«Позови меня»

Эйлин Колдер Позови меня

– Не бойся, Кэрри. Входи же… Теперь это твой дом.

Девочка стояла на пороге, едва дыша от охватившего ее радостного возбуждения. Ей еще никогда не доводилось видеть такой красоты. Огромный холл богатого особняка в Беверли-Хиллз сиял тысячами огней. Сегодня был великий день – день свадьбы хозяина этого чудо-дома Александера Эдлстауна и его избранницы, молодой английской актрисы Мейзи Стюарт. Ее мамочки Мейзи…

Крупный голливудский продюсер, ворочавший миллионами, повстречал двадцативосьмилетнюю актрису на съемочной площадке одного из своих фильмов и влюбился с первого взгляда, несмотря на то, что ему уже давно перевалило за шестьдесят. Его не смутила ни огромная разница в возрасте, ни то, что у предмета его страсти была семилетняя дочь от первого брака. Потерявший голову Александер немедленно сделал Мейзи предложение, словно боясь, что промедли он хоть неделю – и красавица тут же исчезнет с кем-нибудь помоложе и поинтереснее. Его предложение было с благодарностью принято. И, не будь Александер так увлечен своей юной избранницей, он мог бы счесть ее согласие на брак с ним чересчур уж поспешным и кое-что заподозрить. Но пылкая любовь рассуждать не умеет…

Теперь сияющий от счастья Александер стал законным мужем белокурой красавицы Мейзи и отчимом ее крошки Кэролайн. Сама Кэрри еще не успела привыкнуть к своему новому положению. Она замерла в дверях, робко оглядываясь по сторонам, пораженная невиданным великолепием дома, где отныне она будет жить. Пышное розовое платьице из шелка и кружев и завитые золотистые локоны делали малышку похожей на дорогую куклу, выставленную в витрине магазина игрушек.

– Перестань пугаться, милая девочка. Пойдем. Видишь, все ждут только тебя.

С этими словами Александер подхватил Кэрри, бережно усадил себе на плечи, и они вместе вошли в дом. Потом он осторожно поставил девочку на пол. Кэрри даже зажмурилась – так ярко сверкали бесчисленные лампы, отражавшиеся в натертом до блеска мраморе.

Александер снова взял девочку за руку и подвел ее к группе людей, выстроившихся в холле. Это были его слуги: горничные, кухарка, садовник, шофер. Дом богатого продюсера обслуживали не менее десяти человек!

– Познакомься, Кэрри. Это Роуз, она будет горничной твоей мамы. А вот Джордж, он наш садовник. А это Фейруз. Она кухарка, и, должен тебе сказать, таких вкусных блюд, какие умеет готовить она, ты еще нигде не пробовала…

Фейруз… Какое необычное имя… Девочка робко подняла голову и посмотрела на женщину, которую зовут так странно. Высокая, статная и поразительно красивая, несмотря на свои сорок с лишним лет, Фейруз любезно поклонилась маленькой хозяйке.

– Здравствуй, Кэрри. Рада с тобой познакомиться.

– А вот и сын нашей Фейруз, Дэвид. Он вырос в моем доме, и я очень люблю его, – продолжил Александер.

Осмелев, Кэрри взглянула на того, кого представил ей отчим. Перед ней стоял высокий юноша лет восемнадцати-девятнадцати на вид, такой же красивый, как и его мать. Вообще они были просто на редкость похожи… Гладкая, бронзово-смуглая кожа, огромные черные глаза, полные темные губы и великолепный, резко очерченный профиль. Только в отличие от своей матери Дэвид совсем не казался любезным и приветливым. Он даже не пожелал улыбнуться.

– Добро пожаловать, – холодно процедил он сквозь зубы.

Девочка сразу почувствовала, что не нравится ему. Но почему этот молодой красавец так ее невзлюбил? Ведь она же еще очень маленькая девочка и наверняка не сможет принести ему никакого вреда! А он глядит на нее, словно на своего злейшего врага… Кэрри стало невыносимо больно и обидно. Ей, с раннего детства привыкшей ко всеобщей любви, в первый раз пришлось столкнуться с откровенной и беспричинной неприязнью. Это смутило и напугало ее.

А Александер, ничего не замечая, продолжал знакомить Кэрри со своими слугами. Но ей теперь было не до этого. Она все время думала о Дэвиде. Почему же так произошло, что этот невероятно красивый юноша, понравившийся ей в этом доме больше всех, смотрит на нее с ненавистью? Кэрри казалось, что, если бы на его месте был любой другой человек, ее бы это не тронуло. Но Дэвид… Почему же он так плохо к ней относится?

– А теперь, деточка, Роуз отведет тебя в твою комнату. Тебе надо немного передохнуть.

Голос отчима вывел ее из забытья. Оглянувшись, Кэрри вдруг заметила, что ее мама тоже восхищенно любуется сыном кухарки.

– Дорогой, скажи, ради всего святого, откуда у тебя появилась эта пара? – прошептала Мейзи, стараясь, чтобы ее никто не услышал.

– Понимаешь, милая, отец этого мальчика – мой старый приятель. Он англичанин, как и ты, из очень приличной семьи. Двадцать пять лет назад он привез из своего путешествия по Египту очаровательную юную жену-арабку. Потом у них родился Дэвид. Правда, он настоящая копия матери? Но потом их семейная жизнь не заладилась. Десять лет назад Эд внезапно бросил Фейруз и своего сына и уехал в Гонконг. Его всегда тянуло в экзотические края. Кстати, его новая жена – китаянка… Впрочем, довольно о нем. Фейруз после его ухода осталась совершенно без средств к существованию. Но она великолепная кухарка, и я пригласил ее работать у меня. Дэвид с восьми лет живет в моем доме. В этом году он поступил в университет. Я горжусь этим мальчиком…

Кэрри заворожено слушала его рассказ. Значит, мать Дэвида – из Египта, далекой, таинственной страны фараонов и пирамид! Какой же он красивый и загадочный… Девочка оглянулась, разыскивая взглядом фигуру Дэвида, но его уже не было. Кэрри внезапно почувствовала болезненный укол в душе, точно ее саму безжалостно бросили.

– Пойдем, пойдем же, малышка, – потянул ее за руку Александер. – Роуз ждет тебя.

Кэрри послушно брела за горничной, но ее взгляд продолжал искать в толпе лицо Дэвида. Она чувствовала, что согласилась бы отдать все, что угодно, лишь бы этот надменный юноша поглядел на нее ласково и улыбнулся. Она пожертвовала бы ради этого самым дорогим…

Девочка еще не могла понять в свои семь лет, что сегодня в ее жизнь вошла единственная, настоящая любовь.

1

– О Дерек! Любимый мой Дерек! – Длинная блондинка в черном с головы до ног рухнула на колени, театрально заломив руки.

Кэролайн обратила на нее внимание еще в церкви: всю службу она истерически рыдала. Нарочитая неестественность ее поведения заставляла усомниться, так ли уж на самом деле ей был дорог покойный. Со странным спокойствием Кэролайн подумала, что белобрысая дылда наверняка была одной из бесчисленных подружек ее мужа.

Колючий зимний ветер швырнул в лицо Кэролайн пригоршню острых ледяных крупинок. Она вздрогнула всем телом от пронизывающего до костей холода. Сегодняшний день был похож на бесконечный кошмарный сон.

Кэролайн зябко поежилась, увидев на своей тонкой перчатке из черной лайки белые точки снежинок. Эти перчатки были дорогими и роскошными, но от зимнего холода они не спасали, и руки у Кэролайн давно заледенели. Да и вообще одета она была совсем не по сезону. Легкий, изящный костюм из тонкой черной шерсти не был рассчитан на зиму. Но ничего другого, более или менее подходящего для дня похорон, среди ее туалетов не нашлось.

Вообще-то она никогда не любила этот цвет и не покупала себе черных вещей. Да и Дерек был с ней согласен. Несмотря на то, что их супружескую жизнь никак нельзя было назвать удачной, Кэролайн все же жалела мужа. Ведь когда-то она была влюблена в него. А теперь Дерек умер… Странно это – чувствовать себя вдовой. Вдовой в неполные девятнадцать лет… Хороша вдова!

Кэролайн безумно раздражали собравшиеся па похороны друзья Дерека. Типичные представители гринвич-вилледжской богемы, они даже в день траура не могли удержаться от своих обычных кривляний. Иногда Кэролайн прикусывала губу, чтобы не крикнуть им, как они ей противны. Вся эта шумная банда приятелей мужа всегда ее раздражала. Она чувствовала себя чужой среди них.

Если бы рядом с ней был кто-нибудь, на кого она могла бы положиться! Кто-нибудь сильный, чтобы опереться о его плечо! Но такого человека не оказалось. Она была на Земле одна, мать и отчим мертвы: два года назад, еще до их свадьбы с Дереком, они разбились на своей машине. И Кэролайн казалось, что все, кого она любила, покинули ее навсегда. Единственным близким человеком оставался Дэвид. Но и его нельзя было назвать по-настоящему близким. Кэролайн даже не могла сказать, чего было больше в их отношениях: детской дружбы, неосознанного влечения, зависти, соперничества, вражды…

В ответ на посланное Дэвиду сообщение о смерти Дерека Кэролайн получила подчеркнуто изысканный букет белых лилий и коротенькую записку с соболезнованиями, не принесшую ей ни малейшего утешения. Он не позвонил и не пришел на отпевание. Она буквально свернула шею, все время, оглядываясь по сторонам в надежде отыскать его среди присутствовавших в церкви…

Священник произнес последние слова прощания, и гроб стал медленно опускаться в могилу. Кэролайн подняла руку. В ее скрюченных от холода пальцах была зажата алая роза. Холодный ветер трепал нежные лепестки цветка. Театрально трагическим жестом, который наверняка пришелся бы по вкусу покойному, Кэролайн бросила розу на крышку гроба. Затем, сама не зная почему, сорвала с рук лайковые перчатки и отшвырнула их в сторону. И ветер закружил их и кинул в могилу, рядом с уже лежавшей там розой.

Внезапно Кэролайн ощутила какое-то движение в толпе. Подняв бледное, измученное лицо, она оглянулась. Странное, острое чувство пронзило ее, когда она наткнулась на пристальный, завораживающий взгляд Дэвида Редферна. Его черные глаза были холодны, как этот промозглый зимний день… На красивом лице застыло надменное и даже брезгливое выражение. Просто удивительно, какими ледяными могут быть его глаза…

Кэролайн показалось, что в этот миг она, наконец, пробудилась от нескончаемого, тягостного сна. Потрясение от встречи с Дэвидом вызвало приступ острой боли в ее сердце. Кэролайн почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, а голова закружилась. Только бы не упасть в обморок, успела подумать она. Через несколько секунд Дэвид уже стоял рядом с ней. Это принесло Кэролайн внезапное облегчение, словно его присутствие придало ей сил. Она обернулась и посмотрела ему в лицо. Несмотря на то, что на ней были туфли на трехдюймовых каблуках, ей пришлось задрать для этого голому. Кэролайн всякий раз при встрече с Дэвидом восхищалась его громадным ростом. Он был самым высоким из знакомых ей мужчин. И самым красивым…

– Здравствуй, Кэролайн. – Как всегда его голос пыл низким, глубоким и неосознанно чувственным. Впрочем, к его внешности именно такой голос подходил лучше всего.

Она не видела его уже целый год. С той самой встречи, накануне ее свадьбы, когда он бесцеремонно заявился в отель, в котором они остановились, словно к себе домой, и угрожал расстроить бракосочетание. С каким злорадством она тогда наблюдала за бессилием властного и могущественного Дэвида Редферна! Значит, и ему не все подвластно! Как бы силен и богат ты ни был, Дэвид Редферн, ты не сможешь вертеть мною как того захочешь и ломать мою жизнь по своему усмотрению! Так она думала, глядя на его мрачное, непримиримое лицо. Ей казалось, что она, наконец, сумела одержать победу в их бесконечном поединке…

– Привет, Дэвид, – тихо ответила Кэролайн.

– Как ты, Кэрри? – неожиданно мягко спросил он. Его голос казался таким участливым, искренним…

– Я… Я… – Она смутилась, не зная, что ответить.

Возможно, это произошло потому, что Дэвид назвал ее старым, детским именем – Кэрри… Или, еще вернее, потому, что его голос при этом был непривычно нежным. Так или иначе, но Кэролайн внезапно почувствовала, как к глазам подступают слезы. В носу защипало, горло сжалось. Еще не хватало ей разреветься перед Дэвидом!

Он снова нахмурился, словно осуждая ее за женскую слабость.

– С тобой все в порядке?

Дэвид протянул было к ней руку, видимо намереваясь взять ее под локоть, но передумал и снова засунул руки глубоко в карманы брюк. Кэролайн поймала себя на том, что невольно восхитилась непринужденным изяществом этого жеста и великолепной фигурой Дэвида.

– С тобой все в порядке? – повторил он свой вопрос.

– А как ты думаешь? – с горечью откликнулась она.

Сейчас Дэвид был для нее единственным в мире человеком, на поддержку и помощь которого она могла хоть как-то рассчитывать. Ему лучше, чем кому-либо другому известно, как несправедлива порой бывает жизнь!

– Не думаю, что тебе захочется услышать, что я об этом думаю на самом деле. – В его голосе прорывалось явное раздражение. Кэролайн даже испугалась его непонятной злобы.

Да, Дэвид Редферн отнюдь не принадлежит к числу людей, которых называют добрыми и душевными, но именно в эти минуты ей нужен был кто-то, кто знал ее лучше других. Однако хотя бы в этот день он мог бы вести себя потактичнее…

– Я готова услышать любую правду, какой бы горькой она ни была, – тихо сказала Кэролайн. Она с надеждой взглянула на Дэвида, словно умоляя его помочь ей, не оставлять ее в трудную минуту. – Ответь мне, Дэви, что ты обо всем этом думаешь?

Вместо ответа он лишь покачал головой и холодно процедил:

– Сожалею по поводу смерти Дерека.

Зародившаяся было в душе Кэролайн робкая надежда вмиг улетучилась. Да и смешно было на что-то надеяться. Дэвид не из тех, кто щедро расточает слова утешения. Задрав голову, она пристально посмотрела ему в глаза.

– Ты, конечно, не ангел, Дэвид Редферн, – с вызовом заявила она, – но вот ханжой тебя я никогда не считала! Зачем эти лицемерные слова? Ты думаешь, хоть кто-нибудь не догадывается, как ты на самом деле относился к Дереку?

Выслушивая эту гневную тираду, Дэвид и глазом не моргнул. Он взглянул на Кэролайн с искренним недоумением, как человек, не чувствующий за собой ни малейшей вины.

– Да, не буду скрывать, Дерек мне не нравился.

– Скажи лучше, что ты ненавидел его, – ядовитым тоном уточнила она.

– Для тебя, Кэрри, всегда существовали только крайности – черное или белое, никаких полутонов, – спокойно усмехнулся он. – Я ненавидел Дерека? Слишком громко сказано. Чтобы ненавидеть кого-то, его надо, прежде всего, уважать, считать равным себе. А вот этого про твоего покойного супруга я сказать никак не могу.

– Конечно, зачем расходовать свои чувства на нас, ничтожных людишек! – съязвила Кэролайн. – Ведь у вас, дорогой сэр, есть куда более значительный предмет для приложения своих чувств – деньги! Ведь деньги – это ваша единственная и вечная любовь в жизни!

Дэвид окинул ее испытующим взглядом.

– Но сейчас мною владеет несколько иное чувство, – парировал он ледяным тоном. – Это чувство подсказывает мне, что вас, леди, надо перекинуть через колено, задрать вам юбчонку и как следует выпороть, чтобы ваши мозги, наконец, вернулись на положенное место! – Прищурившись, он медленно процедил сквозь зубы: – Если мне и не нравится кто-то, то это вовсе не означает, что я обрадуюсь его смерти. Смерть в любом возрасте – трагедия, но смерть в двадцать пять лет – трагедия вдвойне. Что с ним произошло? Напился, как обычно?

– Господи! Да он сорвался со скалы во время спуска! – яростно воскликнула она. – Он не мог быть пьяным!

Дэвид равнодушно пожал плечами. Его глаза по-прежнему смотрели сурово.

– Значит, Дерек, как и встарь, продолжал охотиться за приключениями, несмотря на свое положение женатого человека. Отсюда делаем вывод: семейная идиллия оказалась совсем не безоблачной. Верно, Кэрри?

Он произнес эти слова таким тоном, что, позабыв о присутствии по-прежнему галдевших неподалеку друзей мужа, Кэролайн размахнулась, чтобы влепить Дэвиду здоровенную пощечину. Но ему удалось поймать ее руку в тот самый момент, когда она уже летела к его щеке, и задержать на какое-то время, осторожно приложил к своему лицу. Со стороны могло бы показаться, что Кэролайн ласково гладит его, а он милостиво позволяет ей это. И не просто терпит, а вполне доволен таким обстоятельством. Легко соприкоснувшись с неожиданно горячей кожей его лица, Кэролайн почувствовала, что уже не хочет отнимать свою руку. Злясь на саму себя и испытывая неподдельный стыд, она покраснела и отдернула руку, с удивлением заметив при этом радостный блеск его глаз.

– Не стоит больше так говорить, – яростно прошипела она и в этот миг услышала за спиной легкое покашливание.

Обернувшись, она увидела пожилого священника, стоявшего с виноватым видом, и поняла, что церемония уже закончилась. Кэролайн была так поглощена перепалкой с Дэвидом, что даже не заметила, когда это произошло. Что мог подумать о ней священник?!

– Миссис Нейлсон, если вам когда-либо захочется поговорить со мной, – задушевным голосом пропел капеллан, сотни, если не тысячи, раз, повторявший за свою жизнь эти слова, – пожалуйста, приходите в любое время. Знайте, что двери моего дома всегда открыты для вас.

Его искренняя доброта и забота так растрогали Кэролайн, что она не смогла произнести ни единого слова. Заметил ли Дэвид ее замешательство? Уж не потому ли он решил сам за нее ответить?

– Благодарю вас, святой отец, – чинно произнес Дэвид. – Думаю, Кэролайн будет помнить об этом, но сейчас пока с ней я.

– Вот как? – рассеянно пробормотал священник, глядя на Дэвида сквозь очки. – А вы?.. Простите, но мне кажется, мы с вами раньше не встречались?

– Меня зовут Дэвид Редферн. Можно сказать, я знаю Кэролайн с детства. Я старый друг ее покойных родителей. Мы с Кэрри познакомились, когда ей едва исполнилось семь.

– Понятно, – кивнул священник. – Что ж, рад с вами познакомиться, мистер Редферн.

Глядя на то, с каким чувством он пожал руку Дэвиду, Кэролайн вдруг подумала, что пожилой священник испытывает сейчас неподдельное облегчение. Ведь со дня смерти Дерека и вплоть до сегодняшнего момента он много раз навещал ее и убеждал в необходимости того, чтобы какой-нибудь близкий ей человек находился рядом с ней в эти тягостные дни. Она вдруг вспомнила, как священник впервые пришел к ней в дом: он стоял в своей поношенной сутане посреди роскошной гостиной с выражением крайнего замешательства и чувствовал себя потерянным. По его мнению, у Кэролайн было все, что только нужно человеку для счастья. Но имен ей, потерявшей мужа и скорбевшей об этом, он должен был сказать слова успокоения и надежды.

– Нам пора ехать, – шепнул Дэвид.

На сей раз он крепко взял Кэролайн за локоть, будто боялся, что без его поддержки она обязательно споткнется и упадет.

– Не хотите ли присоединиться к нам, что бы помянуть покойного, святой отец? – обратился Дэвид к священнику. – А то, я смотрю, кое-кто уже томится от нетерпения поесть и выпить за чужой счет.

Он неодобрительно посмотрел на друзей Дерека, шумной толпой валивших к черным лимузинам. Они вели себя так, словно собирались на веселую свадьбу. Одна из женщин – это была Джулия Торн, актриса, издавна обретавшаяся в этой компании, – вызывающе громко хохотала и повизгивала, точно ее щекотали. Она вырядилась в нелепое лиловое платье и громадную шляпу и, по-видимому, считала себя неотразимой. Кэролайн заметила кривую ухмылку на лице Дэвида, когда он поглядел на эту девицу. Должно быть, подумала она, ему противна вся эта жалкая пародия на скорбь. Священник же, видимо, ничего не заметил и с радостью согласился на предложение Дэвида.

– С удовольствием присоединюсь, – воодушевившись, произнес служитель церкви. – Буду рад этому. Сегодня пятница, у моей экономки выходной. Да и вообще, должен сознаться, ее стряпню можно есть, только призвав на помощь все душевные силы. До дома недалеко, и я пройдусь пешком.

– Нет-нет, – возразил Дэвид. – Садитесь, пожалуйста, в мою машину. – Он жестом указал на самый дорогой и большой лимузин из всех стоявших у дороги. – Я настаиваю на этом.

– А как же вы? – спросил священник.

– Я поеду с миссис Нейлсон, – ответил Дэвид, метнув такой красноречивый взгляд на Кэролайн, что та не решилась даже раскрыть рта, чтобы попытаться ему возразить.

Справедливости ради надо было сказать, что сопротивляться Кэролайн уже не могла. Она словно окаменела от холода, усталости и нервного напряжения и покорно позволила Дэвиду дотащить себя до машины. У Кэролайн было такое ощущение, точно она превратилась в безвольную тряпичную куклу, которую каждый может вертеть и дергать, как только захочет.

Она села на мягкое кожаное сиденье и закрыла глаза в ожидании нескончаемых вопросов. Но в машине царила тишина. Открыв глаза, Кэролайн обнаружила, что Дэвид пристально и удивительно бесстрастно смотрит на нее. Это само по себе уже было знаменательным: обычно, когда они оставались вдвоем, его лицо сразу же принимало брезгливое и недовольное выражение. Стоявшие по обочинам дороги голые черные деревья на фоне свинцово-серых туч напоминали рисунок углем, сделанный неумелой детской рукой. Кэролайн невольно усмехнулась: странно, но даже в первые счастливые супружеские дни они с Дереком, ни разу не заговорили о том, будут ли у них когда-нибудь дети. От этой мысли она зябко поежилась. Заметив ее непроизвольный жест, Дэвид постучал по стеклянной перегородке, отделявшей их от водителя.

– Вы не могли бы включить отопление, – обратился он к шоферу. – Сзади царят просто-таки сибирские морозы.

Спустя секунду приятный теплый воздух коснулся лица Кэролайн. Она облегченно вздохнула, чувствуя, как озноб отпускает ее. Ей казалось, что все предыдущие дни с того самого момента, как полицейский сообщил ей печальную новость, она непрерывно дрожала от холода. Тогда, едва только открылась тяжелая дубовая входная дверь, она сразу же поняла, что с ее мужем случилось что-то ужасное. Но прошло еще несколько тягостных секунд, прежде чем представитель закона задал ей обычный в таких обстоятельствах вопрос: "Вы жена мистера Дерека Нейлсона?" Сначала известие о его смерти потрясло и ошеломило ее. Но потом на смену потрясению пришло облегчение. Теперь Дерек никогда больше не сможет причинить ей боль. Больше не будет насмешек и унижений, не будет компашек его наглых дружков, которые ей были противны – все до одного. Но не будет и Дерека…

– Ты в порядке? – откуда-то из космоса донесся до нее голос Дэвида. Кэролайн с трудом очнулась от своих воспоминаний.

– Надеюсь на это. – Она слабо кивнула головой.

Ее снова одолевала сонливость, все доходило до нее точно через толстый слой ваты. Все ее слова и действия были совершенно машинальными.

– Похороны уже кончились. Теперь тебе станет легче, – успокаивающим голосом произнес Дэвид. В эту минуту он напоминал заботливого доктора у постели тяжелобольного.

– Да, – послушно согласилась Кэролайн, но в душе она все же сомневалась, что когда-нибудь снова будет чувствовать себя нормально.

– Ты неважно выглядишь, Кэрри, – бесстрастно констатировал Дэвид. – Перестань терзаться. Все уже позади.

– Ты прав, – вяло ответила Кэролайн.

– Тогда расслабься, – настоятельно потребовал он. – Хотя бы на время, пока мы едем.

В любой другой ситуации она ответила бы ему, чтобы он не лез не в свое дело. Так она поступала много раз, потому что покровительственный тон Дэвида всегда вызывал у нее приступы бурного раздражения. Но сейчас он был действительно прав: у нее даже не хватило бы сил спорить с ним, настолько она чувствовала себя измотанной.

Кэролайн хотела запрокинуть голову назад и попробовать подремать, но ей мешала шляпа. Тогда она вытащила булавку, удерживавшую этот экстравагантный убор на голове, и наконец, смогла избавиться от шляпы, слишком, большой и тяжелой для нее. Обычно она не носила шляп, но сегодня ей пришлось пойти на это.

Дерек обожал дамские шляпы, и чем вычурнее и нелепее они выглядели, тем громче он ими восхищался. Кэролайн совсем не разделяла его взглядов на моду. Но единственное, что она могла сделать, чтобы достойно почтить память покойного, так это надеть черную шляпу и черный костюм и вести себя на похоронах так, как это понравилось бы Дереку.

Бросив шляпу на сиденье, Кэролайн с облегчением тряхнула головой. Густые волосы рассыпались по ее плечам. Дэвид, молча, наблюдал, как тяжелые светлые пряди золотой сетью легли на черную ткань костюма, а затем спокойно произнес:

– Ты не сразу написала мне о гибели Дерека.

Кэролайн услышала в этой фразе не столько вопрос, сколько обвинение.

– Какая разница? Ты мог прочитать об этом в газете. К тому же ты никогда не был моим близким другом – ни до свадьбы, ни тем более после нее. А Дерека ты всегда презирал и нисколько не скрывал этого.

– Как и он меня. Надеюсь, ты не считаешь, что Дерек питал ко мне иные чувства?

– У него была на то причина. – Кэролайн напряглась, плотно сжав колени, и выпрямилась. Плох он или хорош, но Дерек все, же был ее мужем и это день его похорон.

– Да? – Взгляд Дэвида оставался ледяным. – И какая же? Зависть к моему благополучию и положению в обществе? Кстати, я не видел людей более завистливых и недоброжелательных, чем твой покойный муженек.

– Почему ты… такой… такой бездушный, жестокий? – Кэролайн с трудом удержалась от более крепких слов. – Как ты можешь марать имя покойного в день похорон?

– То же самое я говорил ему в лицо, когда он был жив, – флегматично возразил Дэвид. – Знаешь, почему Дерек меня ненавидел? Потому, что я преуспевающий бизнесмен, а он был всего-навсего актером-неудачником. Но не только поэтому. Он знал, что если я не исчезну с твоего горизонта, то рано или поздно ты бросишь его!

Пораженная Кэролайн широко раскрыла свои голубые глаза.

– Ты и, правда, надеялся, что я расстанусь с ним?

– Жаль, что он уговорил-таки тебя зарегистрировать ваш брак в таком бюро, где все делают быстро, без особых формальностей и проволочек.

– А что, это имело для тебя какое-то значение?

– Конечно, в этом все и дело. – Его глаза зло сверкнули. – Я рассчитывал на твою склонность все делать напоказ. В этом ты достойная дочь своей матери. И если бы ты настояла на венчании в церкви, то у меня было бы достаточно времени, чтобы отговорить тебя, и свадьба не состоялась бы.

– И после этого ты еще спрашиваешь, почему я не сразу написала тебе о смерти Дерека! – Кэролайн горько усмехнулась. – Мне лишь остается удивляться тому, что ты вообще соизволил приехать на похороны.

– Просто я единственный близкий тебе человек, – спокойно ответил Дэвид.

– Да, – с сарказмом отозвалась она. – Как же мне повезло, а?

– А разве это не так? – парировал он, вытягивая ноги вперед.

Сама не зная почему, Кэролайн старалась не смотреть на Дэвида. Но это непроизвольное грациозное движение заставило ее ощутить его близость, и она уже больше не могла отвести от него глаз. Не один год Кэролайн старалась разгадать тайну его необычного обаяния, но безуспешно. Вот и сейчас она время от времени бросала на него внимательные взгляды, стараясь, чтобы он этого не заметил. Конечно, первым делом привлекали внимание его огромный рост, прекрасное сложение, развитая мускулатура. Но ведь и другие мужчины из ее окружения отнюдь не были хилыми хлюпиками! Взять хотя бы Дерека… У него была просто потрясающая фигура, но в нем чувствовалось что-то ненатуральное, словно он не человек, а манекен, призванный олицетворять мужскую красоту. Наверное, в этом-то и причина обаяния Дэвида: он всегда был естественным, не щеголял своей красотой и не выставлял ее напоказ при каждом удобном случае.

Сегодня Дэвид был одет в элегантный, но совсем простой костюм – черный, как и полагалось в дни траура. Но под свободным пиджаком легко угадывались могучий торс и крепкие плечи. Нет, все-таки он сложен еще лучше, чем Дерек… И потом – это лицо… Сколько Кэролайн себя помнила, все женщины – и молодые и старые – всегда заглядывались на лицо Дэвида, а когда чувствовали, что он смотрит на них, заливались краской смущения. Наверное, дело в его глазах. Большие, очень темные, какие-то засасывающие, точно омуты, в обрамлении невероятно густых угольно-черных ресниц, они смотрели на каждую женщину, словно она была для него единственной. В его взгляде сквозила откровенная чувственность и в то же время какая-то непонятная отстраненность. Спору нет, Дэвид Редферн – необычайно привлекательный мужчина. И необычайно загадочный. Понять, что у него на уме, почти невозможно. Или дело в его смешанном происхождении, породившем такую влекущую, странную двойственность?

– Ты повзрослела, Кэрри. – В голосе Дэвида слышалось неподдельное удивление. – Раньше ты была совсем другой.

Внимательно посмотрев в его непонятные черные глаза, Кэролайн поджала губы. Повзрослела? Да, это верно. Год супружеской жизни с Дереком не прошел для нее даром.

– И это тебе не нравится? – поддела она Дэвида.

– Неужели кому-то может не нравиться, когда его рассматривает такая красивая девушка? – усмехнулся он. – Таких людей на свете нет, можешь мне поверить. И чтобы быть до конца честным с тобой, я должен отплатить тебе тем же, ведь так?

На мгновение Кэролайн растерялась. Ее сердце запрыгало в груди, когда она поняла, что именно хотел сказать Дэвид. Его взгляд беззастенчиво и оценивающе скользил по ее плечам, груди, бедрам, спускался к коленям, скрытым тонкой тканью юбки, ласкал, обволакивал. Она вспыхнула от смущения и попыталась плотнее запахнуть на себе жакет, словно под ним была совсем голой. Раньше Дэвид никогда не смотрел на нее как на женщину, хотя она сама тайно жаждала этого уже с тринадцати лет. А теперь, когда мечта наконец сбылась, ее это вдруг ужасно смутило, показалось неприличным.

– Бога ради, Дэвид! – сердито выпалила она. – Я знаю, что соблазнять женщин для тебя дело самое обычное. Но сейчас не самый подходящий момент для этого. Не забывай, что я овдовела всего несколько дней назад!

Ее слова достигли цели, и она горько пожалела, что произнесла их, когда увидела, как презрительно скривились его губы, а в глазах вспыхнул холодный огонек. Сердце Кэролайн сжалось от необъяснимого страха.

– Ах да, я совсем и забыл об этом, – протянул Дэвид. – Но я еще не увидел, ни единой твоей слезы, дорогая моя Кэролайн. Ни единой. Право, мне еще не приходилось встречать таких восхитительно сдержанных вдов, умеющих даже малейшим движением губ не выдать свое горе. Да и твой прелестный наряд…

– Но у меня не было другого черного костюма! – Кэролайн отчаянно защищалась.

– А тот, что был, совершенно случайно оказался сверхсексуальным, – продолжал дразнить ее Дэвид. Его глаза источали ледяное презрение.

– Если ты не прекратишь, я вылезу из машины и пойду пешком, – пригрозила она.

– Только не в этой обуви, дорогая! – со смехом воскликнул он, поглядев на ее изящные черные туфельки, на высоких каблуках. – Конечно, если ты не намереваешься прямо с похорон отправиться в больницу. Так-то, милая! – Дэвид вновь оценивающе посмотрел на нее. В его взгляде сквозило неодобрение. – Черт возьми! Что ты сделала с собой? Почему ты такая тощая? – требовательно спросил он.

– Большинство женщин стремятся похудеть! – воскликнула Кэролайн. – И вовсе я не тощая! Вешу столько, сколько положено при моем росте.

– Может быть, но ты выглядишь изможденной и больной, – сухо заметил он.

– Но я совершенно здорова!

– Вот как? – Он осторожно повернул ее лицо к себе, нежно сжав между ладонями. Кэролайн вдруг испугалась того, что оказалась перед ним беззащитной и абсолютно беспомощной. – Тогда почему у тебя такие бледные щеки? Почему они ввалились? И не говори мне, будто костлявые руки и синеватые губы свидетельствуют о здоровье. – Дэвид отодвинулся от нее.

– Дерек был актером! – заявила она, будто это что-то могло объяснить. – Ему нравились стройные и изящные женщины!

– М-да, утонченно-хрупкая статуэтка, женщина-подросток, все по новой моде, – мрачно отозвался он. – Итак, значит, я ошибся. Ты все та же девчонка.

– Неправда!

– Нет? Тогда почему ты не скажешь, в чем именно я не прав? Расскажи мне о своих отношениях с Дереком.

– Ну, уж нет! – в сердцах воскликнула Кэролайн, чувствуя, что он задел ее за живое. – С какой стати я стану изливать перед тобой душу?

– Потому что тебе станет легче. Разве ты не знаешь этого, Кэрри? – спросил он и выжидающе уставился на нее. – Оправдал ли брак твои лучшие ожидания? Стала ли ваша семейная жизнь с Дереком такой, как ты хотела?

И вновь Дэвид невольно коснулся самого сокровенного. Если бы он только знал, как ей нестерпимо больно! Губы Кэролайн задрожали от внутреннего напряжения и злости, когда она увидела откровенную насмешку в его глазах.

– Ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне, Дэвид! Мог бы пощадить меня хотя бы сегодня, – проворчала она.

– Вот как раз в этом ты ошибаешься, Кэрри. – Лицо Дэвида оставалось столь же невозмутимым. – У меня есть на это все права, – добавил он с такой уверенностью, что неожиданно для себя самой ей захотелось рассказать ему все без утайки.

– Почему ты так думаешь? – со вздохом спросила Кэролайн.

– Потому что твой отчим доверял мне. Он назначил меня распорядителем его воли…

– Дэвид, – остановила его Кэролайн. – Александер умер больше года назад. Ты выполнил все свои обязательства перед ним. Ко мне перешла вся его собственность. У нас нет больше никаких причин поддерживать отношения. Ведь что греха таить, ни ты, ни я никогда не питали друг к другу особой симпатии. Вряд ли мы захотим встречаться в будущем.

– Полагаю, что так. – Он долго смотрел на нее, размышляя о чем-то своем. – Но пока мы вместе.

– Да, пока мы вместе, – глухо повторила Кэролайн. Внезапно ей стало тяжело от мысли, что она, возможно, видит Дэвида в последний раз.

В машине воцарилась тишина. Кэролайн старалась уговорить себя, что причиной ее смятения служит присутствие рядом Дэвида, напоминающее ей и о недавней смерти мужа, и о безвозвратно ушедшем детстве, таком безоблачном и радужном, когда мир еще не казался враждебным. Глядя на мелькающие за окном заснеженные поля, она вдруг поняла, что до сего дня жила, будто под стеклянным колпаком, заботливо защищенная от всех ударов судьбы. Но вот стекло разбилось, и…

– Зачем ты продала акции, завещанные Александером? – внезапно спросил Дэвид.

Вопрос был настолько неожиданным, что Кэролайн вздрогнула, будто ей на голову вылили ушат ледяной воды.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Да ладно тебе, Кэрри, – раздраженно ответил он. – Конечно, ты не акула бизнеса, но и не наивный младенец. Если на рынке ценных бумаг всплывает пакет акций, то это событие вовсе не считается государственной тайной. Так ведь?

– Да, – неуверенно отозвалась она.

Кэролайн было легче согласиться участвовать в гонках на выживание, чем в обсуждении финансовых проблем. Всем этим занимался Дерек. А пока она не вышла замуж – отчим. Она должна была сознаться самой себе, что ничего не понимает в биржевых играх и махинациях. Раньше собственное невежество совсем ее не волновало. Но сегодня оно почему-то показалось Кэролайн постыдным.

– Я был просто поражен этим, – сказал Дэвид, неотрывно глядя на нее, – как и тем, что ты зачем-то продала квартиру в Нью-Йорке.

При этих словах Кэролайн болезненно покривилась. Ей не хотелось вспоминать о злосчастной продаже квартиры.

– Да, я ее продала, – тихим эхом отозвалась она.

– С чего это ты так сильно испугалась? – Дэвид подозрительно посмотрел на нее. – Или квартиру продали без твоего ведома?

– Конечно же, нет! – возмутилась Кэролайн. – Все-таки это была моя квартира.

На смуглом лице Дэвида отразилось что-то похожее на сочувствие.

– Несчастная богатая маленькая девочка, – с горькой иронией пробормотал он и отвернулся к окну, сделав вид, что его очень привлекает созерцание унылого пейзажа английской зимы. Миллионы крупных снежинок кружились в воздухе, медленно падая на мерзлую землю. – Теоретически квартира была твоей, – неожиданно вновь заговорил Дэвид. – Но когда ты вышла замуж за своего дражайшего Дерека, то, естественно, все, что было твоим, отошло к нему, а то, что принадлежало ему, – к тебе. Это лучшая сторона брака, не правда ли? – саркастическим тоном добавил он. – Все, абсолютно все, становится общим.

– Ты просто циник!

На Дэвида ее гневное восклицание никак не подействовало. Столь же невозмутимым тоном он продолжал:

– Дерек получил половину твоего немалого состояния, а ты, соответственно, половину его бесчисленных долгов. Или ты, решив быть великодушной, выплатила их ради вашей любви? Ведь начинать супружескую жизнь, сидя по уши в долгах, не очень-то приятно? Правда, Кэрри?

– Заткнись! – в сердцах взвизгнула Кэролайн. Сейчас она снова чувствовала себя маленькой девочкой, над которой издевался Дэвид, тогда уже взрослый парень. – Иначе я… я тебе всю морду расцарапаю!

– А ты попробуй! – весело захохотал он. – Попробуй, ну же!

Кэролайн не почуяла в его словах никакого подвоха.

– И попробую! – закричала она и, развернувшись, бросилась на Дэвида, действительно намереваясь разукрасить ему физиономию своими длинными ногтями.

Но едва она рванулась с места, как Дэвид, все так, же хохоча, увернулся, и Кэролайн шлепнулась на пол. Пристыженная, красная как рак от злости, она попыталась ударить его, но он ловко поймал ее руку и, больно сдавив, отвел в сторону. Она испугалась, когда его лицо неожиданно оказалось совсем близко от нее. Ее сердце бешено заколотилось, а его губы тем временем приоткрылись, будто он… словно он хотел… Вспышка желания, смешанного со страхом, охватила ее, и она закрыла глаза. А когда снова решилась их открыть, то увидела, что лицо Дэвида приняло свое обычное, отчужденное и властное выражение.

– Хватит, Кэрри, – сурово произнес он. – Кончай валять дурака!

Она упрямо тряхнула головой. Густые светлые полосы рассыпались по плечам.

– Нет! Не хватит! – Ее голос дрогнул от внезапно подступивших слез. Переживания последних месяцев снова давали о себе знать. – О Господи, Дэвид, Дэви…

– Знаю, – тихо сказал он. – Все в порядке, Кэрри. Я все понимаю.

– Нет! – Тяжелые воспоминания вновь обступили ее. – Ты просто не можешь знать всего! Никто не может!

– Тебе надо выплакаться, – мягко предложил он, осторожно и нежно обнимая Кэролайн за плечи. – Если ты будешь и дальше держать все в себе, то просто сойдешь с ума.

– О Дэвид… – простонала она и, уткнувшись ему в грудь, разрыдалась, будто пятилетняя обиженная девочка.

2

Кэролайн не шевелилась, по-прежнему прижавшись к груди Дэвида. Она плакала до тех пор, пока не выплакала всю свою боль, всю обиду и стыд. Постепенно рыдания стихли. Дэвид вытащил из кармана большой, тщательно отутюженный платок и молча, протянул его Кэролайн. Но у нее так сильно тряслись руки, что она не смогла даже взять его.

– Хорошо. – Он нахмурился. – Тогда позволь мне…

Нежно касаясь платком ее влажных щек, он насухо вытер их. Кэролайн чувствовала себя в совершенно дурацком положении: меньше всего на свете ей хотелось, чтобы Дэвид видел ее слезы. Раньше она всегда стыдилась плакать при нем, даже в детстве. И вдруг сегодня устроила настоящую истерику.

– Сейчас тебе стало лучше? – поинтересовался он.

– Да, спасибо. – Кэролайн тяжело вздохнула.

– Тогда поехали. – Дэвид постучал по затемненному стеклу, отделявшему их от водителя.

Только сейчас Кэролайн поняла, что машина съехала на обочину и стояла там все время, пока она плакала.

– Почему мы остановились? – спросила она, шмыгнув носом, когда они вновь тронулись в путь.

– Я полагал, что сцена, которая недавно здесь разыгралась, не требует зрителей, – бесстрастно объяснил Дэвид. – Особенно из той публики, что сегодня набьется в твой дом, – пренебрежительно добавил он.

Кэролайн шумно высморкалась.

– Но они – друзья Дерека, – машинально возразила она.

Для нее уже давно стало привычкой никогда ни в чем не соглашаться с Дэвидом, даже если она в душе и признавала его правоту.

– И твои? – язвительно спросил он. – Значит, они и твои друзья тоже?

– По правде говоря, нет. – Кэролайн подняла на него все еще заплаканные глаза.

– Ах, вот как?

Она постепенно начинала понимать, что, в сущности, не вправе скрывать что-либо от Дэвида. Зная ее с раннего детства, он считал себя просто обязанным задавать ей подобные вопросы. А может быть, он обращался так со всеми своими знакомыми женщинами?

– Едва ли их можно назвать моими друзьями.

Дэвид кивнул в знак согласия, словно заранее предполагал такой ответ.

– Понятно, – сказал он и, взглянув на вновь заблестевшие в ее глазах слезы, решительно вытер их пальцем.

Этот жест непонятно почему до глубины души растрогал Кэролайн. Чтобы снова не попасть в глупую ситуацию и не разнюниться у него на груди, она сказала первое пришедшее на ум:

– Я, наверное, испортила тебе пиджак. Извини…

– Пустяки. – Он равнодушно пожал плечами.

– Я почищу его…

– Ради Бога, уймись! – Он странно усмехнулся. – Прекрати говорить так, будто мы с тобой познакомились пять минут назад. Скажу откровенно: я предпочел бы, чтобы ты орала и кидалась на меня с кулаками, а не вот так манерничала.

Глядя на его гримасу, Кэролайн улыбнулась – впервые за много дней. А когда Дэвид так же искренне улыбнулся ей в ответ, у нее засосало под ложечкой.

– У меня, должно быть, просто ужасный вид, – смущенно пробормотала Кэролайн.

Черные глаза оценивающе пробежали по ее лицу, и улыбка на лице Дэвида вдруг сменилась брюзгливым выражением.

– Да, – раздраженно отозвался он. – У тебя все лицо в красных пятнах. Сразу видно, что ты только что плакала.

– Ну, спасибо тебе! – угрюмо бросила она. – Когда мне понадобится поддержка, ты будешь последним человеком, к которому я приду!

– Так что же с тобой происходит, Кэрри? – требовательно спросил Дэвид. – Тебе же положено изображать убитую горем вдову, а не соблазнительную красотку с плаката! Ты что, не можешь и секунды прожить, если не убеждена, что выглядишь на все сто?

Кэролайн в изумлении уставилась на него. Неужели он сделал ей пусть и сомнительный, но все, же комплимент? Больше всего ее поразил тон Дэвида.

– Ты считаешь меня красивой?!

Дэвид недовольно скривил губы.

– Извини, – усталым голосом произнес он, откидываясь назад на сиденье и глядя куда-то в пространство перед собой. – Но в эти игры я не играю уже давно.

– Какие игры? – смутилась Кэролайн.

– "О Господи, Дэвид! Неужели ты действительно считаешь меня красивой!" – пропищал он дурацким тоненьким голоском, изображая манерную ломаку. Взгляд, брошенный им на бледное лицо спутницы, оставался по-прежнему суровым. – Нет, не играю. Особенно если у дамы, задающей мне подобный вопрос, такая физиономия, словно минуту назад ее отхлестали по щекам толстым пучком крапивы, уж извини меня за невежливость.

– Давай не будем больше об этом, – устало предложила она.

– С удовольствием. Тем более что мы уже приехали, – добавил Дэвид, выглядывая в окно.

Машина приближалась к красивому особняку, построенному в григорианском стиле, – Дерек и Кэролайн купили его сразу после свадьбы. Затем проехала по тисовой аллее среди обширного сада, мимо небольшого озера – сейчас его гладь была затянута льдом. В светящихся окнах гостиной Кэролайн заметила людей, откупоривающих бутылки с шампанским, и внутренне вся напряглась от предстоящей неприятной встречи. Сейчас ей больше всего хотелось поскорее выпроводить их вон и остаться совсем одной. Но она вспомнила, что, слава Богу, скоро они все равно уедут, тогда можно будет, наконец, обрести долгожданный покой.

– Странно, – заметил Дэвид, когда машина беззвучно затормозила. – Я и представить себе не мог, что ты живешь в этом огромном, чисто английском поместье, вдали от цивилизации.

– Так хотел Дерек, – ответила она и вызывающим тоном прибавила: – Мне тоже здесь нравится.

– Так, значит, Дерек всегда получал то, чего хотел? – спросил Дэвид, пристально глядя на Кэролайн.

О чем он сейчас думает? Почему смотрит на нее таким пронизывающим взглядом, словно видит насквозь ее самые тайные мысли? Чувствуя стыд и неловкость, Кэролайн передернула плечами. Какой смысл отрицать очевидное?

– Большей частью – да, – неохотно буркнула она. – Дерек умел добиваться своего.

– Да, охотно верю. – Дэвид взглянул на ее бледные, сцепленные пальцы, лежащие на коленях. – Кэрри, ты вся дрожишь! Что, черт возьми, с тобой происходит?

– Неужели тебе обязательно надо спрашивать об этом? – В ее положении нападение было единственным способом защищаться. – Сегодня был ужасный день, а неделя перед ним стала самой тяжелой в моей жизни. И не очень-то хочется встречаться с людьми, которые мне совсем не нравятся.

– Тогда не делай этого!

– Но я не могу просто так взять и прогнать их вон, – с печальной улыбкой возразила Кэролайн.

– Не можешь? – с сомнением покачав головой, спросил он. – А, по-моему, ты можешь делать все, что захочешь.

– Это было бы так, если бы меня звали Дэвид Редферн, – сухо откликнулась она. – Не все люди такие, как ты.

Легкая улыбка пробежала по его лицу при этих словах.

– Ладно, – добродушно сказал Дэвид и помог ей выбраться из машины со старомодной обходительностью, совсем не привычной для Кэролайн.

Эта галантность неожиданно вселила в нее чувство спокойствия, уверенности и безопасности, и она с грустью подумала, что к подобной заботливости быстро привыкаешь. Инстинкт подсказывал ей, что с мужчинами – со всеми мужчинами – надо держать ухо востро. Но какой-то внутренний голос настойчиво убеждал ее в том, что, пока Дэвид рядом, ничего дурного с ней случиться не может. В этом стоящем на голове, сумасшедшем мире он был самым сильным и надежным человеком.

Дэвид закрыл за ней дверцу машины, и они стали медленно подниматься по ступенькам из светлого гранита. Кэролайн вдруг поняла, что в один прекрасный день он станет для какой-нибудь женщины прекрасным мужем, и эта мысль почему-то отозвалась болью в ее сердце. Они почти уже подошли к парадному, когда она остановилась и повернулась к спутнику.

– С тобой так трудно, Дэвид…

– Неужели?

– Ты сам это знаешь. Ты тяжелый человек.

– Просто я не соглашаюсь подчиняться тебе, Кэрри. А тебе такой человек как раз и нужен. Ведь всю жизнь тебя только баловали и позволяли творить все, что взбредет в твою глупенькую головку.

– Нет, – обиженно поправила его Кэролайн. – Люди давали мне то, что, по их мнению, было мне нужно, а вовсе не все, что мне только заблагорассудится.

Дэвид ничего не ответил. Но в глубине его темных глаз загорелся какой-то странный огонек. Что бы это значило? Кэролайн порывисто прикрыла своей ладонью его руку.

– Спасибо, что ты сегодня приехал, – с чувством произнесла она, потому что в тот момент, когда мир, казалось, рушился под ее ногами, Дэвид был единственным человеком, на которого она могла опереться. – Я действительно очень благодарна тебе.

Он кивнул как всегда равнодушно и бесстрастно, хотя впервые в жизни услышал от нее слова признательности.

– Не торопись благодарить меня, дорогая, – неожиданно зловещим тоном изрек он, открывая входную дверь.

И тут же компания дружков Дерека налетела на них подобно стае стервятников, и Кэролайн так и не смогла спросить его, что значили его последние слова.

В Англии, как и в других странах, принято в день похорон устраивать поминки, чтобы подобающим образом почтить память усопшего. Но Кэролайн никак не могла взять в толк, почему на лицах собравшихся не отражалось и намека на горечь утраты или сочувствие. Это крикливое скопище меньше всего напоминало скорбящих людей. Некоторые успели уже изрядно набраться.

Сидя на стуле с высокой спинкой, Кэролайн без малейшего желания пригубила шампанское, но твердо отказалась от сандвичей с копченой лососиной, лежавших на подносе рядом с ней: края ломтиков рыбы уже успели заветреться и слегка загнуться – закуску приготовили добрых шесть часов назад.

В надежде, что шампанское взбодрит ее и снимет усталость, она залпом осушила бокал, но в результате к ее слабости и сонливости прибавилась еще и головная боль. Гости же, напротив, казалось, испытывали невиданный прилив сил и отрывались от бокалов только для того, чтобы наполнить их заново. Дэвид, по сути дела, взял на себя обязанности хозяина, и Кэролайн была несказанно благодарна ему за это. Сама она не могла связать и двух слов, когда, вернувшись с кладбища, застала в своем доме разудалое веселье друзей мужа.

– Хочешь, чтобы я их выпроводил? – тихо спросил Дэвид, когда один из приятелей Дерека по театральной школе вздумал прочесть посвященные покойному вирши собственного сочинения.

– Погоди. Чуть-чуть попозже.

Когда стихоплет начал следующий куплет, посвященный донжуанским подвигам Дерека, гости встретили это дружным гоготом и радостными восклицаниями, словно услышали что-то невероятно остроумное.

– Неужели тебе приятно слушать всю эту мерзятину? – брезгливо поморщившись, спросил Дэвид у Кэролайн.

Она, молча, покачала головой. Слава Богу, Дэвид не знает, каким был Дерек на самом деле.

– Откровенно говоря, мне все равно, – тихо ответила Кэролайн, в душе благословляя решение родителей Дерека не приезжать на похороны сына, – они уже несколько лет жили в Калифорнии "по состоянию здоровья" и не решились двинуться в столь долгое путешествие. – Некоторые из гостей приехали из Америки специально, чтобы помянуть Дерека, – объяснила Кэролайн, поймав на себе недоуменный взгляд Дэвида. – Пусть уж они выделывают, что хотят. Ведь мы с ними видимся в последний раз.

– Ты жалеешь об этом? – Дэвид удивленно покачал головой.

– Нет, не жалею. Но все, же они были его друзьями, – неохотно ответила Кэролайн. – Пусть повеселятся напоследок.

И гости веселились на славу. Казалось, ни один сказочный великан не смог бы соперничать с ними в обжорстве и пьянстве. Батарея пустых бутылок росла с каждой минутой, и Кэролайн уже начала серьезно беспокоиться, что скоро кого-нибудь из гостей стошнит, и подумала о том, что, видимо, уже пора велеть подавать кофе. Совершенно обессиленная, она устало наблюдала, как гости, пошатываясь после обильных возлияний, бродили по комнатам туда-сюда, исчезали и снова возвращались. От гула голосов, взрывов хохота и пьяных выкриков у нее еще сильнее разболелась голова.

Джулия Торн, та самая кукольно смазливая брюнетка, решив пошутить, приклеила над своими ярко-красными губами черные перышки, наподобие усов, и сама же заливисто хохотала. Видимо, эта выходка казалась ей невероятно остроумной. Завидев Дэвида, она радостно взвизгнула и, бросившись к нему, попыталась страстно обнять. Кэролайн не без удовольствия наблюдала за тем, как Дэвид уворачивается от пылких ласк Джулии, не скрывая своего отвращения к этой пьяной, нелепо размалеванной бабе. Но та этого не замечала или не хотела замечать, потому что снова и снова пыталась повиснуть у него на шее. Наконец, после очередной неудачи, она встала в позу роковой соблазнительницы – изогнувшись и закрыв половину лица волосами – и бросила на него откровенно сексуальный взгляд.

– Ты – лю-любовник Кэролайн? – заплетающимся языком спросила она.

Кэролайн застыла на месте, ожидая, что ответит на этот выпад Дэвид. Без сомнения, ему не раз в жизни приходилось попадать в такие вот щекотливые положения, и он умел с ними справляться. Но сегодня он выглядел ошеломленным. Это доставило Кэролайн удовольствие. Будет неплохо, если с него немного собьют спесь.

– Не понял? – ледяным тоном переспросил он. Но для Джулии его тон был все равно, что для слона дробинка.

– Я п-просто с-сказала, – снова залопотала она, – ч-что ты спишь с К-Кэролайн, р-разве не так?

Внезапно в комнате наступила мертвая тишина.

Добрый десяток красных от вина физиономий с жадным любопытством пялились на высокого мужчину в строгом черном костюме. Ни один мускул не дрогнул на смуглом, по-восточному неподвижном лице Дэвида. Такое непонятное бесстрастие пугало. Кэролайн подумала, что сейчас лицо Дэвида похоже на посмертную маску.

– Кэролайн сегодня похоронила своего мужа, – холодно отчеканил Дэвид. – И вы обязаны – повторяю, просто обязаны – проявить по отношению к ней хотя бы элементарное уважение. – Тут в его глазах вспыхнула дикая ярость, а кулаки сжались. – А теперь немедленно извинитесь перед ней, прежде чем убраться отсюда прочь! – решительно потребовал он.

– Извиниться?! – взвизгнула Джулия, насквозь прожигая Кэролайн ненавидящим взглядом. – За что? За то, что сказала чистую правду? И не пытайся изображать невинного ягненочка, дорогуша. Все и каждый знали, что у тебя с Дереком был совершенно свободный, современный брак. Во всех смыслах, – злобно усмехнулась она.

На мгновение Кэролайн встретилась глазами с недоумевающим взглядом Дэвида и прочитала в нем недоверие и мольбу. Затем он презрительно сжал губы.

– Думаю, господа, вечер закончен. Прошу вас всех удалиться.

Джулия все еще продолжала злобно смотреть на Кэролайн, но теперь в ее взгляде читалась плохо скрытая зависть.

– Конечно, мы уйдем, – протянула она. – Желаю вам приятно провести вечер… вдвоем. Теперь я понимаю, почему бедняга Дерек жаловался, что эта белобрысая пигалица холоднее дохлой лягушки! Она расходовала свой темперамент не с ним, а с тобой!

Кэролайн вздрогнула, словно от удара. Чтобы не завопить, она по-детски зажала рот рукой. Ей хотелось вскочить, убежать, спрятаться, но вместо этого она продолжала неподвижно сидеть, не в силах двинуться с места. Ноги словно окаменели, страх буквально парализовал ее. Пытаясь что-то сказать, она открыла рот, но из него вырвался лишь слабый писк. Однако Дэвид все услышал и понял.

– Вон отсюда! – заорал он страшным голосом. И это, похоже, привело гостей в чувство. С пугающей неторопливостью он пошел прямо на сжавшуюся от страха Джулию. Та мигом потеряла весь свой пьяный кураж и смотрела на него с ужасом, словно кролик на удава. – А ты, – с отвращением обратился он к ней и тут же повернулся к другим, – и все остальные – вы просто из стада жалких мелких паразитов! Ну-ка, катитесь отсюда, да поскорее, вместе с вашими мерзкими рассказиками и стишатами! Пошли вон! Или вам помочь убраться?

Повторять дважды ему не пришлось: гости быстренько схватили свои вещи и гурьбой потрусили к выходу, точно стая напроказивших школьников, застигнутых на месте преступления. Не прошло и пяти минут, как гостиная опустела. Остались только священник и две служанки в белых фартуках, смотревшие на Дэвида со смешанным чувством уважения и страха. Служитель церкви поспешно откланялся и ушел.

– Нам тоже уйти, сэр? – робко спросила одна из служанок.

И в этот момент Кэролайн стала свидетельницей удивительного превращения: широко и добросердечно улыбаясь, Дэвид повернулся к растерянным женщинам и энергично покачал головой.

– Нет, конечно же, вас я совсем не имел в виду. И я прощу прощения, если вы приняли мои слова на свой счет. Просто мне показалось, что поведение гостей стало недопустимым…

– О да, сэр, именно так, – раздался тоненький, словно у ребенка, голос другой служанки. – Именно недопустимым! И вы были вправе поступить так, как поступили. Мы на кухне как раз говорили о том, что никогда в жизни не видали таких неприличных поминок! Просто отвратительно!

Дэвид посмотрел на продолжавшую сидеть неподвижно Кэролайн.

– Я не хотел, чтобы они мучили миссис Нейлсон. Она и так едва держится.

Внезапно Кэролайн почувствовала, что не в силах больше переносить это представление. Быть может, Дэвид в душе был таким же актером, как и Дерек, и мог правдоподобно изобразить любое чувство? Пять минут назад казалось, что он готов взорваться от гнева и ярости, – и вот сейчас он тихо и учтиво успокаивает двух насмерть перепутанных пожилых женщин. Вскочив со стула, Кэролайн бросилась к двери. Старшая из служанок попыталась остановить ее.

– Мисс… – натруженная рука успокаивающе легла на плечо Кэролайн, но та резко рванулась в сторону.

– Нет, нет, не надо! – закричала она хрипло. – Не держите меня! Прошу вас, позвольте мне уйти!

– Все в порядке, – уверенно произнес Дэвид. – С миссис Нейлсон все будет хорошо. Пожалуйста, позвольте ей уйти.

3

Кэролайн опрометью выскочила из комнаты и со всех ног бросилась бежать вверх по лестнице. Ей казалось, что каждый ее шаг громким гулом отдается в огромном пустом доме. Она не пошла в их супружескую спальню: уже несколько месяцев Кэролайн туда не заглядывала. Сама по себе комната была великолепной и выходила окнами в прекрасный старый сад. Когда полицейский сообщил ей о смерти мужа, она подумала, что, вероятно, со временем сможет вернуться в эту спальню. Но сейчас она твердо знала, что ничто на свете не заманит ее сюда. И она ушла в восточную комнату. Полузадернутые шторы пропускали лишь узенький лучик света, превращая спальню в настоящее темное-царство. Впрочем, это лучше всего соответствовало настроению Кэролайн. С облегчением сбросив туфли и расстегнув жакет, она легла на огромную кровать и невидящим взором уставилась в потолок. Где-то вдалеке слышался звон посуды. Вероятно, это прислуга собирала тарелки и бокалы, второпях брошенные гостями. Время тянулось убийственно медленно, Кэролайн гадала, где сейчас может быть Дэвид. Она не верила, что он придет посмотреть, что с ней. Дэвид всегда ставил превыше всего самообладание – качество, которым сам был наделен сполна. Несомненно, ее истерика перед прислугой вызвала у него отвращение и он больше не пожелает любоваться на ее красное от слез лицо и распухший нос. Потом почему-то Кэролайн пришло в голову, что Дэвид мог уйти вслед за гостями. От этой мысли ей стало невыносимо страшно. Нет, не может быть! Она закрыла глаза. Что-то подсказывало ей, что Дэвид рядом. Правда, они никогда не были близкими друзьями, но все-таки много лет прожили под одной крышей. Было совершенно очевидно, что он приехал на похороны по зову сердца и из чувства преданности. Конечно, он терпеть не мог Дерека Нейлсона и непристойное поведение пьяной компашки его приятелей не могло ему понравиться. Он даже вправе презирать ее за то, что она пригласила в дом эту ватагу нахалов. Но уехать не попрощавшись – нет, на такое он не был способен.

Кэролайн с усилием открыла воспаленные от слез глаза. Казалось, ее веки стали свинцовыми. А может быть, вздремнуть немного? Вреда от этого не будет. Тем более что подушка такая мягкая и ласковая, а ресницы закрываются сами собой…

Когда Кэролайн вновь открыла глаза, в комнате было так же темно, но что-то в ней изменилось. Из-за темноты увидеть что-нибудь было почти невозможно, но ее слух уловил какой-то тихий звук – слабый, едва различимый, но невероятно знакомый. Вот он опять повторился. Кэролайн прислушалась. Повернувшись к окну, она увидела сидевшего в высоком кресле Дэвида. Тусклый свет лампы не позволял разглядеть его глаз. Рядом с ним, на маленьком столике, стоял поднос с чайными чашками. Некоторое время Дэвид и Кэролайн молча, смотрели друг на друга. Она поняла, что шум, который ей послышался, был звуком его размеренного дыхания. Не говоря ни слова, он встал, подошел к кровати и сел на ее край рядом с Кэролайн. Нежно приподняв тяжелую белокурую прядь, Дэвид осторожно начал перебирать шелковистые волосы, глядя, как они золотым дождем падают на подушку. Еще не проснувшись окончательно, Кэролайн изумленно уставилась на него. Черт побери, что он делает?! Боясь выдать смущение, она посмотрела на Дэвида, силясь сказать что-нибудь отвлеченное, никак не связанное с тем, что сейчас происходило.

Потом случилось нечто совсем невероятное. Наклонившись к ней, Дэвид мягко провел пальцем по ее губам, и они задрожали от этого прикосновения. Глаза Кэролайн широко раскрылись от удовольствия и удивления. Она была поражена до глубины души.

– Дэви…

– Тсс…

Голос Дэвида был бархатным, мягким и чувственным. Казалось бы, он не говорил и не делал ничего особенного, но по телу Кэролайн прошла горячая волна желания. Губы внезапно пересохли, сердце забилось быстро и гулко, руки предательски задрожали. Что с ней творится? Откуда это волнение? Она с жадностью вглядывалась в строгое, почти невидимое в полутьме лицо мужчины, пытаясь проникнуть в его тайные чувства и намерения. И в этот миг ей открылась истина: она хочет Дэвида Редферна и всегда хотела его и только его. Вот почему она ничего не чувствовала с Дереком…

Охваченная сильным желанием, Кэролайн была не в состоянии даже пошевелить пальцем, вымолвить хоть слово – она лишь молча, смотрела в лицо Дэвиду. А он придвинулся еще ближе. Теперь его голова склонилась над ее лицом, и он заглядывал прямо ей в глаза. В этом взгляде не было ничего, кроме страсти, безудержной и неприкрытой страсти. Ситуация начинала становиться просто опасной. Кэролайн понимала, что должна сделать хоть что-то. Но что? Вот этого она не знала…

– Дэвид… – Она попыталась было остановить его, но он закрыл ей рот поцелуем.

Кэролайн не могла похвастаться большим умением в том, что касается поцелуев. Когда ей было шестнадцать, она в первый раз в жизни поцеловалась с инструктором по лыжам. А потом был Дерек… Вот уж кто был опытным в поцелуях, так это ее муж! Но при всей его опытности Кэрри не получала от прикосновений его губ особого удовольствия. Возможно, причина была в том, как он себя вел во время поцелуя. Он словно проделывал это на сцене, в расчете на аплодисменты восторженной публики.

А сейчас все было по-другому. Дэвид с нежной силой прижался к ее губам, как будто наслаждаясь каждой секундой соприкосновения с ними, выпивая их юную свежесть и прохладу. Никогда еще Кэролайн не испытывала такого сильного возбуждения. Поддавшись искушению, она закрыла глаза и блаженно вздохнула. Почувствовал ли Дэвид ее желание или еще как-то догадался, но он внезапно крепче прижался к ее губам, раздвинул их и проник в теплую глубину рта. Его язык ласкал ее нёбо, вызывая у нее сладостную дрожь. Она обняла Дэвида, наслаждаясь ощущением исходившей от него силы. Руки его ласково ерошили ее золотистые волосы.

Губы его не отрывались от ее рта, и она потеряла счет времени. Кэролайн и предположить не могла, что его поцелуй может обладать такой живительной силой. Все напряжение, тоска и слабость, во власти, которых она жила последние дни, куда-то исчезли, уступив место страстному влечению. Кэролайн словно таяла, растворяясь в крепких и жарких объятиях этого мужчины. Ее тело горело от сладостного ощущения, она с трудом сдерживалась, чтобы не застонать, не выкрикнуть его имя. Но вместо этого она лишь крепче обвила шею Дэвида, чувствуя, как он тоже дрожит от волнения, вызванного ее близостью.

Однако этому волшебству не суждено было продлиться. Кэролайн даже могла точно сказать, когда чары распались. Дэвид стал расстегивать ее белую шелковую блузку. Тело Кэролайн ответило на его ласку быстрее, чем она сама осознала, что с ней происходит: ее розовые соски затвердели, стали острыми. Ожидая продолжения, она затаила дыхание. Но, когда Дэвид попытался расстегнуть ее лифчик и Кэролайн кожей ощутила прохладный воздух, внезапно что-то произошло. Словно гнусный и унизительный опыт немногих брачных ночей, проведенных с Дереком, снова встал перед ней. Она инстинктивно отшатнулась. Дэвид мгновенно уловил это и тут же убрал свою руку от ее груди. На его лице можно было прочитать и ярость, и осуждение, и недоумение.

Поднявшись, он, тяжело дыша, подошел к окну и отдернул штору. На улице стояла глухая беззвездная ночь. Лишь луна, наполовину скрытая облаками, тускло светила на черном небе и, казалось, злорадно хихикала над ними. Немного придя в себя и успокоившись, Дэвид жестко произнес:

– Значит, это было правдой.

Кэролайн била крупная дрожь: она еще не отошла от наваждения и не понимала о чем он говорит. Она знала, что ей надо застегнуться, но ее руки так сильно тряслись, что пальцы прыгали и плясали по гладкой ткани блузки, не в силах ухватиться за пуговицы. Невероятным усилием воли Кэролайн заставила себя собраться и все-таки справилась с непослушными пуговицами. Сев на кровати, она провела рукой по спутанным волосам и спросила:

– Что "правда"?

Дэвид обернулся к ней, и в этот момент она прокляла свое любопытство. Потому что его лицо было искажено выражением горького разочарования и презрения. Он недоверчиво покачал головой.

– Я думал, та особа – обычная пьяная дрянь, которая несет невесть что, – с горечью произнес он. – Но сейчас я склонен думать, что все, же в ее словах была и изрядная доля правды.

Кое-как свесившись с постели, Кэролайн нащупала на полу свои туфли и надела их. Странно, но без них она чувствовала себя как бы раздетой. Откашлявшись, она постаралась произносить слова как можно уверенней, но ей это не удалось.

– Дэвид, о чем ты говоришь?

– В данном случае о себе. – В его голосе сквозило отвращение. – О своем несколько неуместном желании, чтобы ты извивалась от наслаждения подо мной на этой кровати, прямо сейчас…

Его слова потрясли Кэролайн. Ведь это же было как раз ее тайное, нестерпимое желание: опрокинуться на кровать под тяжестью его тела, не откладывая ни минуты, раскрыться перед ним, отдаться, здесь и сейчас…

– Дэвид, не надо… – едва слышно прошептала она.

– Хорошо, не будем обо мне. Тогда почему бы нам не поговорить о тебе, Кэрри? – продолжил он, не замечая ее жалкого шепота. – И о том, как я, дурак, по-рыцарски встал на твою защиту. Господи, да дружки Дерека, наверное, корчились от хохота! Мне теперь абсолютно ясно, что эта стерва Джулия сказала чистую правду. Не так ли? – Его глаза мрачно сверкнули. – Объясни мне, Кэролайн, что вы с Дереком подразумевали под "свободным браком"? Насколько вы оба были в нем свободны? Скажем, если бы я попытался соблазнить тебя… ну, месяц назад, удалось бы мне это так же легко, как и сегодня?

– Но ты, же меня так и не соблазнил!

– Да, – согласился Дэвид. – Я остановился у последней черты. Так ведь?

Побагровев от стыда, Кэролайн опустила голову.

– Не надо, – еще тише повторила она.

– Что "не надо"? – язвительно передразнил он. – Не надо быть честным и называть все своими именами? А, по-моему, честность – это и есть подлинная свобода. Однако ты так и не ответила на мой вопрос: согласилась бы ты заняться со мной любовью, останься Дерек в живых? Может быть, он, укрывшись где-нибудь, стал бы любоваться на наши с тобой забавы? Говорят, в некоторых богемных семействах развлекаются именно так.

– Ты… ты мерзавец, Дэвид!

– Что ж, вполне могу допустить, что я мерзок. – Его губы скривились в презрительной гримасе. – Но я не лицемер. Боже правый! Когда ты услышала, что сказала Джулия, я думал, ты свалишься без сознания, будто какая-нибудь барышня из викторианского романа. – Он коротко рассмеялся. – На самом же деле ты, наверное, только и мечтала о том, как, поскорее, удрать наверх и там подлезть под первого попавшегося самца!

– Как ты смеешь так говорить обо мне?!

– А что же еще я должен о тебе сказать? – спросил он, сверля Кэролайн взглядом, полным отвращения. – О людях принято судить по их поступкам, а ты сегодня вела себя именно как последняя шлюха.

Кэролайн стиснула кулаки, ногти больно впились в нежную кожу ладоней, но она ничего не замечала. Нет, не намерена она терпеть дальше его злобные нападки! Проще всего, конечно, было бы убежать сейчас отсюда и больше никогда в жизни не видеться с этим человеком, вытравить из памяти даже тень воспоминаний о том, что едва не произошло между ними. Но бегство не спасло бы ее. Дэвид в таком случае уехал бы, твердо уверившись, что она действительно обычная потаскуха вроде этой твари Джулии и прочих подружек Дерека. Мысль об этом напугала Кэролайн. Ведь дело не только в ее гордости. Она должна была оправдаться перед Дэвидом хотя бы в память об Александере, который заменил ей отца и перед которым Дэвид преклонялся.

– Дэви! – решительно начала она.

– Что? – Он по-прежнему осуждающе смотрел на нее.

Тяжело вздохнув, Кэролайн заговорила не без робости:

– Послушай, мне надо очень многое тебе объяснить…

– С великим интересом выслушаю твою трогательную историю, – издевательским тоном произнес Дэвид.

– Мое замужество не было счастливым…

Эти слова вызвали у Дэвида приступ циничного хохота. Кэролайн была убита его грубостью. А он веселился, забавляясь ее подавленным видом.

– Да что ты говоришь?! – саркастически спросил он. – Вот уж не ожидал, по правде говоря! А я-то наивно полагал, что как раз свободный брак и есть настоящий оазис гармонии и взаимной любви! Как ты меня разочаровала, Кэрри!

Терпение Кэролайн было уже на пределе. Гигантским усилием воли ей удалось справиться с желанием зарыдать и убежать отсюда. Она продолжила, не обращая внимания на глумливую усмешку на лице Дэвида:

– Я сказала, что наш брак с Дереком оказался неудачным. И это значит только одно – мы не были счастливы друг с другом. Больше ничего! – гневно выпалила она, но тут же, смутившись, принялась дергать пуговицу жакета, словно пристыженный ребенок, которого вынуждают сознаться в краже варенья. – Все не так просто, как тебе кажется, – сказала она уже другим, примирительным тоном.

– О да, конечно же, – иронично отозвался Дэвид. – Но все, же ответь мне: подразумевал ли ваш "свободный брак" свободу для вас обоих или нет?

Бессознательно водя указательным пальцем по ладони, Кэролайн лихорадочно думала, что же она может ему рассказать. Наконец, приняв решение, она подняла глаза и наткнулась на саркастический взгляд Дэвида.

– Я была верна мужу, – призналась она, молясь о том, чтобы он не заметил, что она вся дрожит от волнения.

– И ты думаешь, я тебе поверю?

Кэролайн с сожалением покачала головой. Она чувствовала, что еще немного – и она сорвется.

– Я ничего не требую от тебя, Дэвид. Я прошу лишь об одном: выслушай меня, в конце концов!

– А с какой стати? По-моему, это пустая трата времени. Откровенно говоря, я всегда верил в наследственность.

Она оцепенела. Догадываясь, что он имеет в виду, она все-таки решилась робко спросить:

– О чем ты говоришь?

– О том, что яблоко от яблони недалеко падает, – буркнул он. – Твоя мать была шлюхой, хоть и нехорошо так говорить о покойной. И ты пошла по ее дорожке.

Как ни странно, его слова не стали для нее таким сильным ударом, как она ожидала. В конце концов, Дэвид произнес вслух то, о чем другие шушукались за ее спиной многие годы. Кэролайн отлично знала, что мать никогда не была верной женой. По-детски вертя длинную прядь светлых волос и наматывая ее на палец, она думала, как поступить. Перед ней было два выхода: первый – приняв позу оскорбленной невинности, указать Дэвиду на дверь и второй – встретить его упреки и обвинения с гордо поднятой головой, как и подобает взрослой и разумной женщине. Наконец она решилась.

– Да, когда мать была замужем за Александером, у нее были любовники, не буду отрицать, – твердо сказала она, но залилась при этом стыдливым румянцем. – Все об этом знали. – Замолкнув на мгновение, Кэролайн искоса взглянула на Дэвида. – Кстати, и сам Александер тоже, – добавила она, ожидая увидеть удивление на лице собеседника.

– Да, – бесстрастно согласился он.

– Ты знал об этом? Что Александер был в курсе всех… – поразилась Кэролайн.

– Похождений твоей матери? – Дэвид кивнул головой и горько рассмеялся. – Конечно, Кэрри, я все знал. Александер женился на твоей матери, когда ему было уже шестьдесят пять лет. А ей было всего двадцать восемь. Он был по уши влюблен, но любовь не ослепила его. Он понимал, с кем имеет дело…

Воспоминания о давно минувшей жизни, когда мать и отчим были живы, и она была вместе с ними, заставили Кэролайн горячо возразить:

– Но, согласись, Дэвид, у моей матери были причины для такого поведения!

– Естественно, были, – жестко ответил он. – И главная из них – то, что твоя мамочка родилась на свет шлюхой и всегда ею оставалась.

– Дэвид! – Кэролайн почувствовала себя оскорбленной. – Моя мать погибла, и не смей так говорить о ней! Да, конечно, Александер был очень хорошим человеком, но старым, и…

– И поэтому я должен оправдать твою маменьку? – ядовито произнес он. – Признать, что молодая шлюшка, вышедшая замуж по расчету за старого миллионера, имеет полное право наставлять ему рога? Так?

– Я просто пытаюсь объяснить тебе…

– В этом нет никакой необходимости, – резко оборвал ее Дэвид и перешел в наступление. – Я повторяю: твою мать никто не заставлял выходить замуж за Александера. Но ей нужны были деньги, а он был богат, очень богат. И не надо делать из нее несчастную страдалицу. Она знала, на что идет.

– Но она была совсем еще молодой, красивой и пылкой. – Кэролайн искренне вступилась за мать. – Или ты считаешь, что молодой женщине грешно и непозволительно испытывать сексуальные желания? Ведь Александер был уже пожилым и не мог…

– В таком случае ей надо было выходить замуж за молодого сильного самца, а не гнаться за миллионами престарелого богача! Но она жаждала роскоши, – неумолимо продолжал Дэвид. – Давай будем откровенны, Кэролайн: то, что совершила твоя мать, ничем не отличается от проституции. Она продала свою молодость, свое красивое тело за деньги Александера Эдлстауна. Но выполнять перед ним свою часть обязательств не захотела. А, как говорится, давши слово – держись. – Он как-то странно улыбнулся.

Кэролайн вдруг почувствовала, что больше не может спорить с Дэвидом, потому что в душе согласна с каждым его словом. Она тут же вспомнила о напряжении, воцарявшемся в их доме, когда у ее матери начинался очередной роман. И это было одной из причин, почему девочку в десять лет отослали в интернат в Англию. На этом настоял Александер. А когда она приезжала, на каникулы в Беверли-Хиллз, именно он баловал ее, окружал любовью и заботой, в которых она так нуждалась. По сути дела это Александер, а не мать, был для нее по-настоящему родным человеком. От этих воспоминаний на душе стало совсем тоскливо. Кэролайн глубоко вздохнула, стараясь прогнать невеселые мысли.

Дэвид внимательно наблюдал за ней. Ее громкий вздох, казалось, вернул его к действительности. Он принялся разливать чай по чашкам. Увидев это, Кэролайн вспомнила, что ничего не ела и не пила целые сутки. Он встал и поднес ей чашку. Заглянув в нее, она увидела плавающий в чае ломтик лимона. Щемящее чувство радости охватило ее, но лишь на мгновение. Да, Дэвид помнил, что она всегда пила чай с лимоном, но этого слишком мало для того, чтобы быть ему благодарной. Неужели она по-прежнему та самая маленькая и одинокая девочка, заброшенная своей легкомысленной и самовлюбленной красавицей матерью?

– Спасибо тебе. – Эти слова она произнесла совершенно бездумно, а потом, будто очнувшись от забытья, нахмурилась. – А, собственно говоря, какого черта я благодарю тебя? – спросила Кэролайн не столько Дэвида, сколько себя. – Ведь последние десять минут ты только и делаешь, что втаптываешь меня в грязь.

Дэвид слегка улыбнулся, уселся на стул и отхлебнул чай из чашки.

– Вот так лучше, – тихо произнес он. – Мне больше нравится, когда ты борешься за свои права, а не строишь из себя жертву.

– Не могу понять, почему ты до сих пор здесь? – Пожав плечами, она тоже отхлебнула чаю.

– На самом деле?

Кэролайн удивленно уставилась на Дэвида, пытаясь угадать, что у него на уме. Она тряхнула головой.

– Да.

Дэвид поднес было чашку ко рту, но передумал и снова поставил ее на поднос.

– Странно, что ты не задала этот вопрос раньше, – пробормотал он, и его черные глаза вдруг заблестели, точно два куска оникса. – Или ты думала, что я остался здесь в надежде переспать с тобой? Так ведь?

Удивительно, как быстро отозвалось ее тело на эти слова. Его бархатный, чувственный голос, казалось, проник внутрь ее, разжигая огонь мучительного желания. Кэролайн чувствовала, как налились ее груди, как где-то внизу живота разлилось приятное тепло.

– Верно? – настойчиво переспросил он.

Кэролайн не видела Дэвида уже больше года, да и раньше встречалась с ним от случая к случаю. Но ей было прекрасно известно, что может задеть Дэвида за живое. Лучшим уроком для него станут ее холодность и равнодушие. Она прошла через гнусный, отталкивающий опыт брака с Дереком. Теперь все это в прошлом: Дерека больше нет – и она снова свободна. Долгое время она была связана по рукам и ногам, оставаясь с человеком, угрожавшим ей, что если она осмелится подать на развод, то он расскажет всему миру "правду о ней". Теперь все было позади. Настало время начинать новую жизнь. Кроме того, Дэвид, сидевший в другом конце комнаты, уже не казался Кэролайн таким пугающим, как раньше. Она попыталась улыбнуться. Но, честно говоря, это у нее не очень-то получилось.

– Переспать со… со мной, – медленно повторила Кэролайн с деланным испугом. – Ты говоришь об этом таким тоном, словно об уборке в комнате. – Она укоризненно покачала головой. – Боже правый, Дэвид! Неужели ты ведешь себя так всякий раз, когда намереваешься затащить какую-нибудь женщину в постель? Кстати, ты, наверное, считаешь себя неотразимым. Ты, случайно, не ведешь список своих любовных побед?

Закончив тираду, она с раздражением заметила, что на Дэвида ее подначки никак не подействовали. Он отнюдь не казался ни смущенным, ни рассерженным.

– Честно говоря, мне никогда и в голову не приходило составлять такой список. Я считал, что подобные штучки безнадежно устарели, – мягко возразил он. – Должен признаться, я никогда не пытался вести счет своим любовным победам. А ты? – И снова его глаза блеснули, как у дикого животного. – Ты считала? Если так, то мы можем немного повеселиться, обмениваясь воспоминаниями. Как ты на это смотришь? Если и существует невидимая граница дозволенного, то Дэвид Редферн переступил через нее. Со стуком поставив чашку на стол, Кэролайн вскочила на ноги и бросила на Дэвида уничтожающий взор.

– Сегодня я держалась из последних сил! – в сердцах воскликнула она. – Я переносила твои оскорбления, не пытаясь отплатить тебе той же монетой. Я вела себя как святая, ни разу не сказав, что я о тебе думаю. Но все, Дэвид, моему терпению пришел конец!

– Неужели? – невинным тоном спросил он.

– Именно так!

Она старалась говорить спокойно, но ей это плохо удавалось. Дэвид во время ее гневных тирад продолжал бесцеремонно и оценивающе разглядывать ее ноги, будто имел на это законное право. Какая наглость! Кэролайн стиснула кулаки, но удержалась от бурной вспышки, мысленно уговаривая себя, что она все равно была рада видеть его сегодня. Она не могла отрицать, что он поддержал ее. Если она постарается сейчас сухо и сдержанно попрощаться с ним, то он, возможно, забудет о ее пылких объятиях и поцелуях. Кэролайн пыталась внушить себе, что и она сама тоже сможет забыть о них.

– Спасибо, что приехал сюда сегодня, – суховато произнесла она. – Я искренне благодарна тебе. И я верю, что…

– Что ты будешь делать? – жестко перебил ее Дэвид.

Что-то в его голосе мгновенно поставило ее в тупик.

– Делать? – недоуменно переспросила Кэролайн.

– Да, Кэрри, делать. В мире, чужом для тебя, – задиристо добавил он.

Все еще не понимая, чего он от нее хочет, Кэролайн стояла, хлопая ресницами.

– Делать? Сейчас, ты имеешь в виду?

– Нет, не сейчас. Если только у тебя на этот счет нет особых соображений. – Дэвид цинично рассмеялся, указывая глазами на постель. – Я говорю о завтрашнем дне, следующей неделе, вообще о будущем, Кэролайн. О твоем будущем.

Слово «будущее» всегда вселяло в нее панический страх, и она старалась никогда об этом не думать. К чему все эти разговоры? Внезапная тяжесть навалилась ей на плечи, сковала шею. Стремясь избавиться от неприятного ощущения, она подняла руки над головой и потянулась. Сидя в кресле, Дэвид наблюдал за ней с видом играющего с мышкой кота.

– Ты так и не ответила на мой вопрос, – напомнил он.

– Честно говоря, я еще не задумывалась, – призналась Кэролайн. Она давно привыкла жить одной минутой, так ей легче было переносить трудности. – Наверное, я поеду за границу, – мечтательно протянула она. – В Париж или Рим.

– Зачем?

Кэролайн беспечно пожала плечами, глядя в его непонятные, затягивающие черные глаза, которые, казалось, следили за каждым ее движением.

– Буду путешествовать, любоваться памятниками старины. А для чего же еще туда ездят?

Дэвид неодобрительно посмотрел на нее.

– А что ты будешь делать потом?

– Дэвид, ты что, поступил работать в полицию? Что это еще за допрос? – огрызнулась Кэролайн.

– Мне просто интересно, Кэрри, уж прости мое нескромное любопытство. Что дальше?

– Откуда я знаю! – досадливо отмахнулась она. – Буду просто жить. Там посмотрим, что будет дальше.

– Или кто будет, если вернее, – язвительно уточнил Дэвид.

У Кэролайн даже дыхание перехватило от возмущения.

– Ты явно напрашиваешься на хорошую пощечину, – трясясь от злости, выпалила она. – И очень скоро твое желание исполнится.

Он встретил ее угрозу кривой усмешкой.

– Итак, ты собираешься повторить судьбу своей матери? – продолжал он свою атаку. – Найти себе богатенького старичка, который согласится исполнять твои капризы и прихоти, жить в роскоши и потихоньку наставлять ему рожки?

– Я не нуждаюсь в том, чтобы жить за чужой счет! – победным тоном возразила она. – У меня достаточно собственных средств, если ты помнишь. И мне не нужны никакие богачи, ни старые, ни молодые. – Ей хотелось как можно больнее уколоть Дэвида. – Александер оставил мне все свое состояние, как ты знаешь. Ведь именно этого ты и не можешь простить мне, ведь, правда, Дэви? До того как моя мать и я вошли в его жизнь, ты был для него все равно что сыном, и, не появись мы, он завещал бы все деньги тебе. Но он поступил иначе, и за это ты возненавидел меня и будешь ненавидеть, пока жив!

На какое-то время наступила гробовая тишина. Затем на его лице появилась холодная улыбка.

– Странно как-то, – произнес Дэвид. Что-то в его тоне насторожило Кэролайн.

– Что именно странно?

– То, что во всех твоих планах на будущее не нашлось места одной очень важной для большинства людей вещи – интересной работе?

Кэролайн посмотрела на него как на сумасшедшего.

– Но у меня, же нет… никакой профессии… Я не умею ничего делать… Ты же сам знаешь это.

Дэвид коротко и недобро взглянул на нее.

– Да, Кэрри, знаю. Все твои модные школы-интернаты, включая швейцарский лицей, учили только одному – быть красивой игрушкой, салонным украшением. Разве не так? – Он оценивающим взглядом окинул ее стройную фигурку. – Хотя, должен признать, уж в этом-то они преуспели как нельзя лучше. Из тебя бы получилась отличная севрская или майсенская статуэтка. Весьма неплохо.

От злобы у Кэролайн заныли виски и вспыхнули щеки. Она никак не могла понять, ради чего сидит здесь и выслушивает бесконечные издевательства Дэвида. И какое право он имеет ее поучать? "Интересная работа"… Почему он так уверен, что она только и мечтает стать скучным клерком женского пола в какой-нибудь дурацкой конторе?

– Так или иначе, – горя желанием побольше уязвить Дэвида, беспечно заявила Кэролайн, – мне незачем идти работать. И вообще, не хочу я работать, мне не нужна никакая работа! Кроме всего прочего, – гордо заявила она, желая подлить побольше масла в огонь, – у меня полно денег. Их хватит мне навсегда. Или я не права?

Она увидела на лице Дэвида торжествующую улыбку, от которой на нее повеяло ощущением опасности.

– Боюсь, ты очень сильно заблуждаешься, – тихо сказал он. – Ты очень наивна, милая Кэрри.

Кэролайн едва не поперхнулась от возмущения.

– Что… что ты говоришь? – взвизгнула она. – Да я…

Тут она осеклась под его пристальным взглядом. Неподвижные черные глаза, не отрываясь, смотрели на нее, засасывали.

– Что бы ты сказала, Кэрри, – бесстрастным тоном спросил он, – если бы узнала от меня, что у тебя нет больше ни гроша?

4

Кэролайн, словно безумная, уставилась на Дэвида. Нет, нет, это не может быть правдой, это только дурацкая шутка! Но Дэвид, кажется, и не думал шутить. Его лицо было непроницаемо серьезным.

– Черт возьми! Что ты несешь?! – взорвалась она.

– Ты нищая, – со спокойной уверенностью ответил Дэвид. Его тон напугал ее еще больше. – Жаль, но даже если бы Дерек не погиб, ты все равно была бы разорена.

– Что ты хочешь этим сказать? – испуганно пролепетала Кэролайн.

– Постараюсь объяснить тебе все как можно проще. Понимаешь, у тебя не осталось больше денег… или почти не осталось…

– Ты просто хочешь запугать меня! – выпалила она, озираясь по сторонам. Вид роскошной, дорогой мебели, тяжелых бархатных штор, отделанных золотой бахромой, старинных чашек восемнадцатого века придал ей уверенности. У банкротов не бывает таких вещей. Скорее всего, Дэвид как всегда дразнит ее.

– А зачем мне тебя запугивать? – безучастно отозвался он.

– Я знаю, как ты сильно меня ненавидишь! Все! Достаточно! С меня хватит! Я только что похоронила мужа и даже теперь, даже сейчас… – Ее голос задрожал.

– Что "даже сейчас", Кэрри? – елейным голосом передразнил он. – Стоя у могилы Дерека, ты не проронила над его гробом ни единой слезинки…

Кэролайн твердо встретила полный упрека взгляд Дэвида.

– Да, не проронила. Я не такая лицемерка, как ты, и не умею плакать по заказу! – парировала она. – Я не умею изображать чувств, которых на самом деле не испытываю. Да, я не любила Дерека! – Она прикусила губу с такой силой, что тут же почувствовала острую боль и ощутила во рту солоноватый привкус крови. – Я уже давно разлюбила его…

Тяжело вздохнув, Дэвид тихим шепотом спросил:

– Тогда почему ты, черт побери, продолжала с ним жить?

Кэролайн ожидала от него злорадного торжества, но никак не сочувствия и понимания. А он сочувствовал ей, это было видно по его глазам. Она в полнейшем недоумении уставилась на Дэвида, боясь, что эта его участливость может спровоцировать ее на признание в том, о чем ей больше всего хотелось бы забыть.

– Я пыталась что-то сделать, – вяло буркнула Кэролайн. – Я уже давно пыталась развестись с Дереком, консультировалась с адвокатами. У меня была назначена встреча как раз перед тем, как он… погиб, – на одном дыхании выпалила она.

– Скажи, ты сразу же поняла, что ваш брак был ошибкой? Или поначалу все шло хорошо? – допытывался он.

Ей совсем не хотелось признаваться в своем поражении человеку, который будет откровенно наслаждаться каждым ее промахом, но…

– Практически с самого начала, – отрешенно произнесла она.

– Тогда почему ты не начала действовать раньше? – упорствовал Дэвид. – Не понимаю, зачем продолжать совместную жизнь, если ничто вас не связывает? Ты была совсем молодой, когда выходила замуж, и, слава Богу, вы не успели завести детей. Наверняка получить развод при этих условиях не составило бы проблемы.

Она покачала головой: он даже представить себе не мог, что обрушилось бы на нее, заикнись она Дереку о разводе. Она никогда не расскажет Дэвиду всей правды. Потому что существуют вещи, о которых нельзя говорить никому…

– У меня… У меня были на то причины, – зардевшись, пробормотала Кэролайн, опасаясь, что проницательный Дэвид обо всем догадается сам. – Но я не хочу… не могу тебе о них рассказать.

С минуту Дэвид смотрел на ее упрямо вздернутый подбородок, а затем дал волю гневу. Громко выругавшись, чего раньше он себе никогда не позволял, он бросился к окну и широко распахнул его, впустив в комнату холодный воздух зимней ночи. Кэролайн заворожено наблюдала за ним. Как все это не похоже на обычное поведение Дэвида, всегда такого бесстрастного, хладнокровного. Сам он гордился, что унаследованная им от отца британская выдержка смогла победить природную необузданность его арабских предков. Кэролайн эта гордость иногда даже смешила.

Вспомнив, как он держался весь этот день, она пришла к выводу, что никогда еще он не давал такой воли своим страстям. Оглядывая его могучую, атлетическую фигуру, искаженное дикой яростью лицо, Кэролайн против воли вынуждена была признать, что в гневе Дэвид еще привлекательнее, чем обычно. И сексуальнее…

В отчаянии она молила Бога помочь ей избавиться от этих сладких, томительных мыслей, сдержаться, чтобы не броситься в его объятия, не прильнуть снова к его губам в жарком поцелуе. Кэролайн опустила глаза, в волнении ожидая, что будет делать Дэвид. Но он уже закрыл окно, и, казалось, снова обрел привычную сдержанность.

– Мне не следовало позволять тебе выходить замуж за Дерека, – чуть слышно произнес он.

– Но ведь ты пытался сделать это, помнишь? – зло бросила она. – Если мне не изменяет память, как раз накануне свадьбы. Тебе не удалось меня отговорить…

– Но теперь-то ты согласна со мной?

Кэролайн вспомнила, как Дэвид своим обычным покровительственным тоном убеждал ее ни в коем случае не выходить замуж за Дерека, а она сидела напротив него насупившись, с каменным лицом, упрямо настаивая на своем и пропуская мимо ушей все его призывы быть разумной. Свадьба состоялась на следующий день, несмотря на все ухищрения Дэвида. Но никакой бы свадьбы не было, если бы тогда Дэвид, хоть одним словом намекнул ей, что он сам… Кэролайн тяжело вздохнула. Увы, все мы крепки задним умом. Но все хорошо в свое время…

– Согласна, – она утвердительно кивнула. – Но тогда мне казалось, что ты просто лезешь в мою личную жизнь.

– Так оно и было. Как, оказалось, совершенно справедливо лез.

Кэролайн нагнула голову, желая спрятать улыбку: как много времени прошло с тех пор, когда она в последний раз видела его таким же злым! И этот всплеск ярости придал ей мужества спросить Дэвида о том, о чем она раньше никогда не осмеливалась спрашивать:

– Тем вечером, накануне свадьбы, когда ты встретился с Дереком в отеле, ты… ты ведь предложил ему деньги, чтобы он отказался жениться на мне?

– Это он рассказал тебе? – Дэвид удивленно вскинул голову.

Значит, интуиция ее не подвела. Кэролайн покачала головой.

– Нет. Я догадалась сама, увидев, как он заважничал после этой встречи с тобой. Настоящий индюк…

Жалкий самовлюбленный фанфарон! Она отлично помнила, с каким гордым, даже ликующим видом Дерек ввалился в их номер в тот вечер. Он заказал шампанское и выпил за их будущую супружескую жизнь.

– Но, очевидно, сумма оказалась недостаточно большой, – злобно буркнул Дэвид. – Я сам виноват, ошибся в твоем покойном муженьке. Понимаешь, я думал, что он отказался от предложенных денег из-за любви к тебе. Я счел его честным человеком. Теперь я понимаю, как горько ошибался. Его можно было запросто купить, предложив приемлемую для него цену. – Он невесело рассмеялся. – Дерек быстренько сообразил, что может получить намного больше, когда женится на тебе – богатой наследнице, к тому же молодой и красивой. И в этом он оказался прав, не так ли, Кэрри? Женившись на тебе, он получил билет в рай, где можно жить припеваючи, даже пальцем о палец не ударив. – Кэролайн нахмурилась и покачала головой, словно отгоняя от себя вновь ожившие воспоминания. – Он ведь никогда не любил тебя? Разве не так? – строго спросил Дэвид.

Да, все ее радужные мечты о семейном счастье оказались грубо разбиты. Но ведь когда-то они были живы и пели в ее сердце! Кэролайн напрягала память, силясь вспомнить их первую встречу с Дереком. Тогда она каталась на лыжах во Французских Альпах. Ей шел восемнадцатый год, она едва закончила школу и была буквально очарована им. Рослый, загорелый блондин с веселыми голубыми глазами и отличной спортивной фигурой… Рядом с ним, словно пчелы вокруг цветка, постоянно кружились девушки. Но он выделил и выбрал ее, одну-единственную, ухаживал за ней со старомодной галантностью, по-рыцарски. Она была совсем юна, одинока, набита романтическими иллюзиями и все воспринимала в розовом свете, включая и ухаживания Дерека. Сначала Кэролайн просто льстило то, что он всюду следовал за ней по пятам, потом ей показалось, что она влюблена в него. Однако после нескольких месяцев замужества она пришла к выводу, что та их встреча вовсе не была случайной. Дерек все продумал и подготовил самым тщательным образом. Потому что она была очень богата и… совсем беззащитна.

– Так любил он тебя или нет, Кэрри? – Дэвид настойчиво требовал ответа на свой вопрос, глядя прямо в глаза Кэролайн. От этого пристального взгляда ей стало не по себе.

Она хотела отвернуться и солгать ему или промолчать, закрыв лицо руками. Но он решительно шагнул к ней и крепко взял за запястье. Кэролайн почувствовала, как быстро забилось ее сердце. Вероятно, от Дэвида это тоже не укрылось.

– Посмотри мне в глаза и скажи всю правду, – хрипловатым голосом потребовал он. – Признайся, что он никогда не любил тебя!

– За что ты так жестоко пытаешь меня? – сдавленным голосом прошептала она.

Ее слова достигли цели. Доказательством тому были желваки, заходившие на его смуглом лице.

– Я не мучаю тебя, – возразил Дэвид уже более дружелюбным тоном. – Мне просто нужно, чтобы ты посмотрела правде в глаза.

Кэролайн больше была не в силах бороться с ним, и только остатки былой гордости мешали ей во всем признаться. Она вскинула на него свои темно-голубые глаза, сверкавшие подобно паре сапфиров.

– Хорошо, Дэвид, я все расскажу тебе. Да, Дерек никогда меня не любил! Никогда! Он сказал мне об этом сразу после нашей свадьбы. – Тут она заметила недоверие во взоре Дэвида. – Нет, не сразу. Он ждал, пока…

– Ждал чего?

Кэролайн покачала головой. К горлу кислым комком подступила тошнота.

– Это… к делу не относится. – Остановившись на миг, она глотнула воздуха. – Итак, ты, наконец, получил ответ. Теперь доволен? Теперь ты можешь злорадно сказать мне: "Я же тебе говорил…"

В этот момент Кэролайн вдруг поняла, что Дэвид все еще держит ее руку в своей. Он посмотрел на узкое, хрупкое запястье молодой женщины и, медленно разжав пальцы, отпустил ее.

– Неужели ты на самом деле думаешь, что мне доставляет удовольствие все случившееся с тобой? – печально произнес он, с укоризной взглянув на Кэролайн.

– Не знаю, – смутившись, пробормотала она. – Объясни мне тогда, зачем ты хотел, чтобы я призналась, что Дерек меня не любил?

Он состроил гримасу.

– Пожалуй, нам лучше сначала спуститься в кабинет. Там будет удобнее, чем здесь, где мы стоим, друг против друга, словно собираемся устроить боксерский поединок.

Кэролайн вдруг стало по-настоящему страшно. Дэвид говорил с ней таким голосом, каким доктор сообщает тяжелобольному о том, что его болезнь неизлечима.

– Нет, – прошептала она. – Скажи мне все сейчас.

Дэвид отрицательно замотал головой.

– Я попросил служанок, помогавших на поминках, перед уходом разжечь камин, а эта комната не располагает к откровенности. Пойдем, Кэрри, ты уже устала стоять.

Проклиная его обаяние и способность уговаривать, а также собственное малодушие, заставившее и на сей раз снова уступить Дэвиду, она еле заметно кивнула.

– Хорошо. – Ее голос был чуть слышным.

Черные глаза критически оглядели измятый костюм Кэролайн, шелковые чулки и туфли на высоченных каблуках.

– Может, тебе лучше переодеться во что-нибудь поудобнее? – предложил он.

Кэролайн вопросительно подняла брови.

– Ты желаешь полюбоваться на меня без одежды, так? – съязвила она.

– Не будь циничной, – он говорил печально и серьезно. – Я подожду тебя в кабинете.

Дэвид держался так, словно не она, а он хозяин в этом доме!

– Почему ты разговариваешь со мной, как будто ты строгий учитель, а я провинившаяся школьница из младшего класса? – огрызнулась Кэролайн.

– На сегодня достаточно фантазий, Кэрри, – холодно отрезал он. – Согласна?

Голова у Кэролайн шла кругом, мысли путались и расплывались. Нет, пожалуй, все-таки одна мысленная линия была четкой: Дэвид снова ее поцелует, и поцелуй будет таким же страстным, но еще более долгим… а что будет потом? Как далеко он захочет зайти на сей раз? Внезапно испугавшись, Кэролайн стряхнула с себя оцепенение.

– Выйди из комнаты! – сердито крикнула она.

– Да? – Одарив ее наигранно разочарованным взглядом, он вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Кэролайн попыталась прогнать волнующие образы. В конце концов, кто сказал, что с Дэвидом у нее все будет по-другому, нежели было с Дереком? Вдруг и с ним она не почувствует ничего, кроме боли и мучительного стыда? Кэролайн задумчиво сняла черный жакет и бросила его на кровать. Внезапно ее охватило тягостное предчувствие. Дэвид сказал, что она разорена, у нее больше не осталось ни гроша? Неужели положение действительно такое серьезное? И откуда он мог узнать обо всем этом? Молнию на узкой юбке заклинило, и Кэролайн, отчаявшись расстегнуть ее, рванула за язычок с такой силой, что он оторвался. Юбка была испорчена. Но Кэролайн нисколько не огорчилась: все равно она больше не собиралась надевать этот костюм.

Когда она выходила замуж за Дерека, то хотела, чтобы у них была общая собственность, и, исходя из этого, предоставила мужу беспрепятственный доступ к своим деньгам. Как видно, это было ее очередной и, может быть, самой страшной ошибкой. Но она продолжала в глубине души надеяться, что все не так мрачно, как описывает Дэвид. Ведь когда она год с небольшим назад выходила замуж, денег у нее было более чем достаточно. Да, муж продал ее квартиру в Нью-Йорке и кое-какие акции. Ну и что? Она знала об этом. И Дерек отнюдь не был дураком, особенно если речь шла о деньгах. Он знал, что она собирается встретиться с адвокатом по поводу развода, а это означало: при разводе по решению суда к нему перейдет половина ее состояния. Поэтому вряд ли он стал бы бездумно транжирить деньги.

Придя к такому заключению, Кэролайн взглянула на себя и обнаружила, что стоит полураздетая – на ней остались только нижнее белье и чулки. И вновь проснулись эротические воспоминания, от которых вся ее кровь забурлила. Что же все-таки случилось на самом деле час назад, когда она проснулась и Дэвид подсел к ней на кровать? Она желала его, неистово и безудержно желала Дэвида – вот что случилось! Она с непривычной для себя страстью ответила на его поцелуй, а ее тело пылало, словно в огне, напряглось в едином стремлении – слиться с ним. Кэролайн тихонько застонала, вспомнив, что чувствовала в тот момент, когда Дэвид дотронулся до ее груди: с Дереком она ни разу не переживала ничего хотя бы отдаленно похожего на эти восхитительные ощущения. В тот момент, с Дэвидом, страсть переполняла ее, захватывая и одновременно пугая своей необычностью.

Дрожа от возбуждения и холода, Кэролайн подошла к большому шкафу и заглянула в него в поисках какой-нибудь теплой одежды, способной не только согреть ее, но – что было, пожалуй, важнее – еще и защитить от всепроникающих взглядов Дэвида. Она сняла чулки, надела черные широкие брюки, тонкий свитер из серой шерсти, мягкие мокасины на босу ногу и спустилась вниз.

Сидя в кабинете у камина, Дэвид просматривал газету. От внимания Кэролайн не ускользнуло, что он тоже успел переодеться: теперь на нем были темно-коричневые плотные брюки и теплый зеленый свитер, по-видимому, ручной вязки. Должно быть, его подарила ему какая-то женщина, для которой он был дорог… От подобной мысли Кэролайн мгновенно пронзило чувство острой ревности. Дэвид окинул ее быстрым взглядом и улыбнулся.

– Проходи и садись. – Он указал на стул напротив себя.

– Благодарю, – сухо ответила она, усаживаясь в мягкое кожаное кресло. – И прошу тебя, Дэвид, перестань разыгрывать роль хозяина. – Но, вспомнив, что после похорон она не возражала против его опеки и поддержки, Кэролайн смутилась. – Извини, я была не права.

– Пустяки!

– Нет, не пустяки. Я благодарна тебе за все, что ты сделал для меня. Спасибо.

Он нахмурился, увидев, как загорелись от смущения ее щеки.

– Пожалуйста, Кэрри, не надо высоких слов, прошу тебя. Я совсем не привык к такому обхождению, и это ставит меня в сложное положение, потому, что мне предстоит сказать тебе нечто очень серьезное.

– Так скажи об этом сейчас же, – настойчиво потребовала она.

– Хорошо. – На секунду Дэвид замолк. – Сегодня, когда я заговорил о продаже твоей нью-йоркской квартиры, тебе это было неприятно?

– Да, потому что я не хотела продавать ее.

– Тогда почему же это все-таки произошло?

– Потому что Дерек, – Кэролайн вздохнула, – решил, что эта квартира нам не нужна. В общем-то, он был прав, ведь мы практически в ней не жили.

– Но эта квартира стоила очень дорого, – сухо заметил Дэвид.

– Мы продали ее дороже, чем когда-то купил Александер, – возразила Кэролайн. – Так что я ничего не потеряла от ее продажи.

Дэвид скептически покачал головой.

– Не обманывайся, Кэрри. Я знаю, что Дерек хотел продать ее как можно скорее и поэтому назначил цену, гораздо ниже рыночной.

– Откуда ты это знаешь? – смутилась Кэролайн.

– Покупателем был я сам.

– Ты купил мою квартиру?!

– Абсолютно точно.

– Но почему?

Дэвид откинулся назад и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Допустим, я хотел быстро заработать деньги.

– Ты слишком богат, чтобы заниматься такими вещами.

– Ты права, – согласился он. – Хорошо, считай, что я купил ее из чистой сентиментальности: все-таки квартира когда-то принадлежала Александеру. Кроме того, условия сделки были очень выгодными для меня.

– Значит, по существу, ты меня обобрал?

Дэвид посмотрел на нее с плохо скрываемым раздражением.

– А как ты думала, я поступлю? Приду к Дереку и скажу: "Послушай, старина, ты продаешь эту квартиру почти даром, позволь мне заплатить за нее столько, сколько она действительно стоит"? – Он провел рукой по волосам, еще больше взъерошив их. – Кроме того, Кэролайн, ты, видимо, не понимаешь всей сути дела. Как ты думаешь, почему Дерек хотел поскорее избавиться от квартиры? Задай себе вопрос: почему он продал почти все акции и заложил этот дом со всей обстановкой?

– 3-заложил эт-тот д-дом? – У Кэролайн от изумления чуть не отнялся язык.

Наступила гнетущая тишина.

– Кэрри, видимо, я что-то так и не понял в ваших с ним отношениях. Извини, но я не могу поверить, что муж в наше время может вытворять подобные вещи без ведома своей жены.

– Я ничего не знала! – в ужасе выкрикнула Кэролайн. – Не знала! Этот дом был записан на имя Дерека…

Дэвид тихо выругался.

– Мы думали, что так будет честнее…

– Мы? – Его брови вопросительно поднялись.

– Ладно, так считал Дерек, – с несчастным видом уступила Кэролайн. – Он говорил, что наши отношения станут только лучше, если у него будет что-то свое. Так или иначе, – она напряженно поглядела на Дэвида, – но я знала, что он продал квартиру и акции. И знала, зачем ему нужны были деньги.

– Вот как?

– Да, это я знала. Дерек мечтал создать свой собственный театр! – Она перешла в наступление. – Он уже купил помещение и все необходимое. И я знала об этом!

– Черта лысого он купил! – Вскочив со стула, Дэвид подошел к камину и подбросил в него дров. – Ты действительно считаешь, что хорошо знала своего мужа? – Он пристально посмотрел на Кэролайн.

Вся, сжавшись от страха, она попыталась вывернуться и жалким голосом пробормотала:

– Да, я хорошо его знала.

– В самом деле? – не унимался Дэвид. – А вот мне кажется, сосем наоборот. И лондонская, и нью-йоркская биржи, оказывается, знали твоего мужа намного лучше, чем ты.

– Что ты пытаешься мне доказать?

– А то, что твой милейший Дерек был не только скверным актером и неисправимым вралем, но и заядлым игроком. – Заметив недоверие на ее лице, Дэвид добавил: – Можешь удивляться, сколько тебе вздумается. И это не была ерунда, вроде покупки десятка лотерейных билетов или скромной игры на бегах. Речь идет об очень крупной игре и, соответственно, об огромных долгах. Поверь мне, Кэрри, люди, которым задолжал твой муж, не из тех, кто будет терпеливо ждать возвращения долга или снисходительно позволит обвести себя вокруг пальца.

Она, молча, слушала его и чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

– Да-да, – безжалостно подтвердил Дэвид. – Все, о чем я говорю, – чистейшая, правда! На твоем месте я бы заглянул в документы, чтобы убедиться в том, что он изрядно пообщипал твое наследство. Пообщипал настолько, что тебе вряд ли удастся расплатиться со всеми своими долгами.

Кэролайн побледнела, словно мертвец; ее губы безвольно обмякли.

– Я… я не верю тебе, – залепетала она.

– Придется поверить, – жестко отрубил Дэвид. На секунду ей показалось, что перед ней опять прежний, мстительный и ненавидящий ее Дэвид Редферн. – Свяжись завтра со своим банком и спроси у них, если мне не веришь. Когда они дадут тебе полный отчет о состоянии твоих финансов, ты увидишь, как я на самом деле был прав.

В этот момент Кэролайн почувствовала себя так, словно шла по тонкому канату: одно неверное движение – и она упадет и разобьется. Но должен, должен, же быть выход из всего этого кошмара!

– Даже если все, что ты сказал, правда, – произнесла она, все еще надеясь на какое-то чудесное спасение, – у меня остались кое-какие мамины драгоценности, если помнишь. Они стоят очень дорого. Я могу продать их.

– Неужели? – Дэвид с сомнением покачал головой.

– Конечно, могу, черт побери!

– Может быть, лучше сначала убедиться, что они на месте? – желчно предложил он.

– О как же я ненавижу тебя, Дэвид Редферн! – злобно крикнула Кэролайн. – Ты настоящий садист, вот ты кто! Тебе нравится меня терзать, ты этим наслаждаешься!

И не дожидаясь ответа, она стремглав выбежала из кабинета, будто за ней гналась целая свора озлобленных псов, и бросилась наверх, в спальню. Когда-то эту комнату они с Дереком выбрали для своей супружеской спальни. Почти год она не входила сюда. Комната была очень хороша, но, поскольку в ней уже давно никто не жил, сейчас там царило запустение. Всюду лежал толстый слой серой пыли, воздух был спертым, а бархатный полог роскошной двуспальной кровати оброс сетью папины.

Дрожа от волнения, Кэролайн пробралась к сейфу в стене и трясущимися от холода и нервного напряжения пальцами набрала нужную комбинацию цифр. С легким щелчком дверца отворилась, и Кэролайн заглянула внутрь. Еще не веря своим глазам, она вскрикнула и стала шарить в пустоте сейфа, будто ее суета могла вернуть на место бесследно исчезнувший сандаловый ларец, где хранились бриллиантовые перстни, необычайной красоты сапфировый гарнитур, подаренный ее матери Александером в день свадьбы, и много-много других украшений, дорогих и роскошных, которые она сама так любила. Все пропало, все до последнего, самого простенького колечка. Наверное, этот скот Дерек продал их на аукционе…

С детства Кэролайн привыкла считать себя богатой. Жизнь в довольстве и роскоши, учеба в дорогих пансионах укрепили в ней эту уверенность. Она никогда не знала, что такое бедность, настоящая бедность, когда приходится изворачиваться, чтобы кое-как свести концы с концами, экономить на мелочах и отказывать себе буквально во всем. Теперь же призрак этой бедности предстал прямо перед ее глазами. Когда она по-настоящему осознала, что произошло, эта ужасная новость сразила ее наповал. Ноги у нее подкосились, и она бессильно, точно мешок с тряпьем, сползла на пол, монотонно бормоча себе под нос:

– Нет! Нет! Нет! Не может быть… не может… скажите же, что все это неправда, неправда…

– Этого для тебя никто не сможет сделать, – донесся до нее жесткий голос Дэвида. Его фигура внезапно возникла в ярко освещенном дверном проеме. – У тебя больше нет ни гроша, Кэролайн. Драгоценности проданы, сейф пуст. Ты нищая, и тебе придется смириться с этим.

– А для тебя мое разорение – настоящий бальзам на душу?

– Мое отношение к твоему банкротству тебя не касается, – хмуро ответил он.

Кэролайн почувствовала, что вот-вот разревется. Ну, уж нет! Она не доставит ему такой радости. Достаточно он уже насладился ее унижением! Кэролайн встала с пола и презрительно взглянула на Дэвида.

– Хорошо, мне это безразлично, – зло процедила она. – Как-нибудь обойдусь и без драгоценностей.

Уголки губ Дэвида слегка дрогнули.

– Вот это характер, Кэрри! – Он удовлетворенно хлопнул себя по колену. – Рад видеть, что в решительности ты не уступаешь даже почтенной мисс Скарлетт О'Хара. Не удивлюсь, если к завтрашнему утру, ты решишься соорудить себе новый наряд из этих роскошных штор.

В другое время она с удовольствием посмеялась бы вместе с ним над этой шуткой, но только не сейчас.

– Остришь? – В ее голосе прозвучал металл.

– Согласен, что время для острот выбрано, не совсем удачно, – как можно мягче произнес Дэвид, глядя на нее так нежно, как будто она была для него самым близким и дорогим в мире существом. Но Кэролайн не обратила на это никакого внимания. – Так что же все-таки ты собираешься делать?

Правда, а что ей делать? Судорожно пытаясь найти выход из создавшегося положения, Кэролайн подумала о мистере Кендалле, занимающемся ее финансовыми делами в банке, – неизменно опрятном пожилом человеке в небольших очках с золотой оправой. Он всегда был таким вежливым, внимательным к ней…

– Я пойду в банк! – заявила она. – Мой менеджер всегда хорошо относился ко мне, и я легко смогу с ним договориться.

На лице Дэвида появилась презрительная гримаса.

– Сможешь? – спросил он язвительным тоном. – И каким же образом ты этого добьешься, Кэрри? Будешь кокетливо хлопать ресницами, складывать свои пухленькие губки бантиком и страстно вздыхать? А может быть, ты этим не ограничишься? Позволишь ему расстегнуть свою блузку, как позволила это мне? Или ты даже решила зайти с ним подальше, чем со мной, и…

Кэролайн рванулась вперед, собираясь отвесить ему пощечину. На этот раз Дэвид даже не пытался ее остановить. Она вложила в удар всю силу обиды на него, но он и глазом не моргнул. Если бы Кэролайн не была так уверена в том, что он люто ненавидит ее, то могла бы поклясться, что в момент удара увидела в его глазах неподдельное восхищение.

– Не смей больше так со мной разговаривать, Дэвид Редферн! – с достоинством отчеканила она. – Если ты еще попробуешь меня оскорбить, то одной пощечиной дело не закончится! Так и знай!

– Значит, мне удалось задеть тебя за живое.

– Не пытайся увильнуть! Ты серьезно думаешь, что я способна расплатиться с мистером Кендаллом за его услуги своим телом?

– Вовсе я так не думаю, – сердито бросил Дэвид. – Я наговорил тебе много лишнего. Извини.

Боже! Впервые в жизни Дэвид признал, что он не прав! Эта невероятная новость, с одной стороны, ошеломила, а с другой – успокоила ее.

– Знаешь, а ты первый раз в жизни попросил у меня прощения.

– Возможно, потому что я впервые был не прав по отношению к тебе, – буркнул он. – Но речь сейчас идет не об этом. Ты серьезно надеешься получить какой-либо заем без залога? Будь готова к тому, что они потребуют продать этот дом. Они просто обязаны будут поступить так, потому что банк – это банк, а не благотворительное общество, – принялся горячо убеждать ее Дэвид.

Кэролайн, несмотря на всю очевидность ситуации, все же никак не верилось в историю с пропажей драгоценностей, однако сейчас ей пришлось согласиться. Знал ли Дэвид на самом деле о продаже Дереком драгоценностей или же просто догадался об этом?

– Если ты давно был в курсе всех дел, – разочарованно спросила она, – то почему же не предупредил меня?

– Нью-йоркская квартира была продана всего пять недель тому назад, – хмуро ответил он. – Тогда-то я и решил заняться делами твоего супруга.

– А как же до этого? – с укоризной покачала головой Кэролайн, не подумав о последствиях своего вопроса. – Раньше тебе не приходило в голову, что…

– Следует его хорошенько проверить? – закончил он за нее.

Кэролайн утвердительно кивнула головой.

– Ты считаешь, что я должен был стать для тебя эдаким ангелом-хранителем? – Дэвид цинично рассмеялся. – Извини, Кэрри, но замужество – не детская игра. Ведь произнося слова обета, ты поклялась жить с ним в богатстве и бедности.

Кэролайн в бессильной злобе пнула резную ножку кровати – немой свидетельницы ее позора и унижения, а затем в отчаянии кинулась к Дэвиду. Как бы он к ней ни относился на самом деле, больше обращаться ей было не к кому.

– Так что же мне делать, Дэвид? – отчаянно взмолилась она. – Что?

– Обратись ко мне, Кэрри, и я помогу тебе. – В его глазах загорелся теплый огонек.

5

Кэролайн посмотрела на него с надеждой и одновременно с недоверием.

– Ты поможешь мне? – неуверенно повторила она. – Правда?

– Конечно, помогу. – Дэвид пристально следил за ней. – Или ты думала, что я настолько подл, что смогу бросить тебя одну на произвол судьбы?

Она мотнула головой, вмиг потеряв дар речи.

– А зачем я, по-твоему, сюда заявился? – задал он вопрос и сам же ответил на него: – Уж, наверное, не затем, чтобы отдать последние почести этой мрази, поломавшей тебе жизнь!

Потом случилось нечто неожиданное. Пожалуй, то, что произошло, было неизбежно. И повинны в этом были потрясения, пережитые Кэролайн: несчастливое замужество, трагическая гибель Дерека и его внезапно открывшееся вероломство. Все это вместе взятое и толкнуло ее на этот, быть может, странный, с точки зрения постороннего, поступок. Она бросилась к Дэвиду, встала на цыпочки, порывисто обняла его за шею и прильнула к нему, словно боясь, что он вот-вот уйдет.

– О Дэвид, спасибо тебе! – бормотала она, прижимаясь к его плечу. – Благодарю тебя! Как я ошибалась, считая тебя бесчувственной скотиной! Наверное, я недооценивала тебя все эти годы.

Дэвид инстинктивно напрягся, когда она прильнула к нему, но тут, же расслабился и даже приобнял ее за бедра. Стоя вплотную к нему, Кэролайн не испытывала ничего, кроме ощущения бесконечного спокойствия и надежности. Она совершенно забыла о том, что происходило между ними всего два часа назад.

– Пожалуй, ты права, – с удовлетворением промурлыкал он, нежно касаясь губами ее золотистой макушки. – Естественно, ты недооценивала меня и сейчас пытаешься отблагодарить. Мне нравится такой способ выражения признательности.

Ну вот! Опять он все испортил! Вероятно, считает, что у него достаточно оснований, чтобы думать о ней не слишком-то уважительно. Но она сама в этом виновата. Если бы не отвечала так страстно на его ласки, то, возможно, он отнесся бы к ней с большим уважением. Может быть, он считает, что все женщины, способные пылко отвечать на первый поцелуй, – просто шлюхи, не достойные уважительного отношения… Придя к такому неутешительному для себя выводу, Кэролайн с явной неохотой отстранилась от Дэвида. И почему-то именно в этот момент она впервые в жизни по-настоящему ощутила себя женщиной.

– Скажи, у тебя всегда секс в голове? – поинтересовалась она, одергивая на груди свитер, чтобы скрыть заострившиеся от возбуждения соски.

– В голове? Нет! – Дэвид весело рассмеялся, его черные глаза лукаво заблестели. – Вообще-то к сексу у меня, как, впрочем, и у всех остальных мужчин, причастна другая часть тела.

– Ты прекрасно знаешь, что именно я хотела спросить.

– Ах, Кэрри, Кэрри, – вздохнул Дэвид, глядя на нее такими глазами, что Кэролайн едва устояла перед искушением снова обнять его и поцеловать. – Ты то ответственная и решительная взрослая женщина, то снова взбалмошная и глупая девчонка. А я сношу все твои выходки с просто поразительной стойкостью и терпением.

Против этого трудно было что-либо возразить: с момента, как только Кэролайн согласилась принять его помощь, поведение Дэвида изменилось самым коренным образом. Но все, же она подозрительно покосилась на него.

– Это что, твоя новая уловка с целью поскорее затащить меня в постель?

– Ты говоришь об этом серьезно?

– Почему нет? – Она пожала плечами.

Лицо Дэвида внезапно помрачнело. Вся его игривость тут же улетучилась.

– Господи, с какими же людьми ты общалась?! О да, конечно! Как я мог забыть?! – Он саркастически ухмыльнулся. – Ведь рядом с тобой постоянно находился твой идеал, Дерек Нейлсон. Н-да… должен признаться, не самый удачный идеал… – И, к удивлению Кэролайн, он мягко взял ее за подбородок. – Давай условимся, раз и навсегда: каким бы ни было твое финансовое положение и какую бы помощь я тебе ни оказывал, секс не будет иметь к этому никакого отношения. Если же между нами что-то и случится, то это никак не будет связано с деньгами. Хорошо?

Зачарованная звучанием его необыкновенно чувственного, волнующего голоса, Кэролайн ощутила, как по ее телу прошла волна сладостной дрожи. В ней снова пробуждалось желание.

– Не совсем уверена, что правильно тебя поняла, – выдавила она из себя. – Поясни, о чем ты говоришь.

Взгляд Дэвида слегка затуманился.

– Кэрри, давай не будем ханжами. Да, я хочу тебя, отпираться не буду. И ты тоже хочешь меня…

– Не надо…

– Только не красней. – Он улыбнулся, увидев ее запылавшие щеки. – В этом желании нет ничего постыдного, поверь. В сексе нет ничего дурного, это совершенно естественно. Но я хочу, Кэрри, чтобы ты не думала, что я собираюсь купить тебя за деньги или за свою помощь.

Дэвид говорил так спокойно и отвлеченно, что Кэролайн даже немного испугалась.

– Ты произнес это так… – Она не могла подобрать подходящих слов.

– Как?

– Это прозвучало как-то так… – Запнувшись, Кэролайн вспыхнула, не в силах продолжать.

– Как "так"? – допытывался Дэвид, пристально глядя на ее смущенное лицо.

– Так… обыденно! – Наконец-то ей удалось найти нужное слово.

– Что ж, это и есть вполне обыденное дело, – подтвердил он. Хотя в то же время это совершенно особый момент в жизни. Все-таки не зря секс считают наивысшим из удовольствий.

Кэролайн показалось, что его голос звучит как-то холодно и даже отстраненно.

– По-моему, ты говоришь не вполне искренне, – робко предположила она.

– Почему? – Дэвид пожал плечами. – В чем ты видишь мою неискренность? Тогда позволь мне узнать твое мнение об этом предмете.

– Какого черта мы затеяли это обсуждение?! – возмутилась Кэролайн.

– Насколько я помню, ты сама пожелала говорить об этом. – Дэвид улыбнулся. – Но, согласен, пора сменить тему. Разговоры о сексе всегда будят во мне аппетит…

Она предупреждающе посмотрела на него. Но все, же почти сразу успокоилась, потому что в его тоне не ощущалось опасного настроя.

– У тебя есть что-нибудь из еды? – спросил он.

Вот так дела! А она-то совсем забыла о еде… Вряд ли дома найдется хоть что-нибудь съедобное.

– Не знаю. Может, остались какие-то сандвичи…

– Я говорю о нормальной еде, – заметил Дэвид, особо подчеркивая слово «нормальной», – а не об этих засохших огрызках. Пойдем, поищем в кухне, может быть, нам удастся что-нибудь найти.

Увы, Кэролайн никак нельзя было назвать образцовой хозяйкой. По правде говоря, она даже не очень-то ясно себе представляла, где в доме находится кухня. Готовить она совершенно не умела, ведь во времена ее детства и после замужества стряпней занимались только кухарки. Последняя из них уволилась за три дня до смерти Дерека, не вынеся его бесконечных капризов и придирок. В суматохе дел, связанных с похоронами, Кэролайн не успела позаботиться о том, чтобы нанять новую. Но делать было нечего, и Кэролайн, вздыхая, поплелась вслед за Дэвидом на кухню.

Оказавшись на месте, он самым тщательным образом перерыл все коробки и пакеты в кладовой. Сноровка, с какой он это проделывал, выдавала в нем человека, привыкшего самостоятельно себя обслуживать.

– Из более или менее съедобных вещей есть яйца и спагетти, – торжествующе объявил он, вылезая из кладовки. – Кэрри, посмотри, нет ли в холодильнике сыра или бекона.

Кэролайн несмело открыла холодильник. У нее было такое ощущение, словно ей предстояло совершить космический полет.

– Сыр есть, а бекона нет.

– Ну, хоть ветчина?

– Ветчины много, – радостно объявила она.

– Отлично! – бодро воскликнул Дэвид. – А теперь – за работу! Ты хорошо умеешь готовить запеканку?

Кэролайн тупо посмотрела на него.

– Не поняла.

– Макароны, запеченные с яйцами, беконом и…

– Я знаю, что такое запеканка, Дэвид. Дело в том, что я не умею ее готовить.

– Ерунда, – слегка нахмурившись, возразил он. – Запеканка – настолько простое блюдо, что ее сможет приготовить даже трехлетний малыш.

Сознавая свою просто катастрофическую неопытность в кулинарии, Кэролайн печально покачала головой.

– Но только не я.

– Ладно. – Дэвид недоумевающе пожал плечами. – Тогда завари чай, а запеканку приготовлю я сам. Потом, конечно, тебе придется помыть посуду.

– Ох, и повезло же мне! – ироничным тоном бросила Кэролайн, думая о том, как легко командовать другими, особенно если они от тебя зависят.

– Совершенно с тобой согласен, – отозвался он. – Многие женщины готовы были бы душу дьяволу заложить за блюдо, приготовленное моими руками.

– От скромности ты не умрешь!

– И не собираюсь. – В его черных глазах блеснул игривый огонек.

Роясь в поисках чая, Кэролайн подумала о том, что в отличие от нее Дэвид уверенно чувствует себя на кухне. Она всячески старалась не подавать виду, что пришла сюда практически в первый раз, и была рада заняться хоть чем-то, чтобы отвлечься от неотступно преследовавших ее мыслей о Дэвиде.

– Уф! Ну и жарища же здесь! – Дэвид, вздохнув, потянул с себя толстый зеленый свитер и остался в просторной белой рубашке с длинными рукавами, которые тут же закатал, открыв ее взору свои мускулистые руки, заросшие густыми черными волосами. Но и этого ему, видно, показалось мало, и он расстегнул две верхние пуговицы, обнажив такую, же волосатую грудь.

Да, Дэвид Редферн был, безусловно, очень привлекательным мужчиной, и Кэролайн не могла не признаться себе в этом. Она с великим трудом отвела взгляд в сторону от него. А на Дерека она хоть когда-нибудь смотрела так внимательно? Ей когда-нибудь хотелось просто сесть и неотрывно следить за каждым движением его рук? Нет, сколько она ни напрягала память, вспомнить о таком ей не удалось. Ей и в голову не приходили подобные мысли по отношению к мужу. Она не могла припомнить случая, чтобы Дерек вел себя так же просто и естественно, как Дэвид. Все, что только он ни делал, было рассчитано на зрителей, настоящих или воображаемых. Поэтому-то Дерек и был всегда подтянут, а на лице всегда сияла дежурная улыбка. Он гораздо лучше нее знал, где в их доме висят зеркала, и, проходя мимо, не упускал случая покрасоваться перед ними. Ослепительная улыбка и грация, с которой он двигался, были лишь результатом обучения в актерской школе. Кэролайн слишком поздно поняла, что ее муж – просто фальшивая монета, радужный мыльный пузырь.

Дэвид на секунду оторвался от скворчащей сковородки.

– Чай готов?

– Я уже заварила его, – ответила она, вполне довольная собой.

Он вздрогнул, увидев, что она поставила на стол.

– Кэрри, – терпеливо произнес Дэвид, – конечно, я не требую, чтобы ты достала ради скромного чаепития на двоих парадный сервиз. Но ты могла найти что-нибудь и получше этих уродских глиняных кружек. В доме полно хорошей посуды, я сам видел.

– Но они мне нравятся.

– Может быть, но из них лучше пить пиво, а не чай. Кстати, Кэрри, а почему бы нам не открыть бутылку вина? – внезапно предложил он.

Что ж, глоток хорошего вина, пожалуй, поможет ей взбодриться. Действительно, а почему бы не выпить вина? Кэролайн утвердительно кивнула и улыбнулась.

– Неплохая идея, если только мы сумеем что-нибудь найти. Вдруг Дерек и вино успел пустить с аукциона? – мрачно пошутила она.

– Не преувеличивай его прыти.

Дэвид ушел и через минуту вернулся с бутылкой бургундского. Отойдя к серванту за бокалами, Кэролайн про себя отметила, что Дэвид очень быстро освоился в ее доме. Наверное, это оттого, что он по своей натуре неунывающий и решительный человек, всегда готовый действовать. Кстати, о решительности. Ведь они до сих пор не обсудили, каким образом он будет помогать ей. Она искоса посмотрела на него. Пусть лучше он сначала поест и немного выпьет: чем веселее у него будет настроение, тем лучше. Повар, вероятно, из него неплохой, но уж больно он любит командовать. Повинуясь его указаниям, Кэролайн подавала ему то соль, то нож, послушно накрывала на стол.

– Ты не пропадешь тут без моей помощи? – съехидничала она.

– Пожалуй, да. Я видел в холодильнике батон хлеба. Пожалуйста, поджарь его в тостере.

Кэролайн нервно ставила бокалы на стол, делая вид, что не слышит его.

– Кэрри!

Она принялась сворачивать салфетки, пытаясь сложить их цветком, как это делала кухарка, но сумела только измять ткань.

– Я сейчас буду подавать на стол. Будь добра, поджарь хлеб.

Не иначе как Дэвид задумал спалить ее усилиями дом, если так настойчиво просит ее заняться поджариванием.

– Боюсь, я не смогу.

– Не сможешь?

– Я не знаю, как пользоваться тостером, – стыдливо призналась Кэролайн под его недоуменным взглядом. – Я никогда не имела с ним дела. – Она потупилась.

Дэвид какое-то время молчал, переваривая услышанное, а потом безучастно произнес:

– Тогда лучше садись!

Кэролайн безвольно следила за тем, как Дэвид раскладывает запеканку по тарелкам, и чувствовала себя на кухне лишней. Хуже всего были неодобрительные, суровые взгляды, которые он время от времени бросал на нее. Они заставляли ее ощущать свою полную никчемность.

– Это не моя вина… – стала оправдываться она.

– В чем?

– В том, что не умею пользоваться тостером…

Дэвид поставил перед ней тарелку с аппетитно дымящейся запеканкой, затем, взяв другую порцию себе, сел напротив Кэролайн.

– Ах, не твоя? – удрученно переспросил он. – А чья же тогда? Может, это Дерек виноват, как всегда? Боюсь, Кэрри, что если все пойдет так и дальше, то я окончательно в тебе разочаруюсь.

– Я не обязана сидеть здесь и выслушивать твои нравоучения! – Она швырнула вилку на стол.

– Нет? Скажи на милость, почему ты взвиваешься до небес, стоит мне хотя бы намекнуть, что ты не полное совершенство? Ведь ясно же, как Божий день, что в хозяйстве ты ничего не смыслишь. Тогда чем же ты занималась все то время, пока Дерек пускал по ветру твое состояние, проигрывая его в карты? Ты совсем не похожа на кроткую домохозяйку, вылизывающую до блеска свой уютный домик и изощряющуюся в кулинарных изысках, чтобы порадовать драгоценного супруга, – съехидничал Дэвид.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что прогрессивно настроенный современный мужчина согласится на то, чтобы его жена превратилась в служанку? – издевательским тоном спросила Кэролайн.

Дэвид подцепил вилкой еще один кусок запеканки.

– Если женщина не работает, то занятие хозяйством для нее вполне естественно, – убежденно ответил он.

– Но у нас была домоправительница! – заносчиво возразила Кэролайн. – У нас и кухарка была…

– И что из этого? – удивился Дэвид. – Я тоже нанимаю людей для работы по дому, но это не значит, что для того, чтобы пройти в кухню, мне нужен путеводитель.

– Это нечестно, – обиженно протянула она.

– Совсем наоборот, – отрезал Дэвид, разливая по бокалам вино. Он снова недоуменно покачал головой. – Невероятно! Не уметь пользоваться тостером!

– Многие люди этого не умеют!

– Согласен, при условии, что у них его нет. – Он подцепил новый кусок запеканки. – Как же ты управлялась, когда у домоправительницы и кухарки был выходной?

Семь бед – один ответ, подумала Кэролайн и обреченно произнесла:

– Мы ходили в ресторан…

Воцарилась напряженная тишина. Вдруг Дэвид разразился громким смехом.

– Кэрри! – наконец смог выговорить он. – Ты просто сокровище!

Облегченно вздохнув, Кэролайн пригубила вино. Уж пусть лучше Дэвид смеется, тем более что это нечасто случается с ним в ее обществе: обычно он или придирается к ней, или рвет и мечет. Она съела кусок запеканки, потом еще один, вдруг почувствовав волчий голод. Когда на тарелке не осталось ни крошки, она подняла глаза на Дэвида и заметила, что тот как-то странно смотрит на нее. Кэролайн решила, что он неприятно поражен жадностью, с какой она ела.

– Было очень вкусно, – неуверенно произнесла она.

– Охотно верю. – Черные глаза лукаво блеснули.

– Обычно я так много не ем, – словно желая оправдаться, сказала Кэролайн.

– А в этом нет ровным счетом ничего плохого, – успокоил ее Дэвид. – Я, например, предпочитаю женщин, не боящихся признаться в том, что они любят поесть. Это совсем не такое страшное преступление, как думают некоторые, – мягко прибавил он.

А для Дерека это действительно было настоящим преступлением. Он зорким оком следил за объемом талии Кэролайн, ругая ее за каждый лишний дюйм. Ведь ему так хотелось, чтобы его жена во всем соответствовала модному идеалу! А раз в моде худоба, то и она обязана стать очень худой. Кэролайн подумала, что если бы модной стала полнота, то Дерек, наверное, заставил бы ее с утра до ночи объедаться жирными и сладкими блюдами.

Если хочешь, я тебя научу, как готовить запеканку, – предложил Дэвид. – Уверен, что даже такая неумеха, как ты, сможет с этим справиться.

Но его поддразнивание лишь напомнило ей о том, что они еще так ничего и не решили по поводу ее будущего. Кэролайн осторожно положила вилку на тарелку. Давно решив про себя, что этот дом слишком велик для нее, она задумала избавиться от него. Даже будь он меньше, она все равно бы сделала это. Ведь каждая вещь, каждая мелочь здесь напоминала ей Дерека. Она попыталась как можно осторожнее приступить к обсуждению этого деликатного вопроса.

– Дэвид, – нерешительно начала Кэролайн.

– Что, Кэрри? – Он сощурился.

– Ты был очень добр ко мне, предложив свою помощь…

– Я тоже так думаю, – шутливо откликнулся Дэвид.

– И мне кажется, настало время все обсудить. По-моему, завтра ты собирался уехать отсюда, так?

Дэвид откинулся назад и, потягивая вино, насмешливо поглядывал на Кэролайн.

– Тебе не терпится поскорее от меня отделаться, а, Кэрри?

– Вовсе нет, – поспешно возразила она, хотя сама не была уверена, что сказала это вполне искренне. Она одновременно и не хотела, чтобы Дэвид уезжал, и втайне желала этого, потому что боялась. Боялась, что произойдет то, что едва не произошло в спальне несколько часов назад…

– А ты будешь скучать по мне? – неожиданно спросил он. – Только честно.

У нее перехватило дыхание: неужели Дэвид Редферн ясновидящий? Он же читает ее мысли!

– Я не могу честно ответить на этот вопрос, потому, что ты собираешься помогать мне.

– Ты говоришь обо мне так, будто я рыцарь на белом коне, собирающийся избавить принцессу от злого дракона, – шутливо заметил он.

Чтобы скрыть досаду, Кэролайн с такой силой ткнула вилкой в оставшийся на блюде кусок запеканки, словно перед ней был самый заклятый враг.

– И все же, ты будешь скучать по мне? – продолжал настаивать Дэвид.

Она в нерешительности молчала.

– Помнишь, я уже говорил раньше, – сдержанно сказал он, – что собираюсь помочь тебе без всяких условий. Так что можешь отвечать без обиняков – я не обижусь.

– Скорее всего, скучать не буду.

Перестав ковырять вилкой в запеканке, Кэролайн со страхом ждала, что Дэвид рассердится и стукнет кулаком по столу. Но, к ее удивлению, он вел себя вполне мирно и выглядел даже довольным.

– А почему так? – лениво протянул он. – Нет, Кэрри, серьезно, мне это очень интересно. Ты знаешь меня вот уже почти двенадцать лет. Если и есть на земле женщина, которая знает меня лучше, чем ты, так это только моя мама…

При упоминании о матери Дэвида Кэролайн тепло улыбнулась.

– А как она поживает?

– Хорошо. Как всегда безумно упряма, совершенно не изменилась, – ответил он.

– Раз в год, на свой день рождения, я получаю от нее длинное, очень подробное письмо. Каждый раз она пишет, что хотела бы встретиться со мной, но у нее совсем нет на это времени.

– Так оно и есть, – мрачно буркнул Дэвид. – Продолжает заниматься чепухой и слышать ни о чем не хочет.

– Почему чепухой? – с искренним любопытством спросила Кэролайн, уловив в его голосе раздражение.

– Видишь ли, ее любящий сын, сидящий сейчас перед тобой, вознамерился обеспечить свою мать так, чтобы она ни в чем не нуждалась и наконец-то насладилась жизнью…

– И в чем же дело? – Она вопросительно посмотрела на него.

– Мама упорно от всего отказывается.

– Почему?

– Потому что она хочет зарабатывать на жизнь сама. Ты же знаешь, что она первоклассная повариха.

Кэролайн с уважением подумала о гордой, независимой Фейруз, которая без обиняков отказалась от помощи своего всесильного и богатого сына.

– А что плохого в том, что твоя мать хочет зарабатывать себе на жизнь таким образом? Она действительно кухарка экстра-класса и очень любит готовить. Уж не хочешь ли ты, чтобы она отказалась от любимого дела?

– А ты не думаешь, что все это очень забавно, – с иронией спросил он, – когда особа, в жизни палец о палец не ударившая, чтобы себя обеспечить, защищает право другой женщины надрываться на работе?

Кэролайн поставила бокал с вином и посмотрела с обидой на Дэвида.

– Мы, кажется, собирались обсуждать мое будущее, а не мои пороки! Почему ты не можешь успокоиться? Перестань ко мне придираться на каждом шагу!

– Ладно-ладно. – Дэвид добродушно ухмыльнулся. – Ты права: мы действительно далеко ушли от интересующего нас вопроса. – Он бросил на нее лукавый взгляд.

– О чем это ты?

– Почему же ты не будешь скучать по мне?

– Ты, правда, хочешь это знать?

– Очень хочу.

– Хорошо, тогда слушай. – Кэролайн встала, желая казаться внушительнее. – Ты грубый и высокомерный, постоянно придираешься к каждому моему шагу и грызешь меня за каждый промах. Рядом с тобой я чувствую себя глупой маленькой девчонкой, а это мне вовсе не приятно. Теперь понял?

В ответ на ее гневную речь Дэвид улыбнулся, а затем весело расхохотался.

– Довольно! Пощади мое мужское самолюбие!

Она тоже рассмеялась, поразившись себе: впервые за долгое время ее смех звучал так естественно. Неужели для нее начинается та нормальная, обычная жизнь, которую так презирал Дерек, считавший все обыденное мещанским и пошлым? Сидя напротив Дэвида за накрытым столом в теплой и светлой кухне, Кэролайн наконец, поняла, какими же на самом деле должны быть отношения в семье. С Дереком она себе даже и представить такого не могла. Чтобы он согласился пойти на кухню и съесть там что-нибудь вроде запеканки? Да никогда в жизни! Его всегда влекли яркие огни супердорогих, роскошных ресторанов, где он мог швырять деньгами направо и налево. Между прочим, это были ее деньги… Даже тогда, когда им случалось, есть дома, обыкновенный обед или ужин всегда превращался в пышную церемонию с множеством гостей и вышколенной прислугой. Такие торжественные трапезы соответствовали аристократическим замашкам Дерека Нейлсона. Кэролайн, наслаждавшаяся какой-то удивительно теплой и домашней атмосферой этого вечера, вдруг поняла: она солгала и себе и Дэвиду, сказав, что не будет по нему скучать. Конечно же, она сразу затоскует без него. Но, может быть, то, что он завтра уедет, все, же к лучшему. Иначе кто знает, чем может кончиться их чересчур близкое соседство…

Тем временем Дэвид, с любопытством разглядывавший просторную кухню, снова вопросительно посмотрел на Кэролайн. Казалось, он чем-то озабочен.

– Ответь мне только на один вопрос, Кэрри: что же ты, черт побери, делала целыми днями в этом дворце?

А, правда, что она здесь делала? Кэролайн уставилась на рубиновую жидкость в бокале, размышляя, что ей ответить.

– Обычно я ездила в Лондон… – наконец промямлила она.

– Зачем?

– Просто так… Ну, знаешь, ходила там по магазинам… или заезжала к кому-то на ланч, или посещала выставку… В общем, как это принято…

– У великосветских дам? – насмешливо уточнил Дэвид.

– Ты говоришь так, будто быть светской дамой стыдно…

– А я действительно не одобряю их образа жизни!

Кэролайн тяжело вздохнула. Ей не хотелось вновь спорить с ним. Она была готова отстаивать свое мнение перед кем угодно, но только не перед Дэвидом, потому что он почему-то всегда выигрывал. Однако настало время брать быка за рога, и она отважилась начать неприятный разговор.

– Думаю, нам пора решить, что мы будем делать дальше.

– Продолжай, – с непроницаемым видом отозвался он.

– Ты хорошо разбираешься в финансах. Поэтому мне хотелось бы, чтобы завтра ты пошел вместе со мной к моему банковскому менеджеру, мистеру Кендаллу. Я не знаю точно, сколько стоит содержание этого дома, но, думаю, оно обходится мне слишком дорого. К тому же ты вряд ли согласишься оплачивать мои расходы на него…

– Кэрри, неужто ты так наивна? – жестко спросил Дэвид. – Давай говорить серьезно: на что ты рассчитываешь?

– Ну… – нерешительно протянула Кэролайн, желая поскорее покончить с этим вопросом, – маленькая квартира в Лондоне, мне кажется, вполне подойдет.

– И я, по-твоему, должен купить ее для тебя?

– В общем да.

– Ясно. – Его лицо оставалось непроницаемым. – Допустим, я так и сделаю. Но на что ты собираешься существовать, милая моя?

– Я думала… – Тут она запнулась. Боже правый, своим вопросом он просто припер ее к стенке!

– И что же ты думала, Кэрри?

– Что ты, возможно, положишь мне небольшое содержание… – Заметив в его глазах откровенное осуждение, она скомкала конец фразы. – Так, совсем пустячное…

– Понятно, – сухо изрек Дэвид и мрачно замолчал. Когда он снова заговорил, его голос звучал жестко: – Как я понял, Кэрри, все, что тебе нужно от меня, так это "маленькая квартира и пустячное содержание". Я тебя правильно понял или нет?

– А вот хамить вовсе необязательно, – угрюмо буркнула она. – По-твоему, выходит, что я корыстная и расчетливая бездельница.

– А разве это не так? – елейным голосом пропел он. – Я ведь только повторил твои собственные слова. А что, по-твоему, я должен был о тебе подумать?

Кэролайн раздраженно тряхнула головой.

– А почему бы тебе и не сделать что-то для меня? Ты бы не обеднел! Все знают, что ты феноменально богат!

– А ты феноменально избалована, Кэролайн! Ответь мне откровенно: на какую помощь от меня ты рассчитываешь? На бескорыстные подарки доброго дяди или же на услугу в порядке взаимности?

– Я еще об этом не думала, – ответила она, закусив губу.

– Естественно! – Он, не мигая, смотрел на нее.

– Так ты не хочешь помочь мне?

Дэвид улыбнулся ей безмятежной улыбкой, от которой Кэролайн сделалось не по себе.

– Раз я сказал, что помогу тебе, значит, так оно и будет. Но на подачку не рассчитывай.

– Подачку? – от души возмутилась Кэролайн.

– Да, ты не ослышалась. – Дэвид сердито смотрел на нее. – Послушай, Кэрри, ты обиделась, что я назвал тебя бездельницей. Но ведь так оно и есть! Ты с раннего детства привыкла жить в роскоши, привыкла к тому, что все плывет тебе в руки, стоит только пожелать. В результате ты свято уверилась, что мир существует ради твоего удовольствия.

– Я не намерена больше слушать твои оскорбления! – В гневе Кэролайн вскочила со стула, оттолкнув его ногой.

– Вот в этом-то ты как раз ошибаешься, золотко! – торжественно возразил он. – Боюсь, тебе придется выслушать все до конца. Тебе больше не к кому обратиться, или я не прав? Пожалуй, Дерек все-таки сделал одно доброе дело, избавив тебя от больших денег, которые, останься они при тебе, быстро превратили бы тебя в законченную паразитку. Пришло время вступать во взрослую жизнь, Кэролайн, и жить как все нормальные люди.

– Похоже, ты очень доволен, что я теперь нищая, да? – злобно прошипела Кэролайн, с трудом сдерживая желание вцепиться ему в физиономию. – Небось, ждешь, не дождешься, когда я на коленях приползу к тебе, умоляя дать мне денег? Так знай: этого никогда не случится! Лучше я с голоду умру, чем попрошу тебя о чем-нибудь, Дэвид Редферн!

– А что, вполне привлекательная перспектива, – насмешливо проговорил он. – Но даже если ты, наступив на собственную гордыню, и приползешь ко мне на коленях, то все равно от меня ничего не получишь. Так и знай.

– Значит, ты врал! Подлый обманщик! Ты вовсе и не собирался помогать мне!

– Почему же? – Дэвид покачал головой. – Я помогу тебе. И сделаю для тебя намного больше, чем ты можешь представить. Когда-нибудь ты еще будешь благодарить меня за это.

– Я тебя не понимаю, – смутившись, пролепетала Кэролайн. На секунду у нее мелькнула шальная мысль: не собирается ли Дэвид сделать ей предложение?

– Позволь мне объяснить. Ты будешь получать деньги, как большинство других людей. То есть зарабатывать их.

– Но, как и где? – поразилась она. – Я ведь ничего не умею! Кто же примет меня на работу?

– Как "кто"? – В непроглядно-темных глазах вспыхнул насмешливый огонек. – Конечно, я. А кто же еще?!

6

– Я просто поверить не могу во все то, что сейчас происходит! – упрямо воскликнула Кэролайн.

В ответ она услышала знакомый низкий, дразнящий смех Дэвида. Это привело ее в ярость. Нет, не станет она больше ни о чем с ним говорить! На любое ее заявление у него находились сотни насмешек и подначек. Казалось, все ее неудачи только веселят его.

– А почему ты это вообразила? – небрежно спросил он, нажимая на педаль акселератора. – Тогда посмотри в окно. Как видишь, вокруг тебя самый обычный пейзаж, ничего фантастического.

– Ты знаешь, что я не об этом говорю, – буркнула она и, насупившись, стала наблюдать, как по мере их быстрого приближения к Лондону вспаханные поля и деревни постепенно сменяются асфальтовыми дорогами и многоэтажными домами.

Со дня похорон Дерека прошло всего два дня, но как много изменилось за это время! А причиной тому был не кто иной, как Дэвид. Он принадлежал к той породе мужчин, которые имеют над окружающими – особенно женщинами – просто магическую власть и кроят их жизнь по своему усмотрению. Но не только его целеустремленность поражала ее. За последние сорок восемь часов она узнала о нем столько нового! О многих чертах его характера Кэролайн раньше даже и не подозревала. Все-таки Дэвид Редферн – это человек, сотканный из противоречий: то жестокий и властный, то мягкий и заботливый. Вспомнить хотя бы, чем кончился день похорон: тогда она отказывалась идти спать, не желая объяснять причины. Дэвид не стал приставать к ней с расспросами – только подложил дров в камин, позволив ей, молча сидеть в кресле с бокалом бренди и пытаться разобраться в своих мыслях и чувствах. Сам же он устроился на диване с дурацким детективом в руке и казался целиком поглощенным чтением этой кровожадной чепухи.

Кэролайн невидящим взглядом уставилась на весело пляшущее в камине пламя и окунулась в печальные воспоминания о Дереке – ими она не хотела делиться ни с кем, даже с Дэвидом. Потом, когда она, не в силах побороть дремоту, начала зевать во весь рот, он ушел на кухню и вернулся оттуда с чашкой душистого травяного чая. После того как она выпила этот отвар до последней капли, он властно потребовал, чтобы немедленно отправлялась спать. И действительно: ее глаза давно слипались, а голова все время клонилась набок. Но, несмотря на сонливость, она все, же старалась угадать, не захочет ли Дэвид отнести ее в спальню на руках, и была крайне раздосадована, когда вместо этого он коротко пожелал ей спокойной ночи и снова углубился в чтение.

Войдя в спальню, Кэролайн обнаружила, что камин жарко пылает и в комнате витает приятный, успокаивающий аромат: видимо, Дэвид подбросил в огонь яблоневые поленья и еловые сучья.

Сонным голосом, пробормотав неизвестно для кого "спокойной ночи", она выключила свет. И едва голова коснулась подушки, как сон мгновенно одолел ее. Впервые за много дней Кэролайн спала глубоко и спокойно, без тревожных снов и частых пробуждений.

На следующее утро они не пошли в банк на встречу с мистером Кендаллом, как это было запланировано. Наоборот, Дэвид настоял, чтобы менеджер сам приехал к ним в дом, что, к изумлению Кэролайн, тот и сделал почти незамедлительно. Все документы были уже готовы, и они сели за большой обеденный стол, заваленный множеством бумаг.

На Дэвиде в тот день была белоснежная рубашка, рукава которой он по своему обыкновению высоко закатал. Белизна материи великолепно оттеняла его бронзовую кожу и угольно-черные волосы. Великолепно выспавшаяся Кэролайн, подкрепившись за завтраком крепким кофе и двумя тостами с мармеладом, чувствовала себя на редкость бодро.

Однако ее прекрасное самочувствие неожиданно принесло с собой и осложнение: теперь она с трудом могла находиться в одной комнате с Дэвидом, ибо ее неудержимо тянуло к этому удивительно красивому и обаятельному мужчине. Пожалуй, призналась себе Кэролайн, ее всегда, с тех пор как она вышла из детских лет, влекло к нему. Просто она гнала от себя такие мысли. А может, это его поцелуй разжег в ней страсть? Прямо как в сказке: принц поцеловал спящую принцессу, и она тут же ожила. Кэролайн привыкла считать, что Дерек был прав – она действительно неполноценная женщина, не способная испытывать чувственные желания и радость от близости с мужчиной. Сейчас, обнаружив, что это совсем не так, она была поражена до глубины души. Все оказалось иначе: любое, самое обыденное движение или совершенно обычный жест Дэвида вызывали у нее чувственную дрожь. Поэтому она была очень рада приходу мистера Кендалла: это хотя бы на время давало ей возможность забыть о Дэвиде и сосредоточиться на других мыслях. И пусть математика была для Кэролайн самым нелюбимым предметом в школе – она заворожено следила, как Дэвид и мистер Кендалл, оперируя астрономическими цифрами, оживленно обсуждали ее финансовое положение.

Сославшись на необходимость приготовить им кофе, она поскорее ушла из комнаты. Титаническими усилиями ей удалось сварить что-то, отдаленно похожее на этот напиток. Но, едва отхлебнув ее пойла, Дэвид сморщился и заявил, что таких помоев ему пробовать, еще не доводилось. Усадив вконец сконфуженную Кэролайн за бумаги, он отправился сам заниматься приготовлением кофе.

Вероятно, он сидел над бумагами вчера не один час, после того как уложил ее спать. Сейчас она смотрела на листок, испещренный аккуратными, ровными столбиками и строчками цифр, и ничего не понимала. В комнату вернулся Дэвид, и Кэролайн попросила объяснить ей смысл подсчетов. Сказанное им заставило ее похолодеть от страха.

– А означает это только одно: ты теперь нищая, – угрюмо объявил Дэвид. – И останешься нищей, даже если продашь этот дом.

Дождавшись, пока уедет мистер Кендалл, она, наконец, задала вопрос, не дававший ей покоя со вчерашнего вечера.

– Ради всего святого, Дэвид, объясни мне, зачем ты хочешь, чтобы я у тебя работала? Ведь ты же сам говорил, что я бездельница и неумеха…

– Это дело легко поправимое. Как только мы приедем в Лондон, ты перестанешь быть неумехой, – дружелюбно ответил он, ласково ей улыбнувшись. – Там тебя быстро научат всему тому, что необходимо знать каждому нормальному человеку в твои годы.

– А чему меня там обучат?

– Это уж тебе решать.

– А кто меня будет учить? – еде слышно пискнула она.

– Подожди, скоро узнаешь, – уклонился он от прямого ответа.

Никакая сила на свете не могла заставить его раскрыть перед ней свои карты.

– Боже! Я забыла, какой ты упрямец! – воскликнула Кэролайн.

– Виноват, и не пытаюсь отрицать этого, – усмехнулся Дэвид.

И у такого человека еще хватает наглости жаловаться на упрямство своей матери!

– Это мое единственное предложение к тебе, Кэрри, – спокойно продолжил он. – Тебе нужно только ответить мне, согласна ты на него или же нет.

У Кэролайн не оставалось иного выбора, кроме как согласиться. Но, если бы Дэвид не так откровенно торжествовал, если бы не говорил с ней столь покровительственным тоном, ей было бы гораздо легче ответить ему «да». Стиснув зубы, она нечленораздельно пробормотала:

– Спасибо.

И вот они в ярко-красной спортивной машине мчатся по эстакаде в Лондон, сопровождаемые восхищенно-завистливыми взглядами владельцев автомобилей попроще. Дэвид со свистом обогнал "шевроле".

– Ты, случайно, не автогонщик? – дрогнувшим от испуга голосом спросила Кэролайн.

– А что? Ты не любишь быстрой езды?

– Ах, оказывается, это просто быстрая езда? А я-то думала, что ты собираешься побить мировой рекорд скорости!

– Ничего подобного! Я не нарушаю допустимого предела. Так ты, что ж, боишься скорости?

На самом деле она всегда наслаждалась быстрой ездой, но никогда не созналась бы в этом.

– Не больше чем перспективы оказаться с тобой, например, на одной кухне!

– Вижу, что жизнь рядом с тобой обещает быть куда интереснее, чем я ожидал, – рассмеялся Дэвид.

– Ты считаешь возможным, чтобы мы с тобой жили в одной квартире? – спросила Кэролайн, зная, что если он ответит «нет», то причинит ей невыносимую боль.

– Нет.

– О-о-о…

– Не стоит задавать вопрос, ответ на который тебя заведомо не устроит. Это первое жизненное правило. – Он искоса посмотрел на нее. – Но не надо так сильно отчаиваться, Кэрри…

– А я и не отчаиваюсь, – собрав последние остатки душевных сил, с достоинством ответила она. – Ты, случайно, не умеешь читать чужие мысли? Почему ты думаешь, что…

– Мы не сможем жить вместе? Ты действительно хочешь знать почему?

Неужели ей удалось, наконец, загнать Дэвида в угол?

– Да, – сладким голосом пропела она, – очень хочу.

– Я полагаю, что главная причина, по которой мы с тобой не можем жить вместе, – то, что нас очень сильно влечет друг к другу. Я имею в виду сексуальное влечение, – сухо произнес он.

Кэролайн больше всего потряс его равнодушный, бесстрастный тон. Он говорит, словно врач, рассуждающий о необычном патологическом случае. Неужели то, что два дня назад было между ними, так ему безразлично? Или он считает любовь просто физиологической потребностью, такой же, как еда и сон?

– Так почему бы тебе не подыскать для меня какую-нибудь квартиру? – не без волнения спросила она.

– Я думал над этим, – обронил Дэвид. – И довольно долго. В конце концов, я решил, что будет спокойней и разумней, если ты все-таки поселишься у меня.

– Почему?

Дэвид пожал плечами и вдруг улыбнулся. Кэролайн подняла голову и заметила, что с их машиной поравнялся точно такой же ярко-красный «феррари». Из водительского окна выглянула ослепительная рыжекудрая дива и нахально подмигнула Дэвиду. После этого красотка резко рванула вперед, обдав их целой тучей выхлопных газов.

– Она совсем не умеет водить, – покачал головой Дэвид. – Если не исправится, то очень скоро доездится до аварии.

– Можешь ты оторвать взгляд от ее машины хоть на секунду и ответить на мой вопрос? – сердито спросила Кэролайн. – Почему мне будет спокойнее жить у тебя, а не где-то еще?

– Потому что ты, можно сказать, абсолютно невинна, – невозмутимо обронил он и, прежде чем продолжить, сделал паузу.

Кэролайн уставилась на него с недоумением и испугом. Что он имел в виду?

– Тебя всю жизнь продержали под стеклянным колпаком. Сначала все эти дурацкие школы, потом не менее идиотское замужество. Ты сама в этом, конечно, не виновата…

– Спасибо. – Кэролайн язвительно поджала губы.

– Но, даже если бы мне удалось снять тебе квартиру вместе с какой-нибудь другой девушкой, которая согласилась бы стать твоей компаньонкой, рано или поздно к вам в гости начнут ходить мужчины…

– А что, разве в этом есть что-то ужасное?

– Нет, конечно. – Прищурившись, он внимательно посмотрел на нее. – Просто пока это не ко времени. Мне кажется, сначала тебе надо зализать старые раны, оправиться от всего случившегося, найти себя. Так говорят в центрах психической реабилитации.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что сам обращался за помощью в подобные заведения?! – воскликнула пораженная Кэролайн.

– А сама-то ты, что думаешь на этот счет?

Вот уж этого она никак не ожидала. Дэвид казался таким сильным, решительным, волевым человеком. Хотя, как показали последние два дня, его выдержка и хладнокровие во многом были напускными. Под коркой льда скрывалось пламя, под маской безупречно сдержанного британского джентльмена – дикий, необузданный нрав предков-арабов. Интересно, что с годами он все больше становится похож на мать-египтянку, все меньше – на своего отца, Эдварда Редферна…

– Только не пойми меня превратно, – продолжил Дэвид после некоторого замешательства. – Я думаю, что в наше время психиатрия находится на большой высоте и кое-кому это может быть полезно.

– И тебе?

– Нет, – отрезал он. – Я в этом не нуждаюсь.

Неужели Дэвид принадлежит к числу тех мужчин, которые боятся анализировать собственные чувства? Они натягивают на себя маску, пряча свое подлинное лицо, да так, что рано или поздно эта маска прирастает к ним… Внезапно ей стало грустно, захотелось сменить тему разговора.

– Расскажи мне о своей квартире.

– Это не квартира, а дом. Скоро мы подъедем к нему, и ты увидишь все собственными глазами. Он находится в очень красивом месте, недалеко от большого парка.

– Как давно ты в нем живешь?

– Совсем недавно. Я останавливаюсь там, когда приезжаю в Лондон, но, как ты сама знаешь, это бывает нечасто. Моя работа заставляет меня постоянно разъезжать по всему миру, а штаб-квартира моей компании находится сейчас в Нью-Йорке.

Кэролайн очень плохо представляла себе жизнь Дэвида. Ее отчим всегда называл его "странствующим предпринимателем", не уточняя, что он имеет под этим в виду.

– А чем ты занимаешься? Я знаю лишь, что ты зарабатываешь уйму денег, – сказала она, разглядывая роскошный салон машины.

– Я – специалист по конфликтным ситуациям, – улыбаясь, ответил Дэвид, но тут, же нахмурился: в этот момент какой-то грузовик попытался их подрезать. – Если дела у какой-либо фирмы идут плохо – я имею в виду катастрофически плохо, – они нанимают меня.

– И что ты делаешь? Все закрываешь?

– Нет! – Дэвид от души расхохотался. – Я отнюдь не всегда принимаю личное участие в расследовании. В моем распоряжении целая команда квалифицированных экспертов. Но если я берусь за дело сам, то сначала тщательным образом анализирую всю деятельность фирмы, отделяю, так сказать, зерна от плевел, чтобы разобраться, в чем причина их неудач.

– Это легко?

– Не всегда. Я для них, как соломинка для утопающего, потому что они обращаются ко мне уже после того, как перепробуют все другие доступные им средства. Особенно трудно приходится со старыми семейными фирмами, не умевшими приспособиться к условиям нашего времени. С ними приходится изрядно попотеть.

– Смотри, Дэвид, – шутливо предостерегла Кэролайн, – не стань слишком сентиментальным. Для бизнесмена это страшный порок.

– Знаю.

Какое-то время они ехали, молча, обдумывая недавний разговор.

– Не понимаю все-таки, для чего я тебе нужда, – наконец задумчиво произнесла Кэролайн. – Печатать я не умею, секретарем работать не могу, даже не знаю, как обращаться с тостером…

– Помолчи минутку, – перебил ее Дэвид, останавливаясь у пешеходного перехода.

Среди людей, пересекавших дорогу, бросалась в глаза яркая блондинка в кожаном костюме, состоящем из ультракороткой мини-юбки и облегающего жакета. На поводке она тащила крошку йоркшира, такого маленького, что его легко было принять за котенка. Поравнявшись с машиной Дэвида, эта девица притиснулась к ней как можно ближе и прошла мимо, изо всех сил вертя соблазнительным задом в надежде привлечь к себе внимание красавца водителя. Кэролайн бросила быстрый взгляд на Дэвида. Тот понимающе улыбался, глядя на блондинку. Затем он нажал на педаль газа, и они рванули с места.

– Может, желаешь ее подвезти? – не удержалась Кэролайн.

– К сожалению, у меня в машине больше нет мест, как ты могла заметить. – Он пожал плечами. – К тому же она не в моем вкусе.

– Ах, вот как?! – Кэролайн с трудом сдержала улыбку.

– Ага. Терпеть не могу этих козявок – йоркширов. Издевательство, а не собака.

Дом Дэвида стоял на красивой площади в старой части Лондона. Чугунная ограда и широкий газон отделяли его от проезжей части. Уютные деревянные скамейки под раскидистыми липами словно приглашали к отдыху. Кэролайн подумала о том, как приятно, должно быть, посидеть здесь теплым летним вечером, вдыхая аромат цветов на клумбе и любуясь последними лучами солнца.

– Нравится?

– Еще как! В таком доме жила сама Мэри Поппинс! – с восхищением произнесла она.

– У меня есть ключ от ворот сада, – сказал Дэвид, открывая перед ней дверцу машины и помогая выбраться. – Это чудесной красоты сад: весной тут расцветают сотни желтых нарциссов, крокусов и голубых ирисов. А какие птицы слетаются сюда! Ты даже представить себе не можешь, кого ты увидишь здесь, в самом центре Лондона. Правда, некоторые из них гнездятся неподалеку отсюда, в парке.

Как легко бывает обмануться в человеке! Можно ли было предположить, что этот сухой, деловой человек, богатый бизнесмен, владелец суперсовременного «феррари», способен так трогательно и нежно говорить о цветах или птицах!

Они поднялись по ступенькам крыльца. Дэвид отпер входную дверь.

– Я покажу тебе дом, – сказал он, когда они вошли в холл.

– Благодарю, – неуверенным голосом ответила Кэролайн.

Сколько бы она ни фантазировала, но уж никак не ожидала, что Дэвид поселился именно в таком доме! Про себя она давно решила, что, судя по его привычкам, он должен обитать в ультрасовременной квартире со стеклянными стенами-окнами, выходящими на реку, обставленной бездушной модернистской мебелью. На самом деле все оказалось наоборот: просторные светлые комнаты с высокими лепными потолками, элегантная, стильная мебель. Царившая в доме тишина потрясла Кэролайн. Кто бы мог подумать, что совсем невдалеке от этого оазиса покоя оглушительно гудят машины и гомонит разноголосая лондонская толпа…

– Кухня и столовая – на первом этаже. Они выходят окнами в сад. Большую комнату, занимающую остальную часть этажа, я использую под офис. Гостиная – на втором этаже, еще выше находятся спальни. Ходьба по лестнице хорошо помогает поддерживать спортивную форму, – лукаво улыбнулся он, когда они поднимались наверх.

– Значит, по-твоему, сейчас я не в форме? – Кэролайн лукаво улыбнулась.

– Не напрашивайся на комплимент, – укорил ее Дэвид, открывая дверь спальни. – Ты будешь жить здесь.

Комната была просторной и светлой, с большим окном, выходившим в пустынный зимний сад, посреди которого под кипарисом величественно возвышался молчащий фонтан. Стены спальни были покрашены в нежно-голубой цвет.

Такого же тона было и лежавшее на кровати вышитое покрывало. Но внимание Кэролайн неожиданно привлекла маленькая глиняная фигурка, одиноко стоявшая на подоконнике. Она изображала вставшую на дыбы лошадку. Ее ноздри раздувались, каждый мускул был напряжен. Эту по-детски неумело раскрашенную безделицу Кэролайн не видела уже шесть лет. Она сама слепила эту фигурку для Дэвида в подарок на Рождество. В то время все постоянно подшучивали над ней из-за лошадей: девочка обожала этих животных и в то же время смертельно их боялась. Александер даже обещал подарить ей собственную лошадь, если она сумеет побороть свой страх. И вот, наконец, она набралась смелости и стала посещать занятия по верховой езде. Однако, оставшись наедине с мощным и величественным, горячо фыркающим и громко ржущим красавцем, она снова оробела и решила пойти на попятный. Во время каникул, когда Кэролайн и Дэвид снова встречались, он без устали подтрунивал над ней из-за этого. Желая показать, что его насмешки ей безразличны, она слепила на уроке по прикладному искусству эту лошадку и преподнесла ему на праздник.

Трясущимися руками Кэролайн осторожно взяла фигурку, старательно уговаривая себя, что это – всего-навсего пустячок, милое воспоминание о детстве. Однако ей с трудом удавалось сдерживать слезы. Ведь ее совсем не умилило, что Дэвид бережно хранил эту безделицу долгие шесть лет. Нет, это было явно не к добру! Чуть не плача, Кэролайн повернулась к нему.

– Дэвид, – дрожащим шепотом начала она и остолбенела, увидев его лицо, на котором отражались абсолютно те же чувства, что обуревали и ее саму.

Нет, этого быть не могло! Ей померещилось! Она отказывалась верить своим глазам: всесильный и неуязвимый Дэвид Редферн, казалось, полностью погрузился в далекие, бередящие душу воспоминания! Но уже через полминуты его лицо приняло привычное высокомерное выражение. И только голос, звучавший мягче обычного, слегка выдавал его.

– Плачь, если есть на то желание, дорогая. Но поверь мне, я совсем не стремился довести тебя этим до слез.

– А з-зачем ты п-поставил ее т-туда? – прерывающимся от волнения голосом спросила она.

– Мне казалось, что ты будешь чувствовать себя потерянной и скучать по дому, а эта вещица из твоего прошлого поможет тебе побороть грусть.

– Дэвид, разве ты знал заранее, что вернешься сюда вместе со мной? – Кэролайн чуть не села на пол от изумления.

– Конечно, – ответил он так, что она поняла: иначе и быть не могло.

– А если бы я отказалась?

– У тебя не было другого выхода. Но, даже если бы это и произошло, – странно зловещим тоном произнес Дэвид, – я все равно добился бы своего. Так или иначе, но тебе пришлось бы согласиться. На этот раз, – уточнил он. По угрожающему блеску его глаз Кэролайн поняла, что он намекает на их разговор накануне ее свадьбы.

Она перевела взгляд на фигурку, которая при всем своем несовершенстве была плодом безудержной детской фантазии. В памяти всплыло лицо Дэвида, каким оно было в то далекое рождественское утро шесть лет назад: оно излучало искреннее удовольствие при виде смешной, нелепой статуэтки. Он всегда старался скрывать свои истинные чувства, считая неприличным открыто проявлять их. Дэвид всегда присутствовал в их доме во время рождественского ланча, потому, что был вынужден помогать матери. Только сейчас Кэролайн стало ясно, что его приглашали из жалости к нему, и она отчетливо поняла, каким, должно быть, тяжким испытанием для самолюбивого юноши была роль лакея, пусть даже Александер и относился к нему почти как к собственному сыну. Для такого гордого и независимого человека, как Дэвид, наверняка была непереносима сама мысль о чьем-то покровительстве или протекции.

С годами Кэролайн сумела убедить себя в том, что Дэвид всегда ненавидел ее, завидуя ее богатству и высокому положению. Сейчас ей пришлось признать, что она была далеко не права. Дело обстояло совсем не так просто.

– Кэрри, не пора ли вернуться в реальный мир? Ты сейчас где-то далеко отсюда, – тихо произнес Дэвид, с интересом наблюдая за тем, как Кэролайн с нежностью поглаживает гриву лошадки.

– Так оно и есть. Помнишь, когда я подарила ее тебе?

– На Рождество. А потом мы поссорились. – Он состроил гримасу.

– Да? А из-за чего?

– Из-за юбки, – с улыбкой ответил он.

Да-да, из-за юбки. Но какой! Кэролайн отчетливо представилась эта сцена. Тогда Дэвиду тоже не удалось справиться со своим бешеным темпераментом. В тот год в моду только-только вошли мини-юбки, произведшие небывалый фурор. И Кэролайн немедленно потребовала себе самую наимоднейшую короткую юбчонку. Каприз был исполнен – новое приобретение едва прикрывало ее полудетский задок. В то время ей, тринадцатилетней девчонке, хотелось одного поразить своим видом всех гостей, приглашенных на Рождество в их дом. Надев юбку, она целый час охала и ахала от восхищения, крутясь перед зеркалом в своей комнате. Неожиданно какой-то шум снаружи привлек ее внимание, и она выскочила на балкон. Внизу стоял Дэвид. Его иссиня-черная шевелюра отливала вороненой сталью в лучах яркого калифорнийского солнца. Он поднял глаза на девочку и долго в оцепенении смотрел на нее. А потом он внезапно исчез, точно сквозь землю провалился. Минутой позже он без стука ворвался к ней, буквально клокоча от ярости.

– Что, черт возьми, ты на себя напялила?! – гневно рявкнул он.

То ли из-за того, что где-то внутри она сама стеснялась чересчур смелой юбки, то ли потому, что Дэвид разъярился, но Кэролайн вдруг осмелела.

– А что, тебе не нравится? – дерзко отреагировала она, с вызовом глядя на Дэвида.

– Сними немедленно эту тряпку!

Не задумываясь ни на минуту, она гордо подбоченилась, стараясь подражать одной из старшеклассниц, пользовавшейся в их школе невероятным успехом, и нагловатым тоном спросила:

– Не хочешь, чтобы другие мужчины любовались на мои ножки? Уж не ревнуешь ли ты, Дэви?

Все долгие годы, прошедшие с тех пор, она не могла забыть полный презрения взгляд Дэвида. Обдав ее холодом, он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Этот взгляд постоянно преследовал ее…

Кэролайн осторожно поставила фигурку на прежнее место.

– Странно, что ты столько лет хранишь ее.

– Опять намекаешь на мою сентиментальность? – Он криво усмехнулся.

– Пожалуй, да, – согласилась она после недолгого размышления.

– Неужели это тебя так волнует?

– Да, – призналась она. – Если сентиментальность как-то связана с тобой.

– Но ведь я, же настоящий каменный истукан? – поддразнил ее Дэвид.

– Это ты так сказал, а не я. – Спокойно выдержав его игривый взгляд, Кэролайн пожала плечами.

– А я надеялся, что ты станешь со мной спорить.

– Извини, но должна тебя разочаровать – спорить я не собираюсь.

– Вот как?! – тихо заметил он, задумчиво поглаживая подбородок.

Кэролайн жадно следила за этим ничего, казалось бы, не значащим движением, безуспешно ловя в нем хоть какой-то намек. Какое волевое, по-настоящему мужское лицо! Вот если бы у ее мужа было бы такое… Продолжая смотреть на Дэвида, она вдруг ощутила уже знакомое чувственное возбуждение, которое почти всегда накатывало на нее в его присутствии. Понимал ли Дэвид, как велика его власть над ней?

– Ну вот, сейчас я в твоем доме, – торопливо произнесла она, не без усилий переводя взгляд на желто-голубые шторы. – А куда потом?

Дэвид снисходительно улыбнулся.

– Сначала ты распакуешь свои вещи, а я пока приготовлю нам ужин, – сказал он. – А завтра ты пойдешь в колледж.

Хорошо, что она поставила фигурку на место. Иначе, услышав его слова, она бы точно уронила ее.

– В колледж?! – воскликнула Кэролайн. – А что я буду там делать?

– Изучать основы делопроизводства и машинописи, – громко, будто читая лекцию, продекламировал Дэвид. – Осваивать все, что необходимо знать и уметь квалифицированной секретарше. Это самое разумное для тебя, Кэрри.

С таким же успехом он мог призывать ее заняться углубленным изучением русского или китайского языка! Глаза Кэролайн расширились от искреннего недоумения.

– Ты шутишь?

– Совсем нет.

Да, Дэвид явно не собирался шутить. Его лицо было строгим и серьезным.

– Это то, что тебе необходимо. Закончив курс обучения, ты будешь обладать навыками, необходимыми для того, чтобы получить приличную работу. Как быстро и насколько хорошо ты их освоишь – это зависит только от тебя. И ты совсем не обязана потом работать у меня.

– Не обязана… – тихо повторила она, стараясь скрыть разочарование.

– Да, если тебе покажется, что я – настоящий людоед. Когда я приезжаю в Лондон, то всегда пользуюсь услугами лучшего в городе агентства, предоставляющего личных секретарей. Дэзи, его хозяйка, – моя старая знакомая, и если ты будешь стараться, то уверен, она сможет подобрать для тебя подходящую вакансию.

Совершенно неожиданно для себя Кэролайн испытала воодушевление.

– Сколько времени мне предстоит учиться?

– Недолго: всего три недели. – Дэвид торжествующе улыбнулся. – Это самые короткие курсы в Лондоне.

7

Колледж, в котором ей предстояло учиться, находился в старом доме середины прошлого века, примечательном тем, что раньше в нем была больница. От этого времени сохранились медлительные, просторные лифты, на которых пациентов когда-то поднимали в операционную. Колледж окружала мощная, точно у крепости, стена со старыми часами – предметом гордости и восхищения всех студентов и преподавателей.

В первый день занятий Дэвид подвез Кэролайн до самых ворот. Но его шикарная ярко-красная машина всегда привлекала внимание, чего Кэролайн совсем не хотелось. Она решила, что будет ездить в колледж на автобусе или метро, как и все прочие студенты.

– Завтра я доберусь сама, – заявила она Дэвиду, отстегивая ремень безопасности и стараясь не смотреть на него.

В то утро он надел прекрасно сшитый деловой костюм и выглядел просто потрясающе. Кэролайн в своих простеньких джинсах и обычной студенческой ковбойке смотрелась рядом с ним серой мышью. Но она сама выбрала такой наряд, считая, что студентке подобает выглядеть скромно.

– И как же ты собираешься это сделать? – не без иронии спросил он, ловко подхватив в воздухе оброненную Кэролайн ручку.

– Доберусь общественным транспортом, как большинство людей в городе, – беспечно ответила она.

– Мне не составит большого труда подвозить тебя к…

– Я не хочу ничем выделяться, Дэвид, – убежденно возразила Кэролайн. – Я желаю быть как все. Это очень важно для меня, если я решила начать новую жизнь и преуспеть в ней.

– Что-то мне подсказывает, что твои планы сбудутся. – Дэвид добродушно улыбнулся.

Конечно, иначе и быть не может! Она твердо решила, что обязательно добьется успеха. Накануне, после сытного ужина, Кэролайн улеглась в кровати и задумалась. Самым странным для нее казалось то, что она совсем не жалела о своем разорении. Да, ее прежняя беззаботная и такая пустая, никчемная жизнь кончилась безвозвратно. Можно бы считать такой поворот событий настоящей мировой катастрофой. Но Кэролайн отнеслась к нему как к приключению, внезапно давшему ей шанс испытать себя, и поклялась доказать Дэвиду и самой себе, что она не бездельница и не паразитка.

– Ладно, если ты так хочешь, будь, по-твоему, – вздохнул Дэвид, по-прежнему продолжая улыбаться.

– Да, я так хочу.

Правда, позднее, стоя на автобусной остановке под проливным дождем с кипой тяжелых учебников в руках, Кэролайн уже проклинала себя за дурацкую гордость. Как приятно было бы нырнуть в темное нутро машины Дэвида, удобно устроиться на мягком кожаном сиденье! Однако к тому времени, когда она добралась до дому, приняла теплый душ и переоделась, от этих мыслей не осталось и следа. Согрев себе чай, она устроилась за кухонным столом, на котором стояла пишущая машинка, предусмотрительно купленная Дэвидом для ее ежедневных тренировок. В голове ее звучали слова преподавателя: "мастерство печатания достигается путем постоянной практики". Она старательно распределила пальцы по клавиатуре. Через час, когда вернулся Дэвид, Кэролайн восседала за машинкой с закрытыми глазами, упорно отрабатывая технику печатания вслепую. Золотистые волосы падали ей на лицо, щекоча лоб и щеки, и она сдувала их.

Заметив рядом с машинкой чашку чая, Дэвид весело улыбнулся.

– А для меня хоть что-нибудь осталось? – задал он вопрос, бросая тонкий кожаный портфель на стул.

– Чайник уже остыл. Сейчас я снова его поставлю.

Она поднялась, чувствуя себя очень уверенно, но тут же почему-то смутилась. А, собственно говоря, почему она так уверена в себе? Вдруг Дэвид только посмеется над ее чрезмерным усердием, считая его одним из капризов избалованной девчонки? Вдруг он думает, что ее прилежания хватит ровно на один вечер, а завтра и колледж, и занятия станут для нее неинтересны? Все эти мысли вихрем кружились в голове Кэролайн, пока она разогревала чайник.

Дэвид безмолвно наблюдал за ней. Если он что-то и заметил по ее изменившемуся выражению лица и подрагивающим рукам, то тактично промолчал, ограничившись лаконичной фразой:

– Это было бы неплохо. Затем он вальяжно развалился в кресле, продолжая с интересом смотреть, как Кэролайн справляется с ролью машинистки. Его внимание раздражало ее, мешая печатать. Она не могла сконцентрироваться, зная, что он следит за каждым ее движением, попивая при этом чай со своим обычным непроницаемым видом. Лишь когда, в очередной раз, промахнувшись по клавише, Кэролайн в сердцах стукнула кулаком по столу, Дэвид выражением своего лица стал напоминать очень сытого и довольного кота.

– Может быть, на сегодня достаточно? – вкрадчиво спросил он. – Совсем необязательно упражняться до утра.

– Но я хочу добиться ритмичности, – упрямо возразила Кэролайн.

– Рад это слышать, но даже такие неугомонные охотницы за ритмичностью должны есть, – заметил Дэвид, взглянув на ручные часы. – К тому же я проголодался. А ты?

– Я тоже, но…

– Что "но"?

– Я помню, – она откинулась на спинку стула, – ты обещал научить меня готовить…

– И что же?

– Знаешь, Дэвид, я с радостью буду учиться…

– Так в чем дело?

– Но после целого дня занятий в колледже я вряд ли смогу быть внимательной ученицей…

– Что ж, ладно, – подхватил он. – Кстати, я тоже, скорее всего, буду никудышным учителем. Сегодня я весь вымотался. День был не из легких.

Кэролайн пришла в замешательство: ей показалось, что он произнес эту фразу так, будто они… почти… Она смущенно кашлянула.

– Тогда, может быть, ограничимся сандвичами?

– Как ты ловко вывернулась! – Он пожал плечами.

– Но я не умею готовить!

– Пока не умеешь, – уточнил Дэвид и взял с полки толстую книгу. – Но это поможет тебе справиться. Думаю, у тебя все отлично получится. – Широко улыбаясь, он протянул изумленной Кэролайн телефонный справочник. – Ты можешь заказать ужин по телефону с доставкой на дом.

Впервые в жизни Кэролайн появилась какая-то система и порядок. Все школы и лицеи, в которых она училась с раннего детства, относились к разряду так называемых прогрессивных, поощряя своих учеников к самовыражению в любой удобной для детей форме. Для кого-то, возможно, это было благом, но только не для Кэролайн. Ей, по натуре своенравной и капризной, да к тому, же еще и сильно избалованной, требовалось умелое и твердое руководство. Сейчас она его получила и, как это ни странно, наслаждалась этим. Ей нравилось рано вставать по утрам, ездить в колледж в переполненном автобусе. Ее даже не раздражали пробки на узких лондонских улицах. Дорога на метро отняла бы у нее куда меньше времени, но ей очень нравилось сидеть в верхнем салоне автобуса и жадно смотреть, как просыпается огромный город. Из всех студентов на курсе она стала самой прилежной и старательной. Но ведь именно ей, а не кому-то другому, предстояло так много себе доказать.

Все вечера проходили по одному и тому же сценарию. Кэролайн и Дэвид заказывали ужин на дом, а потом либо играли в какую-нибудь настольную игру, либо смотрели телевизор. Правда, Кэролайн иногда будоражили воспоминания об их первом поцелуе, но она знала, что, захоти Дэвид повторить этот восхитительный миг, это может все испортить. По крайней мере, так внушала себе сама Кэролайн…

В четверг вечером, когда первая неделя учебы подходила к концу, Дэвид, приехав домой, поставил мокрый зонт у двери и авторитетно изрек:

– Мне надоели готовые ужины!

Очень довольная тем, что внезапно появилась возможность оторваться от нудного учебника по составлению деловых бумаг, Кэролайн поглядела на него с немым вопросом. Но он замолчал и тоже уставился на нее.

– И что же ты предлагаешь? – не выдержала Кэролайн. Ей действительно было любопытно, что он может ответить ей на этот вопрос.

– Я заказал столик в ресторане на семь тридцать. Знаю, что это рановато для ужина, но нельзя, чтобы страдали твои занятия. Поэтому давай, Кэрри, иди и скорей одевайся.

Кэролайн смотрела на него, раскрыв рот от неожиданности. Когда же до нее дошло, что они действительно будут вместе ужинать в ресторане, ее охватило необычайное волнение. Но потом поразила горькая мысль: ведь это всего лишь обычный ужин, а не свидание…

– Хорошо, – послушно согласилась она и вышла, чтобы переодеться.

Ей пришлось с ходу отвергнуть большую часть своих платьев и костюмов: они были чересчур экстравагантны. Дереку нравилось, когда почти каждый встречный удивленно и восхищенно оглядывался на супермодные, причудливые наряды его юной жены. Но сейчас, вспомнив, как взбесился когда-то Дэвид из-за ее злосчастной мини-юбки, Кэролайн подумала, что ему вряд ли понравится какой-нибудь ее броский туалет.

В конце концов, ей все-таки удалось найти то, что, как она решила, не будет его раздражать, – синее бархатное платье длиной почти до пола, с маленьким декольте, в меру нарядное и в меру скромное. К тому же его цвет хорошо оттенял нежно-розовую кожу и голубые глаза Кэролайн. Однако, натягивая это платье, она обнаружила, что с трудом может застегнуть его на спине. Она беспомощно дергала язычок молнии, когда к ней неслышно подошел Дэвид.

– Позволь, я помогу, – мягко предложил он и быстро справился с застежкой.

Заметил ли он, что она дрожит? Если заметил, то наверняка решил, что во всем виноват зимний холод, а не прикосновение его пальцев к ее обнаженной спине.

– Ты выглядишь великолепно, – тихо произнес он, поворачивая Кэролайн лицом к себе.

– Правда?

Она старалась казаться бесстрастной. Отойдя в сторону, принялась укладывать в затейливый узел свои длинные светлые волосы. Закончив с прической, она одернула собравшееся на бедрах платье и тут со смущением заметила, что под синим бархатом, заметно выпирает животик.

– Боже мой, на кого я стала похожа! – с ужасом воскликнула Кэролайн. – На меня теперь ничего не лезет. За ту неделю, что живу у тебя в доме, я растолстела не меньше чем на три килограмма.

– Вот и отлично, – довольным тоном сказал Дэвид, подавая ей пальто. – Немножко пополнеть – это как раз то, что тебе было нужно. Идем.

Кэролайн уже успела привыкнуть ко всякого рода сюрпризам Дэвида, но никак не думала, что он поведет ее в такое заведение. Они с Дереком постоянно ходили в рестораны, но только в самые дорогие и фешенебельные, где, как говорится, можно и на других посмотреть, и себя показать. А место, куда ее привез Дэвид, было небольшим, уютным, традиционным ресторанчиком, до отказа набитым посетителями. Метрдотель провел их через зал к столику у окна.

– Люди приходят сюда из-за прекрасной кухни, – сказал Дэвид, когда Кэролайн закончила изучать меню.

– И из-за царящей здесь домашней атмосферы, – добавила она, оглядывая оживленно болтавших людей за столиками. Среди них преобладали семейные пары; многие были с детьми.

– Да, несомненно, – подтвердил он и, подождав, пока официант нальет им вина и поставит закуску, попросил Кэролайн: – Расскажи мне, пожалуйста, что тебе больше всего нравится в колледже.

И она принялась рассказывать Дэвиду о своих друзьях-однокурсниках: большинство из них только что окончили школу. Самым старшим среди этих зеленых юнцов был один ныряльщик-глубоководник, вознамерившийся написать книгу о своих приключениях. Для этого ему необходимо было научиться хорошо и быстро печатать.

– Да, совсем забыла! У нас еще есть одна бабушка. Да-да, не смейся: ей шестьдесят пять лет и у нее три внука. Она говорит, что ей надоело все время сидеть дома и печь пирожки. Ей хотелось бы стать чьим-нибудь личным секретарем. Кстати, Дэвид, она, вполне, могла бы работать на тебя, – вдохновенно рассказывала Кэролайн. – Она считает, что возраст не помеха. И я с ней согласна.

Внезапно она умолкла, заметив, что Дэвид молчит. Наверное, она выглядит просто смешно со своим разглагольствованием про колледж и однокурсников. Видимо, ее рассказы про каких-то глупых юнцов и старух вызывают у него смертельную скуку. Конечно! Сам-то он привык общаться с важными шишками, а не со всякой мелкотой…

– Извини, – смущенно пробормотала она, – тебе, должно быть, давно надоело слушать мои байки.

– Уверяю тебя, если бы это было так, я сумел бы показать тебе, что пора кончать разговор, – твердо возразил Дэвид, отхлебывая вина из бокала. – Не надо извиняться, Кэрри. Я ведь не Дерек. Мне по душе твоя компания.

– Правда? – Она стыдливо зарделась.

– Угу. – Он подцепил вилкой оливку.

– Ты сказал мне такое в первый раз… – Их взгляды встретились.

– Ты частенько выводила меня из себя, – признался он. – По мере того как ты подрастала, я стал считать тебя капризной и глуповатой…

– Потому что я отказывалась подчиняться твоей воле?

– Из-за этого тоже, – согласился Дэвид. – Хотя, мне кажется, я больше думал о твоем будущем. Прости, но я никак не мог понять, почему Александер и твоя мать потакают тебе в твоих фокусах.

– Для меня это означало свободу, – ответила Кэролайн, пожимая плечами. – Только спустя годы ты понимаешь, что такая свобода была ненастоящей. – Она задумчиво вертела в руке рюмку. – Думаю, что они делали все, что в их силах, но, откровенно говоря, моя мама мною мало интересовалась, а Александер был уже очень пожилым и не мог себе ясно представить, что на самом деле нужно для подрастающей девчонки.

– Ладно, все это уже в прошлом, – философски заметил Дэвид. – А как сейчас? Тебе нравится твоя нынешняя жизнь?

– О да, – с готовностью согласилась она.

Кэролайн чувствовала себя счастливой как никогда в жизни. И это было связано отнюдь не только с ее учебой, но и с тем, что в тот вечер Дэвид пригласил ее в ресторан.

Появился официант с их заказом. Кэролайн не отрываясь, смотрела на Дэвида, в то время как официант расставлял тарелки на столе.

– Сложно объяснить в двух словах, как у меня идут дела в колледже, – задумчиво произнесла она. – Я чувствую себя, скажем… на своем месте. Это со мной впервые. Ты представить себе не можешь, как это здорово!

– Думаю, что, пожалуй, смогу, – бесстрастно возразил он. – Это почти то же самое, что выйти из тюрьмы.

Кэролайн поднесла бокал к губам, пристально глядя на своего собеседника. Когда он начал понимать ее? Только сейчас или уже давно?

За ужином она съела намного больше, чем собиралась, и даже заказала сладкое, хотя перед поездкой в ресторан клялась себе, что откажется от такого соблазна. Дэвид от души расхохотался, когда перед ней поставили шоколадный десерт. Глядя на блюдо, Кэролайн страдальчески застонала.

– Пожалуй, я смогу облегчить твои муки, – улыбаясь, произнес он. – Но только при условии, если ты согласишься меня покормить.

Затаив дыхание, Кэролайн стала кормить его с ложечки десертом. Ее сердце бешено заколотилось, когда Дэвид смачно облизал губы. Уж не нарочно ли он сделал это? Вряд ли, подумалось ей, ведь он ухитрялся даже сморкаться так, что эта весьма некрасивая процедура выглядела очень сексуально. Она почувствовала, как под плотным бархатом платья ее соски вдруг предательски напряглись и заострились, а по телу стало разливаться приятное, щекочущее тепло.

– Еще? – сдавленным голосом спросила она.

– Н-да, пожалуй.

И Кэролайн ложку за ложкой скормила ему весь десерт. Ничего более эротичного ей еще делать не приходилось. Ладони стали влажными от возбуждения, пульс достиг, вероятно, ста двадцати ударов в минуту, а руки, державшие ложку, тряслись. Когда официант унес посуду, она не знала, что ей делать, радоваться или печалиться. Она не осмеливалась смотреть на Дэвида: а вдруг он понял, что может сделать с ней все, чего захочет? Кэролайн попросила разрешения выйти в туалетную комнату. Там она дрожащими, непослушными руками кое-как распутала узел на макушке и с силой тряхнула головой. На ее плечи и спину упал целый водопад пышных золотистых волос.

Вернувшись к столику, Кэролайн увидела, что уже подали кофе, а Дэвид пристально, как-то странно прищурившись, смотрит на нее. Она, молча села.

– Ты распустила волосы, – спокойно, даже равнодушно произнес он.

– Да.

– Почему?

Не могла же она ответить ему, что сделала это почти безотчетно, испытывая нервный трепет, внутреннее беспокойство из-за охватившего ее неукротимого желания! От смущения на лице Кэролайн вспыхнули красные пятна.

– У меня голова заболела: уж слишком сильно я стянула волосы, – солгала она. Ей хотелось наклониться вперед и поцеловать Дэвида. – Может, поедем домой? Мне завтра рано вставать.

Даже если Дэвид и догадался, что ее усталость была притворной, он и бровью не повел.

– Конечно, – невозмутимо откликнулся он и попросил официанта принести счет.

Кэролайн была рада оказаться на свежем воздухе. Дождь уже кончился, сильный ветер разогнал облака и расчистил небо.

Весь обратный путь они проделали, не обменявшись ни единым словом. Когда Дэвид закрывал входную дверь, Кэролайн, наконец, осмелилась задать ему вопрос, не дававший ей покоя весь вечер.

– Дэви!

– Что? – Он взглянул на нее.

– Можно я спрошу тебя кое о чем?

– Спрашивай, – после минутного раздумья ответил он. – Хотя, если ты хочешь говорить о чем-то серьезном, нам лучше будет подняться наверх в гостиную. Согласна?

– Да.

Но, пока Кэролайн добиралась до гостиной, храбрость совсем покинула ее. Она уселась на диван. Напротив нее в расслабленной позе сидел Дэвид. Он был уже без пиджака, верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Весь его вид говорил о том, что он отдыхает. Она старалась не смотреть на него, делая вид, будто разглядывает узор ковра на полу. Как только ему удается так великолепно выглядеть при всех обстоятельствах? Шелковая рубашка прекрасно подчеркивала его широкие плечи и мощную грудь… А догадывается ли Дэвид, как нестерпимо ей хочется прижаться к его мускулистому телу и вновь растаять от страстного поцелуя?

Кэролайн с силой тряхнула головой, гоня прочь предательские мысли. Ей казалось, что те проклятые ночи с Дереком навсегда поселили в ней страх и отвращение к сексу. Но оказалось, что, к счастью, она ошибается. Рядом с Дэвидом ощущения, будоражившие ее в юности, проснулись вновь, но уже со зрелой женской силой. И, хотя ее любовь к нему была еще робкой, пугливой, Кэролайн холила и лелеяла это чувство, словно боялась, что ему не суждено никогда воплотиться в жизнь. Пожалуй, и действительно, этого-то она и боялась больше всего на свете…

С того самого вечера после похорон Дерека Дэвид больше ни разу не прикоснулся к ней. Тогда он сказал, что она такая же шлюха, как и ее мать… Неужто он и вправду так думает? Или это было сказано со зла, под горячую руку? А может, ее поведение в тот момент обидело его? Или же это обычная тактика с женщинами: сначала соблазнить, а потом отступить? Может быть, ему просто нравится дразнить так женщин, завлекая обещанием невиданного наслаждения, разжигая их чувственность, а затем отталкивая и даже оскорбляя? Ей доводилось слышать о подобных мужчинах, и они внушали ей отвращение. Неужели Дэвид такой? Нет, не может быть! Наступила пора выяснить то, что уже так давно ее волнует. Кэролайн решительно вскинула голову и посмотрела на лениво раскинувшегося в кресле Дэвида.

– Когда мы были в моем доме, ты сказал, что я такая же развратная, как и моя мать, – тихо произнесла она, заметив, что при этих словах он слегка моргнул. – Ты действительно так думаешь?

Какое-то время он молчал, потом неожиданно для Кэролайн встал и уселся с ней рядом, невозмутимо взяв ее за руку.

– Нет, конечно же, я совсем так не думаю, – мягко сказал он. – И я уже извинялся перед тобой за свои слова.

– Но зачем было говорить то, чего на самом деле не думаешь?

– Повторяю тебе, – вздохнул Дэвид, – я был зол и…

– И что же? – Кэролайн смело посмотрела в маслянисто поблескивавшие черные глаза.

– И неудовлетворен, – с явной неохотой пробурчал он, – потому что собирался заняться с тобой любовью.

– Ты и вправду хотел этого? – испугалась она.

– Ты сама прекрасно знаешь, что хотел. – Дэвид неприязненно поджал губы. – Не прикидывайся дурочкой, Кэрри! Ты как-никак все же была замужем!

При этих словах Кэролайн затрясло от страха: напоминание о замужестве пробудило в ней память о тех омерзительных первых ночах. Неужели Дерек так сумел морально искалечить ее, что она уже никогда не сможет стать полноценной женщиной? Кэролайн уставилась на свою руку, зажатую между ладоней Дэвида, и с трудом выдавила:

– Хорошо же ты обращаешься с женщинами, которых желаешь! Сначала подманишь, заставишь хотеть тебя, а потом отталкиваешь и гонишь прочь!

– Эти слова мне были необходимы, чтобы успокоиться. Нечто вроде ледяного душа, – оправдывался он. – Я оскорбил тебя. Виноват и раскаиваюсь в содеянном.

– Но ты все еще не ответил на мой вопрос, – настойчиво допытывалась Кэролайн.

– Не вижу в этом никакой необходимости, – возразил Дэвид. – Но все, же отвечу тебе, Кэрри. Дорогая, ты не права. Я не из тех, кому нравится сначала завести женщину, а потом оттолкнуть и унизить ее.

Кэролайн было больно слышать это.

– Тогда почему же ты так жестоко обошелся со мной?

– Потому что сначала я вовсе не думал заниматься с тобой любовью, а просто принес тебе чай. Но ты спала и выглядела такой красивой и обольстительной, так манила меня, что мне показалось: тебе в тот момент нужно нечто иное, чем просто чашка успокоительного чая. Я не стал будить тебя, а сидел рядом и любовался. Потом, когда ты открыла глаза… – хрипло прошептал он, – я помимо своей воли потянулся к тебе.

Нарочно ли Дэвид говорил таким голосом или ей просто показалось?

– И?

– И потом я испытал нечто вроде облегчения, когда ты в последний момент остановила меня. Это заставило меня задуматься над тем, что я делаю.

Пересилив себя, Кэролайн отважилась задать еще один вопрос:

– А если бы это была не я, а другая женщина, ты бы остановился?

Дэвид задумчиво молчал, будто не хотел отвечать. Возможно, он предчувствовал, что его слова могут обидеть ее.

– Нет, – наконец выговорил он.

Кэролайн прошиб холодный пот.

– Даже если эта другая тоже… тоже перенесла бы такое потрясение, как и я?

– Прежде со мной не случалось ничего подобного, – задумчиво произнес он. – Знаешь, Кэрри, существуют способы забыть о потрясении и снять напряжение.

– Ты имеешь в виду… секс?

– Я хочу сказать, что опытный мужчина может заставить женщину расслабиться так, что она забудет о всех своих неприятностях и переживаниях.

– Значит, ты тогда не считал, что мне нужно расслабиться и обо всем забыть?

– Считал. И даже был уверен в этом. – Он улыбнулся. – Но для меня было важно и не поддаться искушению.

– Можешь гордиться своей волей, – бросила Кэролайн, скрывая сильнейшее разочарование.

Дэвид покачал головой. Загадочная улыбка блуждала по его лицу.

– Я не очень-то люблю испытывать свою волю, особенно в таких ситуациях.

Если жизнь с Дереком и научила ее чему-то, так это тому, что за все приходится дорого расплачиваться.

– Так все же почему?

– Ты слишком уж настойчива, Кэрри, – раздраженно ответил Дэвид и неожиданно отпустил ее руку, чем несказанно огорчил Кэролайн, тайно наслаждавшуюся теплым прикосновением его ладоней. – Потому что все это было совсем не ко времени.

Кэролайн молча, переваривала услышанное. Она подумала, что следующий вопрос покажется Дэвиду совсем уж нескромным, но все-таки рискнула задать его:

– А сейчас?

Дэвид улыбался, но было заметно, как он напряжен.

– Это уже становится похоже на дуэль, – пошутил он. – Ты спрашиваешь, хочу ли я сейчас заняться с тобой любовью? Я правильно понял тебя?

Кэролайн побагровела до корней волос. Ее смущали и его лукавый, дразнящий взгляд, и весьма откровенный разговор, но больше всего – мысль о том, что Дэвид мог вообразить, будто она сама предлагает ему себя.

– Я не имела в виду ничего подобного! – возмущенно воскликнула она.

– Да ладно тебе, Кэрри, – укоризненно произнес он. – Мне нравится твоя прямота, никаких хождений вокруг да около. Да, мне все еще хочется заняться с тобой любовью. Ты – красивая молодая женщина и иногда бросаешь на меня такие выразительные взгляды, словно обещая… – Дэвид вдруг тряхнул головой, будто желая прогнать наваждение.

– Что? – еле слышно прошептала она.

– Что если я потеряю сейчас голову и потащу тебя в постель, то наживу много лишних хлопот, – закончил он свою мысль. – Хлопот, которые не нужны сейчас ни мне, ни тебе самой…

Он хотел сказать еще что-то, но вдруг умолк, когда увидел мертвенно-бледное лицо Кэролайн и ее лихорадочно блестящие огромные глаза. Несколько секунд он еще колебался, а потом, издав сдавленный стон, означавший полную капитуляцию, наклонился к ней и жадно впился в ее призывно приоткрытый рот. В то же мгновение она обвила его шею с таким жаром, будто встретила его после долгой и мучительной разлуки. Она прижималась к нему, словно в поисках защиты от чего-то жуткого, а он так пылко целовал ее, точно делал это в первый или последний раз в жизни.

Кэролайн почувствовала, как по ее телу вновь разливается приятное возбуждение. Она уже знала, что скоро, очень скоро ей станет мало этого ощущения и захочется большего. И это было сущей правдой, потому что только Дэвид мог дать ей это «большее». Дэвид – и никто другой.

Она нежно ответила на его поцелуй, ласково проводя кончиком языка по его губам. Его охватила дрожь, а ей показалось, что она тает, как свеча от огня. По ее телу разливалась сладкая истома, сердце громко бухало, отдаваясь в ушах. Но неожиданно Дэвид оторвал свои губы от ее рта и отстранился. Кэролайн судорожно пыталась удержать его, словно он был последней ее надеждой на спасение, но Дэвид мягко и вместе с тем решительно отвел ее руки от себя и встал. Было видно, что он пытается справиться с собой и что ему это плохо удается.

Кэролайн смотрела на него со смешанным чувством испуга и разочарования. Но испуг был сильнее: неужели он почувствовал, что она неполноценная женщина? Неужели Дерек был прав? Как завороженная, она смотрела в его засасывающие, точно омуты, глаза. Вот в этом-то и скрыт секрет его обаяния и силы. Во взгляде… Его глаза затягивают, подчиняют, ты падаешь в них, словно в колодец…

Дэвид несколько театральным жестом поднял руку и многозначительно посмотрел на часы. Но Кэролайн заметила, что на сей раз его движения были неуверенными, фальшивыми.

– Я пойду в душ, – сказал он. – А тебе уже давно пора спать. Ты же не хочешь завтра опоздать в колледж, а, Кэрри?

8

На следующее утро, когда Кэролайн проснулась, Дэвид уже уехал, оставив коротенькую записку, в которой уведомлял, что отбыл на целый день в Шеффилд и не знает точно, когда вернется. Суховатый и лаконичный стиль записки заставил ее подумать, что ничего подобного вчерашнему больше не повторится. Естественно, она была страшно разочарована, но сейчас, по крайней мере, она уже знала, что к чему. Дэвид вчера недвусмысленно дал ей понять: несмотря на то, что его влечет к ней, он никогда не позволит своим чувствам взять верх над разумом. Какие бы ни были у него на то причины, но их следовало уважать, и для Кэролайн это было ясно. Видимо, думала она, Дэвид не может себе позволить стать любовником женщины, которую просто не уважает. Ведь он же всю жизнь считал ее пустой и взбалмошной бездельницей. Ее гордость была уязвлена мыслью о его презрительном к ней отношении. Нет, не станет она висеть у него на шее. Она докажет и себе, и Дэвиду, что сможет прекрасно обойтись и без него.

Кэролайн стала задерживаться по вечерам после занятий. Она быстро подружилась с однокурсницей по имени Рейчел. Та снимала совсем крошечную, но очень уютную квартирку в нескольких кварталах от колледжа. Рейчел приехала в Лондон впервые, она родилась в Девоншире и прожила там всю свою жизнь. Раньше, когда Кэролайн приезжала в Лондон с Дереком, они вращались в совсем ином обществе, нежели то, к которому принадлежала Рейчел, дочь почтового служащего и домохозяйки. Но сейчас Кэролайн была едва ли не беднее своей новой подруги. Да и все, что сопутствовало ее прошлой жизни в супружестве, претило ей. И поэтому Кэролайн хотелось узнать совсем новый, непривычный для нее мир обычных людей.

Вместе с Рейчел они без устали бродили по улицам Лондона, открывая для себя все новые и новые интересные уголки. Они заходили в те музеи и галереи, вход в которые был бесплатным, а иногда просто садились на метро и ехали куда-нибудь на окраину города, где раньше никогда еще не бывали. Со временем они прекрасно изучили лондонскую географию и разбирались в хитросплетениях улиц не хуже коренных жителей города.

Как-то Кэролайн лежала на ковре в гостиной и перелистывала буклет. Услышав стук двери – это вернулся Дэвид, – она слегка нахмурилась: после памятного ужина в ресторане и последовавшего за ним сумбурного разговора они еще ни одного вечера не провели вместе. Дэвид работал до поздней ночи, а если они и встречались за столом, вел себя крайне сдержанно, с предупредительной учтивостью постороннего. Казалось, он совсем позабыл о своем обещании научить ее готовить. Временами Кэролайн была готова возненавидеть его.

Итак, громко хлопнула входная дверь. Кэролайн поспешила сделать вид, что поглощена изучением буклета, и даже не повернула головы. На самом же деле она жадно ловила каждый звук, прислушиваясь к его шагам. Дэвид появился на пороге гостиной с двумя бокалами вина.

– Хочешь? – предложил он.

Отношения между ними в последнее время натянулись до предела. И она уже готова была сейчас гордо отвернуться. Но, заметив, как осунулось и побледнело его красивое лицо, какие темные круги залегли у него под глазами, Кэролайн внезапно смягчилась.

– Спасибо. – Приняв бокал, она пригубила вино. – Ты неважно выглядишь, – бросила она, заметив, как устало Дэвид плюхнулся на диван. У него был такой вид, словно он не отдыхал уже целую вечность.

– Благодарю за комплимент, – хмуро отозвался он, силясь изобразить нечто, хоть немного напоминающее улыбку.

– Тяжелый день?

– Совсем напротив. Финансовый директор компании, дела которой я расследую, уклонялся от дачи показаний. Теперь мне стало ясно почему: оказывается, он присвоил себе всю прибыль фирмы за последние два года и очень ловко сумел замести следы, – с явным воодушевлением произнес он.

– Его посадят в тюрьму?

– Возможно. Если поймают. Но я в этом сильно сомневаюсь. Он вылетел рано утром из Англии по фальшивому паспорту вместе с одной из своих любовниц. Давай лучше поговорим о чем-нибудь менее скучном. – Он вяло улыбнулся и посмотрел на тоненькую книжицу, которую держала Кэролайн. – Что это?

– А, это из "Тэйт гэлери". Мы с Рейчел заходили туда во время ланча.

Дэвид одобрительно кивнул головой: он уже видел эту большеглазую девушку, когда Кэролайн приглашала ее к ним на обед. Рейчел ему понравилась.

– На новой экспозиции?

– Что ты, нет! – ужаснулась Кэролайн. – Мы ходим только на бесплатные выставки.

Мгновенно его лицо исказилось страдальческой гримасой.

– Кэрри, тебе не кажется, что ты, мягко говоря, перегибаешь палку? Ты же прекрасно знаешь, что я с радостью соглашусь оплачивать все твои походы в музеи, театры и тому подобное!

– А ты знаешь, что я отказываюсь от твоих денег, – напомнила Кэролайн. – Рейчел не может позволить себе такой роскоши и не разрешит мне заплатить за нее.

Воцарилась неловкая тишина. Дэвид, молча, обдумывал все услышанное.

– Возможно, если с ней поговорю я, она согласится?

Кэролайн мгновенно ощутила болезненный укол ревности.

– Ты хочешь пригласить ее? – обиженно протянула она.

– И тебя, дурочка, тоже, – с улыбкой сказал он. – Спроси, что она об этом думает.

Весь следующий уик-энд он развлекал их как мог. Они ходили в Тауэр, потом во дворец Хэмптон-Корт, бывший когда-то королевской резиденцией, совершили захватывающий дух круиз по Темзе и закончили день в музее мадам Тюссо и планетарии. А назавтра, хоть они и еле держались на ногах после столь насыщенного дня, Дэвид повел их в театр на премьеру, причем ухитрился достать три билета на самые лучшие места!

Рейчел была просто потрясена. В антракте, подкрашивая губы в дамской комнате, она не удержалась и высказала Кэролайн свое восхищение:

– Он великолепен! – с восторгом воскликнула Рейчел.

– Кто?

– Как кто?! Конечно же, твой Дэвид!

Кэролайн хотела было возразить подруге, но не смогла найти для этого подходящих слов и даже разозлилась на себя.

– Знаю, он неотразим, – с неохотой призналась она.

Подруга пытливо посмотрела ей в лицо.

– Ты сильно влюблена в него?

– Сама не пойму. – Кэролайн с сомнением покачала головой. – Да, влюблена! Конечно, я люблю его и даже думаю, что всегда любила. Влюбиться в него несложно, зная, какой он человек. Я с трудом могу представить себе женщину, которая бы перед ним устояла.

– Да уж, тут не поспоришь, – сказала Рейчел, старательно скрывая зависть. – Так что ты делаешь для этого?

– Для чего?

– Чтобы окрутить его, вот для чего!

– Он не из тех, кого так легко окрутить, – печально отозвалась Кэролайн.

– Э, было бы желание – и можно окрутить практически любого мужика, – возразила Рейчел с видом знатока. – Главное тут – знать, чего ты на самом деле хочешь, и верить в себя.

– Но если он меня не любит, то и он мне не нужен, – не соглашаясь с подругой, заявила Кэролайн. – Я не желаю никому навязываться. Я уже знаю, что такое жить с человеком, для которого ты – пустое место, – с горечью добавила она.

– А он тебя хочет?

– Он… – Кэролайн вспыхнула.

– Ясно, хочет, – констатировала Рейчел.

– Он говорит, что да, – нерешительно пробормотала Кэролайн. – Но мне кажется, что все это несерьезно… просто у него ко мне легкое влечение.

Подруга чуть не выронила из рук сумочку.

– И ты упускаешь человека, которого к тебе влечет?! – возмущенно воскликнула она. – Извини, Кэрри, но ты просто идиотка!

Кэролайн стояла, не зная, что ответить. Как же объяснить, что для нее слишком мало – стать временной подружкой Дэвида. Ей хочется прожить рядом с ним всю жизнь…

– Так или иначе, но он сказал, что не хочет заниматься со мной любовью, – она шмыгнула носом, – потому что это принесет ему только лишние, ненужные хлопоты… и мне тоже.

Рейчел прыснула со смеху.

– Ну и чушь! В жизни не слыхала подобного бреда! – Но, увидев озабоченное лицо подруги, предложила уже серьезным голосом: – Давай разберемся. Он действительно не хочет тебя или просто говорит, что не хочет по каким-то причинам? Думаю, что второе. Так?

– Да, – отрешенно согласилась Кэролайн.

– Готова поспорить на последний фунт, что на самом деле он желает тебя до потери сознания. И ты очень легко сможешь в этом убедиться, – уверенно заключила Рейчел.

– И что же мне делать?

– Все очень просто. Заставь его ревновать. Вот увидишь, что с ним начнет твориться, когда он увидит тебя с другим мужчиной. Попроси кого-нибудь из ребят-однокурсников подыграть тебе. Думаю, Хью сможет помочь тебе в этом. Он отлично справится с ролью твоего ухажера. – В глазах Рейчел заблестели лукавые огоньки.

– А у меня получится? – засомневалась Кэролайн.

– Ерунда, – отрезала подруга. – Уверена, ты со всем отлично справишься.

В конце концов, все действительно получилось просто как по маслу. Дело происходило в последний день занятий. Три недели истекли. Все студенты вышли из здания, получив дипломы об окончании курсов, и отправились в ближайший бар, чтобы отпраздновать это событие. Единственной, кто получил диплом с отличием, была Кэролайн. На улице уже стемнело.

– Пожалуй, это дело действительно стоит обмыть, – сказал Хью, стоявший рядом с Рейчел.

– Согласна, – откликнулась та. – Ну, Кэрри, а как ты? – Наклонившись к уху Кэролайн, она жарко прошептала: – Беги, позвони твоему Дэвиду и попроси забрать тебя вечером из бара. Он наверняка согласится: ведь он жутко старомоден, разве не так?

– Дэвид старомоден? – возмутилась Кэролайн.

– Я имею в виду, что он из тех мужчин, которые ни за что не позволят женщине ехать домой одной в такое позднее время, – примирительным тоном сказала Рейчел. – Он обязательно согласится заехать за тобой.

В итоге вся группа, включая бабушку и ныряльщика-глубоководника, со смехом ввалилась в бар. Время текло незаметно, Кэролайн веселилась от души, чувствуя себя по-настоящему счастливой. Когда она в первый раз посмотрела на часы, то обнаружила, что уже восемь.

– Ой! – воскликнула она. – Мне надо бы позвонить Дэвиду.

Дрожащей рукой она набрала номер: все-таки два бокала вина, выпитые на голодный желудок, – не шутка. Дэвид снял трубку почти сразу же.

– Дэви?

– Кэрри?

В ответ Кэролайн игриво хихикнула.

– Черт возьми, где ты?

– В баре….

– Для меня это новость, – не без язвительности протянул он. – И с кем же, позволь спросить?

– Да так, с Рейчел, – невинно прощебетала она, – и… – в ее голосе зазвенели дразнящие нотки, – еще с одним другом.

– Как называется бар? – резко спросил Дэвид.

– "Золотой петух". Это рядом с колледжем.

– Никуда не уходи, я скоро буду, – строго приказал Дэвид.

– Дэви! – Но в ответ раздались частые гудки. Дэвид уже положил трубку.

Кэролайн вернулась к столику. Рейчел с интересом посмотрела на нее.

– Ну как?

– Он уже выезжает.

– Вот и отлично! Хью сядет рядом с тобой и будет смотреть на тебя так, словно между вами все уже произошло. Ты поняла? – усмехнулась Рейчел.

– Можно этого и не делать, если Хью будет не очень-то приятно, – возразила Кэролайн, испытывая чувство неловкости от предстоящей игры с Дэвидом.

У нее не было к Хью никаких чувств, кроме чисто дружеской симпатии, и ближайшие полчаса они просто болтали о том, о сем без всяких затруднений. А в это время Рейчел не спускала глаз с двери бара.

Однако, сама того не заметив, Кэролайн так заболталась с Хью, что не обратила внимания на предупреждающий окрик Рейчел, и очнулась только когда Дэвид уже стоял рядом с ней. Сначала она просто почувствовала, как по ногам прошел холодный ветер, ворвавшийся в бар из открытой двери. Подняв голову, Кэролайн обернулась и тут, наконец, заметила Дэвида. Сейчас на нем был толстый широкий свитер и потертые джинсы. Но этот небрежный наряд очень шел ему, подчеркивая мощь его атлетического тела и резкие, мужественные черты смуглого лица. Краем глаза Кэролайн заметила, что все женщины, сидящие в баре, замолчали и восхищенно уставились на Дэвида.

Тишина стояла такая, что можно было услышать, как муха пролетит. Кэролайн не отрываясь, смотрела в черные глаза Дэвида. Сейчас в них пылал яростный огонь. Интересно, станет ли он бушевать? Может быть, устроит сцену, требуя, чтобы она немедленно ехала с ним? И тут Кэролайн вдруг страшно перепугалась: что, если он набросится на Хью с кулаками? С Дэвида станется! Ей сразу же представились все ужасные последствия: "скорая помощь", арест, полицейский участок…

– Кэролайн!

Она очнулась: стоя рядом с ней, Дэвид игриво улыбался.

– Привет, – нежно сказал он.

– П-привет, – заикаясь, пролепетала Кэролайн.

– Пойдем?

Она была больше чем разочарована: все получилось совсем не так, как было задумано. Сейчас он должен был бы сгорать от ревности к Хью.

– Это – Хью Тайлер, – представила она. – Хью, это – Дэвид Редферн.

К ее изумлению, мужчины обменялись крепким рукопожатием.

– Рад познакомиться с тобой, Хью, – радушно сказал Дэвид. – Как поживаешь, Рейчел?

– Прекрасно, – ответила та.

– Не нужно ли вас подвезти?

– Нет, благодарю, – поспешно отказалась она. – Мы останемся здесь. Так ведь, Хью?

– Разве? – удивился тот. Но красноречивый взгляд Рейчел заставил его тут, же поменять тактику: – Конечно, мы останемся, – кисло улыбаясь, закивал Хью. – До свидания, Кэрри. Пока, Дэвид, желаю вам всего хорошего.

Сев в машину, Кэролайн начала отчаянно икать.

– Зачем ты столько пьешь, Кэрри… – стал выговаривать ей Дэвид.

– Я выпила совсем каплю. – Она опять икнула – Всего два бокала вина, без ужина.

– Попробуй задержать дыхание, – посоветовал он.

– Как долго?

– Не испытывай моего терпения, Кэрри.

– А разве я тебя раздражаю? Чем же?

– Просто помолчи, – не очень-то вежливо бросил Дэвид.

– Ты сердишься на меня?

– За то, что тебе удалось заставить меня лететь сломя голову через весь город, гадая, что с тобой могло стрястись? – Дэвид усмехнулся. – Нет, Кэрри, если я и злюсь, то только на себя за свою несдержанность.

Но Кэролайн показалось, что он говорит совсем не то, что думает.

По возвращении домой она влила в себя несметное количество черного кофе, а затем ушла наверх, чтобы принять душ. Горячий душ действительно смог оказать на нее самое живительное действие. Надев темно-синюю юбку, белую шелковую блузку и белые гольфы, она спустилась вниз в гостиную. Дэвид уже успел развести огонь в камине. Сидя на корточках, он помешивал поленья кочергой.

– Хочешь, есть? – спросил он.

Кэролайн отрицательно мотнула головой. Мокрые, холодные волосы хлестнули ее по шее. Она не могла понять, почему ее бьет неудержимая дрожь: то ли от холодного прикосновения влажных волос, то ли от слишком пристального взгляда Дэвида, обращенного на нее.

– Сядь ближе к огню, – предложил он. – А я расчешу тебе волосы. – И он протянул руку за щеткой, которую она держала.

– Но…

– Слушай, что тебе говорят, Кэрри! Ну?

Она покорно села перед камином и безропотно отдала ему щетку. Дэвид устроился сзади и, взяв тяжелые пряди в руку, стал аккуратно их расчесывать.

– Тебе не кажется, что я уже слишком взрослая, чтобы мною командовать? – буркнула Кэролайн.

– Нет, не, кажется. – Судя по тону его голоса, он явно получал удовольствие от своего занятия.

О, это было настоящее блаженство! Тепло от уютно потрескивающих поленьев окутывало ее, а нежные ритмичные прикосновения щетки завораживали и убаюкивали. Кэролайн захотелось откинуться назад, прислониться к нему, но она удержалась от этого соблазна, напомнив себе, что обещала себе больше не повторять подобных рискованных экспериментов.

– Расслабься, – настойчиво потребовал Дэвид. – Ради Бога, Кэрри, расслабься.

Как только она откинулась назад, опершись спиной о его колени, вся ее напряженность вмиг куда-то улетучилась.

Закончив с волосами, Дэвид поднялся. Теперь он встал перед ней на колени и положил щетку на ковер между нею и собой, словно обозначая невидимую границу. Не сводя с Кэролайн пристального взгляда, он неожиданно произнес:

– Так ты мне больше нравишься. Без косметики и с распущенными волосами.

– Без косметики и непричесанная? – изумленно переспросила Кэролайн.

– Да, такой, как тебя задумала и создала мать-природа, – подтвердил он.

С Дереком все было иначе, вдруг подумала Кэролайн, скривившись от неприятных воспоминаний, точно от зубной боли. Покойный муж терпеть не мог, когда она ходила, как он говорил, «распустехой». Ему нравилось, когда Кэролайн расхаживала в вычурных, неудобных вечерних нарядах, с толстым слоем косметики на лице и волосами, закрученными в самые сложные и причудливые сооружения. Дэвид прав: для Дерека она была всего лишь безвольной игрушкой его прихотей. Ей не дозволялось иметь ни собственного голоса, ни даже права на него.

– Ты любила его? – внезапно спросил Дэвид. Кэролайн вздрогнула, в недоумении уставившись на него. – Я имею в виду Дерека, – пояснил он. – Хотя бы в самом начале, ведь ты все-таки согласилась выйти за него замуж. Так ты его любила?

Дэвид, должно быть, читал ее мысли! А может, просто все написано у нее на лице? Кэролайн смущенно опустила глаза и заметила, что ее руки дрожат.

– Тогда мне казалось, что любила, – задумчиво ответила она. – Я была просто глупой девчонкой. Меня ослепили его красота, ловкость, умение обращаться с девушками. И мне казалось, что он влюблен в меня. – С застывшей на губах улыбкой она заставила себя посмотреть Дэвиду в лицо. – Но просто он был актером… Актером до глубины души…

– Не хочешь рассказать мне обо всем? – мягко поинтересовался он.

Кэролайн понимала, что Дэвид хочет все знать о ней не просто ради праздного любопытства. Понимала она и то, что откровенная исповедь перед ним поможет ей избавиться от мучительных страхов, которые уже год не выпускали ее из своих когтей.

– В тот год я только что окончила школу, – начала она свою историю. – Как ты сам помнишь, я была не очень-то прилежной ученицей. Я радовалась, что школа и уроки, наконец, остались позади. – Она вздохнула. – Мама и Александер уехали в путешествие, а меня решили отправить в лыжный поход по Французским Альпам. Там-то я и встретила Дерека. Он вел себя так, как будто был действительно влюблен в меня. И я тоже стала внушать себе, что люблю его. Ведь я привыкла, чтобы обо мне кто-то заботился. А он, казалось, словно только об этом и мечтал всю жизнь. Боже, какой я тогда была дурочкой!

Кэролайн закрыла глаза, погружаясь в прошлое.

– После того как мама и Александер погибли, – продолжала она, – Дерек заботился обо мне, как родной, ни на шаг от меня не отходил. Ты в то время уезжал куда-то в Японию, а он постоянно был рядом со мной, утешал, успокаивал меня, будто нянька. Теперь-то я понимаю, что он просто хорошо играл роль, боясь упустить такой прекрасный шанс разом стать богатым. Но в, то время я была совсем юной и одинокой, мне казалось, что я влюблена… – Она состроила гримасу. – Замужество казалось мне лучшим решением всех моих проблем.

Чувствуя за собой вину перед ней, Дэвид помрачнел.

– Меня задержали всего на пару дней. Если бы я вернулся пораньше, если бы я смог тебя остановить… – Не окончив фразу, он махнул рукой.

– Никогда не говори "если бы" – это правило я запомнила на всю жизнь. Ведь ты же пытался, – заступилась за него Кэролайн. – Вспомни, ты старался, но не смог.

– Нет, Кэрри, – грустно покачав головой, возразил Дэвид. – Если бы я пытался по-настоящему, у меня бы все получилось.

– Не понимаю, каким это образом? – спросила Кэролайн трясущимися от страха губами. До нее начинало доходить, что имел в виду Дэвид.

– А вот таким, – пробормотал он и наклонился к ней.

Это был нежный, чувственный и волшебный поцелуй. Именно такого ждала от него Кэролайн все последнее время, не признаваясь себе в этом. Ее сердце сжалось в комок, когда Дэвид, не прерывая поцелуя, нежно привлек ее к себе. Она почувствовала, как ослабли ее ноги, как сладко заныла внезапно напрягшаяся грудь и закружилась голова.

– О Дэви, – едва выдохнула Кэролайн, обнимая его за шею.

От поцелуя по ее телу разливалось горячее тепло. Когда Дэвид, осторожно подхватив ее, опрокинул на ковер, она не сопротивлялась. Черные глаза Дэвида мерцали таинственным блеском. И вдруг Кэролайн испугалась, что он снова отступит. Еще одного раза она не перенесет.

Сжав лицо Дэвида между ладоней, она стала с неистовой страстью целовать его. И тут же – услышала, как он сдавленно вздохнул, словно, наконец, получил ответ на вопрос, который никак не решался задать ей. Ее поцелуи, становившиеся все более горячими и настойчивыми, были ему лучшим ответом. Он с жадностью приник к ее губам, точно требуя большего. И ей самой, хотя она никогда еще не испытывала такого наслаждения от поцелуя, тоже стало ясно, что этого слишком мало.

Почувствовав ее состояние, Дэвид протянул руку и стал расстегивать блузку. Когда застегнутой осталась только последняя пуговица, он вопросительно взглянул на Кэролайн. Но ей хотелось, чтобы он не останавливался, ни на секунду. Она желала, чтобы приятное жжение, которое она почувствовала внутри себя, разливалось дальше по телу, чтобы…

Теперь ее блузка была совсем расстегнута. Дэвид осторожно стянул легкую ткань с плеч Кэролайн, взволнованно глядя на ее полную и упругую грудь, приподнятую кружевным бюстгальтером. Наклонившись, он высвободил левую грудь из-под чашечки лифчика и сжал губами напрягшийся сосок.

Кэролайн даже вскрикнула от удовольствия. Сладкая боль пронзила ее тело, словно электрический удар. Трясущимися от возбуждения руками она стала быстро расстегивать его рубашку, но Дэвид остановил ее.

– Не торопись, дорогая, – прошептал он.

В замешательстве она отстранилась, недоумевая. Желание, охватившее ее, становилось нестерпимым: каждая клеточка тела горела, требуя новых, еще более смелых ласк.

– Мне казалось…

– Гм, – только и произнес он, не переставая целовать ее грудь. – Что тебе показалось, Кэрри?

– Что ты собираешься заняться со мной любовью… – неуверенно прошептала она.

– И что же?

– Это повлекло бы за собой лишние, совершенно ненужные хлопоты, как для тебя, так и для меня, – переведя дух, прерывисто выпалила Кэролайн. – Не ты ли сам говорил это?

– Неужели я мог сказать такую чушь? – хрипло пробормотал Дэвид. – Правда?

Она восторженно застонала, когда его рука нежно скользнула по ее спине, чтобы расстегнуть застежку лифчика. В следующее мгновение ее грудь освободилась из кружевного плена. Блузка и лифчик ту же полетели на ковер. Теперь на ней оставались лишь юбка и трусики. Увидев ее обнаженное тело, Дэвид замер в восхищении.

– О дорогая, – срывающимся от желания голосом прошептал он. – Знаешь ли ты, что я ни одной ночи спокойно не спал с тех пор, как ты поселилась у меня? Я представлял, как сжимаю тебя в своих объятиях. Ты была совсем рядом… и все же…

И он стал покрывать бесчисленными пылкими поцелуями все ее тело, погрузив Кэролайн в состояние восхитительного, бесконечного блаженства. Скользя по ее нежной коже, его пальцы медленно и деликатно пробирались все ниже, пока не добрались до шелковых трусиков.

– Дэвид, – выдохнула Кэролайн. Ее внезапно сковал страх – страх перед тем, что может повториться боль и позор ее встреч с Дереком.

– Что? Что такое?

– Пожалуйста, – умоляющим голосом прошептала она, сама не зная, о чем просит его.

– Нет, – с жаром возразил он, истолковав ее слова по-своему. – Погоди еще немного… совсем немного…

И его пальцы продолжили свой путь, проникнув под тонкую шелковую ткань. Кэролайн замерла, а затем дернулась от неведомого ей ранее сладостного ощущения. Ей внезапно стало страшно, что оно сейчас исчезнет, сменившись привычным напряжением и невыносимой болью. Дэвид почувствовал, как ее тело пылает под его искусными ласками. Оторвавшись от Кэролайн, он немного отодвинулся и поглядел на нее. Ее глаза были зажмурены, лицо горело, а на лбу выступили крошечные бусинки пота.

– Дорогая, по-моему, нам пора отправиться в постель. Не возражаешь?

Она лишь слегка покачала головой, боясь спугнуть охватившую ее телесную радость. Это ощущение было сладостным и необычным.

– Не надо, – прошептала она. – Пожалуйста, останемся здесь.

– Ты готова? – прошептал Дэвид.

– Да! – едва слышно выдохнула она, толком не понимая, о чем он спрашивает.

И в этот миг его рука снова легла на ее бедро. Подцепив резинку трусиков Кэролайн, Дэвид быстро стащил их вниз, к ее ступням. После этого его пальцы заскользили вверх, к месту, которое было целью его желаний, чтобы опять начать нестерпимо сладостные ласки.

– О Господи, да, да, еще, еще! – стенала Кэролайн, извиваясь рядом с ним. Все ее тело рвалось к чему-то неизведанному, словно она предчувствовала, что Дэвид способен подарить ей то счастье близости, которого она тщетно ожидала от Дерека.

– Вот теперь ты готова по-настоящему, – жарко выдохнул Дэвид прямо ей в ухо. И, не теряя времени, он прижался к Кэролайн и опрокинул ее спиной на ковер. Она помогала ему, рвала трясущимися от желания руками застежку на его рубашке и молнию на брюках, уже забыв о своих страхах и постанывая от нетерпения. Ее сердце бешено колотилось, глаза застилала пелена.

И вот, наконец, наступил тот миг, которого она ждала, столько, времени и которого боялась. Кэролайн почувствовала, что Дэвид соединился с ней. Их тела стали единой плотью. На короткую секунду страх снова тисками сжал ее сердце: а вдруг сейчас с ней снова произойдет то, что случалось всегда, когда ею пытался овладеть Дерек, – ее тело одеревенеет, все мускулы болезненно напрягутся, отвергая вторжение, и лоно опять пронзит невыносимая, режущая боль?

Но ничего этого не произошло. Вместо ужаса и боли Кэролайн ощутила, как внутри нее разливается приятное тепло, как с каждым новым движением Дэвида нарастает мучительно-сладостное напряжение… И вот, дойдя до какого-то предела, оно разрядилось перехватившим дыхание взрывом. Горячие волны наслаждения побежали по животу, прошли по груди, рукам, ногам…

Она не могла себе представить такого даже в самых смелых мечтах. Изогнувшись в судороге блаженства, Кэролайн льнула к Дэвиду, стонала, выкрикивала его имя. Она не понимала, сон это или явь, жива она или уже умерла и попала в рай. Смеясь, стеная, стискивая Дэвида в объятиях, она забыла обо всем. Воспоминания о Дереке, пережитых страхах, отвращении, подозрениях – как все это было далеко от нее!.. Существовали только она, Дэвид и их близость. Больше в эту минуту Кэролайн ничто не интересовало…

Когда к ней возвратилась, наконец, способность видеть и понимать окружающий мир, она обнаружила, что лежит в своей постели, ее голова прижата к груди Дэвида, а он нежно гладит ее по волосам.

– Дэви…

– Шш, – остановил он ее. – Все хорошо.

– Никогда еще…

Он немного отстранился от Кэролайн, и она увидела в его глазах выражение безграничной нежности.

– Не надо ничего мне объяснять, Кэрри. Тебе было хорошо, я это знаю.

– Нет, ты не можешь знать этого, – чуть не плача, возразила она.

– Того, что для тебя это было впервые? – спросил он, и Кэролайн стыдливо закрыла глаза. – А знаешь, дорогая, сколько счастья ты принесла мне? – Он ласково убрал прядь с ее лба. – Все хорошо, Кэрри. Все будет прекрасно.

Воспоминание о наслаждении отступило, постепенно сменяясь дремотой, и, к своему изумлению, она погрузилась в глубокий сон.

9

Когда Кэролайн проснулась, было уже утро. Она лежала под одеялом обнаженная, и рядом раскинулся совершенно голый Дэвид! С бешено колотящимся сердцем она прислушалась к его размеренному дыханию и стала осторожно сползать с постели.

– Ты куда, дорогая? – послышался его ласковый голос.

– В в-ванную, – запинаясь, ответила она бросив на него через плечо смущенный взгляд.

Дэвид привстал на подушках. На фоне белоснежного белья его смуглое тело казалось почти черным.

– Тогда поскорее, – промурлыкал он.

Дэвид вел себя так, словно то, что вчера произошло между ними, было для него привычным делом. Но Кэролайн чувствовала себя далеко не столь безмятежно. Он не мог не заметить, что наслаждение было для нее открытием. И не мог не задуматься, почему она, больше года прожив с мужем, была робкой и пугливой, будто неопытный подросток. Наверняка он начнет обо всем допытываться. А вот этого ей хотелось меньше всего…

– Кэрри, – тихо прошептал Дэвид, прижимаясь к ее обнаженной спине, – хватит мечтать, ступай в ванную. Потому что мне не терпится поцеловать тебя, а если я начну это делать, то мы снова повторим все вчерашние безумства и тебе уже будет не до ванной…

Словно ошпаренная, Кэролайн спрыгнула с кровати и опрометью бросилась в ванную. Там она провела целую вечность, отдраивая зубы щеткой с таким рвением, что едва не стерла с них всю эмаль. А причесывалась она до тех пор, пока не почувствовала, что кожа головы вся горит. Закончив процедуры, она надела шелковое кимоно, висевшее на двери, не задумываясь над тем, что скажет на это Дэвид.

Подавив внезапный приступ смятения, Кэролайн широко распахнула дверь и увидела Дэвида, возлежащего на подушках. При виде ее он застыл, на лице появилось задумчивое выражение, а черные глаза внимательно уставились на глухо запахнутое кимоно.

– Подойди ко мне, – тихо попросил он.

Кэролайн показалось, что сейчас он задаст ей роковой вопрос. Не зная, что ей делать, она некоторое время переминалась с ноги на ногу, а потом все-таки отважилась медленно приблизиться к Дэвиду и робко сесть на край кровати. Однако он не стал задавать ей никаких вопросов. Он сказал то, чего она ожидала меньше всего.

– Выходи за меня замуж, Кэрри.

Она словно окаменела и, потрясенная до глубины души, уставилась на него, побледнев как полотно.

– Я ожидал от тебя совсем другого, – нахмурившись, произнес он.

– Да? И чего же? – Страх придал ей силы, и она набросилась на него: – Что я кинусь перед тобой на колени и примусь целовать тебе руки, рыдая от благодарности?

– Благодарности? Ты считаешь, что этим я оказываю тебе любезность? – зло, прищурившись, спросил он.

– Ну не я же оказываю тебе ее! – огрызнулась она.

– И что, по-твоему, это означает? – поинтересовался он зловеще спокойным голосом.

– А то, что ты – бездушный эгоист! – тоненько взвизгнула Кэролайн.

– Что-что?!

– То самое! И ты не ослышался! Я раскусила тебя!

– Неужели? Тогда, может, поделишься со мной своим открытием? – холодно чеканя слова, произнес Дэвид.

– Хорошо, – глубоко вздохнув, согласилась она. – Тебе тридцать лет, и ты решил, что пришла пора остепениться и завести семью. Он взглянул на нее с недоумением.

– Продолжай. Это даже интересно…

– Женщины тебя обожают, потому что ты – богатый, преуспевающий и мужественный. Но тебя это явно не устраивает, оттого что ты подозреваешь их в корысти и расчете. Ведь я права, Дэвид? Или, может быть, дело обстоит не так? – Она перевела дыхание. – А мне ты доверяешь: ведь мы знакомы много лет. Ты знаешь меня как облупленную и заранее предвидишь, чего от меня можно ожидать. Я права?

– Продолжай, я внимательно слушаю.

– Получается, что я, так или иначе, самая лучшая кандидатка на роль твоей жены. Ведь ты же всегда мечтал иметь безропотную, послушную, жену. Во взглядах на семейную жизнь ты был и остаешься восточным человеком, а не европейцем, – добивала его Кэролайн. – Конечно, и у меня есть кое-какие недостатки. Например, я испорченная, капризная лентяйка…

– А разве ты не была такой? – сухо спросил он.

Вот оно что! Значит, она его раскусила.

– Может быть, и была. – Кэролайн бросила на него испепеляющий взгляд. – Поэтому-то ты и решил заранее заняться исправлением моего характера? Я права? Словно я – разбитая машина, которую надо подновить перед продажей! Кэрри не умеет зарабатывать себе на жизнь, значит, ее надо научить этому! Кэрри привыкла жить, не считая денег, в свое удовольствие – заставим ее смириться с нищетой! Кэрри жила с не любящим ее мужем…

– Хватит! – рявкнул Дэвид.

– Ты решил сыграть роль эдакого Пигмалиона, – всхлипнула она, – но ты ошибся. Если я и выйду замуж во второй раз, то это будет по настоящей любви и… Нет! – Кэролайн плакала, не скрывая горьких слез. – Только не надо мне говорить, что ты меня любишь. Ты уже получил то, чего желал, ведь, правда? Тогда зачем тебе было нужно делать мне предложение? Выйди я сейчас за тебя, я тут же снова превращусь в красивую бездельницу, в безвольное существо. Неужели ты сможешь любить женщину, которая ничего из себя не представляет? Как я смогу любить и уважать тебя, если стану твоей безгласной и покорной рабыней? – надрывно закончила она.

Не говоря ни слова, Дэвид встал с кровати. Кэролайн колоссальным усилием воли отвела глаза от его великолепного нагого тела. Внезапно ей показалось, что все ее гневные тирады, которыми она только что оглушала Дэвида, – всего лишь попытка спастись от самой себя. Он открыл перед ней дверь в чудесный мир радости, неужели же она из-за своих глупых страхов откажется войти в эту дверь? Кэролайн уже готова была кинуться к нему и молить о прощении, как вдруг Дэвид повернулся к ней и сухо сказал:

– Ты совершенно права.

Сердце ее оборвалось. Ведь до последнего момента она втайне надеялась, что, спокойно выслушав все ее глупости, он рассмеется и со своей обычной властной силой притянет ее к себе, заключит в объятия и… вновь начнется то самое, чудесное, что произошло с ними вчера.

– Вопрос заключается в том, что нам теперь делать? – спокойно произнес Дэвид, подходя к окну. Несколько минут он разглядывал черную сеть голых ветвей, а потом, тряхнув волосами, снова повернулся к Кэролайн. – Думаю, тебе будет лучше остаться здесь, пока ты не решишь, что намерена делать в будущем. – Его голос звучал странно невыразительно.

– А как же ты?

– Что "как же я", Кэрри? – с натянутой улыбкой спросил он.

– Где будешь жить ты?

Наверное, это был очень глупый вопрос. Да найдутся десятки, если не сотни женщин, которые с удовольствием приютят Дэвида, предоставив ему кров, еду, и место в своей постели.

– Ты забыла, что на свете существуют гостиницы.

Кэролайн с тоской посмотрела на Дэвида. Дура несчастная! Что она наделала своими бессмысленными криками! Теперь он уйдет от нее навсегда…

– Дэвид, я не хотела…

– Нет уж, – угрюмо отрубил он. – Именно это ты и хотела сказать, не пытайся отнекиваться. Я дам тебе телефон моей старой приятельницы из агентства по трудоустройству. Она поможет тебе найти работу. Я оставлю достаточную сумму денег, чтобы ты смогла продержаться, пока не начнешь зарабатывать. На жизнь хватит. – Кэролайн негодующе замахала руками, хотела крикнуть, что не возьмет у него ни единого пенни, но он усталым жестом остановил ее. – Ради Бога, Кэрри, не надо драм. Потом вернешь мне все деньги, если уж тебя это так волнует.

– А я… – в замешательстве начала Кэролайн, внезапно поняв, что если он уйдет, то она погибнет. Жить в одиночестве или с кем-то другим она не сможет!

– Что? – Он не спеша застегивал рубашку.

– А как же я? Неужели ты уходишь навсегда? Даже после… после того… – Кэролайн душили слезы, она была не в силах продолжать.

– Да, ухожу, – жестоко заявил Дэвид. – Мне здесь больше делать нечего. К тому же моя работа в Англии пришла к концу. Я улетаю в Нью-Йорк.

Он развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Кэролайн замерла, неподвижно стоя возле кровати и с тоской глядя на дверной проем, куда только что исчез Дэвид. Ей хотелось разрыдаться, упасть на постель, закричать и затопать ногами. Но она знала, что должна держаться. Должна выдержать все, чтобы вернуть того, кого она любит всю свою жизнь…

10

– Весьма сожалею, – с сильным нью-йоркским акцентом произнесла вызывающе яркая блондинка, – но мистер Редферн на совещании.

Кэролайн поставила свой тонкий кожаный портфель на стол перед ней и лучезарно улыбнулась.

– Он обязательно примет меня, – самым доверительным тоном произнесла она.

– Но он никогда не прерывает совещаний, – с сомнением покачав головой, возразила секретарь.

– Послушайте, – сказала Кэролайн, уже начиная терять терпение, – меня зовут Кэролайн Нейлсон. Почему бы вам не позвонить и не сказать ему, что я жду его? Пусть он все решит сам.

Блондинка пожала плечами и неодобрительно покосилась на Кэролайн, всем своим видом показывая, что ей не нравятся нахальные выходцы из Старого Света, пытающиеся корчить из себя начальство и указывать ей что делать.

– Располагайтесь, – нелюбезно буркнула она и принялась набирать номер.

Кэролайн перевела взгляд на прекрасную статую из черного дерева, стоявшую в самом центре мраморного холла. Она была поражена всем увиденным, ибо и представить себе не могла ни грандиозности здания, в котором располагался офис компании Дэвида, ни царящей в конторе роскоши.

Она без всякого смущения прислушивалась к разговору секретаря.

– Нет, мистер Редферн, – отвечала по телефону блондинка. – Именно это я ей и сказала. Ее зовут Кэролайн Нейлсон. – Она сладко улыбнулась, выслушав указание. – Хорошо, я передам ей.

Положив телефонную трубку, она повернулась к Кэролайн, уже приготовившейся войти в кабинет Дэвида.

– Мистер Редферн очень сожалеет, – сказала блондинка, особенно подчеркнув последнее слово и злорадно блеснув глазами, – но никак не может прервать совещание. Однако он предупредил, что, если вы захотите подождать его, он будет счастлив, принять вас, как только освободится.

Эти слова взбесили Кэролайн: Дэвид Редферн как всегда демонстрирует свое превосходство над ней! Но немного поостыв, она подумала: а как бы сама повела себя на его месте? Вряд ли бы она прервала важное совещание только потому, что он ждет ее в приемной. Нахмурившись, Кэролайн была вынуждена признать его правоту. Но ведь они не виделись целых два месяца!

– Желаете кофе? – с приторной вежливостью осведомилась секретарь.

То, что Кэролайн действительно было нужно в тот момент, – так это стакан доброго бренди, чтобы успокоиться. Но она знала, что не может себе этого позволить: Дэвида надо встретить в своей лучшей форме, от их свидания зависело слишком многое, рисковать нельзя.

– Нет, благодарю, – с достоинством ответила она и направилась к одному из черных кожаных диванов. Сев, она достала из портфеля небольшую книжку. Раз уж придется долго ждать, можно и почитать.

Время тянулось мучительно долго. На память Кэролайн пришел один роман, который она когда-то читала. Написал его человек, сидевший в тюрьме, где для него каждая минута казалась часом, а час – днем. Ее состояние было похожим. Книга, которая лежала у нее на коленях, была захватывающим триллером, но чтение не клеилось. Буквы словно плясали у нее перед глазами, сходились и расходились в причудливом хороводе. К тому же Кэролайн постоянно чувствовала на себе пристальный, недоброжелательный взгляд секретарши Дэвида. В душе росла обида: почему он заставляет ее ждать так долго, унижая перед этой наглой девицей? Кэролайн захлопнула книгу и решительно встала.

Секретарша выжидающе смотрела на посетительницу, энергично шагающую прямо к ней.

– Будьте добры, передайте, пожалуйста, мистеру Редферну, – Кэролайн перевела дыхание, – что у меня есть дела поважнее, чем киснуть у него в приемной, ожидая высочайшей аудиенции. Если он захочет встретиться со мной, – я остановилась в отеле «Плаза». Но ему тоже придется подождать, – прибавила она с легкой улыбкой и, гордо вскинув голову, пошла к выходу.

Вернувшись в гостиницу, она заказала кофе в номер, и некоторое время раздраженно вышагивала взад-вперед по комнате, не обращая внимания на открывавшийся из окна прекрасный вид. Неожиданно она заметила свой не распакованный чемодан, стоящий рядом с дверью. Да, она даже не успела разобрать свои вещи, потому что, прилетев в Нью-Йорк, лишь отметилась в гостинице, бросила чемодан на пороге номера и прямиком рванула в офис Дэвида, даже не освежив расплывшуюся косметику на лице. Ну, уж нет, больше она не будет выставлять себя перед ним на посмешище!

Придя в совсем не радостное расположение духа, Кэролайн присела на край кровати и нахмурилась. Дэвид не захотел прервать совещание и уделить ей минутку внимания, чтобы просто сказать «привет». И это после долгих месяцев разлуки! За все время от него не пришло ни единой, даже самой коротенькой весточки, не было ни единого телефонного звонка!

В дверь постучали. Кэролайн встала, чтобы открыть. Это пришел служащий гостиницы, принесший поднос с заказанным кофе. Выпив две чашки, она вновь погрузилась в мрачные размышления о себе и своем будущем, но тут вновь раздался стук. На сей раз, он был громким и требовательным. Поставив чашку на столик, она с раздражением подумала, что, наверное, вернулся служащий.

Но она ошиблась: на пороге стоял Дэвид собственной персоной. Ноги Кэролайн сразу ослабли, едва она увидела словно сошедшее с замусоленной ею старой фотографии ожившее изображение. На Дэвиде был великолепный черный костюм из шерсти. На белоснежной рубашке темным пятном выделялся такой же черный узорный галстук, завязанный как всегда небрежно. Волосы были идеально подстрижены и уложены, а на лице читалось легкое любопытство. В уголках его глаз поблескивали лукавые огоньки. Кэролайн с трудом удержалась, чтобы не повиснуть у него на шее.

– Привет, – вальяжно произнес он. – Ты что, не собираешься впускать меня?

Вспомнив, как он невежливо обошелся с ней в своем офисе, она, молча, развернулась на каблуках и чинно прошла в комнату. Войдя, Дэвид плотно закрыл за собой дверь. Остановившись посреди номера, Кэролайн обратилась к нему:

– Да-да, входи, пожалуйста, – подчеркнуто вежливо произнесла она. – С моей стороны было бы крайне неучтиво оставлять тебя за порогом, особенно если вспомнить, сколько времени мы с тобой не виделись.

– Значит, ты считала дни, Кэрри? – Дэвид расплылся в довольной улыбке.

– Ты хочешь сказать, что так заключенный считает дни до своего освобождения? – сухо спросила она.

Дэвид весело рассмеялся и развел руками.

– Знаешь, у меня было действительно очень важное совещание, – примирительным тоном сказал он. – Вряд ли бы ты одобрила меня, если бы я прервал его. Тем более что мы все равно встретились с тобой. Кстати, Кэрри, должен признаться, что выглядишь ты великолепно. Эти месяцы разлуки явно пошли тебе на пользу.

Кэролайн предпочла не заметить его комплимента. Внезапно ее охватило негодование: старая обида давала себя знать.

– Не пытайся запудрить мне мозги! У тебя достаточно власти и авторитета, чтобы делать то, что тебе заблагорассудится. И если ты даже пальцем не пошевелил, чтобы увидеться со мной…

Она так распалилась, что уже начинала истерически вопить, когда Дэвид одним прыжком оказался возле нее и, схватив за запястья, притянул к себе.

– Давай начнем все сначала, а? – тихо предложил он и закрыл ей рот поцелуем.

Приличия ради она несколько секунд сопротивлялась, прежде чем отдаться во власть его колдовского поцелуя. Кэролайн не знала, сколько прошло времени, но, когда его губы оторвались от нее, она дрожала всем телом от возбуждения и желания.

– Ух, – шумно выдохнул Дэвид. – Может быть, запрем дверь и…

Но Кэролайн отбежала на несколько шагов от него. Ах, если бы кто-нибудь знал, каких усилий ей это стоило!

– Дэвид, мне надо серьезно поговорить с тобой.

– Что ж, давай поговорим, если желаешь, – с явной неохотой согласился он, удрученно вздохнув при этом. Потом развязал галстук, бросил его на кресло, сам плюхнулся туда, вытянув ноги. – Садись.

– Только при условии, что ты не…

– Не дотронусь до тебя и пальцем? – игриво спросил он. – Извини, дорогая, но на такое условие я не согласен.

Преследуемая его пронзительным взглядом, она подошла к дивану и с достоинством села как можно дальше от Дэвида, лихорадочно думая, какие слова лучше всего подойдут для того, что она собиралась ему сказать.

– Ты все еще хочешь жениться на мне? – наконец отважилась спросить Кэролайн.

Дэвид покачал головой, и ее сердце сжалось от острой боли и тоски.

– Н-не хочешь?

– Мне казалось, что этот вопрос следует обсудить последним, а отнюдь не первым, – мягко возразил он. – Или ты с этим не согласна?

От этих слов у Кэролайн вновь забрезжил огонек надежды, но она боялась поверить в лучшее. Она знала: чтобы добиться своего, ей придется забыть все свои страхи и комплексы. Один раз она уже позволила им взять верх над собой. Но больше такого не произойдет. Не должно произойти…

– Ты настаиваешь, чтобы я тебе ответил? – спросил Дэвид.

– Да. – Она упрямо склонила голову. – Хотя мне нелегко об этом говорить.

– Легкий путь совсем не всегда лучший.

– Я скучала по тебе, – неожиданно призналась Кэролайн.

– И?

– Я люблю тебя и хотела бы стать твоей женой.

– И?

– Ты нарочно мучаешь меня? – Кэролайн с тоской посмотрела на Дэвида.

– Ты вообразила, что таким образом я пытаюсь наказать тебя за твой отказ? – Он изобразил безмерное изумление. – Неплохая идея, но, увы, это не так. К чему бы мне заставлять тебя страдать?

– Ведь ты еще не сказал, что сам чувствуешь. Ты ведь никогда не говорил, что любишь меня!

– Ты просто не давала мне шанса сделать это, – возразил Дэвид. – Если бы я настоял на своем и признался тебе в любви два месяца назад, ты, пожалуй, обвинила бы меня в том, что я использую твое бедственное положение и отчаяние, чтобы добиться своего.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что тогда ты была еще не готова к новым отношениям со мной. Ты пережила сильное душевное потрясение, тебе надо было успокоиться, прийти в себя.

– Наверное, в чем-то ты прав, – согласилась она. – Мне нужно было время, чтобы подумать о многом. Знаешь, я ведь приехала в Нью-Йорк из Калифорнии, от родителей Дерека. Я провела там целую неделю.

– Ты ездила к его родителям? – удивился Дэвид.

– Да, – с грустью подтвердила Кэролайн, вспоминая почерневшие от невыносимого горя лица мистера и миссис Нейлсон. Потеря единственного сына состарила их сразу на десяток лет, оба они поседели и сгорбились. А ведь они еще далеко не старики: отцу Дерека всего пятьдесят шесть лет, матери – пятьдесят один…

– Как они тебя встретили?

– Что толку об этом говорить? Важно то, что мой приезд помог им. Они ведь до сих пор считают, что мы с Дереком обожали друг друга и были прекрасной парой. Я не стала их разочаровывать. Кстати, я передала им все фотографии их сына.

– Ты поступила правильно, – одобрительно отозвался Дэвид и задумчиво потер шею. Кэролайн вдруг догадалась, что ему так же неудобно и неловко, как и ей самой. – Итак, значит, ты прилетела сюда из Калифорнии…

– Мне надо было знать, нужна ли я тебе еще или нет, – тихо сказала она.

– Конечно, нужна, Кэрри. – Он буквально просиял. – Загляни мне в глаза – и сама все поймешь.

Кэролайн взглянула в его бездонные, черные глаза – теперь их загадочная глубина уже не казалась ей пугающей. Но сможет ли она побороть свой страх и рассказать Дэвиду всю правду? Видимо, Дэвид заметил ее смущение и нерешительность, потому что ласково взял ее руку и нежно поцеловал. Кэролайн едва не вскрикнула – такая мучительная душевная боль терзала ее.

– Я люблю тебя, Кэрри, – признался Дэвид. – Я хочу стать для тебя всем: другом, любовником и мужем. – Его голос обрел твердость и решительность. – Особенно твоим любовником. – Он вновь поцеловал ей руку. – Ты согласна выйти за меня замуж? Или ты все еще не решила, хочешь ли быть моей женой?

Резко вскочив с дивана, Кэролайн стала нервно крутить серебряное кольцо на мизинце.

– Дэвид, может, хватит пустых разговоров? – Внезапно она почувствовала прилив сил. – Ты любишь меня и хочешь быть моим любовником? Прекрасно! Тогда давай повторим то, что уже произошло однажды!

– Кэрри, – сказал Дэвид, не сводя с нее внимательного взгляда.

– Ч-что? – едва слышно, испуганным голосом произнесла она.

– Расскажи мне все.

Дэвид поднялся с дивана, подошел к ней и обнял. Ей захотелось спрятать лицо у него на груди, но он ласково приподнял ее голову и заглянул в испуганные глаза.

– Сейчас же расскажи мне все!

Наверное, так будет лучше – иначе скрытая правда может заставить его подозревать ее в чем угодно.

– До тебя я ни разу не занималась любовью. Я имею в виду – нормально… Ты это понял?

– Продолжай.

Кэролайн в изумлении покосилась на него – такой реакции она никак не ожидала.

– Ты не понимаешь, о чем я говорю! – вспыхнула она.

– Понимаю. Даже лучше, чем ты думаешь.

– Но ты не можешь этого понимать!

– Почему ты так считаешь? – поинтересовался он.

– Да, я не знала, что такое нормальный секс. Дерек был первым мужчиной, который до меня дотронулся. Я имею в виду, после свадьбы… До свадьбы он даже не пробовал… ты понимаешь. А потом, в первую ночь, он пытался заняться со мной любовью, но мне было так больно, так страшно… В общем, ничего не вышло. И на следующую ночь тоже… Дерек сказал, что я неполноценная, урод…

Но Дэвид не захотел выслушивать мнения Дерека по этому поводу и, наклонившись, пылко поцеловал Кэролайн.

– Дэвид, – вяло пробормотала она, желая продолжить свой рассказ, но он покачал головой, взял ее на руки, отнес в спальню и бережно положил на кровать, а сам сел рядом и серьезно посмотрел ей в глаза.

– Кэрри, дорогая, я люблю тебя. Тебе понятно? И остановимся на этом. Больше ничто не имеет никакого значения. Мне наплевать на Дерека, на его мнение о тебе. Скажу одно: видно, он был совсем не таким суперлюбовником, каким притворялся. Иначе у вас с ним все пошло бы иначе. Ты должна забыть об этом. Теперь все будет по-другому. Ты уже убедилась в этом два месяца назад. Разве тебе не было хорошо со мной?

– Х-хорошо, – эхом отозвалась Кэролайн. – Да, да, очень!

– Доверься мне и больше ничего не бойся. Так будет всегда. Ты нормальная, полноценная, чувственная женщина. И ты доказала мне это. Хочешь – докажи еще раз.

– Конечно, хочу, – замирающим голосом прошептала Кэролайн, обвивая руками его шею…

Дэвид упал на груду подушек и уставился невидящим взором в потолок.

– Ух, – только и смог произнести он.

Кэрри улыбнулась, закутавшись в одеяло. Он зажег лампу над кроватью, затем приподнялся на локте и повернулся к ней. Она подползла к нему и прижалась.

– Неужели теперь с каждым разом мне будет все приятнее? Раньше я себе такого даже представить не могла, – восхищенно пробормотала она.

– Но ведь смогла же, – улыбаясь, ответил он. – И, должен тебе сказать, мне самому еще никогда не было так хорошо. Ни разу.

– Неужели? Но ведь у тебя…

– Да, конечно, мой опыт несравним с твоим, – улыбнулся ей Дэвид. – Но с тобой я понял, как это бывает, когда любишь по-настоящему.

– И как же это бывает?

– Волшебно, – прошептал он, и Кэролайн ни на секунду не усомнилась в его искренности. – Это действительно что-то необыкновенное. – Дэвид покачал головой, словно сам не мог поверить. – Раньше я никогда не думал, что такое может быть. Наверное, потому, что до тебя я никого не любил по-настоящему.

Удобно устроившись на его плече, Кэролайн счастливо улыбнулась: он действительно любит ее.

– А когда ты догадался, что… ну, словом, что я не совсем обычная женщина? – поинтересовалась она, слушая громкое биение, его сердца.

– Я чувствовал, что с тобой что-то не так, – медленно произнес он. – Я понял это по твоему напряжению, когда впервые коснулся тебя. Но в тот вечер, после окончания курсов, мне впервые удалось разбудить в тебе женщину. Тогда…

– Не надо, Дэвид. – Кэролайн стыдливо зажмурилась.

– Нет, надо, – усмехнулся он. – Почему ты стыдишься этого? Тогда ты, в сущности, и стала женщиной, познала высшее наслаждение. И я хочу, чтобы это продолжалось всю нашу жизнь.

– Да, дорогой, – нежно пропела она в ответ.

– Вообще, – рассуждал Дэвид, закинув руки за голову, – такое начало супружеских отношений, какое было у тебя с Дереком, встречается крайне редко. Но, повторяю, виноват в этом только он, и никто другой. Ты была совсем неопытной, от тебя ничего не зависело. Видимо, он не испытывал влечения к тебе, его интересовали только твои деньга. Наверное, это ужасно эгоистично с моей стороны, но я искренне рад, что именно мне удалось пробудить в тебе женщину. А его ты должна забыть как дурной сон. – Дэвид покрутил на пальце прядь золотистых волос. – Я интуитивно чувствовал, что под твоей внешней холодностью скрывается бешеный, неукротимый темперамент. Но ты должна была созреть для того, чтобы самой осознать это и дать волю чувствам. Поэтому я и старался держаться от тебя по возможности дальше, пока, – он хитро улыбнулся, – был способен устоять. Но теперь, любимая, ты должна забыть навсегда свои прежние страхи.

– Ты прав. Мне надо забыть Дерека. Ведь он искалечил меня, внушил мысль, что я какой-то уродец. А на самом деле неполноценным был он сам…

– Да, это так, – согласился Дэвид.

– Он видел, что все его попытки вызывают у меня только ужас и омерзение. Поэтому примерно через месяц после свадьбы он оставил меня в покое. Он совсем не страдал от этого: ведь у него нашлось много утешительниц, – рассказывала Кэролайн. – Но он продолжал надо мной издеваться, даже угрожал, что расскажет всем, что я отказываюсь спать с ним, что я ненормальная… А за свое молчание требовал денег.

– Я всегда знал, что он недостоин тебя! – в гневе воскликнул Дэвид. – Но я уговаривал себя не встревать между вами, потому что считал свое вмешательство нечестным, ибо сам хотел жениться на тебе. К тому же ты была убеждена, что влюблена в Дерека.

– Я же все объяснила тебе, – попыталась защититься Кэролайн, ни словом не обмолвившись о том, что тогда не решалась даже и мечтать о его, Дэвида, любви.

– Мне следовало позаботиться о тебе, – с раскаянием в голосе произнес он. – И убедить в том, что я – единственный достойный тебя мужчина.

– Знаешь, Дэвид, мне кажется, что тогда это было еще рано. Мне предстояло повзрослеть, стать кем-то, найти свое место в жизни. Иначе даже с тобой я осталась бы избалованной, ленивой девчонкой.

– Да, пожалуй, ты права, – согласился Дэвид, с восхищением глядя на любимую. – Теперь ты стала совсем другой: настоящей взрослой женщиной. Ведь ты устроилась на работу, стала сама зарабатывать…

– Надеюсь, что со временем я буду и хорошей матерью, – кокетливо проворковала она. – И ждать этого осталось не так уж долго…

– Как?! Неужели в тот раз мы с тобой… – Дэвид осекся и замолчал, с немым восторгом уставившись на Кэролайн. – Ты хочешь сказать…

– Да, именно это я и хотела тебе сказать. В тот вечер ты не позаботился о предосторожности, и я забеременела, – смущенно призналась Кэролайн.

– Ну, раз так, – радостно воскликнул Дэвид, – я просто обязан преподнести тебе дорогой подарок! И ты получишь его немедленно.

– Да?

– Подожди меня здесь, – скомандовал он и поднялся с постели.

– А я и не собираюсь никуда уходить. – Кэролайн удивленно проводила Дэвида глазами.

Он взял портфель, с которым пришел. Голый мужчина с портфелем в руках должен бы выглядеть очень комично. Но только не Дэвид Редферн. Это было необъяснимо, но он ухитрялся выглядеть солидно даже в таком забавном положении. Он принес и положил портфель на кровать перед Кэролайн.

– Что это? – с любопытством спросила она.

– Открой и посмотри, – сказал он, придвигая его ближе к ней.

Едва Кэролайн расстегнула замочек, как сверкающий всеми цветами радуги свет ослепил ее: перед ней лежали драгоценные рубины, прекрасные сапфиры, изумруды и бриллианты. Кэролайн застыла в немом изумлении.

– Ведь это драгоценности моей мамы, – приходя в себя, прошептала она. – Те самые, которые продал Дерек?

– Да, те самые. – Дэвид кивнул. – Они снова стали твоими. – С этими словами он, словно фокусник, извлек откуда-то из-под груды сверкающих украшений толстый, невзрачный конверт и торжественно вручил его Кэролайн. – А это – документы на право владения той самой нью-йоркской квартирой. Я всегда считал, что эта квартира по праву твоя и должна остаться твоей.

Но Кэролайн было совсем не до украшений или квартиры. Она теперь обладала кое-чем намного более дорогим: у нее был Дэвид! А совсем скоро будет и его ребенок. Она встала и прижалась щекой к его груди.

– Боже мой, Дэвид, – тихо прошептала она. – Я так сильно тебя люблю.

– Это хорошо, потому что отныне и навсегда я твой, – с улыбкой откликнулся он и, нежно обняв ее, добавил: – И душой и телом.

– Ах, так! – живо откликнулась Кэролайн. – За эти два месяца без тебя я успела кое-что прочитать, – вкрадчивым голосом проговорила она и зазывно на него посмотрела.

Пока они были в разлуке, Кэролайн, записавшись в библиотеку, внимательно проштудировала несколько известных книг "про это", и теперь ей представилась прекрасная возможность проверить свои знания на практике.

– Раз уж тебе удалось превратить меня в страстную, чувственную женщину, я должна теперь поддерживать свою славу, не так ли? Почему бы тебе сейчас просто не расслабиться? – нежно проворковала она. – И тогда ты узнаешь, на что я способна…

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

Реклама на сайте