«Непристойное предложение»

Жаклин Бэрд Непристойное предложение

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Лина в последний раз стрельнула глазами в зеркало, спрятанное от любопытных взоров зрителей за боковыми занавесями, и насмешливо усмехнулась своему отражению. Выражение ее лица недвусмысленно говорило, что она вполне собой довольна. Мда, что тут сказать, на нее глядела, посверкивая светло-зелеными глазами, высокая красивая девушка с прямым точеным носиком и полными чувственными губами. Сквозь тонкое кружево подвенечной вуали просматривались красиво уложенные длинные светлые волосы. Окутанная великолепным атласом и изумительными кружевами, она как будто сошла с полотен Гейнсборо.[1] Ну просто фантастически продуманный Клодом финал, изюминка или, как говорят, гвоздь программы его благотворительного показа мод!

Сияющие глаза затянулись печальной дымкой. Когда-то – сколько лет прошло! – она так мечтала облачиться вот в такой же неподражаемо прекрасный наряд! И все для него… для него одного. А вот теперь…

Гордо распрямив плечи, Лина растянула полные губы в обольстительной улыбке и скользнула вниз по подиуму. Зеленые глаза пробежались по изысканной публике. Баронский зал был заполнен до отказа. Лина плавно двигалась по подиуму, изредка застывая в грациозных позах и расточая улыбки – всем и одновременно никому. Затем последний поворот и – эффектное исчезновение за занавесом под оглушительный шквал аплодисментов.

У выхода собралась небольшая группка фоторепортеров. Сойдя со ступеней, Лина послала им приветливую улыбку, сделала несколько изящных шажков и с облегчением опустилась на заднее сиденье ослепительно белого «роллс-ройса», припаркованного на обочине.

Стоял прекрасный августовский вечер; небо над Лондоном окрасилось лучами заходящего солнца, здания купались в розовато-золотых потоках света.

Лина оправила натянувшееся на бедрах облегающее черное платье и вздохнула. Осталось провести сегодняшний вечер – последний! – с какой-нибудь престарелой супружеской четой, и она – о Господи, губы дрогнули в улыбке, – она свободна! Лина Лоренс сойдет со сцены, и возродится из пепла Кэтлин Лоренс Мелдентон, которую ждет не дождется карьера дизайнера, а может, и деловой женщины.

– Приехали, мэм.

Вежливый голос шофера вывел ее из задумчивости. Выглянув из бокового окна, она отметила, что машина остановилась у большого многоквартирного дома, расположенного на набережной Темзы. Шофер открыл дверцу с ее стороны, но, прежде чем она успела поблагодарить его и выйти, произошло нечто, от чего дыхание ее остановилось в груди на полувздохе: на сиденье рядом с ней скользнул высокий мужчина, и тут же раздался его глубокий мелодичный голос:

– Привет, Кэти! Сколько лет прошло, а ты все так же прекрасна. Годы явно обошли тебя стороной. Должен признаться, правда, я не в восторге от такого обилия косметики. – При этих словах загорелый указательный палец правой руки фамильярно прошелся по ее щеке. – А почему рот приоткрыт? Это что, приглашение к поцелую, милая моя Кэти? – Обволакивающий низкий голос медлительно растягивал слова, черные, влажно мерцающие глаза оглядывали всю ее с нескрываемым наслаждением. – Или, может, мне надо называть тебя Линой?

Уже сто лет, мелькнула мысль, сто лет никто, кроме отца, не называл ее этим именем – Кэти. Странно, ведь всего две минуты назад самым ее горячим желанием было вновь обрести его. Сердце гулко забилось где-то у шеи, едва она взглянула в красивое лицо этого большого человека, оттеснившего ее в самый уголок заднего сиденья «роллс-ройса».

Джейк Грэнтон… Какою волею судеб забросило его сюда, на эту улицу и именно в этот час? Она недолго раздумывала об этом, просто не хватило времени, и только матовая кожа щек заполыхала гневным румянцем.

– Какого дьявола! Что ты здесь делаешь? Немедленно выметайся из машины, слышишь, сию же секунду! – сердито выкрикнула она.

Но уже в следующее мгновение ей пришлось краснеть по другой причине: темные глаза Джейка собственнически прошлись по ее лицу, золотистым волосам, затем спустились к оголенным плечам, потом еще ниже – к полной упругой груди, едва прикрытой облегающим черным лифом платья и оттого выглядевшей еще более сексапильной. Словно не в силах оторваться от этого зрелища, глаза Джейка Грэнтона задержались несколько дольше, чем надо, на ее груди и только потом опустились к бедрам и скользнули по изысканным линиям длинных точеных ног.

Короткое платье без бретелек едва закрывало ее колени. Смоделированное самим Клодом, оно было задумано специально для финального выхода. Так называемый молодежный стиль. Сейчас она горько пожалела, что ему все-таки удалось уговорить ее надеть этот наряд, но разве с Клодом поспоришь…

Одернув короткую юбку, руки импульсивно взметнулись к груди. Созданный Клодом образ не был предназначен для этого человека, чье сексуальное влечение к ней, которое он и не думал скрывать, вызывало в ней ответное, но такое нежеланное чувство.

– Ты что, оглох? Я же сказала – убирайся отсюда! – выкрикнула она, вложив в этот возглас всю силу своего гнева.

На водителя она не смотрела, но боковым зрением отметила нерешительное выражение на его изборожденном морщинами лице и руку на дверце машины – то ли закрывать, то ли нет.

– У вас все в порядке, мэм? – учтиво спросил шофер. – Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет.

– Да. – Глубокий бас перекрыл ее голос. – Дама назначила мне свидание на сегодняшний вечер, а я, приятель, выложил за это три тысячи фунтов, представляешь? Если не веришь, проверь карточку агентства. Не теряй времени, дружок. Меня зовут Джейк Грэнтон.

Лина с изумлением наблюдала за тем, как водитель выудил из кармана карточку, прочел, что там было написано, и сверил ее с документами, предъявленными Джейком.

– Вроде все нормально, сэр, – сказал он наконец и, бросив короткий взгляд на Лину, захлопнул дверцу, забрался на свое сиденье и включил зажигание.

Автомобиль мягко тронулся, а Лина беспомощно залепетала:

– Подождите… Да подождите минуту…

– Ты меня удивляешь, Лина. Просто на глазах теряешь свое достоинство, – сквозь шум мотора прозвучал низкий бархатный голос. – Поступать так со мной, одним из твоих многочисленных поклонников, по крайней мере нечестно.

Огромным напряжением воли она взяла себя в руки. Где-то допущена досадная ошибка, и допущена, надо признать, именно ею, и никем другим.

– Не понимаю, Джейк, что все это означает. У меня назначено свидание с одной добропорядочной супружеской парой. Он – милый седовласый джентльмен, будет со своей женой. Что ты на это скажешь? – как можно спокойней поинтересовалась она.

– Этот милый седовласый джентльмен, как ты его называешь, мой агент на аукционе, и он должен был предупредить тебя, что вместо него на ужине будет кто-то другой, не так ли? Ни слова о жене, заметь. Если затрудняешься припомнить, можешь справиться у своего дружка Клода.

Ей ни к чему было освежать память, она и так все прекрасно помнила. Прошло всего два дня с тех пор, как она приехала из Франции в Лондон, чтобы принять участие в задуманном Клодом блистательном благотворительном шоу в пользу больных лейкемией. Клод, ведущий парижский модельер, пригласил ее на роль примадонны в этом грандиозном показе мод.

Шоу состоялось в величественном замке какого-то барона, и стоимость билетов была столь велика, что просто не укладывалась в сознании нормального человека. Кульминацией действа явился аукцион, на котором разыгрывались замечательные призы: от круиза на роскошной яхте до галстука одного из членов королевской фамилии.

Клод уговорил Лину составить кому-нибудь компанию во время ужина в качестве одного из призов. Сумма, которую пожелали выложить за этот в общем-то ничем не примечательный ужин с топ-моделью, поразила воображение Лины. Она все еще не могла привыкнуть к тому, что ее имя вызывает такой ажиотаж, ведь, если говорить честно, слава пришла к ней совершенно нечаянно.

Когда Лине было девятнадцать, она жила в Париже в доме своей подруги Анны и посещала лекции в школе искусств. Там-то она и повстречалась с отцом Алена, будущего мужа Анны. Это был Клод. Помнится, как искренне она расхохоталась в ответ на предложение Клода стать моделью в его компании. Да, ростом природа ее не обделила, что ни говори – выше ста семидесяти, и грудь на уровне – высокая и упругая. Но… чересчур полная.

Все ее возражения Клод отмел решительным взмахом руки. Как выяснилось, тощие, без груди и бедер, мальчишечьи фигурки вышли наконец из моды. И теперь прекрасная женская грудь снова обрела привлекательность в глазах взыскательной публики.

Тогда она и подумала: почему бы нет? Деньги ей нужны. К тому же таким образом она бы избавилась от унизительной зависимости от отца. Когда еще она закончит школу искусств – да и кто знает, как сложится дальше ее жизнь? В общем, идея Клода пришлась ей по душе, но такого успеха она никак не предвидела. К величайшему ее изумлению, ее лицо крупным планом появилось на обложке «Вога»![2]

Чуть позже, когда Клод отпочковался от так называемой «высокой моды» и целиком посвятил себя моделированию дамского белья и изделий из простого, но всем доступного полотна, его произведения рекламировала исключительно Лина, появляясь не только на обложках журналов, но и на пластиковых сумках, в которые женщины в магазинах обычно складывают свои покупки – лифчики, чулки, колготки и все такое прочее.

Сняться для сумок было явной ошибкой, повредившей серьезной карьере. Она и не подозревала, что подобного рода реклама способна вызвать такой эффект. Теперь все, то есть буквально поголовно, видели в ней сексуальный символ, и даже морские десантники стали пришпиливать ее фотографии к стенкам переборок. Неужели она представлялась им только грудастой штучкой на длинных ногах – и все? Но тогда она об этом не думала.

В прошлом году она много позировала для «Вога» и работала с классными фотографами, мастерами своего дела, но тем не менее своей безумной популярностью она была обязана той самой рекламной фотографии для сумок. Теперь ее повсюду узнавали, и такая слава, сказать честно, не очень ей нравилась.

Лина решила твердо, что это благотворительное шоу будет последним ее публичным выступлением. Ей уже исполнилось двадцать два года, пора заняться тем, чему она уже давно хотела посвятить всю себя, – дизайном. О ее намерении знал только один человек – Клод. И ей и в голову не приходило винить его за то, что он стремился «выжать» из нее все, на что она была способна, на этом последнем показе мод, тем более что он так увлекался благотворительностью. Но сейчас вопреки здравому смыслу она все же злилась на Клода: с ее стороны это было, конечно, ребячеством, но ведь в том, что она оказалась в этой машине в обществе человека, видеть которого она хотела меньше всего, была отчасти и его вина.

Она неловко повернулась на роскошном кожаном сиденье и окинула гневным взглядом молчаливо сидящего рядом мужчину. О, как ей хотелось стереть ухмылку с красивого лица!

Анна, подруга Лины, была дочерью французского дипломата, и это из-за нее Лина согласилась принять участие в шоу и аукционе. Они дружили с самого первого дня, как поступили в закрытую школу. Именно Анна переименовала ее из Кэтлин в Лину, и именно она неотступно находилась рядом, когда в восемнадцать лет вдребезги разбились ее наивные мечты о счастливом замужестве; Анна не покидала ее и после, тогда, когда Лина так в ней нуждалась. Позже Анна настояла на том, чтобы Кэти в своей карьере использовала имя Лина как своего рода псевдоним.

Страшно, невозможно представить, что этой хрупкой, темноволосой хохотушки больше нет в живых! Лина не только была подружкой на ее свадьбе, но и крестной матерью ее дочки. Всего двенадцать месяцев назад Анна легла в больницу для нескольких нехитрых тестов на анемию и больше оттуда не возвращалась – через четыре месяца она умерла.

Выразительные зеленые глаза Лины подернулись грустной дымкой. Все ее существо обратилось в прошлое. Но, услышав свое имя, она очнулась от воспоминаний.

– Лина Лоренс, любимица публики, утонченная, лишенная предрассудков женщина, – и ей, оказывается, нечего сказать. Ты разочаровываешь меня, дорогая!

Бросив затуманенный взгляд на сидящего подле нее человека, она произнесла:

– Я могу сказать тебе только одно: убирайся вон!

– Ах-ах! Что за выражения? И куда только подевалась послушная малышка Кэти?

Лина глубоко вздохнула. Ну же, вспомни наконец – ты уже не та влюбленная малолетка, что была раньше, а достаточно взрослая и абсолютно независимая женщина.

– Малышка повзрослела, – холодно произнесла она.

Когда она согласилась отужинать с благотворительной целью с кем-нибудь из выигравших, ей и в дурном сне не могло присниться, что этим «счастливчиком» окажется Джейк Грэнтон… Когда-то он очень обидел ее. Она ни за что не простит его… и не забудет.

Реакция на его внезапное появление в машине показала, что его власть над ней до сих пор не ослабла, и, к сожалению, нельзя было не признать – ее по-прежнему влекла к себе его исключительная мужская притягательность. Даже не просто влекла – поглощала, растворяла в себе.

Лине вспомнилось, как сегодняшние торги захлебнулись на совершенно непостижимой сумме в три тысячи фунтов, предложенной господином преклонных лет, расположившимся в дальнем конце зала. В знак благодарности она лично принесла ему свои поздравления, а когда отходила от его стула, краем уха услышала, как этот старик пробормотал, что на ужине его будет представлять кто-то другой. Помнится, она еще вздохнула тогда с облегчением. Вот дурочка-то!

Лина надеялась, что ей предстоит составить компанию какой-нибудь супружеской паре, а не ужинать с кем-нибудь с глазу на глаз. И почему она тогда все не выяснила?

– Ах, какая прелесть! Совсем как в добрые старые времена.

Лина чуть не подпрыгнула на месте, ощутив на своем колене тепло его руки.

Резко скинув наглую руку, она сквозь зубы отчеканила:

– Едва ли. Что-то не припомню, чтобы ты выводил меня в ресторан, да и в белом «роллсе» мы с тобой никогда не катались.

Этой колкостью она пыталась скрыть внезапно охватившее ее волнение. В том месте, до которого дотронулась его рука, кожа будто горела. Подобная реакция пугала и раздражала.

– Да, ты права, то была непростительная ошибка с моей стороны, – медленно проговорил Джейк. – Такая промашка, подумать только! Но что бы ты сказала, Лина, если бы я ее не допустил? А? Приняла бы мое приглашение? – Ответа он ждать не стал. – Так вот, не думаю. – Помолчав, он продолжил: – Ты очень чувственная женщина, Лина, а если верить тому, что о тебе понаписали, ты не чураешься разнообразия. Каким же я был идиотом, надеясь, что ты будешь верна только одному. А ты, оказывается… Итак, сегодня вечером мы будем наслаждаться друг другом, ты не против?

– Конечно, нет. – Она развернулась, чтобы получше видеть его лицо. В холодном тоне ответа не слышалось и тени сумятицы, раздирающей в этот момент ее душу.

Считалось, что Джейк Грэнтон был другом ее отца и держателем акций «Мелдентон Чайна», компании отца Лины. С тех пор как Лина вступила во владение своим пакетом акций, она не исключала возможности снова встретиться с Джейком, но никак не предполагала, что это случится так скоро. Отец Джейка умер несколько лет назад, и Джейк унаследовал «Грэнтон Холдингс». Отмежевавшаяся компания «Мелдентон Чайна» не нанесла урона его и без того огромному состоянию.

Да, она уже достаточно самостоятельная и может позволить себе разговаривать с ним со спокойным достоинством. Жаль только, что после долгой разлуки встретиться с ним пришлось в качестве супермодели Лины Лоуренс, а не на равных.

– Не знаю, зачем тебе это нужно, Джейк, – с каждой минутой обретая уверенность в себе, заговорила она, – но хочу сказать, что нет никакой необходимости проводить этот вечер вместе. Сейчас договорюсь с шофером, и он доставит тебя туда, куда ты захочешь. Да, и я внесу за тебя три тысячи фунтов. Так что не беспокойся, все будет в порядке.

Произнеся эти слова, она испытала чувство гордости за то, что голос ее не дрожит, да еще так удачно нашла причину отвертеться от ужина, сославшись на ошибку, но внутренне она содрогалась от мысли, что он все-таки настоит на своем. Назначенное свидание должно было продолжаться с восьми вечера до двух утра и включало в себя посещение дансинга и ресторана, но ее не устраивала перспектива столько времени провести в обществе этого человека. Она никак не могла позволить себе так долго оставаться с ним наедине.

Из-под длинных ресниц Лина украдкой взглянула на Джейка. Два года назад они расстались после жуткой, безобразной сцены. Она быстро подсчитала в уме: сейчас ему должно быть тридцать четыре. Поразительно, но за это время он не прибавил ни грамма, все такой же подтянутый, мускулистый…

Прямые черные волосы Джейка, сейчас чуть длинней, чем раньше, распадались на косой пробор и спускались на шею. Густые брови оттеняли и без того выразительные, почти черные, глубоко посаженные глаза в обрамлении густых, загибающихся ресниц, доставшихся ему в наследство от матери-итальянки. Нос прямой, ноздри, как сейчас отметила Лина, гневно раздуваются, а крупные губы растянуты в хищной улыбке.

– Ну нет, милая моя, хватит, дважды уже ты прогоняла меня, но в третий раз я не попадусь на твою уловку.

В голосе Джейка звучало столько холодной ярости, что зрачки Лины невольно расширились, и она не в силах была, сколько ни старалась, отвести взгляд от его насмешливых, впившихся в ее лицо глаз.

– Слушай, Лина Лоренс! – В его устах сценическое имя Кэти прозвучало каким-то немыслимым ругательством. – На протяжении нескольких часов ты будешь должна, слышишь, обязана развлекать меня. Я твой клиент и дорого заплатил за этот вечер, учти. – Его губы растянулись в циничной усмешке. – Скажи, неужто в наши дни такие зверские расценки – пять сотен в час?

Бешеная ярость вспыхнула моментально, и, не давая себе отчета в том, что делает, она инстинктивно взметнула руку. Однако удар не пришелся по цели: сильные мужские пальцы стальной хваткой перехватили хрупкое запястье.

– Ну-ну, Лина, остуди свой пыл. Ты же не хочешь, чтобы твой клиент появился в ресторане со свежим синяком под глазом. Уж кому, как не тебе, должно быть известно, что твой любимый Клод созвал для такого случая представителей прессы. Что станется с твоей карьерой?

– Ты делаешь мне больно! – стиснув зубы, прорычала Лина. Чтобы не заорать на него как торговка на базаре, она мысленно сосчитала до пятидесяти. Давление на ее запястье стало гораздо меньше, зато взамен появилось нечто худшее: большим пальцем Джейк стал нежно поглаживать ее ладонь. Поглаживание это, словно электрические разряды, покалывало кожу. Она посмотрела на Джейка и с изумлением увидела, что взгляд темных глаз заметно смягчился.

– Извини, Лина, не хотел.

Внезапно она почувствовала, что вся дрожит, хотя вечер выдался очень теплым. Сколько раз твердила она себе, что Джейка следует забыть, что прошел уже не один год, как они не виделись, но сейчас, в замкнутом пространстве уютного автомобильного салона, тонкий, чуть уловимый мужской запах едва не сводил ее с ума. Она не желала его ощущать, но ничего не могла с собой поделать, по одному этому запаху она где угодно узнала бы Джейка, даже с завязанными глазами.

– Никогда в жизни не посмел бы причинить тебе боль, – сказал Джейк, и на короткий миг она увидела мелькнувшее в его глазах странное выражение. Появилось всего на какую-то секунду, от одного взмаха ресниц до другого, и сразу потухло. Очарование исчезло, и он грубовато произнес: – Сегодня вечером мы будем наслаждаться друг другом, слышишь?

Лина глубоко вздохнула и сделала вид, что пропустила последнее замечание мимо ушей. Не надо ссориться с ним, тогда, может, удастся все спустить на тормозах. Спокойным голосом она проговорила:

– Слушай, Джейк, мы знакомы с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать, так зачем тебе понадобилось тратиться на аукционе ради свидания со мной? Достаточно было просто позвонить.

– Ну да, и ты тут же согласилась бы встретиться! – саркастически усмехнулся Джейк. Темные глаза мрачно сверкнули в полумраке салона. – Как же, так я и поверил! Или ты сделала бы мне скидку по случаю давнего знакомства? – Он вдруг развеселился. – И как это я не учел такую возможность? Ведь женщина редко забывает своего первого мужчину.

Надежды на спокойный разговор в одно мгновение развеялись в прах.

– Ах ты, самонадеянная надутая свинья! – задыхаясь от ярости, прошипела она. – Да как ты… – В самом деле, как он смеет глумиться над единственной ночью, проведенной вместе! Но договорить ей не удалось.

– Тише, Лина, тише, мы прибыли на место, так что сделай улыбку и приготовься позировать для прессы.

С горящими щеками, содрогаясь от бессильного гнева, она проследила за тем, как Джейк вылез из машины и распрямился во весь свой могучий рост. Разглядев позади него группу репортеров, она собрала волю в кулак, скользнула вслед за ним и оперлась на галантно предложенную ей руку.

От взгляда Лины, полоснувшего по его красивому загорелому лицу, не укрылась брезгливая усмешка, тронувшая чувственные губы, когда самый прыткий из репортеров, припав на колено, защелкал затвором фотоаппарата, торопясь запечатлеть пикантный момент: известная манекенщица, склонившись в три погибели, выбирается из машины. Выбранный им ракурс позволял любителям «клубнички» вовсю насладиться длинными ногами, которые едва прикрывала натянувшаяся юбочка.

Лина изобразила на губах приветливую улыбку, прильнула к Джейку, взявшему ее под руку, и сразу почувствовала, как он напрягся. Ого, мелькнула победная мысль, вот как он реагирует на ее близость. Значит, как бы он ни хорохорился, она ему не безразлична. Насколько она знала, Джейк терпеть не мог подобного рода рекламу. Ну так сегодня его репутация добропорядочного банкира сильно пошатнется. И поделом ему, весело подумала она.

Будучи фотомоделью, Лина давно привыкла позировать и с легкостью общалась с назойливыми репортерами, ее-то они не раздражали. Свободной рукой, тонкой и изящной, она провела по бедру и слегка прикоснулась к изумительной аппликации – красно-золотистая бабочка на лифе превратила ее короткое облегающее платье в сказочно-экзотический наряд. Профессионализм не оставил ее даже сейчас – как не подчеркнуть для публики эту чудесную деталь, столь тщательно продуманную Клодом, тем более что для аппликации он выбрал эскиз, выполненный именно ею, Линой, чем она немало гордилась.

Послав репортерам последнюю ослепительную улыбку, она позволила Джейку увести себя к дверям очень дорогого французского ресторана, расположенного в самом центре Мэйфэйр.

На первый взгляд Лине показалось, что в ресторане нет свободных мест, однако стоило им только перешагнуть порог, как тут же перед ними словно из-под земли возник метрдотель. Окинув Лину быстрым оценивающим взглядом, он с достоинством поклонился, заявил, что для их ресторана «большая честь принимать у себя такую гостью», и провел их к маленькому уютному столику на двоих, накрытому в центре зала.

От идущего подле Лины Джейка, одетого в безупречный черный смокинг и белоснежно-белую сорочку, исходила аура изысканности и материального благополучия. И если при появлении этой пары головы мужчин, как по команде, повернулись, чтобы проследить за Линой, то все женщины тоже повернули свои головки, но лишь для того, чтобы удобнее было взглянуть на ее красивого спутника.

Лина их не винила. За что, скажите на милость? Ведь он всегда был таким обаятельным, таким мужественным! Да и его многомиллионное состояние нельзя сбрасывать со счетов.

С благодарной улыбкой она взяла поданное официантом меню и с непринужденностью, которой всегда так гордилась, приняла на себя роль радушной хозяйки. Сейчас она покажет Джейку, что она уже далеко не та неопытная девочка, которую так пугала когда-то его величественная красота и мужское очарование.

– Что будешь заказывать, Джейк? Мне хочется авокадо и мусс из лосося на закуску, а потом рыбу под слабым соусом карри и чтобы было много-много свежих овощей. Что ты молчишь? Тебе того же самого?

Лина вопросительно изогнула изысканно очерченную бровь, поглядела на сидящего напротив человека и протянула ему меню. Она все еще находилась под влиянием шока, но смогла все-таки взять себя в руки и теперь не сомневалась, что достойно доведет до конца сегодняшнюю схватку. Он встретил ее прохладно-вежливую улыбку так же холодно, потом, даже не взглянув в меню, вернул его официанту, повторил заказ Лины и попросил принести для себя бифштекс в сметанном соусе и бутылку марочного шампанского.

– Сегодня я твой гость, Лина, но никогда в жизни я не позволял женщинам делать заказ за меня… – На миг, всего лишь на краткий миг, его глаза вспыхнули гневом, но, задержавшись на ее полной груди, сразу смягчились.

Это не могло укрыться от внимания Лины. Она вспыхнула и внутренне обругала Клода всеми мыслимыми и немыслимыми словами. Знала бы она, с кем придется сегодня ужинать, непременно придумала бы какую-нибудь отговорку, чтобы отвертеться. Странно, но Джейк всегда заставлял ее чувствовать себя неуклюжей, никчемной девчонкой-школьницей одним только взмахом длинных ресниц.

– Вот разве что в постели, моя дорогая, мне все равно, кто возьмет инициативу в свои руки. И тогда я могу предоставить прерогативу женщине. Иногда это, знаешь ли, так возбуждает… – Он издал короткий, но достаточно громкий смешок. – Ты согласна со мной? – Вопрос прозвучал насмешливо.

Сжав зубы, но не переставая улыбаться, Лина процедила:

– Может, прекратишь говорить гадости, Джейк? Давай просто спокойно поужинаем, если, конечно, тебя не затруднит соблюдать хотя бы видимость приличий. Не все же пикироваться. – Речь ее была краткой и без ужимок. Она устала от его намеков.

– Перемирие, значит. Так, Лина?

– Да, и не называй меня Линой. Раньше, когда мы были дру… – запнувшись на этом слове, она все же нашла в себе мужество продолжить: – друзьями, ты называл меня Кэти. Только во Франции меня знают как Лину. Теперь я дома. И снова стала Кэти.

– Друзьями, говоришь… Когда-то давно у меня действительно был друг, и звали его Кэти. Но женщина, сидящая сейчас напротив меня, совсем на того друга не похожа. Хочешь знать, кого я вижу перед собой?

– Не горю особым желанием, но нисколько не сомневаюсь, что рано или поздно ты все равно об этом скажешь. – Коротким смешком она постаралась скрыть внезапную боль в сердце. Как легко он отказывается от прошлой дружбы. Глупо, конечно, целых четыре года они почти не общались, но раньше ей казалось, что они были друзьями, даже больше чем друзьями…

– Так вот, перед собой я вижу очаровательную и весьма сексапильную женщину, которая на протяжении уже нескольких лет успешно пользуется дарованными ей природой внешними данными. Хочу спросить, Лина, то есть, прошу прощения, – Кэти, что ты ощущаешь, когда миллионы мужиков на обоих континентах засыпают с мечтами о твоем прекрасном теле? Тебя это как-то трогает?

– Я обыкновенная манекенщица, – отрубила девушка. Через мгновение, с изумлением услыхав искренний хохот откинувшегося на стуле Джейка, она возмущенно сказала: – Не вижу ничего смешного.

– О, конечно, конечно! Видел я твое изображение, как же! На пластиковых сумках, по всему свету, куда только ни забрасывала меня судьба. – Все еще смеясь, он вперил взгляд в ее лицо… – Клод зря времени не терял, этот парень сделал на тебе море денег. Потрясающий эффект, такое было бы не под силу даже прародительнице Еве! Все мужское население планеты часами пялится на твои голые грудки – просто глаз не отвести, до чего аппетитные. Бедные мужики! Небось ждут не дождутся, когда с них слезет крохотная тряпочка, и без того мало что прикрывающая, и уж тогда они насладятся в полной мере.

Губы Кэти растянулись в ответной улыбке: не отставать же от него, ишь развеселился! Она прекрасно понимала, что он сильно преувеличивает реакцию на тот снимок. Голой она, конечно, не позировала; ее тело было задрапировано значительно больше, чем позволяли себе многие женщины на пляже, только поза была заманчиво-соблазнительной: фотограф запечатлел ее в тот момент, когда она тянулась к ветке за сочным яблоком.

– Долго же ждать придется твоим мужикам, – парировала она. – Я эту тряпочку намертво приклеила.

– Боже мой, вот так и разбиваются иллюзии! – с притворным сожалением проговорил Джейк. Впервые за весь вечер они обменялись дружелюбными улыбками.

С подносом, уставленным тарелками, появился официант. Наслаждаясь изысканной кухней модного ресторана, Джейк забрасывал Кэти вопросами о ее работе. Она не стала вдаваться в подробности и рассказывала только о том, о чем обычно говорила перед репортерскими микрофонами. Таким образом им удалось спокойно перейти к кофе, удержавшись от оскорбительных замечаний.

Кэти, довольная, что все идет гладко, бросила в чашку кусочек сахара и для вкуса налила сливок. Не так уж плох оказался сегодняшний ужин по сравнению с тем, что она себе вообразила, узнав, кто будет составлять ей компанию. Хотелось надеяться, что и остаток вечера, то есть посещение ночного дансинга, пройдет так же хорошо… Ее чашка замерла на полпути к губам. Господи, о чем она только думает! Сидит тут и наслаждается обществом Джейка. Она сделала маленький глоток и поставила чашку на стол.

Да, он ведет себя с ней внимательно и предупредительно, но это всего лишь ловушка, теперь она знала это. Ни в грош ее не ставит, считает, что она ничем не лучше обыкновенной шлюхи, о чем сказал ей два года назад и на что недвусмысленно намекал сегодня вечером, и это лишь доказывает, что когда-то по уши влюбленная в этого человека восемнадцатилетняя девчонка была права. Этот хитрый, жестокий дьявол вполне способен воткнуть нож в спину, не переставая при этом мило улыбаться.

– Скажи, разве фотомоделям не надо следить за своим весом? – поинтересовался Джейк, кивнув на ее чашку кофе со сливками, затем перевел взгляд на ее обнаженные плечи и полуобнаженную грудь. Чувственные губы тронула ленивая улыбка, а глаза тем временем снова остро впились в лицо Кэти.

Во взгляде Джейка сквозило знакомое ей обаяние и мужская властность. Интересно, сколько несчастных женщин пало жертвами его обольстительных улыбок и ярко выраженной мужественности? Сотни, нет никакого сомнения. Да ее собственная мачеха Моника и та не избежала соблазна, с горечью подумала Кэти. Даже странно, что до сих пор он не влип ни в одну скандальную историю. В глазах широкой публики он всегда был чрезвычайно респектабельным, но довольно чопорным и скучным банкиром.

Кэти нарочито медленно поднесла чашку к губам и сделала небольшой глоток. Она тянула время, чтобы побороть чувство омерзения к себе за то, что когда-то была столь глупа, что позволила себе оказаться в сетях его очарования и стать одной из его многочисленных любовниц.

Поставив чашку на блюдце, она подняла на него глаза, оттененные длинными ресницами, и кокетливо рассмеялась.

– Зачем мне это нужно? По моей просьбе тысячи мужчин с радостью сядут на диету за меня, не так ли, дорогой?

– Ну да, как же я забыл про фотографию века! – саркастически протянул Джейк. Казалось, вся непринужденность внезапно покинула его. Бросив короткий взгляд на прекрасное лицо девушки, он кивком подозвал официанта и попросил чек.

Опять двадцать пять! – подумала Кэти. С чего бы, интересно, ему так плохо относиться к ней? С ее стороны было вполне закономерно испытывать к нему отрицательные эмоции, но уж никак не наоборот. Ну и ладно. Сейчас она полностью овладела собой и может держаться с ним абсолютно спокойно. Главное – не обращать внимания, и тогда вечер закончится без эксцессов.

Движением руки она остановила готового расплатиться Джейка.

– Сегодня ты мой гость, позволь мне. Официант замер в ожидающей позе с неоплаченным чеком на подносе.

– Нет, ни в коем случае, – сердито прорычал Джейк. Он швырнул на поднос кипу банкнот, бросил взгляд на шикарные золотые часы «Ролекс» на своем запястье и поднялся из-за стола.

– Вставай. Скоро одиннадцать, машина уже ждет. Пора кончать этот фарс.

Господи, откуда такая смена настроений? Только что задавал ей всевозможные вопросы, был внимателен, и вот на тебе! Вспышка беспричинного гнева. Да что он себе, в самом деле, позволяет!

– Ах вот как, фарс! – возмутилась она. – Позволь напомнить, что это была целиком твоя идея, или забыл? Тебе ведь ничего не стоит выбросить на ветер кучу денег, ты достаточно богат. Вовсе не обязательно было тратиться на этот ужин, проще было бы сделать пожертвование на благотворительные цели.

Увы, вся эта гневная тирада оказалась адресованной его спине – не слушая ее, он решительно направился к выходу. Однако воспитанность не позволила ему покинуть ресторан раньше спутницы, и он приостановился у двери. В отместку она намеренно устремилась в дамскую комнату, где провела довольно много времени, приводя в порядок прическу и подправляя макияж.

Когда они вновь расположились на заднем сиденье «роллс-ройса», лицо Джейка гневно пылало. Чтобы скрыть довольную улыбку, Кэти пришлось закашляться, прикрыв губы носовым платком. Поделом тебе, весело думала она, шагаешь по жизни, считая, будто ты – огромный подарок для женщин. Ничего не случится, если одна из них заставит тебя немного подождать для разнообразия.

– Приятно видеть, что ты в восторге от своей выходки, – сквозь зубы проскрежетал Джейк, – но я ненавижу попусту терять время.

– Сожалею, что заставила тебя ждать, – как можно равнодушней протянула она, но все же не смогла скрыть веселые нотки в голосе.

– Принимаю, но, если сегодня такое повторится еще раз, ты действительно об этом пожалеешь, учти, – ледяным тоном произнес Джейк.

Кэти воздержалась от замечаний. Она выиграла этот раунд, так к чему злорадствовать? Придя к такому решению, она расслабленно откинулась на спинку сиденья. На какое-то мгновение ей показалось, что она чувствует тепло его бедра. Но нет, они сидели далеко друг от друга.

Улучив момент, Кэти искоса поглядела на него. За полуопущенными ресницами выражение его глаз угадать трудно, видно только, что губы плотно сжаты. В красивом, волевом лице угадывалось что-то странно-задумчивое. Как не похож он сейчас на того веселого, смешливого парня, которого она когда-то знала. Рядом с ней сидел незнакомец с отсутствующим взглядом. И она от всей души желала, чтобы таковым он и остался.

– Повторяю, я спросил, не хочешь ли еще шампанского? Был бы крайне тебе признателен, если впредь на все мои вопросы ты будешь реагировать сразу.

После того как они покинули ресторан и расположились за столиком у Аннабел и, они почти не разговаривали. На резкое замечание Джейка Кэти нервно дернулась. Уйдя с головой в свои мысли, она совсем забыла о нем.

– Да, я бы выпила еще, – ровным голосом ответила она.

Шампанское принесли очень быстро, и внимание Кэти сосредоточилось на официанте, наливающем спиртное в широкий бокал без ножки, стоящий перед Джейком. Неужели он заказал себе виски?

– Разве ты не составишь мне компанию? Целую бутылку шампанского мне не одолеть.

– Нет, – натянуто произнес Джейк, – сегодня мне требуется кое-что покрепче. – Он поднес свой бокал к губам, сделал большой глоток и поднял на нее темные, загадочные глаза. – Не беспокойся, немного позже я выпью с тобой шампанского.

Чувственная улыбка на его губах не произвела на Кэти никакого впечатления. Если ему надо выпить чего-нибудь крепкого, так тому и быть. Наверняка он выбрал верную тактику: хорошенько напиться, чтобы оставшиеся несколько часов в ее обществе прошли гладко. Обо всем этом Кэти подумала быстро и совершенно спокойно. Что ж, неплохая тактика.

В интимной атмосфере ночного клуба шок от неожиданной встречи с Джейком окончательно прошел, и не такими возмутительными казались уже его замечания, всплывающие в памяти. Однако что он имел в виду, говоря, что выпьет с ней «немного позже»? Когда это – «немного позже»?

– Когда ты в последний раз видела Дэвида?

– Что? Отца? Давно, полтора года назад. – Неуместный, как ей показалось, вопрос вывел ее из задумчивости. Внезапно ей вспомнились его слова при встрече в машине: «Сегодня вечером мы будем наслаждаться друг другом». Тогда она не придала им значения, решила, что это одна из дурацких шуточек, к которым успела привыкнуть за годы в шоу-бизнесе. Сколько подобных намеков пришлось ей выслушать от мужчин, видящих в манекенщицах «доступных штучек»… Но сейчас, когда выражение лица Джейка стало другим, Кэти засомневалась, была ли это просто шутка. И запаниковала.

– Ты, конечно, в курсе, что Моника и Дэвид развелись? Или, может, дела семейные теперь тебя мало занимают? Ты же знаменитость, как же! – Джейк усмехнулся.

При упоминании имени мачехи Кэти выпрямилась на стуле.

– Да, ты прав, мне следовало навещать отца чаще, но в наше время весьма удобно общаться посредством телефона. Слышал о таком достижении цивилизации? – съехидничала она. – Так или иначе, мои отношения с отцом тебя не касаются. Не суй свой нос в чужие дела.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На воскресенье у Кэти был назначен обед с отцом. Они никогда не были особенно дружны. Кэти с раннего возраста составила о нем неколебимое мнение как о неисправимом бабнике, однако со временем пришла к выводу, что отец ничем не отличается от большинства особей мужского пола, и с тех пор перестала его осуждать.

Итак, завтра она поставит его в известность, что собирается заняться семейным бизнесом и войти в правление компании «Мелдентон Чайна», поставляющей на рынки Европы первоклассный фарфор. Она припомнила разговор с мистером Джеффризом накануне, и на ее гладком лбу появились досадливые морщинки. Джеффриз был их семейным нотариусом и, кроме того, вторым после отца опекуном Кэти и, будучи таковым, представлял ее интересы в связи с наследством, оставленным ей бабушкой. Составляло это наследство тридцать процентов акций в семейном бизнесе.

Под давлением обстоятельств Кэти была вынуждена заняться совсем иным делом. Конечно, она не собиралась притворяться, что карьера супермодели так уж ей претила. Напротив, сейчас, решив окончательно с ней распроститься, Кэти чувствовала привкус горечи. На этом поприще у нее появилось много хороших друзей, да и по свету она постранствовала немало. Но тем не менее ее никогда не покидала мысль, что она только играла роль, не больше. Но играла ее, надо сказать, очень успешно.

Она прошла отличную школу, это тоже нельзя сбрасывать со счетов. Ведь именно Клод научил ее разбираться в эскизах и узорах, составлять композиции. Он всячески поощрял ее, используя в своих моделях декоративные детали, задуманные, а иногда и выполненные Кэти. Она безмерно ценила опыт, приобретенный за время общения с Клодом, но сейчас заранее предвкушала удовольствие от новой работы в качестве дизайнера, разрабатывающего рисунки для фарфоровых изделий, – то есть дела, которому она посвятила долгие годы обучения в школе искусств.

Чтобы вывести Кэти из задумчивости, Джейк протянул через столик руку и дотронулся до ее пальцев. Кэти вздрогнула и пролила на скатерть немного шампанского из своего бокала. Она была настолько поглощена своими мыслями, что едва не забыла и о нем, и о его ядовитом замечании, что совсем не думает об отце.

– В мои планы не входило ссориться с тобой сегодня, Кэти. – Черные глаза внимательно смотрели в светло-зеленые. – Но твой отец – мой старый друг…

Он назвал ее «Кэти», значит, не забыл просьбу называть ее именно так. Но последние его слова – «старый друг»! О нет, только не это! Довольно ухищрений, довольно лживых слов, больше она не попадется в его сети.

– Не суй нос не в свое дело, сказано тебе! – оборвала его Кэти, отдергивая руку. Она усмехнулась: уж лучше иметь врага, чем такого друга.

– Послушай, мне кажется, что в качестве давнего друга я имею право вмешиваться в ваши семейные дела. Твой отец, увы, уже стар, за последние четыре года ты почти не виделась с ним. Он предоставлен самому себе и, конечно же, очень одинок. Если бы тебя с головой не захватила твоя дурацкая карьера и если бы в тебе было поменьше эгоизма, то могла бы и вспомнить о нем.

Его жесткий тон привел ее в ярость. Чертов мужик! – внутренне вскипела она, выслушивая обличающую отповедь.

– Да, Боже мой, ведь дом твоего отца всего в десяти минутах езды от отеля, где ты остановилась, – продолжал Джейк. – Тоже мне, любящая дочь!

– В твоих устах такая трогательная забота о моем отце звучит по крайней мере лицемерно, чтобы не сказать больше, – раздраженно парировала Кэти.

Да как он только смеет поучать ее! Послушать его, так он прямо печется об ее отце, а ведь она, Кэти, прекрасно знает, что еще до того, как Моника вышла за папу, Джейк был ее любовником. А может, и по сей день является таковым, кто знает? Думая о своей семье, она уже давно представляла себе некий тройственный союз, или, говоря прямо, любовь втроем – отец, Моника и Джейк. Ей самой чудом удалось избежать хитроумно расставленных Джейком сетей, а теперь вот приходится сидеть здесь и выслушивать его лживую болтовню.

– Что ты имеешь в виду, позволь узнать? – холодно поинтересовался Джейк.

Кэти хотела было подняться из-за стола, но широкая сильная ладонь схватила ее за руку и принудила снова опуститься на стул.

Вырвав свою руку, чему он, впрочем, не противился, Кэти медленным аккуратным движением наполнила доверху бокал, поднесла его к губам и выпила мерцающий напиток до дна. Ну и нахал, однако! Он еще осмеливается спрашивать! Она снова наполнила свой бокал, не задумываясь о последствиях.

– Я, кажется, задал тебе вопрос. Мне не привыкать, не раз меня всячески оскорбляли, но никогда не называли лицемером. Так что ты хотела этим сказать? – поторопил он ее с ответом.

– Ничего особенного, – пробормотала Кэти, затем подняла бокал и с жадностью осушила его. Не хотелось вспоминать о том неприятном случае. – Нечего тебе волноваться о моем отце. Кстати, завтра я намереваюсь с ним повидаться.

– Ты уже несколько дней в Лондоне. Как это мило с твоей стороны – вспомнить о старике как раз накануне возвращения во Францию со своим дружком! Из чего следует, что под твоей утонченной, изысканной оболочкой скрывается все та же испорченная, эгоистичная девчонка, и больше ничего, – презрительно протянул Джейк. – А я-то надеялся, что время тебя изменило…

Кэти в очередной раз аккуратно наполнила свой бокал вином и снова осушила его. Ее рука дрожала от охватившей ее ярости, с новой силой заклокотавшей в груди. Но Кэти и в самом деле изменилась: та бессловесно подчинявшаяся его воле девушка, которой он с такой легкостью манипулировал, исчезла. Испарилась. Презрительное, глумливое превосходство, сквозившее в его голосе, оказалось последней каплей.

Долгие годы она всячески избегала выяснять отношения с этим человеком, предпочитая скрывать терзающую ее боль за различными незначительными отговорками. Но сейчас другое дело, сейчас она все ему скажет… Нет. Кэти сделала глубокий вдох. Как-никак она и в самом деле натура утонченная, и ей ни в коем случае нельзя срываться. Поэтому она невозмутимо ответила:

– Между прочим, я никуда не собираюсь возвращаться. Завтра поеду к отцу и скажу, что намерена остаться здесь навсегда. К твоему сведению, хочу претворить в жизнь давнюю мечту и войти в семейный бизнес.

– Это ты-то, Лина Лоренс, собираешься сидеть в офисе и с девяти утра до пяти вечера перекладывать бумажки с одного места на другое? Не смеши меня, ради всего святого, – усмехнулся Джейк, однако в глазах его промелькнул какой-то странный огонек, когда он взглянул на ее прелестное порозовевшее лицо.

Но Кэти зафиксировала внимание только на его издевательском тоне.

– Ошибаешься, Джейк, я уже не Лина Лоренс, я Кэти Лоренс Мелдентон. Когда-то тебе удалось поспособствовать тому, чтобы я осталась вне дел нашей фирмы, но теперь тебе это не удастся. Я знаю, с кем имею дело. Ты отъявленный негодяй. И «лицемер» – самое безобидное определение твоей сущности.

– Мне бы хотелось услышать твои объяснения по поводу последнего замечания. Насколько я помню, по отношению к тебе я всегда вел себя исключительно корректно. Предложил тебе не только свою фамилию, но и все прилагающееся к ней. Я так хотел, чтобы ты осталась со мной в Лондоне, я тебя отсюда не гнал, если помнишь, ты сама пожелала уехать, по собственной воле. Тебе, видишь ли, захотелось повидать мир. – Губы его скривились в насмешливой ухмылке. – По крайней мере так ты объяснила причину своего отъезда мне.

Да, именно так Кэти тогда и сказала, и сейчас приходилось признать, что она просто солгала. Она опять потянулась за бокалом: ей требовалось восстановить самообладание, чтобы все-таки излить наболевшее. А что? Пусть знает.

– Скажи, почему ты меня так ненавидишь? Я что, нечто вроде укора совести для тебя? – серьезным тоном спросил Джейк. Его длинные пальцы сомкнулись вокруг ее руки, играющей ножкой бокала. – Довольно. Хватит пить, – твердо добавил он.

Она опустила взгляд на его загорелую руку, потом подняла глаза и взглянула в черные зрачки. Джейк сидел, перегнувшись к ней через столик, лицо без всякого выражения, и только опасный блеск в глубине глаз выдавал едва сдерживаемое волнение.

– Все эти годы я многое прощал тебе, Кэти, потому что… – он помедлил, – потому что я высоко ценил наши отношения, уж не знаю, как это лучше назвать. Но никому, ни единому человеку в мире я не позволю безнаказанно говорить со мной так, как ты сегодня. Давай-ка выкладывай, что у тебя на душе. Мне нужна вся правда – и немедленно.

Правды, значит, захотелось, подумала Кэти. Допустим, она скажет, что с самого начала знала о его отношениях с Моникой. Так, ну и что это даст? Да ничего. Эта правда, которой он так добивается, только докажет, что его измена больно ранила ее, Кэти. Будучи очень проницательным человеком, Джейк сразу же поймет, насколько сильно она его любила… Нет, пусть не думает, что она до сих пор принимает их отношения близко к сердцу. Наоборот, пусть по-прежнему соглашается с теми, кто считает чувства юных девушек крайне непостоянными, пусть лучше и дальше думает о ней как о беспечной, неразборчивой в связях, ветреной девице, чем узнает правду о той ранимой, влюбленной в него девочке, какой была в то время Кэти. Даже тогда, в восемнадцать, она отличалась гипертрофированным чувством гордости, и не собиралась терять его сейчас, в пылу ярости, вызванной этим разговором.

– Кэти, я жду ответа, – напомнил Джейк.

Как же все это больно! Сколько нервов вытянула у нее сегодняшняя встреча, кто поймет! Ей хотелось – больше всего на свете! – как можно скорее вернуться в свой номер в отеле. Иначе она не вытерпит и наговорит массу того, о чем будет жалеть позже…

– Давай уйдем отсюда. С меня достаточно, поверь. А неустойку я тебе, естественно, возмещу. – Она встала со стула и слегка покачнулась: ноги отказывались слушаться.

Но Джейк вовремя обхватил ее за талию. Наклонившись к ее уху, он негромко произнес:

– Ответь мне, и я сразу же отвезу тебя в отель. Кэти уловила в его голосе решительную настойчивость.

– Какая разница? – устало спросила она. И действительно, к чему ворошить прошлое?

– Разница есть. По крайней мере для меня, – отозвался Джейк. Он развернул ее так, чтобы она смотрела ему в глаза, и крепко прижал к себе – Так ответь, Кэти, почему ты считаешь, что была вынуждена оставить работу в фирме именно из-за меня? И почему назвала меня лицемером? – металлическим голосом добавил он. – Я хочу знать. Пока что не понимаю ни того, ни другого.

Вскинув голову, Кэти поймала пронизывающий взгляд горящих темным огнем глаз. Всем своим существом ощущала она исходящий от его тела жар, чувствовала твердую мускулистость бедра, тесно соприкасающегося с ее боком. Даже сквозь хмель, бродивший в ее голове, она понимала, что он настроен решительно. О, как кружится голова! Надо немедленно выйти на свежий воздух, но… Но сперва следует ответить на его вопрос, а то не отвяжется.

– Ты совратил меня, когда мне было всего восемнадцать. А я ведь была дочерью твоего «давнего друга». Удивительно, как у тебя хватает нахальства стыдить меня за мой образ жизни!

– Я тебя совратил? Я?! – воскликнул Джейк. – Да ты же сама на это напрашивалась!

И возмущенный вскрик, и последующее грубое замечание Кэти оставила без всякого внимания.

– Да перестань, Джейк, – протянула она, стремясь самоуверенной улыбкой скрыть неприятные воспоминания о Монике. Однако помимо ее воли улыбка перешла в горестную усмешку. – Вспомни, когда мы с тобой были в постели… – она не смогла произнести «занимались любовью», – я спросила тебя, любил ли ты кого-нибудь кроме меня. Помнишь? Господи, как же я была наивна! Я ведь на самом деле поверила, что ты был так же чист и непогрешим, как и я. А оказалось, ты мне наврал, просто занес меня в свой длинный список, и все. – С некоторым удовлетворением Кэти отметила, что в его загорелое лицо бросилась краска стыда. – Ну, и как же это называется, Джейк? Раздвоение морали? Или все-таки лицемерие? Я не жду от тебя ответа, я-то знаю, каким словом назвать твое поведение. – Кэти презрительно фыркнула. Губы Джейка дернулись, но, прежде чем он успел что-либо сказать, Кэти с насмешкой поинтересовалась: – А кстати, когда ты, «давний друг», сам в последний раз навещал моего отца?

Рука, поддерживающая ее за талию, безвольно повисла. Кэти перестала ощущать тепло, исходящее от Джейка. Она взглянула в его лицо и, к своему изумлению, поймала засветившееся в его черных глазах чувство вины.

– Я не видел его год или чуть больше, но все это время я был в отъезде, – произнес Джейк, отведя взгляд.

Вот это удача! Ей повезло – она попала в больную точку. Вполне понятно, что он долгое время не приезжал к отцу, мелькнула горькая мысль. Что могло привлекать его в доме, который покинула Моника?

– Давай говорить прямо, Джейк, – резко заявила Кэти. – У тебя земля горела под ногами!

Яростной боли, вспыхнувшей в его глазах, заметить она не могла, потому что в этот момент он вскинул голову и невидящим взором обвел зал. Потом, словно вдруг осознав, где находится, повернулся к ней. Пауза, длившаяся мгновение, пронизала обоих шаровой молнией. Кэти показалось даже, что Джейк собирается хорошенько встряхнуть ее за плечи, но вместо этого он выпрямился и больно сжал ее локоть.

– Здесь неуместно выяснять отношения, – решительно сказал он. – Пойдем, нам пора.

Они вышли из клуба. Свежий ночной воздух так подействовал на Кэти, что ноги ее подогнулись, и если бы не стальная рука Джейка, она бы неминуемо рухнула на асфальт. Это все из-за выпитого шампанского, мрачно решила девушка. Во Франции она привыкла к вину, но сегодня, в этом ночном клубе, она, что ни говори, выпила четыре полных бокала без всякого перерыва.

Ее ослепила фотовспышка. Зажмурившись, она инстинктивно дернулась и спрятала лицо на широкой груди Джейка. Вот уж удачный денек выдался сегодня у репортеров, подумала она, и это была последняя трезвая мысль, мелькнувшая в ее белокурой головке.

– Как ты себя чувствуешь? Все в порядке? Самостоятельно идти можешь? Или донести тебя до номера?

Кэти с трудом разлепила ресницы. Над ней склонялся Джейк, на красивом загорелом лице – озабоченность, брови сдвинуты. Забота о ней или все-таки брезгливость? Нет, надо было все же переходить в атаку, раз уж он сам напросился… Голова ужасно кружилась, но Кэти сообразила, что находится в салоне «роллс-ройса» и что они остановились у Парк-отеля, где она снимала номер.

Разгоняя алкогольную мглу, туманящую мозг, она собралась, как могла, и проговорила:

– Благодарю. Дальше я пойду сама. – Мысленно она перекрестилась: может, теперь он от нее отвяжется. – Провожать меня не надо. – С этими словами она достаточно элегантно, как ей показалось, выскользнула из машины, но, очутившись вне ее, заметно покачнулась. Постояла секунду, сделала шаг к дверям, и тут ее снова подхватила сильная мужская рука… Кто-то взял ее за талию и втащил вверх по ступенькам.

– Дурочка, маленькая глупенькая дурочка, тебя нельзя оставлять без присмотра, – мягко проговорил Джейк. Потом развернулся к стойке портье и попросил ключ от ее номера.

Как ни была пьяна Кэти, понимающая улыбка на губах портье не укрылась от ее сознания. Чтобы показать, что его догадка неверна, она сделала шаг в сторону.

– Хочешь, я закажу кофе в номер? – спросил Джейк.

– Нет, не надо. Никогда не пью кофе на ночь глядя, – ответила Кэти. Какой там кофе! Любопытный взгляд портье отрезвил ее значительно быстрее, чем это мог сделать сей крепкий напиток. – Дай мне ключ. – Она требовательно протянула руку ладонью вверх. Не хватало еще, чтобы он поднялся с ней в номер; не настолько, черт побери, она пьяна.

Но вместо того, чтобы отдать ключ, Джейк схватил ее протянутую руку и сжал в своей ладони.

– Я привык провожать дам до двери, Кэти. – Его губы дрогнули в едва уловимой довольной улыбке. Усилив давление на ее руку, он придал Кэти известное ускорение в сторону лифта. – Неужели ты хочешь испортить кайф этому парню? Он же всю ночь будет представлять нас обоих вместе!

– Не всю ночь, Джейк. – Кэти бросила взгляд на золотые часики на тонком запястье. – По контракту от заказанного тобой времени осталось сорок минут. И все. Ни минутой больше, прими это за факт. – Ей с трудом удалось взять себя в руки и поставить все на свои места. Пусть поймет, что она всего лишь исполняет свои обязанности – не больше.

– В таком случае не буду терять драгоценное время, – проворковал Джейк и, едва дверца лифта закрылась, заключил Кэти в объятия.

Его губы с силой вдавились в ее рот. Неожиданный поцелуй возбудил в ее памяти множество сладостных воспоминаний, которые она мучительно гнала прочь, страстно желая избавиться от них навсегда. Мускулистые руки скользнули по оголенной спине и с силой прижали Кэти к твердой мужской груди. Зубы впились в ее нижнюю губу, требуя ответной реакции, настаивая, чтобы она наконец отдалась во власть сдерживаемой обоими на протяжении всего вечера страсти.

Ярость боролась в ней с растущим возбуждением. Ей так хотелось поддаться эротическому напору Джейка, раствориться в опьяняющем поцелуе, но она намеренно сдерживала себя. Джейк не должен понять, что ему так легко удастся сломить ее волю и вскружить ей голову, утопив все обиды в порыве желания.

Кэти приподняла ногу и резко опустила вниз. Острый каблучок впился в мягкую кожу туфли Джейка. Он тут же выпустил ее из объятий и, как заяц, запрыгал по кабине лифта, поджав поврежденную ногу.

– Какого черта! Я же могу остаться хромым! – взревел он.

Как только дверцы лифта бесшумно разошлись в стороны, Кэти выскользнула из кабины. Глаза Джейка не предвещали ничего хорошего, в них была жажда мести, но, даже несмотря на грозящую расплату, Кэти не удержалась и прыснула в кулак – такое забавное зрелище являл собой Джейк, прыгающий на одной ноге.

– Кончай делать из меня шута, Кэти, иначе тебе придется сильно об этом пожалеть, – угрожающе выкрикнул он и многозначительно добавил: – Если ты думаешь, что тогда, в Париже, ты видела меня в самом худшем проявлении, ты жестоко ошибаешься. Поверь, я могу быть и пострашнее.

Кэти и без того была не рада их сегодняшней встрече, но упоминание о той сцене в Париже заставило ее содрогнуться. Однажды она уже пошла наперекор судьбе по его вине, сейчас она твердо намерена вернуться в отчий дом и заняться любимым делом. Она не позволит ему снова вмешаться в свою жизнь.

– Прошу тебя, открой дверь, – не глядя на Джейка, сказала Кэти. Вот прямо взяла бы сейчас и ударила его… С замиранием сердца наблюдала она, как загорелая рука вставляет ключ в замочную скважину.

Джейк, забыв о джентльменских манерах, первым вошел в номер.

– Благодарю, – буркнула она и, оттерев его плечом от двери, с быстротой молнии юркнула в спальню, а оттуда в ванную комнату и защелкнула замок. Вслед ей несся разъяренный вопль Джейка:

– Дьявольщина! Кэти, мне еще много надо сказать тебе!

– Ну, так напиши письмецо, – ответила она дерзко.

Дверь заперта, больше ей ничего не грозит. Крик Джейка все еще звенел в ушах. Кэти перевела дыхание. Все, что мне сейчас нужно, туманно подумала она, так это поскорее принять холодный душ, и, если удача меня не покинет, когда выйду из ванной, Джейка в квартире уже не будет.

Неверными руками Кэти стянула одежду, до отказа вывернула кран и шагнула под душ. Содрогнувшись от холода, подставила лицо под ледяную струю. Через некоторое время хмельной дурман стал рассеиваться, это было так приятно, что она и не думала выключать воду. Запрокинув голову, она стояла так до тех пор, пока дверь не заходила ходуном под оглушительными ударами кулака.

– Кэти! – проорал Джейк. – Даю тебе две минуты. Если ты не выйдешь за это время, я к чертовой матери выломаю дверь!

О Боже, Джейк еще тут. Кэти тихонько застонала. Оставит он ее когда-нибудь в покое? Ведь давно уже должен был бы убраться восвояси, так нет же, торчит здесь, а теперь вот ломится в дверь. Никакого желания снова препираться с ним Кэти не испытывала, но иного выхода, пожалуй, не было; нельзя же вечно прятаться в ванной. Пришлось выключить воду. Кэти обернула мокрые волосы одним мохнатым белым полотенцем и насухо вытерлась другим.

– Осталось тридцать секунд, – раздался из-за двери голос, не предвещающий ничего хорошего.

Кэти поспешно накинула просторный банный халат и перехватила тонкую талию пояском. Бросила быстрый взгляд в зеркало – и на мгновение замерла: от красотки с пресловутых рекламных сумок не осталось и следа. Косметика с лица смыта, волосы скрыты под полотенцем, взгляд затравленный. В общем, ничем не примечательная и к тому же довольно напуганная девица.

– Десять секунд!

От звука его голоса Кэти вздрогнула и очнулась. Прошла к двери и щелкнула замком.

– Ого! – сорвалось с губ Джейка изумленное восклицание.

Он стоял возле широкой кровати. Господи, да он же раздевается! Сердце Кэти бешено запрыгало в груди. Пиджак и галстук уже сняты, рубашка расстегнута до самого пояса. Расширенными глазами она смотрела, как он проворно вытаскивает золотые запонки из белоснежных манжет.

Беспомощный взгляд задержался на обнаженной мускулистой груди. На какой-то миг Кэти охватило безумное желание дотронуться до него, почувствовать под пальцами упругую силу крепкого загорелого тела. Она даже сделала непроизвольный шаг вперед, таким мощным магнитом тянул к себе этот человек, таким звериным обаянием веяло от него. Кэти взглянула в его глаза – и застыла от того, что прочитала в его взгляде.

Да, без сомнения, в черных глазах таилась опасность, доселе никогда ею не виданное неистовство страсти. Пожалуй, она впервые полностью осознала, что значит итальянский темперамент. Разглядывает ее с какой-то первозданной звериной откровенностью, нагло раздевает глазами. Кэти внутренне напряглась и затянула пояс потуже.

– Черт побери, Джейк, что ты себе позволяешь! – Судорожно проглотив комок, застрявший в горле, она перешла в наступление. Сколько же виски он сегодня выпил? – подумала она, вглядываясь в странный блеск черных зрачков.

– С тобой бессмысленно говорить, я понял, что это ни к чему не приведет. Давным-давно надо было нести тебя в постель и любить до тех пор пока ты не забудешься настолько, что согласишься на что угодно.

Слушая его, Кэти сердцем понимала, что от этого человека надо бежать подальше. Однако, то ли под влиянием выпитого шампанского, то ли из-за наигранной храбрости, она слишком близко подпустила его к себе. А кстати, мелькнула мысль, что он хотел сказать этим «согласишься на что угодно»?

Тем временем Джейк протянул руку и сильными пальцами приподнял голову Кэти за подбородок. Взмахнув длинными ресницами, она иронично выгнула бровь.

– Прости, Джейк, дорогуша, я и не предполагала, что ты способен на подобный спектакль. – У нее вырвался нервный смешок. – Но оставим эту тему. Уже слишком поздно, вечер закончен, тебе пора уходить.

Кэти удалось сохранить относительное спокойствие, зато Джейк рассвирепел настолько, что едва не придушил ее. Две томительно долгие минуты он боролся с собой, потом севшим от ярости голосом проскрежетал, передразнивая ее слова:

– Прости, Кэти, дорогуша, но я с тобой не согласен. Сейчас половина второго, а я оплатил время до двух ночи, так что у меня есть еще полчаса.

В мгновение ока напускная храбрость испарилась неведомо куда. Отталкивая Джейка одной рукой, другой она изо всех сил старалась запахнуть потуже халатик, однако он и тут ухитрился опередить ее – стремительным движением схватил ее за кисть и завел обе руки за спину.

– Сейчас же отпусти меня, слышишь? Грубое животное! – взвизгнула девушка в неподдельной ярости.

– И не подумаю! – непреклонно выпалил в ответ Джейк. Будто выстрелил. Свободной рукой он стал развязывать пояс, стягивающий тонкую талию Кэти.

Ужас и смятение охватили ее. Мускусный запах, исходящий от мужского тела, дурманил голову, будил воспоминания и чувства, которые она считала давно забытыми. Немного запоздало она начала выворачиваться, но как можно противостоять огромному, сильному, как бык, мужчине? Незыблемой скалой возвышался он над ней, и ее тщетные попытки вывернуться не только ни к чему не привели, но сослужили ей «медвежью услугу»: халатик еще больше распахнулся и окончательно сполз с матового плеча. Все остальное он проделал сам.

Темные повлажневшие глаза медленно оглядели обнажившуюся грудь, потом опустились ниже, к плоскому подтянутому животу, потом еще ниже – к изящно очерченным бедрам и точеным длинным ногам. Не скрывая явного восхищения, Джейк рассматривал Кэти, затрясшуюся от этого бесстыдного взгляда.

– Не будь смешным, Джейк. Прошу… отпусти меня. Ну, пожалуйста, – умоляющим голосом попросила она. Все средства хороши, лишь бы освободиться из его объятий! Никогда в жизни она не была так напугана, как в эту минуту.

– Вот оно как, я, значит, смешон в твоих глазах! А ведь ты права, маленькая дрянь, однажды я действительно был смешон – по твоей милости, между прочим. Тебе удалось даже усовестить меня лживыми мольбами о пощаде. До сих пор помню твои слова о том, что ты слишком молода. Как же, ты ведь жаждала повидать мир! Надо признать, ты была так убедительна, что я как дурак поверил тебе. А ты всего лишь притворялась, роль играла. На самом деле ты всегда видела во мне негодяя, любвеобильного жеребца, и только. Я ждал тебя два года, твердил себе: «Потерпи, дай ей время повзрослеть, пускай поразвлекается немного в кругу сверстников». Я терпел, а ты цинично посмеялась над моими чувствами. Так вот, дорогуша, ты достаточно повзрослела и сегодня смеялась надо мною в последний раз, клянусь Богом. Твои похождения известны всему свету, и сейчас настал мой черед. Ты за все заплатишь, слишком много мне задолжала. Использовала меня, чтобы расстаться с обременяющей тебя невинностью, после чего я стал недостоин даже дотронуться до такой святыни – твоего тела. Вот ведь идиотизм какой – теперь каждый заплативший определенную мзду может проводить с тобой время! – Черные глаза зло сощурились, впившись в ее побелевшее лицо, покрытая загаром рука схватила ее за обнаженное плечо и рывком притянула к себе.

Господи, что он такое говорит? Это же все неправда, от начала и до конца неправда. Как же ему все объяснить? Кэти запрокинула голову и посмотрела в красивое лицо, склонившееся к ней. Как же суров и беспощаден его взгляд! Кажется, прожигает насквозь. Ясно, что в своей безжалостной ярости Джейк способен на все, абсолютно на все. Кэти била дрожь, с которой она никак не могла справиться.

– Пожалуйста, – беспомощным голосом повторила она, нервно проводя языком по пересохшим губам. – Я прошу…

Закончить фразу ей не удалось. Джейк склонил темноволосую голову и с грубой беспощадностью впился в ее губы. Во рту появился сладковатый привкус крови. Это не было поцелуем любящего мужчины. Нет. Скорее – доказательством первобытной силы, предвкушением животного обладания.

Рука, захватившая в железные тиски ее запястья за спиной, прижимала ее к мускулистым бедрам. Всем существом она чувствовала его возбуждение. И внезапно ее охватила волна страстного, так долго сдерживаемого на протяжении этого долгого вечера желания. Как ни старалась, ничего поделать с собой она не могла. Тем более, что его рука соскользнула с ее плеча и властно обхватила полную грудь. Возбуждение огненной стрелой пронзило ее тело.

Гортанный вздох вырвался из ее рта. Джейк как будто ждал этого сигнала: руки сразу же ослабили стальную хватку, а губы перестали причинять боль.

Вот сейчас бы и вывернуться из его объятий, самое время. Кэти запросто могла это сделать, но… Но его пальцы сомкнулись вокруг нежного розового соска, слегка потянули его, от чего он сразу же затвердел, являя собой немое доказательство обуреваемого ею желания. Кэти больше не в силах была сопротивляться. Рука Джейка блуждала по ее телу, язык исследовал ее рот, и Кэти плавала на волнах наслаждения, невольно выгибая спину, чтобы Джейку удобнее было ее целовать и ласкать ее грудь.

Тонкие руки выскользнули из его ладони, помимо ее воли проникли под распахнутую рубашку и самым бесстыдным образом обхватили мощные плечи.

Джейк издал глубокий стон и, не медля больше, словно невесомую пушинку подхватил Кэти на руки, отрываясь от ее губ лишь затем, чтобы приникнуть к ее груди.

Как же долго никто ее не обнимал, как мучительно долго не чувствовала она на себе мужских рук… Рук Джейка, его объятий. Как много времени прошло с тех пор, как она впервые познала сладость желания, когда Джейк овладел ею… Сейчас он отнес ее на кровать, а она безвольно лежала в его руках, не в силах оказать маломальское сопротивление. Его горячие губы снова нашли ее, и на этот раз она с удовольствием ответила на его поцелуй, зовущий к прекрасным ласкам, к неизбывному наслаждению.

Оторвавшись от нее, Джейк оперся на локоть и снова окинул ее фигуру блестящими глазами.

Обвел пальцем линию припухших от поцелуев губ.

– Воистину ты прекрасна, хоть и распутница. Немудрено, что парни не в силах устоять перед твоими чарами. Тем более, что ты, как выяснилось, чрезвычайно доступна – поступаешь в распоряжение любого, кто может себе позволить заплатить. – Говоря это, он завладел ее грудью.

Когда смысл услышанного дошел наконец до сознания Кэти, дурман рассеялся, и она удивительно быстро пришла в себя. Кэти потрясла головой, пелена опутавшей ее паутины желания сползла с глаз. Она пристально вгляделась в склонившееся над ней безупречно красивое лицо. Надо же, рассматривает ее, словно оценивает картину на аукционе. В полных страсти глазах торжество завоевателя, добившегося своего. Она отвернулась. Какая же она идиотка! Как можно было так расслабиться!

Взгляд девушки случайно упал на часы, стоящие на прикроватном столике, и в этот момент пришло решение всех проблем.

– Ошибаешься, милый Джейк, я не так доступна, как тебе кажется. – Прежде чем он среагировал на ее слова, она спрыгнула с кровати и подхватила с пола свой халат. Если б не охвативший все ее существо стыд, она наверняка рассмеялась бы – настолько ошарашенным стало выражение его лица. – Протри глаза, Джейк, и посмотри на часы. Сейчас третий час ночи. Оплаченное время кончилось. – Он считает ее продажной девкой. Вот, значит, как! А раз так, то и говорить с ним надо соответственно. Собрав в кулак волю, она с достоинством вышла из спальни.

Джейк нагнал ее уже в гостиной. Схватил за руки, развернул и прижал к себе.

– Снова издеваешься надо мной, красотка?

Сперва возбудила, а теперь гонишь прочь, дрянь ты эдакая! Не могу же я уйти в таком состоянии!

Внутренне обмирая от страха и – что скрывать? – острого желания, Кэти с вызовом посмотрела на Джейка.

– Что ж, в таком случае приготовь еще пять сотен, и учти, чеками я не принимаю, только наличными, ясно?

Рука Джейка взметнулась, глаза запылали огнем. Кэти нисколько не сомневалась, что на нее сейчас обрушится тяжеленный кулак, но он вдруг резко оттолкнул ее от себя, повернулся и скрылся в спальне.

Кэти медленно пересекла комнату и обессиленно опустилась на обитый бархатом диван в гостиной. В выражении глаз Джейка она прочла нечто такое, что явственно говорило: больше он ее не побеспокоит. Не потревожит своим присутствием.

Застегивая на ходу пиджак, из спальни появился Джейк. Не в силах выдержать полный отвращения и ледяного презрения взгляд, полоснувший ее по лицу, Кэти опустила голову и поэтому не видела, как он сделал шаг в ее сторону, не видела и мучительную боль в его глазах. Так и не произнеся ни слова, Джейк вышел из номера, о чем Кэти поняла по хлопку двери.

Она откинула голову на диванные подушки, с губ сорвался стон. Слава Богу, наконец-то она одна. Она разыграла перед Джейком чудовищный спектакль, и он ей поверил. Казалось бы, надо радоваться, однако Кэти была недовольна собой. Еще бы! Едва перед ним устояла. Еще чуть-чуть, и на коленях умоляла бы нести ее в постель.

Огромные зеленые глаза увлажнились, непрошеная слеза скатилась по щеке. Кэти терпеть не могла чувство жалости к себе, но сегодня она ничего не могла с собой поделать. Скольких мужчин встретила она на своем пути, но только он, Джейк Грэнтон, пробудил дремавшее в ней чувство, которое она так тщательно прятала теперь от всех остальных. Да, сегодняшний вечер послужит ей хорошим уроком.

За минувшие одинокие годы она привыкла к мысли, что ненавидит Джейка, однако сейчас поняла, что все не так просто. Как бы сильно она ни презирала этого человека, надо признать, что ни возбуждаемое им в ней желание, ни тяга к его телу так и не пропали, да что там говорить, стали еще сильнее.

С этим надо как-то смириться, научиться жить дальше. С трудом проглотив набегающие слезы, Кэти поднялась с дивана и пошла в спальню. Сердце сдавил болезненный спазм, едва взгляд упал на смятую постель. Перед ее мысленным взором сразу встала сцена, разыгравшаяся здесь пятнадцать минут назад. Они с Джейком в объятьях друг друга…

Чтобы не бередить душу, Кэти повернулась к кровати спиной, подняла с пола полотенце, слетевшее тогда с ее головы, подошла к столику и присела на низкий пуфик перед зеркалом. Потом принялась растирать подсыхающие волосы. Ритмичные движения принесли желаемый результат: Кэти начала успокаиваться. Отбросила полотенце, взяла со столика щетку и стала расчесывать золотистую копну волос.

Впервые за последние четыре часа Кэти смогла серьезно сосредоточиться на важном вопросе: что же все-таки заставило Джейка назначить ей столь необычное свидание? Без сомнения, в его словах, сказанных чуть ранее, была доля истины. Если бы он действовал обычным образом, то есть просто позвонил бы по телефону и попросил встретиться с ним, Кэти бы отказалась. Но за два последних года он без всяких хлопот мог увидеть ее в любом шоу, на любой вечеринке, словом, везде, где бы она ни появлялась.

Он занимал столь высокое положение, что, естественно, имел свободный доступ всюду, где проводились общественные мероприятия или же собиралось высшее общество. К тому же он достаточно хорошо знал саму Кэти и мог предполагать, что при такой встрече с ее стороны никаких сцен не последует. Так в чем же дело? Зачем ему понадобилось воспользоваться благотворительным аукционом и разрекламированным в прессе ужином в дорогом ресторане, ведь он заранее знал, что их на каждом шагу будут подстерегать столь ненавистные ему репортеры. Что-то здесь не складывалось.

Джейк Грэнтон всегда избегал встреч с представителями прессы, его имя крайне редко упоминалось, ну разве что в серьезных газетах и журналах в рубрике «Деловой мир». Но чтобы все ежедневные газеты растиражировали его фотографии, чтобы в них появились статейки о его частной жизни – такого еще не бывало. Кому это знать, как не Кэти! Уж она-то выискивала его имя повсюду.

За все эти четыре года только однажды ей попалась на глаза статья о Джейке в каком-то толстом итальянском журнале. Слабая улыбка осветила ее заплаканное лицо: ей припомнилось, как она, сидя в римском отеле, весь вечер напролет ломала голову, пытаясь перевести написанное. Это при ее-то скудном запасе итальянского!

Так она сидела и думала. В конце концов пришлось сознаться, что ей не удалось вырвать Джейка из сердца. Как бы ни убеждала она себя, что с ним все кончено, это самообман, и только.

Да, он прав, тысячу раз прав, она тогда просто убежала во Францию, от него убежала. И объяснение, что она хочет посмотреть мир и испробовать себя на новом поприще, тоже было отговоркой.

Кэти вскочила с пуфика и решительно подошла к кровати. Все, хватит, клянусь, мысленно убеждала себя она, больше никогда не буду притворяться. На следующей же неделе начну работать дизайнером, а с Джейком и со всем, что с ним связано, покончено навсегда. С этим надо смириться и принять как неизбежное. Следовательно, надо забыть этого человека, научиться жить без него и без мыслей о нем.

Скинув халатик и быстро взбив подушки, она забралась в постель. Бояться больше нечего – Джейк навсегда ушел из ее жизни. Неподдельная ненависть, которой он обжег ее в последние минуты перед уходом, не оставляла в этом никаких сомнений.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кэти зарылась головой в подушки, подоткнула поуютней одеяло, но сон не приходил. Легкий, едва уловимый аромат одеколона Джейка навевал воспоминания о том, что произошло только что и что случилось тогда, много лет назад…

Она беспокойно ворочалась в кровати, сминая белоснежные простыни, и наконец перевернулась на спину, уставившись бессонными глазами в потолок. Картины прошлого не давали заснуть. Они, эти картины, словно вспыхивали на белеющем во тьме потолке, как на экране. Ее с Джейком прошлое…

Вот она, шестилетняя девчушка, бегает по лужайке возле родительского дома в Корнуолле. Дом огромный, построен на холмах позади небольшой гавани, неподалеку от глиняных разработок, две сотни лет назад положивших начало семейному бизнесу. Детство Кэти было безоблачным, счастливым. Она жила с мамой и дедушкой, на выходные из Лондона приезжал и папа. А временами мама брала Кэти с собой в Лондон, и тогда они жили в чудесном домике в предместье.

Кэти не надо было напрягать память, чтобы вспомнить с точностью до дня время, когда все начало меняться к худшему. Ей тогда было десять лет. Однажды в четверг ночью отец неожиданно вернулся домой. Кэти разбудили гневные возгласы с кухни, девочка различила голоса отца, мамы и ее подруги, тети Фионы. Утром Кэти прибежала в спальню родителей, чтобы выяснить, в чем дело, но, увы, обнаружила там только маму. Отец спал отдельно.

С тех пор она все реже видела отца. А потом они с мамой перестали приезжать к нему в Лондон. В нечастые наезды к ним отца все разговоры велись только о помещении Кэти в закрытый пансион, словно другой темы у них не было. Спустя полгода умер горячо любимый девочкой дед, и она навсегда запомнила, что на его похоронах родители затеяли очередной скандал. Причина ерундовая – хозяйка местной забегаловки под названием «Птичка в руках» зашлась над могилой в горьких рыданиях, что крайне не понравилось маме. До сих пор в ушах Кэти звучал голос отца:

«Моя мать умерла двадцать пять лет назад, упокой Господь ее душу, а папа был нормальным мужиком, не чуждым человеческих желаний. Но ты этого, конечно, не поймешь, куда тебе…»

Раньше Кэти не задумывалась над этим, но теперь вдруг перед ней открылась правда: ее мама, возможно, была фригидна. Это не оправдывало, конечно, поведение отца, но многое объясняло.

К концу года Кэти отдали в закрытую школу Святого Освальда для девочек, находящуюся в самом центре графства Йоркшир. И там одна из старшеклассниц показала ей фотографию в бульварной газетке, которую любил почитывать их воспитатель. На ней был изображен ее отец, покидающий ночной клуб в обществе какой-то красотки. Тогда все встало на свои места: ее отец – самый вульгарный волокита, а ее вера в то, что у них была крепкая, дружная семья, оказалась мифом.

Когда мама погибла в автокатастрофе, полицейские нагрянули в офис отца, но не нашли его на месте. Он отбыл за границу с очередной любовницей. По чистой случайности именно в этот день Джейк Грэнтон решил посетить фабрику и по просьбе Мэри, отцовской секретарши, съездил в школу, чтобы сообщить четырнадцатилетней девочке печальную новость.

Забрав Кэти из школы, Джейк привез ее домой. Он не хотел бросать ее одну в опустевшем доме на попечении одной только экономки и потому остался с ней. Как мог, утешал девочку до тех пор, пока, наконец, наутро, в день похорон, не вернулся блудный отец. За это время Джейк успел разъяснить Кэти, почему папы нет дома, и велел не судить его строго, потому что она еще слишком мала, чтобы понять нюансы взрослой жизни. Слова его звучали убедительно, и Кэти предпочла поверить ему. Честно говоря, в то время она чувствовала себя с ним не совсем комфортно из-за разницы в возрасте: Джейку было уже двадцать шесть лет.

Джейк понимал, как ей тяжело, он сам несколько месяцев назад потерял мать, о чем не преминул рассказать девочке. Поведал он и о том, что только что вернулся из Венеции, где от имени и по поручению отца улаживал дела своей матери.

Кэти вздохнула. Вот как распорядилась судьба, смерть двух женщин на долгие годы связала их детей, то есть ее и Джейка…

Находясь в Венеции, Джейк узнал о том, что получил в наследство от двоюродного дядюшки акции компании «Мелдентон», провел небольшое расследование, в результате которого раскопал следующее.

Во время второй мировой войне дед Кэти служил в Италии и там спас жизнь некоему Джанни Луччини. Когда война закончилась, Мелдентону понадобились деньги на восстановление фабрики, сильно пострадавшей от бомбежек. Семейство Луччини на протяжении нескольких столетий занималось производством стекла, и Джанни вызвался помочь другу, а взамен получил во владение тридцать процентов акций его компании. Гордость Мелдентона не позволяла ему взять значительную сумму денег безвозмездно.

После смерти мамы Кэти целый год получала открытки из всевозможных стран, куда дела забрасывали Джейка, но вновь увиделась с ним только летом.

Ее отец купил виллу в Марбельи, в Испании, и в то лето увез туда дочь. На вилле он представил ей свою невесту Монику, великолепную рыжеволосую красотку, моложе его по крайней мере лет на двадцать. Кроме того, он сообщил впавшей в транс Кэти, что дом в Корнуолле надлежит продать, так как Монике, видите ли, не по вкусу те места. Посему отныне они переберутся в Лондон. Обе новости потрясли Кэти, однако вскоре к ним нагрянул Джейк и несколькими аккуратно подобранными словами ухитрился успокоить ее и уговорить смириться с предстоящей свадьбой отца. С тех пор всегда, когда Кэти бывала дома, Джейк наезжал в гости.

Кэти глухо застонала, перевернулась на бок и в отчаянии замотала головой. Какой же она была тогда доверчивой дурочкой, что так легкомысленно увлеклась Джейком! Высокий, красивый, темноволосый, он покорил сердце девочки, словно принц из сказочной мечты. Для него она была готова пожертвовать всем… Так впоследствии и вышло…

На пасхальные каникулы она отправилась на испанскую виллу, намереваясь обложиться там учебниками и все время посвятить учебе. Подходил к концу последний год в школе, на носу были выпускные экзамены. Приехав в Марбельи, она обнаружила на вилле Джейка. Месяцем раньше он упал, катаясь на лыжах, сильно разбился и теперь отдыхал у них в гостях и восстанавливал здоровье. Увидев, что нога Джейка до колена скована гипсом, а передвигается он при помощи костылей, Кэти пришла в неописуемый ужас. Отец с женой вскоре уехали: уход за калекой был не в стиле рыжеволосой Моники.

Последующие две недели были сплошным блаженством для юной Кэти. На вилле пусто, только она, Джейк да еще пожилая супружеская пара, оставленная для присмотра за домом и, конечно, за ней самой. Кэти с наслаждением ухаживала за Джейком. Часами напролет они болтали вдвоем, играли в «монополию» и шахматы, а еще Джейк обучил ее игре триктрак.

Иногда он дружески обнимал ее за плечи, дотрагивался до руки, даже чмокал в щеку, но ей хотелось большего, гораздо большего. При одном только взгляде на него у нее перехватывало дыхание и учащалось сердцебиение. Она трепетала от желания, чтобы он заключил ее в свои объятия и поцеловал. По-настоящему.

До этого Кэти читала про любовь в книжках, а теперь страстно желала испытать это великое чувство с Джейком, и только с ним. То, что случилось дальше, навсегда врезалось в ее память, словно было только вчера.

В тот вечер ей удалось наконец обыграть Джейка в триктрак. Ее партнер сидел, откинувшись на спинку широкого дивана, закинув руку на подушки и вытянув перед собой поврежденную ногу. Никогда еще он не выглядел более сексуально привлекательным. Их разделял низкий кофейный столик на колесиках. Вот он весело рассмеялся, посверкивая темными глазами, и проговорил:

– Видишь, девочка, на этот раз у тебя получилось. Победила такого корифея, как я, а это не фунт изюму. Кстати, о фунтах – по моим предварительным подсчетам, я должен тебе пять тысяч. – В качестве денег они использовали спички. Широко улыбаясь, Джейк кинул ей целую пригоршню. – А из меня получился неплохой учитель, – чопорным тоном добавил он.

Девушка была чрезвычайно довольна, что смогла выиграть у «мастера», но в глубине души ее терзала мысль, что завтра уже надо уезжать. Улыбнувшись в ответ, она отважно сказала:

– Да, Джейк, ты прекрасный учитель, спору нет, вот только интересно, можешь ли ты научить меня чему-нибудь более существенному, чем триктрак. – С этими словами она поднялась, отодвинула в сторону столик и уселась рядом с ним на диван.

Некоторое время Кэти молча смотрела на Джейка. Зеленые кошачьи глаза ее таинственно поблескивали. На ней был коротенький сатиновый пляжный халатик, и когда она наклонилась к Джейку, в низком вырезе показалась полная грудь. Его глаза вдруг потемнели еще больше и жадно впились в соблазнительную ложбинку, на скулах появился яркий румянец, лицо посерьезнело. Куда подевалась вся его веселость? Не отрывая от нее глаз, он глухо спросил:

– Чему бы ты еще хотела научиться, Кэти? Сердце девушки заколотилось с такой силой, что она едва не задохнулась. Придвинувшись ближе и едва не умерев от близости мускулистого мужского тела, она тонкими руками обвила его крепкую шею.

– Вместо пяти тысяч я хочу один поцелуй. – Она старалась говорить как можно безмятежней, будто обращая все в шутку.

Внезапно Джейк встрепенулся, сильные руки обхватили Кэти. На своих трепещущих губах она ощутила долгожданный поцелуй. Он был долог и сладок и совсем не походил на то, о чем думала она в своих девичьих мечтаниях. Язык Джейка властно скользнул между ее полуоткрытых губ, и по ее телу сразу же прошла жаркая волна. Наконец Джейк оторвался от нее. Она вся дрожала, с головы до ног охваченная огнем страсти. Нежным движением он прижал ее голову к своей груди, ласково поглаживая длинные золотистые волосы.

– Я знаю, любимая, знаю. – Хрипловатый голос звучал нежно и, как ни странно, успокаивающе. – Я все понимаю, хорошая моя, ты хочешь, чтобы я научил тебя быть настоящей женщиной. Клянусь, я это сделаю. Но, Кэти, мне уже почти тридцать, а тебе, милая, и восемнадцати-то нет. И ради нашего с тобой будущего мне приходится изо всех сил сдерживаться. Господи, тебе еще школу надо закончить, все внимание сосредоточить на выпускных экзаменах. Когда же все будет позади, клянусь, я покажу тебе, что значит быть настоящей женщиной. – Приподняв пальцем ее точеный подбородок, он внимательно посмотрел в зеленые глаза. – Черт побери, Кэти, я и так едва держу себя в руках! – застонал Джейк. Красивое лицо потемнело и напряглось. – Ты же видишь, как на меня действует твое великолепное тело!

Кэти перелезла прямо на него, усевшись между мощных бедер, и глубоким голосом проворковала:

– Да, Джейк, вижу.

– Ты будешь моей, обязательно будешь, но только в подходящее для этого время и в подходящем месте, – пообещал Джейк.

…Тело Кэти содрогнулось от воспоминаний, и она снова беспокойно заметалась в кровати. Да, с горькой усмешкой думала она, Джейк сдержал свое слово…

В середине июня она успешно выдержала экзамены и приехала в лондонский дом отдохнуть перед вручением аттестата. На следующий день отец и мачеха самым формальным образом поздравили ее с восемнадцатилетием, подарили дорогие часики и вскоре отбыли на очередной уик-энд, оставив именинницу одну. Однако Кэти недолго чувствовала себя покинутой: явился Джейк.

Он подарил ей великолепный изумрудный кулон в форме сердечка на тонкой золотой цепочке, по краям кулон был весь усыпан маленькими брильянтиками. Расцеловав ее в обе щеки, он торжественно провозгласил:

– Благодарение Господу, тебе уже восемнадцать!

Они провели вместе три восхитительных дня. Уподобляясь беспечным туристам, ездили по всяким достопримечательным местам, посетили лондонский Тауэр, прокатились на речном трамвайчике от Ричмонда до Хэмптон-Корт, едва не потерялись в лабиринте, где целый час обнимались да целовались. Воистину, играли с огнем.

То, что произошло потом, было неизбежно. Ежевечерне до этой поездки Джейк покидал ее в достаточно целомудренное время – около десяти вечера, но в воскресенье, как раз когда экономка взяла выходной, все случилось иначе. Кэти приготовила легкий ужин – салат и яичницу с ветчиной. Перекусив, они расположились на удобном диване в гостиной и включили телевизор.

С первым же поцелуем физическое напряжение, бродившее в обоих весь уик-энд, прорвалось наружу. Кэти уже нисколько не сомневалась, что Джейк ее любит. И вот не прошло и минуты, как одежда была сброшена на пол. Разгоряченные обнаженные тела слились в единое целое, и Джейк страстно, но нежно сорвал цветок невинности. Пронзившая поначалу ее тело боль быстро сменилась ожиданием новых ласк.

Позднее, когда Джейк на руках отнес ее в постель и забрался рядом под одеяло, он снова овладел ею. Отдышавшись, он сказал, что хочет кое о чем попросить, но только после того, как она получит свидетельство об окончании школы. Он любит ее, бесконечно сильно любит, но не может же он сделать предложение школьнице! Она не стала противиться его воле, все было логично. Вот так вот и доверилась ложным клятвам.

Лежа в сладких объятьях друг друга, они строили далеко идущие планы на будущее. Кэти и Анну уже зачислили в частную школу искусств в Париже, но по настоянию Джейка она согласилась подать заявление в подобное же лондонское заведение.

Очень неохотно он пожелал Кэти спокойной ночи и на рассвете выскользнул из дома. Перед уходом он клятвенно заверил, что непременно будет ждать ее, что безумно счастлив с нею. Наутро Кэти возвратилась в школу, уверенная в безоблачном будущем, счастливая, летающая на крыльях… В то время она не сомневалась в искренности слов этого человека, дурочка…

За день до окончания учебного года состоялось торжественное вручение аттестатов. На церемонию прибыл отец Анны, месье Ла Тур, – полюбоваться, как его дочери будут вручать почетную грамоту лучшей выпускницы года. Когда все закончилось, он предложил подвезти Кэти до Лондона. Не было смысла оставаться еще на один день, а потом трястись в поезде.

Кэти с радостью приняла предложение. Эх, лучше бы она тогда осталась! Злосчастное решение ехать с ними перевернуло всю ее жизнь. В Лондон они прибыли поздно вечером. Месье Ла Тур донес ее чемодан до двери и подождал на лестнице, пока она тихонько открывала дверь. Так же тихонько она вошла внутрь.

С тех пор прошло четыре года, но то, что предстало тогда перед ее глазами, она не забудет никогда. Она так живо все помнила… В холле было темно, но сквозь щелку неплотно прикрытой двери кабинета виднелась полоска света. Кэти подумала, что отец еще не ложился, и решила войти. Но не успела она тронуться с места, как услышала голос Джейка:

– Уверяю тебя, Моника, намерение жениться на Кэти не имеет к тебе никакого отношения.

Кэти замерла на месте. Ее неприятно поразило то, что он сообщает мачехе о столь важном решении, не испросив согласия самой Кэти. Потом она успокоилась, подумав, что за время ее отсутствия Джейк успел переговорить с ее отцом, а тот, по всей вероятности, поделился новостью с женой. Кэти улыбнулась: Джейк не обманул ее и сокровенным мечтам суждено сбыться. Она сделала шаг к кабинету.

– Тише, Моника, – вполголоса сказал Джейк, – кажется, кто-то идет.

– Джейк, любимый, не волнуйся. Дэвид давным-давно улегся спать, я его совершенно доконала любовными ласками. То ли дело мы с тобой, правда, солнышко? Мы неутомимы. Помнишь, как мы поехали кататься на лыжах и целых два дня не вылезали из отеля?

В ужасе от мачехиных слов Кэти застыла. В одно мгновение все мечты и надежды рассыпались в прах. С замиранием сердца она посмотрела в щелку – и окаменела: Джейк стоял спиной к двери, руки мачехи лежали на его широких плечах. Голос Моники доносился до нее как сквозь вату.

– А знаешь, дорогой, что я подумала? – Моника гортанно засмеялась. – Это даже хорошо, что ты решил жениться на Кэти. Я стану твоей тещей. Под прикрытием родственных отношений нам будет гораздо удобней предаваться развлечениям. А, что скажешь?

Впоследствии Кэти никак не могла вспомнить, каким образом она выскочила из дома. Все мысли были только об обнимающихся Джейке и Монике. Что же это получается? Четыре года подряд Джейк приезжал к ним в гости вовсе не для того, чтобы увидеться с ней, как наивно полагала Кэти; ее слепое обожание он использовал для любовной связи с ее же мачехой…

Двигаясь как в тумане, Кэти поймала такси и велела ехать в «Савой», где остановилась Анна с родителями. Там она упала в объятия изумленной подруги и излила ей всю свою боль, всю горечь от того, что случайно узнала. Родители Анны отнеслись с сочувствием к сломленной горем девушке и предложили пожить у них во время учебы в Париже. Они уезжали на следующий вечер, и Кэти с ходу решила ехать с ними.

Мадам Ла Тур осторожно подбирая слова, убедила Кэти в необходимости утром вернуться в отцовский дом и объяснить причину отъезда. Тем более, что ее ждали только на следующий день.

– Пойми, девочка, тебе не обязательно говорить правду о том, что видела в кабинете. Скажешь, что слишком молода для замужества, что хочешь еще немного порезвиться. Такое объяснение не возбудит подозрений, а твоя гордость не будет задета.

Кэти так и сделала. Выпалила заготовленную фразу перед собравшимися Джейком, отцом и Моникой. Джейк сперва потерял дар речи, потом стал умолять Кэти переговорить наедине, но она была непреклонна и на все просьбы остаться в Лондоне отвечала решительным отказом. Препирательства прекратило появление месье Ла Тура.

Сейчас, лежа в кровати гостиничного номера, Кэти поняла, что пережить эту сцену ей помогло то, что все ее чувства и эмоции тогда умерли. Лишь спустя много месяцев ей удалось справиться с терзающей сердце болью. И то не до конца, как показал прошедший вечер.

Джейк раздобыл у Дэвида парижский адрес Кэти и прислал ей письмо. Кэти долго боролась с собой, старалась выдавить в ответ хоть несколько восторженных строк, чтобы убедить его в том, как прекрасно ей живется на новом месте. Дело кончилось тем, что через пару недель она написала формальное послание, где извещала его о том, что познакомилась с одним студентом, и приписала, что он был прав – между ними действительно слишком большая разница в возрасте.

Каково же было ее изумление, когда она получила пространный ответ. Он, мол, все понимает и надеется, что они останутся большими друзьями. На день рождения она получила огромный букет, еще один на Новый год, потом пришло несколько открыток. Она попалась: остановить Джейка можно было, только объяснив истинную причину ее отъезда из Лондона.

Так прошло два года. Кэти начала позировать, и как только ее фотография появилась на обложке «Вога», Джейк примчался в Париж. Отвертеться от встречи не удалось, но она настояла на том, чтобы он приехал в дом Анны, где находились еще трое – Анна, ее муж и Клод.

Весь вечер Кэти разыгрывала эдакую легкомысленную фотомодель, привыкшую к шумным вечеринкам. Когда Джейк спросил о ее молодом человеке, она игриво прильнула к Клоду и проворковала: «Какой еще молодой человек?» Джейк был вне себя от ярости.

Но когда они ненадолго остались одни, он снова заговорил о свадьбе. В ответ она расхохоталась ему в лицо и заявила, что это может не понравиться Клоду.

– Ты считаешь, что я слишком стар для тебя, не так ли? Что же тогда говорить о Клоде? – взревел Джейк. Он обозвал Кэти потаскухой и с перекошенным от гнева лицом выскочил вон из дома.

С тех пор они больше не виделись. Как следовало из его сегодняшнего поведения, своего мнения о ней он не изменил. Может, это и к лучшему, безрадостно подумала Кэти. Пусть считает ее кем угодно, пусть оскорбляет, но только когда она сама ему это позволит.

Годы работы с Клодом вселили в Кэти уверенность в себе. Она повзрослела, стала самостоятельной женщиной, наивная девочка исчезла навсегда. Из повседневного опыта общения с людьми из мира моделирования Кэти вынесла твердую уверенность в том, что мужчинам доверять совсем не следует. По сравнению с некоторыми представителями мужского пола даже ее отца можно было назвать святым.

Наконец ее стало клонить ко сну. Зевнув, она уютно устроилась под одеялом и забылась неспокойным сном. Начинался новый день.

– Кэти, девонька моя, как хорошо, что ты вернулась. – Довольно вздохнув, отец откинулся на спинку кресла-качалки. В руках он держал чашечку кофе. – Смотрю на тебя и думаю: вовсе ты не похожа на знаменитую Лину Лоренс. Кстати, может, ты хочешь, чтобы я называл тебя Линой?

– Ни в коем случае, па. – Она улыбнулась, вытянула стройные, обтянутые джинсами ноги и положила голову на мягкие диванные подушки. Возвращение в отчий дом прошло гладко, намного проще, чем она себе представляла. Правда, ее неприятно поразила произошедшая в отце перемена. Когда она видела его в последний раз, это был красивый, начинающий слегка набирать вес мужчина средних лет. Сейчас ее встретил страшно располневший шестидесятилетний старик.

На ленч были ростбифы. Перекусив, они расположились в гостиной за чашкой кофе.

– Знаешь, па, я как раз хотела с тобой поговорить о Лине Лоренс.

– Не буду кривить душой, я не в восторге от твоих фотографий на сумках и, тем более, от всех этих статеек, перемывающих тебе косточки, но я понимаю, что без этого нельзя, это как бы издержки шоу-бизнеса. Я и не думал, что моя маленькая девочка будет пользоваться таким успехом. Не сразу к этому привык, если честно.

– Теперь с этим покончено, со вчерашнего дня Лина Лоренс официально удалилась от дел. Отныне я снова становлюсь самой собой – прежней Кэти Мелдентон.

– Удалилась от дел? В твоем-то нежном возрасте! – воскликнул отец.

На его лице появилось столь неподдельное изумление, что Кэти громко расхохоталась. Однако отец, похоже, не шутил. Лицо его покраснело, взгляд ушел в сторону. Кэти тоже стала серьезной.

– Не надо принимать поспешных решений, девочка. С твоей профессией можно заработать уйму денег. В дальнейшем на тебя могут обратить внимание продюсеры телевидения, кино, станешь звездой… Да перед тобой открыты все горизонты!

– Все это я слышала не один раз, но денег я уже заработала достаточно: и квартиру могу себе купить, и на счет в банк кое-что положить. Я уже совершеннолетняя, па, твое опекунство закончилось, и я намерена занять полагающееся мне место в правлении компании. – От ее слов у отца буквально отвисла челюсть. – Кроме того, – продолжала Кэти, – мне нужна работа. Я хочу быть дизайнером, как мама в те времена, когда ты с ней познакомился.

Отец приложил максимум усилий, чтобы отговорить Кэти от ее затеи, но к тому времени, когда она собралась возвращаться в отель, ему пришлось сдаться. Последнее слово осталось за дочерью. На следующее утро Кэти расплатилась за номер, взяла такси и приехала домой.

Со слезами на глазах стояла она в раскрытых дверях своей девичьей спальни. Глупо, конечно, поддаваться сентиментальности; она и в детстве не испытывала горячих чувств к этому дому, но сейчас вдруг поняла, что скучала по нему. В спальне все было по-прежнему: все та же узкая односпальная кровать, те же занавески в бело-розовых тонах, она сама их когда-то подбирала в тон обоям. Все знакомо с детства. Тыльной стороной ладони она смахнула слезы с длинных ресниц. Как часто проводила она тут долгие часы, мечтая о Джейке…

Все, хватит, отныне никакого Джейка. О той части жизни необходимо забыть. Завтра вместе с отцом она пойдет на фабрику, и начнется совершенно новый этап.

Дело Мелдентонов началось в середине семнадцатого века с глиняных разработок в Корнуолле. А через столетие одному из предков Кэти пришла идея основать собственную фарфоровую фабрику на берегу Темзы вместо того, чтобы переправлять глину по реке на чужие фабрики. Идея была претворена в жизнь, и уже к 1850 году продукция Мелдентонов могла смело конкурировать с изделиями старейших предприятий.

Когда-то давно дед сводил маленькую Кэти в Британский музей и с гордостью показал вазочку с монограммой королевы Виктории и клеймом Стивена Грина из имперских гончарных мастерских. Тогда-то дед и поведал девочке историю семейства Мелдентон. Выяснилось, что ее прадед работал с Грином и только потом перешел на семейную фабрику.

Все это Кэти вспоминала, чтобы успокоить нервы перед выходом на новую работу.

Наутро вдвоем с отцом они отправились на фабрику. Отец мастерски вел машину, сразу видно, что много лет за рулем. Когда он припарковался, Кэти, не выходя из кабины, удивленно огляделась по сторонам. Когда-то фабрика казалась ей огромным строением, а теперь перед ней предстала неказистая развалюха, зажатая между двумя многоэтажными домами.

– В чем дело? – повернулась она к отцу.

– Не волнуйся, Кэти, вот уже почти четыре года, как я стал вкладывать капитал в жилищное строительство, так что эти два дома тоже собственность компании.

На языке у Кэти вертелось множество вопросов, но отец уже открыл дверцу и с неправдоподобной для его комплекции проворностью выпрыгнул из машины. Двумя месяцами позже Кэти горько пожалела, что он не дал ей возможность кое о чем спросить…

Яркое утреннее солнце ласково играло на поверхности Темзы, усыпая неспешно текущие воды сверкающей россыпью золота. Любуясь этим великолепием, Кэти допила кофе и поставила чашку на подоконник. Стояло чудесное октябрьское утро, рыже-красные листья уже покрыли землю душистым пряным ковром. В эту квартиру в одном из новых домов около фабрики она въехала две недели назад. Купила ее у своей же компании. Так удобно – две минуты ходьбы, и она на работе.

Работа. С губ слетел довольный вздох. Она многого добилась за эти два месяца, даже сама не ожидала. Сперва, правда, за ее спиной раздавались ироничные восклицания, но в конце концов красочный плакат с ее изображением исчез со стены фабричной столовой. Кэти с таким рвением взялась за дело, что смешки быстро прекратились.

Кэти уговорила отца дать ей возможность попробовать себя в дизайне. Он согласился, но с условием, что она поработает и в других цехах, чтобы лучше понять производственный процесс. Поэтому первую неделю она провела в декораторном цехе.

Глазурированный фарфор раскрашивается не сразу. Сначала керамическая эмаль наносится на слой глины, насаженный на прокладочные листы, потом декоратор смачивает эти листы водой, осторожно отделяет прокладки и помещает на фарфор, все время разглаживая, чтобы не осталось пузырьков и вздутий.

Для всего этого нужен опыт и сноровка. Кэти пришлось покорпеть, но вот наконец из-под ее рук вышел отличный экземпляр. Завороженными глазами смотрела она на свое творение после вторичного обжига. Глиняный слой растаял, а эмаль навеки сплавилась с глазурью.

Вторую неделю она проработала с женщиной, тонкой кисточкой наносящей эмаль, как правило золотую, на носики и ободки чайной посуды, установленной на поворотном круге. После чего изделия отправлялись на третий, последний обжиг.

Работа в цехах доставляла Кэти истинное наслаждение, руки ее стали проворными, тонкая работа отлично подготовила к тому, чем она жаждала заняться, – декоративному дизайну. Да и персонал фабрики стал относиться к ней с уважением, что тоже было немаловажно.

Кэти взглянула на часики. О, да она опаздывает! Схватила чашку, блюдце, отнесла все в маленькую кухоньку. Включила воду, ополоснула посуду и поставила в сушку. Потом подхватила черный кожаный портфель. У двери Кэти приостановилась: сегодня первая встреча с советом правления, своего рода вступительный экзамен, значит, надо хорошо выглядеть. Кэти посмотрела в зеркало на стене прихожей.

То, что она в нем увидела, вполне ее удовлетворило. Золотистые волосы уложены в аккуратный пучок, косметики самый минимум, губы тронуты нежно-розовой помадой, на длинных ресницах чуть-чуть туши. Серый шерстяной жакет в строгом стиле подчеркивает тонкую талию и узкие плечи. Она провела ладонями по бедрам, разглаживая мягкую ткань серой юбки. Что ж, типичный образ современной деловой женщины, решила она и, поправив свободно повязанный бант на блузке, вышла из квартиры.

До здания правления было совсем недалеко. Каблучки черных туфелек весело цокали по асфальту. Мужчины оборачивались ей вслед и восторженными взглядами провожали стройную красавицу, но, поглощенная мыслями о предстоящей встрече, она ничего не замечала. А заметив, пришла бы в ужас. Она считала, что навсегда разделалась с образом Лины Лоренс, но не тут-то было: гибкая походка, прелестное личико, изящные изгибы фигуры так действовали на мужчин, что они застывали на месте с отвисшими челюстями. И совершенно неважно, что на ней было надето – деловой костюм или купальник-бикини.

– Доброе утро, Мэри. – Кэти приостановилась у стола секретарши. – Мой отец и мистер Джеффриз уже поднялись? – Кивком головы она показала на верхний этаж, где располагалась комната правления. – А Джон? – Джон долгие годы служил в их фирме бухгалтером. На Рождество его должны были проводить на пенсию, но он являлся держателем пяти процентов акций компании.

– Как всегда, полна энергии. – Мэри покачала головой. – Ты же не даешь мне слова вставить, Кэти. Да, все уже собрались. Пьют кофе и тебя поджидают.

– Ах ты Боже мой! Я так не хотела появляться последней! – воскликнула девушка.

Повернувшись на каблуках, она вышла из секретарской комнаты и прошла через небольшой холл к лестнице. Слава Богу, на собрании не будет Джейка Грэнтона! Она быстро представила себе его пренебрежительную ухмылку: еще бы, опоздать на первую же ответственную встречу, какое легкомыслие! Боязнь увидеть его снова была настолько велика, что, ужиная накануне с отцом, она поборола себя и спросила, собирается ли Джейк присутствовать на собрании.

Отец рассмеялся.

– Ну что ты! Это птица слишком высокого полета, чтобы тратить свое драгоценное время на столь незначительную компанию, как наша. От наших дивидендов он не разжиреет, ему от этого ни тепло ни холодно. Отец его давно уже умер, и Джейк стал единовластным владельцем банковского дома Грэнтонов. За последние годы банк только и делал, что набирал обороты. Джейк стал влиятельным финансистом, отделения его банка рассыпаны по всему миру. К тому же ты ведь помнишь, что Джейк возглавляет итальянскую компанию и массу времени проводит в Италии.

– Да, помню, – пробормотала Кэти. Лучше бы она не спрашивала о Джейке!

– А вот я не помню, когда видел его в последний раз, на наших собраниях за все четыре года он так ни разу и не появился. Голосует в основном по телефону. Мы с ним иногда созваниваемся. О, кстати, мне надо ему позвонить.

Вспоминая вчерашний разговор, Кэти подошла к тяжелым дубовым дверям и уже взялась за отполированную бронзовую ручку, как в голове выстрелило: а зачем, собственно, отцу понадобилось звонить Джейку? Вчера он ничего не объяснил, а она так обрадовалась, что не увидит на собрании Джейка, что совсем забыла спросить.

Кэти повернула ручку, толкнула массивную дверь, распрямила плечи, мысленно вознесла молитву и вошла в комнату.

С колотящимся сердцем Кэти посмотрела на отца, и тот вдруг отвел глаза. В чем дело? Что-то случилось? Она медленно оглядела комнату. Вот из-за стола ее приветствует юрисконсульт Джеффриз. Она кивает в ответ. Та же процедура с Джоном. Она настороженно переводит взгляд на четвертого присутствующего, темным силуэтом выделяющегося на фоне окна. Из-за слепящего солнца трудно разглядеть его лицо. Но она уже и так знает – это Джейк Грэнтон. Едва удержавшись на ногах, Кэти замерла на месте.

– Доброе утро, Кэти. Рад, что ты наконец соблаговолила явиться. Если позволишь, мы начнем заседание.

– Д-да, д-доброе утро, – выдавила Кэти. Ноги по-прежнему подкашивались. Чтобы не рухнуть прямо у двери, она быстро подошла к огромному овальному столу и плюхнулась в ближайшее кресло. Пытаясь унять дрожь в руках, она крепко стиснула их на коленях.

Словно в тумане она видела, как Джейк небрежной походкой прошел к столу и занял место председательствующего. С их последней встречи, отметила она, его волосы стали еще длиннее, с загорелого строгого лица так и не сошло выражение холодного презрения, навсегда врезавшееся в ее память.

Он не забыл и не простил того вечера, в черных глазах светилась беспощадность, от которой замирало сердце и по спине ползли противные холодные мурашки.

Господи, почему он здесь? И почему сидит во главе стола?

У ее отца было тридцать пять процентов акций компании, у нее тридцать, у Джейка столько же, оставшиеся пять принадлежали Джону. Из этого следует, что место председателя должен занимать отец. В мозгу металось бесчисленное количество вопросов, но не хватало храбрости задать хоть один.

Вся ее уверенность испарилась, едва Джейк пронзил ее взглядом, словно рапирист на помосте.

Со вступительной частью повестки дня было покончено прежде, чем Кэти смогла сообразить, о чем идет речь.

– Итак, господа, я считаю, что теперь мы можем перейти…

– Минуту! – громким голосом произнесла Кэти и послала в сторону Джейка выразительный взгляд. Она не позволит этому человеку так высокомерно и прилюдно игнорировать ее присутствие. Какого черта! У нее такие же права находиться на этом собрании, как и у него. Самообладание и гордость взяли верх над растерянностью.

– О, простите. Господа и… леди, или, вернее сказать, Лина. – На его губах появилась улыбка, больше смахивающая на звериный оскал, но, хотя трое мужчин за столом и засмеялись, в его глазах Кэти не обнаружила и тени веселья.

– Можно называть меня просто Кэти, – холодно парировала она. – Мы же все здесь добрые старые друзья, не так ли?

– Конечно, конечно, вне всякого сомнения. Теперь, когда формальности улажены, я могу продолжать? – вкрадчиво поинтересовался Джейк.

Хочет унизить ее еще больше своим ироничным тоном. Чтобы не вспылить, она молча склонила голову в знак согласия. В эту минуту он напоминал ей лоснящегося ягуара, подстерегающего в засаде свою жертву. И ни прекрасный синий костюм, ни безукоризненная белая сорочка не скрывали по-звериному мускулистого тела и исходящей от этого тела опасности. На его фоне все остальные мужчины за столом казались незначительными, он затмевал их всех.

– Итак, меня прервали на том, что я предложил перейти к главному вопросу, и состоит он не в том, будем ли мы вообще привлекать судебных исполнителей, а в том – когда нам лучше их привлечь.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Судебные исполнители? Округлившимися глазами Кэти уставилась на отца, ожидая, что вот сейчас он встанет и назовет Джейка сумасшедшим. Но глубокий бас Джейка беспрепятственно лился по комнате. Тогда она перевела взгляд на Джеффриза и Джона, но и они не останавливали Джейка, старательно избегая встречи с ее вопрошающими глазами. Что происходит? Они что, спятили здесь все, что ли? Кэти чувствовала себя Алисой в Стране Чудес на чаепитии в роли сони. Ну уж нет, она свое слово скажет. Раскрыв портфель, она вытащила кипу бумаг и, потрясая ими в воздухе, вскочила на ноги.

– Мистер Грэнтон, не угодно ли вам будет минуту помолчать? Я не хуже всех вас разбираюсь в финансовых отчетах. «Мелдентон Чайна» приносит постоянный доход. Уже сейчас книга заказов заполнена больше чем наполовину. Два дня назад я лично обедала с шейхом Хассаном, одним из влиятельнейших шейхов Эмиратов, султаном Марина. И он одобрил мой эскиз сервиза для высочайшего стола. Не далее как вчера пришло подтверждение на его заказ. А вы говорите о закрытии компании! – С триумфальной улыбкой она взглянула на Джейка, зеленые глаза вспыхивали победоносным пламенем. Саркастически усмехнувшись, она завершила свою речь: – Остается предположить, что у всех вас случилось временное размягчение мозгов.

Джейк развалился в огромном кресле, лениво поигрывая разложенными перед ним бумагами. Снизу вверх посмотрел на Кэти, пройдясь глазами по линиям точеной женской фигуры с нисколько не скрываемым вожделением.

Под этим взглядом Кэти содрогнулась, снова ощутив свою беспомощность. Он выглядел таким уверенным в себе, от него так и исходила природная мужская сила. Что же это, почему он так действует на нее? Из всех, с кем сводила ее профессиональная деятельность, он, и только он один, зачаровывал ее, как удав кролика… Кто-то сильно сдавил ей руку. А, это отец, требует, чтобы она села на место. С кривой улыбкой на губах Кэти опустилась в кресло.

Затянувшуюся паузу прервал сильный голос Джейка. Послав Кэти презрительную ухмылку, он произнес издевательским тоном:

– Мне думается, Кэти, что вместо того, чтобы обольщать шейха своими, хм, прелестями, тебе бы следовало убедить этого богатея выкупить два пустующих дома. Не сомневаюсь, с твоими-то… данными ты могла бы с легкостью заставить его скупить и все зыбучие пески мира.

Вкрадчивые, медленные слова сделали свое дело: Кэти разъярилась. Масла в огонь подлили сдавленные смешки партнеров. И Кэти вспылила:

– Я по крайней мере не пытаюсь зарыть нашу компанию, как некоторые. А кто ты такой, что берешь на себя смелость учить нас жизни, кто, черт побери?!

После ее выкрика возникла такая невообразимая тишина, что, если бы рядом с кем-то из сидящих за столом пролетела муха, он неминуемо умер бы от инфаркта. Взбешенная Кэти обводила пылающим взглядом мужчин, но они старательно прятали глаза, все, кроме Джейка. Он смотрел прямо на нее, смотрел угрожающе, однако обратился не к ней, а к ее отцу:

– Ну как, Дэвид, сказать ей?

Кэти с любопытством повернулась к отцу и за последующие пятнадцать минут услышала такое, от чего в пух и прах рассыпались благостные мечты о новой карьере, новой увлекательной работе. С неописуемым ужасом вслушивалась она в объяснения отца.

Она уже знала, что он использовал землю вокруг фабрики для жилищного строительства. Но оказалось, что для постройки двух домов он был вынужден взять в банке огромную ссуду: в то время земля в Лондоне, и особенно в районе доков, стоила неимоверно дорого.

А потом счастье ему изменило. В конечном итоге, как выразился отец, получилось вот что. К тому времени, как строительство было закончено, на рынке произошло резкое падение цен. Процентные ставки удвоились, что практически сделало невозможным расплатиться по векселям. Да еще из восьмидесяти квартир удалось продать только дюжину. Поэтому и наступил финансовый кризис.

Кэти понимала размер постигшей их катастрофы, но никак не хотела смириться с тем, что надо пожертвовать их фабрикой. Стараясь говорить без эмоций, она сказала:

– Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, мы можем расстаться с этими домами. Почему обязательно «Мелдентон Чайна»?

– Компания и дома неразделимы, – отрубил Джейк.

Кэти стрельнула в него уничтожающим взглядом.

– По тому, как уверенно ты занял председательствующее кресло и треплешься, не переставая, посторонний может подумать, что ты в нашей компании главный, – ядовито заметила она.

Победное торжество засверкало в глубине зрачков Джейка.

– И посторонний будет совершенно прав, – с издевкой протянул он. – Представь, я обладаю правом решающего голоса.

По лицу отца Кэти поняла, что Джейк не шутит.

– Как же ты мог, папа! Как ты мог! Зачем ты это сделал?

Вместо отца вновь заговорил Джейк:

– Мне думается, твой папа немного утомился, Кэти. Да и я тоже. Поэтому предлагаю продолжить этот малоприятный разговор завтра. – Оглядев присутствующих, он спросил: – Десять часов утра всех устраивает? – В ответ раздался одобрительный шумок. – Вот и отлично. До встречи.

Резко отодвинув кресло, Кэти поднялась из-за стола. Надо как можно скорее уйти отсюда, немедленно избавиться от подавляющей властности этого человека и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. К тому же необходимо задать некоторые вопросы отцу, с поразительной быстротой испарившемуся из комнаты. Пусть ответит, как он мог допустить, чтобы «Мелдентон» попала в руки Джейка. Это никак не укладывалось в ее сознании. Кэти подошла к двери, но тяжелая рука опустилась ей на плечо.

– Подожди, Кэти. – Джейк отодвинул ее в сторону, не заботясь о том, что причиняет ей боль, и холодно попрощался с Джеффризом и Джоном.

У Кэти перехватило дыхание. Джейк низко склонил к ней темноволосую голову, и на миг ей показалось, что он вот-вот обнимет ее и поцелует.

– Пусти меня, – потребовала она.

– Непременно, но прежде мы с тобой поговорим. По выражению твоего милого личика я вижу, что тебе не терпится догнать своего папашу и засыпать его вопросами, на которые он пока что не в состоянии ответить, поскольку и сам еще не пришел в себя.

– По чьей же вине, хотелось бы знать? – гневным голосом спросила Кэти.

Джейк был могущественным бизнесменом, держал руку на пульсе всего, что происходило в финансовом мире, и два месяца назад наверняка знал о тяжелом положении компании, просто не мог не знать. Еще ей очень не понравился намек на банкротство отца. Она и без него все поняла. Что скрывать, сейчас она злилась на саму себя за дурацкое поведение. Разочарование, страх перед будущим она излила в потоке обвинений стоящему перед ней человеку.

– Ты! Это все ты! Ты украл у него компанию, ты втоптал в грязь его гордость! Ты что, таким образом решил отомстить за то… – Она хотела сказать: «за то, что он был женат на твоей любовнице», но вместо этого вдруг выпалила: – за то, что я отказала тебе в ту ночь и твое мужское достоинство теперь посрамлено? Итальянская кровь взыграла? Ну так учти, у меня остались мои тридцать процентов, и я сделаю все, чтобы убрать тебя с пути. – Каким образом она этого добьется, она не имела ни малейшего представления, а когда наконец замолчала, возникла угроза, что она вообще не доживет до того момента.

Лицо Джейка вдруг потемнело, как небо перед грозой, пальцы впились в ее плечо так, что она вскрикнула от пронзительной боли. Только тогда его рука разжалась, но глаза по-прежнему горели яростным пламенем. Таким Кэти еще его не видела.

– Никогда, слышишь, никогда больше не повышай на меня голос, иначе пожалеешь. Я отплачу сполна за все оскорбления, – свистящим шепотом, пугающим куда больше, чем гневные вопли, произнес Джейк. – Ну-ка, сядь. – Он указал рукой на кресло и снова занял место во главе стола. – Начнем с того, что я не отнимал у него компанию и отнюдь не являюсь ее владельцем. Глаза Кэти округлились.

– Но… Как же так? Речь ведь шла о ликвидации компании, – вырвалось у нее. Последнее время она настолько упивалась новой работой, настолько радовалась, что все у нее получается, что совершенно не брала в расчет кое-какие намеки отца. Кэти съежилась в кресле. Какая же она все-таки идиотка! Даже квартиру купила, не выяснив, почему пустуют почти все остальные.

– Далее. Я действительно обладаю правом решающего голоса, – продолжал Джейк, игнорируя ее восклицание. – Я выкупил долю Джона, и у меня теперь тридцать пять процентов. Джон ведь бухгалтер, и поэтому он в курсе бедственного положения фирмы. Перед ним маячит пенсия, и он был счастлив, когда я предложил выкупить его долю.

– В таком случае, – воспряла духом Кэти, – мои тридцать процентов плюс папины… – Она запнулась, встретившись с полными жалости глазами Джейка.

– У твоего отца всего восемнадцать процентов, не больше и не меньше. Оставшиеся семнадцать при разводе отошли Монике по условию разводного контракта, и я ее доверенное лицо. – Темные глаза впились в лицо девушки. – Ты в состоянии слушать дальше? – поинтересовался он, даже не пытаясь скрыть своего торжества.

Услыхав имя бывшей мачехи, Кэти мгновенно утратила весь свой пыл. Ну конечно же, во всем этом замешана Моника!

– Когда ты выкупил долю Джона?

– Шесть недель назад.

Ага, сразу после ночного инцидента в отеле. Кэти отчего-то не сомневалась в этом. А дальше все чрезвычайно просто: он решил отомстить. Впервые в жизни Кэти стало жаль отца. Куда ему тягаться с этой парочкой! Говорить больше не о чем. Она поднялась, готовая покинуть комнату, но напоследок еще раз посмотрела на Джейка.

– Ты спросил, в состоянии ли я тебя выслушать. Так вот. Я понимаю, что ты и глазом не моргнешь, если вся твоя доля в нашем деле накроется. Отсюда я делаю вывод, что тебя бы вполне устроило передать фирму в руки судебных исполнителей. Если это так, я принимаю твой вызов.

Она стояла перед ним, гордо вскинув голову, но внутренне обмирала от страха. Подумать только, и этот человек дважды делал ей предложение стать его женой!

– Ты… – «с Моникой», едва не сорвалось с ее губ, – ты неплохо все это задумал, – холодно проговорила она. – Надеюсь, теперь ты удовлетворен.

– Удовлетворен? Да нет – пока что нет, но надеюсь, вскоре так оно и будет. – Черные глаза мерцали зловещим ледяным светом. – При определенных выгодных для меня условиях я мог бы вытащить компанию из финансового кризиса. – Намек был слишком прозрачен. – Итак, я намерен сделать тебе предложение.

Кровь отлила от щек, Кэти задрожала от ненависти к этому самоуверенному типу. Задыхаясь, она судорожно сглотнула и полыхнула по нему зеленым пламенем огромных глаз.

– Предложение? Да я скорее умру, чем выйду за тебя замуж. – Она повернулась и схватила портфель. Скорее вон отсюда!

Воцарившуюся на секунду тишину разорвал издевательский хохот Джейка. Кэти остановилась. Что такого смешного она сказала? Чего это он так развеселился? Кэти едва сдерживала подступившие слезы. Чем скорее она покинет эту комнату, тем лучше, ей стало невмоготу выносить присутствие Джейка.

– Ну ты даешь, Кэти! Ты себе льстишь. У меня и в мыслях не было просить твоей руки. – Он обошел стол и теперь стоял прямо перед ней. – Если я на ком и женюсь, то можешь поверить, моей избранницей будет невинное юное создание, уж никак не натурщица для магазинных сумок. – Его рука опять опустилась на ее плечо. – Мое предложение касается того, как спасти фабрику и глиняные разработки в Корнуолле. Ты же не захочешь оставить без работы такое множество людей.

Снова он обидел ее, снова унизил! Краска бросилась в лицо Кэти. Она тоже хороша! «Я скорее умру…» Идиотка! Вбила в голову, что он спит и видит, как бы сделать ее своей женой… И он прав, в этой перепалке она и думать забыла о рабочих, которых придется выбросить на улицу. Кэти тряхнула головой, чтобы привести в порядок мятущиеся мысли, и сурово посмотрела на Джейка. Надо сказать, она не отличалась миниатюрностью – как-никак метр семьдесят с лишним, – но Джейк огромной неколебимой скалой возвышался над ней, так что она чувствовала себя крошечной девочкой.

Ей стало не по себе, сердце сковал необъяснимый ужас. Куда подевался веселый, улыбчивый Джейк, каким он был когда-то? Этого сурового мужчину, от которого исходила смутная угроза опасности, она не знала, незнакомец какой-то, да и только. Но уйти сейчас нельзя, от его слов зависели судьбы всех тех, кто работал в «Мелдентоне». И она уступила.

– Хорошо, выкладывай, что ты задумал.

– Все проще простого. Я выкуплю оба новых здания у компании, это решит проблему выплаты процентов, и «Мелдентон Чайна» продолжит безоблачное существование.

– И все? Так просто? – изумленно спросила Кэти.

Черная бровь иронически поднялась, чувственный рот скривился в жесткой ухмылке.

– Ты не дослушала. Я только что сказал, что не собираюсь жениться на тебе. Но я хочу тебя, Кэти… В обмен на то, что я спасу фирму и честное имя твоего отца, ты должна стать моей любовницей.

В немом ужасе Кэти уставилась на Джейка. Он что, издевается над ней? Наконец ей удалось разлепить губы.

– Это… это шантаж… – пролепетала она.

– Называй это как хочешь, Кэти, но таковы мои условия, – хрипловато отозвался Джейк. – Принять их или отказаться, целиком зависит от тебя. – Он вынул из нагрудного кармана визитную карточку и вложил ее в застывшие пальцы Кэти. – Здесь мой адрес, сегодня до шести вечера я буду занят, потом ты легко застанешь меня дома. Времени для решения у тебя до девяти часов завтрашнего утра.

Но это же немыслимо! Джейк хочет оскорбить ее, использовать в своих целях. Чего же она стоит перед ним как полная дура? А может, все это шутка, пусть идиотская, жестокая, но все же шутка? Она с надеждой вгляделась в лицо Джейка, но прочитала в нем лишь холодную решимость.

Кэти в ужасе отпрянула, тело закоченело от внезапности предложения и, что скрывать, жуткого страха. Нет, не перед ним, перед собой, потому что снова возник старательно гонимый образ, приводящий ее в трепет: она в постели вместе с ним…

– Но почему? – слабо запротестовала Кэти. Руки Джейка скользнули к ее талии, притянули к себе.

– Да потому что ты здесь, рядом, такая доступная. И ты мне кое-что задолжала…

Темноволосая голова склонилась еще ниже, губы со знанием дела впились в ее полуоткрытый рот, руки сомкнулись вокруг ягодиц и крепко прижали ее к могучим бедрам. Почувствовав, как он возбужден, Кэти издала невольный стон. Джейк немедленно воспользовался этим и просунул между ее губами язык – влажный, горячий, требующий ответной ласки.

Внутри ее боролись два чувства: отвращение и желание. Огненная страсть насквозь прожгла ее истосковавшееся тело. В глубине души она понимала, что должна вести себя так, чтобы он понял, она совсем не та, кем он ее считает, но ничего поделать с собой не могла. Ее тело само по себе, помимо ее воли, прижалось к мощному корпусу, губы послушно раздвинулись и слились с его властными губами.

– О-о! Прошу прощения!

Джейк настолько быстро выпустил Кэти из объятий, что она едва не потеряла равновесие. Она и не слышала, как дверь отворилась и в комнату заглянул отец. Вспыхнув до корней волос, она принялась одергивать полы жакета. Джейк, побери его дьявол, стоял рядом, и ни один волосок на его голове не растрепался. Он был по-прежнему безупречен.

– Как я вижу, вы оба, благодарение Господу, неплохо ладите друг с другом, – прочувствованно сказал отец. – Я знал, что оставляю Кэти в надежных руках.

– Довольно, папа, я сама могу позаботиться о себе! – запальчиво воскликнула Кэти.

– О, конечно-конечно, дорогая, но хочу отметить, что Джейк надежный парень. Вот о чем я действительно жалею, так это о том, что не обратился к нему за помощью гораздо раньше. Уверен, он вытащит нас из этой ямы. Хотя бы ради нас с тобой.

Скорее, ради себя самого, подумала Кэти. И как только отец мог довериться Джейку? Он что, ослеп, сошел с ума?

– Обещаю, Дэвид, я сделаю все, что смогу, для фирмы, – вежливо произнес Джейк, но прежде, чем он обратил свое внимание на отца, окинул Кэти взглядом, полным победного торжества. – А теперь прошу меня извинить, у меня еще много дел.

Он подошел к двери, взялся за ручку и снова повернулся к Кэти, уверенной улыбкой давая ей понять, что не сомневается теперь в том, что один его поцелуй вызывает у нее ответное сексуальное влечение. «Я ведь прав», – бросал вызов дерзкий взгляд. «Черт бы тебя побрал», – про себя выругалась Кэти. Она кипела от ненависти. Не в силах выдержать его взгляд, она опустила голову и сделала вид, что заинтересовалась инкрустацией столешницы.

– Увидимся позже, Кэти, чао. – Взмахнув на прощание рукой, он вышел из комнаты.

Кэти неприветливо посмотрела на отца. Едва он появился, ей стало ясно, что он успел крепко приложиться к бутылке, даже на расстоянии чувствовался тяжелый запах виски. Кэти вздохнула. В последнее время отец слишком много пил. Это тоже был знак, который она проглядела.

Внезапно ее захлестнуло осознание того, что только минуту назад произошло в этой самой комнате. К глазам прихлынули давно сдерживаемые слезы. В глубине души все-таки теплилась слабая надежда, что она напрасно плохо думала о Джейке, что на самом деле он благородный, честный человек. Но увы, сегодняшний разговор развеял и эту иллюзию.

Она подошла к отцу и взяла его под руку.

– Пойдем, па, я отвезу тебя домой, теперь можно и отдохнуть. – А если я не стану любовницей Джейка, отдыхать придется всю оставшуюся жизнь, с горечью продолжила она про себя.

Во всем Кэти винила себя и только себя. Ей следовало уделять отцу больше внимания. Надо было чаще его навещать; надо было раньше заняться семейным делом; ошибкой было и то, что она позволила Джейку и Монике выжить ее из дома. Знать бы заранее, к чему все это приведет… Кэти подождала, пока отец забрался в «ягуар», взяла у него ключи зажигания и завела машину.

– Прости меня, Кэти, мне стыдно, очень стыдно. Ты верила в меня, а я обманул твои надежды, девочка моя.

Кэти не особенно вслушивалась в бессвязное бормотание отца. Лондонские улицы были запружены машинами, и она сконцентрировала все свое внимание на дороге. Когда наконец они въехали в предместье и остановились у дома, Кэти вздохнула с облегчением.

– Выпей со мной, дочка, сегодня мне не хотелось бы оставаться одному. Устроим маленькие поминки по «Мелдентон Чайна», а?

То, каким тоном были сказаны эти слова, расстроило Кэти еще больше, и она, вымученно улыбаясь, согласилась остаться с ним. Непристойное предложение Джейка сразу отошло на второй план. Впервые в жизни отец действительно в ней нуждался, жаль вот только, что это случилось, когда он был почти полностью разорен и к тому же пьян.

Вслед за отцом она вошла в кабинет и замерла с округлившимися от удивления глазами. Над витиеватой каминной полкой из красного дерева висел портрет ее матери, который Моника сняла со стены, едва въехала в этот дом. Интересно, кто же снова повесил портрет на место? Неужели отец?

Дэвид проследил за ее взглядом. С блуждающей улыбкой на губах он подошел к застекленному шкафчику, уставленному бутылками, и налил виски в два широких стакана. Потом вернулся и подал ей. Она поднесла напиток к губам и сделала большой глоток. Ей сейчас просто необходимо было выпить чего-нибудь крепкого.

– Лидия была очень красива, дочка. Ты так похожа на нее. Это была единственная женщина, которую я когда-либо любил в своей жизни.

Кэти удивленно посмотрела на отца. Ей было жаль его, но такую вопиющую ложь трудно переварить. Она отошла к длинному мягкому дивану и опустилась на уютные подушки. Разве сможет она когда-нибудь забыть всех его бесчисленных любовниц или же Монику, вторую жену? А вот он что-то слишком быстро забыл их, мрачно подумала Кэти.

Дэвид одним махом осушил свой стакан и сразу же снова его наполнил. Зря она согласилась остаться с ним. Хотелось поскорее вернуться домой и побыть одной. Голова страшно болела, во рту с утра не было ни крошки, выпивка на голодный желудок не принесет ей пользы.

– Когда мы с Лидией поженились, мы жили как раз в этом доме и были очень счастливы.

Когда тебе было три годика, мы решили переехать в дом моего отца в Корнуолле, чтобы ты могла вволю резвиться на свежем воздухе. И там мы тоже были счастливы, по крайней мере некоторое время. Помню, как ты вприпрыжку бежала мне навстречу каждую пятницу, когда я возвращался из Лондона. Я подхватывал тебя на руки и кружил, а ты радостно смеялась, ты всегда так радостно смеялась…

Слова отца звучали сентиментально, но он был прав. Кэти улыбнулась.

– А потом… потом она познакомилась с этой художницей Фионой, с этой мерзкой дрянью.

– А, с тетей Фионой, я так давно ее не видела, – как бы про себя заметила Кэти.

– Еще не хватало! Я сделал все, чтобы ты никогда больше с ней не встречалась.

Кэти озадаченно уставилась на отца, в третий раз наполняющего стакан.

– Может быть, тебе уже достаточно?

– Достаточно? Это тогда с меня было достаточно, я перенес больше, чем любой другой мужчина. Я, видишь ли, застал их вместе.

До нее вдруг дошло, что отец впервые рассказывает ей о прошлом, нет, скорее, говорит сам с собой, словно ее и нет в кабинете. Сидит за столом, вертит перед собой стакан с виски и тихо вспоминает наболевшее, так что приходится напряженно вслушиваться в его слова.

– Приближалась одиннадцатая годовщина нашей свадьбы. К тому времени я уже чувствовал, что что-то неладно, но никак не мог понять, что именно. Я решил вернуться из Лондона не в пятницу, как обычно, а в четверг. Дай, думаю, сделаю Лидии сюрприз, отвезу ее на три дня в Париж или туда, куда она сама захочет. Я мог для нее звезду с неба достать. А сюрприз-то, оказывается, поджидал меня: Лидия и Фиона в нашей кровати в объятьях друг друга. Я бы еще смог простить ей измену с мужчиной, но с женщиной!..

Стакан выпал из рук Кэти, рот раскрылся, зеленые глаза распахнулись от ужаса. Как поверить в такое? Но по виду отца она поняла, что он не наговаривает на маму, что все это правда. Он горестно качал головой.

– Никогда этого не пойму, никогда, никогда, – пробормотал он и снова припал к стакану.

Кэти встала с дивана и, не обращая внимания на расползающееся пятно виски на мягком ковре, неверными шагами подошла к отцу.

– О, па, – протянула она, не находя нужных слов. Сейчас его просто надо было успокоить, побыть рядом.

– Кэти, детка, я всегда любил твою маму, я ее и сейчас люблю. Я и в могиле буду ее любить, но этого я не смог ей простить. Начал гулять с другими женщинами, но успокоение не пришло. Лидия меня как будто кастрировала. А потом она погибла. Моника оказалась хороша в постели, и я женился на ней… Сейчас ее больше нет в моей жизни, вместе с ней я потерял и часть своего дела, но я не жалею, что разошелся с этой женщиной.

– Не надо ничего объяснять, па.

– Нет, Кэти, надо. Я страшно виноват перед тобой и не могу найти слов в свое оправдание. Я спустил все твое наследство, подвел своего отца, разрушил дело предков и обманул надежды наших рабочих. Как я теперь посмотрю им всем в глаза?

– Пожалуйста, па, не думай сейчас об этом. Пойдем, я помогу тебе подняться наверх. Ты устал, тебе необходимо отдохнуть. – Он тяжело встал из-за стола, и они, обнявшись, поднялись по лестнице. – Пообедаем вместе, па. Вот увидишь, вечером тебе будет намного лучше.

– Сомневаюсь, если только Джейку не придет в голову какая-нибудь спасительная мысль. Как ты думаешь, – он повернулся к Кэти, и она вздрогнула, увидев его умоляющие, по-детски наивные голубые глаза, – ведь он придумает что-нибудь?

– Конечно, придумает, нисколько в этом не сомневаюсь, – улыбнулась Кэти и помогла отцу забраться в постель.

После того как он заснул, Кэти прошла в свою комнату и с тяжелым вздохом закрыла за собой дверь. Сняла с себя костюм и блузку и опустилась на кровать. Так много свалилось на нее за последние часы, что с трудом укладывалось в голове, однако нельзя просто отмахнуться от всего, надо все хорошенько обдумать…

Красивый рот девушки исказила горькая улыбка. Долгие годы она была холодна с отцом, презирала его за многочисленные любовные связи, была даже настолько жестока, что считала его косвенным виновником смерти мамы. Какое право имела она так строго, ничего не зная об их личной жизни, судить его! Только что он напомнил ей, что у нее было счастливое детство, и он был прав. Он всегда был ей хорошим отцом, этот гордый человек, никогда не врал ей, да и сейчас, в минуту слабости, сказал правду о матери.

Теперь различные эпизоды прошлого виделись ей в совершенно ином свете. Она вспомнила, что мама и Фиона всегда держались вместе, Фиона даже стала как бы ее названой тетей.

С протяжным стоном Кэти перевернулась на живот и зарылась головой в подушки. Она не хотела разбираться во взаимоотношениях родителей, но ее терзало ужасное чувство вины перед отцом за то пренебрежение, с которым она к нему относилась. Щеки девушки пылали от стыда. Будучи несмышленой девчонкой, ничего еще не понимая в жизни, она посмела осудить отца, посмела вынести свой суровый приговор!

Умчалась во Францию из-за Джейка и великодушно звонила отцу раз в неделю. За последние четыре года они виделись всего три раза, да и то по настоянию отца.

Два месяца назад она снова появилась в его доме и преспокойно заявила, что намеревается занять место в фирме, принадлежащее ей по праву. Она съежилась от собственного чванства и самонадеянности. Годы, проведенные на континенте, смягчили ее, сделали умнее, теперь она лучше понимала отца и была готова простить ему былые грехи.

Сейчас Кэти смотрела на себя как бы со стороны, и то, что представилось ее внутреннему взору, ей совсем не понравилось. Она плыла по течению, получала то, что хотела, чувствуя за спиной невидимую поддержку отца, всегда готового прийти на помощь и советом, и деньгами.

Вплоть до сегодняшнего дня ей и в голову не приходило разобраться в его чувствах. Ее мать растоптала его гордость, его мужское достоинство, и он нашел единственный доступный ему способ противостоять ей. Все это более квалифицированно смог бы объяснить любой психиатр, но Кэти и сама теперь понимала, что он тогда чувствовал.

Бедный папа! Он извинялся перед ней сегодня, а ведь это она должна была бы просить у него прощения за чудовищную черствость и равнодушие. Он неоднократно говорил ей, что с их фирмой не все в порядке, но она ни разу не удосужилась спросить, что же его так тревожит. Она замкнулась в своем мирке, и ни до чего остального ей не было дела. Теперь отцу угрожало банкротство со всеми вытекающими последствиями, от которых вновь пострадает его гордость.

Кэти решительно встала, сбросила белье и, завернувшись в плед, отправилась в ванную. Она не допустит позора отца, для спасения «Мелдентон Чайна» она пойдет на все, даже если для этого придется стать любовницей Джейка.

Гордо выпрямив спину, она скинула плед, включила воду и встала под душ. В конце концов ей, может, удастся каким-то образом перехитрить Джейка, кто знает. К тому же у нее есть собственные деньги, а стоит ей позвонить в Париж Клоду, как она снова сможет вернуться в шоу-бизнес, надо только заручиться поддержкой какого-нибудь банка, готового дать ей солидную сумму под залог ее будущих доходов в качестве топ-модели Лины Лоренс.

Она вышла из ванной и обозрела содержимое платяного шкафа. Все давно перевезено в новую квартиру, здесь остался только норковый жакет, подаренный отцом, который она так ни разу и не надела, да еще пара платьев.

Выбрав более скромное, желтовато-зеленое шелковое платье, мягко подчеркивающее изгибы фигуры, она принялась одеваться. Оправила тонкую ткань юбки и уселась за столик. Через пять минут длинные белокурые волосы были аккуратно уложены, на лицо нанесено немного декоративной косметики. Бросив последний взгляд в зеркало, Кэти поспешила в кабинет.

Утром Джейк застал ее врасплох. От неожиданности она позабыла главное правило делового мира: читай все, включая напечатанное мелким шрифтом. Перед сегодняшней встречей она ознакомилась с отчетом по «Мелдентон Чайна», проигнорировав имущественные права компании.

То, что она услышала от Джейка, потрясло Кэти, нанесло сокрушительный удар по ее самолюбию. Теперь она владеет собой и не допустит больше ошибок.

Усевшись за отцовский стол, Кэти пододвинула к себе телефонный аппарат.

– Здравствуй, Клод. – На отличном французском она объяснила другу, чего от него ждет. Ей срочно нужен новый контракт, на как можно более выгодных условиях, и пусть Клод найдет для нее столько заказов, сколько сможет. Ответа от него она ожидает сегодня.

Положив трубку, Кэти задумалась; ясный чистый лоб омрачился. Клод обещал сделать все, что в его силах, правда, оговорился, что не очень уверен в успехе, учитывая названные ею темпы. Но он обязательно сегодня же перезвонит.

Кэти раскрыла портфель и достала пачку документов. Двумя часами позже в кабинет вошла экономка миссис Томас. Кэти подняла голову, моргая уставшими от долгого чтения глазами.

– Простите, мисс, я хотела спросить, останетесь ли вы к обеду.

– Да, останусь, – улыбнулась Кэти. Миссис Томас не так давно заменила их прежнюю экономку, и с тех пор отец не переставал нахваливать ее хозяйственные и кулинарные способности. По его словам, ему страшно повезло, что она, овдовев, едва ей исполнилось пятьдесят, попала к нему на службу. Да и сама миссис Томас была благодарна ему за то, что он предоставил ей работу и жилье.

Кэти устало вздохнула. Изучив документацию, она сомневалась теперь, будет ли в ближайшем будущем у рабочих их компании крыша над головой. Дела оказались в более плачевном состоянии, чем она предполагала, но фирму все же можно было спасти, вложив в нее все сбережения Кэти и остатки отцовского капитала.

За обедом Кэти почти ни до чего не дотронулась, зато успела поделиться с отцом своими планами.

– Понимаешь, па, на наши общие деньги и на то, что я заработаю в течение следующих двух лет, мы прекрасно продержимся. И дела на рынке недвижимости обязательно поправятся, вот увидишь.

– Кэти, милая моя Кэти, я недостоин такой дочери. Ты готова отдать мне свои деньги, готова всем пожертвовать…

– Это все ерунда, па, – оборвала его Кэти. – Самое главное сейчас – это наша компания. – Он только что пришел в себя, и ей не хотелось, чтобы он снова впадал в сентиментальность.

– Все равно, Кэти, это не выход из положения. У меня не такое большое состояние.

– Но ведь дед оставил тебе море денег!

– Верно, оставил, но Моника оказалась слишком дорогостоящей женой. Вилла в Испании, яхта в Средиземном море, обслуживающий ее персонал, меха, драгоценности… Я исполнял любые ее прихоти. Нельзя, конечно, целиком винить одну только Монику, и моя вина в том есть. Я рискованно играл на бирже…

– О, нет! – воскликнула Кэти, заранее догадываясь, что последует за этим признанием.

– Несколько лет назад наступила расплата. Мое состояние за одну ночь уменьшилось наполовину, а в прошлом году бракоразводный процесс совсем выбил почву из-под моих ног. Я собрал все свои сбережения, но этого все равно не хватило, и мне пришлось отдать Монике половину акций в счет алиментов на содержание.

Кэти охнула от негодования, но его это не остановило.

– Тогда мне казалось, что все средства хороши, лишь бы избавиться от этой женщины, да и риск был минимальный. Мой адвокат добился того, что Моника на два года лишалась права перепродажи акций, а мне предоставлялось преимущество при их выкупе. На бумаге это все так здорово выглядело! Казалось, за два года я с огромной выгодой успею продать квартиры в обоих домах, выкуплю у нее акции и по-прежнему останусь главой фирмы. К сожалению, я не смог предусмотреть грядущего обвала на рынке недвижимости.

Кэти слушала отца с замиранием сердца. Обе его жены, каждая по-своему, разрушили его жизнь, а она, его единственная дочь, ничем ему не помогла.

Зазвонил телефон, и Кэти приободрилась. Встала из-за стола, вышла в холл, взяла трубку. Это был Клод.

– Добрый вечер, Клод, – ответила она на его приветствие. Последовала длинная сбивчивая речь, в процессе которой лицо Кэти все больше мрачнело. Она не слышала, как отворилась дверь, и когда сильные загорелые пальцы сомкнулись на ее запястье, она подпрыгнула от неожиданности. – О, Джейк!

Забрав у нее трубку, Джейк быстро произнес:

– Спасибо за звонок, Клод. Спокойной ночи.

– Что ты делаешь? Я же разговаривала! Это важный для меня звонок, – прошипела Кэти, как только обрела дар речи.

– Клод тебе не поможет, Кэти, – отрывисто сказал Джейк.

Кэти посмотрела в глаза, полные спокойной уверенности в себе. Да, он прав, Клод не может помочь: по какой-то причине он отказался возобновить контракт. Но как об этом узнал Джейк? Он что, ясновидец?

– Клод был не только моим антрепренером, он мой хороший друг. Какого черта ты врываешься в этот дом? Кто тебе дал право прерывать мои разговоры с друзьями? – гневно выпалила Кэти.

– Никуда я не врывался, милая Кэти. Добрая женщина, ваша экономка, открыла дверь и любезно проводила меня сюда. Что же касается Кло-о-да, – это имя он протянул с насмешкой, – осмелюсь предположить, что ваша дружба только что закончилась, как это ни прискорбно.

– Ерунда, – коротко откликнулась Кэти. Он еще будет советовать ей, кого выбирать в друзья! Но в глаза ему посмотреть она не смогла, взгляд скользнул по его фигуре.

Как он прекрасно выглядит, беспомощно думала Кэти. Одет, как всегда, с элегантной небрежностью, унаследованной от итальянских предков. На плечи накинут легкий темно-синий плащ, спускающийся ниже колен, под плащом строгий смокинг и безупречно белая сорочка, на шее темно-бордовая пышная бабочка. На любом другом такая бабочка выглядела бы женоподобно, но на Джейке была великолепна.

Кэти не заметила, как в холле появился отец, настолько была озадачена появлением Джейка.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– О, Джейк! Какой сюрприз! Рад снова видеть тебя в моем доме. Давненько тебя здесь не было. Но сейчас тут опять объявился притягивавший тебя когда-то магнит, не так ли? – От Кэти не укрылось ни хитрое подмигивание отца, ни довольная ухмылка Джейка. – У тебя родилась идея, как решить наши проблемы, Джейк, или же ты приехал за моей девочкой?

Изумрудные глаза Кэти недоверчиво уставились на отца. Неужели он до сих пор не понял, что единственной причиной, почему Джейк не бывает больше в его доме, стало отсутствие в нем Моники? И неужели думает, что они заранее договорились о встрече? Или еще не проспался после виски?

– Угадал, Дэвид, мы с Кэти отправляемся в дансинг. Мне кажется, это ее взбодрит. Твоя дочь слишком хороша, чтобы забивать головку финансовыми делами, – галантно ответил Джейк.

Мужчины разговаривали, словно не замечая ее присутствия. Итак, он ведет ее в дансинг. Значит, не забыл о своем возмутительном предложении. Она хотела было возразить, что никуда не собирается идти, но тут появилась миссис Томас.

– Если вы закончили обедать, мистер Мелдентон, я бы хотела убрать со стола.

– Извините, Маргарет. Спасибо, обед был, как всегда, великолепен.

Маргарет? Это что еще за новости? Когда это экономка вдруг обрела имя и стала просто Маргарет? Кэти изумленно смотрела то на одного, то на другую: отец мягко улыбается, глядя на миссис Томас, а та смущенно отводит глаза. Ну и дела! – оцепенело думала Кэти. Сегодняшний день был сплошным балаганом. Столько эмоций, столько откровений, и всего за несколько часов!

– Набрось плащ, Кэти, мы уходим.

Она снова собралась возразить, и снова ее прервали. На сей раз отец.

– Давай, девочка, одевайся. Наслаждайся жизнью, пока молода.

Атака с двух флангов. У Кэти не осталось выбора, и она пошла наверх. Ни пальто, ни плаща в доме отца не было, поэтому она накинула на плечи норковый жакет. За своим костюмом она вернется позже, но какое-то смутное предчувствие подсказывало, что деловой костюм понадобится ей не скоро.

Удивительно, и как это только она позволила Джейку с такой легкостью манипулировать собой? Однако теперь отступать было поздно.

– А знаешь, Кэти, – заметил Джейк, когда она спустилась вниз, – я начинаю забывать, что когда-то ты была той самой красоткой с фотографий. В этом наряде ты кажешься вполне земной девушкой. – С этими словами он обнял ее за талию.

Кэти ядовито посмотрела на него.

– Та фотография… тот снимок на сумках был ошибкой с моей стороны, и хватит об этом, – отрезала она. Как же он высокомерен, как бесконечно уверен в себе. Но все это ерунда, теперь она готова на все испытания, которые он ей уготовил. Однако стоило ему изогнуть бровь на ее реплику, как вся ее решимость испарилась.

Джейк обратился к ее отцу:

– Спокойной ночи, Дэвид, и не волнуйся о делах. Уверен, что завтра все утрясется.

– И как ты собираешься их утрясти? – поинтересовалась Кэти, увлекаемая Джейком к выходу. – Ты хоть наполовину и итальянец, но пока что не Макиавелли.[3] Уверена, тебе недоступно за одну ночь изменить ход дела.

– Зато это доступно моему капиталу и тебе, cara.[4]

От этого слова, в которое Джейк вложил столько значения, кровь бросилась в голову Кэти. В суматохе последнего получаса она и думать забыла о его предложении. Теперь оно снова зависло над ней дамокловым мечом.

Осознав вдруг, что ее взгляд прикован к Джейку, она быстро отвела глаза и скользнула на переднее сиденье автомобиля, к немалому ее изумлению оказавшегося белым «роллс-ройсом». Теперь она осталась наедине с Джейком, а прошедший день был слишком тяжел… Кэти почувствовала себя неважно.

– Есть идея, куда нам поехать? Или хочешь увидеть приготовленный мной сюрприз? – учтиво поинтересовался Джейк. Включив зажигание, он выехал на дорогу.

– Я была бы крайне благодарна, если бы ты подкинул меня до моего дома. – В желудке Кэти творилось что-то невообразимое, к горлу подкатывала тошнота. Сердце выпрыгивало из груди, пульс участился. И все это из-за одного его присутствия. Но что самое ужасное: он прекрасно понимал, что с ней происходит и почему.

– Забудь об этом. Я сказал, что мы едем в дансинг, и не изменю маршрута, раз у тебя нет иных предложений.

– Не могу взять в толк, почему ты так настаиваешь на этом, – вновь обретая самообладание, усмехнулась Кэти. – Мы же никогда раньше не танцевали. Я и не думала, что ты умеешь двигаться под музыку.

– Ты еще многого обо мне не знаешь, Кэти, но у тебя все впереди. В ближайшие месяцы ты узнаешь меня близко, очень близко, как никого другого. Обещаю, это будет потрясающе, – заключил Джейк, одарив Кэти широкой улыбкой. Потом снова вперил взгляд в убегающую под колеса ленту дороги.

Последнее замечание повергло Кэти в замешательство, и она окончательно замолчала, погрузившись в не слишком приятные раздумья. Его самоуверенность претила ей, и уже хотелось отказаться от «операции» по спасению фирмы. Ситуация как в «Унесенных ветром», но только с точностью до наоборот. Джейк пользуется тем, что она не может допустить краха семейного дела и не в силах видеть своего отца жалким банкротом. Он же все это знает, все понимает…

Элитный клуб на Мэйфэйр оказался совсем небольшим, слабо освещенным, но весьма элегантным. Оброненное в домофон слово открыло им вход в это заведение. Среди танцующих Кэти с огромным изумлением заметила молодого члена королевской фамилии в паре с известной фотомоделью, с которой неоднократно работала прежде.

Человек в строгом костюме принял у Джейка плащ. Перед этим он собирался освободить Кэти от ее мехового жакета, но Джейк опередил его. Сильные пальцы чуть дольше, чем положено, задержались на ее узких плечах, и Кэти пришлось немало потрудиться, чтобы скрыть охватившее ее волнение. Наконец пытка кончилась, появился официант и провел их к столику в уединенном уголке зала.

От взора Кэти не укрылось, что Джейка встречают здесь как завсегдатая: на ходу он раскланивался со знакомыми, расточая улыбки.

– Ты меня удивляешь, Джейк. Ты совсем не похож на человека, посещающего подобные заведения, – прокомментировала Кэти.

– Я редко бываю здесь. Разумеется, я член этого клуба, но за последние несколько лет появляюсь тут лишь второй раз.

Кэти усмехнулась. Хочет ее надуть? Зачем? Она уселась в удобное кресло, услужливо придвинутое вертлявым официантом.

– Большинство людей, находящихся в зале, знакомо мне по деловым связям, – небрежно бросил Джейк, сел в кресло напротив и заказал виски с водой, после чего уставился на нее оценивающим взглядом.

Задумавшаяся девушка не замечала этого взгляда. В последние годы личная жизнь Джейка была для нее закрытой книгой, но она не сомневалась, что женщин у него перебывало немало. Такой человек, как Джейк, не мог хранить верность одной только Монике; наверняка около него крутятся и другие такие «моники», жены его деловых партнеров, ведь ему не занимать опыта наставлять друзьям рога…

Теперь она уже на полном серьезе стала обдумывать его предложение. Если она действительно станет его любовницей, есть шанс, что Джейк достаточно быстро устанет от нее, он явно любит разнообразить свои увлечения. К тому же, по всей вероятности, он предпочитает изощренных любовниц, а она в этом деле совершенно лишена какого-либо опыта, что он, конечно, сразу же поймет и отвяжется от нее. Хорошо, если бы все так и случилось.

– Выпьешь шампанского, Кэти?

– Нет, спасибо, не вижу повода для праздника. Лучше закажи для меня содовой. – Кэти покачала головой, но не столько затем, чтобы отказаться от шампанского, сколько для того, чтобы отогнать провокационные мысли.

– Прекрасно. В определенные моменты я предпочитаю трезвых женщин, – усмехнулся Джейк и сделал заказ официанту.

Кэти пропустила прозрачный намек мимо ушей и стала разглядывать помещение, только бы не встречаться глазами с Джейком. В дальнем конце зала на небольшой эстраде трое музыкантов негромко наигрывали приятную мелодию в классическом джазовом стиле. Музыка успокаивающе действовала на нервы и создавала уютную атмосферу. Несколько пар ритмично двигались на круглой площадке в центре.

– Пойдем потанцуем, – нарушил затянувшуюся паузу Джейк.

– Не хочу. Позволь напомнить, что поехать в дансинг была твоя идея, Джейк, а не моя, – мрачно отозвалась Кэти. Официант поставил перед ней стакан содовой, она отпила большой глоток освежающей жидкости. Это несколько успокоило взбунтовавшийся желудок.

– Отказ не принимается, дорогая. – Джейк встал, обошел стол и, взяв ее под руку, буквально выдернул из кресла.

Кэти взметнула на него возмущенный взгляд и по решимости в его горящих глазах, по напряженной линии губ поняла, что он имел в виду не только ее отказ танцевать, но и вообще всякий отказ.

– По крайней мере разреши поставить стакан, – проговорила Кэти едким тоном и, повинуясь неизбежному, последовала за Джейком в круг танцующих.

Он положил руку на ее талию. Кэти подняла было свою, чтобы опустить на его плечо, как делала раньше с другими партнерами, но он, словно не обратив на ее движение внимания, обвил ее талию другой рукой и притянул к себе. Кэти попробовала увеличить жизненное пространство между ними, но ни на дюйм не смогла отодвинуться от крепкого мужского тела.

Джейк усмехнулся и с легкой непринужденностью обхватил ее левой ладонью за ягодицы, а пальцем правой прошелся по позвоночнику и стал поглаживать между лопатками.

– Ну же, Кэти, – промурлыкал он, зарываясь носом в ее волосы, – не надо меня разочаровывать, дорогая. Лине Лоренс никогда не пришло бы в голову упорствовать, если бы мужчина захотел потанцевать с ней щека к щеке.

Щека к щеке! Кэти назвала бы это несколько иначе. Джейк заключил ее в плен мускулистых рук, их тела слились так, что Кэти ощущала малейшее движение мышц его бедер, между которыми оказались зажаты ее ноги. Танцевал он на удивление хорошо, но в его властных объятьях Кэти чувствовала себя совершенно беззащитной. Она застыла, прислушиваясь к своему телу, по которому от его прикосновений пробегала жаркая дрожь.

– Расслабься же наконец, – грубовато потребовал он, – и наслаждайся музыкой. Не стану я тебя насиловать прямо здесь, не волнуйся. – Он провел пальцем по подбородку Кэти и слегка приподнял ее голову, чтобы лучше видеть изумрудные глаза.

– Я и не думала об этом, просто мне не хочется танцевать, я же предупреждала, – отрывисто проговорила Кэти, ненавидя его за наглую улыбку и себя за поневоле вспыхнувшие щеки. – Извини, я устала, – коротко добавила она.

– Бедняжка Кэти, – язвительно протянул Джейк. – Придется потерпеть, все непременно должны узнать о твоем новом положении.

– Что ты имеешь в виду? – О каком таком новом положении он говорит? Зная заранее, что его ответ ей не понравится, Кэти нахмурилась.

– А ну-ка, оглянись вокруг. Что ты видишь? Она повиновалась. Рядом с ними танцевал не кто иной, как очень популярный министр, неподалеку развлекались несколько крупных магнатов, короче, ее окружали сильные мира сего. И все такие молодые, красивые, безупречно одетые, уверенные в себе.

– Вот то-то и оно, моя дорогая, знай, что ты находишься в закрытом клубе, здесь собираются сливки общества или, как принято говорить, «денежные мешки». Здесь они предпочитают отдыхать в уединении, будучи убеждены, что если что и станет известно об их времяпрепровождении, так это будет несколько ничего не значащих строчек в разделе светской хроники самых респектабельных газет – и только. Наше с тобой совместное появление в этом клубе сделает правдоподобной версию о наших взаимоотношениях и о том, что Кэти, вернее, супермодель Лина Лоренс снова изменила привязанности и не является больше содержанкой небезызвестного господина Клода.

На лице пораженной этими словами Кэти отразились все раздирающие ее чувства: сказанное Джейком было неправдой, мерзостью, но, с другой стороны, его слова звучали убедительно. Кровь застыла в ее жилах.

– Интересная теория, Джейк, – сквозь сжатые зубы процедила Кэти. Ему опять удалось укусить ее, ужалить в самое сердце. Клод был ее хорошим другом, именно другом, совсем не любовником, как считал Джейк. Правда, когда-то ей очень хотелось обставить дело так, чтобы у Джейка и сомнений не осталось в этом. Что же касается других мужчин, которых приписывали ей всевозможные борзописцы, так это было не чем иным, как элементарной сплетней. Неужели же надо оправдываться перед Джейком? Пусть думает о ней, как считает нужным, ей-то что за дело? Джейк дернул плечом.

– Зачем противиться, Кэти? Лучше обо всем забыть, не так ли? – Он прохладно улыбнулся одними губами. – Учти, я всегда добиваюсь того, чего хочу. И ты не станешь исключением.

– О, нет! – Кэти неистово затрясла головой, но в глубине души она понимала, что он прав, с финансовой точки зрения все карты у него на руках, а с физической… анатомической… От одного взгляда на этого человека в груди все замирало, по телу пробегала сладостная дрожь.

Джейк еще сильней прижал ее к груди, так, что она едва не задохнулась, и уложил ее голову себе на плечо.

– Кэти, милая моя, ты ведь меня хочешь, я же чувствую, ты меня хочешь так же, как и я тебя. А потому это дает мне право надеяться. – Кэти ощутила сильное давление его пальцев на шею. – Пару месяцев назад тебе, милочка, удалось выставить меня из своей постели. Но обещаю, даже торжественно клянусь, я не повторю ошибку дважды…

– Я ненавижу тебя, – едва слышно прошептала Кэти, но даже если Джейк и расслышал ее слова, то сделал вид, что ничего не случилось.

Всем сердцем Кэти теперь жалела, что так поспешно и необдуманно выгнала его в тот вечер. Надо было все-таки быть более мягкой, дипломатичной, что ли, да и вообще, нельзя было доводить дело до постели, если уж на то пошло.

Он овладел ситуацией, воспользовался ее слабостью, зачаровал своей близостью, и она едва не поддалась влекущему чувству.

И зачем только он принуждает ее стать его любовницей? Только потому, что ее отец был женат на его подружке Монике? Но ведь теперь Моника свободна, нет больше преград, чтобы жениться на ней. Но, как ни странно, вся горечь, вся злость, накопившаяся в этом человеке, сегодня сконцентрировалась на ней, Кэти, и только на ней одной. Она его оскорбила, унизила его мужское «я», теперь настала пора расплаты.

– Я же сказал, Кэти, не напрягайся, твое волнение ни к чему хорошему не приведет, только прибавит морщинок на твоем хорошеньком личике. – Эти едва слышно произнесенные слова защекотали брови и лоб Кэти, заставляя сердце биться сильнее.

Господи, как же хорошо он видит все, что с ней творится!

– Конечно, дорогой, – скривила губы Кэти, – не стоит портить задуманное тобою шоу.

Джейк весело расхохотался.

– Итак, маленькая колючка, расслабься и растворись в танце, такой случай, может, больше не представится, кто знает. – Черные глаза хитро сверкнули. – А может, и представится.

Кэти всегда любила танцевать, только, будь сейчас ее воля, она бы выбрала другого партнера. Однако деваться некуда. Она расслабилась: лучше уж танцевать, чем… О, как легко движется он по небольшой площадке, как уверенно ведет ее под звуки все новых мелодий! Пары сменяют друг друга, а он все не отпускает ее от себя, и она помимо воли следует за плавными движениями его тела.

Внезапно джазовое трио набрало темп. Джейк низко наклонился, его губы коснулись уха Кэти.

– Если хочешь, продолжим. Или пойдем посидим? Это слишком быстро, не находишь? – хрипловато спросил он.

Его голос и четкий ритмичный строй музыки пробили брешь в застопоренном сознании девушки. Она подняла голову и взглянула в затемненное лицо.

– Что с тобой, Джейк? Это же музыка, под которую пляшет молодежь. Неужели ты считаешь себя слишком старым? – Умирающая от желания Кэти хотела этим вызовом скрыть свое состояние.

– Ну уж нет! – воскликнул Джейк и, прежде чем она успела осознать, что он собирается сделать, быстро отпрыгнул от нее, попав точно в ритм отрывистых звуков. – Ну-ка, детка, покажи, на что ты способна! – подначивал он Кэти, откидывая темноволосую голову и разражаясь довольным смехом.

Кэти поддалась его настроению и вихрем завертелась в замысловатых па рок-н-ролла.

Когда музыка смолкла, Кэти, в последнюю минуту упавшая на руку Джейка, улыбнулась собственной раскованности. Пусть все плохо, пусть рушатся ее мечты и все обращается в прах, но на какое-то мгновение так славно забыться в танце, думала она, возвращаясь за столик.

Усевшись, она залпом осушила стакан содовой. Джейк весело спросил:

– Хочешь выпить еще?

Иногда с ним вполне можно иметь дело, подумала Кэти, но, вспомнив прошлое, призналась себе, что все же поторопилась с выводом.

– Нет, спасибо.

Джейк допил свой бокал и встал из-за стола.

Улыбка, блуждавшая на загорелом лице, сменилась выражением неумолимой решительности.

– Хорошо, в таком случае нам пора.

– Может, побудем здесь еще немножко? – забормотала Кэти, но Джейк оставил ее просьбу без внимания. Твердой рукой он подхватил ее под локоть.

В холле он набросил на хрупкие плечи девушки меховой жакет, расплатился, не поскупившись на чаевые, после чего повел Кэти к выходу. Когда он надевал свой плащ, Кэти на секунду осталась одна – появился вполне подходящий момент для того, чтобы сбежать, но… она так устала, что ноги отказывались повиноваться. Как заколдованная стояла она перед высоким красавцем, рассчитывающимся с гардеробщиком, а потом безропотно позволила ему отвести себя к машине.

Очутившись в уютной тесноте автомобильного салона, она дрожащей рукой застегнула ремень безопасности. Ни малейшего сомнения, что Джейк настоит на том, чтобы она дала свой ответ сегодня вечером, у нее не осталось. Дверца машины захлопнулась за ней, точно крышка мышеловки.

Различные планы спасения рушились сами по себе, оставалось только одно: непристойное предложение Джейка. Другого выхода не было. Кэти заметила, что Джейк уже выезжает на трассу, и мрачно ухмыльнулась.

– Куда поедем? К тебе или ко мне?

Вопрос в лоб, и отвечать надо без промедления. И тоже напрямик. Кэти посмотрела на циферблат встроенных в панель управления часов. Господи, уже час ночи. Устало откинувшись на подлокотник, она прикрыла глаза. Физически и морально она была измочалена совершенно, не осталось никаких сил пререкаться с Джейком. С огромным усилием она разлепила губы:

– О, какие тонкости обхождения! Девушка тронута до слез. – Из-под полуприкрытых ресниц она взглянула на строгий профиль сидящего рядом человека, внимательно следившего за дорогой.

– Время «тонкостей» кончилось, милая Кэти. Я столько раз пытался быть обходительным с тобой, но убедился, что это не приводит к желаемым результатам. – Губы скривились в пренебрежительной ухмылке. – Итак, куда едем? – холодно повторил он.

– К моему дому, естественно. – Как ей показалось, ответ прозвучал достаточно непринужденно. – Мы прекрасно провели вечер, я даже познала тебя в новом качестве – как танцор ты очень и очень, но время позднее, я устала и хочу домой. Мой адрес…

– Я прекрасно знаю, где ты живешь, Кэти, – прервал ее Джейк. – Давай прекратим общаться намеками и уклоняться от темы. Я желаю услышать прямой ответ: да или нет. Ты принимаешь мое предложение?

Тут Кэти широко распахнула глаза и уставилась на Джейка, но его лицо оставалось совершенно непроницаемым.

Он требует ответа, но как сказать ему, как? Как объяснить, что она согласна лечь с ним в постель за деньги, потому что доведена до последней точки? Кэти безвольно откинулась на сиденье.

– Джейк, ты же говорил, что последний срок в девять утра, разве не так?

Она, как могла, оттягивала момент. Сумма требовалась немалая, и если Кэти согласится, то это еще больше унизит ее в глазах Джейка.

Прежде чем Кэти успела осознать, что машина остановилась, Джейк расстегнул ремень безопасности и склонился, чтобы помочь ей справиться со своим, но Кэти перехватила его руку на своей груди.

– Оставь, – процедила она. – У меня есть кое-какие мысли, каким образом спасти ситуацию, но мне потребуется время, чтобы их реализовать. Клод… – Она хваталась за соломинку, стремясь остановить Джейка.

– О Клоде забудь и думать, – ухмыльнулся Джейк. – Неужели до тебя еще не дошло, что я достаточно влиятельный человек и что мои банки оказывают финансовую поддержку даже в таком деле, как мода? Иначе как бы я смог вступить с тобой в столь тесный контакт? Теперь ты не сможешь уклониться от навязанной мною игры. – Наслаждаясь произведенным эффектом, он широко улыбнулся, глядя в округлившиеся от потрясения глаза девушки.

Кэти не могла поверить своим ушам.

– Ты… купил Клода? Купил его фирму? Да?

– Безусловно, дорогая. Как выяснилось, у твоего… друга огромное превышение кредита. – Это было последней каплей, добившей Кэти. – Согласись, все эти годы я неплохо оплачивал твои выступления на публике. С моей точки зрения, вся разница будет в том, что на сей раз тебе не придется особенно утруждаться.

Этого Кэти уже не могла стерпеть. Стиснув зубы, она взлетела вверх по лестнице. Вошла в холл и вдруг услыхала за спиной короткое слово-приказ:

– Ключ!

Машинально повинуясь властному голосу, она порылась в сумочке и выудила ключ от квартиры. Не произнеся ни слова, протянула его Джейку, тот взял ключ из ее ледяной ладони, открыл дверь и втолкнул ее в ее же собственный дом.

– Ты замерзла. Иди-ка ко мне. – С этими словами он притянул ее к себе и припал к губам.

Кэти не сопротивлялась. Точно ватная кукла, с повисшими руками стояла она перед Джейком, повинуясь напористым движениям его языка, желающего как можно шире раздвинуть ее губы, чтобы глубже проникнуть в теплую глубину рта, которую он исследовал с упорством изнывающего от жажды человека. Но Кэти никак не реагировала, просто повиновалась, и все. Последним своим откровением Джейк растоптал ее, уничтожил.

Глухо пробормотав невнятное проклятье, Джейк оттолкнул Кэти от себя. Она попятилась, споткнулась о диван и тут же рухнула на него.

– Как моя любовница, ты должна будешь лучше исполнять свои обязанности, – цинично заявил он.

Кэти подняла голову и внимательно вгляделась в загорелое лицо. Челюсти напряглись, на шее забилась жилка.

Чисто интуитивно она поняла, что только что одержала над ним маленькую победу. Зачем она ему понадобилась, было пока что непонятно – ведь стоило ему пошевельнуть пальцем, и все женщины оказывались у его ног; ясно было одно: Джейк не терпел какого-либо сопротивления своей воле. Когда-то давно она дала ему от ворот поворот после первой же ночи, и он этого не забыл.

Его план был прост: отомстить, отыграться, как говорится, на косточках, а потом бросить. Но мужское самолюбие не позволяло ему улечься в постель с холодной как лед женщиной. Вот и подсказка, как себя вести, чтобы он поскорее отказался от своей идеи. Надо быть как можно более холодной и не реагировать на провокационные ласки.

– Да, Джейк, я принимаю твое предложение. – Кэти медленно поднялась с дивана и направилась в спальню. Такое ощущение, подумала она, что это сказал кто-то другой, а она лишь шевелила губами.

Очутившись в спальне, Кэти сбросила жакет прямо на пол и принялась раздеваться, даже не удостоверившись, что Джейк прошел вслед за ней. Уселась на краешек кровати, намеренно неторопливо стала снимать чулки. Чудесные изгибы тела, о сексуальном притяжении которого она никогда не догадывалась, теперь были совсем ничем не прикрыты. Кэти встала, отбросила покрывало и забралась в постель. И лишь после этого огляделась.

Джейк неподвижно застыл в дверях, озадаченно посверкивая глазами. Кэти вдруг захотелось рассмеяться. Чего он ждет? Заверенного письменно приглашения?

И вот что странно: Кэти, обмирающая от одного его вида, от малейшего прикосновения, сейчас действительно окаменела, ей и дела не было до стоящего напротив человека. Зеленые глаза холодно наблюдали за тем, как он подошел к кровати, снял плащ, смокинг, бабочку, потом стянул сорочку. Заговорила она только тогда, когда ему оставалось освободиться от последней части туалета:

– Одну минуту.

Плечи Джейка напряглись, и снова Кэти едва смогла подавить подкативший приступ хохота. Неужели он испугался? Решил, что она передумает? Нет, в своем решении она осталась тверда и ничего больше не боится.

– Прежде чем улечься, дай слово чести, что ты спасешь «Мелдентон».

Выговорить все это оказалось не так трудно, как думалось. Джейк считал ее женщиной, лишенной всяческих моральных устоев, ну так пусть и не обманывается. Плевать ей на его дурацкое мнение и на него самого.

Джейк вгляделся в бледное лицо на подушках.

– Даю слово, Кэти.

– Благодарю, – не разжимая губ, отозвалась она и прикрыла глаза, ощущая на щеках прохладный ветерок, вызванный откинутым покрывалом. Наконец-то скоро все закончится, подумала она, но ошиблась.

Вместо ожидаемого ею грубого насилия она почувствовала нежный поцелуй в лоб. Потом Джейк подсунул руку под ее шею и перевернул Кэти на себя.

Осознание того, что он абсолютно обнажен, не возымело на Кэти никакого действия. Пассивно лежала она в его объятьях, ожидая, что последует далее. Чувство уверенности в себе вселяло полное спокойствие. Джейк перестал оказывать на нее гипнотическое действие. Мысль о том, что его банк финансировал предприятия Клода и она тем самым была обязана ему за возросшую популярность, была невыносима. В ней испарилась та крохотная частичка радости за свои достижения, которая теплилась еще в глубине души.

Вот лежит она в его руках, ощущает запах его горячего тела – и ничего, ровным счетом ничего. Он уничтожил все то, что она чувствовала к нему когда-то. Не осталось даже ненависти. Безразличие намертво уничтожает любые чувства.

– Я не изверг, Кэти, и прекрасно понимаю, что у тебя выдался тяжелый день. Ты выдохлась. Давай же, засыпай.

Безукоризненно чистый лоб девушки нахмурился. То ли он успокаивает ее, то ли продолжает играть в свои игры. Ну конечно, за ним же всегда должно оставаться последнее слово… До ее слуха донеслось спокойное, ровное дыхание. Джейк заснул. Этого она не ожидала. Широко зевнув, она тоже погрузилась в сон.

Яркое утреннее солнце заиграло на ее ресницах, Кэти поморщилась и раскрыла глаза. Сердце пронзила ноющая боль. Она рывком уселась в постели и уставилась на подушку рядом с собой. Отпечаток головы на ней подтвердил худшее предположение.

Кэти застонала, снова откинулась на спину и заметалась по постели, словно этими беспокойными движениями могла стереть из памяти события прошлой ночи. Не сошла же она с ума!.. Из ванной донесся шум льющейся воды, значит, Джейк еще не ушел.

– Доброе утро, Кэти. Хорошо выспалась? – Кэти сразу уловила поддевающие нотки в веселом голосе. Она напряглась. Кому, как не ему, знать, как она выспалась, если он с самого начала заключил ее в плен своих рук.

– Да, спасибо. – Она собралась с силами и взглянула в его лицо.

Опоясанный одним полотенцем, он подошел к кровати, крепко растирая влажные волосы. Кэти вспыхнула: он являл собой яркое воплощение мужественности. Какой загар, какие мускулы! На груди блестят капельки воды. Кэти потребовалось немалое усилие воли, чтобы не приподняться и не слизать их языком.

Боже, что с ней происходит? С трудом оторвав от него взгляд, она внутренне застонала. Куда подевалась давешняя холодность? Не может она сопротивляться Джейку, не может, и все тут.

Он склонился над ней.

– Благодарить меня не за что. Я еще ничего не сделал… Пока что не сделал.

Никаких намеков, все ясно и определенно. Кэти встретилась с ним глазами. Она уже не девочка, и Джейк мог с полным основанием считать, что она достаточно опытна в вопросах секса. Глупо строить невинные глазки, проведя ночь в одной с ним постели.

Вспоминая эту ночь, Кэти закусила губу и сцепила под одеялом руки. Своей сдержанностью он словно хотел показать, что не больно-то ему нужна была физическая близость с ней. Предположение, что он просто намерен отомстить ей, оказалось верным, и ни в коем случае нельзя дать ему понять, что ее гордость уязвлена.

Тут у Кэти отвисла челюсть: без всякого стеснения Джейк сбросил с себя полотенце и начал непринужденно расхаживать по спальне, собирая с пола разбросанную ночью одежду. Кэти не могла оторвать жадного взгляда от его тела. Даже занимаясь таким обыденным делом, как одевание, он двигался с неподражаемой грациозностью. Ноги стройные, мускулистые, бедра узкие и упругие, такие… мужские. Кэти с ног до головы покрылась краской стыда от таких эротических мыслей.

На минуту остановившись, чтобы застегнуть молнию на брюках, Джейк обвел глазами комнату, словно видел ее в первый раз, что, собственно, было недалеко от истины. Уголки губ презрительно опустились. Он уселся, чтобы натянуть носки, и сказал:

– Здесь слишком тесно, Кэти. – Он повернул к ней голову и сразу отметил ее руки, сжимающие у горла концы простыни. – Ты все еще выглядишь усталой, очень красивой, но усталой, – тут же поправился он. – Как можно дольше полежи в кровати, а потом займись упаковыванием вещей. Я сегодня буду очень занят – вчера так ничего и не сделал. Около четырех я пришлю за тобой машину, ты познакомишься с моей экономкой, а к семи, если все сложится удачно, я уже буду дома. Скажи, чтобы ужин подали в половине восьмого. Миссис Чарльз все знает, она присматривает за мной уже долгие годы. – Он отдавал распоряжения, будто диктовал их своей секретарше.

Кэти не верила своим ушам. Оказывается, вчера он «так ничего и не сделал», тогда как для нее тот день был едва ли не самым трагичным в жизни. Ну и нервы же у него!

Воплощение современного делового человека. Квартира ее, видите ли, ему не понравилась, говорит о ней как о какой-то трущобе! На смену влечению снова пришло глухое раздражение.

– Подожди минутку! – запротестовала Кэти. Еще не хватало, чтобы он вертел ею как бессловесной куклой.

– Кэти, ради всего святого, не надо усложнять. Я и так опаздываю на деловое свидание, назначенное на девять утра.

– Неужели? – пискнула Кэти. Быстро взглянула на часы. Было восемь тридцать. – А мои дела тебя не интересуют? Мне тоже надо идти на работу! Что же касается переезда к тебе, так об этом забудь. – Сбросив с себя одеяло, она спрыгнула с другой стороны кровати и натянула халат, лежавший на спинке стула.

На пороге ванной ее остановила твердая рука. Пальцы Джейка впились в ее предплечье, темные глаза слились с изумрудными.

– Знаешь, в чем состоит прелесть содержания любовницы, Кэти? В том, что она всегда сидит дома и ждет, но никоим образом не иначе. Тебе больше не надо ходить на работу. Забирайся в коечку и жди встречи со мной. – С этими словами он подтолкнул ее назад к кровати. – Тебе необходимо отоспаться, а уж я позабочусь о делах.

– Нет! Неужели ты думаешь, что ради сомнительного удовольствия спать с тобой в одной постели я брошу свою работу? – презрительно выкрикнула она.

– Могу уверить тебя, милая Кэти, что удовольствие от проведенных совместно со мной ночей не будет сомнительным, – по-кошачьи мягко проговорил Джейк, лаская пальцами ее теплую нежную кожу и притягивая Кэти к себе.

В воздухе повисла напряженная тишина. Они стояли как два соперника в поединке дзюдо, и каждый не желал уступить. Джейк медленно наклонил голову и поцеловал ее – долго и властно. Кэти обвисла в его руках, от былого сопротивления не осталось и следа.

– Извини, сейчас у меня нет времени, но ночью все будет совсем по-другому. А сейчас, Кэти, возьми себя в руки, сделай так, как я тебе говорю. Увидимся позже. И не волнуйся, с твоим отцом я все улажу. – Прежде чем она успела осознать, что он сказал, Джейк уже исчез.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кэти налила благоухающий бадузан в ванну, сняла банный халат и залезла в теплую воду, откинув голову на специально встроенный выступ и наслаждаясь разнеживающей пеной.

Нервы были напряжены до предела, в голове звенело, и все по вине Джейка. Он вышел из спальни, даже не оглянувшись, полностью уверенный, что она не посмеет его ослушаться, и сейчас, поразмыслив над этим, Кэти поняла, что он был прав.

Ей так нравилась ее новая квартира. В конце концов, это была первая ее личная собственность; мысль о том, что Джейк будет постоянно бывать здесь, внушала Кэти отвращение. Когда они расстанутся, что было совершенно неминуемо, она вернется сюда, в свой дом. В любом случае продать квартиру будет практически невозможно, усмехнулась она.

За короткое время Джейк умудрился разрушить ее привязанность к уютной спальне: никогда уже не сможет она заснуть спокойно в этой кровати, не думая о нем. Придется перебраться во вторую спальню. Хорошо еще, что Джейк быстро ушел, иначе вся квартира пропиталась бы его духом.

В том, что все произойдет, как он сказал, Кэти больше не сомневалась, лишь убеждала себя, что справится и с этим. Она добилась известности в качестве фотомодели, потом удачно начала заниматься любимым дизайном. По сравнению с этим побыть немного его любовницей – сущий пустяк. Что же касается работы, так она непременно останется в «Мелдентоне», что бы Джейк ни говорил. Он, может быть, возбуждает ее сексуально… Может быть? Кого она хочет обмануть? Себя?

Как же он все-таки хитер! Намеренно дал ей выспаться, чтобы она смогла оправиться от напряжения тяжелого дня. Хитер и умен, очень умен. Но когда утром он ее поцеловал, она не сопротивлялась, хоть и ненавидела и презирала этого расчетливого человека.

С гримаской отвращения она взяла душистое мыло, стараясь смыть с себя его прикосновения, волнующий запах его тела. Потом вылезла из ванны. Решение было принято.

Наскоро растеревшись мохнатым банным полотенцем, она повесила его сушиться и нагишом прошла в спальню. Достала из шкафа нижнее белье и элегантное черное модельное платье, не переставая думать о переезде к Джейку и о том, что уже через две-три недели вернется домой. В глубине души крохотный бесенок твердил, что только Джейк и нужен ей в этой жизни, но она гнала от себя предательскую мысль. Она быстро оделась и немного подкрасилась.

Сейчас она отправится к себе на работу и обязательно побывает на совещании. Кто он такой, чтобы запрещать ей заниматься любимым делом? Ей надо было лично удостовериться, что он выполнит свою часть уговора.

Кэти усмехнулась своему отражению. Что ни говори, у Джейка будет одна из самых дорогих любовниц на свете…

Едва Кэти вошла в зал, где уже сидели Джон и ее отец, она, чтобы скрыть волнение, радостно поздоровалась с отцом.

– Папа, дорогой, здравствуй! Как ты после вчерашнего? Никаких следов похмелья, а? – Она наклонилась к нему и прижалась к пухлой щеке.

– Доброе утро, любовь моя. Нет у меня никакого похмелья. Даже наоборот, я давно уже так хорошо себя не чувствовал. Утром позвонил Джейк. Похоже, все наши неприятности позади. Он появится тут с минуты на минуту, но суть дела я тебе доложу. Джейк собирается выкупить оба дома, и я в результате займусь тем, что делал всю жизнь, – производством фарфора. И обещаю, Кэти, никогда больше не буду размениваться на дела, в которых ни черта не смыслю. – Он поднялся и обнял дочь, тихонько добавив: – И пожалуйста, дорогая, постарайся забыть мою пьяную болтовню о твоей матери. Она была прекрасная женщина.

Кэти сглотнула комок в горле. Отец был так счастлив, глаза светились, плечи распрямились. Кэти не сомневалась, что, если бы он не был вчера так подавлен перспективой потери фабрики, никогда бы ничего ей не рассказал о маме. Отец отстранился от нее, Кэти напряженно улыбнулась.

– Я рада, что все уладилось, па, а в твоей истории я все равно не поверила ни единому слову, – солгала она.

– Здравствуйте, на сей раз я заставил себя ждать. – Быстрыми шагами в комнату вошел Джейк. – Прошу меня извинить, но я провел чудесную ночь с очаровательной дамой и немного проспал. – Темные глаза уставились на Кэти, и она с трудом подавила желание ударить его по лицу, чтобы стереть наглую ухмылку.

Ответить она не успела. Джейк обошел стол и пододвинул к себе кресло. Она отметила, что он успел побывать дома и переодеться. Строгий костюм подчеркивал энергичность и столь присущую ему властность.

– Закрой рот и усаживайся, Кэти, а не то сейчас рухнешь на пол. Что-то ты не очень хорошо выглядишь сегодня.

– Благодарю за приглашение, – пробормотала девушка в ярости на себя за то, что позволила ему поймать свой взгляд.

Весь следующий час Джейк посвятил деловым разговорам. Кэти, сама того не желая, с восхищением слушала, как четко он объяснял задуманную реорганизацию фирмы. Он повернулся к Джону и так ловко стал манипулировать цифрами, что у Кэти, едва успевающей переварить всю информацию, кругом пошла голова. Наконец он отодвинул кресло и поднялся.

– Прекрасно, мы все обсудили. Думаю, можно обойтись без такой формальности, как голосование…

– Я не согласна, – вмешалась Кэти, – голосование необходимо. К тому же мне бы хотелось все, о чем ты говорил с Джоном, видеть на бумаге.

– Ну конечно, Кэти. – Он не потрудился даже скрыть откровенную насмешку. – Кто «за», поднимите руки, – добавил он и тут же поднял свою.

– Брось, Джейк, в этом нет надобности, – хихикнул отец Кэти. – Мы с дочкой знаем, что ты делаешь это ради нас.

– Поднимай руку, Дэвид, желание женщины закон для мужчины, – с улыбкой сказал Джейк.

Кэти чувствовала себя полной идиоткой, но все же подняла руку: глупо было бы не поддержать собственное предложение.

– Итак, голосование состоялось, – протянул Джейк. – Теперь я должен вас покинуть, у меня еще одно важное свидание. Созвонимся позже, Дэвид.

Кэти сидела с пылающими щеками, гневно сверкая глазами. Он ведет себя с ней так, будто она – провинившийся ребенок, которого следует хорошенько отчитать. И еще ее раздражал отец, откровенно подлизывающийся к Джейку. Так и подмывало рассказать, каким вероломным на самом деле был его друг. Но слова застряли в горле, потому что глаза Джейка впились в ее лицо.

Улыбаясь, он подошел к ее креслу.

– Ну а с тобой, милая Кэти, я увижусь сегодня вечером, не так ли? – Это был не вопрос, а приказ. Он свое дело сделал, теперь ее очередь, отступать поздно. Склонившись над ней, он запечатлел на ее губах решительный поцелуй. – До скорого свидания. – Все произошло на глазах ее отца, его жест не оставлял сомнений относительно нового статуса Кэти.

Ну вот опять! Стоило ему только дотронуться до нее губами, как вся злость моментально пропала. Первым очнулся отец.

– Я счастлив, что ты снова с Джейком, Кэти. Я всегда считал, что вам давным-давно надо было пожениться, но лучше поздно, чем никогда.

– Что? Ах да, – пробормотала девушка. Бедный папа, ему и невдомек, что на сей раз Джейк не собирался делать ей предложение. Дважды он получал отказ. Может, ей и вправду надо было выйти за него тогда, закрыть глаза на его связь с мачехой? Никто из знакомых мужчин с тех пор не вызывал в ней такого сексуального влечения, как Джейк.

Со вздохом она оглядела опустевшую комнату. И ей пора приступать к работе. Она собрала свои бумаги и засунула их в портфель.

Снова обретя спокойствие и уверенность деловой женщины, она спустилась по лестнице в холл, где ее остановил Томкинс, агент по сбыту.

– Потрясающий успех, Кэти, и все благодаря вам. Шейх много лет имел дело с нашей фирмой, но в последнее время его стала сманивать компания Уэджвуда. А тут вы со своими чертежами. Вы здорово потрудились на благо общего дела.

Кэти улыбнулась Томкинсу, комплимент несколько поднял ей настроение. Уж в чем, в чем, а в дизайне она понимала толк, тут Джейку не удастся умалить ее достоинства. Легкими шагами она вошла в мастерскую, которую занимала вместе с Майком Лэсти.

Огромное зеркального стекла окно выходило на Темзу и заливало все пространство мастерской солнечным светом. Майк сидел за своим столом в углу, с головой погрузившись в какую-то книгу.

Это был человек лет пятидесяти, много лет посвятивший их фирме, но достаточно прохладно относившийся к работе.

Часами просиживал он над одними и теми же книжками, и Кэти частенько замечала, что он набрасывает рисунки полюбившихся персонажей.

– Много работы, Майк? – поинтересовалась Кэти.

Он подпрыгнул от неожиданности на стуле и уронил книгу.

– Как ты меня напугала, Кэти, со мной чуть инфаркт не случился.

Она улыбнулась. Майк как-то признался, что мечтает опубликовать в газетах целую серию карикатур-комиксов, но пока что у него была загвоздка с оформлением авторских прав.

Чертежная доска Кэти являла собой хитроумное сооружение, сверкающее желтой и белой краской, белым был и стул, на который она опустилась. Знакомая обстановка успокаивала. Кэти повернулась к Майку. Закончившееся только что совещание серьезно поколебало уверенность Кэти в себе, и ей очень хотелось восстановить ее.

– Слушай, Майк, кто занимался дизайном фарфора до моего появления?

– Как «кто»? Я, конечно, а помогал мне малыш Боб, в тех редких случаях, когда мне удавалось оторвать его от заигрывания с фабричными девушками. – На дружелюбном лице расплылась широкая улыбка. – Ну, а с твоим приходом мое вмешательство оказалось практически ненужным.

Знаешь, я помню твою мать, когда она начинала здесь работать. У нее неплохо получалось, но ты намного ее превзошла. Ты словно внесла свежую струю в жизнь нашей старенькой мастерской. У меня даже комиксы стали лучше получаться.

Очевидная искренность и теплота его слов увлажнили глаза девушки. Прикрыв их рукой, она улыбнулась.

– Спасибо, Майк, ты чудесный человек.

– Как прошло совещание? – мягко спросил Майк. – До меня тут стали доходить кое-какие малоприятные слухи, а в мои годы не хотелось бы менять место работы.

– О, все прекрасно, о новой работе думать тебе не придется.

– Вот и чудненько, – с облегчением выдохнул Майк и, похлопав девушку по плечу, вернулся к своей книге.

В этот момент Кэти стало ясно, что бросить начатое она не может. Да, сегодня вечером она станет любовницей Джейка, но обязательным условием поставит продолжение своей работы. Она полюбила всех этих людей, привыкла к фабрике и больше не сомневалась, что может приносить пользу на своем месте. Ее отношения с Джейком, по всей вероятности, будут носить мимолетный характер, а дизайн стал делом ее жизни.

В компании Майка и еще нескольких сотрудников она отправилась на ленч в ближайшее кафе, но бифштекс и пирог с печенкой не лезли в горло. Болтовня коллег действовала на нее успокаивающе, однако возвращаться на фабрику не хотелось, и она поспешила домой.

Зайдя в квартиру, она швырнула портфель на стул, скинула туфли и рухнула на заваленный вещами диван. Обвела глазами гостиную. Сразу же по въезде в новую квартиру она энергично принялась обустраивать свое жилище, результатом чего явилось ласкающее глаз сочетание старого и нового стилей.

На окнах висели элегантные атласные кремовые занавеси, по сторонам огромного камина красовались два дивана, тоже под атласными покрывалами, между ними лежала цветастая китайская циновка, остальной пол скрывался под мягким длинноворсным ковром. На полированном кофейном столике красного дерева лежал свежий номер «Космополитен», а рядом с ним в яркой китайской вазочке свежие цветы. Теплая, уютная атмосфера, норка, в которой приятно укрыться от невзгод… но только не сегодня, грустно подумала она.

Из Франции она привезла небольшую коллекцию картин. Кое-что написала она сама, кое-что купила у художников на левом берегу Сены. Развешанные по стенам гостиной, картины напоминали о проведенных годах в Париже. Вот они с Анной расхаживают по магазинчикам, а вот просто гуляют в воскресный день… Кэти вздохнула, вспомнив о любимой подруге.

Девушка закрыла глаза, безупречно красивое лицо исказила гримаса боли. Как же трудно смириться с утратой Анны! И как тяжело ей сейчас приходится. Еще недавно она думала, что вчерашний день был худшим в ее жизни, но что-то подсказывало, что сегодняшний будет намного труднее.

Мысли прервал телефонный звонок. Это был Клод из Парижа.

Кэти обрадовалась знакомому голосу друга. Анна вышла замуж за Алена, сына Клода, едва только кончила колледж. Месье Ла Тур вместе с женой уехал в Бразилию, и Кэти переехала к Клоду.

Вокруг этого сразу же возникли всевозможные слухи, однако правда заключалась в том, что Клод занимал огромный особняк, кругом сновала многочисленная прислуга, и отношения с Клодом у Кэти были чисто дружескими. Все четверо – Анна, ее муж, Клод и Кэти – жили одной веселой семьей. Когда Анна умерла, все, как могли, утешали друг друга.

Клод позвонил, чтобы напомнить, что через месяц день рождения у его внучки и ее крестницы, потом поинтересовался, сможет ли Кэти приехать ради такого случая в Париж, а под конец сообщил, что готов возобновить с ней контракт, если она, конечно, не передумала.

Кэти мягко отказалась. Слишком поздно. Положив трубку на рычаг, она несколько воспряла духом. Не такой уж всесильный Джейк, как выяснилось. Даже он не смог запугать Клода.

Она прошла на кухню, налила в чайник воды и поставила на огонь, потом насыпала в чашку немного растворимого кофе. На чашке красовалась надпись: «Пошли мне, Господь, целомудрие – но только не сейчас. Святой Августин». Губы Кэти дрогнули в горькой усмешке: Анна подарила ей эту чашку всего за пару месяцев до смерти. В ушах зазвучал голос подруги, словно она находилась рядом: «Я не могла не купить ее для тебя, Лина. Как увидела эту надпись, не устояла. Ты живешь как монашка, это же ненормально. Вот состаришься, тогда и веди праведную жизнь. А чашка послужит тебе напоминанием, что даже святым не были чужды человеческие чувства».

Налив в чашку кипяток, Кэти размешала напиток. Тогда она рассмеялась в ответ на слова Анны, а ведь она была права…

Бедняжка Анна! Как рано оборвалась ее жизнь.

Интересно, как бы она отреагировала, узнав, что Кэти предстоит стать любовницей Джейка. Зная Анну, легко можно догадаться: «О Боже, Лина, всего за сутки из святоши превратиться в грешницу! Не слишком ли быстро?»

Глаза Кэти заволокли слезы. Ей так не хватало подруги, с которой можно было бы поделиться наболевшим, посоветоваться, как быть дальше. Отхлебнув кофе, она решила, что никогда в жизни не была столь одинока.

Обидно, что именно сейчас, когда она помирилась с отцом, когда наконец поняла, что он ее любит, она не может быть рядом с ним. И в этом тоже виноват Джейк Грэнтон. У нее теперь новая роль, роль его любовницы. И нельзя даже намеком дать отцу понять истинную причину возобновления ее дружеских отношений с Джейком.

Она допила кофе и убрала посуду. В голове звенело, и до нее не сразу дошло, что это всего лишь звонок в дверь. Подавив вздох, она пересекла холл и машинально открыла дверь. В теперешнем состоянии она предпочла бы общение даже с приходящим коммивояжером.

– Да, чем могу по… – Слова замерли в горле, зеленые глаза округлились: в дверях стоял Джейк.

– Что тебя так напугало, Кэти? Не думаешь же ты, что я позволю тебе увильнуть от твоей части уговора. Я, знаешь ли, не филантроп, – насмешливо сказал он, проходя мимо нее в холл.

Кэти последовала за ним в гостиную.

– Зачем ты пришел?

– Хочу помочь тебе упаковать вещи. – Прежде чем Кэти успела собраться с мыслями, он быстро поцеловал ее в полуоткрытые губы и оглядел комнату. – Что-то не похоже, чтобы ты начала готовиться к переезду.

Она посмотрела на его плотно сжатые губы, потом в прищуренные глаза, опушенные длинными ресницами.

– К переезду? – слабым голосом повторила Кэти, безуспешно стараясь успокоиться. – Ты же говорил, что это будет вечером. – От жгучего желания огнем прожгло грудь, захотелось прижаться к Джейку, но она вовремя опомнилась.

– Посмотри на часы, – с издевкой посоветовал Джейк.

Она повиновалась. Господи, как же быстро пролетел день. Было уже около шести часов вечера. Джейк вышел и быстро направился в спальню. Окончательно придя в себя, она бросилась за ним. У двери он обернулся, и девушка на полном ходу налетела на его твердую грудь.

– Уже кидаешься в мои объятья, Кэти? – Сильные руки схватили ее за плечи и немного отодвинули назад. Брови насмешливо изогнулись. – Не надо спешить, дорогая, однако такой энтузиазм мне нравится.

Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но он снова воспользовался этим и накрыл ее губы своими. От жаркого, страстного поцелуя Кэти задохнулась и, когда он заговорил, не сразу поняла, о чем это он.

– Я думаю, твоя идея не плоха: действительно, зачем тянуть время? – Сомкнув руки на ее талии, он прижал ее к своим бедрам.

Почувствовав, как сильно он возбужден, Кэти невольно вскрикнула и уперлась ладонями в его грудь.

– Нет, – выкрикнула она, когда наконец до нее дошел смысл его слов. – Не надо…

Джейк отпрянул. Лицо его исказилось, пальцы впились в ее предплечья. От Джейка исходила настолько осязаемая волна ярости, что она задрожала. К своему стыду, она поняла, что в ней опять поднимается желание. Даже теперь, когда он, скорее, внушал страх.

– Мы, кажется, договорились с тобой, теперь тебе не отвертеться, – взревел Джейк.

– Но… моя работа… – сбивчиво проговорила Кэти, содрогаясь под его пылающим взглядом.

– Обязанность любовницы делать то, что прикажет мужчина, Кэти. Что до твоей работы, я навел справки – некоторое время они прекрасно без тебя обойдутся.

– Но… – начала было Кэти, однако Джейк не дал ей высказаться.

– Если ты настаиваешь, то можешь вернуться на фирму через неделю или около того.

Что она слышит? Джейк пошел на компромисс! Джейк пошел на уступки!

– Я правильно поняла? Ты не против, если я продолжу работать?

– Нет, если ты этого хочешь, Кэти. Ты всегда много трудилась, хоть и не все, чем ты занималась, мне нравится. А по опыту я знаю, что женщина, отдающаяся любимой работе, более интересна в общении. К тому же мне не хочется, чтобы ты чувствовала себя одиноко, когда меня не будет дома.

– Я сейчас упакую вещи, – напряженно произнесла Кэти. Подняв на него глаза, она поразилась происшедшей в нем перемене: лицо стало мягче, красивые черты осветились улыбкой.

– Вот и умница. Ты об этом не пожалеешь, я очень щедрый любовник, – медленно протянул он, потом развернул Кэти и, хлопнув пониже спины, втолкнул в спальню. – Собирайся, а я пока налью себе что-нибудь выпить.

Фамильярный жест снова разозлил Кэти. Передернув плечами, она вытащила пару чемоданов и распахнула дверцы шкафа. Попеременно изрыгая то английские, то французские ругательства, она комкала юбки, кофты, платья и швыряла их в недра чемоданов. Под конец туда же полетели и туфли.

– Ты готова?

– Да, – коротко ответила девушка, не утруждаясь даже взглянуть на него, и захлопнула крышку чемодана. – Ответь, ты уже сообщил моему отцу о том, что мы теперь… – Слово «любовники» никак не выговаривалось. – Что мы будем жить вместе? – Она задала вопрос, который мучил ее весь день. – Для меня все это и без того унизительно.

С минуту Джейк помолчал.

– Я не намерен унижать тебя, Кэти, но и лгать и изворачиваться не стану. Скоро все узнают, что ты переехала ко мне, и будет несправедливо, если Дэвид услышит об этом последним. Если же ты рассчитываешь улизнуть от меня и вернуться назад в эту квартирку, тебе придется расстаться с этой мыслью.

Он подошел к ней и провел пальцем по ее шее, заставляя приподнять голову. Черные глаза прищурились.

– Признайся, нас тянет друг к другу, и ты это знаешь. Вот и сейчас у тебя учащен пульс, и вся ты таешь, едва я прикасаюсь. Бог свидетель, со мной творится то же самое. Наши отношения могут перерасти в нечто большее, понимаешь?

Кэти сморгнула навернувшиеся слезы. Она была больше не в силах сопротивляться.

– Я собрала вещи, – едва слышно сказала она, повинуясь неизбежному.

«Албермарль Тауэрз» оказался весьма внушительным зданием. Кэти вышла из машины и огляделась. Пока они ехали сюда, ее решимость поугасла; противоречивые чувства боролись в ней. Мысли об отце, о будущем фирмы боролись с врожденной гордостью. На дрожащих ногах она прошла вслед за Джейком в холл и молча смотрела, как он здоровается с привратником.

– Добрый вечер, Том. – Взяв Кэти под локоть, он подтолкнул ее вперед. – Это Том Чарльз, он волшебник, так и знай. Если тебе что-нибудь понадобится, смело обращайся к нему, и все будет сделано. – Он протянул привратнику ключи от машины. – Припаркуй ее, Том, и забери, пожалуйста, чемоданы из багажника.

Взглянув на человека в живописной форменной одежде, Кэти выдавила улыбку. Привратнику было под шестьдесят, лицо как у боксера: перебитый в нескольких местах нос, многочисленные шрамы вокруг глаз красноречиво говорили о его бывшей профессии.

– Здравствуйте, – охрипшим голосом произнесла девушка.

– А это мисс Мелдентон. Она поживет здесь некоторое время. Я дам ей ключ от квартиры, но прошу тебя присматривать за ней, когда меня не будет дома.

– Добро пожаловать, мадам. – Том протянул огромную лапищу, поглотившую руку мгновенно вспыхнувшей Кэти.

Едва дверь лифта закрылась за ними, Кэти резко повернулась к Джейку.

– Кто тебя дергал за язык? Зачем ты сказал ему, что я буду жить с тобой? Я чуть не умерла со стыда.

– Да неужели? С трудом в это верится. Ты же жила у Клода, так что тебе не внове подобные переезды, – отрезал Джейк.

– Но…

Джейк не дал ей договорить:

– В этом доме находятся квартиры с гостиничным обслуживанием и надежной службой безопасности. Если бы я не предупредил Тома, ты бы больше не вышла из этого здания. И не вошла бы сюда. И вообще, мне нравится держать тебя на положении пленницы. Так по крайней мере я смогу не сомневаться в твоей верности.

– Приятно слышать из твоих уст, – парировала Кэти. Лифт остановился. Джейк бросил на нее острый взгляд, но не ответил на выпад.

– Том принесет чемоданы позже. Пошли. – Он взял ее за руку и повел по широкому, покрытому ковром коридору к двойным дверям, единственным на лестничной клетке. Больше квартир здесь не было.

Они вошли. Широко распахнутыми глазами обводила Кэти просторную комнату. Все в ней говорило о том, что тут живет мужчина. По одной стене от пола до потолка шли массивные книжные полки, на которых среди книг были разбросаны разнообразные вещицы, дорогие хозяину как память.

Джейк наблюдал за Кэти с едва заметной улыбкой. Она рассматривала футбольный мяч, исписанный автографами известных игроков. Да, вспомнила она, Джейк всегда сходил с ума по футболу. Потом внимание девушки привлекло небольшое хрустальное пресс-папье. Сердце болезненно сжалось: несколько лет назад она подарила эту безделушку Джейку на день рождения.

Рядом с большим, отделанным красным деревом камином стоял довольно старый, но хорошо сохранившийся кожаный диван, с другой стороны от камина – небольшой столик с двумя легкими стульями по бокам. Развешанные там и сям картины оживляли яркими пятнами темно-бежевые обои. В одной из них Кэти опознала работу Хокни. Судя по всему, Джейк отдавал предпочтение современной живописи.

– Вот ты и в моем доме, Кэти. Позволь представить тебе мое сокровище и по совместительству супругу Тома, миссис Чарльз. Мисс Мелдентон, – официальным тоном произнес Джейк.

– Рада познакомиться с вами, миссис Чарльз, – вежливо улыбнулась Кэти. В ответ женщина скривила поджатые губы. Это была не улыбка, а, скорее, гримаса отвращения.

– Ужин готов, мистер Грэнтон, – известила экономка, холодной официальностью тона давая понять свое отношение к происходящему. Коротко кивнув Кэти, она удалилась.

– Она отлично готовит, – резковато произнес Джейк, – постарайся не расстраивать ее.

– Кто я такая, чтобы ее расстраивать, – сухо процедила Кэти. Джейк считал эту женщину главной в своем доме, как бы и швец, и жнец, и на дуде игрец.

– Пойдем, я покажу тебе квартиру. – Взяв ее за руку, он через уютный холл провел ее в небольшую столовую.

Она едва успела отметить выкрашенные в красный цвет стены и мебель красного дерева, как Джейк уже вытащил ее еще в один холл, в который выходили четыре двери. Первой же комнатой оказалась спальня.

Кэти почувствовала, как вспыхнули щеки. Спотыкаясь, она вошла в комнату, все пространство которой занимала огромная кровать под темно-бордовым покрывалом. Над ухом прозвучал вкрадчивый голос Джейка:

– Наша с тобой спальня. – Выпустив ее запястье, он показал направо. – Здесь ванная комната и гардеробная. Минуту, там кто-то пришел. Наверное, Том принес твои вещи. Я тебя ненадолго оставлю, располагайся. – Он протянул к ней руку и расстегнул верхнюю пуговичку на черном платье, в котором она провела весь день. Кэти вздрогнула, и это не укрылось от его взгляда; на лице появилась довольная улыбка. – Ты, наверное, захочешь принять душ перед ужином. Чувствуй себя как дома. – С этими словами он вышел из спальни.

Девушка едва сдержалась, чтобы истерически не расхохотаться. «Захочешь принять душ», «чувствуй себя как дома», метались его слова в разгоряченном мозгу, а взгляд был намертво прикован к огромной кровати.

И приснился ей сон. Кэти снова восемнадцать, рядом с ней Джейк, ее друг, ее любимый, ее любовник. Его чувственные губы нежно касаются ее сомкнутых век, опускаются к шее, и вот уже она приоткрывает рот и с готовностью принимает его поцелуй, ощущая неторопливые движения горячего языка, исследующего влажные глубины ее рта. Кэти с удовольствием отвечает на ласку, обнимает его торс тонкими руками, ласково проводит по глубокой ложбинке между лопатками, зарывается пальцами в мягкие длинные волосы.

Каждой клеточкой обнаженного тела она ждет его прикосновений. И вот сильная мужская рука захватывает в плен ее грудь, пальцы дразняще играют напрягшимся розовым соском.

Спина Кэти выгибается, подставляя под поцелуи шею, по которой он проводит горячим языком, спускаясь к груди, и вот, тяжело дыша, он жадно втягивает в себя то один, то другой сосок. Кэти содрогается от нестерпимого желания.

Не отрывая от ее груди обжигающих губ, Джейк проводит рукой по гладкой поверхности ее бедер и раздвигает их. Кэти в изнеможении впивается ногтями в его кожу, из груди рвется стон наслаждения… Сколько раз за последние годы видела она этот сон! И всегда просыпалась в полном одиночестве…

Ресницы девушки дрогнули и медленно раскрылись. Так не хотелось расставаться с приятными ощущениями и возвращаться к реальности.

– О, Джейк, – сонно пробормотала она.

– Да, Кэти, я здесь. Расслабься. – Глубокий бархатный голос защекотал ее губы. – Ты хочешь меня, ты готова меня принять. Этого не скроешь.

Боже, ужаснулась Кэти, так это был не сон. Джейк лежал рядом с ней! Пока Кэти осознала это, Джейк снова раздвинул ее бедра, лаская нежную плоть. И Кэти сдалась: остановить его было невозможно, да и, видит Бог, она этого не хотела.

Горячими губами Джейк накрыл ее рот, язык заработал яростно, нетерпеливо, властно, и Кэти, не сдерживаясь больше, подалась ему навстречу. Но, бросив мимолетный взгляд в мерцающие над ней глаза, она на секунду замерла: они горели свирепой, ничем не прикрытой жаждой обладания.

Почувствовав, что она напряглась, Джейк прорычал:

– Нет, Кэти, больше так со мной не надо. – Сверкающим взглядом он окинул хрупкую фигурку и всем телом налег сверху. Даже если бы Кэти и захотела вырваться, это вряд ли бы ей удалось. Какая, в конце концов, разница, сон это или явь? Она хочет Джейка, и это главное.

На протяжении четырех лет, проведенных в девственном одиночестве, она загоралась при одном лишь воспоминании о Джейке. Надо ли говорить о том, что творилось с ней сейчас, когда его руки блуждали по мягким изгибам ее тела! Всем существом Кэти жаждала его, извивалась, сжимала его плечи; однако Джейк не торопился приступать к решающей фазе.

С ненасытной жадностью первобытного охотника он впился губами в ее грудь. Под тяжестью мощного тела Кэти оказалась буквально вдавленной в кровать, но он все медлил. Чуть приподнявшись, он улыбнулся.

– Это ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь, Кэти. – В черных глазах сквозило торжество победителя.

И снова пальцы завладели ее напрягшимся соском, снова долгий страстный поцелуй. Крепкие зубы слегка сомкнулись, и Кэти невольно вздрогнула. Правила этой сексуальной игры были подвластны Джейку, и только ему одному, и Кэти полностью отдалась его воле. А Джейк, не теряя даром времени, клеточка за клеточкой исследовал ее гибкое тело, проникая в самые сокровенные места, ритмично двигая языком у нее во рту, но… но все не торопился.

Оторвавшись от ее губ, он взглянул на нее затуманенными страстью глазами.

– Любопытно, сколько мужчин ты пропустила через себя за это время… И сколько из них доставляли тебе такое удовольствие.

Кэти с изумлением уставилась в его напряженное лицо. Что он такое говорит? «Никого у меня не было», – хотела произнести она, но слова застряли в горле: Джейк возобновил свои ласки.

– О, прошу тебя, Джейк! – закрыв глаза, простонала Кэти. В эту минуту ей было плевать, что он о ней думает. Сдерживаться больше не было сил. Руки Джейка сомкнулись на ее ягодицах, в ответ она дрожащими пальцами обхватила его мужское естество и взмолилась: – Пожалуйста, Джейк, возьми меня!

– Прекрасно, что ты меня просишь, Кэти, я так долго этого ждал, – хрипло прошептал Джейк.

Но за собственным вскриком она не расслышала его слов: в исступлении кусала она его кожу, впивалась в плоский мужской сосок.

Внезапно Джейк оторвал от себя ее руку и жестко, даже грубо вошел в нее. На секунду застыл и неожиданно отодвинулся в сторону.

– О, нет! – вырвалось у Кэти. Изо всех сил она прижалась к Джейку, и он снова овладел ею. Мощное тело двигалось четко, ритмично, быстро. За считанные секунды Кэти достигла высшей точки блаженства, а вслед за нею и Джейк. В наступившей тишине слышалось только их разгоряченное судорожное дыхание.

Чуть позже Джейк перекатился на спину. Только освободившись от жаркой тяжести его могучего тела, Кэти осознала холодную реальность того, что только что произошло.

– Ты хитрое грубое животное, Джейк, я тебя ненавижу, – процедила она, нарушая тишину, а в мозгу бился неразрешимый и не ею придуманный вопрос: можно ли одновременно любить и ненавидеть одного и того же человека?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Телефон надрывался уже давно. Кэти пошевелилась, приоткрыла глаза и снова закрыла их. Ей было так тепло, так уютно, она чувствовала себя совершенно умиротворенно. Наконец звонки смолкли. «Какая разница», сонно подумала Кэти и бессознательно придвинулась к источнику блаженного тепла.

Но тут сон как рукой сняло. Сердце забилось, словно стремясь выскочить за пределы грудной клетки: она была не одна в кровати, рядом прижимался к ней бедром Джейк. Он приподнялся, чтобы снять трубку, и это движение окончательно пробудило ее ото сна.

Глубокий голос, выстреливающий итальянские слова, заскрежетал по ее оголенным нервам. Очень осторожно, так, чтобы он не заметил, она отодвинулась. Происшедшее ночью всплыло в памяти, к щекам мгновенно прилила краска стыда.

Зашелестели откинутые Джейком простыни; он спустил на пол длинные ноги.

– Прости, Кэти, это был важный звонок. Сегодня днем нам надо будет вылететь в Венецию.

Все было как вчера утром в ее спальне, с одной лишь разницей: изумрудные глаза девушки, загипнотизированной фантастическим, неправдоподобным совершенством его обнаженного тела, вот так же неотрывно наблюдали за тем, как непринужденно двигается он по комнате, однако сегодня она уже не могла тешить себя успокаивающей мыслью, что ночью между ними ничего не было; от воспоминания об их страстном соитии, о том, сколь неистова и неприкрыто чувственна была ее собственная реакция на его близость, горели щеки.

А Джейк, как ни в чем не бывало, уже раздавал распоряжения:

– Миссис Чарльз знает, как собирать меня в дорогу, о своем багаже позаботься сама. Много вещей с собой не бери. Я постараюсь уладить дела за сутки или около того. – Достав из ящика свежее белье, он повернулся в ее сторону. – Кэти, ты меня слушаешь? – нетерпеливо-требовательно спросил он.

– Как же я могу не слушать? Ты же отдаешь приказы, как сержант на плацу! – мгновенно среагировала Кэти, раздосадованная его тоном. Пылкий ночной любовник исчез, перед ней стоял рациональный бизнесмен. Неопытная в подобных делах, Кэти не знала, как ведут себя наутро мужчины после проведенной вместе ночи, но чутьем она понимала, что все должно быть как-то иначе. Ей и так было не по себе, а тут еще он расхаживает перед ней в чем мать родила!

В дверях ванной Джейк задержался, полные губы тронула интригующая улыбка.

– Сержант, говоришь? Интересная мысль, мы вернемся к ней позже, после того, как я приму душ. Тебе не надо вставать, я принесу кофе прямо сюда.

Кэти уселась в кровати. Оглядевшись по сторонам, увидела валяющуюся на полу ночную сорочку, встала, надела ее. Инстинкт подсказывал немедленно бежать отсюда, спрятаться от Джейка, от самой себя, запереться от всего мира, но что-то удерживало ее на месте.

Быстро забравшись обратно в постель, она невидящими глазами уставилась в белоснежный потолок. Целую вечность ее не было в Англии, теперь она вернулась, и что же? Ни к чему хорошему это не привело, она возвратилась к тому, от чего бежала много лет назад: снова оказалась в постели с Джейком. Но, если не кривить душой, именно к этому она и стремилась все это долгое время.

Ночью – Кэти беспокойно заметалась – она занималась любовью с Джейком, после чего вдруг обвинила его в холодном, расчетливом бессердечии. Неужели у нее повернулся язык сказать, что ненавидит его? Да, все так и было, но в глубине души Кэти знала, что это не так, далеко не так.

Ничего животного в его любовных ласках не было, по здравом размышлении решила она. Он, без сомнения, был изощренным любовником, но в последние секунды до достижения пика он стал таким же беспомощным, как и она. Мгновение за мгновением восстанавливая в памяти минувшую ночь, она была вынуждена признать, что Джейк не был с ней груб, он неподдельно желал ее и, если не брать в расчет его нелепое замечание, был даже нежен.

Под осуждающим взглядом суровой миссис Чарльз они поужинали тогда, едва перекинувшись парой слов. Мысли Кэти были целиком заняты тем, что будет с ней той ночью. Иллюзиям пришел конец, Джейк все равно возьмет свое. Кэти поняла, что попала в рабство двух противоречивых чувств: страха перед будущим и непреодолимого желания снова оказаться в его объятиях.

В маленьком внутреннем холле они выпили кофе и просмотрели по телевизору последние известия. Из телепередачи Кэти не запомнила решительно ничего, настолько взвинченны были ее нервы.

Джейк, погрузившись в собственные мысли, молчал. Едва ли не через полчаса после передачи он объявил, что у него есть кое-какие дела, и быстро вышел. Кэти с облегчением вздохнула и, собравшись с силами, пошла в спальню. Залезла под душ. Она так расслабилась, что даже не заметила, как дверь ванной раскрылась. Выпрыгнув из-под упругой струи, она схватила полотенце и резким движением прижала его к себе.

– Джейк, что ты делаешь? Неужели так необходимо неожиданно врываться ко мне? – вскричала Кэти. Ответ был очевиден: Джейк стоял перед ней, раздевшись до трусов. Огромное тело до отказа заполнило собой всю ванную.

– Мне просто захотелось составить тебе компанию, – хрипловато произнес он. Глаза, оглядывающие ее мокрое тело, почернели до невозможности.

Ноги Кэти подкашивались: во взгляде Джейка ясно читалось хищное, полуживотное желание.

– Нет, – едва слышно прошептала Кэти.

– Да. – Покрытая загаром рука вырвала полотенце из ее дрожащих пальцев, и пылающие глаза уставились на капельки воды, стекающие между ее полных грудей. – Ты, оказывается, намного красивее, чем я тебя запомнил, – задыхаясь, произнес Джейк. Когда он продолжил, голос его обрел силу: – Я так давно ждал этого момента. Прошлой ночью я старался соблюсти приличия, но учти, это было в последний раз.

Кэти отпрянула, уперлась спиной в стенку. Дальше отступать некуда. Напряжен был не только его голос, чего она, естественно, не могла не заметить. Его рука потянулась к ней.

– Это так-то ты намереваешься выполнять свою часть нашего сговора, Кэти? Если помнишь, я сделал тебе предложение и ты его приняла, не так ли? Как и деньги, вложенные мной на следующий же день в фирму. Итак, ты приняла мое предложение. Цена назначена, – саркастически добавил Джейк. – Теперь ты в полной безопасности, бояться нечего, ведь так?

Сердце бешено колотилось в груди, кровь прилила к щекам. Какая, к черту, безопасность? Как объяснить ему, отчего она трепещет перед ним? Когда-то они любили друг друга, но это было совсем иначе, не то, что сейчас; тогда их слияние было нежным, Господи, таким нежным…

Руки Джейка притянули к себе ее мокрое тело, их губы слились в долгом поцелуе. Как Кэти ни пыталась оторвать его от себя, ей это не удалось.

– Нет, не надо, не сейчас! Это же изнасилование! – выкрикнула она.

Джейк приподнял голову. Только вздувшаяся на шее жила красноречиво говорила, чего ему стоило держать себя в руках.

– Прекрати, Кэти. Пусть я силой заставил тебя переехать в мой дом и спать со мной в одной постели, но я хотел бы, чтобы ты поняла – никогда в жизни я не заставлял женщину заниматься со мной любовью из-под палки. Не хотелось бы начинать с тебя, дорогая, хоть, видит Бог, ты вынуждаешь меня к этому.

Его взгляд был прикован к ее груди. Кэти судорожно обхватила ее руками, ограждаясь от нескромных черных глаз, ей не хотелось, чтобы он увидел очевидное: напрягшиеся соски ее грудей, без сомнения подтверждающие ее желание. Но…

– Ты хочешь меня с такой же силой, с какой я стремлюсь к тебе, с этим тебе придется наконец смириться, – протянул Джейк и вступил под струю душа.

Кэти стремительно выбежала из ванной, накинула ночную сорочку и в нерешительности замерла посреди спальни. Ну, и куда ей теперь податься?

Тут в комнату вошел Джейк, облаченный в синий банный халат. Должно быть, он что-то заметил в ее мятущемся взгляде, потому что следующую фразу проговорил намеренно мягким голосом:

– Забирайся в постель, Кэти, я постараюсь не доставить тебе огорчений.

Их взгляды схлестнулись, и Кэти почувствовала, как постепенно отступает страх. Джейк стал совсем другим – яростная напористость исчезла. Он улегся рядом с ней на широкой кровати и почти сразу заснул.

Что это – умный расчет, притворство или природное хладнокровие? – думала Кэти. Трудно сказать. Джейк отлично знал женщин, прекрасно понимал их психологию… Прошло немного времени, и Кэти очутилась в его объятиях и с радостью отдавалась во власть его страсти.

Глупо себя обманывать. Она его любит, она всегда, сколько себя помнит, любила его. В глубине души что-то нашептывало, что Джейка надо ненавидеть, но в его жарких руках как-то не хотелось думать ни о Монике, ни о том, что она узнала об их отношениях. Она сама во всем виновата. Дважды отказалась стать его женой, вот он и не хочет теперь видеть ее в этой ипостаси. Сейчас она стала намного лучше понимать, что с ним происходит. В нем было гораздо больше итальянского, чем она предполагала, и, конечно, если уж он и женится на ком-либо, так только на невинной девушке, как это сделал бы любой итальянец.

Истина наконец полностью открылась Кэти. Никогда, ни при каких условиях Джейк не сделает своей женой Монику. Любовницей – да, но женой? Нет, никогда. А теперь Кэти и сама оказалась в таком же положении. И к тому же намеренно дала ему понять, что достаточно искушена в вопросах любви, из чего следовало, что мужчин у нее было много.

Горькая улыбка скривила прелестные губы Кэти. Она не могла назвать себя хорошей актрисой, но теперь ей до конца предстоит сыграть свою самую главную роль в жизни: его любовницы.

Она безумно любит его, но ни за что нельзя дать ему это понять. Припомнились когда-то сказанные слова мадам Ла Тур о том, что всегда надо сохранять свое достоинство. Так она поступит и на сей раз. Как только Джейку наскучит ее общество, она немедленно покинет этот дом навсегда. С высоко поднятой головой. Гордо.

Дверь неслышно отворилась, в спальню вошел Джейк с подносом, на котором стояли чашки с кофе и тарелка с горячими булочками. Он успел принять душ и одеться. Волосы зачесал назад, открывая широкий гладкий лоб. Костюм серебристо-серого цвета, облегающий великолепно сложенную фигуру, и безукоризненно белая рубашка оттеняли бронзовый загар Джейка. Кэти проглотила застрявший в горле комок.

Он пересек спальню и уселся на край постели. Под массивным телом матрас прогнулся, и Кэти невольно подкатилась прямо ему под бок. Свежий запах знакомого одеколона щекотал ноздри, кровь быстрее потекла в жилах.

– Принес тебе кофе, как и обещал. – Он поставил поднос на столик рядом с кроватью и налил горячий напиток в чашку. – Хочется сегодня побаловать тебя, вот я и решил подать тебе завтрак прямо в постель.

Дрожащей рукой Кэти приняла у него чашку и едва не выронила ее, коснувшись его пальцев.

– Спасибо, – проговорила она, поднимая на Джейка глаза.

Он понимающе ухмыльнулся.

– Нервничаешь, Кэти? Успокойся. Я тоже очень тебя хочу, но у нас сейчас на это нет времени.

Кэти чуть не подавилась первым же глотком. Каким непостижимым образом этому человеку удается так хорошо ее понимать? Читает в ее душе как в открытой книге…

– Ты сказал «у нас нет времени»? – переспросила она, справившись с собой.

– Именно так. – Забрав из ее рук опустевшую чашку, он подал блюдо с булочками и скомандовал: – Ешь!

Накануне вечером она почти ни до чего не дотронулась и сейчас с удовольствием накинулась на свежайшие булочки.

– К вечеру нам надо быть в Венеции. Ты, естественно, едешь со мной. Сегодня звонила моя бабушка, что-то там случилось на заводе. Через час я встречаюсь с твоим отцом, чтобы подписать кое-какие документы, тогда и объясню ему, почему тебя не будет на работе в течение нескольких дней. Так, сейчас прикину. Сегодня четверг, день понадобится на улаживание дел. Потом уик-энд, потом, когда мы вернемся, отдохнем, весь день проведем в постели! – Его глаза блеснули, рука протянулась к накрытым тонкой простыней ногам и нежно погладила их. – Итак, на работу ты сможешь попасть только во вторник. Устраивает такой расклад?

От прикосновения его руки Кэти задрожала. Стараясь подавить немедленно возникшее желание, она аккуратно дожевала булочку. Расклад… Правильное слово: он действительно разложил по полочкам ее жизнь на следующую неделю. «Весь день проведем в постели», – звенело в ушах.

Кэти внимательно посмотрела на Джейка. У него был довольный вид человека, не сомневающегося в том, что он получит свое, едва этого захочет.

– Ну так что? – поторопил он ее с ответом.

Потрясающая уверенность в себе! Ни словом не обмолвился о минувшей ночи. Но почему ее это так трогает? Он ведь достаточно ясно дал понять, что относится к ней всего лишь как к любовнице!

– Я жду ответа, – протянул Джейк, словно говорил с малым ребенком. Кэти пришла в ярость.

– Меня устраивает твой «расклад», Джейк. – Она ослепительно улыбнулась, перегнулась через него и поставила тарелку на столик. Потом намеренно провела вымазанными кремом пальцами по рукаву его пиджака. – Очень устраивает. – На рукаве остались жирные полоски. Довольная Кэти перевела на Джейка сияющий взгляд. – Все просто великолепно, – хихикнула она под конец.

Джейк в изумлении уставился на испачканный рукав, потом на Кэти, потом снова на пиджак. Кэти расхохоталась в полный голос. Поделом ему!

– Никогда бы не подумал, что ты способна на такое! – воскликнул он. Тут Кэти совсем разобрало. – Это же новый костюм от Армани, а ты его испортила.

– Бедненький! – выдавила Кэти сквозь спазмы смеха. – Содержать любовницу – дорогое удовольствие; к тому же ее надо развлекать, потакать ее прихотям. – Она без сил откинулась на подушки. Жаль, конечно, испорченного костюма, но хоть таким способом удалось его расшевелить, привлечь к себе его внимание.

– Ах ты, чертовка! – взревел Джейк. Это было похоже на извержение вулкана. – Пошутить захотелось? Я тебе покажу шуточки! – Он повалился на нее, вдавив в кровать своей тяжестью. – Насколько я помню, ты боишься щекотки. Сейчас проверим. – И он немедленно приступил к делу.

– Ой, нет, нет, перестань! Я прошу прощения! – завопила Кэти и снова разразилась приступом хохота.

Два тела, сцепившись, катались по кровати. Веселая возня напомнила обоим о беззаботном прошлом, когда они так любили друг друга. Вдруг они очнулись и замерли. Стало не до смеха…

Ровно через час Джейк снова сидел на краю кровати, но теперь уже в темно-синем костюме-тройке. Темные глаза блуждали по прекрасному телу лежащей перед ним девушки, чьи соблазнительные прозрачно-изумрудные глаза в свою очередь не отрывались от него.

– Джейк, ты опаздываешь.

– Да? И кто, интересно, тому виной? – Запечатлев на ее припухших губах поцелуй, он добавил: – Ведьма.

Джейк решительно отмел все возражения Кэти против совместной поездки в Венецию. И вот теперь она сидела в кабине его личного самолета бок о бок с Джейком, который, к великому ее изумлению, сам пилотировал серебристую птицу. Внизу простирался город его предков.

Ей никак не удавалось расслабиться. В кабине было темно, мерцающие огни Венеции сливались с отблесками на поверхности бесчисленных каналов. Но Кэти находилась в таком напряжении, что ей трудно было оценить красоту лежащего перед ней города. А тут еще Джейк, тепло, исходящее от его тела. Как тут сосредоточиться?

Она тщательно подобрала одежду для этого путешествия и знала, что выглядит отлично. Теплый белый костюм из мягкой шерсти с черной отделкой был одним из шедевров, вышедших из-под рук Клода. К костюму она надела строгую черную блузку и классические черные туфли лодочки.

Что волновало и страшило ее в эту минуту, так это первая встреча с его родственниками, поэтому она сознательно решила одеться скромно и неброско. Она умерла бы на месте, если бы его бабушка догадалась, за кого Джейк держит ее, Кэти. Честно говоря, она до сих пор не могла взять в толк, зачем Джейку понадобилось представлять бабке очередную любовницу.

– Джейк, а где живет твоя бабушка? И вполне ли ты уверен, что она захочет познакомиться со мной? Я ведь…

– Расслабься, Кэти, – прервал он. – Сегодня мы к ней не поедем, остановимся на ночь у Киприани. – Обняв ее одной рукой за плечи, он вдавил ее в кресло, на краешке которого она сидела во время всего перелета.

Она с удивлением посмотрела на него.

– Как я поняла по твоим словам, у тебя здесь срочное дело, не требующее отлагательств.

– Так оно и есть, – мягко протянул Джейк, потуже затянул ремень безопасности на ее плече и поцеловал в губы, потом посмотрел на нее долгим мерцающим взглядом. – Ты не ошиблась, дорогая, но сейчас у меня есть более неотложные дела. Личного характера, я бы сказал. – Бархатный голос щекотал ее нежную щеку. – Дело в том, что в доме бабушки нам придется дать обет безбрачия и спать в раздельных спальнях. – Он опять прикоснулся к ней губами.

– Тогда зачем же… – Зачем он взял ее с собой? Странно, в этом не было здравого смысла, столь присущего Джейку.

– Хватит задавать вопросы, Кэти, мы прилетели на место.

Она огляделась. Их самолет и впрямь стоял на посадочной полосе. Значит, надо подниматься, но Джейк удержал ее в кресле твердой рукой. Решив, что он снова собирается ее поцеловать, Кэти засопротивлялась:

– Не надо, кругом люди!

Нет, не целовать ее он намеревался. Вместо этого он надел ей на палец кольцо. Кэти опустила взгляд на руку: на пальце сверкали брильянты с изумрудами. Стоило это великолепие баснословных денег, и с первого же взгляда было видно, что кольцо старинное и очень, очень дорогое.

– Господи, Джейк, к чему это… – Закончить фразу ей не удалось, потому что Джейк твердой рукой вывел ее из самолета на посадочную полосу. Девушка, однако, заупрямилась. – Зачем ты это сделал? Это слишком дорогой подарок, я не могу…

– Хватит, Кэти, это создаст видимость того, что ты моя невеста. В Венеции я известная фигура, и к тому же, поверь, мне очень не хочется повергать в шок свою бабушку – она же в обморок упадет, если узнает, что я привез с собой любовницу. Свыкнись с мыслью, что на эту неделю ты – моя невеста. Что же касается кольца, так это так, ничего не стоящая безделушка.

На протяжении последних лет Кэти приходилось останавливаться в самых респектабельных отелях мира, но Киприани ее потряс.

Взяв Кэти под локоть, Джейк провел ее по огромному зданию с великолепными бассейнами, теннисными кортами. И все это благолепие располагалось в самом центре города, на площади Святого Марка.

Напыщенный швейцар у входа встретил Джейка почтительно, как завсегдатая этого отеля, даже как почетного гостя. Что-то кольнуло Кэти, ревность, что ли? Раз его здесь узнают с первого взгляда, значит, не одну женщину он сюда привозил.

Номер, в который проводил их чинный портье, поразил ее воображение. Пока Джейк раздавал распоряжения о багаже, она с любопытством расхаживала по огромной гостиной, по спальне с фантастически широкой кроватью, расположенной на возвышении, заглянула и в ванную комнату, в которой, казалось, когда-то мылись императоры. Сплошь мрамор, богатые тканые отделки, приглушенные тона, в общем, непринужденная изысканность на самый изощренный вкус.

– Здесь поужинаем или спустимся в ресторан?

Вопрос застал ее врасплох. Она резко повернулась. Джейк стоял прямо за ней, напряженно наблюдая за ее реакцией.

– Давай пойдем в ресторан. – Так будет лучше, сразу же подумала она.

– Другого ответа я и не ждал, – иронично прокомментировал Джейк.

– В таком прекрасном отеле и кухня должна быть великолепной, – нашлась Кэти. – Я бы хотела переодеться, – протараторила она.

Джейк подошел ближе. Стараясь не смотреть на него, Кэти отвела взгляд. Лучше бы она этого не делала: в поле зрения сразу же попала широченная кровать. Кровать, в которой ей суждено провести ночь вдвоем с Джейком…

– Позволь помочь тебе, – тихо произнес Джейк, расстегивая пуговички на ее костюме и нежно касаясь губами ее лба, все ниже спускаясь к линии губ.

Не шелохнувшись, с замершим сердцем стояла она перед ним, пока он снимал с нее блузку. Хотела было отодвинуться, но тело не повиновалось: ноги помимо ее воли шагнули еще ближе.

– Твой наряд безупречен, но я сгораю от нетерпения поскорее увидеть то, что скрывается под ним. – Джейк провел по ее щеке горячими губами и снял блузку.

– Безупречен – не то слово, – промычала Кэти, обвивая руками его шею. – Клод любил этот наряд больше всего.

– Так я и думал. – Резкость его тона моментально привела Кэти в себя. Отпрянув, она вгляделась в его лицо. Он не долго медлил. Жесткими губами накрыл ее рот, рукой обхватил грудь. В глазах бушевала первобытная страсть, жажда обладания.

Быстро и уверенно он раздел ее, скинул одежду с себя и увлек Кэти за собой прямо на ковер.

– Джейк!

– Кэти!

Их голоса слились в едином выкрике, ознаменовавшем высший пик соития.

Джейк застыл, шумно дыша ей в шею. Не открывая глаз, девушка провела пальцем по его влажному плечу. Пусть он не любит ее так, как любил когда-то, но только что он доказал, что страстное желание к ней не умерло.

– Я не сделал тебе больно, Кэти? – раздался хриплый голос Джейка. Приподнявшись, он отвел прядь золотистых волос, прилипшую к ее щеке. – Знай, я этого не хотел.

Ее губы раздвинулись в обольстительной улыбке.

– Да нет же, все было чудесно, даже более того, – у нее вырвался глубокий удовлетворенный вздох, прозрачно-изумрудные глаза сверкали от удовольствия.

– Господи, Кэти, мы и до кровати дойти не успели! – Джейк потряс головой. – За это, дорогая, ты получишь от меня подарок, завтра же я накуплю тебе массу всякой всячины.

– Глупости, ничего мне не надо. Упоминание о подарках вернуло ее к мысли о том, что она всего лишь любовница, и не больше того. Оставалось надеяться, что предохранительные таблетки сработают. Слава Богу, что тогда, четыре года назад, их связь не привела к нежелательным последствиям! Хороша бы она была сейчас…

– На полу лежать неудобно, – молвила Кэти, – несколько, знаешь ли, жестковато. – Держись, девочка, сказала она себе и шаловливо провела пальцем по его груди вниз, к плоскому животу.

Джейк упруго вскочил на ноги и сильными руками поднял с ковра Кэти.

– Извини, я не всегда так нетерпелив и пылок.

Всю оставшуюся ночь Джейк, к их обоюдному удовольствию, доказывал обратное.

Ужинать они так и не пошли, но в полночь позвонили в ресторан и заказали в номер шампанское и бутерброды.

Венеция! Широко распахнутыми глазами Кэти оглядывала достопримечательности, сидя в несущейся по каналу моторной лодке. Джейк наблюдал за ее реакцией с довольной улыбкой и только и делал, что называл очередной памятник культуры. На осмотр площади Святого Марка времени уже не оставалось, но он клятвенно пообещал вернуться сюда чуть позже.

Канале Гранде, окруженный величественными дворцами, шел через весь город. От всего этого великолепия у Кэти крутом шла голова.

Наконец их лодка причалила к небольшому частному пирсу, прямо за которым возвышался старинный роскошный дворец. Обшитые темным деревом широкие балконы были украшены мраморными головками очаровательных нимф. Все вокруг заставляло вспомнить бессмертную драму «Ромео и Джульетта», хотя действие и происходило в другом городе.

– Что это за здание? – спросила она Джейка, помогавшего ей выбраться из лодки.

Подводя ее к массивным входным дверям, он ответил:

– Палаццо Луччини, здесь живет моя бабушка. Джейк распахнул дверь. Опираясь на его руку, Кэти вошла внутрь. Скромно улыбнувшись пожилому человеку, встретившему их в просторном холле, с которым Джейк немедленно затараторил по-итальянски, она стала оглядываться по сторонам.

Сквозь величественные окна холла проникал утренний свет, играющий на полировке мебели, россыпями алмазов растекающийся по старинным канделябрам, всеми цветами радуги отражаясь в многочисленных зеркалах. Широкая мраморная лестница вела на второй этаж, куда они и проследовали.

На верхней площадке их поджидала высокая женщина весьма утонченной наружности. На ней было элегантное темно-синее шерстяное платье, через плечо спускался небрежно наброшенный тонкий шелковый шарф ручной работы с красно-синей отделкой. Сколько же ей лет? – подумала Кэти. Сорок? Семьдесят? Выглядела она на удивление молодо.

– Nonna!

Так это и есть его бабушка! Джейк легко взбежал по ступенькам и расцеловал ее в обе щеки. Далее последовал быстрый разговор по-итальянски, наконец Джейк взял ее под руку и бережно свел вниз по лестнице. В его глазах сквозила такая любовь, что Кэти невольно почувствовала укол ревности: никогда, никогда он не посмотрит так на нее…

Перемена в нем была разительна. Она, конечно, всегда знала, что он наполовину итальянец, но привыкла относиться к нему как к истинному британцу, сейчас же он был переполнен чисто южной эмоциональностью.

Наблюдая за этой прекрасной парой, Кэти ощутила легкую грусть: она лишняя на их празднике. Она смущенно улыбнулась, но Джейк, словно прочитав ее мысли, порывисто обхватил ее за плечи.

– Познакомься, Кэти, это моя бабушка. Nonna, позволь представить мою невесту Кэтлин.

– Рада познакомиться с вами, – учтиво произнесла Кэти, протягивая женщине узкую руку, но та, не обращая внимания на этот формальный жест, прижала ее к груди и запечатлела поцелуй на обеих щеках девушки.

– К чему такие условности, дорогая? Отбросьте свою английскую чопорность! Называйте меня просто Марией, а я буду звать вас Кэтлин, хорошо? Я так давно ждала встречи с вами, милочка, что мне кажется, будто я знаю вас всю свою жизнь.

Так давно ждала встречи? Что она имеет в виду? – озадаченно подумала Кэти, но, прежде чем она успела раскрыть рот, снова очутилась в объятиях Джейка.

– Сейчас мне придется тебя оставить, милая. Вернусь к вечеру, но не волнуйся, поппа не даст тебе скучать, она только что получила подробные инструкции по этому поводу. – Поцеловав ее в полуоткрытые губы, он весело добавил: – И веди себя хорошо, мне бы не хотелось огорчать бабушку.

Спустя три часа Кэти поняла, на что намекал Джейк. Было уже час пополудни, время ленча. Кэти абсолютно выдохлась, выходя из дверей дорогого магазина на улице Мерцерия.

Джейк, как всегда, обвел ее вокруг пальца. Инструкции бабушке состояли в том, чтобы сопровождать Кэти за покупками, и та, естественно, решила, что Кэти нужно купить приданое, а потому и таскала ее теперь целое утро по магазинам, заставляя примерять все подряд. Какое уж тут приданое! Ни о какой свадьбе Джейк и не помышляет, а его дурацкая шутка больно дорого ему обойдется. Костюмы, вечерние платья, белье, сумочки, обувь… Страшно подумать, на какую сумму придет чек!

С великим облегчением Кэти вернулась во дворец. Мария провела ее в небольшую столовую, где их ожидал ленч на двоих.

– Знаете, Кэти, когда случилась трагедия, Джейк мне очень помог, без него я бы не выдержала.

– Трагедия? – переспросила Кэти.

– О, я думала, вы в курсе. В один миг я потеряла дочь – маму Джейка, – сына и брата. Они катались в горах на лыжах, и вдруг сошла лавина. Это было ужасно. Такая трагедия… Но Джейк не только поддержал меня в трудную минуту, но и взял в свои руки все дела фирмы, хотя и проводит в Италии не так уж много времени. У него очень доброе сердце, у моего мальчика. Но не думайте, что я всякий раз буду срывать его с места своими звонками: через два года Карло, моему второму внуку, исполнится двадцать пять лет, и он займется заводом Луччини. Ну, довольно о грустном. Сейчас, дорогая, вы немного отдохнете, а вечером мы закатим грандиозный бал в честь вашей помолвки. Наденьте зеленое платье, хорошо? По-моему, оно просто великолепно.

Кэти, допивающая кофе, поперхнулась от неожиданности и пробормотала, что согласна. Бал в честь помолвки! Господи, это уже чересчур! Джейк сошел с ума!

К восьми вечера Кэти являла собой сплошной комок нервов. Уже полчаса она меряла шагами коридор возле двери своей спальни. Надо было непременно перехватить Джейка и задать ему пару вопросов. Страх и ярость в равных пропорциях раздирали ее на части. Кэти остановилась и посмотрела на блестевшее на пальце кольцо. Помолвка! С минуты на минуту появятся гости, а Джейка все нет.

– Меня ждешь, милая Кэти? Я польщен. При звуке его голоса Кэти вскинула голову.

– Ну наконец-то! – с облегчением выдохнула она.

Черные глаза Джейка сверкнули от удовольствия при виде поджидающей его красавицы. Золотистые волосы красиво уложены на затылке, на нежное лицо падает несколько соблазнительных завитков. Матово-зеленое шифоновое платье подчеркивает изумрудный цвет глаз, лиф без бретелек открывает белоснежные плечи и облегает полную грудь, как руки любящего мужчины. Юбка мягкими складками обтекает стройные ноги.

– Где тебя… – Слово «носило» застряло в горле, как только она увидела выражение его лица: глаза ласкают ее фигуру, чувственные губы расплылись в сладострастной улыбке. Девушка сглотнула подкативший комок. – Где ты был? – совсем иным, мягким голосом спросила она. – Ты хоть имеешь представление о том, что здесь происходит? Через несколько минут дом будет кишеть гостями. У нас бал в честь нашей помолвки! – Голос снова набрал силу. – Все это задумала Мария. Что же теперь делать?

– Успокойся, Кэти, я все знаю. Через десять минут я буду готов сопровождать тебя вниз.

– Но…

Джейк наклонился и поцеловал ее.

– Не паникуй, все будет хорошо.

В три часа ночи Кэти, которую Джейк обнимал за обнаженные плечи, прощалась с последними гостями.

– По-моему, бал удался на славу, – с довольной улыбкой отметила Мария. – А сейчас, если молодые люди не возражают, я отправляюсь на боковую. В мои годы от таких вечеринок надо отходить несколько дней.

– Не прибедняйся, поппа, я же знаю, как ты любишь принимать гостей, – усмехнулся Джейк. – Спасибо за чудесный вечер. – Не выпуская Кэти из рук, он чмокнул бабушку в щеку.

Кэти искренне присоединилась к его словам. Что и говорить, вечер действительно удался. Напряжение полностью покинуло Кэти, едва облаченный в черный смокинг Джейк представил ее гостям, которых собралось около сотни человек. Он ни на шаг не отходил от нее и великолепно играл роль влюбленного жениха. Настолько великолепно, что после нескольких бокалов шампанского Кэти и сама была готова поверить в то, что находится на собственной помолвке.

– Не стоит благодарности, дети мои. Долго не задерживайтесь, расходитесь по своим комнатам. И запомните: сейчас вы не в Киприани, вы в моем доме. – Последнее замечание раздалось уже с лестницы.

На щеках девушки вспыхнул яркий румянец.

– Боже мой, Джейк, она все знает! Джейк весело расхохотался.

– Я в этом и не сомневался. Моей бабушке известно все, что происходит в Венеции, у нее здесь больше агентов, чем во всем ЦРУ.

Кэти тоже засмеялась; удачный вечер привел ее в отличное расположение духа. Взявшись за руки, они поднялись наверх.

У дверей своей спальни Кэти повернулась лицом к Джейку и с радостью приняла его поцелуй. О, это был совсем иной поцелуй – нежный, страстный, без слов говорящий об обоюдном чувстве. Что это? Неужели любовь?

– Я же говорил, дорогая, что все будет хорошо, – пробормотал Джейк, отрываясь от ее губ и глядя в сверкающие изумрудами глаза. – Доверься мне, я знаю, что делаю. – И Кэти в эту минуту действительно верила ему. – О Боже! – простонал Джейк. – Еще целых две ночи без тебя! Как это вынести!

Лицо Кэти осветила лукавая, чисто женская улыбка.

– Бедный, бедный Джейк!

– Иди спать, ведьмочка. – Быстро поцеловав ее на прощание, он открыл дверь и шутливо втолкнул в спальню.

Дверь закрылась, раздались удаляющиеся шаги Джейка. Кэти довольно вздохнула и, пребывая в блаженном состоянии, разделась, умылась и нырнула в постель.

Позже, по здравом размышлении, она пришла к выводу, что на ее настроение повлияла очаровавшая ее Венеция со всеми ее дворцами и каналами.

Город, который показал ей в субботу Джейк, совершенно ошеломил ее. Они медленно плыли по Канале Гранде мимо собора Сан-Марко и Дворца дожей, от великолепия которых захватывало дух. Потом они высадились на берег и дальше пошли пешком. На мосту Вздохов Кэти едва не расплакалась под рассказ Джейка об истории этого места. Оказывается, раньше он соединял Дворец дожей с тюрьмой и получил свое название из-за вздохов несчастных узников, навсегда прощавшихся с прекрасной лагуной Сан-Марко.

Взявшись за руки, Джейк и Кэти бродили по узким улочкам и широким аллеям, стояли перед собором Сан-Марко, любовались парящими фигурами святых – казалось, они вот-вот оторвутся и полетят.

Вдоволь находившись по городу, они пообедали в маленьком ресторанчике неподалеку от площади Святого Марка. Обсуждали увиденное, смеялись, пили пряное красное вино, а домой отправились в гондоле все по тому же Канале Гранде.

Это было самое романтическое путешествие в жизни Кэти. Так она и сказала Джейку, когда поздним вечером они прощались на ночь у дверей ее комнаты.

Так, с мыслями о прекрасно проведенном дне и последнем поцелуе Джейка, Кэти и заснула в эту ночь.

В воскресенье они покинули Венецию. В лондонском аэропорту Джейк занялся багажом, а Кэти вернулась к суровой реальности… Прошедший уик-энд был сказкой, чудесным сном, теперь же пришла пора просыпаться.

В ушах еще звенели слова, которые Джейк только что произнес:

– Боже мой, не могу дождаться, когда сниму с тебя этот костюм, Кэти. Подожди здесь, я скоро вернусь.

Она медленно сняла брильянтовое кольцо и положила его в сумочку. Больше не надо притворяться. Никакая она не невеста – она любовница Джейка, и лучше накрепко запомнить сей факт и не расслабляться больше. А то, что Джейк был ласков и внимателен, так это только затем, чтобы получить больше удовольствия в постели. Она напряглась и встретила подошедшего Джейка холодной улыбкой.

По дороге домой Кэти хранила молчание. Остановив машину у подъезда, Джейк вопросительно посмотрел на замкнувшуюся в себе девушку.

– Что-нибудь случилось, Кэти?

– Нет, все в порядке. Я великолепно провела время в Венеции, получила в подарок массу новых шмоток и обвела вокруг пальца очаровательную пожилую даму. Так что ничего особенного не произошло. – Она взялась за дверную ручку, но Джейк схватил ее за запястье.

– Где твое кольцо? – ледяным тоном поинтересовался он.

– Оно больше не понадобится, не так ли? Здесь же нет пожилых дам, которых надо надувать.

– А как насчет пожилых джентльменов? К примеру, в Лондоне обитает твой отец. Что ты скажешь на это?

Кэти принужденно засмеялась.

– Брось, Джейк. Ты же знаешь, как папа относится к женщинам. Перед ним притворяться ни к чему, ему это все безразлично.

Джейк отпустил ее руку.

– Поднимайся наверх, я припаркую машину. Искоса взглянув в его затвердевшее лицо, Кэти выскользнула из автомобиля. Джейк напряженно смотрел прямо на нее, и на мгновение Кэти показалось, что победителем он сейчас себя не чувствует.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Кэти сделала последний штрих, отложила карандаш и с довольным видом потянулась. Вот еще один заказ выполнен, и очень удачно.

Она обвела глазами комнату. Взгляд остановился на настенном календаре с видом Альп. Календарь как календарь, ничего особенного, но ее пригвоздило к месту число. Комната поплыла перед глазами, руки упали на колени; она без сил откинулась на спинку стула. Осталось всего два дня до первого сентября, дня рождения крестницы. Как же она забыла! Ну и что теперь делать? Надо ехать в Париж, но как это провернуть без ведома Джейка? Тем более что отсутствовать она будет не менее двух дней.

Раздумывая над этим, она сидела, закусив нижнюю губу и нахмурив мраморно-белый лоб. Мысли крутились вокруг Джейка и о том, как трудно, почти невозможно предугадать его действия. Загадочный человек… Вот уже около месяца они живут вместе, а она так и не научилась угадывать его настроение: то он напряжен, то раздражителен, то непредсказуемо весел. Так или иначе, в его присутствии с Кэти творилось что-то невообразимое, но… каким-то образом он умудрялся сохранять дистанцию. Кэти постоянно, даже в постели, чувствовала непреодолимый барьер, разделяющий их.

Они без устали болтали о музыке, о последних прочитанных книгах, театральных постановках, даже о работе. Все их занимало, все захватывало, но, о чем бы ни шел разговор, Кэти постоянно ощущала в его голосе нотку обиды и себя ловила на том же, но ничего не могла поделать, это было – и все. Если вдуматься, у них сложились классические отношения «любовь – ненависть». Боже, что же делать? Она любит Джейка, но в то же время ненавидит его за то, что он ее использует. Он пробудил в ней сексуальные чувства, и, хитрая бестия, прекрасно это понимает.

Как чумы Джейк всегда раньше избегал всяческих столкновений с прессой, это всем известно, но в течение последних нескольких недель он открыто появлялся с ней во всех каких только можно общественных местах: они побывали на двух престижных театральных постановках, на премьере кинофильма, на балу главных банкирских домов Англии и континента, не говоря уже о модных ресторанах и о самых респектабельных ночных клубах, где собирался высший свет.

Во всех газетах авторы светских колонок связывали их имена воедино, что приводило Кэти в бешенство. Наверняка Джейк делает это умышленно: как только она надоест ему, он выбросит ее на помойку, и через газеты это станет достоянием широкой общественности. Ему-то нисколько не повредит, он мужчина, преуспевающий бизнесмен, а она…

Отбрасывая неприятные мысли, Кэти потрясла головой. Скоро за ней заедет Джейк в своем белом «роллс-ройсе», таком неуместном на фабричном дворе. В Кэти нарастало раздражение. Сжав зубы, она выглянула в окно. Какая бесцеремонность! Не только не отходит от нее ни на шаг, но и открыто подвозит ее на работу и увозит домой. Зачем ему это?

Никто на фабрике уже давно не сомневался, что они живут вместе, но Кэти делала вид, что не замечает бросаемых на нее косых взглядов и не слышит шепотка за спиной.

Только что она закончила работу над памятным сервизом для Цветочного шоу в Челси, которое намечено на начало будущего года. Она снова окинула взглядом творение рук своих. Заказчик остался доволен эскизами и пробными образцами и выдал солидную сумму в качестве аванса. Что еще надо? Ее здесь ценят, а во всем остальном… Дверь распахнулась.

– Готова, Кэти? – раздался глубокий бархатный голос, от которого по спине побежали мурашки.

Джейк заполнил собою всю комнату. Кэти вздрогнула и выпрямилась, сердце, как всегда при его появлении, запрыгало в груди. Как ни притворяйся, девочка, как ни лги себе, правда налицо – ты любишь этого человека.

– Ты сегодня рано, Джейк! – выпалила она.

– Знаю, но нам надо на пару дней уехать из Лондона, так что поторапливайся, любовь моя. – Он быстро потер руки – от холода? от возбуждения? – и в нетерпении заходил по комнате. – Давай, Кэти, скорее, нам еще надо собраться.

– Куда едем на сей раз? – сухо осведомилась Кэти, вставая из-за стола.

Спорить с ним бесполезно, это ни к чему не приведет. Любое возражение он либо отметал решительной рукой, либо улаживал тем, что уволакивал ее в постель и таким образом заставлял соглашаться.

– Сейчас попробую догадаться, – продолжила Кэти. – Пообедаем на Сицилии, там прекрасная рыбная кухня. Или, может, в Шотландии: нигде не подают такой телячий рубец с потрохами, как в этой стране. – (Джейк так растерялся, что она едва не расхохоталась.) – Ах нет, нет! Скорее всего, мы отправимся в Лапландию полюбоваться северным сиянием.

– Кэти, что с тобой?

– Ничего особенного. – Она взяла сумочку и направилась к двери. Джейк снял с вешалки легкое кашемировое пальто и надел на нее, задержавшись пальцами на хрупких плечах.

– Ты слишком много работаешь, у тебя усталый вид. Небольшое путешествие тебе не повредит. Доверься мне, дорогая.

Кэти вывернулась из его рук. Как же объяснить ему, что на этот уик-энд у нее совсем другие планы? Он уверенно взял ее под руку, вывел из здания и подвел к машине, потом уселся за руль, а она застыла перед раскрытой дверцей. Мозг лихорадочно работал.

Вконец разозлившись, Кэти села рядом с ним и защелкнула ремень безопасности. Неужели она не может два дня отдохнуть? Просто побыть одной. Ведь и у любовницы должны быть выходные.

– Никак не пойму, зачем тебе такая претенциозная машина! – Гораздо легче вымещать злость на неодушевленных предметах.

– Мне казалось, она тебе нравится, – с недоумением протянул Джейк.

– Нравится? Мне? Ты сошел с ума! – фыркнула Кэти. Машина напоминала свадебный экипаж, а при сложившихся обстоятельствах об этом совсем не хотелось думать. – Что ты на меня уставился? Смотри на дорогу, сделай милость!

Так он и поступил, но Кэти, к своему удивлению, заметила, что уголки его губ дрогнули в улыбке, а через секунду раздался его веселый смех.

– Что такого смешного ты узрел в этом чудовище?

Джейк расхохотался еще пуще.

– Придет время, Кэти, и я тебе объясню, – сквозь смех выдавил Джейк.

– Можешь не беспокоиться, – злобно отреагировала девушка.

Джейк бросил на нее косой взгляд. Он отметил все: и побледневшее лицо, и выражение обиды, и сжатые губы. Остаток пути прошел в молчании. Задумавшись, Джейк ввел машину в подземный гараж возле своего дома, заглушил мотор и помог Кэти выйти.

– С тобой что-то не так, дорогая. Скажи, что произошло. Ты себя плохо чувствуешь?

Если бы ты только знал! – горько подумала Кэти. Однако стоп! Он сам подсказал ей идею. Если она сошлется на плохое самочувствие, он освободит ее на уик-энд.

– Да, я немного устала, мне надо отдохнуть.

– Вот и великолепно, о лекарстве я позаботился заранее, – улыбнулся Джейк, открывая дверь лифта и пропуская ее в квартиру. – Что ты думаешь о небольшом отдыхе в самом великолепном отеле на снежных вершинах швейцарских Альп?

– Что ты сказал? – Этого еще не хватало!

– Позволь объяснить. Когда я еще был студентом Оксфорда, наша группа решила провести там свои первые каникулы, было как раз открытие лыжного сезона. С тех пор я влюбился в те места. Численность населения, как тебе известно, постоянно колеблется. Люди женятся, рожают детей, разводятся, но на лыжах катаются далеко не все. В этом местечке лыжников немного, ты прекрасно там отдохнешь. Ну, что скажешь?

Кэти опустилась на диван и прикрыла глаза. Что это с ним? Такой радостный, на губах озорная мальчишеская улыбка… Откуда все это? В другой ситуации она бы обрадовалась, но только не сейчас.

– Я не хожу на лыжах, Джейк, и не собираюсь учиться. Езжай один, а я погощу у папы. Неплохо для разнообразия увидеть доброжелательное лицо миссис Томас вместо вечно недовольной физиономии миссис Чарльз.

Джейк уселся рядом с ней и взял тонкую руку.

– Смена настроения миссис Чарльз зависит только от тебя, – спокойно заметил он и потер пальцем ее безымянный палец. – Здесь должно бы находиться обручальное кольцо, но ты сама его сняла. – Выпустив ее руку, он поднялся.

Кэти вздохнула. Этот человек – сплошная загадка, невозможно предвидеть, что он сделает в следующую минуту. Она проследила за тем, как Джейк подошел к буфету и налил себе виски. Широкая спина его напряглась.

– Хорошо, Кэти, я не вправе лишать тебя возможности повидаться с отцом, а катание на лыжах пойдет мне на пользу. – Он повернулся к ней лицом и поднял бокал. – За небольшой отдых друг от друга!

Ее губы тронула настороженная улыбка. Неужели повезло? Если он уедет, она сможет слетать в Париж на день рождения малышки, и он ничего не узнает о ее отлучке. Правда, надо будет обговорить это дело с отцом, но тут проблем не предвидится.

С души словно свалился огромный камень.

– Налей мне немного мартини, пожалуйста. И будь добр, катайся осторожней. Я еще не забыла, как ты сломал ногу в горах. – Тогда они впервые поцеловались… но теперь она уже не так наивна.

Их глаза встретились, и Кэти поняла, что Джейк тоже думает о том самом вечере.

– Если быть точным, то был уже второй перелом, – усмехнулся Джейк. Он поставил бокал на столик, взглянул на нее потемневшими глазами и сделал два быстрых шага к дивану. О мартини было забыто.

Кэти вздрогнула. Она хорошо знала этот взгляд. Джейк приподнял ее голову и, прежде чем поцеловать, произнес:

– Но второй раз я запомнил намного лучше.

Сопротивляться ему не было сил. Джейк легко поднял ее на руки и понес в спальню.

На следующий день Кэти вошла в комнату, где столько ночей провела с Джейком, бросила сумочку на кровать, скинула туфли.

Без него здесь было холодно и неуютно. Девушка невольно поежилась и улыбнулась самой себе. Все сработало. Джейк улетел в Швейцарию, и миссис Чарльз немедленно заявила, что берет выходной.

Кэти это устраивало как нельзя лучше. Она позвонила в аэропорт и заказала билет до Парижа. Оставалось сделать два звонка – отцу и Клоду, но с этим можно было подождать. Сидя за туалетным столиком, она задумчиво смотрела на свое бледное лицо, отражающееся в зеркале. Недавно она посетила своего врача, и он подтвердил ее самые худшие опасения: она беременна. Настанет ли когда-нибудь конец глупостям, которые она совершала беспрерывно одну за другой?

После первой ночи у Джейка и сомнений не возникло, что Кэти не забыла предохраниться, он даже намекнул ей, что в ее нынешнем положении это просто необходимо. Разве она могла ему что-то сказать?

Наутро она купила таблетки, но, видимо, было уже поздно. Сейчас сомнений в этом не оставалось.

Кэти бессильно уронила голову на ладони и сделала несколько глубоких вздохов, стараясь удержать набежавшие слезы. Господи, в какую же она попала беду! Какой безумный поворот событий! Не сдерживаясь больше, она заплакала навзрыд. Сказалось огромное напряжение последних недель. Она слишком долго держала себя в руках, слишком много работала, слишком усердно играла роль утонченной любовницы. Все слишком, все чересчур. А теперь еще эта беременность!

Она плакала по себе, по своему не рожденному еще ребенку, плакала так, что сердце рвалось на части. Она любила Джейка, и это тоже убивало ее. Лежа в его объятьях, она постоянно сдерживалась, чтобы в порыве страсти не выдать своих чувств. В другие моменты она настойчиво твердила себе, как ненавидит его за то, что он спал с ее мачехой, но все было напрасно. Одно прикосновение Джейка – и она теряла голову.

Постепенно слезы высохли. Основная причина ее горестного состояния крылась в беременности. Что же делать? – задавала она себе уже порядком поднадоевший вопрос. Ей виделся единственный выход: надо оставить Джейка. У нее с ним заключено соглашение, которое надо выполнять, но…

С фабрикой отца теперь все в порядке, отступиться Джейк уже не сможет, и Кэти, если, конечно, захочет, может отказаться быть его любовницей. Беда в том, что, если признать честно, ей совсем этого не хотелось, но мысль, что он может жениться на ней, узнав о будущем ребенке, была совершенно невозможна. Еще подумает, что она все специально подстроила.

Аборт. Странное слово. Раньше Кэти относилась к нему нейтрально, не принимала, но и не отрицала, просто придерживалась мнения, что в этом вопросе решать должна сама женщина. О себе в данном аспекте она никогда не думала. Но сейчас, когда лицом к лицу столкнулась с этой проблемой, поняла, что не может быть и речи о том, чтобы избавиться от ребенка Джейка. Что же до ее отца, так они теперь друзья, и он заслуживает внука.

Она резко поднялась. Надо немедленно сменить обстановку. Уехать в Париж, пообщаться со старыми друзьями и поразмыслить о своих делах. Итак, больше дела, меньше слов. Контрастный душ, немного косметики на лицо – и никто не скажет, что она только что плакала.

Надев белый шерстяной костюм, который когда-то так понравился Джейку, она сложила кое-какие вещи в небольшой чемодан, сунула туда же красивую куклу – подарок крестнице – и вызвала по телефону такси.

Когда самолет приземлился в аэропорту Шарля де Голля, Кэти впервые вздохнула с облегчением. Страхи отступили, появилась какая-то надежда. Высокая, стройная, с роскошными волосами, она прошла к выходу, привлекая к себе восхищенные взгляды мужчин.

Навстречу кинулся Клод, обнял, закружил по залу и в непринужденной французской манере смачно расцеловал в обе щеки. Глаза Кэти вновь заволокло слезами.

– Господи, Клод, до чего же я рада тебя видеть! – Она и не думала, что так соскучилась по этому человеку с серебряными волосами, поразительно красивому в свои пятьдесят лет.

– Дай же посмотреть на тебя, Лина.

На какое-то мгновение Кэти растерялась: она и забыла, что осталась для него Линой Лоренс.

– О нет, Клод, теперь я Кэти, просто Кэти.

– Дорогая, с тобой никогда ничего не бывает просто. Даже в могиле ты что-нибудь отчебучишь.

– До этого, надеюсь, далеко, – рассмеялась она в ответ на чересчур экстравагантный комплимент.

Дорога к дому Клода на окраине Парижа была для нее как долгожданное возвращение домой. Она расцеловала Алена, взгрустнула, вспомнив Анну, а потом ею целиком завладел маленький живой комочек с темными кудряшками, перехваченными бантами, весь в розовых оборочках и белоснежных нижних юбочках, который звался Катериной.

– Милая моя! – без конца восклицала Кэти, вертя крестницу в руках. Она была так похожа на мать! Глядя в ее огромные глазищи, Кэти едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Всю субботу трое взрослых провели с резвящимся ребенком. День рождения – дело нешуточное. Днем к ним присоединились коллеги Клода, а когда неимоверно уставшая девчушка заснула, Кэти отнесла ее в детскую.

Положив сладкое тельце в кроватку, Кэти еще долгое время просидела рядом, отводя темные кудри с разгоряченного лба девочки. До чего же хороша, думала Кэти, и какое несчастье – в столь нежном возрасте лишиться матери! Кэти вздохнула и вышла из детской. Скоро она и сама станет матерью. Она задохнулась под тяжестью навалившихся проблем.

Овладев собой, Кэти спустилась по лестнице. Сегодня ни к чему думать о грядущих трудностях, не стоит портить настроение ни себе, ни окружающим. Дом Клода с невообразимой быстротой наполнялся гостями, вечеринка набирала силу.

Кэти здоровалась со знакомыми, выслушивала последние сплетни из мира фотобизнеса, смеялась над анекдотами, пила шампанское, но, едва часы пробили двенадцать, единственной ее мыслью было поскорее забраться в постель. Увы, сейчас уйти никак нельзя, ведь она гостья Клода, и все эти люди собрались, чтобы повидаться с ней после долгой разлуки.

Только в четвертом часу утра Клод пошел провожать последнюю гостью. Это была его недавняя находка, великолепная топ-модель, которую Кэти никогда прежде не видела. Девушка ей понравилась. Молодец Клод, подумала Кэти. А сейчас надо выпить чашечку кофе – и спать.

Она устроилась на стуле в кухне, опершись о стол локтем, но не успела сделать и пару глотков, как дверь распахнулась.

– Ты так быстро вернулся, Клод? Неужто растерял свои чары? – шутливо спросила она.

– Просто решил выдворить твою соперницу, дорогая, – в тон ей ответил Клод, наливая себе кофе и усаживаясь напротив. – Жен очень красива, фотогенична, но… слишком похотлива. Готова раздвинуть свои прелестные ножки первому встречному.

Кэти поперхнулась и расхохоталась.

– Клод, ты ужасен!

– Знаю, дорогая, знаю, но в мои годы я могу себе позволить такую роскошь. Однако я еще мужчина и время от времени нуждаюсь в женщине. Знаешь, когда-то я даже на тебя глаз положил, только мой сын тут же все разложил по полочкам: подруга его жены неприкосновенна.

Глаза Кэти округлились от удивления. Глядя в красивое лицо Клода, она поняла, что он не шутит.

– Спокойно, Кэти, – усмехнулся Клод, завладев ее рукой. – Алену не надо было меня предупреждать. Ты не для меня, я это сразу понял. Я легкомысленный тип, а ты девушка возвышенная, веришь в любовь и таинство брака, в семейный очаг. – Чуткие пальцы сжали ее запястье. – Совет хочешь?

– Конечно, Клод, именно этого я от тебя и жду.

– Ты, конечно, должна продолжать работать, это ясно. Но сейчас я хочу поговорить о более интимном. – (Кэти напряглась и хотела выдернуть ладонь из его пальцев.) – Я слишком хорошо тебя знаю, Кэти, и, надеюсь, был для тебя не только антрепренером, но и другом, настоящим другом. Я этим дорожу, поверь. Ты взрослела у меня на глазах, из неуклюжего подростка превратилась в истинную красавицу. И сейчас мне не нравится, что ты страдаешь.

– С чего это ты взял? – остановила его Кэти. – У меня все отлично. Новое дело мне очень нравится… Все хорошо…

– Хватит, Кэти, я читаю газеты. В «Пари-матч» все статьи только о тебе да о Джейке Грэнтоне. Ты забыла, как ты популярна здесь, во Франции? А чего стоят заголовки! «Очаровательная Лина заставляет могущественного банкира наконец-то выйти в свет!»

– Господи, – вырвалось у Кэти.

– Я создал образ Лины и с самого начала знал, что он не имеет с тобой ничего общего. Я помню, как неохотно ты показывалась на публике… Ты была лучшей подругой Анны, с первых дней нянчила Катерину; розовый куст, что ты посадила возле дома, цветет до сих пор. А Грэнтон… Что ж, у него уйма денег, но нельзя сказать, чтобы он принадлежал к сливкам общества, по крайней мере всегда избегал тех мест, где обычно собирается высший свет. А тут вы вместе – в театрах, дансингах, клубах… Что происходит, девочка? Что-то здесь не так.

– У тебя разыгралось воображение, Клод, – холодно произнесла Кэти, но выражение его лица ясно говорило, что он ждет ответа и так просто ей не отделаться. – Ну, я встретила Джейка на благотворительном аукционе, и ты это прекрасно знаешь. – Зачем он притворяется? Ведь вся история началась именно из-за него.

– Ничего я не знаю, этим занимался отдел рекламы. Я считал, что ты должна была провести вечер с тем джентльменом на аукционе.

Кэти вгляделась в его лицо. Нет, он не обманывает.

– Это был человек Джейка. Ну вот, за первой встречей последовала вторая, третья. Потому и появились все эти заметки в газетах.

– Да, я читал все и до вчерашнего твоего появления радовался за тебя. Но, милая моя, я опытен в делах сердечных и знаю, что, когда очаровательная молодая девушка бросает работу фотомодели, перестает сидеть на строжайшей диете, принимается за любимое дело и впервые в жизни влюбляется, она должна хорошо выглядеть, а не худеть на глазах. Посмотри, на кого ты похожа – краше в гроб кладут!

– Я до сих пор слежу за фигурой.

– Кэти, я уже две недели названиваю тебе домой. Сперва хотел уточнить, приедешь ли ты на день рождения малышки, а потом любопытство взыграло: куда это ты подевалась. Больше не буду тебе докучать. Раз ты решила съехаться с Джейком, это твое дело. Только смотри, девочка, не обманись, не останься в любовницах. Такая женщина, как ты, должна иметь семью.

Она медленно допила остывший кофе.

– Я знаю, что делаю, Клод, не волнуйся обо мне.

– Хорошо, я тебе верю. – Клод встал и помог подняться Кэти. – И запомни, если тебе когда-нибудь понадобится помощь друга, я всегда буду рядом.

– Спасибо, Клод, – прошептала девушка, едва не задохнувшись от нахлынувших эмоций. Что за чудесный человек! Настоящий, верный друг…

Едва коснувшись головой подушки, Кэти забылась сном. Утром ее щеки защекотали два крохотных пальчика и тоненький голосок пропел:

– Просыпайся, тетя Кэти! Давай поиграем.

В аэропорту она распрощалась с Клодом, Аленом и Катериной и, скрывая от них слезы, быстрыми шагами пошла к самолету. Через час она будет в Лондоне, возьмет такси и поедет к отцу. Джейк никогда не узнает, что она была во Франции. Однако тут Кэти жестоко ошиблась.

Такси остановилось возле отцовского дома. Кэти покопалась в кошельке и выругалась сквозь зубы: у нее не оказалось мелочи. Попросив водителя немного подождать, быстро выбралась из машины, подбежала к дверям и нажала кнопку звонка.

Ну же, скорей, мысленно торопила она отца. Наконец дверь распахнулась.

– Па, мне нужны день… – Закончить ей не удалось. Сильные загорелые руки схватили ее и втащили в прихожую – она лицом к лицу очутилась с Джейком. Он-то что здесь делает? Внезапно ее охватил ужас; Кэти сглотнула и усилием воли заставила себя улыбнуться. – Мне надо расплатиться с таксистом, Джейк.

Пальцы впились в ее руку, она пискнула от боли.

– Сперва разберусь с твоим таксистом, а потом с тобой, Кэти. – В голосе сквозила явная угроза. – А пока что можешь поздороваться с папой и заодно распрощаться с ним. Через две минуты мы уезжаем.

Он вышел на улицу, оставив замершую в шоке девушку.

– Девочка моя дорогая! – донеслось до ее затуманенного сознания. – Джейк, бедняга, ждет тебя тут уже целую вечность.

– Здравствуй, па, – выговорила она, пытаясь осознать, что же произошло. Джейк ведь должен сейчас находиться в Швейцарии. Все рушится прямо на глазах. – Прости, но…

Прежде чем Кэти успела договорить, она уже была выставлена за дверь сильной рукой.

– Подожди, нельзя же так! – запротестовала она, но Джейк уже тащил ее по улице к шикарному «БМВ».

– Заткнись и полезай внутрь.

Он грубо втолкнул ее на переднее сиденье, над головой со свистом пролетел чемодан, с которым она ездила во Францию.

– Что ты делаешь? Ты же меня чуть не убил! – возмущенно воскликнула девушка.

Джейк молча сел за руль и включил зажигание.

– Снести тебе голову этим чемоданом было бы сущим пустяком по сравнению с тем, что я намерен с тобой сделать. – По телу девушки побежали мурашки от неподдельного ужаса, пронизавшего все ее существо.

– Ты не переигрываешь? – Как ни странно, голос звучал спокойно. Она медленно добавила: – Ты не учел, Джейк, что женщинам свойственно менять решения.

– Замолчи.

Она закрыла рот. Остаток пути прошел в полной тишине.

– Выходи! – рявкнул он, когда они подъехали.

Он схватил ее за руку и полувтащил в лифт. Она хотела было высвободиться, но добилась только того, что он усилил хватку. Кабина начала подниматься, а желудок Кэти, напротив, рухнул куда-то вниз, кровь застыла в жилах. Что бы она сейчас ни напридумывала, Джейк ни за что ей не поверит. Но… какая разница? Разрыв все равно неизбежен.

Джейк втолкнул ее в квартиру и запер дверь.

– Джейк, не надо устраивать сцен в духе мыльных опер, – выдавила Кэти, – я просто задержалась у подруги. – Некое внутреннее чувство подсказывало не упоминать Париж.

– Ах ты, маленькая врунья! – Джейк схватил ее за плечи. – Твоя подружка обитает в Париже, не так ли?

– Откуда ты…

– Я следил за тобой от самого Хитроу, драгоценная моя. Как видишь, затратил немало усилий, а теперь ты отдашь долг. – Он сорвал с нее жакет, бросил его на пол, вслед полетела блузка.

– Но… – Дальше говорить не пришлось, потому что Джейк подхватил ее на руки, унес в спальню и бесцеремонно бросил на широкую кровать.

Не давая ей опомниться, он накрыл ее своим тяжелым телом. Никогда еще он не был в такой ярости. Глаза пылали мрачным огнем, губы тряслись от неимоверного напряжения.

– Боишься? Правильно делаешь. Я могу задушить тебя голыми руками, но сперва… сперва я хочу выдавить из твоих пор малейшее прикосновение твоего дружка Клода.

– Подожди, ты не понимаешь! – выкрикнула Кэти. – Дай же объяснить! – Но было слишком поздно.

Джейк вжал ее в кровать, мертвой хваткой завладев ее хрупким телом. Смертельным поцелуем впился в губы, да так, что Кэти почувствовала во рту вкус крови. Страсть внезапно обуяла Кэти, помимо воли она обвила его шею руками – Господи, когда же он успел раздеться? – и впилась ногтями в смуглую кожу. Сила воздействия его поцелуя была такова, что она бессознательно стала умолять овладеть ею.

Немного выждав, Джейк нанес решительный удар. Тело Кэти содрогнулось и приняло в себя его пылающую плоть. Новый поцелуй заглушил вопль экстаза.

Позже, много позже, он перевернул ее на спину и сверкающим взглядом окинул распростертую обнаженную фигуру.

– До чего же ты прекрасна, Кэти, но душа у тебя все-таки… Я надеялся…

– Что?

– Ничего. Собирай вещи и убирайся отсюда. Не желаю тебя больше видеть. – Не замечая собственной наготы, он бросил на нее презрительный взгляд. – Чтобы через полчаса ты была полностью готова. Если, упаси Боже, ты что-либо забудешь, я немедленно перешлю это с посыльным. – Громко хлопнув дверью, он вышел из спальни.

Кэти с силой зажмурила глаза. Плакать она не будет, хватит, у нее еще осталась гордость. Никогда этот человек не узнает, как сильно она его любит, и уж тем более никогда не узнает, что под сердцем она носит его дитя. От безысходности Кэти даже рассмеялась: а что он предпримет, если все-таки узнает? Всего несколько дней назад она была такой непроходимой дурой, что думала, будто он решит жениться на ней, теперь же не бьио никакого сомнения – он заставит ее избавиться от нежеланного ребенка.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Кэти села в кровати и спустила вниз длинные ноги. Чуть помедлила, не поднимая головы, словно занавесившись от мира белокурыми волосами, струящимся водопадом падающими на лицо. Реальность постепенно доходила до ее сознания. Джейк выгнал ее из своего дома. Как он несправедлив! Ведь вся ее вина в том, что она съездила на пару дней в Париж повидаться с друзьями.

Стоп. Он заподозрил, что Клод ее старый любовник, но он не дал ей и слова сказать в свое оправдание, вместо этого… Она передернула плечами. Вместо этого он накинулся на нее с такой страстью, что ей так и не удалось ничего объяснить. Чувственные инстинкты вновь подвели ее. Но это было в последний раз, такое больше никогда не повторится.

Решительно откинув одеяло, она поднялась, вытащила из шкафа белье, выбрала трусики, лифчик и пошла в ванную.

Спустя пять минут она вернулась в спальню, растворила двери в гардеробную и принялась методично вытаскивать платья, юбки и прочие вещи и раскладывать их на кровати. Ничего из подаренного Джейком в Венеции она не возьмет.

Ничего, она привыкнет обходиться собственными вещами. Не столь уж они и плохи.

Она втащила чемоданы, сквозь зубы понося Джейка: «Вот ведь свинья, вот ведь подлый лицемер!» Надела джинсы и мягкий голубой свитер. Яростным движением провела по волосам щеткой и перехватила их на затылке голубым шелковым шарфом. К черту приличия, наплевать, как она выглядит, главное – скорее, как можно скорее прочь из этого дома.

Махнув рукой по туалетному столику, она смела в сумку различные баночки с кремами, флаконы и тюбики. Достала кольцо, полюбовалась игрой камней. Надо же, только для того, чтобы одурачить бабушку, не пожалел таких денег!

Ее губы скривились от отвращения – не только к нему, но и к самой себе. Позволила этому дьяволу шантажировать себя, стала его любовницей, да еще лелеяла дурацкую надежду, что настанет день, и он полюбит ее. Как же! Он всего лишь мстит, и только. А она уже была готова простить ему, что много лет назад он воспользовался ею, чтобы скрыть от отца свои отношения с Моникой. Теперь довольно. Слишком долго она была дурой! Сверкнули яркие камни, и кольцо вместе с подаренным когда-то кулоном опустилось в карман джинсов.

Джейку Грэнтону уготовлен небольшой сюрприз, ухмыльнулась Кэти, которую буквально трясло от ярости. Унижение, боль, обида клокотали в груди. Не утруждая себя аккуратным складыванием вещей, она быстро заполнила первый чемодан и оттащила его к двери. За ним последовал второй.

Кэти задыхалась, лицо пылало, зеленые глаза метали молнии. В таком виде она спустилась в холл. Сейчас она выскажет этому извергу все, что она о нем думает.

– Ты уже готова, прекрасно. Сейчас вызову такси. Какой прикажешь назвать адрес? Твой дом? Или поедешь прямиком в аэропорт, а оттуда к своему Клоду? – ядовито осведомился Джейк.

– Ах ты, надменная свинья! – Кэти едва держала себя в руках.

Одетый в белый спортивный свитер и черные облегающие джинсы, Джейк был необыкновенно хорош собой. Нет, нельзя поддаваться чувствам.

Он небрежно привалился к подоконнику, но черты лица были крайне напряжены.

– Мне не следовало забывать старую поговорку: черного кобеля не отмоешь добела. С моей стороны было ошибкой попробовать все начать сначала. Шлюха всегда останется шлюхой, – нарочито медленно протянул он и отошел от окна.

Это было уже слишком Кэти пересекла холл и с силой хлопнула ладонью по его руке, взявшейся за телефонную трубку.

– Подожди минуту! – рявкнула она.

Джейк посмотрел на ее руку и осторожно, двумя пальцами оторвал ее от себя с таким омерзением на лице, словно это была дохлая крыса.

– Не заставляй меня вышвыривать тебя на улицу.

Воздух вокруг зазвенел от враждебности, звучавшей в его голосе. И как только она могла вообразить, что любит это чудовище! Вскинув голову, она посмотрела в холодное беспощадное лицо. Никто ему не нужен, ни жена, ни любовница, его вполне устроит обыкновенная надувная кукла. Он ее вышвырнет на улицу! Ха, как бы не так!

– Не волнуйся, я уйду, но прежде кое-что тебе скажу. Если ты так уверен, что я шлюха, так это ты меня такой сделал, ты, и никто другой! – выкрикнула она. – Ты ворвался в мою жизнь, возомнил, что можешь купить меня за три тысячи фунтов, и даже тут ты действовал через подставное лицо – только непонятно, зачем. А потом уверовал в то, что я тут же залезу к тебе в постель, самодовольная свинья…

– Достаточно, – ледяным тоном прервал Джейк.

– Ну уж нет, я только начала. – Она решительно вздернула подбородок. – Ты мелкий шантажист. Интересно, что скажут твои дружки в Сити, когда узнают о твоих выходках, великий Джейк Грэнтон. – Она мрачно усмехнулась. – И все это ты устроил из-за своего дурацкого мужского самолюбия. Отомстить решил, видишь ли. Ты купил меня, а я была такой дурой, что доверилась тебе, да и людям хотелось помочь.

Лицо Джейка потемнело от сдерживаемого гнева. Проняло все-таки, беспощадно подумала Кэти, но она еще не закончила свою речь.

– Неужели ты думаешь, что я не разгадала, какую игру ты вел в последнее время? Превратил меня в свою любовницу, а я, идиотка такая, готова была поверить, что не совсем тебе безразлична. – В порыве эмоций она не заметила, как сузились его глаза и на красивом лице появилось странное выражение – И так все продолжалось до тех пор, пока ты не стал таскать меня по всем этим фешенебельным ночным кабакам. Тебе было недостаточно обладать моим телом, ты хотел унизить меня публично.

– Нет.

Она тряхнула головой.

– Ты лжец, лжец от природы. Наврал даже собственной бабушке. И еще смеешь цитировать поговорки. – Она сунула руки в карманы, чтобы унять дрожь; пальцы нащупали что-то твердое. Ни секунды не раздумывая, она вытащила кольцо и кулон и швырнула в лицо Джейку. – Вот, забирай, я не принимаю подарки, идущие не от сердца. А тебе они пригодятся, чтобы подкупить другую женщину.

От неожиданности Джейк отпрянул, драгоценности упали на пол. Он медленно наклонился и поднял их, подержал в руке, потом схватил Кэти за плечо и проскрежетал:

– Оставь их себе, они твои.

Как же велико его презрение, подумала Кэти, даже слова выговаривает через силу.

– Я-то верила, что это был подарок друга, но теперь, слава Богу, все стало на свои места: ты подарил мне этот кулон за услуги, которые я оказала тебе в те два дня. – При воспоминании об их первой ночи глаза ее увлажнились. Какой наивной дурочкой она тогда была!

– Не передергивай, Кэти, – жестко проговорил Джейк. – Это был подарок на день рождения. Никогда в жизни я не покупал женщин, и я…

Его прервал саркастический смех Кэти.

– Разве?

Черные брови сошлись на переносице, побелевшие губы плотно сжались, но Кэти больше не боялась его.

– Что, трудно слушать правду, дорогой?

– Довольно, я долго выслушивал тебя. Можешь обвинять меня в любых грехах, но ты сама не лучше. Клод, другие мужчины. Куда мне с тобой тягаться! – Он наконец выпустил ее плечо, повернулся и уселся на диван. – А теперь вызови такси и убирайся. – С этими словами он взял газету и углубился в чтение.

Это было последней каплей. Кэти с яростью вырвала газету из его рук.

– Мужчины, говоришь? – выкрикнула она. – Да как ты смеешь! Не было у меня других мужчин, ясно? И виной тому ты. Ты отбил у меня охоту желать кого-либо еще. Я отдала тебе все, поверила в клятвы о вечной любви, но благо вовремя узнала правду.

С напряжением вслушиваясь в ее слова, Джейк выпрямился, но Кэти в пылу гнева ничего не замечала.

– Какую правду, Кэти? О чем ты говоришь?

Резкий смешок сорвался с ее губ.

– Моника! Что ты скажешь о Монике, Джейк? О женщине, какое-то время бывшей моей мачехой и которую ты так настойчиво советовал мне полюбить. Ты еще помнишь об этом? Или о том, что ты делил с ней постель под носом у моего отца?

Эмоциональный накал достиг предела. Кэти смотрела на него с неприкрытой ненавистью.

– И не потому я уехала во Францию, что хотела повидать мир, я бежала от тебя, от того, как низменно ты использовал меня в качестве прикрытия для своих любовных делишек. Ничего не чурался, даже предложил руку и сердце!

Внезапно Кэти почувствовала дурноту. Она сказала гораздо больше, чем намеревалась. Покачнувшись, она подошла к двери и взяла чемодан. Ярость выплеснулась, как фейерверк в День Независимости, и исчезла, опустошив душу. Она только зря тратит время, у этого человека не осталось ничего святого. Вороша прошлое, она бередит собственные раны, так и сознание легко потерять. Надо как можно скорее покинуть этот дом.

Она взялась за дверную ручку. Джейк не вымолвил ни слова. Да и что он может сказать в свое оправдание? – подумала Кэти, скривив губы в горькой усмешке. Слишком много любви она отдала этому подонку. Глубоко вздохнув, она повернула ключ. С нынешнего дня она будет принадлежать только себе. Впереди ее ждет блестящая карьера, а в скором времени у нее появится ребенок, на которого она перенесет всю свою нежность. К чему ей теперь Джейк?

Раскрыла дверь, но что-то задержало ее на пороге. Она обернулась. Захотелось хоть взглядом проститься с человеком, которого любила столько лет.

Джейк откинул голову на подушки, в лице под загаром не осталось ни кровинки, глаза закрыты, губы болезненно сжаты. Вид такой, словно только что он получил нокаут.

Таким она еще никогда его не видела. Может, ему плохо?

– Джейк, – прошептала девушка, хотя здравый смысл подталкивал ее к двери.

Он раскрыл глаза и посмотрел прямо на нее. В темной глубине зрачков смешались боль, неуверенность, горечь – что еще? – уязвимость.

Кэти сделала к нему шаг, но тут же отпрянула: он тяжело поднялся на ноги, а лицо снова приобрело прежнее выражение. Что именно ей показалось? Уязвимость? Да она, должно быть, повредилась в уме. Кэти повернулась к двери.

Но выйти на улицу ей не удалось. Джейк перехватил ее и развернул к себе. Сверкая глазами, вдавил в стену, вжавшись телом в ее плоский живот. Она задвигалась под ним, стараясь высвободиться, но он с поразительной легкостью поднял вверх ее руки и распял над головой.

На мгновение у нее возникла безумная мысль, что сейчас он убьет ее. А она-то думала, что ему нехорошо… Вот дуреха, опять обманулась. Легко же ее надуть, ничего не скажешь. Ее губы задвигались, но звук раздался не сразу.

– Я… я хотела… – Давно надо было убраться отсюда, она слишком задержалась. Неужели он действительно поднимет на нее руку?

– Заткнись, глупая шлюшка!

Кэти содрогнулась. Господи, опять! Снова страх, предательски закравшийся в душу, боролся в ней с возбуждающей близостью его напрягшегося бедра.

– Так ты Монику вспомнила? Осмеливаешься обвинять меня в любовной связи со своей мачехой? Ты сошла с ума, женщина!

– Я – нет, а вот ты точно спятил, – задыхаясь, произнесла Кэти. – Что с тобой, Джейк, где твой здравый смысл? Не можешь переварить тот факт, что я с самого начала знала о вашей связи? Или не желаешь признать, что все твои идиотские обвинения насчет Клода не имеют никаких оснований? – с усмешкой добавила она.

– Никогда я не спал с Моникой, ни до ее замужества, ни после. А если тебе придет в голову поведать эту дурацкую историю Дэвиду или еще кому-либо, я сверну твою хорошенькую шейку. Подумать только, я потратил на тебя все эти годы, а ты тешила себя какой-то навязчивой бредовой идеей. А куда же, интересно, подевались твои подозрения, когда я занимался с тобой любовью, а? – Он потряс головой, словно не мог вместить это в сознание. – Как, как ты смела подумать, что я могу так низко пасть?

– Как? – хрипло взвизгнула Кэти. Ну и актер! Она не верила ни единому его слову, слишком поздно он стал оправдываться. – Я имею полное право так думать, потому что видела все собственными глазами. Бесполезно и глупо это отрицать. Тогда я была молода, не спорю, и на полном серьезе считала, что ты приезжал к нам, чтобы увидеться со мной, но, когда мне исполнилось восемнадцать и я вернулась домой из школы, розовая пелена спала, я прозрела.

– Что ты имеешь в виду? Объясни. – Тело Джейка медленно задвигалось.

Опыт безошибочно подсказывал, что это значит. Его ярость утихла, глаза подернулись дымкой, теплое дыхание приятно ласкало лоб Кэти. Если она сейчас не уйдет, у нее не будет сил противостоять этому языку жестов.

– Отпусти меня, – решительно произнесла она. – У меня мысли путаются, когда ты налегаешь на меня как какое-то чудовище. – К ее великому удивлению, он послушался.

Девушка облегченно вздохнула. Джейк проследил взглядом за движением полной груди под тонким свитером, но она никак не отреагировала на появившуюся в уголках губ интригующую улыбку.

– Ну что, так лучше? – тихо спросил он. Лучше не стало. Он отодвинулся, но обеими руками все еще держал ее в плену. Вкрадчивый голос и затуманившиеся глаза страшили куда больше, чем всплеск гнева. Нервным жестом она потерла ладони об обтянутые джинсами бедра.

– Ну же, Кэти, я жду внятного объяснения, иначе я за себя не ручаюсь.

Кэти не хотела больше ничего говорить, однако, встретившись с ним глазами, поняла, что отвертеться не удастся. Но, как ни странно, именно это придало ей сил.

Очень быстро она поведала о том, что увидела и услышала в день возвращения из школы.

Пока она рассказывала, Джейк выпрямился, руки бессильно упали вдоль тела.

– Так, значит, все четыре года ты таила это в себе. Я и не знал, что все это время ты думала, будто я тебя обманываю, тащу в постель, чтобы покрыть отношения с твоей мачехой. Неужели я это заслужил? – В его голосе появилось отчаяние.

– Да.

Острым, как укол рапиры, взглядом он прошелся по ее фигуре, словно увидел в первый раз в жизни.

– И тебе не пришло в голову спросить меня, что же произошло в действительности? – резко поинтересовался он.

– Нет. Да и зачем? Я же прекрасно слышала, как Моника вспоминала об уик-энде в горах, куда вы отправились якобы кататься на лыжах, а на самом деле не вылезали из отеля. По всей видимости, никак не могли разжать объятья. Пусть я тогда была наивной девчонкой, но со слухом и зрением у меня все в порядке.

Джейк передернул плечами, развернулся и пошел прочь. Кэти устало проводила его взглядом. Вот он провел рукой по волосам, и в этом жесте сквозило отчаяние. Кэти решила воспользоваться тем, что он стоял к ней спиной, и сделала шажок к двери, но он вдруг обернулся.

– Обожди, Кэти, я хочу все объяснить.

– Не стоит утруждаться, – гордо проговорила девушка и подняла чемодан.

– Прошу тебя, не уходи, ты должна выслушать меня. Неужели я не достоин даже такой малости?

Она остановилась, вскинула голову. Джейк снова стоял рядом, но на сей раз не делал попытки дотронуться до нее. Зеленые глаза Кэти подозрительно сощурились. Опять что-то замышляет?

Десять минут назад грозился вышвырнуть ее вон, а теперь вот умоляет остаться.

– Я никому ничего не должна. Тем более тебе.

– Пожалуйста, выслушай меня, – настойчиво повторил Джейк. – Я великолепно помню тот вечер, да и как я мог его забыть! В тот день я официально попросил у Дэвида согласия на наш брак. Потом мы поужинали – я, Дэвид и Моника, – и Дэвид отправился спать, а мы с Моникой стали обсуждать дела.

– Ах, дела! Теперь это так называется, – презрительно фыркнула Кэти.

– Я и сам не знаю, почему Моника вдруг так себя повела. Может, услышала, как ты вошла, и ей вздумалось затеять очередную интригу. Не могу не признать, она обладала несколько извращенным чувством юмора. Когда она меня обняла, я обмер, не знал, как себя вести, но когда заговорил, то имел в виду нас с тобой. Потом скинул ее руки и через пять минут ушел.

– Врун! – Кэти усмехнулась. – Не удивлюсь, если следующей клеветой окажется трогательный рассказ о том, как вы на самом деле провели чудесный уик-энд.

– Я говорю правду, Кэти. А что до того злосчастного уик-энда в Швейцарии, так Моника приехала туда не со мной, а с одним из моих друзей, которого я знал еще по колледжу. Ты только что сказала, будто помнишь ее слова о том, что мы не выходили из отеля. Правильно, ведь я тогда сломал лодыжку, а она повредила колено. Представляю, какой ты сделала вывод, но на самом деле все было абсолютно невинно.

Испытующим взглядом она впилась в его красивое лицо. Невинно! Она сильно сомневалась, что у него могли быть с кем-либо, кроме, пожалуй, его матери и бабушки, невинные отношения. Слишком много в нем мужского начала, оно так и перло из него. Но теперь все это было несущественно: он таскал ее с собой только затем, чтобы удовлетворить свои низменные инстинкты.

– Благодарю за объяснения, но они слишком запоздали, Джейк. А теперь ты, может, все-таки вызовешь такси? Тогда я уберусь из твоего дома, как ты того и хочешь.

– Ты не веришь мне, Кэти. – Он беспомощно потряс головой. – Не хочешь верить…

– Какая разница, верю я тебе или нет!

– Да откуда же ты можешь почувствовать разницу? – вдруг усмехнулся он. Взял второй чемодан и добавил: – К чему вызывать такси? Я сам доброшу тебя до места. Так будет быстрее.

Кэти не нашлась что ответить. Как же он стремится избавиться от моего присутствия! – металось в мозгу. К черту все его оправдания, через час она освободится и от него, и от его завораживающего влияния. Молча она прошла к машине.

Они уже отъехали довольно далеко, как вдруг Кэти поняла, что он везет ее не к дому. Выглянув в окно, она заметила в отдалении огни аэропорта Хитроу. Значит, возвращение к Клоду не сошло с повестки дня…

– Куда ты направляешься? – холодно поинтересовалась она.

Джейк бросил на нее косой взгляд, губы скривились в усмешке.

– Слава Богу, заговорила, – протянул он. – Я уж и не чаял, что ты обратишь на меня внимание.

«Обратишь внимание»! Да она и так чуть с ума не сходила от близости его литого тела, от упругих бедер, от пальцев, уверенно держащих руль. Вновь извечная борьба с собой, со своими чувствами.

– Куда ты меня везешь? Мы давным-давно проехали мой дом, а в аэропорт мне не нужно. Я хочу…

– Я знаю, чего ты хочешь, Кэти, и скоро ты это получишь. А теперь помолчи и постарайся заснуть – путь неблизкий.

– К шантажу… хочешь добавить похищение?.. – спросила она, но слова выговаривались словно сквозь какую-то пелену и непостижимым образом теряли силу. Злость, на которой она продержалась несколько последних часов, растаяла в воздухе. Кэти почувствовала, как набежавшие слезы обжигают щеки. Зачем ему понадобилось продлевать эту муку? Что это, мужская гордость? Желание оставить за собой последнее слово? Тогда зачем оправдываться? Можно было обойтись и без этого.

Он изогнул бровь.

– Сарказм тебе не к лицу, дорогая. Делай так, как я сказал. Доверься мне. И доверяйся всю оставшуюся жизнь.

Сейчас она видела его в профиль. Глаза его внимательно следили за дорогой, все исчезло – раздражение, нерешительность, все. Перед ней снова был уверенный в своих поступках мужчина. «Доверься мне»? Да она скорее гремучей змее доверится. Кэти открыла было рот, чтобы снова потребовать отвезти ее домой, но почему-то промолчала. На ум внезапно пришло высказывание великого Мориса Шевалье, пользующееся большой популярностью во Франции: «Многим мужчинам свойственно влюбляться, особенно в полумраке, но на свету оказывается, что такая любовь обречена на поражение». Это относится и к ней. Она любит Джейка, но, увы, и ее любовь обречена. Джейк совратил ее в восемнадцать и – предал ее. Потом шантажом взял ее в двадцать два, теперь везет куда-то помимо ее воли. Ее ослепляла любовь, иначе она давно могла бы добиться его ареста. Прикрыв глаза, она стала мысленно молиться, чтобы все поскорее закончилось.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Кэти проснулась от прикосновения руки. Она раскрыла глаза и оторопело поморгала. Было совсем темно, и только фары несущихся навстречу машин разрезали вечернюю мглу.

Она медленно выпрямилась. Щеки вспыхнули: оказывается, она заснула прямо на плече Джейка.

– Где это мы? – спросила она, отводя упавшие на лоб локоны и поправляя сбившийся свитер.

– Скоро узнаешь, – последовал загадочный ответ.

Машина остановилась, Джейк вышел, и в это время из-за туч выглянула полная луна, осветив серебряным сиянием холмистую поляну, на краю которой виднелась черная полоса деревьев. Еще дальше, сквозь редкие промежутки между стволами, Кэти увидела играющие на морских волнах лунные блики. Она открыла дверцу и, оглядываясь по сторонам, вышла наружу. Местность была до боли знакома, но… Этого не может быть! Неужели…

Девушка глубоко вдохнула солоноватый морской воздух и повернулась. Да, она не ошиблась: это был дом, в котором так счастливо прошло ее детство. Массивные дубовые двери, над ними витражное окно, каменные ступени, ведущие в дом, темные очертания рудника вдали. Увидев, что Джейк открыл дверь и собрался уже войти в дом, Кэти взлетела по лестнице и схватила его за руку.

– Куда ты, Джейк? Подожди! – выкрикнула она. – Нам теперь сюда нельзя. Отец давно продал дом.

– Спокойно, Кэти, без паники. Нас здесь ждут. – Он взял ее под локоть и ввел в ярко освещенный холл.

Кэти смущенно поздоровалась с пожилым господином, стоящим в дверях. Куда Джейк ее тащит? Неужели теперь тут гостиница? Очень может быть, места здесь много. Она вспомнила, как маленькой девчушкой, едва научившись считать, методично обошла весь дом и насчитала тридцать пять комнат, буфетных и других подсобных помещений.

Казалось, все тут осталось по-прежнему: так же сверкает отполированный дубовый паркет в холле, на второй этаж ведет великолепная лестница, по широким перилам которой она так любила съезжать в детстве. От нахлынувших волной воспоминаний на глаза набежали слезы.

Джейк провел ее в столовую и усадил на стул. В состоянии полушока, она не прекословила. Надо же, даже мебель осталась прежняя. Полировка массивного обеденного стола поблескивала в приглушенном свете ее любимой старой люстры. Нет, на гостиницу это все-таки не похоже, иначе обстановку непременно бы сменили. Она жадно оглядывалась по сторонам. И, постепенно приходя в себя от неожиданного потрясения, стала обращать внимание на кое-какие перемены. Люди, купившие этот милый ее сердцу дом, несомненно, потратили уйму денег, чтобы обновить его.

На полу лежал новый китайский ковер, стены обиты синим с золотым отливом шелком, чего не было раньше, дорогие шторы, подобранные в тон обивке, придавали помещению необыкновенную изысканность.

Наконец взгляд девушки остановился на сидящем перед ней человеке.

– Джейк, ответь, откуда хозяева могли узнать, что мы сегодня к ним приедем? – озадаченно спросила она, ничего не понимая. Ведь у нее не возникло сомнений в том, что они с Джейком расстаются навсегда. Джейк хрипловато рассмеялся. – Я сказала что-нибудь смешное?

– Все очень просто, Кэти. Начнем с того, что у меня в машине телефон. А теперь давай поедим, наговориться мы еще успеем.

Дверь отворилась, и Кэти с изумлением увидела, как пожилой дворецкий в черной ливрее, которого раньше от неожиданности она приняла за гостиничного портье, вкатил столик на колесиках, заставленный серебряной посудой. Да тут будет настоящий прием, а она в поношенных джинсах и старом свитере! Новых владельцев неприятно удивит ее внешний вид.

– Джейк, мне нужно переодеться.

– Не напрягайся, Кэти, лучше приступай к ужину. Кроме нас, никого не будет, можешь мне поверить.

Опять он читает ее мысли, в сотый раз поразилась девушка, накидываясь на замороженную дыню, за которой последовал восхитительный бифштекс из лосося под белым соусом и шоколадный торт с помадкой. Все было настолько вкусным, что она наелась до отвала. Казалось, и куска больше не сможет проглотить, но тут дворецкий внес в довершение всего сыр и бисквиты.

Пока они ужинали, Джейк решительно отказывался отвечать на ее вопросы. Еще раз скажет «нет», и я его убью, подумала Кэти. Любопытство раздирало ее на части, а Джейк довольно улыбался, совсем как кот, поймавший канарейку, и наслаждался игрой с ней.

– Ну ладно, Кэти, пойдем. Я чувствую, что ты сейчас умрешь от неизвестности. – Он встал из-за стола и подал ей руку.

– Так что же, в конце концов, происходит? Глядя на нее сверкающими глазами, он широко улыбнулся.

– Терпение, девочка. – Он обнял ее за плечи и провел в гостиную.

Надо бы сбросить его руку, подумала Кэти, но очень не хотелось расставаться с уютным теплом, исходящим от его тела. Мысли путались, ноги подкашивались. Она послушно опустилась на мягкую софу и с явным удовольствием оглядела комнату. Прежде кожаные стулья с высокими прямыми спинками и длинный жесткий диван придавали ей некий налет официальности, а теперь она была необыкновенно уютной – вся в розовых тонах, с резных карнизов спадают красивые белые шторы, стены украшает неплохая коллекция акварелей с видами окрестностей Корнуолла. А над изящным мраморным камином – портрет молоденькой девушки.

От изумления Кэти раскрыла рот. Это было ее собственное изображение. Отец подарил ей этот самый портрет в день ее тринадцатилетия. И, насколько она знала, до сих пор он находился в отцовском доме.

– Теперь-то ты понимаешь? – вкрадчивый голос вывел ее из задумчивости.

Кэти вздрогнула от неожиданности.

– Нет, не понимаю, – отрезала она. Повернувшись к Джейку, она ждала разъяснений.

Он взял ее руки, положил к себе на колени и, склонив голову, чтобы скрыть выражение глаз, ответил:

– Дом принадлежит мне.

В это было невозможно поверить. Джейк купил дом! Кэти хотела высвободить руки, но сильные пальцы еще крепче обхватили тонкие запястья. Они сидели так близко, так плотно соприкасались плечами и коленями, что у Кэти перехватывало дыхание.

– Ты помнишь, почему Дэвид решил продать этот дом?

– Еще бы, как можно забыть! – с горечью произнесла девушка. – Разлюбезной Монике не нравилась деревенская жизнь, в ее грандиозные планы не входило запереться в провинциальном Корнуолле. Зачем спрашивать, Джейк, ты же все знаешь. Мне тогда было пятнадцать, и ты сам убеждал меня, что отец все решил правильно и что все будет хорошо. И ты опять солгал, а я тебе поверила.

– Вот именно, Кэти, тебе было пятнадцать, я знал тебя уже целый год, потому и решил выкупить дом. Задумайся, ведь, если, как ты считаешь, у меня была любовная интрижка с Моникой, зачем бы мне понадобилось тратить целое состояние на покупку дома, который она так ненавидела?

Она оторопело смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова, но он настойчиво ждал ответа. Девушка сосредоточенно нахмурилась.

– Мне всегда было интересно, принадлежит ли тебе только лондонская квартира, – медленно проговорила она. – Нет слов, она чудесна, но при твоем огромном состоянии…

– Когда умер мой отец, я продал дом, где прошло мое детство, а этот оставил. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Кэти в замешательстве закусила губу. Конечно, не для Моники он выкупил этот дом. Тогда почему? Да просто он ему понравился, она так и сказала вслух.

– Да, понравился, но для одинокого мужчины он чересчур велик. Я покупал его, думая об одном человеке.

– Об одном человеке… – тупо повторила она.

– Да. – Он улыбнулся и медленно поднял глаза на портрет, словно давая ей подсказку.

В глубине души зашевелилась слабая надежда. Джейк хочет сказать, что купил дом для нее? Неужели это возможно?.. А что, если она заблуждалась относительно его связи с Моникой? Ей вдруг припомнилось, как на прошлой неделе он говорил, что у него был не один перелом. Значит, он не наврал насчет отеля в горах…

– Ты дважды ломал ногу, – невольно вырвалось у нее.

– Да, Кэти. – Оторвавшись от портрета, он взглянул в ее вспыхнувшее лицо, поднес к губам ее руки и нежно поцеловал в обе ладони. – Теперь ты все поняла?

Кэти так долго не доверяла ему, так люто ненавидела этого человека, что было очень трудно вот так сразу отмахнуться от всех своих подозрений. Изумрудно-зеленые глаза напряженно всматривались в красивое лицо Джейка, стараясь увидеть в нем подтверждение своим надеждам. Если поверить, что он купил дом для нее, это значит, что он искренне хотел на ней жениться… Но он так долго и необоснованно обижал ее… делал больно…

Джейк вздохнул и выпустил ее руки.

– Как же трудно что-нибудь доказать тебе. – Он встал и подошел к камину. Повернувшись спиной к Кэти, он проговорил: – Но я тебя понимаю, я вел себя отвратительно, мне нет прощения. Ревность мерзкое чувство. Поверь, я сам себе противен.

– Ревность? – Кэти не могла в это поверить: Джейк ее ревновал! Искорка надежды в душе загорелась с новой силой. Джейк обернулся, расслабленно оперся рукой о каминную доску, прошелся по девушке взглядом, но тут же отвел глаза, словно стыдился смотреть на нее.

– Трудно поверить, Кэти? Клянусь, это правда. Но теперь я все начну сначала. Хочешь выпить? Немного виски мне сейчас определенно не повредит.

Внезапная смена темы смутила Кэти. Пробормотав, что ничего не хочет, она с растущим нетерпением следила, как он прошел к бару, достал бутылку, налил виски в высокий хрустальный стакан и единым махом его осушил. Кэти не могла оторвать зачарованный взгляд от загорелой мускулистой шеи.

– Ты говорил о том, что хочешь все начать сначала, – негромко напомнила она.

Джейк не смотрел на нее, его взгляд был прикован к портрету над камином.

– Я приобрел его вместе с домом, хотя и пришлось потратить немало усилий: Дэвид упорно не желал расставаться с ним. Поразительное сходство с оригиналом. Этот портрет всегда напоминал мне о нашей первой встрече. Я ждал в учительской, собираясь с мыслями, как безболезненнее сообщить маленькой девочке о смерти матери. Потом я должен был отвезти тебя домой. Я согласился выполнить эту тяжелую миссию, потому что обещал бабушке заботиться о твоей семье, поддерживать Мелдентонов в беде и в радости. Мы, латиняне, очень серьезно относимся к долгу чести и к данному слову.

Губы Джейка тронула слабая улыбка.

– Когда ты наконец впорхнула в учительскую, у меня перехватило дыхание. Ты тогда возвратилась с теннисного корта. Твои фантастические волосы золотым облаком обволакивали узенькие плечи, на тебе была белая спортивная майка, крохотная плиссированная юбочка едва прикрывала попку, а ноги…

Теперь его голос упал до полушепота, словно он говорил не ей, а самому себе. Чтобы лучше его слышать, Кэти вся подалась вперед, и он, услышав тихий скрип софы, повернулся и грустно улыбнулся.

– В свои четырнадцать лет ты была уже вполне развившейся девушкой. Красивее тебя я никого не встречал в своей жизни. До сих пор удивляюсь, каким образом мне удавалось держать себя в руках. Я не понимал, что со мной происходит: я, взрослый человек, банкир с солидным именем в деловых кругах, – и втюрился в школьницу. Я изо всех сил старался скрывать свои чувства, как мог утешал тебя в страшном горе, но мне это давалось с великим трудом, потому что я постоянно испытывал чувство вины.

– Разве? – Кэти улыбнулась, ощущая, как с каждым словом теплеет на сердце. – По-моему, тебе вполне удавалось соблюдать приличия.

– Только потому, что весь следующий год я был в разъездах и не видел тебя.

– А открытки? – тихо спросила она.

– О да, открытки. И тут я чувствовал себя виноватым, но ничего не мог поделать, все мои мысли были только о тебе. – Он помолчал. – Я постоянно внушал себе, что этого не может быть, что это какое-то наваждение. Успокоила меня бабушка. Когда я поделился с ней своими переживаниями, она рассмеялась и напомнила, что я наполовину итальянец и что через пару лет разница в годах будет уже не важна. Я успокоился, стал больше внимания уделять семейству Мелдентон и делам фирмы, стал другом Дэвида, но главным поводом всегда было неудержимое стремление постоянно видеть тебя.

Расширенными глазами Кэти смотрела на Джейка. И этот человек всего несколько часов назад велел ей убираться вон из его квартиры?

– Да, с первой нашей встречи я был очарован тобой, одурманен; когда ты находилась рядом – у меня кружилась голова. – Он смущенно улыбнулся. – По правде говоря, теперь я и сам понимаю, что гнетущее меня чувство вины только навредило нашим отношениям.

Кэти хотела было что-то сказать, но Джейк быстро пересек комнату и, схватив за руки, поставил ее перед собой. Теперь их разделяло всего несколько дюймов. Поглаживая ее плечи, он продолжил:

– Поверь, Кэти, у меня никогда ничего не было с Моникой, она никогда не стояла между нами.

– Но ты настаивал, чтобы я с ней подружилась…

– Только потому, что мне хотелось защитить тебя, окружить заботой, – прервал ее Джейк. – Я считал, что будет гораздо лучше, если твой отец наконец женится, чем останется свободным вдовцом.

– Не пропускающим ни одной юбки, – усмехаясь, подхватила Кэти.

– Так или иначе, только по этой причине я хотел, чтобы ты с ней подружилась. Видит Бог, я был с ней не в столь близких отношениях, как ты думаешь. Наш банк долгое время занимался ее финансовыми делами, но для меня она оставалась просто знакомой, и не более того, клянусь тебе.

Что-то вспыхнуло в мозгу Кэти.

– Ты и сейчас занимаешься ее делами?

– К сожалению, да, но, как только я вернусь в город, я покончу с этим.

Так вот почему он так легко распорядился паями Моники на собрании директоров, подумала Кэти. Но тут она вспомнила, что именно тогда Джейк прибег к шантажу и сделал то самое непристойное предложение, но как же сказать об этом вслух? Она стыдливо потупилась.

Джейк немного подождал, рассеянно поигрывая шарфом, поддерживающим ее волосы. Вот шарф уже развязан, и Джейк нежным движением рассыпал золотистые волосы по хрупким плечам. Потом очень серьезно произнес:

– Кэти, ни к одной женщине я не относился так, как к тебе, никого так не любил. Ты должна мне поверить. И этот дом я купил для тебя в надежде, что когда-нибудь он станет нашим общим.

Губы девушки задрожали, но она так и не смогла вымолвить ни слова. Он говорит, что любит ее. Что до Моники, его разъяснения звучали очень убедительно. Она поверила его словам, ну, или почти поверила. Перед глазами всплыла картина – мачеха стоит, закинув руки ему на плечи. Сердце болезненно сжалось в груди… Но если они с Джейком теперь будут вместе, надо отбросить все сомнения.

– Я верю, Джейк… – Она хотела сказать «верю, что ты купил дом для меня», но так и не успела закончить фразу.

– О, Кэти! Боже мой, Кэти! – Он молниеносно прижал ее к груди так крепко, что она услышала бешеное биение его сердца. Последовал страстный поцелуй, на который она с готовностью ответила.

Каким-то образом они оказались на софе. Джейк накрыл ее своим телом и уже собрался стянуть с нее свитер, как вдруг…

– Нет, Кэти… – Дыхание его было неровным. Он перекатился на спину, и теперь они лежали рядом. Глядя в ее лицо потемневшими глазами, он отвел с белоснежного лба золотистую прядь.

– Но почему, Джейк?

– Потому, любовь моя, что те несколько недель, что мы с тобой занимались любовью, только отдалили нас друг от друга. Я был настолько самонадеян, что решил не выпускать тебя из постели, думал, что тогда ты забудешь своих любовников и научишься любить меня. Теперь я понимаю, что жестоко заблуждался.

– Не так уж ты и заблуждался… – пробормотала Кэти. Она еще не была готова признаться ему в ответной любви, но нельзя же оставлять его в уверенности, что он ей безразличен.

– Ты не представляешь, как я счастлив это слышать, Кэти. Сегодня днем я уже решил, что между нами все кончено.

– Ты же хотел, чтобы я убралась из твоей квартиры, – напомнила девушка.

– Всему виной моя дурацкая ревность, – признался Джейк. – Странно, но, когда ты в первый раз удрала от меня в Париж, я был взбешен, обижен, но совсем не ревновал. Мне кажется, что я отпустил тебя еще и потому, что в глубине души казнил себя за то, как поступил с тобой. Я не должен был терять голову. Надо было подождать, дать тебе повзрослеть… А потом я получил твое письмо с известием о каком-то поклоннике и чуть с ума не сошел от ревности, но и тут тешил себя надеждой, что ты еще очень молода и, если я стану все время давать о себе знать, ты забудешь его и вернешься. Вот и начал посылать тебе почтовые открытки, поздравления, цветы.

Кэти улыбнулась: теперь ей многое стало понятно.

– Когда в журналах стали появляться твои портреты и всякие сплетни о тебе, я, конечно, разозлился, но вместе с тем почувствовал некое удовлетворение: я понял, что ты порвала с тем парнем и что настало время приехать в Париж и снова попросить твоей руки. Увидев, как ты вела себя с Клодом, я пришел в ярость. – Джейк обнял ее за плечи. – Я столько мучился из-за нашей разницы в возрасте, а тут появляется человек, годящийся тебе в отцы. Знаю, я не мог сдержаться, потому и нагрубил.

Кэти поежилась, вспоминая тот ужасный вечер. Тогда она впервые поняла, каким жестоким может быть Джейк.

– Анна только что вышла замуж за сына Клода, Алена. Ничего у нас с Клодом не было, а вела я себя с ним так раскованно лишь потому, что не могла забыть, в какой позе застала тебя с Моникой.

– Аналогичный случай… – Джейк грустно покачал головой. – Между нами тоже ничего не было… Какой же я был дурак, что заподозрил тебя в связи с Клодом! Так ты говоришь, он свекор Анны?

– Да, свекор. – Быстро, захлебываясь словами, она рассказала ему о Клоде и о своей крестнице Катерине. Ей казалось сейчас самым важным рассказать ему всю правду.

– Боже мой, Кэти, – простонал Джейк, – сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? Только подумать, что я наговорил тебе за последние недели, как себя вел! Я был не в себе, не знаю только, может ли это служить оправданием: в постели ты была прекрасна, но в остальное время вела себя как чужая, а я так хотел…

– Чего ты хотел? – тихо спросила Кэти. – Знаешь, до сих пор не могу взять в толк, для чего тебе, человеку, избегающему пишущей братии, понадобилось встречаться со мной после того аукциона.

Джейк хохотнул, в глазах зажглись озорные огоньки.

– Можешь не верить, но я скажу правду. Я тогда захотел сделать последнюю попытку вернуть тебя. Все четыре года холостяцкой жизни без тебя я раздумывал о наших отношениях и пришел к выводу, что хоть мы и проводили вместе много времени, но это всегда было у тебя дома; мы почти никуда не выходили. Ты была слишком юной, а я стеснялся своих чувств к такой молоденькой девочке. И я понял, что так и не ухаживал за тобой по-настоящему.

– Ничего себе – ухаживание! Во-первых, чересчур старомодное слово, а во-вторых, немного запоздало, если учесть то, что между нами уже было четыре года назад, – усмехнулась Кэти, а в ушах все звенели слова о холостяцкой жизни.

– Ты будешь слушать или нет? – прикрикнул на нее Джейк, но в изгибе чувственных губ таилась улыбка.

– Конечно, буду, только постарайся не затягивать рассказ. – Она придвинулась ближе и провела пальцем по его бедру. Больше она не сомневалась: он только что признался, что у него все это время никого не было.

– Короче, я решил отужинать с тобой, но прежде надо было упросить тебя не отказываться от встречи. Благотворительный аукцион подвернулся как нельзя вовремя, я не мог не воспользоваться таким подарком судьбы. Я твердил себе, что мне плевать на всех твоих мужиков, что я был в твоей жизни первым и смогу держать себя в руках. Но, как ты помнишь, в тот же вечер все испортил своей ревностью. – Он слегка нажал пальцем на кончик ее носа. – Да и ты, милая моя, была не лучше. Ты не только не опровергла ходящие о тебе сплетни, но сделала все, чтобы я в них полностью уверовал.

– Всего лишь защитная реакция, – прошептала Кэти. – Иначе мы бы непременно занялись любовью.

Палец Джейка спустился к ее губам и провел по их изящным контурам.

– Так ты признаешь, что хотела меня? – хрипло спросил он.

– А ты как думаешь? – Жемчужными зубками она шутливо прихватила палец Джейка. – Зачем же тогда я согласилась стать твоей любовницей? Дела нашей фирмы, конечно, мне очень дороги, но никогда, ни при каких обстоятельствах я не приняла бы такое неприличное предложение от другого мужчины. Ты мой первый и единственный любовник.

– Первый и единственный… – повторил Джейк, читая правду в изумрудных глазах.

Их губы встретились, и в комнате надолго воцарилось молчание. Большое мускулистое тело беспокойно задвигалось, зажигая ее своей страстью.

– Прости меня, Кэти, я так виноват перед тобой, – выдохнул он и, чуть отодвинувшись, продолжил: – Я не хотел делать тебя своей любовницей. Я никогда бы не предложил этого; больше всего в жизни я хотел видеть тебя своей женой, но ты сказала, что скорее умрешь, чем выйдешь за меня. Помнишь, в комнате правления.

Конечно, Кэти помнила. Она еще подумала тогда, что он над ней издевается.

– Ты смеялся…

– Да, смеялся, но только чтобы скрыть свою боль. Решение сделать тебя любовницей родилось мгновенно. Я пришел в такое отчаяние и, признаюсь, в такой гнев, что мне стало совершенно безразлично, каким способом достигнуть цели. Самым гениальным ходом с моей стороны я считал поездку в Венецию. Одним ударом я добился того, что ты надела обручальное кольцо, выбрала приданое и отпраздновала нашу помолвку. И когда мы вернулись в Лондон, я уже нисколько не сомневался, что в скором времени мы сыграем свадьбу, считал это решенным вопросом, пока… – он потер рукой подбородок, – пока ты не сняла обручальное кольцо.

На красивом лице появилось выражение обиды, но это не испугало Кэти, на душе у нее было легко и весело: Джейк хотел на ней жениться. Она так и сияла, счастливая улыбка освещала очаровательное личико.

– Фальшивое кольцо для фальшивой женщины? – поддела она Джейка.

– Прости, Кэти, я чувствую себя ослом. В Венеции ты была так прекрасна! Девочка, которую я любил когда-то, превратилась в изысканную женщину. Я нервничал… Я так надеялся, что стоит мне надеть обручальное кольцо на твой пальчик, как все у нас с тобой будет хорошо. Но ты сказала, что оно тебе больше не нужно.

– Просто мне была ненавистна мысль, что я ношу его «понарошку», только чтобы уверить всех в твоей непогрешимой репутации, – призналась девушка. – Но раз оно было настоящим… – Она улыбнулась.

А Джейк, наоборот, нахмурился.

– Это кольцо принадлежало моей бабушке со стороны отца; оно всегда переходило женщинам семейства Грэнтон. – У него был такой торжественный тон, что улыбка Кэти стала еще шире. – Я никогда не смог бы унизить тебя фальшивым подарком, Кэти. – Глядя в искрящиеся зеленые глаза, он тоже заулыбался. – Что ты сделаешь, если я сейчас надену тебе это кольцо? Примешь его? И все обязательства, с ним связанные?

Он снова превратился в того уверенного в себе человека, которого она так любила; уязвимость сошла с его красивого лица. Но прежде чем признаться ему в любви, она должна была задать кое-какие вопросы.

– Почему ты так быстро вернулся из Швейцарии?

– Все очень просто, девочка моя. Я и дня без тебя не мог прожить! – Он надолго приник к ее губам.

– О, Джейк, ты неисправимый романтик. – Она нежно улыбнулась и в ответ получила взгляд, полный такой любви и желания, что сердце сильнее забилось в груди.

– Должен признаться, была еще одна причина.

Мой план всюду появляться вместе с тобой сработал слишком хорошо. В швейцарском отеле меня узнал какой-то французский репортеришка. И раз тебя со мной не было, он имел наглость предположить, что мы с тобой расстались. Не знаю, как я удержался и не свернул шею этому типу! Я ответил ему, что мы, напротив, в ближайшее же время собираемся пожениться, а чтобы никто больше ничего подобного не заподозрил, тут же собрался и вылетел в Англию.

Господи, благослови французского репортера, подумала Кэти.

– Но ты не ответила на мой вопрос, – напомнил Джейк.

– Обязательно отвечу, но сперва скажи, зачем тебе понадобилось всюду таскать меня с собой?

– По той же самой причине, что заставила меня купить этот чертов белый драндулет, – нетерпеливо ответил Джейк. – Я же говорил, что хотел… поухаживать за тобой. Черт, никак не могу подобрать лучшего слова. Когда мы встретились после благотворительного шоу, ты сказала, что я никогда тебя раньше не выводил и на белом «роллсе» не катал. Вот я и решил устроить все это для тебя.

Кэти от души расхохоталась, через минуту к ней присоединился Джейк.

– Это очень красивая машина, Кэти, но каждый раз, когда я садился за руль, я чувствовал себя этаким напыщенным болваном. О, как я был счастлив услышать, что она тебе не нравится, и я смог пересесть на мой любимый черный «БМВ».

– Не волнуйся, «роллс» нам еще послужит. Я поеду в нем на нашу свадебную церемонию.

– Ты… Это значит…

– Да, Джейк. – Все еще смеясь, она поцеловала его в губы. – Да, я люблю тебя, мне нравится жить в этом доме, но…

Прижав ее к своему литому телу, он не дал ей договорить:

– Никаких «но», больше я этого не потерплю.

– Я просто хотела узнать, куда мы отправимся в путешествие.

– Маршрут свадебного путешествия мы обсудим несколько позже, любимая, но в одно путешествие мы отправимся немедленно, и конечный маршрут известен точно – спальня.

Спустя полчаса Кэти стояла посреди спальни и сверкающими от переполнявшего чувства глазами смотрела в улыбающееся лицо Джейка. Казалось, он помолодел на десять лет. Уверенным жестом он надел на палец девушки обручальное кольцо, переливающееся всеми цветами радуги.

– Ты довольна, дорогая? По-моему, я все сделал правильно, ничего не упустил.

И действительно, дом был чудесен, даже после обновления интерьера в нем сохранился прежний дух. Везде, кроме западного крыла, где Кэти с изумлением обнаружила, что Джейк установил компьютер последней модели и оборудовал несколько комнат под свой офис и мастерскую для Кэти. Для всего этого наверняка понадобились многие месяцы, а может, и годы. Вот и еще одно доказательство его любви…

– О, Джейк, – прошептала девушка, – я люблю тебя. – В изумрудных глазах стояли слезы счастья.

Загорелый палец коснулся ее губ.

– Говори это как можно чаще, Кэти, повторяй эти слова всю нашу с тобой жизнь. Ты мне нужна, милая, я хочу тебя, я люблю тебя и никогда больше никуда не отпущу, слышишь, никогда. Мы поженимся так скоро, насколько это будет возможно. И никаких возражений по этому поводу.

– Возражений нет, Джейк.

Его губы приникли к ней, сильные руки подхватили и бережно уложили на широкую кровать.

Через некоторое время он оторвался от нее и лег рядом.

– У нас есть все, Кэти, – переводя дыхание, проговорил он и обнял ее за плечи.

Кэти продела руки под его свитер, ощущая под пальцами горячее мускулистое тело, дотронулась до твердых сосков и изо всех сил прижалась к любимому. Джейк поцеловал ее в шею, и Кэти удовлетворенно вздохнула. Сейчас он услышит самое главное.

– Не все, Джейк.

Он поднял голову и удивленно взглянул в ее глаза.

– Я что-то забыл?

– Да, ты забыл оборудовать детскую. – Наконец последнее слово осталось за ней…

Примечания

1

Томас Гейнсборо (1727–1788) – английский художник. – Здесь и далее примечания переводчика.

(обратно)

2

Самый дорогой и изысканный журнал мод.

(обратно)

3

Никколо Макиавелли (1469–1527) – прославившийся своей хитростью и коварством флорентийский политический деятель и мыслитель.

(обратно)

4

Дорогая (итал.).

(обратно)

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ . . . . .

Реклама на сайте