«Сирены жаждут любви»

Кей Торп Сирены жаждут любви

Глава первая

«Вот оно – самое настоящее счастье!» – подумала Зоя, блаженно растянувшись в шезлонге под ласковыми лучами солнца. Теперь можно даже с удовольствием перенестись мыслями домой, в Англию, с ее холодной и сырой весной. Здесь, на южном побережье Греции, на небе ни облачка, а день ото дня все жарче. Наверное, через месяц носа не высунешь на солнце в полуденный час.

Она едва не захлебнулась криком – брызги веером рассыпались по разгоряченному телу. Приподнявшись, шутливо погрозила пальцем девушке, притоптывающей босыми ногами на краю бассейна. Подразнила ее:

– Ну, погоди, я тебе припомню!

Та в ответ расхохоталась, блеснув темными глазами.

– Пойди искупайся, все равно намокла, – сказала она на хорошем, но слишком правильном английском языке. – Уже час, как мы позавтракали.

Нехотя Зоя уступила. Встала, стянула резинкой волосы на затылке и прыгнула в воду. Переплыла бассейн и повернула назад; перед глазами мелькали голубые кафельные квадратики. Вынырнула на мелком, встала на дно бассейна и, переводя дыхание, показалась себе ужасно смешной.

– Ты права, – заявила она. – Это куда лучше, чем валяться на солнце.

– Пора собираться, едем в Плаку, – напомнила девушка. – Неужели ты забыла?

Зоя тряхнула головой.

– Прекрасно помню. Все равно ехать еще рано, магазины откроются только в половине шестого.

– Мы там поужинаем?

– Все, что тебе угодно.

– До нашего знакомства мне редко приходилось ездить в Плаку, – призналась гречанка, – а вечером я вообще ни разу там не была. Алексис говорит, что в это время там – настоящий рай для туристов.

– Судя по моим прежним впечатлениям, он абсолютно прав, – согласилась Зоя, – просто забываешь о времени, так не хочется уходить оттуда. Потом, это ведь самый древний уголок Афин, там ничего не изменилось за последние сто лет. Можем перекусить в таверне. В последний приезд мне запомнилась одна, не знаю, удастся ли ее разыскать. По-моему, это «Сидривани». Девушка рассмеялась.

– Весь квартал обойдем, но отыщем!

– А ты уверена, что брат одобрил бы столь поздний наш визит в Афины? – спросила Зоя и заметила, как будто легкое облачко затуманило милое девичье лицо.

– Почему бы нет? Он сам хотел, чтобы я подружилась с англичанкой и узнала все обычаи вашего народа.

– Да, но я приехала по рекомендации твоей сестры.

– Понятно, Криста живет в Англии и у нее более широкий круг знакомств. Так она сказала, когда привезла тебя сюда. Безусловно, он должен одобрить ее выбор.

«Дай-то бог!», – подумала Зоя. Она никак не могла отделаться от тревожного чувства при мысли о завтрашнем возвращении Алексиса домой. Хотя что особенно предосудительное могли сотворить они с Софией за неделю, прошедшую с приезда на виллу «Мимоза»?

Неделя… Всего неделя. С самого первого дня Зоя чувствовала себя как дома; смущала только непривычная предупредительность прислуги, бросавшейся исполнять любое ее желание. Но для греков вообще не существует ничего зазорного в том, что они прислуживают, раз это оплачивается. А попытки Зои совершенствовать собственные познания в греческом языке воспринимались всей домашней челядью только с пониманием и признательностью.

София была чудесной девушкой. Застенчивость, не присущая ее английским ровесницам, объяснялась стечением обстоятельств. В восемнадцать лет все познания о мире, окружавшем ее страну, были скупыми и чисто книжными. Посещение островов на семейной яхте – самыми дальними ее странствиями.

Во многом, разумеется, вина лежала на ее брате – стороннике патриархального отношения к женщине. Однако то, что он пригласил иностранную компаньонку сестре, уже говорило об определенных сдвигах, если вообще не об отказе от традиционного подхода. Безусловно, он человек более широких взглядов, раз позволил сестре, не посчитавшейся с семейными традициями, выйдя замуж за иностранца, сделать выбор компаньонки – тоже иностранки.

В первую встречу с Кристой Таунсенд Зоя была просто поражена ее безмятежной красотой. Эта женщина девятнадцать лет прожила в Англии и, судя по всему, ей должно было быть уже под сорок, но выглядела она на двадцать восемь, самое большое – двадцать девять лет. Вот что значит быть счастливой!

Младшая сестра Таунсенд София родилась через год после ее отъезда из родительского дома – пришлось переменить местожительство, как она выразилась, подытоживая честный и откровенный рассказ о семейном клане Теодору. Мать умерла при родах Софии, и это горе наложило отпечаток на жизнь обеих сестер. С Кристой были прерваны все отношения, а Софии, воспитывавшейся в строгих традиционных правилах, в будущем почти или вовсе не приходилось рассчитывать на контакты с иностранцами, независимо от национальности.

Николас Теодору скончался от сердечного приступа десять лет назад, возложив на плечи Алексиса двойное бремя ответственности: за финансовые дела семьи и за судьбу Софии, только вступавшей в жизнь. Алексис не стал строго соблюдать отцовскую волю, он возобновил контакты со старшей сестрой и отправил Софию учиться в школу, где основным языком был английский. И этого, подумалось Зое, было бы более чем достаточно, но он решил найти английскую компаньонку, чтобы сестра завершила свое образование. Что ни говори, а перемены самые радикальные.

Нужно сказать, что миссис Таунсенд очень ответственно, если не придирчиво, отнеслась к выбору компаньонки. Было проверено ближайшее окружение Зои, она выдержала строгий экзамен на квалификацию. Учитывая число претендентов, получить это место было делом весьма сложным. Но вот теперь она здесь, значит, оказалась лучшей кандидатурой.

– Зоя? – раздался вопрошающий голос девушки, вернувший ее с небес на землю. Зоя улыбнулась, заметив, как та с удивлением наблюдает за ней.

– Прости, я задумалась! Чем займемся?

– Мне бы хотелось так же хорошо научиться плавать баттерфляем, как ты, – последовал застенчивый ответ. – Конечно, если ты не против.

– С огромным удовольствием поучу тебя, – совершенно искренне призналась Зоя, сразу твердо решившая искоренять застенчивость девушки. София почти ничего не спрашивала, хотя очень мало знала о жизни. Научить ее баттерфляю – пустяк в сравнении с тем, что необходимо для закрепления настоящих дружеских отношений, в которых так нуждалась девушка. Еще неделю назад София довольствовалась исключительно тем, что ей предлагала Зоя.

Около получаса они позанимались. Софии удавалось не все, она была хорошей пловчихой, но еще не обрела нужную форму.

– Все придет со временем, – утешила Зоя. – Будем тренироваться каждый день, – и вдруг неожиданно добавила: – Теперь пришла пора рассчитаться с тобой за прежнее!

Счастливо рассмеявшаяся София попыталась закрыть руками лицо от брызг, поднявшихся вокруг Зои, бившей ладонями по воде, а потом ответила тем же. Сражение было шумным и беспорядочным, брызги летели во все стороны.

Первой присутствие постороннего, наверное, почувствовала Зоя. Она хотела обернуться, но, поскользнувшись, ушла под воду. Через несколько секунд вынырнула и увидела, что София смотрит на мужчину, который стоял на краю бассейна с очевидным недоумением на лице.

– А мы тебя ждали только завтра, Алексис, – сказала девушка по-английски.

Он приподнял черную бровь, отчего лицо стало чуточку злым и насмешливым. Ответил тоже по-английски, голос был низким, глубокого тембра, чисто мужским:

– Удалось, как видишь, приехать раньше. Представь меня, наконец, своей подруге.

– Меня зовут Зоя Сирстон, кирие, – вмешалась та, испытывая страшную неловкость. – Простите меня за этот беспорядок.

– Неужели вы одна все это сделали? – заметил он. Зоя подумала, что он говорит по-английски с сильным акцентом, но владеет языком более свободно, чем София.

– Не знал, что сестра водит дружбу с англичанами. Зоя вновь смущенно взглянула на него.

– Меня пригласила сюда по вашей просьбе кирия Таунсенд. Я – компаньонка Софии, кирие.

Если и раньше было трудно что-либо прочесть в его глазах, то теперь взгляд стал непроницаемым. А сам он словно окаменел.

– Впервые слышу об этом, – заявил он. – Это что еще за шутки? Оглушенная столь язвительной тирадой, Зоя продолжала в полной растерянности смотреть на него. Не двигалась с места и стоявшая за ее спиной София. «Обе застыли соляными столбами – такое сравнение хромает, – внезапно и некстати пронеслось в голове Зои. – Соль в воде растворяется».

– Я… не понимаю, – начала она. – Кирия Таунсенд сказала мне, что вы этого хотели.

Его и так плотно сжатые губы превратились в узкую полоску.

– Если бы я этого хотел, то устроил бы все сам. Разве трудно, – добавил он, – найти подходящую женщину среди местных? – внезапно перевел сузившиеся глаза на личико сестры. – А ты, что ты знаешь об этом?

Она смешалась настолько, что ее неуверенность сразу же сказалась на ответе:

– Я знаю только то, что рассказала Криста.

– Я тебе не верю, – последовало категоричное заявление. – Ну-ка, вылезайте обе, набросьте что-нибудь на себя, а потом будем разбираться.

София первой подчинилась приказанию. Бросив на Зою извиняющийся взгляд, она стала подниматься по ступеням. Зоя шла за ней, стыдясь прилипшего к телу купальника, слава богу, тот был закрытым.

Пока они шли ему навстречу, темные глаза окинули ее оценивающе, взгляд скользнул от кончиков пальцев ног по всем изгибам ее фигуры и остановился на лице, обрамленном прилипшими к голове, темными от воды волосами. Зоя почувствовала, как краснеет, ногти сжавшихся пальцев непроизвольно впились в ладони.

Он был ростом далеко за метр восемьдесят, атлетического сложения, широкоплеч и узок в бедрах. Ноги в темно-серых брюках выглядели стройными и мускулистыми, от него исходила мощная, но строго сдерживаемая сила. Настоящий мужчина во всех отношениях, это определение сразу пришло Зое в голову, оно явно содержало в себе скрытую, нежелательную неприязнь.

– Ничего не понимаю, – сказала она, подойдя к нему ближе. – Что такое, кирие? Если и произошло недоразумение, то вовсе не по нашей с Софией вине.

– Ладно, – сказал он, не повышая голоса, – это нужно обсудить. Вам бы следовало одеться поприличнее. Где ваши халаты?

– Там, на шезлонгах, – сказала Зоя.

– Так пойдите и оденьтесь. Я подожду здесь, – он указал на ближайшие стол и кресла.

Идти под тем же скептическим взглядом, хотя он теперь был направлен в спину, было еще тяжелее. У Зои затекла спина, ноги не слушались.

– Тебе известно что-то еще, о чем ты не хочешь говорить, София? – спросила она, когда они отошли на расстояние, недосягаемое для его слуха.

– Идея пригласить английскую компаньонку принадлежит Кристе, – доверительно сообщила та. – Она была уверена, что Алексису будет проще смириться, когда его поставят перед фактом, чем предварительно спрашивать разрешения. Я тоже старалась в это поверить и гнала прочь сомнения. Мне было слишком хорошо, начиная с самого первого дня нашей встречи. Так теперь тяжело расставаться.

– Я еще не уезжаю, – напомнила ей Зоя, собираясь с мыслями. – И вообще не намерена делать этого, по крайней мере, так сразу, без всяких объяснений.

– Если Алексис решит, то тебе придется покинуть дом. Он не любит, когда ему перечат.

– Это по-твоему. А у меня контракт, подписанный на год.

– Контракт заключен моей сестрой, а не Алексисом. У него нет обязательств.

– Посмотрим.

Хотя Зоя и говорила убедительно, но чувствовала свою неуверенность, ведь решение о ее отъезде еще не принято, а за Алексисом последнее слово. Ради этого места она взяла отпуск в школе, где преподавала. Если теперь придется вернуться в Англию, никакой гарантии найти подходящую работу. К прежней она сможет приступить только в будущем году. Будь что будет!

Накинув голубое махровое платье, Зоя почувствовала себя чуть более защищенной. Но его глаза и сталь прошьют насквозь! Алексис не встал при их появлении. И пока девушки поудобнее усаживались в креслах, он, опершись локтями на столешницу, неулыбчиво смотрел на них.

Коротко остриженные волосы мелко курчавились на голове, точно такая же густая темная поросль проглядывала в вороте белой рубашки. «Наверное, галстук и пиджак он сразу снял, как только приехал домой», – подумалось Зое.

– Ну? – сказал он.

Она постаралась придать голосу твердость и решимость.

– Давайте говорить прямо. Я откликнулась на объявление, помещенное кирией Таунсенд, прошла три собеседования и была принята сроком на год.

– И кто же вам будет платить?

– Я не уточняла. По приезде мне сразу открыли счет в банке в Афинах, на который авансом перевели месячное жалованье. Полагаю, это сделала сама кирия Таунсенд, когда мы приехали, – Зоя замолчала, переводя дыхание и чувствуя, как пересохло в горле. – Насколько мне было известно, она действовала по согласованию с вами. Разве могло быть иначе?

– Действительно, никак не могло быть иначе, – теперь испытующий взгляд остановился на Софии. – Так ты говоришь, что знаешь только то, что тебе рассказала Криста? Значит, она тебя вообще не предупредила?

София склонила голову:

– Мы обе виноваты.

Она перешла на греческий, брат резко возразил:

– Говорим только на английском.

– Я немного понимаю греческий, – вмешалась Зоя и тут же почувствовала себя ужасно глупой, таким уничтожающим взглядом он ее окинул.

– Немного значит недостаточно. И это все, что я могу добавить к сказанному, – он резко встал из-за стола, с трудом сдерживая раздражение. – Пойду позвоню сестре. А вас, деспинис, жду в своем кабинете через полчаса. Достаточно, чтобы привести себя в порядок?

София бросила на него тревожный взгляд.

– Ты собираешься отправить Зою назад?

– Это, – сказал он, – не подлежит обсуждению.

– Но я не хочу, чтобы она уезжала, – умоляюще сказала девушка. – Алексис, Зоя стала моим другом. Самым лучшим другом! Ты даже не можешь себе представить, как нам было хорошо вместе, когда тебя не было здесь.

– У тебя есть другие друзья, – заявил он, – более подходящие.

– Вы хотите сказать, принадлежащие к иному кругу? – перебила Зоя. – К вашему сведению, кирие, я тоже не отношусь к подонкам общества. Кирия Таунсенд прекрасно осведомлена о моих знакомствах.

– Нисколько не сомневаюсь в этом, – последовал невозмутимый ответ. – Я имел в виду национальность. Что вы понимаете в нашем образе жизни?

– Если имеется в виду, почему девушек нужно держать под замком, то вы правы! – она подалась вперед, куда только подевался спокойный вид! Глаза сверкнули изумрудами. – Вы хоть что-нибудь слышали об эмансипации?

Черные брови вновь взметнулись вверх.

– Под замком?

Зоя слегка покраснела.

– Пусть не совсем так. Я сравниваю только с английскими ровесницами Софии.

– Тем английским девицам одного возраста с Софией, которых мне приходилось встречать, вовсе не помешало бы задать трепку впрок, – сухо бросил Алексис. – Вы что же, хотите, чтобы я позволил сестре полуодетой разгуливать по улицам, как делают ваши соотечественницы? – он покачал головой, едва Зоя открыла рот, чтобы возразить. – Довольно. Увидимся через полчаса.

Зоя так и осталась сидеть в бессильной ярости, а он одним махом преодолел каменные ступени, ведущие на террасу белой мраморной виллы – крепости дома Теодору. Зою вывела из себя его ничем не прикрытая, чисто мужская самоуверенность. Никаких сомнений – скоро придется складывать вещи. Мнение сестры для него ничего не значило.

– Как он смеет? – возмутилась она. – Какое право у мужчины быть таким… черствым?

– Алексис не только мой опекун, он – мой брат, – сказала София. – И очень заботится обо мне. Сейчас он злится на Кристу из-за ее самоуправства, но на самом деле он не такой суровый. Я получаю от него все, что ни пожелаю.

– Все, за исключением права выбирать друзей. Или самостоятельно решать, куда пойти.

Девушка вздохнула.

– Но ведь это иногда может быть опасным для самой девушки. Я поняла это. И я могу выбирать себе друзей. Только…

– Если они принадлежат к определенному кругу, – закончила Зоя, не дав девушке договорить. – Ценить нужно заботу, а не запрет.

– Никаких особых запретов нет, – возразила София. – Если я захочу, то могу пойти куда угодно.

– Представляю, ценой какой расплаты.

– Нет же. Алексис не стремится наказывать меня, – она всплеснула руками. – Это совсем не то, что ты думаешь, Зоя. Я подчиняюсь, потому что считаю правильным то, что он находит полезным для меня.

Теперь уже вздохнула Зоя.

– Конечно, ты права. А я, глупая, чуть было все это не порушила. Хотя теперь уже неважно. Чувствую, мне дня здесь не разрешат остаться.

– Как мне тебя будет недоставать! – сказала девушка в крайнем отчаянии. – Я так многому научилась.

– А вот я, кажется, ничему не научилась, – Зоя встала. – Пора одеваться, а не то еще опоздаю к назначенному сроку. Твой брат ждать не станет.

София вздохнула.

– Он не привык к этому.

Как раз это Зое нетрудно было представить. Безусловно, атакуя, Алексис Теодору рассчитывал на привычную покорность. Почему она должна быть исключением? Он нанес ощутимо болезненный удар по ее самолюбию, заставив всего несколько минут назад почувствовать себя беспомощной, хотя она менее всего хотела предстать несамостоятельной в глазах домашнего тирана.

София даже не пыталась проводить ее в дом. Зоя ушла, а расстроенная девушка осталась сидеть в кресле, печально поникнув головой.

«Мимоза» выделялась среди других вилл своим необычным видом. В который уже раз Зоя подумала об этом. Вокруг виллы раскинулся сад с цветущими деревьями и возвышающимися мраморными статуями белокаменную кладку стен украшали неоклассицистские дорийские колонны, строгие балюстрады и приоконные портики. Она располагалась всего в получасе езды от шумных афинских дорог – в живописном пригороде Полития, прямо у подножья Пентелийских холмов. Здесь был всегда чистый и свежий воздух, почти отсутствовал транспорт. Лучшее среди двух миров – так определила Зоя это место по приезде сюда и не собиралась менять своего мнения.

Внутри убранство виллы было богатым, обстановка – типично в греческом духе. На первом этаже ковров на полу не было. Бледно-золотистое отполированное дерево прекрасно оттеняло блеск венецианских зеркал, яркие краски картин и дорогих тканых покрывал. Мебель являла собой разумное и удобное сочетание старого и нового, создавая общее впечатление роскоши, соединенной с отличным вкусом. По словам Софии, все было подобрано в соответствии со вкусом Алексиса, который Зоя нашла безукоризненным.

Ее спальня была светлого дерева, обивка и покрывала – пастельных тонов. На полу – толстый ковер цвета морской волны, в котором утопала нога. Здесь же были прекрасно оборудованная ванная комната и гардеробная, в которой могли бы разместиться еще полдюжины людей.

«По крайней мере, сборы будут недолгими», – раздраженно размышляла Зоя, вытирая голову после душа и решая, что надеть. Сейчас ей совершенно все равно, какое впечатление она произведет на Алексиса.

Решение, принятое старшей сестрой, понять нетрудно. Криста просто хотела приоткрыть младшей дверь, ведущую в иную жизнь. Но как теперь она объяснит свою уловку Алексису? Наверное, он как раз сейчас выговаривает ей по телефону все, что он думает насчет ее хитростей; тональность разговора Зоя себе отлично представляла. Вряд ли Кристе удастся убедить его разрешить ей здесь остаться. Эта идея была ему чужда целиком и полностью.

Зеркала на стенах множили отражение ее фигуры – для нее это было новинкой, к которой она не смогла привыкнуть. Зоя обратила внимание, что кожа уже покрылась легким загаром, от чего глаза стали цвета густой зелени, а лицо, подрумяненное солнцем, поздоровело и посвежело. Уже высохнувшие, в естественных завитках волосы бронзовым облаком спускались на затылок. Она взяла щетку для волос и попыталась привести голову в порядок, откинула волосы назад, а потом встряхнула головой и они свободно раскинулись по плечам. К чему ненужные старания?

Надев строгую светло-бежевую юбку с блузкой в зеленую полоску, она спустилась вниз. Рабочий кабинет находился в конце коридора; оставалось еще немного времени до назначенного срока. Зоя минуту постояла перед массивной дверью, потом постучала. Разрешение войти прозвучало сухо и малообнадеживающе – чего, собственно, было ждать? Она мысленно собрала волю в кулак и вошла.

Алексис Теодору сидел за письменным столом спиной к окну. Это был удобно обставленный офис, не имевший ничего общего с домашним комфортом, – таково было первое впечатление Зои. Она села на стул, предложенный им, и смиренно склонила голову на плаху. Судя по выражению смуглого лица Алексиса, топор был уже занесен.

– Я переговорил с сестрой, – сказал он. – Она приедет завтра и заберет вас с собой в Англию.

У Зои дрогнул подбородок.

– Мне не нужны няньки, кирие. Я прекрасно доберусь домой одна.

– В этом у меня нет сомнений, – продолжал он. – Но вас будут сопровождать. Как и предусмотрено, вы получите вперед двойное месячное жалованье.

Ее взгляд был твердым.

– Кирие Теодору, очевидно, вы вправе отказать мне в месте, но не можете заставить меня покинуть страну, если я сама не захочу этого.

Он удивленно повел плечами.

– Зачем вам здесь оставаться? Надеетесь, что я изменю свое решение?

Зоя закусила удила.

– Вовсе не поэтому. Я уверена, кирие, вы не сможете этого сделать, даже если убедитесь, что не правы. Признание своих ошибок – право сильного, но ни один грек не способен пойти на такое из-за боязни уронить свое достоинство!

Темные глаза весело блеснули.

– Это голос чувства, а не разума. Что может знать англичанка о перифании?

– О, позвольте, мы тоже знаем, что такое самоуважение, – отрезала она. – Только оно в нас не развито до такой крайности. Кирия Таунсенд, видите ли, покусилась на ваш авторитет, а мы за это должны расплачиваться. Так задайте себе вопрос: почему она действовала втайне от вас? Ответ легко найти.

От его внимания не ускользнул переход на неофициальный тон. Нахмурившись, он глядел на нее. Отрывисто спросил наконец:

– Сколько вам лет?

Зоя внутренне напряглась, но причин отказаться от ответа не было.

– Мне двадцать три.

– Достаточно зрелый возраст, чтобы научиться вести себя более дипломатично. Мы с вами не обсуждаем мотивы, которыми руководствовалась моя сестра. Это касается только нас с ней.

– А ведь ее понять несложно, – продолжала Зоя, не признавая за собой поражения. – Она знает, что София замкнута в узком мирке и лишена внешних контактов. Восемнадцать лет – возраст, когда необходимо выбираться из этого мирка, увидеть новые места, встречаться с новыми знакомыми. Я уверена, что вы сами прошли через это.

– Это совершенно другое дело.

– Нет, это не так. Особенно в наше время, – она старалась быть более убедительной. – Я высоко ценю природный защитный инстинкт греков по отношению к женской половине семьи, кирие, но он не должен быть в тягость. Материально София полностью обеспечена, но этого недостаточно.

Он поджал губы.

– Вы слишком много на себя берете.

– Я говорю то, что думаю, – заявила она бесстрашно. – И София имеет на это право. Сегодня вечером мы собирались с ней в Плаку. Просто пройтись по магазинам, может быть, посидеть в таверне. Она так этого ждала. Понятно, мне теперь ехать с ней нельзя, может быть, в таком случае, вы найдете возможность и сами отправитесь вместе с Софией, чтобы не расстраивать ее?

– У меня свои дела, не хватает только поездки в Плаку!

– Уверена, вот так всегда. В вашем-то положении и не найти служащих, которые смогли бы заменить вас? Просто нужно выбирать одно из двух.

– То, что я не собираюсь разгуливать по Плаке, вовсе не означает, что я отказываюсь проводить время с Софией, – коротко возразил он.

– Вас часто не бывает дома, а это ограничивает время вашего общения, – Зоя замолчала, вглядываясь в его лицо, чтобы понять, насколько ей удалось повлиять на него. Пусть не считает ее ягненком или глупой овцой! – Когда приедет кирия Таунсенд, почему бы вам не позволить ей взять с собой на каникулы в Англию Софию? Ведь она ей приходится сестрой.

Ладонь так тяжело опустилась на стол, что на нем все задрожало.

– Хватит. Вам пора собираться!

Решив напоследок еще раз показать свое упрямство, Зоя продолжала стоять на своем.

– Собственно, это все, что я хотела вам сказать. Хотя не думаю, что вы хоть в чем-то согласились со мной.

– Мы с вами теряем время зря, – он смотрел на нее раздраженно. – Хотите окончательно вывести меня из себя?

Зоя не отвела взгляда.

– Мне очень нравится София. Думаю, она стоит всякой попытки достучаться до вас. Раз вы против нашей дружбы, то поймите хотя бы, что в ваше отсутствие рядом с Софией должен быть порядочный человек, к которому она бы привязалась и которому могла бы полностью доверять. Но это совсем не те так называемые ее «друзья», с которыми мне пришлось встретиться на прошлой неделе. Их в Софии привлекает только фамилия Теодору.

– Как вы, однако, переоцениваете ее собственную значительность.

– Она многого стоит, – настаивала Зоя. – Я вообще впервые встретила такую чудную девушку! По правде говоря, мне кажется, что вы уже присмотрели ей и мужа с не менее знаменитой фамилией, как ваша. Возможно, это даже Орестес Антониу. Он однажды договаривался с ней о встрече.

Алексис посмотрел на нее с неопределенным выражением лица.

– Любопытно… Он так вам не понравился?

– Он мне противен, – отрезала Зоя. – Впрочем, не только мне, но и Софии тоже. Он держит себя так, словно все уже решено!

– Да? – прозвучало уклончиво. – Что еще?

– Знаю. Обсуждать не будем, – спокойно прибавила Зоя. – Я только надеюсь, что София откажется выйти замуж за нелюбимого!

Строго сжатые губы шевельнулись.

– Любовь не главное в хорошем браке. Есть более серьезные вещи.

– Для вас, возможно, это так. Но София должна любить и быть любимой. Орестес ей явно не по душе!

– Она вам так и сказала?

– Это говорить необязательно.

– Видимо, вы умеете читать чужие мысли!

Зоя смутилась. Она совершенно не собиралась глубоко вдаваться в эту тему, слова вылетели сами собой. С другой стороны, к чему молчать? Семь бед – один ответ.

– Мысли Софии – умею. Между нами только пять лет разницы. Вы сломаете ей жизнь, принудив выйти замуж за человека, к которому она не испытывает чувства.

– Ни о каком принуждении вообще речи быть не может.

– Оно свершится, если она поверит, что вы этого хотите. В любом случае, – прибавила Зоя, – девушке еще рано думать о замужестве.

Алексис долго молчал, испытующе глядя на Зою. Сердце трепыхалось у нее в груди словно после долгого бега, она сама поражалась собственному безрассудству. Никогда еще так не волновалась.

– Расскажите-ка о себе, – неожиданно предложил он. От удивления Зоя никак не могла справиться с мыслями.

– Разве вам ничего не сообщила кирия Таунсенд?

– У меня не было настроения ее слушать, – сообщил он с легкой иронией. – Теперь пора, как говорят англичане, «спросить обо всем у самой лошади», – он чуть улыбнулся. – Этим я вовсе не хочу сказать, что вы напоминаете это животное.

«А ведь он может быть даже обаятельным, стоит только захотеть», – мгновенно пронеслось в голове у Зои. Зачем интересуется ее жизнью, раз выставляет вон? Может быть, он переменит решение? Ей осталось только отвечать и надеяться.

– Я родом из Мидлэнда, – начала она, – хотя живу и работаю на юге Англии. Жила и работала всего несколько недель тому назад, так будет точнее. Мой отец преподает английскую литературу в местном университете; мать никогда не работала, но она – человек активный, отдает много времени участию в разных благотворительных акциях. Я преподаю географию в начальных классах.

– Как давно?

– Около полутора лет.

По выражению лица Алексиса Теодору ничего нельзя было понять.

– Вам не повезло с работой?

– Да нет, – сказала она, почувствовав, куда он клонит, – скорее, вопрос в том, что меня тянет к другому. География всегда была моим самым любимым предметом, меня влекли дальние страны. Это предложение было манной небесной. До этого я несколько раз бывала в Греции – только во время каникул – и не смогла устоять перед искушением провести в этой стране целый год.

– Даже ценой отказа от учительской карьеры?

– Я всего лишь взяла отпуск за свой счет, – поправила она Алексиса. – За мной остается это место.

– Теперь вам будет сложно найти что-нибудь подходящее? «Ваша правда!» – зло подумала Зоя. Вслух же сказала:

– Да, наверное, придется с этим столкнуться.

– Обо всем нужно думать заранее. Как реагировали ваши родители, когда вы им сказали, что оставляете работу ради этого места?

– Как и следовало ожидать, – призналась она. – Но то, что я буду работать в семье Теодору, склонило их в пользу моего решения. Мой отец прежде всего поинтересовался, кирие, и вашим окружением. Оказалось, что фамилия известна и уважаема не только здесь, но и за границей.

Он выразил признательность, иронически склонив глову.

– Вы так любезны.

Зоя тут же пожалела о сказанном – это было воспринято как грубая лесть. Он не должен был так говорить, ведь прекрасно знал себе цену.

– Ну вот и все, – только и нашлась она сказать, вставая, – пойду укладываться.

Он выглядел пораженным. «Не привык, – подумала Зоя, – позволять никому вот так заканчивать разговор». Что ни делается, все к лучшему! Все равно ей уезжать, хватит переживать и унижаться!

– У вас достаточно времени, – заявил он. – Сестра приедет только во второй половине завтрашнего дня и наверняка останется ночевать.

– Можно мне будет за это время видеться с Софией? – спросила Зоя и увидела, как он скривил губы.

– Оставим в покое тему девушек, которых держат под замком, не вижу никакого смысла, чтобы разлучать вас. Но вы останетесь здесь, на вилле. Я скажу Яннису, что он сегодня не нужен.

– Я сама водила машину, – призналась Зоя. – У меня есть права и опыт вождения при правостороннем движении.

– Вы ездили по Афинам?

– Да, иногда.

Он с любопытством взглянул на нее.

– Вы не считаете, что там слишком опасное движение?

– Не опаснее, чем в центре Лондона, – она пыталась как-то загладить свою оплошность. – Поверьте, я никогда не села бы за руль, если бы не была в себе уверена. Меня нисколько не смущает дорожное хамство разных «тяни-толкай» мужского рода. Таких много и в Англии.

– Можно сделать общий вывод, – услышала она насмешливый ответ, – что вы вообще ничего не боитесь. Но вам следует принять к сведению, что и другой человек тоже может быть не менее самоуверенным, – он склонил голову. – Теперь можете идти.

«Пусть считает, что последнее слово осталось за ним», – гневно думала Зоя, возвращаясь к себе. Она чувствовала, что Алексис не отступится от своего решения.

Глава вторая

Как только Зоя вышла из кабинета, в дверях ближайшего салони показалась София. Сейчас на ней было расклешенное нарядное платье из чистого хлопка, волосы черным потоком струились по плечам, девушка походила на сказочную принцессу.

– Как долго ты была у Алексиса, – сказала она. – Я здесь старалась хоть краешком уха услышать, что он хотел тебе сказать.

– Никакой надежды, – призналась Зоя. – Завтра приедет твоя сестра и заберет меня с собой в Англию. Но мне не хочется отказываться от пасхальных каникул, раз я сюда попала. Сниму комнату в гостинице и поживу пару недель.

– Сейчас трудно снять ее, – предупредила София. – Сезон – все занято.

– И все-таки попытаюсь, – Зоя понизила голос. – Боюсь, с Плакой ничего не получится, но у нас с тобой есть еще два денька. Воспользуемся ими.

С молчаливого согласия они больше не говорили о предстоящей разлуке. Как и во всех греческих домах, обедали поздно. Сидя по разные стороны стола, во главе которого восседал Алексис, обе девушки не испытывали ни малейшего желания переговариваться между собой, как делали раньше. Пришлось самому Алексису начать беседу, не обращая внимания на их односложные реплики.

В простых брюках и темно-бежевой рубашке он выглядел очень привлекательно, Зоя вынуждена была это признать. Она только никак не могла взять в толк, почему он на тридцать пятом году жизни все еще не женат? Должен же – хотя бы ради того, чтобы продолжить род Теодору, – позаботиться о женитьбе и семейной жизни. Найти подходящую кандидатуру для этой цели нетрудно: он может выбирать из целого сонма женщин. Ведь любовь, как он сказал, не такое уж необходимое условие.

Подали горячие, но не обжигающие, как это принято в Греции, запеченные на вертеле с помидорами и луком ломтики меч-рыбы. Это типичное для Греции блюдо было таким необыкновенно вкусным, что Зоя не посчитала себя вправе судить о кухне, которая была выше всех похвал.

– Вам не нравится ксифия? – мягко спросил Алексис, глядя, как Зоя ковыряется в тарелке. – Может быть, попробуете что-нибудь еще?

– Что вы, это просто изумительно, – заверила его Зоя. – Просто мне не хочется есть.

– К долматес вы тоже почти не притронулись, – заметил он. – Неважно себя чувствуете?

Она взглянула на него долгим и спокойным взглядом, неожиданно нашедшим отклик в темных глазах.

– Потеря работы не способствует хорошему аппетиту, кирие.

– Правда, – согласился он. – Точно так же не поднимает настроения сознание того, что вашим мнением пренебрегли, пока вас не было дома, – он помолчал, не выдавая своих чувств. – Теперь я знаю, что вы вели себя порядочно, вас не в чем упрекнуть.

Зоя уставилась на него, поняв, что и София уловила новую интонацию в голосе, устремив на брата полный надежды взгляд.

– Вы говорите это так, словно передумали избавляться от меня, – сказала она вопрошающе.

Он едва улыбнулся.

– Я решил, скажем так, дать вам испытательный срок.

– Алексис! – радости Софии не было предела и она этого не скрывала. – Спасибо! Ты не представляешь, что это значит для меня!

– Это значит только то, что мисс Сирстон может пока остаться, – возразил он, – а не то, что твоя жизнь сразу же коренным образом изменится, – он снова перевел взгляд на Зою, которая все еще не могла прийти в себя от такого крутого поворота событий. – Я бы хотел иметь гарантии, что вы никуда не поедете и ничего не станете предпринимать, не поставив меня предварительно в известность.

Она ответила всем своим существом:

– Конечно. Само собой разумеется.

– Так ли? – он насмешливо склонил голову. – Вот уж не думал, что послушание является одной из ваших добродетелей.

Зоя старалась оставаться предельно любезной.

– Если вы, кирие, способны на уступки, то я тоже.

– Можете обращаться ко мне просто по имени, – сказал он, еще больше удивив ее. – Лишние формальности утомляют.

«Зря говорится, что со шкуры леопарда не смыть черных пятен», – подумала Зоя растерянно. Перед ней был совершенно другой человек, чем тот, с которым она впервые встретилась несколько часов назад. С губ ушла прежняя жесткая линия, рот стал более чувственным, и от этого наблюдения по спине у Зои прошла дрожь. Этот мужчина был не такой, как все остальные, с которыми ей приходилось до этого сталкиваться.

– Как быть с кирией Таунсенд? – спросила она.

– Я перезвонил ей и сказал, что никакой надобности в срочном приезде нет.

– Вот, наверное, Криста удивилась? – сказала София. Широкие плечи приподнялись.

– Она скорее радуется тому, что ее происки достигли цели, несмотря ни на что, – и прибавил, обращаясь к Зое: – Оказалось, она высокого мнения о вас.

– Если бы это было не так, – тут же парировала та, – она бы не остановила на мне свой выбор. Она так же, как и вы, близко принимает к сердцу все, что касается благополучия Софии.

– Я счастлива как никогда! – заявила девушка, неожиданно бросив на брата укоризненный взгляд. – Теперь, когда рядом настоящий друг, мне не придется так скучать, как это всегда бывает, если тебя нет дома.

– Я пока никуда не собираюсь уезжать, – сказал Алексис. – После Пасхи возьмем яхту и отправимся на острова к родственникам. Идет?

– О да! – она сияла. – Я так давно их не видела. Зоя тоже, конечно, поедет?

– Конечно, – черные глаза с непонятным выражением заглянули в глаза зеленые. – Вы любите море?

– Очень, – искренне созналась Зоя. – Но я никудышный матрос.

– «Гестия» – не обычная, а моторная яхта, она берет на борт команду из восьми человек, – обстоятельно разъяснил Алексис.

– Мы там будем только втроем? – спросила София, так вертевшая по сторонам головой, что улыбка на лице была почти незаметна.

– Естественно, будут и другие. Мы ведь займем только три каюты.

«Какой же величины эта яхта?» – поразилась Зоя. Безусловно, круиз по морю с заходом на острова – вещь прекрасная, но она предпочла бы что-нибудь попроще. В качестве платной компаньонки Софии ей трудно будет чувствовать себя ровней другим приглашенным.

«Вот еще мостик на пути, который нужно перейти, – строго одернула она себя. – Главное – я здесь остаюсь».

Сладким сном показалась тиропита, поданная на десерт. Это было одно из полюбившихся Зое лакомств – смесь сырной массы, молока и взбитых в пену белков, запеченная на тесте. Под конец на столе появились крошечные чашечки с крепким и густым кофе, который, как она уже знала, не имел никакого отношения к кофе по-турецки.

Алексис с Софией положили себе столько сахару, что она невольно содрогнулась. «Это все равно, что пить сахарный сироп», – подумала Зоя. Ей пришлось потратить несколько дней на то, чтобы убедить прислугу, что ей действительно больше нравится простой скето – без сахара. Экономка Артемида, которая поступила на службу в дом Николаса Теодору, когда тот был еще мальчиком, заявила: нужно обязательно нарастить мясо на костях, тогда не будет отбоя от настоящих мужчин, предпочитающих пухленьких, и до сих пор все еще не теряла надежды, что Зоя наберет недостающие, на ее взгляд, килограммы.

У греков трапеза может длиться бесконечно. Дома Алексис не отступил от этой традиции, не выказывая ни малейшего намека на то, что обед подошел к концу. София сказала, что, когда по вечерам станет теплее, обед будут накрывать прямо на террасе, где они сегодня завтракали. Зоя жаждала, чтобы это наступило поскорее. Угощение под звездным небом – мечта всякого, кто родился и вырос там, где климат не позволяет подобную вольность.

Было уже около одиннадцати вечера, когда они наконец встали из-за стола. Алексис отправился по каким-то своим делам, пожелав всем спокойной ночи и оставив Зою в состоянии полной отрешенности. Она объясняла свое самочувствие реакцией на события минувшего дня. Ведь удар следовал за ударом.

В перемене участи была какая-то тайна. Ей казалось, что поступок совсем не в духе Алексиса. Однако трудно было судить окончательно, она его слишком плохо знает. Зоя скорее назвала бы это поведение вообще не свойственным мужскому характеру. Из всего – вывод: первое впечатление не всегда верное.

Она легла около полуночи, но никак не могла уснуть. Ей обещан лишь испытательный срок. Это уступка. Алексис может и передумать. Он уже пошел ей навстречу, позволив здесь остаться; она сделает все возможное, чтобы оправдать доверие. Вместе с тем у нее нет намерений прикидываться кротким и послушным созданием.

В конце концов, решив, что не сможет заснуть, она встала, натянула брюки и тонкий свитер. Сад вокруг дома был подходящим местом для длительной и спокойной прогулки. Лучше выйти на свежий воздух и хоть чем-нибудь занять себя, чем лежать в ожидании сна. Полная луна светила ярче, чем обычно. Еще на полчаса захотелось продлить очарование.

Она вышла из виллы через одну из комнат, которые вели на широкую каменную террасу. Благоухание растений, высаженных в высоких каменных урнах, примешивалось к тонкому запаху эвкалипта, которым был напоен воздух. Было холоднее, чем днем, но не зябко. Зоя поняла, что может провести здесь всю ночь.

Накинув шерстяную кофту, она пошла по тропинке между зарослями кустов гибискуса. В отдалении белела часовня, свод которой покоился на статуях древних греческих богов. По внутреннему периметру располагались каменные сиденья. Она остановилась, увидев, что там кто-то есть.

Алексис также услыхал ее шаги и уже смотрел на нее. Отступать в заросли было поздно, и она пошла ему навстречу, стараясь ступать как можно тише.

– Простите, – сказала она. – Я не хотела нарушать ваш покой. Просто не могла заснуть и подумала, что лучше прогуляться.

– Ничего, – ответил он. – Я тоже вышел подышать свежим воздухом перед сном. Можем теперь прогуляться вместе.

Это было неожиданно и сейчас не входило в планы Зои. Присутствие Алексиса Теодору смущало ее, она никак не могла справиться с неловкостью. От него исходила волна такой мощной мужественности, что у Зои свело мышцы живота и она почувствовала какую-то глубинную тупую внутреннюю боль, названия которой не нашла. Перспектива остаться с ним наедине в ночной тиши сняла всякую сонливость; она никогда еще не чувствовала себя такой бодрствующей, как сейчас.

Он молча шел рядом по дорожкам, посыпанным гравием, углубляясь в дикие заросли сада. В туфлях без каблуков Зоя едва доставала до его подбородка. Тень от его массивных плеч только подчеркивала контраст с ее хрупкой фигурой.

С южной стороны на небе не было видно звезд, там светилось рыжее зарево центральной части Афин. Внизу, на островах, не стояло марево от выхлопных газов, звезды сияли алмазами на темно-синем бархате неба.

В мечтах она уже побывала на Кикладах – так назывались острова, потому что они были расположены вокруг священного Делоса – колыбели Аполлона. В самом начале мая, когда они отправятся в путешествие, туристический сезон там только начнется.

– Еще раз должна поблагодарить вас за то, что вы позволили мне остаться, – сдержанно сказала Зоя. – Не сочтите это за навязчивость, но почему все-таки вы переменили решение?

Он пожал плечами и сказал безразличным голосом:

– Возможно, понял, что София уже не ребенок и имеет собственные желания. В последнее время все труднее выполнить волю отца.

Зоя украдкой окинула взглядом строгий профиль.

– Ему бы не понравилось мое присутствие?

– Нет, – Алексис говорил без колебания. – Он не любил Англию.

– Из-за того, что англичанин увез с собой его дочь?

– Эта неприязнь у него была и раньше. Однажды его надула одна нечистоплотная английская компания, это был тяжелый удар. После того случая он уже не доверял никому из ваших соотечественников.

– Как можно судить обо всем народе по действиям какой-то кучки людей? – возразила Зоя. – Это фанатизм!

– Называйте это как угодно. Но таковы были его чувства.

– А вы? Тоже, наверное, не доверяете в делах англичанам?

– Не больше, чем людям других национальностей, включая и свою собственную. В бизнесе полное доверие невозможно.

– Но это же цинично. По закону вероятности всегда и везде есть порядочные люди, – и намеренно прибавила: – Например, вы сами. Вряд ли занимаетесь темными делишками, нося фамилию Теодору?

– Я не делаю этого специально, просто выходит само собой. Вот вы сказали, что у меня много служащих, способных вести дела в мое отсутствие. А как можно быть уверенным, что они все – честные люди?

– Можно же проверить, – уверенно настаивала Зоя. – У вас все под контролем!

Его тихий смех отозвался в глубине ее сердца.

– Как вы обо всем легко судите, слишком легко. Вы ведь мало обо мне знаете.

– Но я знаю вашу репутацию, – сказала она. – Если бы в ваших делах было что-то не так, отец никогда бы не позволил мне приехать сюда. Вы еще сравнительно молоды, но уже один из крупнейших европейских промышленников и заслуживаете всяческих похвал, – она внезапно замолчала, осознав, что он опять отнесет ее к разряду подлиз. – Скажите, пожалуйста, то, что вы не позволяете Софии вести независимый образ жизни, вызвано только желанием выполнить отцовскую волю, или вы сами убеждены в том, что женщина вообще должна во всем подчиняться мужчине?

Он взглянул на нее искоса, вопросительно подняв брови.

– Вас это в чем-то лично задевает?

– Безусловно, – тут у нее особых сомнений не было. – При возможности женщина, как и мужчина, способна самостоятельно заботиться о себе. Я вижу, что в деревнях, куда еще не проник туризм, продолжают придерживаться традиций, однако в городах, особенно в Афинах, произошли серьезные перемены. Девушки устраиваются на работу. Покидают родительский дом и живут так, как хотят.

– Наверное, вам это только кажется, – голос Алексиса звучал чуть язвительно. – Не обольщайтесь: большинство наших женщин хорошо знают свои обязанности и относятся к мужской половине семьи с должным уважением и почтением. Долг брата – стоять на страже добродетели сестры, защищая от любого искушения и соблазна. Многие мужчины считают, что в жены нельзя взять ту, которая уже принадлежала другому.

– Это из первобытной эпохи, – заявила Зоя. – Было бы хорошо, чтобы такой закон распространялся и на мужчину!

– Это невозможно, – последовал быстрый ответ. – У мужчин свои потребности.

– Но, хотите верьте, хотите нет, у женщин такие потребности тоже есть. Почему они обязаны следовать правилам, которые не существуют для мужчин?

Наступила довольно длинная пауза, прежде чем он спокойно сказал: – Если я правильно понял, вы этих правил не соблюдаете?

У нее сперло дыхание. Собственно, она ничего не имела против такого толкования своих слов, но у него не было права так прямо ставить вопрос.

– Моя личная жизнь – мое личное дело, – высокопарно заявила Зоя.

– Но не в данный момент, – он остановился, загородив ей дорогу. Глаза горели черными углями. – Если хотите сохранить за собой это место, то обязаны отвечать.

Зоя нерешительно смотрела на него, понимая, что попалась на крючок. Сама по себе мысль о вторжении постороннего в ее внутренний мир уже была неприятна, но и прямой отказ от ответа на его вопрос приведет только к тому, что он будет продолжать настаивать. Единственно возможным выходом был только компромисс.

– Я не хотела бы отвечать на подобный вопрос, потому что считаю: у вас нет права спрашивать меня в лоб о таких вещах, – сказала она, взяв себя в руки. – Ведь я высказала только предположение, что женщина не обязана сохранять девственность до вступления в брак, если мужчина располагает неограниченной свободой удовлетворять свои желания где угодно и когда угодно.

– В наше время, если он будет так действовать, то весьма рискует, – последовал холодный ответ. – Ни один мужчина не позволит себе такое безрассудство, – он вглядывался в ее лицо, сам оставаясь в тени.

– Вы очень упрямы.

– Только в том случае, когда на меня давят, – парировала она. – Вы наняли меня, кирие, на службу, но не купили мое тело и душу.

– Естественно, – он помолчал, потом добавил: – Можете обращаться ко мне просто по имени. Разве вам трудно произнести мое имя – Алексис?

– Трудно привыкнуть к этому, – согласилась Зоя. – Ведь прежде всего я – ваша служащая.

– Но на особом положении, – взгляд его был невозмутим, улыбка почти незаметна. – Да вы вся дрожите. Нам пора возвращаться в дом.

«Если меня и трясет, – подумала Зоя, – то не от холода». За все это время он ни разу не дотронулся до нее; несмотря на это, она переживала настоящий шквал эмоций. Такой мужчина, как Алексис Теодору, при любых обстоятельствах никого не мог оставить равнодушным.

– Одно я хотела бы еще узнать, – сказала Зоя. – Кто будет мне платить начиная с сегодняшнего дня?

– Я, – ответил он. – Права Кристы перешли ко мне. Кстати, я считаю, что сумма, которую она вам назначила, явно недостаточна. Поэтому ваше содержание будет увеличено втрое.

– Не нужно, это лишнее, – запротестовала она. – Мне вполне хватает того, что мне назначено. Кроме всего, я здесь веду такой образ жизни, который не могут себе позволить и вполне обеспеченные люди.

Алексис негромко рассмеялся.

– Впервые встречаю человека, который отказывается от прибавки к жалованью!

– Я не отказываюсь, а только сказала, что это лишнее.

– Здесь я решаю, что лишнее, а что нет, – это прозвучало весомо. – Ну как, теперь уснете?

В этом Зоя сильно сомневалась. Вовсе не потому, что тело и разум были напряжены до крайнего предела. Враждебность, которую она испытывала к этому мужчине, была лишь формой защиты от его неоспоримого обаяния. Зрелость, истинная мужественность, аура власти – все это создавало вокруг него сильнейшее магнетическое поле. Вряд ли она была первой женщиной, которая так недолго сопротивлялась его чарам.

Должно быть, она что-то пробормотала или кивнула в знак согласия со своими мыслями, не отдавая себе в этом отчета, но он взял ее под руку и повел назад по тропинке. Его прикосновение было легким, ей же оно казалось обжигающим сквозь рукав свитера. Он тут же это почувствовал, сунул обе руки в карманы брюк. Они зашагали рядом к дому; загадочная улыбка, блуждавшая на его лице, как показалось Зое, говорила лишь о том, насколько смешной для него была такая ее реакция. Конечно, она должна была показаться ему очень смешной.

Он проводил ее до дверей комнаты и, прощаясь, негромко прибавил:

– Калиништа.

Зоя немного постояла, прижавшись спиной к толстым деревянным дверям, чтобы хоть как-то усмирить разбушевавшиеся нервы, потом включила свет. Вот какую власть над ней взяли обстоятельства! Именно они. Сама Зоя никогда бы даже представить себе не могла ничего подобного. Как говорится, у Алексиса Теодору была не ее группа крови.

* * *

В течение нескольких следующих дней Зоя постоянно вспоминала о случившемся. Алексис почти все время проводил в городских конторах компании, но всегда возвращался к обеду домой. Его присутствие будоражило Зою, напоминая о проблемах, которых она предпочла бы не иметь вовсе. Неизвестно, догадывался ли он? Если это и так, то виду не подавал; что ж, тем лучше. Зоя была на особом положении в доме, жила на правах члена семьи, но тем не менее оставалась прислугой. Спасибо, что ее вообще иногда замечают.

– Как хорошо, что с нами нет Леды Казанцы, – однажды вечером удовлетворенно заметила София, как только Алексис ушел, сославшись на неотложные дела. – Она воображает, что он должен только ей одной уделять все внимание. Плохо то, что, когда они поженятся, она будет здесь постоянно.

Обе сидели в уединении, коротая время перед сном на лоджии, расположенной в углу каменной террасы. «Если бы она только знала!» – подумала Зоя, отчаянно пытаясь заглушить внезапную острую боль в груди. Ничего особенного, что в тридцать четыре года у Алексиса уже есть на примете невеста. Странно то, что он не спешит жениться.

– А какая она? – неожиданно вырвалось у Зои.

– Леда? – София задумалась. – Конечно, она очень красивая, из прекрасной семьи. Но мне не слишком нравится. Впрочем, я ей тоже.

– Главное, что Алексис считает ее отличной партией. Ответ последовал со вздохом:

– Да, – вдруг девушка встрепенулась, вспомнила: – Мы забыли рассказать Алексису о наших завтрашних планах.

Зоя едва не застонала. Пусть присутствие Алексиса сковывает ее, но все равно никак нельзя было забывать об обязанности ставить его в известность обо всех задумках. Теперь обе оказались в неловком, затруднительном положении. Как могло случиться, что они обе вовремя не опомнились?

– По-моему, он прошел в кабинет, – решительно сказала Зоя, уже собравшись с духом. – Прямо сейчас к нему и пойду.

– Он не любит, когда ему мешают, – смущенно предупредила София. – Может, лучше утром…

– Вдруг он уедет до того, как мы встанем; так уже не раз бывало, – резонно напомнила Зоя. – Чтобы попасть в Афины до того, как на Акрополь ринутся толпы, мы должны выехать не позже половины восьмого. Иначе застрянем в утренней пробке, – и немного неуверенно спросила девушку: – А тебе самой хочется побывать там? Может, просто делаешь мне приятное? Я ведь там все видела.

София улыбнулась.

– Сама хочу, конечно. Я уже давно там не была. Зоя тоже улыбнулась ей.

– Тогда жди, я быстро.

Дверь в кабинет была плотно прикрыта. Она осторожно постучала, из-за двери раздался привычный отрывистый ответ.

Алексис говорил по телефону. Знаком пригласил ее войти, увидев, что она в нерешительности замерла на пороге, быстро закончил разговор на греческом языке – смысла сказанного Зоя не разобрала, добавил в конце «калиништа» и положил трубку.

– Простите, я вас прервала, – начала Зоя. – Не знала, что вы говорите по телефону…

– Я уже заканчивал, – ответил он. – Ничего страшного, – изучающе и немного странно посмотрел на нее. – Хотите о чем-то спросить?

– Дело в том, что мы с Софией хотели бы целый день провести в Афинах, если это, конечно, удобно…

Едва заметная улыбка на его лице была насмешливой.

– А если нет?

Зоя замерла, руки опустились.

– Что ж, не поедем, и все. Есть серьезная причина для отказа?

– Ничего в голову не приходит, – последовал совершенно спокойный ответ. – Мне просто хотелось посмотреть на вашу реакцию, – он не дал ей возразить. – Хотите посетить Плаку?

– Нет, только Акрополь и Агору. Мы даже успеем управиться до завтрака.

– Когда-нибудь там бывали?

– Несколько раз, – призналась Зоя. – Но все равно еще хочется. А София просто мечтает о поездке! Нужно только отправиться пораньше, чтобы опередить туристов.

– Мысль хорошая, – признал он. – Вообще мы можем вместе поехать в город, а потом после обеда я вас оттуда заберу. Попозже отправимся в Плаку, куда вы обе так рветесь. Лучше, если вы появитесь там в моем сопровождении, – он насмешливо выгнул бровь и взглянул на Зою. – Удивлены?

– Да, – призналась она. – Я не рассчитывала на столь быстрое согласие.

– Жаждали встать в оппозицию. Вы, англичане, ни о чем другом не думаете, это у вас в крови. Извините, что лишил вас удовольствия конфронтации. И еще: вы вовсе не обязаны всякий раз спрашивать моего согласия, если это касается обычных дел. Хотя, естественно, необходимо ставить меня в известность о чем-то из ряда вон выходящем.

– Почему вы так переменились? – ошеломленно спросила Зоя. – Всего несколько дней назад собирались вышвырнуть меня вон.

Его губы дрогнули.

– Ни один грек и в мыслях не позволит себе ничего подобного по отношению к женщине, даже если она того и заслуживает. Я только хотел присмотреться к вам, ведь поручаю вашей опеке свою сестру. Она мне слишком дорога.

– Я… вам признательна, – только и пролепетала Зоя. Теперь ветер подул совсем в другую сторону. Она смогла лишь прибавить: – Я собиралась взять машину, чтобы у нас не было сложностей с транспортом.

– Но они возникнут с парковкой. От Агоры можно пешком дойти до Акрополя, а потом найдете такси и поедете, куда пожелаете. В Афинах всегда полно машин, к чему еще одна? Безусловно, все расходы будут вам компенсированы.

Что могла сказать малышка Зоя против таких здравых суждений, кроме как согласиться с ними. Теперь, нужно честно признаться, она радуется предстоящему посещению Плаки. Она уже смирилась с тем, что Алексис притягивает ее, но чтобы вот так предвкушать счастье от возможности побыть вместе – это уже слишком!

Глава третья

Рано утром на завтрак подали только кофе и кулурия – круглое печенье. Зоя осталась довольна: она вообще мало ела, а по утрам аппетит отсутствовал из-за поздних обедов.

Алексис вышел к столу в темно-синем, безукоризненного кроя деловом костюме, сидевшем на нем как влитой. Бесспорно, Зоя никак не соответствовала ему своим скромным ситцевым платьем, скорее удобным, чем элегантным. София тоже была одета просто, но далеко не так дешево; она сияла, как утренняя заря. Глаза горели в предвкушении поездки.

В гараже «Мимозы» всегда стояло не менее пяти машин – от приземистого «Порше» до «Мерседеса», который обычно водил Яннис, один из самых расторопных слуг. Зоя уже знала, что все домашние обязанности строго распределены между прислугой. Каждый беспрекословно и точно выполнял все, что требовалось. В доме постоянно жила только Артемида. Остальные слуги были приходящими.

Алексис выбрал «Ренджровер». Зоя уже опробовала этот автомобиль, за рулем которого возникало особое чувство комфорта и полной безопасности, что она относила на счет его внушительных размеров и высокого кузова, хотя вряд ли Алексис выбрал эту марку по тем же соображениям. София пожелала сесть на заднее сиденье. Волей-неволей Зое пришлось занять место рядом с Алексисом, севшим за руль.

Небо было безоблачным, хотя кое-где в отдалении уже начинала клубиться легкая дымка. Они ехали вдоль окаймленных деревьями улочек Кифиссии, ведущих вниз к шоссе на Афины. Алексис молчал. «Весь в делах», – рассудила Зоя.

Проносились окрестные пейзажи, перед глазами возникло округлое плато Акрополя, гордо вознесшегося в центре города, увенчанного многовековой славой; вот – одетые хвойными лесами известковые холмы Ликабеттуса, названного так, потому что когда-то по нему бродили стаи волков, а позади – безбрежный лазурный простор Саронийского залива.

Городские магистрали уже были запружены автомобилями, шум нарастал. Для многих греков, сидевших за рулем, не существовало никаких ограничений скорости, они мчались, нарушая дистанцию безопасности, полагаясь лишь на спасительные четки, покачивавшиеся на задних стеклах. У Алексиса таких четок не было, но он гнал так же лихо и доставил их в Афины всего за полчаса. Распорядился, чтобы ждали его в половине четвертого у здания парламента в кварта ле Синтагма: нужно будет вернуться домой и переодеться перед поездкой в Плаку.

Услышав это, Зоя успокоилась. Не хотелось целый день, да еще и вечер быть в одном и том же наряде.

На крутой, выложенной мраморными плитами дороге, ведущей к величественной арке Пропилеи, уже появились такие же ранние пташки, но их было немного; вокруг царили тишина и покой. Реставрационные леса ничуть не портили вечную красоту Парфенона, не могли скрыть прозрачную плотность его колонн, вознесенных ввысь.

Зоя знала, что при постройке статуи и рельефы храма были ярко раскрашены, а внутренние перекрытия покрыты золотом. Сейчас от прежнего многоцветия ничего не осталось – лишь голый мрамор, который, постарев, из белоснежного стал бледно-золотистым. Великое счастье подойти к храму поближе. Издали не так видны отметины времени – трещины и повреждения.

Она решила, что самое время беспрепятственно обойти все залы музея и спокойно задержаться перед статуей Критского мальчика, не толкаясь, вволю полюбоваться безукоризненно плавными линиями прекрасного тела. Зоя могла так простоять все утро, но вряд ли это пришлось бы по вкусу Софии.

Выйдя на свежий воздух и глядя вниз на раскинувшийся город, она подумала, что такой дивный вид никогда не может надоесть. Современные архитектурные сооружения из кирпича и железобетона никак не нарушали потрясающую целостность всей застройки города. Повсюду витал дух истории. Подумать только, вон с того холма, что напротив Акрополя, святой апостол Павел проповедовал новое вероучение.

– Уже появились туристические группы, – поделилась наблюдениями София, разглядывая внизу дорогу, ведущую прямо к Одеону Аттических Иродов. – Может быть, лучше уйти, пока не так много людей?

Зоя не возражала. Все равно, когда станет людно, испортится все впечатление. Похоже, Парфенон, простоявший почти две с половиной тысячи лет, скоро обратится в руины.

– Так ты действительно собиралась в Агору? – спросила она на обратном пути. – Наверное, была там тысячу раз?

София покачала головой.

– Всего ничего. Конечно же, собиралась. Я готова пойти с тобой куда угодно. Ты так интересно обо всем рассказываешь!

Зое все еще было непонятно, как можно жить прямо у входа в обитель богов и не проявлять к этому интереса. Однако тут же предположила, что всякий избыток превращает божественное в земное. Жителям Афин все это просто досталось в наследство. Они были поглощены каждодневными заботами в суете современного города.

– Может, выпьем сначала кофе? – предложила она Софии, зная о ее пристрастии. Распорядок дня каждого грека размечен обязательными перерывами на чашку кофе. Разумеется, нужно поискать обычное кафе. Кафенион по традиции все еще продолжает оставаться местом, где собирается исключительно мужское общество. Зоя вынуждена была признать, что ей духу не хватит войти туда, что бы ни думал Алексис о ее воинственных наклонностях.

Старинная рыночная площадь показалась ей еще более шумной, чем прежде. Она нисколько не изменилась, полностью сохранив древний облик. Если не смотреть на толпу и не слышать звуки автомобильных клаксонов, то, закрыв глаза, можно легко представить, какой она была когда-то: менялы, брадобреи, торговцы скотом и овощами, перестук молотков в сапожных мастерских и звон кузнечных наковален. Только глаза откроешь и, вот жалость, – снова в двадцатом веке.

В музее уже роились туристы разных национальностей. Они старались все рассмотреть поближе, работая локтями, плечами и другими более деликатными частями тела, оттирая своих соседей.

Ее толкнули, и она тут же наступила кому-то на ногу, повернулась, чтобы извиниться, и увидела светловолосого молодого мужчину, по виду англичанина или американца.

– Извините, – сказала она, – я нечаянно.

– Это я стал слишком близко, – отозвался тот. – Ничего страшного. Вы такая легкая, – голубые глаза с искренним восхищением смотрели на ее лицо под копной вьющихся бронзовых волос. – Отстали от группы?

Зоя потеряла из виду Софию и никак не могла разглядеть ее в толчее.

– Нет, я здесь живу. Во всяком случае, теперь. Вы гораздо выше меня, – добавила она. – Посмотрите, пожалуйста, не видно где-нибудь такой невысокой темноволосой девушки в белом платье?

– Она стоит там, внизу, под портиком, – тут же ответил молодой человек. – По-моему, очень волнуется. Пойдемте.

Зоя бросилась за ним и сразу очутилась в объятиях Софии, которая явно привлекла к себе внимание трех итальянских студентов.

– Пойдемте отсюда, – предложил незнакомец. – Слишком много народа, затолкают.

Зоя не возражала, чтобы отвязаться от суетившихся поблизости итальянцев.

– Спасибо, – сказала она, когда они снова вышли на солнце. – Эти трое показались мне подозрительными.

– Они все время как-то странно причмокивали, – доложила София.

– Очень некрасиво, – с интересом она взглянула на молодого человека.

– Вы здесь отдыхаете?

– Нет, работаю, – ответил тот. – Я только вчера приехал и решил сразу пойти сюда. Между прочим, меня зовут Пол Кенон.

Знакомство состоялось, потому что Зое понравился этот застенчивый и ненавязчивый молодой человек. Он был ненамного старше ее.

– Чем вы занимаетесь? – поинтересовалась она.

– Агент по туризму. Приехал по обмену на полгода, приступлю к работе сразу после Пасхи. Еще не устроился окончательно. В Афинах я уже бывал, но очень давно, – он помолчал, внимательно разглядывая обеих девушек. – А вы?

– Зоя – моя подруга, – поторопилась с ответом София. – Она меня опекает.

– Точнее, я – компаньонка, – тут же добавила Зоя, увидев его удивление. – Конечно, такое занятие нельзя назвать работой, – она повернулась к девушке, улыбаясь. – Но София сказала правду, мы стали добрыми друзьями.

– Разве такое бывает в наше время? – спросил Пол. Они его явно заинтриговали. – Значит, вы живете как бы в качестве члена семьи?

– Зоя мне как сестра, хотя и не родная, – сообщила София, этими словами пролив бальзам на Зоино сердце. – Между нами нет никаких различий.

Он был изумлен.

– Так считают и ваши родители?

– У меня нет родителей, – призналась девушка. – Только старший брат и сестра, но она в Англии. Конечно, есть еще родственники, и не только в Афинах, – она приглядывалась к молодому человеку. – А у вас есть семья?

Готовность, с которой почти все греки рассказывают о себе, сочетается с неподдельным интересом к жизни других людей. Зоя с удивлением обнаружила, что застенчивая и робкая София вовсе не является исключением из общего правила. Всего за несколько минут та узнала, что Полу двадцать четыре года, он приехал из Кроули, где живет с родителями и двумя малолетними сестрами. Занимается туристическим бизнесом три года.

Зоя не посчитала предосудительным принять предложение нового знакомого пойти выпить кофе, тем более, что София ничего не имела против. Недалеко от Агоры они отыскали кафе в одном из переулков и провели там полчаса за приятной дружеской беседой.

Здесь царила иная атмосфера, каменные стены заглушали шум городских дорог. Отовсюду – с карнизов, решетчатых лоджий и балконов свешивались пышно цветущие растения, аромат жасмина и лаванды заглушал запах выхлопной гари. Неподалеку, прямо перед маленькой лавкой, несколько мужчин увлеченно следили за экраном переносного телевизора, стоявшего на ящике из-под апельсинов; тут же, буквально в двух шагах от них, показалась на пороге дома пожилая женщина, одетая во все черное, и стала сгребать мусор старинной метлой. Две разные эпохи естественным образом совместились.

– Что вы намерены делать дальше? – как бы между прочим спросил Пол, когда они стали собираться. – Не хочется расставаться. Может быть, нам где-нибудь и позавтракать вместе?

София была рада такому предложению. Пол – новый друг, почему бы не побыть с ним еще? Безусловно, Алексису не пришлось бы по вкусу такое случайное знакомство, но Зоя решила ничего ему не рассказывать. Зазорно не замечать дружеского расположения соотечественника.

И они прекрасно провели вместе следующие два часа. Пол показал свою осведомленность в мельчайших исторических подробностях, он прекрасно знал греческую мифологию. Наконец, они очутились в одном ничем особенно не примечательном открытом ресторанчике в квартале Синтагма: просто там оказались свободные места – все вокруг уже было занято проголодавшимися жителями и гостями Афин.

Обычно в послеполуденное время улицы замирали на два-три часа, хотя по проезжей части, казалось, движение никогда не прекращалось.

Зоя уже поняла целесообразность этого, на первый взгляд, продиктованного ленью и жаждой покоя, перерыва. Ведь гораздо лучше заняться делом ближе к вечеру, когда спадет жара и станет прохладнее.

Центр с тенистыми апельсиновыми деревьями и фонтанами был оазисом среди высотных современных домов и старинных гостиниц. Здесь находилось главное городское здание желто-коричневого цвета – бывший королевский дворец, а ныне парламент. Пол рассказал, что по легенде, которой он не совсем верил, место для будущей королевской резиденции выбрал сам молодой престолонаследник Ото. Он будто бы приказал развесить в разных местах города куски сырого мяса и доложить, где позже всего выведутся личинки мух.

Пол захотел заказать к муссаке бутылку ретцина. София и раньше знала о необычной терпкости этого вина и, едва заметно улыбаясь, наблюдала за первым глотком Пола, нисколько не удивившись, что тот сразу сильно поморщился.

– Тут нужна выдержка, – сказала она.

– Плюс изрядная доля мазохизма, – прокомментировал он, гримасничая.

София удивилась:

– Что это значит? – спросила она.

– Всего-навсего шутка, – пояснила Зоя и внезапно замолчала, завороженно уставившись на мужчину, который выходил из машины, только что притормозившей у обочины в нескольких метрах от них. – Да это Алексис, – оцепенев, еле выговорила она. – Каким образом он здесь оказался?

Алексис шел прямо к их столику, недовольно поджав губы, откровенно разглядывая остальных посетителей. Конечно, признала Зоя, здесь были только одни туристы, но зачем вести себя так вызывающе? Алексис окинул Пола явно недружелюбным взглядом.

– Стоило мне только повернуть к месту, где назначена наша встреча, как тут же заметил вас из машины, – сказал он с явным подтекстом. – Как вы здесь очутились?

– Просто зашли позавтракать, – ответила Зоя, изо всех сил стараясь сохранить присутствие духа.

– Мы проголодались, – отозвалась София, попытавшаяся как-то задобрить брата. – Муссака здесь вовсе не плохая. Алексис, Пол впервые в Афинах. Он тоже англичанин.

Пол встал, приветливо улыбаясь.

– Кенон. А вы, наверное, брат Софии? Кхеро поли, кирие Теодору. Алексис небрежно пожал протянутую руку, никак не отозвавшись на приветствие Пола на ломаном греческом языке.

– Вы друг Зои? – поинтересовался он. Пол рассмеялся.

– Надеюсь, стал им. И Софии тоже. Мне крупно повезло, что я встретил таких прекрасных девушек – будто выиграл миллион долларов!

– Я вас так понимаю, – в голосе Алексиса появились вкрадчивые нотки. – Вы турист?

– Нет, я здесь работаю. В бюро путешествий, – он назвал известную фирму, начиная чувствовать себя неуверенно из-за неискренного тона Алексиса. – Мы столкнулись в Агоре, точнее сказать, Зоя наткнулась на меня, – последние слова Пол произнес, повернувшись с улыбкой к Зое. – Просто знак судьбы! – перевел взгляд на собеседника. – Хотите верьте, хотите нет.

– Охотно верю, – темные глаза заглянули в зеленые с неприязненным укором. – Вы уже поели?

Это было скорее утверждение, чем вопрос. У Зои внутри все задрожало.

– Думаю, сейчас это уже не имеет значения, – холодно проговорила она.

Пол сделал невольный жест, протестуя, когда обе девушки встали из-за стола.

– Надеюсь, мы продолжим знакомство, встретимся с вами снова? – сказал он, обращаясь к Зое. – Конечно, когда вы освободитесь.

И вдруг та дала волю своему негодованию, не обращая внимания на откровенное недовольство Алексиса, выразительно вскинувшего брови.

– Я не против. Давайте сделаем так, я вам позвоню и мы точно договоримся. Где вы остановились?

Судя по обескураженному выражению лица Пола, записывавшего на клочке бумаги свой адрес и телефон, ее согласие было воспринято как простая ответная любезность. Алексис молча подождал, пока она спрячет записку в кошелек, затем указал на выход.

София удрученно плелась за ними к машине. Пол все еще стоял у столика и смотрел им вслед; когда машина тронулась, он взмахнул рукой на прощание. Зоя умышленно не преминула ответить тем же.

– Вы всегда так легко сходитесь с иностранцами? – натянуто поинтересовался Алексис.

– Хотите сказать, с мужчинами-иностранцами. – откликнулась она и услышала, как он шумно втянул в себя воздух.

– Прекрасно понимаете, что именно я хотел сказать!

Зоя старалась смотреть только на дорогу. Конечно, он имеет над ней власть чисто физического свойства, но она не позволит запугать себя из-за того, что откликнулась дружеским движением души.

– А что, собственно, в этом опасного? – заметила она. – Вокруг все время были люди. Во всяком случае, мне этот молодой человек насильником не показался. Он, так же как и я, приехал сюда работать, – тут же поспешила прибавить: – Думаю, мое занятие ничем не хуже других.

– Рад слышать, – прозвучало это слишком иронично. – Значит, звонить этому Полу не собирались?

Она сама не знала, но не видела причин исповедоваться.

– Я вообще этого не говорила. Между прочим, мы оба англичане, у нас много общего.

– Алексис, Зоя имеет право на личное время, – раздался с заднего сиденья голос Софии. Она явно расстроилась. – Я не ожидала, что все так кончится.

Зоя почувствовала угрызения совести и повернулась к ней.

– Выбрось это из головы. Мне хорошо с тобой! Поверь, если бы я не захотела, то не осталась бы здесь!

София благодарно, хотя и чуть настороженно улыбнулась в ответ.

– У тебя должно быть свободное время. Это нужно уладить, ведь так, Алексис?

Зоя уже жалела о сказанном. Она не чувствовала себя стесненной, а именно на это намекала София. Не та работа, когда сидишь от звонка до звонка и уходишь в одно и то же время.

– Обсудим это, – произнес Алексис, прекращая прения. Он говорил более отрывистым и холодным тоном, чем несколько дней назад. – Разумеется, ты права, София.

Откинувшись на сиденье, Зоя все-таки испытывала удовлетворение: оказывается, София умеет настоять на своем. В самом деле, не ходить же им целый год, уцепившись за юбки?

До виллы домчались гораздо быстрее, чем утром до Афин. Расстались до пяти часов вечера и пошли собираться. Приняв душ, Зоя выбрала костюм с короткими рукавами из отбеленного льна – самую нарядную вещь в ее гардеробе; к нему – тонкую желтоватую блузку-безрукавку с неглубоким вырезом и босоножки на невысоком каблуке.

Окинув себя взглядом, пришла к невеселому заключению, что оделась, желая одновременно угодить и Алексису и себе. Не все ли равно, как она выглядит? Нет, хотя она одета не вполне официально, но по виду – служащая, готовая исполнять приказания: ей сегодня разъяснили еще раз, что нужно знать свое место.

Зоя окончательно еще не решила, стоит ли звонить Полу. Ее сомнения, наверное, были скорее предчувствием новых осложнений, которые вовсе ни к чему. Если понадобится взять выходной, то она будет всякий раз отдельно договариваться. До сих пор у нее таких мыслей не возникало, она всегда была готова куда угодно следовать за Софией и Алексисом.

Плака расположена на северных холмах Афин. Зоя полюбила лабиринты улочек с многочисленными магазинами и невыветривающимся запахом жареного мяса и острых приправ, миниатюрные византийские церквушки и старинные городские дома. Последний раз она была в Плаке, когда получила диплом. Жила тогда в маленькой скромной гостинице, но из окон ее комнаты был чудесный вид на Акрополь. Она помнила свое первое впечатление: известно, что неприлично увлекаться беготней по лавчонкам, где торгуют сомнительным антиквариатом, сувенирами для туристов, майками с надписью «Люблю Грецию!», но ей все это доставляло только удовольствие.

Сегодня оказалось, что и Софии это нравится. Она никак не могла удержаться, чтобы не заглянуть по пути в каждую лавку. Алексис с полным пониманием отнесся к этому. Он был одет неброско – белые брюки, темно-зеленая рубашка, но своим видом привлекал внимание женщин. Зоя была уверена, что он это прекрасно сознавал, однако постаралась сделать безразличное лицо.

– Что-то вы совсем притихли, – отметил Алексис, когда София ринулась в очередной магазинчик, заваленный кожаными пальто, хотя вряд ли собиралась что-нибудь здесь приобрести по той простой причине, что никакой нужды в этом не было. – Скучаете?

– Ничуть, – возразила Зоя. – Это мой самый любимый район в Афинах.

– Он вам не кажется слишком людным и шумным?

– И да и нет, – ответила она. – Здесь уютно. Туристов многовато, но есть некоторые преимущества. Например, свежий воздух, нет гари.

– Действительно, – согласился он. – Скоро Афины станут пешеходной зоной, нужно ценить здоровье людей, как это делается в столицах стран Общего рынка, я сам видел.

– Вы, наверное, очень заняты делами компании, – искренне заметила Зоя. – Больше других.

Черноволосая голова склонилась.

– Деньги не освобождают мужчину от обязанности трудиться, они лишь избавляют от тяжелой физической работы. И я вовсе не собираюсь передавать бразды правления дяде и двоюродным братьям, хотя они явно не против.

– Значит, в деле вся семья? Бровь поползла вверх.

– Что тут странного?

– Ничего, это похвально, – откровенно призналась Зоя. – Я просто восхищаюсь тем, насколько в греческих семьях все связаны друг с другом.

– Точнее, спаяны, – поправил он.

Случайный прохожий задел Зою, Алексис взял ее под руку и отвел в сторону, к стене небольшого белого дома, двери которого выходили прямо на улицу. Продолжая слегка поддерживать ее за локоть, невозмутимо вглядывался в лицо.

– У нас разные жизненные пути. Я обязан об этом помнить. Что вы собираетесь делать через год?

Зоя сказала чуть осипшим голосом:

– Я уже говорила, снова стану учительствовать. Либо отправлюсь путешествовать, если представится возможность. Мир огромен. Пока жива, хочу повидать как можно больше.

– В вашем возрасте и мысли о смерти? – изумился он. – У вас вся жизнь впереди, – голос слегка изменился. – И любовь.

У Зои остро кольнуло сердце. Сказала про себя: «Тешится наивностью английской девчонки!». Попробовала поставить его на место:

– А мне показалось, что вы считаете любовь чем-то второстепенным в жизни?

– Я говорил, что она не главное в браке, а не то, что я презираю это чувство, – голос Алексиса мягко обволакивал Зою. – Вы когда-нибудь любили?

– Уже спрашивали однажды, – отрезала она.

– Разговор был о похоти, а не о любви, – возразил Алексис. – Еще раз повторяю, вы когда-нибудь по-настоящему любили мужчину?

Она чуть не утонула в глубине темных глаз, понадобилось волевое усилие, чтобы сбросить наваждение.

– По-настоящему – никого. Он был явно удивлен.

– Но хоть когда-нибудь думали, что любили?

– С кем этого не случалось? – ее дерзость была наигранной. – Эка невидаль! – успокоилась и коротко прибавила: – Не беспокойтесь, я не собираюсь обращать в свою веру Софию. В мыслях не держу, чтобы разрушить ее идеалы.

– Вероятно, исключение составляют ее представления о браке? Она вздернула подбородок.

– Ее мнение совпадает с моим.

– Следовательно, эту тему вы обсуждали?

– Только ради того, чтобы выяснить, что именно она думает по этому поводу.

– Ну и?..– поторопил он.

– Думаю, она сделает все, что вам придется по нраву, даже выйдет замуж за Орестеса Антониу. Но если вам небезразличны ее чувства, избавьте ее от сомнений на его счет, – Зоя говорила торопливо, стараясь быстрее излить все, что накопилось в душе, пока пламя негодования не успело как следует разгореться в глазах Алексиса. – Во всяком случае, он ей не пара!

Внезапно выражение недовольства сменилось усмешкой.

– Слышали бы Антониу, какого вы мнения о них!

– Я не имею в виду семью, – возразила Зоя. – Только самого Орестеса. Как говорится, он уже положил глаз на приданое Софии. Есть люди, жадные от природы.

Усмешка на лице Алексиса сменилась неопределенным выражением.

– Зоя, вы слишком доверяетесь своей интуиции. Разве она вас никогда не подводила?

Впервые он назвал ее по имени. Это прозвучало странно.

– Иногда ошибаюсь, – созналась Зоя. – Но не в этом случае. Орестес смотрит на Софию не так, как мужчина глядит на девушку, которая ему очень нравится.

– И как обычно бывает? Вы это видели сами?

– Да, случайно пришлось. В Англии у меня была подруга, – на ходу приврала Зоя, – жених которой смотрел на нее так, словно во всем мире не было ни одной другой девушки.

– А как же она на него смотрела?

«Насмехается», – подумала Зоя, но не смутилась, что поймана на лжи.

– Почти точно так же. У них была любовь.

– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – заявил Алексис. – Что касается Софии… – пауза, казалось, длилась вечно, наконец, он сдержанно сказал: – Я об этом подумаю.

– Только ради самой Софии, – быстро прибавила Зоя. – Кстати, где она?

– Известно, где, – ответил Алексис. – Вряд ли она заблудится, мы стоим у всех на виду.

С каким-то смешанным чувством облегчения и сожаления Зоя увидела Софию, выходящую наконец из царства пальто и курток. Алексис убрал руку, Зоя неторопливо пошла навстречу девушке. Заметив, что та возвращается ни с чем, спросила:

– Ничего не решилась купить?

– Я только смотрела, – заявила София. – Вообще-то мне пальто не нужно.

«Особенно из тех, какими здесь торгуют», – добавила про себя Зоя. В гардеробе Софии были только итальянские и французские вещи. Вот и сейчас она была одета в импортный трикотажный костюм из дорогой вискозы, который, несомненно, стоил целое состояние. Алексис был очень щедр, никогда не жалел денег на ее вещи, но все же хорошо бы знать, как он действительно относится к сестре. Если будет и дальше настаивать на кандидатуре Орестеса Антониу, то все станет ясно.

Глава четвертая

С наступлением сумерек начали зажигаться неоновые огни, из таверн и баров все громче разносилась музыка. На улицах стало людно. Почти одни туристы, так решила Зоя, ловя обрывки фраз на немецком, французском и еще каком-то языке, кажется шведском.

Пасху в Греции отмечают по православному календарю, она обычно бывает почти месяцем позже католической. Через неделю в городе негде будет яблоку упасть. София была права, сказав, что Зое в поисках временного пристанища вряд ли удалось бы сразу снять комнату по умеренной цене в такое время.

Таверна, в которую наконец Алексис привел их, чтобы перекусить, находилась в стороне от дороги. Это был висячий садик под навесом, везде по стенам – горшки с цветами, за столиками сидели человек десять, не больше. Отсюда открывался дивный вид на Парфенон, его подсвеченные колонны выделялись на фоне вечерней небесной синевы. Однажды в один из похожих вечеров, Зоя была готова поклясться, ей послышался легендарный Глас Мудрости, долетевший из долины Пникс.

Зоя подумала, что для человека, который выбрался в Плаку против собственной воли, Алексис слишком хорошо знает местные достопримечательности. Она наслаждалась тончайшим вкусом фаршированных мясом и рисом яиц под лимонным соусом, которые заказала для себя. Блюдо называлось совершенно сказочно – ювазлакия! Нужно как следует его запомнить на будущее.

– Сегодня у вас аппетит получше, – Алексис не мог не заметить, как быстро она расправилась с едой. Он подлил им еще чудесного наусского вина, прибавив: – Если хотите, пойдем в захаропластейон выпить кофе с баклава.

Зоя покачала головой. Ей никогда не нравились сладкие и липкие пирожные.

– Я сыта, спасибо.

– Обожаю баклава! – воскликнула София. – Алексис, я бы съела одно, пожалуй, – и тут же расхохоталась от удовольствия: – Вот! Видите, как я теперь хорошо знаю английский!

– Ошибаешься, – возразил брат. – Ты овладела только разговорным языком.

– Вы недовольны? – спросила Зоя. Он пожал плечами.

– Как я могу быть недоволен, если сам постоянно путаю наклонения? – заметив ее улыбку, вопросительно взглянул. – Разве не так?

– На мой взгляд, вы прекрасно говорите по-английски, – заверила Зоя. – Во много, много раз лучше, чем я по-гречески. У меня нет даже правильного произношения.

– Научитесь, – ответил он. – У вас еще много времени.

У нее был впереди целый год, и она не скрывала, что хотела бы научиться бегло говорить по– гречески ко времени отъезда из страны.

К половине двенадцатого они вернулись на виллу. По греческим меркам было еще не поздно, но София категорически заявила, что падает от усталости.

Девушка ушла к себе, а Зоя сразу же оказалась в щекотливом положении, когда Алексис предложил немного выпить перед сном. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы вечер закончился, но с другой – при известной потере бдительности это могло лишь прибавить ей сердечной боли. Алексис был внимателен сегодня вечером, он вел себя так, словно забыл о том, что сердился накануне. Но это мало что значило. Наверное, для такого человека это просто смена настроения ради своеобразия, ничего более.

Зоя решила, что лучше просто принять его предложение как само собой разумеющееся. Она устроилась на мягкой и очень удобной софе в малом салони. Алексис протянул ей стакан с бренди и в этот момент Зоя отметила, что они слегка соприкоснулись пальцами. Попробовав золотистый напиток, сразу же определила его отличную выдержку. Он был просто великолепен.

– Нравится? – спросил Алексис.

– Очень, – призналась она. – Хотя я в восторге от «Метаксы».

– Это и есть «Метакса», – сказал он. – Тонкое послевкусие. В этом я патриот, – он одобрительно окинул Зою внимательным взглядом. – Сегодня на вас очень элегантный наряд.

– Что вы, вещь неновая, – автоматически возразила Зоя и увидела, как покривились его губы.

– Почему англичанки не переносят комплиментов?

– Не знаю, – созналась Зоя. – Наверное, просто не привыкли к ним.

– Это правда, что ваши мужчины не умеют ценить женщин? Она рассмеялась.

– По-моему, они просто не умеют выразить своего отношения, у них не хватает слов. Ведь самый распространенный тип – сдержанный, молчаливый мужчина.

– Вам только такие нравятся?

– Все зависит от самого мужчины, – уклончиво ответила Зоя. – Одни нравятся, другие…

– Другие?..– переспросил он, когда она неожиданно умолкла.

– Они… другие, и все, – Зоя с волнением наблюдала за его спокойной улыбкой, желая теперь только одного – устоять перед соблазном и отправиться спать. Счет опять был в пользу Алексиса.

– В подобных случаях американцы говорят «попал», – заметил он. – Скажите, а к какому типу вы меня относите?

– Провокатора, – парировала она, рискуя вызвать на себя огонь черных глаз.

Все это время он стоял рядом со стаканом в руке. От обезоруживающей и слегка небрежной улыбки Зоино сердце внезапно глухо и больно забилось.

– Слово «провокация», – добавил он мягко, – имеет и другое значение. О нем я догадался с первой нашей встречи. В ту ночь, в саду, я хотел любить вас – и хочу того же сейчас. И вы меня хотите. Я вижу по глазам.

Ее сердце так застучало, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Зоя дрожащей рукой поставила стакан, почти ничего не соображая и не веря своим ушам.

– Кажется, мне пора пожелать вам спокойной ночи.

– Это потому, что я высказал то, что у нас обоих на уме? – Алексис все еще улыбался. – Меня влечет к вам точно так же, как вас ко мне. К чему притворяться?

– По-видимому, не к чему, – глухо сказала она. – Насколько я поняла, моя дальнейшая работа здесь связана с уступкой этому… влечению и соответствующими действиями с моей стороны?

– Возможно, вас ждет повышение по службе.

– Понятно! – она резко вскочила. – Тогда мой ответ вам: нет!

– Ответ на что? – поинтересовался он, не меняя тона. – Я ведь еще ничего у вас не просил.

Распирающее Зою негодование было вызвано и разочарованием и подлинным гневом.

– Вы слишком ясно сказали, чего хотите. Не теряете времени, кирие? Всего три дня прошло! Не верится!

– Я сам удивляюсь, – признался он, не моргнув и глазом в ответ на ее атаку. – Я стал сопротивляться этому через минуту после того, как мы первый раз расстались с вами, но бесполезно. Помню, вы сидели такая раздраженная, ваши волосы отливали чистой медью, глаза горели зеленым огнем, тогда я и понял, что желаю вас так сильно, как никогда до этого не желал ни одной женщины.

– Тем хуже, будете разочарованы! – Зоя была так оскорблена, что не понимала смысла собственных слов. – Утром я сразу же уеду.

– А как же София? – он не дал Зое ответить. – Вы убедили меня в том, что она нуждается в большей свободе. Если вы ее оставите, она вернется к прежней жизни.

Зоя сжала губы.

– Значит, вы в этом уверены?

– Это значит, что будет трудно найти другую компаньонку, которой бы я смог доверить Софию, как вам. Кстати, о ваших собственных потребностях. Тогда, ночью, вы ведь сказали, что они такие же, как и у мужчин.

Чего она только не успела наговорить ему той ночью? Зоя с трудом собиралась с мыслями. Неудивительно, что он ей припомнил те слова. Не привык, чтобы ему отказывали, это уж точно. Алексисы Теодору всех стран привыкли только брать все, что ни пожелают. Если бы не София, то она вообще ни минуты бы не колебалась, но как объяснить девушке причину столь внезапного отъезда, не сказав всей правды? Однако Зоя менее всего желала подорвать веру сестры в непогрешимость брата.

– Мне нужно все обдумать, – растерянно сказала она. – Вы поставили меня в ужасное положение! Вы вообще способны думать о чем-нибудь, кроме того, что вам хочется?

Его рот снова скривился.

– Есть определенные чувства, которые уже взяли верх над нами обоими. Думаете, я не способен разгадать желание, которое испытывает женщина? Да вы дрожите, даже если я к вам не прикасаюсь.

Как раз сейчас она вся тряслась. От гнева, решила Зоя, но знала, что это не вся правда. И его самонадеянность тоже обладала особым магнетизмом. Ведь она сама ввела ему в уши, что не имеет предрассудков по части свободы сексуальных отношений; хвастовство ударило рикошетом, она была унижена, если не сказать хуже.

– Я считаю, что вы меня неправильно поняли, – начала Зоя, запинаясь. – Я совсем другой человек. То, что я наговорила в ту ночь, нельзя было принимать всерьез. И уж тем более относить ко мне лично.

– Ты отстаивала право на свободу сексуальных отношений без всяких ограничений, – напомнил Алексис. – Я разделяю это мнение, – черные глаза сверкали. – Я хочу, чтобы ты наконец узнала, как грек может любить женщину.

Он приблизился к ней вплотную. Зоя отступила назад и натолкнулась на край софы. Протянула руку вперед, жалким жестом пытаясь остановить его, и увидела, как черты оливково-смуглого лица на мгновение напряглись, потом Алексис обнял ее и сильно притянул к себе.

Зоя сопротивлялась натиску ищущих губ, боясь, что переполнявшие ее чувства хлынут через край. Ноздри чутко уловили его запах, тело отвечало каждой своей клеточкой. Он был сильным, крепким, по-настоящему мужественным.

Понемногу отпор стал ослабевать, губы раскрылись его губам, и они слились, ее тело податливо затрепетало. Рука Алексиса скользнула по волосам, пальцы запутались в их неразберихе, он еще ближе притянул ее к себе, крепко держа другой рукой за талию.

Никогда в жизни Зоя еще не испытывала такого мощного и острого желания. Она чувствовала себя добычей в его руках, забыв о всяком сопротивлении, уступила, растворяясь в чувственном экстазе, который мог дать только этот мужчина.

Не прерывая поцелуя, Алексис слегка приподнял ее, они опустились на софу. От прикосновения к груди ее словно огнем обожгло; желанные ей длинные и напряженные пальцы ласкали кожу. Буквально по крупицам пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы удержаться на самом краю разверзшейся пропасти.

– Перестань, – прошептала она. – Пожалуйста, Алексис!

– Почему? – глухо спросил он. – Ты этого хочешь. Я чувствую, – он приподнял голову и взглянул на нее, глаза тлели жаркими углями. – Ты желаешь меня так же, как я желаю тебя. Только не лги!

– Нет, нет, – с трудом выговорила она. – Я ведь не дешевая девчонка, которая рада лечь со всяким мужчиной.

– Я, – заявил Алексис, – не всякий мужчина.

– Да, – согласилась Зоя, – но вы – мой работодатель. А это еще хуже. Как я могу быть компаньонкой Софии, если уступлю?

– Не путай разные вещи, – сказал Алексис. – Я доверяю тебе, потому что вижу, что ты действительно желаешь сестре добра. Но это не значит, что я не должен обладать тобой, – голос звучал хрипло. – Разве только что ты не отвечала мне как женщина?

Зоя постаралась выдержать пристальный взгляд и заставила себя честно сказать:

– Я еле устояла.

– Тогда почему ты не хочешь довериться своему сердцу? – продолжал настаивать он.

– При чем здесь мое сердце? – это уже была явная ложь, Зоя это прекрасно понимала, но зачем ему об этом знать? С его стороны влечение было чисто физическим, не связанным с глубокими эмоциями. Добившись своего, он утратит к ней всякий интерес. А Зоя была совершенно не готова к тому, чтобы после этого вести себя как ни в чем не бывало.

– При том, что сердце не обманешь, – заявил он. Протянул руку и, слегка касаясь ее губ, провел по их контуру; как только пальцы добрались до пульсирующей жилки за ухом, у Зои дрогнули мышцы живота, с губ слетел невольный стон.

Она закрыла глаза, голова кружилась, воля слабела, возбужденное тело вновь затрепетало. Алексис, наклонясь, схватил губами нежную мочку и начал слегка покусывать. Зоя потеряла всякое самообладание.

Она гладила жесткие и густые волосы, ласкала широкие плечи, чувствуя, как перекатываются мышцы на его руках, все сильнее прижимавших ее к себе. Он целовал нежно, губы дразнили, доводя Зою до исступления. Она уже не оказывала ни малейшего сопротивления, не могла оторваться от Алексиса, отвечавшего на ее ласки.

Зоя не промолвила ни слова, когда он снял с нее жакет, только вздрагивала от нежных прикосновений к обнаженным плечам. Кожу покалывало, словно по нервам пробегал электрический ток, его руки искали на спине застежку тонкой блузки. Теперь она позволяла ему делать с собой все что угодно: его желание было ее желанием.

Зоя напряглась, когда, расстегнув блузку, он дотронулся до обнаженной груди. Вздернувшиеся соски уже огрубели. Алексис коснулся их большим пальцем руки, и Зоя застонала. Руки его были удивительно чуткими, она изогнулась, дав им полную свободу действий.

Он спустил блузку с ее плеч, взял губами сосок, и Зоя почувствовала Невыразимое томление. Она приоткрыла рот в беззвучном стоне, словно агонизируя от деликатных прикосновений губ, языка, зубов. Он действовал не грубо, нежно и осторожно, но ее кровь кипела в жилах. Она уже окончательно потеряла способность плакать или смеяться, он положил руку ей на грудь, чаша которой уместилась в его ладони.

– Как ты прекрасна! Увидел тебя впервые и подумал: она подобна Афродите из пены морской. Агапи моу, дай мне узнать твое тело. Только любя, мужчина может познать женщину. Хочу брать тебя, чувствовать, как ты трепещешь, и слышать, как ты кричишь от счастья. Но только не здесь. Давай поищем более укромное место.

Он еще раз поцеловал ее, поправил на ней блузку и слегка отодвинулся, чтобы дать ей подняться, глаза продолжали мерцать, как угли под пеплом.

– Идем.

Зоя не шелохнулась, начиная только сейчас осознавать, как далеко они зашли. Ее желание ничуть не погасло, оно волнообразно расходилось по телу. Однако к нему примешивалось чувство стыда и растущего унижения. Три дня! И готова! Как оправдать скорую капитуляцию и допущенные вольности?

Брови Алексиса взметнулись вверх. В чем дело?

Она едва шевелила неживыми, словно картонными губами. С трудом выдавила из горла слова:

– Простите меня. Я не имела права так распускаться. Мне не удалось совладать с собой.

– Что с тобой? – спросил он. – Неужели все это из-за того, что я попросил перейти в другое место? Можем остаться здесь, если хочешь.

– Вы не поняли, – она выпрямилась, не удивляясь ватным ногам. Понадобилось огромное усилие, чтобы стойко удержаться, не отводя взгляда. Она судорожно перевела дыхание. Алексис рассматривал ее жесткими, сузившимися глазами.

– Я не хочу ничего. Только забыть о случившемся. Неожиданно чеканное лицо застыло.

– Неужели? А если я решил, что это будет иначе?

Растущее чувство горькой обиды выплеснулось потоком негодования.

– Просчитаетесь! Ничего у вас не выйдет. Да, признаюсь, я чуть было не потеряла голову. Вы ведь так опытны, если речь идет о…

– О том, как заниматься любовью с женщиной? – суховато предположил он, пока Зоя искала нужные слова. – Будь я неопытным, вряд ли бы вы реагировали подобным образом, – он резко взмахнул рукой. – Не думал, что вас забавляют такие игры с мужчинами.

– Это не игры! – бросила ему в лицо Зоя. – Просто я никак не могла справиться с собой. Пусть хоть это потешит вас. Не остановись мы вовремя, возможно, все бы уже совершилось. Поэтому, прежде чем судить кого-то, взгляните повнимательнее на себя!

– Уверяю вас, – сказал он натянуто, – это далеко не конец. Мы только начали. Значит, вам хотелось, чтобы я сорвал с вас одежду и тут же, прямо на полу, взял, как проститутку?

От издевательского тона она вся вспыхнула.

– Вот, оказывается, с кем вы меня равняете, – тихо начала Зоя. – Я для вас подстилка, как говорят у меня на родине. Так радуйтесь моему стыду! Я позволила себе забыться и прощения не жду.

Еще некоторое время в глазах Алексиса светилась злость, затем взгляд стал сардоническим.

– Во всяком случае, я даже доволен: кое-что удалось узнать, – сказал он. – В моих глазах вы остаетесь красивой, желанной молодой женщиной с сильной волей, я не могу вами не восхищаться, хотя и разочарован. И по-прежнему хочу вас, даже еще сильнее, может быть, оттого, что унижен.

– Я не собиралась вас унижать, – возразила Зоя. – Честное слово, нисколько!

– Однако это случилось, – он решительно сжал губы. – Вам был бы противен мужчина, воспользовавшийся подобным случаем, вы прекрасно знаете, чего хотите. Теперь вы свободны, можете идти куда угодно, но после всего, что случилось, пощады от меня не ждите. В следующий раз мы займемся любовью по-настоящему и произойдет это только потому, что вы сами того пожелаете, – он замолчал, приглядываясь к ней. – Не верите?

Зоя всплеснула руками.

– Не знаю, что и думать.

– И не думайте, – сказал он. – Только запомните: каждый из нас испытывает одно и то же чувство.

Зоя неуверенно подумала, что это далеко не так. Ее чувства к Алексису не сводились к простому физическому влечению, они могут стать еще серьезнее и глубже, если отношения продолжатся.

Нужно все тщательно взвесить, тысячу раз подумать, стоит ли дальше здесь оставаться. По всему было видно, что Алексис слов на ветер не бросает. Так недолго попасть в опасную передрягу. Ради чего, собственно? Если это случится, то ей придется очень горько пожалеть, так стоит ли игра свеч?

Понадобилось героическое усилие, чтобы пропустить мимо ушей робкий внутренний голос, шепнувший: «стоит».

Алексис не пошевелился, когда она, двигаясь как лунатик, подошла и взяла свой жакет, который он аккуратно положил на поручень софы.

– Осталось только пожелать вам спокойной ночи, – ей удалось справиться с голосом и движениями.

– Похоже, что так, – он казался безразличным. – Я бы не хотел, чтобы ты совершила ошибку, Зоя. Мы созданы друг для друга.

«Пустые слова», – растерянно подумала она. Такой мужчина, как Алексис, добившись своего, нисколько не пострадает, останется целым и невредимым, она – другое дело. Если честно говорить, она почти влюбилась в него еще до того, что случилось сегодня. Если бы пошла на огонь, зажженный им, то сгорела бы дотла.

Зоя удалилась, с трудом передвигаясь на подкашивающихся ногах. Ситуация просто ужасная. Нужно уезжать! Оставаться нельзя!

После бессонной ночи, проведенной в мучительных размышлениях, она наконец встала в семь часов утра, так ни на йоту не приблизившись к окончательному решению. София вытаращилась на нее, когда они расположились на террасе в ожидании утреннего завтрака.

– Что-то ты плохо выглядишь, – сказала девушка. – Нездоровится?

– Просто не в духе. Не беспокойся. Чем займемся сегодня?

– Нужно поехать в Психико к тетке. Я уже созрела для такого визита.

– Родственники вас тоже навещают? – полюбопытствовала Зоя.

– Если пригласит Алексис. Иногда он устраивает такие семейные сборы, но очень близких отношений мы не поддерживаем. Они завидуют его положению и богатству.

– Значит, родственники менее состоятельные люди?

– Нет, – она утвердительно кивнула. – То есть да.

– Давай не будем все время говорить по-английски, – предложила Зоя. – Без практики я не смогу научиться греческому, – произнесла, старательно выговаривая: – Боро на тилефониссо стин Англия, паракало?

София захлопала в ладоши.

– Конечно, можно. Алексис уехал, закажем частный разговор по международной линии прямо из его кабинета. Твои родители, наверное, волнуются, ждут от тебя вестей.

Зоя с горечью подумала, что на их долю достались бы гораздо большие волнения, если бы они узнали, в какое положение она попала. Ничего, конечно, сообщать родителям она не собиралась. Ей просто хотелось выговориться, но она не знала, как это сделать.

При одном воспоминании о сумасшедшей ночи у нее засосало под ложечкой. Неужели она была настолько слаба, что сама не смогла остановить Алексиса? Как беспомощно, жалко она сопротивлялась. А он с самого начала разгадал ее чувства.

Спасибо, что не воспользовался ее двусмысленным поведением, хотя сила – его стиль. Несомненно, он просто не способен на уговоры. Многие женщины посчитали бы за честь и расценили как комплимент любые поползновения со стороны Алексиса Теодору.

К счастью, она к таким себя не относила. Похоть она и есть похоть, как ни назови. Зоя была нужна Алексису только для того, чтобы утолить мужской голод. Ему надо было родиться в те времена, когда для таких услуг держали рабынь. Чувствовал бы себя как рыба в воде!

Однако она знала, что в ее рассуждениях есть изрядная доля неправды. Во многом его действия объяснялись ответной реакцией на призывные импульсы ее собственных желаний. Может быть, днем он и думать забудет о случившемся?

Вопрос остался открытым. При случае к нему нужно будет еще раз вернуться.

Чтобы позвонить домой, она подождала до восьми тридцати по британскому времени. Трубку сняла мать, сразу обрадовавшись голосу Зои.

– Плохая слышимость, – пожаловалась она после первых, обязательных в таких случаях вопросов. – Все время куда-то пропадает голос. У нас идет дождь. Стоит ли спрашивать, как у вас с погодой?

– Погода прекрасная, сухо и жарко, – подтвердила Зоя. – У папы все в порядке?

– Да, скучает. Он уехал часа полтора назад, пока нет толчеи. Ужасное движение!

– В Афинах не лучше. Целый день идут вереницы машин!

– Ты хоть не садишься за руль? – с беспокойством спросила мать. – Там ведь неправильное движение!

– Нас везде возит шофер, – эту маленькую ложь Зоя посчитала простительной: не хватало, чтобы мать беспокоилась на этот счет. Если бы она знала, что не дорог следует Зое опасаться. – Ладно, все в порядке, – добавила она бодро. – Давай заканчивать, мама. Плохо слышно. Позвоню на следующей неделе.

Положила трубку и почувствовала на мгновение накатившую тоску по дому. Сидела бы себе там и горя не знала. А горе было. Алексис явно не отступится от своих намерений. Все говорило в пользу того, что ему удастся при первой представившейся возможности повторить атаку.

Разум умолял: не дай ему такой возможности. Если избегать встреч с ним наедине, то он не сможет подступиться. Нельзя терять контроль над ситуацией, а был, был соблазн пустить дело на самотек. Но она справилась, решив, что всякая уступчивость ни к чему хорошему не приведет.

Перед вторым завтраком поехали в Психико. Ариадна Теодору оказалась женщиной лет пятидесяти с небольшим, знавшей английский. Она не слишком обрадовалась племяннице, но сразу же разразилась горячей и эмоциональной тирадой. Судя по тому, что поняла Зоя, Ариадна Теодору напомнила, что Алексису пора выполнить данное им обязательство и повысить жалованье дяде и двум двоюродным братьям.

Этот дом был очень красив, роскошно обставлен и находился в престижном районе города, поэтому Зоя посчитала женщину просто падкой до денег, а не действительно нуждающейся. Жизненный уровень семьи был иным, нежели у Алексиса и Софии, но не намного ниже. Просто есть люди, которые вечно всем недовольны.

Оказанный прием был не очень любезным, и Зоя была счастлива, что они наконец распрощались. София облегченно вздохнула, когда они сели в машину.

– Слава богу, с этим покончено, – откровенно призналась она. – Ты сама видела, что я старалась найти общий язык с тетей Ариадной, но она все так усложняет.

– Алексис знает о ее претензиях?

– Знает. Он взял в дело дядю Ламбиса, так как посчитал, что наш отец неправильно поступил, ничего тому не отписав, но в ответ ни малейшей признательности.

– Я думала, что у дяди с вашим отцом были равные права на наследство, – несколько неуверенно сказала Зоя, понимая, что вмешивается не в свое дело.

– Дядя уступил свою долю за наличность, – последовал ответ. – А потом об этом пожалел, когда увидел успех и прибыльность отцовского предприятия. Тогда он снова попросился в долю, но получил отказ.

Значит, Алексис старается соблюдать семейные обязательства, перешедшие к нему после смерти отца. Это говорило о многом, раз он, подумала Зоя, взялся выполнить обещанное, не рассчитывая на благодарность.

– Неисповедимы пути твои, господи, – заключила она. – Больше не стану корить тебя за то, что не поддерживаешь близких отношений с родственниками.

София рассмеялась.

– Что мне остается делать?

– Правильно говоришь, – Зоя была рада, что пришлось немного отвлечься. – Перекусить поедем домой?

– Я сказала Артемиде, что мы скоро вернемся, значит, нужно вернуться. Она расстроится, если некому будет съесть то, что она приготовила.

Артемида была кухаркой и вела домашнее хозяйство. По мнению Зои, это была неутомимая женщина. Вся ее жизнь была связана с «Мимозой», вряд ли она вообще когда-нибудь ее даже ненадолго покидала. Когда она не сможет больше выполнять своих обязанностей, то, наверное, ляжет и сразу умрет.

Зоя испытала шок, когда, вернувшись на виллу, застала там Алексиса. Она думала, что у нее есть еще несколько часов в запасе, чтобы подготовиться к конфронтации. Теперь боялась встретиться взглядом с черными глазами.

– Мы были у тети Ариадны, – объяснила София, когда брат спросил о причине их отлучки. – Зое тоже там не понравилось.

– Ничего удивительного, – жестко сказал он. – Во всяком случае, я рад твоей попытке наладить отношения, – перевел взгляд на Зою. – Что-то вы раскраснелись, – заметил он.

– Это от погоды, – заявила она. – Здесь всегда так жарко в апреле?

– Только в последние два года. Наверное, это связано с глобальным потеплением, – он замолк. – Вам просто необходимо как следует отдохнуть, после обеда идите к себе, задерните шторы и полежите. Это пойдет на пользу.

«Можно было бы не указывать», – подумала Зоя, но идея показалась не такой уж плохой. По крайней мере, не будет торчать у него на виду. Она украдкой взглянула на Алексиса, но ничего не поняла по загадочному выражению лица. Трудно было даже поверить, что всего несколько часов назад он страстно прижимал ее к себе и говорил все, что хотел. Словно дурной сон.

И тут поневоле вспомнилось… Память хранила прикосновение его губ, нежное тепло рук на ее груди. При каждом взгляде на Алексиса Зоя обмирала.

Второй завтрак превратился в медленную пытку. Не только потому, что Алексис казался совершенно равнодушным. Было заметно, что, несмотря на вчерашнее, у него улучшилось настроение. Зоя тут же дала себе приказ быть настороже и не падать духом. От случившегося оставался горький осадок. Сейчас самое лучшее – постараться обо всем забыть: пример был подан Алексисом.

Клятвы давать легко, выполнять трудно. К такому выводу она пришла позже, лежа в комнате с задернутыми, как было приказано, шторами. Тело было глухо к голосу разума. Алексис пробудил в нем томление, которое нельзя назвать страстью – это было нечто, еще неведомое Зое. Она влюбилась и не могла избавиться от этого наваждения. Она влюблена беззаветно, безнадежно.

Перед тем как прилечь, Зоя сбросила платье. Автоматически включившийся кондиционер овевал кожу свежим ветром. Она подумала, что легкое дуновение похоже на прикосновение пальцев Алексиса, которые были желанными, умелыми, то оживали, то замирали. Заниматься любовью с таким мужчиной – значит, поставить на себе небывалый эксперимент. Но этого не будет. Время упущено.

Дверь незаметно приоткрылась. Зоя ничего не видела, лежала, прикрыв глаза, погрузившись в размышления о душе и теле, постороннее присутствие обнаружилось, когда кто-то опустился рядом на кровать.

– Я не могу дольше ждать, – тихо сказал Алексис. – Я хочу тебя сейчас, агапи моу.

Глава пятая

Зоя не успела и подумать о сопротивлении, как уже очутилась в сильных руках. Она ответила губам Алексиса с той же страстью, мир вокруг перестал существовать, оба превратились в одно целое, хотели одного и того же.

На нем был только шелковый халат, который он мгновенно сбросил с плеч. Когда к ее телу прикоснулась его обнаженная горячая плоть, переполнявшие Зою чувства хлынули потоком. Тихим дрожащим голосом она повторяла: «Алексис…», а его губы целовали глаза, щеки, зубы покусывали мочку уха.

– Хотела сделать из меня куклу и дергать за ниточки, – глухо бормотал он. – Глупенькая! Поцелуй меня! Пусть губы сами скажут о твоих чувствах. Эти прекрасные, манящие губы могут сказать все!

Отвечать не было сил. Тело подчинялось, льнуло к другому телу, призывно прижимаясь. Пропала стеснительность, пришло острое ощущение освобожденности и ликования. Жизнь стоило прожить ради этой минуты, этого мужчины. Чудесный, умелый, неотразимый Алексис!

Он тихо и торжествующе рассмеялся. Опытными движениями снял с нее легкое нижнее белье и отложил его в сторону. Прикрыв глаза, она не уставала любоваться им: на мускулистом торсе рельефно выступали мышцы. Ее кожа была бледной в сравнении со смуглым телом Алексиса и словно светилась в полумраке спальни.

От его прикосновений тело вздрагивало каждым нервом, трепетало под уверенными, жадными пальцами.

Он исследовал каждый сантиметр ее тела, лаская все его изгибы и впадины, от этого она только постанывала и исступленно изгибалась, отдаваясь ласке всем своим естеством. Рукам помогали губы, а нежный чувственный язык распалил ее окончательно.

Алексис наклонился над ней, она чувствовала сильную мужскую тяжесть его тела, напору которого сопротивляться не могла и не хотела. Истомившись, влажно раскрылась ему в ожидании страстно желаемой плоти.

Она изогнулась, и он вошел в нее. Сначала движения были осторожными, затем ускорились, стали толчкообразными. В какой-то момент он замер, почувствовав, что причинил ей боль, но это длилось недолго, она улетучилась, они полностью слились воедино. Зоины ощущения не поддавались рациональному описанию, она их даже не могла себе вообразить: удары сердца нарастали, она стала двигаться в их учащенном ритме, в непроизвольной судороге впившись пальцами в его мощную мускулистую спину; вдруг сильная внутренняя волна подбросила ее, она не удержалась и закричала, волна достигла вершины и покатилась вниз вместе с горячим потоком радостного облегчения мужчины.

Первые минуты он лежал на ней, уронив ей на грудь гордую черноволосую голову. У Зои никаких сожалений не было, только чувство удовлетворения. Это состояние завершенности совершенно не походило на то, что она читала или слышала. Слов всегда не хватает. Тело чувствовало восхитительное насыщение. Ей тут же захотелось высказать Алексису свою любовь. Она его любит – это чистая правда. Никогда не думала, что можно так полюбить.

Зоя едва не выпалила ему все это, но он поднял голову и она не решилась. Она молча глядела в его черные глаза, но не могла ничего прочесть в них.

– Почему ты делала вид, что опытна в любви? – строго спросил он. – Ты ведь впервые легла с мужчиной?

Зоя судорожно сглотнула – внезапно пересохло в горле.

– Разве это так важно? – прошептала она. – Я тебя разочаровала?

Его губы дрогнули.

– Ты меня не разочаровала. Для мужчины лестно первым обладать женщиной, познать ее, понимая, что этого не делал еще никто. Ты дала мне такое наслаждение, которого я еще не испытывал раньше.

– Тогда скажи, – хрипло спросила Зоя, – почему ты сердишься?

– Ты меня обманула. Дала мне понять, что я могу взять тебя, – он держал ее голову в руках, чтобы она не могла отвернуться. – Почему ты это сделала?

Он приподнялся на локтях, но его тело все еще оставалось в прежнем положении. Она слегка пошевелилась и почувствовала, что его бедра ответили, он снова восстал. Оказалось, недовольство не было препятствием для повторения прежнего.

Его губы приоткрылись в ответ на ее вопросительный взгляд.

– Я снова готов. Разум часто отказывается управлять телом. Но сначала я жду ответа на свой вопрос.

Зоя старалась подобрать слова, одновременно осознавая, что в ней пробуждаются силы, вызванные растущим, настойчивым мужским напором. Совершенно инстинктивно она приняла удобное положение, желая снова ощутить его в себе, это был зов плоти. Он тихо и глубоко вздохнул и ответил ей, на этот раз он не был нежным, толчки были резкими и сильными, они вместе стремительно и пылко достигли вершины и пришли в полное изнеможение.

Некоторое время оба не имели ни сил, ни желания двигаться. В эти минуты Зоя почувствовала, что засыпает. Очнулась от дремы из-за резкого движения Алексиса, севшего на постели.

– Ты не дала мне устоять перед соблазном, – грубовато сказал он, – чтобы я окончательно потерял самоуважение. Знай, я бы никогда не притронулся к тебе, если бы ты рассказала мне о своей девственности.

Зоя с трудом подняла руку и дотронулась до его спины, он сидел, отвернувшись.

– Когда-нибудь это же должно было произойти, – пробормотала она.

Алексис обернулся, по щекам заходили желваки, он окинул взглядом ее тело.

– Но с тем, кто стал бы твоим мужем, а не со всяким мужчиной.

– Ты не всякий мужчина, – ее голос почти срывался. – Неужели моя девственность все так меняет? Я та же, которой ты хотел овладеть прошлой ночью.

– Ошибаешься, – возразил он, – ты совсем другая. Ту я придумал. Чего ты хотела этим добиться?

– Ничего, – ответила она. – Я об этом просто не думала. Никаких целей не преследовала, – приподнялась на локте, начиная стесняться своего обнаженного тела. То, что Алексис был раздет, также смущало. Для него все, что произошло между ними, было не в новинку. – Ничего не могла поделать с собой, – добавила Зоя.

– Значит, прошлой ночью хватило выдержки устоять, – подчеркнул он. – Почему сегодня ты уступила?

– Отказала сила воли.

– А может быть, ты хотела связать меня обязательством?

– Неправда! – Зоя отчаянно пыталась опровергнуть обвинение. – Мне ничего от тебя не нужно!

Ни капли нежности в черных глазах.

– Ты уже получила право попросить меня о чем-нибудь. Может быть, по этому случаю кое-что имеешь в запасе?

Мгновение она бессмысленно смотрела на него, стараясь справиться с тем, что на нее навалилось. Над головой собирались грозовые тучи.

– Нет, – ответила оцепенело.

– К сожалению, как ты, наверное, заметила, я не подумал о предосторожности. В наши дни это безумие. Допускаю даже, что… – он замолчал, выразительно передернув плечами. – Поздно опомнился.

Зое хотелось одного: скрыть растущую растерянность, не выдать ее голосом.

– Этого не может быть. Даже если… – она замолкла, почувствовав, как от его взгляда резко свело желудок.

– Если будет… – продолжил он. Она закончила фразу:

– То это будет не твоя, а моя забота.

Он сдержал дыхание, рот сжался так, что побелели губы.

– Ты считаешь меня мужчиной, который не способен взять на себя ответственность подобного рода?

Зоя беспомощно посмотрела на него.

– К чему об этом говорить, если даже нет повода? Строгие губы иронически поджались.

– Ты так легко ко всему относишься?

Зое пришлось признаться, что она считает его предположение просто невероятным. Немыслимо было и оставаться в одном доме с Алексисом. Если у него было желание раньше, то теперь, безусловно, оно пропало полностью. Однако неприятные чувства, всколыхнувшиеся в Зоиной душе, не могли стереть счастливых воспоминаний.

– Лучше всего мне уехать, – сказала она, растягивая слова. – Нужно только подыскать подходящее объяснение для Софии, например, что мама заболела и тому подобное.

Алексис накинул халат, лежавший рядом, и завязывал пояс вокруг талии.

– Сейчас не время для таких решений. Сегодня вечером я занят, придется подождать до завтра, тогда как следует обсудим ситуацию.

Он скользнул напоследок невыразительным взглядом по ее лицу и быстро пошел к выходу.

Как только за ним захлопнулась дверь, Зоя откинулась на подушку. Из-за пережитого она чувствовала себя опустошенной. Что бы там ни было, здесь оставаться нельзя.

* * *

Назавтра ждал сюрприз – неожиданно приехала Криста. Алексис отсутствовал, поэтому встречать путешественницу должны были девушки. Зоя нервничала.

– Приехала взглянуть, как вы тут устроились, – сообщила Криста несколько извиняющимся тоном. – Решила, что нам нужно лично объясниться. Наверное, все время ругали меня всякими нехорошими словами из-за того, что Алексис не был в курсе нашего предприятия?

– Было немного, но недолго, – согласилась Зоя, не видя оснований сглаживать происшедшее. – Ситуация была подходящая.

– Все же вы убедили моего брата разрешить вам здесь остаться, – с удовлетворением отметила Криста. – Как это удалось?

– Сначала София стала умолять его оставить меня здесь, – сказала Зоя, тут же вспомнив, что должна как-то объяснить девушке свой, отъезд, и быстро добавила: – У меня испытательный срок.

– Раз он пошел на такое, то вряд ли теперь переменит решение, – Криста покачала головой, несколько смущенная всем этим. – Когда он первый раз позвонил мне, то бы непреклонен.

– Полагаю, он рассердился на то, каким образом все было устроено. Только вечером, во время обеда, сказал, что решил не отправлять меня обратно.

– Так быстро перемениться! Вы его очень убедили.

София по-детски хихикнула.

– Зоя сказала Алексису, что не подчинится ему. Вряд ли он когда-нибудь слышал такое.

– Не могу представить, – Криста смотрела на Зою с признательностью. – Мне кажется, что я сделала во всех отношениях правильный выбор.

Зоя взглянула непонимающе.

– Во всех отношениях?

– Нужна была девушка, которая бы не поддалась Алексису и одновременно была хорошей компаньонкой Софии.

– А мы целый вечер были в Плаке, – вставила София. – Зоя уговорила Алексиса поехать с нами.

– Ничего подобного, я не уговаривала, – поспешно возразила Зоя. Во взгляде Кристы неожиданно появилась настороженность, она заметила, что Зоя покраснела.

– Алексиса нельзя уговорить, он делает только то, что захочет.

– Разумеется, ему захотелось побыть вместе с Софией, – согласилась Зоя и увидела в изгибе губ Кристы неуловимое сходство с братом.

– Разумеется, – пауза, затем тон переменился. – Пробудете здесь целый год?

Зоя попыталась внести ясность, чтобы не быть заподозренной в безделье.

– Если ничего не случится.

София посмотрела на нее с внезапным беспокойством.

– Что может случиться?

– Год – это слишком много, – попробовала выпутаться Зоя. – Во мне скоро не будет никакой нужды.

– Нет, это не так! – убежденно воскликнула София. – Ты моя самая лучшая подруга! Я не хочу расставаться с тобой!

Зоя с горечью подумала, что с обстоятельствами Софии придется считаться. Ожидания Алексиса обмануты, а это значит, что он решил не церемониться. Зоя пропустила гол в свои ворота.

– Как было бы чудесно, – тараторила девушка, – если бы ты вышла замуж за Алексиса. Тогда мы стали бы настоящими сестрами.

Сознавая, что Криста наблюдает за ней, Зоя искусственно рассмеялась.

– У тебя есть сестра.

– Которую она почти не видит, – мягко заметила Криста. – Кстати, Алексис скоро женится. Лучше Леды Казанцы ему не найти.

Зоя удивилась внезапной спешке, но постаралась сохранить безразличный вид. Неужели Криста почувствовала, что ее отношение к Алексису выходит за рамки приличий? Потом, если эта Леда так подходит ему, то почему он раньше не спешил с браком?

Лицо Софии вытянулось.

– Мне такая сестра не нужна. Очень задается! Криста рассмеялась.

– Есть отчего задаваться. Немногие гречанки могут похвастать такой свободой, которую имеет она. Это будет прекрасная жена для такого мужчины, как Алексис.

– У меня сложилось впечатление, – осторожно заметила Зоя, – что ваш брат – сторонник традиций.

– Вы имеете в виду, что он предпочел бы женщину-домоседку? – Криста покачала головой. – Такая женщина сразу бы ему наскучила. Я хорошо узнала брата за эти последние годы, когда наша семья воссоединилась. Ему нужна жена по его меркам. Леда не только красива, но и умна. Она знает английский и французский, уже многое повидала, путешествуя по свету, хотя ей всего двадцать пять лет.

– Вы хорошо ее знаете, – пробормотала Зоя, задыхаясь от острой душевной боли.

– Когда она приезжает в Англию, то иногда останавливается у нас. Родители живут в Афинах. Казанцы очень влиятельные люди.

Зоя прибавила бы: и очень состоятельные. Это подразумевалось само собой. К тому же, кажется, у них чисто европейский взгляд на мир, если родной дочери они предоставили полную свободу действий. Утешало только то, что эта девица не нравится Софии. Но это было не столь важно и никак не могло повлиять на собственную Зоину ситуацию. Главное, чтобы ее отъезд не вызвал никаких подозрений, для этого потребуется большая изобретательность.

Криста перевела разговор на другую тему. Если закрыть глаза на некоторые детали, то ее отношение к Зое оставалось прежним – дружеским и сердечным.

– Вот удивится Ал… кирие Теодору, когда увидит вас, – заметила Зоя, чуть не сбившись на фамильярный тон.

Криста добродушно повела плечами.

– Алексис привык к моей самостоятельности. Я могу даже остаться здесь на Пасху и выписать сюда мужа. Ему пора взять отпуск.

– Через неделю поплывем на острова, – сказала София. – Почему бы вам с Дэвидом не присоединиться к нам?

– Соблазнительно, – согласилась Криста. Посмотрела на Зою. – Вы тоже с ними отправитесь в путешествие?

– Разумеется, – заявила младшая сестра. – Мы ее здесь не бросим!

– Я здесь на особом положении, – призналась Зоя, чувствуя, что нужно найти отговорку. – Совсем не ожидала, что буду жить в роскоши.

– Не поверю, что вы ожидали жизнь, полную лишений, – последовала сухая реплика. – Вы ведь хорошо были осведомлены о положении нашей семьи.

– Да, конечно, но я рассчитывала просто на удобства. Ни о чем сверх того и не помышляла. Мне очень повезло, и я вам признательна, кирия, за все, что вы для меня сделали. Поэтому, – прибавила она со значением, – боюсь, затянет в пучину роскоши.

Криста позволила себе улыбнуться:

– Вряд ли вам это грозит, вы умеете плавать.

– Зоя прекрасная пловчиха, – заявила София, не поняв переносного смысла сказанного. – Она учит меня плавать стилем баттерфляй. Хочешь взглянуть?

– Обязательно, – милое, как у Софии, но уже зрелое женское лицо приобрело выражение мягкой снисходительности. – Но для этого я должна надеть что-нибудь более подходящее. Все еще чувствую себя усталой путницей.

Зоя отметила, что Криста выглядела изящно в светло-зеленом льняном платье классического кроя, великолепные черные волосы искусно уложены, макияж безукоризненный. Неизвестно, был ли Дэвид Таунсенд богачом девятнадцать лет тому назад, но в настоящее время он вряд ли бился за кусок хлеба. На это указывал и вид лондонского дома и самой супруги.

София приняла участие в настоящем спектакле, который прошел с успехом. Зоя убедилась в том, что девушка стала более уверенной, начинала оправдывать ее надежды. А ведь Зоя совершенно о ней забыла. И из-за чего? Из-за нескольких минут сомнительного удовольствия, полученного от мужчины, которому она безразлична.

Небольшая поправка: удовольствие не было сомнительным, если честно признаться. Любовные ласки Алексиса были желанными, тело все еще вздрагивало от воспоминаний. Если и было что-то не так, то исключительно по причине ее собственной неловкости. А ведь ничего подобного могло бы и не произойти, узнай Алексис о ее девственности.

Он еще не приехал, когда она часов в семь вечера, отправилась к себе в комнату под тем предлогом, что собиралась написать письма. Зоя горестно подумала, что Алексис отсутствует из-за нее. Может быть, он даже надеялся, что она уберется из дома, пока его нет. Если бы нашелся удобный и простой способ, то она бы это сделала ради его блага. Удерживала лишь мысль о Софии.

Зоя намеревалась увильнуть от обеда, сославшись на головную боль, но потом отвергла эту идею как унизительную. Необходимо вести себя, как обычно, до тех пор, пока все не устроится. Поскольку она звонила домой только вчера, вряд ли удастся сослаться на болезнь домашних. Лучше попросить кого-нибудь из подруг позвонить сюда и сообщить, что случилось непредвиденное. Не что-то жуткое, но достаточно серьезное, чтобы оправдать немедленный отъезд.

А что сказать подруге, которую Зоя попросит помочь? Вопрос сложный. Куда ни кинь, всюду клин. В ее распоряжении есть еще дня два, за которые нужно что-нибудь придумать. Так дальше жить невозможно.

Вся продуманная система действий рухнула, когда Зоя, случайно заглянув в салони, неожиданно застала там хозяина дома, хотя была уверена, что тот к обеду не приедет. Она решила, что отступать некуда, тем более что Алексис, стоявший возле стенного бара, уже налил себе стакан и, повернув в ее сторону голову, смотрел на Зою с непонятным выражением.

– Хотите узу? – спросил он.

Зоя стойко выдержала взгляд черных глаз.

– Если можно, джин с лимонным соком.

– Как хотите, – он бросил лед в стаканы, в один из них налил приготовленную смесь и подошел к ней.

Зоя взяла стакан из его рук; живо вспомнилось прошлое – неужели всего два дня назад? Напитки, та же комната. Она даже присела на своем прежнем месте, хотя это произошло совершенно случайно. По крайней мере, хотелось так думать.

В своем выбранном наугад платье из набивной ткани цвета бирюзы с довольно глубоким вырезом на груди, открывающим хрупкие ключицы, она чувствовала себя незащищенной под его пытливым взглядом. Волосы были зачесаны назад, чтобы не торчали завитки, хотя это мало помогло. Теперь Алексис стоял слишком близко, она боялась встретиться с ним взглядом, тихо пробормотала слова благодарности, не поднимая глаз выше средней пуговицы на его светлой шелковой рубашке.

– Нам нужно кое-что обсудить, – сказал он решительно. – Ты…

– Наконец-то, вот вы где! – Криста в элегантном белом платье без рукавов из шелкового трикотажа появилась на пороге. Она скользнула взглядом по Зоиному лицу и подошла к брату.

– А мы думали, ты решил уехать!

– У меня были дела, – ответил он. – Артемида мне рассказала о твоем приезде. Почему ты ничего предварительно не сообщила?

– Это было спонтанное решение, я приехала вместе с Ледой, – ее глаза были почти такими же, как у брата, но с более мягким выражением. – Знаешь, она гостила у нас на прошлой неделе.

Приход Софии помешал ему ответить, хотя Зоя видела, что лицо его было недовольным. Может, это из-за новости, которую сообщила сестра? Значит, Леды Казанцы не было в стране до сегодняшнего дня, следовательно, внимание было уделено Зое – хорошо, что узнала. Хотя, наверное, он держит в запасе еще дюжину предполагаемых невест. Однако с уверенностью можно было сказать, что она к таковым не принадлежит.

За столом Алексис, как обычно, был любезен. Зоя попросила, чтобы они разговаривали на своем родном языке, но ее пожелание проигнорировали. Все трое были двуязычными. Зоины познания в греческом были в зачаточном состоянии, и она решила, что имеет смысл помолчать. Однако все равно чувствовала себя лишней, чего до сих пор не замечала.

Алексис заявил, что места на яхте всем хватит, когда София повторила свое предложение, чтобы Криста и Дэвид отправились с ними в круиз.

– Будут только близкие друзья, никаких деловых знакомств, – добавил он. – Я хочу сделать передышку.

– Не имеет смысла откладывать, – Криста помолчала, потом, как бы между прочим, сказала по-английски: – Леду пригласишь? Прекрасная возможность для вас побыть вместе.

Строгие губы Алексиса вытянулись в тонкую линию. Он ответил тоже по-английски:

– Так не годится. Криста, ты вмешиваешься в мои дела. Я сам все решу в свое время.

– Безусловно, – сестра нисколько не смутилась. – Только не тяни с этим.

– Завтра в полночь начинается Страстная Неделя, – сказала София, обращаясь к Зое, пока брат окончательно не разозлился. – Очень религиозные люди будут говеть весь великий пост, а такие, как мы, будут поститься только в последние дни. Ты, конечно, можешь есть скоромное.

Учитывая, что к этому времени ее здесь уже не будет, Зоя решила, что все это не имеет особого значения. Спокойно сказала:

– Я бы хотела придерживаться ваших обычаев.

Казалось, злость Алексиса на сестру на мгновение поутихла, он искоса посмотрел на Зою.

– Ко времени сказать, что всю Страстную Пятницу мы соблюдаем полный пост, – заявил он. – Вы собираетесь и его придерживаться?

Намек на то, чтобы она уехала до этого? Зоя так поняла. Из гордыни громко сказала:

– Почему бы нет? Я ведь тоже христианка.

Короткий кивок головой ничего не означал. Зоя старалась не смотреть в сторону Кристы, подозревая, что та может неправильно понять ее готовность участвовать в пасхальном ритуале. Криста, кажется, догадалась, что ее чувства к Алексису сильнее тех, что должна испытывать прислуга. Оставалось только надеяться, что она хотя бы не узнает, насколько они овладели Зоей.

Ее подозрения подтвердились позже, когда Криста предложила составить ей компанию, прогуляться перед сном по саду. Алексис был этому удивлен, но ничего не сказал. Они покинули салони, оставив его допивать бренди в компании с Софией.

Выждав немного, Криста, как и предполагала Зоя, коснулась щекотливой темы. Ее тон был любезным, но намерения не оставляли сомнений.

– Зоя, вы увлечены моим братом, и я хочу вас сразу предостеречь, – начала она. – Понимаю, что он мужчина интересный, но крайне нежелательно, чтобы он стал воспринимать вас не как одну из своих служащих.

– Раз зашел разговор, то скажите, почему вы считаете, что я увлечена им? – сдержанно спросила Зоя, решив не показывать своих обид.

– Вы здесь всего несколько часов.

– Этого вполне достаточно, чтобы заметить, как вы реагируете на упоминание его имени, – Криста замолчала, словно подбирая подходящее выражение. – Я жалею вас и не желаю зла. Алексис обязан быть с вами внимательным и снисходительным, но только ради самой Софии, поверьте. Если и проявляет к вам чисто мужское внимание, – а это он умеет, я знаю, – то лишь потому, что так ведет себя всякий мужчина при виде милого личика и стройной фигуры.

Голос Зои ударил ей в уши:

– Хотите сказать, не преминет воспользоваться случаем? Оставим в покое мои моральные устои, но разве их нет у вашего брата?

Криста усмехнулась:

– Я знаю только одно – большинство мужчин одинаковы в отношении секса.

– Значит ли это, что и ваш муж не составляет исключения?

– Безусловно. Дэвид не добродетельнее других.

– Это весьма циничный взгляд.

– Скорее реалистический. Вы очень привлекательны, молоды и не скрываете чувств к Алексису. Почему бы ему не поддаться искушению?

Зою обескуражил намек на то, что у нее душа нараспашку. Криста жестоко ее одернула.

– В таком случае, – сказала Зоя, – гораздо предусмотрительней было нанять такую компаньонку, которой бы никто не соблазнился.

– Среди соискательниц таких было предостаточно, – признала Криста, – но они не отвечали другим критериям. Я предпочла взять вас на это место, потому что из всех, с кем я беседовала, вы показались мне самым ответственным и разумным человеком. Ведь София уже успела к вам привязаться, да и вы, я уверена, испытываете к ней искренние дружеские чувства. Я только прошу, не забывайте о цели своего приезда и о возможности потерять место.

– А вас не смущает, что это может расстроить Софию, которая дорожит нашими отношениями?

Криста внезапно остановилась, лицо ее стало жестким.

– Она скоро утешится.

Зоя уже сожалела о сказанном. Зачем было приплетать сюда Софию?

– Прошу прощения, – сказала она сдержанно. – Я была не права.

– Да, это так, – Криста помолчала минуту, словно что-то выжидая, потом вздохнула и медленно двинулась вдоль тесной аллеи. – Не обижайтесь, просто примите к сведению, что между вами и Алексисом ничего быть не может.

Зоя поняла, что возражать, отрицая свои чувства, бесполезно. Кристе не откажешь в проницательности.

– Я приму это к сведению, – сказала она. – Не беспокойтесь. Не буду стремиться пробудить к себе интерес такого мужчины, как кирие Теодору, если, конечно, он сам не снизойдет до меня.

– За обедом вы назвали его по имени, – в отместку, но вежливо заметила Криста. – Это не могло быть вашей инициативой, следовательно, вы получили разрешение. Алексис совершенно не терпит фамильярностей, значит, относится к вам иначе, чем к остальной прислуге. Его интерес мне понятен. Но поверьте, он не пойдет дальше этого.

Они дошли до часовни. Криста решила, что пора возвращаться обратно, она казалась удовлетворенной, – высказав все, что считала нужным. Зоя плелась позади, в душе все клокотало. Как бы там ни было, но эта женщина не имела права читать ей мораль. Конечно, работу Зое предложила она, но хозяином теперь является Алексис.

Алексис. Все замыкается на Алексисе. Криста разгадала его интерес, но неверно истолковала. Его истинный интерес в том, чтобы найти выход из сложившейся ситуации, которая, мягко говоря, была деликатной.

Когда они возвратились, Алексис сидел в салони в полном одиночестве. София, по его словам, отправилась спать. Прищурившись, он внимательно оглядел обеих дам.

– Как прогулялись? – спросил он.

– Чудесно, – спокойно ответила сестра. – Только я все еще чувствую себя усталой. Если вы не против, то последую примеру Софии и покину вас.

– Пожалуйста, – сказал брат. – Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить.

– Я тоже хочу пожелать вам спокойной ночи, – безразличным тоном произнесла Зоя.

– Постойте, – это был приказ. – Мне нужно с вами кое-что обсудить.

Криста, уже было направившаяся к выходу, замерла, неуверенно переводя взгляд с Алексиса на Зою с плохо скрываемым интересом. Зоя не отвела глаз. Любопытно, как поступит Криста?

Той же было неловко остаться и этим выдать свою озабоченность, поэтому она предпочла удалиться. Алексис жестом предложил Зое присесть, подождал, пока за Кристой закрылась дверь, явно не желая, чтобы та услышала их разговор. Зоя разглядывала его смуглую шею, приказывая себе не обращать внимания на судороги в желудке. Скорее всего, сейчас она услышит, что должна уехать.

– О чем вы говорили с Кристой? – в лоб спросил он, пытаясь встретиться с ней взглядом.

– Что вы имеете в виду? – спросила Зоя. – Мы просто прошлись.

– Не верю. Тебя выдает лицо. Я хочу знать, что она тебе сказала.

– Почему бы не спросить ее об этом? – уклончиво ответила Зоя. Его тон не изменился.

– Я тебя спрашиваю. А это значит, что я жду ответа! Зоя разозлилась. С нее довольно!

– Как же, отказать самому Алексису Теодору! – язвительно заметила она. – Так вот, на сей раз ничего не добьешься. Хочешь знать, о чем мы говорили, спроси сестру, она расскажет!

Он вскочил, когда она еще не закончила фразу, быстро подошел к ней и крепко обнял. Впился поцелуем в губы Зои, у той слова протеста застряли в горле. Когда она перестала сопротивляться, он ослабил объятия и слегка отстранился, заглядывая ей в глаза своими, мерцающими черными углями.

– Говори!

Пораженная до глубины души, Зоя с трудом сказала:

– Если хочешь знать, она предостерегала меня, чтобы я не увлеклась тобой. Где она была раньше? Может быть, ее присутствие позволило бы нам избежать многих неприятностей.

– То, что произошло между нами, все равно должно было случиться раньше или позже, – последовал жесткий ответ. – Почему Криста заподозрила сердечный интерес, ты ведь ей ничего не говорила?

– Она просто догадалась. Видно, я не умею скрывать свои чувства.

– Так ты, значит, испытываешь ко мне чувства? – он прищурился.

– Не будь смешным! – Зоя стремилась восполнить урон, нанесенный ее самолюбию. – Меня бес попутал, и все.

Руки, обнимавшие ее за плечи, дернулись.

– Не смей, – заявил он, – разговаривать со мной в таком тоне! Я могу многое стерпеть, но не позволю, чтобы женщина говорила мне в лицо, что я смешон!

– Прости, – Зоя извинилась холодно, но искренне. – Я не хотела этого говорить.

– Тогда зачем сказала? – его раздражение нарастало. Он резко отстранил ее от себя, повернулся и взял оставленный стакан, стиснув его так, словно хотел раздавить.

– Ну-ка сядь, – сказал он. – Давай поговорим.

Зоя подчинилась по той простой причине, что ноги ее не держали. Она почувствовала, что дело приняло скверный оборот. Алексис продолжал испытывать к ней физическое влечение, это было очевидно, когда он обнял ее несколько минут назад. Сам ведь говорил: тело не всегда подчиняется разуму. Она его тоже желала, даже слишком, в чем не хотела себе признаться. Но это было иное желание – то, которое является неотъемлемой частью любви.

– Как только подыщу подходящий предлог для Софии, сразу уеду, – тихо сказала Зоя. – Я только не хочу, чтобы она узнала правду. Ты согласен?

Алексис полностью овладел собой, лицо было невозмутимым.

– Естественно. Она узнает то, что должна узнать, – пауза была короткой, затем он сказал тоном, не терпящим возражений: – Свадьба состоится, когда мы вернемся из круиза.

Глава шестая

Зоя не могла бы сказать, как долго она просидела, оглушенная внезапной тишиной. Мысли путались. Подумать только, она встретила этого мужчину всего неделю назад!

Еще неделю назад знать не знала, что существует такая любовь – пронеслось в голове. Но это было безответное чувство. Алексис сделал ей предложение исключительно из соображений долга.

– Слишком благородно с твоей стороны, – наконец вымолвила она, – хотя не вижу необходимости заходить так далеко. Ты мне ничего не должен.

В черных глазах отразилось скрытое беспокойство.

– А если ты уже носишь под сердцем моего ребенка? Об этом не подумала?

– Не дай бог, – сказала она, в мыслях суеверно скрестив пальцы. – Между нами огромная разница.

– Никакой разницы. Какой бы я был мужчина, если бы стал ждать результатов собственного поступка, не подумав о предварительной компенсации?

– Я не нуждаюсь в компенсации! – она бестолково пыталась переубедить его. – Знаю, что для тебя любовь не главное в браке, но для меня нет. Потом, Алексис, я не принадлежу к твоему кругу. Как ты, в твоем положении, женишься неизвестно на ком, да еще родом из Англии?

Некоторое время он молча наблюдал за ней.

– А твой отец тоже считает себя неизвестно кем? – спросил он. Зоя покраснела.

– Нет, конечно. Я не это имела в виду.

– А что ты имела в виду?

Она беспомощно развела руками.

– Тебе нужно жениться на ровне. Выбрать женщину, знающую местные обычаи. А я даже не могу объясниться по-гречески.

– Станешь практиковаться и со временем все придет. Ведь привыкают же люди к вашим обычаям. А чем ты хуже других?

– Люди это люди. Просто у тебя иное представление о браке. Для тебя жена – твоя собственность, как и для любого мужчины. Я же понимаю брак как партнерство, когда обе стороны имеют равные права.

– Возможно, поэтому в твоей стране так много разводов, – он сделал нетерпеливое движение рукой. – Пустой разговор!

– В котором нет ни слова любви, – решительно добавила Зоя. – А без любви я никогда не выйду замуж.

Строгие черты его лица странно передернулись.

– И ты даже можешь лишить ребенка фамилии отца?

– Надеюсь, никакого ребенка не будет, – снова повторила Зоя. – Зачем нам связывать друг друга, ведь потом будем только сожалеть. Тем более, если предположение не подтвердится.

Алексис продолжал пристально разглядывать ее.

– Ты говоришь, что согласишься, если беременна?

Разве это она говорила? Зоя уже ни в чем не была уверена. Она вовсе не думала о замужестве, впуская его в свою постель; желала одного – избавиться от томления, которое он в ней пробудил. Прошлой ночью и даже сегодня все ее мысли были сосредоточены на поиске выхода из ситуации, в которую она попала. Как теперь ни с того ни с сего решать вопрос будущего замужества?

– Я должна уехать, – хрипловато сказала она. – Больше ничего не желаю.

– Нет, – тон был недвусмысленным. – Я запрещаю.

– Как ты можешь помешать мне?

– Могу и хочу, – настаивал он, – я должен.

– Как ты себе это представляешь? Запрешь меня? Но тебе придется это объяснить Софии!

– Она должна знать правду, – согласился Алексис. – Представляю ее потрясение, если она узнает, что ее новая драгоценная подружка не только легла в постель с мужчиной до свадьбы чуть ли не в первую встречу, но еще и отказалась принять его предложение, когда тот пожелал искупить свою вину.

Зоя судорожно сглотнула комок, застрявший в горле. София будет не просто потрясена, это – страшный удар. Конечно, плохо, что ей придется узнать, что Зоя не тот человек, которому можно доверять. Но будет гораздо хуже, если она поймет, что ее брат – соблазнитель.

– Я не верю, что ты способен сказать ей такое. – запинаясь, проговорила Зоя.

Жесткая, язвительная линия рта не дрогнула.

– Выбирай, – он ждал ее ответа, принимая молчание за капитуляцию. – Когда ты точно будешь знать, беременна или нет?

Зоя слегка покраснела.

– Через неделю.

– В это время мы будем на борту «Гестии», – короткая пауза. – Подождем.

Она подумала, что это похоже на отсрочку приговора. Многие назвали бы ее дурой, которая отказывается от счастья, плывущего прямо в руки, но разве брак строится на таком шатком фундаменте? Даже если она узнает, что забеременела, то все равно постарается, чтобы он оставил в покое пресловутое чувство долга. А пока попытается вести себя так, словно ничего не случилось, это необходимо ради Софии.

Зоя не заметила, как встала.

– Если это конец, – сказала она почти беззвучно, – то спокойной ночи.

Пошла к выходу, Алексис не стал ее задерживать. Он неподвижно сидел, глядя, как она в последний раз посмотрела на него и закрыла за собой дверь. Его лицо было строгим и отчужденным. Он сделал широкий жест, который был тут же отвергнут. Его самолюбие было уязвлено.

Наступила Страстная Неделя, которая действительно оказалась скорбной. Зоя никогда не умела притворяться, и ей стоило огромного труда вести себя естественно и непринужденно, когда рядом был Алексис. София, казалось, ничего не замечала, но было видно, что Криста не обманывалась на ее счет, хотя ничем не выдавала себя.

Сутки поста в Страстную Пятницу не были для Зои тяжким испытанием, ей совсем не хотелось есть. С церковных колоколен раздавался поминальный звон, в котором звучала та же глубокая скорбь, что и две тысячи лет назад. Зоя почувствовала, как прониклась духом печали, инстинктивно воздерживаясь от шуток и пустой болтовни. Они с родителями всегда присутствовали на богослужении, особенно на Пасху, но никогда до этого она не ощущала столь полной погруженности в ее атмосферу.

По предложению Алексиса все отправились в Афины посмотреть крестный ход, который обычно начинался и заканчивался в кафедральном соборе. Зое показалось, что предложение было сделано ради нее, потому что все остальные не раз видели это зрелище, и она была благодарна за это.

Они расположились на балконе отеля «Гранд Бретань», возвышавшегося над Синтагмой; внизу уже толпились люди. Стойкий запах горящих углей витал над районом, на который опустилась таинственная дымовая завеса, сквозь нее мерцали и светились тысячи зажженных свечей.

Появился кортеж во главе с солдатами национальной гвардии в серебристых касках. Тут же заиграл духовой оркестр, исполнявший траурный марш из «Героической симфонии» Бетховена, стройными рядами медленно прошли бойскауты, гвардейцы и корпус милосердия. Другой оркестр шел под звуки «Похоронного марша» Шопена, за ним – шеренги военных, потом показались дети, одетые в фиолетовые накидки и державшие в руках зажженные факелы, освещавшие широкоплечую фигуру священнослужителя, который нес простой деревянный крест.

Зоя подумала, что все пережитое ею раньше не шло в сравнение с тем, что она чувствовала сейчас. Казалось, две тысячи лет клубились дымкой. Полная тишина воцарилась вокруг и все преклонили колена, когда показался усыпанный цветами и покрытый плащаницей Гроб Господень, который несли на плечах священники в белых одеждах.

Алексис дотронулся до ее плеча.

– Хочешь, присоединимся к процессии, когда они повернут к собору? – тихо спросил он.

– Да, охотно, – ответила Зоя, вытирая слезы, которые сами собой текли из глаз. – Прости, я расчувствовалась. Не думала, что со мной такое случится.

Было слишком темно, и она не разглядела выражения его глаз, но рот больше не казался жестким.

– Не ты одна находишь церемонию трогательной и печальной, – признался он. – Завтра в полночь город оживет, жизнь вернется в прежнее русло.

Зоя последовала за ним туда, где ожидали София с Кристой, размышляя попутно о том, что сказанное касается большинства людей. Но ее жизнь никогда уже не вернется в прежнее русло.

Алексис настоял, чтобы все четверо держались друг друга, когда пойдут вместе с тысячами людей вслед за Гробом Господним вдоль улиц города. Каким-то чудом им удалось даже попасть внутрь собора, и они увидели, как патриарх пропустил гроб в царские врата, там же он сменил свою золоченую тиару на черный повседневный клобук, чтобы благословить верующих и благовествовать Воскресение словами святого апостола Павла из Послания Коринфянам.

Зоя вспомнила этот псалом на английском: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся…» Когда же тленное сие облечется… в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: «поглощена смерть победою». «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?».

Полночным бдением завершился дневной религиозный ритуал; Теодору возвращались в Политию. По дороге перебрасывались короткими фразами. Сидя сзади вместе с Софией, Зоя, казалось, дремала, прикрыв глаза, но на самом деле пыталась коротать время в поисках выхода из ситуации. Самое реалистичное решение: кончить все разом, сбежав до начала круиза, и обрести наконец душевный покой. Останавливала, как всегда, мысль о шоке, который пришлось бы пережить Софии.

Но тут же возникал беспощадный вопрос: не предлог ли это? Может, она просто хочет остаться? Может, вопреки всему ждет, что беременность подтвердится, и хочет принять предложение Алексиса? Зоя потеряла доверие к себе самой.

В этот вечер Алексис не пытался ее задержать. Она пожелала всем спокойной ночи, Криста выглядела умиротворенной, а Софии вообще ни до чего не было дела, она устала и хотела спать. Лежа без сна, Зоя подумала, что ей опять не суждено провести спокойную ночь.

* * *

Дэвид Таунсенд приехал только в субботу вечером и не скрывал, что особенно не спешил. Это был ладно скроенный блондин лет сорока, все еще осознававший свою привлекательность, покорившую в свое время сердце Кристы. Оказалось, он находит общий язык с Алексисом, а к Софии относится с почтением.

Вполне вероятно, что Криста поделилась с ним своими соображениями, хотя Зоя не была уверена, но в его поведении это проскальзывало. Несколько раз за обедом она замечала, как Дэвид присматривается к ней, стоит Алексису повернуть голову в ее сторону. Нужно признать, что взгляд Дэвида не был настороженным, но он очень смущал Зою.

В одиннадцать часов всей компанией отправились в Афины, на сей раз на вершину Ликабеттуса.

Церковь Святого Георгия, расположенная на самом верху горы, была слишком маленькой, чтобы вместить всех прихожан. К тому же сюда устремились тысячи афинян, выстроившихся вереницей, которая сверху казалась змеей, ползущей по склонам, покрытым хвойными деревьями. Незадолго до полуночи в церкви погасли огни, символизируя мрак смерти, через минуту раздались возгласы «Кристос анести! Кристос анести!», от подножия холма вверх стали одна за другой зажигаться свечи и вскоре вся вершина, усыпанная людьми, ярко озарилась.

Рассыпавшийся в небе фейерверк положил начало резкой перемене настроения плотно сбившейся внизу толпы, которая взорвалась ликованием. Свет от свечей обрамлял восторженные лица золотым ореолом, колеблющиеся язычки пламени свечей лизали волосы и одежду, становясь очень опасными в движущейся толпе.

Зоя оторвалась от компании, подхваченная людским водоворотом, в котором звучало дружное «Кристос анести!». Этот же клич непроизвольно слетел и с ее губ. «Алитос анести о Кириос!» – «Господь воистину воскрес!» – вокруг нее смеялись и целовались люди. Кое-как выбравшись из общего потока, она отошла в сторону и сразу же столкнулась с Полом Кеноном, случайно оказавшимся поблизости.

– Фантастика! – воскликнул он, стараясь перекричать звон колоколов, оружейные залпы и пароходные сирены у причала Пиреуса. – Вы здесь одна?

Зоя покачала головой и пальцем показала, откуда пришла.

– Остальные там. Мы потерялись в толпе.

– София тоже здесь? – живо спросил он.

– Она вместе с братом, – тут она увидела, что ее пыл угас. – Там еще сестра и зять. Нужно поскорее найти их. Наверное, уже хватились меня.

– Вы обещали позвонить, – напомнил Пол. – Я здесь уже кое с кем свел близкое знакомство после того, как мы встретились. Хорошо бы всем вместе собраться.

Зоя предположила, что имеется в виду и София. Девушка всю эту неделю ни разу не вспомнила о Поле, скорее всего, ее интерес был недолгим. Зоя решила не оправдываться, что не выполнила своего обещания, это прозвучало бы неискренне. В таких делах хитрить не надо.

– Боюсь, это невозможно, нас не будет в Афинах, – сказала Зоя. – В понедельник отправляемся в круиз.

– Счастливица! – в его голосе звучала нотка зависти. – У вас отличное место, стоит миллион!

Зоя улыбнулась.

– Действительно, хорошее. Вам желаю такого.

– Спасибо, – он шел рядом с ней, пробираясь сквозь толпу по людной улице. – Мне тоже в эту сторону, – Пол придержал Зою за талию, когда она споткнулась о каменный край тротуара. – Держитесь! Здесь нельзя падать, потом не поднимешься!

Он отпустил ее и пошел впереди. Зоя обрадовалась, когда увидела шедшего им навстречу Алексиса, хотя не встретила ответной реакции. Судя по выражению лица, он был недоволен, что она не одна.

– Я старалась выбраться из толпы, – начала оправдываться Зоя, хотя это было лишним, когда Алексис подошел к ним вплотную. – Помните Пола Кенона?

– Помню, – в поблескивающих черных глазах застыло однозначное выражение. – Скажите, какое совпадение: вы встретились в такой толчее!

– И, правда, – согласился Пол. – Я был со своими знакомыми, но мы потеряли друг друга из вида, когда двинулась толпа, – он грустно взглянул на Зою, поняв, что нужно расставаться. – Надеюсь, получите удовольствие от круиза. Может быть, встретимся, когда вы вернетесь?

– Это, – строго заявил Алексис, – исключено, – он взял Зою за руку и так сильно сжал, что у нее, наверное, остался синяк. – Пошли.

Зоя позволила ему увести себя, посчитав неуместными обиды и протесты. Алексис не признавал слова «случайно» применительно к отношениям мужчины и женщины, а сейчас и подавно, когда их собственные взаимоотношения приобрели сомнительное равновесие. И все же он не имел права обращаться с ней, как с нашкодившей школьницей.

– Мне больно, – сказала она громко из-за уличного шума. – Алексис!

Он молча повернулся и втащил ее за собой в какую-то крытую нишу в дверном проеме, приподнял и страстно поцеловал, что тут же нашло горячий отклик в ее душе и теле. Когда он отстранился, она не смогла выговорить ни слова.

– Ты моя! – он скрипнул зубами. – Тебе не нужен другой мужчина.

– Пол просто случайный знакомый, – возразила Зоя. – Он мне безразличен. Он вообще больше интересуется Софией, чем мной, – увидела, что Алексис нахмурился и быстро прибавила: – То есть я хотела сказать, что она тоже не испытывает к нему никакого интереса.

– Надеюсь. Хватит… – он не договорил и тряхнул головой. – Нужно найти остальных.

Зоя невесело предположила, что Алексис вообще старается избегать иностранцев. Претензии на то, что она принадлежит только ему, были отнесены ею на счет обыкновенного мужского эгоизма; самолюбие Алексиса отвергало мысль о том, что ему можно предпочесть кого-то другого. Что ж, таков был этот мужчина, которого она полюбила. Остается только надеяться, что он вскоре будет свободен от обязательств перед ней.

Они быстро нашли Кристу, Дэвида и Софию, ждавших на прежнем месте. Криста окинула обоих взглядом, который Зоя назвала бы ханжеским, но ничего не стала говорить, только заметив, что рада тому, как легко нашлась Зоя.

Лишь когда на них упал свет фонарей по пути к машине, Зоя разглядела след своей губной помады в уголке губ Алексиса и поняла, почему Криста с осуждением смотрела на них. Ну вот, теперь она знает все или почти все. Сейчас Зоя была уверена, что та ей этого не простит.

В воскресенье все отдыхали. Зоя днем стала укладывать кое-какие вещи, которые она собиралась взять с собой в путешествие, а София, сидя в кресле напротив, подавала ей советы. Ее собственные вещи должна была уложить попозже Артемида. София заметила, что экономка могла бы помочь и Зое, стоит только намекнуть.

– Я приучена к самообслуживанию, – пояснила Зоя. – Ты – совсем другое дело. Так воспитана.

– Считаешь меня ленивой? – забеспокоилась девушка. – Может, мне стоит начать убирать за собой?

Зоя рассмеялась и покачала головой.

– Ты просто прелесть! Приберешь за собой постель, Артемида тут же бросится ее перестилать, и так далее.

– Правильно говоришь, она обидится, – согласилась София. – Зачем ее расстраивать лишний раз?

На этот раз Зоя постаралась сделать серьезное лицо.

– Конечно, ты права.

Она уже заметила, что София стала со временем увереннее говорить по-английски, хотя сохранялся все еще заметный, но довольно приятный акцент. Даже Криста, девятнадцать лет прожившая в Англии, полностью не избавилась от него. Такой же акцент звучал в интонациях Алексиса, особенно, когда он начинал говорить быстро и горячо, что придавало ему еще больше привлекательности в глазах Зои. Если бы только…

Она попыталась прогнать прочь уныние, внезапно напавшее на нее. Будь что будет.

Криста настояла, чтобы чай на террасе был подан на английский манер в пять часов вечера для всех желающих. Она даже привезла с собой свой любимый сорт. Выйдя из дома вместе с Софией, Зоя внезапно впала в еще большее уныние, увидев женщину, оживленно беседовавшую с Алексисом; она сразу же догадалась, кто это.

Леда Казанцы была всего лишь на год-два старше Зои и выглядела так, словно сошла с журнальной обложки. Великолепные черные волосы, искусно уложенные в прическу, мягкими волнами обрамляли головку. Зоя тут же устыдилась своих вечно растрепанных и непокорных косм. Когда они познакомились, в глазах Леды, сверкавших топазами, появилась некоторая враждебность.

– Вы, должно быть, – заявила она холодно, – безумно счастливы, заполучив такое выгодное место. Я очень удивилась, когда узнала, что Алексис согласился принять вас, – последнее было с улыбкой сказано в адрес Алексиса. – Нет, я знала о планах Кристы, конечно.

Зоя удивилась, почему она ему об этом тогда не сообщила? В этот момент она не могла разобрать, что он думает и чувствует по этому поводу; его лицо оставалось невозмутимым. Непонятно, то ли Леду позвали в гости, то ли она зашла без приглашения? Последнее было маловероятным. Наверное, догадалась Зоя, Криста взяла дело в свои руки, желая напомнить брату, где следует искать выгоду.

Зоя тут же извинилась и оставила их. Несколько позже София разыскала ее у часовенки.

– Я все обегала, а тебя нигде нет, – сказала она. – Почему ты так быстро ушла?

– Почувствовала себя лишней, – честно призналась Зоя.

– Как это? Ты сейчас член нашей семьи. – София села рядом, задумчиво приглядываясь к ней. – Тебе здесь не нравится? У тебя совершенно другое настроение, почему?

– Да нет, – быстро возразила Зоя, причем, наверное, слишком быстро, чтобы девушка поверила. – Я не хочу мешать.

– Ты здесь три недели. Почему только сейчас чувствуешь себя лишней? – София не решалась сказать прямо из-за своей стеснительности. – Из-за Леды?

Зоя изобразила улыбку и выразительно повела плечами.

– Ей не нравится, что я здесь живу.

– Не ее дело судить – нравится, не нравится, – пренебрежительно заявила София. – Ты вообще на нее не должна обращать внимания! Ни под каким предлогом! – успокоилась наконец, добавив: – Она завтра не поедет с нами, хотя Криста пыталась убедить Алексиса, чтобы он пригласил ее. Криста стала настаивать, но ей все равно ничего не удалось добиться, ты же знаешь неуступчивость Алексиса, – девушка помолчала, а потом спросила совершенно иным тоном: – Скажи, Зоя, тебе нравится Алексис?

– Конечно, – честно призналась та. – Он поступил очень великодушно, позволив мне здесь остаться после всего, что я наговорила в первый день.

– Я не об этом спрашиваю. Ты считаешь его привлекательным?

– Он очень привлекательный мужчина, – выдохнула Зоя. – Кстати, представляешь, вчера я опять в самом прямом смысле наткнулась в толпе на Пола Кенона. Он расспрашивал о тебе.

София мгновение казалась озадаченной, затем лицо неожиданно расцвело.

– О, это тот, которого мы встретили в Агоре? Я совсем о нем забыла. «Тем хуже для Пола», – подумалось Зое. Она встала, опасаясь, что София вернется к прежней теме.

– Смотри, какие тучи. Вот-вот хлынет дождь. Пойдем в дом, не то промокнем.

Неясно, поняла ли девушка ее уловку, но не возразила. И все же у Зои остался на душе осадок – кажется, София ее раскусила.

Уже две ночи подряд ложились очень поздно, точнее, очень рано, поэтому все старались прихватить час-другой утреннего сна. Собирались приехать на Пиреус к восьми часам утра, чтобы попасть на «Гестию» раньше других приглашенных пар. На яхте были две одноместные и четыре двухместные каюты, не считая кубрика и помещения для судовой команды. Зоя узнала об этом у Софии. Что ж – дорогая мужская игрушка.

Встав около шести, Зоя обнаружила, что ночью прошел дождь, воздух посвежел, ярко заиграли краски умытого сада. Все было залито солнечным светом такой ослепительной прозрачности, что Зоя тут же пожалела, что не взяла с собой фотоаппарат. Пошла за ним и столкнулась лицом к лицу с Алексисом, выходившим из салони.

Он был в белой майке и светло-голубых джинсах, которые так выгодно подчеркивали ширину плеч и узкие бедра, что Зоино сердце забилось сильней, чем от его объятий. Она вдруг почувствовала, что нелепо выглядит рядом с ним в своей нарядной дамской блузке.

– Для нас круиз – дело обычное, – сказал он, словно угадав ее мысли. – Одеваемся поприличнее только к вечеру. Днем тебе будут нужны джинсы или шорты и купальник.

Он загородил ей дорогу, наблюдая ее замешательство с иронической улыбкой.

– Не хмурься. Я прекрасно понимаю, что нельзя афишировать наши отношения. На «Гестии» ты должна полностью расслабиться и отдохнуть. Хватит ломать голову над тем, чего еще нет и в помине.

Кому он это говорит – себе или ей? Настроение испортилось. Может, он и прав, но ей трудно все это выбросить из головы. Слишком хорошо она его знала, чтобы надеяться на то, что худшее позади.

– Постараюсь, – ответила Зоя, борясь с желанием выпалить, что не хочет ехать в круиз. Дело было даже не в Софии, он ни за что не позволит ей остаться на вилле.

Причина не в том, что ей там нечем будет заниматься. При первой подвернувшейся возможности она тут же сбежит из дома, не взирая на последствия.

Появилась Артемида с кофе и кулурия для них двоих. Зоя слышала, как кухарка встала еще несколько часов назад, но по ней этого не было видно – никаких признаков усталости. София сказала, что Артемида в их отсутствие займется генеральной уборкой. Женщина приветливо улыбнулась Зое, поблагодарившей за кофе.

– Артемида редко кому улыбается, – заметил Алексис, когда та ушла.

– Ты имеешь в виду чужих?

– Всех, – добавил, понизив голос: – Она будет в восторге, если здесь появится маленький ребенок.

Зоя постаралась придать голосу твердость.

– Даже если он зачат в грехе?

– Когда узнает, что грех прикрыт, примет безо всяких. Она давно ждет не дождется.

– Наверное, надеется, что ты женишься на гречанке. Например, на Леде Казанцы.

Алексис насупился.

– При чем здесь Леда?

– Ты же собирался на ней жениться, – продолжала настаивать Зоя, одержимая неожиданно горячим желанием знать всю правду.

– Не о чем говорить, – отрезал он. – Я рассчитываю только на тебя. Как только убедишься в беременности, сразу поженимся.

– Вот тогда все догадаются, почему такая спешка.

– А тебе очень хочется, чтобы догадались по твоему виду? – резко спросил он. – Конечно, перед этим сообщим твоим родителям, – помолчал. – Как скоро ты узнаешь о своем положении?

Зоя рассудила, что слишком поздно начинать стесняться открыто говорить на эту тему, пытаясь сформулировать не менее прозрачный ответ.

– Думаю, дня через два, – тут она испытала облегчение, впрочем, без особой радости, увидев Кристу с Дэвидом на пороге дома.

– А мы думали, что встали раньше всех! – объявила Криста. Заметив, что она одета так же удобно и просто, как Алексис, Зоя поспешила подняться.

– Пойду переоденусь, пока не вынесли чемоданы, – объяснила она. По пути встретила Софию и приостановилась, чтобы поздороваться с нею. В комнате быстро сбросила с себя кипень белых кружев, достала из чемодана грубые бледно-голубые джинсы и черную хлопчатобумажную майку-безрукавку. Впервые за все время она смогла позволить себе такой наряд.

Вместо босоножек она обула легкие светлые кроссовки, быстро навела в чемодане порядок, щелкнула замком и отставила в сторону, чтобы Яннис захватил его вместе с багажом. Он должен был приехать следом на другой машине, прихватив с собой еще одного человека, чтобы потом отогнать «Мерседес» из порта Зеи, где стояла на причале яхта. Зоя тоже причисляла себя к прислуге, поэтому ей было любопытно, как отнесутся остальные к тому, что она уезжает с хозяевами. Однако удивления не было. Ее считали членом семьи.

Дэвид уселся на переднем сиденье рядом с Алексисом, три женщины расположились сзади. Зоя была довольна, что София села между ней и Кристой; рано или поздно объектом тщательного расследования станут ее отношения с Алексисом. Эта дама все видела, быстро соображала и прекрасно догадывалась, что происходит нечто серьезное.

У Зои не было никакого желания объясняться с ней. В ожидании того, что должно обнаружиться дня через два, ее меньше всего волновали заботы Кристы.

Глава седьмая

Раннее воскресное движение было оживленным, поэтому они добрались до порта только к половине девятого.

Стотридцатифутовая яхта, самая большая из всех частных прогулочных судов, имела классическую форму и была отделана дорогим полированным тиковым деревом, сверкающей латунью; палуба по традиции была надраена до блеска.

На борту их приветствовал капитан Димитрис Драгоумис. Это был мужчина лет пятидесяти, который с подчеркнутой почтительностью относился к Алексису, но, выполняя распоряжения хозяина, не терял при этом гордого капитанского вида. Зое он понравился с первого взгляда.

Внутри яхта была оборудована всеми современными удобствами. В Зоиной каюте оказалась двухспальная кровать с примыкающим к ней встроенным буфетом с раздвижными дверцами, а рядом – маленькая, но благоустроенная ванная комната. Зоя и мечтать не могла о таком, разрази ее гром и настигни кара небесная! Это была Каюта с большой буквы.

По соседству находилась точно такая же, в которой расположилась София.

– Мне тоже нравится на «Гестии», – согласилась девушка, выслушав восхищенную Зою. – Она была полностью переоборудована еще шесть лет назад, когда ее купил Алексис. Он время от времени собирается приобрести более современную яхту, но все никак не может решиться. Думаю, будет плавать на «Гестии», пока она не развалится окончательно.

– Это не скоро случится, – заметила Зоя. – Она в отличном состоянии.

– Заслуга капитана Димитриса. Он бережет ее как зеницу ока. Но обычно яхта не зафрахтована только на июнь и июль.

Зоя подумала, что фрахт просто необходим для того, чтобы возместить немалые издержки на содержание яхты. Однако, принимая во внимание численность судовой команды, это приносило малую прибыль. Совершенно иной мир!

На нижней палубе располагался обширный и удобно обставленный салон, отделенный перегородками от кубрика; оба помещения могли превратиться в одно большое пространство, если раздвинуть двери. Сквозь стекла виднелась корма, заставленная шезлонгами и креслами, с небольшим бассейном посередине, на который по вечерам клали настил – получалась танцевальная площадка.

Под капитанским мостиком была отдельная каюта, где в настоящее время находилась резиденция Алексиса. Зоя с трудом удержалась, чтобы не заглянуть туда, когда они с Софией отправились вдоль по правому борту, на который спустились по небольшому трапу через капитанский мостик.

Очень красивый молодой матрос выбивал диванные подушки возле шезлонгов, он вежливо и приветливо с ними поздоровался, нисколько не смущаясь присутствием сестры владельца яхты. Насколько Зоя смогла понять, матрос сказал, что их ждет увлекательное путешествие. Судя по искоркам, пробегавшим в его глазах, она пришла к выводу, что молодой красавец отнес появление девушек без сопровождения исключительно на свой счет. Нисколько не удивилась, узнав, что его зовут Адонисом.

– Новенький, нанялся только в этом году, – сказала София, когда матрос с явной неохотой удалился выполнять дальнейшие поручения, она сама искрилась радостью. – Я счастлива, что мы здесь вместе с тобой, Зоя. Даже не представляешь, как я счастлива!

– Две-три недели побыть вместе с сестрой и братом тоже хорошо, – ответила с легким сердцем Зоя. – Хочется взглянуть на ваших родственников с Санторини. Это ваша родня по отцовской или по материнской линии?

– По отцовской. Дедушка приехал в Афины много лет назад. Кажется, вначале он был очень беден, но с хорошей деловой сметкой. Ее унаследовали и отец, и Алексис. Его брат остался на Санторини, ему там больше нравилось. Сыновья – двоюродные братья отца – тоже живут на островах со своими семьями.

– И вы все эти годы поддерживали с ними отношения?

– Да, хотя при Алексисе они стали еще более тесными. Это не наша родня в Афинах.

Зоя подумала, что в таком случае стоит повидать этих людей.

К одиннадцати часам приехали обе пары, получившие приглашение отплыть в круиз. Это были греки приблизительно одного с Алексисом возраста, они оказались такими любезными и приветливыми людьми, что окончательно развеяли сомнения Зои, боявшейся оказаться не в своей тарелке.

Она почему-то вообразила, что среди приглашенных обязательно будет Орестес Антониу, хотя это имя и не упоминалось ни разу. Все время ее догадки не подтверждаются. Алексис вообще не принял к сведению ее отказ от предложения, настолько он с ней не считается.

В полдень снялись с якоря, взяв курс на Сифнос, где должна была быть первая остановка на пути к Санторини – конечному пункту маршрута. Зоя стояла у самого борта и смотрела за горизонт. Неожиданно она пришла в замешательство – рядом с ней невесть откуда появился Дэвид Таунсенд.

– Бывали на островах? – спросил он.

– Видела только Гидру и Парос, – призналась Зоя. – Но на берег не высаживалась. А вы?

Он покачал головой.

– Я тоже впервые на борту «Гестии». Я бы и вовсе не приехал, если бы Криста не настаивала, – его улыбка сняла со сказанного налет скрытого подтекста. – За последние два года я впервые взял настоящий отпуск, посчитал, что жена права.

– Чем вы занимаетесь? – поинтересовалась Зоя.

– Банковским делом, – ответил он. – Коммерческие сделки.

– Вы председатель? – наугад предположила она, но Дэвид рассмеялся.

– Не совсем так. Теперешняя моя должность остается за мной, пока я не уйду на пенсию через пять лет. С моей отставкой ее ликвидируют, – он искоса взглянул на Зою. – Вот уж не думал, что вы найдете применение своим способностям в качестве гувернантки для Софии.

Ее словно ударили хлыстом.

– Я не гувернантка.

– Ну, компаньонка. Какая разница? Я этим не хочу сказать, что у вас плохая работа. Потом я заметил большие перемены в Софии по сравнению с прошлым моим приездом. Раньше она была очень замкнутой, – снова улыбка. – Если бы Криста была такой, то нам бы не быть вместе.

– Наверное, она сильно вас любила, – тихо проговорила Зоя, – раз решилась оставить семью и родину.

– Я тоже любил. У нас не было выбора. Отец не захотел даже встретиться со мной. В конце концов она прибежала ко мне, как говорится, в одной рубашке, потому что он собрался отправить ее к дяде на Санторини. Конечно, после этого она не виделась ни с отцом, ни с матерью. Вы знаете, что та умерла после родов?

– Да, – Зоя замолкла, размышляя о поступке юной Кристы, решившей пожертвовать всем ради любви к мужчине, и задала вопрос себе: будь она гречанкой, смогла бы сделать то же самое?

– Должно быть, для Кристы было счастьем наладить отношения с Алексисом?

– Разумеется. Как говорят янки, он – свой парень, – в паузе чувствовалась некоторая осторожность. – Между вами что-то произошло?

Зоя ощутила, как мышцы живота сплелись в тугой комок. Сказать Дэвиду, чтобы он не вмешивался не в свое дело, значит, дать утвердительный ответ. Зоя попыталась успокоиться и сосредоточиться на том, чтобы внешне не выдать себя.

– Так, пустяки. Алексис печется о нас с Софией, другого интереса у него нет.

Дэвид посмотрел недоверчивым, испытующим взглядом на обманщицу с пышными светлыми волосами и широко расставленными глазами цвета зелени.

– Интерес-то у него есть, это точно. Когда вы заблудились в ту субботнюю ночь, он был похож на кота на раскаленной крыше. Я его понимаю. Вы красивы и молоды. Обидно, что страдаете, вот и все.

– С чего вы взяли? – жестко спросила она. – Вы ведь меня совершенно не знаете, – повернула голову в его сторону, окончательно утратив всякую деликатность. – Супруга вам наговорила, не так ли? Отлично, можете ей передать, что все, что происходит между мной и ее братом, вообще никого не касается!

Она ушла, раскаиваясь в собственной несдержанности, но буквально оцепенела, увидев Алексиса, сходящего по трапу с капитанского мостика. Он явно все слышал, но вида не подал.

– Я тебя ищу, – сказал он.

– Что-то рано, – отрезала она ехидно. – Ведь я сказала тебе – оставь меня в покое!

Он сжал зубы.

– И не помышлял. Только попробуй меня обмануть, что все в порядке, я все равно узнаю.

Увидев, что Дэвид стоит совсем близко, Зоя взяла себя в руки.

– В мыслях у меня не было ничего подобного, – сказала она сдержанным тоном. Это была ложь, от которой Зоя не испытывала вины. Она проклинала его постоянные намеки. – Я хочу пойти к себе, – сказала она. – Дай мне хоть минуту побыть одной!

– Как хочешь, – Алексис отступил в сторону, давая ей пройти; в его глазах был отблеск негодования, кипевшего внутри. – Мы будем на Сифносе к вечеру, но не поздно, поэтому сможем пройтись по берегу. Надень что-нибудь подходящее, придется спускаться и подниматься в шлюпку, которую пришлют за нами.

Зоя удалилась, даже не дослушав его до конца. В настоящий момент обстоятельства высадки на берег ее не интересовали. Мама тогда еще спросила: ничего не случилось? Конечно, Зоя ее успокоила, но, кажется, мать не совсем поверила.

В отчаянии Зоя подумала: что будет с родителями, когда она вернется беременной? Каких бы широких взглядов они ни придерживались в этом отношении, их реакция вряд ли будет отличаться от реакции Алексиса.

Во второй половине дня они с Софией купались и загорали на верхней палубе, предоставив остальных самим себе. Судя по отголоскам разговоров, доносившихся с нижней палубы, там собралась почти вся компания. Интересно, понимает ли София, что всю свою жизнь проводит среди людей старше ее?

– София, ты когда-нибудь думала о замужестве? – спросила Зоя прямо.

– Конечно, – с готовностью откликнулась та. – Все девушки об этом думают. Я хочу, чтобы у меня было четверо детей, никак не меньше!

Зоя решила взять быка за рога.

– И кто будет мужем?

– Алексис считает самой подходящей кандидатурой Орестеса Антониу.

– А ты сама?

После короткой заминки последовал ответ:

– Он вполне мне подходит.

– Но ведь ты его не любишь?

– Я не совсем уверена, – рассудительно сказала София, – что любовь имеет такое уж большое значение. Конечно, в сравнении с другими вещами. Очень многие девушки были бы польщены, если бы их захотел взять в жены Орестес Антониу.

– Не делай этого, – умоляюще сказала Зоя. – Он не стоит тебя. Потом, ты молода, тебе всего восемнадцать лет. Еще все впереди.

– Но я не хочу заводить детей слишком поздно. Моя мать была пожилой женщиной, когда я родилась, и посмотри, что вышло?

– Да ведь ей еще не было и сорока, – возразила Зоя. – Какая же это старость? Осложнения после родов бывают в любом возрасте.

– Но вероятность их куда меньше в девятнадцать или двадцать лет, – София упорствовала, что само по себе было необычным. – За кого же еще мне выходить замуж? Насколько я знаю, больше никто не просил моей руки у Алексиса.

– Речь идет совсем не о количестве претендентов, – Зоя присела, опершись руками на колени. – Ладно, ты не считаешь, что любовь имеет решающее значение, но мужчина должен хотя бы нравиться! В тот день, когда вы встречались с Орестесом, мне не показалось, что он тебе по душе.

На этот раз молчание явно затягивалось, наконец раздался легкий вздох.

– Не по душе. Слишком много о себе мнит, – неожиданно София хихикнула. – Вот с Ледой они были бы идеальной парой!

Зоя с нежностью подумала, что София совсем еще дитя. Только ребенку свойственно быстро переходить от уныния к радости. Хоть бы удалось отговорить ее связывать планы на будущее с Орестесом Антониу! Памятуя прежнее, Леда Казанцы относилась к тем, о ком сейчас Зое меньше всего хотелось думать.

Небольшой порт Камарес, расположенный в тихой скалистой бухте, с остроконечными луковичками куполов двух похожих церквушек казался мирным и спокойным – сезон только начинался. В июле и августе на острове оживет движение на дорогах, зашумят битком набитые туристами прибрежные бары и рестораны под сенью тамарисков, на рейде будут стоять прогулочные суда разного калибра; Зоя почувствовала сейчас себя очень уютно в этом уголке.

Они заняли два столика в таверне прямо у выхода из гавани на пляж. Отсюда были хорошо видны огни «Гестии», бросившей якорь в четверти мили от берега. По решению Алексиса все остались пообедать. Утром отправятся в дорогу.

Обе греческие пары достаточно владели английским и беседа велась в основном на этом языке. Зое было немного неловко, так как это было вызвано ее присутствием, но, несмотря на свои скупые познания в греческом, кое-как простые фразы вставляла. Специально выбрала место, чтобы не сидеть к Алексису лицом. Поддерживать разговор в беззаботной компании было трудно, требовалось дополнительное напряжение.

Сидящая прямо напротив нее Криста казалась совершенно спокойной, но внутренне сосредоточенной. Теперь уже Зоя не была уверена, что Дэвид разговаривал с ней по поручению Кристы. Во всяком случае, он не казался человеком, который потакает женским капризам. Однако дружеского расположения к нему Зоя не испытывала.

Блюда были изысканными, вино лилось рекой. Наевшись до отвала барабульки с салатом из мягкого сыра, смочив горло несколькими стаканчиками марочного «Берега Мелитона», бутылки которого торжественно принес по заказу Алексиса сам владелец ресторана, Зоя наконец отвлеклась от своих невеселых мыслей и в тот вечер прониклась духом бономии.

Представление началось спонтанно – один из местных жителей стал пощипывать струны бузуки, а другой затянул одну из тех песен, которые называют ребетика. В ней рассказывалось о блудном сыне, и у Зои выступили слезы на глазах. Она подумала, что стала совсем плаксой, и обрадовалась, когда песня подошла к концу.

Таверна постепенно наполнялась людьми; приходили все новые посетители, выносились дополнительные столики и стулья. Музыкантов стало больше, они внесли в атмосферу вечера еще большую радостную непринужденность. Неожиданно вскочил мужчина и начал исполнять сольный танец, не обращая ни на кого внимания; он плясал, глядя себе под ноги, вскинув вверх обе руки. Когда закончил, никто не аплодировал, да и он сам, наверное, на это не рассчитывал, снова вернулся на прежнее место и с ходу включился в оживленную беседу за столиком.

Зоя, охмелев, подумала, что ей безумно нравятся греки, когда они собираются вместе. У этого народа необыкновенное жизнелюбие и отсутствует склонность к умствованиям. Таким типичным греком для нее сегодня стал Алексис – его лицо было оживленным, когда он начинал говорить, смех звучал искренне. Она настолько любила его, что боялась думать об этом.

На яхту вернулись в предутренние часы. Зоя знала, что позже придет расплата за выпитое, но сейчас чувствовала себя в свободном полете.

Какое наслаждение лежать в постели, покачиваясь на волнах! Она вообразила: Алексис признается ей в любви, говорит, что не может жить без нее, что она для него самая желанная женщина в мире.

Она уже не соображала, в мечтах или в реальности существуют эти руки, которые обняли ее, губы, коснувшиеся ее губ – это не имело никакого значения. Она ответила жадным, жарким и самозабвенным поцелуем, подчиняясь всесильному желанию быть вместе с ним, стать его частью. От нежных и уверенных движений рук Алексиса тело затрепетало в ожидании. Она сгорала от любви и страсти.

Оба не заметили, как дверь в каюту приоткрылась. Голос Софии вернул их с небес к жестокой реальности.

– Мне показалось, что ты меня позвала, – начала девушка. – Ты… – слова застряли в горле, она поняла, что в постели двое. Лунного света, падавшего через иллюминатор, хватило, чтобы разглядеть, кто лежал рядом с Зоей. Его имя сорвалось с потрясенных и еще не поверивших в это губ: – Алексис, ты?

Она пулей выскочила из каюты, хлопнув дверью, прежде чем они опомнились. Мгновенно отрезвевшая и словно пораженная громом, Зоя лежала как мертвая, потом резко оттолкнула от себя Алексиса.

– Я должна к ней пойти, – задохнулась она. – Должна объяснить!

– Что объяснить? – спросил он на хриплой низкой ноте. – Она не ребенок. Прекрасно понимает, что здесь видела. Мне жаль, что она узнала о наших отношениях таким образом, но ничего не поделаешь.

– Ничего бы не случилось, если бы ты оставил меня в покое, я ведь просила тебя! – обвинила его Зоя со всей горячностью, которая во многом скрывала чувство собственной вины. – Молчишь?

– Несколько минут назад ты мне не сказала «нет», – послышался резкий ответ. – Сваливая вину на других, несчастью не поможешь, – он вскочил с постели, но замер в лунном свете, оглядываясь.

На нем был махровый халат из тех, что висели по паре – мужской и женский – в каждой каюте. Из-под халата виднелись босые ноги. Зоя пришла к выводу, что на Алексисе больше ничего вообще не было. У нее перехватило горло.

– В Сифносе есть аэропорт? – спросила она крайне расстроенным голосом, он повернулся и посмотрел на нее.

– Почему ты спрашиваешь?

– Как я посмотрю после всего в глаза Софии? Лучше провалиться сквозь землю!

Его губы передернулись.

– Хочешь, чтобы я один заглядывал ей в глаза? – он немного помолчал в надежде на ответ. – Даже если здесь есть воздушное сообщение с Афинами, тебе в нем нет нужды. Утром я объявлю о предстоящей свадьбе. Конечно, положение щекотливое, но позора избежать удастся.

Зоя выпалила:

– Ни за что!

На таком расстоянии и при слабом освещении она не могла видеть выражения его глаз, возможно, оно вообще отсутствовало.

– У тебя будет возможность опровергнуть прилюдно мое объявление о помолвке. А теперь мне лучше уйти.

У нее не было слов, чтобы его остановить. Когда за ним закрылась дверь, Зоя в изнеможении медленно опустилась на подушки, словно погрузилась в темную морскую пучину, куда ее вверг дьявол. Слова Алексиса не были пустой декларацией; ей необходимо любой ценой вернуть расположение Софии. Опровергнуть объявление Алексиса о помолвке в присутствии девушки станет героическим подвигом Зои – она обязана сделать этот шаг ради спасения душ обеих.

Когда Зоя совершенно обессилела, пришел сон. Она очнулась в восемь часов, под глазами светились круги, голова раскалывалась. По стуку и шуму, доносившимся из машинного отделения, она поняла, что яхта снялась с якоря.

В памяти отчетливо всплыли все подробности прошедшей ночи. Она с трудом поднялась. Тут же обнаружила, что о беременности речи быть не может, испытывая при этом смешанные чувства: с одной стороны – облегчение, с другой – уныние; какое из них было сильнее, Зоя не знала. Если Алексис решил сдержать данное обещание, доказательства уже не имели значения.

Аспирин помог снять головную боль, но никак не повлиял на душевное состояние. Она вышла на палубу, все уже собрались за утренним кофе, это придало ей силы спуститься вниз. Алексис разговаривал с Дэвидом и не сразу ее заметил, а София упорно отводила глаза.

Зато Криста с острым любопытством окинула ее взглядом, который Зоя выдержала из последних сил. От кофе она отказалась и сосредоточенно наблюдала за волнами за кормой.

Сифнос превратился в маленькую черную точку на горизонте и вскоре совсем исчез. Позже они проплывут между Сикиносом и Фолиандросом и во второй половине дня будут на Санторини. Там проведут двое суток и возьмут курс на юг – к Криту. Где они еще будут останавливаться? Зоя не знала. Маршрут мог меняться. София как-то лишь упомянула остановку на Родосе.

Боковым зрением Зоя могла наблюдать за Алексисом. Он закончил разговор с Дэвидом и сидел, уставившись в чашку с кофе. Вероятно, предположила Зоя, передумал. От Алексиса можно было ждать чего угодно, он был непредсказуем.

Когда он повернул голову в ее сторону, Зою сначала бросило в жар, потом в холод. Ей показалось, что он никак не может решиться, но глаз его она не видела. Он поднялся, подошел к Зое, оказывается, в глазах был предупреждающий знак, затем наклонился и поцеловал Зою в губы. Та даже не успела повернуться лицом к изумленной компании; Алексис по-хозяйски обнял ее за плечи.

Объявление о помолвке было сделано на греческом языке, но Зое не составило никакого труда разобрать его содержание. Он сказал, что ему оказана честь – Зоя приняла его предложение стать супругой. Только это, и ничего больше.

Стоя рядом с ним, наблюдая, как по-разному на это реагировали остальные, Зоя вдруг почувствовала странную отчужденность от происходящего вокруг. Потрясение и смущение, одновременно отразившиеся на лице Софии, постепенно сменились облегчением; девушка, широко раскрыв глаза, смотрела на них; лицо старшей сестры, которая от изумления не могла отвести взгляда, не изменилось. Из всех присутствующих только Дэвид немедленно откликнулся на эту новость. Его голос звучал торжественно, когда он поздравил их.

– Быстро же вы это решили, – добавил он щутливо. – Любовь с первого взгляда?

– Точнее, со второго, – признал Алексис.

Зоя удивилась, насколько точно он заметил. Теперь он взглянул на старшую сестру:

– Мы должны поблагодарить тебя, Криста, за наше знакомство. Если бы ты не прилагала усилий ради блага Софии, то мы бы никогда так и не встретились. Правда, агапи моу? – последние слова адресовались Зое, которую он еще крепче прижал к себе.

«Агапи моу» значит «дорогая», – какая-то часть ее мозга работала автоматически. – Точнее моя дорогая. Но для него это ничего не значит. Совсем ничего не значит. Все произошло из-за жестокой необходимости. Обстоятельства таковы, что никуда не денешься.

Криста была взволнована, но быстро нашлась:

– Придется сменить мне имя на Эрос, – сказала она. – Поздравляю обоих.

Подошла София и поцеловала Зою в щеку.

– Очень рада, – пробормотала девушка. Она сдержанно обняла брата, но Зоя подумала, что это было скорее выражением смущения, чем неодобрения. – Надеюсь, вы будете счастливы.

Зоя пришла к фатальному выводу: если она действительно хотела отказать Алексису, то момент упущен. Во всяком случае, теперь. Хотя ее мысли были заняты Софией, но не настолько, чтобы ради девушки согласиться на этот брак. После круиза дело подлежит пересмотру.

– Собираетесь сыграть свадьбу в Афинах или в Англии? – спросила одна из приглашенных дам.

– Там будет видно, – не моргнув глазом, ответил Алексис. – Нужно познакомиться с Зоиными родителями.

Криста посмотрела на Зою слегка загадочно.

– Какая вы скрытная особа, – констатировала она.

– Все произошло так быстро, – поведала чистую правду Зоя. – Я все никак не могу в это поверить. Наяву ли?

– Вряд ли я – плод твоего воображения, – весело сказал Алексис. – Все произошло не быстрее, чем у Кристы с Дэвидом.

– Сущая правда, – голос сестры смягчился при воспоминании, глаза искали мужа. – Мы оба не забыли нашу встречу, – она подошла, сначала обняла Зою, потом брата, после чего любезно произнесла: – Рада за вас!

Зоя со всей беспощадностью к себе подумала, как же низко она пала. От Кристы благословения она совершенно не ожидала. Криста с Софией, с одной стороны, с другой – Алексис. Зоя чувствовала себя между двух огней.

Глава восьмая

За все утро не представилось ни одной минуты, чтобы побыть наедине с Алексисом. Наконец Зоя решила зайти к нему и направилась к его каюте, когда остальная компания пошла освежиться перед вторым завтраком; Зоя очень нервничала, но не видела необходимости откладывать встречу и постучала в дверную переборку.

Алексис был удивлен, увидев ее на пороге, пригласил войти, закрыл дверь и внимательно окинул взглядом.

– Если пришла сказать, что не собираешься за меня замуж, то опоздала, – заявил он. – Отказывать нужно было во время объявления о помолвке.

– Тогда было неудобно, – сказала Зоя. Помолчала, подбирая нужные слова, но решила, что лучше просто констатировать факт: – Я не беременна.

Его глаза на мгновение вспыхнули и сразу же погасли.

– Так?

Зоя почувствовала себя загнанной в тупик от подобного молчаливого согласия. Быстро прибавила:

– Надеюсь, все ясно?

Едва заметная улыбка была ироничной.

– Что, я оказался не таким плодовитым, как предполагал?

– Только мужчина, – возмутилась Зоя, – может сказать такое!

– А я, – согласился он, – и есть мужчина. Разве есть в этом какие-нибудь сомнения? Время терпит.

– В этом нет надобности, – сказала Зоя. – Мы завязли по уши, положим, но через некоторое время сообщим, что поторопились и признаем помолвку недействительной.

Алексис по-прежнему невозмутимо смотрел на нее.

– Я вовсе не собираюсь, как ты велеречиво выразилась, признать помолвку недействительной. Я был твоим первым мужчиной и не собираюсь марать фамилию Теодору.

– Смешно! – жалко запротестовала он. – Неужели я первая девственница, которую ты лишил невинности?

– Представь себе, так оно и есть, – голос прозвучал спокойно, с прежней уверенностью. – Я не хочу и не позволю, чтобы у тебя был другой мужчина после меня.

Зоя тут же напомнила себе самой, что так говорит чувство собственности, но не любовь. Опять это ничего не значит. Но искушение поверить ему было слишком велико. Действительно, честь семьи для него так много значит…

Он сразу почувствовал ее нерешительность, подошел к ней, обнял и поцеловал; Зоино сердце радостно забилось. Каким милым он может быть, если захочет, как тонко все чувствует! Он взял в ладони ее лицо и покрыл легкими поцелуями глаза, пульсирующие жилки на висках. Губы нежно поцеловали шею, потом губы. Зоя начала ощущать нараставшую снизу глубинную дрожь, она утонула в половодье чувств. Любит ли он ее или нет, но она любит. Даже представить нельзя, насколько сильно любит этого мужчину. Как можно было в этом не сознаться?

– Ты моя, – сказал он тихо и нежно, когда они перевели дыхание. – Хорошо, спешка нам ни к чему, но пожениться мы должны. Как только вернемся в Афины, сразу обо всем сообщим твоим родителям. Согласна?

Зоя не могла отрицать.

– Согласна.

– Нам нужно получше узнать друг друга, – в очертаниях рта появилась недовольная складка, когда он выпустил ее из объятий. – Теперь нам необходимо укротить страсть.

Для через три-четыре, когда Зоя окончательно придет в себя, она соберется с духом и все ему выложит, теперь сделать это она была не в силах.

Только сейчас Зоя обратила внимание на убранство каюты. Это было отдельное купе, обшитое тиковым и кленовым деревом, мебель была из того же материала. В алькове между двумя встроенными платяными шкафами стояла кровать внушительных размеров, покрывала на которой были из светло-бежевого шелка, как и занавески на иллюминаторах, на полу – темно-бежевый очень толстый шерстяной ковер.

– Стекла с односторонней видимостью, – заметил Алексис, видя, что она смотрит в сторону больших иллюминаторов. – Снаружи нельзя увидеть, что делается в каюте. Есть еще одна такая же отдельная каюта, на нижней палубе; если хочешь, то можно занять ее, когда снова отправимся в путешествие.

Зоя пришла к выводу, что имеется в виду свадебное путешествие в медовый месяц. От этого предположения снова сладко заныло сердце. Она сказала с явной неохотой:

– Пойду приведу себя в порядок перед завтраком. Нужно успеть перекусить до того, как прибудем на Санторини.

– Мы можем оставаться здесь столько, сколько нужно, чтобы подготовиться к высадке на берег, – последовало суховатое замечание. – Димитрис учитывает не свой, а мой график.

Зоя все прекрасно понимала. Димитрис Драгоумис – капитан «Гестии», но Алексис – ее владелец. Когда они поженятся, то и Зоя обретет хозяина, вероятно, уже все продумано. Хоть она его и любит, но рабой никогда не станет.

Она приняла у себя в каюте душ, переоделась в белые хлопчатобумажные брюки и в майку без рукавов; перед тем как постучать в дверь каюты Софии, немного постояла. Ответ прозвучал на греческом языке.

Когда девушка увидела, кто пришел, то особого гостеприимства она не выказала. Зоя поняла, что она ждала сестру.

– Нам нужно поговорить, – сказала Зоя. – Ты, наверное, очень плохо думаешь обо мне из-за того, что произошло этой ночью?

Нежная, смуглая кожа девушки покрылась румянцем.

– Это было так… неловко. Конечно, я понимаю, что подобное случается между мужчиной и женщиной… – она прервалась, пытаясь заглянуть в глаза Зое. – Вам необходимо пожениться?

Зоя была даже благодарна Софии, что может высказаться до конца.

– Я не беременна, если ты это имеешь в виду. Раздался вздох облегчения.

– Значит по любви! Но если даже и так, то Алексис обязан был подождать до свадьбы, а не спешить.

– Эти вещи решают двое, – деликатно заметила Зоя, стараясь избежать недомолвок. – Никто меня не заставлял.

– Да, но он – мужчина, а они все владеют искусством обольщения. Этот старомодный оборот вызвал у Зои улыбку.

– Кто тебя научил этому выражению?

– Это, – совершенно серьезно ответила София, – жизненный факт, с которым люди обоих полов обязаны считаться и по возможности избегать, – она вздохнула. – Теперь мне легче, когда я узнала, что вы полюбили друг друга. О такой невестке я и не мечтала!

– А как же Леда Казанцы? – звонко спросила Зоя. София рассмеялась.

– Представляю ее лицо, когда она узнает! Пусть теперь поищет себе другого!

Зоя подумала, что той при ее внешности это будет совсем несложно. По-видимому, за ней ходят толпы поклонников, выбор богатый. Может быть, они не такие, как Алексис, но ей придется рано или поздно остановить выбор на ком-то другом.

* * *

Алексис благодушествовал, наблюдая, как за завтраком девушки щебечут, словно ничего не случилось. Правда, оставалась еще Криста, но она не подавала никаких признаков недовольства. Зоя была признательна всем за то, что никто словом не обмолвился о предстоящей свадьбе. С нее хватит того, что придется все объяснять собственным родителям.

Она решила не звонить домой, а написать письмо. Если отправить его с Крита, то к возвращению из Афин первый, самый болезненный шок родителей уже минует. Мать ведь так не хотела, чтобы Зоя уезжала из дома на целый год. Как теперь она смирится с мыслью, что дочери придется остаться здесь навсегда, представить было трудно. Ей нравятся и страна, и народ, но это все-таки чужбина.

Появившиеся вдали два поселения ослепительно белого цвета, примостившиеся на склонах острова, имевшего форму полумесяца, показались кремовыми завитушками на шоколадном торте. Высокие отвесные скалы были испещрены коричнево-красными потеками, но когда яхта подошла ближе, оказались белесыми от пемзы, а «кремовые завитушки» превратились в купола церквей и постройки кубической формы, которые располагались полукольцом вокруг кратера древнего вулкана, при извержении которого тысячи лет назад остров раскололся на части.

Зоя довольно живо представила, как это произошло, подумав, что, вполне возможно, это остатки легендарной Атлантиды. Пусть она ошибалась, но от высоко вздымавшихся скал по-прежнему веяло мистической, грозной опасностью.

– На островах есть действующие вулканы, – пояснил Алексис, стоявший рядом с ней у борта. – Их называют здесь камене – огнедышащие.

– Так это здесь в пятидесятых годах было сильное землетрясение? – спросила Зоя. – Что тогда случилось с вашими родственниками?

– Они уцелели.

– А может такое повториться?

– Вполне вероятно. Жаль, если это произойдет в ближайшие два дня.

Зоя призналась себе, что она тоже об этом подумала. Фира, расположенная на возвышении, не казалась надежным укрытием.

– Я бы не смогла жить с мыслью о постоянной опасности, нависшей над головой, – сказала она и внутренне содрогнулась. – У ваших братьев героические натуры, если они здесь постоянно живут.

– Они заняты туристическим бизнесом, – сказал Алексис, словно это все объясняло. – У них гостиница и ресторан. Там мы остановимся на два дня, – он выпрямился, когда якорь со скрежетом пошел вниз. – На лодке переправимся в Антиниос, на обратном пути заедем в Фиру. Думаю, тебе понравится, если отправимся туда по канатной дороге?

– Лучше я поеду на мулах, – заявила Зоя, глядя на зигзагообразную дорогу, змеившуюся между скал. – Мне очень хочется. А на вершине встретимся.

– И я поеду с тобой, – предложила София. – Мне тоже нравится. Алексис снисходительно улыбнулся.

– Это, конечно, лишнее, но в порядке эксперимента можно попробовать. Вот и лодка пришла за нами.

Идти по каменистой дороге, ведущей от причала, было довольно трудно. Зоя обрадовалась, когда Алексис взял ее под руку. Он все время шел рядом, пока они пересекали узкий мол, расположенный у подножия скал. Его рука опоясала ее талию, словно яхтенный планшир.

Яркая синева неба, темные, но постоянно меняющие свой цвет голые скалы, теплое сияние солнца – все это наполнило Зою чувством огромного счастья. Дом там, где твое сердце, Зоя, а твое сердце там, где Алексис.

Появились первые путешественники, которых доставило на побережье туристическое судно незадолго до того, как «Гестия» стала на якорь. Те, кто предпочел мулов и осликов, уже карабкались вверх по горной тропе. Погонщики окружили новую партию туристов, оттесняя друг друга от клиентов точно так же, как это делают проводники и квартирные маклеры на других островах.

Безо всякой суеты Алексис сторговался и теперь наблюдал за девушками, взобравшимися на осликов – по его мнению, менее своенравных, чем мулы.

Зоя сказала себе: дала слово – держись. Ослик безропотно поплелся, ступая на крутые выступы горной дороги. Многие седоки казались ужасно огромными верхом на этих невзрачного вида животных, хотя по осликам не было заметно, что поклажа слишком тяжела.

Сбоку шел погонщик, стегая хлыстиком Зоиного ослика, чтобы тот не ленился. Он очень удивился, когда она попросила не делать этого, но подчинился, пожав плечами и, очевидно, сообразив, что девушка жалеет животное. Зоя подумала, что еще большего сочувствия заслуживает сам погонщик. Как нелегко ему плестись пешком по длинной дороге под палящими лучами солнца, когда по традиции положены спокойные часы сиесты.

Они поднимались все выше, и перед глазами открывался изумительный вид. Можно было представить себе размеры кратера вулкана, глядя вниз на оставшиеся после его извержения островки, которые как стена отделяли на западе городок от моря. Отсюда было видно, как переливалась радужными красками павлиньего оперения широко раскинувшаяся водная гладь.

Неожиданно сверху донеслись цоканье и топот – спускалась вниз туристическая группа. Вскоре Зоя увидела их и с ужасом заметила, как животное, шедшее впереди, стало съезжать по каменным выступам, как на американских горках. Ее ослик инстиктивно попятился, и она увидала с высоты футов пятисот плескавшееся у скал море. Зоя судорожно вцепилась в холку и не открывала глаз, пока караван не прошел, а ослик снова не вернулся на тропу. Она горячо молила бога, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

Колени мелко дрожали, и Зоя пошатывалась, когда они спешились, одолев всего лишь сотен пять ступеней. До городка оставалось довольно приличное расстояние, но она обрадовалась возможности идти пешком, все еще вспоминая пережитый ужас. София выразила горячее сочувствие, когда она красочно описала свои переживания в те считанные минуты, которые могли оказаться роковыми. При этом гречанка успокоила ее, заявив, что подобное здесь случается крайне редко.

На верхних ступенях горной лестницы располагались магазины, предлагавшие туристам широкий выбор всякой всячины. Здесь их ждал Алексис. Он сказал, что остальные пошли прямо в гостиницу.

– Думаю, нужно попить и немного успокоиться, а потом пойдем в отель, – предложил он, после рассказа Софии о том, что случилось с Зоей. – Если бы я только знал, что ты боишься высоты, то никогда бы не позволил отправиться в такое путешествие.

– Да нет. Совсем не боюсь, – возразила ему Зоя. – Все в порядке. Испугался ослик. Он ведь завис прямо над обрывом.

– Это самое устойчивое животное, – сказал Алексис. – Что бы ты ни говорила, но рисковать мы больше не станем.

Кто это «мы»? Зоя испытала легкий укол недовольства. Она сама будет решать за себя!

Ее самолюбие, задетое за живое, снова разыгралось, едва они уселись за столик на открытой террасе в таверне с великолепным видом на море. Алексис стал настаивать, чтобы она подвинула стул подальше от балюстрады.

– Мне здесь удобно, – сказала Зоя, пробуя все свести к шутке. – Высоты боятся блондинки, а не рыжие!

– Ничего смешного в том, что ты чуть не свалилась вниз, нет, – хмуро возразил он. – Никак не могу себе этого простить.

Наблюдая за Алексисом, Зоя чувствовала, как раздражение постепенно уступает спокойному, нежному чувству. Какая она все-таки мелочная! Он беспокоился, заботился о ней. Нужно сказать спасибо, а не дуться.

Алексис заказал всем кофе и что-то шепнул на ухо официанту – Зоя не расслышала. Приятной неожиданностью для нее была чашка дымящегося французского растворимого кофе, которая через несколько минут появилась перед ней. Когда Зоя поблагодарила Алексиса, тот уклончиво заявил, что здесь такой кофе обычно подают туристам, и она почему-то почувствовала себя одной из них. Зря он так сказал, она была уверена, что в его словах был скрытый смысл. Пришла на ум мрачная мысль о том, что, наверное, никогда ей не суждено полностью стать частью этого Мира, родного для Алексиса.

«Гестия» снялась с якоря. Она взяла курс на Атиниос, расположенный в нескольких милях к югу, откуда их багаж доставят на машине, как распорядился ранее Алексис. Наверху не было отвесных скал, поэтому городок располагался на самых разных уровнях, к домам вели каменные лестницы. Почти в каждом окне виднелись горшки с геранью самых удивительных цветов – от ярко красного до ослепительно белого.

– Как мне здесь нравится! – объявила всем довольная София, бросив на брата лукавый взгляд.

– Ты хотела бы здесь жить? – спросил он. Она засмеялась.

– Мне больше нравится приезжать сюда, – в глазах появилась неуверенность. – Вы оставите себе «Мимозу», когда поженитесь?

– И прислугу, разумеется, – весело прибавила Зоя, потому что Алексис замешкался с ответом. – Ты же не сможешь жить без нее.

Девушка уже успокоилась.

– И я не представляю теперь «Мимозы» без вас. Хорошо бы сестре перебраться поближе. Я ведь почти не вижу Кристу.

– Хорошо бы, – сказала Зоя, – навестить их в Англии, – она взглянула на Алексиса в ожидании привычного возражения. – Правда?

Алексис несколько насмешливо кивнул головой.

– Неплохо.

София расплылась в улыбке.

– Это было бы просто чудесно!

Зоя уже сообразила, что ей гораздо выгоднее спрашивать, чем просить. Хоть это и негоже, но тогда можно играть на мужском «я». Самый лучший способ столковаться – действовать шутя, играючи, если это, конечно, подумала Зоя, не касается серьезных дел. Жизнь не состоит из постоянных препирательств по ничтожным поводам.

Отель «Аполлон» располагался прямо напротив величественного собора; вид, открывающийся из окон, был просто фантастическим. В гостинице было двадцать комнат и ресторан разряда «С», который, как знала Зоя по своим прежним впечатлениям, гарантировал все необходимые удобства.

Двоюродный брат Ставрос и его жена Хариклия с типично греческой горячностью приветствовали Алексиса; почти вся компания уже разошлась по своим комнатам. Софию они расцеловали в обе щеки, как родную дочь. Алексис, подтолкнув Зою вперед, представил ее как свою будущую жену; она чувствовала себя неловко в ожидании ответной реакции, но удивление было кратким, ее оценили по достоинству. Зоя решила, что родня ни в чем не могла прекословить Алексису.

Оказалось, вся семья, включая и второго брата – Костаса, занимается туристическим бизнесом. Зоя окончательно запуталась, как ни старалась запомнить имена многочисленных дочерей и сыновей, которых вызвали, оторвав от дел, чтобы познакомиться. Жена Костаса, Меропа, по-видимому, готовила всю еду в ресторане. Дорогим гостям было обещано специальное меню вечернего обеда. Все родственники более или менее сносно владели английским, но тут же выразили искреннюю признательность Зое, попытавшейся отвечать на их родном языке.

Комната, в которую ее привели, была чисто прибрана и вымыта, но по британским меркам великовата. Постель под покрывалом ручной вязки стояла напротив стеклянной двери, выходившей на крошечный балкон. Из остальной мебели были еще трельяж и платяной шкаф. Справа внутренняя дверь вела в небольшую душевую и туалет.

– Чудесно! – заверила Зоя переминавшуюся рядом Хариклию. – Орео!

Та с удовольствием рассмеялась от комплимента, пожелав Зое чувствовать себя здесь как дома, и пошла по своим делам.

Толкнув стеклянную дверь, Зоя вышла на балкон, чтобы вволю насладиться совершенно ошеломляющим видом. Солнце уже спускалось за острова по ту сторону кальдеры, огромный золотой шар угасал, погружаясь в море. В воздухе чувствовалась гарь, но запах не был отталкивающим. Откуда-то снизу, с людных террас доносилась музыка.

За ее спиной неожиданно появился Алексис.

– Я стучал, – сказал он, – но не услышал ответа. Хорошо устроилась?

– Ты спрашиваешь, как хозяин гостиницы, – поддразнила она, улыбаясь. – Все изумительно!

– Все? – мягко переспросил он.

Отступать некуда, мосты позади были уже сожжены, и Зоя тоже мягко ответила:

– Все.

Он взял ее за руку и повел в комнату, крепко обнял, нежно и жадно прижимая к себе, потом поцеловал. Когда его губы остановились на пульсирующей жилке у основания шеи, Зоя подумала, что никаких сомнений быть не может в том, что Алексис испытывает к ней очень сильное физическое влечение. И не скрывает этого. Она отдалась его рукам, которые начали осторожно расстегивать пуговицы на ее хлопчатобумажной рубашке.

– Алексис…

– Я все помню, – заверил он. – Позволь мне просто обнять тебя.

Она успокоилась, поняв сказанное таким образом, что полной близости сегодня между ними не будет. Зоя слышала и читала, что мужчины понимают, как нуждаются женщины в обыкновенной ласке и нежности. Она никогда не думала, что и ей захочется именно этого.

Зоя не остановила его, когда он снял с нее рубашку и кружевной лифчик. Тело затрепетало, едва он положил ладонь ей на грудь и, наклонившись, поцеловал ее. Она запустила пальцы в его короткие черные волосы, ей нравилось, что они пружинили, словно были каким-то живым существом, которое существовало независимо от человека.

– Дверь, – хрипло пробормотала она, когда он поднял голову. – София может…

– София внизу с братьями, – успокоил он. – Дверь заперта, – он слегка отстранил ее от себя, откровенно любуясь непокорными завитками ее волос. – Как ты хороша, агапи моу.

Снова это ласковое обращение, но сколько было в нем теперь глубокого смысла, не то, что раньше. Поддаваясь спонтанному желанию, она расстегнула его рубашку и сняла ее с широких плеч, прижимаясь губами к жесткой поросли на груди. Ноздри ее уловили возбуждающе пряный мужской запах, на губах остался солоноватый привкус его кожи.

Алексис поднял ее на руки и отнес на кровать, лег рядом и стал ее целовать с той нежной страстью, которой так желала Зоя. Его губы доставляли ей неизъяснимое наслаждение, оно достигло своего апогея, и Зоя откликнулась такой же лаской. Он смотрел на нее сквозь густые ресницы прищуренных глаз: она снимала с него одежду, высвобождая тело, чтобы дать рукам вволю исследовать его со всей любовной скрупулезностью.

Его кожа была гладкой и упругой, мышцы расслабились, но в них таилась сила. Унесенная чувством, Зоя забыла обо всем, она скользнула по сильному плечу, провела по его руке, потом по груди, спустилась к плоскому сильному животу и узким бедрам. Зоя наконец поняла разницу – мужские бедра отличались от женских своей плотностью, твердостью, мощью и мускулистостью.

Тем временем он окончательно возбудился и напряженно восстал. Она почувствовала судорогу, пробежавшую по его телу от ее прикосновения, услыхала хриплое участившееся дыхание и внезапно испытала свою власть над ним. Сейчас этот гордый, самоуверенный, упрямый мужчина целиком и полностью принадлежал ей.

Заходящее солнце ярким оранжевым лучом осветило комнату, когда он покинул ее. Через некоторое время Зоя приняла душ и оделась. Начинало смеркаться.

Луч постепенно угас, и в комнате воцарился полумрак. Из ящика трельяжа Зоя достала маленькое зеркальце, чтобы удобнее было подкрасить губы и слегка тронуть тушью ресницы. Лицо ее оставалось прежним, только появилось неуловимое свечение глаз, но подлинное преображение свершилось в ее душе. Она готова была уже окончательно смириться с тем, что Алексис не сможет полюбить ее так, как любила его она. Об этом все равно никто не догадается.

Вечер был самым чудесным в ее жизни. Верная своим обещаниям, Меропа приготовила пищу богов. Сначала подали япран долматес – смесь риса с изумительного вкуса рубленым мясом, завернутую в виноградные листья, потом повеци – жаркое из ягненка и сдобного теста, запеченное в глиняных горшочках. Местное вино оказалось очень крепким. Зоя ограничилась одним стаканчиком, отдав должное греческому йогурту из козьего молока: вприкуску с медом это необыкновенно вкусный напиток.

– Кажется, – сказала она Кристе, сидевшей рядом, – меня скоро разнесет, если буду столько есть!

– Сомнительно, – сдержанно ответила та. – Вы не принадлежите к той категории людей, которым безразлична внешность.

Все остальные были заняты разговорами. Зоя воспользовалась моментом, чтобы хоть немного сблизиться с женщиной, которая скоро станет ее невесткой.

– Знаете, я ведь действительно всего этого не ожидала. Криста внезапно улыбнулась.

– Верю. Алексис никогда бы не позволил себе вступить с кем бы то ни было в союз против собственной воли. То, что вы услышали от меня в тот вечер, означало лишь мое желание избавить вас от возможных неприятных последствий. Вижу, что ошибалась, недооценила глубины его чувств по отношению к вам.

Зое подумалось, что Криста неприятно удивлена таким поворотом событий. Вслух сказала:

– Жаль Леду Казанцы. Криста едва повела плечами.

– Если кто-то выигрывает, то кто-то должен проигрывать. Леда не станет долго убиваться, быстро оправится.

– Она действительно его любит?

– Не сомневаюсь, его любите вы, не так ли? – Криста окинула Зою жестким взглядом. – Во всяком случае, я надеюсь на это.

Зоя посчитала, что Алексис не мог услышать сказанного, потому что сидел в дальнем конце стола, увлеченно разговаривая с другим мужчиной. Хотя это было бы кстати. Теперь ему пора знать, каковы в действительности ее чувства.

– Конечно, – подтвердила она. – В противном случае я бы не дала согласия на брак.

– А ваши родители? Как они отнесутся?

– Пока еще ничего не знают, – Зоя была вынуждена сообщить об этом Кристе. – Я собираюсь написать им письмо, как только прибудем на Крит.

Криста приподняла брови.

– Говорите, ничего не знали до отъезда о том, что решил Алексис?

– Не совсем, знала, – уклончиво ответила Зоя.

Следующий вопрос был задан тихо, но прозвучал не менее резко.

– Вы беременны?

Зою бросило в жар. И в своем ответе она не скрывала негодования:

– Нет!

Криста и поверила, и не поверила. Зоя постаралась убедить себя, что ей безразлично, во что вообще способна поверить Криста. Во всяком случае, причины брака известны ей с Алексисом, остальных это не касается.

В ресторане было полно постоянных посетителей, в гостинице все места были заняты. Значит, дела семьи идут хорошо. Свои соображения Зоя высказала Кристе, чтобы переменить тему разговора.

– Все это только благодаря Алексису, – возразила та. – Он вложил средства в расширение предприятия и переустройство гостиницы, чтобы «Аполлон» из разряда «В» перешел в разряд «С». При этом он не позволил Костасу и Меропе истратить ни гроша. Ведь до сих пор единственный доход Костасу приносила только рыбная торговля. Мой брат слишком верен семейному долгу.

Только теперь Зоя смогла оценить заботу Алексиса о родных. Во всяком случае, эта семья не отплатила ему черной неблагодарностью. Она даже не могла себе представить, что скажут об их помолвке те Теодору из Афин. Предположила, что лопнут от злости.

Зоя решила окончательно отвлечься от всех сомнений и беспокойств. Впереди – самая увлекательная часть круиза.

Они двинулись в путь в пятницу вечером, проведя еще одну дополнительную ночь в гостинице, поддавшись уговорам родни. При прощании Зоя почувствовала, как щемит сердце. В следующий раз она приедет навестить этих милых людей, когда сама станет Теодору. А вот они вряд ли смогут прибыть на бракосочетание из-за занятости делами.

– Если хочешь, то мы снова в этом году еще раз завернем сюда, – предложил Алексис. Они смотрели вдаль на исчезающий за горизонтом остров. – Может быть, даже в конце сезона.

Зоя подсчитала, что это будет месяцев через пять.

– Во время свадебного путешествия? – откровенно спросила она, но вдруг увидела, что Алексис отвел глаза в сторону.

– Если, конечно, мы поженимся. Я думаю, нам не нужно спешить.

– Если… – хрипловато спросила Зоя. – Ты в чем-то сомневаешься? Ответ последовал через пару минут. Тон был сдержанным.

– Ничуть не сомневаюсь. Однако вопрос о свадьбе нужно решать только после того, как я встречусь с твоими родителями.

Зоя ощутила внутреннюю пустоту. Он ей не доверяет! Полным доверием светились его глаза только один-единственный раз, когда он сжимал ее в объятиях, но, вероятно, оно было особого рода – сексуальное.

На пути к Криту перед ними раскинулся безбрежный морской простор. Сразу после второго завтрака появились, резвясь на волнах, дельфины; все с любопытством следили за этими грациозными морскими животными, выпрыгивающими из воды, как торпеды.

Бассейн был достаточно вместительным, чтобы принять всех желающих поплавать одновременно, чем вся компания не преминула воспользоваться. Зоя гордилась тем, что среди мужчин Алексис очень выгодно выделялся безукоризненным телосложением. Она не смогла удержаться и скрыть свое восхищение от окружающих. Криста заметила:

– Вот теперь у меня нет никаких сомнений относительно ваших чувств к моему брату. Вы смотрите на него так, словно хотите целиком проглотить!

Зоя залилась горячей краской стыда, а потом смущенно рассмеялась.

– Я не знала, что это настолько заметно.

– Возможно, не всем, – возразила Криста. – В свое время я тоже все никак не могла глаз оторвать от Дэвида. Сейчас он, конечно, изменился, но раньше был просто красавцем.

– Охотно верю, – сказала Зоя, увидев, как тот вынырнул из воды.

– И теперь он все еще очень красивый мужчина.

– Меня не столько привлекла его внешность, – призналась Криста, – сколько то, что он отличался от наших мужчин. Прислушивался всегда к моему мнению, не считал дурой и никогда не давал понять, что я должна только делить с ним ложе и вынашивать его детей. Даже теперь в Греции женщины – существа второго сорта, у них нет равных гражданских прав с мужчинами.

– Я уверена, что Алексис не такой, – возразила Зоя.

– Возможно, но лишь до определенной степени, ведь он воспитан в таком же духе. Как вы думаете, сможете смириться с тем, что главой семьи будет он, признаете его превосходство?

Зоя слегка пожала плечами.

– Время покажет.

– Что же, и я надеюсь на это, – Криста улыбнулась сестре, которая шла им навстречу. – Тебе весело?

– О да! – София была очень оживленной. – Зоя, почему не искупаешься?

– Много съела за завтраком, тяжело, – лениво объяснила та. – Но сейчас пойду окунусь.

– Тогда и мне пора, – сказала Криста.

Наблюдая за гречанкой, которая с разбегу нырнула в бассейн, Зоя старалась отделаться от немного неприятного осадка, оставшегося у нее от слов этой женщины. Да, Алексис натура властная, но он не деспот, как она думала раньше. Нужно попытаться обуздать его натуру.

Глава девятая

Крит оставил потрясающее впечатление не только своей историей и археологическими находками, но и необыкновенным видом: это был остров, усыпанный цветами самых разных красок. В эту пору года даже камни оделись покрывалом, расшитым красно-зелено-белым цветочным узором.

Зоя предположила, что на этом самом большом острове архипелага, наверное, родился главный греческий бог – Зевс. Она давно интересовалась греческой мифологией, еще со школьной скамьи, когда учитель, который вел факультативные занятия, в дополнение к учебнику, решил рассказать им легенды о Беллерофоне и Пегасе, о Персее и Андромеде, о Тесее, пришедшем на Крит, чтобы убить ужасного Минотавра. К сожалению, учитель чересчур увлекся и был вскоре уволен после того, как одна одиннадцатилетняя школьница доложила своим родителям о тринадцатом подвиге Геракла, познавшего за одну ночь пятьдесят дочерей соседнего царя!

Она рассказала эту историю в субботу, когда все сидели за обеденным столом, побывав перед этим в Кноссосе и Малие; все развеселились.

– Отличный мужик этот Геракл! – сказал Дэвид таким тоном, что Зоя решила: наверное, сожалеет, что у них с Кристой нет детей. Раньше она думала, что супруги специально не заводили потомства, чтобы пожить для себя, но могли быть и иные причины.

Криста выглядела совершенно безучастной, ничто не выдавало ее мыслей по этому поводу. Еще вчера ночью она была совершенно другой, тогда они с мужем не поехали вместе со всеми в Ираклион обедать, а остались на судне.

Завтра они поплывут на Айос-Николаос, оттуда возьмут курс на Карпатос. Что будет потом, Зоя не знала. Безусловно, если бы она захотела посмотреть какой-нибудь остров, Алексис был бы только рад ей угодить, но она предпочла, чтобы выбор оставался за ним.

Она отправила письмо, в котором сообщала новость, и надеялась, что родители его получат как раз ко времени возвращения в Афины. Писать было трудно, в любом случае она наносила родителям неожиданный и сильный удар, поэтому Зоя просто написала в конце: они с Алексисом полюбили друг друга и помолвлены, а перед этим приедут повидаться.

Из динамиков доносилась легкая музыка. На поверхность бассейна положили надежное покрытие; Алексис встал и пригласил Зою на танец. Прижавшись к нему, Зоя вдруг сквозь тонкий шелк платья ощутила движение его бедер, почувствовала, как кровь ударила в голову. Она подняла на него светящиеся любовью глаза, руки, обнимавшие ее, сжались еще сильнее в чувственном ответе.

– Сопротивление сломлено? – мягко спросил он. Зоя подумала, что он не совсем ее понял. Неужели она показалась столь откровенной? Конечно, он прав, физически она была уже готова. Если оставалась хоть крупица сопротивления, то только в голове.

– Как глупо, что я позволил тебе занять каюту рядом с Софией, – добавил он. – Этой ночью тебе придется прийти ко мне.

– Я не смогу этого сделать, – возразила Зоя. – Меня увидят.

– Если ты имеешь в виду матросов, то это не их дело.

– Может, ты и прав, но я все равно стесняюсь.

– Настолько, что не хочешь побыть со мной?

Она беспомощно взглянула на него, не понимая перемены настроения.

– Алексис, я хочу быть с тобой. Как ты можешь в этом сомневаться?

– Считаешь, что мужчина должен всегда приходить к женщине?

– Думаю, да.

– Смотри, ты требуешь равенства во всем, но за исключением того, что тебе не по вкусу.

Она разозлилась от его мрачноватой иронии.

– Какое это имеет отношение к равноправию? Неужели нужно все время думать только об удовольствии?

– Хочешь сказать, пользоваться каждым удобным случаем? Ждешь, чтобы я все это время вел монашеский образ жизни?

Зоя заметила растущее раздражение в его черных глазах. Там угасала любовь.

– Я никогда не жду того, – спокойно сказала она, – чего не могу позволить себе самой. Я просто не в состоянии выполнить твою просьбу, а ты не можешь прийти ко мне из-за Софии, поэтому нам обоим лучше вместе воздерживаться во время всего круиза.

Ответная реакция была Зое непонятна, но если по лицу ничего прочесть было нельзя, то в голосе прозвучало недовольство.

– Так тому и быть. Тогда, будь любезна, не играй мной так, как ты это делала всего несколько минут назад.

У обвинения основания были. Зое пришлось в этом признаться честно. Сейчас главное – научиться не выдавать свои чувства, попытаться усмирить себя. Возможность уединиться по-настоящему, не скрываясь от чужих глаз, им представится лишь через неделю, а может быть, и того позже. Зоя подумала, что «Гестия» просторна и удобна, но это не место для тайных свиданий.

Казалось, никто не заметил их размолвки. Зоя вернулась к столу и сидела, поворачивая в руке стакан с вином, почти не прислушиваясь, о чем говорят рядом. София была совершенно раскованной и казалась счастливой. Ее теперешняя жизнь стала эмоционально насыщенной, горизонт раздвинулся. В этом была и заслуга Кристы. Об остальных Зоя вообще не думала.

Неподалеку от них пришвартовалась еще одна яхта. Она была всего футов пятидесяти в длину, но пассажиров на ней было не меньше, чем на «Гестии», судя по шуму, который оттуда доносился. Зоя уже знала, что там есть несколько англичан, которые пронзительно свистели и звали к себе, когда она в полном одиночестве показалась на корме перед утренней поездкой в Кноссос. Вероятно, это зафрахтованный прогулочный рейс, как с первого взгляда определил Алексис, пренебрежительно взглянув на облупившуюся местами краску на обшивке судна. Некоторые второстепенные туристические компании занимались сдачей яхт напрокат.

За столом Алексис продолжал оставаться предупредительным, но она чувствовала его отчужденность; оставшуюся часть вечера Зоя провела, потанцевав с Дэвидом и другими мужчинами, беззаботно поболтав о том, о сем с женщинами в ожидании момента, когда у нее лопнет терпение и она наконец сможет пойти к себе в каюту.

Была уже половина первого, когда она решила удалиться. София поднялась вместе с ней, но остальные, казалось, собирались просидеть здесь всю ночь.

– Какой чудесный был день! – радостно воскликнула девушка, когда они возвращались к своим каютам. – Стыдно сказать, но я ведь впервые была в Кноссосе! – она подняла на Зою благодарные глаза. – Сколько интересного произошло после того, как ты сюда приехала, Зоя!

– А сколько еще произойдет, – опрометчиво пообещала та. – Не вижу особых причин, чтобы ты здесь осталась, когда мы с Алексисом поедем в Англию. Я очень хочу познакомить тебя со своими родителями.

– Я думаю, – последовал нерешительный ответ, – что Алексису не понравится, если это произойдет раньше, чем он сам с ними познакомится.

– Ну, тогда уедешь с Кристой и Дэвидом. Поживешь у них, пока мы съездим в Уорвик.

– Конечно, – в голосе Софии пробудилась надежда. – Мне очень хочется поехать! – они подошли к ее каюте. Девушка вопросительно посмотрела на Зою. – Твои родители, наверное, захотят, чтобы бракосочетание состоялось в Англии?

– Не знаю, – ответила Зоя. – Все будет зависеть от них самих. Вполне вероятно, что возникнут осложнения.

– Но ведь вы сможете, я думаю, еще раз венчаться здесь. Как и многие люди, мы редко ходим в церковь, но свадьба без венчания не так торжественна.

Зоя издала беззвучный стон. Еще и это в придачу свалилось ей на голову! Вслух она произнесла:

– Пусть все решает Алексис.

Оставшись одна в каюте, она подумала, хорошо бы отпустить поводья и все хорошо обдумать. Стоя в темноте, Зоя почувствовала, что поводья уже отпущены, а ей не хватает объятий Алексиса. Когда он прижимал ее к себе и целовал, все вокруг теряло смысл и значение.

Часы на столике возле постели показывали двадцать минут второго, она наконец услыхала, как гости начали расходиться по своим каютам. Минут через пять все улеглось, наступила тишина, в которой был слышен только плеск волн. Минут через пятнадцать Зоя спустила с постели ноги, накинула на сорочку турецкую шаль. Конечно, теперь идти к Алексису означало добровольно подчиниться его прихоти, но это ее уже не беспокоило. Все, что ей было нужно, находилось там, где был он.

На мостике все еще кто-то был. Зоя обнаружила это, услышав кашель с верхней палубы. Она быстро спряталась за каким-то надпалубным сооружением, которое попалось на пути. В каюте Алексиса света не было, но переборчатая дверь была не заперта. Зоя мышкой проскользнула внутрь, постояла немного, чтобы глаза привыкли к темноте после яркого лунного сияния.

Она вздрогнула от неожиданного движения Алексиса, привставшего на постели; у нее сперло дыхание.

– Это я, – прошептала Зоя.

К ее облегчению, он не включил свет, просто откинул покрывало. Голос был низким, ласковым.

– Иди скорей.

Она сбросила платок и прилегла. Его руки обняли ее, сильно сжимая, Алексис страстно поцеловал ее в губы, а она быстро, с жадностью отозвалась. Тонкое облачко ночной сорочки скользнуло вниз. Полуобнаженная, Зоя страстно изгибалась под его бесчинствовавшими губами.

Ее бедра таяли, словно воск, безрассудно, страстно призывая к немедленному и мощному вторжению. Зоя прикусила губы, а он высвободил ее ноги от сбившейся, прилипшей ночной сорочки; Зоя лихорадочно и быстро стала целовать его, полностью раскрывшись телом.

Проникновение было глубоким, такого она ждала; он ворвался в нее стремительно и сразу же почувствовал ответное движение. Зоино сердце стучало так громко, отдаваясь в ушах, что она не слышала собственного голоса, на котором изъяснялись чувства, разом вырвавшиеся из горла. Затем пришло состояние парения в полной невесомости, перешедшее в успокоение и расслабленность.

– Почему ты передумала? – нежно спросил Алексис через некоторое время. – Ты же так боялась, что тебя могут увидеть?

Зоя слегка пошевелилась в его объятиях, только теперь начиная понимать, что хотела бы остаться здесь на всю ночь. Слегка измененным голосом произнесла:

– Говорят: «Гони природу в дверь, она войдет в окно». Он тихо рассмеялся.

– Приятно знать, что ты неотразим.

Внутренний голос подталкивал: «Скажи ему. Скажи, что ты чувствуешь». Но слова не приходили. Пока не приходили.

– Ты чудный любовник, Алексис, – вместо этого выпалила Зоя. Теперь его глаза были очень близко, но она так и не смогла ничего в них разглядеть.

– Откуда тебе это знать? Ведь не с кем сравнивать.

– Я много читала и слышала, что далеко не все мужчины способны дать женщине такое наслаждение, – она прикоснулась к его лицу, провела рукой от кончиков губ до подбородка, живот неожиданно вздрогнул – Алексис прихватил губами ее пальцы.

– Я даже знаю, что жены, которые часто жалуются на головные боли, на самом деле скрывают таким образом недовольство мужскими доблестями своих супругов.

– Вот как? Тогда в следующий раз, если ты скажешь мне, что болит голова, я буду знать истинную причину, – сказал он и прижался губами к тыльной стороне Зоиной ладони.

Осторожные прикосновения языка к чувствительной коже подействовали возбуждающе. Зоя снова почувствовала растущее желание, от кровеносных сосудов к позвоночнику понеслись токи, слегка покалывая спину. Алексис был неутомим, снова готов к решительному мужскому напору.

Теперь уже не бурная страсть, а спокойное, дающее свободу пробуждение заставило ее трепетать в ожидании; он покрывал поцелуями внутреннюю часть руки, поднимаясь выше, к груди, наконец прильнул к соскам: язык поддразнивал их, потом стал нежно посасывать, заставляя Зою исходить внутренней влагой.

Она уже не ощущала ни времени, ни пространства, существовали только его губы и руки на ее теле. Медленно, сантиметр за сантиметром они скользили по коже, осыпая ласками тело с ног до головы.

Алексис медленно вошел в нее, на этот раз неторопливо стараясь доставить ей и себе как можно больше удовольствия. Тогда Зоя в эйфорическом возбуждении успела подумать, что испытывает самое изысканное ощущение полного, абсолютного слияния с мужчиной, которого так любила. Целую вечность она могла бы так недвижно покоиться, чувствуя себя в полной безопасности и покое в его объятиях; вскоре накатила огромная волна и понесла куда-то туда, где было средоточие всех чувств и ничего кроме них.

Волна мягко выбросила ее на берег, но вдруг Зоя словно пробудилась ото сна, к ней внезапно вернулось чувство реальности. Алексис, почувствовав ее состояние, приподнял голову и вопросительно посмотрел на нее.

– Что такое?

– Мы… опять забыли о предосторожности, – еле выдавила из себя Зоя.

– Мне было не до этого, – признался он. – По-моему, сейчас была малая вероятность беременности, – однако в голосе не было уверенности. – Мне трудно думать о предохранении, когда ты так неожиданно приходишь ночью.

– Значит, лучше бы я не делала этого? – спросила она.

Он неожиданно отстранился и повернулся на бок, оперев голову на руку. Довольно грубовато сказал:

– Иногда мне кажется, что ты вообще не хочешь иметь детей.

– Неправда! – Зоя лежала неподвижно, чувствуя себя несправедливо обиженной. – Просто незачем беременеть, пока наши отношения не определились окончательно, если вообще это когда-нибудь случится.

Голос Алексиса стал низким и сипловатым.

– В чем-то сомневаешься?

– Во многом, – Зоя села, руками обхватив колени, пытаясь сдержать накатившую дрожь. – Нас связывает только… это. И так будет всегда.

– Почему бы этому не быть? Мы ведь уже помолвлены.

– Еще не поздно все отменить, – Зоя отлично понимала, что говорит не то, что у нее на душе, но остановиться уже не могла. – Уверена, все поймут правильно, лучше позже признать ошибку, чем никогда. Тебе и в голову не пришло бы жениться на мне, если бы не предположение о ребенке. Впрочем, и я об этом не думала.

– Пусть так, – Алексис говорил совсем грубо. – Но я не позволю…

– Ты не позволишь! – ее голос дрожал от ярости. – У меня, хоть ты и не заметил, есть собственная голова на плечах!

– Очень легкомысленная голова, – он привстал, закипая гневом. – Зачем было приходить сегодня, если ты намерена нарушить данное слово?

Она пожала плечами, стараясь хоть немного защититься.

– Я и раньше говорила, что не только мужчина, но и женщина может поддаться страсти. Во всяком случае, ты ничего не слышал от меня о каких-то намерениях. Я только говорю, что нам следовало бы хорошенько задуматься обо всем, что случилось.

– Я свое слово держу. Ты, между прочим, тоже связана обязательством, – и намека не осталось на прежние нежные чувства. – Что я должен сделать, чтобы убедить тебя?

«Скажи мне, что любишь меня», – оцепенело повторяла про себя Зоя. Но ничего подобного не дождалась.

Он промолчал, когда она встала с постели. Деревянными пальцами нащупала свою шаль. Сорочка куда-то подевалась, но не было сил ее искать. Всего только миг пробыла Зоя на небесах. Она уже почти смирилась. Лучше хоть что-нибудь, чем ничего.

Зоя вышла, даже не взглянув на него. Он лежал, наверное, подумала Зоя, заснул. Уже час, как поднялся сильный шквальный ветер. Шаль хлопала по ногам. Небо затянули тучи. Капитан Димитрис говорил накануне, что будет шторм, хотя предположил, что не очень сильный.

Выйдя на корму, Зоя удивилась, заметив, что соседней яхты уже нет. Прошел всего лишь час. Странное время те выбрали для прогулок, хотя Зоя ничего не понимала в таких вещах. Сейчас ее состояние было таким, что не хотелось думать о постороннем.

Штормило часов до четырех утра, но в заливе было не так страшно. Когда ветер немного утих, Зоя заснула. Встала она в половине восьмого, чувствуя себя отдохнувшей, и услышала разговор на палубе: с якоря нужно сниматься часа через два – ветер успокоился, но на море еще опасно.

– Похоже, прогноз оправдался, хотя я не ожидал такого шторма, – сказал Дэвид. – Хорошо, что не попали в бурю. Кто знает, когда снялась с якоря та яхта?

– Димитрис говорит – в половине третьего, – заметил Алексис. Его глаза небрежно скользнули по Зоиному лицу. – Но я сам не видел.

– Я тоже мгновенно отключился, – согласился Дэвид. – Интересно, что заставило их выйти в море?

– Наверное, рассчитывали переждать шторм в ближайшем порту.

– Они успели добраться туда? – немного беспокойно спросила Зоя.

– Вряд ли им удалось попасть на какой-нибудь остров, на севере ближе всех – Тира, на востоке – Касос и Карпатос. Значит, шторм застал их в открытом море, – Алексис внимательно наблюдал за ней. – Чем ты так озабочена?

Зоя неопределенно повела плечами.

– Просто дружеское участие. На борту было несколько англичан.

– Все были англичане, – вмешалась Криста. – И все мужчины, хотя прошлой ночью на борт пригласили девиц.

Дэвид с любопытством посмотрел на нее.

– А ты откуда знаешь? Криста рассмеялась.

– Я тоже получила приглашение, когда прогуливалась по палубе в одиночестве, пока ты собирался. Меня заверяли, что там гораздо веселее, чем на «Гестии» в компании наших «зануд-мужчин». Предполагалось, что я захвачу с собой «роскошную рыжуху», тут я поняла, что я для них скорее средство, – последние слова Криста произнесла, улыбнувшись Зое. – Они ведь ваши ровесники, а не мои.

В отличие от Дэвида, Алексис не нашел в рассказе ничего забавного. Зоя поняла, что он разозлился. Оставалось только надеяться, что Алексис не заподозрит ее в том, что она подала повод.

Криста тут же выразила сожаление, что рассказала эту историю в присутствии Алексиса.

– Совсем забыла, – сказала она снисходительно, – что наши мужчины себялюбивы и горды. Алексису неприятно слышать, что какие-то иностранцы позволили себе фамильярничать. Даже хорошо, что они уплыли. Иначе он вполне мог бы туда отправиться и потребовать сатисфакции.

Зоя вполне допускала такое. Для Алексиса не было ничего важнее самолюбия. Лучше тем на яхте не попадаться им на пути.

С якоря снялись в одиннадцать часов, решив не заходить в Айос-Николаос, а плыть прямо на Карпатос. Над Критом ветер еще гнал рваные тучи, но море уже безмятежно синело, как прежде. Дул только прибрежный бриз, но таких высоких волн Зое видеть еще не приходилось. Как только вышли в открытое море, на нее накатила тошнота, с которой она тут же начала сражаться, но безуспешно.

Она лежала в постели, когда пробили склянки – подали завтрак. Через несколько минут к ней зашла София и сразу расстроилась, увидев, что Зоя совсем расклеилась.

– Я думала, тебе просто хочется побыть одной, – извиняющимся голосом сказала девушка. – Теперь вижу, что ты совсем больна.

– Все в порядке, просто нужно немного полежать, – слабым голосом успокоила ее Зоя. – Все равно в горло ничего не лезет.

– Пойду расскажу Алексису, – решительно сказала София.

Она быстро вышла, Зоя не успела ее отговорить. Спустя несколько минут показался Алексис. Он захватил с собой несколько таблеток и прошел в ванную, чтобы налить свежей воды.

– Тебе стало плохо еще до того, как мы покинули залив, – сказал он, подавая стакан, который она взяла, чуть привстав на постели; он присел рядом, протянул таблетки. – Болезнь лучше предупредить, чем лечить потом. Держи, они скоро подействуют.

«Если только я смогу их проглотить», – подумала Зоя, но подчинилась, стараясь не смотреть на лекарство.

– Тебе сразу полегчает, если выйдешь на палубу, – сказал Алексис. – Там почти не чувствуется качки.

Зоя потрясла головой и тут же отказалась.

– Полежу здесь, пока совсем не утихнет, – пробормотала она, – мне нужно побыть одной.

– Как хочешь, – голос снова приобрел резкость. – Попробуй уснуть.

Когда он ушел, стало еще хуже – и физически, и морально. Она лежала и вовсю жалела себя, но вскоре ее сморил сон.

Зоя вновь открыла глаза, на часах на прикроватном столике было без десяти четыре. Она осторожно потрогала голову и обнаружила, что дурнота прошла. Теперь яхта покачивалась в ином ритме. Зоя села на постели и прислушалась – моторы не работали, а на палубе что-то происходило.

Медленно поднялась с постели, постояла минуту, проверяя равновесие и потом выглянула наружу. В нескольких ярдах увидела ту самую яхту, что снялась с якоря в Ираклионе несколько часов назад, только теперь она повернула носом в противоположную сторону. Ошибиться она не могла. В это время от судна отделился ялик с тремя пассажирами на борту и поплыл в их сторону.

Зоя хотела прежде сполоснуться и переодеться, поэтому остановилась на пороге каюты, наблюдая за лодкой. Двух мужчин она сразу узнала, один из них раньше приглашал ее на яхту. Они уже поднимались с вещами на борт «Гестии». Ялик быстро исчез за кормой, направившись в сторону ближайшей гавани. Зоя отступила назад в каюту, хотя и сгорала от любопытства.

Освежившись под душем, расчесала мокрые волосы, откинула их назад, потом надела чистые белые шорты и легкую фуфайку, оставлявшую открытыми плечи и шею. Зою нельзя было назвать «рыжухой» во вкусе Тициана, волосы были скорее каштановыми, но пряди кое-где выгорели и отливали червонным золотом. Она выглядела неплохо и чувствовала себя хорошо, надеясь, что приступ морской болезни больше не повторится.

Они тронулись в путь незадолго до того, как Зоя полностью привела себя в порядок. Остальные уже собрались в салоне и оживленно беседовали с вновь прибывшими. Из всех только Алексис, казалось, был не рад ее появлению.

Он представил ей Грега Ньютона и Марка Бисли, сказав, что они из Лондона и пояснив коротко, что на яхте вышел из строя один из моторов и теперь она пошла на ремонт в Ираклион.

– С одним мотором наша посудина делала только четыре-пять узлов, поэтому нам не удалось добраться до следующего порта, – прибавил тот, кого звали Грегом, сообразив, что Алексис ничего больше говорить не собирается. – У наших товарищей были билеты на рейсовый самолет, они их обменяли и вылетают прямо с Крита, а у нас чартерный рейс из Родоса завтра вечером. На Карпатосе рассчитываем попасть на паром, чтобы не опоздать на самолет.

Зоя прикинула, что на Карпатос они попадут к семи часам вечера, но из-за задержки окажутся в слишком плотном графике. Понятно, что те, кто может лишь вскладчину нанять пятидесятифутовую яхту, предпочитают чартерный рейс. Обоим было немногим более двадцати, о социальном положении трудно было судить по одинаковым грубым робам из бумажной ткани и тельняшкам.

– Нас устроил на яхту один из знакомых ребят, который занимается туристическим бизнесом, – пояснил Марк, словно прочитав ее мысли.

– Правда, то была просто лохань по сравнению с вашей яхтой, – в его голосе слышались завистливые нотки. – Мы ведь из тех, кто сам зарабатывает себе на жизнь.

Алексис стоял достаточно близко, чтобы расслышать это замечание, но не отозвался. Грег первым почувствовал неловкость.

– Мы признательны, что вы остановились, чтобы взять нас на борт, – поспешно прибавил он. – Захотели пораньше попасть на паром.

– Отсюда паромы тоже ходят по расписанию, – последовал резкий ответ Алексиса. – Может быть, из-за шторма оно изменилось. Но если бы я знал истинную причину, то никогда не стал бы оказывать вам содействие – не нахожу ничего экстренного в том, что случилось с вами.

Зоя, уже знавшая по себе, что такое пренебрежительное отношение, почувствовала симпатию к молодому человеку и улыбнулась ему.

– Зато теперь у вас свое расписание.

Тот расплылся в улыбке, восхищенно глядя на нее.

– Спасибо.

Остальные не подавали никаких признаков обычной для греков любезности по отношению к гостям. Зоя подумала, что это из-за намека Марка на их тугие кошельки. Она прекрасно понимала, что при таких обстоятельствах нельзя подавать сигнал бедствия, но ей стало не по себе, что парней бросили на произвол судьбы, словно подчинившись негласному приказу Алексиса. Прежде всего – они ее соотечественники.

– Чем зарабатываете на жизнь? – спросила она просто так, ее это вовсе не интересовало.

– Компьютерами, – доложил Грег. – Работаем в одной компании.

– А те, с кем вы были на яхте? Тоже компьютерами?

– Только один парень. У остальных разные профессии. Мы познакомились в клубе «Мед» в прошлом году, – прибавил он, опережая следующий вопрос. – Марк уже сказал, что идею взять яхту напрокат подал тот парень из туристического агентства. В следующем году мы сделаем то же самое.

– Для вас это пустяки, – вставил словечко Марк несколько вызывающе, – вы привыкли к роскоши.

– Вовсе нет, – возразила Зоя. – Я родом из Уорвика, из простой семьи и по существу ничем от вас не отличаюсь.

Грег полюбопытствовал:

– Тогда почему вы здесь, с этими греками?

Дэвид позвал Алексиса, тот отошел в сторону, и они стали разговаривать. Зоя предпочла полуправду.

– Я – компаньонка вон той девушки, – показала она на Софию, которая беседовала с одной из приглашенных дам.

– Ничего себе, занятие! – Марк продолжал ершиться. – Но видно, что прислугой они тебя не считают.

Зоя согласилась.

– Когда вам нужно вернуться на работу?

– Самое позднее – во вторник утром, иначе окажемся в списке уволенных, – сказал Грег. – Именно поэтому мы решились на крайнюю меру. Сейчас так трудно найти работу. Мы должны были вернуть яхту к завтрашнему утру и по плану быть на Родосе к вечеру. Шторм уже не играл никакой роли, мы бы все равно поплыли, но отказал один мотор. Вот такая неприятная неожиданность!

– Я рада, что вы не попали в бурю, – с чувством сказала Зоя. – Мы смогли сняться с якоря только в одиннадцать.

– Вы долго пробудете на Карпатосе? – спросил Марк.

– Думаю, останемся там на ночь, – ответила Зоя.

– А потом куда?

– На Родос, – парни переглянулись, но Зоя сделала вид, что не заметила этого. Даже если Алексис согласится их взять с собой, что весьма сомнительно, то они все равно приедут туда не раньше, чем придет паром. – Кажется, есть внутренние воздушные линии на островах, – добавила она. – Ночных рейсов, наверное, нет, но утром вы вполне смогли бы улететь на Родос.

– У нас осталось всего три тысячи драхм на двоих и использованные кредитные карточки, нам такое просто не по карману, – последовал кислый ответ. – Мы полностью на мели до следующего месяца. Вот как живут люди! – заключил Марк.

– Не обращайте внимания, – видно было, что Грегу надоел ехидный тон товарища. – Поедем хоть зайцами! У нас рейс в шесть вечера.

– Почему вы не одолжили денег у приятелей? – поинтересовалась Зоя.

– Они и так отдали нам все, что наскребли. В море банков нет. «Нечего тогда и хорохориться», – подумала Зоя. Что она могла еще сказать? У нее своих забот по горло, недоставало чужих.

С тяжелым сердцем она украдкой посматривала на Алексиса; вчера в это же время они не были так далеки, как сегодня. Конечно, это ее вина. Слишком многого захотела. После того, что она сказала ему прошлой ночью, вполне вероятно, собственноручно перечеркнула все.

Глава десятая

Строения Карпатоса, отлого поднимавшиеся вверх от гавани, находились на одном из берегов песчаной губы. Солнце уже скрылось за горными вершинами, вырисовывавшимися на фоне неба, красный цвет крыш постепенно приобретал все более темный оттенок – вечерние сумерки сменялись ночной темнотой.

Стоя на палубе, Зоя вспомнила, что Паладия – обитель морского бога Посейдона. Всего несколько лет назад северная часть острова еще была наглухо отрезана от остального мира, а жители здесь, как говорили очевидцы, продолжают придерживаться старинных традиций. Зое хотелось в этом воочию убедиться, но у них была только одна ночь, поэтому надежде не суждено сбыться.

– Словно все вымерли, – заметил Грег, стоявший рядом и наблюдавший за открывшейся перед ними панорамой. – Может статься, наши попытки окажутся совершенно пустыми, если не попадем на рейс на Родос, – он мельком взглянул на Зою, медлившую с ответом. – Ты, наверное, больше не захочешь оказать нам еще одну любезность?

– Странный вопрос, в котором есть отрицание, – парировала та.

– Бьюсь об заклад, – коротко возразил Марк, – твой ответ тоже будет отрицательным. А может, все же возьмешь нас под свое крыло, подруга?

Ей самой сейчас впору попроситься под чье-нибудь крыло. За эти часы она основательно вымоталась. Алексис не пытался развести их троицу, а покинуть парней Зоя посчитала неудобным. А тут еще эта просьба. Самое опасное, что она продолжала сочувствовать им, хотя они сами во многом виноваты в том, что оказались в такой затруднительной ситуации. Выбрали такой вид отдыха, который требует немалых средств, но не потрудились как следует все рассчитать.

– Мне, в моем положении, трудно давать обещания, – неохотно сказала она. – Но если вам действительно не удастся пристроиться, то тогда замолвлю за вас словечко. Но я даже не знаю, когда мы отправляемся. Может быть, очень поздно.

– Попытка – не пытка, – облегченно сказал Грег. – Таких, как ты, Зоя, – одна девушка на миллион.

«Таких глупых», – добавила про себя Зоя. Оставалось лишь надеяться, что парни как-нибудь выкрутятся. Ее теперешние отношения с Алексисом были таковы, что он вряд ли захочет выполнять ее просьбы, не говоря о такой. У него к парням предубежденное отношение.

Несмотря на это, Алексис посчитал нужным выйти на палубу попрощаться с ними, когда «Гестия» подошла к якорной стоянке. Зоя была рада, что они не напоминали о ее обещании. Зачем Алексису знать об этом до времени?

– Мы будем обедать на борту? – спросила Зоя Алексиса, когда оба парня сошли на берег.

– Есть одна неплохая таверна в Апери, где подают арнаки экзогико, – сказал он. – Если поехать на такси, это займет не более четверти часа, – помолчал. – Может, ты хочешь остаться здесь, вдруг твои дружки задумают вернуться?

– Не нужно называть их моими дружками.

– Разве? Ты ведь предпочла их общество нашей компании, которая тебе уже наскучила, наверное, за эти дни.

Зоя стиснула руками поручень так, что побелели костяшки пальцев.

– Так нечестно!

– Неужели? У тебя не было ни малейшего желания пойти к себе в каюту, пока эти были на борту.

– Просто я себя хорошо чувствовала, – ей понадобилось истинно героическое усилие, чтобы сдержаться. – Я осталась с ними из вежливости. Разве нужно было вести себя так, как все остальные?

– Да, им здорово повезло, – язвительно сказал Алексис, – что я вообще разрешил им остаться, когда узнал, что они не потерпели крушения. Это для тебя они – желанные гости, но не для меня! И еще: ты должна была отнестись к ним так же, как я, разве не слышала, что я сказал? Но ты стала раздавать им направо и налево одобряющие улыбки.

– Никакие не одобряющие, – возразила Зоя. – Это… – она запнулась и мотнула головой от горестного сознания своей неспособности что-нибудь доказать. – Неважно, – она не отвела глаз от лица с резко очерченным профилем и старалась по возможности сдерживаться, чтобы сказать наконец самое главное.

– Алексис, ночью…

– Поздно, наш договор остается в силе, – резко прервал он. – Я уже сказал тебе и еще раз повторяю, – он отпустил поручень и безжалостно глядел на нее. – В конце концов, решай сама.

Зоя равнодушно подумала, что выбор ею уже почти сделан. Говорить о том, как она его любит, не имело теперь никакого смысла.

Она не пошла за ним в салон, а спустилась к себе и битый час пыталась вбить себе в голову, что брак этот стал возможным только в определенных обстоятельствах, но заранее обречен.

К половине девятого решение еще не созрело; она приняла душ, подобрала к светлым брюкам скромную абрикосовую блузку, которую не надевала ни разу еще с той поездки в Плаку, ноги сунула в мягкие кожаные туфли без задников. Рассматривая себя перед зеркалом, чтобы отправиться на палубу, не шокируя своим видом остальных, мысленно сравнила себя с Ледой Казанцы, тут же постановив, что в ней самой нет ни грамма того изящества и уверенности, которыми блистала эта красавица. Леда, конечно, не любит Алексиса до самозабвения, но гораздо более соответствует роли его жены. Он должен это понимать.

Другие тоже были одеты без особых претензий, впрочем, как и за все время круиза. Зое показалось, что по духу Родос куда более космополитичен, чем те острова, где они уже побывали. Там жили старые знакомые Алексиса, вполне вероятно, что он рассчитывал с ними встретиться.

Тот в это время рассмеялся на какое-то замечание Кристы: он выглядел иначе, чем в последнюю короткую их встречу на палубе. Греческая душа непостоянна. Зоя с сожалением подумала о собственном упрямстве. Ей стало невыносимо от мысли, что она никогда больше его не увидит, не услышит его голоса, не почувствует этих сильных рук.

На двух такси отправились на мыс Апери. Это место, обрамленное оливковыми рощами и тремя песчаными пляжами, становилось популярным курортом. Этот вывод Зоя сделала, увидев, как много здесь народа. Алексиса встретил сам хозяин таверны, который приветствовал его с лукавой фамильярностью, тотчас приказав сдвинуть столики и принести дополнительные стулья для дорогих гостей.

София своим появлением сразу привлекла внимание молодых людей за соседним столиком. Девушка делала вид, что ничего не замечает, но по искоркам в глазах и возбужденному виду было ясно, что ей это нравится. Она была одета во все белое и походила на невесту. Зоя удовлетворенно отметила, что ее милое личико, окаймленное пышными черными волосами, притягивало к себе мужские взгляды. Положительно, София заслуживает не Орестеса Антониу.

Баранина оказалась необычайно вкусной. По мнению Зои, греческая кухня была не просто одной из лучших в мире, но лучшей. Начались танцы – греческие и современные, но все очень быстрые. К удивлению Зои, Алексис не возражал, когда один из молодых людей, сидевших рядом с ними, подошел и пригласил Софию на танец.

– Скажи честно, ты действительно считал Орестеса подходящим мужем Софии? – спросила Зоя Алексиса, сидевшего подле нее. София с кавалером проплывала мимо них.

Его плечи выразительно поднялись.

– Я ничего не навязывал, просто это было лучшее предложение из возможных.

– Она заслуживает еще лучшего.

– Хочешь сказать, пусть сидит и ждет, пока не появится мужчина, достойный ее любви? – улыбка была ироничной. – Так и будет сидеть до скончания века. Подобные чувства – непозволительная роскошь в браке.

Уже смирившись со своей участью окончательно, Зоя подумала, что эту роскошь она смогла себе позволить.

– Думаю, ты прав, – сказала она, почувствовала на себе его быстрый взгляд.

– Не сомневаешься?

Все остальные были поглощены своими разговорами и, вероятно, к ним не прислушивались. Тем не менее Зоя понизила голос.

– Если хочешь, я готова их отбросить прочь.

– Я своих убеждений не меняю, – значительно заявил Алексис. – Налить еще вина?

– Да, пожалуй, – Зоя следила за удлиненными пальцами, наполнявшими ее стакан, и млела от воспоминаний об их неукротимой силе. Прошлого не вернешь. Теперь нужно быть готовой ко всему.

София вернулась к столику на вершине блаженства. Всего через минуту снова подошел еще один грек и попросил разрешения потанцевать с ней. Зое вообще двигаться не хотелось, но она посчитала неудобным отказать пригласившему ее Дэвиду.

– У вас все в порядке? – без обиняков спросил тот, когда они очутились в самой гуще танцующих. – Кристе кажется, что между вами пробежала кошка.

– Она ошибается, – ответила Зоя.

– Наверное, это из-за тех двух кретинов? – он покачал головой. – Как они всем действовали на нервы! Не обижайтесь на Алексиса!

– И не думаю, – сказала Зоя. – Просто эти ребята показались мне очень жалкими.

– Сами виноваты – не сумели рассчитать ни денег, ни времени. Даже провианта с собой не захватили на всякий случай.

– В вас говорит теперь банкир, – пошутила Зоя. – В любом случае, они уже, наверное, на пути к Родосу.

– Вряд ли нашелся еще один глупец, который взялся бы бесплатно их туда доставить. Это маловероятно. Попомните мое слово – мы с ними еще встретимся. Конечно, Алексис вовсе не собирается сделать им еще одно одолжение, – он помолчал, в раздумье глядя на Зою. – Знаете, все никак не пойму. Алексис – человек, который никогда не позволяет сердцу управлять головой.

– Иногда это случается, – сказала она на той же шутливой ноте. – Взять хотя бы вас с Кристой. Один лишь взгляд – и все пропало!

– Правда, – он улыбнулся, вспомнив, как это было. – Но я тогда был гораздо моложе, чем Алексис сейчас. Он так собой владеет.

Зое очень хотелось прибавить: «…и непоколебимо следует собственным правилам, не учитывающим зов сердца».

Ранним утром вернулись на «Гестию». К огромному облегчению Зои, Марка с Грегом там не оказалось. После того, что сказал Дэвид, она уже почти была готова к этой встрече.

Вместо пожеланий спокойной ночи Алексис на западный манер расцеловал Зою в обе щеки и оставил в тоске и томлении по опрометчивым ночным страстям. Искушение снова отправиться к нему было огромным; ей пришлось напрячь все душевные силы, чтобы устоять. Если бы он сам хотел того же, то, наверное, подал бы знак. Однако обоим лучше спокойно выспаться этой ночью.

Утро было безоблачным с легким ветерком, разгонявшим последние клочья тумана. Он окончательно утратил неумолимую силу вчерашних шквальных порывов. Суда стояли на причале в порту, подталкивая друг друга боками, словно задирались, но вокруг царил покой.

От прозрачности света над островами замирало сердце и спирало дыхание. Зоя сидела за чашкой кофе на нижней палубе и могла бы здесь остаться навечно, подпитываясь только лучистой энергией. В порту было людно, стояли на разгрузке рыбацкие суденышки с утренним уловом, толпились люди, перебирая рыбу на сверкающих и мерцающих от чешуи лотках, которые потом попадут на рынок. Говор толпы напоминал шум морского прилива.

– Мне кажется, Родос совершенно не похож на этот остров, – сказала она Кристе, сидевшей поблизости.

– Там очень живописный старый город, – ответила та. – Правда, я там была очень давно, вполне вероятно, что все изменилось.

Алексис находился неподалеку у самого борта, ладно скроенные белоснежные шорты открывали мускулистые ноги. Он стоял к ним спиной, но слышал весь разговор.

– Может, нам пройти Родос, не заходя в порт, и направиться сразу на Кос или Калимнос? – спросил он, не поворачивая головы.

– Не стоит, – возразила Зоя. – Когда мы туда должны прибыть?

– Это, – сказал Алексис, – будет зависеть только от скорости, – он повернулся и посмотрел на нее, прищурив глаза и поджав губы. – А вот и наши вчерашние приятели. Зоя, ты разве их приглашала?

Зоины щеки вспыхнули ярким румянцем стыда и страха одновременно. Она закусила губу.

– Не то чтобы приглашала… – начала она. – Они попросили меня, чтобя я обратилась к тебе с просьбой, если им не удастся уладить дела с отъездом на Родос. Мне кажется, нельзя их просто оттолкнуть. Им действительно срочно нужно уехать.

– Вижу, – тон был очень сдержанным. – Почему же ты ничего мне не сказала?

Когда он сердился, то начинал очень правильно строить английские фразы. Зоя давно уже заметила эту особенность; он взвешивал самым тщательным образом каждое слово. После разговора с Дэвидом ей прекрасно было известно его настроение, но извиняться было уже поздно.

– Хорошо, тогда я сейчас прошу тебя об одолжении, – Зоя постаралась сохранить некоторую беззаботность в голосе. – Пожалуйста, давай возьмем их с собой, иначе они опоздают на вечерний шестичасовой рейс.

Алексис стоял неподвижно, внимательно всматриваясь в Зоино лицо, потом внезапно и резко тряхнул головой и шагнул вперед.

– Говорил же я вам, что они вернутся, – напомнил Дэвид. – Думаю, они и не пытались искать иной транспорт. Надеются опереться на ваше плечо, Зоя.

– Я знаю, – сказала она потерянным голосом. – Вечно мне не везет. Собственно, что тут такого? Через несколько часов они уже будут в самолете.

– Значит, из-за них мы должны поспешить покинуть Карпатос, – сказала Криста таким тоном, что Зоей тут же овладели сомнения.

– У нас другой план?

– Точнее, особый. До того, как вы появились на палубе, Алексис предложил плыть на Диафани и посетить Олимпос. Он думал, что вам захочется составить впечатление о подлинной Греции.

Зоя прикусила язык. Это было именно то, о чем она давно мечтала. Никто больше не проронил ни слова. Она лишила всех интереснейших впечатлений, подобная возможность, наверное, больше не представится. И все ради чего?

Алексис вернулся в сопровождении Марка и Грега, оба выглядели так, словно провели бурную ночь. Он явно не изменил своего отношения к молодым людям, но, как признала Зоя, изобразил хорошую мину при плохой игре, предложив им выпить кофе. Только Грег почувствовал себя не в своей тарелке. Взглядом он словно просил у нее прощения.

Минут через пятнадцать «Гестия» отчалила. Вся честная компания разбрелась по углам, а Зоя, пригласившая парней, решила, что ей следует опекать их и в течение последующих часов шести. София также ушла. Зоя не знала, сделала она это по наущению Алексиса или по собственной доброй воле.

– Какие они все неконтактные, правда? – раздраженно заметил Марк, когда они остались втроем. – А еще говорят: добро пожаловать!

– Мне кажется, что вам нечего жаловаться – получили бесплатный проезд, – строго одернула его Зоя, решив не оставлять без ответа последнюю фразу. – Скажите спасибо моему длинному языку!

– Неужели? – он уставился на нее с дерзким любопытством. – Надавили на них сегодня хорошенько?

– Никто ни на кого не давил, – возразила Зоя. – Это чисто греческое благородство. Алексис просто не захотел поставить меня в неловкое положение из-за того, что я вас так или иначе пригласила.

– Алексис? Я не ослышался? – это было сказано совсем нагло. – Что, они все так дружны с прислугой или ты – исключение?

– Прекрати! – рассердился Грег. – Стоило только уехать с Крита, как ты начал рявкать, словно медведь с перебитой лапой. Пойми, девушка договорилась, чтобы нас взяли. Поэтому заткнись! Кто бы еще сделал такое?

– Ну почему? – тут же последовало возражение. – Все они одним миром мазаны. Бьюсь об заклад, эта компаньонка что-то скрывает, – он отвел глаза от Зоиного лица, заметив, как на нем появилось недоумение. – Как тебе платят?

Сейчас вроде был самый подходящий момент, чтобы все расставить по своим местам, но что-то мешало Зое. И она решила не вдаваться в объяснения.

Холодно сказала:

– Хорошо. Должна тебе заметить, что мы все еще ближе к Карпатосу, а не к Родосу, поэтому если не хочешь, чтобы я пошла и попросила повернуть обратно, то лучше придержи язык за зубами.

Его рот растянулся в улыбочке, он пожал плечами.

– Ладно.

Зоя встала с кресла и подошла к поручням. Если бы она была сильным мужчиной, то, не долго думая, схватила бы за шиворот этого балбеса и собственными руками вышвырнула за борт! Из-за таких, как он, англичан за границей не любят.

Грег подошел к ней, оставив приятеля в одиночестве в шезлонге. Марк сохранял невозмутимый вид.

– Извини, – сказал Грег сипловато. – Он мне тоже осточертел порядочно. Ничего с ним не могу поделать.

– Разве он не всегда такой грубый и наглый? – спросила Зоя, не поворачивая к нему головы.

– Но не до такой степени, как сейчас. Это все ваша яхта. Он хотел бы жить точно так же! – рассмеялся. – Никто бы не отказался!

– Немножко завидовать даже полезно, – ответила она, – все хорошо в разумных пределах. И намеренно добавила: – Недаром говорят: по одежке протягивай ножки. Мне кажется, что вы очень устали в этом круизе?

– Даже слишком устали, – со злостью сказал Грег. – Все из-за этой банды, с которой мы связались. Другие бы на нашем месте успели бы посмотреть гораздо больше. А мы попались на удочку и дождались, что нам тут вывернули карманы наизнанку. А если не попадем на этот рейс, то окончательно пропали.

– Вы даже не смогли связаться с вашими семьями? – настойчиво расспрашивала Зоя.

– Как это было бы возможно? Мои старики едва сводят концы с концами. Если бы отец узнал, сколько я потратил на это путешествие, то его хватил бы удар! Столько ему за полгода не заработать!

– Ничего, – сказала она с укоризной, – это вам хороший урок на будущее.

– Конечно. Но все равно признаюсь тебе, это были чудесные две недели, – он положил ей руку на плечо. – Спасибо тебе. Мы бы пропали, если бы не ты.

Алексис был наверху, на корме. Зоя совсем недавно слышала его голос, доносившийся оттуда. «Нехорошо, если сейчас он посмотрит вниз», – сказала она себе, испытывая острое желание уйти отсюда. Хотя, безусловно, Грег просто выразил свою признательность, не более того.

– Вы устроены, – спокойно сказала она. – Мы прибудем к трем. У вас достаточно времени, чтобы добраться до аэропорта, – она что-то хотела еще прибавить, но раздумала. – Где вы были этой ночью?

– Спали на пляже, – признался он. – Постель не очень удобная, но бывает и похуже, – он ласково погладил ее по плечу. – Как давно ты сюда приехала?

– Не так давно, – уклончиво сказала она. Жаль, конечно, что они не узнали правды с самого начала. Какой идиотизм скрывать свое положение! Она мягко заметила: – Не надо этого делать.

Грег поспешно убрал руку.

– Прости.

– Постарайся, – сказала она, – этого больше не делать. Пойдем выпьем что-нибудь?

– Хорошая мысль, – согласился он.

Вернувшись назад, Зоя ожидала услышать еще какие-нибудь колкости от Марка, но тот как-то гадко взглянул на нее. Все еще продолжает оставаться в прежней своей роли. Пусть только держит при себе свои замечания.

Бассейн был открыт, вода тихо и мелодично плескалась в такт движению яхты. Грег долго всматривался в прозрачную голубизну.

– Все мои причиндалы лежат сверху в сумке, – сказал он. – Как ты думаешь, удобно мне искупнуться?

– Не стесняйтесь, – пригласил Алексис прямо сверху, они подняли голову и увидели его на корме. – Можете пойти переодеться в салон, – прибавил он. – Сейчас там ни души.

Зоя предположила, что все остальные тоже перебрались на самый верх. Она остро ощутила свою заброшенность. Несмотря на то, что Алексис был совершенно прав, возражая против присутствия посторонних на яхте, ей все равно было горько от того, что он обращается с ней, как с парией. Обида обернулась жалостью к самой себе. Ну, он еще свое получит!

– Я пойду вместе с тобой, – сказала она Грегу с чрезмерной непринужденностью. – Подожди меня минут десять.

В каюте она вытащила золотистый купальник, который приобрела по случаю, но так ни разу не осмелилась надеть. Он почти полностью открывал бедра и был весьма скупым на груди. Бросив на себя взгляд в зеркало, она почувствовала краткий укол стыда, который смыла волна негодования. Сейчас она покажет Алексису, насколько ей безразличен его остракизм!

Молодой матрос по имени Адонис шел по проходу, когда Зоя появилась в дверях каюты. Тонкий халатик, наброшенный на плечи, при резком повороте распахнулся, что вызвало нескрываемое восхищение в дерзких черных глазах.

– Орео! – воскликнул он, едва не задохнувшись. – С'агапо, деспинис, – необычно прибавил он. – С'агапо!

Зоя деланно улыбнулась, не приняв всерьез его потрясение. Если бы Алексис только сказал: «Я люблю тебя», то ей больше ничего не было бы нужно. Но он не говорил этого. Хватит.

Грег был уже в воде. При ее приближении он сунул пальцы в рот и тихо засвистел.

– От такого, – заявил он, – слепой прозреет!

– Хищница, – проворчал Марк, по-прежнему верный своей роли.

Зоя не смотрела по сторонам и не знала, наблюдает ли за ней кто-нибудь сверху. Неожиданный отклик, который вызвал ее купальник, уже заставил ее пожалеть о своем выборе. Все это так напоминало желание ребенка шокировать взрослых своим видом. Она уже воображала, как высокомерно изогнул губы Алексис по поводу не столько нескромного наряда, сколько из-за догадки, ради чего она это сделала. Конечно, теперь отступать уже поздно. Она должна испить чашу до дна.

Ей совершенно не хотелось купаться. Но что оставалось делать? Она бросилась в воду и, выплыв на поверхность, сразу же увидела прямо перед собой Грега.

– Вот это да, – сказал он. – Лицо, фигура, способности – все при тебе! Почему мы встретились так поздно, перед самым моим отъездом?

– Ничего страшного, – ответила она спокойно. – Чистый случай, что мы вообще познакомились.

– Ты отсюда еще не уезжаешь? – настаивал он. – Сколько тебе остается здесь еще работать?

Зоя пришла к выводу, что пора все объяснить. Она поступила крайне глупо, введя всех в заблуждение.

– Я должна тебе кое-что сказать, – проговорила она. – Я не…

– Зоя! – Алексис стоял в дверях салона, лицо было перекошено, мышцы напряжены. – Мне нужно кое-что тебе сказать.

Зоя извинилась, улыбнувшись, потом быстро поплыла к ступеням, неохотно выбрасывая вперед тело. Вышла из воды, купальник, который и так мало оставлял воображению, теперь прилип к телу, выставляя все его подробности напоказ.

Те несколько ярдов, которые пришлось преодолеть Зое, показались бесконечными. Алексис окинул ее таким взглядом с головы до ног, что она вся помертвела; он повернулся и вошел в салон, что было прямым указанием ей следовать за ним.

– Хозяин свистнул, – с издевкой сказал Марк, когда Зоя проходила мимо него по палубе. – Пора за работу, да?

Зоя не обратила никакого внимания на ядовитое замечание. Через несколько часов Марк уйдет из ее жизни навсегда. Теперь для нее значением обладало только то, что происходило здесь и сейчас.

Алексис спустился по винтовой лестнице на нижнюю палубу, Зоя покорно шла за ним к своей каюте. Он открыл двери и пропустил ее вперед. Строгие складки у рта не предвещали ничего хорошего.

– Снимай! – сказал он, скрипнув зубами, как только они вошли и закрыли за собой дверь. – Сейчас же!

Зоя прикусила зубами верхнюю губу.

– Алексис…

– Я сказал: снимай, – мрачно повторил он. – Или ты хочешь, чтобы я тебя раздел?

Она вздохнула, решив уступить ему, и направилась в ванную.

– Не там, а здесь, – сказал он, она остановилась в недоумении на полпути. Он показал на махровый халат, который лежал сверху на постели. – Наденешь это.

– Ты меня стараешься унизить, – возразила Зоя, заметив, как покривились его губы.

– Ты сама себя унизила, выставив свое тело на потеху тем двум, которые так пялились на тебя! Ни одна порядочная гречанка никогда в жизни не позволила бы себе разыграть такой спектакль!

И снова его тон и слова резали по живому, Алексис лютовал.

– Но я не гречанка. Буду надевать все, что мне нравится! – бросила она ему в лицо. – Если тебе не нравится, сам знаешь, что нужно делать.

Вспышки в его глазах разгорались в пламя, жар которого стал опасным.

– Я знаю, что именно нужно сделать, – ответил он подозрительно спокойно.

Он вдруг схватил Зою, рванул мокрый купальник, безжалостно сорвал его и отшвырнул в сторону. Глаза были бешеные, пылающие.

– Ты будешь меня уважать, – сказал он, – даже если не уважаешь себя!

Сейчас его руки и губы ее не щадили. Зоя отбивалась от него, как тигрица, чтобы не дать ему возможность наказать себя поцелуем, но он слишком сильно и цепко держал ее. Ей нечем было защититься от его жестоких ласк. Наступил момент, когда Зоя подумала, что он решил идти до конца, но именно в эту минуту он сильно оттолкнул ее от себя, дав возможность взять халат и набросить его на тело.

– Прикройся, – хрипло сказал он.

Зоя надела халат и тщательно завязала узел на поясе. Она чувствовала себя сейчас падшей женщиной, но причиной тому был не Алексис, а ее собственное поведение.

– Прости меня за купальник, – с трудом выговорила она. – Мне вообще не нужно было его покупать, а надевать тем более.

– Было бы по-иному, если бы ты носила этот купальник, когда мы были одни. Это совершенно иное дело, – последовал краткий ответ. – Останешься здесь до тех пор, пока не пришвартуемся и те двое не сойдут на берег.

Если бы он попросил или, что было бы гораздо лучше, предложил ей это сделать, то она беспрекословно бы ему подчинилась. Но окрик пробудил сопротивление, вздернул вверх ее подбородок и придал глазам блеска.

– Не будет этого. Я их пригласила, поэтому должна нести всю ответственность, – и добавила намеренно: – Мы, англичане, должны во всем поддерживать друг друга.

Словно ставни захлопнулись на лице строгой лепки, на котором осталось лишь выражение полной безучастности к происходящему.

– Раз так, то может быть, тебе составить компанию тем двум и вернуться вместе с ними домой? Это просто уладить.

«Как он смог решиться сказать мне такое?» – в оцепенении спросила себя Зоя, но гордость заставила ответить:

– Почему бы нет? Сейчас соберу вещи. Остальное, надеюсь не забудешь выслать мне по приезде в Афины, – Зоя круто повернулась и обошла Алексиса. «Все кончено. Тупик. Он воспользовался ничтожным предлогом, чтобы наконец избавиться от меня, как задумал».

Дверь каюты захлопнулась за ним, когда она медленно направилась в ванную. Наверное, пошел всем сообщить эту новость. Что ж, Алексис был человеком твердых, неизменных правил. Прекрасно, тогда и она станет действовать более решительно. Явный разрыв – самое лучшее. Чтобы разом со всем покончить, другого способа нет. Они совершенно чужие люди.

Собралась всего за четверть часа. Хотя день еще только начинался, надела юбку с блузкой, предварительно приняв душ и причесавшись, – теперь можно было не переодеваться перед отъездом. Она все это проделала в состоянии какой-то эмоциональной прострации, вялой депрессии.

Решила быть во всем последовательной: зная, что придется еще некоторое время провести с Марком и Грегом, отправилась на палубу. Они по-прежнему сидели там в гордом одиночестве. Нахал уставился на Зою с нескрываемым любопытством.

– Мы тут тебя заждались, подумали, больше не появишься по причине занятости, – сказал он.

– Кое-какие дела нужно было завершить, – туманно пояснила Зоя. На объяснения просто не было сил.

– Что-то ты темнишь, бьюсь об заклад! – Марк понизил голос, но из-за тона, которым это было сказано, фраза прозвучала слишком громко.

Зоя была вынуждена признать, что сейчас неподходящий момент для пикировки с ним, она не чувствовала себя слишком задетой. Его и так ждет сюрприз, когда она поедет вместе с ними в аэропорт. А пока пусть плетет, что вздумается.

Грег вообще не стал вступать с ней в переговоры, довольствуясь тем, что лежит и греется на солнышке. Он только заметил, что за неимением лучшего, в конторе можно будет хотя бы прихвастнуть загаром. Зоя делала вид, что внимательно читает роман-газету, оставленную здесь несколько дней назад, не забывая аккуратно переворачивать страницы, хотя буквы плыли перед глазами. Она совершенно случайно заметила, что за ней сверху наблюдают, но головы не подняла, чтобы узнать, кто это. Сиеста – не время для выяснения отношений.

Они действительно больше не обменялись ни словом, ни взглядом. Неожиданно перед ними вырос Алексис собственной персоной. Зое показалось, что он и думать забыл об утреннем эпизоде, хотя ни словом не перекинулся с Марком и Грегом. Она только постаралась не смотреть на него, когда он проходил мимо. Однако на мгновение их глаза все же встретились, и Алексис успел прочитать в коротком взгляде Зои то, что она всячески стремилась от него утаить.

В гавань Мадрак яхта прибыла около трех часов пополудни, миновав две одинаковые колонны на том месте, где когда-то стояла статуя Колосса. Зоя подошла к самому борту и заметила, что к ней приближается Алексис, но головы не поворачивала, упорно стараясь избежать его прямого взгляда.

– Я готова, – сказала она. – Мы втроем возьмем такси и поедем в аэропорт, так что все в порядке.

– Ты, – почти беззвучно сказал Алексис, – никуда не поедешь. По крайней мере, пока мы наконец не объяснимся.

Все перешли на правый борт, чтобы посмотреть, как судно входит в гавань. Они остались наедине. Зоя вялым тоном спросила:

– Что это даст?

– Не знаю, – ответил он, – но давай попробуем все начать сначала.

– Бессмысленно, – у нее судорожно перехватило горло, она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал спокойно. – Мы совершили изначальную ошибку. И оба это хорошо понимаем. Я не та женщина, которая тебе нужна.

– А что тебе нужно? – осторожно спросил Алексис.

«Хватит откладывать на потом, сейчас самое время», – сказала себе Зоя. Нужно было покончить со всем раз и навсегда.

– Любви, – наконец решилась она. – Знаю, ты считаешь ее неважной, но я другого мнения на этот счет. Я только тогда выйду замуж, если мужчина тоже полюбит меня. Для тебя главное – долг. Но этого мне мало.

Алексис не двинулся с места, ей показалось, что он еще больше внутренне напрягся. Сказал с легкой запинкой:

– Говоришь: «будет тоже любить меня»? Ты так сказала? Не оговорилась?

– Нет, – она в отчаянии махнула рукой. – Это означает, что ты свободен от обязательств.

На выходе с трапа было людно. Грег с Марком уже приготовились к высадке. Наверное, Алексис по зрелому размышлению пришел к выводу, что нельзя отпускать Зою с ними, но ей никак не хотелось опять все начинать сначала.

– Поверь, это лучший выход из положения, – сказала ему Зоя. – Леда Казанцы будет тебе идеальной женой. Но мне пора идти за вещами.

Он стоял неподвижно. Чтобы не смотреть на него, Зоя опять отвернулась. Когда она шла по палубе к своей каюте, неожиданно почувствовала, как сильно ноет грудь. Знала, что будет больно еще несколько часов…

Чемодан стоял на прежнем месте у кровати. Она взяла его и окинула прощальным взглядом каюту, ставшую ей домом на одну неделю. Все бы могло остаться, как прежде, если бы Зоя предпочла синицу в руках журавлю в небе. Но синица ее не устраивала. Или все или ничего – таков был ее выбор, вот теперь она и осталась ни с чем.

По рассеянности она оставила дверь открытой. Повернувшись к выходу, вздрогнула, увидав Алексиса, который неслышно подошел к каюте.

– Я сама справлюсь, – сказала она, полагая, что он пришел помочь отнести вещи. – У меня нет ничего тяжелого.

– Ты никуда не поедешь, – заявил он. – Пока я здесь, этого не произойдет, – его голос прозвучал не очень отчетливо: – С'агапо, Зоя.

Зоино сердце отчаянно забилось, потом ухнуло куда-то вниз.

– Важны не слова, а правда, – произнесла она. – Я хочу подлинник, а не подделку!

– Это и есть подлинник, – он вошел в каюту и запер за собой дверь, взял из безвольной Зоиной руки чемодан и поставил его у кровати. Обнял ее за талию и привлек к себе: в поцелуе не было ни капли горечи, только одна нежность и теплота.

Сомнения улетели прочь. Зоя пылко ответила ему. Вопросы подождут. Опять она очутилась в мире вне пространства и времени; нежность налилась страстью, теплота вспыхнула жаром. Любовь разожгла страсть, которая достигла совершенно немыслимых пределов, о существовании которых Зоя не могла и подозревать.

Понадобилось время, чтобы снова вернулось чувство реальности. Они лежали, не размыкая объятий, рядом на постели в беспорядке валялась разбросанная одежда. Почувствовав, что Зоя пошевелилась, Алексис поднял голову и серьезно и нежно посмотрел на нее.

– Столько всяких недоразумений, – сказал он. – Всего из-за нескольких слов. У меня была уверенность, что из нас двоих только я испытываю сильное чувство.

– А я-то думала, что видна насквозь, – пробормотала Зоя. Она взяла в ладони его лицо, любуясь строгими и ясными чертами. – Когда это с тобой произошло?

– С того момента, когда ты мне отдалась. Я мысли не мог допустить, чтобы еще какой-то мужчина мог стать тебе более близким, чем я. Только чувства к тебе, никаких других соображений. Ты согласилась выйти за меня замуж, если забеременеешь. Я стал молить бога, чтобы это случилось. Был готов пойти на все, чтобы только не потерять тебя.

– Как ты мог не догадываться, что я тебя люблю? Криста сразу определила, что я не могу скрыть своих чувств к тебе, мое сердце было как на ладони.

– Мешало то, что ты очень привлекательная женщина. Это я понял сразу, как тебя увидел. Потом ты сказала, что женщину к мужчине тянет природный инстинкт, а не эмоциональная привязанность, – он замолчал, заглядывая ей в лицо. – К тому же ты слишком стремилась к своим, чересчур непринужденно вела себя даже с теми, кто не был хорошо знаком. Так было со случайно встретившимся молодым человеком в Афинах, затем с этими двумя. Пригласив на яхту этим утром двух парней, дала мне понять, что предпочитаешь только своих мужчин, – его рот покривился. – Ревность – страшное разрушительное чувство. Оно заставляет говорить слова, которые нельзя произносить вслух. А когда ты согласилась поехать вместе с ними, то я впал в отчаяние.

– И мне было не легче, – мягко прибавила Зоя. – Я тоже ревновала. К Леде Казанцы. Мне показалось, что в ней есть все, что должна иметь женщина, которая тебе нужна.

– Ты и есть, – заявил он, – именно та женщина, которая мне нужна.

– Но ведь я не гречанка.

– А я не англичанин, – он замолк снова, потом посмотрел на нее вопросительно: – Сможешь ли ты чувствовать себя счастливой вдали от дома и твоей страны?

– С тобой – да, – ответила она. – Как Криста счастлива с Дэвидом. Конечно, что скрывать, первое время я буду очень скучать по дому, уверена, что то же пережила и Криста, но я смогу туда приезжать, а у нее такой возможности не было. Мне нравится твоя страна и твой народ. Алексис, я их уже полюбила. Мне нетрудно будет найти здесь свой дом.

Его взгляд был полон благодарности, он крепко прижал ее к себе и поцеловал долгим, захватывающим дух поцелуем. Сердце Зои радостно забилось в надежде на счастливое будущее. Жизнь с Алексисом не будет безоблачной – у него слишком властный характер, – но она никогда не будет однообразной. У нее теперь есть свой собственный греческий герой!

* * *

– Ты прямо вся светишься изнутри! – заявила Криста без тени зависти в голосе. – Беременность тебе к лицу.

Зоя рассмеялась.

– Мы хотели, чтобы девочка родилась на Пасху, но планы планами и так далее… Во всяком случае, июль тоже вполне подходящий месяц. Роды пройдут прямо в бассейне, там я родила Андреаса. Он теперь сам плавает, как рыбка!

Криста улыбнулась в ответ.

– Почему ты так уверена, что будет девочка?

– Так считает Артемида, а она редко ошибается. Назовем ее Еленой. С таким именем обязательно вырастет красавицей.

– Не стоит беспокоиться, она все равно пойдет в вас с Алексисом, – Криста взглянула на своего брата, который неподалеку беседовал с Зоиным отцом. – Я очень рада, что твои родные чувствуют себя здесь как дома.

– Я тоже, – призналась Зоя. – Они уже смирились с тем, что я живу далеко от них, потому что мы часто видимся – несколько раз в году. Так что все сложилось неплохо… Они на седьмом небе от того, что скоро родится еще один ребенок. У моих детей нет других бабушки с дедушкой, поэтому мои так горды своим положением. Надеюсь, Андреас не станет переживать, если ему придется делить их любовь с сестричкой.

– Да уж, думаю, он без внимания не останется, – заключила Криста, переводя взгляд на детишек, игравших во дворе, среди которых был черноволосый двухлетний мальчуган. – Мальчиков обычно больше любят, чем девочек.

– Но не в нашей семье. У нас все должно быть подчинено равенству. Криста весело удивилась.

– Ты так это произнесла, словно у вас с этим не все в порядке.

– А разве не так? – шутливо спросила Зоя. – Алексис признает равенство только на словах и сразу о нем забывает, если это касается вещей, которые, по его мнению, не должна решать женщина.

– Если вы прожили так три года, то и дальше будете жить, – ее тон был доверительным. – Вам удалось сохранить чувства друг к другу.

«И то правда!» – согласилась про себя Зоя, отыскивая взглядом мужчину, за которого вышла замуж. Мелкие недоразумения, ссоры не повлияли на глубину их чувств. Они так же горячо любят друг друга, как и в первый день свадьбы. Что этому может помешать?

Три года! Даже трудно в это поверить. Андреас родился год спустя после их первой встречи, почти в тот же день. Алексис был горд и даже испытал некоторое облегчение, когда она сообщила ему о своей беременности. Он сказал тогда полушутя, что чуть было не начал сомневаться в своей способности зачать ребенка. Теперь они ждали второго, который появится на свет месяца через два, так что перифания не пострадала.

Она увидела счастливо улыбающуюся Софию. Та уже год, как замужем за человеком, который полюбил ее и которого она любит. Она все-таки поняла, что стоило подождать свою судьбу. Их первенец появится в сентябре, через три месяца, как она гордо доложила. Если она снова захочет отправиться в путешествие, то наверняка не в эти ближайшие дни. Она полностью довольна всем, что у нее есть.

Словно услышав мысли жены, Алексис окинул ее взглядом, предназначенным только ей одной. «Мы не просто прожили это время вместе, – подумала Зоя, посылая ему в ответ взгляд, полный любви. – Мы только начинаем жить».

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Реклама на сайте