«Обманчивая внешность (Посланец небес)»

Посвящается Чаку Бьянки, человеку гор, романтическому герою и моему мужу, который вдохновил меня на написание этого романа и показал красоту и великолепие штата Айдахо.

В. Браун.

Часть I

Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?

Первое послание к коринфянам св. апостола Павла, XV 54

Глава 1

«Иногда смерть приходит под маской друга», – чуть позже подумает Ханна. Но сейчас никто и не предполагал, что этот восхитительный весенний день закончится трагедией.

Ледяные зимние ветры вернулись в Канаду, растопив снежный покров и обнажив весенние первоцветы – нежные фиалки, окруженные зеленой травкой. Теперь белыми оставались только высокие пики гор и солнце сияло улыбкой, глядя на широкую равнину Северного Айдахо.

Деревянные хижины буквально усыпали берег речушки – она лентой тянулась из Канады в Айдахо и, повернув на территорию Монтаны, снова возвращалась в Канаду. Клубы дыма спиралью поднимались из каменных печных труб. – горела солома. На полях трудились мужчины. Они вырубали под корень деревья, расчищая место для посадки зерна, оставляя огромные пни, – слишком много сил требовалось, чтобы выкорчевать их вместе с корнями. Эти пни выглядели диковинными чучелами посреди молодых побегов бобов и кукурузы.

Небольшое стадо коров мирно паслось на лугу, опустошив его уже наполовину. Коровы были тощими – кожа да кости. Они переходили с места на место в поисках сочной травы под присмотром маленького мальчишки, который старательно затачивал палочку, лишь изредка поглядывая на коров.

В этот теплый весенний день Ханна Элизабет Магуайр несла воду в грубо обтесанной деревянной бадье. Остановившись на полпути, девушка улыбнулась веселым лучам солнышка, запутавшимся в зеленых ветвях высоких деревьев. Играя, лучи позолотили кудрявые волосы девушки, обрамлявшие ее пухлые щечки, согрели нежные, словно лепестки колокольчиков, полупрозрачные веки, заставив их опуститься. Но Ханна знала, что это тепло, подаренное ей ласковым солнышком, обманчиво. В любой момент может налететь северный ветер и унести его. Ведь уже май месяц, а солнышко только-только выглянуло из своего убежища и не прогрело землю, едва покрытую первоцветами. Девушка слышала, как об этом говорили мужчины, вернувшиеся вчера с полей усталые и грязные.

– Здравствуйте, мисс Ханна! – раздался веселый голосок, и Ханна с улыбкой обернулась.

– Здравствуй, Эрик. Как себя чувствует твоя мама?

– Спасибо, уже гораздо лучше, – ответил малыш, напустив на себя такой серьезный вид, что Ханна не сдержала улыбки. Мать Эрика была буквально в шоке, когда накануне он преподнес ей огромную сахарницу, кишевшую муравьями. Ханна представила себе, как малыш терпеливо пытался объяснить, что хотел напугать сестренку, а вовсе не маму.

Взяв бадью в другую руку, Ханна строго посмотрела на мальчика и перевела взгляд на тонкую длинную палку в его руках.

– Занятия начинаются через полчаса, Эрик. Ты уверен, что не забыл об этом?

– Нет, мисс Ханна. Это удочка Флетчера. Я вытачивал се для него. Видите мою работу? Для удочки нужен отличный поплавок, чтобы держался на воде.

Мальчик показал поплавок собственного изготовления, и Ханна, выросшая на берегах Миссисипи, сразу поняла: поплавок не годится для ловли рыбы.

Поджав губы, она твердо произнесла:

– По-моему, он тяжеловат для поплавка, Эрик. Ты уверен, что он не утонет и не потянет за собой маленьких разбойников?

– Еще как утонет! – признал Эрик без обиняков. – А вы разве не хотели бы видеть их лица в тот самый момент?

– Эрик, не надо хулиганить. Сделай все, как полагается, – произнесла Ханна.

Выражение лица мальчика изменилось: он явно был огорчен.

– Но как же, мисс Ханна?..

– Увидимся в классе, Эрик, через полчаса. Очень надеюсь, что на этот раз ты не наполнил чернильницы грязью.

Виновато опустив голову, мальчик вздохнул и, уходя, что-то пробормотал себе под нос. Ханна весело и с обожанием смотрела ему вслед. Именно из-за него география, правописание и арифметика стали тяжким испытанием для молодой учительницы. Но, как частенько говорил ее батюшка, терпение и труд все перетрут. Для нес учительство стало тяжким испытанием с тех пор, как они переехали в Северное Айдахо.

Ханна прикрыла на мгновение глаза и тяжело вздохнула. Она многое узнала об этой земле за те три года, что прожила здесь. Но далеко не все. И видимо, поэтому совершила столько ошибок. Она училась, как учились остальные – ее отец и жители маленького поселения. Чужаки на этой земле, они не знали, как выжить в высоких горах и диких северо-западных лесах. Да, красивая, но гордая и жестокая страна. Она не прощала ошибок. В первую зиму под глубоким снегом погибла половина урожая, но с тех пор они многому научились.

Недалеко отсюда, ближе к пологим берегам реки Кутепэ, щипал нежные молодые побеги травы пятнистый пони с поредевшей за зиму шерсткой. Ханна заметила его словно бы случайно, боковым зрением, и отвернулась. Дуновение легкого ветерка растрепало ее шелковистые волосы, пока она стояла, прислушиваясь к привычным звукам их маленького поселения.

Слышались глухие удары топора о дерево; позвякиванье молотка о подковы – это работал кузнец; невдалеке раздался задорный смех детворы – начинался новый день. Из маленькой деревянной церковки доносился голос отца Ханны, читавшего молитву. Небольшую уютную церковь построили для прихожан. Ханна улыбнулась. Жизнь не казалась ей беспросветной, заполненной только тяжелым трудом. Оставалось время и на то, чтобы наслаждаться простыми вещами. Джошуа Магуайр любил петь, повышая голос в молитвенном экстазе, когда восхвалял эту чудесную землю и людей вокруг.

Джошуа Магуайр стал и матерью, и отцом для Ханны. Он постоянно внушал своему единственному чаду сострадание к окружающему миру и учил Ханну скромности. Нелегко было одному растить ребенка, но эту задачу он выполнял с таким же усердием, как и порученную ему миссию проповедничества среди бедных язычников-дикарей в Айдахо. Джошуа был единственным протестантским священником на многие мили вокруг.

Ханна прислонилась к деревянному забору небольшого садового участка, где несколько недель назад посадили морковь, тыкву и бобовые. Он не шел ни в какое сравнение с се садом в Сент-Луисе, где она разводила растения забавы ради. Этот сад должен был прокормить всю семью, жившую в небольшом деревянном домике. Ханна в задумчивости положила голову на руки, облокотившись о забор. Она наблюдала за нежными ростками, пробившимися из земли, такими хрупкими и беззащитными. Появление культурных растений в этой стране казалось поистине удивительным.

Несмотря на то что Джошуа был полон веры и религиозного пыла, он не сразу добился результатов: привить различным племенам религиозные понятия и сплотить в одно селение оказалось нелегкой задачей. Так же трудно ему далось воспитание единственной дочери, непоседливой и шаловливой, то и дело норовившей сбежать из скромного домика, где жила с тетушкой и отцом. Время и терпение Джошуа сделали свое дело: и Ханна, и индейцы образумились. И теперь Джошуа праздновал победу. По его мнению – Ханна однажды слышала его признание старой миссис Кроссуэйт, – его дочь стала скромной молодой леди, в которой лишь изредка мелькает живая искорка веселья, дарованного Господом. Помимо всего прочего, она чудесная наставница для индейских детишек в поселке, который он назвал Джубили.

Джубили приютился на высоком берегу многоводной реки Кутенэ, и население в нем постепенно росло. Только год назад к ним присоединилась еще одна семья, и Джошуа воспрял духом: он уже видел на этом месте огромный город, который взрастил собственными руками и любовью. Церковь недавно побелили, и теперь она гордо возвышалась над поселком. Здесь еще были магазин, мельница и даже начальная школа. Под школу отдали амбар, где хранили урожай каждой семьи: мешки картошки, морковки, сушеных ягод, корней, фруктов, зерна и муки. Урожай в этом году был так велик, что школьные парты, то есть скамейки и столики, пришлось поставить впритык друг к другу.

В окнах маленьких бревенчатых хижин весело трепыхались занавески, на полу были постелены циновки. Да, Джубили когда-нибудь непременно превратится в город, не уставал повторять с гордым видом Джошуа.

Имя для маленького поселения Джошуа выбрал, сообразуясь со своими религиозными верованиями. Джубили обозначает провозглашение победы и радости, и Джошуа решил, что Айдахо самое лучшее место для подобного поселения.

Втайне Ханна думала, что Джубили – слишком пышное название для этого забытого Богом местечка, но она ни за что не рискнула бы высказать эту кощунственную мысль вслух. Джошуа наверняка был бы оскорблен, если бы узнал, как часто она тоскует по Сент-Луису и тетушке Анне, как ей надоела эта однообразная жизнь в поселке. Неужели теперь всегда будет так? И тут Ханна почувствовала жгучее раскаяние. Вместо того чтобы молиться и просить Господа обустроить их жизнь, молиться, чтобы быстрее закончилась далекая война, она думает о всякой чепухе. Великий конфликт между северными и южными штатами едва ли касался далекой жизни в горах Северного Айдахо. Она, конечно, слышала кое-что о войне от проезжавших мимо путешественников и дезертиров, случайно забредших в их края. Говорили, что то была ужасная война, и девушка написала своей тетушке длинное письмо с молитвой за победу Союза. Но ее робкие молитвы, похоже, так и не были услышаны. Тем более что теперь она вспоминала о них разве что по праздникам.

По воскресеньям в маленькой церквушке в центре Джубили собиралось достаточно народу, и Джошуа мог с гордостью продемонстрировать дружбу между белыми поселенцами и индейцами, коренными жителями окрестных мест реки Кутенэ, возникшую благодаря его стараниям.

Высокий, светловолосый и довольно привлекательный Джошуа был сравнительно молод. Всего тридцать девять лет. Спартанский образ жизни только заострил его черты. Он пришел в дикую страну с Библией в одной руке и медицинским скальпелем в другой. Изучив основы медицины и хирургии, помогал людям и в физическом, и в духовном плане. Три года прошли незаметно в этом диком нехоженом царстве природы, где деревья такие высокие, что кажется, будто они касаются неба, а горные озера кристально чистые и ледяные круглый год. Конечно, оно того стоило, и порой, глядя с высокого горного хребта на залитую солнцем долину или верхушки деревьев внизу, Джошуа чувствовал себя к Господу ближе, чем в построенной человеческими руками церкви, со стенами и потолком, скрывавшими просторы.

Сейчас он стоял на ступенях церкви, высокий смуглый мужчина с широкой добродушной улыбкой, наблюдая за своим приходом, и сердце Ханны внезапно забилось от переполнившей ее любви к отцу. Его радостное восприятие жизни было слишком очевидным для всех, кого он знал. Он очень любил детей, которые шли мимо церкви в школу и махали ему в знак приветствия.

Едва наступившее утро вселяло надежду на счастливый, полный радости день, и Ханна вернулась к своему делу: она несла питьевую воду в классную комнату. Деревянная бадья была тяжелой, но девушка умудрялась нести ее легко и даже не расплескала воды по дороге, не замочила свою длинную юбку. Ханна казалась хрупкой и маленькой. Но внешность бывает обманчива. Фарфоровая куколка с тонкими чертами и овалом лица в форме сердечка, с синими глазами под длинными ресницами, имеющими обыкновение менять цвет от небесно-голубого до изумрудно-зеленого, а иногда и почти черного, Ханна на самом деле обладала железной волей и сильным характером, выработанным нелегкой жизнью. Тяжелые корзины приходилось таскать довольно часто, не говоря уже о сборе урожая и посадке растений, а также преподавании в школе.

«Сила у тебя внутри», – любил говаривать Джошуа, и Ханна не возражала. Если же, бывало, она терялась, то просила отца о поддержке.

Ханна отбросила прядь волос со лба. На рассвете, еще до восхода солнца, когда его первые лучи едва позолотили вершины гор, окаймлявших широкую долину, Ханна заплела свои густые волосы в тугую косу, блестевшую на солнце, словно медь. Но за время работы коса растрепалась, и теперь длинные пряди спускались шелковыми волнами по гладкой коже хрупкой шеи. Лишенная тщеславия, Ханна и представить себе не могла, как потрясающе сейчас выглядит. Думала лишь о том, что не пристало девушке ходить с распущенными волосами.

Интересно, как отреагировал бы ее отец, распусти она волосы, как женщины кутенэ, поселившиеся в их деревеньке, мелькнула крамольная мысль, и слабая улыбка тронула губы девушки. Она поставила бадью на землю и убрала непослушные пряди на место.

В этот момент она услышала лай собак. Подняла голову и увидела трех всадников, направлявшихся к поселению, в широких шляпах, с винтовками в руках. Они ехали прогулочным шагом, осторожно прокладывая себе путь сквозь заросли деревьев и кустов прямо к центру поселка. Тут они остановились, но не спешились и стали оглядываться по сторонам, видимо, в поисках убежища.

Ханна, не отрывая глаз, смотрела на них. Остальные тоже приостановили работу. Кузнец прищурился, подозрительно глядя на чужаков, вооруженных винтовками, и напрягся.

Джошуа Магуайр сошел со ступеней церкви, немного постоял и направился к мужчинам.

– Добрый день! Благослови вас Господь, – приветствовал он всадников. – Можем ли мы чем-нибудь помочь вам, братья?

Злобная усмешка исказила лицо одного из пришельцев. Сняв шляпу, он произнес:

– Для начала, святоша, ты задашь нашим лошадкам жратвы, да побольше. Да и мы не очень-то сыты. Джошуа кивнул:

– Конечно. Все Божьи дети находятся под непрестанной заботой Господа нашего, и, хотя в это время года наши запасы не слишком велики, у нас достаточно продовольствия, чтобы накормить голодных. Будьте добры, – добавил он, указывая на одну из бревенчатых хижин, – пожалуйте в мое скромное жилище. Мы вам рады.

Обменявшись насмешливыми взглядами, всадники спешились, но винтовок не опустили. Ханне это не понравилось. Тяжело вздохнув, она в волнении закусила губу: уж слишком доверчив ее отец, а у всадников явно недобрые намерения. Это написано на их лицах. Она заметила, что под плащами у них поблескивают ножи.

Их предводитель, высокий, с резкими тяжелыми чертами лица и близко посаженными глазами, выглядел настоящим бандитом. Впрочем, как и его спутники. У одного из них лицо пересекал свежий шрам. Взгляд Ханны остановился на самом молодом из этой троицы. Длинные орехового цвета волосы и на удивление гладкая кожа лица. Он тоже посмотрел на нее, облизнув губы и улыбнувшись. Девушка содрогнулась, прошла вперед и взяла отца под руку.

– Они опасны, – проговорила она полушепотом, но Джошуа лишь успокаивающе похлопал ее по руке.

– Они нас не обидят, – сказал он. – Не приготовишь ли для странников обед, доченька? А я пока задам корму этим чудесным животным. Да попроси их о небольшом пожертвовании на церковь, хорошо? – добавил он уже потише.

Ханна хорошо знала, что спорить с отцом бесполезно. Раз уж отец решил оказать гостеприимство этим чужакам, она ничего не сможет изменить.

– Эй, погоди-ка, дядя, – остановил Джошуа их предводитель. Он снял с седла мешки, закинул на плечо, затем взял еще одну винтовку.

Джошуа наблюдал за его действиями со спокойным интересом:

– Вряд ли вам понадобится оружие в нашем мирном поселке, сэр. Вам не угрожает опасность. Парень усмехнулся:

– Я просто хочу положить ее в более надежное место, пастор, вот и все. И потом, никогда не знаешь, что случится в следующее мгновение.

– Верь в Божий промысел, юноша, и Господь сохранит тебя, – смиренно ответил Джошуа.

– Ха! Я верю только в Нейта Стилмена, я сам себе защитник, – пробурчал парень, стукнув себя кулаком в грудь. – Нейт Стилмен – это я. Слышали обо мне?

– Нет, мистер Стилмен, пока нет. А вы знакомы с нашим Господом и Спасителем? – в ответ спросил Джошуа. Стилмен фыркнул:

– О, я частенько разговаривал с Ним, когда был сопливым мальцом, но я бы не хотел встретиться с Ним теперь, когда вырос и обнаружил, какова на самом деле наша жизнь. Так что можешь оставить свои проповеди для детей и дураков, священник.

Джошуа улыбнулся:

– Думаю, мы с вами еще обсудим этот вопрос, мистер Стилмен, после того как я покормлю лошадей и помою их. Будьте добры, идите с моей дочерью, а я вскоре присоединюсь к вам.

Ханна подняла свою бадью с водой, крепче прижала к себе и, едва взглянув в сторону мужчин, прошла вперед, указывая путь. Она шла с гордо поднятой головой, уверенной походкой, но в душе не одобряла отца. От этих парней исходила опасность. Девушка ощущала ее всем своим существом. Она очень надеялась, что они поедят и продолжат свой путь. Остальные тоже на это надеялись, бросили работу и внимательно наблюдали за чужаками.

Открыв дверь хижины, Ханна указала мужчинам стол и стулья. Она кожей чувствовала на себе их взгляды, и от этого ей стало не по себе. Тем не менее она продолжала держаться прямо и уверенно, а тон ее был прохладно-вежливым.

– Все, что у нас есть, – это холодная оленина, бобы, сыр и свежий хлеб, – сказала она, не поворачиваясь к ним. Она стояла у шкафа с посудой.

– Замечательный обед, – пробурчал один из незнакомцев. – А виски у вас есть, дорогая леди?

Вырезанные из дерева тарелочки глухо стукнулись одна о другую, когда Ханна вынимала их из соснового буфета. Девушка замерла.

– Нет. – Ответ ее был краток. Она заметила острый нож, лежавший рядом с сыром. – У нас есть холодная вода. Я только что принесла ее в ведерке. Оно стоит у двери. – Ханна положила сыр на резную деревянную тарелку, рядом – кусочки хлеба. Затем помешала бобы, варившиеся в чугуне, висевшем над огнем, взяла нож и пошла к запасной двери за олениной.

Огромная потная фигура преградила ей дорогу.

– Куда же вы направились, дорогая леди? – спросил мужчина.

По спине Ханны заструился холодный пот.

– За мясом, – ответила она ледяным тоном, глядя ему прямо в глаза. – Пожалуйста, сэр, мне надо пройти.

Что-то в ее взгляде поколебало его решимость, и, кивнув в ответ, он пропустил ее под дружный хохот товарищей.

Из комнатки, где висели кусочки оленины, девушка слышала их разговор, она не знала, возвращаться ей прямо сейчас или немного подождать, и так и стояла, сжимая в руке нож.

– Хорошая кобылка, не правда ли, Труитт? А ты, Роупер, согласен со мной?

Роупер усмехнулся, и его изуродованное шрамом лицо стало еще безобразнее.

– Ты прав, Стилмен, Труитт выбрал себе неплохую телочку, а? Вы только посмотрите, как он впился в нее глазами, как облизывал пересохшие губы…

Труитт недовольно заворчал и выхватил нож из-под плаща. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– Заткнитесь! – прорычал он, вспыхнув от гнева. – Она… Да она настоящая леди, вот и все.

– «Леди»? – эхом отозвался Стилмен. – Она прежде всего женщина, Труитт, и это все решает, если, конечно, ты не дурак!

– Как-как ты меня назвал? Дураком? – спросил Труитт нарочито спокойным тоном.

Стилмен бросил на него неодобрительный пристальный взгляд и, выдержав паузу, чтобы Труитт успокоился, ответил:

– Я не называл тебя дураком, Труитт. Но она все же женщина. Просто женщина.

– Да, конечно, – уже более мягко ответил Труитт, – но она все-таки леди.

Грязно усмехнувшись, Стилмен ответил:

– Как хочешь, Труитт, как хочешь.

Труитт успокоился и уселся на табуретку у стола. Секунду поколебавшись, Ханна взяла большой кусок оленины, разрезала на три части, разложила по тарелкам, на другие тарелки положила бобы, сыр и хлеб и отнесла все это непрошеным гостям. Да где же отец? Она чувствовала бы себя безопаснее, будь он рядом. Джошуа знал, как вести себя в напряженной ситуации. Его такт и вежливость погасили многие готовые разразиться скандалы и ссоры между людьми bq время работ в поселке.

«Так, где же он?» – беспокойно думала она, поминутно поглядывая в открытую на улицу дверь.

Трое парней поглощали еду с невообразимым аппетитом. Ели жадно и шумно. Она стояла у буфета, сложив руки на груди. За спиной лежал острый нож – на всякий случай.

Ханна сожалела, что не может быть такой же доверчивой, как отец, и сейчас молила Бога, чтобы дал ей силы лучше думать о людях. Возможно, как однажды заметил Джошуа, она недостаточно верит в Бога и не очень доверяет мужчинам. Было время, когда она теряла веру даже в отца, чем очень его огорчала. Ну почему ей не дано быть такой же, как он? Джошуа Магуайра любили в поселке все до единого – такого верного, сильного и смелого, готового делиться радостью и благословением с каждым, кто оказывался рядом. Он мог любить даже таких изгоев, которые сейчас сидят у них в доме и жадно поглощают их запасы. Они сидят за ее чистым столом, пачкают пол грязными сапожищами, а тарелки – немытыми руками. Нет, она не может их любить.

Ханна уткнулась взглядом в гладкий, но грязный пол, сжав пальчиками складки своей рубашки. Она увидела разводы, которые оставила на полу сегодня с утра, когда мыла пол, и решила впредь быть более аккуратной. Как только незваные гости уйдут, надо тут же все вымести. Вот как она думала о них, этих троих пришельцах, которые нагрянули с утра в их мирный поселок. Нарушители спокойствия, мирного, мудрого спокойствия маленькой общины.

К любым странникам, которые посещали Джубили, всегда относились с почтением, оказывая им гостеприимство: кормили, давали кров. Обычно они не задерживались больше чем на день-два. Некоторые оставались, становясь полноценными членами общины, но чаще всего это были индейцы или охотники за пушниной, которым нужны были хорошая кормежка и убежище на одну ночь. По опыту Ханна знала, что эти трое должны скоро уйти.

– Эй! – крикнул тот, которого звали Роупер. Девушка подняла голову и холодно посмотрела на него. – Моя тарелка опустела, маленькая хозяюшка.

Подавив отвращение, девушка подошла к чугуну, висевшему над огнем, и положила в тарелку Роупера еще бобов.

– Неужели у вас нет ничего повкуснее? – поморщившись, спросил Роупер. – Бобы мне уже в глотку не лезут. Две недели их ем, словно какой-нибудь безмозглый мул!

Ханна крепко сжала пальцами деревянную ложку, но взяла себя в руки и все так же спокойно продолжала выкладывать бобы на тарелку. Она сидела спиной к компании и, когда вдруг услышала движение за собой и шаги, застучавшие по полу, тут же выпрямилась и повернулась лицом к «гостям», все еще держа в руке ложку, полную горячих бобов.

Роупер стоял возле нее и уже тянул к ней руки. Его грязные пальцы коснулись се щеки, а губы скривились в усмешке.

– А ты, – произнес он, – такая мягкая и нежная. Любопытно, какая ты на вкус…

Ханна не раздумывая ударила подошедшего ложкой по шее. Горячее варево обожгло его. Он отскочил, вопя от боли и гнева.

– Не смей меня трогать! – прошипела девушка, грозя ему ложкой. Ее взгляд был прикован к ножу, который все еще лежал на полке рядом с сыром. Роупер отряхивался от бобов. Сердце девушки тревожно билось, и она молила Бога, чтобы поскорее появился отец.

Однако помощь пришла неожиданно. В руке Труитта появилось ружье: Ханна не заметила, когда он его достал. Жестом он приказал Роуперу сесть.

– Я не позволю тебе прикоснуться к ней, – сказал Труитт товарищу. – Я же сказал, она леди.

Повисла напряженная тишина. Роупер пристально смотрел на ружье Труитта, и глаза его горели бессильной злобой. Стилмен наблюдал за сценой с немым интересом, не переставая работать ложкой. Наконец Роупер сдался и отвернулся, что-то пробормотав. Ханна не разобрала, что именно.

– Итак, ты не тронешь ее, – заявил Труитт. – Око за око, как говорится в Библии, не так ли, мисс?

Ханна молча кивнула и вдруг почувствовала облегчение, когда Роупер вышел, все еще недовольно бормоча под нос. Ее колени дрожали, и она едва держалась на ногах. Ханна посмотрела на молодого человека, который пришел ей на помощь, и еле слышно проговорила:

– Спасибо вам, сэр, за помощь.

– Что вы, мэм. Он и думать не должен был коснуться вас. Это было ошибкой с его стороны, и я за него прошу прощения у вас. – Его голос звучал почти робко. Он опустил ружье и присел рядом со Стилменом.

Ханна подошла к буфету, где лежал нож. Любопытно, где же мужество льва, о котором так часто ей говорил отец? Отвага и мужество, о которых говорил Эмори Тейлор ее отцу. Конечно, все знали, что Эмори Тейлор немного преувеличивает, но Ханне так нравилось все, что он говорил, и теперь она всерьез подумывала, не сбежать ли ей отсюда. Дверь в доме открыта. Найти местечко поукромнее… Ханна вцепилась руками в край буфета и не двинулась с места.

Неожиданно, к ее облегчению, вошел Джошуа, Его взгляд остановился на двух гостях, сидевших за столом.

– Надеюсь, вам понравился обед, друзья мои? – спросил он благодушно. – Моя дочь – превосходная повариха, она может приготовить грандиозный обед даже из ничего.

– Да, обед отличный, – пробормотал Стилмен, дожевывая бобы.

Труитт оказался более разговорчивым. Он признался, что вот уже несколько недель не ел ничего подобного. Тем более что еду приготовила такая милая девушка.

Что-то в его речи насторожило Джошуа. Он взглянул на дочь и, заметив бледность, покрывшую щеки девушки, и тревогу в ее глазах, пошел к ней. Ханна сделала шаг ему навстречу. Рядом с отцом она чувствовала себя уверенно. Ей больше не нужен был нож.

– Я очень рад, что вам понравилась моя дочь, – вежливо ответил Джошуа и крепко обнял ее за плечи. – Ханна не просто милая девушка, сын мой. Как говорит священная книга: «Она ходит путями праведными и не ест хлеба праздности. Внешность обманчива и красота преходяща, по женщина, что служит Господу, всегда под его благословением». У меня послушная дочь, она радует мне душу, – добавил он. – Господь благословит вас.

Стилмен поднялся из-за стола, вытирая рукавом плаща губы и поднимая другой рукой винтовку, которую он раньше прислонил к столу. Скривив губы, он, явно забавляясь, посмотрел на Джошуа:

– Что же, священник, спасибо за гостеприимство, но нам пора уходить. До Форт-Бентона долгий путь. Пошли, Труитт.

Наспех проглотив последний кусочек, Труитт поднялся, бросил па Ханну взгляд, полный сожаления, и последовал за своим предводителем на улицу. Джошуа пошел за ними, оставив позади Ханну, и она с тревогой выглянула из открытого окна. Светлые волосы ее отца сверкали под лучами солнца, словно святой нимб, когда он остановился, беседуя с незнакомцами. Он просил у них пожертвование па церковь. Его просьба, как и следовало, ожидать, была встречена отказом, и всадники ускакали прочь. Ханна с облегчением прислонилась к стене. Она решила не сообщать отцу о том, как повел себя Роупер. Зачем? Ведь вес уже позади.

Она прикрыла глаза и пробормотала краткую молитву благодарения. Затем собрала грязную посуду и положила в чан с водой. Должно быть, дети заждались се в школе. Надо спешить.

Всадники взобрались на высокий холм и остановились, дав отдых взмыленным лошадям. Тонкий дымок медленно вился над верхушками деревьев, и Роупер с сожалением покосился в ту сторону.

– Напрасно ты не разрешил захватить с собой эту ведьму, – проворчал он, потрогав обожженную шею. – Она нанесла мне удар в самое сердце, и я должен был рассчитаться с ней!

– Ну, Роупер, я так не думаю, по-моему, у тебя достаточно шрамов! – сказал Стилмен, смеясь. – Или тебе еще захотелось? В любом случае у нас не было времени на твои забавы. Брэттон идет за нами по пятам, необходимо оторваться, поэтому дорога каждая минута. Мы оставили его далеко позади в горах Биттеррут, но он был почти рядом с нами с самого Олдер-Галча. Черт возьми, он единственный, кто теперь преследует нас. Словно это его золото мы украли!

Все еще потирая шею рукой, Роупер пробормотал:

– Это не важно. Он возьмет свое, если только поймает нас. Его награда не заставит себя ждать. Проклятый Пламмер! Я-то думал, он сможет остановить Брэттона!

Стилмен весело посмотрел на товарища:

– Крида Брэттона не так-то легко остановить, братец. Даже шерифу Пламмеру. Я предостерегал Генри, но он меня не слушал. Видимо, стал слишком жадным. Черт, у Брэттона особый нюх на такие дела, он словно индеец на тропе войны. Просчитывает наши планы на два шага вперед. Может, потому, что не всегда был таким честным малым, как теперь.

– Да уж, – вставил Труитт. – Я слышал кое-что про Брэттона. Ему проще пристрелить нас, чем тащить назад в Олдер-Галч. Мне это не правится. – В его голосе звучала тревога.

– Мы можем рассчитывать на шерифа Пламмера, он доставит этого выскочку прямо нам в лапки, не сомневайся, – заверил его Стилмен. – Генри не упустит своего шанса получить часть золотишка, которое мы вместе упаковывали. Если Брэттон нас поймает, тогда вряд ли мы успеем достойно распорядиться нашими денежками.

– Тише! – внезапно прервал их Роупер, выпрямившись в седле. – Я чую индейцев!

Его товарищи замолчали. Лэйн Роупер всегда чуял индейцев. Каким-то шестым чувством. Оно появилось у него вместе со шрамом и никогда не подводило. Вот и сейчас. Он сидел тихо, внимательно всматриваясь в густую зелень деревьев внизу.

– Что случилось, Лэйн? – нетерпеливо спросил Труитт, который больше не мог сидеть спокойно и ждать неизвестно чего. – Индейцы?

– Тише, – прошипел Роупер, указывая вперед. Мужчины зажали руками ноздри лошадей, чтобы те не выдали их индейцам. Всадники заметили боевую раскраску на смуглых лицах и телах и обменялись тревожными взглядами. Роупер проговорил одними губами: «Черноногие». Труитт кивнул.

Он в ужасе смотрел, как индейцы следуют по направлению к деревеньке, расположенной в долине. Труитт сразу вспомнил о девушке и задрожал. Он видел собственными глазами, что «черноногие» делают со своими жертвами, и его первым порывом было броситься назад и предупредить девушку.

Предвидя реакцию молодого человека, Стилмен предостерегающе вытянул руку.

– Их слишком много, – проговорил он. – Забудь.

Труитт яростно покачал головой и дернул поводья. Стилмен мгновенно метнул в него нож. Он вошел в дерево рядом с шеей Труитта.

Закрыв глаза, Труитт осел в седле и так сидел до тех пор, пока отряд индейцев не прошел мимо. Его жгла бессильная злоба и жалость, а глаза выражали страдание пса, которого пнул ногой хозяин. Наконец Труитт посмотрел на Стилмена.

– Они же убьют ее, – проговорил он тихо.

– Пусть лучше ее, чем тебя. – Таков был холодный приговор вожака. Он точным движением выдернул нож из дерева и спрятал. – А теперь идем. Давайте уйдем от них подальше, так же как и от Крида Брэттона…

Глава 2

Подойдя к школе, Ханна поставила бадью и вытерла руки о юбку. Она почувствовала себя намного лучше, когда уехали эти головорезы. Возможно, они никогда больше не вернутся, размышляла она, оглядываясь по сторонам. Мысль о том, что кто-то мог нарушить покой в их мирном поселке, пугала ее.

Солнечный свет танцевал по крышам домов в полную силу, прорываясь сквозь деревья и даря поселку полноценное тепло и свет. Ханна прислонилась к дверному косяку и стала смотреть вдаль. Она долго разглядывала кроны деревьев, которые окружали Джубили, таких высоких, что, если залезть на верхушку того, что выше всех, казалось, можно коснуться самого неба.

Мягкая улыбка освещала ее лицо, когда она наблюдала за желто-голубой бабочкой, летящей над самой дорожкой в поисках цветка. Тончайшие крылышки быстро порхали в воздухе. Вот она остановилась, затем осторожно приземлилась на дрожащий лиловый лепесток весенней фиалки. Нежные цветочки пробились сквозь густую траву, окружая дорожку своеобразной клумбой, приглашая солнечный свет и легкий ветерок коснуться их. Эти цветочки напоминали Ханне детишек, которых она учила. Малыши тоже впитывали знания и ее душевное тепло.

«Неплохое сравнение», – подумала Ханна. У детишек не всегда есть возможность учиться, так как большую часть времени они проводят, помогая своим семьям в нелегком деле выживания. И когда наконец они получили эту возможность, то были по-настоящему счастливы. Ханна думала о предстоящем занятии: сегодня она даст детям грамматические упражнения. Она остановилась у колокольчика, чтобы созвать детишек в класс.

Металлический язычок с веселым чистым звоном ударялся о стенки колокольчика, и детишки ответили на этот зов топотом ножек и хором голосов.

– Отдай его мне! – прикрикнул краснощекий парень на малыша и тут же дал ему пинка и толкнул в плечо.

Малыш задал стрекача, взбежал на самую верхнюю ступеньку, держа в руках какой-то небольшой предмет, и стал озираться по сторонам в поисках защиты. И Ханна пришла ему на помощь.

– Мисс Ханна! – важно заявила девочка с убранными в хвостик волосами. – Посмотрите, что нашел Эрик…

– Это мое! – настаивал Эрик Рансом, не собираясь расставаться с находкой и с вызовом глядя на Ханну. Затем открыл полу своей потертой курточки, и Ханна увидела свернувшегося комочком маленького лисенка.

Улыбнувшись, Ханна присела рядом с мальчиком и сказала:

– Эрик, думаю, ты можешь взять лисенка. Только… смотри, он такой маленький, это всего лишь ребеночек. А ведь ты знаешь: маленькие животные не могут жить без их мамочек. Подумай над этим и представь себя на его месте. – Она погладила лисенка одним пальцем и стала наблюдать за Эриком. – Эрик, ведь ты бы не хотел потерять свою маму?

Эрик подумал, глядя на маленький пушистый комочек, и кивнул.

– Пожалуй, не хотел бы, – пробормотал он. – Может, отнести его обратно?

– Конечно, отнеси, – сказала Ханна и повела остальных детишек в класс, а Эрик тем временем побежал через школьный двор со своей находкой. Вот он исчез в густых зарослях деревьев, и Ханна прикрыла дверь, но не совсем, чтобы он мог вернуться.

– Мама лисенка не примет его назад, – сказал Флетчер Харрис своему товарищу, и Ханна повернулась к ним.

– Может, и не примет, но тогда у него будет хотя бы шанс выжить, пусть и самостоятельно. А ты поступил не очень хорошо, пытаясь отобрать лисенка у Эрика.

Виновато улыбнувшись, Флетчер кивнул:

– Я знаю, но Эрик поступил опрометчиво.

– Это всего лишь еще один повод для ссоры. А теперь идите в класс, – приказала она, пошире распахнув дверь.

Дети сели за парты, склонили головы и молитвенно сложили руки в ожидании Джошуа, который должен был прийти и начать утреннюю молитвенную службу. Для них это был привычный ритуал, предшествующий занятиям:

Джошуа настаивал на том, чтобы каждое школьное утро начиналось с молитвы и псалмов. «Не бросишь в землю зерно, не вырастет дерево», – говаривал он.

Детские лица засияли, когда он вошел с потрепанной Библией в руках.

– Доброе утро, дети мои! – приветствовал он их, и они хором ответили:

– Доброе утро, отец Джошуа!

Джошуа знал каждого и обвел их взглядом: Флетчер, Айви, Маленькая Птичка, Суэйн, Лягушонок, Ребекка, Джессика.

– Так-так, а где же Эрик Рансом? – спросил он, увидев пустующее место. Ханна тихо сказала:

– Он решил вернуть потерявшегося лисенка его маме. Джошуа тепло улыбнулся.

– Эрик – примерный ребенок! – сказал он и обратился к детишкам: – А кто еще был примерным ребенком?

Несколько человек подняли руки. Джошуа сделал вид, будто колеблется, не зная, кого вызвать. Но в следующий момент его бледно-голубые глаза засветились лукавством.

– Итак, Маленькая Птичка! – Он указал на золотоволосую девочку, сидевшую во втором ряду.

Девочка встала, расправила складки юбки, сделанной из оленьей шкуры, и гордо сказала;

– Иисус! – И снова села на свое место.

– Правильно, – сказал Джошуа. – Пока мы ждем Эрика, я могу почитать вам Библию. Святой Матфей, глава пятая, стихи с третьего по двенадцатый.

Джошуа не надо было смотреть в маленькую книжечку. Он просто поднял ее и начал:

– «Блаженны нищие духом, ибо ждет их царство небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны алчущие и…»

Вдруг Ханна подняла голову: кто-то поднимался по лестнице. Девушка в тревоге приподнялась с места, когда в класс влетел запыхавшийся Эрик Рапсом. Его глаза округлились от страха, лицо покрылось красными пятнами. Мальчик остановился посреди комнаты, хватая ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова.

– Эрик! – бросилась к нему Ханна. Мальчик вцепился ей в руку и весь дрожал.

– Индейцы! – выговорил он наконец. – Я… я видел их, когда ходил в лес относить лисенка. Они пришли не с добром! Я видел… – Он разразился слезами.

Ханна крепко обняла мальчика и бросила взгляд на отца. Индейцы. Охрана Джубили не подала никакого сигнала, не сообщила об опасности. Однако выражение лица Эрика было красноречивее всяких слов.

– Пойду подниму тревогу, – спокойно произнес Джошуа, чтобы не пугать детишек. – А ты, Ханна, отведи их в подвал, пусть посидят там до тех пор, пока я не выясню, что за гости к нам пожаловали и с какой целью.

Его невозмутимая улыбка приободрила Ханну и придала ей сил. Преодолев волнение, она выстроила детей в ряд.

– Прямая линия, как я вас учила! – скомандовала она строгим голосом. – Нам некоторое время необходимо посидеть в подвале. Разговаривать нельзя. Надо вести себя тихо. Надеюсь, вы поняли меня?

– Да, мисс Ханна, – ответили дети, испуганно глядя на нее. Они пересекли комнату и теперь ждали, пока Ханна откроет потайную дверь, ведущую в подвал.

Подвал был в свое время вырыт в земле и прикрыт деревянной дверью. В небольшом помещении, длинном и узком, было темно, пахло сыростью и гнилью. Ханна сорвала длинные кружева паутины, свисавшей с потолка, чтобы не мешали проходить. Испуганные детишки жались друг к другу.

– Каждый из вас отвечает за того, кто рядом, – прошептала она. – И помните: вы должны сидеть тихо и молчать до тех пор, пока не минует опасность. Молитвы возносите молча. Господь вас услышит.

Дети парами кое-как разместились на полу, прижавшись к грязным стенам. Ханна никак не могла закрыть дверь, даже занозила руку, и, когда наконец ей это удалось, подвал погрузился в темноту. Ханна осталась стоять на самой верхней ступеньке, тяжело дыша. Тишину нарушало лишь прерывистое дыхание восьмерых детишек. Когда глаза привыкли к темноте, девушка смогла различить маленькие щелочки, в которые проникал свет. Значит, у них есть шанс услышать тревожный звон колокола, который стоял в центре поселка. Его никогда не использовали по назначению: в случае опасности, как предупреждение. Ханна задрожала, сообразив, что индейцы все-таки решили напасть на поселок.

Скрывая слезы, она попыталась проконтролировать свой голос и прошептала вполголоса двадцать третий псалом.

– Это утешит вас, – добавила она и подняла голову, услышав выстрел.

За ним последовали еще выстрелы, затем душераздирающие вопли и свистящие звуки летящих стрел. Снаружи доносились крики, плач, испуганное ржание лошадей. Заливались лаем собаки, жалобно плакали дети. Ханна закрыла руками лицо и молила Господа защитить ее отца.

Выстрелы звучали уже где-то рядом. Ханна все крепче сжимала руки, молясь, чтобы отец пришел в подвал. Он придет. Он должен прийти. Индейцы будут побеждены и уберутся восвояси. Ханна с трудом сдержала слезы и судорожно сглотнула. Дети не должны видеть, что она пала духом. Но, о Господи, она молилась о спасении.

Горячие соленые слезы жгли глаза, но она не давала им воли, думая об отце, не зная, жив ли он. А может быть, тяжело ранен и нуждается в помощи? Она думала об их маленькой хижине с легкими светлыми занавесками на окнах, циновками на полу и массивной сосновой мебелью, которую Джошуа сделал своими руками. Драгоценные книги на полках, тоже выструганных отцом, книги, которые она читала длинными летними днями, чувствуя себя их героиней. Целые страницы она помнила чуть ли не наизусть, как библейские истории. И сейчас, когда над поселком нависла опасность, Ханна молилась о том, чтобы снова увидеть и родной дом, и любимые книги.

Вдруг она услышала наверху шаги и поднялась, выпрямившись чуть ли не во весь рост.

«Папа?» – подумала она, и сердце ее забилось в радостной надежде услышать его родной голос. Она в напряжении ждала, прислонившись к двери, и, затаив дыхание, прислушивалась к шагам снаружи. Затем раздался грохот переворачиваемой мебели и гортанные крики. Индейцы! В школе мародеры-индейцы!

Ханна была уверена, что это не дружественное им племя Кутенэ, потому что некоторые детишки, сидевшие с ней, были именно из этого племени. Она учила их, вместе жили в поселке, вместе веселились. Но кто на них напал? Корда-лен или незперсэ? Но казалось, их совершенно не интересовало небольшое поселение белых. Ханна была озадачена. «Черноногие»? Сиу? Оба племени покинули свои стоянки и больше не возвращались. Но сейчас это уже не имеет никакого значения. Главное, ее родные и любимые в опасности, а индейцы ходят прямо над головой забившихся в подвал перепуганных детишек.

Ханна закрыла лицо руками. Шум усилился, она услышала треск ломавшегося дерева. А вдруг они найдут их убежище? Тогда они точно убьют ее и детишек или же сотворят что-нибудь похуже!

Ханна подошла к детям, обняла их, словно хотела защитить. Она гладила их липкие от пота волосы и хрупкие дрожащие плечики, надеясь, что дети преодолеют страх и не закричат. Молила Бога об этом.

Внезапно шум наверху затих, и шаги удалились. Их не обнаружили! Возможно, ее отец и мужчины поселка отразили атаку и вот-вот придут за детьми. А вдруг по придут? Надо ли ей открывать свое местонахождение? Нет, Джошуа не велел, пока сам не придет за ними.

Ханна в нетерпении ждала, покусывая ногти, не зная, что ей делать. Сквозь щели в двери Ханна видела маленькие настенные часы. Каждая минута казалась вечностью. Не только ей. Детям тоже. Она это чувствовала. Ни единый звук не нарушал пугающей, звенящей тишины.

Показалось ей, или она действительно слышала барабанную дробь? И тут она поняла, что это гулко стучит ее сердце. Она зажала рот ладонью, чтобы сдержать готовый вырваться истерический смех, и сама удивилась такой реакции. Попыталась вспомнить стихи Священного Писания, призывая утешение, которое могло внушить ей веру, и почувствовала мир и гармонию в душе. Выпустив детей из своих объятий, она закрыла глаза и попробовала успокоить дыхание. Вдруг она ощутила запах дыма, пробивающийся сквозь деревянную дверь: горел школьный амбар! Ханна не сдержала слабого крика.

Кто-то из детишек заплакал, и Ханна подумала, что пора действовать. Вскочила на ноги и прошептала:

– Сейчас не время плакать! Давайте скрести и собирать в пригоршни землю, – приказала она. Никто не двинулся с места. Тогда она толкнула одного ребенка в плечо: – Ну, быстро, или мы все тут сгорим!

Испуганные дети жалобно постанывали, когда Ханна пробиралась между деревянными полочками на стенах и наконец нашла то, что искала.

Ханна вернулась и, ловя на себе недоуменные взгляды детишек, велела кидать землю в глиняную чашу, которую держала. Неуклюже двигаясь в темноте, детишки медленно наполняли чашу с сушеными фруктами. Ханна вылила содержимое кувшина в чашу с землей и сладкий тягучий аромат яблочного сиропа заполнил помещение.

– Зачем мы это делаем? – спросила маленькая Айви Рапсом.

– Грязь, жидкая грязь, – ответила Ханна, перемешивая руками содержимое чаши. – Мы должны остановить огонь, и мы его остановим. Но прежде надо залепить щели в двери, чтобы дым не проник сюда и мы не задохнулись. А когда дверь сгорит, мы сможем выбраться наружу, – объяснила она, хотя понимала, что они могут сгореть гораздо быстрее и их некому будет спасти.

Ханна удвоила усилия – месиво показалось ей слишком жидким, – но после того, как туда добавили земли, стала лепить из него шарики. Она перепачкалась, пока работала, но вот наконец осталась последняя щель в двери. Девушка страстно молилась, чтобы дым не проник в подвал, пламя не охватило дверь и чтобы Господь послал им кого-нибудь на помощь.

Ханна устало прислонилась к двери и присела рядом с детьми. Но больше не утешала их, потому что потеряла веру в спасение. И тут же раскаялась в этом. И снова начала молиться, чтобы Господь послал ей силы и веру.

И вдруг в звенящей тишине до нее донесся слабый детский голосок: «Господь мой пастырь. Кого убоюся?» К этому голосу присоединились и другие. Четвертый стих дети произнесли громко и внятно: «Да, хотя я иду по долине смерти, я не боюсь больше зла: потому что Ты со мной. Ты успокоишь меня…»

Глаза Ханны наполнились слезами.

– Как красиво! – прошептала она. – Спасибо за то, что утешили меня. Давайте опять помолимся.

Ханна старалась сосредоточиться на тех словах молитвы, которые произносила, молитвы, что так часто читал ее отец. Она была рада темноте, потому что дети не видели ее слез. Она не могла не думать об отце. Жив ли он? Спасет ли ее и детей? Она должна верить, что спасет. Джошуа Магуайр ни за что не покинет свою дочь, не даст ей сгореть. Ну а если его уже нет в живых?

Глотая слезы, Ханна мысленно пообещала отцу выполнить свой долг до конца, чтобы сохранить память о нем. Она будет такой же, как он, будет всех любить, даже врагов своих, будет более доверчивой и…

Дрожа, она закрыла лицо руками и до крови закусила губу. Возможно, она сможет отвести детей в лагерь Кер-д'Ален, построенный совсем недавно. Всего несколько домиков, рядом с дорогой Маллен, ведущей от крепости Уолла-Уолла к Монтане. Это не очень далеко, около тысячи миль, и если они будут осторожны… но разве она сможет уйти с детьми на такое расстояние? И что с ними делать? Примут ли их в родном племени? Да и сможет ли она его найти? Сможет ли найти лагерь Кер-д'Ален? Ханна отняла руки от лица. Сможет. Ее отец это однажды уже сделал.

В подвале становилось все теплее, огонь подкрадывался все ближе, и Ханна отвела детей в самый дальний угол, как можно дальше от двери. Так они сидели в объятиях смерти и ждали.

Глава 3

Крид Брэттон подъехал ближе к подножию гор и стал внимательно изучать следы. Прищурившись, заметил свежие царапины на камне.

– Они всего в дне пути от нас. Генерал, – сказал он своей лошади, и та мотнула головой, словно поняла сказанное хозяином.

Крид похлопал по крепкой шее лошади, взял одну из винтовок, которые ему дал Генри. Уже целый месяц он был в пути и радовался предстоящей схватке со Стилменом и его компанией, чтобы покончить с этой чертовой охотой. Он почти поймал их несколько дней назад – напал на них, когда они спали на берегу реки, открыл огонь, – но был не очень осторожен, и они ушли.

Сняв старую черную шляпу с широкими полями, Крид посмотрел на небо сквозь листву деревьев. Достал мешок с седла и вынул маленький кожаный кисет. Свернул сигарету, закурил и, сощурившись, смотрел, как поднимается и исчезает в воздухе дымок. Вдруг Крид заметил вдали настоящий дым.

Дым плавал по верхушкам деревьев и висел высоко в воздухе, как рваные крылья тумана, предупреждая об опасности. Крид вспомнил о маленьком поселке в широкой долине, лежавшей впереди. Любопытно, не Стилмен ли оставил там свой след. Или это индейцы? В любом случае надо скакать туда и выяснить.

Крид повернул лошадь и направился вдоль горной гряды прямо к поселку. Медленно продвигаясь сквозь деревья и кустарники, он наконец достиг цели. Запах дыма стал ощутимее, горячий воздух обжигал ноздри. Крид узнал запах горящей сосны, приторно-сладкий запах обгоревшей плоти и пустил лошадь рысью.

Достигнув опушки леса, который задерживал дым, он попридержал лошадь и поехал медленнее. Вблизи дымившихся домов наткнулся на тело мужчины. Должно быть, это был фермер, возвращавшийся с поля. Его скальпировали. Глаза безжизненно взирали на небо, а рот был безобразно открыт. Спешившись, Крид закрыл мужчине глаза и накрыл лицо запачканным кровью шарфом.

Затем он наклонился к земле. Мягкая почва была изрыта следами от копыт, некоторые из них с подковами.

Очевидно, на поселение напали индейцы в поисках продовольствия или еще чего-то. Он сдвинул шляпу назад и присмотрелся. Судя по всему, поселок разрушен и разграблен всего несколько часов назад. Брэттон достал из кобуры «кольт», медленно зашагал в поселок, ведя коня в поводу.

Огонь почти погас, но некоторые дома еще дымились. Здание в центре бывшего городка было охвачено пламенем, обгоревшие бревна с грохотом падали на землю. Крид остановился, чтобы успокоить испуганную лошадь. Он то и дело натыкался на тела мужчин, женщин, детей. Ясно, что здесь никто не ожидал нападения, а потому не готовился к нему. Еще одно напоминание о том, насколько коротка и бессмысленна жизнь.

Кулаки Брэттона сжались в бессильной ярости. Господи, до чего глупы люди, никогда не думают об опасности! Вокруг поселка следовало возвести огромную деревянную стену, выставить стражей. Может быть, это и не спасло бы их, размышлял он, но по крайней мере дало бы шанс достойно сопротивляться. А у этих несчастных не было даже этого шанса!

Он плотно сжал зубы, когда увидел валявшуюся на земле сломанную соломенную куклу с оторванной головой. Вся в пыли и золе, она напомнила ему другую трагедию, другую погибшую семью…

Потрясенный в который раз ужасным обликом смерти, Крид неожиданно дернул поводья, и лошадь испуганно заржала и отпрыгнула чуть в сторону, подняв золу, которая, закружившись в воздухе, опустилась им под ноги.

– Тише, мальчик, – успокоил Крид жеребца, похлопав его по бархатной шее. Его пальцы крепко сжали поводья, и Генерал остановился как вкопанный, подрагивая ногами.

Крид проехал еще немного, изучая следы на земле. Это был «черноногий», решил он наконец, когда узнал отмеченную особым знаком стрелу, лежавшую на сгоревших руинах. Он слегка пнул стрелу ногой и продолжил путь среди останков в поисках хоть каких-нибудь признаков жизни. Несколько раз ему приходилось останавливаться и закрывать глаза павших жертв или накрывать оголенные колени убитых женщин. Он все еще держал «кольт» наготове, хотя понимал, что опасность позади.

– Такой поселок и весь разорен, – сокрушенно качал он головой, охваченный гневом. Его взгляд упал на деревянное строение, точнее, на то, что от него осталось, – должно быть, это была церковь. В другом строении Крид едва узнал магазин и тут же отвернулся от лежавшего среди бревен окровавленного тела. На пути ему попалось несколько убитых лошадей, остальные наверняка стали собственностью индейцев. Другие домашние животные также стали жертвами мародерства. Коты, собаки, куры, утки, даже свиньи уже окоченели.

Крид остановился перед строением, напоминавшим теперь могилу. Бревна крыши лежали на земле наподобие скрещенных спичек, все еще тлея. Дым спиралью поднимался в небо, и его уносил легкий ветерок. Брэттон пошевелил ногой доску, и она упала на землю, под ней лежали обгоревшие книги и чернильницы. Школа!

– Ублюдки! – не сдержавшись выругался он вслух. – Бедная школа! И ни книг тебе больше, ни детишек…

Внезапно до него донесся слабый стон, Крид повернулся, держа наготове «кольт».

– Кто здесь? – грозно спросил он, внимательно вглядываясь в пирамиду упавших досок и бревен на грязном полу. Ответа не последовало. Он услышал лишь далекое пение птиц на деревьях. Вся площадь была пуста и тиха, как сама смерть. Он слышал лишь собственное дыхание да храп лошади. То был знак… По спине Крида пробежал озноб: может быть, под развалинами лежит раненый индеец? Или умирающий поселенец, который не глядя застрелит его?

Но почему бы не сыграть наудачу, устало подумал Крид. Реакция у него хорошая.

Неожиданно пирамида бревен развалилась и вверх взметнулся столб дыма. Крид упал на одно колено и выстрелил. Пуля рикошетом отбила кусочек щепки у бревна. Внезапно раздался вскрик, скорее от страха, чем от боли. Он вскочил, подбежал ближе, пряча пистолет в кобуру. Кричала женщина или ребенок…

Загораживаясь от жара, Крид стал разбрасывать тлеющие бревна по сторонам. Кто мог выжить в таком кошмаре? Крид обнаружил под дымящимися досками запертую деревянную дверь. Еще несколько минут разгребал завал, наконец, добрался до двери и открыл ее.

Изнутри повеяло холодом, затем в него полетело что-то тяжелое и огромное и ударило по голове. На мгновение у Крида потемнело в глазах. Кувшин упал рядом с ним и вдребезги разбился.

– Что за черт? – пробормотал Крид и тряхнул головой. Шляпа упала на пол, и волосы закрыли глаза. Он нетерпеливо пригладил их и посмотрел в сторону своего неожиданного противника. Это был маленький мальчик с взъерошенными волосами. Крид мгновенно схватил его в охапку.

– Что у вас тут случилось? – грозно спросил он мальчика. – Думаю, тебе лучше признаться, чем быть зажаренным на костре, как свинья.

– Я… мы… думали, что вы индеец и хотите нас убить, – едва слышно ответил тот.

Крид облегченно вздохнул и отпустил мальчика. Ему было лет двенадцать.

– Кто это «мы»? – продолжал допрос Крид. Мальчик кивнул в сторону открывшейся двери:

– Мисс Ханна и остальные.

Крид удивленно вскинул бровь и поднял с пола шляпу:

– Остальные?

– Ну да – ответил мальчик. Он хотел все объяснить, но в этом не было необходимости, потому что Крид стал вглядываться в темноту.

– Итак, выходите, живей! – строго скомандовал он. Один за другим стали появляться детишки. Они дрожали от страха. Их было человек семь, а то и больше. Крид отвел их на траву подальше от горячих деревяшек и руин и спросил: – Это все?

– Еще мисс Ханна…

В открытом проеме появилась женская головка, затем хрупкая фигурка девушки. Крид протянул ей руку, чтобы помочь вылезти. Прикосновение к ее маленькой нежной ручке вызвало у него странные ощущения, и он, к своему удивлению, стал внимательно разглядывать ее. Девушка напоминала худенького подростка. Только широкая юбка указывала на то, что скоро девушка превратится в прекрасную женщину. Истинная пуританка, подумал он, когда девушка выдернула руку. Она избегала его взгляда, и ее первые слова подтвердили его предположение.

– Добрый день, сэр! О, вы наш спаситель, посланный небом! Благословенный Господь послал вас, и мы благодарны вам! – воскликнула она восторженно. Она вся дрожала и, казалось, вот-вот упадет на тлеющие доски. Ее грязная одежда была местами порвана, и он заметил царапины и ожоги на ее тонких руках. Длинные густые ресницы опустились, когда ее взгляд упал на развалины школы, и она не сдержала отчаяния при виде смерти и разрушения. Тяжело вздохнув, прижала к глазам дрожащие пальцы, словно желая избавиться от наваждения.

– Посланный небом, да? – удивленно повторил Крид. – Скорее, дьяволом. Но не будем об этом.

Тлеющий деревянный пол чуть было не прожег его мокасины, и Крид, нетерпеливо выслушав девушку, бесцеремонно оттолкнул ее в сторону от завала, подхватил на руки и перенес к тенистым деревьям и прохладной траве, которые окружали школу. Собравшиеся вокруг них дети начали громко плакать.

– Да заткнитесь вы! – прикрикнул на них Крид. Их всхлипы и вопли действовали Криду на нервы. Он повернулся к ним, все еще держа девушку на руках, и сказал, что, если они не замолчат, он снова бросит их учительницу в огонь. Этим он выиграл несколько минут покоя, так как дети подчинились его приказу и только глаза выдавали их страх. На губах Крида появилась ироничная усмешка.

«Это как раз то, чего мне не хватало, – кучки сопливых детишек. И зачем только я здесь остановился, ведь все равно не смогу им помочь!»

Девушка была легкой как перышко, и, когда он поставил ее на землю, ее щеки залила краска. Но через минуту она уже взяла себя в руки, выпрямилась и так посмотрела на Крида, что тот невольно попятился.

– Благослови вас Господи, сэр, – проговорила она. – Мы бы погибли в этом подвале, если бы не вы. Благослови вас Господи, – повторила она, и он отшатнулся.

– Мне не нужно благословение! Это вам оно нужно, леди. Может быть, вы забыли – ведь это я вас спас. Ханна попыталась улыбнуться и процитировала:

– «Ибо будут просить они Господа избавить их от захватчиков, и Он пошлет им спасителя, великого спасителя, и Он выведет их».

– Что-что? – Он отступил еще на шаг.

– Вы наш спаситель, сэр, – серьезно объяснила Ханна. – Сам Господь послал вас.

– Нет. Я просто увидел дым и подумал, что, может быть, здесь кто-то остался в живых. Так что никто меня не посылал, – поспешил он заверить ее, не до конца понимая, во что он ввязался.

«Не слишком ли религиозна эта особа?» – подумал он.

– Господь действует разными путями, – ответила оскорбленная девушка.

Она замерла. Вдали дымились руины, были разбросаны тела и кружились в воздухе стервятники. Ханна вопросительно посмотрела на незнакомца: неужели ее опасения не напрасны? Крид понял значение се взгляда, кивнул и увидел в ее затуманенных глазах горечь и отчаяние. Девушка закрыла глаза. Легкая дрожь пробежала по телу. И она снова замерла, едва сдержав готовый вырваться крик:

«Нет, нет, нет! Только не они! Только не мой отец! Нет, нет, нет!»

– Вы уверены? – спросила она тихо, спокойным голосом, стараясь не выдать своих чувств. И Крид ответил ей то, что она больше всего боялась услышать.

– Все мертвы. – Он внимательно наблюдал за ней, видимо ожидая, что вот сейчас она сломается, закричит, зарыдает. Но она хранила молчание. Затем поднялась и стала стряхивать с юбки грязь и золу. Ее руки слегка дрожали, она старалась не смотреть в ту сторону, где лежали тела и когда-то был поселок. Не осталось даже домашних животных, которые паслись на лугу. Ростки кукурузы были начисто сожжены. Но сейчас она была не вправе думать об этом, главное – спасти себя и детишек. Она собрала детей и отвела подальше от сгоревшей школы, к сверкающей ленте реки.

– Подойдите ближе, чтобы мы могли помолиться. Крид с удивлением смотрел, как быстро девушка смогла собрать детишек и увести их подальше, скрывая всю горькую правду. На вид ей было не больше восемнадцати лет. Такой приятной молодой леди он еще не видел. Ему казалось, что она сошла прямо с картины. Даже покрытая с ног до головы золой и грязью, она была прекрасна.

«Прекрасна, но фанатична», – подумал Крид мгновение спустя, когда девушка и дети стали молиться. Она произносила молитвы вслух, благодаря Господа за доброго молодого человека, который спас им жизнь.

«Итак, хватит этой чепухи!» – Он шагнул к Ханне.

– Простите меня, леди. Но если вы не хотите, чтобы вас поймали индейцы, вам лучше забрать своих учеников и убираться куда глаза глядят, – довольно грубо сказал он. – Этот дым может привлечь внимание, и я не знаю, что тогда будет. На вашем месте я бы прямо сейчас отправился в ближайший поселок. Я могу показать вам туда дорогу.

– Да, да, конечно, мы так и сделаем, – тут же согласилась Ханна и поднялась с колен. – Да, вы правы, конечно. Мы только хотели помолиться за… остальных. – Она сделала паузу и посмотрела в сторону поселка. – Раз уж Господь своей милостью оставил нас в живых, мы должны похоронить их по-христиански. Только тогда мы сможем уйти. – Вначале голос ее дрожал, но постепенно она собралась с силами и с улыбкой спросила его: – Как вас зовут, сэр? Мы будем молиться за того, кто спас наши жизни.

Почему-то он испытывал в присутствии этой девушки неловкость и ответил не сразу. Достал из кармана кисет, свернул сигарету и закурил. Пусть не надеется на его дружбу только потому, что он случайно наткнулся на их поселок. Но, как ни крути, он все же спас их. Черт побери, она смотрела на него так доверчиво! Пауза явно затянулась.

– Если вы действительно хотите знать мое имя, то меня зовут Брэттон. А теперь, если вы…

– Но есть ли у вас христианское имя, мистер Брэттон? – прервала она его.

– Нет у меня христианского имени! – взорвался он. – Меня зовут Крид…

– Итак, Крид Брэттон, – произнесла она мягко. – Замечательное имя, сэр. А я – Ханна Магуайр, а эти дети – мои ученики. Это, – указала она на мальчика, который бросил в него деревянную чашу и глиняный кувшин, – Флетчер Харрис. Малютка с золотистыми волосами – Айви Рапсом и ее брат Эрик. Дети, поднимайте руки, когда я буду называть ваши имена, – попросила она, не обращая внимания на довольно жесткое замечание Крида, что он не хочет знать их имена, и продолжала: – Это Маленькая Птичка, ее семья – из индейского племени кутенэ, а это – ее кузен Лягушонок. Дальше – Суэйн Йоханссн, Ребекка Хилленбранд и Джессика Грей, – закончила она, и каждый ребенок послушно поднимал руку, когда она называла их имена. – Дети, это мистер Крид Брэттон, он будет сопровождать нас до безопасного места. Крид едва не подскочил, услышав это.

– Что? – воскликнул он громовым голосом. – Какая чепуха! Ну-ка, признайтесь, когда я вам это обещал? Ханна растерянно ответила:

– Нет, вы не обещали, мистер Брэттон, но я знаю, что вы не бросите женщину и восемь беззащитных детей на произвол судьбы.

Возмущенный, Крид возразил:

– Откуда вам это известно, леди, может, на своем пути я бросил дюжину таких же беззащитных детей?

– Меня зовут Ханна Элизабет Магуайр, а не леди, мистер Брэттон, и я не обязана знать, чем вы занимались до сих пор. Даже если вы сказали правду.

– Не обязаны знать? – с иронией произнес Крид. – Да вы, леди, вообще не знаете жизни, – пробормотал он, подумав о троих преступниках, которые недавно прошли мимо этого поселка. За их головы обещана награда, и у пего нет времени помогать беззащитным детям и их учительнице. Иначе все его усилия пойдут насмарку и он никогда не догонит Стилмена и его людей. А уж награды ему и подавно не видать. В любом случае зачем ему нужны несколько сопливых детишек и эта юная невинная особа?

Поколебавшись, Крид посмотрел на поблескивающие рыжие волосы девушки, которая внимательно наблюдала за ним. В ее прекрасном лице было столько доверия! Вздохнув, он признал, что она права. Он не сможет оставить этих несчастных посреди пепелища.

– Мне надо похоронить наших погибших, прежде чем уйти, – проговорила Ханна, поняв по выражению его лица, что он согласен их сопровождать.

Крид отрицательно покачал головой:

– Мэм, согласитесь, эта церемония займет слишком много времени. Ведь сколько народу! Почему бы вам просто не уйти? – добавил он. Ее глаза расширились от ужаса, как и глаза детишек. – Ну послушайте, – сказал он уже более мягко. – Видите, как много здесь огня и древесины, какая твердая сейчас земля? Так может, лучше их сжечь?

Девушка в негодовании уставилась на него, явно теряя над собой контроль, готовая наброситься на него с кулаками.

– Сжечь? – прошептала она с болью в голосе. – Я… я не знаю! Это кажется таким… так… окончательно!

– Смерть всегда окончательна, – наставительно произнес Крид и вдруг почувствовал жалость к девушке. Столько бед свалилось на ее хрупкие плечи. А он мучает ее, вместо того чтобы утешить. Да, конечно, такова жизнь. Умирают все. Рано или поздно. Ведь ему никто не пришел на помощь, когда он в ней нуждался. Но он все-таки выжил. И она выживет.

– В общем, решайте сами, – равнодушно произнес он, сдвинув на затылок шляпу, чтобы получше разглядеть ее лицо. – Только у меня времени в обрез, думаю, у вас тоже, не знаю, осознаете ли вы это.

Ханна удивленно посмотрела на него, глаза ее затуманились. У нее не было выбора. Этот человек согласен ей помочь, хотя очень спешит. В конце концов, он не священник и не обязан ее утешать. В большинстве своем современные мужчины грубы и неотесанны. Вспомнить хотя бы троих пришельцев, которые посетили их Джубили этим утром.

Ханна окинула взглядом мужественную фигуру Крида Брэттона, которую не мог скрыть даже его широкий плащ. На нем были высокие мокасины, ремень с кобурой, под рукой ружье. В широкополой шляпе он выглядел не лучше тех троих разбойников, но было в его облике благородство. Его не могла скрыть даже дорожная пыль. Можно было предположить, что он не ведет бродячий образ жизни, а скорее живет в богатом особняке. Его длинные черные волосы ниспадали на плечи, когда он снимал шляпу. Мужественный овал лица свидетельствовал о сильной воле и целеустремленности, в темных глазах сквозило презрение к слабости. Прямой нос выдавал породу, полные губы говорили о насмешливом характере.

Он выглядел циничным и жестоким, но ведь он без страха подошел к горящему дому и не побоялся вызволить их из подвала. Может ли она доверить свою жизнь и жизнь детей такому человеку, как Крид Брэттон? Но разве у нее было так много шансов, разве у нее был выбор? – думала Ханна, грустно осматриваясь вокруг. Сейчас с ней не было никого: ни отца, ни родителей детей – все погибли…

– Может быть, сжечь – это и в самом деле гораздо быстрей, мистер Брэттон, – согласилась она спокойно. – Однако без погребальной молитвы над каждым погибшим нельзя обойтись.

– Но, леди!

– Я настаиваю, – заявила она твердо и повернулась к детям, видимо, считая дело решенным. Потом снова повернулась к нему: – Спасибо, мистер Брэттон.

– Я пока не дал своего согласия, леди, – прорычал он. Ханна усмехнулась:

– Я знаю.

Крид закатил глаза. Скоро стемнеет, а он хотел быть далеко от этого места до того, как ночь сойдет на землю. Он не собирается проводить ночь с привидениями, реальными или только воображаемыми, и уж тем более оберегать помешанную на Библии особу женского пола и ее восьмерых сопляков!

Но только он открыл рот, чтобы посоветовать ей справиться без него, как тут же закрыл его. Жалость взяла верх. Он лишь пробормотал, чтобы она поторопилась, иначе он их бросит тут на ночь.

Глава 4

– Нет, ты не можешь этого сделать! – плакал ребенок, невзирая на утешения Ханны. Малютка Айви крепко вцепилась в мертвое тело матери, не желая отпускать. Отчаянные вопли ребенка действовали Ханне на нервы, девочка не хотела замечать слова утешения и не давала положить Лавинию Рапсом и ее грудного младенца в общую кучу тел.

– Айви, – сказала Ханна, едва сдерживая слезы, – тебе придется отпустить свою маму и сестренку. Мы должны достойно с ними попрощаться. Неужели ты хочешь их оставить вот так?

– Мне все равно! – плакала Айви, напоминая зверька, мертвой хваткой вцепившегося в свою жертву, и, когда Крид попытался ее оттащить, в ярости набросилась на него. Она отчаянно молотила руками и ногами, попадая ему то в лицо, то в живот.

Ханна ничего не могла с ней сделать. И только Маленькой Птичке, мужественной индейской девочке, удалось утихомирить Айви.

Бренные останки Лавинии Рансом перенесли наконец к остальным, и погребальная процедура была закончена. Ханна прочла псалмы из Библии и, прежде чем покинуть руины церкви, обняла рыдающих сироток. Дымящиеся бревна, казалось, были специально предназначены для процедуры сожжения. Ханна не могла на это смотреть и перепоручила все Криду Брэттону.

Ее сердце сжалось от горя и, не в силах больше сдерживать слезы, она дала им волю. Нет, плакать по умершим и перешедшим в рай она не могла, она оплакивала собственную судьбу. Джошуа Магуайр, ее поддержка и опора в жизни, ее любимый отец, был мертв. Она сложила его руки на груди и в последний раз взглянула ему в лицо, которое было на удивление спокойным. Крид Брэттон выглядел весьма равнодушным, тем не менее Ханне показалось, что детское горе его все же тронуло.

Погребальный костер вспыхнул ярко, дым стал подниматься в небо огромным черно-желтым столбом, закрыв вечернее солнце. Ханна в последний раз запела молитву вместе с детьми, коротенькую, так как Брэттон не переставал торопить ее. И вот, наконец, они покинули руины Джу-били.

Ханна шла не оборачиваясь. Смотрела прямо перед собой, обходя кряжистые сломанные ветки. Широкая долина резко прерывалась, на ее границе стояли высокие утесы, покрытые снегом. До гор было еще далеко. В долине солнце задерживалось дольше, воздух был теплее, а земля мягче. Весеннее таяние снегов продолжалось, ручейки сбегали с гор и образовывали внизу маленькие озерца, которые по вечерам покрывались тонким слоем льда, превращаясь в зеркальные блюдца.

Девушка окидывала взглядом знакомые места, вспоминая, как купалась в реке Кутенэ или отдыхала на ее пологих берегах. Река поблескивала в лучах заходящего солнца, вилась лентой, убегая вдаль по широкой долине, где они прожили последние три года.

Ханна посмотрела на детишек. Самые маленькие ехали на двух лошадях, которых удалось найти в последний момент. «Бедные сиротки! Что с ними будет? – думала Ханна с болью в душе. – Кто о них позаботится?» Некоторых можно было бы отослать в Европу к родственникам, но у большинства никого не было. Индейские детишки тоже были чужаками на этой северной территории.

Ханна задумчиво посмотрела на Крида Брэттона. Он ехал впереди на своем красавце коне, не разрешив никому из детей идти рядом с ним.

– Что я вам, нянька? – прорычал он.

Зачем ему столько оружия, удивлялась Ханна. В общем-то он симпатичный, хотя и своеобразный. Его речь поражала своей жестокостью и категоричностью. Ханна была с детства приучена к вежливости и не понимала, почему Крид Брэттон такой грубый. Вежливость необременительна, к тому же даст массу преимуществ и благоприятно действует на людей. Тут она вспомнила бедную миссис Кроссуэйт. Старую и горбатую. Ее грубость вполне гармонировала с се обликом. Быть может, в грубости она находила единственную отраду. Возможно, грубость мистера Брэттона объясняется какой-то его печалью или заботой. В таком случае ей надо быть вдвойне терпеливой. Ведь под напускной грубостью может скрываться нежная и ранимая душа. Сколько раз ей приходилось наблюдать, как сильные волевые люди, способные нести на своих плечах тяжкое бремя, не поддаваться отчаянию, терпеть невыносимую боль, приходят в ужас от холода. Сопровождая Джошуа во время его визитов к больным, она чего только не насмотрелась.

Вздохнув, девушка решила, что мистер Брэттон страдает от неизвестной ей боли, но из гордости скрывает это от всех. Впрочем, время покажет.

– Остановитесь! – услышала Ханна визгливый детский голос, раздавшийся у нес прямо над ухом.

Это Флетчер Харрис, достаточно рослый для своих лет мальчик, устал идти пешком и принялся дергать поводья лошади, которая везла малышей.

– Почему я должен идти пешком, а они едут? – захныкал он, с ненавистью глядя на Айви и Маленькую Птичку, которые восседали на широкой спине черного жеребца.

Маленькая Птичка делала вид, будто не слышит его нытья. Когда же Флетчер перешел на визг, не выдержала Айви. Крупные слезы потекли по се щекам, и она задрожала под злобным взглядом мальчишки. Маленькая Птичка ласково обняла девочку и гневно посмотрела на Флетчера, ведущего лошадь.

– Замолчи! – прошипела она, замахнувшись на мальчишку. – Ты напугал ее до смерти.

Флетчер остановился и закусил губу:

– Все знают, что она плакса…

Айви еще громче зарыдала, к ним подбежал Эрик, ее брат, и потребовал, чтобы Флетчер оставил его сестру в покое. Флетчер, ни слова не говоря, так двинул Эрика кулаком, что тот отлетел в сторону и упал на землю. Но тут же вскочил и в ярости бросился на обидчика. Они сцепились, катаясь по земле, поднимая клубы пыли.

Ханна стала их разнимать. Даже повысила голос. Не помогло. Тогда Ханна, признав свое поражение, обратилась за помощью к Брэттону. Лукавая улыбка играла на его губах.

Выпрямившись, Ханна крикнула:

– Вы можете что-нибудь сделать?! Пожав плечами, Крид протянул:

– Конечно, могу. Но зачем? Ведь это забавно…

– Забавно? Вы называете эту драку забавной?!

– Ну да. А как же еще?

– Весьма прискорбно, мистер Брэттон, что вы находите жестокость забавной.

Крид с любопытством наблюдал за реакцией Ханны. Ее лицо пылало, глаза горели праведным гневом. Поразмыслив, он усмехнулся и сказал наконец:

– Я не согласен с вами!

Нервы Ханны и так были на пределе: сорванцы довели ее. А тут еще и этот Крид со своими насмешками. Ханна еле сдерживала себя. Отец, помнится, не раз говорил о вспыльчивости ее характера и строго-настрого наказывал следить за собой. И теперь она тщетно пыталась воспроизвести в памяти слова Писания, чтобы умерить свой пыл. Бесполезно. Слова будто железные бляшки падали к ее ногам, не доходя до сознания. Она лишь видела перед собой насмешливое лицо Крида, а в ушах все еще звучал его отказ утихомирить мальчишек.

– Вы, сэр, самый презренный, наглый и бесцеремонный человек, которого я когда-либо встречала.

– Неужели, так быстро разочаровались? – Крид подался всем телом вперед, держась рукой за широкую луку седла. – Значит, вы больше не благодарны мне за то, что я спас вас и ваших детишек? Да вы были бы погребены в горящем подвале, не сверни я случайно в сторону вашего поселка, так и сгорели бы в этой адской печи… Но я вытащил вас!

– Недостойно с вашей стороны напоминать мне об этом! – сквозь зубы процедила Ханна. – Надеюсь, у вас не было злого умысла.

– И все же я спас вас, вряд ли вам удалось бы самостоятельно выбраться из-под завала.

С трудом подавив вспыхнувший в ней гнев, Ханна призвала на помощь всю свою деликатность и вежливость:

– Да, мистер Брэттон, вы спасли нас, прошу прощения за то, что едва не потеряла контроль над собой. – Девушка тяжело вздохнула. – Не будете ли вы любезны помочь мне разнять этих сорванцов, пока они друг друга не покалечили?

– О, я не думаю, что до этого дело дойдет, впрочем, сейчас посмотрю, что можно сделать. – С этими словами Крид спешился.

Он перешагнул через корни деревьев, подошел к драчунам и поднял их за шиворот на ноги. Они никак не могли успокоиться и размахивали руками, готовые снова вцепиться друг в друга. Крид легонько встряхнул их в качестве предупреждения. Они продолжали петушиться. Тогда Крид сжал их шеи руками так сильно, что они едва не задохнулись и застонали. Ханна испуганно вскрикнула. Крид отпустил их, и драчуны упали на землю, словно подкошенные.

– Надеюсь, это остудит их пыл хотя бы на время, мисс Магуайр, – заявил Крид. – Могу я еще что-нибудь сделать для вас?

Девушка не произнесла ни слова, лишь покачала головой. Крид, довольный, кивнул. Затем приторно-вежливым тоном попросил всю компанию следовать за ним в тишине и оседлал коня. Он повел его вверх по горной тропке, пустив шагом. Ханна едва поспевала за ним, пытаясь сохранять порядок в отряде.

– У него варварские методы улаживания дел, – пробурчал Флетчер Харрис, потирая шею.

Ханна в душе была с ним согласна, но вслух сказала:

– Зато в высшей степени эффективные. – Девушка осмотрела Эрика, нет ли у него синяков и ушибов. – Надеюсь, вы не будете впредь провоцировать нашего провожатого на подобные действия.

– Да уж, – отозвался Эрик, – только я все равно должен отомстить Флетчеру!

– Об этом больше ни слова! – строго произнесла Ханна, не дав Флетчеру даже рта открыть. – В назидание остальным вы оба весь вечер будете шагать рядом. Надеюсь, вы поняли? Только попробуйте не послушаться!

Мальчишки виновато кивнули и пошли рядом, с опаской поглядывая на ехавшего впереди Крида Брэттона. Каждый про себя думал: с ним лучше не связываться.

Следующие несколько миль все шли в полном молчании. Лучи заходящего солнца едва проникали сквозь крону деревьев, тишину нарушали только крики животных и чириканье птиц. Дорожка становилась все уже и уже, и теперь по ней можно было идти лишь гуськом. Высокие деревья, окруженные молодой порослью, наступали на них со всех сторон, забирая последние лучи солнца. Коричнево-зеленая масса листвы тяжелыми кружевами свисала вниз, преграждая путникам дорогу.

«Настоящий девственный лес, – подумала Ханна. – Сюда еще не ступала нога человека».

Видимо, случившийся когда-то в лесу пожар, вспыхнувший от молнии, очистил лес от старых сухих деревьев, и теперь на их месте выросли новые. Ханне не раз доводилось видеть лесные пожары, это было зрелище не из приятных. К счастью, огонь обошел стороной их поселок.

То здесь, то там Ханна замечала древние деревья с обгоревшими стволами. Интересно, плачут ли деревья, когда умирают, ведь им тоже больно. Что за мысли! Конечно, они не плачут. У дерева нет души, и оно не может страдать. У животных тоже пет души, но они страдают. Сколько зимних вечеров провели Ханна и отец у очага, обсуждая эти сложные вопросы. Джошуа стоял на твердой позиции и утверждал, что у животных нет души, что они созданы, чтобы помогать людям. А Ханна всегда побивала его аргументом, что Господь любит их, Он не может не любить их, раз их хозяева люди. Конечно, отвечал Джошуа, Господь любит их, как любит и все свои создания, но только человеку Он дал разум и сочувствие. Горечь захлестнула душу Ханны, когда она вспомнила ответ отца. Сочувствие?

Если это так, то кто такие «черноногие» – люди или животные?

Окончательно запутавшись, Ханна решила отбросить всякие сомнения. Все люди созданы по образу и подобию Божьему, и она должна любить их. Но как можно любить того, кто убил ее отца? Его можно только ненавидеть.

Ханна запретила себе думать об индейцах и предалась воспоминаниям о покойном отце, поистине удивительном, исполненном доброты человеке.

Рядом с Ханной шел Суэйн Йохансен. Он споткнулся о корень, и Ханна схватила его за руку, не дав упасть. Иногда поперек дороги лежали рухнувшие деревья, их приходилось обходить. Крид Брэттон указывал, где именно.

Ханна не отрывала взгляда от провожатого. Интересно, он действительно жестокий и бесчувственный или просто хочет таким казаться. Брэттон отлично владел собой, не давая воли эмоциям. И все же от Ханны не ускользнуло, что в какой-то момент он поехал медленнее, дав детям возможность отдохнуть. И она подумала: «В каждом человеке есть что-то хорошее. Вот и в Брэттоне тоже. Иначе он не стал бы провожать их до ближайшего поселения в двадцати милях от места трагедии». Ханна облизнула пересохшие губы. Любопытно, что бы он сказал, объяви она ему о своем намерении дойти до лагеря Кер-д'Ален.

Там жили их знакомые, точнее, знакомые ее отца. Джоуэла Алена она почти не знала. Года два назад он приезжал к ним в Джубили. Это был высокий мужчина с волевым лицом и твердым взглядом. Ханне он нравился. И отец не скрывал желания когда-нибудь выдать за него свою дочь. Пусть бы Джоуэл посмотрел, как она умеет заботиться о детях.

Девушка снова вздохнула. Брэттон наверняка проклинает себя за свое великодушие и жалеет, что взял их с со бой. Он не обязан опекать их, но она попытается его упросить.

И Ханна решила положиться на волю Господа: как Он решит, так и будет. Она просто предложит свою идею мистеру Брэттону и послушает, что он скажет.

Расположившись на ночь в укромном местечке, они уложили детей, накрыв их одеялами, которые прихватили из Джубили, и Ханна решила сообщить Брэттону о своем намерении.

Не веря своим ушам, он молча смотрел на нее. Затем гневно произнес:

– Только этого не хватало!

– Пожалуйста, тише, детей разбудите. Будто не слыша, он громко продолжал:

– Послушайте, леди. Совершенно неизвестно, какая безумная идея придет вам в голову в следующий миг, и я не собираюсь провожать вас и ваших сопляков в Кер-д'Ален! Черт возьми, ведь это больше сотни миль отсюда!

– Ваши слова оскорбительны, – заявила Ханна, – и я бы попросила вас вести себя более достойно. Не бросите же вы детей в каком-нибудь глухом местечке на произвол судьбы. В Кер-д'Ален есть люди, которые могут им помочь. Лагерь расположен на новой дороге, которая ведет из крепости Уолла-Уолла до Форт-Бентона в Монтане. Подумайте, мистер Брэттон, как важно найти родственников детей. У них было такое замечательное детство, не лишайте их счастья.

– Ах, вот оно что! – прервал он ее грубо. – Но не у всех детей бывает замечательное детство, леди!

Некоторое время Ханна задумчиво смотрела на него. В его тоне было столько горечи, что она поняла: какая-то рана все еще бередит его душу. И уже более мягко продолжила:

– Конечно, не у всех детей, мистер. Но возможно, вы, как никто другой, можете это понять. Вы – паше единственное спасение.

Отшатнувшись и больно ударившись о камень, рядом с которым он сидел, Крид удивленно уставился на нее: уж не смеется ли она над ним? Вскочив на ноги, Крид прорычал:

– Послушайте, леди! Я не вижу необходимости вести вас в Кер-д'Ален. Доведу вас до первого поселения и оставлю на попечение добрых людей. Будь я более жестоким, я оставил бы вас у реки, а дальше вы добирались бы сами.

Он навис над ней, вглядываясь в ее бледное, залитое лунным светом лицо.

– Я и так потерял след парней, которых ищу, – добавил он. – А это связано с большими деньгами, дорогая леди. Так что давайте решим все к обоюдному согласию. Иначе я вас оставлю здесь решать свою дальнейшую судьбу.

Положив руки на кожаный пояс, он смотрел на нее, ожидая очередного возражения. Когда же Ханна только кивнула в ответ, глаза его округлились от удивления. Он расправил плечи и скрылся в чернильной темноте леса.

Из груди Ханны вырвался вздох отчаяния.

«Он вернется, – думала она с надеждой. – У него доброе сердце, иначе он не стал бы их вытаскивать из горящего подвала. Его грубость не что иное, как маска, за которой скрываются его доброе сердце и боль. Он нуждается в утешении: как и эти бедные дети. И мой долг убедить его в этом».

Ханна начала распускать волосы: ежевечерний ритуал, который в тяжелых ситуациях приносил ей желанный покой.

Они сделали привал, выбрав уютную поляну, окруженную, словно щитом, высокими елями, соснами и лиственницами. За ними возвышался огромный утес, грозя неожиданным обвалом. На немой вопрос Ханны Крид ответил, что обвал лучше внезапной атаки индейцев, от него можно убежать. Было холодно, но Крид не разрешил развести костер.

– Не мне вам говорить, что любой индеец обнаружит нас по дыму от костра.

Ханна не стала возражать, положившись на его опыт.

Расчесывая волосы рукой – расчески не было, – Ханна не теряла надежды на возвращение Крида. Но время шло, а его все не было. Покусывая в волнении губу, Ханна накрылась одеялом и прислушивалась к каждому звуку, к каждому шороху, вздрагивая от ржания лошадей. Ей казалось, что она сидит здесь уже целую вечность. К счастью, ночь выдалась лунная. Воспоминания о случившемся терзали душу. В ушах стояли крики и стоны раненых.

Ханна поднялась и завернулась в одеяло. Надо что-то делать, иначе она умрет от страха. Где взять силы, чтобы пережить весь этот кошмар?

Она стояла, дрожа от холода, всматриваясь в темноту. Не появится ли Крид Брэттон? Но даже лунный свет не мог прорваться сквозь непроницаемый мрак, освещая лишь небольшое пространство. Ханна держалась из последних сил, стараясь не поддаваться панике. Она была уверена, что Крид Брэттон не бросит их на произвол судьбы.

Вдруг она услышала слабое шуршание листвы и чьи-то шаги. По спине пробежал холодок.

– Мистер Брэттон? – спросила она, и голос се дрогнул. – Это вы, мистер Брэттон?

Ответа не последовало.

Уж не медведь ли подбирается к ним?

Ханна стала искать что-нибудь для отражения внезапной атаки и увидела длинный сук. Дрожащей рукой очистила его от мокрых листьев и пошла на звук, держа наготове свое оружие. Шаги приближались. И Ханна вся напряглась. Она даже не заметила, что с нее свалилось одеяле.

Внезапно на нее упала огромная тень, выступив прямо из-за дерева. Подавив крик, Ханна хотела спросить: «Кто это?», но в ответ раздался мужской голос: «Эхей!», и стальные пальцы сжали ее руки, пытаясь выхватить палку. Потеряв равновесие, девушка упала, и на нее всей тяжестью навалился мужчина.

– Мистер Брэттон? – задыхаясь, произнесла Ханна. – Что вы делаете? Вы же меня раздавите! Поднимитесь, прошу вас.

– Поднимусь, если вы меня снова не ударите по голове! – рявкнул он.

– Снова? Разве я вас уже ударила? – выдохнула она. Ей казалось, что у нее переломаны все ребра. – Будьте добры, встаньте.

Но Крид и не думал вставать и давил на нес всей своей тяжестью. В его взгляде Ханна заметила любопытство – он словно наблюдал за происходящим со стороны. Ей это показалось странным, однако она не испугалась, напротив, чувствовала себя совершенно спокойно.

Крид улыбнулся. Загадочно и лукаво. Ханна в замешательстве отвернулась.

– Пожалуйста, поднимитесь, – снова попросила она. Он неожиданно отпустил ее и сел на землю, скрестив ноги и не спуская с нее глаз.

– Почему вы молчали, когда я вас звала? – спросила девушка. – Вы не слышали? Улыбка исчезла с его лица.

– Черт побери, конечно же, слышал.

– Тогда почему?..

– Не хотел, чтобы каждый индеец в лесу знал расположение нашей стоянки?

Крид сокрушенно покачал головой и взъерошил волосы. Нашел свою шляпу в траве. Она была изрядно помята.

– Вы разве не знаете, как далеко разносятся звуки в ночном лесу? Надеюсь, я дал вам хороший урок. Я же не знал, что вы собираетесь убить меня своей палкой. – Глаза Брэттона горели, губы кривились в усмешке.

– Значит, вы просто хотели меня напугать, мистер Брэттон? – воскликнула она в гневе.

– Вы угадали! Это было необходимо. В лесу надо вести себя тихо и незаметно. Разумеется, я не ожидал увидеть вас вооруженной…

В девушке боролись гнев и здравый смысл. Ведь он хотел помочь ей, научить вести себя в лесу, но сделал это очень грубо. И, скрестив руки на груди, она холодно произнесла:

– Могу я попросить вас вести себя более вежливо, мистер Брэттон?

Он вскочил и снова бросился к ней, на ходу стряхивая листья:

– Господи, единственное, что от вас требуется, это не кричать во весь голос в лесу.

Ханна, в свою очередь, тоже решила преподать ему урок.

– Я больше не буду кричать в лесу, – сказала она спокойно. – Простите меня, мистер Брэттон. А теперь помогите мне, пожалуйста, подняться.

После минутного раздумья Крид подал ей руку, и она встала. Ее глаза загадочно блестели в лунном свете, а длинные густые волосы казались серебряными. Взглянув на нее, он не остался равнодушным, но, тряхнув головой, прогнал неожиданно вспыхнувшее чувство. Женщины лукавят. Теперь он это знал. Она была уверена, что ее милая улыбка и медоточивый голосок произведут на него впечатление, не говоря уже о прикосновении нежных пальчиков.

– Спасибо, – смиренно проговорила она, и Крид с трудом подавил желание снова оказаться рядом с ней. С распущенными волосами девушка буквально преобразилась.

Крид отпустил се руку и отступил на шаг назад. На память пришли Самсон и Далила. Любопытно, почему он вспомнил именно эту историю из Библии? О чем она думает? Эта религиозно настроенная девушка с огромными глазами и длинными сверкающими волосами вряд ли думает о чем-нибудь еще, кроме своих драгоценных библейских псалмов и сироток. Она. наверняка осудила бы его за те мысли, которые буквально сводили его с ума.

– Ладно, ладно, принимаю ваше извинение, леди монашка, – усмехнулся он. – Но вам лучше находиться от меня подальше. Есть кое-что, с чем мужчине очень трудно справиться. Темная ночь, взгляд больших темных глаз и мысли, от которых не по себе. Ну, вы понимаете, что я имею в виду?

Девушка робко кивнула:

– Думаю, да, мистер Брэттон. – Губы у нее задрожали. Сердце забилось в груди, как птица в клетке, когда она снова увидела его горящий взгляд. Точно так на нее смотрел один из пришельцев, напавших на их поселок. – Спокойной ночи, – быстро проговорила она и ушла к детям.

Крид видел, как она свернулась клубочком и накрылась одеялом.

«Совсем дитя», – с волнением думал Крид. Он прислонился к дереву и закурил. Так он стоял довольно долго, глядя в темноту и думая о таких вещах, о которых давно уже забыл.

Глава 5

Лошадь, яростно стуча копытами, ворвалась в долину. Всадник спешился. Там его ждали двое. То, что он рассказал, удивило Нейта Стилмена.

– А ты в этом уверен? – спросил Стилмен, с недоверием глядя на Труитта.

– Так же, как в том, что я – это я!

Стилмен посуровел:

– Спятил, что ли, Брэттон? Это же надо – путешествовать с дамочкой и кучей сопливых детишек!

– Клянусь, я видел их собственными глазами. Поскакал следом за ними и стал ждать. Думал увидеть его одного, а тут на тебе…

– Какая-то баба и куча детишек! – рассмеялся Роупер. – До чего же ты чувствительный, Труитт! Прямо как женщина.

Труитт обернулся, выхватил пистолеты, висевшие у него по обеим сторонам, и приготовился к бою, надеясь опередить противника. Роупер тоже был наготове.

– Не хочешь извиниться за свои слова, Роупер? – протянул Труитт. В его бесцветных глазах заплясали дьявольские огоньки, светлые волосы развевались на ветру. Роупер сразу понял, о какой женщине идет речь. Бандит никогда нe забудет оскорбления.

– Вот еще, и не собираюсь, но и лезть на рожон не буду, так уж и быть, – сдался Роупер, видя, что с Труиттом не сладить.

– Черт побери, вы как два хищника, не поделивших жирный кусок дичи, – презрительно скривился Стилмен. – Давайте лучше поговорим о деле. Не важно, с кем идет Брэттон, главное, он идет за нами по пятам и рано или поздно мы с ним встретимся, как и предполагали.

– Пламмер сказал…

– Пламмер болван! Сидит в своей комнате, греет жирную задницу в мягком кресле, а мы тут рискуем шкурой. – Стилмен дернул плечом. – Я не собираюсь надолго задерживаться в этой сырой пещере, словно койот, – ждать, пока нас обнаружит этот проклятый охотник за головами. Мы первыми должны выйти на контакт.

– Думаешь, Брэттон настолько глуп, что не разгадает наших намерений? – спросил Роупер, круто повернувшись к Стилмену, но не спуская глаз с Труитта.

– Не знаю. Ведь он преследует троих, везущих с собой золото. Видимо, не представляет, во что ввязался…

Крид ехал впереди, стараясь не оглядываться, дети и Ханна послушно следовали за ним. Он уже пожалел, что согласился сопровождать их до Карлайла, расположенного в соседней долине. Слава Господу, не так уж далеко. Крид облегченно вздохнул. Господь – сколько раз он слышал о Нем от вездесущих проповедников, а теперь – от этой дочки священника. Любопытно, где был ее Господь, когда Крид в Нем так нуждался? Глаза Крида затуманились, он плотно сжал губы. Снова нахлынули воспоминания. Черт побери, неужели он этого никогда не забудет? Ему казалось, будто все это случилось только вчера. Еще ребенком он потерялся, и охватившее его тогда чувство отчаяния до сих пор не покидало Крида.

Крид заметил, что его пальцы побелели от напряжения: так крепко он вцепился в поводья. Надо расслабиться, не то он потеряет контроль над собой, а сейчас это опасно. Крид прогнал воспоминания и сосредоточился на реальности.

Он послал лошадь вперед по крутой дорожке, ведущей в заросшую деревьями долину. Надо оторваться от Ханны к детишек, чтобы они прибавили шагу. Но они, видимо, устали и едва плелись. И если он оторвется на большое расстояние, все равно придется их ждать. Вспомнив утренний разговор с Ханной, Крид усмехнулся. Он учтиво сообщил ей, что доведет их только до ближайшего поселения. Ах, как она сверкала глазами, это надо было видеть! Ему начинала нравиться способность этой хрупкой девушки держать себя в руках. У нее были удивительные глаза – они могли менять свой цвет: становились то зелеными, то голубыми. Нет, она не стала спорить с ним, только поджала губы и кивнула, добавив, что Господь ей поможет.

– Да уж, – насмешливо протянул Крид, – если вы имеете в виду Господа, который направил «черноногих» в ваше поселение, поостерегитесь, мисс Магуайр. А что, если Он больше не захочет управлять вашей судьбой?

Ханна мгновенно выпрямилась, и глаза ее блеснули.

– Господь один, мистер Брэттон, – сказала она. – Он послал вас на помощь спрятавшимся в горящем подвале детям. Уверена, Он не оставит нас.

На это Крид не заготовил достойного ответа, потому что не собирался выслушивать ее проповеди всю дорогу до Карлайла. Он был не настолько глуп, чтобы продолжать этот бесполезный спор. Если обстоятельства сложатся удачно, он избавится от своих подопечных еще до наступления вечера.

Приподняв шляпу, Крид посмотрел на идущих позади ребятишек и двух уставших лошадей, на которых сидели малышки. Животные доброго слова не стоили, но это все же лучше, чем ничего. По крайней мере ни один индеец не станет за ними охотиться. Он усмехнулся при этой мысли и достал бутылочку, которую всегда держал при себе. Открыл и влил содержимое в рот. Внутри стало горячо. Настоящее блаженство.

Вытерев губы рукавом плаща, Крид обернулся и посмотрел на холм, который они только что миновали. Ханна и дети все еще спускались по дорожке, заросшей травой и кустарником, обходя огромные валуны и сухие ветки. Волосы Ханны снова выбились из косы, которую она заплела накануне, и падали на глаза. Крид с трудом подавил восхищение ее хрупкой фигурой. Несмотря на запачканное лицо и растрепанные волосы, она была хороша, как богиня. Крид снова приложился к бутылке. «Перестань о ней думать, это безумие», – сказал он себе.

– Мистер Брэттон! – Голос Ханны дрожал от волнения. Странно, что могло случиться? Крид повесил бутылку на место и встретил ее полный гнева взгляд.

– Что еще? – спросил он устало. Она стояла всего в нескольких шагах от него подбоченившись и смотрела ему прямо в глаза.

– Что случилось, мисс Магуайр? Вам не нравится лес?

– Лес прекрасен, мистер Брэттон. Мне не нравится ваша бутылочка с огненной жидкостью, – ответила она без обиняков. – Какой пример вы подаете детям?

– Ах вот оно что! – Крид насмешливо развел руками. – А вы как себя ведете, мисс Магуайр? Чуть ли не силой заставили постороннего человека сопровождать вас и весь ваш выводок!

– Это не обсуждается, мистер Брэттон.

– Разумеется, ведь это не в ваших интересах. Знаю я вас, леди-миссионерок, вы стараетесь использовать любого, кто бы ни встретился вам на пути. Только я не собираюсь идти у вас на поводу.

– А я не собираюсь наставлять вас на путь истинный, мистер Брэттон, – запальчиво проговорила Ханна. – Сила и грубость – разные вещи, не забывайте…

– А теперь вы слушайте меня, – бесцеремонно прервал ее Крид. Он наклонился, и фляжка звякнула о седло. – Нечего читать мне нотации. Я волен делать, что захочу! Через пару часов мы будем в Карлайле, и остаток пути я не собираюсь выслушивать ваши проповеди. Если вам не нравится мое поведение, можете дальше идти без меня.

– Мистер Брэттон! – раздался детский голос, и Крид увидел стоявшего возле коня мальчика.

– Только не сейчас, малыш, не видишь, я занят? – проворчал он и снова повернулся к Ханне. Ее лицо было напряженным.

– Но, мистер Брэттон! – Мальчик подошел ближе и дернул Брэттона за штанину. – Я только хотел…

Крид тихонько выругался и выпрямился в седле. Ханна подошла к малышу, обняла его за плечи и с ласковой улыбкой сказала:

– Эрик, я поговорю с мистером Брэттоном и подойду к тебе. А сейчас возвращайся к остальным детям.

– Нет! – настаивал мальчик, и в его голосе было столько отчаяния, что Ханна встревожилась.

– О Господи Боже! – воскликнул с негодованием Крид и повернул лошадь. – Должно быть, я спятил, когда согласился взять вас с собой.

– Что случилось? – Ханна снова повернулась к Эрику.

– Проклятие! – не переставал ругаться Крид.

– Я вот что хотел сказать вам, мистер Брэттон! – И Эрик указал рукой вдаль.

В том месте, где долина снижалась, над деревьями плыли рваные клочья дыма. Реакция Крида была мгновенной.

– Так бы сразу и сказал, парень. – И, закрепив фляжку с виски на седле, он схватил поводья. Надвинул на глаза шляпу, велел Ханне спрятать детей в кустах и отправился на разведку, пустив лошадь галопом.

Ханна выполнила все указания Крида. Они спрятались в густых зарослях, Флетчер и Лягушонок зажали лошадям ноздри. Дети все еще находились под впечатлением налета индейцев на их поселок и дрожали от страха. Особенно самые маленькие – семилетняя Айви и девятилетняя Джессика, Ханна понимала, в каком опасном положении они оказались, утешала их как могла, но обманывать не хотела.

– Вся надежда на Господа нашего. Будем молить его о спасении, И еще на мистера Брэттона.

Ханна испугалась, когда почти рядом с ней упала шишка. Айви с трудом сдержала крик.

Перебирая в памяти события этого страшного дня, Ханна заплакала, пряча лицо в широких складках юбки. Вокруг пахло травой и свежей сосной.

– Мисс Ханна! – услышала она совсем рядом шепот Суэйна Йохансена. – Мисс Ханна, по-моему, я слышал какие-то звуки. – И он указал рукой в ту сторону, куда ускакал Брэттон.

Может, он уже вернулся? Ведь прошел почти час. Или же это… Сама мысль была столь ужасна, что Ханна гнала ее.

Через какое-то время отчетливо послышался стук копыт. Ханна, затаив дыхание, вглядывалась в темноту леса, моля Бога, чтобы это был Крид Брэттон, а не индейцы.

И молитвы ее были услышаны: из темноты появился Крид. Он выглядел таким спокойным, что не верилось в плохое. Но вдруг из-за спины девушки пролетело что-то тяжелое и сбило шляпу с головы мистера Крида.

Спрыгнув со своего скакуна, Крид крепко выругался. Флетчер и Эрик обменялись восторженными взглядами.

– Простите, – начал Эрик, появляясь из своего убежища, – мы не знали, что это вы… ой!

Крид одной рукой подхватил мальчишку и хорошенько встряхнул. Голова Эрика моталась, как у тряпичной куклы, зубы стучали.

– Мистер Брэттон! – Ханна выскочила из кустов и бросилась спасать мальчика. Флетчер сидел тихо, чтобы не попасться на глаза разъяренному Криду.

Перебросив Эрика через колено, Крид принялся шлепать его. Эрик завыл, задергал руками и ногами.

– Нет! – закричала Ханна, схватив Крида за руку. Он с легкостью высвободил руку и продолжал лупить Эрика. Ханна повисла на его руке.

– Прекратите! Он не знал, что это вы! Крид вздохнул и поставил Эрика на ноги. Лицо мальчика приобрело вишневый оттенок, рот скривился, когда oн с криком индейца набросился на Крида. Он размахивал руками, как мельница крыльями. Вид у него был поистине угрожающий.

– Ого! – воскликнул Крид, снова схватив малыша за шиворот и бросив на Ханну беспокойный взгляд. – Леди, вы можете утихомирить ваших сорванцов?

Скрестив на груди руки, Ханна невозмутимо уставилась на него;

– Если бы вы остановились и спросили нас как следует до того, как избивать невинное дитя, можно было бы избежать недопонимания.

– Если бы я всегда спрашивал, прежде чем что-либо сделать, не прожил бы до своих лет! – ввернул довольно грубо Крид. – Сейчас не время быть вежливым и добродушным.

– Отпустите меня! – заорал Эрик, яростно брыкаясь и вырываясь из железных рук Крида. Крид отпустил его, и мальчик с криком грохнулся на землю.

– Убийца! – заявила Ханна и наклонилась, чтобы поднять Эрика.

– Научите своих детишек хорошим манерам, не то я сам это сделаю! – взревел Крид, подобрав с земли выпачканную грязью шляпу.

Ханна исподлобья посмотрела на Крида. Его глаза холодно блестели. И она неожиданно почувствовала, что от него исходит опасность.

– Что случилось? – спросила она после минутной паузы.

– Что случилось, то случилось, – ответил он и, очистив от грязи шляпу, повернулся к Ханне. На мгновение глаза его вспыхнули, но тотчас же снова погасли и стали непроницаемыми. Крид произнес равнодушно: – Они все мертвы.

– Они?..

– Жители Карлайла. Женщины, мужчины, дети и даже животные – короче, все. Дома в огне. – Черные глаза Крида были полуприкрыты, он наблюдал за реакцией Ханны. Она побледнела. – Вам нехорошо? – спросил он.

– Нет, нет, все нормально. Я просто думала о несчастных, – едва слышно промолвила она. Ее руки дрожали, и она покачала головой. – Надеюсь, вы их похоронили и прочли молитвы за упокой души?

Крид с недоумением посмотрел на нее:

– Похоронить, прочесть молитвы? Послушайте, вы, случайно не сумасшедшая? Я бы на вашем месте мчался отсюда прочь, куда глаза глядят! Сейчас нет на это времени, вы понимаете? По-моему, я шел по следу «черноногих». Он может вернуться!

Ноги у Ханны подкосились, она едва не рухнула на землю. Опять погибли невинные. В страшных мучениях. Но она не вправе отчаиваться, на нее смотрят дети. Отец никогда не отчаивался. Только верил и молился.

Она с вызовом посмотрела на Крида и улыбнулась:

– Со мной все хорошо, мистер Брэттон. Просто я пожалела несчастных, чьи души сейчас безвинно страдают. Но вы правильно поступили, что не стали задерживаться. Я бы даже сказала – мудро.

– Рад, что вы одобрили мой поступок, – сказал Крид. В его голосе звучала ирония, губы скривились в усмешке. Он повернулся к детям. Они испуганно смотрели на него.

«Вот и хорошо, – подумал Крид. – Пусть трепещут передо мной от страха».

– Слушайте, – предложил он, – почему бы нам не остановиться на ночлег? «Черноногие» вряд ли вернутся, они ушли в другую сторону, поэтому нам не о чем беспокоиться, разве что о хорошем ужине.

Дети вопросительно посмотрели на Ханну.

– Хорошая идея, – сказала она.

Дети переглянулись и кивнули. Крид пожал плечами и повел коня сквозь заросли с неимоверной скоростью. Они старались не отставать, пробираясь сквозь кусты, раздвигая ветви деревьев. Шли по возможности молча, и Крид удовлетворенно улыбнулся. Он их напугал, вот они и молчат. Ему было все равно, только бы оставили его в покое.

Безостановочно следуя по дороге в лес, Крид внимательно вглядывался в небо сквозь густые ветви деревьев. Скоро стемнеет, надо найти безопасное место для ночлега, и он все время оглядывался по сторонам, исследуя район. Они шли вдалеке от главной дороги. Воздух был влажным, значит, поблизости озеро или ручей.

Крид силился вспомнить эти края, но тщетно: вспомнить то, что было много лет назад, он не мог. Ему казалось, что он помнит огромное озеро, располагавшееся недалеко отсюда, неудивительно, если подумать о многочисленных горных озерцах, которые попадались то тут, то там. Крид посмотрел на небо и немного изменил направление. Через несколько минут он стоял у маленького сверкающего озера. Оно отражало лучи вечернего солнца, казалось, само солнце диском плавает на поверхности воды. Озеро окружали высокие деревья. Двойные горные пики с белоснежными шапками величественно возвышались на расстоянии, и волнующиеся воды отражали их образы в своей темной глубине. Крид удовлетворенно кивнул и повернулся назад посмотреть, добрались ли Ханна и дети.

Когда они вышли из густой зелени кустов и остановились на берегу, Ханна с восхищением посмотрела на Крида.

– Это прекрасно, – выдохнула она.

– Неплохо, – снисходительно согласился он.

– Мы остановимся здесь?

– Думаю, это хорошее место, достаточно скрытое, к тому же здесь близко вода. Могло быть гораздо хуже.

– А петли тут неподалеку какого-нибудь поселения? – спросила Ханна.

– Нет. Где-то поблизости живет некто по имени Боннер, где именно, я не знаю, но здесь безопаснее. – Он лукаво посмотрел на нее своими темными глазами. – А в чем дело? Вы не доверяете моему опыту?

– Конечно же, доверяю. Но дело вовсе не в этом! Я полагаю… Я просто думаю, что в доме безопаснее.

– В доме? В таком, например, как тот, где я вас обнаружил? Или, скажем, где жили несчастные карлайлцы? – спросил Крид и добавил: – А по мне, так лучше без дома.

Ханна кивнула и опустила голову:

– Вы правы, мистер Брэттон. Но мне страшно. Крид снова усмехнулся и уже более мягко сказал:

– Немудрено, что вам страшно. Но уверяю вас, здесь мы защищены больше, чем где бы то ни было.

Ханна огляделась и увидела высокие деревья, отражающиеся в темно-синей воде озера. Оно выглядело таким одиноким, оторванным от всего мира. С наступлением ночи, которая вот-вот опустит свои крылья на лес, это место покажется еще более заброшенным, чем сейчас. Да и сами они оторваны от всего мира и никому не нужны. Отец часто говорил ей, что не надо бояться смерти, но она боялась. И стыдилась этого.

– Итак, решено, остановимся здесь, – сказала она, стараясь унять дрожь и не выдать свой страх. – Это замечательное место, мистер Брэттон.

Он насмешливо смотрел на нее:

– Я рад, что вам здесь понравилось.

Девушка уловила иронию в его тоне, щеки се вспыхнули, и она занялась детьми. Крид развел костер, и сразу стало тепло и уютно. Он ломал засохшие ветки, подбирал палки с земли и бросал в костер. Затем послал мальчиков за опавшими листьями, чтобы пламя не было слишком ярким.

Ханна никак не могла согреться. К тому же давал себя чувствовать голод. Крид передал ей кусок полузажаренной куропатки, которую ему удалось забить камнем, и девушка, сев поближе к огню, стала его дожаривать, держа на палочке. Запах мяса приятно щекотал ноздри. Детям тоже досталось по кусочку дичи, которую они с помощью Ханны пожарили. Куропатка была довольно большой, но на всех ее оказалось мало, и Крид дал им ягоды из своих запасов. Ягоды детям очень понравились, и они отправились на их поиски. Нашли дикие вишни и полакомились.

Наблюдая за Ханной, Крид предался размышлениям, весьма далеким от реальности. Нет, он не думал о том, как уберечь их от опасности. Скорее о том, как уберечь от опасности себя самого и оказаться подальше от блестящих глазок мисс Ханны. Она была такой миленькой, а Крид так давно не касался волос молоденькой девушки. Да что там, она была просто-напросто соблазнительной, с ее рыжими волосами и нежной кожей, точеными чертами лица и изящной фигуркой. Его глаза затуманились. Губы девушки были красными от ягод, влажными и манили к себе. Интересно, знает ли она, до чего привлекательна? Наверняка знает. Ведь она женщина.

Крид сжал в руке фляжку с виски, нахмурился. Черт возьми, ведь он запретил себе думать о подобных вещах! Но он тут же представил себе Ханну без этого строгого длинного платья, скрывавшего все ее прелести.

Крид глотнул виски и положил фляжку в сумку. Виски не помогло. Он не сводил глаз с Ханны, воображение рисовало ему картины, одна непристойнее другой.

Она почувствовала его пристальный взгляд, и улыбка исчезла с ее лица. Она хотела отвести глаза, но не смогла и, словно завороженная, смотрела на Крида. Чувственные губы, резко очерченный подбородок, длинные ресницы и темные глаза, в их глубине, казалось, таилась загадка. С Ханной творилось что-то странное. Ею овладели еще неведомые ей чувства. И это испугало девушку.

Крид Брэттон был настоящим мужчиной, и Ханна не устояла перед его обаянием. Она гнала от себя грешные мысли, пытаясь думать о детях и грозящей опасности, но эти мысли преследовали ее, не давали покоя. Она не могла забыть, как прошлой ночью он навалился на нес всей своей тяжестью, и инстинктивно почувствовала, что он желает ее. Теперь она знала, что нужна Криду Брэттону, и сердце ее затрепетало. Ни один мужчина не вызывал в ней такого чувства.

Ханна облизнула пересохшие губы и стала смотреть на огонь. Только бы Крид ни о чем не догадался.

Но он догадался и пришел в замешательство. Ханну выдал ее взгляд. Восхищенный и в то же время испуганный.

Неожиданно Крид поднялся и ушел. Подальше от греха.

«Сейчас не время», – думал он.

Ханна почувствовала разочарование, но тут же решила, что так лучше. Если даже он совсем ушел, бросив ее на произвол судьбы.

Всю ночь Ханна думала о нем, хотя и гнала эти мысли. Настоящее наваждение. Наверное, змей-искуситель приблизился к Еве тоже в ночные часы, зная ее уязвимость.

«При ясном свете дня все призраки исчезают», – говорил Джошуа Магуайр, ее отец, когда она была маленькой. Тогда так просто было в это верить. Но сейчас она выросла, и за ней стали охотиться другие демоны, завладев ее воображением.

– Мисс Ханна? – окликнула ее Джессика. – Куда мы сейчас идем?

– В лагерь Кер-д'Ален, там у меня есть друг, он нам поможет.

– А кто это? – не унималась Джессика. Легкая улыбка коснулась губ Ханны.

– Это добрый священник по имени Джоуэл Ален. Вряд ли ты его помнишь, слишком много времени прошло с его последнего визита в Джубили. Его знал мой отец, очень хорошо знал. Пастор Ален будет рад приютить нас.

– А почему? – не отставала малышка. Ханна заглянула девочке в лицо:

– Потому что он заботится обо всех рабах Божьих.

– Ты собираешься выйти за него замуж? – вдруг выпалила малышка. Ханна смутилась:

– Замуж? За него?..

– Однажды я слышала, как мой отец говорил, что ты выйдешь замуж за одного священника из Кер-д'Алена. А я не хотела, чтобы ты ушла от нас, и заплакала, – очень серьезно произнесла девочка.

– Джессика, что за глупости ты говоришь?

– Но ведь ты выйдешь за него, да?

– Так, молодая леди, – послышался откуда-то из темноты знакомый мужской голос. – Вы выходите замуж? – И тут же из тени на свет костра вышел Крид. – Так вот почему вы так стремитесь в Кер-д'Ален?

– Это просто смешно! – раздраженно ответила Ханна. Почему он всегда ставит ее в неловкое положение и заставляет оправдываться? – У меня есть вполне определенные причины попасть в Кер-д'Ален, мистер Брэттон. За детьми должен быть хороший уход и…

– И только этот Джоуэл Ален сможет позаботиться о детях лучше, чем кто бы то ни было на всей территории Айдахо, так?

– Нет, я ведь этого не говорила, заметьте. Я только сказала, что в лагере Кер-д'Ален есть люди, которые помогут детям найти приют, там могут быть их родственники. Вот и все.

– Ну да, а о пасторе Алене вы, конечно, не думали? – Крид открыто смеялся над ней. Он сам не понимал, почему так рассердился. Какой-то там священник, предназначенный ей в мужья…

Ханна вопросительно посмотрела на Крида.

– А вам до этого что за дело, мистер Брэттон? – спросила она вкрадчиво.

Крид надменно взглянул на нее.

– Нет, мне нет до этого дела, – сказал он вполне равнодушно. – Но я бы хотел знать правду.

– А я сказала правду. Там есть кому позаботиться о детях. И никакого отношения к пастору Алену это не имеет.

– Вот уж не думал, что вы лицемерка, мисс Магуайр! Ханна взвилась:

– Лицемерка? Да как вы смеете?!

– Кого же в таком случае вы считаете лицемерами, маленькая леди?

Ханна ответила вопросом на вопрос:

– А как бы вы назвали филистимлян, мистер Крид Брэттон?

Крид поморщился:

– Так и знал, что вы опять станете сыпать цитатами из Библии…

– Хорошо еще, что вы знакомы с ее содержанием! Крид долго смотрел на нее, затем усмехнулся:

– Да, мисс Магуайр, я читал Библию…

– Тогда я не понимаю, мистер Брэттон, кого вы называете лицемерами. Вы, наверное, не так поняли цитату из Библии, если, конечно, читали ее.

Крид покачал головой и с виноватым видом произнес;

– Видите ли, мисс, мой отец тоже был священником…

Глава 6

После этого признания Ханна долго не могла прийти в себя и во все глаза смотрела на Крида:

– О нет…

– Вы не в силах поверить, что подобный грешник и разбойник, каким я вам представляюсь, сын священника? Вы когда-нибудь слышали о блудном сыне, леди, или…

– О Каине и Авеле? – договорила за него Ханна. – Поймите, мистер Брэттон, я считаю ваше отвращение ко всему духовному наносным и вполне допускаю, что в детстве вы по-другому относились к церкви.

– Неужели вы так благосклонны ко мне? Да, я повзрослел и понял: все это сказки, мисс Магуайр, детские сказки, не больше. Нет никакого Бога, по крайней мере в том виде, в каком его представляют наши миссионеры и проповедники, в том числе и мой отец. Я понял, что вера бессильна против убийств, насилия и жестокости. «Вера без дел мертва», – говорил мой отец. А я понял, что вера вообще мертва.

Крид замолчал и тяжело вздохнул, пытаясь прогнать нахлынувшие воспоминания. Они разбередили старые раны.

– Моя вера не мертва, мистер Брэттон, – произнесла Ханна. Она чувствовала на себе напряженные взгляды детей.

– Да, но останется ли она жива после того, как я напомню вам о Джубили, мисс Магуайр? Или о вчерашней трагедии в Карлайле? И если вы скажете, что ваша вера жива, я вас снова назову лицемеркой.

В глазах Ханны стояли слезы. Слезы отчаяния и обиды. Откуда ему знать, сколько горечи она испытала за последние двое суток? Сколько раз тщетно обращалась к Господу! Вдруг се осенило: она вспомнила, каким тоном он рассказывал о своем отце, как блестели его глаза и как он усмехался. Наверняка он давно понял и испытал то, что испытала она недавно. Распрощался с иллюзиями. Отчаяние и боль преследуют его.

Девушка тепло улыбнулась Криду:

– Вы тоже всех потеряли, не так ли? Вы потеряли отца и Бога и теперь ни во что не верите.

Тронутый ее словами, Крид отошел от девушки: не слишком ли много он ей рассказал?

– Нет, мисс Магуайр, я ничего не потерял. Я только понял, от чего могу зависеть на самом деле, вот и все, – сказал он и скрылся в тени.

– Думаю, вам просто не приходилось долго ждать помощи, мистер Брэттон, – заметила Ханна.

Крид промолчал. Ханна укладывала детишек спать, разговаривая с ними, и вдруг почувствовала, что се собственная вера утратила прежнюю силу. Слова Крида задели ее за живое. Кажется, он был близок к истине, он прочел ее мысли и знал, что происходит в ее сердце. Видимо, он встретился когда-то с теми же сомнениями и открытиями, которые привели его к отчаянию. Неужели и с ней все это произойдет?

«Возможно, если я сама того захочу», – сказала себе Ханна.

Ханне не спалось. Итак, на мгновение она заглянула в душу Крида Брэттона и испытала к нему нечто вроде жалости. В то же время она его боялась. Она подумала о своем одиночестве и почувствовала страх. Крид тоже был одинок, но не признавался в этом.

Ханна легла на спину и устремила взгляд в темное небо, проглядывавшее сквозь густую листву. Где-то сияла луна, но здесь, на земле, под этими древними кронами, царил непроницаемый мрак. Костер давно погас, вверх поднимался лишь едва заметный дымок.

Ханна тяжело вздохнула. Ночную тишину нарушали таинственные шорохи, всплески воды, доносившиеся с озеpa, шепот ветра в листве деревьев, крик совы. Ханна прикрыла глаза.

А когда снова открыла их, то увидела в темноте два светящихся глаза. Она подумала было, что это тлеющие угли. Но костер находился позади нее, а это… по спине побежали мурашки, и девушка застыла на месте. Должно быть, это какое-то дикое животное. Оно находилось совсем недалеко, у ближайшего дерева.

Ханна задержала дыхание и закрыла глаза, надеясь, что животное исчезнет. Но торящие глаза по-прежнему смотрели на нее. И тогда ужас, охвативший ее, вырвался наружу истошным криком.

К ней подбежал Крид.

– Что за черт? – спросил он, положив руку ей на плечо. – Что случилось?

Ханна указала в ту сторону, где было животное. Крид обернулся, но ничего не увидел и укоризненно посмотрел на сжавшуюся в комок девушку. В эту минуту из-за облаков вышла луна и ее лучи осветили лицо Крида. Ханна поразилась искренней тревоге в его глазах.

– Это было какое-то животное, – сказала она дрожа. – Вон там, на дереве. Два огромных глаза, словно огни святого Эльма, смотрели прямо на меня…

Тут Крид прервал ее:

– Смотрели не мигая? Ханна кивнула.

– Думаю, это был огромный филин. Вы когда-нибудь видели сов?

– Видела, но всегда при свете дня, и они никогда не казались мне такими… зловещими.

Крид рассмеялся. Искренне, добродушно.

– Не волнуйтесь. Вы чересчур велики для филина, он не сможет вас утащить. К тому же вы до смерти напугали сто своими криками и стонами.

– О, спасибо за утешение, – холодно проговорила Ханна. Серебряный свет луны освещал его лицо, которое казалось вырезанным из стали. Интересно, какую жизнь он вел, что занесло его в эти дебри? Почему он потерял веру и вынужден скитаться, словно отшельник? Наверняка он сильно страдал. Почему? Быть может, потерял свою семью? Дом, жену и детей? Да, он кого-то любил и потерял, как она потеряла отца.

Ханна с трудом преодолела желание погладить его по щеке. Впрочем, через секунду она взяла себя в руки и произнесла:

– Все, все прошло, мистер Брэттон, теперь я спокойна. Его рука все еще покоилась на ее плече. Ханна натянула на себя одеяло. Ее била дрожь. Сейчас Крид был совсем другим. Черты его лица смягчились, распущенные волосы ниспадали на плечи. Он был без рубашки. Девушка обратила внимание на его широкую грудь, поросшую густыми волосами, и снова задрожала. Ее взгляд скользнул вниз. На Криде были длинные брюки, в которых он обычно ходил. Девушка посмотрела ему в глаза и поняла, что он прочел ее мысли. Ей стало не по себе. Кажется, его это забавляло, потому что он не мог сдержать улыбку. От стыда Ханна готова была провалиться сквозь землю.

Его рука все еще лежала на се теплом плече, и он не собирался ее убирать. Ночью он непрестанно думал о ней. Представлял себе ее роскошные рыжие волосы, сверкающие на солнце. Когда она вскрикнула, он как раз собирался к ней подойти. И вот он с ней рядом. Держит руку на ее мягком плече, ощущает ее запах. Он в нерешительности. Борются сердце и разум. Кто победит?

– Что вы делаете? – взволнованно прошептала Ханна.

– Ничего.

– Да нет, вы что-то делаете. Я чувствую… Как-то особенно смотрите на меня…

Крид усмехнулся:

– Волшебство. Всего лишь ночное волшебство. И ничего больше.

Ханна слегка шевельнулась, удивляясь, как простое прикосновение могло так подействовать на нее. Ее бросило в жар.

Их влекло друг к другу, оба это сознавали, но их разделяли непреодолимые обстоятельства. Дети. Кто-то из них сонным голосом попросил попить.

Эта ночь была какой-то нереальной, хрупкой, словно хрустальной. Девушка поднялась, словно лунатик, и повернулась к Айви со словами:

– Сейчас, Айви, я принесу тебе воды. – Ее голос вернул их к действительности.

Крид молча наблюдал за ней. Интересно, испытала ли она такое же потрясение от прикосновения его руки? Его сердце бешено колотилось, а кровь, казалось, превратилась в раскаленную лаву. Когда-то подобное состояние приносило ему одни лишь несчастья, поэтому он привык обходиться без него. Крид наконец отстранился от Ханны и снял руку с ее плеча. Лицо его стало непроницаемым, как обычно, только глаза лукаво блестели.

Вернувшись, Ханна заметила все эти изменения и обрадовалась.

«Только не сейчас, и только не с ним», – молилась она. Он был сильным, умел владеть собой и своими чувствами. К тому же он был неверующим, а это ее не устраивало. Он смутил ее, а она ослабла. И именно поэтому снова ощутила себя одинокой. Осталась наедине со своими ночными кошмарами и детскими страхами.

Крид, видимо, заметил растерянность на лице Ханны и попытался подбодрить ее:

– Все будет хорошо, мисс Ханна. Пока я рядом, вас никто не обидит. – Я знаю. И благодарна вам. – Она улыбнулась, успокоенная.

Ханна передала Айви воды и вернулась на свою лежанку. Ее стало клонить в сон. В лесу наступила полная тишина, землю объяла глубокая ночь. Девушка моментально уснула и проспала до рассвета.

Крид уже был на ногах и разжигал костер. Вода бурлила в самодельном котелке, подвешенном на палке. Крид увидел, что Ханна присела на одеяле, и улыбнулся:

– Вы любите кофе?

Девушка робко кивнула, вспомнив эпизод накануне. Надо сказать, он не придал ей храбрости.

– Люблю, – ответила она дрожащим голосом.

– Вот, пожалуйста. – И Крид налил ей в банку темно-коричневую жидкость. Когда она брала банку, Крид намеренно коснулся ее пальцев, отчего девушка зарделась, как маков цвет. Да, одно лишь прикосновение возбуждало се, теперь Крид в этом не сомневался. Итак, ситуация стала неуправляемой. Интересно, как этой юной девице удалось уничтожить все преграды, которые он выставил на пути? Впрочем, это еще ничего не значит. Почему он должен идти на поводу у девушки, которая не в ладах с собственными убеждениями и, возможно, неопытна в любви?

– Я похоронил их, – вдруг сказал он ни с того ни с сего, до смерти испугав девушку.

– Кого?

– Жителей Карлайла. Я вернулся туда до темноты и похоронил всех.

– О! Надо же… Я… Я рада.

– Еще бы!

Крид вдруг вскочил, надвинул на глаза шляпу, нащупал на широком кожаном ремне револьвер. Пробормотал себе под нос, что надо бы присмотреть за лошадьми, и оставил ее одну у костра. Ханна недоумевая, смотрела ему вслед. Кажется, он был смущен собственным поведением. Пожав плечами, она посмотрела на спящих детей.

«Как же они устали, бедные, – думала Ханна. – Пусть подольше поспят. Бывает, что сон важнее еды».

Ханна медленно допивала горьковатую жидкость. Кофе согрел ее. В лесу белыми призраками маячили облака тумана, похожие на покрывало, сотканное феями. Ханна ясно услышала всплеск воды, который отразился эхом в тихом лесу. Да, ведь совсем рядом есть озеро. Напевая, Ханна поднялась и направилась в сторону желанной воды. Раздвинув кусты, девушка шагнула на пологий берег. Отцепив от юбки ветви, она добралась до воды.

Окончательно придя в себя после сна, Ханна решила, что непременно приведет сюда детишек, – помыться и полюбоваться на красоту природы. Скоро они проснутся. Она наслаждалась звуком льющейся воды, криком водоплавающей птицы, которая ныряла, ища мелкую рыбешку на завтрак. Ветка куста, росшего впереди, хлестнула ее по щеке, когда Ханна продолжила путь. Девушка почувствовала некоторого рода освобождение, ступив из зарослей кустарника на чистый берег озера. Наконец-то она добралась до воды, несмотря на все их приключения в лесу. Здесь ярко сияло солнце, и его лучи щедро позолотили снежные вершины тор. Снег сверкал, переливаясь всеми цветами радуги. Ханна замерла, настолько это было красиво. Девушка вспомнила об огнях, которые порой вспыхивают в ночном небе. Они похожи на световой поток, меняющий свой цвет. Однажды эта цветовая симфония продолжалась несколько часов, мигая и вспыхивая на протяжении всей ночи. Это было несказанное великолепие. Знак Господа, как сказал тогда Джошуа. Но Ханна подумала: «Не весь ли мир есть один большой знак Господа? Разве не весь мир прекрасен, как эти сполохи?» «Сколько дивного в нежном распускающемся весеннем первоцвете», – говорила девочка, а отец лишь мудро улыбался.

Теперь улыбалась Ханна. Она была тронута красотой утреннего пейзажа и бесконечно рада, что ей удалось увидеть эту прелестную картину. Распускающиеся при первых солнечных лучах фиалки всегда радовали глаз.

Улыбаясь, она нагнулась, сняла ботинки, положила рядом чулки. Ей непременно надо умыть лицо в этом восхитительном потоке. Девушка с наслаждением погрузила усталые ноги в воду. Мгновение спустя она уже сидела на сваленном бревне у пенящейся воды и наслаждалась. Холодная вода смывала всю усталость пути.

Внезапно Ханна услышала позади себя шелест кустов и мгновенно обернулась. К ней приближался Крид. Облегченно вздохнув, она подумала, что зря ома ire сказала, куда пошла. Теперь получит на орехи как пить дать.

– В следующий раз будьте добры сообщать, куда отправляетесь, ведь на это не требуется много времени, леди…

– Ханна, – вежливо поправила она.

– …Если с вами что-нибудь случится, – продолжил он не без злорадства, – что будут делать бедные сиротки?

Ханна опустила юбку, чтобы прикрыть оголившиеся ноги. Крид прищурился, и девушка вспыхнула. Непонятно почему: то ли потому, что он увидел ее ножки, то ли от стыда, что не сообщила ему, куда идет. Последнее все же более вероятно, подумала она и смело взглянула на него.

– Я просто пошла умыться, – виновато произнесла Ханна.

– И могли бы оказаться на крупе индейской лошади, увозящей вас в неизведанные дали, мисс Магуайр! Или же были бы сейчас в компании парней, которых я преследую, точнее, преследовал до того, как связался с вами. Вы когда-нибудь думаете о собственной безопасности?

– Нет, – честно призналась Ханна. – Простите меня, но это, правда, не пришло мне в голову. Я знаю, что должна быть ответственной за себя и детей…

Крид тяжело вздохнул, покачав головой. Да, надо было признаться самому себе, что раздражение, которое вылилось на бедную голову невинной девушки, вызвано, скорее видом ее обнаженных ножек, чем беспокойством о ее безопасности.

– И очень глупо с вашей стороны, – закончил он.

– Да, вы, пожалуй, правы. Простите.

Крид стоял на берегу в неловкой позе. Он сложил руки на груди, не зная, куда их девать, и переминался с ноги на ногу. Его шляпа съехала на затылок. Почему-то Ханне вспомнилась ночная сцена. Обнаженная широкая грудь Крида, покрытая темными волосами. Теперь на нем была просторная рубашка с небольшим треугольным вырезом. Он задумчиво смотрел на нее, и, не выдержав взгляда его черных, как сама ночь, глаз, Ханна отвернулась.

– Дети еще спят? – спросила она, не поднимая головы, и наклонилась, чтобы подобрать чулки.

– Уже нет. Тот высокий светловолосый парнишка…

– Суэйн?

– Да, я думаю, он родом из Швеции. Он проснулся и разбудил остальных детей, помог им одеться. Сейчас они складывают свои постели. Я задал ему достаточно работы.

– Из Сузила может получиться неплохой командир, – заметила Ханна.

Итак, можно ли надевать чулки в его присутствии? Нет, это неприлично. Сейчас она быстро наденет ботинки, чтобы не оголять ноги при постороннем мужчине.

Поднявшись, Ханна опустила юбку и так ослепительно улыбнулась Криду, что полностью обезоружила его. По крайней мере она так думала. Он нетерпеливо указал в сторону лагеря.

– Итак, вы готовы следовать за мной? – спросил он и повернулся к кустам, росшим на берегу.

Ханна пожалела, что не надела чулки, потому что ботинки давили на разбухшие в воде мозоли. Но остановить Крида из-за такого пустяка она не решилась. Слишком воинственно он был настроен. А терпением он точно не отличался.

Пока они продирались сквозь заросли и Крид приподнимал ветви, чтобы не ударили се случайно по лицу, Ханна вдруг подумала: «Что заставляет его охотиться за теми бандитами?» Впрочем, он упомянул об этом всего раз, и то лишь мельком.

Девушка решила уточнить:

– А почему вы преследуете тех парней, мистер Брэттон?

Он остановился:

– Что?

– Ну, тех людей, – ответила она неуверенно, – о которых вы говорили. Вы шли по их следу. Почему?

– Из-за денег. Впрочем, какое вам дело?

– Ну… по… потому что… как вы только что сказали, они могут на нас напасть, – вывернулась она. – Раз вы так беспокоитесь, значит, они опасны.

Крид подозрительно уставился на нее:

– Да, опасны. Они могут перерезать вам горло и убить всех детей.

Кивнув, Ханна решила придержать язык и все-таки выпалила:

– По-моему, это те парни, которые останавливались на отдых в Джубили.

– Какие еще парни?

– Ну, те три бандита, которые попросили у нас поесть…

Подойдя к ней почти вплотную, Крид прошипел:

– Кто они? Как выглядели? Сказали, куда направляются? – Сейчас он был как две капли воды похож на тех разбойников, только гораздо опаснее, потому что находился рядом с пей. Он уставился на нес, как безумный, и буквально засыпал вопросами. А девушка двух слов связать не могла. Почему он на нес кричит? По какому праву?

Ханна подавила в себе страх и спокойно ответила:

– Главный у них – высокий и жилистый, с грубыми чертами лица, второй со шрамом от правой брови до нижней части подбородка. – Крид весь напрягся. – А третий – совсем мальчишка, не похож на бандита. Вы это хотели знать, мистер Брэттон?

Крид пропустил ее слова мимо ушей и снова задал вопрос:

– Они называли свои имена? Говорили, куда идут? Ханна силилась вспомнить. Но события последних двух дней заслонили все, что случилось в то утро. К тому же тон Крида сбил ее с толку. Странно: почему его интересовали их имена и внешность? Вряд ли он ответит на ее вопросы, но рискнуть все же стоит. Крид был другого мнения:

– Отвечайте на мои вопросы, мисс Магуайр! И не спрашивайте, зачем я их задаю.

Девушка замолчала, глядя на него из-под нахмуренных бровей. Ее глаза потемнели от возмущения. Но Крид стоял на своем:

– Все равно я от вас скоро избавлюсь. Так не все ли вам равно, куда и зачем я еду. Для вас главное, чтобы я проводил вас до места, разве не так?

– В таком случае я постараюсь вспомнить их имена. Дайте-ка подумать… Это были Стилмен, Роупер и…

– Труитт? – договорил за нее Крид. Ханна кивнула.

– Куда же они направлялись?

Ханна внимательно смотрела на него, в надежде, что он сам назовет это место, но он терпеливо ждал ее ответа. Девушка отчаянно рылась в памяти, пытаясь вспомнить хоть одну деталь того утреннего разговора. Он не поверит, если она скажет, что не знает. Однако ее попытки не увенчались успехом, и она тяжело вздохнула:

– Они что-то говорили по этому поводу, но точно сказать не могу…

Он мертвой хваткой вцепился в ее хрупкие плечи и так сильно встряхнул, что она выронила чулки.

– Да вспомните же, черт вас побери! – процедил он сквозь зубы. – Это очень важно!

Ханна оттолкнула его и, забыв о хороших манерах, прошипела:

– Не смейте прикасаться ко мне! Онемев от удивления, Крид усмехнулся:

– А вы, оказывается, умеете шипеть, как дикая кошка, мисс Магуайр.

– Умею. И еще, мистер Брэттон, не забудьте, у дикой кошки есть когти. – Ее сердце гулко стучало, а зубы выбивали дробь. Ханна потеряла над собой контроль.

Немного помолчав, чтобы утихомирить свой гнев, Крид заговорил по-другому:

– Для вас же лучше, если вы вспомните место, о котором они говорили. Нейт Стилмен из тех, с кем небезопасно встречаться в темном лесу. И он знает, что я иду за ним следом. Так что непременно будет начеку.

– Я постараюсь вспомнить, но, если не смогу, ваши угрозы все равно не помогут, – сказала Хапна.

Сердце у нее все еще бешено стучало. Хапна наклонилась и подняла чулки. Они были мокрыми, и к ним прилипли листья.

– О Господи, – пробормотала она себе под нос, – единственная пара.

– Отряд головорезов «черноногих» и трое отпетых бандитов не так заботят маленькую леди, как промокшие чулки? – притворно вежливо спросил Крид и удивленно изогнул бровь.

– Ну, с чулками я еще как-то могу справиться. А с бандитами и индейцами – нет, – объяснила Ханна.

– Ваша правда. – Крид посмотрел на девушку. До сих пор он жалел, что, вместо того чтобы преследовать Нейта Стилмена, вынужден спасать Ханну и се выводок. Но сейчас ему вдруг показалось, что он в силах сделать и то, и другое. Мужчина должен знать, что достойно его заботы, а что – нет, должен уметь выбирать между долгом и желанием. Возможно, это и значит быть настоящим мужчиной. И тогда в обоих случаях ему воздается. Он получит в награду Ханну. Она прелестна, но не осознает этого. Наступит время, и кто-нибудь раскроет этот бутон. Она созрела для любви. Но бутон надо раскрывать осторожно, чтобы не помять. Нет, он недостоин ее. Ханна доверчивая, полная веры в добро и красоту мира… А он циничен, давно не верит в чудеса. И в Бога тоже. Добрый Боженька никогда бы не допустил столько зла на земле, сколько видел в своей жизни Крид. И сколько еще увидит.

Крид пожал плечами и повернулся, зашагав к стоянке. Слова, которые вертелись у него на языке, он не произнес. Он верил только себе, иначе не смог бы выжить.

Весь день они шагали по древней тропе под ярким солнцем, Лес поредел, дорога стала более каменистой. Все было бы хорошо, если бы не трагедия в Джубили, которая погнала их искать другого пристанища. Дети отдохнули и тихо шагали следом за взрослыми, больше не цепляясь друг за друга. С Ханной шли маленькая Айви и Ребекка, и девушка рисовала им радостное будущее.

– Лагерь Кер-д'Ален – замечательный городок, – говорила она. – Там есть церквушка, несколько магазинов и настоящая школа, да. Городок расположен на берегу озера, которое вливается в реку Спокан. Там заканчивают строить большую дорогу, которая ведет в Форт-Бентон в Монтане.

Форт-Бентон! Ханна вспомнила: именно туда направлялись бандиты. Ханна быстро взглянула на Крида. Он ехал впереди в нескольких ярдах от них и даже не оборачивался.

– А вы там будете нашей учительницей, мисс Ханна? – с надеждой спросила Ребекка.

– Нет, у них уже есть учительница, – ласково ответила девушка. – Наверняка очень милая.

– Нет, мы хотим только вас, – сказала Айви. – Мне не понравится никакая другая учительница.

– И мне тоже! – неожиданно заявил Флетчер Харрис.

– И мне! – вторил ему Эрик. Ханна улыбнулась:

– Вы измените свое мнение, как только мы туда доберемся.

Ханна услышала треск сломанных веток впереди. Они попали под копыта лошади Брэттона. В душе Ханна негодовала. Да как он может? Неужели у него так и не найдется доброго слова для детишек? Разумеется, ему не хотелось сопровождать их в лагерь Кер-д'Ален. Но им больше некуда идти. Хотя путь неблизкий. Что же, придется терпеть его грубость, раз она не может ничего изменить.

С тяжелым вздохом Ханна посмотрела на небо. После холодной ночи трудно было поверить, что ярко светит солнце. Его лучи ласкали лицо, и девушка улыбнулась. После темной ночи наступил светлый день, и вера в ней воскресла вместе с надеждой на лучшее.

– Мечтаете, мисс Магуайр? – послышался насмешливый голос.

Крид прервал ее размышления, и Ханна споткнулась о корень дерева. Он подъехал к ней, чтобы поговорить.

– Да, – ответила она. – Мечтаю. А вы разве никогда не мечтаете, мистер Брэттон? – с вызовом спросила она.

– Мечтают только лентяи, мисс Магуайр.

– Вы действительно так думаете? Может быть, вы и правы, а может, нет. По-моему, способен мечтать лишь тот, в ком жива вера.

– У вас на все готов ответ, не так ли? – съязвил Крид.

– Чаще всего да. Но я вам еще не сообщила о том, что неожиданно вспомнила, мистер Брэттон. Те нехорошие люди, кажется, направлялись в Форт-Бентон, – обронила будто невзначай Ханна.

– Бентон? В Монтане?

– А есть другой форт с таким же названием?

– Может быть, но клянусь своей шляпой, они едут туда! Черт возьми! – Крид ударил кулаком одной руки по ладони другой и стиснул зубы. – Мне нельзя было прекращать слежку… Слушайте, вы не смогли бы без меня добраться до лагеря?

Ханна покачала головой:

– Вряд ли. Дорогу я непременно найду. Но что касается нашей безопасности… Вы не оставите нам свое оружие? Крид скептически посмотрел на нее:

– Да, я как раз думал об этом. Вы смогли бы сами себя защитить? Мне предстоит долгий и небезопасный путь. И у меня нет ни времени, ни желания возиться с вами.

Ханна сдержала готовую сорваться с языка грубость и миле улыбнулась:

– Мы постараемся, мистер Брэттон. Вот все, что я могу вам сказать.

– Очень надеюсь на это, – пробормотал Крид, почему-то смутившись.

Ханна заметила длинный нож, на рукоятке и ножнах которого был знакомый рисунок. Ей хотелось продолжить разговор, и она спросила первое, что пришло в голову:

– Он индейский?

Ее слова прозвучали в полнейшей тишине. Крид удивился и посмотрел на свой нож, украшенный бисером. На нем были изображены крохотное солнышко и буйвол. Нож поблескивал в лучах солнца, как драгоценность.

– А вы очень наблюдательны, мисс Магуайр, – саркастически заметил он. – Что натолкнуло вас па эту мысль – бисер или перья? Вы когда-нибудь встречались с ковбоем?

– Нет, этим ножом может пользоваться любой человек. Это всего лишь рисунок. Похоже на шошонов, не правда ли?

Пораженный ее осведомленностью, Крид кивнул:

– Да. Но как вы узнали об этом?

– Несколько лет назад мой отец встретился с воином племени шошонов, и он жил с нами некоторое время. Вот он и рассказал мне о костюмах и традициях шошонов и рисунках на ножах.

– Правда? – удивился Крид. – Как интересно, продолжайте, мисс Магуайр.

Раздраженная его притворством, Ханна старалась ответить ему как можно спокойнее:

– Украшение на вашем ноже – это солнечный цветок индейцев. Только люди с добрым сердцем и чистым духом могут увидеть эти цветы. Буйвол обозначает богатство. Это значит, что вы хороший человек, и к тому же очень богатый.

– Суеверия, – заключил Крид.

– Возможно, но я думаю…

– Возможно, общение с вами, мисс Пресвятая Ханна, сделает меня хорошим человеком.

– Ну, это лучше, чем ничего, мистер Брэттон! Они яростно посмотрели друг на друга. За ними наблюдали дети. Было непонятно, сожжет ли их солнце, или они сожгут друг друга взглядами. В этих взглядах было слишком много личного. Губы ее пересохли, язык прилип к гортани. Хоть бы скорее дойти до лагеря, прежде чем между ними что-то произойдет.

Крид дернул поводья и пустил лошадь вперед.

– Да уж, не очень-то он и вежлив, – заметил Эрик.

– Думаю, ты прав, – с сумрачным видом сказала Ребекка.

Айви коснулась руки Ханны.

– Мисс Ханна, он уедет от нас? – спросила девочка. Помолчав, Ханна ответила:

– Если даже он нас оставит, мы сами доберемся. Только надо верить, что Господь защитит нас.

– А что, если Господу будет не до нас? – спросила Маленькая Птичка. Обычно она была очень стойкой в своей вере, но па этот раз… Ее веру испытывали самые близкие и самые искренние люди. Даже Лягушонок был заинтересован в исходе разговора. Он стоял возле лошади, переминаясь с ноги на ногу, устремив взгляд своих темных глаз на Ханну.

Девушка тяжело вздохнула. Реальность была слишком сложной, чтобы дать однозначный ответ. А они хотят правды, и только правды.

– Дети, мы должны принимать то, что уготовано нам Божественным провидением. Возможно, это не то, чего мы хотим, но надо быть стойкими и смелыми. Надеюсь, мистер Брэттон не оставит нас, но, если даже это произойдет, мы все равно под защитой.

– Что это значит? – удивился Эрик Рапсом.

– Под защитой? Ну, это значит, что, несмотря на все препятствия и трудности, нам надо держаться вместе и верить в Господа. Итак, мы продолжаем путь. Теперь вам все понятно?

Эрик кивнул:

– Но это значит, что мистер Брэттон оставил нас?

– Не думаю, – сказала Ханна, почти не веря собственным словам.

Крид никогда не скрывал, что они ему в тягость, что ради них он пожертвовал своими интересами. Что времени у него в обрез, что он должен преследовать троих бандитов, но из чувства долга возится с детьми. Ханна так и не поняла, зачем он охотится за этими бандитами. Может, он один из них? Говорит, что преследует их из-за денег. Может, они забрали его долю?

Тогда он действительно один из них. Наверное, хотел встретиться с Нейтом Стилменом и его подручными, но потерял их след. Вот и злится. Эта мысль буквально потрясла Ханну, и, несмотря на солнце, ей стало холодно, будто ледяная рука сжала ее сердце.

Глава 7

Маленький отряд шел по лесной дороге, преодолевая препятствия и спускаясь в узкие долины. Похожие па башни сосны и массивные вековые кедры отбрасывали огромные тени. Солнечный свет едва проникал через густую листву, заменяя им часы.

Самые маленькие по-прежнему ехали на лошадях, которых вели дети постарше. Шагая рядом с пегим жеребцом, Ханна подумывала попросить Крида остановиться и немного отдохнуть. Ноги у нее гудели от усталости и ныли. К счастью, когда они спустились в долину, подул ветерок. Крид требовал, чтобы они не сбавляли шага, и Ханна обливалась потом, когда они стали подниматься на очередной холм. Девушка благодарила Господа, что они все еще в долине, потому что в горах ей было бы труднее справляться с детьми.

Наконец они остановились отдохнуть возле чистого горного ручейка, стекающего с вершин и бегущего мимо высоких сосен. Крид прошел немного дальше. Ханна так устала, что даже не стала спрашивать, куда он направляется. Она сняла ботинки и чулки и опустила измученные ноги в прохладную воду.

Ханна заметила, что весь день Крид вел себя как-то необычно. Внимательно присматривался к дороге, по которой они шли, останавливался, осматривал сломанные ветви и следы на скалах. Что он искал? Вряд ли здесь побывали индейцы, с надеждой думала Ханна.

Опершись на руки, девушка слегка откинулась назад, облегченно вздыхая. Солнечные зайчики, отражаясь в ледяном потоке, блестели, словно алмазы, и девушка лениво наблюдала за маленьким водоворотом, в котором кружились опавшие с деревьев листья.

К ней подошел Крид. Опустился на корточки. От неожиданности Ханна испуганно вскрикнула.

– Устали, да? – В его голосе звучало напряжение. – Оно и понятно. – Он кивнул в сторону тропинки, по которой они шли. – Знаете, а ведь это одна из самых старых индейских троп. По ней редко кто ходит, но тем не менее заметны некоторые изменения, сделанные опытными охотниками, да и природой.

– И что вы думаете по этому поводу, мистер Брэттон? – прервала его Ханна и как бы невзначай одернула юбку.

– Думаю, по этой тропе многие ходят, мисс Магуайр. И наши друзья, и наши враги. – Он прищурился, сорвал травянку и стал ее жевать. – Я преследую троих парней, бандитов, как вы уже поняли, и, если я не ошибаюсь, они сейчас не очень далеко от нас. У меня два пути: либо я иду за ними, чтобы застигнуть их врасплох, и покидаю вас. Либо отказываюсь от своей очень ценной для меня затеи и продолжаю опекать вас.

– Итак, что вы намерены делать? – настороженно спросила Ханна, умоляюще глядя на него. – Полагаю, вы давно сделали свой выбор, а со мной решили посоветоваться из вежливости.

Крид усмехнулся:

– А вы не настолько глупы, как иногда кажетесь, мисс Магуайр…

– Полагаю, я не должна благодарить за комплимент? – обиделась Ханна.

– Да нет, вовсе не обязательно. – Крид выплюнул травинку и внимательно посмотрел вдаль. – Идите по главной дороге, так вы не собьетесь с пути. А я непременно вернусь, как только смогу, и проверю ваши успехи.

– Только не надо делать одолжений, мистер Благородный!

– А вы не смотрите на меня такими трогательными обиженными глазами, мисс Нянька!

– У вас хватает совести бросить женщину и восьмерых беспомощных детишек, и вы меня же упрекаете?

– Беспомощных? – Крид бросил взгляд в сторону мальчишек на берегу. Флетчер, Эрик и Лягушонок, балансируя на упавшем бревне, занялись рыбной ловлей с помощью острых палочек. – Ни одного из них я бы не назвал беспомощным. Отчаянными – да.

– Они всего лишь дети, мистер Брэттон.

– Вы уклонились от нашего разговора, мисс Магуайр. Я вас покину дня на два, не больше, и если мне посчастливится их поймать…

– …то мы пойдем своим путем? – договорила она за него, и голос ее дрогнул.

– Я непременно кого-нибудь пришлю за вами.

– Как это благородно с вашей стороны! Крид навис над ней, закрыв от нее солнце. Ханна тоже поднялась и встала рядом. Не возвышаться же ему над ней, как огромному древнему богу. Ее босые ноги месили грязь, а глаза горели, когда их взгляды скрестились.

– Вы не заставите меня почувствовать угрызения совести, – произнес он сурово. – Даже не пытайтесь. Вы с самого начала знали, что я не горю желанием сопровождать вас даже в ближайшее поселение, а уж тем более за девяносто миль от него.

Ханна в отчаянии смотрела на Крида, боясь даже думать о том, что им придется идти одним по этой опасной индейской тропе.

– Ну почему вы поступаете так? – спросила она как можно мягче, напрасно ища сочувствие в его глазах. – Почему вы охотитесь на людей, словно на животных?

– Потому что у меня это хорошо получается, – как ни в чем не бывало ответил он.

– А почему вы не можете заняться чем-нибудь более приличным, чем-то менее опасным?

– О, Бога ради… Я делаю то, что могу, и это приносит доход. Мне все равно, как это называется и насколько прилично выглядит.

– Понятно.

– Нет, вы этого не понимаете, но мне все равно. Я собираюсь идти вперед. Когда вернусь, навещу вас. Оставляю вам винтовку и патроны, чтобы вы чувствовали себя в безопасности. И потом, я правда не собирался так долго с вами возиться, – снова повторил он, на этот раз с заметным нетерпением в голосе.

Ханна испуганно посмотрела на него.

– Да, я знаю, – тут же согласилась она. – И очень благодарна вам за то, что вы так долго сопровождали нас.

Она печально вздохнула. Сочтя это притворством, он с отвращением отвернулся, в то время как девушка едва сдерживала слезы.

Крид прищурился:

– О нет, только не это. Уж лучше кричите, машите руками, браните меня на чем свет стоит, рыдайте, рвите на себе волосы. Только не надо вот так молча страдать, глотая сладкие слезы обиды.

Ханна даже поперхнулась.

– Но я не… – стала она оправдываться.

– Вот и прекрасно, – перебил он ее, – этим вы все равно ничего не добьетесь.

– А я и не думаю ничего добиваться! – вспыхнула она, рассердившись. Она пыталась молиться про себя, но как назло все цитаты из Писания вылетели из головы. Да и что могла она процитировать человеку, который сейчас умчится прочь и оставит ее одну на лесной тропе, где на каждом шагу подстерегают опасности. Ни одно слово утешения не приходило в голову, и даже слова «подставь другую щеку» не помогали. Ханна чувствовала лишь жгучую обиду и гнев.

– Я никогда не надеялась, что вы, мистер Брэттон, поймете женские страхи и опасения, уверяю вас, – выпалила она.

Пожав плечами, Брэттон окинул девушку презрительным взглядом, повернулся и направился к лошади.

– Да вы сможете дойти, – обернувшись, уверенно заключил он. – Мне кажется, я вижу в вас достаточно пыла и душевных сил, которых хватит на несколько дней. А детишки вас прокормят, если будут ловить рыбу. Держите! – И он бросил ей винтовку. – Стреляйте при любой опасности.

Поймав винтовку привычным движением, Ханна подумала, что вряд ли сможет убить человека. Даже бандита.

Она неуверенно посмотрела на Крида. Тот ответил насмешливым взглядом.

– А вдруг я выстрелю в вас? – с вызовом спросила она. Крид усмехнулся:

– Не выстрелите. Интуиция подсказывает. Ваш стиль защиты мне знаком: это деревянные дубинки и горшки.

– Предатель! Именно вас и надо пристрелить.

– Возможно, меня и пристрелят, но, к сожалению, не вы. – Он вскочил в стремена и коснулся рукой края шляпы. – До встречи, дорогуша.

Ханна беспомощно смотрела ему вслед, чувствуя себя брошенной и беспомощной. Но не могла проявить слабости, потому что на нее смотрели дети. А так хотелось со стоном броситься на землю. Она лишь тяжело вздохнула, повернулась к ним и твердо сказала:

– Теперь мы пойдем одни. Отряд возглавим я и Суэйн. Поднимайтесь быстрее. Флетчер и Эрик возьмут по мешку. Завернитесь в одеяла, чтобы не мешали вам идти и не цеплялись за ветки.

Они молча зашагали дальше. Дорога становилась все более мрачной, ни единый лучик солнца не проникал сквозь кроны высоких деревьев, солнце, казалось, навсегда покинуло эти места. Кусты росли прямо на дороге, отовсюду доносились какие-то странные звуки, раздавалось уханье совы.

Кутаясь в одеяло, Ханна старалась не выдавать своего страха. Медленно шли минуты и часы, наполненные воспоминаниями. Эти воспоминания, казалось, охотились за тобой. Вонзали свои острые когти в душу, пили твою кровь, обдавали ледяным дыханием.

Что делать, если им встретится опасность? Медведь или другой дикий зверь? Вряд ли она сможет выстрелить в него. Отец научил се обращаться с винтовкой, но стреляла она только в колья изгороди и бутылки. По живым мишеням – никогда. «Умение стрелять – необходимость, а не самоцель», – говорил отец. При воспоминании о нем сердце Ханны сжалось. Да и не прав он был… Вот сейчас ей просто необходимо уметь стрелять, чтобы защитить себя и детей.

Темные тени блуждали по земле. Ханна выбрала место для отдыха подальше от главной тропы. Это была заросшая кустами поляна, раскинувшаяся близ ущелья высокой горы. Ханна не стала разводить костер, чтобы не привлекать внимания, и накормила детей сушеными фруктами и жареной дичью, которую ей оставил Крид. Еду запили водой из кожаных бутылочек, теплой, с привкусом железа. Подкрепившись, расстелили одеяла. Ханна положила рядом с собой винтовку, держа палец на спусковом крючке. На всякий случай.

На случай появления зверей или бандитов… Но что она сможет сделать?

Наконец рассвело. Но лес еще не проснулся. Стояла тишина. Девушка провела ночь без сна и сейчас задремала.

Ей приснился Крид Брэттон, высокий, стройный, с насмешливым выражением лица, чертовски привлекательный. Такой реальный, что она открыла глаза.

– Крид? – Ее голос гулко прозвучал в тишине. – Мистер Брэттон?

Ответа не последовало. Только ранняя птичка зачирикала, видимо, летая в поисках еды. Сердце Ханны тревожно забилось. Она замерла от страха. Никого. Лишь едва слышный далекий треск веток и шепот ветра нарушали тишину. Она задрожала. Должно быть, то был сон: Крид лежит в ущелье, держа наготове револьвер, в своей неизменной шляпе, низко надвинутой на глаза. Лежит под градом пуль. Ханна привстала, вглядываясь в темноту, и снова завернулась в одеяло, крепко прижав к себе винтовку. Где же он сейчас?

В этот самый момент Крид действительно лежал на каменистом утесе в ожидании рассвета. Видимо, у Ханны сработала интуиция. Он приготовил для Нейта Стилмена и его дружков изрядное количество пуль. Но в темноте не стрелял, чтобы не промахнуться и напрасно не выдать себя. Бандиты расположились возле догорающего костра и, уронив головы на грудь, а шляпы надвинув на глаза, дремали.

Крид терпеливо ждал. И как только первые лучи солнца позолотили деревья, прицелился и выпустил несколько пуль. Снова удача изменила ему. Одна пуля попала Стилмену в ногу, другая задела плащ Роупера и угодила в седло, служившее ему подушкой. Труитта ранило в правую руку. Остальные пули продырявили горшок, висящий над огнем, в воздух взметнулась зола. Лошади испуганно заржали и бросились прочь, желая разорвать путы, приковывавшие их к дереву. Их ноздри дрожали, глаза сверкали в темноте. Парни спрятались за скалистые выступы, на ходу вытаскивая из кобуры пистолеты.

– Черт побери! – прорычал Стилмен, схватившись за кровоточащую ногу. – Кто бы это мог быть?

– Брэттон! – ответил Роупер, перекатившись на живот. – Больше некому.

Острые камни больно резанули по щеке. Это пули, рикошетом прошли совсем рядом, и Роупер выругался. Они лежали в ущелье, пытаясь хоть что-то различить в темноте.

– По-моему, за теми зарослями! – проговорил Труитт, пытаясь перевязать раненую руку. Его бледное мальчишеское лицо исказила гримаса боли, рукав рубахи пропитался кровью. – Я ранен, – сказал Труитт.

– Я тоже! – откликнулся Стилмен.

– Что будем делать? – спросил Роупер, нахмурившись. Он всматривался вдаль сквозь темный дым, пытаясь определить местонахождение Брэттона. – Поговорим о ранах потом. Брэттон слишком хорошо стреляет, и мне бы не хотелось получить пару пуль в живот, пока мы тут сидим и жалуемся на наши царапины.

– Ты называешь мое пулевое ранение царапиной? – повысил голос Труитт. – Это не царапина, должен тебе сказать, за такие слова тебя стоит убить.

– Если хочешь пострелять, малыш, прострели башку этой ищейке Брэттону! – со смешком посоветовал бандит и закашлялся.

– Вместо того чтобы препираться, лучше попытались бы обнаружить Брэттона! – распорядился Стилмен.

Крид слышал весь разговор, пока осматривал свой «кольт», проверяя наличие патронов и надеясь на сей раз не промахнуться. Но патроны закончились, и у него не было времени перезарядить оружие, поэтому он взял винтовку. Прицелился на плоском камне. Револьвер он использовал лишь в исключительных случаях – винтовка гораздо надежнее. Шансы на успех с каждым выстрелом сокращались все больше. Ведь он стрелял вслепую. Просто посылал пули вниз. Вероятность попасть хоть в кого-нибудь из бандитов была почти нулевая.

Крид это понимал. У него либо закончатся патроны – и он вынужден будет сдаться, либо попадет в окружение. Ни то, ни другое его не устраивало, и он решил пока отступить. Его время еще придет. А сейчас он их изрядно напугал. Двоих ранил, судя по крикам, которые он услышал. К тому же всю ночь он думал о том, как там Ханна, не заблудилась ли, не напал ли на них зверь.

Напоследок он выпустил еще один заряд и высыпал порох из винтовки. Он решил устроить небольшой взрыв, который отвлечет его преследователей, когда он будет уходить. Несколько минут они будут искать его, и он успеет уйти подальше. Покидая свой наблюдательный пункт, Крид спичкой поджег порох и отступил туда, где стояла его лошадь.

Наконец полностью рассвело. Ночь отступила, унеся с собой все страхи. После скудного завтрака, состоявшего из холодных кукурузных лепешек и жесткого мяса, Ханна повела полусонных детишек по узкой петляющей тропе. Утро выдалось теплое, и день обещал быть ясным и жарким. Девушка стала напевать, чтобы подбодрить детей и себя. Она пела любимую песню отца о любви, надежде и вере. Он сам ее сочинил. Голос у Ханны был чистый, красивый.

Ханна смотрела под ноги, чтобы не споткнуться о камень или корень, то и дело встречавшиеся по пути, а когда подняла голову, умолкла на полуслове.

Всадник преградил им дорогу. Девушка вскинула винтовку и тут услышала до боли знакомый голос:

– Не стреляйте, Ханна.

Колени у нее задрожали, и она едва не рухнула на землю от избытка чувств. Он величественно восседал на лошади, одной рукой держась за луку седла, другой – за край шляпы, приветствуя ее и детишек.

– Почему вы умолкли? Неужели из-за меня? Пойте! У вас такой замечательный голос.

– Неужели? – Она едва перевела дух. – Я пела любимую песню моего отца.

– Мне надо было догадаться.

– Наверное, вы потерпели поражение, – сказала девушка, игнорируя его насмешливые слова. – Вы же собирались кого-то убить? Вам не удалось найти ваших врагов?

– Нет, отчего же? Я нашел их. – Он поерзал в седле и добавил: – Вы можете, наконец, опустить винтовку? Я же сказал, что доставлю вас в Кер-д'Ален, и выполню свое обещание. Только попытайтесь вести себя как следует.

С этими словами Крид повернул лошадь и потрусил по тропе как ни в чем не бывало. Ханна с облегчением вздохнула, и на губах се появилась улыбка. Не важно, почему он вернулся и снова решил их сопровождать, главное, что он это сделал. Его намерения изменились в лучшую для них сторону.

Они прошагали несколько миль под порывистым ветром, хорошо еще, что светило солнце. Тропа была покрыта пылью, поднятой лошадьми. Вскоре стал накрапывать дождик, солнце спряталось за облаками, пыль на тропе превратилась в грязь.

– А мне нравится, – заявил Эрик Рансом, взял Ханну за руку и пошел рядом. – И солнце, и дождь. Когда еще такое увидишь?

Ханна задумчиво посмотрела на малыша.

– А тебе все нравится, – сказала она с улыбкой.

Нахмурившись, Эрик посмотрел вперед и сказал:

– Мне – да, а вот ему – нет.

– Пожалуй, ты прав, – вздохнула Ханна. – Хорошо еще, что вернулся и проводит нас до места. Не забывай, мистер Брэттон человек занятой, у него есть дела поважнее.

– Ну да, например, убивать бандитов! – заметил Флетчер Харрис.

– Может, он сам разбойник, – сказала Джессика Грей. – Я даже в этом уверена. У него длинные волосы, как у них, и такие же сапоги. И еще куча пистолетов и ножей.

– Это хорошо, что у него есть оружие, – вступилась за Крида Айви. – Иначе кто бы нас защитил?

– Я! – поднял руку Суэйн. – Ну, если бы у меня была винтовка, – добавил он со смущенной улыбкой, когда все на него посмотрели.

Лягушонок, которого обычно не видели и не слышали, тихо сказал:

– Он отчаянно смелый. Я таких уже видел, и очень здорово, что он на нашей стороне.

– Да уж, – прошептала Ханна, глядя на Крида. Он остановился и ждал их. – Я согласна с тобой, Лягушонок.

– Мисс Ханна, – обратилась к ней Ребекка. – А долго еще идти до лагеря Кер-д'Ален?

Услышав эти слова, Крид приблизился к группе.

– Если будем двигаться черепашьим шагом, то придем туда через два-три дня, не раньше! Вместо того чтобы болтать, шли бы лучше быстрее.

Ханна обняла Ребекку и с укором взглянула на Крида:

– Очень нехорошо с вашей стороны упрекать ребенка в том, что он задает естественные вопросы, мистер Брэттон. Дети устали и хотят знать, когда закончится этот долгий путь.

Крид пристально посмотрел на нее из-под шляпы, и она заметила этот взгляд. И выдержала его, не отвела глаз. Он пожал плечами и поехал вперед.

– Он ненавидит нас, – грустно произнесла Ребекка. Ветер усиливался, дул прямо в лицо, холодил кожу. Ханна дотронулась до лба девочки. Он был горячим.

– О нет, не думаю, – ответила Ханна и нахмурилась. Не хватает еще, чтобы девочка подхватила простуду. Воспаленные глаза ребенка подтвердили ее предположение. – Ребекка, тебе нездоровится?

Девочка покачала головой:

– Нет, я просто устала.

– Если почувствуешь себя плохо, непременно скажи мне. – Хорошо, – пообещала Ребекка, устремив взгляд на Крида. – Почему бы ему не уйти и не бросить нас, раз мы ему так надоели? – вдруг спросила она. – Однажды мы проснемся, а его уже не будет.

– Ребекка, думаю, он этого не сделает, а если даже уйдет, мы справимся сами, – успокоила ее Ханна. – И пожалуйста, говори потише, чтобы не смущать других.

Остальные дети беспокойно смотрели то на Ханну, то на Крида, но ни о чем не спрашивали. Слышен был только стук копыт в тишине полуденного леса. Рядом с лошадьми кружили надоедливые мухи, и где-то высоко в небе кричал ширококрылый орел.

Неподалеку, справа от главной тропы, послышался плеск горного ручейка, пробивавшегося сквозь густую траву и бежавшего по камням. От него вверх поднимался пар. Ручеек бежал параллельно тропе, и дети остановились, чтобы утолить жажду, к неудовольствию Крида, который все время их торопил.

Прошел еще день трудного пути сквозь заросли и валуны. К вечеру они подошли к небольшому озеру. Уже темнело. В воде стояли журавли и клювом доставали себе пищу. В озере отражались деревья и небо.

– Французы назвали озеро Пандорей, – сказал Эрик, – так называлось одно из индейских племен.

Рассмеявшись, Ханна поправила Эрика:

– Не Пандорей, а Понд-о-рэй[1], Эрик. На другом берегу озера расположен лагерь Кер-д'Ален, в который мы направляемся.

– Ну да, на другом берегу, только в тридцати милях от него, – вставил Крид, – и у нас есть брод, чтобы туда перебраться!

Ханна словно бы не заметила его насмешки.

– Мы доберемся туда за один-два дня. Вам там понравится, – пообещала она детям. – В Кер-д'Алене куда интересней, чем было в Джубили.

– Откуда вам это известно, если вы никогда там не были? – поддел ее Крид, сойдя с лошади. Он снял шляпу и провел рукой по волосам.

Ханна бросила на него презрительный взгляд:

– Мы проходили мимо этого поселения, когда впервые прибыли в этот район три года назад. Кроме того, отец несколько раз бывал в Кер-д'Алене. Навещал священника в миссии Святого Сердца. И пастор Ален из новой церкви пару раз приезжал к нам с визитом. Они много рассказывали о поселке. Вы забыли, мистер Брэттон, ведь я учительница. Если услышу раз, запомню навсегда. Поэтому я могу подробно рассказать детям про Кер-д'Алсн.

– Ах вот как? – задумчиво произнес Крид. – Должен вас предупредить, мисс Магуайр, поселок немного изменился после того, как вы его видели.

– Я знаю, мистер Брэттон. Но если пастор Ален там, это не имеет значения.

Крид саркастически усмехнулся, его глаза лукаво сверкнули.

– Вы так надеетесь на своего пастора Алена, словно он Моисей-спаситель.

Улыбнувшись, Ханна кивнула:

– Да, надеюсь. Потому что знаю его как доброго человека, полного святости и любви к своей пастве. Он не разочарует нас.

– Может быть, и нет, но он может потребовать определенную цену за свои услуги, – вдруг сказал Крид.

– Как вы?

– Что? Разве я когда-нибудь просил вас о чем-нибудь, мисс Магуайр?

– Нет, – ответила она мягко, – но вы постоянно третируете нас, пугаете детишек своими окриками и намеками, что бросите нас. Вполне достаточная цена за ваши услуги, мистер Брэттон.

– Не волнуйтесь по этому поводу. Они стойко несут свою ношу, – ответил ей Крид. – Я уже сыт этим по горло. Они постоянно путаются под ногами, а в самые ответственные моменты только и слышишь их визг. Когда я хотел выпить виски из своей драгоценной фляжки, то нашел в ней вместо моего любимого напитка воду из озера.

– Я… право же, ничего об этом не знала, – равнодушно промолвила Ханна, напрасно пытаясь скрыть улыбку. – Мне правда очень жаль…

– Надеюсь, что это так!

– Нет, правда! Я поговорю с ними, – сказала она, с трудом сдерживая смех.

Крид подозрительно прищурился:

– Не стоит беспокоиться. Я как-нибудь сам об этом позабочусь. Кроме того, у меня еще достаточно виски. Впрочем, можете их предупредить: еще одна выходка – и им не поздоровится!

– Да, да, непременно скажу им об этом, – пообещала Ханна. – Только дайте мне слово, что не будете их ругать.

– Я никому ничего не обещаю, – отрезал он, повернул лошадь в сторону ближайшего кустарника и скрылся. Спешившись, он начал расседлывать лошадь быстрыми привычными движениями, не обращая внимания на то, что на него уставились несколько пар детских глаз. На его месте любой мужчина давно бы уже разозлился и бросил этих детей. А он вынужден большую часть пути выслушивать наставления школьной учительницы, сыплющей библейскими цитатами.

Крид бросил седло на землю, разложив таким образом, чтобы оно могло просохнуть. Снял с него попону и развесил на кустарнике. Потом стал чистить коня травой. Бока жеребца были влажными, от них шел пар. Это был знакомый запах, пряный запах лошади и свежей травы. Крид поморщился.

– Я думал, лошади хорошо пахнут, – раздался детский голос на уровне его локтя.

Крид едва взглянул на мальчика:

– Что же, они лучше пахнут, чем некоторые другие вещи.

– Мой папа всегда говорил, что запах лошади для него лучше запаха духов, – продолжал Эрик. Он смотрел на Крида задумчивым и грустным взглядом.

– Не знаю, можно ли с этим согласиться, но лошади и правда не так уж плохо пахнут.

И Крид ласково погладил шею лошади пучком травы. Как часто он занимался этим в самых разных местах! В скольких городах? Как часто останавливался в таких глухих районах, на пустынных берегах, когда был вынужден преследовать очередных бандитов! Но именно такую работу он выбрал. Он был одинок с двенадцати лет, и ему это нравилось. Багаж возил с собой минимальный. Крид кивнул в сторону двух кляч, на которых ехали малыши:

– Почему бы тебе не позаботиться о лошадках, мальчик?

– Меня зовут Эрик. Флетчер и Суэйн присматривают за ними, – ответил Эрик и после паузы добавил: – Мой отец был кузнецом.

Крид вспомнил обгоревшее тело, лежавшее возле руин жестяного магазина, выпученные глаза и окровавленный череп и ничего не сказал.

– Он был хорошим мастером, – с гордостью проговорил Эрик. – Его считали самым лучшим.

– Тогда ты должен гордиться им, – нехотя промолвил Крид. Ему не хотелось говорить о мертвецах.

– А я и гордился. Мой отец мог укротить любую лошадь, чтобы приладить подкову. А однажды даже подковал большую лошадь.

– Неужели?

– Честное слово. Я видел собственными глазами. Я сидел в его кузнице, когда он раздувал горн, он еще дал мне самому попробовать. Это была молодая кобылка, похожая на вашу.

– Генерал не кобылка, – заметил Крид весело.

– Ну да, я знаю, но такого же цвета. Мистер Брэттон? – неожиданно обратился к нему Эрик, и когда Крид посмотрел на него, то увидел в глазах мальчика надежду и веру. Он слишком хорошо знал это выражение, потому что сам испытал то же чувство, ту же боль, которая никогда не затихает, не уходит совсем.

– Что? – спросил Брэттон, зная наперед, о чем спросит мальчик.

– А мой папа правда умер?

К горлу Крида подступил комок, и он не сразу ответил. Целую минуту молчал. Почему мальчик об этом спрашивает? Разве он не видел тело своего отца? Или не помнит погребальной церемонии, которую они устроили, пускай не очень торжественно, но устроили. Крид представил черные клубы дыма, застилавшие ярко-синий небосвод. Крид задумчиво посмотрел на мальчика:

– Да, Эрик. Твой папа действительно умер.

– Я знаю, – с горечью произнес малыш, опустив голову, чтобы скрыть от Крида хлынувшие из глаз слезы. – Я просто подумал, что, может быть… может, он уехал куда-нибудь или что-нибудь в этом роде, ну, вы знаете. Но теперь это все равно.

– Нет, не все равно. Ты всегда будешь о нем помнить и скучать по нему, и это правильно, – печально произнес Крид. – Ведь вполне естественно тосковать по умершим. И молиться за них здесь, на земле, верно?

Огромные голубые глаза Эрика вонзились в него светлыми лучами, и в его голосе появилась некоторая неуверенность:

– А правда, что вы тоже потеряли отца, – мисс Ханна сказала.

Крид сжал в руках пучок травы, которым мыл копя, и облизнул пересохшие губы. Нет. Он не хочет об этом вспоминать. Эти воспоминания и так слишком живы, словно вес произошло только вчера. Он все еще видел эту картину, когда закрывал глаза: черный дым и языки пламени, лижущие деревянную хижину и соломенную крышу, все еще слышал крики…

Крид бросил траву на землю и вытер руки о штаны из оленьей кожи. Дул прохладный ветерок. Кружил сорванную с веток деревьев и кустов листву, унося ее вдаль. Скоро наступит лето, и трава станет сочной и зеленой даже на склонах гор. Олени станут жирными, и оленята смогут прятаться в высокой траве. Растает снег, и потекут с гор ледяные потоки, пополняя озера и реки. Цветы покроют многочисленные долины своим разноцветьем, и мотыльки будут порхать в поисках сладкого нектара. Вся природа пробудится после холодной зимы, вновь воскреснет. Что такое смерть, если не переход в другую жизнь, в мир иной?

Там не будет ни забот, ни усталости, там мы найдем покой.

Руки Крида сжались в кулаки. Вот он и вспомнил цитаты из Библии!

– Да, – ответил он наконец. – Мой отец умер так же, как твой. И они никогда не вернутся. Смерть – это навсегда.

– Не обязательно, – раздался девичий голос. К ним подошла Ханна. – Иногда это переход в другую жизнь, лучшую. Небеса ждут нас…

– Ну да? Откуда вам это известно? Кто-то оттуда вернулся и рассказал вам? – спросил Крид, скривив губы в недоброй усмешке. – И не смейте говорить, что вы читали об этом в Библии!

– А вы не смейте разрушать детскую веру своим неверием и ересью! – воскликнула Ханна.

– Это не ересь, мисс Магуайр. А всего лишь здравый смысл. Жизнь для живых, а воспоминания о прошлом не изменят ее. И не нужно кормить детишек сказочками. Рано или поздно жестокая действительность пробудит их ото сна.

– Я вовсе не кормлю их сказочками, мистер Брэттон! Просто пытаюсь сохранить детскую веру, несмотря на временные трудности, постигшие их в этой жизни! – И Ханна повернулась к Эрику: – Пойди помоги мальчикам разжечь костер. Я сейчас вернусь.

– Вы просто не хотите, чтобы я слышал, как вы ссоритесь с мистером Брэттоном, – догадался Эрик. Когда он ушел, Ханна продолжила:

– Если вы потеряли веру в Бога и людей, мне очень жаль, мистер Брэттон. Но я не разрешу вам уничтожить веру невинных детей!

– Вы не сможете заставить их долго верить в то, чего в природе не существует, – резко произнес Крид. – Вы сами разве не видите правды? Или же вы полностью в плену иллюзий? Вам недостаточно было видеть, как превратились в ад ваше поселение и поселение Карлайл?

– Мистер Брэттон, я прекрасно вижу реальность. Вижу, что вы потеряли веру и душу. – Она тяжело вздохнула. – Сказано, что пути Господа неисповедимы, мистер Брэттон. И в один прекрасный день с вами произойдет чудо. Я в это верю.

– Сомневаюсь! – возразил Крид. Ханна улыбнулась:

– А я нет. Бог живет в вашем сердце, мистер Брэттон.

– Бог в сердце, а дьявол на плече, леди! И кто из них одержит победу?

Ханна пришла в замешательство. Крид повернулся и пошел прочь. До чего же он циничен и замкнут! Похоже, он в полном отчаянии. Вряд ли она сможет изменить его жизнь, если он и слушать ни о чем не хочет.

И вдруг Ханна подумала, что лукавит. Что дело не только в вере, которой у него нет. Но даже себе ей не хотелось признаваться в том, какие чувства она питает к нему. Любую женщину он не оставил бы равнодушной. Перед его мужским обаянием трудно было устоять. Он тоже был к ней неравнодушен, она это чувствовала. Даже в частых перепалках между ними.

Вздохнув, Ханна погладила гриву жеребца, который щипал побеги травы, растущей под кустом. Мало ей забот с детьми, так еще мысли о Криде не дают покоя.

Глава 8

С наступлением ночи боль от утраты прошедших дней усиливалась. Усталость и неизвестность делали свое дело. Самые маленькие непрестанно жаловались, и Ханне приходилось их утешать. Со стороны «черноногих» опасность миновала, но она могла возникнуть с другой стороны. Эрик и Флетчер тревожно смотрели на горящий костер, Суэйн и Ребекка спорили о том, кто будет заботиться о маленьких детях. Джессика и Айви поссорились – кому сидеть рядом с Ханной. Только индейские дети, Лягушонок и Маленькая Птичка, вели себя тихо.

Крид лишь покачал головой. С каким удовольствием он послушал бы сейчас тишину леса!

Он отъехал подальше, туда, где не слышно всех этих ссор и пререканий. Ему нужно спланировать задуманное и избавиться от Ханны с ее выводком. Форт-Бентон находился более чем в пяти тысячах миль отсюда. Если Стилмен со своими людьми направился именно туда, то сначала они должны миновать Кер-д'Ален, потом взять восточное дороги Маллен. Но почему именно Форт-Бентон? Он располагался в трехстах милях от Олдер-Галча, юрисдикции шерифа Генри Пламмера. А ведь нет никакого сомнения, думал Крид, что шериф на их стороне. Именно с его подачи они так долго плутали и охота затянулась. Им приходилось отвлекаться на ненужные цели, и они почти забыли о бандитах и похищенном золоте. В тот момент бандиты вернулись в Олдер-Галч и поделились с шерифом. По крайней мере теперь Крид все понял и сможет их остановить. То будет слепая справедливость. Но разве наказание не всегда слепо?

Крид всматривался в темноту деревьев, свертывая сигарету. Он сунул ее в рот, но так и не закурил. Вдруг до него донесся подозрительный шорох в кустах, и он застыл. С тех пор как он стал охотиться за тремя бандитами, у него обострилась интуиция. Рука нащупала револьвер на поясе. Он напрягся и прислушался. Вот кусты зашевелились и раздвинулись. Крид в мгновение ока упал на одно колено и прицелился. Держа наготове бессменный «кольт», спросил: «Кто идет?»

В ответ послышались легкие шаги и нервное покашливание, и из кустов вышли Флетчер и Эрик. Выпрямившись, Крид грозно нахмурился:

– Идиоты! Ведь я чуть было не выстрелил!

– Д-да… но мы не п-подумали об этом, – потупившись, произнес Флетчер. По его лицу струились капельки пота, и он дрожал.

– Вы что, не знаете, что нельзя подкрадываться в темноте к человеку с оружием? – Крид опустил «кольт». Оружие плавно вошло в кобуру, и мальчики облегченно вздохнули.

– Мы об этом не подумали, – повторил Эрик.

– А зачем вы сюда пришли? – хмуро спросил Крид. Они пожали плечами, и он окинул их подозрительным взглядом.

– Просто так! – в один голос ответили они. Крид еще больше насторожился.

– Приказываю… прошу вас вернуться в лагерь, вместе со мной, – предложил он, и его подозрения подтвердились, когда мальчишки испуганно переглянулись.

– Нет, нет… мы пришли сюда, чтобы убедиться… – сказал Эрик, смущенный тем, что придется сказать правду.

– Продолжайте. Я жду.

Мальчишки снова переглянулись. На обратном пути Крид шел позади них и торопил, когда они замедляли шаг. Интересно, что они придумали? Когда подходили по узенькой тропке к месту стоянки, Крид понял, что подозрения его не напрасны.

Флетчер старался шагать осторожно, и все же взлетел с криком в воздух, подхваченный веревочной ловушкой, прикрепленной к дереву. Эрик отскочил, чтобы тоже не попасть в ловушку, и тут же оказался в руках Крида.

– Так вот что вы приготовили для меня, негодники? – гневно воскликнул он, глядя на стонущего Флетчера. Мальчишка висел на одной ноге и качался. – Ты похож на тушку индейки в витрине, – сказал Крид. Перепуганный Эрик молчал. Крид тряхнул мальчишку, снял с пояса нож и покачал им перед его носом. – Сейчас отрежу, – предупредил он, указывая на дерево, где висел Флетчер.

– Что отрежете?

– Для начала ветку, что же еще? И дерево какое хорошее выбрали, гибкое. Итак. отрежем ветку… – произнес Крид.

– Н-но…

– Приготовились! – прозвучала команда, нарушив тишину леса.

Эрик подпрыгнул, выхватил нож у Крида и тут же передал ему сломанную ветку. Крид несколько раз рассек ею воздух, затем стал гнуть в разные стороны и, очень довольный, сказал:

– Годится. Как вы думаете, что я собираюсь делать? – спросил он мальчишек.

Флетчер, все еще покачивающийся из стороны в сторону, в отчаянии едва слышно ругал их мучителя нехорошими словами.

– Собираетесь выпороть нас! – в ужасе воскликнул мальчик.

– Заметь, это ты сам сказал, – последовал ответ.

Ханна видела, как Крид тащил Флетчера и Эрика, и подозрительно уставилась на него. Пришлось объяснить:

– Они играли в догонялки и споткнулись о корни деревьев. Вот и все. Верно?

– Верно! – в один голос подтвердили мальчишки. Их бодрый ответ не удовлетворил Ханну, но она ничего не сказала. Крид сел у костра. Флетчер – как можно дальше от него прислонился к поваленному стволу. Эрик устроился в тени, за костром, и оттуда следил за Кридом.

Крид сладко потянулся. Он молча сидел некоторое время, наблюдая за пламенем. Затем ногой вернул горящую ветку в костер, едва не опалив сапог. Огонь лизнул его длинные оленьи штаны, и сразу запахло горелой шерстью. Крид поморщился и стал гасить штанину о землю.

Ханна наблюдала за ним. Не то чтобы она думала о нем постоянно. И все же думала. Довольно часто. Не могла не думать. Особенно по ночам. Но утешала себя тем, что это пройдет. Он уйдет из ее жизни.

Но сейчас… сейчас он неотрывно смотрел на нее и в его глазах отражались отблески костра. Она чувствовала на себе его взгляд, и мурашки пробегали по телу.

Ханна отвернулась, подавляя желание заговорить с ним. Пусть первый заговорит. С тех пор как он вернулся, они едва ли обменялись парой официальных фраз. Любопытно, что же случилось там, в лесу? Он отказывался говорить об этом. А вдруг он убил тех разбойников? Может быть, для него это так же легко, как прихлопнуть муху?

– Мисс Ханна! – Айви дернула ее за рукав. – Мисс Ханна, мне надо по-маленькому, – прошептала она. Ханна немедленно поднялась.

– Да, конечно, Айви.

Ребята прыснули со смеху, а Эрик заметил:

– Ей всегда надо. Обиженная, Айви сказала:

– По крайней мере я не замочила свои штаны в подвале! Эрик вскочил. Его лицо вспыхнуло смущением и гневом:

– Ты же обещала, что никому но скажешь!

– Но ты меня обидел, – упрекнула его Айви.

– Дети, – вмешалась Ханна, чтобы дело не дошло до драки. – Все, что случилось в подвале, не в счет. Нам грозила смерть. Мы были в панике. А ты, Эрик, знай, никого нельзя обижать, потому что это обернется против тебя самого.

Эрик уныло кивнул и сел у костра, рядом с Кридом. Посмотрел на него – уж не смеется ли тот над ним. Но Крид был серьезен как никогда. Смотрел в огонь и старательно делал вид, что не замечает их размолвки. Прошло несколько минут. Эрик не мог больше терпеть и молчать. Он подполз поближе к мужчине и коснулся его локтя, заслужив хмурый взгляд.

– Мистер Брэттон, можно мне сегодня спать рядом с вами? – спросил он, превозмогая страх. – Так я буду чувствовать себя в безопасности.

– А разве нам грозит опасность?

– Ну… опасность везде! – Эрик огляделся. Вокруг кромешная тьма, только у костра светло. Мальчик придвинулся поближе к Криду.

Крид дружелюбно похлопал его по плечу:

– Там не страшно, малыш, никого нет. Только ветер и звезды.

– И Господь, – мягко добавила Ханна. Крид презрительно взглянул на нее. Она не отвела глаз, дав ему понять, что совершенно с ним не согласна. В данный момент Крид был не склонен к спору. Он пожал плечами, достал табак и тонкие листки бумаги.

Развернул один, насыпал на него темный порошок, провел языком по краю листка и, свернув сигарету, взял ее в зубы. Потом зажег от костра. Прислонившись к стволу, с наслаждением затянулся. Дым кольцами поднимался вверх, так и хотелось сунуть в него палец. Мальчик с восхищением наблюдал за Кридом.

– Посмотри, – сказал ему Крид. – Посмотри на дым.

Что с ним происходит?

– Он исчезает. Я никак не могу попасть пальцем в кольцо, – ответил Эрик и спросил: – А почему?

– Точно так же исчезнет и твой страх, когда встретишься с ним лицом к лицу, – объяснил Крид. – Это всего лишь дым. Он не в силах удержаться на месте ни секунды и уходит прочь. Понимаешь, что я имею в виду?

Эрик кивнул:

– Да, кажется, понимаю. Если я буду быстро реагировать и не сдамся, а просто посмотрю в лицо опасности, она уйдет.

– Ну, совсем, может, и не уйдет, но страх исчезнет, это точно. – Крид сделал последнюю затяжку и бросил окурок в костер. Присел на корточки, надвинул шляпу на глаза, тем самым дав понять, что разговор окончен.

Эрик понял недвусмысленный намек и замолчал. Он смотрел на дым от костра и размышлял над событиями нескольких прошедших дней. Он прекрасно слышал препирательства мисс Ханны и мистера Брэттона по поводу их будущей судьбы. Но теперь он почему-то не волновался на этот счет. Почему-то он уже знал, что мисс Ханна позаботится о них и мистер Брэттон, несмотря на все свои отказы, – тоже. Совершенно не имеет значения тот случай в лесу. Мистер Брэттон им не враг, а помощник. Хотя и бросил их одних на некоторое время. Вот они и решили ему отомстить. Точнее, Флетчер, это была его затея. Эрик же действовал с ним за компанию. Мистер Брэттон не так уж плох. Даже пытался кое-что объяснить ему, Эрику. Он просто взъярился из-за той веревочной ловушки. Но ничего не сказал мисс Ханне о ящерицах и лягушках, которых они бросали ему в сапоги, и о том, что налили ему воду во фляжку, где было виски. Он не пожаловался даже на. колючки, которые они ему втыкали в попону ранним утром. Он настоящий мужчина.

Эрик украдкой взглянул на Крида, на его мужественное лицо и вдруг заметил, что Крид спит. Эрик и сам подавил зевоту, прикрыв рот рукой.

Ханна поняла, что детей пора укладывать, и начала готовить их ко сну, наблюдая за тем, чтобы они как следует разложили на земле одеяла. Уложила их и вернулась к костру. Ночь выдалась прохладная, и Ханна закуталась в одеяло. Однако сон не шел к ней. И немудрено. Возмутитель спокойствия находился неподалеку. Лежал, скрестив на груди руки, прикрыв лицо шляпой.

Ханна сидела у догоравшего костра, глядя на последние всполохи – белые, оранжевые, красные, желтые, голубые. Потрескивали сосновые ветки.

На землю спускалась ночь с ее таинственными пугающими звуками. Девушка улыбнулась, вспомнив, как испугалась, увидев два светящихся глаза.

Бросив взгляд на Крида, Ханна со вздохом поднялась и направилась к озеру. Остановилась на илистом берегу и прислонилась к вековому кедру.

Воздух был наполнен запахом кедровой смолы. Девушка заворожено смотрела на озеро, на его гладкой поверхности отражалась полная луна. На горизонте, залитые ее серебряным светом, вырисовывались пики гор. Изредка налетал легкий ветерок, пробегая по ветвям деревьев и волнуя озерную гладь.

Ханна закрыла глаза и представила себе, что находится в Джубили. Ночь. Джошуа готовит очередную проповедь, а она отправилась к реке Кутенэ. Вокруг тишина и покой. Именно таким осталось в памяти их поселение.

Слезы потоком хлынули из глаз. Ханна закрыла лицо руками и постаралась успокоиться. Но не смогла. Рыдания рвались наружу. Куда девались се сила воли и выдержка? Вера в предопределенность свыше? Она одинока и покинута. Такая же маленькая и беспомощная, как и детишки, которых она опекает.

Девушка опустилась на землю, тихонько плача, плечи ее вздрагивали. Она оплакивала отца и других жителей поселка, оплакивала свою судьбу. Да, конечно, она спаслась от смерти. Но не спаслась от страданий и горечи, от тоски по близким, которых никогда больше не увидит. Как несправедливо, что она выжила, а отец погиб! Ведь он так верил в силу Господа!

Ханну охватил гнев, и она подняла глаза к небу. Луна показалась ей блестящей монетой. Девушка в ярости сжимала кулаки. Почему Господь забрал к себе Джошуа Магуайра? Почему позволил индейцам надругаться над женщинами и стариками? Его детьми. Почему не покарал разбойников? Почему, почему, почему?

Невольный крик ярости сорвался с ее губ, и она припала лицом к земле, вдыхая ее запах. Она ободрала колени и локти об острые камни и наслаждалась этой болью, упивалась ею. Так женщины Израиля и индейские женщины в исступлении бьют себя в грудь, заливаясь слезами, сидят на горячей золе, только бы унять боль утраты.

Из ее груди вырывались протяжные стоны. Вдруг она почувствовала, что кто-то обнял ее за плечи, и попыталась высвободиться.

– Оставьте меня! – выкрикнула она сквозь рыдания.

– Нет, Ханна… мисс Ханна. Позвольте помочь вам. Я знаю, как вы страдаете…

Ханна вырвалась из его рук:

– Вы ничего не знаете о моих страданиях! Он был для меня всем. А теперь его не стало!

Крид опустился рядом с ней, его темные глаза сверкали, но тон был спокойным и мягким:

– Я понимаю, что вы чувствуете. Но боль со временем утихнет, если не исчезнет совсем. Мотая головой, Ханна шептала:

– Нет, нет, боль не утихнет, не исчезнет.

– Она утихнет, поверьте, Ханна. – Он пожал плечами и продолжил: – Вы же знаете, что я прав.

– Знаю? Что вы правы, мистер Крид Брэттон? – Ханна встала на колени, глаза ее горели, словно у безумной. – Мне кажется, я ничего не знаю, не могу отличить правду от лжи. Не знаю, кто прав, а кто – нет.

Крид нежно коснулся ее щеки:

– Вы знаете, где правда, Ханна. Знаете. Она исступленно замотала головой, и волосы упали ей па лицо.

– Нет, не знаю. Пытаюсь понять, но сомнения не дают мне покоя. О Господи, если бы вы знали Джошуа Магуайра! Он был таким сильным, так беззаветно верил, а я… я всегда была слабой. Сколько раз он показывал мне единственно правильный путь…

– Послушайте, – перебил ее Крид, – когда, наконец, вы перестанете себя корить? Если хотите посыпать голову пеплом, отлично, но тогда найдите для этого достойную причину.

– Как будто вы ее знаете, эту причину! – вспылила Ханна.

– Не будьте ханжой и лицемеркой, – гневно произнес on. – Почему вы казните себя за слабость?

– Почему я казню себя? Да вы представления не имеете, каким должен быть человек, каким его призывает быть Библия, мистер Брэттон!

– Может быть, вы и правы. Но я достаточно знаю жизнь, мисс Ханна Магуайр. Знаю, что, если вы не прекратите себя жалеть и казнить, долго не продержитесь. – Крид положил ей руки на плечи и хорошенько встряхнул. Девушка поднялась на ноги. Одеяло упало на землю. – Послушайте, остановитесь на мгновение и подумайте о том, что вы с собой делаете. Думаете, ваш отец обрадовался бы, узнай он, как вы несчастны?

– Не это печалит меня, мистер Брэттон!

– Нет, это. Ведь вы вините себя в том, что не умерли там, вместе с ними, верно? Он словно прочел се мысли.

– Откуда… Я… Да, да. Но откуда вы знаете? Пропустив ее вопрос мимо ушей, он сказал:

– Перестаньте себя жалеть и упрекать во всех смертных грехах, которые совершили и которых не совершали. Ваш отец не одобрил бы этого. Плачьте, если вам хочется, плачьте. Но только по достойной причине. – Он привлек ее ближе к себе. – Это нормально.

Ханна снова заплакала, спрятав лицо у него на груди. Крид подумал, что и ему не мешало бы поплакать. Он понимал ее чувства, потому что сам пережил нечто подобное. Сначала горечь и боль, потом – яростный гнев. Горечь разъедала его душу, как соляная кислота, и превратила в человека жестокого, черствого, единственной целью которого было выжить. Эта женщина не станет сильнее от своего гнева. Она еще ребенок. Гнев поглотит ее. А ему бы этого не хотелось. Что-то влекло его к ней. Она разбудила в нем давно уснувшие чувства. Лучшие чувства.

Ханна судорожно вздохнула и ощутила запах табака и кожи. Прижавшись к Криду щекой, она слышала ровные удары его сердца, и это вселяло в нее покой.

Откинувшись назад, Крид смотрел на нее. В ее взгляде опять сверкало то волшебство, которое манило его. Он готов был утонуть в глубине ее глаз. Знает ли она, как хороша? Он не раз задавал себе этот вопрос.

Знала бы она, какие чувства он к ней питает! Да, он хотел се. Страстно хотел. Хотел сжать в объятиях и не отпускать, гладить ее нежную шею, плечи и… Успокоить ее поцелуями. Но он не может сказать ей об этом. Да и надо ли?

Ханна прижалась к нему, обвила его шею руками. Сам Бог, казалось, велел поцеловать ее в этот момент.

Когда его губы скользнули по ее губам, Ханна прикрыла глаза. Она жаждала его ласк. Почувствовав это, он крепко прижал ее к себе. Ханна забыла обо всем на свете, даже о детях. Остался лишь Крид и его объятия.

Сначала его поцелуй был почти братским. Но потом стал более настойчивым, жарким и страстным. Из груди девушки вырвался слабый стон.

Этот поцелуй вызвал в ней бурю еще неизведанных ею чувств, заставил ее кровь пульсировать с бешеной скоростью. К такому шквалу страсти она не была готова, и ее охватил страх.

Девушка слегка отстранилась, губы ее дрожали.

– Крид. – Она впервые назвала его просто по имени. – Крид, я думаю, мы не… я имею в виду…

– Сейчас не время думать, Ханна, – прошептал он, и его губы коснулись мочки ее уха. – Не время для выяснения отношений. Только для чувств.

Ханне вдруг стало холодно, хотя внутри у нее пылал огонь. Здравый смысл подсказывал, что надо остановиться, но это было выше ее сил. Но может быть, не все так плохо? Возможно, это и есть та великая любовь, о которой ей говорил отец, всепоглощающее чувство, способное сотворить чудо. Но сейчас она знала лишь одно: ей нужен Крид. Она не в силах его отпустить. Он должен прогнать ее страхи своими ласками. Она млела от его поцелуев. А когда его пальцы расстегнули воротничок ее платья и он поцеловал се в шею, Ханну стала бить дрожь.

Крид улыбнулся.

– По-моему, тебе это нравится, верно? – прошептал он, обдав се горячим дыханием, и она молча кивнула. – Это твой первый поцелуй, Ханна? – спросил он, скользя губами по се шее и подбородку, и добавил: – Не надо так волноваться. Это не важно.

Ханна облизнула горящие губы, которые жаждали поцелуя.

Она попыталась отстраниться, но Крид повернул ее лицом к себе, чтобы видеть выражение ее глаз. В них плясал огонь желания и постепенно таяли страх и сомнения. Он склонился над ней и запечатлел на ее губах страстный поцелуй.

Ханна задрожала, из груди се вырвался стон, и Криду пришлось ее отпустить. Он сделал это немедленно.

Крид, который уже давно привык контролировать свои чувства по отношению к противоположному полу, сейчас прерывисто дышал. Он словно помолодел, будто впервые поцеловал девушку. Наконец-то. После стольких лет. А он-то думал, что со всем этим навсегда покончено.

«Но ведь ты же не поступишь с ней так? Не сможешь воспользоваться ее наивностью, ведь она тебе так доверяет?» – говорил ему внутренний голос. И Крид остановился. Это было смешно и глупо. Она всего лишь женщина, а он – мужчина. Когда-нибудь с ней это должно произойти, так почему не сейчас и не с ним?

«Потому что это нечестно», – сказал голос.

Крид давно его не слышал. Разве он не согласился сопровождать ее и этих беспокойных детишек? Разве не отложил свою охоту на головорезов? Полагается же ему за это хоть какое-то вознаграждение…

«Только не разрушение жизни еще одного невинного существа…»

Удивительно, но желание его отступило. Такого с ним еще не бывало. Крид простонал. Он привык думать о женщинах, лишь как о созданиях, призванных удовлетворять желания мужчин. Но это хрупкое создание разрушило все его теории. В нем проснулось некое подобие чувства, не просто желание.

Казалось, этого момента он ждал целую вечность. Ведь он хотел прикоснуться к этой девушке с того самого мгновения, как спас ее из горящего подвала. Он считал ее самой красивой, самой прекрасной, какой-то неземной. И дело было не во внешности. Этот свет сиял изнутри, тот самый свет, который придает обыкновенному лицу непередаваемую красоту. Именно поэтому он не мог поступить с ней так, как с любой другой. Лишить ее невинности, нажив при этом кучу неприятностей и разбив ей сердце. Нет, до такого он не опустится.

Нежно поцеловав Ханну в лоб, Крид отпустил се. Она казалась смущенной и растерянной. Тяжело дыша, пыталась понять, что происходит. Он улыбнулся, взял ее за подбородок:

– Уже поздно, дорогая, а завтра рано вставать. Вернемся к костру.

Ей потребовалась целая минута, чтобы понять смысл его слов. Ханна приняла их с облегчением и легким разочарованием.

– Да. – Она наконец справилась с дыханием. – Давай вернемся.

Силясь улыбнуться, она одернула юбку и поправила воротничок.

– Становится сыро, – сказала она, чтобы хоть как-то поддержать разговор. Интересно, как надо себя вести в подобных ситуациях? Что говорить и что делать? И как может Крид сохранять хладнокровие, если сама она вся горит?

Крид накинул ей на плечи упавшее одеяло.

– Ты, наверное, замерзла? – проговорил он. Ханна удивленно посмотрела на него. «Я и так вся горю, только внутри, огонь исходит из самого сердца…»

Глава 9

Ночью Ребекке стало хуже. У нее началась лихорадка. Она была вся в поту и бредила. У Флетчера Харриса обнаружились те же симптомы.

– Что делать?! – воскликнула Ханна, убирая с лица растрепавшиеся волосы. Она бродила словно потерянная по лагерю, время от времени вытирая у детишек пот влажным полотенцем, сделанным из простыни. Их бросало то в жар, то в холод. Даже под одеялом они не могли согреться и дрожали. – Что делать? – Ханна не находила себе места от волнения и беспомощно смотрела на Крида.

Почесав в задумчивости затылок, Крид покачал головой:

– К сожалению, я не доктор. Но думаю, есть лечебная трава, которая должна помочь. Надо найти ее и сделать отвар.

Ханна кивнула:

– Да, есть такое растение. Медвежьи ягоды. Не знаю только, растут ли они здесь в это время года.

– Чем сидеть сложа руки и стонать, лучше отправиться на поиски – прервал ее Крид. – Я могу вам помочь, потому что знаю эти места, как свои пять пальцев.

У Ханны появилась надежда, и она спросила:

– Думаете, мы сможем что-нибудь найти? Криду надоели разговоры, и он сам отправился на поиски цветка. Вскоре он вернулся с длинными стеблями, на которых красовались небольшие соцветия колокольчиков. Он приготовил отвратительно пахнущий отвар и передал Ханне.

– Попробуйте это, – сказал он, и она взяла у него чашку.

Она уже обтерла Ребекку и Флетчера прохладной водой. И им немного полегчало, дрожь прекратилась, жар уменьшился. Остальные дети стояли вокруг, наблюдая за ее действиями.

Ребекка тихо застонала и открыла глаза, пытаясь проглотить жидкость, которую ей дали, но выпить ее не смогла и отвернулась. Ханна настаивала. Флетчер находился без сознания, и Ханна без труда влила ему в рот отвар.

– Кажется, Флетчеру гораздо хуже, чем Ребекке, – с волнением сказала она Криду.

Крид не хотел высказывать вслух свои соображения на этот счет. Бледность, воспаленные ноздри и темно-синие круги под глазами не предвещали ничего хорошего. Крид опасался, что Флетчер не выживет.

Он посмотрел на Ханну, и девушка мгновенно все поняла.

– Нет! – горячо прошептала она. Крид презрительно поморщился:

– Мы делаем все, что в наших силах.

– Надо отнести его к доктору. Как можно быстрее.

– Ханна, вряд ли доктор поможет. Возможно, это холера, насколько я знаю… Я уже наблюдал такие случаи.

– Нет! – Она сорвалась на крик. И уже более спокойно добавила: – Нет, мистер Брэттон. Думаю, доктор даст ему нужное лекарство и спасет его. Не знаю только, доберемся ли мы вовремя до Кер-д'Алена?

– Вряд ли. – Жесткий тон Крида резанул слух Ханны, и она удивленно посмотрела на него:

– Ах вы, маловер!

– Только не начинайте все сначала, пожалуйста! У меня нет настроения для богословских бесед. И меньше всего это сейчас поможет мальчику, черт возьми!

– Ваша грубость переходит все границы, мистер Брэттон!

– Ваше упрямство тоже, мисс Магуайр, – отрезал он.

– Тем не менее я думаю, что мы можем взять двоих детей в Кер-д'Ален…

– Проклятие! Вы собираетесь тащить туда больных детей? Да это их наверняка убьет! – Глядя на нее, Крид покрутил пальцем у виска, хотя на самом деле восхищался тем ярким светом, который лился из глаз Ханны. Она, безусловно, дойдет до Кер-д'Алена и, несомненно, сметет с пути всех, кто ей помешает. Уму непостижимо, как у такой хрупкой девушки может быть столь сильный и упрямый характер. Уж если она приняла решение, ничто ее не остановит.

Крид кашлянул:

– Может быть, я поскачу в Кер-д'Ален и выясню, есть ли у них врач?..

Девушка с надеждой посмотрела на него:

– А сколько времени это займет?

– Туда и обратно? Ну, день, может, чуть больше.

– А оно у нас есть, это время? Крид медленно покачал головой:

– Нет. На самом деле нет. Но я уже говорил вам об этом. – Немного помолчав, добавил резким тоном: – Сожгите всю свою одежду, в которую одевались, и не разрешайте здоровым детям подходить к больным. Вам одной придется ухаживать за ними, чтобы приостановить распространение инфекции. И еще, Ханна… – Он подошел к ней почти вплотную и сказал: – Не теряйте надежды.

И ушел. Ханна осталась рядом с Флетчером, то и дело вытирая его влажное лицо и давая ему отвар. Дети ей помогали, но близко она их не подпускала.

Джессика и Айви взяли па себя обязанность раздать всем чистую одежду. Остальные собирали хворост для костра. Лягушонок и Маленькая Птичка предложили использовать сладкие плоды одного дерева, чтобы отогнать злых духов, и Ханна согласилась.

Она сожгла всю одежду, которую они носили раньше. Разорвала свое платье на тряпки, чтобы вытирать лица больных. И все время молилась: «Господи, они столько всего перенесли. Не дай им умереть. Спаси их…»

В глубине души она считала себя виновной в болезни детей. Видимо, что-то упустила. Видела, что девочка заболевает, но не предприняла никаких мер. Нельзя поддаваться эмоциям, в том числе и тем, которые касаются Крида Брэттона. Возможно, Бог послал ей испытание. Или же наказал за грехи? Нет, нет. Господь не может быть несправедлив.

– Мисс Ханна! – почтительно позвал ее Эрик. Она подняла голову:

– Да, Эрик.

– Мисс Ханна, я знаю, что мы с Флетчером… ну, мы не всегда вели себя хорошо, но я не хочу, чтобы с ним случилось что-нибудь плохое после того, что я ему наговорил. Ведь я не виноват в том, что он заболел? – Глаза его наполнились слезами.

Ханна подошла к нему, села рядом, погладила по голове и стала утешать:

– Нет, пет, Эрик! Это не твоя вина, правда, не твоя. С каждым может случиться. Мы должны принять это…

– Принять это? – возмущенно прервала ее Джессика. – Как мы приняли все остальное? Что хорошего в том, что мы принимаем все, что нам посылает Господь?

– О, Джессика, не все Господь посылает нам, – возразила Ханна, обнимая девочку. Но та отстранилась от нее. – Иногда… иногда у Господа есть план, о котором мы не можем судить. Уверена, так должно быть, всему есть свое объяснение, просто мы этого не знаем.

Эрик и Джессика посмотрели на своих друзей. В их глазах Ханна прочла неверие и тяжело вздохнула. Как могла она объяснить им то, чего сама не понимала? В чем не видела смысла. Почему на нее свалилась такая тяжелая ноша, когда она не была к этому готова? Ей надо было повзрослеть, набраться терпения, знаний, опыта, а теперь… Теперь она беззащитная и беспомощная. Она поискала глазами Крида, но его не было. Его острый язык и здоровый цинизм порой поддерживали ее. А что, если на них нападут дикие звери или бандиты?

Словно прочитав ее мысли, к ним подошел Суэйн.

– Мистер Брэттон оставил мне ружье, мисс Ханна, – произнес он спокойно. – Я умею стрелять. Поэтому мы в безопасности. Вы можете поберечь свои силы для других дел. А я позабочусь о нашей безопасности до его возвращения.

– Спасибо, Суэйн, – мягко проговорила она, и легкая улыбка тронула ее губы. – Какие же вы все хорошие! Вы должны быть смелыми. Мы сделаем все, чтобы спасти Ребекку и Флетчера.

Увы! Ночью Флетчер Харрис скончался. Перед смертью он пришел в себя, открыл глаза, с улыбкой посмотрел на Ханну.

– Мисс Ханна, – произнес он с трудом. Она побледнела, увидев в его глазах смерть, мягкое свечение, какого не бывает в нашем суетном мире.

– Да, да, Флетчер, я здесь. – Ханна взяла его сухие горячие руки в свои.

Мальчик перевел взгляд на Эрика Рансома, который, свернувшись калачиком, спал.

– Эрик неплохой боец, – сказал тринадцатилетний Флетчер.

Сердце Ханны сжалось в недобром предчувствии.

– Конечно, неплохой.

Флетчер попробовал улыбнуться.

– Но я все же лучше, – произнес он.

Наступила долгая тяжелая пауза. Мальчуган пытался что-то сказать, но не мог: его душила боль. Свет в глазах померк.

– Мисс Ханна! – воскликнул он, и тело его вытянулось. – Мисс Ханна, мне страшно!

Борясь со слезами, Ханна попыталась его утешить:

– Не бойся, Флетчер. Я тут, с тобой. Господь внимательно наблюдает за каждым движением твоей души.

– Но я не вижу его… Не вижу вас, мисс Ханна.

– Я не оставлю тебя, – сказала Ханна. – С нами Господь. Он с нами всегда…

Дети проснулись, услышав крик Флетчера, подвинулись поближе.

– Я здесь, Флетчер, – подал голос Эрик, – и я… я просто хочу, чтобы ты знал: ты самый лучший парень на свете.

– Я тоже так думаю, – тихо промолвил Суэйп, ему вторили остальные. Флетчер закрыл глаза.

Ханна взяла его на руки и стала укачивать, дети зарыдали. Флетчер едва слышно вздохнул и затих. Ханна заплакала. На светлые волосы мальчика упала слеза.

Суэйн Йохансен осторожно взял мальчика у Ханны, положил на подстилку и накрыл одеялом его лицо.

– Мы все знаем, – сказал он, – что промысел Божий действует в нашей жизни для тех, кто любит Бога…

– Правда ведь, мисс Ханна? – со слезами в голосе спросил Эрик.

Девушка кивнула, пытаясь объяснить детям, почему умер Флетчер, но ей это не удалось.

– И все-таки я не понимаю, – сказала Маленькая Птичка, – почему он должен был умереть? Почему? Разве он не любил Бога?

Ханна не знала, что ответить, не могла найти нужных слов. О, если бы она была такой же мудрой, как ее отец Джошуа Магуайр. Вот он смог бы утешить детей.

И тут Джессика Грей, остроумная и немного циничная, всегда требующая доказательств, вдруг процитировала:

– «Как мне сейчас больно! Мои раны болезненны. Но я говорю: это настоящее страдание и я должен его вынести».

От неожиданности Ханна даже перестала плакать и кивнула:

– Спасибо, Джессика…

Зашевелилась Ребекка. Она разметалась во сне и сбросила одеяло. Ханна подбежала к ней, втайне обрадовавшись, что этот тяжелый разговор прерван.

Наступило утро, затем полдень, и стало ясно, что Ребекка выживет. Молитвы услышаны. Ханна облегченно вздохнула. Под глазами у нее легли синие круги, в уголках рта появились морщинки.

– Нам сейчас похоронить Флетчера? – спросил Суэйн.

– Похоронить? Ах да, да, надо похоронить. Но у нас нет ни лопаты, ни других инструментов, чтобы вырыть могилу. Но ее можно соорудить из камней, – сказала она минуту спустя. – И мы прочтем заупокойные молитвы.

Все бросились собирать камни, которых здесь было изобилие. Сначала на одеяло насыпали мелкие камешки, затем крупнее, чтобы ни одно животное не добралось до тела, Лягушонок соорудил из деревянных палочек крест, перевязав его тутой травиной. Его поставили па самый верх могилы.

Ханна предложила всем вместе с ней помолиться за упокой души Флетчера. Только она произнесла последнее слово, как со стороны главной тропинки послышался стук копыт.

– Мисс Ханна! – тревожно воскликнул Эрик.

– Тише, дети. Все хорошо. Суэйн, ружье у тебя рядом? – спросила она спокойно, и когда мальчик кивнул, попросила принести его ей. – Надо быть осторожными, но не наделать глупостей, – обратилась она к детям.

Крид Брэттон был изрядно напуган, когда выехал на поляну и увидел нацеленное на него ружье. Кстати, его собственное.

– Эй! Не стрелять! Это я! – крикнул он, слезая с лошади.

Лишь тогда Ханна опустила оружие:

– Я приготовилась на всякий случай.

– Рад слышать, что вы сначала смотрите и только потом стреляете, а не наоборот. Второй вариант устроил бы меня меньше. Еще бы шляпу прострелили, жалко ведь.

– Почему вы о ней так беспокоитесь? – спросил Эрик. – Ведь это всего лишь старая поношенная шляпа…

– Ничего подобного, малыш, – ответил Крид. – Но это не важно.

Тут его взгляд упал на каменную насыпь с крестом наверху.

– Похоже, мой отвар не помог. Проглотив слезы, Ханна кивнула:

– Не помог. По крайней мере Флетчеру. Ребекка, кажется, поправляется. Так вы нашли доктора?

Сдвинув шляпу назад, Крид остановил на ней долгий задумчивый взгляд:

– Нет, кажется, не нашел. Потом объясню.

– Потом? Но…

Бросив поводья Суэйну, Крид велел мальчику заняться лошадью, пока он поговорит с мисс Ханной. Он взял девушку под локоть и повел к берегу озера, где их никто не мог услышать.

– Слушайте, – начал он знакомым хриплым голосом. Ханна застыла в ожидании самого худшего. – Я покинул лагерь вовсе не для того, чтобы искать вам доктора. Я ушел во избежание ссоры, которая могла бы помешать.

– Вы хотите сказать, что вообще не были в Кер-д'Алене? И не искали доктора?

Крид крепко схватил ее за запястья, потому что она собралась уходить прочь. Его голос был глух:

– Ханна, послушай меня. Доктор все равно не помог бы. Бедные детишки были обречены. Ребекке просто повезло. А Флетчеру нет. Я же не идиот загнать лошадь просто так. Это не имело смысла. Поэтому я сделал вид, будто уехал, а сам и не собирался.

– Значит, вы притворялись? Бессовестный лжец! Я-то думала, вы поехали за помощью! Ждала, ждала, а вы все не приезжали, и Флетчер умер…

Крид привлек ее к себе:

– Да пойми же ты! Флетчер все равно не выжил бы. Я просто не успел бы обернуться туда и обратно.

Отстранившись от него, Ханна прислонилась к вековой ели и стала смотреть вдаль, на гладь озера, где отражались белоснежные вершины гор и синее-синее небо. Она чувствовала на себе взгляд Крида.

«Может, он и прав в своих рассуждениях», – думала Ханна.

– Ханна! Мисс Магуайр! – Крид мягко положил руки ей на плечи и повернул к себе, чтобы видеть ее лицо. В его черных глазах вспыхивали озорные огоньки, когда он щурился на солнце. Губы его были сжаты в строгую линию, а в голосе звучала непоколебимая решимость. – Я не должен был вас обманывать, – вдруг заявил Крид. Его признание показалось Ханне странным.

– Нет, не должны, – согласилась она после долгого молчания и заметила: – Но я не оставила вам выбора.

– Не в этом дело.

Ханна боролась с желанием прижаться к нему, раствориться в его объятиях.

– Ладно, давайте забудем об этом. Что было, то было. А жить надо будущим.

– Верно. В нашем будущем тридцать миль до Кер-д'Алена. Как вы полагаете, доберемся мы туда без очередной ссоры, а, мисс Магуайр?

Девушка смущенно улыбнулась:

– Не знаю, право, но надо постараться, мистер Брэттон. Крид тоже улыбнулся и пожал плечами:

– Согласен.

– Мир?

– Мир.

Мир продолжался до конца дня. Однако ночью, когда костер погас, а дети улеглись спать, они снова поссорились.

Крид смотрел на угасавший огонь, держа в руке свою неизменную фляжку.

– Вы не можете обойтись без крепких напитков? – строго спросила Ханна. – Ведь они туманят голову.

– Тогда не пейте их, – бросил Крид, глядя мимо нее.

– А я и не собираюсь пить эту дрянь! – парировала она. И тут же осеклась, прикусив язычок, чтобы не наговорить лишнего. Но он снова глотнул виски. – Пить вредно, мистер Брэттон! – сказала Ханна.

Тут уже Крид не выдержал:

– Попридержите свой язычок, мисс Магуайр.

– О вас же забочусь…

– Вот уж нет. Просто пытаетесь навязать мне тот образ жизни, который считаете идеальным для мужчины! Ну уж дудки, мисс Магуайр, напрасно стараетесь! Вам не удастся меня переделать!

– Я и не собираюсь, – возмутилась Ханна.

Крид вскочил как ужаленный, зашипел, как змея. Он навис над ней, словно монумент, одним своим видом внушая страх.

Сердце Ханны заколотилось как бешеное. Губы пересохли, она даже перестала дышать. И как только она могла забыть, что он грубый, неотесанный дикарь. Стоит ли взывать к его совести и разуму? Ведь он человек без принципов! Он может бросить ее и детей в любую минуту. Удивительно, что он до сих пор этого не сделал! Вот и сейчас выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

Он нагло заявил, что она может отправляться в путь одна, что ему надоели дети, которые не дают ему покоя, и что, сопровождая их, упустил хороший куш.

– Куш? – переспросила Ханна и поднялась на ноги, чтобы дать ему достойный ответ. – Вы хотите сказать, что из-за меня потеряли немалые деньги?

– Я охотник за головами, мисс Магуайр, и вместо того чтобы заниматься свои делом, я нянчусь тут с вами и кучей детишек!

Ханна еще больше округлила глаза. «Охотник за головами… а вовсе не бандит… не изгой… Слава Богу!»

– Ax да, трое парней… Я помню, вы говорили о них. Это те, которые навестили нас в Джубили, верно? – спросила она ангельским голосом.

– Я в этом уверен.

– Я ведь вам сказала, куда они направляются, да?

– Да.

– А далеко до Форт-Бентона?

– Зачем вам? Вы же не собираетесь…

– Я знаю, но вы должны быть рады: мы так близко от этого места. Разве они не должны выйти на дорогу Маллен? Через два дня мы с вами будем уже в Кер-д'Алене, – заметила Ханна.

– Да, да, конечно, весьма ценное замечание, – прорычал Крид. – Это значит, что я потерял целую неделю. Они будут в Форт-Бентоне с золотом намного раньше, чем я смогу добраться туда.

– Не все ли равно, когда вы их поймаете? Снова приложившись к фляжке, Крид бросил на девушку презрительный взгляд. Он сделал большой глоток и вытер рот рукавом:

– Нет, не все равно! Когда я туда доберусь, то уже должен буду забыть о деньгах, которые мне причитаются.

– Причитаются?.. Вы хотите сказать, что собираетесь конфисковать у них золото и оставить себе?

Крид усмехнулся:

– А ты сообразительная, малышка.

– Но это… это нечестно! – возразила «малышка». – Это банальное воровство, а одна из заповедей гласит…

– О, ради Бога! Вы что, будете приводить мне цитаты из Библии каждый раз, как только я скажу что-нибудь неблаговидное? Я уже все это слышал, мисс Проповедница. И не желаю слушать еще раз. Учите еще кого-нибудь! А у меня есть дела поважнее.

Ханна разочарованно смотрела на него:

– «Все грешники попадут в геенну огненную».

– Еще одна цитата, и я сделаю так, что вы позабудете их все, раз и навсегда, – пригрозил Крид. И он не шутил.

– «Нет мира в душе злых», – говорит Господь.

Крид шагнул к ней, и она, подобрав юбки, побежала по камням и упавшим стволам, которые попадались на пути. Крид чертыхнулся и крикнул, чтобы она вернулась, не то непременно споткнется либо заблудится. Но Ханна бежала что было мочи, не разбирая дороги.

Горькая мысль пришла ей в голову. Она убегает от грешника. Куда же подевалась ее уверенность? Может быть, она не такая уж праведная, как ей кажется?

«Да как он может? Как может быть таким циничным, если я хочу видеть его… хорошим и праведным!»

Глухое рыдание вырвалось из ее груди. Девушка убегала в ночь, глотая холодный воздух. Наконец она остановилась. Она оказалась на берегу озера. Позади нее на многие мили простирался темный лес. А впереди плескалась о берег вода. Девушка не могла отдышаться, от быстрого бега кололо в боку. Она была здесь одна: ни Крида, ни костра, ни их стоянки. Она упала на колени и закрыла лицо руками.

С озера дул прохладный ветер. Девушка замерзла и вся дрожала. Она попыталась привести в порядок свои мысли и подумала, что уже поздно и пора возвращаться.

Но она не знала, как далеко убежала, поссорившись с Кридом.

Поднявшись, Ханна направилась было к лагерю, но тут путь ей преградила высокая тень. Она подавила крик, когда узнала Крида. Но тут же гордо вскинула голову.

– И далеко ты собралась? – спросил Крид.

– Куда глаза глядят, лишь бы подальше от вас!

– Только хорошенько подумай. Мне в общем-то все равно, если даже ты сорвешься с высокой горы и сломаешь себе шею, мисс Проповедница…

– А у меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами. – Ханна попыталась обойти его, но он обхватил ее за талию и вернул к дереву, у которого она стояла. Девушка задохнулась от гнева, глядя на пего широко раскрытыми, полными ужаса глазами.

– Мне начинает это надоедать, – сказал Крид и вдруг заметил, что верхняя пуговица на ее платье расстегнута и видна сверкающая белизной нежная кожа. Крид сразу почувствовал возбуждение и сжал кулаки.

– Что именно вам надоело, мистер Брэттон? – выкрикнула она. – Сопровождать нас, вместо того чтобы гоняться за чужим золотом?

– Ты слишком много говоришь! – пробормотал Крид, приблизившись к ней вплотную и прижав ее к стволу сосны.

Она почувствовала его горячее дыхание, глаза его горели. На какой-то миг у нее возникло желание обнять его, ответить на его страсть, почувствовать прикосновение его губ к ее губам, но она поборола в себе этот порыв.

Собрав всю силу воли, Ханна оттолкнула Крида и, высвободившись из его объятий, побежала сквозь кусты. Убегая от Крида, она убегала от себя.

Колючки на кустах цеплялись за длинную юбку, за волосы, но Ханна продолжала бежать и неожиданно очутилась у края пропасти. Не успела опомниться, как заскользила и покатилась вниз, запутавшись в юбке. Она не сразу поняла, что уже достигла дна. В ушах звенело, голова раскалывалась.

Она стала отряхиваться и даже не огляделась, так сильно была напугана. Вскрикнула, когда ее подхватила чья-то сильная рука, вскочила на ноги и стала вырываться.

– Черт бы тебя побрал! – услышала она знакомый голос и снова дернулась. – Ты сумасшедшая!

– Крид?

– Да уж не Джордж Вашингтон, точно!

– Ладно, – произнесла она с облегчением. – А Джордж Вашингтон уже умер.

– Ты тоже умрешь, если будешь продолжать в том же духе! – Он потряс ее. Ханна никак не могла прийти в себя. Зубы выбивали дробь. – Ведь ты могла разбиться.

– Ну и что? – упрямо сказала она. – Вам-то что за дело?

– Мне? В общем-то все равно, – быстро проговорил он. – Вот только я остался бы с кучей орущих детишек…

– Они не орут…

– И тогда убил бы их всех. А мне это совершенно ни к чему, леди. Ну, как мы себя чувствуем? – помолчав, спросил он и снова потряс ее.

– Вряд ли вас это волнует, но до того как вы стали меня трясти, я чувствовала себя нормально, – фыркнула она.

Крид тут же отпустил ее, затем присел на корточки и осмотрел ее придирчивым взглядом. Она была похожа на грязную оборванку. Листья и ветки запутались в длинных растрепанных волосах, а юбка разорвалась в некоторых местах. Чулки тоже, одну туфлю она потеряла.

Заметив его взгляд, Ханна с возмущенным видом оправила юбку. Вскочив на ноги, отстранилась от него, но Крид тут же ее поймал. Луна осветила обрыв и пологий берег озера, который она покинула несколько минут назад. Ханна посмотрела на Крида. И все слова, которые она приготовилась ему сказать, застыли на губах. По выражению его глаз она поняла, о чем он думал в данный момент. И сердце ее забилось сильнее. Она была ночью, в лесу, наедине с Кридом Брэттоном и своими желаниями и соблазнами. И Крид это знал…

Глава 10

Ханна не успела опомниться, как оказалась в объятиях Крида. Он нежно прижал Ханну к себе, чувствуя, как она дрожит.

– Отпусти меня, – проговорила она. В ее голосе было столько же страха, сколько и желания.

В ответ Крид прильнул губами к ее губам. Страстно, настойчиво. Он чувствовал, что она жаждет его ласки, – об этом говорило ее трепещущее тело и прерывистое дыхание. Ханна ничего не знала о физической близости мужчины и женщины, но инстинкт подсказывал ей, что есть нечто прекрасное и таинственное, и жаждала это испытать. Жаждала и боялась.

– Поцелуй меня, – попросил Крид.

Вздох негодования вырвался из ее груди, и Крид немного отстранился, чтобы посмотреть на выражение ее лица. Длинные ресницы осеняли глаза девушки, словно крылья бабочки, отбрасывая длинные тени на горящие щеки, нежные губы слегка подрагивали. В серебристом свете луны Ханна была похожа на русалку, и Крид залюбовался ею.

Девичья привлекательность сочеталась в ней с детской наивностью. Такую женщину редко встретишь. Неужели он упустит свой шанс?

Он медленно расстегнул пуговицы на ее платье и стал ласкать ее нежную кожу, губами исследуя подрагивающую жилку на шее. Затем рука его скользнула вниз, погладила живот и то, что ниже живота. Неистовое желание охватила Ханну, грозя погубить ее своей силой. Девушка и представить себе не могла, что возможны подобные ощущения. Она прижалась к Криду и вскрикнула. Крид тут же накрыл се рот губами. Он целовал ее страстно, жадно, словно хотел выпить до дна.

Изнемогая от желания, Ханна вцепилась в его рубашку, стараясь не упасть в пропасть, которая разверзлась перед се мысленным взором, и стала колотить его руками и коленями.

– Не надо, – проговорил он хрипло, – на твоих нежных ручках останутся синяки.

– Мне вес равно, – устало произнесла она.

– Ну уж нет, дорогая Ханна. Слишком поздно тебя отпускать. – Его пальцы скользнули под расстегнутый воротник платья и стянули его с округлых плеч.

Он осторожно опустил Ханну на землю и склонился над ней. Ханна едва не потеряла сознание.

Игривые лунные лучи танцевали по траве, листьям и камням, освещая их в ночной темноте. От лунного света вокруг головы Крида образовался ореол. Было какое-то волшебство в его полуприкрытых глазах.

– Иди ко мне, – услышала Ханна. – Забудь о благопристойности.

Неожиданно Крид опустился рядом с ней на колени. Отвернувшись, Ханна попыталась натянуть платье, но он ласково остановил ее, опустил его еще ниже и заметил при этом, что девушка задрожала. Ее бросало то в жар, то в холод. Крид между тем снял ремень с кобурой, отшвырнул в сторону.

Сбросил рубашку и брюки. Ханна чувствовала, что сейчас произойдет нечто такое, что сблизит их еще больше, и напряглась.

Пока он раздевался, она вполне могла убежать, но это было выше се сил. Она не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой, будто парализованная. Она должна найти нужные слова и остановить Крида. Чтобы он не совершил непоправимой ошибки. Он может завладеть только ее телом, но не душой.

В этот момент она была особенно хороша. И даже обнаженная, казалась недоступной. В глазах ее он прочел растерянность. Или это был страх?

Крид и сам чувствовал себя неуверенно. Такого с ним еще не бывало. Что-то мешало ему довести дело до конца. Видимо, ее внутреннее сопротивление.

И Крид решил сломить его известными ему способами. Погладил пальцами ее нежную шею, скользнул по упругим щечкам и мочке уха, накрыл ладонью ее упругую грудь, пощекотал языком один сосок, потом другой. Затем его рука скользнула вниз, к самым сокровенным уголкам се тела.

Шквал удивительных ощущений налетел на девушку, наполнив мир разноцветными красками, когда Крид прикасался к ней там, где соединялись се ноги.

– О нет, пожалуйста, не надо!

– Почему? Тебе не нравится? – спросил он севшим от желания голосом. Мелькнула мысль, что надо остановиться. Но в следующий миг он накрыл ее своим телом и почувствовал, как кровь запульсировала в нем с новой силой.

Ханна уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, и его мужская плоть коснулась ее живота.

– Вот что мужчины не могут контролировать, – прошептал он ей на ухо. – Но даже если бы я мог…

Он не договорил. Но это не имело значения. Ханна и так знала конец фразы.

Господи, почему она так наивна? Знай, она о том, что происходит между мужчиной и женщиной, возможно, контролировала бы свою реакцию на действия Крида.

Изнемогая от желания, Ханна закрыла глаза. Итак, она потерпела поражение, сдалась па милость победителя.

– Только раз, дорогая, – прошептал Крид ей на ухо.

– Что… только раз? – спросила она. Он тихо рассмеялся.

– Только раз тебе будет больно, – ответил он. Больно? Этого Ханна не ожидала.

– Так нечестно! – жалобно произнесла она, когда Крид замер на мгновение.

– Да, – согласился он, – нечестно.

– И все же ты собираешься… сделать это!

– Собираюсь и сделаю, – ответил он, поглаживая ее волосы.

Он снова накрыл ее своим телом и вошел в нее. Ханна ощутила резкую боль, будто в нее вонзили нож.

– Не двигайся, – сказал Крид и сжал се руки, когда она отвернулась от него.

– Все? – спросила Ханна сквозь слезы, догадавшись, что Крид лишил ее невинности, которую девушка бережет до брака.

– Нет еще, дорогая. Самое приятное впереди. Ханна надеялась, что Крид сказал правду. Зачем бы иначе мужчины и женщины так стремились быть вместе?

Крид не солгал ей. Когда он снова вошел в нее, боли она не почувствовала. Он двигался все быстрее и быстрее, проникая все глубже, и уже знакомое, волшебное чувство снова охватило Ханну, нарастая с каждой секундой, и взорвалось фейерверком всех цветов радуги, похожим на северное сияние, которое она видела однажды летним вечером. Она крепко обняла Крида и так и лежала не шевелясь. Он бережно взял ее на руки и целовал глаза, кончик носа, дрожащие губы. Это были нежные легкие поцелуи, которыми он хотел се успокоить.

Ханну била дрожь, и Крид прикрыл ее платьем.

– Замерзла? – нежно прошептал он. Она покачала головой:

– Нет. Я дрожу совсем не поэтому.

Она чувствовала себя в его объятиях спокойной и защищенной. А он почти забыл, какой сладкой может быть женщина. Одни зарились на его деньги, другие имели свою корысть, но о любви не могло быть и речи. Правда, некоторые из них плакали, когда он уезжал, просили остаться. Однако Крид и думать об этом не хотел. Да и на сей раз вряд ли останется. Хотя к Ханне он питал что-то вроде нежности. Эта недотрога, миссионерка и проповедница Библии оказалась страстной, жадной до ласк. Отдалась ему, а теперь раскаивается. Он понял это по выражению ее лица. На нем были гнев и разочарование.

– Поднимайся, – сказала она сквозь зубы.

– Как, уже? – удивился Крид. – А если у меня нет сил? Она толкнула его. Так он еще смеется над ней! И это после того, что между ними произошло!

– Подонок! Наглец! Развратник!

Взяв ее руки в свои, Крид тяжело вздохнул.

– Ханна. Получать удовольствие от любви – это нормально, – стал он ей объяснять, но она перебила его:

– Удовольствие? Да мне подумать об этом противно! – соврала она с дрожью в голосе.

– Хватит! Я уже все понял! – Крид явно терял терпение.

– Ничего ты не понял, – огрызнулась Ханна. – Ума не хватает.

Крид вскочил на ноги.

– Не могу сказать, что мне понравилось твое объяснение в любви, – заявил он, собирая свою одежду.

– Не могу сказать, что мне понравилось то, что ты сделал, – ответила Ханна, сдерживая слезы. Она натянула платье, желая, чтобы Крид поскорее ушел, а еще лучше – провалился сквозь землю или растаял, словно туман. В глубине души Ханна, однако, понимала, что несправедлива к Кри-ду, что сама отдалась ему, а теперь всю вину взвалила па него. Она желала его, почему же не может признаться себе в этом? Будь она сильнее, могла бы представить его победу поражением.

Но эти мысли Ханна оставила при себе, ни словом не обмолвившись о них, и продолжала его упрекать. Но он даже не посмотрел в ее сторону, лишь сказал:

– Стоит ли волноваться, когда дело уже сделано?

Ханна не нашла что ответить, втайне досадуя на его бесчувственность. Когда же они подошли к лагерю, она сказала:

– Пусть Господь простит вас, мистер Брэттон. Но я никогда не прощу.

Крид промолчал. Да и что он мог ответить, если ему все время не везло.

Глава 11

Ханна проснулась, когда все еще спали. Восходящее солнце едва окрасило багрянцем восточный край неба. Ночь отступила.

С сосны сорвалась шишка, упала на одеяло и, подпрыгивая, скатилась на землю. Ханна дотянулась до шишки и поранила об нее палец. Машинально поднесла палец к губам и почувствовала, как они горят. Подумать только! Она никак не может успокоиться. Надо быть сильнее и не поддаваться окружающим ее соблазнам.

Ханна боролась со слезами, которые комком подступили к горлу. Воспоминания о прошедшей ночи не покидали ее ни па минуту. В самом дальнем уголке ее души жила слабая надежда, что Крид позаботится о ней и семена его желания превратятся в прекрасный цветок любви. Но утро развеяло ее иллюзии: Крид просто хотел овладеть ею.

Ее платье было изорвано и помято, в волосах запутались иголки и листья. Она выглядела как падшая женщина. Но разве она не была такой? Эти мысли не давали Ханне покоя. Все тело ломило. Но физические муки не шли ни в какое сравнение с душевными. Разве могла она отрицать, что хотела его? Нет, не могла. Ханна Элизабет Магуайр лгала не только Криду Брэттону, хотя он и заслужил это, но и самой себе, что было гораздо хуже. Ее с детства учили быть честной и справедливой. Но, встретив мужчину своей мечты, она забыла об этом.

Прошлой ночью, когда она поддалась искушению, Крид не объяснялся ей в любви. Она, конечно, сопротивлялась, но только для виду. Он понимал это и вел себя нагло.

А чего, собственно, можно было от него ожидать? Признания в вечной любви? Но Крида трудно было заподозрить в подобного рода чувствах, судя по его образу жизни. Он не собирался обзаводиться семьей, жил один, скитался по свету. Но несмотря ни на что, Ханну он буквально околдовал. Стройный, высокий, мужественный. Она не упускала случая исподтишка полюбоваться им. Смотрела, как он бреется: как наполняет небольшую чашу водой и счищает трехдневную щетину со щек. Замирала от восхищения, глядя на его мускулы, когда утром он был без рубашки. Он наверняка знал, что нравится ей, и это подтолкнуло его на столь опрометчивый поступок.

Прошлой ночью она не устояла перед соблазном. И, упрекая его, на самом деле упрекала себя. Он это тоже знал.

По дороге в лагерь оба молчали. Крид знал, каково ей сейчас, но не счел нужным ее утешать. Что хотела, то и получила. Он пошел навстречу ее желанию. Она и сейчас хотела его.

Одно ласковое слово или нежный взгляд, и она снова оказалась бы в его объятиях. Но этого не случилось. Потому что он не хотел. Ханна совершенно забыла о своих обязанностях и, когда они пришли в лагерь, стала поправлять на детях одеяла, чувствуя на себе пристальный взгляд Крида. Он сидел у костра, и даже ни разу не приложился к своей фляжке. Она расстелила свое одеяло поближе к костру и улеглась, отвернувшись от Крида.

Ну почему в гамме ее цветов, размышляла девушка, существует только иссиня-черный и ослепительно белый, промежуточных нет? Ханна тяжело вздохнула. Либо да, либо нет. Либо правильно, либо неправильно. Ничего среднего. Среднее Ханну не интересовало, чего не скажешь о Криде. Он, видимо, хорошо знал именно эту сторону жизни, бесцветную, серую, неизвестную Ханне. Крида никогда не терзали сомнения, он был уверен в своей правоте и сразу уснул. Забыв о случившемся ночью. Но к Ханне сон не шел. Замучили мысли: если бы она сделала так, а не эдак, ничего бы не случилось. Или же случилось, но совсем по-другому. Она не хотела понять, что так устроена жизнь – не по правилам, а вопреки им.

И все же она поняла наконец, что теперь уже ничего нельзя изменить. Зря она терзает себя. Особенно ей становилось обидно, когда она смотрела на Крида: он спал как убитый.

Как ни гнала Ханна мысли о нем, все было напрасно. Перед глазами стояло его смеющееся лицо, густые темные волосы, сверкающие глаза. Она вспоминала его ласки, нежный шепот, страстные объятия, вспоминала все, что случилось, до мельчайших подробностей.

Она устремила на него взгляд, и со вздохом смахнула слезу. «Хватит думать о нем, – приказала себе Ханна. – Надо жить так, будто ничего не произошло».

Ханна поднялась и, накинув на себя одеяло, пошла к костру, чтобы раздуть его. Ранним утром было прохладно, и девушка дрожала. Присев рядом со сложенной кучкой хвороста, она палкой разворошила тлеющие угли и протянула руки к огню, чтобы погреться.

Погода в Айдахо неустойчивая: сегодня тепло, а завтра дует северный ледяной ветер и снег посыпает землю, на следующий день пригреет солнышко и снега как не бывало – растаял. Зачем только Джошуа Магуайр привел их в эти края? Его затея была обречена с самого начала, с грустью размышляла Ханна. Бог их покинул…

Скоро рассветет, дети проснутся. Ребекка спокойно спала всю; ночь, лихорадка отпустила ее, цвет лица стал нормальным. Возможно, тут их последняя остановка, пройти осталось всего пару миль до Кер-д'Алена. Там Ханна и дети начнут новую жизнь. Крид Брэттон оставит их и поскачет прочь, вдогонку за своими преступниками, и забудет о ней, о днях, проведенных вместе. Возможно, когда-нибудь он все же вспомнит о ней. И о той ночи, которую Ханна никогда не забудет.

Сердце девушки болезненно сжалось, пальцы крепко вцепились в котелок с кофе, который она держала. Теперь уже ничего не изменишь. Она должна идти дальше, вперед. Ханна встала и пошла доставать чашку из сумки.

– Куда направилась? – прозвучал прямо ей в ухо до боли знакомый голос, и девушка, вздрогнув, чуть не уронила котелок с кофе прямо на землю.

– Крид! Прошу прощения, мистер Брэттон. Вы уже проснулись? А… а я думала, вы еще спите, – смущенно пробормотала она, чувствуя себя провинившейся школьницей. Облегченно вздохнув, она выпрямилась и с сильно бьющимся сердцем взглянула на Крида. Он смотрел на нее оценивающим взглядом. На его губах, тех губах, которые покрывали страстными поцелуями се тело, появилась мерзкая ухмылочка, но Ханна, будто не заметив, приветливо улыбнулась. – Хотите кофе?

– Кофе? Может, да, а может, нет. – Сейчас в нем было еще меньше дружелюбия, чем обычно. Ханна насторожилась. Вдруг он обнял ее за талию. Девушка вздрогнула. – Это что, новая мода, или тебе показалось, что слишком жарко для этого времени года?

Удивленная, Ханна проследила за направлением его взгляда и в ужасе вскрикнула. Юбка была с одной стороны разорвана от бедра до самого подола, и сквозь прореху проглядывало соблазнительно белое тело. Скорее всего она разорвала юбку в ту самую ночь, когда убегала от Крида. Пытаясь закрыть прореху одной рукой, она другой старалась удержать котелок с кофе, игнорируя циничные взгляды Крида.

– Моя… моя юбка порвалась, когда я упала с обрыва, – с достоинством проговорила она.

– Это уж точно, – с иронией произнес он. После паузы снова заговорил: – Ты бы сняла ее. Что в ней, что без нее. Разницы нет.

Ханна метнула в него гневный взгляд:

– Спасибо за совет!

Крид вздохнул и предложил ей надеть его запасные брюки.

– Они у меня не лишние, но так уж и быть, отдам их тебе. По крайней мере приличнее, чем эта, с позволения сказать, юбка.

Ханна замерла и ответила ледяным тоном:

– Я не виновата!

– Неужели это я заставил тебя бегать ночью по лесу? Последний идиот не сделал бы такого!

– На что это вы намекаете?

– Так, ни на что, – произнес он невинным тоном и с лукавым видом опустил глаза.

Ханна с трудом сдержалась, чтобы не выплеснуть содержимое котелка прямо ему на голову.

– Я вовсе не собираюсь выслушивать все ваши оскорбления… – начала было она, но Крид дернул ее за юбку, и девушка упала на одеяло рядом с ним.

– А я и не собираюсь ссориться с тобой, Ханна. Я только хотел сказать кое-что насчет прошлой ночи…

– Нет! – Ханна отпрянула от него и опрокинула котелок прямо на одеяло. Крид схватил се за руку, чтобы не сбежала, и лицо его посуровело. – Я не желаю обсуждать прошлую ночь, – заявила Ханна. – Скорей бы ее забыть…

– Так ты и в самом деле убегаешь от реальности, крошка? – догадался наконец Крид, не выпуская ее руки.

Он смерил ее презрительным взглядом, потом привлек к себе. Она задрожала. Крид понимающе улыбнулся и обнял ее гораздо нежнее.

– Что касается прошлой ночи, Ханна: не думай, что все изменилось.

– Ах, ну конечно, – бодро сказала она, борясь с разочарованием, хлынувшим в ее душу после его слов. – Я и не ждала ничего такого. Ведь это всего лишь эпизод в твоей жизни. Я понимаю: не будет ни роз, ни вина, ни уж тем более венчального пения…

– Ханна, – раздраженно прервал се Крид.

– Да не волнуйтесь вы так, мистер Брэттон! – воскликнула Ханна, и ее словно прорвало: – Я хорошо все знаю. Вы не поступите благородно, и уж тем более не станете отвечать за свои поступки. Вы этого боитесь как черт ладана…

– Ханна! – вскричал он. – Я вовсе не это имел в виду. Я думал… проклятие! Да лучше бы я ослеп, чем обидел тебя!

– Ну конечно! И ваш намек на прошлую ночь тоже не оскорбление?

– Да я не то хотел сказать, – примирительно произнес он. – И ты это знаешь.

– Да уж, знаю, конечно. Я всего лишь кроткая овечка, зараженная особого рода лихорадкой, не так ли? И теперь ты хочешь сказать, что жизнь продолжается, верно?

– Нет, не верно! Просто я не хочу обещать тебе спокойную семейную жизнь, сараи с домашними животными за свежевыкрашенным забором. Вот и все.

– О, хватит с меня! Будьте хотя бы чуточку снисходительны к моим чувствам, мистер Брэттон! Скажите на милость, неужели я выгляжу такой простушкой, такой дешевкой? Нет, мне не нужны такие простые вещи. Мне нужны жемчуга, бриллиантовые диадемы, сокровища, золото… Неужели непонятно, насколько я прагматичная особа, мистер Брэттон? – Она сорвалась на крик. По лицу катились слезы. Плечи вздрагивали. – Ты мне ясно дал понять, что не собираешься менять образ жизни. Но я и не надеялась на это. Просто я проиграла… Я проиграла, проиграл мой отец… Господь…

– О, ради Бога, перестань! – раздраженно прервал ее Крид. – Ты ничего не проиграла, Ханна! Вину за случившееся я полностью беру на себя. Только не вини себя во всех смертных грехах! Ради самого Господа! Ведь это в природе человека… Он должен хотеть…

– Не тебе судить о том, что грешно, а что нет, – печально промолвила она. – Как ты можешь с такой легкость относиться к тому, что между нами произошло? Или ты бродишь по лесам, соблазняешь девственниц, а потом бросаешь их на произвол судьбы и счастливый едешь дальше?

– Соблазняю? Можно подумать, что я самый коварный мужчина на свете, – сказал он, бросив на нее лукавый взгляд.

– Прости. Тебя, конечно, не волнует ничто земное и грешное, ты же у нас безгрешный. Крид гневно сжал губы:

– Послушай, я только хотел сказать, что между нами ничего не изменилось. Я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты сама не попросишь меня об этом.

– Благодарю, это так благородно, так деликатно с твоей стороны. Но где же было твое благородство в прошлую ночь? – с горечью спросила Ханна.

Крид не ответил. Лишь укоризненно посмотрел на нее. И Ханне стало стыдно. Ведь она сама виновата в случившемся. А обвиняет Крида. Это несправедливо. Опять только черный и белый цвет. И полное отсутствие серого. Впервые она поняла, как в древности люди мучились сознанием собственных грехов и надевали власяницы, чтобы помнить об этом каждый миг. Это было не только искупление грехов, это было справедливо. Даже если окружающие и не знали твоих грехов, их нельзя было скрыть от Бога.

Крид Брэттон тоже носил с собой своего рода власяницу – шерстяную рубашку, но раскаяние было ему чуждо.

Ханна хотела все ему объяснить, сказать, что не права, но он вдруг вскочил на ноги и ушел.

Ханна посмотрела наДжессику. Девочка сидела на одеяле, озабоченно глядя на нее.

– Почему вы ссорились? – спросила девочка с присущей ей прямотой.

Немного подумав, Ханна ответила:

– Мы с мистером Брэттоном не сходимся в одном вопросе, Джессика. Ничего особенного. Я случайно пролила кофе. Давай приберемся, а потом разбудим остальных.

Через два дня Ребекка полностью выздоровела. За это время между Кридом и Ханной произошла не одна стычка. Она не хотела принимать его подарок – запасные брюки. Ей было стыдно. Пришлось также надеть мокасины, потому что один ботинок потерялся в ту злополучную ночь.

– Я выгляжу убого, – пробормотала она, на что Крид заметил, что она похожа на деревенского парнишку, довольно смазливого к тому же.

Обиженная, Ханна молчала весь остаток дня, явно игнорируя Крида. В ту ночь он вряд ли думал о ней как о парнишке. Пусть и смазливом. Тогда он восхищался ее женственностью!

Крид наблюдал за ней с легкой улыбкой: Ханне очень шли брюки, обтягивающие ее изящную фигурку. Стройные ножки выглядели еще соблазнительнее. Не хватало лишь фетровой шляпы и ремня с пистолетами, как у заправского бандита. По выражению лица девушки Крид догадался, что она чувствует свою вину, и подумал, как хорошо, что он умеет загонять совесть в тайники души.

Время тянулось слишком медленно, и к вечеру второго дня Крид как бы мимоходом сообщил Ханне, что утром собирается тронуться в путь.

– С вами или без вас, – добавил он. Девушка кивнула:

– Мы будем готовы, мистер Брэттон.

Крид удивился. Он ждал возражений или упреков. Но Ханна лишь устремила на него взгляд своих огромных голубых глаз, и он пожал плечами.

– Трогаемся с первыми лучами, – предупредил он. Девушка снова кивнула:

– Я же сказала, что будем готовы. Есть еще распоряжения?

– Да. Будь со мной поласковей.

Он повернулся и пошел прочь. Ханна в бешеной ярости смотрела ему вслед. С каким удовольствием она пристрелила бы этого наглеца или же запустила в него чем-нибудь тяжелым, чтобы размозжить ему голову! Возможно, со временем она научится жить с болью, которая терзала ее и днем и ночью.

Ближе к вечеру следующего дня, когда небо потемнело и тени деревьев увеличились, появился Кер-д'Ален. Деревянные хижины и прочие строения приютились на берегу озера с тем же названием.

– А мне он запомнился огромным поселением, – сказала Ханна с некоторым разочарованием. – Не могу понять почему…

– Он, пожалуй, не больше нашего Джубили, мисс Ханна, – поддакнул Эрик Рапсом.

– Да, Эрик, ты прав. – Ханна глазам своим не верила, глядя на открывшуюся ей картину.

Крид Брэттон остановил коня рядом с ней:

– Вы думаете, что быстрее дойдете, если будете беспрерывно болтать, мисс Магуайр? Я был бы вам очень признателен, если бы мы добрались до Кер-д'Алена, пока не наступила ночь.

Словно не замечая сарказма в его тоне, Ханна вежливо ответила:

– Конечно, мистер Брэттон! Но вы можете нас оставить, если очень торопитесь. Поселок виден как на ладони, и мы спокойно до него доберемся.

Переводя взгляд с Ханны на Крида, Эрик сказал:

– Пожалуйста, мистер Брэттон, не оставляйте нас! С вами я чувствую себя в безопасности. Думаю, и другие тоже.

– В самом деле? – недоверчиво протянул Крид, его взгляд остановился на омраченном лице Ханны. – А мне почему-то кажется, что не все, малыш. Но я не оставлю вас на полпути, – добавил он, когда Эрик печально вздохнул. – Ну же! – Он поднял мальчика и усадил его рядом с собой, к великой радости Эрика. Ему первому так повезло, и он с гордостью посмотрел на других детей, когда лошадь зашагала вперед.

Уставшая, пыльная, с саднящей раной в душе, Ханна почему-то боялась этих последних дней путешествия. Они долго обходили озеро Понд-о-рэй, затем шли вброд по Прайст-Ривер, замерзли и вымокли. И наконец подошли к последнему озеру на пути к поселению Кер-д'Ален. Ханна не могла не думать о разлуке. Каждый шаг разделял их навеки. Время летело неумолимо быстро. И остановить его было невозможно.

– Поторапливайтесь, ребята, – сказала она устало. – Цель близко, мы почти пришли. Там ждут нас добрые люди.

Крид обернулся, чтобы посмотреть на выражение лица Ханны.

– Вам бы надо помолиться, чтобы жители думали так же, как вы, – заметил он. – Боюсь, как бы они вас не разочаровали и вам не пришлось бы искать другое прибежище, где живут добрые люди.

– Что же, мистер Брэттон, возможно, вы правы, ваше предостережение весьма кстати, оно придает мне сил.

– Да неужели? – Крид холодно посмотрел на девушку. – В таком случае вы настоящая мученица, мисс Ханна.

– Нет, просто я верю в Господа нашего. Он не оставит нас.

– Что же, желаю вам, чтобы в Кер-д'Алене вы нашли прибежище и добрых людей, потому что там я вас покину.

Ханну поразил его резкий тон. Видимо, он хотел как можно быстрее избавиться от нее.

– Уверена, Господь не оставит наши молитвы без внимания. Там дети должны обрести новые дома и новых родителей. И это мое твердое убеждение.

– Да ну? – протянул Крид. – А мне показалось, что вас больше интересует тамошний священник.

– Это всего лишь доказывает вашу неотесанность, мистер Брэттон! Вы слишком подозрительны, в этом ваша беда.

Крид дернул поводья и поехал вперед, Ханна несколько мгновений гневно смотрела ему вслед, затем пошла дальше.

– Он ненавидит нас, – проговорила Ребекка.

– Точно, мисс Ханна! – подхватила Айви и добавила: – Но порой мне кажется, что он чуточку любит нас…

– Я тоже так думаю, – важно проговорил Лягушонок. – Он только притворяется, что не любит. Ханне очень хотелось этому верить.

– Да, он нас любит, точно любит, иначе не стал бы охранять и приносить нам еду. Ведь на одних ягодах мы бы с голоду умерли.

– Может быть, ты и прав, Лягушонок, – задумчиво произнесла Ханна. – Но теперь это не имеет никакого значения. Мы почти пришли и скоро расстанемся с мистером Брэттоном.

– Поэтому вы такая грустная, мисс Ханна? – спросила Джессика, тревожно глядя на учительницу.

«Господи, такая маленькая и такая проницательная», – думала Ханна.

– Джесси, мистер Брэттон нам очень помог, а мы никогда его больше не увидим. Разве это не грустно? Но мы всегда будем о нем вспоминать с благодарностью.

Джессика бросила на Ханну лукавый взгляд, и девушка смущенно потупилась.

– Давайте поторопимся, дети. Нам осталось совсем немного до нашей долгожданной цели. И тогда уже мы отдохнем.

Последняя миля до Кер-д'Алена была самой трудной. Крид по-прежнему шел впереди, Эрик Рапсом подпрыгивал в седле, изредка оглядываясь на остальных.

Малышки все так же ехали на двух старых жеребцах, остальные устало брели. И вот наконец они ступили на грязную улицу Кер-д'Алена.

На главной дороге то и дело появлялись всадники, ехали фургоны, груженные товаром. Холодный ветер продувал поселок, поднимая пыль, оседавшую на шляпах всадников.

Ханна озябла и куталась в одеяло, которое накинула на себя. Брюки Крида были достаточно теплыми, но легкая кофточка не защищала от холодного ветра. Дети тоже накинули на себя одеяла и выглядели убого и жалко.

Неделя, проведенная в пути от Джубили до Кер-д'Алена, изменила внешность Ханны. Это уже была не та юная девушка, которую Крид нашел в обгоревших руинах разрушенной хижины. Но держалась она хорошо и шла с высоко поднятой головой. Ее волосы цвета меди были заплетены в косы, лицо загорело.

Такой увидел ее Джоуэл Ален и не узнал. Он услышал лай собак, низкий мужской голос и вышел из своей уютной деревянной хижины. Кер-д'Ален часто посещали жители других мест благодаря дороге, соединявшей их поселение с Форт-Бентоном. Иногда заезжали всадники с пистолетами и винтовками. Они не рисковали нападать на поселок, потому что он хорошо охранялся. Бывали у них и горцы, продававшие шкуры животных, которые привозили на мулах. Но эта группа – золотоволосая девушка в окружении детей, одетая в мужские брюки и мокасины, – выглядела более чем странно.

Джоуэл Ален переминался с ноги на ногу и прищурившись смотрел на эту необычную группу, держа в руке Библию, с которой никогда не расставался. В последнее время друзья не часто его навещали: все были заняты – настала теплая пора, по крайней мере для Айдахо, дни стали длиннее и пшеница росла быстро.

Пастор с удивлением смотрел на маленькую группу, двигавшуюся по кривой улочке. Но вот он улыбнулся, взгляд его просветлел, он шагнул с порога па улицу и поспешил навстречу пришедшим:

– Мисс Магуайр! Ханна Магуайр! Как вы оказались в Кер-д'Алене? – Он бросился к ней, взял за руки, окинув взглядом ее стройную фигуру. – Как я рад вас видеть!

Смущенная, Ханна мгновение молчала. Она узнала его, конечно, узнала. Все та же высокая тонкая фигура и копна светлых вьющихся волос, которые никогда не слушались лучшего в селении брадобрея и не желали распрямляться. Но в этот раз пастор выглядел как-то иначе, чем она его помнила. Да, впрочем, она и сама, должно быть, выглядит чуточку по-другому. Ханна улыбнулась:

– Пастор Ален! Я тоже рада вас видеть! Мы прошли долгий путь…

– Конечно, конечно! Вы, должно быть, преодолели немало препятствий, чтобы добраться сюда. – Его взгляд остановился на детях. Он нахмурил брови, не увидев среди путников Джошуа Магуайра. Пастор спросил у Ханны, где ее отец, но, не получив ответа, еще больше нахмурился и замолчал.

Краешком глаза Ханна следила за Кридом. Он натянул поводья и развернул коня в обратный путь. Солнечный свет упал на конскую упряжь, когда Крид подъехал к тому месту, где стояла девушка. Она тяжело вздохнула, не в силах произнести ни слова.

Крид смотрел на нее, и она чувствовала его взгляд. И потому лишилась дара речи.

– Ага, – подал наконец голос Крид. Его тон не предвещал ничего хорошего. – Полагаю, вы нашли своих друзей, мисс Магуайр. И это освобождает меня от обязанности сопровождать вас далее. Верно? – И он поставил па землю отчаянно протестующего Эрика Рансома.

– Эй! – Эрик показал ему кулак, а Крид лишь ухмыльнулся.

– Полагаю, здесь мы и расстанемся, – бросил Крид. Ханна вздрогнула. Он пристально смотрел на нее. – Не скажу, что путешествие было увлекательным, по поучительным оно, несомненно, было.

На лице пастора Ханна прочла удивление. Видимо, он заметил, как сильно она покраснела. Девушка высвободила руки из рук пастора и еще больше смутилась.

Крид ухмыльнулся и посмотрел в глаза девушке. Всем своим видом Ханна хотела показать, что она тоже не в восторге от путешествия. Но не сказала ни слова.

Только улыбнулась и вежливо кивнула, хотя на душе кошки скребли. Нет, она не будет позориться и грубить ему при посторонних. Пусть забудет ее, она плакать не станет. Не доставит ему такого удовольствия. А если и заплачет, то где-нибудь в укромном уголке. Чтобы никто не видел.

И когда Крид поскакал прочь, Ханна улыбнулась и весело ему помахала.

– Дорогая мисс Магуайр, – обратился к ней Джоуэл Ален, напомнив о своем присутствии, – вы о чем-нибудь договорились? Ваш отец следует за вами или… – Пастор осекся.

Повернувшись к нему, Ханна встретила взгляд его голубых глаз и сказала:

– Я надеялась найти приют у вас, сэр. Мой отец мертв… Мы все сироты теперь, и я не знала, куда мне идти…

– А что за мужчина вас сопровождал?

– Один путешественник.

– Понятно. – Джоуэл Ален обнял Ханну за плечи и повел ее к своей хижине. – Давайте укроемся от холодного ветра, и вы расскажете мне все, что случилось с вами и с отцом. Тогда мы сможем что-то решить.

Решить… Это как раз то, что ей нужно. Обсудить ее будущее и будущее детей, которых она опекает.

Глава 12

Ханна молча смотрела из окна на дождь, барабанивший по оконному стеклу.

– Как вы знаете, – говорил Джоуэл Ален, – я навел справки об этом Криде Брэттоне, который привел вас сюда. Это жестокий, беспринципный, аморальный тип. Остается гадать, как вам удалось так долго оставаться в его обществе безо всякого вреда? Ведь он не обидел вас, не так ли, мисс Магуайр? Ведь дети всегда были рядом с вами, верно? Конечно, они были рядом. И потом, вы совершенно разбиты – умер ваш отец. Да, он был хорошим человеком, праведником, и мог по праву гордиться своей дочерью. А теперь, когда дети уже распределены по приличным семьям, мы можем поговорить о вас, мисс Магуайр. Ханна удивленно посмотрела на пастора:

– А разве со мной какие-то проблемы, пастор Ален? Я думала, у меня есть еще день-два, чтобы подумать о моих собственных возможностях.

– Возможностях? – Пастор Ален пожал плечами и слегка улыбнулся. – Какие у вас могут быть возможности в этом крошечном поселке, мисс Магуайр?

Прижав руки к груди, Ханна сказала:

– Я была почти уверена, что Америка – новая страна, страна великих возможностей, страна будущего!

– Для мужчин – да, но для девушек, оставшихся сиротами… – Джоуэл Ален поднялся, пересек комнату и подошел к Ханне. – Только выйдя замуж за достойного человека, женщина может выполнить свое предназначение, которое определил ей сам Господь.

– И это предназначение…

– Хранить честь и слушаться мужа, рожать детей и быть добродетельной. Ханна замерла:

– Нет, пастор Ален, это предназначение состоит в том, чтобы проявить свои таланты, какими бы они ни были. У каждой женщины свои.

– Дорогая мисс Магуайр, ничего подобного вы не найдете в Писании, – заметил пастор, очевидно, раздосадованный. – Это романтическое, я бы сказал, недостойное утверждение!

Ханну одолевали противоречивые чувства. Все изменилось с тех пор, как она впервые побывала в Кер-д'Алене. Поначалу Джоуэл был таким чувствительным, так заботился о них, а теперь… теперь они слишком часто спорили, и предметом спора являлся Крид Брэттон, как это ни странно. Ведь смешно было спорить из-за пустяков. Но они спорили. И Ханна вдруг поняла, что защищает жизненную позицию Крида. Хотя еще совсем недавно сама спорила с ним. Тон Джоуэла был безапелляционным. Он утверждал, что его сведения о Криде достоверны, все говорят о нем одно и то же.

«Любопытно, – думала Ханна, – что особенного он мог услышать о Криде? Впрочем, это не имеет значения. С Кридом все покончено».

– Недостойное утверждение? Возможно, – согласилась она.

Повисла тяжелая тишина. Дождь барабанил по стеклу, трещали поленья в камине.

– Значит, у вас уже есть некоторые планы на будущее? – нарушил молчание пастор.

– Да, есть, – ответила Ханна. С минуту она смотрела на Джоуэла и уже более мягко продолжила: – Давайте поговорим за чаем. Я провела почти всю ночь без сна, хочу рассказать вам, чем намерена заниматься.

Но когда Ханна заговорила о своем желании вернуться домой, в Сент-Луис, и стать учительницей, пастор категорически воспротивился.

– Боюсь, это невозможно, – сказал Джоуэл Ален.

– Невозможно? Но почему? – спросила Ханна со всей вежливостью, на которую только была способна. Она крепко сжала чашку из тонкого китайского фарфора, пытаясь успокоиться и не лезть на рожон.

– Не говоря уж о том, что у нас не хватит средств, чтобы оплатить вашу поездку в Сент-Луис, пускаться молоденькой девушке в такое путешествие одной крайне нежелательно.

– Понятно. – Девушка уставилась в чашку. – Но я могу заработать деньги на свою поездку.

– Каким образом? Например, мой скромный заработок хватает! только на кур, муку и кое-что из одежды. Как лицо духовное, я не вправе заводить свое дело и заниматься торговлей. Зарабатывают те, кто умеет торговать. А вы, мисс Магуайр, умеете только учить детей.

Сраженная, Ханна опустила голову. Что же ей делать? Как найти выход из сложившейся ситуации?

Джоуэл вдруг опустился перед ней на колени, взял ее руки в свои и с жаром заговорил:

– Имею честь просить вас стать моей женой, мисс Магуайр. Если вы…

Покачав головой, Ханна высвободила одну руку и прижала ладонь к его губам, заставив замолчать. К горлу девушки подступил комок, глаза наполнились слезами.

– Это для меня большая честь, пастор Ален, по я вынуждена отказаться от вашего благородного предложения.

– Почему? – печально глядя на нес, спросил он. – Из-за Крида Брэттона? Ханна вздрогнула:

– Что вы хотите этим сказать?

Он пожал плечами и многозначительно улыбнулся:

– Я давно заметил, какие чувства вы к нему питаете. Но думал, вы просто благодарны ему за ваше спасение в Джубили. Обманывал сам себя. У вас лицо светится при одном упоминании о нем.

– Но, пастор Ален, вы сами сказали, что он спас жизнь мне и восьмерым детям!

– Благодарность тут ни при чем. Снова наступило молчание.

– Что же, – заговорила наконец Ханна. – Я не скажу вам на это ни да, ни нет. Я едва ли смогла бы вам объяснить свои чувства к мистеру Брэттону, потому что и сама их толком не понимаю.

Джоуэл поднялся с колен.

– В любом случае мой долг – помочь вам, и я сделаю все, что в моих силах, мисс Магуайр, – проговорил он тихо. – Конечно, мне будет нелегко, но я постараюсь.

– Спасибо, – прошептала Ханна. – Вы так добры! Я не заслуживаю этого.

Маленькие настольные часы пробили одиннадцать, и Ханна тяжело вздохнула. Дождь все еще лил. Огонь почти погас, а она сидела у очага, кутаясь в мягкую шерстяную шаль, и смотрела на пламя. Уже четвертую ночь она не могла уснуть, погруженная в невеселые думы.

Всю одежду, вплоть до нижнего белья, а также ботинки ей подарили сердобольные люди.

Ханна не привыкла к безделью, а здесь ей нечем было заняться и в голову лезли всякие мысли. Разумеется, о Брэттоне. Забыть его было выше ее сил. Поговаривали, будто он все еще в Кер-д'Алене. Однажды ей показалось, будто она видела его. Она даже была в этом уверена. Он тоже должен был ее увидеть, но даже не повернулся в ее сторону.

Ханна недоумевала, почему же он до сих пор не покинул Кер-д'Ален. Ведь он так рвался на тропу войны, преследуя каких-то там преступников. Он мог бы их даже давно поймать, если бы не Ханна с ее выводком. Ханна размышляла, не отрывая взгляда от догоравших поленьев в очаге.

В домике пастора, состоявшем всего из одной крохотной комнаты, Ханна буквально задыхалась. Бедный Джоуэл. Ему приходилось ночевать в доме при церкви, чтобы не стеснять Ханну.

Ханна поднялась со стула и принялась ходить взад-вперед по комнате.

Она вспомнила покинутое поселение, родные места, и ей захотелось выть от тоски. Она боролась за жизнь долгих три года вместе с отцом. Там у нее появились друзья. Там она их и потеряла. Она чувствовала себя ответственной за троих детишек из Джубили, тех, чье будущее еще не определено. Они доверяли ей. Как она может их бросить?

Снова вздохнув, Ханна стала прислушиваться к тиканью часов. Этот звук становился все громче и громче. Дождь барабанил в окно, а ветер бил в дверь с такой силой, что Ханна вздрогнула.

Она обернулась на дверь, поплотнее закуталась в шаль и нахмурилась. Что случилось с погодой, почему она неистовствует? Снова этот бешеный стук в дверь. А может, это не ветер, а человек? Запоздалый путник? Или… Вряд ли это Джоуэл, пастор обычно стучит негромко. И тут Ханна увидела, что трясется щеколда. Она похолодела от ужаса.

Девушка вспомнила о бандитах и об индейцах. Может, это они пришли? Ничего, она сумеет постоять за себя.

Ханна нашла в темноте один из увесистых башмачков, подаренных ей миссис Уэнтвистл, и, машинально схватив его, подняла над головой, а свободной рукой открыла дверь и опустила ботинок на голову непрошеному гостю.

На нее обрушился поток ругательств. В темноте она не могла разглядеть визитера и колотила его ботинком. Еще и еще. И тут услышала знакомый голос:

– Ханна! Черт побери, здесь очень сыро! – Девушка замерла. Губы тронула радостная улыбка, глаза засверкали. Это был Крид.

Она уронила ботинок, распахнула дверь и замерла, не в силах пошевелиться, млея от счастья.

– Что на сей раз случилось? – Он вымок до нитки, с него стекали струйки воды. Ханна прикрыла дверь и в изнеможении прислонилась к косяку. Крид посмотрел на кожаный ботинок, валявшийся на полу.

– Знаешь, иногда я завидую мужчинам, на которых разозленные женщины кричат. Потому что они только кричат. Я вот, например, не знаю, чем ты в меня запустишь в очередную нашу встречу, – пробормотал он, отряхивая шляпу о колено.

Его тон был более чем дружелюбным, чего Ханна никак не ожидала.

– Прости, – сказала она, пожав плечами.

– Прости? Что же, это немало, ради твоего извинения можно потерпеть и головную боль.

Ханна почти не слышала его слов, не в силах оторвать от него взгляда. Даже сейчас, весь промокший, он выглядел потрясающе. Мокрая одежда облегала сильную фигуру, подчеркивая детали, которые девушка хотела бы забыть. Ханна быстро отвела взгляд и посмотрела ему в лицо. Странно, ведь с тех пор как они расстались, прошло всего несколько дней. Но они показались ей вечностью. Сердце ее гулко стучало, в ушах стоял звон. Опасаясь, как бы Крид не заметил ее волнения, Ханна нахмурилась и строгим тоном спросила:

– Зачем ты пришел? – При этом голос ее дрогнул. Крид вопросительно посмотрел на нее и замер, опустив руку со шляпой.

– По-моему, минуту назад ко мне были более благосклонны. Кажется, мной пренебрегают. – Он окинул взглядом комнату. – Ах, простите, совсем забыл спросить: может быть, вы ждали кого-то другого?

– Не будь таким циничным, – упрекнула она его, почувствовав раздражение. Опять он подтрунивает над ней. – Я живу здесь уже четыре дня, а ты только сегодня заявился. Спрашивается: зачем?

– Определенно не для того, чтобы навестить пастора Алена. – Плащ-дождевик с шуршанием упал на мокрый пол, и Крид ногой отшвырнул его в сторону. – А ты как думаешь, зачем я пришел? – спросил он с вызовом.

– Не знаю…

Ответ оказалось, витал в воздухе. Бархатные глаза Крида блестели лукавством, или это ей показалось? Было бы наивно ждать от него глубоких чувств. Цинизм, лукавство, похоть – только на это он и способен.

А она, глупая, влюбилась в него. Да он понятия не имеет о том, что такое любовь. Или хотя бы желание. Потому что желание – это не похоть. Желание – это волшебство, которое она испытала. А в похоти есть нечто животное. Впрочем, Крид и есть животное. Он даже нежных слов не знает.

– Обычно ты более разговорчива, Ханна. Или я слишком долго отсутствовал?

«Да, слишком долго. Столько дней, часов, минут, секунд…»

– Да нет, – соврала она. – Просто мне нечего тебе сказать.

– Вот здорово. Тогда для разнообразия послушай, что скажу я. – Он указал ей на стул.

Девушка села, радуясь, что не надо стоять, потому что ноги ее не держали. Еще немного, и она бы рухнула на пол. Она молча ждала.

Синие глаза Ханны стали зелеными в свете свечи и огня. Она не могла отвести от него взгляд. «Нет, нет, теперь ты меня не обманешь, Крид Брэттон!»

Крид залюбовался ее красотой. Он никогда не видел девушки прекраснее Ханны. Эта женщина достойна носить шелка и алмазы, а не хлопчатобумажные платья и деревянные бусы. Несмотря на трудности и лишения, с которыми ей пришлось столкнуться в пути, она похорошела и расцвела.

Крид нежно коснулся ее подбородка:

– Ты скучала без меня, милая Ханна?

– Об этом ты хотел со мной поговорить? Он тихонько рассмеялся и убрал руку:

– Нет. Я пришел проститься.

– А я думала, мы давно простились и ты отправился на поиски разбойников, за которыми охотишься. Ты так торопился, – сказала она, избегая его горящего страстью взгляда.

– Но я не попрощался с тобой. Я не мог никуда поехать до тех пор, пока не вылечу Генерала…

– Конь заболел?

– Не то чтобы заболел. Сбил подковы и поранил копыта. Завтра уеду, еще до рассвета, вот и пришел тебя навестить.

– А как ты узнал, где я живу?

– Эрик сказал. Он славный мальчишка. Ханна, посмотри мне в глаза, – попросил он своим бархатным колдовским голосом, перед которым невозможно было устоять. Этот голос был хорошо знаком Ханне. Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

Ханна невольно посмотрела ему в глаза и тут же укорила себя за слабость. Потому что задрожала всем телом. Одного его прикосновения было достаточно, чтобы ее бросило в жар. Куда же девалась ее гордость? Сила воли? Ее женское достоинство? Они исчезли, испарились.

Девушка жалобно проговорила:

– Я не могу долго смотреть на тебя. Это все равно, что смотреть на солнце или огонь. Уходи, прошу тебя. Оставь меня в покое. Это единственное, чего я хочу.

– Нет, ты этого не хочешь. – Его руки скользнули под ее тяжелые косы и добрались до ее нежной шейки. – Вот чего ты хочешь.

Она покачала головой:

– Нет. Я действительно хочу, чтобы ты оставил меня одну.

– А я шел к тебе, несмотря на грозу, а ты меня чуть не убила. – Он посмотрел на безобидный башмак, валявшийся на полу, и обхватил ладонями ее затылок.

Стоило ему взглянуть на Ханну, и он понял, что она хочет его. Впрочем, он и так это знал, иначе не пришел бы к ней.

И сюда его привела не просто похоть, как думала Ханна, или желание проститься. Нет, это было непреодолимое желание, страсть, с которой он боролся четыре долгих мучительных дня. Эта девушка жила в его ночных грезах. Ее образ постоянно стоял у него перед глазами. Он помнил все до мелочей с самой первой их встречи в горящей школе, помнил ее выпачканное грязью, но все равно прекрасное лицо и испуганные глаза. Помнил ту ночь в лесу, когда она вырвалась из его объятий и убежала, а он поймал ее и положил на ложе из мха и листьев. Как она тогда смотрела на него! И вот сейчас он пришел к ней, потому что не мог не прийти. Потому что ему не хватало ее.

Он тихо рассмеялся и взял ее на руки.

– Ты хотел, кажется, мне что-то сказать? – задержав дыхание, спросила девушка, тщетно пытаясь завязать разговор.

– Да, хотел… – Его руки скользнули по ее гибкой спине. – Но иногда я лучше разговариваю руками.

– Но такого разговора я не понимаю.

– А ты попытайся. И увидишь, что это совсем нетрудно. Ты знаешь, что у тебя самая тонкая талия на свете? Почти как у ребенка. Я помню, какая нежная у тебя кожа…

– Нет!

– …и как пахнут твои волосы, Ханна, любовь моя.

– Не говори так. Это неправда! – Колени у нее дрожали. Она таяла, словно воск на огне, а внутренний голос призывал действовать. Но ведь она мечтала, чтобы он пришел к ней, чтобы взял на руки и прижал к себе, обдав горячим дыханием. Вот как сейчас…

Крид понес ее к неширокой кровати, стоявшей в темном углу. Ханна не верила своему счастью. Ей казалось, что это сон, что она проснется, а Крида рядом не будет.

Снаружи завывал ветер, дождь барабанил по окну, свечи тускло мерцали, едва освещая часть маленькой комнаты. Тикали часы. Снаружи донесся раскатистый удар грома, и Ханна почувствовала себя защищенной в объятиях Крида. Он мог спасти ее от ударов природы и судьбы, от индейцев и прочих разбойников, от всего, кроме ее любви к нему.

Ханна хотела его. И Крид это чувствовал. Его ласки доводили ее до безумия. Она не заметила, как он снял с нее платье. Вихрь страсти подхватил ее и унес в заоблачные дали.

Ханна отвечала на его ласки, желание все возрастало, она гладила его мускулистое тело, и, когда добралась до мужской плоти, он издал хриплый стон, движением колена раздвинул ей ноги, но не вошел в нее, а продолжал дразнить, распаляя все больше и больше. Потом ринулся на нее ураганом, сметающим все па своем пути. И тела их слились.

Сотни звезд фейерверком рассыпались в воздухе. Это было настоящее волшебство.

И тут Ханна услышала произнесенные Кридом слова любви.

«Это он так, лишь бы что-то сказать, – подумала Ханна, – как-то объяснить свой поступок». Ведь не она его нашла, а он се.

Слезы хлынули из глаз Ханны. Когда же наконец она научится быть храброй и сильной? Слезы были своеобразной защитой, но они не особенно ценились среди сильной половины человечества и к тому же не так уж и помогали в сложных ситуациях. Она это знала по опыту. На самом деле слезы никогда ни на кого не оказывали никакого впечатления, включая и Крида.

Поэтому, отвернувшись к стене, она рискнула взглянуть на него: не заметил ли он ее настроения? Крид лежал, повернувшись к ней лицом, его удивительно длинные ресницы прикрывали глаза, а губы расплылись в умиротворенной улыбке. Он спал. Да как он мог спокойно спать в то время, когда она полна чувства вины и раскаяния?

Пальчиком она коснулась его руки:

– Крид.

Он застонал в ответ и приоткрыл один глаз:

– Ну что?

– Просыпайся.

– Зачем? – Он опять закрыл глаз и привлек девушку к себе.

– Тебе пора идти, – прошептала Ханна, и сердце ее болезненно сжалось. – Мы нехорошо поступаем…

Он открыл оба глаза, погладил ее шелковистый живот, потом грудь:

– Да? А что такое?

– Ты прекрасно знаешь, что!

– Я знаю, что могут подумать некоторые, но не ты. Почему ты хочешь, чтобы я ушел, Ханна?

«Нет, я не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу услышать от тебя слова любви, слова, которые свяжут наши судьбы раз и навсегда…»

Однако, выбросив все свои женские фантазии из головы, Ханна твердо произнесла:

– Это нарушает Господни заповеди, Крид.

– Зато соответствует правилам, установленным Богом в Библии, – возразил Крид. – И создал Господь мужчину и женщину, и благословил их…

– Но это противоречит заповедям, – чуть не плача сказала Ханна. – Не прелюбодействуй…

– Черт побери! Хватит мучить меня цитатами из Библии, Ханна Магуайр! – вспыхнул он, отстраняясь от нее. – Я живу простой жизнью и не собираюсь ее менять.

Удивленная его гневом, Ханна с трудом поборола желание броситься на него с кулаками: одной плотской любви ей недостаточно. Но вовремя спохватилась. Это может плохо кончиться. Но она была уверена, что между ними должно быть нечто большее, чем слияние тел. Должна быть любовь.

– Хорошо, – согласилась она сквозь слезы. – Я больше не буду терзать тебя ненавистными тебе цитатами, Крид. Но жить по-твоему не собираюсь. Кроме удовлетворения страсти, мне нужно кое-что еще…

– Неужели? – Крид был как никогда равнодушен.

– Представь себе.

– Отлично. Если ты хочешь… – Он поднялся, не договорив, с кровати и стал собирать одежду.

Ханна тоже молчала, сдерживая слезы, смирившись с реальностью. Все кончено. Без объяснений и обещаний. По-другому и не могло быть.

– И что же ты собираешься делать? – спросил он, уже одевшись и застегивая ремень. – Останешься в этой деревне и выйдешь замуж за священника?

– Нет, вернусь в Сент-Луис.

– Кто-нибудь умер и оставил тебе наследство? Или ты собираешься обобрать своего священника? Гнев охватил девушку:

– Нет. К тому же он не мой священник. Деньги я получила после продажи двух несчастных лошадок, которые везли детишек. Пастор Ален принес их мне.

– Как мило. – Крид шагнул к двери и поднял свой плащ. – Эрик Рапсом еще не устроен, вынужден вам напомнить, мисс. Я разговаривал с ним сегодня.

– Знаю. Но его нельзя разлучать с Айви, его сестрой. А пастор Ален знает одну семью в крепости Уолла-Уолла, и в следующий раз, когда он туда поедет…

– Итак, ты избавилась от детей. Теперь у тебя развязаны руки. Ты все здорово просчитала, не так ли, Ханна? Но не учла того, чего на самом деле хочешь. Чем будешь заниматься ближайшие двадцать лет? Или ты хочешь остаться старой девой – школьной учительницей, цитирующей наизусть Библию? – Их взгляды скрестились. Его глаза метали молнии. Таким суровым Ханна его еще не видела. Перед ней был совсем другой человек. – Ханна, делай так, как делаю я: бери все, что можешь, и ни о ком не заботься, потому что никто никогда не позаботится о тебе.

Пораженная Ханна сказала:

– Потрясающая жизненная философия для собаки или для дикаря, мистер Брэттон. Только не для нормальных людей.

– Для меня вполне годится, – сказал Крид.

– Неужели? – Ханна улыбнулась. – Что-то не верится… Крид накинул плащ, надел шляпу и открыл дверь. Потом она захлопнулась, и этот звук еще долго стоял у Ханны в ушах.

Часть II

Как Небо в высоте и Земля в глубине…

Книга притчей Соломоновых, 25:3

Глава 13

Трое мужчин, укрывшихся в темном сарае, почти шепотом обсуждали свои планы, словно стены могли их подслушать. Было темно, лишь рассеянный свет лампы освещал старое пыльное помещение.

– Вот как я об этом думаю, – сказал один из них, рисуя что-то соломинкой в пыли. – Повозка направится из Кер-д'Алена вот этим путем после того, как заберет нескольких путешественников. Мы подстережем их вот здесь. – Палочкой он отметил в пыли крестик. – Как раз у старой церкви.

– А ты уверен, что они везут золото?

– Так же, как в том, что сижу в этом проклятом сарае! В повозке будет наш человек!

Нейт Стилмен сдвинул на затылок шляпу и призадумался. Его губы сложились в одну строгую линию. На обветренном, заросшем щетиной лице отразилось сомнение.

– А как насчет Брэттона?

– Он уехал отсюда два дня назад ранним утром и направился вниз по Маллен-роуд. Я видел собственными глазами. Стилмен удовлетворенно кивнул:

– Хорошо, что мы выследили его. Он иногда оказывается слишком близко.

– Слишком близко? Да я после встречи с ним только через неделю смог взять в руки винтовку. – Труитт выразительно согнул пальцы. – Рука до сих пор плохо действует!

– На этот раз мы подобного не допустим, Труитт. Ничего с нами не случится. У нас наконец-то будет много денег, будет о чем позаботиться. Черт, я слишком долго ждал этого момента. Временами мне казалось, все идет не так… Но теперь, теперь время пришло.

Поднявшись, Стилмен подскочил к полуоткрытой двери и выглянул наружу. Сильно болела нога. Пуля прошла насквозь. Доктор сказал, ничего серьезного. «Проклятый Брэттон, – подумал он с ненавистью. – Скоро он получит от нас подарок – пулю». Стилмен машинально поглаживал рукоятку пистолета.

– Едем, ребята! – скомандовал он.

Ханна сидела, не шелохнувшись, глядя в окно почтовой кареты. Теперь весь ее мир сосредоточился в маленьком квадрате окна; за ним проплывали то облака, то кусты, то поля, и все тонуло в тишине. Если надоедало смотреть, можно было опустить кожаную шторку. Повозка остановилась, и Ханна качнулась в сторону. Секунду спустя к ним подсел мужчина.

И как только она дошла до жизни такой? Она, Ханна Элизабет Магуайр, для которой всего лишь месяц назад самой большой неприятностью в жизни была плохая погода? А теперь она сидит в почтовой карете и держит на коленях свою поклажу, чтобы не занимала места.

На ней были высокие сапоги и голубое платье со стоячим воротничком, доходившим до самого подбородка. Оно плотно облегало ее стройную фигуру, но не настолько, чтобы выглядеть неприличным. В руке она сжимала бархатную сумочку с длинными кистями, изрядно потрепанную. В ней находились, помимо прочего, и два льняных платочка, подаренные ей доброй душой, миссис Уэнтвистл, а также остаток денег, вырученных за двух старых кляч, проделавших долгий путь из Джубили до Кер-д'Алена. Пастор Ален настоял, чтобы девушка их взяла.

– Они вам понадобятся, путь предстоит неблизкий, – сказал он, печально глядя на Ханну. – Я не отпущу вас без денег.

И почему она не влюбилась в Джоуэла Алена, вместо того чтобы страдать по Криду Брэттону? Все было бы гораздо проще, ее жизнь приобрела бы смысл. Джоуэл Ален стал бы о ней заботиться, предупреждая каждое желание. Но она не любила его, а без любви какое замужество? Одного уважения недостаточно. Возможно, она вышла бы за него, если бы… не Крид. Она не могла забыть ту лунную ночь на берегу озера, когда поняла, что влюблена в Брэттона. Но это была не та любовь, о которой мечтают чистые девушки. В домик пастора он пришел удовлетворить свою похоть, а не предложить ей руку и сердце.

Но что теперь себя корить? Как говорят, дело сделано. Утешением являлось лишь то, что отдалась она Криду по любви, а не корысти ради.

Ханна недовольно посмотрела на незнакомца, сидевшего рядом. Когда в очередной раз карету качнуло, он буквально навалился на нее всей своей тяжестью, а сейчас громко храпел, разинув рот. Ханна оттолкнула его так, что он стукнулся о стенку, но он продолжал храпеть.

Она перевела взгляд на другого пассажира, довольно представительного джентльмена с бакенбардами на благородном лице. Он уже сидел в карете, когда Ханна вошла. Он показался Ханне интересным человеком. Ехал от самой крепости Уолла-Уолла, не спуская глаз с металлического сундучка, спрятанного под сиденьем. Что там было, Ханна, разумеется, не знала, да ее это и не интересовало. Ехал он в Форт-Бентон, в Монтане. Это была конечная остановка. Там Ханна должна была пересесть в другой экипаж, который шел мимо реки Кларк-Форк.

«Подумать только, – восхищалась она про себя, – в последние годы пассажирский транспорт ходил от Сент-Луиса в Калифорнию дважды в неделю. Двадцать восемь тысяч миль за двадцать пять дней!» Но ей предстояло совершить поездку куда длиннее, чтобы добраться туда. Крепость Холл будет только через неделю, дальше надо ехать до Вайоминга, миновать Небраску, Канзас, и, наконец, Миссури. Назад, к тете Анне и городской жизни. Дом, где можно учиться, стать учительницей и приносить пользу обществу. Жизнь без…

Карету подбросило, и Ханна свалилась на пол. Ее старомодная шляпка закрыла пол-лица, перо при этом завернулось вокруг носа, и она чихнула, а длинная юбка обмоталась вокруг ног и рук.

– Ox! – только и смогла она сказать сквозь зубы, чувствуя себя смешной и беспомощной. В этот момент девушка услышала ругань джентльмена, которого, видимо, тоже швырнуло на пол.

Встав на ноги, джентльмен помог подняться девушке и усадил ее на место.

– Спасибо, – проговорила она. – Я замечталась и потеряла равновесие. – Она улыбнулась. Джентльмен в ответ вежливо кивнул.

– Не за что, мисс?..

– Магуайр, Ханна Магуайр. А кого я должна благодарить?

– Эдвард Маллэн, к вашим услугам, мэм.

– Маллэн? Тот самый капитан Маллэн, который построил эту дорогу? – удивилась Ханна.

– О нет, никакого отношения к этому, мисс. Моя фамилия содержит гласную «с» вместо «э», к тому же я Эдвард, а не Джон, – объяснил он.

– Понятно. – Ханна одернула юбку и поправила шляпу. Перо угрожающе дрожало, и она укрепила его.

– Вы едете до самого Форт-Бентона? – вежливо спросил Маллен, пытаясь завести разговор, чтобы скоротать время.

– Нет, я сойду немного южнее, когда мы будем проезжать Кларк-Форк в Монтане, – ответила она.

– Эй, я тоже еду туда, – вдруг подал голос второй пассажир, тот, что всю дорогу храпел. Он издал звук, похожий на хрюканье свиньи, и подвинулся к ней поближе. Девушка слегка отстранилась.

– Вас муж встречает? – спросил мужчина.

– Нет. Будьте добры, сэр, отодвиньтесь чуть-чуть.

– Э, извините. Меня зовут Чессмен, – ответил он и снова хрюкнул. – Я тоже не женат.

– Но я не сказала, что не замужем, мистер Чессмен, – быстро проговорила Ханна.

Чессмен разочарованно вздохнул:

– Ладно, извините.

Эдвард Маллен с одобрением посмотрел на Ханну. Глаза его блеснули, слабая улыбка тронула губы.

Наступила пауза. Ханна решила, что лучше продолжать путь молча, и снова стала смотреть в окно.

Они проезжали старую церковь, приютившуюся у реки Кер-д'Ален. Она располагалась на возвышении и была видна издалека. Карета миновала высокие холмы, горы, ущелья. Пейзаж менялся с каждым часом. Усыпанные цветами ветки заглядывали в окно. Карета пересекла луг, усеянный ранними цветами. В то утро Ханна увидела оленя и несколько лосей, пасущихся в высокой траве, но, как только солнце поднялось, они поспешили скрыться в лесу.

– Эй, говорят, в Айдахо или Монтане нашли золото, – нарушил тишину Чессмен. – Пароходы везут тысячи золотоискателей.

– Пароходы оставляют пассажиров в Форт-Бентоне, мистер Чессмен, – проговорил Маллен. – Большинство из них не рискуют забираться слишком далеко. Только самые отчаянные способны на такое.

– Ничего, они еще доберутся. Как это было в Калифорнии в сорок девятом году. На этот раз все разбогатеют, точно.

– А вы в связи с этим специально приехали из Канады, мистер Чессмен? – вежливо осведомился Маллен, его черные брови сошлись на переносице.

– Да, точно. А как вы узнали?

Слабая улыбка появилась на губах Маллена.

– Просто догадался.

Ханна лукаво посмотрела в сторону Маллена. Дородный канадец все свои высказывания заканчивал словечком «точно», это показалось Ханне забавным. Ее тетя выросла на юге, растягивала слова и гласные и употребляла всякие характерные словечки.

«От подобной привычки трудно избавиться», – думала Ханна.

Когда жара усилилась, Ханна сняла перчатки и стала ими обмахиваться.

– В Айдахо или очень жарко, или очень холодно, – посетовал Маллен. – Нормальной погоды просто не бывает.

– Бывает, – тихо ответила Ханна, устремив глаза к высоким горным вершинам, которые, казалось, упирались в небо. – Это очень красивая страна.

– Не спорю, – ответил Маллен. – Но меня раздражает погода: чаще всего здесь холодно, то дождь, то снег, и слишком мало солнца.

– А вы бывали здесь в июле или августе? – спросила Ханна, удивленная тем, что стала защищать Айдахо. В конце концов, сама она родом из Миссури и провела в Айдахо всего три года. Она и не подозревала, что полюбила эти края. Видимо, потому, что Джошуа тоже их любил. – Должна признаться, что мне нравится глубокий пушистый снег, который зимой покрывает эту землю, – проговорила она задумчиво. – Он словно белый ковер и сверкает на солнце волшебными огнями, переливаясь то розовым, то голубым. А во время дождя в воздухе пахнет такой свежестью, словно сам Господь Бог спустился на землю. В июле и августе здесь сущий рай: тепло и солнечно. Лежишь в тени дерева и слушаешь, как растет трава. Тогда дуют теплые ветры. Спускаясь с горных вершин, они приносят с собой аромат с полей и лугов, а дождь питает эту землю. – Ханна подарила собеседнику робкую улыбку и добавила: – И тогда совсем не душно.

Маллен тоже улыбнулся:

– Прошу прощения, если оскорбил ваши лучшие чувства к этой стране, мисс Магуайр. Простите меня.

– Да-да, конечно.

– А мы и не знали, что едем в одной карете с поэтессой, – обратился Маллен к Чессмену без тени иронии.

– Поэтессой? – удивилась Ханна.

– Ну да, вы так красочно описали эту землю, что я подумал…

– Да, да, точно, – подтвердил Чессмен. Ханна слегка порозовела и потупилась. Восхищение в глазах Маллена было совершенно иным, чем восхищение Крида Брэттона. Крид всегда говорил то, что думал. Не расточая комплиментов.

Опять она вспомнила о Криде Брэттоне. А он наверняка уже забыл о ее существовании.

Но Ханна ошибалась. Последние три дня она не шла у Крида из головы. Но черт возьми! Мужчина должен закончить начатое, прежде чем переходить к следующему этапу своей жизни, а он не знал, готов ли к тому, чего от него ждала Ханна. Она для него слишком хороша. С ней надо обращаться как с леди, он сразу это понял. Неужели она не может набраться терпения и подождать? «Ей нужно все или ничего», – с горечью размышлял он, подводя коня к раскидистому; дубу.

Крид закурил и несколько минут стоял у дерева. Он сильно изменился, стал более мягким за то время, что сопровождал Ханну с детьми. И было еще кое-что: он привязался к парнишке с огромными голубыми глазами, такими огромными, как у сказочных эльфов на картинках. Крид загасил сигарету, не докурив ее до конца, и выбросил окурок на дорогу. Неужели он потерял свое острое чутье? Он стал более чувствительным, чем прежде. А в его работе это исключено: зазеваешься – тут тебе и крышка.

Пришпорив коня, Крид потрусил мимо деревьев вдоль дороги. Только не той, по которой обычно идут остальные. Он должен остаться незамеченным. Два месяца постоянной охоты не дали результатов. Но Крид упорный, как о нем однажды сказал Генри Пламмер, и это едва ли было комплиментом. Крид мог целых полгода охотиться за добычей, играя с ней в кошки-мышки. Терпения ему не занимать. Тогда его путь лежал через Черные Холмы, каменистую страну, где мало воды и много камней, пещер и ущелий. Можно спрятаться от людских взглядов на месяцы, но без воды это невозможно. А эта местность совсем другая. Здесь много деревьев и полно воды. Неудивительно, что Стилмен выбрал именно ее. Отсюда по дикой горной тропе можно прийти прямо в Канаду. Но зачем идти так далеко? И зачем дважды возвращаться в Форт-Бентон? Эти вопросы не давали Криду покоя. Крид выехал на холм.

Остановившись на каменистом перекрестке дорог, Крид ладонью прикрыл глаза и посмотрел вперед, на дорогу, которая вела через лес, петляя вдоль незаметной реки Кер-д'Ален, и сворачивала к Святому Джо. Внизу, на дороге, не было ни души, никаких признаков жизни.

Крид нахлобучил на глаза шляпу и тронулся в путь. За последние три дня ему пришлось долго скакать, он преодолел довольно большое расстояние, кружа то здесь, то там, пытаясь найти хоть какие-нибудь следы Стилмена и его дружков. Казалось, они затерялись в Северном Айдахо, где-то в густом лесу, не оставив никаких следов. Будто сквозь землю провалились. Но Крид чувствовал, что они где-то близко. А интуиция его никогда не подводила. Особенно если ему грозила опасность.

– Вот и они, – сказал Роупер, указав на качающуюся и подпрыгивающую карету. – И как раз вовремя.

– Ну да, только на день позже, – добавил Труитт, бросив задумчивый взгляд на Роупера, державшего винтовку в руках. – Только без убийств, Роупер, ладно? Не люблю, когда ты…

Нейт Стилмен хрипло рассмеялся и, прищурившись, посмотрел на юного Труитта:

– Ты, оказывается, у нас очень чувствительный, а, Труитт?

Труитт пропустил насмешку мимо ушей:

– А зачем убивать, если нет необходимости.

– Необходимость есть всегда, – возразил Роупер. – Неужели ты до сих пор не понял? Либо мы, либо они. Третьего не дано.

Молодой упрямец окинул старшего презрительным взглядом и заявил:

– Вовсе не обязательно убивать. Роупер повернулся к Стилмену:

– И где только ты откопал этого щенка? У него на губах еще молоко не об…

Неожиданно он поперхнулся словами, потому что у его носа оказалось дуло револьвера.

– О молоке на губах будешь говорить не со мной, – сказал Труитт спокойно. – Или ты считаешь, что вправе это обсуждать?..

Он не договорил, потому что Роупер отчаянно замотал головой.

– Черт побери, Роупер, оставь его в покое! – сказал Стилмен. – Ты же знаешь, что он меткий стрелок. Но он добрый парень. Нам сейчас не нужны потасовки. – И добавил, повернувшись к Труитту: – Прибереги свое волшебное ружье для Крида Брэттона! Тебе оно может понадобиться.

– Ведь я ничего плохого не сделал, верно? – успокоившись, спросил Труитт. – Просто хотел проучить Роупера.

– Это я бы и сам сделал, – раздраженно бросил Стилмен. – А теперь оба замолчите и слушайте…

Грянул выстрел, пуля со свистом пролетела мимо окна кареты. Затем еще и еще. Кучеру пришлось сбавить скорость. Охранник начал отстреливаться. Ханна невольно сжала сумочку, которую держала в руках, испуганно посмотрела на других пассажиров.

Мистер Чессмен был на грани истерики и рассказывал об убийцах, головорезах и дикарях, нападающих на кареты, а мистер Маллен оставался невозмутимым.

– У вас есть оружие? – спросил он мистера Чессмена. Тот покачал головой. Тогда Маллен достал из-под плаща пистолет. – Я так и думал, что вы не носите с собой оружия, но знал, что оно понадобится. Возьмите. Там всего шесть пуль, так что расходуйте их экономно.

– Кто бы это мог быть и что им надо? – спросила Ханна.

– Клянусь, не знаю, – ответил Маллен, опустив взгляд на свой пистолет. Его спокойствие казалось странным.

«С таким же спокойствием Крид чистил свое оружие», – подумала Ханна.

– Нет, знаете, мистер Маллен, – сказала девушка.

Он посмотрел на нее с улыбкой:

– Просто у вас богатое воображение, мисс Магуайр.

– Возможно. А вообще-то я наблюдательна. Иногда. – Ее взгляд скользнул под сиденье. – Что там за сундук, мистер Маллен?

– Вас интересует мой багаж? – ответил тот невозмутимым топом.

– Да пет. Но там может быть золото.

– Моя дорогая девочка, неужели вы думаете, что в этой стране можно так просто, без охраны, перевозить ценности, в том числе и золото? Тем более в обычной карсте?

– Очень просто: разбойники надеются на легкую добычу! – возразила Ханна. – Отличная идея – только, кажется, кто-то разгадал ее.

– Точно! – пробурчал Чессмен. Его глаза округлились от ужаса, лицо побагровело. Моргая, он смотрел на Маллена.

– Может быть, это и логично, но совершенно нереально. И не будем больше об этом. За нами гонятся трое разбойников, – прорычал Маллен. Выставив в окно пистолет, он прицелился, но сбил только ветку.

Ханна пыталась разглядеть разбойников. Это уже слишком, после всего, что с ней случилось, нет. Спаси меня, Господи, и помилуй!

Но страх не отступал. Петляя по извилистой дороге и взбираясь на возвышенность, карета летела с бешеной скоростью. Ханна слышала выстрелы кучера и охраны, испуганное ржание взмыленных лошадей. Разбойники уже приближались, продолжая стрелять.

Ханна повернулась к Эдварду Маллену:

– Стреляйте же в них!

– Я стреляю, – ответил он.

– Но…

– Но мистер Чессмен истратил вес пули, а сбил только ветки на дорогах. – Маллен с беспокойством посмотрел в окно. – Сидите спокойно и молитесь, мисс Магуайр, – сказал он.

– Спасибо за добрый совет, а главное, нужный в данной ситуаций! – бросила она. – В свое время я метко стреляла.

– Какой абсурд! – возразил Маллен. – Револьвер в руках женщины – это самоубийство! Ханна взорвалась:

– Нечего возмущаться! Я стреляю не хуже, чем вы, мистер Маллен! И если бы целилась в вас…

Он подозрительно прищурился. Сундучок под сиденьем стал медленно скользить вперед. Маллен резким движением задвинул его обратно и покачал головой.

– Боюсь, у нас назревает ненужный конфликт. Это какие-то мелкие разбойники, они вовсе не требуют такой жертвы от милой женщины, как вы, мисс Магуайр.

С самой первой ссоры с Кридом Брэттоном Ханна боролась с нарастающим желанием быть резкой и жесткой. И вот теперь она прикусила язык, чтобы не нагрубить мистеру Маллену, и отвернулась к окну. Мистер Чессмен последовал ее примеру.

– Эй, у них на лицах маски, точно!

Когда разбойники вырвались немного вперед кареты, направив на кучера винтовки и взяв под прицел охранника, Ханне показалось, что она уже видела их где-то.

– Оружие на землю! – скомандовал один из разбойников. Ружье полетело вниз, стукнувшись о дорогу. – А теперь бросай поводья! – последовала еще одна команда.

Ханна спряталась за окном. Их было трое, как и сказал мистер Маллен. Черные платки закрывали лица так, что можно было видеть только их блестящие глаза между банданой и полями шляпы. Да, она их уже где-то видела. И плащи, и шляпы показались ей очень знакомыми. Тут же Ханна вспомнила их последний день в Джубили.

К горлу подступил комок, когда она снова взглянула на разбойников. Кучер и охранник вышли с поднятыми руками. Кучера держали под прицелом, а раненый охранник стонал, держа окровавленную руку на груди.

– А ну выходи! – заорал разбойник, вытаскивая Мал-ена из кареты. Тот мешком рухнул на землю, изрыгая проклятия.

– Эй вы! Не смейте! – кричал Маллен, но его отшвырнули в сторону.

Кучер вступился было за него, однако получил удар в челюсть прикладом винтовки и, потеряв сознание, упал на землю.

Мистер Чессмен дрожал, и его жирные щеки напомнили Ханне сливовый пудинг, который часто готовила ее тетушка на Рождество. Разбойники начали рыться в багаже пассажиров.

– У меня… у меня много денег в Канаде! Много денег! Я вам их отдам, только отпустите меня…

– Заткнись! – проворчал разбойник, и Чессмен умолк под дулом направленного на него ружья. Ханне показалось, что Чессмен близок к обмороку. Разбойник приказал ему выйти. Значит, следующей будет она.

Девушка задрожала, когда они добрались до ее маленького чемодана и нашли новое белье. Бандит взял кружевную вещицу и стал отпускать скабрезные замечания. Девушка с трудом сдержалась, чтобы не одернуть его. С этими парнями было связано какое-то неприятное воспоминание. Ханна тщетно напрягала память. Вдруг один из разбойников взглянул на девушку, и глаза его округлились от удивления. Но он ничего не сказал дружкам, и тогда Ханна все вспомнила.

Надо же такому случиться! Если бандиты ее узнают, ей несдобровать. Она бросила на Труитта взгляд, исполненный немой мольбы. К счастью, другие ее пока не узнали. Видимо, Труитта это тоже обрадовало. Ханна облегченно вздохнула и опустила голову. Сейчас главное не привлекать к себе внимания бандитов.

Она буквально вжалась в сиденье и надвинула на глаза шляпу, пожалев, что на шляпе нет вуали.

– Вы не выйдете из кареты, мисс? – Ханна с ужасом посмотрела на бандита. Это был Стилмен. Предводитель. Его тон оказался на удивление вежливым, но в нем слышалось нетерпение.

Наклонив голову, Ханна что-то пробормотала в ответ. Сжимая в руках сумочку, она спрятала ее в складках длинного пышного платья и вышла из кареты. Почему она хорошенько не припрятала деньги? «Мелочи, Ханна Элизабет, мелочи…»

Пыль осела на ботиночках, когда девушка, не поднимая головы, ступила на дорогу. Она не могла унять дрожь, сердце готово было выскочить из груди.

– Если не возражаете, – сказал Стилмен, беря у Ханны сумочку, и взглянул на нее. – Эй, кажется, я тебя знаю, – начал он, но Труитт прервал его.

– Что будем делать с этим? – спросил он предводителя, указывая на Маллена. – Он везет железный сундук, который до сих пор закрыт.

– Надо выстрелить по замку, – даже не взглянув в его сторону, сказал Стилмен. Он сжал руку Ханны и привлек ее к себе. – Посмотри-ка на меня, киска!

Ханна подняла голову. Взгляд тяжелых серых глаз остановился на ее лице. Эти холодные безжалостные глаза она хорошо запомнила и не могла скрыть охватившего ее ужаса.

– Ты знаешь меня? – спросил он.

– Н-нет, – пробормотала она, и ее щеки зажглись жарким румянцем. Ну почему она не умеет лгать? Почему краснеет? Ведь он видит ее насквозь!

Огромные голубые глаза смотрели на него из-под длинных ресниц, глаза, которые он слишком хорошо запомнил.

Так же, как ее волосы цвета меди. Это было в далеком поселке, за сотни миль отсюда. Она тоже узнала его. Он понял это по тому, как часто она дышала и как испуганно смотрела на него, словно пойманная лань. Стилмен отпустил ее руку, и она, облегченно вздохнув, прижалась к карете.

– Да это же дочь священника, – сказал Стилмен. – Значит, «черноногие» не причинили тебе никакого вреда.

Сначала его слова не дошли до сознания Ханны, но спустя секунду она широко раскрыла глаза:

– Так вы… вы знали, что тогда случилось?

– Да, мы видели, как индейцы направлялись к вам.

– Почему же вы нам не помогли? Почему хотя бы не предупредили? – спросила она, задохнувшись от гнева.

– Не хотели рисковать жизнью.

Гнев и ярость охватили Ханну. Эти негодяи видели надвигающуюся на Джубили беду, но даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь несчастным людям. Из-за них погиб Джошуа Магуайр.

Что было дальше, Ханна видела, словно в тумане. Стилмен что-то сказал Труитту, и тот подошел к ней. Ее запястья скрутили кожаными ремнями, мистер Чессмен грохнулся в обморок. А Эдвард Маллен спокойно беседовал с Роупером, находясь в весьма благодушном расположении духа. Словно все происходящее его не касалось. Но Ханну это нисколько не удивило.

Глава 14

До нее долетали обрывки разговора:

– …что нам с ней делать? Она нас знает.

– …наш план…

– …избавиться от нее…

– Нет! Она не расскажет, если мы…

Слова и фразы влетали и вылетали, становясь то громче, то тише. Они все знали, но, вместо того чтобы спасти столько жизней, предпочли бездействовать.

Ханна наконец поняла, что ее прислонили к колесу кареты. Дерево врезалось ей в руки и спину. Ремни стягивали запястья. Острая боль вернула ее к реальности, и она слышала жаркий спор между Роупером и Труиттом.

– Проклятие! Надо избавиться от нее! Она может все рассказать. И опознать нас! Это не входило в наши планы, и мне это не нравится.

Труитт повысил голос:

– Нет, она не предаст нас. Она настоящая леди. И если даст слово, Роупер…

– Черт побери, ты что думаешь, мне достаточно слова какой-то девчонки? Я не такой идиот, Труитт.

– Но она другая, – ответил юноша.

– Под юбкой все одинаковые, мой мальчик!

Ханна оглянулась. Она должна убежать, пока они решают ее судьбу. Да, но как это сделать с завязанными руками? Краем глаза она заметила двоих мужчин, распростертых в грязи, и пала духом. Любую попытку побега пресекут тут же.

Ханна осторожно отодвинулась от колеса, но Труитт движением головы предостерег ее. Может ли она доверять ему? Может ли так сильно рисковать? Но у нее нет выбора. По крайней мере Труитт готов ее защищать и относится к пей не так цинично и жестоко, как Роупер, готовый раздавить ез, словно муху.

Труитт подошел к ней в тот же момент, что и Роупер. Оба изъявили желание стеречь девушку.

И снова Труитт пришел ей на помощь:

– Я прослежу за ней.

– До самого конца?

– Да, до самого конца.

– А что потом? Возьмешь ее домой, как щенка? Труитт, она только задержит нас в пути.

– Оставь его, Роупер, – вмешался наконец Стилмен. – Ведь он всю неделю будет скулить, если мы застрелим ее. Пусть берет ее с собой. Тебе-то что?

Роупер схватился за шею, где был шрам от ожога. Он не забыл Ханне этого ожога и не простил. Роупер прорычал:

– Тогда пусть не попадается мне на глаза! Держите ее от меня подальше!

Ханна сверкнула глазами.

– Не волнуйся, – тихо сказал Труитт, подходя к Ханне и беря ее за руку.

– Но это принесет тебе слишком много беспокойства, – сказала она ему, когда он вел ее в тень дерева.

– Знаю. Но я должен вам помочь, – ответил он и смущенно замолчал. Повисла неловкая пауза. – Вы знаете, я хотел вернуться. Но они не пустили меня. Мы были так близко от вас…

– Вернуться? – повторила она в недоумении, но тут же все поняла. – Ах да. В Джубили. Индейцы.

– Да. Я думал, вас убили. – Труитт сдвинул свой платок с лица, чтобы легче было говорить и дышать. Легкий пушок покрывал его щеки. Он с тревогой смотрел на Ханну. Она была такой бледной!

Помолчав, она заговорила:

– Нет, мы выжили, девять жителей из нашей деревни, мистер Труитт, восемь детей и я. – Ее взгляд остановился на Эдварде Маллене. Он по-прежнему вел разговор со Стилменом и Роупером. Почему же они не боятся, что их опознает Маллен? Может быть, думают, что она не скажет ему их имена, но потом вспомнила, что в объявлениях о розыске всегда есть фотографии преступников и почти никогда их имен. Или… может быть… нет, это было бы ужасно.

– А что случилось с кучером и охранником? – помолчав, спросила Ханна.

– Охранник мертв. Кучер в глубоком обмороке, – ответил Труитт и предложил Ханне вернуться в карсту. – Вы можете там посидеть, пока мы закончим свои дела. – И он помог ей забраться в карету. Она устроилась на сиденье и обратилась к Труитту:

– А что со мной теперь будет, мистер Труитт?

– Я отпущу вас, как только все уляжется. Но вам придется немного проскакать со мной на лошади.

Из всех возможных вариантов этот был самым лучшим. По крайней мере она осталась жива. Мистера Чессмена, который очнулся и теперь слабо стонал, привязали к колесу кареты. Мистер Маллен поймал ее взгляд и нерешительно переступил с ноги на ногу.

– А что вы сделаете с мистером Малленом? – спросила Ханна Труитта, когда он принес ей немного воды в своей фляжке. – Вы его побьете?

– Маллена? – Ее вопрос, казалось, поставил его в тупик. – Нет, вряд ли.

Итак, все стало на свои места, частички головоломки, которые терзали ее так долго, сошлись в единое целое: спокойствие Эдварда Маллена, когда на них напали разбойники, то, что он промахнулся, сбив ветку вместо бандита, его нежелание дать ей револьвер, железный сундучок под сиденьем и, наконец, наигранное возмущение бандитами, когда они остановили повозку.

– Так он с вами заодно, мистер Труитт? Этот вопрос застал Труитта врасплох, и он опустил голову:

– Тише! Только бы они не услышали!

– Ты о чем? – спросил Стилмен, оказавшийся рядом. – Она знает, что происходит? И ты хотел скрыть это от меня? – Она ничего не знает, Нейт, просто придумывает…

– Слишком правдиво придумывает.

Затененная карета скрыла Ханну и испуганное выражение ее лица. Так вот оно что: нападение – это лишь прикрытие какой-то махинации с этим сундучком. Но что в нем? Наверняка деньги или золото, на которые падки бандиты. Но какова в этой истории роль Эдварда Маллена? И зачем ему красть собственное золото? Ханна в сомнении покачала головой.

– Отпусти меня, – попросила Ханна, когда Труитт повернулся к ней. – Пожалуйста. Я никому ничего не скажу, даже если бы захотела. Ведь я никого не знаю.

– Ничего хорошего из этого не получится, – тихо проговорил Труитт. – Они не допустят. И прошу вас, не волнуйтесь. Я помогу вам.

Ханна посмотрела на его мальчишеское лицо – светлый пушок на щеках, добрые голубые глаза – и удивилась, почему он связался с этими людьми. Ведь он совсем на них не похож.

Наклонившись к нему, Ханна прошептала:

– А вы никогда не хотели бросить столь опасную жизнь, мистер Труитт? Она не принесет вам ничего доброго, только смерть. Вряд ли ваши друзья помогут вам в трудную минуту.

Он покачал головой:

– Кроме Нейта и Роупера, у меня в целом свете никого пет. И я им очень нужен.

– Вовсе не нужны! Посмотрите вокруг: перед вами целый мир, красивый, достойный вас, и если бы вы захотели…

– Эй, вы! – крикнул Стилмен, подозрительно уставившись на молодых людей. – Хватит шептаться! Говорите громче, чтобы мы слышали!

Труитт нахмурился и быстро сказал ей:

– Не смейте при Стилмене говорить подобные вещи. Сидите смирно, и все будет хорошо. – С этими словами он ушел.

Прошло несколько минут. Разбойники все совещались. Капельки пота медленно стекали по ее щекам. Она сидела совершенно одна в своем соблазнительном голубом платье и дурацкой шляпке, а они решали ее судьбу.

Ханна посмотрела на горные вершины вдали. Где сейчас Крид? Наверняка ищет Стилмена. Может, он где-то поблизости и спасет ее? «О, Крид! Пожалуйста, приди за мной… скорее, не то случится непоправимое…»

Крид повернул коня и стал спускаться с каменистого холма. День был в самом разгаре, солнце в зените, деревья и травы отбрасывали короткие тени.

Его мысли были прикованы к Стилмену, к тем еле заметным следам, на которые он напал чуть раньше, поэтому-то его и насторожили отдаленные выстрелы где-то внизу на дороге. Вскинув голову, он придержал коня, подумал с минуту и поскакал во весь опор. Он проскакал по цветущему лугу, затем по каменистому склону. Не важно, что это были за выстрелы, быть может, кто-то нуждается в помощи? Он проскакал еще немного, и ему удалось увидеть то, что происходило внизу. На карету напали трое всадников.

– Итак, попались, голубчики, – пробормотал он себе под нос, губы его скривились в ухмылке.

Он притаился и стал наблюдать. Карета проехала вниз и остановилась. Бандиты вытащили пассажиров и сундучок. Крид прищурился и крепко сжал поводья: из кареты вышла молодая женщина. Это была Ханна. Он узнал бы ее из тысячи других – ярко-рыжие волосы и хрупкая фигурка.

– Черт возьми! – только и мог он произнести.

Ханна оторвала взгляд от далеких горных вершин. Ее внимание привлек спор между бандитами и Эдвардом Малленом. Она отчетливо слышала громкий голос Роупера, его ругань и гневные высказывания Маллена.

– Но здесь нет ничего, кроме проклятых бумаг, Маллен! Думаешь, мы стали бы рисковать из-за такого дерьма?

– Но эти бумаги нужны Пламмеру…

– Да черт с ним, с Пламмером! Он уже надоел, мне все равно, что нужно ему! – Наклонившись к сундучку, Роупер вынул оттуда пачку бумаг. – За эти бумаги ничего не купишь, Маллен!

– Купишь, только надо знать, как ими воспользоваться. Шерифу Пламмеру нужны эти документы, и он просил меня привезти их ему. Что я и сделаю, Роупер!

– Но я могу изменить твои планы, парень, – с угрозой в голосе проговорил Роупер, нервно поглаживая ружье. Ханна молча наблюдала за ними. Маллен побледнел, с ужасом глядя на Роупера.

К Роуперу подошел Стилмен и спокойно сказал:

– Эй, Лэйн, нам все равно, что привезти Пламмеру. Так или иначе он нам заплатит. И сбавь тон. У нас есть два затруднения…

– У нас три затруднения! – прорычал в гневе Роупер. – Я могу с этим быстро расправиться!

Не говоря больше ни слова, он направил револьвер на Маллена и выстрелил, затем он так же хладнокровно убил и толстяка Чессмена. Парализованная страхом при виде такой жестокости, Ханна не могла даже вскрикнуть в знак протеста. Лишь один Труитт протестовал. Он поднял свой револьвер.

Когда Роупер направился к Ханне с тем же жестоким намерением, Труитт решительно встал между ними с оружием в руках.

– Ты не сделаешь этого, Роупер, – вот все, что он сказал. Но и этого было достаточно.

Роупер остыл и отошел прочь. Стилмен набросился на него.

Труитт повернулся к Ханне:

– Он вас не тронет. Я не позволю, – пообещал он, глядя на ее бледные дрожащие губы и полные ужаса голубые глаза. Пытаясь успокоиться, Ханна кивнула.

На землю спустилась ночь, и все вокруг изменилось до неузнаваемости. Качающиеся от ветра тени деревьев были похожи на чудовищ и пугали тех, кого ночь застала в пути. Ханна ехала рядом с Холлом Труиттом. Он сделал все возможное и невозможное, чтобы ей было удобно.

Роупер и Стилмен ехали впереди, сундучок болтался на боку у лошади Стилмена. Они двигались по узенькой лошадиной тропке, петлявшей по девственному лесу.

Лэйн Роупер ждал, когда Труитт отклонился чуть в сторону. Тогда он пристрелит эту сучку. Девушка догадывалась о его намерениях по выражению его глаз и наглой ухмылке. Сердце Ханны болезненно сжалось, а душа ушла в пятки, и она еще крепче вцепилась в пояс Труитта. Хорошо, конечно, что Труитт ее защищает, но неизвестно, чем это кончится.

Последний месяц явился для Ханны настоящим испытанием. Она встречала опасности и горе спокойно, с мужеством, которого сама от себя не ожидала. И выжила, победила смерть, которая грозила ей не раз. Пережила смерть отца, влюбилась в человека, похожего на преступника. Отдалась ему. Потом разочаровалась, хотя продолжала его любить.

Так она ехала с Труиттом, размышляя над своей судьбой. Ветер играл ее длинными волосами. Она представила себе, что едет в римской колеснице. Как мученица. Да, она стала мученицей в силу сложившихся обстоятельств. Жизнь в Джубили казалась ей скучной и однообразной. Только теперь она поняла, как была счастлива там. Все в прошлом.

Лошадь поскользнулась на берегу ледяного ручья, который они пересекали. Ледяная вода струилась вокруг ног Ханны, намочив длинную юбку. Тоненькие кожаные ботинки промокли, и носки были влажными. Ноги закоченели. Зубы стучали от холода. Как ей хотелось сейчас закутаться в шерстяную шаль, которая лежала в ее чемоданчике. – Вы в порядке? – спросил Труитт обернувшись.

Девушка кивнула. Говорить она не могла, губы замерзли. К тому же она не вправе жаловаться. Труитт спас ей жизнь, и она должна за него молиться. Однако слова молитвы не шли с языка. Она была до смерти напугана. Господь тоже молчал и находился где-то очень далеко. Такого с ней еще не бывало. Скорее всего Он испытывал се веру на прочность. Вот почему она оказалась в опасности. Только теперь она поняла, насколько сильно в ней желание жить.

Поглощенная своими мыслями, Ханна вдруг почувствовала, что они остановились. Труитт бережно снял ее с лошади и усадил возле огромного плоского камня в ущелье. До Ханны стали доходить его слова. Он объяснял ей, что они вынуждены остановиться на ночь и что он хочет дать ей поесть и попить. Затем он постелил одеяло недалеко от костра и накрыл ее. Девушка кивнула в благодарность.

Все тело у нее болело. Она никак не могла согреться. И вдруг с ужасом увидела, что Роупер смотрит на нее. Его взгляд был полон ненависти.

Странно, но это придало ей силы. Она посмотрела ему прямо в глаза. Бандит сел у костра и отвернулся. Ханна в душе праздновала победу. Труитт опустился перед ней на колени, развязал руки и попытался согреть их собственным дыханием.

Стилмен наслаждался этой молчаливой сценой. И когда бандиты разводили огонь и снимали снаряжение с лошадей, он бросил на Роупера лукавый взгляд и спросил:

– Почему бы нам не попросить подопечную Труитта приготовить ужин?

Роупер промолчал, презрительно скривив губы. Он не желал разговаривать с Труиттом. Тогда Стилмен сам обратился к юноше:

– Эй, Холл! Проверь, годна ли она на что-нибудь. Я жрать хочу, и, если она тоже голодна, пусть поработает.

– Мы с ней разделим мою порцию.

– Э, нет, так дело не пойдет. Каждый должен работать. Мы все устали. И если вы, парни, не возражаете, я предоставлю дочке священника возможность поработать.

Ханна вздрогнула, когда поняла, что Труитт собирается и дальше защищать ее.

– Нет, нет. Я не против, – сказала она, дотронувшись до руки молодого человека. – Он прав. Я должна поработать.

Стилмен крякнул от удовольствия:

– Видите, ребята, а у нее еще и мозги есть. Не то что у вас.

– И все же жестоко заставлять ее работать. Посмотрите, какая она худая и слабая, – пробормотал Труитт, с жалостью взглянув на девушку. – Она красивая, как цветок, – добавил он и покраснел, когда Стилмен хрипло расхохотался:

– Как цветок? Нам тут только поэзии не хватало! Роупер медленно поднялся и шагнул вперед.

– Женщина должна уйти, – заявил Роупер. – Она для нас только обуза. Во мне будит низменные желания, а Труитт из-за нее стал полным идиотом.

– А ты уверен, что это не обычное чувство голода, а, Роупер? – фыркнул Труитт.

– Смотри, доиграешься, – процедил Роупер сквозь зубы, поглаживая рукоять пистолета. Ханна вскочила.

– Не ссорьтесь из-за меня! Я приготовлю вам ужин и сделаю все, что хотите, но, пожалуйста… не деритесь из-за меня…

– Ну не мило ли это с ее стороны? – тихо рассмеялся Стилмен. – Женщина не хочет, чтобы мальчики из-за нее дрались.

– Может быть, ей нравится Труитт, и она беспокоится за него? – заметил Роупер и, повернувшись, посмотрел на Труитта, потом на Ханну. – Да и ей, похоже, он нравится. Это становится интересным. Вот будет забавно, когда мы наконец от нее избавимся…

– Я тебя предупредил! – в ярости сказал Труитт. – Я в ответе за нее!

Роупер вынул из-под плаща руку, державшую пистолет.

– Отойди от нее, Труитт. Не то я пристрелю сначала тебя, – пригрозил Роупер.

Труитт злобно зарычал, но не шевельнулся. Роупер нацелил пистолет прямо в сердце девушке.

– Опусти оружие! – произнес Труитт сквозь зубы.

– Нет! Она должна умереть. Хватит болтать всякую чепуху, мне надоело. Она еще в тот день достала меня, жаль, я ее не пристрелил.

Ханна в ужасе смотрела на темные фигуры мужчин у костра. Они двигались, как марионетки в кукольном театре теней в Сент-Луисе. В жизни так не бывает. Ее судьбу обсуждали, словно она индейка к Рождеству. Ей казалось, что занавес сейчас опустится и актер объявит следующую сцену.

Поглощенная своими мыслями, она не услышала выстрела – пуля стукнулась о стену пещеры.

Стилмен скрылся за камнем, а Холл Труитт бросился к Ханне, чтобы заслонить ее своим телом, и они вместе рухнули на землю. Ханна задыхалась под тяжестью тела Труитта и пыталась высвободиться.

Неожиданно Роупер осел на землю, прижимая руку к груди. Стилмен прикрикнул на него:

– Ради Бога, Роупер! Сядь и успокойся! Роупер медленно повернул голову, и губы его скривились в улыбке.

– Поздно, – пробормотал он, и Ханна увидела на его рубашке кровь. У него, видимо, была прострелена грудь. – Я же говорил, что она навлечет на нас беду…

Грянуло еще несколько выстрелов. Одна пуля попала в котелок.

– Кто может в нас стрелять?! – крикнул Стилмен, обращаясь к Труитту, и Ханна почувствовала, как тот пожал плечами.

– Не представляю, но это где-то рядом. Может, полиция или вольные наемники?

И тут же обоим пришла в голову мысль: скорее всего это Крид Брэттон.

Роуперу теперь уже было вес равно, кто в него стрелял. Он был в прострации и смотрел в одну точку. Сознание медленно покидало его.

Девушка не могла поверить, что смерть отступила.

Глава 15

– Стилмен! Бросай оружие! Сдавайся! Роупер мертв, ты будешь следующим!

– Никогда! – крикнул Стилмен. – Ведь это ты, Брэттон?

– Да, я!

– В таком случае я не выйду отсюда живым, ты же знаешь. Так что иди сюда, если хочешь. – Стилмен взял в одну руку револьвер, в другую – винтовку.

– Я ведь могу это сделать, – ответил Крид.

– Попробуй, если жизнь не дорога!

Наступила тишина. Ханну била дрожь. Так это Крид. Он пришел за ней. Или же преследует разбойников, за которыми охотится? Сейчас ей все равно.

– Отпусти девчонку, и мы в расчете, Стилмен, – отозвался Брэттон. – Стоит ли рисковать из-за нее? Ведь если с ней что-нибудь случится, тебе несдобровать.

Стилмен подозрительно покосился на Ханну:

– Нет, Брэттон. Она нам нужна! Так что убирайся отсюда, и мы не причиним ей вреда.

– Если убьешь ее, пеняй на себя.

– Он просто блефует! Не спускай глаз с девчонки! – сказал Стилмен Труитту. – Не отходи от нее. Прикрываясь ею, мы сможем выйти отсюда.

– Нет!

Наступила тишина. Очередная пуля угодила в каменную стену пещеры, и осколки полетели на голову Стилмену.

– Ты что-то хотел сказать? – крикнул Стилмен, перекрывая грохот выстрелов. Крид снова открыл огонь.

– Только то, что уже сказал. Я не собираюсь рисковать девушкой, – заявил Труитт.

– Не будь глупцом, Холл! Она наше единственное спасение. Брэттон не станет в нее стрелять.

– Я в этом не уверен! – крикнул Труитт. – Он способен на любую жестокость, только бы захватить нас.

«Жестокость? – Ханна призадумалась. – Что Труитт имел в виду? Убийства? Нет, он не такой, как Роупер».

Крид пришел ее спасти. Она в этом уверена. Почувствовал, что ей грозит опасность, и пришел.

Только бы эти бандиты его не убили. Она хотела помолиться за Крида, но почему-то не могла.

Труитт взял винтовку и стал целиться, но Ханна коснулась его плеча и умоляющим тоном сказала:

– Прошу тебя, не стреляй! Удивленный, он опустил винтовку:

– Почему?

– Потому что ты можешь в него попасть, и я… я… Труитт помолчал и кивнул:

– Я видел, как Брэттон вел тебя и тех ребятишек.

– Да…

– И ты влюбилась в него.

Ханна хотела возразить, но глупо было врать в такой ситуации.

– Да, – ответила она просто.

– Я должен был догадаться, – тяжело вздохнул юноша. – Но у меня нет выбора, ты сама видишь. Он охотится за нами – либо он, либо мы. – Он отложил винтовку и коснулся ее руки. – Но тебя я в обиду не дам.

– Труитт! – крикнул Стилмен. – Черт побери, чем ты там занимаешься? Стреляй в него!

Ханна с мольбой посмотрела на юношу. Труитт покачал головой.

– Я вынужден, – прошептал он. – Пожалуйста, пойми это.

Закрыв глаза, Ханна кивнула:

– Я понимаю… и хочу, чтобы ты знал… Я очень благодарна тебе за помощь.

– Труитт! – снова крикнул Стилмен. – Ведь этот чертов Брэттон прострелит нам головы! Нашел время любезничать! – Стилмен поднял ружье и прицелился.

– Нет! – крикнула Ханна в отчаянии и бросила в Стилмена горсть грязи. Она попала ему в глаза, и он отступил за камень.

В этот момент до них донесся радостный смех:

– Ну спасибо, леди!

Это был голос Крида, и сердце Ханны учащенно забилось.

– Что ты наделала? – с ужасом произнес Труитт, заслонив собой Ханну и глядя на Стилмена. – Он сейчас разъярен, словно раненый медведь! Зачем ты это сделала?

– Чтобы он не стрелял в Крида…

– Ради Господа Бога, не делай этого! Стилмен убьет тебя, неужели не понимаешь?

– Понимаю. – Она опустила глаза. – Я все понимаю, мистер Труитт.

Вздохнув, Труитт усадил девушку между камней и добавил:

– А потом убьет Брэттона.

– Не думаю.

Юноша снова зарядил ружье, затем проверил свой пистолет и взглянул на Ханну:

– Я всегда мечтал, чтобы какая-нибудь благородная девушка относилась ко мне так, как ты относишься к Брэттону.

– Правда? – удивилась Ханна. Пули свистели над их головами, Стилмен сыпал проклятиями.

– Да, но ни одна из них даже смотреть не хотела в мою сторону. Ты единственная была ко мне добра. Я думал о тебе все время, когда мы уехали от вас. Не хотел уезжать. Я бы обязательно вернулся, но они… Роупер… в общем, ты понимаешь.

– Да, конечно.

– Мисс Магуайр… Ханна… ты очень хорошая. И самая красивая. Я счастлив, что узнал тебя.

Ханна вздрогнула. Он говорил так, словно прощался. Она не нашлась, что ответить. Он ей помог. И ничего не просил взамен. Защитил ее от Роупера. Спас ей жизнь. Чем она могла ему отплатить?

Она взглянула на юношу. До чего же он одинок! У него в целом свете никого нет. И он совсем не похож на бандита.

– Ты мне помог и сделал доброе дело, – сказала наконец Ханна. – Господь не оставит тебя своей милостью.

– Господь? – Труитт уклонился от очередной пули. – Я ничего не знаю о Господе. И никаких милостей от него не видел. А вот ради тебя готов на вес.

На глаза Ханны набежали слезы.

– Спасибо, Труитт. Я так тебе благодарна. Труитт просиял:

– Я и впредь не дам тебя в обиду, если останусь жив, ведь неизвестно, как все обернется… – Он показал рукой в сторону выхода из пещеры.

Коснувшись его руки, Ханна с жаром зашептала:

– Пожалуйста, сдайся.

Труитт в изумлении посмотрел на нее:

– Сдаться? Ты мне советуешь сдаться Брэттону? Но ведь он пристрелит меня!

– Не пристрелит, если сдашься…

– Непременно пристрелит. А так у меня по крайней мере есть шанс остаться живым. Брэттон знает, что, если я вернусь в Виргинию, Пламмер сделает все, чтобы нас повесить. Вот Брэттон и охотится за нами. Нет уж, лучше я умру здесь, чем болтаться на веревке.

Стилмен улучил момент и выбрался из своего укрытия, стреляя из винтовки и револьвера одновременно, держа Крида под прицелом, пока менял позицию. Он подошел к Труитту.

– А сейчас берем девчонку и выставим ее как щит, чтобы выйти отсюда, – процедил он сквозь зубы. – И не перечь мне, – добавил он, взяв на мушку Труитта, едва тот открыл рот. Ствол пистолета уперся ему в грудь.

– Нейт, не надо, – тихо проговорил Труитт. – Не заставляй меня выбирать…

– Выбирать? Что ты имеешь в виду? Ну-ка, может быть, ты вспомнишь, кто опекал тебя все эти годы, парень? Кто присматривал за тобой, когда ты был сопливым мальчишкой, сиротой, и умирал с голоду?

– Ты, Нейт, – последовал тихий ответ.

– Да, черт возьми, я заботился о тебе, одевал, обувал, кормил. Так вот как ты хочешь отплатить мне за мою доброту, да, Холл?

– Но, Нейт, она – женщина, ее нельзя подставлять под пули.

Взгляд Стилмена неожиданно потеплел, он стал похож на паука, плетущего сеть для добычи.

– Нет, мы не причиним ей вреда, Холл, правда. Я не способен на это. Черт, да ты же знаешь меня, парень. Я не Роупер. Не убиваю забавы ради. Разве я когда-нибудь трогал женщин?

– Всего раз, когда…

– Это была роковая случайность, и ты это знаешь. Непонятно, как она попала под пули. Выстрел предназначался не ей. – Стилмен добродушно похлопал Труитта по плечу. – Мы не причиним ей вреда. Просто она поможет нам выбраться отсюда. Пройдет немного вперед, и все.

Труитт долго смотрел на Стилмена. Сердце девушки болезненно сжалось. Нервы напряглись до предела. Хоть бы Труитт не поверил ему. Но он поверил.

Ханна пришла в отчаяние.

– Брэттон! – крикнул Стилмен, сложив руки рупором. – Мы выходим! С нами девчонка. Так что не стреляй, если хочешь увидеть ее живой…

– Пошли, – сказал Труитт, слегка подтолкнув Ханну. Она остановилась в нерешительности. – Я буду тебя защищать, – пообещал он. – Верь мне.

Тут она услышала голос Крида:

– Выходи с поднятыми руками, Стилмен, иначе я выстрелю! Мне все равно, кто с вами будет.

– Блефует, – уверенно проговорил Стилмен и поднялся. – Давай, Труитт, пусти девчонку вперед.

Труитт медлил.

В это время пуля просвистела над их головами. Стилмен упал на землю, Труитт сжал руку Ханны.

Девушка задрожала. Страшная мысль словно парализовала ее. Нет, Крид не станет в нее стрелять, он стрелял не в нее, он не мог… Или мог? Разве он охотится на Стилмена не из-за денег?

Скорее всего из-за денег. Крид прицелился и сбил со Стилмена шляпу. Она упала в пыль.

– Проклятый Брэттон! Сумасшедший ублюдок, ты что, целился в женщину? Ведь если ты нас убьешь, денег тебе не видать!

– Хорошенько подумай, Стилмен! Пламмер все равно мне заплатит за три тела, хоть мертвых, хоть живых, если я привезу ему то, что спрятано в ваших мешках.

Труитт и Ханна не двинулись с места, спрятавшись за огромным камнем. Ханна уже не была уверена, что Крид не станет в нее стрелять, если сочтет это необходимым. Три тела? Была ли и она включена в это роковое число? Или он имел в виду троих бандитов? Скорее всего так. Но ведь с ней тоже может произойти несчастный случай, как с той женщиной, о которой упоминал Стилмен. Почему Крид стрелял в них, если знал, что она совсем близко? Или ему все равно? Но тут Крид развеял ее сомнения.

– Эй, Стилмен! – крикнул он. – Вышли вперед девчонку, тогда я, может, выпущу вас.

Перезарядив ружье и револьвер, Стилмен расхохотался:

– Разумеется, выпустишь, Брэттон.

– Вышли ее, и увидишь тогда! – крикнул Крид.

– Брэттон думает, я такой же сумасшедший, как он, – бросил Стилмен с гнусной ухмылкой. Перевернувшись на живот, он положил винтовку на камень. – Давай сюда девчонку, Труитт, и пусть она идет впереди. Я не верю Брэттону. Он пристрелит пас тут же, если мы не используем свой шанс.

– Мы не можем так поступить, Стилмен…

– Проклятие! Давай сюда девчонку, Холл! Мы же договорились!

Не ответив, Труитт поставил Ханну впереди. Лицо его было напряжено. Ни одна пуля не пролетела в этот краткий миг. А следующая врезалась в дальнюю стену, и в них полетели осколки камней. Один задел щеку Ханны, оставив кровавый след.

Вскрикнув от неожиданности, Труитт быстро повернулся к Ханне.

– Все в порядке, – сказал юноша.

– Но…

Труитт с силой сжал ее локоть и заставил пройти несколько шагов вперед.

– Беги! – быстро сказал он, и Ханна поняла, что это ее единственный шанс.

Перескакивая через седла и одеяла, девушка мчалась, подгоняемая страхом. Нейт Стилмен не успел ее остановить. Вслед ей неслись его проклятия. Только бы не получить пулю в спину. Грянул выстрел. Ханна спряталась за огромным дубом. Слава Богу, она не ранена. Девушка осторожно выглянула из-за дерева.

Кажется, Холл Труитт схватился со Стилменом и выстрел, предназначавшийся ей, сразил юношу. Он осел рядом с камнем, выронив пистолет. Слова, произнесенные Стилменом, поразили Ханну в самое сердце, и слезы потоком хлынули из глаз:

– О, Холл, мальчик мой, что же ты наделал? За что погиб?

В этот момент из темноты донесся голос Крида:

– Бросай оружие, Стилмен, и я не буду тебя убивать…

Однако Стилмен уже сделал свой выбор. Он вскинул винтовку и дважды выстрелил в том направлении, откуда доносился голос врага. Раздался короткий вскрик, затем снова выстрел, и Стилмем упал навзничь.

Все случилось так быстро, что Ханна не успела опомниться. Кто же кричал? Конечно, не Стилмен, и уж тем более не Труитт. Значит…

Слезы смешались с кровью и потекли красными ручейками по щеке, когда она бросилась вперед.

– Крид! О, Крид, где же ты? – вскричала она, спотыкаясь о камни и корни деревьев.

– Да здесь я, – последовал ответ. – Не надо так громко кричать.

Девушка всхлипнула, вглядываясь в темноту. Что-то шевельнулось рядом с ней, и она отскочила с ловкостью лани.

– Да вот же я.

Ханна наконец увидела Крида. Он лежал за большим камнем, освещенный луной, одной рукой сжимая винтовку. На его лице застыло странное выражение, губы кривились в улыбке, но глаза оставались холодными.

– Как ты мог стрелять, если знал, что рискуешь попасть в меня? – гневно спросила девушка.

Крид усмехнулся, блеснув в темноте зубами. Он поднял свою черную шляпу и сунул палец в дырку на полях.

– Он прострелил мою шляпу, – сказал Крид, словно не слыша ее вопроса. – Я ношу эту шляпу с двенадцати лет, и мне не нравится, когда в нее стреляют.

Ханна попятилась и удивленно уставилась на него:

– И за это ты его убил? За то, что он продырявил твою старую шляпу?

– Это не просто старая шляпа. Это моя шляпа. И шляпа моего отца. Я ношу ее с детских лет. Тогда она полностью скрывала мое лицо. Я очень дорожу этой шляпой, так же как конем. И мне не нравится, когда в них стреляют. – Он помолчал и добавил уже совсем другим тоном: – И еще. Я не мог допустить, чтобы они разделались с тобой, Ханна. Не говоря уже о том, что они оказались там, где я мог с ними расправиться. Вряд ли мне еще когда-нибудь представился бы такой случай.

Какое-то время оба молчали. Ханне не верилось, что своим спасением она обязана какой-то старой шляпе.

– Я бы не назвала тебя лжецом, – сказала она.

– Я должен сказать спасибо?

– Если хочешь. Поднимайся и пойдем отсюда. Уже темно и… Да что с тобой?

Лицо Крида исказилось от боли, когда он попытался встать. Он тяжело дышал:

– Я не пойду, Ханна. Есть некоторые проблемы.

– Ты ранен! – с ужасом догадалась девушка. На руке, которую он прижимал к животу, была кровь. – Дай-ка я посмотрю рану. – Она забрала у него винтовку.

– Не надо, Ханна. Бесполезно.

Она с недоумением посмотрела на него.

– Что ты хочешь этим сказать? – похолодев, спросила Ханна.

– У меня пулевое ранение. Ты ничем не сможешь помочь, дорогая.

– Прекрати…

– Черт возьми! Я истекаю кровью, а ты опять со мной споришь. – Он закашлялся, содрогнувшись от боли. Из груди вырвался хрип. – Я дал промашку, – заметил он, когда приступ боли отступил. – Не надо было вставать во весь рост и подставляться под пули, но я не хотел упускать удобный момент, чтобы убить… О! Что ты делаешь? – закричал он, когда девушка стала отрывать кусочки рубашки с запекшейся кровью.

– Осматриваю рану.

– Говорю тебе, бесполезно…

– Помолчи. – Она посмотрела ему в лицо и терпеливо сказала: – Я буду лечить тебя до тех пор, пока не вылечу, Крид Брэттон.

– Черта с два! Я умираю. Кроме того, я не желаю, чтобы какая-то замарашка-проповедница, которая цитирует Библию… – Крид осекся на полуслове из-за очередного приступа боли.

– Я не собираюсь закрывать тебе лицо черным саваном. Обхвати одной рукой мою шею, потому что я не в силах тащить тебя на руках.

– Эх, Ханна, Ханна. Спасибо за заботу, но с пулей в животе вряд ли можно долго протянуть…

Ступив на покрытую листьями землю, Ханна вдруг почувствовала предательское жжение в глазах и с жаром проговорила:

– Ты выживешь! Я не дам тебе умереть! Сейчас, когда я снова тебя нашла…

– Ну ты и зануда! Ладно. Поступай как знаешь.

– Именно это я и собираюсь сделать, Крид Брэттон.

Глава 16

Когда Ханна притащила Крида в пещеру, он был почти без сознания, каждое движение причиняло ему неимоверную боль. Несмотря на усталость, Ханна, уложив Крида на одеяло, быстро разожгла костер и, обливаясь потом, вытащила наружу три мертвых тела. Вынося Труитта, Ханна обливалась слезами.

Ценой своей жизни он спас ее. Хоронить сейчас юношу у нее не было времени, и она решила, что сделает это немного погодя Ханна обошла всех лошадей, включая огромного жеребца Крида. Она расседлала его, сняла поклажу и положила на пол. Случайно взгляд ее упал на кружевной платочек. Любопытно, зачем он понадобился Криду? На платочке была вышита буква «W». Ханне его подарила миссис Уэнтвистл. Сердце девушки болезненно сжалось. Платочек она потеряла в ту незабываемую ночь, которую провела с Кридом. Значит, это он его взял… Ханна невольно бросила взгляд на Крида. Глаза его были закрыты, лицо покрылось мертвенной бледностью. Слезы душили Ханну. Неужели этот равнодушный, жестокий человек взял платочек в память о той ночи? Девушка сжала платок в руке и вытерла слезы. Неужели все уже слишком поздно и для них все кончено? Ханна взяла себя в руки, решила действовать. Она нашла бутылку виски, поставила рядом с Кридом. Отыскала нож и чистую рубашку. Покопавшись в вещах бандитов, обнаружила в мешке Труитта небольшую аптечку – Бог услышал се молитвы. В аптечке оказалось много полезных вещей: иголки, нитки, пакетик с целебной мазью, бинт. С тяжелым вздохом Ханна поднялась и направилась к Криду. Кровь сочилась из раны, залив весь правый бок. Девушка прокалила нож на огне, чтобы продезинфицировать. Она видела, как это делал однажды Джошуа. Ханна очень волновалась. Одно дело ухаживать за больными детьми и лечить простуду и укусы насекомых, и совсем другое – извлечь пулю из живота, да еще у любимого человека.

Очень осторожно, кончиками пальцев она исследовала поверхность раны и чуть приподняла разорванную кожу. Пуля застряла неглубоко, где-то под нижним ребром.

Крид открыл один глаз и взглянул на нее.

– Что ты собираешься делать? – спросил он, морщась от боли.

– Извлекать пулю, – быстро ответила Ханна.

Крид открыл второй глаз:

– Черт побери, а ты когда-нибудь это делала?

– Нет, зато видела, как это делают. А теперь успокойся и выпей это. – Она протянула ему фляжку с виски. Крид подозрительно прищурился:

– Видимо, я умираю, раз ты даешь мне виски, вместо того чтобы отнимать его у меня.

– Выпей же и, пожалуйста, всю бутылку. – Только бы виски подействовало, иначе ее нервы просто не выдержат.

– Ты что, собираешься оперировать меня этим инструментом, Ханна? – с иронией спросил Крид. Она повернулась к нему:

– Да, этим. Другого у меня нет.

– И где же, скажи на милость, ты его нашла?

– В твоем вещевом мешке.

– Так я и знал, – ухмыльнулся он. – Глупышка! Это же столовый нож, а не скальпель.

Ханна посмотрела на нож, который держала в руках:

– По-моему, он достаточно острый.

– Для хлеба с маслом. Но если ты вздумаешь испробовать его на мне, то я не поручусь за исход операции. Лучше используй действительно острый нож.

Ханна опустилась перед ним на колени и спросила с отчаянием в голосе:

– Но где его взять?

– А помнишь нож, разукрашенный рисунками племени шошонов? Кстати, он тебе очень понравился. Думаю, для этой цели он больше подходит.

Ханна взяла нож и потрогала лезвие, из пальца закапала кровь. Облизав его, она посмотрела на Крида. Тот ничего не сказал.

Этот нож, больше похожий на скальпель, тоже пришлось прокалить на огне. Сама мысль, что она будет резать по живому, приводила Ханну в отчаяние.

Крид опустошил бутылку, и Ханна, закатав рукава, вымыла руки и вытерла их чистым полотенцем, которое достала из своего чемоданчика. Она пожалела о том, что в свое время пренебрегала советами отца, изучавшего медицину. Сейчас они бы ей очень пригодились.

Ханна вытащила нож из огня, и сердце ее учащенно забилось, когда она почувствовала на себе взгляд Крида.

– Да, это будет и забавно, и поучительно, – едва слышно произнес Крид, – надеюсь, я не проснусь, пока все не будет закончено…

– Я тоже, – горячо сказала она. – Я тоже…

Стало светать. Край неба окрасили розовые тона. Ханна сидела, скрестив ноги, и наблюдала, как просыпается мир. Спина у нее болела, все тело ломило, голова буквально раскалывалась. Но Крид был жив. Он лежал на одеялах, завернутый в метры бинтов.

К счастью, как только Ханна начала орудовать ножом, он потерял сознание. Пулю Ханна извлекла, кровь остановила, хотя и не совсем, как сумела, наложила швы и очень надеялась, что не внесла инфекции. Каков результат, покажет время. А сейчас Ханне просто не верилось, что она справилась с такой задачей.

Вздохнув, Ханна поднялась и подошла к Криду. Склонилась над ним. Он стал еще бледнее. Она не вынесет его смерти. В который уже раз она опускалась на колени, поглаживая его длинные волосы, убирая непослушную челку со лба, плотнее укрывая его одеялом, словно ребенка. Он был сейчас похож на мальчишку. Будто бог сна смягчил черты его лица, убрав морщинки, следы тяжелых раздумий.

Ханна скрестила на груди руки, пытаясь себя успокоить, гоня прочь страхи. Нет, он не умрет, она не допустит.

Целых восемь часов Ханна боролась за его жизнь. Крида мучила лихорадка, он весь был в поту, и Ханна обтирала его лицо влажным полотенцем, укутывала в одеяла. С наступлением утра побежала искать растение, которое помогает при лихорадке и снимает боль. Ей повезло: она нашла его неподалеку от пещеры. Высокое, ветвистое, с голубыми и белыми колокольчиками, оно покрывало весь лесистый склон холма. Ханна набрала ростков и побежала обратно. Приготовила отвар и, приподняв подбородок раненого, стала его поить. Это было нелегко. Он находился без сознания, и большая часть напитка пролилась, когда Ханна стала вливать его Криду в рот, но внутрь попало вполне достаточно, чтобы подействовать.

Опустившись на корточки чуть поодаль, Ханна с грустью взглянула на Крида. Девушка сделала все, что могла, и теперь чувствовала себя совершенно беспомощной. Ханна была в полном изнеможении, и в голову лезли мысли, одна страшнее другой. Она гнала их прочь, но они преследовали ее, не давая покоя. Как она сможет жить без Крида? Ведь она полюбила его с того самого дня, когда увидела его в Джубили. Он частенько испытывал ее нервы на прочность, но она все прощала ему.

Любовь! Сколько надежды в этом слове! Оно то как страстный шепот, то как ласковый шелест весеннего ветерка. Казалось бы, слово, как и все остальные. Но оно таит в себе нечто прекрасное. В нем – благословение, счастье, мечты. В нем сладкий, пьянящий нектар. Оно окрыляет. Дает силы жить. Если женщина любима и любит, ей не страшны трудности. Ради любимого она готова на все.

Постепенно мысли Ханны перенеслись в Сент-Луис, к ее тете. Как давно она не была в родном доме! Мебель там пахла лимоном и медом. Ими натирали полированную поверхность. Мебель будто панель зеркальная. Но все это было давно, словно в прошлой жизни, которая давно кончилась. Судьба забросила Ханну в леса Айдахо, и вот теперь она сидит на камне и охраняет охотника за головами, с грустью вспоминая тетушкину мебель и чистый дворик с кружевной верандой. Ну почему на память ей приходит то, чего никогда уже не будет?

А что, если Крид Брэттон умрет? Эта мысль не давала Ханне покоя. Чтобы хоть как-то отвлечься, она решила чем-нибудь заняться.

Первым делом надо оттащить подальше от пещеры тела троих разбойников. Стилмена и Роупера она оставила недалеко от входа. Тяжелее всех оказался Стилмен. Этот негодяй заслужил смерть. Недрогнувшей рукой застрелил Труитта! Доброго, благородного юношу, волею судьбы связавшегося с бандитами.

Ханна осторожно вынула пистолет из безжизненных рук Труитта и положила рядом. Закрыла ему глаза. Обернула его тело в несколько одеял и вырыла неглубокую могилу в сырой земле под высокой сосной. Потом сделала крест, связав кожаной веревкой две ветки, и водрузила на могильный холмик. Попыталась прочесть стихи из Библии, но не смогла. Они казались ей надуманными, пустыми, слова о вечности и любви Божией. Теперь все изменилось…

Ханна опустилась на колени, молитвенно сложила руки и прошептала:

– О Господи, возьми мою душу, спаси меня по Твоему благоволению! В смерти нет жизни, кто будет благодарить тебя в могиле?

Слова уплывали вдаль, в глубину темного леса, наполненного пением птиц и шелестом листьев. Эти слова были предназначены не только Труитту, они нужны были самой Ханне. Она долго стояла на коленях, тщетно пытаясь взять себя в руки и заставить надеяться. Все казалось бесполезным. Зачем продолжать, если над ней снова нависла беда?

– Зачем, зачем, зачем? – повторяла она, не в силах остановиться.

Но не в характере Ханны было сдаваться, падать духом. Она поднялась и вернулась в пещеру.

Потом кормила и мыла лошадей, то и дело подходя к Криду. Она вытирала ему лицо влажным полотенцем, поила свежим отваром, меняла бинты; льняные бинты были пропитаны кровью, и Ханна вновь и вновь перебинтовывала рану. При каждом прикосновении Крид стонал, и по телу пробегали судороги. Рана не переставала кровоточить. «Откуда столько крови?» – недоумевала девушка. Бинты она стирала в ручье, протекавшем недалеко от пещеры.

За хлопотами и треволнениями Ханна забыла о еде, и пустой желудок напомнил о себе урчанием. Но вконец измученная Ханна не в силах была приготовить даже бобы – отрезала кусок вяленого мяса из запасов Крида и стала жевать. Конечно, это была не самая лучшая еда, но, как говорится, не безрыбье и рак рыба. До самого заката Ханна хлопотала возле Крида. Солнце село. Близилась ночь. Уже вторая, которую девушке придется провести в пещере.

Спал Крид беспокойно. Она то и дело подходила к нему. Он выглядел таким беспомощным, таким беззащитным. Ханна нежно дотронулась до его щеки, сердце ее болезненно сжалось, а из глаз полились слезы. Она хотела помолиться, но в который уже раз все слова вылетели из головы. Теперь и это последнее утешение было ей недоступно, и она в отчаянии уронила голову на грудь.

Вскоре Крид затих. Его движения стали спокойнее, бред прекратился. На белые бинты вытекло уже не так много крови. Ханна с облегчением вздохнула. Положила руку ему на лоб: он уже не был таким горячим. На усталом лице девушки появилась слабая улыбка. Потом она заплакала, закрыла лицо руками и продолжала плакать, как бы не желая, чтобы хоть кто-нибудь видел ее слабость. Чуть успокоившись, стала растирать затекшие от напряжения мышцы своего лица, надбровные дуги, поглаживая их подушечками пальцев. Эту ночь Крид переживет, кризис миновал.

Девушка сняла кружевную нижнюю юбку и лиф, чтобы было удобнее спать, и устроилась неподалеку от Крида, свернувшись калачиком. Она не заметила, как задремала.

Ей снились пушистые облака, синее небо, золотые солнечные лучи, на которых она скакала верхом, словно на лошадях. Потом ей приснился дождь. Его капли переливались всеми цветами радуги. А радуга – это к добру. Значит, Крид будет жить!

Глава 17

– Эй!

Спросонья Ханна не поняла, кто ее зовет.

– Эй… Ханна!

С трудом разлепив отяжелевшие веки, Ханна приоткрыла глаза и уставилась на Крида. Он проспал почти три дня. И вот наконец открыл глаза и понял, что все еще находится на грешной земле.

– Эй, ты, соня, как себя чувствуешь? – вне себя от радости, спросила девушка.

Последовала пауза. Крид размышлял, что ответить, затем сказал:

– Как рябчик в печи. – И добавил: – Я есть хочу. Голос у него был вполне здоровый.

– Очень хочешь? – спросила она, поднимаясь и стряхивая с юбки пыль и сухие листья.

– Так хочу, что мог бы съесть Генерала, если, конечно, он жив. – Крид попытался подняться на локте, превозмогая боль. – Ведь другой еды здесь нет?

– Ну, совсем немного, – ответила Ханна, сдерживая слезы. – Я порылась в вещевых мешках и кое-что нашла. Крид осмотрелся, округлил глаза:

– А что; ты сделала с телами?

– Я… похоронила их.

– Неужто сама?

– А что особенного? Ты же знаешь, не такая уж я беспомощная.

– Возможно, но чтобы ты на такое была способна, я не ожидал.

– Как видишь, способна. Будешь есть жареные бобы и бекон, или бобы и вяленую говядину, или бобы и бобы? Крид состроил уморительную гримасу:

– Звучит соблазнительно… Но неужели ты действительно похоронила этих бандитов? Просто не верится.

Взяв в руки наполненную едой деревянную миску, Ханна стала его кормить:

– Завтра, если почувствуешь себя лучше, будешь есть горячие кукурузные лепешки и свежие ягоды. Не могу же я скормить тебе сразу весь запас еды. Ну что, нравится?

– Неплохо, – пробормотал Крид, облизывая губы. Правый бок у него невыносимо болел, голова раскалывалась, по он был жив. Он никак не мог поверить, что Ханна извлекла пулю у него из живота и выходила его. Как ей это удалось? Он остановил взгляд на ее потном усталом лице. Казалось, она пахала с утра до ночи на полях. Неужели она не отходила от него ни на минуту? – На самом деле ничего более вкусного я не ел ни разу в жизни, Ханна Магуайр, – проговорил он тихо.

Она улыбнулась и отправила содержимое ложки ему в рот. Случайно коснулась его щеки, и ее пробрала дрожь. Он смотрел на нее так же, как в ту памятную первую ночь. Весьма некстати в девушке снова проснулось желание, и она помотала головой, надеясь, что он ничего не заметит. Ханна накормила его и отставила плошку в сторону.

– Пить хочешь? – спросила она бодрым голосом.

– Только виски.

– Ты же знаешь, как я отношусь к спиртному, Крид Брэттон!

– В тот вечер ты относилась к спиртному совсем неплохо.

Выпрямившись, она произнесла:

– Тогда оно было необходимо как лекарство.

– А из тебя получился неплохой хирург, – не без иронии заметил Крид. – Но даже Библия рекомендует употреблять вино для увеселения плоти, – и добавил: – Совсем немного.

– Не болтай ерунды! – одернула его Ханна. Крид слегка улыбнулся и нараспев проговорил:

– «Дайте крепкий напиток тому, кто готов к смерти, и вино тем, у кого омертвели сердца». Ханна вспыхнула:

– Если хочешь услышать цитаты, могу подбросить парочку! «Негоже ни есть мяса, ни пить вина, ни делать что-либо еще, что может соблазнить твоего брата, или обидеть его, или обессилить его…»

– Нет, Ханна, не так. «Позволь ему пить и забыть о своей бедности, и больше не вспоминать о своем отчаянии…» Ханна с досадой возразила:

– «Ни вор, ни предатель, ни пьяница, ни соблазнитель не войдут в царство небесное».

– К кому из вышеперечисленных ты меня относишь? И кто сказал, что я хочу куда-то войти? – спросил Крид в ответ. – Может быть, мое царство небесное здесь, на земле. А, Ханна?

Столь неподобающее высказывание сбило бедную девушку с толку. Ее вера развеялась как утренний туман. Крид посмотрел на нее так, что сердце ее едва не выскочило из груди.

– Что ты имел в виду?

– Иди сюда, – проговорил он севшим голосом. Девушка стояла на месте, неуверенная, надо ли идти к нему. Он поманил ее пальцем. – Иди ко мне, дорогая.

– Крид, ты забыл о ране. У тебя не прошла лихорадка, и тебе нужен покой. Не вздумай делать резких движений…

– Помолчи хоть минутку. Я устал, понимаешь? Меня надо утешать и лечить. – Он привлек ее к себе и уложил на одеяло.

Ее сердце билось, как пойманная птица.

– Крид, – произнесла она тихо. – Крид, я люблю тебя.

Ханна сама удивилась сказанному и сидела с широко раскрытыми глазами, освещенная утренним светом. Крид тоже удивился. К горлу подступил комок.

Он ожидал чего угодно, только не этого. Крид посмотрел на волны ее рыжих волос, они упали ей на лицо, и он не видел выражения ее глаз. Поэтому не сразу поверил в искренность этого неожиданного объяснения в любви.

Ее возбуждение передалось Криду. И это после месяца перепалок и далеко не лестных высказываний в его адрес? Он ушам своим не верил.

– Ханна, дорогая… не знаю, что и сказать. Ее волосы всколыхнулись, как море, когда она подняла голову.

– Не надо ничего говорить, – ответила Ханна сквозь слезы. – Я так боялась, что ты умрешь, и все-таки не теряла надежды.

– И не молилась? – с иронией спросил Крид.

– Нет, не молилась! – Она взглянула на него, плотно сжав губы. – Молитвы – пустые слова, неизвестно к кому обращенные…

– Ханна!

– Не надо! Я думала, думала, думала. Все последние дни. И пришла к выводу, что ты прав. Тысячу раз прав. Моя вера принесла мне только боль и разочарование. Бог, если бы он существовал, не допустил бы того, что произошло в последний месяц! – Она говорила, говорила и никак не могла остановиться, боль и горечь выплескивались наружу вместе со слезами. – Мой отец и наши соседи погибли. Флетчер, совсем еще мальчик, умер. Ты сделал доброе дело, сопровождал нас, но живешь по-прежнему тяжело. А теперь вот чуть не умер от раны. Многие гибли на моих глазах. Бедного Холла Труитта застрелил бандит. Холл спас мне жизнь и теперь лежит бездыханный.

Наступила пауза. Каждый из них думал о своем. В сверкающих гневом глазах Ханны Крид увидел боль и отчаяние, которые не хотел бы испытать сам.

– Ханна, – нарушил молчание Крид. – Не надо так.

– Со мной все в порядке. Я счастлива, что полюбила тебя. Это награда за все мои страдания. – Она отошла в тень деревьев.

Ошеломленный, Крид не произнес ни слова. Все то, о чем говорила Ханна, он пережил много лет назад. И ему не хотелось об этом вспоминать. Надо вернуть Ханне веру, думал Крид. Но как это сделать, если сам он ее давно потерял?

Словно прочитав его мысли, Ханна остановилась, прислонилась к старому дубу и некоторое время наблюдала за Кридом. Он умел скрывать свои чувства, Ханна это знала и, излив ему душу, внимательно наблюдала за выражением его лица. Да, ее слова взволновали его.

Всего три слова – и она вся перед ним как на ладони. Зачем она раскрыла ему душу, забыв о женской гордости? Ведь сам он не мог ответить ей тем же. И не скрывал этого, говорил, что ничего, кроме физического влечения, к ней не испытывает.

Да и как в нее влюбиться, размышляла Ханна, сидя на камне. Неумытая, непричесанная, в рваном платье. К тому же она ничего не знает о Криде Брэттоне. Почти ничего. Они знакомы всего месяц.

Крид ведет бродячий образ жизни. Охотится на людей. В раннем детстве потерял родителей. И все же он не лишен благородства, не бросил ее на произвол судьбы одну, с детьми. Помогал им. Он чертовски привлекателен, сведет с ума любую женщину одной лишь улыбкой.

Ханна закрыла лицо руками. Она была в полном изнеможении. Ей нужно отдохнуть, ни о чем не думая. Иначе она просто сойдет с ума.

Тени уже стали длинными к тому времени, как Ханна вернулась в пещеру. Она увидела в руке Крида пачку бумаг.

– А это весьма интересно, – сказал он спустя минуту.

– Что именно? – спросила девушка без особого интереса.

– Тебе лучше знать. Я не терял времени даром. – Он показал ей кипу бумаг. – Здесь сказано, что Генри Пламмер получает большинство голосов на бирже в золотоискательной компании Олдер-Галча. Если эти бумаги передать шерифу Пламмеру, он станет одним из самых богатых чиновников.

– Я не знаю, кто такой этот шериф Пламмер. И почему же он станет богатым чиновником?

– Потому что здесь очень много биржевых акций. Вот они, аккуратно связанные черной ленточкой и ждущие своего часа, когда жадный Пламмер схватит их своими грязными лапами. – Крид задумчиво посмотрел на бумаги. – Пламмер – это шериф в Олдер-Галче в Виргиния-Сити в Монтане. Они нашли там золото и построили много копей. Поэтому он и богатый. Эти бумаги гораздо дороже той пыли, которую я накопал сам.

Ханна схватилась за сердце:

– Надеюсь, ты не собираешься украсть бумаги, правда, Крид?

Лукавая улыбка появилась па его лице.

– Украсть? Я? Это – оскорбление, мисс Ханна…

– Давай серьезно! – Она подошла к нему. – А почему же тогда золотые копи – где ты сказал, в Олдер-Галче? – проданы другой территории? Эдвард Маллен, работавший на этой бирже, ехал в Форт-Бентон из крепости Уолла-Уолла. Что бы он делал здесь с этими акциями?

– Очевидно, он был всего лишь посредником…

– Но его нет в живых. Роупер убил его. Видимо, не считал эти бумаги особо ценными. Столько убийств, столько крови из-за горстки золотой пыли и каких-то бумаг.

– Возможно. – Крид внимательно посмотрел на Ханну. – Не волнуйся, дорогая. У меня есть предчувствие, что шериф Пламмер со своими головорезами не долго будет чинить произвол.

Ханна в отчаянии махнула рукой:

– О, я говорю не только о шерифе… а вообще обо всем, что случилось.

– Я понимаю, Ханна, понимаю.

– Неужели? – Она пожала плечами. – Иногда мне кажется, что никто этого не понимает.

Крид обнял Ханну за плечи, тепло улыбнулся и посмотрел так, словно хотел заглянуть ей в самую душу.

– Я знаю и понимаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить, любовь моя. Нет ответа? Ни одной цитаты? – спросил он мягко, когда она вздохнула вместо ответа. – Я рад. Не хотелось бы нарушать этот момент иронией или очередной ссорой.

Сердце Ханны взволнованно забилось, но она подумала, что нельзя ожидать многого от Крида. Он никогда не поймет ее.

Крид взял ее руку и внимательно осмотрел ладонь.

– Когда-то я знал девушку, которая умела предсказывать судьбу по руке, – шепнул он ей. – Она сказала, что по линии, которая идет от большого пальца к запястью, можно узнать, долгой ли будет жизнь. А это линии судьбы и любви.

– Ты веришь в гадание по руке?

– Иногда да, иногда нет. Насколько я понимаю, моя дорогая Ханна, жизнь у тебя будет долгая и интересная. А это что? Неужели судьба? О, да это твой муж и трос, нет, четверо детей. – Она отдернула руку. – Да подожди ты. Может быть, там не один муж, а больше…

Ханна убрала руку за спину и бросила на него негодующий взгляд. Крид улыбнулся и снова лег на подушку.

– Прости, я не хотел заглядывать в твое будущее, – сказал он без тени насмешки.

– Ты лжешь!

– Не всегда, дорогая, не всегда. Наступило молчание. Она не могла отвести глаз от Крида.

– А что сказала та девушка о твоем будущем? – спросила Ханна, прервав затянувшуюся паузу. Она дотронулась до его ладони, и он остановил на ней удивленный взгляд.

– Что я проживу короткую опасную жизнь и погибну из-за женщины, – ответил он не раздумывая. – Как видишь, она оказалась права.

– Не понимаю, какую связь имеет предсказание с настоящим, – начала она и умолкла. – Впрочем, возможно, она была права. Ты ведь из-за меня попал раз или два в трудные ситуации.

– Всего раз, – уточнил Крид. – И я выжил, несмотря на ее предсказание.

– Надеюсь.

– Правда, Ханна? Иногда мне казалось, что после нашей последней встречи ты не захочешь меня видеть.

– Не будем об этом говорить, – быстро произнесла она.

– Почему нет? Я же вспоминаю. До сих пор не могу понять, что ты хотела от меня тогда услышать.

– Ничего такого, чего бы ты не хотел мне сказать, Крид. – Ханна отвела взгляд. – Ничего.

– Возможно, есть вещи, которые ты не очень хорошо понимаешь или совсем не понимаешь. – Он умолк и после паузы продолжил: – Мне трудно делиться с кем-то своими чувствами. Выразить гнев, раздражение – еще куда ни шло. А вот сокровенные чувства я храню в душе.

– Знаю, – прервала его Ханна. – И пожалуй, ты прав. Равнодушием можно убить любовь.

– Нет, – сказал Крид, подавшись всем телом вперед. – Я не хочу видеть тебя такой грустной, Ханна! Не хочу, чтобы ты страдала! Чтобы потеряла способность заботиться о других… чтобы потеряла свою веру…

Ханна с удивлением уставилась на него. Его глаза затуманились от боли. Охваченная нежностью, Ханна покачала головой.

– Но я уже потеряла ее, – печально произнесла она. – Вера ушла безвозвратно. Я не могу больше молиться. Бог отвернулся от меня…

Глава 18

Время тянулось медленно. Уже прошло три дня после доверительного разговора между ними. Погода испортилась. Полил дождь. Сильный ветер гнал воду в пещеру. Крид и Ханна укрылись в ее глубине. Сначала Ханна радовалась дождю, жара ее измучила, но теперь стало слишком холодно, и она ходила, закутавшись в одеяло.

Крид выздоравливал. На нем заживало, как на кошке. Впрочем, боль в боку не проходила и порой была очень сильной.

Он подошел к костру и зажег сигарету.

– Последняя, – сказал он, встряхнув кисет. Ханна посмотрела в его сторону.

– Жалко, – сдержанно заметила она.

– Почему бы тебе не пожалеть меня по-настоящему? – спросил он лукаво.

– Потому что от табачного дыма я чихаю и кашляю, – ответила девушка. – Запах немытой лошади и то лучше, чем запах дыма.

– В таком случае сегодня твой счастливый день, – расплылся в улыбке Крид. – Ты пойдешь мыть Генерала и трех лошадок, которые остались с нами.

– Двух. Одна исчезла третьего дня.

– Как это «исчезла»?

Ханна пожала плечами и устало сказала:

– Думаю, ей просто надоело ждать, пока мы тронемся в путь…

– Ну, это не моя вина! – раздраженно проговорил Крид.

Ханна не могла сдержать улыбку.

– Ты всегда такой капризный, когда идешь на поправку?

– Почти всегда. Но я неисправим. – Он помолчал и добавил: – Видимо, мне придется курить кинникинник.

– Что курить?

– Это разновидность индейского табака. Высушенные листья медвежьих ягод. Хочешь знать латинское название? – спросил он, увидев ее недоверие.

– А ты что, его знаешь? – фыркнула она.

– Uva-ursi, то есть медвежий виноград. Другого не знаю, – признался он.

– Хорошо, что хоть одно знаешь, – заметила Ханна.

Прищурившись, Крид смотрел на поднимавшийся от костра густой дым. Затем перевел взгляд на девушку:

– Ты что-то сегодня тихая.

– Разве? – Ханна пристально изучала носки потрепанных ботинок, выглядывавших из-под длинной юбки. Они были пыльными и грязными, как и остальная одежда на ней. Дождь лил как из ведра, сквозь его струи не видно было даже деревьев. Запах влажного леса успокаивал. Ханне казалось, что она провела здесь всю жизнь. Пещера стала ее вторым домом. Ей не хотелось отсюда уезжать, возвращаться в мир, где много злых людей. Ведь здесь Ханна наслаждалась свободой, наблюдала за восходом солнца, любовалась цветами, слушала пение птиц. И никаких проблем.

Один и тот же распорядок дня: рассвет, время, когда надо поддерживать огонь, приготовление завтрака, уход за лошадьми, купание и выпас. Затем сбор овощей и ягод. Ханна с наслаждением собирала их в прохладном лесу своими исколотыми пальцами. Большую часть съедала сама и возвращалась, перепачканная ягодным соком. Самыми любимыми были земляника и клубника.

Крид уже мог ходить час-другой, но рана все еще болела, и он быстро уставал. Большую часть времени ом приводил в порядок поводья и разбирал бумаги из металлического сундука. Остальное время наблюдал за Ханной. Отметил особенную грацию ее походки, легкое покачивание бедер и шелест юбки, закрывавшей ее стройные ноги. Сияние ее волос под солнцем он воспринимал как дар богов: они сверкали и искрились, раздуваемые ветром. Воображение нарисовало ему несколько картин, и он старался их запомнить. Ханна, собирающая овощи. Ханна на отдыхе. Ханна в воде… Эта картина нравилась ему больше всего.

Однажды, выйдя на берег чистого горного ручья, который пересекал петляющую дорогу недалеко от пещеры, он увидел купающуюся Ханну. И остановился как вкопанный.

Она была похожа на нимфу. Капли воды блестели на ее теле, как утренняя роса на цветке. Влажные темные волосы ниспадали на плечи. Крид повернул обратно. Он не хотел смущать Ханну и терять ее доверие, завоеванное с таким трудом.

В маленьком мирке пещеры ничего не менялось. Собирая ягоды или дикую репу, сражаясь с яростным ветром и прячась от дождя, Ханна постепенно приходила в себя. Залечивала душевные раны.

Она подолгу гуляла в лесу. Ее окружали тишина и покой. Она приветствовала улыбкой восходящее солнце, восхищалась закатом. По ночам, когда было темным-темно и ее мысли возвращались к тягостным воспоминаниям, Крид чувствовал это и старался ее отвлечь.

Так было и сейчас. Она думала об отце, вспоминая счастливое время, когда они, словно дети, прыгали под дождем и весело смеялись.

– Ханна, – тихо проговорил Крид. – Не хочешь ли прогуляться под дождем?

Удивленная, она повернулась к нему и обожгла взглядом:

– Да. А откуда ты знаешь, о чем я думаю?

– Интуиция. Ну что, пошли?

– Прямо сейчас? Но там сильный ветер, а моя одежда… другой нет…

– Твоя одежда все равно грязная. Может быть, под дождем станет чище?

– Я думаю, так и будет, – радостно произнесла Ханна. Выбравшись из своего пристанища, они выбежали под дождь, держась за руки и смеясь. Одежда у Ханны намокла, и девушка дрожала от холода. Но стоило ей взглянуть на Крида, как она забыла про холод.

В последние дни он ходил без рубашки, и теперь тоже был без нее. Его широкие плечи блестели под дождем, а кожа сверкала, контрастируя с серым бинтом. От дождя его волосы стали еще темнее. На лице сияла улыбка, капли сбегали с бровей по щекам. Оленьи брюки намокли.

В другое время Ханна посмеялась бы над ним, но его взгляд заставил се замереть с полуоткрытым ртом. Ее бросило в жар. Дыхание участилось.

Они прибежали к опушке леса, начинавшегося сразу за пещерой, и остановились.

– Хочешь домой? – спросил Крид, но не двинулся с места.

– Да, – кивнула Ханна, но тоже не пошевелилась.

Так они и стояли под дождем. Затем Крид повел ее в девственный лес, где воздух был напоен свежим ароматом зелени. Прутья и ветки хрустели под ногами, в шуме дождя слышалась волшебная мелодия. Здесь на деревьях было столько листвы, что дождь с трудом проникал сквозь нее. «О такой прогулке можно только мечтать», – подумала Ханна.

Неожиданно Крид повернулся и прижал Ханну к себе. Задрожав, девушка прильнула к нему. Тело ее было податливым, и Крид прильнул губами к ее губам. Затем стал покрывать поцелуями ее лицо.

Мир, казалось, замер, и не было в нем никого – только он и она. Не об этом ли мечтала Ханна? Крид подхватил се на руки, положил на покрывало из сухих листьев рядом с раскидистым старым дубом.

Добравшись до пуговиц на ее платье, ом расстегнул их и одним движением скинул платье с плеч.

– Позволь, я взгляну на тебя… – Он не мог оторвать от нее взгляд и с восхищением произнес: – Никогда не видел женщины прекрасней…

Изнемогая от его ласк, Ханна отвечала на них так же страстно, и ее желание с каждой минутой росло.

– Возьми меня, Крид! Прошу тебя! – воскликнула Хан-па, не в силах больше терпеть эту сладкую муку.

– Да, дорогая, – проговорил он и быстро снял брюки и сапоги.

Продолжая ласкать ее, он добрался до ее лона и пощекотал его пальцами, исторгнув из ее груди стон. Ханна не осталась в долгу, и ее рука тоже скользнула вниз и стала исследовать его мужское достоинство, поглаживая его, сжимая и разжимая. Неожиданно Крид остановил ее руку.

– Если ты продолжишь, любовь всей моей жизни, я не поручусь за себя…

Его слова были словно бальзам на сердце: «Любовь всей моей жизни…» Можно ли в это верить?

– Я не могу больше ждать, – задыхаясь, проговорила Ханна, глядя ему в глаза. Теперь в них была не только страсть, а нечто большее. В них было глубокое чувство. Они светились любовью.

Именно об этом мечтала Ханна. Оба закрыли глаза и затаили дыхание, когда своей плотью он нежно коснулся ее и стал входить внутрь. Они двигались в одном ритме и вместе пришли к финишу.

Первой открыла глаза Ханна. И увидела солнечные лучи, проникшие сквозь листву. Дождь прекратился, и лишь отдельные капли срывались с деревьев на землю. Девушка лежала в объятиях Крида, прижавшись спиной к влажному покрывалу из листьев и травы. Радостная улыбка осветила ее лицо, и она потянулась. Хрупкие листья зашелестели под ней, и она заметила свое платье, которое Крид бросил неподалеку.

– Посиди рядом со мной, дорогая Ханна, – прошептал он ей на ухо.

Ханна села и посмотрела ему в глаза:

– Я никогда не покину тебя, если ты сам этого не захочешь.

Почувствовав важность момента, Крид ответил не сразу. Но, опасаясь, как бы его молчание не было превратно истолковано, лукаво произнес:

– Значит, навсегда?

Ханна радостно прижала его лицо к своей груди.

– Навсегда, – ответила она, смахнув слезы. К их страсти прибавилась нежность, а это чувство еще больше сближает людей.

Позднее, возвратившись в пещеру, Ханна снова почувствовала робость и уже не могла вести себя с Кридом так свободно, как в лесу, под дождем.

– Что с тобой, дорогая? – спросил он с нежностью. Ханна не сразу нашлась что ответить, лишь улыбнулась. При ярком солнечном свете волшебство ночи исчезло. Крид сказал, что не расстанется с ней, что она ему нужна. Но можно ли верить его словам?

Она протянула руки к костру и задрожала от порыва прохладного ветра, ворвавшегося в пещеру. Влажное платье соблазнительно облегало фигуру. Солнечные лучи играли в ее волосах. Она ответила Криду, глядя прямо ему в глаза, хотя это было ей нелегко.

– Ничего, все в порядке, – сказала наконец девушка. Он преодолел разделяющее их пространство и взял се на руки.

– Тебе нужны гарантии? – спросил он весело. – Пожалуйста, какие хочешь, прямо сейчас.

Она слегка откинула назад голову и посмотрела на него с недоверием:

– Я имею в виду будущее.

– Будущее? А, понимаю, кажется, в прошлом я сделал что-то не так. Но это не повторится. Своему слову я не изменю.

Ханна тяжело вздохнула. Заверения в вечной любви ее почему-то не успокоили. Крид Брэттон по-прежнему не внушал ей доверия. И с этим она ничего не могла поделать. И все же счастливая улыбка озарила ее лицо. Крид снова ощутил прилив желания.

– А если ты изменишь своему слову, каким образом я об этом узнаю?

– Не беспокойся, не изменю, – ответил он.

Крид вытерся куском ткани, достал из мешка мятую белую рубашку, надел. Поморщился от боли, задев ребра. Он пожалел, что говорил с Ханной о серьезных вещах легкомысленным тоном.

Дни, проведенные с Ханной, сильно изменили его. С ней ему было спокойно. А ведь именно покоя ему не хватало в жизни. Это был совсем иной покой, не такой, какой он испытывал от своего лесного одиночества. Что бы она ни говорила, в ней все еще жила глубокая первобытная вера. Она сочилась из нее, как горный поток из-под тяжелого камня. Вера… Сможет ли он когда-нибудь снова вернуть ее себе? В который уже раз он спрашивал себя об этом. Да и верил ли он когда-нибудь по-настоящему во что-то или в кого-то? Порой он радовался, что ему не о ком беспокоиться. Одиночество сделало его жестоким.

«Впрочем, хватит философствовать на пустом месте», – раздраженно подумал Крид и повернулся к Ханне.

– У нас еще осталось жареное мясо? – спросил он. Этот неожиданный вопрос привел Ханну в замешательство, и в то же время она почувствовала облегчение:

– Кажется, осталось. Есть еще немного ягод.

– Может быть, с утра найдем побольше, – сказал Крид.

– Может быть…

Взгляд Ханны оставался загадочным, когда она взглянула на него. Она села на камень, сбросила мокрую одежду и завернулась в одеяло так, чтобы не были видны интимные части тела, когда она будет переодеваться. Ханна по-прежнему стеснялась Крида, несмотря на близость между ними.

Звезды исчезли с небосвода, и восходящее солнце быстро рассеяло утренний туман. День обещал быть теплым, и Ханна напомнила Криду о его предложении сходить в лес.

– Собирать ягодки? С огромным удовольствием, – ответил Крид.

– Собирать, а не есть!

– Но ведь это самый легкий способ поесть, – возразил Крид.

– Тогда наша корзина останется пустой.

– Ну а ты что предлагаешь?

– Собирать, – развела Ханна руками.

– Тогда понадобится несколько корзин. Будь я волшебником, сотворил бы их из воздуха, но я не волшебник…

– Все, все, я поняла тебя, – сказала Ханна, передавая ему большой кожаный мешок. – Так ты готов?

Пригревшись у костра, Крид нехотя поднялся, надел ремень и сказал:

– Готов.

Ханна побежала впереди, смеясь и наслаждаясь солнечным светом и свежим ветром, который трепал ее волосы. Июнь подходил к концу, по ее подсчетам, и лето укрыло луга зеленым ковром. К зеленому цвету примешивались и другие, самых разнообразных оттенков. Красный, розовый, белый, голубой, желтый, бордовый расцветили холмы и гранитные склоны гор.

Дикие розы распускались кое-где на холмах, и воздух был напоен сладким ароматом. Ханна раздвигала высокую траву, среди которой были рассыпаны мелкие белые цветочки. Ханна и сама походила на цветок в своем голубом платье. Юбка колокольчиком качалась на ее бедрах, а солнце золотило волосы. Девушка наполняла свой кожаный мешок не только ягодами, iro и цветами, чашечками роз, кремовыми и желтыми, миртом. Крид находил редкие индейские ягоды, белые и бордовые маргаритки для любимой, и она клала их в сумочку. Глядя, как она радуется, Крид с улыбкой подхватил ее на руки и подарил поцелуй.

Ханна притихла в его объятиях и закрыла глаза. Его губы были мягкими и влажными. И пахли медом. Где-то рядом жужжали пчелы, па разные голоса распевали птицы, словно хотели порадовать влюбленных. По небу лениво плыли облака, парил в высоте рыжекрылый орел. Они оторвались друг от друга, чтобы полюбоваться открывшейся им картиной.

– Ни с чем не сравнимая красота, – мечтательно произнесла Ханна, прикрыв ладонью глаза.

– Да, ни с чем не сравнимая, – отозвался Крид. Девушка вспыхнула, когда поняла, что его слова относились к ней.

– В детстве я любила плести венки, – сказала Ханна. – Вплетала их в косу, делала ожерелья и браслеты, даже короны…

– Сделай корону сейчас, – попросил Крид. Порыв ветра взъерошил его густые волосы, и они пали ему на лицо. Крид отвел их, и этот знакомый до боли жест глубоко тронул Ханну.

– Корона из цветов, – весело сказала она, – для нас двоих…

Они зашли в лес, и Ханна замедлила шаги, с наслаждением вдыхая пьянящий аромат, наполнявший ее невыразимой радостью и истомой.

Девушка села на поваленный ствол огромного дерева, взглянула на Крида и невольно залюбовалась его профилем. Он смотрел вдаль и был необычайно хорош в этот момент. У него были тонкие черты лица, поистине аристократические. Обворожительная улыбка и столько мужественности в лице. Тут Ханна вспомнила о цветах и стала плести венок для принцессы.

– Расскажи мне о себе, – неожиданно попросил Крид, любуясь девушкой.

Удивленная Ханна долго молчала. Неужели он действительно интересуется ее жизнью или хочет просто поболтать? И она нерешительно начала:

– Я родилась в Сент-Луисе, потом мы с отцом переехали в Айдахо. Три года назад…

– Это я уже знаю. – Он усмехнулся и сел рядом с девушкой. – Расскажи что-нибудь еще.

Девушка смутилась:

– А что именно тебя интересует?

– Ну, чем ты любила заниматься в детстве? Есть ли у тебя братья или сестры, друзья, какой предмет был самым любимым в школе?

– А ты мне о себе расскажешь? – спросила Ханна. – Ведь я о тебе тоже очень мало знаю.

– Если захочешь, расскажу. Но сначала выслушаю тебя, – сказал он с лукавой усмешкой.

– Итак, ни братьев, ни сестер у меня нет. Мать умерла. И меня взяла к себе ее сестра. Друзей у меня нет. Самый любимый предмет – история. В детстве любила играть в куклы. Вот, пожалуй, и все.

– Понятно, – сказал Крид. – А что ты делала, не считая пения гимнов и заучивания псалмов?

– Играла на клавикордах, – быстро ответила Ханна, – а в жаркие дни ходила босиком к реке купаться, отчего у тети начинался сердечный приступ. Она считала, что в жизни меня ждут одни несчастья, и, видимо, была права. Иначе я не оказалась бы здесь.

– Странно, – сухо заметил Крид. – Никогда бы не подумал, что твое поведение…

– Нет. Я не это имела в виду, – поспешила ответить девушка. – Я о том, что мне пришлось пережить в последние месяцы.

Продолжать этот разговор было небезопасно, и Крид решил сменить тему.

– А я частенько прогуливал школу и шел рыбачить, – весело заявил он. Ханна рассмеялась. – Однажды, когда я поймал огромную форель, учитель отхлестал меня ремнем, а потом спросил, где я ее поймал.

– И ты сказал?

– Сказал. Там действительно было полно рыбы, но за ней обычно охотился огромный медведь гризли…

– О, Крид! – Ханне трудно было представить себе маленького Крида-озорника, и, помолчав, она спросила:

– Ты родом из тех мест?

Он покачал головой:

– Нет. Я из Канзаса. Родители переехали в Орегон, где я и жил до двенадцати лет.

После паузы Ханна спросила:

– Как же ты жил один в таком возрасте?

Крид ответил сквозь зубы:

– Так и жил… Мою семью вырезали враги…

Вспомнив про индейцев и трагедию в Джубили, Ханна вздрогнула.

– Как ты думаешь, будем мы когда-нибудь жить в мире с индейцами? – спросила она тихо.

Крид бросил на нее удивленный взгляд:

– Не знаю. Но моих родителей и сестер убили не индейцы…

– А… ты сказал, что…

– Я сказал, что моих родителей убили враги. Корысти ради…

Ханна с ужасом слушала его рассказ. К его отцу пришли трое, он накормил их, позаботился об их лошадях и оставил на некоторое время пожить. Эти трое разузнали, где спрятаны деньги, накопленные на постройку церкви, украли их, семью убили. Только Крида пощадили. Это было их роковой ошибкой. Крид решил их найти и убить.

– Я потратил четыре года. Мне было всего двенадцать, когда это произошло. Добрые люди взяли меня на некоторое время к себе. Они уговаривали меня забыть о мести:

«Мне отмщение, и Аз воздам…» Я слышал эти слова так часто, что скоро они мне надоели.

– И ты… ты нашел этих убийц?

– Нашел. И убил их. Всех троих, – сказал он сквозь зубы. – Рано или поздно это должно было произойти, но пришлось долго ждать. Я ушел из приютившей меня семьи и стал жить в лесу. За это время я многому научился. Научился убивать.

К горлу Ханны подступил комок.

– Так вот когда ты научился своему… ремеслу? Он улыбнулся:

– Да. Оказалось, что оно хорошо оплачивается. И тогда я решил избавлять мир от таких злодеев, как… как Стилмен.

– Не слишком ли много ты на себя берешь, Крид?..

– Ханна, я убиваю лишь тех, кто на меня нападает. Чаще всего они предстают перед судом и их приговаривают к смертной казни. Но лучше получить пулю, чем болтаться в петле. Хотя и за пулю никто спасибо не скажет.

Ханна прислонилась к широкому стволу дуба и умолкла. Ей так хотелось облегчить его душевную боль. Но Крид не терпел жалости.

Занывшие пальцы напомнили ей о венке из цветов.

– Вот, – сказала она и передала венок Криду, чтобы отвлечь от горестных воспоминаний. – Это тебе. Улыбка появилась на его губах.

– Вряд ли он меня украсит.

– Боишься потерять свою мужественность? – съязвила Ханна. – Не бойся. Здесь никто тебя не увидит.

– Напрасно ты так уверена в этом, – сказал Крид, бросив взгляд на луг.

– Что ты хочешь этим сказать? – испуганно спросила Ханна.

Он снова повернулся к ней:

– Думаешь, лошадь сама убежала?

– Лошадь? – Она растерянно заморгала, потом вспомнила об исчезнувшей лошади.

– Да, лошадь.

– Но что еще могло случиться? Кто-то ее украл?

– Нет.

– Тогда…

– Покажи-ка, где ты похоронила Стилмена, Роупера и Труитта.

Мурашки побежали по спине Ханны.

– Ты думаешь… Но это же смешно!

– Возможно. Но иногда мне кажется, я слышу… какой-то звук… Я чувствую… Впрочем, интуиция может подвести. И все-таки порой у меня возникает чувство, будто за нами следят.

– О! – Ханна затаила дыхание. – Но ведь они мертвы, Крид, я их похоронила.

– Глубоко?

– Пойдем покажу…

Два тела лежали на месте, завернутые в одеяла. К ужасу Ханны, Крид начал раздвигать наваленные камни.

– О нет, Крид, что ты делаешь? Крид остановился. Он только развернул одеяла. Ханна отвернулась. Она не ожидала, что этот прекрасный день закончится так ужасно…

– Он исчез, Ханна дорогая. Нейт Стилмен исчез. Здесь только камни, завернутые в одеяло…

Глава 19

Ханна задрожала. Не может этого быть. Она же видела его рану, видела, как он упал, помнила, как дотащила его до камней и соорудила могилу…

– Я тебе не верю…

Эти слова не произвели на Крида ни малейшего впечатления.

– Я знаю. Но это не имеет никакого значения. Он ушел, и все.

– Это невозможно. Он был мертв. Не дышал. Рубашка была… прострелена и залита кровью. – Девушка осеклась и побледнела. Крид поспешил ее увести. – Может быть, это звери, – начала она, но так и не договорила. Не хватило сил.

Покачав головой, Крид отверг это предположение:

– Нет. Ведь два тела лежат. А звери не выбирают.

– Этого я не знаю, но мало ли почему так случилось, – сказала Ханна, не в силах унять дрожь.

– Надо уходить отсюда, Ханна, – сказал он тихо. – Может, это и не Стилмен, но кто-то точно следит за нами. И мне это совсем не нравится.

– Но ведь ты еще не можешь ездить верхом.

– Почему нет? Раз могу ходить, значит, и ездить могу. Логики в его утверждении не было, но спорить Ханна не стала.

– Куда же мы отправимся? – спросила Ханна. – До Кер-д'Алена далеко…

– В миссию Святого Сердца. Это довольно близко. Я оставлю тебя там ненадолго, а сам…

– О нет, только не это! – воскликнула Ханна подбоченившись и гневно сверкнула своими васильковыми глазами. – Уж теперь я не оставлю тебя одного.

– А я не собираюсь подвергать тебя опасности, ты и без того достаточно настрадалась, – заявил Крид тоном, не терпящим возражений.

– Понятно, – сказала Ханна, подавив гнев. В глазах ее блеснули слезы, а голос предательски дрогнул. – Ты не можешь бросить меня одну, – произнесла она уже более спокойно.

– Ради твоего же блага – могу. Мы прямо сейчас начнем собираться. Прямо сейчас, – повторил он сурово. – У меня плохое предчувствие…

Они покидали пещеру, как родной дом. Здесь они провели несколько незабываемых дней – Ханна была по-настоящему счастлива. Но что их ждет впереди? Какие еще испытания пошлет Ханне судьба?

Вздохнув, она беспокойно заерзала на неудобном седле. Крид настоял, чтобы она взяла винтовку и револьвер, принадлежавшие разбойникам, и держала рядом с собой. При одной лишь мысли, что винтовка принадлежала Лэйну Роуперу, Ханне становилась не по себе, и она сказала об этом Криду.

– Тогда возьми винтовку Труитта! – раздраженно предложил он.

Это было для нес еще тяжелее, и она оставила винтовку Роупера. Крид ехал впереди, а она – за груженой лошадью. Съестных припасов должно было хватить до миссии. Ханна попыталась представить себе виденную ею миссию на берегу реки Кер-д'Ален. Построенная у самой воды, она была хорошо видна прямо с дороги.

– Проклятый Стилмен, – прошептал Крид, остановившись у реки. – Живуч как кошка!

Повернувшись в ту сторону, куда смотрел Крид, девушка испугалась: а вдруг сейчас появится Стилмен? Ханна инстинктивно схватилась за ружье, но оно упало на землю, напугав лошадей. Крид выругаться. И тут же грохнул выстрел. Пуля, жужжащая как пчела, вылетела из дула, к счастью, не причинив никому вреда.

Лошадь Ханны понеслась вперед, навьюченная лошадь шарахнулась в сторону, стуча подковами. Крид снова выругался. Генерала он с трудом удержал, натянув поводья. Когда все улеглось, Крид бросил убийственный взгляд в сторону Ханны.

Пожав плечами, девушка извинилась.

– Ах, значит, простите! – передразнил он ее, взорвавшись. – Это все, что вы можете сказать, леди?

– Мне очень жаль, – тихо проговорила она.

– От этого не легче. Стилмен наверняка укрылся в надежном месте и посмеивается над нами.

– А он что, где-то недалеко? – в ужасе спросила Ханна.

– Недалеко.

– Ты его видел? Собственными глазами?

– Да, Ханна. Собственными глазами.

Наконец до нее дошел смысл его слов, и она повернулась и взглянула на долину, расстилающуюся внизу. Все, что она увидела, – это лишь волнующееся море травы и яркое цветение лета.

– А где? – взволнованно спросила девушка. Крид жестом показал в сторону:

– Подбери винтовку, Ханна, она может пригодиться. Ханна сошла с лошади и подобрала оружие. Если Нейт Стилмен бродит где-то неподалеку, надо быть очень осторожной. Уже дважды она встречалась с разбойниками, и нельзя сказать, что очень удачно. Третьего раза не должно быть. Не то чтобы она сомневалась в способности Крида защитить ее. Просто она боялась Стилмена, зная, как он жесток. Надо как-то убедить Крида оставить свою затею. Ведь рана еще не зажила и он не окончательно выздоровел.

Кашлянув, девушка подскакала к Криду и весело произнесла:

– Раз уж ты так долго преследуешь Стилмена, еще пара-тройка недель не имеют особого значения. Ведь у тебя есть золото и бумаги, верно?

– По-моему, ты перепутала, Ханна. Не мы преследуем Нейта Стилмена, а он нас.

Брови девушки взлетели вверх.

– О! Потому что мы…

– Да, потому что у нас есть золото и бумаги, о которых ты только что упомянула, дорогая. Пойми же наконец! Стилмен убил четверых, был ранен, и все из-за золота. Он явно не собирается сдаваться. К тому же сейчас, когда он в выгодном положении и у него явное преимущество.

– Какое же у него преимущество? Дернув поводья, Крид ответил:

– Все очень просто. Конечно, у меня есть золото. Но кроме золота, еще есть ты.

– Выходит, я для тебя обуза? – быстро произнесла девушка.

Он усмехнулся:

– Временами, дорогая. Вот сейчас, например, когда я вынужден рисковать, мне не хочется подставлять под пули твою милую головку.

Слегка разочарованная, Ханна сказала:

– Но если я так много для тебя значу, то почему бы на время не прекратить охоту?

– Я бы сам этого хотел, поверь… Но уверен, что Нейт Стилмен будет идти по нашим следам, как ищейка.

На мгновение Ханна замолчала, ухватившись руками за седло, пока ее лошадь взбиралась на высокий холм. Внизу валялось много камней.

– Но почему он не умер? – спросила она, когда они достигли вершины. – То есть я хотела сказать… ведь ты стрелял в него. И я была уверена, что он мертв. Даже похоронила его.

– Иногда такое случается. Я помню один случай, когда старик Такер встал со своего смертного одра и попросил вернуть ему долг. У могильщика чуть было не случился сердечный приступ. Пришлось вызывать доктора.

– Но ведь он выглядел мертвым!

– Такер тоже. Послушай, Ханна. Не волнуйся насчет Нсйта Стилмена. Я отвезу тебя в миссию и сдам святым отцам на попечение. А потом отправлюсь за ним.

– А вдруг он тебя застрелит? – с замиранием сердца спросила она.

– Он в меня уже стрелял. Но я жив. Надейся на лучшее. Только не плачь, умоляю тебя. От слез у тебя краснеет нос.

Но шутка не развеселила Ханну. Сейчас ей было все равно, какого цвета у нее нос.

– По-моему, ты смог бы избежать многих неприятностей, – сказала она, помолчав.

– Давай сменим тему, чтобы не портить себе настроение.

– Далеко еще до миссии? – спросила Ханна.

– Миль десять. Хочешь побыстрее от меня избавиться?

– Хочу. Единственное, чего я не хочу, это чтобы ты занимался охотой на людей.

– Как будто ты что-то в этом смыслишь, милая.

– Может, и не смыслю, а вот тебя хорошо изучила. Крид рассмеялся. И его смех эхом прокатился по долине.

– Твои насмешки становятся все более колкими. Но это интереснее, чем цитаты из Библии.

– Рада, что тебе нравится, – миролюбиво произнесла Ханна, которой надоели ссоры. К тому же она тяжело переживала предстоящую разлуку с Кридом. Тем более что по-прежнему не верила его объяснениям в любви. Ведь он переменчив, как ветер.

Повернувшись в седле, когда они проезжали под широкими ветвями раскидистого кедра, Ханна хотела сказать Криду, что не желает расставаться с ним, но неожиданно замерла, услышав мяуканье.

Испуганные лошади зафыркали и забили копытами. Ханна наклонилась вперед, крепко вцепившись в луку седла.

– Горная кошка… – сказал Крид, и Ханна поняла, что они в опасности. Их собирался атаковать местный кугуар. Должно быть, он ожидал удобного для нападения момента, спрятавшись в густой листве дерева.

Ханна обеими руками взялась за поводья и направила лошадь по кампм. На нее сверху посыпался сухой мох, Ханна закашлялась – сухая пыль попала ей в глаза и нос. Пока она успокаивала лошадь, отряхивала мох и усаживалась поудобнее на скользком седле, Крид исчез.

Придержав лошадь, Ханна стала его искать. Крид словно сквозь землю провалился, навьюченная лошадь свободно паслась на лугу. Но Крида и его лошади нигде не было.

Ханна в тревоге закричала:

– Крид! Крид, где ты?

Ответа не последовало. Кугуара Ханна тоже не увидела, и это больше всего ее встревожило.

Крид быстро расправился с кугуаром.

Опустившись на колени, вынул острый нож из его горла и вытер о траву, задумчиво глядя на огромное животное. Все произошло так быстро, что Генерал – самая спокойная и мужественная лошадь на свете – запаниковал. Где-то в траве, недалеко от Ханны и того места, где он стоял в глубокой канаве, лежали его винтовка и револьвер. Впервые в жизни он оставил свое оружие так далеко! Конечно, это было случайностью. Генерал заржал и поскакал вниз с пригорка, словно дикий мустанг за диким котом. Вот тогда Крид и бросил оружие в попытке сбить кугуара.

Крид поднялся и повернулся к дрожащей лошади. На ее боках появились длинные кровавые полосы, но опасности они собой не представляли. Целебная мазь – и все будет в прядке.

– Все хорошо, старина. – Крид погладил Генерала по гриве… – Просто отлично.

– О тебе я бы так не сказал, Брэттон, – раздался знакомый голос, и Крид увидел высокую фигуру. – Я давно тебя жду. Наконец-то ты спустился с холма.

Крид замер. Как же он чуть раньше не учуял Стилмена? Что ж, бывает. Нейт Стилмен собственной персоной буквально свалился ему на голову и держал его под прицелом.

Крид медленно повернулся, вытянув руки вдоль тела.

– Успокойся, Нейт. – Крид пристально посмотрел на разбойника. – Я уж думал, ты мертв. Грубый смех резанул слух Крида.

– Я думал, ты тоже, Брэттон. Но у меня жизней столько, сколько у кошки.

– Напрасно ты так думаешь, – начал Крид, но взмах ствола остановил его. – Ладно, думай что хочешь.

– До чего же глупо выглядит человек, когда смотрит смерти в глаза! – коварно заметил Стилмен, сделав знак Криду, чтобы отошел подальше от лошади.

Крид подчинился. Солнце нещадно пекло голову: они стояли на открытом пространстве заросшего травой луга. Крид пристально смотрел на разбойника. Стилмен прислонился к стволу дерева, сжимая в руках пистолет. Однако ноги его дрожали. Мысли Крида неслись вскачь, прокручивая разные варианты спасения: сбить Стилмена с ног и обезоружить. Этот вариант казался наиболее приемлемым.

Поэтому Крид ждал с таким видом, словно ему было на все наплевать. А про себя молился, чтобы Ханна случайно не набрела на них и не стала жертвой. К несчастью, это было неизбежно. В поисках Крида она стала подниматься на холм. А после схватки с кугуаром он потерял ее из виду. Если она будет долго его искать, он успеет выполнить свой план.

Но у Нейта Стилмена тоже был план.

– Где же твоя маленькая леди-проповедница, а, Брэттон? – спросил он, бросив взгляд на холм. – Совсем недавно она была с тобой.

– А сейчас ее со мной нет, – ответил Крид в тон ему. – Забудь о ней. На твоем месте я бы больше беспокоился о лошади с поклажей.

– Да, конечно, но ты не я. А мне нужна еще та святая Ханна, с которой ты ехал. – Он осклабился и, прищурившись, посмотрел на Крида. – Я же видел вас тогда в лесу. Без одежды она выглядела не так уж скромно. – Он сделал паузу, видимо, ожидая реакции Крида. Но Крид молчал. Стилмен подошел ближе и крепко связал ему руки веревкой. – Теперь ты не сбежишь, – сказал он и резким движением сбил пленника с ног. – Уверен, девчонка непременно бросится тебя искать. И найдет.

– А лошадь с поклажей уже на полпути к Канзасу. Тебе действительно нужно то золото, Стилмен?

– О да, конечно. Но лошадь без седока не убежит далеко, а вот девчонка может.

– Да на кой она тебе сдалась, Стилмен? Вот уж не думал, что тебе нужна женщина, ведь ты не из тех, – с сарказмом бросил Крид.

Дуло револьвера уперлось ему в спину.

– Повернись, чтобы я видел твое лицо, – пролаял бандит. – Так-то лучше. Ты многого обо мне не знаешь, Брэттон, это факт, – сказал он, склонившись над Кридом и заглядывая ему в лицо. – Не знаешь, что я не хотел убивать моего мальчика из-за твоей ведьмы.

– Моей ведьмы?

Пропустив эти слова мимо ушей, Стилмен продолжал:

– Такое даже в страшном сне не могло мне привидеться. Проклятие, он защищал эту тварь. Надо было слушать Роупера, но с этим покончено. Убью тебя и твою подружку и поеду искать золото.

– Хотелось бы знать, – медленно проговорил Крид, усевшись на траве и скрестив ноги, – каким образом ты остался жив?

– То же самое я могу спросить у тебя, – криво ухмыльнулся Стилмен. Порылся в карманах рубашки и вынул сигарету. – А теперь сиди и не двигайся, потому что я точно знаю, что девчонка непременно сюда придет. Но я не хочу, чтобы она увидела здесь меня. Вот будет веселье!

– Интересно, что она подумает, увидев меня? Что я загораю? Вряд ли. Уж лучше я сяду на лошадь или…

– Э нет, брат Брэттон, так не пойдет. Я все хорошенько продумал. Смотри. – Он воткнул Криду в рот не зажженную сигарету. – Мужчины обычно курят. Когда она поднимется на тот холм, сразу увидит тебя и подумает, что ты куришь на природе.

Крид стиснул руки, попробовав прочность кожаной веревки, сжимавшей запястья. Она была крепкой и врезалась в кожу. Пальцы уже затекли и ныли. Стилмен зажег длинную тонкую сигарету, торчащую изо рта пленника.

– Нечего сказать, Брэттон? Я сообразительный. А если не будешь курить, пристрелю тебя и отправлюсь на поиски девчонки один. Нет? Тогда подождем. Я только спрячусь вон за теми кустами, хорошо? Это мне напоминает охоту на дикого медведя или кугуара. Ловушка и приманка, Брэттон, ловушка и приманка.

Пот лил с волос Крида, застилая глаза. Как жаль, что он обронил шляпу! Возможно, она валялась в том же месте, где и оружие. После череды счастливых безмятежных дней на них свалилась беда. Пропитанная потом рубашка прилипла к спине. В кожаных брюках и высоких сапогах было жарко, и он пошевелил ногами, лениво наблюдая за дымом от сигареты. В другое время он дорого бы дал за пряный вкус сигареты, но только не сейчас. Крид перевел взгляд с высокого склона на кусты, где притаился негодяй.

– Так скажи все-таки, почему ты остался жив? – спросил Крид сквозь зубы. – Тот выстрел должен был тебя прикончить.

– Ты промахнулся, Брэттон. Прежде с тобой такого не случалось. До того, как ты связался с юбкой. Это как в библейской истории, которую я как-то слышал в детстве. О сильном мужчине и прекрасной женщине…

– Самсон и Далила, – уточнил Крид, усмехнувшись. – Наверное, ты извлек из этой истории мораль?

– Точно. Поэтому и не связываюсь с бабами. – Стилмен потер руку и взглянул на пустой холм. – Давай, дыми сигаретой, Брэттон. Только дым сможет ее привлечь.

– Как же все-таки ты ушел от пещеры? – спросил Крид, тоже глядя на холм.

– Уполз. Я пристрелил бы вас еще там, если бы вы не забрали мое оружие, – мрачно произнес Стилмен. – Все, что я сумел, это взобраться на лошадь и ускакать прочь. Ни один из вас этого не заметил, ты лежал в полной отключке, а твоя девчонка только и думала, что о твоем спасении, – презрительно фыркнул Стилмен. – Если бы я не ослаб от сильной потери крови, нашел бы другой способ убить тебя. Но сейчас не могу упустить момент. Ты выстрелил мне в правый бок, смотри. Еще одна пуля застряла в левой ноге. Доктор сказал, если она сдвинется с места, меня разобьет паралич. Две пули, Брэттон, и обе твои.

– Но ни одна из них тебя не убила, – заметил Крид.

– Мне просто повезло! – зло проговорил Стилмен. – В прошлый раз я не довел дело до конца, но теперь доведу.

– Ты не рассердишься, если я тебя разочарую? – с притворной вежливостью спросил Крид.

– А, шутишь перед смертью, Брэттон! – Стилмен спрятался за другими кустами. – Знаешь, а ведь ты единственный, кто не сдался, преследуя нас. Остальные сдавались после недели или двух. А ты шел по следу днем и ночью, позади нас, как грозная туча над головой. Я всегда пугал тобой Роупера. Такой же горячий, как и Труитт, он никак не мог привыкнуть к мысли, что ты следишь за нами. Мальчишка вполне мог сразиться с тобой на равных.

– Не сомневаюсь. Мне жаль, что он пошел по скользкой дорожке. – Крид снова выпустил дым из сигары, глядя на ее кончик. – А какой у Пламмера был интерес в этом деле? Думаю, вы поняли, что за акции похитили… Пожав плечами, Стилмен сказал:

– Да. Фальшивые. Их везли в Калифорнию. Намечался крупный подлог.

– Маллен? Стилмен кивнул:

– Маллен. Пламмер сказал, что Маллен стал слишком жадным, требовал свою долю плюс проценты.

– Поэтому он приказал его убить.

– Да, догадливый ты мой. Только мы решили обставить убийство как ограбление почтовой кареты, чтобы не возникло никаких подозрений. Теперь, когда не с кем делить деньги, Пламмер станет полновластным владельцем компании. Мы украли платежную ведомость. И все довольны.

– Все равно у вас ничего не получилось бы, – заметил Крид.

– Но ведь получилось.

– У тебя же нет ни акций, ни золота, Стилмен.

– Скоро будут. О, взгляни туда! Кажется, киска взяла правильный след, Брэттон… Не вздумай только предупреждать ее. Пристрелю девку не моргнув глазом.

Медленно повернувшись, Крид увидел, как Ханна остановилась на самом верху холма. Она смотрела вниз, очевидно, раздумывая, идти туда или нет. Ветер раздувал ее волосы, они сверкали медью на солнце. Голубая юбка облегала колени, и из-под нее виднелась нижняя, кружевная.

Генерал перестал жевать траву, заметив Ханну на лошади, и заржал, словно приветствуя ее. Не колеблясь больше, девушка стала быстро спускаться с холма. Легко, без напряжения, сияя улыбкой. Охваченный ужасом, Крид снова попробовал веревки – они были словно железные.

Высокая трава расступилась перед девушкой, и Ханна увидела Крида.

– Куришь? – весело заметила Ханна и, подойдя ближе, съязвила: – Что-то ты обленился, Крид Брэттон.

В этот момент из кустарника появился Стилмен. Усмехнувшись, он поднял винтовку, и грянул выстрел. Крид плохо соображал – давала себя знать рана. Единственная мысль терзала его: любимой грозит смертельная опасность, а он не может ей помочь.

«О, Господи, я никогда не был праведником, но если Ты не допустишь ее смерти, им стану! Клянусь!»

Опустившись на колени в безмолвной молитве, Крид медленно пополз вперед. Его глаза были прикованы к Ханне. Он втайне надеялся, что Стилмен промахнулся.

Но пуля попала в цель: прямо в сердце преступнику. Нейт Стилмен рухнул на землю. Обследовав труп, Крид наконец повернулся к Ханне, явно сбитый с толку.

Ее юбка почему-то дымилась. Рука, державшая пистолет, была поднята, от пистолета шел легкий дым. Она прицелилась и выстрелила через юбку. Стилмен так и не заметил оружия.

– Ханна! Ханна! – Крид бросился к девушке. Она была бледной, губы дрожали, синие глаза сверкали, как два крупных аквамарина. – Ты убила его! – Победный клич разнесся по лугу, и волна радости захлестнула Крида. – Иди сюда, развяжи меня, и я… Что с тобой?

Не произнеся ни слова, Ханна Элизабет Магуайр выронила пистолет и упала на землю рядом со своей лошадью, удивительно грациозно. Ее накрыло копной рыжих волос. Ханна была в глубоком обмороке.

– Черт побери, что случилось? – пробормотал Крид, опускаясь перед ней на колени.

Глава 20

– Как же ты узнала, что Стилмен захватил меня? – спросил Крид, предлагая Ханне большой кусок жареной дичи. Весело потрескивал огонь, и в ночном воздухе вкусно пахло жареной дичью.

Ханна сняла с палочки мясо, подула на него и стала перебрасывать с ладони на ладонь.

– Очень просто, – ответила она, откусив солидный кусок мяса. – Его выдала сигарета.

Крид в изумлении уставился на нее:

– Сигара?

– Ну… Разве ты не помнишь? Ох, как вкусно, Крид. А еще есть?

Передав ей второй кусок мяса, Крид ответил:

– Нет, не помню. А что с сигаретой? Девушка весело рассмеялась.

– Дело в том, что у тебя не было сигареты. Ладно, ладно, – добавила она быстро, увидев, что он нахмурился. – Я все сейчас объясню. Еще в пещере у тебя кончился табак. Теперь вспомнил? И ты рассказал мне о каком-то кенникуке, или как там это называется?

– Кинникинник. Да, помню. Ну, ты увидела меня с сигаретой, что дальше?

– Я сразу поняла, что рядом с тобой кто-то есть. Будь этот кто-то другой, ты не сидел бы, словно курица на яйце. А спускаясь с холма, я заметила твою шляпу. И подумала: не можешь же ты спокойно курить кеннику… кинникик… ну этот, как его… сидя без своей любимой шляпы…

Крид даже отпрянул от нее:

– Я должен в это поверить?

– Но это же правда.

– Подумать только!

– Вот-вот. Подумай ты хоть немного – сделал бы соответствующий вывод. – Она умолкла, испытывая терпение Крида, и продолжала: – Недалеко от тропы, где ты проскакал, трава была сильно примята. Мне это показалось странным. И я подумала, что туда поскакала еще какая-то лошадь. И тут я вспомнила, что ты видел Стилмена, который скакал впереди, перед тем как напал кугуар. Два плюс два будет…

– В твоем случае – пять, – договорил Крид за нее. – Ладно. Верю тебе. Очень хорошо, мисс Магуайр. Ваши логические способности просто поразительны. Но ведь ты говорила, что не умеешь стрелять!

– Я говорила, что не люблю стрелять. А это не одно и то же.

– Ты когда-нибудь бывала в миссии Святого Сердца, а, Ханна? – спросил он ее осторожно. Она удивленно посмотрела на него:

– Ты же знаешь, что не бывала. А в чем дело?

– Я полагаю, тебе там понравится. Старый священник отстроил ее, с помощью славных индейцев, конечно. Всю душу вложил в это дело.

Равнодушно пожав плечами, Ханна ответила:

– Что-то нет у меня желания туда ехать. Да и зачем? Крид подошел к ней, сел рядом. Его близость взволновала Ханну.

– А затем, чтобы оценить труд тех, кто так самоотверженно работал, – сказал он тихо. Ханна опустила глаза:

– А, так это очередной сказочный дворец? Карточный домик? Хрустальный замок? Вот что ты хочешь мне показать, Крид!

Нежно взяв ее за подбородок, Крид повернул се лицо к себе:

– А ты загадка, дорогая Ханна Элизабет Магуайр, сладкая загадка. И я собираюсь разгадать ее, чтобы наконец-то сломать барьер между нами. Давай сделаем это вместе.

– Не понимаю, о чем ты, – начала было она, но его пальцы с силой сжали ее подбородок.

– Милая, не надо больше притворяться. Я знаю, порой это очень трудно, но ты не справишься одна. Ханна отстранилась, избегая его горящего взгляда.

– Тебе, должно быть, безразличны мои чувства, – произнесла она тихо.

В ответ он обвил рукой ее талию и привлек к себе.

– Нет, не безразличны, – шепнул он ей на ухо, вдыхая запах ее роскошных волос.

– Если ты говоришь о моей вере в Бога, то она не исчезла. Я не могу забыть о ней, она не уходит. Она преследует меня, оставаясь где-то в глубине души, несмотря ни на что. Порой мне казалось, что я больше не верю, я обращалась к Нему с негодованием и гневом, но тут же приходила мысль: если я в Него не верю, то с кем тогда разговариваю? – Ханна смущенно улыбнулась. – Джошуа Магуайр обрадовался бы, узнав об этом. Он всегда опасался, что, не вынеся тягот жизни, я потеряю веру.

– Джошуа Магуайр наверняка гордился бы тобой, Ханна, – сказал Крид и после паузы добавил: – Я ведь тоже горжусь.

Не смея шелохнуться и посмотреть ему в лицо, прочесть на нем дружеское чувство вместо более глубокого, Ханна прижалась к его груди. Так было безопаснее. Так она сможет еще немного продлить это счастье…

– Ханна, ну посмотри же на меня, – говорил Крид, нежно гладя се подбородок. Отсветы огня плясали на стенах пещеры, отражаясь в глазах девушки. – Ханна, я… я… – Казалось, он никак не мог выговорить слов, которые вертелись на языке. И тогда она посмотрела на него, словно желая приободрить. – Я люблю тебя, – выдохнул Крид.

Господи, да этих слов она ждала целую вечность, и теперь растерялась, не нашла что сказать. Часто-часто заморгала, закрыла глаза. Потом открыла, вздохнула и почувствовала, что от счастья закружилась голова.

– За что?

Крид опешил, выпустил ее из объятий и чуть отодвинулся, уставившись на нее:

– За что? Ну как за что?.. Сам не знаю. Просто люблю, и все…

– Так не бывает, – разочарованно произнесла Ханна. – Мне надо знать, за что.

Крид никогда не объяснялся в любви и не знал, что сказать.

«Надо же, испортить такой замечательный момент!» – подумал он раздраженно.

– Ой, ради Бога! – воскликнул он, поднимаясь. – Не понимаю, чего ты от меня хочешь!

Ханна тоже встала и, глядя ему в глаза, сказала:

– Я и сама не понимаю, но, если ты скажешь, сразу пойму, то это или не то, и все встанет на свои места. Иначе ничего между нами не будет.

Крид прошел в самое затененное место, остановился, взъерошил от волнения волосы. Затем вернулся, подошел к ней и заключил в объятия:

– Черт побери. Я люблю тебя за то, что ты забавная и глупая, храбрая и нежная, за то, что берешь на себя огромную ответственность и того же требуешь от других. За то, что веришь в существование добра, ну, просто за то, что ты Ханна и мне хорошо рядом с тобой. И вот теперь, если тебе не понравилось то, что я сказал…

Она не дала ему договорить и, охваченная радостью, бросилась в его объятия, обвила его шею руками и покрыла лицо поцелуями. Горячие слезы заструились по ее щекам, а голос стал неожиданно хриплым, когда она произнесла:

– Именно это я и хотела услышать, Крид Брэттон! И уверена, что люблю тебя больше всех на свете…

После этого слова были излишни. Впервые в жизни Крид Брэттон понял, что такое настоящая любовь.

Он взял ее маленькую руку, прижал к губам розовую ладонь. Ханну бросило в жар от вспыхнувшего желания.

Крид взял ее на руки и понес к расстеленным у костра одеялам. Сегодня его ласки были исполнены нежности. Все вокруг казалось волшебным, как в сказке.

Даже обычный серый валун походил на гнома, усевшегося на огромную поганку. А ветки, сложенные для поддержания костра, – на рыцарские доспехи.

И слова Крид шептал необычные:

– Ты самый сладкий нектар на свете. – Вот что делает с мужчиной любовь.

Ханна купалась в блаженстве. Ведь Крид ей признался в любви. Исполнилась ее заветная мечта. Теперь ничего ей больше в жизни не нужно. Она выстрадала это счастье и упивалась им.

Бог не покарал се за то, что в час испытаний она проявила слабость и отвернулась от Него. Он милостив и прощает заблудшим их слабости. Это Он посла ей Крида. Послал большую любовь. И Ханна сделает все, чтобы заслужить эту награду. И Его прощение. Крид тоже должен вернуться к вере. Ханна ему в этом поможет.

А сейчас любимый держал ее на руках и укачивал, словно ребенка.

В эту ночь Криду не пришлось раздевать Ханну: охваченная страстью, она сбросила с себя одежду, нетерпеливо расстегивая множество мелких жемчужных пуговиц, и наконец предстала перед Кридом во всей своей красе. Он глаз не мог отвести от ее роскошного тела, окутанного пелериной медных волос. Крид тоже освободился от одежды, и его загорелое тело контрастировало с ее белоснежным. Не хватало только художника, который запечатлел бы на холсте эту великолепную картину. Но третий всегда лишний. Если даже это художник. В эту поистине волшебную ночь им было хорошо вдвоем. Никогда еще они так не ласкали друг друга. Не испытывали такого блаженства. То паря в заоблачных высях, то возвращаясь с небес на землю. Казалось, их взлетам не будет конца. Но когда-нибудь все кончается. Усталые и счастливые, они лежали в объятиях друг друга. Наступил рассвет. Край неба порозовел. А они все еще спали и видели прекрасные сны.

Крид проснулся первым и тихонько поцеловал любимую.

Ханна открыла глаза:

– Я люблю тебя, Крид Брэттон. Он сжал ее в объятиях:

– Я тоже люблю тебя, Ханна Магуайр.

По синему небу плыли кружевные облачка. Дикие розы вились по стенам деревянных хижин и заборам. Их тонкий аромат смешивался с запахом спелых фруктов и свсжсско-шенной травы. Каменная стена окружала вновь выросшую траву и клумбы цветов возле маленького домика. На солнышке резвились детишки. Ветки созревших ягод клонились к земле, и мальчишки с загоревшими лицами с любопытством наблюдали за парочкой, остановившейся напротив миссии.

Миссия Святого Сердца Иисуса располагалась на вершине небольшого холма, поросшего высокой травой. Церковь переместили сюда с берега реки из опасения, что ее может затопить. От этого она только выиграла. Оформленная отцом Равалли, священником, итальянским миссионером, художником, скульптором и физиком, крошечная церковь была любовно преобразована в оазис красоты в диких местах Айдахо.

Отец Равалли, очевидно, скопировал один из больших европейских соборов, но в более простом варианте. Конечно, ему помогали индейцы. Членов племени ши-чу-умш и скицу переименовали в кордаленов. Название отлично прижилось. Духовные представители индейского племени пригласили судей, тогда и было принято решение, об учреждении миссии.

Сложенная из огромных бревен, она была огорожена решетчатым забором из молодых деревьев и кустарника. Ее строили под проливными дождями, снегом и ледяными ветрами. На двери красовались газеты, которые добрый отец Равалли получал почтой и использовал в качестве украшений. Изобретательный священник расставил здесь также плетеные корзины. Позолоченные кресты были сделаны из резного дерева, а деревянный алтарь искусно разрисован под европейский дорогой мрамор.

Неподалеку от храма расположилась маленькая деревенька. Место было тихое, мирное, и наша парочка решила здесь пожениться.

Ханна и Крид обменялись взглядами и сделали несколько шагов по каменной лесенке, взявшись за руки. Яркую головку Ханны украшали корона из диких роз и венец. Крид надел новую белую рубашку, темно-серый пиджак и черные брюки. В петличку воткнул красную розу. Ханна подумала, что привлекательнее мужчины нет на всей земле.

Ступив в сумеречную прохладу церкви, они ощутили запах свечей и полировки. Скамейки блестели, узкий проход заканчивался алтарем.

– Я так долго этого ждал, – проговорил Крид, нарушив тишину церкви.

Ханна пожала его руку в знак поддержки, потом отпустила се и сцепила руки замочком. Оба остановились в сводчатом проходе и стали ждать, прислушиваясь к звукам в храме.

На них снизошли тишина и покой. Крид наслаждался – ведь именно покоя ему не хватало в жизни. Все его сомнения рассеялись, как белые облака на небе, и он остался окруженный заботой и лаской, доверием и любовью. Возможно, он еще и не обрел настоящую веру в Бога, но рядом с ним была Ханна, и он чувствовал себя защищенным как никогда. Время залечит все раны, время. И любовь, которую он испытывал к этой хрупкой девушке с сияющим лицом и прекрасной душой. Он остановил взгляд на Ханне, и на него словно снизошло озарение: больше с ними ничего не случится. Они будут счастливы.

Ханна, почувствовав его взгляд, невольно посмотрела на него и улыбнулась. На ней было новое кружевное платье, украшенное розами. Сердце пело прекрасную песнь любви. Воздух был напоен чудесными ароматами. Неужели это и было тем самым чувством, о котором рассказывал отец? Он говорил, что, когда она встретит своего суженого, все будет именно так. Ханне казалось, что она идет по краю огромной пропасти, наполненной розовыми лепестками и пышными облаками. В нее и упасть не страшно, не разобьешься. Она любит Крида. Любит всем сердцем. Впереди у них чудесное будущее.

Дверь медленно отворилась, и появился человек в черной мантии. Повернувшись, Ханна посмотрела на Крида и взяла его за руку.

Полчаса спустя венчание закончилось, и Крид с Ханной вышли из церкви. Их союз благословил Господь Бог.

– Что-нибудь изменилось? – робко спросила Ханна. Крид многозначительно взглянул на нее.

– Нет, – помолчав, произнес он. – Если не считать того, что я проголодался.

Какое-то время Ханна испуганно смотрела на него, потом рассмеялась, обратив на себя внимание прохожих, которые понимающе улыбнулись. Солнце позолотило красномедные волосы Ханны. Черные волосы Крида блестели, как уголь. Ханна подошла к нему, сжала его руку и прошептала, что желание у него вполне естественное.

– Но где можно его удовлетворить, дорогая? – спросил он, когда они спустились с каменных ступеней во двор.

– В раю. В волшебном царстве Вечности. В нашем воздушном замке.

Очарованный красотой жены, Крид нежно улыбнулся, взял ее руку и поцеловал ладонь. Но тут же с тяжелым вздохом выпустил ее и сказал:

– Но наши единороги еще не прибыли. А ведь только они знают дорогу в Вечность.

Радуясь, что Крид подхватил ее игру в волшебную страну, Ханна встретила его страстный взгляд, и лицо ее озарила счастливая улыбка. Она так сильно любила Крида, что это ее даже пугало. Неожиданно на ум пришел образ взорвавшейся любви – фонтан из разноцветных лепестков, звездного света и янтарных капелек меда.

«Словно вход в ворота Вечности», – подумала она. Однако их ожидали неотложные земные дела, и Ханне пришлось спуститься с небес и обратить свои мысли к грешной земле.

– Я полагаю, надо вернуться в Кер-д'Ален. Там есть маленькая хижина, которая ждет нас.

– Согласен, – не раздумывая, ответил он и с лукавой улыбкой добавил: – Боюсь, Генерал будет на меня в обиде за то, что я заставил его тащить экипаж. Это заденет его гордость и достоинство.

Ханна посмотрела на жеребца, запряженного в экипаж. Конь поднял голову, увешанную колокольчиками, и жалобно заржал. Ханна тихо рассмеялась и сказала:

– Ничего, привыкнет.

– Придется привыкнуть. Мы с тобой теперь супружеская чета. К тому же еще и родители. Ведь нас ждут дети. Остановившись, Ханна с тревогой заглянула ему в лицо:

– Крид, ты правда не возражаешь? Они такие маленькие оба, и такие послушные…

Брови Крида взлетели, как два орла в поднебесье:

– Послушные?! По-моему, ты кое-что забыла, милая. Я, например, давно заметил, что мальчишка то и дело подшучивает над сестрой. И шуточки у него далеко не безобидные.

– Но Эрик так любит Айви. Он никогда не…

– Да, он не даст ее в обиду, – договорил за нее Крид, взяв Ханну под руку и подводя ее к маленькому экипажу. – Но это не значит, что сам не будет ее обижать.

Наступила некоторая тишина, в течение которой Ханна обдумывала их недавнее решение взять к себе Эрика и Айви Рансом, двух сирот, которые еще остались непристроенными. Остальных ребятишек разобрали в деревне. Но ни в одной семье не нашлось места сразу для двоих – брата и сестры. Вот Крид подвел ее к экипажу. Ханна внимательно всмотрелась в его лицо. Кажется, Крид нимало не сомневался в их затее.

– Ты уверен? – спросила она, водружая широкую шляпу на голову Криду.

– Уверен в чем? В том, что будет дождь? Или солнце? Я разве похож на предсказателя, моя дорогая?

– Да нет, Крид. Уверен ли ты в том, что хочешь этого. Остановившись, он взял ее руку в свои огромные ладони. Немного задержал их. Его голос был таким теплым и спокойным, наполненным ярким чувством.

– Да я уверен в этом так сильно, как ни в чем другом на свете, Ханна. Я уверен в этом так, как уверен в орлах, летающих в небе, и облаках. Начинается наша новая жизнь, и вместе мы сможем совершить многое.

Затаив дыхание, Ханна рискнула спросить о самом важном, чего она боялась больше остального:

– А как же насчет золота? Оно…

– Все в порядке. Я позаботился об этом. Кстати, Генри Пламмера будут судить за связь с разбойниками. Это последнее поражение стоило ему больше, чем акции и несколько мешков золота. Тебя еще что-нибудь волнует? Спрашивай. Ты сама-то уверена, что теперь жизнь наладится и все пойдет своим чередом?

Ханна медленно покачала головой, копна ее медных волос качнулась в такт движению головы.

– Нет. Мне нужны еще кое-какие заверения.

– То есть?

Наклонившись вперед, Ханна коснулась губами его губ. Прикосновение было легким, почти незаметным, как золотые лучи утреннего солнца, как мотылек, который садится на лепесток розы. Завитки волос пощекотали его щеку. Их свежий запах обещал многое. Но все это потом, завтра. Нежный поцелуй обещал вечную любовь, и Крид милостиво принял это обещание, дав взамен и свое.

Ханна немного отстранилась от него:

– Надеюсь, ты знаешь, куда нас везти, любовь моя?

Улыбнувшись, Крид осторожно убрал с ее лица прядь золотых волос и поцеловал в лоб:

– Да, дорогая. Знаю. На небеса.

Примечания

1

Pond-Or-Ray (фр.) – лучистое озеро. – Примеч. пер.

(обратно)

Оглавление

Часть I

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

Часть II

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20 . .