«Ключи от рая»

Линси Сэндс Ключи от рая

Пролог

Замок Данбар, Шотландия

Июнь, 1395 год

— Что? Жениться?!

— Да. Как я уже сказал, король будет вам весьма признателен, если вы женитесь на леди Элайне Уайлдвуд.

Лорд Рольф Кенвикк, уставившись на шотландца свирепым взглядом, на чем свет клял короля Ричарда II, который послал его с таким поручением. За последние несколько лет это была уже вторая свадьба, которую устраивал лорд Рольф. В первый раз он выдавал замуж свою кузину Эммелин за Амори де Энфорда. Тогда, слава Богу, все прошло на удивление гладко. Зато сейчас, похоже, ему вообще не удастся ничего достичь.

— На англичанке? — Дункан Данбар поморщился. — Еще бы он не был мне признателен, если я соглашусь жениться на бледнолицей кобыле, которую ему не терпится сбыть с рук! А кстати, кто она? Одна из его внебрачных дочерей?

— Ах ты… — Потеряв терпение, Рольф схватился за меч.

— Нет, — раздался спокойный голос.

Так и не вытащив меч из ножен, Рольф бросил взгляд на стоявшего рядом епископа Уайкхема. Король Ричард II заставил бывшего священника вновь приступить к своим обязанностям и совершить обряд венчания Эммелин и Амори. Однако и после этого прелату не было позволено тихо уйти на покой. Вернувшись ко двору и доложив об успешном завершении возложенной на них миссии, Рольф и епископ Уайкхем узнали, что им предстоит спешно подготовить еще одну свадьбу, на сей раз чтобы защитить леди Уайлдвуд. А для этого, как ни странно, они должны срочно найти мужа для ее дочери, причем такого, который жил бы как можно дальше от замка Уайлдвудов, расположенного в южной Англии.

Выбор епископа Уайкхема и лорда Кенвикка пал на Шотландию. И в самом деле, более отдаленного места не отыскать. Правда, сложность заключалась в том, что им нужно было найти дворянина, еще не имеющего невесты и готового сразу же идти под венец. Таких мужчин было мало — раз-два и обчелся. Большинство дворян обручали своих отпрысков, пока те еще под стол пешком ходили. Только Ангус Данбар, пожилой вдовец, глава клана Данбаров, более или менее отвечал необходимым требованиям.

Однако Ангус жениться вторично отказался, что бы ему за это ни сулили. Но когда Рольф уже решил, что ему придется возвращаться к королю несолоно хлебавши, Ангус согласился поговорить со своим сыном Дунканом. Хотя тому было под тридцать, он еще не вступил в брак. Предназначенная ему невеста умерла ребенком, и Ангус не подыскал сыну другую невесту, полагая, что со временем тот сделает это сам.

— Леди Уайлдвуд, — пояснил шотландцу епископ Уайкхем, — дочь богатого барона, который состоял на службе у короля и погиб в Ирландии, исполняя свой долг.

Вздохнув, Рольф сунул меч в ножны.

— За нее дают щедрое приданое.

— Гм… — Дункан разочарованно хмыкнул. — Насколько же щедрое?

Рольф назвал сумму, назначенную королем Ричардом, и слегка нахмурился, ибо шотландец никак не отреагировал на его слова. Переступив с ноги на ногу, он нехотя прибавил:

— Если этой суммы недостаточно, король согласен дать большую.

Дункан молча смотрел на него. Видимо, и эти слова не произвели на него никакого впечатления.

— Много ли король готов добавить? — осведомился Ангус, заговорив впервые с тех пор, как привел визитеров к сыну.

— Он считает возможным удвоить ее. — Рольфа встревожило, что Данбарам и этого покажется мало.

К крайнему удивлению посланца короля, молодой Данбар вдруг смачно выругался, выхватил из ножен меч и, издав воинственный крик, сломя голову помчался по двору. Его клетчатая юбка развевалась на ветру и хлопала по ногам.

Все, кто находился во дворе замка, замерли, наблюдая за тем, как он устремился к группе мужчин, сражавшихся на мечах. Подбежав к крайнему, Дункан снова издал воинственный крик и высоко вскинул меч. Воин тотчас же поднял вверх свой, и во дворе замка раздался громкий звон металла. Почти сразу все занялись своими делами, видимо, ничуть не удивленные столь странным поведением сына главы клана.

Взглянув на Ангуса Данбара, Рольф вопросительно вскинул брови.

— Он обдумывает ваше предложение. — Пожилой шотландец улыбнулся. — Пойдемте выпьем по кружечке эля, пока он решает. — И начал подниматься по лестнице в замок.

Покачав головой, Рольф взглянул на епископа.

— Что вы на это скажете?

— Полагаю, нам стоит выпить по кружке эля и подождать ответа. — Епископ усмехнулся, похлопал Рольфа по спине и подтолкнул к лестнице. — Вижу, вы не часто имели дело с шотландцами, мой мальчик, верно?

— Не часто, — кивнул Рольф.

— Ну а на мою долю это выпадало уже не раз. Шотландцы, доложу я вам, совсем не похожи на англичан.

— Я и сам это заметил, — отозвался Рольф.

— Ого! И кто же так раззадорил моего братца?

Узнав голос сестры, Дункан свободной рукой нанес удар в челюсть скрестившему с ним меч мужчине, обернулся, воткнул меч в землю, заключил Шинейд в медвежьи объятия и закружил ее.

— Поздравь меня, детка. На свете нет человека счастливее меня!

— Вижу, братец. — Когда Дункан отпустил сестру, она, улыбаясь, отступила на шаг. За ней стояли кузен Дункана Аллистер и кузина Эльфрид. — А теперь объясни почему.

— О чем я мечтал с восемнадцатилетнего возраста? Ради чего загонял своих людей чуть не до смерти? Какое у меня самое сокровенное желание?

Шинейд Данбар склонила голову набок.

— Расширить замок и заменить старые стены на новые?

— Да! — радостно воскликнул Данбар. — И теперь мы сделаем это! Более того, выроем новый колодец! Купим хороших лошадей! И даже увеличим поголовье овец!

— И на какие же деньги ты собираешься все это осуществить? — скептически осведомилась Шинейд.

— На деньги английского короля.

— Да ну? — усомнилась Шинейд. — А с чего это король Англии так расщедрится?

— Потому что я приму его предложение и женюсь на англичанке.

— Женишься? — В голосе Шинейд прозвучала такая боль, что Дункан ощутил чувство вины. Оживление его исчезло.

Шинейд, единственная сестра Дункана, принимала участие во всех его играх. Когда же умер их дядя и его дети, Аллистер и Эльфрид, переехали к ним, они уже вчетвером носились по двору и играли в войну, а впоследствии начали ходить в лес охотиться. С того времени как мальчики стали обучаться военному искусству, Эльфрид и Шинейд учились вместе с ними, против чего никто не возражал. Поэтому теперь девушки владели мечом не хуже братьев.

— Она, должно быть, урод уродом, если король согласен отвалить за нее круглую сумму, — презрительно бросил Аллистер, становясь рядом с Шинейд.

Не обратив внимания на кузена, Дункан смотрел на бледную сестру, плотно сжавшую губы. Высокая, как и все в семействе Данбаров, Шинейд в отличие от широкоплечего брата с рыжими вьющимися волосами, унаследованными от отца, походила на стройную и темноволосую мать. Ее черные как ночь волосы ниспадали до пояса. Эта сильная и красивая двадцатичетырехлетняя девушка до сих пор была не замужем.

Дункан выругался и повернулся, собираясь уйти.

— Куда ты? — Шинейд схватила его за руку. Дункан ободряюще улыбнулся сестре:

— Пойду поторгуюсь. — Высвободив руку, он направился к замку.

Придется жениться на англичанке из-за денег и ради Шинейд. Он попросит короля оказать ему ответную услугу: заставить лорда Шервелла, помолвленного с сестрой, либо сдержать слово и жениться на ней, либо освободить ее, чтобы она могла выйти замуж за другого. Пора покончить с неопределенностью. Сестра уже который год ходит сама не своя.

Дункан принял решение.

Глава 1

— Англичане едут!

— Что? — Ангус Данбар потряс седой головой, выходя из полупьяного оцепенения, в котором пребывал последние дни, и огляделся. Младший сын конюха выбежал из дверей замка во двор. — Эй, малец! Что случилось?

— Англичане уже на мосту! — радостно крикнул мальчишка и захлопнул дверь.

— Черт! — С трудом поднявшись, Ангус потряс за плечо сына, который спал, уронив голову на стол. — Дункан! Вставай, парень. Она приехала. Да просыпайся же, черт тебя подери!

Взяв со стола кувшин с элем, Ангус схватил сына за волосы и плеснул элем ему в лицо. Очнувшись, Дункан так энергично тряхнул головой, что брызги полетели во все стороны.

— Поднимайся, парень! Твоя невеста уже здесь.

— Кто?!

Голова у Дункана раскалывалась. Застонав, он снова опустил ее на руки.

Дункан, конечно же, перебрал и уже не помнил, когда в последний раз был в таком состоянии. Они с отцом много пили с тех пор, как две недели назад уехали англичане. Они то ли праздновали, то ли, наоборот, справляли поминки. Он, Дункан Данбар, наследник лэрда[1] Данбара, согласился жениться. Двадцатидевятилетний мужчина наконец-то готов отказаться от свободы и взять на себя ответственность за жену, а впоследствии, возможно, и за своих детей.

Вот черт! Угораздило же его ввязаться в это дело! Свобода дороже любых денег! «А может, еще не поздно все отменить?» — с надеждой подумал Дункан.

— Где Шинейд? Где ее черти носят? Она должна быть здесь, встречать твою невесту! — бушевал отец.

Дункан пожал плечами. Поздно. Если он откажется от своего обещания, король ни за что не призовет к ответу жениха Шинейд. А именно это условие, а вовсе не удвоение приданого выдвинул Дункан, согласившись на брак с англичанкой. Недостойного женишка сестры необходимо приструнить. Пусть выполнит условия контракта, составленного, когда они с Шинейд были еще детьми, или отпустит ее. Дункан очень надеялся на последнее. Он был уверен: отец никогда не простит его, если Шервелл выразит готовность выполнить условия контракта.

— Черт бы тебя побрал, Дункан! Ты что, не слышишь? Они здесь! Поднимайся, живо!

От отцовского рева у Дункана все мысли вылетели из головы. Он с трудом разлепил глаза и только собрался сесть, как Ангус плеснул ему в лицо теперь уже виски. Дункан вскинул голову, отплевываясь и ругаясь на чем свет стоит: жидкость обожгла ему глаза.

— Черт подери, отец! Я уже проснулся! Дай мне только минуту…

— Не дам! Нет у нас ни одной минуты! Поднимайся! Схватив сына за руку, Ангус рывком поставил его на ноги и раздраженно вздохнул. Убогое зрелище представлял его сынок.

— Ты мне глаза сжег, черт бы тебя побрал!

— Ничего, не умрешь. Вот только ты весь мокрый, парень. — Ангус вытер сыну лицо.

— А кто меня облил? Не ты ли? — Оттолкнув руку отца, Дункан начал сам ожесточенно тереть глаза.

— Ладно, хватит. — Ангус направился к двери. — Пошли.

— Но я ничего не вижу! — возмутился Дункан.

— Тогда я поведу тебя! Я хочу увидеть мать моих внуков.

— Но мы еще не женаты, отец! Так что внуков тебе придется немного подождать, — пробормотал Дункан, которого отец тащил по огромному залу.

— Девять месяцев. Больше я не дам тебе ни дня. А потом эти старые стены должен огласить крик младенца. Слишком долго мы не слышали здесь ничего подобного.

Распахнув двери замка, Ангус подтянул сына к себе. Во двор уже въехали всадники.

— Черт! — прошептал Ангус. — Черт меня подери!

— Что? — удивился Дункан, посмотрел вперед и нахмурился: все расплывалось у него перед глазами, но он все же увидел приближавшийся к ним большой отряд всадников.

— Да она просто милашка!

— Милашка?

— Ну да. Не красавица, но очень хорошенькая. Хотя на вид довольно хрупкая, — озабоченно прибавил отец. — Настоящая леди. Сидит на лошади как королева. Спина прямая, как меч… Да, настоящая леди.

Дункан сконцентрировал взгляд на всадниках.

— А что ты имеешь в виду, говоря «настоящая леди»?

— То, что она не потерпит глупостей, на которые так падка твоя сестрица. — Ангус покачал головой. — Помяни мое слово, сынок, эта англичанка наведет в замке порядок.

Дункан нахмурился. Он считал, что в замке и так все в полном порядке.

— А впрочем, — вздохнул отец, — нельзя же всю жизнь вести холостяцкий образ жизни.

— Как вы думаете, миледи, который из них?

Элайна Уайлдвуд перевела обеспокоенный взгляд с мужчин, стоявших на пороге замка, на служанку.

Простенькое лицо Эббы, сидевшей в повозке с пожитками, раскраснелось от возбуждения. «Наверное, радуется тому, что не придется теперь вести походную жизнь», — вздохнув, подумала Элайна. Что ж, ее не упрекнешь. Они добирались до Шотландии больше недели, ехали с рассвета до заката, ночевали где придется. Теперь все позади.

— Конечно, вы и сами не знаете, — прошептала служанка, поскольку Элайна не ответила.

— Верно, не знаю. — Элайна вновь встревожено взглянула на мужчин.

Она решила, что тот, кто помоложе, ее будущий муж, хотя не была в этом уверена. Не так уж редко юную девушку выдают замуж за пожилого мужчину. Между тем ни разу за время долгого, утомительного путешествия Элайна ничего не спросила о своем нареченном. Жестокий он или добрый, сильный или слабый, здоровый или больной, с зубами или беззубый?

Элайна покачала головой, злясь на себя за такую оплошность. Впрочем, в последнее время, с тех пор как умер отец, а мать попала в такое ужасное положение, девушка была несколько рассеянна. Из-за волнений Элайне некогда было задуматься о том, за кого ее собираются выдать замуж и намного ли этот человек старше ее. И вот теперь она впервые заподозрила, что может стать женой старика. Это напугало ее.

Однако оба мужчины были по-своему привлекательны. С первого взгляда она поняла, что это отец и сын. Сыну было лет под тридцать, а отцу — не меньше пятидесяти. Элайна заметила, что у сына рыжевато-каштановые длинные и вьющиеся волосы, а у отца — тоже вьющиеся, но седые и очень густые. Резкие, угловатые черты лица сына напоминали о том, что он живет на суровой земле. Лицо отца было несколько мягче. Элайна обратила внимание и на то, что у них крупные рты и носы, а строгое выражение больших глаз изредка сменяется ласковым. Оба были высокие, сильные и стройные.

— Тот, что помоложе, — прошептал епископ Уайкхем, подъехав к Элайне.

Благодарно улыбнувшись ему, Элайна направила коня к лестнице. Но едва девушка взглянула на мужчин пристальнее, улыбка исчезла с ее лица: вид у них был неряшливый и встрепанный.

Проезжая по двору замка, Элайна не смотрела по сторонам. Сейчас же она огляделась и с отвращением увидела, что одежда у снующих по двору людей грязная и потрепанная, лица и волосы давно не мыты. Замок и надворные постройки нуждаются в ремонте.

— Добро пожаловать, леди Уайлдвуд, — послышался грубовато-добродушный голос, и Элайна настороженно взглянула на будущего свекра.

Озадаченный недовольным видом девушки, тот схватил сына за плечо.

— Помоги ей спешиться, Дункан.

Молодой человек, спотыкаясь, побрел к лошади, на которой восседала его будущая жена.

Увидев протянутые к ней грязные руки и налитые кровью глаза, Элайна неохотно выпустила поводья. Дункан легко подхватил девушку и осторожно поставил на землю. Брезгливо поморщившись, Элайна поспешно отступила от своего будущего мужа. На нее пахнуло тяжелым, застарелым запахом пота и перегара.

Хотя Дункан в тот момент не смотрел на Элайну, от него не укрылось ее движение. Подняв руку, он понюхал свою подмышку и недоуменно пожал плечами. Ему казалось, что от него пахнет превосходно, хотя от будущей жены пахло куда лучше — пожалуй, полевыми цветами.

— Милорд?

Сделав реверанс, Элайна растерянно взглянула на епископа. Она понятия не имела, что говорить и как держаться. О Господи, и за этого мужчину, от которого несет за три версты, ей предстоит выйти замуж!

— Может, мы войдем в дом, Ангус? — осторожно спросил епископ. — Мы проделали долгий путь и хотели бы освежиться.

— Ах да! — спохватился Ангус Данбар, вспомнив об обязанностях хозяина. — Сюда, детка. — Схватив Элайну за Руку, он потащил ее вверх по лестнице, предоставив остальным следовать за ними.

Элайна едва поспевала за длинноногим будущим свекром. Заметив это, Ангус нахмурился.

— Слабенькая, — пробормотал он и сокрушенно покачал головой.

Элайна не отозвалась на эти слова, ибо дверь замка Данбаров открылась и девушка сосредоточила внимание на своем новом жилище. Если она и ожидала, что внутри оно окажется уютнее, чем снаружи, ее постигло горькое разочарование. С правой стороны зала лестница вела на второй этаж, заканчиваясь узкой галереей, куда выходили три двери. Решив, что это спальни, Элайна огляделась. Зал, огромный и темный, занимал почти весь первый этаж. Окна заменяли узкие бойницы, расположенные так высоко, что сквозь них просачивался лишь тусклый свет. Все тонуло в полумраке. Если бы не огонь, трещавший в огромном камине у самой дальней стены, Элайне едва ли удалось бы что-либо рассмотреть.

Она печально подумала, что это, возможно, и к лучшему. Пол покрывали грязные тростниковые циновки. На закопченных стенах висели пыльные выцветшие гобелены. Колченогие столы и скамейки, казалось, вот-вот рассыплются. Элайна не рискнула сесть, увидев, что все сиденье покрыто жирными пятнами и остатками пищи.

Элайна пришла в ужас. Уайлдвуд, ее родной дом, отличался безукоризненной чистотой. Стол всегда блестел, на полу лежали не циновки, а ковры, мягкие и пушистые, и от этого в замке казалось теплее. Еще никогда не видевшая такой грязи, девушка размышляла, не лучше ли убежать. Нельзя же жить в таком свинарнике.

— Не выпьете ли с дороги эля? — Лэрд Данбар подвел Элайну к столу, усадил на хлипкую скамью, а сам потянулся за кувшином. Едва он выпустил девушку, она вскочила. Данбар нахмурился и вновь усадил ее. — Отдохни, детка. Ты проделала долгий путь.

Элайна с содроганием наблюдала, как он, схватив кружку, выплеснул из нее на пол остатки эля и поднял кувшин. Однако тот оказался пуст.

— Вот черт!

Данбар бросил на сына загадочный взгляд и устремился к кухне, но тут заметил, что Элайна снова поднялась, подскочил к ней и почти толкнул на скамью. Повернувшись к кухонной двери, заорал:

— Джиорсал! Принеси-ка нам эля!

Увидев, что Элайна снова встала, он нахмурился.

— Что это тебе не сидится, детка?

Внезапно голова его задергалась, и девушка испугалась, что старика вот-вот хватит удар. Оглянувшись, она заметила Дункана и поняла: старший Данбар подавал сыну какие-то знаки. Однако тот не реагировал на них.

Наконец Ангус потерял терпение:

— Садись с ней рядом, парень, да поухаживай маленько!

— С чего мне за ней ухаживать? — оторопел Дункан. — Мы собираемся пожениться, отец, а не флиртовать.

Ангус Данбар взглянул на епископа Уайкхема.

— Ну и молодежь нынче пошла, верно, ваше преосвященство? — В этот момент внимание его отвлекла седовласая женщина, которая вышла из кухни с кувшином в руке. — А вот и эль. Отлично!

Взяв у нее кувшин, Ангус наполнил кружку, приготовленную для Элайны, и поставил ее перед девушкой. Потом он налил эль еще в две кружки: для епископа и для лорда Рольфа.

Элайна поднесла кружку ко рту и с сомнением посмотрела на темную жидкость, на поверхности которой плавало насекомое.

— Ну что, тебе не нравится? Не любишь эль? — осведомился Дункан.

— Люблю. Просто… мне не хочется пить, — отозвалась Элайна, не желая обижать будущего мужа.

— А… — Взяв у девушки кружку, Дункан поднес ее ко рту.

— Подожди, там… — испуганно начала Элайна. Поздно! Дункан одним глотком осушил кружку и поставил ее на стол.

— Не пропадать же добру. — Улыбнувшись Элайне, он вытер губы рукавом.

Когда ее будущий муж улыбнулся и его изумрудные глаза озорно сверкнули, он показался Элайне совершенно другим человеком: веселым и красивым, несмотря на грязное лицо. Но стоило ему вытереть рот рукавом, как приятное впечатление рассеялось. Элайна с тоской подумала о том, что чудесная, когда-то белоснежная рубашка из тонкой ткани безнадежно испорчена.

— Миледи?

Вздохнув, Элайна перевела взгляд с Дункана на служанку.

— Ваша юбка…

Вскочив, Элайна взглянула через плечо на подол платья. К нему прилипли остатки пищи, крошки, а сзади расплылось огромное темное пятно. Будущий свекор усадил ее на мокрую скамью, судя по запаху, в лужу эля.

Нахмурившись, Элайна начала ожесточенно оттирать юбку. С малых лет девушку приучили заботиться об одежде, поскольку она дорогая и раздобыть ее непросто. Именно поэтому Элайне никогда не разрешали носиться вместе с другими детьми по окрестностям Уайлдвуда и валяться на земле. Она должна была вести себя как юная леди. Если бы мама увидела сейчас платье дочери, ее хватил бы удар.

Эбба опустилась на колени и попыталась оттереть с юбки пятно, но вскоре убедилась, что платье погублено безвозвратно.

— Что ж, чем раньше, тем лучше.

Голос Ангуса Данбара отвлек Элайну от неприятных мыслей, и она прислушалась к его разговору с лордом Рольфом и епископом.

— Что верно, то верно, — ответил Рольф. — Чем быстрее мы покончим с этим делом, тем скорее приступим к решению проблемы леди Шинейд.

Лэрд Ангус многозначительно взглянул на сына. Вздохнув, Дункан пояснил:

— Отец не хочет, чтобы вы ехали к Шервеллу и вынуждали его выполнить брачный контракт. Вдруг тот согласится жениться на Шинейд?

— Но я думал, вы хотите выдать леди Шинейд замуж, — удивился Рольф.

— Не за этот же мешок английского дерьма! — презрительно бросил Ангус.

— Понятно. — Рольф нахмурился. Слова Ангуса явно покоробили его. — Я… — начал было он, но в этот момент епископ что-то прошептал ему на ухо. Кивнув, лорд Рольф повернулся к хозяину, напряженно улыбнулся и продолжил: — Может, оставим пока эту тему? После венчания леди Элайны с вашим сыном мы обсудим, как поступить с леди Шинейд и лордом Шервеллом.

Повисла напряженная пауза. Наконец Ангус буркнул:

— Ладно. Попрошу кого-нибудь из слуг съездить за Шинейд.

— Съездить? Разве ее нет в замке?

— Нет. Она отправилась поохотиться. Но недалеко, так что ее быстро отыщут. Когда дочь вернется, можем начать церемонию.

И Ангус Данбар направился к двери. Элайна бросилась к лорду Рольфу.

— Милорд! — Взгляд ее скользнул по будущему мужу, который сидел за столом, прислушиваясь к их разговору.

Элайна умоляюще прошептала посланнику короля: — Я этого не выдержу!

— Слава Богу! — тихо пробормотала Эбба у нее за спиной.

Однако лорда Рольфа не тронули слова Элайны. Лицо его осталось непроницаемым.

— Чего именно? — спросил он.

— Вы что, не видите, где находитесь? — изумилась Элайна. — Как, скажите на милость, мне жить в таком свинарнике? Как выходить замуж за такого неряху? — Она указала на сидевшего за столом Дункана. — Да от него несет за три версты! В замке немыслимая вонь! И живут в нем горькие пьяницы. Они насквозь пропитались элем!

Рольф огляделся, делая вид, что только сейчас заметил, как запущенно жилище, как ветхи грязные циновки на полу и выцветшие гобелены на стенах. Взгляд его, скользнув по грязной одежде Дункана, переместился на пол, засыпанный костями, хрящами и еще бог знает чем.

— Что ж, здесь и впрямь несколько… грязновато, — нехотя согласился он.

— Грязновато?! Да это настоящий хлев! А люди, которые в нем живут, свиньи!

— Может, дому просто не хватает женской руки… — вмешался епископ, желая успокоить Элайну, но не тут-то было.

— Да десять тысяч пар женских рук не смогут привести этот дом в порядок, ваше преосвященство! Эти люди варвары, и я с ними не останусь! Только посмотрите, что стало с моим платьем, когда я имела неосторожность сесть на скамью! Оно все в пятнах! Нет, я не выйду замуж за этого человека!

Воцарилась тишина. Лорд Рольф и епископ обменялись беспомощными взглядами.

— А как же ваша матушка? — со вздохом спросил лорд Рольф.

Перед глазами Элайны живо возникло заплаканное, покрытое синяками лицо мамы, и плечи ее поникли. Выхода нет. Она не может обойтись без сильного мужа, способного защитить ее и живущего далеко от Уайлдвуда. Другого способа спасти маму от бед, свалившихся на их несчастные головы после смерти папы, не существует.

— Но неужели нет никого другого? — с отчаянием спросила девушка.

Епископ сочувственно взглянул на нее.

— Боюсь, нет, миледи. Во всяком случае, такого, который жил бы так далеко от вашего отчима. Кроме того, Гринвелду уже сообщили о том, что контракт подготовлен вашим отцом задолго до его кончины и скреплен королевской печатью. Так что другого жениха подобрать вам не удастся.

— Значит, у меня и в самом деле нет выбора?

— К сожалению, нет, — уныло кивнул лорд Рольф. — Контракт, подписанный лордом Данбаром и лордом Уайлдвудом и скрепленный королевской печатью, отмене не подлежит.

Глава 2

— Какая же вы красивая, миледи!

Элайна с грустью взглянула на служанку, поправлявшую ей платье и фату. Познакомив Элайну с Данбарами, лорд Рольф и епископ предложили ей подняться наверх и подготовиться к венчанию. Наверное, решили, что, побыв в одиночестве, она немного успокоится и смирится со своей участью. Как будто с этим можно смириться!..

Судьба нанесла Элайне сокрушительный удар. Еще один в бесконечной, непрекращающейся череде ударов, обрушившихся на нее за последнее время. Первый настиг девушку чуть больше двух месяцев назад, когда пришло известие о том, что обожаемый ею отец, Эбод Уайлдвуд, погиб на поле боя. Вторым ударом было то, что это страшное известие привез самодовольный и наглый барон Гринвелд, чьи владения граничили с их землями. Равнодушно сообщив маме о смерти мужа, он начал уговаривать ее поставить подпись под соглашением о вступлении в брак с ним. Когда же она отказалась, Гринвелд столь же равнодушно избил ее. Это возымело действие, хотя позже Элайна узнала, что маму устрашило другое. Гринвелд угрожал, что если она не подчинится, ее дочери не поздоровится.

Все это выяснилось, когда Элайна вернулась домой с верховой прогулки. К тому времени, когда брачная церемония, похожая на издевательство, уже закончилась. Она еще не заметила, что у них гости, как мама бросилась к ней и сообщила распухшими от побоев губами две новости: про смерть отца и про свое вынужденное замужество. Пока ошеломленная Элайна пыталась осознать услышанное, Гринвелд подскочил к матери и дочери, связал Элайну, бросил ее в повозку и отправил из отчего дома.

Всю дорогу до замка Гринвелда, расположенного в двух часах езды от Уайлдвуда, в ушах оцепеневшей от ужаса Элайны стояли мамины крики. Потом три дня Элайна провела в запертой комнате, возле дверей которой стояла охрана, и оплакивала отца. Она не пила, не ела, лишь лежала на кровати и содрогалась от рыданий. На четвертый день Элайна проснулась, охваченная негодованием. Перед ее мысленным взором стояло мамино лицо и полные слез глаза. Девушка задумалась о том, что делать.

Она решила бежать, улизнув от охранников, добраться до Уайлдвуда, забрать маму и укрыться у ближайших родственников.

Только теперь Элайна, поняла, что проявила наивность и не оценила противника. Гринведц отправил девушку в свой уединенный замок, рассчитывая, что леди Уайлдвуд убедит подчиниться ему всех обитателей ее владений. И этот мерзавец не собирался отступать.

Раз за разом Элайна пыталась бежать, и раз за разом ее ловили, избивали, бросали в башню и запирали на ключ. Наконец явился сам барон и заявил, что скоро она выйдет замуж.

Элайне принесли ванну, разрешив вымыться впервые со дня заточения, и дали чистое платье, после чего Эбба отвела ее вниз. Там Элайну познакомили с лордом Рольфом и епископом Уайкхемом. Те сообщили, что отвезут ее в Шотландию, где она должна выйти замуж. Спокойно выслушав их, Элайна решила, что, как только покинет ненавистный замок Гринвелда, сбежит от них при первой же возможности. Однако когда они остановились на ночлег, лорд Рольф и епископ поведали ей о последних событиях, и она изменила решение.

Дело было в следующем. Мама Элайны дружила с королевой Анной и была ее любимицей. Решив воспользоваться этим и зная, что король обожал свою теперь уже покойную жену, леди Уайлдвуд написала ему письмо и приказала слуге тайно доставить его во дворец. В письме она сообщила королю, что Гринвелд силой заставил ее выйти за него замуж, а теперь собирается выдать замуж Элайну за влиятельного дворянина, недовольного правлением Ричарда.

Тотчас же вызвав Рольфа и епископа, король отправил их сначала в Шотландию к Данбару, а потом в Уайлдвуд. Они должны были выразить удивление по поводу повторного брака леди Уайлдвуд, поскольку Гринвелд еще не уведомил о нем короля, и сообщить ему, что отец Элайны, лорд Уайлдвуд, во время пребывания в Ирландии договорился с лэрдом Данбаром о том, что их дети станут супругами, и подписал брачный контракт, заверенный впоследствии королем. Теперь, когда лорд Уайлдвуд мертв, король поручил проследить за выполнением контракта лорду Рольфу и епископу, о чем свидетельствует письмо, адресованное леди Уайлдвуд.

Гринвелду пришлось отдать посланцам Элайну.

Когда Элайна спросила, почему король решил выдать ее замуж за шотландца, а не за того, кто живет поближе к Уайлдвуду, Рольф объяснил, что в соответствии с желанием Ричарда она должна находиться вдали от родительского дома. Король намерен помочь леди Уайлдвуд, но ему это не удастся, если Элайна будет в пределах досягаемости Гринвелда. Барон разлучил девушку с матерью, чтобы добиться от леди Уайлдвуд полного повиновения и не позволить ей разорвать брачные узы. Он заявил леди Уайлдвуд, что, если она попытается это сделать, пострадает Элайна. Если же Элайна выйдет замуж в Шотландии, Гринвелд не осуществит свою угрозу, а король постарается помочь леди Уайлдвуд развестись с бароном.

Элайну утешила новость. Она надеялась, что скоро кошмар закончится и после ее вступления в брак с шотландцем мать вырвется из рук Гринвелда, а тот понесет наказание за свое преступление.

Только теперь девушка поняла, что совершила глупость. Она даже не подумала о том, кого король предназначил ей в мужья, полностью положившись на его вкус. Элайна уныло присела на край постели. Почему она так доверилась королю? Обрадовалась, что он устроит ее будущее! Нет, не видать ей счастья как своих ушей. Одно хорошо, что благодаря ее жертве мама обретет свободу.

Элайна раздраженно расправила подол бледно-кремового платья, которое Эбба выбрала для венчания. Ее лучшее платье… К концу дня оно, конечно, будет испачкано. Поморщившись, девушка прилегла на постель. Чего ради беспокоиться из-за платья, когда предстоит выйти замуж за вонючего мужлана?

Взгляд Элайны упал на полог кровати. Изнутри он был чудесного кремового цвета и расшит темно-красными и голубыми цветами, а вот снаружи…

Вскочив, девушка пристально взглянула на полог. Так и есть! Снаружи цветы грязно-коричневые и грязно-синие. Наверняка закоптились от огня в камине. Этот полог не стирали, наверное, лет десять, а то и больше. И если уж полог в таком состоянии, то можно себе представить, какое на кровати постельное белье.

— Ужасно, что вы будете венчаться без цветов! Обернувшись, Элайна удивленно взглянула на служанку, пытавшуюся оттереть пятна с ее желтого платья.

— Без цветов? А зачем мне цветы? Чтобы лучше выглядеть, когда меня будут венчать с этим вонючкой? Да это все равно что украшать бантами коров, которых ведут на бойню!

Служанка еще никогда не видела свою госпожу такой взбешенной. Она приоткрыла рот от изумления, когда Элайна, сорвав с головы фату, бросилась к кровати и откинула покрывало.

— Я не стану спать на этих грязных простынях! Где мое постельное белье?

Эбба испуганно заморгала.

— Мы с мамой долго готовились к моей свадьбе, Эбба, и сшили специально для первой брачной ночи постельное белье. Где оно? Надеюсь, ты взяла его с собой?

— Конечно.

Оставив желтое платье, служанка начала рыться в многочисленных сундуках, которые леди Уайлдвуд приказала уложить для дочери перед поездкой в Шотландию, несмотря на возражения Гринвелда. Впрочем, в присутствии лорда Рольфа и епископа он несколько притих.

— Вот оно! — Эбба выпрямилась, держа в руках белоснежное постельное белье из тончайшего полотна, расшитое по краям цветами и павлинами. — Это?

— Да.

Элайна взяла белье, и лицо ее смягчилось. Она вспомнила, как сидела с мамой вечерами у камина и они расшивали его. Вздохнув, девушка уткнулась лицом в чистую и мягкую простыню. Перед ее мысленным взором сразу появилось лицо матери. В этот момент раздался стук в дверь.

— Кто там? — спросила Эбба.

— Лорд Рольф. Пора.

Перехватив вопросительный взгляд Эббы, Элайна кивнула, отдала служанке простыню, взяла с кровати фату и надела ее.

— Перестели постель, — распорядилась она. — Я не стану спать в таком хлеву. Потом найди слуг и попроси их помочь тебе поставить сундуки вдоль стен.

— Вынуть из сундуков вещи?

— Нет. Сначала нужно привести в божеский вид этот свинарник. — Направившись к двери, Элайна добавила: — И проследи, чтобы принесли ванну. Если мой муж сегодня не вымоется, я не пущу его в постель.

Да, она не может не выйти замуж за этого варвара, но жить в такой грязи не станет. Будущий муженек может избить, придушить или даже убить ее, но не заставит привыкнуть к грязи. «Уж лучше умереть», — уныло подумала Элайна, спускаясь вниз с лордом Рольфом, лицо которого выражало крайнюю озабоченность. Видимо, он слышал последние слова Элайны.

Дункан расхохотался вместе с другими гостями над шуткой сестры и, поднеся ко рту полную кружку эля, одним глотком выпил половину и поставил кружку на стол, после чего взглянул на свою новоиспеченную жену. Элайна сидела за главным столом рядом с его отцом, такая же мрачная, как и в начале вечера, когда спустилась вниз в сопровождении лорда Рольфа. Во время венчания Элайна безжизненным голосом произносила слова брачного обета, давая понять, что вовсе не горит желанием выходить за Дункана.

В течение церемонии его раздражение постепенно сменилось бешенством. Дункан прекрасно знал: Элайна согласилась выйти за него замуж, чтобы спастись от отчима. Он спас ее. Но где же благодарность? Ее и в помине нет! Мало того, его женушка даже не скрывает, что ей неприятно здесь находиться, выставляя тем самым мужа на посмешище. Но хуже всего было то, что чем дольше Дункан смотрел на Элайну, тем больше она ему нравилась.

Он никак не мог взять в толк, чем Элайна так прельстила его. Волосы каштановые. Оттенок, правда, красивый, медный, но ведь Дункан всегда предпочитал блондинок. Глаза большие, серые, как дождливый день. А он любил зеленоглазых. Нос маленький и прямой, это хорошо. Губы сердечком, четко очерченные и полные. Дункан никогда не видел таких губ. Они пробуждали в нем безудержное желание.

Это желание подогревали и приятели Дункана, сидевшие за праздничным столом. Они добродушно подтрунивали, говоря о первой брачной ночи, и отпускали недвусмысленные шутки. В Дункане все сильнее разгорался огонь, и никакой эль не мог затушить его. Дункан мечтал оказаться в постели со своей юной женой, поэтому явное равнодушие к нему Элайны приводило его в ярость.

— Не прожги на ней дырку своими глазищами! Ишь как смотрит! Иди-ка лучше окунись в озере, может, остынешь.

Оторвав взгляд от жены, Дункан посмотрел на сидевшего рядом с ним молодого мужчину. Огненно-рыжий, такой же высокий и широкоплечий, как и он сам, Аллистер был не только его кузеном, но и верным другом. По крайней мере до недавнего времени. В последние годы, когда отец возложил на Дункана часть обязанностей главы клана, они с Аллистером несколько отдалились друг от друга. Дел становилось все больше, поэтому почти не оставалось времени на развлечения, в частности на охоту, куда прежде они отправлялись с Аллистером, Эльфрид и Шинейд. А вот эти трое в отсутствие Дункана еще теснее сблизились.

— Нет, холодной водичкой его не остудить, Элли, — насмешливо прошептала Эльфрид и обменялась с Шинейд многозначительным взглядом.

— Эльфрид права, — ухмыльнулась Шинейд. — Думаю, этот огонь можно погасить лишь тем, чем мой братишка скоро и займется со своей женушкой.

Дункан замер. Пусть сестра умеет драться не хуже любого воина, способна выпить больше всех сидящих за столом, но отпускать грязные шуточки она не должна. Ни одна женщина не вправе опускаться до этого. Дункан грозно сдвинул брови.

— А ну-ка прекрати, Шинейд!

Его слова не произвели на Шинейд никакого впечатления. Напротив, она расхохоталась.

— Поздно учить меня, братишка. Такую дамочку, как твоя женушка, из меня уже не сделать. — Шинейд с отвращением взглянула на Элайну. — Худовата она у тебя, да еще и зазнайка, каких мало. Ума не приложу, как ты с ней будешь жить.

— А вот это, сестренка, не твоя забота! — отрезал Дункан.

— И то верно. Что ж, не пора ли укладывать новобрачных в постель? Пошли, Эльфрид.

Ухмыльнувшись, Эльфрид кивнула и последовала за кузиной к главному столу. Место рядом с Элайной пустовало. Дункан, расположившись рядом с ней в начале вечера, потом пересел за другой стол, поближе к своим приятелям, чтобы хорошенько выпить. Однако хмель никак не брал его, и он оставался трезв, как и Элайна. Глядя, как сестра направляется к оставленному им стулу, Дункан размышлял о том, что она задумала. Сообразив наконец, что она собирается сделать, Дункан вскочил и бросился за сестрой, но не устоял на ногах и рухнул на пол. Он был, конечно же, пьян.

Пока Аллистер с дружками поднимали Дункана, Шинейд и Эльфрид уже вели его жену вверх по лестнице, не обращая ни малейшего внимания на то, что она упирается.

— Я и сама могу переодеться, спасибо большое, — в очередной раз проговорила Элайна, но ни леди Шинейд, ни ее кузина, невысокая рыжеволосая девушка, словно не слышали этих слов.

Когда девушки подошли к ней и объявили, что пора готовиться к брачной ночи, Элайну охватил ужас. Пытаясь отсрочить неизбежное, она заявила, что хочет пить, однако сестра Дункана и ее кузина схватили новую родственницу за руки, вывели ее из-за стола и почти поволокли к лестнице.

Войдя в комнату, девушки плотно закрыли дверь, после чего кузина стала обшаривать сундуки, а Шинейд — стаскивать с Элайны платье.

Внезапно рыжеволосая издала восторженный крик, и Элайна увидела, что она вытащила из сундука прозрачную белую сорочку. У Элайны сжалось сердце. Эту сорочку подарила ей мама, которая сама сшила ее и уложила в сундук, готовя дочери приданое. Тогда они обе считали, что эта сорочка идеально подойдет для первой брачной ночи. Разве могли они предвидеть, что Элайне придется выходить замуж при подобных обстоятельствах! Они не сомневались, что жених будет ей по крайней мере нравиться.

Элайна бросила разгневанный взгляд на Эббу, трусливо забившуюся в угол.

— Нет, не эту! Эбба, подай мне бежевую!

Служанка нерешительно подошла к груде белья, которое Эльфрид выбросила из сундука на пол, и вытащила теплую ночную сорочку.

Леди Шинейд это не понравилось.

— Нет, ты наденешь белую, — заявила она, продолжая стаскивать с Элайны платье. — Давай ее сюда, Эльфрид.

— Нет, я надену бежевую! — заявила Элайна, видя, что рыжеволосая мучительница приближается к ней.

— Белая красивее.

— А мне больше нравится бежевая!

— А моему брату больше понравится белая.

— Мне плевать, что понравится твоему…

Леди Шинейд замерла, и Элайна умолкла. Неужели она оскорбила свою золовку? Только этого не хватало! Разозлить эту крупную, сильную и грубую, как и все обитатели замка, амазонку не входило в намерения Элайны. Шинейд молча смотрела на Элайну.

— В чем дело? — осведомилась Элайна, не подавая, однако, вида, что боится.

— Ты… — Шинейд указала пальцем на грудь Элайны и замолчала, не в силах выразить восхищение. У Элайны была такая фигура, о какой мечтала Шинейд: высокая грудь, тонкая талия, стройные бедра.

— Давай сюда! — Не дождавшись от Шинейд ответа, Элайна выхватила у Эльфрид прозрачную сорочку. Ей уже осточертел и этот мерзкий замок, и его нелепые обитатели.

Элайна надела сорочку под пристальным взором Шинейд. Одобрительно кивнув, та бросила:

— Ложись в постель. А мы с Эльфрид спустимся вниз и посмотрим, почему задержались мужчины.

Дождавшись, пока ее мучительницы выйдут за дверь, Элайна обратилась к Эббе:

— Найди мне пояс, который Франческо подарил папе. Он в том же сундуке, где лежала сорочка.

— О нет, миледи! Вы не можете его надеть! Глаза Элайны потемнели от гнева.

— Могу и надену! Ищи!

Помешкав, служанка отыскала пояс и подала его хозяйке.

Элайна с грустью взяла кожаный пояс. Лорд Уайлдвуд постоянно привозил из заграничных путешествий экзотические и странные подарки. Но этот был самым странным. Из последней поездки в Италию он привез жене и дочери по поясу и, добродушно посмеиваясь, объяснил им, для чего эти вещи предназначены. Придумал их его друг, Франческо Карраро, и назвал их поясами верности.

Элайна задумчиво покачала головой. Она до сих пор не понимала, что побудило этого человека изобрести такую дурацкую вещь. Пояс был сделан из толстой кожи. По центру к нему крепилась широкая кожаная полоса. Ее надлежало продеть между ног, прикрепить к поясу спереди и закрыть на металлический замок. Выглядело это сооружение крайне неудобным.

Открыв замок, Элайна несколько секунд взирала на пояс и наконец со вздохом задрала сорочку и начала надевать его, что оказалось не очень-то просто. Продев между ног кожаную полосу, она закрыла ее спереди на замок, удовлетворенно кивнула и взглянула на ключ. Куда его деть?

Элайна быстро огляделась. Взгляд ее упал на полог кровати. Пожав плечами, она забросила ключ наверх, убедилась, что сквозь тяжелую ткань он не виден, и забралась в постель. Едва она это сделала, как за дверью послышались громкие голоса, возвещавшие о скором прибытии ее супруга.

Глава 3

Вспыхнув, Элайна смотрела, как мужчины вносят в комнату ее мужа. Они громко хохотали и отпускали шуточки на гэльском[2] языке. К счастью, она ничего не поняла! Шествие возглавлял Ангус Данбар. Подмигнув Элайне, он приказал мужчинам поставить Дункана на пол, что те и сделали, после чего начали раздевать его.

Они стащили с Дункана плед, потом длинную рубаху, и у Элайны глаза округлились от ужаса. Леди Уайлдвуд подготовила дочь к первой брачной ночи и даже рассказала, как выглядит голый мужчина, но тот, что стоял сейчас перед Элайной, ничуть не отвечал ее представлениям. Взгляд Элайны скользнул по его телу сверху вниз и остановился на огромном фаллосе. О Господи! Да эта штука ни за что в ней не поместится! Муженек наверняка разорвет ее!

Впрочем, беспокоиться незачем. Пояс верности на ней, ключ — в надежном месте и останется там до тех пор, пока муженек не вымоется. А если он это сделает?

Но когда мужчины подошли к кровати и откинули одеяло, намереваясь положить мужа рядом с Элайной, мысли ее приняли другое направление. Она лежала перед чужими мужчинами полуголая, да еще в дурацком кожаном поясе! Что, если они это увидят? Элайна быстро натянула на себя одеяло и с облегчением вздохнула: никто ничего не заметил.

Наконец мужчины вышли из комнаты, а следом за ними и Эбба, в последний раз бросив на хозяйку обеспокоенный взгляд. Дверь закрылась, и Элайна осталась с мужем наедине. Она мрачно взглянула на него. Дункан сидел покачиваясь. О Господи! Да ведь он мертвецки пьян! Так вот почему его внесли в комнату на руках!

— Убирайся с кровати! — потребовала она.

Дункан тупо заморгал. Смысл ее слов не доходил до его затуманенного алкоголем сознания.

— Как это убирайся?

— Очень просто. Ты не будешь спать в этой постели, пока не примешь ванну!

— Ванну? — Сообразив, чего хочет от него Элайна, он покачал головой. — Нет, я не стану мыться до июля.

— Тогда ты не будешь и спать здесь до июля! — Хмуро взглянув на Дункана, Элайна уперлась ногами ему в бок и пнула с такой силой, что тот свалился на пол.

Элайна думала, что Дункан тотчас же вскочит и, взбешенный, бросится на нее с кулаками. Затаив дыхание, она готовилась к предстоящей схватке. Прошла секунда, другая, все было тихо. Выждав еще несколько секунд, Элайна осторожно пододвинулась к краю кровати и взглянула вниз.

Дункан лежал на полу и не шевелился. Элайну вдруг охватил панический страх. Неужели она убила его? Но в этот момент Элайна заметила, что грудь мужа равномерно поднимается и опускается. Слава Богу, жив! Наверное, просто потерял сознание. То ли оттого, что слишком много выпил, то ли потому, что ударился головой об пол. Впрочем, это не важно. Главное, он не выместит на ней ярость. По крайней мере сегодня ночью.

Понимая, что только сейчас, пока ее муж в забытьи, она может удовлетворить любопытство, Элайна окинула взглядом его тело и, увидев фаллос, подумала: интересно, какой он на ощупь?

Настороженно взглянув на Дункана и убедившись, что он не подает признаков жизни, Элайна легонько коснулась фаллоса и молниеносно отдернула руку. Кожа оказалась мягкой и гладкой. Ничего подобного она не ожидала. Но не это заставило Элайну вести себя так, словно ее укусили. Одного легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы похожий на гриб отросток поднялся и увеличился в размерах.

Заинтригованная Элайна начала рассматривать другие части тела Дункана. Муж ее был великолепно сложен. Широкие плечи и грудь, тонкая талия, узкие бедра, длинные стройные ноги. Правда, пальцы на ногах несколько странноваты: второй чуть длиннее большого.

Внезапно Дункан громко захрапел, Элайна отпрянула, но уже через секунду тот повернулся на бок и задышал спокойно. Облегченно вздохнув, Элайна задула свечу, улеглась на спину и закрыла глаза. Наверняка утром, когда муж проснется и вспомнит, как она столкнула его с кровати, он придет в неописуемую ярость. Ну и пусть! Элайна не станет жить в таком свинарнике и не позволит мужчине, от которого несет за три версты, до себя дотронуться. Леди Уайлдвуд любила повторять: «Хорошее начало — половина дела», и ее дочь собиралась руководствоваться этим изречением. Вспомнив о маме, Элайна немного успокоилась и крепко заснула под аккомпанемент мужниного храпа.

Дункан поежился от холода и повернулся на бок. Почему так холодно и твердо? Он открыл глаза и с недоумением уставился на маячившую перед лицом белую тряпку. Что за черт! Леденящий холод пробирал до костей, и вдруг Дункана осенило: он упал ночью с кровати. Белая тряпка — это простыня. А холодно так потому, что по замку гуляют сквозняки.

Поморщившись, Дункан сел и застонал: спина разламывалась от боли. Староват он, чтобы спать на ледяном полу, тем более когда рядом мягкая и теплая кровать. Было время, когда Дункан, проведя ночь на голом полу после хорошей попойки, утром вскакивал как ни в чем не бывало и принимался за повседневные дела. Однако все это в прошлом. Сейчас голова раскалывалась, спина онемела, да еще это проклятое солнце, черт бы его побрал, слепит глаза!

Вздохнув, Дункан помассировал затылок, пытаясь унять боль, бросил взгляд в сторону кровати и замер: на ней спала какая-то молодая девушка. Интересно-интересно… Кто же это? Ах да! Ведь он вчера женился! Дункан улыбнулся. Довольно измученный вид у его женушки. И не мудрено: он сегодня ночью неплохо над ней потрудился. Дункан нахмурился. Вот только почему он ничего не помнит? Раньше он никогда не напивался до беспамятства.

Усевшись на край кровати, он молча смотрел на жену. Даже когда лицо ее выражало недовольство, она была весьма привлекательна. Теперь же, безмятежно спящая, Элайна казалась красавицей. Дункан удовлетворенно почесался и улыбнулся. И верно, с чего бы ей быть недовольной после такой ночи?

Вот только стыдно, что он ничего не помнит. Дункан раздраженно нахмурился. Уж она-то наверняка все помнит. В отличие от него Элайна почти не пила за праздничным ужином. Да и ела мало. Должно быть, еда пришлась ей не по вкусу. Впрочем, кажется, Элайне вообще все в замке не понравилось. А вдруг и близость с ним тоже?

При этой мысли Дункан помрачнел. Если это и в самом деле так, то, проснувшись, женушка наверняка одарит его холодным, презрительным взглядом, какие бросала на всех, кроме Ангуса Данбара, с самого приезда. Похоже, Элайне отец понравился гораздо больше, чем он, Дункан, да и весь замок с его обитателями. Дункана охватила ревность.

Что ж, ничего не поделаешь, придется исправлять ошибки. Если он прошлой ночью обошелся с женой грубо, нужно загладить свою вину сейчас, пока она не проснулась и не одарила его ледяным взглядом. Дункан откинул одеяло. Взору его предстало соблазнительное женское тело, облаченное в прозрачную, тонкую белоснежную сорочку.

Дункан жадно уставился на жену. Отец назвал ее не красавицей, но хорошенькой. Может, он и прав, но сейчас Элайна казалась Дункану необычайно желанной.

Элайна сидела на берегу реки, наслаждаясь солнечным теплом и ласковым легким ветерком. Вздохнув, она закрыла глаза и легла на мягкую траву. Солнце согревало ее тело. Элайне было приятно и уютно. Внезапно кто-то погладил ее по щеке.

Она открыла глаза: возле нее на коленях стоял мужчина. Он показался Элайне смутно знакомым, и почему-то она не удивилась, что этот человек рядом с ней. Мужчина провел рукой по ее шее, потом рука его скользнула ниже и примостилась между грудей. Элайна закинула руки за голову и вытянулась, чтобы мужчине было удобнее ласкать ее. Легкий стон сорвался с губ Элайны, когда рука мужчины накрыла ее грудь, затеребила сквозь легкую ткань сорочки сосок. Мужчина прильнул к ее губам, и во сне это тоже показалось совершенно естественным. Элайна приоткрыла губы, и язык незнакомца скользнул ей в рот желанным гостем. Прильнув всем телом к его груди, она отдалась восхитительному поцелую.

Неожиданно мужчина оторвался от губ Элайны и начал покрывать поцелуями ее шею. Прерывисто вздохнув, Элайна хотела выразить недовольство тем, что ее лишили такого сладостного поцелуя, и замерла: в нос ударил острый запах пота, смешанный с перегаром.

Нахмурившись, она помахала перед носом рукой, пытаясь развеять неприятный запах, но не тут-то было. Раздраженно вскрикнув, она проснулась и открыла глаза.

С минуту Элайна никак не могла понять, где находится и что происходит. И вдруг ее осенило: она лежит не на берегу реки, а в спальне, на кровати. Смутно знакомый мужчина, так нежно покрывающий ее поцелуями, вонючий Дункан. О Господи! Да ведь он взгромоздился на белоснежную мамину простыню!

Дункан довольно улыбнулся. Оказывается, его маленькая женушка горячая как огонь. Завести ее ничего не стоит. Одобрительно хмыкнув, он снова потянулся к Элайне и снова начал покрывать поцелуями шелковистую кожу.

Добравшись до выреза тончайшей сорочки, Дункан нетерпеливо потянул его вниз. Черт бы побрал это дурацкое препятствие! Наконец из выреза появилась левая грудь. С восторженным возгласом Дункан коснулся губами розового бутона, но тут женушка завизжала так, что у него заложило уши. Она кричала столь пронзительно, будто ей угрожала смертельная опасность. Решив, что в комнату пробрался враг, Дункан выпустил Элайну из объятий и быстро обернулся. Никого. Лишь вдоль стены выстроились сундуки, да рядом с кроватью стоит ванна с водой.

Нахмурившись, Дункан снова повернулся к жене и удивленно вскинул брови: пока он обшаривал глазами комнату, готовый сразиться с врагом, рассерженная Элайна забилась в угол кровати и теперь, стоя на коленях, с явным отвращением взирала на него.

— Ты что? — удивился Дункан. — Наверное, крошка, я был с тобой вчера не слишком ласков. Ты уж меня прости. Ну, перебрал, со всяким случается. Обещаю впредь не быть таким грубым.

Элайна была поражена. Так, значит, муж ничего не помнит!

— Ты вчера не был ни грубым, ни ласковым, а всю ночь проспал на полу, поскольку напился до потери сознания.

— Нет! — «Быть этого не может!» — подумал Дункан. Никогда еще он не напивался настолько, чтобы это помешало ему переспать женщиной. Неужели же именно вчера, в первую брачную ночь, с ним случилось такое?

— Да!

Откинув одеяло, Дункан взглянул на простыню. Она была девственно белой. Значит, Элайна сказала правду. Не успел Дункан до конца поверить в случившееся, как раздался стук в дверь. Чертыхаясь, он вскочил с кровати и схватил меч с пола, куда его вчера швырнули дружки-приятели.

Когда Дункан повернулся к Элайне с мечом в руке, она остолбенела. У девушки мелькнула безумная мысль, что он вот-вот бросится на нее, но почти сразу она поняла: опасность ей не грозит. Дункан полоснул лезвием по руке, и из раны тотчас же заструилась кровь. Под изумленным взглядом Элайны Дункан воткнул меч в пол, вскочил на кровать и быстро вытер окровавленную ладонь о простыню. О Господи! О мамину белоснежную простыню! Не успела Элайна выразить возмущение, как в дверь снова постучали.

Сорвав с Элайны сорочку, Дункан швырнул ее на пол и, уложив жену рядом с собой в постель, крикнул:

— Войдите!

Едва Элайна нырнула под одеяло, как дверь открылась.

— Доброе утро, — как ни в чем не бывало сказал Дункан, когда его отец, Шинейд, лорд Рольф и епископ вошли в комнату.

— Доброе утро, сынок. — Ангус улыбнулся ему и робко выглядывающей из-под одеяла Элайне. — Надеюсь, вы… гм… хорошо спали?

И отвернулся.

— Хорошо, но мало, — многозначительно отозвался Дункан. Элайна готова была сквозь землю провалиться от смущения.

— Мы пришли за простыней, — пояснил епископ, видя, что Ангус Данбар не в состоянии вымолвить ни слова.

— За простыней? — Дункан изобразил удивление. — А зачем вам понадобилась простыня?

Наступила гробовая тишина. Мужчины растерянно переглядывались. Лицо Шинейд выражало полнейшее замешательство. Первым пришел в себя Ангус и прямо взглянул на сына:

— Нам нужно посмотреть… есть ли на ней… гм… кровь. Давай эту чертову простыню!

— Ладно-ладно. Не суетись. Шинейд, отвернись. — Когда сестра повиновалась, Дункан завернул Элайну в одеяло и, подхватив на руки, поднял с кровати.

Все четверо гостей уставились на окровавленную простыню. Лорд Рольф — с облегчением, лорд Ангус — с удовлетворением, леди Шинейд — с изумлением, епископ — с одобрительной улыбкой. Повернувшись к двери, лорд Рольф махнул рукой, приглашая войти еще кого-то, и в комнате появилась Эбба. Сдернув с кровати простыню, она выбежала, даже не удостоив взглядом нагого Дункана.

— Хорошо, — кивнул лэрд Данбар и направился к двери, увлекая за собой Шинейд. — Мы собираемся позавтракать. Присоединитесь к нам? — Когда Дункан, многозначительно ухмыльнувшись, покачал головой, его отец покраснел еще сильнее. — Ну что ж… мы, пожалуй, пойдем. Верно, джентльмены? — Только тут Ангус с удивлением заметил, что лорд Рольф и епископ уже вышли. — Спокойной ночи… то есть я хотел сказать… — Не договорив, лэрд Данбар с облегчением вздохнул: наконец-то он добрался до двери, вытолкнул Шинейд из комнаты, вышел вслед за ней и захлопнул за собой дверь.

Элайна почувствовала, что руки, державшие ее, задрожали. Она взглянула на Дункана: тот беззвучно хохотал. Недоумевая, что его так развеселило, Элайна заболтала ногами.

— Отпусти меня!

Дункан поставил ее на пол. Придерживая руками одеяло, Элайна повернулась к нему и гневно воскликнула:

— Зачем ты испортил постельное белье, сшитое мамой? — Последовал новый взрыв смеха, и Элайна раздраженно притопнула ногой. — Это вовсе не смешно, милорд. Мы с мамой провели много часов, вышивая простыни. Они мне очень дороги. Говори, зачем ты их испортил?!

Дункан наконец успокоился и даже изобразил раскаяние. Вздохнув, он покачал головой:

— Прости, но я смеялся вовсе не над тобой. Просто я еще не видел своего отца таким смущенным. Ну и вид был у него! — Он хмыкнул, однако Элайна даже не улыбнулась.

Похоже, она никак не могла понять, что так рассмешило Дункана. Склонив голову набок, он с любопытством взглянул на нее. — Неужели твоя мать не рассказывала тебе о замужней жизни?

— Конечно, рассказывала! — Элайна гневно взглянула на мужа. Да как он смеет так думать!

— Не горячись, я вовсе не хотел обидеть тебя этим вопросом. Ты очень удивилась, увидев кровь, но ничего стыдного в этом нет, — заметил он, видя, что Элайна напряглась. — Сестренка моя тоже немного смутилась. Верно?

— Да.

— Это потому, что мы с отцом никогда не рассказывали ей о замужней жизни. Зачем, если нареченный Шинейд не собирается на ней жениться?

Дункан молча взглянул на Элайну. Если мать и посвящала ее в тайны замужней жизни, то не во все. Что ж, придется это делать самому.

Переминаясь с ноги на ногу, Дункан пояснил:

— Кровь идет, когда девушка теряет невинность, когда мужчина первый раз проникает в нее.

У Элайны округлились глаза. Она впервые слышала о таком. Мама ничего ей об этом не говорила. А Дункан между тем продолжал:

— Мой отец и другие пришли, желая убедиться, что ты до меня еще не знала мужчину.

Элайна молчала, слишком занятая своими мыслями. Для нее кровь означала рану, а рана — это боль. Мама говорила, что в первый раз девушка испытывает неприятное ощущение, однако ни про боль, ни про кровь не упомянула. Вспомнив о простыне, Элайна спросила:

— А зачем им понадобилась простыня? Куда они ее понесли?

Дункан поморщился, зная, что ответ на этот вопрос Элайне не понравится.

— Чтобы повесить ее на перила на самом верху лестницы. Все должны видеть, что до меня ты ни с кем не спала.

Это объяснение Элайне и в самом деле не понравилось, но она ничего не сказала, лишь вздохнула и направилась к одному из сундуков. Наклонившись, Элайна начала искать сорочку, как вдруг сильные руки обхватили ее сзади. Она хотела высказать мужу все, что о нем думает, но не успела: Дункан поднял ее, опустил на кровать и улегся сверху.

Он прижался к губам жены, а руки его начали шарить по ее телу.

Как только Дункан оторвался от ее губ, Элайна изо всех сил оттолкнула его, но он был незыблем как скала. Схватив одеяло, Дункан попытался сдернуть его с жены. Элайна вцепилась в него, однако удержать не смогла: оно выскользнуло из ее пальцев, обнажив грудь.

В ту же секунду Дункан прекратил бороться с Элайной, и она с облегчением вздохнула, однако в следующий момент зарделась от смущения. Глаза Дункана зажглись, как у ребенка при виде рождественских подарков, и с восхищенным воплем он обхватил грудь жены. Наслаждаясь ее тяжестью и упругостью, Дункан прильнул к ней губами.

Потрясенная Элайна даже не сопротивлялась. По телу ее разлилось блаженное тепло, такое же, какое она ощутила в своем эротическом сне. Внезапно в нос ей ударил запах пота, и она снова попыталась оттолкнуть мужа.

Дункан, опьяненный нежным ароматом жены, не обратил на ее сопротивление ни малейшего внимания. Должно быть, его соблазнительная женушка боится того, что сейчас должно произойти. Значит, нужно действовать быстрее. Вот только если она и дальше будет так извиваться, трудновато ему будет заниматься любовью нежно и не спеша. В этот момент Элайна снова заерзала и выгнулась, а Дункан почувствовал, что уперся внизу во что-то твердое.

Что за черт! Нахмурившись, он опять попытался войти в нее, но у него ничего не получилось. Выпустив Элайну из объятий, Дункан в недоумении отпрянул. Друзья рассказывали ему о странных мужчинах, наряжавшихся в женскую одежду, и сейчас он вспомнил об этом.

— Что у тебя там? — с удивлением спросил он жену. Поглощенная борьбой, Элайна не сразу осознала, что бороться ей, собственно, незачем. И тут она заметила выражение ужаса на лице мужа.

— Что с тобой? — поинтересовалась Элайна. Дункан потянулся к одеялу, прикрывающему ее бедра, но остановился. Его озадаченный взгляд упал на грудь Элайны. Грудь как грудь. Вроде бы все в порядке. Он коснулся рукой промежности жены и вновь ощутил что-то твердое. Отшатнувшись от него, Элайна соскочила с кровати. Дункан тоже поднялся.

— Кто ты, черт побери? — спросил он, наблюдая за судорожными попытками Элайны, прикрыть наготу.

Неистовое желание, только что светившееся в его глазах, сменилось отчаянием, кровь отхлынула от лица, он мертвенно побледнел. Ничего подобного Элайна не ожидала.

— А ты как думаешь?

— Не знаю, что и думать. Лицо и грудь у тебя вроде как у женщины, а вот там… — взгляд Дункана скользнул ниже талии Элайны, и лицо его страдальчески исказилось, — там у тебя что-то твердое. У женщин так не бывает.

Глаза Элайны насмешливо блеснули. Значит, муженек наткнулся на замок пояса верности и теперь в полной растерянности. Интересно, что заподозрил Дункан? Судя по всему, он совершенно сбит с толку.

Занятая своими размышлениями, Элайна не заметила, что Дункан направляется к ней. Взвизгнув, она бросилась к кровати, надеясь укрыться от мужа, но запуталась в одеяле и упала на пол. Вскочив, Элайна устремилась к стене, прикрыла грудь руками, повернулась к Дункану и настороженно уставилась на него.

Глава 4

Дункан смотрел на пояс верности, разинув рот от удивления. Однако не успел он хорошенько разглядеть странную кожаную вещицу с блестящим замком впереди, как Элайна побежала к сундукам.

Дункан в два шага нагнал жену, обхватил за талию, подтащил к кровати, рухнул на нее вместе с Элайной и, пригвоздив жену ногой, чтобы не вырвалась, начал внимательно исследовать странное изобретение.

— Вот черт! — присвистнул он.

Элайна дернулась всем телом, но Дункан закинул ей руки за голову.

— Что это такое? — спросил он.

— Пояс верности, — мрачно ответила Элайна.

— Никогда не видел такого.

— Его придумал Франческо Карраро… папин друг.

— Откуда он у тебя?

— Папа привез из Италии. И мне, и маме.

— Значит, твоя мать надела эту штуку на тебя, чтобы ты доехала до меня целой и невредимой? — Дункан потянул за переднюю кожаную полоску пояса.

— Да. — Элайна отвернулась: от Дункана премерзко пахло.

Он рывком перевернул Элайну на живот, чтобы посмотреть, как устроен пояс сзади. Центральная полоска кожи была надежно прикреплена к ремню, опоясывавшему талию.

— Сейчас же отпусти меня! — возмущенно крикнула Элайна, вспыхнув от смущения.

Не обращая ни малейшего внимания на ее вопли, Дункан уставился восхищенным взглядом на ягодицы жены, разделенные темно-коричневой полоской ремня. Диво как хороши! Кругленькие, упругие. Осторожно погладив одну из них, Дункан улыбнулся. Какое счастье, что с его женой все в порядке! Он уж подумал бог знает что, а это всего лишь дурацкий пояс! Ущипнув Элайну — будет знать, как пугать его! — Дункан снова перевернул ее на спину и впился взглядом в замок пояса.

— А как ты его открываешь? — Просунув палец под центральную полосу, он провел им сверху вниз по гладкой коже и легонько потянул за ремень.

— Ключом, — ответила Элайна.

— И где же этот ключ?

Палец Дункана снова скользнул под ремень, и у Элайны перехватило дыхание. Когда наконец муж прекратил свои манипуляции и, подняв голову, вопросительно взглянул на Элайну, она с облегчением вздохнула.

— Я… дам его тебе, если ты примешь ванну. Дункан застыл в полном недоумении.

— Ванну? Но ведь сейчас июнь, а не июль. За каким дьяволом мне мыться?

— А при чем здесь июль?

— Я принимаю ванну дважды в год, — сообщил Дункан. — В последний день января и в последний день июля. А почему ты хочешь, чтобы я изменил своим привычкам и вымылся в середине июня?

— Потому что… от тебя не очень хорошо пахнет.

— Что?!

— Я сказала…

— Я слышал, что ты сказала! Не глухой. Но что ты имеешь в виду, черт подери?

Элайна лежала в неудобной позе: руки закинуты за голову, бедра и ноги придавлены к кровати. Жертвенная овца, да и только! Она потеряла терпение.

— Я имею в виду то, что от тебя воняет! Даже находиться рядом с тобой не желаю и не дам тебе ключа, пока ты не примешь ванну!

Дункан отстранился и удивленно взглянул на жену. Он не ожидал, что она способна сказать такое, однако уступать не собирался.

— Ты отказываешь мне, своему мужу, в законных правах?

— Я тебе ни в чем не отказываю, но если ты не сделаешь мне любезность и не примешь ванну, я не…

— Ты мне отказываешь! — Дункан грозно нахмурился.

— Нет, я… — Договорить Элайна не успела. Дункан, внезапно отпустив ее, соскочил с кровати.

— Что ж, посмотрим! — Он начал собирать разбросанную по полу одежду.

Сев, Элайна встревожено наблюдала, как одевается муж.

— Что ты собираешься делать? — спросила она и, когда Дункан волком глянул на нее, внутренне сжалась. Он уже почти оделся и Элайна, собравшись с духом, задала еще один вопрос: — Хочешь расторгнуть наш брак?

Она вздрогнула. Если Дункан и в самом деле так поступит, последствия будут ужасными. Ей придется с позором вернуться в Уайлдвуд, а маме — до конца дней жить с негодяем Гринведдом. Нет, этого нельзя допустить! Элайна подняла глаза к пологу, где лежал ключ.

— Расторгнуть, говоришь? — Дункан рывком повернулся к ней. — Это было бы страшной глупостью. Чертова простыня уже наверняка свисает с перил. Не забыла про нее? Про простыню, которую сшила твоя мама, а я запятнал своей кровью?

Элайна с облегчением вздохнула. Значит, он не собирается расторгать брак.

— Тогда что ты задумал? — спросила она, но ответа так и не последовало. Одевшись, муж устремился к двери.

Громко захлопнув ее, Дункан поднял руку, понюхал подмышку и нахмурился. От него пахло именно так, как должно было пахнуть в июне. Однако женушке этот запах не нравится. Она предпочла бы, чтобы он вымылся и напудрился, как какой-нибудь расфранченный английский денди. Нет уж, не бывать этому! Если Дункан уступит ей в этом, Элайна заставит его носить штаны. Гадкое и неприличное изобретение. Тело не дышит, то, что должно быть скрыто от посторонних глаз, выставлено наружу. Ни один уважающий себя шотландец ничего подобного не наденет!

Дункан мылся два раза в год и не собирался менять своих привычек. А если его женушка вознамерилась перевоспитывать его, она скоро поймет, что не на того напала. Пусть только посмеет отказывать ему в супружеских правах… ей придется в этом раскаяться. Перед глазами Дункана возник образ Элайны. Вот она лежит перед ним голенькая, в одном только кожаном поясе с замком посередине.

Чертовски возбуждающее изобретение. А жена его просто прелесть. Фигурка у нее — что надо. Он не отказался бы еще разок взглянуть на Элайну в поясе, а еще лучше — вообще безо всего.

«Да, первая брачная ночь не задалась», — мрачно подумал Дункан, направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж. Ну ничего, будут и другие ночи. Вот только как вытащить Элайну из этого чертова пояса?

И тут Дункана осенило. А ведь он может это сделать! Нужно лишь переговорить с кузнецом.

Элайна печально вздохнула, но тотчас овладела собой. Ладно, нечего разлеживаться. Пора вставать и одеваться. И снять поскорее этот проклятый пояс. Он хорош для того, чтобы избегать домогательств мужа, но крайне неудобен, когда нужно справить естественные надобности.

Встав на край кровати и держась за столбик, чтобы не свалиться, Элайна пошарила по пологу в поисках ключа. Похоже, она забросила его дальше, чем хотела, поскольку никак не могла его нащупать. Да, не слишком удачное место, чтобы прятать ключ.

Послышался стук в дверь.

— Кто там?

— Это я, — раздался голос Эббы, и Элайна облегченно вздохнула.

— Заходи, — крикнула она, возобновляя прерванное занятие. На сей раз она начала стучать по пологу изнутри, пытаясь выбить ключ.

— Что это вы делаете, миледи? — удивленно спросила служанка и, захлопнув дверь, подошла к Элайне.

— Пытаюсь достать этот чертов ключ. Раздобудь мне какую-нибудь длинную палку. Я должна побыстрее снять пояс.

Оглядевшись, служанка заметила у камина кочергу и подала ее хозяйке.

— Эта подойдет?

— Наверное. — Взяв кочергу, Элайна снова начала стучать по пологу.

— А вы… а он… Вы всю ночь были в поясе? — Эбба была не в силах сдержать любопытство.

— Всю ночь.

— А ваш муж очень рассердился?

— Он всю ночь провалялся на полу и не просыпался до самого утра.

— Но на простыне была…

— Он порезал руку и размазал кровь по простыне. По моей лучшей простыне, — мрачно добавила Элайна.

— Так, значит, он ничего не знает о поясе? — Эбба с отвращением смотрела на единственный предмет туалета своей госпожи.

— Узнал этим утром, после того как все ушли.

— И как он отреагировал?

— А ты как думаешь? — осведомилась Элайна и с облегчением вздохнула, когда ключ со стуком упал на пол. Бросив кочергу, Элайна спрыгнула с кровати, подобрала маленькую вещицу и радостно улыбнулась: наконец-то она снимет этот чертов пояс.

— Что вы хотите сделать?

— Естественно, снять пояс. — Заметив, что Эбба успокоилась, Элайна добавила: — Мне надо побыть без него хоть несколько минут.

— Так вы снова наденете его?

— Конечно. Я же вчера сказала тебе, Эбба, что не стану жить в таком хлеву. У меня будет чистый дом, чистая постель, а в ней — чистый муж. И я добьюсь своего, даже если это убьет нас обоих. — С этими словами Элайна расстегнула пояс.

— Джилли, подожди. — Поравнявшись с кузнецом, Дункан схватил его за руку. Он хотел поговорить с ним еще утром, когда вышел из спальни, но только к полудню нашел время для беседы. — Мне нужно кое-что обсудить с тобой. Джилли кивнул:

— Ладно, только в кузнице меня дожидается ваш отец. Хочет, чтобы я сделал комплект ключей. Для вашей жены, — пояснил он, заметив, что Дункан растерянно смотрит на него.

— А зачем ей комплект ключей?

— Но ведь она теперь хозяйка замка. Хмыкнув, Дункан пожал плечами:

— Я не задержу тебя. Мне тоже нужно потолковать с тобой о замках и ключах. Видишь ли, мне необходимо открыть один замок, но нет ключа. Поможешь мне выйти из положения?

— Несите замок ко мне, я вам мигом его открою. Дункан представил себе, как приводит жену в кузницу, кладет на стол и задирает ей юбки, чтобы Джилли осмотрел замок. Нет, это не годится. Если он решится на такое, Джилли раструбит об этом всему замку. Кроме того, нечего чужому мужику пялиться на пояс верности Элайны и воображать, что под ним скрывается.

— Нет, это невозможно. — Дункан покачал головой. — Скажи, как мне самому открыть его?

Кузнец нахмурился:

— Но я не смогу вам этого сказать, пока не увижу замок. Может, мне сходить с вами, и вы мне покажете его?

— Нет. — Дункан раздраженно нахмурился. — Научи меня открывать замки.

— Если бы это было так просто, тогда все были бы кузнецами. Я ничем не помогу вам, пока не увижу замок.

— Черт! — Выхватив из ножен меч, Дункан нарисовал на земле замок. — Вот, видишь какой?

— Что это? — Кузнец удивленно вскинул брови.

— А ты как думаешь, идиот чертов? Замок!

Ничуть не обидевшись, Джилли пожал плечами:

— Больше похоже на мышь.

— Ну да, на мышь, — послышался за спиной Дункана голос Ангуса.

Обернувшись, Дункан уставился на отца.

— А тебе что здесь понадобилось?

Не понимая, чем сын так раздражен, Ангус примирительно улыбнулся:

— Я пришел к Джилли.

— Что ж, в таком случае не буду вам мешать.

— Подожди, мне нужно и с тобой поговорить. Дункан вопросительно взглянул на отца, и тот, указав на мужчин, занятых своими делами во дворе замка, спросил:

— У тебя есть парочка человек, без которых ты сегодня мог бы обойтись?

— Может, и найдется, — осторожно ответил Дункан.

Когда ему исполнилось девятнадцать лет, отец возложил на сына ответственность за замок и его обитателей. Началось все с разовых поручений, которых с каждым годом становилось все больше, и теперь двадцатидевятилетний Дункан заправлял в замке всеми делами и руководил своими подданными. Формально главой замка считался отец, который был вправе наложить вето на любое решение, принятое Дунканом. В действительности же они решали все серьезные проблемы сообща. Ангус — руководствуясь многолетним опытом, Дункан — силой и страстью, отчего дело лишь выигрывало.

— Отлично. Тогда пошли их в замок, ладно? — Ангус улыбнулся сыну и обратился к Джилли: — Так вот, по поводу этих ключей…

— А зачем тебе эти люди? — насторожился Дункан. Он редко видел отца таким оживленным с тех пор, как умерла его жена, леди Мюриэлл, а это случилось, когда Дункан был еще ребенком. В зыбких детских воспоминаниях осталось лишь то, что мама была как солнечный лучик, который согревал и делал счастливыми всех, кто находился рядом с ней, включая и брюзгу-мужа.

— Они нужны не мне, а твоей жене, — весело отозвался Ангус. — Она начала убирать большой зал. Велела женщинам выбросить все старые циновки и вычистить каменный пол. Теперь ей нужны новые циновки, чтобы…

— А чем это, черт подери, ей не понравились старые? — осведомился Дункан.

Ангус Данбар не мог взять в толк, с чего это сын так раскипятился.

— Да ведь они, мой мальчик, уже целый год лежат.

— И еще бы год прекрасно пролежали! Мы всегда меняли циновки раз в два года.

— Верно. Мы с тобой немного запустили замок.

— Запустили?!

Дункан изумленно уставился на отца. Ему вдруг стало неприятно, что жена его на что-то пожаловалась.

— Ну да. — Ангус вздохнул. — Дело в том, сынок, что твоя мама никогда бы не допустила, чтобы замок находился в таком состоянии, в какое он пришел после ее смерти. Это я во всем виноват. Когда она умерла, мне ни до чего не было дела. Тоска навалилась ужасная. Так и не смог оправиться. Запустил и замок, и людей…

— Ну что вы, милорд, — вмешался Джилли, но Ангус лишь отмахнулся.

— Что бы ты ни говорил, Джилли, но это так, я знаю. Я, конечно, заботился о вашей безопасности, не давал своих людей в обиду. Все знают, включая и моих врагов, что в гневе я страшен. Но вот о насущных нуждах своих людей и даже собственных детей я не думал. Однако теперь у нас появилась Элайна, и она хочет навести в замке порядок, как делала до нее твоя мать, Дункан, и это согревает мне сердце. Нам повезло, что она у нас есть.

Дункан мог бы возразить отцу, однако оставил свое мнение при себе. Повернувшись, он бросил:

— Я пошлю только двоих людей за тростником для циновок, не больше.

— Джиорсал!

— Да, миледи?

Служанка обернулась и вопросительно взглянула на Элайну, однако не подошла к ней. Так и стояла, наблюдая за женщинами, которые ползали по полу и усердно скоблили его. Вне всякого сомнения, эта особа считала себя в замке Данбар самой главной.

Подавив раздражение, Элайна отпустила край гобелена, который помогала чинить Эббе, и направилась к служанке. Не кричать же во весь голос. Мама учила ее, что леди неприлично повышать голос, как какой-то простолюдинке. Подойдя к Джиорсал, Элайна холодно улыбнулась:

— Лорд Ангус приказал заменить старые циновки на свежие. Было бы неплохо, чтобы они приятно пахли. Не пошлете ли двух женщин за…

— Вереском.

— Вереском? — удивилась Элайна. Джиорсал кивнула:

— Ну да. Миледи всегда клала под циновки вереск.

— Возможно, но я предпочитаю лаванду, — возразила Элайна.

Джиорсал покачала головой:

— Леди Мюриэлл всегда клала вереск под…

— Я не леди Мюриэлл, — отрезала Элайна, — и предпочитаю лаванду!

— Лаванда в наших краях не растет.

Элайна обреченно вздохнула. Лицо Джиорсал выражало полное удовлетворение. Ну как же, ведь она одержала верх!

— Понятно.

— А вот вереска полно.

— Не сомневаюсь.

— Возьму женщин и схожу за ним.

Сказав что-то на гэльском языке, после чего к ней подошли женщины, Джиорсал вместе с ними направилась к двери.

Проводив их взглядом, Элайна уныло подошла к столу и со вздохом села на скамью. День сегодня явно не задался.

Когда утром она спустилась вниз, огромный зал был пуст. Преисполненная решимости начать работу по наведению в замке порядка, Элайна, даже не позавтракав, послала Эббу за служанками. Та вернулась с Джиорсал и еще тремя женщинами — на вид дряхлыми старухами. Однако, несмотря на преклонный возраст, они переделали за утро кучу дел, хотя к обеду Элайне уже казалось, что приведение в порядок замка Данбар может стоить ей жизни. И дело было не в объеме работы. Работы Элайна не боялась, хотя к тяжелому труду не привыкла. Дело было в служанках, а точнее, в их не слишком почтительном отношении к ней.

Элайна опасалась, что, если при ней еще хоть раз назовут имя леди Мюриэлл или скажут, как та вела дела в замке, она не выдержит и покончит с собой. Точно такие же чувства возникали у нее при упоминании имени леди Эгнис. Как она поняла, леди Мюриэлл — покойная жена лорда Ангуса, а леди Эгнис — его мать. Похоже, служанки считали обеих женщин образцами совершенства. Все утро Элайна только и слышала: леди Мюриэлл либо леди Эгнис — Черная Эгнис, как они ее называли — делала то-то и то-то, так-то и так-то.

Леди Мюриэлл меняла циновки раз в год, белила стены каждую весну. Леди Мюриэлл грудью закрыла лэрда Данбара, когда в него пустили стрелу, пожертвовав таким образом ради мужа своей жизнью. Черная Эгнис следила за порядком в замке, вырастила семерых детей и целых полгода обороняла замок от англичан, пока муж был в отъезде.

Элайна не сомневалась: служанки считают, что ей далеко до леди Мюриэлл и леди Эгнис. Никто, впрочем, не отказывался выполнять ее распоряжения. Правда, выслушав их, женщины говорили, что в этом случае леди Мюриэлл делала так-то, и поступали по-своему. Пару раз Элайна чуть не взорвалась от желания сказать им, что если они так хорошо знают, как содержать замок в порядке, почему настолько запустили его. Но она сдерживалась. Пока.

— Ну вот, уже что-то начинает вырисовываться, — проговорила Эбба, явно пытаясь отвлечь свою госпожу от грустных мыслей.

Элайна огляделась. Служанки убрали старые циновки, подмели пол и теперь оттирали от каменных плит годами въедавшуюся в них грязь. Элайна и Эбба снимали со стен гобелены, щиты и прочие украшения, надеясь, что стены потом побелят. Элайна уже жалела, что затеяла побелку. Стены, конечно, нуждались в этом, однако одного взгляда на фамильные щиты и гобелены было достаточно, чтобы понять: здесь придется приводить в божеский вид каждый предмет.

«Включая столы и скамьи», — с отвращением подумала Элайна, когда, пытаясь усесться поудобнее, почувствовала, что юбка к чему-то прилипла. Все ясно, опять села в какую-то лужу. Слава Богу, хоть догадалась надеть простенькое старое платье. Независимо от того, закончат ли служанки отмывать сегодня пол, придется непременно оттереть хотя бы скамейки. Не хватало испортить еще одно нарядное платье!

Вздохнув, Элайна снова огляделась и прикинула, что еще нужно сделать. Когда с пола убрали циновки, выяснилось, что он такой грязный, будто его не мыли со дня смерти леди Мюриэлл, то есть лет двадцать. После того как пол подмели, на нем проступил толстый слой твердой, спрессованной грязи. Элайне даже думать было противно о том, из чего эта грязь состоит. К тому же ее оказалось очень трудно удалить: три женщины скребли пол почти все утро, но конца этой работе не предвиделось. Женщин могло бы быть и четыре, если бы Джиорсал с самого начала не дала понять, что работать не намерена, а будет лишь отдавать распоряжения. Не желая устраивать скандал в первый день пребывания в замке Данбар, Элайна ей ничего не сказала, но твердо решила поговорить с лордом Ангусом и выяснить, какое положение занимает эта женщина среди прислуги. Кроме того, она намеревалась попросить у него еще несколько помощниц. За все утро женщины отчистили только четвертую часть пола. А скоро обед.

— Да будет вам, — прошептала Эбба, когда ее госпожа снова вздохнула. — Все не так уж плохо. Воздух стал гораздо свежее, а это уже кое-что.

Служанка, конечно, была права. Но только воздух посвежел оттого, что убрали старые циновки. Работы еще был непочатый край: отскрести полы, побелить стены, вычистить гобелены и настенные украшения. По расчетам Элайны, для того чтобы закончить уборку одного этого зала, понадобятся по крайней мере три дня. Только тогда она возьмется за спальни. Мысль об отсрочке не привела Элайну в восторг. Она не привыкла жить в таком хлеву, а спальня была не менее грязная, чем большой зал.

Взяв тряпку, Элайна намочила ее, выжала и, сев на корточки, начала тереть пол.

— Что вы, миледи? — ахнула Эбба, бросаясь к ней. — Давайте я сама это сделаю. А вы идите во двор, подышите свежим воздухом.

Элайна покачала головой:

— Некогда отдыхать. Слишком много работы. Бери тряпку и помогай.

Глава 5

— Ого!

Оторвавшись от созерцания твердого как камень сыра и черствого хлеба, поданных поварами на ленч, Элайна подняла голову.

В дверях замка стояли сестра Дункана Шинейд и ее неизменные спутники, Аллистер и Эльфрид. Вытаращив от удивления глаза, они взирали на преображенный большой зал. Молодые люди опоздали к ленчу, явившись последними, однако, как ни странно, первыми заметили результаты трехдневного труда Элайны и ее помощниц. И первыми после Ангуса дали это понять.

Элайна не видела свою золовку с того утра после свадьбы, когда та вместе с другими вышла из спальни. Шинейд и ее спутники куда-то исчезли и до сих пор не появлялись. Лэрд Ангус предположил, что они отправились поохотиться.

— Что здесь происходит? — тихо спросила Шинейд, усевшись за стол с кузеном и кузиной.

— Ничего особенного. Просто вымыли зал, — насмешливо бросил Дункан, и Элайну задел тон мужа.

— Вымыли?

Шинейд произнесла это слово так, словно впервые его услышала. Элайна ожидала чего-то в этом роде. Ангус, видимо, тоже. Хмуро взглянув на дочь, он проговорил:

— Вот именно. Вымыли. Элайна и еще три женщины работали три дня не покладая рук, пока ты прохлаждалась в лесу. — Немного помолчав, чтобы усилить впечатление, он продолжил: — Тебе бы тоже не мешало принять участие в уборке. Глядишь, хоть чему-нибудь выучилась бы. Твой жених не слишком обрадуется, узнав, что его невеста ничего не смыслит в том, о чем обязана знать каждая женщина.

— Жена! — фыркнула Шинейд, потянувшись к кружке с элем. — Тебе хорошо известно, отец, что ничьей женой я не буду.

— Ничего подобного я не знаю.

За главным столом воцарилась мертвая тишина. Все, затаив дыхание, прислушивались к разговору.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Шинейд. Прожевав кусок черствого сыра, Ангус ответил:

— Лорд Рольф убедил меня оставить все как есть. Наутро после свадьбы у нас была долгая беседа, после чего лорд Рольф отправился за твоим непутевым женихом.

— Что?! Но я думала… — Голос Шинейд дрогнул. Она явно ожидала другого результата от разговора отца с лордом Рольфом. У нее был такой вид, словно ее ударили.

Элайна заметила, что и у Дункана был точно такой же вид, хотя, как и все собравшиеся за столом, он прекрасно знал, куда отправились лорд Рольф с епископом. Может, Дункан не обсуждал эту тему с отцом, и тот ничего не рассказал ему? Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Лорд Данбар скорее всего просто не успел ничего рассказать ему. Каждое утро Дункан на рассвете уезжал куда-то из замка, днем возвращался, наскоро обедал, потом снова исчезал и появлялся в доме за полночь, когда все уже спали.

— По-моему, — спокойно ответил Ангус, — ты проводишь время впустую, и я намерен проследить за тем, чтобы это прекратилось. Ты женщина, и твое предназначение — рожать детей. Значит, так тому и быть.

— Ты собираешься выдать меня замуж за этого… этого… англичанина? — Шинейд произнесла последнее слово как ругательство.

— Я собираюсь выдать тебя замуж. Стремительно вскочив, Шинейд толкнула стол с такой силой, что стоявшие на нем оловянные тарелки, кружки и кувшины с оглушительным стуком полетели на пол.

— Я не выйду замуж за этого мерзавца! — завопила она так, что стены задрожали, и выбежала из зала.

В зале снова воцарилось молчание. Дункан встал и, почему-то бросив на Элайну укоризненный взгляд, последовал за сестрой.

Тяжело вздохнув, Эльфрид и Аллистер пошли за ними. Ангус поднял стол, помог собрать с пола посуду и, усевшись на скамью рядом с Элайной, терпеливо ждал, когда Джиорсал принесет кувшин эля.

— Мне стыдно за поведение дочери, — вздохнул он, наполнив элем кружку Элайны, а потом свою. — Она решила, что вечно останется в девицах. Не без причины, заметь.

Элайна кивнула, не зная, что сказать.

— С самого детства я давал дочери слишком много воли, — продолжал Ангус. — Точнее, Шинейд росла сама по себе, без моего участия. Я не занимался ее воспитанием. Впрочем, долгие годы я вообще мало на что обращал внимание. Вот и получилось, что она совсем не подготовлена к замужеству. Если бы тебе удалось помочь ей стать настоящей леди, это было бы просто замечательно.

Элайна пришла в ужас. Значит, лорд Данбар хочет, чтобы она обучила Шинейд всему необходимому для женщины? Но это невозможно! Ведь сразу видно, что эта девица не только ничего не умеет, но и не желает учиться.

— А когда свадьба? — обеспокоено спросила она.

— Как только в замок привезут ее жениха. Может, через месяц.

— Через месяц? — Элайна поспешно поднесла к губам кружку, намереваясь отпить глоточек эля, однако неожиданно для себя опустошила ее почти наполовину. Поставив кружку на стол, она заметила, что Ангус Данбар удивленно наблюдает за ней.

— Что, детка, пить хочется? Говорят, у нас здесь делают лучший эль во всей Шотландии. Правда, вкусный?

— Да, очень, — пробормотала Элайна, бросив взгляд на пол, где валялись остатки еды. — Жаль, что того же нельзя сказать про стряпню вашего повара.

Проследив за ее взглядом, Ангус поморщился и кивнул.

— Повар за последние годы совсем распустился. Его отец готовил нам, когда была жива леди Мюриэлл, моя покойная жена. Она спрашивала с него по всей строгости, но после ее смерти… — он пожал плечами, — мы все пустили на самотек. — Ангус помолчал, наверное, вспоминая покойную жену, потом взглянул на Элайну. — Может, ты заставишь его кормить нас повкуснее?

— Постараюсь. — Элайна поднялась. — Если позволите, я побеседую с ним сейчас же.

И она решительно направилась к кухне.

— На меня никто никогда не жаловался. Лэрд доволен моей работой.

— Это он попросил меня поговорить с вами, — сказала Элайна.

Повар молча метнул на нее неприязненный взгляд из-под кустистых бровей и сплюнул на пол.

С трудом справившись с раздражением, Элайна размышляла, как вести себя с этим человеком. Уже три дня с отвращением питаясь черствым хлебом и жидким рагу, она поняла, что разговора с поваром ей не избежать. Элайна решила провести его в промежутке между уборкой зала и побелкой стен. И вот наконец уборка подошла к концу. Оставалось, правда, вычистить еще несколько гобеленов, но это можно было сделать вечерами, устроившись перед камином. Все остальные работы были выполнены: полы отдраены, стол и скамьи вычищены. Даже закопченные от дыма стены возле камина оттерты. Пришла пора разобраться с поваром.

Этот толстый, как бочка, коротышка с угольно-черными волосами казался совершенно круглым. Его полные щеки покрывал яркий румянец. Элайна объясняла это тем, что либо он питался лучше других, либо был менее привередлив. Новую госпожу, явившуюся в кухню отчитывать его, он встретил пренебрежительно. Не отрываясь от своих дел, но все же слушая ее, он постоянно сплевывал, так и норовя попасть Элайне на юбку. Элайна сочла эту привычку отвратительной. Разве можно плевать себе под ноги, особенно в кухне, где готовят пищу?

— Ну что ж, — наконец промолвила она. — Если вы не желаете обсуждать свои обязанности, я найду того, кто будет их выполнять.

Не обращая внимания на испуганное лицо повара, Элайна направилась к двери.

— Миледи, подождите! Вы не вправе так поступать со мной! Я всю жизнь работаю поваром, а до меня этим занимался мой отец. Вам некем меня заменить!

Ага, значит, ей удалось задеть его за живое. Элайна обернулась, изобразив удивление.

— Почему же, мистер Данбар?

— Камминс, Элджин Камминс. Это моя мать носила фамилию Данбар. Отец женился на ней после того, как стал поваром.

— Так вот, Элджин Камминс, ваш господин дал мне полную свободу действий, поручив навести порядок в моем новом доме. — Это не вполне соответствовало действительности, однако сейчас нужно было закрепить успех, а потому действовать решительно. Элайна окинула суровым взглядом находившихся в кухне помощников повара. Все, включая Джиорсал, насторожились. — Это означает, что я могу уволить и оставить тех, кого пожелаю. — Взгляд ее снова переместился на повара. — И вас в том числе. Я не собиралась этого делать, направляясь сюда, но поскольку вы не желаете даже говорить со мной о делах, я вижу лишь один выход — заменить вас.

— Я готов говорить с вами о делах. С превеликим удовольствием.

Лицо повара выражало отчаяние. Элайну это не удивило. Занимать в замке такой пост считалось престижным и приносило немалую выгоду. Кроме того, Камминс был обучен только этому делу. Теперь Элайне оставалось лишь выяснить, хорошо ли его обучили поварскому ремеслу.

— Вы умеете готовить? — без обиняков осведомилась она.

— Конечно. Мой отец был лучшим поваром во всей Шотландии. Так считала леди Мюриэлл. Отец обучил меня всему, что знал сам.

— Значит, это он научил вас подавать своему господину черствый хлеб и засохший сыр?

Повар смутился.

— Нет.

— Гм… — Элайна строго взглянула на него. — В таком случае надеюсь больше не увидеть на столе ничего подобного. Что вы готовите сегодня на ужин?

Она уже заметила, что в котле над огнем тушится все то же жидкое и безвкусное варево, так называемое рагу, которое подавали каждый вечер.

Повар с беспокойством взглянул на котел, потом на Элайну и беспомощно развел руками.

— У нас нет специй.

— Совсем?

— Да. После смерти жены лэрд Ангус никому не поручил вести в замке хозяйство.

Видя, насколько запущен замок, Элайна и сама пришла к такому выводу.

— Неужели у вас нет даже огорода, где бы росли травы?

— Нет. При леди Мюриэлл был, но после ее смерти он весь зарос сорняками.

— Понятно.

Элайна размышляла, как решить эту проблему. Нужно не мешкая взглянуть на этот огород. Стоит июнь. Чтобы получить хоть какие-то специи, следует посадить их немедленно. Специи — дорогое удовольствие. Однако кое-какие придется купить.

— А когда приезжает торговец специями?

— Он давным-давно перестал к нам наведываться. Лэрд Данбар никогда у него ничего не покупает.

Элайна озадаченно нахмурилась, но тут в разговор вмешалась Джиорсал:

— Торговец специями сегодня утром проезжал мимо. Направлялся к Иннесам. Я слышала, как один из мужчин говорил об этом лэрду.

— К Иннесам?

— Ну да, к Макиннесам. Это наши соседи, — озабоченно пояснил повар. — Он теперь уже несколько месяцев не появится. Торговец делает широкий круг и мимо нашего замка проезжает четыре раза в год. А я не могу вкусно готовить без специй.

Беспокойство повара убедило Элайну в том, что он внял ее словам и боится потерять работу. Она не могла винить его за то, что еда невкусная — без специй ничего хорошего не приготовишь, — но есть черствый хлеб и одно и то же блюдо каждый день тоже не собиралась. Она хотела сказать ему это, но удержалась. Пусть считает ее строгой госпожой и побаивается. Страх — хороший стимул. Увидев, на что он способен, она похвалит его.

Элайна направилась к двери.

— Попрошу лэрда Ангуса послать кого-нибудь вдогонку за торговцем. Может, удастся что-то купить у него, когда он вернется.

Элайна вышла во двор, но Ангуса не нашла. Зато она увидела мужа. Тот о чем-то разговаривал с конюхом. Элайна задумчиво взглянула на него. Последние три дня они не общались. Каждый выдерживал характер. Ей и сейчас не хотелось подходить к нему первой, но уж очень нужны были специи.

— Дункан!

Он замер, потом повернулся к жене с бесстрастным выражением лица. Элайна смущенно спросила:

— Не знаешь, где отец?

Дункан видел, как жена вышла из замка во двор, и испугался: еще, чего доброго, подойдет к нему. Он понятия не имел, как ему себя с ней вести. И в самом деле, что делать с женщиной, которая отказывается выполнять супружеские обязанности, заявляет, что от тебя плохо пахнет, и в довершение ко всему зачем-то затевает в замке грандиозную уборку, хотя везде и так чисто.

Будь это обычная проблема, Дункан скорее всего пошел бы за советом к отцу, но в данном случае не мог этого сделать. Даже отец не должен знать, что он до сих пор не спал с собственной женой! Да если об этом станет известно, Дункан со стыда сгорит!

Да и как он объяснит, что Элайна носит этот чертов пояс верности? Отец его на смех поднимет, тем более что неплохо относится к невестке. Ему понравилось, что она взялась наводить в замке порядок. Вот этого Дункан никак не мог взять в толк. Откуда ему было знать, что при жизни леди Мюриэлл в замке царили чистота и порядок. Дункан этого не помнил. Ему было всего пять лет, когда умерла его мать. Ему казалось, что замок Данбар всегда был таким, как в тот день, когда приехала его невеста. И все были довольны. Но вот явилась Элайна и начала морщить нос. То ей не так, это не этак. Самое удивительное, что и отец начал плясать под ее дудку. Она как будто околдовала его. При ней отец сияет от счастья. Это ж надо, даже решил выдать Шинейд замуж за англичанина, того самого, которого они всю жизнь мешали с грязью и называли не иначе как английским ублюдком!

— Муж мой, ты не знаешь, где отец?

Дункан нахмурился. Не следует разрешать ей так называть себя. Брак их еще не состоялся. Но не станешь же выговаривать Элайне в присутствии конюха!

— Он пошел поговорить с арендатором фермы. А зачем он тебе понадобился?

Элайна печально вздохнула. «Что это она развздыхалась? — раздраженно подумал Дункан. — Это я должен вздыхать».

— Ну же, не молчи. У меня не так много времени! — Помня о конюхе, Дункан через силу улыбнулся. — Что ты хотела?

— Мне сказали, что этим утром по нашей земле проезжал торговец специями. Это правда?

— Да.

— У нас нет специй, и было бы хорошо послать кого-нибудь за ним вдогонку, пока он не уехал слишком далеко.

Дункан покачал головой. Так, значит, вот что у нее на уме. Мало ей того, что все в зале вверх дном перевернула, теперь и за кухню взялась. Дались Элайне эти специи! Да они стоят столько, что выговорить страшно. Сколько Дункан себя помнил, торговец специями никогда не заезжал к ним. И вот теперь Элайна решила это изменить. Ну уж нет, не бывать этому!

— Специи нам не нужны. А если бы и были нужны, я не стал бы никого посылать вслед за торговцем. У меня нет лишних людей.

Элайна повернулась и пошла прочь.

Час спустя Дункан направлялся по двору к замку, как вдруг кто-то окликнул его. Оглянувшись, он увидел конюха.

— Милорд! Слава тебе, Господи! Я вас уже полчаса ищу.

— Что случилось, Рэбби?

— Ваша жена, милорд… Она уехала сразу после того, как вы отправились по делам.

— Уехала? Как это уехала? Куда?

— Догонять торговца специями. Одна. Чертыхнувшись, Дункан пошел к конюшне.

— Вот дура! Ведь понятия не имеет ни о нашей земле, ни об опасностях, подстерегающих ее на пути! Наверняка не знает даже, в какой стороне находится земля Макиннесов!

— Я показал ей, куда ехать, — виновато пояснил Рэбби. — Она приказала мне показать. Ведь она сейчас хозяйка замка, милорд. Я пытался уговорить ее не ехать, но она ужасно упрямая.

Дункан поморщился набросился в конюшню за своим жеребцом. Несколько минут спустя он уже выезжал со двора.

Суровая красота Шотландии произвела на Элайну огромное впечатление. Но оказалось, что ориентироваться в этой стране не так-то легко. Твердо решив раздобыть специи, Элайна смело отправилась в путь. Конюх показал ей, в какой стороне находятся владения Макиннесов, и она не сомневалась, что добраться до них не составит труда. Но это было не так. Почти час назад Элайна выехала из замка, однако сомневалась, что едет в нужном направлении. Хуже того, она понятия не имела, где замок Данбар.

Остановившись, Элайна огляделась. Повсюду, насколько хватало глаз, — деревья, зеленые холмы и скалистые горы, похожие и совсем незнакомые Элайне. Впрочем, почему они должны быть ей знакомы? Она чужая в этой прекрасной дикой стране. Элайна пришпорила лошадь. Проехав еще с час, она снова огляделась.

Едва Элайна собралась тронуться в путь, как из-за деревьев появились какие-то мужчины и начали приближаться к ней со всех сторон. Испуганный крик сорвался с губ Элайны. Кобыла заржала и встала на дыбы, норовя сбросить ее. Не успела Элайна и глазом моргнуть, как один из мужчин подскакал к ней и схватил лошадь за уздечку. Успокаивая кобылу, он что-то ей нашептывал и бесцеремонно разглядывал Элайну.

Девушка обвела взглядом окруживших ее шестерых мужчин. Высокие и мрачные, они недружелюбно взирали на нее. Интересно, из какого эти люди клана? Может, из клана Макиннесов?

Тот, что держал лошадь под уздцы, сказал что-то по-гэльски, и Элайна нахмурилась, услышав незнакомые слова. Вежливо улыбнувшись, она проговорила:

— Простите, но, к сожалению, я пока не знаю ваш язык. Воцарилась тишина. Наконец один из мужчин бросил:

— Англичанка?

— Да. — Девушка снова натянуто улыбнулась, — Меня зовут Элайна Уайлдвуд. Я совсем недавно вышла замуж за Дункана Данбара. А вы, надеюсь, из клана Макиннесов?

Мужчины удивленно переглянулись, потом тот, что заговорил с ней, кивнул:

— Если вы из Данбара, почему не сидите в своем замке, а разъезжаете одна? И почему заехали во владения Иннесов?

Так, значит, они из клана Макиннесов, решила Элайна! Она не сбилась с пути!

— Извините, что вторглась в ваши владения, но у меня не было другого выхода. Видите ли, я живу в замке Данбар лишь несколько дней, и повар сказал мне, что у нас нет специй. А по словам Джиорсал, торговец специями проезжал сегодня утром мимо нашего замка и направился в замок Иннесов. Он не заехал к нам, потому что лэрд Ангус уже давно у него ничего не покупает. — Элайна пожала плечами. — Боюсь, торговец не появится поблизости еще несколько месяцев. Вот я и решила его перехватить, отправившись за ним вдогонку. Хотела купить у него все, что нужно, и договориться, чтобы впредь он заезжал к нам. Конечно, я сделала бы это только после того, как он закончит дела с вами.

— И Данбар согласился на это?

— Видите ли, моего свекра в тот момент в замке не было. Он поехал по делам к арендатору. А мой муж заявил, что у него нет времени догонять торговца специями, понимаете?

— Понимаю. — Губы мужчины дрогнули в улыбке. — Однако вы не сказали, куда держите путь.

Элайна покраснела.

Насмешливо глядя на нее, мужчина бросил что-то по-гэльски и пошел вперед, ведя лошадь Элайны за собой. Его спутники последовали за ним.

— Мы отвезем вас в замок, — сказал он Элайне.

— Благодарю вас.

Мужчина подошел к поляне, где стояли шесть лошадей, и, все так же держа на поводу кобылу Элайны, вскочил в седло. Все направились именно туда, куда ехала девушка.

Вцепившись в гриву кобылы, Элайна украдкой поглядывала на скакавших рядом с ней молчаливых, мрачных мужчин. А она ведь не узнала точно, из клана они Макиннесов или нет. Впрочем, Элайна не спросила в замке, в каких отношениях Данбары со своими соседями.

Ничего, скоро все выяснится. Если эти люди из клана Макиннесов, они отвезут ее в замок Макиннесов. Если нет — в какой-то другой. И если враждуют с Данбарами, закуют ее в кандалы, а потом отдадут мужу в обмен на выкуп. Но станет ли он выкупать ее? А может, здесь не принято просить за пленных выкуп? Вдруг их никогда не отпускают на свободу, а так и держат взаперти до конца жизни?

Вскоре вдали показался замок, и Элайна с облегчением вздохнула. Он мог принадлежать только Макиннесам. В противном случае они так быстро не добрались бы до него. Один из мужчин поскакал вперед, вероятно, для того, чтобы сообщить об их приезде. Элайна встревожилась. А что, если Макиннесы враждуют с Данбарами?

Однако обдумать эту мысль девушка не успела: они уже подъехали к стенам замка. Вскоре Элайну ввезли во двор, к лестнице замка, где ее поджидала пожилая пара — наверное, хозяин и хозяйка.

Они приветливо улыбались. У Элайны отлегло от сердца: значит, сейчас оба клана находятся в дружественных отношениях. Она улыбнулась в ответ и взглянула на чету Макиннесов повнимательнее.

На вид им было за пятьдесят. Лорд Макиннес — мужчина среднего роста, с тронутыми сединой волосами, был хорошо сложен и довольно привлекателен. Кивнув ему, Элайна переключила внимание на его жену, показавшуюся ей тоже приятной. Один из сопровождавших девушку мужчин помог ей спешиться.

— Рад познакомиться с вами, миледи, — добродушно пророкотал хозяин замка.

— Я тоже, лорд Макиннес и леди Макиннес. — Элайна слегка присела в реверансе.

— А когда была свадьба? — полюбопытствовал лорд Макиннес.

— Три дня назад.

— Жаль, что мы не присутствовали на ней, — проговорила леди Макиннес.

— Это в основном моя вина, — призналась Элайна. — Мы приехали раньше, чем рассчитывали, а венчание состоялось через час после нашего приезда.

— Но мы даже не знали, что Дункан собирался жениться, — удивилась леди Макиннес.

— Видите ли, он женился на мне, чтобы спасти меня и маму от моего отчима. И нужно было спешить.

— О, моя дорогая! — воскликнула леди Макиннес. — Мы непременно должны обсудить все это подробнее. Пойдемте в дом, я прикажу принести вам что-нибудь выпить.

Глава 6

— Так, значит, у тебя не было времени самому съездить за торговцем специями, и ты отпустил жену одну?

Дункан остановил своего жеребца и, привстав на стременах, обвел внимательным взглядом деревья, пока не заметил на одном из них Айана Макиннеса. Тот примостился на нижней ветке, слева.

— Ты нашел ее?

— Ага.

Соскочив с дерева, Айан направился к Дункану, и тот с облегчением вздохнул.

— Советую тебе получше присматривать за ней, Дункан. — Айан откинул с лица длинные черные волосы. — Она прехорошенькая. Мало ли кто может ее обидеть.

— Я понятия не имел, что она уехала из замка, пока Рэбби мне не сказал.

— Так я и думал. — Айан протянул руку. Наклонившись, Дункан протянул свою, и уже через секунду Айан сидел на лошади позади приятеля.

— Где твой жеребец?

— Вон там.

Кивнув, Дункан пришпорил лошадь, и они подъехали к серому жеребцу Айана. Подождав, пока друг сядет в седло, Дункан спросил:

— С Элайной ничего не случилось?

— Нет. Все в порядке. Она сейчас в замке, болтает с родителями, — Взяв в руки поводья, Айан взглянул на друга. — Ты не говорил, что собираешься жениться.

— Я и сам не знал, что женюсь.

— Она сказала то же самое. Как же так получилось? Дункан пожал плечами:

— Английский король послал своего человека спросить, не соглашусь ли я жениться. И я ответил, что соглашусь, если он поможет исправить положение, в которое попала Шинейд.

— И это все? — удивился Айан.

— Нет. Еще за нее дали довольно щедрое приданое. Айан ухмыльнулся.

— И насколько щедрое?

— Если бы знал, что мне такую жену подсунут, запросил бы больше, — недовольно отозвался Дункан.

— Ого! Ты женат всего несколько дней и уже недоволен?

— Угу…

— Но почему? Чем она не угодила тебе?

— Элайна взялась наводить в замке порядок.

Айан улыбнулся.

— И меня заставляет мыться, — добавил Дункан.

Айан покатился со смеху.

— Прости, дружище, но должен признать, что от тебя и в самом деле немного воняет. Если бы тебе сейчас вздумалось поохотиться, все звери разбежались бы.

— Сейчас июнь, — возразил Дункан, — а от меня в июне всегда так пахнет.

— Я-то знаю, но, может, для твоей жены это новость. — Айан с любопытством взглянул на друга. — Я слышал, как твоя жена рассказывала моей маме, будто ее выдали замуж, чтобы спасти от отчима.

— Ага. Потому-то король и искал жениха, который жил бы подальше от ее дома в Англии, и посулил такое щедрое приданое.

— Похоже, твоя жена — смелая женщина.

— Не смелая, а глупая. Иначе не стала бы разъезжать одна по стране, о которой ничего не знает.

— Это верно, но, когда мы остановили ее, она совсем не испугалась. Просто представилась и рассказала, почему заехала на нашу землю.

— Значит, у нее даже не хватило ума испугаться, — бросил Дункан, однако сам усомнился в своих словах.

Элайна оказалась не такой, какой он представлял ее себе. Холодная, надменная особа не помчалась бы вдогонку за торговцем специями, да еще одна-одинешенька, к тому же по незнакомой местности. Должно быть, у Элайны есть для него в запасе, помимо дурацкого пояса верности, еще несколько сюрпризов.

— Что-то не так, леди Данбар?

Элайна молча смотрела на снующих по залу слуг. Эйдина Макиннес вопросительно взглянула на мужа, но тот лишь пожал плечами.

Нахмурившись, Эйдина снова окликнула гостью:

— Леди Данбар! Леди Данбар!

Сообразив наконец, что обращаются к ней, Элайна откликнулась:

— Так вы зовете меня? Ну конечно! Простите, просто я не привыкла к своему новому имени. — Девушка покраснела. — На самом деле ко мне впервые так обращаются.

Леди Макиннес улыбнулась:

— Да, новое имя всегда кажется странным и непривычным.

— Верно.

— Может, называть вас по имени?

— Это было бы чудесно.

— А меня зовут Эйдина, а моего мужа Роберт, — сказала леди Макиннес. — Вижу, вы внимательно рассматриваете наших слуг… Элайна. Что-то не так?

— Нет-нет. Мне очень нравится, что они так опрятно одеты.

Взгляд Элайны снова скользнул по безупречно чистым пледам слуг.

— А… — понимающе кивнула леди Макиннес. — Наверное, удивляетесь, почему ваши слуги не так хорошо одеты?

— Да.

— Уж поверьте мне, моя дорогая, это не от бедности, — заявил Роберт Макиннес. — Ваш муж — человек богатый, хотя это держится в строжайшем секрете. Он владеет стадами овец, а из их шерсти шьют пледы. За это Дункан выручает кругленькую сумму. Пледы Данбаров считаются лучшими в Шотландии.

— Тогда почему они все так плохо одеты? Эйдина Макиннес вздохнула:

— О шотландцах ходят самые разнообразные легенды. Может, вы слышали кое-какие из них, до того как приехали сюда?

Элайна и в самом деле кое-что слышала, однако рассказы о шотландцах не делали им чести. Поэтому, решив не вдаваться в подробности, девушка лишь кивнула.

— Так вот, одна из легенд гласит, что шотландцы… гм… несколько жадноваты. — Эйдина Макиннес усмехнулась. — Но это неправда.

— Что касается Дункана — правда, — весело возразил лорд Макиннес.

— Ну что ты говоришь! Просто он очень экономный.

— Ха-ха-ха! Не волнуйся, жена. Дункан — мой друг, и он согласился бы с моими словами. Вот поэтому Дункан так богат. Наверняка припрятал где-то целую кучу денег. Пледы, изготовленные в Данбаре, в холодную зиму вмиг расходятся. Даже мы их у него покупаем.

— А еще он за деньги оказывает помощь, — добавила Эйдина.

— Что это значит? — удивилась Элайна.

— У Данбаров самые лучшие воины в округе, — пояснил Роберт. — А женщины их чертовски плодовиты. Вот Дункан и одалживает своих людей тем соседям, которым нужна защита, за определенную мзду. И выручает неплохие деньги, доложу я вам.

Элайна пыталась осмыслить услышанное. Ее поразило не столько то, что Дункан направляет своих людей для защиты соседских замков, сколько то, что в Данбаре шьют пледы.

— Но если его люди изготавливают самые лучшие пледы в округе, почему они сами носят…

Лорд Макиннес взмахнул рукой.

— Потому что они продают все, детка. Дункан выдает своим людям по пледу только на Новый год, а остальные идут на продажу.

— Понятно. — Элайна нахмурилась. Эйдина решила переменить тему разговора:

— Я хотела бы принять вас, как положено, детка. Может, вы с Дунканом окажете нам честь и останетесь поужинать?

— Но Дункан не приедет. Эйдина улыбнулась:

— Уверена, что приедет. Вряд ли он захочет, чтобы его жена разъезжала по незнакомой стране одна.

— Ведь он даже не знает, что я здесь.

Это признание рассмешило пожилую женщину. Наклонившись к Элайне, она ласково проговорила:

— Дорогая моя, у нас в Шотландии все тайное очень скоро становится явным.

В этот момент входная дверь распахнулась.

Элайна обернулась и увидела, что в зал вошел Дункан. С первого взгляда она заметила, что он очень сердит, точнее — в ярости. Казалось, ему хотелось поскорее остаться наедине с женой и высказать ей все, что он о ней думает. Элайна испугалась.

Обратившись к леди Макиннес, она пробормотала:

— Если ваше предложение остается в силе, мы с мужем охотно отужинали бы с вами.

Произнеся эти слова, Элайна поняла, что совершила большую ошибку. Она почти физически ощутила, как ярость, клокотавшая в Дункане, усилилась.

Когда он и Айан сели за стол, где уже расположились Элайна и супруги Макиннес, девушка пожалела о том, что приняла предложение. Вздохнув, она выслушала рассказ Айана о том, почему Дункан женился на ней. О том, что этот брак должен был защитить от бед Элайну и ее мать, Макиннесы уже знали. Элайна сама поведала им об этом. Не назвала она им лишь сумму приданого, обещанного за нее королем, поскольку сама о ней не знала.

Едва Айан назвал сумму, за столом воцарилось молчание. Родители его были явно поражены. Потрясенная Элайна размышляла: радоваться ли, что король дал так много денег, желая выручить ее с мамой из беды, или оскорбиться корыстным поступком Дункана?

Однако ответить себе на эти вопросы она не успела. Роберт Макиннес спросил:

— И что ты собираешься делать с такими деньгами? Элайна с любопытством взглянула на мужа. Его ярость как рукой сняло. Рядом с ней сидел совсем другой человек: оживленный, радостный, раскованный.

— Я собираюсь вложить большую их часть в перестройку замка Данбар. Эти деньги, а также те, что я накопил за долгие годы, помогут мне сделать многое. Начну с укрепления стены: она обветшала, того и гляди разрушится. Потом займусь рвом: углублю и расширю его. После чего пристрою к замку еще одно крыло и увеличу отару овец.

Элайна с изумлением взирала на супруга. Глаза его горели, лицо сияло. Элайне вдруг стало тепло и уютно. Это было приятное чувство. Хотелось сидеть так долго-долго.

Внезапно Дункан улыбнулся какому-то замечанию Роберта Макиннеса. Элайна уже видела такую улыбку в тот день, когда приехала в Данбар. Тогда эта улыбка поразила ее, как и сейчас. Она вдруг поняла, что ее муж — красивый мужчина. Очень красивый. А если его отмыть, станет и вовсе неотразим.

— Здесь кончаются владения Макиннесов и начинаются владения Данбаров, — мрачно сообщил Дункан.

Элайна огляделась.

Они возвращались домой. Отужинав у Макиннесов — угощение было необычайно вкусным, не в пример тому, что подавали в замке Данбар, — они немного задержались. Женщины поболтали о том о сем, мужчины обсуждали планы Дункана, связанные с обустройством замка. Прислушиваясь к их разговору, Элайна открыла для себя кое-что новое в своем муже. За неухоженной внешностью и дурными манерами скрывался очень умный человек. Ум проявлялся в каждом его слове. Дункан делился с Макиннесом тщательно продуманными планами. Кроме того, ее муж вовсе не скряга. В противном случае он не помышлял бы об усовершенствовании и укреплении своего замка. Дункан плохо одевал и плохо кормил своих подданных, считал необходимым экономить, дабы обеспечить их будущее. Речи мужа привели Элайну в восхищение. Оказывается, он очень дисциплинированный человек. Гораздо более дисциплинированный, чем она сама.

Элайна узнала в тот вечер и о том, что ее муж необычайно честолюбив. Он строил поистине грандиозные планы обустройства замка Данбар! Как поняла Элайна, планы эти уже претворялись в жизнь. Дункан несколько лет занимался обновлением замка и теперь, получив огромное приданое, намеревался сделать очень многое. Пока Элайна занималась уборкой большого зала, Дункан и его люди углубляли и расширяли ров, укрепляя стену вокруг замка…

Это была утомительная и тяжелая работа. Элайна вздохнула. Так вот почему у Дункана все эти три дня был такой удовлетворенный вид и он не настаивал на том, чтобы она выполняла свой супружеский долг. Каждую ночь Элайну пугала необходимость отбиваться от мужа, и ее удивляло и даже оскорбляло то, что он относится к ней с безразличием. После их незадавшейся первой брачной ночи Дункан ни разу не зашел в супружескую спальню. Сначала Элайну это раздражало, потом ее охватили опасения, что муж обратил внимание на кого-то из местных женщин.

Элайна и сама не знала, почему ей так неприятна мысль о том, что Дункан может завести любовницу. Мужья нередко так поступают, кроме того, это избавило бы ее от сожительства с грязным, вонючим мужчиной. И все же мысль о сопернице выводила Элайну из себя. Эбба успокоила хозяйку, сказав, что Дункан проводит ночи в пустой комнате сестры.

— Ты слушаешь меня или нет?

Элайна быстро повернулась к мужу. Он раздраженно смотрел на нее. Дункан сдерживался за ужином и в начале их путешествия домой. Он не давал воли своему гневу, пока они не добрались до границы владений Макиннесов. Сейчас, схватив лошадь Элайны за уздечку, Дункан остановил ее.

— Да, супруг мой, — прошептала Элайна. — Здесь начинаются владения Данбаров.

Дункан мрачно кивнул.

— Советую тебе хорошенько запомнить это на будущее, жена. Если ты еще раз пересечешь границу нашей земли без моего разрешения, я тебя выпорю.

Элайна со страхом взглянула на мужа.

— А выпоров, надолго посажу тебя под замок. Это не пустая угроза, — продолжал Дункан, — ты вела себя сегодня более чем глупо. Ведь тебя могли убить. Не знаю, каких врагов ты имела в Уайлдвуде, но теперь, когда ты вошла в клан Данбаров, у тебя их прибавилось. Любой из них мог сегодня сделать с тобой все, что пожелает: изнасиловать и убить, а мне оставалось бы только отомстить за тебя.

Элайна побледнела, только сейчас осознав, как безрассудно поступила. Дункан кивнул:

— Вижу, ты поняла, что вела себя крайне глупо. А что касается твоей дурацкой прихоти купить специи, то знай, я не потерплю, чтобы ты тратила деньги на такую ерунду. У меня есть другие планы относительно этих денег, и ты о них сегодня слышала. Я не позволю тебе тратить только что полученное богатство на специи, одежду и прочую чепуху.

— Да, супруг мой, — прошептала Элайна, опасаясь ему перечить.

Всю оставшуюся до замка дорогу Элайна была молчалива и подавлена и, когда они наконец-то добрались до дома, с облегчением вздохнула. Чтобы не прогневить Дункана, она не выказала отвращения, когда он помогал ей спешиться. Однако после этого Элайна сразу поспешила к лестнице, даже не взглянув, следует ли за ней Дункан.

Несмотря на позднее время, лэрд Ангус еще не спал. Он сидел у огня, грустно уставившись на пламя. Заслышав шаги Элайны, Ангус поднял голову.

— Добрый вечер. — Он дружелюбно улыбнулся ей.

— Добрый вечер, — улыбнулась Элайна.

Поднявшись на второй этаж, Элайна подумала, что никогда еще эта спальня не была ей так приятна. Открыв дверь, она попыталась захлопнуть ее за собой, но не смогла. Элайна обернулась, и глаза ее удивленно расширились: на пороге стоял Дункан. Элайне и в голову не приходило, что он пожелает сегодня спать в этой комнате. Однако, поскольку Шинейд вернулась с охоты, Элайне следовало догадаться, что Дункан явится в супружескую спальню. Тогда он не застал бы ее врасплох.

Закрыв дверь, Дункан направился к кровати, не обращая внимания на недовольный взгляд жены. Взгляд этот словно говорил, что он вторгся в чужие владения. Впрочем, Дункан и сам это чувствовал. Злясь на себя, он отстегнул шпагу. Это его комната, черт побери! И его жена. Хотя, судя по ее чересчур вольному поведению, это вызывает сомнения. Жена обязана подчиняться мужу. Ведь она его собственность, точно такая же, как замок, скот и меч. Жена должна слушаться мужа во всем и выполнять его волю, а не скакать по комнате в дурацком поясе верности, заявляя, что ей неприятен исходящий от Дункана запах, и убеждая его принять ванну.

Бросив взгляд на жену, он представил ее такой, какой она была в первую брачную ночь: нагая, в дурацком поясе верности, с белоснежной кожей… Дункан облизнул губы.

Чувствуя, как чресла начали отзываться на воспоминания, он вздохнул и повернулся к Элайне спиной. Смотреть на нее — истинная мука, а Дункан в последнее время и так слишком много мучился. Ему не удавалось забыть, как Элайна трепетала в его объятиях наутро после свадьбы. Дункана преследовала мысль о том, как бы сорвать с нее этот идиотский пояс и закончить то, что они начали в то утро. Последние три дня он размышлял, как бы избавиться от пояса. Сначала Дункан решил разрезать его. Однако толстая кожа плотно прилегала к телу, и если бы Дункан начал разрезать пояс, то мог бы нечаянно поранить Элайну. В то утро, когда жена занималась уборкой зала, он обшарил ее сундуки в поисках ключа, но ничего не нашел. Дункан даже подумал, не побить ли Элайну, чтобы она отдала ему ключ, но он всегда презирал тех, кто издевался над слабыми. Дункан пригрозил, что поколотит ее, если она еще хоть раз посмеет уехать без его разрешения из замка, лишь для острастки. Он хотел, чтобы жена поняла, какие опасности ожидают ее, если она попадет в руки врагов.

Когда гнев на ослушавшуюся его жену прошел, Дункан осознал, что восхищается ею. Не многие женщины посмели бы поступить наперекор своим мужьям, поскольку те имеют законное право, подтвержденное даже церковью, поколотить их и за меньшую провинность. Но, несмотря на страх — а Дункан видел, что Элайна боится его, — она поступила по-своему.

Да, эта женщина с характером. Она доказала это уже дважды: отказавшись исполнить супружеский долг и отправившись вдогонку за торговцем специями. А вот о том, как должна вести себя жена, Элайна не имеет ни малейшего представления. Так что придется еще многому учить ее. Дункан надеялся, что у него хватит терпения выучить жену: после первой, столь неудачной брачной ночи он стал очень раздражителен. Гнев Дункан вымещал на подданных, заставляя их работать до седьмого пота над перестройкой стены. Вместе с ними трудился и он. Но даже рухнув на кровать, изнуренный от усталости, Дункан всю ночь ворочался с боку на бок.

Если бы он мог спать с женой, бессонница, конечно, прошла бы. Дункан даже подумал, не вымыться ли ему, чтобы Элайна сменила гнев на милость, однако решил повременить. Стоит уступить один раз, и придется уступать постоянно. Нет! Нужно как-то убедить Элайну снять треклятый пояс, иначе он, Дункан, не совладает с собой.

Элайна вздрогнула, когда меч мужа упал на пол, бросила на него недовольный взгляд и удивленно захлопала глазами: плед и юбка полетели вслед за мечом. Дункан стоял спиной к Элайне. Рубаха которую он носил под пледом, спускалась ниже пояса, и Элайна не могла оторвать взгляда от упругих ягодиц мужа и его длинных мускулистых ног. Внезапно у нее перехватило дыхание.

Злясь на себя за то, что так остро реагирует на наготу мужа, она решила отвернуться, но тут Дункан стащил с себя рубаху. Элайна так и впилась взглядом в его широкие плечи, когда он направился к кровати. Да, несмотря на исходящий от мужа неприятный запах и на раздраженное выражение лица, он — красавец мужчина.

Откинув смятую простыню, Дункан юркнул под нее. Подскочив к кровати, Элайна ухватилась за простыню, намереваясь сдернуть ее, но не тут-то было. Дункан рванул простыню на себя, и Элайна едва не упала на своего вонючего мужа.

— Я же сказала тебе, что ты не будешь спать под мамиными простынями, пока не примешь ванну! Я не хочу, чтобы они воняли!

Дункан отпустил простыню так неожиданно, что Элайна чуть не свалилась на пол.

Выпрямившись, она с изумлением уставилась на мужа. Он стоял перед ней обнаженный, во всей своей красе. Схватив нижнюю простыню, которой Эбба застелила грязный матрас, Дункан сдернул ее с кровати и швырнул Элайне, после чего улегся на голый матрас и накрылся пледом.

Прижав простыни к груди, Элайна растерянно смотрела на мужа. Выгнать Дункана с его же постели она не могла, как не могла лечь с ним рядом и всю ночь дышать зловонием. Поколебавшись, Элайна пошла в ближайший к двери угол комнаты. Все остальные были заняты сундуками. Постелив одну простыню на пол, Элайна легла на нее, накрылась второй и закрыла глаза.

Глава 7

— А, вот ты где, детка! — Радостно улыбаясь, лэрд Ангус направился по большому залу к лестнице, с которой спустилась Элайна. — А у меня для тебя маленький сюрприз. Джилли закончил вчера мастерить ключи. Я хотел отдать их тебе еще вечером, когда ты вернулась от Макиннесов, но у тебя был такой усталый вид, что я решил сделать это сегодня.

Элайна протянула за ключами руку.

— Благодарю вас, милорд.

— Не стоит благодарности, детка. Они твои по праву. — Ласково потрепав Элайну по плечу, Ангус пошел к двери. — Мне пора. Если я тебе понадоблюсь, ищи меня во дворе.

Держа в руке связку ключей, Элайна проводила свекра взглядом, после чего огляделась и с облегчением вздохнула: в просторном зале никого не было. Однако Элайну обрадовало не то, что зал оказался пуст; главное, здесь не было мужа. Значит, выразить ему свою благодарность за то, что ночью позаботился о ней, можно позже.

Устроившись ночью на полу, Элайна подвергала себя немалой опасности. В замке стоял холод, повсюду гуляли сквозняки. На полу лежала лишь тонкая циновка, Элайне было жестко и неуютно. Она ворочалась почти всю ночь, пока наконец не задремала, а проснувшись, обнаружила, что лежит на кровати, укрытая своими простынями. Элайна тотчас поняла, что Дункан перенес ее на кровать либо ночью, либо утром.

Элайна не ожидала от Дункана такого благородства. Оставь он ее на полу, она наверняка простудилась бы. Так что поблагодарить мужа следовало, и Элайна твердо решила сделать это, когда спустилась вниз. Однако, увидев, что Дункана в зале нет, она с облегчением вздохнула. Теперь у нее появится время для того, чтобы разобраться в своих чувствах. Элайна, конечно, была благодарна мужу за то, что он позаботился о ней, а вместе с тем ощущала вину, поскольку отказалась исполнить супружеский долг.

Вздохнув, она направилась к столу, но тут взгляд ее упал на стены, и Элайна замерла. Пока она разъезжала по окрестностям в поисках торговца специями, слуги выполнили ее распоряжение и побелили стены. Лучше бы они не делали этого! Стены выглядели еще хуже, чем до побелки.

— Эбба! — позвала она служанку.

Та не отзывалась. Элайна обвела мрачным взглядом пустой зал. Наверное, все уже позавтракали и разошлись по своим делам. Она сегодня встала поздно, и все из-за этой нерадивой служанки. И где только ее черти носят! Обычно Эбба всегда являлась в спальню Элайны утром и помогала ей одеться. Если бы она и сегодня выполнила свои обязанности, ее госпожа не проспала бы. Уже полдня прошло, а она еще и не принималась за дела!

— Эб… Ну наконец-то! — воскликнула Элайна, когда Эбба, вбежав в зал, поспешила к ней. — Где ты была?

— Его светлость приказал дать вам отдохнуть. Сказал, что вы плохо спали прошлую ночь.

Служанка вопросительно взглянула на Элайну, однако та лишь отмахнулась. У нее не было никакого желания рассказывать служанке, что большую часть ночи она провела на полу.

— Что это такое? — Элайна ткнула пальцем в стены, и Эбба вздохнула.

— Ужас, правда? Я пыталась сказать Джиорсал, что они неправильно белят, но она заявила, что леди Мюриэлл всегда так делала, и продолжила свою работу.

Элайна недовольно поморщилась. Ее уже тошнило при одном упоминании имени покойной жены лорда Данбара.

— Сомневаюсь, что леди Мюриэлл нравились полосатые стены.

— Сходить за Джиорсал? — с готовностью спросила Эбба.

— Да. Скажи ей, что леди Элайна недовольна выполненной работой и просит переделать ее… А если понадобится, то и еще раз, пока не получится так, как нужно. В случае чего я сама с ней поговорю.

Эбба решительно кивнула.

— А где вы будете, миледи?

— В деревне. Пошлешь кого-нибудь за мной, когда приедет торговец специями.

— Хорошо, миледи.

Элайна вышла из замка. Несмотря на то, что муж запретил ей покупать специи, она твердо решила это сделать. Причем сделать, не ослушавшись его. Дункан сказал, что не даст ей денег на покупку. Элайне они и не требовались, поскольку она обнаружила свои в сумке, лежавшей в сундуке, там же оказалось письмо от мамы и папы, которые просили дочь принять эти деньги в качестве свадебного подарка.

Видно, мама положила их туда давно, только начав готовить дочке приданое. При виде денег и письма у Элайны на глаза навернулась слезы. Вспомнился дорогой и любимый папа, с которым ей больше никогда не суждено увидеться. Однако сейчас ее больше волновали практические дела. Если муж не желает платить за специи, она купит их на свои деньги.

Элайна также намеревалась нанять за несколько монет двух-трех деревенских женщин, чтобы они помогли ей привести замок в порядок и начали работать на огороде. Дополнительная помощь явно не помешает. Работы по огороду непочатый край, а привлечь к ней женщин, трудившихся в замке, Элайна не хотела. Покончив с уборкой замка и посадками, она подумает об одежде для своих подданных. Элайна содрогалась при виде их нищенского одеяния, но сейчас стояло лето, поэтому важнее было разбить огород и посадить овощи и травы.

Полчаса спустя Элайна вернулась в замок, очень довольная собой. За ней шли три женщины и девочка лет четырнадцати. Все сильные, ловкие и готовые свернуть горы за несколько монет. Войдя в замок, Элайна бросила взгляд на стены и одобрительно кивнула: их белили заново. Значит, Эббе удалось заставить служанок работать как положено, хотя, наверное, ей пришлось приложить к этому немало усилий.

Ведя женщин за собой, Элайна направилась в кухню.

— Элджин! — позвала она.

— Да? О, доброе утро, миледи. — Смахнув пот со лба, повар с беспокойством взглянул на Элайну и поклонился. — Вам угодно побыстрее позавтракать, миледи?

Заметив разительную перемену в его поведении, Элайна обрадовалась и улыбнулась повару.

— Нет, спасибо. Не покажете ли мне, где у леди Мюриэлл был огород?

— Огород? — удивился Элджин.

— Ну да. Вчера утром вы сказали, что она разводила огород, но теперь он весь зарос сорняками.

— Ах да… — Бросив взгляд на котел, в котором что-то булькало, повар кивнул: — Хорошо, миледи, я покажу вам его. — Положив тряпку на стол, повар направился к двери, но, обернувшись, взглянул на Элайну. — Эбба сказала, что сегодня в замок приедет торговец специями.

— Да.

— И что вы намерены у него купить?

— Я собиралась обсудить это с вами после того, как вы покажете мне, где у леди Мюриэлл был огород. Эти женщины готовы взяться за работу. Не посоветуете ли, что лучше всего посадить?

— О, миледи, конечно! Это было бы замечательно! — И повар устремился к двери.

Элайна считала, что, разбив огород на прежнем месте, они сэкономят массу сил, но сразу поняла, что ошибалась. За двадцать лет огород зарос сорняками в человеческий рост.

— Невеселое зрелище, — проговорил повар.

— Верно. — Элайна вздохнула и посмотрела на женщин, с сомнением разглядывавших бывший огород. — Пожалуй, без пары мужчин, которые помогли бы женщинам справиться с тяжелой работой, нам не обойтись.

— Угу, — кивнул Элджин.

— У меня есть брат, миледи. Он дюжий парень, — сообщила девочка.

— Дюжий? — Элайна непонимающе уставилась на нее.

— Сильный, — тихо пояснил повар.

Элайна улыбнулась и кивнула.

— Может, кто-то еще знает сильного мужчину, желающего заработать?

Вперед выступила старшая из женщин.

— Моему сыну шестнадцать лет, миледи. Он крепкий мальчик.

Элайна обратилась к девочке:

— Пожалуйста, приведи сюда обоих парней. — И, когда девочка поспешила прочь, сказала оставшимся женщинам: — Приступайте к работе, а я пока пойду вместе с Элджином на кухню, посмотрю, какие специи нам нужны. Я хочу, чтобы огород был вон от того дерева… — Элайна указала на сучковатое старое дерево в дальнем конце сада, а потом на другое, — …до этого. Нужно сначала выдернуть сорняки, а потом вскопать землю. Вот только без лопат вам не обойтись.

— Я принесу их, миледи. У лэрда они есть.

Элайна бросила взгляд на темноволосую женщину и кивнула:

— Тогда сходи к лэрду Ангусу и попроси его дать нам лопаты. А к Дункану не обращайся. Незачем беспокоить его по таким пустякам.

Женщина поспешила прочь.

— Итак, вы знаете, что вам нужно делать. Если возникнут какие-то вопросы, я буду на кухне, с поваром.

И Элайна отправилась на кухню обсудить с Элджином, какие специи покупать.

Однако повар уже все обдумал и точно знал, что ему понадобится и в каком количестве. Элайна полностью согласилась с ним. Элджин знал меру и не проявлял склонности к экзотике. Элайна решила купить немного больше специй, чем просил повар, опасаясь, что торговец ими слишком долго не объявится. Оставив Элджина на кухне, Элайна вернулась в сад.

Двое парней были уже там, лопаты тоже принесли, и работа кипела вовсю. Элайна начала вырывать сорняки, а потом вскапывать землю, не обращая внимания на изумленные взгляды деревенских женщин. Мама учила ее заботиться о своей одежде и трудиться не покладая рук. Как ожидать от слуг хорошей работы, если не подаешь им пример? К тому же работа на земле еще никому не причинила вреда.

— Сынок!

Дункан обернулся к отцу. Его раздраженное лицо удивило Ангуса.

— Чем это ты так недоволен? Что случилось, мой мальчик? Услышав это обращение, Дункан поморщился. Обычно отец не допускал таких вольностей в присутствии посторонних. Что это на него нашло? Впрочем, Дункан понимал, что сердится не на отца, а на самого себя. День сегодня с самого начала не задался. Утром Дункан проснулся и обнаружил, что Элайна обхватила его руками и прильнула к нему всем телом. Он сам перенес ее на постель, услышав, что она начинает похрапывать. Дункан и так не мог заснуть, а тут еще этот храп. Вскочив, он осторожно поднял жену и перенес на кровать. Следовало бы, конечно, оставить ее на полу, но полы в замке каменные и холодные, Элайна неминуемо простудилась бы.

Только поэтому он и перенес ее, убеждал себя Дункан. Именно из благих побуждений. Ему было очень приятно лежать в объятиях жены, пока она не повернулась на бок и замок ее проклятого пояса не впился ему в бедро. Разозленный тем, что жена так близко от него, но так недоступна.

Дункан решил раздобыть такой же замок и попросить Джилли показать, как открыть его.

Преисполненный решимости, он приступил к поискам, но скоро выяснилось, что замка такой конструкции ни в самом замке, ни в деревне нет. Оставалось лишь проклинать чертовых итальянцев, которых угораздило изобрести такой идиотский замок. Дункан уже стал подумывать, не отвезти ли ему жену в Италию, чтобы с нее сняли этот пояс… или махнуть на все рукой и принять ванну… Нет! Ни за что! Будь он проклят, если это сделает! Не хватало еще плясать под дудку жены!

— Ничего не случилось, — буркнул он. — Просто я мало спал этой ночью.

Ангус ухмыльнулся.

— Смотри, будешь всю ночь развлекаться, ноги протянешь от усталости.

Дункан нахмурился: ни за что не признается отцу в том, что мало спал совсем по другой причине.

— Что ты хотел, отец?

— Ах да. — Ангус озабоченно вздохнул. — Вообще-то я ищу твою сестру. Мне бы хотелось, чтобы она научилась вести хозяйство, прежде чем выйдет замуж за своего англичанина. Элайна, милая девочка, согласилась ее поучить, но я нигде не могу найти Шинейд. Ты ее, случайно, не видел?

Дункан поморщился — как можно называть эту упрямую Элайну милой! — но только пожал плечами:

— Нет, не видел. — Он повернулся, чтобы уйти, но тут вспомнил вчерашнюю ссору за столом. — Когда это ты решил выдать Шинейд замуж за англичанина? — недовольно осведомился Дункан.

Неужели Элайна заставила отца изменить решение? Похоже на то.

Вообще с ее приездом произошла масса перемен. Например, отец теперь улыбался чаще, чем прежде. Дункан не знал, хорошо ли это, а потому нервничал. Когда отец был угрюмым и молчаливым, все знали, чего от него ждать. А сегодня утром Дункан даже услышал, как он что-то тихо напевает.

— Видишь ли, мой мальчик, — проговорил Ангус, — я хотел бы, чтобы твоя сестра вышла замуж и родила детей. А то умру, так и не дождавшись внуков. Кроме того, брачный контракт подписан.

— Да, но еще не выполнен. Может, женишок Шинейд разорвет его и позволит сестре выйти замуж за другого?

Ангус Данбар печально покачал головой:

— Нет. Шервелл ни за что не разорвет контракт. Он человек слова, весь в отца.

И Ангус пошел прочь, а Дункан изумленно уставился ему вслед. Всю жизнь он слышал о лживых, подлых и трусливых Шервеллах. А теперь отец отзывается о них совсем иначе. Черт! Со дня приезда Элайны все встало с ног на голову.

— А, вот вы где!

Дункан обернулся. К нему направлялся Джилли.

— Да, я здесь, — сухо бросил он. — У тебя тоже какая-то проблема?

Джилли махнул рукой в сторону конюшни.

— Это не моя проблема, а ваша, — ответил он.

У стены конюшни, опираясь о нее обеими руками, стоял один из самых молодых караульных Дункана, Гэвин, и что-то нашептывал на ухо хорошенькой дочке конюха, вжавшейся в стену.

— Вам бы поговорить с парнем, пока ее отец не застукал их, — сказал Джилли.

— Наверное, придется. — В этот момент Гэвин попытался поцеловать девушку, однако она успела отвернуться. Дункан вздохнул. — Уж очень он старается залезть ей под юбку.

— Что верно, то верно, — бросил Джилли. — И если ему это удастся, ее отец ему голову оторвет.

Гэвин снова попытался поцеловать девушку, и на сей раз она позволила ему это сделать. Все ясно. Гэвин близок к цели. Значит, Дункану придется потолковать с молодым повесой и напомнить ему о том, что совращать невинных юных девушек нехорошо: от этого могут родиться дети. Тут Дункан вспомнил об Элайне.

А что, если соблазнить ее? Может, тогда она сама снимет этот проклятый пояс? Вспомнив, как пылко Элайна отвечала на его ласки наутро после свадьбы, Дункан ухмыльнулся. А что? Не исключено, что у него получится. В этот момент Джилли вернул его к действительности: — А вот и ее отец пожаловал.

Дункан снова взглянул в сторону конюшни. Из-за угла ее вышел Рэбби и направился к миловавшейся парочке. Вздохнув, Дункан решил, что поразмыслит о том, как соблазнить собственную жену, в другой раз. Сейчас его ждут более важные проблемы.

Элайна уставилась затуманенным взором на лежавшую на тарелке еду. Ей хотелось одного: закрыть глаза, но она понимала, что должна поесть. Элайна не успела ни позавтракать, ни пообедать, поскольку весь день напролет трудилась. «Нужно было хотя бы пообедать, — устало подумала она. — Может, тогда и сил прибавилось бы».

Желая поесть вместе со всеми, Элайна села к столу, но тут подошел повар и шепнул ей, что приехал торговец специями. Элайна поднялась, но не заметила любопытного взгляда, которым ее проводил муж, и направилась в кухню. Торговец оказался жилистым невысоким человеком с широкой добродушной улыбкой и приятными манерами.

За двадцать минут он сообщил Элайне столько новостей, что она только диву далась. Она узнала от него, что почти все кланы в Шотландии враждуют между собой. В частности, Данбары враждуют с Линдсеями, Кемпбеллами, Макгрегорами и Колкюхоунсами. Теперь она знала своих недругов. Возможно, их было и больше, но Элайна запомнила только этих. Часто вражда возникала по самым глупым причинам. Например, если во время званого обеда кто-то отказывался от добавки. Услышав это, Элайна тотчас припомнила, что говорила и делала у Макиннесов. Не сказала ли она чего-то такого, что хозяева замка сочли бы оскорблением? Вряд ли. Хотя как знать. Что ж, если вдруг Макиннесы пойдут войной на Данбаров, значит, виновата она.

Кроме местных сплетен, Элайна узнала и о том, что в соседние замки часто наведывается торговец тканями, и наказала попросить его заехать в Данбар, где с удовольствием посмотрят его товар.

Повар очень обрадовался, что Элайна купила специи, ибо ему не терпелось показать хозяйке свое кулинарное искусство. Угощая торговца специями, Элджин болтал без умолку. Элайна вернулась в большой зал, но к этому времени все уже поели и занялись своими делами. Элайна снова вышла в сад, где было еще полным-полно работы.

Она трудилась в саду до самого вечера, не разгибаясь, тщательно выпалывая сорняки и наблюдая за женщинами, нанятыми ею в деревне, и к концу дня поняла, что они весьма добросовестны. Элайна решила нанять их и для работы в замке, когда они покончат с огородом. Размышляя о том, кого из четырех оставить, и предвкушая первый нормальный ужин с тех пор, как приехала в замок, Элайна не заметила, как пролетело время.

Весь день она с нетерпением дожидалась ужина. Теперь, когда у повара появились специи, угощение, наверное, будет очень вкусным. Уже за обедом, который Элайна так и не доела, она заметила явные перемены к лучшему. Все по-прежнему оставалось незамысловатым — хлеб с сыром, — но на сей раз сыр был без плесени, а хлеб был свежим, даже чуть теплым. Кроме того, Элджин подал к столу свежие фрукты, что внесло в трапезу приятное разнообразие.

Глаза Элайны снова начали слипаться, и она, устало вздохнув, с трудом открыла их. Сильно проголодавшись, она со своими помощницами так заработалась, что забыла обо всем на свете. Если бы Элджин не подошел к Элайне и не сказал, что ужин готов, она трудилась бы до глубокой ночи. Крикнув женщинам, чтобы заканчивали, Элайна выпрямилась. Голова у нее кружилась, все тело ломило. Элайну охватила неимоверная усталость.

Сейчас Элайна сидела за столом, перед ней стояло блюдо с чудесной тушеной бараниной, а она даже не могла есть. Между тем повар напряженно смотрел на нее, ожидая, похвалит она его или нет.

Вздохнув, Элайна взяла нож, собираясь разрезать кусок мяса, и поморщилась от боли. Все же она поднесла мясо ко рту, не сомневаясь, что оно восхитительно. От него исходил такой чудесный аромат, что все собравшиеся ахали и охали.

Откусив кусок, Ангус обратился к Элджину:

— Черт побери, парень! Что же ты мне голову морочил все это время! Ты ведь божественно готовишь!

Все дружно расхохотались и начали расхваливать повара. Даже Дункан бросил:

— Неплохо.

Теперь Элджин ждал, что скажет его госпожа. Кое-как донеся кинжал с куском мяса до рта, Элайна откусила кусочек и откинулась на спинку скамейки.

— М-м-м… — протянула она, изображая наслаждение, и тут же заметила, что Элджин облегченно вздохнул.

Взглянув на него, Элайна через силу улыбнулась.

— Даже вкуснее, чем готовил мамин повар-француз. Это высокая похвала, мистер Камминс. Мама очень придирчиво относилась к тому, что подавалось на стол, и даже привезла из Франции повара, способного, по ее мнению, угодить моему отцу.

Элджин просиял. Усмехаясь и кивая, он занял наконец свое место за столом и принялся за еду. Элайна взглянула на свою тарелку. Мясо и в самом деле было замечательное. Если бы она еще могла его съесть…

Кто-то из сидевших за столом рядом с Элайной пронзительно вскрикнул, и Дункан повернулся, чтобы взглянуть на жену. Что за черт? Где же она? Элайна лежала на чистых циновках, покрывавших пол.

Глава 8

— Ты отравил ее! — воскликнул разъяренный Ангус Данбар.

Дункан посмотрел на отца. Тот вскочил, подбежал к обескураженному повару и теперь гневно уставился на него.

— Нет, отец, — тихо сказал Дункан. — Она жива. К тому же мы все ели одно и то же.

Ангус встревожился:

— Но что тогда с ней такое, черт побери? Какая хворь на нее напала?

Опустившись на колени возле своей госпожи, Эбба вытащила из висевшей за поясом сумки несколько травинок и сунула их Элайне под нос. Та поморщилась от неприятного запаха.

— Она упала в обморок, — сообщила служанка и коснулась горячей щеки своей госпожи.

— Но почему? Что случилось с бедной девочкой? — взволнованно спросил Ангус и пристально вгляделся в лицо

Элайны.

— Переработала.

— Переработала? — удивился Ангус

— Да. Слишком много работала и слишком долго пробыла на солнце. — Эбба укоризненно смотрела на лэрда Ангуса. — Леди Элайна трудилась не покладая рук со дня приезда. Сначала отскребала зал, а сегодня весь день выпалывала в саду сорняки, копала землю. А ведь она не привыкла к такому жаркому солнцу и к такому адскому труду. К тому же миледи до сих пор не оправилась после смерти отца и беспокоится за мать, оставшуюся без нее. Да и дорога была утомительной и… — Служанка пожала плечами. — Нельзя ей было так переутомляться.

— Я заметил, когда Элайна приехала сюда, что она бледная и худенькая.

— Вот вас бы подержать под замком в башне без окон почти месяц и кормить впроголодь, посмотрели бы мы, как бы вы выглядели! — возмутилась Эбба.

— Элайну держали под замком? — воскликнул потрясенный Дункан.

— Ну да. Гринвелд наказал ее за то, что она несколько раз сбегала, желая спасти мать.

— Гринвелд? — прошептала Шинейд. Она и не догадывалась, что Элайна вышла замуж за ее брата из-за Гринвелда. Ей сказали лишь, что брак состоится по желанию короля. А вот почему у короля возникло такое желание, Шинейд не знала.

— Ее отчим, — пояснил Дункан, однако Эбба презрительно фыркнула.

— Никакой он ей не отчим! Гринвелд силой заставил леди Уайлдвуд выйти за него замуж, но король скоро расторгнет этот брак. Он послал Элайну к вам, чтобы Гринвелд не смог до нее добраться. Тогда леди Уайлдвуд разойдется с ним, зная, что ее дочери ничто не угрожает. Теперь, когда Элайна в безопасности, король уже наверняка отдал приказ о расторжении брака.

Вздохнув, Эбба снова пощупала Элайне лоб и нахмурилась:

— Боюсь, она перегрелась на солнце. В детстве у леди Элайны был солнечный удар, и с тех пор ей не разрешали подолгу находиться на солнце. А сегодня она провела весь день под палящими лучами. Не следовало бы ей этого делать.

— Наверное, она не почувствовала, что очень жарко, — прошептал повар. Видя, что Ангус больше не обвиняет его в отравлении, он подошел поближе. — И немудрено. Хотя день был солнечный, но дул прохладный ветерок.

Ангус нахмурился:

— Да, Элайна еще не привыкла к нашему климату, и мы должны помнить об этом. Глаз с нее не спускайте. Следите, чтобы она поменьше была на солнце и подольше отдыхала. — И он многозначительно взглянул на сына.

Дункан развел руками. Радуясь, что никто не догадывался о том, что он пока не стал Элайне настоящим мужем, Дункан считал несправедливыми обвинения в свой адрес.

Ведь он так и не изведал наслаждения ни в первую брачную ночь, ни в последующие и, видно, не изведает и сегодня. И уж конечно, нечего и надеяться обольстить Элайну.

— Неужели миледи заточили в башню за то, что она пыталась бежать? — с любопытством спросил Элджин.

— Да. Гринвелд — сущий дьявол, — ответила Эбба. — Принудив леди Уайлдвуд к браку, он приказал отвезти Элайну в Гринвелд, пригрозив, что отыграется на ней, если леди Уайлдвуд не подчинится ему. Леди Элайна сразу же попыталась бежать. Ей удалось выскользнуть из спальни, добраться до конюшни и взять лошадь. Но сбежать она не успела. Слуги услышали шум и схватили ее.

— Что же произошло потом? — спросил Ангус.

— Чисхолм, управляющий лорда Гринвелда, сообщил ему, что леди Элайна пыталась бежать. В ответном письме лорд Гринвелд разрешил Чисхолму избить ее, если она повторит свою попытку.

— И, несмотря на это, Элайна снова попыталась сбежать? — сочувственно осведомилась Шинейд.

— Да, три раза, — отозвалась Эбба. — И каждый раз она все лучше и лучше готовилась к побегу. В последний раз ей даже удалось добраться до Уайлдвуда. Гринвелд испугался и приказал заточить леди Элайну в башню.

— Ее избили? — одновременно спросили Дункан, Ангус и Шинейд.

Эбба взглянула на свою госпожу. Элайне не понравилось бы, что ее служанка рассказала о побоях. Она слишком горда и не желает, чтобы ее жалели, хотя сама Эбба считала, что ее хозяйка заслуживает жалости.

— Нужно уложить ее в постель, — сказала Эбба, уклонившись от ответа на вопрос.

Дункан схватил служанку за руку, пристально посмотрел ей в глаза и прочитал в них ответ. Лицо его стало мрачнее ночи. Он тут же подхватил жену на руки и направился к лестнице. Отец последовал за ним, сокрушенно качая головой.

Элайна проснулась и увидела перед собой полог. Муж спал рядом с ней. Элайна удивилась: как это она оказалась в кровати? И где ее сорочка? Элайна приподняла простыню. Слава Богу, пояс Франческо все еще на ней. Странно, но она не помнила ни того, как попала в постель, ни того, как прошел день.

Задумавшись, Элайна закинула руку за голову и сразу ощутила боль. Вспомнила!

Весь день она работала в саду. За стол села только вечером и была так измучена, что не могла есть. Голова кружилась от усталости и голода, и она испугалась, что упадет в обморок. Наверное, так и случилось, поскольку Элайна смутно помнила, что Эбба раздела ее.

Разбудил Элайну муж. Ложась в постель, он случайно задел ее. Элайна открыла глаза, выразила недовольство тем, что он не дает ей спать, но тут же снова погрузилась в сон. В следующий раз она проснулась уже под утро, услышав, как Дункан тихо чертыхается. Наверное, он не мог заснуть и решил выйти из комнаты, но споткнулся в темноте об один из ее сундуков и чуть не упал. Потом Элайна опять задремала. Проснулась она, когда Дункан вернулся в комнату, разделся, на ощупь добрался до кровати и лег.

От него сильно пахло элем, и Элайна беспокойно зашевелилась. Эль был любимым напитком Дункана, и пил он его постоянно. Казалось, его одежда насквозь пропиталась этим запахом. Наверное, муж только что выпил пару кружек, чтобы заснуть. Элайна притворилась спящей и сделала вид, что не слышит, как Дункан ворочается с боку на бок.

Вскоре она забылась сном, а проснулась оттого, что Дункан опять вскочил с постели, оделся и вышел из комнаты. Так прошла вся ночь. Дункан то вскакивал и выходил из комнаты, то возвращался и снова ложился. Должно быть, он не выспался.

Стараясь не разбудить мужа, Элайна встала с постели. Все тело ломило от боли. Она тихо умылась.

Убедившись, что Дункан крепко спит, Элайна решила найти ключ от пояса верности. После того как ей с таким трудом удалось достать его с полога, Элайна спрятала ключ между матрасами, верхним перьевым и нижним соломенным. Быстро отыскав его, она расстегнула пояс и с облегчением вздохнула.

Справив нужду, Элайна неохотно надела пояс и вдруг поняла, что должна перепрятать ключ. Настороженно взглянув на мужа, она быстро присоединила маленькое изделие к связке ключей, врученной ей вчера Ангусом.

После этого Элайна тихо открыла дверь, но та все же скрипнула. Обернувшись и увидев, что муж пошевелился, Элайна выскочила и закрыла за собой дверь. И тотчас же до нее донесся недовольный возглас Дункана. Значит, муж проснулся и увидел, что рядом никого нет.

Вздохнув, Элайна направилась к лестнице. В этот момент дверь комнаты лэрда Ангуса отворилась и на пороге появился хозяин.

— Доброе утро, милорд, — улыбнулась Элайна.

— Уже проснулась? — удивился Ангус. — Да.

— Но тебе нужно отдыхать, детка, не то снова свалишься.

Радуясь, что свекор так заботится о ней, Элайна взяла его под руку, и они вместе спустились по лестнице.

— Благодарю вас, милорд, но я вполне сносно себя чувствую. Немного ломит тело, но мне уже гораздо лучше, чем вчера вечером.

— Ты хорошо спала? Элайна кивнула.

— По крайней мере большую часть ночи, — сказала она и криво усмехнулась, вспомнив, как бедолага Дункан то вскакивал, то снова ложился. — Но вот мой муж вел себя слишком беспокойно.

Ангус сердито прищурился.

— Так он будил тебя?

— Да, — ответила Элайна и, увидев, что Ангус рассердился, поспешно добавила: — Уверена, он делал это не нарочно. Я была так измучена, что не проснулась бы; все дело в том, что он никак не мог отыскать в темноте дверь, потому и разбудил меня.

— Не мог найти дверь?!

— Ну да. И потом Дункан то входил, то выходил… — Элайна улыбнулась. — Ой, вон Элджин. Я должна извиниться перед ним за то, что не воздала вчера должное приготовленному им прекрасному ужину. Прошу меня простить.

Ангус смотрел вслед невестке, когда услышал за спиной шаги.

— Доброе утро, отец. Ангус обернулся.

— Что такой усталый? Измучился за ночь?

— Я почти не спал.

— Вот-вот, Элайна мне то же самое сказала, скотина ты этакая! Неужели не мог оставить бедняжку в покое хотя бы на одну ночь?!

И Ангус быстро направился к столам.

— Миледи? — Элджин озабоченно взглянул на Элайну. — Как вы себя чувствуете? Может, вам не следовало бы вставать?

— Благодарю за заботу, Элджин. Я прекрасно себя чувствую. Просто вчера вечером я очень устала, а сейчас мне гораздо лучше. По правде говоря, я смущена из-за вас.

— Из-за меня? — удивился повар.

— Да. Вы приготовили великолепный ужин, а я так его и не отведала.

— О!.. — Элджин вспыхнул от удовольствия. — Не беспокойтесь, миледи. Я все понимаю.

— Но ведь вы приложили столько усилий, чтобы приготовить вкусный ужин, и вам это удалось. Жду не дождусь, когда вы дадите мне что-нибудь попробовать.

— Спасибо, миледи. Вы очень добры. Миледи, я хотел спросить вас…

— О чем же?

Элджин бросил взгляд на свой плед, покрытый пятнами.

— Эбба рассказывала вчера, что у повара вашей матушки была такая… такая красивая шляпа и передник, предохранявший одежду от пятен. Вот я и подумал…

— Я все поняла. — Элайна заметила, как грязен плед Элджина. — Мы купим у торговца ткань и сошьем вам красивый фартук. А пока, может, в замке найдется что-то подходящее.

Взгляд Элайны упал на свисавшую с перил лестницы простыню, перепачканную кровью, и она поморщилась. Простыня висела здесь с несостоявшейся первой брачной ночи, и вот теперь, слава Богу, появился предлог снять ее. Почему бы не сшить из простыни фартук для повара?

— Да, — твердо сказала Элайна. — Мы сегодня же найдем что-нибудь подходящее.

— Спасибо, миледи. Теперь садитесь за стол, а я принесу паштет. Вам необходимо хорошенько подкрепиться.

Элайна заняла свое место за столом. Грязный плед Элджина напомнил ей о том, что она собиралась сшить всем обитателям замка новые пледы. Потратив на специи совсем немного денег, подаренных ей родителями, Элайна решила использовать те, что остались, на приличную одежду для своих подданных.

Погруженная в свои мысли, Элайна не заметила ни того, каким сердитым взглядом одарил Ангус сына, ни того, как укоризненно посмотрел на нее муж.

— Сколько… кого?

Элайна через силу улыбнулась Кейлину Камминсу, сделав вид, что ее не беспокоит едкий дым от его трубки. Получаса она искала место, где шьют пледы, и еще четверть часа выясняла, кто этим занимается. Встретившись с нужным человеком, Элайна испытала разочарование.

Кейлин Камминс, кузен Элджина, вспыльчивый и сварливый человек, не желал иметь никаких дел с женщиной. На каждый вопрос Элайны он отвечал вопросом. Элайна не сомневалась, что он нарочно выдыхает вонючий дым ей в лицо. Простой и короткий разговор превратился в сущее наказание.

— Я задала вам самый обычный вопрос, Кейлин Камминс, и если вы не знаете ответа на него, так и скажите, — заявила она.

— Я знаю ответ! — оскорбился Кейлин и даже вынул изо рта трубку.

— Вот как? Тогда ответьте, сколько в Данбаре людей?

— Около четырехсот.

— Отлично. Значит, именно такое количество пледов мне и нужно.

Глаза Кейлина вылезли из орбит, и он грязно выругался, после чего покраснел как рак.

— Простите, — пробормотал он. — Сколько, вы сказали?

— Мне нужно четыреста пледов, — терпеливо повторила Элайна. — Конечно, я заплачу за них. Скажите, вы сможете продать мне столько пледов? Если нет, я куплю их в другом месте.

— Вы собираетесь купить пледы для обитателей замка? — изумился Кейлин.

— Да. Им уже давно следовало бы обновить одежду, вы не находите?

— Нет, не нахожу. Его светлость выдает им пледы раз в год, в январе, а сейчас только июнь. Их пледы продержатся еще семь месяцев.

— Они продержатся гораздо дольше, если у каждого будет два, — возразила Элайна. — Кроме того, людям нечего надеть, если плед находится в стирке.

— Но мы никогда не стираем пледы, миледи! Если это делать, они не будут греть!

Элайна начинала терять терпение.

— Так вы продадите мне пледы или нет? Кейлин нахмурился.

— Я, конечно, могу, миледи, но…

— Его светлость дал мне полную свободу действий, разрешив привести в порядок замок и его обитателей.

В этот момент из хижины вышла крепкая рыжеволосая женщина.

— Кейлин продаст вам пледы.

Элайна бросила взгляд на жену мистера Камминса. Та была на голову выше мужа и, похоже, с характером.

— Скажи, что сделаешь это, Кейлин.

Камминс кивнул:

— Придется отложить другие заказы, но я продам вам эти пледы.

— Когда можно их получить?

— До обеда, — ответила за Кейлина жена.

— Да ты с ума сошла, Эда! Ведь обед уже на носу!

— У тебя есть достаточно пледов для продажи. Ты должен только пересчитать их.

— Да, но…

— Вот и чудесно! — обрадовалась Элайна. — Я сообщу эту приятную новость за столом. Итак, жду вас перед обедом.

— Хорошо, миледи, — отозвался Кейлин, бросив гневный взгляд на жену.

Элайна, улыбаясь, направилась к замку. Она слышала, как мистер Камминс распекает жену за то, что вмешалась в разговор. Однако та резонно возражала, что совсем неплохо иметь не один плед, а два. Внезапно до Элайны донесся возглас мистера Камминса:

— Милорд!

Элайна увидела, что к ней направляется муж. Мистер Камминс бросился к нему, горя желанием выразить свое возмущение, и Элайна испугалась, что не видать ей пледов как своих ушей. Впрочем, страхи ее оказались беспочвенными: Дункан был явно чем-то озабочен.

Не обратив внимания на Камминса, он подошел к жене и схватил ее за руку.

— Я хочу поговорить с тобой.

— О чем же, милорд?

— Дункан! — раздался у них за спиной гневный окрик Ангуса Данбара. Элайна и Дункан остановились у лестницы, ведущей в замок. — Какого дьявола ты себе позволяешь, парень! Тебе же известно, что Элайна должна отдыхать, а ты тянешь ее за собой, как…

— Ты прав, отец. — Подхватив Элайну на руки, Дункан насмешливо спросил. — Так тебе больше нравится? — И, не дожидаясь ответа, начал подниматься по ступенькам.

Глава 9

Элайна вцепилась в Дункана, боясь, что он уронит ее. Он ногой открыл дверь замка, подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и начал подниматься по ступенькам, не выпуская из рук жену. Элайна взглянула назад: Ангус не отставал от них ни на шаг. Но тут из кухни вышла Шинейд.

— Отец! — позвала она.

Данбар нехотя направился к дочери.

— Открой дверь! — послышался голос Дункана. Элайна нажала на ручку, и дверь распахнулась. Элайна бросила настороженный взгляд в сторону кровати, однако Дункан и не думал нести ее туда. Войдя в спальню, он закрыл дверь и поставил Элайну на пол у камина. Она поспешно отступила от него.

— Ты хотел поговорить со мной, муж мой?

Дункан кивнул. Он решил заставить Элайну снять пояс верности, но понимал, что добиться этого можно лишь хитростью. Нужно застать жену врасплох. Незаметно подкрасться к ней. Поэтому Дункан и не опустил Элайну на постель. Она тотчас же догадалась бы о том, что задумал Дункан, и начала бы сопротивляться.

— Я хотел, чтобы ты осмотрела мою рану, — попросил он и с удовлетворением заметил ее беспокойство.

— Разве ты ранен? — удивилась она.

— Рана пустяковая. Так, царапина, но начинает нарывать и причиняет мне беспокойство. — Стянув с плеча верхнюю часть пледа, Дункан быстро снял рубаху.

Элайна широко раскрытыми глазами смотрела на обнаженную грудь мужа, и, хотя видела ее уже не впервые, она показалась ей весьма внушительной. В этот момент Дункан бросил рубаху на пол, и упругие мышцы заиграли под загорелой кожей.

— Я… я не вижу никакой раны… — Скользнув взглядом по обнаженному торсу мужа, она замолчала.

Дункан вытянул вперед руку. На ней действительно была рана, и вовсе не пустяковая. Глубокий порез возле предплечья.

Элайна подошла к одному из сундуков, вытащила из него мешочек с травами и узкую чистую полоску ткани, после чего направилась к изголовью кровати, где на столике стоял тазик с водой.

— Подойди сюда и сядь, — сказала она мужу. Дункан сел на край кровати и терпеливо ждал, пока

Элайна смешает травы с водой, а потом смочит этим раствором ткань.

— Дай мне руку, — попросила она.

Дункан поднял руку, с интересом наблюдая за тем, как жена колдует над порезом. Он и сам не знал, откуда у него эта рана. Наверное, поранился, когда свалился со скамьи, пытаясь помешать Шинейд затащить Элайну в спальню, чтобы подготовить ее к первой брачной ночи. Так или иначе, Дункан заметил рану наутро после свадьбы, но не обратил на нее внимания. Однако сегодня, заметив, что рана нагнаивается, Дункан решил прижечь ее после ужина раскаленной кочергой. Это предотвратило бы заражение, не то, чего доброго, можно лишиться не только руки, но и жизни. Теперь, глядя, как ловко Элайна колдует над раной, Дункан подумал, что повременит и посмотрит, окажут ли травы лечебное воздействие. Если же нет, он примет свои меры.

Взгляд его скользнул по лицу Элайны, и на губах медленно расплылась улыбка. Она промывала рану, прикусив от усердия нижнюю губу и нахмурившись. «Хорошо бы разгладить морщинки на ее лбу поцелуем. Да, я непременно это сделаю. Теперь, когда она перестала меня бояться, можно действовать смелее».

— Вот так. — Выпрямившись, Элайна выбросила грязный кусок ткани и взяла чистый. — Сейчас я наложу повязку, но перед сном придется заменить ее. — И Элайна начала перевязывать руку.

— Угу, — пробормотал Дункан, вознамерившись осуществить свой план, как только жена покончит с перевязкой.

— Тебе следовало раньше показать мне ее. Заражение могло распространиться, а это очень опасно, — укоризненно промолвила Элайна.

Наконец она закончила и осмотрела дело рук своих. Удовлетворенно кивнув, Элайна пошла к сундуку, чтобы положить в него мешочек с травами. Но не успела она взять мешочек, как Дункан схватил ее за руку.

— Я хотел бы поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала. — Приподняв жене подбородок, он прильнул к ее губам.

Элайна замерла. Казалось, даже сердце у нее перестало биться. Затаив дыхание, она не чувствовала исходившего от Дункана запаха. Поэтому поцелуй вызвал в ней сладостные ощущения.

Встревоженная ими, Элайна уперлась руками Дункану в грудь и вознамерилась закричать. Дункан тут же воспользовался этим, и язык его тотчас скользнул ей в рот. Элайна изумленно ахнула и вместо того, чтобы оттолкнуть Дункана, сжала его голые плечи. Ноги ее подкосились.

Дункан с облегчением вздохнул. Слава Богу! Он нашел правильный способ заставить Элайну отдать ему ключ. Через несколько минут она сама попросит его снять с нее пояс. Дункан положил руки Элайне на талию, но уже через секунду они скользнули выше и накрыли ее высокую грудь. Элайна вздрогнула и тихо застонала. Тогда Дункан, легко сжав рукой одну грудь, начал поглаживать ее, а другой накрыл упругую попку и притянул жену к себе. Упершись во что-то твердое, он понял, что скоро устранит это досадное препятствие. Целуя Элайну, Дункан осторожно снимал с нее платье.

Вскоре оно упало к его ногам. Переступив через него, Дункан подхватил жену на руки, сел на кровать, усадил ее к себе на колени и, не отрываясь от губ Элайны, расшнуровал нижнюю сорочку. Она соскользнула с плеч Элайны, Дункан накрыл ладонью полную грудь жены, наслаждаясь ее мягкостью. Нащупав пальцем сосок, он прильнул к нему губами.

Как только Дункан перестал целовать ее, Элайна открыла глаза. О Господи! Да она сидит у Дункана на коленях совсем голая! Платье куда-то делось, сорочка болтается на поясе… Что же происходит? Нужно немедленно встать! Но не успела Элайна опомниться, как Дункан втянул в рот ее сосок, и она, застонав от удовольствия, отдалась сладостным ощущениям.

Содрогаясь всем телом и постанывая, Элайна обхватила руками голову Дункана и прижалась к нему еще теснее. Когда его рука проникла под нижнюю сорочку, скользнула по ноге и добралась до ремня, Элайна выгнула спину и заерзала. Но едва Дункан сунул под ремень палец, она замерла и откинула голову.

Дункан поспешно запечатал ей рот поцелуем, предотвращая возможные возражения, и продолжил свое восхитительное путешествие. Ощутив предательскую влажность, он удовлетворенно хмыкнул и постарался сделать так, чтобы Элайна испытала еще большее наслаждение от его прикосновений.

Тело Элайны словно одеревенело. Ноги невольно стиснули руку Дункана. Соски затвердели от желания. Она хотела, чтобы муж прекратил свою сладостную пытку, но если бы он это сделал, умерла бы. Застонав, Элайна уткнулась лицом ему в шею и поспешно отстранилась: в нос ударил неприятный запах.

— Милая… — прошептал Дункан, игриво куснув Элайне мочку уха, и затухавшее желание пробудилось вновь. Элайна прерывисто застонала.

Поняв, что она не слышит его, Дункан снова прошептал:

— Милая…

— М-м-м… — выдохнула Элайна.

— Я хочу доставить тебе удовольствие, моя радость, — промолвил Дункан.

— Удовольствие?

— Да. Но для этого мне нужен ключ. — Слегка откинувшись назад, он взглянул на жену и нахмурился: страсть, которая только что затуманивала ее глаза, исчезла.

— Я не… — начала Элайна, но Дункан снова закрыл ей рот поцелуем.

Черт возьми! Нужно действовать не спеша, осторожно, а он несется, как на пожар. И Дункан вложил в поцелуй всю страсть, на какую был способен. Элайна замерла в его объятиях, не отвечая на поцелуй, но и не отталкивая мужа, и он понял: одно неверное движение — и ему уже не удастся возродить в ней желание.

Дункан решил рискнуть. Оторвавшись от губ Элайны, он быстро уложил ее на кровать, а сам улегся сверху и, вновь прильнув к ее губам, раздвинул ей ноги.

Элайна попыталась сопротивляться, однако обжигающие поцелуи мужа, прикосновение его груди к ее обнаженному телу завораживали ее. Оторвавшись от губ жены, Дункан начал покрывать поцелуями ее шею. Добравшись до груди, он игриво коснулся губами упругого соска. Элайна глухо застонала, и Дункан продолжил свою сладкую пытку, скользя губами по ее животу.

Закатав нижнюю сорочку, он обхватил Элайну за ягодицы, и его губы переместились к талии жены.

— Нет!.. О!.. — ахнула Элайна, извиваясь в руках мужа, и разочарованно вздохнула, когда Дункан прекратил свои ласки. Но он сделал это только для того, чтобы начать новую атаку. Элайна застонала и выгнулась дугой, когда Дункан стал поглаживать ее бедра и осыпать поцелуями. Сердце Элайны стучало так неистово, что она боялась умереть. Когда же Дункан сунул палец за ремень, Элайна уже не сомневалась, что так оно и будет.

Обхватив его голову руками, она уперлась пятками в кровать и инстинктивно подалась вперед, ибо смутно догадывалась, что именно так полнее всего испытает наслаждение. Безудержно отдавшись ласкам Дункана, Элайна не заметила, как он отстранился от нее.

Она очнулась, когда он снова прильнул к ее губам, и язык его скользнул ей в рот, вызвав вихрь наслаждения.

— Тебе приятно, милая? — спросил Дункан. Элайна энергично закивала.

— Мне тоже. — Он вздохнул. — А было бы еще приятнее, если бы я помог тебе достичь удовлетворения.

— Удовлетворения? — как во сне прошептала Элайна.

— Да. Твое тело тянется к нему. Чувствуешь? Тянется к нему, как цветок к солнцу.

— Да, — прошептала Элайна, но в этот момент Дункан сунул под ремень еще один палец. — Я хочу… Пожалуйста…

— Не смогу.

— Не сможешь? — разочарованно протянула Элайна.

— Да, милая. Без ключа не смогу.

— Но…

— Мне очень жаль, радость моя, но я не смогу, если ты не дашь мне ключ.

— Ключ? — прерывисто прошептала Элайна, снедаемая желанием.

— Где он?

— Что?

— Ключ.

— Он… О-о-о…

Элайна содрогалась от страсти, не в силах ни на чем сосредоточиться. Однако Дункан продолжал ее о чем-то спрашивать, и она никак не могла понять о чем.

— Где ключ, моя радость?

— О… Ах, ключ… Он…

— Миледи! — послышался из-за двери голос Эббы, сопровождаемый стуком в дверь, и Элайна замерла. На нее словно вылили ушат холодной воды.

— Уходи! — взревел Дункан, заглушая робкий вопрос Элайны:

— Что случилось?

— Уже время обеда. И внизу вас дожидается мистер Камминс. Говорит, с хорошими новостями.

— Убирайся! — снова завопил Дункан, но было уже поздно. Элайна, высвободившись, соскочила с кровати и бросилась к двери, на ходу поправляя нижнюю сорочку. Позабыв о том, что он абсолютно голый, Дункан бросился за женой, но тут заметил, в каком он виде, и, чертыхнувшись, в отчаянии снова рухнул на кровать.

— Я… — слова замерли у Эббы на губах, когда ее хозяйка распахнула дверь.

Элайна вспыхнула под взглядом служанки. О Господи! Да она ведь полуголая! Нужно поскорее надеть платье! Но как только она потянулась за ним, у двери показался лорд Ангус. Бросившись к кровати, Элайна схватила платье, однако надеть его так и не успела: Дункан схватил ее за талию и снова усадил к себе на колени.

— Я же сказал, чтобы ты убиралась! Ты что, не слышишь?! — бросил он Эббе, пытаясь вырвать платье у жены.

Но Элайна вцепилась в него мертвой хваткой. «Да, трудно будет снова разжечь в ней огонь желания», — мрачно подумал Дункан. Однако, почти достигнув успеха, он не собирался сдаваться. Ведь еще секунда — и Элайна сказала бы, где спрятала ключ. Черт бы побрал эту служанку!

— Ты что, теперь не дашь ей не только спать, но и есть?

Узнав голос отца, Дункан обреченно вздохнул и выпустил Элайну. Та тотчас же вскочила и начала одеваться. В этот момент в комнату вошел Ангус.

— Я же сказал тебе, что девочке нужно немного отдохнуть! — Он грозно взглянул на сына. — Ты что, не можешь оставить ее в покое хотя бы на один день? Бедняжка упала вчера в обморок от переутомления! Хочешь ее в могилу свести своими домогательствами? Черт бы тебя побрал, мне стыдно, что у меня такой сын!

И Ангус повернулся к Элайне, которая, зашнуровав платье, взволнованно смотрела на него.

— Пойдем, детка. Я своему сыну больше не доверяю. Он бросается на тебя, как дикий зверь, при каждом удобном случае. Тебе нужен защитник, и я буду им до тех пор, пока ты не поправишься.

Взяв Элайну под руку, Ангус повел ее к двери. Она обернулась и с беспокойством взглянула на мужа. Тот с тоской смотрел им вслед.

Элайна взволнованно взглянула на обращенные к ней лица. Она рассказала лэрду Ангусу о том, что задумала, когда они спускались по лестнице в большой зал. Похвалив ее, он собрал всех своих подданных в большом зале, чтобы Элайна с ними поговорила. Пришли все, кроме Дункана. Он, наверное, сидел в их комнате, дуясь на весь белый свет.

Элайна теперь понимала, что Дункан принес ее в комнату, намереваясь соблазнить. Слава Богу, его план не удался, иначе никогда бы ей не заманить его в ванну. А это необходимо сделать как можно скорее. Элайна не спала почти всю прошлую ночь вовсе не потому, что Дункан досаждал ей своим храпом: ее донимала его вонь. О Господи! Как же она сегодня будет спать со своим вонючим мужем?!

Вздохнув, Элайна обвела взглядом собравшихся и отчего-то порадовалась тому, что Дункана среди них нет.

Улыбнувшись, она начала:

— Я очень признательна всем вам за то, что вы так радушно приняли меня в замке. И мне хотелось бы доказать мою признательность, сделав каждому по маленькому подарку. Я знаю, что вы получаете новые пледы только раз в году, в январе, но, по-моему, вам следовало бы иметь по два пледа. И я приобрела их для вас у мистера Камминса. Но… — Элайна услышала радостные и удивленные возгласы присутствовавших, — я отдам их вам только при одном условии.

Элайна помолчала и, нервно облизнув губы, продолжила:

— В Уайлдвуде, моем родном доме, мама заставляла слуг мыться по крайней мере раз в месяц. — При этих словах слуги изумленно ахнули. — Я, конечно, не настаиваю, чтобы вы мылись так часто, но прошу вас вымыться перед тем, как вы наденете новые пледы. Незачем надевать чистые вещи на грязное тело.

Дождавшись, когда стихнет ропот, Элайна сказала:

— Я предоставлю свою ванну всем, кто захочет ею воспользоваться.

Нерешительно улыбнувшись, она легонько кивнула и села. В зале воцарилась гробовая тишина. «Плохо дело, — подумала Элайна. — Видно, придется четыремстам купленным пледам пылиться до того момента, когда жители замка все разом помоются, а это случится не раньше июля».

Взглянув на тарелку с сыром и хлебом, Элайна вздохнула. Все у нее здесь как-то не складывается. Ни с огородом, ни с мытьем, ни даже со сбором трав…

— Миледи?

Элайна вскинула голову и неуверенно улыбнулась. У стола стояла Джанна, одна из женщин, помогавших ей в саду.

— Я хотела бы получить плед. Можно мне воспользоваться вашей ванной?

— Ну конечно! — улыбнулась Элайна. Бросив взгляд в сторону кухни, она поднялась. — В таком случае ты будешь первой. Пойду распоряжусь, чтобы согрели воду.

И она поспешила на кухню, краем глаза заметив, что Элджин тоже встал и последовал за ней. Открыв в себе кулинарный талант, он стал очень ревностно относиться к своей вотчине — кухне.

По пути Элайну остановили еще шесть женщин. Три из них работали с ней в саду, две прислуживали в замке, а последней была Эда, жена мистера Камминса, поставщика пледов. Заверив всех, что они смогут вымыться, Элайна вошла в кухню. Элджин уже поставил воду на огонь. Он тоже выразил желание принять ванну.

Радостно улыбаясь, Элайна вернулась в большой зал и увидела, что все женщины хотят переговорить с ней насчет ванны.

Мужчины пока хранили молчание, но Элайна не сомневалась, что через два-три дня они тоже изъявят желание вымыться.

— Ну и как вам? — спросила Элайна женщин, подняв вверх колпак и показав его всем.

Она попыталась воссоздать фасон колпака, который носил мамин повар. Но у того колпак стоял, а этот, судя по всему, будет лежать на голове как блин.

— Может, накрахмалить его? — предложила Эбба, которая сидела рядом и шила передник.

Элайна оживилась:

— А что? Прекрасная мысль!

В этот момент в комнату вошла Джанна, в красивом новом пледе, с влажными после мытья волосами. Она мылась первая, и поэтому ей досталась самая чистая вода. А вообще воду меняли после каждого третьего искупавшегося.

Женщины терпеливо дожидались своей очереди и, наскоро вымывшись, надевали новые пледы. К вечеру приняли ванну почти все. Элайна, опасавшаяся, что для этого понадобится несколько дней, ошиблась. Все получилось гораздо быстрее. Элджин предложил поставить ванну на кухне, отгородив угол грязными простынями. Это позволило без затруднений менять воду и ускорило процесс. И вот теперь по залу друг за другом носились две или три дюжины детей с блестящими после мытья волосами и чистыми, сияющими щечками. Их матери сидели у камина, сушили волосы и, оживленно болтая, чистили гобелены.

Для Элайны это оказалось приятным сюрпризом. Утро у нее прошло в хлопотах. Сначала она договаривалась насчет новых пледов, потом промывала и перевязывала мужу рану, но после обеда твердо решила поработать в саду. Проверив, как Элджин справляется с ванной, Элайна направилась к двери, ведущей из кухни в сад, и хотела выйти. Но Элджин устремился за ней и, преградив выход, энергично замотал головой. Элайна должна отдыхать, и точка. Работать он ей сегодня не позволит.

Элайна могла бы упрекнуть повара за слишком вольное поведение, но к нему на подмогу бросились Эбба, женщины, нанятые для работы в саду, Джиорсал и другие слуги из замка. Не выдержав такого натиска, Элайна вернулась в большой зал.

Эбба предложила ей сесть у камина и сшить передник, обещанный Элджину, но это пришлось Элайне не по душе. Она очень хотела закончить уборку большого зала и приступить к уборке спален, поэтому решила, что полезнее чистить гобелены, чем шить передник.

Едва она приступила к этой работе, к ней бросились несколько женщин и заявили, что готовы скоротать время за чисткой гобеленов, пока не придет их очередь мыться. А миледи тем временем сошьет передник Элджину.

Элайна нехотя вернулась к этой работе. Вообще-то она любила шить и искренне хотела видеть на поваре новый передник, который предохранил бы его плед от пятен, однако ее снедало странное нетерпение, пробуждающее желание поработать физически. Хотя вчера вечером Элайна упала в обморок от усталости, а сегодня утром была еще несколько слаба, сейчас она ощущала прилив энергии. Элайна подозревала, что ее состояние как-то связано с эпизодом в спальне, однако не стала задумываться над этим.

— Ну что, искупалась? — спросила она Джанну, и та кивнула.

— Повар сказал, что подаст ужин, как только вымоется.

— Думаю, это не займет у него много времени, — сухо заметила Джиорсал.

— Это точно. — Джанна рассмеялась. — Никогда не видела, чтобы мужчина так хотел мыться.

— Да не мыться он хотел, — усмехнулась одна из женщин.

— Не мыться, а надеть новый передник и колпак, — подхватила другая. — Он все утро о них говорил.

Элайна с беспокойством взглянула на Эббу. Закончив вместе с другими женщинами белить стены, Эбба предложила своей госпоже помочь с передником. Элайна протянула ей уже почти готовое изделие — служанке оставалось лишь подшить края, — а сама взялась за колпак. Привыкнув болтать за работой, Эбба не могла сосредоточиться, поэтому шитье передника продвигалось медленно.

— Сколько тебе еще осталось, Эбба? Может, помочь тебе?

— Не нужно, миледи. Остался только один стежок… Вот, готово. — Откусив нитку, служанка поднялась и выставила передник на всеобщее обозрение. — Ну как?

— Отлично!

— Ему понравится!

— Он будет счастлив! — послышались восхищенные возгласы, и Элайна, улыбнувшись, кивнула.

— Ой!

Все обернулись к двери кухни. Там стоял Элджин. В новом пледе, раскрасневшийся после мыться — наверняка самого короткого в истории, — он был чудо как хорош. Взгляд его был прикован к переднику.

— Какой красивый! — Подбежав к Эббе, Элджин выхватил передник у нее из рук и осторожно поднял вверх.

— Надень его, — попросила Джанна.

— Боюсь испачкать его, — признался Элджин. Элайна рассмеялась.

— Но ведь он предназначен именно для того, чтобы вы, Элджин, не запачкали свой новый плед.

— Ах да!

Криво усмехнувшись, повар нацепил передник и завязал его сзади. После этого Элайна подошла к Элджину и нахлобучила ему на голову колпак. Повертела его так и этак и наконец, удовлетворенная, отошла. И тотчас же вокруг повара сгрудились женщины, ахая, охая и отпуская шуточки. Вскоре Элджин покраснел, как помидор.

— Что здесь происходит, черт побери! — послышался гневный возглас, и Элайна узнала голос Дункана.

Все обернулись, кроме Элайны. Уже второй раз за день муж подскочил к ней, схватил за руку и повлек к лестнице.

Глава 10

— Как это купила?

Элайна беспомощно развела руками, ибо уже объяснила мужу, что у нее в сундуке были припрятаны деньги и на них она купила пледы. А теперь Дункан требует, чтобы жена опять рассказала всю эту историю.

— Ты и специи купила! — вдруг вспомнил он. — Когда еда стала вкуснее, я подумал, что ты собрала в саду какие-то травы и повар добавил их в пищу, а оказывается, нет. Ты ослушалась меня и купила специи!

— Купила, — со вздохом призналась Элайна. — Но я тебя не ослушалась.

— Я же тебе сказал…

— Ты сказал, чтобы я не покупала на твои деньги, — возразила Элайна, — и я потратила те, что мама и папа положили для меня в сундук.

Дункан внезапно успокоился, и это встревожило Элайну. Что он сейчас выкинет?

— Что ж, поскольку ты женщина необразованная, темная, можно простить тебе незнание законов.

— Никакая я не темная!

— Нет, темная! Иначе знала бы, что по закону после вступления в брак все, чем ты владеешь, переходит к мужу. Все!

— Я… — Элайна вспыхнула. Она знала этот дурацкий закон. — Ты же сам сказал, что еда стала вкуснее, — возразила она.

— Верно. — Дункан кивнул. — Элджин теперь вкуснее готовит.

— Вот видишь. Что касается пледов, то подданные твои ходили в обносках. Это просто стыд и срам!

— Стыд и срам, говоришь? Они никогда этого не стыдились.

— Может, и не стыдились, но видел бы ты, как охотно они помылись, чтобы надеть новые пледы.

— Ты заставила их вымыться, прежде чем дала им подарки?! — фыркнул Дункан.

Элайна вздернула подбородок. Она правильно сделала, что заставила людей вымыться. Зачем надевать чистые пледы на грязное тело?

— Чтобы получить пледы, вымылись только женщины, — тихо проговорил Дункан. — А все потому, что они любят прихорашиваться.

— И что в этом плохого?

— Ничего. До тех пор пока они помнят, что важна не внешняя, а внутренняя красота. Мне гораздо приятнее находиться рядом с любым из моих вонючих мужчин, чем с чистоплотным, но трусливым человеком.

Элайна рассердилась, поняв, что Дункан намекает на нее. Но разве она трусиха! Ведь она трижды пыталась сбежать из Гринвелда, чтобы спасти маму! Ее били смертным боем, могли даже прикончить. Элайна так и сказала мужу. Однако слова ее не произвели на него никакого впечатления.

— Может, ты считала, что все равно стоит рискнуть, — ответил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Подозреваю, что ты делала все это не ради матери, а для себя. Похоже, ты не любишь перемен.

— Неправда! — вспыхнула Элайна.

— Вот как? Суди сама. Всякий раз, устраивая в нашем замке какие-то нововведения, ты ставишь в пример Уайлдвуд. Ты хочешь, чтобы замок Данбар и его обитатели уподобились по чистоте Уайлдвуду. Требуешь, чтобы в еду добавляли травы и специи, как это делали в Уайлдвуде. Даже Элджина обрядила в фартук и колпак, какие носит повар твоей матери.

Элайна нахмурилась. Слова Дункана заронили в ее душу сомнение. Но тут ее осенило, и она торжествующе улыбнулась.

— А как же ты? Я не…

— И в своей интимной жизни ты боишься перемен, — перебил ее Дункан. — Ты осталась такой же невинной, какой была несколько дней назад, когда приехала ко мне. — Дункан направился к двери, но, обернувшись, добавил: — Когда созреешь и решишь принять перемены как неизбежную часть жизни, приходи ко мне и спроси, почему мы считаем чистые пледы вредными для здоровья, почему так редко моемся и даже почему почти не добавляем в пищу специи.

И я тебе отвечу. На это есть причины. Ведь есть причина и на то, что ты отказываешься спать со мной, как подобает жене. Всегда на все существуют причины, и чаще всего они не таковы, какими представляются на первый взгляд.

Посмотрев, как за мужем закрылась дверь, Элайна со вздохом опустилась на кровать.

Элайна уставилась на шитье невидящим взглядом. Обычно это занятие успокаивало ее, но только не сегодня. Сегодня ничто не могло успокоить Элайну, ибо ее преследовали слова Дункана. Может, он прав, что она боится перемен? Дункан верно подметил, что Элайна пытается добиться того, чтобы замок Данбар и его обитатели походили на Уайлдвуд, ее родной дом. Но она делает это потому… что жить в чистоте гораздо приятнее, чем в грязи. Разве дурно носить чистую одежду, есть вкусную пищу?

Элайна взглянула на сидевшую напротив нее Шинейд. За обедом Ангус приказал дочери остаться в замке и поучиться у Элайны тому, что должна знать девица, собирающаяся замуж. И вот теперь Элайна билась уже целый час, пытаясь обучить девушку простому шву, и все напрасно. У Шинейд ничего не получалось. Элайна подозревала, что дело тут не в отсутствии способностей, а в нежелании учиться.

Взгляд Элайны скользнул по рваному старому пледу Шинейд. Она предложила золовке вымыться, а потом надеть новый плед, но та отказалась, заявив, что старый ее вполне устраивает. Вспомнив, что муж сказал про новые пледы, Элайна решила поговорить об этом с Шинейд. Может, она ей что-нибудь объяснит.

— А почему чистые пледы вредны для здоровья?

— Что? — удивилась Шинейд.

— Дункан сказал, что чистые пледы вредны для здоровья. Почему?

— А ты спроси об этом у него.

Шинейд пожала плечами, взглянула на иголку и, решив, что разговор позволит хоть на время отложить ненавистную работу, сосредоточила внимание на Элайне.

— Чистые пледы, конечно, не вредны для здоровья, но грязные более полезны. Дункан, наверное, это имел в виду. Видишь ли, чистые пледы, возможно, теплее грязных, но они пропускают воду, а грязные — нет.

— Грязные пледы не пропускают воду?

— Это зависит от того, насколько они грязны и какова на них грязь. Некоторые наши мужчины специально мажут свои новые пледы жиром, чтобы они не пропускали воду.

— Вот оно что. — Элайна кивнула. — А зачем им водонепроницаемые пледы? Они могут не выходить из дома, когда идет дождь.

Шинейд расхохоталась.

— Если нечего делать, можно и посидеть дома. Но если нужно стеречь овец, стоять на посту, идти в бой или выслеживать зверя… — Она покачала головой. — Не всегда найдешь укрытие. И тогда только плед защитит тебя от непогоды. Бывает, что мы и спим в нем.

Элайна вспомнила, как Дункан спал на полу, завернувшись в плед, в ту ночь, когда она сняла с кровати простыни.

— Это, конечно, касается мужчин, — продолжала Шинейд. — Женщины редко пользуются пледами, чтобы укрыться от ветра и дождя. Большинство из них сидят в теплых и сухих домах.

— Но мужчины из клана Макиннесов носят чистые пледы.

— Мужчины из клана Макиннесов не воины.

— Не воины? — удивилась Элайна.

— Да. У них много денег, но мало кто из их клана обучается военному искусству. Когда им нужны воины, они нанимают Дункана и его людей.

— А почему мужчины так не любят мыться?

— Потому что холодно.

Это объяснение удивило Элайну.

— Холодно бывает в озере или в ручье, но в замке тепло, и воду для мытья можно подогреть…

— А после снова надевать грязные пледы, — закончила Шинейд.

Элайна поморщилась.

— А почему твой брат возражает против специй? Ведь с ними еда намного вкуснее.

— А овсяные лепешки по сравнению с этой едой покажутся несъедобными.

Элайна с недоумением взглянула на Шинейд, и та начала объяснять:

— Дункан давно мечтает сделать к замку пристройку и обнести его более длинной стеной, чтобы в случае нападения врага за ней смогло укрыться больше людей. Есть лишь один способ претворить эти мечты в жизнь — заработать и отложить много денег. Для этого брат продавал все пледы, сшитые женщинами, а сам со своими подданными шел воевать и охранять чужие стада овец за деньги. Это тяжелая работа. Приходится терпеть холод, дождь, укусы насекомых, питаться в основном овсяными лепешками. Однако все кажется не таким плохим, когда знаешь, что вернешься в старый замок, где гуляют сквозняки и не досыта кормят. Но если ты привык к тому, что в замке тепло, сухо и подают вкусную еду, а ты дрожишь от холода и грызешь овсяную лепешку, это становится невыносимо.

— Дункан боится, как бы мужчины не изнежились, — догадалась Элайна. Шинейд кивнула. — Но ведь теперь, когда у него есть мое приданое, он может воплотить свои мечты в жизнь, никуда не нанимаясь.

— Верно, твоего приданого хватит на то, чтобы сделать усовершенствования в замке, но, поскольку нужно кормить людей, мы должны зарабатывать деньги. Так что Дункану наверняка придется отдавать своих подданных внаем и продавать пледы. Только не так часто. — Пожав плечами, Шинейд снова нехотя взялась за шитье.

Элайна задумалась об услышанном. Она поняла, почему Дункан так разозлился за внесенные ею изменения в их привычный уклад жизни. Но что же делать дальше? Нельзя ведь сказать Элджину, чтобы он перестал добавлять в пищу специи! Это приведет его в негодование, равно как и всех обитателей замка, которым понравилась вкусная еда. Может, не заставлять мужчин мыться, а отдать им новые пледы просто так?

В этот момент Шинейд раздраженно вскрикнула, и Элайна взглянула на золовку. Нитка у той запуталась в узел. Не успела Элайна предложить свою помощь, как Шинейд швырнула шитье на колени.

— Ничего у меня не получается! Я неумеха, и ты это знаешь!

— Ну что ты, — возразила Элайна. — Просто у тебя нет навыка.

— А жене и в самом деле положено все это знать? — осведомилась Шинейд.

— Не знаю. Считается, что положено, но…

— Считается… Я ничего не умею из того, что считается нужным. Сказать тебе правду? Я уже забыла все, что ты рассказывала мне утром о травах и о том, как содержать замок в порядке. Из меня выйдет ужасная жена. Немудрено, что Шервелл так до сих пор и не женился на мне.

У Элайны сжалось сердце от этих горьких слов.

— Неправда, из тебя выйдет отличная жена, Шинейд! Ты умеешь много такого, что восхитит твоего мужа. Вот, например… ты великолепно владеешь мечом. Любой мужчина был бы счастлив иметь такую жену.

Шинейд с сомнением смотрела на нее, поэтому Элайна продолжила:

— И еще… ты отличная охотница. А это очень ценный навык. Ты никогда не останешься голодной. И в седле ты держишься, дай Бог каждому. Никогда не видела такой прекрасной наездницы.

— Не умеешь ты врать, — улыбнулась Шинейд. — Но все равно спасибо тебе за твои утешения, сестренка.

— А мы ведь и в самом деле как сестры! — обрадовалась Элайна. — О Господи! Как же мне всегда хотелось иметь сестру! Я мечтала, что… — Элайна с грустью покачала головой.

— А с кем же ты играла? — с любопытством спросила Шинейд.

— Я играла с… Знаешь, я не так уж часто играла. Видишь ли, я была занята уроками и… — Заметив, что Шинейд с жалостью смотрит на нее, она нахмурилась. — У меня было счастливое детство, правда. Я носила красивые платья, мне нанимали лучших учителей… У меня было все.

— Все, кроме друзей. Ты была одинока.

— Родители очень любили меня, и я почти все время проводила с ними.

— Возможно. Но они принадлежали друг другу. Должно быть, ты чувствовала себя лишней.

— Я не…

— Не оправдывайся. Прости, если огорчила тебя, просто я размышляла вслух. Видишь ли, то, что ты мне рассказала, многое объяснило мне в тебе.

— Что же?

— Ты очень тихая. Почти не разговариваешь, только когда отдаешь распоряжения. От этого ты кажешься надменной, но думаю, это от застенчивости. Ты не привыкла общаться ни с кем, кроме родителей.

Поразмыслив, Элайна пришла к выводу, что Шинейд недалека от истины. А та между тем продолжала:

— И потом, у тебя манера все брать в свои руки.

— Брать все в свои руки?

— Ну да. Приехав, ты тотчас же начала приводить замок в порядок. В этом нет ничего плохого, не смущайся. Замком давно следовало заняться. Но тебе даже в голову не пришло спросить, не взялся ли кто-то уже за это. Ты просто приступила к делу. Вот я и подумала, что ты, должно быть, всегда играла одна. — Бросив унылый взгляд на запутанные нитки, Шинейд пробормотала: — Нет, никогда я этого не освою! — И, отложив шитье в сторону, поднялась. — Тем не менее спасибо, что попыталась меня научить. Я пошла спать.

Элайна проводила золовку задумчивым взглядом и, откинувшись на спинку стула, начала размышлять над ее словами. Она и не заметила, как задремала.

— Элджин, вы имеете представление о том, что происходит? — раздраженно спросила Элайна на следующее утро, войдя в кухню.

Элджин оторвался от доски, на которой раскатывал тесто, и вопросительно вскинул брови. Элайна чуть не расхохоталась. Передник и колпак повара остались безукоризненно чистыми, но все лицо было в муке.

Элайна опустилась на табурет. Этим утром она снова проснулась в своей кровати одна. Значит, Дункан опять перенес ее в спальню и раздел. Смущенная этим, Элайна поспешно оделась и спустилась вниз. Все уже сидели за завтраком.

Через несколько минут Элайна заметила, что в зале царит напряженная атмосфера. Ангус явно пребывал в скверном настроении и ворчал то на Шинейд, то на Дункана, хотя Элайне улыбнулся и ответил на ее приветствие. У Шинейд и Дункана тоже был мрачный вид, и они злились на всех, включая самих себя. Элайна вздохнула, догадавшись, что их так расстроило.

Ангус снова потребовал, чтобы Шинейд весь день была при Элайне и училась у нее всему, что положено знать девице на выданье. Его дочь, конечно, не пришла от этого в восторг.

У Дункана было много причин для недовольства. Элайна уже привыкла видеть его раздраженным, и его недовольная физиономия не удивила ее. Странно было то, что не только глава клана, его сын и дочь встали сегодня не с той ноги, но и все обитатели замка тоже. Даже женщины, работавшие с Элайной в саду…

Некоторое время спустя Элайна сидела в кухне и вспоминала о своих планах на этот день. Все складывалось не так, как она хотела. Элайна собиралась снова помогать женщинам убирать в замке, но не тут-то было. Шинейд быстренько ее от этого отвадила. Наверное, Ангус дал всем четкие указания оберегать невестку от тяжелого труда. Ей пришлось идти в сад и наблюдать за работой женщин, а при этом рассказывать Шинейд, какая трава для чего используется. Дело шло туго, поскольку трав в саду росло мало и показывать было особенно нечего.

Вглядываясь в женщин, Элайна поняла, что они чем-то рассержены, однако не знала, чем именно. И когда Шинейд под каким-то предлогом ушла, Элайна отправилась к Элджину.

— По-моему, сегодня у всех плохое настроение. — Элайна развела руками.

— А… Это из-за пледов, миледи, — ответил Элджин.

— Что?! Элджин кивнул:

— Видите ли, обычно пледы выдают в январе, и в тот же день мужчины моются. Все в этот день — и мужчины, и женщины — моются и надевают новые пледы. Но на сей раз только женщины получили пледы. И я. И вымылись только женщины и я.

Заметив, что Элайна с недоумением смотрит на него, Элджин пояснил:

— От мужчин воняет!

— От мужчин…

— Воняет, — повторил повар. — И они отказываются мыться. Вчера вечером, когда все отправились спать, большинству мужей наверняка понравилось, как выглядят их жены и как от них приятно пахнет. И они решили… гм… доставить себе удовольствие. Но женам было неприятно находиться рядом с дурно пахнувшими мужьями, и они велели им вымыться.

— Вот оно что… — Элайну поразило, что дело обернулось таким образом, хотя она обрадовалась солидарности с ней женщин.

— И в замке всю ночь ругались.

— Да? Я ничего не слышала.

— Это хорошо, потому что выражения, какими обменивались супруги, не предназначены для ушей леди.

— Может, дать и мужчинам новые пледы? — неуверенно спросила Элайна.

— Дело не в пледах, миледи. Если мужчины наденут их на грязное тело… — Элджин пожал плечами.

— Да, вы правы.

Элайна рассеянно написала свои инициалы на столе, засыпанном мукой, и встала. Внезапно Элджин наклонился над столом и переправил букву "У" на букву "Д". Элайна и не подозревала, что он умеет читать.

— Вы теперь госпожа Данбар, миледи, — тихо заметил он ей.

— Моей жене никак не удается это усвоить. Спасибо, что напомнил, Элджин.

Элайна подняла голову и встретилась с гневным взглядом Дункана.

— Мне нужно поговорить с тобой, жена. — Последнее слово он произнес саркастически.

Элайна поднялась и, извинившись перед Элджином, подошла к Дункану. Он взял ее за руку и вывел из кухни.

Выйдя за дверь, они увидели, что Шинейд направляется к кухне. Заметив, что брат разгневан, она вопросительно взглянула на Элайну.

— Дункан хочет поговорить со мной. Я скоро вернусь, — сказала Элайна.

— Она не скоро вернется, — возразил Дункан. — Так что займись своими делами.

Шинейд устремилась за ними.

— Но Элайна обучала меня всему, что должна знать жена. Надолго ли ты ее задержишь?

— Пока не обучу тому, что должна знать жена, — бросил Дункан.

— Нет, Дункан! — встревожилась Шинейд. — Ты не должен изнурять ее трудом! Отец сказал…

— Пусть отец женится и приказывает своей жене! — заявил Дункан и устремился вверх по лестнице, таща Элайну за собой. Она ободряюще улыбнулась Шинейд.

— Заходи! — бросил Дункан, открыв дверь в их комнату. — С тех пор как ты приехала, от тебя одни неприятности! — Толкнув жену на кровать, он угрожающе навис над ней. — Ты меня не слушаешься! Тратишь деньги на предметы роскоши, без которых прекрасно можно обойтись! Не выполняешь свои супружеские обязанности! — Он с яростью взглянул на нее. — Но тебе и этого мало! Ты настроила всех женщин клана против их мужей! Что ты скажешь в свое оправдание?

Элайна лихорадочно размышляла, что бы ему ответить.

— Мне очень жаль, — наконец растерянно вымолвила она, и Дункан изумленно уставился на нее.

— Тебе жаль?

— Я дам мужчинам пледы, не требуя, чтобы они вымылись.

— И это твой ответ?! Но даже если мужчины получат пледы, жены в их постели не вернутся.

Элайна нерешительно взглянула на мужа.

— Не вернутся, ты прав! Ни одна женщина не захочет спать с вонючим мужчиной, если, конечно, от нее не воняет еще сильнее! — Она с вызовом взглянула на Дункана. — И я не отличаюсь в этом от других женщин.

— Да ну? Позволь заметить, что до того как ты приехала, у нас такой проблемы не было.

— Потому что от женщин воняло точно так же, как и от мужчин.

Дункан пришел в ярость.

— Все мужчины явились ко мне, пожелав узнать, есть ли у меня такая проблема с тобой и как я решаю ее.

— И что же ты им сказал?

— Я сказал им, что ты создала эту проблему, ты и устранишь ее. — Дункан вопросительно взглянул на жену. — И что ты теперь намерена делать?

— Не понимаю, почему бы вам всем не принять ванну? И тебе, и другим мужчинам. Ведь это так просто.

— Но сейчас только середина июня.

— Я знаю, но…

— Наша жизнь идет по установленному порядку, жена. В определенное время года стригут овец, в определенное время года собирают урожай, и в определенное время года мы моемся.

— Но мыться можно в любое время года, и хуже от этого не будет. Собирать урожай и мыться — разные вещи.

— Ты не понимаешь, о чем я говорю!

— Понимаю! Шинейд объяснила мне, что грязные и жирные пледы не пропускают влагу. Рассказала и о том, что в походе мужчины обычно питаются овсяными лепешками. Ты возражал против специй, опасаясь избаловать мужчин. Но как насчет женщин?

— Что?

— Разве в твоем подчинении находятся только мужчины, а не все обитатели замка?

— Мой отец… — начал было Дункан, однако Элайна раздраженно перебила его:

— Не говори мне прописных истин, муж мой. Да, по закону твой отец — хозяин замка, но на самом деле распоряжения отдаешь ты. Я не раз это наблюдала. Так вот, ответь мне. Тебе подчиняются только мужчины или женщины тоже?

— И женщины.

— Тогда почему ты не заботишься о том, чтобы им жилось хорошо? Мужчины, конечно, должны быть сильными, храбрыми, непривередливыми и мириться с непогодой. Но как насчет женщин?

Дункан все так же недоуменно смотрел на нее, и Элайна продолжила:

— Неужели нельзя пойти на компромисс? Почему бы мужчинам не иметь два пледа? Один, чистый, они носили бы, находясь в замке, чтобы женам было приятно смотреть на них, а другой, засаленный и грязный, защищал бы их от непогоды в походе. Дункан нахмурился.

— Они жили с одним пледом всегда, жена, и нет никакой необходимости…

— А может, ты просто боишься перемен? — Элайна встала с кровати и направилась к двери, но Дункан схватил ее за руку.

— Я еще не закончил!

— Зато я с тобой закончила! — Вырвав руку, Элайна устремилась к двери, распахнула ее и выскочила из комнаты.

— Жена! — Сзади послышались разъяренный крик и быстрые шаги. Это Дункан, опомнившись, бросился за ней.

Элайна подхватила юбки, сбежала по лестнице в большой зал и… налетела на свекра. Быстро присев в реверансе, Элайна помчалась к кухне.

— Дункан!

— Потом, отец! — крикнул Дункан, пытаясь догнать жену.

Вбежав в кухню, Элайна мимоходом улыбнулась Элджину, распахнула дверь, выходящую в сад, и помчалась к работающим женщинам. Они между делом оживленно болтали, ибо отсутствие хозяйки развязало им языки.

— И вот этот вонючий дурак встал во весь рост нагишом и замычал, как разъяренный бык.

— А ты? — ахнула Джанна.

— А я закричала в ответ: «Ты и пальцем ко мне не прикоснешься, Вилли Данбар, пока не примешь ванну!»

— А он?

— А он: «Ты моя жена, Мейвис Данбар, и должна выполнять свой супружеский долг!»

— Вот еще! — презрительно фыркнула Джанна. — Мой Шон заявил мне то же самое. Я ему чуть по голове не дала.

— А я Вилли дала.

Джанна уставилась на старшую женщину во все глаза.

— Неужели? А что он?

— Ничего. Так и проспал всю ночь напролет с шишкой на лбу.

— И что он сделал утром, когда проснулся?

— Ничего не сделал. Я сказала Вилли, что он вечером немного перебрал, вот и свалился ночью на пол и набил шишку.

— Ну и ну, Мейвис! — Джанна так и покатилась со смеху. — Я бы никогда не осмелилась так себя вести с Шоном.

— Ну, твой Шон и мой Вилли — разные люди. Твой никогда на тебя руку не поднимает.

— Это точно, — согласилась Джанна и, с грустью взглянув на Мейвис, спросила: — А почему ты не пожалуешься на Вилли Дункану? Он бы его приструнил.

— Да будет тебе, Джанна. А то ты не знаешь, что Дункану на нас, женщин, наплевать. Лишь бы мы ублажали мужчин, чтобы те не сетовали на нас и ходили с ним в походы.

Не успела Джанна ответить, как заметила Элайну. Та хотела успокоить женщину, но тут сзади послышались шаги, Элайна обернулась и увидела Дункана. Судя по всему, он слышал разговор работниц, отчего пришел в смятение и вновь устремился на кухню.

— О Господи! — ахнула Мейвис.

Элайна ободряюще улыбнулась взволнованной женщине.

— Он не сердится на тебя, Мейвис, не бойся.

— На нее-то он не сердится, — вздохнув, согласилась Джанна. — А вот Вилли надо бы поостеречься.

Элайна последовала за мужем.

Глава 11

Когда Элайна вошла в кухню, Дункана там уже не было. Выбежав в большой зал, она увидела, как муж выскочил из замка, словно не заметив удивленного взгляда отца.

— Что, черт подери, происходит? — спросил Ангус, взглянув на Шинейд, но та лишь пожала плечами. Она и сама не понимала, почему у Дункана такой взбешенный вид.

В этот момент Ангус увидел, что из кухни выскочила Элайна и бросилась вдогонку за мужем.

— Детка! Что… — начал Ангус, но невестки уже и след простыл.

— Что, черт подери, происходит? — повторил Ангус и направился за Элайной, но тут из кухни появились две женщины, а за ними Элджин. Схватив повара за руку, Ангус остановил его. — Что, черт побери, случилось?

— Сам не знаю, милорд. Сначала они бежали в одну сторону, теперь бегут в другую. Но, судя по выражению их лиц, сейчас произойдет что-то такое, чего мне не хочется пропустить. — И Элджин поспешил за женщинами.

Чертыхнувшись, Ангус устремился к двери, сделав Шинейд знак следовать за ним.

Подхватив юбки, Элайна мчалась за мужем, который несся к стене, возле которой работали мужчины. Однако внезапно она остановилась и ахнула от ужаса: Дункан, подбежав к высокому, сильному мужчине, швырнул его на землю.

Тот быстро вскочил, разъяренный и готовый защищаться, но, увидев, что перед ним Дункан, пришел в замешательство.

— Милорд? — удивленно вымолвил он и тут же получил удар в челюсть.

Элайна снова устремилась к мужу. Когда она подбежала ближе, мужчины уже окружили дерущихся, глядя на них с любопытством и восхищением. Дункан орал на Вилли Данбара во всю глотку.

Протиснувшись вперед, Элайна остановилась. Вилли снова рухнул на землю, сраженный очередным ударом Дункана. За спиной у Элайны кто-то громко ахнул, и она обернулась. Сзади стояли нанятые ею женщины, а также Элджин, лэрд Ангус и Шинейд.

— Вставай! Вставай и дерись, как подобает мужчине, подлый трус! — закричал Дункан.

— За что, милорд? — спросил Вилли, с трудом поднимаясь. — Я не знаю… — Договорить он не успел: схватив за ворот рубахи, Дункан рванул его на себя.

— Ах, ты не знаешь, за что! За то, что поднял руку на Мейвис, маленькую, слабую женщину! — Вилли с угрозой взглянул на жену, и Дункан, перехватив этот взгляд, снова тряхнул его. — Она мне ничего не говорила! Я случайно услышал разговор.

Слова Дункана не произвели на Вилли никакого впечатления. Он все с той же ненавистью смотрел на жену. Дункану пришлось еще раз тряхнуть его.

— И ты не посмеешь наказывать ее за то, что я узнал! Выпустив из рук ворот рубахи, Дункан снова нанес Вилли удар в лицо. Однако на сей раз Вилли был готов к нему. Он пошатнулся, но не упал. Вилли даже успел поднести руки к лицу и защититься от следующего удара. Заметив это, Дункан ударил его в живот.

Элайна болезненно поморщилась, когда Вилли, согнувшись пополам, ахнул от боли. В этот момент Дункан так ударил его в челюсть, что бедняга рухнул на землю как подкошенный. Посмотрев на распростертого на земле Вилли, Дункан обвел собравшихся мрачным взглядом.

— Если кто-то из вас хоть раз посмеет поднять руку на женщину, я расправлюсь с ним так же, как с этим мерзавцем! — заявил он. — Только трус поднимает руку на тех, кто слабее его. — Тут Дункан заметил Элайну и быстро направился к конюшне.

Элайна последовал за ним, но Ангус преградил ей дорогу.

— Оставь его. Ему нужно побыть одному и успокоиться. — Взглянув на лежавшего без сознания Вилли Данбара, он покачал головой. — Дункан всегда терпеть не мог драчунов.

— Можно мне подойти к нему, миледи? — спросила Мейвис.

Элайна кивнула:

— Конечно.

Женщина с жалостью смотрела на Вилли.

— Как бы то ни было, он мой муж. И едва ли он снова захочет поднять на меня руку.

— Верно, — согласилась Элайна.

Заметив, что невестка не отрывает взгляда от дверей конюшни, за которыми исчез Дункан, Ангус взял ее за руку и увлек к замку.

— У Рэбби есть немного навоза, — сообщил ей на ходу свекор. — Не нужен ли он тебе для огорода? Рэбби примерно через день чистит конюшни и собирает навоз, поэтому спрашивает, не возьмешь ли ты немного.

— Да-да, — кивнула Элайна. — Навоз пригодится.

— Тогда я прикажу нескольким мужчинам после обеда перенести его в сад.

— Спасибо.

Ангус бросил взгляд на Шинейд, двинувшуюся к конюшне.

— Дочка! Шинейд обернулась.

— По-моему, сад вон в той стороне, — заметил Ангус. Шинейд обреченно вздохнула и пошла в сад.

— Ты не должна переутомляться.

Услышав слова золовки, Элайна вздохнула, откинула с лица волосы и, заслонив рукой глаза от солнца, взглянула вдаль. Прошло уже больше суток с тех пор, как Дункан, избив Вилли, сел на лошадь и ускакал в неизвестном направлении. Элайна заметила лишь, что он направился к лесу.

То, что Дункан не вернулся к обеду, не слишком удивило ее, но, не увидев мужа за ужином, она встревожилась. Ангус, Шинейд и Джанна уверяли Элайну, что ничего страшного в этом нет, однако она испытывала странное беспокойство. Элайна прекрасно понимала, что Дункан сумеет о себе позаботиться, но он показался ей очень ранимым, когда стоял, слушая разговор, не предназначавшийся для его ушей. Слова Мейвис о том, будто Дункан почти не интересуется нуждами женщин своего клана, были для него неожиданностью. Это особенно задело Дункана, потому что в этом же чуть раньше обвинила его Элайна.

Элайну тоже ничуть не обрадовали слова Мейвис, напротив, они покоробили ее. На самом деле она не считала, что Дункан не печется о благополучии женщин своего клана. Просто мать его умерла, когда ему было пять лет, и он даже не осознавал, что лишен домашнего уюта и тепла.

Крайне взволнованная, Элайна не спала почти всю ночь, а утром, увидев, что мужа до сих пор нет, встревожилась еще больше. Когда наконец Дункан появился к обеду, Элайна с облегчением вздохнула, но тут же заметила, что он по-прежнему молчалив и мрачен. Догадываясь, что Дункан еще не оправился после вчерашнего инцидента. Элайна не знала, как его успокоить.

— Ты должна посидеть в тени и отдохнуть. Раздраженная Элайна обернулась к Шинейд.

— У меня нетяжелая работа. Я сажаю семена. Это не требует больших усилий.

Джанна с беспокойством посмотрела на Элайну.

— Миледи, от этой работы может разболеться спина. Отдохните немного и…

— Вы все печетесь обо мне так, словно я старуха! — возмутилась Элайна. — А я молодая, здоровая и сильная женщина.

— Но вы упали в обморок, — возразила Джанна.

— Да, — подхватила Шинейд. — Значит, ты не так хорошо себя чувствуешь, как тебе кажется.

— Я совершенно здорова.

— Может, миледи беременна? — предположила Мейвис, и Элайна сердито нахмурилась.

Мейвис вернулась сегодня утром в сад и первым делом сообщила, что Вилли, эта злобная скотина, не заслуживает сострадания. Он поднялся на рассвете и заявил, что у него раскалывается голова, после чего жаловался на боль не переставая.

— Я не беременна, — бросила Элайна и поморщилась: рядом лежала небольшая куча навоза, и его запах был ей отвратителен.

Верный своему слову, Ангус приказал мужчинам перевезти навоз из конюшни в сад, что те и сделали. Постоянно забывая об этом проклятом навозе, Элайна наступала на него, когда доходила до конца грядки. Наступив на него и сейчас, она обреченно вздохнула.

Едва Элайна отступила от кучи в сторону, как услышала над ухом жужжание и заметила пчелу.

Элайна замахала руками и сделала шаг назад.

— Миледи! — ахнула Джанна.

Краем глаза Элайна заметила искаженное ужасом лицо женщины и поняла, что совершила ошибку, но было уже слишком поздно. Ноги заскользили по навозной жиже. Сейчас она упадет! Элайна попыталась удержать равновесие, но это ей не удалось, и она рухнула в зловонную навозную кучу.

Джанна, Мейвис и Шинейд бросились к ней на помощь. Мейвис и Джанна, схватив хозяйку за руки, начали вытаскивать ее из навозной кучи. Они уже почти вытянули ее и поставили на ноги, но Элайна снова поскользнулась и упала в навозную кучу, увлекая за собой женщин. Те отчаянно завизжали. Падая, Джанна задела Шинейд, и та полетела в навоз вместе с незадачливыми огородницами.

Элайне наконец удалось отползти к краю кучи. Добравшись до сухого места, она поднялась и посмотрела, что происходит с другими женщинами. Джанна и Мейвис уже выбрались из навоза, а Шинейд не могла подняться от смеха.

Оглядев женщин, Элайна тоже рассмеялась. Перепачканные навозом с головы до ног, Джанна и Мейвис взирали друг на друга.

Осторожно подобравшись к краю навозной кучи, Элайна наклонилась и протянула золовке руку. Шинейд кое-как поднялась.

— Уф! — Джанна замахала руками, глядя, как навоз летит во все стороны. — Фу, какая гадость!

— А какая вонь! — подхватила Мейвис.

Взглянув на Элайну, Джанна расхохоталась.

— Ой, миледи! — Поняв, что ведет себя неприлично, она попыталась сдержать смех, но не смогла. — Простите, миледи, но ваши волосы, ваши чудесные волосы…

— Такие же, как у тебя? — криво усмехнулась Элайна.

— Точно! — воскликнула Джанна. — И от меня теперь воняет не меньше, чем от Шона.

— А от меня не меньше, чем от Вилли, — подхватила Мейвис, и они с подругой переглянулись. Вдруг Джанна вскинула голову. На лице ее мелькнуло озорное выражение.

— Нужно будет, прежде чем вымыться, сходить к мужу и поцеловать его. Будет знать, как себя чувствуешь, когда к тебе пристает кто-то вонючий. Боюсь только, полезет драться.

— А ты ему не позволяй, — сказала Элайна. — Может, уговоришь мужа принять ванну вместе с тобой?

— Надеюсь. — Джанна с отвращением оглядела себя. — Разрешите мне отлучиться, миледи.

— И мне, — подхватила Мейвис.

— Ну конечно. — Проводив женщин взглядом, Элайна повернулась к Шинейд. Та мечом счищала с ног навоз. — Хочешь искупаться в моей ванне?

— Нет. Вымоюсь в озере.

— Как угодно.

Элайна направилась к кухне, но внезапно остановилась. Нельзя же появиться на кухне в таком виде! Вздохнув, она пошла к парадному входу в замок. Как ни странно, никто ни во дворе, ни в замке не заметил, какая Элайна грязная и вонючая. Поднявшись на второй этаж, она наткнулась на Эббу.

— О Господи, миледи! — ахнула служанка.

— Приготовь мне ванну, Эбба.

— Слушаюсь, миледи. Я тотчас же распоряжусь.

Элайна вошла в свою комнату и неожиданно припомнила то, что недавно сказала Джанне: «Может, уговоришь мужа принять ванну вместе с тобой?» Она задумалась. Каждый вечер, когда муж раздевался, Элайна ощущала трепет во всем теле. С тех пор как Дункан безуспешно попытался соблазнить ее, Элайна испытывала облегчение, смешанное с разочарованием. Конечно, хорошо, что Дункану помешали осуществить его намерения, но ведь она так и не познала удовольствия, о котором он упомянул.

Что ж, сейчас от нее воняет точно так же, как и от него. Так что она наверняка не почувствует его запаха. Если же ее вонь оттолкнет его, возможно, Элайне удастся уговорить его принять вместе с ней ванну.

Вскоре появились Эбба и слуги, которые несли ванну и ведра с водой. Едва дождавшись, когда слуги наполнят ванну и уйдут, Элайна обратилась к Эббе:

— Скажи моему мужу, что я немедленно хочу его видеть.

— Слушаюсь, миледи. — Служанка бросилась было к двери, но Элайна остановила ее:

— Подожди, помоги мне снять платье.

Морщась, Эбба помогла госпоже раздеться и, когда на Элайне остался лишь пояс верности, удалилась.

Элайна тотчас же бросилась к валявшемуся на полу платью и начала искать в карманах связку ключей. Найдя их, она быстро расстегнула и сняла пояс.

Элайна размышляла, куда спрятать ключи, когда услышала за дверью шаги мужа. Тихо взвизгнув от страха, она бросилась к кровати и юркнула под простыни.

Только Элайна расположилась на кровати и приняла соблазнительную позу, как в комнату вошел Дункан. Судя по всему, настроение его ничуть не улучшилось.

— Что, черт побери, случилось? — спросил он. — Эбба сказала, что ты срочно просила меня зайти. Что ты… — Дункан заметил у кровати одежду Элайны, и слова замерли у него на губах. Неужели жена лежит голая? В следующую секунду он увидел ванну. — Понятно… Надеешься заманить меня в ванну, пообещав за это немного поразвлечься со мной? Ничего не выйдет! Я… — Тут Элайна игриво подняла вверх руку с поясом верности.

— Черт! — воскликнул Дункан и бросился к кровати.

Он быстро отцепил и снял с пояса ремень, к которому крепился меч, стянул плед и швырнул его на пол, стащил рубаху и отбросил ее. Кинувшись на кровать, Дункан впился поцелуем в губы Элайны. Откинув простыню, он скользнул рукой к промежности. Элайна не поняла, проверяет муж, снят ли пояс верности, или стремится к чему-то другому, но ей было не до того. От ласк Дункана у нее перехватило дыхание. Когда его язык скользнул ей в рот, она застонала от удовольствия.

Слившись с мужем в сладостном поцелуе, она и не заметила, как он начал поглаживать ее. С каждой секундой ласки Дункана становились все более смелыми, и Элайна, охваченная блаженной истомой, всем телом прильнула к мужу. Она и не представляла, что можно испытывать подобное наслаждение.

Оторвавшись от губ жены, Дункан начал покрывать поцелуями ее шею. Разочарованная Элайна не сразу осознала, что Дункан перестал целовать ее, а начал принюхиваться.

— Черт! — Отпрянув от жены, он брезгливо поморщился. — Чем это от тебя несет?

— Я упала в навоз. — Элайна схватила мужа за руку. — Но это ничего. Теперь меня не будет смущать твой запах. — И она притянула голову Дункана к себе, надеясь, что он снова начнет ее целовать. Но не тут-то было.

— Да от тебя воняет! — бросил Дункан.

— Не больше, чем от тебя! — запальчиво возразила Элайна, прижимаясь к нему всем телом. — Поцелуй меня.

Дункан с ужасом посмотрел жене в лицо, потом перевел взгляд на ее тело — от груди с напрягшимися сосками до того места, которое так долго было скрыто от него. Ему хотелось очутиться там как можно скорее, но вонь отталкивала его. И все же рука Дункана накрыла грудь жены, и, глухо застонав, он прильнул к ее губам, стараясь не дышать. Увы, это ему не удалось. Острый запах навоза просачивался в ноздри, мешая страсти разгореться.

Чертыхнувшись, Дункан оторвался от губ Элайны, подхватил ее на руки и, поднеся к ванне, опустил в воду. Он хотел выпрямиться, но не тут-то было. Элайна вцепилась в него, как репей, и Дункан чуть не свалился в воду, но в последний момент ухватился за край ванны и удержался на ногах.

Не обращая внимания на разочарованный взгляд жены, он выпрямился и коротко бросил:

— Быстрее мойся.

Элайна с яростью взглянула на мужа, скрестила руки на груди и вскинула голову, всем своим видом показывая, что не намерена подчиняться.

Дункан мрачно оглядел тело жены, ее чумазое лицо и волосы, вымазанные навозом.

— Ну, что ты сидишь? Быстрее, или я сам тебя вымою! Элайна беззаботно пожала плечами. Чертыхнувшись, Дункан опустился возле ванны на колени, положил руку Элайне на голову и погрузил ее в воду.

Элайна не ожидала ничего подобного и испугалась, что муж утопит ее. Однако Дункан тут же отпустил ее. Отплевываясь, она разбрызгала воду по всей комнате. Но не успела Элайна отвести от глаз мокрые пряди волос, как Дункан начал их мыть. Не обращая внимания на возмущенные крики жены, он сосредоточенно продолжал заниматься своим делом. Вымыв волосы Элайны, Дункан снова окунул ее в воду, а затем отошел от ванны.

— Вот так. Домоешься сама, если тебе не нравится, как я тебя мою.

— Но я ничего не вижу! — Элайна ожесточенно терла глаза.

Вздохнув, Дункан снова опустился у ванны на колени и, схватив Элайну за руку, намылил ее. Движения его были быстрыми и точными. Намылив одну руку, он взялся за другую, потом перешел к груди. Здесь движения Дункана замедлились, и его руки начали ласкать Элайне грудь.

Так и не открыв глаза, Элайна целиком сосредоточилась на прикосновениях мужа. Дыхание ее стало быстрым и прерывистым, тело, казалось, пробудилось под его ласками. Внезапно рука Дункана скользнула Элайне между ног. Содрогнувшись, она обхватила мужа за шею и прошептала:

— Поцелуй меня, Дункан. Пожалуйста…

Губы их встретились. Язык Дункана скользнул Элайне в рот. Так продолжалось бесконечно долго. Оторвавшись наконец от губ жены, Дункан выдохнул:

— В постель.

Элайна застыла в его руках.

— Помоги мне.

Дункан почти вытащил жену из ванны, как вдруг она ухватилась за ее край. Потеряв равновесие, Дункан рухнул в ванну.

Элайна торжествующе вскрикнула и, быстро подмяв мужа под себя, оказалась сверху. Похоже, она предвидела такой ход событий.

Улыбаясь, она открыла глаза и потянулась к Дункану, чтобы помыть его. Он тут же рванулся из ванны. Элайна пришла в отчаяние, но на нее снизошло озарение, и она схватила мужа за воинственно восставший жезл. Дункан замер. На лице его отразилось недоумение. Элайна и сама была поражена собственной смелостью. Смутившись, она выпустила то, что держала, обняла мужа и спрятала лицо у него на груди.

Дункан начал высвобождаться, но тут грудь Элайны заскользила по его груди. Возбужденный донельзя, Дункан только сейчас осознал, что Элайна сидит у него на коленях, прижимаясь к нему не только грудью, но и нижней частью тела. У Дункана перехватило дыхание.

Заметив, что муж затих, Элайна слегка отстранилась.

— Если ты сейчас встанешь, я отнесу тебя в постель, — тихо проговорил Дункан.

Элайна улыбнулась и начала мыть и ласкать мужа.

Дункан не шевелился, пока жена нежно терла ему плечи, подмышки, грудь. Все внимание его было приковано к нижней части ее тела, ритмично двигавшейся в такт поглаживанию. Сначала он подумал, что жена ничего не испытывает от этих прикосновений. Но когда Элайна стала намыливать ему волосы, приблизив свое лицо к его лицу, он заметил, как участилось ее дыхание. Это тотчас возбудило Дункана. Охваченный безумным желанием, он начал гладить упругую грудь жены.

Тихий стон сорвался с губ Элайны, и она прильнула к губам мужа. Он впился в них жадным поцелуем. Элайна, удовлетворенно вздохнув, еще теснее прижалась к нему. Внезапно Дункан рывком поднял жену и, схватив ведро, окатил их обоих водой с головы до ног.

Потом, подхватив жену на руки, Дункан вылез из ванны, уложил ее на кровать, улегся сверху и прильнул к ее губам. Схватив Элайну за руку, он потянул ее вниз, к своему жезлу мужественности. Элайна замерла, но, овладев собой обхватила его ладонью и осторожно сжала. Поцелуи Дункана стали еще более страстными, и Элайна поняла, что сделала то, что нужно. Осмелев, она задвигала рукой вверх и вниз.

Дункан застонал, отвел руку Элайны и продолжил ласки. Пальцы его действовали так ловко, что Элайна затрепетала. Внезапно Дункан приподнялся и с силой вошел в нее.

Громко вскрикнув от боли, Элайна открыла глаза и уставилась на мужа с изумлением и обидой. Дункан глухо застонал.

— Это лучше сделать быстро, — смущенно прошептал он. — Скажешь, когда боль пройдет.

— Уже прошла, — откликнулась она.

— Правда?

Элайна кивнула, однако Дункан все еще не двигался. Потом рука его скользнула по бархатистой коже Элайны и снова начала нежно ласкать ее.

Элайна мечтала о том, чтобы муж поцеловал ее, однако он не сделал этого. Дункан смотрел, как в глазах жены вновь разгорается страсть, притуплённая болью. Вскоре Элайна опять затрепетала под его прикосновениями. Когда она глухо застонала, Дункан быстро задвигался, вонзаясь в нее все глубже и глубже. Не прошло и нескольких секунд, как тела их содрогнулись в экстазе. «Так вот что значит испытать удовольствие, о котором говорил Дункан», — пронеслось в голове у Элайны.

Глава 12

— Миледи!

— М-м-м…

Открыв глаза, Элайна повернула голову в сторону двери, но за крупным телом мужа ничего не увидела. Вспомнив все, что между ними произошло, она улыбнулась, приподнялась на локте и взглянула на застывшую в дверях женщину. Служанка раскрыла рот от изумления при виде царившего в комнате беспорядка и лежавших нагими на кровати Элайны и Дункана. Только сейчас Элайна заметила, что пол залит водой, а одежда разбросана по всей комнате. Такого хаоса она еще не видела.

Смахнув с лица волосы, Элайна улыбнулась.

— В чем дело, Эбба?

— Что? Ах да… Ваша матушка подъезжает к замку, миледи.

— Мама?!

Вскочив с постели, Элайна бросилась к сундукам с одеждой. Поскользнувшись в луже, она упала, стукнулась коленом об угол деревянного сундука и, откинув крышку, схватила нижнюю сорочку. Внезапно она обернулась к Эббе.

— А ты не ошибаешься?

— Ну что вы, миледи. Несколько минут назад в замок прискакал Малыш Джонни и сообщил нам эту новость. Он ждет вас. Хочет, чтобы вы вместе с ним выехали навстречу миледи.

— Малыш Джонни, — прошептала Элайна, надевая сорочку, и отчетливо вспомнила сына маминой служанки. — А почему ее нужно встречать?

Эбба пожала плечами:

— Лэрд Ангус отправил меня за вами, как только Малыш Джонни известил его, что ваша матушка приезжает. Больше я ничего не слышала.

— Скажи его светлости, что я оденусь и тотчас же спущусь.

Кивнув, Эбба попятилась из комнаты, а Элайна начала лихорадочно рыться в сундуке в поисках чулок. Отыскав пару зеленого цвета, она подбежала к кровати, присела и стала натягивать их, как вдруг услышала, что Дункан приподнялся. Решив, что он проснулся от привидевшегося кошмара, Элайна продолжила свое занятие. Однако, когда муж обхватил ее за плечи, привлек к себе и упал навзничь, увлекая за собой, она догадалась, что его разбудило появление Эббы. Взвизгнув, Элайна хотела ухватиться за прикроватный столик, но не успела. Повалив жену на спину, Дункан склонился над ней и поцеловал с такой страстью, что у Элайны голова пошла кругом.

— Дункан! — укоризненно воскликнула она, когда он оторвался от ее рта, но уже в следующую секунду прерывисто застонала: проникнув под вырез платья, муж припал губами к ее соску. У Элайны перехватило дыхание. Она хотела оттолкнуть голову мужа, но в этот момент рука Дункана забралась ей под юбку, и Элайна, закрыв глаза, отдалась сладостному чувству.

— О Господи!.. — простонала она, когда тело ее отозвалось на восхитительные ласки мужа. Но тут Элайна вспомнила про мать. — Нет, подожди! Мама подъезжает к замку! Она уже близко! Я должна…

— Не беспокойся, — пробормотал Дункан, оторвавшись от ее груди и пристраиваясь у Элайны между ног. — Мы сделаем все быстренько, а потом ты спустишься вниз и встретишь свою матушку.

— Быстренько? — удивилась Элайна. Приподнявшись, Дункан вошел в нее.

— Тебе не больно? — озабоченно спросил он. Вспыхнув от смущения, Элайна покачала головой.

— Совсем?

— Совсем, но… — Элайна ахнула, когда Дункан, забросив ее ноги себе на плечи, еще глубже вонзился в нее.

— Хорошо… — простонал он, ритмично двигаясь. — Какая же ты тугая, черт подери!

— А это плохо?

— Ну что ты! Хорошо. Чертовски хорошо! И я слишком долго этого ждал. Обхвати меня ногами за голову.

— За голову?

— Да. — Лицо Дункана было искажено от страсти. Элайна повиновалась. Придерживая жену одной рукой за бедра, другой Дункан снова начал ласкать ее.

— Вот так, детка, — бормотал он, когда Элайна, извиваясь всем телом, прильнула к нему еще теснее. — Вот так… Так… О черт!

И он содрогнулся в экстазе, застигшем его врасплох. Но Элайна ничего не слышала. Немыслимое наслаждение охватило ее. Она все еще не пришла в себя, когда Дункан осторожно снял ее ноги со своих плеч и рухнул на жену сверху.

— Прости, Элайна, что слишком быстро, — простонал он, обретя дар речи.

— Ну что ты, — возразила Элайна. — Мне понравилось. Мы должны испробовать этот быстрый способ еще раз.

Услышав стук в дверь, они вздрогнули. Дункан обреченно вздохнул.

— Кто там?

Дверь открылась, и на пороге появился Ангус. Он смутился, однако, поняв, что его подозрения подтвердились, разгневался.

— Черт бы тебя побрал, Дункан! Да ты в гроб загонишь бедняжку, если будешь продолжать в том же духе! Неужели тебе ночи мало?

Дункан ухмыльнулся.

— Ты же сам сказал, что через девять месяцев хочешь получить внука или внучку.

— Да ты уже наверняка сделал ей ребенка! — заорал Ангус. — И если теперь не оставишь малышку в покое, у нее не хватит сил его родить!

Вспыхнув, Элайна оттолкнула мужа, соскочила с постели и оправила платье.

— Вот только надену чулок, милорд, и тотчас же приду, — прошептала она.

Ангус взглянул на невестку, и выражение его лица смягчилось.

— Не спеши, детка. Несколько минут ничего не решат, а тебе нужно собраться с силами после того, что учинил с тобой твой безмозглый муженек. — Он перевел глаза на сына и нахмурился. — А ну-ка вылезай из постели! Да пошевеливайся! Ты понадобишься своей жене.

Элайна с беспокойством взглянула на свекра, а Дункан лишь помрачнел. Весть о приезде тещи не застала его врасплох. В Шотландии слухи распространяются быстро, и они с отцом уже знали, что леди Уайлдвуд в сопровождении двух слуг направляется в Данбар. Однако до этого момента Дункан считал, что теща жива и здорова. Последние слова отца заставили его усомниться в этом.

— Почему Дункан мне понадобится? — взволнованно спросила Элайна. — Мама заболела?

Ангус вздохнул.

— Ее слуга, Малыш Джонни, говорит, что она немного прихворнула.

— А что с ней?

— Видимо, твой отчим выместил на ней гнев.

Элайна кинулась к двери, но, не добежав до нее, устремилась к сундукам. Выбросив содержимое одного из них на пол, она схватила мешочек с травами и выбежала из комнаты.

Глядя вслед жене, Дункан вздохнул.

— И откуда в ней столько энергии?

— Явно не оттого, что ты холишь и лелеешь ее, — съязвил Ангус. — Ты долго будешь еще валяться?

— О, миледи, как я рад вас видеть! — Широкое обветренное лицо Малыша Джонни выразило явное облегчение. Джонни, высокого, сильного мужчину, который на добрых десять лет был старше Элайны, только в шутку называли Малышом. Прозвище это прилипло к Джонни еще в детстве. — Теперь все будет хорошо.

Он держался так неуверенно, что тревога Элайны усилилась.

— Как мама, Малыш Джонни? Неужели он посмел отхлестать ее кнутом?

— Нет, миледи. Хотя лучше бы отхлестал, чем то, что он с сделал с миледи.

Элайна испуганно ахнула, а Малыш Джонни, печально качая головой, продолжал:

— Мама говорит, у миледи сломаны ребра и, может быть, нога. Она очень слаба. Ее бьет лихорадка. Мама боится, что верхом миледи не доедет. Как только леди Узйлдвуд узнала, что мы добрались до владений Данбаров, она соскользнула с лошади на землю, да так и лежит. Нужна повозка, чтобы довезти ее.

У Элайны подкосились ноги, но подошедший Дункан поддержал жену.

— Ты приказал подать повозку? — спросил он Ангуса.

— Да. — Ангус обхватил невестку за талию, пока Дункан надевал на ногу жены второй чулок.

Кивнув, Дункан выпрямился и повел Элайну к двери, озабоченно поглядывая на ее бледное лицо.

Ангус приказал подать не только повозку. На дворе их дожидались двадцать всадников и три лошади. В повозке сидела Эбба. На коленях у нее лежал мешочек с травами.

Дункан вскочил в седло, подхватил Элайну, усадил ее перед собой и, не дожидаясь Ангуса и Малыша Джонни, выехал со двора. За воротами Малыш Джонни возглавил процессию.

Джонни не преувеличивал, сказав, что леди Уайлдвуд соскользнула с лошади, доскакав до владений Данбаров. Через час всадники добрались до большой поляны.

Не успел Дункан остановить лошадь, как Элайна соскочила с нее и помчалась туда, где лежала леди Уайлдвуд, а рядом сидела изможденная старая женщина — как предположил Дункан, ее служанка.

Отчаянный крик Элайны дал ему понять, что его теща в ужасном состоянии. Дункан подошел к жене и, взглянув на лежавшую на земле женщину, побледнел.

То, что леди Уайлдвуд слаба и в лихорадке, они уже знали. Но того, что Гринвелд сделал с ее лицом, ни Элайна, ни Дункан не предполагали. Они оторопели. Гринвелду показалось мало поизмываться над телом несчастной, он изуродовал и ее лицо. Губы леди Уайлдвуд были разбиты, нос распух и, очевидно, сломан, под глазами темнели огромные синяки. Дункану стало не по себе при мысли о том, как выглядела его теща, отправляясь в долгий путь.

— Мерзавец, — прошептал Ангус, приблизившись к сыну.

— Мамочка… — Элайна хотела погладить лицо матери, но поспешно отдернула руку, опасаясь причинить боль.

Услышав голос дочери, леди Уайлдвуд пошевелилась и попыталась открыть глаза, но это ей не удалось. Из груди ее вместо слов вырвался лишь хрип.

— Ш-ш-ш… — Элайна взяла мать за руку. — Это я, мамочка. Я здесь, с тобой. Мы отвезем тебя в Данбар. Там ты будешь в безопасности. — Она взглянула на старую служанку. Герти, наделенная мудростью и способностью исцелять, прислуживала еще бабушке Элайны. Если кто-то и мог поставить леди Уайлдвуд на ноги, то только эта женщина. Видя, что Элайна вопросительно смотрит на нее, старуха ласково потрепала свою питомицу по плечу.

— Я дала ей обезболивающее снадобье. Теперь она должна отдохнуть.

Кивнув, Элайна увидела, что на поляну въехала повозка.

Малыш Джонни бросился к своей госпоже и хотел подхватить ее на руки, но Дункан остановил его. Подойдя к леди Уайлдвуд, он осторожно приподнял избитую женщину. Леди Уайлдвуд застонала от боли.

Эбба расстелила на дне повозки мягкое одеяло и положила подушку. Получилась вполне сносная постель, на которую Дункан и опустил леди Уайлдвуд. Элайна хотела забраться в повозку, чтобы ехать рядом с матерью, но Дункан дал ей понять, что с леди Уайлдвуд поедет Герти. Элайна уступила место старой служанке.

Сев на лошадь мужа и подождав, когда он вскочит в седло, Элайна ласково сжала ему руку.

Езда до замка заняла два часа, поскольку повозка двигалась с черепашьей скоростью. Леди Уайлдвуд старались не причинять лишнего беспокойства. Когда они приехали, Дункан снова осторожно поднял тещу на руки и отнес наверх, в их с Элайной спальню. Дождавшись, когда служанки сменят простыни, Дункан бережно уложил леди Уайлдвуд на постель, после чего женщины быстро выставили его из комнаты и взялись за работу.

— Пора тебе, видимо, пристраивать новые комнаты, о чем ты так давно мечтал, — проговорил Ангус, спускаясь с сыном в большой зал.

Дункан удивленно взглянул на отца.

— Я думал заняться этим, после того как закончу работу по укреплению внешней стены. А почему ты об этом заговорил?

— По-моему, Элайна пожелает, чтобы леди Уайлдвуд оставалась в ее комнате до тех пор, пока не поправится. А сама она, чтобы не оставлять мать, будет спать на полу.

Дункан удивился. А ведь отец прав. Леди Уайлдвуд и в самом деле проведет в его комнате довольно продолжительное время. Придется ему устроиться на полу в большом зале. Это не слишком беспокоило Дункана. Тревожило его то, что Элайна будет при матери. Впрочем, даже если бы она и согласилась оставить мать и перейти к нему в большой зал, никакой радости это ему не принесло бы. В замке только три спальни, поэтому слуги тоже расположились бы на полу в большом зале. В такой ситуации нечего и надеяться, что Элайна станет заниматься с ним любовью. Боже правый! Только-только он успел сделать Элайну своей, как она вновь от него ускользает. Уму непостижимо!

— Хм… — Ангус добродушно похлопал сына по спине. — Похоже, сам Господь заботится о том, чтобы малышка Элайна наконец-то получила отдых, в котором так нуждается.

— Я построю комнату, — заявил Дункан. — Завтра же.

— Лучше уж строй две, а то и три, мой мальчик, — отозвался Ангус, явно довольный собой.

— Зачем так много?

— А ты прикинь. Сдается мне, скоро вернутся лорд Рольф с епископом и привезут этого ублюдка Шервелла. Не позволим же мы епископу спать на полу. В прошлый раз я уступил ему свою кровать, потому что у тебя была первая брачная ночь. Но на сей раз не стану этого делать… И потом, нужно подумать о детях.

— О детях?

— Ну да. При твоей прыти у вас с Элайной очень скоро появится ребенок, а то и два. Помню, у нас с твоей мамой была только одна комната и, появившись на свет, ты нам изрядно мешал. Твоя мама не желала спать со мной, боясь разбудить тебя. Так что лучше подготовиться к таким вещам. Построй две комнаты, мой мальчик. Поверь мне, ты потом не пожалеешь.

Элайну разбудили стук и крики. Накануне она долго не могла заснуть, только под утро забылась тяжелым сном и вот теперь, открыв глаза, тотчас же зажмурилась от яркого света и нахмурилась. Что за шум в замке?

Уже наступил день, однако Элайну это ничуть не удивило. Солнце окрасило комнату в серовато-оранжевые тона, когда она, уступив Эббе и Герти, покинула свой пост у маминой постели, чтобы немного отдохнуть на маленьком, тощем тюфяке в углу комнаты. Элайна согласилась на это только потому, что дважды задремала, сидя на краешке кровати. Она опасалась снова задремать и упасть на маму.

Из зала донеслась злобная брань, и Элайна снова открыла глаза. Однако они почему-то опять закрылись. От яркого света нестерпимо разболелась голова. Поморщившись, Элайна бросила взгляд в сторону кровати. Герти дремала в кресле. Эббы не было.

Элайна посмотрела на мать. Та спокойно спала. Похоже, шум ничуть не мешал ей. Элайна встревожилась. Почему мама не просыпается от такого грохота? Что-то здесь не так.

Из зала снова донеслись ругательства, и Элайна перевела взгляд на дверь. Да как они смеют так стучать возле комнаты, где лежит больной человек! Отбросив одеяло, Элайна поднялась на ноги. Поясницу заломило, она поморщилась от боли, выждала пару секунд, потом потянулась и направилась к двери, кипя от гнева. Сейчас она задаст этим негодяям жару!

Однако при виде того, что творится в зале, все бранные слова вылетели у Элайны из головы, и она остановилась в изумлении. В зале яблоку было негде упасть. Похоже, все мужчины, которые трудились над укреплением стены и расширением рва, теперь перекочевали сюда и усердно трудились.

Посмотрев на них, Элайна заметила в дальнем конце зала мужа и решительно направилась к нему.

Дункан убирал очередной столбик, поддерживающий перила на втором этаже, когда кто-то хлопнул его по плечу. Оставив свое занятие, он обернулся и увидел жену.

— Что здесь происходит? — осведомилась она.

— Я хочу расширить верхний этаж.

— Вот оно что.

— Ну да. Скоро у нас пойдут дети, и две-три комнаты нам не помешают.

— Две-три комнаты?

— Твоей маме тоже понадобится комната, чтобы она могла жить у нас, сколько пожелает. Чем больше комнат для гостей, тем лучше.

— Значит, ты решил построить комнату для моей мамы? — Элайну порадовала предусмотрительность мужа, однако через секунду она нахмурилась. — Значит, ты не забыл, что за этой дверью лежит моя бедная мама, так нуждающаяся в отдыхе? Тогда почему, скажи на милость, ты и твои люди подняли такой дьявольский шум!

В зале воцарилась мертвая тишина. Удивленные взгляды рабочих устремились на Дункана и Элайну. Однако Дункану это было безразлично. Он, не отрываясь, смотрел на жену. Глаза ее гневно сверкали, щеки раскраснелись, грудь вздымалась. Боже правый! Да ведь только вчера днем Элайна была охвачена такой же страстью, но не от гнева, а от желания. А потом, удовлетворенная, она лежала, тесно прижавшись к нему и мечтательно глядя вдаль, такая теплая, нежная… Ощутив напряжение в чреслах, Дункан схватил жену за руку и увлек в конец зала.

— Что ты делаешь?! — Элайна попыталась вырвать руку.

— Ты слишком расстроена, жена моя. Так что придется отвезти тебя туда, где мы могли бы поговорить наедине. Иначе твои крики потревожат твою бедную больную маму. За работу! — приказал Дункан мужчинам, направляясь к лестнице.

— Мои крики?! — вспылила Элайна, с яростью глядя на него. В этот момент работа закипела вновь, и у нее от грохота заложило уши. Вырвав наконец руку, Элайна гневно взглянула на мужа. — Ты что, не понял, почему я вышла в зал? Весь этот дьявольский шум наверняка разбудит маму. Она должна отдохнуть, Дункан. Я…

— Ты права. Она должна отдохнуть. И отдохнет. Работайте как можно тише, — сказал он своим людям. — И, снова схватив Элайну за руку, потащил ее за собой.

— Дункан, может, ты все-таки велишь своим людям не громыхать так, пока мама отдыхает. Она проснется и…

— Не проснется, миледи, — донесся снизу голос Эббы. Элайна и Дункан взглянули вниз, где возле лестницы стояла служанка. — Герти дала леди Уайлдвуд специальную микстуру, чтобы она поспала. Теперь ее не разбудишь.

— Вот видишь! — Дункан улыбнулся. — Пойдем. Нам нужно кое-что обсудить. — И, чтобы Элайна не вырвалась, подхватил ее на руки и начал спускаться вниз.

Элайна вцепилась в плечи мужа. Выйдя из замка со своей ношей, Дункан устремился к конюшне. Только тут Элайна наконец-то опомнилась.

— Дункан!

— Что, милая?

— Что ты делаешь?

— Хочу отвезти тебя туда, где мы с тобой могли бы поговорить без помех. Вот черт! — Дункан вдруг бросился бежать, не выпуская жену из объятий.

Элайна обернулась, желая посмотреть, что так встревожило мужа, но ничего не заметила. Лишь лэрд Ангус следовал за ними. Вскоре Дункан уже ворвался в конюшню.

— Что… — начала было Элайна и осеклась.

— Лошадь! — крикнул Дункан конюху, и в тот же миг лошадь уже стояла перед ними.

Дункан вихрем взлетел в седло, усадил Элайну перед собой, пришпорил лошадь и выехал из конюшни, едва не сбив с ног отца.

— Дункан! — крикнул тот.

Элайна заметила искаженное гневом лицо свекра, но в следующую секунду он уже скрылся из виду. Лошадь галопом промчалась по двору замка к воротам. Элайна сидела ни жива ни мертва, вцепившись в мужа мертвой хваткой. О Господи, только бы не упасть!

— Наверное, он рассердился на тебя, — проговорила она, когда они въехали в лес и лошадь перешла на рысь.

— Кто? Отец?

— Да.

— Гм… Скорее всего так оно и есть.

— Куда мы едем? — спросила Элайна.

— На одну полянку, где никто не услышит твоих криков.

— В этом нет никакой необходимости. Я уже не кричу.

— Верно, — ухмыльнулся Дункан и, когда Элайна повернулась к нему лицом и с недоумением взглянула на него, чмокнул ее в кончик носа. — Придется мне в первую очередь позаботиться об этом.

— О чем?

— О том, чтобы заставить тебя кричать, — усмехнулся Дункан.

Глава 13

Отъехав от замка на довольно значительное расстояние и, добравшись наконец до поляны, Дункан натянул поводья, и лошадь остановилась. Несмотря на бешеную скачку, Элайна продремала всю дорогу и проснулась, лишь когда они выехали из леса и Дункан спешился. Зевая, Элайна огляделась. Красота вокруг была изумительная. Внезапно она почувствовала на своей талии руки мужа. Осторожно сняв Элайну с лошади, он поставил ее на землю. И тотчас же прильнул к ее губам.

Сонливость Элайны как рукой сняло. Она с жаром ответила на поцелуй и разочарованно застонала, когда муж оторвался от ее губ.

— Отец злится на меня потому, что знает, зачем я тебя сюда повез.

Элайна медленно открыла глаза и в замешательстве взглянула на мужа.

— А зачем ты меня сюда повез?

— Чтобы заставить тебя кричать. От наслаждения. Только когда руки мужа накрыли ее грудь, до Элайны дошло, чего Дункан хочет от нее.

— Я мечтаю еще раз насладиться страстью своей женушки, — прошептал он, слегка сжимая упругую грудь и проводя большими пальцами по набухшим соскам.

— Здесь, милорд? Прямо здесь, на природе?

— Да, здесь, — подтвердил Дункан.

— Но вдруг кто-то пройдет мимо и…

— Пусть проходит. — Дункан вновь приник к губам Элайны. Вдоволь насладившись ими, он прошелся поцелуями по щеке жены, — Ничто на этой созданной Богом земле не помешает мне… — Рука Дункана скользнула вниз, и Элайна вспыхнула от смущения.

Толстого кожаного пояса с металлическим замком на жене, к счастью, не оказалось. Дункан с облегчением вздохнул.

— Или почти ничто.

Элайна не успела ответить. Губы Дункана вновь прижались к ее губам. У нее голова пошла кругом от сладостного поцелуя. Когда губы мужа наконец-то оторвались от ее губ и туман в голове Элайны немного рассеялся, оказалось, что Дункан каким-то непостижимым образом переместил ее с середины поляны к самому краю. Элайна с удивлением обнаружила, что стоит, прижавшись спиной к дереву, и его шершавый ствол впивается ей в спину. Но, что еще удивительнее, ей почему-то было холодно.

Глянув вниз, пока муж покрывал поцелуями ее шею и грудь, Элайна так и ахнула. О Господи! Да ее платье разорвано до самого живота, а обнаженная грудь покрылась мурашками. Мало того, левая нога — кстати сказать, тоже голая, — поднята вверх и обхватила Дункана за талию, а чтобы она не опустилась, муж придерживает ее.

Однако вместо стыдливого возгласа из груди Элайны вырвался блаженный стон: губы Дункана сомкнулись вокруг затвердевшего от холода соска.

Содрогнувшись от удовольствия, Элайна обхватила голову мужа обеими руками и судорожно сглотнула: открывшееся ей зрелище оказалось поистине возбуждающим. Почувствовав, как свободная рука Дункана скользнула между их тел, Элайна протяжно застонала. Запрокинув голову, она вцепилась мужу в волосы. Отыскав сокровенный бутон, Дункан начал ласкать его с невыразимой нежностью.

— Дункан… — умоляюще простонала Элайна, когда наслаждение захлестнуло ее.

Дункан поднял вторую ногу Элайны и, отодвинув в сторону плед, с силой вошел в нее.

Элайна вздрогнула всем телом, а Дункан, прильнув к губам жены поцелуем, продолжал любить ее, придерживая за ягодицы.

Элайна чувствовала, как шершавый ствол дерева царапает ей спину, как мягкая ткань рубахи мужа касается одной ее обнаженной груди, а грубая ткань его пледа — другой. Но острее всего она чувствовала все убыстряющийся темп Дункана. Он умело подводил ее к краю пропасти, рухнув в которую уже перестаешь осознавать, где находишься и что с тобой происходит. И вскоре Элайна именно это и испытала.

— Ты правильно сделал, что привез меня сюда.

Услышав эти слова, Дункан поднял голову с плеча жены.

Видя, что лицо Элайны выражает полное удовлетворение, а глаза подернуты мечтательной дымкой, он улыбнулся, но жена тотчас же спустила его с небес на землю, добавив после короткой паузы:

— Если бы мы не уехали в такую даль, все в замке наслаждались бы твоими криками.

Заметив в глазах Элайны насмешливый блеск, Дункан и сам ухмыльнулся. Он и впрямь кричал как резаный. Наверняка всех зверей распугал на много миль вокруг.

— Насколько я помню, кричать должна была ты, а не я, — пробормотал он, гладя руки жены.

— Настоящие леди не кричат, — кокетливо заметила Элайна.

Подхватив жену на руки, Дункан отнес ее туда, где трава была гуще, и осторожно уложил на мягкое ложе.

— Я бы хотел взглянуть, как моя леди ведет себя неподобающим образом. — Опустившись на траву рядом с Элайной, Дункан провел ладонью по бархатистой коже, видневшейся в вырезе разорванного платья.

— Ты разорвал мое платье, — заметила Элайна.

— Мне не терпелось. К тому же тогда ты не возражала.

— Тогда я не заметила, — усмехнулась Элайна. Дункан просиял.

— Вот как? Значит, я довел тебя до экстаза?

— Совершенно верно, муж мой, — ласково отозвалась Элайна, решив, что Дункан заслуживает похвалы.

— Но ты не кричала. — Дункан провел рукой по животу Элайны и ниже. — Ты будешь кричать, прежде чем мы уедем отсюда, любовь моя. Клянусь тебе, ты будешь кричать от наслаждения.

Элайна, радуясь этим словам, притянула к себе голову мужа и прильнула к его губам.

— Элайна…

Стряхнув с себя паутину сна, Элайна с тревогой вгляделась в лицо матери. Прошла уже неделя с тех пор, как маму привезли в замок. Элайна ни разу не выходила из комнаты, за исключением того случая, когда Дункан увез ее на лошади в лес. Все остальное время она не покидала комнаты. Здесь ела и спала, здесь проводила без сна долгие часы.

— Мама… — Протянув руку к здоровой руке матери, Элайна легонько сжала ее. Леди Уайлдвуд выглядела ничуть не лучше, чем в тот день, когда ее привезли в замок. Лишь синяки начали сходить, однако глаза оставались такими опухшими, что несчастная женщина не могла их открыть. — Ты видишь?

Леди Уайлдвуд, слегка покачав головой, поморщилась от боли.

— Нет. Но я ощущаю запах духов, которые папа привез тебе из Испании.

— Как ты себя чувствуешь? Мать грустно улыбнулась:

— Как я выгляжу? — Поскольку Элайна промолчала, леди Уайлдвуд ответила: — Вот так я себя и чувствую.

Охваченная жалостью, Элайна осторожно откинула с обезображенного лица матери прядь волос.

— Герти пошла вниз за медом, чтобы добавить его тебе в питье. Ты должна спать, а во сне выздоравливать.

Леди Уайлдвуд нетерпеливо пошевелила рукой.

— Я не хочу больше спать. И так наверняка проспала много дней подряд.

— Неделю, — уточнила Элайна.

— Этого более чем достаточно.

— Герти говорит, что ты быстрее выздоровеешь, если…

— Синяки пройдут, а переломанные кости срастутся независимо от того, спит больной или бодрствует. Просто Герти считала, что во сне я не буду чувствовать боли.

— Может быть, — согласилась Элайна. — Думаю, это не такая уж плохая мысль. Ты…

— Нет, это плохо, — возразила леди Уайлдвуд. — Физическая боль не идет ни в какое сравнение с болью душевной, причиненной мне смертью твоего отца. Кроме того, несколько месяцев после его смерти я только и делала, что спала. Пора проснуться и смело взглянуть на жизнь.

— Но ты и так уже смело смотрела на жизнь, — возразила Элайна. — Ты выдала меня замуж и даже сумела сбежать от Гринвелда.

— Я отправила письмо королю и сбежала от Гринвелда, как только узнала, что ты в безопасности — Леди Уайлдвуд попыталась разглядеть дочь сквозь опухшие веки и ласково спросила: — У тебя все в порядке?

— Да, — тотчас же ответила Элайна, желая рассеять тревоги матери.

— Твой муж добр к тебе?

Элайна замешкалась, не зная, что ответить. Сказать, что Дункан добр к ней, было бы преувеличением. Но ведь он неплохо к ней относится. Элайна затруднялась определить их отношения. Со дня свадьбы они с мужем постоянно спорили. В последнее время, правда, их отношения изменились, однако Элайна пока не понимала, хорошо это или плохо. Дункан оказался требовательным и вспыльчивым человеком и в то же время нежным любовником. Больше она ничего не могла сказать о нем. Элайна еще очень плохо знала мужа. Да и как было узнать, если с того дня, как ее угораздило свалиться в навоз и она заманила мужа к себе в постель, они почти не разговаривали. Да и виделись со дня маминого приезда всего один раз, на поляне, где занимались отнюдь не разговорами.

С тех пор Элайна не видела Дункана. После дня, проведенного на поляне, она проснулась в углу своей комнаты на матрасе. Эбба рассказала своей госпоже, что Дункан привез ее в замок, уложил на матрас, осторожно накрыл, а сам пошел к мужчинам и занялся вместе с ними строительством новых комнат. Элайна же спала сном младенца, не слыша шума. В последующие дни шум иногда мешал ей, однако она больше не выходила из комнаты и ни на что не жаловалась, Во-первых, потому, что маму, принявшую сонное снадобье, не будил этот дикий шум. А во-вторых, как ни странно, Элайна стыдилась мужа. Стоило ей вспомнить то утро в лесу, как щеки ее вспыхивали. Боже правый, что же они с Дунканом творили! Он пожелал увидеть, как его жена, истинная леди, будет вести себя неподобающим образом, и это ему удалось. Элайна вела себя как животное. До сих пор у нее в ушах звучали собственные истошные крики и стоны. Стоило Элайне закрыть глаза, и у нее возникало такое ощущение, словно мягкая, влажная трава касается спины, а прохладный утренний воздух и жаркие губы мужа — покрытого испариной тела.

— Детка…

Вспыхнув, Элайна отогнала грешные мысли и виновато взглянула на маму:

— Не беспокойся, мамочка, все хорошо.

Слова эти не убедили леди Уайлдвуд, но она лишь вздохнула.

Решив перевести разговор на другую тему, Элайна поспешно спросила:

— Он тебя часто бил, мамочка?

— Всякий раз, когда я смела ослушаться этого негодяя. — Леди Уайлдвуд удовлетворенно улыбнулась. — А это случалось всегда, когда я его видела.

Элайна не знала, как реагировать на этот гордый ответ. С одной стороны, следовало бы упрекнуть мать за то, что подвергала себя такой опасности. А с другой — сказать, что восхищается ею. Теперь Гринвелду известно, что леди Уайлдвуд и ее дочь — женщины с характером, а не безропотные, как овцы.

Элайна промолчала и только крепче стиснула руку матери, давая тем самым понять, что одобряет ее поведение. В этот момент дверь комнаты открылась и вошла Герти.

Заметив, что ее госпожа повернула голову на этот тихий звук, верная служанка бросилась к кровати.

— Вы проснулись!

— Да.

— Не беспокойтесь, я мигом приготовлю вам нужное питье. Вот только добавлю в мед немного порошка и…

— Не нужно, Герти. Хватит мне спать. Теперь я буду бодрствовать.

— Но ведь тогда вам будет больно.

— Ну и пусть, но спать я больше не хочу.

Герти коротко взглянула на свою госпожу и, покорно вздохнув, отложила мешочек с порошком в сторону.

— Хотите пить? — спросила она.

— Да.

Служанка присела на край кровати и стала поить леди Уайлдвуд. Видя, что лицо хозяйки исказилось от боли, когда рассеченных губ коснулась жидкость, Герти нахмурилась.

— Вам нужно поспать, — сказала она.

— Если я засну, то не смогу есть, а если не буду есть, то не поправлюсь.

— Ты хочешь есть? — улыбнулась Элайна, немного успокоившись. Если мама проголодалась, это хороший признак. Значит, она чувствует себя лучше, чем выглядит.

— Да.

— Я пойду попрошу повара что-нибудь тебе приготовить. — Поднявшись, Элайна направилась к двери. — Я скоро вернусь.

Дункан выпрямился и, вытерев пот со лба, машинально бросил взгляд на дверь своей комнаты, куда не мог войти, поскольку ее теперь занимала мать Элайны. Дункан охотно уступил ей свою постель. Избитая до полусмерти женщина больше нуждалась в полноценном отдыхе, чем он, здоровый мужчина. Он сокрушался только из-за того, что жена не спала больше с ним рядом. А ему лишь недавно удалось завоевать ее расположение. И вот придется начинать все сначала!

Дункан не видел жену с того дня, когда занимался с ней любовью на поляне. После этого он неоднократно пытался выманить Элайну из комнаты, чтобы снова увезти ее на полюбившееся место, но всякий раз безуспешно. Дверь ему постоянно открывала старая карга, служанка леди Уайлдвуд, и сообщала, что Элайна отдыхает после бессонной ночи, проведенной у постели матери. Дункан чувствовал себя заброшенным и глубоко несчастным. Вместе с тем его не покидало смутное опасение, что жена избегает его, и он никак мог понять почему. Дункан надеялся, что после близости с Элайной их отношения войдут в новое русло. Ему близость с женой доставила наслаждение, и он был уверен, что Элайна тоже испытала его.

Дункан считал несправедливым, что женщины способны получать наслаждение снова и снова, тогда как мужчина, удовлетворив страсть, должен восстанавливать силы. Так было и в тот день. Элайна раз шесть содрогалась в его объятиях и громко стонала в экстазе, а сам он достиг пика только трижды. Но Дункан не сетовал на это. Даже после трех раз у него ноги подкашивались от слабости.

Ему хотелось вновь испытать эти чувства. Однако жена и не помышляла об этом.

Внезапно дверь, с которой Дункан не сводил глаз, распахнулась, из комнаты вышла Элайна и направилась к лестнице. Ошеломленный Дункан посмотрел ей вслед, потом выронил деревянный брусок и бросился за женой.

Элджина на месте не оказалось. Элайна остановилась посреди кухни, растерянно глядя на столы и очаг, возле которых должна была кипеть работа по приготовлению ужина. Обычно в кухне хоть кто-то чистил овощи либо выполнял другую работу подобного рода, но сейчас здесь не было ни души.

Элайна решила поискать Элджина или попросить кого-нибудь сделать это, но тут дверь отворилась и вошел Дункан. Элайна замерла, во все глаза глядя на мужа. Похоже, он только что оторвался от работы, поскольку был без рубахи. Восхищенному взору Элайны открылась во всем своем великолепии блестевшая от пота мощная грудь.

При виде мужа на Элайну нахлынули воспоминания об их последней встрече, и она вспыхнула. Дункан решительно направился к жене, и Элайна поняла, что он шел за ней вовсе не потому, что хотел осведомиться о здоровье ее матери. Но, забыв обо всем, Элайна шагнула навстречу мужу.

Дункан поцеловал ее с такой страстью, что Элайну охватило безудержное желание. Оторвавшись от губ жены, Дункан начал покрывать поцелуями ее щеки, шею. Элайна застонала, но вскоре стон сменился криком отчаяния, и она вырвалась из объятий мужа.

Это подействовало на Дункана как ушат холодной воды. Да что же он делает? Не иначе как собирается овладеть женой прямо в кухне, на полу. А вдруг кто-то войдет? Чертыхнувшись, Дункан подхватил Элайну на руки и понес к кладовке, где хранились специи и самые ценные продукты. Возле двери он поставил жену на ноги и снял с ее пояса связку ключей.

Внезапно пальцы его нащупали ключ странной формы. Удивившись, Дункан пожал плечами и продолжил поиски. Наконец он нашел нужный ключ, открыл дверь кладовки и втолкнул туда жену.

В нос ей ударил пряный запах специй, майорана и мускатного ореха. Дункан быстро захлопнул дверь, и они остались в кромешной тьме.

— Что… — нерешительно начала Элайна и тотчас же замолчала. Дункан порывисто заключил ее в объятия, впился в губы страстным поцелуем и прижал спиной к чему-то твердому, должно быть, к полке.

Изголодавшийся Дункан покрывал поцелуями щеки и шею жены. Одна рука, забравшись в вырез платья, поглаживала грудь, другая нырнула под юбку и задрала ее. Нога раздвинула ноги Элайны.

— Дункан, — прошептала она, но муж запечатал ей рот поцелуем.

Элайна забыла обо всем на свете, упиваясь сладостным поцелуем. Наконец Дункан высвободил одну грудь и обхватил губами напрягшийся сосок. Элайна изогнулась и сладострастно застонала. В этот момент рука Дункана нащупала маленький бутон, и Элайна, вцепившись в плечи мужа, громко ахнула.

И тотчас же в нос ей ударил неприятный запах, который она ощутила еще в кухне. Она высвободилась из объятий Дункана, поскольку этот запах исходил от него. Да, от Дункана снова воняло.

Желание Элайны улетучилось в один миг. Она попыталась оттолкнуть мужа.

Когда Элайна уперлась ладонью ему в грудь, Дункан отвел ее руку, прильнул губами к соску и с удивлением отметил, что тот стал мягким. Надеясь наверстать упущенное, Дункан начал легонько покусывать его, но рука жены вновь уперлась ему в грудь.

— Что случилось? — Дункан попытался разглядеть лицо жены в узкой полоске света, выбивавшегося из-под двери, но безуспешно. — Не бойся, моя хорошая. Нас здесь никто не найдет.

Элайна растерялась, но, едва муж снова обнял ее, отстранилась. Не желая обижать Дункана откровенным признанием, она сказала:

— Мама проснулась и хочет есть. И я спустилась в кухню, чтобы принести ей немного бульона или…

— Мы ведь быстро управимся, верно? — горячо прошептал Дункан и, подняв подол платья жены, начал поглаживать ее бедра.

Элайну окутало блаженное тепло. Она застонала, но вновь уловила тошнотворный запах.

— Конский навоз!

Дункан замер, сжав руками бедра жены.

— Что?

— Ты был на конюшне?

— Да. Утром помогал кобыле ожеребиться.

Элайна прекрасно представляла себе весь этот процесс. Запустив руку кобыле меж задних ног, Дункан вытащил покрытого кровью и слизью жеребенка, вытерся тряпкой и отправился в замок, где даже не удосужился принять ванну. Разумеется, муж не мылся с того дня, когда она свалилась в навозную кучу, то есть почти неделю. Немудрено, что от него так несет.

— Откуда ты узнала?

— По запаху, — вздохнула Элайна. Догадавшись, что муж разозлился, она нащупала дверь и распахнула ее. Тотчас же им в лицо ударил яркий свет. Увидев, что муж в ярости, Элайна выскочила из кладовой в кухню.

— Жена! — послышался у нее за спиной крик Дункана. Элайна опрометью бросилась к двери, не заметив впопыхах свекра, и налетела на него.

Ангус придержал невестку, иначе она непременно упала бы. Взглянув на свекра, Элайна вспыхнула от стыда.

— Ой, милорд… я… Мама проснулась и захотела есть. Я решила принести ей бульона и…

— И мой ненасытный сын снова накинулся на тебя? — Ангус запахнул платье у невестки на груди.

Только тут Элайна с ужасом обнаружила, что платье распахнуто и грудь выставлена на всеобщее обозрение. Залившись краской, она поправила платье.

— Иди наверх, детка, и посиди с мамой. Эдджин сам отнесет ей бульон. А мне нужно сказать сынку пару слов.

Кивнув, Элайна выскользнула из кухни.

Глава 14

— Тебе не кажется, что ты уже довольно долго здесь прячешься?

Оторвав взгляд от шахматной доски, лежавшей между ней и матерью, Элайна нахмурилась.

— О чем ты?

— Ты прекрасно знаешь о чем.

Смущенная Элайна устремила взгляд на доску.

— Я не прячусь.

— Вот как? — промолвила леди Уайлдвуд. Элайне был хорошо знаком этот суховатый тон.

— Да, — бросила Элайна. — Шах.

— Значит, ты просиживаешь у моей постели целыми днями и ночами лишь из любви ко мне?

— Конечно.

— Гм… — Покачав головой, леди Уайлдвуд вновь вернулась к игре. — Шах и мат.

Элайна захлопала глазами. Мама выиграла виртуозно: просто и изящно. Вздохнув, она раздраженно взглянула на мать.

— Ты ведь плохо себя чувствовала.

— Да.

— И я думала, что тебе приятно мое общество.

Мать проницательно посмотрела на нее.

— Между тобой и мужем не все ладно. Элайна, вздохнув, пожала плечами:

— А чего ты ожидала, мама? Ведь мы совсем недавно поженились и еще толком не узнали друг друга.

— Верно, но это трудно осуществить, если держишься от мужа на расстоянии.

Леди Уайлдвуд отставила шахматную доску.

— Что ты делаешь? — Элайна бросилась к матери, когда та, откинув одеяло, спустила ноги на пол. — Тебе нельзя вставать, мамочка. Ты еще слишком слаба.

— Если я буду и дальше лежать, то не стану сильнее. Кроме того, мне пора познакомиться с зятем.

— Если ты хочешь познакомиться с ним, я пошлю за Дунканом Эббу. Ты не встанешь с кровати, поскольку еще слишком слаба.

— Эбба!

— Миледи? — удивленно воскликнула служанка и бросилась к Элайне. — Наконец-то вы вышли из комнаты!

— Да. Мама хотела бы…

Взрыв хохота оборвал Элайну на полуслове, и она посмотрела в ту сторону, откуда он донесся. За столом сидели лорд Ангус и множество мужчин. Дункана среди них не было. Поскольку все скамейки были заняты, кое-кто из мужчин стоял, что, впрочем, не мешало им оживленно болтать. Такого количества людей в замке Элайна еще никогда не видела.

— Что здесь происходит?

— Приехал жених леди Шинейд.

— Лорд Шервелл? Служанка кивнула.

У Элайны были основания удивляться. Почти две недели назад Эбба рассказала ей, что Шинейд сбежала из замка, не желая выходить замуж. Случилось это на следующий день после приезда матери Элайны. За Шинейд выслали погоню. Вернувшись, мужчины поведали, что девушка укрылась за стенами Сент-Симмиана — женского монастыря, расположенного к северу от замка. Это сообщение раздосадовало Элайну — ведь она сама не догадалась сделать то же самое. Обведя взглядом хохочущих мужчин, Элайна увидела лэрда Ангуса в великолепном камзоле, шитом золотом.

— Что…

— Это камзол лорда Шервелла, — пояснила ей Эбба. — Господа поменялись одеждой.

— А почему лорд Шервелл пожелал надеть плед лэрда Ангуса?

— Чтобы показать, что он друг Данбарам. Тогда он сможет беспрепятственно проехать по землям тех кланов, которые находятся с кланом Данбаров в хороших отношениях.

— Вот как? — с интересом спросила Элайна, но тут из кухни показался Элджин, и она вспомнила, зачем спустилась вниз. — Мама хочет поужинать внизу, вместе со всеми, — сказала она служанке и, заметив, что та встревожилась, продолжила: — Я говорила ей, что она должна отдохнуть, но мама и слушать не стала. Возможно, если бы нога у нее и в самом деле была сломана, как мы предполагали, она осталась бы в постели. Но, видимо, перелома, к счастью, нет. И мама выразила желание вымыться перед ужином.

— Я прикажу приготовить ванну, — ответила Эбба.

— Спасибо. — Элайна пошла наверх.

Опасаясь оставлять мать надолго одну, она направилась в свою комнату. Поднявшись на второй этаж, Элайна увидела, что три комнаты были достроены. На втором этаже теперь стало шесть комнат, зал увеличился вдвое, и появились новые перила. Элайне очень хотелось взглянуть на эти новые комнаты, но она боялась наткнуться на Дункана, поэтому поспешила к матери, чтобы помочь ей принять ванну и одеться.

— Тебе повезло, дочка. Повар у тебя великолепный. Едва ли Жан-Клод приготовил бы это блюдо лучше.

Леди Уайлдвуд сказала это громко, чтобы услышал Эл-джин. Тот расплылся в улыбке, которая не сходила с его лица до конца ужина.

А ужин удался на славу. Элджин показал все свое кулинарное искусство. Так вкусно в замке еще никогда не угощали. Лэрд Ангус в красивом новом камзоле лорда Шервелла старался, чтобы все за столом чувствовали себя легко и непринужденно. Весь вечер он флиртовал с леди Уайлдвуд. Впрочем, Элайну это не удивляло. Даже сейчас, после всего пережитого, ее мать была необычайно привлекательна. Заметив, что от комплиментов Ангуса на щеках матери вспыхнул румянец, а на губах заиграла улыбка, Элайна от радости чуть не бросилась свекру на шею. Увидев, что к Ангусу подошел Дункан, она прислушалась к разговору матери с зятем и его отцом.

Элайна не видела мужа после случая в кладовке и не горела желанием встретить его. Подойдя к столу, она опустилась на скамью рядом с Аллистером.

Беседа Дункана с леди Уайлдвуд представила ей мужа совсем в новом свете. Дункан держался любезно и предупредительно. Почти по-рыцарски. С леди Уайлдвуд он был более откровенен, чем с ее дочерью. Дункан делился с ней планами по перестройке замка, рассказывал о том, что уже сделал. Строительство комнат второго этажа почти закончено, хотя мебель поставили пока только в одной. Элайна узнала, что мужчины вернулись к работе по укреплению стены и почти завершили ее. Кроме того, она выяснила, почему в замке оказалось вдруг столько людей: многие мужчины вернулись из военного похода. Увидев, как их много, Элайна поняла, почему Дункан стремился расширить замок Данбар.

— Сегодня ты сможешь вернуться в свою комнату. Услышав слова матери, Элайна встревожилась. От леди Уайлдвуд не укрылся страх дочери.

— Теперь, когда твой муж построил дополнительные комнаты, я займу одну из них.

— Но… — начала Элайна.

Мать ласково потрепала ее по щеке.

— Не волнуйся, доченька. Твой муж хороший человек. Все будет в порядке. — Поцеловав Элайну в щеку, леди Уайлдвуд обратилась к служанке: — Я готова отправиться ко сну, Герти.

— Хорошо, миледи.

Элайна наблюдала, как служанка помогала ее матери подняться со скамьи. Едва леди Уайлдвуд отошла на шаг, Элайна встретилась глазами с мужем. Его улыбка свидетельствовала о том, что он слышал слова тещи.

Элайна бросилась следом за матерью.

— Я помогу тебе. — И она подхватила ее под руку.

Дункан остановился у двери своей спальни и глубоко вздохнул. Что греха таить, он волновался, да еще как! Ведь прошло уже бог знает сколько времени с тех пор, как он держал Элайну в объятиях… А потом, она так странно вела себя в кладовке. Отмахнувшись от неприятных мыслей, Дункан расправил плечи и открыл дверь.

В комнате, освещенной лишь мерцающими в камине углями, царил полумрак. В тусклом свете Дункан увидел, что жена в постели. Осторожно прикрыв дверь, он нерешительно направился к ней.

Элайна спала или притворялась, что спит. А чего он ожидал? Неужели надеялся на теплый прием, после того как она уже столько дней избегала его? Дункан снял плед и рубаху, откинул простыню, забрался в кровать, повернулся к жене и замер. На Элайне были нижняя сорочка и треклятый пояс верности!

— Ты снова нацепила его!

Услышав разъяренный голос мужа, Элайна открыла глаза и смущенно взглянула на него.

— Мне очень жаль, муж мой, но…

— Жаль? Ничего тебе не жаль! Ты не женщина, а кусок льда! Слышал я о таких, которые терпеть не могут близости с мужем и делают все, чтобы этого избежать!

— Нет! — Элайна схватила Дункана за руку, когда он попытался вскочить с кровати. — Мне приятна близость с тобой, но я не могу наслаждаться ею, когда от тебя так пахнет. Все удовольствие пропадает. Вот если бы ты принял ванну…

— Так вот чего ты добиваешься! Если я вымоюсь, то ты снизойдешь до меня! Позволь еще раз напомнить тебе, жена, что твоя обязанность — подчиняться мне. Ты отказываешься выполнять супружеский долг, а это значит, что я вправе не считаться с тобой.

Заметив испуг Элайны, Дункан рассмеялся.

— Разве тебе это не все равно? Думаю, все равно. Иначе ты не отталкивала бы меня.

Элайна молча смотрела на него, и Дункан раздраженно отвернулся.

— Не беспокойся, я больше не буду пачкать твои драгоценные простыни своим грязным телом. Найду себе более гостеприимную постель.

Элайна уставилась на дверь, захлопнувшуюся за Дунканом. Последние слова мужа молотом стучали у нее в голове. Неужели он изменит ей? При мысли о том, что он изольет страсть и нежность на другую женщину, ее охватила ярость. Стиснув зубы, Элайна откинула простыни, вскочила с кровати… и остановилась.

Ведь она сама вынудила мужа уйти. А теперь хочет, чтобы он вернулся? Элайна нерешительно переступила с ноги на ногу. Но согласна ли она мириться с его тошнотворным запахом?

И Элайна представила себе, как всю дальнейшую жизнь, день за днем, Дункан приходит вечером в комнату после напряженного труда. При свете пламени в очаге тело его поблескивает от пота. Вот он скидывает плед, потом рубаху. Причудливые тени танцуют на его широкой груди, сильных ногах. Дункан направляется к кровати, обнимает Элайну, и… и она чувствует, как от него отвратительно пахнет.

Застонав, Элайна снова легла. Подумав о том, что ее муженек отправился искать удовольствия в чужой постели, она пришла в отчаяние. Однако не принимать же его, грязного и вонючего, в своей!

— Крепкая ты деваха, Келли! — Огромные груди колыхались перед глазами Дункана.

Они торчали из глубокого выреза на платье. «Того и гляди выпадут», — подумал Дункан и потянулся, чтобы приподнять вырез платья. От этого легкого движения он потерял равновесие и едва не свалился с кровати, но все же удержался, ухватившись за пышную грудь.

«Я пьян, — понял Дункан. — А впрочем, какая, к черту, разница!»

Поднеся ко рту уже почти пустой кувшин, он влил в себя остатки спиртного.

— Хватит уже с вас! — Вырвав у Дункана кувшин, Келли поставила его на маленький столик. Дункан грозно нахмурился, но Келли, улыбнувшись, взяла его другую руку и тоже положила ее себе на грудь. — Вам должно быть стыдно, милорд. Так долго ко мне не заходили. Келли по вас скучала.

— Гм… Я был занят. — Дункан зарылся лицом в ее груди.

— Как же, как же! Развлекались со своей женушкой англичанкой. — Келли отстранила его. Видя, что глаза Дункана закрыты и он задремал, она надула губы. — Да вы, никак, наклюкались, милорд.

Дункан тут же открыл глаза и, ухмыльнувшись, ущипнул деваху за ягодицу.

— Ну, не так, чтобы это помешало мне позабавиться с тобой.

— Да уж, такого с вами еще не случалось. — Келли легонько толкнула Дункана, и тот упал на спину. Она оттянула вырез платья, и ее груди выпрыгнули наружу. Дункан жадно уставился на них, и Келли обрадовалась.

— Посмотрим, сможете ли вы по-прежнему резвиться всю ночь напролет или ваша англичаночка совсем лишила вас сил. — Задрав юбку до бедер, Келли взгромоздилась поверх Дункана.

Склонившись над ним, она сунула грудь ему в рот. Удивленный Дункан обхватил губами сосок. Внезапно едкий запах пота ударил ему в нос. Схватив Келли за руки, он оттолкнул ее.

Вздохнув, Элайна снова перевернулась на спину и уставилась мрачным взглядом в потолок. Какой уж тут сон, когда только и думаешь о том, что Дункан в эту минуту вонзается в тело другой женщины. Свинья он, вот кто! Ну неужели так трудно принять ванну? Неужели она просит слишком многого? Если бы Дункан вымылся, она с превеликим удовольствием сняла бы этот опостылевший пояс.

Элайна легла спиной к двери и замерла: дверь с тихим щелчком открылась, потом закрылась, и послышались осторожные шаги. Злость закипела в груди Элайны. Так, значит, этот мерзавец, получив удовольствие на стороне, решил провести остаток ночи с ней? Ну сейчас она ему задаст!

Элайна приготовилась высказать Дункану все, что о нем думает, но вместо слов изо рта ее вырвался крик ужаса. Какая-то темная фигура склонилась над кроватью с ножом в руке. Элайна замерла от страха, но удара ножом не последовало. Похоже, незнакомец не ожидал, что она бодрствует. Мгновенно овладев собой, Элайна поспешно отстранилась.

Незнакомец тоже пришел в себя и взмахнул ножом. Бок Элайны обожгло, словно огнем, и она рухнула на пол. Элайна хотела вскочить и броситься вон из комнаты, но запуталась в простыне. В отчаянии она завопила во все горло. Внезапно дверь захлопнулась. Осторожно выглянув из-за кровати, Элайна с облегчением увидела, что незнакомец сбежал.

— Элайна! — донесся до нее испуганный крик леди Уайлдвуд.

Радостно вздохнув, Элайна выпуталась из простыни. Секундой позже комнату озарил свет свечи. На пороге стояли мама, Эбба, Герти и лорд Ангус. Вбежав в спальню, они озадаченно огляделись. Комната была пуста! Наконец леди Уайлдвуд и Герти заметили на полу, по другую сторону кровати, Элайну и бросились к ней.

— Что случилось, девочка моя? — воскликнула леди Уайлдвуд, подбегая к дочери и, похоже, забыв, что на ней лишь тонкая ночная сорочка.

Однако от лорда Ангуса это не укрылось. Он впился взглядом в леди Уайлдвуд, которая склонилась над Элайной, помогая ей подняться.

— Тебе приснился кошмар? Ты упала с кровати?

Ангус перевел взгляд с полуодетой леди Уайлдвуд на невестку, и глаза его расширились от ужаса. По ее белоснежной сорочке быстро расплывалось красное пятно.

— Да у тебя кровь идет! — воскликнул он, подбегая к ней. Элайна опустила глаза. Так, значит, незнакомец пырнул ее ножом в бок! Сорочка была разорвана и окровавлена.

— Ничего страшного, — прошептала Элайна. — Просто царапина.

Ангус наклонился и, раздвинув рваные края сорочки, внимательно оглядел рану. Выпрямившись, он нахмурился.

— Что случилось, Элайна?

— Кто-то вошел в комнату. Я подумала, что это Дункан, но это оказался не он…

— А кто? — спросила леди Уайлдвуд дрожащим голосом.

— Не знаю. Все произошло так быстро. Было темно. Я увидела силуэт мужчины. А потом он занес надо мной нож. — Элайна прижала руку к боку, чтобы унять боль. — Он ударил меня, я закричала и скатилась с кровати.

— Молодец, что закричала, детка, иначе вряд ли сейчас разговаривала бы с нами. — Ангус бросил взгляд в сторону двери, где уже собрались люди. Дункана среди них не было. — Где мой сын? — обратился он к Элайне.

Элайна что-то прошептала свекру на ухо.

Леди Уайлдвуд с любопытством взглянула на дочь. Любопытство ее усилилось, когда она заметила, что Ангус стал мрачнее тучи.

Выругавшись, он устремился к двери и приказал Герти и Эббе:

— Займитесь раной! — Потом обратился к Аллистеру: — Поставь у двери охрану.

И вышел из комнаты, провожаемый восхищенными взглядами. Восхищаться и в самом деле было чем: у Ангуса был весьма грозный вид.

— В чем дело? — удивленно спросила Келли, когда Дункан оттолкнул ее.

Дункану не хотелось объяснять истинную причину своего поведения.

— Я теперь женатый человек. — Он сел на край кровати.

— Но ведь вы были женаты, когда вошли в мой дом. — Келли положила руку ему промеж ног. — Это никуда не годится… — Она опустилась перед Дунканом на колени. — Ну ничего, старушка Келли сейчас приведет вас в порядок.

И, откинув плед Дункана, наклонилась. Не ожидая от любовницы такой прыти, он уставился на ее макушку. «Волосы Келли были бы огненно-рыжими, если бы она чаще мыла их, — подумал Дункан, разглядывая тусклые сальные пряди. — А вот у Элайны волосы блестят, как полированное дерево, и пахнут медом и лимоном». В тот раз, на поляне, он спросил ее, как она добивается такого приятного запаха? Зарывшись лицом в волосы жены, Дункан вдыхал их аромат и наслаждался ее телом. При воспоминании об этом его охватило желание.

Келли удовлетворенно хмыкнула, и образ Элайны потускнел в сознании Дункана, а потом и вовсе исчез. Открыв глаза, он снова уставился на макушку. Келли и замер. В волосах ее копошились мерзкие насекомые. Вши! О Господи, какой ужас! Впрочем, вши у его подданных — явление обыденное. И все-таки… Дункан мог бы голову дать на отсечение, что у Элайны вшей отродясь не бывало.

— Что-то вы сегодня не в форме, — вздохнула Келли.

Поморщившись, Дункан оттолкнул голову женщины, встал и молча вышел.

Он уже почти дошел до замка, когда увидел мрачного отца.

— Чем ты так недоволен?

— Что, нагулялся? Теперь решил вернуться к жене? Не забыл еще, как она выглядит, мерзавец ты этакий?!

Дункана удивило, что отец так рассержен, однако и сам он был отнюдь не в радужном настроении. Ведь ему не захотелось заниматься любовью с Келли по той же самой причине, по которой Элайна отталкивала его.

— Не пойму, почему ты так разволновался. Ты же сам говорил, что Элайне надо немного отдохнуть.

Не успел Дункан договорить, как отец дал ему увесистую оплеуху. От неожиданности Дункан, и так нетвердо державшийся на ногах, рухнул на землю.

Приподнявшись, он потряс головой, потер челюсть и растерянно взглянул на отца.

— За что?

— Считаешь, не за что? — взревел Ангус. — Пока ты ходил по девкам, на твою бедную беззащитную жену было совершено покушение! Какой-то мерзавец ворвался в спальню и пырнул ее ножом!

— Что?!

— Кто-то пырнул Элайну ножом! Она…

Но Дункан уже опрометью бросился к замку.

Глава 15

— Нужно обработать рану, — сказала леди Уайлдвуд, когда Ангус ушел. — Эбба, дай моей дочери чистую сорочку. Герти…

— Я сейчас принесу свои лекарства. — И старуха поспешно удалилась.

— Тебе придется снять сорочку, дорогая. — Заметив, что Элайна вздрогнула, леди Уайлдвуд встревожилась. Наверное, дочь приходит в себя после шока. Непостижимо, что она так долго держалась спокойно и деловито.

Элайна сняла сорочку и, только перехватив взгляд матери, вспомнила про пояс верности.

— Что это на тебе?

— Ты прекрасно знаешь, что это такое.

— Знаю. — Леди Уайлдвуд кивнула. Такой же пояс спасал ее от домогательств Гринвелда, хотя и ценой постоянных побоев.

Сев на кровать рядом с дочерью, леди Уайлдвуд взяла ее за руку.

— Я подозревала, что у вас с Дунканом не все гладко, но надеялась, что со временем… Мне и в голову не приходило, что дела обстоят так плохо. Он бьет тебя?

— Ну что ты! Конечно, нет! Да он избил Вилли только за то, что тот посмел поднять руку на свою жену. Дункан никогда не стал бы бить меня.

— Может, он кричит на тебя?

— Такое случается очень редко. Дункан весьма сдержанный человек.

— Не глуповат ли он?

— Да что ты, мама! Ты же разговаривала с ним. Он необыкновенно умен. Ты только посмотри, какие работы он провел на территории замка и какие еще планирует провести. Дункан умен, честолюбив и трудолюбив…

— Зачем же ты носишь этот пояс? Элайна смутилась.

— Госпожа носит его не постоянно, миледи, — вставила Эбба, однако эти слова привели леди Уайлдвуд в еше большее недоумение.

— Так, значит… ты с ним все-таки спала? — Увидев, что Элайна вспыхнула, леди Уайлдвуд пристально взглянула на нее. — Он что, груб в постели?

Пунцовая Элайна покачала головой.

— Ничего не понимаю… Тогда в чем же дело?

— От него плохо пахнет!

Теперь пришла в замешательство леди Уайлдвуд.

— Неужели ты сама не заметила, мама? Ведь ты сидела рядом с Дунканом за ужином. Он моется всего два раза в год и… — Элайна умолкла и с надеждой взглянула на Эббу. Та тотчас бросилась ей на помощь.

— Госпожа говорит правду, миледи. Когда мы приехали, в замке была ужасная грязь. Циновки не меняли несколько лет, скамейки не чистили. Леди Элайна испортила не менее двух платьев, когда в первый день сидела за столом. И тогда она решила сделать уборку. Четыре женщины три дня отчищали пол в большом зале. — Эбба коротко взглянула на свою госпожу. — То, что леди Элайна сумела навести такой порядок, просто чудо. Вы и представить себе не можете, что тут творилось.

— Понятно, — мрачно отозвалась леди Уайлдвуд. — И это единственная твоя проблема?

Элайна кивнула.

— Понятно, — повторила мать и встала, когда в комнату вбежала Герти, — Ляг на бок, — сказала она дочери, когда Герти начала рыться в своем мешочке.

Элайна улеглась на бок спиной к двери, чтобы служанке было легче обрабатывать рану, и подняла руку вверх. Герти приступила к делу.

Дункан вихрем взлетел по лестнице, проклиная себя. Если бы он остался в супружеской постели, ничего не случилось бы.

— А вы что тут забыли? — рявкнул он собравшимся у двери людям, ворвался в комнату и замер. Лишь краем глаза Дункан заметил тещу, служанку Элайны и старую каргу, колдовавшую над его женой. Все его внимание сосредоточилось на хрупкой женщине, лежавшей на кровати.

Сначала Дункан испытал неимоверное облегчение оттого, что она жива, и мысленно возблагодарил за это Господа. Элайна жива! Теперь, как бы она ни рассердила его, он не уйдет из супружеской спальни, не подвергнет жену опасности.

Дункан устремился к кровати, но тотчас же пожалел о том, что так спешил, ибо увидел на жене проклятый пояс, от одного вида которого его охватила злость.

Устыдившись дурного чувства, он опустил глаза, но тут взгляд его упал на окровавленную сорочку, и ярость вспыхнула в нем. Наклонившись, Дункан поднял сорочку и внимательно осмотрел ее, после чего перевел глаза на рану. Хотя она и кровоточила, но не представляла угрозы для жизни. Однако это не успокоило Дункана. Прекрасное, без единого изъяна тело жены будет теперь обезображено. И все по его вине! Этот шрам будет постоянно напоминать ему о его мужской несостоятельности.

— Как это случилось? — спросил он Элайну.

Тишина воцарилась в комнате, когда она закончила свой рассказ. Выслушав жену, Дункан быстрым шагом вышел из спальни. Отдав необходимые распоряжения, он выставил у двери стражу, после чего снова спустился вниз.

— Не думаю, что Элайну намеревались убить. Дункан удивленно взглянул на отца.

Отогнав от себя мысли о том, что Элайна лишь чудом избежала смерти, Дункан поднес к губам кружку с элем и заметил, как дрожит его рука. Он и не подозревал, что ужасное происшествие, едва не закончившееся трагически, так глубоко его тронет.

— Наверное, ты прав. — Поставив кружку на стол, Дункан пристально взглянул на отца. — Думаешь, кто-то из людей Гринвелда пробрался в замок, чтобы убить леди Уайлдвуд до того, как она расторгнет брак с ним?

Ангус кивнул:

— Это единственное правдоподобное объяснение. Все знали, что леди Уайлдвуд жила в твоей комнате со дня своего приезда. Но не всем было известно, что она перебралась в другую комнату.

Та же мысль пришла в голову и Дункану. Только он, Элайна и ее мать были осведомлены о том, что леди Уайлдвуд займет новую спальню. Так что незнакомец скорее всего покушался на жизнь матери Элайны.

— По-твоему, одному из людей Гринвелда удалось проскользнуть мимо стоявшей у ворот стражи?

— Да. Сотни людей въезжают во двор замка и выезжают из него. Вряд ли стража обратила внимание на пешего человека. Только так можно пробраться в замок.

— Придется удвоить охрану у ворот, чтобы часовые проверяли всех входящих и выходящих. Я прикажу также обыскать замок и двор, после чего пошлю большой отряд прочесать леса до самой границы наших земель. Если негодяй еще здесь, мы схватим его.

— Этот трусливый ублюдок наверняка уже сбежал, но лучше все же попытаться найти его, — согласился Ангус.

Когда из комнаты вышла леди Уайлдвуд, мужчины замолчали.

— Герти обработала рану, — сказала она. — Элайна отдыхает.

Дункан кивнул.

— Я должен отдать кое-какие распоряжения, — пробормотал он, проходя мимо леди Уайлдвуд. Дункан, конечно, не заметил, что теща слегка подалась вперед и втянула в себя воздух.

Однако от Ангуса это не укрылось, равно как и то, что леди Уайлдвуд нахмурилась. Подойдя к столу, она опустилась на стул.

Перехватив вопросительный взгляд Ангуса, она прошептала:

— К моему великому сожалению, я узнала, милорд, что у наших детей не все ладится, и мы должны помочь им преодолеть возникшее между ними разногласие.

Час спустя леди Уайлдвуд, улыбаясь, встала из-за стола.

— По-моему, это неплохой план, милорд. Надеюсь, нам удастся помирить наших детей.

— Я тоже. — Ангус поднялся и почтительно поцеловал леди Уайлдвуд руку, чем весьма удивил ее.

В этот момент вернулся Дункан и изумленно поднял брови, увидев эту сцену. Вспыхнув, леди Уайлдвуд извинилась и поспешно ушла.

Проводив ее сияющим взглядом, Ангус крикнул:

— Элджин!

— Уже поздно. Элджин, должно быть, отправился домой, — заметил Дункан.

— Вот незадача! — Ангус снова поднялся. — Придется заняться этим самому.

— Чем?

— Приготовить ванну.

— Что?! — Дункан был потрясен. Если бы отец заявил, что решил расхаживать по замку голым, это удивило бы его меньше. — Но ведь еще не конец июля!

Пожав плечами, Ангус двинулся в сторону кухни.

— Ну и что? В замке появились женщины. И весьма привлекательные, смею заметить. — Он ухмыльнулся. — Леди Уайлдвуд красивая женщина, и ради нее стоит чуточку постараться. Не такой уж большой труд — согреть воду и вымыться. Женщины не любят, когда от мужчин воняет. Даже если мужчина этот разодет в пух и прах. Правда, если от них самих разит, они не чувствуют его запаха.

Дункан задумался. Что же такое отец говорит? Ведь сам он никогда не мылся чаще двух раз в год, а сейчас собирается принять ванну. Странно все это… Хотя в словах отца есть какой-то смысл.

— От Элайны пахнет полевыми цветами, — сообщил Дункан отцу, остановившемуся у двери кухни. — А вот она считает, что от меня воняет.

Ангус мрачно кивнул.

— Поэтому жена избегает меня.

Ангус наклонился к сыну, обнюхал его и поморщился:

— Может, тебе принять ванну?

— Но ведь еще не июль.

— Ну и что?

— А то, что я моюсь два раза в год. В январе и в июле. И не хочу менять своих привычек, чтобы угодить жене. Да ведь и ты моешься два раза в год.

— Дункан, нельзя строить жизнь, руководствуясь моими привычками. У меня нет жены, вот я и моюсь, когда захочу.

— Я тоже буду мыться, когда захочу.

— Тогда не жалуйся, что жена избегает тебя. Сказать по правде, от тебя и в самом деле несет. Что до меня, я собираюсь сейчас вымыться. — Ангус вошел в кухню и разбудил двух мальчишек.

— Но она моя жена! — воскликнул Дункан, входя в кухню вслед за отцом. — Ее обязанность…

— Обязанность, как же! Речь идет не о ее обязанности, а о твоем дурацком упрямстве!

Заметив удивление сына, Ангус решительно продолжил:

— Думаешь, жена должна принимать тебя таким, какой ты есть? Так вот, мой мальчик, что я тебе на это скажу. Священники могут сколько угодно распространяться о долге женщины, но ни один из этих святош не женат и ни черта в этом не смыслит. Женщины не такие простые существа, какими церковники выставляют их. Они способны превратить твою жизнь в неземной рай или в сущий ад. Если хочешь жить в аду, стой на своем. Но если желаешь, чтобы жена добровольно пришла к тебе, прими эту чертову ванну!

Ангус положил руку сыну на плечо.

— А если тебе мало этих слов, я вот что еще скажу. Твоя мама была самой прекрасной женщиной, которая когда-либо ступала по земле, но если бы я лег к ней в постель грязным, потным и вонючим, она выставила бы меня в два счета.

Дункан недоверчиво взглянул на отца, и тот решительно кивнул:

— Твоя мама была чистюлей. Содержала дом в порядке, как и твоя жена. Ей нравилось спать в чистой постели с чистым мужчиной. Она заставляла меня мыться раз в неделю, не реже.

— Но ты принимаешь ванну два раза в год…

— Это я сейчас, — перебил сына Ангус. — И мылся бы еще реже, если бы сам не ощущал своей вони. — Он грустно покачал головой. — Я не люблю принимать ванну. Раньше любил, а теперь нет. Потому что всякий раз, садясь в нее, я вспоминаю твою маму. Мы с ней обычно купались вместе. Баловались, брызгали друг в друга водой… — Глаза его подернулись печалью. — У меня сердце разрывается от горя, когда я опускаюсь в ванну, зная, что ее никогда больше не будет со мной.

— Но ведь все в Данбаре моются не чаще двух раз в год.

— Дункан, — прервал его отец, — пойми, не слишком приятно влезать чистым в грязный плед. Люди не жалуются, что у них нет второго, ибо понимают: ты хочешь, чтобы они жили лучше, а для этого нужны деньги. Чтобы накопить их, приходится во многом себе отказывать.

— Но сейчас у нас хватает денег, а мужчины все равно не моются.

— Потому что не моешься ты. А они следуют твоему примеру. — Ангус раздраженно покачал головой. — Ты же сам мне сказал, что от твоей жены пахнет полевыми цветами, и тебе это явно нравится. А если бы от Элайны пахло так же, как от тебя?

Дункан поморщился, вспомнив тот день, когда жена упала в навоз; еще противнее была ему вонь, исходящая от Келли.

— Вот видишь, — бросил Ангус. — Может, теперь ты понял, почему жена отвергает тебя?

Дункан вздохнул:

— Но она везде лезет, отец, все меняет! С тех пор как Элайна приехала, все пошло по-другому. В замке прибрано, женщины чистые и расхаживают в новых пледах, в пищу добавляют специи, а моя спальня вся заставлена сундуками.

— Да, с тех пор как ты женился, твоя жизнь изменилась. Но и ее жизнь — тоже. И ты должен осознать это и принимать все таким, как оно есть.

— Возможно, — нехотя согласился Дункан.

— Не возможно, а точно, мой мальчик. Элайна приложила невероятные усилия, чтобы сделать наш замок более уютным. А что сделал для нее ты?

— Она старалась для себя, а не для меня.

— Вот как? Разве Элайна велела Элджину готовить вкусную еду только для себя, а нам подавать помои? Разве она выскребла свою комнату, а остальные оставила в грязи? Нет! Мою привели в порядок и постелили на пол новые циновки по приказанию твоей жены не далее чем на прошлой неделе. И комнату Шинейд тоже. А вот та, в которой Элайна жила со своей мамой, до сих пор осталась неубранной. Так что, сдается мне, о своем благе твоя жена заботится в последнюю очередь.

Дункан молчал, намереваясь хорошенько обдумать все сказанное отцом.

Элайна брезгливо огляделась. Уже два дня она лежала в постели, созерцая ветхие циновки и замызганные гобелены в комнате мужа.

Впрочем, она сама виновата. Нечего было валяться в постели, не так уж серьезна ее рана. Так нет, послушалась маму, убедившую ее немного отдохнуть. Элайна неохотно призналась себе в том, что просто прячется от мужа в этой комнате, как пряталась все то время, пока болела мать. А бедолага Дункан снова спит в пустующей комнате Шинейд, бросив жену на произвол судьбы. Впрочем, похоже, все бросили ее. Даже мама не выразила желания посидеть с дочерью, чтобы хоть немного развлечь ее. По словам Эббы, она проводит время с Дунканом или Ангусом, рассказывая им о детстве своей любимой доченьки. При одной мысли об этом Элайне стало тошно.

И вот на третье утро после нападения она решила подняться и, прежде всего, убрать эту комнату, надеясь, что здесь не так грязно, как в большом зале.

Приподняв циновку, Элайна удовлетворенно кивнула. Пол, конечно, пыльный, но все же чище, чем в большом зале.

— Отскребать не придется, — послышался голос Эббы, и Элайна улыбнулась служанке.

— Ты права, — согласилась она. — Нужно снять циновки и хорошенько вымыть пол.

Эбба вздохнула, и Элайна ощутила угрызения совести. Последние две недели служанка носилась по лестнице замка вверх и вниз то за тем, то за этим, то для леди Уайлдвуд, то для нее, Элайны.

— Лэрд Ангус послал мужчин за новыми циновками. Может, возьмешь нескольких женщин и наберешь вереска? — предложила она. — А я прикажу убрать грязные циновки и начну вместе с другими мыть пол.

Эбба с сомнением взглянула на нее, и Элайна вспыхнула от стыда. До приезда в Данбар служанку не удивило бы, что ее госпожа горит желанием работать. Но в последнее время, точнее, последние две недели, она почти ничего не делала.

— И не торопись возвращаться, — прибавила Элайна. — Тебе не мешает подышать свежим воздухом.

— Вы уверены?

Элайна кивнула, и Эбба, просияв, выбежала из комнаты.

Еще раз обведя комнату взглядом, Элайна вздохнула. Да, работы здесь непочатый край, но она справится. Необходимо и слугам время от времени давать передышку. Мама научила ее заботиться о них.

— О чем задумалась, доченька? — послышался голос леди Уайлдвуд.

Элайна улыбнулась:

— Доброе утро, мамочка. Как ты себя чувствуешь?

— Очень хорошо. — Подойдя к кровати, леди Уайлдвуд поцеловала дочь и огляделась. — Эбба ушла за вереском?

— Да. Это я послала ее.

— Она мне так и сказала. Я отправила вместе с ней Герти. — Леди Уайлдвуд озабоченно нахмурилась. — А кому ты поручишь вынести из комнаты вещи и вымыть пол?

— Я попрошу Дункана прислать нескольких мужчин, чтобы они передвинули сундуки. А циновки я и сама могу снять.

— А как же твоя рана?

— Герти смазала ее чем-то очень целебным. Если я не буду переутомляться…

— Не будешь, потому что я этого не допущу.

Элайна обернулась на голос мужа.

— Помахать веником — не такой уж большой труд, Дункан. Я наверняка…

— Для мужчин, которых я послал сделать это, и в самом деле небольшой.

Элайна удивилась. Наверное, она не так поняла Дункана. Неужели муж, постоянно недовольный тем, что она занимается уборкой, решил выделить ей помощников?

— Это очень любезно с твоей стороны, Дункан, — проговорила леди Уайлдвуд. — Но стоит ли занимать этим мужчин, работающих над укреплением стены? Может, стражники, которых ты выставил у двери…

— Там остался только один стражник. Второго я послал на кухню позавтракать.

— Но и один мог бы…

— Его задача — охранять Элайну, и он будет этим заниматься. Для уборки комнаты я отзову двоих человек с крепостной стены.

Ошеломленная Элайна решила, что у нее жар. Наверное, рана воспалилась, вот у нее и начались галлюцинации.

— Ну что ж… — Леди Уайлдвуд кивнула. — Очевидно, проявленное тобой благородство лишило мою дочь дара речи. Скажу за нее я: огромное тебе спасибо.

Разочарованный молчанием Элайны, Дункан поднял единственный в комнате сундук, принадлежавший ему. Направившись с ним к двери, он пробормотал:

— Отнесу этот сундук в свою комнату, а потом пришлю мужчин, чтобы помогли с остальными.

— Дункан? — Элайна замешкалась. Ей хотелось обнадежить мужа. Но зачем вселять в него надежду, если он по-прежнему не желает принимать ванну? В результате она слишком долго колебалась.

Дункан переминался с ноги на ногу.

— Если тебе нечего сказать, я, пожалуй, пойду. У меня дел по горло, и мне некогда…

За спиной мужа послышался какой-то шорох. Не договорив, он покачнулся, сундук выпал у него из рук, открылся, и содержимое его рассыпалось по полу, среди прочего — бутылка виски. Стукнувшись о стену, она разбилась, и комната наполнилась едким запахом.

Дункан рухнул на полупустой сундук, да так и остался лежать. Элайна с матерью бросились к нему и опустились возле него на колени. На затылке Дункана зияла рана, и из нее хлестала кровь. Одновременно взглянув на дверь, Элайна и леди Уайлдвуд с ужасом увидели, что в комнату влетел факел, а дверь тут же захлопнулась.

Женщины в оцепенении смотрели, как в дальнем конце комнаты начинает разгораться пламя. Огонь быстро распространялся, подбираясь все ближе и ближе к тому месту, где лежал Дункан.

— Дункан!

Схватив мужа за руку, Элайна попыталась перевернуть его на спину, однако ей это не удалось сделать: он оказался слишком тяжелым. Леди Уайлдвуд бросилась на помощь дочери. Увидев, как бледен Дункан, Элайна пришла в ужас.

— Он жив, и мы должны вытащить его отсюда. — Твердый голос матери подействовал на Элайну отрезвляюще.

Она бросила взгляд на огонь. О Господи, сейчас они сгорят! Элайна с леди Уайлдвуд вскочили и, схватив Дункана за руки, потащили к двери. Страх придал им сил. Добравшись до двери, Элайна попыталась открыть ее, но та не открывалась.

— В чем дело? — встревожилась леди Уайлдвуд.

— Не открывается.

Леди Уайлдвуд навалилась на дверь всем телом. Тщетно.

— Кто-то запер дверь снаружи!

Леди Уайлдвуд заколотила руками в дверь и закричала, желая привлечь внимание охранника, однако Элайна остановила ее:

— Не трудись. Если бы он был у двери, комнату не подожгли бы.

— Но не мог же он уйти!

— Не мог, — согласилась Элайна, и глаза леди Уайлдвуд расширились от ужаса. Она все поняла. Стражник убит или лежит без сознания.

Элайна бросила взгляд на огонь. Он распространялся с невероятной быстротой. К потолку поднимались столбы дыма. Сундуки уже занялись пламенем. Скоро языки его доберутся до ног Дункана. Жар становился нестерпимым. Элайна лихорадочно огляделась по сторонам. Лишь небольшая часть комнаты оставалась свободной от огня.

Леди Уайлдвуд снова начала колотить в дверь и призывать на помощь. Заметив, что дочь бросилась к кровати, она воскликнула:

— Что ты делаешь? Мы должны привлечь чье-нибудь внимание!

— Замок почти пуст, мама. Женщины отправились за вереском, а мужчины во дворе. Никто не услышит нас.

Леди Уайлдвуд побледнела еще сильнее. Сорвав с кровати простыню, Элайна бросилась к тазу с водой, окунула ее в воду и начала сбивать мокрой тряпкой языки пламени. Она изо всех сил старалась не подпустить огонь к Дункану.

Леди Уайлдвуд устремилась дочери на помощь. Она намочила в тазу нижнюю простыню и хотела начать борьбу с огнем, но Элайна остановила ее:

— Пробирайся к окну и зови на помощь! Нам необходимо привлечь к себе чье-нибудь внимание!

Завернувшись в мокрую простыню, леди Уайлдвуд добралась до окна и стала звать на помощь мужчин, работавших внизу.

— Они идут! — крикнула она и, вернувшись к дочери, помогла ей бороться с огнем.

Густой черный дым заполнил комнату, и Элайне становилось все труднее сбивать пламя. Едкий дым обжигал легкие, и ее душил кашель. Глаза слезились, она почти ничего не видела. Элайне еще никогда не случалось тушить пожар. Она и не представляла, что огонь — живой. Стоило ей сбить его в одном месте, как он тотчас же вспыхивал в другом. Элайна понимала, что не сможет выиграть эту войну и даже не в состоянии долго вести ее. Вся надежда была на то, что помощь подоспеет вовремя и они с мамой и Дунканом не сгорят заживо. Элайна встала перед мужем, защищая его своим телом. Ей удалось слегка замедлить продвижение огня, но ненадолго. Еще мгновение — и все будет кончено.

— Дун… кан… — выдохнула Элайна, и леди Уайлдвуд каким-то чудом догадалась, что делать.

Прекратив тщетные попытки сбить пламя, она схватила Дункана за ноги. Едва она чуть-чуть сдвинула их, как до ее слуха донеслись крики и топот. Через секунду дверь с грохотом распахнулась, и в спальню ворвался прохладный воздух. Словно в ответ на это огонь с шипением устремился вперед.

Элайна попятилась и, споткнувшись о ноги мужа, рухнула налол. Платье на ней тотчас же вспыхнуло, как факел, и она пронзительно взвизгнула от страха. Тут же раздался крик леди Уайлдвуд. Что-то тяжелое рухнуло на Элайну, дыхание у нее перехватило и, стукнувшись головой об пол, она потеряла сознание.

Глава 16

— Она очнулась.

Элайна открыла глаза и поморщилась: свет показался ослепительно ярким.

— Слава Богу!

Перед ее глазами появились Ангус и мать. Взволнованные, они сидели по обе стороны кровати.

— Как ты, детка? Ну и удивила же ты нас! — проговорил Ангус.

Элайна не сразу поняла, о чем он толкует, но, почувствовав обжигающую боль, вспомнила про пожар.

— Дункан… — прохрипела она и поморщилась. Горло саднило.

— С ним все в порядке. — Сдерживая слезы радости, леди Уайлдвуд ласково погладила дочь по плечу. — И с тобой теперь тоже обойдется.

— Да, — оживился Ангус. — Тебе повезло. Комната вспыхнула, как факел.

Элайна закрыла глаза.

— Никогда не видела, чтобы огонь распространялся с такой быстротой.

— Это, наверное, от виски.

— От виски? — удивилась Элайна.

— В бутылке, которая выпала из сундука Дункана и разбилась, было виски, — пояснила леди Уайлдвуд. — Ангус считает, что именно поэтому пожар распространился так быстро. Спиртное разлилось по всей комнате.

— Так оно и было…

— Эту бутылку поставили в сундук в день рождения Дункана, — объяснил Ангус. — Начало этой традиции положил мой отец. Когда у главы клана рождается наследник, приготовляют виски, наливают в бутылку и хранят его до того дня, когда он сам становится главой клана. Тогда он откупоривает ее, чтобы помянуть отца и отметить начало нового этапа в своей жизни.

Элайна уже поняла, что шотландцы, по крайней мере те, что принадлежат к клану Данбаров, пользуются любым предлогом, лишь бы выпить. Эта бутылка хранилась в сундуке Дункана с его рождения, и он наверняка придет в ярость, узнав, что она разбилась.

— Дункан очень расстроился?

— Он еще не знает. Не пришел в себя. — Заметив, что Элайна встревожилась, Ангус ободряюще потрепал ее по руке. — Не волнуйся, скоро очнется. По-моему, ему досталось меньше, чем тебе.

— О чем вы, милорд? Я ведь только ушибла голову, и то уже очнулась.

— Что верно, то верно. Ты не слишком пострадала, но выглядишь немного забавно.

Элайна озабоченно взглянула на мать и, заметив, что та бросила на лорда Ангуса гневный взгляд, забеспокоилась еще больше.

— Твои волосы, дорогая… — пробормотала леди Уайлдвуд. — Они немного… обгорели.

— Обгорели?!

— Да. А бровей и ресниц вообще не стало, — подхватил лорд Ангус, добродушно улыбаясь. Заметив, что Элайна с ужасом смотрит на него, он добавил: — Но для меня ты по-прежнему красавица, детка. И волосы твои скоро отрастут.

— Где она? — донесся из зала громкий крик.

Узнав голос мужа, Элайна ощутила облегчение и страх. Судя по крику, с Дунканом, видимо, все обошлось, но если свекор сказал правду, мужу лучше не видеть ее. Неужели и в самом деле у нее обгорели волосы, а ресниц и бровей вообще нет? На кого же она тогда похожа! Страшилище, наверное, каких поискать.

Элайна быстро натянула на себя простыню, накрывшись ею с головой, и со страхом прислушалась к шагам мужа.

У Дункана замерло сердце, когда он увидел на кровати накрытую с головой жену. Очнувшись лишь несколько минут назад, Дункан с удивлением обнаружил, что лежит в отцовской постели, голова у него раскалывается от боли, а рядом стоят Аллистер и Эбба. Заметив, что Дункан открыл глаза, кузен улыбнулся и сказал, что немедленно сообщит Ангусу о счастливом исцелении сына. Однако Дункан стал расспрашивать его о том, что произошло.

Объяснения кузена повергли его в недоумение. Дункан помнил одно: что собирался выйти из своей спальни. Все дальнейшее было окутано непроницаемым мраком. Дункан был потрясен, узнав о том, что кто-то стукнул его по голове, бросил зажженный факел на разлившееся по комнате виски, а потом запер дверь, чем обрек его, леди Уайлдвуд и Элайну на верную смерть. Но то, что Элайна мужественно боролась с огнем, велев матери подойти к окну и позвать на помощь людей, наполнило Дункана гордостью за жену. Какая же она все-таки умница! Но как только Аллистер сообщил, что пламя охватило Элайну, когда спасавшие ворвались в комнату, Дункан вскочил. Ничто не могло удержать его в постели: ни сильная головная боль, ни слабость, от которой все расплывалось перед глазами. Неверным шагом Дункан направился к своей спальне.

Увидев на кровати накрытую с головой жену, он замер. О Господи, неужели она умерла? Вообще-то ему не следовало бы горевать по этому поводу. Ведь Элайна не была ему хорошей женой: отказывала в близости и вела себя своевольно, не считаясь с его мнением. Тем не менее мысли о ней ни на минуту не оставляли Дункана. Он отчетливо помнил день, когда она приехала в замок. Помнил, с какой дерзостью заявила, что не желает спать с ним в первую брачную ночь; каким умом и добротой светилось ее лицо, когда Элайна беседовала с леди Макиннес. До сих пор Дункана преследовал нежный запах полевых цветов, окутавший его в тот момент, когда жена, прильнув к нему всем телом, трепетала от желания. До сих пор в ушах Дункана звучали ее страстные стоны и прерывистый смех… Любит ли он ее? Конечно, любит!

Проглотив комок в горле, Дункан шагнул к кровати и медленно откинул с головы Элайны простыню. Он и сам не знал, что ожидал увидеть. Наверное, обуглившееся тело. Прогорклый запах смерти… Все, кроме того, что увидел. Элайна лежала, закрыв глаза, и грудь ее вздымалась.

— Ты жива! — радостно выдохнул Дункан.

Элайна опешила от удивления. Ей и в голову не пришло, что муж думает, будто она погибла. Между тем радость Дункана сменилась растерянностью.

— Что это с тобой? Какая-то ты смешная. — Склонив голову набок, он с недоумением уставился на волосы Элайны. Обычно пушистые, блестящие, источавшие свежий аромат, сейчас они неровными обгоревшими прядями разметались по подушке. Что наделал проклятый огонь! Но в лице Элайны что-то еще было странным. И вдруг Дункан понял.

— Да ведь у тебя нет ни бровей, ни ресниц!

Снова натянув на себя простыню, Элайна услышала раздраженный возглас Ангуса:

— Какой черт тянул тебя за язык, парень? Видишь, обидел бедняжку! — Помолчав, он снова обратился к сыну: — Пошли. Нечего тебе расхаживать по замку, слаб ты еще для этого. Ложись-ка в постель, пока снова не свалился. — Отец и сын направились к двери. Ангус спросил: — Как твоя голова?

— Болит, — ответил Дункан, и Элайне отчаянно захотелось высунуться из-под простыни, но она подавила это желание.

— Не горюй. Сейчас мы вольем в тебя порцию виски, и тебе станет лучше.

Дункан хмыкнул.

Когда за мужчинами закрылась дверь, Элайна с облегчением вздохнула, сбросила с лица простыню и ощупала волосы. Взгляд ее упал на мать. Та с грустью смотрела на нее.

— Наверное, вид ужасный? — спросила Элайна. Леди Уайлдвуд кивнула:

— Увы!

Элайна приподнялась.

— А как же я буду без бровей и ресниц?

— Ничего, отрастут. Нужно благодарить Бога за то, что ты не сгорела. Платье твое вспыхнуло, как факел. Если бы Ангус не бросился к тебе и не накрыл своим телом, чтобы сбить пламя…

— Да. Нам невероятно повезло, что мы остались живы. — Устало закрыв глаза, Элайна снова откинулась на подушки. — А что со стражником?

— Ему перерезали горло. Элайна содрогнулась от ужаса.

— Хуже всего, что человек Гринвелда все еще здесь. Ангус послал людей обыскать замок, прочесать внутренний и внешний двор, но они не нашли его. Кто бы ни был этот негодяй, в сообразительности ему не откажешь, — заметила леди Уайлдвуд.

— Так, значит, вы никого не нашли? Ангус уныло кивнул:

— Мы снова обыскали замок, но не обнаружили никаких следов пребывания постороннего человека.

— Черт!

— Он сметлив, надо отдать ему должное.

— Слишком сметлив, черт бы его побрал! — бросил Дункан. — На сей раз он чуть не прикончил нас.

— Да, если бы Элайна и ее мать не позвали на помощь, я потерял бы вас всех. — Ангус содрогнулся.

— Я опять не сумел защитить ее. Но больше этого не повторится. Я не отойду от жены ни на шаг, пока мы не найдем этого ублюдка.

Ангус нахмурился:

— Но ведь мы с тобой предположили, что этот мерзавец пытается убить леди Уайлдвуд.

Дункан кивнул:

— К сожалению, моя жена постоянно путается у негодяя под ногами. Так вот. Я буду охранять Элайну, а ты оберегай мать.

— Как это?

— А вот как. Элайна — моя жена, и я отвечаю за нее. А леди Уайлдвуд — твоя гостья. Как хозяин замка, ты должен позаботиться о ее безопасности. — Дункан ухмыльнулся. — Будь начеку. Элайна не простит тебя, если с ее матерью что-то случится.

Дункан направился к лестнице.

В этот момент в зале появился Аллистер.

— Я сообщил людям, что завтра утром мы прочешем лес. Прикажете сделать что-то еще, прежде чем я лягу спать?

— Да. Пошли ко мне кого-нибудь из мужчин. Я хочу выставить охрану у двери леди Уайлдвуд, чтобы…

Ангус внезапно вспомнил сладкий запах, который он ощутил, держа леди Уайлдвуд в объятиях и убеждая ее, что Элайна вне опасности. Та лежала на кровати, вся в саже и в обгоревших лохмотьях, и Герти хлопотала над ней. Тревожась за невестку, Ангус все же отметил, что ему очень приятно держать леди Уайлдвуд в объятиях.

— Так вы хотите выставить охрану у двери комнаты леди Уайлдвуд? — спросил Аллистер.

Покачав головой, лэрд Данбар взглянул на племянника и встал.

— Нет. Я сам за ней присмотрю. Отправляйся спать. Кивнув, молодой человек пошел в свою комнату. Взяв кружку с виски, Ангус сделал несколько больших глотков, одернул подаренный ему красивый камзол и устремился к лестнице. Что он скажет леди Уайлдвуд? Пожалуй, заявит, что, как хозяин замка, чувствует ответственность за нее. Настоит на том, чтобы она отпустила служанку, и сам ляжет на место Герти. Тощий матрас, конечно, не слишком удобен, зато леди Уайлдвуд будет в безопасности. А может, она предложит ему более удобную постель?

Элайне показалось, что едва мать покинула комнату, как вошел Дункан. Глядя на мужа, она размышляла, зачем он явился.

— Твои волосы… — прошептал Дункан.

Элайна смущенно коснулась своих волос. Мама остригла их до плеч, и теперь они торчали во все стороны.

— Да, они очень короткие, — пробормотала она.

— Верно.

И тут на глаза Элайны навернулись слезы.

Заметив, что жена плачет, Дункан присел на кровать и неуверенно накрыл ее руку своей ладонью.

Сквозь пелену слез Элайна увидела большую сильную и — о чудо! — чистую руку мужа и расплакалась еще горше.

— Ты вымылся… — всхлипнула она. Дункан не понимал, почему жена плачет.

— Я, наверное, был весь в саже, с головы до ног. Вот меня и вымыли, пока я лежал без сознания.

Не успел муж договорить, как Элайна обхватила его за шею и страстно поцеловала. Потрясенный таким проявлением чувств, Дункан не шевелился, боясь спугнуть жену.

Приняв его поведение за холодность, Элайна отстранилась и разрыдалась от отчаяния. Ну почему она такая недотепа! Их совместная жизнь с Дунканом не задалась, и все по ее вине. Она совершает одну глупость за другой. Взять хотя бы то, что она постоянно требует, чтобы муж вымылся. Да чуть ли не все мужчины почти никогда не моются! Ведь Элайна жила при дворе и знала, что мужчины высшего сословия не моются месяцами и прекрасно себя при этом чувствуют.

Признаться, ей всегда было не по себе среди вонючих, самодовольных дворян. Шинейд права. Она, Элайна, была в детстве безмерно одинока. Никогда не имела подруг. Даже когда она жила при дворе, ей ни с кем не разрешали играть. Она обычно стояла в сторонке, с завистью наблюдая, как другие дети бегают, пачкают свою нарядную одежду и хохочут. Теперь Элайна взрослая, но повторяется та же история. Она завистливо смотрит, как ее муж отправляется к любовнице, которую ничуть не смущает, что от него разит, поскольку наверняка и сама не моется. Ну почему ей не удается быть такой, как другие?

— А я и не хочу, чтобы ты была такой, как другие. Элайна вспыхнула. Неужели она настолько забылась, что высказала свои мысли вслух! Всхлипнув, она подняла залитое слезами лицо и пристально взглянула на Дункана.

— Мне нравится, как от тебя пахнет, нравится, что ты привела замок в порядок и заставила повара вкуснее готовить. Мне нравятся даже твои теперешние волосы, такие короткие и вьющиеся. Я не хочу, чтобы ты изменилась. Хотя в нашей семейной жизни пока не все ладно, я добьюсь, чтобы мы стали счастливы.

Элайна решила, что спит и все это ей только снится.

— Это не сон, любовь моя, — прошептал Дункан, и Элайна поняла, что снова высказала свою мысль вслух.

Поднявшись, Дункан сбросил с плеча плед, снял рубаху и предстал перед изумленной женой во всей своей прекрасной наготе. Потом протянул руку к простыне, которую Элайна судорожно прижимала к груди.

— А если это сон, — Дункан осторожно разжал пальцы жены, — пусть он длится бесконечно.

Элайна бросила взгляд на свое обнаженное тело. На ней лишь пояс верности. Платье и сорочка сгорели, равно как и все сундуки с одеждой. Видимо, этот проклятый пояс — единственное, что у нее осталось. Потому-то после купания

Элайна снова надела его. Однако сейчас она от всей души пожалела, что он не сгорел вместе с другими вещами.

Увидев пояс, Дункан замер, но не успел опомниться, как Элайна взяла со столика связку ключей. Выбрав из нее один, странной формы, запримеченный Дунканом еще раньше, Элайна хотела открыть замок, но муж взял у нее ключи. Он сам откроет замок. Слишком долго Дункан мечтал о том, как сделает это.

Положив ключи на кровать, он притянул к себе жену.

— Разве ты не хочешь… — удивленно начала она, но тут Дункан прильнул к ее губам.

Теперь Элайна боялась пошевелиться. Но, почувствовав, как язык Дункана скользнул ей в рот, она застонала и, обхватив его за шею, прильнула к нему всем телом. Когда она прижалась к широкой груди мужа, ее соски затвердели.

Заметив это, Дункан обхватил губами упругий сосок, жаждущий его ласк.

Элайна застонала, но умолкла, услышав стоны Дункана. Выпустив изо рта сосок, Дункан пристально взглянул на жену. Притянув к себе голову мужа, Элайна приникла к его губам страстным поцелуем.

На сей раз поцелуй их был жадным и неистовым. Когда наконец губы их разомкнулись, оба тяжело дышали. Склонив голову, Дункан начал легонько покусывать сосок жены. Вскрикнув, Элайна запрокинула голову и еще теснее прижала мужа к себе. Внезапно он уложил ее на спину и покрыл поцелуями живот. Обхватив жену за бедра, Дункан ласкал губами ее кожу. У Элайны перехватило дыхание от остроты чувств.

Невыразимо долго продолжалась эта сладостная пытка, и Элайне казалось, что она не кончится никогда. Дункан сводил ее с ума. Она трепетала, дыхание с трудом вырывалось из ее груди. Ласки мужа доводили Элайну до умопомрачения. Схватив связку ключей, Дункан открыл замок пояса.

Элайна с облегчением вздохнула, а Дункан тут же примостился между ее ног и прильнул губами к нежному бутону, источнику наслаждения. Обезумев от страсти, Элайна пронзительно вскрикнула и содрогнулась в блаженном экстазе. Когда наконец все кончилось, она лежала без сил на кровати, уверенная в том, что больше никогда не сможет пошевелить ни рукой, ни ногой.

Однако Дункан доказал жене, что она заблуждается, когда вновь начал ласкать ее.

Проснувшись утром, Элайна увидела, что в окно струится солнечный свет. Она улыбнулась, вздохнула, потянулась, повернула голову набок и нахмурилась. Дункана рядом не было. Он уже покинул спальню и отправился по своим делам.

Подавив разочарование, Элайна уселась на кровати и с удивлением огляделась. Она находилась в комнате Шинейд. Сюда Элайну поместили после пожара, уничтожившего всю ее одежду. О Господи, что же она теперь будет носить?.. Но не успела Элайна предаться грусти по этому поводу, как дверь распахнулась и в комнату вошла Эбба с целой охапкой платьев в руках.

— Лорд Дункан велел мне отнести вам эти платья. — Эбба разложила одежду на кровати. — Какая прелесть, правда?

Элайна обвела взглядом новые наряды.

— Правда, — с горечью проговорила она.

— Разве вы не рады, что у вас такой заботливый муж? — удивилась служанка.

— Рада. Надеюсь, хозяйка этих нарядов добровольно отдала их?

Умная Эбба сразу все поняла.

— Думаете, муж приказал принести вам платья своей любовницы? — Она укоризненно покачала головой. — Как же вам не стыдно! Разве вы считаете его таким бесчувственным? Это платья его матери. Разве вы не видите, из какой прекрасной ткани они сшиты? Ни одна деревенская девчонка не позволит себе такой роскоши!

— Его матери? — Элайна только сейчас заметила, что, хотя платья сшиты из дорогой ткани, фасон их уже несколько устарел.

— Ну да. И это еще не все. Утром, пока вы спали, ваш муж переговорил с вашей матушкой и послал Аллистера за торговцем тканями.

— Не может быть!

— Истинная правда.

Мигом соскочив с кровати, Элайна схватила одно платье, потом другое, и на лице ее отразилось разочарование.

— Но ведь это не верхние платья, Эбба. Я не могу спуститься вниз ни в одном из них.

— Ой, чуть не забыла! — Досадуя на саму себя, Эбба бросилась к стоявшему возле двери сундуку, быстро открыла крышку и, порывшись в нем, вытащила аккуратно свернутый рулон материи. — Милорд просил меня передать, что приготовил этот рулон для вас. Это свадебный подарок, который ваш муж до сих пор не собрался вам подарить.

Эбба отвела глаза, и Элайна понимающе усмехнулась. Дункан не вручил ей этот подарок раньше только потому, что они не были по-настоящему мужем и женой. Однако минувшая ночь все расставила по своим местам. Может, теперь у них с Дунканом начнется совсем другая жизнь. Во всяком случае, Элайна решила приложить для этого все силы.

Элайна задумалась. Этой ночью все отличалось от первого раза и от второго, когда муж увез ее в лес и ласкал на лесной поляне. Но чем? Внезапно Элайна поняла: сегодняшняя ночь была наполнена невыразимой нежностью, а прежде преобладала страсть. В эту ночь Дункан вел себя так, как будто дороже Элайны у него нет никого на свете.

А что, если она ошибается? Ведь муж не сказал ничего такого, что дало бы ей основания надеяться на перемену к лучшему в их отношениях. По словам Дункана, он не хотел, чтобы Элайна изменилась. Однако муж ни словом не обмолвился о том, что изменится сам. Он даже не обещал чаще мыться.

— Почему вы не развернете подарок и не взглянете на него? — спросила Эбба.

Вздохнув, Элайна развернула рулон и удивленно вскинула брови: свадебным подарком Дункана оказался плед.

— Ваш муж объяснил мне, как помочь вам надеть его. — Эбба улыбнулась. — Он даже показал мне. Очень предусмотрительно с его стороны, верно?

Элайна встала.

— Да, очень.

Не стоит предаваться отчаянию. Пусть Дункан и не дал ей никаких обещаний, но он подарил плед. А это наверняка что-то значит. Может быть, таким образом муж хотел выразить то, что не мог сказать словами.

Было время обеда, когда Элайна спустилась вниз, одетая в подаренный мужем плед. Все уже сидели за столом, не было лишь Дункана и Аллистера. Заняв свое место рядом с матерью, Элайна с любопытством огляделась.

— Что-то ты сегодня долго спала, дорогая, — заметила леди Уайлдвуд. — Ты уже пришла в себя после случившегося?

Элайна кивнула.

— А где мой муж?

— Разговаривает с торговцем тканями.

— О чем? — удивилась Элайна.

— Собирается кое-что купить у него.

— Что именно?

— Полагаю, ткани.

Тут в комнату вошел Дункан, Элайна почувствовала его присутствие, едва он переступил порог замка. Казалось, даже воздух стал другим, и Элайна не понимала, почему другие не замечают этого.

Дункан перехватил взгляд жены и ухмыльнулся. Только в этот момент Элайна осознала, что улыбается мужу. Вспыхнув, она опустила глаза.

Однако ее смущение очень быстро прошло. Дверь замка снова хлопнула, и на пороге появился Аллистер, неся на плече какого-то раненого мужчину. И раненым был не шотландец, а англичанин.

Глава 17

Дункан мрачно смотрел на тяжелую ношу Аллистера.

— Кто… — начал было он, но кузен тотчас объяснил:

— Это посланник лорда Рольфа.

Дункан надеялся, что раненый — человек Гринвелда.

— Как его ранили?

— Его ранили в тот момент, когда он спасал мне жизнь. — Аллистер обратил взгляд на Дункана. — Когда я возвращался с торговцем тканями, мне показалось, что кто-то прячется за деревом.

— Почему ты не сказал мне об этом? Аллистер пожал плечами:

— К тому времени как я подошел к дереву, там уже никого не было, и я подумал, что ошибся.

— Но ты все же вернулся, чтобы проверить.

— Вернулся. Видишь ли, сомнения не покидали меня. И я подумал: если там и в самом деле кто-то прятался, то наверняка остались хоть какие-то следы.

— Ну и что, ты обнаружил их? — Ангус подошел к племяннику, приподнял раненому голову и взглянул ему в лицо.

— Да. Следы маленького костерка. Я хотел вернуться обратно и выслать на поиски отряд, но кто-то набросился на меня сзади, и я потерял сознание. А когда очнулся, этот парень перевязывал мне руку.

Дункан взглянул на правую руку Аллистера, перевязанную полоской материи, оторванной от пледа. Она висела на перевязи.

— Должно быть, я сломал ее, когда упал, — пояснил Аллистер.

Приблизившись к мужу, Элайна ласково улыбнулась ему. Накрыв ее руку своей, Дункан снова посмотрел на Аллистера.

— На земле лежал труп мужчины. Парень, возившийся со мной, представился как посланник лорда Рольфа. Ему поручили доставить в замок известия о Шинейд. Он проезжал мимо, когда человек Гринвелда собирался отрезать мне голову. Посланник лорда Рольфа бросился на мою защиту, завязалась драка. Он получил ранение, но человека Гринвелда ему удалось убить.

— Так, значит, когда эти двое дрались, ты лежал без сознания? — спросил Ангус.

— Да.

— И не видел, кто ударил тебя по голове?

— Нет, не видел.

— Стало быть, у тебя нет никаких доказательств, что он тот, за кого себя выдает? — осведомился Ангус.

Аллистер опешил, но тут же оживился:

— Он показал мне письмо.

— Письмо?

— Да. Он боялся перепачкать его кровью, поэтому отдал мне. Оно у меня за поясом. Я сунул его туда, помогая этому парню сесть на лошадь.

— А где его лошадь? — спросил Дункан.

— Я привез на ней убитого.

— Ничего нет, — разочарованно сообщил Ангус, пошарив у племянника за поясом. — Наверное, ты обронил письмо, возвращаясь в замок. А где лошадь убитого?

— Не знаю. — Аллистер взглянул на раненого. — Может, он знает.

— Так ты же сказал, что привез и второго?

— Да. Он во дворе, привязан к лошади.

Ангус подал знак одному из своих людей, и тот выбежал во двор.

— Не надо ли обработать его рану? — предложила Элайна, взглянув на посланца лорда Рольфа. Ангус и Дункан с недоумением уставились на нее.

Аллистер пришел в замешательство.

— Обработать рану англичанина? Элайна нахмурилась:

— Но ведь он ранен!

— Он англичанин.

— Какое это имеет значение?

— Шотландцы не лечат раны англичан, жена, — отрезал Дункан, — они их наносят!

Элайна отстранилась от мужа.

— Что ж, в таком случае твоя жена-англичанка займется раной этого англичанина!

— Нет! — бросил Дункан, схватив Элайну за руку. — Ты не англичанка.

— Англичанка! — Элайна выдернула руку.

— Нет, не англичанка! Ты моя жена. И носишь плед. Ты теперь шотландка.

Тут заговорила леди Уайлдвуд:

— Я англичанка, не замужем за шотландцем и не ношу плед. Значит, я и позабочусь о раненом. Положите его на стол.

И она решительно двинулась к столу, не сомневаясь в том, что Аллистер выполнит ее приказание. Тот так и поступил, но только после того, как Ангус кивнул.

С укором взглянув на мужа, Элайна последовала за матерью.

Дункан вопросительно посмотрел на отца.

— Что я такого сделал? Ангус покачал головой:

— Если бы ты вел себя дипломатичнее, твоей жене это больше понравилось бы. — Заметив, что Дункан непонимающе уставился на него, Ангус пожал плечами. — Вот уж чему никогда не учил тебя, так это дипломатии. Но не горюй. С годами приобретешь кое-какой навык в это деле. А может, и не приобретешь. Это не так важно, хотя женщинам, судя по всему, нравятся дипломатичные мужчины.

Элайна перехватила раздраженный взгляд, который мать бросила на Ангуса, однако не придала этому особого значения, поскольку в этот момент в замок вернулся шотландец с убитым на плечах. Подойдя к хозяину, он небрежно бросил тело ему под ноги.

Голова убитого громко стукнулась об пол, и Элайна вздрогнула. Оставив мать и Герти хлопотать над раненым, она подошла к мертвецу и заглянула ему в лицо. Ужасное зрелище! Лицо убитого было белым как простыня. Камзол был залит кровью. В животе и на груди зияли две огромные раны.

— Это он напал на тебя в нашей спальне? — спросил Дункан.

— Было темно. Я видела лишь силуэт. И все-таки… — Бросив еще один взгляд на убитого, Элайна нахмурилась. — И все-таки лицо его мне знакомо.

— Немудрено, — вставил Ангус. — Тебя ведь держали в замке Гринвелда?

— Да.

— Должно быть, там ты его и видела, — предположил Ангус и обратился к Аллистеру: — Ну что, заметил еще кого-нибудь?

Аллистер покачал головой, и в этот момент леди Уайлдвуд, обернувшись, сообщила, что раненый пришел в себя. Элайна, Дункан и Ангус подошли к столу. Раненый пытался сесть, несмотря на усилия Герти воспрепятствовать этому.

— Оставь его в покое, женщина, — сказал Ангус. — Я хочу поговорить с ним.

Служанка леди Уайлдвуд отступила, бормоча, что швы, которые она только что наложила, наверняка разойдутся.

Раненый сел и озабоченно оглядел собравшихся. Успокоился он лишь тогда, когда к столу подошел Аллистер и встал рядом с Ангусом.

— По словам моего племянника, ты спас ему жизнь. Раненый кивнул.

— Как это произошло?

— Направляясь в замок, я услышал крик. Когда я подъехал, твой племянник лежал на земле без чувств, а какой-то человек стоял над ним, явно намереваясь отрезать ему голову.

— Шотландец?

— Англичанин.

— И ты вступил с ним в драку?

— Да.

— Он умер медленной смертью, — заметил Ангус, и раненый снова кивнул.

— Однако он успел сообщить мне, что послан из Гринвелда убить леди Уайлдвуд.

Взглянув на мать, Элайна заметила, что та побледнела.

— А он не сказал, отправил ли Гринвелд в Данбар еще каких-то своих людей?

— Нет. Сказал лишь, что Гринвелд рассчитывал захватить леди Уайлдвуд по пути к королю, но случайно подслушал, что она сбежала в Шотландию. И он послал своего человека проверить, так ли это. Если этот слух подтвердится, Гринвелд велел ему найти ее и убить.

— Гм… — Ангус внимательно посмотрел на раненого. — Как тебя зовут?

— Хью. Лорд Рольф послал меня к вам с письмом.

— С каким?

На лице раненого отразилось замешательство.

— Я отдал его вашему человеку. Разве он не…

— Я хочу от тебя узнать его содержание, — перебил его Ангус. — Оно тебе известно, верно?

Раненый кивнул:

— Да. Мы приехали в монастырь Сент-Симмиан, но леди Шинейд там не оказалось. Она и ее спутница так там и не появились. Их захватили в плен ваши враги, Колкюхоунсы. Шервелл и лорд Рольф отправились за ними в погоню и просят вас выслать людей, чтобы помочь им вызволить вашу дочь из плена. Похоже, старик Колкюхоунс собирается обесчестить Шинейд, а потом, когда она родит от него ребенка, убить младенца у нее на глазах.

Элайна ахнула и с ужасом взглянула на Дункана. Тот бросился к двери, на бегу отдавая приказания. Лицо его окаменело.

— Подожди меня! — крикнул Аллистер, кинувшись за ним, однако Дункан остановил его:

— Нет, ты останешься здесь!

— Как же, останусь, жди!

— Ты ранен, и пользы от тебя никакой. Останься. Аллистер хотел возразить, но Ангус схватил его за плечо.

— Дункан прав. Ты останешься.

Аллистер выбежал из замка. Вздохнув, Ангус кивнул Дункану:

— Пошли.

Дункан бросил на него хмурый взгляд.

— Нет, отец. Ты тоже останешься.

— Но она моя дочь!

— И моя сестра. Кто-то должен остаться, чтобы присматривать за замком.

— Аллистер может…

— Ты ведь сам неоднократно говорил мне, что кто-то — я или ты — всегда должен оставаться в замке.

— Но сейчас особый случай. Мы оба нужны Шинейд. Кроме того, ничто уже не угрожает ни Элайне, ни другим жителям замка. Тот, кто пытался убить твою жену, мертв.

— А если этот ублюдок перед смертью солгал? Вдруг кого-то еще заслали в замок? Тогда защищать женщин придется лишь старикам и раненому.

Ангус взглянул на взволнованных Элайну и леди Уайлдвуд и нехотя кивнул:

— Иди. И привези ее в замок целой и невредимой. Дункан вышел из замка. Все мужчины последовали за ним. Элайна бросилась вслед за мужем. Она не могла отпустить его, не попрощавшись. «Глупо, — подумала она, — ведь Дункан здоровый, крепкий мужчина». И вдруг ее как громом поразило: отец тоже был здоровым и крепким, однако так и не вернулся из последнего похода, а ей не удалось попрощаться с ним.

Дункан был уже возле конюшни, когда Элайна выбежала во двор и, подхватив плед, устремилась за мужем.

Дункан, держа под уздцы лошадь, услышал, что кто-то окликнул его. Элайна! Он быстро направился к ней, намереваясь сказать, что ему некогда, но, увидев, как она встревожена, смягчился. Не стоит отталкивать ее.

— В чем дело, жена? — Дункан едва скрывал нетерпение. Сейчас он думал только о Шинейд и о том, как вызволить ее из плена.

Элайна с трудом перевела дух.

— Я… я… — Бросившись к мужу, она уткнулась лицом ему в грудь и крепко обняла его.

Дункан был поражен ее порывом. Заметив ухмылявшегося Рэбби, конюха, Дункан приказал ему выйти из конюшни. Как только за конюхом захлопнулась дверь, Дункан ласково погладил жену по спине.

— Что с тобой? — пробормотал он. — Что случилось? Только сейчас Элайна поняла, что некстати дала волю чувствам. Покачав головой, она еще раз прижалась к мужу и отстранилась.

— Ничего. — Элайна потупилась. — Я просто хотела проводить тебя. Пожелать счастливого пути, удачи и…

Дункан приподнял подбородок жены, и взгляды их встретились.

— Значит, моей благонравной женушке небезразличен ее вонючий муж?

Вспыхнув, Элайна покачала головой:

— Ну что вы, милорд. Вовсе вы не вонючий. Может, я и чувствовала бы себя иначе, если бы…

Дункан закрыл ей рот страстным поцелуем. Когда он наконец отпустил Элайну, голова у нее шла кругом. Уткнувшись лицом мужу в грудь, она прошептала:

— Я люблю тебя.

Дункан замер, и только тогда Элайна осознала смысл своих слов. Боже правый! Что это на нее нашло? Вырвавшись из объятий Дункана, она вихрем вылетела из конюшни. Ей было стыдно смотреть мужу в глаза. Элайна слышала, что он кричит ей вслед, но не остановилась. Дункан догнал жену, ухватил за плед, повернул к себе и поцеловал.

Он поцеловал ее на глазах всего честного народа с такой страстью, что у Элайны подкосились ноги. Окинув жену удовлетворенным взглядом, Дункан повернул ее лицом к замку и прошептал:

— Мы обсудим это позже, когда я вернусь. А теперь ступай домой.

Он легонько стукнул Элайну по попке, и она пошла к замку, ощущая на себе задорные взгляды мужчин, собиравшихся в поход. Все они стали свидетелями нежной сцены прощания.

Охваченная дрожью и крайне смущенная, Элайна гордо вскинула голову.

Элайна наблюдала, как Джанна пропалывает огород. Работу эту женщина выполняла машинально. Подкапывала сорняк под корень, выдергивала из земли и отбрасывала в сторону. Ее отсутствующий взгляд был устремлен вдаль. Видимо, Джанна, как почти все женщины в замке, не могла сосредоточиться на работе. Беспокойство снедало ее, и виной тому было отсутствие мужчин. Прошел уже день с тех пор, как Дункан и его подданные, включая и Шона, мужа Джанны, отправились вызволять Шинейд из плена.

Вздохнув, Элайна пошла по дорожке к Джанне, размышляя о своей матери. Кажется, только леди Уайлдвуд не одолевала тоска. После отъезда мужчин она, Эбба и Герти занимались чем-то неведомым в одной из только что построенных комнат. Они закончили свою таинственную работу вчера вечером, незадолго до ужина. А сегодня леди Уайлдвуд убеждала дочь, что с Дунканом все будет в порядке, а Ангуса — в том, что его сын привезет Шинейд домой целой и невредимой.

Элайне так надоело слушать утешения матери, что она оставила ее с Ангусом и решила держаться от них подальше.

— Миледи! — воскликнула Джанна, увидев Элайну. — Я и не слышала, как вы подошли.

— Наверное, задумалась о чем-то.

— Да. — Джанна вздохнула и бросила взгляд на стену, словно пытаясь разглядеть что-то по ту сторону. — Как вы думаете, им не грозит опасность?

— Нет, — ответила Элайна, стараясь скрыть волнение. — Может, хватит на сегодня? Пожалуй, в такой день не стоило этим заниматься.

Джанна печально покачала головой:

— Без дела я места себе не найду от беспокойства. Элайна понимающе кивнула:

— Я хотела взглянуть на огород, а потом осмотреть стену с лэрдом Ангусом и мамой.

— Стену?

— Да. Мама попросила лорда Ангуса показать нам, что было сделано Дунканом и его людьми. Думаю, она хочет отвлечь нас от грустных мыслей.

— Уверена, у вашей матушки самые лучшие намерения.

— Не сомневаюсь. Только поэтому я и согласилась составить им компанию. Надоест полоть, прекращай, Джанна. Огород и так в порядке.

Однако Джанна продолжила работать, а Элайна направилась к кухне.

— Отличная стена! Высокая и крепкая. Вы должны гордиться своим сыном, — заметила леди Уайлдвуд.

Ангус просиял.

— Да. Дункан хороший парень. Временами, правда, бывает немного упрям и вспыльчив, но умен, и у него доброе сердце.

— Моей дочери повезло, что она…

Леди Уайлдвуд оборвала себя на полуслове и нахмурилась, заметив, что Ангус не слушает ее. Он устремил взгляд на деревья за стеной.

— Что случилось? — с беспокойством спросила леди Уайлдвуд.

— Мне показалось, будто я увидел…

Внезапно Ангус бросился к воротам, громко крича:

— Закрыть ворота! Поднять мост! Быстрее! Да шевелитесь же!

Леди Уайлдвуд непонимающе посмотрела на ворота, и в этот момент лорд Ангус громко ахнул и покачнулся. Кинувшись к нему, она хотела поддержать его, но Ангус рухнул на землю, увлекая ее за собой. Леди Уайлдвуд пронзительно вскрикнула: из спины Ангуса торчала стрела. Вторая просвистела у них над головами, когда они уже лежали на земле.

— Мама! — Элайна, пригнувшись, бросилась к леди Уайлдвуд.

Она находилась на самом верху стены, когда Ангус крикнул, чтобы подняли мост. Приказ этот удивил Элайну. Но когда свекор упал, сраженный стрелой, она все поняла. Элайна осмотрела пространство за стеной. Из-за деревьев выезжали всадники. За ними следовали лучники. На замок напали враги! Увидев плащи всадников, Элайна сразу догадалась: это англичане.

Она замерла от страха, заметив, что подъемный мост все еще опущен. Наконец он начал медленно подниматься. И все-таки Элайну не покидало ощущение, что двоим всадникам удалось проскочить в замок. Она еще раз внимательно взглянула в сторону моста. Слава Богу, всадники остались по ту сторону стены! Однако Элайна знала, что радоваться рано. «А ведь это люди Гринвелда», — с ужасом подумала она.

Добравшись до того места, где леди Уайлдвуд сидела на корточках возле Ангуса, Элайна посмотрела на его рану и побледнела. Крови пока вытекло мало, но то, что свекор мучается, не вызывало сомнений. На лбу его выступил пот, лицо исказила гримаса боли.

Во дворе замка творилось что-то невообразимое. Когда Ангус упал, атакующие пронзительно закричали, и обитателей замка охватила паника. Обычно храбрые и стойкие, люди заметались, зовя своих родных, близких и детей, ибо опасались, что кто-то из них остался за стенами замка. Шум поднялся страшный. Элайна крикнула, чтобы ей помогли оттащить Ангуса. Куда там! Ее никто не слышал. Пришлось рассчитывать только на свои силы.

Свекор взял ее за руку. Глаза его были открыты, хотя взгляд уже несколько затуманился.

— Вы сможете идти сами? — спросила его Элайна.

Ангус кивнул:

— Со мной все в порядке… Это просто царапина.

Элайна встревожилась. Судя по голосу, свекру было плохо, но из гордости он не хотел показывать этого. Она инстинктивно пригнулась к земле. Над головой просвистели стрелы. Следовало немедленно унести Ангуса из-под стены и заняться его раной. Элайна предпочла бы сделать это на месте, но об этом не могло быть и речи. Стрелы проносились над ними, и в любую минуту каждая из них могла достичь цели.

— Нам нельзя идти, — сказала леди Уайлдвуд.

— Я могу! — Ангус пошевелился, явно собираясь подняться.

Элайна положила руку ему на плечо.

— Мама права. Даже если вы нагнетесь, стрела может угодить в вас.

— Что же нам делать? Элайна сняла плед.

— Что ты делаешь? — удивилась леди Уайлдвуд.

— Положим лорда Ангуса на плед и потащим.

— А я говорю, что и сам в состоянии идти, — пробормотал Ангус слабым голосом.

Элайна расстелила свой плед на большом плоском камне, возле которого лежал Ангус.

— Можете лечь на плед? — спросила она.

— Я не позволю, чтобы меня тащили на пледе, как какого-то… — начал было он, но леди Уайлдвуд резко оборвала его:

— Перестаньте упрямиться и ложитесь на плед! Ради вас моя дочь разделась чуть ли не донага!

Вспыхнув от злости, Ангус все же повиновался. Элайна и леди Уайлдвуд ухватились за края пледа и, согнувшись в три погибели, потащили лорда Ангуса к двери замка.

Глава 18

Ангус недовольно ворчал. Когда женщины добрались до лестницы, он решительно заявил, что поднимется сам, и ему действительно удалось это сделать с помощью Элайны и леди Уайлдвуд. Но войти в замок он наотрез отказался.

Элайна и леди Уайлдвуд убеждали его, что необходимо поскорее заняться его раной, но Ангус и слушать об этом не желал. Как можно думать о себе, когда его дом атакуют враги! Элайна и леди Уайлдвуд усадили Ангуса на верхнюю ступеньку и начали вытаскивать из его спины стрелу, а он тем временем отдавал приказы немногим мужчинам, оставшимся во дворе замка.

Стрела вошла в спину на целых три четверти. Женщины обменялись мрачными взглядами.

— Может, позвать кого-нибудь из мужчин? — предложила леди Уайлдвуд.

Элайна огляделась. В этот момент мимо лестницы пробегал какой-то мужчина. Подозвав его, Ангус осведомился, где Аллистер. Ответ оказался неутешительным. Аллистер ускакал из замка за час до атаки. У Элайны упало сердце, когда она увидела, как, доложив Ангусу о положении дел, мужчина сбежал по лестнице с пучком стрел в руке. Видимо, он собрал стрелы нападавших, чтобы пустить их во врагов.

Ситуация казалась зловещей. На территории замка оставалось очень мало мужчин, в основном юнцы и старики, на которых не приходилось рассчитывать. Кроме того, все они сейчас пытались отразить нападение неприятеля, так что Элайне и леди Уайлдвуд предстояло самим вытащить из спины Ангуса стрелу.

— Миледи! — послышался за спиной у Элайны крик, и, обернувшись, она увидела, что к ним бегут Эбба, Элджин и Джанна. — Слава Богу, с вами все в порядке! Я была на кухне, когда прибежала Джанна и крикнула, что на замок напали, а потом Элджин сказал, что вы, ваша матушка и лорд Ангус отправились на стену, и я подумала… Ой! — Эбба громко ахнула, заметив, что из спины лорда Ангуса торчит стрела.

Убедившись, что Элайна и леди Уайлдвуд не ранены, служанка кинулась к двери.

— Я принесу ткань, чтобы перевязать рану! — И Эбба скрылась в доме.

— Вам понадобится чистая вода. — Элджин последовал за Эббой.

— А что делать мне? — взволнованно спросила Джанна.

— Сходи за Герти. Пусть она принесет свой мешочек с травами. Особенно нам нужно снадобье для сна.

Джанна бросилась выполнять поручение, а Элайна взглянула на свекра.

— А зачем тебе понадобится это средство? — насторожился он.

— Я дам его вам, перед тем как начну вытаскивать стрелу.

— Как же! Так я и стану его пить!

— Но нам необходимо извлечь стрелу, а для этого придется протолкнуть ее так, чтобы она вышла спереди. Вам будет очень больно.

— Я воевал дольше, чем ты, детка, живешь на белом свете. Знаю, что вы собираетесь делать, но усыпить себя не позволю. На замок напали враги, и мои воины нуждаются во мне.

Бросив на свекра сердитый взгляд, Элайна попросила мать держать Ангуса спереди, а сама встала сзади. Ухватившись за стрелу обеими руками, она взглянула на бледного свекра и спросила:

— Готовы?

Обхватив колени обеими руками, Ангус покачал головой.

— Подожди. Принеси мне сначала виски.

— Я схожу за ним. — Леди Уайлдвуд пошла в дом. Ангус тотчас же начал отдавать приказы воинам. Элайну поражали его выдержка и сила воли. Сама она чувствовала дурноту при мысли о том, что ей сейчас предстоит. Через несколько минут из замка выбежали леди Уайлдвуд, Эбба, Герти, Джиорсал, Джанна и Элджин.

Остановившись перед Ангусом, леди Уайлдвуд протянула было ему кувшин с виски, но вдруг сама поднесла кувшин ко рту и отхлебнула спиртного. Ангус через силу улыбнулся.

Между тем Герти внимательно осматривала торчавшую из спины Ангуса стрелу.

— Он изойдет кровью, — сказала она, — как только вытащат стрелу.

Услышав эти слова, леди Уайлдвуд сделала еще один большой глоток виски. Джиорсал и Эбба разрывали льняную ткань на длинные узкие полоски.

— А как нам остановить кровотечение? — спросила Элайна.

— Придется зажать рану рукой, — отозвалась Герти. Леди Уайлдвуд снова поднесла кувшин ко рту.

— Мама! — нетерпеливо воскликнула Элайна, заметив, что свекор тоскливо смотрит, как убывает виски.

— Ой, да что же я такое делаю! — спохватилась леди Уайлдвуд. — Прости, дорогая! — И она смущенно подала Ангусу кувшин.

Тот одним глотком осушил его, обхватил колени руками и бросил Элайне.

— Давай!

Элайна сделала знак матери и Элджину, чтобы они придерживали Ангуса за плечи, пока она будет проталкивать стрелу.

Убедившись, что все готово, Элайна вздохнула, вытерла вспотевшие руки и снова ухватилась за стрелу. Мысленно сосчитав до трех, она навалилась на стрелу. Ангус замер, но тут же взревел от боли, а Элайна едва не застонала от отчаяния.

Ангус перестал кричать, как только невестка выпустила из рук стрелу. Увы, попытка не удалась. Наконечник погрузился в тело еще глубже, однако наружу так и не вышел. Почти ничего не видя от слез, Элайна снова ухватилась за проклятую стрелу и стала проталкивать ее.

Истошный вопль Ангуса сменился ругательствами, когда наконечник стрелы вышел наружу.

Дрожащими от волнения руками Элайна попыталась отломить заднюю часть древка. Это удалось ей лишь с третьей попытки. К тому времени она уже рыдала от жалости к свекру. Выдернув наконец часть древка с оперением, Элайна встала перед Ангусом на колени и взялась обеими руками за часть стрелы, торчавшую теперь из груди.

— Успокойся, детка, — приободрил ее Ангус и криво усмехнулся.

Взглянув на его серое от страданий лицо, Элайна вновь поразилась мужеству этого человека.

— Заканчивай, — прошептал он.

Одним быстрым движением Элайна выдернула наконечник и поспешно отступила, давая возможность Герти и Элджину зажать рану.

Она с ужасом смотрела, как они хлопочут над Ангусом. Остановив кровь, слуги намазали рану с обеих сторон целебной мазью, после чего Герти быстро наложила на рану спереди и сзади швы и перевязала Ангуса.

— Ну что, все готово? — спросил он, поморщившись. Герти кивнула.

— Хорошо. Тогда пойду разбираться с нашими непрошеными гостями.

Ангус встал, нетвердыми шагами спустился с лестницы и вдруг пошатнулся.

Элайна, леди Уайлдвуд и слуги бросились к нему, подхватили и осторожно опустили на землю. Ангус потерял сознание.

— Милорд! — послышался звонкий мальчишеский голос, и Элайна увидела Вилли, сына конюха. Тот с отчаянием взирал на распростертого на земле хозяина.

— Чего тебе? — спросила Элайна.

— Отец послал меня сказать лэрду, что англичане сооружают переправу. Построив ее, они наверняка начнут таранить мост или подожгут его.

Элайна бросила взгляд на свекра.

— Иди, — прошептала леди Уайлдвуд. — Посмотри, что можно сделать. Теперь ты отвечаешь за замок и его обитателей.

Элайна пришла в ужас. А ведь мама права. Теперь, когда Ангус серьезно ранен, а муж уехал вызволять из плена сестру, она отвечает за замок. Будь здесь Аллистер, он взял бы ответственность на себя, но и его нет. Придется командовать самой.

Заметив, что все напряженно смотрят на нее, Элайна взяла себя в руки. Нет, она не поддастся панике!

— Где твой отец? — спросила она Вилли.

— На стене.

— Иди, — настойчиво повторила леди Уайлдвуд. — Мы сами отнесем Ангуса в его комнату.

Кивнув, Элайна спустилась по лестнице. Вилли не спеша следовал за ней.

— Поспеши, парень! — бросила она. — Мы не на пикник собрались!

Мальчишка прибавил шаг и даже немного приободрился. Увидев, что Ангус без сознания, он, вероятно, решил, что скоро всем придет конец.

Когда они добежали до стены и подошли к конюху, Элайна взглянула вниз и сразу поняла, что дело плохо. Ждать, пока Ангус придет в себя, нельзя.

Внизу гарцевал на коне Гринвелд. Элайна сразу узнала его по доспехам. Он отдавал приказы своим воинам, строившим переправу через ров.

— Построив ее, они мигом окажутся на территории замка, — проговорил конюх. — Подожгут мост и ворота и ворвутся в замок.

— Да, — ответила Элайна, напряженно размышляя, что предпринять.

— Наши стрелы бессильны перед такой баррикадой, — заметил конюх.

— Я понимаю, — вздохнула Элайна.

Внезапно взгляд ее упал на валуны, загромоздившие внутренний двор. Перед тем как отправиться за Шинейд, мужчины возвели стену. Если бы не это, неприятель уже ворвался бы в замок. После постройки остались валуны.

Мозг Элайны напряженно работал. Взгляд ее снова упал на камни. Большая часть была слишком крупна для осуществления плана, созревшего у Элайны, однако валуны поменьше прекрасно подойдут.

— Приведите мужчин. Нужно поднять на стену вон тот камень.

Конюх с сомнением посмотрел на хозяйку.

— Да. Тот, что лежит с краю, небольшой.

— Не думаю…

— Делайте то, что вам говорят!

— Но чтобы поднять его на стену, понадобится человек шесть.

— Значит, столько и приведите. А еще четверых пошлите на кухню. Пусть возьмут две длинные палки и принесут котел с жарким, приготовленным Элджином.

— С жарким?!

— Да.

— Но… тогда на стене останутся лишь два лучника.

— Стрелять уже не в кого, — заметила Элайна. — Вы же сами сказали, что баррикаду стрелами не пробить. Делайте то, что я приказываю. У меня есть план.

Рэбби удалился, качая головой.

Элайна наблюдала за англичанами. Те трудились не покладая рук. Она не отрывала от них взгляда до тех пор, пока не услышала приглушенные проклятия, доносившиеся со стороны замка.

— Осторожно! Вы разольете… Черт бы побрал этих идиотов!

Элайна обернулась. По лестнице спускались четверо мужчин, таща котел с дымящимся жарким. За ними семенил Элджин.

— Миледи! — Повар на ходу вытирал руки. — Эти остолопы ворвались на кухню, сунули под ручки котла палки и понесли его к выходу. А когда я спросил, что все это значит, заявили, что вы им так приказали. Я сказал, что, должно быть, они ошиблись…

— Они не ошиблись. — Элайна похлопала повара по плечу, подошла к мужчинам и велела им поднести котел с дымящимся варевом поближе к стене. В этот момент шестеро мужчин подкатили валун.

— Куда его? — тяжело дыша, спросил конюх, когда мужчины осторожно прокатили камень мимо дымящегося котла.

— Поднимите на стену и установите в центре. — Элайна обратилась к четверым мужчинам, стоявшим у котла: — А вы поставьте котел рядом с камнем.

Мужчины повиновались, однако с сомнением посмотрели на хозяйку. Элайну рассердило, что они не понимают, в чем состоит ее план.

— Миледи… — Элджин бросил взгляд на котел, который стоял, покачиваясь, на самом краю стены. Элайна ободряюще улыбнулась ему.

— Не горюйте, Элджин. Все будет хорошо.

— Но мое жаркое…

Элайна язвительно усмехнулась.

— У нас гости на пороге. Неужели вы отправите их восвояси, ничем не угостив?

Глаза Элджина расширились от ужаса, но другие мужчины оживились, догадавшись наконец, что задумала хозяйка. Элайна обратилась к Рэбби:

— Валун сметет баррикаду и дамбу. Сосчитаете до трех, а потом опрокидывайте котел.

— Мое жаркое… — Повар лихорадочно теребил фартук.

— Мы найдем ему отличное применение, Элджин, — сочувственно заметила Элайна.

— Верно. — Конюх и двое мужчин приготовились столкнуть котел со стены. — Это угощение английские собаки не скоро забудут. — Помолчав, Рэбби взглянул на своих товарищей. — Помните, на счет три.

Элайна отошла в сторону и взглянула вниз. В этот момент мужчины столкнули камень. Он рухнул прежде, чем англичане успели опомниться. Врезавшись в баррикаду, валун разрушил ее. Воздух огласили крики несчастных, придавленных им. И тут же на головы англичан вылилась горячее варево.

— Мой котел! — завопил Элджин, увидев, что мужчины не удержали посудину.

Однако голос его заглушили радостные вопли оборонявшихся, ибо огромный котел придавил изрядное число нападавших.

Элайна молча взирала на жуткую картину, открывшуюся внизу. Повсюду лежали трупы и умирающие. Последние оглашали окрестности протяжными стонами. Несколько нападавших, укрывшихся в лесу, бросились на помощь раненым товарищам, но оборонявшиеся засыпали их стрелами.

Сказав мужчинам, что должна проведать лорда Ангуса, Элайна направилась к лестнице, где столкнулась с матерью.

Взглянув на помертвевшее лицо дочери, леди Уайлдвуд протянула ей кувшин с виски.

— Вот. Глотни.

Спиртное обожгло Элайне горло. Закашлявшись, она оттолкнула кувшин.

Леди Уайлдвуд встревожено взглянула на дочь.

— Что ж, так-то лучше. По крайней мере на щеках появился румянец, а то была бледная как смерть.

Элайна отстранила руку матери и поморщилась.

— И как это мужчины пьют такую гадость? Словно глотаешь огонь.

— Разве? — Усмехнувшись, леди Уайлдвуд поднесла кувшин ко рту, сделала глоток и удовлетворенно покачала головой. — А мне этот напиток пришелся по вкусу.

— Как Ангус? — спросила Элайна. Леди Уайлдвуд вздохнула.

— Лежит. Еще не пришел в себя. Я оставила с ним Герти и пошла посмотреть, как дела у тебя. Ты очень хитро придумала с камнем и котлом. Мужчинам это внушило уважение к тебе.

Элайна отмахнулась, не желая слышать похвал за то, что она погубила стольких людей. Она хотела сказать об этом матери, но тут позади послышался крик. Обернувшись, Элайна увидела, что конюх упал, а из плеча его торчит стрела.

— О Господи! Я позову женщин. — Леди Уайлдвуд помчалась вверх по лестнице.

Элайна бросилась к Рэбби. К счастью, стрела прошла навылет. На сей раз не придется ее проталкивать. Достаточно лишь отломить наконечник или оперение. Элайна взглянула на повара, стоявшего на коленях возле своего друга.

— У вас сильные руки, Элджин? — спросила она.

— Что? — Повар непонимающе уставился на хозяйку.

— Ничего. Наверняка сильнее, чем у меня. Помогите мне усадить Рэбби.

— Я сам сяду. — Конюх с трудом сел.

Элайна подумала, что гордость шотландцев преобладает над разумом. Положив руки на плечи Рэбби, она взглянула на Элджина.

— Сломайте наконечник стрелы, тогда нам удастся вытащить ее.

Рэбби начал отчаянно ругаться. Элджин, присоединившись к нему, переломил стрелу пополам, и оба замолчали.

Сочувственно глядя на искаженное от боли лицо конюха, Элайна опустилась возле него на колени и бросила взгляд в сторону лестницы. К счастью, мать уже спешила на помощь, а за ней следовали Джиорсал, Джанна и Герти с мазью и повязками.

Ободряюще улыбнувшись раненому, Элайна вытащила стрелу и схватила кусок ткани, протянутый Джанной. Прижав ткань к ране, Элайна снова услышала за спиной крик и обернулась. О Господи! Еще одного мужчину ранили, а другой, пораженный стрелой в грудь, балансирует на самом краю стены и вот-вот упадет с нее.

Элайна вскочила и бросилась к стене, надеясь удержать его. Тщетно! Бедняга упал во двор да так и остался лежать, не подавая признаков жизни. Предоставив Герти возиться с Рэбби, Элайна побежала ко второму мужчине и с облегчением увидела, что тот еще жив.

Элджин тоже кинулся к нему и склонился над ним. Тут Элайна бросила взгляд на конюха. Рэбби уже встал и направлялся к стене. Рана его была обработана и перевязана.

— Рэбби, подождите! Вам нужно лежать! — крикнула Элайна.

— Если я буду лежать, эти ублюдки прорвутся в замок. К чему же мне лежать, если меня убьют?

Элайна вздохнула. Осада затягивалась надолго. Оставалось лишь надеяться, что они продержатся.

Глава 19

— Элайна!

Элайна задумчиво взглянула на мать.

Леди Уайлдвуд посмотрела на Элджина и Рэбби. Они сидели по обеим сторонам от нее. На столе перед ними стояли пустые кружки из-под виски.

— Ангус очнулся.

— Очнулся? — Взгляд повара прояснился. — Значит, он захочет есть. Пойду принесу чего-нибудь. — И он, нетвердо ступая, направился к кухне.

Элайна не отреагировала на это известие. Нахмурившись, леди Уайлдвуд подошла к дочери и взяла ее за руку.

— Идем. Едва ли Ангус надолго пришел в себя, он хочет что-то тебе сказать. И вам тоже, Рэбби.

Конюх последовал за женщинами к лестнице. Когда леди Уайлдвуд, ведя за руку дочь, вошла в комнату, Ангус вопросительно посмотрел на них и попытался сесть.

— Что случилось? Стена пала?

— Нет-нет! Все хорошо, — заверила его леди Уайлдвуд и заставила снова лечь.

— Еще как хорошо, милорд, — подхватил Рэбби и подскочил к кровати.

Когда он рассказывал о хитроумном плане Элайны снести баррикаду противника с помощью валуна, а потом вылить на головы англичан вместо кипящей смолы горячее жаркое, лицо его сияло.

Ангус молча слушал, не отрывая взгляда от Элайны. Потом спросил:

— Что же было дальше?

Рэбби смущенно отвел взгляд. Ему не хотелось сообщать о плохом, и Элайна не винила его за это. Кроме того, ответственность за случившееся все равно лежит на ней.

— Они ответили градом стрел, — ответила она. — Четверо наших убиты, и еще трое ранены. Я приказала отойти от стены.

— Вы оставили стену без присмотра?! — ужаснулся Ангус, и Элайна покачала головой:

— Нет, я стояла у стены и наблюдала за действиями неприятеля. — Услышав, что Элайна одна вела наблюдение за противником, Ангус вздрогнул. — Мужчины занимались убитыми и ранеными, — пояснила она, заметив, что Ангус гневно взглянул на конюха. Рэбби не в чем было упрекнуть. Он пытался возразить хозяйке, однако Элайна твердо заявила мужчинам, что в отсутствие Ангуса за все отвечает она, и приказала им отойти от стены. — Кроме того, увидев, что затевают враги, я велела своим людям отойти.

— Увидела? Неужели ты имела глупость высовываться из-за стены, когда пускали стрелы?!

— Кто-то же должен был это делать! А вы предпочли бы, чтобы я стояла в сторонке и посылала других рисковать жизнью? Сами вы так не поступили бы!

В ответ послышалась такая грубая брань, что Элайна поморщилась. Когда наконец Ангус замолчал, Элайна продолжила:

— Пока одни осыпали нас стрелами, другие убирали раненых и убитых, а третьи восстанавливали дамбу, и дело уже близилось к концу.

— Все было именно так, — вмешался Рэбби. — И тогда леди Элайна приказала прикатить еще два валуна. На сей раз самых больших. Ну и попыхтели же мы, таща их на стену! Но наконец мы сбросили еще один валун. Переправа рухнула, и этих чертовых англичан погибла прорва. А второй валун леди Элайна велела установить на стене как предупреждение. После этого англичане перестали возводить переправу и с тех пор больше ничего не делают.

Ангус обратился к Рэбби:

— Отправляйся к стене и глаз с нее не спускай. Но знай: леди Элайна старшая до тех пор, пока я не сменю ее. Докладывать обо всем будешь ей.

— Меня не следует назначать старшей, милорд. Я не имею опыта, — проговорила Элайна, когда Рэбби удалился, а в комнату вошел Элджин с чашкой бульона в руках.

— Нас спасет не опыт, а ум и смекалка, а их ты уже проявила.

— Нет, мне не переиграть Гринвелда. Я три раза пыталась сбежать от него в Англии, и все три раза мои попытки оканчивались неудачей. Я не хочу подвести вас.

— Ты нас и не подведешь, — возразил Ангус.

— Да, — кивнул Элджин, подходя к Элайне. — Вы очень умны, миледи. Взять хотя бы ваш план с валуном и жарким. Вы необычайно хитро все придумали… Вот только жаль, что котел упустили, — грустно добавил он. — В чем мне теперь готовить? Но ничего…

— Элджин! — рявкнул Ангус. — Оставь нас!

Повар подал Элайне чашку с бульоном и вышел. Ангус грозно взглянул на служанок, и те бросились к двери. Ангус, Элайна и леди Уайлдвуд остались одни.

— Вижу по твоему лицу, что ты винишь себя за гибель людей Гринвелда на мосту, — заметил Ангус.

Элайна кивнула.

— Я прав. Но ты так же виновата, как если бы проткнула каждого из них мечом. Надеюсь, ты снова поступишь так же, чтобы спасти людей, укрывающихся за этими стенами, так что не мучай себя. Англичане сами напали на нас. Поэтому не позволяй чувству вины управлять твоими действиями. Ты поступила правильно, и я горжусь, что ты носишь фамилию Данбар.

— Но сегодня погибли не только воины Гринвелда. Мы потеряли и четверых наших людей.

— Они отдали жизнь за своих родных и близких. В замке двести женщин и детей. Любой из моих мужчин с радостью отдаст за них жизнь.

— Мужчин? Да двое из погибших совсем еще мальчишки! — возразила Элайна.

— Даже у мальчишек есть гордость. Не отнимай ее у них, чтобы облегчить свою совесть.

Элайна поежилась от этих слов, а Ангус протянул к ней свою дрожащую руку.

— Вот так, — удовлетворенно сказал он, когда она пожала ее. — Ты еще плохо знаешь наш народ, и я тебе кое-что объясню. Я и любой из моих людей отдаст за тебя жизнь. Я — как твой отец. А мои люди поклялись защищать тебя до последней капли крови в тот день, когда ты вышла замуж за моего сына. Да и ты сама поступала сегодня точно так же. Ты рисковала своей шеей, своей прекрасной шейкой, — при этих словах Ангус гневно взглянул на нее, — наблюдая за англичанами из-за стены, а не приказала сделать это кому-то другому. Нет более почетной смерти для мужчины, чем умереть, защищая тех, кого он любит. А что до того, что двое погибших были мальчишками, позволь не согласиться с тобой. Они были мужчинами. Этих парней всегда будут помнить за храбрость, которую они сегодня выказали.

Элайне стало немного легче, и она кивнула.

— Вот так-то лучше. — Ангус устало откинулся на подушку. — Так, значит, положение у нас незавидное?

— Да, — подтвердила Элайна. — Видно, человек Гринвелда соврал, сказав, что был один. А может, он и не знал, что Гринвелд последовал за ним со своими людьми.

— Скорее всего соврал. Гринвелду чертовски повезло, что Дункан уехал. Слишком уж невероятное совпадение.

— Так вы считаете письмо уловкой? Значит, Дункана хотели выманить из замка?

— Не знаю. Аллистер, по его словам, письма не видел. Он взял лишь свернутую в трубочку бумагу, да и та исчезла еще до того, как он вернулся в замок.

— Англичанин мог незаметно вытащить ее на обратном пути. Они ведь ехали на одной лошади.

— А где сейчас этот англичанин? Элайна насторожилась.

— Я совсем забыла о нем.

— Я тоже. Проверь, как он, когда выйдешь от меня, и пошли кого-нибудь доложить мне. Можешь приставить к нему охрану. — Заметив, что Элайна встревожилась, Ангус ободряюще похлопал ее по руке. — Хоть и незавидное у нас положение, ну да ничего. Пока мы держим оборону, все хорошо. А когда вернется Дункан, он задаст им жару.

— А как вы думаете, когда он вернется? — подала голос леди Уайлдвуд.

— До Колкюхоунсов четыре дня пути.

— Четыре дня?! — ужаснулась леди Уайлдвуд.

— Четыре дня туда, четыре обратно, да еще придется провести сражение… — мрачно подытожила Элайна. — Мы потеряли много людей уже в первый день, милорд. Едва ли… — Она замолчала, заметив, как бледен и как устал Ангус. Не следует усугублять его страдания еще и своими страхами. И, через силу улыбнувшись, Элайна закончила: — Едва ли нам будет трудно отражать атаки неприятеля в течение этого времени.

— Ты храбрая девочка, и мне это по душе, — промолвил Ангус и закрыл глаза.

Посмотрев на свекра, Элайна вздохнула.

— Ему нужно отдохнуть, — прошептала леди Уайлдвуд.

— Да, и тебе тоже. Ты же весь день провела на ногах, помогая Герти ухаживать за ним.

Леди Уайлдвуд отмахнулась.

— Если бы не я, лорд Ангус был бы сейчас цел и невредим.

Элайна, уже стоявшая у двери, обернулась.

— Ты ни в чем не виновата, мама.

— Нет, виновата. Гринвелд явился сюда из-за меня.

— Гринвелд — жестокий и жадный ублюдок. Но ты-то тут при чем?

— Нам не удастся сдерживать его в течение двух недель. Для этого у нас слишком мало мужчин.

— Ничего, справимся.

Леди Уайлдвуд пришла в отчаяние.

— Не надо было мне приезжать сюда! Я знала, что он последует за мной. Приехав, я подвергла собственное дитя и всех обитателей Данбара огромному риску. Если я сдамся, он не тронет тебя.

Элайна похолодела.

— Ты ведь и сама это понимаешь, детка, — прошептала леди Уайлдвуд. — Ему только это и нужно.

— Не говори так. Ты теперь здесь, и мы найдем выход из положения.

— Даже если из-за меня погибнут все мужчины, женщины и дети за этими стенами?

— До этого не дойдет, — твердо возразила Элайна. — А теперь немного отдохни. Если свалишься от усталости, всем от этого будет только хуже.

Печально покачав головой, леди Уайлдвуд вышла из комнаты.

— Не выпускай ее из виду, — послышался голос Ангуса, и Элайна обернулась к нему. — Леди Уайлдвуд много выстрадала, но все же понятия не имеет, что за человек этот Гринвелд.

— А что он за человек?

— Жадный. Невероятно жадный и жестокий. Даже если она сдастся ему на милость, он не остановится в своих злодеяниях. Тебе придется приставить охрану к матери.

— Но все мужчины заняты…

— Приставь женщин. Элайна кивнула.

— После того как организуешь это, проверь, где посланец лорда Рольфа.

— Хорошо.

Когда Ангус закрыл глаза, Элайна вышла из комнаты. Найдя Герти, Эббу, Джиорсал и Джанну в зале, она задумалась, кого оставить с Ангусом. Так ни на ком и не остановившись, Элайна спросила, куда пошла леди Уайлдвуд, и узнала, что мать вернулась в свою комнату.

— Хорошо. Решайте, кто первый останется с лордом Ангусом и кто присмотрит за моей матерью. Я хотела бы, чтобы возле нее постоянно находились по крайней мере двое. Боюсь, если оставить ее одну, она совершит что-то ужасное. Например, пойдет сдаваться врагам, решив, что делает это ради нас всех.

Женщины онемели от удивления. Одна Герти грустно кивнула:

— Это верно. Я боялась, что она замышляет что-то такое.

— Да, и поэтому ее ни на миг нельзя оставлять одну. Даже когда она будет спать, двое из вас должны находиться возле нее. Следите за моей матерью, если понадобится, даже свяжите ее, но не дайте ей совершить что-нибудь непоправимое.

Служанки кивнули, и Элайна спросила, куда поместили англичанина, посланца лорда Рольфа. Ей сообщили, что в одну из новых комнат, и она пошла проверить, там ли он. Элайна не слишком удивилась, обнаружив, что комната пуста, однако теперь ей было о чем поразмыслить. Она вернулась к Ангусу, чтобы рассказать ему об этом, но он крепко спал. Попросив Герти, сидевшую у его кровати, сообщить ему, что англичанин исчез, Элайна вернулась к стене, желая взглянуть, как ведут себя англичане.

Спускаясь по ступенькам, она услышала оглушительный грохот. Бросившись к Рэбби, Элайна взволнованно спросила:

— Что там происходит? Что они делают?

— Валят деревья, собираются что-то строить.

— А что?

Рэбби пожал плечами:

— Наверное, баллисту. Кто знает? Вам нужно отдохнуть. Если они и в самом деле строят баллисту, утром нам придется проявить недюжинную смекалку, чтобы предотвратить беду.

Элайна кивнула. Если англичане строят баллисту, значит, завтра они начнут метать через стену зажигательные снаряды.

— Позовите меня, если что-то произойдет. — Она направилась к замку.

Элайна и сама не знала, что ее разбудило. Она открыла глаза, когда небо осветили первые бледные лучи солнца, оранжевые и желтые. «Только уж слишком быстро они передвигаются», — подумала Элайна и вдруг с ужасом поняла: это вовсе не рассвет.

— Пожар! — раздался истошный крик.

Порывисто приподнявшись, Элайна увидела возле кровати мужчину. В полумраке ей показалось, что тот, кто нападал на нее, вернулся завершить свое черное дело. Но тут она узнала знакомый голос. Да ведь это Элджин!

— Меня послал за вами Рэбби, миледи. Эти ублюдки англичане пускают через стену ядра!

Возблагодарив Бога за то, что легла спать не раздеваясь, Элайна вскочила с кровати и бросилась к двери. Она собиралась выбежать в зал, но внезапно обернулась к Элджину.

— Плед!

— О чем это вы, миледи? — удивился повар.

— О том, кто напал на меня и ранил. Я только что вспомнила, что на нем был плед.

— Но пледа среди его вещей не было. Я видел, как лэрд Ангус обыскивал его. При нем оказалось лишь несколько монет.

В этот момент взгляд Элайны упал на окно, и она увидела, как через стену перелетело еще одно ядро, и со двора донеслись пронзительные крики.

— Черт! — Элайна бросилась из комнаты.

— В чем дело? Что случилось? — послышался голос леди Уайлдвуд.

Привлеченная доносившимися со двора криками, она выбежала в зал, а следом за ней и Эбба, и Джанна. В тот же миг из комнаты Ангуса выскочили Герти и Джиорсал.

Быстро объяснив им, в чем дело, Элайна сбежала по ступенькам. Элджин не отставал от нее ни на шаг. Добравшись до двери замка, Элайна распахнула ее и замерла на пороге. Весь двор был усеян горящими обломками разрушенных построек, а те, что уцелели, могли того и гляди вспыхнуть. Женщины и дети пытались погасить огонь.

— Боже мой!

Элайна обернулась, услышав возглас матери. Леди Уайлдвуд выскочила из замка и теперь стояла вместе с Элджином на верхней ступеньке лестницы. Элайна хотела приказать ей вернуться в замок, как вдруг повар ткнул пальцем в сторону и крикнул:

— Конюшни!

До Элайны донеслось испуганное ржание животных. Конюшни были объяты огнем. Элайна решила спасти лошадей, оставшихся в замке после того, как Дункан выступил в поход. В основном это были пони и жеребые кобылы.

Когда Элайна пробежала полпути к конюшням, через стену перелетело еще одно ядро.

— Стойте! — крикнула Элайна, глядя, куда упадет ядро. Сначала ей казалось, что с неба падает один огромный огненный шар. Но вдруг в полете этот шар распался на многочисленные горящие куски. Разлетевшись во все стороны, куски эти упали на землю, и большая часть двора вмиг занялась огнем.

Элайна пронзительно закричала. Ее крик подхватили другие. Находившиеся во дворе женщины и дети заметались, истошно вопя и прячась от падавших с неба горящих обломков. Элайна отпрянула в сторону, пытаясь уклониться от летевшего на нее куска, однако от другого увернуться не успела. Он ударил ее в плечо. Она покачнулась, но сумела удержаться на ногах и поспешно отряхнула платье. Слава Богу, оно не загорелось. Оглянувшись, Элайна с облегчением заметила, что Эдджин цел и невредим и по-прежнему следует за ней по пятам.

— Выводите лошадей! — крикнула ему Элайна, а сама устремилась к женщине, сбитой с ног горящим осколком.

Помогая женщине встать, Элайна вдруг увидела рядом с собой мать. Та энергично сбивала с женщины пламя.

— Отведи ее в замок и оставайтесь там! — приказала Элайна, подталкивая обеих в сторону замка. — Всем укрыться в замке! — крикнула она женщинам и детям, пытавшимся потушить пламя, объявшее их дома.

— Они никуда не пойдут! — крикнула Джанна, подбегая к ней. — Ведь они пытаются спасти свои дома.

— На кой черт им эти дома, если они погибнут!

— Может, вы подниметесь на стену и посмотрите, что предпринять?

— Что я могу предпринять? — удивилась Элайна.

— Лучше всего применить ту же тактику, которой пользовалась леди Эгнис.

— Ах, леди Эгнис. — вздохнула Элайна. Когда она приехала в замок, Джиорсал постоянно ставила ей леди Эгнис в пример. Черная Эгнис сдерживала осаду англичан полгода. Мужа ее в то время не было в замке. — И что же она делала?

— Джиорсал рассказывала нам, что после каждого залпа она осыпала врагов проклятиями, обзывала и проклинала их, а женщины в это время тушили огонь.

— Обзывала? Джанна кивнула.

— И проклинала, миледи.

— Понятно.

Элайна бросилась к стене.

— Миледи! — обрадовался Рэбби, увидев хозяйку.

Наверное, он надеялся, что Элайна снова придумает какой-нибудь хитроумный план, чтобы избавить их от англичан. Увы! На сей раз никакого плана у Элайны не было.

Элайна огляделась. Рэбби и другие мужчины, оборонявшие стену, пускали по врагу стрелы. Это было Элайне на руку. Подойдя к стене вплотную, она посмотрела вниз сквозь небольшое отверстие. Баллиста была установлена у переправы, напротив рва с водой. Видимо, Гринвелд приказал поставить ее так близко, чтобы было удобнее вести обстрел замка. Уничтожить сооружение не представлялось возможным, поскольку его окружали воины с щитами в руках, Сейчас они готовились к очередному выстрелу.

Элайна бросила взгляд на кучу обломков, которую они собирались поджечь, потом оглянулась: по двору взад и вперед сновали женщины. Повернувшись в сторону неприятеля, Элайна громко крикнула:

— Гринвелд!

От толпы воинов, собравшихся у катапульты, отделился один. Не выходя из-за щитов, он поднял голову и заорал:

— Гляди-ка! Никак моя сопливая дочка пожаловала!

— Никакая я вам не дочка! — бросила Элайна. — А вот вы, сэр, настоящий трус!

— Трус, говоришь?

— Да! Только трус силой принуждает женщину выйти за него замуж, а потом избивает ее до полусмерти! И только трус вынюхивает, где она прячется, а потом нападает на замок!

— Я не виноват, что твой муж уехал из замка, бросив тебя на произвол судьбы! — При этих словах Элайна насторожилась. В душу ее закралось смутное сомнение. Однако прежде чем она успела обдумать эти слова, Гринвелд снова завопил: — Выдай мне ее, чертово отродье!

— Я тебе не отродье, а леди Данбар, ублюдок! — крикнула Элайна.

— Отдай мне ее! Она моя законная жена! Ты не имеешь права прятать ее!

— Она моя мать, а тебе она никто! Наверняка ваш брак уже расторгнут!

Эти слова вывели Гринвелда из себя. Он что-то крикнул стоявшему рядом воину, и в Элайну полетела стрела. Она отпрянула в сторону, и вовремя: стрела, свистя, пролетела мимо. Сердце у нее испуганно забилось.

— Мерзавец! — послышался крик леди Уайлдвуд.

Элайна обернулась. Так и есть! Мать собственной персоной. Стоит у стены и осыпает нападавших проклятиями. А она даже не слышала, как та подошла.

— Ни стыда у вас нет, ни совести! — продолжала леди Уайлдвуд. — Как вы можете сражаться с беззащитными женщинами!

— А вот и моя строптивая женушка пожаловала! — подал голос Гринвелд.

— Больше я тебе не жена!

В ответ на эту реплику была выпущена стрела. Пробормотав проклятие, Элайна оттащила мать в сторону. И тут же вторая стрела пролетела мимо.

— Мама, это я должна клясть его на чем свет стоит, а не ты!

Расхохотавшись, леди Уайлдвуд откинула с лица прядь волос.

— А здорово я его, верно? Какое же наслаждение наконец-то высказать этому негодяю все, что я о нем думаю!

Элайна снова взглянула вниз. Гринвелд подавал знак воину, державшему в руке факел. На ее глазах тот поджег обломки. Чертыхнувшись, Элайна бросилась прочь от стены, крича женщинам, чтобы они бежали в укрытие. Те не замедлили это сделать. В этот момент взгляд Элайны упал на конюшни. Они полыхали вовсю.

— Элджин успел вывести лошадей? — спросила она.

— Да. Он отвел их за кухню. Там они в безопасности.

— За кухню? О Господи! Ведь там мой огород!

Не успела Элайна договорить, как грохнул выстрел. Схватив мать за руку, она устремилась к стене и прижалась к ней. Секунду спустя над головой у женщин просвистел очередной зажигательный снаряд.

Как только опасность миновала, Элайна обвела взглядом двор. Удостоверившись, что никто из женщин не пострадал, она снова посмотрела вниз. Катапульта была уже заряжена для следующего выстрела. Что же делать?

— Он будет обстреливать нас зажигательными снарядами, пока Данбар не превратится в пепелище, — мрачно сказала леди Уайлдвуд.

— Значит, нужно уничтожить баллисту. — Элайна отошла от стены.

— И как же это сделать? — с сомнением спросила леди Уайлдвуд.

— Я же приказала женщинам не оставлять тебя одну! Как тебе удалось сбежать от них?

— Они были заняты. Но ты так и не ответила мне, как собираешься уничтожить катапульту.

Элайна снова оглядела двор. Конюшни превратились в груду обгоревших поленьев. Никогда уже лошадям в них не вернуться… Вот только почему они так быстро сгорели? Наверное, их построили из старых и трухлявых бревен, иначе пришлось бы облить конюшни виски, прежде чем поджечь. Виски!

— Рэбби! — крикнула Элайна.

— Да, миледи?

— Мне нужно виски.

Удивленный Рэбби, подойдя к стене, поднял кувшин, который Элайна не заметила.

— Ночью пропустили по стаканчику, — смущенно признался он.

Поднеся кувшин к носу, Элайна принюхалась и взглянула на Рэбби.

— А у лорда Ангуса много этого напитка?

— А сколько это по-вашему — «много»? Элайна бросила взгляд на катапульту.

— Столько, сколько сможете принести. Все.

— Все?! — Рэбби вытаращил глаза. — Вы что-то еще придумали?

— Шевелитесь! — радостно воскликнула леди Уайлдвуд. — Помните, ее первый план сработал?

— Помнить-то помню, только в тот раз мы остались без ужина… А сейчас можем остаться еще и без виски.

Глава 20

— Понимаете, что я от вас хочу? Рэбби кивнул:

— Да. Только если этот план не сработает, мы зря угробим хороший напиток.

— Значит, нужно сделать так, чтобы он сработал. — Элайна оглядела выстроившихся перед ней людей.

Их было шестнадцать. Восемь женщин и восемь мужчин. Женщины, недовольные тем, что им не дают тушить пожар, ворчали до тех пор, пока Элайна не объяснила им, что, если ее план увенчается успехом, обстрел зажигательными снарядами закончится. Тогда женщины взялись помогать хозяйке, хотя и не слишком охотно. Разорвав на узкие полоски кусок полотна, они обмотали ими наконечники стрел, а затем обмакнули их в бочонок с виски, который открыл для них Рэбби.

Теперь женщины ждали, пока ткань как следует пропитается виски, держа в руках зажженные факелы. Мужчины тоже стояли возле бочонков с виски.

— Хорошо. Помните, вы должны швырнуть их как можно дальше и как можно быстрее, — напомнила мужчинам Элайна и осторожно высунулась из-за стены, желая посмотреть, что делают воины Гринвелда.

Увидев, что они собираются поджечь еще один снаряд, она предупредила об этом своих людей. Все поспешно прижались к стене, чтобы огненные осколки не задели их. Когда же снаряд пролетел над головами, быстро заняли свои места. Мужчины бросились к бочонкам, по двое к каждому. Получилось четыре пары. Подняв бочонки с виски, они одновременно сбросили их со стены, потом снова схватили по бочонку и тоже швырнули их вниз. Пока они занимались этим, женщины взяли каждая по стреле, подошли к мужчинам и встали у них за спиной.

Убедившись, что ее приказание выполнено точно, Элайна снова подошла к стене и взглянула на англичан. Они были явно ошарашены таким поворотом событий. Сначала четыре бочонка шотландского виски перелетели через стену, свалились на недостроенную дамбу и разбились вдребезги, облив катапульту и стоявших возле нее воинов. За этими бочонками последовали еще четыре. Англичане растерялись. Элайна усмехнулась. Где уж им понять то, что она познала на собственном горьком опыте: виски — отличная пища для огня.

Обернувшись к своим людям, она увидела, что они разошлись по местам и вложили стрелы, приготовленные для них женщинами, в луки. Женщины быстро подожгли факелами наконечники стрел, обмотанные смоченными в виски полосками ткани, а мужчины прицелились и выстрелили.

Элайна снова взглянула вниз. Она дала мужчинам четкие указания, куда стрелять. Четверо должны были попасть в катапульту, двое — в переправу и еще двое — в баррикаду из щитов, которая, как надеялась Элайна, рассыплется. И мужчины не подвели ее. Первая стрела угодила в переправу, и та занялась таким ярким пламенем, что Элайна только диву далась. Огонь распространился вокруг с быстротой молнии. Другие стрелы попали и в катапульту, и в щиты одновременно. В ту же секунду вспыхнул сильнейший пожар.

Посмотрев на катапульту, Элайна с облегчением вздохнула: грозное орудие было объято ярким пламенем. За спиной у Элайны раздались восторженные крики мужчин и женщин. Победа! Элайна устало направилась к лестнице.

— Следите за англичанами, Рэбби. Если они что-то еще придумают, зовите меня. Остальные пусть спустятся во двор и тушат пожар, — добавила она.

Шотландцы озабоченно посмотрели вслед Элайне. И только когда она скрылась за дверью замка, начали выполнять приказ.

Войдя в комнату, где лежал Ангус, Элайна застала там мать и Джанну. Женщины убеждали старого воина оставаться в постели, однако тот и слушать ничего не хотел.

— Нет, вы будете лежать! — еще с порога услышала Элайна возмущенный голос матери.

— Миледи права, — вторила ей Джанна, удерживая хозяина за плечи. — У вас серьезная рана.

— Не рана это, а всего лишь царапина! А ну, дайте мне встать! — Заметив, что его крик не произвел на леди Уайлдвуд никакого впечатления, Ангус гневно взглянул на Джанну. — Я вам господин или нет! Вы будете меня слушаться?!

Служанка покачала головой:

— Нет. Вы сами сказали, что, пока не поправитесь, всеми делами в замке заправляет леди Элайна. А вы пока что не выздоровели.

В этот момент Ангус заметил Элайну.

— Ну, слава Богу, ты пришла, детка! Скажи этим мегерам, чтобы дали мне встать!

Услышав умоляющий голос свекра, Элайна улыбнулась. Щеки Ангуса пылали.

— Вы чувствуете себя лучше?

— Да.

Пощупав его лоб, Элайна с облегчением вздохнула: прохладный. Значит, Ангус раскраснелся не оттого, что у него жар.

— Хорошо. — Она сделала знак Джанне и матери, чтобы они оставили его в покое.

— Ему еще рано вставать, — возразила леди Уайлдвуд. — Чтобы поправиться, он должен как следует отдохнуть.

— Он отдохнет. Мы не позволим ему заниматься тяжелой работой, а вот сидеть внизу и отдавать приказы лэрд Ангус может.

Ангус нахмурился:

— Здесь я хозяин, детка, мне и решать, что я могу. Поднявшись, он покачнулся и рухнул бы на пол, не поддержи его Элайна.

Благодарно пожав ей руку, Ангус снова опустился на кровать.

— Гм… Похоже, спешить мне еще рановато. — Он поморщился и впился взглядом в невестку. — Твоя мать рассказала мне про твой план с виски. Ну как, он сработал?

Элайна кивнула:

— Переправа и катапульта полыхают. Рэбби наблюдает за англичанами. Если они что-то еще придумают, он тотчас же мне доложит.

— Хорошо. А что с посланцем лорда Рольфа?

— Я заходила к вам сообщить, что в комнате его не было.

— Не было? — удивилась Джанна.

— Да. Должно быть, ускользнул, прежде чем закрыли ворота.

— Не может быть! — Джанна энергично покачала головой. — Когда мы привели сюда лэрда Ангуса, англичанин лежал в постели. Я сама видела.

— Вчера вечером его там уже не было.

Ангус нахмурился.

— Сходи и еще раз проверь. Если англичанина нет, выставьте охрану и начинайте поиски.

Кивнув, Элайна направилась к двери. Джанна устремилась за ней, но, обернувшись, вопросительно взглянула на Ангуса.

— Иди с ней. Я сам присмотрю за леди Уайлдвуд. Та улыбнулась:

— А я прослежу за тем, чтобы он не переутомлялся.

Элайна и Джанна пошли к комнате, куда поместили англичанина. Не ожидая увидеть его там, Элайна замерла на пороге: англичанин лежал на кровати и крепко спал.

— Ну вот, — прошептала Джанна, — может, вы ошиблись комнатой?

— Нет. Я заглянула именно в эту.

Элайна обвела комнату взглядом. Вдруг что-то подскажет ей, что посланца лорда Рольфа не было здесь, когда она в первый раз заглядывала сюда? Увы… Снова взглянув на англичанина, Элайна покачала головой и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

— А что, если он куда-то выходил? — предположила Джанна.

— Не исключено, однако…

— Однако что?

— Знаешь, кое-что не дает мне покоя, — вздохнула Элайна. — Возможно, это ничего и не значит, но я все равно скажу тебе. Сегодня утром, когда началась атака, за мной зашел Элджин.

— И что?

— Помнишь ту ночь, когда меня пытались убить? Джанна вздрогнула.

— Лэрд Ангус сказал, что вы тогда чудом спаслись.

— Ну так вот. Увидев сегодня утром склонившегося надо мной Элджина, я решила, что тот, кто нападал на меня, вернулся.

— Ну и испугались же вы, должно быть!

— Да. Но дело не в этом. Я вспомнила, что на нем был плед.

— На Элджине?

— Нет! То есть да, и на Элджине тоже. Но я имею в виду того, кто хотел меня убить.

— Может, он украл его и… Элайна покачала головой:

— Среди вещей убитого англичанина пледа не было. И еще. Когда я разговаривала с Гринвелдом, он сказал кое-что, тоже встревожившее меня.

— Что же?

— Он сказал, что не виноват в том, что Дункан уехал из замка, бросив нас на произвол судьбы. Откуда Гринвелд знал, что Дункан уехал?

— Вдруг он со своими людьми уже был здесь, когда Дункан уезжал?

— Может быть, — согласилась Элайна. — Но ведь Гринвелд не знает Дункана в лицо. С чего же тогда он взял, что отряд ведет не Ангус, а мой муж? И потом, если Гринвелд находился поблизости от замка, когда Дункан выступил в поход, почему он не сразу напал?

Джанна нахмурилась.

— Думаете, посланец ускользнул из комнаты, чтобы сообщить Гринвелду добытые им сведения? Но почему он это сделал? Ведь если он заодно с лордом Рольфом…

— Вот именно. Если он заодно с лордом Рольфом.

— Так вы считаете… — ахнула служанка.

— Уж очень Гринвелду на руку, что Дункан так внезапно уехал.

— И никто не видел письма… — прошептала Джанна.

— Да. Что, если убитый и был посланцем лорда Рольфа? А тот, кто лежит сейчас в комнате, человек Гринвелда? Не исчезло ли письмо потому, что Гринвелд подстроил это?

— О Господи! Но каким образом им удалось все это время находиться поблизости от замка? Ведь лэрд Ангус дважды обыскивал лес. Первый раз он даже сам возглавлял отряд. И как посланец лорда Рольфа мог передать сведения? Ворота ведь были закрыты крепко-накрепко.

Вздохнув, Элайна покачала головой.

— Не знаю. Что-то здесь не так.

Внезапно дверь, перед которой стояли женщины, с тихим стуком закрылась. Переглянувшись, они быстро толкнули дверь. Первой вошла Элайна, за ней Джанна. Бросив взгляд на кровать, Элайна увидела, что она пуста. Англичанина нигде не было! Не успела она и слова вымолвить, как дверь захлопнулась.

Элайна обернулась. У двери стоял мнимый посланец лорда Рольфа с мечом в руке. Вскинув голову, Элайна холодно бросила:

— Что-то вы слишком быстро поправились, сэр.

— Рана была пустяковая. — Англичанин пожал плечами. — На мне в основном была кровь человека лорда Рольфа, которого я убил.

Джанна вскрикнула.

— Так, значит, вы человек Гринвелда? — промолвила Элайна.

— Конечно. Но вы ведь об этом уже догадались, не правда ли?

Элайна пожала плечами:

— В таком случае, полагаю, с леди Шинейд все в порядке?

— Разумеется. В письме лорд Рольф сообщал, что задерживается. Он не хотел, чтобы ваш свекор понапрасну беспокоился. Весьма предусмотрительно с его стороны, вы не находите? — язвительно усмехнулся он.

Элайна смело взглянула на него.

— И что вы собираетесь делать дальше? Ясно же, что сейчас, когда вы сами себя разоблачили, вам не удастся выйти из замка живым.

— Возможно, вам это ясно, а мне нет, — весело возразил англичанин. — Чтобы никто не раскрыл мою тайну, мне нужно лишь убить вас и вашу служанку.

Джанна снова вскрикнула, а Элайна и бровью не повела.

— Полагаю, у вас ничего не выйдет. Лэрд Ангус знает, что вас не было в комнате. Знает он и то, что мы пошли искать вас. Если мы не вернемся, под подозрением окажетесь вы.

— Тогда я осуществлю другой план. Элайна насторожилась.

— И какой же?

— Схвачу леди Уайлдвуд и доставлю ее моему хозяину.

— Доставите маму Гринвелду? Но, как, черт возьми, вы это сделаете? Ворота закрыты, и мост поднят. Кроме того, во дворе находятся мои люди.

— У меня есть все основания полагать, леди Уайлдвуд, что из замка есть другой выход.

— Меня зовут не леди Уайлдвуд, а леди Данбар! И другого выхода из замка нет.

— Боюсь, вы ошибаетесь. Я уже видел его. Это очень узкий тайный ход. И дверь в него открывается только изнутри. Я и проник в замок для того, чтобы впустить сюда остальных. Им не удастся открыть дверь снаружи.

Элайна взглянула на Джанну. Лицо служанки выражало такое недоумение, что не оставалось сомнений: о тайном ходе она понятия не имеет.

— Я собирался вывести через этот ход леди Уайлдвуд, После этого вам пришлось бы сдаться.

— Но я разрушила ваши планы. Вам никогда не заполучить мою мать!

— Верно. Но я могу взять вас вместо нее. А вот тащить с собой вашу служанку не вижу необходимости.

Женщины побледнели. Англичанин уже шагнул к Джанне, подняв меч, но Элайна заслонила ее собой.

— Не смейте! Иначе я закричу на весь замок. Сомневаюсь, что в этом случае вам удастся далеко уйти.

— Не беспокойтесь, еще как удастся, — усмехнулся англичанин. — В замке лишь женщины, дети и старики. Вряд ли они помешают мне.

— Но зачем вам убивать Джанну? Мы ведь всего лишь женщины и ничем не сможем вам повредить. Кроме того, если ее найдут, ваш план провалится. Ангус догадается, куда мы с вами исчезли, и закроет тайный ход.

Мужчина пожал плечами и опустил меч.

— Что ж, в ваших словах есть резон. — Схватив Джанну за руку, он подтащил ее к себе и взглянул на Элайну. — Сейчас мы пойдем в ту комнату, которая сгорела. Идите впереди — быстро и тихо. Если вздумаете позвать на помощь или пуститься наутек, я убью вашу служанку. Ясно?

Понимая, как испугана Джанна, Элайна ободряюще улыбнулась ей и кивнула. Англичанин указал острием меча на дверь, и Элайна быстро направилась к ней.

Она очень надеялась, что кто-то окажется в зале. Увы, он был пуст… Они беспрепятственно добрались до комнаты.

Спальня, в которой Элайна спала по приезде в Данбар, была пуста и вся засыпана пеплом. Там, где когда-то стояли ее сундуки, выгорел даже пол. Лишь там, где была кровать, остался большой пустой квадрат.

Элайна повернулась к англичанину. Вташив Джанну в комнату, он закрыл дверь.

— Встаньте у камина, — приказал он, взмахнув мечом, и женщины послушно направились к стене.

Приблизившись к ним, человек Гринвелда поднял меч, наставил его на них, а сам начал ощупывать стену. Только сейчас Элайна заметила, что в некоторых местах на стене нет сажи. Видимо, он уже искал этот тайный ход. Интересно, почему же тогда не сбежал?

— По его словам, слева от камина… — пробормотал англичанин. — Нужно нажать на камень, и стена откроется.

— Кто это сказал?

Англичанин метнул взгляд на Элайну.

— А вы умны, миледи, ничего не скажешь. Однако я оставлю эти соображения при себе.

И он продолжил поиски. Элайна посмотрел на Джанну. Ей хотелось подать женщине какой-нибудь знак, чтобы подготовить ее к побегу, но та замерла от ужаса и сосредоточила внимание на англичанине. Тот вдруг издал торжествующий вопль. Камень, на который он нажал, с тихим скрежетом сместился, а вместе с ним и кусок стены. Глазам Элайны открылась черная дыра. Человек Гринвелда глянул во тьму. «Все понятно. Не догадался захватить с собой факел и теперь жалеет об этом», — подумала Элайна.

Решив, что сейчас, пока он размышляет, самое время действовать, она подскочила к нему и изо всех сил толкнула его в дыру. Вскрикнув, англичанин полетел во тьму. Элайна потащила помертвевшую Джанну в зал.

— Бежим! — крикнула она.

Опомнившись, Джанна рванулась к двери и распахнула ее. И тут же обе женщины налетели на леди Уайлдвуд и Ангуса. Очевидно, Ангус собирался подняться на стену, поскольку был вооружен. Несмотря на слабость, он удержался на ногах, и Элайна с облегчением вздохнула, решив, что теперь они с Джанной спасены. Но она рано радовалась. Чья-то рука грубо схватила ее за волосы и рванула назад. Элайна вздрогнула от ужаса: холодный острый клинок прижался к ее шее.

На секунду воцарилась гробовая тишина. Элайна слышала лишь прерывистое дыхание англичанина, щекотавшее ей ухо. Ангус первым пришел в себя.

— Отпусти ее! — Оттолкнув леди Уайлдвуд, вцепившуюся в него мертвой хваткой, он шагнул к Элайне и мужчине, захватившему ее.

Человек Гринвелда отступил, таща Элайну за собой, и она поморщилась от боли: острый клинок надавил ей на горло.

Заметив это, Ангус остановился.

— Тебе некуда бежать, — бросил он. — Отпусти ее, и смерть твоя будет быстрой.

Услышав это, Элайна закрыла глаза. Если бы человек Гринвелда не знал про тайный ход, слова Ангуса могли бы воздействовать на него. Но сейчас он понимал, что вряд ли умрет. И потому Элайна ничуть не удивилась, когда англичанин, рассмеявшись, попятился к тайному ходу. Он и не думал отпускать ее. Свекор последовал за ним. Секундой позже и Ангус, и леди Уайлдвуд заметили тайный ход.

— Нет! — крикнула леди Уайлдвуд. — Возьми меня! Ведь Гринвелду нужна я!

Англичанин остановился, и Элайна поняла, что он колеблется.

— Выведи мою мать из комнаты! — закричала она Джанне. — Свяжи, если понадобится, но из ее спальни не выпускай!

Джанна кивнула. Она была сильнее леди Уайлдвуд: сказывалась привычка к тяжелому труду. Так что вытащить сопротивляющуюся женщину из комнаты оказалось для Джанны делом одной минуты.

Закрыв за ними дверь и выхватив из ножен меч, Ангус мрачно бросил:

— Отпусти мою невестку, и давай сразимся, как мужчина с мужчиной.

— В другой раз, старик. — Человек Гринвелда продолжал пятиться к дыре. — Ни с места, не то я убью ее!

Ангус остановился и взглянул на Элайну.

— Не бойся, детка, мы вызволим тебя.

Элайна кивнула, и англичанин тут же втащил ее в черную дыру. Каменная дверь захлопнулась за ними.

Холодная черная тишина окутала их. Элайна и ее похититель стояли, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте. Через несколько минут стало ясно, что этого не произойдет. Они могли либо пробираться вперед на ощупь, либо вернуться назад. Тихо выругавшись, англичанин отпустил шею Элайны и схватил ее за руку. Послышался царапающий звук. Измеряет ширину прохода и проверяет, не споткнутся ли они обо что-нибудь, если двинутся дальше, догадалась Элайна. Убедившись, что ничто им не угрожает, англичанин пошел вперед, таща Элайну за собой.

Рэбби ворвался в комнату, а следом за ним Джанна. Взглянув на мрачное лицо своего господина, конюх осмотрел стену возле камина и удивленно нахмурился.

— Мне сказали, что вы хотели видеть меня, милорд. Ангус так задумался, что не слышал, как вошел Рэбби.

— Чем они занимаются? — резко спросил он. Рэбби не понимал, чем прогневил хозяина.

— Наверное, собираются строить еще одну баллисту, милорд. Рубят деревья и оттаскивают их в сторону.

Ангус снова повернулся лицом к стене.

— Значит, они все еще в туннеле.

— В туннеле, милорд? — изумился Рэбби.

— Да. В тайном подземном ходе. А вход в него вон там. — Ангус указал на стену, где ничего не было заметно. — Англичанин захватил мою невестку и потащил ее по этому туннелю к Гринвелду. Вход в туннель нужно завалить. Пошли Эббу и Джиорсал на стену. Пусть проверят, что делают англичане, потом собери всех мужчин. Пусть принесут сюда со двора валуны.

— Валуны?

— Да. Если мы не завалим вход в туннель, англичане проникнут в замок.

Направившись к двери, Рэбби услышал, как Джанна спросила Ангуса:

— А как же леди Элайна? Ведь Гринвелд наверняка пригрозит, что убьет ее, если мы не сдадимся.

— Продержимся столько, сколько сможем, — последовал ответ.

— А когда не сможем? — обернулся Рэбби.

— Тогда будем молиться. А теперь делай то, что я тебе приказал.

Кивнув, конюх выскочил из комнаты.

Англичанин остановился, и Элайна, не заметив этого в кромешной тьме, налетела на него сзади. Тот чертыхнулся. Казалось, они бредут по узкому коридору вот уже несколько часов. Англичанин тащил за собой Элайну, на ощупь пробираясь вперед. Элайна размышляла о том, как вырваться из плена, однако ничего не приходило ей в голову. Под ногами была земля. Вот если бы она могла подобрать камень и стукнуть им своего похитителя по голове. Впрочем, теперь ей это и не удалось бы. А в самом начале пути, когда они спускались по скользким ступенькам, вырубленным в скале, она не подумала об этом, опасаясь поскользнуться и упасть.

Вздохнув, Элайна отстранилась от англичанина и стала ждать. Они уже находились в конце туннеля. Она догадалась об этом по запаху. Когда они только спустились в туннель, пахло пылью и чем-то затхлым, а сейчас до Элайны доносился запах сырой земли. Не сомневаясь, что скоро они выберутся из этого подземелья, Элайна ощущала облегчение и тревогу.

Она услышала, что англичанин ощупывает стену. Должно быть, убрал свой меч, решила Элайна, но воспользоваться этим обстоятельством не успела. Тьма, окружавшая их так долго, внезапно расступилась, и яркий свет ослепил ее.

Она зажмурилась. Англичанин еще крепче сжал ей руку и потянул за собой к выходу из пещеры. Элайна споткнулась, потеряла равновесие и упала, инстинктивно выставив вперед руки, чтобы смягчить удар.

Ладони саднило. Когда глаза Элайны привыкли к свету, она огляделась. Они находились в маленькой пещере, куда проникали лучи солнца.

— Черт! — послышалось сзади, и Элайна обернулась. Англичанин одной рукой придерживал дверь, ведущую в тайный ход, а другой пытался дотянуться до валуна, который лежал в нескольких футах, но никак не мог достать его. Еще раз чертыхнувшись, он поднял голову и, злобно взглянув на Элайну, мрачно бросил:

— Подай-ка мне этот чертов камень.

Осторожно поднявшись, Элайна рванулась к входу в пещеру, навстречу солнечному свету.

Англичанин тотчас же начал кричать, да так громко, что эхо, отразившееся от стен, чуть не оглушило Элайну. Выскочив из пещеры и очутившись на поляне, она начала озираться по сторонам, не зная, куда бежать дальше. Элайна понятия не имела, где находится, но понимала, что должна бежать, и как можно быстрее. Пока она мчалась к выходу из пещеры, у нее созрел план добраться до замка Макиннесов, рассказать им обо всем, что случилось, и попросить о помощи. Дорогу она найдет. Единственное, что для этого нужно, так это время от времени оглядываться на замок Данбар. Так она и поступит, удалившись на безопасное расстояние от Гринвелда и его войска.

Сердце Элайны неистово колотилось, но, когда на крики англичанина ответили его товарищи и она смекнула, что несется прямиком в стан врагов, ей стало дурно. Однако, овладев собой, Элайна изменила направление и помчалась налево. В этот момент из-за деревьев выскочил человек. Элайна помчалась еще быстрее, устремляясь к лесу, но тут мужчина прыгнул на нее сзади, и она со всего размаху рухнула на траву.

И все же Элайна решила, что просто так не сдастся. Она начала брыкаться изо всех сил, пытаясь встать на колени. Напавший схватил ее за плед. Быстро перевернувшись на спину, Элайна решила пнуть мужчину ногой, но, увидев перед собой Аллистера, замерла. Это мгновение решило все. Выпустив из рук плед, Аллистер схватил Элайну за ногу, лишив ее возможности брыкаться, а тем более бежать.

Глава 21

— Судя по выражению твоего лица, миледи, не скажешь, что, увидев меня, ты слишком удивилась, — ухмыльнулся Аллистер и, выпустив ногу Элайны, помог ей встать.

— Я и в самом деле не слишком удивилась.

Задать следующий вопрос Аллистер не успел: на поляну выбежал Гринвелд. Его лысая голова блестела на солнце, лицо раскраснелось от нетерпения. Однако при виде Элайны нетерпение сменилось яростью.

Поскольку в этот момент из пещеры показался похититель Элайны, вся ярость Гринвелда обрушилась на него. Схватив бедолагу за волосы, он начал изо всех сил трясти его.

— Кого ты мне привел? Я же приказал тебе доставить леди Уайлдвуд, а не ее отродье!

— Ему не удалось добраться до мамы, поэтому пришлось довольствоваться мной.

Элайна сказала это, чтобы еще больше взбесить Гринвелда, и добилась своего, хотя такой мгновенной реакции она не ожидала. Выпустив англичанина, Гринвелд одним прыжком подскочил к девушке и взмахнул рукой. Элайна попятилась, но недостаточно быстро. Страшный удар обрушился на нее и, не устояв на ногах, она упала на траву.

— Я покажу тебе, как дерзить, соплячка!

Элайна отерла окровавленные губы, поморщилась от боли и поднялась. Посмотрев на Гринвелда, она с напускной храбростью вскинула голову.

— А я еще раз скажу: не получить тебе ни Данбара, ни моей матери!

Гринвелд снова занес над ней руку, но на сей раз Элайна была готова отразить удар. Вот только ей не пришлось этого делать. Схватив девушку за руку, Аллистер грубо дернул ее к себе и сказал Гринвелду.

— Оставь ее. Я сам с ней разберусь. С леди Уайлдвуд поступай как хочешь, а леди Данбар — моя.

Гринвелд с яростью взглянул на шотландца, возмущенный его вмешательством, и, круто обернувшись, вместо Элайны ударил в челюсть ее похитителя. Тот кубарем покатился по земле. Нагнувшись, Гринвелд схватил его за воротник рубахи, рывком поставил на ноги, встряхнул и закричал:

— Ты ведь должен был еще вчера открыть дверь в тайный ход!

— Я пытался, — пробормотал тот, опасаясь очередного удара в лицо. — Правда, пытался, милорд. Это все он виноват! — И англичанин ткнул дрожащим пальцем в Аллистера.

— Я велел тебе нажать на самый темный камень слева от камина, Хью, — бросил Аллистер.

— Они все темные! Все в саже!

Гринвелд вопросительно взглянул на Аллистера. Тот нахмурился, явно не понимая, в чем дело, но внезапно его осенило:

— Ах да… В комнате ведь был пожар. После пожара я не видел ее, так что, возможно, он прав.

Неохотно отпустив похитителя Элайны, Гринвелд спросил:

— Аллистер уверяет, что тайный ход прямой, безо всяких ответвлений. Это правда?

— Да. Вот только там кромешная тьма. Пришлось идти на ощупь. А факел я захватить не успел, слишком быстро разворачивались события.

— Значит, нам понадобятся факелы. Я возьму половину своих людей. А остальные продолжат строить новую баллисту, чтобы в замке ничего не заподозрили.

Элайна взглянула на человека по имени Хью. Сейчас он сообщит Гринвелду о том, что в замке видели, как он увел ее по тайному ходу, и теперь наверняка заблокировали этот путь. Однако тот явно не спешил делиться этим со своим господином. Бледный, дрожащий Хью не отрывал взгляда от сжатых в кулаки рук Гринвелда и бочком пятился от него.

Элайна перевела взгляд на Аллистера. Тот кивнул, одобряя план Гринвелда.

— Вам лучше поспешить. Они скоро заметят исчезновение Элайны.

— Верно. Отведи ее в мою палатку и не спускай с нее глаз. Я прикажу своим людям сделать факелы.

Когда Гринвелд ушел с поляны, Элайна с облегчением вздохнула. Хотя Аллистер и оказался предателем, он, по крайней мере, не бил ее и Гринвелду не позволил распускать руки. Может, в нем еще осталось что-то человеческое. Не удастся ли ей переманить его на свою сторону?

— Пошли.

Взяв Элайну за руку, Аллистер повлек ее с поляны в глубь леса, где был разбит лагерь. Под деревьями на близком расстоянии друг от друга стояли три палатки. Аллистер ввел Элайну в самую большую.

Подтолкнув ее к походной кровати, он подошел к маленькому столику у противоположной стены и взял с него щербатую кружку. Погрузив ее в бочонок с элем, он зачерпнул жидкость и начал пить, наблюдая за Элайной.

С отвращением взглянув на незаправленную постель, Элайна со страхом ожидала, что будет дальше. Облокотившись о хлипкий столик, Аллистер пил, задумчиво глядя на девушку.

— Что ты имела в виду, сказав, будто не слишком удивилась, увидев меня? — небрежно осведомился он, но Элайна поняла, что ее ответ очень важен для него.

— Именно то, что сказала. Я не удивилась.

— Почему?

— Потому что это ты пытался убить меня ночью в спальне.

Аллистер побледнел, и Элайна поняла, что не ошиблась. А она так надеялась, что Аллистер повинен только в предательстве. С того момента, когда Элджин разбудил Элайну и сообщил о пожаре, ей не давало покоя воспоминание о том, что человек, пытавшийся убить ее, носил плед. Увидев несколько минут назад на поляне Аллистера, Элайна заподозрила, что именно он повинен во всех несчастьях, происходивших с ней в последнее время. Элайне очень не хотелось верить в это. Ведь Аллистер — кузен Дункана и не скрывал своих чувств к Шинейд. Так как же он мог предать брата? И почему?

— Значит, ты догадалась, что это я покушался на твою жизнь? Нет, не может быть! Если бы ты догадалась, то сказала бы Дункану, и он убил бы меня.

— Той ночью я еще не знала. Только сегодня утром я вспомнила, что человек, напавший на меня, был в пледе. А теперь объясни, почему ты перешел на сторону Гринвелда и почему желаешь смерти моей матери? Ведь она не сделала тебе ничего плохого.

Аллистер махнул рукой.

— Твоя мать не волнует меня. А вот Дункан — еще как.

— Но той ночью, когда ты напал на меня… — удивленно промолвила Элайна.

— Я собирался убить Дункана.

— Но откуда ты знал, что моя мать…

— Не будет больше спать в твоей комнате? — Аллистер слегка улыбнулся. — Я ведь сидел рядом с тобой за ужином. Неужели забыла? Я — слева от тебя, а твоя мать — справа. И я слышал все, что она тебе тогда сказала. Напоследок она сообщила, что освобождает твою комнату, желая, чтобы вы с мужем лучше узнали друг друга. Мне это было только на руку. Больше никто не слышал ее слов, и все решили, что покушались на леди Уайлдвуд.

Элайна растерянно смотрела на него.

— Неужели все еще не понимаешь? Ну и глупа же ты! Я считал тебя умнее. Пошевели мозгами. Если бы я просто убил Дункана, нетрудно было бы заподозрить меня в этом преступлении. В конце концов зачем кому-то его убивать? Лишь затем, чтобы…

— Чтобы занять место главы клана, — закончила Элайна, мгновенно все поняв.

— Вот именно! Теперь ты начала соображать.

— Но ведь он твой кузен! Вас связывают узы крови.

— Верно. — Аллистер кивнул. — Наши отцы — братья, но мой был младшим. И только поэтому я лишен права наследования. И буду лишен до тех пор, пока Дункан жив.

— Но отец Дункана взял тебя в свой дом. Воспитал вместе со своими детьми. Он…

— Он бросал нам подачки со своего стола. Ангус делал это из жалости и никогда не позволял нам забыть об этом.

— Ни за что не поверю, чтобы Дункан и его отец…

— Нет, конечно, прямо они не говорили этого. Говорили другие, а благородные Данбары давали нам это понять другими способами. Например, у Дункана и Шинейд, детей лэрда Данбара, были в замке свои комнаты. А знаешь, где спали мы?

— Нет.

— В домике Джиорсал. Она мамина сестра, и мы жили с ней. Да, ели мы за одним столом с лэрдом Ангусом и его прекрасными детьми, а вот спать под одной крышей с ними нам никто не позволил бы.

Элайна пришла в замешательство. На Ангуса Данбара это было не похоже.

— Ты мне не веришь. — Аллистер улыбнулся. — Ну что ж, спроси об этом у своего мужа, когда он сюда явится.

— Явится? — с ужасом переспросила Элайна.

— Ну да. Я же сказал тебе, что ты не нужна ни мне, ни Гринвелду. Ему нужна твоя мать, а мне — Дункан. И мы хотим видеть их мертвыми. Тебе просто не повезло, что ты оказалась замешана в эту историю и слишком много знаешь.

Элайна осознала зловещее значение его слов, но виду не подала.

— Дункан не приедет, — промолвила она.

— Еще как приедет. Добравшись до Колкюхоунсов, он поймет, что письмо было фальшивкой. Если Дункан не погибнет в бою с Колкюхоунсами, без всяких причин напав на них, то вернется. А вернувшись, узнает, что тебя взяли в плен, и придет за тобой.

— Нет, — покачала головой Элайна.

— Придет. Я знаю своего кузена. Он придет за тобой.

— Если ты так много слышал в тот вечер за столом, значит, тебе известно, что у нас с мужем не все гладко. В ту ночь, когда ты напал на меня, его не было в спальне, потому что он отправился к любовнице.

— А, Келли… Она и моя любовница, — небрежно отозвался Аллистер. — Еще одна подачка, которую великий Данбар соизволил мне кинуть. Я знал, что Дункан был у нее в ту ночь. Она все мне рассказала. Но, похоже, ты его здорово к себе привязала. Он так и не смог ничего с ней сделать, хотя она и старалась вовсю.

Элайна не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, она ликовала: Дункан остался верен ей. С другой, убедить теперь Аллистера в том, что Дункан не приедет за ней, гораздо сложнее. Ведь сама Элайна не сомневалась, что он это сделает. За то время, которое они с Дунканом прожили вместе, Элайна многое узнала о нем. В частности, то, что к своим обязанностям главы клана Дункан относится очень серьезно. Он наверняка приедет за ней. И когда

Дункан появится здесь, они оба погибнут, потому что он понятия не имеет о том, что его кузен — предатель.

— А когда Дункан умрет, я стану главой клана, — удовлетворенно произнес Аллистер.

— Ты забываешь про Ангуса, — тут же нашлась Элайна.

— Я ни о чем не забываю. Ангус стар. Как только он назначит меня своим преемником, не составит особого труда подстроить какой-нибудь несчастный случай.

— А как же Шинейд?

По лицу Аллистера медленно расплылась улыбка.

— Милая крошка Шинейд… Она станет моей женой и будет править вместе со мной. Она хорошая женщина, моя Шинейд. Я любил ее всю свою жизнь. Никогда не встречал такой необыкновенной женщины. Сильной, энергичной, умной…

— И любящей своего брата, — сухо заметила Элайна. — Уверена, ей будет не слишком приятно узнать, кто его убийца.

— А она и не узнает, как и никто, кроме вас с Дунканом, но ни ты, ни он не останетесь в живых. Я утешу Шинейд и назначу день свадьбы как можно быстрее.

Элайна презрительно фыркнула, и Аллистер с раздражением взглянул на нее.

— А как же Шервелл? Сдается мне, ты не все продумал до конца. Если Дункан умрет, главой клана станет Шинейд, а когда она выйдет замуж за Шервелла, он возьмет бразды правления в свои руки.

— Ничего подобного не произойдет! Гринвелд позаботится об этом.

Элайна похолодела.

— И что ты ему обещал за эту услугу?

— А как ты думаешь?

— Мою мать? — выдохнула Элайна.

— Верно. К сожалению, она не доживет до того момента, когда меня объявят наследником, но ничего не поделаешь.

— Ничего не поделаешь? Ты что, совсем лишился разума? Твой план ни за что не удастся. Ангус никогда не назначит преемником убийцу своего сына.

— Он не узнает…

— Перестань повторять это! — нетерпеливо выпалила Элайна. — Шинейд не узнает, Ангус не узнает, Дункан не узнает! Если даже я, глупая женщина, как ты меня недавно назвал, все поняла, то они и подавно поймут!

Аллистер замер, и Элайна, заметив это, удовлетворенно кивнула.

— Ты оставил слишком много следов.

— Никаких следов я не оставил, — мрачно возразил он.

— Разве? А как же письмо?

— При чем тут письмо?

— Слишком уж подозрительно, что Дункан уехал за день до того, как Гринвелд начал осаду замка. И потом, как ему и его войску удалось совершить такой многодневный поход, а мы об этом даже не знали? Леди Макиннес рассказывала мне, что в Шотландии новости распространяются с молниеносной быстротой. И, тем не менее, Гринвелд преодолел не только большую часть страны, но и земли Данбаров, а его почему-то никто не заметил. Должно быть, кто-то помог ему.

Аллистер с облегчением улыбнулся:

— Конечно. Ему помог посланец короля.

— Посланец короля?

— Да. — Аллистер криво усмехнулся. — Гринвелд не только жаден, но и умен. Он повстречался с посланцем короля еще в южной Шотландии. Увидев королевское знамя и заподозрив, что письмо, которое везет посланец, имеет какое-то отношение к его жене…

— Моя мать ему не жена! Аллистер пожал плечами:

— Боюсь, что жена.

— Ненадолго!

— Ну, как бы там ни было, решив, что посланец везет новости, весьма важные для него, Гринвелд назвался вымышленным именем и пригласил его переночевать в своем лагере. Когда они сидели у костра, он узнал, что посланец направляется в Данбар. Гринвелд вызвался сопровождать его. Посланец посчитал, что путешествовать вместе менее опасно, и согласился. Ему было невдомек, что на самом деле именно он обеспечивает безопасность Гринвелду.

Элайна удивленно подняла брови, и Аллистер пояснил:

— У посланца было королевское знамя. Мы, шотландцы, давным-давно поняли, что с людьми короля лучше не связываться.

— И поскольку Гринвелд путешествовал с королевским посланцем, его никто не трогал?

— Точно. Никто не подъезжал к нему и не интересовался, зачем он приехал в Шотландию. Очевидно, все предположили, что Гринвелд явился по тому же делу, что и лорд Рольф.

— Но едва Гринвелд приехал в Данбар, надобность в посланце короля отпала, — мрачно подытожила Элайна.

— Как только с Гринвелдом встретился я.

— Это произошло в тот день, когда уехал Дункан?

— Да. Я и в самом деле почувствовал что-то неладное, поехав за торговцем тканями. Трудно скрыть следы целого войска.

— И ты вернулся, чтобы проверить свою догадку. Аллистер кивнул.

— Они могли убить тебя.

— Могли, но это маловероятно. По правде говоря, я был нужен Гринвелду не меньше, чем он мне.

Снова подойдя к бочонку, Аллистер зачерпнул еще эля.

— Это объясняет, почему Гринвелд так спокойно добрался до замка, однако у людей могут возникнуть и другие вопросы.

— Какие?

Сев на кровать, Элайна спокойно взглянула на него.

— Письмо.

— А что с ним не так?

— Гринвелд не мог знать, что Шинейд уехала в монастырь Сент-Симмиан. Я и сама этого не знала до тех пор, пока лорд Рольф не вернулся с Шервеллом. Едва ли Гринвелд вообще знал о том, что у моего мужа есть сестра. Не мог он знать и того, что Колкюхоунсы враждуют с Данбарами и изберут именно такую форму мести.

— Всем в Шотландии известно, что Данбары и Колкюхоунсы находятся в состоянии войны, — усмехнулся Аллистер. — Что же касается монастыря Сент-Симмиан, в письме, посланном лордом Рольфом, упоминалось об этом. Там сообщалось, что лорд Рольф и Шервелл забрали Шинейд из монастыря, однако она по дороге сбежала. И так происходило несколько раз. — Аллистер улыбнулся. — Они гонялись за ней по всей Шотландии. Лорд Рольф специально написал об этом, чтобы Ангус не волновался. Нет, из-за того, что они знали про Шинейд, никто не заподозрит меня.

— Может, и нет, — отозвалась Элайна и, немного помолчав, спросила: — А почему ты уехал из замка в то утро, когда началась осада?

— Я не мог там оставаться. В этом случае мне пришлось бы действовать заодно с Гринвелдом. А как бы я стал лэрдом, если бы сдал замок англичанам?

— Понятно.

— К тому же то, что я уехал из замка, Гринвелду было только на руку. Он нуждался в моих сведениях о том, сколько в замке осталось людей: мужчин и женщин.

— Если ему было известно, что мужчин почти не осталось, почему он не напал в тот же день, когда уехал Дункан?

Аллистер пожал плечами:

— Они добрались до замка только утром, и путешествие было длинным и трудным. Мужчины нуждались в отдыхе. Кроме того, мне предстояло кое-что сделать.

— Что же?

— Не позволить вам подготовить кипящую смолу. Элайна вспомнила, как разгневался Ангус, узнав, что огонь под котлом со смолой погас. Заметив, что Аллистер натянуто улыбается, она вопросительно вскинула брови.

— Ты что?

— Ничего. А что ты использовала вместо смолы? По словам воинов, это было что-то страшно горячее, но невероятно вкусное.

— Жаркое, которое приготовил Элджин. Я передам ему, что угощение пришлось вам по вкусу. Может, это примирит его с потерей котла.

— Ты больше не увидишь его, — напомнил Аллистер. Элайна беззаботно пожала плечами:

— Возможно, и нет. Посмотрим.

Ее напускная храбрость вывела Аллистера из себя. Он угрожающе шагнул к Элайне, и та поспешно заговорила, пытаясь отвлечь его:

— Так, значит, Гринвелд не повел своих людей в атаку в день отъезда Дункана лишь потому, что хотел дать им отдохнуть? Как-то не верится, что этот негодяй способен заботиться о ком-то, кроме себя.

— Наверное, он и сам устал. Кроме того, Дункан мог что-то забыть и вернуться. Лучше было дождаться следующего дня.

— А что, если Дункан вернется раньше, чем вы думаете?

— Если он не вернется через час, это уже не будет иметь значения. Как только Гринвелд проведет своих людей в замок через тайный ход, мы победим.

— Ах да, тайный ход!.. — Элайна улыбнулась, и Аллистер нахмурился.

— А что в этом смешного?

— Ничего, милорд. Разве что тайный ход поможет вздернуть тебя на виселице.

Аллистер замер.

— Полагаю, про тайный ход знали только самые близкие члены семьи? — осведомилась Элайна и, заметив ужас Аллистера, снова улыбнулась. Когда выяснилось, что ни Джанна, ни слуги не подозревали о существовании тайного хода, Элайна поняла: о нем известно лишь узкому кругу лиц. И теперь, видя страх Аллистера, она убедилась, что догадка ее верна. — Я поняла это, когда меня тащили по тайному ходу. Вот почему и не удивилась, увидев тебя на поляне. Дункан из замка уехал, Шинейд и твоей сестры тоже не было, Ангус отчаянно защищает свои владения. Так что никто из них не мог рассказать об этом тайном ходе Гринвелду. Значит…

— Значит, только ты мог это сделать, — послышался у них за спиной чей-то глухой голос.

Элайна и Аллистер обернулись и остолбенели. У входа в палатку стоял Дункан, а рядом с ним — двое мужчин. Одного из них Элайна узнала. Это был Айан Макиннес. Другого, судя по одежде, англичанина, видела впервые.

— Удивлен? — бросил Дункан.

Аллистер побледнел.

— Что с людьми Гринвелда?

— Сдались без боя, когда их окружили люди Макиннеса, мои и короля.

— Короля? Дункан кивнул:

— Король послал своих людей следить за Гринвелдом, получив письмо от леди Уайлдвуд. Когда ему сообщили, что Гринвелд отправился вдогонку за леди Уайлдвуд, он выслал следом за ним свой отряд. Люди короля добрались до границы моих земель, когда мы возвращались из похода, в который ты нас отправил.

— А как ты узнал…

— Как я узнал, что не было никакой необходимости отправляться в поход? По пути на север мы повстречали Кемпбеллов. Они как раз возвращались с вечеринки, на которой были моя своенравная сестрица, лорд Рольф и Шервелл. Услышав это, я понял, что письмо — фальшивка и что мы оставили замок незащищенным. Мы тотчас же поскакали обратно, по дороге заехали к Макиннесам и встретились с людьми короля, подтвердившими мои предположения. Теперь люди Гринвелда сдались. Осталось лишь найти его самого.

— Он пытается проникнуть в замок через тайный ход, — сказала Элайна и, заметив, как встревожился муж, поспешно добавила: — Но он туда не пройдет. Твой отец видел, как меня похитил человек Гринвелда. Свекор не смог этому помешать, но наверняка приказал заблокировать дверь, ведущую в тайный ход.

С облегчением вздохнув, Дункан бросил взгляд на своих спутников.

— Возьми людей, Айан, и отведи их на поляну, расположенную у входа в пещеру, которую так любила моя мать.

Проникнуть в тайный ход можно только там. Едва ли люди Гринвелда станут сопротивляться, но если вдруг возникнет что-то непредвиденное, зови меня. Кивнув, мужчины ушли.

— Итак, мой брат предал меня, — грустно промолвил Дункан.

Аллистер бросил взгляд на Элайну, но, поняв, что взять ее в заложницы не удастся, вытащил меч.

— Опусти меч! — потребовал Дункан.

— И не подумаю. — Аллистер поднял оружие.

— Ты проиграешь, Аллистер, и сам это знаешь. Даже если бы рука у тебя не была сломана, ты все равно бы проиграл. Мы с тобой сражались много раз, и ты ни разу не выиграл. Опусти меч.

— И что тогда? Ты выгонишь меня из замка? Отправишь подальше от моих людей, от моего единственного родного дома, от женщины, которую я люблю? — Лицо Аллистера исказилось от ярости. — Шинейд могла бы быть моей!

И он бросился да кузена.

Элайна громко вскрикнула и отпрянула, когда мужчины скрестили оружие. Сердце ее неистово колотилось. Стиснув руки, она беспомощно смотрела, как мужчины, скрестившие мечи, впились друг в друга горящими взглядами.

— Я не хочу убивать тебя, Аллистер. Ведь ты мой брат!

Аллистер рассмеялся.

— Однако это не помешало мне попытаться убить тебя в надежде получить то, что я хотел. Ни в ту ночь, когда я вместо тебя по ошибке пырнул ножом твою жену, ни тогда, когда стукнул тебя по голове и запер в горящей комнате.

Дункан оторопел от неожиданности, и Аллистер, воспользовавшись этим, отскочил и снова бросился на него, но Дункану удалось отразить удар.

Аллистер насмешливо посмотрел на Дункана.

— Это не помешало бы мне насладиться твоей женой. Хотя я и люблю Шинейд, твоя женушка — лакомый кусочек. И я хотел отведать ее, прежде чем убить. — Он снова отскочил от Дункана. — А может, я еще и отведаю.

Дункан пришел в такую ярость, что Элайна поняла: Аллистеру недолго осталось жить. Она начала горячо молиться за упокой его души, но в этот момент он опять бросился на Дункана. На сей раз Дункан не отразил удар. Он спокойно ждал, а когда Аллистер приблизился, отскочил в сторону и нанес удар мечом прямо ему в сердце. Издав тихий булькающий звук, Аллистер взглянул на кузена и, ничего не успев сказать, рухнул на колени, а затем сполз на землю.

Отвернувшись от трупа, Элайна взглянула на мужа. Лицо его исказилось от боли. Элайна вспомнила всех, кто любил Аллистера: Ангуса, Шинейд, Эльфрид.

— Что ты им скажешь?

— Ничего, — прошептал Дункан. — Зачем им знать, что он предатель? Они очень любили его. Сообщу им, что Аллистер пал в бою.

Элайна печально кивнула. Дункан, бросив последний взгляд на кузена, осторожно накрыл его тело и последовал за женой.

Глава 22

— О, миледи! Вы спасены! Но как вам удалось сбежать? Элайна устало улыбнулась окружившим ее Эббе, Герти и Элджину.

— Меня спас Дункан. Он вовремя вернулся. Да не один, а с Макиннесами и войском короля. Люди Гринвелда быстро сдались.

— А сам Гринвелд? — взволнованно спросила Герти. Элайна поморщилась при воспоминании о лежавшем на поляне бездыханном Гринвелде. Таким она видела его в последний раз.

Едва она и Дункан присоединились к стоявшим у пещеры воинам, как на поляну из тайного хода выскочил разъяренный Гринвелд, а за ним и его люди. Охваченный бешенством, он словно лишился рассудка. С нечеловеческим криком Гринвелд поднял меч и помчался вперед. Его люди не последовали за ним. Бросив оружие на землю, они смотрели, как их предводитель один сражается с тремя воинами. Он умер быстро.

— Мама снова вдова, так что расторгать брак не придется, — заверила Элайна старую служанку и, обведя взглядом большой зал, вдруг заметила, что та, кого эта новость обрадует больше всех, почему-то отсутствует. — А кстати, где мама?

— Гм… — замялась Герти.

— Так где же она?

Эбба и Джанна обменялись смущенными взглядами.

— Что вы с ней сделали? — осведомилась Элайна.

— Связали и заперли в ее комнате, — усмехнулась Герти.

— Что?! — ахнула Элайна.

— Миледи хотела сдаться врагам, чтобы вас отпустили. А вы же сами приказали воспрепятствовать этому и в случае необходимости применить силу, — напомнила Герти.

— Вы даже разрешили связать леди Уайлдвуд, если понадобится, — добавила Джанна.

— О Господи! — Элайна бросилась к лестнице.

Добежав до спальни, Элайна едва не вскрикнула от изумления, ибо увидела, что мать вовсе не сидит связанная, а лежит в постели… в обнимку с Ангусом. Он крепко прижимал ее к себе и страстно целовал.

Элайна, онемев, стояла на пороге комнаты, пока к ней не подошел Дункан. Заглянув в спальню, он тоже рот открыл от изумления.

— Отец! Мама! — одновременно воскликнули Элайна и Дункан, прервав идиллию. Смущенные Ангус и леди Уайлдвуд вскочили с кровати.

— Это вовсе не то, что вы думаете, — пробормотала леди Уайлдвуд, приглаживая волосы и поправляя платье. — Видите ли, меня связали и…

— А я проходил мимо комнаты, — подхватил Ангус. — И тут услышал какой-то шум. Я заглянул и увидел связанную леди Уайлдвуд.

— Да. И милорд любезно развязал меня.

— Вот именно, — кивнул Ангус, и оба они потупились, как дети, застигнутые врасплох.

Дункан вдруг расхохотался и иронически взглянул на отца.

— Ну, кто из нас более ненасытен?

Леди Уайлдвуд вспыхнула, Ангус собрался уже задать сыну жару, но Элайна опередила его.

— Дункан! Да как ты смеешь предполагать такое! Моя мама не какая-то… не какая-то женщина легкого поведения. Если она и лорд Ангус говорят, что между ними ничего не было, значит, это правда.

— О да, конечно! — кивнул Дункан. — Ведь совершенно очевидно, что, когда мы вошли, мой отец развязывал твою мать. Вот только действовал почему-то не руками, а языком.

И, довольный собственной шуткой, он снова расхохотался.

— Хватит! — взревел Ангус. — Если ты думаешь, что уже взрослый и я не смогу тебя выпороть, то ошибаешься, парень! И если не закроешь свой поганый рот, я докажу тебе это!

Все смущенно замолчали. Первой очнулась Элайна и пристально взглянула на мать.

— У тебя немного помялось платье. Наверное, ты переоденешься перед ужином.

Оглядев себя, леди Уайлдвуд вздохнула. Платье у нее было не только мятое, но и грязное. В ужасе последних двух дней никто из них не принимал ванну и не переодевался: было не до того.

Улыбнувшись мужу и свекру, Элайна спросила:

— Не распорядитесь ли, джентльмены, насчет ванны? Мы с мамой хотели бы вымыться.

Направившись к двери, Ангус бросил:

— Пошли, парень. Давай, оставим дам наедине.

— Ты очень сердишься? — спросила леди Уайлдвуд Элайну, когда за мужчинами закрылась дверь.

— Сержусь?

Элайна не могла разобраться в своих чувствах. Она испытывала горечь оттого, что мать так быстро забыла отца, была ошеломлена, поражена.

— Нет, конечно, я не сержусь. — Элайна направилась к стоявшим у стены сундукам.

Открыв ближайший из них, она начала рыться в нем и тут ощутила на плече руку матери.

— Я любила твоего отца, очень любила, — прошептала леди Уайлдвуд.

Элайна кивнула, избегая смотреть в глаза матери.

— Еще долго после того, как Гринвелд привез мне известие о смерти мужа, я думала о нем каждую минуту. В иные дни я подумывала о самоубийстве, такой никчемной и ненужной казалась мне жизнь. Особенно когда Гринвелд принудил меня стать его женой, а после начал измываться надо мной.

Услышав это, Элайна подняла голову, а леди Уайлдвуд продолжала:

— Только ради тебя, детка, я стала жить дальше. Тревога за тебя, за твое будущее, любовь к тебе не позволили мне умереть. Я должна была убедиться, что с тобой будет все хорошо, что ты счастливо выйдешь замуж.

— Мамочка! — Элайна обняла мать и крепко прижалась к ней.

— Я очень тебя люблю, детка. Так же, как любила твоего отца. Но его уже не вернешь. Я никогда не думала, что испытаю к другому мужчине такие же чувства, какие испытывала к нему. — Леди Уайлдвуд улыбнулась. — И я оказалась права.

— Но ведь ты и лорд Ангус…

— Меня влечет к нему, верно. Он красивый, сильный. Возможно, несколько грубоват, но полагаю, это можно исправить.

— Но ты только что сказала… — растерялась Элайна.

— Я не могу тебе внятно объяснить. То, что я не полюблю никого так, как любила твоего отца, очевидно. Он был моей первой любовью. Прекрасный, мужественный человек, он относился ко мне с нежностью и уважением. Долгое время после его смерти я была убеждена, что он забрал с собой мое сердце. Но это не так. Я все еще жива. У меня все еще есть чувства, и Ангус дал мне это понять.

Элайна вздохнула:

— Ты любишь его?

Леди Уайлдвуд пожала плечами:

— Не знаю. Пока не знаю. Но мне очень хочется это выяснить.

Элайна обняла мать.

— Я люблю тебя, мамочка.

«Отца уже не вернуть, — подумала она, — и самое главное сейчас — чтобы мама была счастлива».

Послышался стук в дверь.

— Войдите! — Мать и дочь улыбнулись.

Вошла Герти, а вместе с ней — несколько слуг. Двое несли ванну, другие — холодную и горячую воду.

Ласково пожав матери руку, Элайна направилась к двери.

— Наслаждайся ванной. Увидимся за ужином. Я должна распорядиться, чтобы и мне приготовили ванну.

— Это уже сделано, — отозвалась Герти, и Элайна обернулась.

— Что?

— Ванна уже дожидается вас в вашей новой комнате, — сообщила Герти.

— О! — радостно воскликнула Элайна. — Должно быть, лэрд Ангус позаботился об этом. Весьма предусмотрительно с его стороны. — Она лукаво взглянула на мать и открыла дверь. — Похоже, он не так неотесан, как ты думаешь, мама.

Проходя по залу, Элайна встретила свекра и сразу заметила, что он чем-то обеспокоен. Элайна кивнула ему.

— Что-то случилось, милорд?

Ангус смущенно откашлялся.

— Нет, ничего. Просто я хотел с тобой поговорить, детка, относительно твоей мамы…

— В этом нет необходимости, милорд, — заверила свекра Элайна, коснувшись его руки. — Мы с мамой поговорили, и она… Словом, я хочу, чтобы она была счастлива.

У Ангуса отлегло от сердца.

— Так, значит, ты не возражаешь, чтобы я был не только твоим свекром, но и отчимом?

Такого быстрого развития событий Элайна не ожидала.

— Я еще не сделал ей предложения и пока не собираюсь его делать. Поэтому был бы тебе очень признателен, если бы этот разговор остался между нами. Я просто хотел убедиться, что ты не имеешь ничего против нашего брака.

— Нет, милорд, не имею. Но если мама откажется… — начала Элайна, но лэрд Ангус прервал ее:

— Твоя мать согласится. Она еще не любит меня, но полюбит, и тогда мы поженимся. — Потрепав невестку по плечу, Ангус продолжил свой путь.

Элайна посмотрела ему вслед, усмехнулась, покачала головой и пошла к новой комнате, которую построил для нее Дункан. Она еще ни разу не была там, и ее одолевало любопытство.

Элайна распахнула дверь и остолбенела, увидев почти точную копию своей комнаты в Уайлдвуде.

Закрыв дверь, Элайна направилась к кровати, которую принесли из комнаты Дункана. После пожара ее отчистили. Деревянные спинки блестели в солнечном свете, льющемся сквозь окно. Обгоревший полог заменили новым, очень напоминающим тот, что был в родительском доме.

По обеим сторонам кровати стояли столики. У камина — два кресла, тогда как в ее комнате в Уайлдвуде стояло лишь одно.

Раздался тихий плеск, и Элайна вспомнила, что ее ждет ванна. Оглядевшись, она удивилась, ибо ванны не увидела. Снова послышался плеск, и только тогда Элайна заметила рядом с кроватью дверь, ведущую в другую комнату. Значит, ванна стоит там.

Решив, что слуги наполняют ванну водой, Элайна с любопытством заглянула за дверь. Такой большой ванны Элайна еще не видела. А главное, в ней сидел Дункан и тщательно мылся.

— Я бы не возражал, если бы ты потерла мне спину, — бросил он, не оборачиваясь.

Элайна вздрогнула от неожиданности. Как Дункан догадался, что она здесь?

Встретившись с женой взглядом, Дункан ответил на ее немой вопрос:

— Я всегда знаю, рядом ты или нет. Даже если ослепну, все равно буду знать, потому что от тебя пахнет полевыми цветами.

Элайна проглотила комок в горле. Взгляд ее скользнул по широкой груди мужа, которую он поливал водой.

— Наша комната… — начала Элайна и замолчала. Откинувшись на край ванны, Дункан ласково улыбнулся жене.

— Я подумал, что тебе будет приятнее находиться в знакомой обстановке. Твоя мать и Эбба помогли мне.

— В этом не было необходимости.

— Верно, но мне хотелось порадовать тебя. Я был не прав, сказав, что ты боишься перемен. Ты боишься их не больше, чем другие. Например, я. — Дункан провел по воде ладонью. — Женившись на тебе, я не вполне отдавал себе отчет в том, что значит иметь жену. Мне казалось, что жена — это всего-навсего лишний рот и тело, которое будет согревать меня холодными ночами.

Заметив недоумение Элайны, Дункан пожал плечами:

— Порой я бываю несообразителен. Нет, я не глуп, но меня так волнует проблема безопасности моих подданных, что ни о чем больше я не думаю. Забываю о том, что существуют такие вещи, как комфорт и уют. Наверное, все мужчины такие. Может, Господь и создал женщин, чтобы они заботились об уюте… — Дункан покачал головой. — Наверное, я невнятно все объясняю. Я давно размышлял, что тебе сказать, но ничего путного не вышло…

— Я все прекрасно поняла, — ласково ответила Элайна — Твои поступки говорят мне больше, чем слова.

— И о чем они говорят тебе?

Бросив взгляд на соседнюю комнату, потом переведя его на ванну, Элайна улыбнулась:

— О том, что ты желаешь мне счастья, потому что я тебе не совсем безразлична.

— Не совсем безразлична? Верно, то, что я испытываю к тебе, нельзя назвать безразличием. Хотя ты не слушалась меня и отказывалась спать со мной. Ты непослушное, своенравное и упрямое существо. И тем не менее я никогда не испытывал такого страха, как в ту минуту, когда понял, что оставил тебя всего с несколькими мужчинами в осажденном Гринвелдом замке. И никогда в жизни я не был так горд, как тогда, когда Рэбби поведал мне о том, что ты сделала для защиты нашего замка. Ты потрясающая женщина, и рядом с тобой я чувствую себя живым.

— Дункан… — Шагнув к ванне, Элайна остановилась. Дункан вскочил и схватил жену за руку.

Вода ручьями стекала с него, тело блестело.

— Подожди, сначала я хочу кое-что сказать тебе. — Глаза Дункана загорелись. — Я люблю тебя. Я понял это, решив, что ты погибла в огне и мне придется жить без тебя. Я люблю тебя, Элайна. Жаль только, что я не сказал тебе об этом раньше, когда ты призналась мне в своих чувствах. Я хотел приберечь это признание до своего возвращения, чтобы оно прозвучало торжественнее. Я понятия не имел, какая опасность грозила тебе. Ведь ты могла никогда не узнать, что я люблю тебя. Но я люблю тебя, Элайна Данбар, и очень сильно!

Вскрикнув от радости, Элайна бросилась к мужу и прижалась к его мокрой груди.

Обхватив жену руками, Дункан прильнул к ее губам. Поцелуй его был невыразимо нежен.

Открыв глаза, Элайна улыбнулась мужу.

— Дункан?

— Да?

— Ты купаешься, — прошептала Элайна, коснувшись мокрой груди мужа.

— Чего не сделаешь, чтобы порадовать жену! Возможно, со временем мне это даже понравится.

Элайна с сомнением взглянула на него:

— Тебе понравится мыться?

— Гм… — ухмыльнулся Дункан. — При определенных условиях.

— При каких же?

— Ну, например… — Слегка отстранив жену, Дункан начал развязывать тесемки на ее платье. — Когда ты голенькая принимаешь ванну вместе со мной, мне это очень даже нравится.

Руки Элайны заскользили по обнаженному телу мужа.

— Может, потому, что тогда я потру тебе спину?

— Не исключено. Хотя я предпочел бы, чтобы ты терла мне грудь своим восхитительным намыленным телом.

— О Боже!

У Элайны дыхание перехватило при воспоминании о том дне, когда они с Дунканом впервые стали по-настоящему мужем и женой.

Дункан справился с последней тесемкой, когда из спальни донесся тихий стук в дверь.

— Не отвечай! — Дункан снял с жены платье.

— А что, если это важно? — спросила Элайна, когда стук повторился. — В конце концов, они знают, что мы принимаем ванну. Наверняка никто не стал бы нам мешать, если бы не что-то серьезное.

Выпустив из рук подол сорочки жены, Дункан вздохнул и вылез из ванны. Оставляя за собой мокрые следы, он направился к двери.

— В чем дело?

— Леди Шинейд вернулась, — донесся голос Эббы. — Она въехала во двор несколько минут назад, а с ней лорд Рольф, епископ и лорд Шервелл.

— Хорошо, — ответил Дункан и, улыбнувшись Элайне, заключил ее в объятия. — А теперь уходи.

— Да, но она… заперлась в своей комнате и не желает выходить.

— Скажи об этом моему отцу. Пусть решает, как поступить.

— Я хотела, но он… гм… занят.

— Чем это он занят? — насторожился Дункан.

— Он… он… помогает леди Уайлдвуд.

— Маме? — Элайна нахмурилась. — Но она принимает…

— Ванну, — улыбнулся Дункан.

— Откуда ты знаешь?

— Отец рассказывал мне, что любил помогать моей матери мыться. Точно так же, как нравится это и мне.

— Милорд! — нерешительно спросила Эбба. — Вы меня слышали?

— Да! И я занят тем же. Так что англичанам незачем меня дожидаться! — Дункан вновь заключил Элайну в объятия.

— Дункан! Что ты делаешь? — воскликнула Элайна, когда муж понес ее к ванне.

— Следую примеру отца. Помогаю жене мыться.

— Но моя мама и твой отец…

— Они взрослые люди, и нам не следует вмешиваться в их отношения. Им это не понравится.

Элайна нахмурилась:

— А как же Шинейд?

— Она сама прекрасно о себе позаботится.

— Но Шинейд заперлась в комнате! Наверняка лорд Шервелл захочет, чтобы она вышла.

— Вот пускай ее оттуда и вытаскивает. Каждый мужчина должен доказать, на что он способен.

И Дункан рассмеялся.

— Ты что? — спросила Элайна.

— Я ему не завидую. Шинейд — девушка с характером, так что Шервеллу придется с ней повозиться. Жену вообще трудно воспитывать, а уж мою сестрицу и подавно.

— Трудно? — Элайна сердито взглянула на мужа.

— Ну да. Когда мужчина женится, ему приходится многому учить жену. — Поставив Элайну возле ванны на ноги, Дункан сорвал с нее сорочку.

— Неужели? И чему же ее приходится учить, милорд? — осведомилась Элайна.

— Многому, — прошептал Дункан и, подхватив жену на руки, опустил в воду, после чего влез в ванну сам. — Например, как важно уметь молчать.

Дункан прильнул к губам Элайны, и она закрыла глаза, отдавшись сладостному поцелую. Когда муж наконец оторвался от ее губ, Элайна открыла глаза и улыбнулась.

— И это совсем не то, что учить меня кричать, верно, милорд?

— Верно. — Удовлетворенно кивнув, Дункан начал намыливать Элайну. — Признаться, ты оказалась способной ученицей, детка, и очень быстро освоила эту науку.

— Ты мне льстишь, — проговорила Элайна прерывистым шепотом, когда муж провел мылом по ее груди.

— Вовсе нет. Однако нам с тобой еще многому предстоит учиться. И клянусь, сегодня я преподам тебе урок, который ты никогда не забудешь.

— Кажется, мне начинают нравиться ваши уроки, милорд, — прошептала Элайна, когда Дункан, обхватив руками ягодицы жены, притянул ее к себе, и она почувствовала, как его восставшая плоть уткнулась ей в живот. — Нет, не кажется. Я в этом уверена.

Примечания

1

Лэрд — в Шотландии владелец наследственного имения. — Здесь и далее примеч. пер.

(обратно)

2

Гэльский язык — язык шотландских кельтов.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22 . . .

Реклама на сайте