«Пусть сердце скажет»

Светит во мраке любовь

Прокладывая путь на земле.

Тепло от ее огня

Греет в стужу меня.

Сердцу прикажет любить

И любовью придет к тебе.

Герберт Хорн

Глава 1

Апрель 1889 года

Итан Темпл прищурился, пытаясь лучше рассмотреть происходящее. Пронизывающий ветер бил в лицо. Внизу по тропе двигалась небольшая группа: мужчина, лошадь, а за ними следом — несколько индейцев, связанных веревкой, словно цепью. Далеко впереди шестеро белых всадников гнали несколько коров, быков и индейских пони.

Итан снял с правой руки перчатку и вытянул из чехла винтовку, на случай, если вдруг придется стрелять. Замерзшие пальцы словно приклеились к ее стальному стволу. С тех пор, как белые ступили на территорию индейцев, разумеется, с разрешения федерального правительства, немало стычек возникло именно здесь, на тропе Большого Ручья и на спуске Чероки. Разве хватит земли для всех племен, которых согнали на эту территорию?! А каждое новое подписанное соглашение.., оттесняет индейцев все дальше и дальше.

Итан надвинул шляпу на лоб так, чтобы ее поля защищали глаза от ветра, и взял коня подузцы; начинался спуск. “Спокойнее, Черноногий”, — подбодрил он животное. Это был гладкий, холеный жеребец с темными гривой и хвостом, на стройных ногах.

Темпл сочувствовал индейцам, разделял их возмущение тем, что белые вторгаются на территорию, по праву принадлежащую им, индейцам, может быть, потому, что сам был наполовину индеец: покойная мать была из племени чейенов, а отец — белый. Детские годы его прошли здесь, а юность он провел с отцом среди белых. Наверное, это и предопределило его выбор: военного разведчика. В его обязанности входило примирять белых скотоводов и индейцев, пресекать столкновения между ними. Работа была непростая, особенно летом, когда скотоводы из Техаса перегоняли свой скот на север в Канзас через земли индейцев. Вот тогда-то все и начиналось: скот бродил по землям индейцев, гуртовщики сбивались с пути, не зная, по каким тропам можно идти, а по каким нет…

Наконец группа вышла на поляну. Итан пустил коня рысью. Теперь он ясно видел, что индейцы, как рабы, были стянуты веревкой: веревки на шеях, веревки на заведенных за спину руках. Чтобы остановить группу, он выстрелил в воздух. Испуганные звуком выстрела животные понеслись вперед, три всадника бросились догонять их, а оставшиеся — их тоже было трое — решили выяснить, что произошло, кто стрелял. Итан заметил, что один из них навел ружье и выстрелил, пуля чуть не задела его. Он остановил своего скакуна, прицелился и выстрелил в ответ. Пуля сбила шляпу у стрелявшего. Итак узнал его: Касс Андрич, человек Джима Салли, местного фермера. Андрич был отчаянный смутьян и всеми фибрами души ненавидел индейцев. — Стоять! Всем оставаться на месте! — крикнул Итан. — Бросить оружие! Не то следующая пуля пробьет твою голову, Андрич!

Никакого ответа. Казалось, им не хватает решительности. Итан выстрелил еще раз, сбив шляпу с головы второго мужчины.

— Ах ты, сукин сын! — воскликнул тот, но вынул свой пистолет и швырнул на землю. Остальные последовали его примеру.

— Винтовки и ружья туда же! — приказал Итан.

Он отпустил поводья, чтобы удобнее было держать винтовку, целиком полагаясь на своего умного вышколенного друга, беспрекословно выполняющего любое приказание хозяина. Итан подъехал ближе.

— Немедленно освободите индейцев от веревок.

— Итан!

Он посмотрел на индейца, окликнувшего его. Это был его двоюродный брат, Красный Ястреб. Он жил в соседней южной резервации чейенов.

— Это люди Джима Салли. Они говорят, что мы украли скот. Но это не так. Животные паслись на нашей земле, в резервации. Мы хотели отвести их… — начал объяснять Красный Ястреб.

Все те же извечные проблемы.

— Но вы-то знаете, что проклятая скотина вашего хозяина всегда бродит, где ей заблагорассудится! — обратился Итан к людям Салли. — И кому это в голову пришло так связывать индейцев?! — возмущенно крикнул он. — Не слишком ли много вы себе позволяете?!

Это дело армии!

— Да ни черта здесь армия не сделает! — проворчал Андрич. — Проклятые индейцы могут беззаконно убивать!

— Причем тут убийство? Речь идет о нескольких заблудившихся животных.

— Брось! Мы не досчитались многих голов скота, а когда принялись искать их, увидели, что их сгоняют эти краснокожие, — ответил Андрич.

— Но, черт побери, уж ты-то прекрасно знаешь, что они гуртовали скот, — чтобы увезти его с территории резервации. Не забывай, индейцам тоже нужна земля, чтобы пасти свой скот. Что вы собираетесь сделать с ними? Повесить на ферме у Салли?

— Ничего другого они и не заслуживают, — презрительно усмехнулся Андрич. — Мы поймали их на месте преступления… Плевать я хотел, что они говорят.

А ты, хоть и военный разведчик, но не представитель закона.., и не судья!

— Сейчас, здесь, я для вас и закон и судья! И я приказываю вам освободить индейцев! Разрежьте веревки! Забирайте свой скот и гоните его на ферму Салли! И если у вас хватит ума воевать из-за нескольких мясных туш.., что ж.., но ты умрешь первым, Андрич! Я тебе это обещаю. Я еду с чейенами, а уж я знаю, где вас найти. Ну, а теперь развяжите их!

Андрич с ненавистью посмотрел на Итана и приказал одному из своих подручных освободить индейцев. Между тем к ним приближались всадники, которые гуртовали разбежавшийся скот.

— Вели им остановиться. И пусть не дотрагиваются до оружия, — приказал Итан Андричу, — не то и тебе не поздоровится!

— Поганый метис! — пробормотал Андрич. Он повернулся и помахал рукой приближающимся всадникам. — Не дотрагивайтесь до ружей! Не стрелять! — крикнул он. — Погоди, Темпл, — продолжал он с усмешкой, — и на моей улице будет праздник! Терпеть не могу, когда мне приказывают такие ничтожества, как ты, Темпл, несчастный полукровка!

Слишком часто за свою жизнь Итан слышал такие оскорбления, чтобы обращать на это внимание. Не мог же он постоянно бить всех своих обидчиков. Как ни странно, многие белые считают, что быть метисом хуже и позорнее, чем просто индейцем. Что ж, ничего не поделаешь! Они вольны думать так.

— Либо ты выполнишь то, что я тебе велю, либо.., отправишься со мной в форт, где тебе будут предъявлены обвинения, — ответил он.

— Обвинения?! Какие еще обвинения?

— В нарушении границы земельных владений индейцев. Здесь это считается преступлением. И неважно, что вы искали там свой заблудившийся скот…

Спутник Андрича разрезал веревку и освободил индейцев. Те встали рядом с Итаном.

— Иди, вынь патроны из их ружей, — сказал Итан Красному Ястребу.

Тот с радостью бросился выполнять поручение. С видом победителя он принялся выбивать патроны из ружей и винтовок. Когда все было закончено, Итан приказал людям Салли взять оружие и убираться отсюда вместе со скотом.

— Да, и оставь-ка пони индейцам! Может быть, мне следует проучить вас всех и обвинить в краже лошадей у них?! — добавил он. — А за конокрадство могут послать и на виселицу, даже если лошади принадлежат индейцам. Джим Салли — честный и законопослушный гражданин. И он не одобрит ваши проделки. Вы прекрасно знаете, как важно не портить отношения с индейцами, особенно здесь, на тропе Большого Ручья. По этой тропе скотоводы из Техаса перегоняют свой скот в Канзас. И чтобы беспрепятственно добраться до места, необходима помощь индейцев. Тебя надо пристрелить, Андрич, и я поговорю с Салли об этом, — заключил Итан.

— Валяй! А уж я отыщу тебя, где угодно, Темпл!

— Ну, это совсем не трудно. Спроси меня в форте — любой скажет.

Темные глаза Андрича сузились от гнева.

— Ублюдок, — пробормотал он. — Надо загнать скот на ранчо. Поехали! — сказал он, обращаясь к своим спутникам. Смерив Итана ненавидящим взглядом, он отъехал. С гиканьем и улюлюканьем, размахивая шляпами, всадники гуртовали животных, преодолевая сильные порывы ветра.

Итан зачехлил винтовку и слез с коня.

— С тобой все в порядке? — обратился он к Красному Ястребу.

— Попадись мне только этот белый подонок — его песенка будет спета! — с ненавистью сказал он.

— Ты не можешь убить его. Красный Ястреб! Успокойся! Пусть этим займется закон.

— Закон, — Красный Ястреб пренебрежительно плюнул. — Эти законы для белых! Посмотри, оглянись вокруг! Вся эта земля принадлежит индейцам. Люди, подобные Андричу, не имеют никакого права нападать на нас, обвинять в воровстве!

— Так вы украли их скот?

Красный Ястреб насупился, всем своим видом показывая, что он обижен. Холодный ветер растрепал его длинные черные волосы.

— Все, что попадает на нашу землю и ест нашу траву, принадлежит нам, индейцам!

Итан вздохнул, тщетно пытаясь застегнуть ворот своей волчьей шубы.

— Нельзя так. Красный Ястреб. Нравится тебе это или нет, но белым разрешено заселять эти земли, да и скотоводы из Техаса проходят по этим тропам. Не стоит воевать с ними, бороться против подобной несправедливости! Они, а не ты выйдут победителями из этой войны, ведь правительство будет на стороне поселенцев. Ты что, так ничего и не понял? Жизнь ничему тебя не научила? Как ты думаешь, почему чейены и другие индейские племена оказались вдруг на этом клочке земли? Мне все это тоже не очень-то нравится. Но война закончена. Красный Ястреб.

— Тебе проще. Ты живешь с ними, да и в армии у тебя свои люди.

— Нет, Красный Ястреб, все не так просто, — Итан покачал головой. — Ведь я — полукровка, и в жилах моих течет индейская кровь. Знал бы ты, что мне приходится переживать из-за того, что я метис!

Красный Ястреб понимающе улыбнулся.

— Да, а вот здесь, — он коснулся рукой груди Итана. — ты — индеец. Почти всегда. Итан грустно улыбнулся в ответ;

— Не мы все это затеяли, а Андрич со своими дружками.

Снег хлопьями падал на их плечи, попадал на лицо.

— Я знаю, — ответил Итан. Он пожал руку Красному Ястребу. — Лучше бы тебе вернуться домой.

— Когда ты приедешь наметить нас? Ты слишком много времени проводишь в форте, брат, — он посмотрел Итану в глаза.

Итану очень хотелось вернуться к чейенам! Но с тех пор, как он потерял жену… — сердце сжалось от боли…

— Я должен делать свое дело. Именно этим я смогу помочь вам. А в резервации что?..

— Ты говоришь сейчас, как белый человек.

— Да, — согласился Итан. Красный Ястреб вздохнул.

— Ступай, Бегущий Волк! Я рад, что ты пришел нам на помощь. Может быть, ты и прав. Ты выполняешь нужную работу. Приходи к нам, когда сможешь.

— Хорошо, приду.

— У тебя не найдется для нас одеял? Андрич где-то бросил наши одеяла и теплую одежду. Придется ехать искать их.

Мысль о том, что люди Салли заставили индейцев идти в такую холодную, ветреную погоду раздетыми — на них были только рубашки из оленьей кожи, — привела Итана в ярость.

— Да, конечно, — сказал он, поспешно вынимая из сумки три одеяла. Слава Богу, что хоть зимние ботинки не забрали. — На, держи, — он протянул Красному Ястребу одеяла. — Это все, что у меня есть.

— Тебе они самому могут пригодиться. Оставь одно.

— Нет, — Итан покачал головой, — я возвращаюсь в форт. Не волнуйся! — Итан поежился — ветер насквозь продувал его шубу.

— Обещай мне, Красный Ястреб, что поедешь прямо домой! И больше ни во что не ввяжешься!

Тот улыбнулся. До чего же его красила улыбка! Совсем мальчишка, а ведь ему уже двадцать четыре, он на четыре года моложе Итана.

— Обещаю! — Остальные индейцы сидели на своих разукрашенных пони, готовые отправиться в путь.

Один из них протянул Красному Ястребу поводья его коня, и он с необычайной ловкостью оседлал животное.

Как жаль, подумал Итан, что у брата, да и у всей молодежи его племени по-существу нет будущего. Куда идти, что делать, как жить в этом обществе? Как смирить свою гордыню молодым соколам и львам, чтобы не ступить на тропу войны?! Они не могут жить по-старому, но и новое не по ним.

— Я приду к вам, когда перегонят скот, — пообещал он Красному Ястребу. В глазах брата застыла печаль. Итан долго смотрел вслед удаляющимся в сторону резервации индейцам. Ему стало не по себе при мысли о том, что могло произойти, не появись он…

— Давай, малыш! — приказал он коню и поскакал по направлению к форту.

* * *

— Нам надо сбежать; сойти где-нибудь с поезда, Тоби. — Элли подняла воротник своего вылинявшего, потрепанного шерстяного пальто, пытаясь хоть немного согреться, и перешла на шепот, боясь, что кто-нибудь услышит их. — Иначе они разлучат нас, хотя мистер Бертел и уверяет, что этого Не будет, но ты же знаешь, что он лжет.

— У нас нет выбора, Элли.

— Нет есть, — убеждала его Элли. Ел голубые глаза светились решимостью и отвагой. — Мы можем сойти сейчас, пока поезд не тронулся. И пусть мы опять окажемся на улице, зато будем вместе.

Тоби нахмурился. — Генри Бартел везде имеет глаза и уши, вагон охраняется. Он должен доставить в целости и сохранности товар, живой товар, который ждут семьи на Западе. Думаю, он был бы не прочь сбыть тебя с рук. За эти четыре года ты доставила ему достаточно хлопот.

— Да, я жаловалась на него священнику, но он этого заслуживал, — согласилась Элли. — Он недобрый человек. Мне шестнадцать, а тебе — семнадцать, и он думает, что мы уже достаточно взрослые, чтобы жить в разных семьях. И как только мы доберемся до места, помяни мое слово, он нарочно разлучит нас. Чтобы избавиться от меня, определит меня в семью какого-нибудь престарелого фермера, которому нужна жена, помощница или что-нибудь в этом роде.., бррр.., страшно подумать! Имей в виду, что люди не усыновляют таких великовозрастных детей из гуманных соображений или по любви. Нас будут использовать как рабов!

В глазах Тоби застыла безысходная тоска. Сердце Элли сжалось. В детстве окружающие принимали их за близнецов. Они с Тоби шныряли по нью-йорским улицам, иногда и подворовывая, чтобы хоть как-то прокормить себя и пьяницу-отца. А когда отец умер, они так и продолжали жить попрошайничеством и воровством, пока однажды полиция не отправила их в католический приют. Шло время, и Элли постепенно превратилась из угловатого подростка в милую девушку. Она больше не могла выдавать себя за мальчишку. Ей вспомнилось, как однажды — это было вскоре после того, как они попали в приют. Генри Бартел, надзиратель у мальчиков, избил ее тростью, узнав, что она — девочка, а не мальчик. Как он только не обзывал ее, обвиняя во всех смертных грехах!.. А она? Да что она такого сделала?.. Жила в отсеке для мальчиков, только потому, что хотела быть рядом с братом! При этих воспоминаниях в душе ее закипала ярость.

А ведь ей было всего двенадцать лет, и какие у нее могли быть грехи. Ее отправили в крыло к девочкам, где она должна была вести себя, как паинька. Все эти годы ей даже не разрешали подстричь волосы. Когда монахини помогали ей расчесывать их, они всегда восхищались ими. Распускать се роскошную гриву, долго причесывать, тоже считалось греховным, и Элли закручивала их в пучок.

Она жалела, что не родилась мальчиком. Тогда бы и мистер Бартел не приставал бы к ней с непристойными намеками, не прижимал бы к стенке, не хватал бы за грудь. Она уже вынашивала план побега из приюта, как вдруг неожиданно им сообщили, что их повезут на поезде на Запад. Там их определят в семьи, так как приют не может их больше содержать, они уже не дети, но для самостоятельной жизни еще не доросли.

В приюте они жили в разных отсеках: она — для девочек, а он — для мальчиков. Теперь же их ожидала разлука, Тоби боялся, может быть, даже больше, чем она. Он был тихий, молчаливый юноша, учился средне, звезд с неба, не хватал, и хотя был на год старше ее, постоянно нуждался в се опеке. Элли была сильнее его, она никогда не позволяла себе распускаться и выдавать свои истинные чувства, тем более страх. Ближе и роднее Тоби у нее не было никого на белом свете!

— Элли, даже если мы и сойдем с поезда.., ты думаешь, на улице нам будет лучше? Мы не знаем, что нас ждет, — убеждал ее Тоби. — Подумай! Разве сможешь ты сейчас бегать по улицам так, как раньше? Да ты и дня на улице не выдержишь, какие-нибудь подонки поймают и изнасилуют тебя. Если тебя засекут на воровстве, то посадят в тюрьму или же пошлют на принудительные работы, где ты просто не выдержишь.

Может быть, это и хорошо, что нас куда-то определят. Будем жить на какой-нибудь отдаленной ферме с хорошими людьми. В любом случае это лучше, чем приют или нью-йоркские подворотни. Да ты и сама все это знаешь.

— Тоби, я не хочу расставаться с тобой, — Элли едва сдерживала слезы. — Мы так нужны друг другу! На всем белом свете у нас нет ни одной родной души, нам надо держаться вместе! — Она придвинулась к нему ближе, голос ее стал еще тише. — Нам надо как-нибудь выбраться из этого поезда, остальное неважно. Может быть, ты и прав, что нам будет лучше на этом далеком Западе, но мы должны попробовать сами, по-своему, вместе! — Она поцеловала его в щеку, сплошь покрытую веснушками.., совсем еще мальчишка! У нее тоже веснушки, но их было мало: только на носу. А кожа — гладкая и нежная, словно фарфоровая — так говорили монахини.

Волосы Тоби были огненно-рыжие, глаза — голубые, а у Элли — темно-синие. Чем старше становились они, тем меньше были похожи друг на друга. Тоби был высокий, угловатый, нескладный юноша, переживший этап взросления, возмужания. Элли, к собственному огорчению, так и осталась маленькой изящной девчушкой, ростом чуть более пяти футов. Ей ни за что нельзя было бы дать ее шестнадцать лет, если бы не высокая грудь. Ей скоро исполнится семнадцать, она уже достаточно взрослая, и почему она должна находиться здесь, в этом сиротском поезде — так люди называли его. Сначала ее, Тоби и остальных детей — всего двадцать четыре человека — переправили через Гудзон в Нью-Джерси, а там согнали всех в один вагон. Поезд, на котором они едут, доставит их на далекий Запад, кого куда, и никто не знает, где и с кем они будут жить там…

Элли видела, какие презрительные взгляды бросали в их сторону окружающие, когда поезд останавливался на станции. Будто они не дети, а какие-то странные, жалкие существа. Кто дал право этим взрослым смотреть на них так? Ведь не по собственной же вине они попали в этот жизненный переплет! Не прокаженные , же они в конце концов! Почему бы этим людям не взять кого-нибудь из ребятишек-, приютить, обогреть, окружить любовью и лаской, которой так недостает им с детства!

А ее Тоби больше всех нуждается в любви и защите. Он так наивен, верит всему и всем, его же растопчут! Кто защитит его, если их разлучат?! Когда-то он стал непосредственным виновником пожара, в котором погибла их мать, но это был несчастный случай! Элли никогда не упрекала брата, он и так слишком терзался и мучился от этого! А отец после трагедии стал сильно пить и частенько колотил ее и брата, всякий раз попрекая Тоби, что из-за него погибла мать.

Может быть, именно поэтому Тоби рос запуганным и нерешительным. Он никак не мог избавиться от этого комплекса. Может быть, их жизнь сложилась бы совсем по-другому, если бы дедушка с бабушкой простили Тоби. Но они считали его убийцей, и душа у них не болела, что внуки живут на улице.

Паровоз дал три громких протяжных гудка. Элли испуганно схватила брата за руку, В двух первых вагонах ехали пассажиры, а за ними — вагон с сиротами. Поезд тронулся, медленно набирая скорость. Элли смотрела в окно, пока он двигался вдоль платформы, заполненной людьми. Те глазели на “бедных, несчастных крошек”, улыбались, хихикали, а у одной благочестивой дамы был такой осуждающий взгляд, будто в вагоне были не дети-сироты, а матерые преступники. Эллион скорчила гримасу, показала даме язык — у той глаза округлились от изумления: она остолбенела от подобной наглости. Элли стало смешно, она еще раз показала язык и гримасничала до тех пор, пока дама не скрылась из виду. Сильный удар по плечу оторвал ее от этого развлечения, она обернулась — Генри Бартел. Его ненавидящий взгляд не предвещал ничего хорошего.

— И чем же вы занимаетесь здесь, юная леди? Элли вызывающе посмотрела в его темные глаза. До чего же она ненавидела этого человека, который, пользуясь своим положением, приставал к молоденьким девушкам, запугивал их, дабы те не смели жаловаться монахиням или священнику. Элли не боялась его и не делала из этого тайны, каждый раз ей приходилось расплачиваться за свою смелость, когда она жаловалась на него.

— А.., я улыбалась милым людям, которые махали нам, — дерзко ответила она Бартслу. Голос ее был тверд, а взгляд решителен.

Бартел взял трость, которой тай часто бил ее прежде, и приставил к ее груди.

— Я видел все, что ты вытворяла, маленькая негодница! И запомни, я не желаю иметь никаких неприятностей из-за тебя!

Элли внимательно посмотрела на Бартела: удлиненное лицо, вытянутый острый нос, узкие губы… — все у него острое, длинное, неприятное.., фигура, руки, держащие трость, даже глаза-бусинки. С какими только людьми ей не приходилось сталкиваться на нью-йорских улицах! Но никто не вызывал у нее такого отвращения, как Бартел. Она содрогнулась, вспомнив, как эта костлявая рука, касалась ее груди…

— Да пошел ты к черту, Генри Бартел! — дерзко сказала она. Послышались возгласы изумления… Остальные дети буквально рты пораскрывали от неожиданности. Лицо Бартела побагровело. Элли не отрывала от него взгляда. Если бы Бартел мог, ох и задал бы он ей трепку!.. Но присутствие в вагоне двух общественников — прихожан церкви, опекающей приют, сопровождавших детей до места назначения остановило его.

— Оставьте ее в покое, мистер Бартел, — сказал Тоби, — я присмотрю за ней.

Бартел повернулся к Тоби, приставив к его щеке трость.

— Да, уж постарайся, мой мальчик. Ведь тебе известно, что если бы не твоя милая сестренка, ты и по сей день мирно бы жил в приюте и не ехал бы сейчас неизвестно куда, к дикарям. Так что скажи спасибо ей! — с этими словами Бартел отошел от них.

Поезд, пыхтя, двигался все быстрее. Элли положила голову на плечо брата.

— Нам надо сойти с поезда, сбежать от Бартела. Не нужны нам никакие опекуны! Мы вдвоем, как было всегда… У нас все получится…

— Хорошо, сестренка. Если ты так считаешь… — Тоби погладил ее по руке.

Глава 2

Итал остановил Чериоиогого в районе жилых домов форта и спешился. Конь тряхнул головой, освобождаясь от мокрого снега, сплошь облепившего его темную гриву.

— Я понимаю тебя, малыш, — пробормотал Итан, старательно сбивая налипший снег с кожаной шляпы. — И мне тоже не нравится такая погода, но скоро придет весна, а там и до тепла недалеко.

Он ласково потрепал коня и подозвал юного ирокезца. Тот постоянно крутился в форте, мечтая, когда вырастет, стать разведчиком.

— Подойди сюда, Джек. Присмотри за Черноногим! Ладно?

Джек поднял воротник шерстяной куртки, пытаясь защититься от пронизывающего ветра, и бросился к Итану. Его юное лицо светилось от радости. Джек был без шапки, его прямые черные волосы слиплись от мокрого снега, но казалось, ничто, тем более такая мелочь, как мерзкая погода, не могли омрачить его радостного настроения. Он готов был выполнить любое поручение Итана.

— Ты знаешь, Джек, я не спал несколько дней и чертовски устал. Будь добр, отведи Черноногого в конюшню, покорми его и почисти! У меня буквально нет сил!

— Конечно, мистер Темпл. Все сделаю. Не волнуйтесь! Ну как на этот раз, без приключений?

— Как всегда. Когда же наконец фермеры поймут, что они не должны пасти свой скот на землях индейцев? Ох, чувствую, заварят они летом кашу.

— Может быть, опять будет война индейцев?

Итан рассмеялся, погладив Черноногого.

— Не думаю, что дело дойдет до этого. — Он вытащил винчестер, снял с коня сумки и направился к форту. Вопрос Джека задел его за живое. Войны индейцев.., мучительные, тягостные воспоминания. В памяти всплыла далекая картина детства: местечко Сэнд Крик… Он, трехлетний мальчик-чейен, цепляющийся ручонками за свою мать, зверски убитую солдатами. Мальчик вырос, стал взрослым. И кто он теперь.., метис.., полукровка.., без дома, семьи — никого, кроме отца-белого, которого он не видел вот уже, несколько месяцев! У Итана защемило сердце, когда он подумал о своей покойной жене. Четыре года назад он был счастлив: любимая жена, они ждали первенца.., но Виолетта умерла, а с нею и их неродившийся ребенок.

Итан стремительно влетел в здание, являющееся своеобразным общежитием для холостых мужчин, в основном разведчиков. Он рывком открыл дверь. Пожилой ирокез, разведчик Гектор Уэллс, по прозвищу “Сильные руки” сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, и курил трубку.

— Где тебя черти носят? — хмуро спросил Гектор. — Ты что, заблудился? Разве способны вы, чейены, найти дорогу?

Итан усмехнулся — он все еще стоял в дверях, статный, высокий, широкоплечий, загораживая проход. Пригнувшись, чтобы не задеть головой о притолоку, он вошел в комнату, закрыл дверь И прошел к пузатой печке, затем прислонил к стене винтовку и повесил на гвоздь седельные сумки.

— Только по вине правительства мы, чейены, находимся на этой индейской территории. А мы должны жить в Колорадо и Вайоминге, откуда мы родом.

— Ox… xo-xo… А мы, ирокезы, жили о Теннесси и Джорджии, — парировал Гектор, попыхивая трубкой. — Но ведь этого никогда уже не будет.

— Нет, конечно, нет, — подтвердил Итан. — Он снял шляпу и волчью шубу. На “см была отделанная бахромой рубашка из оленьей кожи и такие же штаны. Ноги были обуты в высокие меховые мокасины — зимой эта обувь гораздо удобнее кожаных башмаков. Он отстегнул кобуру с револьвером и швырнул на кровать. Еще один ремень из сыромятной кожи крепил охотничий нож. “Интересно, какая кровь сильнее, отцовская или материнская? — размышлял он, согревая руки у опт. — Наверное, все же — материнская”. Кожа у него — смуглая, чуть посветлее, чем у чейенов, и волосы не такие темные, как у его индейских родственников. Но у него никогда не возникало желания подстричь их, как это делали белые, и он стягивал их в хвост.

— Что, какие-нибудь неприятности? — спросил Гектор.

Итан пожал плечами.

— Да так… Я наткнулся на людей Джима Салли. Они пытались насильно отвести моего брата Красного Ястреба и еще трех чейенов на ферму Салли. У меня такое впечатление, что они хотели повесить их, обвинив в краже скота, принадлежащего Салли. Обычная история. Скот Салли пасется на земле индейцев, чейены гуртовали его, а белые якобы поймали их с поличным. Я все уладил, кровопролития удалось избежать, но ситуация была не из приятных.

— А может быть, они хотели украсть скот, — Гектор язвительно улыбнулся. — Вы чейены все-таки жулье.

Итан усмехнулся. Он поднялся и достал из сумки мешочек с табаком и папиросной бумагой.

Он не обратил внимания на слова Гектора: тот частенько подшучивал над ним подобным образом.

— Если бы не твой преклонный возраст, Гек, я бы показал тебе, кто сильнее — чейены или ирокезы. Гектор засмеялся.

— В былые времена, когда я был молод, никто не мог побить меня. — Он изучающе посмотрел на Итана. Ему нравился этот красивый молодой человек с открытой улыбкой — способный разведчик, сильный и ловкий. Гектор любил Итана как сына и был обязан ему жизнью.

— Этим летом жди еще больших неприятностей, — сказал Гектор Итану, сворачивающему самокрутку. — Нет, не от пастухов, которые проходят по тропе…

Итан снял мокасины и растянулся на кровати. Он закурил, глубоко затянувшись.

— Каких неприятностей?

— Поселенцы. Я слышал, наверху уже все решено. 22 апреля начнется заселение, захват индейской земли к югу от спуска Чероки. Они столкнут лбами всех: белых колонистов с племенами индейцев, страшно подумать, что может произойти. Армия, наверняка, пошлет нас в качестве наблюдателей, а то дай им волю, так они захапают себе и резервацию индейцев… Чует мое сердце, бедным индейцам ничего не останется. Раньше мы этих поселенцев выставляли как преступников… А теперь что? Встречать их с распростертыми объятиями?! Добро пожаловать! Хватайте, сколько хотите и сможете!

Итан еще раз затянулся, отвлеченно посмотрев на струйку дыма от сигареты.

— Да, если дела и дальше так пойдут, то, глядишь, через пару лет и спуск Чероки окажется у белых. Правительству надо отдать должное: оно так изощренно втягивает в конфликт все индейские племена.

— Проклятие! Для нас, индейцев, стало привычным, что нас, как ненужный хлам, перемещают с одного места на другое! Погоди, скоро все забудут, что здесь были земли индейцев. Все это станет территорией белых. И как назло уже не осталось ни одного клочка земли, на который бы нас можно было согнать! — Ну что тут скажешь… Итан кивнул:

— Белые называют это прогрессом.

— Зря твой отец бросил свое дело! Немало пользы бы он принес, если бы продолжал торговать на спуске Чероки.., особенно сейчас.

Итан сидел, скрестив ноги и упершись локтями в колени.

— Думаю, что да. Он ладил и с белыми и с индейцами. Но он скучал по родным. Он уже старый, часто болеет и считает, что перед смертью должен пожить с родственниками.

— Он должен думать и о сыне. Итан нахмурился:

— Они меня не признают. Папа рассказывал мне, что мой дядя так и не простил отцу, что он женился на чейенке. Не думаю, что они будут рады моему приезду. Но я не виню отца. Он должен пожить с родственниками, ведь он не видел брата пятнадцать лет! К тому же он пишет, что часто болеет. А там, среди родственников, он под присмотром. Мне следовало бы навестить отца. Пожалуй, я так и сделаю летом.

— Ну, и правильно. — Гектор вынул из кармана рубашки носовой платок и высморкался. — Правда, горячие денечки будут у нас весной и летом. Эти поселенцы прибавят нам хлопот. Они налетят на эти земли, как мухи на дерьмо, ты же знаешь, какие они жадные. —Вечно норовят отхватить то, что им не принадлежит, кусочек пожирнее да полакомее, хапнуть побольше. А индейцы? Разве могут они оставаться равнодушными? От всего этого озвереешь. Словом, скучать не придется.

Итан устроился поудобнее.

— И думать не хочу об этом сейчас. Мне надо выспаться, не отвлекай меня своими разговорами. — Он протянул руку и положил сигарету на столик за кроватью.

— Пойду к интенданту, получу новую бритву, — усмехнулся Гектор, поднимаясь. Итан приоткрыл глаза:

— А твоя старая что, сломалась или устала выскребать твои морщины?

— Морщинистая кожа — свидетельство мудрости, чего, глядя на тебя, не скажешь, — парировал Гектор, надевая куртку из оленьей кожи.

— Да что ты? Смотри не заблудись, когда пойдешь к интенданту, а то ищи тебя потом! Все, я хочу спать!

— И тебя не волнует то, что я опять могу попасть в переделку?

— Да мне то что?

— Ох, до чего же ты бесчувственный тип! Грех смеяться над стариком!

Итан окинул взглядом приземистую фигуру Гектора Уэллса. Несмотря на свои годы, он был еще достаточно крепким и сильным и не уступал молодым.

— Давай, проваливай! Не мешай мне спать! Гектор улыбнулся, покачав головой.

— Вы, чейены — слабаки. Вам надо больше отдыхать.

Итан схватил подушку с соседней кровати и швырнул ее в Гектора. Тот засмеялся и вышел. Итан снова прилег и подумал о том, что Гектор прав: нелегко им придется этим летом, передела земли не избежать. Белые захватчики нацелились на последний форпост индейцев.

* * *

Поезд, в котором ехали приютские, замедлял ход. Приближалась станция. Элли словно передалось возбуждение людей, запрудивших платформу. Многочисленные фургоны, тележки, повозки заполнили всю привокзальную площадь и даже все прилегающие к вокзалу улицы. Яблоку упасть было негде.

— Пора, Тоби, — шепнула она брату. — Посмотри, мы же моментально затеряемся в этой толпе. Тоби посмотрел в окно и нахмурился.

— Генри Бартел что-то говорил вчера мистеру Харрингтону насчет захвата индейских земель. Это, наверное, поселенцы.

— Ты заметил, что по пути следования поезда на каждой станции людей все прибывало. — Элли прочитала вывеску на станции — “Арканзас”. Именно этот город мистер Харрингтон назвал приграничным рубежом, перевалочным пунктом. Отсюда и начнется напряженная “погоня” за лучшей землей. — Тоби, если, бы нам удалось смешаться с толпой… Бартел бы сроду нас не нашел!

Тоби смотрел на нескончаемый людской поток.

— Я не знаю, Элли, — он провел рукой по волосам. — Если даже нам это и удастся, что мы будем делать потом?

— Мы присоединимся к этим людям и тоже попробуем захватить землю, — тихо, почти шепотом, ответила Элли.

— Но у нас же нет ни тележки, ни продуктов.., а деньги.., где мы возьмем их, чтобы хоть что-то купить? Вся наша собственность — это одежда в сумках за спиной. А лошадью управлять ты умеешь? А тележку везти?

— Я достану деньги. А об остальном мы позаботимся потом.

— Как ты достанешь деньги?

— Так же, как и раньше, когда мы воровали для отца.

— Элли! Даже не смей думать об атом! Мы же договорились, что ты никогда больше не возьмешься за старое.

— — .. Только в случае крайней необходимости. Бог простит нам этот грех. — Элли сжала его руку. — У нас больше не будет такой возможности! Давай сойдем с поезда, Тоби. Приготовься!

— Проводник сказал, что поезд будет довольно долго стоять на этой станции, — объявил подошедший Бартел. — Почти все пассажиры этого поезда приехали осваивать новые земли. Им надо выгрузить свои вещи. Кому нужно " — туалет на станции, мистер Харрингтон покажет. Постройтесь парами, а я пойду посмотрю, может, удастся купить печенья и молока. У меня осталось не так уж и много денег, но на печенье хватит.

Элли пристально посмотрела на Бартела. Он лжет. Наверняка церковь выделила ему достаточную сумму, а он пытается прикарманить часть денег, поэтому и экономит на сиротах. Ей было жалко этих детей. Дай Бог, чтобы они нашли себе хороших опекунов!

Мистер Клайд Харрингтон, который по натуре был мягче и добрее Бартела, начал выводить детей из вагона.

— Мы сбежим, когда Бартел вернется с продуктами, — предупредила она Тоби, — руки у него будут заняты, и я вытащу его кошелек. А ты не зевай. Сразу после этого — бежим!

— Не знаю, Элли…

— Тоби, другой такой возможности у нас не будет. Ты что, хочешь, чтобы нас разлучили? Мы — в Канзасе, Тоби, скоро нас начнут высаживать поодиночке на каждой остановке. И начнут с кого-нибудь из нас…

— А как же мисс Эмми?

Мисс Эмми была единственной женщиной среди сопровождающих. Эта пожилая добрая служанка много лет проработала в приюте и очень любила детей. Провести ее не составляло никакого труда.

— Да что ты, мисс Эмми не знаешь! Да она палец о палец не ударит. Принеси саквояж.

Тоби встал и взял потертые саквояжи, его и Элли. В них лежали их личные вещи, а у Элли — еще и кукла, которую ей сшила покойная мать.

— Тоби, оставь в покое саквояжи, они тебе сейчас не нужны, — сказала мисс Эмми.

— Нам надо кое-что вынуть оттуда, мисс Эмми, — с ангельской улыбкой ответила Элли.

Женщина успокоилась. Тоби поставил один саквояж на колени сестры и сел рядом с ней.

— Тебе придется нести оба саквояжа, — прошептала Элли, — а я отвлеку Бартела и стащу у него деньги.

Тоби согласно кивнул. Волнуясь, они с нетерпением ждали возвращения Бартела. Наконец он вернулся с огромным круглым подносом в одной руке, на котором лежало печенье, и с бидоном молока — в другой. Молоко в бидоне или вода — не столь уж важно: самое главное, как и рассчитывала Элли, руки у него были заняты.

Элли подождала, пока Бартел войдет в вагон, и когда он проходил по коридору, неожиданно вскочила и подбежала к нему.

— Мистер Бартел, мне плохо! Я не могу больше терпеть и ждать мистера Харрингтона! — воскликнула она.

— Что?..

Элли стрелой пролетела мимо Бартела, пытавшегося удержать поднос, ловко выхватила из внутреннего кармана его пиджака бумажник и, сунув его под пальто, выскочила из вагона. Следом за Элли с двумя саквояжами вылетел Тоби, едва не сбив с ног Бартела, балансировавшего с подносом.

— Эй… Остановитесь! — Бартел наконец поставил поднос и молоко и хотел пуститься в погоню за беглецами. Но не тут-то было! Несколько детей принялись подбирать с пола печенье, к ним присоединились другие.., так что выход из вагона был блокирован и при всем своем желании Бартел не мог выскочить из вагона сразу же.

— Быстрее! Быстрее! — крикнула Элли брату, устремляясь в толпу.

— Остановите, остановите этих детей! — донесся издалека крик. В такой толчее трудно было понять, кого имел в виду этот человек. Элли, а за нею Тоби нырнули в какой-то переулок, — Ура! Мы сбежали! — ликовала Элли, стараясь отдышаться. — Бартелу нас не поймать! Поезд вот-вот тронется.

— Ты вытащила его бумажник?

— Спорим, Бартел не усек, что я его стянула. Когда он хватится, поезд уже будет далеко-далеко! — Она раскрыла бумажник. — Ого! — Элли присвистнула от удивления. — Я знала, знала, что ему дали много денег! — Она пересчитала банкноты. — Да здесь три тысячи долларов, не меньше! Мы можем купить на них пару лошадей, веши, продукты. Мы выдадим себя за колонистов и получим землю.

— Ну и что? Что мы знаем об этом месте? И как мы будем здесь жить?

— Все будет в порядке, Тоби. У нас куча денег, на них много чего можно купить. Мы откроем лавку, маленький магазинчик, сначала в палатке, а потом… Все в наших руках!.. А можно и ресторан, я умею готовить. Бьюсь об заклад, в таких диких местах всегда найдутся люди, которые выложат любую сумму за вкусную еду.

— А на чем ты будешь готовить? У тебя что, есть плита?

— Мы достанем ее со временем.

— Ты сказала, что мы купим пару лошадей.., а что мы в них понимаем? Мы что, умеем скакать на лошадях?

— Нам и не придется этого делать, мы пойдем пешком, а лошадей поведем. — Она открыла саквояж и сунула туда бумажник.

— Элли, — Тоби схватил ее за руку, — ведь эти деньги предназначались для детей! Улыбка исчезла с ее лица.

— Церковь дала деньги мистеру Харрингтону и мисс Эмми. Да и Бартел может телеграфировать и ему вышлют еще… К тому же дети уже прибывают к местам назначения. Ты слышал, что говорил Бартел: после этой станции детей будут высаживать на каждой остановке.

Пошли! Выберем лошадей и купим продукты. Кроме того, пора выяснить, когда мы отправляемся на территорию индейцев. Тоби нахмурился.

— Лучше бы нам надеть шляпы: наши рыжие волосы — неплохая мишень для Бартела, если, конечно, он ищет нас.

Элли согласилась с ним и достала из саквояжа шляпку с широкими полями, а Тоби надел старый потертый шлем, который стянул у кого-то тысячу лет назад.

— Как ты думаешь, будут столкновения с индейцами? — спросил он.

— Конечно, нет. Иначе правительство просто не позволило бы заселять эти земли. Индейцы продали их. Да и с какой стати? Что они имеют против поселенцев? Возьми сумки! — она прошла немного вперед, потом опять вернулась к Тоби. — Надо бы купить обручальное кольцо и дешевую ленту. Лучше нам выдавать себя за мужа и жену. У окружающих брат и сестра вызовут большие подозрения, нежели муж и жена. Тут никаких вопросов не будет. И хорошо бы нам взять какие-нибудь вымышленные имена для собственной же безопасности. — Она сняла пальто. — Джейн. Джейн и Роберт — Бобби — Харрингтоны. Ты запомнил? Повтори.

— Джейн и Бобби Харрингтоны, — повторил Тоби.

Элли завязала шляпку — вид у нее был очень важный.

— А не пойти ли нам в магазин за продуктами, дорогой муженек? — Она перекинула пальто через плечо, взяла сумку, а другой рукой подхватила Тоби под руку. Они снова смешались с толпой. Элли вздрогнула, когда вдали раздался гудок поезда.

— Теперь уже все позади. Ты слышал? Я хорошо запомнила этот гудок. Его дают на станции, когда поезд отправляется. Мы свободны!

Тоби вздохнул с облегчением. Какая же у него храбрая и бесстрашная сестра! Хрупкая, маленькая, а отваги.., любой мужчина позавидует! И вовсе не потому, что она ничего не боится, просто, если уж она что-то задумает, то обязательно добьется своего!

Несколько мужчин, пошатываясь, вышли из кабака. Тоби видел, как они смотрели на Элли. Он потянул сестру за руку, готовый, если понадобится, защитить ее.

— Пойдем отсюда! — Он посмотрел по сторонам. — Пойдем, я вижу магазин.

— Считай, что нам страшно повезло, если там хоть что-нибудь осталось после этой оравы, хватающей все, что под руку попадет. — Элли устремилась через улицу, Тоби немного отстал от нее.

— Тпру! Осторожнее!

Элли почувствовала толчок и упала… Только потом она осознала, что была сбита гладким жеребцом, это из-за него она упала на грязную мостовую. Еще немного.., и она была бы растоптана его копытами!

— Элли! — Тоби помог сестре подняться.

— Прежде чем выбегать на улицу, оглянись по сторонам, малышка! — услышала она.

Элли яростно терла свое выцветшее ситцевое платье, которое ей выдали в приюте, пытаясь очистить его от грязи.

— Я вам не малышка! — Она кипела от злости. — Я… Я… Элли, то есть Джейн Харрингтон. Я — замужняя женщина! А этот мужчина — мой… — она взглянула на владельца лошади. Он спешился, поднял ее саквояж и протянул ей. Элли застыла в изумлении. Все слова и ругательства, которыми она хотела наградить обидчика, вылетели из головы. Тоби тоже онемел. Что это, настоящий индеец? Да, длинные волосы, стянутые на затылке, смуглая кожа, рубашка из оленьей кожи, отделанная бахромой, а на голове — красная бандана. Элли, как зачарованная, уставилась на индейца. Никогда еще она не видела такого красивого мужчину. Странно, раньше она не обращала внимания на мужчин, не говоря уже о том, чтобы так засмотреться.

Итан поставил саквояж на землю и отступил на шаг. Перед ним стояла совсем молоденькая девушка с милыми веснушками на лице. Он внимательно посмотрел на нее.

— Вы не ушиблись?

Элли отрицательно покачала головой.

— А вы — индеец? — в лоб спросил Тоби. Итап привык к подобным вопросам.

— Наполовину, — ответил он, нахмурившись. — Вы муж этой леди? — обратился он к Тоби.

— Да, сэр, — с показной гордостью ответил он, обнимая Элли за талию.

Итан внимательно оглядел их, на какой-то момент усомнившись. Впрочем, ему какое дело… Толпа колонистов, нахлынувших сюда, чтобы отхватить как можно больше земли, была такой разношерстной. Так что нет ничего удивительного в том, что эта молодая парочка решила начать свою семейную жизнь на новом месте.

— Я очень сожалею, мадам, что моя лошадь сбила вас, но вы так стремительно перебегали улицу.., я растерялся и ничего не смог сделать. Простите меня! — извинился Итап. — С вами все в порядке? Вы не ушиблись? Конь не наступил на вас?

Элли смутилась, поймав себя на том, что все еще смотрит на этого индейца. Он словно околдовал ее. Она выпрямилась и одернула платье.

— Я.., нет, я не ушиблась. А грязь.., высохнет, и я отчищу платье. Я сам.? во всем виновата, надо было смотреть.

Итан посторонился — мимо проскакал отряд солдат — и потянул за собой Харрингтонов.

— Что, Итан, уже пытаешься построить этих людей? — спросил один из офицеров.

— Да, стараюсь, но это не так-то просто, — ответил Итан.

Усмехнувшись, офицер покачал головой. Итан повернулся к молодоженам:

— Вы направляетесь на территорию индейцев?

— Да, cap, — как можно уверенней ответил Тоби. — А сейчас мы идем в магазин. Надо купить кое-что.

Интересно, правду ли говорили молодые люди?.. Они больше похожи на брата и сестру, чем на мужа и жену. И почему у женщины нет ленты? Потом, он ясно слышал, что юноша назвал се Элли, а не Джейн, да и она, знакомясь с ним, в первый момент назвала себя Элли, а не Джейн. Оба они такие юные, и ничего у них нет, кроме пары саквояжей. Да и непохоже, что у них есть деньги, чтобы купить все необходимое для жизни на неосвоенных землях. Не исключено, что они сбежали из дому, от родителей, которые были против этого брака.

— Когда вы приобретете все необходимое, приходите на железнодорожную станцию, — сказал Итан. — Завтра там собираются все будущие поселенцы. А оттуда всех поведут через территорию индейцев к границам земли, которая будет отдана на откуп. Вас будут сопровождать военные.

Казалось, этот индеец олицетворял Дикий Запад.

На боку у него — пистолет и большой нож. В жизни она не видела ничего подобного!

— А.., индейцы.., они убивают белых? — запинаясь, спросила Элли.

Итан едва сдержался, чтобы не расхохотаться.

— Да, иногда, — он улыбнулся, — они сдирают с них кожу заживо, снимают скальпы, ну что еще?.. Например, люди моего племени, прежде чем убить пленника, мучают его. Это доставляет им удовольствие. Держитесь от них подальше, и все будет в порядке. — Он увидел ужас в глазах Джейн Харрингтон. — Я шучу, мадам. Не бойтесь индейцев. Они сами стараются избегать белых.

— Кажется, вы упомянули, что армия будет сопровождать людей на земли индейцев… И вы тоже? — спросил Тоби.

— Да, и я тоже. Я — армейский разведчик.., как бы вам объяснить.., это что-то вроде посредника между белыми и индейцами. Я должен улаживать споры, гасить разгоревшиеся конфликты, особенно из-за земли. Меня зовут Итан Темпл. — Он протянул Тоби руку. Тоби пожал ее — до чего же сильные пальцы у этого индейца! — Простите, я не расслышал вашего имени…

— Роберт, — ответил Тоби, — или просто Бобби. Элли стало не по себе от проницательных глаз Итана. Армейский разведчик.., да, такого не проведешь!

Только бы он не докопался до правды!

— Будьте осторожны, молодые люди! — предостерег их Итак. — Наверняка, кто-то захочет воспользоваться вашей молодостью и неопытностью. Дай Бог, чтобы все эти земельные переделы не закончились дракой и резней! Среди этой публики — разные люди: картежники, мошенники, пьяницы и просто воры. При слове “воры” Элли покраснела.

— Может быть, вам стоит купить ружье. Во всяком случае оно вам не помешает. У вас очень хорошенькая жена, мистер Харрингтон, — обратился Итан к Тоби, — в этих краях красивых женщин надо оберегать.

— Правда? Я позабочусь о ее безопасности. Почему эти слова вызвали у Элли чувство странной щемящей тоски? Ничего подобного она раньше не испытывала. Она — женщина, и гордится этим! Этот дикий прекрасный индеец считает ее красивой! Он сел на своего ухоженного коня, такого же большого, как его хозяин. До чего же легко и грациозно держался Темпл в седле!

— Не снимайте шляпу, — посоветовал он Элли, — ваша нежная кожа не выдержит яркого солнца, да и веснушек на носу прибавится.

Он улыбнулся ей. Более приятной улыбки Элли никогда не видела. Она долго смотрела ему вслед.

"У вас очень хорошенькая жена, мистер Харрингтон”. И хотя ее простенькое платье было забрызгано грязью, она чувствовала себя настоящей красавицей. Элли подняла саквояж.

— Пошли за покупками! — сказала она Тоби. Они торопливо зашагали по улице. Вдалеке поезд дал еще один гудок. Они услышали пыхтение паровоза. Поезд увозил Генри Бартела и сирот дальше на запад.

Элли с облегчением вздохнула. Что ждет их с Тоби впереди, в этом незнакомом им мире, где нужно полагаться только на себя…

Глава 3

Прошло четыре дня. Далеко позади остался Арканзас. Итан сопровождал будущих поселенцев, стараясь не упускать из виду Джейн и Бобби Харрингтонов. Эта пара вызывала у него острое любопытство. Интересно, что все же побудило их приехать сюда. Они были совершенно беспомощны и, казалось, не имели ни малейшего представления об элементарных вещах. Его беспокоила Джейн: Итан видел, какие взгляды на нее бросали холостые и даже женатые мужчины. От се мужа мало проку. Да какой из него защитник! Как странно… Эта хрупкая девочка пробуждала в нем давно забытые чувства. И бесполезно пытаться подавить их. Он не сможет бросить на произвол судьбы этих двух беззащитных, беспомощных юнцов.

В первый день он помог им поставить палатку. Сами они этого не умели, так же как и не знали, как обращаться с вьючными лошадьми. Он обучил их всем премудростям этого нехитрого дела. Да, продавец лошадей явно воспользовался молодостью и неопытностью Харрингтонов и подсунул им старых заезженных кляч, которых можно использовать лишь для перевозки вещей и продуктов.

Они договорились, что Итан покажет им, как обращаться с оружием, и немного поучит стрелять. Караван поселенцев постепенно приближался к “земле обетованной”. Итан очень волновался за Джейн и Бобби: что будет с ними, когда начнется захват участков?.. В Арканзасе они купили ружье, но обращаться с ним не умели. Он зашел к ним вечером.

— Ну, как насчет того, чтобы пострелять? — спросил он.

Элли сидела у костра, рядом стояла сковородка с куском тушеного мяса. Она взглянула на него:

— С удовольствием, мистер Темпл. Может быть, вы поужинаете с нами?

— Наверное, это очень вкусно, но я уже поел, спасибо.

— Джейн отлично готовит, — с гордостью сказал Тоби, — она научилась этому в…

— Моя мать научила меня, — оборвала Тоби на полуслове Элли, бросив на него гневный взгляд.

Интересно, что хотел сказать ее муж, отчего он смутился не договорив?

— Я не ставлю под сомнение ваши кулинарные способности, но вам следует нучиться еще кое-чему.

Она улыбнулась. Итан опять ощутил острое волнение.

— Кстати, называйте меня просто Итан.

— Ну тогда и вы зовите нас по именам. — Тоби достал из сумки ружье, надел шляпу. — Пошли? — предложил он.

— У нас не так уж и много времени, — , сказал Итан. — Уже поздно, дети ложатся спать. Да и взрослым надо выспаться. Завтра тяжелый день. Так что шуметь нельзя.

— А что, нам действительно удастся увидеть эту “обетованную землю” перед разделом? — поинтересовался Тоби.

Итану стало смешно. Боже, какие слова — “земля обетованная”, — будто они — миссионеры.

— Да, во всяком случае, так задумано. Мы едем туда, потом возвращаемся в базовый лагерь, а уж на следующий день каждый попытается отхватить то, что ему приглянулось. Думаю, зрелище будет не из приятных и не для слабонервных. Будьте готовы ко всему! Дайте-ка, я посмотрю ваше оружие.

Тоби протянул ему пистолет. Пока Итан осматривал оружие, Элли незаметно наблюдала за ним. Он кажется таким темным и опасным в своей одежде из оленьей кожи. Настоящий индеец! Всякий раз, когда она видела его, сердце начинало учащенно биться… До чего же противно обманывать его, ведь он уже так много сделал для них! Впрочем, может быть, он никогда и не узнает этого, ведь не все время он будет опекать их. У них были самые плохие лошади, они были так слабы, что на них нельзя было даже ехать верхом, не говоря уже о том, чтобы добраться в числе первых до цели, когда начнется этот марафон. Хороший участок им и не светит. Единственное, что остается — это ускользнуть от Итана, спрятаться где-нибудь недалеко от участков и провести там всю ночь. Но это при условии, если Итана не будет рядом.

Она попыталась обсудить все это с Тоби, надо же что-то придумать, как-то провести остальных. Но Тоби считал, что с Итаном этот номер не пройдет: он и иголку отыщет в стогу сена. Да, пожалуй, брат прав, подумала Элли, надо найти способ, как ускользнуть от Итана.

— Ну, с оружием вам повезло больше, чем с лошадьми, — сказал Итан. Он вынул патрон. — Это самовзводный кольт 38-го калибра. Достаточно спустить курок, и он автоматически выстрелит. Хорошая штука, но по своим боевым характеристикам ручное оружие уступает винтовке: поразить цель можно только на близком расстоянии. Даже опытный стрелок иногда “мажет”, стреляя по цели издалека.

— Ну уж вы-то никогда не промажете, — с восхищением воскликнул Тоби.

— Да нет, и мне порою не везет. — Итан улыбнулся. — Здесь есть небольшая хитрость: надо привыкнуть к своему ружью. Они все стреляют немножко по-разному: одни — немного вверх, у других — отдача влево или вправо, поэтому вам необходимо потренироваться. Жаль, что так мало времени! Сегодня я поучу вас хотя бы тому, как пользоваться оружием, как правильно держать его… Надо немножко привыкнуть, иначе при первом же выстреле, если, конечно, вам придется применить оружие, вас просто-напросто испугает звук его выстрела. Но будем надеяться на лучшее. — Он подхватил кожаную сумку с боеприпасами, которую протянул ему Тоби. — Ну, пошли! Я уже поставил мишени.

Он повел их к поляне, подальше от лагеря. Боже, как соблазнительна эта Джейн! Он чувствовал острое влечение к ней, она буквально завораживала его. Сейчас она была восхитительна: роскошные рыжие волосы собраны в хвост и тяжело падают до пояса, кожа буквально фарфоровая. Темпл окинул взглядом ее фигуру и едва подавил в себе соблазн обнять се…

Он одернул себя, испугавшись своих мыслей. У нее есть муж, не говоря о том, что сам он, метис, и не смеет даже думать о белой женщине! Они прошли еще немного, пока не остановились примерно в восьми ярдах от импровизированных мишеней — нескольких пеньков, на которых стояли банки и бутылки.

Все это Итан подобрал за белыми, которые, казалось, совсем не думали об окружающей их природе. Разве можно спокойно смотреть на все это? Вот поэтому-то индейцы и не любят колонистов. Да и за что их любить? В глазах индейцев, белые — разрушители и губители всего живого!

Полчаса Темпл тренировал мужа Джейн. Он учил его, как правильно держать оружие, чтобы не дрожала рука. Бобби удалось сбить несколько мишеней. Он радовался, как ребенок.

— Пожалуйста, Итан, покажите и Джейн. Ей тоже это может пригодиться.

Итан неохотно согласился. Его удивляла непосредственность Бобби. Обычно муж предпочитает обучать свою жену сам, а уж тем более не разрешает делать это посторонним мужчинам. Ни один белый не позволил бы индейцу и близко подойти к своей жене. Да, странно вел себя Бобби Харрингтон. Казалось, он не обращал никакого внимания на то, что Итан стоял, склонившись над Джейн, почти касаясь губами ее волос. Он был так близко, что ощущал пьянящий аромат ее тела. У Джейн была мягкая, эластичная кожа, а ее рука казалась такой крошечной в огромной “лапе” Итана. Она отступила назад, он поддержал ее, ощущая каждый изгиб се соблазнительного тела. Удачно выстрелив и поразив цель, она радостно вскрикнула и улыбнулась ему. Ее лицо было так близко, что он почти касался его губами.

Итану безумно захотелось поцеловать ее! Новое, незнакомое чувство страстного влечения к белой женщине все больше овладевало им. Странно, но он был уверен, что только индейские женщины могут вызывать у него желание. Итан смутился и отошел от Джейн.

— Все, на сегодня хватит, тренировка окончена, — объявил он.

Харрингтоны умоляли его разрешить им пострелять еще немного.

— Хорошо, — согласился он, — но только самостоятельно.

Они сбили еще пару мишеней, искренне радуясь каждому удачному выстрелу. И все-таки эта молодая пара непохожа на мужа и жену, и даже на любовников. Итан поймал себя на мысли, что в глубине души очень надеется, что именно так оно и есть, и Джейн — свободная женщина…

— Уже темно, пора заканчивать, — спохватившись, объявил Итан. — Будьте осторожны с оружием; ни в коем случае не хватайтесь сразу за курок, иначе вы можете пораниться. По собственному опыту знаю, что люди чаще всего получают увечья и травмы именно из-за не правильного, халатного обращения с огнестрельным оружием.

— Да, спасибо, мы будем осторожны, — ответил Тоби. Он проверил патронник пистолета.

— Спасибо вам за науку, — поблагодарила его Элли.

Итан внимательно посмотрел на нее. Что думала, что чувствовала она? Ел загадочные сине-голубые глаза притягивали его, пробуждая давно забытые желания… Интересно, что она испытывала к нему? К черту! К черту все! И ее в том числе! Разве обратил бы он на нее внимание, если бы она не была так хороша собой, загадочна, отважна и решительна?.. Скорее бы все это закончилось, чтобы не видеть больше этих “мистера и миссис Харрингтонов”.

— Будьте осторожны! — предостерег он. — Я буду очень занят все эти дни. Не исключено, что у меня не будет возможности навестить вас. — С этими словами он попрощался и покинул их.

Вдали послышались крики, наверное, — опять пьяная драка из-за карт, а может быть, из-за предстоящего передела земли, ведь завтра все начнется. Что-то будет, когда эта разношерстная публика ринется вперед, к желанным землям, сколько драк, крови, резни ждет их всех.

Элли опустилась на землю, у нее так болели ноги, что пришлось даже снять туфли.

— Мы не сможем вернуться сюда завтра утром, у нас просто не хватит сил, все хорошие участки будут уже распределены, — сетовала она. — Надо что-то придумать, остаться здесь или где-то поблизости на ночь. Если бы нас не подвезли добрые люди, мы до сих пор плелись бы где-нибудь в хвосте.

— — Элли, о чем ты говоришь? — тихо сказал Тоби. — Ты с ума сошла. Мы должны вернуться в лагерь.

Элли вздохнула и потерла ноющую ногу.

— У меня очень болят ноги. Я не смогу дойти до лагеря, а утром вернуться сюда. — Она взглянула на группу хорошо одетых мужчин, крутившихся у железнодорожной колеи, неподалеку от водонапорной станции. — Посмотри вон на того важного господина в хорошем костюме, который курит сигару.

— Ну, вижу. И что?.. — спросил Тоби.

— Он наверняка получит лучшую землю. Это несправедливо. Он и ему подобные, конечно, будут первыми. Мы добирались сюда пять часов, а теперь что же.., возвращаться назад в лагерь, а завтра опять тащиться сюда! А наши лошади.., эти старые клячи не выдержат этого. Даже если мы поедем верхом, мы все равно будем последними!

Тоби оглянулся вокруг: сотни, тысячи людей бродили по территории, выбирали участок, прикидывали, как лучше реализовать свои замыслы и застолбить землю. Итан Темпл внимательно наблюдал за всем происходящим, а немного поодаль несли свою службу солдаты.

— Элли, нам ничего другого не остается. Лучше и не пытаться. У нас все равно ничего не получится.

Элли снова посмотрела на группу мужчин у колеи. Толстяк живо обсуждал что-то с приятелями, временами доносился их дружный хохот. Ведет себя, будто он уже хозяин всей этой земли и теперь решает, что будет строить на ней. Мужчины засмеялись. “Должно быть, предвкушают, какие большие деньги они выручат от продажи этой земли”, — подумала Элли. Один из этой компании начал расхаживать взад и вперед, словно прикидывая, что здесь можно построить.

— Ах, Тоби! Вот какая земля нам нужна! — решительно сказала Элли, показывая в их сторону. — Уж они-то знают, что отхватить, и, помяни мое слово, завтра они придут первыми и получат лакомые кусочки. Надо что-то придумать, мы должны опередить их! — Она сняла вторую туфлю и потерла ногу. — Нет, я просто не выдержу этого перехода! Да и чего ради?! Приползти последними, к шапочному разбору?! Нет, мы должны захватить эти два участка у железной дороги. Тоби, нельзя всегда плестись в хвосте, за свою жизнь мы и так хлебнули достаточно! Люди пользовались тем, что мы сироты и нас можно дурачить и обманывать. Даже родные дед с бабкой — и те не захотели помочь нам. Я хочу доказать всем им и особенно Генри Бартелу, что мы всего можем добиться сами. Тоби, перед нами отличная возможность, и мы должны ее использовать.

— Элли, мы не можем…

Он не договорил — к ним как раз подъезжал Итан Темпл на своем красавце-коне. Он усмехнулся, увидев, что Элли растирает онемевшие ноги.

— Что, болят после такой прогулки?

— Нет, все в порядке, — нахмурившись, ответила Элли. Ее возмутил его насмешливый взгляд, но что-то приятно екало внутри всякий раз, когда появлялся этот индеец… И она ничего не могла с собой поделать.

Итан видел, что Харринггоны очень устали, а Джейн до крови стерла ноги. Он обратил внимание на ее туфли, они были до того изношены, что, казалось, их подошвы светились. Потому-то она и сбила ноги о камни. На носке была дырка, она старалась прикрыть се рукой, когда растирала ногу. Да, совершенно очевидно, что эти двое, кем бы они ни были, очень бедны. Итан продолжал разглядывать Джейк: выцветшее ситцевое платье явно великовато ей, такое впечатление, что оно перешло к ней от кого-то. Длинные, собранные в пучок рыжие волосы растрепались, под глазами — синяки. Шляпка болтается сзади на шее, а ее светлая кожа покраснела от жарких солнечных лучей.

Эта юная пара вызывала у Итана острое чувство жалости. Ему очень хотелось хоть чем-то помочь им. Но.., увы! Он уже не мог опекать их. С этого момента он должен был заниматься своими прямыми обязанностями: следить за тем, чтобы никто из будущих поселенцев не нарушал границы земельных участков и не покушался на землю соседа.

— Вы уже выбрали себе участки? — спросил он Харрингтонов.

Элли кивнула в сторону стоящих у железнодорожной колеи мужчин:

— Вот здесь, у железной дороги. Мы не прогадаем, если откроем ресторан или пансион рядом со станцией.

Итан с трудом сдерживал смех. Грандиозные, однако, планы у этой парочки, особенно если принять во внимание их юный возраст и весьма скромный начальный капитал, если он вообще у них был. Но увидев надежду и решительность в глазах Джейн, он вдруг испугался за нее. Похоже, она действительно собирается захватить участок у железной дороги.

— Джейн, — начал он, — мне страшно неловко говорить вам это, но именно эти участки и будут распределены в первую очередь. Их скупят бизнесмены, дельцы из больших городов. Они приедут сюда на поезде. Что им деньги? Они в состоянии выложить любую сумму, чтобы отхватить эту землю. К тому времени, когда вы с мужем доберетесь до места, эти участки уже будут поделены.

— Мы тоже имеем право претендовать на них. Где же справедливость? Почему всем этим толстосумам разрешается добираться на поезде? Неужели и здесь деньги решают все? Надо дать возможность и бедным людям открыть собственное дело. Осваивать новые земли должны не богачи, у которых и так достаточно денег и собственности, а неимущие.

— Да, вы правы. Но такова жизнь! Деньги дают преимущества. И чем больше денег, тем больше возможностей.

— Ну, что же… Когда-нибудь и у нас будут такие же возможности. — Элли надела туфли. Она лихорадочно соображала, как же им с наступлением темноты проскользнуть незаметно мимо этого зоркого разведчика.

— Вот в том фургоне, — Итан махнул в сторону большого фургона, который предприимчивый торговец пригнал аж с востока, — продаются одежда, обувь и другие вещи. Спросите у хозяина, может быть, он подберет вам пару туфель. Мне думается, вам надо сменить обувь. Сходите посмотрите. Может быть, вы договоритесь с ним и о плите. Он утверждает, что послезавтра у него появится много товаров, они будут доставлены поездом. Такое впечатление, что этот малый знает свое дело.

— Я поговорю с ним. — Элли поднялась с земли и надела шляпку. — Спасибо вам, Итан, — поблагодарила она. Элли подозревала, что Темпл о чем-то догадывается. Но не время говорить с ним об этом, особенно сейчас! Если люди узнают, кто они на самом деле, им просто запретят претендовать на эти участки. Она старалась избегать его проницательного взгляда.

— Спасибо, что научили нас стрелять, — сказал Тоби, — и за вес, что вы для нас сделали. А теперь мы сами позаботимся о себе.

— Да, — подхватила Элли. Это была прекрасная возможность избавиться от опеки Итана. Она посмотрела ему в глаза. — Я знаю, вы будете очень заняты завтра и не сможете прийти сюда. Не беспокойтесь о нас. И не поминайте лихом! Мы справимся, все будет в порядке. Правда, Бобби? — она улыбнулась, подхватив Тоби под руку.

— Конечно, — ответил Тоби. Эх, подумал Итан, выбить бы из них всю дурь, вытянуть правду: кто они на самом деле. Эти несмышленыши и сами не ведают, чем может обернуться для них тяга к приключениям. Но странно, что эта неопытность и наивность проявлялась лишь в каких-то бытовых мелочах, как то: неумение ставить палатку, управлять лошадьми, разжечь костер… Но сколько практицизма, твердости и упрямства в них, особенно в Джейн, когда речь заходит, например, о завтрашнем дне. Они полны решимости во что бы то ни стало добиться поставленной цели.

Когда он познакомился с ними, то обратил внимание на их нервозность, напряжение, даже страх — они постоянно озирались, словно кто-то преследовал их. Может быть, они скрываются от закона? Вот и теперь они пытаются избавиться от его присутствия, намекая, что он может больше и не опекать их. Уж его-то в атом деле не проведешь, разведчики и солдаты прекрасно знают, что часть людей постарается ночью прорваться через оградительную линию и опередить других в погоне за лучшими землями. Им-то хорошо известны подобные трюки. Неужели и Джейн задумала то же самое? Итан немного подался вперед и строго посмотрел на Харрингтонов.

— Соблюдайте правила игры, не вздумайте нарушать закон! Когда все это начнется, будьте осторожны. Может быть, придется применять оружие. И не делайте глупостей: опередить остальных при захвате земли вам не удастся. У меня слишком много дел, и если вы попадете в какую-нибудь неприятную историю, я не смогу прийти вам на помощь.

Элли крепче сжала руку Тоби — только бы ничем не выдать себя.

— Не беспокойтесь, Итан. Мы сделаем все, как надо.

От взгляда Итана не ускользнуло то, с какой завистью она смотрит на группу респектабельных мужчин.

— Держитесь подальше от тех людей. Здесь нет законов, тем более для таких воротил, как эти. Они живут по собственным правилам. Опасайтесь мошенников, жуликов и аферистов. Уж они-то найдут способ, как отнять у вас даже то, что по праву будет принадлежать вам.

"Мы слишком хорошо знаем этот мир”, — подумала Элли, но вслух сказала:

— Мы будем осторожны.

Кто-то окликнул Итана.

Элли увидела скачущую во весь опор чалую лошадь. Ее всадник, настоящий индеец, был чем-то взволнован. Ветер трепал его длинные волосы.

— Неприятности, Итан. Лучше тебе поехать с нами на западную территорию. Мы не можем успокоить двух чейенов, среди них — твой брат Красный Ястреб. Он сильно пьян. Ты знаешь, что он совершенно неуправляем в таком состоянии и послушает только тебя. Он призывает индейцев не продавать землю. Грозится пристрелить любого белого поселенца, кто покусится на эту землю.

— В чем дело, Гектор? Неужели ирокез не может справиться с чейеном? — хитро усмехнулся Итан. — Вот так всегда, без меня вам не обойтись.

— Поторапливайся, Итан! Или дождешься, что твой братец прибьет кого-нибудь. Этого нам только не хватало! — проворчал Гектор.

— Ты прекрасно знаешь, что Красный Ястреб больше болтает, чем делает.

— Да, но его болтовня при таком скоплении белых может накликать беду на нашу голову.

Итан повернулся к Улли и Тоби:

— Запомните все, что я вам сказал. На всякий случай я прощаюсь с вами. Удачи вам!

— Спасибо, Итан! — поблагодарил его Тоби. Итан еще раз внимательно посмотрел на Джейн. Сомнения относительно этой пары не покидали его.

— Будьте осторожны! — с этими словами он повернул коня и ускакал прочь.

— Тоби, — это подарок судьбы. Итан Темпл уехал и больше не вернется сюда, по крайней мере, сегодня, — возбуждение охватило Элли.

Тоби покачал головой:

— Я не знаю, Элли. Ты слышала, что он сказал. Если мы будем действовать нечестным путем…

— Я все продумала. У нас все получится, тем более Итан не будет следить за каждым нашим шагом. Ты что, не понимаешь? Бог услышал наши молитвы — он уехал! — Она схватила Тоби за руку. — Пошли сходим к тому торговцу. Может быть, удастся заказать плиту. Мы купим продукты сразу, как только выкупим эти участки у железной дороги, и приступим к работе. Ох, представляю, какая физиономия будет завтра у этого толстяка!

— Элли, это опасно!

Элли потянула брата к фургону.

— Не паникуй! Надо надеяться на лучшее, Тоби. Все идет по плану. Мы не собираемся проигрывать. Бог поможет нам, у нас будет эта земля! — Она стремительно влетела о фургон. Прядь рыжих волос выбилась из-под шляпки. Боже, она, наверное, ужасно выглядит: устала, давно не мылась… Но все это ерунда. Ничто не могло поколебать се уверенность в успехе задуманного дела. Итану Темплу теперь ни за что не остановить их!

— Давай, давай, Красный Ястреб. — Итан взвалил на плечо тяжелое тело пьяного брата. Несколько часов подряд Красный Ястреб держал под прицелом группу белых поселенцев, угрожая убить их. Когда Итан приехал туда, его брат опьянел до такой степени, что уже ничего не соображал и совершенно не контролировал свои действия.

— Это несправедливо, — бормотал он. — Эта земля принадлежит нам, — он всхлипнул.

Итан перебросил брата на седло лошади, не обращая внимания на ругательства, которыми будущие поселенцы осыпали “пьяных индейцев”.

— Вы, ребятки, слишком близко подошли к земле чейенов. Валите отсюда подальше! Отдохните малость, завтра у вас — тяжелый день, — резко сказал им Гектор, усмехнувшись. Он подошел к Итану и помог ему уложить Красного Ястреба на коня. Гектор понимал Красного Ястреба и не осуждал его. Сегодня всем индейцам надо напиться, чтобы забыть о том горе, которое пришло к ним. Уже завтра у них не будет своей земли: последний форпост их территории рухнул! — Тебе помочь отвезти его домой? — спросил он Итана.

— Да нет, спасибо. Возвращайся на свой пост. Завтра всем нам предстоит нелегкий денек.

— Ты прав. Я бы ни за что, не побеспокоил тебя, если бы знал, что он нажрется до бесчувственного состояния. Прости, что оторвал тебя от дел.

— Ничего страшного. Спасибо тебе.

— Думаешь, ты успеешь к началу “земельного марафона”?

— Постараюсь. Я хочу купить у дяди пару быстрых лошадей и передать их одной молодо? паре, да ты видел их.

Гек нахмурился:

— Мы должны быть беспристрастными ко всем колонистам.

— Да, да, я знаю. Но понимаешь, эти двое так.., мне трудно тебе объяснить…

— Красивая женщина?

— Да, она хороша, — Итан усмехнулся.

— Замужем?

— Не могу тебе сказать.

— То есть как это? — не унимался Гектор.

— Я действительно не знаю. Она и молодой человек выдают себя за мужа и жену. Но, думаю, они врут. Кроме того, не уверен, что это их настоящие имена, и вообще…

— Ну, так ради чего ты им помогаешь? Итан взял сигару:

— Да если бы я знал, черт меня побери! Наверное, я просто законченный идиот.

— Ну, конечно. Тем более она — белая. Я же говорю, что вы, чейены, лишены здравого смысла. — Гек хлопнул Итана по бедру. — Отвези своего брата домой, а то он ненароком еще пульнет в себя. И послушай моего совета: держись подальше от этой красивой белой женщины! Слышишь?

— Попробую, — Итан печально улыбнулся. — Но я все же достану им пару крепких лошадей, а то их старые клячи с трудом передвигают ноги.

Гектор пожал плечами:

— Ну ладно, надеюсь, завтра увидимся. Удачи тебе, Итан!

Итан кивнул.

— И тебе тоже, — они понимающе посмотрели друг на друга. — Жизнь круто меняется, Гек.

— Да, Итан, — согласился тот.

Гек уехал. Итан закурил сигару. Было уже темно. Вдалеке светились яркие огоньки — будущие поселенцы разожгли костры. У Итана комок к горлу подступил, но назад пути нет. Ничего уже нельзя изменить.

Красный Ястреб застонал, его вырвало. Итан покачал головой, сделал несколько глубоких затяжек, — Поехали-ка домой, Красный Ястреб. — Он повернул в сторону резервации чейенов. Он надеялся, что успеет перегнать лошадей для Бобби и Джейн Харрингтонов. Господи, он совсем запутался! Глупость какая-то.., он помогает им и в чем?.. В захвате этой земли. О, если бы не ее огненные волосы и завораживающие сине-голубые глаза…

* * *

— Тоби, нам удалось скрыться! — воскликнула Элли, вылезая из оврага, в котором они просидели почти всю ночь. Днем они смешались с толпой, которая возвращалась к пограничной полосе, находящейся под наблюдением солдат. Позже им удалось ускользнуть, причем это было довольно легко — Элли попросила разрешения оправиться. Они быстро добрались до ущелья, где их лошади были надежно укрыты от посторонних глаз бурной растительностью. Неподалеку протекал ручей. Там они и просидели все это время.

Элли застегнула на все пуговицы свое ветхое шерстяное пальтишко, зябко поежившись — ночь была прохладной. Они побоялись разжечь костер и поставить палатку, чтобы не привлечь внимания.

— Я не успокоюсь до тех пор, пока мы не застолбим эти участки, — сказал Тоби.

— Тише, Тоби! Мы здесь не одни, слышишь? Еще несколько людей остались в этой долине, а некоторые, как мы, проскользнули мимо солдат. Слышишь звуки? Участки, которые мы хотим получить, недалеко отсюда. Как только услышим шум и увидим приближающуюся толпу, мы выберемся из этого ущелья, сделав вид, что опередили их.

— Это на наших-то лошадях? Да кто же нам поверит?

— Тоби, да не будь ты таким пессимистом… Смотри на все проще! Не мы одни.., найдутся еще такие, кто поступит точно так же. Уверяю тебя, завтра здесь будет такое твориться.., что с нами никто и разбираться не будет! Если случится что-то непредвиденное, положись на меня! Уж я сумею заговорить им зубы, а может быть, придумаю какую-нибудь душещипательную историю, так что они слезами зальются.

Тоби потрогал пистолет, надеясь, что ему не придется воспользоваться им.

— Будь осторожна! Если с тобой что-нибудь случится, я.., я не знаю, что сделаю. Мне без тебя ничего не надо.

Элли погладила его руку:

— Ничего не случится.

Яркий лунный свет освещал все вокруг, мягкими волнами падая на ее лицо. Он поцеловал ее в щеку.

— Если наш план сработает, мы действительно будем свободными. Мы получим собственность, и никто у нас се не отнимет.

— Ты очень умная и храбрая. Элли. Тебе виднее. Поступай как знаешь! — он отложил пистолет и порылся в пакете с продуктами. — Я голоден. Что бы нам поесть?

— Там в пакете — вяленое мясо, которое мы купили в Арканзасе. Торговец уверял, что его можно есть не разогревая. Подожди, я достану его.

Тоби протянул ей пакет и откинулся назад.

— Ох, скорей бы нам устроиться! Я соскучился по еде, которую ты готовишь.

— Вот-вот… Об этом же думают и сотни голодных одиноких мужчин. И уж они-то не пожалеют денег, чтобы поесть домашнюю пищу.

— Хорошо, что все принимают меня за твоего мужа. Я видел, какие взгляды на тебя бросают холостые мужчины. Тяжело бы нам пришлось, если бы они узнали, что ты не замужем.

— Да, ты прав. Мы правильно поступили, объявив себя мужем и женой. Во-первых, совсем другое отношение, более почтительное, а во-вторых.., нам будет легче при выкупе земли и оформлении документов. Если бы они узнали, что мы — брат и сестра, они бы вышвырнули нас, как неразумных детей, чтоб зря не путались под ногами. Со временем они, может быть, и узнают, кто мы есть на самом деле…

— Как ты думаешь, где сейчас Бартел?

— Кто его знает? Может, уже возвращается в Нью-Йорк. Да, даже если он и попытается отыскать нас в Арканзасе, у него все равно ничего не получится.

— Он может выследить нас.

— Ему нас не найти. Помнишь, я просила тебя смотреть на все проще. — Элли поежилась от холода и натянула юбку на колени. — Давай поедим и поспим немножко. — Она дала ему кусок мяса. — Потерпи еще немного и ты увидишь: все будет нормально.

Они замолчали, занятые едой. Мясо было слишком жесткое. Совсем близко ухнула сова. Элли прижалась к брату. Вдруг они услышали странное шуршание в траве.

— Может быть, это ветер, — предположил Тоби, — или какой-нибудь маленький зверек вроде кролика?

— Нет, это не кролик, — раздался низкий голос. Прямо перед собой они увидели высокого человека. Сердца их учащенно забились от страха — их обнаружили! Тоби быстро схватил пистолет, но большая сильная рука перехватила его запястье и сжала с такой силой, что Тоби едва не вскрикнул.

— Даже и не пытайся! Это я — Итан! — прозвучало грозное предупреждение.

Глава 4

— Как вы нашли нас? — воскликнула Элли. Итан наклонился и схватил ее за руку, другой рукой он все еще держал Тоби и резко поднял их обоих:

— Мет уж, спрашивать буду я! Что вы здесь делаете?

— Говорил же я тебе, он и иголку найдет в стогу сена, — упрекнул Тоби сестру. Он задыхался от волнения и страха. Все-таки их обнаружили! Что же сделает с ними Темпл? Арестует? Отвезет в форт? Отправит назад в приют?

"Что же делать? Как найти выход из данной ситуации?” — лихорадочно соображала Элли. Отступать уже некуда. Не зря же она мерзла всю ночь, чтобы теперь отказаться от всего разом! Скоро рассвет.

— Пожалуйста, Итан, разрешите нам остаться! Мы отблагодарим вас. — Кажется, она ему нравится. Так может быть, использовать это.., разжалобить, растрогать его? Она дотронулась до его груди. — Давайте отойдем подальше. Мне надо поговорить с вами наедине.

— Элли, то есть Джейн! — воскликнул Тоби.

— Не волнуйся, Бобби, — Элли легонько оттолкнула брата. — Все в порядке. — Она обняла Итана, положила голову ему на грудь. — Пожалуйста, Итан… Мой муж видит, что мы нравимся друг другу. — В глазах ее блестели слезы. — Я знаю, что его нехорошо, но так больше продолжаться не может. — Она посмотрела ему в глаза. — Если вы отпустите нас, мы не сообщим вашему командиру, что.., что вы постоянно крутитесь вокруг нас… Вы.., вы огорчаете моего мужа… Ведь существуют определенные правила, нормы, ну, не знаю, что у вас там в армии, инструкции, запрещающие индейцам путаться с белыми женщинами. Мне бы не хотелось, чтобы у вас были из-за этого неприятности, ведь вы так много сделали для нас.

От неожиданности Итан так растерялся, что не знал, то ли злиться ему, то ли смеяться.

— Ты, девчонка! — гаркнул он, решив проучить ее. Из разговора, невольным свидетелем которого стал, он уже знал, что они — не муж и жена, и никогда ими не были. Он отпустил Тоби и, схватив Элли за руки, привлек к себе.

— Это у вас, а не у меня могут быть большие неприятности! И если ты будешь умницей, я отпущу вас обоих!

Элли вскрикнула. Неожиданно Итан подхватил ее одной рукой так, что ноги ее оторвались от земли и она беспомощно повисла, не в силах вырваться из его “мертвой хватки”.

— Твой муж до сих пор не посмел остановить меня. Посмотрим, хватит ли у него смелости сделать это сейчас.

— Что вы делаете? — закричала Элли, тщетно пытаясь вырваться, когда он потащил ее в кусты.

— То, что просила. — Итак повалил ее на траву, а сам опустился на колени. — Я хочу получить вознаграждение за свое молчание, — сказал он. Не дав Элли опомниться, он грубо поцеловал ее в губы. Он был зол на нее. Маленькая лгунья слишком долго испытывала его терпение, а ее реплика о белых женщинах и индейцах вывела его из равновесия… Он схватил ее за волосы так, что она никак не могла увернуться от него, и навалился всей тяжестью своего тела. Элли совсем не умела целоваться, он с силой разжал ее губы. Чутье подсказывало ему, что эта маленькая женщина никогда не была близка с мужчиной.

Сердце Элли колотилось, с ней происходило что-то странное: ее переполняли ненависть и желание одновременно, невозможно было оттолкнуть этого великана, да, самое интересное, что она и не хотела. Итан Темпл целовал ее! Он хотел ее! Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Может, если она отдастся ему, он отпустит их? Она не успела подумать, стоит ли ей пойти на это, как наслаждение от этого затянувшегося страстного поцелуя вытеснило все остальные мысли. Она, как и он, получала удовольствие.. Он провел рукой по ее телу, коснулся груди… И тут перед глазами Элли встал образ Генри Бартела, пытающегося унизить, растоптать ее… Элли словно очнулась от наваждения и стала яростно отбиваться от Итана.

— Не надо! Пожалуйста, не надо! — заплакала она.

— Почему? — недовольно спросил Итан. — Разве не это ты предлагала мне?

— Вы.., вы не понимаете…

— Дурочка! — сказал он, тяжело вздохнув. — Неужели ты думаешь, что я силой возьму тебя? Мне хотелось узнать, как далеко ты зашла в своем вранье. — Итан замер, услышав щелканье затвора.

— Оставь в покое мою сестру! — произнес дрожащим голосом Тоби. — Я никогда никого не убивал, но пристрелю тебя, если ты сейчас же не отпустишь ее!

Итан не шевелился.

— Ну, наконец-то я узнал правду, — он посмотрел в глаза Элли.

Элли разглядывала склонившуюся над ней сильную темную фигуру. Неожиданно он наклонился и еще раз поцеловал ее, словно прося прощения за грубость. Он встал и помог ей подняться, затем резким движением вывернул Тоби руку, выбив пистолет.

— Прежде чем целиться в человека, сыпок, научись сначала пользоваться оружием. — Он отступил на шаг. — Ну, а теперь выкладывайте-ка все начистоту! Я знаю, что пас зовут Элли и Тоби — я слышал ваш разговор. Вы что же думаете, что человек, проживший здесь всю жизнь и занимающийся разведкой па этой территории, не сможет отыскать вас?!

— Мы не думали… — начал было Тоби.

— Вы думали, что я не вернусь, — оборвал его Итан. — Вы рассчитывали проскользнуть мимо охраны и укрыться здесь… А завтра, когда “земельный марафон” выйдет на финишную прямую, вы присоединитесь к остальным и примете участие в дележке.

Тоби опустил голову.

— Да, что-то вроде этого. Это все Элли придумала. Итан посмотрел на Элли.

— Да, я и не сомневаюсь, что это была ее идея, — сказал он, убирая пистолет Тоби. — Ну, а теперь расскажите мне все о себе. Кто вы на самом деле? Вы скрываетесь от закона?

Брат и сестра переглянулись.

— Не совсем, — неуверенно возразила Элли. — Мы ехали из Нью-Йорка на поезде с сиротами, которых должны были усыновить семьи на Западе. И нас с Тоби могли разлучить. А ведь всю жизнь мы были вместе, поэтому боялись разлуки. Я не хотела и не могла потерять Тоби. Я нужна ему.

Итану было искренне жаль этих сирот, если, конечно, они и на этот раз не врут:

— Как вас зовут?

— Эллион… Эллион и Тоби Миллс, — ответила Элли. — Мне шестнадцать лет, вернее, семнадцать исполнится в следующем месяце, а Тоби — восемнадцать. Наша мать умерла десять лет тому назад, а отец.., он пил и не мог найти себе работу. Нам приходилось воровать, чтобы прокормиться. Отец умер, когда мне было десять, а Тоби двенадцать. Несколько лет мы жили на улице, пока полиция не отправила нас в католический приют.

— Как же вам удалось сойти с поезда? — спросил Итан.

Элли подняла воротник пальто, ее била дрожь. Она все еще ощущала на своих губах вкус его поцелуя. Интересно, она дрожит от холода или от ощущения прикосновения его руки к ее груди. Что он хотел?

Только напугать ее.., или испытывал к ней какие-то чувства?

— Мы.., мы просто сбежали с поезда. Мы увидели в Арканзасе большую толпу людей и решили, что легко сможем затеряться в ней.

— Сдается мне, это тоже была твоя идея, а? Элли пожала плечами.

— Но надо же было что-то делать. Другой такой возможности у нас бы не было.

— Мммм.., да. А где вы взяли деньги? Ведь вам надо было купить на что-то продукты и снаряжение. Элли замешкалась, а Тоби смущенно опустил глаза.

— Это я достала деньги, — ответила Элли. — Я стащила их у мерзкого старика, которому было поручено сопровождать нас. Так ему и надо! Когда мы с Тоби обитали на улицах Нью-Йорка, я научилась обшаривать чужие карманы. Я “тиснула” у мистера Бартела три тысячи долларов, и мне ни капельки не стыдно, после всего, что я натерпелась от него! Он заслуживает наказания и пострашнее! Я бы убила его, если бы могла!

Голос ее дрогнул, на глазах навернулись слезы. У нее уже не было сил, она так устала от всех этих волнений, а впереди — напряженный день!

— Пожалуйста, Итан, — умолял его Тоби. — Отпустите нас! Элли так хочет получить эту землю. Вы не представляете, что ей пришлось пережить… Этот мистер Бартел приставал к ней, бил ее — святая правда! Мы не можем вернуться в Нью-Йорк. В нашем возрасте трудно найти Приличную работу, разве что ишачить от зари до зари на каком-нибудь заводе… Мы подумали, что, может быть, здесь, на этой земле, у нас будет что-то свое.

Итан вздохнул. Просто удивительно, что пройдя через все испытания, которые выпали на их долю, эти ребятишки не сломались, а наоборот полны решимости и даже строят планы на будущее. Да, в мужестве Эллион Миллс не откажешь! Это ему в ней нравилось. Как нравились ее рыжие волосы, сине-голубые глаза, светлая кожа, красивая фигура…

— Терпеть не могу, когда меня водят за нос, ненавижу вранье, — проворчал он. — Я всю ночь ни на минуту глаз не сомкнул: скакал к лагерю, перегоняя для вас сильных лошадей, чтобы вы не пришли завтра к шапочному разбору. Утром я хотел поучить вас верховой езде, — он покачал головой, отступив назад. — А этот Генри Бартел не будет преследовать вас?

— Ему ни за что не найти нас! — ответила Элли. — Он должен сопровождать других детей, а они еще не доехали до места назначения.

Итан задумался. Теперь понятно, почему молодые люди так бедно одеты: эти поношенные вещи, должно быть, выдали им в приюте.

— А какого черта вы пытались выдать себя за мужа и жену?

— Ну, в основном для того, чтобы оградить Элли от приставаний мужчин, — объяснил Тоби.

— И потом, мы подумали, что люди будут относиться к нам с большим уважением и не будут задавать лишних вопросов, — добавила Элли, — и так будет легче оформить участки. А если они узнают, кто мы на самом деле, то могут отослать назад, в Нью-Йорк, а то и посадить в тюрьму!

— Ну, пожалуйста. Итак, не выдавайте нас! Представьте, каково будет Элли! — умолял его Тоби.

Темпл вынул из внутреннего кармана куртки сигару, отошел от них и раскурил ее. Он думал об Элли, вспоминал се губы, руки, тело.., никогда еще он не целовал такую женщину! Ее глаза.., фарфоровая кожа… Он хотел обладать ею, он уже целовал эти губы… Да разве он допустит, чтобы кто-то другой, а не он научил ее великому искусству любви, открыл тайны интимной жизни мужчины и женщины?! Бедная девочка, сколько страданий и унижений ей пришлось пережить! Сколько мужества и воли потребовалось для этого! При этом она так женственна по своей природе, настоящая женщина, любой мужчина мог бы только мечтать о такой! Итан хотел ее, она пробудила в нем безумную страсть, дикое желание… Никогда прежде он не испытывал ничего подобного.

Итан сделал пару затяжек и повернулся к ним:

— Отпустить вас? Вы что же думаете, я ничем не рискую? Вы хоть отдаете себе отчет в том, что может завтра произойти, когда у людей появляется возможность хапнуть что-нибудь, они часто теряют рассудок, даже спокойный по характеру человек в данной ситуации может вести себя очень агрессивно. Помяните мое слово, завтра будут драки, перестрелки. И это опасно для всех — и для тех, кто действует законно, и тем более для нарушителей-“лунатиков”.

— “Лунатиков”? Итан подошел к ним поближе.

— Да. Так мы называем тех, кто пытается сбежать из лагеря при свете луны. Не вы одни такие умные. Нескольких беглецов уже вернули в лагерь, я сам видел. А скольких не поймали?! Я очень волнуюсь за вас. — Он посмотрел на Элли, луна освещала ее лицо. — Я слишком привязался к вам за короткое время и не хочу расстраивать ваши планы.

Элли скрестила руки на груди. Казалось, она не замечала его волнения. Нет. Лучше не давать Итану Темплу никакой надежды, что между ними что-то может быть, хотя губы ее все еще горели от его поцелуя. Но он так грубо обошелся с ней, он вел себя как насильник, как животное, как Генри Бартел! Впрочем, что можно ожидать от индейца?..

— Не беспокоитесь, Итан! — заверила она его. — Что бы с нами ни произошло, знайте: вы не несете никакой ответственности! Мы решились на это сами и, если, как вы утверждаете, вас волнует наша судьба, не останавливайте нас, не надо! Если вы вернете нас в лагерь и мы потеряем эти участки, я.., я не знаю, что будет с нами!

Сна ненавидела его.., нет, нет, не ненависть, а другие пугающие чувства переполняли ее душу!

И в этот момент Итан подвел к ним двух крепких лошадей, которых купил в резервации чейенов.

— Берите. Они ваши! — Он вынул из кобуры пистолет и протянул его Тоби. — Держи под рукой, он может тебе завтра понадобиться! — сказал Итан, направляясь к своей лошади.

— Итан… — позвала его Элли. Он остановился, но не обернулся. — Спасибо вам, спасибо за все, что вы для нас сделали. Мы.., мы всегда будем помнить это.

— Удачи вам! — ответил Итан.

Да что же это, думал Итан, отъезжая от них, он ведет себя как последний дурак: влюбился в белую девчонку… Боже, что может быть глупее этого? Уже не говоря о том, что поступился своими принципами, разрешив этой паре проскользнуть через разграничительные линии, чтобы опередить остальных при дележке земли. За все годы службы армейским разведчиком он никогда не нарушал законов, не шел против правил. Что с ним? Он потерял голову от любви?

Элли смотрела, пока Итан не скрылся за кустами Тоби с облегчением вздохнул:

— Ты была права. Он отпустил нас.

"Почему так сжимается сердце?” — подумала Элли.

* * *

Итан потер глаза, солнце уже взошло. Он потянулся, болело все тело, каждый мускул — сказывались последствия напряженной, бессонной ночи. И все из-за этих Миллсов. Да и сам он хорош! Все, достаточно! Он умывает руки! Видно, он совсем потерял голову оставить им таких лошадей! Да их следовало выпороть, как двух нашкодивших детей!

Итан подобрал с земли ветки и подбросил их в костер. Он был раздражен и вымотан: поспал всего три часа, а впереди — тяжелый день. Надо поесть, иначе он просто не выдержит. Он поставил на огонь оловянный кофейник, налил в него немного воды из фляги и бросил кофейные зерна.

Он зачерпнул ладонями немного воды и сполоснул лицо. Да, хорошенький, должно быть, у него видок щетина на лице, воспаленные от недосыпания глаза А впрочем, какая разница? Уж Элли Миллс точно нет до него никакого дела! Он почистил зубы питьевой содой прополоскал рот. Если бы только можно было просто смыть, уничтожить даже воспоминание об этой женщине! Прошлой ночью он вел себя по-идиотски, совсем перестал соображать. Ну все, хватит! С сегодняшнего дня все будет по-другому. Он вернется в форт может быть, съездит в Иллинойс и навестит отца. Пускай малышка Элли Миллс и ее братец тешат себя иллюзиями о богатстве, получают участки… Дай-то Бог!

Итан надел чистое белье, хлопчатобумажные брюки, голубую ситцевую рубашку. Ночь была прохладной, но день будет жарким. Итан вспомнил о Черноногом — надо переседлать коня.

— Прости, друг, что не даю тебе покоя: гоняю в разные концы, но потерпи — еще немножко и ты отдохнешь. Да, да, я обещаю! Отведу тебя о конюшню, хорошенько почищу и пару дней не буду трогать. — Конь негромко заржал, тряхнув головой, словно протестуя.

Итан перетянул седло, раскурил сигару, прошелся немного, глядя вдаль, за линию горизонта. Через несколько часов там будет темно от пыли и грязи, тысячи людей, лошадей, фургонов устремятся на эту исконно индейскую территорию, чтобы отнять и этот последний клочок земли, который был “дарован” индейцам на веки вечные. Но что толку в пустых обещаниях правительства? !

Да, интересно, что там впереди?

Глава 5

Зловещая тишина, словно штиль перед штормом! Итан направился к северной границе, но не стал погонять Черноногого, пусть конь отдыхает, времени предостаточно. Скоро, скоро здесь пронесутся бесчисленные орды людей, “земельная гонка” качалась в двенадцать часов дня по условному сигналу: солдаты стреляли в воздух, он слышал выстрелы час тому назад.

Итан остановил коня. Да, теперь он явственно слышал характерный гул.

— А вот и они! Не волнуйся, малыш! Даже конь отреагировал на происходящее. Он резко вскинул голову и заржал. Итан вынул из кармана куртки часы — ровно час. Вдалеке послышался гудок поезда — в это время он проходит здесь из Санта-Фе. Сегодня он, наверное, набит до отказа. Поезд обогнал возбужденную, наэлектризованную толпу, лошадей, бесчисленное множество повозок, тележек, тачек, экипажей, дилижансов. Редко увидишь такое количество самых разнообразных колесных средств передвижения. Пыль стояла столбом. Итану стало жалко тех, кто шел сзади: они больше всех страдают от пыли. Черноногий вздрогнул, подался в сторону. Итан погладил его шею.

— Спокойней, малыш. Мы присоединимся к ним, как только они появятся здесь.

Он волновался за Элли и Тоби, хотя и пытался отогнать эти мысли. Тревога его еще более возрастала по мере приближения людей, охваченных дьявольской жаждой наживы. Итан погасил сигару и пустил Черноногого мелкой рысью. Охотники за землей настигали его, следуя по пятам. Теперь уже Итан гнал Черноногого, его охватил азарт скачек, погони, возбуждение передалось и его коню. Они обогнали двух всадников. Черноногий вырвался вперед, перейдя на галоп. Удивительное Ощущение погони! Итан пригнулся ниже, ветер растрепал гриву коня, сорвал с головы Темпла шляпу, и она оказалась у него на спине.

Никогда в жизни не слышал Итан такого страшного шума, скрежета, пронзительного визга летящих по горам и холмам повозок и фургонов. А люди.., как они орали.., ну совсем, как дикари-индейцы. Кричали женщины, напуганные быстрой ездой, н почем зря костерили своих мужей. Проехало несколько солдат, один из них — сержант Эдамс — окликнул Итана. Не дай Бог, если Эдамс узнает об этой истории с “мистером и миссис Харриигтонами”.

Через час они были у цели — небольшого селения Гатри, который о данную минуту скорее напоминал палаточный городок. Люди уже начали делить землю. Да, без крови здесь не обойтись, вспыхнули уже первые конфликты. Он увидел двух дерущихся мужчин, разнял их, отбросив наиболее агрессивного из них.

— Если вы в чем-то не согласны друг с другом, выясняйте это через своих агентов по продаже земли, иначе оба останетесь ни с чем! — прикрикнул на них Итан.

Мужчина поднялся с земли, отряхнулся. Он сжал кулаки, но, видно, решил не связываться с этим громилой индейцем.

— Я первым пришел сюда! — крикнул кто-то.

— Кто?..

— Я! — в их спор вмешался третий мужчина, а первый махнул рукой и пошел прочь. Неужели они сами не понимают, что ведут себя словно дети, подумал Итан. Он услышал, как плакала женщина; на руках она держала ребенка, тот сильно ушибся при падении: у их фургона отлетело колесо.

Повсюду раздавался стук молотков: люди ставили палатки — куда еще больше, их и так уже несметное множество! Ругань, драки, а где-то — даже выстрелы. Неподалеку стояла небольшая группа: муж, жена и дети — вес под прицелом какого-то молодчика. Итак подъехал поближе, навел винтовку на нападавшего.

— Опустите ружье! Вы что, собираетесь убить этого человека на глазах у его жены и детей? И из-за чего? Из-за клочка земли?..

— И выстрелю, если понадобится!

— Рискни — и ты покойник!

Мужчина нехотя опустил ружье. Лучше не связываться: от этого дикаря можно ожидать, чего угодно — пристрелит и глазом не моргнет.

— Да кто ты такой?

— Мы, кажется, встречались в базовом лагере. Я — армейский разведчик, а здесь потому, что хочу удержать таких идиотов, как ты, от какого-нибудь безумного поступка, ну, например, убийства из-за земельного участка.

— У моего фургона полетело колесо, поэтому они и опередили меня. Где же справедливость? Кто его знает, может, ночью кто-то из них нарочно ослабил болты у колес.

— Господии, мы — христиане, и никогда не пойдем на такое грязное дело, — заверила его женщина.

— Кто первый пришел, тот и захватил. И ничего тут не поделаешь, какая бы уважительная причина у вас ни была. — рассудил их Итан.

— Я претендовал на эти участки еще вчера! — заявил мужчина.

— Вчера не в счет, а сегодня вы опоздали! Теперь уходите отсюда!

Мужчина побагровел от гнева, но не стал спорить и ушел. Казалось, он смирился с потери облюбованных им участков. Итан был поражен: эти белые люди уверены, что земля принадлежит каждому из них по праву. Любой индеец знает, что земля должна принадлежать всем! Как же тут не возмущаться чейенам, да от всего происходящего сердце разрывается! Приход белых поселенцев подобен нашествию каких-то озверевших существ, кромсающих Богом данную землю! И они еще смеют огораживать, столбить участки, объявляя их своей собственностью! Итак больно переживал, чувствуя себя виноватым в том, что принимает во всем этот невольное участие. В нем заговорила кровь его индейских предков.

Итан проехал вперед и остановился, потрясенный увиденным: буквально на его глазах вырастал новый город. По пути он растащил еще пару забияк, стараясь не думать о том, что происходит там, у железной дороги, чуть правее от него. Вдруг он услышал выстрел, кажется, в том направлении и душераздирающий женский крик.

Сердце Итана сжалось от дурного предчувствия. Он повернул Черноногого и поскакал к железнодорожным путям. В считанные секунды он добрался до участков, которые застолбили Элли и Тоби и остолбенел: Элли сидела на земле, поддерживая безжизненное тело брата. У Тоби была прострелена грудь, вся рубашка мгновенно пропиталась кровью. Неподалеку стоял плотный мужчина — Итан видел его раньше — и еще двое. Один из них держал винтовку, из которой и был произведен выстрел.

— Что здесь происходит? — закричал Итан, вплотную приблизившись к нему.

— Кто вы такой? — высокомерно спросил тот. Итан молниеносно выхватил пистолет и приставил его к шее господина.

— С этого момента вы — в руках закона, который представляю я! Прикажите своим наемникам сложить оружие! А затем вы ответите на все мои вопросы.

Не было сил слышать рыдания Элли.

— Он мертв, мертв! О Боже, он мертв! — причитала она.

— Ладно, ребятки, положите оружие, — приказал толстяк. — Дело сделано, — он посмотрел на Итана. — Как тебя зовут, индеец?

— Итан Темпл. Я — армейский разведчик, и пока Гатри не имеет собственного законодательства, я представляю закон и слежу за порядком. А теперь потрудитесь объясниться, господин хороший, не то.., я за себя не ручаюсь! Я, дикий индеец, пристрелю жирную белую свинью! — он кольнул толстяка пистолетом, тот задрожал. — Посмотрите на этого мертвого мальчика — вы убили ребенка!

Толстяк хмыкнул:

— Ребенок… Этот ребенок навел на меня пистолет!

— Но это не значит, что он бы выстрелил.

— Откуда нам было знать, что у него на уме, — заметил один из свиты толстяка. — Наше дело было прийти сюда с мистером Айвсом и убедиться, что все в порядке: никто из этих “лунатиков” не увел из-под носа участки, которые присмотрел для себя мистер Айвс. Ну, а уж коли такой смельчак нашелся, то пусть пеняет на себя!

Итан отступил назад, держа под прицелом всю компанию.

— Айвс? Я не ослышался?

— Да, да, Нолан Айвс. Я — юрист, так что поосторожней, парень. Не тебе меня учить законам! — с напускной важностью ответил толстяк. Дуло пистолета утонуло в складках его двойного подбородка, он храбрился, но капли пота, выступившие на его откормленной физиономии, выдавали почти животный страх.

— В этих краях живут по другим законам. Это вам не Чикаго! У нас свои законы! — заметил Итан. — Я знаю, что эта молодая пара пришла сюда с остальными поселенцами. Пришла законно! — соврал он.

Элли с удивлением посмотрела на Итана. Он защищал, выгораживал ее! Если бы не смерть Тоби, она была бы благодарна ему за помощь… Теперь ее мечты, се планы обернулись такой страшной трагедией! Наверное, не появись здесь Итан, Нолан Айвс пристрелил бы и ее.

— Ты прекрасно знаешь, что эта парочка проскользнула через пограничную полосу вчера ночью! — заорал Айвс.

Темпл вплотную приблизился к Айвсу, приставив пистолет к его груди.

— Я же сказал, они не нарушали правил и пришли сюда с остальными. Сейчас все здесь решает армия, и плевать я хотел, что вы — самый богатый человек Чикаго! Вы — в Оклахоме, на территории индейцев, где за соблюдением законности следит армия, а значит, и я!

— Что у тебя. Итан? — окликнул его лейтенант Майкл Санд.

Темп кивнул на Нолапа Айвса:

— Да здесь один жульничает: претендует на уже занятый участок.

— Я не жульничаю, — закричал Айвс. Его заплывшие глаза еще более сузились. Чувствовалось, что он взбешен и оскорблен до глубины души.

— Мистер, я советую вам поискать какой-нибудь другой участок, — обратился к Айвсу лейтенант. Айпс выпрямился.

— Ну что ж, у меня не остается иного выхода, — С этими словами он отвернулся от Итана и посмотрел на рыдающую Элли. — Жульничает вот эта шлюшка. И уж ты-то, — он обратился к Темплу, — это отлично знаешь, черт тебя побери!

— Лучше бы вам убраться отсюда и не претендовать на эти участки! А то ведь я могу и арестовать вас.

— Это была самозащита! — сказал один из охранников.

Итан и лейтенант держали под прицелом всю троицу. Вокруг них уже собрались любопытные, какая-то женщина успокаивала Элли.

— Давайте проваливайте! — приказал Итан.

— И не пытайтесь ослушаться его. — посоветовал Майкл Сэнд Айвсу и его спутникам. — У Темпла слишком крутой нрав, и порой он не может сдержать свой необузданный темперамент.

Айвс снова взглянул на Элли.

— Хорошо, — сказал он Итану, — передай этой девке: пусть она остается и выкупает эти участки, — в голосе его звучала угроза. — Но знайте, что вся прилегающая земля принадлежит железнодорожной компании, и стоит мне только захотеть, все здесь будет мое: компания продаст мне се. Я выживу отсюда эту потаскушку, выкуплю все соседние участки, построю гостиницы, магазины, склады. Да она света белого не видит! У нас будут свои законы, мы сами их примем! И я, я буду управлять этим городом!

Итан запихнул револьвер в кобуру и схватил Айвса за лацканы его франтоватого пиджака.

— Попробуй только обидеть ату девушку и будешь иметь дело со мной! — он тряхнул Айвса так, что тот, не удержавшись, плюхнулся на землю.

С помощью охранников Айвс с трудом поднялся, тяжело дыша:

— Запомните мои слова. Я не отступлюсь от своего! — Нолаи Айвс побагровел от гнева.

Его охранники с опаской подобрали оружие и направились вслед за своим боссом, который все еще не мог отдышаться и продолжал посылать проклятия в адрес Элли и Темпла.

Итан посмотрел на Элли, она сидела около тела Тоби и гладила его волосы.

— Так кто из них врет? — спросил лейтенант. — Эти двое вели нечестную игру?

— Нет, — Итан потер воспаленные глаза. Лейтенант повернул коня.

— Ну что ж, значит, так оно и есть, — хотя прекрасно знал, что это не так: Итан с самого начала опекал эту пару. Но ему нравился Итан Темпл, он симпатизировал ему. И, конечно, все случившееся останется между ними.

Итан с сочувствием посмотрел на Элли:

— Майкл, пришли сюда, пожалуйста, земельного агента. Я хочу, чтобы эти участки были зарегистрированы на имя мистера и миссис Тоби Миллс. — Он не рискнул назвать их вымышленные имена: Элли непрерывно повторяла имя Тоби, и это слышали собравшиеся вокруг люди.

Лейтенант ускакал, а Итап подъехал к оградительному столбику у водонапорной станции, к которому были привязаны четыре лошади: те, которые купили Тоби и Элли, и две, подаренные Итаном. Он заметил палатку, должно быть, Тоби и Элли уже хотели поставить ее на участке, когда появился Нолаи Айвс. Один край палатки не был закреплен. Итан вернулся к Элли. Он переживал за нее. Жизнь и так не баловала эту девочку. Теперь она потеряла самого близкого ей человека. Трудно даже представить, что испытывает она сейчас.

Разве можно бросить ее в такую минуту! Кто защитит ее? Брат мертв! Как ей одной выжить в этом жестоком мире? Он опустился рядом с ней. Женщину, которая успокаивала Элли, позвал муж.

— Рита, у всех свои заботы, — он, казалось, не проявлял к Элли ни малейшего сочувствия. — Иди домой, помоги установить табличку и присмотри за детьми!

— Вы знаете эту бедняжку? — обратилась она к Итану.

— Да, знаю, — Итан вздохнул. — Идите к мужу. Я побуду с ней. Я — армейский разведчик. Мой долг — помочь ей.

— Рита! Давай скорей! Женщина встала:

— Простите. Мой муж плотник, он хочет поскорее открыть собственное дело, поэтому нервничает, не осуждайте его. — Она погладила Элли по плечу и ушла.

Итак наклонился и проверил пульс Тоби, хотя и так было ясно.

— Он мертв! — всхлипнула Элли. — Как же мне жить теперь?! Мы всегда были вместе, я и Тоби. Итан взял ее за руку:

— Надо похоронить его, Элли. Я послал за земельным агентом, сказал, что вы — муж и жена. Не знаю, правильно ли я сделал? Может быть, теперь ты бросишь эту затею. Я позабочусь о тебе, отвезу в безопасное место.

— Она разрыдалась. Итану хотелось утешить се, прижать к себе. Элли наклонилась и поцеловала Тоби, погладила его волосы.

— Как я могу отступиться и бросить вес, особенно после смерти Тоби? Да это было бы предательством! Я останусь здесь во имя Тоби!

Итан потер глаза.

— Элли, то, что ты задумала, — не занятие для такой юной девушки. Нравы здесь дикие. Имей в виду, что в глазах окружающих ты — вдова, а вокруг — слишком много холостяков, которые будут не прочь приударить за тобой.

— Ничего, переживу. Сумела же я выдержать суровые нравы нью-йоркских подворотен, отразить нападки и притязания Генри Бартела, значит, выживу и здесь, — она вытерла глаза. — Спасибо тебе, Итан, что защитил меня от этого мерзкого типа. Ты мне очень помог.

— Подумай, Элли. Айвс — опасный человек, он так просто не отступится и использует все, чтобы отнять у тебя эти участки.

— Ничего он не сможет сделать, если земля будет зарегистрирована на наши с Тоби имена. Он не посмеет обидеть меня, слишком много свидетелей того, что сегодня произошло, — голос ее задрожал, она всхлипнула. — Если со мной что-нибудь случится, все поймут, кто виноват. Нолану Айвсу ни за что не получить мою собственность! Я не продам ее ни за какие деньги!

Итан посмотрел в ее заплаканные сине-голубые глаза. Он был поражен ее упрямством и настойчивостью. Господи, какая же сила движет этим маленьким хрупким созданием!

— Элли, тебе будет нелегко. Если бы ты…

— Нет, не стоит больше говорить об этом. Я решила и поступлю так во имя светлой памяти Тоби! — отрезала она. — Ты поможешь мне похоронить Тоби?

И, пожалуйста, достань плиту и продукты. Это все, что мне нужно. Я больше не буду беспокоить тебя.

Нет, Элли Миллс, ты сама не сознаешь, что говоришь, подумал Итан. В один прекрасный день ты поймешь, что тебе нужен я.

— Ты и впредь можешь на меня рассчитывать, Элли. Конечно, я помогу тебе. Но я надеялся, что ты поступишь разумно, бросишь эту затею с участками. Пусть Нолан Айвс подавится этой землей! Я отвез бы тебя в форт, там ты могла бы найти себе занятие по душе. Время залечит боль утраты.

Элли опустила голову брата на землю, ее платье было забрызгано кровью.

— Я знаю, что мне делать. Теперь я одна и должна рассчитывать только на свои силы. — Элли вдруг почувствовала резкую боль в животе. Она вздрогнула и поднялась с колен. — Тоби всегда приходил мне на помощь, он был моим защитником. Вспомни, как вчера он кинулся защищать меня, когда ты попытался…

— Элли, я только хотел узнать всю правду о вас, но, видно, выбрал не лучший способ.

— Не в этом дело! Никто не сможет остановить меня! Думаешь, я брошу все?.. Нет, только не я!

— Сейчас придет земельный агент, — сказал Итан. — Выслушай меня! — Итан наклонился и заговорил почти шепотом. — Постарайся запомнить все, что я сейчас скажу. Тебе восемнадцать лет, в противном случае ты не имеешь права владеть этими участками. Пожалуй, ты права, пусть все считают вас мужем и женой, может, тогда окружающие проявят к тебе больше сочувствия. Ты претендуешь на эти участки от имени мужа, он застолбил их перед смертью, так что все честно и справедливо.

Элли почти ничего не слышала, о чем говорил Итан с земельным агентом. Изредка доносились отдельные фразы — “участки А-6, А-7… Мистер Тобайес Миллс и его жена Эллион”.

Откуда они? ; — спросил чей-то голос.

— Из Нью-Йорка, — ответил Итан. — Миссис Миллс — восемнадцать лет. Мужу было двадцать.

— Свидетельства о рождении есть?

— Вы что, у всех их спрашиваете?

— Нет, но…

— Давайте поскорее оформляйте эти чертовы бумаги и дайте ей на подпись, — услышала она раздраженный голос Итана.

Ей бы самой ни за что не оформить эти бумаги. Спасибо ему. Он так внимателен и заботлив, терпит все ее выходки. Но она не хочет зависеть от кого бы то ни было! Она докажет всем и Итану в том числе, что может добиться всего сама. Эта решимость и желание достичь цели были даже сильнее зарождающегося в ней чувства к Итану, в котором она боялась признаться себе. И кто знает, как бы сложились их отношения, если бы… Элли вздрогнула от отвращения, вспомнив, как он коснулся вчера ее груди. Что же это… Неужели все мужчины одинаковы: у них только одно на уме! В таком случае она прекрасно проживет и одна.

Она отвлеклась от своих мыслей, когда Итан подсунул ей какие-то бумаги.

— Подпиши оба экземпляра, и за Тоби тоже. Я попросил агента оформить все так, будто он перед смертью успел подписать их. Теперь Нолану Айвсу будет не просто отобрать у тебя эти участки.

Элли посмотрела ему в глаза. Какая-то неведомая сила влекла ее к нему.

— Как тебе удалось?

— Неважно. Подпиши, — ответил Итан. Да он почти обезумел: истратил почти все свои сбережения на взятку земельному агенту, а ведь копил эти деньги на поездку к отцу. Вот уж кто в ближайшее время сказочно разбогатеет, так это земельные агенты.

Элли подписала бумаги. Итан отдал один экземпляр земельному агенту, а копию — ей.

— Береги этот документ. Я пойду поставлю палатку и надо будет вбить пару столбиков для табличек с твоим именем. Потом мы похороним Тоби. — Он отошел и вернулся с одеялом, в которое завернул тело Тоби. Элли стало плохо. Глаза у нее закатились. Итан подхватил се на руки и понес в палатку.

— Опусти голову к коленям. Посиди так несколько минут. Я принесу тебе поесть. Когда мы похороним Тоби, тебе надо будет отдохнуть и выспаться, — сказал он. — Я буду поблизости. Ты сама не в состоянии позаботиться о себе.

— Да нет, спасибо. — слабо возразила Элли. — Я сама. Не беспокойся…

— Делай, что тебе говорят! — резко сказал он и вышел из палатки. Надо достать продуктов и воды.

Там, где раньше была пустыня, буквально на глазах строился новый город. Вокруг стоял дикий шум: ржали лошади, визжали поросята, кудахтали куры, пронзительно кричали ослы, сновали шустрые люди, стучали молотки. Картежники уже начали свою игру, а неподалеку какая-то женщина вызывающе выхаживала перед группой мужчин. Предполагалось, что здесь будут жить честные люди, но большую часть поселенцев составляли шулеры, проститутки, аферисты и прочие отбросы общества.

Итан оглянулся на палатку, в которой осталась Элли.

— Проклятье? — пробормотал он. — Я не могу уехать и бросить ее здесь одну, но и оставаться с ней еще опасней…

Глава 6

Элли вышла из палатки. Припухшие глаза, печаль на лице — следствие событий, происшедших за эти два дня. Слез уже не было — что толку в слезах.

Она вздохнула. Время залечит все раны. Надо занять себя, работать до изнеможения, использовать каждый Богом данный день. Она оформила бумаги на эту землю, похоронила брата. Вчера она сходила к торговцу и заказала все необходимое для работы. И хотя холодильник будет у нее через несколько дней, она все равно может приступить к работе! Сегодня ей доставят чугунную плиту — по крайней мере, так обещал торговец. Можно будет начать печь хлеб и пироги. Муку и яблоки она достанет хоть сейчас, уж этого-то добра лавочники завезли предостаточно, на всех хватит. Да и вообще, здесь в Гатри можно купить все, что угодно.

Элли смотрела на пробуждающийся палаточный городок. Жизнь не замирала ни на минуту. Даже ночью — смех, громкие крики, драки. Для картежников поставили специальные кабинки и палатки прямо посреди будущих улиц. Покоя от этих шумных обитателей не было; поселенцы не чаяли, как от них избавиться. Да, Гатри нужен закон и порядок. Но пусть этим занимаются мужчины, хлебом их не корми, дай поруководить! Ходят слухи, что скоро проведут собрание и выберут городские власти.

Но стоит ли забивать этим голову? Ей надо зарабатывать деньги, и чем быстрее, тем лучше! Итан обещал ей помочь с доставкой плиты. Что бы она делала без него? Он все эти дни был рядом. Странно, но она постоянно думала о нем, а это ей совсем ни к чему. Элли терпеть не могла зависеть от кого бы то ни было. Да и можно ли ему доверять после той ночи? Кто знает, что у него на уме.

Она вылила ведро воды в таз. Интересно, когда же в Гатри будет собственная система водоснабжения. Хорошо бы рядом с домом был колодец. В первый день водонапорная башня у железнодорожной станции была единственным источником, и воды на всех не хватало. А вчера сюда прибыли два огромных танкера из Санта-Фе. Они стояли прямо у колеи, оттуда поселенцы носили воду в свои временные жилища. Некоторые открыли уже собственное дело. На поезде доставили лесоматериалы, и деревянные строения постепенно вытесняли палатки. Приятно пахло деревом, стучали гулкие молотки, на глазах местечко превращалось в обжитой город.

Сегодня ждут поезд с холодильниками и множеством разнообразных товаров. Их заказывают торговцы; они установили столики вдоль всей железной дороги и принимают заявки. Элли уже подала свою. Заказала все необходимое для работы; холодильник, столы и всякую кухонную утварь. У нее были деньги, чтобы заплатить за все это. Если ничего не сорвется, можно уже начать печь пироги и хлеб. Надо готовить несколько блюд, продукты она достанет. Пора зарабатывать деньги, покупать уголь для ее новой плиты, которая пока будет стоять у палатки.

Хорошо, что она постоянно чем-то занята, а иначе изводила бы себя мыслями о бедном Тоби. Как бы порадовался он, увидев все это. Несколько дней тому назад она и не предполагала, что ее ждет такое увлекательное приключение. Смерть Тоби потрясла ее, привела в уныние. Она тосковала по нему, ей так не хватало его! Ho невзирая на это, она должна доказать всем и в первую очередь Нолану Айвсу, что она способна претворить в жизнь свою мечту. И Элли шла к ней со свойственной ей решимостью. Это и будет ее местью за смерть Тоби.

Элли внесла таз с водой в палатку. Жаль, что нельзя помыться по-человечески. Она устала физически, но еще больше — морально. Сердце се разрывалось. Она достала из саквояжа старенькое, но вполне приличное платье, как же оно помялось! Да, ей обязательно нужен утюг. Когда же она купит себе новую одежду? Однако дело прежде всего!

— Здесь есть кто-нибудь?

Это Итак. Отчего так забилось ее сердце, как только она услышала его голос? А как же ее отношение к мужчинам? В течение двух ночей Итан охранял ее палатку на случай, если Нолан Айвс все же решит напакостить ей. Но утром он куда-то уходил. Где он был все это время? — подумала Элли. Она поправила волосы. Вид у нес, должно быть, ужасный: лицо распухло от слез, под глазами синяки, кожа на лице обгорела и шелушилась.

— Доброе утро! Хочешь помыться в настоящей ванне с горячей водой? — спросил се Итан, когда она вышла к нему.

— Где? — Элли прищурилась от яркого солнца.

— Здесь один мужчина открыл баню. Пока она размещается в двух палатках, отдельно для мужчин и женщин. Но есть горячая вода, мыло, полотенца. — Он протянул ей пакет. — Я купил тебе новое платье. Думаю, что не ошибся в размерах.

— Итан, не надо было…

— Перестань. Пустяки. Поехали. Садись впереди. Я отвезу тебя туда.

Странно, но все складывалось так, что Элли попадала во все большую зависимость от этого индейца. Но искушение помыться в ванне с горячей водой было слишком велико.

— Подожди минуту! — Она вбежала в палатку, быстро собрала чистое белье, расческу, бросила все эти вещи в наволочку и выбежала из палатки. Итан ждал ее на своем вороном красавце-жеребце. Он наклонился, приподнял ее и посадил впереди. Она почувствовала странное возбуждение, когда он обхватил ее талию своей сильной рукой. Элли сидела, тесно прижавшись к нему, ей было хорошо и спокойно с этим индейцем.

Он довез ее до импровизированной бани. И вот она уже наслаждается чудной водой, мыльной пеной… Что может быть приятнее этого? Устройство бани было достаточно примитивным: в каждой палатке по три ванны, отгороженные друг от друга одеялами, но она вполне соответствовала своему предназначению. Элли не сомневалась, что хозяин бани разбогатеет в считанные дни — около палаток выстраивались длинные очереди. Она насухо вытерлась, надела белье. Вдали послышался гудок поезда, который, наверное, вез ее плиту!

Элли расчесала влажные волосы и не стала их закалывать. Она раскрыла коричневый пакет, который вручил ей Итап, и вынула из него красивое ситцевое платье. На голубом фоне были разбросаны миленькие желтые цветы. Элли приложила его к себе, нет оно слишком нарядное! Когда-нибудь она сможет позволить себе красивую одежду. Она аккуратно свернула платье, упаковала его в пакет и положила в наволочку, а вместо него достала старое платье, которое брала на смену. Кто-то закричал, что ее время истекло. Элли быстро вышла — жена хозяина уже готовила ванну для следующего посетителя.

Итан ждал ее у палатки. Элли заметила, что он был разочарован, увидев ее в старом платье.

— Итан, оно очень красивое, даже слишком. А мне сегодня надо работать. Если ты не возражаешь, я поберегу его на какой-нибудь особый случай.

Посвежевшая, с распущенными стенными волосами… Итан представил ее плескающейся в ванне, ее обнаженное тело… Если бы он мог быть рядом с ней!.. — Как знаешь, — сказал он, помогая ей забраться на Черноногого.

— Оно такое красивое, но тебе не стоило…

— Я подумал, что новое платье хоть немножко поднимет твое настроение.

— Бог ты мой, до чего же она хороша и соблазнительна! Он теряет голову и ничего не может с собой поделать. — Когда мы вернемся, я схожу и узнаю насчет твоей плиты. Поезд уже прибыл, будем надеяться, что и твоя плита тоже.

— Да, я слышала гудок на станции.

— Через несколько дней я уеду. Я и так уже задержался в форте. Подам рапорт и, когда управлюсь со всеми делами, уеду к отцу в Иллинойс, но до этого я хочу, чтобы у тебя все было в порядке.

"Я не хочу, чтобы ты уезжал”, — хотела сказать Элли, но промолчала. Пускай уезжает! Конечно, он так много сделал для нее, но это все больше и больше увеличивает ее зависимость от него. Этого нельзя допустить! А потом.., она же белая женщина и что подумают о ней люди, она и так слишком много времени проводит в обществе этого индейца! Он — добрый, красивый, она симпатизирует ему, может даже это и более глубокое чувство.., только он не должен знать об этом! Ей, конечно, будет неуютно и одиноко, когда он уедет.

Они подъехали к палатке. Итан спешился и легко опустил Элли на землю. Ей было приятно прикосновение его сильных рук, она испытывала какое-то странное волнение… Но нет, она не должна обращать на это никакого внимания, она не должна даже думать об атом! Элли заметила, что он прекрасно выглядел: лицо выбрито, глаза сияли. На нем была красная рубашка, которая ему очень шла, облегающие хлопчатобумажные брюки, подчеркивающие его стройные длинные ноги и узкие бедра. До чего же он красив, этот настоящий мужчина! Он не испугался Нолана Айвса и его охраны, он защитил ее. Что бы она делала, если бы не он… И все же хорошо, что он уезжает, подумала Элли, иначе она не справится со своими чувствами.

— Сейчас на станции очень большая очередь, я уже был там, ты бы видела, что творится! Такая суматоха и неразбериха! Надо подождать. Давай попьем кофейку, а потом пойдем туда и узнаем насчет товаров, которые ты заказывала. — Он разжег костер и поставил кофейник.

Элли отнесла вещи в палатку и присела у костра.

— Я хочу сегодня же замесить тесто для хлеба. Вовсе не обязательно ждать, пока доставят холодильник и продукты. Я могу начать и с малого: выпекать хлеб и пироги и продавать их. Надо зарабатывать деньги, я уже почти все истратила.

Итан разлил кофе. Элли ощутила приятное возбуждение, когда он случайно коснулся ее руки, передавая ей металлическую кружку.

— Ты не передумала? Это твое окончательное решение?

— Нет. — Элли посмотрела в его черные глаза. — Я должна остаться здесь и сделать то, что задумала. Это мой долг перед Тоби.., и не только… Я должна доказать всем и в первую очередь себе, что способна сама зарабатывать на жизнь. Если я все брошу и уеду, это значит, что все напрасно и смерть Тоби…

Элли отпила кофе. Итан смотрел на нее с улыбкой.

— Дело твое. — Он покачал головой. Как жаль, что жизненные испытания превратили эту красивую, милую девочку в решительную и расчетливую женщину. Она, как в омут, бросается в этот безумный мир накопительства.

Элли подцепила вилкой кусок мяса и положила его на оловянную тарелку.

— Итан, ты обо мне знаешь все, а я о тебе ничего. Расскажи мне о себе. — Она откусила кусочек мяса. — Ведь у тебя, наверное, есть жена-индианка, семья? — Да, именно так, слегка осадить его, пусть знает свое место, общается с женщинами своего племени, а не с белой девушкой. При упоминании о жене она увидела такую боль в его глазах, что пожалела о своем бестактном вопросе. Должно быть, она разбередила старую рану.

— Прости! Я чем-то обидела тебя?

Итак отставил кружку и достал из кармана сигару.

— Нет, ты меня не обидела. — Он закурил. — Моя жена-чейенка умерла четыре года назад.., от пневмонии. Она была на шестом месяце беременности. Ей было столько же лет, сколько тебе сейчас.

Неожиданно Элли почувствовала ревность: он любил другую женщину и она забеременела от него! Да почему это должно ее волновать? Если та женщина была ее ровесницей, значит, он и ее считает женщиной? Странно, она почти никогда и не задумывалась об этом… Ей вспомнилась та ночь, его поцелуй и то волнение, которое охватило ее. Нет, лучше не надо!

— Прости меня!

Итан взял кружку, долго держал ее в руках, смотря на нее невидящими глазами.

— Ее звали Виолет. С тех пор я живу один и занят работой.

— Ну а родственники? Я слышала, тот индеец упомянул о твоем брате. А твоя мать, отец? Кто из них белый?

— А ты как думаешь? — спросил ее Итан. Элли пожала плечами:

— Думаю, что отец. Да?

— А почему ты так думаешь?

— Ну, обычно индейцы не женятся на .. — Элли прикусила язык. Какая же она дура! Сама того не желая, опять обидела его. Она увидела его реакцию и покраснела. — Я.., я хотела сказать, что слышала всякие истории о белых охотниках и следопытах, которые женятся на индианках. Я даже читала об этом.

— Да, ты права. Мой отец — белый, он — торговец, мать — чейенка. Отец жив, он живет в Иллинойсе со своими родственниками, а мать погибла в 64-м году. Ты слышала о Сэнд-Крике?

Элли покачала головой. Зачем он спрашивает ее об этом, ведь ее тогда и на свете не было.

— Отряд солдат из Колорадо капал на мирную деревню чейенов, на юго-востоке Колорадо, и учинил настоящую резню. Они насиловали, калечили, уродовали женщин, убивали детей.., причем без всяких на то причин. Я был там.

Элли представила солдат и индейцев, бросающихся друг на друга с ножами и томогавками.

— А ты тоже дрался? Итан печально улыбнулся.

— Мне было три года, но я все помню. Я не могу забыть этот кошмар… Они вырвали меня из рук матери, я стоял и смотрел, как ее… Когда они, надругавшись над ней, ушли, она лежала растерзанная на земле. Я помню, как плакал, умоляя се встать и взять меня на руки. Женщины подошли и увели меня.

В его глазах застыла безысходная тоска.

— Итан, это ужасно! А где же был твой отец, когда случилось все это?

Итан рассеянно посмотрел на нее.

— Он поехал в форт за продуктами. Он не думал, что нам угрожает опасность. После той трагедии отец так и не оправился. Он оставил меня у моих родственников-чейенов в Дакоте, а сам вернулся в Иллинойс. Он не взял меня с собой, потому что родственники никогда не смогли бы полюбить меня, я не был бы окружен там такой лаской и заботой, как здесь, у чейенов. Отец вернулся, когда мне исполнилось десять лет. Он был уполномоченным представителем на территории резервации чейенов. Я получил образование в миссионерской школе. В те времена у чейенов было больше земли, чем теперь… — он махнул рукой. — Вот и Гатри отдан белым.., из-за всех этих сделок и отъемов земли.

Он курил. Элли боялась и слово проронить. Молчаливый по натуре, Итан никогда еще не был так откровенен.

— Отец потерял работу: власти считали, что он симпатизирует индейцам и не сможет беспристрастно выполнять свои обязанности. В чем-то они, конечно, были правы. С тех пор он начал пить, — продолжал Итан. — Когда я женился, он жил с нами. Вскоре после смерти Виолет отца обвинили в контрабанде виски, его фактически поймали с поличным. В резервации у него было много друзей, любителей выпивки, да и сам он слишком увлекся “зеленым змием”. Его выдворили, запретив когда-либо появляться на индейской территории. Я тогда с головой окунулся в текущие дела, стал армейским разведчиком.., мне надо было чем-то занять себя, чтобы не сойти с ума. Впрочем, что тебе говорить, ты ведь тоже ищешь спасения в работе.

Элли посмотрела на свои руки.

— Да, а как еще можно пережить все это?

— Я не знаю. — Итан встал, выпрямился, посмотрел на людей, толпившихся у поезда. — Во всяком случае я остался здесь, а отец уехал к моим родственникам-чейенам в —Дакоту. Мой двоюродный брат Красный Ястреб живет здесь, в резервации чейенов. Он — племянник моей матери, сын ее сестры, которая умерла несколько лет назад. Брат моей матери Сильные Руки живет в резервации Стоящая Скала, в Северной Дакоте. Его жена — из племени сиу. Моя бабушка по материнской линии тоже живет там, хотя дед — он был из племени сиу — давно умер, она так и осталась жить с сиу. Чейены и сиу старались держаться вместе, потому-то между ними так много смешанных браков. И неизвестно, кого там больше, чейенов или сиу.

— А ты там бывал?

— Да. Когда мне было пятнадцать, я жил там с отцом. Неспокойные были времена. Индейцы как огня боялись каких-либо мер со стороны правительства. Да и до сих пор там, в краю сиу, напряженно, проблемы так и не решены.

У него изумительная, совершенная фигура, подумала Элли. Ей доставляет удовольствие смотреть на него. Конечно, он храбрый, красивый мужчина, но он.., индеец. Не думать о нем, не давать воли своим чувствам! Она заметила, стоит ей только подумать о нем, как у нее сразу же появляется какое-то странное непонятное ощущение. Нельзя ни в коем случае позволять ему дотрагиваться до нее! Но ведь она была не против его поцелуев, а когда он коснулся рукой ее груди…

Элли смущенно отвела взгляд от Итана, уставившись на сковородку. Вот и опять она думает об этом. Интересно, в ту ночь, перед “земельным марафоном”, он хотел напугать ее, и только?.. Или он бы позволил себе и большее, если бы она не возражала? Они не вспоминали об этом, будто ничего не произошло. Может быть, так и лучше? Они просто хорошие друзья.

— Ну, а мой отец… — продолжал Итан. — Я долго не видел его, а в прошлом году он навестил меня, сказал, что собирается вернуться в Иллинойс. Наверное, и в резервации Стоящая Скала у него были неприятности из-за виски. Недавно я получил от него письмо. Мне кажется, он очень болен. Я собираюсь поехать повидаться с ним. И сделать это надо как можно скорее.

— Да, да, конечно. — Элли взяла кусок мяса. — Ну а твоя работа армейского разведчика, наверняка, полна приключений: пальба, стычки. Ты был ранен? Итан присел к костру на бревно, напротив Элли.

— Да, есть, что вспомнить. Бывали стычки, перестрелки и с белыми и с индейцами. И раны и шрамы…

Какая у чего красивая улыбка, подумала Элли, не в силах отвести глаз.

— Наверное, тяжело быть полукровкой? Ведь ты как бы принадлежишь двум расам. А ты сам кем себя считаешь, кто тебе ближе, белые или индейцы?

Он окинул ее таким взглядом, что Элли вздрогнула. Неужели она опять обидела его?

— Я постоянно об атом думаю, — ответил он. — Я веду образ жизни белого человека, но по своим взглядам, убеждениям и здесь, — он показал рукой на сердце, — я все-таки индеец. Все дело в том, что я не могу жить так, как жили мои предки-индейцы. — времена уже не те. Да и мои родственники в резервациях тоже вынуждены приспосабливаться к переменам. Все сейчас по-другому, благодаря “стараниям” нашего правительства. События, подобные бойне в Сэнд Крике, не проходят бесследно. Наверное, я живу как бы в двух мирах, белых и индейцев, и никуда от этого не деться. — Итан заметил, что очередь у поезда стала меньше. — Пойду-ка я посмотрю, доставили твою плиту или нет. Дай мне, пожалуйста, список, заодно проверю и остальное.

Элли встала и вытерла руки полотенцем.

— Нет, спасибо. Не беспокойся! Ты и так много сделал. Я сама справлюсь. Итан затоптал сигару.

— Хорошо. Я тем временем поищу людей, чтобы перетащить твою плиту. Чугунные плиты очень тяжелые, нужно, как минимум, троих-четверых человек. Она улыбнулась.

— Я жду не дождусь, когда начну печь хлеб. Держу пари, от посетителей не будет отбоя, — ей стало не по себе от его оценивающего взгляда.

— Я в этом не сомневаюсь, Элли. Но не забывай, что среди твоих покупателей будет много мужчин. И они не всегда будут приходить к тебе только за хлебом. Будь осторожна и осмотрительна!

— У меня есть пистолет.

Ел роскошные рыжие волосы высохли и теперь отливали золотистым блеском. Он хотел схватить ее, заключить в свои объятия, просить, умолять выйти за него замуж, бросить все и жить с ним в форте. Он будет любить и оберегать ее. Разве мог он подумать, что влюбится в эту маленькую лгунишку из Нью-Йорка.

Ни к одной женщине он не испытывал такого сильного физического влечения. Интуитивно он чувствовал, что нравится ей. Но как пробудить в ней желание, страсть, как тогда ночью, когда он целовал ее…

— Я пойду поищу носильщиков, — он вышел. Элли задумчиво смотрела вслед удаляющемуся Итану. Вот и хорошо, что он уедет, подумала она. У нее будет возможность разобраться в своих чувствах, понять, что с ней происходит. Она совсем потеряла голову, иначе не объяснишь ее увлечение этим мужчиной, индейцем!

Элли вошла в палатку, надела шляпку и взяла сумку. Сегодня она потратит почти все свои деньги, но зато у нее будет все необходимое для работы. Она откроет свое дело. Ей надо забыть об Итане Темпле и думать о более серьезных проблемах! Ну, например, где бы найти художника, который напишет вывеску для се магазинчика. Она уже и надпись придумала: “В гостях у Элли”. Просто, лаконично и красиво.

Элли подошла к поезду и увидела на вагоне-платформе новенькую черную чугунную плиту, чехол был снят. Сердце ее забилось от радости. Вот она! Эта плита поможет ей стать самой богатой женщиной Гатри.

Элли терпеливо ждала своей очереди, поглядывая на плиту. Когда она уже была у стола торговца, появились несколько мужчин и начали перегружать плиту с вагонной платформы на телегу с громадными деревянными колесами — механическое приспособление, предназначенное, очевидно, для перевозки тяжелых грузов. Она решила, что это грузчики, которых нанял Итан, но вдруг заметила полного, лощеного господина, следившего за погрузкой плиты. Это был не кто иной, как Нолан Айвс!

— Это моя плита! Почему вы позволяете этим людям заниматься ее погрузкой? — закричала она, подходя к торговцу.

— Что?

Элли указала рукой в сторону грузчиков — они уже погрузили плиту на телегу, — Эту плиту заказывала я! Вы сами сказали, что ее привезут сегодня! Вы не помните? Я заказала ее четыре дня тому назад.

Торговец просматривал кипу заказов, лежащих на самодельном столе из досок.

— Ваше имя, мадам.

— Эллион! Эллион Миллс! — У Элли даже сердце защемило от волнения. Отвратительно, когда у тебя уводят из-под носа необходимую тебе вещь, да еще, если это делает Нолан Айвс…

— Простите, мадам, но я не нашел вашего заказа.

— Этого не может быть! Вы лжете! Сколько заплатил вам Нолан Айвс за эту плиту?

Торговец оторвался от своих бумаг, недоуменно посмотрел на нее.

— Я не обманываю вас, девушка! — он покраснел от гнева. — Если вы хотите оформить заказ, я тотчас же сделаю заявку. И вы получите плиту в течение недели.

— Недели! Она нужна мне сейчас, сию минуту! — Элли едва сдерживалась, чтобы не разреветься.

— Мадам, это была единственная плита. Она была заказана на имя Джейн и Роберта Харрингтонов, но они не пришли за ней. Мистер Айвс захотел приобрести плиту, и я продал ее ему! Харрингтоны не внесли аванс. Как говорят, кто первый пришел, тому первому и продали.

Сердце Элли упало. До нее только теперь дошло, что она заказал плиту на вымышленное имя. Ей еще повезло, что торговец не запомнил ее: слишком много лиц прошло перед ним в эти дни.

— Пожалуйста! Продайте мне эту плиту! Я не знаю, сколько заплатил вам этот мужчина, но я заплачу еще больше!

— Простите, мадам. Но уже поздно, плита продана. Элли с удивлением посмотрела на продавца, словно хотела сказать еще что-то, но сзади стоящие попросили ее отойти от прилавка. Только не распускаться! Она повернулась и, не обращая ни малейшего внимания на окружающих, стремительно направилась к Нолану Айвсу.

— Это моя плита! Снимите ее с телеги! — закричала она.

Один из людей Нолана Айвса остановил ее:

— Закажите себе другую плиту, мадам. А эта продана, деньги уплачены. Мистер Айвс будет строить здесь дом для своей супруги, и ему нужна плита.

Элли отшатнулась, будто до нес дотронулось мерзкое чудовище. Это был человек, который стрелял в Тоби. Она перевела взгляд на Нолана Айвса.

— Сколько вы сунули торговцу, чтобы купить плиту? Вы его подкупили? Айвс усмехнулся:

— Но ведь те, кто заказал плиту, не пришли.

— Эта плита теперь ваша, потому что вы заплатили за нее двойную цену. Да, только потому, — не унималась Элли.

— Брось, девочка! Плита моя. Ты — одинокая женщина… Да, да, не забывай, что ты женщина. Что ты можешь мне сделать? — Айвс отвернулся и пошел прочь. Он присоединился к своим спутникам, которые погоняли волов, тащивших телегу. Она вернулась к торговцу, расталкивая стоящих в очереди людей.

— Вы достанете мне другую плиту, и побыстрее! Или.., клянусь, я выстрелю в вас из моего пистолета! — Она вынула из сумки деньги, положила, не считая пачку купюр.

— Послушайте, леди, если вы желаете заказать плиту, я оформлю заказ как срочный. Но я не гарантирую вам, что плита будет доставлена раньше, чем через пять или шесть дней. — Торговец был раздражен ее поведением.

— Я не могу так долго ждать. Она нужна мне сейчас!

— Больше я ничем не могу вам помочь. Дело ваше. Элли посмотрела вслед удаляющейся телеге. Ее драгоценную плиту увозят! Увозят от нее к Нолану Айвсу. А сам он, довольный, безобразно жирный, сидит на телеге и улыбается.

— А у вас есть жаровни? — она снова обратилась к торговцу.

— Да, я могу продать вам одну.

— Очень любезно с вашей стороны, — презрительно усмехнулась Элли. — Я возьму три. И уж на этот раз, будьте добры, заполните все, как полагается. — Она протянула ему листок с перечнем необходимых товаров. — Позже приедет фургон, чтобы перевезти все это. И потрудитесь оформить требование на плиту. Я сейчас же заплачу за все наличными. И я Хочу, чтобы вы написали мне расписку или какое-нибудь письменное заверение, что я получу первую же плиту, которая будет доставлена сюда!

Продавец едва сдерживал свои эмоции.

— Как вам будет угодно, миссис. — Он начал заполнять требование. — А почему не пришел ваш муж?

— У меня нет мужа! Его убили в первый день… — она не закончила фразу и больше уже не произнесла ни слова, пока торговец писал.

Он протянул ей листок:

— Вы заплатите мне пять долларов за плиту, а остальную сумму я назову вам после того, как подсчитаю стоимость заказанных вами товаров.

Элли порылась в сумке, достала деньги и сунула их торговцу.

— Прекрасно, я скоро вернусь. — Она подхватила заказ и бросилась бежать к своей палатке. Она не могла успокоиться и всю дорогу плакала. Нет, нет, убеждала она себя, эта неудача не выбьет ее из колеи. Ничего, она будет печь хлеб в жаровнях. Она умеет с ними обращаться. В конце-концов, она может печь хлеб и на костре, был бы огонь! Вот уж напрасно Нолан Айвс думает, что у нее руки опустятся из-за того, что он заполучил ее плиту. Пусть и не надеется!

Глава 7

Только в своей палатке Элли дала волю чувствам Она лежала на кровати и плакала, рыдала, всхлипывала когда уже слез не было, а на душе было тяжело и тоскливо. Прогрохотал гром, и капли дождя настойчиво застучали по крыше палатки, словно желая предупредить: твоя мечта не сбудется, у тебя ничего не получится Да, дела хуже некуда! Теперь костер на улице не разжечь, в который раз уже поднимается тесто, а как его испечь? Если оно перестоится и осядет то все труды ее напрасны, да и продукты придется выбросить. Нельзя даже охладить или заморозить его, холодильника-то нет.

Вот уж глупее не придумаешь, как плакать из-за теста, но сейчас, казалось, важнее этого нет ничего на свете. Как бы ей сейчас пригодилась чугунная плита Она попросила бы Итана сделать какой-нибудь навес от дождя, тогда она смогла бы печь пироги и хлеб всю ночь, И завтра уже продавать их. А теперь , яблоки почернели, тесто прокисает Эти мелкие неприятности окончательно выбили Элли из колеи. Она никогда. Не теряла надежды, смело шла к намеченной цели но сейчас вдруг засомневалась. Кто она такая? Откуда такая уверенность, что у нее все получится? Городская девчонка, молодая, неопытная, ей еще и семнадцати нет.

Что она знает и умеет? Да разве она может сравниться с этими сильными, грубыми, крутыми поселенцами? Ей стало жаль себя, надо поплакать, пусть физическая боль заглушит душевную тоску и печаль.

— Элли…

Она вздрогнула — кто-то звал ее.

— Впусти меня. На улице — проливной дождь. Я знаю, что ты плачешь.

Это был Итан! Он вошел, снял плащ, шляпу и бросил их в угол. В палатке при желании могли уместиться четыре человека, но Итану в ней было тесно. Слегка наклонившись, он прошел вперед и сел рядом.

— Ну и погодка! Я не мог заснуть: гром, молнии, дождь, моя поганая палатка протекает, к потом.., я думал о тебе, — он несмело погладил се волосы. — Даже сквозь шум дождя и грохот грома я слышал, как ты плачешь.

"Будь осторожнее с этим мужчиной! Не увлекайся!”, — шептал ей внутренний голос. Но сейчас ей так тяжело! Нужно, чтобы рядом был сильный, преданный тебе человек, хотя бы сегодня! Сейчас, в этот вечер ей нужна поддержка.

— Помоги мне, Итан! Обними меня! Итан с радостью подчинился. Он обнял ее, посадил на колени, прижал к своей груди, а она плакала, уткнувшись в его плечо. Да за ее слезы этого Нолана Айвса убить мало!

— Эй, Элли, я тебя не узнаю.

— Я.., я так хотела эту плиту. Это несправедливо. — всхлипывала она.

Он вспомнил о покойной матери, о Виолет, об их неродившемся ребенке.

— Судьба не всегда благосклонна к нам, Элли. Но приходится сносить все ее удары, ведь жизнь, несмотря ни на что, продолжается.

Элли прижалась к нему. Она вдыхала запах настоящего мужчины: кожи и табака.

— Спасибо, что ты пришел, — прошептала она. Итан с трудом сдерживал желание, он страстно хотел обладать этой женщиной. Он испытывал физическое влечение к ней с момента их первой встречи. Ох, как хотелось ему любить ее, сжимать в своих объятиях, опекать и заботиться о ней. Но нет. Разве это возможно? Сегодня она была такая нежная, ласковая, такая слабая и беззащитная. Если бы он мог пробудить в ней желание, превратить эту напуганную девочку в любящую женщину!..

Уймись, глупец! Размечтался…

— Выпей немного виски, — предложил он. — Я взял с собой фляжку. Глоток тебе не повредит, наоборот, снимет напряжение, и ты сможешь уснуть. Ты ведь уже столько дней не отдыхала.

Он осторожно снял ее с колен, поднялся и достал из плаща флягу.

— Я никогда не пробовала виски, — всхлипывая, ответила Элли. Она все еще не могла успокоиться.

Итан сел рядом с ней, вынул пробку и отпил глоток. Затем протянул флягу ей.

— Сделай большой глоток, только выпей залпом, не пытайся распробовать на вкус, иначе.., испугаешься!

Она взяла флягу, поднесла ее к губам со свойственной ей решительностью и, сделав большой глоток, закашлялась, судорожно глотая воздух. У нее было такое ощущение, будто она задыхается. Итан засмеялся.

— Сразу забываешь обо всех неприятностях и невзгодах, правда?

Элли молча кивнула, подошла к ведру с питьевой водой, и выпила почти целый ковш — горло ее горело. Она сделала несколько глубоких вдохов. Господи, как же могут мужчины глушить эту гадость, как воду!

— Итан Темпл, — наконец произнесла она, — откуда у вас виски? Ведь вы на территории индейцев, и вам должно быть известно, что в Гатри, как и везде на юге Канзаса и севере Техаса, продажа спиртного запрещена!

— Да, слышал. Приходится выкручиваться. Где хотение, там и умение. Но об этом никто не знает, я скрываю это от окружающих, особенно от моих родственников и друзей-индейцев. Ты одна из немногих, кто знает об этой моей маленькой тайне. — Он сделал еще глоток и закрыл флягу.

— Ну как, лучше?

— А сколько тебе нужно выпить, чтобы опьянеть? — она с опаской посмотрела на него. Итан фыркнул от смеха.

— Да много, черт побери! Уж во всяком случае больше, чем два глотка, а этой дозой я лишь согрел свои старые кости. — Он взглянул на се милую мордашку. Слава Богу, она хоть немного отвлеклась от своих забот, по крайней мере, хоть перестала плакать. — Но тебе, малышка, много и не надо, чтобы захмелеть.

У Элли закружилась голова, наверное, оттого, что у нее за целый день и крошки во рту не было. Она улыбнулась:

— А не сделать ли мне еще глоток?

Итан протянул ей флягу. Ему не следовало этого делать, виски уже подействовало на нее. Но он хотел се и не мог больше сдерживать свою страсть. Может быть, как раз глоток спиртного поможет ей преодолеть страх, который внушали ей все мужчины без исключения. Может быть, после физической близости с ним она изменит свое отношение, поймет, что любит его несмотря ни на что..

Она выпила еще глоток, опять закашлялась, судорожно глотая воздух. Итан отобрал у нее флягу.

— Больше не стоит, наверное, достаточно. Почему Итан казался ей таким красивым, а его улыбка… То ли ночь сегодня какая-то особенная.., лунная. Она положила голову ему на плечо.

— Что же мне делать, Итан? Он обнял ее:

— Решай, Элли. Я уже тебе говорил. Брось все, поехали со мной в форт. Ты будешь под моей защитой, пока не решишь, что делать дальше.

Она закрыла глаза. Такое впечатление, как будто она плывет, летит по воздуху.

— Нолан Айвс надеется, что я сдамся, но я не отступлюсь, в первую очередь из-за. Тоби.., и не только поэтому. Я уверена, что у меня все получится. Я не привыкла пасовать перед трудностями и уступать кому бы то ни было!

Итан погладил ее по щеке.

— Но когда-то тебе придется уступить, конечно, не Нолану Айвсу! — он и сам не знал, как вырвались у него эти слова, и вроде бы сказаны к месту. Он чувствовал, что нравится ей и она тоже борется со своими чувствами.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду?

Он приподнял ее подбородок, заставил взглянуть ему в глаза.

— Думаю, что понимаешь. С тех пор, как я поцеловал тебя, ты не раз думала обо мне, а я… О, как мне хотелось поцеловать тебя… Что-то в тебе есть, Элли, ты и сама не подозреваешь, что притягивает мужчин… Если бы ты была женщиной, ты бы поняла, о чем я говорю. И мне невыносима даже мысль о том, что кто-то другой, а не я покажет тебе все прелести любви между мужчиной и женщиной.

Она посмотрела ему в глаза. Может, быть он и прав. Она действительно познает волшебную тайну, если уступит зову плоти, который старалась заглушить. Что-то трудно сосредоточиться, какое-то странное состояние… Что сделал с ней этот человек?! Или он решил поразвлечься с ней? Может быть, он прав, и она должна пройти через это.

— Итан, я не…

Он не дал ей договорить. Их губы слились в страстном поцелуе. Все происходящее было похоже на сон, словно туман обволакивал ее разум. И вот она уже на кровати, рядом с нею Иган; надо бы остановиться, пока еще не поздно…

— Я люблю тебя, Элли, — нежно прошептал Итан, он целовал се губы, шею, его рука коснулась ее груди, и, о Боже, ей показалось это приятным, он сжал ее, и она затрепетала от возбуждения. Он гладил ее, и каждое новое прикосновение вызывало у нес ответную реакцию.

— Не волнуйся! — успокоил он и поцеловал ее грудь. Элли вскрикнула от этой неожиданной ласки. Она позволила ему расстегнуть платье, руки его ласкали ее тело, грудь, а губы страстно целовали шею, глаза, губы.

Элли чувствовала себя беспомощной, не было сил сопротивляться, да она и не хотела этого. Желание познать неведомый мир женщины, тайну се магической власти над мужчиной овладело ею. Она затаила дыхание, странное возбуждение охватило ее. “Все это непристойно, отвратительно,” — пронеслось в ее затуманенной голове.

Элли посмотрела на потолок. Неужели все это происходит с ней наяву? Может быть, сейчас она проснется и… — нет, пусть продолжается этот чудный сон… Дождь стучит по крыше, а она одна с этим диким и опасным Итаном Темплом! Почему же она не остановит, не оттолкнет его? Как он так сумел подчинить ее себе, что она потеряла всякий стыд и даже не противится его ласкам? Прикосновения его рук были так легки и невесомы, что она и сама не была уверена в реальности происходящего.

Нет! Только не это! Его рука коснулась ее бедра и медленно стала опускаться ниже… Нет, она не позволит этого ни одному мужчине! Однажды, когда она была еще маленькой, мальчишка на улице пытался сделать это, она испугалась. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы на улицу не выбежал Тоби и не избил обидчика. Но почему же сейчас она позволяет все это индейцу, которого практически и не знает!? И почему она не испытывает ни ненависти, ни стыда, ни отвращения от его ласк? Наоборот, она извивалась, как змея, всем своим существом устремляясь ему навстречу. Он целовал ее губы, ласкал ее тело. Он возбудил в ней страсть. Ее охватило такое сильное желание, что, казалось, она сойдет с ума. В ней проснулась женщина. Она хотела… Сгорая от охватившего ее желания, она словно в бреду повторяла его имя.

Что он с ней делает? За кого он ее принимает?

— Элли! Выходи за меня замуж, я люблю тебя! — прошептал Итан. — Мы оба старались бороться с нашими чувствами, но мы любим друг друга. — Он накрыл ее своим телом, не выпуская ее губы, его руки обхватили ее бедра…

Нет! Элли не хотела этого! Однажды Генри Бартел пытался обесчестить ее: он повалил ее на пол в туалете и хотел сделать с ней что-то ужасное… К счастью, в руках у нее была банка с мылом, она швырнула ее в него и разбила атому мерзавцу всю физиономию. Элли была в шоке, и до сих пор ее тошнило от этих кошмарных воспоминаний. Все это было омерзительно, гадко, она поклялась, что никогда не позволит ни одному мужчине прикасаться к ней. И вот теперь все это повторяется снова, только с Итаном! Нет! Нет! Она не готова, она не хочет этого.

— Итан! Подожди! Не надо! — всхлипнула Элли. Но Итан не слышал ее. Она почувствовала дикую боль — и только тогда поняла, что он сделал. Ей было больно, внутри все горело.. О ужас, неужели кошмар с Генри Бартелом все продолжается?! Она ударила Итана, отпихнула его, ее охватила настоящая паника. Что она наделала? Она сама во всем виновата. Как могла она пойти у него на поводу, забыв о всякой осторожности? Сначала он напоил ее виски, потом проделал все эти грязные штучки. Да чем он лучше Генри Бартела? Она кричала, била его по лицу.

Итан был поражен. Ведь она сама хотела его, она сгорала от желания — и вдруг начала истерично кричать и сопротивляться, будто он насиловал ее. Он не получил удовлетворения и быстро кончил. Она так истошно кричала, что на шум могли сбежаться соседи. Он закрыл ей рот рукой.

— Перестань! — резко сказал он. — Я не хотел тебя обидеть, Элли. Не надо, успокойся, все так и должно быть.

Она всхлипнула, из глаз полились слезы.

— Я люблю тебя. Ты веришь мне?

Она отрицательно покачала головой. Итан все еще крепко держал ее.

— Но почему, Элли? Я хотел любить тебя этой ночью, хотел, чтобы ты почувствовала, что ты женщина. Мне казалось, что мы сумеем преодолеть все предрассудки. Я хотел доказать тебе, что физическая близость с мужчиной вовсе не такая уж неприятная вещь. Я не пытался обмануть” а тем более обидеть тебя, Элли.

Она закрыла глаза и зарыдала. Дурак, мысленно обругал себя Итан, он-то о чем думал! Надо было учитывать ее неподготовленность и ранимость. Он дал ей виски, и теперь она считает, что он напоил ее специально, чтобы овладеть ею.

— Элли, пожалуйста, выслушай меня. Если ты испытываешь ко мне хоть какое-то чувство, не кричи! На твой крик могут прийти соседи, и, если они увидят меня здесь, то вздернут только за то, что я посмел приблизиться к белой женщине. В лучшем случае изобьют до полусмерти И отправят под охраной в форт. Ты этого хочешь?

Она покачала головой и заплакала.

— Пожалуйста, слезь с меня.

Итан нехотя поднялся, не сводя с нее глаз. Когда он шел сюда, у него и в мыслях не было, что все кончится этим… Но она так доверчиво прижималась к нему… Она возбудила в нем такую страсть, что он не устоял. Итан не проявлял никакого насилия, она сама хотела его, и он чувствовал это. Он надеялся, что после случившегося между ними установится большее взаимно понимание и доверие. Но все кончилось ее слезами, упреками и глубокой обидой.

— Уйди! — сердито сказала она. — Я не знаю, что со мной случилось. Ты.., ты специально напоил меня виски.

— Да нет же, Элли. Я только хотел, чтобы ты расслабилась, забылась на время.

— Ты такой же, как и все мужчины! У вас — одно на уме! Но больше у тебя этот номер не пройдет! Мне больно!

— Конечно, больно. Так всегда бывает, когда это происходит в первый раз, но из-за этого не плачут. Боль проходит, и женщины, как и мужчины, получают от секса удовольствие.

— Я не желаю слышать это! — она обхватила голову руками. — Ты воспользовался моей слабостью. У меня голова раскалывается. Ты обманул меня… Ты такой же, как Генри Бартел, и…

Он схватил ее за руки;

— Нет, не такой! И ты это знаешь, черт побери! Я хотел любить тебя. Разве это так плохо?!

Она посмотрела в его темные глаза. Боже, она с ума сошла! Он же индеец! Она позволила индейцу надругаться над собой и своим телом! Она запахнула платье на груди. О какой стыд!

— Уйди отсюда! — она всхлипнула. — Ты такой же. Все вы одинаковые!

— Да перестань же, Элли! Я люблю тебя! Я хочу жениться на тебе. Я ни за что не обижу тебя!

— Нет, я не хочу! — глаза ее были широко раскрыты, ее трясло. — И ты.., ты — индеец! Это нехорошо, несправедливо!

Зачем она сказала это? Но ей вдруг захотелось обидеть его, сделать ему больно, если не физически, то хотя бы морально. Она увидела страдание в его глазах! Но только в первый момент, потом — гордость. Он ничего не сказал. Внутренний голос говорил ей: извинись, но здравый смысл приказывал молчать. Это лучший способ избавиться от него! Она не плакса и не слабая женщина, которую могут растоптать такие мерзавцы, как Нолан Айвс. Она не позволит Итану Темплу и ему подобным соблазнять себя! Она не хочет, чтобы о ней кто-то заботился и каждую ночь использовал ее тело ради собственного удовольствия. Он напоил ее виски, чтобы удовлетворить свое плотское желание. Пусть обижается! Пусть уходит!

Он взял плащ, шляпу, пристегнул ружье и вышел из палатки.

Элли плохо спала. Всю ночь ее мучили кошмары. Иногда появлялся Генри Бартел, бросающий на нее злобные взгляды, он дотрагивался до нее так, что она дрожала и кричала даже во сне. Потом появился смеющийся Нолаи Айвс, противный, жирный, у него даже подбородок и живот тряслись от смеха. А глаза были жесткие, он стремился запугать ее. И Тоби взывал о помощи, но он был где-то далеко. Потом появились два индейца. Один — злой разрисованный воин, он грозился убить ее, а второй — ласковый, красивый. Он утешал, успокаивал ее. Она хотела пойти с ним, но почему-то не могла сдвинуться с места.

Всю ночь Элли преследовали эти страшные сны. Несколько раз ей казалось, что она просыпалась, но не понимала, где она. Наконец она очнулась от сна — было уже утро, с улицы доносились чьи-то голоса.

Элли села на кровати, не понимая, что с ней. Уж не приснилось ли ей, что здесь был Итак и занимался с ней любовью. Она внимательно оглядела себя. Она была одета, но пуговицы на платье были расстегнуты.

— О Боже! — прошептала она. Значит, Итан все-таки был здесь. Он целовал ее, ласкал… Она схватилась за голову. Что же она наделала?!

Ее мутило, голова была тяжелой. Элли попыталась вспомнить все, что произошло этой ночью. Итан напоил ее виски и воспользовался ее состоянием, чтобы овладеть ею. Но ей было хорошо с ним, никогда прежде она не испытывала столь приятных ощущений. Он, кажется, сказал, что люби г ее и женится на ней. Или все это были лишь красивые слова, чтобы получить то, чего он хотел. Кто его знает… Элли вспомнила ту боль, которую увидела в его глазах, когда намекнула ему на то, что ни одна белая женщина, если, конечно, она в своем уме, не позволит индейцу дотрагиваться до себя. Ее слова задели его за живое. Он ушел, не сказав ни слова. Да, все так и было. Но ведь и он обидел ее! Да еще как! У нее до сих пор все болело.

Она стала умываться и с ужасом обнаружила следы крови на бедрах и ногах. Что с ней сделал этот дикарь!? Теперь она умрет? Ох, если бы можно было посоветоваться с какой-нибудь взрослой женщиной! Но она здесь никого не знала. Да и что о ней подумают люди: распивает виски с индейцем и ложится с ним в постель. Хорошо бы принять ванну, но сейчас это невозможно. Все-таки хорошо, что она поставила Итана на место.

Кажется, дождь перестал. Может быть, тесто еще не прокисло и ей удастся испечь хлеб на костре. Надо что-то делать, неважно что, только не думать об этой ночи! Если она увидит Итана, то обязательно выскажет ему все, что о нем думает. Она больше не нуждается в его помощи. Пусть возвращается в форт или отправляется к отцу в Иллинойс. Ей псе равно. Она не хочет иметь с ним никаких отношений.

Элли прополоскала рот, оделась, затем свернула одеяло — на нем тоже были пятна кропи. Господи, когда же она сможет постирать все эти вещи! Она расчесала волосы, собрала их на затылке и надела фартук. Ярко светило солнце, его лучи проникали в щели палатки. Город просыпался, оживал, шумел. Жизнь продолжается, а все, что было вчера, — пройденный этап и возврата к нему нет!

Она вышла из палатки, вдохнула свежий воздух теплого весеннего утра. Нет, что-то изменилось в ней, появилось что-то новое. Неужели это оттого, что она стала женщиной! Теперь-то она понимает психологию мужчины и знает, чего все они хотят. Женщина обладает великой силой, она может управлять мужчинами, подчинять их, стоит только намекнуть, подать надежду па интимную близость, и… — из них можно верески вить! Она научится покорять и подчинять их!

Элли заметила рядом со своей палаткой другую, только больших размеров, чем се, с железной дымовой трубой. Кто посмел поставить это на се участке! Она подбежала к палатке, заглянула внутрь. Каково же было ее удивление, когда она увидела там чугунную плиту! Эта плита была ничуть не хуже той, которую она хотела купить. В палатке было очень тепло. Элли открыла дверцу под духовкой — там весело потрескивали яркие угольки. А рядом стоял ящик, доверху наполненный углем. На нем лежала записка. Она развернула листок бумаги.

"Элли, — прочитала она, — плита твоя. Я купил ее у семьи, направляющейся в Миссури. Они продали ее мне, чтобы избавиться от лишнего груза. Ты ведь мечтала о такой плите, я угадал? Тогда удачи! Когда ты прочтешь это письмо, я буду уже далеко. Прости, если я напугал тебя или обидел. Я люблю тебя. Если мы никогда не увидимся, знай, я всегда буду помнить тебя, Элли Миллс! Надеюсь, и ты тоже. Не держи зла на индейца. Пусть никто не помешает тебе осуществить свои мечты! Итан”.

Элли стояла подавленная. Но она же этого хотела! Тогда почему ей так грустно и одиноко? Она оскорбила его, жестоко обидела, а он подарил ей плиту. Так вот почему она слышала ночью чьи-то голоса и какие-то странные звуки. Она заплакала. Казалось бы ей надо радоваться, ведь она так хотела эту плиту. Найти бы Итана, попросить у него Прощения за жестокие, обидные слова. Но он уехал и больше не вернется… Глубокая печаль и раскаяние охватили ее. Она сложила письмо и убрала его в карман. Он уехал — вот и все!

Элли очнулась от звука паровозных гудков. Не время плакать, она вытерла слезы и поспешила в палатку. Может быть, еще есть надежда спасти тесто. Надо работать, пора открывать собственное дело…

Глава 8

Вместе с остальными поселенцами Элли направлялась в сторону железнодорожной станции. Сегодня должно состояться первое официальное собрание, созванное по инициативе будущих лидеров Гатри. Предстояло решить множество неотложных вопросов. Поселенцам, число которых достигло десяти тысяч человек, было выделено триста двадцать акров земли. Надо было установить границы города, избрать городские власти, принять законы, обсудить текущие дела.

Элли была одной из немногих присутствующих на собрании женщин. Из-за своего маленького роста она почти ничего не видела. Знакомые, посетители ее столовой помогли ей пробраться вперед. И вдруг она увидела Нолана Айпса — он был среди организаторов собрания. Элли отпрянула назад — только бы он не увидел ее! Какие же законы установит Нолан Айвс, чтобы отнять ее собственность? Уж он-то на все пойдет, чтобы завладеть ее землей!

Однако Элли все же надеялась, что этого не случится. Она уже убедилась, какой властью обладает над мужчинами молодая красивая женщина. Никто еще из мужчин не отказался ей помочь. За десять дней она сумела добиться невозможного. С тех пор как она начала продавать хлеб, около нее постоянно крутились мужчины, посетители ее столовой и покупатели хлеба, наперебой предлагая свои услуги. Деревянное здание, в котором будет ее ресторанчик, было почти достроено. И все бесплатно! Оказалось, что любителей вкусно поесть, да еще пищи домашнего приготовления, предостаточно. Они-то, сами того не ведая, помогали “молодой вдове" удержаться на плаву.

На каждой улице высились довольно внушительного вида здания, причем большинство из них уже функционировали — в них разместились жилищные конторы, гостиницы, банки, лавки, магазины, конторы юристов. Удивительно быстро на месте палаток появлялись деревянные строения. Гатри на глазах превращался в обжитой город. Оставалось принять свод законов, обеспечить Гатри системой водоснабжения и канализации, а также рассмотреть некоторые спорные случаи владения земельными участками. Элли уже перестала беспокоиться, что Нолан Айвс отнимет у нее участки, ведь прошло уже достаточно времени.

Она хорошо зарабатывала, и это придавало ей уверенности. Холостяки не скупились и платили за горячую еду большие деньги. Регулярно подвозились свежие продукты. Теперь у нее был свой холодильник, что позволяло Элли расширить ассортимент приготовляемых блюд, кроме того, можно было закупать продукты впрок. Элли обновила свой гардероб, тщательно подбирая платья в темных тонах: ведь для всех она была безутешной вдовой. На мероприятия, подобные сегодняшнему, она надевала красивые элегантные платья и производила впечатление самостоятельной и преуспевающей молодой дамы. Она никогда не надевала то красивое голубое платье с желтыми цветами, которое подарил ей Итан, даже не вынимала его из пакета. Итак уехал, и любое напоминание о нем вызывало массу ненужных эмоций: боль, тоску, одиночество. Нет, убеждала она себя, ей никто не нужен, у нее все прекрасно, она сама всего добивается. Элли купила вторую плиту, наняла двух помощников — пожилого мужчину и женщину. Эта женщина недавно овдовела: ее муж тоже погиб во время “земельного марафона” — его задавил их перевернувшийся фургон, ей ничего другого не оставалось, как наняться на работу к Элли. Рядом с ресторанчиком она планировала построить пансион, сдавать комнаты на ночь для приезжих, а для горожан, не имеющих собственного жилья, — и на более длительный срок. В немалой степени ее успехи объяснялись удачным месторасположением ее участков — рядом с железной дорогой. Если так все пойдет, то скоро можно будет и расширить производство. И с деньгами проблем не будет; банкир Харви Блумфилд одолжит ей любую сумму, стоит ей только появиться в его банке.

Женские чары — великая сила, добиться можно чего угодно, и вовсе не обязательно играть с мужчинами во все эти грязные игры. Пускай себе мечтают и думают о всех этих пошлостях. Только не с ней. Положение “вдовы” защищает ее от всяких посягательств. Хорошо, что никто ничего не знает об Итане Темпле. Она старалась не вспоминать о нем: стыдно, неловко, но нет-нет да мелькнет мысль, а правильно ли она поступила, что оттолкнула его, не упустила ли она свое счастье… Он пробудил в ней доселе неведомые ей чувства и желания, с ним она стала женщиной. Нет, нет, убеждала она себя, хорошо, что Итан уехал, хорошо для них обоих. А воспоминания.., пройдет время, и она забудет о нем.

Мужчины подставили ей ящик, и теперь она хорошо видела выступающих. Но надо же такому случиться — Нолан Айвс тоже ее заметил, ну а коли так, она выдержит его взгляд без всякого смущения, а тем более страха. Элли была в курсе, что Нолан Айвс открыл несколько юридических контор в Гатри, а за городом строил огромный дом. Он скупал все земельные участки в округе, причем платил за них огромные деньги, владельцы участков не могли устоять перед такими суммами, Нет, мои участки, вы, мистер Нолан Айвс, не получите! Ни за какие деньги! Она гордилась тем, что в свои семнадцать лет сумела добиться всего сама, без чьей-либо помощи. Когда-то она прочла в газете, что американский Запад — край больших возможностей. Теперь она поняла смысл этих слов. Жаль, что Тоби не может разделить ее радость! Его гибель — невосполнимая утрата!

Она вздохнула, очнувшись от своих мыслей, и посмотрела на выступающих ораторов. Один из ведущих тщетно пытался успокоить присутствующих, что было не так-то просто при столь огромном количестве собравшихся. Еще один оратор, представившийся как бывший мэр города Спрингфилда, штат Огайо, Чарльз У. Константайн, влез на подножку фургона, чтобы все присутствующие могли видеть его. Объявили, что он будет председательствовать на собрании, а священник Роберт Хилл из Огайо — вести протокол.

Мистер Константайн провозгласил, что здесь собрались представители тридцати штатов, но большинство все же — из соседнего Канзаса. Жители Канзаса радостно приветствовали собрание. Люди выкрикивали названия других штатов: Мичиган, Индиана, Висконсин, Техас, Миссисипи, Джорджия, Огайо. Константайн подождал несколько минут, затем призвал присутствующих к тишине, чтобы приступить к рассмотрению неотложных проблем.

— Вы осваиваете новую территорию, — с пафосом объявил он присутствующим, — обустраиваете новые места, и когда здесь вырастет город, подобный Оклахоме-Сити и Кингфишеру, мы превратим всю территорию в новый американский штат! И мы все: и вы, и я — жители этого штата!

Толпа ликовала, и Элли тоже, вместе со всеми. Константайн поставил на голосование список вопросов, подлежащих обсуждению. Затем на импровизированную трибуну с трудом взгромоздился Нолан Айвс, поддерживаемый с обеих сторон своими телохранителями. Он отдышался и начал говорить, не спуская глаз с Элли.

— Мы все знаем, что среди вас есть люди, которые опередили остальных на двадцать секунд, когда происходило распределение земельных участков, — начал он, — В рядах присутствующих поднялся ропот, свист, улюлюканье, выкрикивали даже имена нарушителей. Элли смело выдержала взгляд Нолана Айвса, казалось, ее не смутила бурная реакция толпы. Конечно, Элли знала, что у многих возникали подозрения, честным ли путем удалось ей отхватить такие завидные участки. Но сомнения развеялись после того, как буквально на глазах у многих был застрелен ее “муж”, и армейский разведчик Итан Темпл подтвердил, что эта пара действовала законно. Похоже, Нолан Айвс не мог простить ей этих участков, надо быть поосторожней, от такого типа — жди неприятностей, подумала Элли.

— Думаю, всем присутствующим понятно, о ком я говорю, — продолжал Айвс, — сначала мы называли их “лунатиками”, потом — поселенцами, самовольно захватившими участки. Да, мы уже рассмотрели несколько спорных случаев и вышвырнули этих самозванцев из Гатри.

Толпа одобрительно встретила это заявление, и опять потребовалось некоторое время, чтобы успокоить ее.

— Так как в планах правительства не учитывалась возможность самовольного захвата земли, мы предлагаем следующее решение этой проблемы: расширить границы Гатри. На восток территория Гатри будет простираться от земельной конторы до улицы, назовем ее условно Пограничной, — в общей сложности на два квартала. А на запад мы расширим территорию Гатри на пять кварталов до Седьмой улицы, в излучине Тополиного Ручья.

— Одобряете решение? — спросил Чарльз Константайн.

Абсолютное большинство проголосовало за данное решение.

Айвс заявил, что готов предоставить всем желающим ссуду под невысокие проценты.

— Вы можете вложить эти деньги в собственное дело. Но при условии, что докажете законность своих действий при распределении, земли, — добавил он, многозначительно взглянув на Элли.

"Я не нуждаюсь в твоих грязных деньгах”, — подумала Элли, Харви Блумфилд даст ей любую сумму без каких-либо предварительных условий.

Элли решила, что ей больше нечего делать на этом собрании и отправилась домой. Хотя сегодня ее ресторанчик закрыт, дел предостаточно: нужно испечь хлеб, начистить картошки на завтра. Работы всегда хватает — только успевай! Но она своими руками создала все это, и ради процветания се детища она готова вынести любые трудности.

Элли подошла к дому, придирчиво оглядела почти законченное здание нового ресторана, остается только решить некоторые вопросы с внутренней отделкой помещения, подобрать шторы и скатерти. У входа на вывеске крупными буквами было написано “В гостях у Элли”. Все шло по намеченному плану. Ну, а теперь, когда Гатри станет настоящим городом, первые поселенцы, к числу которых она относила и себя, имеют реальные возможности разбогатеть. Если бы Тоби был жив, он бы порадовался вместе с ней…

— Прости, Тоби, мне приходится врать, что ты мой муж, — прошептала она. Сердце защемило при воспоминании о брате, умершем у нее на руках. Все произошло так быстро, что она не успела даже сказать ему последнее “прости”…

Был еще один человек, с которым она не успела попрощаться и признаться в своих чувствах. Какие чувства она питала к Итану Темплу? Стоит ли теперь думать об этом? Он уехал и вряд ли вернется. Что делать, приходится мириться с потерями и расставаться с любимыми людьми. Но уж чего Элли ни за что не потеряет, так это свое детище, которое она создала!

* * *

— Здравствуй, папа. — Итан вошел в комнату к умирающему отцу. Он не ожидал, что отец так болен. И его белые родственники не удосужились сообщить ему об этом. Отец мог умереть, так и не увидев его перед смертью! — От этой мысли Итан приходил в негодование.

Приезд племянника-индейца шокировал его тетку Клодию и ее мужа Джона Темпла, брата отца.

Тетка Клодия смутилась и, кажется, даже испугалась, увидев его. Она извинилась, что не может устроить его в доме — нет свободной комнаты, и предложила ему ночевать в конюшие. Если бы не отец и его болезнь, он бы сказал своим родственникам все, что он о них думает. Очевидно, в их представлении все индейцы ведут первобытный образ жизни, и ночлег в конюшне его вполне устроит. Был декабрь, дул пронизывающий ветер, а он спал в конюшне. Конечно, ему приходилось ночевать и не в таких условиях: спать на земле и в дождь, и в снег, и в грязь, но ведь это по службе, а здесь у своих родственников…

А Элли? Разве она не оскорбила его в ту ночь, не обидела до глубины души? Она смотрит на него так же, как и его белые родственники.

Уже восемь, месяцев он не видел ее, но все это время думал о ней. О, если бы она позволила ему показать ей все прелести любви, уверен; она полюбила бы его. Но может быть, она именно этого и боялась, потому и бросила ему в лицо эти слова, будто нет ничего хуже и позорнее на свете, чем быть индейцем!

Забыть все! Не думать о ней! Перестать наконец изводить себя мыслями об этой женщине! И все-таки, как велико искушение вернуться в Гатри! Если бы не болезнь отца, он, наверное, так бы и сделал. Но отец был очень плох. Итан не рассказал отцу об инциденте с белыми родственниками. Он, конечно, мог снять комнату в гостинице, но боялся оставить отца в таком тяжелом состоянии хотя бы на несколько минут. Лукас Темпл угасал на глазах: его усохшее тело пожирала злая болезнь — врач назвал ее раком. Сначала отец не узнал его, но потом на его лице появилось подобие улыбки.

— Ты.., вернулся. — пробормотал он.

— Ну, конечно. Я буду с тобой, отец. Лукас протянул Итану руку:

— Ты — хороший сын. Мне следовало остаться там.., с тобой. Но ты был так занят.., увлечен своей работой. Ты.., ты.., не смог бы ухаживать за мной.

— Я постарался бы.., нашел бы возможность… Я не знал, что ты так болен.

Отец печально посмотрел на него:

— Эх, мне бы умереть, как умирают индейцы: уйти с одеялом.., куда-нибудь в пустынное место.., и сидеть в ожидании смерти. Но я родом отсюда, здесь живут мои родственники, а они для меня то же, что для тебя чейены.

Итан пожал руку отца:

— Я наполовину белый, папа. Лукас слабо улыбнулся.

— В душе — только на десять процентов. — Отец закашлялся. Итану стало не по себе от этого страшного свистящего, судорожного кашля. — Пожалуйста, выполни мое желание…

— Да, отец, конечно, все, что хочешь.

— Обязательно навести своих родных в Дакоте.., бабушку, дядю. Ты должен повидаться с ними, рассказать обо мне, что со мной… Боюсь, что твоей бабушке тоже недолго осталось жить. Навести ее, прошу тебя, твоя мать была бы довольна этим!

— Обещаю. Я и сам думал об этом. Мне надо отдохнуть от Оклахомы. Я был там весной во время земельного передела. Правительство отдало на откуп земли индейцев к югу от Спуска Чероки, а летом мне пришлось сопровождать перегонщиков скота вдоль Тропы Большого Ручья. Прости, что не смог приехать раньше. Я не знал, что ты так болен, никто не сообщил мне об этом.

В глазах умирающего мелькнул гнев.

— Ох, уж этот мой братец.., такой набожный, прямо-таки святоша.. Как бы это объяснить.., он считает меня великим грешником и до сих пор не может простить мне, что я женился на твоей матери. Он никогда не признавал наш брак законным. Может быть, мне не следовало приезжать сюда, но я чувствовал себя так плохо… По крайней мере, Джон и Клодия ухаживают за мной. И на том спасибо.

— Теперь я буду ухаживать за тобой. Пусть Клодия отдохнет!

— Не надо, не мучайся, сынок, уезжай. Тебе, наверно, тяжело находиться здесь. Представляю, как Клодия обращается с тобой. Уж я-то ее хорошо знаю. Итан натянуто улыбнулся.

— Отец, меня этим не удивишь. Я уже привык, что предрассудки сильнее разума. Единственное, чего я не понимаю: как могут люди, считающие себя истинными христианами, вести себя подобным образом? — Он с горечью вспомнил слова Элли.

Лукас тяжело вздохнул. Итану было больно видеть страдания отца. Этот умирающий старик когда-то был высоким, широкоплечим красавцем. Фигурой Итан пошел в отца, его предки были англичане и немцы.

— Расскажи.., расскажи мне о “земельном марафоне”. Это, наверное, захватывающее зрелище! Итан усмехнулся.

— Да, ты прав, это было нечто, — согласился Итан. — Ровно в двенадцать часов солдаты выстрелили из ружей, и тысячи людей, собравшихся у границ территории, сорвались и в едином порыве устремились к обещанным землям пешком, на лошадях и на всевозможных колесных средствах: фургонах, повозках, а кое-кто и на поезде. Это было столпотворение: драки, крики, визг, а порою и перестрелки. — Он с болью подумал о Тоби. — И все из-за претензий на землю. Да, зрелище ужасное, такое не часто увидишь! Маленькое селение, настоящая дыра, Гатри за ночь превратилось в большой город с населением в десять тысяч человек. Представляешь?

Лукас усмехнулся, превозмогая боль.

— Белые способны на все.., могу себе представить… Видеть свободную землю, которую можно ухватить…

Итан вздохнул, выпустил руку отца и откинулся в кресле, которое он поставил рядом с кроватью.

— Да, иногда поражает и даже восхищает их напор, натиск, целеустремленность. Знаешь, там была одна очень молодая пара, брат и сестра, правда, они случайно попали в этот поток, но тоже участвовали в “земельном марафоне”. Чтобы получить земельные участки, они скрыли свой возраст, прибавив пару лет, и выдали себя за мужа и жену. — Он поведал отцу историю Тоби и Элли. Итан чувствовал, что должен выговориться, рассказать все отцу, будто это могло развеять его тоску, облегчить душу. Отец нахмурился, когда Итан закончил свой рассказ.

— Почему-то мне кажется, что ты неравнодушен к этой женщине…

Итан сделал вид, что не обратил внимания на замечание отца:

— Я просто помог ей, она ведь совсем ребенок. Ей, конечно, тяжело. Она осталась одна, я очень волнуюсь за нее.

— Итан… Итан. Тебе не надо было уезжать, — упрекнул Лукас сына. — Ты не военнообязанный. Ты мог.., остаться там, найти какую-нибудь работу.., присмотреть за ней. Сдается мне, что ты уехал, потому что слишком увлекся этой женщиной. Я прав?

Итан встал и подошел к окну. Во дворе две его юные кузины, Аннабель и Элизабет, кормили кур, а дядя Джон чинил сломанную дверь конюшни. Итан догадался, что его тетка не позволила ему жить в доме отчасти из-за того, что там были две хорошенькие девушки. И хотя она не говорила ему об этом, он сам все понял. По ее мнению, индеец не может не увлечься белыми девушками, даже несмотря на то, что эти девушки — его кузины!

— Ты знаешь, папа, в чем дело. Я — хоть и полукровка, но на белого не похож. Не могу сказать, что она одержима предрассудками или настроена против меня… У нас были прекрасные дружеские отношения, и ничего больше. Незачем было испытывать судьбу, да к тому же она очень юная, почти ребенок.

— Твоей матери было пятнадцать, когда я женился на ней. Мы были очень счастливы.

— Но это совсем другое дело. Когда белый мужчина женится на индианке, окружающие относятся к этому достаточно терпимо, по крайней мере, это не вызывает такого осуждения, как брак белой женщины с индейцем.

— Ты наполовину белый, ты хорошо воспитан, образован. Не знаю, не знаю, Итан.., я бы не отступался… Тебе надо остепениться, ты должен иметь семью. Я понимаю тебя, сынок, ты полюбил эту Элли Миллс. И она, наверное, тоже.., хотя и карается подавить свое чувство к тебе, а, может быть, она еще и не разобралась до конца. Ты ведь сам говоришь, что она слишком наивна и неопытна, а тут еще и потеря брата. Ты должен понять ее состояние, ее растерянность. Тебе, конечно, надо вернуться туда, хотя бы для того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Постарайся смотреть на вещи просто. Не усложняй все так, сынок.

Лукас искренне переживал за сына. Этот красивый благородный молодой человек, в силу своего происхождения, оказался в ситуации, когда ни белые, ни индейцы до конца не считали его своим.

— Да как можно не полюбить тебя, будь эта женщина белая или индианка!? Ты — настоящий мужчина, Итан, не отчаивайся, не опускай руки. Все у тебя впереди. Ты еще встретишь женщину.., белую.., индианку.., неважно, — ему тяжело было говорить. Итан склонился над отцом:

— Не волнуйся за меня, папа! Уж я-то, черт побери, сумею постоять за себя! Разреши мне позаботиться о тебе.

— Не много мне отпущено, сынок, — в глазах Лукаса появились слезы. Я так рад, что ты здесь. Я очень боялся, что.., не увижу тебя перед смертью. — Лука, закрыл глаза — он слишком устал. Итан не отпускал руку отца, пока тот не уснул, затем подошел к окну. Он увидел своих сестер — Аннабель и Элизабет, и мысли его снова переключились на Элли. Она, должно быть, ровесница Аннабель: сейчас ей семнадцать. Очень скоро она повзрослеет, начнет интересоваться мужчинами… Захочет ли она тогда общаться с индейцем. Не исключено, что Элли уже встретила другого мужчину… Держись от нее подальше! — подсказывал ему здравый смысл, но это было выше его сил. А может быть, случилось чудо — она передумала и… Ему хотелось вернуться в Гатри, будь, что будет! Когда он ехал сюда, то думал, что вернется туда вместе с отцом, но сейчас это уже невозможно: Лукас Темпл умирал… После отца у него остаются родственники-индейцы, единственные близкие ему люди. Но он не сможет жить так, как они. Где же все-таки тогда его место в атом мире? Ему стало так одиноко и тоскливо… Он посмотрел на умирающего отца…

— Спи спокойно, отец, — мягко сказал он.

Глава 9

Элли лежала, прислушиваясь к тиканью новых каминных часов. Они стояли на туалетном столике, сделанном из вишневого дерева. Тусклая масляная лампа освещала их позолоченный циферблат. Элли любовалась ими. Ей нравилось покупать красивые вещи, она уже кое-что приобрела. Конечно, много сюда не поставишь — комната слишком мала. Когда-нибудь у нее будет большой дом. А пока ее вполне устраивала эта маленькая комната рядом с кухней. Все было довольно мило и уютно: на окнах — кружевные занавески, на полу — пушистый восточный ковер, а дубовый гардероб ломился от новых платьев, всевозможных пелерин, накидок и шляпок. В маленьком, отгороженном ширмой предбаннике стоял ночной столик с фарфоровой раковине и для умывания.

Элли была довольна собой. Прошло всего одиннадцать месяцев, а она так много сумела сделать. Ведь ей через два месяца исполнится только восемнадцать. У нее свое дело — маленький ресторанчик на тридцать персон, три женщины, которых она наняла, помогают ей вести хозяйство и готовить. Несколько месяцев назад закончено строительство пансиона, на деньги, которые любезно дал ей взаймы Харви Блумфилд. Многие посетители-холостяки с готовностью помогали ей. Очевидно, рассчитывали, что скоро молодая богатая девушка будет подыскивать себе мужа — не век же ей жить одной!

Элли с удовольствием пользовалась их услугами, но оставалась совершенно равнодушной к их многозначительным намекам. Да и некогда было обращать на это внимание. Что ни день, то новые проблемы. Особенно когда Нолан Айвс и остальные власть предержащие обложили всех непомерными налогами. Деньги нужны на благоустройство города. Ходят слухи, что индейская территория будет называться Оклахомой, и там откроются салуны и бары. Все мужское население Гатри ждет не дождется, все разговоры только об этом событии. “Бедненькие” плачутся, что хорошее виски не достать…

Виски… Как она ни старалась, но не могла забыть ту ночь с Итаном. Ее не покидало чувство, что что-то осталось между ними недосказанным… Иногда ей казалось, что он лежит рядом с ней, она ясно видела его лицо и даже ощущала его ласки, и от этого все внутри замирало…

Он причинил ей физическую боль, но пробудил в ней страсть, желание, зов плоти… Временами ей так хотелось снова испытать все это. Но она и мысли не допускала, что подобное возможно с кем-то еще, кроме Итана.

Элли повернулась на другой бок, пытаясь избавиться от этих навязчивых воспоминаний. Бесполезно думать о человеке, который ушел из ее жизни навсегда. Она сама обидела и отвергла его. Иногда ей так хотелось, чтобы он приехал в Гатри и увидел, как она преуспела. Было бы здорово, если бы все ее старые знакомые, особенно те, кто когда-то причинил ей зло, увидели ее теперь!..

Она услышала шум удаляющегося фургона. До чего же красивым становится Гатри. Город буквально преображался на глазах! Наконец-то жители избавились от картежников: покоя от них не было — шум, гам, потасовки, палатки прямо посреди улиц!

Теперь в Гатри действует свой городской совет, приняты законы, которые должны защищать общественный порядок. Элли вздохнула с облегчением, узнав, что Нолан Айвс уехал на семь месяцев в Чикаго. Но сегодня она встретила его, он вернулся и приступил к работе в своей юридической конторе. Вместе с ним приехала и его жена. Элли не переставала волноваться за свои участки: Нолан Айвс запросто мог выкинуть ее отсюда.

Арбитражный суд вел многочисленные тяжбы по поводу законности владения земельными участками. Она знала, что в руках у Нолана Айвса — все рычаги управления городом, в том числе и судебные власти. Да стоит ему захотеть, и он возбудит против нее дело и вышвырнет ее отсюда, причем ни одна судебная инстанция, даже федеральный суд не встанет на ее защиту. У него есть деньги, а ей даже не на что нанять адвоката. Остается только надеяться, что Нолан Айвс успокоился и не будет добивать се окончательно.

Перед отъездом в Чикаго он дважды появлялся у нее со своими охранниками, предлагая ей продать участки за большие деньги. Оба раза она отказывала ему, хотя сумма была большая. Дело-то не в деньгах, вопрос — принципиальный. Но теперь, когда построен пансион и она исправно платит налоги, она чувствовала себя довольно уверенно. Уж сейчас-то Нолан Айвс не посмеет вставлять ей палки в колеса. Он испробовал уже все способы, чтобы отобрать у нее эти участки, но бумаги-то у нее в порядке, спасибо Итану, все законно. Разве что, он может узнать, что Тоби — ее брат, а не муж. Только этот факт он и может использовать в своих интересах.

Элли почти задремала, как вдруг ей послышался какой-то шорох на кухне, у черного входа, как раз у ее комнаты. Она прислушалась. Неужели она не заперла дверь? Элли быстро накинула халат, вытащила из-под подушки пистолет и направилась к двери.

— Кто там? — спросила Элли. Сердце ее учащенно билось, ей стало страшно. Надо купить более мощный шестиразрядник, подумала она, такой “игрушкой” не всякого остановишь. Неожиданно дверь распахнулась и в комнату ввалился мужчина. Элли вскрикнула и отступила назад. Даже при тусклом свете фонарика она узнала его — это был мерзавец, который застрелил Тоби!

— Мистер Айвс просил передать вам следующее: он вернулся в Гатри и скупил почти все близлежащие участки. Пора и вам, миссис Миллс, уступить свою землю! — он угрожающе ухмыльнулся.

Элли отступила на шаг и навела на него пистолет.

— Я уже не раз говорила мистеру Айвсу, что останусь здесь! — удивительно, как она смогла произнести эти слова — она дрожала от страха.

Мужчина насмешливо посмотрел на пистолет.

— Этой паршивой хлопушкой меня не испугаешь. Я здесь не для того, чтобы обидеть вас, леди. Мистер Айвс хотел, чтобы я продемонстрировал вам, что проникнуть в ваш дом проще простого, тем более ночью, когда вес спят. — Он похотливо посмотрел на нее. — Да, это и опасно для женщины, — он отвернулся, потом снова окинул взглядом Элли. — Подумайте об этом. Берите деньги и бегите отсюда, пока кто-нибудь не подпалил ночью ваше заведение. А то ведь может случиться и так, что какой-нибудь мужчина заберется ночью к вам в спальню и займет место вашего покойного муженька-молокососа.

— Убирайтесь отсюда! — возмущенно крикнула Элан. — Может быть, я и не убью вас этой игрушкой, но сумею всадить пулю в живот, а это, ох, как больно! Она услышала его утробный смех.

— И запомни, тебя не защитит твой индеец. Интересно, почему он уехал? Да если бы я был твоим любовником, я бы никому не уступил тебя.

Элли гневно посмотрела на него:

— Итан Темпл никогда…

— Брось, голубушка! Подумай хорошенько! Ты слабая, беззащитная женщина. Никто не вступится за тебя. Продай свою землю Айвсу, он заплатит тебе большие деньги, а иначе.., он вышвырнет тебя из города, уж он-то докопается до всей правды! — он вышел, захлопнув дверь.

Элли не могла опомниться от страха. Она выбежала из спальни и закрыла входную дверь. Дура, надо было сделать это раньше! А она-то надеялась, что Нолан Айвс оставил ее в покое! Выходит, зря? Спалит дотла ее дом? Неужели он осмелится сделать это? Неужели он способен послать сюда ночью мужчину или мужчин, чтобы они изнасиловали и обесчестили ее!?

Может быть, ей стоит нанять охранников, хотя бы на ночное время? На все это нужны деньги. А если поселить их в свободных комнатах и не брать за это денег… Конечно, это накладно, но дело того стоит. Нет, так просто она не сдастся!

Элли села на кровать и положила рядом пистолет. Почему опять этот Нолан Айвс? — задавала она себе вопрос. Все уже шло так хорошо и гладко и вот теперь… Ну чего этому Айвсу не хватает? Кажется, все у него есть: и земля и деньги.., но, видно, так уж устроен человек, что ему всегда мало. Она бы не волновалась, если бы получила свои участки законно… Что еще предпримет этот страшный человек? И почему ему не живется в Чикаго? Оставался бы там.

Элли рассеянно посмотрела на пистолет. Нет, убеждала она себя, ничего у него не выйдет, ее не запугаешь.

Она положила пистолет под подушку и прилегла на кровать. Жаль, что Итан уехал: он бы нашел выход из сложившейся ситуации. Ох, как хитро и коварно рассчитал все Айвс: знает, что она не посмеет жаловаться на него, дабы не привлечь внимания к своей персоне.

Элли вздрогнула, надо уснуть, но разве это возможно? Теперь всю ночь она не сомкнет глаз, а завтра столько работы! Надо повесить объявление “Требуется!” Конечно, это накладно, но что делать, иного выхода нет. Кто-то же должен охранять дом. Слишком уж решительно настроен Нолан Айвс, и он пойдет на все, чтобы отнять у нее ее собственность!

* * *

Итан привязал Черноногого и внимательно огляделся вокруг — он стоял у ресторанчика Элли. Просто удивительно, благодаря своей настойчивости и целеустремленности, она-таки добилась всего, чего хотела. Трудно поверить, что он не был здесь всего лишь год. Гатри превратился в благоустроенный город с хорошей планировкой; на улицах новые дома, множество контор и различных учреждений. Здание, в котором размещался ресторанчик Элли, милое и уютное, да и расположено довольно удобно — рядом с новой железнодорожной станцией, поэтому сюда часто заглядывают приезжие. На окнах — кружевные занавески. Внимание Итана привлекло объявление; “Требуется надежный помощник для работы в ночной охране”. Что все это значит? Что произошло? Неужели кто-то пытался обокрасть или напугать Элли?

Здание занимало большую часть земельных участков, на которые год назад претендовала Элли. У входа стояли горшки с цветами. Итан не знал, стоит ли ему заходить. Как Элли воспримет его возвращение? Может быть, она все еще ненавидит его, не может простить ему той ночи. Они так и не выяснили отношений, слишком много недомолвок… Но в тот момент он не мог остаться: слишком велика была его обида, понадобилось время, чтобы разобраться в своих чувствах.., да и ей тоже. А что если она вышла замуж?!

Он усмехнулся. Нет, только не Элли! Сделав последнюю затяжку, он бросил сигару, снял шляпу и, глубоко вздохнув, вошел в ресторан. Интересно, как она выглядит? Обрадуется или огорчится его появлению? Может, все-таки зря он пришел сюда.

Стояло теплое весеннее утро, дверь была приоткрыта, Итан почувствовал запахи свежевыпеченного хлеба и вкусно приготовленной пищи. Итан огляделся: почти все столы, покрытые красивой клеенкой, заняты. Очевидно, дела у Элли идут хорошо. Из подсобного помещения вышла пожилая женщина, в руках у нее был поднос с едой. Заметив его, она смутилась. Казалось, женщина колеблется, стоит ли пускать сюда индейца. Да и все присутствующие с любопытством рассматривали его. Знают ли они, с возмущением подумал Итан, что раньше вся эта территория принадлежала индейцам! Он в упор посмотрел на этих людей — они не выдержали его взгляда и отвернулись. Женщина поставила поднос на столик, поправила фартук и обратилась к Итану. Видно было, что она нервничает.

— Что вам угодно?

— Я разыскиваю Эллион Миллс. Она здесь? Я — Итан Темпл.

Женщина улыбнулась.

— О, мистер Темпл! Элли рассказывала мне о вас. Вы — тот разведчик, который помог ей, когда убили ее мужа. Это вы купили ей плиту?

Итан кивнул:

— Да, это я.

Интересно, что еще рассказала ей Элли. Говорила ли она, что он любит ее? Скорей всего, нет. Да и кому она рискнула бы рассказать о том, что была близка с индейцем?! Той ночью она достаточно ясно дала ему понять, кто он.

— Она здесь?

— Да, наверное, убирает комнату наверху, в пансионе. — Женщина показала налево, на мощные двойные двери. — Идите прямо по коридору, затем поднимитесь по лестнице наверх. Она где-то там.

Итан огляделся вокруг и увидел еще одну женщину с подносом.

— Похоже. Элли процветает.

— О да. Она очень деловая женщина, несмотря на то, что так молода. Она наняла двух кухарок и меня, еще одна женщина помогает ей с уборкой. Никто не верил, что у нее что-нибудь получится, уж больно она юная, да и после убийства мужа осталась одна, без помощников. Вы же знаете, Элли очень решительная и упорная.

— Да, конечно, — Итан натянуто улыбнулся. — Благодарю вас. — Он повернулся и направился к двойным дверям, чувствуя спиной любопытные взгляды. Он прошел по коридору, стены которого были оклеены цветными обоями. На каждой стороне он насчитал по пять комнат. Сквозь тонкие перегородки он слышал голоса. У последней комнаты навстречу ему попался мужчина с закрытым ведром, наверное, с отбросами. Еще на улице Итан обратил внимание на конную повозку. Да, перевозить и выгребать отходы и шлаки — не самая приятная работенка, но кто-то ведь должен делать это. Он кивнул человеку и поднялся на второй этаж. Где же все-таки Элли удалось достать деньги и так быстро все построить? Должно быть, удача сопутствовала ей с самого начала — в этом и его заслуга: его плита, наверное, творила чудеса. Той ночью он был так зол, что мог даже ударить ее, но теперь он понимал и оправдывал ее поведение. Она была совсем еще девчонкой, боялась мужчин, а он напоил ее виски… И все-таки Итан не мог забыть и тем более простить ее презрительную фразу. Тогда зачем он здесь?

Да он прекрасно знает, черт побери, зачем. Он любит ее! Его с первой минуты пленили ее роскошные рыжие волосы, ее невинные синие глаза, хрупкая фигурка. А ее упрямство и упорство, удивительная храбрость и отвага, показная независимость — все это от того, что она боится любить и быть любимой. Несмотря на то, что он лишил ее девственности, он не успел пробудить в ней женщину, и в минуты интимной близости она все-таки не отдалась ему. Каждую ночь Итан думал о ней, представлял, какой нежной и ласковой будет она, когда в ней проснется страсть…

В конце коридора он увидел открытую дверь и услышал мягкий женский голос. Итан заглянул в комнату. Женщина в цветном ситцевом платье склонилась над стопкой постельного белья, которое лежало на кровати. Комната была довольно милая и уютная, с веселенькими обоями; в углу — ширма, за которой, очевидно, раковина для умывальника и ночной горшок. Из мебели в комнате, кроме кровати, была тумбочка, на которой стояла масляная лампа, и гардероб. Маленький ковер украшал деревянный пол, на окнах висели кружевные занавески.

Женщина выпрямилась, она не увидела его. Ее роскошные рыжие волосы были распущены, а по бокам — заколоты гребнями. Все такая же стройная, может быть, чуть-чуть повыше… Ну кто еще, кроме Элли, мог иметь такую шикарную копну рыжих волос?! Интуиция подсказывала ему, что лучше уйти отсюда, но он не мог двинуться с места. Итан с трудом сделал шаг вперед.

— Здравствуй, Элли! — тихо произнес он.

— Итак! — радостно воскликнула она, обернувшись.

Она похорошела, стала более женственной. Элли кинулась к нему, хотела обнять, но сдержалась, словно спохватившись.

— Я не думала, что увижу тебя когда-нибудь. — наконец сказала она, покраснев и смущенно потупив глаза. — То есть… — она скрестила на груди руки и отвернулась. — Что ты здесь делаешь? Где ты был все это время? — Она посмотрела ему в глаза. — Почему ты не пришел тогда утром? Не понимаю только, почему ты подарил мне эту плиту.., после всего, что произошло той ночью…

— Потому что, несмотря ни на что, я любил тебя. И ни в косм случае не собирался использовать. Наверное, именно поэтому я здесь. Я хочу, чтобы ты поверила мне!

Элли стало не по себе от его взгляда. Этот человек был близок с ней физически, он обладал ею, и она принадлежала ему.., тогда, но ей казалось, что она не хотела этого, он застал ее врасплох, воспользовался ее состоянием…

Ну почему он так красив?! Высокий, подтянутый, с блестящими густыми волосами, в узких обтягивающих брюках, в красной рубашке с закатанными по локоть рукавами, открывающими сильные мускулистые руки. Такой же, как и тогда.., или нет? Комната сразу показалась маленькой и тесной, когда он вошел. Она была почти уверена, что все в прошлом. Но вот он здесь, и воспоминания той ночи вызывают у нее чувственное желание. Элли снова ловит себя на мысли, что было бы, если бы он показал ей, как и обещал, все прелести любви…

— Когда я увидела плиту, то подумала, что ты… — Элли нервно улыбнулась и подошла к окну. — Для меня твое появление так неожиданно. Не знаю, что и сказать, — она провела рукой по волосам. О Боже! Она, наверное, ужасно выглядит: бледная, а на голове.., не успела даже причесаться. Накануне уехали постояльцы, и ей надо было привести в порядок комнаты, поменять белье.

— Похоже, плита оказалась волшебной, — с улыбкой сказал Итан, оглядывая комнату.

— Да, это было здорово! — воскликнула она. — Держу пари, ты, наверное, глазам своим не поверил, когда увидел, что мне удалось здесь сделать.

Он мягко улыбнулся.

— Да нет, почему? — Он улыбнулся. — Я знаю твою настойчивость. Только одно не могу понять, как ты сумела в такой короткий срок заработать столько денег, что смогла даже нанять прислугу.

— Ну, не так уж и много. Мне приходится платить налоги — пятьдесят долларов в месяц. Но я даже это могу себе позволить! — сказала она с гордостью. — Станция рядом, в ресторане много клиентов, а комнаты я сдаю на ночь или на неделю, некоторые живут здесь постоянно. Сбылись мои мечты. Все получилось так, как я и предполагала. — Она глубоко вздохнула. Если бы Тоби мог все это видеть!

Итан прошел в глубь комнаты.

— Может быть, он и видит нас сверху, из рая.

— Дай-то Бог! — Элли указала ему на стул. — Садись, Итан.

Он посмотрел на кучу простыней в углу:

— Ты, наверное, очень занята. Лучше я зайду попозже.

Они посмотрели в глаза друг Другу. Им о многом надо было поговорить, выяснить отношения.

— Хорошо, — сказала Элли, — приходи сегодня вечером, и я угощу тебя по-царски. А потом мы поговорим, — она вздохнула. — Нам есть, что обсудить.

Итан кивнул.

— Я тоже так думаю. Потому-то и вернулся сюда. Почему ей так легко на душе?

— Ты обязательно должен остаться ночевать только здесь, независимо от того, как долго ты собираешься пробыть в Гатри. Тебе ведь нужна комната, и я не позволю тебе поселиться в какой-нибудь другой гостинице! Только у меня. Разреши мне хоть как-то отблагодарить тебя за плиту, пусть его будет хотя бы комната.

"До чего же она хороша!” — подумал Итан.

— Ладно, я согласен, — он огляделся. — Да, Элли, ты многого добилась. Я горжусь тобой! И Тоби тоже порадовался бы за тебя.

Элли непроизвольно развела руками, глядя на него. Она не в силах была избавиться от воспоминаний о его поцелуях, нежных ласках. Но нет, ни в коем случае она больше не допустит ничего подобного. Во-первых, он — индеец. А во-вторых, может быть, приехал ради того, чтобы поживиться за ее счет, ведь у нее как-никак — состояние, правда, Итан не тот человек, которого волнуют деньги или богатство. Я была близка с этим мужчиной, думала она. Он лишил меня невинности. Странно, она говорит с ним, как со старым добрым другом, впрочем, так оно и есть на самом деле.

— Я же тебе говорила, что у меня все получится! — воскликнула Элли.

— Почему ты повесила объявление об охраннике? — Он заметил страх в ее глазах.

— Я все объясню тебе сегодня вечером. А ты бы не мог остаться здесь и поработать у меня?

Можно ли было представить себе что-либо более мучительное и унизительное, чем видеть ее каждый день, каждую минуту, чувствовать ее присутствие! А ночью.., знать, что она рядом, и… Он не должен соглашаться, и чем скорее уберется отсюда, тем лучше для него.

— Может быть, — эти слова вырвались помимо его воли. — С тобой все в порядке? Тебя ограбили или?..

Она улыбнулась. Да, вот он старина Итан, всегда готовый прийти на помощь.

— Нолан Айвс вернулся в город и дал мне знать о своем присутствии. Итан помрачнел:

— Может, мне поговорить с ним?

— Нет, пока не надо. Мы с тобой все обсудим вечером.

Элли шагнула ближе и дотронулась до его руки. Ел снова охватило странное возбуждение. Она же не хотела иметь никаких отношений с мужчинами, тогда почему она так взволнована?.. Он появился и нарушил ее душевный покой. Тогда почему она рада этой встрече? Ведь он обидел ее, заставил страдать от боли и стыда. Она должна ненавидеть его, и порой ей казалось, что так оно и есть.

— Приходи сюда в восемь часов, к тому времени я закрою ресторан. Мы с тобой поужинаем и все обсудим. Мне так много надо рассказать тебе, Итан, да и тебе, думаю, тоже. Я рада, что ты вернулся. Прости меня за то, что я обидела тебя тогда. — Элли опустила глаза. — Поверь, я не хотела. Сама не знаю, как у меня вырвались эти слова.

Итан погладил ее руку.

— Не волнуйся! Я приду в восемь. — Ему хотелось обнять ее, поцеловать и заняться с ней любовью прямо здесь, на этой кровати. — Береги себя. Не работай так много!

— Ничего, я привыкла. Только так я могу добиться чего-то. — Она тряхнула головой. — Никто не верил, что у меня получится. Но ведь получилось, посмотри! Для меня нет ничего важнее на свете, чем мое дело! Я сама все создала своими руками, и никто не посмеет у меня отнять это!

Она настолько самоуверенна. Нет, Элли совсем не изменилась, подумал Итан.

— Хорошо, до вечера!

— Ты можешь оставить своего коня в конюшне, здесь есть одна, неподалеку. А упряжь отдай женщине внизу и не беспокойся, все будет в целости и сохранности.

Он посмотрел в се сине-голубые глаза. Знать бы, что у нее на уме. Помнила ли она его, думала ли о нем?..

— Спасибо. — Итан улыбнулся ей еще раз и вышел.

Садись на коня и уезжай отсюда, чтобы не видеть се больше, шептал ему внутренний голос. Да, наверное, так и надо поступить. Он быстро спустился вниз по лестнице, затем по коридору миновал ресторан и вышел на улицу, где оставил Черноногого. Да, он уедет прямо сейчас. Он повидался с ней, узнал, что у нее все в порядке. Но как убежать от любви, от страсти, которую он по-прежнему испытывал к этой женщине?.. Все к черту! И встречу и вечер. Он уезжает!

Итан поехал по улице и вскоре увидел конюшню, он спешился и подвел Черноногого к хозяину.

— Почистите и накормите его, хорошо? Не знаю, сколько я пробуду в городе, но уж эту ночь — точно.

— Да, да, не волнуйся, индеец. Пятьдесят центов в день.

Итан не обратил внимания на подобное обращение. Он покопался в кармане, отсчитал мелочь и протянул ее хозяину.

— Утром вернусь — выгуляю его. Если надумаю задержаться, я заплачу вам потом. — Итан снял с Черноногого седельные сумки, саквояж, перекинул сумки через плечо и зашагал по направлению к ресторанчику Элли.

Глава 10

Элли внимательно оглядела себя в зеркало. Ей хотелось удивить, поразить Итана. Он видел ее ресторан и пансион, а сейчас она накормит его своим коронным блюдом — жареной свининой. Но чем она по-настоящему удивит его, так это своим нарядом: он еще не видел ее прилично одетой. Сегодня она оденется, как благородная дама, которая может позволить себе красивую одежду! Элли заколола волосы гребнем из слоновой кости, который прекрасно гармонировал с ее рыжими волосами, тяжелым волнистым каскадом спадающими с плеч. Она немного нарумянила щеки, подкрасила губы. В ушах — рубиновые сережки. К высокому вороту батистовой блузки, отделанной по воротнику и рукавам дорогими кружевами, она приколола рубиновую брошь. Черная бархатная юбка подчеркивала ее тонкую талию.

Элли села на кровать и принялась зашнуровывать изящные черные лаковые туфли на высоком каблуке. Невольно она вспомнила тот день, накануне “земельного марафона”, когда Итан посоветовал ей заменить ее старые, изношенные туфли. Как давно все это было — и вот он снова здесь. Элли надеялась, что ее желание хорошо выглядеть Итан не истолкует превратно. Своим нарядом и внешним видом она не собиралась обольстить его, просто хотела показать, что она преуспевающая деловая женщина.

Элли поднялась, еще раз посмотрела на себя в зеркало, стараясь отогнать волнение, которое охватило ее при мысли об Итане Темпле. Сегодня вечером ей надо быть сильной, уверенной и вести себя соответствующим образом. Нет, она не должна поддаваться эмоциям, нужно справиться с волнением и странным возбуждением, которое вызывал у нее Итан! Ни в коем случае не выдать своих чувств! Это просто деловая встреча, и не больше. Надо уговорить его поработать у нее, лучшего охранника, чем Итан, ей не найти? Правда, тогда он постоянно будет рядом, и кто-то из них: она сама или Итан — может не выдержать подобного испытания. Но может быть, он уже и забыл ту ночь, ведь виной всему было виски. Конечно, той ночью она испытала немало приятных ощущений, но то, что было в конце.., ужасно, отвратительно! Боль, унижение, которое пришлось ей пережить…

Элли услышала, как кто-то постучал в дверь ресторана. Она осторожно посмотрела через штору и, убедившись, что это Итан, открыла дверь. Его внешний вид приятно удивил ее. Темно-синие хлопчатобумажные брюки, белая в голубую полоску рубашка из французской фланели — все по последней моде. На шее — голубой шелковый галстук, в руках — черная фетровая шляпа. И вовсе неважно, что он индеец… Он — самый красивый мужчина на свете, подумала Элли. Как устоять перед таким мужчиной и не выйти за рамки дружеских отношений?!

— Итан! Ты.., ты неотразим! Но не надо было… Он усмехнулся. От его взгляда не ускользнула элегантность и изысканность наряда Элли. Ох, подумала она, уж лучше бы оделась попроще. Что он о ней подумает?

— Хорошо, что я привел себя в порядок, теперь мне не стыдно сидеть с такой элегантной дамой, — ответил Итан, протягивая ей букет цветов. — Я подумал, что должен вести себя как настоящий джентльмен, чтобы добиться твоего прощения, Элли. — Он говорил сдержанно и искренне. — Прости меня! Я злоупотребил твоей молодостью, одиночеством, растерянностью. Но я хочу, чтобы ты поверила мне: я поступил так потому, что ты была мне дорога, я любил тебя и приехал сюда вовсе не потому, что.., но не будем больше об этом. Я должен был убедиться, что у тебя все в порядке, и.., хотел попросить у тебя прощения.

— Думаю, что в этом была доля и моей вины. Я принимаю твои извинения, но и ты.., ты тоже… — она почувствовала, что краснеет, — давай забудем это.

Итан с трудом сдержал смех. Да она сама не понимает, что говорит! Он бы рад забыть все, не вспоминать о той ночи, но она была так хороша! Да разве можно Забыть, что ты был ее первым мужчиной! Как часто он думал о ней, мечтал быть рядом, любить, боготворить, наслаждаться ее красивым телом! Нет, разумеется, он не мог забыть той ночи, но уж если ей так хочется, пусть думает, что он все забыл.

— Элли, я и мысли не допускаю, что ты была в чем-то не права. Я, только я, виноват во всем случившемся! Я воспользовался твоей наивностью. А ты не знала и не понимала, что с тобой происходит. Считай, что я все забыл!

— Прости меня, я тогда очень оскорбила тебя. Я просто разозлилась.

— Да, да, я знаю.

Элли вышла на кухню и вернулась с вазой, в которую поставила цветы. Она старалась, не смотреть на него, словно боялась его темных глаз.

— Присаживайся, Итан. Сейчас мы поужинаем, и уверяю тебя, что такой вкусной еды, как здесь, ты не отведаешь ни в одном доме Гатри. — Она поймала его взгляд, полный обожания. Все к черту! Хватит думать об этом! Но не так-то легко бороться со своими чувствами. Слава Богу, они преодолели натянутость и скованность, попросили друг у друга прощения. Теперь ей бы только устоять перед Итаном, доказать, что она — независимая женщина, не нуждается ни в чьей опеке и мужчина ей не нужен.

— Как только я увидела плиту, которую ты мне подарил, я сразу же приступила к работе. Я пекла и продавала хлеб, ну.., а результат ты видишь сам! Итан подошел к столу и выдвинул стул.

— Не убеждайте меня, миссис Миллс. Я хочу попробовать представить, как все это было, и думаю, что не ошибусь. Холостяки Гатри, а может быть, даже и женатые мужчины с радостью посвящали тебе все свое свободное время и помогли построить это заведение.

— Да, ты прав. — Элли посмотрела ему в глаза. — Я поняла, что женщине вовсе и не надо совершать ничего предосудительного, чтобы добиться от мужчины помощи. Ей достаточно быть женщиной, тем более если она одинокая безутешная вдова, молодая и беспомощная, — все это ей на руку.

— Быстро же ты сориентировалась! — Итан рассмеялся, покачав головой.

— Ты же сам говорил, что я — умница. — Он внимательно посмотрел на нее, и ей стало не по себе.

— Я и не отрицаю. А теперь позволь мне оценить твою стряпню. Может быть, и не стоило покупать тебе ту плиту.

Элли улыбнулась. До чего же она женственна! — подумал Итан. За время его отсутствия она очень изменилась.

— Хорошо, подожди минуту. Вскоре она вернулась с огромным подносом, наполненным жареной свининой, картофельным пюре и кукурузой. Элли поставила на стол корзинку с горячими булочками, масло и налила в чашки кофе.

— Ешь. На десерт — яблочный пирог. — Она села напротив него, едва притронувшись к еде.

— Наверное, очень вкусно. Не думаю, что буду в состоянии съесть еще и пирог, когда покончу с этим блюдом.

Она улыбнулась. Никогда еще Итан не видел ее такой счастливой. Он вообще не помнил, чтобы она улыбалась в те дни.

— Не волнуйся, хватит места и для пирога. Уж я-то знаю, как мужчины любят поесть, — ответила Элли.

Она сидела напротив него. Сквозь прозрачную ткань блузки он видел ее красивую высокую грудь. Понимала ли она сама, какой притягательной силой обладает? Она, конечно, знала, что может добиться от мужчин практически всего. Но он был уверен, что она и не задумывалась, что вызывает у них совершенно определенные эмоции. Нет, ему надо бежать из Гатри, завтра же, иначе сердце его не выдержит!

— Кое-что мне все же не ясно. Ты сумела заработать много денег, но этой суммы недостаточно для того, чтобы построить и обставить такой дом, нанять прислугу. Ты, наверное, заняла у кого-нибудь?

Элли отпила кофе. — Я взяла ссуду у мистера Блумфилда. По-моему, он имеет на меня виды. Ни у одного банкира мне бы не удалось получить займ под столь низкие проценты. Но я выплачу все очень быстро. Когда-нибудь я свяжусь с приютом — пусть знают, как многого сумела добиться, — она гордо вскинула подбородок.

— Да, действительно очень вкует. Давно я не ел ничего подобного, — сказал Итан, кладя в рот кусок свинины.

— Спасибо, мистер Темпл, мне приятно ”то слышать, — Элли улыбнулась.

— Думаю, что тебе лучше не напоминать о себе в приюте. Вдруг кто-нибудь случайно окажется здесь, тогда у тебя могут возникнуть неприятности. Я навел справки и в курсе всего, что здесь происходит. Городской совет вводит строгие правила и даже карательные санкции против поселенцев, самовольно захвативших участки, и им придется, ох как не сладко. А у тебя — отличные участки, собственность, которая приносит тебе немалый доход. И если кто-нибудь узнает, что тебе не было восемнадцати, когда ты претендовала на них, не говоря уже о том, что не была замужем… Неизвестно, чем это может обернуться для тебя.

Элли рассеянно ковыряла вилкой в тарелке.

— — Меня это не волнует; я обеспечена, у меня много знакомых, друзей. Хотя, может быть, ты и прав относительно приюта, — она вздохнула. — Я так благодарна тебе, Итан, за все, что ты сделал для меня. Если бы ты не помог тогда с оформлением участков, у меня бы ничего не получилось.

— Да нет, — Итан усмехнулся. Ты — решительная женщина, ты все равно бы добилась своего, — он допил кофе. Элли встала и налила ему еще.

— А где ты был все это время? — спросила она. Улыбка исчезла с лица Итана.

— Я сразу же вернулся в форт и приступил к своим служебным обязанностям: объезжал земли резервации, следил за порядком на Тропе Большого Ручья. А в ноябре я уехал к отцу в Иллинойс, где живут его белые родственники, — он вытер рот салфеткой. — Я и не знал, что он смертельно болен. Мог не застать его в живых.

Элли увидела боль в его глазах.

— Прости, Итан!

— Отец умер от рака. Ужасная смерть — медленная, мучительная. Я остался там и вместе с тетей Клодией ухаживал за ним.

В голосе Итана послышалась горечь, когда он упомянул о тетке.

— Думаю, она оценила мою помощь, — продолжал Итан. — но была явно не в восторге от моего присутствия. Она и ее муж — брат моего отца, никогда не признавали меня своим родственником. Тетя Клодия не хотела, чтобы индеец общался с ее дочерьми, поэтому я спал в конюшие.

Элли покраснела, вспомнив, как жестоко она обидела Итана той ночью.

— Это ужасно!

— Да, конечно. Хотя я и стараюсь не обращать внимание на подобные выпады, но разве можно привыкнуть к этому!

Элли поймала его взгляд и поняла, что он имел в виду ту ночь.

— Порою люди не думают, что говорят, а то и вовсе не понимают… Иногда слова не более, чем средство самозащиты.

Итан рассеянно крутил в руках вилку.

— Да, я ото знаю, — он глубоко вздохнул. — Мой отец прожил еще четыре месяца. Жаль, что я не успел привезти его сюда. Он хотел, чтобы его похоронили здесь, ведь эти места он считал своей родиной, но когда я приехал, он был уже очень плох.

— Ты говорил, что вы были очень близки с отцом, конечно, для тебя это большая утрата. — Она вспомнила его рассказ о том, как на его глазах в местечке Сэнд Крик умирала его мать… — У тебя ведь, кажется, остались родственники-индейцы?

— Несколько братьев и тетка живут здесь, в Оклахоме, дядя, бабушка и три брата — в Северной Дакоте. Я обещал отцу, что съезжу и навещу их. Но сначала я приехал к тебе, посмотреть, как ты…

— А… — Элли старалась не выдать разочарования: она-то надеялась, что он останется здесь и будет работать у нее. — Значит, ты скоро уедешь?

Итан внимательно посмотрел на нее. Он слишком хорошо знал эту женщину. Видно, не все так гладко, как она старалась представить. Итан вспомнил объявление об охраннике на двери…

— Ты хочешь, чтобы я остался? Тебе нужна моя помощь? — он обратил внимание, что она так ничего и не съела.

Элли натянуто улыбнулась.

— Да нет. Просто я.., я хотела обсудить с тобой кое-что, но вижу, что у тебя нет времени, да и у меня тоже. В конце концов ты приехал, чтобы убедиться, что у меня все в порядке. — Она улыбнулась. — Теперь ты видишь, что у меня все отлично. — Она налила себе кофе. — Я очень рада, что ты зашел ко мне. Хорошо, что мы выяснили отношения — не люблю недомолвок. Вот и славно.., тебя увидела и себя показала!

— Элли, не обманывай меня! Ты что-то скрываешь. Что случилось? Ты, кажется, упомянула, что здесь появился Нолан. Айвс. Он опять тебе угрожает? Ты сказала, что я могу быть полезен тебе. Что-то затевается?

Она вертела в руках чашку. О, если бы она могла обойтись без его помощи! Пусть бы себе ехал, куда угодно! Так было бы лучше для них обоих. Но кто лучше Итана защитит ее от посягательств всемогущего Нолана Айвса?!

Впрочем, только ли поэтому она хотела, чтобы он остался?

Элли поджала губы.

— Вчера ночью Нолан Айвс подослал ко мне одного из своих охранников. Он вломился в мой дом, угрожал мне, сказал, что спалит его дотла или заберется ко мне ночью в спальню. Он был достаточно откровенен со мной и посоветовал мне продать все мистеру Айвсу. — Она выпрямилась, смело посмотрев ему в глаза. — Ничего у них не выйдет! Им меня не запугать! — упрямо сказала она. И уж тем более я не собираюсь уступать Нолану Айвсу… Если только они попытаются убить меня!..

Бедная девочка, ей столько пришлось пережить! — подумал Итан. Но что больше всего взбесило его, так это то, что какой-то подонок мог силой овладеть ею, а уж этого он не мог позволить никому, хотя и понимал, что, может быть, Элли больше никогда не будет принадлежать ему. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Ну что ж, Элли, считай, что ты наняла охранника. Я буду работать бесплатно, мне нужна только комната на ночь и еда. Я найду в городе какую-нибудь временную работу, так что на мелкие расходы и на содержание моего коня в конюшне мне хватит.

— Ты это серьезно? А как же твои планы уехать на север? — Элли едва сдержала себя, чтобы не обнять его.

— Ничего, время терпит. Я поработаю пару недель, а за это время попытаюсь найти надежного человека, который заменит меня, когда я уеду. Предоставь это дело мне: уж я-то лучше тебя разбираюсь в подобных вопросах. Надеюсь, ты доверяешь моему опыту?

— Да, конечно.

— Тогда решено. Этому сукину сыну Айвсу не удастся отнять у тебя то, что ты нажила своим упорным трудом. И пусть не надеется, что ему помогут его деньги и связи!

— Для меня это все, Итан. Я всегда мечтала иметь хоть что-то свое. И если бы не Нолан Айвс, счастливее меня не было бы человека на свете! — на глазах Элли выступили слезы.

Неужели она и впрямь так думает? Ведь ее жизнь еще не обрела истинного смысла. А муж, дети?..

— Я подам жалобу от твоего имени. Пусть знают, что Нолан Айвс угрожал тебе!

— Да что толку! Нолан Айвс и суд прибрал к рукам, он всех купил. Вскоре после твоего отъезда он уехал в Чикаго, я надеялась, что навсегда, хотя здесь ему построили дом. Но не так давно он вернулся и сейчас скупает все близлежащие участки. Он хочет выжить меня отсюда, да не на ту напал! — Элли всхлипнула. — Итан, я знаю, что такие люди, как ты, совершенно не думают о материальных благах, собственности и прочей ерунде. Ты выше этого, но поверь мне.., это единственное, что у меня есть, ведь у меня никогда не было ничего своего и Тоби погиб ради этого! Я не могу, не могу бросить все!

Итан сложил салфетку и положил ее на стол.

— И не надо. Тебе не придется жертвовать ничем. Я позабочусь об этом. Покажи мне мою комнату, я положу туда свои вещи. Я тотчас же приступлю к работе. Ночью я буду дежурить, а утром — отсыпаться. Договорились? — Он протянул ей руку.

Элли посмотрела на эту большую, сильную руку, которая ласкала ее тело той ночью. И хотя ей было не по себе, она пожала ее.

— Да, Итан, договорились. Спасибо тебе.

Он осторожно потер ее маленькую ладошку большим пальцем. Ну почему он всегда теряет рассудок, когда видит эту женщину? Ведь он хотел уехать завтра в Северную Дакоту. В конце концов он должен выполнить волю отца. Да он и сам слышал, что у сиу неприятности из-за новой религии.

Итан отпустил се руку. Нет, убеждал он себя, это ненадолго. А потом он поедет в Дакоту. Только работа, и никаких иных отношений с Эллион Миллс! Что толку биться головой о стену?! Он поставит на место Нолана Айвса, найдет себе замену и уедет.

Почти то же самое думала и Элли. Конечно, хорошо, что здесь Итан, ей спокойно, когда он рядом. Он поработает немножко, найдет надежного охранника, поставит на место Нолана Айпса и уедет отсюда.

Но когда Итан дотронулся до ее руки, по ее телу пробежала дрожь, она опустила глаза, пытаясь скрыть свое волнение, и быстро вышла на кухню. Вскоре она вернулась с большим куском еще не остывшего яблочного пирога и с улыбкой смотрела, как он уписывает его за обе щеки, запивая кофе.

— Ты знаешь, Итан, Бог услышал мои молитвы. Вчера мне было так плохо и одиноко, я была в отчаянии… И вдруг появляешься ты! Теперь я могу спать спокойно.

Итан усмехнулся:

— Рад услужить.

— Ты не устал? Уже поздно.

— Не волнуйся, все в порядке. Мы покажем Айвсу, что ты не отступишься от своего.

Они встали. Элли взяла его за руки.

— Спасибо тебе, Итан.

Они смотрели в глаза друг другу. Итан почувствовал сильное искушение притянуть ее к себе и поцеловать.

— Спи спокойно, — сказал он. — Ты очень много работаешь, тебе нужны силы, отдыхай! Элли отступила на шаг.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату, возьми сумку. А я должна еще кое-что сделать. Если я вдруг тебе понадоблюсь, моя комната — от кухни направо.

Элли шла впереди, плавно покачивая крутыми бедрами. И хотя однажды Итан был близок с этой женщиной, она по-прежнему оставалась для него загадкой. Он подхватил сумку и прошел за Элли через двойные двери. Комната находилась в самом конце коридора. Она вынула из кармана юбки ключ, открыла дверь и, повернувшись к Итану, отдала ему. Взять бы ее на руки, положить на кровать!.. Неужели она опять будет сопротивляться?

Элли охватило настолько сильное желание, что ей стало страшно. Однажды она отдалась этому мужчине, и теперь их соединяет незримая интимная связь. Почему ее так тянет к нему? Да что же с ней происходит? Почему ей хочется снова испытать те острые ощущения, которые тогда так испугали ее?

— Я подумала, что здесь потише. Тебе никто не будет мешать, ты можешь выспаться днем. Комната далеко от улицы, да и добраться сюда можно и из кухни, и из ресторана.

— Все будет в порядке, — Итан взял ключ, дотронувшись до ее руки.

Элли хотелось сбежать, пока она не натворила глупостей. Она быстро отошла от него и направилась к двойным дверям в конце коридора.

— Спасибо тебе, Итан. Завтра увидимся. И прошу тебя, будь осторожен! Он усмехнулся:

— Как всегда.

— Да, да, я знаю. Но все еще не могу опомниться после смерти Тоби. Не дай Бог с тобой что-нибудь случится!

Он пожал плечами.

— Все мы, рискуем, — проводив ее взглядом, он вошел в комнату, швырнул сумку на кровать. Ох, какой же ты дурак, Итан Темпл! — пробормотал он. Законченный идиот!

Глава 11

Вот уже две недели Итан охранял дом Элли. Пока никто не появлялся. Все это время он подыскивал себе замену и остановил свой выбор на двух мужчинах, которые, она его взгляд, вполне подходили для работы охранниками. Теперь Элли сможет нанять на его место кого-нибудь из них, и тогда он уедет. Работа его не обременяла, но видеть ее, постоянно подавлять свои чувства и желания было выше его сил. Элли держалась с ним официально, стараясь дать понять, что их связывают только дружеские отношения. Но глаза выдавали ее, Итан видел, что ей с трудом удается скрывать свои истинные чувства и эмоции. Это его и удерживало здесь.

К черному входу в кухню Элли мотнулся человек. Итан тихо прокрался по тенистой аллее и спрятался за грудой бочонков, сваленных в беспорядке у входа. Человек наклонился и что-то положил прямо у двери, затем он бросил зажженную спичку — заполыхало пламя. Итан оказался у двери в тот момент, когда преступник отступил назад, словно любуясь своим дьявольским деянием.

— Потуши ото, да поживей, — прохрипел Итан, приставив к его спине дуло пистолета, — или я пристрелю тебя!

— Какого черта!..

— Давай, быстро! — Итан толкнул поджигателя в спину и, вынув у него из кобуры пистолет, швырнул в сторону. Мужчина наклонился и стал тушить загоревшееся сено. Неожиданно он развернулся и нанес Итану удар такой силы, что тот отлетел на пустые бочки, развалившиеся под тяжестью его тела. Итан почувствовал острую боль в спине. Между тем преступник убегал по аллее.

Превозмогая боль, Итан поднялся и кинулся за ним. В считанные минуты он настиг его, сбил с ног, и тот, пролетев несколько метров, упал на гравий. Итан поднял его на ноги и, размахнувшись, со всей силы ударил по лицу. Неожиданно мужчина отступил на шаг и “боднул” Итана головой, пригвоздив к стене. Резкая боль пронзила спину, но ему все же удалось схватить нападавшего за плечи и оттолкнуть от себя. Удерживая его одной рукой, Итан нанес ему удар по лицу, такой силы, что тот медленно осел на землю. Не дожидаясь, пока он придет в себя, Итан поставил его на ноги и ударил спиной о стену здания, держа рукой за горло. Еще минута, и он задушил бы своего противника.

— Ну, а теперь, — сказал Итан угрожающе, приставив пистолет к его виску, — давай выясним кое-что. Я знаю, кто послал тебя. Так вот.., передай Нолану Айвсу, чтобы он оставил в покое Эллион Миллс и ее собственность! Иначе у него будут большие неприятности, я позабочусь об этом! Весь город узнает, что он затеял. Учти, миссис Миллс — всеобщая любимица, и Айвса вышвырнут из города, если станет известно, что он хотел поджечь ее дом. Я отпущу тебя, но имей в виду, что это — последнее предупреждение!

Они внимательно посмотрели друг на друга. При тусклом свете фонарей на аллее Итан узнал одного из людей Айвса, он видел его год назад.

— Как, ты вернулся?! Что ты здесь делаешь, индеец?! — просипел он. Лицо его было ободрано, глаз заплыл, из разбитых губ сочилась кровь.

— Да, я вернулся, и каждый вечер я — на своем посту, охраняю дом Элли. Любого, кто рискнет появиться здесь, я пристрелю! — Итан ухмыльнулся, рана на лбу кровоточила.

— Итан! Итан, что случилось? — он услышал голос Элли. Она быстро шла по аллее. Итан отступил в сторону, и поджигатель упал на землю.

— Итан! — Элли подбежала к нему, придерживая полы халата.

— Эй! Что там происходит? — крикнул кто-то из окна.

Итан узнал мужчину, который снимал комнату в пансионе Элли.

— Все в порядке, — крикнул он, — не волнуйтесь! Спите спокойно!

Мужчина закрыл окно, а поджигатель поднялся и скрылся в темноте.

— Что случилось?! — с тревогой спросила Элли. — Я слышала грохот бочек, видела горящую солому. Итан, ты же истекаешь кровью!

— Да нет, все нормально, — он поморщился: дико болели плечи и руки, он сильно расшибся, когда упал на бочки, а ребра…Только сейчас он почувствовал нестерпимую боль!

— Что случилось? — Элли обхватила Итана за талию, помогая добраться до двери.

— Попробуй угадать? Ты видела горящую солому?

— Кто-то пытался поджечь мой дом?! Итан открыл дверь, и они вошли в дом.

— Думаю, он больше здесь не появится. Я сказал ему, что знаю, кто послал его. Пусть доложит Айвсу, что у тебя есть защитник. Больше он не сунется сюда, не рискнет послать своих бандитов. В противном случае я просто подниму шум, а Нолан Айвс боится огласки.

Элли провела его в комнату и посадила на кровать.

— Дай я промою тебе рану, — сказала она, повернув лампу. Она вынула из гардероба полотенце, схватила махровую салфетку и выбежала в умывальную. Она налила в таз воды и поставила его на тумбочку.

— Я мог бы отвести этого парня к шерифу, но подумал, что будет лучше для тебя, если я не сделаю этого. — Он вытер рукой все еще сочившуюся из раны кровь. — Не так-то легко вызвать Нолана Айвса в суд, да и судьи ненароком могут заинтересоваться твоей жизнью, начнется расследование… Лучше не будить спящую собаку! Похоже, Нолан Айвс тоже придерживается этой тактики. Ни один из вас в силу определенных обстоятельств не заинтересован в огласке.

Опустившись на колени перед Итаном. Элли приложила к его лбу влажное полотенце и стала промывать рану. Они молчали. Элли осторожно смывала кровь с лица Итана. Она еще не справилась с волнением и руки ее дрожали. Ему хотелось обнять, успокоить ее, но резкая боль в плече не позволяла ему сделать этого.

Элли заметила, как Итан поморщился от боли, задержав дыхание.

— Сними-ка лучше куртку и рубашку.

— Ничего страшного. Деревянные бочки, конечно, не пушинки, но мне надо вернуться на пост, я останусь там до утра. А потом уж отдохну, высплюсь и залижу свои раны. — Он с трудом выдавил из себя улыбку.

— Итан, тебе надо обратиться к врачу! Он встал. Спокойно сидеть и созерцать ее соблазнительное тело, подавлять страстное влечение к ней было выше его сил. Ему так хотелось привлечь ее к себе, обнять…

— Если я буду обращаться к врачу из-за каждой царапины или ушиба — а их у меня немало, — я в трубу вылечу, всех заработанных денег не хватит, чтобы расплатиться. К черту докторов! — Он приложил полотенце к правой руке, пытаясь успокоить тупую боль, затем бросил его в таз, заметил следы крови на белье. — Прости, я, кажется, испачкал твою постель.

Элли рассеянно взглянула на простыню. В памяти ее моментально всплыла та ночь с Итаном, когда он хотел открыть ей неведомый мир любви.

— Ничего страшного, — успокоила она его, надеясь, что он не заметил ее смущения, — пусть это будет самой большой неприятностью.

— Элли дотронулась до его руки:

— Что бы я делала без тебя, Итан! Страшно представить, что могло бы произойти! Я так благодарна тебе!

— О чем ты? Ты наняла меня на работу, и я выполняю се.

— А если бы он убил тебя или покалечил? — На глазах Элли навернулись слезы, — Ты же знаешь, я достаточно осторожен и умею вести себя в подобных ситуациях. Ему досталось больше, чем мне. Все в порядке. Ты теперь постарайся уснуть.

Элли не удержалась и поцеловала Итана в щеку.

— Спасибо, тебе! — В его черных глазах она увидела откровенное желание. Элли резко отвернулась и принялась очищать грязь, пытаясь отвлечься.

— Надеюсь, Айвс не враг себе и больше не пошлет никого сюда, по крайней мере, сегодня. Как ты думаешь?

Итан потер ушибленную руку:

— Думаю, что нет. Мое предупреждение достаточно категорично. Вряд ли Айвсу захочется предстать в глазах всех отъявленным мерзавцем. Хотя.., он, наверняка, попытается раскопать какие-нибудь компрометирующие факты, чтобы выдворить тебя отсюда на законном основании. Он больше не рискнет действовать такими грязными методами. Между прочим, я подыскал себе вполне надежную замену. Скорей всего через месяц я уеду в Северную Дакоту. Я не смогу здесь долго оставаться, потому что мне тяжело быть рядом с тобой, видеть тебя каждый день и сдерживать свои желания, Элли. Я хочу тебя!

— Да, я понимаю, — тихо ответила Элли. Ей не хотелось, чтобы Итан уезжал, но она боялась, что не выдержит и сдастся, если он останется. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросила Элли.

— Нет, не уверен, но завтра днем все будет ясно. Боль постепенно проходит. Слава Богу, что этот подонок не пристрелил меня!

— В тебя раньше стреляли когда-нибудь? Итан сжимал и разжимал пальцы правой руки, пытаясь снять боль.

— Да, такая уж у меня работа. В меня стреляли много раз, но ранили только один… Однажды я пытался примирить индейцев и белых скотоводов — между ними произошла очередная стычка. Один из белых, очевидно, решив, что я из резервации индейцев, выстрелил в упор, пуля попала в бок. Затем меня привязали к лошади и хотели протащить через кусты и камни, пока я не отдам концы. К счастью, неподалеку находились солдаты, они подъехали на звук выстрела и выручили меня.

— Неужели можно поступать так жестоко? — Элли подошла ближе. — Но почему?!

Он смотрел мимо нее, в его глазах отразилась боль.

— Потому что я — индеец, и этого вполне достаточно.

Элли вспомнила свои слова и то, как зло она их выговаривала, и ей стало стыдно.

— На свете много несправедливости, Элли. Такова жизнь. Вспомни, как было с тобой. — Он вздохнул. — Ну, а теперь постарайся заснуть.

Элли проводила его до входной двери. Ей было жаль Итана, который, вместо того чтобы отдохнуть, снова отправился на пост. Она поймала себя на мысли, что ее не смущает то, что он индеец, она увидела в нем мужчину, которого любит, хотя и боится даже себе признаться в этом… Но ведь любовь к мужчине не приносит ничего, кроме боли и унижений. И каждую ночь позволять ему удовлетворять, с ее помощью, свои плотские потребности… Что может быть хуже и отвратительнее этого?! Да ей противна даже мысль об атом!

* * *

— Ты слышал, что происходит на севере, в резервации сиу? — Гектор Уэллс, прислонившись к седлу, сосредоточенно жевал табак.

Итан курил сигару, сидя у костра, напротив Гектора.

— Да, что-то писали об атом в местных газетах, но какой же здравомыслящий индеец поверит тому, что написано белыми! Я за тем и приехал к тебе, чтобы получить достоверную информацию. Слухом земля полнится, и уж, наверняка, чейенам известно, что происходит на самом деле.

Гектор усмехнулся:

— Да ты, полукровка, видно, не в своем уме! Ты прекрасно знаешь, что я не сую свой нос в чужие дела, тем более в дела чейенов.

Итан улыбнулся, продолжая курить:

— Никогда не поверю, что ты не знаешь, что происходит у других племен, ты носом чуешь любую опасность. Уж меня-то тебе не провести!

Гектор засмеялся.

— Ирокезы — умный народ. Учись, пока я жив! — Он встал. — Я отлучусь на минуту.

Хорошо, что он встретился с Гектором, прежде чем окончательно покинуть Гатри.

Ему необходимо было выяснить, что происходит у его родственников — чейенов и сиу — там, на севере, чтобы знать, как ему действовать и чем он может им помочь. Итан пробыл в Гатри пять недель, и за это время подготовил себе замену — охранника, которому Элли могла доверять. Оставаться и жить в роли друга Элли было выше его сил! Несколько раз, когда он отдыхал, она заходила в его комнату, чтобы взять в стирку одежду, заменить полотенце, так, по мелочам. И хотя она входила бесшумно, он всегда чувствовал ее присутствие. Она останавливалась у его кровати и смотрела на его обнаженный торс, в полной уверенности, что он спит. Каких неимоверных усилий стоило ему, чтобы не схватить ее, не бросить на кровать и не заняться любовью! Но что это могло дать? Только напугать ее, и она возненавидела бы его, как тогда. В таком случае они должны были расстаться, чтобы сохранить дружеские отношения.

Гектор вернулся и, усевшись у костра, стал объяснять Итану, что происходит в резервации сиу.

— Их новая религия называется Пляшущий Дух. Я слышал это от чейена, который недавно переехал сюда с женой — она из племени сиу. Он и вернулся в резервацию чейенов, потому что опасается, что из-за этой новой религии у индейцев могут быть большие неприятности — белым-то она не нравится.

Итан смотрел на пляшущие языки пламени. Господи, когда же все это кончится…

Гектор устроил стоянку на берегу Северной Канадской Реки, к северу от спуска Чероки. Вот уже несколько дней он охотился — армии нужно было мясо.

Итан затянулся и с усмешкой посмотрел на довольного Гектора.

— Да ты прямо весь светишься от сознания собственной значимости, — съязвил он. — Ты знаешь о людях моего племени больше, чем я… А, Гек?

Гектор улыбнулся.

— Да ты бы тоже знал, если бы меньше времени проводил в Гатри, якшаясь с белыми, — поддел он Итана. — На сей раз неприятности у сиу. Я знаю, что у тебя там живут бабушка, братья — они ведь женились на женщинах сиу. Насколько я понимаю, разница между сиу и чейенами невелика?

— В общем-то да, но у сиу все же осталась какая-то часть исконной земли.

— Думаю, что ненадолго. Чейен, который, вернулся, — его зовут Джордж Рыжий Лис — говорит, что эта земля попала в поле зрения правительства, а уж тебе ли не знать, к чему все это приведет. И представь себе, эта новая религия появляется как раз в тот момент, когда сиу отказываются продавать или уступать свою землю. Джордж Рыжий Лис говорит, что все это пошло от сиу по прозвищу Буйный Медведь. Однажды он услышал голос, который велел ему идти далеко на запад, к земле рыбоедов — так они называют пауни, ты, наверное, знаешь?

Итан улыбнулся:

— Гектор, как всегда, в своем репертуаре: считает, что он знает больше всех.

— Да, слышал.

— Ну так вот… Рыбоеды сказали Буйному Медведю, что Христос сошел на землю. Они даже показали ему, где это произошло. Буйный Медведь утверждает, что, когда они дошли до этого места, им явился Христос, но не белый, а индеец. Он обучил их особому танцу, назвав его Танцем Духов.

Христос сказал им, что этим танцем они вернут на землю всех умерших родных, и чем больше индейцев будет танцевать, тем скорее это произойдет и появится новая земля, на которой не будет места белым — все они погибнут. На ней будут расти зеленая трава и красивые деревья, и будет чистая вода, и будут пастись стройные дикие мустанги. Буйный Медведь и его друзья поспешили вернуться на поезде в резервацию. Они говорят, что Христос, прежде чем вознестись на небеса, научил их песням, под которые надо танцевать танец. Он велел им нести веру людям своего племени, рассказывать всем о чудотворном воскрешении.

— Они верят в это? — Итан швырнул сигару в костер.

Гектор кивнул:

— Джордж Рыжий Лис говорит, что многие индейцы, возвращаясь из Невады в Дакоту, по очереди танцуют этот танец и поют. Танец распространяется подобно огню в прерии. Джордж Рыжий Лис говорит, что по всей Дакоте, даже ночью, бьют в барабаны и поют песни духов. Белые раздражены и нервничают: они полагают, что индейцы пойдут на них войной Джордж Рыжий Лис говорит, что их новая религия проповедует добро. Они не возьмут в руки оружия, а солдаты и белые думают, что индейцы готовятся к войне. Джордж Рыжий Лис считает, что может произойти что-то страшное. Жди беды! — так он говорит, потому и уехал оттуда.

Итан вздохнул:

— Да, он, вероятно, прав. Мне все это не нравится. Слухи об индейских войнах доводят белых до неистовства, а мы знаем, к чему это может привести. Уж они-то сумеют обставить убийства индейцев как вынужденную самооборону.

Гектор кивнул. Он знал, что Итан пережил такой кошмар, как бойню а Сэнд Крике. И люди его племени тоже страдали от рук белых, не желавших мирно сосуществовать с индейцами.

— Тебе бы поехать навестить своих родичей, пока ничего не произошло, — наконец сказал он. — Может быть, ты сможешь перевезти их сюда, здесь безопаснее.

Итан потер глаза.

— Попробую. Но сначала я вернусь в Гатри на несколько дней, а уж потом отправлюсь на север.

— Что тебе там делать в атом белом “муравейнике”? — Гектор поворошил угли в костре, Итан смотрел на яркое пламя костра.

— Да так, одно дело. У меня там работа, надо рассчитаться.

— Я слышал, твой отец умер — прими мои соболезнования! Я только не могу понять, почему ты вернулся в Гатри, а не в форт, почему не поехал сразу на север…

Итан натянул на плечи одеяло:

— Господи, до чего же вы, ирокезы, любопытный народ. Вечно ты суешь нос в чужие дела!

Гектор отвернулся и выплюнул в траву остатки табака.

— А вы, чейены, туго соображаете. Теперь я припоминаю, что в прошлом году ты что-то говорил о хорошенькой девушке как раз накануне “земельного марафона”. Ты, кажется, опекал ее. Да я видел ее! Уж не желание ли увидеть ее стало причиной твоего возвращения в Гатри?

— Не твое дело! — резко оборвал его Итан.

— Она — белая. — Гектор в упор посмотрел на него.

Итан сердито взглянул на Гектора и отвернулся.

— Ну и что?

— Держись от нее подальше, Итан!

Итан закрыл глаза, и ему тут же вспомнилось лицо Элли.

— Это очень не легко. Но можешь мне поверить, на этот раз я уеду навсегда!

— Да, конечно. Ты спал с ней? — Гектор добродушно усмехнулся.

— Ты старый пошляк! — Итан смерил его презрительным взглядом.

Некоторое время они молчали. Гектор подбросил в огонь ветки и стал устраиваться на ночлег.

— Так, значит, ты любишь ее? — пробормотал он. Итан сделал страшные глаза, но решил, что лучше сказать хоть кому-нибудь, как оно есть на самом деле.

— Да, я люблю ее, но она дала понять, что ей не нужен мужчина, а уж тем более — индеец!

— Но ты ведь наполовину белый и хорош собой.

Нужно большое терпение с этими белыми женщинами. Они не умеют любить так, как любят индианки. Индианкам это дано от природы, а белым женщинам надо постичь науку любой.

Итан усмехнулся:

— Думаю, это не тот случай. Терпение здесь не поможет. Лучше уехать подальше, чтобы прошла вся дурь.

— Да, конечно. Ты уедешь, но потом вернешься Чует мое сердце, ты не сможешь забыть ее.

— Спасибо тебе, Гектор, что рассказал мне о том, что происходит на севере, но, прошу тебя, не лезь в мою личную жизнь! Ты слишком стар, а то съездил бы я тебе!..

— Ну, рискни, слабак! — Гектор захохотал. — Уж тебя, чейена, я не испугаюсь!

Эта перепалка отвлекла Итана от невеселых мыслей о новой религии, распространившейся среди сиу на севере. Да, может случиться страшная беда… Ведь они верили, что рубашки духов защитят их от солдатских пуль. А может быть, оно и к лучшему: обстоятельства складываются так, что он должен покинуть Гатри и Эллион Миллс и отправиться к своим родственникам.

Элли понравилась шляпка, которую она увидела в витрине магазина миссис Джекобсен. Решив рассмотреть ее получше, Элли вошла в магазин, подошла поближе к витрине и сняла шляпку со стойки.

— Я хочу примерить эту шляпку, — сказала она хозяйке, — и вот эту…

Она не договорила.., напротив остановился мужчина. Он подошел к магазину, рассеянно посмотрел по сторонам, и даже в окно, но, к счастью, не заметил ее. Зато Элли сразу узнала его.

Она отшатнулась от окна, сердце ее забилось.

— Миссис Миллс! Что с вами? Вам плохо? — участливо спросила миссис Джекобсен.

Элли взглянула на женщину, стараясь сохранить самообладание.

— Я.., я почувствовала себя плохо. Думаю, это сейчас пройдет. Если вы не возражаете, я примерю эту шляпку в примерочной.

— Да, конечно.

Миссис Джекобсен проводила Элли в маленькую комнату в глубине магазина — там ее никто не мог увидеть.

— Может быть, вам принести стакан воды? — спросила миссис Джекобсен.

— Нет, благодарю вас.

— Вам пойдет эта шляпка. Зеленый цвет будет прекрасно гармонировать с вашими рыжими волосами.

— Спасибо.

Миссис Джекобсен вышла. Элли опустилась в кресло перед туалетным столиком. Она посмотрела на себя в зеркало. Веснушки, синие глаза, рыжие волосы — нет, она почти не изменилась, разве что одежда и манера поведения. Несомненно, Генри Бартел сразу же ее узнает. А ресторан, на вывеске которого ее имя написано метровыми буквами? Рано или поздно он зайдет туда поесть или столкнется с ней на улице!

Она глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки и не паниковать раньше времени. Жаль, что нет рядом Итана. Хотя, какая разница! Чем он мог помочь ей? Генри Бартел! Что же привело его в Гатри? Случайно он приехал сюда или ищет ее? Как бы там ни было, встреча будет не из приятных, и надо быть готовой ко всему!

Глава 12

Элли вытерла руки о фартук и поспешила через ресторан, по коридору в комнату Итана. На кухне и без нее управятся, у нее есть дела и поважней! Нет времени переодеться и привести себя в порядок, да Итана это и не волнует, он не обращает внимания на подобные мелочи. Надо действовать быстро и решительно! Только так она сможет убедить Итана, что любит его и хочет выйти за него замуж. Иного выхода у нее нет, в противном случае она потеряет все, что имеет. И потом, Итан — единственный человек, который не будет претендовать на ее дело.

Почему Генри Бартел выбрал именно Гатри? Неужели не мог поехать в другой город! Что ему здесь надо? Двумя днями позже, после того злополучного похода в магазин миссис Джекобсен, Элли снова увидела Бартела в городе. На этот раз она проследила, куда он пошел. Он посетил редакцию газеты, где провел почти целый час. Элли зашла потом к владельцу газеты Джеку Картеру и спросила его о посетителе.

— Мистер Генри Бартел — учитель, бывший воспитатель нью-йоркского приюта. Он хочет открыть здесь новую школу. Мистер Бартел прекрасно впишется в наше общество, — добавил Картер. — Я хочу опубликовать о нем статью. Пусть все знают о его благородных намерениях! Временно он будет давать уроки в церкви, пока не построят школьное здание. Мы соберем по этому поводу собрание.

Элли стало не по себе от мысли, что этот отъявленный негодяй, старый развратник будет обучать детей! А может быть, стоит предпринять что-нибудь, рассказать, что он собой представляет? Но кто ей поверит?

В конце концов, не все ли равно, что привело его сюда, встречи с ним не избежать! Рано или поздно это должно случиться. В любой момент он может зайти в ее ресторан пообедать. Последующие два дня Элли никуда не выходила, лихорадочно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Что же ей делать? Что она может предпринять? Как вести себя с Бартелом? Ведь она не только обокрала его. Он знает, сколько ей лет на самом деле, и то, что Тоби ее брат. Если Нолан Айвс узнает об этом, хлопот не оберешься… Могут быть большие неприятности. Если только…

Вот и дверь комнаты Итана. Элли постучалась. Господи, дай ей силы и мужество! Ведь то, что она хочет сказать ему, — не ложь: она скучала по нему, он ей действительно очень нравится.

Она вздрогнула при мысли о том, что ей придется терпеть в сексуальном плане, когда в ее жизни появится мужчина, но в конце концов не велика жертва! А потом, кто, как не Итан, лучше всего подходит для этой роли?!

Итан открыл дверь. На нем были узкие брюки и голубая ситцевая рубашка. Кажется, он был удивлен. Элли окинула взглядом его красивый мускулистый торс, и по ее телу пробежала дрожь.

— Итан, я ., я узнала, что ты приехал и сразу же поднялась к тебе. Я… — она смущенно улыбнулась. Не так-то легко будет провести его. Легкий флирт, как с другими мужчинами, здесь не пройдет! К тому же он знает ее, как облупленную… — Я скучала по тебе. Я и не думала, что…

Итан насторожился. Какая-то она сегодня странная, сама на себя не похожа. Что-то здесь не так, но что?.. Он зашел сюда буквально на минуту, чтобы переодеться перед тем, как встретиться с новым охранником, который будет работать вместо него. Если ничего не изменится, то через день, максимум через два, он уедет в резервацию сиу.

— Так ты говоришь, скучала по мне? — начал Итан. — Для меня это новость. Случилось что-нибудь? Опять Айпс или?..

— Нет! Нет! Ничего подобного! — Разве может она сказать ему, что пришла просить его жениться на ней, чтобы спасти свою собственность. Она должна убедить его, что любит его, и поэтому хочет стать его женой.

— Я… — Она изобразила смущение, — Итан, я чувствую себя последней дурой после всего, что наговорила тебе тогда о нас, о себе… Это не правда, что мне никто не нужен. — Она скрестила руки на груди, старательно избегая взгляда Итана. — Все это время, пока тебя не было, я думала о тебе. Я знаю, тебе надо уехать и я не смею задерживать тебя, но… — Наконец она посмотрела на него. Взгляд ее был чист и искренен. — Итан, я хочу, чтобы ты остался здесь, со мной. Ты мне нужен. Я пыталась бороться со своими чувствами. Ты знаешь, я не хочу быть зависимой от кого бы то ни было. Я боюсь мужчин, но ты.., с тобой все по-другому. Я верю тебе, и зависимость от тебя совсем не тяготит меня. Я.., люблю тебя! — Элли отвернулась, нервно заправив за ухо выбившуюся прядь. — Я все сказала! — Она собралась уходить.

Итан догнал ее, взял за руку и закрыл дверь.

— Что все это значит, черт побери?! — он привлек ее к себе.

В глазах Элли стояли слезы — слезы страха и отчаяния. Она выдержала его взгляд. Только бы он поверил, что она любит его, что не хочет, чтобы он уезжал! Ей нужно выйти замуж, и побыстрее, иначе она потеряет все, что досталось ей такой дорогой ценой. Итан — единственный человек, которому она доверяет, единственный мужчина, который не вызывает у нее физического отвращения.

Утром она встречалась с земельным агентом, который заверил ее, что, если она вторично выйдет замуж, ее земля и вся собственность по закону будут принадлежать мужу, и тогда никто не сможет отнять их! А Итан — она уверена в этом — не будет претендовать на ее собственность, тем более не заставит продать ее! Они будут работать вместе, да они уже и работают… Она вернет Генри Бартелу три тысячи долларов, и все образуется.

— Я напрасно старалась убедить себя, что мне никто не нужен, — продолжала Элли. — Я доказала всем, и в первую очередь себе, что на что-то способна. Но это не значит, что я должна провести всю свою жизнь в одиночестве. Я знаю, ты любишь меня, Итан, хотя и стараешься скрыть свои чувства, иначе ты бы не вернулся ко мне. Мы оба пытались бороться с этим, но… За те дни, пока тебя не было, я поняла, что не могу без тебя и не хочу, чтобы ты уезжал… Обещай мне, что вернешься после того, как навестишь своих родственников. — Она обняла его и прижалась лицом к груди.

Итан нерешительно обнял ее. Он знал, что Эллион Миллс может врать и изворачиваться, она достаточно хитра… Но сейчас-то чего ради?!

— Элли, скажи мне, что случилось. Она подняла голову и посмотрела в глаза Итану, слезы текли по ее щекам.

— Разве женщина не может передумать? Все это время я боролась со своими чувствами. Тогда, год назад, я просто испугалась, но сейчас ничего не боюсь! В твое отсутствие я словно прозрела, поняла, чего больше всего хочу. — Она отстранилась от него, смущенная своим неожиданным порывом. — Может быть, я слишком самоуверенна и принимаю желаемое за действительное, но.., той ночью.., ты сказал, что любишь меня. Надеюсь, чувство твое ко мне не исчезло. Мне кажется, что после всего, что произошло между нами.., я принадлежу тебе и только тебе!

Да, как-то подозрительно хорошо все складывается, но она кажется такой искренней. Все эти месяцы Итан мечтал о ней, хотел ее. Он представлял, что однажды она скажет ему нечто подобное. Элли любит его, иначе и быть не может, она сама призналась ему в своих чувствах. Разве мог он представить несколько дней назад, что такое возможно?!

— Элли, не знаю, что и сказать. — он дотронулся до ее плеча и поцеловал ее волосы.

— Не надо, не продолжай, Итан, — она взглянула на него. — Я сделаю все, что ты захочешь. Только не проси меня бросить мое дело, ты знаешь, как оно мне дорого. Многие женщины в городе помогают своим мужьям и успевают воспитывать детей. Ты же хочешь иметь детей, правда? Ну, конечно.

Итан смотрел ей в глаза, стараясь определить, что у нее на уме. Но ему так хотелось верить ее словам!

— Ты говоришь, что хочешь выйти за меня замуж?

— Да. — Она поднялась на цыпочки и нежно погладила его лицо. — Мне хорошо, когда ты рядом, приятно прислониться к твоему плечу, почувствовать твою силу, твою… — Она не договорила.

Итан страстно поцеловал ее в губы. У Элли закружилась голова, на мгновение она забыла, ради чего все это затеяла. Этот поцелуй вызвал в ее памяти все волнующие ощущения, которые она испытала той ночью. Может быть, она сумеет перетерпеть боль, избавиться от дурных воспоминаний. Не на такую уж и большую жертву она идет: надо только позволить атому мужчине получать свои плотские удовольствия и ласкать ее тело. Заниматься с ним любовью — не такая дорогая плата за сохранение ее собственности. Да и кроме всего прочего, Итан пробудил в ней чувственные желания.

Он поднял ее и поцеловал в шею.

— Давай поженимся сегодня же, — сказал он. — Здесь, в атом городке, люди порой теряют голову. Все так странно. Я знаю случаи, когда вдовы выходят замуж за незнакомых мужчин, чтобы кто-то заботился о них и их детях. Мы давно знаем друг друга… — Он поцеловал ее глаза. — Я хочу, чтобы ты была со мной сегодня ночью!

От его слов по телу пробежала дрожь. Страстное желание охватило ее. Боже, как странно все это, словно она сходит с ума, теряет разум. Но Итан.., он естествен и решителен. Все получилось как нельзя лучше. Она и сама не ожидала, что все пройдет так гладко. Надо действовать, и как можно скорее, пока он не узнал истинную причину ее скоропалительного решения, пока сюда не пришел Бартел и пока газетчики не пронюхали, что вдова Миллс снова выходит замуж. Они опубликуют сообщение, которое может прочитать Генри Бартел, а уж он-то сумеет сорвать все ее планы.

— Да, — прошептала она, — мы поженимся сегодня же. Нет смысла откладывать и ждать чего-то. Мы ведь уже слишком хорошо знаем друг друга, так ведь?

Итан засмеялся, закружил ее по комнате, поднял на руки, и вот.., она уже лежит на его кровати, а он — рядом с ней.

— Нет! — возразила она. — Я хочу, чтобы на этот раз все было законно. Итан, разреши мне привести себя в порядок, переодеться, а потом мы пойдем к священнику, я знаю, где он живет.

Любовь, желание, нетерпение — все это прочитала она в глазах Итана.

— Пожалуйста, не задерживайся!

— — Я закрою ресторан пораньше. — Непроизвольно ее рука коснулась груди Итана, нежно погладила его смуглую кожу. До чего же легко приручить мужчину! Интуиция подсказала ей, что опасно дурачить такого человека, как Итан Темпл, но ведь они скоро поженятся. Когда все откроется, ее обман не покажется ему столь страшным преступлением.., слезы, ласки — и он все простит. Только бы привыкнуть к тому, что ей придется спать с ним. Но может быть, он научит ее получать удовольствие, ведь должно же быть в атом что-то приятное.

— У меня есть рубиновое кольцо моей матери — единственная память о ней. Я нашла его дома и спрятала от отца — он мог пропить его. Мы можем использовать его вместо обручального, пока ты не купишь мне другое.

Итан усмехнулся. Он чувствовал себя таким счастливым, как тогда, после свадьбы с Виолет. И неважно, что за неведомая сила заставила Эллион Миллс изменить свое отношение к нему, разобраться в своих чувствах и захотеть стать его женой.

— Встречаемся здесь в восемь тридцать. Мы пойдем к атому священнику и, если надо, вытащим его из кровати! — весело сказал он.

Элли улыбнулась в ответ. Она такая счастливая, довольная, умиротворенная. Все так прекрасно, что даже не верится, что это происходит на самом деле. Но нет, это не сон. Она — в его объятиях, отвечает на его поцелуи, хочет выйти за него замуж и сегодня ночью будет принадлежать ему.

Итак поднялся. Элли сжала его руку.

— Я люблю тебя! — Она повернулась и быстро вышла из комнаты.

Итан проводил ее взглядом. Все так неожиданно. Гектор подумает, что он сошел с ума: только безумец может жениться на белой. Может быть, он и прав. Ведь все его время Элли избегала всяких отношений с ним, кроме деловых, именно потому, что считала недостойным для белой женщины выходить замуж за индейца. Что же заставило ее передумать? Может быть, она просто привыкла к нему, сумела преодолеть расовые предубеждения, увидеть в нем мужчину, который предан ей и любит ее. И в этом странного ничего нет. Так и должно быть. “Держись от нее подальше, Итан!” — пришли на память слова Гектора.

Но мысль о том, что завтра утром он проснется, а рядом с ним будет обнаженная рыжеволосая Элли, развеяла все сомнения. Она любит его, и сегодня вечером Эллион Миллс станет миссис Итан Темпл.

* * *

Генри Бартел стоял в холле пансиона, поправляя перед зеркалом шляпу. Вообще-то он собирался поселиться в другом пансионе, который, кажется, называется “В гостях у Элли”. Но, подумав, решил, что пока еще не построили школу и поначалу занятия будут проходить в церкви, лучше поселиться в пансионе неподалеку от нее. Так будет удобнее добираться до работы. Странно, какое необычное название. Он вспомнил Эллион Миллс и ее брата Тоби. “Элли” — именно так он называл ее. Бартел уже и думать перестал, что сталось с этими воришками, укравшими у него церковные деньги. Должно быть, попали в какую-нибудь передрягу, да и какая еще участь может быть уготована этому мерзкому отродью?! Ох, как хотелось ему найти их в тот момент.

Но когда он доставил всех сирот к месту назначения, то заболел: сильный кашель перешел в пневмонию, и коллеги отправили его в Нью-Йорк.

В Нью-Йорке доктор посоветовал ему поменять климат и обстановку. Подходил к концу срок его работы в приюте, и он решил сменить место жительства. Уехать подальше от этих сопливых беспризорных отпрысков. Правда, и здесь ему придется работать в школе, но у этих детей есть родители, а это совсем другое дело. Гатри ему понравился, он, наверное, останется здесь.

— Вы уходите, мистер Бартел? — спросила Хлорис Дикон, хозяйка пансиона.

— Да, пройдусь немного. Такой дивный вечер! Бартел был уже у двери, но оглянулся и посмотрел на улыбающуюся миссис Дикон. Неплохо бы с ней переспать, подумал он. Она — его ровесница, да к тому же вдова. Ее муж погиб в прошлом году: попал под перевернувшийся фургон. Все это ему поведала за завтраком сама Хлорис. Бедняжке столько пришлось пережить, но она сумела на оставшиеся после смерти мужа деньги открыть собственное дело: построить пансион.

— Да, миссис Дикон, все забываю спросить: кто хозяйка того пансиона, что возле железнодорожной станции. У меня когда-то была знакомая по имени Элли.

— Очень приятная особа, совсем молоденькая. А какая красотка! Ее зовут Эллион Миллс. Она пережила ужасную трагедию: ее мужа, кажется, его звали Тоби, застрелили в первый же день “земельного марафона”. Вы знаете, тогда было столько стычек, драк, споров по поводу законности захвата земельных участков. Он был совсем мальчик. — Бартел побледнел. — Что с вами, мистер Бартел? Вам плохо? — участливо спросила Хлорис.

Эллион Миллс?! Не может быть! Генри Бартел взял себя в руки: совсем ни к чему, чтобы миссис Дикон заподозрила что-нибудь.

— Нет, нет, со мной все в порядке, — пробормотал он, вынимая из кармана носовой платок и вытирая пот со лба. — Это все последствия проклятой пневмонии. Иногда я сильно потею, — он отвернулся. — Вы говорите, эта женщина была замужем, и муж ее Тоби Миллс?

— Да, сэр. Они были такие юные, совсем дети, пожалуй, слишком молоды для брака. Но чего только не увидишь здесь!

Несомненно, это она, Эллион, подумал Бартел.

— По-видимому, это не та Эллион, которую я знал. А как она выглядит?

— Очень молодая, да я уже вам говорила. Не знаю, сколько ей лет, думаю, что чуть больше восемнадцати, иначе она не могла бы претендовать на земельные участки. Очень хорошенькая, с синими глазами и копной рыжих волос. В городе немало мужчин, которые не прочь приударить за ней. Она очень деловая женщина. Начала с того, что выпекала и продавала хлеб, а сейчас у нее — ресторан и пансион. Конечно, для женщины с ее внешностью не проблема найти бесплатных работников: вокруг нее вечно крутятся мужчины.

Последние слова были произнесены язвительно, с откровенной завистью одинокой женщины, но Генри Бартел уже не слушал ее. Он получил нужную информацию. Без сомнения, это Эллион Миллс! Бартел чуть не подпрыгнул от радости. Попалась, голубушка! Маленькая потаскушка!

— Нет, нет, это не та женщина, которую я знал, —

повторил он, раскланиваясь с миссис Дикон. — Я вернусь где-нибудь через час.

— Хорошо, сэр. Приятной вам прогулки! Хочу вас предупредить, если вы надумали перекусить в ресторанчике Элли, то вы опоздали. Она закрывает его в восемь часов, а сейчас уже восемь тридцать. Правда, я слышала, что кормят там неплохо.

— Благодарю вас, миссис Дикон.

Бартел вышел. На его тонких губах заиграла коварная улыбка. Значит, Эллион Миллс здесь, в Гатри! Да как же ему это раньше не пришло в голову! Ведь они с Тоби сбежали с поезда в Арканзасе и, наверняка, присоединились к желающим захватить землю. На деньги, которые они у него украли, можно было купить все самое необходимое… Эллион умна, энергична, предприимчива. Жаль только, что все это стоило жизни бедному Тоби. Ну да одним идиотом меньше… Остается только Эллион…

Муж и жена! Подумать только! Он громко рассмеялся. Выдав себя за мужа и жену, они сумели оформить претензию на землю. Симпатия к молодой супружеской паре, видимо, сработала.

— Но ненадолго, — пробормотал Бартел. — Эллион Миллс, жалкая воришка, сирота, никогда не была замужем, и самое главное — ей не было восемнадцати, когда она претендовала на участки. Она владеет землей незаконно! Лучший способ отомстить ей за все — лишить ее собственности. Напрасно маленькая ведьма думает, что она всех перехитрила! Миссис Дикон сказала, что ресторан Эллион уже закрыт, а обитатели пансиона, очевидно, мирно спят в своих комнатках. Прекрасно. Бартел не хотел, чтобы Эллион Миллс знала о его приезде. Завтра она будет “приятно” удивлена. Интересно посмотреть, как она будет выглядеть, когда муниципальные власти узнают, кто она есть на самом деле!

Он направился к земельному агентству, которое работало круглосуточно. Да, думал Бартел со злорадством, его будет нечто: лапочка Элли Миллс наконец-то будет разоблачена. Пусть вкушает плоды его мести, пусть испытает на себе презрение окружающих, когда они узнают, что она — бездомная сирота, жалкая воришка и что Тоби Миллс вовсе ей не муж! Он облизнул губы в предвкушении мести.

Глава 13

Итан открыл входную дверь пансиона в том крыле, где сдавались внаем комнаты. Ночью двойные двери в противоположной стороне закрывались, так что проникнуть в ресторан и в комнату Элли было невозможно. В ночной тишине было слышно, как кто-то кашлял в дальнем конце коридора.

Итан нахмурился, обнял Элли и повел ее к своей комнате.

— Это не дело, — проворчал он, — сегодня все должно быть необычно. Не поехать ли нам куда-нибудь?

— Где ты в Гатри найдешь такое место?

— Ну.., здесь есть пара отелей.

— Я знаю, просто все произошло так быстро, что я даже не успела ничего придумать. А завтра, как всегда рано утром, я должна открывать ресторан. Бог даст. как-нибудь я возьму пару выходных, и мы с тобой поедем, куда ты захочешь. — Элли прижалась к нему. Ей было не по себе от мысли, что ее ждет этой ночью. Она поклялась любить, почитать мужа и подчиняться ему. Любить и уважать такого мужчину, как Итан, — что может быть проще, но подчиняться…

Итан провел ее в свою комнату. Элли стало страшно. Она старалась убедить себя, что ничего крамольного не совершила, она чиста перед Богом и людьми. Может быть, чуть-чуть виновата перед Итаном, что не рассказала ему всю правду о причинах замужества. Но она готова соблюдать брачный обет и даже позволит Итану осуществить свое супружеское право сегодня ночью. Она будет ему верной, послушной женой во имя сохранения всего, чего добилась своим упорным трудом.

— Мне надо спуститься к себе, взять кое-какую одежду, — мягко сказала, она.

Итан, вздохнув, оглядел комнату:

— Ох уж эти стены, тоньше бумаги. Хорошенькое начало семейной жизни! Наша первая брачная ночь пройдет в маленькой холостяцкой комнатушке пансиона!

Элли улыбнулась:

— Итан, ну мы же договорились. Хватит об этом! Все произошло так быстро, поэтому надо принимать все, как есть, смотри на вещи, проще! — Она положила голову ему на грудь. — По крайней мере мы теперь муж и жена. — Элли обняла его, — А какие свадебные обычаи у индейцев?

Он погладил ее по спине. Господи, до чего же она маленькая, хрупкая! Да, наверное, той ночью он действительно причинил ей боль. И она, без сомнения, помнит это и боится сегодняшней ночи.

— Ну, церемония чем-то напоминает христианский обряд. Потом жених увозит невесту в типи, заранее Приготовленную для них далеко от селения, так чтобы они имели возможность побыть некоторое время в полном уединении. В течение недели они живут там, познавая друг друга, занимаясь любовью. Это прекрасный обычай. — Он нежно прижал ее к себе.

— Пойду схожу за вещами. Я скоро вернусь, — сказала Элли, отстраняясь от него.

— Я хочу, чтобы ты знала, — сказал он, целуя ее, — сегодня ночью я не применю к тебе никакого насилия. Я понимаю, тебе тяжело, ты не можешь освободиться от воспоминаний той ночи. Но поверь, я ни за что на свете не причиню тебе боль, не хочу, чтобы ты боялась меня.

— Тогда все было по-другому. — Элли почувствовала, что краснеет. — Сам посуди, смерть Тоби., ты, практически незнакомый мне человек.., и потом.., это виски. — Она обернулась, посмотрела на него своими большими синими глазами. — Я хочу пройти через это. Итан. Пусть будет все, как положено. Ты имеешь на это право, и я хочу научиться всему, я постараюсь избавиться от страха. Ты — единственный мужчина, который сможет научить меня всему, единственный, чьи прикосновения не вызывают у меня отвращения, даже наоборот… — Она смутилась и вышла из комнаты.

Он должен поверить ей, не может не поверить! Она говорила искренне. Да, все так, но готова ли она к этому.., сейчас? Единственное, что угнетало в этой ситуации, это то, что ее замужество законно и Итан не догадывается об истинной причине их скоропалительной свадьбы. Ему и в голову не могло прийти такое!

Итан проводил ее взглядом, затем снял ботинки и швырнул их в угол. Он медленно расстегивал рубашку, размышляя над тем, правильно ли он поступил. Все происходило как во сне. Он вспомнил слова —Ректора Уэллса: “В тебе заговорила кровь твоих белых предков”.

Да, наверное, так оно и есть, он не устоял перед чарами белой женщины, и все-таки что-то здесь не то. Слишком много неясного во всей этой истории. Впрочем, что теперь раздумывать, дело сделано: он женился, он любит Элли Миллс Темпл каждой клеточкой своего тела. И все-таки, почему она вдруг так заторопилась с замужеством?

Он вспомнил реакцию Элли на вопрос священника, почему она выходит замуж за индейца.

— Вы уверены в своих чувствах, миссис Миллс? — смущенно спросил тот, оглядывая Итана. — Мистер Темпл — индеец. — Он сказал это так, словно Итана и не было в комнате.

— Мистер Темпл прежде всего человек, ваше преосвященство, — твердо ответила Элли, — очень хороший человек, который любит меня и которого люблю я! К тому же он наполовину белый.

Итану понравилось начало ее ответа, но последняя фраза.., это что, оскорбление или безобидная реплика? Она хотела сказать, что выходит замуж за белого Итана Темпла? Значит, выйти замуж за индейца — позор и бесчестье?

Итан снял рубашку, расстегнул ремень, откинул покрывало… Да нет, Элли не хотела обидеть его. Ладно, хватит, прочь сомнения, он должен радоваться, что у него такая жена. Он сделает ее по-настоящему счастливой, она станет мягче, оттает душой.

Он снял стягивающую волосы ленту. О.., как ему хотелось увезти Элли в типи, далеко-далеко, подальше от людских глаз, как тогда Виолет. Это было здорово. Но Элли не Виолет! Ему стало смешно, когда он сравнил этих женщин, таких разных, совсем не похожих внешностью, характером, происхождением.

Вошла Элли, поставила сумку на пол. Итан взял ее на руки, опустил на кровать и страстно поцеловал в губы.

Элли растерялась, она не знала, что делать. Ее охватило возбуждение, в ней проснулось желание, но старые страхи и дурные воспоминания сковывали ее разум и тело. Итан покрывал поцелуями ее глаза, лицо, шею.

— Не волнуйся! — прошептал он. — Я счастлив, миссис Темпл! Надевай рубашку и ложись. Я отвернусь, не буду смотреть, как ты переодеваешься, если тебе это неприятно. Я обещаю, что буду просто лежать рядом, и ничего больше.., пока ты сама не захочешь этого.

Элли посмотрела в его черные, полные страсти глаза и почувствовала себя последней дрянью: как подло с ее стороны так использовать его! Но, может быть, не только это… Она обязательно полюбит Итана Темпла так же самозабвенно, как он любит ее.

— Хорошо. — согласилась она. — Я пойду переоденусь, а ты ложись.

— Я люблю тебя, Элли! — Итан поцеловал ее. Элли взяла сумку и пошла в умывальную. Итан разделся, убавил свет масляной лампы и лег, укрывшись покрывалом. Вскоре он услышал ее дрожащий от волнения голос.

— Обещай мне быть нежным и терпеливым, Итан, — произнесла она, запинаясь, словно маленький испуганный ребенок, приближаясь к кровати.

— Я уже говорил тебе, Элли, что не обижу тебя и не применю никакого насилия.

Улыбка сменилась выражением изумления, когда он увидел ее. Он уже был близок с этой женщиной, но в первый раз она предстала перед ним обнаженной. Она была прекрасна: безупречное тело, высокая соблазнительная грудь, розовые соски, крутые бедра, прямые стройные ноги. Кожа ее светилась каким-то неземным светом, и сама она, дрожащая, хрупкая, напоминала мадонну.

— Я хочу, чтобы все было как положено между супругами, до конца, — сказала она. — Я хочу этого!

Элли с трудом передвигала ноги. Итан сел на кровати, откинул покрывало. — Глаза Элли расширились от удивления, когда она оглядела его с ног до головы.

— Не волнуйся, Элли. Все будет в порядке. Элли не могла отвести глаз от его обнаженного тела, он казался ей настоящим великаном. Неужели она выдержит его исполинскую мощь? Не сделает ли он ей больно, как год назад?

Он подхватил ее на руки, уложил рядом с собой. Нет” убеждала она себя, она должна выдержать, пройти через это! Лучшего представителя мужского пола не сыщешь не только в Гатри, но и во всей Оклахоме. И этот красивый мужчина любит ее, принадлежит ей — чего же желать еще! Элли закрыла глаза, подчиняясь его нежным словам “дыши глубже, расслабься, тебе будет хорошо со мной. Я люблю тебя, Элли!” Он покрывал поцелуями ее тело, шею, грудь, живот, коснулся губами бедер… Но нет.., она не готова еще к столь вызывающей откровенности. Она мягко, но решительно остановила его, он не возражал и снова гладил, целовал, ласкал ее тело. Она задыхалась, стонала, извивалась, дрожь пробегала по ее телу…

И вдруг почувствовала, что ее плоть требует чего-то большего. Она плотнее прижалась к нему. Его бедра коснулись ее, и она почувствовала его плоть каждой клеточкой своего тела, и не было боли, лишь огромное чувственное наслаждение. Да что же произошло с невинной, неопытной Элли Миллс, в миг превратившейся в жаждущую страстную, сгорающую от желания женщину? Она ли это?

Все как той ночью. Итан, словно волшебник, нажал на какой-то таинственный клапан, и в ней проснулись страсть и чувственность. А может быть, его все оттого, что он — индеец и заворожил ее своими колдовскими чарами? Или здесь что-то другое?.. Может быть, она любит его, и поэтому все происходящее кажется чудесной сказкой и доставляет ей удовольствие.

Нет, нет, не может быть никакого удовольствия. Все это безобразно, отвратительно! Она лишь выполняет свой супружеский долг, отныне ее тело станет его собственностью в силу брачного контракта.

Итан со стоном произнес ее имя. Его широкие плечи, руки — все его тело сотрясала судорожная дрожь. Инстинктивно она почувствовала, что он достиг кульминационного момента. Теперь все ее супружеские обязанности выполнены и можно разойтись по своим комнатам.

Но почему она не спешит покинуть его постель? Почему она снова хочет заниматься любовью с Итаном Темплом и этот омерзительный, как ей казалось, любовный акт доставляет такое сладострастное наслаждение?!

Нолан Айвс с трудом приподнялся из громадного кожаного кресла, чтобы поздороваться с мужчинами, заглянувшими в его контору. Среди них был Сай Джекобс, земельный агент, он же — член арбитражного суда, рассматривающий дела, связанные с земельной собственностью.

Второй посетитель был незнаком Нолану, нескладный, худющий — трудно поверить, что такие бывают. Его маленькие острые глазки горели злобой. Третий был не кто иной, как новый шериф Харпер Сеймур, стареющий, обрюзгший мужчина, никчемный работник, способный разве на то, чтобы разнять пьяных драчунов.

— Итак, господа, чем обязан? — спросил Айвс, здороваясь с каждым за руку.

— У меня для вас хорошие новости, Нолан, — начал Сай с самодовольной улыбкой. — Похоже, что теперь-то мы оттяпаем у Эллион Миллс эти участки и платить вам за них не придется.

— Что? — вскричал Айвс. Его заплывшие глазки загорелись. Он так разволновался, что даже приподнялся в кресле, вцепившись в подлокотники.

Сай, хихикнув, повернулся к Бартелу.

— Этого человека зовут Генри Бартел. Раньше он работал воспитателем в нью-йоркском приюте. В Гатри он недавно. Хочет остаться здесь, открыть школу. Он — учитель.

— Ну и что? Продолжай, Сай.

— Я уже бывал в этих краях, — вмешался Бар-тел. — В прошлом году я сопровождал поезд с сиротами — их должны были усыновить семьи на Западе, в основном фермеры. Когда мы прибыли в Арканзас, двое сирот — это были, пожалуй, самые трудные дети — совершили побег. Я так и не нашел их. Девчонка украла у меня кошелек с тремя тысячами долларов. Эта маленькая воришка, дитя нью-йоркских улиц, научилась обшаривать карманы прохожих еще с детства, она делала это профессионально! Наконец я напал на след этой парочки и хочу, чтобы девчонку арестовали. Когда я рассказал о ней шерифу, он посоветовал мне навестить земельного агента и вас. Вроде как вы тоже заинтересованное лицо.., во всей этой истории.

— Я? — Нолан Айвс внимательно посмотрел на Бартела, затем на Сая. — Значит, Эллион Миллс беглая воришка?

— Да, совершенно верно. — Сай усмехнулся. — Мистер Бартел утверждает, что юноша — ее брат, а не муж. И ей было шестнадцать, то есть она не достигла совершеннолетия, когда оформляла документы на землю, не говоря уже о том, что они выписаны на фальшивое имя. Мне думается, что земельный агент, работавший тут до меня, был подкуплен. Конечно, у нее в городе большие связи, но когда все ее друзья и приятели узнают, что она всех обманула, ей никто не поможет. Ну, а теперь мы отправимся к этой шлюшке и арестуем ее.

— Значит, бедная, безутешная вдова вовсе и не вдова. — Нолан захохотал так, что его жирное тело сотрясалось от смеха. — Оказывается, она — воришка, дитя нью-йоркских улиц и использовала людей, вызывая у них сочувствие, чтобы добиться того, чего она хотела. — Он ухватился за подлокотники, с трудом поднимаясь с кресла. — Спасибо, что пришел, Сай. Уж такое зрелище — грех пропустить! — Он обогнул стол, подошел к вешалке, снял шелковую шляпу и надел ее.

— Арестовывать женщину, тем более такую красотку, как миссис, тьфу ты, мисс Миллс.., видит Бог, я этого не хочу, Нолан! — проворчал шериф. — Да потом, мы еще не выслушали ее.

— Да плевать мне, арестуешь ты ее или нет. — Айвс поморщился. — Это ты лучше с мистером Бартелом согласовывай. Единственное, что важно для меня, так это то, что ее документы на владение землей — липовые. Она совершила подлог, значит, потеряет эту землю. Я давно мечтаю получить эти участки, а эта сучка всякий раз норовит мне подставить подножку. Она думает, что перехитрила меня. Не могу отказать себе в удовольствии увидеть выражение ее лица, когда она узнает, что победил все-таки я! Пошли!

Все четверо направились к ресторану Элли. Впереди шел Нолан Айвс, передвигавшийся с удивительной для его грузного тела быстротой. Глаза его светились в предвкушении победы.

* * *

Итан откинулся в кресле, поглаживая живот. Он только что съел королевский завтрак, который приготовила и подала ему его молодая жена. В данный момент она обслуживала посетителей ресторана и Итан с обожанием наблюдал за ней. До чего же она хороша! И эта красивая женщина — миссис Темпл. Итан вспомнил ночь их любви, он давно не испытывал ничего подобного… Элли Миллс становилась настоящей женщиной, с жадностью познающей мужчину и наслаждающейся интимной близостью с ним.

Этой ночью они почти не спали. Но это не помешало ей встать ни свет ни заря и заняться стряпней. Конечно, его немного раздражало то, что она, даже после свадьбы, не может хоть день отдохнуть от этой текучки. Но он понимал, как много значит для нее ее дело. Может быть, со временем ему удастся убедить ее бросить все, ну, на худой конец, поручить управлять рестораном ее помощникам, и уехать куда-нибудь, купить ферму или ранчо в тихом пригороде, жить в уединении, воспитывать детей. Только не следует давить на нее, надо набраться терпения и ждать.

Когда же он сможет навестить своих родственников? Он должен выполнить обещание, которое дал отцу, да его и самого беспокоило, что там у них происходит. Итан тяжело вздохнул. Но ему так не хотелось уезжать от Элли! Это невозможно, по крайней мере, пока. Он уедет, а она останется здесь одна…

Итан любил и желал ее сейчас больше, чем ночью. Но он так и не смог избавиться от мучивших его сомнений, от навязчивого вопроса: что заставило ее так скоропалительно выйти за него замуж? Ее поступок оставался для него загадкой. Хотя почему во всем обязательно надо искать какой-то подвох?! Ну а если она вышла за него только потому, что любит его? Разве этой причины недостаточно? Как может он не доверять ей! Он хотел было пойти на кухню и принести еще кофе, когда входная дверь открылась и в ресторан ввалились четверо мужчин. Один из них — это был Нолан Айвс — с трудом протиснулся в дверной проем.

Итан сел, заметив, как напряглась и побледнела Элли, увидев незваных гостей. Он внимательно оглядел вошедших: Нолан Айвс, Сай Джекобс и так называемый шериф Гатри Харпер Сеймур. Итан не узнал четвертого, кажется, он не встречал его раньше. Мужчины решительно направились к Элли. Вид у них был воинственный.

Итан подошел, готовый броситься на защиту своей жены, какова бы ни была причина появления этих людей. Все присутствующие застыли в изумлении, растерянно наблюдая за происходящим.

— Миссис Миллс, я пришел, чтобы предъявить вам обвинение в краже трех тысяч долларов у мистера Генри Бартела и арестовать вас, — объявил шериф.

Глава 14

Слова шерифа буквально ошарашили присутствующих — посетители стали перешептываться. Подумать только, красивая молодая вдова Миллс будет арестована! Ее обвиняют в краже денег? Был здесь и репортер местной газеты, он вытащил блокнот и начал быстро записывать.

Элли молчала. Она стояла, скрестив руки на груди, и вызывающе смотрела на незваных посетителей, вломившихся в ресторан. Именно в этот момент Итан осознал, что это внезапное вторжение не явилось для Элли полной неожиданностью: кажется, она была готова к атому. Он встал с ней рядом, положив руку на ее талию.

— В чем дело, шериф Сеймур?

— Да именно это я и хочу узнать у миссис Миллс.

— Ее зовут миссис Темпл. Мы поженились вчера.

— Поженились! — Нолан Айвс растерянно посмотрел на Сая Джекобса, который тоже был явно застигнут врасплох этой новостью.

Какая-то женщина что-то шепнула своей соседке:

Итан ясно слышал слово “индеец”. Репортер, как одержимый, строчил в своем блокноте.

Шериф кивнул на худого уродливого мужчину, стоящего рядом.

— Вы узнаете этого человека? — спросил он Элли, прерывая затянувшееся молчание.

Итан крепче обнял Элли. Он понял, кто этот человек. Все с любопытством наблюдали за происходящим, даже работники кухни вышли в зал, поглазеть на необычную сцену.

— Да, — ответила Элли. Кажется, самое ужасное позади, она взяла себя в руки. — Я узнаю его, — сказала она, бросив гневный взгляд на Бартела. — Этот подлый, мерзкий старик — Генри Бартел. Он работал в католическом приюте Нью-Йорка. Я жила там.., четыре года! Этот человек ничем не гнушался: он тискал, насиловал молоденьких девочек… Для него нет ничего святого! Я слишком хорошо знаю его.

Бартел покраснел.

— О Боже! — воскликнула какая-то женщина. Она была на грани обморока.

Итана охватил гнев. Уж ему-то хорошо известно, кто такой Генри Бартел. Значит, в итоге случилось то, чего больше всего опасалась Элли.

— Думаю, шериф, вам лучше убрать отсюда этого человека, а то я за себя не ручаюсь — покалечу его и сяду в тюрьму! — выпалил Итан.

— Хорошо, — перебила его Элли, — я могу заплатить мистеру Бартелу прямо сейчас, — обратилась она к шерифу. — Мне надо сходить в банк. Если ему мало той суммы, я добавлю. Но я прошу вас, умоляю, уберите его отсюда!

— Да как смеешь ты, потаскушка, так дерзко разговаривать со мной! Жалкая воровка! — заорал Бартел.

Итан подскочил к обидчику, схватил его за лацканы пиджака и сильно ударил. Бартел повалился на стол.

— Я наслышан о всех твоих похождениях, сукин сын! Ты рассказал шерифу, почему от тебя сбежала Эллион? Ты рассказал ему, как ты обращался с юными девушками?!

Итан услышал лязганье затвора, он обернулся и увидел, что шериф навел на него пистолет. Несколько человек Поднялись из-за столов и направились к выходу.

— Отпустите его, мистер Темпл. Я понимаю ваше стремление защитить миссис Миллс, но она арестована и тут уж ничего не поделаешь…

Итан выпрямился и с силой оттолкнул Бартела, выпустив его из своих рук.

Репортер лихорадочно записывал: “Вдова Эллион Миллс вышла замуж за своего охранника метиса Итана Темпла, бывшего армейского разведчика… Эллион Миллс обвинена в воровстве мужчиной, ранее работавшим в нью-йоркском приюте. Она признала свою вину!"

— Но моя жена сказала вам, что вернет деньги мистеру Бартелу, — прервал его Итан.

— Деньги принадлежат приюту, а не мистеру Бартелу. — возразила Элли.

. — Это были мои деньги! — закричал Бартел. — И ты стянула их у меня, маленькая карманница! Элли взглянула на шерифа:

— Если вы считаете, что эти деньги принадлежат мистеру Бартелу.., то, что тут скажешь? Но вы все же проверьте, телеграфируйте в Нью-Йорк, в католический приют Святой Марии, узнайте, так ли это! Я отдам ему деньги в любом случае, но я хочу, чтобы вы знали, почему я взяла их. У меня не было иного выхода, я была в отчаянии. Все это время я хотела вернуть деньги, и давно бы сделала это, если бы не боялась, что он тогда сможет найти меня! — На глазах Элли выступили слезы. — Шериф Сеймур, не арестовывайте меня, пожалуйста. Да, я признаю свою вину. Не знаю, что уж вам там наговорил про меня Бартел… Но какие бы грязные, лживые обвинения ни бросал в мой адрес этот тип, знайте, я была в отчаянии! Нас перевозили на запад, как скот, в грязных вагонах. Мы должны были попасть к чужим людям. Кто мог поручиться, что они будут добры к нам? А мистер Бартел.., он — злой, жестокий, порочный человек! Я всегда боялась его.

— Дело вовсе не в деньгах, вы это прекрасно знаете, — вступил в разговор Нолан Айвс. — И плачете вы не от раскаяния, миссис Миллс — или как вас там — миссис Темпл, вы плачете потому, что знаете, что потеряете свои участки. Вы, очевидно, догадываетесь, что уж коли мистер Бартел разыскал вас к посетил шерифа, мы в курсе всего — он рассказал нам о вас и вашем спутнике. Ну, во-первых, вы не были замужем, когда претендовали на эти участки, и мужчина, который был в тот момент с вами, — ваш брат, а не муж. Вы обманули всех, и таким образом получили эти участки!

Присутствующая при скандале кухарка вскрикнула, услышав о том, что Тоби был братом Элли, а вовсе не мужем.

Да, подумал Итан, многие возненавидят Элли только за то, что она сыграла на чувствах людей. Ведь они жалели “бедную молодую вдову Миллс”, и Элли умело этим воспользовалась. Такое не прощают! Кому понравится, когда его обводят вокруг пальца, дурачат?.. Итан видел, как дрожит Элли.

— Мы не только знаем, что вы и Тоби Миллс — брат и сестра, а не муж и жена, но и то, что вам было шестнадцать, а ему семнадцать лет, когда вы претендовали на земельные участки, — продолжал Айвс, — то есть вы не достигли совершеннолетия. — Он засунул руки в карманы. — Вы незаконно получили эти участки, и все ваши документы на владение землей признаны недействительными. Таким образом, эта земля и все, что на ней находится, не являются вашей собственностью. — Он подошел ближе. На его толстом лице появилось самодовольное выражение победителя. — Я не советую вам обращаться в кассационный суд — толку от этого не будет никакого. Дело решено, спасибо мистеру Бартелу. И земля эта — моя! Так что, леди, поспешите собрать свои вещи!

Присутствующие начали перешептываться. Итан вплотную приблизился к Айвсу:

— Убирайтесь отсюда, Айвс, иначе вы будете иметь дело со мной!

Элли скрестила руки на груди — вид у нее был решительный.

— Да. — , сказала она, — мистер Темпл не только работает у меня, он — мой муж. А это значит, что эта земля и вся собственность принадлежат ему, а не мне! — Она вызывающе посмотрела на Сая Джекобса. — Я правильно говорю, мистер Джекобс? Вы сами сказали мне, что если я выйду замуж, то мои участки и мое дело будут принадлежать моему мужу и никто не имеет права отобрать у него, а стало быть, и у меня все это! Мистер Темпл давно достиг совершеннолетия. Я думаю, вы не будете оспаривать подобный факт. — уверенно сказала Элли. — И вам теперь не удастся лишить меня моей собственности, мистер Джекобс! Мы с мужем не собираемся отступать и если понадобится, дойдем к до федерального суда!

Айвс зло посмотрел на Джекобса.

Итан был потрясен. Так значит, Элли уже обсуждала с Джекобсом вопрос о замужестве? Когда? Зачем? Внезапно его осенила догадка. Она знала, что Бартел в городе!

Лицо Итана потемнело от гнева.

— Да что все это, черт побери, значит? Когда эта женщина говорила с вами о замужестве? — спросил он Джекобса.

Джекобс растерянно перевел взгляд на Итана.

— Да, несколько дней тому назад, — он подбоченясь, надвигался на Итана. — А что, может быть, это фиктивный брак?!

Итану и самому хотелось это знать. Он был застигнут врасплох, метался между двух огней: он должен был защищать эту женщину как свою жену, и в то же время он ненавидел ее в эту минуту. Значит, она не отказалась от своих пагубных привычек обманывать и выкручиваться, и все ради того, чтобы сохранить эту землю, свое дело. Только на этот раз для достижения своей цели она использовала и подставила его! Можно представить, как идиотски он выглядит сейчас перед таким количеством людей. Итан был почти в ярости.

— Может быть, вам лучше спросить об этом у моей жены.

Слова были произнесены абсолютно спокойным тоном, но в голосе слышалась скрытая угроза. Сквозь пелену слез Элли видела, что Итан с трудом сдерживает гнев, глаза его метали молнии.

— Итан, я…

— Помолчи, — он отвернулся от нее и обратился к Саю Джекобсу. — Насколько я понимаю, теперь все это принадлежит мне. Мы заплатим Генри Бартелу, и я думаю, в этом деле можно будет поставить точку.

— Нет, нельзя! — торжествующе заявил Джекобс, улыбаясь.

Нолан Айвс догадался, что Сай нашел какой-то выход.

Присутствующие в немом изумлении наблюдали за происходящим, да и было чему удивляться. Невероятно трудно поверить в это!

Эллион Миллс, добропорядочная, уважаемая женщина, оказывается, все это время врала, вела нечистую игру, добилась всего незаконным путем и даже украла деньги! А ее замужество с метисом понадобилось ей, чтобы сохранить свою собственность! Так что же она, спит с ним? Да неужели ей так дорого ее дело, что ради него она готова пойти даже на это? Есть ли предел ее лицемерию, коварству и непорядочности?!

— Скажите мне, мистер Темпл, к какому племени индейцев вы принадлежите? Элли насторожилась.

— Чейенов, — ответил Итан.

— Вы зарегистрированы в резервации чейенов и имеете право жить на государственной земле либо в резервации — это зависит от вашего желания и выбора.

— Да, так, — ответил Итан сердито. Джекобс посмотрел на Айвса, усмехнулся и перевел взгляд на Элли.

— Вы совершили большую ошибку, миссис Темпл, выйдя замуж за метиса. Ваш муж официально зарегистрирован как индеец, а не как белый, а это значит, что он не может быть собственником земли. Эта земля по договору приобретена правительством у индейцев с целью продажи ее белым поселенцам. Индейцы не могут претендовать на нее.

Элли покачала головой:

— Нет, этого не может быть! Он.., наполовину белый! Разве это ничего не значит?!

Эта, казалось бы, невинная фраза обидела Итана до глубины души, задела за живое. Почему он не внял голосу разума — женился на Эллион Миллс, ведь ее столь неожиданное решение постоянно вызывало у него смутные подозрения. Теперь он понял причину ее поспешного замужества. Его охватили гнев и разочарование.

— А если он — индеец, тут уж ничего не поделаешь, изменить ничего нельзя, — продолжал Джекобс. — Он говорил, не обращая никакого внимания на Итана, словно его и не было в комнате. — Метис может выбирать, и мистер Темпл пожелал быть индейцем.

Элли лихорадочно соображала, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации.

— Вы не говорили, что индейцы не могут владеть землей и собственностью. Я… — она беспомощно посмотрела на Итана. — Ты никогда не говорил мне, что по федеральному закону считаешься индейцем.

Слова били, жалили его. Ведь он поверил, что эта женщина любит его, что она сумела переступить через все условности и расовые предубеждения, и выходит за него замуж по любви. “Держись от нее подальше, Итан!” — в который раз вспомнил он слова Гектара. Ах, какой же он болван. Он был настолько ошеломлен, что не сразу отреагировал на ее жестокий упрек, он просто не мог произнести ни слова.

Элли поняла, что сказала что-то ужасное. Она и раньше видела Итана в гневе, но сейчас он был не похож на себя. Казалось, он может даже убить ее.

— Итан, я не хотела.., то есть я имела в виду… — сказала она, запнувшись, но было уже поздно. Сердце ее отчаянно колотилось. Если она лишится поддержки Итана, она погибла! Ее дело! Все, ради чего она работала, к чему затеяла все это!

— Хотя вы и настаиваете, что Итан Темпл является владельцем вашей собственности, миссис Темпл, ваше утверждение безосновательно, — заявил Джекобс. — Он буквально светился от сознания собственной значимости. — Помимо всего прочего, нельзя упускать из виду, что вы совершили мошенничество, когда получали эти участки. Очевидно, вы и организовали это скоропалительное замужество с целью сохранения своей собственности, но и это вам не помогло, — Из внутреннего кармана пиджака он достал какие-то бумаги. — Итак, вы получаете официальное уведомление, миссис Темпл, что в течение трех дней вы должны собрать все свои вещи и освободить участки и помещения. — Отныне эта земля официально принадлежит Нолану Айвсу. В течение двадцати четырех часов вы должны будете вернуть мистеру Бартелу три тысячи долларов. Шериф проследит за этим, в противном случае вы лишитесь не только собственности, но и попадете в тюрьму. — Он схватил Элли за руку и сунул ей бумагу. — Три дня.

Запомните!

— Нет, нет… Вы не можете поступить так со мной!

Вы не имеете права! — Элли дрожала от ужаса. Она не могла потерять все это! Она так много работала, рисковала жизнью, и Тоби умер ради этого! — Это несправедливо. Я трудилась не покладая рук, от зари до зари, чтобы построить ресторан и пансион. Я ведь тоже была в числе первых поселенцев. Я имею право…

— Вы не достигли совершеннолетия, — заорал Айвс. — Вы врали, мошенничали, выкручивались на каждом шагу. Неужели ты думаешь, что я хоть на йоту поверил тебе и твоему братцу, что вы честно получили эти участки? Вы решили перехитрить всех, пробравшись той ночью за оградительный рубеж, чтобы обогнать остальных, когда начнется “земельный марафон”. Твой индеец заступился, помог тебе тогда, но я-то знал правду! А теперь и он узнал всю правду о причинах твоего замужества! Да у него на лице написано, что он и не ведал, что ты затеяла. Вы слишком много врали, миссис Темпл. Потрудитесь-ка вернуть деньги мистеру Бартелу и убирайтесь отсюда! Иначе вас посадят в тюрьму, и плевать мы хотели на ваше семейное положение!

Айвс отвернулся и поспешил к выходу, сопровождаемый Джекобсом и шерифом. Генри Бартел вплотную подошел к бледной, дрожащей Элли.

— А теперь, крошка, заплати мне деньги, да поживей!

Итан представил на миг, как этот мужчина приставал к маленькой Элли, запугивал, унижал ее. Он размахнулся и изо всей силы ударил Бартела. В эту минуту он ничего не видел, кроме отвратительного лица этого негодяя… Словно этим ударом он мог выплеснуть свою бессильную ярость, тупую боль, переполнявшие его… Послышался странный звук, напоминающий хруст. Присутствующие затаили дыхание, внимательно следя за происходящим. Какая-то женщина вскрикнула и убежала на кухню. Пролетев несколько метров, сбивая все на своем пути, Бартел упал на пол лицом вниз. Он закричал, что Итан сломал ему нос. Все лицо его было в крови.

Шериф Сеймур вбежал в комнату и навел пистолет на Итана.

— Все, Темпл, достаточно! Если ты еще раз поднимешь на него руку, я посажу тебя в тюрьму!

— Он сам на это напросился, — проговорил Итан, переводя дыхание. — И я не советую угрожать мне пистолетом, Сеймур, иначе я за себя не ручаюсь! Уходите все отсюда и прихватите с собой этого подонка! — Он с силой схватил Элли за руку, словно хотел сделать ей больно. — Мы с женой должны кое-что обсудить!

Он потащил ее за собой, направляясь через двойные двери к своей комнате.

Люди, ставшие невольными свидетелями разыгравшейся на их глазах драмы, были в шоке, некоторые шепотом обсуждали инцидент. Репортер пулей вылетел из ресторана — он побежал в редакцию газеты, чтобы дать сенсационный материал.

— Три дня! — крикнул шериф вдогонку Итану.

— Хорошо, — буркнул Итан, но его никто не слышал. Он сильнее сжал руку Элли и втолкнул ее в свою комнату. — Я быстро соберусь, три дня мне не понадобится. — Он захлопнул дверь. — Но я не уйду до тех пор, пока ты не выложишь всю правду! — обратился он к Элли.

Элли потерла ноющую руку и отвернулась. Итан метался по комнате, собирая вещи. Открыв гардероб, он швырнул на кровать какую-то одежду… Только этой ночью им было так хорошо вместе: они пережили такие чудные мгновения, все было так прекрасно! Ничего у нее не вышло, ее планы провалились. Кто мог предположить, что все так кончится. А теперь она и сама не знает, что для нее страшнее: потерять ресторан, пансион или… Итана. Похоже, она лишится всего, и Итана тоже! Раньше она думала, что самое главное для нее — ее дело, но после вчерашней ночи…

— Нет, Итан, все не так, как ты думаешь. Пожалуйста, не уезжай!

Он вытащил из угла седельные сумки и стал запихивать туда вещи.

— Я в себя прийти не могу — какой же я осел! С самого начала мне все это казалось подозрительным; уж слишком неожиданной была твоя идея выйти за меня замуж, когда я вернулся. Но я и думать не хотел об этом! Мне так хотелось верить, что ты любишь, хочешь быть со мной, что я нужен тебе как мужчина. — Итан пристегнул пистолет. — Ты и сама не ожидала, что все так обернется. Развязка была неожиданной для тебя, и, конечно, то, что я — индеец, сработало не в твою пользу. Я уверен, ты никогда бы не вышла за меня замуж, если бы знала это. Помнишь, в нашу первую ночь, год назад, ты, желая оскорбить, назвала меня индейцем. Уже тогда я должен был сделать выводы. — Кажется, сейчас он мог сделать все, что угодно, — он был разъярен. — Простите, что моя “белая половина” ничем не помогла вам, миссис Темпл!

Элли вздохнула, она боялась даже дотронуться до него. Сейчас Итан был по-настоящему опасен. Она и раньше видела его в раздраженном состоянии, но в таком — никогда!

— Итан, ты же знаешь, как дорого мне все это, — на глазах ее выступили слезы отчаяния, — но, клянусь тебе, я вышла за тебя замуж вовсе не поэтому!

Он подошел к ней совсем близко. Интересно, смог бы он ударить ее?

— Я устал от твоего вранья! — Итан прошел вперед, едва не сбив ее с ног. Он подхватил саквояж и начал бросать туда одежду.

— Итан, куда ты собираешься?

— На север. Мне давно следовало уехать. Не стоило возвращаться сюда.., к тебе!

— Но.., что же мне делать? Ты.., ты нужен мне!

— Нет, Элли, не нужен. — Итан поморщился. Во всяком случае не сейчас, после того, как моя “индейская кровь” сорвала все твои планы. — Он выпрямился, глядя на нее в упор. — Тебе никто не нужен, кроме самой себя. Впрочем, ты этого никогда и не скрывала! Ты переживешь и это, выкрутишься, не в первой ведь? Находчивости тебе не занимать: обманом ли, иным ли способом, но ты своего добьешься! — Итан отвернулся и принялся снова укладывать вещи. — Между прочим, я хочу спросить, а как же эта ночь, Элли? — Он посмотрел на нее — в его глазах такая боль! — Неужели все это фальшь и обман?! Или все это было тонкой игрой: ты притворялась любящей, верной женой? И чего ради? Чтобы сохранить свою собственность? Да с тем же успехом я мог переспать с проституткой!

— Замолчи! — закричала Элли. — Все совсем не так, да ты и сам прекрасно это знаешь, Итан! — Слезы полились из ее глаз, — И все.., все было, как положено…

Итан закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь сохранить самообладание. Ему так хотелось ударить ее, но он знал, что и пальцем не тронет. Он все еще любит ее, и никуда от этого не денешься. Но сейчас гнев, обида, горечь от перенесенного унижения перевешивали все остальные чувства. Элли стояла перед ним такая маленькая, беззащитная, беспомощная, но он не испытывал к ней ни жалости, ни сочувствия, только горечь, тоску и тупую боль.

Не такая уж она слабая и беззащитная, зло подумал Итан.

— Элли, по бумагам-то все законно: ты моя жена. Что говорит тебе твое сердце?! Это я любил тебя, по-настоящему любил, и душой и телом! А ты.., значит, ты просто выполняла в постели свой супружеский долг? Для тебя все это было вынужденной необходимостью, и ты надеялась таким образом сохранить свою собственность!

— Нет! То есть.., сначала все было именно так, но потом… Итан, я почувствовала, осознала, поняла, что люблю тебя!

Он осуждающе посмотрел на нее и покачал головой:

— У каждого человека есть гордость. Элли, пока ты этого не понимаешь. Ты считаешь, что я использовал тебя той, первой, ночью, но это не так. Я любил и хотел тебя, и я бы остался, если бы ты достаточно ясно не высказала своего отношения ко мне, индейцу. Когда я вернулся сюда, я не обольщал себя надеждой, что между нами может что-то быть. И вдруг ты резко, на все сто восемьдесят градусов, меняешь ко мне свое отношение, и я растаял, поверил, что ты любишь меня, преодолела все условности и предубеждения, что.., ты видишь во мне человека, мужчину, и неважно, что я — индеец!

— Но все так и есть, Итан! — всхлипнула Элли.

— Нет, не так. Джекобс был прав. Ты ошиблась: тебе надо было выйти замуж за другого. Ты напрасно вышла за меня, Элли, это не спасло твою собственность. Но ты использовала меня, и это был более непорядочный поступок, чем тот, когда я дал тебе глоток виски.., той ночью. Я всегда был постоянен в своих намерениях и своем отношении к тебе, а ты — нет! — Он пошел и забрал из умывальной полотенца и бритву, бросив их в саквояж. — Хочешь узнать одну вещь? ,Ты связала свою жизнь с индейцем, твой муж — индеец! Ирония судьбы! Теперь ты готова сквозь землю провалиться от стыда.

— Не говори так! — Она посмотрела в его глаза. — Пожалуйста, Итан, поверь! Не думай обо мне так плохо! Не уезжай! Твое происхождение не смущает меня, я не стыжусь, что я — жена индейца. Я люблю тебя!

— Да что ты можешь чувствовать! — воскликнул он с горечью. — Мой отъезд — единственный выход из данной ситуации, только это поможет тебе разобраться в своих чувствах! Надеюсь, ты осознаешь, что натворила, и сумеешь дать должную оценку своему поступку. И не думай, что в нужный момент я приду к тебе на помощь — этого не случится. Сейчас, сию минуту, я уеду отсюда: я тоже должен разобраться в своих чувствах!

— Но.., ты больше не любишь меня, Итан? — Ее хрупкие плечи сотрясались от рыданий.

Он окинул взглядом ее девичью фигурку, вспомнил прошлую ночь. Господи, как он хотел ее! Пусть повторится все снова! Но нет…

— Я не знаю, Элли, честно, не знаю. — Итан перевел дыхание. — Если бы ты открылась мне, рассказала всю правду, я бы защитил тебя и остался бы с тобой до конца. Почему ты не сказала мне, что встретила Генри Бартела? Ты могла бы рассказать мне о своих страхах и опасениях. Может быть, мне удалось бы сделать что-нибудь, как-то предупредить нежелательную развязку событий. И тебе не пришлось бы действовать такими грязными методами: врать, выкручиваться, выходить за меня замуж… Может быть, со временем мы и были бы вместе, но между нами не было бы фальши, лжи, непорядочности. — Он взял со стула шляпу, затем прошел в дальний конец комнаты и, подхватив ружье, перекинул через плечо седельные сумки.

— Итан, пожалуйста, не уходи! Они же отберут у меня все, отнимут землю, мое дело, ради чего я жила и работала все это время! Что же мне делать, если и ты бросишь меня?! Куда мне идти? Пожалуйста, возвращайся скорей! Ведь ты вернешься? Скажи мне, скажи!

— Наверное, я вернусь, но когда — не знаю. Вот деньги, возьми, расплатись с Бартелом, найди себе работу. Ты выдержишь. Ты — сильная, решительная женщина, ты способна добиться всего, чего захочешь. Ты выстоишь! — Он подхватил саквояж и направился к двери.

— Итан, подожди. Нам еще надо кое-что обсудить. Я ведь твоя жена!

Итан внимательно посмотрел на Элли, на ее роскошные рыжие волосы, изящную фигурку в голубом платье с желтыми цветами, которое он подарил ей год назад. Трудно поверить, что прошлой ночью не было человека счастливее его, а сейчас… За какие грехи ему такие муки! Чем он прогневил Бога?!

— Нет, милая, это всего лишь клочок бумаги, которая тебе и не пригодилась. Не плачь! На меня это все равно не действует. Пока меня не будет, ты решишь, стоит ли тебе быть женой индейца всю оставшуюся жизнь. Если нет, тебе придется развестись.

— Но… Итан. — Элли задыхалась от рыданий. — Ты долго пробудешь там? Ты напишешь мне? Не забывай, что ты — мой муж!

Он пристально посмотрел на нее:

— Да, это так. И пока я не решу, что делать, помни, что у тебя есть муж! И не вздумай крутить шашни с другими мужиками, если тебе вдруг что-нибудь понадобится!

Его слова задели ее за живое:

— Ох, Итан, Итан, — ты же и сам этому не веришь!

Она заплакала навзрыд, и Итан чуть было не поддался искушению подойти к ней, обнять, постараться простить ей все… Но оскорбленное самолюбие и гордыня не позволяли ему сделать этого.

Однажды она уже подставила его, где гарантии, что она не попытается использовать его еще раз?! Нет, ей не удастся разжалобить его! Не говоря ни слова, он отвернулся и вышел.

Элли слышала, как хлопнула входная дверь в дальнем конце коридора. Она бросилась на кровать Итана и, уткнувшись в подушку, зарыдала. Она все еще чувствовала его незримое Присутствие, словно он никуда и не уходил: в комнате сохранился запах табака, кожи, чего-то неуловимо мужского…

Когда она решила выйти за него замуж, она и сама не подозревала, что влюбится в него. Ведь сначала она хотела лишь узаконить их отношения и позволить ему получать от нее то, что и полагается супругу… Разве могла она даже предположить, что и сама испытает истинное наслаждение от их интимной близости. Еще сегодня утром она была так счастлива! Не только он, но и она получала удовольствие от их близости. Элли с нетерпением ждала наступления ночи, чтобы опять продолжался их прекрасный поединок любви.

Ну а теперь ей суждено жить воспоминаниями, и может быть, всю оставшуюся жизнь. Именно сегодня она собиралась объясниться с ним, сказать, что любит его. Он бы простил ее… И вот как все обернулось. Случилось самое худшее! О, как бы ей хотелось убить этих мерзких типов.

Нет уж, лучше застрелиться самой! Так ей и надо! Уж ей ли не знать, что Итан не тот человек, которого можно так просто обвести вокруг пальца! С ним лучше не играть в такие игры. И слезы тут не помогут!

Элли была совершенно разбита, чувствовала душевную опустошенность, как тогда, после смерти Тоби. Какая она несчастная! Ей казалось, что и Итан умер. Она уткнулась лицом в подушку. О, если бы он был рядом! Что, если он решит не возвращаться и она больше никогда не увидит его?! Еще вчера мысль о том, что она будет тосковать о нем, страдать и мучиться, показалась бы ей абсурдной.

Глава 15

— Она слишком молода. Бегущий Волк. Ох, какое терпение понадобится тебе с ней!

Итан сидел у костра, около него расположилась его бабушка Пляшущее Небо. Она всегда называла его по имени, которое дали ему родственники-чейены. Над костром покачивался почерневший от копоти котелок, в котором варились картошка и мясо кролика. Где-то вдалеке слышался грохот барабана и ни на минуту не прекращающееся пение — так сиу по очереди исполняли ритуальный танец духов.

Когда Итан ехал сюда, минуя резервацию сиу, он везде наблюдал одну и ту же картину; обрядовые танцы, песни, специальные “оберегающие” рубашки духов, а рядом — настороженных солдат, пытающихся успокоить белых поселенцев. Все происходящее ему не нравилось, его мучили дурные предчувствия. Белые требовали решительных действий, привлечения армии, которая уничтожила бы в зародыше эту новую религию индейцев: очень уж воинственными выглядели они в этих плясках.

Итан решил обратиться к армейским службам с просьбой разрешить ему поработать некоторое время в резервации сиу. Ему казалось, что его многолетний опыт поможет предотвратить возможные конфликты между белыми и индейцами.

Кроме того, работа отвлечет его от мучительных дум и воспоминаний о рыжеволосой красавице. Он должен разобраться в своих чувствах, рассказать кому-нибудь обо всем, что приключилось с ним.

Ему всегда было легко общаться с бабушкой: она была внимательным собеседником, могла дать хороший совет, и даже сейчас, хотя он уже далеко не мальчик. Он был рад, что приехал сюда — только из-за бабушки это стоило сделать. Она казалась такой хрупкой и слабой. Итан чувствовал, что это их последняя встреча — она скоро умрет. Настало время сделать свой жизненный выбор: если он вернется к Элли, ему придется вести образ жизни белого человека. Он будет жить и общаться с белыми.

— Бабушка, я был терпелив с ней, — ответил Итан. Он был без рубашки, темные волосы распущены.

Стояла жара, как всегда в июле. До чего же прекрасен этот удивительный край! В былые времена здесь бегали стада буйволов, на которых можно было покататься верхом. Бабушка любила рассказывать об этом. — Она поступила так вовсе не по глупости и наивности. Если бы все объяснялось ее юным возрастом, я бы простил ее, — продолжал Итан по-английски. Бабушка считала, что нужно знать язык белых людей — говорить на английском ее научили миссионеры. — Но она просчитала все заранее, жестоко, без зазрения совести обманула меня. Я не могу позволить, чтобы со мной обращались подобным образом! Она обвела меня вокруг пальца. Сам не могу понять, как я попался на удочку и поверил ей, что она любит меня.

— Не отчаивайся, мальчик мой, тебя полюбит любая. — Старая женщина улыбнулась беззубым ртом. — Ты хорош собой, силен и красив.

Итан смущенно улыбнулся:

— Но белые женщины не обращают на меня внимания.

— Нет, дружок, ты ошибаешься. — Она погрозила ему костлявым пальцем. — Ты смотришь в зеркало, но оценить себя не можешь, Бегущий Волк. Да хотя бы сегодня, я видела, какими глазами смотрела на тебя белая женщина, жена солдата, когда ты возил меня в магазин резервации. Она — белая, но не спускала с тебя глаз. Поверь мне, уж я-то в этом разбираюсь! Ты очень красивый, женщины обращают на тебя внимание.

Итан хмыкнул.

— Бабушка, твоя оценка слишком субъективна, наверное, оттого, что я — твой внук. — Он вынул из кармана кисет с табаком и папиросную бумагу. — Но даже если ты и права, мне не следовало жениться на белой. Лучше бы я остался в резервации и выбрал себе индианку!

— Может быть, может быть, но иногда чувства сильнее разума, и ничего ты с этим не сделаешь! Мне кажется, что эта рыжеволосая женщина горько раскаивается в том, что натворила. Думаю, что проведя с тобой ночь, она изменила свое отношение к тебе, даже если и выходила за тебя замуж по расчету. Если женщина не питает к мужчине никаких чувств, она ни за что не отдастся ему. Да ты и сам можешь судить об этом по той ночи: хотела она тебя на самом деле или только притворялась.

Итан вспомнил их свадебную ночь. Элли поразила его своей темпераментностью, чувственностью. Поборов страхи, боязнь перед мужчиной, она раскрылась перед ним страстной и любящей женщиной.

— Мне трудно судить об этом. Ее надо видеть и знать. Она настоящая актриса, очень умна и изворотлива. Но как бы там ни было, даже если она и испытывала ко мне какие-то чувства, это не умаляет ее вину! — Я напишу ей, чтобы она знала, где я. Если она сожалеет о содеянном, любит меня, хочет быть моей женой, она ответит на мое письмо, попросит вернуться. Сам я не сделаю первого шага к примирению. Достаточно с меня унижений, я вел себя, как последний дурак!

— Гм.., гм… А что если она такая же упрямая и гордая, как ты? Она ведь может и не попросить.

— Ну, значит, так тому и быть. Я вернусь через полгода и дам ей развод. Она — свободная женщина. — Итан сделал глубокую затяжку. — Бабушка, если бы ты видела выражение ее лица, когда они сказали ей, что я зарегистрирован как индеец и в этом деле ей не помощник! Я никогда не забуду ее взгляд, выражение лица!..

Бабушка нежно погладила его руку.

— В ней должно быть и что-то хорошее, я верю в это, она не так уж плоха, Бегущий Волк, иначе ты не отдал бы ей свое сердце. Может быть, со временем, когда она созреет не только физически, но и морально, она поймет истинную красоту мужчины, за которого вышла замуж.

— Да, все может случиться. Но сейчас меня больше беспокоит то, что происходит здесь, — Итан взял ее за руку.

— Ты имеешь в виду новую религию? — В ее карих глазах появилась тревога. Итан кивнул.

— Да, и у меня на душе неспокойно, — глаза ее увлажнились. — Новая религия делает наших людей счастливыми, они танцуют и поют, а солдаты запрещают им это, потому что белые считают, что люди нашего племени готовятся к войне. Но это не правда, Бегущий Волк! Новая религия учит, что мы никому не должны причинять зла и ни в коем случае не прибегать к войне и насилию! Мы должны петь особые песни и танцевать специальные танцы, и тогда Мессия снизойдет к нам и спасет нас, воскресит наших родных и близких. Земля будет плодородной и богатой, на ней будут пастись буйволы, как в старые, добрые времена.

— Ты веришь в это? — Итан внимательно посмотрел в ее старые, мудрые глаза, на лицо, испещренное многочисленными морщинками.

— Да, как в волшебную сказку, дивную мечту… А что еще осталось у нас, Бегущий Волк?.. Только красивые мечты. Мы рассказываем, что было в старые, добрые времена, и притворяемся, что это может повториться… Но в глубине души осознаем, что к старому возврата нет! С тех пор, как был убит Длинноволосый Кастер, все изменилось, былого не вернуть!

В ее глазах была такая боль, что у Итана защемило сердце. Прошло уже тринадцать лет, как убили Кастера и его людей, жизнь сиу и северных чейенов превратилась в настоящий ад. Пребывание в резервации губило их волю и дух, ломала их судьбы.

Было время, когда чейены и сиу жили там, где хотели, свободно перемещались по Великим Равнинам из Канады в Канзас, а из Миссисипи — до Скалистых гор. Прошлого не вернешь, но люди, исполняющие танец пляшущего духа, верят, что все повторится.

— Может быть, тебе удастся убедить твоего дядю, что новая религия принесет нам большие неприятности, беду, — прервала его размышления бабушка.

Итан поднялся и отошел от костра.

— Я попробую, бабушка, — пообещал Итан, — но ты знаешь, я давно не видел, чтобы сиу и чейены были так счастливы, хотя, понимаю, что пользы от этой религии никакой. Да, им нужно что-то такое, что могло бы отвлечь их от беспробудного пьянства, драк, перестрелок, хоть какая-то надежда на будущее, ведь их жизнь так безрадостна! Однажды отец сказал мне, что нет ничего печальнее, чем гордый воин, дух которого сломлен.

— Быть беде! Я сердцем это чую. Бегущий Волк. Я не хочу это видеть. Пусть лучше я умру!

Итан взглянул на бабушку. Она казалась такой маленькой, худенькой, беззащитной. Острые ключицы выпирали сквозь тонкую ткань платья. Белая, как лунь, голова. Она являлась типичным представителем старшего поколения, но их время прошло, жизненные устои и обычаи предков исчезают вместе с ними. Возврата к прошлому нет! В этот момент он вдруг осознал, что вскоре, когда он покинет резервацию сиу, — какова бы ни была развязка — ему придется сделать свой жизненный выбор. Ему суждено будет вернуться к белым, принять их образ жизни. Кто знает, как у них с Элли все сложится, но по закону она — его жена.

Прошло шесть недель, как он уехал от нее. Может быть, пора написать ей, сообщить адрес, пусть напишет ему, если, конечно, захочет. А может быть, она уже сама давно подала На развод. Правда, многие белые женщины скорее умрут, чем решатся на развод — они считают это позором. Но Элли-то не такая, как все. Если она сможет использовать развод для достижения своих целей, она непременно разведется.

Да, он завтра же напишет ей. Он даст письменное согласие на развод, чтобы она могла юридически оформить его, и.., конец их отношениям! Хотя она и не заслуживает этого, он попытается облегчить ей процедуру развода. Он может написать заявление, что они так и не вступили в супружеские отношения. Таким образом она сможет аннулировать брак и считать, что никогда и не выходила за него замуж.

Итан потушил окурок. Но почему, почему его волнует ее судьба, почему он хочет оградить ее от душевных переживаний? С какой стати он должен думать о ее репутации, спасать ее от общественного презрения?! Да признайся, хотя бы себе, что ты опекаешь ее и стараешься защитить! И причина в том, что ты любишь ее!

* * *

Элли с остервенением терла очередную простыню. Прервавшись на минуту, она вытерла пот со лба. Боже, что стало с ее изящными, некогда ухоженными руками: они распухли, потрескались от воды и бесконечной стирки! А пальцы все в ссадинах, ведь приходится постоянно тереть вещи на стиральной доске. Плакать хочется от такой безысходности, но нет, только не распускаться! Не всю же жизнь ей так мыкаться. Она обязательно найдет выход, все еще образуется.

После того, как газета опубликовала о ней большую статью, друзья и знакомые Гатри отвернулись от нее. Ее обвиняли во всех смертных грехах: обмане, мошенничестве, воровстве. Боже, что ей пришлось вынести! И даже отъезд Итана вызвал немало кривотолков и пересудов: ее считали типичной шлюхой, которая вышла замуж, чтобы спасти свою собственность. Да к тому же за индейца, тогда как белой женщине не пристало даже общаться с краснокожими! Так считали многие, но все же Итану сочувствовали больше, чем ей. Она потеряла друзей, ей не сразу удалось найти работу.

Наконец она устроилась прачкой в небольшую гостиницу. Ей не разрешалось показываться на людях, и целый день она пропадала в прачечной, стирала, сушила полотенца, простыни и снова стирала, терла — каторжный, изнурительный, рабский труд. И так — день за днем. Первое время жутко болели руки, но вскоре она привыкла и не чувствовала больше боли, кожа словно задубела.

Разумеется, так долго не могло продолжаться. У нее еще не закрыт счет в банке у мистера Блумфилда, на первое время этих денег хватит. Постепенно она приходила к мысли, что ей надо уехать из Гатри, начать с нуля где-нибудь в другом месте. Один раз у нее получилось, получится и во второй!

Теперь ничто не удерживает ее в Гатри; до сих пор она надеялась, что Итан вернется. Но его письмо — она получила его месяц назад — развеяло все мечты и иллюзии. Всякий раз, когда она думала об этом, на глаза ее наворачивались слезы. Ну что ж, если ему хочется, пусть будет так! Каждое утро она намеревалась пойти к юристу и расторгнуть их брак, но всегда находила какой-нибудь предлог, чтобы отложить этот визит.

Да что же она тянет, не может решиться! Ведь Итан даже прислал заявление, в котором подтверждает, что они и не вступали в супружеские отношения. Ей не придется проходить процедуру развода, она может аннулировать брак. Но почему же тогда она не делает этого? Да потому, что она любит его и не хочет разводиться! Сердце подсказывало ей, что и Итан не хочет этого, но его письмо… Он ясно дал понять, что они слишком разные и не смогут жить вместе. Она молода, у нее вся жизнь впереди. Она еще встретит и полюбит белого мужчину, выйдет за него замуж. Может быть, он и прав, но она все еще надеялась, что его любовь к ней сильнее обиды и он вернется! Долгими, бессонными ночами Элли думала о нем, мечтала, чтобы он был рядом, снова пробуждал в ней желание, чувственность, ей хотелось еще раз испытать наслаждение, сладостные мгновения их любви.

Смахнув слезу, она опустила простыню в горячую воду, вытерла руки о фартук. Что толку тешить себя иллюзиями? Итан не вернется, это ясно из его письма. “Мы оба знаем, что нам лучше разойтись. Мы живем в разных мирах, и ты хочешь то, что я не могу тебе дать, Элли”.

Ей больше нечего было ждать. Она должна уехать из Гатри куда-нибудь, где ее никто не знает. Она познакомится с новыми людьми, у нее появятся новые друзья, она сможет снова открыть свое дело. Если ей суждено остаться одной, она, по крайней мере, будет жить в свое удовольствие — у нее все получится. Элли понимала, что она больше ни с кем не свяжет свою жизнь. Итан — единственный мужчина, кого бы она хотела видеть около себя.

Он для нее эталон, идеальный представитель сильного пола. Остальных же мужчин можно разделить на две категории: самцы, стремящиеся удовлетворить свои животные инстинкты, — их интересует только ее тело; и жестокие, беспринципные скоты типа Нолана Айвса.

Сердце кровью обливалось при мысли, что ей придется уехать из этого города, от могилы Тоби! Но и каждый день видеть свое детище, ресторан, пансион, и осознавать, что это уже принадлежит не ей, а мерзавцу Нолану Айвсу.., что может быть ужаснее!

Вывеску “В гостях у Элли” сняли, а вместо нее повесили табличку “Городская гостиница. Столовая”. Боже, сколько она вложила в свое дело, работала, как проклятая! Элли вспомнила, как начинала: пекла хлеб и пироги в чугунной плите, которую подарил ей Итан…

"Я остаюсь здесь, Элли, на неопределенный срок. У моих родственников чейенов — большие неприятности. Я завербовался армейским разведчиком. Мне надо во всем разобраться, посмотреть, как будут дальше развиваться события. Я нужен здесь, должен помочь бабушке и моим родственникам. Ты можешь подать на развод или просто аннулировать брак — дело твое. Наверное, я вернусь в Гатри весной. Предоставляю тебе полную свободу, да ты, собственно, с ней и не расставалась”.

Элли сдержала слезы. Что сделано, то сделано. Она подозревала, что Сай Джекобс вел нечистую игру: почему это Итан не может владеть собственностью? Но он все равно не остался бы здесь: слишком велика была его обида. Кроме того, он не стал бы бороться с такими людьми, как Джекобс и Айвс и отстаивать свои права. Он предпочел уехать, а она лишилась всего. Видно, ей суждено терять любимых людей и то, что ей дорого в этой жизни.

Постепенно мысль покинуть Гатри вытесняла все остальные, превращаясь в навязчивую идею. Вчера вечером в фойе гостиницы она невольно услышала разговор двух мужчин. Они говорили о каком-то городке, кажется, Денвере.

— Вот подходящее место, если ты хочешь открыть свое Дело, — сказал один из них своему собеседнику. — В Криппл-Крике открыли новые месторождения золота. Денвер опять трясет, можешь представить, что там творится! Туда ринулись толпы искателей приключений. Говорят, любой, кто поедет туда, может сколотить приличное состояние. Эти золотоискатели отвалят большие деньги за предметы первой необходимости. Можно сорвать приличный куш.

Элли постаралась запомнить все, что говорил мужчина. Добраться туда можно на поезде от Санта-Фе до Канзаса, оттуда через Колорадо, затем на север до Денвера. Деньги у нее есть, а если что, так и там можно устроиться на работу. На месте она быстро сориентируется. Стоит рискнуть и уехать.., хуже, чем здесь, все равно не будет! Только бы скрыться от косых взглядов, не страдать больше от назойливого любопытства, перешептываний за спиной, грязных сплетен и слухов! Люди жестоки и бездушны. Если бы они знали, почему она так поступила, что ей пришлось пережить в детстве, как тяжела была сиротская доля, сколько унижений она вытерпела от одного только Генри Бартела!

Элли снова вернулась к стиральной доске. Боже, как душно: стояла невыносимая августовская жара. Она вспомнила, что тот мужчина упоминул о горах, а там всегда прохладнее, еще он сказал, что это очень красивый край. Нет, надо ехать! Она преуспела в Гатри, добьется успеха и там, в Денвере. Ей нечего терять.

Элли решила, что подождет еще месяц — вдруг Итан передумает и вернется. Она хотела даже написать ему письмо, просить, умолять его вернуться к ней. Но потом передумала. Как бы она ни любила его, она ни за что не унизится перед мужчиной и никому не будет навязывать себя.

— Почему вы не работаете, миссис Темпл? — Окрик Джеда Парсонса, хозяина гостиницы, прервал ее размышления. — Хилда принесет сейчас еще простыни.

Элли кивнула и вернулась к стирке. Руки ее горели, пальцев она вообще не чувствовала, в неистовом исступлении она полоскала белье и терла, терла.., словно этот тяжелый изнурительный труд мог снять ее душевную боль, тоску, отчаяние. Здесь общаются с ней, как с прислугой, как с человеком второго сорта! Да как они смеют! Что знают о ней эти люди! Она, Эллион Миллс, в свои семнадцать лет сумела так преуспеть: построить ресторан, пансион и сама управлять этим хозяйством!.. И она не собирается угробить свою жизнь в этой вонючей прачечной, нет уж, увольте, это не для нее!

Да и ради чего и кого?.. Итана Темпла?! А может быть, он не вернется. Он же написал, что дает ей полную свободу, она может развестись или вовсе аннулировать их брак — на ее усмотрение. Прекрасно! Она сделает это завтра. Завтра! А потом уедет в Денвер, и гори все ярким пламенем! Итану и в голову не придет искать ее там. Оно и к лучшему, значит, судьбе угодно разлучить их навсегда.

Но что это… Элли выпрямилась. Всякий раз, когда она думала об Итане, ее охватывало странное волнение, по телу пробегала дрожь… Она понимала, что любит его и это чувство сильнее ее. Элли глубоко вздохнула и продолжала стирку. Не стоит травить себя, думать, надеяться, ждать, притворяться — довольно, хватит! Сегодня же она пойдет на станцию и узнает, сколько стоит билет до Денвера.

Глава 16

Итан налил себе немного кофе и поставил кофейник обратно на раскаленную печь. Он разогрел ее как только мог, однако в домике все равно было холодно, и ему пришлось натянуть на себя куртку из оленьей шкуры. Взглянув в окно, он понял, что надвигается снежная буря. Зимы в Дакоте бывают по-настоящему суровы. Итан подошел к окну и увидел военного, спускающегося с седла. Это был лейтенант О'Тул, его лицо выражало беспокойство.

Итан подошел к двери и открыл ее, прежде чем лейтенант успел постучаться. Холодный декабрьский ветер ворвался в домик вместе с вошедшим.

— Господи, как же там холодно! — воскликнул он, направляясь к печке.

Итан закрыл дверь и отхлебнул кофе.

— В такую погоду лучше сидеть дома.

Лейтенант не спешил с ответом, и Итана охватило какое-то недоброе предчувствие. Он хорошо знал О'Тула. Во время разведывательных походов ему не раз приходилось быть его переводчиком. Обычно О'Тул был веселым и разговорчивым, однако сейчас, взглянув на него, Итан заметил в глазах лейтенанта тревогу.

— Что-то случилось? — поинтересовался он. О'Тул глубоко вздохнул:

— Ты прав, дела идут не совсем так, как хотелось бы. Поэтому полковник Андерсон приказал мне разыскать тебя. Мы все направляемся в резервацию Реки чейенов, возможно, тебе придется переводить для нас. Большую Ногу собираются преследовать, и они ушли из резервации и скрылись, чтобы продолжать пляску духа. Конечно, от них не будет никакой беды, тем более что там больше женщин и детей, но ведь ты знаешь, как белые смотрят на индейцев, покинувших резервацию.

Итан нахмурился и сделал еще глоток кофе.

— Зачем мешать им молиться своим "богам, если им так хочется? Ведь никто не запрещает делать это белым.

Почувствовав озноб, О'Тул повернулся спиной к печке.

— Ты знаешь, как это бывает. Стоит индейцам пошевелиться, и белые уже считают, что они вышли на тропу войны. Так думают агент Маклолин и генерал Майлз, и они намерены положить этому конец.

Итан презрительно "усмехнулся:

— Майлз никогда не был там и не представляет, что происходит на самом деле. Он даже не пытался понять, что это единственная надежда сиу. А Маклолин вообще ни на что не годится, впрочем, то же самое я могу сказать и о двух индейских агентах. — Он подошел к окну, глядя на усиливающийся снегопад. — Мой отец был одним из немногих, кто знал, что надо делать в таких случаях, но они в конце концов выгнали его.

О'Тул снял шляпу и провел ладонью по своим густым светлым волосам. Он никак не мог решиться сообщить Итану самую неприятную новость. Он видел, как переживал Итан, когда два месяца назад умерла его бабушка, знал, что Итан женился на какой-то белой женщине в Оклахоме, но что-то у них произошло. Итан предпочитал не говорить об этом. Только однажды, полгода назад, он как-то обмолвился, что хотел бы вернуться в Гатри и встретиться с ней, но из-за неприятностей в резервации был вынужден остаться здесь. И вот теперь…

— Нам приказано найти Большую Ногу и вернуть его в резервацию, — сказал О'Тул, — но я приехал сюда не поэтому, Итан. У меня действительно плохие новости.

Итан отвернулся от окна:

— Выкладывай.

— Сидящий Буйвол погиб. Это случилось недалеко отсюда. Мы патрулировали южную границу, к нам приехал сержант и сообщил об этом.

Итан почувствовал, — как внутри у него все сжалось.

— Боже мой! — с трудом проговорил он. — Теперь жди большой беды.

— Это точно. Во всем виноват генерал Майлз. Он решил, что Сидящий Буйвол велел начать пляску духа и приказал арестовать его не белым солдатам, а индейской полиции. Очевидно, эти полицейские и люди из окружения Сидящего Буйвола не поняли друг друга. Пока выясняли отношения между полицией и теми, кто хотел ей помешать, кто-то выстрелил и попал в Сидящего Буйвола. И хотя я уверен, что выстрел был случайным, людей охватил страх: из резервации ушли сотни индейцев. Твой дядя и двоюродные братья наверняка находятся среди них. Большинство их направляется в Пайн Ридж в надежде, что Красное Облако сможет их защитить. Остальные кинулись на поиски Большой Ноги. Этих придется вернуть назад в резервацию. В общем, заваривается крутая каша, а теперь, после убийства Сидящего Буйвола, дела пойдут еще хуже, и мои солдаты боятся. Надеюсь, ты понимаешь, чем все это может кончиться.

— Да. Если нервничаешь, скорее спустишь курок. — Он глубоко вздохнул. Теперь ни один белый не поверит, что индейцы не будут мстить за гибель Сидящего Буйвола. Они боятся, когда индейцы покидают резервацию, и кое-кто из них готов сначала стрелять, а уж потом разбираться в ситуации.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы собраться и поехать со мной?

— Где ваш лагерь?

— До него отсюда всего пара миль на юго-запад вниз по Фокс-Крику. Полковник хочет спуститься прямо к резервации Реки чейенов и начать охоту за Большой Ногой.

— Я буду в лагере через час. Я хочу заехать в резервацию, чтобы узнать, остался ли там кто-нибудь из моих родственников, или они ушли, как ты сказал.

— Конечно. Мне на самом деле очень жаль Сидящего Буйвола, — сказал лейтенант, надевая перчатки.

О'Тул уехал, и Итан стал собираться. Сидящий Буйвол погиб. Такой знаменитый вождь. Когда-то он путешествовал с Буффало Биллом Коди и был героем его шоу о Диком Западе. Его убили свои же индейские полицейские. Вот к чему привело вмешательство властей, натравивших индейцев друг на друга. Они видели в этом лучший способ расколоть их и хорошо справились со своим делом.

Будь проклята эта неразбериха! Итан метался по комнате, разбрасывая вещи. Он был зол на всех — на правительство, на индейских агентов, солдат, индейскую полицию, на себя самого и, конечно, на Элли. Если бы не она, он сейчас не был бы здесь и не впутался в эту трагедию. Три месяца назад Итану прислали документы вместе с письмом, в котором Элли извинялась за то, что заставила его страдать, и благодарила за согласие дать ей развод.

"Я на самом деле любила тебя, Итан, но мы оба знали, что совершили ошибку. Не ищи меня в Гатри, если ты вновь туда попадешь. Я уезжаю в Денвер”.

Денвер. Какого черта она собиралась делать в этом Денвере? Он еще мог понять, почему ей захотелось уехать из Гатри, но Денвер очень большой город, а она еще такая молодая. Однако если кто-нибудь из женщин в таком возрасте умеет позаботиться о себе самой, это наверняка Элли. Одному Богу известно, что у нее теперь на уме. Итак сказал себе, что не должен больше беспокоиться о ней. Все кончено! Старая бабушка умерла, его родственников — чейенов, последних индейцев, согнанных на жалкий клочок земли, ждала беда…

Итан попытался представить, где старый Миннеконжу, вождь сиу, Большая Нога мог спрятать своих людей. Их нужно было найти и вернуть обратно. Чем дольше они будут оставаться за пределами резервации, тем больше у властей будет оснований считать их беглецами. И тогда на них могут напасть солдаты или белые поселенцы, решив, что индейцы пришли убивать их.

Если бы люди могли хоть немного раскинуть мозгами, тогда бы им незачем было беспокоиться. Большая Нога пришел с мирными намерениями, и лейтенант не ошибся, сказав, что большинство его людей были женщины и дети. Единственное, что им было нужно, это найти уединенное место для пляски духа, чтобы спокойно молиться там своим богам.

Итан надел тяжелую волчью шубу поверх куртки, самые высокие мокасины, натянул поглубже меховую шапку и вышел оседлать Черноногого. Морозный воздух больно защипал ноздри, и Итан с беспокойством подумал о тех, кто ушел вместе с Большой Ногой. У большинства этих людей наверняка не было подходящей одежды и одеял. При такой погоде их поход нельзя будет назвать легким. Какие страдания ждут этих озябших испуганных индейцев!

Итан вошел в стойло и начал седлать Черноногого. Конь протестующе заржал.

— Я понимаю тебя, парень, мне тоже не хочется никуда ехать в такую погоду, только у нас нет выбора. — Оседлав Черноногого, Итан вывел его из стойла навстречу обжигающему ветру.

* * *

Взяв с ночного столика вчерашний номер Роки Маунтин Ньюс, Элли опустилась на стул, чтобы прочитать газету, которую вчера так и не успела даже просмотреть. Ей наконец удалось выкроить для себя несколько минут, и теперь она наслаждалась моментом.

Элли смертельно уставала. Каждый день она вставала в четыре утра, пекла хлеб к завтраку, потом готовила для десятерых постояльцев меблированных комнат Глории Рид. Учитывая свой прошлый опыт, Элли искала себе работу, похожую на ту, которой занималась в Гатри, и ей неожиданно повезло. Миссис Рид недавно овдовела, у нее на руках осталось трое детей. Ей понравилось искусство Элли, и она предложила ей бесплатную комнату в обмен на помощь по хозяйству. Элли мечтала накопить денег, чтобы снова завести свое дело. На этот раз ей казалось, что она добьется большего успеха.

Закрыв глаза, Элли на минуту представила, как она станет одной из самых богатых женщин Денвера, ни от кого независимой. Она буквально кипела от злости и обиды, когда вспоминала, как несправедливо с ней обошлись. Вся ее собственность досталась Нолану Айвсу бесплатно. После того, как Элли вернула Генри Бартелу его три тысячи долларов вместе с комиссионными и рассчиталась с банком, у нее едва хватило денег, чтобы добраться до Денвера и прожить какое-то время.

Элли снова осталась почти ни с чем, правда, теперь она жила в безопасном и приличном месте. Миссис Рид оказалась доброй, великодушной женщиной: она настолько была поглощена своим горем и заботами о детях, что Элли по существу сама распоряжалась в пансионе. Ей приходилось нелегко, однако она надеялась со временем стать компаньонкой миссис Рид, которая, как ей казалось, нуждалась в деньгах. Элли уже могла бы выкупить половину дома, получать половину доходов, а потом, возможно, открыть свой собственный пансион.

Денвер ей нравился. Несмотря на дорогую жизнь, в атом городе было о чем помечтать. Элли внимательно прислушивалась к разговорам за общим столом во время завтрака и ужина постояльцев миссис Рид. Это был не ресторан, а скорее столовая, где могли питаться только жильцы меблированных комнат. Из их разговоров она узнавала многое. Например, о разведке недр, активно ведущейся в гористой местности под названием Криппл-Крик. Именно по этой причине Денвер вновь начал расти и процветать, а цены стремительно взметнулись вверх. Элли понимала, что золотоискательство — верный способ разбогатеть. Мысль об этом была очень заманчивой. Золото сделает ее богатой и независимой гораздо быстрее, чем долгие месяцы рабского труда и медленное накопление денег.

Элли каждый день просматривала газету в поисках лучших вариантов. “ВЛОЖЕНИЕ КАПИТАЛОВ В РАЗВЕДКУ НЕДР” — гласил заголовок одной из статей. — Собрание лиц, заинтересованных в снабжении старателей, состоится в среду, в 16 часов в здании суда.

Элли уже достаточно долго прожила в городе, чтобы понять, о чем идет речь. Человек покупает все необходимое для того, кто решил отправиться в горы и искать там золото. Если он его найдет, поставщик получает свою долю, именно такой вариант ее вполне устраивал. Если она слишком молода и не опытна для того, чтобы самой отправиться на поиски золота, она может помочь кому-нибудь, кто займется этим для нее. Ей остается только найти человека, в абсолютной честности которого она бы не сомневалась. У нее было не так много денег, чтобы рисковать.

Элли решила пойти на это собрание. Ей стоит попытать счастье. Почти каждый день она слышала или читала об очередной новой находке в Криппл-Крике. Тот, кто отправится туда и будет усердно трудиться, скорее всего рано или поздно найдет свою золотую жилу и разбогатеет. И если она снабдит его всем необходимым, ее тоже ждет богатство. Сердце Элли учащенно забилось в предвкушении удачи. Она сложила газету и уже собралась достать свою банковскую книжку, чтобы посмотреть, сколько денег ей удалось накопить, как на глаза попался заголовок передовицы.

"СРАЖЕНИЕ С ИНДЕЙЦАМИ В ВУНДЕД-НИ. ЮЖНАЯ ДАКОТА”. Элли нахмурилась, вчитываясь в статью. “Индейцы открыли огонь по войскам в Вундед-Ни, Южная Дакота, в результате чего погибло не менее 150 индейцев сиу и 25 военных. Некоторые называют это столкновение резней, в то время как другие просто считают его последним крупным сражением индейцев с войсками, поскольку теперь все индейцы находятся в резервациях и больше не представляют опасности для общества”. Элли стала читать дальше, обратив внимание на упоминание о том, что среди погибших индейцев были женщины и дети. О каком сражении может идти речь? Она вспомнила, как Итан рассказывал о том, как его мать и другие индейцы, мирно жившие в Сэнд-Крике, были перебиты добровольцами из штата Колорадо без какой-либо на то причины.

Неужели в Вундед-Ни случилось нечто подобное, и Итан тоже был там? Ведь он отправился из Гатри в Дакоту, чтобы проведать своих родственников. Сердце Элли тревожно сжалось. Итана могли убить, и она никогда об этом не узнает. Он уехал в Дакоту, обеспокоенный новой религией индейцев — пляской духа. В статье говорилось о том, что эти ритуальные танцы, пение и барабанный бой индейцев вызывают страх у белых поселенцев во всей округе. Всего несколько дней назад она прочитала о том, как великий вождь сиу Сидящий Буйвол был убит индейскими полицейскими.

Наверняка Итан оказался в самом пекле.

Элли попыталась отогнать мысли об Итане. Ей казалось, что переезд в Денвер поможет забыть его. Однако время и расстояние не в силах были стереть его из памяти. Она вспоминала его жаждущие губы, большие руки, ласкающие ее, ту всепоглощающую страсть, которую испытывала, отдаваясь ему.

Он был первым и единственным мужчиной в ее жизни, и она не могла избавиться от чувства, что до сих пор принадлежит ему. Она хранила его письмо, где он сообщал, что готов дать ей развод и не возражает против расторжения брака.

Элли подумала, что могла бы послать телеграмму в индейскую резервацию и что-то узнать об Итане. Впрочем, лучше оставаться в неведении. У него своя жизнь, у нее — своя.

Глубоко вздохнув, Элли сложила газету и прочитала короткую молитву о том, чтобы Бог уберег Итана Темпла.

Слеза упала на газетную страницу, оставив кляксу из растворившейся черной типографской краски.

* * *

Итан набрал полные легкие воздуха, чтобы сдержать рвоту. Он только что побывал в Епископской миссии, где нашел своих обоих двоюродных братьев — Красного Ворона, семнадцатилетнего юношу, и Стоящего Орла, молодого мужчину с двумя маленькими сыновьями. И тот и другой получили серьезные ранения, но должны были выжить. Теперь Итан занимался тяжелым делом: он помогал откапывать в глубоком снегу замерзшие тела других сиу и чейенов, чтобы их могли опознать. Видеть такое количество мертвых, брошенных солдатами во время бурана, было выше человеческих сил.

Большая Нога выглядел почти зловеще. Он наполовину присел, скрестив руки, и, казалось, призывал этим жестом остальных присоединиться к нему после смерти, где им будет спокойнее, чем на их поруганной земле. Итан смахнул слезы. Ему вдруг захотелось убить кого-нибудь, просто убить от тоски и гнева. Все произошло без всякой на то причины. Итан и О'Тул оказались на поле битвы сразу после ее окончания. Солдаты заявили, что зачинщиком был индеец по имени Черный Койот, отказавшийся сдать оружие.

На самом деле все было совсем не так. Стоящий Орел рассказал Итану, что Большая Нога умирал от воспаления легких, он харкал кровью. Однако несмотря на это солдаты окружили стоянку, приказали ему выйти вместе с остальными и сдать оружие.

Стоящий Орел утверждал, что никто не сопротивлялся. Слезы мешали ему говорить.

— Солдаты вошли в вигвамы, вынесли все, что там было, и сложили в кучу. Потом они приказали нам сбросить наши одеяла и раздеться, чтобы они могли нас обыскать. Именно тогда им попалась винтовка Черного Койота. Он не хотел отдавать ее, потому что очень дорожил ею. Ты же знаешь, что он был глухим. Солдаты крутились вокруг него, и он, видно, не понимал, что они хотят от него. И тут раздался выстрел. Солдаты начали стрелять в нас. Мы были безоружными, поэтому кинулись бежать. Они стреляли, даже в женщин и детей, это было ужасно.

В памяти Итана возникли картины другой резни: он увидел свою мать, лежащую раздетой и окровавленной. Казалось, то, что когда-то произошло в Сэнд-Крике, снова повторилось.

Итан обернулся и увидел, как двое откапывают из снега замерзший труп, чтобы отнести его к фургону и бросить в него словно старое бревно. Продолжавшийся буран затруднял поиски, и первыми спасали тех, кто еще подавал признаки жизни.

Многочисленные жертвы свидетельствовали о том, что здесь было не сражение, а настоящая бойня. Случилось именно то, чего Итан так опасался. Большинство убитых или раненых солдат стали жертвами пуль своих же товарищей, открывших перекрестный огонь. Индейцы к тому моменту были уже безоружны. Все случившееся было нелепым и чудовищным.

Итан пожалел, что не встретился с Большой Ногой раньше. Может быть, он сумел бы предотвратить случившееся.

"МИР НА ЗЕМЛЕ, ДОБРАЯ ВОЛЯ ЛЮДЯМ” — эту надпись на стене Епископской миссии Итан прочитал четыре дня спустя после Рождества, в ту ночь, когда помогал вносить туда раненых индейцев — мужчин, женщин и детей. В этом была горькая ирония. Спаситель, который, как надеялись сиу, должен был обновить землю и вернуть им их умерших, так и не явился. Вместо этого случилось много новых смертей. Итан узнал, что незадолго до того, как начался расстрел, шаман по имени Желтая Птица начал танцевать пляску духа, призывая остальных не бояться солдат, уверяя, что рубашки духов защитят их от пуль. Теперь они лежали в этих рубашках, пробитых насквозь…

Прошло уже два часа с тех пор, как он возобновил поиски. Итан обследовал местность на несколько сотен ярдов в разных направлениях от места, где началась бойня. Было уже далеко за полдень, когда он наконец нашел своего дядю Большие Руки. Брат Итана, Бешеный Лис, лежал рядом с отцом. Очевидно, они прижались друг к другу в надежде согреться и спрятаться. В этой позе их обоих и застала смерть. По телу Итана пробежала дрожь, когда ему пришлось взяться за лопату, чтобы оторвать их трупы от земли.

— Мы заберем их, — сказал солдат, собравшись обвязать тело Больших Рук веревкой, чтобы оттащить к фургону.

— Не трогай его! — ало приказал Итан. Солдат отпрянул, встретившись со взглядом Итана.

— Не мешай ему, сержант. — Итан узнал голос О'Тула, — Это его родственники.

— Я получил приказ. Если он нарывается на неприятности…

— Оставь его в покое, сержант. Лучше помоги своим людям. Итан сам займется этими двоими.

Прежде чем уйти, сержант бросил в сторону Итана довольно наглый, вызывающий взгляд. Итак смотрел ему вслед, с трудом сдерживая желание пристрелить его.

— Будь осторожен, Итан. Ты похож на индейца, а кое-кто из этих людей еще не успокоился, и у них чешутся руки, чтобы пострелять.

— Сейчас мне плевать на это. По крайней мере, я смогу прихватить кое-кого с собой, — в глазах Итана горела ярость.

Лейтенант тяжело вздохнул:

— Успокойся, Итан, забирай своих родных и похорони их, как это у вас принято. Новые трупы, в том числе и твой, ничего не изменят. Ты сам это понимаешь.

Итан опустил глаза, посмотрев на своего дядю и двоюродного брата.

— Да, я понимаю, — с горечью согласился он.

Из кусков дерева и веток он соорудил что-то вроде саней и привязал их к Черноногому. Лейтенант помог ему положить мертвых на сани и привязать их. Итан поблагодарил его и уже садился на коня, чтобы отвезти убитых в резервацию, когда О'Тул дотронулся до его руки.

— Ты не должен здесь оставаться, Итан. Теперь все кончено и ничего уже не изменить. Ты не так воспитан, чтобы оставаться в резервации до конца своих дней. Постарайся это понять и убирайся подальше отсюда. Возвращайся в Оклахому или езжай еще куда-нибудь.

Итан отвернулся в сторону:

— Сказать по правде, лейтенант, я и сам не знаю точно, как и где мне жить.

— А как насчет твоей жены? Ты как-то говорил мне о ней. — Слова лейтенанта тупой болью отозвались в сердце Итана.

— Видишь ли, я не уверен, что она хотела иметь мужа индейца. К тому же она больше не моя жена.

— Прости. Ты хороший парень, Итан. Ты умен, образован, к тому же ты наполовину белый, хотя сейчас тебе, наверное, неприятно это слышать. Слишком многие из твоих друзей и родственников индейцев спились и предались отчаянию. Не допусти, чтобы это случилось и с тобой.

Итан посмотрел на отъезжающий большой фургон, нагруженный мерзлыми трупами.

— Я не знаю, что теперь буду делать. — Он поднял на О'Тула глаза, полные слез. — Это так больно, лейтенант, словно тебе всадили нож в живот.

— Я понимаю тебя. — О'Тул положил руку на плечо Итану и крепко сжал.

— Едем, приятель. — Итан вскочил на коня и направился в сторону главного поселения резервации, волоча за собой самодельные сани с дорогим для него грузом.

Глава 17

Март 1891 года

Низко склонив голову, Элли шла навстречу зимней буре, сорвавшейся с гор и теперь заносившей Денвер глубоким снегом. Она не могла позволить погоде помешать ей. Сегодня она опять встретится с поверенным Кэлвином Гибсоном, чтобы узнать о судьбе своих денег, которые она вложила в дело. Ему не удастся запугать ее только потому, что он опытный и влиятельный человек, а она всего лишь молодая женщина, не имеющая в Денвере никакого веса.

Элли надела свой самый лучший зимний костюм из ярко-зеленого бархата с плотно облегающим лифом, украшенным маленькими белыми пуговицами из слоновой кости, с высоким воротником, отделанным кружевами. На голове у нее была шляпка, тоже из зеленого бархата, только потемнее, поля которой прикрывали от снега ее волосы. Перчатки и пелерина так же были темно-зеленого цвета. Элли достаточно разбиралась в психологии мужчин и знала, что они с большим вниманием отнесутся к нарядно одетой женщине, отстаивающей свои права. Она уже не раз пыталась заставить Гибсона разобраться с ее вложениями в поиски золота в Криппл-Крике, однако он всегда ссылался на занятость. Еще неделю назад он обещал заняться этим, но до сих пор ничего не сообщил ей. У Элли почти не осталось денег с тех пор, как миссис Рид продала пансион и вернулась обратно в Иллинойс. Как раз перед этим Элли закупила все необходимое для своего старателя и у нее не хватило денег, чтобы приобрести у миссис Рид ее меблированные комнаты.

Она потратила все до последнего цента ради своей мечты найти золото и теперь опасалась, что старатель, которому она помогла около трех месяцев назад, 55-летний вдовец по имени Джон Себастьян, мог просто-напросто сбежать с ее деньгами. Если Гибсон не сможет узнать, что с ним случилось, она сама отправится в Криппл-Крик.

Именно Гибсон дал объявление в газете и устроил встречу старателей, нуждавшихся в средствах, с желающими снабдить их всем необходимым, в расчете получить свою долю, если старателям удастся найти золото. Элли была единственной женщиной на этом собрании, и мужчины скептически поглядывали на нее до тех пор, пока она не выложила деньги на стол наравне с ними. Она считала, если Гибсон организовал эту встречу и брал плату как со старателей, так и с тех, кто их снабжал, он был обязан знать, как там идут дела. У Гибсона были связи и ему не составляло труда выяснить, сделал ли мистер Себастьян заявку на участок. Элли не намерена бросать на ветер деньги, заработанные ею таким нелегким трудом.

Она вошла в холодный вестибюль и приблизилась к застекленной двери с надписью “ПОВЕРЕННЫЙ КЭЛВИН ГИБСОН”. Она уже бывала здесь, однако Гибсон каждый раз находил оправдания, почему он не мог получить никакой информации.

Себастьян показался ей человеком, заслуживающим доверия. Он был опытным старателем, одним из тех, кому нравилась сама охота за золотом, однако, как заявлял сам Себастьян, он никогда не сохранял за собой участок, где ему удавалось найти золото.

Элли объяснили, что ей сообщат, как только он отыщет золотоносную жилу, и ей будет предоставлено право первой выкупить у него заявку, поскольку работа велась на ее деньги. В крайнем случае ей причиталась половина дохода, если Себастьян продаст заявку кому-нибудь еще. Элли подкопила уже достаточно денег и при случае могла сама выкупить заявку. Но сначала она должна выяснить, что с Себастьяном, не продал ли он заявку за се спиной и не сбежал ли с ее деньгами.

Набрав полные легкие воздуха, Элли переступила порог офиса Гибсона, исполненная решимости не уходить до тех пор, пока ей не будет предоставлена исчерпывающая информация.

— Чем я могу вам помочь? — Секретарша, стройная женщина с седыми волосами, подняла глаза на Элли, не выходя из-за своего стола.

— Вы знаете, за чем я пришла, миссис Лэнг, — решительно сказала Элли. — Мистер Гибсон должен мне кое-что сообщить.

— Вам нужно записаться на прием, — резко ответила секретарша, поднимаясь из-за стола.

— Всякий раз, когда я прихожу, мистер Гибсон не может сообщить мне ничего определенного. Наверное, если я начну досаждать ему каждый день, он узнает все, что мне нужно. — Элли язвительно улыбнулась секретарше и направилась прямо в кабинет Гибсона, не обращая на нее внимания.

— Подождите! — Миссис Лэнг сделала движение в ее сторону, однако Элли уже распахнула дверь и переступила порог. Гибсон поднял на нее сердитый взгляд.

— Я хотела ее задержать, мистер Гибсон… — оправдывалась секретарша, входя в кабинет следом за Элли.

— Ничего, Эвелин. Закрой дверь.

Элли повернулась, окинув секретаршу торжествующим взглядом. Секретарша вышла, и Элли вновь обратила свой взгляд на Гибсона, тщедушного мужчину с редеющими темными волосами и гнилыми зубами. Откинувшись в кресле, Гибсон рассматривал Элли так, словно она стояла перед ним обнаженная.

— Я знал, что вы опять придете на этой неделе.

— Да, вы не ошиблись. И я собираюсь приходить сюда ежедневно до тех пор, пока не услышу от вас все, что мне нужно. — Элли не отрываясь смотрела на Гибсона. Она уже привыкла к таким взглядам мужчин, прекрасно понимая, о чем думает большинство из них, когда раздевает женщину глазами. Гнусный коротышка! На свете есть только один мужчина, которому Элли позволяла так на себя смотреть.

— Садитесь, мисс Миллс, — сказал наконец Гибсон.

Высоко вздернув подбородок, Элли приблизилась к стулу, стоящему напротив его стола. В маленьких круглых очках Гибсон очень напоминал ей филина. Его даже нельзя было назвать мужчиной.

— У меня наконец есть для вас новости, мисс Миллс, — проговорил Гибсон, откинувшись в кресле, — Я как раз собирался послать за вами. Элли сняла перчатки.

— Давно пора! И что же вам удалось выяснить?

— Вас это наверняка огорчит. Элли ощутила что-то похожее на панику. Все ее деньги!

— Неужели Джон Себастьян сбежал, продав заявку без моего ведома?

Гибсон наклонился вперед, а потом произнес с некоторой долей беспокойства:

— Как раз наоборот. Он нашел золото, сделал заявку на участок, но теперь он мертв.

От дерзкой решительности Элли не осталось и следа.

— Он умер! Когда? Как? — В ее голове один за другим проносились возможные варианты случившегося. Могло ли найденное месторождение золота сразу перейти в ее собственность? — Мне стало известно, что его нашли на своем участке с простреленной головой. Очевидно, кто-то убил его по злому умыслу.

— Убийство по злому умыслу?! — Элли развязала тесемки пелерины.

Гибсон поднялся и подошел к столу, на котором стоял графин с виски, и налил себе самую малость.

— Хотите выпить, мисс Миллс? — спросил он. Виски. Это вызвало у Элли воспоминания.

— Спасибо. Я не пью.

Гибсон налил себе еще и, бросив взгляд на Элли, залпом выпил.

— Вы слишком наивны, мисс Миллс. Я бы посоветовал вам выпутаться из этой истории как можно скорее. Возможно, кто-нибудь из крупных владельцев приисков и выкупит ваш участок, впрочем, как мне объяснили, это скорее всего не принесет вам пользы.

— Тогда мне придется сделать официальную заявку на него.

Пожав плечами, Гибсон прошелся по кабинету и уселся на край письменного стола.

— Вы, конечно, можете так поступить. Себастьян нашел несколько золотых россыпей в ручье, протекающем через его участок. Мои люди прислали мне карту и все нужные сведения. Золота, которое он нашел, едва хватило, чтобы свести концы с концами. Однако этот участок является законным. Весь вопрос в том, за что убили Себастьяна? Это могли сделать из зависти, во время игры в карты или из-за чего-нибудь еще. Убийство мог совершить и человек, решивший во что бы то ни стало завладеть этим участком. Словом, неприятная история, мисс Миллс. Надеюсь, такой юной леди, как вы, наверняка не захочется впутываться в нее. Не так ли?

Элли нервно комкала в руках перчатки, пытаясь собраться с мыслями. Она терпеть не могла, когда ей напоминали, что ей что-то не по плечу, потому что она женщина, к тому же слишком молодая. Элли посмотрела на Гибсона и, даже сквозь очки, заметила в его карих глазах сарказм. Видимо, он думал, что достаточно запугал ее и она, несомненно, откажется от всего.

— И вы собираетесь продать мой участок, чтобы получить свои проценты с выручки, не так ли?

— Конечно. — Гибсон улыбнулся. — Какой вам от него прок, если вы не сможете добывать с него золото? После того как убили Себастьяна, ни у кого больше не хватит духа там ковыряться, — Я сама займусь этим. — твердо сказала Элли, подходя вслед за Гибсоном к окну. Гибсон ехидно хмыкнул:

— Вы не можете ехать туда, что вы смыслите в этом? А потом, вы милая, молодая незамужняя женщина. Как, по-вашему, сколько вы протянете рядом с тысячами мужчин, которые уже давно не видели женщин?

Элли посмотрела ему в глаза, стараясь скрыть свое потрясение и страх.

— Всему можно научиться, мистер Гибсон. Вы даже представить себе не можете, как легко я привыкаю к разным ситуациям и какую тяжелую работу могу делать. Я не сомневаюсь, что в мои девятнадцать лет мне пришлось поработать больше, чем вам за всю вашу жизнь, а вы, наверное, раза в три старше меня.

Гибсон покраснел, едва сдержавшись.

— А что касается мужчин, то я в состоянии постоять за себя, и в этом они очень скоро бы убедились. И кем бы ни был человек, убивший Себастьяна, он скорее всего надеется захватить этот участок или выкупить его у того, кто будет владеть им после Себастьяна. — Элли вплотную подошла к Гибсону. — Этот человек ошибся в расчетах. Я отлично понимаю, почему убили Себастьяна. Сдается мне, что этот участок стоит гораздо, больше, чем вам кажется. С какой стати мне продавать его за гроши, если я могу нажить на нем целое состояние?

— Вы сошли с ума. Женщине нельзя ехать туда одной, это слишком опасно. Кроме того, искать золото дьявольски тяжело.

Элли улыбнулась. Она снова бросала вызов, как в тот день, когда сбежала из сиротского поезда.

— Меня это не пугает, мистер Гибсон, — с улыбкой сказала Элли.

— Вам только девятнадцать лет, и вы понятия не имеете, как надо искать золото! Вы даже не знаете, как найти этот участок! А потом, там еще зима и все засыпано снегом!

— Я отлично знаю, какое сейчас время года, мистер Гибсон. Однако несмотря на это, старатели все равно работают, так ведь? — Элли улыбнулась, почувствовав в душе прилив какого-то возбуждения, — Вы сказали, что у вас есть карта. Я найму проводника, чтобы он провел меня туда.

— Вы, наверное, шутите!

— Пожалуйста, дайте мне эту карту, мистер Гибсон. Вы сделали свое дело. Теперь моя очередь.

Нахмурившись, Гибсон обошел стол и выдвинул ящик.

— Подумайте хорошенько и продайте этот участок. Вам могут дать хорошую цену, я в этом не сомневаюсь.

— Да уж конечно. Мне заплатят несколько сотен долларов, заверив, что участок ничего не стоит, а потом накопают там золота на несколько миллионов. — Элли почти не сомневалась, что Гибсон уже неоднократно проделывал такое. Он мог быть тайным пособником тех, кто за бесценок скупал такие якобы бесполезные участки, а потом получал свою долю после того, как там находили золото. — Пусть лучше эти миллионы будут лежать в моем кармане. — Элли протянула руку и взяла карту. — Мистер Гибсон, я хочу получить от вас заверенный документ о том, что у вас больше нет никаких интересов, связанных со мной или с моим участком. Я не желаю, чтобы вы, узнав, что я разбогатела, бегали и кричали на всех углах, что я вам что-то должна.

— Я вам не какой-нибудь мерзавец, мисс Миллс! — закричал он в ярости.

— Правда? Мне показалось, вы были абсолютно уверены в том, что я продам вам свой участок. Насколько мне известно, мистер Себастьян вовсе не умер. Может, он нашел богатую жилу, и вы заплатили ему, чтобы он не стал ее разрабатывать и начал искать в другом месте, в расчете на то, что я, в свою очередь, захочу продать участок. Тогда вы и какой-нибудь золотоискатель, с которым вы заранее договорились, сможете им завладеть.

Гибсон наклонился к ней поближе с выражением доверительности:

— Я говорю вам, мисс Миллс, Джона Себастьяна убили. Я не знаю почему и не имею никакого отношения к тому, что там произошло.

— Тогда напишите все это на бумаге и распишитесь в том, что отказываетесь от всяких прав на участок. Я хочу быть полностью уверенной, что он принадлежит только мне одной. Еще мне нужно получить от вас письмо в контору по распределению участков в Криппл-Крике, где будет говориться о том, что я снабжала мистера Себастьяна, и поэтому являюсь полноправной хозяйкой участка.

Гибсон вздохнул в знак согласия. Он подошел к столу и опустился в кресло. Взяв лист бумаги, он обмакнул перо в чернильницу.

— Ладно. Считайте это собственными похоронами, — буркнул он себе под нос. — Я точно знаю, что через несколько дней вы будете покойницей. Если вас не докопает погода, это сделает тот, кому захочется завладеть вашим участком.., или вас ждет кое-что похуже смерти. В любом случае вам там не выжить.

Гибсон начал писать, и Элли спрятала поглубже свой тайный страх. Она подошла к окну в ожидании, пока он закончит. Элли напомнила себе, что ей уже приходилось сталкиваться с опасностями и пострашнее, но она тем не менее осталась жива. С помощью своих женских чар она просто вызовет у мужчин чувство жалости к себе. А для тех, у кого возникнут насчет нее другие мысли, она будет держать наготове ружье. Что касается работы, она ее не боялась.

Участок, который застолбил Джон Себастьян, наверное, стоил того, иначе зачем кому-то понадобилось его убивать, если, конечно, все было так на самом деле. Его могли убить в драке во время игры в карты или из-за чего-нибудь еще, например, кто-то из врагов Себастьяна решил свести с ним счеты. Все это не имело к ней никакого отношения. Себастьян мог погибнуть по какой угодно причине.

Как бы там ни было, ей достался золотоносный участок! Ее жизнь в Денвере нельзя было назвать сложившейся, так что Элли ничего не теряла. Она поедет в Криппл-Крик. Если у нее ничего не получится с этим участком, она сможет найти себе там какую-нибудь другую работу. Ей столько всего наговорили об этих диких старательских городках, где мужчины готовы выложить целое состояние только за то, чтобы им выстирали рубашку.

— Возьмите вашу чертову бумагу, — сказал через несколько минут Гибсон, протягивая ей исписанный лист. — По-моему, вы просто ненормальная. Впрочем, что бы там с вами ни случилось, вы этого вполне заслуживаете.

Элли стала натягивать перчатки.

— Этот участок — единственное, что у меня есть на свете, мистер Гибсон. Думаю, что для вас не так уж важно, что там случится со мной. — Элли взяла свою сумочку.

— Мисс Миллс, простите мне мою вольность, но такая красивая молодая женщина, как вы, может привязать к себе любого мужчину в Денвере. Здесь немало одиноких состоятельных мужчин, которые, несомненно, будут рады предложить вам руку и сердце. Почему вы так поступаете?

— Не всем женщинам нужен мужчина для того, чтобы добиться успеха в жизни. И если я хочу стать состоятельной женщиной, я добьюсь этого, не держась за рукав пиджака мужчины, который будет обращаться со мной, как с бумажной куклой, и возьмет меня на содержание, как какое-нибудь беспомощное существо, не способное заработать себе на жизнь. Я испытала на себе насилие собственного отца и самые низменные формы любви на улицах Нью-Йорка. Надо мной надругался один скот в мужском обличье, управлявший сиротским приютом, где я провела четыре года, я поехала в Оклахому обживать новые земли и построила там собственный ресторан и пансион, но, волею судьбы, лишилась всего этого, однако не отчаялась! Я приехала в Денвер попробовать себя на новом поприще и теперь, похоже, нашла свой путь. Я отправлюсь в Криппл-Крик и буду работать на своем участке. Если Господь не оставит меня на этот раз, я наживу себе состояние. — Элли повернулась и направилась к двери. — Вам, наверное, будет интересно узнать, что я уже была замужем, мистер Гибсон, но в конце концов убедилась, что вполне могу обходиться без мужчины.

Высоко вскинув голову, Элли распахнула дверь и направилась к столу мисс Лэнг. Проследовав за ней, Гибсон попросил секретаршу заверить бумаги, которые он только что написал.

— Она едет в Криппл-Крик, чтобы самой работать на своем участке, — объяснил он миссис Лэнг.

— Вы, наверное, шутите! — тяжело выдохнула мощная женщина.

— Нисколько, — ответила Элли, все больше набираясь решительности, как бывало всегда, когда ей говорили, что она чего-то не сможет сделать.

Миссис Лэнг покачала головой и нахмурилась, подписывая документы.

— Вы ведете себя, как глупая девчонка, — сказала она, вручая Элли бумаги, — да поможет вам Господь, мисс Миллс.

Поблагодарив обоих, Элли быстро вышла в вестибюль. Ей хотелось как можно скорее уйти, чтобы никто не заметил ее слез и охватившего ее внутреннего страха. Может, действительно было бы гораздо проще продать участок и все? Однако от мысли об этом ее рот скривился от гнева. Кэлвин Гибсон и владельцы приисков, собиравшиеся купить его у Элли. — все они напоминали Нолана Айвса в своих расчетах нажиться на ее неопытности.

Только теперь никому этого не удастся. У нее никто не отнимет этот участок. Он принадлежит ей по закону.

Если она будет вести себя правильно, смотреть в оба и использовать свои женские чары, чтобы завоевать дружбу и расположение окружающих мужчин, все будет в порядке.

"Ты можешь это сделать, Эллисон Миллс”, — решительно сказала она себе. Прежде всего ей нужно было найти человека, который мог бы отвезти ее на участок. Ей придется потратить все до последнего цента на необходимое снаряжение и на железнодорожный билет до Колорадо-Спрингс, но это уже не имеет значения. Если на ее участке не будет золота, она все равно сможет его продать и заняться каким-нибудь другим делом. В Криппл-Крике можно нажить целое состояние!

Она остановила экипаж и попросила отвезти ее в пансион. Ей предстояло сделать массу дел. Криппл-Крик находился в горах неподалеку от Пайке Пика, где-то в шестидесяти милях к югу от Денвера. Прежде всего Элли нужно было поехать в Колорадо-Спрингс и найти проводника, а потом выяснить, что ей понадобится взять с собой. Самые необходимые инструменты старателя, за которые она уже заплатила, должны были находиться на участке.

Элли села в открытый экипаж, поэтому ей пришлось поплотнее закутаться в пелерину, чтобы не замерзнуть. Она представила, как холодно должно быть сейчас в горах. Слава Богу, до весны оставалось уже совсем немного. Возможно, к следующей зиме она сумеет найти богатую жилу и начнет разрабатывать ее по-настоящему. Она сможет построить себе отличный дом в Криппл-Крике и будет сидеть в тепле, в то время как мужчины будут добывать золото на ее прииске.

Элли отвлеклась от своих мыслей, увидев неподалеку от экипажа двоих мужчин в одежде из оленьей кожи. Она внимательно посмотрела на них, ее сердце учащенно забилось, как Это всегда случалось при мысли о том, что Итан мог приехать и найти ее. Элли подумала, что он был бы отличным проводником, сумел бы защитить ее и помочь ей. Жив ли он вообще? Она боялась даже думать об этом. И все-таки не теряла надежду, что он еще появится в ее жизни.

Достав из сумочки карту, она раскрыла ее и устремила взгляд на маленький крестик, обозначавший место, где должен находиться ее участок. Возможно, она на самом деле сошла с ума, если решилась на такое, однако ей не перед кем было отчитываться, кроме себя самой, о ней некому будет переживать, если с ней что-нибудь случится. Думать об атом было больнее всего. После смерти Тоби только один человек на свете по-настоящему любил и мог защитить ее, но она сама отвергла его.

Экипаж остановился у дверей пансиона, Элли вышла, расплатившись с кучером. Она начнет собирать вещи прямо сейчас, а потом отправится узнать насчет билета до Колорадо-Спрингс. Она решила добывать золото на своем участке, и пусть будет проклят каждый, кто задумает помешать ей.

Глава 18

Итан смотрел в окно вагона компании “Этчисон Топека и Санта-Фе Рэйроуд”, направляясь в Пуэбло, штат Колорадо. Он не мог сказать, что заставило его сесть на этот поезд, у него не было никаких планов насчет того, что он будет делать дальше. Он знал только, что Элли больше не было в Гатри. Она сама сообщила ему об этом в письме, которое он получил много месяцев назад. Известие о том, что она уехала, болью отозвалось в его сердце, он тосковал по ней, несмотря ни на что.

Знала ли Элли о том, что случилось в Бундед-Ни, вспоминала ли его, думала ли о нем так же часто, как он о ней? Теперь Итан ехал на запад без каких-либо определенных целей, кроме желания бежать от ужаса и отчаяния, только что пережитых. Он найдет себе работу где угодно. Иногда Итану хотелось разыскать Элли в Денвере. Но зачем? Чтобы разбередить старую рану, увидев ее, и вновь расстаться.

Нет! Он сойдет в Пуэбло, заберет Черноногого, свои вещи и отправится дальше на запад. По пути он будет работать где придется до тех пор, пока не поймет, чем именно ему хочется заниматься. Впрочем, Итан не был уверен, что сможет долго путешествовать по железной дороге. Ему уже надоел этот поезд, а ведь он проехал на нем только от Гатри до Канзаса. Итану не нравилось сидеть в гремящем качающемся вагоне, в окружении незнакомых людей, пялившихся на него только потому, что он похож на индейца, дышать дымом от паровозной трубы, проникавшим в вагоны через открытые окна. Он с большим удовольствием скакал бы сейчас верхом на Черноногом, вдыхая свежий воздух.

Итан никогда не сел бы в поезд, если бы ему не хотелось поскорей убраться из Гатри. При виде пансиона Элли он вспомнил, как впервые встретился с ней, вспомнил их брачную ночь. Воспоминания вызвали у него такой мощный поток чувств, с которым ему трудно было справиться. К этому прибавились недавние события в Вундед-Ни, потеря родных и близких. Прежней жизни больше не существовало. Все, что было дорого для него, кануло в небытие…

Внимание его привлекли четверо всадников, во весь опор скакавших рядом с поездом, который почему-то замедлил ход, хотя до Пуэбло оставалось еще несколько миль. Железная дорога проходила здесь через настоящую пустыню, и поезд мог остановиться только из-за какого-нибудь препятствия на рельсах. Вид всадников насторожил Итана. Ограбление поездов было весьма распространенным занятием среди здешних бандитов. Однажды Итан уже помог военным выследить одну такую шайку, укрывавшуюся на индейской территории. Почти в каждом городе, где останавливался поезд, были расклеены объявления о розыске преступников, занимавшихся разбоем на железных дорогах.

И хотя Национальному сыскному агентству Пинкертона удалось добиться определенных успехов в борьбе с бандитами, до полного решения проблемы было еще далеко.

Чутье разведчика подсказывало Итану, что на поезд напали бандиты. Он быстро снял пояс с кобурой, проследив украдкой, чтобы этого не заметили окружающие. Потом он спрятал его под своей курткой, лежавшей на соседнем сиденье, и прикинул, сколько пассажиров находилось в вагоне. Несколько человек сошло в Додж-Сити и в Бенис-Форте. В вагоне оставалось еще человек двадцать, из них две женщины.

Среди пассажиров особо выделялся один мужчина, чей шелковый костюм, шляпа и золотая цепочка от часов, свисавшая из кармана жилета из тонкой шерсти, говорили о его состоятельности. Он был уже не молод, но еще довольно красив. Его приглаженные черные волосы слегка серебрились на висках, а во взгляде темных глаз чувствовалось высокомерие человека, привыкшего приказывать. Сидящий рядом с ним мужчина показался Итану хорошо знакомым, наблюдая за ним раньше, он пришел к выводу, что спутник этого импозантного пассажира был у него кем-то вроде телохранителя. Насколько Итан понял, это был единственный вооруженный человек в поезде, кроме него самого.

Тем временем поезд совсем остановился, и люди в вагоне оживленно заговорили. В поезде было только два пассажирских вагона и еще один почтовый. Едва Итан успел пересчитать пассажиров, как в задней двери возникла огромная фигура человека с револьвером в руке.

— Не двигаться! — приказал он.

Одна из женщин, вскрикнув, пригнулась, в то время как остальные застыли в ужасе. Снаружи раздался одинокий выстрел, а потом со стороны почтового вагона послышались громкие крики.

— Давайте сюда, что у вас есть, ребята, — приказал бандит, — деньги, часы, побрякушки и другое стоящее барахло.

Разбойник был более шести футов ростом, с нечесаной бородой и длинными волосами. Судя по его внешности, человеческая жизнь стоила для него не дороже кроличьей. Итану уже приходилось встречаться с такими типами. Он отвернулся, стараясь сохранять спокойствие, в то время как разбойник пробирался по вагону и складывал ценности в сумку из грубой рогожи.

— Если вы нам поможете, мы смоемся сразу, как только откроем сейф в почтовом вагоне. Наверное, никому из вас не хочется помирать из-за своих пожитков, так что сидите тихо и кидайте их в сумку.

— Покажи-ка мне твой бумажник, дружок, — приказал бандит мужчине в дальнем углу вагона.

— Нет! — протестующе воскликнул пассажир, — эти деньги достались мне слишком дорого! Итан услышал щелчок взведенного курка.

— Тебе что, жить надоело, приятель? Я ведь тебя совсем не знаю, и если мне понадобится вышибить твои мозги, чтобы забрать у тебя бумажник, я не стану долго раздумывать!

Одна из женщин разрыдалась.

— Скотина, — процедил пассажир.

Чуть обернувшись, Итан увидел, как он бросил, бумажник в сумку из рогожи. В этот момент бандит выстрелил и пассажир, испустив стон, скрючился на сиденье.

— Не люблю, когда мне грубят, — прорычал грабитель, вперившись мрачным взглядом в сидящих в вагоне людей. — Если будете мне мешать — вы все покойники, это совсем просто. Нас здесь много, мне, помогут. Снимайте живей кольца с часами и кидайте все в сумку! Я не привык долго ждать!

Бандит двигался по проходу, приближаясь к Итану. Охваченные ужасом пассажиры безмолвно расставались со своими вещами. Итан заметил, что его сосед-богач с трудом сдерживает гнев. В его темных глазах горела злоба. Очевидно, он не привык, чтобы ему вот так приказывали отдавать свои ценности. Он взглянул на своего спутника, и Итан увидел, как тот сунул руку за борт пиджака. В этот момент бандит подошел к ним.

— Похоже, я напал на золотую жилу. У вас отличные часы, мистер. Давайте их сюда.

Снаружи послышалось еще несколько выстрелов. Итану показалось, что стреляли в почтовом вагоне. В соседнем пассажирском вагоне кто-то громко закричал.

— Живей, Джордж! — заорал снаружи другой бандит.

— Сейчас! — прокричал в ответ грабитель. Его громоздкое телосложение, похоже, повергло в ужас всех, кто находился в вагоне. Было видно, что хорошо одетый пассажир с золотыми часами просто кипел от негодования, однако не произнес ни слова, вынимая часы из жилетного кармана.

— Что там у тебя под пиджаком, парень? — обратился бандит к спутнику богатого пассажира. — Наверное пушка?

Итан понял, что телохранитель собирался выхватить револьвер, однако в самый последний момент передумал. Его лицо вдруг густо покраснело, а разбойник мгновенно выстрелил ему в грудь без всякого предупреждения. Обе женщины вскрикнули. Глаза богатого пассажира расширились от ужаса. Бросив часы в сумку бандита, он достал бумажник и кинул его вслед за ними. При этом он буквально сверлил грабителя своими темными глазами. Казалось, он сейчас прикончит его.

Тем временем Джордж быстро продвигался по проходу. После того как он застрелил еще одного человека на глазах пассажиров, их охватил такой ужас, что руки их не слушались, когда они доставали свои ценности. Итан ждал, сидя неподалеку от переднего выхода из вагона. Приблизившись, Джордж направил свой шестизарядный револьвер на голову Итана.

— Разве я похож на человека, у которого есть чем поживиться?

Джордж окинул Итана взглядом:

— Ты похож на паршивого индейца, только это вовсе не значит, что у тебя не может быть денег. Они бывают у всех, кто ездит на поездах. Так что давай их сюда!

Итан повиновался, вытащив кошелек, привязанный ремешком из сыромятной кожи к поясу брюк.

— Здесь не так уж и много, — сказал он, протягивая бандиту кошелек.

— Мне хватит, индеец. — Джордж снова смерил Итана надменным взглядом и приказал отдать нож, висевший у него на поясе, который он тут же выбросил в окно.

Итан не стал сопротивляться: пусть грабитель думает, что у него нет другого оружия, кроме этого ножа. Немного погодя он увидел, как бандит занялся двумя женщинами, сидевшими рядом.

— Как насчет того, чтобы я прихватил одну из вас с собой? — с угрозой спросил грабитель.

— Пожалуйста, не трогайте нас, — рыдая проговорила женщина помоложе. — у меня муж и дети. В ответ Джордж усмехнулся:

— Твой мужик далеко, зато я рядом! Итан дотянулся до своего кольта 45-го калибра и стал потихоньку вынимать его из-под куртки.

— Поднимайтесь, леди, — приказал Джордж, — мне хочется посмотреть на мой трофей.

Прежде чем женщина успела встать, Итан достал револьвер и направил его в спину бандита.

— Приятель, ты, конечно, здоровый малый, но пуля 45-го калибра пробьет тебе спину точно так же, как и любому другому. Брось пушку, пока я не проделал в тебе дыру.

Бандит на мгновение замер.

— Ты что, сдурел? У меня там полно друзей.

— Мне это без разницы. Я же индеец, понимаешь? Обо мне некому будет жалеть, так что я могу и рискнуть. А теперь бросай револьвер!

— Сначала я прикончу этих баб. Ты этого добиваешься?

Не говоря больше ни слова, Итан спустил курок, и тело Джорджа, со страшной кровавой раной на спине, повалилось лицом вниз. Вскрикнув от ужаса, обе женщины притулись на своих местах. Другие пассажиры буквально остолбенели.

Быстро наклонившись, Итан взял из рук бандита сумку, потом огляделся по сторонам, убедившись, что второй грабитель еще не поднялся в вагон.

— Что там у тебя, Джордж? — прокричал кто-то снаружи.

Итан бросился в проход, сунув сумку с награбленным богатому пассажиру.

— Проследите, чтобы каждый забрал свои вещи, — приказал он. — Не высовывайтесь, — сказал Итан немного громче. Приблизившись к свободному месту и выглянув из окна, он прицелился и выстрелил в бандита, кричавшего Джорджу, в руках которого была точно такая же сумка. Его лошадь встала на дыбы, и всадник рухнул наземь вместе со своей ношей. Выпрыгнув из вагона, Итан молнией бросился в соседний. Пассажиры закричали, приняв его за нового грабителя. Не увидев там ни одного вооруженного человека, Итан догадался, что бандит, сидевший на лошади, уже успел ограбить этот вагон.

— Не выходить! — приказал он на бегу.

— Хэла подстрелили! — крикнул один из бандитов. Голос доносился из почтового вагона.

Итан плотно прижался спиной к стенке у выхода, чтобы его не заметили через стеклянную дверь.

— Смываемся! — прокричал другой. Из почтового вагона выпрыгнули трое:

— Джордж! Где ты?

— Здесь, — ответил Итан. Он припал к земле и уложил на месте одного из грабителей, прежде чем двое остальных успели что-то сообразить.

Однако очень скоро они тоже начали стрелять в Итана. Вокруг него засвистели пули, одна из них вырвала из угла вагона кусок дерева, который вонзился ему в щеку, глубоко поранив ее. Отстреливаясь, Итан бросился на крышу вагона. Ему удалось убить еще одного бандита, державшего в руках сумку побольше, чем у Джорджа и другого парня, грабившего пассажиров. Очевидно, в ней были ценности из почтового вагона.

Четвертый бандит умчался галопом. Итан выстрелил ему вслед, однако не смог достать его из револьвера. В этот момент он заметил еще троих всадников, отъезжавших от паровоза. Он предположил, что они удерживали в заложниках паровозную бригаду, пока их сообщники грабили поезд. Выждав еще некоторое время, Итан решил, что эти были последние из банды.

— Выходите! — крикнул он людям в почтовом вагоне. — Они не успели увезти награбленное. — Итан побежал по крыше вагона и спустился по узкой лестнице рядом с боковой дверью.

— Как у вас дела?

— Теда ранили, но это ничего, — услышал он в ответ.

Заглянув в окно, Итан увидел двоих мужчин, один из которых лежал на полу, зажимая рану на ноге.

— Я подстрелил троих бандитов, — сказал Итан. — Трое других сбежали. По-моему, все что они забрали, осталось здесь.

— Боже мой, вы рисковали жизнью! Что с вами? У вас все лицо в крови. Вот, возьмите, — мужчина протянул Итану платок.

— Спасибо, — поблагодарил Итан, беря платок. — Бандиты наверное перегородили дорогу впереди. Нам придется позвать на помощь пассажиров. Потом Мы отвезем раненого в Пуэбло. В нашем вагоне один мертвый пассажир и убитый бандит.

— Идите к машинистам. Они вам помогут… Фрэнк! Этот парень спас всех нас, он застрелил троих из этих типов. Они не успели ничего увезти. Что ты на это скажешь?

Человек, которого звали Фрэнк, еще не оправился от потрясения. Приблизившись к Итану, он протянул ему руку:

— Спасибо, мистер. Вы можете получить вознаграждение в агентстве Пинкертона. Я слышал, как один из бандитов сказал, что их главаря зовут Джимми Клэрборн. Его ищут по всему Канзасу за налеты на поезда. В агентстве наверняка назначили премию за его голову. Вам и так заплатят, за то что вы спасли нас от грабежа, но если среди убитых окажется Клэрборн, вы станете еще богаче!

Итан приложил платок к ране на щеке, по-прежнему сжимая револьвер в правой руке.

— Простите, что я не подал вам руки, — сказал он, — они, как видите, заняты.

— Ничего. — Машинист посмотрел на два трупа, распластавшихся неподалеку. — Что заставило вас рисковать своей жизнью? Ведь они могли вас убить!

Итан пожал плечами:

— Я не люблю, когда мне приказывают, вот и все. Когда один из них стал угрожать женщине, я понял, что должен что-то сделать. А потом, я армейский разведчик. Мне не раз приходилось иметь дело с вооруженными людьми.

— Да, как видно, вы умеете обращаться с револьвером. Кто вы такой, индеец?

— Меня зовут Итан Темпл. — Итан поморщился от боли в щеке, подозревая, что кусок дерева зацепил кость скулы.

— Что ж, слава Богу, что вы ехали вместе с нами. Вам обязательно нужно будет зайти в агентство Пинкертона в Колорадо-Спрингс, если вы направляетесь туда, и узнать, причитается ли вам денежное вознаграждение. Мы заберем трупы с собой, пусть их опознают.

Итан вовсе не думал о вознаграждении, он и сам не понимал, зачем ему понадобилось рисковать головой ради кучки людей, которых он даже не знал. Просто он не мог видеть, когда при нем стреляли в людей и угрожали женщинам. Кроме того, ему не нравилось, когда у него силой забирали его вещи. Подумав, он решил задержаться в Колорадо-Спрингс, а заодно получить и деньги, если они ему причитались.

— Мы действительно скоро тронемся? Иначе я сейчас выгружу моего коня и поеду дальше верхом.

— Мы отправимся где-нибудь через час, — ответил машинист. — Бандиты сняли несколько рельсов, но они остались лежать рядом с полотном. Не думаю, что эти негодяи могли попортить сам путь.

Итан снова дотронулся до раны на щеке, заметив, что кровотечение уменьшилось.

— Я пойду к себе в вагон и заберу обратно свои деньги. Я хочу курить.

— Вы это вполне заслужили, — с улыбкой ответил машинист. — Отдохните пока. Мы вынесем трупы и восстановим колею в течение часа.

Кивнув, Итан возвратился в свой вагон, где пассажиры бурно выразили ему благодарность. Двое мужчин волокли из вагона грузное тело бандита по имени Джордж, а хорошо одетый пассажир с золотыми часами велел двоим другим отнести тело его спутника в почтовый вагон.

— Я устрою ему достойные похороны, когда приеду в Колорадо-Спрингс, — сказал он с недовольным выражением лица. Итан заметил, что богач недоволен своим телохранителем. Итан протиснулся сквозь толпу вслед за своим соседом, отвечая на вопросы о том, что случилось с его лицом, кого убили и когда отправится поезд.

Вернувшись на свое место, он взял пояс от револьвера, надел его, обвязав ремешок кобуры вокруг бедра. Затем опустился на скамью и закурил, глубоко затянувшись.

— Мы вам очень благодарны, сэр. Итан поднял глаза на молодую женщину, которую бандит собирался увезти с собой.

— Надеюсь, с вами все в порядке? — участливо спросила она.

Итан слегка дотронулся до щеки.

— Меня здорово зацепило, но кость, кажется, цела.

— У вас длинная и глубокая рана. Я могу вам чем-нибудь помочь? — поинтересовалась женщина.

Итану пришлось отвернуться от взгляда ее голубых глаз. Присутствие здесь этой женщины напомнило ему Элли в тот день, когда он заступился за нее перед Ноланом Айвсом. Кто защищает се теперь? Не случилось ли с ней чего-нибудь?

— Все в порядке. — Итан наконец посмотрел на нее снова. — Вам лучше присесть. Мы простоим здесь около часа.

В вагон поднялся один из машинистов, объяснил пассажирам, что случилось с полотном и попросил сохранять спокойствие. Потом он добавил, что один из убитых бандитов похож на Джимми Клэрборна, объявил Итана героем дня, добавив, что, если это действительно так, его ждет вознаграждение.

Итану пришлось выслушать новый поток комплиментов и благодарностей. Затем он занялся револьвером. В барабане не хватало пяти пуль, которые он выпустил по бандитам. Протянув руку к поясу, он начал вновь заряжать свое оружие.

— Вы неплохо поработали, мистер. Как вас зовут? — Подняв глаза, Итан увидел улыбающегося мужчину с золотыми часами. Видно, гибель спутника не слишком огорчила его.

— Итан Темпл, — ответил он. Мужчина кивнул.

— Меня зовут Рой Холлидэй. Вы когда-нибудь слышали о прииске “Голден Холлидэй” в Криппл-Крике?

Итан повернул барабан револьвера и спрятал оружие в кобуру. Сделав еще одну затяжку, он вынул сигару изо рта, выдохнув небольшое облачко дыма.

— Я плохо знаю эти места. Раньше я жил на индейской территории.

Холлидэй устремил взгляд на Итана:

— Вы метис?

Некоторое время Итан изучал своего спутника, стараясь понять, чего тот добивался, затем утвердительно кивнул:

— Я наполовину чейен. Я был проводником у военных.

— У вас есть семья? Итан нахмурился:

— Зачем вам знать это?

— Я бы мог предложить вам работу. — Мужчина улыбнулся еще шире.

— Вашим телохранителем?

Холлидэй слегка усмехнулся, обнажив белые, ровные зубы.

— Нет, для этого у меня есть другие люди. Взгляд его темных глаз почему-то не внушал Итану доверия.

— Как вы, наверное, уже догадались, — продолжал Холлидэй, — я очень состоятельный человек, и поэтому мне всегда приходится брать с собой в поездки охранника. Сейчас я возвращаюсь домой, после того как навестил сестру в Топике, кроме того у меня были дела в Чикаго. Я отсутствовал почти два месяца. Я живу в Колорадо-Спрингс, но у меня нет семьи. Мой большой дом кажется мне совсем пустым, поэтому я провожу большую часть времени в моих конторах в Криппл-Крике. Вообще-то у меня несколько золотых приисков в Скалистых Горах неподалеку от Криппл-Крика — в Лидвилле, Сентрал-Сити, в Пайке Пике. Теперь о вашей работе. В последнее время у нас стали возникать неприятности на приисках, большей частью в Криппл-Крике. Мне нужны крепкие парни вроде вас, чтобы держать рабочих в узде.

— О каких неприятностях вы говорите? Холлидэй пожал плечами:

— Чаще всего они угрожают устроить забастовку. Их не устраивает зарплата. Некоторые рабочие объединяются в профсоюзы и выдвигают требования, неприемлемые для хозяев приисков. Конечно, мы могли бы привезти штрейкбрехеров из других мест, если наши рабочие прекратят работу, но тогда у нас возникнут большие проблемы. Мне нужны люди, способные держать ситуацию под контролем, охранять золото во время перевозки, вот что я имею в виду. Вас устроит такая работа?

Некоторое время Итан изучал своего собеседника, который сразу вызвал у него чувство неприязни. Только что это меняло? Ему нужна работа, и он все равно не найдет сейчас ничего лучшего.

— Сколько вы будете платить мне?

— Пять долларов в день.

Итан удивленно приподнял брови. У военных ему платили столько за две недели.

— В день?!

Холлидэй осклабился, явно довольный впечатлением, произведенным на индейца. Итан решил не мешать ему наслаждаться своим самодовольством.

— Да, в день. Там бывает опасно.

— Я не боюсь. — Итан снова поднес ко рту сигару и посмотрел собеседнику прямо в глаза. — Мне все равно надо заехать в Колорадо-Спрингс, чтобы выяснить, получу ли я вознаграждение. Честно говоря, я сейчас просто путешествую, так что могу пока поработать у вас, только я не из тех, кто стреляет в невинных людей, мистер Холлидэй.

— Вам не придется в них стрелять. Вы только будете держать их в узде, для их же собственной пользы. Они должны делать свое дело, и я не стану церемониться с бездельниками и смутьянами. Вы будете выявлять тех, кто устраивает беспорядки и мешает моим делам. Я отправлю вас на прииск “Голден Холлидэй”. Вы согласны?

Итан наклонился вперед, уперев локти в колени.

— Где я буду жить?

— Там достаточно деревянных домиков и рабочих лачуг. Я найду вам место. А потом попрошу кого-нибудь показать канатную дорогу, мельницы для измельчения породы и все остальное. Вы разберетесь в этом. Итан вновь глубоко затянулся:

— Но вы ничего не знаете обо мне. Холлидэй снял пиджак, оставшись в белой измятой рубашке, рукава которой он тут же начал закатывать.

— Мне достаточно было посмотреть на вас, чтобы узнать все необходимое. Но если вы назовете имя вашего командира, я отправлю ему телеграмму, чтобы он дал вам рекомендацию. Где стояла ваша часть?

— В форте Сэплай, на, индейской территории. Я охранял скот, когда его перегоняли через земли индейцев, а также помогал следить за порядком во время переселения в 89-м году. Последние несколько месяцев я провел в южной и северной Дакоте, занимался разведкой, большей частью за пределами резервации Стоячей Скалы.

— Хорошо, после того, как вы разберетесь с вознаграждением, сообщите в мою контору в гостинице “Холлидэй”, где вас можно будет найти. Я поеду вместе с вами в Криппл-Крик.

— Но захотят ли ваши рабочие подчиняться индейцу, — Итан откинулся назад.

— Они будут делать то, что прикажу я, — ответил Холлидэй. При этом в его темных глазах промелькнуло выражение угрозы. — Они знают, что мне лучше не перечить. И вы тоже прислушайтесь к этому совету.

Итан кивнул:

— Я не люблю спорить, мистер Холлидэй. Только я привык говорить людям в глаза все, что думаю. И не люблю, когда меня используют. Если я это почувствую, то сразу уйду, сколько бы вы мне ни платили.

Холлидэй усмехнулся.

— Мне приятно слышать такое, это мужской разговор. У нас еще будет время поговорить, когда мы встретимся в Колорадо-Спрингс, — он протянул руку.

Итан пожал его руку, удивившись, какой холодной она была в такой жаркий день.

Холлидэй поднялся и вернулся на свое место, Итану показалось, что у этого человека не возникло даже слабого чувства жалости к своему телохранителю, которого только что застрелили на его глазах. Однако это не имело к нему никакого отношения. В конце концов, он нашел хорошо оплачиваемую работу.

Итан никогда не бывал в городах, где жили золотоискатели. Поездка туда могла оказаться интересной, кроме того, ему нужно было найти какое-нибудь занятие, чтобы уйти в него с головой и не думать о пережитом. В соответствии с его представлениями о географии, от Криппл-Крика до Денвера было добрых шестьдесят миль. Так что у него по существу не было никаких шансов встретить Элли.

Глава 19

Элли проснулась от того, что кто-то пробежал по ее ногам. Затаив дыхание, она выпрямилась на постели и взяла лежавший рядом шестизарядный револьвер. Сначала она решила, что кто-то пробрался в домик и дотронулся до ее ног, но потом, окончательно проснувшись, поняла, что по одеялу просто проскользнула крыса. При слабом свете фонаря, который она оставила зажженным, Элли увидела, как мерзкое животное исчезло в норе под дверным косяком.

По телу Элли пробежала дрожь, она подумала, что так и не сумеет привыкнуть к таким “визитам”.

— Это горные крысы, — объяснил Элли проводник. — От них туг все мучаются. Так что держите ловушки наготове.

Два месяца тому назад, когда она поселилась в этой заброшенной хибаре, крыс было столько, что Элли с трудом подавила в себе желание бросить все и вернуться В Колорадо-Спрингс. И только мысль о золоте и твердая решимость доказать всем и прежде всего себе самой, что она может добиться своего, удержали ее от этого шага.

Элли удалось добраться до Криппл-Крика вместе с двумя собственными мулами, купленными в Колорадо-Спрингс. Тяжело навьюченные, они шагали позади целого каравана фургонов, нагруженных припасами для золотоискателей. Это было долгое и трудное путешествие. Но она наравне с мужчинами преодолела все расстояние пешком, чем заслужила их особое уважение.

Криппл-Крик был маленьким городком, полным мужчин, голодными глазами смотревших на появившуюся здесь хорошенькую молодую женщину, не скрывая своих намерений. Если бы не парни, с которыми Элли добиралась сюда, неизвестно, чем бы это кончилось. Они объяснили местным ребятам, что мисс Эллисон Миллс порядочная женщина и приехала работать на своем участке, а не заниматься тем, чем занималось здесь большинство женщин. Элли держалась с достоинством, и большинство мужчин как в городе, так и на приисках, прониклись к ней уважением, как к истиной даме, и каждый готов был предложить ей свои услуги в качестве проводника.

Элли остановила свой выбор на одном из тех мужчин, которые добирались с ней сюда. Его звали Стэн Бейли, он был уже не молод и носил бороду. Стэн неплохо знал здешние горы, где сам когда-то искал золото.

Прежде чем отправиться в путь. Элли побывала в регистрационной конторе и оформила участок на себя. Теперь она могла не беспокоиться. Впереди у нее было целое лето, и она надеялась, что до наступления следующей зимы все-таки найдет свой “подарок” — так старатели называли богатую жилу. Тогда она сможет нанять профессионалов и начать разрабатывать свой участок уже по всем правилам. Элли сомневалась, что сможет прожить здесь одна всю зиму. Если бы она все-таки решилась на это, ей пришлось бы нанять человека, который нарубил бы ей дров и помог сделать заготовки на несколько месяцев.

Их путешествие со Стэном заняло целый день. Им все время приходилось подниматься вверх по крутой, извилистой тропе. На пути попадались маленькие водопады, образованные потоками, стекавшими с гор, где уже начали таять снега. Повсюду были разбросаны громадные валуны, казавшиеся гладкими и блестящими от обтекающей их воды, Стэн Бейли объяснил, что летом большинство этих водопадов пересыхает после того, как на горных вершинах растает снег. Воздух был напоен ароматом сырой сосновой хвои. Повсюду распускались подснежники, проглядывая сквозь таящий снег. Элли никогда раньше не видела таких красивых мест.

Жалкий вид деревянной избушки поначалу вызвал у нее разочарование. Она была сложена из грубо отесанных и плохо пригнанных сосновых бревен, так что ветер свободно проникал в многочисленные щели. Внутри находилась пузатая печка. Элли усомнилась в том, что сможет жить в такой развалюхе, но Стэн уверял, что ей еще повезло с жильем.

— Парень, который жил здесь до вас, просто молодец, — сказал он Элли.

Показав, как нужно промывать золото в маленьком ручейке, протекавшем позади домика, и объяснив, как пользоваться лотком, оставшимся после Себастьяна, Стэн поспешил в Криппл-Крик, где его ждали карты, женщины и виски. На прощание он обещал сообщить старателям, работавшим по соседству, о ее приезде и предупредить их, чтобы они относились к ней с уважением. Он обещал навестить ее, чтобы посмотреть, как у нее идут дела.

Оставшись одна, Элли почувствовала страшное одиночество. Она не стала доставать из коробок свои платья: они все равно ей здесь не понадобятся. Элли облачилась в мужскую рубашку и брюки и спрятала свои роскошные волосы под шляпу. Теперь она напоминала мальчишку-подростка. Несмотря на то, что наступил май, погода стояла холодная. Поэтому, выходя из дома, Элли приходилось надевать толстую шерстяную кофту, скрывавшую ее стройную фигуру.

День за днем долгие часы Элли старательно работала с желобом, мало помалу набираясь опыта. Стэн объяснил, что настоящее золото благодаря своей тяжести обязательно осядет на дно, какими бы мелкими и легкими ни были его частицы. Элли выбирала золотые песчинки и бросала их в кувшин с водой. На дне лотка оставалось не только золото, но гранаты и даже серебро. Все это называлось “гаиги”.

Это была скучная, монотонная, а иногда и просто тяжелая работа, от которой первые две недели у нее так болели мышцы, что она с трудом могла пошевелить рукой. Однако ей было не привыкать к тяжелому труду, поэтому через некоторое время она уже не чувствовала боли. Из ручья, протекавшего рядом с ее хижиной, ей удавалось намывать золота не больше, чем на какие-нибудь пять долларов в день, это были крохи.

— Скорее всего, главная жила находится где-то выше, — объяснил Стэн. — Тебе нужно поискать в горах, прямо за домом. Золото попадает в ручей оттуда, только здесь тебе без мужчины не обойтись.

Этого Элли не могла себе позволить, она попыталась поискать там сама, буквально прорубая себе дорогу туда, где Джон Себастьян, по всей видимости, уже начал работать. Однако дело шло очень медленно, такая работа была, конечно, непосильна для женщины.

Ее ближайшим соседом был пожилой мужчина, чей участок находился примерно на милю выше ее собственного. Однако здесь эту милю вполне можно было сравнить с десятком миль на равнине. Так что Элли приходилось полагаться только на себя саму.

Стэн рассказал, что па противоположном склоне горы, к которой прилепилась ее хижина, находились два прииска, принадлежащие Рою Холлидэю, одному из крупнейших золотодобытчиков в Колорадо. Элли каждый день слышала раздающиеся там приглушенные взрывы, ощущая иногда, как у нее под ногами начинает дрожать земля. Сначала она пугалась взрывов, но постепенно привыкла к ним.

Она никогда не встречалась с Роем Холлидэем, но видела его имя на вывесках гостиницы и нескольких других коммерческих заведений в Криппл-Крике. Элли не сомневалась, что ей повезет и со временем она станет не менее богатой, чем Рой Холлидэй.

Иногда Элли мечтала о том, как вернется в Гатри в роскошном экипаже, запряженном отличными лошадьми, как придет к Нолану Айвсу и потрясет у него перед носом пачками стодолларовых банкнот. Ей очень нравилась эта мечта. Но достаточно ли было только богатства, чтобы чувствовать себя счастливой? И тогда она вспоминала Итана Темпла и ту ночь… Интересно, где он сейчас? Элли спрятала револьвер в кобуру, висящую рядом с ее ложем, подбросила в печку немного дров и прямо в одежде забралась в постель. Она не решалась спать в обычной фланелевой пижаме, потому что не слишком доверяла мужчинам в этих горах. Правда, пока у нее не было с ними никаких проблем, но мало ли что. Завернувшись в одеяла, она подумала, как хорошо было бы ей в этой постели, если бы Итан был рядом.

Раньше Элли не сомневалась в том, что со временем она забудет его. Однако время шло, а она не переставала думать о нем. После той брачной ночи, которая оказалась их единственной, прошел уже год. Неужели она его больше никогда не увидит? Впрочем, даже если бы он пытался найти ее потом, что казалось ей маловероятным, он бы все равно не смог отыскать ее в этих горах.

Элли слегка вздрогнула, услышав глухой рокот дальнего взрыва. Он был таким мощным, что ее жалкая хибара задрожала и на нее посыпались куски грязи, прилипшие к доскам кровли. Почувствовав, что ее лицо покрылось пылью, она быстрым движением поднялась и села на кровати, несколько раз моргнув, пытаясь избавиться от соринок в глазах.

— Черт! — пробормотала Элли. Она вкалывала изо всех сил из-за каких-то крох, в то время как на приисках “Голден Холлидэй” добывали целые тонны золота одним махом. Элли охватила досада от того, что таким, как этот Холлидэй, доставался здесь главный куш. И с этими грустными мыслями она заснула.

* * *

Итан вошел в “Холлидэй отель” и спросил клерка, где он может найти Роя Холлидэя.

— Его кабинет на втором этаже, — ответил тот, указав на лестницу.

Поблагодарив, Итан поднялся по лестнице. Он приехал из Колорадо-Спрингс на Черноногом, захватив с собой еще одну вьючную лошадь. Он мог бы встретиться с Холлидэем и раньше, однако ему пришлось задержаться в Колорадо-Спрингс в ожидании денег, которые агентство Пинкертона выплатило ему в качестве вознаграждения за голову Джимми Клэрборна.

Итан не знал, что ему делать с такими деньгами. Сейчас они ему были не нужны: вполне хватит того, что обещал платить Холлидэй, и он решил положить их в банк под проценты. Приблизившись к двери в конце коридора на втором этаже, он прочитал на ней имя Холлидэя. Услышав голоса, доносившиеся из офиса, Итан постучался.

— Войдите!

Итан узнал голос Холлидэя. Войдя в кабинет, он увидел там еще одного мужчину, высокого, дородного и с бородой. Незнакомец подозрительно посмотрел на Итана, едва тот переступил порог.

— Наконец-то я вас нашел, мистер Холлидэй, — сказал Итан.

— Отлично, Итан, проходи! Ты получил свои деньги?

— Да, сэр, тысячу долларов. Я оставил их в банке в Колорадо-Спрингс.

— Неплохая мысль. — Холлидэй кивнул в сторону мужчины. — Вэйн, это Итан Темпл, тот самый, о котором я тебе рассказывал. Это он помешал бандитам ограбить поезд. — Он снова взглянул на Итана. — Итан, это Вэйн Трэпп, моя правая рука.

Итан снова посмотрел на Вэйна и кивнул. Он чем-то не понравился Итану, что-то в нем его сразу насторожило. Трапп тоже кивнул в ответ, но судя по выражению голубых глаз, глубоко сидящих на его жирном лице с бакенбардами, он явно не испытывал к Итану никаких добрых чувств. Может, ему не понравилось, что Итан индеец, а может. Трэпп испугался, что теперь он окажется на вторых ролях?

— Я слышал, ты подстрелил пару негодяев и не дал им отнять у босса деньги и золотые часы, — начал Вэйн. При этом он поднялся с кресла, и Итану показалось, что ему захотелось похвастаться своей дородностью. Трэпп был ростом с Итана, однако своим телосложением: мощной грудью и широкими плечами — напоминал медведя гризли. Итан невольно, посмотрев на его огромный живот, отметил, что в Вэйне было куда больше жира, чем мускулов. Протянув руку, Трэпп крепко сжал ладонь Итана, стараясь, словно мальчишка, продемонстрировать свою силу. — Босс говорит, что ты будешь работать у нас на шахтах.

— Попробую. Мне сейчас все равно нечем заняться.

Трэпп оглядел Итана с головы до ног.

— Да, иногда наше происхождение очень мешает нам в жизни, не так ли?

Их взгляды встретились, и Итан выдернул ладонь из руки Трэппа.

— Вэйн, я же тебя предупреждал, что не допущу, чтобы твои дурацкие предрассудки мешали делу. Итан чертовски хорошо владеет револьвером, он был, разведчиком у военных. Я в долгу перед ним и не хочу, чтобы ты создавал проблемы. — Холлидэй засмеялся каким-то недобрым смехом.

Итан подумал, что этим он, наверное, предупреждает Вэйна Трэппа, чтобы тот держал себя в руках, если ему не хочется нажить себе неприятностей. Холлидэй вышел из-за стола и пожал Итану руку.

— Вэйн у нас не слишком любит индейцев. Его мать убили чейены, когда он был еще ребенком.

Поздоровавшись с Холлидэем за руку, Итан вновь переключил внимание на Трэппа.

— В таком случае у нас есть кое-что общее. Мою мать из племени чейенов изнасиловали и убили белые в Сэнд-Крике, когда мне было три года.

Такое замечание, казалось, заставило Трэппа немного изменить тон:

— Ладно, раз босс говорит, что мы должны работать вместе, значит нам придется это делать. Только не наступай мне на мозоли и не лезь в мои дела, индеец.

Итан мысленно отметил, что этот человек вел себя, как последний скот, с какой-то прямо-таки ребяческой откровенностью. Неужели “босс” предпочитал иметь дело с людьми, готовыми, словно дрессированные псы, выполнять любой его приказ? Если так, то он, Итан, здесь долго не задержится.

— Чем именно я буду заниматься?

— Присядь, Итан, — сказал Холлидэй, вновь вернувшись на свое место за столом. — Я рад, что наконец увиделся с тобой. Я уже стал сомневаться, появишься ли ты вообще. Не хочешь сигару? — Холлидэй открыл серебряную шкатулку, стоящую на столе. — Самые лучшие, кубинские. Какой мужчина не любит хороший табак?

— Пожалуй, не откажусь, — ответил Итан. Холлидэй посмотрел, как Итан взял предложенную сигару вместе со спичкой из серебряной чашечки на столе. Он не сомневался в том, что из Итана Темпла выйдет великолепный охранник, однако подозревал, что его не удастся водить за нос, как Вэйна Трэппа и многих других. Этот высокий метис в одежде из оленьей кожи был явно не из тех, кого можно было заинтересовать деньгами. Кроме того, он держался с достоинством, что наводило Холлидэя на мысль, что Итана не удастся купить. Ну что ж! — он не будет использовать его для каких-нибудь грязных делишек. Для этого есть такие люди, как Трэпп. Холлидэй подождал, пока Итан пару раз затянулся, наблюдая за выражением удовольствия, появившимся на его лице.

— Ну, что я говорил?

Итан опустился за маленький французский стол, неуклюже расставив свои длинные ноги. — Вы правы, — ответил он, — это хороший табак.

Холлидэй ухмыльнулся:

— Добро пожаловать в Криппл-Крик, Итан. Если хочешь, можешь пока отдохнуть пару деньков. Потом Вэйн отвезет тебя на “Голден Холлидэй”, покажет, где ты будешь жить, и познакомит тебя с прииском. Если точно, у меня там два прииска: “Голден Холлидэй" номер первый и номер второй. Ты будешь работать на первом. Он самый большой, и там у меня больше всего работников. Они работают строго по часам и добывают золото и серебро.

На первом прииске рабочие больше всего шумят насчет зарплаты и всего прочего. Они там задумали организовать профсоюз, поэтому, если ты увидишь, что они собираются кучками, сразу разгоняй их всех. У меня там несколько китайцев, и из-за этого иногда случаются неприятности. Работяги не любят их, однако косоглазые работают лучше всех, причем за меньшую плату, поэтому я их и держу. Кроме того, тебе еще придется сопровождать золото, которое отправляют с приисков сюда, в Криппл-Крик. Отсюда в Колорадо-Спрингс и на монетный двор в Денвере его уже возят профессионалы — бывшие полицейские и ребята из агентства Пинкертона. Ты бы, кстати, тоже вполне мог стать полицейским или служить у Пинкертона.

Итан пожал плечами, вынув сигару изо рта и слегка помяв ее пальцами.

— Меня вполне устраивает работа у вас.

— Что ж, я рад. Ты отправишься на прииск через два дня вместе с Вэйном, он поедет туда со своими людьми, они объяснят тебе, что к чему. А сейчас можешь выбрать себе любой номер в моей гостинице, пока не уедешь. В горах тебе будет не слишком весело, придется ночевать на холоде и все остальное.

— Это меня не пугает, мне пришлось провести под открытым небом, наверное, половину всех ночей в жизни, — Итан поднялся. — Спасибо за номер в вашей гостинице, я с удовольствием воспользуюсь им.

— Не за что, — Холлидэй тоже встал. — Если захочешь выпить виски или тебе понадобятся чистые девки, попробуй моих, отсюда рукой подать до “Холлидэй Хауса”. Мои женщины высосут из тебя все соки за одну ночь, и ты потом надолго забудешь думать о них. Это неважно, что ты индеец, тебе нужно будет только сказать им, что ты работаешь у меня. Итан кивнул.

— — Благодарю вас, — он повернулся и вышел. Подождав, пока Итан уйдет, Трэпп повернулся к Холлидэю.

— Вы не говорили, что он похож на индейца, — сказал он.

Холлидэй пристально посмотрел на Трэппа.

— Веди себя с ним как подобает. Вэйн, и никаких глупостей. Он хороший малый. Я хочу, чтобы он отвечал за северную часть прииска.

— Но там обычно я…

— Я сказал, за северную часть! Ты займешься южной. Джо Карсон уходит. Он боится, что его заподозрят в причастности к тому убийству, и поэтому решил перебраться в Калифорнию.

Вэйн знал, что с боссом лучше не спорить. Итан Темпл займет такую же важную должность, как и он сам. Это казалось ему несправедливо, поскольку Итан был новичком.

— Как скажете, — ответил он, не желая портить отношения с Холлидэем. — Только мне кажется, что мы напрасно прикончили этого Джона Себастьяна. Та глупая баба, которая снабдила его всем необходимым, теперь сама работает на этом участке. Говорят, что она недурна собой и к тому же совсем молоденькая.

Холлидэй вновь взял в рот сигару, обошел вокруг стола и опустился в кресло.

— Она все еще одна работает на своем участке?

— Да.

Холлидэй затянулся, задумавшись.

Он специально устроил так, чтобы Себастьяна убили именно в его отсутствие в городе. Вернувшись, он с радостью узнал, что большинство здешних обитателей решило, что с Себастьяном просто кто-то свел счеты.

— Это хорошо, что вы не стали беспокоить женщину, — сказал он Трэппу. — Слишком мало времени прошло с момента убийства Себастьяна, и если бы с ней что-нибудь случилось, люди могли бы возмутиться и потребовать расследования. — Холлидэй посмотрел Траппу в глаза. — Как она выглядит? Как настоящая леди?

Трэпп похотливо усмехнулся:

— Да, что-то вроде этого. Она даже не замужем. Ее зовут Эллисон Миллс, и ей всего девятнадцать лет. Она все время таскает с собой пистолет и винтовку. Говорят, она не раздумывая пустит их в ход, если кто-нибудь из мужчин вздумает приставать к ней. Она твердо решила сама работать на своем участке и не собирается его продавать.

Холлидэй нахмурился:

— Я полагал, после того как Себастьяна убрали, кем бы ни была эта женщина, она захочет продать этот участок. Честно говоря, я сам собирался встретиться с ней и предложить ей сделку. Возможно, я еще увижу ее. Ей, наверное, уже надоело одиночество, и скорее всего ее не придется долго уламывать.

Трэпп пожал плечами:

— Вы, конечно, можете поехать туда и поговорить с ней, только она до сих пор не собиралась сдаваться. Впрочем, ее можно хорошенько припугнуть, если вы этого захотите.

— Нет. Если ее только припугнуть и оставить в живых, она наверняка расскажет, как было дело, и тогда другие могут догадаться, что мы замышляем. Убивать ее нам тоже нельзя. Я попробую пойти другим путем. Она, должно быть, не знает о том шурфе, который Себастьян заложил в горах, прямо над ее хибарой. Когда я узнал, сколько золота он там добыл, я понял, что этот участок должен стать моим. За эту жилу не жалко отдать целое состояние. Надеюсь, что ты с ребятами хорошенько ее замаскировал. Я отправлюсь туда, может быть, прямо завтра и предложу ей хорошую цену. Она, наверное, страшно обрадуется, увидев наконец человеческое лицо, и не долго думая, сбежит из этой халупы. Трэпп утвердительно кивнул:

— Надеюсь, вы приберете ее участок к рукам. Если вы что-нибудь задумаете, только дайте знать.

Холлидэй положил сигару в пепельницу и нахмурился:

— Я могу устроить кое-что другое, если она не продаст участок.

— Что именно? — Трэппу просто не терпелось как следует припугнуть эту бабенку. Он знал только один верный способ, как это сделать. Ее нужно было изнасиловать, тогда у нее сразу отпадет всякая охота сопротивляться и она унесет оттуда ноги.

— Я найму геолога. Судя по тому, как расположен ее участок, вполне может быть, что жила, которую нашел Себастьян, берет начало на моем прииске. Если это подтвердится, то весь ее участок по закону принадлежит мне. И она не осмелится со мной тягаться. Я подумаю об этом хорошенько. А пока оставь ее в покое. — Холлидэй вновь поднялся с кресла. — И не рассказывай о ней Итану Темплу. Если в поезде он рисковал головой ради пары каких-то бабенок, то ему наверняка не понравится наша затея припугнуть бедную молодую женщину, которая решила сама работать на своем участке. Не говори ему ни слова и предупреди об этом других. Пусть пока никто не вспоминает об этом участке и об убийстве Джона Себастьяна, а так же об этой… — Холлидэй запнулся, — как, черт побери, ее зовут?

— Эллисон Миллс.

— Да. Эллисон Миллс. Не называй этого имени, особенно при Итане Темпле. И не появляйся на ее участке. Я найду способ выжить ее оттуда.

Кивнув, Трэпп удалился. Холлидэй подошел к окну и посмотрел на то, что он называл горами Холлидэя. Если бы все шло так, как ему хотелось, в будущем он, вероятно, скупил бы здесь все участки. Его отца когда-то обманул собственный партнер, оставив без гроша, из-за чего тот покончил с собой. Холлидэй решил восстановить утраченное состояние отца. Он не задумываясь убирал всякого, кто оказывался у него на пути.

Он хорошо платил лаборанту в Криппл-Крике за то, что тот сообщал ему обо всех стоящих участках. На одном из них работал Джон Себастьян, теперь этот участок принадлежал мисс Миллс.

Глава 20

Замахнувшись киркой, Элли, выдохнув, вонзила ее в грунт. Она работала там, где начал копать Джон Себастьян незадолго до своей гибели. Элли недоумевала, почему он выбрал именно это место: здесь не было ничего, кроме твердой, бесполезной каменистой породы, однако он, наверное, знал, что делал. Она работала здесь по одному дню в неделю в надежде, что все-таки наткнется на что-нибудь.

В ручье ей уже удалось намыть немного песка и мелких самородков, которые стоили наверняка не меньше трех или четырех сотен долларов. Однако это было мелочью по сравнению с тем, что можно было найти, наткнувшись на золотоносную жилу.

Стэн показал ей границы ее участка. Он был не шире тридцати футов и тянулся вдоль ручья, вниз и вверх по течению в сторону гор, откуда он брал начало и к подножию которых прилепилась маленькая избушка. Судя по карте, владения Элли простирались на сто футов вверх по ручью и на тридцать ярдов ниже того места, где стоял ее домик. Кроме того, ей принадлежали добрые две сотни ярдов горного склона, поднимавшегося прямо над избушкой.

Однако вся беда была в том, что Элли не знала, как разрабатывать скальный грунт. Она не имела понятия, как обращаться с взрывчаткой, и не могла позволить себе нанять человека, который умел это делать. Оставалось только ковырять этот камень самой, и за два месяца ей удалось углубиться в скалу всего лишь на четыре фуга. Где-то здесь, неподалеку, находился исток ручья, и там вполне могло оказаться золото, крупицы которого попадались ей в русле ручья.

Элли попробовала расширить маленькое отверстие в скале, откуда вытекала вода, но грунт оказался чистым гранитом, на котором ее кирка оставляла лишь чуть заметные царапины.

Сегодня наконец по-настоящему потеплело и почти весь снег вокруг домика растаял. В полдень Элли уже не понадобилась теплая кофта. Размахивая киркой, она чувствовала, как ее тело покрывается потом, отчего день казался ей еще жарче. Время от времени Элли прекращала работу, наслаждаясь прохладным ветерком, дувшим с горных вершин.

Она решила, что через неделю или две ей придется отправиться в Криппл-Крик, чтобы пополнить свои запасы, если за это время здесь не появится Стэн и не привезет ей все необходимое. Она заберет с собой золото, чтобы взвесить его и продать, сколько бы оно там ни стоило, а вырученные деньги положит в банк.

Внезапно Элли услышала какой-то шорох в кустах внизу. Сначала ей показалось, что за ней кто-то следит. Быстро отбросив кирку, она схватила винтовку, но тут из кустов показались два маленьких медвежонка, направлявшихся к зарослям диких ягод возле ее домика. Облегченно вздохнув, Элли подалась назад, удивившись, почему медвежата не испугались ее присутствия. Она улыбнулась, глядя на их мохнатые шубки и на то, с каким нахальством протопали они мимо нее. Элли осторожно приблизилась к ним, обрадовавшись тому, что наконец увидела что-то живое, и сожалея, что медвежата не умеют говорить. Один медвежонок посмотрел в ее сторону, казалось, ему захотелось с ней поиграть.

Через минуту она услышала, как ее мулы пронзительно закричали. Элли бросилась за дом, туда, где они были привязаны, но прежде, чем она успела добежать, путь ей преградил огромный гризли. Увидев девушку, он поднялся на задние лапы и угрожающе зарычал. От свирепого рыка медведицы у Элли разом застыла кровь в жилах. Медведица сделала шаг в ее сторону, как будто собиралась напасть на нее. Вместо того, чтобы стрелять из своей винтовки, Элли уронила ее и бросилась бежать. Медведица гналась за ней по пятам. Чтобы спастись, ей нужно было только обежать вокруг дома и попасть внутрь. На шатком крыльце она споткнулась и упала.

Медведица зарычала у нее за спиной, и Элли вскрикнула, почувствовав сильный удар по ноге. Мгновенно вскочив на ноги, она влетела в дом, с силой захлопнув за собой дверь, заперев ее на задвижку. Потом она быстро закрыла деревянные ставни на одном окне и тут же бросилась к другому, чтобы сделать то же самое.

Дыхание Элли сделалось прерывистым, когда она услышала, как медведица рычит и царапает дверь. Она молила Бога, чтобы ее ветхая хижина выдержала неистовый натиск разъяренного зверя и не развалилась под тяжестью его огромного веса.

— Итан, — прошептала она вместе с рыданиями, удивившись, как легко вспомнила она это имя. Уж он-то знал бы, как быть в таком случае.

Элли забилась в угол и закрыла глаза. Сердце ее билось так сильно, что у нее даже заболела грудь.

Прошло еще несколько долгих минут, пока возня и рычание прекратились. Элли осторожно приблизилась к окну и тихонько приоткрыла деревянную ставню. Медведей больше не было видно. Облегченно вздохнув, Элли, однако, решила не выходить из дома до тех пор, пока не убедится, что ее гости действительно ушли. Только теперь она почувствовала жжение в ноге.

Ей говорили, что в таких случаях помогает чистый спирт или виски. Элли достала походную аптечку, вытащила оттуда пузырек со спиртом и промыла порезы на ноге. От боли она вскрикнула. Внезапно слезы хлынули из ее глаз. Ей стало жаль себя. Никогда еще Элли не испытывала такого отчаяния.

После встречи с гризли она убедилась в своей беззащитности. Помедли она еще секунду, и зверь наверняка вонзил бы когти ей в спину и перевернул бы словно тряпичную куклу, прежде чем вцепиться в горло. Она могла бы погибнуть ужасной смертью или, в лучшем случае, остаться калекой до конца своих дней.

Одиночество, усталость от тяжелой работы, потрясение от нападения медведицы вызвали у нее такую депрессию, с которой она уже не могла справиться.

Слезы рекой лились из ее глаз. Сейчас она больше, чем когда-либо, сожалела о том, что рассталась с Итаном. Как могло так случится, ведь она любила его. Элли уже не боялась признаться себе в этом.

— О, Итан, — рыдала она, уткнувшись в подушку, — Итан!

* * *

Камнедробилка оказалась самым шумным местом из всех, где Итану когда-либо доводилось бывать. На верхнем уровне находились гигантские жернова, размалывающие породу на мелкие куски, прежде чем отправить ее на второй уровень и опустить в воду. Здесь она еще более измельчалась под ударами прессов, весивших полтонны, и превращалась в жидкость, смешанную с галькой, которую затем пропускали через специальные решетки. После этого просеянная порода поступала на так называемые веялки.

Веялками назывались широкие механические ленты, на которых встряхивали руду, отделяя от нее свинец и часть серебра, после чего из нее надо было только извлечь золото и остатки серебра. Руду ссыпали на специальные сковороды и прожаривали в течение восьми часов вместе с ртутью и другими химическими веществами, после чего раствор сливали в чаны для отстаивания. Огромные котлы вырабатывали пар, приводивший в движение машины, а шум от них был настолько сильным, что человек, работающий здесь по восемь — двенадцать часов в день, мог едва его выдержать.

Итан сочувствовал рабочим, поднявшим вопрос о повышении зарплаты. Несомненно, за такой адский труд, они должны были получать хорошие деньги. Рой Холлидэй, наживавший огромное богатство на тяжелом труде этих людей, платил им гроши.

Итан даже не предполагал, что его новая работа так не понравится ему. Но выхода не было, и поэтому он решил остаться. Заработанные за год деньги плюс те, что лежали в банке, позволят ему купить землю и стать владельцем ранчо.

Он не сомневался, что имеет право на это. Ведь он был наполовину белым, и если бы тогда в Гатри Элли осталась его женой, он бы оспорил решение земельного агента. Однако мысль о том, что она просто использовала его, отбила у Итана всякую охоту бороться за свои права.

Он направился в сторону рудника, кивнув надсмотрщику стоявшего рядом с шахтой элеватора, поднимавшего оттуда людей и породу. К грохоту камнедробилки примешивался шум моторов в машинном отделении шахты, где находились мощные лебедки с толстыми стальными тросами для спуска и подъема клетей.

Ему хватило десяти дней, чтобы увидеть, в какой строгости Рой Холлидэй держал своих рабочих. Стоило кому-нибудь из них хоть раз не выполнить норму, как его тут же увольняли и на его место ставили другого. Итан подозревал, что Холлидэй специально постоянно менял подсобных рабочих, чтобы они не успели как следует познакомиться друг с другом и объединиться в профсоюз. Однако он не сомневался, что даже в таких условиях они все равно встречались после работы. Шахтеры трудились по восемь-двенадцать часов, в жарких тоннелях, постоянно заливаемых водой. В любой момент они могли погибнуть от обвала, удушливых газов или из-за неосторожного взрыва.

По шуму вращающихся колес Итан понял, что машинист лебедки поднимает наверх клеть с шахтерами. Другие в ожиданий стояли неподалеку: у них скоро должна была начаться смена. Надсмотрщик тоже стоял рядом и ждал. Подъем из глубины шахт по стволу высотой в две тысячи футов всегда длился несколько минут.

— Еще одна смена и новый миллион для Роя Холлидэя, — проворчал один из рабочих. — Эй, индеец, сколько он тебе платит за то, что ты следишь за нами?

Итан посмотрел на говорившего. Это был рабочий по имени Тревор Гейл. Вэйн Трэпп предупреждал Итана, что с ним лучше не связываться. Тревор Гейл постоянно выражал недовольство не только зарплатой, но и всем остальным. Холлидэй давно бы уволил его, если бы он не был отличным подрывником. Он, как никто другой, умел обращаться с взрывчаткой. Вся беда была в том, что этот острый на язык ирландец презирал всех, чья кожа не была такой же белой, как у него.

Двое его братьев тоже работали на “Голден Холлидэй” и доставляли не меньше хлопот, чем Тревор. Чтобы избежать неприятностей, Итан ничего не ответил ирландцу.

— Нет, вы только поглядите на этого индейца, — продолжал Тревор, обращаясь к окружающим. — Он у нас новичок. Не пойму, зачем только Холлидэй его нанял. У него, похоже, кишка тонка, да и кто здесь станет слушаться краснокожего? Это, пожалуй, похуже, чем подчиняться какому-нибудь паршивому китайцу.

Кое-кто из шахтеров засмеялся, и надсмотрщик, стоявший рядом со стволом, посмотрел в их сторону:

— Закрой рот, Тревор, иначе тебе придется искать работу на другой шахте.

Итан подъехал прямо к стволу. Тревор, продолжая прохаживаться насчет индейцев и китайцев, потихоньку приближался к двум китайцам, стоявшим среди рабочих.

— Он, кажется, выпил, — сказал Итан надсмотрщику. — По-моему, сегодня ему не стоит давать динамит.

Надсмотрщик, которого звали Эд Хэмбл, нахмурился:

— Его давно пора прогнать взашей, только он знает себе цену. Поэтому ему все так легко сходит с рук.

— Если он взорвет половину шахты и Холлидэю придется отвечать за погибших людей, а потом еще восстанавливать ее, он больше не станет считать его таким уж незаменимым. Так что нам не стоит пускать его вниз сегодня, — подойдя к надсмотрщику, сказал Итан.

— Ты думаешь тебе удастся увести его отсюда? Итан усмехнулся;

— Если ты мне поможешь.

— Нет, спасибо. Он в два раза здоровее меня.

— Есть здесь кто-нибудь еще, кто умеет обращаться с динамитом?

— Стью Кованс. Он у нас второй подрывник. Итан снял свою кожаную шляпу и повесил ее на луку седла. Повернувшись, он направился к ожидающим своей смены шахтерам. На поясе у него висели кобура с револьвером и охотничий нож. Тревор был примерно одного роста с Итаном и такого же телосложения.

— Идем, Тревор, сегодня тебе не место в шахте. Услышав слова Итана, Тревор обернулся. Презрительное выражение его голубых глаз сейчас же сменилось неистовой злобой.

— Что ты сказал, индеец?

— Ты слышал, что я сказал. Ты выпил и сегодня не будешь работать.

Китайцы с ужасом смотрели на них. Большинство рабочих отступило еще дальше. В другой раз они заступились бы за своего товарища, но сейчас и сами видели, что Тревора Гейла нельзя допускать к работе с динамитом.

Тревор снял шлем и поставил на землю ведро с инструментами.

— Я пойду туда, куда мне захочется, и ты не смеешь мне приказывать. Я не стану слушаться какого-то паршивого индейца.

Итан сделал шаг вперед:

— Тебе придется послушаться меня! Забирай свое барахло и отправляйся домой.

Тревор чуть отступил, на его лице появилась ухмылка.

— Я никуда не пойду, индеец! — С этими словами он вдруг взял одного из китайцев за длинную косу и, притянув к себе, выхватил нож. — Или ты пустишь меня в шахту, или я сейчас отрежу этот китайский хвост. Ты знаешь, индеец, как китайцы дорожат своими косами, наверное, точно так же, как ты своими длинными патлами.

Тревор приставил нож к косе китайца, и тот в страхе закрыл лицо руками.

— Не надо! Не надо! — умолял он, — не отрезай мои волосы! Я умру от стыда!

Тревор, не отрываясь, смотрел на Итана.

— Если я отрежу ему хвост, другие китайцы начнут бузить, к ним присоединятся все шахтеры. Ты не боишься взять на себя эту ответственность?

— Отпусти его, — потребовал Итан, видя страдания китайца. Он прекрасно знал, что значит быть не таким, как все.

Наконец две клети с шахтерами, отработавшими свою смену, поднялись на поверхность. Эд Хэмбл дал знак рабочему в машинном отделении не отпирать двери клетей.

— Подождите пока чуток, — сказал он рабочим, решив, что будет небезопасно, если здесь прибавится еще шахтеров.

— Эй, что это значит? — спросил один из них. — Выпусти нас отсюда.

— Я заберу этого китайца с собой в клеть, и мы поедем вниз, индеец, — предупредил Итана Тревор.

С этими словами он потащил за собой к подъемнику дрожащего и вопящего от ужаса китайца. Итан понял, что должен сделать что-то немедленно, пока остальные шахтеры не вырвались из клетей и не присоединились к Тревору.

— Что с тобой, Тревор? Ты боишься меня? Поэтому ты решил спрятаться за китайца? — поддразнил ирландца Итан. — Ты, конечно, можешь отрезать у него хвост, только я ведь все равно не пущу тебя в шахту!

Тревор колебался, его лицо покраснело еще больше после того, как его обвинили в трусости. Люди в клетях шумели все громче и нетерпеливее.

— Отпусти китайца, Трев, — закричал кто-то, обращаясь к Тревору. — Индеец прав, ты выпил, тебе лучше не спускаться сегодня вниз.

Тревор буквально отшвырнул несчастного китайца и подскочил к Итану, размахивая ножом.

— Еще ни один метис не обзывал меня трусом! — процедил он. — И ни один не смел мне приказывать! Если я не буду сегодня работать, мне никто не заплатит!

— Тебе нужно было думать об атом раньше, прежде чем ты собрался выпить. Ты знаешь правила, Гейл.

— Я спущусь в шахту, и ты меня не остановишь! — С этими словами Гейл направился к очереди шахтеров.

Итан устремился за ним, и тогда Гейл бросился на него с ножом. Перехватив запястье ирландца, Итан отвел от себя его руку с ножом. Одновременно он обхватил правой рукой его шею и сильным броском швырнул на землю.

В толпе шахтеров раздались одобрительные возгласы: им явно нравился этот поединок. Гейл изо всех сил старался пырнуть ножом Итана, который, ухватив его запястье, методично бил его о землю. Свободной рукой Тревор ударил Итана по лицу, потом ему удалось вырваться и перевернуть Итана на спину. Тревор уперся коленом Итану в живот, а тот продолжал сжимать его запястье, дотянувшись уже до руки с ножом и вывернув ее назад.

Острие ножа вонзилось в левое предплечье Итана, однако он не отпускал руку Тревора до тех пор, пока ирландец не закричал от боли и не выронил нож.

Потом Итан своим большим кулаком двинул ирландца прямо в лицо так, что тот растянулся на земле.

Итан встал на колени, ухватил Тревора за рубашку и потянул вверх, одновременно сам поднимаясь на ноги. Он со всей силы ударил Тревора кулаком под дых, а потом снова в лицо.

Ирландец рухнул на землю и, казалось, потерял сознание. Итан повернулся, чтобы подобрать складной нож, но не успел: Тревор опять набросился на него, и они оба покатились по усыпанной гравием земле, сцепившись в отчаянной схватке.

Тревор пытался вытащить из кобуры револьвер Итана, но тот в считанные секунды уложил ирландца на лопатки и достал из ножен собственный нож длиной в семь футов, который, несомненно, являлся более грозным оружием, чем складной ножик Тревора. Итан прижал острие ножа к лицу Тревора, прямо под его глазом.

— Разве ты не знаешь, что с индейцем не стоит драться на ножах? — процедил он. — Поднимайся и иди домой, Гейл. Кончай живо эту волынку, или я выковырну глаз из твоей головы.

Толпа вокруг них затихла. Зрачки Тревора расширились, он, не отрываясь, смотрел на лезвие ножа, так что его глаза сошлись у переносицы.

— Индейская сука. Даже если я сейчас встану и уйду, это еще не значит, что мы выяснили отношения.

— Хорошо! Но на сегодня с тебя точно хватит! Тебе незачем спускаться в шахту, чтобы другие рисковали головой только из-за того, что ты пьян!

Тревор тяжело дышал, его лицо было покрыто потом, смешавшимся с грязью.

— Скотина!

— Меня обзывали самыми разными словами, Гейл.

Я к атому привык. — Итан встал и рывком заставил Тревора подняться, не опуская ножа. — Пошли!

Тревор стоял рядом, задыхаясь от ярости, кровь стекала по его щеке из того места, где кулак Итана содрал с нее кожу. Он явно чувствовал себя неловко. Тревор Гейл очень гордился тем, что никому еще не удавалось победить его в борьбе и в кулачных схватках.

— Мы с братьями еще рассчитаемся с тобой за это!

— Я весь дрожу от страха, — ответил Итан, вкладывая нож обратно в ножны.

Повернувшись, ирландец пошел прочь, и Итан с тревогой подумал о том, чем все это могло кончиться. Сегодня Тревора унизили на глазах товарищей. Несмотря на то, что многие из шахтеров с удовольствием наблюдали за поединком, Тревор Гейл все равно оставался для них вожаком. И если ему захочется заварить новую кашу, у него наверняка найдутся помощники. Итан не знал, как отнесется к этому Рой Холлидэй, хотя и не сомневался, что поступил правильно.

Повернувшись, Итан подобрал нож Тревора, заметив кровь на своей руке. Он подошел к коню, чтобы достать бинт, который всегда возил с собой.

— Больше никаких глупостей, — предупредил Эд Хэмбл, выпуская из клети шахтеров, и они толпой направились вслед за Итаном. Никто из них так толком и не понял, из-за чего завязалась эта драка. Шахтеры новой смены начали занимать места в подъемных клетях.

— Ты молодец, Итан, — сказал Эд Хэмбл, — ты сделал то, что нужно. Я рад, что этого не пришлось делать мне. Я бы вряд ли с ним справился. Однажды я видел, как он отделал в баре Вэйна Трэппа, а ты ведь знаешь, какой громила наш Вэйн.

Итан молча закончил бинтовать рану. Роя Холлидэя ждали здесь завтра, он собирался подняться еще выше в горы, чтобы поговорить с кем-то из мелких старателей. Итан решил, что Рой захотел приобрести себе новые участки. Впрочем, зачем бы он сюда ни приехал, Итан расскажет ему о том, что случилось, и неважно, останется ли Холлидэй доволен или сразу уволит его. Сейчас Итану было все равно. Он не сомневался только в одном — сегодня он честно отработал свои пять долларов. Итан стряхнул грязь с одежды и волос. Сложив нож Тревора, он сунул его в карман штанов.

— Завтра я отдам ему нож, если к тому времени его не уволят или он снова не напьется, — сказал он Хэмблу.

— Как рука?

— Пройдет. — Итан сел на Черноногого. — Я вернусь, когда эту смену будут поднимать из шахты. — С этими словами Итан уехал.

Оставив позади грохочущую камнедробилку, он начал подниматься по тропе все выше, пока наконец не оказался в тихом месте, откуда открывался вид на копры шахт, на камнедробилку и на сам Криппл-Крик, прилепившийся к горе еще на полмили ниже.

По кронам деревьев скользнула тень, подняв голову, он увидел орла, медленно пролетающего в вышине. Окружающая его тишина, запах сосен, тихий шум ветра, качающего их ветви, заставили его задуматься над тем, какого черта он делает там внизу. Итан давно мечтал начать все сначала, купить землю и завести ранчо. Еще несколько недель, и у него будет достаточно денег для осуществления своих планов…Но какая радость от всего этого, если с ним нет Элли и он даже не знает, где она и что с ней. Он горестно вздохнул.

Рана в его душе не зарубцевалась, а, наоборот, стала беспокоить его еще больше. Может быть, ему следовало тогда переступить через свою проклятую гордость и остаться?

Земля задрожала от взрыва, прогремевшего в ее недрах. Итан повернул Черноногого и начал спускаться вниз, чтобы продолжить свой обычный объезд рудника “Голден Холлидэй” номер один.

Пройдет еще пара часов, и новая партия золота, собранного на камнедробилке, будет готова к отправке в Криппл-Крик. На этот раз ему предстояло сопровождать груз до самого Колорадо-Спрингса. Такая работа нравилась Итану. Он хотя бы на некоторое время избавится от постоянного шума, грязи и взаимной нетерпимости, царящих в этом диком городе золотоискателей.

Глава 21

Рой Холлидэй поднимался вслед за Вэйном Трэппом по крутой тропе, проложенной по обратному склону горы, которую он сам называл Горой Холлидэя. Обычно он избегал поездок в отдаленные места, чтобы встретиться со старателями. Однако ему сказали, что эта Эллисон Миллс довольно упрямая женщина и он надеялся своим импозантным видом произвести на нее впечатление и внушить доверие.

Они с Вэйном отправились в путь незадолго до рассвета, рассчитывая добраться до участка Эллисон Миллс где-нибудь к двум часам дня. Холлидэй надеялся быстро уговорить эту глупую девчонку продать ему участок и к вечеру рассчитывал вернуться в Криппл-Крик.

В молодости ему не раз приходилось совершать подобные вояжи, однако теперь это делали за него другие. Он хорошо помнил первые годы борьбы. С помощью убийств, взяток, грязных махинаций ему удалось сколотить такое состояние, что теперь никто не рискнул бы показать на него пальцем. Рой Холлидэй давно перещеголял собственного отца и сполна рассчитался с человеком, который когда-то довел его родителя до краха.

Появление здесь этой женщины не давало ему покоя. Но сейчас Холлидэй не мог пойти на ее физическое уничтожение — слишком мало времени прошло после убийства Джона Себастьяна. Он сначала попробует уговорить ее, если же не удастся, то прежде чем разделаться с ней, попробует выяснить, не берет ли ее золотая жила начало на территории его прииска. Если это так, то ничего и не понадобится. Ее участок будет присоединен к владениям “Холлидэй Энтерпрайзес”, хочет она того или нет.

— Сколько нам еще ехать? — крикнул Холлидэй Трэппу.

— Где-то около часа.

Холлидэя пробирала легкая дрожь. Как бы жарко ни было там внизу, здесь, на высоте, всегда было довольно прохладно. Холлидэй не мог себе представить, как эта женщина, тем более молодая и красивая, отважилась забраться сюда, чтобы в одиночку работать на своем участке. Это уже само по себе говорило о многом.

Поднявшись на ровное место, Трэпп остановил лошадь, чтобы она могла отдохнуть.

— Нам придется спешиться и вести лошадей в поводу, — сказал он Холлидэю. — Дальше склон будет еще круче. Они просто не выдержат нашей тяжести.

Холлидэй с трудом удержался от смеха. Трэпп был на добрую сотню фунтов тяжелее него.

— Как скажешь. Я уже давно не бывал в этих местах. Я даже не приезжал на шахту после того, как отсутствовал почти три месяца.

Трэпп спешился с каким-то утробным звуком.

— По-моему, вам не следовало бы показываться здесь еще некоторое время, до тех пор, пока тут все не уляжется. После того, как наш индеец несколько дней назад повздорил с Тревором Гейлом, работяги опять начали шуметь. Всю эту кашу заварил Тревор, он распустил слух, что ваши люди бьют шахтеров за разные пустяки.

— Я бы не сказал, что это пустяк, Вэйн, если он напился и полез в шахту с динамитом.

— Тревор Гейл отлично управляется с взрывчаткой, в каком бы состоянии он ни был. Я видел, как он спускался в шахту, хотя сам едва держался на ногах, — возразил Трэпп. — Вы сами говорили, что вам прежде всего хочется избежать неприятностей, а этот индеец только и делает, что помогает вам их нажить. Хэмбл утверждает, что никаких проблем вообще бы не возникло, не окажись там Итана Темпла. Гейл устроил всю эту бучу из-за того, что ему не нравится, что над ним в надсмотрщики поставили индейца. Рабочие не хотят слушаться какого-то индейца. Вы должны избавиться от него.

Ухмыльнувшись, Холлидэй достал из внутреннего кармана пальто тонкую сигару.

— Тебе этого очень хочется, правда? Скажи, Вэйн, ты просто невзлюбил Итана, и теперь подговариваешь; меня его уволить.

— Это не мое дело, кого вы нанимаете и увольняете, — глаза Вэйна злобно сверкнули.

— Ты абсолютно прав, — ответил Холлидэй с легкой угрозой в голосе. Он закурил сигару и глубоко затянулся, заметив, что в глазах Трэппа промелькнуло беспокойство. Холлидэй получал удовольствие от того, как легко ему удавалось произвести впечатление на других людей или запугать их. — Если мне не изменяет память, Тревор Гейл однажды всыпал тебе по первое число, так?

Лицо Трэппа стало наливаться кровью:

— Он набросился на меня сзади, ему захотелось устроить драку. Этот гад поспорил по пьянке, что изобьет кого-нибудь из людей Холлидэя.

Холлидэй усмехнулся:

— Что ж, ему это удалось, правда? Трэпп плотно сжал губы, стараясь справиться с охватившей его злобой.

— Закури, Вэйн, — сказал Холлидэй, протягивая ему сигару, — и не надо так кипятиться.

Вэйн взял сигару, невнятно пробормотав что-то вроде благодарности.

— Мне уже давно нужно было уволить Тревора Гейла, а за одно и его братьев. Я не нуждаюсь в таких работниках. Пусть они попробуют наняться на какую-нибудь другую шахту.

Вэйн нахмурился, держа в руке незажженную сигару.

— Почему тогда вы так долго ждали и только теперь решили уволить?

— Я только что объяснил, почему: от них стало слишком много неприятностей.

— Тогда вам надо прогнать и этого индейца тоже. Если бы не он, ничего такого не случилось, и вам бы не пришлось расставаться с вашим лучшим подрывником.

Холлидэй снова затянулся.

— Итан Темпл сделал то, что он должен был сделать, то, чего ты никогда бы не сделал и просто не смог бы сделать. Он поставил Тревора Гейла на место, и, несмотря на то, что мой человек применил силу против рабочего, остальные поняли, что он поступил так ради их же безопасности. Если бы Тревор спустился в шахту в таком виде, как тогда, они бы подумали, что мне наплевать на их безопасность. У меня есть здесь глаза и уши, теперь не слишком многие захотят присоединиться к этой затее с профсоюзами, которую придумал Тревор. Индеец заставил их относиться с уважением к тем, кто работает на меня. — Холлидэй глубоко вздохнул, вбирая в легкие чистый воздух. — Черт побери, наверное, мне придется поручить ему твою работу, у него есть подход к людям и он посмелее тебя, да и порядочнее.

Холлидэй увидел, что Вэйн побледнел как полотно:

— Мистер Холлидэй, я не обзавелся семьей, бросил все дела и увлечения ради того, чтобы всегда находиться при вас, чтобы быть вашим главным помощником. А теперь вы хотите променять меня на индейца, которого вы знаете всего несколько недель.

"Ты не пожертвовал ради меня абсолютно ничем, жирный трепач”, — подумал Холлидэй.

Громко усмехнувшись, он отрицательно покачал головой.

— Нет, я не стану тебя менять, Вэйн, по одной причине, которую ты отлично знаешь. А потом, Итан Темпл слишком честен, чтобы стать правой рукой у такого человека, как я. Мне иногда просто не обойтись без твоей помощи. — Холлидэй вновь поднес ко рту сигару и улыбнулся, глядя, как на пухлом лице Трэппа спадает напряжение. — Этот индеец порядочный человек. Он помог мне гораздо больше, чем он сам думает. Я хочу поручить ему что-нибудь еще. Может, он будет руководить аварийными работами, пусть другие докладывают ему, если заподозрят что-нибудь неладное, и пусть он принимает необходимые меры. Он честно исполняет свои обязанности, а людям это всегда нравится. Может быть, он сумеет справиться с недовольством. Не знаю, мне еще нужно подумать на этот счет.

Вэйн закурил сигару, потом повернулся и, взяв лошадь под уздцы, начал подниматься по крутой тропе.

— Вы думаете, что рабочие будут слушаться какого-то индейца?

Господи, как он ненавидел Итана Темпла! Если этот краснокожий сукин сын решил, что скоро займет его место только потому, что сделался фаворитом Роя Холлидэя, пусть лучше как следует подумает об атом. Вэйн еще не представлял, как ему разделаться с Темплом, чтобы об этом не узнал Холлидэй. Итан понравился боссу, и в атом была вся проблема.

— Вряд ли из-за того, что он индеец, у нас возникнут какие-нибудь неприятности. Кроме того, он одевается, как белый, и хорошо говорит по-английски. Он справился с Тревором Гейлом, и его сразу начали уважать. До этого еще никому не удавалось поставить Тревора на место, — сказал Холлидэй.

Тревор Гейл! Как же он должен ненавидеть Итана!

Может, стоит попытаться что-то предпринять с помощью Тревора и его братьев? — с радостью подумал Вэйн.

Замечание Холлидэя насчет того, что ирландца еще никому не удавалось поставить на место, Трэпп воспринял как личное оскорбление. Ему казалось, что теперь его всюду подстерегает опасность и он долго не задержится на своем месте, пока здесь будет Итан Темпл. Он должен найти способ избавиться от него.

— Эй, босс, может эта Эллисон Миллс умерла или с ней еще что-нибудь случилось? — проговорил Трэпп, чтобы сменить тему.

— Сомневаюсь, чтобы нам так повезло.

— У нас есть много способов сломить ее упрямство, — заметил Вэйн. — Я бы с удовольствием этим занялся.

Холлидэй улыбнулся, поднимаясь вместе со своим конем.

— Я не люблю действовать силой с женщинами, Вэйн, и тем более не стану поступать, как задумал ты. Повезет мне сегодня или нет, это не имеет значения. Я уже поручил геологу посмотреть, как залегает эта жила. Надеюсь, что она сама пока ее не нашла. Холлидэй внезапно остановился, увидев жалкую лачугу, прилепившуюся к горному склону прямо у них над головами. — Если она все еще просеивает золото, зарабатывая всего лишь несколько долларов в день, мне скорей всего не составит труда убедить ее, что это не стоит тех трудностей и одиночества, на которые она себя обрекла. Всего этого вместе со здешними условиями будет вполне достаточно, чтобы сломить ее. А когда она узнает, что я собираюсь предложить за ее участок неплохие деньги, то с радостью уступит мне. Ты сам все увидишь.

Они вновь оказались среди деревьев. В этот момент с другого склона горы послышались раскаты грома. Надвигалась гроза. Грозы здесь были такими страшными, что могли испугать даже мужчину. Если летние грозы не испугают эту упрямую бабенку, то придется подождать, пока она не переживет здесь свою первую зиму. Уж это точно ее докопает. И если она не продаст свой участок сейчас, то следующей весной она несомненно сделает это, — подумал Холлидэй.

* * *

Элли посмотрела на темные тучи, быстро скапливающиеся над вершиной горы. Неожиданно небо озарилось вспышкой молнии, и вслед за тем раздались раскаты грома. Верхушка сосны, стоявшей неподалеку, вдруг обломилась и рухнула вниз, угодив прямо в ручей.

Схватив винтовку, Элли бросилась к избушке, оставив в лотке порядочно непромытого гравия. Не успела она добежать по крутому берегу до шаткого крыльца, как по земле застучали крупные капли дождя. Мощный раскат грома заставил Элли вздрогнуть. Она уже открывала дверь, когда заметила, что рядом что-то зашевелилось. Сначала Элли решила, что это кусты, закачавшиеся от порыва ветра, но, всмотревшись, увидела двух мужчин верхом на лошадях.

На мгновение Элли замерла, крепко вцепившись в свою винтовку. Как долго они дожидались ее здесь или, может быть, только что заметили?

Справившись с волнением, она быстро вбежала в дом и заперла за собой дверь. Ей показалось, что кто-то из мужчин окликнул ее. Открыв одну из ставен, она взяла винтовку наперевес, выставив ее ствол из окна.

Через минуту оба мужчины оказались совсем рядом с домом. Чтобы укрыться от дождя, они, привязав лошадей, поднялись на крыльцо. Оба обратили внимание на ствол винтовки, торчащий из единственного окна жилища Элли. Толстяк сразу подался назад, однако его спутник, который выглядел старше и был довольно красив для своих лет и к тому же хорошо одет, приблизился к окну.

— Мисс Миллс, мы не сделаем вам ничего плохого. Вы не разрешите нам укрыться у вас от дождя?

— Нет, сэр, — ответила Элли, — говорите, что вам нужно, и уходите. — Она поймала себя на том, что с удовольствием слушает человеческий голос, однако не собиралась пускать их в дом.

Богато одетый мужчина улыбнулся, но глаза его оставались холодны.

— Меня зовут Рой Холлидэй. Вы, наверное, слышали обо мне.

Рой Холлидэй! Ему принадлежала половина этой горы.

— Да, я слышала о вас. Что вам нужно?

— Если вы слышали обо мне, вам должно быть известно, что мне принадлежат две большие шахты на этой горе, а это значит, что я порядочный человек. Уверяю вас, я приехал не для того, чтобы причинить вам зло. Я хочу поговорить насчет покупки вашего участка. Пожалуйста, разрешите нам войти, а то дождь расходится все сильнее.

— Дождь вас не намочит, раз вы поднялись на крыльцо, — ответила Элли, — вы уже все сказали и теперь можете уходить, как только он перестанет.

Холлидэй засмеялся, словно услышал остроумную шутку.

— Я еще не сказал, сколько собираюсь заплатить за ваш участок. Неужели вы не хотите даже поговорить об этом? Боже мой, здесь так опасно, вы живете в ужасных условиях, а я, кстати, знаю, что золота на этом склоне горы просто кот наплакал. Может, вы все-таки позволите мне войти и рассказать вам о моем предложении?

— Нет. Я пока не собираюсь ничего продавать, — сказала Элли, взглянув на здорового мужика, сделавшего шаг в ее сторону. — Не подходите, мистер, или я проделаю дырку в вашем толстом брюхе, и никто не осудит меня за это.

Рой Холлидэй подошел еще ближе и оперся на столбик, подпирающий крышу крыльца всего в нескольких футах от окна. Некоторое время он пристально разглядывал девушку, потом на его лице вновь появилась фальшивая, как заметила Элли, улыбка.

— Мисс Миллс, вы на самом деле красивы, как утверждают все мужчины в городе. Сколько вам лет? Восемнадцать? Девятнадцать? Зачем такой милой даме понадобилось хоронить себя здесь, чтобы каждый день ковыряться в грязи ради золота, которое не стоит и десятка долларов? Неужели вы не понимаете, что очень скоро такая работа и здешний климат превратят вас в старуху? Разве вы еще не убедились, как здесь опасно? Дикие звери, изголодавшиеся без женщин мужчины…

Небо вновь озарилось молнией, вслед за ней последовали оглушительные раскаты грома, заставившие вздрогнуть даже толстяка, стоявшего рядом с Холлидэем. Он придвинулся еще ближе к двери, потому что теперь ветер стал заносить дождевые струи на крыльцо.

— Ладно, если стихия вас не беспокоит… — Холлидэй заговорил громче, наклонившись к Элли. Теперь он стоял так близко от окна, что ей пришлось отступить назад, чтобы он, чего доброго, не схватил ствол ее винтовки.

— Не вздумайте лезть в окно, иначе вы покойник, — предупредила Элли, — мне наплевать на ваше богатство и известность. Холлидэй поднял руки вверх.

— Ладно. Я же сказал, что не сделаю вам ничего плохого. Я даже привез кое-какие припасы, если вдруг у вас с этим туго.

Элли пришлось признаться самой себе, что это была хорошая новость. Если Стаи не приедет на следующей неделе, ей придется отправиться в Криппл-Крик самой.

— Что вы мне привезли?

— О, только самое необходимое, главным образом продукты, пару одеял, кофе и все остальное. Элли нахмурилась:

— Зачем?

Холлидэй снова усмехнулся:

— Затем, что мне известно, что вы здесь совсем одна и не появлялись в городе с тех пор, как забрались сюда. Я стал волноваться, подумав, что с вами могло что-то случиться. Может быть, вы ранены или не знаете дорогу назад, мало ли что могло произойти. Дареному коню в зубы не смотрят, мисс Миллс. Я не жду от вас никаких денег за то, что вам привез. Это только добрый жест с моей стороны.

— Мне кажется, вы не из тех людей, которые делают что-то доброе просто так, — ответила Элли. — Вы вовсе не беспокоились обо мне, мистер Холлидэй, вам просто захотелось меня подкупить.

Улыбка исчезла с лица Холлидэя. Он внимательно рассматривал свою собеседницу через открытое окно. Она показалась ему низкорослой тощей бабенкой, единственное, что ему удалось, как следует разглядеть через мутное стекло, закрывавшее верхнюю половину окна, это ее золотистые рыжие волосы. Она оказалась более упрямой и осторожной, чем он ожидал.

— Вы можете думать, что угодно, мисс Миллс. Достаточно того, что я добрался сюда со всем этим добром, которое собирался оставить вам, и решил купить ваш участок. Если бы в вашей прекрасной головке была хоть одна унция здравого смысла, вы бы продали этот бесполезный клочок земли и вернулись в цивилизованный мир, вышли замуж и нарожали детей, как положено любой нормальной женщине.

— Мне очень жаль, мистер Холлидэй, только я не похожа на других женщин, — с неожиданной колкостью ответила Элли.

— Вот уж чего бы я никогда не подумал. — Холлидэй сложил руки на груди.

Элли придвинулась чуть ближе к окну, по-прежнему не опуская винтовки.

— С какой стати вам захотелось купить мой участок, если вы называете его бесполезным? Темные глаза Холлидэя сузились.

— Я не говорил, что он совсем бесполезный, мисс Миллс. Дело в том, что вы никогда не наберете достаточно золота и серебра, чтобы начать разрабатывать его по всем правилам. У меня же есть для этого деньги и оборудование. По моим расчетам он не будет давать много золота, хотя и может принести мне небольшую прибыль. Но поскольку мне уже принадлежит большая часть этой горы, я решил купить ее целиком, вот в чем дело. Уверяю вас, сколько бы я вам ни заплатил, это будет гораздо больше тех денег, которые вы сумеете выручить за добытое вами золото.

— Я нахожу немного странным, что человека, которого я отправила сюда работать, убивают при загадочных обстоятельствах. А теперь вдруг появляетесь вы и предлагаете мне продать участок. Может, и меня тоже убьют, если я откажусь его продать? — дерзко спросила она.

Дождь внезапно перешел в мелкую морось, гром гремел уже где-то совсем далеко.

— Мисс Миллс, неужели вы считаете, что человек с моим положением унизится до того, чтобы силой захватить чужой участок ради нескольких долларов?

Элли криво усмехнулась:

— Все может быть. Я вовсе не дурочка, мистер Холлидэй. Вы не просто так задумали купить мой участок. Работая на нем, мне, может быть, удастся узнать, почему вам так хочется это сделать. Если я буду трудиться не покладая рук, я, возможно, смогу накопить достаточно золота, чтобы нанять человека, который поможет мне обследовать горный склон и узнать, откуда золото попадает в ручей. В любом случае я должна попытаться это узнать. Я еще слишком мало пробыла здесь и не успела выяснить, что есть на моем участке.

Внезапно деревянная дверь домика распахнулась настежь, а полено, которое Элли использовала вместо задвижки, отлетело в сторону. Вскрикнув, она отскочила назад, увидев на пороге здоровяка.

— Убирайтесь! — предупредила она, взяв винтовку наизготовку. — Убирайтесь, или я убью вас! В ответ Трэпп только ухмыльнулся.

— Мало ли что может случиться с одинокой женщиной, — сказал он с угрозой в голосе. — Так что вам стоит подумать над предложением мистера Холлидэя.

Элли изо всех сил старалась скрыть дрожь. Ее охватила злоба оттого, что ей так откровенно угрожали. Не говоря больше ни слова, она опустила винтовку и выстрелила в пол, прямо под ноги толстяку.

— Чертова баба! — заорал Вэйн от неожиданности, сразу отскочив назад. Элли опять опустила винтовку и снова выстрелила.

— Посмотрим, какой из вас танцор, мистер! — С этими словами она всадила новую пулю в пол. Вэйн потянулся за револьвером, однако Элли раньше успела вскинуть винтовку и загнать в патронник новый патрон. — Не делайте этого! Я конечно неважный стрелок, но с такого расстояния не промажет даже двухлетний ребенок!

— Убирайся к черту, Вэйн, — приказал Холлидэй, — тебя не просили этого делать.

Толстяк подался назад, не спуская с Элли глаз, в которых легко можно было прочесть все, что он о ней сейчас думал. Элли по-прежнему держала винтовку у плеча. Холлидэй подошел к двери и осмотрел повреждения. Их взгляды встретились.

— Вэйн починит вам дверь, прежде чем мы уедем. Извините его за грубость. Он иногда внезапно выходит из себя.

— Вот как? — Голубые глаза Элли сверкали, как молнии. — Приехав сюда, вы стали изображать из себя джентльмена, мистер Холлидэй. Теперь я убедилась, что вам еще далеко до него. Какой джентльмен станет путешествовать в обществе такого хама, как этот жирный скот? Убирайтесь с моего участка и забирайте с собой ваши припасы. Я не из тех, кого можно подкупить или запугать! И я не настолько глупа, чтобы поверить, что на этом участке ничего нет. Вы только что доказали, что он стоит гораздо дороже, чем мне казалось! Я не знаю, что вам известно, только почему-то вам очень хочется прибрать его к рукам. Мне уже приходилось иметь дело с такими, как вы. Вы все одинаковые! — Элли сделала шаг вперед, заметив, что Холлидэй испугался. — Это мой участок, мистер, и, если его нужно разрабатывать по всем правилам, я позабочусь об этом сама! Я не собираюсь продавать его за бесценок, чтобы смотреть, как другие наживают на нем целое состояние. Я сама хочу его нажить. И добьюсь этого. А теперь проваливайте и больше не появляйтесь здесь, или я сама спущусь в Криппл-Крик, чтобы рассказать там всем, как Рой Холлидэй хотел запугать беззащитную женщину, чтобы отобрать у нее участок. Вы ведь не отите этого?

Холлидэй мрачно смотрел на Элли, а Вэйн Трэпп стоял на крыльце, готовый ее убить.

— Пусть будет по-твоему, паршивая сучка, — сказал Холлидэй. — Ты все равно не переживешь здесь зиму, и будущей весной, когда тебя найдут околевшей от холода и голода, мне уже не придется платить за этот участок ни единого цента! Я собирался заплатить тебе три тысячи долларов, но теперь к черту все это! Как бы ни мала была та прибыль, которую я рассчитываю здесь получить, будущей весной я лично доберусь сюда, чтобы посмотреть, как твой оттаявший труп будет разлагаться в этой жалкой хибаре! Смотрите в оба, мисс Миллс. Эти горы могут быть очень опасными! — сказал Холлидэй, развернув своего красивого вороного мерина.

— Очень опасными, — добавил толстяк, неожиданно ухмыльнувшись, прежде чем отправиться вслед за Холлидэем, уводя за собой вьючную лошадь с драгоценными припасами.

Элли набрала полные легкие воздуха, чтобы не разрыдаться. Вернутся ли они сами или может быть пошлют сюда своих людей? Не сделала ли она глупость? Три тысячи долларов! Ей не хотелось даже думать о том, как бы она распорядилась такими деньгами. Это было действительно соблазнительное предложение, но приняв его, она тем самым переступила бы через собственную гордость.

Элли отошла от крыльца и дважды выстрелила в воздух, чтобы напугать их лошадей. Она услышала, как один из них выругался, а лошади заржали.

— Убирайтесь и не появляйтесь здесь никогда! — прокричала она им вслед.

Элли дождалась, пока они скроются из вида, и оставалась неподвижной еще несколько минут. Гроза прошла, сменившись неожиданной и странной тишиной. С ветвей сосен падали тяжелые капли, а теплый и густой воздух был напоен каким-то острым ароматом. Она с грустью посмотрела на сломанную дверь, размышляя, как ей починить ее до наступления темноты.

Тебе придется хлебнуть здесь горя в одиночку… Эти горы могут быть очень опасными… К несчастью, Холлидэй был прав. В какой-то момент она уже была готова броситься вслед за ним, чтобы уговорить его вернуться и увезти ее в Криппл-Крик, обратно к цивилизации, однако ее неистовая гордость все-таки одержала верх. Кроме того, она не доверяла спутнику Холлидэя.

Элли вошла в дом, взяла коробку с патронами и направилась вниз по ручью, держа винтовку наготове. Она решила, что сегодня вечером просто заколотит дверь гвоздями и придумает, как запереть изнутри ставни. Пока ей придется лазить в дом через окно. Она надеялась, что Стэн все-таки наконец объявится и сумеет починить дверь.

Приблизившись к лотку, она прислонила винтовку к дереву и положила рядом коробку с патронами. Лучше бы Холлидэй вообще не говорил ей про эти припасы, особенно про кофе. Он кончился у нее уже неделю назад. С глазами, полными слез, Элли взяла лопату, вонзила ее в дно ручья и вывалила грунт в лоток. Потом стала трясти его взад и вперед так, чтобы золото осело в желобках на дне, однако из-за слез ничего не видела.

Бросив работу, она набрала полную пригоршню холодной воды, плеснула себе в лицо и постаралась успокоиться. Она должна делать свое дело, ей нельзя распускаться.

Глава 22

Элли облегченно вздохнула, когда перед ее глазами появился Криппл-Крик. С высоты своего участка, в просветах между деревьями, ей иногда удавалось видеть панораму города, лежащего внизу. Однако дорога до него оказалась значительно длиннее, чем казалась ей сверху. Отправившись в путь на рассвете, она добралась до города только далеко за полдень.

Элли подумала, что, наверное, так и не узнает, что случилось со Стэном. Ей только удалось узнать, что он перебрался куда-то в другой город. Ел запасы угрожающе иссякли, и у нее не осталось выбора, кроме как отправиться в город самой, захватив с собой мулов и пустые мешки из рогожи, чтобы привезти в горы провизию и другие необходимые вещи. Кроме того, пришло время выяснить, сколько золота ей удалось намыть, и превратить его в наличные деньги, которые она собиралась положить в банк в Криппл-Крике. Элли чувствовала себя неуютно одна, там, в горах, с несколькими фунтами золотого песка и мелких самородков.

Ей было приятно смотреть на людей. Ее вовсе не шокировало то, что ее приветствовали главным образом проститутки и грубые, оборванные шахтеры. Один только вид живых людей доставлял ей удовольствие. Единственно, чего опасалась Элли, это встретиться с Роем Холлидэем или этим толстым верзилой — Вэйном. Прошло уже около двух недель со дня их визита, и с тех пор она не спала как следует ни одной ночи.

Элли вдруг подумала, что ей стало бы гораздо легче жить, если бы она продала свой участок прямо сейчас и больше туда не возвращалась. Но уж очень Рой Холлидэй напоминал Генри Бартела и Нолана Айвса, и она не позволит ему одержать над ней победу. Она не сомневалась, что где-то на ее участке находится стоящая жила и Холлидэй знает о ней. Иначе почему бы он так уговаривал ее продать участок? Мысль о миллионах, которые могут оказаться в ее руках, не давали ей покоя.

Достигнув окрестностей города и взглянув на гору, с которой она только что спустилась, Элли почувствовала гордость, как будто совершила что-то важное. Да и было отчего. Она сумела найти дорогу, презрев медведей и изголодавшихся без женщин мужчин, которых могла встретить в густых сосновых лесах, окружавших ее на протяжении всего пути.

Это путешествие оказалось даже приятным. Элли восхищалась цветами, которые только начали распускаться повсюду, великолепием самых разнообразных красок, разлившихся на фоне яркой зелени осиновых листьев и темно-зеленой хвои сосен, белых ветвей и стволов осин, устремленных в яркое голубое небо. Вдалеке виднелись пурпурные горы, на вершинах которых все еще лежали снежные шапки.

Элли сняла свою шерстяную кофту. Утром, когда она покидала участок, в горах было довольно прохладно, но здесь, в Криппл-Кринс, хоть он и находился на немалой высоте, было гораздо теплее. Элли подумала, как должно быть хорошо сейчас в Денвере: чистые мощеные улицы, театры, рестораны и великолепные отели… Она могла бы продать участок, вернуться туда и жить, как настоящая леди, снова носить модные платья…

Элли забросила кофту на спину одного из мулов. Нет. Она пока не собирается сдаваться. Впереди было целое лето, чтобы искать золотую жилу, которая наверняка там залегала. Если она не найдет свой подарок до зимы, тогда, может, и продаст участок, но сейчас она не станет этого делать.

Элли постепенно углублялась в город, где жизнь кипела ключом. Сначала на нее почти не обращали внимания. Она нарочно туго обмотала тряпками грудь, чтобы она поменьше выделялась под рубашкой, и спрятала под шляпой волосы, завязав их в узел. Ей не хотелось привлекать внимание. Когда она впервые покидала Криппл-Крик, мужчины провожали ее целой толпой, и она очень боялась, что многие, узнав, что она будет работать на участке совсем одна, начнут свои домогательства.

Элли приблизилась к отелю “Холлидэй”. И тут на глаза ей попалась лошадь, показавшаяся знакомой — мерин, масть которого напоминала цвет оленьей замши, а все четыре ноги были черными. Однако на свете наверняка была не одна лошадь подобной масти. И все-таки, увидев ее, Элли почувствовала легкий прилив воспоминаний, в ее душе шевельнулась слабая надежда…

Это заставило ее задуматься над тем, как она собирается устроить впоследствии свою личную жизнь. Неважно, разбогатеет она на своем участке или ей придется продать его и вернуться в Денвер, факт оставался фактом: она по-прежнему была одинока и не Могла представить, что ей будет с кем-то хорошо или она полюбит какого-нибудь другого мужчину, не похожего на Итана Темпла. Элли оставила позади гостиницу и направилась к конторе, где определяли качество золота.

* * *

— На той неделе в Колорадо-Спрингс повезут еще одну крупную партию золота, — сказал Итану Рой Холлидэй. — Теперь, когда я уволил Тревора Гейла, он, похоже, что-то замышляет, а поскольку у него немало друзей среди шахтеров, ему известно, когда мы отправляем отсюда золото. Он умеет обращаться с взрывчаткой, и ему ничего не стоит попробовать рвануть в пути мои фургоны.

Итан стоял, прислонившись к стене, покуривая сигару.

— Вы хотите, чтобы я снова сопровождал груз, как в тот раз?

Вэйн Трэпп сидел немного поодаль, пристально глядя на Итана. Он по-прежнему не мог примириться с мыслью, что Холлидэй доверяет этому индейцу и восхищается им. С тех пор как Итан появился на горизонте, Вэйн не мог избавиться от подозрения, что Холлидэй отдает предпочтение этому индейцу. Если он не будет осторожен или не придумает, как избавиться от Итана Темпла, то запросто может оказаться не у дел.

Холлидэй откинулся в своем кожаном кресле.

— Нет, — возразил он Итану, — просто сопровождать фургоны с золотом будет недостаточно, чтобы гарантировать их от взрыва. Я хочу, чтобы ты разведал всю дорогу за пару дней до отправки. Ты ведь умеешь это делать, правда?

— Разведал? — Итан пожал плечами, не выпуская сигару изо рта. — Это моя профессия.

Холлидэй заложил руки за голову, а ноги положил на стол.

— Тогда я хочу, чтобы ты проявил свои способности. У индейцев есть какое-то особое чутье. Они лучше слышат и видят. Если Тревор что-то задумал, он скорее всего заранее заложит взрывчатку где-нибудь на дороге так, что ему останется только дождаться, когда подъедут фургоны, повернуть ручку и взорвать все к чертям собачьим. Я хочу, чтобы ты пораньше выехал в Колорадо-Спрингс и посмотрел, не появилось ли на дороге чего-нибудь подозрительного. Возможно, он ничего и не замышляет, но я не хочу рисковать.

— По-моему, если Тревор что-нибудь задумал, босс, он устроит это на шахте, — вмешался в разговор Вэйн. — С помощью одного хорошего взрыва шахту можно остановить на несколько дней, а то и недель.

Холлидэй убрал ноги со стола и наклонился, чтобы взять сигару из серебряной шкатулки.

— Я знаю. Поэтому мои люди следят за тем, что там делается, и не подпускают Тревора Гейла и его братьев к шахтам на пушечный выстрел. — Холлидэй посмотрел на Итана. — Ты правильно сделал, Итан, что не пустил Тревора тогда на шахту, но теперь мне приходится тратить время и деньги, гонять людей, чтобы следить за Тревором и его пьяными братьями, будь они прокляты!

— Когда я должен выехать на разведку? — спросил Итан.

Холлидэй посмотрел на Вэйна.

— Груз отправляют в следующий вторник, через шесть дней, — ответил Трэпп, явно гордясь тем, что был одним из немногих, кому известно, когда золото повезут в Колорадо-Спрингс.

Холлидэй на минуту задумался:

— Отправляйся завтра, тогда ты успеешь доехать до Колорадо-Спрингс и вернуться обратно до того, как уйдет караван с золотом. Ты можешь это сделать?

Итан кивнул и, сняв шляпу, вытер лоб рукавом рубашки.

— Вы босс, и я должен делать то, что вы мне приказываете.

— Я заплачу тебе, — начал было Холлидэй, — я…

— Эй, это она! — Раздался крик с улицы, заставивший их прервать разговор. — Хэлл сказал, что она принесла золото! — Эти слова долетали с улицы в открытое окно двухэтажного офиса Роя Холлидэя.

Итан заметил, как Холлидэй и Вэйн Трэпп переглянулись.

— Там что-то случилось, — сказал Вэйн, выглядывая в окно. — Двое ребят бегут по улице вверх, как будто там есть на что посмотреть. — Он вновь повернулся к Холлидэю. — Вы думаете, она могла добраться сюда в одиночку?

Холлидэй посмотрел на Итана так, как будто не был уверен в том, что он должен слушать их разговор. Потом снова взглянул на Вэйна.

— Если человеку нечего есть, у него не остается выбора, неважно, мужчина он или женщина. Спустись и узнай, в чем дело. Возможно, это и не она.

Вэйн усмехнулся.

— Из-за кого еще парни станут поднимать такой шум. — Он направился было к двери, но вдруг замешкался, прежде чем открыть ее. — Что, если это на самом деле она?

Холлидэй хитро улыбнулся:

— Прекрасно, пусть увидит тебя и поймет, что мы не забыли про нее, только не устраивай никаких сцен на глазах у шахтеров. Не поднимай шума, просто покажись ей и все. Может, она решила продать участок.

Ухмыльнувшись в ответ, Вэйн вышел.

Итан смотрел на Холлидэя, не понимая, что все это значит.

— Это как-нибудь связано с моей работой? Холлидэй поднялся и сам подошел к окну, глядя, как Вэйн поднимается вверх по улице.

— Вообще-то нет. Просто одна одержимая женщина решила сама разрабатывать свой участок. Мужчины в городе считают ее чуть ли не святой. На самом деле она просто ребенок, глупый ребенок, забивший себе голову всякими фантазиями. Ей кажется, что на ее участке можно нажить целое состояние, но я-то знаю, что там ничего нет. Она напрасно рискует жизнью, вместе того, чтобы спокойно жить в Денвере с каким-нибудь состоятельным мужчиной, и иметь все, что ей хочется. Черт побери, она так красива, что ни один не откажется от нее. Я вообще не понимаю, что держит эту маленькую бестию в горах и заставляет рисковать жизнью. — Холлидэй отвернулся от окна. — Недели две назад или около того я хотел купить у нее участок, но она взяла винтовку и прогнала меня вместе с Вэйном. Ты можешь атому поверить?

От этих слов у Итана защемило сердце. Так могла поступить только Элли.

— Могу. Я когда-то знал одну такую женщину, — рассеянно сказал он, разглядывая сигару, которую только что вынул изо рта. — Я даже был женат на ней некоторое время.

— Женат? Я не догадался спросить тебя, женат ли ты.

Итан смотрел на дым, поднимающийся от его тонкой сигары.

— Несколько лет назад у меня была жена из племени чейенов, но она умерла. Потом я встретил Элли. Оказалось, что она вышла за меня замуж только для того, чтобы сохранить за собой право владения какой-то собственностью в Гатри. Узнав, что этого нельзя сделать, став женой индейца, она тут же расторгла наш брак. Мы были мужем и женой только одну ночь. — Покачав головой, Итан вновь поднес сигару к губам. — Хотя эта одна ночь стоила многих.

Холлидэй усмехнулся.

— Надо же, какое совпадение, ты назвал ее Элли. Ту женщину в горах зовут… Эллисон. Эллисон Миллс. Не может быть, чтобы она… — Холлидэй увидел, как побледнел Итан.

Вынув сигару изо рта, Итан обошел вокруг стола Холлидэя и выглянул в окно:

— У нее рыжие волосы?! Она молодая?! — глаза Итана загорелись.

— Да, — ответил Холлидэй. — Но неужели ты думаешь…

— Боже! — воскликнул Итан. Бросив сигару в пепельницу, он устремился к двери и кинулся вниз по лестнице.

— Господи, — пробормотал Холлидэй. Неужели это та самая женщина? Что подумает и как поступит Итан Темпл, узнав, что они с Вэйном угрожали ей?

Поднявшись из-за стола, Холлидэй тоже вышел из офиса. Оказавшись на улице, он сразу увидел толпу, собравшуюся у лаборатории.

Элли тщательно закрыла маленький кувшин, в котором она хранила драгоценный золотой песок и самородки, которые ей удалось собрать в ручье на своем участке. Лаборант, Ллойд Хант, сказал, что ее золото весит чуть больше фунта и стоит где-то около двухсот пятидесяти долларов. Не так уж много, если учесть все опасности, которым она себя подвергала, и тяжкий труд в течение трех месяцев. В Гатри она зарабатывала такие деньги за пару месяцев, к тому же там ей ничего не угрожало, она могла наслаждаться обществом других людей и удобствами городской жизни.

— Я сейчас дам вам карточку, где будет указана стоимость золота, — сказал Хант, написав что-то на клочке бумаги, — с ней вы можете пойти в банк и обменять золото на деньги. — Он вручил Элли бумажку, посмотрев на девушку поверх очков, державшихся на самом кончике носа. — Вы принесли очень сырой материал, мисс Миллс. Насколько я понял, самородки состоят только из золота, в них совсем нет серебра, однако сделать ваше золото чистым будет нелегко, поэтому мне пришлось оценить эти самородки дешевле.

— Я понимаю.

Хант слегка нахмурился, его лысина, покрытая веснушками, блестела при свете вечернего солнца.

— Мисс Миллс, если учесть, что эти самородки далеко не из чистого золота, вам не удастся найти подарка. Вы зря загубите свою красоту и впустую потратите свои лучшие годы на рабский труд. Вам действительно нужно отказаться от этого участка. Продайте его кому-нибудь, кто сумеет проникнуть в недра горы и заняться ее разработкой как положено. Если ваши дела пойдут так и дальше, вы никогда не сможете заработать достаточно денег, чтобы это сделать.

Элли взяла бумажку и положила ее в карман.

— Я вам не верю! Интересно, сколько платит вам Рой Холлидэй, чтобы вы вот так говорили людям? — Увидев, как лысина и лицо Ханта слегка покраснели, Элли поняла, что попала в точку. — Вы считаете меня дурочкой, потому что я еще молода, однако я кое-что смыслю в жизни, мистер Хант. Мне уже пришлось иметь дело с мистером Холлидэем и его толстым холуем, и они наверняка приезжали ко мне не случайно.

Хант только покачал головой:

— Согласен. Владельцам крупных шахт всегда хочется знать о новых находках, но я не обманываю вас, мисс Миллс. Все, что вы добываете там из вашего ручья, вряд ли стоит таких трудов. — Хант внимательно посмотрел в усталые, но все равно прекрасные глаза Элли. На ее загорелом лице кое-где выступили веснушки, и он подозревал, что под этими слишком большими для нее брезентовыми брюками и свободной рубахой скрывается великолепная фигура. Ему стало жаль эту хрупкую и такую мужественную и храбрую женщину. Его так и подмывало сказать ей правду насчет ее участка, подсказать, что если она поднимется выше в гору, то обнаружит еще один шурф, который заложил Джон Себастьян. Залегавшее там золото стоило целого состояния, самородки были почти абсолютной чистоты. Однако Холлидэй хорошо заплатил ему за то, чтобы он держал язык за зубами. Хант не допускал даже мысли, что Рой Холлидэй мог иметь какое-то отношение к гибели Джона Себастьяна. Он и без этого владел такими деньгами, о которых любой другой мог только мечтать.

— Благодарю вас, но я все-таки верю, что я в конце концов найду там что-нибудь стоящее, — ответила Элли. Она спрятала свой драгоценный кувшин в кожаную сумку. — Я пока не собираюсь сдаваться, мистер Хант. Можете передать это Рою Холлидэю. — С этими словами Элли направилась было к двери, но тут же в нерешительности остановилась, увидев собравшуюся на улице толпу. — Черт, — прошептала она.

— Ничего удивительного. Леди молодая, красивая, сама работающая на своем участке, не может не привлечь внимания в таком городе, как Криппл-Крик. — усмехнувшись, сказал Хант. — Так что ничего не поделаешь.

Тяжело вздохнув, Элли взяла сумку с кувшином в левую руку, а правую положила на рукоятку револьвера, висевшего у нее на бедре. Наблюдавший за ней Хант с трудом удержался от смеха. Едва Элли открыла дверь, как полдюжины мужчин шагнули ей навстречу, глядя на нее во все глаза.

— Как ваши дела, мисс Миллс? — спросил мужчина постарше. — Вы еще не нашли свой подарок?

Элли поняла, что они болели за нее, и это придало ей храбрости и укрепило в решимости вновь вернуться на свой участок. Ей вдруг стало неважным, что в результате долгого и тяжкого труда она заработала всего двести пятьдесят долларов, часть из которых ей придется потратить на припасы.

— Нет еще, — бодро ответила она, — но я не собираюсь сдаваться.

— У вас твердый характер, мэм, — сказал другой мужчина.

— Она просто глупа и упряма.

Элли узнала этот низкий мрачный бас раньше, чем обернулась, и увидела Вэйна Траппа, стоявшего сзади нее. Он ухмыльнулся, обнажив коричневые от жевательного табака зубы.

— Сколько вы там набрали, мисс Миллс? На сотню долларов? Может, на пару сотен? — Он сплюнул себе под ноги табачную жвачку. — Не так много, чтобы рисковать жизнью… — Он прямо-таки ел ее жадными глазами.

Элли высоко вздернула подбородок, сосредоточив на Трэппе все внимание, поэтому она не заметила еще одного человека, смотревшего на нее из-за угла дома.

Итану не обязательно было видеть ее лицо, чтобы понять, что это Элли. Одного взгляда на ее маленькую фигурку, звука ее голоса и того, с каким достоинством парировала она Вэйну Трэппу, было вполне достаточно, чтобы Итан понял все. Каким ветром могло ее занести в Криппл-Крик? Как долго она пробыла здесь, до того как он узнал об этом?

, — Сколько я заработала и буду ли дальше работать на моем участке, это вас не касается, мистер Трэпп, — дерзко ответила Элли.

Итан усмехнулся, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от счастья.

Из толпы послышались одобрительные возгласы, многим явно понравился ее ответ.

— Не забывайте, леди, как легко проникнуть в вашу лачугу там в горах, на этом участке.

Итан не мог видеть говорившего, стоя за углом, но понял, что эти слова принадлежали Траппу. Что он имел в виду? Он что, уже побывал у Элли? Какого черта он там делал? Это было просто невероятно, чтобы Элли решилась отправиться в горы сама и в одиночку работать там на участке. Однако это была Элли и ее поступкам не следовало удивляться.

— Что вы и сделали со своим боссом Роем…

— Так, так, мисс Миллс! — перебил ее Холлидэй, пробиравшийся сквозь толпу. — Я вижу, вы наконец вернулись в Криппл-Крик. Как ваши дела? Много золота вы намыли на своем участке? — Холлидэй любезно улыбался, решив разыграть настоящий спектакль перед собравшимися здесь мужчинами. — Мы все тут переживали за вас.

Элли шагнула к краю деревянного тротуара перед домом, и Итан увидел револьвер у нее на бедре. Это заставило его улыбнуться.

— Правда? Может быть, вы поэтому и заявились ко мне и вышибли дверь.

Шахтеры разом возбужденно загомонили. Итан, услышав это, почувствовал, что его охватывает гнев. Рой Холлидэй угрожал Элли? Зачем? Чтобы заполучить ее участок? Зачем Рою Холлидэю мог понадобиться ее участок, если он ворочал миллионами?

— Ну, мисс Миллс, вы же знаете, это произошло случайно. Вэйн просто не соизмеряет свои силы. Я ведь извинился за тот инцидент. — Он повернулся к толпе. — Мы все болеем за нашу маленькую леди, так ведь, ребята?

В толпе послышались дружные одобрительные возгласы, и Итан понял, что Холлидэй пытается выкрутиться из неприятного положения. Что же случилось там ни самом деле? Ему был крайне не симпатичен этот человек, тем не менее Итан не мог себе представить, что Холлидэй способен опуститься до того, чтобы издеваться над женщиной. А то, что этой женщиной была Элли, делало его гнев еще сильнее. Похоже, ей всю жизнь достается от какого-нибудь мужчины…

— Ваш человек сделал ото не случайно, — упрямо повторила Элли. — Мистер Холлидэй и этот его наемный головорез заявились ко мне на участок, — рассказывала она шахтерам, — они угрожали мне, пытались заставить меня продать участок. Мистер Трэпп даже высадил дверь в моем домике, но я взяла винтовку и заставила его немного потанцевать, прежде чем он унес ноги!

Мужчины дружно засмеялись, а лицо Трэппа вдруг стало багровым.

— Ты, лживая сучка! — прорычал он. Не успел Холлидэй его остановить, как он вцепился в Элли, пытавшуюся вытащить револьвер. Трэпп схватил ее за правое запястье, чтобы она не могла воспользоваться оружием. В завязавшейся схватке Элли уронила свой кувшин, и все услышали, что он разбился.

— Отпусти ее, болван, — приказал Холлидэй Вэйну. — Мы не обращаемся так с женщинами, ты это отлично знаешь!

Толпа застыла в напряжении.

— Она хотела стрелять в меня, — запротестовал Вэйн.

— И правильно бы сделала! — ответил Холлидэй, наклонившись, чтобы помочь Элли подняться на ноги. Однако она спрятала руку за спину, глядя на него ненавидящими глазами.

— Не прикасайтесь ко мне. — Она не смогла сдержать слез, увидев, что ее кувшин, наполненный золотом, разбился. Теперь ей букет непросто выбрать из кожаной сумки золотой песок, смешавшийся с осколками кувшина.

Она вытерла слезы тыльной стороной руки и опустилась на колени, чтобы поднять сумку, и в этот момент она обратила внимание на брезентовые брюки одного из мужчин, стоявшего рядом с ней.

— Ты сделал большую глупость, Трэпп, — послышался его голос, показавшийся Элли удивительно знакомым.

— Это вышло случайно, — запротестовал Трэпп.

— Так же, как и с дверью в доме?

Итан? Нет, не может быть! Элли посмотрела вверх, но слезы, застилавшие глаза, мешали ей всмотреться в его лицо.

— Ты решил встрять в это дело, индеец? — зло огрызнулся Трэпп.

Индеец! Элли, всхлипнув, попыталась подняться.

— Подожди, — тихо приказал ей Итан. — Я предлагаю тебе встать на колени и извиниться перед мисс Миллс, — сказал Итан, а потом ты пойдешь вместе с ней в лабораторию и поможешь очистить золото от стекла. Мы все знаем, что было в этой кожаной сумке. Теперь, когда кувшин разбился, понадобится несколько часов, чтобы привести все в порядок.

— Послушай, Итан, Вэйн поступил глупо, я с этим согласен, — заговорил Холлидэй, — я не хочу неприятностей, я сам помогу ей выбрать золото. Итан не сводил глаз" с Трэппа:

— Не вмешивайтесь, Холлидэй, я больше не работаю у вас.

"Не работаю” — значит, Итан человек Холлидэя? — Элли подняла на него ошеломленный взгляд.

— Я не стану извиняться перед какой-то наглой бабенкой, которая вздумала угрожать мне пушкой. В добавок у нее не все дома, если она решила в одиночку копаться у себя на участке, — сказал Вэйн, злобно посмотрев на Итана.

Итан снял свою кожаную шляпу и бросил ее на землю, рядом с Элли.

— Это совсем не сложно — обидеть маленькую беззащитную женщину, которая весит на добрых сто шестьдесят или сто семьдесят фунтов меньше тебя, Трэпп. А как насчет того, чтобы потягаться с кем-нибудь повыше и потяжелей? Что ты на это скажешь?

Трапп тоже бросил свою шляпу, а несколько мужчин оттеснили подальше ошеломленного Роя Холлидэя, подбадривая Итана:

— Покажи Трэппу, где раки зимуют! Итан не сомневался, что многие из них с удовольствием бы сделали это сами, однако Вэйн был слишком здоров, и поэтому никто из них до сих пор не осмеливался с ним бороться.

— Я справлюсь с тобой, проклятый индеец, — ответил Трэпп, принимая вызов. — Ты притащился сюда, чтобы занять мое место. Но сейчас Рой Холлидэй увидит, кто из нас чего стоит.

— Вэйн, я не желаю… — Холлидэй замолчал, увидев, как Итан ткнул Вэйна в мягкое брюхо своим большим и сильным кулаком.

Тело Вэйна слегка качнулось назад, он громко охнул, удивленно выпучив глаза. Прежде чем он успел отреагировать, Итан вновь резко ударил его по жирному брюху, а потом еще дважды, пока Трэпп не согнулся пополам. Несмотря на его рост и полноту, Итан одним рывком поставил его на ноги, как будто Вэйн был совсем невесомым. Итан направил свой кулак прямо ему в лицо, так что толстяк перелетел через коновязь и плюхнулся в корыто, из которого поили лошадей. Его падение сопровождалось мощным всплеском воды, стенки корыта тут же развалились, а Вэйн, выкатившись из корыта, со стоном плюхнулся на землю, не в силах подняться.

Из толпы послышались одобрительные крики. Итан взял шляпу Вэйна и сделал два коротких шага, приблизившись к обломкам корыта. Потом он водрузил шляпу на голову Вэйна и произнес:

— Тебе следует поменьше пить и есть, Трэпп. Твое брюхо стало слишком мягким, твой рост тебе не поможет, если в тебе один только жир.

Мужчины дружно засмеялись, а Итан обернулся к Рою Холлидэю:

— Я позже зайду за деньгами, которые вы должны мне заплатить.

— Итан, давай поговорим. Я не хочу расставаться с тобой.

— Вы никогда не нравились мне, Холлидэй, но до сегодняшнего дня я считал, что смогу работать у вас. Однако я не стану служить человеку, который жестоко обходится с женщиной, тем более если эта женщина когда-то была моей женой.

Слово “жена” рокотом прокатилось по толпе, вызвав разную реакцию. Итан подошел к Элли и помог ей подняться.

— Идем, — сказал он, беря ее за руку. — Нам нужно поговорить.

— Итан, как ты сюда попал? — Элли все еще всхлипывала.

— Может, ты объяснишь мне, как ты здесь оказалась? — Итан взял у нее кожаную сумку. — Идем, давай сначала выберемся из города.

— Я не верю, что это ты, — рыдала Элли. Итану хотелось разозлиться на нее за то, что она сделала такую глупость, отправившись в одиночку в Криппл-Крик, чтобы рисковать жизнью ради золота. Ему хотелось ненавидеть ее за то, что она так жестоко с ним обошлась, но вместо этого он осторожно обнял Элли и поцеловал ее волосы.

— Пошли, Черноногий стоит тут, за углом. — Он подвел ее к лошади и посадил на седло под взглядами окруживших их мужчин. Потом он протянул ей кожаную сумку, сам уселся позади нее и они выехали из города.

Глава 23

— Я искал тебя в Гатри, — сказал Итан, направив Черноногого по горной тропе, уводящей из города. — Я надеялся, что ты все еще там. Ведь ты мне написала, что собираешься в Денвер. Я хотел поискать тебя там, но потом решил, что тебе, наверное, не хочется, чтобы я нашел тебя. Когда я получил бумаги, которые должен был подписать в связи с разводом, мне стало ясно, что это конец.

Элли потерла глаза. Из-за нервного напряжения, которое она только что пережила, у нее разболелась голова.

— Мне казалось, что ты не захочешь иметь со мной никаких дел, поэтому и поспешила с разводом…

От счастья, что она снова видит его, у нее из глаз невольно брызнули слезы. Только теперь она поняла, как он дорог и нужен ей. Она твердо знала, если Итан и затаил на нее обиду, он все равно будет помогать ей, если понадобится.

Итан остановил Черноногого, спешился и помог ей спуститься на землю, привязав кожаный мешок к луке седла.

— Поговорим об этом потом. — Он снял с нее шляпу. Ему показалось, что Элли стала чуть выше ростом, но была такой же красивой и желанной, какой он ее запомнил. Неужели он был близок с этой маленькой женщиной? В ту единственную их ночь она была такой страстной и ненасытной… А может, только притворялась?..

— Ладно, расскажи мне, как ты жила. Что ты делаешь здесь, в Криппл-Крике? — прервал он свои грустные размышления.

Элли боролась с эмоциями. Такое впечатление, что Итан стал еще красивее за это время. Совсем недавно она убеждала себя в том, что больше не испытывает к нему никаких чувств. Однако стоило ей увидеть его, проехать на Черноногом, прижавшись к нему, как воспоминания той ночи снова возбудили в ней желание, заставили замереть ее сердце… Вздохнув, Элли опустилась на плоский камень.

— Я уехала из Гатри, потому что с ним у меня было связано слишком много воспоминаний, в основном плохих. А потом, люди там не слишком хорошо относились ко мне после того, что случилось, — горестно сказала Элли.

Итан усмехнулся, изо всех сил стараясь быть равнодушным.

— Интересно, почему? Ведь ты только лгала всем подряд, пользовалась их добротой, чтобы добиться своего, играла на сочувствии людей. Я не понимаю, почему это их так разозлило?

Элли подперла руками подбородок.

— Итан, прошу тебя, не надо. Я понимаю, как жестоко обходилась с людьми и в первую очередь с тобой. Если бы они могли понять, почему я так поступала…

Итан закурил сигару и несколько раз затянулся.

— Я понимаю их, наверное, лучше чем ты. Твоя беда в том, что ты не знаешь, что на самом деле тебе нужно. Ведь деньги, Элли, не самое главное в жизни.

Итак, ты поехала в Денвер. Зачем?

— Не знаю, наверное, — Элли посмотрела на маленький цветок, качавшийся от легкого ветерка. — Наверное, потому, что это был новый город и мне казалось, что с теми деньгами, которые остались у меня после уплаты долгов, я смогу начать все сначала. За те участки я не взяла у Нолана Айвса ни цента. Мне нужны были деньги. Сначала я работала в пансионе и стирала белье, бралась за любую работу, лишь бы мне за нее платили. — Элли развязала ленту и вытащила булавки из волос, заставив их рассыпаться по плечам. — Только в Денвере начать свое дело стоит слишком дорого, а я хотела разбогатеть как можно скорей, поэтому на все свои сбережения я наняла старателя. Его звали Джон Себастьян. Он приехал сюда, взял участок и начал его разрабатывать. Спустя какое-то время, когда я попыталась узнать, как идут его дела, мне сообщили, что его убили в горах на участке.

— Убили? — Итан повернулся к ней и замер в изумлении. Похожая на мальчишку, Эллисон Миллс внезапно превратилась в настоящую красавицу. Ее рыжие волосы заманчиво ниспадали на плечи, и он вспомнил, как эти волосы, рассыпавшиеся по ее молочно-белым плечам и грудям, закрывали розовые соски, так, что ему приходилось убирать их в сторону, чтобы добраться до них. Черт бы ее побрал, подумал он. Если он не будет осторожен, он влюбится в нее снова и она найдет, как использовать его ради своей затеи. — Ты точно знаешь, что его убили?

Элли пожала плечами.

— Ему выстрелили в голову. Многие тогда решили, что с ним просто свели счеты, потому что на участок никто не заявлял прав. Я оформила его на себя. Теперь я одного не могу понять. — Элли перехватила взгляд Итана. — Рой Холлидэй и этот его жирный холуй, которого ты сегодня хорошо проучил, приезжали ко мне где-то недели две назад и угрожали, что искалечат меня и сделают со мной кое-что похуже, если я не продам участок Холлидэю. Толстяк сломал дверь в моем доме, но я стала стрелять, и им пришлось убраться. С тех пор я лишилась сна. Я почти уверена, что мистер Холлидэй каким-то образом причастен к гибели Джона Себастьяна. Он мог узнать, что Себастьян работает на женщину, которая сама сюда никогда не заявится. Однако своим появлением я доказала ему, что он был не прав, и это ему очень не понравилось. Не пойму, почему он хочет прибрать к рукам мой участок. Наверняка он знает что-то такое, что неизвестно мне, я в этом не сомневаюсь.

Итан повернулся, окинув взглядом окружающие горы.

— Ты действительно поднялась туда сама и одна работала на участке?! Элли потерла лоб.

— А что мне оставалось делать, Итан? Я не могла позволить себе нанять кого-нибудь в помощь, но я многому научилась. Старый проводник Стэн показал мне дорогу на участок, научил, как работать с решетом и лотком. Золото в этой сумке стоит около двухсот пятидесяти долларов. Не так уж много за три месяца тяжкого труда и постоянного страха. Недавно на меня там напал гризли, на левой ноге остались шрамы от его когтей. А после того, как этот скотина вышиб дверь, мне пришлось ее забить, потому что я не знаю, как ее починить, и теперь мне приходится лазить в окно. — Она тряхнула головой, откинув волосы с плеч. — У меня почти не осталось припасов, поэтому я решила спуститься в город, а заодно оценить золото и положить деньги в банк. Теперь мне придется порядком повозиться, пока я не очищу золото от осколков стекла.

Итан взял сигару, подошел к Элли и опустился на траву рядом с ней.

— Холлидэй явился к тебе и угрожал?

— Да. — Элли посмотрела ему в глаза. — Он жестокий и коварный человек. Итан, как ты мог работать у него? Ты же совсем не такой!

Итан вынул сигару изо рта и посмотрел в сторону гор.

— Видишь ли, в мои обязанности входило присматривать за шахтерами, чтобы не было беспорядков. Многие из них не прочь устроить забастовку из-за зарплаты и сверхурочной работы. Еще я должен был сопровождать золото в Колорадо-Спрингс. Мне никогда не нравился Холлидэй, но он неплохо платил, и поскольку не требовал от меня участия в каких-либо грязных делах, я решил, что смогу какое-то время поработать у него. Я догадывался, что он — настоящий скотина, но мне не приходило в голову, что он дойдет до того, что будет угрожать женщине.

Элли поймала себя на том, что любуется Итаном. Воспоминания той ночи снова охватили ее. Дрожь пробежала по телу. Ей буквально до боли захотелось оказаться в объятиях его сильных рук, почувствовать прикосновение его губ к ее губам, снова пережить те сладостные мгновения, о которых она не могла забыть. Наверное, он уже никогда не захочет ее так, как тогда…

— Как ты познакомился с Холлидэем? — спросила она.

— После Гатри я не знал, чем заняться. Вернуться в резервацию и жить в ней я не мог. Там теперь настолько все изменилось. Большая часть индейских земель в Оклахоме оказалась у белых. Положение сну и северных чейенов стало еще хуже.

— Я читала про Вундед-Ни. Я была уверена, что ты тоже там и тебя могли ранить или убить. Я не знала, как это выяснить, да честно говоря, боялась…

Итан пристально посмотрел на нее. Не значит ли это, что она все-таки Неравнодушна к нему? Он вспомнил, как она обняла его, когда они сегодня встретились. Впрочем, это мог быть просто жест благодарности.

— Я был там, — ответил он, — но попал туда уже после того, как все кончилось. — Итан глубоко вздохнул. — Там было полно трупов, большей частью женщин и детей. Это было ужасно. Сразу после схватки начался буран и до них невозможно было добраться. Некоторые были еще живы и погибли, так и не дождавшись помощи. — Его голос сорвался, и он некоторое время молча курил.

— Прости меня, Итан. А что стало с твоими родственниками?

Он тяжело вздохнул:

— Бабушка умерла за несколько недель до того, как это случилось, и я даже рад этому. Она бы не пережила такое. Дядя и двоюродный брат погибли, а двое других двоюродных братьев были ранены. Теперь они” должно быть, уже выздоровели. Я больше не мог оставаться там после этого. Дух моих близких сломлен. У них была вера, они считали, что Спаситель должен скоро прийти, принести им избавление и вернуть их умерших родственников вместе с бизоном. Теперь они поняли, что этого никогда не случится. Старое время ушло безвозвратно. Итан прочистил горло. — Как бы там ни было. — Итан поднялся, — я вернулся в Гатри, навестил в резервации чейенов моих оставшихся в живых родственников, там же я узнал, что мой друг, который тоже был разведчиком у военных, умер, и тогда я решил, что мне незачем оставаться. Слишком много горьких воспоминаний связано у меня с этим местом, впрочем, как и у тебя. И я отправился на запад. В глубине души я надеялся, что может быть еще смогу найти тебя, только не был уверен, что мне стоит это делать. Я оказался с Роем Холлидэем в том поезде, на который напали грабители. Мне удалось спасти многих людей, их деньги, драгоценности и застрелить нескольких бандитов. Холлидэю это понравилось, и он предложил мне работать в охране у него на шахте. У меня все равно не было никаких планов, и я согласился, чтобы заработать денег и купить в Вайоминге ранчо. Когда-то же надо обрести пристанище.

Да, это так, подумала Элли. Интересно, пытался ли он найти себе другую женщину, чтобы жениться, завести детей? Ей казалось, что она сама уже никогда не будет способна на это. А что, если эти дети будут от Итана?.. “Прекрати!” — приказала она себе. Итан Темпл наверняка не желает иметь с ней никаких дел, и ей сейчас нужно думать о том, как добывать золото. Она вспомнила его замечание насчет того, что она не знает, что в жизни по-настоящему важно. Неужели он до сих пор не понял, что для таких, как она, деньги были единственным способом стать независимой.

Элли взглянула на Итана и увидела боль в его глазах.

— Прости, Итан. Нам тогда не удалось поговорить, и ты так и не понял, как сильно я… — Элли отвела взгляд в сторону… — ., как ты был дорог мне. Я стала твоей женой не только из-за того, чтобы спасти свое дело…

Итан саркастически улыбнулся и покачал головой:

— Неужели тебе ничего не ясно? Ты, наверное, еще слишком молода, чтобы понять, что такое мужская гордость. — Он приблизился к ней вплотную. — Какие бы чувства ты ко мне ни испытывала, факт остается фактом: ты считала, что замужество будет спасением для тебя. Но ты просчиталась. Надо было видеть твое лицо, когда Джекобс сказал, что тебе не следовало выходить за меня замуж, так как это тебя не спасет, потому что я индеец. Ни один уважающий себя мужчина, Элли, будь он индеец или белый, не имеет значения, не допустит, чтобы его так унижали и выставляли на виду у всех дураком.

— Я понимаю, Итан. — Элли закрыла глаза. — До сих пор не могу простить себе этого. Я просто не представляю, почему ты согласился признать наш брак недействительным, вместо того чтобы прилепить мне ярлык разведенной женщины. Я не виню тебя за то, что ты ушел и не вернулся, но теперь, когда ты здесь, может быть.., может быть, ты поднимешься со мной на мой участок. Я устала от одиночества. — Их глаза встретились. — Мне страшно, Итан.

Так, это начало, подумал он. По крайней мере она призналась, что боится, такое на нее не похоже.

— Мне нечем тебе платить, — продолжала она, — но там человеку не так уж много и надо. Я сама куплю все необходимое. Ты сказал Холлидэю, что больше не работаешь у него, значит, ты теперь свободный человек.

Итан решил не говорить ей про тысячу долларов, полученных им в качестве вознаграждения за голову знаменитого бандита. Он непременно скажет ей об этом, когда их отношения восстановятся, чтобы эти деньги не могли повлиять на ее решение.

Но почему он считает, что они восстановятся? В одном Итан не сомневался: он отправится с Элли на ее участок. Он уже не сможет жить, не мечтая о новой встрече с ней. Что она с ним сделала? Он не смог справиться с эмоциями, даже после стольких месяцев разлуки, когда твердо поверил, что между ними уже все кончено. Итан снова взял сигару и, пройдя мимо Элли, поднялся на обрыв, откуда открывался вид почти на весь Криппл-Крик.

— Ты понимаешь, о чем ты просишь меня? После того, что между нами случилось, нам будет трудно стать даже просто друзьями, Элли. Я сомневаюсь, что сумею, после того, что пережил. Да, наконец, я просто не верю тебе.

Элли вся подобралась. Этим своим замечанием он хотел сделать ей больно, и ему это удалось.

— Итан, я сказала, что очень сожалею о том, что случилось, и это действительно так. Все эти месяцы я беспокоилась и думала о тебе. Я поняла, что мои чувства к тебе оказались глубже, чем мне казалось.

— Но сейчас для тебя важнее всего это золото, так ведь? Ты не рассталась со своим желанием разбогатеть и собираешься отправиться в горы, чтобы копать дальше. И ты опять решила использовать меня, Элли. Тебе понадобился мужчина, чтобы он помогал тебе и защищал, и тут как раз подвернулся старый, добрый Итан Темпл, правда? Что если я потребую, чтобы ты бросила эту затею и отправилась со мной? Ты решишься на это?

Элли поднялась, упрямо скрестив руки:

— Итан, это несправедливо. Волею случая, я стала хозяйкой участка. И если Рой Холлидэй хочет его присвоить, это значит, что там действительно что-то есть. Я должна работать дальше, чтобы разобраться, что там находится на самом деле. Если бы это был твой участок, ты бы поступил точно так же.

Итан отрицательно покачал головой.

— Золото и богатство не так важны для меня. Я был бы самым счастливым и богатым человеком, если бы со мной рядом была любимая и любящая меня женщина. Мне казалось, что у нас с тобой так и будет, но это продолжалось всего одни сутки, а потом последовали жестокий обман и предательство.

Элли отвела глаза.

— Видно, мне никогда не искупить своей вины. Но я благодарю Бога за то, что встретила тебя снова, что ты жив и невредим. И это правда. Итан. Если хочешь знать, после того.., после того, как я стала твоей женой, мои чувства изменились… То, ради чего я затеяла все это, уже не имело значения. Главное, что ты стал моим мужем, и я.., мне казалось, я любила тебя. Теперь, конечно, смешно говорить о любви, но мы можем хотя бы прожить некоторое время вместе. Может быть, нам удастся воскресить наши чувства. Наверное. Бог не просто так помог нам снова встретиться.

Итану всей душой хотелось “и верить, однако он сохранял осторожность. Элли была решительной и умной женщиной. Она захотела найти свой подарок, и ей был нужен мужчина, чтобы помочь. Итана раздражало, что это было для нее так важно. Он вспомнил, как она плакала, когда Вэйн Трэпп разбил ее драгоценный кувшин с золотом, и сердце его сжалось от боли.

— Не знаю, — ответил он. — мне нужно подумать. Кроме того, что скажут все здешние мужчины, узнав, что ты не одна? А то, что я индеец, не прибавит тебе уважения в их глазах.

— Мне плевать на них, я никогда не переживала из-за таких вещей. — Элли отбросила назад волосы. — В конце концов, мы можем сказать, что не разводились, а просто расстались на какое-то время. — Она подошла ближе, умоляюще глядя на него своими прекрасными синими глазами. — Прошу тебя, Итан, у нас еще будет время поговорить. Господь послал мне тебя, иначе ты бы не оказался в Криппл-Крике. Если я разбогатею, я разделю деньги пополам с тобой. Я даже могу подписать нужную бумагу. Итан с грустью посмотрел на нее;

— Мне не нужно от тебя ни бумаг, ни денег. Если я отправлюсь туда с тобой, то только чтобы помочь тебе как старому другу. В этом вся разница между нами. Я помогаю людям, когда они, по моему мнению, этого заслуживают и когда мне самому так хочется. Я не пытаюсь добиться за чужой счет чего-то для себя.

Глядя на его красивое лицо, Элли представила, как она изо дня в день будет рядом с ним, пока вновь не окажется в его объятиях. Дрожь пробежала по телу от сладостного предчувствия.

— Ты считаешь, что я поступаю именно так?

— А как еще я должен думать? Ты поступала так и раньше. Подумай, мы встретились всего пару часов назад, а ты уже хочешь, чтобы я отправился с тобой и помог тебе пробить дырку в горе, которая сделает тебя богатой, и как только это произойдет, я сомневаюсь, что ты захочешь дальше иметь дело с индейцем. Ведь ты никогда бы не вышла за меня замуж, если бы знала, что я не смогу помочь тебе сохранить твою собственность.

— Это не так, Итан. Мне не было стыдно или неловко из-за того, что ты индеец. Я переживала потому, что могла лишиться всего только из-за того, что ты индеец. Я не смогла справиться с моей первой реакцией на такую новость. Все это далось мне нелегким трудом и бессонными ночами. Я всегда боялась, что Нолан Айвс найдет способ, чтобы лишить меня всего. И когда он наконец это сделал, удар оказался слишком сильным для меня. Я отчаялась не из-за того, что ты индеец, а из-за того, что осталась нищей. Ты принял это слишком близко к сердцу. Я.., я любила тебя. Я сама не догадывалась об этом, пока ты не ушел.

— Я не хочу говорить о любви. Сейчас не время, — отмахнулся Итан.

— Ладно, только мы все равно были женаты. Мы.., мы занимались любовью, и у нас было.., и есть.., что-то, что останется с нами навсегда. Нам нужно разобраться в наших чувствах. — Элли дотронулась до его руки. — Только не говори, что ты не рад встрече со мной, что ты не переживал и не думал обо мне, что ты мог легко забыть о своей любви ко мне.

"Забыть!” Да, знает ли она, что не было ни одной ночи в течение этого года, чтобы он не вспоминал ее!

— Я не хочу говорить о любви, Элли! — повторил он. — Случилось слишком много событий. Я видел, к чему это приводит, когда белый не понимает индейца. Мы с тобой выходцы из разных миров, у нас разные взгляды на счастье. Я должен был подумать об этом, прежде чем жениться на тебе. — Но что было, то прошло. Я скажу тебе об этом когда-нибудь. Я на самом деле любил тебя, но теперь мои чувства куда-то ушли. Правда, это не значит, что мне нет до тебя дела и я не стану тебе помогать. Просто мне нужно время, чтобы во всем разобраться.

Элли была готова заплакать от отчаяния. Она поняла, что ей будет очень трудно убедить его в том, что она любит его, что искренне казнит себя за свой поступок.

— Может, тебе действительно не стоит ехать со мной на участок. Я только подумала… — Она пожала плечами, давая ему понять, что теперь это уже не имеет значения. — Мне нужен был человек, который мог бы помочь пробить шурф в скале, сильный человек. У меня просто нет денег, чтобы нанять кого-нибудь для этого. — Она посмотрела Итану в лицо, гордо вздернув подбородок. — Это разумное предложение. Пятьдесят на пятьдесят, если я разбогатею. Можешь поступать, как ты считаешь нужным. Сегодня я переночую в гостинице, разумеется не в той, которая принадлежит мистеру Холлидэю. Я куплю все необходимое, а завтра на рассвете отправлюсь обратно. Так что решай. Итан усмехнулся:

— Ты ничуть не изменилась, Элли.

— Извини, что это тебя разочаровало. Итан отошел в сторону и взял Черноногого под уздцы.

— Садись. Я отвезу тебя к твоим мулам, а потом помогу разобраться с лаборантом. Ты сходишь в банк, закупишь припасы или займешься еще чем-нибудь. А потом мне нужно кое-что выяснить с Холлидэем.

— Хорошо, — безучастно согласилась Элли. Она подошла к лошади, взяла шляпу с луки седла и надела ее на голову.

— Тебе лучше опять убрать волосы под шляпу. По-моему, ты просто не представляешь, как соблазнительно выглядит женщина с распущенными волосами.

Взглянув на Итана, Элли взяла ленту, быстро завязала волосы и начала их закалывать. Интересно узнать, насколько “соблазнительно” выглядит она для него? Она надела шляпу, спрятав под нее пучок, и сама вскарабкалась на Черноногого. Итан взял поводья и повел его обратно в город.

— Ты не сядешь ко мне?

Итан повернулся и окинул Элли взглядом:

— Сейчас мне легче будет думать, если ты поедешь верхом, а я пойду пешком.

Элли почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Значит, ее близость все еще возбуждает его? Она сама пока не хотела в этом признаться себе, но в глубине души сознавала, что любит Итана. Его вид, манера держаться, даже запах… — все воскрешало в ее сознании память о той страстной ночи. Теперь, когда Элли поняла, что встреча с Итаном была самым важным событием в ее жизни и ей больше не хотелось с ним расставаться, она должна быть осторожней.

— Итан, ты ведь не отпустишь меня одну, правда?

Ты поедешь со мной?

— Ладно, раз уж так получилось. — Итан глубоко вздохнул. — Я действительно старался забыть тебя, но теперь, когда мы встретились, я понял, что в какой-то мере в ответе за тебя. Я всегда чувствовал себя немного виноватым за то, как мы расстались. Неважно, что произошло между нами, но ты мне не безразлична и я не могу допустить, чтобы ты отправилась туда одна.

Я поеду с тобой только потому, что буду больше беспокоиться о тебе, если не сделаю этого. Я не гарантирую, что мне не захочется жить с тобой как мужчине с женщиной после того, как мы проведем вместе несколько недель. Если такое случится и ты не будешь готова принадлежать мне, я буду вынужден оставить тебя.

Только, ради Бога, не пытайся затащить меня в постель с помощью разговоров о любви, чтобы склонить меня остаться там и помогать тебе! Пусть это будет искренне или вообще не будет никак. А пока я не желаю даже разговаривать о любви, но если мы поймем, что действительно любим друг друга, я хочу сразу договориться, что будем работать на участке не больше года.

Если участок не окупится через год, мы его продадим, получим деньги и будем жить как все люди. Я хочу стать хозяином ранчо, Элли, и мне нужна женщина, которая будет помогать мне и рожать детей. Было время, когда я считал тебя именно такой женщиной, но теперь я в этом уже не так уверен. Это станет ясно нам обоим, после того как мы поживем вместе. Если мы поймем, что между нами нет любви и мы не созданы друг для друга, я пойду своей дорогой, а ты своей, и между нами все будет копчено, Их взгляды встретились. Они оба понимали, что судьба свела их снова вовсе не для того, чтобы они еще раз расстались, и в глубине души каждый знал это.

— Ладно, — ответила она, — не будем притворяться. Я наняла тебя как работника за половину всей выручки. Мы проведем вместе год, чтобы выяснить, каковы наши истинные чувства. Потом мы или расходимся, или едем в Вайоминг и заводим там ранчо. И неважно, что будет с участком. Если мы найдем много золота, мы наймем работников, а сами займемся ранчо.

Я не собираюсь оставаться здесь навсегда. Года будет вполне достаточно.

Итан был удивлен, как ей так легко удалось заставить его потерять голову. Казалось, он сам хотел опять нажить себе неприятностей.

— Да, вполне достаточно для очень многого, — ответил он. — Я думаю, ты будешь вести себя честно, Элли.

— Я больше никогда не стану лгать тебе, Итан, но и ты не лги мне, пожалуйста. Почему я должна верить тебе? Ведь ты работал у Роя Холлидэя. Что если он поручил тебе поехать со мной, чтобы узнать, найду ли я золото, или сыграть на моих чувствах и у говорить меня продать участок?

Итан усмехнулся:

— Элли, я не такой человек, и ты отлично это знаешь, иначе ты бы не просила меня поехать с тобой. По-хорошему, мне надо было дать тебе пинка под зад, пожелать удачи и оставить тебя одну.

— И ты был бы абсолютно прав. — Элли улыбнулась.

— А что, если я так и сделаю? — спросил он, остановившись. — Что если поставлю тебя перед выбором: или возвращайся туда одна, или продай участок и отправляйся со мной в долину?

— Я.., я не могу… — запинаясь, проговорила Элли.

— Я так и думал, — ответил Итан и, отвернувшись, пошел дальше. — По крайней мере, ты сказала правду, а это уже кое-что.

На душе у Элли стало тепло и спокойно. Ее охватило приятное волнение. Она нашла Итана Темпла! Это было похоже на чудо. У нее есть он и ее участок! Слава Богу, он оказался в городе в одно время с ней. Теперь ей не придется возвращаться в горы одной.

— Проклятый безмозглый дурак! — Рой Холлидэй орал на Вэйна Трэппа. После их стычки с Итаном прошло уже три часа, и Трэпп успел переодеться в сухое. Однако он без конца дотрагивался до своего разбитого носа и корчился от боли в животе. — Я просил тебя не усердствовать с девчонкой, а ты что натворил? Ты стал оскорблять ее прямо при шахтерах и при Итане Темпле, который раньше был ее мужем, черт побери!

— Откуда мне было это знать? — попробовал защищаться Трэпп.

— Знал ты или нет, это не имеет никакого значения, ты должен был сделать так, как я тебе сказал! — заорал в ответ Холлидэй. — Теперь все решат, что я угрозами выживаю хозяев с их участков! — Он понизил голос, наклонившись к Трэппу:

— Чего доброго, они начнут размышлять, почему застрелили Джона Себастьяна, и могут заподозрить, что я имел к атому какое-то отношение!

— Вы просили меня пойти и узнать, в чем дело.

— Правильно, только пойти и узнать, а не угрожать женщине при всем народе! Теперь все шахтеры на ее стороне. Кроме того, я потерял самого лучшего работника. Итан Темпл, узнав, что ей угрожали, скорее всего отправится в горы вместе с ней, чтобы охранять ее. Так что мне уже не удастся уговорить ее продать участок. Темпл наверняка найдет эту жилу, и, если только она не берет начало в моей шахте, все будет кончено. Геолог, которого я нанял, пока в этом не уверен. — Холлидэй в гневе начал ходить из угла в угол.

— Я найду какой-нибудь выход, мистер Холлидэй, — заверил его Вэйн, заерзав в кресле. Холлидэй зло посмотрел на Трэппа:

— За этот год ты здорово растолстел и стал беспечным. Вэйн. Я больше не собираюсь это терпеть. Что касается Итана Темпла и этой девчонки, нам придется подождать и посмотреть, что они будут делать дальше.

Я запрещаю тебе вообще что-либо предпринимать, иначе на нас сразу падут все подозрения. Нам остается только надеяться, что они не найдут там эту жилу и бросят все после первой же зимы. А если нет, весной мы что-нибудь придумаем. Но в любом случае нам надо действовать очень осторожно. — Повернувшись, Холлидэй подошел к окну. — Черт! Она была почти в моих руках! Мог ли я предположить, что так получится? Оказывается, эта чертова баба была женой Итана Темпла) Как говорится, два сапога пара! Интересно, что за история кроется за всем этим?

— Ни одна порядочная белая женщина не согласится стать женой индейца. Может быть, вы напрасно не дали мне добраться до нее, когда мы там были. Она бы тогда быстро сломалась. Наверняка ее уже кто-то имел, скорее всего какой-нибудь индеец.

— Может, нам придется на его намекнуть шахтерам, чтобы они не стояли за нее горой. Уверен, что их отношение к ней резко изменится, когда они узнают, что она отправилась на участок вместе с Темплом.

— Да уж это точно, — Вэйн попробовал ухмыльнуться, но тут же скривился от боли.

В дверь постучали. Холлидэй посмотрел на Вэйна.

— Если это Темпл, держи язык за зубами и не поднимайся с кресла. Войдите! — громко сказал он.

В кабинет вошел Итан. Увидев Вэйна, он усмехнулся и в его глазах появился довольный блеск при виде его разбитого лица.

— Я пришел за деньгами, — сказал Итан, переводя взгляд на Роя Холлидэя. — Вы должны мне сто пятьдесят долларов за последние тридцать дней.

Холлидэй недовольно вздохнул:

— Итан, нам нужно поговорить.

— Нам не о чем говорить. Я знаю, что вы сделали на участке Элли. Я не желаю иметь дело с такими людьми, как вы. — Итан снова посмотрел на Вэйна. — Жаль, что я тебя не прикончил.

— Ты, краснокожая скотина! Когда мне станет лучше… — Вэйн попытался было подняться.

— Вэйн! — прикрикнул на него Холлидэй. — Сядь и помолчи! Ты и так натворил сегодня достаточно глупостей. Если сделаешь еще что-нибудь, я тебя уволю! Тебе просто повезло, что я до сих пор не сделал этого. — Холлидэй достал из ящика стола несколько банкнот.

— Я еще посчитаюсь с тобой, — злобно пробормотал Вэйн.

Итан подошел поближе.:

— Как только захочешь получить еще, приходи.

— И где же ему тебя искать? — поинтересовался Холлидэй. — Ты поедешь в горы вместе с женой?

— Она мне больше не жена. Сделав несколько шагов назад, Итан взял деньги, которые протянул ему Холлидэй.

— Я еще не решил, что буду делать, но точно знаю, что не буду работать у вас. Я могу отправиться вместе с Элли на ее участок, и, хотя она мне не жена, я все равно беспокоюсь о ней. Если она решила искать золото, я могу вас уверить, все старания отговорить ее от этой затеи будут не более успешны, чем попытки расколоть камень палкой.

Холлидэй нахмурился:

— Итан, чтобы она тебе ни говорила, все было совсем не так ужасно. Я поехал к ней и предложил ей целых три тысячи долларов. Я сделал это потому, что беспокоился за ее безопасность. Женщине просто нельзя находиться там одной, наедине со стихией и дикими зверями, не говоря уже о тысячах мужчин, изголодавшихся без женщин. Это слишком опасно. Мне казалось, я делаю ей одолжение. Если ты на самом деле переживаешь за нее, уговори ее продать участок. Передай ей, что мое предложение остается в силе. — Холлидэй вышел из-за стола и протянул Итану руку.

Итан сунул деньги в карман штанов.

— Не могу понять, почему я не верю вам, Холлидэй. — Он не пожал руку, и Холлидэю пришлось в конце концов ее опустить. В его темных глазах загорелся недобрый огонек.

Итан понял, что сейчас перед ним настоящий Рой Холлидэй, который вполне мог убить Джона Себастьяна, чтобы завладеть участком. Однако он не ожидал, что столкнется с такой женщиной, как Элли Миллс. Мысль о том, что Элли приходится бороться с такими людьми, как Холлидэй и Вэйн Трэпп, заставила Итана утвердиться в своем намерении защищать ее. — Я благодарен вам за то, что вы предложили мне работу и хорошо платили за нее.

Холлидэй криво усмехнулся:

— Ты хороший парень, Темпл. Ты мог бы далеко пойти, если бы остался у меня. Я уже думал о твоем повышении, но ты сам так решил, поэтому не проси меня потом опять взять тебя на работу.

— Держитесь подальше от Элли и ее участка. — предупредил Итан, — иначе обоим вам не придется об этом рассказывать. — С этими словами он повернулся и вышел.

Глава 24

— Боюсь, что нам придется есть одни бобы и лепешки, — сказала Элли. Они приближались к ее участку, утомленные подъемом в горы, занявшим целый день.

— Это все равно лучше того, чем кормят в армии, — ответил Итан. — Ты будешь готовить сама, или нам придется заниматься этим по очереди?

— Ты займешься самой тяжелой работой, будешь ковырять эту чертову гору, а я готовить.

— Тебе незачем брать все это на себя, я тоже умею готовить.

Наконец их взору предстала ее лачуга.

— Ну вот мы и дома, — сказала она Итану. Элли нырнула под сосны, потом перебралась через ручей и оказалась на просеке, ведущей к ее жалкой избушке. — Самый лучший пансион на этом склоне горы, — пошутила она. — Беда только в том, что нам придется попадать в него через окно.

Оглядевшись, Итан сразу заметил то место слева от домика, где Элли пробовала врубиться в камень. — Результаты были более чем скромными. Впрочем, это естественно. Такой труд легким не назовешь даже для мужчины. Он улыбнулся, представив, как она долбила этот камень, сжимая в своих маленьких руках тяжелую кирку. Он понял, что ему так нравилось в ней — ее упрямство и решимость добиваться своего, чего бы ей это ни стоило.

Хижина имела настолько жалкий вид, что Итан просто не мог себе представить, как Элли собиралась прожить здесь зиму. На двери он увидел следы когтей гризли. Сама дверь была заколочена, потому что Элли не смогла бы се починить. Итан представил, как она стреляла в Вэйна Трэппа! Какой же храбростью и невероятной силой духа обладает эта молоденькая хрупкая женщина, если решилась на такой отчаянный поступок! Да, несмотря на ту боль, которую она ему причинила, он, наверное, всегда будет восхищаться ею.

Элли привязала двух мулов, которых Итан купил в городе, к столбу крыльца.

— Сейчас я покажу тебе мои владения, — сказала Элли, подходя к нему. — Заходи, полюбуйся. Она поднялась на крыльцо и, посмотрев в окно, нырнула в него.

Привязав лошадь, Итан последовал за ней. Из-за своего высокого роста ему не так-то просто было протиснуться в маленькое окошко.

— Для начала мне придется починить эту проклятую дверь, — с деланным недовольством заявил он. Оказавшись внутри, он выпрямился и взглянул на Элли, стоявшую возле пузатой печки.

— Тебе здесь нравится? — спросила она с заискивающей улыбкой.

Итан осмотрел жалкую лачугу. Через щели между досками пробивался свет, значит, зимой здесь будет просто адский холод. Пол прогибался под тяжестью шагов, а в углу стояла лужа, оставшаяся, вероятно, после недавнего дождя. В противоположном углу примостилась самодельная кровать, из-под которой тут же выбежала небольшая крыса и стремглав скользнула в дыру между досками стены.

— Сначала они пугали меня, — объяснила Элли, — но очень скоро я так устала от одиночества, что уже не возражала против их общества.

— Здесь оказалось намного хуже, чем я думал, — со вздохом сказал Итан. — Неужели ты на самом деле прожила целых три месяца в этой дырявой халупе вместе с крысами? — Он посмотрел в ее ясные синие глаза.

Элли пожала плечами:

— Это все же лучше, чем если бы у меня вообще не было никакого убежища.

Итан слегка нахмурился:

— Уж лучше жить в палатке.

— Возможно. Только в палатке не спрячешься от медведя.

— Это ты верно заметила. — Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза, очевидно, оба подумав о том, как проведут эту ночь.

Итан отвернулся и отошел, чтобы получше осмотреть дверь. Элли подумала, что с появлением Итана, с его габаритами, в домике стало совсем тесно, но зато хорошо и надежно. Возможно, он больше не любил ее, но все равно продолжал заботиться о ней.

Итан повернулся, почувствовав прилив тепла от ее близости. Она сняла шляпу, и теперь ее лицо вновь обрамляли эти роскошные рыжие волосы. Итан быстро отодвинулся от нее.

— Сегодня уже слишком поздно начинать какую-либо работу, к тому же я здорово устал, так что я лучше займусь дверью, а ты разгрузи мулов. Им нужно отдохнуть. — С этими словами он выбрался из окна.

Элли вылезла вслед за ним.

— Здесь только одно уединенное место, вон за теми деревьями. — Она указала на несколько низкорослых сосен рядом с домиком. — Боюсь, что мне придется носить для мытья воду из ручья. Она в нем чистая. К сожалению, я могу мыть там только руки, хотя с удовольствием бы и купалась, если бы не боялась, что кто-то может увидеть меня.

Итан представил, как обнаженная Элли плещется в ручье, распустив рыжие волосы по молочно-белым плечам и тугим высоким грудям, и по его телу пробежала дрожь.

— Может, я найду где-нибудь жестяное корыто, когда поеду в город, правда, притащить его сюда будет не так-то просто, но оно наверняка пригодится нам зимой. — Он уже знал, что не переживет этой зимы, не забравшись к Элли в постель. Ей самой наверняка хотелось сейчас мужчину.

Интересно, как долго продлятся их чисто дружеские отношения? Мужчине ничего не стоило переступить их, а женщине, да еще такой непростой, как Элли? Однако ему не хотелось, чтобы между ними все произошло именно так.

— Сегодня я постелю себе на полу, — сказал он, — когда ночи станут теплее, я вообще могу спать на воздухе.

— Не знаю, разумно ли это будет. В доме на тебя в крайнем случае могут забраться только крысы, а на улице кто-нибудь посерьезнее.

Итан рассмеялся.

— Я проспал под звездами большую часть ночей в своей жизни. Не забывай, я наполовину индеец. — улыбка сразу сошла с его лица. Как она могла об этом забыть?

Элли промолчала, испугавшись, что он может не правильно понять ее ответ. Она продолжала разгружать мулов, а Итан чинить дверь. Потом Элли развела костер и стала готовить ужин. Она нарезала несколько картофелин и положила их на сковородку с жиром от бекона. Никогда еще, не считая той ночи в Гатри, Элли не чувствовала себя такой счастливой. Интересно, вспоминал ли Итан ту ночь? Она посмотрела в сторону домика, где он возился с дверью. Солнце уже опускалось за гору. Скоро станет совсем темно. Откуда-то, с другого склона, послышался раскат грома.

Итан направился к своему коню и мулам и перенес грузы в домик, потом вышел и, присев возле костра, принялся за ужин. Несколько минут они оба молчали, прислушиваясь к вою волков.

— Я всегда этого боялась, — проговорила Элли. — Волки уже не раз рыскали здесь прямо под дверью. — Она посмотрела Итану в глаза. — По-моему, тебе действительно лучше спать в домике, оставаться снаружи слишком опасно.

Итан усмехнулся.

— Элли, я всю жизнь прожил на природе среди зверей, но сегодня мне придется принять твое предложение, потому что к утру, наверное, пойдет дождь. — Он подумал, где опаснее будет для него: здесь можно было лишиться жизни, а там, в лачуге, он мог запросто оставить свое сердце, на котором и так уже хватало кровоточащих ран.

Внезапно на глаза Элли навернулись слезы.

— Итан, я так рада, что ты здесь, со мной, — тихо сказала она, — и вовсе не потому, что мне нужна твоя помощь. — Она быстро вытерла глаза. — Мне просто хорошо оттого, что я нашла тебя, что с тобой, слава Богу, все в порядке, а еще.., оттого, что кому-то до меня есть дело.

Итан поставил на землю тарелку и посмотрел на огонь.

— Элли, я чувствую то же самое. После стольких горестных событий в моей жизни, я буквально не находил себе места.

— Да и я добавила тебе страданий. Мне хочется, чтобы ты поверил, что я очень об этом сожалею, и я… — Элли судорожно сглотнула, не в силах говорить.

— Я понимаю, — тихо ответил Итан, — я верю тебе, Элли.

Улыбнувшись сквозь слезы, она тоже поставила на землю тарелку с недоеденным ужином. Ей больше не хотелось есть.

— Я вымою посуду, а ты посмотри, нет ли поблизости зверей. А потом мы ляжем спать, я хочу завтра начать работать пораньше… — Их взгляды наконец встретились. — Ты умеешь промывать золото, знаешь, что нужно будет искать, когда уберешь эти камни наверху?

— Я многому научился, пока работал у Холлидэя. Не волнуйся.

— — Отлично. Тогда завтра мне не придется тебя учить.

— Ты стала настоящим специалистом, да? — поддразнил ее Итан.

Элли набрала полные легкие воздуха и гордо вздернула подбородок.

— Насчет этого я с тобой согласна. — Она посмотрела сначала на домик, потом на ручей. — Участок, конечно, маленький, но он принадлежит мне. Думаю, ты понимаешь, что это для меня значит.

Он негромко засмеялся:

— О да, наверное, понимаю. Элли улыбнулась почти застенчиво.

— Ты сделаешь мне большое одолжение, если почистишь мою винтовку и револьвер, я не знаю, как это делается.

Поднявшись, она выложила остатки ужина на сковороду и накрыла, чтобы сохранить ее теплой. Утром они съедят это на завтрак. Элли почувствовала, что Итан стоит совсем рядом: он вынимал револьвер из кобуры, висевшей у нее на бедре.

От его прикосновения по телу Элли пробежала дрожь. Итан направился посмотреть мулов и Черирногого, а потом вошел в домик. Вымыв посуду, она тоже вошла в дом и увидела, как Итан разобрал револьвер, разложил его части на грубом деревянном столе. Его темные волосы разметались по широким плечам. Элли подумала, что при свете масляной лампы он казался не просто красивым, а вызывающе соблазнительным. Он поднял на нее свои темные глаза, увидев, как она направилась к кровати. Усевшись на нее, Элли стянула сапоги, внезапно ей показалось, что в домике было слишком жарко.

— Вымоюсь утром. Обычно я сплю в одежде, и уже привыкла к этому. Всегда боялась, что ночью сюда кто-нибудь заявится, и будет лучше, если я к а всякий случай останусь одетой.

Зачем она все это объясняла? Чтобы он понял, почему она не надела ночную рубашку? Теперь она могла это сделать, потому что Итан будет охранять ее всю ночь. Внезапно Элли почувствовала себя неловко. Рядом с ней находился мужчина, с которым она спала в одной постели, который проделывал с ней такое, что другим женщинам могло показаться неприличным, а теперь она стеснялась раздеться в его присутствии.

— Я не стану подглядывать, если тебе захочется надеть ночную рубашку. Тебе наверное надоело спать одетой.

Она улыбнулась нервной улыбкой:

— Ничего, мне и так неплохо. Может быть, потом… В общем, сам понимаешь…

Итан улыбнулся с легким сарказмом:

— Делай, как тебе удобно. Я забрался сюда не для того, чтобы влезть к тебе под одеяло в первую же ночь. Честно говоря, я вообще согласился на твое предложение не для того, чтобы претендовать на твою постель. Я думаю, мы договорились, не так ли?.

— Да, договорились, — согласилась она, стараясь скрыть разочарование. — Ладно, я здорово устала. Спокойной ночи, Итан. Надеюсь, крысы не будут слишком беспокоить тебя.

— Мы поладим друг с другом.

Элли нырнула под одеяло, заметив, что Итан снова занялся чисткой револьвера. Он внимательно рассматривал его детали при свете лампы, и казалось, его нисколько не беспокоило, что они снова под одной крышей, а она лежит рядом в постели… Втайне она надеялась, что он воспользуется этой ситуацией, по крайней мере, ей очень этого хотелось. Но Итан, похоже, не проявлял к ней интереса. Возможно, он уже никогда его не проявит, она не волнует его как женщина. Элли отвернулась к стене, чтобы он не увидел ее слез.

Итан закончил собирать револьвер, тихо подошел к кровати и долго смотрел на ее рыжие волосы, разметавшиеся по подушке. Еще никогда, даже в ту брачную ночь, он не испытывал такого неистового желания оказаться в постели с этой женщиной. Но с тех пор все так изменилось. Она стала для него слишком опасной. Лечь с ней в постель, это значит снова отдать ей свое сердце, всего себя, а потом снова быть отвергнутым и униженным. Второй раз он не переживет этого.

* * *

Погода стояла жаркая. Никогда в жизни Итану не приходилось заниматься таким тяжелым трудом. Сейчас очень бы пригодилась взрывчатка, однако он не был уверен, что сумеет правильно заложить динамит. Ошибка могла стоить очень дорого. Поэтому он день за днем вгрызался в горный склон. Элли работала с лотком у ручья.

Постоянно находиться с ней рядом было для него поистине пыткой, и Итан выкладывался так, чтобы не оставалось сил думать о своем желании.

Однако через несколько недель такого каторжного труда его мускулы окрепли, привыкли к нагрузке, и он уже не чувствовал себя таким усталым к концу дня.

Итан еще раз съездил в Криппл-Крик, чтобы пополнить запасы, и привез оттуда жестяное корыто для Элли, удивляясь собственной глупости. Ведь он прекрасно понимал, что стоило ему представить, как она моется в нем обнаженная, и он не устоит.

Эти его опасения оказались не напрасными. Элли воспользовалась корытом прошлым вечером, когда он готовил ужин. Плеск воды и ее веселое пение, доносившееся до его слуха, вызвали у него острые воспоминания о ее роскошном теле. Казалось, он ощущал губами ее тугие соски. Это было выше его сил.

Итан уже не раз видел желание в ее глазах. Однако никак не мог преодолеть в себе недоверие к ней. Что если она решила использовать постель только для того, чтобы он, удовлетворившись, не передумал и остался помогать ей дальше? Они договорились провести здесь год, и, конечно, он не нарушит своего обещания, но поддерживать с ней только дружеские отношения становилось уже невмоготу.

Он вспомнил, как она выглядела вчера за ужином. На ней была байковая ночная рубашка, а мокрые волосы она зачесала назад, открыв свое прекрасное лицо. Он еще ни разу не видел ее такой красивой и женственной с тех пор, как перебрался сюда.

— Черт! — выругался Итан себе под нос, размахнувшись, чтобы нанести новый удар по камню, показавшемуся ему мягче тех, которые он уже пробил насквозь за эти недели. К его ногам упало еще несколько осколков, однако он не заметил ничего, сколько-нибудь интересного. У него еще будет время рассмотреть их повнимательней.

Итан остановился, чтобы вытереть лицо платком, и глотнул воды из кувшина, стоявшего неподалеку. Он углубился в гору еще почти на четыре фута, не считая тех четырех, которые успел пробить Джон Себастьян. В общей сложности глубина шурфа приближалась к восьми футам, и он подумал, что пора уже поставить подпорки.. Бросив кирку, Итан выбрался из своей рукотворной пещеры и направился в дом за топориком.

— Я пойду срублю и обтешу несколько сосен для подпорок, — крикнул он Элли.

Помахав, она поглядела ему вслед. Тяжелый труд сделал его стройное тело еще более мускулистым. Она украдкой любовалась Итаном. Неужели на свете есть мужчины, более красивые, чем он, с сомнением подумала она. Интересно узнать, какие чувства теперь он испытывает к ней, действительно ли он не хочет близости с ней или в нем просто говорит его гордость. Он держится как настоящий джентльмен и не делает ни малейших поползновений. Неужели он не испытывает к ней никаких чувств? Может быть, он просто боится… Боится точно так же, как и она? Элли тяжело вздохнула.

А может быть, все-таки он твердо решил расстаться с ней? Если она бросится к нему на шею и потащит его в постель, не покажется ли ему, что она вновь пытается обвести его вокруг пальца? Он ни за что не поверит, что он ей нужен, что она боится потерять его больше, чем свой участок.

Итан вернулся часа через два, весь мокрый от пота. Он вошел в ручей, лег на спину, брызгая водой себе на грудь, сопровождая эти действия диким боевым кличем восторга.

Сегодня Элли казалась ему особенно соблазнительной. Может, всему виной была эта проклятая кофта? Стоило расстегнуть еще одну пуговицу, и тогда его глазам уже точно кое-что откроется. Неужели ей на самом деле было так жарко, или она нарочно дразнила его? Поднявшись, Итан направился к пещере. Он не должен смотреть на нее.

— До вечера я хочу покопаться еще немного. Элли посмотрела ему вслед. Мокрые брезентовые брюки плотно облегали его крепкие бедра и ягодицы, а потемневшая от солнца кожа блестела от капель воды, темные густые волосы рассыпались по широким плечам. Итан заметил, что она смотрит на него. Элли покраснела и отвернулась. Может быть, он сейчас так же мучается, как и она. Вскоре до ее слуха донеслись ритмичные удары кирки. Она начала перебирать песчинки, осевшие на дне решета, когда услышала голос Итана, заставивший ее выпрямиться.

— Элли! Иди сюда!

Бросив решето, Элли, с бешено колотящимся сердцем, побежала к нему. Оказавшись в маленькой пещере, она увидела струйку воды, вытекающую из стены, по которой Итан только что бил киркой.

— Посмотри! — воскликнул он. — Это самый большой кусок с золотом, который нам попадался. — Он протянул крупный обломок камня, блестевший в нескольких местах вкраплениями, напоминавшими золото.

— Может, это пирит? — неуверенно сказала Элли. Итан достал из кармана складной нож и выковырнул из породы одну из блестящих частичек, попробовал ее на зуб и улыбнулся.

— Это золото, — сказал он, показывая Элли следы зубов. Элли бросилась в пещеру с фонарем, чтобы получше рассмотреть свежую породу, и увидела новые блестки.

— Итан, я еще не находила такого куска с золотом! Там дальше, наверное, проходит жила. Иначе просто быть не может! — Поставив фонарь на землю, Элли кинулась Итану на шею. — О Итан, спасибо тебе! Я бы ни за что не смогла пробить такой глубокий шурф. Теперь мы разбогатеем, я в этом не сомневаюсь! — Элли радовалась, словно ребенок.

От прикосновения ее грудей к его обнаженному телу Итан ощутил приступ физической боли. Он подхватил ее на руки и понес к выходу. Внезапно они оба перестали улыбаться, их взгляды встретились.

— Элли, может быть, мы сейчас кашли кое-что подороже золота, — тихо сказал он.

— Итан, я…

Он не дал ей договорить, с жадностью припав к ее губам. На его долгожданный поцелуй Элли ответила таким же страстным поцелуем. Обхватив ногами талию Итана, она уже не отрывала своих губ от его, пока он нес ее в дом.

Глава 25

Элли трепетала в объятиях его сильных рук, гладила его плечи, волосы, с готовностью отвечала на его поцелуи, смотрела в его потемневшие от страсти глаза.

Потом она просто лежала на спине, а он, наклонившись, осыпал поцелуями ее лицо и шею. Его губы двигались все ниже. Он быстро сорвал с нее тонкую кофту, высвободив ее груди, и теперь стонал от наслаждения, смакуя розовый сосок.

Элли вцепилась в его волосы и выгнулась ему навстречу. Страстное желание насытить его делало ее более откровенной и раскованной. Ведь это был Итан, единственный мужчина, прикасавшийся к ней. Она ощущала сейчас какую-то безвольную покорность, каждое его прикосновение, каждый поцелуй, даже слабое движение его языка, отзывались в ней сладостной истомой. Элли лежала совсем обнаженная, и ей почему-то не было стыдно. Она даже не пыталась свернуться клубочком, чтобы прикрыть интимные места. Вместо итого она не отрываясь смотрела на него, подложив руки под голову. Все ее тело трепетало от нетерпения. Страстное желание требовало удовлетворения, ей хотелось, чтобы этот мужчина вновь овладел ею. Она безумно хотела этого.

Итан разделся и встал около кровати. Элли, впервые увидев красоту его обнаженного тела, почувствовала прилив самых разнообразных эмоций. Со смешанным чувством страха и любопытства она рассматривала мужскую плоть, сгорая от всепоглощающего желания испытать это снова. Интуиция проснувшейся в ней женщины подсказывала ей, что боль, которая так испугала ее в первый раз, теперь доставит ей удовольствие.

Итан накрыл ее своим телом, и она приготовилась принять его. Она закрыла глаза, глубоко вздохнув, когда он вошел в нее. Наклонившись. Итан прикоснулся языком к ее губам, потом, опершись на локти, начал ритмичными толчками двигаться внутри нее, заставив Элли стонать от наслаждения при каждом его движении. Она целовала его грудь, гладила его мускулистые руки, дрожащими пальцами дотрагивалась до его сосков.

Его кожа казалась совсем темной в сравнении с белизной ее рук. Его черные волосы щекотали лицо и плечи Элли. Она тонула в неудержимом потоке новых ощущений, но никак не могла вплотную приблизиться к тому огню, который пожирал ее. Элли еще энергичнее подалась навстречу Итану и почувствовала, как его семя брызнуло в нее.

Казалось, он не собирался прекращать свои мощные ритмичные движения.

— Наслаждайся, Элли, — прошептал Итан, наклонившись к ней еще ближе и крепко сжав ее ягодицы. Через какое-то время она вновь ощутила в себе его мужскую плоть. Она ласкала и целовала его мощные плечи, ей казалось, что это блаженство никогда не кончится. Иган, почувствовав взрыв в глубине ее тела, старался как можно дольше продлить наслаждение.

* * *

Они проснулись, когда солнце уже опускалось за гору, бросавшую тень на маленький участок.

Элли шевельнулась и открыла глаза, увидев Итана, смотревшего на нее с выражением сильного беспокойства.

— Мы напрасно сделали это, да? — проговорила она скорее с утвердительной, чем вопросительной интонацией.

Итан изучающе посмотрел в ее синие глаза. Он ненавидел себя за слабость, которую допустил, не устояв перед Элли.

— Нет.

Вздохнув, Элли положила руку ему на плечо:

— Что мы теперь будем делать? Итан поцеловал ее в висок.

— Будь на то моя воля, я бы продал все прямо сейчас и отправился в Вайоминг. Элли вся напряглась.

— Итан, нам только что попалась самая большая наша находка. Сейчас никак нельзя все бросать, пока мы не узнаем, что спрятано в этой горе! — воскликнула она.

Итан печально улыбнулся, но Элли не видела этой улыбки, потому что ее голова лежала у него на груди.

— Я не сомневался, что твой ответ будет именно таким.

Элли почувствовала разочарование в его голосе.

— Но это вовсе не означает, что я не люблю тебя и мне не хочется того, чего хочешь ты. — Она поцеловала его в плечо. — Давай все-таки проживем здесь год, как договорились. Ведь прошло только шесть недель. Конечно, мы здесь вкалываем в поте лица, но что нам мешает быть вместе, любить друг друга.., или вновь пожениться?

— Элли, я бы хоть завтра отвез тебя в Криппл-Крик и женился на тебе, если бы точно знал, что ты через год согласишься все бросить и поехать со мной в Вайоминг, неважно, что за это время попадется нам на этом участке.

— Я обещала это сделать, Итан, если мы опять обретем нашу любовь. И теперь мы ее нашли. Только, пожалуйста, не говори, что это была лишь животная потребность.

Элли закрыла глаза, чтобы не видеть его недоверчивого взгляда.

— Ты до сих пор не доверяешь мне до конца, да? Итан убрал волосы с ее лица.

— По-твоему, я в этом виноват?

— Нет, конечно, — Элли схватила его руку и поцеловала ладонь. — Мне остается только умолять тебя, чтобы ты поверил моим словам. Сейчас.., сейчас это было по-настоящему. — Она почувствовала, что краснеет. — Мне захотелось стать твоей еще до того, как ты прикоснулся ко мне. Я испытала ни с чем не сравнимое наслаждение. Я не сомневаюсь в том, что люблю тебя, Итан, и хочу поехать с тобой в Вайоминг, но мне страшно. Я так долго противилась этому чувству только потому, что боялась привязаться к тебе, чтобы потеряв, опять страдать.

Итан вздохнул и заключил Элли в свои объятия.

— Я тоже боюсь привязаться к тебе. Ведь ты однажды уже предала мою любовь, ты дала мне понять, где мое место. Как метису мне с детства приходилось метаться между моими разноплеменными родичами, и ни те и ни другие не признавали меня своим. Я всегда чувствовал свою неполноценность, особенно остро я ощутил ее после того, как мы расстались.

Элли положила свою узкую ладонь на его руку.

— Итан, я поступила ужасно, женив тебя на себе только ради того, чтобы сохранить то, что мне принадлежало. Я считала, что это будет выходом из положения, и поэтому не смогла скрыть своего разочарования, когда Сай Джекобс заявил, что индеец по закону не (может владеть землей. И только после того, как мы расстались, я поняла, что люблю тебя. Но ты был так оскорблен и зол, что я была не вправе умолять тебя вернуться. Потом я старалась убедить себя, что так лучше, что мы не созданы друг для друга.

— Не исключено, что так оно и есть. — Он продолжал гладить ее волосы.

Элли провела пальцем по углублению между двумя мышцами на его предплечье.

— Я только знаю, что не хочу с тобой расставаться и когда ты рядом, я превращаюсь в какую-то развратную женщину, которой постоянно хочется заниматься любовью или просто лежать в твоих объятиях, как сейчас. Когда ты уехал, я не могла избавиться от мыслей о тебе.

Итан слегка дотронулся до ее упругой груди.

— Со мной было то же самое. Я ненавидел тебя и в то же время любил. Интуиция подсказывала мне не ехать сюда с тобой, тем не менее я здесь и даже в твоей постели.

— И что же мы теперь будем делать? — Элли поцеловала его руку.

— Поженимся, продадим участок и уедем в Вайоминг.

— Итан! — Элли нахмурилась, встретившись с его взглядом. — Ты же понимаешь, что с этим придется подождать. Я еще никогда не видела столько золота сразу, сколько в том куске, который попался тебе сегодня.

Вздохнув, Итан сел на кровати.

— А что если мы нападем на жилу и окажется, что золота тут хоть пруд пруди? Понадобится ли тебе старый добрый Итан, когда ты сделаешься богатой и независимой женщиной, о чем ты всегда мечтала? Захочешь ли ты тогда стать женой владельца какого-то ранчо в Вайоминге?

— Итан, тогда нам вообще не понадобится ранчо. У нас будет свой золотой рудник. Мы сможем открыть какое-нибудь дело в Денвере, построить дом…

Итан покачал головой:

— Я не создан для такой жизни, Элли. Каким бы богатым я ни стал, для меня всегда будет предпочтительнее простая жизнь на свободе подальше от шума, грязи и от таких людных мест, как Денвер.

Я люблю природу, простор, мне нравится работать под голубым небом, дышать свежим воздухом. Я люблю животных, люблю делать все сам своими руками, а не нанимать кого-то только потому, что у меня есть деньги. — Он посмотрел ей в глаза. — Мы по-прежнему мечтаем о жизни в разных мирах, да?

Элли почувствовала, как ее охватывает отчаянный страх от того, что она может снова потерять его.

— Это не совсем так, Итан. Мы знаем, что нужны друг другу, что любим друг друга. Мы не ожидали, что так получится, однако это произошло.

Какими бы разными мы ни были, каждый из нас нуждается в другом. Единственное, о чем нам необходимо договориться, так это о том, как каждому из нас осуществить свою мечту и в то же время остаться вместе. У нас еще будет время, чтобы решить, как нам быть. Кроме того, мы оба знаем, что на атом участке нам не найти настоящего подарка.

— И все-таки ты не теряешь надежды, так ведь?

— Конечно. А ты разве нет?

— Отчасти только ради тебя, — горько усмехнулся Итан. — Меня меньше всего волнует, если этот участок никогда не окупится. Дело в том, Элли, если так получится и мы через год продадим участок и ты согласишься поселиться со мной в Вайоминге, ты воспримешь это как поражение, как признание того, что проиграла и что я помешал тебе достичь твоей мечты. Как, по-твоему, я должен себя при атом чувствовать?

Элли села на кровати и, поймав на себе его откровенный взгляд, закрыла грудь байковым одеялом.

— Этого никогда не будет, Итан.

— Нет, именно так и будет. — Он отвернулся к стене. — Мы опять оказались там, откуда начали, не так ли? — Его взгляд выдавал внутреннюю боль.

— Нет, теперь у нас все по-другому, Итан! Я не знаю, что нас ждет на этом участке, чем я займусь, если вдруг разбогатею, но твердо знаю только одно: я не хочу жить без тебя. Это единственное, в чем я не сомневаюсь сейчас. Неужели мы не можем жить только сегодняшним днем и не думать о том, что будет с нами через год?

Итан подошел к полке и взял кусок мыла.

— Нет! Мы не можем спать вместе, не решив, стоит ли нам опять жениться. Что если ты забеременеешь?

Элли вспыхнула. Забеременеет?! Такая мысль ей до сих пор не приходила в голову, н сейчас она сама этому удивилась. Как она могла выпустить это из виду. Ведь именно этим заканчиваются интимные отношения мужчины и женщины.

— Ну, я.., тогда у нас не будет выбора. Итан молча смотрел на нее. Ни одна женщина, даже его первая жена, не волновала его так, как Элли. И он корил себя за то, что проявил малодушие и последовал за этой женщиной, упрямой, непредсказуемой и жадной до денег, и даже оказался с ней в постели…

— Идем, искупаемся в ручье, — неожиданно сказал он.

— В ручье? Он же холодный!

— И хорошо. Может, он поможет нам немного остыть.

Элли не успела возразить, как Итан, отбросив одеяло, взял ее на руки. Элли протестующе взвизгнула, но он только крепче обхватил ее и бегом направился к ручью. Она закричала еще громче, когда Итан опустил ее в холодную воду, обрызгал с головы до ног, а потом и сам вошел в ручей с мылом в руке. Элли хотела было выбраться из воды, но Итак со смехом потянул ее обратно и начал изо всех сил тереть мылом.

— Это довольно приятно, если привыкнуть, — объяснил он.

Элли уже не сопротивлялась, когда Итан, прижав ее к своей груди, начал гладить ее груди намыленными руками, постепенно спускаясь к животу и ниже.

— Ты просто дьявол, Итан Темпл, — прошептала она хриплым от страсти голосом. — Может, я дура, тебе никогда не приходило в голову такое? Не думай, что я забыла ту ночь в моей палатке в Гатри.

Итан сжал ее груди обеими руками, ощущая соски.

— Виски творит чудеса, не правда ли? — усмехнулся Итан.

Элли встала на колени на мягкое песчаное дно ручья и начала смывать с себя мыло, наблюдая за выражением лица Итана. Потом, взяв у него мыло и намылив руки, наклонилась и стала осторожно мыть ту часть его тела, которая однажды повергла ее в неописуемый ужас, сама возбуждаясь от этих прикосновений. “Может, мне тогда было нужно вовсе не виски, а мужчину, способного научить меня, как избавиться от страха?” — подумала Элли.

Итан затаил дыхание, ощутив нежное прикосновение ее рук.

— Если я дьявол, то ты — дьяволица, — прошептал он.

Она гордо вздернула подбородок.

— Может, так оно и есть. — Она посмотрела на его мужское естество, продолжая брызгать водой, чтобы смыть мыло, с любопытством заметив, каким маленьким сделался его член от холода. Наконец Итан поднялся.

— — Идем домой, вдруг, чего доброго, сюда кто-нибудь заявится, — сказал он.

Элли присела на корточки, не в силах удержаться, чтобы не потрогать ту часть мужского тела, которая всегда внушала ей такой ужас. Как хорошо быть женщиной, чувствовать себя дерзкой и отчаянной! Она нежно поцеловала Итана, с удивлением заметив, что его член тут же начал твердеть и подниматься.

— Элли, — простонал Итан, вцепившись в ее волосы. — Нам больше нельзя этим заниматься…

Она целовала его, медленно двигаясь по его груди и животу. Итан больше не сопротивлялся, не в силах противостоять этой женщине. Он взял ее на руки и понес в дом, покрывая на ходу жадными поцелуями.

— Почему ты решил… — новый поцелуй, — что нам с тобой… — еще поцелуй, — не нужно этим заниматься? — наконец спросила Элли. — Почему?

Он осыпал поцелуями все ее тело — плечи, грудь, живот, бедра, икры, ступни, задержавшись несколько мгновений на маленьком треугольничке мягких рыжих волос, прикрывавших ее самое сокровенное место, которое принадлежало только ему.

От наслаждения Элли находилась на грани обморока. Она шептала его имя, с восторгом отдаваясь ему до тех пор, пока вновь не ощутила то сладостное пульсирующее удовлетворение, которое уже не раз испытывала с этим единственным для нее мужчиной на свете. Он снова вошел в нее. Элли выгнулась ему навстречу, охваченная сладостной истомой. Она, казалось, грезила, погруженная в ощущения, рождавшиеся в ее теле.

* * *

Вэйн Трэпп провел присмиревшего Тревора Гейла в кабинет Роя Холлидэя.

— Садись, Тревор, — предложил Холлидэй с улыбкой, выдававшей его радость от одержанной победы.

Бросив на него мрачный недоверчивый взгляд, Тревор направился к одному из кожаных кресел, стоявших неподалеку от стола Холлидэя. Прежде чем сесть, он осмотрелся, заметив, что вся мебель была изготовлена из отличного красного дерева. В кабинете пахло табаком и прекрасно выделанной кожей. Лежавший на полу восточный ковер делал шаги Тревора совсем неслышными. Он пристально посмотрел на Холлидэя, пытаясь понять, зачем его позвали сюда. За четыре месяца он не смог наняться ни на одну из шахт, прекрасно понимая, по чьей вине. Увидев, что Тревор получил волчий билет, шахтеры побоялись объединяться в профсоюз. Что теперь замыслил Холлидэй? Выгнать его из города?

— Что вам от меня нужно, мистер Холлидэй? — спросил Тревор, решив не унижаться до того, чтобы о нем-то просить. Он заметил, что Трэпп внимательно наблюдает за ним из другого конца кабинета.

— Я только хочу узнать, как дела у твоей жены и детей, Тревор. — Холлидэй уселся за стол, крутя в пальцах толстую сигару и с наслаждением глядя на выражение негодования, появившееся на лице Тревора. Его ирландская кровь сразу ударила ему в голову, заставив Тревора мгновенно покраснеть.

— Вы прекрасно знаете, что ни мне, ни моим братьям не удалось найти приличную работу. Нам нужна шахтерская зарплата, чтобы мы могли жить по-человечески. Один из моих сыновей косолапит, и ему нужна операция. У моих братьев нет семьи, зато у меня четверо, которых надо кормить. Вашими стараниями меня нигде не берут на работу, и им теперь грозит голод. Я не привык просить подаяние, но мне, как видно, придется этим заняться.

— Ты бы мог уехать из Криппл-Крика в Денвер или куда-нибудь еще.

— Не так-то просто сорвать с места сразу всю семью, к тому же вы отлично знаете, что сейчас кризис, а значит — безработица. Я ездил в другие шахтерские города, но меня нигде не берут. Вы успели распустить слух, что от меня одни только неприятности. Признайтесь, ведь у вас еще не было такого подрывника, как я, но вы выгнали меня с волчьим билетом из-за какой-то стычки с этим чертовым индейцем. Холлидэй покачал головой:

— Ну, Тревор, ты же не будешь отрицать, что у нас не раз возникали проблемы из-за твоей пьянки. Это была последняя капля. Я же должен думать о безопасности моих рабочих.

Тревор сдвинулся на самый край стула:

— Если даже я напьюсь в стельку, то все равно заложу снаряд лучше, чем любой другой, будь он трезвый как стеклышко, уж вы-то это знаете!

Холлидэй поднял руку, как будто хотел остановить Тревора.

— Конечно, мне это известно, а вот другим — нет.

Они могли возмутиться, что тебя пустили в шахту в таком виде. И индеец был прав. Тревор презрительно усмехнулся:

— Индеец! Эта сволочь унизила меня при шахтерах. Надо мной до сих пор насмехаются. Я долго искал этого гада, чтобы все убедились в том, что, когда я трезвый, ему лучше не тягаться с Тревором Гейлом!

Холлидэй взглянул на Вэйна и ухмыльнулся, потом вновь посмотрел на Тревора:

— А что если у тебя будет случай свести с индейцем счеты?

Тревор резко подался вперед, с недоверием посмотрев на Холлидэя:

— Что вы имеете в виду?

Холлидэй глубоко вздохнул, затем положил сигару в пепельницу и наклонился вперед, опершись локтями на стол.

— Я хочу тебе кое-что предложить, Тревор. Ты сделаешь это дело, а я позабочусь о том, чтобы тебя “новь взяли на работу и платили на доллар в час больше. Разумеется, это должно остаться между нами. Никто не должен знать, что я опять взял тебя к себе.

Тревор нахмурился:

— — Я что-то не понимаю. А как же индеец? Он, кажется, работает у вас?

— Больше не работает. Мы с ним повздорили. Тревор опустился в кресло всей тяжестью своего грузного тела, так что оно заскрипело под ним.

— И теперь вам захотелось убрать его по какой-то причине, и вы решили это сделать моими руками? — Тревор посмотрел на Вэйна. — А как же тогда ваш прихвостень? Или у него кишка тонка? — Он слегка усмехнулся, увидев замешательство и злобу во взгляде Трэппа. Вэйн хотел было подняться.

— Сиди, Вэйн, — приказал Холлидэй, по-прежнему глядя на Тревора. — Вэйн хороший парень, но для этого дела лучше подойдешь ты. Ведь ты умеешь обращаться со взрывчаткой.

Тревор потер свой квадратный подбородок.

— Почему вы выбрали именно меня? Я работал у вас и подбивал шахтеров объединиться. Я же ваш враг, вы разве забыли?

Холлидэй улыбнулся:

— Люди становятся врагами из-за непонимания и неуважения, Тревор. По-моему, мы с тобой понимаем друг друга, и я уважаю тебя за твое мастерство. Ты, в свою очередь, уважаешь меня как человека, который способен покончить с тобой или сделать тебя богатым. Что из этого ты бы предпочел?

Тревор заглянул в темные угрожающие глаза Холлидэя:

— Я же сказал, что мне нужно кормить семью. Я бы предпочел поскорее разбогатеть, Холлидэй вновь усмехнулся:

— Ты разумный малый, Тревор. Ты не только станешь богатым, но и рассчитаешься с Итаном Темплом за свое унижение.

Тревор глубоко вздохнул, почувствовав волнение.

— Я должен взорвать его динамитом?

— Чем хочешь, лишь бы прикончить. — Холлидэй покрутил ус. — Итан Темпл помогает этой женщине на ее участке в горах, который я собирался у нее купить. Итан Темпл погибнет в результате обычного несчастного случая, и если эта бабенка отправится на тот свет вместе с ним, тем лучше. А если нет, то оставшись без помощника, может быть, сломается после этого. Она приползет сюда и станет умолять меня купить ее участок.

Тревор на минуту задумался:

— Вы сказали — женщина? Вы имеете в виду ту рыжеволосую девчонку, про которую говорят все ребята? Которая появилась здесь несколько месяцев назад и работает на участке Джона Себастьяна?

— Ту самую.

— Она живет там вместе с индейцем?

— Она паршивая шлюха, — вмешался Вайи. — Не беспокойся насчет ребят, которые ей симпатизировали. Они уже не будут заступаться за нее после того, как узнали, что она была его женой, а теперь живет с ним там, в горах.

Тревор продолжал тереть подбородок.

— Черт бы меня побрал. — Он в упор посмотрел на Холлидэя. — Не знаю, шлюха она или нет, но у меня нет желания убивать женщину.

— Она сама виновата. Наверное, этого можно будет избежать, но если нет, я не стану переживать. Вэйн проводит тебя туда, чтобы ты разобрался на месте, но только чтобы тебя никто не заметил. Постарайся устроить все так, будто это несчастный случай, например, обвал такой мощности, что камни засыпали весь участок и разрушили лачугу. Хорошо, если это произойдет, когда они оба будут в ней. Все уже давно привыкли к тому, что в горах каждый день что-то взрывают.. Так что очередной взрыв никого не удивит. Когда об этом “несчастном случае” станет известно, мы подкинем версию, что из-за взрыва на одной из шахт в горах произошел оползень, под которым погибли эта несчастная женщина и индеец, работавший вместе с ней на участке. Я подам заявку на его приобретение, и дело будет сделано.

Тревор встал, сделал несколько шагов и отрицательно покачал головой.

— Мне это не нравится. Если станет известно, что все произошло не случайно, у меня могут быть большие неприятности. Все знают, что я ненавижу этого парня, и всем известно, как я обращаюсь с динамитом. — Он в упор посмотрел на Холлидэя. — Если вам так хочется прибрать к рукам этот участок, значит, он чего-то стоит, И я хочу получить спою долю, — нагло заявил он.

Холлидэй нахмурился, удивленный и возмущенный таким неожиданным нахальством. Он хотел было возразить, но, подумав, решил не делать этого. Как бы там ни было, Тревор согласился сделать это. Он покончит с Итаном и этой женщиной, а Тревор Гейл больше не станет подбивать шахтеров к объединению. Он будет работать на него, и как только сделает то, что он ему предлагает, Холлидэй будет держать Тревора мертвой хваткой.

— Ладно, — ответил Холлидэй к немалому удивлению Трэппа, — пять процентов от дохода.

— Я хочу, чтобы мне показывали счета, — дерзко добавил Тревор. Он напустил на себя важный вид, прежде чем вновь приблизиться к столу Холлидэя.

— Только те, которые будут касаться этого участка, — раздражаясь, уточнил Холлидэй.

— Я хочу закрепить это письменно. В этом деле я рискую больше всех, поэтому дайте мне официальный документ, подтверждающий мое право на пять процентов, после того, как вы приберете участок к рукам.

— Хорошо. — Холлидэй встал и, открыв ящик стола, протянул Тревору пять десятидолларовых банкнот.

— Этого тебе хватит на несколько дней, за это время я обдумаю, как нам все это организовать. Когда все будет готово, я пришлю за тобой Вэйна. А ты пока сделай вид, что все еще ищешь работу. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что ты работаешь на меня. Тогда, прежде чем отправиться в горы, ты сможешь сказать жене, что уезжаешь в другой город наниматься на работу. Это будет твое алиби. Когда все будет позади, я снова возьму тебя к себе. Но наш уговор о твоих деньгах и доле в прибыли должен остаться между нами.

— Как мне объяснить, откуда у меня деньги, которые я буду получать?

Холлидэй пожал плечами:

— Я объявлю шахтерам, что ты получил повышение; ездишь по моим шахтам и проверяешь, как там работают со взрывчаткой. Тебя это устраивает?

Тревор взял деньги и пересчитал их, ухмыльнувшись.

— Меня это очень устраивает, мистер Холлидэй.

Теперь я ваш человек.

Холлидэй разразился саркастическим смехом. “Вот ты и попался”, — подумал он, протягивая руку. — Поздравляю с возвращением, Тревор.

Тревор кивнул и надменно посмотрел на Вэйна.

— Похоже, мы теперь союзники. — Он негромко хохотнул, пряча деньги в карман, и снова посмотрел на Холлидэя. — Я буду ждать известий от вас, — с этими словами он вышел.

— Пять процентов с шахты? Вы никогда не предлагали мне такого! — зло сказал Вэйн, вплотную подходя к Холлидэю.

Холлидэй усмехнулся.

— Успокойся, Вэйн. Ты проводишь туда Тревора, и как только дело будет сделано, застрелишь его. В городе всем известно, что он ненавидит Итана Темпла лютой ненавистью. Поэтому нам не составит труда убедить всех в том, что Тревор отправился туда покончить с индейцем. Я послал тебя поговорить с мисс Миллс о продаже ее участка, и в этот момент произошел взрыв. Ты увидел убегающего Тревора Гейла и застрелил его. Все будет просто как дважды два. Тревор хотел убить Итана Темпла и попался. Так мы избавимся от индейца, от этой бабы, а заодно и от Тревора Гейла, единственного, кто может указать на нас. — Холлидэй поднял руку и похлопал Вэйна по плечу. — Кстати, насчет твоей доли. Я дам тебе эти пять процентов.

Вэйн удивленно заморгал глазами, до него не сразу дошли слова босса. Потом его лицо медленно искривилось в ухмылке.

— Ну и хитры же вы, мистер Холлидэй. Холлидэй тоже ухмыльнулся в ответ.

— Вот так делаются большие деньги. Оставайся со мной, Вэйн, и ты тоже разбогатеешь.

Ухмылка на лице Вэйна сделалась еще шире.

— Да, сэр, вы ловкий мужик.

Глава 26

Итан быстро шел по усыпанной опавшей хвоей земле, неслышно ступая по сосновым иглам. Листья осин начали уже желтеть перед наступлением осени и настала пора запасать мясо на долгую зиму. Он с грустью подумал, что с удовольствием занимался бы этим вместо того, чтобы махать киркой в тесной пещере. Итан наслаждался шумом ветра в соснах, гулом водопадов и пением птиц, полной грудью вдыхал сосновый аромат, который сегодня казался еще сильнее после обильно прошедших дождей.

Проснувшись этим утром, они с Элли впервые за три дня не услышали шума ливня. Им пришлось расставить в домике все кастрюли, которые только у них были, чтобы собирать воду, протекавшую сквозь дырявую крышу. После охоты ему надо будет потратить еще один день, чтобы починить крышу и стены. Оставались еще дрова, которые нужно будет нарубить и сложить в поленницы. Эти дела по-хозяйству на какое-то время оторвут его от основной работы.

Итан до сих пор сомневался, что их находки стоят такого тяжелого ежедневного труда. Правда, ему попадались большие куски породы с золотом, но чтобы до них добраться, он должен был подолгу гнуть спину в душной пещере, которую вырыл. Элли от души радовалась каждому куску и каждой песчинке добытого ими золота, и он сомневался, что по истечении года она сможет расстаться со своим участком.

Итан на минуту остановился, чтобы сориентироваться. Он еще никогда не поднимался так высоко. Отсюда их домика не было видно, и он подумал, что может, ему не стоило забираться так далеко. Что если Элли понадобится его помощь? Он с удовольствием подставил плечи лучам солнца, пробивающимся сквозь ветви деревьев на маленькую полянку, на которую вышел. Это тепло нельзя было сравнить с летним, поскольку здесь, в горах, зима уже стучалась в дверь. Итан опустился на камень в надежде, что если он будет сидеть тихо, то ему на глаза попадется дичь, достойная, чтобы ее подстрелить.

Просидев какое-то время и не обнаружив никаких признаков присутствия животных, Итан решил перебраться в другое место, где заросли деревьев и кустарников были гуще и в них вполне могли прятаться кролики или олени. Он повернулся к стоявшей неподалеку группе деревьев и тут увидел антилопу, лениво щипавшую траву на уступе прямо у него над головой. Итан медленно отступил за камень, на котором только что сидел, потом поднял винтовку и тщательно прицелился. И в этот момент ему на глаза попалось нечто такое, что отвлекло его внимание от добычи. Он увидел что-то похожее на пещеру, совсем свежую, вроде той, которую он выдолбил.

Антилопа зашевелилась, и Итан вспомнил, что пришел сюда, чтобы запасти на зиму мяса. Он снова прицелился и выстрелил. Антилопа, небольшая самка, присела на передние ноги и рухнула с горы, упав всего в нескольких ярдах от него. Итан выбежал из-за камня, чтобы проверить, убил ли он ее, потом закрыл глаза и прошептал короткую молитву, поблагодарив ее за то, что она отдала ему в пищу свое тело. Он всегда соблюдал этот индейский обычай. Затем достал кусок сыромятного ремня из охотничьей сумки, висевшей у него на плече, и связал ноги антилопы, чтобы нести ее за спиной.

Закончив с антилопой, он снова посмотрел на отверстие, напоминающее вход в пещеру. Что бы это могло быть? Взяв винтовку наизготовку, он поднялся по крутому склону, пару раз поскользнувшись. Похоже, что кто-то поднимался сюда до него. Добравшись до отверстия, Итан понял, что камни и грязь появились здесь неспроста: кто-то пытался завалить вход и сделать его незаметным. Ливень, не прекращавшийся в течение нескольких дней, смыл всю эту маскировку, обнажив то, что кому-то очень хотелось скрыть от чужого взгляда. Зачем?

Итан огляделся. Судя по всему, эта пещера находилась на территории участка Элли. Он пригнулся и вошел в нее, пожалев о том, что не захватил фонарь.

Но солнечный свет падал прямо на вход, и Итан разглядел узкий коридор, уходивший вглубь футов на двенадцать. Высота этой норы позволяла ему выпрямиться, так что человек среднего роста вполне мог в ней работать. Итан вытянул руку и ощупал потолок и стены пещеры. Камень оказался довольно мягким и его легко можно было ломать. Тому, кто вырыл эту пещеру, вероятно, потребовалось на это всего несколько недель.

Джон Себастьян? Итан стал мысленно перебирать возможные варианты. Рою Холлидэю очень хотелось прибрать к рукам этот участок. Почему? Может, ответ на этот вопрос таился именно здесь? Кто-то пытался замаскировать вход в пещеру. Себастьян? Или тот, кто убил его?

Сердце Итана учащенно забилось в предвкушении разгадки. Он достал из маленького кармана, нашитого на рукав его замшевой рубашки, спичку и чиркнул о камень. Вытянув вперед руку со спичкой, он сделал несколько шагов в глубь пещеры. В ее пламени что-то заблестело.

— Господи, — прошептал он. Догорев, спичка обожгла ему пальцы, он бросил ее под ноги и торопливо зажег другую. Он стоял перед жилой шириной примерно около четырех футов, состоявшей, казалось, только из чистого золота. Итан сделал еще шаг вперед, вытащив из ножен свой охотничий нож. Вторая спичка тоже сгорела, и он, чиркнув новую, начал быстро царапать жилу ножом. Большой кусок породы легко отвалился и упал к его ногам. Итан подобрал его и поспешил к выходу, чтобы рассмотреть на свету.

Опустившись на большой валун, торчащий из земли у входа в пещеру, он стал ковырять кусок породы ножом. Самородок состоял практически из чистого золота. Совершенно очевидно, что в пещере залегала богатая золотоносная жила, и одному Богу было известно, что еще можно было там найти, если копать дальше.

Итан крепко сжал камень, перебирая в уме возможные варианты предстоящих событий. Сообщил ли Джон Себастьян о своей находке? Знает ли о ней Рой Холлидэй? Не потому ли убили Себастьяна? Может, Холлидэй, узнав, что совладелицей участка является женщина, решил, что ему легко удастся уговорить ее продать его после того, как он уберет работающего на нем старателя.

Но если Себастьян сообщил о находке, о ней должна была узнать и Элли. Если об этом стало известно Рою Холлидэю, значит Себастьян все-таки успел рассказать кому-то о том, что нашел. Может, лаборанту? Видно, Холлидэй хорошо заплатил ему, чтобы тот держал язык за зубами. Черт побери, похоже он купил весь город!

Итан разжал пальцы и вновь стал внимательно рассматривать самородок. Он представил, что будет с Элли, когда она увидит его и поймет, что ее мечта осуществилась…

Он тяжело вздохнул. Если он расскажет ей о своей находке, то потеряет ее, но если сохранит это в тайне до тех пор, пока она не продет участок, Элли никогда не узнает об этом. Он увезет ее в Вайоминг, она станет его женой и матерью его детей. Но имел ли он право скрывать от нее? Мог ли он поступить так, чтобы ее мечта никогда не осуществилась, даже если после этого она уйдет от него в тот мир, в котором ему никогда не найдется места?

Словом, есть над чем подумать. По крайней мере, он должен сначала съездить в город и хорошенько потрясти Ллойда Ханта, узнать, что ему известно обо всем этом. Итану тяжело было думать о том, что эта находка, если о ней узнает Элли, может в корне изменить их жизнь. Однако мысль о том, что люди, подобные Рою Холлидэю, хотели обманом отобрать у нее то, что ей по праву принадлежало, вызывало у него законный гнев! Он вновь посмотрел на самородок, и его сердце сжалось от боли. Как ему следовало поступить?

Поднявшись с камня, Итан подошел к пещере и, размахнувшись, швырнул туда самородок. Конечно, этот скотина Холлидэй все знает. Иначе почему ему так хочется прибрать к рукам этот участок. Он заплатил Ллойду Ханту, чтобы тот молчал о находке, а потом приказал убить Джона Себастьяна и замаскировать пещеру в надежде, что Элли ее не найдет и согласится продать свой “бесполезный” участок.

Видно, так все и было. Но беда в том, что он ничего не сможет доказать, если не расскажет Элли о своей находке. Сейчас Рой Холлидэй, наверное, сидит в Криппл-Крике и переживает, как бы ату пещеру чего доброго не обнаружили, а это значит, что над Элли нависла опасность. Холлидэй не остановится ни перед чем.

Итан выбрался из пещеры и стал складывать в кучу камни, закрывавшие вход. Прежде, чем он решит, что делать, ему лучше оставить все в том виде, как было.

Он провозился почти два часа. Покончив с этим, Итан вернулся к тому месту, где оставил тушу, закинул ее за спину и стал спускаться вниз, размышляя, сколько денег могла принести эта золотая жила. Миллионы? Зачем они, если из-за них он мог потерять Элли.

Элли мешала картофель и морковь в котле над костром. Спускались сумерки, и она уже начала беспокоиться, что могло случиться с Итаном. Она слышала выстрел в горах, но с тех пор прошло уже не меньше трех часов. Элли представила, что Итан может больше никогда не вернуться, и ей стало страшно. Она однажды уже теряла его, но тогда все было не так. Теперь она не сомневалась, что любит его, и ей очень хотелось, чтобы он наконец поверил в это. В течение этих трех месяцев, проведенных вместе с ним, она с каждым днем все больше склонялась к тому, чтобы уехать с Итаном и помочь ему осуществить его мечту.

Кроме того, Элли подозревала, что забеременела, и тогда им все равно придется уехать.

Она подняла голову и стала всматриваться. Увидев Итана, она с облегчением вздохнула:

— Я уже начала волноваться. Где ты так долго Пропадал?

— Я выслеживал лося в горах, — соврал он, — долго за ним гонялся, Но он так и не подпустил меня на выстрел. — Итан бросил на землю антилопу.

Элли заметила беспокойство в его темных глазах, казалось, он был на что-то зол. Он выглядел усталым, а одежда и руки были перепачканы землей.

— Боже мой, ты что, ползал там на четвереньках?! — воскликнула она.

— Я было попробовал проползти по крутой гряде, чтобы подобраться к нему с другой стороны, но этот чертов зверь все равно меня обхитрил.

Элли показалось странным, что такой охотник, как Итан, не мог подстрелить этого крупного зверя.

— В другой раз тебе повезет больше, — успокоила она его.

Итан снял кожаную шляпу и отложил винтовку.

— Этого лося хватило бы почти на всю зиму. “Может, нам вообще не понадобится столько мяса, если мы не будем здесь зимовать”. Почему она не могла заставить себя сказать эти слова вслух? Элли поежилась и плотнее запахнула кофту. Она наполнила тарелку картофелем и морковью и протянула Итану..

— Теперь по крайней мере я смогу к овощам добавлять мясо, — заметила она, протягивая Итану тарелку. Она перехватила его взгляд, и ей стало не по себе.

— Итан, что-то случилось?

— Нет, Элли, все в порядке. Просто я расстроился, что мне не удалось подстрелить этого лося.

Итан отставил тарелку, и Элли заметила, что он почти не притронулся к еде. Что-то было не так, но у него и раньше иногда портилось настроение и он подолгу молчал. Элли считала это чисто национальной чертой. Она занялась посудой, а Итан начал потрошить антилопу, подвесив ее на дереве. Закончив, он повесил тушу еще выше, чтобы до нее не добрались волки.

— За ночь она не испортится, если из нее вытащишь потроха, — объяснил он. — Утром я ее обдеру и разрублю на куски, чтобы закоптить. Я покажу тебе, как нужно скоблить шкуру изнутри, чтобы потом высушить на солнце. Не стоит выбрасывать ее, она может пригодиться.

Элли вымыла в ручье посуду, отнесла ее в дом и приготовилась лечь в постель. Они оба обычно ложились сразу после захода солнца, чтобы подняться с первыми проблесками солнца и начать новый длинный трудовой день. Она ждала Итана, но он пришел не сразу. Элли зажгла фонарь и взяла маленький томик Шекспира, который из любопытства купила в Денвере, открыла его и попыталась читать. Но очень скоро поняла, что мало смыслит в изящной словесности. Возможно, она бы в конце концов разобралась, если бы сосредоточилась только на чтении. Однако сейчас все ее мысли были заняты Итаном. Очень уж странным выглядел он, когда вернулся. Неужели неудача на охоте так подействовала на него?

Прошел почти час, прежде чем он наконец появился. Лицо его по-прежнему сохраняло выражение какой-то растерянности. Его взгляд казался то сердитым, то виноватым. Видно, он только что искупался в ручье, потому что его лицо и руки были влажными. Итан взял полотенце и стал вытираться.

— Я оставил на улице куртку и брюки. Завтра очищу их от грязи и просушу на солнце.

Итан повесил полотенце и подошел к стулу, на котором она сидела, сгреб ее в охапку и понес на кровать. Она улыбнулась, когда он положил ее на постель.

— Хорошо, что на тебе только рубашка, — сказал он, скользя ладонью по ее бедру.

— Я всегда готова к встрече с тобой, — смущенно ответила она. Итан снял кальсоны, поднял ее рубашку и устроился у нее между ног. Это был один из тех моментов, когда их единственным желанием было слиться воедино и доставить друг другу удовольствие. Иногда он специально не торопился, постепенно доводя ее до экстаза, целовал, смаковал каждую клеточку тела, доводя по полного изнеможения. Он научил ее получать удовольствие от того наслаждения, которое она ему доставляет. В постели с Итаном она забывала все и вела себя так, что потом стыдилась собственного сладострастия.

— Я люблю тебя, Итан, — проговорила Элли, ей казалось, что сейчас ему как никогда важно услышать ото.

— Правда?

Она гладила его лицо, плечи, целовала его чувственные тубы.

— Почему ты спрашиваешь об атом теперь, после того, как мы уже так узнали друг друга?

Он внимательно посмотрел в ее синие глаза.

— Ты богатая женщина, Элли. Я не хочу тебя терять. Не знаю, наверное, мне просто нужно время от времени слышать эти слова от тебя.

— Я люблю тебя, Итан, — повторила она. Он осторожно поцеловал ее.

— Даже больше, чем золото, которого хватит на целое состояние? Элли засмеялась:

— К сожалению, вряд ли нам удастся это проверить. Наша главная находка оказалась не такой уж большой. Но если бы мы и нашли много золота, я бы, не задумываясь, отказалась от него ради того, чтобы никогда не расставаться с тобой.

Итану очень хотелось поверить в то, что она готова отказаться от всего ради него. В глубине души он знал, что когда-нибудь он сможет проверить ее слова. Не вечно же он будет скрывать от нее свою сегодняшнюю находку. Он снова впился в ее губы. Ему вдруг захотелось доказать самому себе, что она принадлежит только ему. После того, как он нашел эту золотую жилу, ему было просто необходимо удержать Элли возле себя, заставить ее понять, что они нужны друг другу, что именно это важнее всего.

Он быстро вошел в нее, погружаясь все глубже, тем самым как бы утверждая свои права на нее. Ему хотелось убедить ее в том, что ни с кем другим у нее не будет такой постели, как с ним, что никто не сможет любить ее так, как он.

Итан двигался мощными ритмичными толчками. Он встал на колени, заставив ее широко раздвинуть ноги. Не выпуская ее губы, он жадно и властно притянул ее к себе и наслаждался ею. Сегодня он вел себя словно чужой мужчина, который силой захотел овладеть ею и доказать, что она принадлежит только ему.

С ним творилось что-то невероятное. Элли закрыла глаза, словно прислушиваясь к тому, как он неистово двигается в ней. Итан поднял ее рубашку так, что обнажились груди. Он буквально пожирал глазами ее юное тело. Наконец она почувствовала, как в нее брызнуло его семя.

Постепенно чужой мужчина уступал место прежнему Итану, и на его лице появилось виноватое выражение. Лежа рядом, он заключил Элли в объятия.

— Прости. Я сделал тебе больно?

— Нет, нет, — поспешно возразила Элли. Она дотронулась до его груди. — Что с тобой сегодня? Он глубоко вздохнул, поглаживая ее волосы.

— Ничего. Просто мне иногда кажется, что я вновь могу потерять тебя, вот и все.

— Итан, я ведь тоже очень боюсь потерять тебя.

— Это не то. Ты можешь беспокоиться только о том, чтобы я не погиб, потому что только смерть может разлучить меня с тобой. А я тебя могу потерять по другой причине…

— Нет никаких причин, Итан. Такое, может быть, и могло случиться раньше, но не теперь.

Ему очень хотелось верить ее словам. Он ничего не сказал в ответ, но не выпускал Элли из своих крепких объятий до тех пор, пока их обоих наконец не одолел сон. Уже засыпая, Итан снова подумал о золотой жиле, которая могла кого-то сделать сказочно богатым. Ему не хотелось, чтобы этим человеком стала Элли. Ей он мог помешать, но как быть с Роем Холлидэем? Если ему известно о существовании этой жилы, он наверняка попробует что-то предпринять еще до наступления зимы. Если им грозила опасность, Элли должна знать об этом. Однако как предупредить ее, не рассказав о том, что было там, высоко в горах…

Глава 27

Элли отставила в сторону чашку с кофе. Впереди у нее был еще один трудовой день. Она вдруг подумала, что ей не следует заниматься такой тяжелой работой в ее положении. Однако Итан уже добрался до мягкой породы и она вполне могла справиться с ней без особого напряжения. Сам он занимался заготовкой мяса и дров, не подозревая, что им придется спуститься в Криппл-Крик задолго до окончания года, о котором они договаривались. Не рожать же ей здесь, когда все вокруг занесет снегом. Гораздо важнее сейчас добыть как можно больше золота, прежде чем они покинут участок. Ведь чем больше золота они покажут потенциальному покупателю, тем большую цену смогут запросить.

Ребенок. Ей наконец следует сказать об этом Итану, чтобы он больше не беспокоился о заготовках на зиму. Им надо как можно скорее вернуться в город и пожениться, чтобы их ребенок был законным. Она только опасалась, как бы он вдруг не усомнился в том, что она хочет стать его женой, безотносительно того, будет у нее ребенок или нет.

Прошедшая ночь была просто великолепной. После того, как Итан почти силой овладел ею, он смягчился и они снова занялись любовью. Сколько же нежности было в этом сильном и мужественном человеке! Может быть, благодаря своей индейской крови он с таким благоговением относился к женщине. Элли представила, какую боль причинила ему тогда в Гатри. Семья для него всегда была всем, в то время как для нее, в силу сложившихся обстоятельств, тогда не значила абсолютно ничего. Особенно после того, как выяснилось, что брак с индейцем не решит ее проблем…

Элли увидела, что Итан вышел из коптильни и направляется к ней.

— Когда наступят холода, мы сможем развешивать мясо на деревьях и замораживать его, — сказал он.

— Ты сегодня опять пойдешь на охоту? — спросила Элли, поднимаясь от костра.

— Нет. Сегодня я хочу немного покопать.

— В пещере? Но я сама могу этим заняться. Ты же говорил, что тебе нужно…

— Нет, не в пещере. — Итан наклонился и поцеловал Элли в щеку. — Я решил прокопать тоннель от уборной до того места, где дом упирается в гору, и сделать из чего еще один выход прямо в этот тоннель.

Элли нахмурилась:

— Зачем это нужно?

Итан как-то странно улыбнулся, и это насторожило ее.

— Ну, знаешь, на это есть много причин, — с напускной легкостью начал он. — Во-первых, зимой нам будет очень холодно ходить в уборную через переднюю дверь, особенно по ночам, не говоря уже о том, что нам придется добираться до нес по колено в снегу. Во-вторых, я подумал о нашей безопасности. Что если вдруг эта ветхая лачуга вдруг возьмет и загорится? Если передняя стенка окажется в огне, мы не сможем из нее выбраться, а так у нас будет еще один выход. Не беспокойся, — Итан весело подмигнул, — грунт тут мягкий. Мне придется прокопать всего каких-нибудь пятнадцать — двадцать футов. На это уйдет пара дней, не больше. Потом я займусь дровами.

Итан повернулся и направился к ручью за лопатой.

Оставшись одна, Элли попыталась разобраться: что-то в его словах настораживало ее. Почему все-таки у него вдруг возникла идея вырыть этот тоннель? И хотя его объяснения были вполне логичными, внутренний голос подсказывал ей, что причина вовсе не в этом и он что-то не договаривает. Может, если она скажет ему о своей беременности, он оставит эту затею. Она пожала плечами.

Взяв кирку, Элли направилась к пещере, невольно обратив внимание на свои огрубевшие руки. Она окинула взглядом свой наряд, состоящий из мешковатых брезентовых штанов и мужской рубашки, и грустно усмехнулась. Уже несколько месяцев она не пользовалась никакой косметикой и не надевала платья. Она невольно подумала, что в ней могло привлечь Итана. Кроме того, скоро она еще и растолстеет…

Внизу, у ручья, Итан подобрал лопату и проследил за Элли, уходящей в сторону пещеры. Он надеялся, что сумел убедить ее в необходимости тоннеля, не раскрыв истинной причины. На самом деле тоннель должен был служить укрытием на случай визита непрошеных гостей. А в том, что они в любой момент могут появиться. Итан не сомневался. Холлидэй не откажется от желания заполучить участок Элли и не остановится ни перед чем.

Итан понимал, что он должен ей все рассказать и показать подарок. Он представил выражение лица Элли, когда она увидит эту жилу и поймет, что стала богатой. Захочет ли она после этого стать его женой? Сердце Итана сжалось.

Ночью, после того как они кончили заниматься любовью, он долго пытался убедить себя, что для них обоих будет лучше, если она ничего не узнает. Они как-нибудь переживут зиму, а потом спустятся в город и продадут участок. Если она не будет знать о его находке, то и не заявит о ней. Холлидэй подумает, что о ней по-прежнему никому не известно. Однако чем дольше они будут оставаться здесь, тем больше оснований у Холлидэя опасаться, что рано или поздно они раскроют эту тайну.

Он вонзил лопату в землю рядом с уборной и начал копать.

— Проклятая антилопа, — процедил он, с яростью налегая на лопату. Если бы не эта паршивая тварь, он бы так и не заметил вход в пещеру. Нет. Это случилось из-за дождя. Он размыл грязь и оголил камни, наваленные у входа.

На минуту Итан перестал копать и посмотрел на небо.

— Зачем ты сделал это, Господи? — прошептал Итан, Он, конечно же, расскажет Элли обо всем, но не сейчас. Ему не хотелось расставаться с ней. А то, что это произойдет, как только она узнает, он не сомневался.

* * *

Элли проснулась от холода. Был октябрь, и на земле уже кое-где лежал снег.

— Итан, я замерзаю, — проговорила она, — ты не затопишь печку?

Солнце еще не взошло, и ночь была очень холодной.

Итан зашевелился, поцеловал волосы Элли и нежно провел ладонью по ее животу. Ему показалось, что она немного пополнела в талии, он даже хотел поддразнить ее, однако воздержался, боясь обидеть. Улыбнувшись, он поднялся с постели.

— Черт, ну и холод. — Потерев руки, он подошел К печке и подбросил в нее несколько поленьев.

Элли залюбовалась его стройной мускулистой фигурой, его темными блестящими волосами, разметавшимися по спине. Она вспомнила, как впервые встретилась с Итаном, едва не угодив под его лошадь в Арканзас-Сити. Казалось, с тех пор прошла целая вечность и она уже совсем непохожа на ту Элли. Тогда ей меньше всего на свете хотелось принадлежать какому-нибудь мужчине. У нее были огромные планы, она собиралась стать богатой и независимой женщиной. Когда она налетела на Итана, то увидела в нем только индейца, потрясающе красивого, но все равно индейца, от которого нужно держаться подальше. Сейчас он стоял перед ней, и она безумно любила его.

— Итап, у меня будет ребенок, — тихо сказала Элли.

Он склонился над печкой, куда только что бросил полено, и уже собирался закрыть дверцу, но, услышав слова Элли, так и застыл в этой позе. Наконец он закрыл дверцу и повернулся к ней. Улыбка сбежала с его лица. Он сделал несколько шагов в ее сторону.

— Ты в этом уверена?

— Как и любая другая женщина в таком случае… Если я не беременна, значит, со мной творится что-то неладное, потому что у меня уже больше двух месяцев нет… — Она покраснела.

Два месяца… Значит, она забеременела до того, как он нашел эту золотую жилу. У него появился шанс уговорить ее продать участок и уехать в город. Но тогда он не сможет разоблачить Роя Холлидэя и его так и не накажут за убийство. Итан до сих пор не решил, как должен поступить. Теперь ему придется взять в расчет еще и ребенка. Он внимательно посмотрел в глаза Элли, пытаясь понять, насколько сильно она любит его, чтобы выйти за него замуж ради него самого, а не только ради будущего ребенка.

Итан сел на край кровати и склонился над ней.

— Элли, ты понимаешь, что это значит для меня? Сначала я сомневался, хочу ли я, чтобы ты стала моей женой, но буквально через несколько дней, после того, как я оказался здесь, я понял, что это самая заветная моя мечта. Только мне кажется, ты этого не хочешь. Ведь ты по-прежнему помешана на том, как разбогатеть…

— Нет! С этим покончено, Итан! Поверь, еще до того, как я поняла, что у меня будет ребенок, я решила: что бы мы здесь ни нашли, я все равно продам участок весной и уеду с тобой в Вайоминг. Честное слово! Я люблю тебя. Итан. Я хочу остаться с тобой. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Элли, мне безумно хочется верить, что дело здесь не только в ребенке. Мне не хочется думать, что ты станешь моей женой в силу обстоятельств. Ведь тебе всегда хотелось того, чего я не мог дать. — Ты мечтала жить в том мире, в котором мне никогда не нашлось бы места.

— Это было раньше. — Она прикоснулась к его лицу. — Возможно, ребенок, которого я ношу в себе, заставил меня иначе посмотреть на многие вещи. Но не это главное. Я хочу стать твоей женой потому, что люблю тебя. Мы поедем в Вайоминг, у нас будет ранчо, большой просторный дом, в котором хватит места всем нашим детям. У нас уже достаточно золота, чтобы жить так, как мы хотим.

— Элли, у меня такое впечатление, что ты сама не веришь в то, что говоришь. — Итан поднялся, ему безумно хотелось рассказать ей о своей находке, но если она узнает об этом сейчас, то все равно не сумеет воспользоваться этим из-за ребенка и, став его женой, возненавидит его за это. Их жизнь превратится в кошмар. Она никогда не перестанет мечтать о том богатстве, которое могла бы иметь, но из-за него потеряла.

— Как это понимать, Итан? Почему ты мне не веришь?"

— Я верю, но ты бы могла не сказать этих слов, если… — Он вдруг оборвал фразу. Ему послышались чьи-то голоса. Знаком приказав ей молчать, он вскочил и быстро натянул мокасины.

— Итан, что это? — вскрикнула Элли.

— Не знаю. Я что-то услышал. В этот момент дом содрогнулся от взрыва, заставившего Элли вскрикнуть. Вслед за взрывом послышался какой-то грохот, их лачуга продолжала трястись, а шум через несколько мгновений сделался совсем оглушительным. Резким движением Итан сдернул Элли с кровати вместе с одеялом и потащил ее в тоннель. Они едва успели нырнуть в него, как раздался оглушительный взрыв. Казалось, обрушилась половина горы.

Итан подтолкнул ее к другому выходу из тоннеля. Прижав ее к земле, прикрыл своим телом, чтобы защитить от грязи и обломков, дождем посыпавшихся на них. Он молил Бога, чтобы подпорки тоннеля устояли под тяжестью земли, снега и камней, которые летели снаружи. Итан ни минуты не сомневался, что этот обвал наверху был делом рук человека, умевшего обращаться со взрывчаткой. Неужели Тревор Гейл до сих пор держал на него зло?! Впрочем, причем здесь Тревор? Недаром Итан постоянно думал о том, что Холлидэй или его люди вполне могут устроить что-нибудь подобное, а потом представить все это как несчастный случай.

— Итан! Что происходит?! — воскликнула Элли, сидя на корточках и обхватив голову руками.

— Пока не знаю! — прокричал он в ответ, и его голос потонул в грохоте обвала, который, казалось, никогда не прекратится. — Возможно, это случилось из-за взрыва на шахте, — солгал он.

— Боже, это же совсем рядом! — в ужасе воскликнула она.

Элли еще никогда не испытывала такого страха. Итан крепко держал ее в своих объятиях. Так они просидели несколько минут, пока шум наконец не прекратился. Итан выпустил Элли и стал протискиваться вперед.

— Вход рядом с домом завалило. Придется попробовать выбраться около уборной. Похоже, нам повезло: на том конце виден свет.

— Итан, вытащи меня отсюда! Мне кажется, что меня заживо похоронили.

— Может, кто-то именно на это и рассчитывал, — стиснув зубы сказал Итан.

— Зачем? Итан, что это значит? Он не ответил.

— Я понимаю, тебе хочется поскорее выбраться, но, пожалуйста, побудь здесь еще несколько минут, ради твоей же безопасности. Я выйду первым. И прошу тебя, говори тише. Если кто-то задумал нас убить, пусть он думает, что ему это удалось.

— Кто, Итан? И почему?

— Подожди, Элли, и не говори громко.

— Кто может услышать нас в этой могиле?

— Ты не потеряла одеяло, которое я захватил? Элли поискала вокруг себя в темноте.

— Нет.

— Давай доберемся до другого конца тоннеля. Завернись в одеяло и постарайся, чтобы тебя никто не заметил, если, конечно, мы сумеем вылезти наверх. С тобой все в порядке?

— Кажется, да.

— Потом мы найдем, во что тебе обуться. Интересно, осталось ли от дома вообще что-нибудь?

— Итан, я ничего не понимаю.

— По-моему, кому-то захотелось подстроить несчастный случай, чтобы мы погибли, а потом заявить, что произошел обвал.

У Элли перехватило дыхание:

— Рой Холлидэй?!

— Скорее всего. Двигайся за мной, тебе придется ползти по грязи.

Итан направился в сторону света. Элли молила Бога, чтобы земля над ними не обвалилась до тех пор, пока они не выберутся. Она осторожно пробиралась среди обломков, перелезала через упавшие деревянные подпорки, пытаясь осмыслить то, что ей сказал Итан.

Судя по его действиям, можно было подумать, что он знал о том, что это должно произойти. Ведь он раньше служил у Роя Холлидэя, может, и сейчас служит? Что если все это подстроено специально и он оказался здесь, чтобы наблюдать за ней и докладывать Холлидэю о ее успехах?

Почему он так странно посмотрел на нее и, похоже, совсем не обрадовался, узнав, что она ждет ребенка? Не по этой ли причине он до сих пор не женился на ней снова? Может, это происшествие с Вэйном Траппом в Криппл-Крике тоже было подстроено.

Нет! Итан не способен на такое. Кто угодно, только не Итан. Он слишком порядочен, слишком честен. А потом, он только что спас ее, хотя ему ничего не стоило оставить ее в домике. Но что если…

Ее вдруг охватила страшная тоска, она еще никогда не испытывала такого чувства. Только не Итан! Только не Итан! Неужели он так сильно ее ненавидел? Неужели это было его местью, он решил завоевать ее доверие, а потом предать, как это она сама сделала когда-то. Они уже почти добрались до выхода из тоннеля, когда она вытянула руку и схватила его за ногу.

— Итан, — простонала она. Он добрался до места, где можно было встать во весь рост, крепко взял Элли за руки и притянул к себе.

— Что случилось? Что-нибудь с малышом? Элли подняла глаза, теперь она могла лучше рассмотреть его при свете. Она задыхалась от рыданий.

— Скажи, что меня не подставили, — проговорила она сквозь слезы, — скажи, что ты не служишь Рою Холлидэю.

Итан посмотрел на нее тоскливым и разочарованным взглядом:

— Господи, Элли, как только ты могла додуматься до такого?!

Элли попыталась вырваться из его объятий.

— Ты знал! Ты знал, что что-то должно произойти. Вот уже почти целый месяц ты ведешь себя как-то странно.

Итан тяжело вздохнул. Он тряхнул головой, стряхивая грязь с волос.

— Совсем не по этой причине. — Он резкими движениями счищал грязь с рубашки и брюк. — Боже мой, Элли! После того, что мы пережили вместе, как тебе в голову могла прийти такая безумная мысль, что я способен на это? Впрочем, может быть, ты права. Я действительно пошел на предательство, но это не то предательство, о котором ты думаешь. Я решился на это ради нашей любви, ради того, чтобы не потерять тебя.

— О чем ты говоришь? О каком предательстве? Итан приблизился к концу тоннеля и выглянул из-за большого камня, упавшего рядом с лазом, но не завалившего его окончательно.

— Элли, я узнал, почему Рой Холлидэй будет пытаться убить нас. Когда я увидел, что мне попалось, я понял, что он не оставит нас в покое и не допустит, чтобы мы провели здесь зиму и случайно узнали тайну и истинную цену этого участка. Он придумал, как разделаться с нами так, чтобы на него самого не пало подозрение.

— Что ты нашел? — Сердце Элли учащенно забилось.

— Твой подарок, Элли. — Итан посмотрел ей в глаза. — Я нашел такую золотую жилу, от которой ты бы потеряла рассудок. Насколько я понял, там золота на несколько миллионов.

Увидев, какими злобными сделались ее глаза, Итан уже не сомневался, что потерял ее навсегда.

— Где ты это обнаружил?

— Там, в горах, еще выше, — ответил он горестно. — Ее, должно быть, нашел еще Джон Себастьян. Он вырыл в горе небольшую пещеру. Возможно, он заявил о своей находке лаборанту, а тот — Рою Холлидэю. Холлидэй приказал убить Себастьяна и замаскировать вход в пещеру. Он, конечно, не мог предположить, что ты станешь сама разрабатывать участок.

Как бы там ни было, незадолго до того, как я подстрелил антилопу, прошел сильный дождь, который смыл землю с камней, закрывавших вход, и я его обнаружил. Когда я туда вошел и увидел, что там было… — Итан на минуту замялся, — я понял, что потеряю тебя, как только ты об этом узнаешь. Твоя мечта там, в горах, Элли, а не рядом со мной. Слезы ручьем потекли по ее щекам.

— Как ты можешь так говорить? Я же ношу твоего ребенка! Неужели ты думаешь, что я с легкостью могу отказаться от всего, что есть у нас с тобой? Все, что мне нужно, стоит сейчас передо мной и находится во мне! И это для меня важнее всего на свете.

Итан выглянул из тоннеля, чтобы посмотреть, кто все-таки решился на такое преступление.

— Ты просто не видела, что в этой пещере, Элли, — печально сказал он.

— Мне незачем это видеть.

Итан закрыл глаза и глубоко вздохнул:

— Нам нужно о многом поговорить, но только не сейчас. Иди сюда.

Элли вытерла слезы рукавом ночной рубашки, покрепче закуталась в одеяло и подошла к Итану, ступая по земле босыми ногами. У нее перехватило дыхание при виде того, что осталось от их домика.

— Теперь ты убедилась, что кому-то необходимо было убить нас? Если бы я работал на Холлидэя, ты бы сейчас лежала там.

Элли закрыла лицо руками.

— Я просто не знаю, что мне теперь думать.

Итан обнял ее.

— Береги малыша и сиди тихо. Сюда кто-то идет, вероятно, хочет убедиться, что мы погибли.

— Итан, я боюсь, — прошептала она. — ведь у нас нет оружия.

Он тихонько оттолкнул ее в сторону и вытянулся, чтобы лучше видеть то, что происходит снаружи. К развалинам их домика приблизились двое мужчин верхом на лошадях. Спешившись, они стали осматривать то, что осталось от него.

— Их наверняка раздавило, — сказал один из них. Теперь Итан наконец мог их разглядеть. Одним, как он и подозревал, оказался Вэйн Трапп, другим Тревор Гейл. Странно, подумал Итан. Бывший организатор профсоюза теперь работал на человека, с которым боролся, отстаивая права шахтеров. Возможно, его просто подставили в этой истории. Ведь все знали, что Тревор затаил зло на Итана. Не исключено, что Холлидэй решил с его помощью покончить с Итаном и Элли, чтобы его при атом никто не смог заподозрить. Итан не сомневался, что заряды заложил именно Тревор, интересно, сколько Холлидэй заплатил ему за это?

— Один из них Вэйн Трэпп, — сказал он Элли. — Что бы ни случилось, оставайся здесь.

Вэйн Трэпп! Как же она его ненавидела! Теперь он заявился сюда с револьвером, а они с Итаном оказались в ловушке, да еще без оружия. Сегодня им обоим наверняка суждено умереть, не дожив до осуществления своей мечты.

— Я не успокоюсь, пока мы не найдем трупы, — сказал Трэпп. Элли услышала его слова.

— А кто этот второй? — спросила она.

— Ирландец, которого я отлупил на глазах у шахтеров. Он так и не простил мне этого, но я не ожидал, что он может пойти на убийство.

— Они наверняка остались здесь, — заверил его Тревор. — Сейчас только начинает светать. Они еще спали. У этой халупы нет задней двери, а через переднюю никто не выбегал.

Элли в ужасе посмотрела на Итана. Только теперь до нее дошло, зачем он выкопал этот тоннель.

— Постарайся найти трупы, — сказал Трэпп Тревору Гейлу.

Итан смотрел, как Тревор начал растаскивать обломки и вдруг с ужасом увидел, как Вэйн Трэпп поднял свой шестизарядный револьвер.

— Повернись ко мне. Тревор. Я не люблю стрелять в спину, — приказал он.

Тревор на секунду замер, потом медленно повернулся:

— Какого черта!

— Неужели ты думаешь, что Рой Холлидэй оставит тебя в живых, чтобы ты, напившись, разболтал всем. что здесь случилось?

— Что за чертовщину ты мелешь? — Глаза Тревора расширились, он отступил назад.

— Я говорю о том, что ты виноват в том, что произошло здесь сегодня. Я приехал предложить мисс Миллс деньги за ее участок и услышал взрыв. Потом я увидел, как ты убегал, и застрелил тебя. Все знают, что ты ненавидел Итана Темпла. Теперь Холлидэй избавился от Темпла, этой бабы, а заодно и от тебя. Тебя обвинят во всем, что здесь случилось, а участок достанется Холлидэю. Это богатый участок, Тревор, здесь залегает жила, в которой, наверное, на несколько миллионов золота, а ты только помог Холлидэю прибрать его к рукам.

Лицо Тревора побагровело от гнева.

— Скотина! — злобно заорал он.

В этот момент он увидел, что кто-то осторожно приближается к ним.

Трэпп самодовольно усмехнулся. Он не видел, что Итан подкрадывался к нему сзади.

— Ты должен был сам сообразить, чем это кончится, Тревор. Рой Холлидэй хитрый мужик. Он не допустит, чтобы такой тип, как ты, остался в живых. — Трэпп вскинул револьвер, но прежде чем успел выстрелить, Итан навалился на него сзади так, что Вэйн растянулся на земле. Раздался выстрел. Тревор мгновенно сориентировался и бросился на помощь Итану, который боролся с Вэйном в снегу, стараясь дотянуться до револьвера.

Элли, охваченная ужасом, наблюдала за этой сценой. Она не чувствовала своих замерзших ног. Внезапно раздался выстрел, и Итан сразу обмяк.

— Господи, нет, нет! — рыдала она, видя как Вэйн поднимается на ноги. — Итан! — пронзительно закричала Элли.

Сейчас она наконец осознала, что значил Итан Темпл в ее жизни.

Дальше события развивались с невероятной быстротой. Повернувшись, Трэпп выстрелил в Тревора Гейла и тот со стоном упал, схватившись за бедро. В этот момент Элли выбежала из-за камня и бросилась к Итану. Она буквально остолбенела, когда Трэпп, обернувшись, направил на нее револьвер.

— Ну что, сучка? Теперь здесь остались только мы с тобой, правда?

Глава 28

Элли не замечала, что уже давно стоит босая на снегу. Она, не отрываясь, смотрела на приближающегося к ней Вэйна Трэппа, в то время как Итан лежал, согнувшись, и дергался в агонии, а другой мужчина, в которого стрелял Трэпп, по-прежнему катался по земле. Войн Трэпп, казалось, не обращал на это никакого внимания. В его заплывших жиром глазах появился плотоядный блеск.

— Все вышло не так, как я хотел, девочка, — злобно процедил он, размахивая перед ней револьвером. — Я не предполагал, что так получится, но уж коли так случилось, я, пожалуй, успею получить свое прежде, чем прикончу и тебя и уберусь ко всем чертям из Криппл-Крика. Я оставлю мертвецов там, где они лежат, и пусть все ломают голову над тем, что здесь произошло на самом деле. — Трэпп ухмыльнулся. — Иди ко мне. Это будет не так уж плохо. — Он подходил все ближе, и Элли отступала перед ним, озираясь по сторонам в поисках какого-нибудь предмета, который можно было использовать как оружие. — Может, тебе даже понравится. А может, я захвачу тебя с собой, когда буду удирать отсюда.

Элли еще никогда и ни к кому не испытывала такой ненависти, как к этому борову. Он убил Итана! Итана! Как ей теперь жить без него?! Она проклинала себя за то, что вернулась сюда и потащила его за собой. Почему она отказалась сразу ехать в Вайоминг, как он хотел?

— Тебе придется убить меня, Вэйн Трэпп, — она плюнула в его сторону, — потому что я скорее умру, чем добровольно соглашусь отдаться такому мерзкому и трусливому типу, как ты! — С этими словами Элли бросилась бежать. Она не чувствовала онемевших от холода ног.

На бегу она потеряла одеяло. Вэйн бежал за ней по пятам. Ей было все равно, что он собирается сделать с ней. Она готова была вытерпеть все, лишь бы Итан был жив. Неожиданно она зацепилась ногой за ветку под снегом и с криком полетела на землю.

Все произошло так быстро, что она просто не смогла смягчить падение. На какое-то мгновение она увидела камень перед лицом и закрыла глаза, почувствовав, как ее голова ударилась о него.

Все вокруг сразу сделалось туманным и нереальным. Ее кто-то встряхнул, поднял и куда-то понес, а потом просто бросил на снежный сугроб.

— Снег вполне подойдет вместо постели, — услышала она голос Вэйна у самого уха. Элли почувствовала, как он задирает ей рубашку. — Если ты раздвигала ноги перед индейцем, тебе ничего не стоит раздвинуть их перед кем угодно, паршивая потаскушка!

Элли открыла глаза и попыталась получше разглядеть навалившуюся на нее жирную тушу, но она показалась ей каким-то расплывчатым пятном. Онемевшими от холода пальцами Элли ощупала землю вокруг себя в поисках какого-нибудь предмета, которым можно было ударить. Теперь от холода онемело уже все ее тело. Она подумала, что сейчас это даже хорошо: ей будет не так страшно, когда Вэйн Трэпп станет насиловать ее.

Элли попробовала закричать, но изо рта не вырвалось ни звука. Она почувствовала, как руки Трэппа раздвигают ей ноги… И вдруг он захрипел. Чья-то рука обвилась вокруг его шеи и буквально подняла в воздух, оторвав от Элли.

— Итан, — с трудом проговорила Элли. Она попыталась натянуть подол рубашки на колени и подогнула ноги, чтобы хоть как-то прикрыть и ступни. Итан подошел к Вэйну и резким движением выдернул револьвер из его кобуры.

— Жирный вонючий насильник! — процедил Итан и пнул Трэппа между ног так, что тот застонал, скорчившись на снегу.

Элли с ужасом увидела, что вся рубашка Итана залита кровью, тоненькая струйка уже текла и по брюкам. Поставив Трэппа на колени, Итан приставил револьвер к его двойному подбородку.

— Я бы с удовольствием разнес на куски твою свинячью башку, — грозно сказал он. — Но, может быть, лучше отдать тебя шахтерам в Криппл-Крике, пусть сами решают, что с тобой делать. Я сохраню жизнь вам обоим, чтобы вы рассказали всем, что здесь произошло, сколько заплатил вам Рой Холлидэй, чтобы вы разделались с нами. Ты ведь, наверное, получил немалые деньги еще и за то, чтобы потом прикончить Тревора и свалить на него всю вину!

Элли заметила страх в глазах Трэппа.

— Проклятый краснокожий! Почему бы тебе не снять с меня скальп, не ободрать меня живьем? Ведь твои родственники всегда так делают, — прошипел он.

Итан взвел курок и еще сильнее вдавил его в подбородок Трэппа.

— Ты прав, но это только малая часть того, что я бы сделал с тобой, если бы мне не было нужно, чтобы ты заговорил в Криппл-Крике! — С этими словами он ударил Трэппа рукояткой револьвера по голове так, что тот рухнул, словно куль. Сунув револьвер за пояс, Итан, прихрамывая, подошел к Элли. Из его раны по-прежнему текла кровь. Видно, пуля застряла в теле. Он снял свою окровавленную рубашку и накинул ей на плечи.

— Итан, не надо! Ты же замерзнешь!

— Не беспокойся за меня. Подумай лучше о ребенке. Я сейчас посмотрю, чем обернуть твои ноги. — Итан осторожно дотронулся до пятна крови на ее лице. — Скотина, что он с тобой сделал?

— Со мной все в порядке, Итан. Это тебе досталось больше всех.

Дыхание Итана сделалось прерывистым, и несмотря на его смуглую кожу, Элли заметила, как он побледнел.

— Мне кажется, что моя рана не слишком опасна… Пуля только на какое-то время выбила из меня дух. Когда я увидел, как он навалился на тебя… — Итан глубоко вздохнул. — Я должен отвезти тебя и этих двоих в Криппл-Крик, пусть ими займутся власти. — Его темные глаза горели от гнева, — или сами шахтеры. В Криппл-Крике их запросто могут повесить прямо сегодня.

— Итан, в таком состоянии ты можешь просто не добраться до города!

— Придется постараться. Теперь нам здесь больше негде укрыться, а в это время года пурга может начаться в любую минуту. А потом, что еще остается нам делать с Трэппом и Гейлом?

— Откуда ты знаешь второго парня?

— Это долгая история. Посиди пока здесь, а я поищу что-нибудь, чтобы перевязать рану и обуть твои ноги. Надо еще подумать, как спустить тебя и этих двоих вниз. — Он снова нежно дотронулся до ее лица:

— Как там малыш?

— По-моему, все в порядке. Мне бы сейчас только согреться, — бодро сказала Элли, приложив руку к животу. Она не хотела сейчас говорить Итану, что у нее начались какие-то судороги внутри, ему и так хватает забот. Итан кивнул:

— Оставайся здесь, я сам обо всем позабочусь.

— Итан, тебе нельзя…

— Сдается мне, что с тобой не все в порядке. Мы должны добраться до города. Я отвезу тебя к врачу. — Он встретился с ее умоляющим взглядом. — Нам нужно о многом поговорить, Элли. Я очень жалею, что сразу не сказал тебе о золоте.

— Почему, Итан? Почему ты так и не поверил мне до конца?

Итан сокрушенно покачал головой, и с трудом поднявшись на ноги, отправился туда, где стояли навьюченные лошади Трэппа и Гейла. Он отвязал одеяло, порылся в одной из седельных сумок и вытащил оттуда нож. Отрезав сыромятный ремень от поводьев, он отнес все это к коптильне. Войдя в нее, он взял шкуру антилопы и вернулся к Элли.

— Мне придется отрезать кусок от твоей рубашки, чтобы перевязать рану и остановить кровь. — Он посмотрел на Трэппа и Тревора Гейла и убедился, что ни тот, ни другой не в состоянии подняться.

— Дай сюда ноги, — приказал Итан, после того как закутал ее в одеяло.

Элли повиновалась. Итан обернул ее ступни кусками шкуры антилопы и потом крепко обвязал их сыромятным ремешком.

— Я знал, что эта шкура еще пригодится, — сказал он. — Видишь, иногда совсем неплохо, что с тобой рядом индеец. — Он печально посмотрел на нее, и Элли поняла, что он скорее всего слышал оскорбительные слова Вэйна Трэппа.

— Нам некогда сейчас разговаривать, Элли. Завернись в одеяло и жди, пока я все закончу. Ты сможешь спуститься вниз верхом на Черноногом?

— Думаю, что да.

Итан встал и приподнял рубашку. Лицо Элли искривилось при виде страшной раны в левой половине его груди, из которой сочилась кровь. Она представила, как должно быть ему больно.

— Мне очень не нравится, что какую-то часть пути тебе придется идти пешком, но, к сожалению, на самых крутых местах у нас не будет другого выбора.

— Итан, я больше боюсь за тебя. Твоя рана может оказаться опаснее, чем тебе кажется.

Он поморщился, затягивая свою повязку потуже.

— У нас нет выхода. — С этими словами он ушел. Элли едва сдержалась, чтобы не застонать от нестерпимой боли в животе. Закрыв глаза, она прочитала короткую молитву, прося Бога спасти ее ребенка. Если она потеряет его, а Итан умрет, что останется у нее? Никто и ничто не заменит ей Итана…

Итан вытащил из-за пояса револьвер и подошел к Вэйну Трэппу. К нему вернулось сознание, и он теперь громко стонал.

— Поднимайся, Трэпп! — Итан взял его за воротник куртки. — Нам предстоит маленькое путешествие. Не пытайся сопротивляться и спускайся вниз, иначе мне придется привязать тебя за ноги и тащить по камням через кусты и снег, как мешок с картошкой. Мне все равно, что с тобой будет потом.

Трэпп, казалось, не понимал, что от него хотят. Правую половину его головы пересекала зияющая рана.

Именно сюда Итан ударил его же собственным револьвером. Прежде чем тот успел понять, в чем дело, Итан быстро сорвал с него меховую куртку.

— У тебя хватит жира, чтобы не околеть от холода, — процедил Итан, — его понадобится мне.

— Эй, верни мою куртку, я же замерзну, — заскулил Трэпп.

— Заткнись! Сейчас я могу сделать с тобой все, что мне заблагорассудится, например, распороть твою тушу от яиц до горла, — злобно ответил Итан. — Я бы с удовольствием это сделал! — Итан поддал Трэппу под ребра. — А ну, пошел к лошадям!

Элли попробовала было встать, однако спазмы в животе заставили ее снова опуститься на землю. Она посмотрела на их домик, точнее, на то, что от него осталось. Огромные камни сравняли его с землей, и если бы не тоннель Итана, они бы сейчас были мертвы, на что и рассчитывал Холлидэй. Она содрогнулась от этой мысли. Только благодаря Итану они оба остались живы, и теперь, если, доберутся до города, смогут рассказать о случившемся.

— Итан, Итан! Прошу тебя, помоги мне, — закричал Тревор Гейл. — Моя нога! Ужасная боль!

— Придет и твой черед, — ответил Итан, пнув Трэппа в зад. — Шевелись, жирная свинья! — Он пнул его еще раз, заставив остановиться.

— Элли, держи его на прицеле, — сказал Итан, протягивая ей револьвер. — Я сейчас вернусь. Если что, стреляй ему прямо в брюхо!

Элли взяла револьвер, взвела курок и направила его на Трэппа.

— — Я с удовольствием это сделаю, — ответила она.

Трэпп стоял не двигаясь, он не сомневался, что стоит ему только пошевелиться, она застрелит его. Теперь он жалел лишь о том, что не всадил в Итана пулю чуть повыше. Очевидно, она даже не задела ни одного жизненно важного органа. Впрочем, этот проклятый индеец, может быть, околеет по дороге, раньше, чем они доберутся до Криппл-Крика. Тогда он, возможно, еще как-нибудь выпутается из этой чертовой истории! Рой Холлидэй страшно разозлится, узнав, что он провалил эту операцию.

Итан ушел, чтобы принести еще кое-что из вещей, и Трэпп опять опустился на колени. Боль в паху была нестерпимой. Его голова кружилась после того, как Итан ударил его револьвером.

— Как получилось, что вас обоих не задавило? — Он злобно посмотрел на Элли.

Элли не хотела, чтобы он увидел ее страдания.

— Мы знали, что нас не оставят в покое. Рано или поздно к нам пожалуют незваные гости. Вот Итан и прорыл подземный ход от домика к уборной. Мы спрятались туда, как только услышали взрыв.

— Проклятый индеец! Я не зря предупреждал Холлидэя, чтобы он не брал его на работу, — со стоном прошипел Трэпп.

Итан вернулся, держа в руках тонкую, длинную веревку.

— Вы привезли с собой очень нужные вещи, — усмехнувшись, сказал он Трэппу. Он заломил назад руки Трэппа и быстро обвязал веревкой запястья.

— Что ты задумал? — спросил Трэпп, застонав от боли.

— Сейчас ты у меня горько пожалеешь о своей затее, — ответил Итан.

Несмотря на мороз, лицо Итана покрылось испариной. Он потерял много крови, подумала Элли, дотянет ли он до города.

— Поднимайся, — приказал Итан.

— Я никуда не пойду. Мне больно.

— Пойдешь, или я привяжу твои ноги к лошади и поволоку тебя в город! У нас мало времени! Я должен отвезти Элли к врачу!

Трэпп кое-как поднялся на ноги и поковылял к лошади. Элли увидела, как Итан обвязал ему шею куском веревки. Трэпп ало выругался, когда Итан затянул петлю так, что он едва мог дышать. Другой конец веревки Итан привязал к задней луке седла.

— Теперь тебе придется идти, или ты просто задохнешься, — сказал он Трэппу.

Оставив Трэппа, по лицу которого вдруг потекли слезы, он подошел к Тревору Гейлу, почти потерявшему сознание. Итан наклонился, чтобы осмотреть его ногу, и Тревор застонал, едва он до нее дотронулся.

— Она сломана, — констатировал Итан. Он едва держался, боясь, что умрет по дороге в город. Только сознание того, что Элли необходимо довезти до города и показать врачу, придавало ему силы. Он молил Бога, чтобы она не потеряла ребенка.

Добравшись до обломков лачуги, Итан отыскал широкую доску, которая, очевидно, была частью стены. К ней крест-накрест были прибиты еще две доски поуже. Он дотащил ее до места, где лежал Тревор Гейл, и, собрав последние силы, взвалил его грузное тело на импровизированные сани. Гейл посмотрел на него широко открытыми глазами.

— Ты.., хочешь убить меня.., индеец?

— Зачем? Мне будет гораздо приятнее, когда весь город узнает, что представляет собой Рой Холлидэй и кого он нанимает для своих грязных дел, — ответил Итан. — Легки тихо. Я привяжу тебя к этой деревяшке, чтобы твоя нога не болталась. А этот крест от досок хоть немного убережет ее от толчков. Так я смогу доставить тебя в город, а там твоей ногой займется врач.

Итан хотел подняться, чтобы сходить за другой веревкой, но Тревор вцепился в его руку.

— Ты.., спас мне жизнь.., ты рисковал ради этого. Трэпп.., хотел меня застрелить, чтобы с Холлидэем… свалить все на меня.

— Я уже догадался, что вы задумали. Только вы не ожидали, что мы с Элли останемся живы. Гейл по-прежнему не отпускал руку Итана.

— Но если ты.., знал, что я.., хотел тебя убить, почему ты не дал Трэппу.., застрелить меня?

— Потому что только ты один можешь рассказать, как все было на самом деле, — Итан высвободил руку. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя не повесили, если ты тоже сделаешь все, чтобы Рой Холлидэй оказался за решеткой или, еще лучше, — на виселице. Не сомневаюсь, что это он приказал убить Джона Себастьяна, а исполнителем скорее всего был Вэйн Трэпп!

Поднявшись, Итан взял фляжку, прикрепленную к седлу, и долго пил из нее. Его начинала мучить жажда: слишком много крови он потерял. Он подошел к Черноногому и привязал к нему мулов, связанных в цепочку. Потом Итак привязал Тревора Гейла к доске и подвел лошадь, чтобы прикрепить веревки, идущие от седла, к обоим концам этих импровизированных саней. Вэйн Трэпп стоял в стороне, привязанный к лошади, и по-прежнему посылал проклятия на голову Итана.

Итан подвел Черноногого к Элли и только теперь заметил страдальческое выражение на ее лице.

— Тебе досталось больше, чем я думал, — сказал он, беря у нее револьвер.

— Я.., со мной все в порядке, — запинаясь ответила она.

Итан помог ей подняться на ноги.

— Это малыш, да?

— Итан, я боюсь, — Элли не смогла сдержать слез.

— Нам бы только добраться до Криппл-Крика. Ты сумеешь ехать без седла? Я вряд ли смогу его поднять и оседлать Черноногого. Ты бы могла сесть на другую лошадь, но к одной я привязал Трэппа, а ко второй — Гейла. Мне придется следить за ними. Я встану на колени. Ты вставай мне на спину и забирайся на Черноногого. Прости, но у меня просто не хватит сил поднять тебя.

Элли услышала, как он застонал, когда она встала ему на спину. Она и сама едва превозмогала острую боль. Итан с трудом поднялся с колен. Какое-то время он стоял рядом с Черноногим и тяжело дышал, держась за лошадь. Наконец он оторвался от нее и Элли увидела его искаженное от боли лицо. Сердце ее сжалось.

— Итан, может, нам лучше подождать?..

— Нет, Элли, у нас нет выбора. — Цепляясь за лошадей, он добрался до той, к которой был привязан Вэйн Трэпп. Подобрав поводья, он с огромным усилием сел на лошадь, к седлу которой раньше привязал волокушу. — Держись, — крикнул он Элли. — Черноногий пойдет следом. Его не нужно понукать. Только крепче ухватись за гриву.

Элли кивнула, и Итан тронул лошадей. Веревка врезалась в шею Вэйна Трэппа, заставив его идти следом. Он начал было выкрикивать проклятия в адрес Итана, однако вскоре петля затянулась еще туже и он едва мог дышать.

Тревор Гейл лежал на доске пластом, и Итан молил Бога, чтобы он не умер по дороге. Его показания будут самыми важными, однако ему никто не поверит, если они с Элли не доберутся до города. Итану еще никогда не приходилось так отчаянно бороться за жизнь. Это будет просто чудо, если он дотянет до Криппл-Крика, не свалившись раньше от потери крови. Он не может позволить себе умереть, тогда Элли потеряет ребенка…

* * *

Глазам шахтеров и бизнесменов, проходивших по улицам Криппл-Крика, открылось печальное шествие. Рядом с оседланной лошадью медленно брел индеец, держась левой рукой за ее гриву, а правой обняв молодую рыжеволосую женщину, сидящую в седле и закутанную в одеяло. Оба они, казалось, находились при последнем издыхании.

Брезентовые штаны индейца были пропитаны кровью, сочившейся из-под меховой куртки, а женщина была бледна словно призрак. К ее лошади был привязан за шею тучный мужчина, в котором многие узнали главного помощника Роя Холлидэя. Он был без куртки, и в нем, казалось, тоже едва теплилась жизнь. Другая лошадь, привязанная веревкой к первой, тянула волокушу, на которой лежал человек. Замыкал шествие мерин светлой масти с веревкой на шее, к которой были привязаны мулы.

Сначала люди просто смотрели на это с изумлением. Наконец какой-то мужчина подбежал к Итану и предложил свою помощь. Некоторое время Итан смотрел на него и, казалось, не осознавал, что они добрались до города. По дороге Элли стало совсем плохо, и ему пришлось посадить ее на одну из оседланных лошадей, а самому пойти рядом, чтобы поддерживать ее, если она начнет падать. Итан понимал, что с ней происходит: она теряла ребенка и это было по его вине. Если бы он рассказал ей о своей находке, они могли бы вернуться в город еще месяц назад, и тогда ничего бы этого не случилось…

Постепенно толпа любопытных увеличивалась.

— Кто-нибудь.., позовите шерифа, — сказал наконец Итан. — Задержите Роя Холлидэя… — Итан обернулся, указав на Трэппа и Тревора — и этих двоих тоже. Они работают.., на него. Он нанял их, чтобы убить меня и Элли.., и завладеть нашим участком.

По толпе пронесся ропот.

— Я этому не верю! — резко сказал кто-то из толпы.

— А я верю! — твердо возразил ему другой. — Мы все знаем, что за человек этот Холлидэй. Просто до сих пор у нас не было доказательств.

— Спросите.., у Тревора Гейла, — сказал Итан. — По приказу Холлидэя он должен был подложить динамит. А когда с нами будет все кончено, Трэпп застрелит его. Холлидэй приберет к рукам участок, а вину за случившееся свалит на Тревора. И все бы так и было, если бы нам не удалось спастись. — Итан посмотрел на стоявшего рядом мужчину и ухватился за его плечо. — Нам срочно нужен врач. Элли… Она Может потерять ребенка. Меня самого.., ранили. — С этими словами Итан медленно опустился на землю.

— Не беспокойся, индеец, мы сейчас доставим тебя вместе с твоей подругой прямо к врачу.

Двое мужчин помогли Итану подняться на ноги, третий подхватил на руки Элли.

— Тревор Гейл.., не дайте ему.., умереть, — едва слышно сказал Итан одному из мужчин, — захватите и его.., тоже. Он — свидетель.

— Не волнуйся.

До слуха Итана донеслись крики. Он знал, с какой быстротой распространяются новости в таком маленьком городке, как Криппл-Крик.

— Идемте к Холлидэю! — послышался чей-то голос. — Он ответит за это!

— Подумать только, что Холлидэй хотел убить эту симпатичную дамочку! — сказал кто-то.

Элли. Неужели он потеряет ее вместе с ребенком? Мысль об этом не покидала затуманенное сознание Итана.

Шум и суматоха, казалось, охватили весь город. Итан услышал протестующие крики Вэйна Трэппа.

— Это сделал Рой Холлидэй!

— Суд решит! — крикнули из толпы.

— Давайте сами устроим суд здесь, в Криппл-Крике! — предложил кто-то. — Повесить их и дело с концом, они давно этого заслуживают! Холлидэй пошел на преступление, чтобы завладеть чужим участком. На его совести много грязных дел.

— Ллойд Хант.., лаборант… — Итан вцепился в куртку незнакомца, — возьмите и его тоже. Он все знал.

— Что он знал?

Итан повел плечами, чтобы не потерять сознания.

— Подарок. Золотая жила… На участке Эллисон Миллс… Вот почему Холлидэй.., так хотел его заполучить. Я нашел ее.., этот подарок.

— Они нашли ее! — послышался чей-то крик. — Золотая жила! Холлидэй знал о ней!

Толпа кричала все возбужденнее. Волнение нарастало. Итан обернулся и посмотрел на Элли. Она была бледна! Бледна как полотно! Это было последнее, что он увидел, и вслед за этим наступила тишина…

Глава 29

Рой Холлидэй взял ручку, чтобы подписать несколько последних бумаг. Странно, что Вэйн Трэпп до сих пор не вернулся, хотя и не сомневался, что дело сделано: он сам слышал отдаленный взрыв еще рано утром, лежа в постели, не похожий на взрыв в шахте.

Тем не менее, когда стало темнеть, он начал беспокоиться. Вэйн должен был застрелить Тревора Гейла и вернуться в город, чтобы кричать на всех углах о том, что он увидел в горах.

Шум на улице заставил его прислушаться. Он повернулся к окну, вставил ручку в гнездо и поднялся из-за стола. Снизу доносились крики толпы, и ему показалось, что он слышит собственное имя. Может, это Вэйн привез труп Тревора? Холлидэй почувствовал, как его вдруг охватило сильное волнение. Наконец-то он сможет прибрать к рукам эту жилу на участке Эллисон Миллс! Он не сомневался в том, что она принесет ему миллионы. Теперь Орлиную гору можно будет переименовать в гору Холлидэя.

Холлидэй подошел к окну и выглянул. На улице было полно людей. Они с криками бегали взад и вперед, некоторые держали факелы, другие приближались к гостинице с оружием в руках! Прищурившись, он окинул взглядом всю улицу. Вдали кого-то несли на руках.., какую-то женщину и индейца.

— Боже мой! — пробормотал он. — Произошло что-то непредвиденное. Теперь он заметил Вэйна со связанными руками, которого тащили к тюрьме! — Жирная тупая свинья! — зарычал Холлидэй. — Мне нужно было нанять профессионала! — Но разве Вэйн Трэпп не профессионал? Что же случилось?

Холлидэй опрометью бросился к столу и достал пистолет. Он сунул его за пояс и поспешил к сейфу, на мгновение задержавшись, вспоминая нужную комбинацию цифр. Из вестибюля уже доносились топот ног и голоса поднимающихся по лестнице. Открыв сейф, Холлидэй быстро рассовал по карманам пачки денег и уже собрался покинуть кабинет, как дверь распахнулась и ему навстречу ворвалась толпа.

— Стойте, мистер Холлидэй, — предупредил один из вошедших.

Обернувшись, Холлидэй зло посмотрел на них.

— Что все это значит? — властным тоном спросил он. — По какому праву вы врываетесь в мой офис?

— Похоже, вы уже знали, что мы придем, — ответил кто-то из толпы. — Почему вы решили сбежать, мистер Холлидэй? Из-за преднамеренного убийства? Из-за попытки присвоить чужой участок?

— О чем вы говорите? — Холлидэй почувствовал, как кровь прилила к его лицу.

— Вэйн Трэпп выложил все, пока мы тащили его к шерифу, — вмешался еще кто-то. — Незачем играть в прятки, мистер Холлидэй. Вам придется кое-что объяснить начальнику полиции. А пока вы можете пойти с нами и подождать его в тюрьме.

Холлидэй слегка подался назад и, выхватив пистолет, направил его на толпу.

— Я никуда не пойду ни с кем из вас!

— Подумайте хорошенько, мистер Холлидэй. — Вперед выступил владелец находившейся неподалеку лавки, где продавалось снаряжение для старателей. — Будет лучше, если вы пойдете с нами подобру поздорову, тогда с вами поступят по закону. У вас будет адвокат и все остальное. А если вы подстрелите кого-нибудь или попытаетесь сбежать, толпа совсем озвереет. Среди этих людей много шахтеров, у которых достаточно причин, чтобы свести с вами счеты. Я бы на вашем месте не стал раздражать их еще больше. Мне уже приходилось видеть, как линчуют. Поверьте, это малоприятное зрелище.

— Это ты приказал убить Джона Себастьяна, да?!

— Ты хотел убить эту маленькую женщину, которая никому не мешала и работала на своем участке, принадлежавшем ей по закону.

Холлидэй медленно опустил пистолет и положил его на стол.

— Вы все сошли с ума! Вэйн Трэпп просто лжет!

Я не имею отношения ни к каким убийствам!

— Вы один, а их четверо. Холлидэй, — услышал он в ответ, — индеец, женщина, Вэйн, Трэпп и Тревор Гейл. Трэпп должен был убить его, чтобы потом свалить на него всю вину. Но Тревор остался жив.

Холлидэй побледнел. Теперь, когда Тревор остался “живых И кипит от злости из-за того, что его подставит, обвели вокруг пальца, да еще хотели убить, у него больше не оставалось шансов выкрутиться. Холлидэй набрал полные легкие воздуха, стараясь собраться с силами.

— Я пойду с вами, только отправьте телеграмму моему поверенному в Колорадо-Спрингс. Я хочу, чтобы он немедленно приехал сюда!

— Мы непременно сделаем это, — с сарказмом ответил один из мужчин. Холлидэй узнал в нем шахтера, который собирался устроить забастовку вместе с Тревором Гейлом. Он протянул к нему руки. — Пошли.

Холлидэй отпрянул назад:

— Не прикасайтесь ко мне!

— Эй, посмотрите, что там у него в карманах? — заметил другой шахтер.

Холлидэя тут же обступили со всех сторон и обыскали, вытащив пачки денег из карманов брюк и сюртука. Потом с него стащили и сюртук.

— Прекратите! Верните мне мои деньги! — пробовал протестовать Холлидэй, но его никто не слушал. Люди вокруг него громко и возбужденно кричали. Пачки денег полетели в воздух, банкноты посыпались дождем и их хватали кто сколько мог.

Холлидэя швыряли из стороны в сторону, его жилет разорвали в клочья, а золотые часы сорвали с цепочки вместе с кольцами с его пальцев. Было уже невозможно разглядеть, что кому досталось. Несколько наиболее уважаемых бизнесменов тщетно пытались прекратить эту дикую свалку.

Чтобы спасти Холлидэя от разъяренной толпы, они схватили его и быстро вытащили за дверь. Толпа продолжала буйствовать в его кабинете в поисках денег и других ценностей.

Холлидэя выволокли на улицу. Его волосы были растрепаны, а разорванная сорочка выбилась из брюк. Те, кто раньше называли себя его друзьями, теперь спешили поскорее доставить его в тюрьму. Улицу заполнили шахтеры, требовавшие немедленно повесить его.

— Теперь не миновать беспорядков, — заметил один из людей, сочувствующих Холлидэю. — Шахтеры давно были на грани взрыва, им нужен был только повод, и теперь он у них есть.

— Да, сегодня нас ждет дьявольская ночь. — согласился другой.

— Только не дайте этим проклятым паразитам добраться до меня! — умолял напуганный Рой Холлидэй.

Его буквально втолкнули в тюрьму и тут же бросили в камеру. Он услышал, как с лязгом захлопнулась железная дверь, а вслед за ней — деревянная, и крики сразу сделались тише. Холлидэй повернулся, охваченный гневом, и схватил тонкий матрас с койки. Злобно зарычав, он с силой швырнул его и только теперь заметил человека, сидящего напротив него. Темные глаза Холлидэя расширились от ненависти и презрения, когда он узнал в нем Вэйна.

— Ты, — процедил он, — жирная бесполезная скотина! Это ты все испортил, да?! Я так и знал! Будь ты проклят!

Вэйну Трэппу больше незачем было расстилаться перед Роем Холлидэем. Поднявшись, он сделал несколько шагов вперед и некоторое время молча смотрел на Холлидэя. Потом он глубоко вздохнул, чуть подался назад и смачно плюнул табачной жвачкой прямо на брюки Холлидэю.

— Будь ты проклят! — прорычал Вэйн.

Очнувшись, Элли почувствовала ужасную слабость. Несколько минут она смотрела на пестрые обои на стенах комнаты, пытаясь понять, куда она попала. Постепенно все восстановилось в памяти: дикая боль и страшные слова, которые сказал ей врач.

— Вы потеряли ребенка из-за потрясения, которое вам пришлось испытать там, в горах, и еще наверняка из-за того, что занимались слишком тяжелым трудом для женщины с вашим телосложением. — Если бы не это сегодняшнее путешествие, вы, может быть, смогли бы сохранить ребенка. Кто знает? Но вы молоды, и у вас еще будут дети. А потом, отец ребенка, кажется, не был вашим мужем. Может, это даже хорошо, что так получилось.

Хорошо? На ее глаза снова навернулись слезы. Да знал бы он, что этот ребенок был для нее самой большой драгоценностью! Он был частью ее самой и Итана… Элли с трудом сдерживала слезы.

Было еще очень рано. Врач оставил ей какое-то лекарство от боли и велел отдыхать. Неужели она проспала всю эту ночь? А Итан? Что с ним?

Она закрыла глаза и попыталась вспомнить, что произошло. Подарок! Итан сказал, что нашел на ее участке золотую жилу, которая может принести миллионы! Холлидэй захотел его заполучить. Он подослал Вэйна Трэппа и Тревора Гейла, чтобы убить их с Итаном…

Она попробовала приподняться, но не смогла даже оторвать голову от подушки. Ей сказали, что она потеряла много крови. Странно, только вчера она сказала Итану о ребенке. Никогда еще она не чувствовала себя такой опустошенной и одинокой с тех пор, как осталась сиротой. Удивительно, но мысль о том, что ее участок может стоить несколько миллионов, не доставляла ей никакой радости. Она бы с удовольствием отдала все, лишь бы ей вернули ребенка и Итана…

Почувствовав какое-то тихое движение. Элли повернула голову и увидела, что дверь в комнату открылась.

— Итан! — прошептала она.

Он был в тех же брюках, испачканных кровью, и без рубашки. На груди была марлевая повязка, лицо приобрело какой-то землистый оттенок, глаза обрамляли темные круги. Закрыв дверь, Итан подошел к ней. Элли показалось, что ему понадобилось неимоверное усилие, чтобы отодвинуть деревянный стул, стоявший возле ее кровати.

Элли удалось выпростать из-под одеяла руку.

— Итан, я так боялась за тебя. Слава Богу, ты жив! — проговорила она, напрягая голос. По ее щекам потекли слезы.

— Не знаю, должна ли ты этому радоваться после того, что я скрыл от тебя правду. — Он тяжело вздохнул. — Прости меня, Элли, это я во всем виноват. — Он прижал ее руку к щеке и неподвижно сидел так несколько минут. — Я не стану тебя упрекать, если ты решишь расстаться, — тихо сказал он. — Теперь, Когда у нас уже не будет ребенка, а ты стала богатой женщиной, ты вольна поступать так, как считаешь нужным. Если бы я сразу рассказал тебе обо всем, мы бы спустились с горы еще месяц назад, продали участок и наняли бы кого-нибудь для работы на нем. Тебе бы пришлось заниматься тяжелым трудом. Это из-за — акты потеряла ребенка, Элли. Я просто боялся сказать тебе о моей находке, подумав, что, если ты разбогатеешь, я тебе больше не буду нужен.

— Нет, Итан, это я виновата! — сквозь рыдания воскликнула Элли.

Она увидела, как печально он смотрит на нее.

— Это я подорвала твое доверие к себе. Я только и делала, что без конца говорила о том, как мне хочется отыскать золотую жилу.., разбогатеть… — Элли закрыла глаза. — Итан, как только я почувствовала, что у меня будет ребенок, я поняла, что именно он для меня важнее и дороже всего на свете. Теперь его нет. А сегодня, проснувшись, я подумала, что, может быть, нет уже и тебя…

— Мне чертовски повезло. — Итан потер шею. — Пуля, по всей видимости, не задела никаких важных органов. Вся беда в том, что я потерял много крови. Врач говорит, что он просто не понимает, как я проделал это путешествие и не испустил дух по дороге. — Он вновь посмотрел на Элли. — Но я знаю, в чем тут дело. Мне нужно было помочь тебе, и поэтому я не умер.

— Наверное, мы оба.., не понимаем, как сильно любим друг друга. После Оклахомы я изо всех сил старалась забыть тебя, Итан, но так и не смогла… — ее снова душили слезы.

Он ничего не ответил и, отвернувшись, посмотрел в окно. Элли услышала громкие крики, доносившееся с улицы.

— Знаешь, заваривается крутая каша. Судя по всему, Джона Себастьяна убил человек по имени Джо Карсон, раньше он был на службе у Холлидэя, потом куда-то сбежал. Узнав о тайных и грязных делах Роя Холлидэя, шахтеры буквально озверели. Врач сказал, что сегодня они устроили забастовку, разломали камнедробилку и взорвали одну из шахт. Теперь здесь ждут начальника полиции вместе с войсками, которые должны навести порядок. — Он посмотрел на Элли. — Странно, но стоит тебе где-нибудь появиться, как там сразу начинается заварушка, правда? — Итан печально улыбнулся.

— Я вовсе не хотела, чтобы все это случилось.

Единственное, чего я добивалась, это чтобы меня оставили в покое, не мешали жить так, как я хочу.

Итан тяжело вздохнул. — Элли, уже весь город знает, что ты потеряла ребенка, которого ждала от меня, Любому понятно, чем занимались мы там, в горах, помимо работы, при том что не были женаты. Нам предстоит давать показания против Трэппа, а это будет совсем не просто. Тебе придется смотреть в лицо здешним мужчинам, и я не уверен, что они будут на нашей стороне.

— Меня это не волнует, Итан. Главное, что мы любим друг друга. Видит Бог! Я не считаю, что мы совершили что-то предосудительное.

Итан посмотрел на нее сверху вниз.

— Элли, тебе нужно о многом подумать. О том, что я индеец, что ты теперь можешь стать богатой женщиной и в корне изменить свою жизнь. Но что бы ты ни решила, я хочу знать, что на этот раз ты делаешь его по зову сердца. Если ты захочешь отправиться со мной, я найду честного специалиста, он поднимется на участок и определит стоимость этой Золотой жилы, а потом ты подумаешь, что тебе с ней делать.

— Половина золота принадлежит тебе, Итан. Таков был наш договор.

Итан отрицательно покачал головой:

— Мне не нужно ничего, если ты не согласишься ехать со мной. Именно это ты должна наконец решить.

— Я.., уже решила. Я бы прямо сейчас отказалась от участка.., пусть он стоит хоть миллионы…

Итан вновь наклонился к ней.

Я не хочу, чтобы ты поехала со мной с мыслью, что ради этого распрощалась со своей мечтой. Мне не нужно это золото. Я тебе не говорил, что у меня в Колорадо-Спрингс лежит тысяча долларов и еще проценты. Эти деньги заплатили мне в награду за убитых бандитов. Вместе с теми, которые я скопил, работая у Холлидэя, вполне хватит, чтобы завести ранчо и жить вполне обеспеченно.

— Ты хочешь сказать, что сколько бы ни стоило это золото, я должна отказаться от него? Итан наклонился и поцеловал Элли в лоб.

— Нет, я хочу сказать, что если бы у тебя не было золота, если бы этот участок в конце концов оказался бесполезным, устроил бы тебя я, отказалась бы ты от дальнейших поисков богатства и поехала бы со мной в Вайоминг? Есть много способов разбогатеть, Элли. Я только хочу, чтобы ты поняла, что на самом деле важно в жизни.

— Я уже поняла, Итан. Я хочу быть с тобой. — По ее щеке скатилась слеза.

— Подожди пока окрепнешь, пока выяснишь, сколько стоит твой участок. Прислушайся к голосу сердца, Элли. Я не стану тебя упрекать, что бы ты ни решила. — Он дотронулся до ее щеки. — Я буду рядом с тобой. Наверное, из-за этого нам придется поехать на суд в Колорадо-Спринте. Пройдет не меньше двух месяцев, прежде чем все это завершится, у тебя есть время подумать.

Элли схватила его руку и поцеловала ее.

— Пожалуйста, обними меня, Итан. Я чувствую себя в безопасности только в твоих объятиях.

Глубоко вздохнув, Итан сел на край кровати и, наклонившись, заключил ее в объятия.

— Мы столько всего испытали, Итан, — прошептала она. — я не представляю, как мы можем теперь расстаться. Я не смогу жить без тебя.

Итан с горечью подумал, что Элли говорит так потому, что до сих пор не знает, как богата эта золотая жила, которую он нашел. Если она осознает и поймет, что ей принадлежит, все может измениться…

* * *

Итан закончил собирать вещи. Утром они с Элли договорились об отъезде в Вайоминг, и он ждал ее. Она поехала в горы, чтобы показать свой участок мистеру Бенджамину — богатому владельцу шахт из Денвера и договориться о цене. Сегодня она наконец сама увидит свой подарок. Итан волновался: не передумает ли она теперь ехать с ним.

Элли окрепла, оправилась от потрясения, стала веселой, выдержала суд, во время которого ей не раз , приходилось слышать грубые замечания по поводу ее безнравственного поведения: связалась с индейцем, жила с ним в горах, ждала от него ребенка.., но по мере дачи показаний ей удалось добиться поддержки чуть ли не всех обитателей Криппл-Крика и доброй половины Колорадо-Спрингс.

Суд превратился в сенсацию. Многие газеты подробно освещали этот процесс, закончившийся пожизненным заключением Роя Холлидэя. Газеты не обошли вниманием и маленькую сироту Эллисон Миллс, сбежавшую с поезда вместе с братом два с половиной года назад. Теперь эта женщина стала богатой и знаменитой. У нее брали интервью, ее фотографировали. Подумать только, бедная девушка осмелилась тягаться с одним из богатейших людей в Колорадо и победила! При этом об Итане и его роли в этой истории нигде не упоминалось. Итан не переживал из-за того, что пресса обошла его своим вниманием. В конце концов он не совершил ничего героического. Он просто помог любимой женщине. Он был зол, на себя за то, что впутался в эту историю. Ему вообще незачем было связываться с Эллисон Миллс. Ему еще в Гатри надо было держаться от нее подальше и уж, конечно, ни в коем случае не возвращаться. Но беда в том, что он любит ее. И теперь, что бы она ни решила, он уже никогда не сможет выбросить ее из сердца.

Итан перевязал мешки, свернул сигарету и закурил. Стоя у окна, он смотрел на заснеженные горы, окружавшие Колорадо-Спрингс. Элли, несомненно, там, а не рядом с ним. Неужели никогда не пройдет эта боль в груди? Неужели Элли уже не вернется? Он вспомнил, как ласкал ее, с какой страстью и готовностью она отдавалась ему, как пробуждалась в ней женщина и она стыдилась своего откровенного желания…

В дверь постучали, и сердце Итана учащенно забилось. Если это Элли, то она, наверное, пришла попрощаться. Глубоко затянувшись, он открыл дверь и едва не вскрикнул от изумления. Перед ним стояла изысканно и богато одетая молодая и красивая женщина. Ничто в ней не напоминало ту чумазую девчонку в мешковатых штанах, которую он видел каждый день в горах, и уж совсем не похожую на ту, почти ребенка с широко раскрытыми глазами в одежде с чужого плеча, которая когда-то едва не попала под его лошадь. Никогда еще она не была такой красивой. Глаза Элли сияли, она вся светилась. Неужели это все из-за того, что она увидела свою золотую жилу… Жаль, что он так и не смог разобраться в ее чувствах…

— Здравствуй, Итан, — весело сказала она. Итан сделал шаг назад, пропуская ее в номер.

— Я уже сомневался, что ты…

— Вообще появлюсь? — Ты ведь это хотел сказать. — Она обернулась и посмотрела, как Итан закрывает дверь, и уже в который раз залюбовалась им. Знал бы он, как она любит его! Поездка на участок вызвала целый поток воспоминаний. Она вспомнила, как всякий раз замирала в ожидании его, с какой страстью прижималась по ночам к его мускулистому телу, как хотела его, трепетала в объятиях его сильных рук, как радовалась, когда поняла, что носит внутри его ребенка.

— Если я стану твоей женой, Итан Темпл, ты будешь просто обязан относиться ко мне с большим доверием.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что я ни от чего не отказалась, Итан.

— Как это понимать? — Он прошел мимо нее и потушил сигарету.

— Это значит, что мы не расстаемся со своей мечтой, но это нам не помешает принадлежать друг другу. — Элли развязала тесемки пелерины. Шурша тафтой и нижними юбками, она подошла к кровати и небрежно бросила на нее пелерину, обратив внимание на неубранную постель. Она обернулась и посмотрела Итану в лицо. — Насчет одного ты был прав. Увидев эту жилу, я чуть не лишилась чувств.

Мистер Бенджамин утверждает, что он может заработать на ней несколько миллионов, но поскольку я выхожу замуж и уезжаю в Вайоминг со своим мужем и мне некогда будет заниматься подобными вещами, я продала ему свой участок.

Итан, прищурившись, наблюдал за ней. До чего же она хороша в этом наряде, подумал он.

— Правда?

— Ты удивлен? — Она сложила руки на груди.

— Да, —Элли. Я отлично тебя знаю, и ты не можешь упрекать меня в том, что я подумал о самом худшем для меня.

Элли отвернулась.

— Нет, наверное, не могу. Только я твердо могу сказать, что приехала сюда потому, что мне так захотелось. Мне теперь безразлично все то, что раньше было важным. Стоило мне оказаться на участке без тебя, чтобы понять это. Но я бы покривила душой, если бы не сказала тебе, что, продав участок и отказавшись разрабатывать его, я отказалась от мечты стать богатой женщиной. Мистер Бенджамин выплатил мне сто тысяч долларов за все права на участок.

Итан негромко свистнул.

— Сто тысяч! Сто тысяч, — повторил он и покачал головой. — Черт побери! И ты по-прежнему хочешь стать моей женой и жить на ранчо в Вайоминге?! Ты понимаешь, что можно сделать с сотней тысяч долларов?

— Я точно знаю, что мне с ними делать, у нас обоих будет все, что мы захотим.

— Как это понимать?

— Ты собираешься покупать землю — на здоровье. Только у тебя теперь будет самое большое ранчо в Вайоминге, с лучшим мясным скотом и лучшими лошадьми. Ты будешь…

— Элли я не хочу, чтобы у меня болела голова из-за такого большого хозяйства. Единственное, что мне нужно, это…

— Единственное, что тебе придется, это объезжать на прекрасной породистой лошади свое огромное ранчо, жить на природе и чувствовать себя свободным. Я знаю, что ты хочешь, Итан, и у тебя это будет.

Мы разделим обязанности. Я буду заниматься бумагами, а ты — скотом и лошадьми, и вообще делать то, что тебе нравится больше всего на свете. По вечерам ты будешь возвращаться домой и у нас будет время для занятий любовью…

Мы ведь собираемся иметь много детей, значит, нам понадобится много земли, чтобы ее хватило им всем, когда она перейдет к ним по наследству. Итан, эти сто тысяч долларов твои. Я попросила мистера Бенджамина выписать чек на твое имя. Если ты возьмешь эти деньги и уйдешь, я не стану упрекать тебя за это, — Элли, когда же ты наконец поймешь, что дело не в деньгах!

— Конечно, нет. Для тебя они никогда не имели значения, впрочем, как и для меня теперь. Я не буду счастлива без тебя, даже если мне будет принадлежать весь Денвер. — Она дотронулась до его груди, с удовольствием ощутив под пальцами мягкую рубашку из оленьей замши. — Итан, я выбрала золото, землю, имущество, потому что эти вещи проще любить. Они не могут умереть. Даже если ты их потеряешь, можно найти способ вернуть их, а человеческую жизнь уже не вернешь. Я всегда боялась, чтобы кто-то стал мне слишком дорог, и поэтому убедила себя, что мне нужно только имущество и деньги. Ведь я никогда не испытывала такой любви, как к тебе, и это испугало меня.

Элли положила голову ему на грудь, вдыхая такой знакомый запах. — Давай поженимся, заберем наши деньги и уедем в Вайоминг. Я буду распоряжаться всем хозяйством, а тебе придется только…

Итан взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Элли, почему мне кажется, что ты опять играешь мной? Я снова буду работать на тебя, не так ли? Элли вспыхнула:

— Мне бы не хотелось, чтобы ты так думал. Все будет по-другому, Итан. Мы только разделим наши обязанности, каждый из нас займется тем, что ему по душе.

— И ты будешь заботиться о благополучии ранчо, если со мной что-то случится?

— Может быть, и "так, — она дерзко посмотрела на него.

Неожиданно на его лице появилась улыбка. Элли вытянула руки и обняла его за шею. Итан снял с нее шляпу и запустил пальцы в аккуратный пучок на затылке. Наконец он вынул последнюю шпильку и ее роскошные волосы рассыпались по плечам. Он поднял Элли и опустил ее на постель, жадно припав к ее губам. Руки его заскользили по лифу платья, плотно облегавшему ее узкую талию и высокую грудь. Итан сжал груди Элли и с легкой досадой ощутил под руками жесткие чашки корсета.

— Для начала я попрошу тебя больше не надевать этот панцирь.

Она улыбнулась, почувствовав, как по ее жилам растекается огонь.

— Я буду надевать его только в исключительных случаях, например, когда нам придется наносить визиты. Он с осторожностью заглянул в ее синие глаза.

— Почему мне все время кажется, что я буду не только крутить хвосты быкам?

Элли приложила палец к его губам.

— Разве ты не знаешь, что женщине доставляет удовольствие думать, что мужчина целиком находился в ее власти, хоть на самом деле это вовсе не так.

— Может, мужчине нравится доставлять женщине подобное удовольствие, ведь это совсем не сложно, — с улыбкой сказал Итан.

Брови Элли удивленно приподнялись.

— Итан Темпл, а я считала, что смогу снова тебя одурачить.

— Хватит, мисс Миллс. В эту игру можно играть вдвоем, и я принимаю ее правила при условии, что ты будешь спать со мной в одной постели и я буду называть тебя своей женой.

Элли протянула руку и сняла с головы Итана сыромятный ремешок, стягивающий его длинные густые волосы, и они рассыпались по плечам.

— Ты ведь любишь, когда мои волосы распущены?

— Значит, ты не хочешь, чтобы я постриг их так, как это делают белые? — спросил Итан, расстегивая ее платье.

— Никогда, — прошептала она. — Знаешь, — смущенно сказала она, беря его за руку. — Может, сначала нам следует найти священника?

— С этим не будет проблем, их много в атом городе. Потом мы сходим к какому-нибудь из них. — Итан жадно припал к ее губам, и она ответила ему страстным поцелуем.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29