«Леди в алом»

Мэри Рид Маккол Леди в алом

Пролог

Замок Чепстон, Лондон, декабрь 1281 года

Впервые за два последних месяца, тяжелых и бесприютных, Фиона ощущала тепло и уют. Наконец-то она наелась досыта, согрелась и приняла горячую ванну. Последнее было для нее настоящей роскошью. Фиона надела чистую одежду и, высушив волосы, тщательно расчесала их. Теперь они свободной блестящей волной падали ей на спину, доходя до бедер.

И все-таки Фиона никак не могла избавиться от ощущения, что во всем происходящем есть что-то странное.

В этот день она должна была приступить к работе в качестве судомойки. Мама считала, что это хорошее место и Фиона сможет зарабатывать свой хлеб честным трудом. Ей не придется страдать от голода и холода, ночевать на грязных улицах и завлекать прохожих мужчин. Мать Фионы была уличной проституткой и знала о тяжелой жизни не понаслышке. Она молила Бога смилостивиться над ее дочерью и спасти от подобной участи. И похоже, ее молитва была услышана.

Сжав кулачки, Фиона постаралась унять охватившую ее дрожь. Платье, которое ей дали, было сшито из очень тонкой шелковистой полупрозрачной ткани. Мать Фионы не могла позволить себе столь роскошный наряд, даже если бы работала тысячу ночей подряд. Нет, такое дорогое платье не могла носить простая судомойка… Тревога охватила Фиону. Ее пугала неизвестность.

— Пойдем со мной. — Пожилая женщина бесцеремонно взяла Фиону за руку и повела через зал к дубовой двери, очертания которой виднелись в полумраке.

Фиона пыталась осознать, что же с ней произошло за эти последние часы. Какой-то незнакомый господин дал ее матери несколько серебряных монет, сказав, что это задаток. Фиона расплакалась, прощаясь с матерью, однако господин поторопил девушку и, посадив ее в карету, привез сюда, в замок на берегу реки. Фиона думала, что ее сразу же отправят на кухню, но она ошиблась. Ее привели в большой зал, а затем показали укромную нишу, где стояла ванна с горячей водой. Фиону вымыли душистым мылом, вытерли мягкими полотенцами, умастили ее тело благовониями, накормили разными лакомствами, а потом одели в алое платье, которое, как ей сказали, выбрал для нее сам владелец замка.

Фионе казалось, что произошла некая ужасная ошибка и ее приняли за кого-то другого. Девушка пыталась возражать, объясняя окружающим, что она простая судомойка. Однако никто не хотел ее слушать. Хотя Фиона была голодна, она отказывалась принимать пищу за роскошно накрытым столом, опасаясь, что недоразумение вот-вот откроется и ее с позором прогонят на кухню. Но приставленная к ней пожилая служанка заставила ее есть.

Никто не обращал внимания на тревогу и беспокойство девушки. Шагая рядом с суровой молчаливой служанкой по огромному полутемному залу, Фиона снова попыталась объясниться с ней, но вскоре оставила бесполезные попытки. К ее горлу подкатил комок, Фиона не могла произнести ни слова. Паника охватила девушку. Ей было всего лишь пятнадцать лет, и за свою короткую жизнь она впервые испытывала такой страх.

— Умоляю вас, — все же с трудом выдавила она из себя, — скажите, что здесь происходит. Мне страшно. Мама говорила, что я буду мыть на кухне горшки и чистить овощи. Я простая девушка и никогда не бывала в господских хоромах.

— Тише, дитя мое, — уже мягче сказала суровая служанка. — Мне известно, зачем тебя сюда привезли. И ты тоже скоро все узнаешь. Потерпи немного.

Наконец они дошли до массивной резной двери. Служанка остановилась и выпрямилась. Дрожь снова пробежала по телу Фионы. Ее пугало выражение суровой решимости, застывшее на лице пожилой женщины. Девушка не знала, что ждет ее за этой дверью.

— Что со мной будет? — сдавленным от страха голосом пролепетала она.

— Ты сейчас познакомишься с нашим господином. — сообщила служанка.

Женщина тихонько постучалась, и из-за двери послышался приглушенный мужской голос. Служанка потянула за шнурок, дверь со скрипом растворилась. Фиона увидела огромную комнату.

Ее охватила робость. Фиона не сразу смогла заставить себя войти. Хотелось повернуться и бежать куда глаза глядят. Но она продолжала стоять, оцепенев от страха. В дверной проем Фиона видела огонь за решеткой огромного очага. Сполохи пламени отбрасывали причудливые тени на большую кровать в углу. У Фионы упало сердце. Внутренний голос подсказывал ей, что, переступив порог, она столкнется с какой-то неведомой угрозой. Обведя взглядом комнату, она наконец заметила хозяина замка. Это был высокий статный мужчина, одетый в черный плащ, капюшон которого скрывал его лицо.

Все в этом помещении свидетельствовало о роскоши и богатстве. На Фиону пахнуло ароматом свежих роз. Девушка обожала цветы. От их благоухания у нее закружилась голова.

Испугавшись, что лишится чувств и станет совсем беспомощной, Фиона отпрянула. О как ей хотелось убежать назад, к маме! Сейчас ее даже не страшила их тяжелая жизнь на улице. Она не могла унять тревогу, от которой сжималось ее сердце.

Служанка крепко держала Фиону за руку, не давая ей сдвинуться с места.

— Ну-ну. Успокойся, — промолвила женщина, подталкивая Фиону к порогу. — Назад пути нет. Наш господин купил тебя, заплатив сполна, и ты не должна заставлять его ждать.

Глава 1

Гэмпшир. Англия, апрель 1292 года

Брэдан де Кантер, старший сын потомственного судьи, предки которого верой и правдой служили королю, стоял посреди улицы под проливным дождем. Чувствуя, что промок насквозь, он крепко выругался. Ему казалось, что он никогда больше не сможет согреться. Промозглая сырость проняла его до костей. Потоки ледяной воды стекали по его плащу. У Брэдана было такое ощущение, словно он плывет по Темзе.

Физические страдания были невыносимы. Никогда еще Брэдан так сильно не мерз, даже в те времена, когда странствовал по миру и ночевал под открытым небом, направляясь в Сен-Жан-д'Акр, чтобы участвовать в битве с сарацинами.

В течение последней недели Брэдану пришлось особенно трудно. Несмотря на то что в дневное время он прятался в лесу, ему и там не удавалось согреться. Из осторожности он боялся разводить костер. И когда сгущались сумерки, Брэдан вновь отправлялся в путь. В окрестностях Лондона бродили шайки преступников, которые вполне могли напасть на одинокого странника.

Впрочем, он и сам был объявлен вне закона.

Тяжело вздохнув, Брэдан поднял голову и взглянул на вывеску над входом в ближайшее здание. Это была какаято мастерская. Сквозь плотную завесу дождя он с трудом разглядел изображение иглы и нитки. Краски совсем полиняли и расплылись под воздействием воды.

Да, это была швейная мастерская, и именно сюда направлялся Брэдан. Чтобы получить необходимые сведения и выйти на след сестры, Брэдан истратил все свои деньги. Две последние серебряные монеты он оставил в борделе, расположенном на противоположном берегу Темзы. Поиски сестры привели его в Лондон.

Брэдан почувствовал, как в животе у него урчит от голода, и не на шутку разозлился. Он решил, что разнесет эту мастерскую, если не найдет здесь Гизеллу де Кер, печально известную куртизанку и настоящую разбойницу. Поднявшись на крыльцо, Брэдан вытер ноги и толкнул деревянную дверь. Она оказалась незапертой. Неужели хозяйка мастерской не боится воров и бандитов? Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Брэдан много слышал об этой женщине и ее искусстве владения кинжалом, с которым мог соперничать разве что ее талант обольстительницы. Она была способна уложить нескольких человек. Если же кинжала было недостаточно, чтобы повергнуть противника, эта женщина пускала в ход другое оружие. Она надевала свое любимое алое платье, сшитое из шелковой полупрозрачной ткани и облегавшее женственные формы, и устремляла на жертву проницательный взгляд. При этом ее золотисто-каштановые кудри мерцали на свету и от них нельзя было оторвать глаз. Несчастный тут же падал на колени перед красавицей. Во всяком случае, так говорили.

Брэдан устало улыбнулся, вспомнив слухи, ходившие о Гизелле де Кер. Он-то знал точно, что она не колдунья, способная заворожить одним-единственным взглядом, а женщина, причем женщина падшая…

Пройдя темную переднюю, Брэдан открыл дверь в одно из помещений. Это была мастерская. Повсюду стояли большие столы для кройки и лежали наборы ниток и иголок для шитья. Работавшие здесь женщины, испуганно переглянувшись, шепотом объяснили ему, как пройти в магазин при мастерской. Брэдан был несколько разочарован такой податливостью. Мастерицы явно не отличались ни дерзостью, ни отвагой, которые приписывали их хозяйке. Возможно, молва преувеличила и качества самой Гизеллы де Кер.

Если это так, то Брэдан зря проделал свой трудный путь. Эта женщина вряд ли могла помочь ему. С этими мыслями Брэдан вошел в помещение магазина. Его терзали сомнения.

— Кто вы и что делаете в моем магазине? — раздался вдруг рядом резкий голос.

Вздрогнув от неожиданности, Брэдан повернулся и увидел очертания женской фигуры в десяти шагах от себя. Женщина вошла в помещение магазина через заднюю дверь и остановилась. Ее лицо оставалось в тени, и Брэдан не мог его разглядеть.

Стараясь не поворачиваться спиной к незнакомцу, женщина поднесла свечу, которую держала в руке, к висевшим на стенах светильникам и зажгла их. Брэдан на мгновение зажмурился от яркого света. После непогоды, бушевавшей на улице, атмосфера, царившая в магазине, казалась особенно уютной.

Однако Брэдану было не до отдыха. Он внимательно всматривался в женщину, стараясь понять, та ли это особа, которую он искал.

Леди в алом, насколько он знал, было двадцать шесть лет — ну может быть, годом больше или меньше. А возраст этой женщины трудно определить. Накинутая на голову мантилья скрывала волосы. Черное платье с закрытым воротом делало ее похожей на монахиню. По существу, Брэдан видел только лицо женщины.

Он отметил тонкие черты и властное выражение лица. Брэдана поразила гладкая матовая кожа незнакомки и ее красивые темные брови вразлет. Она была, несомненно, молода. Эти полные чувственные губы действительно могли принадлежать знаменитой куртизанке. Миндалевидные глаза не оставили Брэдана равнодушным, однако он не заметил в них огня, способного, как утверждала молва, заворожить человека. Окинув оценивающим взглядом фигуру женщины, Брэдан засомневался в том, что перед ним действительно была Гизелла де Кер. Женщина показалась ему слишком… Он же ожидал увидеть изящную миниатюрную красавицу. Впрочем, такое впечатление, возможно, создавалось за счет свободной одежды женщины.

— Вы меня не слышите? — раздраженно спросила незнакомка, выводя Брэдана из задумчивости. — Я спрашиваю, что вы делаете в моем магазине? Мы уже закрываемся, так что у вас нет времени, чтобы сделать покупку.

Женщина замолчала, вопросительно глядя на Брэдана. В помещении воцарилась тишина. Было лишь слышно, как с одежды вошедшего капает на деревянный пол вода. Он откинул со лба мокрые пряди волос.

— Я ищу кое-кого, — наконец произнес Брэдан хрипловатым голосом.

— Это магазин при швейной мастерской, а не пивная, — спокойно заметила женщина. — Если вы кого-то ищете, идите в трактир. Надеюсь, вы запомнили, где входная дверь!

Он насупился. Если бы не отвратительная погода и не дурное расположение духа, он по достоинству оценил бы смекалку и находчивость владелицы мастерской.

— Я ищу особу по имени Гизелла де Кер, — прямо заявил он. — Мне сказали, что я смогу найти ее здесь.

Произнося эти слова, Брэдан не сводил глаз с лица женщины. Однако оно хранило непроницаемое выражение. Ни один мускул не дрогнул на нем при упоминании имени Гизеллы де Кер. Он сделал несколько шагов по направлению к владелице мастерской и заметил, что она отвела взгляд.

— Это вы? — негромко спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче. Он не собирался пугать незнакомку. — Вас еще называют Леди в алом.

Женщина скрестила руки на груди и в упор взглянула на Брэдана.

— Вы ошибались, сэр, —сказала она. — Меня зовут Фиона Берн. Я — вдова, мне принадлежат этот магазин и мастерская. Вам следовало навести в городе справки, прежде чем врываться сюда и нарушать мой покой.

— Но согласитесь, крайне необычно то, что такая молодая женщина, как вы, владеет подобным заведением, — промолвил Брэдан.

— Тем не менее это так. Я приобрела эту мастерскую около трех лет назад. — В голосе Фионы послышались сердитые нотки. Она едва сдерживала раздражение. — Если вы немедленно не покинете мой магазин, я позову мастериц на помощь. Поднимется большой скандал, и, поверьте, вам не поздоровится. Завтра утром вам придется предстать перед судьей.

Брэдан подавил горькую улыбку. По иронии судьбы владелица мастерской грозила ему правосудием. Ему не хотелось быть грубым с дамой, проявляя слишком большую настойчивость, но другого выхода не оставалось. От него зависела жизнь людей, и ему во что бы то ни стало надо было выяснить местонахождение Гизеллы де Кер. Брэдан подозревал, что владелица мастерской что-то скрывает от него.

— Но я должен найти Гизеллу де Кер, мадам, — решительно заявил он. — Если это вы, признайтесь, прошу вас. А если нет, помогите мне разыскать эту женщину.

— Я не знаю, о ком вы говорите, и требую, чтобы вы немедленно покинули мой магазин!

— Я этого не сделаю! — воскликнул Брэдан и ринулся к ней.

В годы жестоких кровопролитных драк Брэдан не раз прибегал к неожиданным атакам, призванным парализовать волю противника. Однако владелица мастерской оказалась проворнее его. Не успел он перехватить ее правую руку, как она молниеносно достала из широкого рукава своего платья острый кинжал.

Брэдан оцепенел. Фиона тоже не двигалась, сжимая кинжал в руке. Она была готова в любой момент пустить его в ход. Их взгляды встретились, и Брэдана словно обдало огнем. Он окунулся в ее золотисто-карие, будто темный мед, бездонные глаза, и у него перехватило дыхание. Взгляд женщины завораживал его и манил, несмотря на то что в нем были гнев и недовольство.

— Вы — Гизелла де Кер, не отрицайте, — сдавленным от волнения голосом промолвил Брэдан, вцепившись в ее плечо и стараясь не замечать, что по его телу разливается сладкая истома.

— Кто вы и что вам надо? — резко спросила Фиона. Несмотря на ее раздражение и нервозность, Брэдан не мог не радоваться тому, что нашел наконец женщину, которую так упорно искал. Только она могла помочь ему в трудной ситуации! Хотя он уже понимал, как непросто ему будет уговорить ее сотрудничать с ним. О принуждении и речи не могло быть. Эта женщина обладала неоспоримой силой духа. Ее карие глаза метали молнии. Резким движением руки она взметнула кинжал, и Брэдан почувствовал на своем горле острие клинка.

Брэдан крепче сжал ее левое плечо, и Фиона негромко ахнула от боли. Несмотря на свою дерзость и мужество, она была всего лишь слабой женщиной. Приподняв бровь, Брэдан покосился на кинжал, приставленный к его горлу.

— Меня зовут Брэдан де Кантер, я пришел к вам по очень важному делу. Это вопрос жизни и смерти.

— Де Кантер? — переспросила Фиона и слегка отвела руку с кинжалом в сторону.

Воспользовавшись этим, Брэдан отпрянул от нее. Поняв свою оплошность, Фиона хотела снова наброситься на незваного гостя, но тот поднял руки вверх.

— Я джентльмен, и вам не следует опасаться меня, — заявил он. — Уберите кинжал, вы ничем не рискуете.

Однако Фиона была не из тех женщин, которые верят на слово. Она отступила на шаг, продолжая сжимать в руке кинжал и не спуская с Брэдана настороженного взгляда, как будто ожидала подвоха.

Брэдан испытующе смотрел на нее. Это была удивительная женщина. От нее исходил тонкий аромат, который дразнил Брэдана больше, чем экзотический, пряный запах благовоний. Владелица мастерской казалась утонченной дамой, настоящей леди, хотя Брэдану было известно, что она простолюдинка.

В последнее время Брэдан многое узнал об этой женщине. Он собирал сведения о Гизелле де Кер, чтобы разыскать ее. А до этого Брэдан слышал о ней от своего покойного отца. Несколько лет назад эту женщину преследовали слуги закона. Она входила в разбойничью шайку, действовавшую в окрестностях Олтона. И это несмотря на то что она была известна как самая дорогая куртизанка Лондона. Да, эта женщина вела бурную жизнь и пользовалась дурной репутацией.

— Я заметил, что вы задумались, когда услышали мое имя, — промолвил Брэдан, пытаясь вызвать Фиону на откровенность. — Вам оно знакомо, не правда ли?

— Да, — призналась она. — Де Кантеры — потомственные королевские судьи. Уже несколько поколений этой семьи вершат правосудие в одном местечке неподалеку от Лондона.

Брэдан кивнул.

— Мой отец до недавнего времени был верховным судьей Вулмерского леса. Признаюсь, он много рассказывал мне о ваших похождениях.

— Именно поэтому вы и пришли сюда сегодня? — прежним тоном спросила Фиона, хотя в глубине ее глаз появилось выражение испуга. Брэдан видел, как судорожно она сжимает в руке кинжал. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения. — Все мои похождения уже в далеком прошлом. В течение последних трех лет я веду размеренный образ жизни и честным трудом зарабатываю свой хлеб. Если вы действительно джентльмен, как о том заявляете, то не пытайтесь разрушить мою нынешнюю жизнь из-за прошлых поступков.

— Вы, наверное, хотели сказать — проступков?

Брэдан понимал, что перед ним стоит порочная женщина. Однако же, как ни странно, ему хотелось обнять ее и утешить. Он видел, что Фиона близка к панике. Эта знаменитая куртизанка, в прошлом состоящая в одной из самых опасных лондонских воровских шаек, боялась его. Тряхнув головой, Брэдан попытался заставить себя избавиться от чувства жалости, которое испытывал к Фионе. Он вспомнил Элизабет, Ричарда и то дело, которое привело его сюда. Брэдан знал, что он во что бы то ни стало должен отдать дядю в руки правосудия.

— Не бойтесь, леди, я пришел сюда не за тем, чтобы арестовать вас, — сказал Брэдан. — Да я и не мог бы сделать это, даже если бы захотел.

— Отчего же? Вы сами сказали, что принадлежите к семье шерифов. Закон позволяет вам задержать меня…

Брэдан помолчал, не сводя глаз с Фионы.

— Я не могу арестовать вас, леди, — медленно произнес Брэдан, взвешивая каждое слово, — потому что сам с недавних пор вынужден скрываться от правосудия.

На выразительном лице Фионы появилось сомнение. Но то, что сказал Брэдан, было чистой правдой. Дядя объявил его вне закона, за голову Брэдана была назначена большая сумма, и никто не мог помочь ему в сложившихся обстоятельствах. Впрочем, у Брэдана все же теплилась надежда, что один человек в состоянии спасти его. Ему необходимо было найти доказательства продажности дяди. Именно поэтому Брэдан разыскивал Гизеллу де Кер, или Фиону Берн, как она себя называла. Эта женщина могла оказать ему неоценимую помощь.

— Вот это да, — пробормотала Фиона и наконец с облегчением вздохнула.

Она окинула Брэдана с ног до головы пристальным оценивающим взглядом. Несмотря на высокий рост и мощную атлетическую фигуру, у него был довольно жалкий вид. На сапоги налипли комья грязи, с плаща стекала вода, мокрые волосы упали на лоб. Однако Брэдан нисколько не смутился под ее взглядом.

— Вот уж никогда бы не подумала, что один из де Кантеров может подвергнуться преследованию со стороны закона, — добавила Фиона.

Брэдан едва сдержался, чтобы не сказать ей какую-нибудь колкость. Ему было не до шуток. Он видел, что Фиона снова спрятала кинжал в рукав, однако старалась не приближаться к гостю, все еще опасаясь его.

— Но если то, что вы сказали, правда, вам и подавно нужно скорей уносить отсюда ноги, — продолжала Фиона. — Я знаю, как ведут себя здесь слуги закона. Они жестко обращаются с преступниками и подозреваемыми. Вам не поздоровится, если власти узнают, что вы ворвались в магазин и хотели его ограбить. А именно это я сообщу им, если вы сейчас же не покинете помещение.

— Я не врывался в ваш магазин, дверь была не заперта. Фиона усмехнулась.

— Даже если бы это было так… — начала она.

— Так оно и было! — отрезал он. Фиона сердито вскинула голову.

— То, как это было на самом деле, не имеет никакого значения, — заявила она. — Я скажу властям, что вы вошли сюда против моей воли. Они поверят мне, а не вам. Меня здесь знают уже три года, я слыву достопочтенной горожанкой, а вы — чужак.

— А местным властям известно, что вы — Леди в алом? — насмешливо спросил Брэдан.

Фиона смутилась, и его сердце снова пронзила жалость.

— К тому же, — продолжал он, видя, что она не собирается ему отвечать, — де Кантеры известны в стране как потомственные слуги закона. Вы сами только что сказали об этом. Никто из местных властей не поверит, если вы сообщите им, будто я скрываюсь от правосудия. Что же касается меня, то я буду все отрицать. Более того, я заявлю, что выслеживал вас в течение трех лет. Я расскажу им, что вы были публичной женщиной и входили в воровскую шайку, которая грабила и похищала добропорядочных горожан на больших дорогах в окрестностях Лондона.

— Значит, вы лгали мне, когда говорили о цели своего визита сюда? — с непроницаемым выражением лица спросила Фиона.

— Нет, леди, просто я готов платить вам той же монетой, если вы попытаетесь расправиться со мной. Я явился к вам в надежде на помощь. Прошу вас, выслушайте меня. Это правда — речь идет о жизни и смерти.

— Я подозреваю, что вы человек без совести и чести. Во всяком случае, недаром вас преследует правосудие. — Фиона прислонилась к изящному столику для рукоделия, на котором были разложены вышивки, ленты и разноцветные нитки. — Вы, наверное, считаете, что я должна быть польщена вашим визитом.

Брэдану хотелось взять ее за плечи и хорошенько тряхнуть, чтобы она наконец выслушала его.

— Хватит ерничать, — хмуро проговорил он. — Скажите прямо: вы поможете мне или нет?

— Это зависит от того, чего именно вы от меня хотите, — холодно ответила Фиона.

Ее спокойствие и самообладание выводили Брэдана из себя.

— Я хочу, чтобы вы объяснили мне, как жить человеку, находящемуся вне закона. Мне нужны деньги для решения сложных проблем. Но чтобы добыть их, я должен раствориться в среде себе подобных. Я хочу научиться разбираться в жизни лондонских трущоб, мне надо познакомиться с законами преступного мира.

— Ах вон оно что! — насмешливо воскликнула Фиона. — Боитесь погибнуть от рук бандитов или пропасть без вести… Поэтому хотите научиться выживать в том мире, который вы и вам подобные привыкли ненавидеть и презирать.

— Смерти я не боюсь, — заявил Брэдан. — Но я не могу позволить себе умереть сейчас. Поэтому я не дал вам заколоть меня кинжалом.

Фиона молчала, задумчиво глядя на него.

— Но я прошу вас не только о советах и наставлениях, — добавил Брэдан, чувствуя, что пауза затягивается.

Фиона вопросительно приподняла бровь. Собравшись с духом, Брэдан заговорил о самом важном, ради чего он, собственно, и явился сегодня сюда. Его била нервная дрожь, так как от того, как отнесется к его словам Гизелла де Кер, зависело слишком многое.

— Я прошу вас познакомить меня с жизнью борделя, расположенного на том берегу Темзы, — промолвил Брэдан, стараясь, чтобы его голос не дрожал, и поспешно добавил: — Я не собираюсь становиться его клиентом, мне просто нужно собрать кое-какую информацию. Сам я не в состоянии проникнуть за кулисы происходящих в борделе событий. Мне необходимо ваше знание подобных заведений, чтобы получить сведения об одной женщине…

— Нет, — перебив его, решительно заявила Фиона, и Брэдан заметил, что ее лицо стало белым как мел. — Одно дело — научить вас воровать и приспособиться к жизни на улице, и совсем другое — вернуться снова в бордель. Я не смогу этого сделать.

— Но вы не можете отказать мне! На кону стоит человеческая жизнь.

— Ну и что из того! — с горечью воскликнула Фиона. — Со мной никто никогда не считался. Я сама должна думать о себе. И я не желаю рисковать своим нынешним благополучием и возвращаться назад в прошлое.

— Но если вы откажетесь выполнить мою просьбу, то потеряете все, чем так дорожите, — холодно сказал Брэдан. — У меня нет другого выхода, я должен найти свою сестру. Я знаю только то, что ее поместили в одно из подобных отвратительных заведений. Я должен вызволить ее оттуда и избавить от позора. Но у меня нет денег, чтобы выкупить ее. Кроме того, меня разыскивают власти, поскольку человек, так подло поступивший с Элизабет, объявил меня вне закона.

— В таком случае обратитесь к королю, и он решит все по справедливости, — с сочувствием в голосе промолвила Фиона. Ей было тяжело слушать рассказ Брэдана. — Ваш род долгое время верой и правдой служил Короне. Король, несомненно, прислушается к вашим доводам и снимет с вас обвинение, возведенное каким-то незнакомцем.

— Все не так просто.

— Но почему вы не хотите попробовать?

— Дело в том, что обвинения против меня выдвинул не какой-то незнакомец, а мой собственный дядя. Его назначили судьей, и именно он вершит правосудие в округе.

Брэдан усталым движением откинул со лба мокрую прядь волос. Его измученное тело отяжелело и словно налилось свинцом.

— О Боже, — снова заговорил он, — поймите же наконец, в каком положении я оказался. Только вы можете мне помочь. Если вы не сделаете этого добровольно, я заставлю вас подчиниться мне силой. Не сомневайтесь, мне хватит воли и решимости пойти до конца.

— В таком случае… вы просто бастард, — процедила сквозь зубы Фиона.

— Меня по-всякому называли в этой жизни, леди, но бастардом впервые, — едва сдерживая себя, произнес Брэдан. — Ну что ж, воля ваша, можете оскорблять меня, если вам это угодно. Но я во что бы то ни стало выполню свой долг. Последний раз я видел Элизабет десять лет назад, когда отправлялся в дальние странствия. Тогда это была девочка лет восьми. А два месяца назад, вернувшись домой, я узнал, что потерял почти всех своих близких. Мой отец и один из братьев умерли от лихорадки. Мать ушла в монастырь, а младшего брата Ричарда, которому едва исполнилось пятнадцать лет, держат взаперти в замке дяди, который королевским указом назначен его опекуном. Поскольку я долго не давал о себе знать, все решили, что я погиб на чужбине. Я добился встречи с Ричардом. Брат выглядел растерянным и несчастным. Дядя полностью подчинил его своей воле. Однако Ричарду удалось шепнуть мне о том, что произошло с Элизабет.

Брэдан помолчал, собираясь с мыслями. Фиона внимательно слушала его. Ее бледность свидетельствовала о том, что она принимает близко к сердцу каждое слово Брэдана. Ее глаза горели мрачным огнем.

— Элизабет была приемным ребенком в нашей семье. И вот я узнал, что эту невинную девушку, отдали в бордель. Вы прекрасно знаете, что там ее ждет, через какой позор и надругательства она должна пройти. Я поклялся найти ее и вызволить из этого ада.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Фиона долго молчала, обуреваемая эмоциями, вызванными воспоминанием о загубленной юности. Она едва сдерживала слезы.

— Возможно, как честный человек, вы поступаете благородно, Брэдан де Кантер, — наконец снова заговорила она глухим голосом. — Возможно, я даже поверила бы вам, но мне слишком больно возвращаться в собственное прошлое.

Брэдан снова почувствовал укол жалости, но счел это малодушием.

— Я не бездушный человек, леди, — сказал он, — и понимаю, что вам будет непросто выполнить мою просьбу…

— Ничего вы не понимаете! — с горечью воскликнула она. В ее голосе звучала горечь.

— Я не желаю вам зла. Обещаю, когда все будет позади, я помогу вам. Возьму вас под свою защиту. — Брэдан сделал несколько шагов по направлению к Фионе. Его сердце сжималось от жалости к ней. Несмотря на всю свою дерзость, Фиона была всего лишь беззащитной женщиной. — Можете положиться на меня, я никому не раскрою вашей тайны. Вернувшись в город, вы продолжите заниматься своим делом. Если хотите, я обращусь к королю с просьбой простить все ваши прежние преступления. Наш монарх великодушен, и я уверен, что он пойдет мне навстречу. Но сначала вы должны мне помочь. Я смогу восстановить свое доброе имя и отомстить дяде только после того, как найду Элизабет и вызволю из борделя. Если же меня арестуют и бросят в темницу, моей сестре придется и дальше влачить жалкое существование. Вот почему прежде всего я должен освободить ее.

— Итак, я выслушала вас, — промолвила Фиона. Сейчас весь ее облик выражал крайнюю степень негодования. — А теперь, лорд Тиран, вы можете перейти к угрозам. Вы забыли сказать, что сделаете со мной, если я не выполню ваших требований!

— Я не собирался угрожать вам, — начал оправдываться Брэдан. — Мы просто окажем друг другу услуги. Вы научите меня жить среди изгоев и преступников, а также поможете спасти Элизабет, а я, в свою очередь, обещаю сделать все, что будет в моих силах, чтобы обеспечить вам безопасность и защиту, когда все кончится.

— Признаюсь, что я не питаю к вам доверия, — качая головой, промолвила Фиона.

— Тем не менее я не лгу. Вы не должны…

— Госпожа Берн, с вами все в порядке? — раздался с порога встревоженный голос.

Брэдан замолчал и, повернув голову, увидел в дверном проеме худенького юношу. Судя по всему, ему было лет шестнадцать. Фиона тоже смотрела на мальчика. При этом у нее было такое милое и такое серьезное выражение лица, что Брэдану вдруг захотелось поцеловать ее. Это странное желание привело его в замешательство, и Брэдан некоторое время не мог произнести ни слова. Воспользовавшись этим, юноша, потрясая метлой, которая была у него в руках, начал надвигаться на него с угрожающим видом.

— Стюарт! — одернула его Фиона, не желая обострять отношения с гостем. — Что такое? В столь позднее время ты должен быть уже в постели.

Однако разъяренный юноша как будто не слышал ее слов и продолжал медленно наступать на Брэдана.

Брэдан был потрясен. Он никак не ожидал, что этот желторотый юнец окажется столь ярым защитником женщины, пользующейся дурной репутацией. Оцепенев, он смотрел на мальчика, не понимая, что здесь происходит. Впрочем, Брэдан вряд ли мог бы оказать достойное сопротивление в том состоянии, в котором находился сейчас. Он был так измотан, что вряд ли одержал бы победу в поединке даже с таким хилым юношей.

— Стюарт, успокойся, все в порядке, — сказала Фиона, пытаясь утихомирить юношу. — Не надо поднимать скандал, мы можем разбудить твою маму. Она рассердится и не даст тебе вкусных булочек на завтрак.

Стюарт явно расстроился.

— Не даст вкусных булочек? — испуганно переспросил он. — О, я не буду шуметь, пусть мама спит. О Боже…

И юноша, всхлипнув, заплакал тоненько и жалобно. Взглянув на него внимательнее, Брэдан понял, что этот подросток явно не в себе. Именно поэтому Фиона обращалась с ним как с малолетним ребенком. Был ли то врожденный порок или мальчик получил в детстве какую-то травму — Брэдан не мог бы сказать.

Стюарт долго молча смотрел на Брэдана, потом вдруг оживился.

— Да вы насквозь промокли! — воскликнул он, забыв о том, что несколько минут назад собирался напасть на Брэдана. Метла выпала у него из рук. — Так дело не пойдет! С вас течет вода прямо на чудесный дубовый паркет госпожи Берн. Это просто ужасно! — Все хорошо, Стюарт, — мягко сказала Фиона. — Иди к себе…

Но юноша как будто не слышал ее.

— Кто вы и что делаете тут в такой поздний час? — нахмурившись, допрашивал он Брэдана.

— Хороший вопрос, Стюарт, — стараясь не повышать тона, проговорил Брэдан. — И я с удовольствием отвечу на него. Видите ли, я рыцарь и только недавно вернулся из военного похода. Я сын королевского судьи, который, в свою очередь, был сыном шерифа. И вот я явился сюда, чтобы…

— Чтобы сообщить мне кое-какие известия, — закончила за него Фиона. — Это тревожные новости, Стюарт.

Она подошла поближе, стараясь не смотреть на Брэдана. Все ее внимание было сосредоточено на юноше, которого она пыталась успокоить.

— Один из моих родственников внезапно заболел, — продолжала Фиона. — Вот почему этот рыцарь явился ко мне в столь неурочный час.

— У вас действительно заболел родственник? — недоверчиво переспросил Стюарт.

— Да, — ответила Фиона не моргнув глазом.

Брэдан отметил про себя, с какой легкостью эта женщина лжет. У нее, по-видимому, имелся большой опыт вводить людей в заблуждение. Ложь в ее устах звучала убедительно.

— Я должна буду уехать ненадолго, чтобы проведать этого родственника… вернее, родственницу.

Стюарт огорчился, услышав эту новость.

— Вы хотите уехать? Без меня и мамы? — сокрушенно качая головой, спросил он.

У него был несчастный вид, и Брэдану стало жаль его. Фиона тяжело вздохнула.

— Да, Стюарт, я вынуждена буду это сделать. Но я скоро вернусь, не расстраивайся.

— Когда вы уезжаете? — дрогнувшим голосом спросил Стюарт.

Он готов был расплакаться.

— Завтра ут… — начала было Фиона, но Брэдан перебил ее.

— Сегодня вечером, — твердо сказал он. — Мы отправляемся в путь сегодня вечером, сразу же, как только ваша госпожа соберет вещи.

Фиона бросила на него сердитый взгляд. Но когда она снова обратилась к Стюарту, выражение ее лица смягчилось.

— Да, наверное, будет лучше, если мы отправимся в путь уже сегодня, — согласилась она. — Разбуди, пожалуйста, свою маму, Стюарт. Я должна попросить ее приглядеть за мастерской и магазином в мое отсутствие.

Стюарт молча кивнул. Он совсем забыл про валявшуюся на полу метлу. Повернувшись, юноша вышел из магазина и отправился выполнять поручение своей госпожи.

Фиона молча прошла мимо Брэдана, не взглянув на него, и остановилась у столика для рукоделия. Порывшись в одном из его выдвижных ящиков, она достала бухгалтерскую книгу и, раскрыв ее, углубилась в изучение записей. Она словно забыла о существовании Брэдана.

Брэдан некоторое время молча наблюдал за ней. Он был благодарен Фионе за то, что она все же согласилась помочь ему. Но его не могли не терзать угрызения совести. Брэдан понимал, что, по существу, вынудил эту женщину выполнить его просьбу. Он обычно не прибегал к угрозам, даже если общался с людьми сомнительных моральных принципов, к числу которых он относил и Леди в алом. Глядя на прямую спину Фионы, он снова поразился ее стати. Эта женщина не походила на хрупкую изящную лесную нимфу — скорее в ней угадывалась сильная выносливая крестьянская натура.

У нее были правильные черты лица и поразительные глаза. Несомненно, Фиона приобрела большой опыт и мастерство в любовных утехах за те годы, которые она провела в борделе. Брэдан полагал, что именно этим и объяснялась ее былая слава куртизанки. Вряд ли мужчин привлекал ее характер. Нет, сильной половине человечества, как правило, не нравятся в женщинах ум и решительность. А Фиона действительно превосходила в этом многих красавиц, с которыми Брэдан имел дело в прошлом. Даже Джулию…

Фиона резко захлопнула бухгалтерскую книгу, и этот звук вывел Брэдана из задумчивости. Повернувшись, Фиона холодно взглянула на него. Ее золотисто-карие глаза горели яростью.

— Ваше вторжение доставило мне массу неудобств, — едва сдерживая свой гнев, заявила она. — Мне необходимо посидеть с матерью Стюарта над счетами и обсудить первоочередные дела, которые ей предстоит уладить в мое отсутствие. Кроме того, мне нужно приготовить дорожную одежду. Только после этого мы сможем отправиться туда, где я когда-то работала.

— Я подожду.

Фиона усмехнулась. Брэдану показалось, что она хочет сказать что-то еще. Однако Фиона промолчала. Повернувшись, она подошла к двери и сняла два висевших на стене зажженных светильника.

— Сколько бы времени ни заняли мои приготовления к отъезду, я не буду спешить, Брэдан де Кантер, — бросила она через плечо. — И не пытайтесь торопить меня!

— Как вам будет угодно… — наклонил голову Брэдан. С ее уходом помещение магазина погрузилось в полутьму.

Фиона оставила после себя легкий аромат ванили. Брэдан тряхнул головой, пытаясь отогнать нежданные мысли и ощущения, навеянные этой удивительной женщиной. Леди в алом казалась ему загадкой, и он чувствовал, что ему предстоит долго и мучительно биться над ее разгадкой. Он и не предполагал, что ему будет так трудно найти общий язык с ней. Если бы не Элизабет, Брэдан махнул бы на все рукой и обратился к королю. Даже если бы его величество приказал бросить Брэдана в темницу, он отнесся бы к этому спокойно, зная, что справедливость все равно восторжествует и его дядю рано или поздно накажут за злодеяния. Но сейчас, когда речь шла о чести и репутации Элизабет, Брэдан не мог медлить и подвергать себя опасности. Он должен спасти сестру.

Брэдан глубоко вздохнул и, опершись на конторку, взглянул в зияющий проем распахнутой двери, ведущей в темный как ночь коридор.

Все его тело ломило от усталости. Брэдан догадывался, что ему придется долго ждать девушку. Несмотря на то что Фиона была, по существу, его заложницей, она вела свою игру. Брэдан не сомневался, что она попытается взять ситуацию под свой контроль и заставить его заплатить за шантаж. Фиона уже приступила к осуществлению своего плана, и это было только начало.

Брэдану оставалось только одно — ждать, пока она соберется в дорогу и снова выйдет к нему. Вздохнув, он почесал подбородок. Похоже, ему придется набраться терпения.

Глава 2

Ритмичный стук лошадиных копыт усыплял Фиону. Но сознание того, что рядом с ней находится неприятный ей, враждебно настроенный человек, не давало задремать. Время от времени она поглядывала на скачущего рядом с ней всадника. Казалось, он не обращал на нее никакого внимания. Брэдан сидел в седле ссутулившись, капюшон скрывал его лицо. Похоже, он уснул.

Фиона была в ярости. Ей пришлось нанять ему коня на свои деньги. Этот парень был совсем нищим. И он еще пытался повелевать ею! Фиона не придавала никакого значения обещанию Брэдана вернуть ей долг. Все это пустые слова. Она ненавидела этого человека за то, что он заставил ее скакать этим холодным утром по ухабистой дороге. Фиона предпочла бы сейчас оказаться в своей теплой уютной постели. Какие еще неприятности доставит ей в ближайшем будущем новый знакомый? Фиона не ожидала от него ничего хорошего.

Она со злорадством думала о том, что уже с самого начала дела пошли не так, как рассчитывал Брэдан. Вскоре после того как они двинулись в путь, пошел сильный дождь, и путники вынуждены были, свернув с дороги, искать убежище от непогоды. К тому же они опасались стать жертвой грабителей, шайки которых рыскали в округе. Впрочем, в такое ненастье разбойники предпочитали сидеть в своем логове. Брэдан и Фиона всю дорогу молчали, и лишь когда речь зашла о привале, чуть не разругались. У каждого было свое представление о том, где они должны остановиться на отдых.

В конце концов они укрылись от непогоды под ветвями раскидистого дерева и провели там пару часов, завернувшись в одеяла. Когда дождь кончился, Брэдан встал и приказал трогаться в путь.

И вот теперь он расплачивался за свою поспешность. Фиона с усмешкой наблюдала за тем, как Брэдан клюет носом. Они действительно не успели отдохнуть и набраться сил, но Фиона все же находилась в лучшей физической форме, чем Брэдан, несмотря на то что давно уже не отваживалась на длительные ночные путешествия. У Брэдана был жалкий вид. Фионе казалось, что он вот-вот свалится на землю. В животе у него урчало от голода, и Фиона отчетливо слышала эти утробные звуки.

Внезапно Брэдан закашлялся, и Фиона нахмурилась. Ей не нравился его болезненный вид. Она уже хотела заговорить с ним, но тут Брэдан вновь зашелся в сильном кашле. Из его груди вырывались надрывные хрипы. Заглянув под капюшон, Фиона заметила, что у Брэдана горит лицо. Может быть, он и в самом деле серьезно заболел?

В этом не было бы ничего странного. Фиона приободрилась. Если ее спутник действительно захворал, она сможет легко избавиться от его опеки. Лицо Фионы озарилось радостью, но она тут же почувствовала уколы совести. Ее обуревали противоречивые чувства. Но какой заманчивой казалась мысль убежать от Брэдана! Вернувшись в свою мастерскую, Фиона соберет вещи и переедет в другой город, где, взяв другое имя, снова откроет магазинчик.

— Нам надо остановиться, чтобы поесть и обсушиться, — проговорил вдруг Брэдан. — Здесь неподалеку есть небольшой придорожный трактир, где сдаются комнаты.

Голос Брэдана прервал размышления Фионы. Подняв на него глаза, она увидела, что он в упор смотрит на нее. Его лицо действительно горело, но взгляд был абсолютно ясным. Казалось, что его синие проницательные глаза видят ее насквозь и читают в ее душе все тайные мысли. Фиона смущенно покраснела.

— Я не голодна! — выпалила она неожиданно для себя. Это было неправдой. Фионе хотелось есть.

— Не имеет значения, — спокойно сказал Брэдан. — Мы все равно сделаем остановку. Мне надо поесть, а заодно и вы подкрепитесь.

Слова Брэдана, а главное, тон, каким они были произнесены, задели Фиону. Какое право имеет этот человек приказывать ей и навязывать свою волю? Она не рабыня! Фиону вдруг охватила паника, вызванная нахлынувшими тяжелыми воспоминаниями о годах бессилия и отчаяния. Она тут же постаралась отогнать мучительные мысли. Фиона не позволяла себе думать о прошлом, считая это слабостью.

Чтобы отвлечься, она устремила на Брэдана надменный взгляд и, усмехнувшись, заговорила:

— Интересно, каким образом вы намереваетесь раздобыть продукты? И кто будет платить за комнаты в трактире? Вы вообще-то думаете хоть о чем-нибудь еще, кроме своего дурацкого плана, ради которого заставили меня пуститься в путь?

— Да, думаю, — все так же спокойно ответил Брэдан. — Вы заплатите за еду, как уже заплатили за лошадей. Я верну вам долг с процентами, как только смогу.

— А если я откажусь тратить свои деньги вам в угоду? — с вызовом спросила Фиона, едва сдерживая накопившуюся злость и раздражение.

Брэдан бросил на нее усталый взгляд.

— Мы уже обсуждали этот вопрос. Хватит испытывать мое терпение. Если вы откажетесь мне помогать, я свяжу вас и отвезу снова в Гэмпшир, где вы ответите перед судьей за все ваши преступления. А я найду себе другого помощника. Возможно, он будет не столь искусен в деле воровства и проституции, как вы, но не откажется помочь мне спасти Элизабет. А это самое важное.

Лицо Фионы залила краска стыда. Это было мучительное чувство, которое она уже успела забыть за годы честной жизни. И вот ей снова напомнили о том, что она воровка и проститутка и должна опасаться слуг закона. Фиона попыталась скрыть от Брэдана охватившие ее смущение и растерянность. Ей было тяжело слышать оскорбления из уст этого человека. Но с другой стороны, все, что сказал Брэдан де Кантер, было правдой. Она покрыла свое имя несмываемым позором, и ей теперь до конца жизни не избавиться от дурной славы, что бы она ни делала.

Сердце Фионы сжалось от боли. Да, на ее совести множество грехов. В свое время она входила в знаменитую воровскую шайку и участвовала в разбоях и грабежах, а в юные годы ее продали богатому человеку, который лишил девушку невинности и развратил.

Правда, ее хозяин оказался хитрым человеком. Прибегая к различным уловкам, он не позволял другим мужчинам спать с ней. В результате клиенты думали, что их ублажает Фиона, в то время как ее хозяин подкладывал им в постель других женщин. Фиона понимала, что это обстоятельство служит для нее плохим оправданием. Брэдан никогда не поверит в то, что у знаменитой куртизанки был всего один-единственный любовник. Впрочем, Фионе не было никакого дела до того, что о ней думает этот рыцарь. Да и какая разница, сколько мужчин у нее было? Главное, что она лишилась невинности, запятнала свое имя и погубила душу.

Три последних года Фиона пыталась, изменив жизнь, доказать себе, что может жить честно. Теперь она одевалась во все черное, прятала под платками и мантильями свои роскошные волосы и всю себя посвятила работе. Дела шли успешно. Но вот в ее жизнь ворвался этот человек и заставил вновь вспомнить позорные страницы жизни, которые она всеми силами старалась предать забвению.

— Прошу учесть, — заговорил Брэдан, выводя Фиону из задумчивости, — что я пользуюсь вашими деньгами не для себя, а во имя спасения своей сестры — девушки, которой нужна ваша помощь. Примите это, пожалуйста, к сведению.

Голос Брэдана звучал хрипло после недавних приступов кашля. Фиона промолчала. Она находилась в замешательстве. Судьба сестры Брэдана помимо воли волновала Фиону. Тем не менее она не хотела показать ему, что сочувствует его сестре. Это было бы проявлением слабости и сыграло бы на руку Брэдану.

Фиона проклинала себя за малодушие, за то, что отправилась с этим человеком в свое прошлое, о котором все это время пыталась забыть. На ее глаза набежали слезы. Запрокинув голову, Фиона подставила лицо ласковым лучам утреннего солнца и огляделась вокруг. Ее сердце тревожно забилось. Они находились в окрестностях (Элтона. Фиона хорошо знала эти места. Вот знакомый поворот, а за ним появится небольшая рощица. И действительно, вскоре они въехали под сень мокрых после дождя деревьев. Их ветви располагались низко над землей, стволы поросли густым мхом.

Через несколько минут они добрались до Уитбоу-Кроссинг. Фиона совсем сникла. Она знала, что вскоре они подъедут к знакомому ей трактиру. Здесь они заплатят деньги, наведут справки и установят то укромное место, где сейчас прячется Уилл со своими дружками. А потом Брэдан станет одним из членов этой шайки.

Фиона покосилась на него. Вряд ли он подозревал, что означает для нее встреча с прошлым. Она уже начала забывать тот ад, в котором жила многие годы. Фионе нравилось честно зарабатывать свой хлеб, однако по прихоти Брэдана ей предстояло вернуться к тем людям, с которыми она, как ей казалось, навсегда распростилась. .

Дрожь пробежала по телу Фионы. Нет, Брэдан не мог понять, что возвращение к прежней жизни для нее равносильно смерти. Уж лучше бы он заколол ее острым кинжалом…

Брэдан отпил из кружки, которую перед ним поставила служанка, еще немного горьковатого пива. У него болело горло. Он чувствовал себя все хуже, несмотря на то что они уже несколько часов находились в тепле. Одежда Брэдана высохла, а сам он до отвала наелся тушеной баранины, которую путникам приготовил хозяин убогого трактира.

Брэдан сидел в дальнем углу пивного зала, подальше от очага, но все равно ему казалось, что в помещении слишком жарко и душно. Он постоянно стирал пот со лба.

Вокруг стоял шум. До слуха Брэдана доносились голоса завсегдатаев трактира, хихиканье и визг женщин, которых тискали подвыпившие клиенты, стук кружек о стол. У Брэдана кружилась голова, и он закрыл глаза. Отодвинув кружку в сторону, Брэдан поморщился. Наверное, не стоило ему пить так много крепкого эля.

Вздохнув, он снова бросил взгляд на лестницу, которая вела на второй этаж, где располагались номера. Куда, черт подери, пропала Фиона? Час назад она поднялась в комнату и до сих пор еще не вернулась. Вообще-то Брэдан неплохо знал женщин и их тщеславное стремление всегда хорошо выглядеть, вне зависимости от обстоятельств. Но наводить красоту в течение целого часа Брэдан считал излишним.

Неужели она хочет предстать во всем своем великолепии перед этими убогими посетителями сельского трактира? На кого она надеется произвести неизгладимое впечатление? Уж конечно, не на него, Брэдана де Кантера, заставившего ее бросить привычную жизнь и отправиться в опасное путешествие.

Собственно говоря, они остановились здесь не для того, чтобы заводить знакомства с местными жителями. Им необходимо было согреться, подкрепиться и навести кое-какие справки. Фиона утверждала, что именно здесь они смогут узнать, где сейчас находится ее бывшая шайка. Лагерь разбойников располагался где-то в близлежащем лесу. Фиона попросила Брэдана внимательно следить за посетителями трактира. Среди них вполне мог оказаться шериф или другой представитель закона. И тогда им обоим не поздоровилось бы.

Скрепя сердце Брэдан выполнял просьбу Фионы. Он внимательно вглядывался в каждого нового посетителя, переступавшего порог трактира, но его раздражало то, что Фиона испытывала его терпение, задерживаясь наверху. Что она там делала? Брэдан снова придвинул к себе кружку тепловатого эля, решив все же допить его. Почему Фиона опасалась быть узнанной? До тех пор пока эта женщина носила свои невыразительные черные одежды, в которых она сливалась с толпой, ей не было необходимости проявлять чрезмерную бдительность. Никому бы и в голову не могло прийти, что владелица скромной швейной мастерской является знаменитой куртизанкой и разбойницей, а уж тем более никто бы не заподозрил, что это и есть Леди в алом.

Внезапно Брэдана охватило беспокойство. «О Боже, а вдруг она убежала?» — всполошился он. Эта мысль впервые пришла ему в голову. Такая отчаянная особа вполне могла сыграть с ним злую шутку. Она была способна на любую дерзость. Собрав последние силы, Брэдан с трудом встал на ноги. У него кружилась голова, но он все же решил подняться наверх и проверить свою догадку. Брэдан зашатался и, попытавшись ухватиться за стол, опрокинул кружку. Та со стуком упала на пол.

Брэдан подумал, что, должно быть, эль был слишком крепким. Он чувствовал себя совершенно беспомощным. Ноги были словно ватные, колени подкашивались. Брэдан растерянно потер лоб рукой, а затем тряхнул головой, надеясь протрезветь. Однако добился он лишь того, что у него потемнело в глазах.

В этот момент он уловил какое-то движение на лестнице, будто скользнула чья-то тень. Неужели это Фиона решила наконец-то спуститься в пивной зал?

Брэдан ощутил знакомый запах ванили. Судя по очертаниям фигуры и походке, это действительно была его спутница. Фиона пробиралась к нему вдоль стены, стараясь оставаться в тени и не привлекать к себе внимания посетителей трактира. Пока она шла, служанка со светлыми как лен волосами принесла Брэдану полную до краев кружку эля и с улыбкой поставила на стол.

Но Брэдан не замечал ее, он не сводил глаз с Фионы. Проследив за его взглядом, служанка нахмурилась. Она поняла, что не сможет рассчитывать на внимание Брэдана. Эта женщина была серьезной соперницей.

Самому Брэдану было не до надежд и сомнений молодой служанки. Поблагодарив ее кивком, он снова сел за стол. Его удивило то, что на Фионе длинный черный плащ с капюшоном.

— Что за черт! — раздраженно воскликнул он, когда она наконец подошла к столику. — Зачем вы надели верхнюю одежду? Мы еще не скоро отправимся в путь.

Она ничего не ответила. Протянув руку, взяла кружку с элем и стала жадно пить.

— Вас мучает жажда? — насмешливо спросил Брэдан.

Фиона молча залпом выпила крепкий эль и, со стуком поставив пустую кружку на стол, вытерла губы тыльной стороной руки. Брэдан хмуро наблюдал за ней. Ему не нравилось то, что она игнорирует его.

— Я вижу, вам понравился этот напиток, — раздраженно заметил он.

Фиона искоса посмотрела на него. Ее лицо скрывалось в тени надвинутого на лоб капюшона.

— Я давно не пила эль, — сказала она. — Но оказалось, у него все такой же отвратительный вкус, как и раньше.

Брэдан не решился спросить, почему же она в таком случае допила его с таким упорством, словно это было лекарство, от которого зависело ее выздоровление. Закрыв глаза, он постарался взять себя в руки и сосредоточиться на разговоре с Фионой. Но мысли его путались, в голове стоял туман. Фиона так и не объяснила, зачем она надела верхнюю одежду, выходя в помещение, где было душно и жарко. Ее не подходящее для трактира одеяние как раз и могло привлечь к ним внимание окружающих.

— Вы очень странно одеты, — заметил Брэдан, морщась от боли в горле, — зачем вы облачились в этот плащ? К тому же он вам не идет.

— Зачем я это сделала? — задумчиво переспросила Фиона. Ее лицо было скрыто капюшоном, и Брэдан не видел его выражения. — О, вы скоро все узнаете. Но прежде ска —жите, не заметили ли вы здесь чего-нибудь подозрительного? Может быть, сюда заглядывали констебли?

— Нет.

Брэдан бросил на Фиону раздраженный взгляд. Она говорила намеками, и ее недомолвки выводили его из себя. К тому же он плохо себя чувствовал и оттого был не в духе. Брэдану было не до игр в таинственность.

— Я внимательно изучил обстановку, Фиона, как вы этого и требовали, — сказал он. — Могу с уверенностью заявить, что здесь все в порядке. Давайте же наконец наведем справки и узнаем о местонахождении ваших бывших приятелей.

— Я ценю ваше рвение поскорее вступить в шайку и окунуться с головой в новую жизнь, милорд, — спокойным тоном промолвила Фиона, обводя взглядом помещение. — Но боюсь, когда вы поближе познакомитесь с ней, ваше настроение изменится. Подумайте об этом хорошенько и, пока не поздно, откажитесь от своих рискованных планов. И отпустите меня.

Однако ее уговоры не могли подействовать на Брэдана. Он был исполнен твердой решимости идти до конца, чтобы спасти свою сестру. Образ милой невинной Элизабет стоял перед его мысленным взором.

Брэдан покачал головой, но тут же поморщился от боли. Его череп раскалывался, и любое резкое движение вызывало неприятные ощущения.

Фиона с сожалением взглянула на Брэдана.

— Ну что ж, Брэдан де Кантер, как вам будет угодно. Но знайте, с этого момента у вас нет дороги назад.

— Пусть будет так, — кивнул Брэдан.

— Да, пусть будет так, — словно эхо, повторила Фиона.

Глубоко вздохнув, она закрыла глаза, и Брэдан понял, что Фиона молится. Затем она откинула с головы капюшон и сбросила плащ: он с тихим шелестом упал к ее ногам.

Картина, представшая перед изумленным взором Брэдана, поразила его воображение. Он решил, что окончательно заболел или сошел с ума и это видение явилось ему в бреду. Брэдан увидел женщину, совершенно непохожую на ту, которую он встретил в магазине при швейной мастерской. Правда, голос Фионы не изменился, однако весь ее облик был совсем другим. Перед ним стояла красавица. Брэдану было неприятно сознавать, что Фиона падшая женщина. Если бы не это обстоятельство, он непременно начал бы ухаживать за ней и постарался бы добиться ее расположения.

Теперь на голове Фионы не было платка или мантильи. Ее золотисто-каштановые волосы сияющей волной спускались до пояса. Фиона была одета в роскошное алое платье, прекрасно сидевшее на ней. Она была просто ослепительна в этом наряде с длинными рукавами и глубоким вырезом, открывавшим ложбинку между грудей. Платье перехваченное золотым поясом, подчеркивало тонкую талию и округлую линию бедер. Длинный шлейф, прежде скрытый под плащом, Фиона держала в руках.

Брэдан был поражен. Теперь он не стал бы отрицать, что Фиона настоящая красавица и умеет покорять сердца мужчин.

Шум в трактире стих, когда завсегдатаи заметили стоявшую Фиону. Брэдан, открыв рот, молчал, не в силах справиться с охватившими его эмоциями. Хорошо еще, что он в это время сидел, иначе бы ноги у него подкосились и от изумления он упал бы на пол.

— О Боже, Фиона, я… — пролепетал он, немного придя в себя.

— Меня зовут Гизелла, — перебила она. — Гизелла де Кер. В ее глазах вспыхнули озорные искорки. Она выглядела так соблазнительно, что у Брэдана захватывало дух.

— Фионы больше нет, — продолжала Леди в алом. — Вы сами убили ее, когда потребовали, чтобы я помогла вам.

У Брэдана похолодело сердце. Леди в алом повернулась и царственной походкой не спеша направилась в

центр пивного зала. Она была великолепна. От восторга у Брэдана перехватило дыхание. Эта женщина казалась ему воплощением истинной красоты, сочетающей в себе лед и пламень. .

Брэдан чувствовал вину перед Фионой. У этой женщины были свои тайны, она скрывала свое прошлое от окружающих и пыталась забыть его. Недаром она прятала роскошные волосы под платком и одевалась во все черное. Однако Брэдан заставил ее снова вернуться к прежней, опостылевшей ей жизни. Но у него не было другого выхода.

Две недели он искал эту женщину, надеясь, что она поможет ему спасти Элизабет. И вот он нашел ее. Перед ним стояла Леди в алом, знаменитая куртизанка и разбойница.

Глава 3

Фионе было не по себе. Она медленно шла между столами трактира, слыша, как при каждом движении шелестит ее шелковое алое платье. Ей было очень трудно вновь явиться перед людьми в прежнем облике. Фиона разучилась носить подобные наряды и сейчас чувствовала себя неловко. Больше всего она боялась споткнуться и потерять равновесие. Она ощущала, как в ее душе нарастает паника.

Фиона внушала себе, что она не могла за три года совершенно отвыкнуть от прежней жизни. У нее должны были сохраниться былые навыки. Это Дрейвен научил ее двигаться медленно и величественно. Царственная походка искусительницы действительно завораживала тех, кто следил за Фионой. При взгляде на нее мужчин охватывало непреодолимое желание. Но теперь Фиона опасалась, что утратила былое мастерство и не сможет больше очаровывать сильный пол. Эта мысль сводила ее с ума, наполняя сердце страхом.

А что, если она не сумеет войти в прежний образ? Что, если она забыла секреты обольщения — все эти взгляды, вздохи, намеки, движения, прикосновения? Все то, что делало ее очаровательной Леди в алом? Фиону охватили дурные предчувствия. Ей показалось, что она утратила все приобретенные ранее навыки и в ее памяти остались лишь воспоминания о грехах и преступлениях. Это угнетало ее…

Собрав волю в кулак, Фиона выше подняла голову. Она не желала сдаваться. И — о чудо! — ее тело вдруг вспомнило давно забытые движения и подчинилось нужному ритму. Фиона просияла. До ее слуха донесся восторженный шепот окружающих. Это была победа! Люди узнали ее. Они с благоговением произносили ее имя, не веря своим глазам.

— Леди в алом… — слышалось вокруг. — Да говорю же тебе, это она!

— Не может этого быть… О ней уже давно никто ничего не слышал…

— Взгляни на нее, это точно она. Гизелла де Кер… Леди в алом…

Остановившись в центре помещения, Фиона молча огляделась вокруг. В зале постепенно воцарилась напряженная тишина. На лицах посетителей трактира застыло выражение удивления, замешательства и сомнения. Однако главным чувством, охватившим многих мужчин, было вожделение. Фиона видела в их глазах жадный блеск, неприкрытую похоть, и к ней вернулась прежняя уверенность.

Да, она стыдилась прошлой жизни, но вместе с тем некоторые ее моменты Фионе было приятно вспоминать. Она чувствовала удовлетворение от того, что мужчины преклонялись перед ней. Она ощущала свою власть над ними. Даже этот рыцарь Брэдан де Кантер был очарован ею и едва не упал со скамьи, когда Фиона предстала перед ним во всем блеске.

Возможно, она действительно была безнравственной женщиной, заслужившей всеобщее презрение, но никто не стал бы отрицать ее красоту и талант покорять сердца мужчин. Сознание этого помогало ей жить и преодолевать боль. И сейчас, когда Фиона начинала снова ненавидеть себя, ей были очень важны хоть какие-то положительные эмоции. Это была своего рода компенсация. Дрейвен вложил ей в руки опасное оружие, научив покорять мужчин и ставить на колени. И теперь Фиона хотела воспользоваться им.

Ей это было необходимо хотя бы для того, чтобы получить интересующие Брэдана сведения.

— Кто-нибудь из вас знает, где сейчас находятся Уилл Синглтон и его люди? — громко спросила Фиона хрипловатым голосом, каким обычно говорила, входя в образ Леди в алом.

В помещении трактира послышался ропот, но никто из посетителей так и не ответил на ее вопрос. Фиона молча ждала. Она решила дать этим людям время свыкнуться с мыслью, что Леди в алом вернулась. Все же прошло целых три года! Это был немалый срок. Однако Фиона верила, что жители Олтона не забыли ее и сохранили в своих сердцах чувство благодарности. Ведь именно Фиона убедила Уилла делиться с этими людьми награбленным, чтобы заручиться их поддержкой.

Краем глаза Фиона заметила, что кто-то быстро выбежал на кухню. Наверное, одна из служанок решила позвать Джона Таннера, владельца трактира. Это было бы как раз кстати. Таннер наверняка поможет ей. В свое время он получал немалую долю добычи разбойников за то, что предоставлял им убежище и укрывал, когда слуги закона начинали преследовать кого-нибудь из шайки Уилла.

«Хорошо бы Джон пришел сюда, — подумала Фиона. — Это облегчило бы мне задачу и сэкономило время».

— Почему они не отвечают? — раздался рядом с Фионой нетерпеливый мужской голос.

Фиона поняла, что за спиной у нее стоит Брэдан, но не стала оборачиваться.

— Им нужно время, чтобы прийти в себя и понять, что здесь происходит, — бросила она через плечо. — Эти люди боятся ошибиться и сказать лишнее. Сядьте снова за стол. Я сама справлюсь с ситуацией, вы только мешаете.

В помещении поднялся гул недовольных голосов, когда посетители увидели, что к Фионе подошел Брэдан. По многим лицам пробежала тень недоверия. Люди с подозрением поглядывали на чужака. Хотя Брэдан и принадлежал к семейству де Кантеров, выходцев из Олтона, он не был здесь много лет и поэтому его никто не узнал.

— Кто это с вами, Гизелла? — наконец раздался голос одного из завсегдатаев трактира.

— Осторожней, приятель, нам нельзя терять бдительность, — сказал другой посетитель. — Откуда мы знаем, что это и есть Гизелла де Кер? Возможно, это ловушка, расставленная новым шерифом, который хочет поймать Уилла и его парней.

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Призывавший к бдительности человек вышел вперед.

— Думаю, что нам не следует ничего говорить ей, — обратился он к толпе. — Во всяком случае, до тех пор пока она не докажет нам, что она действительно Леди в алом. Насколько я знаю, Леди в алом никогда не путешествовала в сопровождении мужчин за исключением Уилла Сингл-тона. Думаю, что эта женщина — самозванка. Если бы это действительно была Гизелла де Кер, она сама знала бы, где сейчас находится Уилл.

Фиона окинула незнакомца с ног до головы внимательным испытующим взглядом, и он смутился. Это был человек средних лет. Три года назад, когда Фиона участвовала в налетах шайки Уилла, он вполне мог жить в Олтоне или где-либо поблизости и слышать о ней. В таком слу-

чае этот Фома неверующий хорошо знал, каким именно образом Фиона помогала Уиллу и его парням, которые в основном устраивали засады на дорогах, подстерегая богатых путников.

— Вы ошибаетесь, сэр, — заявила она, — я действительно Леди в алом. Мне неизвестно нынешнее местонахождение Уилла потому, что я только что вернулась в Олтон после трехлетнего отсутствия.

Фиона чувствовала, как все больше входит в образ Леди в алом. Она совсем осмелела и, приблизившись к завсегдатаю трактира, стала доверительно шептать ему на ухо хрипловатым обольстительным голосом:

— Вы должны понять мое нетерпение, сэр… Мы с Уиллом не виделись три года, и я мечтаю о встрече с ним. Неужели вы откажетесь помочь мне?

Фиона тяжело задышала, глядя прямо в карие глаза незнакомца.

Ее слова и поведение, как всегда, произвели нужный эффект. Незнакомец еще больше смутился, лицо его побагровело, на его горле нервно заходил кадык. Он отвел глаза в сторону и, стараясь не смотреть на Фиону, отступил от нее на шаг, как будто боялся, что она полностью завладеет его волей. В руках он растерянно мял свою шапку.

— Да, думаю, я мог бы вам помочь… — пробормотал он пятясь. — Если вам будет угодно, мы проводим вас к Уиллу… то есть туда, где он сейчас скрывается.

— Но она до сих пор не представила нам никаких доказательств, приятель, — раздался недовольный голос.

Бросив косой взгляд на говорившего, Фиона увидела слева от себя за столиком сильно подвыпившего посетителя. Она резко повернулась и устремила на него свой проницательный взор. Это был настоящий исполин с окладистой бородой и львиной гривой. Поднявшись из-за стола и сильно пошатываясь, он в сопровождении двух приятелей направился к ней.

Фиона насторожилась, мурашки побежали у нее по спине. Этот человек опасен. Фиона не сомневалась, что впервые видит его. В противном случае она непременно запомнила бы этого исполина со столь колоритной внешностью. Фионе не нравилась его наглая ухмылка. Такое выражение она видела лишь однажды — на лицах приятелей Дрейвена, которым Фиона была обещана в качестве лакомого кусочка.

— Я прибыл сюда из Лондона, — заявил он, окинув Фиону пренебрежительным взглядом с головы до ног, — и никогда не жил в этом графстве. Но даже я многое слышал о знаменитой Леди в алом. — Он широко улыбнулся, продемонстрировав ряд великолепных белых зубов. — Мне всегда хотелось испытать на себе воздействие чар прекрасной Гизеллы де Кер. Дело в том, что я знаком с человеком, который развратил ее и направил, так сказать, по кривой дорожке… Но мне так и не удалось увидеть ее. Когда она жила в Лондоне, этот ублюдок, лорд Дрейвен, прятал ее от меня, а потом она исчезла…

— Дрейвен?! — вырвалось у Брэдана.

Фиона бросила на него удивленный взгляд и заметила, как помрачнело его лицо.

— Вы говорите о лорде Дрейвене? — поинтересовался он у исполина.

— Да, а в чем, собственно, дело? — Исполин нахмурился и с угрожающим видом сжал кулаки. — Хотя сам я не могу похвастаться благородным происхождением, лорда Дрейвена знаю хорошо. Я занимаюсь кузнечным ремеслом, и этот господин делает мне порой неожиданные заказы. Например, я как-то ковал для него кандалы. Я всегда в срок выполняю его поручения, он в знак благодарности поставляет мне красивых женщин на ночь.Его полное имя Кендрик де Лейси, виконт Дрейвен. Хотяв борделях он лучше известен как хозяин лондонских шлюх. — Кузнец расхохотался. — Кстати, очень точноепрозвище!

— О Боже, этого не может быть… — морщась, пробормотал Брэдан и потер лоб, стараясь унять приступ головокружения. — Леди, я должен вам кое-что сказать…

— Прочь с дороги, приятель! — рассвирепев, заявил лохматый исполин и встал между Брэданом и Фионой. — Я еще не закончил разговор с этой женщиной…

И он бросил на Фиону жадный взгляд. Брэдан зашатался от слабости и оперся на стоявший рядом стол, стараясь устоять на ватных ногах. У него подгибались колени, в голове мелькали обрывки мыслей и разрозненные образы. Брэдан снова провел ладонью по горячему лбу. Все тело у него ломило. «Только бы не упасть!» — думал он. Он обязательно должен был сказать Фионе что-то важное… касающееся Дрейвена…

Мысли у Брэдана путались.

— Мне так и не довелось переспать с Леди в алом, — продолжал кузнец, и его громоподобный голос был хорошо слышен в самых дальних углах трактира, — но я знаю один ее секрет. О нем мне рассказал ее хозяин. Давайте посмотрим, есть ли у нее на теле один отличительный знак…

Произнося эти слова, исполин удивительно проворно сунул свои мясистые пальцы в глубокий вырез алого платья Фионы. Находившийся в полуобморочном состоянии Брэдан не сразу понял, что происходит. Затем у него промелькнула мысль, что, наверное, не стоит бросаться на защиту женщины с подмоченной репутацией. Но врожденное благородство взяло верх над доводами разума, и, собравшись с последними силами, он выхватил свой меч из ножен и двинулся на исполина, грубо обошедшегося с Фионой.

— Прочь от нее! Немедленно! — приказал Брэдан, чувствуя, что у него мутится сознание.

Он изо всех сил сжимал в руке меч, стараясь удержаться на ногах и надеясь, что противник не заметит его слабости.

По всей видимости, несмотря на болезненное состояние Брэдана, его взгляд был исполнен решимости. Во всяком случае, вокруг раздались изумленные и восторженные возгласы, а кузнец вдруг побледнел… Однако очень скоро Брэдан понял, что причиной всеобщего оживления явился не его боевой дух, а оружие, которое он обнажил. Стоимость этого рыцарского меча равнялась годовому доходу местного жителя.

Что же касается побледневшего лица исполина, то причиной этого был вовсе не страх, вызванный поведением Брэдана, а внезапная острая боль. Из раны на его руке хлестала кровь — кинжал Фионы глубоко пронзил ладонь кузнеца.

— Эта сука порезала мне руку! — взревел исполин, не веря собственным глазам.

От изумления он оцепенел и некоторое время не мог сдвинуться с места. Немного придя в себя, кузнец отступил на пару шагов и приготовился наброситься на Фиону. Брэдан ринулся ему наперерез. Однако противник ловко увернулся от него. У Брэдана от резких движений поплыли перед глазами черные круги. А когда чернота рассеялась, он увидел, что кузнеца держат за руки посетители трактира, не давая ему возможности накинуться с кулаками на Фиону.

Брэдан зашатался от слабости, стены трактира заходили вокруг него ходуном, голова закружилась. Он услышал громкий стук и понял, что выронил из руки меч на каменный пол. Брэдану было трудно дышать, страшно болела грудь. Вокруг поднялся шум, люди суетились. Одни бросились к Брэдану, чтобы поддержать, другие боролись с разъяренным кузнецом, пытаясь связать его, третьи громко и взволнованно обсуждали между собой происходящее.

Внезапно весь этот шум и гам перекрыли оглушительные команды, раздавшиеся с порога, и в пивной зал из кухни вперевалку вышел человек огромного роста.

Брэдан посмотрел на Фиону. Она все еще сжимала в руке окровавленный кинжал. Никто не смел приблизиться к ней. Затем взор Брэдана заволокло туманом, из груди его вырвался хрип, и он осел на пол, закрыв глаза от боли. А когда снова открыл их, то увидел, что Фиона стоит рядом на коленях, пытаясь привести его в чувство. Но Брэдан ничего не слышал, он лишь наблюдал за тем, как губы Фионы беззвучно шевелятся. В его ушах стоял звон, кровь гулко стучала в ушах, дыхание было хриплым и прерывистым.

Брэдан понимал, что теряет сознание. Но он должен был сказать Фионе что-то очень важное. Кроме того, Брэдан боялся, что Фиона, воспользовавшись его беспомощностью, сбежит. А ему как воздух нужна была ее помощь. На кон были поставлены честь и свобода Элизабет.

— Выслушайте меня, леди… — с трудом проговорил он. Его горло жгло как огнем.

— Молчите, — сказала Фиона, видя гримасу боли на лице Брэдана. — Вам нельзя говорить.

— Нет, я должен предупредить вас, — выдавил он, превозмогая боль, и умоляюще схватил ее за руку. — Вы должны выслушать меня. Это очень важно. Человека, который угрожает Элизабет, зовут Кендрик де Лейси, лорд Дрейвен…

— Дрейвен? — нахмурившись, переспросила Фиона. — Да вы, наверное, бредите! Это тот человек, который много лет назад купил меня и сделал своей содержанкой. Он не имеет никакого отношения к вашей сестре.

Брэдан видел, что она не поверила ему.

— Я попрошу отнести вас в один из номеров. Вам необходим отдых, — продолжала Фиона.

Брэдан покачал головой. Он не мог убедить ее в своей правоте. Силы его таяли с каждым мгновением.

— Он навлечет позор на мою сестру, — тихо промолвил он, сжимая в ладонях руку Фионы.

Она склонилась над ним, стараясь разобрать его горячечный шепот. Перед взором Брэдана сгущалась чернота. Он чувствовал, что вот-вот погрузится в нее. Надо было спешить.

— Вы не можете бросить меня. Обещайте, что не уедете, — снова зашептал он. — Мне нужна ваша помощь, чтобы остановить этого страшного человека…

Фиона в недоумении пожала плечами, начиная терять терпение.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Выслушайте меня, леди… Я знаю, что именно Дрейвен представляет опасность для Элизабет, потому что этот человек…

Брэдан не смог договорить, у него пересохло во рту, комок подступил к горлу. Образ Фионы начал расплываться перед его глазами. Чернота неумолимо надвигалась на него. Но прежде чем она полностью поглотила Брэдана, ему удалось хриплым шепотом закончить:

— …этот человек — мой дядя…

Глава 4

— Смертельная усталость навалилась на Фиону. Ей хотелось забиться в какой-нибудь уголок, заснуть и проспать несколько суток. Положив мокрое полотенце в миску с водой, она снова присела у очага, прислонившись к нагретым камням. Фиона изо всех сил боролась с усталостью. Ей было страшно уснуть. Она боялась возвращения кошмаров. В последние несколько дней, которые она провела на ногах, не позволяя себе даже вздремнуть, в ее памяти с новой силой ожили мучительные воспоминания. Фиона потерла переносицу и взглянула на Брэдана. Она старалась думать о нем, а не о своем теперешнем положении.

Брэдан спал спокойно, он явно шел на поправку. И все это благодаря заботе Фионы. Ей нелегко дались последние три дня. Она постоянно меняла ему холодные компрессы и поила горячим отваром целебных трав. Вначале Брэдану было трудно дышать. Некоторое время он находился без сознания, а все его тело горело.

Снимая с него одежду, Фиона обнаружила на его теле рубцы. Брэдан был сильно избит. На его запястьях сохранились следы от веревок. Кроме того, грудь и предплечья Брэдана покрывали синяки. Похоже, он попал в большую переделку. Однако все эти ушибы уже заживали. Ужас Фионы вызвали другие, свежие, раны. Она увидела глубокие кровоточащие порезы на его торсе и руках, и ее бросило в дрожь.

Фиона обработала раны настоем из целебных трав, их вид произвел на нее тяжелое впечатление. Именно после этого в ее памяти ожили страшные воспоминания и она стала опасаться ночных кошмаров. Ей стоило большого труда сдержать себя. Фионе хотелось бросить все и бежать из Олтона, бежать от проклятого прошлого, бросив Брэдана на произвол судьбы.

Но она справилась со своим малодушием и решила быть мужественной и пройти этот путь до конца, куда бы он ни вел. Раны Брэдана убедили ее в том, что он говорил чистую правду о своих намерениях и опасности, угрожавшей его сестре. Да, Дрейвен мог нанести такие раны. Фиона хорошо знала этого негодяя.

Дрейвен действительно был страшным человеком, он упивался мучениями своей жертвы и старался причинить ей как можно больше страданий.

Паника охватила Фиону, она изо всех сил старалась забыть Кендрика де Лейси, не думать об этом человеке. Но его образ снова и снова помимо воли возникал перед мысленным взором.

Фиона пыталась навсегда избавиться от Дрейвена. Она убедила себя в том, что если уедет подальше от него, изменит внешность и вернет себе прежнее имя, то навсегда оставит этого человека в прошлом. Ее приводили в дрожь воспоминания о его прикосновениях, его соблазнительных чарах. Он был словно одержим ею, и это приводило Фиону в ужас. Кровь стыла в жилах, когда она представляла новую встречу с этим чудовищем.

Это был настоящий змий-искуситель из Священного Писания — соблазнительный, лживый, отталкивающий и в то же время манящий.

Брэдан беспокойно заворочался во сне, из его груди вырвались хрипы. Фиона, быстро встав, поспешила к больному. Она подвинула табурет поближе к койке, наклонилась, потрогала его лоб и с облегчением вздохнула, не ощутив жара.

Прежде чем поправить одеяло, она взглянула на перевязанные раны Брэдана. На повязках не было крови, значит, раны заживали. Вскоре на месте порезов на груди и руках Брэдана образуются шрамы. Все его сильное, мощное тело было испещрено рубцами — следами боевых ран. Фиона не знала, в каких битвах и сражениях принимал участие этот рыцарь. Он не рассказывал ей о своем прошлом, и ему вряд ли будет приятно узнать, что она раздевала его и видела шрамы. Впрочем, теперь уже ничего не изменишь.

Фиона поднесла к губам больного чашку с настоянным на лекарственных травах вином и заставила его сделать несколько глотков, наблюдая за тем, как он глотает. Вскоре дыхание Брэдана снова сделалось ровным.

По всей видимости, его недавнее беспокойство было вызвано приснившимся кошмаром.

Фиона снова присела у очага, откуда ей было удобно наблюдать за больным. Он лежал неподвижно в комнате, погруженной в полумрак. В этот предрассветный час в доме царила тишина. Лицо Брэдана хранило безмятежное выражение, но Фиона была уверена, что всего лишь несколько минут назад ему снились кошмары. И его ночные мучительные видения, несомненно, были связаны с Дрейвеном.

Закрыв глаза, Фиона дотронулась до своего шрама, который находился на ее груди и был прикрыт одеждой. Он имел форму сердца. Она вспомнила ту ужасную ночь, когда Дрейвен подверг ее унижению. Тогда он вел себя как настоящий изверг. Вообще-то о терпении Дрейвена в обращении с женщинами, которых он выбрал для обучения искусству обольщения, ходили легенды, но в ту ночь его знаменитое терпение лопнуло и он решил строго наказать Фиону. Дрейвен, который всегда гордился тем, что ему не надо прибегать к силе, чтобы заставить женщину делать то, что он хочет, связал ее и подверг истязаниям. Он стремился добиться от нее полного послушания.

Да, Дрейвен умел очаровать и обольстить женщину, он всегда наслаждался властью над слабым полом. Он был хорош собой и опытен в любовных утехах. Дрейвен доводил свою жертву до экстаза и, сломив ее волю, полностью подчинял себе. Однако Фиона, несмотря на свою молодость, очень долго не сдавалась. И это только разжигало аппетит Дрейвена. Постепенно она стала его навязчивой идеей, и он не отпускал ее от себя, пытаясь разбудить в ней чувственность.

И в конце концов Фиона уступила его домогательствам. Она стала послушной игрушкой в его руках, выполняла все его прихоти и приказы. Она даже участвовала в постыдных спектаклях, целью которых было надувательство клиента. Клиент думал, что спит с Фионой, а Дрейвен между тем подкладывал ему в постель другую женщину. Он хотел безраздельно владеть прекрасной Гизеллой и ни с кем не делиться ею. Дрейвен сообщил ей об этом, когда срок обучения Фионы уже подходил к концу. И она поняла, что им движет не благородство, а безумное физическое влечение к ней.

Когда наступило время переводить Фиону в бордель, Дрейвен поселил ее у себя в замке Чепстон. Однако алчность заставила его разработать хитроумный план. Тогда-то он и придумал, как ему торговать телом Фионы таким образом, чтобы она при этом оставалась верна ему и спала только с ним.

Этот план казался Фионе отвратительным, и она еще больше возненавидела Дрейвена, обладавшего изобретательностью и блестящим умом. Она презирала его за то, что он использовал ее в своих корыстных целях, за ложь и подлость, за то, что он превратил ее в Леди в алом. Дрейвен был бездушным и холодным и не вызывал у Фионы никаких положительных эмоций, даже когда она притворялась, что отвечает на его ласки. Да, он был опытен и искусен в постели, но Фиона не испытывала к нему ничего, кроме отвращения. Ее холодность и сдержанность в конце концов вывели Дрейвена из себя, и он подверг ее унизительному наказанию.

Вспомнив ту жуткую ночь, Фиона почувствовала, как у нее перехватило горло. Она тряхнула головой, чтобы отогнать страшные мысли. Никто не знал, что именно ей пришлось пережить в прошлом, кроме нее самой, Дрейвена и Уилла. Фиона понимала, что, если она расскажет кому-нибудь подробности своих злоключений, ей вряд ли поверят. Ее рассказ скорее всего примут за выдумку или за желание оправдать себя. Окружающим было намного проще считать Леди в алом падшей женщиной. И она никогда не оспаривала этого мнения. Ведь по существу люди были правы. Она действительно навеки погубила свою душу и считала, что настоящая любовь ей недоступна. Дрейвен отравил ее своим ядом, он выжег ей душу, вырезав на груди очертания сердца.

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, Фиона перевела взгляд на спавшего Брэдана. По-видимому, он действительно был благородным и порядочным человеком, готовым пожертвовать своей жизнью ради спасения сестры. По сравнению с Дрейвеном он казался воплощением добродетели, настоящим святым. Однако по отношению к Фионе Брэдан вел себя отнюдь не лучшим образом, и поэтому в глубине души она не доверяла ему. Фиона слишком хорошо знала мужчин и потому всегда сомневалась в чистоте их помыслов. Ей трудно было поверить, что мужчина мог подвергать свою жизнь опасности ради спасения чести женщины. Вероятно, существовали какие-то неизвестные Фионе причины, заставившие Брэдана ввязаться в эту авантюру.

Правда, Фиона не забывала, что Брэдан происходил из семьи судей, хорошо известных своей честностью и справедливостью. И она не могла не оценить его поступка, когда он в порыве благородного гнева выхватил меч из ножен, защищая ее от пьяного кузнеца. Никто тогда не заступился за Фиону. Мужчины считали ниже своего достоинства брать под защиту шлюху и воровку.

Да, Брэдан де Кантер поразил ее своим поступком до глубины души. Но в то же время именно этот человек, неожиданно ворвавшись в ее спокойную жизнь, угрозами заставил ее вернуться в ненавистное прошлое.

А теперь выяснилось, что Дрейвен приходился Брэдану дядей. Правда, Брэдан уверял, что их не связывает кровное родство. И это было похоже на правду. Хотя оба отличались высоким ростом и атлетическим телосложением, они внешне не походили друг на друга и были совсем разными по характеру и взглядам на жизнь.

Дрейвен был лет на десять старше Брэдана. У него была смуглая кожа, черные как смоль волосы, черные миндалевидные глаза. В его внешности чувствовалось что-то экзотическое. Он был очень красив и изящен. Лицо Брэдана казалось грубее и мужественнее. Он обладал более светлым цветом кожи, густыми волнистыми каштановыми волосами и необыкновенными синими глазами, взгляд которых словно проникал прямо в душу. Фионе становилось не по себе под его взглядом. Однако она испытывала при этом не страх,-а какое-то прежде незнакомое ей чувство. И еще ей казалось странным то, что, несмотря на жесткость Брэдана и его угрозы, она ощущала себя в его присутствии удивительно защищенной. С Дрейвеном все было совсем по-другому.

Фиона глубоко вздохнула. Погруженная в свои мысли, она сидела у очага, обхватив руками колени и слушая, как потрескивает огонь. Она понимала, что рано или поздно ей придется встретиться с человеком, лишившим ее невинности и развратившим. Это непременно произойдет, если она согласится и дальше помогать Брэдану. А ведь она так надеялась больше никогда не видеть ненавистного Дрейвена.

Ситуация, в которую попала Фиона, была сложной и запутанной. Когда они окажутся в шайке Уилла, обитающей в соседних лесах, ей придется убедить Брэдана умолчать об истинных целях, приведших их в Олтон. Если Уилл узнает об их намерениях, он придет в ярость и не отпустит в бордель, понимая, какой опасности она подвергает свою жизнь. Его бесполезно будет убеждать, что она хочет спасти невинную девушку от той страшной и позорной участи, которая постигла ее саму одиннадцать лет назад. Не поймет он и желания Фионы отомстить за все содеянное Дрейвену. А это чудовище должно заплатить за все свои злодеяния. Фиона только сейчас начала осознавать, что в глубине души давно мечтает расквитаться с ним. Да, она должна воспользоваться представившимся ей шансом и воздать Дрейвену по заслугам.

Теперь Фиона уже не думала о том, чтобы убежать от Брэдана, пока тот находится в беспомощном состоянии. Она приняла решение помочь ему, хотя и не была уверена, что он действительно такой благородный человек, каким хочет казаться. То, что врагом Брэдана является Дрейвен, было главным доводом для Фионы.

Запрокинув голову, она закрыла глаза, чувствуя неимоверную усталость. Но прежде чем забыться тревожным сном, она снова вспомнила о Брэдане, и его образ возник перед ее мысленным взором. Его необыкновенные глаза в упор смотрели на нее, в ушах звучал его хрипловатый голос. И он молил ее о помощи…

Да, положение, в которое попала Фиона по вине Брэдана де Кантера, не из легких. Она понимала, что ей понадобится вся ее хитрость и изворотливость, чтобы с честью выйти из него.

Брэдан пытался поднять веки, но они словно налились свинцом. Когда ему все же удалось открыть глаза, он застонал от резкой боли. Свет показался ему нестерпимым. Брэдан машинально прикрыл глаза рукой и тут же почувствовал, что она туго перебинтована у запястья. Нахмурившись, он оглядел руку и увидел еще одну повязку, наложенную чуть выше локтя. О Боже, что это? Брэдан застонал и попытался сесть в кровати. Окинув взглядом свое тело, он увидел, что все раны, нанесенные ему по приказу дяди во время пыток в Чепстоне, перебинтованы. Фиона сделала это так осторожно, что он даже ничего не почувствовал…

И только тут до сознания Брэдана дошло, что он лежит совершенно голый. Фиона раздела его! Брэдан снова попытался приподняться, и его тело пронзила острая боль. Он постарался припомнить события последних дней.

Итак, он нашел Леди в алом и привез в Олтон. Они вместе стояли посреди пивного зала трактира, где его спутница пыталась навести справки о местонахождении лагеря шайки, в состав которой она когда-то входила. А потом…

— О, я вижу, вы проснулись, — раздался рядом женский голос.

Брэдан потер глаза и увидел Фиону. Она появилась на пороге комнаты с подносом в руках, на котором стояли кувшин, тарелка с краюхой хлеба и миска с горячей едой, распространявшей аппетитный запах.

— Сколько времени я уже лежу здесь? — спросил Брэдан.

— Четвертый день.

Фиона подошла к кровати и, поставив поднос на маленький столик, начала с деловитым видом осматривать повязки на ранах Брэдана. Тот смутился, вспомнив, что сидит, едва прикрытый простыней, перед женщиной, которую почти знает. Он нетерпеливо заерзал на кровати.

Фиона, казалось, не замечала его смущения и невозмутимо делала свое дело. Нахмурившись, Брэдан стал поправлять простыню. Удивленная и даже раздраженная его стеснительностью, Фиона выпрямилась и отступила на шаг. Покачав головой, она с упреком посмотрела на него.

Чувствуя себя победителем в этом небольшом поединке, Брэдан с удовлетворенным видом откинулся на подушки. Он все еще чувствовал сильную слабость. Ему было неприятно сознавать, что Фиона видела его нагим. Скорее всего это она раздела его. Впрочем, Фиона была куртизанкой. Она видела голыми не одну сотню мужчин.

«Но не тебя», — возражал ему внутренний голос. Лицо Брэдана залила краска стыда.

— Вы, наверное, голодны, — проговорила Фиона, отводя глаза в сторону. — Если хотите, я помогу вам поесть.

— Нет, спасибо, не надо, — слишком поспешно ответил Брэдан и опять смутился. Помолчав, он добавил, чтобы сгладить неловкость: — Я поем позже, оставьте поднос на столике.

— Ну и глупо, — с упреком сказала Фиона и села на табурет у кровати больного.

Однако Брэдан твердо решил отстоять свою мужскую независимость. Он в упор посмотрел на Фиону, стараясь смутить ее своим пристальным взглядом и заставить подчиниться его воле. Однако Фионе не была знакома робость. В ее золотисто-карих глазах зажглись озорные искорки, на чувственных губах появилась насмешливая улыбка. Такую женщину трудно было вогнать в краску.

— Тушеное мясо надо есть горячим, — сказала она, приподняв бровь. — Не забывайте, что вам нужно восстановить свои силы как можно быстрее. Нам предстоит встреча с Уиллом завтра в полдень. Я уже договорилась о ней.

— Вы нашли своего бывшего приятеля? — заинтересовался Брэдан и машинально съел немного тушеного мяса с ложки, которую Фиона поднесла к его губам.

— Да, — кивнула она, — мне удалось передать Уиллу записку, и он ответил на нее. Его лагерь находится в часе езды отсюда.

Машинально пережевывая и глотая мясо с овощами, Брэдан внимательно слушал Фиону. Однако когда она замолчала, он с негодованием оттолкнул ее руку с ложкой, сообщив, что в состоянии поесть самостоятельно.

На губах Фионы опять заиграла улыбка. Передав ему ложку, она стала наблюдать за тем, как он ест. Она была довольна, что Брэдан самостоятельно справляется с этой задачей. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только стуком ложки о дно миски и щебетом птиц за окном.

Через некоторое время Фиона встала, вспомнив, что у нее есть неотложные дела. Она убрала комнату, а потом сложила горшочки с мазями и мешочки с сушеными целебными травами в большую кожаную сумку. Закрыв ее, Фиона помыла в тазике с водой ступку и пестик.

Доедая тушеное мясо с овощами, Брэдан внимательно наблюдал за ней. Он заметил, что Фиона ведет себя в его присутствии естественно и спокойно. Должно быть, за эти дни она привыкла к нему. Впрочем, этому могло быть и другое объяснение. Брэдана вдруг охватило беспокойство. А что, если за то время, пока он лежал без сознания, Фиона разработала коварный план побега? Честно говоря, Брэдан не очень-то верил в это. Тот факт, что она не сделала никакой попытки бросить его или передать властям, воспользовавшись его беспомощностью, говорил сам за себя. Более того, Фиона заботливо ухаживала за ним, лечила раны разными зельями и снадобьями, стараясь быстрее поставить его на ноги. Брэдан смутно помнил, что во время болезни пил какие-то горькие отвары и настои.

А это значило, что именно благодаря Фионе он так быстро пошел на поправку. Она не только спрятала больного в этой комнате от властей, но и выходила его.

Эта мысль поразила Брэдана. Он всегда считал, что женщины, подобные Леди в алом, эгоистичны и корыстны. Они заняты только собой и не способны прийти на помощь ближнему в трудную минуту. Наблюдая за Фионой, Брэдан все больше удивлялся. Эта женщина оставалась для него загадкой. Она заставила его пересмотреть некоторые взгляды на жизнь.

Покончив с едой, Брэдан повернул голову и взглянул на Фиону, убиравшую золу и пепел из очага. На ней было простое домашнее платье, совсем не похожее на тот алый наряд, в котором несколько дней назад она предстала перед посетителями трактира. Однако и это платье было скроено по фигуре и очень шло ей. Оно отличалось от тех черных бесформенных балахонов, которые Фиона носила в Лондоне, в своей швейной мастерской.

Брэдану было ясно, что красота Фионы не зависела от того, была ли ее одежда сшита из холщовой ткани или из шелка. Ее внешность могла поразить воображение и соблазнить мужчину любого возраста и положения. Изюминка Фионы состояла в контрасте ее ангельского лица и пышных форм. У Брэдана перехватило дыхание, когда он увидел, как она, наклонившись, выметает золу из очага. Очертания ее бедер были очень соблазнительны. Долетавший до него тонкий аромат ванили волновал. Сердце Брэдана учащенно забилось, по телу пробежала дрожь.

Брэдан не считал себя влюбчивым человеком. Женщинам было трудно завоевать его сердце. Он участвовал во многих военных походах под стягами короля и сражался в дальних странах за монаршую справедливость. При этом Брэдан никогда не испытывал недостатка в женской ласке, его окружали экзотические красавицы, готовые по первому его слову дарить ему любовь.

Брэдан смущенно отвел глаза от Фионы, стараясь успокоиться. Ее соблазнительные бедра вызвали у него прилив желания, и он боялся, что Фиона это заметит. Ему не хотелось быть уличенным ею в похотливых желаниях.

Сквозь щели в ставнях в комнату пробивался яркий свет. Стараясь отогнать грешные мысли, Брэдан стал думать о том, что сейчас происходит за окном. Вскоре ему удалось справиться с возбуждением. И когда Фиона закончила убирать очаг и присела на табурет рядом с его кроватью, он уже почти успокоился.

Но тут Брэдан снова уловил исходивший от Фионы нежный запах, и его охватил трепет. Он боялся взглянуть на нее. Пауза затягивалась, и Брэдан чувствовал себя неловко. Чтобы скрыть свое смущение и отвлечься от мыслей о нескромных желаниях, он решил заговорить с ней.

— Что вы сделали с моей одеждой? — спросил Брэдан, стараясь говорить ровным спокойным тоном.

— Я отнесла ее вниз, на кухню. — В голосе Фионы звучали насмешливые нотки. — Я подумала, что ее надо выстирать. Ведь пока вы могли вполне обходиться без нее.

— Хорошо, но теперь она мне нужна, — сказал Брэдан, не отводя взгляда от Фионы, хотя это удавалось ему с трудом.

— В таком случае я через пару минут вам ее принесу. А сейчас нам необходимо обсудить кое-какие детали. Завтра нам предстоит важная встреча.

— Неужели мы не можем поговорить об этом, когда я оденусь? — раздраженно спросил Брэдан.

— Нет, это дело не терпит отлагательств. Неужели комфорт вам дороже, чем собственная безопасность и спасение сестры?

С этим было трудно спорить. Впрочем, Брэдан и не собирался этого делать.

— Хорошо, давайте поговорим, — сдался он. Фиона внимательно посмотрела ему в глаза. Брэдан изо всех сил старался не поддаться ее очарованию. Взгляд Фионы завораживал его.

— Прежде всего мы должны договориться по поводу моего имени, — начала Фиона. — В прошлом все называли меня Гизелла де Кер.

— И даже разбойники?

— Да. Фионой меня звали только в детстве и ранней юности, когда я жила в Гэмпшире.

— Но почему вы не вернули себе прежнее имя, когда ушли от Дрейвена?

— На этот вопрос мне сложно ответить, — промолвила Фиона, отводя взгляд. По ее лицу пробежала тень. — Может быть, я не стала этого делать, потому что продолжала одеваться в алые наряды. Я отзывалась на то имя, которое мне дал Дрейвен, потому что привыкла к нему, оно стало неотъемлемой частью меня. Ту женщину, которая помогала разбойничьей шайке грабить на больших дорогах, продолжали называть Гизелла де Кер. Это продолжалось всего лишь год. Разбойники пользовались моей известностью и привлекательностью для того, чтобы заманить мужчин в наши края и, устроив засаду на дороге, ограбить их. А когда по стране распространилась молва о том, что меня используют как приманку, я покинула Олтон и отправилась в Гэмпшир.

— Понятно.

— Надеюсь, что это действительно так, — сказала Фиона. — Потому что если вы будете называть меня в присутствии посторонних Фионой, это вызовет подозрения. Люди начнут сомневаться в том, что перед ними знаменитая Леди в алом.

Брэдан кивнул.

— Хорошо, я исправлюсь, — сказал он. — Хотя все это очень странно. Получается, что я один знаю ваше настоящее имя.

— Нет, вы ошибаетесь, — возразила Фиона. — Кроме вас, мое настоящее имя известно еще одному человеку.

— Кому? — поинтересовался Брэдан.

— Уиллу Синглтону, — ответила она. — Но и он не называет меня Фионой по тем же самым причинам.

Щеки Фионы порозовели при упоминании о главаре шайки. И Брэдан понял, что их связывает нечто большее, чем деловые отношения. Однако Фиона явно не хотела говорить об этом.

— А мой дядя? Вы провели с ним так много времени. Неужели он не знает, как вас на самом деле зовут? — спросил Брэдан.

Ему была неприятна мысль, что Фиону и Уилла могли связывать интимные отношения.

— Ему было безразлично, как меня зовут, — с горечью сказала Фиона. — Он дал мне имя Гизелла де Кер и с тех пор звал меня именно так. Уехав в Лондон, я открыла швейную мастерскую и магазин под своим настоящим именем — Фиона Берн, надеясь, что Дрейвен меня не найдет.

— Но ведь я нашел вас. Почему вы думаете, что Дрейвен не может этого сделать?

— Вас не пугали трудности. Вы проделали долгий путь и истратили уйму денег, чтобы найти меня. Я хорошо знаю Дрейвена, он не способен на подобные жертвы. Наверняка он считает это ниже своего достоинства. Я знала, что он не сделает попытки разыскать меня, когда жила у разбойников. Хотя я находилась всего в нескольких часах езды от Лондона, Дрейвен ничего не предпринял для поисков. Но если я снова окажусь в борделе, боюсь, он постарается вернуть меня…

Фиона замолчала и потупила взор, кусая губу. У нее был такой удрученный и потерянный вид, что у Брэдана сжалось сердце. Его поразило то, что женщина, которая долгие годы была изгоем общества, не потеряла способности тонко чувствовать и страдать. Он видел, как ей страшно возвращаться в прошлое, как пугала ее мысль о встрече с Дрейвеном.

У Брэдана вдруг появилось ощущение, что Фионе хочется спрятать лицо у него на груди и просить защиты от того зла, которое царит в этом мире. Когда она снова подняла на него глаза, в них стояли слезы. У Брэдана перехватило дыхание от жалости к ней. Он хотел что-нибудь сказать ей в утешение, но тут Фиона снова заговорила:

— Дрейвен не предпринимал серьезных попыток вернуть меня еще и потому, что боялся показать свою слабость перед своими приспешниками. Он не хотел открыто пускаться на поиски какой-то Гизеллы де Кер. Но теперь, когда я сама появилась в этих краях, он не преминет вернуть меня назад. Тем более если узнает, что я навожу справки о вашей сестре.

— Но зачем вы ему? — нахмурившись, спросил Брэдан. У него возникло жгучее желание защитить эту женщину, не дать ее в обиду. Усилием воли он подавил эмоции, напомнив себе, что сейчас он не в состоянии взять кого-либо под свою защиту. Да и не стоило забывать о том, что Фиона была падшей женщиной и воровкой и служила ему лишь орудием в борьбе за справедливость. Взяв себя в руки, Брэдан продолжал, тщательно подбирая слова: — Мой дядя очень богат и вполне может обойтись без тех денег, которые приносили ему ваши таланты куртизанки.

Фиона вздрогнула, и в ее глазах отразилась боль. Однако она быстро справилась с ней и, холодно взглянув на Брэдана, усмехнулась.

— Вы совершенно правы, — произнесла Фиона. — Я нужна вашему дяде вовсе не как источник дохода, хотя, уверяю вас, он никогда не откажется от денег, несмотря на все свое богатство. Но он хочет вернуть меня по другой причине. Им движет уязвленное самолюбие и чувство собственности.

— О да, его самолюбие не имеет границ! — в сердцах воскликнул Брэдан, и в его душе с новой силой вспыхнула ненависть к человеку, искалечившему ему жизнь. — Но мне бы хотелось, чтобы вы поподробнее рассказали о мотивах, которые могут побудить Дрейвена преследовать вас.

— Эти мотивы очень просты. Четыре года назад под покровом темноты я убежала от лорда Дрейвена. А ваш дядя,

как известно, не тот человек, который может смириться с потерей того, что он считает своей собственностью.

К Фионе вернулось самообладание, и теперь она с невозмутимым видом смотрела на Брэдана. Перед ним была уже не растерянная, испуганная Фиона Берн, а уверенная в себе Леди в алом. Разговаривая с ним, она теребила рукав своего платья. Приглядевшись внимательнее, Брэдан понял, что там она прятала кинжал. Брэдан вспомнил, что с этим кинжалом она чуть не набросилась на него в своем магазине, а потом защищалась этим оружием от кузнеца, посмевшего прикоснуться к ней в трактире. Клинок кинжала блеснул в лучах солнца, пробивавшегося в комнату сквозь щели в ставнях.

Брэдан нахмурился.

Заметив его реакцию, Фиона усмехнулась. Достав кинжал из рукава, она вложила его в кожаные ножны.

— Извините меня. Я редко вынимаю кинжал из ножен. Но когда остаюсь одна и начинаю вспоминать Дрейвена, руки сами невольно тянутся к оружию.

— Я не осуждаю вас за это. Хотя, признаюсь, был немало удивлен, заметив, что вы поигрываете кинжалом. Зачем вам оружие? Ведь сейчас вам ничто не угрожает.

Фиона снова усмехнулась:

— Да, я умею удивлять и даже вызывать шок у окружающих. Кстати, эту особенность Дрейвен высоко ценил во мне. Его забавляло, когда я поражала своим поведением мужчин. Да вы и сами хорошо знаете, какой извращенный вкус у вашего дяди, — продолжала Фиона, выразительно посмотрев на перевязанные раны Брэдана. — Его развлечения достойны самого серьезного осуждения. Я вижу, вы на себе испытали, что значит стать игрушкой в руках такого человека.

— Эти раны нанес мне не он, а его приспешники, — сказал Брэдан, и на его скулах заходили желваки. Воспоминания о пытках причиняли ему боль. — Но, конечно же, они сделали это по приказу Дрейвена. Сам он наблюдал за тем, как меня мучают. Похоже, это доставляло ему большое удовольствие.

— Сколько времени вы находились у него в руках? — спросила Фиона.

Брэдана поразил тот деловитый тон, которым был задан вопрос. Судя по всему, Фиона считала, что Дрейвен способен бросить в темницу любого человека и держать его в застенках сколь угодно долго.

— Немногим более двух недель, — помолчав, ответил Брэдан. — Он держал меня в подвале башни в Чепстоне. Вы, должно быть, знаете этот замок. Довольно неприятное место.

Брэдан решил перевести разговор на другую тему. Ему не хотелось углубляться в подробности о своих мытарствах.

— Я была там лишь однажды, — тихо промолвила Фиона, и ее глаза потускнели. — Но впечатлений об этом замке мне хватит на всю жизнь.

Прежде чем Брэдан успел что-нибудь сказать, Фиона встала и, взяв поднос с посудой, торопливо направилась к двери, пробормотав, что ей нужно принести его одежду. Брэдан растерялся. Ее поспешность показалась ему странной.

— Подождите! — воскликнул он. Фиона замерла на пороге.

— Я хочу вас еще кое о чем спросить.

— О чем именно?

Фиона продолжала стоять к нему спиной, и тем не менее Брэдан решился заговорить с ней о том, что не давало ему покоя:

— Когда я лежал без сознания, вы могли бы без труда убежать от меня, и тогда вам не пришлось бы выполнять мои требования. Но вы предпочли остаться. Более того, вы поставили меня на ноги с помощью целебных трав и снадобий. Я хочу знать, почему вы это сделали.

Фиона бросила на него взгляд через плечо. В ее глазах застыло выражение такой непоколебимой решимости, что Брэдан пожалел о том, что завел разговор на эту тему.

— На это у меня есть свои причины, Брэдан де Кантер, — твердо заявила она. — Но я не хочу ни с кем обсуждать их. Скажу только, что вы не одиноки в своем желании добиться справедливости и призвать Дрейвена к ответу за его злодеяния. Я не собиралась мстить ему, но раз уж мне представилась такая возможность, я готова воспользоваться ею. Это все, что вы должны знать.

С этими словами Фиона распахнула дверь.

— Я сейчас принесу вам одежду, — бросила она, прежде чем выйти в коридор.

Когда дверь за ней захлопнулась, Брэдан погрузился в задумчивость. Уклончивый ответ Фионы привел его в еще большее замешательство. Откинувшись на подушки, Брэдан закрыл глаза и глубоко вздохнул. Его терзали угрызения совести. Брэдан упрекал себя в том, что грубо обращался с Фионой и не доверял ей. Но делал он это потому, что боялся сблизиться с ней и стать жертвой ее женских чар. Фиона пробудила в его душе незнакомые доселе чувства, а Брэдан сопротивлялся им. Он обижал Фиону и делал ей больно, пытаясь заставить ее держаться на расстоянии. И теперь Фиона стала отдаляться от него — именно этим объяснялся ее поспешный уход. Да, Брэдан мог поздравить себя с тем, что достиг поставленной цели.

Снова глубоко вздохнув, Брэдан задал себе давно мучивший его вопрос. Почему его так остро волновало все, что было связано с Леди в алом? Долго размышлял над этим Брэдан, но ответа не находил…

Глава 5

В этот день было не по-весеннему жарко. Солнце сильно припекало и слепило глаза. Фиона жмурилась, сидя верхом на своем скакуне, направлявшемся в сторону Вулмерского леса. Въехав под сень деревьев, она ощутила приятную прохладу. От едва распустившейся зеленой листвы исходил запах свежести. За своей спиной Фиона слышала приглушенный стук копыт лошади Брэдана. По узкой, поросшей мхом тропинке они могли двигаться только друг за другом. Фиона прикрыла глаза, стараясь расслабиться и немного отдохнуть. Она покачивалась в седле, и это убаюкивало ее. Фиона с наслаждением вдыхала запахи земли и свежей зелени.

Через несколько мгновений она со вздохом снова открыла глаза, возвращаясь к действительности. Ей было жизненно необходимо время от времени расслабляться, чтобы, набравшись сил, стойко переносить все трудности, с которыми сталкивала ее судьба. Сегодняшний день тоже был не из легких. Фиону ждала встреча с Уиллом и его головорезами в их логове. Судя по записке главаря, описавшего местность, Брэдан и Фиона должны были уже скоро добраться до того места, где их ждали члены шайки.

Фиона решила, что больше нельзя откладывать трудный разговор с Брэданом. Минут через пятнадцать они встретятся с разбойниками, и тогда уже будет поздно. Предстоящий разговор был очень неприятным для Фионы, но выхода у нее не было — она должна была сказать это Брэдану. Накануне Фиона была удивлена тем, как он помрачнел, услышав об истинном отношении к ней Дрейвена. Похоже, Брэдану не понравилось то, что его дядя ценит Фиону вовсе не из-за тех денег, которые она приносила ему, занимаясь древнейшей профессией.

Реакция Брэдана на ее слова уязвила Фиону. В течение последних лет она пыталась забыть свое постыдное прошлое, и вот теперь неожиданное появление Брэдана помешало ей в этом. Фиона поняла, что в глазах этого человека она всегда будет шлюхой и воровкой.

Фиона считала, что нужна ему лишь для того, чтобы помочь спасти Элизабет, и что он не может не презирать ее.

Такое отношение Брэдана казалось ей унизительным, однако Фиона ничего не могла поделать с этим. И все-таки она должна была поговорить со своим спутником и дать ему последние наставления. Ему, конечно, не понравятся ее слова, но он вынужден будет принять все условия, если хочет как можно скорее найти свою сестру.

Впереди между деревьями показался просвет, и вскоре всадники выехали к реке.

—Давайте остановимся, — предложила Фиона, обернувшись к Брэдану. — Мне нужно вам еще кое-что сказать. Я должна быть уверена, что Уилл и его люди примут вас.

Брэдан удивился, однако возражать не стал. Они спешились и направились к раскидистому дереву, чтобы скрыться от лучей палящего солнца. Остановившись в тени, Фиона повернулась к своему спутнику. Высокая фигура Брэдана поражала своей статью и мощью. Он терпеливо ждал, когда Фиона начнет разговор. Держался он уверенно, и во всем его поведении чувствовалась некоторая снисходительность. Это раздражало ее.

— Итак, в чем дело, леди? — спросил Брэдан, видя, что она не спешит начать разговор. — Вы забыли сказать мне что-то важное, без чего ваши бывшие приятели не примут меня в свои ряды?

Его самоуверенная насмешливость действовала Фионе на нервы. По ее лицу пробежала тень. Она с трудом сохраняла самообладание. Но если она сейчас утратит контроль над собой, это может вызвать у Брэдана взрыв негодования. А Фиона не собиралась расписываться в собственной слабости.

— Я никогда ничего не забываю, — процедила она сквозь зубы. — Просто раньше было еще не время говорить на эту тему.

— Ну хорошо, — проворчал Брэдан. — Не тяните кота за хвост, говорите, что хотели сказать. Я слушаю.

— О Боже, да вы просто невозможны! — не менее сердито воскликнула Фиона. — Неужели не ясно, что вам следует держать язык за зубами, если вы не хотите, чтобы вас пристрелили в здешних местах? И еще будьте осторожны в общении с Уиллом и его людьми. Не называйте их головорезами и преступниками. Многие из них были несправедливо объявлены вне закона, и в этом они похожи на вас. Так что не забывайте о том, что я вам сказала. Они помолчали. Брэдан долго о чем-то размышлял с мрачным выражением лица.

— Как вам будет угодно, — наконец произнес он.

Фиона думала, что Брэдан воздержится от дальнейших замечаний, но он вдруг снова заговорил язвительным тоном:

— Прошу вас, миледи, продолжайте ваши наставления. Ваш покорный слуга с нетерпением ждет дополнительных приключений.

— Вы переигрываете, сэр, — нахмурилась Фиона. — Впрочем, мне больше нравится ваша роль покорного слуги, нежели невоспитанного грубияна.

— Рад это слышать, — усмехнулся Брэдан, и в его синих глазах зажглись озорные искорки.

Внезапно Фиона поняла, как глупо выглядело со стороны их препирательство, и едва сдержала улыбку. «Этот человек неисправим, — подумала она, отводя взгляд. — Он ведет себя то как самоуверенный болван, то как вредный мальчишка».

— Какие еще ценные сведения вы желаете сообщить мне, прежде чем я встречусь с Уиллом? — спросил Брэдан.

Его вопрос сразу же настроил Фиону на серьезный лад. Речь шла о слишком важных вещах.

— Мы должны скрыть истинные мотивы, заставившие нас приехать в эти места, — сказала Фиона. — Уилл и его люди хорошо знают, что я стремилась уехать из Олтона и начать честную жизнь. Нам надо убедить их в том, что у меня была серьезная причина вернуться к ним.

— И как же мы объясним им ваше возвращение?

— Мы скажем, что поженились и хотим жить вместе.

— Что?!

Реакция Брэдана на заявление Фионы не явилась для нее такой уж неожиданностью. Она знала, что он вряд ли одобрит ее предложение. Но Брэдан с таким ужасом смотрел на нее, как будто на его глазах ее волосы превратились в шевелящихся змей. Внутренний голос говорил Фионе, что в этом нет ничего удивительного. Брэдану де Кантеру никогда бы и в голову не пришло жениться на женщине с подмоченной репутацией. «Брак со мной был бы для него настоящим позором и навеки запятнал бы доброе имя его семьи», — с горечью думала Фиона.

В эту минуту Фиона презирала себя. Густой румянец выступил у нее на щеках.

— Наш брак, конечно же, будет фиктивным, — объяснила она, вскинув подбородок, — мы всего лишь разыграем спектакль.

— Фиктивный брак — это святотатство, насмешка над одним из христианских таинств, — заметил Брэдан, хмуря брови.

— Но ведь мы не можем жениться по-настоящему, — возразила Фиона, пытаясь скрыть обиду. — Придется вам пережить эту неприятность. В противном случае ваше появление здесь вызовет подозрение у Уилла. Он не примет вас в шайку и не позволит вам участвовать в налетах и грабежах. А это значит, что вам не удастся раздобыть деньги, необходимые для дальнейших поисков Элизабет.

Брэдан так долго молчал, обдумывая ее слова, что это начало беспокоить Фиону.

— Только так мы сможем усыпить подозрительность Уилла и объяснить, почему я вернулась, — добавила она, видя, что Брэдан все еще в замешательстве. — Если у вас есть другие предложения, я готова их выслушать. Мне тоже не очень-то нравится идея фиктивного брака.

Фиона опустила взгляд. То, что слова Брэдана так задевают ее, показалось ей странным. Ведь прежде она решительно вступала в нелицеприятные споры и вела их уверенно до победного конца, ничуть не смущаясь и твердо веря в свою правоту. Но сейчас, чувствуя, что Брэдан презирает ее, она терялась и робела как девочка. Его пренебрежительное отношение оскорбляло ее. Фиона понимала, что глупо обижаться, она давно уже не была наивной невинной девушкой. И все-таки ничего не могла с собой поделать. Ее глубоко ранило поведение Брэдана.

— Но почему мы непременно должны изображать супружескую пару? — недоуменно пожимая плечами, спросил Брэдан. — Не лучше ли заявить вашим приятелям, что мы любовники?

— Нет, — решительно возразила Фиона, — Уилл этому не поверит. Он и его люди сразу же поймут, что это неправда.

— Но почему?! — удивленно воскликнул Брэдан. — Чем ложь о браке убедительнее лжи о любовной связи?

— Все здесь знают, что я никогда в жизни не заведу любовника. Никогда!

— О Боже, я ничего не понимаю… — пробормотал Брэдан. — В борделе вы, насколько я знаю, торговали своим телом. Бежав к разбойникам, стали любовницей Уилла Синглтона, их главаря. Разве не так? — И, не дав ей времени ответить, Брэдан раздраженно продолжал: — Ваша логика недоступна мне… Я не могу…

Его последние слова внезапно заглушили пронзительные крики и треск, доносившиеся из леса. Через мгновение на берег выбежали четверо мужчин, потрясая обнаженными мечами. Фиона тут же выхватила свой кинжал и приготовилась защищаться. Брэдан чуть замешкался. Он успел положить ладонь на рукоять своего меча, когда двое разбойников набросились на него с воинственными криками. Быстро отпрянув от них, Брэдан обнажил свое оружие.

Клинки скрестились с громким лязгом. Один из нападавших с угрожающим видом зарычал. Однако поедин-

ки были привычным делом для Брэдана. Он закалился в многочисленных битвах и сражениях. Очень быстро ему удалось обезвредить обоих противников. Одному из нихон рассек мягкие ткани ноги, другого оглушил сильным ударом по голове.

Тем временем двое других разбойников подкрались к нему сзади, решив неожиданно напасть на него со спины. Однако Брэдан не терял бдительности. Резко обернувшись, он дал достойный отпор нападавшим. Брэдан прекрасно владел мечом, умело лавируя и уходя от ударов противников. Наблюдая за поединком, Фиона невольно залюбовалась своим спутником, хотя и сама неплохо владела оружием.

Брэдан воодушевился, оказавшись в хорошо знакомой стихии боя. Все его движения были нацелены на победу. Он слышал только учащенное биение собственного сердца и свое прерывистое дыхание. Все его внимание было сконцентрировано на действиях противников, стремившихся переломить ход поединка в свою пользу. Но им не удавалось это сделать. Все их усилия были безрезультатны. Через несколько минут был повержен третий разбойник. А вскоре рухнул на землю и последний. Брэдан приставил острие меча к его горлу.

Брэдан перевел дыхание и внимательно осмотрел поле боя. Он увидел трех раненых разбойников и застывшую на месте Фиону, которая все еще сжимала в руке кинжал. Она не сводила глаз с Брэдана.

— Вы сдаетесь? — грозным голосом спросил Брэдан поверженного противника, утирая пот со лба.

— Да, — прохрипел разбойник, чувствуя у своего горла острие смертоносного клинка.

Однако Брэдан не спешил дарить ему свободу. Он хотел сначала расспросить разбойника о местонахождении шайки. Но тут снова послышался громкий треск сучьев, и Брэдан резко повернулся в сторону леса, чтобы встретиться лицом к лицу с новой опасностью. Воспользовавшись удобным моментом, его поверженный противник вскочил на ноги и убежал.

— Отличная работа, де Кантер, — одобрительно произнес вышедший из кустов незнакомец. — Вы владеете оружием намного лучше, чем я предполагал.

Фиона опустила кинжал, с упреком глядя на главаря шайки.

— О Боже, Уилл, что за странную встречу ты нам устроил! — с негодованием воскликнула она.

Уилл пожал плечами.

— Мне нужно было собственными глазами увидеть, на что этот парень способен. В твоей записке я не нашел сведений о его талантах.

— А я и не собиралась описывать боевое мастерство Брэдана! Я всего лишь хотела уточнить ваше местонахождение и договориться о встрече. — Фиона убрала кинжал в ножны. — Не понимаю, зачем надо было устраивать такую проверку! Достаточно взглянуть на меч Брэдана, чтобы сделать вывод о воинственном духе его хозяина. Я впервые в жизни вижу такое прекрасное оружие; и если Брэдан его носит, значит, он прекрасно им владеет.

— Это спорное утверждение, — заявил Уилл. Они разговаривали о Брэдане так, словно его не было рядом. — Иметь меч и хорошо владеть им — совсем разные вещи. У де Кантера есть деньги, и он может себе позволить купить любое оружие. Но это вовсе не означает, что он хорошо им владеет…

— И тем не менее у меня богатый боевой опыт, — вступил в разговор Брэдан, напомнив о своем присутствии. — Я не выжил бы в многочисленных сражениях, если бы не умел хорошо драться. Я рыцарь, долгое время находившийся на службе у короля. Свое боевое искусство я использовал в военных походах против сарацин.

Услышав это, Уилл широко улыбнулся и, подойдя к Брэдану, протянул ему руку.

— Отлично, оставим эти разговоры! Вы прошли проверку, — сказал он и обратился к Фионе: — Рад видеть тебя, дорогая. Наша разлука длилась долгих три года, я уже и не надеялся снова встретиться с тобой.

Брэдан вложил меч в ножны, видя, что Фиона и Уилл заключили друг друга в объятия. Ему было неприятно наблюдать эту теплую встречу. В душе Брэдана шевельнулось чувство, похожее на ревность, но он постарался подавить его. Ничего странного не было в том, что Фиона обрадовалась, увидев своего бывшего любовника. Брэдан прекрасно понимал это, и тем не менее ему так и хотелось придушить Уилла. Возможно, причиной тому была вовсе не ревность, а нерадушный прием, устроенный ему главарем разбойничьей шайки. Брэдан был зол на этого человека.

По правде говоря, в какой-то момент сражения Брэдан почувствовал, что его начали оставлять силы, и испугался возможного поражения. Он был еще слаб после болезни. Если бы не это, то он дрался бы намного ожесточеннее. Уилл Синглтон даже не догадывался о том, что ему и его людям крупно повезло. Если бы Брэдан был совершенно здоров, он уложил бы на месте всех, кто неосмотрительно осмелился подвергнуть его столь глупой проверке.

Брэдан смерил главаря шайки с ног до головы оценивающим взглядом. Уилл отошел от Фионы и, скрестив руки на груди, тоже внимательно посмотрел на Брэдана. У разбойника была густая огненно-рыжая шевелюра, золотившаяся на солнце. На его губах играла миролюбивая улыбка.

Брэдан нахмурился.

— Да ладно вам! — воскликнул Уилл. — Я не хотел вас обидеть. Это была просто маленькая проверка. Поймите, я не могу доверять парню, который вырос в холе и неге, в богатой знатной семье королевских судей. Но теперь я вынужден признать, что был поспешен в своих оценках и суждениях. Вы нам подходите, мне нужен такой боевой человек, как вы.

— Я рад, что вы по достоинству оценили мои способности, — буркнул Брэдан, который все еще был недоволен тем, как их приняли разбойники.

— Вы — прекрасный воин, — подытожил Уилл,

Но хотя он и продолжал улыбаться, в его голосе звучал вызов. Брэдан чувствовал, что главарь шайки не доверяет ему. Сам он тоже не скрывал своего враждебного отношения к Уиллу.

— Прежде чем я проведу вас в лагерь и представлю своим людям, — строго проговорил Уилл, — мне хотелось бы получить ответ еще на один вопрос.

— Какой именно?

Взгляд Уилла стал злым и подозрительным.

— Я желаю знать, — процедил он сквозь зубы, — как вам, черт возьми, удалось уговорить мою сестру вернуться в Олтон?

Глава 6

— Вашу сестру? — изумленно переспросил Брэдан и бросил вопросительный взгляд на Фиону.

Но она выглядела не менее ошарашенной, чем он.

— Прости, Уилл, но нам с Брэданом надо переговорить с глазу на глаз, — быстро сказала Фиона и, схватив Брэдана за руку, потащила его в сторону. — Ведите себя спокойно и ничему не удивляйтесь, — предупредила она, понизив голос так, чтобы Уилл не слышал ее.

Брэдан был совершенно сбит с толку. В его голове роилось множество вопросов, на которые он хотел бы получить ответы. Но у них не было времени на обстоятельный разговор.

— Значит, вы приходитесь Уиллу Синглтону сестрой? — все-таки выдавил из себя Брэдан.

— Да, сводной, у нас разные отцы.

— В таком случае зачем вы заставили меня поверить в то, что он был вашим любовником? — возмутился Брэдан.

Фиона снисходительно усмехнулась.

— Я вовсе не заставляла вас верить в это, де Кантер, — холодно сказала она. — Вы почему-то сами решили, что мы с Уиллом состояли в интимных отношениях. Я не знаю, отчего эта мысль пришла вам в голову.

Брэдан несколько растерялся. Перебрав в памяти разговоры с Фионой, он вынужден был признать ее правоту. Фиона действительно никогда не говорила о том, какие отношения ее связывали с главарем разбойничьей шайки. Она утверждала лишь, что хорошо знакома с Уиллом и помогала ему совершать грабежи и набеги. Все остальное было плодом воображения Брэдана.

Однако Фиона даже не пыталась открыть ему правду.

— Но почему вы ни разу не сказали мне, что я ошибаюсь, когда говорю об Уилле как о вашем бывшем любовнике? — с недоумением спросил Брэдан.

— Вы не давали мне вставить ни слова.

— О Боже, можно подумать, что я затыкал вам рот, — укоризненно покачал головой Брэдан и бросил взгляд на стоявшего поодаль Уилла.

Главарь, прищурившись, смотрел на них. Брэдан тяжело вздохнул. Фиона не переставала поражать его. Ей удавалось постоянно смещать привычные представления Брэдана о мире.

— Ну хорошо, давайте подведем итоги, — предложил он. — Итак, Синглтон приходится вам братом. Мы с вами должны изображать супружескую чету, для того чтобы скрыть истинные причины появления здесь. Нам надо скрывать наши планы и никому не говорить о том, что мы разыскиваем Элизабет. Как только мой дядя узнает о вашем местонахождении, он попытается вернуть вас. Это все, или вы хотите еще что-то сообщить мне?

— Нет, больше ничего.

Фиона была необыкновенно хороша в эту минуту. Глядя на нее, Брэдан почувствовал, что его сердце стало биться чаще.

— Простите меня за все эти сюрпризы и недомолвки, Брэдан, — сказала она. — Но я не могла поступить иначе. Не забудьте, мы должны также молчать о том, что я собираюсь вернуться в бордель. Если Уилл узнает об этом, он придет в ярость и помешает нашим планам. Он чувствует себя моим защитником.

— Что-то я с трудом в это верю, — заметил Брэдан. — Если бы ваш брат действительно старался защитить вас, он не позволил бы вам участвовать в его преступлениях и не подвергал вашу жизнь опасности. Не говоря уж о том, что он бездействовал все годы, пока вы находились во власти Дрейвена.

Тень пробежала по лицу Фионы. Брэдан почувствовал, как она напряглась. Его сердце дрогнуло от жалости к ней, но он не хотел поддаваться эмоциям, считая их проявлением слабости.

— Вы многого не знаете, — вздохнула Фиона. — И пока это так, я прошу вас не перечить мне и беспрекословно следовать моим наставлениям.

— И это все? — с вызовом спросил Брэдан, который не привык подчиняться женщине и позволять руководить собой. Он понимал, что может сгоряча наговорить дерзостей, о чем потом будет жалеть, но уже не мог остановиться. — Интересно, сколько лет вы работали на Дрейвена? Наверное, два или три года?

Фиона вскинула голову и в упор посмотрела на Брэдана. Ее глаза метали молнии.

— Я жила с Дрейвеном почти семь лет, — четко произнесла она.

— Понятно. За такой срок вы, конечно же, привязались к нему, и даже брат не мог заставить вас расстаться с Дрейвеном.

— Еще раз повторяю, вы многого не знаете, — ледяным тоном промолвила Фиона. — На самом деле именно из-за Уилла…

— О чем ты, дорогая? — спросил главарь шайки, подходя к ним. — По-моему ты упомянула мое имя?

Брэдан нахмурился, недовольный тем, что Уилл так бесцеремонно вмешался в их разговор. Фиона, напротив, улыбнулась брату.

— Я собиралась сказать Брэдану, что именно из-за тебя посоветовала ему перебраться в Олтон, — ответила она.

— Так, значит, это ты была инициатором возвращения в эти места? — удивленно спросил Уилл.

— Да, — ответила Фиона.

Брэдана вновь поразило то, как убедительно она лгала. Если бы он не знал всей правды, то наверняка поверил бы. Да, Фиона опасная женщина.

— Но поскольку некоторые родственники Брэдана живут неподалеку отсюда, он долго не решался ехать в эти края, — продолжала Фиона. — Хотя он давно уже хотел стать членом вашей шайки. Ведь его объявили вне закона и у него нет другого способа зарабатывать себе на жизнь.

— О, об этом мне хотелось бы узнать поподробнее! — с живым интересом воскликнул Уилл. — Вот уж никогда не думал, что доживу до того дня, когда одного из де Кантеров объявят вне закона.

Брэдану было неприятно слышать эти слова, но он не успел что-либо возразить.

— Как бы то ни было, — поспешно сказала Фиона, видя, что лицо Брэдана стало мрачнее тучи, — но мне все же удалось убедить его перебраться в эти края. Брэдан хорошо знает местность, а это большое преимущество. Ему будет легче ориентироваться здесь, нежели в других местах. Я обещала ему, что он встретит у вас теплый прием, — продолжала она, с упреком глядя на брата. — Но та встреча, которую вы нам устроили, была далеко не радушной. Скажу честно, Уилл, все это очень неприятно.

— Я признаю свою вину, — мягко сказал Уилл и погладил сестру по щеке. Но когда он перевел взгляд на Брэдана, выражение его лица снова стало суровым. — Однако больше всего меня интересует, почему вы путешествуете вместе. Мне понятно, в каком положении вы оказались, де Кантер. Но это ваши проблемы. При чем тут моя сестра? Она была хорошо устроена в Гэмпшире, у нее там было свое дело, приносившее немалый доход. Почему Фиона сорвалась с места и поехала с вами? — Уилл снова повернулся к сестре: — В твоей записке, дорогая, об этом не было ни слова. Я ума не приложу, что связывает тебя с этим человеком. И пока вы не объясните, почему явились сюда вместе, я не покажу вам дорогу в лагерь.

— Мы не собираемся ничего скрывать, — сказал Брэдан, предвкушая, как вытянется лицо Уилла, когда он услышит новость о замужестве сестры. — В том, что Фиона приехала вместе со мной в Олтон, нет ничего удивительного. Жены, как известно, всегда следуют за своими мужьями.

— Что?! — воскликнул пораженный Уилл.

Видя замешательство главаря шайки, Брэдан в душе ликовал, но старался не показывать своего торжества. Брат Фионы находился в полнейшей растерянности. Известие о замужестве сестры буквально ошеломило его. В подтверждение своих слов Брэдан обнял Фиону за плечи. Она не сопротивлялась. Более того, Фиона с готовностью прильнула к нему. Тепло разлилось по телу Брэдана. Близость Фионы смущала его, но он вынужден был изображать любящего мужа.

— Да, мы поженились, — объявил Брэдан, — и счастливы в браке. Не правда ли, дорогая?

— О… конечно… — запинаясь ответила Фиона. Брэдан ощущал, как напряжено ее тело, однако она изо всех сил пыталась казаться счастливой и довольной, подыгрывая ему.

В душе Брэдана снова проснулось незнакомое чувство, которое он никак не мог определить. Но он точно знал, что от этого чувства исходила опасность, и старался не поддаться ему. Однако теперь, когда Фиона стояла так близко, сделать это было нелегко. Тем не менее Брэдан решил продолжать играть роль любящего мужа и поцеловал Фиону в висок.

Наблюдая за ним, Уилл все больше хмурился.

— А я и не знал, что вы поженились… — наконец пробормотал он, с недоумением глядя на Фиону. — Честно говоря, не ожидал от тебя, сестренка. Признаюсь, ты меня удивила… Я никогда не думал, что ты можешь выйти замуж… после всего, что с тобой случилось…

— Ну, ты же знаешь, Уилл, что люди со временем меняются, — перебила его Фиона. Она неловко чувствовала себя в объятиях Брэдана и, чтобы освободиться от них, подошла к брату и сняла с его пышной шевелюры лист, упавший с дерева. — Надеюсь, ты рад за нас.

— Да, братец, — заговорил Брэдан и, взяв Фиону за руку, снова притянул ее к себе, — нам бы очень хотелось, чтобы ты порадовался за нас и принял в свою шайку.

Фиона попыталась сбросить со своих плеч его руку, но он только крепче обнял ее. Тогда она начала поправлять волосы, одергивать юбку — одним словом, вести себя как человек, испытывающий неловкость. Брэдан понял, что ее смущают его прикосновения. Это казалось ему странным — ведь он знал прошлое Фионы. Судя по всему, ей приходилось со многими мужчинами вступать в интимную близость. Почему же сейчас она смущалась? «Нет, ты так просто не отделаешься от меня», — подумал Брэдан, притворяясь, что не замечает ее попыток освободиться из его объятий.

— Я не сомневаюсь, что Фиона хорошо помнит ваши уроки и будет уверенно чувствовать себя в шайке, вместе с которой она когда-то грабила путников на большой дороге, — сказал Брэдан, обращаясь к Уиллу. — А вот мне будет не так-то просто найти общий язык с вашими приятелями, хотя я тоже могу оказаться вам полезен. Но не надо забывать, что я вырос в семье, где уже с молоком матери впитал понятия о правосудии и справедливости, — с сарказмом продолжал он, — поэтому мне нужны ваши советы и наставления, чтобы не ударить в грязь лицом в решающий момент.

Брэдан с интересом ждал, что ему ответит Уилл. Но тот молчал.

— Итак, Синглтон, что скажете? — поторопил его Брэдан. — Готовы ради сестры принять меня в свою шайку?

И Брэдан, демонстрируя свою нежность, поцеловал Фионе руку. Та поморщилась и передернула плечами. Ей стоило большого труда сохранять спокойствие.

Уилл внимательно наблюдал за ними, испытывая странные чувства, в которых не мог разобраться. Сделав над собой усилие, Уилл наконец взял себя в руки.

— Если моя сестра вышла за вас замуж действительно по своей воле, де Кантер, то я, конечно, приму вас, — сказал он.

— Знаете, Уилл, на самом деле именно ваша сестра предложила мне вступить с ней в брак, — сообщил Брэдан.

Фиона была возмущена. Как он смеет потешаться над ней? Впрочем, она ничего не могла возразить. Брэдан крепче обнял ее и смачно поцеловал в щеку. Собрав всю свою волю в кулак, Фиона безропотно вынесла и это издевательство. Ведь любое ее возражение могло бы заронить зерно сомнения в душу Уилла, который очень внимательно наблюдал за ними.

— Ну хорошо, — наконец сказал он. — Считайте, что я признал вас своим родственником, де Кантер.

И он протянул Брэдану руку. Чтобы пожать ее, Брэдан вынужден был выпустить Фиону из своих объятий. Он сделал это очень неохотно.

После рукопожатия Уилл расцеловал сестру в обе щеки и пожелал ей семейного счастья. Однако судя по хмурому выражению лица, главарь шайки все еще находился в замешательстве. Его одолевали сомнения. Повернувшись, он позвал скрывавшихся неподалеку в лесу своих людей и распорядился, чтобы они забрали раненых. Выполнив приказ своего вожака, разбойники двинулись в лагерь.

Брэдан взглянул на Фиону. Она неподвижно стояла, прислонившись к стволу дерева, и о чем-то напряженно размышляла. Когда брат поздравил ее с законным браком, она вспыхнула до корней волос, ее щеки до сих пор еще горели. Брэдан не знал, о чем она думает, и это его беспокоило.

— Я пойду к лошадям, — бросила она ему и, не дожидаясь ответа, направилась туда, где паслись их кони.

Брэдан проводил ее задумчивым взглядом. Его тревожили те эмоции, которые эта женщина вызывала в нем. Прижимая к себе Фиону, он чувствовал, как его охватывает возбуждение. Брэдан несомненно испытывал к ней физическое влечение, и это его пугало. Он боялся, что в нем вспыхнет страсть к Фионе и любовный недуг сделает его слабым и безвольным. Брэдан напоминал себе, что Фиона была куртизанкой, что она переспала с сотнями мужчин. Какой бы привлекательной ни казалась ему эта женщина, она не достойна его любви.

Да, похоже, игра в супружескую пару таила в себе огромную опасность для Брэдана. Во-первых, она требовала от него большой осторожности в общении с Уиллом. Тот не должен был заподозрить Брэдана и Фиону во лжи. Если Брэдан хотел найти и спасти Элизабет, ему следовало действовать предельно осмотрительно, пока он будет находиться в лагере разбойников. Во-вторых, изображая законного супруга Фионы, Брэдан мог заиграться и действительно увлечься ею, а он очень боялся этого. Он понимал, что ему необходимо проявить огромную силу воли, чтобы противостоять искушению и соблазну.

Страсть могла толкнуть его на непредсказуемые поступки.

Глава 7

Целый час они добирались до разбойничьего логова. Всю дорогу Брэдан скакал за человеком, которого ранил в ногу. Люди Уилла позаботились о багаже Фионы, где находились лекарственные растения и целебные снадобья, благодаря которым Брэдан встал на ноги. Он не сомневался, что Фиона вылечит и тех, кто пострадал во время нападения на него.

А Фиона в это время мечтала о том, чтобы лагерь оказался у реки. Уилл обычно всегда выбирал такое место. Ей очень хотелось искупаться и переодеться в чистое платье. Ее дорожный наряд запылился и пропах потом.

Фиона старалась не смотреть на Брэдана, боясь встретиться с ним взглядом. Ей было трудно скрывать от него то, что с ней происходило. Ее привязанность к нему с каждым часом возрастала, и это тревожило. Она сама загнала себя в ловушку, решив, что они будут изображать супружескую пару. Объятия Брэдана, его ласковые слова и взгляды взволновали Фиону. Она давно уже не испытывала такого сильного смущения. Фионе потребовалось немало времени и вся сила воли, чтобы прийти в себя и успокоиться.

Искоса взглянув на Брэдана, она заметила, что он скачет с угрюмым выражением лица, опустив плечи и ссутулившись. Фиона не знала, почему у Брэдана так резко изменилось настроение, но она была довольна, что он по крайней мере оставил ее в покое.

Через некоторое время отряд всадников выехал из чащи леса на поляну, и Фиона увидела впереди несколько могучих дубов. Уилл всегда выбирал места для лагеря там, где росли деревья-великаны, под которыми можно было укрыться от непогоды.

Здесь дымились костры. В стоявших на углях котлах кипела похлебка. Посреди лагеря горел большой костер, на котором зажаривали оленью тушу. Это животное, несомненно, пристрелили в королевском лесу, где охота была запрещена законом.

Опасность, с которой разбойникам приходилось сталкиваться каждый день, щекотала нервы. Фионе было хорошо знакомо это чувство. Все вокруг знали, что за охоту в королевских лесах могут отрубить руку или даже повесить. И все же разбойники решились на это преступление. Три года назад, когда Фиона жила в лагере Уилла, никто не стал бы рисковать своей жизнью ради куска мяса. Фиона поняла, что за время разлуки с братом в стане разбойников произошли изменения и что не все было благополучно в его шайке.

Остановив лошадь, она спешилась, последовав примеру Уилла. Некоторые из разбойников встали и поспешили навстречу главарю. Поздоровавшись с Фионой, они помогли спешиться раненым и отвели их под сень деревьев.

Фиону поразило то, что многие люди Уилла остались сидеть на своих местах при его появлении и вели себя совершенно безучастно. Раньше такого не бывало. Когда главарь возвращался в лагерь, все разбойники, чем бы они ни занимались, спешили поприветствовать его. Такова была традиция, которую никто не осмеливался нарушить. В лагере жили не только мужчины, но и женщины. Окинув внимательным взглядом всех присутствующих, Фиона отметила, что большинство ей незнакомы. Она не ожидала увидеть здесь так много новых лиц. Люди с любопытством смотрели на нее и Брэдана.

Уилл взял за руку незнакомую Фионе белокурую девушку и подвел ее к сестре.

— У меня для тебя тоже есть сюрприз, сестренка, — улыбнулся он. — Эту девушку зовут Джоан Прентис, она моя невеста. Джоан пришла к нам вскоре после того, как ты уехала, и заняла твое место в наших рядах. Она хорошо справляется с ролью приманки. Но теперь, я думаю, мы сможем одновременно устраивать сразу несколько засад на разных дорогах, и наша добыча увеличится.

Джоан улыбнулась Фионе и перевела взгляд на Брэдана.

— Уилл много рассказывал мне о вас. — Джоан обращалась к Фионе, но при этом не сводила глаз с ее спутника. — Его прежде всего интересовало, почему вы путешествуете вместе с одним из де Кантеров, которые находятся на службе у короля. И меня тоже волнует этот вопрос. Теперь, когда вы приехали к нам, мы хотели бы получить ответ на него.

— Я уже все объяснила брату, — сказала Фиона.

Ее очень удивило известие о том, что Уилл собрался жениться. И она находилась под сильным впечатлением от этой новости.

— Хочешь верь, хочешь нет, но Фиона вышла замуж за этого парня! — усмехаясь, сообщил невесте Уилл.

Это известие быстро распространилось по лагерю. Уилл похлопал Брэдана по спине. Фиона с опаской взглянула на своего мнимого мужа. Она знала, что Брэдан был слишком горд, чтобы терпеть фамильярное обращение. И действительно, тот недовольно поморщился. Ему не нравилась бесцеремонность Уилла.

— Это же надо! — воскликнул Уилл, не замечая реакции Брэдана. — Моя сестра породнилась с де Кантерами!

Качая головой, он подошел к одному из костров, на . которых готовилась пища. Сняв крышку с котла, Уилл зачерпнул ковшом похлебки и, подув на нее, чтобы немного остыла, попробовал. Лицо его расплылось в довольной улыбке — похлебка пришлась по вкусу.

— Отлично! — воскликнул он. — Хотя мне и кажется странным этот брак, но я предлагаю устроить пир, чтобы отпраздновать возвращение моей сестры и известие о ее замужестве!

Повсюду послышались радостные возгласы. Узнав о том, что готовится пир, из укрытий, расположенных под раскидистыми деревьями, высыпали стайки оборванных детишек и устремились к кострам.

Фиона насчитала одиннадцать ребят, которым не было еще и десяти лет. Когда три года назад она уезжала из стана разбойников, в лагере было всего шесть малышей. Значит, за это время народу здесь прибавилось. И судя по тому, с какой жадностью люди хватали хлеб, который раздавала одна из женщин, их жизнь не была сытной. А раньше, насколько помнила Фиона, еды в лагере всегда было с избытком.

Брэдан присел рядом с Фионой у костра и протянул ей краюху черствого хлеба, а также большую деревянную тарелку, из которой они, как супружеская чета, должны были есть вместе. Он вел себя как законный супруг. Однако ее смутило то, как легко он вошел в свою роль. Нахмурившись, она молча взяла хлеб, а затем налила в тарелку похлебку, зачерпнув из котла. Фиона понимала, что с этих пор ее жизнь сильно изменится. Ей предстояло столкнуться с массой неожиданностей.

Фиона снова передала тарелку Брэдану, полагая, что он начнет есть первым. Однако он не прикоснулся к еде. Фиона тем временем отрезала от оленьей туши несколько кусков сочного мяса. Взглянув на Брэдана, она заметила, как он мрачен. Все, что происходило в лагере, ему явно не нравилось. Фиона решила, что лучше не заговаривать с ним сейчас. Подув на обожженные пальцы, она начала молча есть, и Брэдан присоединился к ней.

Обитатели лагеря пустили по кругу бурдюк с элем. У костра завязался разговор, изредка прерываемый смехом и кашлем. Уилл с Джоан устроились у другого костра. Фиона и Брэдан чувствовали отчужденность со стороны тех, кто сейчас был рядом с ними. Эти люди старались даже отсесть подальше и не обращались к ним во время общей беседы. Фиона наблюдала за девочкой четырех-пяти лет, в глазах которой плясали отблески костра. Малышка смущенно прятала лицо на груди белокурой женщины, наверное, ее матери. Фиона улыбнулась девочке.

— Как тебя зовут, крошка? — спросила она.

— Розалинда, — шепелявя, ответила девочка и, покраснев, снова прильнула к матери. Однако через несколько мгновений она набралась смелости и, взглянув на Фиону, шепотом спросила ее: — А это правда, что вы — Леди в алом? И что мужчины безумно влюбляются в вас, стоит им только увидеть вас голой?

Женщина сердито зашикала на девочку. Фиона почувствовала, как напрягся сидевший рядом с ней Брэдан. Ее сердце защемило от горечи. Она уже отвыкла от подобных вопросов, которые всегда вызывали у нее тяжелые ощущения. Комок подкатил к горлу Фионы, и она не сразу смогла ответить малышке. Фиона с трудом сдерживала слезы.

— Да, Розалинда, некоторые действительно называют меня Леди в алом, — каким-то чужим голосом наконец заговорила Фиона, отводя взгляд в сторону, и попыталась улыбнуться девочке и ее матери. Однако улыбка получилась довольно жалкой. — Но здесь, в лесу, где я когда-то жила вместе с Уиллом и его товарищами, у меня было имя Гизелла.

— Но ведь вы не в алом, — возразила девочка, удивленно глядя на Фиону. — Я назвала бы вас Леди в голубом.

Фиона невольно рассмеялась, услышав это замечание малышки. Девочка действительно была очень забавной.

— Да, Розалинда, сегодня на мне голубое платье. Скажу тебе по секрету, я редко надеваю алые наряды.

— А почему? — не унималась девочка.

Фиона почувствовала на себе тяжелый взгляд Брэдана, который с интересом прислушивался к разговору. И не он один. Внезапно Фиона заметила, что голоса вокруг стихли и все сидящие вокруг костра ловят каждое ее слово. Фиона постаралась не обращать на них внимания и разговаривать с Розалиндой так, чтобы обходить острые углы и не затрагивать опасных тем.

— Мне кажется, Розалинда, на этот вопрос лучше ответить другим вопросом. Ты хотела бы каждый день на завтрак, обед и ужин есть один черный хлеб и ничего больше?

Розалинда вздохнула, наморщив лобик.

— Этой зимой, леди, так и было в нашем лагере, — грустно сказала она. — Мы каждый день ели один черствый черный хлеб.

— Замолчи, дочка, — одернула ее мать. — Скажи спасибо, что у нас был хотя бы хлеб.

У Фионы дрогнуло сердце, она и не предполагала, что ее вопрос вызовет у девочки горькие воспоминания о голодной зиме. Она ласково похлопала Розалинду по руке.

— И тебе, конечно, не понравилась такая однообразная пища? — спросила она.

Девочка отрицательно покачала головой.

— Точно так же дело обстоит и с цветом моей одежды, — продолжала Фиона. — Когда-то я так часто носила алые наряды, что они мне страшно надоели. И теперь я надеваю их лишь в случае крайней необходимости.

— Честно говоря, нам безразлично, какие наряды — алые или голубые — вы носите, леди, — вмешалась в разговор мать Розалинды. — Нас больше интересует, будете ли вы помогать нам так, как делали это прежде?

Она с такой надеждой смотрела на Фиону, что у той сжалось сердце. Фиона молчала, не зная, что сказать. Она обвела взглядом сидевших вокруг костра людей Уилла, многие из которых были истощены и одеты в лохмотья. Фиона знала, что большую часть добычи, полученной с ее помощью, теперь будет забирать Брэдан. Ему нужны были деньги для продолжения поисков сестры. Видя замешательство Фионы, Брэдан решил ответить за нее.

— Да, моя драгоценная женушка скоро снова возьмется за дело, — бодро заявил он и, повернувшись, взглянул на Фиону. Та насторожилась. Она боялась, что Брэдан скажет что-нибудь лишнее. — Прежде я никогда не участвовал вместе с ней в набегах и засадах. Но говорят, у нее настоящий дар добывать золото. Мне много рассказывали о подвигах, которые она совершала в недалеком прошлом. Ее излюбленным приемом нападения на жертву была засада, а сама Гизелла служила приманкой для жертвы. Ведь это правда, дорогая? Ты притворялась раненой, не так ли? Чтобы остановить путника, ты ложилась на обочину дороги и молила проезжавших о помощи. Это очень изобретательно!

— Да, примерно так все и было, — подтвердила Фиона, отводя взгляд.

Она чувствовала сарказм в словах Брэдана, и его насмешка больно ранила ее.

— Как хитро все придумано! — с наигранным восхищением воскликнул Брэдан.

У Фионы больше не было сил выносить его издевательства. Она поспешно встала, постаравшись за безмятежной улыбкой скрыть свою обиду.

— Я сегодня очень устала, — сказала она извиняющимся тоном, — дорога была долгой и трудной. Мне хочется смыть с себя пыль и грязь, прежде чем ложиться спать.

Обитатели лагеря с удивлением посмотрели на нее, услышав это заявление. Они хорошо знали, что даже в летнюю жару вода в здешней реке оставалась очень холодной. Кроме того, многие из них считали, что купание вредит здоровью. Фиона не стала вслушиваться в поднявшийся у костра ропот. Она знала о существовавших предрассудках, но предпочитала не верить им. Фионе нравилось ощущение чистоты и свежести после купания, и она не боялась подцепить какую-нибудь болезнь, плавая в реке. Слава Богу, Брэдан на этот раз промолчал. Если бы он стал возражать против купания и попытался остановить ее, Фиона скорее всего закатила бы ему скандал.

Уилл, конечно, лучше всех знал особенности трудного характера Фионы. Услышав о ее намерении, он улыбнулся и махнул рукой в сторону реки.

— В речушке, которая находится там, за холмом, мы берем воду для питья. Она впадает в небольшое, но довольно глубокое озеро; там ты сможешь искупаться.

Фиона поблагодарила его и хотела пойти к реке, но Уилл остановил ее:

— Мне кажется, нужно немного подождать. Твои вещи еще не успели доставить в лагерь. Ты не сможешь переодеться.

Фиона почувствовала досаду. Она совсем забыла про свои дорожные сумки. Конечно, ей надо переодеться, но она не могла ждать. Фионе хотелось как можно скорее избавиться от присутствия Брэдана.

— Я переоденусь позже, когда доставят мои вещи, — сказала она. — Мне просто не терпится искупаться.

И она решительно зашагала в сторону реки. Однако Уилл снова остановил ее.

— Подожди! — крикнул он ей вслед, и Фиона обернулась. — Я думаю, мы сможем помочь тебе. Недавно в наши руки попал целый сундук прекрасных новых нарядов, принадлежавших какой-то высокородной даме. Я отдал его Джоан, он стоит в нашем жилище. Мы собираемся использовать эту одежду в наших дальнейших операциях. Но ты можешь выбрать себе что-нибудь. Джоан, дорогая, проводи, пожалуйста, Фиону в наше жилище и покажи ей сундук.

Фионе показалось, что Джоан удивило предложение Уилла, но она ничего не сказала. Кивнув, Джоан встала и жестом попросила гостью следовать за ней к одному из могучих дубов, в полом стволе которого было устроено жилище главаря.

Войдя в полукруглое отверстие, Фиона огляделась. В тесном помещении было темно. Джоан зажгла сальную свечу от щепки, которую она достала из горевшего очага, и Фиона сразу же увидела сундук. Он казался слишком громоздким в этом дупле, большую часть которого занимали съестные припасы и постель. Открыв замок и откинув крышку, Джоан выпрямилась и направилась к выходу.

— Надеюсь, вам понравятся эти наряды, леди, — смущенно произнесла она, — и вы подберете себе что-нибудь.

С этими словами Джоан выскользнула наружу. Фиона была удивлена поведением этой молодой женщины. Она никогда не думала, что ее энергичный брат выберет себе такую робкую и стеснительную подругу жизни. Пожав плечами, она принялась разглядывать лежавшую в сундуке одежду. Ее настроение постепенно улучшилось. Фиона предвкушала то удовольствие, которое она получит от купания.

Просмотрев всю одежду, она остановилась на простой льняной блузе и зеленой юбке с поясом. Одежда, судя по всему, должна была подойти ей. Фиона решила, что вполне обойдется пока без своего багажа.

Она хотела было уже отправиться на реку, но подумала, что ей понадобится еще полотенце. Порывшись в сундуке, она нашла кусок шерстяной ткани и прихватила его с собой. Выйдя из жилища брата, она направилась по узкой тропинке к небольшому озеру. Проходя по лагерю, Фиона заметила, что Брэдан сидит с отсутствующим видом, не участвуя в общем разговоре.

Фиона постаралась не думать о Брэдане, хотя сделать это было не так-то просто. Сжав зубы, она все-таки отогнала мысли о нем и быстрее зашагала по тропинке.

Вскоре она вышла на берег озера и огляделась вокруг. Это было идеальное место для купания. Здесь росли пахучие сосны и густые папоротники. Фиона подошла к кромке воды, прогретой лучами солнца, и глубоко вздохнула.

Она решила ни о чем не задумываться, чтобы не осложнять себе жизнь. Так она поступала в ту пору, когда находилась под властью Дрейвена. Если бы Фиона слишком много размышляла над своей участью и позором, то, пожалуй, сошла бы с ума. Поэтому она приучила себя к спокойствию и безразличию, научилась владеть собой и держать свои чувства под контролем.

Самообладание помогло ей выжить в трудные времена.

Выработанная способность держать в узде свои эмоции и сейчас должна была помочь Фионе выйти из положения. Она еще раз глубоко вздохнула и постаралась выкинуть из головы все тяжелые мысли. Прислушиваясь к окружающим звукам, Фиона искала в них успокоение. Ей доставляли наслаждение щебет птиц и легкий шум ветра, игравшего в кронах деревьев. Ветерок ласкал ее кожу, словно нежный любовник. Оглядевшись вокруг, она залюбовалась мирным пейзажем, пронизанным косыми лучами заходящего солнца. Фионе вдруг, как никогда, захотелось слиться с природой, окунувшись в воды тихого озера.

Положив узелок с одеждой и кусок шерстяной ткани, который должен был служить ей полотенцем, на поросший мхом бугорок, Фиона быстро развязала шнуровку на своем платье и сняла его через голову. Бросив на тот же бугорок платье, она разулась. Затем она сбросила рубашку с длинными рукавами, в одном из которых прятала кинжал в ножнах, и, наконец, сняла с головы обруч, который поддерживал ее длинную толстую косу. Коса упала на спину Фионы, и она расплела ее. Густые золотистые волосы рассыпались по ее плечам и спине. От их легкого щекочущего прикосновения кожа Фионы покрылась мурашками.

Фиона на мгновение замерла, набрав в легкие побольше воздуха, прежде чем с головой окунуться в озеро. Нырнув, она тут же снова показалась на поверхности и пронзительно взвизгнула. Вода была ледяной. Фиона не ожидала, что она будет такой студеной. Однако холод приятно освежал кожу и Фиона готова была терпеть его.

Несколько минут Фиона плескалась, кувыркалась и плавала в холодном озере, стараясь смыть с себя пот и дорожную грязь. Она с сожалением подумала о том, что ее душистое мыло и благовония остались в багаже, который еще не доставили в лагерь. Фиона решила позже научить одну из обитательниц лагеря — возможно Джоан, если та захочет приобрести новые знания, — варить душистое мыло, смешивая разные благовония и ароматические вещества. Это всем женщинам пойдет на пользу. Запас мыла, который захватила с собой Фиона, был небольшим, и его не хватило бы на всех. Фиона с улыбкой подумала о том, что многим в лагере ее брата не помешала бы хорошая баня. От некоторых соратников Уилла исходил отвратительный запах давно не мытого тела.

Поплавав на спине, Фиона решила, что ей, пожалуй, пора выходить из воды, пока она не простудилась. Фиона выжала волосы и уже хотела было направиться к берегу, но тут заметила человека, стоявшего недалеко от того бугорка, где лежала ее одежда. У нее упало сердце. Присмотревшись, она узнала Брэдана. Их взгляды встретились. Брэдан приподнял бровь. Его, похоже, не смущало то, что Фиона купалась голышом.

— Что вы здесь делаете? — спросила она, стараясь скрыть свою досаду.

— Наблюдаю за вами, — пожав плечами, ответил Брэдан.

— Это я поняла. Но может быть, вы объясните, зачем вы это делаете?

У Фионы начали стучать зубы от холода, она едва сдерживала охватившую ее дрожь. Но выходить из воды на глазах у Брэдана она не хотела.

— В таких ситуациях муж обычно наблюдает за женой, чтобы в любой момент прийти на помощь, — ответил он. — Это само собой разумеется. Супруг отвечает за безопасность своей половины.

В глазах Брэдана мелькнули озорные искорки.

Фиона внимательно посмотрела на него. Она не понимала, что за игру он затеял. Вокруг не было никого, кто оценил бы заботливость мнимого супруга. Тогда перед кем ему надо было делать вид, что он печется о безопасности жены? Стоя по плечи в воде, Фиона скрестила руки, прикрывая грудь.

— Меня не нужно опекать, — резко сказала она. — Я привыкла сама о себе заботиться, и вы прекрасно это знаете.

— Вообще-то я пришел сюда не только для того, чтобы понаблюдать за вами. Мне подумалось, что я тоже мог бы искупаться. Однако ваши посиневшие губы свидетельствуют о том, что купание в этом озере не приносит особого удовольствия.

Фиона пренебрежительно хмыкнула. Она ни секунды не сомневалась в том, что он и не собирался входить в ледяную воду.

— Вы ошибаетесь, я прекрасно освежилась, — возразила она. — Да, вода действительно довольно прохладная. Но такого закаленного в боях воина, как вы, это не должно остановить.

— Думаю, вы правы, — сказал Брэдан и начал неторопливо раздеваться.

Фиона испугалась.

— Что вы делаете?! — в ужасе воскликнула она.

Брэдан тем временем снял через голову рубашку. Только сейчас Фиона заметила лежавший у его ног узел с чистой одеждой. Оказывается, он действительно пришел искупаться!

— Я раздеваюсь, чтобы войти в воду, — невозмутимо ответил Брэдан.

— Но это же невозможно! — всполошилась Фиона.

— Почему? — пожал плечами Брэдан. — Я решил поплавать в холодной воде, чтобы немного взбодриться.

— Хорошо, но мне надо выйти на берег.

— Как вам будет угодно.

Брэдан разделся догола и замер у кромки воды, подбоченясь. Ветерок играл его влажными волосами. Обнаженная фигура притягивала взгляд Фионы. Заметив, что она как завороженная не может отвести от него глаз, Брэдан усмехнулся и прыгнул в воду. Вынырнув через секунду, он в сердцах громко выругался.

— Черт подери, как вы купаетесь в такой ледяной воде?! — воскликнул Брэдан, стоя по пояс в воде.

Брэдан убрал со лба налипшие мокрые волосы. Фиона взглянула на его плоский живот и полоску волос, сбегающую вниз, и у нее перехватило дыхание от возбуждения. Вокруг его бедер плескалась вода.

Фиона нахмурилась. Ей не нравилось, что этот человек вызывает в ней такие чувства. В те дни, когда все называли ее Леди в алом, Фиона знавала не один десяток красивых сильных мужчин. Многих из них она видела без одежды. Сам Дрейвен тоже обладал прекрасной фигурой и привлекательной внешностью. И хотя Фиона ненавидела его, она не могла не признать, что Дрейвен был настоящим красавцем.

Однако Брэдан превосходил их всех. Он казался воплощением первобытной силы самой природы и походил на античного бога, ослепительно прекрасного в своей наготе. Мужественный и величественный, он был под стать опасным стихиям. Мускулистые руки и грудь Брэдана были испещрены шрамами и рубцами от ран, полученных в многочисленных битвах. Были среди них и залеченные стараниями Фионы порезы, нанесенные приспешниками Дрейвена в застенках Чепстона.

Брэдан наклонил голову и взглянул на Фиону. Она вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха, ей стало трудно дышать под пронизывающим взглядом синих глаз Брэдана, в которых она боялась утонуть. Фиону бросило в дрожь. На этот раз вовсе не от холода. По ее спине забегали мурашки. Фиона отступила на шаг, заходя все глубже в озеро.

Нет, это невыносимо! Жгучий взгляд Брэдана испепелял ее, будил в ней опасные инстинкты.

— Ну раз уж вам захотелось поплавать как раз во время моего купания, — сказала Фиона, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения, — то отвернитесь по крайней мере и дайте мне выйти из воды и одеться. Я замерзла.

— Вы просите меня отвернуться? — с наигранным удивлением спросил Брэдан. — Если бы я вас плохо знал, то подумал бы, что у вас провалы памяти, дорогая Гизелла. Не забывайте, что мы объявили себя супружеской парой. А это предполагает интимную близость. Жена не должна стесняться своей наготы перед мужем. И поэтому мне нет никакой необходимости отворачиваться, когда вы выходите из воды. Идите спокойно на берег и одевайтесь, а я полюбуюсь вами.

В душе Фионы поднялась буря. Неужели Брэдан не понимает, что его насмешки и намеки на их мнимый брак заставляют ее глубоко страдать? Фиона знала, что она никогда не сможет завести нормальную семью, выйти замуж за любимого человека… И все-таки в душе она мечтала именно об этом, даже понимая всю тщетность своих надежд. И вот Брэдан снова всколыхнул ее память и разбудил мечты о семейном очаге. Сердце Фионы кровоточило от невыносимой боли, это была жестокая пытка.

Брэдан забавлялся ею словно бездушной куклой, так же безжалостно, как это делал Дрейвен.

Но Фиона сумела взять себя в руки и подавить боль. Она должна сохранять спокойствие и хладнокровие. Фиона знала, что никто не придет ей на помощь, она не имела права на проявление слабости. Леди в алом всегда слыла сильной женщиной. И Фиона решила явиться перед Брэданом де Кантером во всей красе и великолепии своего образа роковой куртизанки. Пусть он на себе испытает, что такое власть женских чар.

Фиона стала неторопливо выходить из воды. Она опустила руки и больше не прикрывала обнаженную грудь. Выпрямив спину и храня горделивую осанку, медленно шла она к берегу. Струйки воды стекали по ее прекрасному нагому телу. Мокрые волосы прилипли к спине. Одна прядь была перекинута вперед и прикрывала шрам над грудью, метку, оставленную когда-то Дрейвеном.

Фиона видела голодный блеск в глазах Брэдана. Он пожирал ее жадным взглядом. Фиона чувствовала, что добилась своего — Брэдан был охвачен желанием. Выйдя на берег, Фиона наклонилась, чтобы поднять кусок шерстяной ткани с земли, и продемонстрировала ошеломленному Брэдану свои округлые бедра и упругие ягодицы. Все ее движения были грациозны и исполнены изящества.

Брэдан и не подозревал, как сильно Фиона в этот момент ненавидела себя, как противно ей было соблазнять Брэдана, применяя все свое искусство куртизанки. Она чувствовала себя глубоко порочной и испорченной.

Даже не глядя на него, она знала, что Брэдан сгорает от желания близости с ней. Никто не мог противостоять ее чарам. Она ощущала на себе жаркие взгляды Брэдана. Он не отрываясь смотрел на нее. Однако Фиона знала, что он видит в ней лишь прекрасную плоть, источник физического наслаждения. Его взгляд не проникал вглубь, туда, где обитала ее страдающая уязвленная душа. Впрочем, Фиона давно смирилась со своей судьбой. Сжав зубы, она достала из узла с одеждой чистую полотняную рубашку и надела ее. Но и рубашка не избавила Фиону от озноба, вызванного не столько холодом после купания в ледяной воде, сколько мыслями о том, что она вынуждена вернуться в прошлое и снова заняться своим постыдным ремеслом соблазнительницы.

Фиона уже хотела надеть поверх рубашки платье, но в этот момент Брэдан устремился к берегу. Наклонившись, он поднял лежавший на траве кусок шерстяной ткани, которым вытиралась Фиона, и обмотал его вокруг бедер. Фиона не понимала, зачем он это сделал, ведь она уже видела его нагим, а его намерения были ей совершенно ясны. Такое же похотливое выражение она не раз замечала на лицах других мужчин, подпавших под власть ее женских чар. Правда, ни с кем из них она не спала. По замыслу хитроумного Дрейвена, им в напитки подсыпали снотворные снадобья, а потом отправляли к ним других женщин, которых они принимали за Фиону. Клиенты платили большие деньги за ночь, якобы проведенную с ней.

Но сейчас у Фионы не было никакого хитроумного плана. Да она и не собиралась сопротивляться. Фиона понимала, что ей не миновать интимной близости с Брэданом, однако она не знала, как все это произойдет. Повернувшись, она неуверенно взглянула на своего мнимого мужа. Фиона устала от оскорбительных намеков и подозрений, от слов, острых как бритва. В последние годы она старалась забыть прошлое и выйти из опостылевшего ей образа Леди в алом. Но обстоятельства вновь заставили ее выступить в роли соблазнительницы. И случилось это по вине Брэдана. Нет, Фиона никогда не простит ему этого. Он вынудил ее надеть прежнюю маску куртизанки.

Фиона теперь с досадой вспоминала о том, что были моменты, когда Брэдан казался ей не таким, как все. Она думала, что в отличие от других мужчин он неподвластен грубой похоти. Какой же наивной она была! Сейчас Фиона не сомневалась, что он, как и другие представители сильного пола, смотрит на нее лишь как на игрушку, способную доставить ему удовольствие.

Брэдан молча стоял перед ней. Фиона видела, что он в смятении — его грудь высоко вздымалась и опускалась, выдавая сильное волнение, владевшее им. По-видимому, в его душе шла борьба, хотя больше всего ему хотелось сейчас схватить Фиону и повалить на траву.

Фиона с вызовом посмотрела на него. Ее лицо было спокойным. Ничто не могло всколыхнуть эмоции Леди в алом. И только в глубине ее глаз застыли отчаяние и боль. Брэдан стоял так близко, что она могла бы дотронуться до него, если бы протянула руку. Но Фиона не сделала этого.

И тогда Брэдан сам, не удержавшись, погладил ее по щеке. От его прикосновения дрожь пробежала по телу Фионы. Ее вдруг бросило в жар. Но она была опытной куртизанкой и не выдала своих чувств. Леди в алом в любой ситуации умела сохранять самообладание.

— О, как ты красива, — восхищенно прошептал Брэдан.

— Красота нужна мне только для того, чтобы доставить тебе удовольствие, — проговорила Фиона.

Это был банальный ответ, который в прошлом она произносила тысячи раз, начиная любовную игру с мужчинами. Говорилось это низким голосом, с придыханием. Фиона ненавидела себя за то, что делала. И все-таки она продолжала соблазнять Брэдана. Чтобы очаровать его и завлечь в свои сети, Фиона на минуту притворилась, что робеет перед ним — она знала, что застенчивость возбуждает мужчин.

Да, Фиона была опытной в деле обольщения и обладала настоящим талантом искусительницы. Однако легкость и непринужденность, с которыми она играла эту роль, пугали ее.

— Я хочу вас, — сдавленным от возбуждения голосом промолвил Брэдан.

Он ощущал себя виноватым перед Фионой за то, что испытывал к ней неудержимое физическое влечение.

— Я знаю, — прошептала она.

Фиона застыла перед ним, стараясь ни о чем не думать. Ее душа омертвела. Фиона впала в то состояние безразличия и бесчувствия, которое всегда намеренно вызывала в моменты общения с клиентами. Это был ее способ самозащиты. Она молча ожидала следующего шага со стороны Брэдана. Она знала, что сейчас он попытается овладеть ее телом. Во всяком случае, так всегда делал Дрейвен. Он никогда не считался с ее настроением и душевными порывами.

А Фиона не имела права отказываться от близости с ним, ведь она, по существу, являлась его собственностью. Дрейвен купил ее, Дрейвен лишил невинности.

Фиона решила не сопротивляться. И чтобы раз и навсегда покончить с этой проблемой, она вела себя с ним так вызывающе. Брэдан вынудил ее снова прибегнуть к искусству обольщения, которое она уже начала забывать. Один Бог знал, как трудно было ей сделать это. У Фионы было такое чувство, словно пропасть разверзлась у ее ног и она бросилась в нее вниз головой.

Она знала, что, переспав с Брэданом, превратится в настоящую шлюху и тогда уже по праву займет в жизни то место, которое было давно ей предназначено. Ведь все вокруг считали ее женщиной легкого поведения, соблазнительницей мужчин. И Фиона решила, что должна наконец подтвердить эту репутацию.

— Но вы не хотите меня, леди, — с горечью продолжал Брэдан.

Эти простые слова удивили Фиону. Для нее было непривычно, чтобы мужчина, находящийся в таком состоянии, обращал внимание на ее настроение. Спасительное состояние бесчувствия и безразличия покинуло ее. «Что ему нужно от меня?» — насторожившись, подумала она. Его поведение было столь необычно, что Фиона не знала, как ей на него реагировать.

— Но ведь достаточно того, что вы хотите меня, — осторожно возразила она.

— Нет. Вы не испытываете ко мне влечения, вам не хочется прикоснуться к моему телу так, как этого хочется мне.

Поведение Брэдана продолжало удивлять Фиону. Она не понимала его. Неужели он разгадал ее игру? Но это невозможно! Она всегда столь искусно играла свою роль обольстительницы, что ни один мужчина ни разу не заподозрил ее в притворстве. Нет, ей просто показалось, будто Брэдан увидел ее истинную сущность под маской куртизанки. Фиона даже разозлилась на себя за такое предположение. Конечно, разве мог мужчина отказаться овладеть ею только потому, что сомневался в ее искренности и влечении к нему? Почти одиннадцать лет Фиона жила в полной уверенности, что мужчинам наплевать на ее истинные чувства и душевное состояние, и сейчас, столкнувшись с Брэданом, она пришла в замешательство. Его поведение противоречило жизненному опыту Фионы.

— Я искусна и изобретательна в делах любви, Брэдан, — заявила она, стараясь скрыть свое удивление и растерянность. — Я могу доставить вам ни с чем не сравнимое наслаждение. Скажите, чего вы хотите, и я сделаю все, что вам будет угодно. Останетесь довольны, уверяю вас. Какая разница, хочу я вас или нет? Это не имеет никакого значения.

— Вы ошибаетесь, — возразил Брэдан, — это имеет очень большое значение.

— Только не для меня.

— В таком случае объясните, почему вы соглашаетесь заниматься со мной любовью? Я не могу этого понять! Вы не испытываете ко мне физического влечения, не хотите меня. Тогда зачем же вы меня соблазняете?

Фионе все труднее становилось контролировать ситуацию. У нее было такое чувство, словно она превратилась в утлое суденышко, которое бурные штормовые волны несут прямо на острые скалы. Если она не сумеет взять себя в руки, то непременно разобьется о них. Брэдан неожиданно погладил ее по щеке, и Фиону бросило в жар от его прикосновения.

— Объясните, Фиона, почему вы так странно ведете себя, — продолжал Брэдан. — Вы же сами сказали, что я могу требовать от вас всего, что угодно. Я прошу ответить на мой вопрос.

Фиона затрепетала, услышав из его уст свое настоящее имя. Ей было бы легче, если бы он называл ее Леди в алом. Она пряталась за этим прозвищем от себя и окружающих. Это было одним из способов ее защиты от жестокости мира. Брэдан, не ведая того, лишал ее способности обороняться. Фиона почувствовала, как комок подступил к ее горлу. Она была на грани истерики.

— Нет, — тяжело дыша, промолвила Фиона, чувствуя, как ее сердце пронзает боль. — Я не могу объяснить вам это…

Слезы, душившие Фиону, не дали ей договорить. Брэдан положил ей руки на плечи, но она попыталась сбросить их.

— Расскажите мне всю правду, — проникновенным голосом попросил он, крепко держа ее за плечи и не давая вырваться.

— О Боже, Брэдан, прекратите, — взмолилась Фиона. — Я не могу испытывать к вам влечения. Я просто не способна на подобные чувства. Я умею сводить мужчин с ума, возбуждать в них страсть, желание, похоть, доводить до экстаза, удовлетворять, наконец! К моему стыду, порой мне бывают приятны плотские утехи. Но это не затрагивает моих глубинных эмоций, моя душа мертва. Я всегда остаюсь холодной и равнодушной…

Голос Фионы дрогнул, и она замолчала. Брэдан с таким сочувствием смотрел на нее, как будто понимал все, что творилось у нее в душе. Фиону снова охватило раздражение. Она не хотела, чтобы ее жалели. Она не нуждалась ни в чьей жалости!

— Вот сейчас вы касаетесь меня, Брэдан, а я ничего не чувствую, — заявила она. Его молчание действовало ей на нервы. Уж лучше бы он спорил или даже ругался с ней. — Ничего! Вы понимаете меня? И дело вовсе не в вас. Ни один мужчина не вызывает во мне никаких эмоций.

Брэдан продолжал упорно молчать, сосредоточенно глядя на нее. В глубине его глаз таилась нежность. Фиона пыталась вернуть себе безразличие и бесчувствие, но ей это не удалось. Больше всего она боялась, что сейчас разрыдается. Брэдан снова ласково погладил ее по щеке и, обняв, прижал к себе. Не в силах больше сдерживаться, Фиона спрятала лицо на его груди и заплакала.

— Как не стыдно, — прошептал он, гладя ее по голове. — Такая большая девочка и плачет…

Фиона изо всех сил пыталась унять слезы, она сжимала кулаки, до боли вонзая острые ногти в ладони. Но из груди помимо ее воли вырывались горькие рыдания. Фиона вынуждена была признаться себе, что ей не хочется покидать объятий Брэдана. Ведь так трудно быть всегда сильной. Закрыв глаза, Фиона стала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Она ощущала запах кожи Брэдана и исходившее от него тепло, слышала биение его сердца. Фиона была в его объятиях как в уютной колыбели. Сильные руки Брэдана нежно и трепетно обнимали ее.

— Если хотите, расскажите мне все, — тихо сказал он. — Я выслушаю вас без упреков и осуждения.

Фиону охватило какое-то незнакомое, а быть может, давно забытое чувство. Возможно, это была благодарность или даже нежность… Фиона не знала, как назвать это чувство, она давно не испытывала ничего подобного. Но ее память хранила слишком тяжелые воспоминания, и Фиона не могла отдаться на волю неожиданно проснувшихся в ее душе чувств. Боль и отчаяние стали родной стихией Фионы. Она умерла бы от стыда, если бы осмелилась рассказать Брэдану всю правду о своем прошлом — о тех годах, которые провела с Дрейвеном, о том, как попала к нему и как превратилась в шлюху, погубив свою жизнь. Нет, это невозможно!

Она открыла глаза и, отстранившись от Брэдана, покачала головой. Он взял ее руку в свои ладони и стал нежно поглаживать. Под его теплым проникновенным взглядом Фиону вновь охватило волнение. Неужели он действительно понимает ее и испытывает к ней сочувствие?

Стараясь сдержать слезы, которые снова начали душить ее, Фиона молча вгляделась в глаза Брэдана. У нее не было слов, чтобы объяснить ему все, что она чувствовала в этот момент.

— Не беспокойтесь, я все понимаю, — сказал он. — И буду ждать до тех пор, пока вы наконец сами не решитесь откровенно поговорить со мной. Обещаю, что я внимательно выслушаю вас. А пока, запомните, вы не должны робеть и стесняться в моем присутствии. Наша договоренность не предполагает интимной близости. Клянусь, что без вашего желания я не дотронусь до вас.

Фиона молча кивнула, глотая слезы. Она была потрясена силой его духа и искренностью. Брэдан выпустил руку Фионы из своих ладоней. Но они так и продолжали стоять друг против друга, охваченные сильными чувствами.

Брэдан наконец опустил глаза и только тут вспомнил, что на нем лишь набедренная повязка из куска шерсти. Усмехнувшись, он покачал головой:

— Пожалуй, будет лучше, если я оденусь.

Пока Брэдан собирал свою одежду, разбросанную по берегу озера, и одевался, Фиона, отвернувшись, облачилась в блузку и юбку с широким поясом, туго стягивавшим ее талию и подчеркивавшим округлость бедер.

Закончив одеваться, Фиона повернулась к Брэдану и застенчиво взглянула на него, удивляясь, почему она так стесняется в его присутствии. Фиона никогда прежде не робела перед мужчинами.

— Нам пора возвращаться в лагерь, — заметил Брэдан. — Ваш брат начнет беспокоиться, заметив наше долгое отсутствие.

Он был совершенно прав, но Фионе отчего-то не хотелось уходить отсюда. Она медлила, хотя ни за что не призналась бы Брэдану, что хочет еще немного побыть с ним наедине. Фиона не могла найти слов для того, чтобы описать те чувства, которые она испытывала в этот момент. Они были новыми для нее, и она с трудом отдавала себе отчет в своих ощущениях. Ей необходимо было разобраться в себе.

Брэдан и Фиона молча направились по узкой тропинке назад в лагерь. Молчание тяготило обоих, но никто из них не решался нарушить его. Когда они добрались до поляны, вокруг которой росли могучие дубы, Фиона чувствовала себя настолько разбитой и усталой, что ей захотелось поскорее лечь. Ей казалось, что она уснет сразу же, как только приклонит голову на поросшую мхом кочку. Сегодняшний день оказался для Фионы слишком напряженным, она совсем обессилела и едва стояла на ногах; глаза ее слипались.

К счастью, ей не понадобилось ложиться прямо на голую землю под открытым небом. Уилл и Джоан позаботились о том, чтобы создать новоприбывшим хоть какие-то удобства, и освободили им место в своем жилище, убрав часть вещей. Джоан устроила постель для Брэдана и Фионы в полом дереве у самого входа.

Глубоко вздохнув, Фиона улеглась на расстеленные шкуры и накрылась одеялом. Брэдан устроился рядом. Как ни странно, Фиона чувствовала себя очень комфортно в одной постели с Брэданом. Она не испытывала ни страха, ни неудобства, как это всегда бывало раньше, когда она лежала рядом с мужчиной.

Фиона ощущала себя рядом с Брэданом в полной безопасности. Она закрыла глаза и сразу же провалилась в глубокий спокойный сон. Впервые за долгое время Фиона спала крепко и без сновидений.

А Брэдан долго не мог уснуть в эту ночь. Он слышал, как похрапывал Уилл, как кашляла Джоан, и размышлял о лежавшей рядом женщине. Ее дыхание было тихим и ровным. По ее лицу пробегали красноватые отблески от пламени костра. От все еще влажных волос исходил тонкий запах ванили. Фиона мирно спала, подложив руку под щеку.

Брэдану было не до сна. За последнее время произошло слишком много событий, которые требовали осмысления. Но особенно тревожили Брэдана те чувства к Фионе, которые родились в его душе сегодня. Он многое узнал об этой женщине, и это тоже не давало ему уснуть. Ее признание, сделанное на берегу озера, озадачило Брэдана и заставило посмотреть на Фиону совсем другими глазами.

Он отправился на берег озера по зову плоти. Его привел туда первобытный инстинкт, с которым у Брэдана не было сил бороться. Брэдан винил во всем саму Фиону. Она обольщала его, дразнила, завлекала своей красотой. У Брэдана разыгралось воображение. Он представлял, скольким мужчинам Фиона доставила удовольствие, и это еще больше распаляло его похоть. Она была тем сочным плодом, который неудержимо хотелось отведать. Брэдан не мог противостоять искушению.

К тому же он хотел немного подразнить Фиону, напоминая ей, что они теперь супружеская пара. Или по крайней мере должны играть соответствующие роли перед обитателями лагеря. И поскольку Брэдан считался мужем Фионы, он имел право любоваться ее наготой и наслаждаться ее телом…

Брэдан осторожно — так, чтобы не потревожить Фиону, — перевернулся на спину и прикрыл рукой глаза. Да, на берег озера он пришел, твердо решив утолить свою страсть в объятиях Фионы. Брэдану было необходимо удовлетворить жгучее желание, огонь которого сжигал его изнутри. Он ничего не мог поделать с охватившей его безумной страстью.

Но, слава Богу, разум одержал в нем верх над похотью. Увидев в глазах Фионы пустоту и безразличие, Брэдан ужаснулся и отказался от своих намерений. Он впервые сталкивался со столь холодной, бесчувственной женщиной. Он знал, что Фиона отдастся ему, но ей это не принесет никакого удовольствия. Для нее это будет лишь совокуплением.

Осознав это, Брэдан вдруг понял, что ему недостаточно самому испытывать влечение; надо, чтобы женщина тоже хотела его. Он должен был ощущать ответную страсть. Но как разбудить желание в душе холодной Фионы?

Стоя на берегу озера и глядя в глаза Фионы, он вдруг отчетливо понял, что перед ним женщина с трудной судьбой и сложным характером. Ею владеют недоступные ему мысли, эмоции и память о прошлом, которое наложило неизгладимый отпечаток на ее жизнь. Всего лишь на одно мгновение он взглянул на все происходящее глазами Фионы и почувствовал отвращение к себе.

Брэдан ощутил стыд за все свои прошлые грехи. Во время военных зарубежных походов он спал со многими женщинами, даже не задумываясь о том, нравится ли им это. Впрочем, так поступали все рыцари, находившиеся на службе у короля. Правда, в отличие от большинства из них Брэдан никогда не насиловал женщин. Они добровольно ложились с ним в постель. И все же сейчас Брэдан устыдился своих поступков.

Раньше он платил женщине за ночь, проведенную с ним, со спокойной совестью. Купить любовь женщины не казалось ему чем-то отвратительным. Точно так же он покупал всевозможные ткани, бурдюки с вином или бочонки пива. Но теперь Брэдан словно прозрел. Увидев пустоту в глазах Фионы, он похолодел так, словно снова окунулся в ледяные воды озера. Он понял, что ее душа мертва, и ему отчаянно захотелось оживить ее и наполнить теплом и светом.

Тем не менее его продолжала томить неудовлетворенная страсть. Но он чувствовал, что не может овладеть Фионой без ее желания. Ему вдруг представилось, что она девственница, чистая и непорочная.

Повернувшись снова на бок, лицом к Фионе, Брэдан заботливо убрал прядку волос, упавшую ей на лоб. Он долго любовался спящей. Она была удивительно хороша со своим лицом, спокойным и безмятежным. Тем не менее сердце Брэдана тревожно сжималось. Эта женщина казалась ему загадкой, сложной и волнующей. Он испытывал к ней не только физическое влечение, его притягивала ее сила духа. Несмотря на позорное прошлое, Фиона сохранила чувство собственного достоинства.

Брэдан испытывал возбуждение. Его влекла к Фионе неудержимая сила обостренной чувственности. Но он не мог позволить себе овладеть ею. За его похотью скрывались более глубокие и сильные эмоции.

Фиона, вздохнув, заворочалась во сне и положила руку на живот Брэдана. Он напрягся, затаив дыхание. Затем она что-то пробормотала и положила голову ему на грудь. Мягкие губы Фионы касались его шеи. Брэдан чувствовал на своей коже ее влажное дыхание и ощущал тепло, исходившее от ее желанного тела.

Брэдан ощутил боль в паху. Несмотря на болезненные ощущения, он не мог отодвинуться от Фионы, боясь потревожить ее сон. Он крепче обнял Фиону и погладил ее по голове. Ее волосы были мягкими и шелковистыми на ощупь. Брэдан поцеловал ее в висок и почувствовал, что от ее гладкой кожи исходит слабый запах лаванды. Постепенно неприятные ощущения в паху прошли, и Брэдана охватило чувство покоя и безмятежности. Близость Фионы, ее прикосновения настраивали его на лирический лад. Таких чистых и светлых эмоций он не испытывал раньше. Даже с Джулией все было по-иному…

При воспоминании о невесте, с которой Брэдан был когда-то обручен, у него болезненно сжалось сердце. Это была целомудренная добродетельная девушка, образец благородства и порядочности. Брэдан все еще хранил среди своих вещей ее миниатюрный портрет. Время от времени он доставал его и любовался милым лицом Джулии, вновь и вновь переживая потерю. Джулия могла бы стать великолепной женой для него, наследника огромного состояния де Кантеров. О такой супруге Брэдан мог только мечтать. Но их помолвка была расторгнута после возвращения Брэдана домой и ссоры с Дрейвеном. Семья Джулии всполошилась, узнав, что Брэдан попал в немилость к всесильному Дрейвену и преследуется законом. Ее отец обратился к королю с ходатайством о расторжении помолвки дочери с преступником.

Брэдан не осуждал родных Джулии. Они были по-своему правы. Человек, объявленный вне закона, был недостоин леди Джулии. Он мог лишь испортить ей жизнь. А теперь к тому же Брэдан собирался стать разбойником. Да, он навеки утратил свое доброе имя. И все же Брэдан не переставал надеяться на чудо. Он верил, что после того, как спасет Элизабет и вырвет Ричарда из рук Дрейвена, он сможет вернуть себе прежнее положение в обществе и снять с себя ложные обвинения, возведенные на него дядей.

Брэдан постарался отогнать тяжелые мысли и попробовал глубже дышать, чтобы побыстрее заснуть. Ему необходимо было хорошо отдохнуть. Он не знал, что ждет его завтра. Но прежде чем задремать, он провел пальцами по виску, щеке и шее Фионы, наслаждаясь нежностью ее гладкой кожи. Да, он не мог отрицать, что был очарован этой удивительной непредсказуемой женщиной.

Некоторое время Брэдан пристально смотрел на нее. Он не знал, что ждет их в будущем, но внутренний голос подсказывал ему, что он должен заботиться о Фионе и беречь ее. Теперь Брэдан знал, что в груди этой прекрасной обольстительницы, этой падшей женщины бьется нежное ранимое сердце.

— Спокойной ночи, моя милая Леди в алом, — прошептал он в полутьме, и его дыхание коснулось щеки Фионы, — пусть вам снятся только хорошие сны. И знайте, что я всегда буду рядом с вами. Рассвет застанет нас в одной постели.

Глава 8

«Сегодня подходящий денек для того, чтобы выйти на охоту», — подумала Фиона, вдохнув полной грудью свежего воздуха. Раннее утро с розовеющим рассветным небом обещало солнечный погожий день. В такую погоду на большой дороге должны были появиться десятки экипажей и всадников. Многие знатные люди и священнослужители поспешат в Лондон, чтобы прогуляться или посетить церковь. Волей-неволей они выберут большую дорогу, пролегавшую мимо Вулмирского леса. А здесь их будет поджидать Уилл со своими людьми.

— Ты готова? — спросил Уилл сестру, поглаживавшую свою верховую лошадь.

Он поправил сползшее на бок лошади седло с подрезанной подпругой. Фиона снова должна была выступить в качестве приманки на дороге. План Уилла обещал принести шайке хорошую добычу, поэтому все были полны энтузиазма и верили в удачу.

— Готова, братец, — кивнула Фиона, — правда, трехгодичный перерыв дает о себе знать. Я немного отвыкла от подобных приключений. Однако надеюсь, как всегда, справиться.

Фиона заставила себя улыбнуться, хотя ей было совсем не весело, и положила в седельную сумку краюху черствого хлеба и немного сыра.

Стоявший рядом Брэдан молча наблюдал за ней. Его, как и Фиону, одолевало беспокойство. Что ждет отважную Леди в алом на большой дороге? Там ее подстерегало множество опасностей.

Сегодня утром Фиона проснулась в объятиях Брэдана, и ее снова, как и накануне, удивило то, насколько комфортно она чувствовала себя в одной постели с ним. Вспоминая его нежность и ласку, она до сих пор ощущала тепло и благодарность. Однако сейчас Брэдан демонстрировал полное безразличие по отношению к ней. От его былой нежности не осталось и следа. Он избегал смотреть ей в глаза и, не глядя, протянул Фионе плащ.

Отряд был готов отправиться в путь. Руководил всем Уилл. Вместе с ним в деле участвовали Грейди, огромного роста разбойник, которого Фиона хорошо знала, правая рука Уилла и его надежный помощник Руфус Динкинс, а также тринадцатилетний паренек по имени Нейт. Кроме них, Уилл взял с собой Брэдана и Фиону.

У Фионы вспотели ладони от волнения. Посадив Леди в алом на свою лошадь, Брэдан почувствовал, как ее бьет нервная дрожь. Фиона отвыкла от участия в вылазках разбойников и никак не могла взять себя в руки. Подпруга на ее лошади была намеренно подрезана, и у Фионы не оставалось другого выхода, как добираться до места засады на одной лошади с Брэданом, хотя это и было очень неудобно из-за длинного шлейфа. Из роскошных одежд, хранившихся в сундуке Джоан, Фиона выбрала изящную блузу из тонкой ткани ярко-зеленого цвета и платье без рукавов более светлого тона. Она умело подогнала одежду под свою фигуру, и теперь этот наряд прекрасно сидел на ней. Голову Фионы покрывала вуаль из бежевого шелка, поверх которой был надет золотой обруч.

Уилл оглядел ее с ног до головы и остался доволен ее видом. В этом наряде его сестра действительно походила на знатную даму.

— Как вы думаете, когда мы прибудем на место преступления? — тихо спросил сидевший за ее спиной Брэдан, выводя Фиону из задумчивости.

Он крепко обхватил ее за талию, и лошадь сорвалась с места вслед за скакуном Грейди. Как ни уютно чувствовала себя Фиона в объятиях Брэдана, его слова не могли не рассердить ее.

— Перестаньте рассматривать наши вылазки как преступления, Брэдан, — с упреком сказала она, полуобернувшись к нему. — Запомните, что мы вынуждены добывать себе средства на пропитание уже хотя бы для того, чтобы спасти от голодной смерти детей, живущих в лагере. Ваши нерешительность и сомнения могут повлечь за собой серьезные ранения или даже гибель наших товарищей.

— Но как еще я могу назвать ограбление беззащитных путников? — пожав плечами, спросил Брэдан. — Поймите, мне очень трудно перестроиться. Всю свою жизнь я не нарушал законов, и лишь теперь обстоятельства вынуждают меня это сделать.

— Как хорошо, — усмехнулась Фиона, — жить добродетельно и вести себя благородно, когда все вокруг продаются и покупаются!

— Я не утверждал, что благороден и добропорядочен, — возразил Брэдан. — Я сказал лишь, что всегда соблюдал законы.

— Да, но английские законы так же продажны, как и те, кто их создает, — заявила Фиона. — Именно поэтому у нас столько преступников. Люди, которых преследует английское правосудие, пытаются избежать кары. Вы тоже принадлежите к числу тех, с кем закон обошелся несправедливо, поэтому вы должны понять меня.

Брэдан долго молчал, и это задело Фиону. Она решила, что он не желает понять ее точку зрения, и это ее обидело. Она уже хотела вспылить, но тут Брэдан наконец заговорил:

— Да, все, что вы сказали, правда. Но вы должны войти в мое положение. Я всегда защищал только правое дело и не становился на сторону несправедливости. Атеперь я вынужден сделать это. Мне будет очень трудно нанести увечья человеку, а возможно, даже убить ради горсти монет.

Фиона почувствовала, какая жестокая борьба идет в душе Брэдана. Понимая своего спутника, она решила помочь ему.

— Не забывайте о том, что мы преследуем благородную цель, — убежденно сказала она. — Все наши действия направлены на то, чтобы спасти Элизабет. Возможно, вам не понадобится обнажать свой меч и убивать людей. Надеюсь, что мы обойдемся без жертв. Обычно те, на кого мы нападаем, предпочитают откупиться, дорожа собственной жизнью. Все они порядочные трусы и боятся вступать с нами в поединок.

Фиона положила ладонь на руку Брэдана, которая обнимала ее за талию. Ей хотелось успокоить его.

— Все будет хорошо, я знаю, — заверила она.

Полуобернувшись, Фиона увидела, как на скулах сидевшего за ее спиной Брэдана ходят желваки. По всей видимости, он сильно нервничал. И все же он внял ее увещеваниям. Выслушав Фиону, Брэдан с благодарностью посмотрел на нее и, кивнув, крепче прижал к себе. Облегченно вздохнув, Фиона устремила взгляд на дорогу. Остаток пути они провели в молчании. Каждый был погружен в свои мысли.

Ближе к полудню группа добралась до места засады. Солнце сильно припекало, невыносимо обжигая Брэдану спину. Ему хотелось сбросить черный плащ, который дал ему Уилл как часть маскировки, однако Брэдан не стал этого делать, решив быть как все и терпеть лишения до конца. Если им повезет, они захватят хорошую добычу. И хотя разбой противоречил убеждениям Брэдана, он был готов пойти против своей совести ради Элизабет и Ричарда. Ведь чтобы найти сестру и вызволить брата, нужны деньги.

Брэдан старался не забывать о благородстве своих целей. Так ему было легче справляться с угрызениями совести. Спешившись, он помог Фионе спрыгнуть на землю и последовал за Уиллом в густую рощу, где они собирались спрятать коней. Нейт отправился на разведку, чтобы проверить, не приближаются ли к месту засады богатые путники. Он пробирался вдоль дороги под прикрытием деревьев и зорко следил за тем, что происходит вокруг, готовый в любую минуту повернуться и броситься назад к своим приятелям, чтобы сообщить важную новость.

Брэдан проводил подростка внимательным взглядом. Его сердце тревожно билось. Такое состояние у него обычно бывало перед каждым боем во время Крестовых походов в Святую землю. Хотя на этот раз к чувству тревоги примешивалось неприятное сознание того, что он участвует в неправом деле. Да что там говорить — на душе у Брэдана было тяжело. Но он был твердо настроен пройти этот путь до конца, а потому гнал сомнения прочь.

Уилл показал ему место, где он должен был затаиться. И Брэдан спрятался в кустах. Напротив него через дорогу сидел в засаде Руфус. Грейди тем временем подошел к лошади Фионы и стал поправлять сползавшее седло с подрезанной подпругой. Фиона сорвала на обочине пригоршню свежей сочной травы и поднесла ее к морде своего скакуна.

Все ждали возвращения Нейта.

Но вот кусты затрещали и из них показался разгоряченный запыхавшийся подросток.

— Сюда едет карета с сопровождением, — возбужденно жестикулируя, сообщил он, и его лицо расплылось в довольной улыбке. — Судя по бархату и золотым вензелям, это какой-нибудь граф! В случае успеха нас ждет богатая добыча!

— Но до сих пор мы нападали только на одиноких всадников, — напомнил Уилл. — Мы не можем рисковать, пытаясь ограбить карету с охраной. Нас всего четверо.

— Нас пятеро! Вы забыли обо мне! — возбужденно заявил Нейт. — Мы справимся с охраной. Говорю же вам, у этого графа полно денег. Эта добыча поможет нам всем наконец-то встать на ноги!

Видя, что главаря все еще одолевают сомнения, подросток пришел в отчаяние. Дела в лагере обстояли не лучшим образом, и все его обитатели с нетерпением ждали возвращения отряда, отправившегося на разбой. Голодные женщины и дети надеялись на богатую добычу.

Уилл долго молчал, взвешивая все «за» и «против», и наконец мрачно покачал головой:

— Ну, парень, ты способен уговорить кого угодно. Скажи, сколько человек сопровождают карету?

— Двое всадников, — с готовностью сообщил Нейт просияв и добавил: — Граф сидит в карете. По-моему, он там один. Бьюсь об заклад, мы с легкостью справимся с ними, если этот рыцарь обращается с мечом так искусно, как вы утверждаете!

И Нейт кивнул в сторону Брэдана. Тот нахмурился.

— Да, я неплохо владею оружием, — сказал он. — Но я еще ни разу не участвовал в подобных делах и не знаю, на что я способен. Поэтому не надо раньше времени рассчитывать на успех. Время покажет.

Уилл, за которым было окончательное слово, молчал. Он знал, что от его решения зависело слишком многое. Наконец он поднял голову и обвел суровым взглядом присутствующих.

— Давайте все же испытаем судьбу, — сказал он. — Ведь мы превосходим по численности тех, на кого собираемся напасть.

Уилл махнул рукой, подавая Руфусу знак приготовиться. Фиона взглянула на Брэдана и кивнула ему, пытаясь подбодрить. Затем она отошла к обочине дороги и села на густую траву. Нейт опустился на колени рядом с ее лошадью и сделал вид, что проверяет, не сломана ли у животного нога. Грейди уселся на корточки напротив Фионы, изображая слугу, который предлагает своей госпоже флягу с водой.

Как только из-за поворота показалась карета, Фиона грациозно встала, опершись на руку Грейди. Ее величественная осанка обманула даже Брэдана, который хорошо знал, что перед ним не знатная дама, а падшая женщина. Золотисто-каштановые распущенные волосы Фионы ниспадали густой волной на спину, доходя до талии, и блестели на солнце. Зеленый цвет одежды оттенял ее кремовую кожу, а платье своим покроем подчеркивало округлости фигуры. Растерянное, несчастное выражение лица Фионы способно было вызвать жалость даже у самого бесчувственного человека.

Фиона отлично играла свою роль. Брэдан не сомневался в успехе. Однако когда карета остановилась, у него замерло сердце от беспокойства. Он так разволновался, что во рту у него пересохло. Брэдан перевел взгляд на всадников, сопровождавших экипаж. Но ему не удавалось отвлечься от образа прекрасной Фионы.

— Вы упали с лошади, леди? — спросил один из всадников. — Может быть, вам нужна помощь?

— Да, сэр, благодарю вас, вы очень любезны, — проговорила Фиона и, прихрамывая, сделала шаг по направлению к всадникам. — Мне кажется, при падении я вывихнула ногу.

Ее голос так естественно дрожал, что Брэдан изумился. Оказывается, Фиона прирожденная актриса! Кто бы мог подумать! Впрочем, он ведь был свидетелем того, как отлично она играла роль Леди в алом в трактире Олтона.

Оба всадника были явно очарованы незнакомкой, даже не догадываясь о том, что эта женщина заманивает их в ловушку.

— Почему мы остановились, Риггз? — раздался ворчливый мужской голос из кареты. — Немедленно трогайтесь! Эти дороги небезопасны для путешественников. Поехали!

— Здесь дама знатного происхождения, милорд, она взывает о помощи, — сказал один из всадников. — Леди упала с лошади, у которой лопнула подпруга, и получила серьезный ушиб. Теперь она не может продолжать путь верхом.

— Дама знатного происхождения, говорите? — с интересом переспросил тот, кто находился в карете.

Шелковые занавески на окне экипажа раздвинулись, и Брэдан увидел лысый череп очень толстого человека с двойным подбородком. Осторожно выглянув наружу и не заметив никакой опасности, он по пояс высунулся из окна, словно улитка из своей раковины. Судя по всему, это был священнослужитель.

Однако, увидев Фиону, он на мгновение замер, и его лицо перекосилось от ужаса. Крепко выругавшись, не в силах скрыть злости и страха, священнослужитель снова исчез в глубине кареты, и оттуда раздался его неистовый крик:

— Черт подери, это засада! Гоните лошадей! Вперед!

— Вы совершенно правы, милорд! — воскликнул Уилл, выходя из-за куста, за которым прятался.

Главарь шайки выхватил меч из ножен и с угрожающим видом направился к карете. За ним шли Руфус и Грейди. Брэдан решил, что и ему не следует отсиживаться в укромном месте, а пора действовать, и двинулся за своими новыми приятелями.

Застигнутые врасплох всадники растерялись. Брэдан подскочил к одному из них и стащил с лошади. И прежде чем стражник успел обнажить свое оружие, Брэдан приставил к его горлу острие меча. Руфус и Грейди занялись вторым стражником, а Нейт взял лошадей, впряженных в экипаж, под уздцы. Видя, что его люди контролируют ситуацию, Уилл решительным шагом подошел к карете и распахнул дверцу.

— Да, действительно, эти дороги небезопасны, — насмешливо сказал он, качая головой, и приставил меч к груди священника. — В особенности если вы богаты и захватили с собой кошелек, набитый монетами, чтобы купить себе кое-что из одежды или лакомств. — И Уилл пощекотал острием меча толстый живот священника. — А теперь выкладывайте все свои ценности, милорд, и мы отпустим вас целым и невредимым.

— Грабеж слуг Господних — святотатство, — пролепетал священник, и его лицо налилось кровью. Уилл испугался, что толстяка сейчас хватит удар, но тот продолжал возмущаться: — Я представитель Святого престола, —совсем недавно прибывший из Рима. Папа уполномочил меня продавать индульгенции! Я не потерплю произвола! Прекратите это безобразие! Это кощунство!

Брэдана охватило беспокойство, однако он не мог вмешаться в разговор, поскольку сторожил лежащего на земле стражника.

— Господь сам разберется, что святотатство, а что — нет, — холодно возразил Уилл. — По мне, так это вы поступаете кощунственно, продавая индульгенции в стране, где дети и женщины умирают от голода. А теперь давайте сюда кошелек, и я накормлю на ваши деньги тех. кто в этом нуждается.

Продавец индульгенций был ошеломлен подобной наглостью. Он ухватился за нижнюю часть оконной рамы с такой силой, что у него побелели пухлые пальцы. Внезапно выражение его лица смягчилось.

— Вы умны не по годам, — сказал он, качая головой. — Мы все должны делиться друг с другом тем, что нам послано милостью Господней. Как я уже сказал, я совсем недавно прибыл из Рима и привез с собой несколько индульгенций, подписанных самим папой. И с радостью дам вам одну из них вместо кошелька. Этот документ отпустит вам все грехи, даже воровство и другие преступления.

Священник бросил взгляд на разбойников, как будто искал у них поддержки.

— Я разве сказал, что мне нужна индульгенция? — приподняв бровь, спросил Уилл. — Даже если, получив отпущение грехов, я стану чист как первый снег, все равно через пару недель меня арестует шериф по незаслуженному обвинению. Нет, священник, ваши индульгенции меня не интересуют.

Толстяк пришел в ярость, поняв, что его предложение отвергнуто, однако быстро взял себя в руки и заговорил елейным голосом:

— В таком случае вы, возможно, захотите заручиться святым благословением и помощью одной из священных реликвий, которые я тоже везу с собой? — Священнослужитель покопался в дорожной сумке, стоявшей рядом с ним на сиденье, и достал кусочек синей выцветшей материи. — Дотроньтесь до нее, — промолвил он, целуя ткань и осеняя себя крестным знамением. — Эта частица одежды Богоматери, да благословит Господь ее святую душу, чудом попала в мои руки в Риме. Прикосновение к этой реликвии избавит вас от всех несчастий, и вам будет сопутствовать удача. Если вы беспрепятственно пропустите нас, я разрешу вам дотронуться до нее бесплатно. А вообще-то я позволяю это только за деньги.

И священник протянул Уиллу клочок материи, ободренный тем, что тот молчит и не пытается ему возражать. Однако на этот раз у Брэдана лопнуло терпение, он больше не мог слушать абсурдные речи толстяка.

— Послушайте, приятель, — усмехнувшись, промолвил он, — то, что вы держите в руках, всего лишь кусок ткани. Зачем вы выдаете его за реликвию да еще утверждаете, что это частица священных одежд Богоматери?

— Но это действительно так! — воскликнул продавец индульгенций.

Эта ложь возмутила Брэдана.

— Лжец! — проревел он и, оставив без присмотра поверженного всадника, направил острие меча в живот священнику. — Если бы это действительно была реликвия, она не попала бы к вам в руки, а хранилась в каком-нибудь храме как величайшая святыня!

Уилл покачал головой.

— По-видимому, вы даже более испорченны и порочны, чем мне показалось вначале, — с сожалением заметил он. — Гоните кошелек, иначе вам не поздоровится. Предупреждаю, что мое терпение уже на пределе и я за себя не ручаюсь.

И Уилл кольнул острием меча священника в грудь. Мрачное выражение лица главаря не предвещало ничего доброго. Толстяк побледнел от страха.

— Я… я все сделаю… не надо сердиться… — дрожащим голосом пролепетал он. — Я отдам вам кошелек. Однако я должен предупредить вас, что собирался пожертвовать все эти деньги нищим, оставив кошелек в монастыре близ Лондона.

Брэдан усмехнулся, понимая, что и это тоже наглая ложь. Похоже, лысый толстяк с двойным подбородком привык обманывать и лукавить. Уилл молча забрал у него кошелек и бросил Фионе, которая терпеливо ждала окончания этого затянувшегося разговора.

Кроме того, Брэдан и Уилл отобрали у священника перстни с драгоценными камнями и меховую накидку, которой он прикрывал мнимые реликвии в карете.

Судя по всему, накидка была принадлежностью женского наряда. Брэдана удивило, что представитель церкви, который, по его словам, ехал в пригородный монастырь, чтобы сделать пожертвования, вез ее с собой в этот теплый день. Как она попала к священнику и зачем понадобилась в дороге?

Уилл аккуратно сложил накидку и передал Фионе. Затем разбойники разоружили стражников и отобрали у них все более или менее ценное.

Закончив дела, они отпустили путников, предупредив, чтобы те ехали без остановок до самого Лондона. Стражники вскочили на своих коней, а Уилл ударил по крупу коренного упряжки. Карета сорвалась с места и покатила по дороге, поднимая облако пыли. Разбойники проводили ее громким свистом и гиканьем. Когда экипаж скрылся из виду, грабители направились в лес.

Следуя за своими новыми приятелями, Брэдан ощущал тревогу и тяжесть. В голову лезли беспокойные мысли. Он с горечью подумал о том, как только что переступил черту закона и участвовал в настоящем разбое. Перебирая в памяти все детали этого события, Брэдан признался себе, что с легкостью пошел на преступление. Он и не предполагал, что все произойдет так быстро и просто. Брэдан убеждал себя, что ему не стоит сожалеть о том, что он помог очистить карманы продажного лживого священника. И все же на душе у него было тяжело…

Разбойники сели на лошадей и направились к лагерю. По пути Брэдан думал о том, что сжег мосты и теперь нет дороги назад. Он сделал свой выбор. Думал ли Брэдан, доблестный рыцарь короля Эдуарда, что когда-нибудь станет разбойником и будет грабить людей на большой дороге!

Сегодня он стал настоящим, а не мнимым преступником, несправедливо объявленным вне закона.

Глава 9

Вылазки разбойников в течение следующих двух недель тоже закончились полным успехом.

Сегодня с утра Фиона вместе с другими женщинами отправилась на реку стирать белье. Шагая по тропинке с корзиной выстиранного белья, Фиона думала о том, что они с Брэданом помогли Уиллу и его людям поправить дела и захватить большую добычу. Брэдан откладывал свою долю, намереваясь скопить деньги на то, чтобы продолжить поиски Элизабет. Через некоторое время он собирался отправиться в Лондон, чтобы навести о ней справки.

Фиона понимала, что рано или поздно придется вернуться в бордель, чтобы помочь Брэдану. Но теперь ее почти не пугала эта мысль. Главное, что Брэдан будет всегда находиться рядом с ней.

Фиона сама себе удивлялась. Впервые в жизни она испытывала подобные чувства к мужчине. У нее вызывало глубокое уважение желание Брэдана помочь разбойникам, хотя по своему воспитанию он должен был бы презирать и осуждать этих людей. Кроме того, Брэдан очень нежно и терпеливо относился к самой Фионе, пытаясь понять ее и не огорчать своими словами и поступками. Фиона не могла не оценить такого отношения к себе. Но вместе с тем оно приводило ее в смущение.

Фиона никогда прежде не сталкивалась с такими людьми, как Брэдан, и не знала, как реагировать на его поведение. Она совсем потеряла присущую ей бдительность и настороженность, почувствовав с его стороны заботу и ласку. И хотя Фиона понимала, что подвергает себя опасности, она не могла не думать о Брэдане.

Погрузившись в свои мысли, Фиона медленно шла по тропинке, прижимая к себе корзину с бельем. Выйдя на поляну, она направилась к могучему дубу, в котором нахолилось ее жилище. Накануне Уилл объявил, что сегодня все обитатели лагеря будут отдыхать. Он отменил все засады и вылазки и заявил, что каждый может заняться хозяйственными делами или развлечься. На последнее предложение сразу же с энтузиазмом откликнулись дети. Они водили хороводы на поляне и весело играли.

Фиона на минуту остановилась, наблюдая за их беготней, сопровождавшейся пронзительными криками, и улыбнулась, вдруг почувствовав себя такой же юной и беззаботной, как эта шаловливая ребятня. Даже в детстве она не ощущала себя такой свободной и счастливой. Фиона помнила, что в те годы ее постоянно преследовали голод и отчаяние. И это ужасное состояние, казалось, будет длиться вечно… По утрам в их ветхое жилище возвращалась мать, уличная проститутка. Фиона не могла забыть потерянное выражение ее лица и жалкий вид. Нет, такой жизни Фиона не пожелала бы даже врагу…

Тряхнув головой, чтобы отогнать тяжелые мысли, Фиона ускорила шаг. Солнце уже стояло в зените, утренняя роса на траве высохла. Фиона намеревалась отправиться в лес за лекарственными травами. Ей было необходимо пополнить запасы целебных снадобий, так как большая часть их ушла на лечение ран Брэдана.

Фиона не стала долго задерживаться в жилище. Солнце стояло довольно высоко, и ей надо было спешить. Однако, уже шагая по тропинке, Фиона вдруг остановилась, заметив краем глаза какое-то движение на опушке леса. Повернув голову, она внимательно пригляделась и увидела высокую мощную фигуру Брэдана в окружении мужчин и подростков. Брэдан был обнажен по пояс, его мускулистый торс блестел от пота. Он учил молодежь и взрослых обитателей лагеря искусству владения мечом. Его ученики были вооружены. Они внимательно слушали Брэдана и следовали всем его наставлениям. Фиона залюбовалась им. Демонстрируя различные приемы, Брэдан выглядел великолепно. Он ловко лавировал, уходя из-под удара воображаемого противника, а потом неожиданно бросился в атаку, вызвав тем самым восхищенные возгласы учеников.

Фионе было приятно сознавать, что окружающие относились к Брэдану с большим уважением. Она внимательно следила за каждым его движением. Он был удивительно похож на грациозного хищного зверя, заманивавшего жертву в ловушку.

По-видимому, Брэдан де Кантер не был рядовым воином, а командовал каким-нибудь отрядом. Во время вылазок разбойников Фиона имела возможность наблюдать, как хорошо он владеет оружием. Брэдан умел контролировать свои эмоции и сдерживать себя. Такая самодисциплина очень нравилась Фионе. В Брэдане она видела редкое сочетание импульсивности и строгого самоконтроля.

Фиону бросило в дрожь при воспоминании о прикосновениях его ладони к ее щеке и о массаже, который он делал ей, разминая шею. Чувства, которые Брэдан будил в ней, были новыми и необычными. В прошлом ей доводилось испытывать экстаз в объятиях опытного Дрейвена. Но сейчас это были совсем другие эмоции, более глубокие, острые и пронзительные. Они затрагивали не только чувственность Фионы, но и ее душу.

Задумавшись, Фиона шла, не поднимая головы, и не заметила, что Брэдан уже закончил занятия и быстрым шагом идет по тропинке ей навстречу. Должно быть, он решил освежиться, искупавшись в реке. Его волосы были влажными от пота. Фиона чуть не столкнулась с ним и, подняв глаза, вздрогнула от неожиданности. Увидев ее растерянность, Брэдан широко улыбнулся.

Он уже успел надеть рубашку, закатав рукава.

— Я вижу, вы вся в хозяйственных заботах, — заметил он, выразительно посмотрев на корзинку, которую Фиона держала в руке. — Но по-моему, эта корзинка слишком мала для белья.

— Я иду в лес за лекарственными травами, чтобы пополнить свои запасы целебных снадобий. Думаю, что для этих целей моей корзинки вполне хватит.

— Понятно, — усмехнулся Брэдан, и в его синих глазах заиграли лукавые искорки. — Вы хотите заготовить побольше трав, чтобы потом мучить меня горькими отварами и настоями.

— Я поила вас горькими лекарствами для вашего же блага, — возмущенно возразила Фиона и покраснела под пристальным взглядом Брэдана. В его присутствии она смущалась как девочка. Брэдан специально провоцировал ее. — А я-то надеялась, на слова благодарности за то, что поставила вас на ноги.

— Вы правы, я должен поблагодарить вас за то, что вы ухаживали за мной. — В голосе Брэдана послышались нотки нежности, и Фиона вспыхнула. — Если бы не вы, я не выздоровел бы так скоро. И я готов отплатить вам добром за добро. Могу помочь вам собирать эти чертовы травы. Сегодня я свободен и мне больше нечем заняться. Не возражаете, если я пойду вместе с вами в лес?

Его предложение застало Фиону врасплох, и она заколебалась.

— Мне кажется, — продолжал Брэдан, не дождавшись ее ответа, — что в здешних лесах опасно бродить в одиночку. Вы можете рассчитывать на меня, я всегда приду на помощь, если на вас вдруг нападет дикий вепрь, волки или свора собак. В лесу бродит множество голодных кровожадных существ…

— В последнее время вокруг меня крутится только одно хищное существо, которого я боюсь, — это вы, Брэдан де Кантер. И вам это хорошо известно, — хмыкнула Фиона.

— Вы зря отказываетесь от моей помощи, — предупредил Брэдан, пропустив ее замечание мимо ушей. — Прогулка по лесу может оказаться весьма рискованной.

Фиона рассмеялась.

— Вы просто невозможны! — беспечно воскликнула она. — Но, не скрою, мне приятно ваше общество.

— В таком случае я к вашим услугам, — приободрившись, сказал Брэдан и отвесил учтивый поклон. — Я готов защищать вас от любой опасности.

Фиона с улыбкой протянула ему корзинку. Брэдан с недоумением посмотрел на нее.

— Возьмите ее и положите сюда какую-нибудь еду. Немного хлеба и зимних яблок, которые хранятся у Уилла вместе с другими продуктами. А я возьму другую корзинку для трав. Прогулка будет долгой, и вы непременно проголодаетесь.

Фиона задумалась. Может быть, им следовало взять с собой еще что-то?

— Я действительно страшно голоден, — раздался вдруг приглушенный голос Брэдана, и Фиона повернулась к нему. Заметив, с какой жадностью он пожирает ее глазами, она смущенно покраснела. Усмехнувшись, Брэдан продолжал: — Но мой голод не утолить обычной пищей. Хотя вы, конечно, правы, нам надо захватить с собой немного хлеба.

Фиона покраснела еще больше, догадавшись, на что он намекает. Ее сердце так сильно забилось, что, казалось, готово было выскочить из груди. Она не знала, как взять себя в руки. Однако Брэдан сжалился над ней и, поклонившись, отвел от нее свой горящий взгляд. Фиона с облегчением вздохнула.

Договорившись встретиться с Фионой на тропинке через десять минут, Брэдан повернулся и зашагал к жилищу Уилла, где хранилась еда. Фиона проводила его долгим взглядом. Брэдан в отличие от нее казался беспечным и веселым. Он шел, размахивая корзинкой и что-то весело насвистывая.

Когда они забрели в самую чащу леса в поисках дикого лука и фиалкового корня, Брэдан начал ругать себя за то, что столь опрометчиво предложил Фионе сопровождать ее. Он переоценил свои силы. Близость Фионы сводила его с ума, он не мог отвести от нее глаз, когда она наклонялась, чтобы сорвать стебелек травы или цветок. Ее округлые формы манили его. От роскошных волос Фионы исходил пряный запах, возбуждавший Брэдана. Солнечные блики играли на ее коже. Брэдану так хотелось обнять ее, но он не смел прикоснуться к ней. И это было настоящей пыткой.

Каким же глупцом он был, согласившись играть роль ее мужа! Теперь Брэдан раскаивался в том, что так легко уступил Фионе. Они могли бы найти другой выход из создавшегося положения. Целыми днями Брэдан изображал преданного супруга, заботился о Фионе, помогал ей во всем, бросал на нее ласковые взгляды, а ночью долго лежал без сна, беспокойно ворочаясь с боку на бок…

Брэдан закусил губу, чтобы подавить стон, готовый вырваться из груди, и попытался сосредоточиться на поисках фиалкового корня. Это растение Фиона подробно ему описала. Теперь, когда его спутница нагибалась, Брэдан деликатно отводил глаза в сторону. Но мысленно он постоянно возвращался к воспоминаниям о ночах, когда Фиона нежилась в его объятиях, а он, сжимая зубы, старался сдержать свою страсть.

Сегодня Брэдану представилась прекрасная возможность отвлечься от мыслей о Фионе. Брэдан мог наконец заняться своими делами вдали от мнимой жены.

С утра он предложил показать мужчинам несколько приемов владения оружием. Брэдан научился им в походах. Своим богатым боевым опытом он мог поделиться с новыми приятелями. Кроме того, занимаясь физическими упражнениями, Брэдан хотя бы на время усмирял жар страсти в своей груди.

Брэдан не мог бы объяснить, что с ним вдруг произошло, почему он с такой легкостью не задумываясь предложил Фионе свои услуги. Ведь он намеревался весь день избегать ее! И вдруг прямиком направился к ней! Что с ним случилось?

Брэдан не находил ответа на эти вопросы. Его душевное смятение нарастало. Он, как всегда, мучился от неутоленной страсти в присутствии Фионы, пожиная плоды своего легкомыслия. Брэдан винил во всем только себя самого. Разве не по его прихоти они оказались сейчас наедине, среди дикой природы? Страдания Брэдана становились нестерпимыми.

— О, посмотрите, Брэдан! — воскликнула Фиона, снова нагибаясь к какому-то цветку. Она не понимала, как сильно возбуждает Брэдана ее поза. — Какие сочные травы растут на этой полянке! И все это благодаря солнечному свету, который здесь не затеняется деревьями.

Удивившись тому, что он не спешит на ее зов, Фиона повернула голову, и ее красота снова поразила Брэдана. Щеки Фионы разрумянились, глаза блестели, солнечные блики играли в ее роскошных золотисто-каштановых волосах. Брэдан смотрел на нее как завороженный, не в силах вымолвить ни слова. Наконец, сделав над собой усилие, он с трудом приблизился к ней на ватных ногах, чтобы взглянуть на растение, которое она хотела ему показать.

Фиона тем временем опустилась на колени рядом с полураспустившимся цветком на сочном стебле и, не глядя на Брэдана, протянула руку за корзинкой, которую он держал. Их пальцы соприкоснулись, и Брэдана бросило в жар. Его неудержимо влекло к Фионе.

Откинув крышку корзинки, он передал ее Фионе. Поставив корзинку на землю рядом с собой, она прочитала молитву над растением, которое хотела сорвать, и перекрестила его. Эти странные действия удивили Брэдана и отвлекли от грешных мыслей.

— Зачем вы это делаете? — поинтересовался он. Сорвав растение, Фиона внимательно осмотрела его с серьезным выражением лица.

— Таков обычай, — коротко ответила она и добавила: — Это растение требует к себе особого отношения. Лекари называют его вербеной, но в народе существует другое название — трава милости или крестовик. Согласно поверью именно вербену прикладывали к ранам Христа во время крестных мук, чтобы облегчить его страдания.

Брэдан, сжав зубы и закрыв глаза, подумал, что ему сейчас тоже не помешало бы воспользоваться этим чудодейственным средством. Болезненные ощущения в паху не переставали мучить его.

— И что, эта трава действительно спасает от боли? — спросил он.

Но Фиона, увлекшись сбором вербены, не слышала его. Бормоча что-то себе под нос, она срывала сочные стебли с цветками и аккуратно укладывала в корзинку.

Брэдан вынужден был повторить вопрос. Фиона подняла голову и с беспечной улыбкой взглянула на него.

— О, вербена не только спасает от боли, но и заживляет открытые раны. Для этого надо из свежих стеблей и листьев приготовить кашицу, а потом положить ее на поврежденное место. Это средство также останавливает кровь.

— Жаль, что я не знал о нем, когда находился на службе у короля. Это чудодейственное средство мне бы очень пригодилось, — пробормотал Брэдан. Он все еще старательно отводил глаза в сторону, чтобы не смотреть на Фиону. Пытаясь отвлечься от недозволенных мыслей и одновременно удовлетворить свое любопытство, он задал ей новый вопрос: — Интересно, кто научил вас разбираться в лекарственных растениях, леди? Думаю, ваша жизнь в борделе не способствовала самообразованию. Тем не менее вы знаете о целебных снадобьях и настоях больше, чем многие лекари, с которыми мне, к сожалению, приходилось сталкиваться в жизни, полной опасностей и приключений.

Даже не глядя на Фиону, Брэдан почувствовал, как она напряглась, услышав его слова. Он с беспокойством посмотрел на нее и увидел боль в ее глазах. Однако Фиона постаралась сразу же взять себя в руки. Прежде чем снова заговорить, она прошептала молитву и сорвала еще одно растение вербены. И только положив его в корзинку, повернулась к Брэдану.

— А разве вы не знаете, что ваш дядя хорошо разбирается в лекарственных травах? — спокойно спросила она. — Когда-то он был знаком с талантливым алхимиком, которого позже казнили по приказу короля. Этот человек передал многие свои знания Дрейвену, а Дрейвен, в свою очередь, решил посвятить меня в эту науку.

— Но почему он это сделал?

— Потому что его это забавляло. По той же причине Дрейвен обучил меня искусству владения кинжалом, а также преподал светские манеры. Ему нравилось, что я умею вести себя как настоящая леди.

Брэдан нахмурился:

— Вы сказали, что алхимик был казнен по приказу короля?

Фиона горько усмехнулась:

— Да. Этот алхимик интересовался не только целебными свойствами растений. Он увлекался также черной магией. Его поймали с поличным и сожгли на костре. Но он успел передать свои тайные знания Дрейвену.

— О Боже! — изумленно воскликнул Брэдан. — Я и не знал об этом!

Фиона тяжело вздохнула. Ее глаза увлажнились.

— Дрейвен оказался очень способным учеником, — продолжала она рассказывать. Заметив, как изменилось выражение ее лица, Брэдан понял, насколько тяжелы для Фионы эти воспоминания. Отогнав их, она все же сумела взять себя в руки и воскликнула беспечным тоном: — Впрочем, мне не на что жаловаться! Я рада, что переняла у вашего дяди бесценные опыт и знания, которые не только пригодились мне, но и пошли на пользу другим людям. Я знаю, например, что это растение, — продолжала она, срывая новый стебель вербены, — можно использовать не только для заживления ран. Если заварить его высушенные листочки и смешать с медом, то получится прекрасное жаропонижающее средство. Признаюсь, без него я не смогла бы так быстро поставить вас на ноги.

Фиона искоса посмотрела на Брэдана. В ее глазах играли озорные искорки.

— Кстати, именно это лекарство вы не раз поминали недобрым словом, — усмехнулась она. — Несмотря на мед, оно имеет горький вкус. А я действительно обильно поила вас этим зельем в течение целых четырех дней, потому что у вас был сильный жар.

— Да уж, это было отвратительное пойло, — со вздохом сказал Брэдан.

Пожав плечами, Фиона снова занялась сбором вербены. Не удержавшись, Брэдан взглянул на нее, и его бросило в жар. Кровь вновь закипела в жилах Брэдана. В нем с новой силой вспыхнуло желание.

Брэдан кусал губы, чтобы подавить рвущийся из груди стон. Он чувствовал, что его неудержимо влечет к Фионе, и боялся сделать лишнее движение.

— Вы еще долго собираетесь бродить по лесу, леди? — спросил он сдавленным от внутреннего напряжения голосом. — Мы уже нашли дикий лук и вербену. Может быть, нам стоит вернуться домой? Мы можем проплутать целый день, но так и не встретить фиалковый корень.

Фиона неожиданно звонко рассмеялась и, поднявшись, вытерла руки о платье.

— Если бы я знала, что вы начнете ныть, Брэдан де Кантер, то не взяла бы вас с собой, — заявила она с наигранной серьезностью. — У вас скверный характер.

— Дело вовсе не в моем характере, — вырвалось у Брэдана.

— Тогда в чем же? — быстро спросила Фиона.

Она посмотрела ему прямо в глаза, и Брэдан вдруг подумал о том, что они стоят слишком близко друг от друга.

Это было опасно. Он ощущал тонкий аромат, исходивший от Фионы, и от этого сладковатого запаха у него по спине побежали мурашки. Зов страсти неудержимо толкал его к Фионе. Брэдан больше не мог сопротивляться охватившим его чувствам.

Глубоко вздохнув, он признал свое поражение и взглянул прямо в глаза Фионе.

— Ах, Фиона, я вовсе не нытик. Дело не в усталости или нежелании бродить по лесу. Сколько раз, сражаясь за правое дело, я доказывал всем, что неутомим в бою. Но сегодня, — с дрожью в голосе продолжал Брэдан, чувствуя, как комок подкатывает к горлу, — я понял, что проиграл в борьбе с собой. Я не могу устоять перед искушением… Если бы вы знали, как мне хочется обнять вас и прижать к груди! Это желание становится с каждой минутой все нестерпимее, оно жжет мою душу. Именно поэтому я прошу вас вернуться в лагерь. Оставаться с вами наедине — для меня настоящая пытка…

Брэдан замолчал. Словно подсудимый приговора судьи, он ждал, что ему скажет Фиона.

Выслушав страстное признание, Фиона не сразу нашлась что ответить. Брэдан с надеждой вглядывался в ее карие глаза и, к своей радости, не находил в них презрения или насмешки. Он погладил Фиону по щеке и провел пальцем по нежным губам.

— Я знаю, что ваше прошлое мешает вам испытывать —те чувства, которыми полна моя душа. Но мне кажется… нет, я уверен, что в последнее время вы изменились и стали менее холодны ко мне…

Фиона глубоко вздохнула.

— Вы правы, — призналась она, — в моей душе действительно просыпаются незнакомые прежде, какие-то новые чувства. Но я пока не могу определить их… Я не понимаю, что происходит…

— Не все можно объяснить в этой жизни, леди, — промолвил Брэдан, продолжая гладить ее по щеке. — Когда я нахожусь рядом с вами, я тоже не всегда могу понять, что со мной. Вот и сейчас на меня снова накатила волна острых чувств, в которых трудно разобраться. Но я знаю одно — мне безумно хочется поцеловать вас.

— В таком случае почему вы до сих пор этого не сделали? — спросила она, чувствуя, как бешено колотится ее сердце.

— Потому что я пообещал, что не дотронусь до вас без вашего разрешения. И вот теперь, Фиона, я прошу: позвольте мне поцеловать вас!

И он окунулся в глубину ее золотисто-карих глаз, надеясь обнаружить в них хотя бы проблеск страсти. Это ободрило бы его, вселило в душу уверенность, что со временем и к Фионе придет ответное чувство. Брэдану так хотелось верить, что когда-нибудь в сердце Фионы вспыхнет ответная страсть…

Но тут случилось то, чего он никак не ожидал. Фиона на мгновение закрыла глаза, желая скрыть слезы. Такая реакция на его слова изумила Брэдана. Он никак не предполагал, что его признание может вызвать у нее подобные эмоции. Брэдан нахмурился. Он вовсе не хотел ее расстраивать и огорчать.

— О Боже, леди, почему вы плачете?

Фиона попыталась улыбнуться, но ее губы дрожали. Она взяла руку Брэдана и прижала ладонью к своей щеке.

— Я не плачу, Брэдан, — прошептала она, — просто вы первый, кто… — Фиона осеклась и судорожно вздохнула. Помолчав, она взяла себя в руки и продолжила: — Мужчин никогда не заботило то, что я чувствую. О моей душе вообще никто не думал.

— Именно поэтому, наверное, вы никогда не испытывали наслаждения в объятиях мужчин.

— Возможно, вы правы. — Фиона снова замолчала, закусив губу, и долго не сводила с него испытующего взгляда. Затем она продолжила, потупив взор: — Мне кажется, что ваш поцелуй, Брэдан, будет мне приятен…

— Я очень надеюсь на это! — убежденно воскликнул Брэдан. — Во всяком случае, я все для этого сделаю. Для меня это будет настоящим блаженством.

Брэдан приподнял голову Фионы за подбородок и припал к ее мягким чувственным губам. Его охватил небывалый восторг. Дрожь пробежала по телу Брэдана. Фиона отвечала на его поцелуй, и у Брэдана закружилась голова от счастья. Вкус ее губ сводил его с ума. Он раздвинул их кончиком языка и проник в ее рот. Фиона тихо застонала, когда их языки соприкоснулись.

Сердце Брэдана забилось сильнее, когда он почувствовал, что Фиона льнет к нему. Он крепче сжал ее в своих объятиях. Его ладони скользнули по ее спине и замерли на талии. Он с трудом остановил их движение. С каким наслаждением Брэдан положил бы руки на ягодицы Фионы и прижал бы ее бедра к своим! Но он боялся отпугнуть Фиону. Брэдан был благодарен ей уже за то, что она позволила ему поцеловать ее, и не рассчитывал на большее. В конце концов, это было лишь началом их отношений. Брэдан и не предполагал, что такая опытная куртизанка, как Фиона, окажется столь ранимой женщиной.

Новые острые ощущения охватили Фиону. Она не ожидала, что поцелуй может привести ее в такой экстаз. Застонав, она обвила руками шею Брэдана. У нее подкашивались колени, и Фиона боялась упасть. Она самозабвенно отвечала Брэдану на поцелуй, чувствуя, как нарастает ее возбуждение. Ей было удивительно хорошо, но в то же время ее одолевало какое-то смутное беспокойство. Никогда прежде ласки мужчин не вызывали в ее душе такой бури. Ее сердце так бешено билось, что, казалось, было готово вырваться из груди. Постепенно Фиона погружалась в полузабытье, теряя чувство реальности. Слыша свое прерывистое учащенное дыхание, Фиона закрыла глаза и попыталась взять себя в руки.

Но это было бесполезно. Она отдалась на волю чувству и совсем потеряла голову.

— Брэдан… — прошептала она, когда он прервал поцелуй. — Это так замечательно, но…

— Не надо, молчите, — остановил он Фиону, осыпая поцелуями ее лицо. Фиона ощутили на своей щеке его горячее дыхание и затрепетала. — Мы не будем спешить. Пусть наши отношения развиваются медленно. Я хочу дарить вам удовольствие, леди.

Фиону охватила сладкая дрожь, когда Брэдан начал нежно покусывать мочку ее уха.

— О Боже, Фиона, — пробормотал он, — у вас такая чудесная, такая шелковистая кожа…

— Госпожа Гизелла! — раздался вдруг неподалеку чей-то голос.

Фиона сразу же вернулась к действительности. Отпрянув, она растерянно взглянула на Брэдана.

— Вы слышали?

— Да, — с досадой ответил Брэдан.

Отступив от нее на шаг и прищурившись, он посмотрел в ту сторону, откуда донесся крик.

Фиону бросило в дрожь. Она поняла, что здесь что-то не так. Обитатели лагеря стали бы разыскивать ее в чаще леса только в том случае, если бы произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Госпожа, где вы?! — снова раздался высокий звонкий голос.

Фиона насторожилась. Послышался треск сучьев, свидетельствовавший о том, что человек, разыскивавший Фиону, находится совсем близко. Фиона откликнулась, и вскоре из кустов появился один из подростков, которых Брэдан видел в лагере.

— Это ты, Стивен Фиск?! — удивленно воскликнула Фиона и облегченно вздохнула. — Ты напугал нас до полусмерти! В чем дело? Зачем ты пришел сюда?

— У нас беда… — тяжело дыша, сообщил Стивен, и у Фионы упало сердце. — Нейт серьезно ранен. Он занимался браконьерством, хотя ваш брат запретил охотиться в чужих лесах после того, что случилось с Томасом. Вы, наверное, слышали, как он поплатился за украденную буханку хлеба…

— О Боже… — пробормотал потрясенный Брэдан.

— Что случилось с Нейтом? — взволнованно спросила Фиона, сжимая руку Стивена. — Куда он ранен?

— Стрела, пущенная из арбалета, ранила его в ногу, — сообщил Стивен. — Нейт охотился в королевском лесу и наткнулся на егерей. Они попытались схватить его, чтобы доставить к шерифу, но Нейт вырвался и бросился бежать. И тогда они его подстрелили. — Стивен вытер рукавом рубахи пот со лба и продолжал: — Ему удалось добраться до лагеря, но наконечник стрелы все еще торчит в его ноге. Кроме того, мы никак не можем остановить кровотечение из раны.

Стивен вдруг заплакал.

— Он ужасно выглядит… Стал похож на призрака, в его лице нет ни кровинки. В лагере говорят, что если не остановить кровотечение, то Нейт наверняка погибнет. Именно поэтому меня и послали за вами. Все знают, что вы умеете лечить раны. — Мальчик с надеждой посмотрел на Фиону, и у нее дрогнуло сердце. — Скажите, вы спасете Нейта?

— Не знаю, Стивен. Но я обещаю сделать все, что в моих силах.

Фиона взяла корзинку с травами, а Брэдан подхватил корзинку с едой, которой они так и не успели насладиться.

— Нам надо спешить, — поторопил Брэдан. Фиона и Стивен молча последовали за ним.

Глава 10

Фиона потуже затянула пропитанную целебной мазью повязку на бедре Нейта и с сочувствием посмотрела на раненого. Она знала, что, очнувшись, он почувствует острую боль. К счастью, Нейт потерял сознание, когда они заканчивали обрабатывать его рану.

Это была нелегкая задача. Находясь еще в сознании, Нейт стойко переносил все болезненные процедуры. Фиона попросила Брэдана прижечь рану. Брэдан раскалил докрасна клинок на огне и велел Уиллу и Грейди покрепче держать Нейта, который вел себя очень достойно, поражая Фиону своим мужеством. На ее глазах более взрослые мужчины во время такой процедуры корчились и кричали от боли. А Нейт переносил все мучения молча. Выполнив свою задачу, Брэдан не удержался и похвалил парня за стойкость и выдержку, погладив по голове. Бледный как смерть Нейт слабо улыбнулся. Волосы прилипли к его потному лбу. Он прерывисто дышал после пережитой пытки.

Вскоре мужчины ушли, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, а Фиона осталась готовить целебные мази и припарки из собранных трав. Она надеялась, что сумеет поставить Нейта на ноги, и молилась о том, чтобы организм подростка оказался достаточно крепким. Но даже если Нейт выздоровеет, его нога останется навсегда обезображенной.

Убрав со лба упавшую прядь волос тыльной стороной руки, Фиона вздохнула и присела возле костра. Она сделала все, что могла, чтобы остановить кровотечение. Теперь оставалось лишь менять повязки и сбивать у раненого жар. Фиона встала и, подробно объяснив женщинам, которым предстояло дежурить возле Нейта, их задачу, направилась к мужчинам, что-то оживленно обсуждавшим поодаль.

— Зачем, черт побери, он пошел охотиться в королевский лес? — горячился Грейди. — Дрянной мальчишка! Это надо же быть таким дураком! Ему не следовало ходить туда одному.

— Вот тут ты прав, — согласился Уилл. — Его ошибка в том, что он пошел на охоту один. А вообще-то Нейт старался для всех.

— Какая польза в этом? — проворчал Грейди.

— Парни в его возрасте редко задумываются о грозящей опасности, — заметил Брэдан. — Я много повидал подобных ребят на полях сражений. Они умирали с удивленным выражением на лицах, так и не поняв, что с ними произошло.

Все четверо помолчали.

— И все же Нейт должен был хорошенько подумать, прежде чем рисковать жизнью, — снова заговорил Грейди. — Уилл приказал нам воздержаться от браконьерства, и мы должны слушаться его.

— Не надо осуждать парнишку, Грейди, — вступил в разговор Руфус. — Он страдает от голода, как и все остальные обитатели лагеря. Нейту хотелось накормить всех. Он думал, что совершает доброе дело. Нам стало полегче жить совсем недавно, с тех пор как в лагерь приехали Гизелла и де Кантер. Теперь, когда у нас есть деньги, мы можем послать отряд в деревню за продовольствием. Если не ошибаюсь, ты собираешься завтра отправить людей за продуктами, Уилл?

— Да, — все еще хмурясь, ответил главарь. — У нас теперь достаточно денег, чтобы надолго обеспечить себя съестными припасами. — Он вдруг чертыхнулся и отвел взгляд. — Это я виноват в том, что случилось. Мне следовало сказать, что скоро в лагерь привезут продукты и никто не будет страдать от голода. Если бы Нейт знал об этом, возможно…

— Боже всемогущий! — взорвался Грейди, возведя глаза к небу. — Прекрати винить себя во всем, Уилл! Нейту следовало быть умней и осмотрительней. Он же прекрасно знал, что правосудие сделало с Томасом, который был передан в руки шерифа. Старику отрубили кисть правой руки. А теперь вот и с Нейтом случилась беда… Черт побери, если парнишка не выживет, я…

Грейди осекся и отвернулся, глотая слезы. У Фионы комок подкатил к горлу. Она недавно узнала о том, насколько близки в последнее время стали Грейди и Нейт.

Мать Розалинды рассказала ей, что их дружба походит на отношения отца и сына.

У обоих не осталось близких на этом свете. Родные Грейди и Нейта умерли от болезней или были казнены по приговору суда. Общая судьба сдружила их, и они стали неразлучны. Фиона положила руку на плечо Грейди, и он, повернув голову, посмотрел на нее покрасневшими глазами.

— Обещаю вам, Грейди, — сказала она проникновенным голосом, — мы сделаем все, что в наших силах, чтобы поставить Нейта на ноги.

— Спасибо, госпожа, — тепло поблагодарил ее Грейди. — Вы — настоящий ангел милосердия. По сравнению с вами местный шериф — исчадие ада, дьявол во плоти. Это злое, бездушное существо не знает пощады.

Фиона нахмурилась.

— Должно быть, этот человек — настоящий монстр, — вздохнула она. — Как он мог приказать отрубить кисть старику и стрелять в мальчика! Насколько я помню, три года назад здесь не было подобной жестокости, хотя шериф и тогда не отличался добрым нравом. А кто теперешний блюститель закона и давно ли здесь служит шерифом?

Этот вопрос привел мужчин в некоторое замешательство. Тень пробежала по лицам Уилла и Брэдана, и они с беспокойством посмотрели на Фиону. Почувствовав неладное, она нахмурилась. Фиона уже догадывалась, какой ответ услышит, но ей так хотелось ошибиться!

Неловкое молчание затягивалось.

— Я думал, что это всем известно, — наконец заговорил Уилл.

— Что именно известно? — спросила Фиона, чувствуя, как у нее сжимается сердце.

— Неужели ты не знаешь, дорогая, что шерифом в здешних местах служит Дрейвен? — вступил в разговор Брэдан. — Он был назначен на эту должность за год до смерти моего отца.

— Да, этого ублюдка действительно зовут Дрейвен, — подтвердил Грейди, не отрывая глаз от лежащего у костра под грудой одеял Нейта. — Этому злодею предстоит вечно гореть в аду.

У Фионы перехватило дыхание, и она не сразу смогла заговорить. Неужели Дрейвен действительно был шерифом? Фиона не могла в это поверить. Этот развращенный и продажный человек наверняка использовал власть в корыстных целях.

— Нет, этого не может быть… — наконец с трудом прошептала она, чувствуя, что у нее голова идет кругом от этой новости.

— И тем не менее это правда, сестра, — мрачно промолвил Уилл. — Прости, что не сказал тебе об этом раньше. Я думал, ты все знаешь. Дрейвен до сих пор живет в своем замке словно король и вводит жестокие правила и порядки. Его люди не дают нам покоя, отравляя жизнь. Из-за них мы голодаем и бедствуем. В здешних краях от него страдаем не только мы, но и все, кто несправедливо объявлен вне закона. Правосудие немилосердно к нам. Мне бы очень хотелось встретиться с этим человеком и высказать ему в лицо все, что я о нем думаю. Но он неуловим словно призрак. — Уилл покачал головой. — К сожалению, в ближайшее время он вряд ли покинет свой замок и появится на большой дороге.

— Да, ты прав, — прошептала Фиона. Брэдан внимательно взглянул на нее.

— Тебе следует отдохнуть, дорогая, — заботливым тоном сказал он. — Ночью, возможно, Нейту понадобится твоя помощь. Пойдем, я уложу тебя.

Кивнув мужчинам, Брэдан повел Фиону в отведенное им жилище. Она безропотно подчинилась. Ее шатало от усталости. Только что услышанная новость буквально сразила Фиону. Она знала, что Дрейвен, наделенный властью вершить человеческие судьбы, представляет собой большую опасность. От его действий могло пострадать множество ни в чем не повинных людей. Мурашки побежали по спине Фионы. Она вспомнила тот день, когда ее привезли в роскошный замок Дрейвена. Ей было тогда всего лишь пятнадцать лет…

Как только они вошли в свое полутемное жилище, Брэдан усадил Фиону на сундук, стоявший возле постели, а сам прислонился к стене, скрестив руки на груди. По выражению его лица Фиона видела, как он переживает.

— Мне все еще трудно поверить в то, что Дрейвен вершит в этих краях правосудие, — сокрушенно покачала головой Фиона.

— Я думал, что вы об этом знаете, Фиона, в противном случае я давно уже рассказал бы вам, — заявил Брэдан. — Представляю, как поразило вас это известие.

Фиона горько усмехнулась.

— Когда узнала о несчастье, случившемся с Томом, и увидела рану Нейта, меня охватили дурные предчувствия. И вот они оправдались. Только Дрейвен, это исчадие ада, способен сотворить подобное зло.

— Мой отец ненавидел Дрейвена за жестокость, — сказал Брэдан. — Он писал о его злодеяниях властям и даже направил жалобу королю Эдуарду. Но болезнь, а затем и смерть помешали ему довести дело до конца. Ричард говорил мне, что Дрейвену лживыми объяснениями удалось успокоить монарха и убедить его в своей невиновности.

Фиона кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.

— Я помню вашего отца, — сказала она, стараясь подавить приступ тошноты. — Он был для нас как заноза, это сущая правда. Но ваш отец готов был пренебречь законом в тех случаях, когда понимал, что нас на преступление толкает голод, а не алчность. Это был справедливый человек. — Фиона с уважением взглянула на Брэдана. — Мне кажется, что вы очень похожи на него, хотя сначала вы показались мне совсем другим.

— Нет, леди, вы ошибаетесь, — возразил Брэдан, и в его синих глазах зажегся мрачный огонек. — Мой отец был очень добр и старался помогать людям. А обо мне такого не скажешь. Я не могу защитить даже тех, о ком должен заботиться. — Брэдан горько усмехнулся. — Нет, мне далеко до моего отца. По сравнению с ним я жалкий лицемер.

Брэдан подошел к узлу со своими вещами и достал из него небольшой кожаный кошелек, в котором хранилась их доля от грабежей. Эти деньги он откладывал, намереваясь продолжить на них поиски сестры. Фиона внимательно наблюдала за Брэданом, закусив нижнюю губу. Ей так хотелось сказать ему, что он очень хороший человек, что она чувствует исходящие от него доброту и тепло. Но Фиона знала, что Брэдану не понравится ее похвала. Он просто не поверит ей. Поэтому Фиона решила сменить тему разговора.

— Как вы думаете, сколько денег нам еще понадобится, чтобы начать поиски вашей сестры? — спросила она.

Брэдан тем временем, пересчитав деньги, затянул тесемки кошелька и убрал его в узел со своими вещами.

— Еще одна такая удача, и у нас будет достаточно денег, чтобы отправиться в Лондон. Думаю, что мы недолго здесь пробудем. Впрочем, все зависит оттого, как пойдут наши дела. Я рассчитываю уехать отсюда не позднее следующей недели.

Глядя на его серьезное сосредоточенное лицо, Фионе трудно было казаться равнодушной. Ей так хотелось приласкать Брэдана, успокоить, сказать, что все будет хорошо и они спасут Элизабет. Но она не решалась это сделать.

— По словам Уилла, завтра утром они устраивают засаду, но только на другом участке дороги, — сообщила она. — Я скажу ему, что мы тоже, хотим принять участие. Вообще-то Уилл собирался отправить нас в деревню за продуктами, но думаю, он пойдет навстречу. Может быть, эта вылазка окажется успешной, и тогда мы сможем уже послезавтра отправиться в Лондон.

Брэдан кивнул, продолжая хмуриться. По-видимому, его одолевали невеселые мысли.

— Постарайтесь поспать и хорошенько отдохнуть, Фиона, — не глядя на нее, сказал он. — Я вернусь, когда начнет смеркаться.

— А куда вы идете?

— Да так… есть одно дело… — уклончиво ответил он и добавил, чтобы покончить с расспросами: — Пойду посмотрю, как там чувствуют себя наши лошади. Мой конь становится беспокойным и норовистым, если долго стоит без дела. Я хочу проехаться на нем немного.

И с этими словами Брэдан быстро вышел из жилища. Фиона еще долго смотрела на колыхавшуюся занавеску, закрывавшую дверной проем. Она осталась наедине со своими мыслями, страхами и опасениями. В душе она ощущала щемящую пустоту. Так теперь было всегда, когда Брэдан покидал ее.

Брэдан вернулся в лагерь, когда уже взошла луна. Ее призрачный холодный свет заливал поляну, на которой тлели угли костров. Ярость, кипевшая в его душе, к этому времени немного утихла, но полностью избавиться от нее Брэдан так и не смог. Умом он понимал, что не может прямо сейчас ринуться на поиски Элизабет, но чувства его восставали против доводов рассудка. Брэдан знал, что его сестра томится в руках негодяя и ему как можно скорее надо спасти ее.

Он вновь и вновь перебирал в памяти события недавнего прошлого. Узнав от Ричарда о том ужасном положении, в котором оказалась Элизабет, Брэдан сразу же бросился к дяде в Чепстон и потребовал у него объяснений. Это была естественная реакция, и Брэдан не корил себя за то, что так поступил тогда. Однако визит к Дрейвену ничего не дал, если, конечно, не считать нескольких легких царапин, нанесенных дяде во время разгоревшегося поединка.

Разгорячившись, они бросились друг на друга с оружием. И хотя Дрейвен прекрасно владел мечом, Брэдан стал побеждать. В конце концов он выбил оружие из рук дяди и приставил острие своего клинка к его горлу. Однако Брэдану так и не удалось узнать, где находится Элизабет. Люди Дрейвена, явившиеся на отчаянный зов хозяина, связали Брэдана и бросили в подвал замка.

По приказу дяди Брэдана долго пытали. Так Дрейвен мстил ему за нападение и победу в поединке. Натешившись вволю, Дрейвен, будучи местным шерифом, выдвинул против Брэдана лживые обвинения в измене Короне и послал королю известие о том, что в замке Чепстон состоится суд над предателем. Судить Брэдана должны были верные Дрейвену люди. Он знал, что они, без сомнения, признают его виновным и приговорят к казни.

У Брэдана был единственный выход — бежать. Если его казнят, никто не придет на помощь Элизабет и Ричарду, которому тоже грозила опасность. Однако совершить побег из застенков замка было очень трудно. Брэдан ослабел от пыток и недоедания. Но воля к жизни была сильнее боли и слабости. И Брэдан вырвался на свободу, задушив голыми руками четверых приспешников Дрейвена и до смерти перепугав слуг на кухне, через которую ему пришлось убегать.

Брэдан сразу же попытался сунуться в бордель, чтобы навести справки об Элизабет, но к нему там отнеслись очень подозрительно и буквально выставили за дверь. Вот тогда-то он и решил разыскать Фиону, которая могла помочь спасти сестру.

И сейчас Брэдан был, как никогда, близок к своей цели. В его кошельке уже лежала приличная сумма, которая позволяла отправиться в Лондон, однако на душе было неспокойно. Именно поэтому он так часто раздражался без видимой причины и пребывал в растерянности. События, произошедшие за последние месяцы, выбили его из колеи. Вернувшись из-под Сен-Жан-д'Акра, он узнал о несчастьях, свалившихся на его родных, потом Брэдана арестовали, он пережил жестокие пытки, бежал из замка дяди, его объявили вне закона, и наконец, родители Джулии расторгли его помолвку со своей дочерью…

И вот произошла встреча с Фионой, оставившая глубокий след в сердце Брэдана…

Брэдан постоял на поляне, любуясь звездным небом. Вокруг было тихо. Похоже, все обитатели лагеря спали. Должно быть, его мнимая жена тоже уже видела десятый сон. Впрочем, возможно, Фиона дежурила сейчас у постели Нейта. Раненый подросток находился в так называемом лазарете — шалаше, устроенном за пределами лагеря для травмированных и больных.

Брэдан снова погрузился в свои мысли, сжимая в кулаке миниатюру в золотой рамке — крошечный портрет своей невесты Джулии. Он захватил его сегодня с собой на прогулку. Весь вечер Брэдан не забывал, что носит миниатюру с собой, и она как будто оттягивала ему карман. Он хотел напомнить себе о том, что ждет его, когда все это безумие закончится.

После того как Элизабет будет спасена, а Ричард вызволен из рук дяди, Брэдан добьется, чтобы Дрейвен поплатился за все свои бесчинства. А потом вернется к прежней жизни. Восстановить доброе имя и занять высокое место в обществе ему поможет такая женщина, как Джулия.

А пока он должен хранить верность невесте. Однако ни самовнушение, ни портрет Джулии, ни воспоминания о ее безупречной репутации и ангельском характере не могли заставить Брэдана забыть другое лицо. Перед его мысленным взором стоял образ женщины с золотисто-карими глазами и каштановыми волосами. За ее внешним спокойствием и сдержанностью таился ураган страстей.

И в конце концов Брэдану пришлось признаться себе, что ему не нужна Джулия. Ему не нужен никто, кроме Фионы. Только с ней он хотел связать свою жизнь. К ней он испытывал не только физическое влечение, но и более глубокие чувства. Долгое время Брэдан пытался обмануть себя и поверить в то, что его влечет к Фионе только страсть, но в душе он всегда знал, что пылает к ней настоящей любовью. Одно лишь физическое обладание ею не могло бы принести ему удовлетворения, Брэдан жаждал большего. Он хотел, чтобы Фиона полюбила его.

Оценив ситуацию, Брэдан ужаснулся. Он боялся попасть в зависимость к Фионе. Брэдан пытался сопротивляться своим чувствам, но не мог. Бежав из замка Чепстон, он отправился на поиски Леди в алом, отдавая себе отчет в том, что это за женщина. Она куртизанка и воровка, пользуется дурной репутацией. Брэдан хотел всего лишь использовать ее связи, чтобы затем навсегда распроститься. Однако Фиона покорила его сердце. Он не ожидал встретить такую умную, тонко чувствующую, ранимую женщину. Фиона перевернула его представления о мире, поколебала многие его убеждения.

Никогда бы раньше Брэдан не подумал, что женщина ее судьбы и профессии может обладать такими удивительными душевными качествами, как доброта, искренность, чуткость, сострадание к людям. Это было для Брэдана настоящим открытием. Он не мог не поражаться, наблюдая за Фионой. Несмотря на свое прошлое, которое, казалось бы, должно было ожесточить ее и заставить ненавидеть людей, Фиона оказалась бескорыстным и самоотверженным человеком. Ее чувства, надежды и страхи глубоко трогали сердце Брэдана, и он с каждым днем все больше привязывался к ней.

Прогулка верхом на резвом скакуне не принесла Брэдану облегчения. Он стоял перед неразрешимой дилеммой… Неразрешимой — потому что в нынешнем положении Брэдан не мог выбраться из тупика. С одной стороны, он был преступником, человеком, объявленным вне закона. Но с другой стороны, Брэдан ни на минуту не переставал чувствовать себя тем, кем был всегда — представителем знатного рода королевских судей. Он был сыном достойных родителей и хотел вернуть себе положение в обществе. Однако это навсегда разлучило бы его с Фионой…

Брэдан тряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли. Сейчас не время думать об этом: хватает насущных забот и проблем, которые необходимо решать в первую очередь. Сначала Брэдан должен был спасти Элизабет, вырвать брата из рук дяди и привлечь последнего к суду. После того как добро восторжествует, все остальные проблемы решатся сами собой. Так по крайней мере Брэдану хотелось думать.

Откинув полог, закрывавший вход в жилище, расположенное в стволе могучего дуба, Брэдан вошел и остановился на несколько мгновений, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Уилл и Джоан спали, но Фионы здесь не было. Должно быть, она пошла проведать Нейта. Брэдана вовсе не удивило это, он знал, что Фиона была добрым и ответственным человеком. Она просто не смогла бы уснуть, не узнав, как чувствует себя раненый парнишка и не нужна ли ему ее помощь.

Бросив свой плащ на постель, Брэдан вышел из жилища и направился к лазарету. Внутри горел огонь в выложенном из камня очаге. Пламя уже затухало среди красных углей, но свет от него был все же ярче, чем лунный, и Брэдан сразу же заметил Нейта, лежавшего на расстеленных шкурах. Рядом с ним на земле сидела женщина. Это была Фиона.

От ее близости волна радости накатила на Брэдана. Фиона была, как всегда, прекрасна, несмотря на то что завернулась в грубое одеяло, чтобы согреться. Ночь была довольно прохладной. Привстав, Фиона проверила повязку на ране Нейта, пощупала его лоб и поправила одеяло, которым он был укрыт. Убедившись, что все в порядке, она снова села у очага.

Нейт, по всей видимости, спал. Его лицо горело, дыхание было неровным. Он все еще находился в тяжелом состоянии, и никто не мог с уверенностью сказать, останется ли парень в живых. Рана была слишком серьезной.

Вспомнив, как сильно страдал Нейт во время прижигания раны, Брэдан нахмурился и, стараясь ступать неслышно, подошел к постели. Фиона, почувствовав приближение Брэдана, повернула к нему голову и приложила палец к губам. Брэдан сел на лежавший у очага толстый ствол и только тут заметил, что в помещении, растянувшись на расстеленных шкурах, спят еще несколько человек. Среди них был и Грейди.

— Как дела у Нейта? — тихо спросил Брэдан, стараясь не разбудить спящих.

— Пока еще есть надежда, что все обойдется, — шепотом ответила Фиона и бросила в очаг на красные угли веточку, которую вертела в руках. Та сразу же вспыхнула и сгорела.

— По-моему, у него жар, — заметил Брэдан.

— Да, но я пытаюсь его уменьшить. Нейт чувствует себя в данный момент намного лучше, чем еще час назад. Я напоила его целебным обезболивающим, и теперь он хотя бы уже не стонет во сне.

Брэдан кивнул, испытывая странное чувство удовлетворения от того, что Фиона рядом. Он скучал по ней, и для него были нестерпимы даже несколько часов разлуки. Сознание этого беспокоило его. Никогда прежде он не тосковал так сильно по людям, тем более по женщинам. Но теперь, когда Фионы не было рядом, его мучило гнетущее чувство, проходившее лишь тогда, когда Брэдан снова ее видел.

Фиона внимательно посмотрела на Брэдана, и ему на минуту показалось, что она читает его тайные мысли.

— Я рада, что вы наконец вернулись в лагерь, — улыбнулась она. — Признаюсь, я уже начала беспокоиться. Вы так долго отсутствовали…

У Брэдана вдруг потеплело на сердце от ее слов. Испугавшись собственных эмоций, он быстро отвел взгляд, чтобы не выдать их.

— Вам не следовало беспокоиться, вы же знали, где я… Но теперь я снова здесь, к вашим услугам.

— Дело не в услугах, которые вы мне можете оказать, Брэдан, — тихо сказала Фиона. Ее проникновенный тон показался ему загадочным. Брэдан насторожился. Помолчав, Фиона продолжила: — Я рада вашему возвращению не потому, что жду от вас какой-то помощи. — Фиона вдруг снова осеклась и, взяв из лежавшей рядом связки хвороста веточку, стала задумчиво вертеть ее в руках, как будто размышляя над тем, стоит ли ей говорить дальше. Затем она вздохнула, видимо, приняв какое-то решение, и снова заговорила: — Я хочу, чтобы вы знали, что мне хорошо лишь в те моменты, когда вы находитесь рядом. Я не понимаю, почему так происходит, все это странно, но…

— Я не нахожу это странным, леди, — перебил ее Брэдан сдавленным от волнения голосом.

Их взгляды встретились, и хотя в помещении царил полумрак, от Брэдана не укрылось, что Фиона густо покраснела. Застенчиво улыбнувшись, она опустила голову. Ей не хотелось продолжать этот разговор.

— Вы с раннего утра на ногах и, наверное, очень устали. Если хотите, можете прилечь прямо здесь, — предложил он. — А я подежурю у постели раненого вместо вас.

Фиона покачала головой:

— Нет, я не могу оставить Нейта. Вы не знаете, что надо делать. Нельзя допустить, чтобы раненый снова начал бредить.

Она была, конечно, права. И Брэдан это понимал. Но он знал также, что Фионе необходим отдых. Ей надо было хоть немного поспать. Брэдан вдруг подсел ближе и крепко ее обнял. Фиона сделала было попытку вырваться из его сильных рук, но сдалась и со вздохом прильнула к груди Брэдана. Она была благодарна ему за заботу и ласку.

Брэдан испытывал удивительное чувство покоя и счастья. Он и не подозревал раньше, что просто объятия могут доставить ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Брэдан нежно поцеловал Фиону в висок.

Они долго молча сидели, глядя на остывающие угли очага.

— Вам хорошо? — наконец прошептал он ей на ухо.

— Да, очень.

Фиона глубоко вздохнула, и Брэдан ощутил, как ее тело расслабилось в его объятиях. Она погладила его по руке.

— Отдыхайте… Я не хочу, чтобы вы заболели от недосыпания, — усмехнулся Брэдан и закрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновениями.

— У меня еще много сил и энергии, — возразила Фиона. — Мне и прежде часто приходилось проводить всю ночь без сна.

Брэдан сразу же напрягся, услышав эти слова. Ему не хотелось думать о прошлом Фионы и о тех причинах, по которым она бодрствовала ночи напролет. Ее пальцы, поглаживавшие его ладонь, замерли. Неожиданно Брэдан понял, что ему нет дела до позорного прошлого Леди в алом. Невозможно изменить того, что уже случилось в ее жизни, а значит, надо или смириться, или забыть. Вполне возможно, Фиона и не хотела бы ничего изменить в своем прошлом. Впрочем, сейчас это не имело для Брэдана никакого значения. Он любил Фиону такой, какой она была здесь, с ним. Брэдан крепче сжал ее в своих объятиях.

— Закройте глаза и постарайтесь заснуть, — сказал он, — а я разбужу вас, если увижу, что Нейту стало хуже.

— Нет, я просто посижу с вами. Мне нельзя спать, иначе…

— Поспите, Фиона, прошу вас, — перебил ее Брэдан и поцеловал в щеку. — Я обещаю, что разбужу вас, если понадобится.

И в конце концов она сдалась.

— Спасибо, — пробормотала Фиона сонным голосом, поудобнее устраиваясь в объятиях Брэдана.

Едва закрыв глаза, она провалилась в глубокий сон.

Брэдан с нежностью посмотрел на ее осунувшееся лицо. Забота о Фионе доставляла ему огромное удовольствие. Сжимая спящую девушку в объятиях, он чувствовал, как теплеет на сердце, и не узнавал себя. Прежде он умел только брать, ничего не давая взамен. Перемена, произошедшая с ним, радовала, потому что Брэдан испытывал перед Фионой чувство вины. Он ворвался в ее жизнь и потребовал помощи. Фиона пошла ему навстречу…

Однако не только чувство вины сделало Брэдана более уступчивым, внимательным и заботливым. Между ним и этой женщиной, несмотря на все различия, зарождались новые отношения. Он, сын королевского судьи, и она, куртизанка и бывшая воровка, с каждым днем становились ближе друг другу. В этом не было сомнения.

Брэдан с наслаждением вдыхал исходивший от волос Фионы слабый терпкий аромат, смешанный с запахом дыма, и боль, накопившаяся в его душе за эти месяцы, постепенно утихала.

Глава 11

Фиона с грустью взглянула на горсть монет, серебряное колечко и мешок с тряпьем — их дневную добычу. Подобную вылазку удачной не назовешь. Этим утром по дороге проезжали в основном одинокие всадники, с которых много не возьмешь. А пара карет, проследовавшая мимо сидевших в засаде разбойников, слишком хорошо охранялась, и Уилл не рискнул напасть на эти экипажи. Погода тоже не благоприятствовала им сегодня. Небо хмурилось, и вот-вот должен был разразиться летний ливень. Низко нависшие тучи и порывистый ветер еще больше портили настроение.

— Я настаиваю, чтобы мы разделились, — снова начал ворчать Том Тэтчер. — Половина отряда устроит засаду за холмом у Ярдли-Кросс, а другая половина останется здесь. Тогда мы по крайней мере удвоим свою мизерную добычу.

— Нас слишком мало, — сказал Уилл и, завязав мешок с добычей, передал его Руфусу. — Нам не следует дробить наши силы. Кроме того, участок дороги у Ярдли-Кросс контролирует банда ТакераТилтона. Если мы начнем грабить на его территории, он этого так не оставит.

— В таком случае, Уилл, давайте захватим хотя бы одну карету! — воскликнул один из разбойников.

— Нет, мы не можем рисковать, силы неравны.

— Но у нас в отряде шесть крепких мужчин и Гизелла, — возразил Генри Фиск. — Нас больше, чем две недели назад, когда вы захватили карету продавца индульгенций и вернулись в лагерь с богатой добычей!

— Да, но ее охраняли всего лишь два стражника и кучер, — напомнил Уилл. — И то я Бога молил, чтобы все обошлось благополучно.

— А я уверен, что нам под силу захватить экипаж! — воскликнул Том. —Уилл, почему бы нам не ограбить пару богатых карет, и дело с концом! Разве не ясно, что надвигается непогода; и если мы потеряем время, то вернемся в лагерь ни с чем. А после ливня дорога раскиснет, и по ней долго никто не сможет проехать.

Уилл задумался, затем он обвел взглядом присутствующих. Фиона знала, о чем размышляет сейчас ее брат. Уилл хотел вернуться с богатой добычей, чтобы избавить своих людей от голода. Этой страшной холодной зимой многие в лагере недоедали и совсем обессилели. Взгляд

Уилла остановился на Брэдане, который стоял рядом с Фионой, скрестив на груди руки. Фиона тоже посмотрела на своего мнимого супруга, человека, который владел всеми ее мыслями. Она понимала, что Брэдан близок к отчаянию, и знала, каким именно будет его ответ Уиллу.

— А что вы думаете по этому поводу, де Кантер? — спросил главарь. — Вы тоже за то, чтобы напасть на экипаж?

Брэдан кивнул:

— Я поддерживаю мнение большинства.

— Ну что ж, тогда готовьтесь к засаде. Дорога неподалеку отсюда разветвляется. Двоих нужно послать на разведку. Мы отправим их в оба конца дороги. Обращать внимание только на богатые кареты, которые не слишком хорошо охраняются.

— Я пойду в разведку! — в один голос воскликнули все пятеро мужчин.

Уилл, снисходительно улыбнувшись, покачал головой.

— Вы, наверное, полагаете, что я должен поблагодарить вас за энтузиазм? — насмешливо спросил он. — Но я считаю, что нам лучше побыстрее приступить к делу. Джептас и Том пойдут в разведку, остальные останутся здесь. Мы будем сидеть в засаде и ждать известий от наших товарищей. Без Нейта Гизелле трудно будет изображать знатную даму, у которой по дороге случилась неприятность с упряжью лошади. А экипаж вряд ли остановится, чтобы помочь простолюдинке. — И Уилл посмотрел на Фиону, одетую в платье крестьянки. — Гизелле нужно срочно переодеться. К счастью, мы захватили с собой наряд богатой дамы. Ты, Гизелла, на этот раз изобразишь леди, на которую напали разбойники.

И Уилл усмехнулся, довольный собой. Этот план только что пришел ему в голову и показался очень удачным. Брэдан, нахмурившись, взглянул на Фиону.

— О, не беспокойтесь, приятель! — воскликнул Уилл, догадавшись, что встревожило Брэдана. — Ваша жена не пострадает. Не забывайте, что она моя сестра, и я не позволю, чтобы с ее головы упал хотя бы один волос. Это будет всего лишь хорошо разыгранный спектакль, не более того! Впрочем, нам-то с вами не придется играть. Мы будем изображать самих себя — разбойников с большой дороги. И надеюсь, мы захватим хорошую добычу, ограбив человека, который скорее всего не обращает внимания на то, что обижают или насилуют женщин из простонародья, а откликается лишь на беды высокородных дам. Поэтому наши действия в некотором роде можно расценить как акт справедливости и возмездия.

Уилл подмигнул Брэдану, но тот продолжал хмуриться.

— Тебя не пугает эта роль, дорогая? — повернувшись к Фионе, спросил он. — Я хочу услышать твое мнение о плане Уилла.

— Я считаю, что в предложении моего брата нет ничего опасного для меня, — успокоила Брэдана Фиона, покраснев под его пристальным взглядом. Ей все еще была непривычна его забота. — Думаю, все пройдет как по маслу. В прошлом я не раз участвовала в подобных делах. Если ты хочешь контролировать ситуацию, то возьми на себя роль человека, напавшего на меня. В этом случае ты будешь находиться рядом со мной и в случае опасности встанешь на мою защиту.

— Боюсь, что я плохой лицедей и мое нападение будет выглядеть неубедительно.

— Да, пожалуй, ваша борьба будет похожа скорее на объятия двух влюбленных, — с усмешкой заметил Уилл. — Позволь, сестренка, мне сыграть эту роль. Я лучше справлюсь. — И, повернувшись к Брэдану, Уилл продолжил: — Надеюсь, вы доверяете мне, де Кантер? Я знаю, что делать, если возникнет какая-нибудь угроза для моей сестры.

Однако Брэдана все еще одолевали сомнения. В конце концов он все же сдался и кивнул, соглашаясь с планом главаря шайки. Все приготовились. Фиона удалилась в кусты, чтобы переодеться, и вскоре вернулась в роскошном наряде. На ней было темно-синее платье с золотым поясом. Распустив волосы, она хотела надеть золотой обруч на голову.

— Разреши, я помогу, — предложил Брэдан и, подойдя к Фионе, сам надел на ее голову обруч и поправил густые длинные волосы.

— Спасибо, — смущенно улыбнулась она.

Ей была приятна его забота. От прикосновений Брэдана мурашки забегали по коже Фионы. Их взгляды на мгновение встретились, и Фиона, вспыхнув, тут же отвела глаза.

— Ты прекрасно выглядишь, Фиона, — одобрил Брэдан, не сводя с нее горящего взгляда.

— Моя красота и изящество — всего лишь дань роли, которую я играю, — пренебрежительно усмехнувшись, заметила Фиона, стараясь войти в образ.

Повернувшись, она направилась к дороге, но Брэдан остановил ее, взяв за руку. Фиона почувствовала, как от волнения у нее перехватило горло. Она боялась поднять на Брэдана глаза, он завораживал ее своим лучистым взглядом.

— Нет, Фиона, твоя роль тут ни при чем, — хрипловатым голосом заявил он. — Красота присуща именно тебе. Она освещает тебя изнутри. И как бы ты ни старалась, ты не скроешь ее. Честно говоря, ты одинаково красива и в крестьянском платье, и в роскошном наряде знатной дамы. Когда я впервые увидел тебя, я сразу же заметил исходящий от тебя свет, несмотря на твою бесформенную черную одежду. Именно поэтому я не сомневался, что ты поможешь мне, хотя, как я знал, ты была профессиональной соблазнительницей.

— Значит, ты считаешь меня соблазнительницей? — спросила Фиона, стараясь скрыть обиду.

— Нет.

Он нежно погладил ее по щеке, и она, подняв голову, заглянула в глубину его синих бездонных глаз. Фиона знала, что Брэдан говорит искренне. Этот человек не умел лгать.

— Ты оказалась совсем не такой, какой я тебя представлял, — продолжал Брэдан. — Нет, ты не похожа на Леди в алом, о которой ходят легенды. Я ожидал встретить совсем другую женщину, когда искал тебя, Фиона. А сейчас ты являешься для меня таким искушением, перед которым трудно устоять. Да, для меня ты — искусительница, Фиона!

Эти слова вызвали в душе у Фионы бурю эмоций. Брэдан впервые говорил с ней так откровенно. Да, она еще раз убедилась в том, что Брэдан де Кантер совсем не похож на тех мужчин, которых она знала в своей жизни. И в то же время Фиона ощущала неведомую опасность, исходившую от Брэдана. Она хотела бы облечь свои опасения в слова, но у нее не получалось.

Брэдан наклонился и нежно поцеловал Фиону в губы.

— Скоро Уилл позовет нас, и больше не будет времени поговорить, — озабоченно нахмурился он. — Обещай мне, что будешь осторожна. Вся эта идея мне очень не нравится.

— Все будет хорошо, — заверила его Фиона. — Мы с Уиллом проворачивали подобные дельца десятки раз. И потом, я же не собираюсь бросаться с мечом на путников и требовать деньги. Этим займутся другие. Так что это ты должен быть в первую очередь осторожен, ведь ты участвуешь в нападении на карету.

— Я буду беречь себя, если и ты пообещаешь мне делать то же самое.

— Хорошо, обещаю, что буду осторожна.

— В таком случае договорились.

Брэдан хотел еще раз поцеловать Фиону, но тут к ним подошел Уилл и громким шепотом приказал занять свои места. Оказывается, минуту назад вернулся Том и сообщил, что со стороны Лондона приближается карета. Джептас, Руфус и Том уже спрятались в густых придорожных кустах. Уилл должен был разыграть спектакль, изобразив нападение на знатную даму. Генри, игравший роль слуги Фионы, уже лежал на обочине, делая вид, что лишился чувств от сильного удара.

Все заняли свои места, и вскоре из-за поворота показалась карета. Лошади в упряжке мчались во весь опор. Уилл сделал вид, что пытается стащить Фиону с лошади, на которой она сидела. Когда Фиона оказалась на земле, Уилл заломил ей руки за спину и приставил кинжал к горлу. У Фионы перехватило дыхание.

— О Боже, Уилл, — прошипела она, — что ты делаешь? Мне же больно! Я не хочу, чтобы у меня остались синяки.

— Прости, сестренка, потерпи немного… — прошептал Уилл и тут же закричал громовым голосом, стараясь, чтобы его услышали в карете: — Жизнь или кошелек, миледи! Гоните все ваши драгоценности, я не буду с вами церемониться! И запомните, вы в моих руках, и я сделаю с вами все, что захочу!

Фиона издала жалобный вопль и начала звать на помощь, извиваясь в руках Уилла. Краем глаза она заметила, что карета замедляет ход. Большой полированный экипаж не выглядел роскошным, но был в отличном состоянии. Впереди скакали два форейтора, а за каретой следовали еще два всадника. У Фионы упало сердце, когда она увидела столь многочисленную охрану. Том явно переоценил силы их маленького отряда. Разбойники могли не справиться со своей задачей. Тем более что никто не знал, сколько человек находится внутри кареты. Шторки на ее окне были тщательно задернуты.

Фиона почувствовала, как напряглась рука Уилла. Его, по-видимому, одолевали те же сомнения, что и сестру. Однако оба они продолжали ломать комедию в надежде, что все обойдется. В какой-то момент Фионе показалось, что шторки на окне экипажа слегка раздвинулись и оттуда кто-то наблюдает. Затем пассажир ударил в потолок, подавая знак кучеру остановиться. Карета замерла в нескольких шагах от Уилла и Фионы.

На пару мгновений на дороге воцарилась тишина, и Фиону охватили дурные предчувствия. И тут задняя двустворчатая дверца резко распахнулась, и из нее выскочили четверо вооруженных людей. Это были королевские стражники. Они вместе с кучером и всадниками устремились к Уиллу и Фионе.

Завязалась яростная борьба.

Фиона была в ужасе от всего происходящего. Брэдан и остальные разбойники, сидевшие в засаде, бросились на помощь.

Уилл вынужден был оставить Фиону, чтобы отбить удар направленного на него меча. В тот момент на нее набросился стражник. Замешкавшись, она не успела достать свой кинжал, и сильный ловкий мужчина схватил ее. Он заломил ей руки за спину и приставил острие клинка к горлу.

Фиона с ужасом ощутила прикосновение холодного металла к своей коже. Несмотря на сопротивление, стражник подтащил ее к экипажу. Фиона ничего не могла поделать, ее заломленные руки страшно болели, а острие приставленного к горлу кинжала грозило в любую секунду вонзиться в тело. Оказавшись за каретой, Фиона потеряла возможность видеть, что происходит с Брэданом и остальными.

— Прекратите дергаться! — прикрикнул на нее стражник и сильно тряхнул за плечо. — Если будете брыкаться, вам не поздоровится!

Фиона слышала собственное учащенное прерывистое дыхание. Но она не хотела сдаваться и изо всех сил продолжала сопротивляться…

Придя в ярость, стражник слегка надавил на кинжал, и его острие поцарапало Фионе кожу. Она поняла, что этот человек не намерен шутить, и замерла. Молча стояли они за каретой, слушая звуки ожесточенной борьбы. Однако постепенно эти звуки начали стихать, и Фиона встревожилась. Не понимая, что происходит, она скосила глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть, поскольку повернуть голову она не могла. Стражник продолжал угрожать ей кинжалом. Казалось, он терпеливо чего-то ждет.

У Фионы занемела шея, которую она вынуждена была постоянно вытягивать, опасаясь, что острие клинка войдет в ее плоть. Но не это сейчас беспокоило ее. Фиону испугала воцарившаяся вдруг тишина. Не было больше слышно ни лязга металла, ни стонов и криков, ни шарканья ног…

Паника охватила Фиону, но она не хотела верить в самое ужасное и молила Бога о том, чтобы он сохранил жизнь Уиллу, Брэдану и остальным.

У Фионы холодело все внутри при мысли о том, что Уилл и Брэдан убиты. То, что ее пока пощадили, только усиливало ее ужас. Дурные предчувствия не оставляли Фиону. Стражник, угрожавший ей кинжалом, наверняка ждал своих товарищей, чтобы надругаться над ней. Мысль о том, что ее изнасилуют, сводила Фиону с ума. Уж лучше смерть! Она почувствовала, как комок подкатывает у нее к горлу.

Фиона решила сделать еще одну, последнюю, попытку вырваться на свободу, но в эту минуту тишину нарушил чей-то голос. Фиона, затаив дыхание, прислушалась. Кто-то звал ее, чертыхаясь и проклиная все на свете… Сердце Фионы затрепетало от радости. Это Брэдан! Она узнала его голос!

— Черт подери, Уилл, где она?

Последовал неразборчивый ответ. Фионе показалось, что это голос брата. Стражник продолжал крепко держать ее, и она не могла выбежать из-за кареты, закрывавшей ей обзор. Фиона толкнула стражника, и он, громко выругавшись, зашатался, однако так и не выпустил пленницу из своих рук. Зато теперь ее смог увидеть Брэдан.

Он замер. Первым его желанием было броситься Фионе на помощь, но Брэдан сдержал себя. На земле у его ног лежали двое стражников, Брэдан не мог отойти от них.

— Ты ранена? — крикнул он Фионе.

Она хотела ответить, но из ее груди вырвался только хрип. Стражник снова оцарапал ей горло острием кинжала.

Рядом с Брэданом стоял Уилл, его рубашка намокла от пота, грудь высоко вздымалась. В руках он держал меч. Фиона заметила, что на его левом рукаве растекалось пятно крови от полученной раны. Вокруг на земле лежали поверженные противники. Фиона не знала, живы ли они. Неподалеку от них на опушке еще один стражник пригвоздил к земле Руфуса. Рядом в луже крови лежал бездыханный Том, а в нескольких шагах от него мертвенно-бледный Генри, тоже не подававший признаков жизни. Джептаса нигде не было видно.

Вокруг стояла напряженная тишина. Ее прерывал лишь шелест листвы, в которой играл ветер. Участники этой трагической сцены боялись пошевелиться, так как любое движение могло нарушить хрупкое равновесие сил и привести к непоправимым последствиям. Вдали уже раздавались раскаты грома. Надвигалась гроза.

Необходимо было принимать какое-то решение, чтобы разрядить обстановку.

И тут внимание всех, кто еще мог стоять, привлекло движение в окне экипажа. Шторки сначала дрогнули, а потом раздвинулись. Фиона, Уилл и Брэдан попытались заглянуть внутрь…

Это позволило стражникам возобновить сопротивление. Те из них, кто еще мог держать оружие в руках, набросились на Уилла и Брэдана. Брат Фионы истекал кровью и бился из последних сил. Фиона с ужасом увидела, как он зашатался и опустил меч. Брэдан бросился ему на помощь, выпустив из поля зрения двух противников. Те напали на него сзади и обезоружили. В мгновение ока Брэдан оказался на земле, и один из стражников крепко скрутил ему руки за спиной.

А затем они без труда справились с раненым Уиллом. Его привязали веревкой к Брэдану. Трое стражников подтащили сюда же Руфуса и привязали к Брэдану и Уиллу. Сделав дело, стражники замерли с обнаженными мечами. Они как будто ждали чего-то…

Мурашки забегали по спине Фионы.

И в этот момент дверца экипажа со скрипом распахнулась и оттуда вышел высокий человек в длинном плаще. Надвинутый на лоб капюшон скрывал его лицо.

У Фионы упало сердце. Она узнала этого крепкого, ладно скроенного мужчину, несмотря на то что не могла разглядеть его лица. В памяти сразу же возникли яркие и мучительные картины прошлого. Этот человек любил одеваться во все черное — от изящных кожаных сапог до плаща. И лишь рубашки у него были всегда темно-сапфирового цвета. Даже длинные, до плеч, волосы были иссиня-черными, как вороново крыло. Его бездонные карие глаза, казалось, проникали прямо в душу.

Человек в черном наконец скинул капюшон, и все увидели его лицо с правильными чертами. У Фионы было такое чувство, словно время двинулось вспять. Ей вдруг стало нечем дышать, к горлу подкатил комок. Фиона поняла, что обречена и ей никогда не уйти от прошлого.

Перед ней стоял Дрейвен.

О Боже, это действительно был он… Дрейвен не сводил с нее глаз, и под его тяжелым взглядом Фиона ежилась как от холода. Заметив, как она дрожит, он усмехнулся. Дрейвен и не подумал приказать стражнику отпустить Фиону. Похоже, ему доставляло удовольствие видеть, что к горлу его бывшей любовницы приставлен острый кинжал. Дрейвен не спеша подошел к Фионе, снимая на ходу кожаные перчатки.

— Ах, Гизелла, как давно мы с вами не виделись… — заговорил он глубоким бархатным голосом. Его тон, как всегда, был ровным и спокойным. Когда он остановился, почти вплотную подойдя к Фионе, она ощутила исходивший от него знакомый пряный аромат. — Ну что же вы молчите? Неужели вы не хотите поздороваться со мной?

Дрейвен снова усмехнулся. Он отлично знал, что Фиона не могла говорить, так как к горлу приставлен кинжал. Дрейвен открыто издевался над ней. Что могла Фиона сделать в такой ситуации? Она старалась не показать страха, но сохранять внешнее спокойствие ей было мучительно трудно.

Полюбовавшись унизительным положением Фионы, Дрейвен приказал стражнику отпустить ее. Служивый с большим облегчением выполнил его распоряжение и отошел от Фионы. Она приложила носовой платок к царапинам на шее, из которых сочилась кровь, и стала растирать затекшие руки.

Дрейвен молча наблюдал за ней. Выражение его лица оставалось непроницаемым. Взглянув на него, Фиона постаралась взять себя в руки. Она не должна показать ему свою слабость. В ее голове быстро созрел план. Если ей повезет, она сможет незаметно достать спрятанный в рукаве кинжал. С его помощью Фиона надеялась либо защитить себя от Дрейвена и его людей, либо помочь Брэдану и Уиллу освободиться из плена. В любом случае ей необходимо воспользоваться кинжалом.

Однако как только Фиона нащупала его, Дрейвен схватил ее за плечо.

— Отдайте мне ваш кинжал, Гизелла, — приказал он.

Это было ужасно. Дрейвен лишал ее последней надежды! Нет, она не могла смириться с этим. Кинжал мгновенно оказался в ее руке. В этот момент Фиона была готова на все. Однако Дрейвен оказался проворнее и перехватил ее запястье, прежде чем Фиона успела воспользоваться кинжалом. Оружие упало на землю.

— Глупо с вашей стороны, дорогая, прибегать к уловке, которой я сам вас научил, — с усмешкой заметил Дрейвен и окинул Фиону оценивающим взглядом, от которого по ее спине пробежал холодок. — Я вижу, что произошло именно то, чего я и боялся. Без меня вы стали дерзкой и строптивой.

Буравящий взгляд Дрейвена завораживал Фиону. Она как будто снова оказалась в его власти. Он не отпускал ее руки, и Фиона замерла, затаив дыхание. Ее не оставляло ощущение, будто она вернулась в прошлое. Но когда Дрейвен погрузил пальцы в ее роскошные волосы, она словно очнулась.

Выйдя из оцепенения, Фиона ощутила ужас. Она видела, что Дрейвен хочет поцеловать ее, и, вспомнив его изощренные ласки, прикосновения и страстные поцелуи, испугалась, что все это может повториться вновь.

Дрейвен медленно склонялся над ней, но когда его губы уже были готовы коснуться ее губ, она резко отвернулась и горячее дыхание Дрейвена обожгло ей щеку. Он поцеловал ее в ухо и тихо прошептал:

— Ах, моя непослушная строптивая Гизелла, вы же знаете, что я не могу целовать вас, когда вы одеты неподобающим образом. Я много раз говорил вам о том, что вам идет только один наряд — алое платье. Вы должны всегда облачаться в одежду этого цвета.

Фиона почувствовала приступ тошноты и попыталась отстраниться. Однако он крепко держал ее за руку, глядя прямо в глаза. От его ухмылки Фиону пробирала дрожь.

— Да, нас многое связывает, Гизелла, — ровным голосом продолжал Дрейвен, не сводя с Фионы колючего взгляда. Он поглаживал ее по щеке и шее, размазывая капельки крови, проступавшей из царапин. — Но, как я вижу, мне следует напомнить вам кое-что. Вы совсем забыли меня, Гизелла, а это нехорошо.

— Оставьте ее в покое, Дрейвен! — раздался резкий голос Брэдана.

Дрейвен на мгновение замер, выражение его лица стало суровым и непреклонным, однако он даже не повернул голову в сторону пленника.

— Почему я должен слушаться вас, Брэдан? — спросил он, не сводя глаз с Фионы.

— Потому что эта женщина принадлежит мне.

— Нет, с этой минуты она снова моя, — ледяным тоном возразил Дрейвен.

Фиона задохнулась от ужаса, но все же ей удалось сохранить самообладание. Буравящий взгляд Дрейвена, казалось, проникал ей в самую душу. При этом его лицо хранило непроницаемое выражение.

— Да, де Кантер, — продолжал Дрейвен, резко повернувшись к Брэдану, — вы не должны строить иллюзий на этот счет. Никто не виноват в том, что вы оказалась во власти чар этой женщины. Однако запомните, Гизелла принадлежит мне. И всегда будет принадлежать только мне. Мы с ней как раз обсуждаем эту тему, не правда ли, дорогая?

И Дрейвен снова повернулся к Фионе. В его тоне звучала насмешка.

— Я не собираюсь ничего обсуждать с вами, — выдавила Фиона.

— Если бы вы соблюдали хоть какие-то правила и законы и на деле, а не на словах были человеком чести, — процедил Брэдан сквозь зубы, — я бросил бы вам прямо сейчас вызов и мы выяснили бы отношения в поединке.

— О, как это трогательно и благородно, — с издевкой сказал Дрейвен и зевнул, демонстрируя Брэдану свое полное пренебрежение. — Ваш пыл поначалу забавлял меня, дорогой племянник, но затем стал вызывать только досаду и скуку. Неужели вы готовы рисковать жизнью ради этой легкомысленной девицы? Слава Богу, нас с вами не связывает кровное родство, иначе у меня были бы причины для беспокойства.

— Вместо того чтобы заговаривать мне зубы, вы лучше бы сообщили, где сейчас находится Элизабет, — раздраженно бросил Брэдан и с угрожающим видом сделал шаг по направлению к дяде. Связанные вместе с ним Уилл и Руфус тоже вынуждены были двинуться с места, к неудовольствию их стражей. — Вы заплатите за то, что сделали с ней, попомните мои слова!

— Зачем так драматизировать события? — промолвил Дрейвен, медленно надевая кожаные перчатки. Фиону бросило в дрожь. Она знала, что таким способом Дрейвен всегда отвлекает внимание противника, перед тем как напасть на него. — Элизабет не получила ни одного предложения руки и сердца, несмотря на приданое, оставленное ей вашим отцом. И тогда я помог ей заняться тем делом, которое она сама выбрала. Ваш брат, наверное, умолчал об этом, когда рассказывал об участи Элизабет.

— Вы лгун! — в ярости воскликнул Брэдан.

— А вы, как я вижу, стали разбойником, мой дорогой племянник. Список ваших грехов постоянно растет. — Дрейвен подал знак стражнику, чтобы тот присмотрел за Фионой, и медленным шагом направился к Брэдану. — Интересно, что подумает добродетельная Джулия, когда узнает о ваших подвигах?

Фиона заметила, как последние слова Дрейвена заставили Брэдана вздрогнуть. Выражение боли мелькнуло в его глазах, но он быстро взял себя в руки.

— Я, признаюсь, не верил доносам о том, что вы стали разбойником, — продолжал Дрейвен, — пока сам не увидел вас среди этого сброда. — И он окинул презрительным взглядом Уилла и Руфуса. — Оказывается, мои шпионы говорили правду. Да, дорогой племянник, вам очень не повезло. Зря вы снова встретились на моем пути. Но теперь уж я позабочусь о том, чтобы вас наконец казнили и лишили возможности творить злодеяния.

— Для того чтобы удержать меня в темнице до суда, дорогой дядюшка, вам придется поменять запоры в подвале замка и выставить целую армию стражников, — насмешливо сказал Брэдан и, кивнув на распростертые на земле трупы, продолжал: — Впрочем, вам, похоже, доставляет удовольствие приносить стражников в жертву своим необузданным амбициям. Ну что ж, я не против сразиться еще с парой десятков. Свобода стоит того. Надо сказать, это неплохая тренировка боевых навыков, к тому же за ваш счет. По-моему, в общей сложности я уложил уже восьмерых, не так ли?

Дрейвен вспыхнул и не сразу ответил.

— Смешно слышать угрозы от человека в вашем положении, де Кантер, — наконец снова заговорил он. — Можете не беспокоиться, теперь я с вас глаз не спущу. На этот раз вам не удастся бежать. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы довести дело до суда, который, несомненно, приговорит вас к казни. Ваша песенка спета.

В этот момент над их головами загрохотал гром. Блеснула молния, и снова раздался оглушительный удар. Начиналась гроза, порывистый ветер поднял клубы пыли на дороге, и с неба упали первые капли дождя. Дрейвен чертыхнулся.

— В путь! — коротко приказал он своим людям. — Сейчас хлынет настоящий ливень, надо спешить. У нас мало времени. Привяжите этих, — кивнул он в сторону пленников, — позади кареты.

Дождь усиливался. Взглянув сквозь его пелену на Фиону, Дрейвен приказал охранявшему ее всаднику посадить пленницу в экипаж.

В тот момент, когда Дрейвен уже взялся за дверцу кареты, Брэдан кинулся на стоявшего поблизости стражника, увлекая за собой Руфуса и Уилла. Во время движения им удалось сбить с ног второго стражника. Однако третий бросился на них и с помощью подоспевшего Дрейвена одолел пленников.

Фиона решила воспользоваться шансом и быстро нагнулась, чтобы поднять кинжал. Но присматривавший за ней стражник сумел ей помешать. Поскользнувшись на мокрой от дождя траве, Фиона упала на обочину дороги. Стражник, схвативший ее за запястье, не отпустил ее руку, и Фиона вывихнула кисть при падении. Она пронзительно вскрикнула от острой боли.

Дрейвен сразу же оставил пленников, приказав своим людям лучше присматривать за ними, и торопливо направился к Фионе. Его лицо помрачнело, брови были сурово сведены. Подойдя к стражнику, державшему Фиону за руку, он окинул его разъяренным взглядом.

— Я предупреждал вас, чтобы этой женщине не причиняли вреда, — процедил он сквозь зубы. — Но вы дважды нарушили мой приказ! Вы поцарапали ей горло и вывихнули руку!

Брэдан следил взглядом за Дрейвеном. Следовало попытаться использовать шанс обрести свободу. Второго такого могло не представиться. Брэдан подавил чувство беспокойства за судьбу Фионы. В конце концов, если он вырвется из рук негодяя, то сможет вызволить и ее. Оба стражника, которых Брэдан со своими приятелями сбил с ног, уже успели встать и схватиться за оружие. Третий размахивал перед ними обнаженным мечом. Действия и движения противника были лишены смысла. Кругом царила неразбериха из-за проливного дождя. Пользуясь тем, что раскаты грома и шум ливня заглушали все звуки, Брэдан, Руфус и Уилл снова бросились на стражников.

Завязалась драка. Брэдан потянулся к валявшемуся на земле мечу, принадлежавшему одному из убитых, и сумел схватить его связанными руками. Поставив клинок вертикально, он быстро перерезал веревки на запястьях и освободился наконец от пут. Взяв меч за рукоять, Брэдан стал обороняться от ударов одного из стражников, который пошел на него в атаку. Вскоре противник Брэдана вскрикнул от боли и, выронив оружие, схватился за рассеченную голову. Кровь, хлеставшая из раны на лбу, заливала ему лицо.

Брэдану удавалось сдерживать натиск двух других стражников, пока Руфус и Уилл, вооружившись своими мечами, освобождались от связывавших их веревок. Главарь шайки был бледен, из раны на его руке сочилась кровь. Однако Брэдан вынужден был оставить своих приятелей отражать атаки противников, поскольку он не мог бросить Фиону в беде. Дрейвен уже затолкал ее в карету и поставил ногу на подножку, собираясь тоже сесть в экипаж, когда на него сзади налетел Брэдан. Почуяв опасность, Дрейвен резко повернулся и выхватил меч. Он вовремя успел отразить удар племянника, который мог бы быть смертельным.

Противники сошлись в ожесточенном поединке. Охваченный праведным гневом, Брэдан яростно сражался с тем, кто явился причиной несчастий его семьи. Проливной дождь начал стихать, однако из-за высокой влажности было трудно дышать. Сильный запах зелени и сырой земли дурманил Брэдана. Его раненая рука ныла, мешая сосредоточиться.

Силы соперников были примерно равны, но закаленный в боях и походах Брэдан обладал большей выдержкой и стойкостью, и это давало ему преимущество. Дрейвен же обучался боевому искусству, участвуя в турнирах в своем замке. Использовав прием, который не раз спасал ему жизнь на полях сражений под Сен-Жан-д'Акром, Брэдан застал Дрейвена врасплох и мощным ударом выбил из его рук оружие. Меч отлетел далеко в сторону. Дрейвен был теперь совершенно беззащитен.

Он растерялся, чувствуя, как острие меча Брэдана уперлось ему в горло, и поднял руки. Однако вскоре к нему вернулось самообладание, и выражение его лица снова стало непроницаемым. Дрейвен смотрел на своего племянника с холодным спокойствием. Брэдана так и подмывало заколоть злодея на месте, но внутренний голос подсказывал ему, что делать этого не следует.

Брэдан взглянул на своих приятелей, которые вынуждены были сдаться стражникам, поскольку Уилл из-за раны не мог продолжать сопротивление, а потом посмотрел в окно кареты на бледную перепуганную Фиону. Рялом с пленницей сидел охранник, которого Дрейвен приставил к ней.

Брэдан опустил меч.

— Мне кажется, мы зашли в тупик, мой дорогой племянник, — кривя рот в усмешке, заметил Дрейвен. — Вы угрожаете оружием мне, но ваши приятели и Гизелла, в свою очередь, находятся в руках моих людей. Итак, ничья!

— Вашей смерти достаточно для того, чтобы победа оказалась на моей стороне! — прорычал Брэдан, снова поднимая свой меч.

Однако ни один мускул не дрогнул на лице Дрейвена. Он все так же нагло ухмылялся. Его пронзительный взгляд буравил Брэдана.

— Хорошенько подумайте, прежде чем на что-то решиться, Брэдан, — тихим завораживающим голосом произнес Дрейвен. — Если вы хоть пальцем меня тронете, мои люди тут же убьют и ваших приятелей, и эту красивую женщину. Таков мой приказ. Так что если вы меня заколете, то явитесь виновником гибели еще трех человек. А затем мои люди и вас отправят к праотцам. — Дрейвен перевел взгляд на рану Брэдана. — Вы прекрасный воин, мой милый племянник, ваше владение оружием выше всяких похвал. Но вы утомлены и ранены, а потому не сможете одолеть трех моих стражников. Они тоже опытные и искусные воины. Подумайте об этом.

Больше всего на свете Брэдану хотелось ударом меча расправиться с негодяем. Но он не имел права рисковать жизнью Руфуса, Уилла и Фионы. Сам он был готов умереть, но опасность грозила его друзьям. И это удерживало Брэдана от решительного шага. Разве мог он принести в жертву прекрасную Фиону и ее брата? Прищурившись, он внимательно посмотрел на дядю, стараясь проникнуть в его тайные мысли. На щеках Брэдана от напряжения ходили желваки.

— Я вижу, что нам не остается ничего иного, как заключить соглашение, — проговорил он.

— Вы так считаете? — спросил Дрейвен, и в его голосе прозвучали нотки торжества.

— Да. Я хочу обменять жизнь моих приятелей на вашу. Прикажите своим людям отпустить Гизеллу и обоих пленников. Когда мое требование будет выполнено, я позволю вам и стражникам сесть в карету и беспрепятственно уехать.

Дрейвен насмешливо хмыкнул.

— Восхитительный план, де Кантер, но меня он не устраивает.

— Почему?

— Потому что, как только мы отпустим Гизеллу и ваших приятелей, ничто не помешает вам расправиться со мной.

— Я даю слово, что наше соглашение будет выполнено.

— По-вашему, я должен верить человеку, объявленному вне закона? — ухмыльнулся Дрейвен. — То есть преступнику?

— Я в меньшей степени преступник, чем вы, Дрейвен, и вам это хорошо известно. Решайтесь!

Дрейвен на минуту задумался. Он был недоволен тем положением, в котором оказался. Брэдан же испытал удовлетворение, заметив замешательство дяди. Дрейвену было явно не по себе, и ему даже не удалось это скрыть.

— Похоже, вы не оставили мне другого выхода, — нахмурившись, проворчал он. — Я вынужден принять ваше предложение.

Брэдан вдруг почувствовал сильное разочарование. До последней минуты он надеялся, что Дрейвен не пойдет на уступки и тогда Брэдан с легким сердцем убьет его, чтобы избавить мир от негодяя. Однако соглашение было достигнуто, и теперь Брэдан не мог изменить данному им слову. В конце концов он был человеком чести и всегда выполнял свои обещания.

— Прикажите стражнику, сидящему в карете, отпустить Гизеллу, — потребовал Брэдан. — А потом ваши люди освободят моих товарищей и смогут погрузить в карету убитых и раненых. Один из уцелевших стражников займет место кучера, и только тогда я отпущу вас. Вы сядете в экипаж и сможете отправиться в Лондон.

На несколько минут воцарилось напряженное молчание. Поверженный Дрейвен был мрачнее тучи.

— Неужели вы думаете, что я поверю вам? — спросил он. — Как только ваших людей и Гизеллу отпустят, у вас будут развязаны руки и вы сможете беспрепятственно расправиться со мной.

Гнев охватил Дрейвена при мысли о том, что его хотят обмануть.

— Вы же знаете де Кантеров, Дрейвен, — холодно произнес Брэдан. — Задолго до женитьбы на сестре моей матери вы были хорошо знакомы с моим отцом. Мир его праху… Надеюсь, вы не станете отрицать, что он был человеком слова. Я — его сын и тоже умею отвечать за свои слова. Считаю, что нам больше нет смысла возвращаться к этой теме.

Дрейвен зло прищурился и, не сводя глаз с Брэдана, громко отдал приказ своим людям отпустить пленников. Освобожденные Фиона, Уилл и Руфус отошли подальше к опушке леса. Уилл, потерявший много крови, был очень бледен. Стражники собрали трупы и раненых с поля боя и погрузили их в карету, а затем привязали к ней верховых лошадей. После этого люди Дрейвена сели в экипаж, а один из них поднялся на козлы.

Брэдан, все еще угрожая дяде мечом, усадил его в экипаж и заблокировал дверцу длинной палкой, которую ему принес Руфус. Теперь те, кто находился внутри, не могли выйти без посторонней помощи.

Отступив от экипажа, Брэдан хмуро кивнул кучеру, разрешая трогаться с места. Как только карета пришла в движение, сидевший у окна Дрейвен раздвинул шторки и нашел взглядом Фиону. Слабая улыбка тронула его губы.

Мурашки пробежали по спине Брэдана.

— Не беспокойтесь, Гизелла, — пообещал Дрейвен, — мы скоро снова встретимся, и я вас больше никому не отдам.

Он послал ей воздушный поцелуй и еще что-то негромко сказал, однако его слова заглушил грохот колес набиравшего скорость экипажа. Вскоре карета скрылась из виду.

Брэдан взглянул на Фиону. Она выглядела измученной, руки дрожали. Внезапно крик отчаяния вырвался у нее из груди и она, повернувшись, бросилась в лес. Брэдан хотел остановить ее, но Фиона уже скрылась за деревьями.

Вложив меч в ножны, Брэдан подошел к Уиллу, которого перевязывал Руфус. Главарь изредка постанывал.

—Догоните ее, — морщась от боли, проговорил Уилл. — Ей сейчас очень нужны помощь и поддержка. Генри и Том погибли. Царствие им небесное… Джептас тоже убит. Он лежит там, в канаве. — Уилл кивнул в ту сторону, где началась схватка. — Но моя сестра должна жить. Я очень беспокоюсь за нее. Встреча с этим негодяем выбила ее из колеи. Догоните ее, а мы тут сами справимся.

Брэдан молча кивнул и быстрым шагом направился в лес. Там, где прошла Фиона, мокрая трава была примята. Брэдан надеялся, что ему удастся найти и успокоить эту женщину, дороже которой у него никого не было на свете. Он понимал, что встреча с Дрейвеном разбередила незажившие душевные раны Фионы.

Глава 12

Фиона бежала, не разбирая дороги. Ее душили слезы. Из груди рвались рыдания. Тошнота подкатывала к горлу. Почти ничего не видя, она спотыкалась о мокрые от дождя сучья, ей с трудом удавалось устоять на ногах. Фиона бежала куда глаза глядят, ее подгонял страх. Она была напугана словами Дрейвена,

Через некоторое время, выбившись из сил, она перешла на шаг. Она понимала, что поступает глупо, ее побег ни к чему хорошему не приведет, но ничего не могла с собой поделать. Выйдя на поляну, Фиона остановилась. К ней вдруг пришло осознание того, что встреча с Дрейвеном не была случайной. В глубине ее души всегда жил страх. Она знала, что обречена и ей не избежать предначертанной участи. Дрейвен считал, что она принадлежит ему. И это действительно было так.

Слова Дрейвена не выходили у Фионы из головы и вселяли в ее душу ужас. Она знала, что, куда бы ни убежала, где бы ни спряталась, Дрейвен повсюду найдет ее. Он считает ее своей собственностью и никогда не откажется от своих притязаний. Эта мысль буквально подкосила Фиону, и она рухнула на колени на мокрую траву поляны. Она ощущала позывы на рвоту, однако ее желудок был пуст. Фиона сделала несколько глубоких вдохов, чтобы избавиться от мучившей ее тошноты, а потом замерла, обхватив себя руками за плечи. У нее ныли запястья от тугих веревок. Однако душевная боль была куда острее физической. Из глаз хлынули слезы, а из груди вырвались глухие рыдания.

— Фиона, дорогая моя, не надо плакать… — услышала она вдруг голос Брэдана.

Постаравшись взять себя в руки, она с трудом встала, чувствуя, что у нее кружится голова, и повернулась к Брэдану. Он стоял в нескольких шагах от нее.

— Зачем ты преследуешь меня? — прошептала Фиона дрожащим голосом.

— Я должен был убедиться, что с тобой все в порядке. Он выглядел таким взволнованным и озабоченным, что Фионе захотелось броситься ему на шею и крепко обнять. Однако она не могла позволить себе этого. Встреча с Дрейвеном напомнила ей, что она была недостойна Брэдана де Кантера. На ее имени стояла печать позора. Дрейвен навсегда погубил ее, лишив будущего.

Фионе стало вдруг трудно дышать, острая боль пронзила сердце. Оцепенев, она сжала кулаки, вонзив ногти в ладони. Ее душа и тело были навеки осквернены взглядами, прикосновениями и словами Дрейвена. Она никогда не сможет вычеркнуть из памяти годы, проведенные с ним. Как объяснить это Брэдану? Будет ли он способен понять ее?

— Я должна вернуться на дорогу и помочь раненым, мой брат серьезно пострадал, — сдавленно проговорила она, стараясь не смотреть Брэдану в глаза. — Я поступила эгоистично, убежав в лес и бросив своих товарищей в трудную минуту.

— Не беспокойся, — остановил ее Брэдан, видя, что Фиона готова вернуться туда, где недавно шел ожесточенный бой. Он взял ее за руку и нежно погладил по щеке. — Руфус перевязал Уиллу рану. Я сам это видел, с твоим братом все будет в порядке. А что касается остальных наших товарищей, то, к сожалению, они мертвы, Фиона, им уже не нужна твоя помощь.

— Неужели все они погибли? — ахнула Фиона, чувствуя новый приступ тошноты.

— Да, Фиона, мне очень жаль, но это действительно так. Твой брат и Руфус доставят тела убитых в лагерь. Нам нет никакого смысла возвращаться на место засады. Позволь, я помогу тебе. Ты очень бледна и вся дрожишь.

— Ты не можешь помочь мне, Брэдан, — прошептала Фиона, и ее сердце снова пронзила боль. — Мне никто не в силах помочь…

— Такого не может быть, Фиона, — стал горячо убеждать ее Брэдан. — Я знаю, что тебя расстроила встреча с Дрейвеном, но он…

— Расстроила?! — воскликнула Фиона и горько рассмеялась. — Это слишком мягко сказано, Брэдан! В течение последних трех лет мысль о том, что я могу снова встретиться с Дрейвеном, повергала меня в ужас. Все это время я старательно держалась подальше от него и делала все, чтобы забыть прошлое. Я стала носить вдовьи одежды, взяла другое имя, перестала встречаться со старыми знакомыми. Но все это меня не спасло! Сегодня я снова столкнулась с жестокой реальностью. Трое моих товарищей убиты, а я опять лишена надежд на будущее. Прошлое вторглось в мою жизнь и предъявило свои права. И теперь мое положение даже хуже, чем было три года назад. Дрейвен, и прежде одержимый мной, теперь раззадорен моим неповиновением и обязательно добьется своего. А как только я попаду к нему в руки, мне не будет пощады.

— Но зачем расстраиваться раньше времени? Я не позволю ему снова завладеть тобой.

Фиона горько усмехнулась. Слезы снова подступили к ее глазам, и она едва сдерживала их, закусив нижнюю губу, чтобы не разрыдаться. Брэдан не подходил к Фионе слишком близко, сохраняя дистанцию. И Фиона была благодарна ему за это. Он все еще стоял в нескольких шагах от нее. Глотая слезы, она думала о своей горькой участи. Нет, Брэдан был не в силах утешить ее. Острая боль снова пронзила сердце Фионы. Разве могла бы она рассказать ему все без утайки? Нет, это стало бы для нее еще одним тяжелым испытанием.

— Ты не можешь этого понять, Брэдан, — грустно сказала Фиона, ощущая внутреннюю пустоту.

— В таком случае объясни мне.

— Не могу, все это очень сложно.

Фиона на мгновение закрыла глаза. Ей было страшно себе представить, что подумает о ней Брэдан, когда узнает всю правду о ее отношениях с Дрейвеном.

— Я уже говорил, что готов выслушать рассказ о твоем прошлом без осуждения, — напомнил Брэдан, как будто читая ее мысли. — Я снова повторяю, Фиона, что хочу знать о тебе все и не собираюсь ни в чем упрекать тебя.

Если ты мне доверяешь, поделись со мной, и я постараюсь понять тебя.

Фиона все еще упорно избегала смотреть Брэдану в глаза, как будто боялась увидеть в них презрение. Хотя она уже убедилась, каким великодушным человеком был Брэдан де Кантер. Да, он был способен на жестокость по отношению к своим врагам. Однако с ней он всегда обращался бережно, даже нежно, и это изумляло ее, известную куртизанку, хорошо знавшую мужчин. Ведь никто из них так не относился к ней. О Боже, если бы только она могла очистить свою душу от боли и мерзких воспоминаний. Фионе так хотелось открыть перед Брэданом свое сердце, но она боялась потерять любимого человека навсегда.

— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, Фиона…

Его тихий проникновенный голос проник ей в душу. Она вдруг решилась и смело взглянула ему в глаза.

— Все это было так ужасно, Брэдан… — прошептала она. Фионе было трудно вспоминать о том, что ей пришлось пережить. — Когда я увидела Дрейвена, когда он заявил, что я принадлежу только ему, я поняла, что зря тешила себя надеждами в течение трех последних лет и что мой побег и попытки забыть прошлое были напрасны… Дрейвен продолжает распоряжаться моей судьбой, и я ничего не могу с этим поделать. Я ненавижу себя за это… Я испытываю отвращение к Дрейвену, но еще больше я сама себе отвратительна.

— Ты просто не можешь еще прийти в себя после неожиданной встречи с ним. Ты не должна ни в чем винить себя, Фиона.

— Мне следовало проявить выдержку и силу… Но Дрейвен слишком хорошо знает меня! Перед ним я не могу притворяться. Дело в том, что это он сделал меня такой, какая я есть, и от этого никуда не уйдешь!

— Я не вижу в тебе ничего ужасного. — Брэдан подошел к Фионе, чтобы заглянуть в глаза. — В чем ты упрекаешь себя? Я понимаю, что ты слишком много времени провела в замке Дрейвена, но разве ты в этом виновата?

— Неужели ты не видишь очевидного?! — в отчаянии воскликнула Фиона. — Он считает меня своей собственностью, вещью, которая принадлежит ему и с которой он может делать все, что угодно.

Брэдан задумался над ее словами. Фиона же продолжала говорить — теперь ей хотелось выговориться.

— Ты должен понять меня, Брэдан, — взмолилась она, не в силах подавить охватившее ее волнение. — Это Дрейвен создал меня. Он сделал из меня очаровательную соблазнительницу, разглядев эти качества в пятнадцатилетней девчонке. Именно в этом возрасте мать продала меня этому чудовищу. Тогда я была оборванным голодным ребенком, жившим в трущобах Лондона.

— Так это мать продала тебя ему? — изумленно переспросил Брэдан. — О Боже…

Фиона потупила взор. Мысль о том, что ее предала собственная мать, была нестерпима. Однако с годами боль притупилась. В глубине души Фиона понимала, что ее несчастная мать хотела ей добра, но это не избавляло ее от страданий, которые она испытывала при воспоминании о прошлом.

— Дрейвен обладает многими талантами, — продолжала Фиона, — в том числе и даром убеждения. Как-то осенью он увидел меня на рынке и стал наводить обо мне справки. Нанятый им человек выследил мою мать и узнал, что она живет в небольшой лачуге и зарабатывает на жизнь, торгуя собственным телом. Дрейвен дал ей несколько золотых монет и пообещал хорошо обходиться со мной. Мою мать убедили в том, что мне будет лучше в доме богатого человека. Начиналась зима, суровое время года, и я была искренне рада, что обрела теплый кров и кусок хлеба. Мне сказали, что я буду работать посудомойкой. Я и не догадывалась о том, какая участь меня ждет.

Фиона судорожно вздохнула, мысленно вернувшись в те дни.

— Как только меня доставили в Чепстон, Дрейвен приказал накормить, искупать и одеть меня в роскошный наряд. Выполнив его распоряжение, слуги отвели меня в его комнату, где он медленно и изощренно лишил меня невинности.

Лицо Брэдана помрачнело, на скулах заходили желваки. Ему было тяжело слушать рассказ Фионы. Если бы дядя сейчас находился здесь, Брэдан убил бы его на месте за все, что он с ней сделал. Заметив сочувствие в глазах Брэдана, Фиона покачала головой. Она не привыкла к людскому состраданию.

— Я поняла, что Дрейвен испытывает острое наслаждение, совращая меня, — внешне спокойно продолжала Фиона, хотя ее обуревали отчаяние и стыд. — Я была юной целомудренной девочкой. Моя чистота и наивность, по-видимому, удивили Дрейвена. Ему показалось странным, что я сохранила девственность, живя в лачуге дешевой уличной проститутки. Кроме того, его возбуждало мое сопротивление, нежелание потворствовать его порокам. Это подстегивало Дрейвена, он загорелся идеей приручить меня, обуздать мой нрав. И в конце концов он добился своего! Он подчинил себе мою волю и обучил меня искусству любовных утех, разнообразя практические занятия уроками этикета и хорошего тона. Дрейвен задумал сделать из меня настоящую леди. Его забавлял контраст между хорошими манерами и развращенностью.

Комок подступил к горлу Фионы, и она замолчала. Брэдан видел, что она старается справиться с охватившими ее эмоциями, и терпеливо ждал, когда она немного успокоится и снова заговорит.

— Дрейвен не на шутку привязался ко мне. Он был просто одержим мной, — продолжила Фиона после долгой паузы. — Хотя по молодости лет я тогда не понимала, что происходит. Его домогательства смущали меня и повергали в растерянность. С каждым днем Дрейвен вызывал у меня все большее отвращение. В конце концов я возненавидела его. Я часто говорила ему об этом, но Дрейвену было все равно. Он только ухмылялся и снова уводил меня в свою спальню, чтобы предаться со мной постыдным утехам. Я поняла, что для него мои чувства не имеют никакого значения. Он сломил мою волю к сопротивлению и стал наслаждаться моей покорностью. Фиона поежилась, как от холода.

— Теперь ты понимаешь, что произошло? — прошептала она. — Я оказалась во власти Дрейвена. Он сделал так, что я не могу обрести свободу даже тогда, когда нахожусь вдали от него. Мне никогда не избавиться от этого чудовища, потому что он проник в мою душу, затаился там. и оттуда управляет всеми моими действиями… Дрейвен словно змея, готовая в любой момент вонзить в меня свое ядовитое жало. Я надеялась, что смогу избавиться от него, совершив побег. Я попыталась жить самостоятельно, но, как ты знаешь, из этого ничего не вышло. И сегодня, снова встретившись с ним, я поняла, что никогда не смогу убежать от своего прошлого.

Когда Фиона закончила свой рассказ, оба долго молчали. Брэдан не знал, чем ее утешить. Он не мог найти слов, чтобы выразить ей свое сочувствие. На его лице отражалась такая мука, что Фиона пожалела о своем решении быть откровенной с ним. Уж лучше бы она утаила от него позорные подробности своего прошлого. Фиона неловко чувствовала себя под его пристальным взглядом и с нетерпением ждала, что он скажет.

— Теперь ты понимаешь, в каком безвыходном положении я оказалась, — дрогнувшим голосом проговорила она. — Я совсем не такая, какой, вероятно, кажусь тебе, хотя мне тяжело это сознавать. Вне зависимости от того, одета я в алый наряд или нет, я остаюсь существом, созданным Дрейвеном себе на потеху. Я — Гизелла де Кер, Леди в алом, и ничто этого не изменит.

— Нет, Фиона, ты не права, — после долгого молчания заговорил Брэдан. — Ты обладаешь богатым внутренним миром и многое для меня значишь, да и не только для меня. А мой дядя, причинивший огромный урон твоей душе, настоящий негодяй. Но ты ни в чем не должна винить себя. Вычеркни из памяти воспоминания об этом ублюдке, выкинь из головы мысли о нем, вытрави его образ из своего сердца, и ты обретешь свободу.

Фиона грустно покачала головой. Она решила, что Брэдан ничего не понял из ее рассказа. Неужели он не осознал всей глубины ее зависимости от Дрейвена? Если бы ей так легко было избавиться от мыслей о нем, она уже давно сделала бы это. На мгновение Фионе стало трудно дышать. Брэдан переоценивал ее силы, он не видел, какая она слабая и беспомощная перед лицом своего прошлого.

Фиона пришла в отчаяние. Нет, она никогда не сможет объяснить Брэдану причину своих страхов и опасений. Громко всхлипнув, она распахнула ворот своего платья и показала шрам в форме сердца на груди. Этот рисунок вырезал на ее теле Дрейвен четыре года назад.

— Взгляни, Брэдан, вот доказательство моих слов, — промолвила она. — Твой дядя поставил на мне свое клеймо. Эта отметина навсегда останется на моем теле. Он вырезал этот рисунок своими руками, приговаривая, что у меня нет сердца, кроме этого, изображенного им. Это была месть за то, что я так и не полюбила его.

Тень пробежала по лицу Брэдана, когда он увидел шрам на груди Фионы. Он дотронулся до него, а потом нежно погладил Фиону по щеке. Заметив, что Брэдан хочет что-то сказать, Фиона приложила палец к его губам. Она знала, что на свете нет таких слов, которые могли бы утешить ее, смягчить ее душевную боль.

Но Брэдан не мог молчать. Он взял ее руку и, поцеловав ладонь, взволнованно заговорил:

— Ты не можешь принадлежать Дрейвену, Фиона, ты не его собственность. Он всего лишь простой смертный, запомни это. Дрейвен — человек, а не демон или дьявол, хотя его душа черна, а поступки ужасны. Он должен занимать в твоих мыслях и памяти не больше места, чем те скоты в образе мужчин, с которыми ты вынуждена была спать, подчиняясь приказам Дрейвена.

Услышав эти слова, Фиона пришла в некоторое замешательство. Она ведь совсем забыла, что Брэдан еще многого не знает о ней. Взглянув на него, Фиона усмехнулась. Ее глубоко оскорбляло то, что Брэдан считал ее шлюхой, у которой было множество мужчин. И в этом тоже был виноват Дрейвен. Губы Фионы задрожали, и из глаз неудержимо хлынули слезы, которые она не могла больше сдерживать.

— Ах, Брэдан, тебе трудно понять меня, потому что ты не знаешь всей правды о моих отношениях с Дрейвеном, — всхлипывая, прошептала Фиона.

— Так расскажи мне все.

— У меня язык не поворачивается сказать это… Если бы ты знал, как мне трудно говорить о таких постыдных вещах.

— Ты не должна смущаться, Фиона. Я спокойно выслушаю любую горькую правду. Говори все без утайки! Облегчи свою душу.

И Брэдан ласковым жестом убрал с ее лба мокрую прядь волос. Фиона благодарно улыбнулась, почувствовав его нежное прикосновение. У нее перехватило дыхание от волнения. Она решила, что навсегда сохранит в своей памяти эту минуту, так как была готова к тому, что после ее рассказа о махинациях Дрейвена, в которых и она была вынуждена принимать участие, Брэдан навсегда отвернется от нее.

— Правда заключается в том, Брэдан, — глубоко вздохнув, начала Фиона, — что в моей жизни был только один мужчина — Дрейвен. Бесчисленные клиенты Леди в алом жестоко ошибались, считая, что совокупляются с ней. До настоящей близости у меня ни с кем из них никогда не доходило.

Брэдан был ошеломлен ее признанием. Он невольно отшатнулся от Фионы, не веря своим ушам, и у нее упало сердце. Фиона решила, что Брэдан почувствовал к ней презрение и отвращение после ее слов. Ну что ж, именно этого и следовало ожидать…

— Что ты такое говоришь, Фиона?! — воскликнул Брэдан. Недоверие, сквозившее в его взгляде, ранило душу Фионы. — Это невозможно! Ты же известная всем куртизанка Леди в алом, твою порочность никто никогда не ставил под сомнение. Именно поэтому я и разыскал тебя, когда мне понадобилась помощь в поисках Элизабет. Неужели ты хочешь убедить меня в том, что тебе удалось обмануть всю Англию, в которой о твоих похождениях ходят легенды? Нет, я никогда не поверю в это!

— Возможно, это кажется невероятным, но факт остается фактом, — с горечью возразила Фиона. — Дрейвен никому из мужчин не позволял перейти со мной определенную грань близости.

— Но как такое могло быть? — Брэдан уже начинал сердиться, заподозрив, что Фиона по каким-то причинам обманывает его. — Не могли же вы с Дрейвеном водить за нос всю страну! Я не раз слышал от рыцарей и дворян подробные рассказы о твоем искусстве и опытности в делах любви. Не хочешь же ты сказать, что все эти люди лгали?

— Нет, не лгали, а были введены в заблуждение. Ни с кем из них я не спала.

Фиона едва стояла на ногах от слабости. Ее тошнило, и она боялась упасть на землю и забиться в рыданиях. Ей было невыносимо трудно обсуждать эту тему с Брэданом. От налетевшего порыва ветра на нее упали холодные капли с мокрых после дождя листьев. Этот душ немного освежил Фиону, и она несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

Фиона решила во что бы то ни стало довести свой рассказ до конца, хотя каждое слово давалось ей с трудом.

— Этот обман придумал Дрейвен, — объяснила она. — Я только осуществляла разработанный им план, благодаря чему мне и удавалось избегать интимных отношений с клиентами. Я понимаю, что вела себя постыдно…

Фиона сжала кулаки, пытаясь унять боль, пронзившую ее сердце.

— Впрочем, расскажу все по порядку. Через два месяца Дрейвен решил, что оставит меня у себя. Он сказал мне, что впервые делает это. Обычно, купив девушку, он сначала забавлялся с ней, а потом передавал ее в публичный дом. Однако меня он не желал отдавать другим мужчинам.

— Ты хочешь сказать, что он влюбился в тебя? — хмуро спросил Брэдан.

Фиона покачала головой.

— Нет, — сказала она. Фиона считала, что Дрейвен вообще не способен любить, но не хотела сейчас обсуждать это. — Он преследовал одну-единственную цель — я должна была принадлежать только ему. Вот чего он добивался. И во имя этого он готов был потерять даже существенную прибыль, которую я приносила бы ему, если бы он отдал меня в бордель. Его доходы были значительно ниже, чем могли бы быть, если бы он не настоял на своем.

— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотал Брэдан. — Если Дрейвен не позволял тебе спать с клиентами, то каким же образом тебе удалось приобрести репутацию опытной куртизанки?

— В этом обмане участвовали несколько куртизанок, которые и помогали создавать у клиентов иллюзию, будто они спят со мной. Этим женщинам неплохо платили, но требовали, чтобы они держали язык за зубами, — объяснила Фиона. Ее сердце замирало при мысли о том, что о ней сейчас думает Брэдан. Она с надеждой и страхом вглядывалась в его лицо, боясь прочесть на нем приговор. — Помнишь, мы как-то, собирая целебные травы в лесу, говорили об алхимике, знакомом Дрейвена? О том человеке, которого казнили по приговору суда за темные дела? Брэдан кивнул.

— Так вот это он помог Дрейвену осуществить его хитроумный план. Алхимик передал ему состав одного тайного зелья, которым маги пользуются уже на протяжении многих веков. Это зелье нужно принять с вином или втереть в кожу, и тогда у человека начнутся галлюцинации. Красочные живые видения, которые предстанут перед ним, будут своего рода продолжением того, что человек делал непосредственно перед тем, как принять чудесное зелье.

Фиона на минуту замолчала. Ей было трудно говорить, однако она твердо решила рассказать Брэдану все без утайки, хотя и продолжала сомневаться, что он сможет ее понять.

— Дрейвен оставлял меня наедине с клиентом в комнате, — продолжала Фиона, — предварительно объяснив, как я должна обольщать его. Через некоторое время, немного пообщавшись с клиентом, я предлагала ему выпить вина, а если он отказывался, то делала ему массаж, пользуясь мазью, в которую было подмешано зелье. Дрейвен подсматривал за мной, спрятавшись в нише. Он привык контролировать мое поведение и хотел убедиться, что все идет по плану. Как только зелье начинало действовать, клиент впадал в ступор. В этот момент Дрейвен выводил меня из комнаты и посылал к клиенту одну из женщин, нанятых для этих целей. Она и вступала с ним в интимную близость. Дрейвен тщательно подбирал заменявших меня женщин. Все они были стройными, с каштановыми волосами и в комнату, где находился клиент, входили в алой одежде.

Фиона потупила взор, сцепив пальцы рук на коленях.

— На следующее утро наши клиенты просыпались со страшной головной болью, однако их память хранила подробные красочные воспоминания о ночи, проведенной с

Леди в алом. Таким образом, Дрейвен добился своего. Он зарабатывал на мне деньги, не позволяя клиентам вступать со мной в интимную близость. Я была его собственностью, и он не желал делить меня с другими мужчинами.

— О Боже… — прошептал потрясенный Брэдан, выслушав рассказ Фионы.

У нее упало сердце. Она видела, какое неподдельное отвращение вызвал у Брэдана рассказ об обмане клиентов. Фиона решила, что никогда не сумеет оправдаться в глазах Брэдана. Впрочем, она считала, что заслуживает презрения и осуждения.

— Я понимаю, что с нашей стороны это было жестоко и противозаконно, — упавшим голосом призналась она, стараясь не смотреть на Брэдана. Его суровый взгляд ранил ей душу. — За подобного рода преступления людей сжигают на площадях. Нам повезло, что нас не поймали за руку и не уличили в обмане. Никто так и не узнал о нашей хитрости. Но Господь все видит, и он наказал меня за мои грехи. Я бесплодна и никогда не смогу дать жизнь невинному существу.

Брэдан никак не мог прийти в себя от услышанного.

— Так, значит, у вас ни разу не случилось осечки? — спросил он. — Неужели никто из ваших клиентов не догадался, что его водят за нос, и не обратился к властям? Я не могу поверить, что это зелье столь надежно и эффективно!

— Пару раз мне не удавалось применить его, — нахмурившись, сказала Фиона. Воспоминания о прошлом причиняли ей душевную боль. — Но когда случались какие-то осечки, мне на помощь приходил Дрейвен. Именно поэтому он и прятался поблизости. Дрейвен быстро улаживал возникавшие проблемы. Но в большинстве случаев все шло как по маслу и не было никаких неожиданностей.

Брэдан надолго замолчал, уйдя в свои мысли. Все, что он услышал, было слишком необычно, и ему необходимо было обдумать то, что рассказала Фиона. Заметив, как помрачнело лицо ее собеседника, Фиона нахмурилась. Впрочем, теперь ей было поздно жалеть о своей откровенности.

Фиона закрыла глаза. Ей было страшно представить, о чем сейчас размышляет Брэдан. Впрочем, он слишком добр и благороден, чтобы бросить ей в лицо слова негодования и осуждения, которые она заслужила. Фиона скрестила руки на груди, стараясь унять дрожь. Только сейчас она заметила, что промокла до нитки. У нее, наверное, очень жалкий вид.

Несмотря на то что у Фионы было тяжело на сердце, она не жалела, что рассказала Брэдану о своем прошлом. Пусть знает всю правду… Пусть понимает, с какой испорченной и порочной женщиной имеет дело… И все же ей было трудно смириться с тем, что она больше никогда не поймает на себе теплый нежный взгляд Брэдана. А ведь ее так согревали эти взгляды… Но теперь Брэдан, конечно, отвернется от нее…

Фионе с трудом удавалось сохранять самообладание, хотя Дрейвен научил ее сдерживать свои чувства. Она не хотела показать Брэдану, как глубоко страдает.

— Теперь ты знаешь все, — промолвила она сдавленным от сдерживаемого волнения голосом. — Мне больше нечего добавить. Пора возвращаться в лагерь.

Однако Брэдан упорно молчал. Фиона зажмурилась от пронзившей ее острой боли. Он даже не считает нужным что-либо ответить ей! Впрочем, чему тут удивляться? Леди в алом не заслуживала сочувствия.

Фиона пыталась убедить себя в том, что реакция Брэдана не явилась для нее неожиданной. И все же его молчание, которое она объясняла презрением, ранило ей душу. Вздохнув, она расправила плечи и хотела уже двинуться в путь, когда Брэдан остановил ее.

— Подожди!

Фиона бросила на него вопросительный взгляд.

— Но мне больше нечего сказать, — пожала она плечами. — Я успокоилась. Ты узнал все, что хотел.

— Прошу тебя, Фиона, давай побудем здесь еще немного, — сказал Брэдан, приближаясь к ней.

Он взял ее за руку, и от этого прикосновения по телу Фионы разлилось приятное тепло. Она не смела поднять на Брэдана глаза.

— Я не желаю больше обсуждать с тобой свое прошлое, Брэдан, — заявила она. — Я рассказала тебе всю правду о себе и теперь не могу избавиться от ощущения стыда. Я как будто снова пережила свой позор. Пойми, мне больно говорить об этом.

— Я не причиню тебе боли, — тихо пообещал Брэдан. Дрожь пробежала по телу Фионы. Брэдан обнял ее, л она почувствовала на своей щеке его теплое дыхание.

— То, что ты рассказала мне, действительно ужасно, — мягко проговорил Брэдан. — Но твои слова только лишний раз убедили меня в том, что ты была слишком долго лишена ласки и заботы.

У Фионы перехватило дыхание. Она не верила своим ушам. Неужели Брэдан не осуждает ее, не винит во всех смертных грехах, не собирается оттолкнуть от себя?

Чувствуя, как бешено бьется сердце, Фиона собралась с духом и решила узнать ответ на мучивший ее вопрос.

— И ты не осуждаешь меня, Брэдан?—тихо спросила она.

— Нет, Фиона, в том, что происходило тогда, нет твоей вины.

Фиона глубоко вздохнула.

— Для меня очень важно, что ты так думаешь, — призналась она. — Но тогда почему ты остановил меня? Мне кажется, мы все обсудили и можем возвращаться в лагерь.

Брэдан ответил не сразу. В его синих бездонных глазах светилась нежность.

— Я хочу дать тебе, Фиона, то, что тебе так необходимо. Но не уверен, что ты согласишься, — наконец промолвил он.

Его взгляд обжигал ее. И Фиона внезапно поняла, о чем говорит Брэдан. Его глаза были полны страсти и огня.

Она готова была броситься в его объятия и подчиниться его воле. Однако… Слишком долго Фиона воспринимала Дрейвена как своего единственного мужчину. Ей трудно было преодолеть некую преграду и отдаться другому. Дрейвен как будто заколдовал ее, внушил, что она принадлежит только ему. Слезы навернулись на глаза Фионы, сквозь их пелену лицо Брэдана казалось ей размытым.

— Мне страшно, Брэдан… — дрожащим голосом призналась она. — Я боюсь тех чувств, которые могу испытать во время близости с тобой. Если, конечно, вообще что-нибудь испытаю… У меня за всю жизнь был только один мужчина — Дрейвен…

— Обещаю, что он больше никогда не появится в твоей жизни, — твердо сказал Брэдан, нежно сжимая руку Фионы. От волнения ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. — Одно твое слово, и я помогу тебе вычеркнуть Дрейвена из памяти и сердца.

И он так нежно погладил ее по щеке, что Фиона застонала от наслаждения.

— Знаешь, то, что я испытываю с тобой, ново для меня, — призналась она. — Я даже не подозревала, что такое бывает…

— Я тоже, дорогая. С тобой я переживаю то, чего никогда не ощущал с другими женщинами, поверь мне, — сказал Брэдан, не сводя с нее жадного взгляда. — Я хочу изгладить из твоей памяти воспоминания о Дрейвене, чтобы ты наконец освободилась от мучительных мыслей о прошлом и от чувства вины. Позволь мне сделать это для тебя.

Ветер снова пробежал по вершинам деревьев, и с мокрых крон на их головы упали холодные капли. Но они ничего не замечали. Фиона жаждала близости с Брэданом. Она поверила, что только он сможет избавить ее от душевных и физических мук, подарив свою любовь.

— Я не знаю, как себя вести в такой ситуации, — смущенно прошептала Фиона. — Мне даже трудно начать любовную игру. Пойми, все мои действия всегда контролировал Дрейвен. Я была лишь послушной игрушкой в его руках…

— В таком случае приказывай мне, что делать. Я обещаю во всем подчиняться тебе до тех пор, пока ты не избавишься от тяжелых воспоминаний.

Фиона ответила не сразу. Ей так хотелось верить в искренность Брэдана и в то, что он действительно может помочь ей; хотелось надеяться, что чувства, которые она сейчас испытывала к Брэдану, помогут забыть о Дрейвене. Рыдания рвались из груди Фионы, но она сдержала их.

— Поцелуй меня, Брэдан, — прошептала Фиона и дотронулась кончиками пальцев до своих губ. Робость боролась в ее душе с просыпающейся страстью. — Я хочу этого…

Ее смущение тронуло Брэдана. Он просиял.

— Как прикажете, миледи, — улыбнувшись, сказал Брэдан и поцеловал Фиону в губы.

Она отвечала ему на поцелуй, сначала робко, а потом все более страстно. Ее губы были солеными от слез. Брэдан вдруг отстранился от нее, и Фиона вздрогнула от неожиданности. Однако она быстро поняла, что Брэдан просто ждет ее дальнейших распоряжений. Он стоял неподвижно и испытующе смотрел на Фиону. Мокрая рубашка прилипла к телу, и сквозь нее отчетливо проступали мускулы. В этот момент из-за туч выглянуло солнце, и дождевые капли на траве и кустах засверкали словно бриллианты.

Лицо Брэдана дышало страстью, и Фиона не могла не любоваться им.

— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня вот сюда, — прошептала она, обнажая свое плечо.

— С большим удовольствием, — кивнул Брэдан.

И он припал губами к ее обнаженному плечу с такой горячностью, что по телу Фионы пробежал трепет. Поцелуи Брэдана обжигали Фиону, а прохладный после дождя воздух холодил кожу. Этот контраст будил ее чувственность, и когда Брэдан провел языком по ее шее, она застонала от наслаждения. У нее подкашивались ноги, и она боялась упасть от охватившей ее слабости.

— Итак, каковы будут ваши дальнейшие распоряжения, миледи? — спросил Брэдан. — Скажите, чего вы хотите, и я тут же исполню все ваши желания. Они для меня закон.

Фиона подняла голову, и на ее лицо упало несколько дождевых капель. Она закрыла глаза, наслаждаясь этим мгновением. Ей было очень хорошо с Брэданом. То, что сейчас происходило между ними, не имело никакого отношения к грязи и пороку. В отличие от Дрейвена Брэдан не считал Фиону своей собственностью. Она принадлежала ему в той же степени, в какой сам он принадлежал ей. И вскоре Фиона поняла, что жаждет уже более смелых ласк. Ей хотелось прикасаться к Брэдану, целовать его, слиться с ним воедино.

Покрыв поцелуями ее шею, Брэдан стал покусывать и посасывать мочку ее уха. Фиона затрепетала, почувствовав незнакомое ей прежде возбуждение. Новая, более дерзкая, просьба уже готова была сорваться с ее уст, но она сдержалась. Фиона запрокинула голову, которую оттягивали тяжелые от влаги волосы, и закусила губу, стараясь подавить свои тайные желания. Почувствовав, что ноги у нее стали ватными, она крепко вцепилась в плечи Брэдана. Тот поднял голову и внимательно посмотрел на нее, его синие глаза горели огнем страсти.

Увидев в его взгляде отражение своих собственных желаний, Фиона глубоко вздохнула. Она могла бы прямо сейчас утолить его и свою страсть, но не хотела спешить. Все должно было идти своим чередом. Брэдан тем временем ждал ее дальнейших распоряжений.

— Я хочу начать жизнь заново, — объявила Фиона, смело глядя в глаза Брэдану. — Я хочу омыться вместе с тобой в дождевой воде и возродиться к новой жизни. Давай разденемся догола, чтобы мы без помех могли окунуться в мир наших чувств.

На лице Брэдана отразилась нерешительность, хотя его взгляд все так же полыхал огнем страсти.

— Ты уверена, что действительно хочешь этого, Фиона? — осторожно спросил он.

— Да, — прошептала она.

Фиона ни минуты не сомневалась в том, что действительно жаждет близости с Брэданом.

— В таком случае я готов выполнить приказ моей госпожи, — улыбнулся Брэдан. — И сделаю это с огромным удовольствием.

Развязав тесемки плаща, он снял его и расстелил у их ног на мокрой траве. При этом Брэдан не сводил глаз с Фионы, которая внимательно следила за каждым его движением. Ее дыхание участилось, когда Брэдан стащил через голову рубашку и обнажил торс. Взглянув на его рану, Фиона убедилась в том, что она уже не кровоточит и затянулась коркой запекшейся крови. Заметив, куда направлен ее взгляд, Брэдан с улыбкой покачал головой и продолжал раздеваться. Сняв штаны, он разулся и выпрямился перед ней.

Взгляд Фионы невольно скользнул по плоскому животу Брэдана с полоской темных волос, но она тут же смущенно отвела глаза. Брэдан был прекрасен в своей наготе. Он показался Фионе даже более мужественным и великолепным, чем несколько недель назад, когда предстал перед ней обнаженным на берегу озера. Откинув со лба влажную прядь волос, Брэдан взглянул на Фиону, ожидая, что она последует его примеру. Но она стояла не шевелясь, словно зачарованная.

— Хочешь, я помогу тебе раздеться? — спросил он и засмеялся, когда на него снова посыпались дождевые капли с верхушек деревьев, которые раскачивал ветер. — Я хочу, чтобы ты почувствовала, как это здорово — стоять голышом на поляне под теплыми каплями дождя.

— Да, помоги мне, пожалуйста, — смущенно кивнула Фиона.

У нее вдруг перехватило горло. Фиона думала, что Дрейвен навсегда лишил ее радости любви, но, к счастью, это было не так. Желание неожиданно вспыхнуло в душе Фионы, и теперь ее словно магнитом влекло к Брэдану.

Он медленно подошел к Фионе, и ее обдало как огнем. На теле Фионы выступила гусиная кожа, когда он дотронулся до нее. Он помог ей раздеться. И вскоре Фиона предстала перед ним во всем великолепии своей наготы.

Фиона смутилась, заметив, что Брэдан пожирает ее жадным взглядом, и потупила взор. Он, усмехнувшись, переплел ее пальцы со своими и поднял ее руки вверх, к хмурому небу, по которому быстро плыли тучи. В этот момент заморосил дождь, и Фиона запрокинула голову, подставив разгоряченное лицо под его прохладу. Стоя рядом с Брэданом, она вдруг ощутила себя совершенно свободной и счастливой, и из ее груди вырвался радостный возглас.

Разделяя чувства Фионы, Брэдан засмеялся. Когда поднятые к нему руки Фионы затекли и она опустила их, он крепко прижал ее к своей груди. Фиона задохнулась от наслаждения.

Освободив одну руку, он погладил Фиону по щеке.

— Ты сама не знаешь, как ты прекрасна! — воскликнул он, любуясь ею. — Я даже не предполагал, что существуют такие женщины, как ты.

Фиона смущенно вспыхнула и потупилась.

— Я хочу, чтобы ты выслушала меня, — продолжал Брэдан таким нежным тоном, что она снова осмелилась взглянуть на него. И ее охватил трепет от того, что она увидела. Еще никто никогда не смотрел на нее с такой любовью и преданностью. Фиона, затаив дыхание, ловила каждое слово Брэдана. — Теперь я знаю, чего мне не хватало в жизни. Мне не хватало тебя, Фиона! Я не знаю, чем я заслужил такой подарок судьбы, но я принимаю его с огромной благодарностью.

Его слова растрогали Фиону до слез.

— Это ты для меня подарок судьбы, Брэдан, — улыбнулась она сквозь слезы, стирая кончиками пальцев с его лица дождинки. — Мне не хватит жизни, чтобы отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал.

И, приподнявшись на цыпочки, она припала к его губам. Впервые в жизни Фиона целовала мужчину без приказа и принуждения. Она упивалась собственной смелостью и свободой. Брэдан страстно отвечал ей.

Близость Брэдана, его запах сводили Фиону с ума и будили желание. Она гладила его спину, чувствуя, как под скользкой от дождя кожей перекатываются мускулы. Когда ее ладони спустились к его ягодицам, Брэдан застонал от наслаждения.

— О Боже, Фиона, я тебя люблю, — прошептал он, крепче прижимая ее к себе.

Фиона задохнулась от страсти. Ее тело было охвачено огнем желания. Ей хотелось ощутить в глубине своего лона его затвердевшую плоть, упиравшуюся ей в низ живота. Впервые в жизни Фиона была готова к любви, а не к удовлетворению животного сладострастия и похоти.

Фиона затрепетала в объятиях Брэдана. Ее возбуждение росло. От неутоленного желания она испытывала неприятные ощущения внизу живота, но трение сосков о грудь Брэдана доставляло ей острое наслаждение. Мускулистое тело Брэдана было гибким и упругим. Он неистово ласкал ладонями ее спину и ягодицы.

Из груди Фионы вырвался стон.

— О, Брэдан… — прошептала она, тяжело дыша. — Ты еще в состоянии следовать моим командам?

— Да, дорогая, приказывай, что я должен делать. Слезы благодарности выступили на глазах Фионы.

Она была признательна этому великодушному человеку за заботу и самоотверженность, с которой он пытался избавить ее от душевной пустоты и страшных воспоминаний, омрачавших всю ее жизнь.

— Возьми меня, Брэдан, прямо здесь и сейчас… — попросила Фиона. — Сотри своими ласками из моей памяти все воспоминания о том зле, которое мне причинил Дрейвен.

Отступив на шаг, Брэдан окинул Фиону страстным взглядом. Его глаза сияли светом любви.

— Я сделаю для тебя все, что в моих силах, Фиона, — хрипло проговорил он. — Ты достойна счастья.

Улыбнувшись сквозь слезы, Фиона кивнула. Впервые в жизни она встретила человека, который так хорошо понимал ее. Ладони Брэдана еще раз скользнули по ее спине и застыли на ягодицах. Неожиданно он поднял ее — легко, словно пушинку, — и она, раздвинув бедра, обвила ногами его талию. Брэдан замер, внимательно глядя в глаза Фионе, словно старался прочитать в них ее мысли. Лицо его светилось такой нежностью и любовью, что у Фионы перехватило дыхание, а по щекам снова покатились слезы.

— Не отводи взгляда, Фиона, — попросил он. — И не закрывай глаза. Я хочу, чтобы ты видела, что с тобой сейчас я. И только я…

Фиона затаила дыхание, почувствовав, как плоть Брэдана медленно входит в ее лоно. Дрожь наслаждения пробежала по телу Фионы, и она лихорадочно вцепилась ногтями в плечи Брэдана. Она не сводила глаз с Брэдана, стараясь уловить любую перемену в выражении его лица. Она видела, что он сдерживает клокочущую в его груди страсть и старается действовать осторожно, чтобы не испугать ее и доставить ей удовольствие. Такая самоотверженность тронула ее. Фиона все больше проникалась к нему доверием. Ей снова захотелось плакать от переполнявшей ее благодарности, но на этот раз она сдержала слезы и погрузилась в мир новых ощущений.

Когда его плоть полностью вошла в лоно Фионы, Брэдан замер и, тяжело дыша, спросил:

— Как ты чувствуешь себя, дорогая? Я могу продолжать?

Фиона ощутила, как напряглось все тело Брэдана. Ему было трудно сдерживать себя. Да Фиона и не хотела этого! Сейчас их объединяло общее желание близости. Ей не меньше, чем ему, хотелось достигнуть апогея страсти и забыться в экстазе любовных ласк.

— Не останавливайся, Брэдан… — простонала Фиона и погрузила пальцы в его влажные спутанные волосы. — Прошу тебя, продолжай…

Произнося эти слова, она извивалась в его руках от нетерпения, от желания познать новые острые ощущения. Из груди Брэдана вырвался стон, скорее похожий на рев самца во время гона. Запрокинув голову, он сжал ладонями ягодицы Фионы и начал ритмичные движения. Почувствовав толчки его плоти внутри своего лона, Фиона вскрикнула от наслаждения.

— О Боже, Фиона, ты сводишь меня с ума, — простонал Брэдан. Его раскрасневшееся лицо пылало страстью. — Ты словно ангел небесный, сошедший ко мне в объятия…

Из груди Фионы вырывались хриплые крики, она погрузилась в полузабытье и уже не владела собой. Раскачиваясь из стороны в сторону, она отдалась на волю чувств. По ее телу начали пробегать судороги, и через несколько мгновений, уже ничего не видя и не слыша вокруг, Фиона издала последний неистовый крик, на мгновение застыла, а затем, обмякнув, припала головой к плечу Брэдана.

Постепенно приходя в себя, Фиона испытала блаженное чувство покоя и удовлетворения. Брэдан исцелил ее своей любовью, разогнал окружавший ее мрак и избавил от черных сил, во власти которых она так долго находилась. И Фиона наконец-то обрела спокойствие и уверенность в себе. Она надеялась, что счастье, которое она испытывала сейчас, будет продолжаться вечно, ведь она так этого хотела!

Брэдан испытал острое наслаждение почти сразу после того, как его пережила Фиона. Он сделал несколько последних мощных толчков и, выкрикнув имя любимой, излил в ее лоно семя. Их близость была совсем не похожа на то порочное греховное соитие, которое Фиона переживала с Дрейвеном.

Фиона готова была отдать душу человеку, разрушившему силой своей любви темницу, в которой так долго пребывало ее сердце.

Глава 13

Обессиленный Брэдан, чувствуя, что у него подкашиваются ноги, уложил Фиону на расстеленный плащ и лег с ней рядом. Некоторое время они лежали молча, тяжело дыша. Их ноги были все еще переплетены, и Фиона попыталась изменить положение тела, чтобы дать отдохнуть Брэдану. Но он воспрепятствовал этому.

— Нет, Фиона, — пробормотал он с закрытыми глазами. — Я не хочу, чтобы ты отодвигалась.

Услышав эти слова, Фиона почувствовала, как ее сердце замерло в груди, и затаила дыхание, ожидая, что еще он скажет ей. Сама она была не в силах что-либо произнести. Ком стоял у нее в горле. Ей снова захотелось плакать. Сколько можно лить слезы? Однако она ничего не могла поделать с собой. Она обязательно расскажет Брэдану о тех чувствах, которые испытывает к нему. Фиона откашлялась, чтобы прочистить горло, и попыталась собраться с мыслями.

Но в этот момент налетевший порыв ветра заставил Фиону вздрогнуть от холода. Почувствовав, что она замерзла, Брэдан быстро прикрыл ее и себя одеждой, а потом завернул край плаща, на котором они лежали, использовав его как одеяло. Фиона начала согреваться. Брэдан крепко прижал ее к себе и снова удовлетворенно закрыл глаза. Ему было приятно держать Фиону в объятиях.

Фиона на некоторое время затихла, но потом, окончательно согревшись, подняла голову и внимательно посмотрела на Брэдана.

Почувствовав на себе взгляд Фионы, Брэдан открыл глаза и нежно убрал прядь волос, прилипшую к ее виску.

— Что случилось? — спросил он. — Ты жалеешь о том, что между нами произошло?

Фиона с трудом сдержала улыбку, которую Брэдан мог неправильно истолковать.

— Нет, Брэдан, я ни о чем не жалею. Все было просто замечательно.

— Тогда в чем же дело?

— Ни в чем. Все в полном порядке, тебе не о чем беспокоиться.

Однако несмотря на уверения, что все хорошо, Фиона никак не могла перестать плакать, и это смущало Брэдана. Фиона смахивала слезы с лица, но остановить их не удавалось. И тогда Фиона начала смеяться.

— Наверное, ты не поверишь мне, но я очень счастлива. Именно поэтому я плачу. Это слезы радости.

Услышав такое объяснение, Брэдан облегченно рассмеялся и привлек Фиону к своей груди. Он очень боялся, что причиной ее слез были прежние тяжелые мысли, и был рад, что это не так.

— Ты — необыкновенная женщина, — подытожил Брэдан, поцеловав ее в лоб. — Если тебе хочется поплакать, ну что ж, поплачь на здоровье. Мы и так промокли насквозь под дождем, еще немного влаги нам не принесет никакого вреда.

Фиона шутливо толкнула его в бок и вытерла слезы. Брэдан хотел снова обнять ее и привлечь к себе, но она вдруг начала ерзать на расстеленном плаще так, словно ей что-то мешало удобно лежать.

— В чем дело, дорогая? — забеспокоился Брэдан.

— Мне что-то колет в бок, — заявила Фиона и приподнялась, опершись на локоть.

Брэдан отодвинулся, и Фиона пошарила вокруг рукой. Вскоре она обнаружила в кармане плаща небольшой портрет в золотой рамке. Это был портрет Джулии. Брэдан чертыхнулся про себя, проклиная свою забывчивость, но промолчал. Он протянул было руку, чтобы забрать миниатюру у Фионы, но та не отдала.

— Какая чудесная миниатюра, — пробормотала она, разглядывая обнаруженную вещицу со всех сторон.

Поймав на себе взгляд Брэдана, Фиона прикрыла свою пышную грудь его рубашкой.

— На этом портрете явно изображена женщина благородного происхождения, — продолжала она.

Должно быть, ей в глаза бросился богатый наряд Джулии, и Фиона по достоинству оценила его.

— Ее семья не принадлежит к числу высшей знати, — скрепя сердце сказал Брэдан. Ему не хотелось сейчас говорить о Джулии. — Но король ценит этот род за услуги, оказанные Короне.

— Ты давно с ней знаком?

— Наши родители находились в дружеских отношениях.

Фиона перевела взгляд с портрета на Брэдана и, нахмурившись, скривила свой ротик с распухшими от поцелуев губами. Вздохнув, она стала снова рассматривать мастерски выполненное изображение молодой леди с тонкими чертами лица и роскошными косами.

— Теперь я понимаю, почему ты так беспокоишься за нее, — заявила Фиона. — Если этот портрет близок к оригиналу, то Элизабет, конечно же, могла привлечь внимание Дрейвена.

Брэдан застонал от досады. Ему была неприятна вся эта ситуация, но он вынужден был уладить ее.

— Это не Элизабет, — признался он, усаживаясь рядом с Фионой.

В конце концов ему удалось отобрать у нее портрет, и он сунул его под плащ, надеясь, что Фиона больше не будет расспрашивать его о девушке, изображенной на миниатюре.

Но его надежды не оправдались.

— В таком случае кто же это? — спросила Фиона, чувствуя, что ей становится не по себе.

— Эту девушку зовут Джулия Уитлоу.

— Джулия?

У Фионы упало сердце. Брэдан нахмурился, заметив, как она расстроилась.

— Это имя упоминал сегодня Дрейвен в разговоре с тобой. — Она помрачнела. — Кто она? И почему ты носишь с собой ее портрет?

Фиона старалась задавать вопросы беспечным тоном, но Брэдан видел, что она сама не своя от охватившей ее тревоги, которую она не могла скрыть. Брэдану не хотелось говорить о Джулии с Фионой, но и отмолчаться он не мог. Рано или поздно Фиона все равно узнала бы правду.

— Джулия была моей невестой, — признался он. — Мы были обручены, помолвка состоялась еще до того, как я отправился воевать на Восток.

— О, прости! — воскликнула Фиона. — Я не знала…

— Теперь все это уже не имеет никакого значения. Ее семья расторгла помолвку, как только я был объявлен преступником.

Брэдан замолчал. Только сейчас он с удивлением осознал, что за весь сегодняшний день даже не вспомнил о Джулии. А ведь раньше мысль о том, что он навсегда потерял ее, причиняла ему боль. Брэдан взял руку Фионы, собираясь признаться ей в том, что испытывает к ней искренние глубокие чувства, но она отдернула руку.

— Ты, наверное, сильно переживал, когда все это случилось, —ровным голосом произнесла она. Ее взгляд был спокоен и сосредоточен. Ничто не выдавало той бури, которая бушевала в ее душе. — И сейчас ты, конечно, тоскуешь по ней. Недаром же ты носишь с собой ее портрет.

— Нет я не тоскую по этой девушке. Хотя не скрою, она была дорога мне и я расстроился, когда ее потерял.

В лице Фионы не дрогнул ни один мускул, но Брэдан чувствовал, как поразило ее услышанное. Ему хотелось утешить ее, но он не мог подобрать нужных слов.

— Я хочу, чтобы ты правильно поняла меня, Фиона, — растерянно продолжал Брэдан. — Эта девушка должна была стать моей женой. Нас обручили еще в детстве. За долгие годы я привык к мысли о том, что мы поженимся. Но сейчас все это кажется мне далеким сном. Я…

— Не надо мне ничего объяснять, Брэдан, — качая головой, перебила его Фиона. Выражение ее лица оставалось непроницаемым. Казалось, Фиона надела маску, не желая, чтобы Брэдан догадался о ее истинном состоянии. — Не бойся, я все понимаю. Тебе нет никакой необходимости оправдываться. Я хорошо знаю свое место и не строю никаких иллюзий.

Фиона заставила себя улыбнуться, но ее улыбка показалась Брэдану жалкой и неубедительной. Опустив глаза, она стала собирать свою одежду.

— Я считаю, что мы еще не закончили разговор, Фиона. Я…

— Нет, я этого не хочу. Что тебя беспокоит? Поверь, со мной все в порядке.

И она начала торопливо надевать нижнюю сорочку. Ее тело отливало матовой белизной, и лишь щеки разрумянились от волнения.

— Если ты настаиваешь, мы могли бы поговорить об этом как-нибудь в другой раз, — продолжала она. — А сейчас, мне кажется, нам пора возвращаться.

Брэдан некоторое время сидел не шевелясь и глядя в одну точку. «Нет, она так ничего и не поняла!» — с досадой думал он. Ему оставалось только одно — ждать и надеяться, что Фиона когда-нибудь поверит в искренность его чувств.

— Ну хорошо, — согласился Брэдан. — Давай прекратим этот разговор. Но мы к нему еще вернемся.

Фиона кивнула, не глядя на него. Брэдан встал и начал быстро одеваться. Его штаны, рубашка и плащ все еще были влажными.

Обувшись, он накинул на плечи плащ, от которого исходил запах травы и слабый аромат ванили. Брэдан никак не мог отделаться от ощущения, что в нем произошли какие-то важные изменения. Фиона разбила ему сердце…

Брэдан и Фиона вернулись в лагерь разбойников уже в сумерках. Но сначала они подошли к тому месту, где устраивали засаду. Там уже не было ни Уилла с Руфусом, ни тел их погибших товарищей. Кроме истоптанной сапогами грязи, ничто больше не напоминало о недавней битве. Большую часть дороги Брэдан молчал, выполняя обещание не говорить с Фионой о Джулии. Но возникшее между ними непонимание мучило его.

В лагере им тоже не удалось продолжить начатый разговор, поскольку вокруг царила суматоха. Пока Фионы и Брэдана не было, сюда наведались гости. Узнав о том, кто именно приехал в лагерь, Фиона заметно помрачнела.

Гости сидели у костра на поляне, шумно пировали и громко беседовали, оживленно жестикулируя. Их было шесть человек. Мурашки забегали по спине Брэдана от дурных предчувствий. Внутренний голос предупреждал об опасности.

Наконец Брэдана и Фиону заметили, и разговор у костра быстро стих. До слуха находившихся на поляне доносились теперь только плач и причитания. Это за деревьями, вне лагеря, женщины оплакивали погибших Тома, Генри и Джептаса, готовя их тела к погребению.

Фиона стояла рядом с Брэданом, не сводя глаз с гостей. Брэдан хотел спросить ее, кто эти люди и зачем они приехали в лагерь, но не решился. Он заметил выражение досады на лице Фионы. Вздохнув, она направилась к Уиллу, сидевшему в окружении незнакомцев. Главарь был бледен, но держался бодро, несмотря на серьезное ранение.

Брэдан последовал за Фионой. Сидевший рядом с Уиллом человек при приближении Фионы встал. Это был крепкий невысокий мужчина с сильным мускулистым телом, темно-русыми волосами до плеч и зелёными глазами. Незнакомец пристально смотрел на Фиону и ухмылялся. Казалось, он вообще любил насмехаться или даже глумиться над людьми. Этот человек сразу вызвал у Брэдана неприязнь.

— Здравствуйте, леди, — промолвил незнакомец, продолжая ухмыляться, — рад снова видеть вас.

Мягкий голос и вежливая интонация этого неприятного человека удивили Брэдана. Исподлобья он молча наблюдал за чужаком. Брэдан сразу же заметил, что незнакомец хорошо одет. «Что за странный человек? — подумал Брэдан. — Похоже, он достаточно образован и мог бы легко общаться с вельможами и дамами при дворе короля, и в то же время этот человек, судя по всему, находится на короткой ноге с разбойниками. Что он делает здесь, среди людей, объявленных вне закона?»

— Здравствуйте, Клинтон, — сдержанно поздоровалась Фиона со странным гостем и, повернувшись, обратилась к брату: — Я вижу, тебя уже перевязали, Уилл? Рана болит? Если хочешь, я приготовлю обезболивающую мазь.

— Ах, сестренка, я так рад, что твой муж наконец-то привел тебя домой, — облегченно вздохнув, сказал Уилл.

У него немного заплетался язык от выпитого эля. Брэдан заметил, что Клинтон удивленно поднял бровь, услышав слова «твой муж», а потом вопросительно посмотрел на Фиону. Однако Уилл не обратил никакого внимания на реакцию гостя.

— Этот прекрасный напиток избавит меня от всякой боли, — продолжал он, высоко подняв здоровой рукой бурдюк с элем. — Я признателен тебе за готовность помочь, сестренка, но мне не нужны твои зелья и снадобья, пока у меня есть крепкий эль! — Уилл громко рассмеялся. — Клинтон прибыл со своими людьми час назад, и я успел рассказать ему во всех подробностях, что с нами произошло. Дрейвен совсем с ума сошел; этот ублюдок, похоже, решил заняться охотой на людей.

Уилл смачно сплюнул и припал губами к бурдюку. В его покрасневших глазах отражались отблески костра. Желваки заходили на скулах Брэдана. Он хорошо понимал, что сейчас чувствует Уилл, ему и самому доводилось терять на поле боя товарищей. За бравадой главаря скрывались боль и отчаяние.

— Не хотите ли присесть, Гизелла? — спросил Клинтон, указав изящным жестом на место рядом с собой. Он явно игнорировал Брэдана. — Мы как раз обсуждаем план усмирения Дрейвена. Может быть, вы тоже примете участие в нашем разговоре?

— Спасибо, я постою, — ответила Фиона. — У меня нет времени долго общаться с вами. Я хочу помочь женщинам приготовить все необходимое для похорон погибших.

Брэдану нравилось, как держится Фиона. Эта женщина не теряла самообладания в трудных ситуациях. Брэдан видел, что Клинтон вызывает у нее отрицательные эмоции, но она разговаривала с ним ровным спокойным голосом. Брэдан подумал, не пора ли ему проучить Клинтона, который смотрел на него как на пустое место. Он встал рядом с Фионой и обнял ее за талию, хотя не знал, как она к этому отнесется после истории с портретом Джулии. Однако Фиона спокойно восприняла его действия. Более того, она прильнула к его плечу с таким видом, словно ласки и объятия у них были в порядке вещей. Удивление Брэдана еще более возросло, когда Фиона заговорила.

— Познакомься, дорогой, — обратилась она к Брэдану, — это Клинтон Фолвилл и его свита. Он со своими братьями руководит шайкой, промышляющей на территории к северу от нас.

Брэдан кивнул, стараясь скрыть свою неприязнь к Клинтону, и поздоровался довольно сухо. Клинтон бросил на Брэдана изучающий взгляд, как будто только что заметил его.

Фиона повернулась к Брэдану и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку так нежно, что у него дрогнуло сердце. После этого она удалилась, заявив, что ей пора идти к женщинам, обряжавшим покойников, и быстро растворилась в сгустившейся тьме. Брэдан проводил ее долгим взглядом. Эта женщина не переставала удивлять его. Когда он снова повернулся к костру, то заметил выражение ненависти на лице Клинтона. Главарь другой шайки, казалось, готов был своими руками задушить его.

Брэдан решил не давать этому наглецу спуска и уселся на то место, которое Клинтон предлагал Фионе.

— Я уже начал беспокоиться, де Кантер, — обратился к нему Уилл, не замечавший, с какой неприязнью относятся друг к другу Клинтон и Брэдан. — Вас так долго не было, что я буквально голову сломал, думая, где вы с моей сестрой бродите.

И он протянул Брэдану бурдюк с элем. Тот сделал два больших глотка, вытер губы тыльной стороной ладони и вернул бурдюк Уиллу.

— Фиона была очень расстроена, — сказал Брэдан. — И мне потребовалось немало времени, чтобы ее успокоить.

— Ну да, де Кантер, — с усмешкой протянул Уилл, — так я вам и поверил. Можно подумать, что вы все это время занимались только разговорами. Найдите какое-нибудь другое объяснение вашему долгому отсутствию, если хотите выглядеть убедительным.

Брэдан улыбнулся и хотел уже что-то сказать, но тут Клинтон подавился элем и закашлялся. Восстановив дыхание, он бросил на Брэдана злой взгляд.

— Так вы, оказывается, де Кантер? — сердито спросил он и неожиданно накинулся на Уилла: — Черт подери, как ты мог допустить, что твоя сестра вышла замуж за одного из этих проклятых де Кантеров?!

— Какая ирония судьбы, не правда ли? — небрежно заметил Уилл и, расхохотавшись, поднял бурдюк, собираясь выпить за здоровье Брэдана. — Поверь, Клинтон, я и предположить не мог, что когда-нибудь такое случится. Но этот парень, надо отдать ему должное, здорово владеет оружием и отважен в бою. Я доволен им. — Уилл вдруг посерьезнел и взглянул туда, где лежали его погибшие товарищи. — Если бы не он, меня, пожалуй, уже не было бы на этом свете.

— Вы тоже неплохо сражались сегодня, не стоит преуменьшать свои достоинства, — заметил Брэдан.

— И все же вы были сегодня лучшим среди нас, — продолжил Уилл, сделав еще несколько глотков из бурдюка. — Даже получив рану, вы сражались как лев и сумели переиграть Дрейвена. Признаюсь, я был недоволен, узнав, что моя сестра вышла замуж за племянника Дрейвена, но потом…

— Так он к тому же еще и племянник Дрейвена?! — взревел Клинтон. — О Боже, Уилл, очнись! Ты пригрел змею на своей груди!

— Я долгое время провел в военных походах, сражаясь с сарацинами, — вмешался в разговор Брэдан, которому надоели намеки и грубость Клинтона, — и научился прекрасно владеть оружием. Я с удовольствием испробую на вас пару приемов, Фолвилл, если вы будете продолжать оскорблять меня. Я не намерен больше терпеть ваши грубость и хамство!

— В самом деле?! — воскликнул Клинтон. — В таком случае, может быть, мы прямо сейчас…

— Черт подери! — взорвался Уилл, вскочив на ноги и размахивая бурдюком. — С меня хватит того, что сегодня погибли трое моих лучших парней! Неужели вы хотите устроить здесь поединок из-за ублюдка, который повинен в их смерти? А тебе, Клинтон, хочу сказать, что я и без тебя отлично знаю, кто такой Брэдан де Кантер. Это муж моей сестры, отважный воин и верный товарищ. Заруби себе это на носу! Я понимаю, конечно, что именно тебя злит во всей этой ситуации. Ты потерял шанс жениться на моей сестренке, и тебя это бесит.

Клинтон пробормотал что-то нечленораздельное и отвел глаза. Уилл, по-видимому, попал в точку. У костра воцарилась напряженная тишина. Уилл тряхнул головой и сел на прежнее место.

— Если ты все еще сомневаешься в искренности де Кантера, то могу уверить тебя, что сегодня я своими глазами увидел, какие чувства он питает к Дрейвену. После сегодняшнего боя мне больше не нужны доказательства преданности Брэдана. Впрочем, он сам может рассказать тебе, как он относится к своему дяде.

— Конечно, могу, — пожал плечами Брэдан. — Я презираю и ненавижу Дрейвена. И если мне представится такая возможность, я с радостью отдам его в руки правосудия за все его злодеяния.

Клинтон впился в Брэдана взглядом, как будто мысленно взвешивал его слова. Брэдан с вызовом смотрел на главаря чужой шайки, не отводя взгляда. Клинтон первым не выдержал и опустил глаза, пробормотав что-то в знак примирения. Его люди кивнули, соглашаясь со своим главарем в том, что Брэдан достоин доверия.

— Итак, конфликт улажен, — сделал вывод Уилл и, отбросив в сторону пустой бурдюк, взялся за другой, полный. — Черт подери, а я уже начал было сомневаться, что вы помиритесь.

— Хватит болтать, Уилл, — остановил его Грейди. — Давай лучше выпьем.

Вокруг сразу же поднялся шум, послышались крики поддержки и смех. Напряжение спало, и Брэдан невольно улыбнулся, несмотря на свое плохое настроение. Ему вручили бурдюк с элем, и, отпив немного, Брэдан передач его Клинтону. Тот молча взял бурдюк из его рук.

Брэдан, занятый своими мыслями, не следил за разговором у костра. Честно говоря, ему не хотелось всю ночь сидеть и пить в компании Клинтона и других разбойников. Ему было не до веселья. Сегодняшнее появление Дрейвена на большой дороге встревожило его. Планы и надежды Брэдана могли потерпеть крах. Он хотел с помощью Фионы ошарашить Дрейвена неожиданным ходом, застать врасплох и увести Элизабет из-под носа. Но эффекта неожиданности не получилось. Теперь дядя знал, что Брэдан действует заодно с Фионой и находится сейчас в банде Уилла.

Брэдан понимал, что не может подвергать Фиону риску новой встречи с Дрейвеном. Если она отправится на поиски Элизабет в бордель, ей грозит опасность. Надо было срочно что-то придумать. Дядя снова перехитрил его и нанес упреждающий удар. Преимущество опять было на стороне Дрейвена. Что мог противопоставить ему Брэдан?

Поразмыслив над сложившейся ситуацией, он решил сплотить вокруг себя разозленных действиями шерифа и пылающих жаждой мести разбойников. С их помощью Брэдан мог попытаться одолеть Дрейвена.

Собравшись с духом, Брэдан приготовился изменить ход общего разговора у костра и направить его в нужное ему русло. Встав, он жестом попросил тишины и подождал, пока все смолкнут. Выдержав паузу и обведя присутствующих взглядом, Брэдан наконец заговорил:

— Предлагаю не терять времени даром и обсудить одно важное дело. А именно, давайте подумаем, как нам остановить этого ублюдка, моего зарвавшегося дядюшку? Я думаю, пришло время ему ответить за все содеянное зло.

Глава 14

Лежа в своем жилище, на постели, которую она делила с Брэданом, Фиона прислушивалась к разговору у костра. Время от времени до нее доносился его глубокий голос. Фиона слышала не все, однако суть уловила.

Вздохнув, она перевернулась на другой бок и взглянула на занавеску, перегораживавшую их скромное жилище. Ее недавно повесил Уилл, чтобы выделить укромный уголок сестре с мужем. Однако, как ни грустно было признать это Фионе, они с Брэданом не стали ближе. Вот и сейчас она снова лежала одна в ночной темноте, а Брэдан обсуждал с мужчинами важные вопросы. Фионе так хотелось, чтобы он был рядом, хотелось ощущать его тепло. Она боялась, что их последний разговор отдалил ее от Брэдана. Ему вряд ли могло понравиться то, что Фиона рассказала о проделках Дрейвена, в которых и она принимала участие.

Вечером Фиона вместе с другими женщинами обряжала покойников и горевала вместе со всеми. Это было странно, поскольку Фиона едва знала этих троих мужчин, сложивших головы в схватке с людьми Дрейвена на большой дороге. Но в ее памяти всплыли картины похорон других соратников Уилла, которых Фиона хорошо знала. У всех были жены или близкие женщины, которые оплакивали их. Фиона испытывала к женщинам искреннее сочувствие. Она понимала, как горько и страшно терять любимого человека.

Повернувшись на другой бок, Фиона взглянула на вход в жилище, занавешенный куском ткани. С ее стороны угол был откинут, и Фиона видела в отверстие пламя горевшего на поляне костра, у которого сидели люди. Теперь мужчины разговаривали, понизив голос, чтобы не мешать спать тем, кто уже отправился на покой, и Фиона не могла разобрать ни слова. Вздохнув, она подложила руку под голову и снова подумала о том, что ей очень не хватает Брэдана. Ее неудержимо влекло к нему. После событий сегодняшнего дня Фиона сомневалась, что сможет сохранять в его присутствии внешнюю холодность и спокойствие. Она была больше не в силах притворяться равнодушной. Для нее было абсолютно ясно, что она питает к Брэдану самые нежные и глубокие чувства.

Да, Фиона не отрицала: она очень расстроилась, обнаружив, что Брэдан не расстается с миниатюрным портретом бывшей невесты. Мысль о том, что в его сердце живет другая женщина, причиняла ей острую боль. К тому же Джулия Уитлоу в отличие от Фионы была настоящей леди, всеми уважаемой. Брэдану, несомненно, нравились именно такие женщины.

Однако Фиона понимала, что не должна ревновать Брэдана к прошлому. Это было бы несправедливо. Брэдан открыл ей свое сердце, и она должна быть ему за это благодарна.

Эти мысли помогали Фионе держать себя в руках, однако не избавляли от щемящего чувства тоски. Добродетельная благородная Джулия во всем превосходила ее. Разве могла Фиона тягаться с ней?

Фиона вспоминала те несколько минут настоящего счастья, которые она пережила сегодня с Брэданом. Он дарил ей тепло и нежность, стараясь избавить Фиону от воспоминаний о том зле, которое ей причинил Дрейвен. И ему это почти удалось. Фиона была благодарна ему за это и не могла ни в чем винить или упрекать своего мнимого мужа. Вполне возможно, что он испытывал глубокие и сильные чувства к Джулии, а не к ней. Но и Фиона была ему по-своему дорога. Недаром он попытался исцелить ее своей нежностью и любовью. Фиона понимала, что ей следует довольствоваться этим. И она действительно была готова благодарить судьбу за каждый миг, проведенный с Брэданом.

В этот момент полог, прикрывавший вход в жилище, отдернула чья-то сильная рука и на пороге показался Брэдан. Нагнувшись, он вошел в тесное помещение, разделенное занавеской на две части.

Несколько секунд Брэдан стоял, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте, и прислушивался. Вокруг все было тихо. В его ушах все еще стоял шум голосов спорщиков, обсуждавших у костра насущные проблемы лагеря. На улице поднялся сильный ветер и разогнал всех по жилищам и укрытиям. Как хотелось Брэдану в эту холодную ночь обнять и прижать к себе Фиону!

Он понимал, что не должен предаваться таким мыслям и лелеять подобные мечты. Ему было хорошо с Фионой, таких чудесных минут близости Брэдан никогда раньше не переживал. Однако здравый смысл подсказывал ему, что эти отношения связали их ненадолго. Он всего лишь помогал Фионе избавиться от тяжелых воспоминаний о прошлом. Эта связь не могла длиться долго, слишком разные у них судьбы, а будущее смутно и неопределенно.

Закрыв на мгновение глаза, Брэдан глубоко вздохнул, стараясь отогнать невеселые мысли. Сегодняшнее поведение Фионы казалось ему довольно странным. Брэдан ломал голову над причиной ее душевного беспокойства. К тому же ему было непонятно, почему она поцеловала его сегодня при всех у костра. Было ли это искренним движением души или какой-то демонстрацией несуществующих чувств? Брэдан решил прямо сейчас выяснить это.

— Фиона, — тихо позвал Брэдан, проверяя, спит ли она.

— Да, Брэдан? — раздался в темноте голос Фионы, и у Брэдана сильнее застучало сердце.

Час назад, сидя у костра в окружении разбойников, Брэдан видел, как Фиона направилась к жилищу. Но, оказывается, она все еще не спала! Может быть, и ее мучили тревожные мысли? Или она ждала его? А что, если Фиону гоже влекло к нему с неудержимой силой? От этой мысли у Брэдана перехватило дыхание.

Он опустился на колени рядом с постелью. Глаза Брэдана достаточно привыкли к полутьме, и он хорошо различал черты лица Фионы. Она с нежностью смотрела на него. Сердце Брэдана откликнулось на этот взгляд, на его губах заиграла улыбка. Фиона улыбнулась в ответ. Брэдан немного отодвинул занавеску, разделявшую помещение на две части, и увидел, что постель Уилла и Джоан пуста.

— А где Джоан? — спросил он. — Я думал, что все женщины разошлись спать.

— Да, мы обрядили погибших и разошлись. Но Джоан решила остаться на ночь с Эллой, ей сейчас нужна поддержка и утешение. Она тяжело переживает потерю Джептаса, ведь они только год как женаты.

Фиона вздохнула. Тем временем на поляне стало совсем тихо.

— А где Уилл? — встревожилась Фиона. — Почему он до сих пор не лег спать?

— Он заснул у костра, — ответил Брэдан, устраиваясь рядом с Фионой. — Уилл смертельно устал, сегодня выдался трудный день. Его серьезно ранили, да к тому же он выпил лишнего, вот его и сморило. Думаю, с ним все будет хорошо. Клинтон со своими людьми тоже лег спать под открытым небом. Надеюсь, они не замерзнут, — сказал он и, не удержавшись, добавил неодобрительным тоном: — Правда, завтра утром у твоего брата будет раскалываться голова от такого количества выпитого эля.

Фиона вздохнула, соглашаясь с Брэданом. Она тоже не одобряла пристрастия Уилла к элю. Некоторое время они лежали молча, глядя в сгустившуюся вокруг них темноту. До их слуха доносился шелест листьев на деревьях, которые раскачивал ветер, да крики совы из леса.

Брэдан лежал не шевелясь, хотя это давалось ему с большим трудом. Ему хотелось обнять Фиону, однако он не смел дотронуться до нее, поскольку она не проявляла никакого желания близости с ним. Фиона казалась холодной и равнодушной, и это останавливало Брэдана. Он решил в отношениях с ней неукоснительно следовать ее желаниям и приказам. Инициатива должна была исходить от Фионы.

Прежде Брэдан наивно полагал, что близость с Фионой поможет ему избавиться от влечения к ней. Но теперь, пережив минуты наслаждения с этой удивительной женщиной, он понял, что пламя его страсти разгорелось еще сильнее. Желание сводило его с ума. Но он не смел нарушить покой Фионы.

Брэдан беспокойно заворочался. В его воображении представали соблазнительные картины любовных ласк. Чувствуя возбуждение, Брэдан сжал зубы и повернулся на другой бок. Он не хотел походить на эгоистичного Дрейвена и ему подобных мужчин, которые сами получают наслаждение, не заботясь о чувствах женщины. Главным для Брэдана были не собственные потребности, а желания Фионы, и поэтому он не хотел беспокоить ее. Подавив рвущийся из груди стон, Брэдан закрыл глаза и попытался заставить себя думать о чем-нибудь другом.

— Похоже, сегодня ночью мы будем спать одни в этом жилище, — раздался вдруг рядом с ним хрипловатый голос Фионы.

Брэдан затаил дыхание. Повернув голову, он взглянул на Фиону. Неужели она тоже сгорала от желания, но стеснялась признаться в этом? Поймав на себе взгляд Брэдана, Фиона погладила его по груди. Он вздрогнул, почувствовав прикосновение ее теплой ладони. Возбужденная плоть причиняла боль. Брэдан пылал от страсти, словно зеленый юноша, впервые оказавшийся в постели с женщиной.

Ему вдруг стало стыдно. Но тут Фиона, привстав, наклонилась над ним и припала к его губам. Брэдан сразу же забыл обо всем на свете. Фиона прижалась к нему своей мягкой грудью, и Брэдан застонал от наслаждения. Ее поцелуй сводил его с ума. Длинные шелковистые волосы Фионы упали ему на плечи, и он ощущал исходивший от них сладковатый аромат. Немного придя в себя от неожиданности, Брэдан обнял ее и стал нежно поглаживать по спине.

— Я с таким нетерпением ждала, когда ты придешь, — с жаром прошептала Фиона, прерывая поцелуй. Брэдан увидел, как в темноте блеснула ее улыбка. — Тебя так долго не было…

— Разговор был очень серьезным, и я не мог уйти. Мы обсуждали важные вопросы. Хотя если бы я знал, что ты ждешь меня, я махнул бы на все рукой и поспешил к тебе.

— Мне приятно это слышать, — кокетливо сказала Фиона.

Она снова припала к нему в жадном поцелуе и провела кончиком языка по его губам. Эта ласка еще больше возбудила Брэдана. Он крепче сжал Фиону в своих объятиях. Но она вдруг уперлась рукой в его грудь и, прервав поцелуй, покачала головой, щекоча пышными волосами. Дрожь пробежала по его телу.

— Остановись, Брэдан, — с улыбкой сказала она. — Раз уж нам выпало провести эту ночь в объятиях друг друга, я бы хотела внести разнообразие в наши ласки. Я хочу показать тебе все, на что способна… Ты же знаешь, что у меня богатый опыт.

Брэдан на мгновение лишился дара речи. Он никак не ожидал услышать это из уст Фионы. Стараясь справиться с охватившим его волнением, он кашлянул и, взглянув на Фиону, убрал завиток с ее виска.

— Тебе нет никакой необходимости что-то придумывать, Фиона, — смущенно пробормотал он. — У меня достаточно сил и опыта для того, чтобы снова заняться с тобой любовью. Я не выдохнусь, даже если ты попросишь меня сделать это десять раз подряд.

— Я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях, Брэдан, — мягко сказала Фиона. — Но я сама хочу направлять твои действия. Дай мне поруководить тобой, делать то, что мне нравится. Я хочу доказать тебе свою любовь, Брэдан.

Он откинул голову на подушку и замер. Волшебные прикосновения Фионы возбуждали его, щекотали нервы, и вскоре Брэдан тяжело, прерывисто задышал. Фиона медленно сняла с него штаны. Ее ладони пробежали по его обнаженным бедрам, и Брэдана обожгло как огнем. Нагой и прекрасный, он лежал перед ней во всей своей мужественной красоте. Брэдан внимательно следил за выражением лица Фионы. На мгновение она задумалась, а потом начала быстро снимать с себя одежду. Полог был откинут, и в тесное жилище пробивался лунный свет. Кожа Фионы казалась матовой, соски походили на розовые драгоценные камни. Они манили Брэдана, но он уступил инициативу Фионе и сдерживал себя.

Это было нелегко. Мысли путались в голове. И когда Фиона снова склонилась над ним и стала покрывать поцелуями его грудь, плечи и живот, Брэдан погрузился в волшебное полузабытье. Волна наслаждения захлестнула его. Длинные волосы Фионы приятно щекотали кожу Брэдана и были мягкими и шелковистыми на ощупь.

Спустившись ниже, Фиона замерла. Ее теплое влажное дыхание обжигало затвердевшую плоть Брэдана, и она начала пульсировать от напряжения. Фиона медленно взяла ее в рот и стала посасывать.

Брэдан пришел в экстаз от этой сладостной пытки. У него закружилась голова, и из груди вырвался стон наслаждения. Брэдан никогда прежде не испытывал такого острого удовольствия. Подобные ласки были ему неведомы. Они сводили Брэдана с ума и заставляли забыть обо всем на свете.

Через некоторое время Фиона остановилась и замерла. Брэдан, тяжело дыша, постепенно приходил в себя. Его грудь вздымалась, и он тяжело дышал. Шепча нежные слова, Фиона начала поглаживать все его тело, покрывая легкими поцелуями, и возбуждение Брэдана снова стало нарастать.

Он перехватил ее руки и внимательно вгляделся в лицо. Розовые влажные чуть припухшие губы Фионы манили его. Мысль о том, что они только что касались его мужского естества, бросала его в дрожь. Брэдану было все труднее сдерживаться. Ему хотелось овладеть Фионой, излить в нее свое семя.

— Может быть, ты отдохнешь немного, Фиона? — хриплым от страсти голосом спросил он. — Я не знаю, смогу ли долго выносить эту сладкую пытку.

— Но мы только начали, — с улыбкой промолвила она. — Я хочу показать тебе все, на что способна.

— Тогда давай растянем удовольствие и будем наслаждаться, делая паузы, — предложил он, наматывая на палец прядку ее волос.

Потянув за нее, Брэдан приблизил к себе лицо Фионы и припал к ее губам. Он вложил в этот поцелуй всю страсть, сжигавшую его изнутри.

Она легла на него, и теперь Брэдан ощущал каждый изгиб ее тела. И хотя ему не терпелось войти в нее, слиться с ней воедино, Брэдан снова сдержал себя. Он умел обуздывать свои чувства.

Прервав поцелуй, Фиона подняла голову, и Брэдан снова залюбовался ее необычной красотой. Эти тонкие черты лица, чувственные губы, лучистые глаза вызывали в нем целую гамму эмоций. В неверном свете луны Фиона казалась еще таинственнее и прекраснее. Выражение ее нежного лица завораживало. Брэдан затаил дыхание. В глубине его души зарождалось какое-то новое, неведомое ему дотоле чувство.

— Ты — настоящее чудо, Фиона, — прошептал он, погладив ее по щеке. — Я и не предполагал, что могу встретить на своем пути такую женщину. Сейчас я хочу только одного — слиться с тобой в одно целое, как сливаются мужчина и женщина в порыве страсти.

Он снова погладил ее по щеке и погрузил пальцы в густые волосы Фионы. Она раздвинула ноги и села верхом на его бедра. Брэдан ощутил, как ее влажное горячее лоно прикоснулось к его паху. Фиона поерзала, чтобы еще больше возбудить его, и Брэдан застонал.

Наклонившись, Фиона нежно поцеловала его.

— О, Брэдан, как ты прекрасен, — прошептала она и снова выпрямилась, словно наездница в седле.

Слегка приподнявшись, Фиона дала возможность его восставшей плоти скользнуть в ее влажное лоно. У Брэдана перехватило дыхание, мышцы на животе напряглись. Он лихорадочно вцепился в бедра Фионы. Она сделала несколько ритмичных движений, как будто дразня его.

— Я хочу, чтобы ты наполнил меня своей любовью, — прошептала она и начала бешеную скачку.

Несколько секунд Брэдан следил за грациозными движениями ее чувственного тела, а потом забыл обо всем на свете. Он шептал ее имя, мял ее роскошную грудь. Кончики ее длинных распущенных волос щекотали его бедра.

Взор Брэдана заволокло туманом страсти, он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение, хриплые крики вырывались у него из груди. Подложив ладони под ягодицы Фионы, он ускорил темп и приподнял бедра, чтобы глубже входить в нее. Порыв неистовой страсти увлек обоих. Окружающий мир перестал существовать для них.

Через некоторое время они взялись за руки, и их пальцы переплелись. Дыхание Фионы стало учащенным и прерывистым.

Внезапно она громко выкрикнула его имя, и по ее телу пробежала мощная судорога. Брэдан испытал то же самое. Он приподнялся и, крепко обхватив Фиону, излил в ее лоно струю семени. А потом оба, обессилев, упали на постель, тяжело дыша. Брэдан все еще крепко сжимал Фиону в своих объятиях. Ошеломленная Фиона хотела что-то сказать, но он остановил ее.

— Молчи, дорогая, — прошептал Брэдан, нежно поглаживая ее по голове. — Я здесь, с тобой. Я знаю, что ты сейчас ощущаешь, и разделяю твои чувства…

Они долго лежали, восстанавливая дыхание и приходя в себя. И вот наконец Брэдан выпустил ее из своих объятий и взглянул в глаза, ловя их выражение.

— О, Брэдан… — прошептала Фиона, и он с улыбкой погладил ее по раскрасневшейся щеке. Брэдан видел состояние Фионы, и это радовало его. — Знаешь, я и представить не могла, что способна переживать такие острые ощущения. Это было божественно…

— Ты счастлива? — спросил он, не сводя глаз с ее лица.

— Счастлива, — словно эхо, ответила она и придвинулась к нему. — Я получила неописуемое наслаждение и очень довольна собой, тобой, нами…

Брэдан, улыбнувшись, чмокнул ее в нос.

— Я хочу, чтобы ты знал, Брэдан де Кантер, — серьезным тоном продолжала она, — что я никогда прежде не переживала ничего подобного.

— Я тоже, Фиона, — признался он, прижимая ее к себе. Фиона положила голову ему на плечо, и он нежно поцеловал ее в щеку.

Лежа в утренних сумерках и ожидая наступления нового дня, Фиона прислушивалась кровному дыханию спящего Брэдана. Она тоже задремала, но ненадолго — ей не спалось. Ее сердце переполняли эмоции, по телу растекалась сладкая истома. Но не это мешало заснуть. Фионе о многом надо было подумать.

Она осторожно, стараясь не разбудить Брэдана, провела кончиками пальцев по его мускулистой руке, обнимавшей ее. Вспомнив, как эти руки ласкали ее ночью, Фиона затрепетала. Казалось, она могла бы без устали смотреть на Брэдана, гладить его, заниматься с ним любовью…

Фиона испытывала нежность к этому человеку, и это чувство пронизывало все ее существо. Слезы навернулись на глаза Фионы, и она часто заморгала, чтобы сдержать их. Она понимала, что их отношения с Брэданом не могли длиться долго, но ей так не хотелось расставаться с любимым. Она была готова пожертвовать чем угодно, чтобы остаться с ним.

Фиона рассматривала лицо Брэдана так пристально, как будто хотела сохранить в памяти каждую мельчайшую черточку перед неизбежной разлукой. Ей нравилось в нем все — мужественная линия подбородка, чувственный рот. обжигающий взгляд… Она давно уже призналась себе в том, что этот Брэдан очень дорог ей. Фиона и не предполагала, что такое может с ней произойти. Дрейвен утверждал, что у нее нет сердца и она не способна испытывать настоящие глубокие чувства. Однако он ошибался…

Вспомнив Дрейвена, Фиона нахмурилась. Этот злодей имел огромную власть над людьми и мог распоряжаться их судьбами. Подумав о той опасности, которая грозила Брэдану, Фиона беспокойно заворочалась на постели. Ее охватила тревога. Дрейвен был непобедим до тех пор, пока считался слугой королевского правосудия. Люди, жившие в графствах, на территории которых он вершил суд, не могли чувствовать себя в безопасности. Никто из них не был застрахован от произвола и скорой расправы.

Брэдан, Уилл и их товарищи это хорошо знали. Именно поэтому они разработали план мести. Сегодня ночью, прежде чем уснуть, Брэдан рассказал Фионе о нем. Члены шайки решили организовать нападение на замок Дрейвена, Чепстон, и захватить злодея. Целью захвата был не выкуп, как обычно в таких случаях, а требование прислать представителя королевской власти для того, чтобы разобраться в сложившейся ситуации.

Фиона молила Господа, чтобы этот план осуществился и король прислал к ним беспристрастного человека, а не такого предвзятого и продажного, каких Дрейвен обычно нанимал в судьи.

Брэдан также сообщил Фионе, что прежде, чем они начнут осуществлять свой замысел, он хотел бы выведать, где сейчас находится Элизабет. Надо поскорее вернуть ее домой. Пусть даже и это место не было совершенно безопасным, но там девушка могла залечить свои душевные раны, виновником которых был Дрейвен. Дома ее по крайней мере окружат заботой и вниманием.

Захватив Дрейвена, Брэдан надеялся освободить и своего брата Ричарда. Навязавшись ему в опекуны, дядя держал юношу в своем замке как пленника.

Клинтон Фолвилл с братьями, недовольные притеснениями Дрейвена, изъявили желание присоединиться к Уиллу и его людям. Главари шаек обсудили возможность совместных действий. Разработанный ими план был дерзок и опасен. Но в случае удачи разбойники надеялись наконец остановить Дрейвена, сотворившего немало зла. Утром, после отъезда Фолвилла и его людей, должны были начаться приготовления к операции.

Вздохнув, Фиона припала щекой к плечу Брэдана. Хорошо бы поспать, чтобы набраться сил. До рассвета оставалось совсем немного. Впереди ее, как и других обитателей лагеря, ждал трудный день, и Фиона хотела встретить его свежей и отдохнувшей. Но заснуть ей так и не удалось. Да, теперь она обрела душевный покой, власть Дрейвена над ней закончилась. Однако Фиона не могла без ужаса вспомнить недавнюю встречу с ним. Один его вид повергал ее в трепет.

Фиона вынуждена была сдерживать чувство страха перед Дрейвеном. Она слишком хорошо знала негодяя и понимала, что он способен на все, чтобы защитить себя и утвердить свою власть над людьми.

Ее тревожили мысли о том, что еще может придумать Дрейвен. Наверняка он строит коварные планы мести Брэдану. Фиона знала, что Дрейвен не отступится и сделает все для того, чтобы вернуть ее. Он считал ее своей собственностью и был не намерен уступать ее кому бы то ни было. А тем более Брэдану, своему злейшему врагу, с которым он хотел расправиться за свое унижение.

Дрейвен был хитер и изобретателен. Он умел расставлять ловушки и заманивать в них людей. Фиона вспомнила, как ловко он воспользовался их засадой на дороге и устроил настоящее побоище. Дрейвена было трудно застать врасплох. Теперь он затаится и будет ждать ответного хода Брэдана и Уилла, понимая, что те непременно захотят отомстить ему за гибель своих товарищей.

Дрожь пробежала по телу Фионы при мысли о коварстве Дрейвена. Закрыв глаза, она постаралась не думать об этом, но тяжелые мысли не оставляли ее.

Прежде чем уехать с места сражения, Дрейвен прямо заявил о своих намерениях вернуть ее. Фиона, конечно, надеялась, что Брэдан ее защитит. И все же она не могла избавиться от ощущения тревоги. Дрейвен всегда шел напролом к своей цели и добивался того, чего хотел.

Сейчас этой целью была Фиона Берн. Он хотел, чтобы она вернулась в его дом, ублажала его в постели и во всем подчинялась, как прежде. Фиона боялась, что Дрейвена ничто не остановит и в конце концов он добьется своего.

Глава 15

— Если ты поедешь в Лондон, я отправлюсь с тобой, — заявила Фиона. — Я не останусь тут одна, без тебя!

Выражение лица Фионы было исполнено решимости. Они завтракали, сидя у костра, и Брэдан, подняв голову, внимательно взглянул на Фиону. Ее брови были сведены на переносице, губы упрямо сжаты. Судя по всему, спорить с ней сейчас было бесполезно. Мимо них прошли две обитательницы лагеря, с любопытством поглядывая на пререкавшуюся парочку.

Сидевший у костра Уилл, присвистнув, покачал головой и тут же поморщился от боли в раненой руке. Клинтон отрезал себе еще кусок хлеба.

— Да, старина Уилл, твоя сестра не изменилась, она такая же строптивая, какой была и раньше, — ухмыльнулся он и бросил на Брэдана сочувственный взгляд. — Но я рад, что теперь ее капризы и упрямство не имеют ко мне никакого отношения.

— Я никогда не была упрямой, запомните это, Клинтон Фолвилл, — процедила сквозь зубы Фиона, окинув чужого главаря пренебрежительным взглядом. — Просто мне приходится иногда спорить с тупоголовыми мужчинами.

И, поднявшись на ноги, Фиона зашагала прочь от костра. Взглянув на Клинтона, Брэдан последовал за Фионой. Утро началось с неприятных дел и размолвки. После ночи страстной, всепоглощающей любви их ждали похороны, а теперь вот еще и ссора.

Войдя вслед за Фионой в их жилище, Брэдан опустил полог, занавешивавший дверной проем, чтобы укрыться от назойливых взглядов посторонних. Он был настроен решительно и не желал больше рисковать жизнью и свободой своей любимой.

— Но почему ты не рассказал мне о своих планах сегодня ночью? — возмущалась Фиона. — Почему не сообщил, что уже готов отправиться в Лондон на поиски Элизабет?

Она стояла подбоченясь и с негодованием смотрела на Брэдана.

— Я не упомянул об этом, так как даже не предполагал, что это вызовет у тебя какие-то возражения, — стал оправдываться Брэдан. — Ты же сама говорила, что мы должны скрывать от Уилла наши истинные цели. И в особенности наши намерения посетить бордель, чтобы навести справки о моей сестре. Но сейчас я не вижу смысла что-то утаивать от твоего брата. Обстоятельства изменились, и теперь я не собираюсь брать с собой в эту опасную поездку тебя. — Вздохнув, Брэдан привычным жестом пригладил волосы. — Мне казалось, ты согласишься с тем, что тебе лучше остаться здесь, в лагере. Дрейвен слишком опасен, и он не намерен сдаваться. Вспомни его угрозы.

— Неужели ты думаешь, что для Дрейвена имеет какое-то значение то, где именно я нахожусь? При желании он сможет легко проникнуть сюда. Его ничто не остановит, — с горечью заметила Фиона. — Если он захочет найти меня, то без труда сделает это. Вчера Дрейвен доказал, что способен на все. Как только ты уедешь в Лондон, сюда явится целый полк, чтобы захватить меня.

— Нет, вряд ли он начнет действовать так скоро, — возразил Брэдан. — Я думаю, Дрейвен затаится и будет ждать от нас ответных шагов. Ты же знаешь его, Фиона, а он, в свою очередь, хорошо знает меня… А ведь Элизабет очень нужна моя помощь, она сейчас страдает, как и мой брат, которого Дрейвен держит, по существу, у себя в плену. Дядя знает, что я непременно приду им на выручку. Одним словом, я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности. Мне даже подумать страшно, что ты однажды снова окажешься рядом с этим ублюдком. Тебе надо держаться подальше от него.

Фиона помолчала, как будто обдумывая то, что сказал Брэдан. Но он видел, что она не собирается уступать ему. Брэдан пытался найти более убедительные аргументы, чтобы Фиона наконец сдалась.

— Вспомни о нашем договоре, Брэдан, — проговорила она, не сводя с него глаз. — Ты разыскал меня в Гэмпшире для того, чтобы я помогла тебе найти в борделях твою сестру. Неужели теперь тебе меньше нужна моя помощь, чем тогда? Или ты потерял надежду отыскать Элизабет?

— Черт побери, Фиона, ты прекрасно знаешь, что тогда я находился в отчаянии и действовал сгоряча! — с досадой воскликнул Брэдан. — В то время я еще понятия не имел о том, какую роль в твоей судьбе сыграл Дрейвен. Но теперь я не могу допустить, чтобы ты подвергала себя риску. Я не хочу, чтобы ты страдала.

— Но я буду страдать от разлуки с тобой, как ты этого не понимаешь! — в отчаянии вскричала Фиона. — К тому же если мы не будем вместе, то не сможем помочь друг другу, когда в этом возникнет необходимость.

— Нет, Фиона, я не могу взять тебя с собой. Вчера, когда к твоему горлу приставили кинжал, а Дрейвен чуть не увез тебя с собой, я… — Голос Брэдана дрогнул. Воспоминания о недавних событиях вызывали у него горечь.

Взяв Фиону за подбородок, он вгляделся в ее лицо. — Ты мне очень дорога, Фиона. Я готов убить всякого, кто покусится на твою жизнь или свободу. И я не хочу, чтобы из-за меня ты подвергала себя опасности.

— А я не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности из-за того, что я не могу помочь тебе, — упрямо возразила Фиона.

Брэдана охватила досада. С одной стороны, он хорошо понимал Фиону. Он сам постоянно стремился быть рядом с ней, чтобы в любой момент броситься на ее защиту. Но с другой стороны, Брэдана приводила в ужас мысль, что Фиона может снова оказаться во власти Дрейвена.

— Ты не сможешь без моей помощи найти Элизабет, — продолжала убеждать его Фиона.

— И все же я постараюсь это сделать. Я смогу обойтись без тебя, если ты дашь мне необходимые сведения о борделях.

— Все это не так просто, как тебе кажется, Брэдан. Тебе придется разговаривать со сводниками и содержательницами борделей, чтобы узнать у них, где находится Элизабет. Но ты не сможешь войти к ним в доверие и выведать то, что тебе нужно. Ты вызовешь подозрение у этих людей, когда начнешь задавать вопросы, и они скорее всего ничего тебе не скажут. Твои манеры, твоя правильная речь наведут их на мысль о том, что ты представитель светских властей или церкви. И то и другое в одинаковой степени опасно для них. Содержатели борделей находятся в постоянном страхе, что их заведения закроют и они лишатся дохода. Хотя проституция в Саутуорке и носит легальный характер, ее распространение ограничивают строгие правила и предписания. То, что ты наводишь справки об Элизабет, наверняка не понравится сводникам, поскольку закон запрещает развращать невинных девушек и заставлять их заниматься проституцией. За это могут привлечь к суду.

— Я надеюсь на то, что деньги развяжут языки даже тем, кто боится судебного преследования.

Фиона усмехнулась:

— Для этого тебе потребовалась бы кругленькая сумма, Брэдан, а ее у тебя нет. Тех денег, которые мы скопили, не хватит для подкупа. Люди не согласятся рисковать своей свободой и головой за гроши. Большинство борделей находится на территории, подвластной епископу Уинчестерскому. И содержатели этих заведений в случае нарушения закона должны будут предстать перед церковным судом, а затем отбывать наказание в печально известной тюрьме Клинк. Вряд ли найдутся желающие так рисковать.

— Мне кажется, я сумею убедить людей в том, что не опасен для них.

— Что бы ты ни говорил, твои слова вызовут у них подозрение. В любом случае они отнесутся к тебе настороженно. А если кто-нибудь узнает, что тебя преследует закон и разыскивает Дрейвен, то тебе несдобровать. Эти люди отдадут тебя в руки властей. — Фиона сокрушенно покачала головой. — И даже если тебе удастся преодолеть все преграды и напасть на след Элизабет, ты вряд ли сумеешь найти ее, потому что плохо знаешь Саутуорк. Там много борделей.

— А сколько из них так или иначе связаны с Дрейвеном? — поинтересовался Брэдан. Он все еще надеялся убедить Фиону в том, что сможет обойтись без нее. — Он поставляет женщин только для заведений, открытых с ведома властей?

— Обычно Дрейвен сотрудничает лишь с легально работающими заведениями. Однако он находит разные лазейки, чтобы обойти законы. На некоторых заведениях Дрейвен греет руки. За эти годы он. без сомнения, расширил сферу своего влияния и, возможно, даже добрался до Лондона. Скорее всего именно в одном из таких заведений и держат Элизабет. Но вряд ли ты сможешь самостоятельно добыть сведения об этом. Нет, Брэдан, тебе не обойтись без моей помощи.

— Черт побери, Фиона, я не позволю тебе участвовать в этом опасном деле! — воскликнул Брэдан, теряя терпение. — Наш договор, заключенный в тот день, когда я разыскал тебя, недействителен. Да, я согласен, что люди, которые знали тебя когда-то как Леди в алом, охотнее отвечали бы на твои вопросы. Но с твоей стороны было бы полным безумием появляться сейчас в Саутуорке и его окрестностях! Если Дрейвен действительно является там такой влиятельной фигурой, то он очень скоро узнает о том, что ты ходишь по борделям и ведешь расспросы. Неужели ты хочешь снова попасть к нему в руки?

Фиона долго молчала, размышляя над словами Брэдана. Он взял ее руку, и их пальцы переплелись. Фиона грустно взглянула на него, и у Брэдана стало тяжело на сердце. Он готов был сделать все, что угодно, лишь бы развеять ее печаль. Все, что угодно, кроме одного: Брэдан не мог взять Фиону с собой в Лондон, это было бы слишком опасно.

— Ты же знаешь, как нелегко мне надолго расставаться с тобой, — вздохнул он, все еще надеясь, что Фиона поймет его и согласится остаться в лагере. — Но я никогда не прощу себе, если по моей вине с тобой что-нибудь случится. Пойми, Фиона, я не могу рисковать твоей жизнью и свободой. Я знаю, что без тебя мне будет труднее найти Элизабет, и все же ты должна остаться здесь.

Фиона кивнула.

— А что, если бы я могла поехать в Лондон и помочь тебе, не подвергая себя при этом особой опасности? — бросив на Брэдана испытующий взгляд, спросила она. — Ну, если бы я рисковала не больше, чем оставшись здесь?

— Но это невозможно, Фиона! Мы уже обсудили этот вопрос. Появление Леди в алом в одном из борделей будет равносильно вызову, брошенному Дрейвену. И он тут же примет его.

— Но ведь я могу явиться в бордель, переодевшись до неузнаваемости, — заявила Фиона и улыбнулась, радуясь пришедшей ей в голову неожиданной идее. — Знаешь, я поеду с тобой в Саутуорк и встречусь с людьми, которые могут быть полезны в поисках Элизабет, надев платье, которое я носила в Гэмпшире, выдавая себя за вдову, владелицу швейной мастерской. Я объясню, что ищу одну из поступивших ко мне учениц, которая сбежала и занялась проституцией, не желая честно трудиться. В этом случае сводники и содержательницы борделей не будут бояться преследований со стороны властей. Ведь я переложу вину с них на саму девушку.

В глазах Фионы загорелся огонек надежды.

— Мне кажется, Брэдан, что это отличная идея! Меня никто не узнает в наряде вдовы, тем более после нескольких лет отсутствия. Я смогу помочь тебе найти Элизабет, воспользовавшись своим богатым опытом и знаниями. И при этом Дрейвен не будет знать, что я вернулась в Лондон.

Брэдан помолчал. Внутренний голос подсказывал ему, что следует отказаться от предложения Фионы. Все это могло плохо кончиться. Однако Брэдан не мог найти логических аргументов для своего отказа, а ссылаться на дурные предчувствия ему не хотелось. Может быть, план Фионы действительно был не так уж плох? А что, если это единственный шанс отыскать Элизабет? Брэдану хотелось верить в то, что в предложении Фионы есть здравый смысл. Кроме того, в душе он был рад, что ему не придется разлучаться с любимой.

Брэдан глубоко вздохнул. Ему было нелегко принять решение.

— Я возьму тебя с собой, но при одном условии, — строго сказал он. — Ты не будешь ни на шаг отходить от меня и позволишь мне повсюду тебя сопровождать. Я должен присутствовать на всех встречах со сводниками и содержателями борделей.

— Ну что ж, я согласна. Мы действительно можем везде появляться вместе. Но будет лучше, если ты переоденешься и сыграешь роль моего слуги. Так ты вызовешь больше доверия у обитателей Саутуорка. Они не увидят ничего подозрительного в том, что в таком опасном месте женщину сопровождает ее слуга. — Фиона улыбнулась. — А если возникнет какая-нибудь непредвиденная ситуация, ты придешь мне на помощь, и это будет выглядеть вполне естественно.

— Договорились. Ты же знаешь, что я всегда готов оказывать тебе услуги и защищать в минуту опасности. Все это я буду делать с большим удовольствием, мне даже не придется играть и притворяться.

Сомнения Брэдана рассеялись, план Фионы все больше нравился ему. Он крепко обнял ее, а Фиона положила ему голову на плечо и замерла. От ее волос исходил легкий цветочный аромат. Брэдан поцеловал ее в макушку.

— Ты обладаешь удивительными способностями, Фиона, — усмехнулся он. — Как тебе удалось уговорить меня? Еще минуту назад я был категорически против твоего предложения.

— Ты согласился с моим планом, потому что он действительно вполне разумный. Вот увидишь, мы непременно найдем Элизабет, а потом вместе с людьми Уилла освободим твоего брата. И Дрейвен не сумеет помешать нам. Мы перехитрим негодяя, а потом накажем за все совершенные им злодеяния. — Фиона подняла голову и взглянула на Брэдана. Ее глаза горели решимостью. — Нам надо пораньше тронуться в путь, чтобы добраться до городских ворот Лондона до темноты. Иначе придется ночевать за пределами города, ведь ворота будут заперты на ночь. А это небезопасно.

— Ты права, — согласился Брэдан, неохотно выпуская Фиону из своих объятий.

И они начали собираться в дорогу.

* * *

Сначала Уилл вышел из себя, узнав о том, что Фиона собирается сопровождать Брэдана в Лондон. Он немного успокоился лишь тогда, когда сестра дала ему слово не снимать вдовьего наряда и появляться перед людьми только переодетой до неузнаваемости. Уиллу не нравилась ее идея отправиться вместе с Брэданом в опасную поездку, но он понимал желание сестры быть с человеком, которого она любила. Брэдан пообещал главарю не спускать глаз с Фионы. В конце концов Уилл сдался и крепко обнял сестру на прощание. Он проводил Фиону и Брэдана до перекрестка дорог, и они договорились встретиться через неделю в условленном месте в Саутуорке.

Дорога по мере приближения к Лондону становилась все многолюднее. Путники добрались до городских ворот уже в сумерках. Прежде всего они нашли гостиницу, в которой сняли небольшую опрятную комнату. Весь следующий день Фиона и Брэдан потратили на подготовку к предстоящему опасному делу. Поиски Элизабет должны были начаться завтра.

Утром Фиона чувствовала легкое волнение. Ей было немного не по себе. Дурные предчувствия не оставляли ее с той самой минуты, как они оказались на улицах Лондона. Впрочем, несмотря на одолевавшее ее беспокойство, Фиона ни за что не отказалась бы от осуществления разработанного ими плана. Через несколько часов они должны были отправиться в Саутуорк, расположенный на противоположном берегу Темзы. Там их ожидало настоящее испытание. Готовясь к нему, Фиона облачилась в платье вдовы и сейчас примеряла кружевную накидку.

— Всего за несколько недель я совсем отвыкла от этого наряда, — призналась она Брэдану, поправляя широкую юбку. — Я даже разучилась ходить в нем. Оказывается, он очень тяжелый.

— И некрасивый, — поморщившись, добавил Брэдан.

Фиона, рассердившись, швырнула в него свой гребень. Брэдан рассмеялся.

— Я не могу притворяться, дорогая, — пояснил он и, подняв с пола гребень, подал его Фионе. — Мне действительно не нравится, как ты выглядишь в этом платье. Зачем же врать? Хотя с другой стороны, я рад, что ты изменилась до неузнаваемости. Теперь ты не будешь привлекать к себе взгляды других мужчин и мне не придется страдать от ревности.

Фиона покачала головой.

— Ты неисправим.

— Я знаю, — сказал Брэдан и пошевелил бровями. Фиона расхохоталась. Успокоившись, она строго взглянула на него.

— Итак, сэр, пора перейти к делу. Мы с вами обсудили мою внешность, а теперь я тоже хочу окинуть вас критическим взглядом.

Отступив от Брэдана на шаг, она оглядела его с ног до головы. Брэдан с покорным видом замер перед ней. Он был переодет слугой. Фиона обошла вокруг Брэдана. Нескладные широкие брюки пузырились на нем, рубаха была сшита из грубой ткани. Этот нелепый наряд никак не вязался с высокой стройной фигурой.

Оглядев его со всех сторон, Фиона усмехнулась.

— Смею надеяться, что мой скромный наряд вызвал у вас одобрение, миледи? — отвесив поклон, поинтересовался Брэдан.

— Не совсем.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Брэдан, изобразив на лице тревогу. — Я одет как настоящий слуга. На мне простой наряд из грубой ткани, который рассеет сомнения даже самого подозрительного сводника.

Фиона покачала головой:

— Нет, Брэдан, в твоем костюме отсутствует одна важная деталь.

Подойдя к мешку с одеждой, которую они купили в одной из лавок за шесть пенсов, Фиона порылась в нем и достала какой-то коричневый предмет. Это была шляпа с ремнем, застегивающимся под подбородком.

— О нет, Фиона, я это не надену! — воскликнул Брэдан. — Моему терпению и покорности есть пределы, и ты пытаешься их перейти. Да такие шляпы носят только старики!

— Такие шляпы носят слуги, Брэдан, — возразила Фиона. — Она тебе очень пригодится, поверь мне. Наша задача состоит в том, чтобы твоя внешность не бросалась в глаза окружающим и чтобы тебя не запомнили те, кого мы будем расспрашивать. Если кто-то из них и сообщит Дрейвену о парочке, наводящей справки в борделях, то не сможет нас описать. Мы будем выглядеть точно так же, как сотни других торговок и слуг. Эта шляпа поможет нам безбоязненно собирать сведения об Элизабет. Взвесь, что тебе дороже — сестра или красивый головной убор?

Брэдан закатил глаза, демонстрируя свое негодование. Но он все же позволил Фионе надеть на себя уродливую коричневую шляпу и затянуть ремешок под подбородком. Отойдя на шаг, она взглянула на свою работу и от души расхохоталась.

Брэдан раздраженно тряхнул головой.

— Знаешь, на кого ты похож, когда вот так трясешь головой? — смеясь, спросила Фиона и сама же ответила на свой вопрос: — На одну из обезьянок, с которыми выступают шуты на рыночных площадях.

— Ладно, Фиона, я на тебя не в обиде, — миролюбиво проговорил Брэдан. — Ведь твой костюм еще более нелеп, чем мой. Так что мы в расчете. Нам пора идти, хватит пустословить, иначе мы за целый день так ничего и не сделаем.

Взяв набитый монетами кошелек, Брэдан привязал его к своему поясу, и они вышли из комнаты.

Приподнятое настроение не покидало Фиону, пока они шли по улицам Лондона. Они миновали Бейкер-стрит, улицу, наполненную ароматами свежеиспеченного хлеба, и Милк-стрит, по которой гуляли коровы и где пахло далеко не так аппетитно. И вот наконец впереди блеснула водная гладь реки.

Они остановились на берегу. Здесь, как всегда, царило оживление. Через Темзу можно было переправиться двумя способами: на лодке или по мосту. На Лондонском мосту было многолюдно. В толпе сновали разносчики еды и уличные торговцы, в воздухе перемешались самые разнообразные запахи. Фиону оглушил шум толпы. Она не любила город за суету, постоянную давку и грязь.

— Что скажешь, Брэдан? — спросила она своего притихшего спутника. Ей приходилось почти кричать, так как царивший вокруг шум заглушал ее голос. — Наймем лодку или заплатим мостовину и перейдем на другой берег по мосту? В последнем случае нам придется долго ждать своей очереди, а потом медленно двигаться в плотной толпе. Думаю, мы доберемся до Саутуорка лишь после полудня.

— Если мы перейдем реку по мосту, то потеряем много времени, а если переправимся на лодке, то потратим много денег. А они необходимы нам для подкупа и взяток. Задаром нам никто ничего не расскажет.

Рассеянно слушая Брэдана, Фиона не сводила глаз с толпы людей, идущих по мосту со стороны Саутуорка. Они уже приближались к будке, где взимали мостовой сбор, когда она заметила в толпе нескольких женщин в полосатых чепцах, которые закон предписывал носить проституткам.

Дрожь пробежала по телу Фионы, и это не укрылось от внимания Брэдана.

— Что с тобой? — спросил он, с беспокойством глядя на нее.

— Ничего, все в порядке, — выдавила из себя Фиона и слабо улыбнулась. — Я думаю, нам следует сэкономить деньги и перейти реку по мосту. Ты не возражаешь?

Брэдан был доволен ее решением, и они направились к мосту. Фиона шагала с беззаботным видом, стараясь не выдать своих эмоций. Уличные проститутки напомнили ей прошлое. Заплатив небольшую сумму, они стали протискиваться сквозь плотную толпу, очень медленно продвигаясь вперед. Дальше толпа поредела, и здесь можно было двигаться уже быстрее. Фиона и Брэдан прошли мимо калеки на костылях, ссорящейся парочки и мужчины с тележкой. И тут Фиона снова заметила впереди полосатые чепцы. У нее защемило сердце. Она как зачарованная не могла отвести от них глаз. В памяти Фионы снова возникали картины прошлого, которое она так старалась забыть. Как-то еще ребенком она вышла утром к арке этого моста, чтобы встретить мать, которая каждую ночь работала на улице или в борделях.

Тогда Фиона еще не понимала, почему ее мать уходила из дома, как только опускались вечерние сумерки, но от души радовалась ее возвращению. И вот, не усидев в своей каморке, расположенной над скобяной лавкой, где всегда стоял тяжелый запах металла и стучали молотки, девочка побежала к реке, чтобы встретить маму и вместе с ней вернуться домой.

Рано утром на мосту было не так многолюдно, как днем, и Фиона быстро заметила в толпе мать. Ее густые каштановые волосы сияли на солнце. Она шла медленно, опустив голову и едва передвигая ноги от усталости. Фиона уже была готова броситься к ней. Ей не терпелось рассказать о найденном накануне вечером возле мясной лавки пенсе. Это было радостным событием, означавшим, что сегодня они смогут пообедать не черствой коркой, как обычно, а купить свежий хлеб и, возможно, немного сыра. Но прежде чем Фиона успела сорваться с места, она увидела, как какой-то хорошо одетый мужчина грубо схватил ее мать за руку и стал на нее кричать, показывая на волосы.

Фиона замерла на мгновение, а потом побежала за человеком, потащившим ее мать по улице. И тогда она узнала, что незнакомец был представителем лондонских властей. Ее мать предстала перед судом мэра и была приговорена либо к выплате штрафа в один шиллинг восемь пенсов, либо к трехдневному наказанию у позорного столба за то, что вопреки предписаниям не надела полосатый чепец. Все публичные женщины, торговавшие своим телом в Саутуорке, должны были носить такие головные уборы.

Мать Фионы была не в состоянии заплатить столь крупный штраф, и тогда судебные приставы вывели ее из дома и привязали на площади к позорному столбу вместе с другими осужденными женщинами. Один из приставов в течение дня во всеуслышание перечислял их преступления на потеху зевакам, издевавшимся над несчастными. Фиона, сжав кулаки и едва сдерживая слезы, издали наблюдала за позором матери.

Эта ужасная картина навсегда врезалась ей в память и не давала покоя.

— Может быть, мы начнем расспросы уже здесь, на мосту?

Голос Брэдана вывел Фиону из задумчивости. Оглядевшись по сторонам, Фиона поняла, что они уже дошли до середины моста.

— Нет, — покачала она головой, стараясь сосредоточиться и оценить ситуацию. — Давай сначала доберемся до района борделей. Там много разных заведений, в том числе гостиниц и трактиров. Надеюсь, нам удастся напасть на след твоей сестры.

Брэдан, замедлив шаг, окинул Фиону внимательным взглядом.

— Может, остановимся на пару минут? — предложил он, взяв ее за локоть. — Ты очень бледна.

— Не беспокойся, я хорошо себя чувствую, — сказала Фиона и заставила себя улыбнуться. Ей хотелось побыстрее избавиться от тяжелых воспоминаний. — Моя одежда слишком тяжелая, мне в ней душно. Я совсем отвыкла от нее. Вот и все.

— Значит, тебе следует немного отдохнуть. Сегодня жарко, солнце сильно печет.

— Нет, нам надо идти. В полдень мы должны добраться до первой пивной и там пообедать.

Ускорив шаг, Фиона обошла опрокинутую корзину с капустой, возле которой суетилась рассерженная женщина с красным от возбуждения лицом.

— Как ты считаешь, куда мы должны зайти в первую очередь? — спросил Брэдан, догнав ее.

— Пожалуй, в «Единорог», — бросила на ходу Фиона. — Это довольно известное заведение. Когда я жила в Чепстоне, Дрейвен поставлял женщин владельцу этой пивной, а тот предлагал их клиентам, предоставляя комнаты для свиданий. А потом мы можем отправиться в «Девичью головку» или ко «Льву».

— Судя по всему, у нас сегодня будет много работы, — озабоченно пробормотал Брэдан.

— Да, заведений очень много и мы должны их все обойти. Мы можем потратить на это целый день.

Шагая рядом с Брэданом, она время от времени искоса поглядывала на него. Он был хорош даже в одежде слуги. Ее неудержимо тянуло к нему. Фиона знала, каким он может быть ласковым, заботливым и нежным. Приближаясь к району, где располагались бордели, она думала о том, что рядом с ней сильный преданный человек, который всегда готов прийти ей на помощь. Однако беспокойство и тревога в душе Фионы нарастали.

Четыре года назад Фиона поклялась себе никогда не возвращаться сюда. Но с тех пор многое изменилось. В ее жизни появился Брэдан. Сначала он раздражал и бесил ее, но потом случилось так, что она полюбила. И теперь Фиона рискнула ради этого человека подвергнуться опасности и снова вернуться в свое ненавистное прошлое, воспоминания о котором причиняли ей боль. Фиона была готова вынести это суровое испытание ради Брэдана и его сестры. А также ради самой себя.

Мысль о том, что она должна преодолеть свой страх, чтобы навсегда избавиться от него, неожиданно пришла в голову Фионы, и у нее перехватило дыхание. Да, Дрейвен лишил ее невинности, но ему не удалось сломить ее дух. Она нашла в себе силы снова ощутить себя человеком, а не игрушкой в его руках. И все это благодаря Брэдану и его вере в нее.

Любовь возродила в ее душе надежду на то, что она сможет навсегда освободиться от Дрейвена, виновника всех ее несчастий. Фиона хотела за все расквитаться с ним. Прежде она не могла бы и подумать о такой дерзости. Но любовь Брэдана окрылила ее, заставила поверить в свои силы.

Глава 16

Четыре дня спустя Брэдан стоял в переулке у черного хода заведения «Петух и колокольчик» и наблюдал, как Фиона о чем-то оживленно разговаривает с хозяйкой. В нос ему била страшная вонь, исходившая от мусорной кучи и горы прелой соломы. Такие кучи, издавая зловоние, лежали почти за каждым зданием в округе, и Брэдан старался не обращать внимания на дурной запах. Фиона вела сейчас очень важный разговор. Если это была именно та женщина, которую они искали, тогда им, возможно, удастся узнать, где сейчас находится Элизабет.

Разговор шел на повышенных тонах, и это беспокоило Брэдана. Лицо хозяйки трактира раскраснелось, волосы выбились из-под чепца, она взволнованно жестикулировала, доказывая что-то Фионе, и время от времени бросала подозрительные взгляды на стоявшего поодаль Брэдана.

Он отступил в тень, чтобы она не могла рассмотреть его. До слуха Брэдана донеслось, что Фиона в разговоре назвала его своим слугой. И все же он опасался, что трактирщица не поверила ей. Брэдана удивляли осторожность и недоверчивость этой женщины. За последние несколько дней они с Фионой обошли дюжину трактиров и несколько борделей, и никто из тех, с кем им довелось побеседовать, не вел себя так настороженно, как эта женщина.

Некоторые собеседники проявляли полное равнодушие к их расспросам, в глазах других загоралось любопытство. Были и такие, кто предлагал помощь в поисках сбежавшей ученицы швеи. Они наверняка рассчитывали на хорошую оплату своих услуг. Владелица швейной мастерской в их глазах была состоятельной женщиной, которая могла щедро заплатить.

Тем не менее до сих пор Фиона и Брэдан мало что узнали. Последней надеждой была хозяйка этого трактира. К ней вели все следы.

Наконец Фиона закончила трудный разговор и направилась к Брэдану. Он поклонился при ее приближении. Этот спектакль был устроен для трактирщицы, которая, прищурившись, смотрела вслед Фионе. Затем она проворчала что-то и, покачав головой, вошла в трактир, в сердцах хлопнув дверью черного хода.

Когда они отошли на безопасное расстояние, Брэдан нетерпеливо обратился к Фионе:

— Ну, что-нибудь ты узнала?

Он сомневался, что ей удалось добыть какие-нибудь сведения об Элизабет, однако старался скрыть свое разочарование. Брэдан полагал, что их нынешний визит так же безрезультатен, как и все предыдущие.

Фиона ничего не ответила, хмуря брови. В ее золотисто-карих глазах отражалась тревога.

— Почему ты молчишь? Что сказала тебе трактирщица?

— Мне показалось, она что-то скрывает, — наконец заговорила Фиона. — Во всяком случае, эта женщина сильно нервничала. Она сказала, что в борделе на Коккес-лейн две недели назад появилась новая девушка, похожая по описанию на Элизабет.

— Так давай немедленно пойдем туда! — воскликнул Брэдан и, схватив Фиону за руку, потащил по переулку.

Однако она вырвала свою руку и остановилась.

— Нет, Брэдан, подожди…

— В чем дело, Фиона?

— Я чувствую, что здесь что-то не так, — прищурилась она.

Брэдан нахмурился. Он видел, что Фиона не на шутку встревожена. Два дня назад они сняли комнату у хозяина одного из трактиров на этом берегу Темзы, чтобы сэкономить время и силы, которые тратили на дорогу. Уже тогда он понимал, что в злачном месте подвергает Фиону риску. А сейчас она тоже почуяла опасность. Однако, возможно, все это пустые страхи?

— Что тебя настораживает, Фиона? — спросил Брэдан, глядя ей в глаза. — Мы впервые за эти дни получили хоть какую-то зацепку для дальнейших поисков, нам нужно проверить добытые тобой сведения. А вдруг Элизабет действительно находится в том борделе, на который указала трактирщица?

— Меня не покидает беспокойство, Брэдан, — призналась Фиона. — Слишком уж легко мне удалось получить эти сведения от трактирщицы. Она с готовностью отвечала на мои вопросы, хотя очень нервничала. — Фиона, нахмурившись, покачала головой. — А когда я хотела заплатить ей за услугу, она наотрез отказалась взять у меня деньги. Все это кажется мне очень странным.

— А может, она хотела совершить добрый бескорыстный поступок?

— Нет, я ее хорошо знаю. Она не из тех людей, которые способны на бескорыстие. Эту женщину зовут Марджери Кемпе, она своего не упустит, поверь мне. Эта трактирщица отличается алчностью и никогда не отказалась бы от денег по доброй воле. — Фиона тяжело вздохнула. — Все это очень странно, Брэдан. У меня было такое чувство, что она заранее знала, о чем именно я спрошу ее.

— Ты полагаешь, что это западня?

— Не знаю. Она направила нас в Коккес-лейн. Это место находится в другом районе, и там мало соблюдают установленные законы. Возможно, сведения Марджери и верны, но за всем этим стоит другой человек, опасный и жестокий.

— Дрейвен… — мрачно сказал Брэдан.

— Конечно, вряд ли он знает, что мы здесь, и все же… — Фиона осеклась и невольно боязливо огляделась по сторонам.

Брэдан заметил, что все последние дни Фиона была чем-то встревожена, и это беспокоило его. Пребывание в Саутуорке будило в ее памяти мучительные воспоминания и бередило незажившие душевные раны. Наблюдая за ней, Брэдан думал о том, что Саутуорк для нее был примерно тем же, чем для него самого являлся Сен-Жан-д'Арк. Если бы Брэдан сейчас оказался в этом проклятом месте, то, наверное, тоже мучился бы и страдал, вспоминая погибших товарищей и жуткие картины кровопролитных боев. Поэтому он понимал, что происходит с Фионой, и сочувствовал ей.

Фионе был необходим отдых, который позволил бы ей снять напряжение. Брэдан вполне мог самостоятельно отправиться на поиски Элизабет в бордель, который назвала трактирщица. И если подозрения Фионы были справедливы, то его долг состоял в том, чтобы избавить ее от опасности. Брэдан не мог допустить, чтобы Фиона снова оказалась в руках Дрейвена.

— Я предлагаю вернуться в «Плащ рыцаря», — сказал он, нежно обняв Фиону за талию, — и поужинать. Как ты на это смотришь? Уже довольно поздно, ты устала и пора отдохнуть.

— А как же Коккес-лейн?

— Коккес-лейн подождет. Я думаю, нам не стоит идти туда прямо сейчас. Не исключено, что это действительно ловушка Дрейвена. Если так, то этот ублюдок уже предупрежден Марджери и теперь ждет, что мы немедленно отправимся по указанному адресу. Если же мы зря подозреваем трактирщицу в коварстве, то несколько часов большой роли не сыграют.

— Несколько часов? — переспросила Фиона и, резко остановившись, повернулась к нему. — Так, значит, ты хочешь, чтобы мы отправились на поиски Элизабет поздно вечером? Но это же безумие, Брэдан! Хотя на мне и вдовий наряд, но если я в темноте появляюсь на улицах, меня примут за шлюху, которую можно купить на ночь!

— Ты никуда не пойдешь, Фиона, я отправлюсь на Коккес-лейн один.

Фиона хмыкнула.

— Но для тебя это не менее опасно, чем для меня. Ты же знаешь, что появляться ночью на улицах запрещено законом. Тебе придется заночевать в борделе, иначе тебя арестуют.

— Я умею незаметно передвигаться по улицам ночью, держась в тени, — заверил ее Брэдан. — Мне приходилось жить в чужих странах с совсем другими обычаями и суровыми законами, поэтому я привык к осторожности и всегда действую осмотрительно. — Улыбнувшись, Брэдан погладил Фиону по щеке. — Мне приятно, что ты беспокоишься обо мне, Фиона, но, честное слово, со мной ничего не случится. Будет лучше, если сегодня вечером я отправлюсь на поиски Элизабет один. Если это западня, одному мне будет легче унести ноги. Твое присутствие только свяжет меня.

Однако Фиону все еще одолевали сомнения. Она не хотела отпускать Брэдана одного.

— Ты должна признать, что у меня больше шансов отыскать Элизабет именно поздно вечером, — продолжал Брэдан убеждать ее, придумав новый аргумент. — Ведь закон запрещает женщинам из борделей, жить в комнатах, где они принимают клиентов. Если трактирщица тебя не обманула и Элизабет действительно как-то связана с борделем на Коккес-лейн, то я смогу найти там ее или кого-то, кто ее знает, только после наступления темноты. Фиона помолчала, а потом со вздохом кивнула, нехотя соглашаясь с доводами Брэдана.

— Да, ты прав.

— В таком случае договорились! — радостно воскликнул Брэдан. — Сейчас мы возвращаемся в «Плащ рыцаря», чтобы поесть и передохнуть.

Брэдан снова обнял Фиону за талию, и они зашагали по направлению к трактиру, где сняли комнату.

Когда они вышли на многолюдную улицу, Брэдан убрал руку с талии Фионы и отступил от нее на почтительное расстояние. На людях они должны были изображать богатую вдову и ее слугу.

Вскоре они подошли к «Плащу рыцаря». Прежде чем войти в трактир, Брэдан снял шляпу и, достав из небольшой сумки короткий плащ, набросил его на плечи. В трактире, где они остановились, Брэдан представился мужем Фионы, поэтому должен был выглядеть соответствующим образом.

Подойдя к стойке, Брэдан бросил хозяйке заведения несколько монет и распорядился, чтобы им приготовили горячую ванну и подали ужин наверх. Комната, которую они снимали, была маленькой и скромно обставленной, но чистой. И сюда не доносился шум уличной суеты.

— Давай я помогу тебе снять этот нелепый наряд, — предложил Брэдан, как только за ними закрылась дверь.

И быстрыми ловкими движениями Брэдан стал расстегивать крючки и развязывать тесемки на платье Фионы, под которым она носила ватные накладки, чтобы казаться более тучной и солидной. Фиона тем временем сняла с головы черную кружевную накидку, скрывавшую ее роскошные волосы.

Через несколько минут, оставшись в одной тонкой сорочке, Фиона с облегчением вздохнула и потянулась.

— Как хорошо, что я наконец-то избавилась от этой тяжелой одежды! — воскликнула она, расплетая толстую косу. Ее тело было влажным от пота, но, несмотря на это, от нее, как всегда, исходил приятный тонкий аромат ванили. — Ты как будто насквозь видишь меня, Брэдан, и знаешь обо всех моих помыслах и желаниях. — Ее голос слегка дрожал. Сейчас Фиона казалась особенно ранимой и беззащитной. — Как ты догадался, что мне хочется пoбыстрее скинуть с себя эти ватные накладки, в которых я просто задыхаюсь?

Брэдан не сразу ответил. Он вдруг почувствовал такую нежность к этой женщине, что у него перехватило горло. Брэдан сжал ее в своих объятиях. Фиона положила голову ему на плечо, и Брэдан погладил ее по волосам, шепча ласковые слова. На его глазах выступили слезы. Он вдруг отчетливо осознал, как трудно Фионе находиться здесь, ходить по борделям и трактирам и вспоминать свое позорное прошлое. И тем не менее она вела себя мужественно и стойко, стараясь помочь ему в поисках сестры. Брэдан не слышал от нее ни слова жалобы или упрека за то, что он втянул ее в это опасное дело. Брэдан решил, что должен как можно скорее закончить свои поиски. Он надеялся, что найдет сегодня Элизабет и сможет навсегда увезти отсюда ее и Фиону.

А если его визит на Коккес-лейн окажется безрезультатным, он все равно отправит Фиону назад в лагерь и уже один продолжит поиски сестры. Брэдан надеялся, что ему удастся убедить возлюбленную вернуться в стан разбойников, к брату. Приняв такое решение, Брэдан облегченно вздохнул и крепко поцеловал Фиону.

После ухода Брэдана Фиона не могла найти себе места. Все последние дни у нее было тяжело на сердце, но те несколько часов, которые она провела сегодня с Брэданом наедине, немного успокоили ее. Они поужинали и вместе приняли ванну. Брэдан так нежно и трепетно обращался с ней, что на глазах Фионы выступали слезы, но она старательно сдерживала их.

Потом они занимались любовью. Это было великолепное бурное соитие, после которого они, обессилев, уснули в объятиях друг друга. Но несмотря на восторг, вызванный ласками Брэдана, Фиона ощущала какую-то странную грусть. У нее было предчувствие, что они скоро расстанутся…

А потом Брэдан ушел, приказав ей закрыть дверь на щеколду и никого не пускать до его возвращения. Он отправился в бордель на Коккес-лейн, где, по словам трактирщицы, находилась его сестра.

Фиона согласилась с тем, что в сложившейся ситуации Брэдану лучше было действовать одному, однако она очень беспокоилась за него. Если это была ловушка Дрейвена, то Брэдан мог попасть в беду, хотя он и убеждал Фиону, что готов к любому развитию событий и не даст себя в обиду. Брэдан обещал действовать осторожно, хорошо зная коварство своего противника.

Фионе оставалось только терпеливо ждать его возвращения. Задвинув щеколду, она снова легла. Но ей не спалось. Фиона решила чем-нибудь занять себя до прихода Брэдана. Тревога в ее душе нарастала, и ей необходимо было как-то отвлечься от тяжелых мыслей. Она встала, умылась холодной водой из стоявшего на умывальнике кувшина и подошла к висевшему на спинке стула тяжелому наряду вдовы, который она носила в течение трех лет. Бросив взгляд на ватные накладки, делавшие ее фигуру бесформенной, Фиона поморщилась.

Только теперь ей стало ясно, как она ненавидит это черное одеяние. Эта ненависть родилась в душе Фионы, когда в ее жизни появился Брэдан. До этого она спокойно носила вдовий наряд, и он не вызывал у нее чувства протеста. Однако теперь ей не хотелось искажать свой облик и уродовать фигуру, пряча красоту под черными одеждами. Брэдан изменил ее отношение к самой себе и к жизни. Он полюбил ее такой, какой она была на самом деле, со всеми ее недостатками и пороками. И теперь Фионе было невыносимо возвращаться к прежнему придуманному образу грузной суровой вдовы, владелицы швейной мастерской. Она не была уверена, что справится с этой ролью снова, несмотря на то что играла ее на протяжении трех лет.

Фиона приходила в ужас при мысли о том, что наступит время, когда ей придется жить без Брэдана. Подавив тяжелый вздох, она отвела глаза от ненавистного вдовьего наряда. Слава Богу, ей не придется надевать его до утра.

Она достала из дорожного сундука одно из платьев, которые взяла с собой, и надела его. Причесавшись, принялась убирать комнату, пытаясь занять себя каким-нибудь делом. Перестелила постель, а потом подтащила к окну бадью и вылила из нее воду в сточную канаву. Убрав со стола остатки вечерней трапезы, Фиона села на резной деревянный стул у очага и задумалась. В комнате было тепло, и она не стала разжигать огонь. Фиона старалась отогнать тревожные мысли о Брэдане, Дрейвене и о своих дурных предчувствиях. С тех пор как они поселились в этом злачном месте, Фионе казалось, что ее с каждым часом все плотнее обступает темнота.

У нее болезненно сжалось сердце… Несмотря на все усилия, Фионе не удавалось унять тревогу.

Досадуя на себя, она резко встала и, подойдя к окну, пошире приоткрыла ставни, чтобы выглянуть на улицу. Прошло всего полчаса с тех пор, как ушел Брэдан, а ей казалось, что их разлука длится уже целую вечность. Фиона высунулась из окна и окинула взглядом тихий переулок. Там не было ни души. Она заметила лишь красные горящие глазки какого-то грызуна, копавшегося в куче отходов. Фиона боялась крыс. Дрожь пробежала по ее телу, и она, отпрянув от окна, закрыла ставни. Уж лучше духота, чем отвратительное зрелище голодной крысы. Кроме того, с улицы проникали неприятные запахи, вызывавшие у Фионы приступы тошноты.

Подойдя снова к столу, Фиона зажгла еще несколько свеч, стоимость которых входила в плату за комнату. В этот момент раздался тихий стук в дверь. Фиона встрепенулась, в ее душе вспыхнула надежда. Неужели Брэдан уже вернулся? Фиона подбежала к двери и хотела было распахнуть ее, но, вспомнив строгое предупреждение Брэдана, не стала сразу отодвигать щеколду.

— Кто там? — с замиранием сердца спросила Фиона, надеясь услышать в ответ голос любимого.

— Прошу прощения, госпожа, — раздался за дверью молодой женский голос. — Это Энн, я работаю на кухне, мне надо забрать бадью. Один из наших постояльцев тоже хочет принять ванну. Надеюсь, вы уже помылись?

Фиона почувствовала разочарование.

— Да, Энн, мне уже не нужна бадья, — сказала она, испытывая досаду. Однако служанка в конце концов была не виновата в том, что Брэдан еще не вернулся. Фиона отодвинула щеколду. — Бадья стоит у окна, можешь забирать ее. Я уже вылила воду и…

Фиона осеклась и отшатнулась от двери, когда увидела, кто стоит на пороге. Оцепенев от ужаса, она смотрела на человека, одетого во все черное. До нее доносился хорошо знакомый пряный запах. У Фионы упало сердце. На нее смотрели ледяные карие глаза. Испуганная Энн, которую заставили постучать в дверь комнаты Фионы, тут же сорвалась с места и убежала.

Дрейвен некоторое время молча стоял, прислонившись к косяку, со скрещенными на груди руками. Фиона чувствовала себя совершенно беспомощной.

— Судя по всему, Гизелла, — произнес Дрейвен, и на его чувственных губах заиграла улыбка, — вы совсем отвыкли от хороших манер, которым я в свое время обучал вас. Вам следовало бы пригласить меня в комнату. Впрочем, я могу войти и без приглашения.

И с этими словами он переступил порог.

Глава 17

Фиона, пятясь, отступила в глубину комнаты. У нее дрожали колени. Закрыв за собой дверь, Дрейвен огляделся вокруг и, покачав головой, зацокал языком. Затем он быстро подошел к окну и плотнее закрыл ставни. Дрейвен держался, как всегда, самоуверенно. Фиона как завороженная следила за ним, не в силах сдвинуться с места. Подойдя к очагу, непрошеный гость снял перчатки и бросил их на полку.

Бесцеремонность Дрейвена вновь напомнила Фионе те годы, когда она находилась в его власти. Ее сковал ужас от мысли, что теперь она навсегда останется в руках этого чудовища.

— Не надо бояться меня, Гизелла, я не собираюсь вас бить. Вы оскорбляете меня своим недоверием, — усмехнулся он.

— Что вам от меня нужно? — спросила Фиона, чувствуя, что ее колотит мелкая дрожь.

— Ничего, — пожав плечами, ответил Дрейвен и уселся на резной деревянный стул.

Откинувшись на спинку, он вытянул длинные ноги и сцепил пальцы рук на животе. От его ледяного взгляда по спине Фионы забегали мурашки. Она понимала, что Дрейвен снова начинает с ней обычную игру, наслаждаясь своей властью. А через некоторое время он открыто предъявит права на нее, свою неотъемлемую собственность, и полностью подчинит ее себе.

— Немного погодя я предъявлю вам кое-какие требования, — продолжал Дрейвен. — А пока подождем прихода вашего любовника. Он скоро должен вернуться с Коккес-лейн, где его ждет полное разочарование. Фиона изменилась в лице.

— Так, значит, все это действительно ваша затея, — побледнев, пробормотала она.

Дрейвен усмехнулся:

— А вы догадливы. Да, это я устроил так, чтобы ваш любовник нанес визит в бордель на Коккес-лейн. У вас прекрасная интуиция. Впрочем, это я развил ее. — Дрейвен бросил насмешливый взгляд на висевший на спинке стула вдовий наряд Фионы. — Неужели вы думали, что я вас не узнаю? Военная выправка и стать моего племянника, который сопровождал вас повсюду, бросается в глаза. А этот уродливый наряд и черная накидка не могут скрыть вашу несравненную красоту.

Фиона упорно молчала, сжав кулаки. Она застыла у кровати как изваяние, не спуская глаз с Дрейвена. Ее мысль лихорадочно работала. Фиона пыталась припомнить, есть ли в этой комнате какой-нибудь предмет, который можно было бы использовать в качестве оружия. Ее кинжал, как назло, остался в рукаве другого платья, которое Фиона сняла, собираясь принимать ванну. Оно лежало на сундуке, стоявшем рядом с Дрейвеном, и до него Фиона не смогла бы добраться незаметно.

Фионе, как ни странно, удавалось сохранять самообладание. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она ненавидела Дрейвена всеми фибрами своей души, и эта ненависть придавала ей сил. Фиона могла бы попытаться бежать, но ее удерживала мысль, что Брэдан должен вернуться сюда. Судя по словам Дрейвена, Брэдан пока был еще жив. Дрейвен не собирался покончить с племянником прямо в борделе, куда заманил его. Что же задумал этот злодей? Каковы его планы? Это очень волновало Фиону, однако внешне она оставалась абсолютно спокойной.

— Вы очень терпеливы и сдержанны, — заметил Дрейвен. Его голос отвлек Фиону от размышлений. — Разве вам не интересно узнать, чего именно я потребую от вас, когда вернется мой дорогой племянник?

— Нет, не интересно. Я же знаю, что в свое время вы сообщите мне об этом.

Дрейвен от души расхохотался. Его смех плохо вязался с ледяным взглядом непроницаемых глаз. Фиона ни на миг не забывала, что за красивой ухоженной внешностью этого человека скрывается душа злодея.

— Ах, Гизелла, как же я соскучился по вашей неподражаемой манере разговаривать! — воскликнул он и, встав со стула, направился к ней.

Фиона напряглась. Подойдя почти вплотную к ней, Дрейвен остановился с загадочной улыбкой на губах. В его глазах застыло выражение досады.

— Вы же знаете, Гизелла, что дороги мне, как никто другой, — вздохнул он, убрав завиток с ее виска.

Его слова удивили Фиону, но она чувствовала, что они фальшивы, как и все то, что между ними когда-либо было.

— Вы всегда считали, что я принадлежу вам, Дрейвен, — сказала Фиона. — И относились ко мне как к своей собственности, а не как к человеку, который дорог вам. Теперь я знаю, какими бывают отношения между действительно близкими, любящими друг друга людьми. Это не похоже на то, как вы обращались со мной.

Дрейвен воспринял ее слова именно так, как она и ожидала. Его глаза потемнели от гнева, а на скулах заходили желваки.

— Вы ничего не понимаете, Гизелла, — буркнул он, отступив от нее. — Да, вы действительно принадлежите мне. Только, по-моему, вы об этом совсем забыли. Однако очень скоро я напомню вам о своих притязаниях, поверьте мне.

Дрейвен на мгновение закрыл глаза и провел рукой по черным как смоль волосам.

— Но сначала мы должны уладить одну небольшую проблему. Менее чем через час в эту дверь войдет мой пле-

мянник. Он будет, без сомнения, расстроен неудачным визитом в бордель и захочет найти утешение на груди своей возлюбленной. Вам надо будет выполнить одно мое задание. И вы, Гизелла, обязательно это сделаете, иначе вашему Брэдану не поздоровится, обещаю.

Фиону снова начала бить мелкая дрожь. Она изо всех сил пыталась унять ее, не желая, чтобы Дрейвен видел ее слабость. Фиона была уверена, что существует выход из того ужасного положения, в которое они с Брэданом попали, но никак не могла найти его. Пока же ей следовало притворяться покорной и соглашаться со всеми требованиями Дрейвена.

— Что я должна делать? — ровным голосом спросила она, хотя спокойствие давалось ей с огромным трудом.

— То, что вы уже проделывали тысячи раз раньше, дорогая моя, — ответил Дрейвен, мило улыбаясь. — Вы соблазните моего племянника, когда он вернется, и будете вести себя так, словно вы находитесь одни в комнате. Вы заманите его в постель и сделаете так, что он потеряет всякую бдительность и забудет про оружие. И тогда внезапно появлюсь я со своими людьми.

— Но к чему такие сложности? — удивленно спросила Фиона. — Не легче ли просто арестовать Брэдана — и дело с концом?

— На это есть две причины, Гизелла. Во-первых, я больше не хочу терять людей. А во-вторых, и это главное, мне очень хочется увидеть, какой эффект произведет на него ваше предательство. После всего случившегося Брэдан вынужден будет признать, что это вы заманили его в ловушку, разоружили и отдали мне в руки. Конечно, он может догадаться, что все это вы сделали не по доброй воле, а по принуждению, но все равно у него в душе останется осадок.

У Фионы потемнело в глазах. Она едва не лишилась чувств, услышав слова Дрейвена. У нее подкашивались ноги, и она была готова рухнуть на кровать, рядом с которой стояла. Тем не менее ей удалось взять себя в руки. Ей была невыносима сама мысль, что она станет тем орудием в руках Дрейвена, с помощью которого этот злодей нанесет Брэдану незаживающую душевную рану.

— А что потом? — выдавила она из себя. — Что вы собираетесь сделать с нами после того, как осуществите свой коварный план?

— Я еще не решил, — пожав плечами, ответил Дрейвен. — Может быть, я отправлю вас и племянника в Чепстон, чтобы позже вы предстали перед судом. А возможно, казню прямо на месте от имени Короны. В любом случае вы не останетесь безнаказанными. Я расквитаюсь с вами за те неприятности, которые мне пришлось пережить по вашей милости. Вы заплатите мне за все!

Несколько мгновений Фиона стояла молча, ошеломленная словами Дрейвена. Затем постепенно их смысл стал доходить до ее сознания. Дрейвен хотел, чтобы ему заплатили! Он всегда был меркантилен. Дрейвен утверждал, что Леди в алом дорога ему, и тем не менее наживался на ней, предлагая ее клиентам, а потом обманывая их. Дрейвен во всем руководствовался своей выгодой. Быть может, и сейчас стоит сыграть на его слабости и поторговаться?

У Фионы бешено забилось сердце, когда она подумала, что, быть может, ей удастся спасти любимого. Она лихорадочно обдумывала пришедшую ей в голову идею, подбирая нужные слова и аргументы. Дрейвен должен был клюнуть, но Фионе придется заплатить высокую цену за спасение Брэдана. Впрочем, его жизнь стоила того…

— А что, если бы я согласилась добровольно вернуться с вами в Чепстон и заняться тем, чем занималась несколько лет назад? — с замиранием сердца спросила Фиона. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы задать этот вопрос. Нелегко было сознавать, что ей придется вернуться в ненавистное прошлое, но ради любимого она была готова на все. — Что, если бы я снова стала Леди в алом?

Дрейвен внимательно взглянул на нее, стараясь прочитать ее тайные мысли.

— Таким образом вы пытаетесь спасти себя?

— Нет, хочу заключить с вами сделку. Я предлагаю вам свои услуги, а вы за это выполняете мое требование. Баш на баш, как говорят торговцы.

— И каково же ваше требование?

— Вы не должны трогать Брэдана. Он и так уже объявлен вне закона. Для него это само по себе суровое наказание. Брэдан приехал в Лондон, чтобы найти сестру, и не собирался вредить вам или отбирать у вас данную королем власть, — солгала Фиона, надеясь, что Дрейвен ничего не знает о планах Уилла и его товарищей. — Я знаю, вы хотите, чтобы я вернулась. Прекратите преследовать Брэдана, отпустите его с миром, и я снова буду с вами. Я дам вам клятву никогда больше не оставлять вас.

Дрейвен долго молчал, с удивлением разглядывая Фиону.

— О Боже, — наконец тихо произнес он, не сводя с нее глаз, — вы действительно его любите… Это так?

Фионе хотелось крикнуть «да!» негодяю в лицо, но она сдержалась. Дрейвен недостоин ее признаний и искренности. Она не хотела доставлять ему удовольствие, раскрывая перед ним душу по его требованию. Горделиво вскинув голову, Фиона холодно посмотрела на Дрейвена. И он прочел ответ на свой вопрос в ее глазах. Фионе не было необходимости произносить его вслух. Все было понятно без слов. Дрейвен слишком хорошо знал ее, а Фиона так и не научилась скрывать от него свои чувства.

Лицо Дрейвена помрачнело, хотя губы все еще кривились в усмешке. Он презрительно хмыкнул.

— Ну что ж, Гизелла, так даже интересней. Теперь то, что должно вскоре произойти, будет выглядеть еще забавней, — проговорил он, и по спине Фионы забегали мурашки.

Покачав головой, Дрейвен снова сел на стул перед очагом.

— Однако, моя дорогая, — продолжал он насмешливым тоном, — хотя ваше предложение и заманчиво, боюсь, я не смогу принять его. Вы и так находитесь в моей власти, пусть и не по доброй воле. Если же я пойду вам навстречу, то лишусь потрясающего зрелища. А мне так хочется своими глазами увидеть выражение лица Брэдана в тот восхитительный момент, когда он поймет, что вы предали его. И тогда я наконец одержу верх в нашем затянувшемся поединке. Его дух будет окончательно сломлен.

Фиона оцепенела от ужаса, чувствуя, как ее ноги становятся ватными. Но она не должна была сдаваться. Фиона не верила, что Дрейвен способен просто так отказаться от ее предложения. Она знала, что он одержим ею и жаждет во что бы ни стало ею владеть так, как это было прежде. Она должна найти нужные слова и доводы, чтобы убедить его пойти на уступки…

— И все же… — внезапно снова заговорил Дрейвен, задумчиво глядя на Фиону, которая слушала его с замиранием сердца. — Все же я мог бы вернуться к вашему предложению и рассмотреть его.

Его холодный взгляд, казалось, пронзал Фиону насквозь, ее бросало в дрожь от этого спокойного насмешливого голоса. Не в силах больше стоять на ватных ногах, Фиона опустилась на кровать.

Дрейвен усмехнулся, заметив, как сильно она нервничает.

— Совершенно очевидно, что сделка, которую вы мне предлагаете, дорогая моя, выгодна только вам. Вы стремитесь спасти человека, которому отдали свое сердце. А что в результате получаю я? Ничего! Поэтому я предлагаю вам прямо сейчас найти такие условия сделки, которые заинтересуют меня и заставят согласиться на ваши требования. Но вы должны поторопиться! Если вы представите мне эти условия до того, как ваш любовник вернется с Коккес-лейн, я заключу с вами сделку. Если же вам не удастся ничего придумать, то мы вернемся к первоначальному плану. То есть вы послужите приманкой, с помощью которой мой племянник окажется в ловушке.

Дрейвен бросил взгляд на дверь и сделал вид, будто прислушивается к шагам на лестнице.

— На вашем месте я бы поспешил, Гизелла. Думаю, что очень скоро сюда поднимется мой человек и сообщит, что ваш любовник приближается к трактиру. И тогда я прикажу вам действовать!

И Дрейвен с довольным видом снова вытянул ноги, лениво скрестив их. Паника охватила Фиону.

— Вы настоящий дьявол, — прошептала она, не в силах больше сдерживать свои эмоции. — Я знала об этом, но не предполагала, до какой низости вы можете дойти.

— Ах, дорогая моя, успокойтесь, я прекрасно знаю, что вы думаете обо мне, — насмешливо произнес он. — Зло, которое я творю, только придает мне очарования. Вы можете оскорблять меня, сколько вам будет угодно, но помните: жизнь Брэдана висит на волоске, и от вас во многом зависит, оборвется этот волосок или нет.

Брэдан, перешагивая через ступеньку, стремительно поднимался по лестнице трактира «Плащ рыцаря». У него было тяжело на сердце, но он с нетерпением ждал встречи с Фионой. К сожалению, визит в бордель, где предположительно работала Элизабет, оказался безрезультатным. Сейчас Брэдану хотелось только одного — заключить любимую в объятия и крепко прижать к своей груди. Он твердо решил отправить завтра утром Фиону обратно в лагерь, чтобы больше не подвергать ее риску. При мысли о предстоящей разлуке у него сжималось сердце, но он знал, что Фионе будет лучше в лесу.

Брэдан надеялся, что ему удастся убедить ее уехать из Лондона, где все напоминало ей о прошлом.

Подойдя к двери, он тихо постучался и приготовился ждать ответа. Уходя, он предупредил Фиону, чтобы она была осторожна и не открывала дверь посторонним. Прежде чем отодвинуть щеколду, она должна была убедиться, что за дверью стоит Брэдан.

— Фиона, — негромко позвал он. — Это я, любовь моя… Ты можешь открыть дверь…

Он снова постучал, и тут внезапно тяжелая деревянная дверь подалась под его рукой и медленно, со скрипом отворилась. Изумление Брэдана тут же сменилось озабоченностью и тревогой за любимую. Он не мог понять, что происходит.

Вбежав в комнату, Брэдан огляделся, но Фионы не было. У очага стояла молодая служанка, которая приносила им ужин. Она испуганно вздрогнула при внезапном появлении Брэдана и схватилась за сердце.

— Где моя жена? — севшим от волнения голосом произнес Брэдан. — И что вы здесь делаете?

Уловив знакомый пряный запах, витавший в воздухе, Брэдан насторожился. В смятении чувств он не мог вспомнить, где и когда уже сталкивался с человеком, от которого исходил такой аромат. Но был уверен, что это была очень неприятная встреча.

Между тем служанка с ужасом смотрела на него, лишившись дара речи. Но у Брэдана не было ни времени, ни желания церемониться с ней. Он чувствовал, что с Фионой произошла какая-то беда, и ему было необходимо узнать все подробности случившегося. Подойдя к девушке, он сильно тряхнул ее за плечи, чтобы привести в чувство.

— Где она? Куда она ушла? — допытывался он, вцепившись в плечи служанки. — Говорите немедленно!

— Я… я… — запинаясь пробормотала девушка. — О, сэр, она покинула трактир… — Служанка вдруг разрыдалась. Слезы ручьем потекли по ее лицу. — Умоляю вас, сэр, отпустите меня. Мне больно…

Брэдан тут же разжал пальцы.

— Я не хотел причинить вам боль, — пробормотал он. На его щеках заходили желваки. В душе Брэдана нарастала тревога. — Простите. Но мне необходимо знать, что здесь произошло в мое отсутствие. Что случилось с моей женой? Если вам что-нибудь известно, расскажите мне!

— Меня зовут Энн, сэр.

— Энн, мне нужно знать, когда именно моя жена покинула трактир и что сказала перед отъездом. Вы присутствовали при этом?

Вне себя от отчаяния, Брэдан пытался подавить охватившую его панику, понимая, что Энн ничего не расскажет ему, если он будет на нее давить.

— Да, сэр, — кивнув, промолвила девушка, стуча зубами от страха. — Я видела леди. — Она вытерла тыльной стороной руки покрасневшие глаза. — Ваша жена уехала полчаса назад вместе с мужчиной, который пришел к ней.

У Брэдана упало сердце.

— С каким мужчиной? — побледнев, едва слышно спросил он. — Как он выглядел?

— Он был высокого роста, с черными глазами и темными волосами, — принялась описывать незнакомца Энн, постепенно приходя в себя. — Очень темными, сэр. И одет он был во все черное. Похоже, этот господин очень знатного происхождения и привык отдавать приказы. Никто не осмеливался ослушаться его.

— Боже правый, — в ужасе прошептал Брэдан побелевшими губами. .

Он сразу понял, о ком идет речь. И ему тут же вспомнился пряный аромат… Это был запах Дрейвена. О Боже, этот ублюдок явился в его отсутствие и увез Фиону…

Брэдан в сердцах выругался, снова испугав Энн, которая в ужасе отшатнулась и забилась в угол, дрожа от страха. Брэдан подошел к дорожному сундуку и откинул крышку. Достав оттуда кинжал, он спрятал его в голенище сапога, зная, что оружие никогда не бывает лишним, и твердым шагом направился к двери. Брэдан решил догнать ублюдка по дороге в Чепстон и расправиться с ним.

— Подождите, сэр! — окликнула его Энн. — Господин, который увез вашу жену, просил кое-что передать вам на словах. Именно поэтому я и осталась здесь, в этой комнате, ждать вашего возвращения.

Брэдан остановился, чувствуя, как по его спине пробежал холодок.

— И что же он просил передать?

— Он сказал, что остановился в заведении, расположенном на Стоуни-стрит, в здании с красной дверью, которое находится напротив сапожной мастерской. И если вы желаете поговорить с леди, а также получить новости, касающиеся другой леди, по имени Элизабет, то можете встретиться с ним там.

Голова Брэдана раскалывалась от страшной боли. В висках гулко стучало. Он не мог открыть глаза, в памяти мелькали какие-то отрывочные, лишенные смысла образы. Но затем разрозненные детали постепенно начали складываться в общую картину.

Дрейвен… Брэдан бросился за ним вдогонку, направившись в бордель, о котором ему рассказала Энн. Он должен был во что бы то ни стало найти Ф,иону и освободить из рук этого ублюдка, пока с ней не стряслась беда. Однако что произошло дальше, Брэдан не помнил. Почему он находился теперь в кромешной темноте, наедине со своими мыслями, и почему его голова раскалывалась от боли? Что с ним случилось?

В его памяти запечатлелась красная дверь борделя. Из окон здания выглядывали полуодетые женщины, зазывавшие его на все лады зайти в это заведение и оценить их прелести. Естественно, он не слушал их. Его мысли занимала одна лишь Фиона.

Брэдан знал, что это была ловушка Дрейвена. Его дядя все верно рассчитал. Брэдан был так обеспокоен судьбой

Фионы, что махнул рукой на то, что ему самому грозила серьезная опасность. Он не мог ждать и сразу же бросился на выручку любимой. Однако Брэдан был достаточно опытен и осторожен, поэтому вошел в бордель не с главного входа. Обогнув здание, он нашел черный ход, который вел на кухню.

В коридоре было темно и пахло жареной капустой и прогорклым маслом. Брэдан двинулся вперед, но тут из густой тени ему навстречу вышли трое. Брэдану хватило времени лишь на то, чтобы выхватить кинжал и поразить одного из нападавших. Однако в следующее мгновение он получил такой сильный удар по голове, что перед глазами поплыли черные круги.

И вот теперь его окружала непроглядная тьма. Хотя, может быть, темно было из-за того, что он лежал с закрытыми глазами и не мог открыть их, опасаясь нового приступа острой боли. Откуда-то издалека, возможно из-за двери, доносились голоса. Брэдан прислушался. Разговор на повышенных тонах вели женщина и мужчина.

— Вы же обещали не причинять ему вреда, — с упреком сказала женщина.

Мужчина пробурчал в ответ что-то невнятное, а потом отдал какой-то приказ. По его тону Брэдан понял, что мужчина сильно раздражен.

Где же он все-таки находится: в самом здании с красной дверью или в сточной канаве под окном? И что произошло с Фионой? При мысли о любимой дрожь пробежала по всему телу Брэдана. Он изо всех сил пытался выйти из ступора, чтобы открыть глаза, определить свое местонахождение и начать действовать.

Застонав, Брэдан с трудом сел и схватился за голову. Он все еще не мог открыть глаза, так как боль накатила на него с новой силой. Тем не менее Брэдан понял, что он не связан, хотя и обезоружен. То, что ему была предоставлена свобода движений, воодушевило. Значит, Дрейвен не успел бросить его в подвал замка Чепстон. Там всех узников заковывали в кандалы. Ободренный этим открытием, Брэдан медленно открыл глаза.

Хотя очертания предметов и расплывались перед ним, Брэдан разглядел пол, на котором лежал. Он был дощатым и довольно чистым. В помещении вопреки ожиданиям Брэдана было светло. По-видимому, на стене горел факел. Брэдан снова зажмурился, стараясь унять приступ ноющей боли. И тут он почувствовал легкое прикосновение нежных пальцев к своему лбу и уловил слабый запах ванили. Несмотря на боль, Брэдан резко повернул голову и открыл глаза, надеясь увидеть рядом с собой любимую.

И действительно, это была она…

Радость охватила Брэдана. Он возблагодарил Бога за этот подарок судьбы. Стоя рядом с ним на коленях, Фиона с болью и сочувствием смотрела на него.

— Слава Богу, ты здесь. С тобой все в порядке? — прохрипел он и заключил ее в объятия.

Фиона на мгновение припала к груди Брэдана, но тут же высвободилась из его объятий и встала. Брэдан с недоумением взглянул на нее снизу вверх, не понимая, что происходит. Выражение лица Фионы было холодным и сдержанным. У Брэдана невольно мелькнула мысль, уж не обидел ли он ее.

— В чем дело, Фиона? — осторожно спросил он. — Что-то не так?

— Нет, все в порядке.

Сделав над собой неимоверное усилие, Брэдан встал. В глазах у него потемнело, стены помещения заходили ходуном. Немного придя в себя, он взял Фиону за руку.

— Пойдем, нам надо спешить, пока Дрейвен не заметил, что мы… — начал было он, но Фиона не дала ему договорить.

— Нет, Брэдан, мы никуда не пойдем, — заявила она ровным спокойным тоном, от которого у Брэдана холодок пробежал по спине.

Вырвав свою руку, Фиона попятилась, не сводя с него глаз. Только сейчас Брэдан обратил внимание на роскошное платье, которое было на ней. Оно прекрасно сидело и было сшито из тончайшего шелка, облегавшего ее стройную фигуру и подчеркивавшего все ее достоинства. И что особенно примечательно, наряд Фионы был ярко-алого цвета. Брэдан нахмурился, но у него не было времени разбираться, почему она надела именно это платье и что это означало. Им надо было поторопиться уйти, пока не вернулся Дрейвен.

— Не упрямься, Фиона, — пытался уговорить ее Брэдан, снова подходя к ней. — Нам опасно оставаться здесь. Это чудо, что нас оставили вместе, без охраны, и мы должны этим воспользоваться. Нельзя упускать такой шанс!

И он нетерпеливо протянул руку, не сомневаясь в том, что она подаст свою.

Однако Фиона снова отпрянула от него. Брэдан оцепенел, не понимая, что с ней. Ему вдруг стало нехорошо от закравшихся в душу подозрений. Фиона потупилась, а потом, глубоко вздохнув, снова посмотрела на него. В ее глазах затаилась боль.

— Нам надо поговорить, Брэдан. За последние несколько часов многое изменилось. И отныне прежние отношения между нами невозможны. Именно поэтому я попросила, чтобы тебя доставили сюда. Ты должен услышать горькую правду из моих уст, чтобы у тебя не оставалось никаких сомнений.

— Горькую правду? — не веря собственным ушам, переспросил Брэдан.

Поведение Фионы казалось ему в высшей степени странным.

— Да, — чуть помолчав, кивнула она. — Боюсь, что мои слова не понравятся тебе. Дело в том, что я собираюсь остаться в Лондоне и заняться прежним ремеслом. Я ухожу в бордель, снова стану Леди в алом. Другими словами, я решила вернуться к Дрейвену.

В комнате повисла напряженная тишина. Смысл услышанного медленно доходил до сознания Брэдана. Ему было трудно поверить в то, что все это сказала его любимая женщина.

— Опомнись, Фиона, что ты говоришь?! — воскликнул он.

Брэдану казалось, что все это он видит в кошмарном сне. Нет, не могла Фиона так жестоко поступить с ним!

— Повторяю, Брэдан, — неестественно спокойным тоном снова заговорила Фиона. — Мы должны расстаться, прямо сейчас и навсегда. У каждого из нас свой жизненный путь. Вернувшись в район борделей, вдохнув воздух его улиц, вспомнив свою прежнюю жизнь, я поняла, что мое место здесь. Я хочу снова стать Леди в алом. Это моя судьба, все мое будущее связано с этим именем.

— Что за глупости, Фиона! У меня такое чувство, что твоими устами говорит Дрейвен! — с негодованием воскликнул Брэдан.

Фиона грустно покачала головой:

— Нет, Брэдан, это не так. Я высказываю собственные мысли. Действительно, на какое-то время мне показалось, что я смогу преодолеть свою природу и начать новую жизнь. Но я ошиблась. Мои наклонности и привычки сильнее меня, и я больше не могу сопротивляться своим истинным желаниям. Я поняла это сегодня вечером, когда ты ушел; тогда-то я и решила навсегда расстаться с тобой. Отныне я снова Леди в алом. Я иду по стопам своей матери, уличной проститутки, такова моя участь, и ничего с этим не поделаешь.

Брэдан пробормотал проклятие. Ему казалась странной перемена, произошедшая с Фионой.

— Почему ты сомневаешься в моей искренности, Брэдан? — спросила Фиона, уловив его настроение. — Прошлое не проходит даром. Я же говорила тебе о своих страхах пару недель назад, помнишь?

Брэдан кивнул:

— Да, помню. — Его охватило отчаяние. Он видел, что Фиона, продолжая упорствовать, настроена очень решительно. — Но ведь ты с моей помощью преодолела все свои страхи. Вспомни, как мы стояли под дождем, над нами грохотал гром, и как я ласкал тебя, стараясь утешить и заставить забыть ненавистное прошлое. Это были незабываемые минуты. Неужели ты все забыла?

Брэдан видел, как на ее виске пульсировала голубая жилка. Фиона на мгновение с силой сжала губы, а затем заговорила спокойно и твердо:

— Прости, Брэдан, но то, что случилось между нами, я считаю ошибкой. Наши отношения сохранятся в моей памяти как приятный сон. Надеюсь, что когда-нибудь ты тоже будешь вспоминать обо мне как о далеком сне. — Ее голос дрогнул. — Но ведь сон тем и отличается от яви, что человек однажды просыпается и возвращается к реальной жизни.

— Значит, ты считаешь сном то, что было между нами? — не веря своим ушам, переспросил Брэдан.

Чувствуя, как его сердце разрывается от боли, он быстро подошел к Фионе и крепко обнял ее. Взяв ее за подбородок, он вгляделся в золотисто-карие глаза.

— Черт побери, Фиона, — простонал он, — я не верю ни единому твоему слову. Я ничего не понимаю… Повтори еще раз, что наши отношения были всего лишь ошибкой, что все было только сном. Скажи это, глядя мне в глаза.

Фиона видела, как страдает Брэдан. Он едва сдерживал себя, пытаясь унять невыносимую душевную боль.

— Скажи, глядя мне в глаза, — продолжал он, — что ты никогда не любила меня.

Фиона смотрела на него снизу вверх широко открытыми, полными слез глазами.

— О Боже, Брэдан, не надо, умоляю тебя… — прошептала она с таким отчаянием в голосе, что у Брэдана перехватило дыхание. — Я ничего не могу поделать, поверь мне. Демоны, явившиеся из прошлого, оказались сильнее меня, я не в состоянии сопротивляться им…

— Скажи, что ты не любишь меня, — продолжал настаивать Брэдан. — Я должен это услышать, иначе я тебе не поверю.

Фиона, тяжело дыша, закрыла глаза, и по ее щеке скатилась одинокая слезинка. Затем она снова взглянула в лицо Брэдану.

— Ну что ж, раз тебе это необходимо, я произнесу слова, которые ты хочешь услышать, — с обреченным видом проговорила она.

Фиона изо всех сил старалась сдержать слезы. Ее длинные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки.

— Я не люблю тебя, Брэдан, — твердо произнесла она. — И никогда не любила. Наши отношения были для меня простым развлечением, и только. Настоящая жизнь для меня лишь в борделе. Я — Леди в алом, Брэдан, это мое призвание.

Брэдан видел, что слова эти дались Фионе с большим трудом.

— Я понимаю, что тебе больно слышать это, — продолжала она, — но ты сам просил, чтобы я сказала правду. Теперь ты услышал ее.

Брэдан оцепенел. У него было такое чувство, словно Фиона вонзила ему в сердце кинжал. Он лишился дара речи и некоторое время не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться. Затем Брэдан тряхнул головой, приходя в себя, и отошел от Фионы. На его глаза навернулись слезы, но он даже не пытался сдержать их и только не отрывал взгляда от прекрасного лица Фионы, предавшей его.

Ее слова все еще звучали в ушах Брэдана, когда в коридоре послышался шум. Дверь со скрипом отворилась.

— Поверьте, мне искренне жаль вас, де Кантер, — с притворным сочувствием произнес знакомый мужской голос. — У меня разрывается сердце от сострадания к вам.

Но вы знаете не хуже меня, что прошлое не проходит даром для таких женщин, как Гизелла.

Брэдан резко повернулся и увидел Дрейвена. Нельзя сказать, что это было неожиданностью для Брэдана. Но сейчас его мало волновала собственная участь. Брэдану казалось, что все самое страшное с ним уже произошло. Если бы Дрейвен сейчас выхватил меч, Брэдан был бы только рад такому повороту событий. Смерть положила бы конец его мукам.

Но Дрейвен и не подумал обнажать оружие. По-видимому, у него были совсем другие планы. Он решительным шагом подошел к Фионе, а вошедшие следом два стражника встали за спиной Брэдана. Брэдан бросил на них взгляд через плечо, чувствуя, как в его душе закипает злость. Предательство Фионы приводило его в ярость. Ведь он так доверял ей!

— Я подслушал ваш разговор, — с усмешкой сказал Дрейвен. — Надеюсь, вы не в обиде на меня за это. Видите ли, мы сейчас находимся в комнате, где когда-то работала Гизелла, то есть Леди в алом. В этих стенах сделаны незаметные отверстия, через которые можно видеть все, что здесь происходит. В свое время это была необходимая мера предосторожности. Наблюдая за Леди в алом и ее клиентом, я мог убедиться, что с ней все в порядке, а в случае необходимости быстро прийти на помощь. Да, в былые годы эта комната редко пустовала.

Дрейвен по-хозяйски обнял Фиону. Брэдан отметил про себя, что она не сопротивлялась. Выражение ее лица при этом оставалось непроницаемым.

Брэдан отвел глаза, ему было больно смотреть на эту сцену.

— Прежде чем вы прикажете своим людям прикончить меня, Дрейвен, — глухо проговорил он, — прошу вас, расскажите, что вы знаете об Элизабет. Есть ли у вас какие-нибудь сведения о ней? Хватит лгать, Дрейвен, я требую правды!

— С чего вы взяли, что я жажду вашей смерти? — холодно спросил Дрейвен, в притворном удивлении приподняв бровь. — Неужели вы действительно считаете меня злодеем? — Он помолчал, а затем сделал вид, что его осенила догадка. — Ах да, я же обещал расправиться с вами при первой возможности! И вы, наверное, ожидаете, что я сдержу свое слово. — Дрейвен, снисходительно усмехнувшись, пожал плечами. — Нет, мой дорогой племянник, я не собираюсь убивать вас. Обстоятельства изменились, и я больше не желаю вашей смерти. Гизелла уже объяснила вам все. Она добровольно вернулась ко мне, и ее поступок настроил меня по отношению к вам миролюбиво. В конце концов, я хочу доказать вам, что способен быть великодушным. Я намерен отпустить вас на все четыре стороны. Долг платежом красен, как утверждает молва. Неделю назад вы отпустили меня на большой дороге после кровавой стычки, теперь моя очередь отплатить добром за добро.

— Теперь я вижу, что ошибся. Мне следовало убить вас. Я не верю в вашу искренность.

— О Боже, какой пессимизм! Вы вообще человек недоверчивый, не так ли? Но нельзя же постоянно во всем сомневаться! Несколько минут назад вы заявили, что не верите Гизелле, а теперь подозреваете меня в неискренности. Прошу вас, мой мальчик, взгляните трезво на все произошедшее. Если вам нужны дополнительные доказательства того, что Гизелла действует по доброй воле, а не по принуждению, то вы их получите. Сейчас вы находитесь полностью в моей власти, как я этого и добивался. Я действительно собирался заставить вас дорого заплатить за ваши нападки, но поступок Гизеллы меня приятно удивил и я передумал мстить вам. Я полностью удовлетворен тем, что она добровольно вернулась ко мне, осознав свои истинные желания и наклонности. Отныне я больше не жажду возмездия.

Улыбнувшись Фионе, он приподнял указательным пальцем ее подбородок и припал к губам в жадном поцелуе. У Брэдана потемнело в глазах, и он отвернулся, чтобы не видеть этой отвратительной сцены.

— Думаю, излишне говорить, — продолжал Дрейвен, прервав поцелуй, — что решение Гизеллы привело меня в восторг. И как джентльмен я не собираюсь больше ничего требовать от вас. Вы свободны и можете продолжать вести жизнь разбойника с большой дороги. Но предупреждаю, не попадайтесь впредь на моем пути. Я все еще шериф и вершу правосудие в окрестностях Олтона. Учтите это, де Кантер, и держитесь от меня подальше.

Брэдан почувствовал вдруг полнейшее безразличие к происходящему. Он видел, как Дрейвен подал знал стражникам. Те подступили ближе, и Брэдан ощутил, как грубые руки схватили его и потащили к выходу из комнаты. Он не смел взглянуть на Фиону и не пытался сопротивляться. Силы оставили его. Брэдан знал, что, если стражники отпустят его, он рухнет на пол.

Но тут Дрейвен, будто вдруг что-то вспомнив, снова окликнул его.

— Да, кстати, де Кантер, вы спрашивали меня об Элизабет. Как это ни прискорбно, но я вынужден сообщить вам печальную весть. Элизабет покинула этот мир три месяца назад. Насколько я знаю, она умерла во время родов, произведя на свет младенца, отец которого, увы, так и остался неизвестен.

Это ужасное известие вывело Брэдана из оцепенения. Ярость охватила его. Взревев, он оттолкнул вцепившихся в него стражников и бросился на Дрейвена, готовый задушить его. Но одному из стражников удалось сбить Брэдана с ног ударом кулака в висок.

Брэдан упал. Последнее, что он запомнил, прежде чем потерять сознание и погрузиться в темноту, была высокомерная улыбка Дрейвена и выражение боли в золотисто-карих глазах Фионы.

Глава 18

Застыв как изваяние, Фиона с каменным лицом наблюдала, как люди Дрейвена выволакивали Брэдана из комнаты. Ей казалось, что, если она пошевелится, сделает хотя бы одно движение, сердце ее разорвется от боли. Обуревавшие ее чувства были так сильны, что она едва сдерживала их. Она с трудом осознавала то, что происходило сейчас на ее глазах, мысли ее путались. О Боже, что она наделала! Фиона только об одном молила Бога — чтобы ее оцепенение продлилось как можно дольше. Быть может, тогда она выдержит эту пытку, не дрогнув под неожиданным ударом судьбы. Ей хотелось, чтобы Дрейвен побыстрее ушел и она осталась наконец одна.

Но он и не думал уходить. Дрейвен стоял рядом с ней, высокий, сильный, уверенный в себе. Фиону все еще передергивало от отвращения при воспоминании о его поцелуе. Когда Дрейвен демонстрировал свою власть над ней в присутствии Брэдана, Фионе стоило большого труда сдержаться и не оттолкнуть его. В ту минуту ей хотелось зарыдать, наброситься на Дрейвена с кулаками, высказать ему все, что она думает о нем. Но Фиона сумела обуздать свои эмоции. Дрейвену не в чем было упрекнуть ее, она сдержала слово, как ни трудно ей это далось.

Однако Фиона делала все это вовсе не для Дрейвена. Главным для нее было убедить Брэдана в том, что она окончательно и бесповоротно покинула его. Поцелуй же явился доказательством ее измены. Ради спасения любимого человека Фиона была готова на все, даже на такую отвратительную ложь. Именно поэтому она позволила Дрейвену разыграть сцену нежности на глазах Брэдана. Одному Богу известно, чего это стоило Фионе.

Но ее расчеты оправдались. Она заметила выражение гадливости в глазах Брэдана. Этого взгляда Фиона никогда не забудет. Ей хотелось закричать от боли, но она не произнесла ни звука. Фиона понимала, что отныне их дороги разошлись и ее душевные раны никогда не заживут. Она обречена страдать до конца своих дней. Разлука с Брэданом постепенно убьет ее. Впрочем, она уже была наполовину мертва.

— Вы прекрасно вели себя, Гизелла, — похвалил ее Дрейвен.

Он все еще улыбался, не сводя глаз с закрывшейся за Брэданом двери. Взглянув на Дрейвена, Фиона снова поразилась его мужественной красоте. Однако за столь привлекательной внешностью этого человека скрывалась порочная натура. Дрейвен привык творить зло.

— Вам, должно быть, было чрезвычайно приятно видеть, как страдает ваш бывший любовник! — воскликнул он, приписывая Фионе свои ощущения. — Примите мои поздравления. Вы превосходно справились со своей задачей, проявив завидную ловкость и изобретательность. Вы сумели сделать то, что было не под силу мне, — расправились с Брэданом одним ударом. Я и не надеялся достичь такого результата. Мне никогда не удалось бы заставить моего дорогого племянника страдать так сильно, даже если бы я бросил его в застенки и подвергал несколько месяцев жестоким пыткам.

Все в душе Фионы восстало против этих слов Дрейвена. Она почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Ее душевная боль становилась нестерпимой, на глаза навернулись слезы, но Фиона старалась сдержать их. Ей не хотелось доставлять удовольствие Дрейвену и демонстрировать свою слабость. Нет, он не должен видеть ее душевных мук. Раньше Фиона думала, что самое страшное в жизни — это потерять любимого человека. Однако теперь, испытывая полную беспомощность, она понимала, что существуют более мучительные ситуации. О, как она в эту минуту ненавидела Дрейвена!

Внимательно посмотрев на Фиону, Дрейвен понял, как глубоко она страдает, и почувствовал удовлетворение.

Однако ему хотелось сделать ей еще больнее, и он снова заговорил насмешливым тоном:

— По иронии судьбы, Гизелла, в своих отношениях с бывшим любовником вы напоминаете меня, человека, которого, по вашим словам, вы презираете. Вы заманили Брэдана в ловушку и заставили страдать. Ваши действия очень похожи на мои. Помните, как я вырезал на вашей груди очертания сердца? Сейчас вы поступили таким же образом с моим племянником. Браво, дорогая моя! Это было великолепно.

— О, как я вас ненавижу, Дрейвен, — прошептала Фиона, дрожа от ярости. — Всем сердцем, всем душой…

— Это хорошо, Гизелла, — спокойно воспринял признание Фионы Дрейвен, не сводя с нее своих черных как ночь глаз.

Он погладил ее по щеке, а потом его рука скользнула к груди. Дрейвен вел себя как хозяин, ничуть не сомневаясь в том, что Фиона безраздельно принадлежит ему.

— Это очень хорошо, — повторил он, не повышая голоса. — В тот момент, когда я снова овладею вами, я хочу видеть, как в ваших глазах полыхает огонь лютой ненависти. Он выжжет в вашей душе нежность, которую возбудил в ней Брэдан. Вы готовы делить ее только с ним, поэтому я хочу, чтобы вы навсегда избавились от нее.

Фиона застыла от ужаса, услышав эти слова. Склонившись над ней, Дрейвен поцеловал ее в губы, а потом зашептал на ухо:

— Я давно уже отказался от мысли заслужить вашу любовь, Гизелла. Ваше упрямство и нежелание подарить мне свою нежность заставили меня разочароваться в вас. Но ваша ненависть снова возбудила меня, вернула мне желание наслаждаться вашим телом. — Дрейвен рассмеялся, и его дыхание коснулось виска Фионы. — И я буду наслаждаться им долго, до тех пор, моя дорогая, пока вы не попросите у меня пощады.

Фиона содрогнулась, услышав это. Она вдруг почувствовала смертельную усталость, у нее не было больше сил упорствовать и сопротивляться. Ее охватило полное безразличие к собственной судьбе.

Дрейвен внезапно выпустил ее из объятий и, подойдя к окну, распахнул ставни и выглянул наружу. Было уже за полночь. На фоне темно-синего звездного неба вырисовывались островерхие крыши близлежащих домов.

— Через несколько часов станет светать, — пробормотал Дрейвен и обернулся к Фионе. — Вам надо хорошенько отдохнуть, Гизелла. И хотя вы очень соблазнительны, я решил дождаться нашего возвращения в Чепстон и именно там вступить в свои права и возобновить наши прежние отношения. Я хочу овладеть вами в своей комнате, там, где мы не раз в прошлом переживали восхитительные минуты близости.

Дрейвен направился к двери. Остановившись на пороге, он бросил через плечо:

— Прилягте пока, Гизелла. А вечером, когда стемнеет, вы расплатитесь со мной по счетам.

Брэдан долго лежал в полузабытьи. Его мучили кошмары. Одно видение сменялось другим, не менее страшным. Такого с ним прежде никогда не случалось. Должно быть, последние события окончательно подкосили его. Очнувшись наконец, он заворочался на своем жестком ложе. Две мысли терзали его, не давая покоя.

«Фиона не любит меня, — в отчаянии думал он. — А Элизабет мертва. И я не смог спасти ее…»

Брэдан жалел о том, что сам он остался жив. Морщась от боли, он повернулся на другой бок. Все его тело ломило. Перед мысленным взором вставали ужасные картины, терзавшие душу. К сожалению, все произошедшее было явью, а не дурным сном, от которого можно было бы отмахнуться, проснувшись утром. Металлический привкус крови во рту не был плодом его воображения. Брэдан с горечью вспомнил, что у него больше нет оружия.

Люди Дрейвена отобрали меч и кинжалы, лишив его возможности защищаться.

Брэдану хотелось вычеркнуть эту ужасную ночь из своей памяти, но ломота во всем теле не давала забыть о недавних событиях. Стражники жестоко избили Брэдана и, бросив в переулке на груду мусора, ушли. Наконец Брэдан очнулся. Сильнее, чем физическая боль, были душевные муки. Брэдан с ужасом думал о том, что до конца своих дней обречен влачить жалкое существование изгоя, человека, преследуемого законом.

Другой на его месте, возможно, считал бы себя счастливчиком. Ведь Брэдану удалось избежать верной гибели. Он находился в руках беспощадного Дрейвена, и тот отпустил его. Однако де Кантера это не радовало и ненависть к дяде только усилилась.

Брэдан не собирался отказываться от своих планов мести. Дрейвен жестоко ошибался, если думал, что ему сойдут с рук смерть Элизабет и погубленная жизнь Фионы.

Застонав, Брэдан сел, пнув ногой гнилой кочан капусты, и с трудом открыл глаза. Уже светало, утро было не за горами. Брэдан осторожно дотронулся до головы, которая раскалывалась от страшной боли, и тут же снова застонал, нащупав большую шишку на темени. Прищурившись, он огляделся по сторонам, стараясь определить, где находится. К его удивлению, стражники не стали особенно утруждать себя и бросили его прямо возле того борделя, в котором остановились Дрейвен и Фиона. Это было то здание с красной дверью, куда накануне явился Брэдан, надеясь найти здесь свою возлюбленную.

Брэдан хотел встать, но, почувствовав новый приступ острой боли, с тоской взглянул на дом, в котором Фиона ему объявила, что не любит его. С тех пор прошло всего несколько часов. Предательство Фионы нанесло ему глубокую рану. Брэдан не мог забыть счастливые минуты, проведенные рядом с любимой, ее прекрасное лицо в мгновения страсти, ее очаровательную улыбку и ласковый голос. Но теперь все это было в прошлом. Измена Фионы перечеркнула все то хорошее, что их связывало.

Фиона отвергла Брэдана, и это тронуло его сердце. Он и не подозревал, что способен так сильно страдать. И все же в глубине души Брэдан не верил сказанному Фионой. Ведь до сегодняшней ночи он не сомневался в том, что она его любит. Не могла же любовь пройти в одночасье? О Боже, что же случилось с Фионой?!

Тысячи противоречивых мыслей роились в голове Брэдана, но он постарался отогнать их и собраться с духом. Необходимо действовать. Память об Элизабет и его собственная честь призывали к отмщению. Разбитое сердце Брэдана кровоточило, однако у него не было времени залечивать раны.

Брэдан сделал еще одну попытку подняться на ноги, но в этот момент краем глаза заметил какое-то движение на крыльце дома и снова замер. Дверь борделя распахнулась, и на улицу вышли стражники. Их было много, целый отряд. Брэдан осторожно встал и, стараясь держаться в тени, прижался к решетчатой ограде. В серых утренних сумерках он разглядел стражников Дрейвена. Он не запомнил лиц тех троих, которые схватили его в кухне, а потом избили на улице. Люди Дрейвена, похоже, никуда не спешили. Интересно, почему они встали в столь ранний час?

Брэдан подкрался поближе к крыльцу. Ему хотелось услышать, о чем говорили стражники. Внимательно оглядев их, он заметил, что у них были недовольные хмурые лица. Внезапно разговоры стихли, и Брэдан насторожился. Дверь борделя была распахнута настежь, и Брэдану показалось, что на пороге кто-то появился. Через мгновение на крыльцо вышел мужчина, одетый в черное. При виде этой зловещей фигуры Брэдана бросило в дрожь. Это был его заклятый враг Дрейвен.

Повернувшись, Дрейвен заговорил с кем-то, кто находился в доме и не желал выходить на улицу.

— Я требую, чтобы вы ехали со мной, — громко сказал он. — Если вы не сделаете этого добровольно, я прикажу связать вас и силой переправить через реку. Поверьте, это будет не слишком приятно.

— Нет, я не тронусь с места, пока вы не ответите на мой вопрос! — прозвучало в ответ.

Брэдан узнал голос Фионы, и у него по спине забегали мурашки. Он напрягся, готовый прыгнуть на своего дядю и вцепиться ему в горло. Но здравый смысл победил, и Брэдан взял себя в руки. Дрейвен был окружен стражниками, и любая попытка напасть на него была обречена на неудачу. Брэдан понимал, что ему следует дождаться более удобного случая, чтобы за все расквитаться со злодеем и осуществить наконец план мести, который он так долго вынашивал.

Собрав всю свою волю, Брэдан прижался спиной к решетке ограды, стараясь, чтобы его не заметили. Ему очень хотелось снова увидеть Фиону, взглянуть в ее милое лицо. Но внутренний голос напоминал, что эта женщина больше не принадлежит ему. Она сама сделала свой выбор. И даже если Фиона находилась в трудном положении и страдала, ему следовало сохранять полное спокойствие. В конце концов, она сама вернулась к Дрейвену.

И все же Брэдану было трудно оставаться равнодушным. Все его внимание было приковано к Фионе. Она наконец вышла на крыльцо и остановилась, не желая идти дальше. Стражники застыли в ожидании команды господина.

— У моего терпения есть предел, — с угрозой в голосе произнес Дрейвен. — Принимайте решение, Гизелла. Или вы добровольно отправитесь со мной на пристань, или я прикажу доставить туда вас силой. Что касается меня, то мне безразлично, какой именно выбор вы сделаете. Меня вовсе не смутит необходимость тащить вас силой через весь город на пристань. Вам решать!

Сердце Брэдана дрогнуло, когда он увидел бледное несчастное лицо Фионы и ее застывший взгляд. Она стала о чем-то тихо умолять Дрейвена. Брэдана пронзила боль. Ему было тяжело видеть, как Фиона унижается перед его дядей. Но Брэдан ничем не мог помочь ей. Фиона сделала свой выбор и теперь расплачивалась за это.

— Вы поклялись, что не причините ему никакого вреда, — донеслась до слуха Брэдана одна из ее фраз, и он насторожился, стараясь понять то, о чем она говорила.

Голос Фионы заметно дрожал. Постепенно Брэдан начал догадываться, о чем шла речь, и внутри у него все похолодело.

— Это был наш уговор, — продолжала Фиона, развеяв последние сомнения Брэдана. —. Вы оставляете в живых своего племянника и отпускаете на волю, а я за это возвращаюсь к вам. Я выполнила все ваши условия. Я отвергла любимого человека… — Фиона осеклась. Ее душили слезы, но она справилась с волнением и заговорила вновь: — И теперь я хочу знать, какой приказ вы отдали своим людям. Что они должны были сделать с ним? Ответьте на мой вопрос, Дрейвен, иначе я не сойду с этого места.

— Прекрасно, в таком случае я силой заставлю вас сделать это, — теряя терпение, заявил Дрейвен и, схватив Фиону за руку, стащил ее с крыльца.

Фиона пыталась сопротивляться, но силы были неравны. Трудно справиться с высоким крепким мужчиной. Брэдан наблюдал за этой сценой, сжав кулаки и кипя от гнева. Однако он не мог вмешаться в ход событий. И дело вовсе не в том, что на стороне Дрейвена находилась дюжина стражников. Брэдан боялся не за себя, а за Фиону. Если его убьют, ей больше не на кого будет надеяться. А в том, что он погибнет, Брэдан не сомневался. Он не смог бы противостоять тринадцати вооруженным воинам. Исход такой схватки был очевиден.

Провожая взглядом группу мужчин, конвоировавших Фиону к реке, Брэдан терзался угрызениями совести. Он ругал себя на чем свет стоит за то, что был слеп и недальновиден. Ему было стыдно, что он поверил словам Фионы, усомнился в ее чувствах и заподозрил в измене. Ему следовало догадаться, что Фиона в присутствии Дрейвена не могла быть откровенна с ним. Брэдан поклялся, что никогда не забудет преподанного ему урока. Он привык видеть мир черно-белым, деля все события на добро и зло. Но окружающая действительность была гораздо разнообразнее его представлений о ней.

Запрокинув голову, Брэдан сжал кулаки и закрыл глаза, заставляя себя сдерживаться. Он стоял не шевелясь, пока шаги стражников не смолкли в глубине переулка.

Вся эта группа направлялась к реке, чтобы отплыть в Чепстон, располагавшийся на другом берегу Темзы. План действий быстро созрел в голове Брэдана. Он решил встретиться с Уиллом и другими главарями, чтобы обсудить с ними важный вопрос. Речь шла о нападении на замок Дрейвена. Они и раньше говорили об этом. Однако теперь, когда в руках Дрейвена находилась Фиона, медлить было нельзя.

Брэдан знал, что Уилл и его товарищи должны были вскоре собраться в трактире под названием «Бык», чтобы окончательно договориться о нападении на замок Дрейвена. Возможно, Брэдану удастся перехватить их у городских ворот и сообщить о том, что Фиона попала в беду…

В душе Брэдана зажегся огонек надежды. Сорвавшись с места, он бросился бежать по тихой улице в сторону реки, моля Бога, чтобы разводной мост уже опустили. Брэдан рассчитывал на то, что главари разбойничьих шаек согласятся ему помочь. Если же нет, то он все равно не откажется от своего плана и вместе с Уиллом попытается спасти Фиону, судьба которой не давала ему покоя. Он боялся за жизнь возлюбленной.

Глава 19

Взглянув через щели в ставнях на солнце, Фиона поняла, что близится вечер. В спальню Дрейвена, где она находилась, с улицы проникал ветер. Он освежал разгоряченное лицо Фионы и ослаблял невыносимо тяжелый аромат роз, наполнявший помещение. Комната Дрейвена всегда была пропитана этим запахом, от которого у Фионы кружилась голова.

После событий вчерашнего дня она ощущала душевную пустоту. И это чувство было спасительным для Фионы. Оно обволакивало ее, как одеяло, приглушая боль отчаяния. Фиону уже не раз посещали греховные мысли о самоубийстве. Ей не хотелось жить теперь, когда Брэдана не было в живых. А в этом Фиона не сомневалась, поскольку Дрейвен не отвечал на ее вопросы о судьбе своего племянника. Стражники на глазах у Фионы выволокли Брэдана из комнаты, и он навсегда исчез из ее жизни.

Если бы он был жив, Дрейвен сообщил бы об этом Фионе, чтобы успокоить ее. В конце концов, он мог бы даже солгать, но почему-то упорно молчал. Дрейвен вообще ничего не говорил о дальнейшей судьбе Брэдана, и Фиона пыталась понять почему. С одной стороны, негодяй не преминул бы поделиться с ней новостью о гибели ее любовника, чтобы насладиться ее страданиями. Но с другой стороны, Дрейвену было невыгодно, чтобы Фиона надолго погружалась в скорбь и отчаяние. Он мечтал провести с ней ночь, а известие о смерти Брэдана могло сорвать его планы.

Именно поэтому он, наверное, решил ничего не говорить ей о печальной участи своего племянника. Неизвестность мучила Фиону больше, чем горькая правда, а ее страдания доставляли Дрейвену удовольствие, Фиона сходила с ума, теряясь в догадках и чувствуя себя совершенно беспомощной.

Однако постепенно в ее голове созрел план мести. Фиона решила убить Дрейвена. Сегодня же, еще до исхода дня. Впервые эта мысль пришла ей в голову, когда ее везли в Чепстон. Она знала , что убийство является одним из смертных грехов, а их и так было немало на ее совести. Но Фиона не видела другого выхода из создавшегося положения. Убийство или самоубийство, третьего не дано.

И она решила попытаться лишить жизни Дрейвена, а если это не удастся, то убить себя.

Впрочем, ей в любом случае грозила смерть. Или она сама наложит на себя руки, или ее повесят по приговору суда за убийство. Но Фиону не пугала такая участь. Она боялась только одного — близости с Дрейвеном. Фиона твердо решила, что не допустит этого. Она не позволит Дрейвену прикоснуться к себе, осквернить свое тело, которое еще помнило ласки Брэдана, ее возлюбленного.

Однако Фионе было не так просто придумать, как воплотить свой замысел в жизнь. Она долго перебирала в уме возможные варианты убийств, но так и не смогла остановиться ни на одном из них. Дрейвен отобрал у нее кинжал еще в «Плаще рыцаря», а теперь запер в комнате, где Фиона не нашла ничего подходящего. По всей видимости, Дрейвен специально приказал убрать все опасные предметы.

Ей не разрешали покидать эту спальню ни на минуту. Обед ей тоже доставили сюда. Она подозревала, что причиной тому младший брат Брэдана Ричард. Дрейвен не хотел, чтобы она встречалась с ним. Хотя для Ричарда Фиона была всего лишь одной из многочисленных девиц, которых Дрейвен привозил в свой замок, прежде чем отправить в бордель, однако на всякий случай Дрейвен принял меры предосторожности, чтобы избежать знакомства юноши с любовницей. Он был слишком хитер, прозорлив и дальновиден. Благодаря этим качествам негодяю удавалось выжить в окружении врагов, число которых постоянно увеличивалось.

И все же Дрейвен, высокомерный и самовлюбленный, мог упустить из виду кое-какие мелочи. Во всяком случае, Фиона надеялась на это. Стоя у окна, она окинула комнату внимательным взглядом. В центре помещения под красным шелковым балдахином располагалась широкая кровать на четырех высоких резных столбах. Она вызывала у Фионы чувство страха и стыда. Именно здесь Дрейвен рассчитывал сегодня ночью овладеть ею.

Фиона с отвращением отвернулась, и ее взгляд упал на камин, выложенный из булыжника. Однако все камни были крепко соединены друг с другом. Поленья, которые обычно лежали у камина, были предусмотрительно убраны. Неподалеку от камина стояли большой дубовый стол и резной деревянный стул. Здесь Дрейвен часто просматривал счета и другие хозяйственные документы. Однако эта мебель была слишком массивной и тяжелой. Фиона не могла воспользоваться стулом как оружием, у нее едва хватало сил на то, чтобы сдвинуть его с места. Раньше в этой спальне находились также таз для умывания и кувшин, однако их перенесли в смежную, запертую сейчас комнату.

Фиону охватила паника. Время шло, а она все еще не была готова к осуществлению своего плана. Она в отчаянии перевела взгляд на свой дорожный сундук, зная, что в нем нет ничего похожего на оружие. Дрейвен своими руками перерыл все ее вещи, тщательно проверив содержимое. То, что показалось ему подозрительным, он забрал с собой.

А затем ей принесли несколько алых нарядов, как в прежние времена. Кроме них, в сундуке лежали ароматное мыло, благовония и большая шкатулка с целебными травами. Правда, Дрейвен и в ней покопался, чтобы убедиться, что среди трав нет ядовитых. Он был очень осторожен и предусмотрителен. Уходя, Дрейвен поцеловал ее в лоб и с усмешкой заявил, что вернется, когда сгустятся сумерки. Фиона с ужасом и отвращением ждала его прихода, зная, чего он потребует от нее.

И все же она решила проверить, не упустил ли Дрейвен чего-нибудь. Быстро подойдя к сундуку, Фиона опустилась на колени, откинула крышку и достала из-под вороха ненавистных алых платьев шкатулку с целебными травами. Шкатулка была изготовлена из твердых пород древесины и окантована крепкими накладками. У Фионы перехватило дыхание. У нее отобрали кинжал, но что, если воспользоваться острой длинной щепкой от этой шкатулки?

Она щелкнула замочком и подняла крышку. Достав баночки со снадобьями, Фиона аккуратно поставила их на дно сундука. Она действовала быстро и четко. Освободив шкатулку, Фиона задумалась. Она хотела разбить ее об угол камина, а затем выбрать среди обломков острую длинную щепу. Конечно, она очень рисковала. В последний момент рука могла дрогнуть. Поэтому Фионе необходимо было настроиться.

Ночь тем временем неумолимо приближалась. Скоро должен был прийти Дрейвен. Фионе оставалось только надеяться на силу своей ненависти и самодельный кинжал.

Услышав тихие шаги в коридоре, Фиона вздрогнула от неожиданности и быстро спрятала пустую шкатулку в сундук. Едва она успела закрыть его и вскочить на ноги, как массивная деревянная дверь распахнулась и в комнату вошел Дрейвен. Ни слова не говоря, он запер за собой дверь на щеколду. Мороз пробежал по коже Фионы.

— Почему вы явились так рано? — растерянно спросила она, с тревогой глядя на Дрейвена. — Еще не стемнело.

Дрейвен не спеша, размеренным шагом подошел к кровати, снимая на ходу рубашку. Фиона затрепетала от ужаса, словно лань, попавшая в волчье логово.

— Я решил прийти пораньше, мне не терпелось увидеть вас, дорогая моя, — с усмешкой произнес он. — Я больше не могу ждать, мне хочется насладиться вашим великолепным телом.

— Нет!

Дрейвен замер на мгновение и окинул Фиону внимательным взглядом. Он явно не ожидал встретить такой решительный отпор. Фиона поняла, что совершила ошибку. Ей необходимо было потянуть время.

— Я… я еще не готова, — более спокойным тоном проговорила она.

— Зато я уже готов.

Сердце Фионы сжалось от страха. Она понимала, что Дрейвена ничто не остановит. Что же ей делать? Он пришел слишком рано, и Фиона не успела приготовиться к решительным действиям. Сейчас она была встревожена и напугана так же сильно, как тогда, одиннадцать лет назад, когда впервые переступила порог этой спальни.

К горлу Фионы подкатил комок, и ей стало трудно дышать. Она попятилась и уперлась в стену. Прижавшись к ней спиной, Фиона лихорадочно думала, что же ей теперь делать. Без оружия она чувствовала себя совершенно беспомощной. Она могла, конечно, попытаться дать отпор Дрейвену, но все ее усилия ни к чему бы не привели. Он раз и навсегда доказал ей всю тщетность попыток сопротивления, вырезав острым клинком на груди очертания сердца. Фиона не могла забыть ту ужасную ночь, когда это произошло. Нет, Дрейвен не остановится ни перед чем, чтобы утолить свою страсть. Если она не отдастся ему добровольно, он бросит ее на кровать и овладеет силой.

Фиона могла бы попытаться бежать. Но для этого надо чем-нибудь оглушить его или запереть в комнате. Как это сделать? Фиона не могла ничего придумать. Внезапно она вспомнила о наиболее чувствительных участках тела мужчины. Сама она никогда не наносила ударов в пах, но от других женщин в борделе слышала, что это очень эффективный способ самозащиты, к которому проститутки часто прибегали, чтобы избавиться от разбушевавшихся клиентов.

Фиона воспрянула духом. Она, пожалуй, действительно могла бы ударить коленом в пах Дрейвена, и это доставило бы ей огромное удовлетворение. Он бы скрючился от боли, ловя воздух ртом. И Фиона таким образом хотя бы на несколько секунд лишила его возможности контролировать ситуацию. Она могла бы воспользоваться его беспомощностью, отодвинуть щеколду и убежать из комнаты. Правда, Фиона не знала, что делать дальше. В этом случае ей оставалось бы только рассчитывать на везение. Впрочем, чтобы осуществить этот план, необходимо было усыпить бдительность Дрейвена и позволить ему приблизиться к ней.

— Вы еще не разделись, Гизелла? — спросил Дрейвен, подходя к ней. — Надеюсь, вы не забыли наши ночи страсти?

— Нет, Дрейвен, я ничего не забыла, — сдавленным голосом прошептала Фиона, вжимаясь спиной в холодную стену.

— Прекрасно. В таком случае повернитесь.

Фиона послушно повернулась лицом к стене, закрыв глаза от отвращения. Она знала, что последует дальше. Дрейвен любил раздевать ее. Затаив дыхание, она с ужасом ждала, когда он дотронется до нее.

Несколько мгновений за ее спиной все было тихо, а потом она почувствовала его прикосновение. Одной рукой Дрейвен приподнял ей шелковистые волосы, а другой стал распускать шнуровку на алом платье. Дрожь пробежала по телу Фионы. Через минуту его ловкие опытные руки справились с задачей, и платье соскользнуло с плеч Фионы. По обнаженной спине пробежал холодок.

Дрейвен запрещал ей надевать под платье нижнюю сорочку. Он говорил, что ему приятно ощущать под шелковой тканью наряда ее нагое тело.

Фиона придержала руками корсаж платья, не давая ему соскользнуть с груди. Ей не хотелось, чтобы Дрейвен видел ее наготу. Сжав зубы, она старалась не расплакаться, но ее глаза были полны слез. Она чувствовала, как его пальцы прикасаются к ее обнаженной спине. А потом Дрейвен начал осыпать ее поцелуями. Фиона приготовилась. Еще немного, и он повернет ее лицом к себе, тогда можно действовать.

Перед мысленным взором Фионы возник образ Брэдана. Это придало ей сил, чтобы выдержать эту пытку.

Брэдан сделал для нее невозможное — он освободил ее из-под власти Дрейвена. Теперь Фиона не испытывала уже былого трепета перед этим чудовищем. Нет, она никогда больше не будет принадлежать ему.

Фиона внезапно успокоилась, к ней вернулось ее обычное самообладание. Все сомнения рассеялись. Она вдруг поняла, что в состоянии осуществить задуманное. Благодаря любви Брэдана она стала сильной и уверенной в себе. Сейчас ей было необходимо только дождаться удобного момента.

— О, Гизелла, как вы великолепны, — прошептал Дрейвен, посасывая мочку ее уха. — Вы такая аппетитная… Так и съел бы вас…

— Прошу прощения, милорд, но дело не терпит отлагательства! — раздался в коридоре встревоженный мужской голос, и в дверь забарабанили.

Дрейвен чертыхнулся и выпустил Фиону из объятий. Она быстро повернулась, придерживая расстегнутое на спине платье. Отодвинув щеколду, Дрейвен рывком распахнул дверь и вышел в коридор.

Фиона не смогла разобрать ни слова из короткого разговора Дрейвена со слугой. До ее слуха доносились только приглушенные голоса. Однако она поняла, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Когда Дрейвен вернулся в комнату, на нем лица не было. Таким мрачным и подавленным Фиона видела его в последний раз на дороге, после схватки с Брэданом. Оказалось, что у Дрейвена возникли кое-какие затруднения и что он вернется, как только уладит их. Выйдя из спальни, он запер дверь на засов, и Фиона снова осталась одна.

Она быстро надела корсаж платья и, изловчившись, зашнуровала, а потом поспешно подошла к единственному окну, которое было в этой комнате. Оно выходило во внутренний двор замка. Приоткрыв ставни, Фиона выглянула наружу. Отсюда была видна лишь часть окруженного каменными стенами двора. Обзор закрывала башня с зубчатым верхом. За ней, по-видимому, что-то происходило. До слуха Фионы доносились взволнованные крики и лязг оружия. Она терялась в догадках, не зная, что и предположить. Может быть, люди Дрейвена поссорились между собой и сошлись в ожесточенном поединке? Или на замок Чепстон кто-то напал?

Как бы то ни было, но судьба предоставляла Фионе шанс, который нельзя было упустить. Происходившие в замке события полностью приковали к себе внимание Дрейвена и охранявших Фиону стражников, и у нее появилась возможность бежать. Однако для этого Фионе необходимо было выбраться из запертой спальни.

Плотно закрыв ставни, она решительным шагом подошла к двери и внимательно осмотрела ее. Дверь была крепкой и массивной. Фиона поняла, что ей не удастся выломать ее, как бы она ни старалась. Надо было придумать какой-то другой способ побега. Может быть, стоило попробовать каким-нибудь образом отодвинуть засов, расположенный снаружи?

Сердце Фионы учащенно билось от волнения и нервного напряжения. Ей надо было выбраться на свободу, пока Дрейвен и его люди сражались с неведомым противником. Фиона знала, что если она сумеет выйти из этой комнаты, то ей удастся бежать из замка Чепстон.

Брэдан, держа меч наготове, вошел в главный зал замка Дрейвена. Его клинок уже был обагрен кровью стражников, с которыми Брэдану пришлось сразиться, когда он ворвался в ворота Чепстона. Брэдан не сомневался, что до исхода дня он еще не раз вступит в бой.

Он надеялся сойтись в смертельном поединке с дядей. Перед нападением на замок Брэдан объявил разбойникам Коутрела, Фолвилла и Уилла о том, что хочет сам рассчитаться с Дрейвеном.

Нападение прошло в полном соответствии с разработанным планом. Однако Брэдану и его соратникам предстояло еще приложить немало усилий для того, чтобы полностью осуществить задуманное. Брэдан находился в самом центре событий. Он не мог позволить себе отсиживаться вне стен замка. Именно поэтому Брэдан первым вбежал в донжон Чепстона.

Прежде всего,он должен был найти Фиону и Ричарда. Эти близкие ему люди находились в опасности и нуждались в помощи и защите. Оценив обстановку, Брэдан решил, что первым нужно спасти Ричарда, хотя ему не терпелось обнять Фиону. Ему хотелось крепко прижать возлюбленную к груди и попросить у нее прощения за свои сомнения в ее верности, но сначала необходимо было разыскать Ричарда…

Брэдан не сомневался, что он и его соратники смогут без труда ворваться в замок и захватить Дрейвена. Негодяя необходимо или привлечь к суду за совершенные преступления, или убить. Брэдан склонялся к последнему варианту, хотя отлично понимал, что это было бы непростительной ошибкой. В случае гибели дяди Брэдан потерял бы всякую надежду вернуться к прежней жизни. Он не смог бы доказать свою невиновность и был бы обречен до конца дней влачить жалкое существование объявленного вне закона.

Однако привлечь Дрейвена к суду было непростой задачей. Власти вряд ли прислушаются к доводам разбойников. Чтобы справедливость все же восторжествовала, необходимо было найти посредника для переговоров с властями — достойного уважаемого человека, который мог бы убедить судей начать расследование, чтобы вывести Дрейвена на чистую воду. На эту роль прекрасно подходил Ричард. Он был, конечно, очень молод, но являлся представителем рода де Кантер и имел незапятнанную репутацию. К тому же Ричард находился под опекой Дрейвена. К обвинениям, выдвинутым против опекуна, суд не мог не прислушаться. Именно поэтому в первую очередь Брэдану необходимо было разыскать Ричарда.

Брэдан остановился у последней по коридору двери. Насколько он помнил, именно здесь находилась комната его брата. Впрочем, он мог ошибаться, поскольку в свой прошлый приезд в Чепстон не успел как следует освоиться в замке. Очень скоро его по приказу дяди арестовали и бросили в темницу.

Внимательно осмотрев дверь, Брэдан нахмурился. Находившийся снаружи засов не был задвинут. Это означало, что обитателю этой комнаты, если таковой имелся, была предоставлена свобода передвижения. Сжав рукоять меча, Брэдан толкнул дверь, она оказалась незапертой и подалась с громким скрипом. Затаив дыхание, он заглянул внутрь.

Хорошо, что он вел себя осторожно. Брэдан понял это в тот момент, когда мимо него со свистом пролетела стрела и вонзилась в противоположную стену коридора. Процедив сквозь зубы проклятие, Брэдан бросился за шкаф. Он не мог сражаться с противником, вооруженным луком и стрелами.

— Брэдан? Это ты? — вдруг раздался знакомый голос. Брэдан вздохнул с облегчением, но тут же нахмурился.

— Черт побери, Ричард, ты чуть не убил меня! — с досадой воскликнул он, выходя из-за шкафа.

Полог над кроватью распахнулся, и оттуда выскочил долговязый худой Ричард. Все это время он прятался в укромном месте — за задернутыми занавесками. У Брэдана сжалось сердце от боли, когда он заметил тени вокруг глаз своего застенчивого юного брата, которому исполнилось всего лишь пятнадцать лет. Сейчас Ричард больше походил на старичка, чем на беззаботного юношу. И в этом был виноват Дрейвен. Жажда мести с новой силой вспыхнула в душе Брэдана.

— Где ты раздобыл арбалет? — сердито спросил он, вкладывая меч в ножны.

— Я забрал его у этого парня, — показал Ричард на стражника, лежавшего у завешанной гобеленами стены.

Тот, похоже, был без сознания. — Он недавно явился сюда за мной. Наверное, Дрейвен приказал ему привести меня в главный зал замка. — Ричард подошел к Брэдану. — Прости меня, брат, за то, что я выпустил в тебя стрелу. Принял тебя за стражника. Вообще-то я намного лучше стреляю из обычного лука, чем из арбалета, но мне запрещено брать в руки лук.

— К счастью для меня, — сухо заметил Брэдан. Когда Ричард остановился напротив, Брэдан окинул его удивленным взглядом. За несколько месяцев разлуки брат вырос, и теперь они были почти одного роста. К тому же в чертах лица Ричарда ощущалось все большее сходство с их отцом. Брэдан невольно улыбнулся, глядя на брата.

— Я так рад, Брэдан, что ты жив, — тихо промолвил Ричард дрогнувшим голосом. — Все это время я не знал, где ты и что с тобой. Дрейвен заявил, что уничтожил тебя, но я не верил ему.

У Брэдана все похолодело внутри. Он понял, как страдал его брат, находясь в руках Дрейвена. И тем не менее ему предстояло сообщить Ричарду печальную новость, которая наверняка причинит ему боль. Впрочем, известие о смерти Элизабет могло и подождать. Брэдан решил не торопиться. Он не хотел, чтобы новости ошеломили Ричарда и выбили из колеи. Пусть лучше он узнает обо всем, что произошло за это время, постепенно.

— Наш дорогой дядя имеет привычку лгать, его сообщения обычно не соответствуют истине, — заметил он и крепко обнял брата в знак приветствия. — Но тебе, наверное, известно, что я объявлен вне закона?

Ричард кивнул. И Брэдан, вздохнув, снова обнял его. Неловкость, ощущавшаяся в первые минуты встречи, вдруг исчезла. Братья прекрасно понимали друг друга без слов. Комок подступил к горлу Брэдана, а на глаза Ричарда навернулись слезы радости.

Между ними и прежде возникала порой некоторая отчужденность. Они слишком долго жили в разлуке. Кроме того, Дрейвен оказывал влияние на Ричарда, и это наложило негативный отпечаток на отношения между братьями. Дрейвен держал юношу взаперти, не давая развивать ему свои способности и таланты. Он воспитывал Ричарда в атмосфере ненависти. Для Брэдана это служило еще одним доказательством преступной жестокости дяди. Дрейвен разрушил семью Брэдана и должен был поплатиться за это.

Высвободившись наконец из объятий Брэдана, Ричард внимательно посмотрел на него.

— Значит, этот шум внизу — твоих рук дело? — спросил он.

Под окном в это время раздавались воинственные крики и лязг мечей. Брэдан кивнул.

— Это организованное нападение на замок Дрейвена, — объяснил он. — Но прежде чем я расскажу тебе все, мне надо услышать ответ на один важный вопрос. Скажи, Дрейвен привозил сегодня в замок молодую женщину? Красавицу с каштановыми волосами?

Ричард презрительно фыркнул.

— Эта развратная похотливая свинья постоянно привозит сюда разных женщин, — промолвил он, морщась от отвращения.

— Нет, Ричард, ты меня не понял. Мне необходимо знать, приезжала ли сегодня утром в замок женщина в алом наряде. Сосредоточься и попытайся вспомнить. Это очень важно.

Ричард нахмурился.

— Сегодня утром, когда я завтракал в большом зале, Дрейвен вернулся с отрядом стражников, — начал вспоминать он. — Я видел их издалека, но мне показалась, что среди них была женщина. Правда, я не разглядел, как она была одета. На ней был длинный плащ. Но почему ты спрашиваешь об этом? Эта женщина должна сыграть какую-то роль в захвате замка твоими людьми?

— Нет, дело совсем в другом, — сжав кулаки, уклончиво ответил Брэдан. — Я должен во что бы то ни стало найти ее, и как можно скорее. Но я не могу отправиться на ее поиски, пока не поговорю с тобой. Мне необходимо заручиться твоей поддержкой, Ричард, в борьбе против Дрейвена.

— Моей поддержкой? — удивленно переспросил юноша. Задумавшись на мгновение, он вдруг приосанился и с решительным видом посмотрел на брата. — Ну что же, Брэдан, вот тебе моя рука. Я готов. Говори, что я должен сделать, и я немедленно выполню любое твое поручение. Если надо, я вступлю в бой.

— Нет, брат, тебе не понадобится участвовать в сражении с людьми Дрейвена. От тебя скорее потребуется сила ума и сноровка. Да, теперь я вижу, что ты именно тот человек, который нам нужен для выполнения очень важного задания.

— Какого задания? — нетерпеливо спросил Ричард.

— Ты должен немедленно отправиться в Лондон и привезти сюда Уильяма Лайера или Томаса Ремейна. Если ты не найдешь никого из них, то ступай в ратушу и добейся аудиенции у сэра Джона Брайтона. Имя де Кантера должно помочь тебе в этом.

— Что?! — ахнул Ричард, не веря своим ушам. — Ты хочешь, чтобы я привез сюда одного из шерифов или даже самого мэра? Да ты с ума сошел! Если я привезу сюда кого-нибудь из властей, тебя тут же отправят в Ньюгейтскую тюрьму или прямо на эшафот.

— Я так не думаю, — спокойно возразил Брэдан. — Сначала власти выслушают тебя, и ты расскажешь им обо всех преступлениях Дрейвена, а потом потребуешь привлечь его к суду. Мы будем ждать вас здесь. Я возьму Дрейвена под стражу. Если суд над ним не состоится, я просто его убью.

— Позволь спросить тебя — кто такие «мы», о которых ты постоянно говоришь?

— Мы — это изгои, люди, объявленные вне закона. Я привел с собой разбойников Синглтона, Фолвилла и Коутрела. Все они, как и я, заинтересованы в том, чтобы остановить Дрейвена и положить конец его бесчинствам.

Ричард покачал головой, недоверчиво глядя на брата.

— Это просто невероятно. Разбойники взбунтовались против бесчинствующих слуг закона! — воскликнул он. — Как тебе удалось поднять восстание? Ну хорошо… Ты меня убедил. Ответь еще на один вопрос, прежде чем я отправлюсь в Лондон. Как вы проникли в Чепстон?

— Через западные ворота. Я выставил там своих часовых, поэтому ты можешь беспрепятственно выехать из замка. Будь осторожен в пути, помни, что мы возлагаем на тебя все надежды.

Ричард кивнул и уже хотел было выйти из комнаты, чтобы немедленно отправиться в Лондон, но Брэдан остановил его, положив руку на плечо. Пришло время сообщить Ричарду печальную новость. Брэдан больше не мог молчать.

— Я должен еще кое-что сказать тебе, Ричард, — начал он, собравшись с духом. — Мне не хотелось говорить тебе об этом, но ты должен знать обо всех злодеяниях дяди, чтобы поведать о них властям и убедить их в нашей правоте. Это касается Элизабет…

— У тебя есть новости об Элизабет, приемной дочери нашего отца? — оживился Ричард и тут же нахмурился, заметив, что Брэдан помрачнел. — Что случилось? Она заболела? Ее поразила та же хворь, от которой умерли ее родители?

— Нет, Ричард, с ней приключилось совсем другое несчастье, — грустно сказал Брэдан. — Мне больно говорить тебе об этом, брат, но ты должен знать правду. Элизабет умерла. Смерть настигла ее в борделе. Я не знаю точно, что именно произошло, но кажется, она погибла во время родов.

— Во время родов?! — вскричал Ричард, и его глаза наполнились слезами ярости. — Проклятый изверг! — Ричард закрыл руками лицо. — Это он убил ее, Брэдан! Клянусь, я отомщу ему! Этот ублюдок погубил нашу сестру.

Брэдан крепко обнял брата за плечи, стараясь успокоить. У него тоже было тяжело на сердце, он успел привязаться к Элизабет, которую взяли на воспитание в их семью. Она появилась в их доме еще до отъезда Брэдана на королевскую службу. Это была очень милая резвая девочка, но Ричард, конечно, знал ее лучше. Он вырос с ней под одной крышей. Брэдан подозревал, что его брат питает к Элизабет самые нежные чувства. Во всяком случае, сейчас он видел, что Ричард был вне себя от горя.

— Да, на совести Дрейвена множество грязных преступлений и отвратительных грехов, — вздохнул Брэдан, не зная, как утешить брата. — Но теперь у нас появилась возможность положить конец его злодеяниям. Соберись, Ричард, возьми себя в руки. Сейчас от тебя многое зависит. Ты же хочешь наказать злодея?

Ричард поднял глаза, полные боли, и у Брэдана защемило сердце. Он видел, как страдает его младший брат.

— Через руки Дрейвена прошли сотни женщин. — продолжал Брэдан, — которых он покупал и продавал в бордели. Элизабет была уготована такая же страшная участь. Та же судьба постигла и женщину, которую я люблю. Именно ее Дрейвен привез сегодня утром в замок. Я верю в тебя, Ричард. Ты ведь сделаешь все так, как я просил? Ты должен вернуться сюда с представителями закона, чтобы мы раз и навсегда рассчитались с Дрейвеном.

Ричард ответил не сразу. От волнения у него перехватило горло, и он не мог говорить.

— Хорошо, Брэдан, я немедленно отправляюсь в Лондон, — наконец хрипло произнес он, с трудом справившись с обуревавшими его эмоциями. Выражение боли и скорби на его лице сменилось холодной решимостью. — Обещаю, что привезу сюда целый полк слуг закона. Услышав мой рассказ, они сразу же, не раздумывая, устремятся в замок. Не спускай глаз с этого ублюдка. Я хочу увидеть его закованным в кандалы.

Глава 20

Фиона подтащила свой дорожный сундук к высокому стрельчатому окну спальни. Возможно, ей удастся убежать, выпрыгнув из него. От волнения, граничившего с паникой, Фиона была близка к обмороку. Она прерывисто дышала, ее сердце бешено колотилось. Взобравшись на деревянный сундук, Фиона встала на узкий выступ окна. Ей было страшно смотреть вниз, на вымощенный булыжником внутренний двор замка.

В этот момент дверь комнаты с грохотом распахнулась и в помещение ворвался разгоряченный Дрейвен с окровавленным мечом в руках. Его всегда тщательно уложенные волосы были растрепаны, лицо заливал пот, рубашка была разорвана на груди.

— Вы пойдете со мной! — крикнул он и, стащив Фиону с окна, повлек за собой.

Его железные пальцы впились в плечо Фионы и крепко держали. Она знала, что ей не вырваться из его сильных рук. Дрейвен тащил Фиону в главный зал замка.

— Этих проклятых бандитов интересует, где вы сейчас находитесь, — сообщил он на ходу. — Вот я и хочу показать вас им. Что вы на это скажете?

Фиона пролепетала что-то нечленораздельное. Они быстро миновали коридор и вошли в огромный зал, где царил настоящий хаос. Фиона оказалась в центре настоящего сражения. Мужчины бились не на жизнь, а на смерть, скрещивая в ожесточенной схватке клинки своих мечей. Повсюду слышались крики, стоны и лязг металла. Эти звуки эхом отдавались в сводчатом помещении зала. Всю сцену освещали золотистые лучи закатного солнца, проникавшие сюда через высокие застекленные окна. Стекло стоило очень дорого, однако Дрейвен мог позволить себе такую роскошь.

Дрейвен тащил Фиону вдоль стены, чтобы избежать нападения сзади. Он держал обнаженный меч наготове и бдительно следил за всем, что происходило вокруг. Противники были так поглощены боем, что не обращали на них никакого внимания. Вскоре Дрейвен вывел Фиону из донжона во внутренний двор замка. Здесь тоже шел бой.

Фиона вдохнула полной грудью свежий воздух и стала испуганно озираться вокруг, пытаясь понять, что происходит. Она узнала стражников Дрейвена по одежде. Но с кем они сражаются? Судя по всему, напавшие на замок люди не были профессиональными воинами. Это была скорее армия разношерстных оборванцев.

Внезапно ее внимание привлек рыжеволосый верзила, сражавшийся с одним из стражников, стоя спиной к Фионе. А когда он обернулся, Фиона возликовала. Уилл! Фиона быстро окинула взглядом поле боя и, к своей радости, увидела еще несколько знакомых лиц. Здесь были Клинтон, Руфус, Грейди и другие приятели ее брата. И тут Фиона все поняла. Разбойники давно уже планировали нападение на замок Дрейвена, и теперь их замысел осуществился.

Внезапно Дрейвен грубо дернул ее за руку и, что-то прорычав, ускорил шаг. Однако Фиона начала упираться, не желая идти дальше. Она в отчаянии озиралась вокруг, стараясь отыскать глазами в толпе Брэдана. Фиона так надеялась, что он остался в живых и сражается сейчас на стороне своих друзей.

Но Брэдана нигде не было видно, и это наводило Фиону на тяжелые мысли. Если бы ее возлюбленный был цел и невредим, он непременно оказался бы в гуще событий. Брэдан больше, чем кто-либо другой, стремился одержать верх над Дрейвеном ради торжества справедливости. Он хотел восстановить свое доброе имя. Неужели стражники действительно убили его по приказу дяди? От этой мысли острая боль пронзила сердце Фионы.

Без Брэдана жизнь теряла всякий смысл. Ее снова охватило безразличие, и она послушно последовала за Дрейвеном. Теперь Фионе было все равно, что с ней произойдет. Дрейвен мог делать с ней все, что ему заблагорассудится. Пусть он мучает ее, втаптывает в грязь, продает другим мужчинам…

Дрейвен между тем почувствовал перемену в настроении Фионы. Ее тело обмякло, и она почти висела у него на руке. Ему было тяжело ее тащить. Остановившись, он удивленно посмотрел на нее.

Их внезапная остановка привлекла внимание окружающих. Фиона заметила, что к этому времени бой уже начал стихать, хотя некоторые еще продолжали сражаться. Все, что происходило вокруг, Фиона воспринимала как дурной сон. Она ловила на себе взгляды разбойников и стражников. Шум постепенно стихал. Несмотря на охватившее Фиону безразличие, в глубине души ее вспыхнула радость, когда она поняла, что восставшие одержали победу.

Вдруг со всех сторон вновь послышались громкие крики. Это заметившие Дрейвена разбойники предупреждали друг друга о том, что владелец замка собрался бежать, прихватив с собой заложницу. На Дрейвена, крепко державшего Фиону, начала надвигаться плотная толпа восставших. Ему ничего не оставалось делать, как, пятясь, снова вернуться в главный зал донжона.

Дрейвен и Фиона остановились у небольшого возвышения, окруженного балюстрадой. Здесь во время пиров стоял стол хозяина замка, за которым он принимал почетных гостей. Отсюда Дрейвен следил за остальными гостями, пировавшими в зале.

Но по иронии судьбы сегодня он вынужден был находиться в этом зале со своими непрошеными гостями, разбойниками, которые с налитыми кровью глазами надвигались на него, грозя оружием.

Внезапно Дрейвен схватил Фиону и приставил к ее горлу лезвие меча. Фиона застыла, похолодев от ужаса.

— Я требую, чтобы все отошли от нас и дали нам возможность беспрепятственно покинуть помещение, иначе я убью эту женщину, — заявил Дрейвен.

Фиона машинально вздернула подбородок, чувствуя, что в подтверждение своих слов злодей крепче прижал клинок к ее горлу, лезвие царапало ей кожу.

Уилл стоял неподалеку от Фионы. Она видела, как высоко вздымается его грудь от неровного дыхания. Беспокойство промелькнуло в глубине его глаз, однако он быстро взял себя в руки и подмигнул сестре, чтобы подбодрить.

— Нет, Дрейвен, мы не намерены подчиняться твоим приказам! — крикнул он, выступая вперед. Уилл переложил обнаженный меч в левую руку, приготовившись выхватить кинжал из голенища сапога, если это понадобится. — Это ты будешь делать то, что мы прикажем. Отпусти эту женщину, не совершай нового преступления, за которое тебе придется ответить. И без этого на твоей совести слишком много злодеяний.

Дрейвен холодно рассмеялся, и Фиона содрогнулась от страха. На мгновение ей показалось, что он снова подчинил ее своей власти.

— Неужели ты всерьез думаешь, что я буду подчиняться приказам такого негодяя, как ты, Синглтон? — высокомерно бросил Дрейвен. — Теперь я вижу, что прежде относился к тебе слишком снисходительно. Мне давно уже следовало поймать тебя и наказать по заслугам. Впрочем, я скоро исправлю свою ошибку. А сейчас прикажи своим людям отступить от меня на несколько шагов.

— Я не смог бы сделать это, Дрейвен, даже если бы захотел. Посмотри внимательно, тебя окружают не только мои люди.

Фиона поняла, что брат пытается отвлечь внимание Дрейвена, и затаила дыхание, приготовившись действовать.

— Да, здесь есть и мои люди! — воскликнул Клинтон Фолвилл.

Выйдя из толпы, он встал рядом с Уиллом.

— И мои тоже, — подал голос детина с сердитым лицом, испещренным оспинами.

Растолкав локтями стоявших вокруг разбойников, он вышел вперед. Фиона почувствовала, как рука Дрейвена, крепко державшая ее за талию, судорожно напряглась. Лезвие меча дрогнуло и снова царапнуло ее горло. Но она не ощутила боли. Все ее внимание было приковано к вышедшему вперед исполину, похожему на огромного медведя. Это был знаменитый Юстас Коутрел, главарь банды, наводившей страх на всю округу. Он был известен своей дерзостью, непобедимостью и крайней жестокостью по отношению к титулованной знати, захваченной его людьми с целью выкупа.

Уилл покачал головой.

— Похоже, Дрейвен, ты сумел настроить против себя слишком многих разбойников, — заметил он. — Все эти люди мечтают о мести, но у тебя есть один шанс остаться в живых. Отпусти эту женщину, и мы попробуем договориться.

— Мне нечего обсуждать с такими, как ты, Синглтон, — с дьявольской усмешкой на губах заявил Дрейвен. — Ты, должно быть, шутишь, выдвигая свои условия. Здесь никто не имеет права предъявлять какие-то требования, кроме меня. А я требую, чтобы вы все отступили назад, иначе я на ваших глазах убью твою сестру, Синглтон.

Вполуха слушая Дрейвена, Фиона внимательно наблюдала за Уиллом, стараясь предугадать, что он собирается предпринять для ее спасения. Уилл явно подавал ей какие-то знаки. Он несколько раз посмотрел поверх ее головы, слегка кивнул. В то же время внимание Дрейвена было рассеяно. Он вынужден был держать в поле зрения всех разбойников, поскольку любой из них мог неожиданно наброситься на него.

— Я не отрицаю, что Гизелла — лакомый кусочек, — продолжал Дрейвен. — Я имел удовольствие не раз наслаждаться ее телом. Но есть и другие женщины, с которыми я бы мог без особого труда утолить свою страсть.

— Ты имеешь в виду Элизабет, ублюдок? — раздался откуда-то сверху мужской голос.

Радость вспыхнула в душе Фионы, и в этот момент Уилл молниеносно выхватил кинжал из голенища сапога и ловко метнул его в ногу Дрейвена. Клинок вонзился в тело злодея, а сверху на него прыгнул тот, кто задал неожиданный вопрос.

Громко вскрикнув от боли, Дрейвен выпустил Фиону и рухнул на пол. От неожиданности Фиона потеряла равновесие, но чьи-то руки подхватили ее и не дали упасть. В зале поднялся страшный шум. Придя немного в себя, Фиона увидела, что находится в объятиях Уилла. Повернув голову, она попыталась рассмотреть того, кто сбил Дрейвена с ног.

Этот человек вскочил на ноги в тот момент, когда Дрейвен встал на одно колено, пытаясь подняться. При этом противники одновременно обнажили свои мечи с воинственными криками. Не было сомнения, что они люто ненавидят друг друга.

У Фионы бешено забилось сердце. Она узнала Брэдана. Так, значит, он жив! Фиона зажала рот рукой, чтобы сдержать рвущийся из груди крик радости. Она следила за каждым движением своего возлюбленного, но постепенно ее радость сменилась страхом. Брэдан и Дрейвен сошлись в смертельным поединке, и теперь Фиона боялась, что ее любимый может погибнуть.

Но раненый Дрейвен заметно хромал. Не чувствуя в себе сил уверенно владеть мечом, он бросился на Брэдана, и оба противника, сцепившись, покатились по полу. Брэдан несколько раз кулаком ударил дядю в челюсть, а потом быстро вскочил на ноги, схватил меч и приставил острие клинка к горлу поверженного врага.

— Сейчас я рассчитаюсь с тобой за Элизабет, — прохрипел он, — за Фиону и за всех остальных женщин, которых ты осквернил и опозорил!

— Ну что ж, де Кантер, поступай как знаешь, — усмехнулся Дрейвен. — Только это ничего не изменит. Одна из упомянутых тобой шлюх мертва, а другая бросила тебя и предпочла вернуться ко мне. А тебя самого ждет печальная участь. Тебя повесят за убийство лорда!

— Перестань лгать, Дрейвен, ты больше никого не обманешь! Фиона вернулась к тебе, надеясь, что этим спасет меня, — заявил Брэдан. — Теперь я это точно знаю, хотя, не скрою, тебе удалось ввести меня на некоторое время в заблуждение.

Брэдан замолчал и долго с презрением смотрел на лежащего у его ног негодяя. Окружавшие их плотной толпой разбойники замерли, понимая, что в душе Брэдана борются противоречивые чувства. Никто не знал, какое решение он примет. И вот наконец Брэдан тряхнул головой, выходя из задумчивости, и снова заговорил:

— Я с огромным удовольствием отправил бы тебя на тот свет, Дрейвен. Ты это заслужил. Но я люблю Фиону и хочу быть рядом с ней. Убийство же может разлучить нас навсегда. Вот почему я передам тебя властям. Ты предстанешь перед судом и будешь отправлен на виселицу за все свои преступления. Так что ты все равно обречен.

Брэдан убрал меч и, схватив Дрейвена за грудки, поставил на ноги.

— Держи его, — обратился он к Уиллу и подтолкнул к нему пленника. — Не спускай глаз с этого мерзавца. Свяжи его покрепче и запри где-нибудь до приезда властей. Я послал за ними надежного человека, они скоро будут здесь.

— Вы хотите, чтобы сюда приехали представители власти? — удивленно спросил Дрейвен и расхохотался. Успокоившись, он продолжал с сарказмом: — Как это мило! Конечно, они бросятся сюда по первому вашему зову. Ведь власти всегда с удовольствием идут навстречу разбойникам и выполняют все их требования.

Брэдан не стал спорить с Дрейвеном, и тот продолжал насмехаться над его словами. Фиона содрогнулась, наблюдая за ним. Несмотря на то что ее бывший повелитель был весь в синяках и кровоподтеках, он не утратил ни наглости, ни самоуверенности.

— Ты глуп, де Кантер, — заявил он. Уилл тем временем крепко связал ему руки за спиной, но это не заставило пленника замолчать. — Твоего гонца даже слушать не станут. Его тут же закуют в кандалы и отправят в Ньюгейтскую тюрьму.

Эти слова произвели большое впечатление на разбойников, и по их рядам пробежал тревожный ропот. Однако Брэдан сохранял полное спокойствие. Он убрал меч в ножны и, не обращая внимания на угрозы, повернулся к Фионе. Слезы радости застилали ей глаза. Она сияла от счастья. Улыбнувшись, Брэдан направился к ней, и Фиона взволнованно бросилась ему навстречу. Влюбленные крепко обнялись, и в этот момент окружающий мир перестал для них существовать. Брэдан прижимал Фиону к своей груди, благодаря за то, что она цела и невредима.

— Как ты догадался о том, что на самом деле случилось со мной? — спросила Фиона, подняв голову и вглядевшись в глаза Брэдана.

— Какое это теперь имеет значение? — с улыбкой ответил он, качая головой, и нежно поцеловал ее волосы. — Я вообще не должен был подвергать сомнению твою верность и преданность.

Уилл негромко отдал какой-то приказ и вместе с Руфусом повел связанного пленника к выходу из зала. Однако Дрейвен, пройдя несколько шагов, остановился и резко обернулся.

— Да будет вам известно, — крикнул он, — что я тоже послал нескольких верных людей к властям, когда начался штурм моего замка! Поэтому скоро здесь появится один из лондонских шерифов. Но последствия его приезда будут для всех вас очень печальны. Вы зря верите де Кантеру! Власти предъявят обвинения вам, а не мне. Его посланец сейчас уже наверняка сидит в темнице. Вас всех повесят, если вы сейчас же не откажетесь от своих преступных намерений и не отпустите меня!

Ропот среди разбойников усилился. Уилл, нахмурившись, переглянулся с Брэданом. Оба они понимали, что Дрейвен пытается возбудить недовольство среди восставших и обратить их гнев против своих главарей. Надо было срочно что-то предпринять, хотя это и не входило в планы Брэдана. Он не собирался больше разговаривать с дядей до суда, однако теперь чувствовал, что ему придется это сделать, если он не хочет бунта в рядах мятежников.

— Ты ошибаешься, Дрейвен, — громко возразил Брэдан, стараясь перекричать поднявшийся шум возбужденных голосов.

Он выпустил из объятий Фиону и решительным шагом направился туда, где стоял его дядя, охраняемый Уиллом и Руфусом. Когда Брэдан остановился напротив Дрейвена, шум в большом зале смолк. Все ждали, что скажет человек, который повел их сегодня на штурм Чепстона.

— Ручаюсь, что моего посланца никто не бросит в тюрьму, — заговорил Брэдан в воцарившейся тишине. — Более того, представители власти скорее откликнутся на его зов, чем на твой, Дрейвен, учитывая такие твои преступления, как взятки и подкуп должностных лиц. Об этом многие знают, поверь мне. А мой посланец имеет незапятнанную репутацию, он происходит из древнего рода королевских судей, всегда верой и правдой служивших трону. Ни один олдермен, шериф или мэр в Англии не прогонит его, не выслушав до конца. Потому что этот человек носит фамилию де Кантер. Я послал в Лондон своего брата Ричарда. Так что бессмысленно угрожать нам, Дрейвен. Мы видим, что ты пытаешься спасти собственную шкуру, но такое поведение недостойно человека, занимающего высокий пост.

Дрейвен помрачнел. Он долго молчал, и Брэдан видел, как на его скулах заходили желваки. Однако слова Брэдана убедили далеко не всех разбойников. Некоторые из них все же сомневались в успехе предприятия, и ропот в их рядах поднялся с новой силой.

— Почему, черт возьми, мы торчим здесь и ждем приезда представителей закона?! — взревел кто-то в толпе. — Где гарантия, что нас не возьмут под стражу вместе с Дрейвеном?

— Верно! — послышался еще один голос. — Зачем властям оставлять нас на свободе?

— Давайте, ребята, сами устроим суд над этим негодяем! — раздался громоподобный голос Юстаса Коутрела, и, услышав его, все присутствовавшие в зале притихли.

Фиона, чувствуя, как накаляется обстановка, подошла к Брэдану и встала рядом с ним. Коутрел тем временем вышел вперед так, чтобы его все видели, и обратился к разбойникам:

— Представителям закона нельзя доверять, и вы все прекрасно знаете это! Все они одним миром мазаны. Судьи, которые явятся сюда, чтобы расследовать преступления этого злодея, — и Коутрел показал пальцем на Дрейвена, — такие же продажные, как и он! Нам надо сматываться отсюда. Мы сами устроим суд над могущественным лордом Дрейвеном, выбрав в председатели де Кантера. Если он не захочет, его место займет Фолвилл — до того как его объявили вне закона, он был пэром.

В зале раздались одобрительные возгласы. Под сводами помещения прокатилось эхо. Дрейвен побледнел. Брэдана обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, ему хотелось как можно скорее расправиться с негодяем. Но с другой — он понимал, что импровизированный суд над Дрейвеном принесет больше вреда, чем пользы.

Дождавшись, когда шум поутихнет, он повернулся к разбойникам.

— Все вы прекрасно знаете, как я ненавижу человека, которого мы сегодня захватили в плен, — начал он, стараясь, чтобы его слова звучали убедительно. — Он, несомненно, должен быть приговорен к смерти за совершенные преступления. Но если мы устроим самосуд, то поступим опрометчиво. Мы не должны вести себя как дикари, не считающиеся с законом. Поэтому я не поддерживаю идею судить самим лорда Дрейвена.

— Но остальные почему-то со спокойной совестью вершат самосуд, де Кантер, — с негодованием заметил Коутрел. — Любой горожанин без суда и следствия может казнить человека, объявленного вне закона, и не понесет за это никакого наказания, поскольку закон на его стороне. Черт подери, почему в таком случае мы не можем поступить так, как считаем нужным?

— Подожди, Юстас, — остановил его Уилл, стараясь перекричать поднявшийся гул голосов. Разбойники поддерживали Коутрела и требовали устроить самосуд над Дрейвеном. — Я, как и де Кантер, не питаю к этому ублюдку особой любви. Но считаю, что Брэдан прав. Мы сделали все, чтобы добиться осуждения Дрейвена в королевском суде. Он должен понести суровое наказание согласно закону. Скоро сюда приедет главный судья графства и…

— Мы знаем о приезде судьи! — проревел Коутрел, перебивая Уилла. — Именно поэтому нам надо спешить. И поскольку де Кантер не желает участвовать в судебном разбирательстве, пусть роль главного судьи возьмет на себя Клинтон Фолвилл. А сейчас я обращаюсь к вам, ребята! Кто из вас желает войти в состав суда?

Видя, что от желающих нет отбоя, Брэдан понял, что ему не удастся предотвратить самосуд. Он крепко обнял Фиону за плечи, наблюдая за действиями разбойников.

Тем временем к Дрейвену сквозь толпу протиснулось несколько человек. Взяв пленника под стражу, они отвели его к столу, стоявшему под одной из арок главного зала. Здесь должен был состояться импровизированный суд. Вскоре место за столом заняли двенадцать человек во главе с Клинтоном. Им поручили провести судебное слушание и вынести приговор.

— Это пародия на суд, — возмущенно заявил Дрейвен. — Никто из вас не уполномочен вершить правосудие…

— Готовы ли судьи выслушать перечень преступлений, в которых обвиняется этот человек? — громко спросил Клинтон, игнорируя жалобу Дрейвена.

— Да, — нестройным хором ответили собравшиеся за столом разбойники, игравшие роль судей.

— Отлично, — продолжал Клинтон. Выйдя из-за стола, он начал расхаживать взад и вперед, заложив руки за спину. — Кто-нибудь из присутствующих может выдвинуть обвинения против Кендрика де Лейси, лорда Дрейвена, в том, что он захватывал чужое имущество и земли?

— Да, я могу! — раздался голос из толпы, и вперед вышел человек, одетый в лохмотья. — Дрейвен отобрал у меня половину домашнего скота и урожай зерна. А когда я по этой причине не смог заплатить налоги, то лишился последнего, и он объявил меня вне закона!

— То же самое произошло и со мной, — заявил какой-то старик, нервно теребя в руках шляпу.

— И со мной тоже! — послышались голоса в толпе.

Многие из присутствующих могли бы обвинить Дрейвена в алчности и корыстолюбии.

Когда шум немного стих, Клинтон, покачиваясь с пятки на мысок, продолжил свою речь.

— Я тоже хочу предъявить лорду Дрейвену обвинение, — заявил он. — Из-за него я потерял свои земли и родовой замок. У меня произошла ссора с соседом, и Дрейвен лжесвидетельствовал во время судебного разбирательства против меня. В результате я лишился всего своего имущества. — Клинтон замолчал и с торжественным видом обвел взглядом всех присутствующих. — А теперь я хочу спросить, есть ли здесь кто-нибудь, кто хочет выступить в защиту лорда Дрейвена?

В помещении воцарилась полная тишина.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул Клинтон. — Господа судьи, каким будет ваш вердикт после выдвинутых обвинений?

Судьи начали вполголоса совещаться. Однако обсуждение не заняло много времени. Вскоре они снова с важным видом расселись по своим местам. Один из них встал и громко заявил, отвечая на вопрос судьи:

— Виновен! Клинтон снова кивнул.

— А теперь перейдем к следующему пункту обвинения, — провозгласил он. — Кто может представить доказательства того, что обвиняемый подвергал чрезмерно жестоким наказаниям подданных, находящихся под его юрисдикцией, в том числе калечил и доводил до гибели детей?

— Я могу выступить в качестве свидетеля по этому пункту обвинения, — выходя вперед, заявил Грейди. — Три недели назад по приказу Дрейвена егеря из арбалета прострелили ногу моему приемышу Нейту за браконьерство. Мальчик умер бы, если бы его не спасла вот эта леди, — и Грейди кивнул в сторону Фионы. — Нейт не был злостным браконьером. Он просто время от времени приносил из леса какую-нибудь добычу, чтобы предотвратить голод в нашем лагере. Ему всего лишь двенадцать лет, но он уже на себе испытал жестокость Дрейвена. Увидев егерей, Нейт побежал от них, зная, что его ждет суровое наказание. Не так давно Томасу Флиндеру отрубили кисть руки за то, что он украл буханку хлеба в булочной Дигби.

Когда Грейди умолк, выступили и другие свидетели, в доказательство продемонстрировав свои шрамы и искалеченные конечности. Причем, как выяснилось, некоторые вынесенные им приговоры Дрейвен приводил в исполнение собственноручно.

И по этому пункту обвинения никто не выступил в защиту Дрейвена.

— Господа судьи, каков будет ваш вердикт? — спросил Клинтон.

Сидевшим за столом разбойникам не пришлось долго совещаться. Уже через минуту они пришли к общему мнению.

— Виновен! — хором сказали судьи.

И их голоса подхватило эхо под сводами главного зала.

— В таком случае перейдем к следующему пункту обвинения, — произнес Клинтон, прохаживаясь с заложенными за спину руками мимо арки, в которой стоял судейский стол. — Злоупотребление должностным положением, захват, совращение и продажа в бордели Саутуорка невинных девиц… — Клинтон бросил выразительный взгляд на Фиону. — А также вовлечение этих девушек против их воли в проституцию. Кто-нибудь хочет выступить по этому пункту обвинения?

— Я могу сказать пару слов, — подал голос один из разбойников Фолвилла. — Дрейвен похитил и растлил мою дочь. Он обещал ей золотые горы. И она поверила ему. Моя девочка умерла пять лет назад в одном из борделей Саутуорка.

— Этот негодяй в прошлом году совратил мою сестру! — раздался из толпы хрипловатый голос.

— А моя сестра недавно умерла от оспы в его борделе, куда он заманил ее восемь лет назад, — заявил красноносый разбойник из банды Клинтона, не сводивший глаз с Дрейвена. — А когда я пытался выдвинуть против него обвинения, он объявил меня вне закона. Все судьи в округе подкуплены им и действуют по его указке.

Брэдан не мог оставаться в стороне и тоже вышел вперед, чтобы свидетельствовать против Дрейвена.

— Я хочу добавить, что лорд Дрейвен виновен в совращении и гибели приемной дочери моих родителей, Элизабет Хаверсам. Она была продана в бордель и там умерла во время родов.

. В помещении воцарилась тишина. Повернувшись к Фионе, Клинтон внимательно посмотрел на нее.

— Может быть, вы, леди, тоже хотите что-нибудь сказать? — спросил он.

Фиона ответила не сразу. Брэдан почувствовал, как она дрожит, и крепко сжал ее руку. Глубоко вздохнув, Фиона выступила вперед и наконец заговорила:

— Я хочу поддержать обвинения против лорда Дрейвена в том, что он использовал женщин как живой товар. Мне довелось испытать это на себе. Мне было всего лишь пятнадцать лет, когда Дрейвен купил меня и превратил в Леди в алом. По моим подсчетам, за то время, пока я жила у него, он купил не менее восьмидесяти женщин. Многие из них погибли, в том числе Мэри Гилберт, Джанет Баркин и Маргарет Уилби. Женщины, проданные им в бордели, умирали во время родов и от дурных болезней.

Во время судебных слушаний в помещении царила необычная тишина. Даже Дрейвен присмирел и хранил молчание, с надменным выражением лица внимая выступающим. Когда все желающие высказались, Клинтон повернулся к судьям.

— Итак, господа, что вы скажете на это? — спросил он, обводя их суровым взглядом.

— Виновен! — вынесли свой вердикт судьи, даже не совещаясь, поскольку все и так было ясно.

— Черт подери! — воскликнул Юстас Коутрел, который входил в состав суда. — Этих обвинений хватит для того, чтобы этого ублюдка судили двенадцать раз! Нам нет никакой необходимости перечислять все его преступления. И этих уже с лихвой хватит, чтобы вздернуть его на виселицу! Давайте повесим его и дело с концом!

В зале снова поднялся одобрительный гул голосов, он нарастал, и передние ряды толпы стали теснить Брэдана, Фиону, Уилла и его людей.

— Что же нам теперь делать? — спросила Фиона, стараясь перекричать шум.

Она крепко вцепилась в руку Брэдана, боясь потерять его в давке и суматохе.

— А что мы можем предпринять в такой обстановке? — сохраняя полное спокойствие, пожал плечами Брэдан. — Наши союзники намерены довести дело до конца, и мы не в силах им помешать.

Стараясь защитить Фиону от напора толпы, Брэдан одновременно не терял из виду Дрейвена. Группа наиболее рьяных обвинителей окружила пленника и повлекла его к каменной винтовой лестнице, которая вела на верхнюю площадку, окруженную зубчатыми крепостными стенами.

— Мы не можем остановить их! — крикнул Брэдан, обращаясь к Уиллу и его людям. — Но давайте попробуем хотя бы потянуть время.

Уилл кивнул и вместе со своими разбойниками врезался в толпу. Брэдан, крепко держа Фиону за руку, прокладывал путь, за ним следовали Руфус и Грейди. Вскоре все они выбрались на свежий воздух. Верхняя площадка башни была залита лучами заходящего солнца, которое золотило ее камни.

Толпа расступилась, когда на площадку ступил Юстас с конвоем, тащившим за собой связанного Дрейвена.

Юстас встал на высокий выступ между двумя зубцами стены и втащил за собой упирающегося Дрейвена.

Дрейвен взглянул вниз, и у него закружилась голова от ужаса. Он зашатался, и один из конвоиров вынужден был поддержать его, чтобы не дать пленнику потерять равновесие и упасть на землю с высокой крепостной стены.

— Вы не можете привести незаконный приговор в исполнение! — крикнул Дрейвен, увидев, что сквозь толпу к Юстасу и другим его палачам пробирается человек с толстой веревкой в руках. Он размахивал ею над головой как знаменем. — Король за это потребует казнить всех вас!

Дрейвен продолжал что-то кричать дрожащим от страха голосом. У Брэдана было такое ощущение, что его дядя вот-вот лишится чувств и свалится с крепостной стены. Палачи тем временем набросили ему на шею петлю, привязав другой конец веревки к выступу в кладке стены.

— Мы должны что-то сделать, Брэдан! — в отчаянии воскликнула Фиона. Она с ужасом наблюдала за тем, что происходит на ее глазах. — Если мы позволим им самовольно расправиться с Дрейвеном, ты навсегда распрощаешься с надеждой получить королевское прощение и занять прежнее место в обществе!

— Да, — мрачно согласился с ней Брэдан. — Ты совершенно права. Но я не знаю, как уговорить этих безумцев остановиться. Для них не существует доводов разума. Они просто не станут меня слушать.

Фиона немного помолчала, о чем-то размышляя.

— В таком случае, возможно, они прислушаются ко мне, — наконец решительно заявила она.

Брэдан хотел ее остановить, но было уже поздно. Фиона быстро направилась туда, где стоял Дрейвен. Вообще-то она плохо представляла себе, о чем будет говорить ичто будет делать. Однако Фиона была исполнена решимости не допустить самосуда над Дрейвеном. Сейчас решалось будущее ее любимого человека. Брэдан стал пробираться за ней сквозь толпу. Он не мог оставить возлюбленную в трудной ситуации, один на один с возбужденными, агрессивно настроенными разбойниками.

Но Фиона оказалась более ловкой и проворной, чем Брэдан. Он догнал ее лишь тогда, когда она уже выбралась из толпы и оказалась рядом со стоявшим на выступе стены Дрейвеном и его палачами. Юстас и его подручные уже были готовы вздернуть владельца замка.

— Остановитесь! — воскликнула Фиона, подняв руки, чтобы привлечь к себе внимание всех присутствующих. — Выслушайте меня, умоляю вас!

Как ни странно, но шум голосов немного стих. Должно быть, разбойники были изумлены тем, что к ним обратилась женщина, и решили узнать, что будет дальше. Однако Брэдан не надеялся на то, что Фионе, несмотря на ее красоту и известность в кругах преступников, удастся остановить их. Поэтому он не отходил от нее ни на шаг, готовый в любую минуту прийти на помощь. Вместе с тем Брэдан не хотел мешать ей говорить с разбойниками. Фиона должна была сама убедиться в том, что все уговоры бесполезны.

— Кендрик де Лейси, лорд Дрейвен, причинил мне не меньше зла, чем многим из вас, — заявила Фиона. Ее голос, который сначала дрожал, постепенно окреп. Фиона взглянула на Брэдана и как будто обрела второе дыхание. — Я тоже хочу, чтобы он дорого заплатил за все свои преступления. Но именно поэтому его не следует сейчас казнить. Для него это была бы слишком легкая смерть. А нам этот самосуд вышел бы боком. Подумайте сами! Мы сейчас спасаем этого негодяя от расследования его злодеяний, от публичного суда, от бесчестья и всеобщего порицания. И вместе с тем мы навлекаем на себя королевский гнев, нас снова начнут жестоко преследовать, обвинив в убийстве.

— Она права. Прислушайтесь к ее словам, — прохрипел Дрейвен.

Однако один из его конвоиров заставил его замолчать.

— Я говорю все это вовсе не ради вас, Дрейвен, — нахмурилась Фиона. — Я хочу спасти не вас, а этих людей. — И она снова обратилась к присутствующим: — Да, я хочу спасти всех вас, в том числе моего брата, его товарищей и человека, которого я люблю.

И она перевела взгляд на Брэдана. Ее золотисто-карие глаза светились любовью.

Все это время Юстас Коутрел молчал, скрестив руки на груди. Но последние слова Фионы заставили его заговорить.

— Вы, конечно, имеете право голоса за все свои заслуги, Гизелла, — начал он. — Но все же я хочу вам возразить. Если мы сейчас не казним Дрейвена, он так и не будет наказан. Эта хитрая лиса снова, как это уже не раз бывало, выйдет сухим из воды благодаря своему хорошо подвешенному языку и толстому кошельку. Боюсь, что справедливость так не восторжествует.

— Но еще большей несправедливостью будет преследование и казнь тех, кто участвовал в незаконной расправе над Дрейвеном. Из-за этого самосуда пострадает много людей, в том числе Брэдан де Кантер, которого вот этот человек, — кивнула Фиона в сторону стоявшего на гребне стены Дрейвена, — обрек на жалкое существование изгоя, вынужденного прятаться от властей. Брэдан и многие из вас не смогут оправдаться и вернуться к прежней жизни, если вы сейчас повесите Дрейвена. Заклинаю вас, не делайте этого!

— С этими словами трудно не согласиться! — раздался вдруг голос из задних рядов толпы.

Солнце уже почти спряталось за горизонт, и Брэдан, напрягая зрение, вгляделся туда, откуда донеслись эти слова. Человек, произнесший их, только что вышел на верхнюю площадку башни и находился в густой тени. Но вот он сделал несколько шагов вперед, и Брэдан, увидев его синее одеяние и золотую цепь высшего сановника, вздохнул с облегчением. Это был Томас Ромейн, один из двух шерифов Лондона.

Вместе с шерифом прибыл большой отряд солдат. Они высыпали на площадку из всех выходивших на нее арочных проемов башни и окружили толпу разбойников плотным кольцом. Разбойники сбились плотнее в общую массу и обнажили мечи, готовые ринуться в бой. Однако они были достаточно благоразумны для того, чтобы не нападать первыми. Силы были явно не равны, и это останавливало их.

— Либо сегодня никто не будет повешен, либо будут повешены многие, — заявил шериф, обведя всех присутствующих суровым взглядом.

— Повесьте их всех! — взревел Дрейвен, с ненавистью глядя на своих конвоиров. — Я очень рад, что вы прибыли в мой замок, Томас. Прикажите вашим людям арестовать всех головорезов. Особенно опасны вот эти двое, — кивнул Дрейвен в сторону Брэдана и Фионы. — Это они организовали нападение на мой замок. Они у меня за все ответят, я сгною их в темнице!

— Вы ошибаетесь, Дрейвен, если думаете, что расследование ограничится только преступлениями, совершенными этими людьми. Молодой де Кантер рассказал мне много интересного о вас, и у меня возникли вопросы, на которые вам придется ответить.

Дрейвен презрительно фыркнул:

— Все, что он вам наговорил, ложь! Ричард ничем не отличается от своего брата. Оба они лицемеры и воры. Но я уверен, мы выведем их на чистую воду, Томас. А теперь поторопите ваших людей. Пусть они развяжут меня, и мы займемся делом.

По толпе разбойников пробежал тревожный ропот. Они не знали, что им делать. Никто из них не мог убежать, так как солдаты окружали их со всех сторон. В то же время они не решались броситься на людей шерифа с оружием, поскольку это было равносильно самоубийству. Но им не хотелось добровольно сдаваться. Они сгрудились у зубцов стены, образуя живой щит перед Дрейвеном, стоявшим на выступе. Солдатам было бы непросто пробиться к нему.

Шериф между тем приказал принести зажженные факелы, так как солнце село и сгустились сумерки. Дрейвен нетерпеливо ждал, когда его наконец освободят и он сможет сойти с опасного места. Время от времени он сверху вниз презрительно поглядывал на Брэдана и Фиону. Брэдану очень хотелось стащить его с возвышения и надавать оплеух, но он не решался сделать это, опасаясь, что его действия еще больше расстроят Фиону, на долю которой сегодня уже и так выпало немало тяжелых переживаний. Нет, он не мог огорчать свою возлюбленную даже ради удовольствия увидеть, как его враг захлебнется собственной кровью.

Однако Дрейвен все больше наглел. Решив, что останется безнаказанным, он начал громко издеваться над Брэданом, который едва сдерживался, чтобы не наброситься на него.

— Ну и как ваше самочувствие, де Кантер? — иронизировал Дрейвен. — Надеюсь, вы поняли, что никто не собирается снимать с вас обвинения? Ваш долгожданный шериф прибыл и готов вершить правосудие. Но только его решения будут не в вашу пользу. Вы просчитались, де Кантер! Коутрел был прав, когда говорил, что меня не удастся привлечь к суду, я всегда выйду сухим из воды. И все это потому, что большинство людей не так безнадежно честны, как вы, Брэдан. Деньги творят чудеса. За них можно купить все, что угодно… даже оправдательный приговор в королевском суде.

— Вы ошибаетесь, Дрейвен, деньги вовсе не всесильны! Не все в этом мире покупается и продается! — раздался откуда-то сверху звонкий голос.

Все присутствующие начали оглядываться, пытаясь отыскать глазами того, кому принадлежал этот голос. Брэдан и Фиона ахнули, когда увидели Ричарда, восседавшего на островерхой крыше главной башни замка, возвышавшейся над ними.

— За деньги нельзя вернуть человека к жизни, — продолжал Ричард, обращаясь к Дрейвену, и его голос дрогнул. — Вы погубили Элизабет. То, что вы сделали с ней, равносильно убийству.

— Глупый мальчишка, — пробормотал Дрейвен. — Неужели вы думаете, что…

— Слезай оттуда, Ричард! — крикнул обеспокоенный Брэдан, прерывая Дрейвена. — Ничего нельзя сделать, чтобы вернуть Элизабет. А ты можешь поскользнуться и упасть!

Ричард покачал головой, и у Брэдана сжалось сердце от боли. Он боялся за жизнь брата. В сгустившихся сумерках ему было трудно разглядеть выражение лица Ричарда. Но судя по голосу, юноша был в отчаянии. Одно неверное движение — и, потеряв равновесие, он мог упасть с островерхой крыши и разбиться.

— Я знаю, Брэдан, что не встречусь с Элизабет, даже если умру, — скорбно проговорил Ричард и встал на самый край крыши. Все присутствующие, напряженно следившие за ним, ахнули и затаили дыхание. — Да и никто из вас не встретится с ней на том свете, потому что ее душа попала в рай. А мы все об этом можем лишь мечтать! Но я хочу выполнить свой долг, брат. Я, конечно, не могу сравниться с тобой, честным и мужественным человеком, но и я принадлежу к роду де Кантеров, а значит, всегда становлюсь на сторону правосудия и добиваюсь справедливости.

Ричард наклонился, чтобы что-то поднять, и в этот момент Брэдан догадался, что собирался сделать его младший брат. Но было слишком поздно, чтобы попытаться остановить его.

— Справедливость требует, — продолжал Ричард, — чтобы вы, Кендрик де Лейси, лорд Дрейвен, были немедленно наказаны за ваши злодеяния. Вас судили и признали виновным в страшных преступлениях, и вы должны расплатиться за все.

Голос Ричарда дрожал, в нем слышались едва сдерживаемые рыдания. Подняв лук, он наложил стрелу и прицелился.

Все застыли в молчании, следя за каждым его движением.

— А теперь отправляйтесь в ад, там вам самое место! — воскликнул Ричард и выпустил стрелу.

Она просвистела в воздухе и вонзилась в грудь Дрейвена, который, казалось, до последний секунды не верил в то, что Ричард действительно выстрелит. Дрейвен ахнул в мертвой тишине, зашатался и, схватившись за оперение стрелы, рухнул со стены вниз.

Глава 21

Замок Чепстон. Неделей позже

Наступил день суда. Сегодня должна была решиться судьба тех, кто участвовал в захвате замка Дрейвена. Фиона стояла в главном зале, слушая, как дождь барабанит в стекла высоких окон. Всю неделю ее, Брэдана, Уилла и других разбойников держали в замке под усиленной охраной. Но они могли свободно передвигаться внутри крепостных стен. Сегодня в Чепстон вернулся шериф. Он должен был объявить свое решение по делу о смерти Дрейвена.

Ричард, виновник гибели Дрейвена, тоже находился в замке, но его держали взаперти, в комнате на верхнем ярусе донжона. Он был лишен свободы передвижения, поскольку против него выдвигались слишком серьезные обвинения.

Естественно, Брэдана очень беспокоила судьба младшего брата. Все эти дни он проводил в переговорах за закрытыми дверями с представителями власти, используя все свои знания законов и системы правосудия, а также имевшиеся у него сведения по рассматриваемому делу. Брэдан, как никто другой, понимал, что если штурм замка Дрейвена судьи не сочтут обоснованным, то судебному преследованию подвергнутся все участвовавшие в нем. И тогда всех их ждет печальная участь. Самого Брэдана и его соратников сначала бросят в тюрьму, а потом предадут суду, приговор которого будет суров. Что же касается Ричарда, то о его судьбе страшно было даже подумать. За убийство Дрейвена, лорда, с которым Ричард находился в родстве, ему грозила смертная казнь.

Дрожь пробежала по телу Фионы при мысли об этом.

— Если де Кантер не сумеет уладить дело, придется совершить еще одно убийство, — услышала она вдруг голос кого-то из членов шайки Коутрела.

Под аркой в нескольких шагах от нее остановилась целая группа соратников этого главаря, оживленно обсуждая сложившееся положение. Они не видели Фиону, поэтому вели откровенный разговор.

— Мы довершим начатое, и пусть нас потом повесят! — воскликнул один из разбойников.

Фиона знала о том, что многие участники штурма озлоблены и напряженно ждут окончания расследования. Она не удивилась бы, если бы в такой атмосфере начались ссоры и драки. Похоже, шериф тоже понимал, что обстановка накаляется с каждым часом, и потому спешил закончить это дело. Сегодня участников штурма замка должны были или отправить в тюрьму, или распустить по домам. В любом случае им предстояло покинуть Чепстон.

— Как дела, сестренка? — раздался рядом с Фионой голос Уилла.

Уйдя в свои мысли, она не заметила, как к ней подошел брат. Она ждала Брэдана, который сейчас совещался с вернувшимся в замок шерифом и другими представителями власти.

— Так же, как у всех. Ты же знаешь, что нет ничего более мучительного, чем неизвестность, — ответила Фиона, нервно скрестив руки на груди. — Скорее бы все это закончилось! Хотя мне страшно подумать о том, что с нами может случиться. Одним словом, я в полном смятении.

— Я прекрасно понимаю тебя, — сочувственно вздохнул Уилл. — Глаза бы мои не смотрели на этот проклятый замок и его окрестности. Мне смертельно надоело здесь все. В каждом уголке этого дома я ощущаю присутствие Дрейвена. Мне трудно здесь даже дышать! Для меня Чепстон — хуже тюрьмы, в которую нас, возможно, отправят сегодня.

— Упаси Бог! Я думаю, все же этого не произойдет. — Фиона бросила взгляд на закрытую дверь, где сейчас находились те, от кого зависела их дальнейшая судьба.

В этот момент дверь внезапно распахнулась и в зал вошел Брэдан. Все собравшиеся, с нетерпением и страхом ожидавшие решения суда, сразу же смолкли и повернули головы в сторону де Кантера. Брэдан почувствовал на себе десятки взглядов.

— Ну что, Брэдан? Какие новости? — бросившись к нему, нетерпеливо спросила Фиона.

Брэдан показался ей мрачным и подавленным. В последний раз она видела его в таком состоянии в тот роковой день, когда Ричард застрелил Дрейвена. У Фионы появилось дурное предчувствие.

— Никаких, — нехотя сказал он и сжал руку Фионы. — Поверь, я сделал все, что мог. Теперь нам остается только ждать приговора суда. Шериф скоро выйдет сюда и огласит результаты расследования. Сейчас судьи обсуждают окончательное решение. Но поскольку я отношусь к числу обвиняемых, меня попросили удалиться. Мне известно, что сегодня рано утром гонец привез послание короля Эдуарда, но я ничего не знаю о его содержании.

У Фионы не было времени на дальнейшие расспросы — солдаты, несшие караул у дверей, из которых вышел Брэдан, встали по стойке «смирно» и ударили древками копий об пол. Это послужило сигналом всем стражникам, находившимся в просторном зале, взять на караул. Они выпрямились и застыли, ожидая появления представителей власти.

— Все ли собрались для оглашения судебного решения по делу о захвате и смерти Кендрика де Лейси, лорда Дрейвена? — осведомился вышедший в зал помощник шерифа.

В помещение тем временем вошел целый отряд вооруженных солдат, они встали у всех дверей зала. У Фионы упало сердце. Она понимала, что стражники приготовились дать отпор участникам мятежа в том случае, если они проявят открытое недовольство вынесенным приговором. Брэдан крепче сжал ее руку. Фиона, Брэдан и Уилл стояли в первых рядах обвиняемых.

По иронии судьбы сейчас все снова находились возле той арки, где неделю назад состоялся импровизированный суд над Дрейвеном, закончившийся его гибелью. Фионе нисколько не было жаль мерзавца, но ее приводила в ужас мысль, что, возможно, всех их ждала еще более страшная судьба и им еще придется позавидовать Дрейвену, жизнь которого мгновенно оборвал выстрел из лука.

Массивная двустворчатая дверь, которая вела в кабинет, где совещались судьи, распахнулась, и из нее вышел шериф, за ним показались коронеры и олдермены, одетые в фиолетовые туники. Все они принимали участие в расследовании и обсуждении судебного решения. Все эти должностные лица сели за длинный стол лицом к собравшимся в зале участникам захвата замка.

Шериф развернул пергаментный свиток и зафиксировал его концы, поставив на них камни. Просмотрев еще раз то, что было написано в нем, он приосанился и обвел глазами всех присутствовавших.

— Позвольте мне объявить судебное решение, — начал он. — Городские власти Лондона рассмотрели свидетельства и обстоятельства, касающиеся дела о захвате и последующей гибели Кендрика де Лейси, виконта Дрейвена, лорда короля Эдуарда и шерифа Олтона, и постановили, что в смерти Дрейвена виновны участвовавшие в мятеже граждане, объявленные вне закона, примкнувшая к ним женщина, а также подопечный лорда Дрейвена Ричард де Кантер. В этом документе содержатся доказательства их виновности.

Фиона посмотрела на Брэдана. Как ни странно, он выглядел совершенно спокойным. Ни один мускул не дрогнул в его лице при чтении приговора.

— А где Ричард? — шепотом спросила она, когда шериф сделал паузу.

— Он где-то здесь, в зале, — тихо ответил ей Брэдан, не сводя глаз с шерифа. — Когда началось оглашение судебного решения, его привели сюда.

Фиона кивнула и, тяжело вздохнув, снова стала слушать. Шериф долго читал список имен обвиняемых с указанием вины каждого участника штурма замка Чепстон. В списке было около двухсот человек — и среди них лишь одна женщина, Фиона Берн.

Фиона вздрогнула, услышав свое имя.

— Однако все обвинения против вышеперечисленных граждан снимаются, — продолжал шериф, — ввиду доказанности вины погибшего лорда Дрейвена в лжесвидетельстве, взяточничестве, совращении и других преступлениях.

Разбойники ахнули от удивления, а Фиона, облегченно вздохнув, прислонилась к Брэдану. Обняв ее, он на мгновение закрыл глаза и поблагодарил Бога за избавление.

— В соответствии с результатами следствия его королевское величество король Эдуард дарует всем обвиняемым в мятеже полное прощение, взимая с них разумный штраф в королевскую казну, в надежде, что это послужит укреплению правосудия в королевстве. При этом двое обвиняемых, Клинтон Фолвилл, барон Херрик, и сэр Брэдан де Кантер, восстанавливаются в своих прежних правах, им возвращаются титулы и владения, а все остальные обвиняемые освобождаются из-под стражи и распускаются по домам на том условии, что если вышеозначенные лица будут продолжать противоправную деятельность, то они лишатся права на помилование и будут сурово наказаны.

— Черт подери! — с досадой воскликнул один из разбойников Коутрела. — И что вы прикажете теперь нам делать? Многие из нас уже лет десять или даже больше живут разбоем, у нас нет ни дома, ни занятия, с помощью которого мы могли бы зарабатывать себе на хлеб. Даже если мы заплатим штраф, нам некуда податься!

Шериф с важным видом выслушал слова разбойника и кивнул.

— Я понимаю ваше беспокойство, — сказал он. — Однако король Эдуард проявил свое милосердие и мудрость, сделав вам следующее предложение. Те из вас, кто желает послужить ему, будут приняты в королевскую армию и отправлены в те места, где ведутся боевые действия. Эти люди будут освобождены от взимания штрафа.

В зале поднялся страшный шум, однако общий настрой был скорее доброжелательным. Но тут коронер призвал всех к тишине, заявив, что сейчас будет оглашен приговор последнему обвиняемому, содержащемуся под арестом в отдельном помещении. Двустворчатая дверь снова распахнулась, и два вооруженных стражника ввели в зал закованного в кандалы Ричарда.

Фиона затаила дыхание, Брэдан не сводил глаз с лица брата. Судя по его виду, с ним вполне сносно обращались все это время.

Ричарда подвели к столу, за которым сидели судьи. Проходя мимо Брэдана, он внимательно посмотрел на него, в его глазах мелькнула радость от встречи с братом. На лице Ричарда не было и следа тревоги, он хранил полное спокойствие.

Когда обвиняемый занял свое место, шериф снова встал и начал оглашать приговор:

— В ходе судебного расследования было установлено, что Ричард де Кантер сознательно и преднамеренно лишил жизни своего опекуна Кендрика де Лейси, виконта Дрейвена. Подобные действия являются нарушением правовых норм, установленных в королевстве, и наказываются в соответствии с законом.

У Фионы заныло сердце. Жизнь Ричарда находилась в опасности. Однако по мере того как шериф продолжал зачитывать судебное решение, ее настроение менялось.

— Но, внимательно изучив все материалы этого дела и в особенности учитывая зло, причиненное некой Элизабет Хаверсам, приемной дочери родителей обвиняемого, суд решил оправдать Ричарда де Кантера и передать его под опеку старшего брата, сэра Брэдана де Кантера, сохранив за ним все права и привилегии.

В зале раздались радостные крики, выражавшие полное одобрение решения суда. Брэдан подхватил Фиону и восторженно закружил ее. Затем, он бросился к брату и крепко обнял его. На глазах наблюдавшей за ними Фионы блеснули слезы. Ее сердце переполняла радость. Уилл подошел к сестре и с улыбкой поздравил ее со счастливым исходом дела.

Остальные участники захвата замка в это время уже готовились покинуть его. Отныне все они были свободными людьми.

— Официальное судебное следствие по этому делу завершено, — громко объявил коронер, стараясь перекричать стоявший в зале шум. — Вы можете получить документ о помиловании в лондонской ратуше, заплатив штраф или записавшись в королевскую армию. А теперь все свободны…

— Подождите! — вдруг крикнул Брэдан, и Фиона с удивлением посмотрела на него.

В зале воцарилась тишина. Все взоры обратились к Брэдану. Выпустив брата из объятий, он решительным шагом подошел к шерифу.

— Я должен сделать еще одно заявление!

Шериф, коронер и олдермены явно растерялись. Поведение Брэдана показалось им странным. Еще больше их удивило, когда Брэдан вскочил на стол. Теперь он возвышался над толпой, и каждый мог хорошо видеть его.

— Я прошу всех присутствующих выслушать меня, — заговорил он, окинув взглядом толпу. — Я понимаю, что вы торопитесь покинуть этот замок и начать новую жизнь, но я не могу присоединиться к вам, пока не сниму с себя еще одно обвинение, предъявленное мне несколько месяцев назад.

Он умолк и посмотрел в глаза Фионы. Ее сердце затрепетало, когда она увидела в его взгляде сияние любви. Их связывало столь сильное чувство, что внезапно окружающий мир перестал существовать для них, они видели только друг друга.

— Видите ли, несколько месяцев назад, в один тоскливый непогожий вечер, — продолжал Брэдан, не сводя глаз с Фионы, — я вошел в швейную мастерскую в Гэмпшире и встретил там удивительную женщину. Она бросила мне вызов, обвинив в том, что я предвзято смотрю на вещи и искаженно воспринимаю окружающий мир. Она призвала меня открыть глаза и увидеть красоту и истину, скрытые под маской порока… Увидеть многоцветие мира и перестать воспринимать его лишь в черно-белой гамме.

Брэдан протянул к ней руку, и Фиона подошла к столу. Ее взор заволокла пелена слез, и дорогое лицо Брэдана расплылось перед ее глазами. Он помог ей взобраться на стол. Фиона ощущала огромную любовь Брэдана, и ей не надо было слов. Но ему хотелось выговориться, выплеснуть свою радость, заставить Фиону плакать и смеяться от счастья.

— Вот эта женщина сделала мне бесценный подарок, — снова обратился Брэдан к толпе, — она подарила мне себя. И теперь, сняв с себя все обвинения, я хочу отблагодарить ее, сделав ей ответный подарок.

Взяв руку Фионы, Брэдан поднес ее к своим губам и нежно поцеловал.

— Я был бы счастливейшим из смертных, — проникновенным голосом, от которого по телу Фионы пробежала дрожь, промолвил Брэдан, — если бы вы, Фиона Берн, согласились идти по жизни рядом со мной, быть со мной и в радости, и в горе, учить меня уму-разуму и принимать мою заботу до конца наших дней. Нет больше Леди в алом, есть моя возлюбленная Фиона, дама моего сердца. Скажи, любовь моя, ты согласна стать моей женой?

Фионе трудно было говорить от переполнявших ее чувств, но и молчать она не могла. Погладив возлюбленного по щеке, Фиона посмотрела ему в глаза и, улыбнувшись, прошептала:

— Да, Брэдан де Кантер, я согласна стать вашей женой. Я выйду за вас замуж и до конца своих дней буду стараться открывать вам простые истины. Одна из них состоит в том, что я не могу жить без вас.

Все присутствующие встретили ее слова радостными возгласами.

— О Боже, как же я люблю тебя… — прошептал потрясенный Брэдан.

Их губы слились в страстном поцелуе, который стер из памяти Фионы всю боль и страдания прошлого. Они забыли обо всем на свете, кроме своей любви, и долго стояли, обнявшись, перед ликующей толпой.

Эпилог

Замок Дандридж, апрель 1293 года

Брэдан быстрым шагом пересек внутренний двор своего родового замка, направляясь к донжону. Он надеялся, что Фиона сейчас дома. Фиалки, которые они год назад выкопали в лесу и пересадили в небольшой цветник, сегодня распустились, и Брэдан спешил порадовать жену. Улыбнувшись, он представил, с каким восторгом она будет разглядывать нежные фиолетовые соцветия на тонких стеблях. Фиона, конечно же, обрадуется, что растения так хорошо прижились. В лесу они росли на скудной почве, а в саду земля была рыхлой и плодородной. Здесь растения окрепли и разрослись.

В отсутствие хозяев все здесь пришло в упадок. И вот год назад, получив помилование в замке Чепстон, сюда вернулся Брэдан. Дандридж произвел на него гнетущее впечатление. Сначала у Брэдана даже опустились руки. Его пугал тот объем работы, который предстояло выполнить. Всю осень и зиму они с Фионой напряженно работали, стараясь придать замку достойный вид. Сначала им помогал Ричард, но затем он уехал путешествовать по свету вместе с Клинтоном Фолвиллом.

Брэдан и Фиона не покладая рук трудились, мечтая превратить родовой замок де Кантеров в настоящий семейный очаг. Они наняли слуг, Брэдан позаботился и о том, чтобы населить свои земли новыми крестьянами-арендаторами.

И теперь их упорный труд начал приносить плоды. Первой ласточкой были фиалки — цветы, посаженные собственными руками. Дандридж все больше преображался и походил на настоящее родовое гнездо.

Едва Брэдан начал подниматься по каменной лестнице, как до его слуха сверху, со второго яруса, донесся заразительный смех. Невольно улыбнувшись, Брэдан прибавил шагу и, поднявшись на лестничную площадку, заглянул в приоткрытую дверь. Его сердце переполнилось нежностью, когда он увидел сидевшую на полу Фиону, которая играла с розовощеким крепышом, годовалым сыном Элизабет.

Им необыкновенно повезло. Три месяца после памятного суда в Чепстоне они искали малыша, и в конце концов им улыбнулась удача. При этом им во многом помогли сведения, полученные шерифом во время судебного расследования по делу гибели Дрейвена.

Теперь они не могли себе и представить жизни без этого очаровательного малыша, который унаследовал кроткий нрав своей матери и ее лучезарную улыбку.

«Бог не оставляет нас в беде», — подумал Брэдан, переступая порог комнаты. Усевшись на пол рядом с Фионой, он протянул жене букетик фиалок и стал играть с маленьким Адамом. Узнав, что посаженные ими цветы расцвели, Фиона несказанно обрадовалась и пообещала сходить полюбоваться ими, как только уложит Адама спать. Взяв любимую игрушку мальчика, крохотную деревянную тележку, Фиона оттолкнула ее в сторону, и Адам тут же пополз за ней.

— Ты только посмотри на него! — смеясь, воскликнула Фиона. — По-моему, он очень скоро встанет на ножки и начнет ходить.

— Да, он растет и крепнет не по дням, а по часам, — согласился Брэдан и приложил ладонь к большому животу жены. — Точно так же, как и этот малыш.

Почувствовав, как шевелится их ребенок, Брэдан ощутил прилив радости. Они и не надеялись на то, что у них будут свои дети. Фиона считала себя бесплодной. Однако Бог послал им настоящее чудо.

Фиона прислонилась спиной к мужу. Она была абсолютно счастлива. Они долго наблюдали за тем, как играет маленький Адам, и слушали потрескивание огня в камине.

— Я люблю тебя всем сердцем, Фиона, — поглаживая жену по спине, взволнованно проговорил Брэдан и поцеловал ее в висок. — Ты должна больше отдыхать, у тебя усталый вид. Ты, наверное, сегодня опять слишком много трудилась?

— Возможно, я действительно переоценила свои силы, — призналась Фиона. — Хотя в последнее время я вообще очень быстро устаю. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь мне уже скоро рожать. — Фиона прикрыла глаза, уютно устроившись в объятиях мужа. — Но когда ты рядом, я чувствую себя намного лучше.

Брэдан поцеловал Фиону в темя и ощутил исходивший от ее роскошных волос слабый запах ванили. Волна нежности снова накатила на него. Адаму тем временем удалось подтолкнуть тележку к Брэдану, и тот снова откатил ее в сторону. Мальчик весело засмеялся. Взглянув на Фиону, Брэдан увидел, что ее лицо озарено светом радости и любви. На ее губах играла счастливая улыбка. Брэдану захотелось поцеловать жену.

— Впрочем, мне станет еще лучше, если ты выполнишь одну мою просьбу. — Фиона лукаво посмотрела на мужа.

— Какую именно?

— Скажи, как ты меня любишь! — потребовала Фиона.

Улыбнувшись, Брэдан осторожно повернул к себе голову Фионы так, чтобы можно было поцеловать ее в губы, и снова положил ладони на живот жены.

— Я люблю тебя больше жизни! — выдохнул он. Его слова шли из глубины души, и Фиона чувствовала это, замирая от счастья. — И готов повторять тебе это до конца своих дней…

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Эпилог

Реклама на сайте