«Тайна брачного соглашения»

Тайна брачного соглашения (fb2) - Тайна брачного соглашения [litres] (пер. Анна Г. Гусева) 1110K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джорджия Ли

Джорджия Ли Тайна брачного соглашения

Georgie Lee

THE SECRET MARRIAGE PACT

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Серия «Арлекин. Исторический роман»

The Secret Marriage Pact

© 2017 by Georgie Reinstein

«Тайна брачного соглашения»

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2019

* * *

Глава 1

Лондон, 1825 г.

«Ах, крысеныш! Что он здесь делает?» Джейн Рэтбоун сжала руки в кулаки и уставилась на своего бывшего нареченного, Милтона Чартона, который сидел в другом конце аукционного зала. Камиллы, его вечно вялой жены с некрасивым, простоватым лицом, с ним не было.

– На торги выставляется здание на Флит-стрит, бывшая табачная лавка с жилым помещением наверху, – объявил ведущий. – Ваши предложения?

Милтон поднял руку.

В сердце Джейн загорелся мстительный огонек. Если он хочет заполучить этот дом, значит, она сделает все возможное, чтобы здание ему не досталось. Она вскинула руку, повышая цену.

– Что ты творишь? – прошептал ей на ухо Джастин Коннор, в чьем тоне слышалось скорее веселое удивление, чем порицание.

Джастин пришел сюда со старшим братом Джейн, Филипом Рэтбоуном, который намеревался приобрести склад недалеко от Темзы. Джейн увязалась за ними, потому что ей совсем нечего было делать.

– Торгуюсь. Я хочу купить здание, – небрежно ответила Джейн, словно речь шла о новой шляпке.

К счастью, Филип отошел, чтобы поговорить со своим поверенным, и вмешаться не мог. В прошлом году Джейн достигла совершеннолетия, и брат больше не управлял ее частью наследства, но это не означало, что он не мог воспрепятствовать тому, на что она расходовала средства.

– Я полагаю, внезапный интерес к недвижимости никак не связан с Милтоном Чартоном, – с тонкой улыбкой заметил Джастин.

– Это не имеет к нему никакого отношения, – отрезала Джейн.

Милтон опять поднял руку, и Джейн тут же сделала то же самое. Она во второй раз перебила его предложение, и ее бывший «возлюбленный» разочарованно скривил губы. Раньше эта гримаска вызывала у нее умиление. Сегодня же показалась просто отвратительной.

Милтон снова предложил больше, но Джейн не отставала, не обращая внимания на недовольные взгляды других торгующихся. Все они были взрослыми мужчинами. Как всегда, она пренебрегала общественным мнением – ей было безразлично, что их сыновья посмеиваются над ее слишком смелыми высказываниями, а жены и дочери перешептываются у нее за спиной. Как тогда, после неожиданной женитьбы Милтона на Камилле Моузли.

Ведущий аукциона продолжал принимать предложения, но постепенно все прочие заинтересованные в здании на Флит-стрит вышли из торгов. Остались только Джейн и Милтон. И на этот раз он явно поколебался, прежде чем поднять ладонь.

«Я почти победила его». Джейн с трудом скрыла торжествующую улыбку и не раздумывая выбросила руку. У Милтона недостаточно средств, чтобы соперничать с ней, и он не обладает острой деловой хваткой своего отца. Джейн же могла похвастаться и тем, и другим. Благодаря наследству у нее есть деньги, а с ее чутьем и умением вкладывать их в нужные предприятия она непременно найдет способ получить от своей покупки прибыль. Жаль, что общество не очень-то любит предприимчивых молодых леди.

Джейн еще трижды поднимала руку, а у Милтона делалось все более неуверенное лицо. Судя по всему, он не был готов заплатить такую большую сумму. Наконец он совсем сдался.

– Раз! – провозгласил ведущий.

– Два!

Милтон мельком взглянул на нее и нахмурился, но Джейн только выше задрала подбородок. Она упивалась своим триумфом. Быть униженным женщиной перед лицом своих знакомых – о да, Милтон заслужил это в полной мере. В свое время он унизил ее куда сильнее.

– Продано мисс Рэтбоун.

Молоток опустился на кафедру, и по залу прокатился возмущенный шепот. Однако вскоре внимание присутствующих привлек следующий лот. Все они слишком уважали Филипа, чтобы высказать свое мнение ей напрямую, но «странная» – это самое меньшее, что о ней думали. Джейн было все равно. Мужа у нее нет, собственного дома тоже, и теперь, когда у нее появилось это здание, ей будет чем заняться.

Джастин коснулся полей шляпы.

– Поздравляю с победой. Пойдем и заберем твой выигрыш?

Он кивнул в сторону столика, за которым выписывались чеки. Чтобы добраться до него, им придется пройти мимо Милтона.

– Да, давай.

Джастин провел ее через аукционный зал. Джейн торопилась. Ей хотелось побыстрее узаконить свое приобретение, и не только чтобы утереть нос Милтону. Хорошо бы завершить все до того, как вернется Филип и найдет какой-нибудь способ отменить сделку. Он точно не одобрит столь крупную покупку, если она сделана исключительно из мести. Филип предпочитал хорошо продуманные, рационально обоснованные вложения. Собственно, Джейн тоже… но только не сегодня.

Приближаясь к Милтону, она вонзила в него взгляд, заставляя его встретиться с ней глазами. Но бывший жених старательно не замечал ее, пока Джейн буквально не столкнулась с ним лицом к лицу. Здравый смысл вовсю кричал ей, что лучше не останавливаться, но Джейн ужасно захотелось еще разок повернуть нож в ране.

– Благодарю вас за столь волнующие торги, мистер Чартон. Настоящая война. – Она была полна решимости снова ткнуть Милтона лицом в грязь; и это самое малое, что она может сделать, после того как два года назад он бросил ее едва ли не у алтаря. – Должна признаться, я счастлива, что мне удалось стать владелицей лавки. А вам – нет.

Выражение потрясения на бледном и пухлом, словно тесто, лице Милтона сменилось злорадством, и Джейн едва удержалась от того, чтобы не надавать ему пощечин.

– Я торговался не для себя, а для Джаспера.

– Для Джаспера? – Сердце Джейн учащенно забилось. – Но ведь он в Америке?

И Джаспер тоже уехал, оставил ее, как и многие другие. Она и не думала, что он когда-нибудь вернется.

– Уже нет.

– Ну что, дом у нас в кармане? – раздался голос за спиной Джейн.

Голос из ее детства. И вместе с ним на нее нахлынули воспоминания – как она считала, давно похороненные. Как они с Джаспером наперегонки мчались по Флит-стрит, как, с помощью разных хитроумных махинаций, превращали свои жалкие пенни, выданные им в качестве карманных денег, в фунты, как на балах подслушивали, о чем разговаривают его старшие сестры. И… как она мечтала, что Джаспер вернется, как надеялась, что однажды он пришлет ей письмо, скажет, что передумал и едет домой. Письма Джейн, конечно, так и не дождалась.

Она щелкнула по замочку на ридикюле. Нужно убраться отсюда и сохранить то драгоценное, что они пережили, будучи детьми, ведь встреча с Джаспером и с настоящим может разрушить прекрасное прошлое. Как это было с Милтоном. Много лет назад они трое были неразлучны. Бог знает, что подумает о ней Джаспер теперь, особенно если Милтон рассказывал ему о Джейн байки, выставляющие ее в неблагоприятном свете. Ни за что на свете она не желала увидеть, как он смотрит на нее тем же сальным взглядом, что и Милтон.

«Нет, Джаспер совсем не такой, как Милтон, – подумала Джейн, пытаясь не дать страхам одержать верх над доводами рассудка. – Но тогда почему он не писал мне? Да потому что я его отпугнула. Как отпугиваю с тех пор всех мужчин».

Перестань, мысленно приказала себе Джейн. Нет, она не позволит конфузу с братьями Чартон одолеть себя. Она будет разумна и хладнокровна, как всегда. В конце концов, это была не более чем детская влюбленность.

Джейн глубоко вздохнула и обернулась, готовая встать лицом к лицу со своим прошлым. Однако на нее смотрело и улыбалось ей отнюдь не прошлое, но настоящее. Долговязый, худощавый юноша, с которым она рассталась девять лет назад, превратился в рослого, крепко сложенного мужчину. Джаспер перегнал даже Милтона, который был на год старше. Как же он изменился за то время, что провел в Америке у дяди, изучая все тонкости торговли хлопком! Твердая линия подбородка, резкие скулы… И куда только подевалась его неуклюжесть, над которой всегда подшучивала Джейн! Он стал таким высоким, что Джейн пришлось отступить на шаг назад, чтобы рассмотреть его лицо. На Джаспере был идеально скроенный сюртук из дорогого шерстяного сукна, с манжетами и воротником из черного бархата. Под сюртуком виднелся темно-синий жилет, облегавший ладную фигуру Джаспера. Пребывание в Саванне определенно добавило ему элегантности.

– Добро пожаловать на родину, мистер Чартон. Не думала, что вы вернетесь, – сдержанно проговорила Джейн, хотя она едва удерживалась от того, чтобы не подпрыгивать на месте от волнения, совсем как девочка.

– Я тоже не думал. – Джаспер снял цилиндр и поклонился; его карие, орехового оттенка, глаза искрились неподдельной радостью. – Счастлив видеть вас снова. Я очень этого ждал. Неожиданно только, что это произошло здесь.

«Он хотел меня видеть!» О, как эти слова не похожи на те… другие, произнесенные много лет назад, когда Джейн набралась храбрости и призналась Джасперу, что мечтает о чем-то большем, нежели просто дружба. Тогда он сказал, что уезжает и чтобы она не ждала его. И все же… Несмотря на всю неловкость их последнего свидания, Джаспер здесь! И его глаза сияют, совсем как в те времена, когда он старался подбить ее на очередное приключение. «Возможно, я в самом деле что-то для него значила».

Она хотела ответить, но резкий голос Милтона – словно кто-то с грохотом уронил столовый прибор на приеме – разом сбил ей настроение.

– Она купила здание.

Джейн продолжала приветливо улыбаться, но уголки губ Джаспера заметно напряглись. Победа на торгах, неожиданно приятная встреча с Джаспером – все тут же перестало иметь значение. Ее восторг мгновенно улетучился. Про себя она проклинала и Милтона, и собственное преждевременное ликование. Она ведь хотела уязвить Милтона, а вовсе не Джаспера!

– Позвольте поздравить вас с приобретением, – вежливо проговорил Джаспер. – Вы всегда отличались деловым чутьем, совсем как ваш брат.

Уверен, вы найдете этому зданию прекрасное применение.

– У меня также нет в этом никаких сомнений. – Джейн затопила волна стыда – совсем как в то ужасное утро, когда мистер и миссис Чартон сообщили ей о том, что их сын Милтон тайно бежал с другой, и извинились за его недопустимое поведение. Однако она собрала волю в кулак. – Прошу меня простить. Я должна подписать бумаги и завершить сделку.

– Безусловно. – Джаспер снова приподнял цилиндр и сделал шаг в сторону. – Жду с нетерпением нашей новой встречи, Джейн.

Ее имя слетело с его губ так непринужденно и так привычно… словно лист с дерева. Джейн подняла голову, заметила знакомые озорные огоньки в его глазах и невольно улыбнулась. Такого Джаспера она знала и любила, а потому тут же простила ему, что он уплыл за моря и совсем забыл о ней.

– Я тоже буду ждать ее, Джаспер.

И когда они увидятся снова, то уже не будут, как безумные, носиться по саду Рэтбоунов. Однако Джейн неизвестно почему вдруг преисполнилась уверенности, что им все равно будет очень весело.

Джейн удалилась с мистером Коннором, но аромат ее духов – обворожительная гардения – все еще кружил Джасперу голову. Он много чего ожидал от сегодняшнего дня, но уж никак не разговора с ней. В сущности, стоило даже потерять это здание ради того лишь, чтобы услышать ее голос… Джаспер уловил, как Джейн чуть вздернула подбородок от гордости, когда он похвалил ее деловую хватку. Они всего лишь обменялись несколькими словами, но Джасперу показалось, что они расстались только вчера, а не девять лет назад. И все же прошли годы… сделав из юной девушки, почти девочки, молодую леди, которая приковывала к себе взгляды всех мужчин. В том числе и его собственный.

– Из-за этой нахальной девчонки ты прошляпил дом. А все потому, что тебя не было во время торгов, – злобно рявкнул Милтон.

Чудесное настроение Джаспера пропало, будто его и не бывало.

– Меня задержали. – Он проснулся позже, чем обычно, измотанный до предела бессонной ночью и усилиями, что приходилось предпринимать, чтобы скрыть от семьи такие ночи и их плоды. – И осторожней с выражениями, когда ты говоришь о Джейн.

Джаспер нахмурился. За время его отсутствия изменилась не только Джейн. Он с нетерпением предвкушал воссоединение с Милтоном и, сходя с корабля в Портсмуте, мечтал, как за долгой беседой он наконец облегчит душу, поведает брату о тоске и страданиях, которые он претерпел во время эпидемии желтой лихорадки в Саванне. Но доверять Милтону было больше нельзя. Если бы Джаспер рассказал ему всю правду, тот обратил бы ее против него – если бы это сулило ему выгоду или просто назло. Теперь Милтон не стал бы хранить тайны брата, как раньше, когда они были детьми; общие секреты сплачивали их больше, чем что бы то ни было. Джаспер понятия не имел, что такого он сделал, чтобы потерять любовь Милтона, и едва узнавал единственного человека, с которым он был близок в детстве и юности… не считая, разумеется, Джейн.

Он поискал ее взглядом. Джейн склонилась над столом, подписывая бумаги. Джаспер не видел ее лица, лишь изящный изгиб руки, держащей перо, и тонкий стан, обтянутый красным платьем. На мгновение он остро пожалел о том, что ни разу не написал ей из Америки. Ему бы пригодилась дружеская поддержка, особенно когда дядюшка Патрик обвинил Джаспера в том, что тот довел его до смертного одра… в то время как в Саванне бушевал Желтый Джек.

Джаспер отогнал прочь внезапно вспыхнувшее чувство вины и пробежал глазами список домов, выставленных сегодня на продажу, в надежде, что там найдется другое здание, которое ему подойдет. И ничего не увидел. Черт побери! Бывшая табачная лавка, которую не сумел купить Милтон, была так удачно расположена на Флит-стрит! Прекрасное помещение для новой задумки. Лучшей возможности уже не представится.

Джаспер бросил под ноги каталог и зашагал вон. Хватит с него и Милтона, и аукциона. День испорчен, и все его планы полетели к чертовой матери, благодаря глупости брата и его собственным нелепым ошибкам.

Он добрался до широких дверей, сквозь которые все еще продолжали входить и выходить джентльмены, заинтересованные в выставленной на торги недвижимости, и немного постоял на пороге, оглядывая улицу. Мимо проехала открытая коляска. В ней сидели несколько молодых леди; они весело улыбались, смеялись и, кажется, вовсю наслаждались солнечным деньком, как и прочие прохожие. Джасперу следовало бы радоваться, наблюдая за этим проявлением жизни после мертвой тишины Саванны и убеждаясь, что не весь мир разрушен. Но после стольких смертей это было трудно. Мало кто понимал, через что ему пришлось пройти, каково это – когда смерть преследует тебя повсюду, ходит по пятам, а все твои деньги ничего не значат, потому что ни за какое золото невозможно купить еду, чтобы накормить всех страждущих и спасти от болезни дорогих тебе людей.

Темнота уже почти поглотила его, но внимание Джаспера вдруг привлек всполох ярко-красного цвета. Мимо аукционного дома прокатило ландо Рэтбоунов. Крыша была сложена по случаю прекрасной погоды. Джейн сидела напротив брата; Джаспер ясно видел ее четкий, красивый профиль и полные губы. Разговаривая, она бурно жестикулировала. Темно-каштановые кудри, выбивавшиеся из-под шляпки, подпрыгивали в такт ходу ландо. Это зрелище его заворожило. Джейн его не заметила, но Джаспер не мог оторвать от нее взгляда. Снова встретиться с Джейн было все равно что переступить порог родного дома и вдохнуть знакомый аромат корицы и бренди – запах его детства.

Джаспер проводил ландо взглядом до самого конца улицы, где оно окончательно затерялось среди других повозок и карет. Как только Джейн скрылась из вида, на него нахлынуло острое ощущение одиночества. Навсегда ушла та девочка, что гоняла в салки с ним и Милтоном; девочка, чья самоуверенность и сумасбродные идеи в конце концов доводили до изнеможения и ее собственного брата, и родителей Джаспера. Навсегда ушел и мальчик Джаспер. Испытания, через которые ему довелось пройти, ложь, обман и целый океан горя разделили его и всех, кого он когда-либо знал. И все же во время их краткой беседы с Джейн Джаспер словно коснулся руки того самого невинного юноши, каким он был раньше. Могло ли быть так, неожиданно пришло ему в голову, что, если бы они посидели и поговорили подольше, он снова сделался бы беззаботным и наивным? Нет, подобное невозможно. Джаспер не посмел бы переложить на ее плечи ужасы своего прошлого или предательства настоящего.

Джаспер спустился со ступенек крыльца и направился в ювелирную лавку, что располагалась напротив, через улицу. Ему внезапно захотелось потратить фунт или два и купить себе изящную трость – или еще какую-нибудь дорогую безделушку. Может быть, его душа и лежит на дне сточной канавы, но это не означает, что там же находится и тело. Он чудом избежал смерти. Пришла пора снова вкусить радостей жизни.

– И миссис Таунсенд, и я учили тебя вести дела совсем не в такой манере, – резко бросил сидевший напротив Филип и повернулся к Джастину: – Почему ты ее не отговорил?

Тот протестующе вскинул ладони.

– Она ведь не моя сестра. И кроме того, уже достаточно взрослая.

– Он прав, – вклинилась Джейн. – Это моя часть наследства, и я буду тратить ее так, как сочту нужным.

Филип промолчал, не желая быть втянутым в спор, которого так жаждала Джейн. Хотя теперь она могла с полным правом управлять своим состоянием, ей, в сущности, нечего было с ним делать, кроме как оплачивать счета от шляпника. Встреча с Джаспером напомнила Джейн, как в юности она и братья Чартон вместе придумывали, какие бы хитроумные сделки они проворачивали, будь у них деньги. Именно тогда у нее развился интерес к коммерции. Но по мере того, как удлинялись ее платья, мир вокруг Джейн словно бы сжимался, пока наконец она не почувствовала, что почти задыхается в нем. Мир же Джаспера, напротив, расширился, и, судя по его костюму, он неплохо преуспел в Америке. Любопытно, почему он решил вернуться?

– Ты ведь знал, что Джаспер Чартон приехал, не так ли?

Подбородок Филипа едва заметно напрягся, но Джейн все равно уловила эту незначительную перемену в выражении его лица.

– Да.

– Но почему ни ты, ни Чартоны и словом об этом не обмолвились? Разве они не хотят отпраздновать возвращение сына под родной кров? Тем более что он так долго отсутствовал и так много перенес?

– Мистер Чартон попросил меня держать эту новость при себе. Джасперу пришлось очень нелегко в Саванне, и ему требуется время, чтобы оправиться от потрясений. Он был очень болен, когда сошел с корабля.

– Ах да… конечно.

Миссис Чартон говорила ей о желтой лихорадке. Джейн очень волновалась за Джаспера и вместе с его матерью с надеждой ожидала хоть какой-нибудь весточки. Да, она не видела Джаспера целых девять лет и за весь этот срок не получила от него ни строчки, но все равно тревожилась о нем. Это словно вернуло ее в те страшные дни, когда лихорадкой заболела ее собственная мать. Джейн тогда было шесть лет. Тянулись долгие недели, и она истово молила Всевышнего о том, чтобы мама поправилась. Однако Господь не услышал ее. Мама умерла, и Джейн во всем винила себя.

– Почему он вернулся?

– Джаспер занимался торговлей хлопком, но после эпидемии все рухнуло. Сейчас он намеревается воспользоваться наследством, что оставил ему дядя, и деньгами, вырученными за продажу имущества в Саванне, чтобы основать новое дело в Лондоне. И ему крайне необходимо то здание на Флит-стрит, что ты купила. А поскольку тебе оно не нужно, то завтра мы отправимся к Чартонам, и ты предложишь продать его.

– Ничего подобного я не сделаю. Я открою свое собственное предприятие.

Филип сжал ручку трости.

– Будь же разумна, Джейн.

– Я вполне разумна. Я хочу заниматься чем-нибудь настоящим, а не ухаживать за розовым садом и каждый божий день наблюдать, как мои племянники и племянница носятся по дому, сметая все на своем пути.

– Но я не раз давал тебе возможность проявить свои коммерческие способности.

– Да, но я всегда действовала от твоего имени. Никто и знать не знает, что я способна управляться с делами не хуже прочих.

– Финансистам с Флит-стрит хорошо известна наша семья, и они не станут всерьез относиться к незамужней молодой леди, решившей вступить в их ряды. Это подорвет не только твою репутацию, но и мою, и тогда успеха нам не видать, как своих ушей.

Джейн затеребила ридикюль. Да, Филип прав. Торговцы и коммерсанты отвернутся от нее, если она откроет дело под своим именем. Она в изнеможении откинулась на подушки, проклиная свое положение. Старая дева!

– Ненавижу, когда ты высказываешь такие здравые и благоразумные мысли.

– А когда ты отказываешься вести себя здраво и благоразумно, это сплошная головная боль.

Ландо как раз проезжало мимо дома на Флит-стрит, который теперь принадлежал Джейн. Фасад был украшен симметрично расположенными ионическими колоннами – две небольшие посередине, они достигали второго этажа, и две более высокие по краям. Над парадной дверью темнело круглое пятно; раньше там была вывеска табачной лавки. Джейн положила локоть на борт ландо и побарабанила по дереву пальцами. Это здание принадлежит ей, и, что бы ни говорил Филип, она от него не откажется. С его помощью она вырвется из бессмысленного существования взрослой женщины, с которой обращаются будто с неразумным ребенком. Ей необходима деятельность, собственное предприятие, иначе она сойдет с ума. А сейчас нужно решить, чем именно она будет заниматься и как это провернуть, не привлекая к себе внимания и не прибегая к помощи Филипа. Брат, разумеется, желает ей только лучшего, но это не означает, что она позволит ему или кому-либо еще определять, какой будет ее жизнь.

Джейн взглянула на Джастина, который разговаривал с Филипом. Возможно, он сможет стать ее тайным прикрытием? Да, Джастин бы ввязался в эту авантюру, просто забавы ради, но… у него уже есть свое дело, торговля вином, и, кроме того, семья (и крайне требовательная жена), так что вряд ли у него найдется время на нее, Джейн.

«Должен же быть хоть какой-то мужчина, что послужит мне щитом? Может, кому-нибудь это выгодно?» Джейн перебирала в памяти всех знакомых ей лиц мужского пола. Ни один из них не поддержал бы ее «странную» затею. Никто не был близок ей настолько, чтобы вместе придумать план и следовать ему. Кроме Джаспера.

Джаспер.

Джейн замерла. Да, он мог бы стать ее деловым партнером. Ведь и у него самого имелись виды на бывшую табачную лавку. О, Джаспер – идеальное решение ее проблемы. Конечно, придется скрывать свое участие от всех, в том числе и от Филипа, но, как бы то ни было, это лучше, чем ничего. И, кроме того, прикидываться ей нужно будет только на людях.

«Или… я должна подыскать себе мужа, и быстро».

Джейн закатила глаза. Все это просто смешно. Вероятно, она и в самом деле немного сошла с ума от скуки. Интересно, сколько еще пройдет времени, прежде чем она заведет дюжину маленьких собачонок и откажется выходить из дому? Если бы окрутить мужчину было так же легко, как выбрать компанию, акции которой принесут прибыль, она бы уже давно была замужней дамой. Вдобавок всех достойных женихов с Флит-стрит давно разобрали ее подруги и знакомые. Всех, кроме Джаспера.

– Скажи, Филип, а Джаспер вернулся… с супругой? – спросила Джейн, бесцеремонно прервав разговор брата с Джастином.

– Нет. А почему тебя это интересует?

Джейн пожала плечами.

– Обыкновенное любопытство.

«Стало быть, Джаспер не женат». Джейн снова оперлась о борт ландо и в раздумье постучала пальцем по подбородку. Коляска слегка подпрыгивала на камнях. «И ему нужны деньги. И это здание. А у меня имеется и то и другое. Хм… не будет ли он против в довесок к сделке получить еще и жену?»

Когда-то они были очень дружны, а дружба – прекрасная основа для брака. Она уже попыталась выйти замуж за Милтона, к которому питала нежные чувства, – и к чему это привело? Отчего бы в случае с Джаспером не попробовать руководствоваться расчетом? Много лет назад он отверг ее романтические притязания, но ведь сейчас она предлагает ему не любовь, а сделку. Она сделает ему коммерческое предложение. При этом следует воззвать к его здравому смыслу и заставить его увидеть, насколько выгоден, практичен и логичен этот брак.

Безумство. Полное безумство.

С какой стати она решила, что он пойдет ей навстречу? Что теперь он более склонен принять ее, чем тогда? К тому же Джейн не очень-то нравилась мысль уйти из-под влияния Филипа только для того, чтобы оказаться под пятой мужа, – ведь она обязана будет передать ему свое состояние и отказаться от всех прав. С другой стороны, в этом смысле с Джаспером будет легче, чем с любым другим кандидатом в супруги, особенно если они заранее договорятся о том, как она будет управляться со своими делами. А договориться с ним можно, в этом Джейн была уверена. В тот раз, когда они обсуждали возможное совместное будущее, им удалось дойти до стадии переговоров. Но если все пойдет не так? Она не переживет еще одной отставки от семейства Чартон. Двух более чем достаточно.

«Нет. Старой девой я не останусь».

Джейн боялась еще одной неудачи, но едва ли не больше она боялась и того будущего, что расстилалось перед ней, словно бесконечно длинная и скучная пыльная дорога. С каждым годом ее шансы построить собственную жизнь уменьшались. Да, может быть, Джаспер поднимет ее на смех, но если он согласится на ее предложение…

Джейн выпрямилась. Тогда у нее в конце концов появится свобода, своя жизнь, свое дело, свой дом. Конечно, любви в их браке не будет – такой, как у Филипа и Лоры. Как и неистовой страсти, о которой Джейн, бывало, мечтала, читая скандальные романы, что ей тайком давала миссис Таунсенд, мать Лоры и давняя подруга и наставница. Но невозможно сожалеть о том, чего и не ожидаешь. И ей не нужно сердце Джаспера – лишь его рука.

Глава 2

– Ты не одет! Боже мой, почему ты еще не встал?

Время уже за полдень!

Джейн замахала руками, словно пытаясь отогнать от себя внезапно представшее перед ней зрелище: непричесанный Джаспер с голой мускулистой грудью и узкой полоской темных волос на животе, которая против ее воли заставляла ее взглянуть ниже. Взбегая вверх по массивной лестнице дома Чартонов, Джейн слегка запыхалась, и теперь, при виде полуодетого Джаспера, она задохнулась не на шутку. «Какая у него кожа… чуть загорелая, медового оттенка!» – пронеслось у нее в голове. Джейн знала Джаспера и его семью всю свою жизнь, но никогда не думала, что ей… откроется так много.

– Я не ожидал посетителей. – Джаспер не сделал никакой попытки прикрыться и вообще держался совершенно непринужденно, как будто незамужние молодые леди каждый день без приглашения врывались к нему в спальню. – Что ты здесь делаешь?

– Мы… должны поговорить о том здании. – Джейн попробовала запереть дверь на ключ, но пальцы не слушались ее, и ничего не выходило.

«Возьми себя в руки и соберись с мыслями!» Сейчас не время отвлекаться. У Джейн было всего несколько минут, пока ее брат и мистер Чартон беседовали внизу, а миссис Чартон очень кстати отвлеклась на одного из внуков.

– У меня имеются на него кое-какие планы, но мне необходима твоя помощь. Дружеская помощь. Мы ведь все еще друзья, не так ли?

Джаспер удивленно нахмурился.

Джейн кривила душой – далеко не в последнюю очередь ей хотелось доказать всем вокруг, да и себе самой, что она вполне может заполучить мужа. Однако докладывать об этом Джасперу совсем не обязательно.

Он приподнял бровь.

– Ты хочешь поговорить со мной о делах наедине, в моей спальне?

Джейн взяла со специального подноса на столе бриллиантовую запонку, покрутила в руках и вернула назад. В устах Джаспера все это в самом деле звучало невероятно глупо, и тем не менее побеседовать именно здесь было куда лучше, чем объясняться шепотом внизу, рискуя быть услышанными. Чтобы затея сработала, все, включая Филипа, должны думать, что в их браке нет ничего необычного.

– Ну конечно. Так мы можем сохранить все в тайне.

– Я невольно начинаю сомневаться, что тебя интересуют лишь дела.

С лукавой улыбкой Джаспер коснулся верхней пуговки панталон. Он дразнил ее, точь-в-точь как в детстве, и Джейн тут же снова ощутила себя девчонкой. В компании друг друга они всегда чувствовали себя легко, и отношения между ними царили более чем фамильярные. Однако это… это действовало на нее куда сильнее, чем дерганье за косички, и Джейн нервно одернула жакетку. Словно завороженная, она следила за его длинными пальцами, боясь и одновременно желая увидеть то, что скрывалось под тесно натянутой тканью. Если отдать ему свою невинность – что будет вовсе не так уж неприятно, – это может помочь склонить Джаспера принять ее предложение. Тем более что Джейн сгорала от любопытства, мечтая узнать, что же означает на деле то самое действо, о котором сестры Джаспера постоянно шептались с подругами на балах и приемах. И если у них получится ребенок, это тоже только к лучшему. Тогда он вообще не сможет от нее отделаться.

Пуговка вдруг вылезла из петли, и Джейн мгновенно вышла из ступора. Нет, так не пойдет. Она совершенно не предполагала, что Джаспер начнет раздеваться или предлагать ей нечто большее, чем деловые отношения. Хотя она ведь пришла убедить его жениться на ней, а люди в браке занимаются как раз этим.

– Конечно, дела! То есть… нечто вроде этого.

– Нечто вроде этого?

Джаспер отпустил вторую пуговицу, но застегивать первую не стал. Краем глаза Джейн заметила, что ниже темные волоски становятся гуще.

– У меня есть здание, которое нужно тебе для того, чтобы открыть новое предприятие. Мы можем стать… партнерами в этом начинании.

Слово «брак» обжигало ей язык. Джейн не могла поверить в то, что в самом деле стоит перед Джаспером и говорит ему это. Казалось бы, она усвоила урок, полученный девять лет назад. Но выходит, что нет.

– Твой брат вряд ли обрадуется, если ты начнешь заниматься коммерцией в открытую. Или если узнает, что ты была в этой комнате.

– Мне все равно, что скажет Филип, а кроме того, я уже буду замужем, когда займусь финансами. – Джейн сделала глубокий вдох, выдохнула и наконец произнесла то, что репетировала большую часть ночи и все утро: – Замужем за тобой.

Нахальная улыбка Джаспера мгновенно поблекла.

– Это идеальный выход из положения, разве ты не видишь? – Джейн метнулась к нему и оказалась так близко, что ощутила жар, исходящий от его кожи. – Тебе требуется здание, мне – свобода. Единственный путь для нас получить и то и другое – это пожениться.

– Пожениться?

– Мы будем работать вместе над… над тем, чем ты там решил заняться.

– Закрытый клуб для коммерсантов.

– Прекрасно. – Джейн понятия не имела, что Джаспер имеет в виду, но это ничего – все подробности они обсудят позже. – Тебя очень долго не было в Лондоне. Тебе необходимы связи. Знакомства, что я завела через Филипа, плюс мое очень неплохое коммерческое чутье, плюс недвижимость, которой я владею, – и твой опыт и знание дела… Нас непременно ждет успех! И тебе известно, как великолепно я умею вести переговоры.

Джаспер подавил смешок.

– Да, я помню.

Однако соглашаться он не спешит! Джейн почувствовала, как болезненно сжался желудок – то же самое она испытывала, когда ей было тринадцать, и она почти умоляла Джаспера дать ей хоть какую-то надежду на совместное будущее. Где-то глубоко внутри вспыхнула искорка гнева.

– И ты должен помнить, что мы были близкими друзьями, хотя ты и не потрудился написать мне ни строчки из Саванны. Представляешь ли ты, как мне помогла бы твоя дружба – даже несмотря на то, что нас разделял океан?

Джейн поморщилась. Нельзя так выдавать себя. О чем, во имя Небес, она думает?

– Представляю. – В глазах Джаспера мелькнуло сожаление. Он приподнял руку, как будто собирался провести по волосам, но остановился на полпути. На его мизинце ослепительно сверкнул маленький рубин. – Но брак – это не то же самое, что болтаться по Флит-стрит в поисках оброненных монеток или подслушивать, о чем сплетничают взрослые.

– Ты говоришь точь-в-точь как мой брат. – Джейн скрестила руки на груди. – Знай, я полностью осознаю всю серьезность такого союза. Вот почему я считаю, что брак, основанный на дружбе, – самое лучшее. Разве ты не разделяешь моего мнения?

– Нет, – без колебаний отрезал Джаспер. – И хотя я бесконечно уважаю тебя и восхищаюсь тобой…

– Не надо. – Джейн вскинула ладонь; острое ощущение унижения пронзило ее с головы до ног. – Точно такую же ерунду нес твой брат, пытаясь утешить меня после возвращения из Шотландии со своей новоиспеченной жеманной супругой. От тебя я ожидала большего, Джаспер.

– Ну хорошо. Тогда слушай. – Он говорил твердо и решительно, как в тот раз, когда сказал ей, что между ними не может быть ничего, кроме приятельских отношений. – Существуют некие обстоятельства, которые не позволяют мне жениться. Ни на ком. Даже на таком бесценном друге, как ты.

– Ты уже женат? – Джейн не удивилась бы, услышав в ответ «да». Кажется, все на свете способны найти себе пару, кроме нее.

– Нет.

Что ж, уже чуть легче.

– Помолвлен? Есть любовница?

– Конечно же нет. Откуда у тебя вообще взялись такие мысли?

Джейн надменно задрала подбородок.

– Я не такая уж и наивная старая дева. Я, знаешь ли, читаю романы и газеты.

Джаспер погладил выбритую щеку.

– Возьми меня в жены! – Джейн склонила голову и взглянула на него из-под ресниц – глупая кокетливая уловка, над которой она сама же всегда смеялась.

Это было ужасно глупо, но необходимо во что бы то ни стало убедить Джаспера согласиться. Использовать любые ухищрения – даже намекнуть, что его ждут еще и… плотские радости.

– Почему ты отказываешься? – Джейн перестала изображать из себя чувственную красотку и посмотрела ему прямо в лицо.

Вместо того чтобы загореться, Джаспер рассмеялся. Она добивалась совсем не этого. Джейн снова безнадежно проигрывала. Как же надоело быть неудачницей! Но нет, на сей раз неудачи она не потерпит.

– Я нужна тебе, и ты это знаешь.

– Да. Я всегда это знал.

Горечь, прозвучавшая в его словах, была сильнее той, что испытывала Джейн, когда он бросил ее и уехал. Ее можно было скорее сравнить с тоской и отчаянием, затопившими Джейн после смерти матери. Что бы ни произошло с Джаспером в Саванне, это навсегда оставило шрамы на его душе, так же как потеря родителей стала незаживающей раной для нее. Он нуждался в ней в той же мере, что и она в нем, и вовсе не для того, чтобы открыть клуб.

– Тогда почему ты мне отказываешь? – уже мягче повторила Джейн.

* * *

Снизу доносились голоса. Джаспер должен был бы категорически настоять на том, чтобы Джейн вернулась в гостиную, к брату, но что-то его удерживало. Она предлагала ему здание, свою помощь в создании клуба и еще нечто, за что он, пятнадцатилетний мальчишка, тогда продал бы душу. Но… свадьба? Джаспер изо всех сил старался держаться особняком, чтобы не впутывать никого в свои трудности. Жениться означало бы окунуть кого-то во все это с головой. Вот только речь шла не о «ком-то», а о Джейн. Никто бы не сумел подсобить ему с клубом лучше, чем она, но Джаспер не посмел бы просить ее хранить его тайну и обманывать свою семью так, как он обманывает свою. И он ни за что не допустит, чтобы она узнала, каким ужасным человеком он сделался в Саванне. Только не Джейн, которая видит в нем давнего друга, достойного ее привязанности.

Изукрашенные резьбой часы, стоявшие на обильно покрытом позолотой столике возле кровати, отстукивали секунду за секундой, пока Джаспер напрягал мозг, пытаясь найти выход из деликатной ситуации. Ему срочно требовалось придумать, почему он не может жениться на Джейн.

– Будь со мной честен, – попросила она. – Как раньше.

«Я не могу быть честен ни с тобой, ни с кем-либо еще», – беззвучно простонал Джаспер. И он ни в коем случае не хотел причинить Джейн боль. Она поступила дерзко и смело, в открытую сделав ему предложение, и Джаспер восхищался ее самообладанием и отвагой. Нельзя обойтись с ней так же, как Милтон. Невзирая на то, что он не писал ей, пока был в отъезде, она все равно верила в него и в дружбу, скрепившую их прошлое достаточно, чтобы надеяться на совместное будущее. Если бы Джаспер назвал ей хоть одну настоящую причину своего нежелания жениться, Джейн и сама с отвращением отвергла бы эту идею. Но он не был готов так низко пасть в ее глазах.

Есть более тактичный способ выбраться из этого положения.

Джаспер подошел ближе и нацепил на лицо улыбку, которая всегда завораживала игроков за карточным столом в Саванне, – убедительную, подкупающую своей искренностью.

– Ты можешь не выдержать моей честности.

– Что ты хочешь этим сказать?

Он глубоко вдохнул исходящий от нее запах цветов. Аромат был легкий и чувственный, в отличие от крепких, сладких духов, что она так обожала в тринадцать лет, – они всегда напоминали ему о Джейн, когда он сталкивался в Джорджии с леди, которые душились так же. Может, он и не писал ей, но она постоянно присутствовала в его мыслях.

– Брат не одобрит твоего выбора.

– Я уже вышла из возраста, когда мне требовалось его согласие на брак.

Джейн небрежно махнула рукой, нечаянно задела его грудь и тут же отдернула ладонь. Это легкое прикосновение показалось Джасперу почти болезненным, как будто его царапнули вилами. Должно быть, Джейн тоже ощутила нечто подобное, потому что она сжала руку в кулак и накрыла ее другой. Сердитая морщинка на лбу пропала – ее вытеснила нервозность.

– Ты и сама меня… не одобришь. – Джаспер оперся ладонью о стену позади Джейн, стараясь не замечать восхитительных округлостей ее тела. Да, эта девочка выросла. И он должен заставить ее забыть его. Пусть она убежит от страха… несмотря на то что ему безумно хочется обнять ее за талию и притянуть к себе. – Видишь ли, я не хочу жениться. Я бы предпочел… менее формальные отношения.

Ее взгляд скользнул по его мускулистому плечу, которое было так невозможно близко, затем вернулся к его лицу.

– Ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей? – нахмурилась Джейн.

Джаспер подавился смехом. Сама прямота и деловитость. Впрочем, она была такой всегда – а в придачу упрямой и порывистой. Он обожал это сочетание черт ее характера.

– Можно сказать и так.

Повисло молчание. Предложение как бы витало в воздухе, и каким-то образом Джасперу удалось представить все так, будто оно исходило не от него, а от Джейн. Она приоткрыла губы, не зная, что ответить, и вздохнула. Полная грудь, обтянутая желтой жакеткой, приподнялась и опустилась. Джаспер едва не впился пальцами в стену. Хорошо, что он не успел снять бриджи… он опозорился бы навсегда, потому что сейчас на мгновение вообразил, как Джейн соглашается. Однако, если бы она в самом деле сказала «да», это разрушило бы все. В своей жизни Джасперу пришлось совершить много неблаговидных поступков, но он никогда бы не навредил Джейн и ничего бы ей не сделал, даже если бы она сама захотела ему отдаться. Но… Искушающий взгляд ее голубых глаз, легкое дыхание, ласкающее его грудь, – устоять было невероятно трудно. Он мог склониться к ее губам и наконец-то узнать, каковы они на вкус. Сколько раз он задавал себе этот вопрос, когда они были, в сущности, еще детьми. Но теперь Джейн повзрослела, и его мучило уже не детское любопытство. Джаспер все же чуть наклонил голову – ему вдруг захотелось проверить, в самом ли деле она пришла в его спальню по делам, или ее привело то же любопытство, что не давало покоя ему? Но как бы там ни было, пора это заканчивать. Джейн должна уйти, пока никто не догадался, что она здесь, наверху.

– Джейн, ты тут? – раздался голос Филипа из коридора.

Джаспер оцепенел. Слишком поздно.

– Как Филип понял, что я у тебя? – Джейн вывернулась у него из-под руки и принялась нервно расхаживать по комнате. Все же мнение брата беспокоило ее куда больше, чем она пыталась показать.

Джаспер поднял рубашку и надел ее.

– Должно быть, тебя заметила новая горничная. Эта женщина всюду сует свой нос.

– Джейн. Ты здесь? – Вопрос прозвучал совсем близко. За ним последовал громкий стук в дверь.

– Мне нужно спрятаться! – Джейн кинулась к большому гардеробу, но вдруг остановилась, явно что-то замышляя. – Если Филип найдет меня в твоей спальне, он может настоять на том, чтобы ты на мне женился, – медленно протянула она.

Не заправив рубашку в штаны, Джаспер замер. Да она плохо знает своего брата, если думает, что он заставит ее выйти замуж против воли, даже если застанет сестру в компрометирующем положении. Однако рисковать никак нельзя. Джаспер подошел к Джейн, решительно стянул рубашку и отбросил ее прочь.

– Думаю, что нет.

Он взял ее за руку и потянул на себя. Джейн удивленно пискнула, потеряла равновесие и почти упала к нему на грудь.

– Что ты делаешь? – Ее пальцы впились в его плоть, и оба снова почувствовали, что их будто обожгло.

– Джейн, немедленно открой дверь! – потребовал Филип.

Дверная ручка повернулась.

Джаспер впился в ее рот, и в это время дверь распахнулась.

Джейн едва слышала, как изумленно и сердито вздохнул Филип, как оглушительно рассмеялся Джастин Коннор в коридоре. Теплые губы Джаспера на ее губах – вот все, что она была в состоянии ощущать. Его язык, дразнящий ее, его большая ладонь, уверенно и твердо лежащая у нее на спине… Ее колени подогнулись, по телу пробежала дрожь. Если бы в комнату набилась целая толпа и смотрела на них, Джейн бы вряд ли это заметила. Все, что она хотела, – это чтобы Джаспер повалил ее на кровать, задрал юбки и как-нибудь унял этот непонятный голод, это странное ноющее ощущение внизу живота. Она еле удержалась от стона. В его орехово-золотистых глазах Джейн увидела отражение той же молнии, что пронзила ее саму.

* * *

– Что, дьявол, ты наделала?

В ровном голосе Филипа звучала такая ярость, что Джейн невольно сжалась. Он не произнес ни слова за все время, пока они ехали домой. Даже Джастин, который сейчас стоял в дверях кабинета, наблюдая за ними, будто за актерами на сцене, не решился нарушить это ледяное молчание. Филип заговорил лишь тогда, когда они очутились в его кабинете. Тут же была и Лора.

– Я пыталась договориться с Джаспером насчет здания. – Она поправила черепаховый гребень в волосах, стараясь говорить спокойно и уверенно, но это было нелегко, учитывая, что запах сандалового дерева, запах Джаспера, все еще щекотал ей ноздри. – Он не согласился на мои условия.

– Это были совсем не переговоры, если судить по тому, что мы увидели, когда открыли дверь, – заметил Джастин, едва сдерживая смех.

– Послушай, у тебя винный магазин. Почему бы тебе не приглядеть за ним? Но вообще-то я понятия не имела, что он еще не одет.

– Ты вообще не должна была к нему подниматься. – Филип вцепился себе в волосы. – Ты поставила под угрозу свою репутацию и наши отношения с Чартонами. Ради чего?

Джастин и Лора переглянулись. В их глазах сверкали искорки смеха. Однако Филипу было совсем не смешно. Он опустил руки на бювар для бумаги и посмотрел на Джейн так серьезно и грустно, что у нее кольнуло сердце.

«Ради своей свободы!» – Джейн чуть не выкрикнула это вслух, но прикусила язык. Разумеется, Филип опять был прав. Придумав этот дурацкий план, она рисковала не только подвергнуться унизительному отказу. Чартоны – хорошие друзья, но в этой семье не могли удержаться никакие секреты. Чартонов было слишком много. Оставалось только ждать, пока кто-нибудь из родственников все же проболтается, и тогда и без того жалкие шансы Джейн найти мужа испарятся совсем.

– С тех пор как миссис Таунсенд вышла замуж за доктора Хейла, ты стала еще упрямей и своенравней.

– Ну, не так уж плохо она себя вела, – вставила Лора, пытаясь успокоить мужа. Учитывая историю Филипа и Лоры и то, как она, в сущности, силой заставила его обратить на себя внимание, невестка была последним человеком, кто осудил бы поведение Джейн.

– Нет, не плохо. Ужасно, – хмыкнул Джастин.

Филип бросил на него гневный взгляд, и Джастин понял намек правильно: ему советовали удалиться.

Проходя мимо Джейн, он ободряюще подмигнул ей, но в ответ она сумела изобразить лишь подобие улыбки.

Лора смотрела на нее с сочувствием, но от этого Джейн становилось только хуже. Она не хотела, чтобы ее жалели. Никто. Никогда. Каков бы ни был повод. Она досыта наелась этих соболезнующих взглядов и слов, когда ее бросил Милтон, и еще раньше, много лет назад, когда лишилась родителей.

Филип встал, обошел стол и заглянул Джейн в глаза. Выражение его лица изменилось – из сердитого стало озабоченным.

– Что происходит, Джейн? Скажи мне правду, и мы вместе найдем выход из положения. Мы справимся.

Она уставилась на портрет родителей, висевший над столом. На Филипа Джейн смотреть не могла – ей было слишком стыдно. Конечно, он догадался, что за ее поступком стояло не только своеволие и эксцентричность. Однако Джейн при всем желании не могла объяснить ему, какая невыносимая тоска и одиночество гложут ее сердце и как они начинают расти, пожирая ее изнутри, с приближением каждой годовщины смерти родителей. Филип попробовал бы свести все к логике и разумным объяснениям. Но Джейн давным-давно осознала, что от некоторых чувств избавиться нельзя.

– Я тебе уже говорила: я хочу завести свое дело.

– Но это ведь не все, не так ли?

Этот ласковый голос. Старший брат. Джейн вдруг вспомнила, как Филип обнимал ее в то утро, когда умерла мама, всего через неделю после того, как они потеряли отца. Она рыдала у него на груди, а потом целый месяц ходила за Филипом, как хвостик, не желая отпускать его руку, – так сильно она боялась, что он тоже умрет. И он ни разу не отошел от нее, всегда держался рядом, пока страх наконец не покинул ее. Джейн смогла оторваться от Филипа и отправилась играть с Джаспером. Даже когда ей исполнилось тринадцать и она стала совсем несносной и делала все, чтобы вывести брата из себя, он все равно обожал ее. Филип был последним, кто любил Джейн, несмотря ни на что, и вот теперь она в конце концов оттолкнула и его.

Джейн закрыла глаза, и из-под ресниц выступили слезы. Все, кто был ей дорог – отец, мать, Джаспер, Милтон, даже миссис Таунсенд, – все, все покинули ее. И виновата в этом только она сама. Она не сумела сохранить их любовь и привязанность, недостаточно старалась… была недостаточно хорошей и не смогла спасти маме жизнь.

– Может быть, поговорим? – предложила Лора.

Джейн открыла глаза. Филип и Лора стояли рядом. Они переживали за нее, хотели предложить ей руку помощи, но она лишь глубже ушла в себя. Видя их счастье и любовь, Джейн острее ощущала свое одиночество и ненужность.

– Здесь не о чем говорить. – Если высказать терзающие ее мысли вслух, это прозвучит так по-детски. Конечно, есть много людей, которым она дорога, но у каждого из них – своя собственная жизнь, а она, Джейн, болтается где-то с краю, как довесок. – Сейчас я хотела бы остаться одна.

Если они немедленно не уйдут, из нее выльется целый поток бессвязных детских жалоб вперемешку со слезами.

Филип кивнул, подал Лоре руку, и они вместе вышли.

Джейн, не отрываясь, смотрела в окно. Через огромные окна был виден розовый сад. Мамины розы. Она напрягла память, и перед ее внутренним взором предстала картинка: вот мама ухаживает за своими любимыми цветами. Старое платье перепачкано землей, на руках длинные, до локтей, перчатки. Если закрыть глаза, можно даже вспомнить слабый аромат маминых сиреневых духов и запах влажной земли; услышать мелодичный голос: мама просит ее принести лопату. Это было единственное четкое воспоминание о матери, и Джейн часто сомневалась, уж не придумала ли она его сама…

Джейн шагнула к дверям, распахнула их и вышла наружу. За тенистой галереей простирался залитый солнцем сад. Позади тянулась высокая ограда с коваными воротами, отделявшая его от аллеи и лугов. Сколько раз они собирались здесь всей семьей, устраивали праздники и вечеринки или просто тихие посиделки. Джейн уходила сюда, чтобы побыть одной, и еще они играли в саду с Чар-тонами. И тем не менее зрелище не успокаивало ее, а заставляло чувствовать себя пленницей.

«Нет, моя жизнь этим не ограничится».

Она выступила на свет и подставила лицо теплым солнечным лучам. То, что случилось утром, можно назвать катастрофой… но едва ли не в первый раз за девять лет Джейн получила настоящее приключение. Сегодня она жила, и жила не понарошку! И все благодаря Джасперу. Как же она жаждала испытать это снова! Не унижение и вину в кабинете Филипа, а головокружение и восторг в объятиях Джаспера, острую искру удовольствия, что он зажег у нее внутри. Взгляд Джейн упал на пышную розу. Однако это таит в себе опасность. Вмешательства чувств ее план не предусматривал, но каким-то непонятным образом они сумели проскользнуть в четкую и ясную схему действий и все смешать… как язык Джаспера неожиданно скользнул между ее губ.

Джейн невольно потрогала рот и вспомнила изумленный взгляд Джаспера, когда он оторвался от поцелуя. И еще кое-какую интересную реакцию его организма… странное давление внизу живота. Может быть, это и хорошо, что он нарочно повел себя как записной повеса и отъявленный негодяй. Таким образом, Джейн просто не успела натворить еще больше глупостей и не дала ему посмеяться над собой, как тогда, в тринадцать лет.

Она прижала руки к сердцу. Нет, сейчас дело вовсе не в дурацкой девичьей влюбленности, а в том, чтобы обеспечить себе будущее. И она должна заставить Джаспера понять, сколь много он потеряет, не приняв ее предложения.

Джейн бегом вернулась в дом, подскочила к письменному столу Филипа, схватила перо и положила перед собой чистый лист. В нескольких словах она написала Джасперу, что Филип намерен заставить его восстановить ее доброе имя и что они обязаны обсудить это прежде, чем он предпримет действия. Лгать ей не нравилось, но другого способа заманить Джаспера сюда Джейн не видела. Стоит им еще раз поговорить наедине, и она сумеет отмести все его возражения. В конце концов, он ведь сказал, что она нужна ему. И это чистая правда. Он нуждается в ней так же отчаянно, как и она в нем.

– Какого черта вы двое там делали? – негодующе воскликнул отец Джаспера.

Мать сидела рядом за вышивкой, спокойная и рассудительная, как всегда, в отличие от своего вспыльчивого мужа.

– Обсуждали дела, – со всей возможной серьезностью ответил Джаспер.

Он сунул руку в карман и пощупал конверт из плотной бумаги, который совсем недавно доставил посыльный. Надо отдать должное упорству Джейн: если уж она ставила перед собой цель, то добивалась ее всеми средствами. Теперь ее целью оказался он, Джаспер. И следует признаться: после того как ее упругая грудь несколько минут прижималась к его груди – ощущение более опьяняющее, чем самый крепкий бренди, – то развитие событий, о котором предупреждала Джейн в письме, уже начало казаться Джасперу не лишенным привлекательности.

– Что за глупость! Молодой леди, воспитанной так, как она, и в голову не придет появиться в твоей спальне. – Отец покачал головой. – Еще скажи, что она играет в карты или в кости. Ненавижу азартные игры! Люди не платят мне долги, потому что просаживают деньги за игорными столами, в то время как их дети голодают, а дела приходят в полный упадок. Да что там говорить, третьего дня сюда приходил сын хозяина сырной лавки и выпрашивал у меня денег, потому что он тратит все, что попадает к нему в руки. А отец работает, словно батрак, и отдыха не знает. С души воротит от таких ублюдков!

Джаспер слышал подобные выступления далеко не в первый раз. Сколько он себя помнил, отец без конца твердил о том, что азартные игры – зло. Следовало бы поверить ему на слово.

– Мне кажется, это небольшое происшествие вполне в духе Джейн, – сказала мать и продернула сквозь ткань длинную цветную нить. – Она всегда была несколько… бесшабашной. – Было заметно, что поступок Джейн, очередное свидетельство ее необузданной, странной натуры, скорее забавляет ее, нежели вызывает отвращение. – Помнишь, Джаспер, как она оделась мальчишкой, чтобы пойти вместе с тобой и Милтоном на постоялый двор?

– Или как она отправилась с нами на аукцион, чтобы купить побольше табака, рассчитав, что сможет продать его куда дороже возле доков, – подхватил Джаспер.

– И она заработала неплохие деньги на этом предприятии, не так ли?

– И я тоже. Проиграл только Милтон, потому что не послушал ее и упрямо отказался приобрести хоть фунт.

– Вот тебе красноречивый портрет твоего брата, – заметила мать.

Она обожала своих детей, но ее любовь не была слепой – даже любовь к Джасперу. Она видела их ошибки, их недостатки. Знай она о своем старшем сыне чуть больше, она бы вышвырнула его из дома. Ее миролюбивость и терпимость тоже имела пределы. А если бы отец проведал, откуда взялось состояние Джаспера, он бы навсегда вычеркнул его имя из семейной Библии и забыл о нем.

Джаспер глубоко вздохнул, прогоняя тревожные мысли. Он сделает все, чтобы отец никогда не выяснил, как ему достаются деньги.

– Что, черт возьми, на вас двоих нашло? – снова нахмурился мистер Чартон. – Мисс Рэтбоун уже не девчонка, она взрослая леди и должна бы понимать, что вести себя как ш…

– Генри, следи за тем, что говоришь, – немедленно вмешалась мать.

– Не поймите меня неправильно. Я люблю эту девочку, как родную, у нее ясная голова и прекрасное деловое чутье. Но сегодняшний ее поступок меня удивляет. – Отец потянулся к графину с бренди.

– Она очень своевольна. Вся в мать, упокой Господи ее душу. – Мать Джаспера в свое время была лучшей подругой матери Джейн.

– Тебе еще повезло, что Филип не заставил тебя немедленно повести ее к алтарю. – Отец плеснул себе бренди. – Может, мне стоит это сделать. Тебя очень долго не было в Лондоне, ты только становишься на ноги, и тебе совсем не нужен такой влиятельный недоброжелатель, как Филип Рэтбоун. Наоборот, необходимо заручиться его поддержкой.

Однако в тесной связи – а тем более родстве – с Филипом Рэтбоуном Джаспер нуждался меньше всего на свете. Если кто и мог раскрыть его тайну, то именно Филип. Тогда, в спальне, с трудом отстранившись от Джейн, он поймал на себе внимательный, пронизывающий до костей взгляд ее брата. Этот взгляд Джаспер помнил с детства. Филипу достаточно было лишь посмотреть на них, и он тут же догадывался, где они были и чем занимались. Он обладал той же способностью мгновенно оценивать людей, проникать в самую их суть, что и старый мистер Рэтбоун.

Джаспер еще раз потрогал письмо Джейн, прикидывая, верить ему или нет. В самом ли деле Филип собирается потребовать от него жениться на Джейн? Если так, то ему придется попотеть, придумывая причину для отказа. Это будет не легче, чем отклонить предложение Джейн. Джаспер восхищался Филипом, и, опять же, отец был совершенно прав: иметь этого человека своим врагом значило поставить крест на карьере. Лучшее, на что можно надеяться, – это отвлечь его внимание на нечто другое, чтобы у него не было повода копаться в его, Джаспера, делах, настояв прежде на свадьбе.

– Что бы там ни было, это не должно помешать тебе открыть клуб, – продолжил отец. – Средства, что ты выручил от продажи своего американского имущества, когда-нибудь закончатся. Я все еще поражаюсь, что за эти вещи тебе удалось получить такую крупную сумму.

– Похоже, помогла мода на мебель эпохи Людовика XIV, – шутливо пояснил Джаспер и даже заставил себя усмехнуться; беседовать на эту тему нужно было легко и как бы небрежно – только так можно скрыть ложь, тяжелым камнем лежащую на сердце.

– И ты потратишь все гораздо быстрее, если будешь продолжать швыряться деньгами так, как сейчас, – неожиданно гневно выпалил отец.

Джаспер сжал губы, чтобы не ответить ему в тон. Как и вся семья, отец никогда не смог бы понять, почему он наслаждается, позволяя себе покупать дорогие вещи. Джаспер едва разминулся со смертью в Саванне, и здесь, в Лондоне, ощущал острую потребность получить от жизни все удовольствия.

– Не знаю, как ты мог научиться управлять делами у дядюшки Патрика. Видит бог, он сам… – Наткнувшись на предостерегающий взгляд матери, отец замолчал, и то, что он собирался сообщить о ее любимом брате, так и осталось невысказанным. – Хм… что ж… теперь ты здесь, а не в Америке. И должен действовать быстро и решительно и не упускать благоприятных возможностей. Вроде здания на Флит-стрит, что ты прошляпил.

Джаспер молча слушал лекцию отца о том, как нужно вести дела, кивал там, где требовалось, но думал он при этом не о прошлом и не о будущем, а о Джейн. Шелковистая бумага под его пальцами напоминала ему ее нежные губы. Предполагалось, что этим поцелуем он оттолкнет ее, но вместо этого у Джейн появилась еще одна причина хотеть выйти за него замуж, а у него – сдаться. В ее тихом вздохе ему послышался мягкий шепот, призывающий его выйти из тени лжи, последовать за ней и стать честным человеком.

Но способен ли он это сделать?

Джаспер задумчиво обхватил рукой хрустальное пресс-папье с навсегда застывшей внутри осой. Стекло было прохладным и гладким. Когда-то он полагался на чутье Джейн и, как и она, верил, что все всегда идет так, как запланировано. То, что он пережил в Джорджии, доказало ему обратное. И все же если бы кто и мог помочь ему поставить клуб на ноги, то это Джейн. Она всегда знала, на чем можно сделать деньги.

Он покатал пресс-папье в ладонях, изумляясь самому себе. Неужели он в самом деле всерьез подумывает о предложении Джейн? Иметь ее своим деловым партнером давало большие преимущества, но в то же время было очень рискованно. Джаспер вел одну жизнь днем и совсем другую – ночью, и это сильно его изматывало. Кроме того, положение осложнялось тем, что в доме родителей он не мог находиться в полном одиночестве, а его собственный особняк на Гоф-сквер ремонтировался. Он достался ему в наследство от дядюшки Патрика, и Джаспер намеревался переехать туда уже через пару недель пребывания в родном гнезде. Однако выяснилось, что за домом никто не следил уже лет тридцать, с тех самых пор, как уехал дядюшка Патрик. Джаспер был вынужден нанять строителей и прочих мастеров и теперь с нетерпением ожидал завершения работ. Они были уже почти закончены, и он надеялся наконец-то обрести долгожданную приватность… которую женитьба, разумеется, нарушила бы.

Продолжать всех обманывать и вести двойную жизнь в браке было невозможно, но Джейн, лучший друг, скорее всего, смогла бы его понять. И Джаспер мог доверить ей свои секреты, только ей, а не Милтону или кому-либо другому. Точно так же и Джейн доверилась ему, когда пришла в его спальню и не убежала, даже увидев его полуодетым, – она была твердо убеждена, что Джаспер ничего с ней не сделает против ее воли. Он знал это наверняка.

Он осторожно поставил пресс-папье на место. Как бы ни была отвратительна мысль потерять уважение Джейн так скоро, необходимо приоткрыть завесу тайны. Пусть она увидит хотя бы часть его уродства и поймет, почему они не могут стать мужем и женой.

Глава 3

Устало передвигая ноги, Джейн поднималась наверх. Ужин оказался невероятно долгим и напряженным. Гнев Филипа утих, но он явно был обеспокоен поведением сестры и тем, что ему постоянно приходится за ней присматривать. Взрослые натянуто молчали, и, если бы не веселые голоса детей, которые болтали без остановки, Джейн, наверное, слышала бы, как зубы у нее во рту пережевывают пищу.

Оживленные разговоры, что царили за столом, когда в доме жила миссис Таунсенд, давно прекратились. Теперь главной темой для бесед служили или уроки Натали, Томаса и Уильяма, или антиквариат. Джейн любила своих племянников и племянницу, но ужасно скучала по матери Лоры и по тому, как они часами сплетничали или обсуждали последние новости. Миссис Таунсенд – или миссис Хейл, как она теперь звалась, – жила не слишком далеко, но у ее супруга была обширная практика, и забота о нем занимала все ее время. Подолгу сидеть с Джейн, попивая чай, она уже не могла.

Джейн остановилась на площадке верхнего этажа и от души пожелала обсудить все с миссис Таунсенд – как раньше. Особенно неожиданный поцелуй Джаспера. Джейн не знала, как это следует понимать – или как перестать наконец об этом думать. Едва касаясь, она провела кончиком пальца по полированным деревянным перилам. При воспоминании о поцелуе ее сердце, как обычно, скакнуло, и Джейн в который раз пришла в раздражение. Она не могла овладеть собой, и это крайне ее злило – как и то, что Джаспер не ответил на ее записку.

«Мне следовало послушать Филипа и просто продать ему здание». Ее тщательно продуманный план принес лишь один результат: она выставила себя перед Джаспером полной дурой, совсем отчаявшейся найти себе жениха. Сколько еще раз он должен повторить, что не желает между ними ничего, кроме дружбы, прежде чем ее глупая голова наконец-то усвоит эту мысль?!

«Поверить не могу, что я проявила подобную слабость».

Джейн с силой шлепнула ладонью по перилам и стремительно зашагала по коридору к своей спальне. Заперев за собой дверь, она распустила шнуровку впереди и, извиваясь, вылезла из платья. Затем разложила его на кресле, глубоко вздохнула – настолько, насколько позволял корсет, и подошла к умывальнику. Джейн налила в таз немного воды и набрала ее в пригоршни, собираясь умыться. И вдруг поймала на себе пристальный взгляд Джаспера.

– Добрый вечер, Джейн.

Со сдавленным криком она отскочила назад, выплеснув воду из рук на шею и грудь. Сорочка тут же намокла и противно прилипла к коже.

– Как ты сюда попал?

Джаспер выступил из тени между умывальником и большим шкафом, снял с вешалки полотенце и протянул Джейн.

– Тем самым тайным путем, что ты показала мне еще в детстве.

Вот только Джаспер был уже далеко не мальчиком. Не далее как сегодня Джейн видела его почти без одежды и имела возможность убедиться, что он настоящий взрослый мужчина. Она выхватила льняное полотенце у него из рук, стараясь не соприкоснуться с ним пальцами. Джаспер уселся на низкую скамью в изножье ее кровати и наблюдал за тем, как Джейн вытирает шею и грудь. Когда-то они с Милтоном проводили в этой комнате множество вечеров, прячась от взрослых и разрабатывая хитроумные планы – например, как лучше подсунуть экономке лягушку или как тайком выбраться из дома, чтобы поглазеть на витрины магазинов. Все это длилось до тех пор, пока родители не дали им понять, что они уже почти взрослые, поэтому больше никаких вечерне-ночных посиделок и игр не будет.

– Есть ли какая-то особая причина, благодаря которой ты взял на себя труд проскользнуть мимо слуг Филипа, чтобы повидаться со мной?

Следовало бы поговорить с братом насчет людей, охраняющих дом (что за возмутительная небрежность!), но Джейн была скорее польщена, нежели встревожена. Милтон никогда не вел себя так дерзко.

– Да. Я получил твою записку.

Джейн нервно скрутила полотенце.

– И?..

Джаспер покачал головой.

– Джейн, ты должна выбросить из головы все планы насчет нашего брака.

Она швырнула мокрое полотенце на умывальник.

– Все повторяется, не правда ли? То же самое ты говорил, когда мне было пятнадцать, и я сказала, что буду ждать тебя.

– Это уже не ребяческие игры.

– Для чего тогда ты устроил это театральное представление? Послал бы ответную записку, и незачем было так трудиться.

– Я не мог.

Джаспер подошел ближе. От него веяло какими-то сладко-острыми специями и чуть-чуть – свежим ночным ветром. Джейн почувствовала, что снова теряет волю. Ей захотелось подняться на цыпочки и вдохнуть этот опьяняющий аромат, однако она твердо приказала себе стоять и не двигаться. Ее ждет очередная отповедь Джаспера, и она встретит ее достойно, а не принюхиваясь к нему, как кошка.

– Я знаю тебя, Джейн. Если ты на что-то решилась, то не откажешься от своей цели. Тебя почти невозможно разубедить, но я все же попробую. Обязан попробовать.

Джейн отошла на шаг назад. Почему бы не подразнить его? Сыграть с ним в ту же игру, что он завязал сегодня утром?

– Я невольно начинаю сомневаться, что тебя интересуют лишь дела, – лукаво повторила она его фразу.

Джаспер окинул взглядом и тонкую сорочку, и возвышающуюся над корсетом упругую грудь. Джейн не знала, что он мог разглядеть сквозь мокрую ткань, но надеялась, что многое. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы пожалеть об отказе. Он не торопился, наслаждаясь видом, и Джейн в конце концов заволновалась первой. Она переступила с ноги на ногу, пытаясь унять зарождающуюся дрожь. Ею снова овладело желание наброситься на него и проделать все те вещи, что представлялись ей, когда она смотрела на его полуобнаженное тело. И здесь нет Филипа, который мог бы ее остановить. Если бы Джаспер сжал ее в объятиях и снова поцеловал, а затем утолил жажду, чувствовавшуюся в настойчивости его губ, Джейн не стала бы сильно сопротивляться.

Он глухо, но раскатисто рассмеялся.

– Ты полагаешь, что знаешь все о мире и о мужчинах, но на самом деле это не так.

Джейн подняла подбородок.

– Я знаю достаточно.

Джаспер облокотился о столбик кровати и одарил ее порочной насмешливой улыбкой – точно так же он улыбнулся перед тем, как поцеловал ее. Его самоуверенность ужасно злила Джейн, но в то же время казалась невероятно привлекательной.

– Ничего ты не знаешь. Ни обо мне, ни о жизни.

Он был прав, и это раздражало не меньше, чем прилипшая к груди промокшая сорочка. Джейн и вправду не видела мира, да и ее опыт с мужчинами ограничивался сегодняшним происшествием и еще довольно скучными несколькими минутами наедине с Милтоном в темном углу сада.

– И ты считаешь, что способен открыть мне глаза?

– Да. И я это докажу. – Джаспер снял со стула платье и подал Джейн. – Я покажу тебе то, чего не знает ни один человек в Лондоне. То есть не знает обо мне.

Джейн склонила голову к плечу, несколько удивленная его неожиданно серьезным тоном. Что бы Джаспер ни имел в виду, это явно не предполагало слияния их обнаженных тел. Как жаль.

– Я не могу. Если я пойду с тобой и Филип обнаружит мое отсутствие, он запрет меня в монастыре.

Джейн уже и без того огорчила и рассердила Филипа утром. Не хватало ей еще попасться на куда более компрометирующем поступке.

– Чтобы стать монахиней, нужно быть католичкой.

– У Филипа такие связи, что… – Джейн не договорила; ах, если бы и она обладала подобным влиянием!

– Что ж, пока тебя еще не заточили, идем. После того как ты посмотришь на все своими глазами, ты в конце концов поймешь, почему мы не можем пожениться. И причина вовсе не в тебе, а во мне.

Непонятная боль, прозвучавшая в словах Джаспера, словно эхом отозвалась в сердце Джейн. Ей вдруг захотелось вытащить его из тьмы, не для того, чтобы сделать своим мужем, но только лишь ради их старой дружбы. Было невыносимо, что он страдает в одиночку. Джейн, как никто, знала, что это такое.

– Твои недостатки мне безразличны.

Джаспер опустил платье. На мгновение на его лице отразилась такая тоска, что Джейн сразу же вспомнила день, когда он сообщил ей, что родители хотят послать его в Америку, чтобы он учился делу у дяди. Она затаила дыхание, мысленно заклиная его довериться ей, открыть свое сердце, но прежний Джаспер исчез так же внезапно, как и появился. Перед ней снова стоял дерзкий галантный кавалер, светский и очаровательный.

– Идем же. Джейн, которую я знал раньше, никогда не сказала бы «нет» приключению.

– Хорошо. Я пойду с тобой.

Она взяла платье и, несмотря на предосторожности, все же коснулась его руки. Совсем легко, едва заметно, однако Джейн тут же позабыла обо всех своих опасениях. То, что предлагал Джаспер, было опасно. И в самом деле не ребячество. Она рисковала снова потерять голову и испытать боль. Однако сегодня, пока они будут вместе, у нее еще остается возможность переубедить его.

Джейн опустила платье и осторожно влезла в него, прекрасно понимая, что, нагнувшись, она выставляет свои груди напоказ, и почти кожей ощущая жаркий взгляд Джаспера. Она склонила голову, чтобы затянуть шнурки, и тайком улыбнулась. Пусть посмотрит. Пусть соблазнится. А потом попробует сказать, что это ему не нужно. В то, что у Джаспера имеется какая-то грязная тайна, Джейн ни капельки не верила. Обычно чужие секреты оказывались и вполовину не так интересны или ужасны, как их расписывали.

Когда Джейн полностью оделась и накинула на плечи короткий плащ из плотного сукна, отороченный мехом, Джаспер протянул ей руку. У него была надежная широкая ладонь и сильные длинные пальцы.

– Ты готова?

Ее сердце бешено забилось. Новое приключение! Джейн уже лет сто не чувствовала себя такой сорвиголовой. Она вложила руку в ладонь Джаспера и чуть не ахнула от восторга, когда он сжал ее пальцы.

– Да.

– Ты не можешь жениться на мне из-за склада? – Джейн в недоумении уставилась на большое приземистое здание. – Так складом меня не напугать. У Филипа их несколько.

– Дело не в складе, а в том, что находится внутри. – Джаспер пошевелил кольцом, на котором висели ключи.

– Даже если так. Разве что у тебя там сложены штабеля трупов для анатомистов – да и то я сомневаюсь. Хотя… я и в этом случае, наверное, смогла бы что-то с ними сделать.

– О да, ты смогла бы. – Джаспер одобрительно улыбнулся, отпер дверь и подтолкнул ее.

Джейн решительно прошла через маленькую дверь, находившуюся рядом с большой, через которую вносили и выносили грузы. Джаспер последовал за ней и закрыл дверь. Их накрыла темнота, которую чуть рассеивали лишь узкие полосы лунного света, падавшие на пол сквозь маленькие, высоко прорезанные окошки и щели в деревянных стенах. Пыль у них под ногами казалась серебристой. Склад был пуст, за исключением нескольких полотен в массивных золоченых рамах, прислоненных к дальней стене, нескольких кресел да большой разобранной кровати.

– А у тебя тут не слишком мало вещей? По-моему, это пустая трата денег – платить за аренду склада, когда почти ничего в нем не хранишь.

– Это последнее из мебели, что я привез из Америки. Все остальное я распродал. Кроме того, я использую этот склад не только для хранения, как ты сейчас сама увидишь. Идем дальше.

Джаспер провел ее мимо пустых ящиков без крышек к еще одной небольшой дверке.

Шаги Джаспера гулко отражались от стен и потолка, но Джейн показалось, что откуда-то сверху до нее доносится приглушенный смех и звуки других шагов. Она решила, что ей все чудится, но Джаспер вдруг отворил дверь, и оказалось, что за ней прячется узкая лестница. Смех и голоса теперь слышались гораздо отчетливее.

– У тебя на складе вечеринка?

– Можно и так сказать. – Джаспер отвел глаза и сунул ключи в карман.

– Джаспер Чартон! Ты владелец… непотребного дома?

Он вздернул голову.

– Нет. Во всяком случае, не того рода, о котором ты сейчас подумала. Даже если бы это так и было, почему у тебя такой радостно-взволнованный вид? Тебе вовсе не полагается восторгаться подобным ужасам.

– Мне вовсе не полагается стоять глухой ночью на складе с молодым и холостым джентльменом. – Джейн развела руки. – И тем не менее я тут.

– Да, ты тут. – Джаспер скривил рот.

Согласно его задумке, Джейн должна была испугаться и испытать отвращение. Ну что ж. До этого наперекосяк шли ее планы. Пусть, для разнообразия, все пойдет не так у него.

– Так что ты собираешься мне показать?

– Я как раз думаю, делать мне это или нет. Итак, следуй за мной.

Джаспер крепко взял ее за руку, и они стали подниматься по лестнице. От его близости у Джейн слегка кружилась голова. Они добрались до второго этажа, и Джейн перевела дыхание. С каждой ступенькой ее любопытство росло. Она пыталась догадаться, ради чего Джаспер привел ее сюда, и от души надеялась, что не для того, чтобы поглазеть на грузчиков, отдыхающих за игрой в карты после утомительного трудового дня. Джейн безмерно устала от разочарований. В последнее время их было слишком много.

Они остановились в коридоре перед очередной закрытой дверью. Джейн посмотрела на пробивавшийся снизу свет и почувствовала слабый аромат трубочного табака. Она с нетерпением ожидала, когда же Джаспер откроет ей, что скрывается там, внутри, но он вдруг повел ее в противоположный конец коридора. Неожиданно Джейн увидела, что перед ней простирается темная яма лестничной площадки, и разглядела еще одну, куда более широкую лестницу. Она вела вниз и в переднюю часть здания. Здесь было тихо, звуки, что она слышала ранее, снова отдалились – немного странно для такого старого строения, как это, мелькнуло у Джейн в голове. Фонарь на железном крюке слабо освещал дощатую стену. Может, Джаспер хочет отвести ее обратно на склад? Но он внезапно поднялся на цыпочки и отодвинул пластину, к которой крепился крюк фонаря. За ней оказалось медное кольцо.

Джейн не отрывала от Джаспера глаз.

Он потянул за кольцо, и часть стены отъехала в сторону, а за ней – о боже! – скрывалась еще одна дверь.

– Вот это да! – с завистью воскликнула Джейн.

В детстве они мечтали о собственном тайном убежище, но единственным более или менее подходящим местом был пустой чулан за лестницей в доме Чартонов. Однако о нем было известно не только взрослым, но и всем слугам, которые в поисках детей первым делом заглядывали именно туда.

– Я бы на твоем месте не торопился с похвалами.

Джаспер отпер дверь, и они вошли в кабинет, куда более роскошно обставленный, чем кабинет Филипа. Стены украшали картины в тяжелых, густо позолоченных рамах, на столе стоял дорогой и вычурный письменный прибор, очень тонкой работы, с фазанами на крышках песочницы и чернильницы. Мебель, обитая кожей, прекрасно дополняла тонконогое бюро, вырезанное из капа. От этого аляповатого богатства рябило в глазах.

– Ты точно не заправляешь непотребным домом? Твой кабинет выглядит точь-в-точь так, будто он принадлежит владельцу подобного заведения.

– Это мебель из дома моего дядюшки в Саванне. Он питал страсть к вещам такого рода. Самое худшее я уже давно продал. Джейн! Пообещай мне: что бы между нами ни произошло, ты никому не расскажешь о том, что я хочу тебе показать.

– Свои бухгалтерские книги? – легкомысленно спросила Джейн.

Не обратив внимания на шутку, он взял ее руки в свои и пристально посмотрел ей в глаза. Таким она видела его лишь раз – в день, когда хоронили ее родителей. Невольно Джейн тоже посерьезнела.

– Я привел тебя сюда потому, что доверяю тебе. И всегда доверял. Мне необходимо хоть кому-нибудь открыться. Я думал рассказать все Милтону, но он повел себя недостойно. – На мгновение лицо Джаспера исказили боль и потрясение, и он как две капли воды напомнил Джейн Филипа в то утро, когда его первая жена, Арабелла, скончалась при родах, дав жизнь их сыну Томасу. – Обещай мне.

Джейн представила, как, должно быть, страдал Джаспер, осознав, что они с Милтоном уже больше не близки, как раньше. Возможно, этим объясняется прячущаяся на самом дне его глаз тьма… но в глубине души она подозревала, что причина не только в этом.

– Обещаю.

Джаспер отпустил ее руки, подошел к одной из картин и сдвинул ее в сторону. За ней был небольшой глазок.

– Подойди и взгляни.

Джейн встала на цыпочки и заглянула внутрь. Джаспер затаил дыхание. Сквозь глазок пробивался яркий свет, подчеркивающий ее тонкий профиль и высокие скулы. Он уловил знакомую гримаску, выражение маленького озорного чертенка, которую он так любил сто лет назад, еще до того, как родители отослали его в Америку. Джейн была так очаровательна и в то же время так невинна, что ему хотелось не отдалиться от нее, а, наоборот, стать намного ближе. Но он не мог себе этого позволить. Джейн заслуживает куда большего, чем сломленный судьбой, порочный лгун. Слишком поздно что-то менять. Жребий брошен. После увиденного она будет испытывать к нему лишь отвращение и брезгливость. И если она не захочет сохранить его тайну, он никак не сможет ее остановить.

Нет, Джейн так никогда не поступит. Связь между ними крепка и нерушима. Она зародилась еще в те дни, когда они вместе сбегали с уроков – тощий учитель был похож на птицу – и отправлялись на поиски приключений. И не разрушилась, несмотря на долгие годы разлуки.

– Вот так я зарабатываю себе на жизнь.

– Ты – владелец игорного дома! – Джейн прижала ладони к стене и еще теснее прильнула к глазку.

Джаспер закрепил картину маленьким крючком и отодвинул еще одну, висевшую рядом. Теперь она видела столы, крытые зеленым сукном, за которыми сидели мужчины с картами в руках. Зал был полон. Хрустальные люстры над каждым столом отбрасывали на них круги света. Слуги, которых, очевидно, набрали в ближайшей трущобе и обучили хоть каким-то основам манер, скользили между гостями, наполняли стаканы бренди, зажигали сигары и, самое важное, предлагали проигрывающим кредит.

– Я не только хозяин, но еще и банкир. Все они играют против меня. И в большинстве случаев проигрывают. – За одним из столов вдруг раздался одобрительный возглас, и мистер Портленд, крупный мужчина с длинным лицом, победно вскинул руки. – Впрочем, иногда им везет.

Мистер Бронсон, компаньон Джаспера, одетый в хороший костюм и ярко-красный жилет, поспешил к выигравшему, чтобы поздравить его и немедленно выдать деньги.

Джейн взглянула на Джаспера, но он продолжал наблюдать за залом, внутренне подготавливая себя к тому, как повернется к Джейн и увидит на ее лице выражение ужаса и гадливости. Их обоих воспитывали в презрении к азартным играм. Оба с детства видели людей, которые приходили к их отцам и братьям, чтобы занять денег для оплаты долгов. Случалось, что в кости и карты проигрывались целые состояния. Пришедшие в упадок дела, сломанные судьбы… А теперь он, Джаспер, намеренно способствует тому злу, что погубило столь многих, включая его самого.

– Да, Джаспер Чартон. Я никогда не думала, что в твоем характере есть черты плута и мошенника.

Он наконец обернулся и поразился. Голубые глаза Джейн смотрели на него с изумлением и, кажется, чем-то похожим на уважение.

– Я не предполагал, что это произведет на тебя такое впечатление. – Джаспер вернул на место картины.

– Не могу не признать, дело не совсем благородное, но не могу также и не восхититься тем, сколь много ты сумел достичь всего за несколько месяцев.

– Ты что, не понимаешь? Это игорный дом, а не торговля хлопком.

Он сжал кулаки. Джейн восприняла все совершенно не так, как следовало бы. Его план, судя по всему, пошел прахом, и тем не менее Джаспер не мог не улыбнуться. На что он, собственно, рассчитывал? Ведь это Джейн, а не кто-то другой.

– Я считал, что твой брат привил тебе ненависть к азартным играм.

– Я считала, твой отец сделал то же самое! Похоже, их уроки и наставления прошли мимо наших ушей. – Джейн кивнула на завешанную картинами стену. – Полагаю, он об этом ничего не знает?

– Как и все в моей семье. Могу я положиться на твое слово, что ты не раскроешь мою тайну и не станешь использовать ее против меня в своих матримониальных планах?

– Разумеется, можешь. Я не унижусь до шантажа. – Джейн скрестила руки на груди. – Но ты ведь не сможешь скрывать это от них вечно? Разве твое предприятие незаконно?

– Нет, но и законным его тоже не назовешь. Это мутная история. Поэтому я и не хочу привлекать внимание.

– И никто в округе не замечает, что сюда постоянно входят люди? И выходят?

– После наступления темноты здесь бродят только пьяницы. Монета-другая хорошо помогает им забыть все, что они видели. Кроме того, здесь два выхода.

– Твоя предприимчивость впечатляет. В Саванне ты занимался тем же самым? А как к этому относился твой дядюшка?

Джаспер подошел к камину, размышляя, стоит ли ему откровенничать дальше. Но поведать кому-то о том, что так долго его томило, снять с души камень было так соблазнительно, что Джаспер решил отказаться от привычной осторожности.

Джейн уже узнала слишком много, что с того, если он расскажет ей еще чуть больше.

– От него-то я всему и научился. Хотя сам он никогда не играл, как и я. Это… не мудро.

– Да… дядюшка занимался совсем не торговлей хлопком, не так ли?

– Возможно, поначалу, когда только прибыл в Америку, и занимался, но к тому времени, как я к нему приехал, он уже не мог отличить египетский хлопок от хлопка из Северной Каролины. Узнав, чем он промышляет на самом деле, я был так же поражен, как и ты.

Поражен и зачарован. Ему было всего пятнадцать, он считал, что семья неизвестно зачем загнала его в ужасающую колониальную глушь, и залы, в которых правил такой привлекательный порок, а также невероятные деньги, что он получал, не могли не соблазнить неопытный ум. Джаспер с головой погрузился в эту яркую, насыщенную жизнь, и его не остановило даже то страшное, что он порой видел на лицах проигравших.

– И твоя мать так никогда его и не заподозрила?

– Она умна и проницательна, но Саванна далеко от Лондона. – Больше всего в возвращении домой Джаспера привлекало то, что между ним и его прошлым будут лежать тысячи миль, но и целый океан не смог бы смыть с него ошибки и вину. – Мама любила своего брата, но отец смотрел на него трезво. Он бы презирал дядюшку Патрика, если бы узнал, на чем тот на самом деле заработал свое состояние.

– И не отослал бы тебя к нему.

Обоим вдруг стало грустно. Сколько времени потеряно напрасно. Если бы только Джаспер не уехал в Саванну! Скольких грехов он мог бы избежать, скольких ужасов! Если бы не все это, сейчас он был бы достоин руки Джейн.

– Дядюшка Патрик вытряхивал деньги из карманов торговцев, капитанов, только что вернувшихся из рейса, скупщиков хлопка, табачных плантаторов, которые жаждали более благородных развлечений, нежели шатание по грязным барам у доков. Им требовалось как-то убить время до того, как они сбудут с рук товар и вернутся в свои поместья – или проиграются в пух и прах за нашими столами.

– Если у них хватило глупости сесть за ваш стол, то, значит, так им и надо, – отрезала Джейн.

– Раньше и я так думал.

«До случая с месье Робийяром». Джаспер смотрел на огонь в камине и видел перед собой полыхающие гробы, разбросанные по всей Саванне. Их поджигали для того, чтобы уничтожить вредные испарения, которые, как считалось, отравляют городской воздух. Это не помогло.

– С тех пор я научился сочувствию и ввел определенные ограничения. Все игроки, что посещают мое заведение, знают, что я не позволю никому проиграть последнее и очнуться пьяным в сточной канаве.

Этот урок дался Джасперу нелегко, и преподал его, разумеется, не дядюшка. Если бы он усвоил его раньше, многие люди и многие семьи были бы спасены от разорения. И как бы он ни старался искупить былые грехи здесь, в Лондоне, того, что произошло в Джорджии, было уже не исправить.

– Как у тебя получается хранить все в тайне? Я заметила в зале много знакомых джентльменов. Это деловые партнеры и знакомые Филипа. Они непременно должны были тебя узнать.

– Они ни разу меня здесь не видели. Мужчина в красном жилете, что говорил с выигравшим, – мистер Бронсон. Он долго служил дядюшке Патрику в Саванне. А после того, как дядюшка умер… – Джаспер глубоко вздохнул, отгоняя воспоминания, – я предложил ему стать больше чем просто слугой. Он сделался моим компаньоном и получает солидную долю прибыли. Основная роль мистера Бронсона – быть лицом игорного дома. Со всеми трудностями, просьбами и жалобами клиенты обращаются к нему, а он передает все мне. Так я скрываю свое участие в предприятии. – С тех пор как Джаспер вернулся домой, у него появилось множество масок. – Мои клиенты – торговцы, коммерсанты средней руки или иностранцы, из тех, кого никогда не допустили бы в более респектабельные клубы. С аристократами я дела не имею.

– Тогда почему здесь капитан Кристиансен? – Джейн припомнила сидевшего в зале худого, долговязого человека, который судорожно сжимал сложенные веером карты.

– Кристиансен – второй сын, и он просаживает в карты деньги, что зарабатывает на захваченных кораблях, а не тратит богатство отца. Иначе лорд Фентон уже примчался бы сюда. – Джаспер жестом предложил ей присесть на кожаный диван, взял со стола коробку дорогих шоколадных конфет и протянул ей. – А еще я позволяю ему играть у меня потому, что он делится с другими клиентами информацией о ценах на товары и морских портах, которую они не могут получить другим путем.

– Мудрое решение. – Джейн выбрала круглую конфетку, обсыпанную сахаром, и сквозь густые ресницы взглянула на Джаспера. – Если твое дело приносит доход, зачем тебе здание на Флит-стрит? Там тебе уже не скрыться.

Она откусила от конфеты так соблазнительно и с таким наслаждением, что Джаспер шумно выдохнул и едва не промахнулся, возвращая коробку на стол. Немного повозившись, он устроился в кресле напротив.

– Многие приходят сюда не только ради игры. Им нужно обсудить сделки, акции, биржевые курсы и прочее в более укромном месте, нежели какая-нибудь кофейня. А в моем заведении это делать удобно. На эту сторону дела я и хочу обратить особое внимание и развить ее в отдельное предприятие. То здание подошло бы для моих целей идеально.

– И ты можешь его получить, если согласишься на мои условия. – Она слизнула сахар с верхней губы.

Джасперу вдруг нестерпимо захотелось броситься к ней и сделать это самому. Сдержав порыв, он закинул руки за изогнутую спинку кресла. Все не так, еще раз подумалось ему. Джейн не должна находиться в этом притоне и уж тем более восхищаться его «предприимчивостью». Это неправильно. И тем не менее перед глазами все кружилось от ее близости, а в теле разгорался пожар.

– Ты же понимаешь, что я не могу. – Нужно думать головой, строго приказал себе Джаспер, а не тем местом, что располагается ниже. – Я ведь не честный коммерсант вроде Милтона или мужей моих сестер.

– И хорошо. Я очень рада.

– Не стоит радоваться. – В свое время и он был столь же наивным и не осознавал опасностей и последствий этого грабительского, в сущности, дела, и ему совсем не хотелось, чтобы и Джейн приобрела подобный опыт. – Если бы ты знала, как это тяжело – оставаться на ногах ночи напролет, отсыпаться днем и лгать всем и каждому.

Джейн подалась вперед. В ее глазах горел тот же упрямый и решительный огонек, что и утром, когда она заявилась к нему со своим предложением.

– Тогда позволь мне помочь тебе снова стать респектабельным деловым человеком. Мы вместе откроем клуб, обеспечим приток новых клиентов и изобретем множество способов получить от них прибыль. Например, предлагая посетителям сигары и вино… или дорогие побрякушки для их жен – по завышенным ценам, разумеется.

Джаспер потер глаза и закрыл их ладонями.

– Джейн, будь разумней.

– Я говорю очень разумные вещи. Вечно занятые коммерсанты должны как-то ублажать своих жен, а драгоценности – лучший способ успокоить самую сварливую мегеру. Мы будем продавать готовые украшения прямо там же и сэкономим им время, избавив от похода к ювелиру.

Джаспер раздвинул пальцы.

– Я об этом не подумал.

– Пригодится и дорогая бумага, перья и чернила, чтобы подписывать договоры прямо в клубе. И услуги частного поверенного, чтобы сохранить все в тайне.

Он обхватил подбородок.

– И агенты по продаже недвижимости – тоже неплохая мысль. А мы сможем брать с них процент с каждой заключенной сделки.

Джейн сложила руки и самодовольно улыбнулась.

– Видишь, я могу быть полезной.

Джаспер вдруг очнулся. Задача состояла в том, чтобы оттолкнуть Джейн, а не оказаться ее партнером. Он подался вперед и оперся локтем о колено. Передразнивая его, она приняла точно такую же позу и подвинулась еще ближе.

Она бросала ему вызов. Ее лицо было так близко, что он мог разглядеть каждую ресничку. Искушение поцеловать ее уже почти непреодолимо, и Джаспер уверен, что Джейн не станет противиться… Но он сумел овладеть собой. Не флиртовать, не поддаваться, отговорить ее, напомнил себе он. Из примыкающего к кабинету зала доносился стук костей и смех, хотя Джаспер заплатил рабочим солидную сумму за то, чтобы они дополнительно оббили стены. Он слышал легкое дыхание Джейн, и его собственные доводы против их брака начали казаться ему не такими уж существенными. Джейн изрядно удивила его. Может быть, союз с ней не таит в себе опасность, как он воображал? Она и вправду может помочь ему, и не только с переговорами, клиентами и свежими идеями.

Джаспер откинулся назад, создавая некий барьер между собой и этой соблазнительной хитрюгой. Одно дело – открыть Джейн, чем он занимается по ночам, и совсем другое – вовлечь ее в это нечистое дело, как когда-то сделал его дядя.

– Полагаю, мне пора проводить тебя домой.

– Но мы так ничего и не решили.

– Все прочее обсудим в карете. – Джаспер глянул в еще один глазок, прятавшийся в резьбе на двери, и проверил, пуст ли коридор. – Мы ведь не хотим, чтобы Филип обнаружил твое отсутствие.

Джейн наставила на него палец.

– Не думай, что ты так легко от меня отделаешься.

Она проскользнула мимо него и пошла вперед по коридору. Ее уверенность была так же сногсшибательна, как и аромат ее духов.

Джаспер провел Джейн обратно тем же путем, которым они вошли, и подсадил ее в уже ожидавшую карету, где она устроилась на удобном кожаном сиденье. У Джейн осталась последняя возможность переубедить Джаспера. Она заметила, как он заколебался, когда она предложила продавать в клубе драгоценности и нанять поверенного… и потом еще раз, когда наклонилась к нему ближе. Внешне Джаспер был все так же тверд, но Джейн чувствовала, что его решимость слабеет.

Он уселся напротив, стукнул в потолок, и кучер тронулся с места. Некоторое время оба молчали, между тем вскоре склад скрылся в темноте, затем доки уступили место узким улочкам, застроенным обшарпанными домиками. Через улицу-другую Джаспер зевнул, прикрыв рот ладонью.

– Если ты позволишь мне управляться со всем самой, тебе почти не придется ничего делать, – заговорила наконец Джейн. – Сможешь спокойно спать до полудня. В отличие от других жен я возражать не стану.

– Ценю твое предложение, но меня категорически не устраивает, что ты будешь лгать своей семье, как я.

– Это нельзя назвать ложью. Я просто не буду рассказывать им определенные подробности. И совесть меня не замучит. В конце концов, Филип и Лора не обсуждают со мной свои личные дела и не советуются, принимая решения. Не понимаю, почему я должна волноваться о том, что они обо мне думают.

– Все не так легко. Я вынужден прибегать к невероятным ухищрениям, чтобы объяснить матери свою вечную утреннюю усталость, а отцу – почему я не могу назначать встречи в первой половине дня. Я бы съехал от них куда-нибудь, пока ведутся работы в моем собственном доме, но боюсь, это вызовет еще больше вопросов. Пока они считают мою непроходящую усталость последствием желтой лихорадки. Ты не представляешь, сколько раз мать хотела вызвать доктора Хейла и чего мне стоило ее отговорить! Они верят мне, жалеют меня, а я им лгу, и это буквально разъедает меня изнутри. А теперь эта ноша падет на тебя. Я не могу тебе этого позволить.

Сердце Джейн больно сжалось. Эти же самые слова он произнес в ночь праздника, устроенного в честь его отъезда. Они зашли в кабинет его отца, чтобы попрощаться, и Джейн неожиданно для себя выпалила, что чувствует к нему нечто большее, чем дружба, и будет ждать его возвращения. А Джаспер… Джаспер был очень тронут ее словами, но сказал, что не позволит ей тратить жизнь на ожидание, поскольку никогда не вернется.

Вот только он вернулся.

Джейн уставилась в запотевшее окошко. Большие капли стекали по стеклу, собираясь в ручейки. Не время вспоминать о прошлых обидах и разбитом сердце. Самое главное сейчас – обеспечить себе будущее. Будущее с Джаспером. Несмотря на все возражения и отказы, в это мгновение он был рядом. И верил ей настолько, что рассказал свою самую большую тайну. Это был гораздо более красноречивый ответ, чем его постоянные «нет» и «невозможно».

– Прости, что не писал тебе после отъезда, – проговорил вдруг Джаспер. – Я часто думал, как ты там, в Лондоне. Что поделываешь, как развлекаешься.

– Ничего примечательного за эти годы со мной не произошло. – Джейн тщательно разгладила юбку, пытаясь скрыть смущение, – извинения Джаспера ее тронули. – Конечно, были балы, и танцы, и пикники, и походы по магазинам, и званые ужины… и все мои подруги вышли замуж, но я никому так и не приглянулась. То есть приглянулась, но это скоро прошло.

– Мне очень жаль, что Милтон обошелся с тобой так ужасно.

– Не стоит. Мне нравился не столько он, сколько мысль о том, что друг детства станет моим мужем.

«И продолжает нравиться», – призналась себе Джейн. Настолько, что ее совершенно не тянуло на романы с противоположным полом. Ей не нужна любовь, если она будет женой Джаспера, своего лучшего друга.

– Меня удивляет, что Филип одобрил вашу помолвку. Уж он-то, как никто, должен был знать, что Милтон слаб и рассчитывать на него нельзя.

– Он говорил мне об этом, но я не слушала. – Джейн не обращала внимания на недобрые знаки и предупреждения друзей до того самого утра, когда Милтон ее бросил. – А что было с тобой? Ты завоевал сердца всех леди в Саванне, и молодых, и старых?

Он схватился за ремень над окном.

– Я… неплохо повеселился.

– О… в самом деле? – Ей было не просто любопытно. Джейн неожиданно осознала, что ревнует.

Горькая улыбка тронула его губы.

– Я пытался приударить за дочерью одного оптового торговца табаком, но она указала мне на дверь в ту же секунду, как узнала, что я не лорд и принадлежу к тому же сословию коммерсантов, как и ее отец.

– И как, удалось ей позже получить желанный титул?

– Нет. Она умерла во время эпидемии. – Джаспер отвернулся и уставился в окно, на проносящиеся мимо еле освещенные улицы; в его глазах словно сгустилась тьма, и Джейн чувствовала, как по спине пробежала ледяная дрожь. – Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти в Саванне.

В его голосе слышалась смертельная усталость. Это ощущение было знакомо ей слишком хорошо. Изнеможение, окутывающее тебя тяжелым черным плащом, сковывающее движения, не дающее дышать, жить. Впервые Джейн узнала его в те две недели, когда умерли ее родители. Затем оно возвращалось каждый год, в одно и то же время. Она протянула руку и крепко сжала пальцы Джаспера.

– Теперь все уже кончилось.

Он чуть заметно вздрогнул от ее прикосновения, но руки не убрал. В ответ он обхватил ее ладонь.

– Нет, не кончилось. Прошлое не отпускает меня. И иногда оно кажется таким же настоящим, как и ты, сидящая сейчас в карете напротив. – Джаспер замолчал, отпустил ее руку и потер лоб. – Когда эпидемия только начиналась, никто особенно не обращал на нее внимания, каждое лето в тех краях случались отдельные вспышки желтой лихорадки. Но позже стало ясно, что в этом году что-то пошло не так.

– Но вы не знали что.

– Не знали, пока Желтый Джек не добрался и до нас. – Невидящим взглядом Джаспер продолжал смотреть в окошко; он находился очень далеко, за океаном, в прошлом. – Все, кто мог, бежали на свои плантации, но смерть следовала за ними по пятам. Ввели карантин, и я, как и еще несколько тысяч человек, оказался заперт в городе.

– Боже мой, как ужасно!

Джейн мучительно хотелось обнять его, прижать к груди, утешить, как утешал ее он каждую годовщину смерти родителей. Но по тому, как решительно он сжал губы и выдвинул вперед подбородок, она догадалась, что он не нуждается в ее сочувствии. И Джейн прекрасно его понимала – она и сама не нуждалась ни в чьей жалости.

– Поначалу все было еще не так плохо. Люди валили к нам толпами, чтобы успеть развлечься, пока за ними не явилась смерть. И в этом безумном угаре я веселился вместе с ними. Видишь ли, если человек уже переболел желтой лихорадкой, а я перенес ее в легкой форме, он не может заразиться ею снова. И все равно тебя терзает постоянный страх. Мы пускали всех желающих до тех пор, пока власти не закрыли все публичные места. К этому времени все уже распадалось на части. Люди или болели, или умирали с голоду. Никакие деньги или связи не могли помочь раздобыть еду. В первый раз в жизни я оказался не способен накормить себя или близких мне людей.

– Ты хочешь сказать… дядюшку?

Джаспер кивнул.

– Я никак не мог его спасти, и мне едва удавалось доставать ему какие-то жалкие крохи съестного. Вот почему я открыл игорный дом, когда вернулся. Желтый Джек здесь, конечно, не появится, но я видел, что бывает с людьми, которые впадают в нищету. Я больше не хочу – ни за что в жизни – оказаться в положении, когда не смогу обеспечить тех, кто мне дорог. – Он печально улыбнулся. – К сожалению, азартные игры – это единственное ремесло, которым я владею.

– Понимаю. Считается, что леди не должна хотеть иметь собственное дело, но, если у меня не будет мужа, а с моим наследством что-то случится, мое дело – единственное, что сможет меня прокормить. Я не хочу быть старой девой, но уж бедной старой девой – нет, увольте.

– Ты не станешь бедной старой девой. Для этого ты слишком умна.

Желала бы Джейн быть о себе столь же высокого мнения, но… У Джаспера есть игорный дом, а когда-нибудь будет и свой клуб. А она состарится в одиночестве. И все же ее терзания – ничто по сравнению с тем адом, что довелось испытать ему. Джейн искренне восхищалась его силой и мужеством и мысленно поклялась себе стать похожей на него. Джаспер не сдался перед лицом болезни и смерти. И ее не сокрушит пара неудач.

Карета качнулась и остановилась у въезда в аллею за домом Рэтбоунов, которая вела к саду. Туман сгустился, но впереди виднелись слабые очертания ворот. Как давно Джейн не смотрела на них с этой стороны! Наверное, с тех пор, когда она, Милтон и Джаспер возвращались домой после одной из своих авантюр. Джейн в старой одежде Филипа и мягкой шляпе, прикрывающей пышные волосы. Она, прячась за деревьями, пробиралась к задней двери, пулей проскальзывала мимо спальни Филипа и ложилась в кровать. И сегодня она сделает то же самое.

Джейн поставила ногу на ступеньку и подала Джасперу руку, чтобы он помог ей спуститься. Ей ужасно не хотелось разжимать пальцы и отпускать его домой, удрученного болезненными воспоминаниями. Джейн словно видела, как они повисли у него на плечах, как тяжелый черный плащ. К ее удивлению, Джаспер тоже не спешил отпускать ее руку.

– Спасибо тебе, что не стала судить меня слишком строго за… это занятие.

– Я бы никогда не смогла отнестись к тебе с осуждением. Даже за то, что ты меня отверг.

– Поэтому я и доверился тебе.

Джейн обняла его за шею и придвинулась ближе.

– Если тебе понадобится с кем-нибудь поговорить, не сомневайся и приходи ко мне. Я выслушаю все, что мне расскажешь, и тоже сохраню это в тайне.

На мгновение она тесно прижалась к Джасперу, затем, прежде чем он успел произнести хоть слово, отказаться от ее предложения, понеслась к садовым воротам. Джейн знала, что он глядит ей вслед, как прежде, чтобы убедиться, что она добралась до дома и ничего не случилось. У ворот она остановилась и медленно, чтобы не скрипнули старые петли, приоткрыла створку. На чугунных прутьях словно повисли клочья тумана.

Джейн обернулась. Джаспер прикоснулся к полям шляпы в знак прощания – едва заметный в свете полускрытой облаками луны.

Как только Джейн скрылась из вида, туман стал еще гуще и холоднее. Здешний воздух был совсем не таким, как в Саванне, – одуряюще жарким, дурманящим голову. Нет, он скорее походил на Джейн – легкую и загадочную. Джаспер сжал пальцы в кулак, затем снова разжал. Он все еще чувствовал ее прикосновение – так же как ее доброту и заботу.

Он даже взялся за ручку кареты, чтобы удержаться и не броситься за ней… и сказать, что он согласен на ее условия. Джаспер ощущал огромное облегчение, открыв ей правду. Он рассказал ей о том, что случилось в Саванне, и о том, как зарабатывает деньги, – и как же это отличалось от того, что он говорил семье! Джейн не бросилась ему на шею и не зарыдала от жалости, как мать, увидев Джаспера на пороге – с запавшими щеками и чемоданами, набитыми банкнотами, измученного и страдающего от того, что ему некому излить душу. Она просто слушала, и от одного лишь ее присутствия тени прошлого отступали, тьма пряталась, не смея его поглотить.

Джаспер постучал в потолок, давая вознице знак ехать домой. С каждым поворотом колес он уносился все дальше от Сент-Брайдз-Лейн и от Джейн и ощущал себя все более взбудораженным. Как много раз он возвращался к себе утром из игорного дома, горя желанием обсудить хоть с кем-то события минувшей ночи, мечтая, чтобы был на свете хоть кто-то, кто знал бы о нем все и не презирал его так, как презирал себя сам Джаспер!

Карета свернула к игорному дому. Джаспер рассеянно провожал глазами витрины и двери магазинов, крепко запертые на ночь. Вскоре показались ряды домишек на берегу. Здесь на Джаспера навалилась усталость. Вранье совсем измотало его. Стены между ним и окружающими становились все выше. Но одну он все же сумел разрушить. Сегодня Джейн выслушала его. Он видел перед собой ее взволнованные голубые глаза с крошечными золотистыми ободками вокруг зрачков. Они напоминали ему небо перед рассветом в Саванне – как он радовался, что еще жив и встречает новый день во время эпидемии! Он держал ее за руку и ощущал, как бьется пульс на тонком запястье, и это тоже доказывало, что жизнь существует и мир хорош, надо надеяться, он сможет снова сделаться его частью.

Перед Джаспером вдруг выросло здание склада. Он спрыгнул на землю и направился к заднему входу. С каждым шагом его решение ни за что не жениться на Джейн слабело. Возможно, вступать с кем-то в подобную близость и в самом деле рискованно, но она – единственная, кто способен удержать его на краю и не дать соскользнуть в бездну. Джаспер видел, во что превратили дядюшку Патрика годы одиночества и беспутства. Всю жизнь его окружали так называемые друзья, они восхищались им, льстили, тратили его деньги в кутежах, но за эти деньги он не смог купить ни верности, ни помощи, когда его положение сделалось безнадежным. Джаспер не хотел, чтобы и его ожидало такое же будущее. Он сам вытянул себя за волосы из прежней жизни. И наверное, теперь для последнего, решающего движения ему требуется женская рука.

Джаспер достал из кармана связку ключей и повертел ее на пальце. Ему представилось, как они с Джейн работают вместе, шаг за шагом становятся преуспевающими коммерсантами, как ее брат, и достигают влияния в обществе, как его отец. О такой жизни он мечтал как раз в тот день, когда отправился на аукцион, и думал, что никогда больше не обретет ее; но вдруг появилась Джейн, и он осознал, что все еще возможно.

Джейн не выражала желания вмешиваться в управление игорным домом. Она хотела его, Джаспера, и его новый клуб. И он мог ей это дать. Пусть ужасы и ад Саванны останутся там, где они есть. Джейн никак не будет соприкасаться с игроками, но обретет свободу и возможность наслаждаться тем, чего она лишена в своем нынешнем положении. Она пришла к нему и предложила сотрудничество и помощь. Она давала ему шанс обрести репутацию влиятельного коммерсанта, которому можно доверять, а в дополнение еще и волнующую ночную жизнь. И отказываться от этого Джаспер больше не мог. С Джейн каждый его день был приключением. И так будет опять.

Глава 4

– Доброе утро, мисс Рэтбоун.

Джейн спускалась к завтраку, когда столкнулась с молодым Честером Стилтоном. Несмотря на то что большую часть ночи она провела на ногах, проснулась Джейн в свое обычное время, сразу после рассвета. Привычка оказалась сильнее усталости.

– Мистер Стилтон, рада видеть вас сегодня так рано.

Разумеется, она была ни капельки не рада, но с клиентами Филипа следовало держаться вежливо. Однако Джейн находилась не в том расположении духа. Почти весь минувший день, а потом еще и половину ночи она провела с мужчинами, и у нее совершенно не было желания разговаривать с представителями противоположного пола, а уж тем более их развлекать. Все, чего она хотела, – это поскорее добраться до столовой, где ее ждал полный кофейник со свежим кофе.

– Я вовсе не собирался заявляться к вам едва ли не затемно, но мой отец настоял.

Мистер Стилтон с неудовольствием вздернул и так слишком короткую верхнюю губу, обнажив желтые, как сыр, зубы. Ходили слухи, что он никогда не встает раньше полудня, в то время как его отец, оптовый торговец сыром (какая ирония, мелькнуло в голове у Джейн), поднимается чуть ли не до зари, чтобы заработать деньги на достойное содержание семьи и на оплату гигантских счетов от портного своего сына-мота.

– Отец тоже здесь. Он собирается вернуть долг, срок погашения которого ваш брат был так любезен продлить в прошлом году. А я тут для того, чтобы принять участие в беседе и почерпнуть для себя нечто полезное на тему «как обращаться с деньгами». Как будто я нуждаюсь в подобных уроках от такого человека, как мистер Рэтбоун.

Джейн застыла.

– Учитывая, сколько вы берете в кредит у своего портного, любой, конечно же, подумает, что вы тратите средства осторожно и рачительно и всегда вовремя платите по счетам. Ваш отец, должно быть, очень гордится вашим блестящим умением с шиком спускать его кровно заработанные деньги на костюмы, обувь и прочее.

– Не меньше, чем ваш брат гордится, оплачивая шляпки своей сестры-перестарка. Вы не смогли притащить к алтарю даже Милтона Чартона.

– У меня куда более перспективные планы на будущее. Я не хватаю первое, что лежит под рукой.

Как смеет это ничтожество, чьи жилеты стоят больше, чем он весь с потрохами, говорить что-то о Филипе или о ней! Джейн развернулась, чтобы немедленно уйти, но Честер преградил ей путь.

– Хотя мне глубоко безразличен ваш брат и весь ваш род, состоящий из одних лишь ростовщиков, за хорошую цену я готов помочь ему сбыть вас с рук.

Он обвел ее сальным взглядом, от которого любая другая женщина залилась бы румянцем. Но только не Джейн. Не дрогнув, она посмотрела на Честера так, словно он был слизнем на розовом кусте.

– Какая честь для меня – присоединиться к длинному списку состоятельных леди с Флит-стрит, что вам отказали.

Губа Честера опустилась, наконец-то прикрыв его невозможные зубы. Прежде чем он успел ответить («И наверняка что-нибудь на редкость глупое», – подумала Джейн), дверь кабинета Филипа отворилась и оттуда появился старший мистер Стилтон, у которого было такое же длинное лицо и вздернутая верхняя губа, что и у младшего.

– К счастью, высшему сословию безумно нравится тот особый сорт чеддера, что можно достать лишь у меня. Иначе и не знаю, что бы со мной сталось. Еще раз благодарю вас за помощь, мистер Рэтбоун. – Он энергично потряс руку Филипа, вышел из коридора и встал рядом с сыном.

– Мисс Рэтбоун, сегодня утром вы просто очаровательны. Надеюсь, мой сын не наговорил вам дерзких комплиментов… хотя, если бы он так поступил, это было бы лучшее, что он смог придумать. Честер, было бы прекрасно, если бы тебя заинтересовала мисс Рэтбоун. Эта девушка столь же разумна, сколь хороша собой. Что скажете, мисс Рэтбоун? Не возникло ли у вас симпатии к моему мальчику? – Стилтон-старший похлопал сына по спине, не замечая, какими взглядами обменялись он и Джейн.

– Благодарю вас за добрые слова, мистер Стилтон, но на данный момент я увлечена… совсем иными делами.

Скрывшись с глаз Филипа и посетителей, она как буря ворвалась в столовую, чем сразу же привлекла внимание Лоры.

– Джейн, что произошло?

– Ничего особенного. Разве что меня только что оскорбил этот жалкий желтозубый отпрыск сырника. – Джейн шлепнула на тарелку кусок омлета, мечтая, чтобы это оказалось лицо Честера и чтобы вместо ложки она держала в руках что-нибудь потяжелее.

В уничижительных словах Честера содержалось зерно истины. Джейн в самом деле являлась старой девой, и время работало не в ее пользу. Вчера ночью она держала Джаспера за руку и думала, что ее судьба вот-вот изменится, но этого не случилось. И несмотря на очевидные знаки симпатии с его стороны, которые лишь подтверждали ее предчувствие, что у них все сложится, Джейн не могла избавиться от мысли, что с ней все же что-то не так. С ней, а не с Джаспером.

– Постарайся не обращать на него внимания. – Лора успокаивающе погладила Джейн по плечу. – Ты прелестная молодая девушка и в один прекрасный день встретишь того, кому предназначена. Вот увидишь.

– Когда? – мрачно вопросила Джейн.

– Не знаю. Но мы что-нибудь придумаем и найдем тебе жениха… или, во всяком случае, кавалера, который тебя развлечет. Может, тебе погостить у моей матери? Она могла бы познакомить тебя с кем-то из молодых хирургов, учеников доктора Хейла.

– Ты хочешь сказать, с кем-нибудь, кто еще не слышал, что меня так позорно бросили?

Джейн понимала, что не стоит вымещать свое дурное настроение на Лоре. Ее вины здесь нет. Джейн сама поставила себя в такое положение. Если бы она не была столь упрямой, дерзкой и острой на язык, все могло быть иначе. Можно только представить, сколько молодых людей были шокированы, когда Джейн не раз одерживала верх в торгах на бирже.

– Я имела в виду совсем не это, – скорее понимающе, чем раздраженно, уточнила Лора. – Ты могла бы помочь ей. Отвлечь от…

В столовую вбежали Томас, Уильям и Натали, и комната тут же наполнилась их воплями. Судя по грязному платью Натали и пыльным башмакам мальчиков, они играли в саду.

– Мама, мама, Томас таскал Натали за косички, – прошепелявил Уильям, самый младший, пока его брат и сестра пытались перетянуть внимание матери на себя.

Измученная молодая гувернантка на минутку обессиленно привалилась к дверному косяку, перевела дух и тоже вошла. Она держалась немного в стороне, так как знала, что Лора предпочитает сама разбираться в детских ссорах и жалобах.

– Неправда! – спокойно возразил Томас. Своей серьезностью он очень напоминал Джейн и Филипа. Его волосы были светлыми, как у его матери, в то время как его брат и сестра унаследовали более темный оттенок от Лоры.

– Все начал Уильям, – вставила Натали.

– Это не я! – Уильям обернулся к сестре, и ссора понеслась по новому кругу.

Джейн, нацепив на лицо понимающую улыбку, оставила недопитый кофе на столе и вышла из адски шумной столовой в тишину коридора. В прошлом они с миссис Хейл частенько ускользали в сад обсудить свои дела. Но сейчас поделиться было не с кем. Джейн миновала кабинет Филипа и уныло побрела к задней двери, выходившей в сад. Стилтоны ушли, и Филип сидел за столом и беседовал с управляющим складом о каких-то грузах. Если бы он был один, можно было бы поговорить с ним. Джейн, как никогда, нуждалась в том, чтобы кто-нибудь ее выслушал – со всем вниманием, только ее одну, – высказал участие и интерес к ее заботам и печалям. Но в ее окружении такого человека не было.

Как обычно, Джейн остановилась напротив клумбы с розами и полюбовалась пышными белыми и алыми цветками, которые чуть колебал утренний весенний ветерок. Однако этот вид не успокоил ее, как бывало всегда, а лишь расстроил еще больше. Если бы мама была жива, она точно бросила бы все и занялась Джейн и ее горестями – как тогда, когда ей было шесть. Но мама и папа умерли, и виновата в этом она…

«Прекрати!» – велела себе Джейн и уселась на скамью в центре сада. Гнев, разочарование и одиночество вдруг слились в такую взрывную смесь, что ей захотелось вскочить, вихрем пронестись по саду и переломать все цветы. Джейн закрыла глаза и подождала, пока неуместный порыв пройдет.

– Доброе утро, Джейн. – Голос Джаспера перекрыл пение птиц и далекий шум улицы.

Она встала и так быстро обернулась, что сад закружился у нее перед глазами, но Джаспер остался на месте.

– Что ты здесь делаешь?

Джейн и сама не знала, радуется ли она этому неожиданному визиту или злится.

– Пришел с тобой повидаться.

– Не уверена, что я хочу тебя видеть. – Она скрестила руки на груди, одновременно польщенная и недовольная. – Кажется, на сегодня с меня уже хватит надутых, высокомерных джентльменов.

«Как бы безупречно они ни были одеты». Джаспер, как и молодой мистер Стилтон, водил тесное знакомство со своим портным, но неброская элегантность его костюмов отличалась от яркой безвкусицы нарядов Стилтона, как небо от земли.

– Скажи мне, кто взъерошил твои перышки, и я сделаю из него отбивную, – улыбнулся Джаспер.

– Не стоит обдирать об это ничтожество костяшки пальцев, – небрежно бросила Джейн.

В ее груди затрепетала слабая надежда. Джаспер поднялся довольно-таки рано, учитывая его работу, и пришел, чтобы поговорить с ней. Джейн заподозрила, что это как-то связано с прошлой ночью.

– Полагаю, ты здесь не только затем, чтобы обсудить мои утренние беседы с неучтивыми джентльменами.

– Верно. – Он жестом пригласил ее сесть.

Джейн медленно опустилась на скамью, ощущая через тонкое утреннее платье холод камня. Джаспер устроился рядом. Он, напротив, был словно раскален – ей показалось, что воздух вокруг будто колеблется от жара его тела.

– Итак? Что привело тебя сюда?

Джаспера, в отличие от прочих, никогда не смущала ее прямота.

– Я много думал о том, что мы обсуждали вчера ночью, и пришел к мнению, что ты права. – Он вытянул ноги; в начищенных до блеска сапогах отражались искривленные очертания дома. – Мне необходимы твоя смекалка, умение разбираться в делах и твои знакомства с коммерсантами Флит-стрит. И можно ли желать большего, чем жена-друг?

Сердце Джейн бешено забилось. Может, встать и пробежать круга два по саду, чтобы немного успокоиться? «Он хочет жениться на мне. Он хочет, чтобы я помогла ему с клубом».

Она неторопливо разгладила складки платья на коленях с тем отстраненно-безразличным выражением лица, которому ее научил Филип, – это не раз выручало ее, когда приходилось иметь дело с самыми упрямыми торговцами. Да, она первая сделала Джасперу предложение, но это не значит, что сейчас следует сразу же соглашаться, будто она и в самом деле совсем отчаявшаяся старая дева. И еще – желание доказать таким, как Стилтон-младший, что они идиоты, не должно одержать верх над рассудком. Иначе она совершит еще одну ошибку.

– Так теперь ты веришь, что мы можем быть хорошими партнерами?

– Да. – Затянутыми в перчатки пальцами Джаспер вцепился в край скамьи. – Когда я раскрыл тебе свою тайну, ты не возненавидела меня и не стала угрожать, что расскажешь всем правду. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

– Как раз представляю.

Сколько раз Джейн утаивала что-то от Филипа и Лоры, чтобы не выставить себя в смешном или глупом свете! Джаспер бы не стал глумиться. Он никогда над ней не смеялся, даже девять лет назад над ее глупым, необдуманным признанием. У него была прекрасная возможность вдоволь поиздеваться или подразнить Джейн, но он говорил с ней ласково и честно сказал, что не может ответить на ее любовь. И сейчас она была этому рада. Джаспер не станет играть с ее чувствами, как его брат. Но его честность, однако, имеет пределы. Он лжет своей семье и способен точно так же солгать и ей, Джейн, о том, почему он вдруг изменил решение, или о глубине своей к ней привязанности.

– Воспользовавшись связями твоего брата, мы получим разрешение на брак и сможем пожениться уже в конце недели. И ты сразу же приступишь к работе над клубом на Флит-стрит. – Джаспер склонился к ней и понизил голос, его дыхание теплым ветерком коснулось ее шеи. – И… на днях я попробовал, какова ты на вкус, и мне очень понравилось. Стань моей женой, и… этого будет больше. Намного больше.

Руки Джейн покрылись мурашками, и в ней снова вспыхнуло старое любопытство. Ведь брак затрагивает и другие стороны жизни, кроме бытовых. На секунду или две между ними повисло напряжение – оба вдруг подумали о том, может ли соглашение между двумя друзьями перерасти в нечто большее. Джейн даже почти забыла о своих возражениях. Почти.

– Будь серьезнее.

– Я очень серьезен. – Джаспер облокотился о колено и оказался еще ближе. – И я полагал, что ты тоже не шутишь, сделав мне самое необычное предложение в моей жизни.

– Тогда почему ты сейчас сопротивляешься?

Джейн глубоко вздохнула. Ей не хотелось показывать Джасперу свою уязвимость, но молчать было невозможно. Все ее будущее зависело от этого предложения и от того, правильно ли она поведет себя на этот раз.

– Я не хочу, чтобы ты женился на мне потому, что пока для тебя это наилучший выход из положения и самый удобный способ решить все проблемы. Я не желаю, чтобы ты забыл обо мне в ту же секунду, как перестанешь во мне нуждаться, и выбросил из своей жизни. И я не желаю, чтобы ты что-то от меня скрывал. Лгал, как лжешь своей семье. Мне хватило унижения, когда я узнала о тайной возлюбленной твоего брата. Больше никаких неожиданностей. Я хочу, чтобы ты был моим другом. Настоящим другом, который все поймет и простит. Как тогда, в детстве.

Джаспер уставился в землю. Его улыбка померкла.

– Ты не можешь? Стало быть, не можешь, – повторила Джейн и неожиданно снова разозлилась, как накануне утром.

– Нет. Я не могу рассказать тебе обо всем, что я пережил в Саванне. Конечно, ты и сама понимаешь.

Джейн окинула его внимательным взглядом. От солнца и тени, что отбрасывала шляпа, круги под глазами у Джаспера казались темнее. Филип учил ее читать по лицам, но у нее это получалось хуже. И все же она видела, что Джасперу больно, видела, как глубока эта боль, и понимала его, как никто другой. Было у нее на сердце такое, о чем она тоже не могла говорить.

– Да.

Она оглянулась на шпиль церкви Сент-Брайдз, возвышавшийся над крышей дома. Там кладбище, где лежат родители.

– Годовщина была на прошлой неделе, верно? – спросил Джаспер, проследив за ее взглядом. – Я всегда помню.

Каждый год он сопровождал ее на кладбище, чтобы положить на могилы цветы, и сидел рядом с ней на церковном дворе, пока она плакала.

* * *

Джаспер смотрел на Джейн и от всей души желал развеять печаль, затуманившую ее взор. Раньше он никогда не видел ее столь слабой и беззащитной, но годы изменили не только его, но и ее. Джейн отдалилась от брата – вернее, он отдалился от нее, ее унизили на глазах у всего общества, и теперь она оказалась в не слишком приятном положении брошенной старой девы. Своими словами он ни в коем случае не хотел причинить ей боль, но Джейн просила об откровенности, на которую он не был способен. Она просто не представляла себе, что может узнать. Джаспер никак не мог рассказать ей о месье и мадам Робийяр и подвергнуть их дружбу такому испытанию. Она непременно бы от него отвернулась. И погрузить ее во все подробности игорного дела, замарать ее душу, сделать ее такой же черной, как и его… это было немыслимо.

– Так что же, Джаспер? – подтолкнула Джейн.

Не посвящать ее полностью в ужасы прошлого или грязь его «коммерческого предприятия», но поделиться настоящим положением дел – вот что нужно, решил он. Поведать не о плохих сторонах, но о хороших – они ведь тоже имеются. Джаспер взял Джейн за руку и заглянул ей в глаза.

– Я хочу жениться на тебе не ради удобства. Ты нужна мне, потому что ты – мой лучший и самый близкий друг. Обещаю, что буду всегда уважать тебя, как ты этого заслуживаешь, и быть настолько откровенным, насколько я смогу.

Надежда преобразила ее лицо. Джейн буквально светилась. Джаспер никогда не видел такого волшебного превращения, и ему тоже стало легче. В своей наивности она искренне верила, что все обернется хорошо. И если она будет рядом с ним, возможно, так все и произойдет.

– Я не даю согласия на этот брак.

Джейн, словно оглушенная, уставилась на брата. Лора была изумлена. Джаспер сложил руки и слегка поигрывал шляпой, как будто ничего особенного не случилось и их совместное будущее не было только что поставлено под угрозу.

– Что это значит – ты не даешь согласия?

Филип положил ладони на стол.

– У меня имеются причины сомневаться в искренности интереса, который питает к тебе мистер Чартон.

– В искренности его интереса?

– Вчера он делал все возможное, только бы отговорить тебя от этого союза, а сегодня просит твоей руки. Я хочу знать почему, – объяснил Филип, обращаясь к Джейн, а не к Джасперу.

– Он не был против. Он был всего лишь удивлен тем, в какой форме я решила это обсудить. Даже ты сказал, что это был весьма странный выбор времени и места. – Несмотря на доводы Джейн, у Филипа был весьма непреклонный вид. – Затем, хорошо все обдумав, Джаспер осознал, как и я, что мы хорошие друзья и прекрасно ладим друг с другом и наш брак станет чудесным, крепким союзом. Верно?

Джейн нежно взяла Джаспера за руку, чтобы показать, как они привязаны друг к другу. Однако важно не переусердствовать с нежностью. Если она скажет Филипу, что они безумно влюблены друг в друга, это лишь усилит его недоверчивость.

– Верно, – довольно беспечно согласился Джаспер.

Понимает ли он, что их планы могут полететь к черту, мелькнуло в голове у Джейн. Да, по закону разрешение на брак старшего брата ей не требуется, но Филип необходим им, чтобы получить все бумаги, договориться в церкви и все прочее. И, кроме того, Джейн просто хотела, чтобы он не был против.

Филип уперся взглядом в ее будущего жениха.

– Я бы хотел переговорить с мистером Чартоном один на один.

Джейн встревоженно посмотрела на Джаспера, но он, кажется, совершенно не волновался и даже кивнул ей, давая понять, что все будет хорошо.

– Поверить не могу, что Филип возражает, – пожаловалась Джейн сочувственно кивающей Лоре, когда они обе вошли в гостиную.

– Он поступает так, как, по его разумению, будет лучше для тебя, – пояснила та.

– Я уже решила, что для меня лучше. И это Джаспер. – Джейн рухнула на диван возле окна.

Лора не стала спорить, и Джейн ощутила что-то, похожее на разочарование. Ей очень хотелось с кем-нибудь попрепираться. Не только Лора и Филип относились к предстоящему браку скептически. Джейн и сама начала сомневаться в том, что ведет себя правильно – с того самого мгновения, как они прошли в дом, чтобы поговорить с Филипом. Что, если Джаспер скрывает нечто такое, о чем ей стоит всерьез беспокоиться?

– Мистер Чартон производит впечатление весьма обаятельного джентльмена, который умеет убеждать. Уверена, он сумеет склонить Филипа на свою сторону. – Лора присела рядом. – Однако меня удивляет, как вы смогли обо всем договориться за столь короткое время.

Джейн перестала теребить кисточку на подушке и уставилась на свою золовку. Известно ли им с Филипом, что прошлой ночью она ускользнула из дому, чтобы встретиться с Джаспером?

– Вчера днем я случайно встретила Джаспера, когда выходила от миссис Фэйрли, и у нас была возможность подробно обо всем побеседовать.

– И о чем же вы беседовали с мистером Чартоном? – Лора наклонилась вперед, точь-в-точь как ее мать, когда они с Джейн сплетничали, и Джейн едва не потеряла голову: она уже была готова шепотом рассказать Лоре всю правду.

– Мы обсуждали его дела и то, как я могу ему помочь. – Джаспер вовсю старался завоевать доверие Филипа, и Джейн следовало снискать благосклонность Лоры. – Меня научили бухгалтерии, искусству вести переговоры, торговле на бирже и прочим вещам, и все для того, чтобы когда-нибудь я смогла бы помогать своему супругу. Пора мне применить свои умения на деле!

Почти об этом они и говорили с Джаспером – за исключением некоторых подробностей, которые Джейн сочла нужным опустить.

– Я понимаю. – Лора взяла Джейн за руку. – Мне думается, что мистер Чартон – идеальная партия, и я верю, что Филип с этим согласится.

В коридоре раздались шаги, и они обе вскочили на ноги и повернулись к двери. Первым вошел Филип, и Джейн впилась глазами в его лицо, пытаясь угадать ответ. Глубокие складки у рта, кажется, разгладились, а подозрительность, делавшая его взгляд таким жестким и непримиримым, пропала.

Джаспер его уговорил!

Джаспер зашел следом, довольный, будто его игорный дом неожиданно получил небывалую прибыль. Он подмигнул Джейн, и она чуть не бросилась ему на шею. В скором будущем Джаспер станет ее мужем, правда, она все равно видела в нем лишь друга…

– Я даю согласие на ваш брак. – Филип поцеловал Джейн в лоб, как в детстве, когда она хорошо выучивала урок по математике, затем взял руку сестры и вложил ее в ладонь Джаспера. – Мы с мистером Чартоном еще поговорим завтра насчет брачного контракта и разрешения от властей, и вы сможете пожениться, как только пройдут положенные законом семь дней.

Джейн было ужасно любопытно, что Джаспер сказал Филипу, чтобы убедить его в необходимости столь скорого срока венчания. Когда она собиралась замуж за Милтона, он, напротив, настаивал на долгой помолвке, как будто хотел дать ему время проявить себя с худшей стороны. Вероятно, Филип просто устал от ответственности и от того, что ему постоянно приходилось вразумлять Джейн, и теперь ему не терпелось передать ее другому мужчине и избавиться от тяжкого бремени.

«Нет, я не должна думать о нем так нехорошо. Филип – благородный человек». Каковы бы ни были причины, побудившие его пойти им навстречу, лицо брата лучилось добротой и нежностью. Страхи и тревоги немного отпустили ее, чему способствовало и радостное волнение Лоры.

– Прекрасно! – воскликнула она и заключила Джейн в объятия. – Вы будете очень счастливы вместе.

Джейн шагнула к Джасперу, который показался ей странно скованным. Ему словно бы было… неловко. Жених немного растерянно обводил глазами гостиную. Наконец их взгляды встретились, и Джейн внезапно догадалась о причине его неуверенности. Джаспер доверил ей тайну о своем занятии, но скрыл нечто другое, более серьезное и страшное, несомненно, связанное с тем, что произошло в Саванне. То самое, о чем он не мог ей сказать. Беспокойство разом вытеснило всю ее радость и воодушевление. Как только мышеловка захлопнется, они с Джаспером будут связаны друг с другом навсегда. Что, если это приведет только к плохому? Джейн так торопилась изменить свою жизнь… уж не изменила ли она ее к худшему?

Джаспер сидел за столом в своем кабинете на складе и разбирался с заказом на вино, но его мысли были далеко. Он все еще видел перед собой лицо Джейн. Всегда восприимчивая и чуткая, она сразу заметила одолевшее его на мгновение сомнение. И тут же насторожилась и словно ушла в себя. Джаспер хотел разуверить ее, сказать, что его озабоченность никак не связана с ней, а только с ним самим, но возможность поговорить наедине им так и не представилась.

Он снял с пальца рубиновый перстень и принялся задумчиво катать его по столу. В Саванне Джаспер много лет подряд копил деньги, скупал недвижимость и завоевывал уважение в обществе. И в итоге все это превратилось в прах. В Лондоне дела обстоят иначе… но не настолько. Деньги ясно показывают разницу между теми, кто живет «достойно», и теми, кто еле сводит концы с концами. Достаточно взглянуть на его собственных кучеров и крупье, чтобы понять, как высокие заработки дали их семьям шанс вырваться из бедности и попробовать, что такое хорошая жизнь. Как только Джейн станет его женой, ответственность за нее ляжет на его плечи. Если какой-нибудь особенно удачливый игрок вдруг лишит Джаспера всех его средств или их семьи узнают о том, чем он промышляет, и отвернутся от них, все будет как тогда в Саванне. Только на сей раз у него не будет ни недвижимости, которую можно продать, ни наследства от дядюшки.

– Эта ночь выдалась весьма прибыльной, мистер Чартон, – сообщил мистер Бронсон, входя в кабинет. Он лениво растягивал слова, как и все южане. В первый год пребывания в бурлящей жизнью, процветающей Саванне Джаспер находил эту манеру говорить очень забавной. Он легко подцепил местный акцент, и здесь, в Лондоне, младшие братья Джаспера, семнадцатилетние близнецы Джайлз и Джейкоб, обожали передразнивать его во время семейных ужинов. Но теперь, по мере того, как Саванна все удалялась, акцент день за днем становился все менее заметным. Как было бы прекрасно, если бы и прошлое, и заботы вот так же исчезли сами собой.

– Как капитан Кристиансен? Как сегодня у него шли дела?

– Проиграл еще пятьсот фунтов, прежде чем мы отослали его домой. – Мистер Бронсон протянул Джасперу долговую расписку.

Джаспер надел перстень на палец и изучил корявую подпись внизу документа.

– Это больше, чем может позволить себе капитан, которому уже давно не удается захватить в плен хоть один корабль.

Мистер Бронсон подошел к окну и приподнял раму. В комнату ворвался прохладный ночной ветерок.

– В этот раз он наделал много шума. Кричал, что имеет право тратить столько, сколько ему пожелается.

– Только не в моем заведении. Особенно если он вздумал устраивать сцены. Скандалы вредят делу. – Джаспер посмотрел в окно. Еще темное утреннее небо было затянуто облаками. Свежий воздух не бодрил, но странным образом беспокоил его. – Если вечером он придет снова, приглядывайте за ним. Будем надеяться, что большие проигрыши заставят его делать более осторожные ставки.

– А если нет?

– В таком случае мы найдем деликатный способ больше его не впускать. Нам совсем не нужно, чтобы сюда заявился лорд Фентон с целью вызволить несчастного сына из притона греха.

– А какие старые привычки вы оставите, когда у вас появится жена и будет повсюду совать свой любопытный нос?

– Никакие. Я буду всего лишь сопровождать ее к ювелиру и в театр, и мы станем вместе наслаждаться хорошим вином и едой, а она поможет мне основать клуб. – Джаспер откинулся на спинку кресла, чувствуя себя куда менее уверенным, чем хотел бы казаться.

Перед тем как отправиться к Джейн для решающего разговора, он рассказал обо всем партнеру и теперь не мог мысленно не согласиться с его сомнениями. Когда они начнут жить вместе как муж и жена, ему потребуется четко отсекать то, о чем ей говорить можно, от того, что нельзя. То есть достаточно, чтобы удовлетворить ее любопытство, но далеко не все. Придется больше лгать, но это ложь по необходимости. Джаспер знал, что просто не вынесет, если Джейн с омерзением плюнет ему в лицо, как мадам Робийяр, когда он пришел принести ей соболезнования.

– Лучше быть женатым человеком, чем окончить свои дни отшельником.

– Жена для этого не нужна, – хмыкнул мистер Бронсон. – У вас есть повар, и экономка, и более чем достаточно желающих скрасить ваше одиночество.

– Верно. Но кто из тех, кому дядюшка Патрик столь щедро платил, остался ухаживать за ним, когда он заболел?

– Ну, в Лондоне этого бояться не стоит.

Джаспер дотронулся до стопки печатных листов со сведениями о смертности, прижатой к столу пресс-папье.

– Надеюсь, что нет, но человека может постичь и другое несчастье, и тогда ему понадобится кто-то, чья привязанность не будет зависеть только от хорошей платы.

– А для этого у вас есть я! – Мистер Бронсон расхохотался, достал из кармана кисет и глиняную трубку и принялся набивать ее ароматной смесью.

– Ваша правда. Однако родственные отношения порой более надежны. – Джаспер не подведет Джейн так, как месье Робийяр – свою жену. – Знаю я вас, янки. Рано или поздно вы все хотите открыть свое собственное дело, чтобы работать только на себя и ни от кого не зависеть.

– И вы чертовски правы, мистер Чартон. – Мистер Бронсон ткнул в сторону Джаспера черенком трубки. – Кстати, вы рассказали Джейн о мадам Робийяр?

– Нет. – Легкий бриз пошевелил занавески, и Джаспер ощутил слабый запах летней ночи. – И вы тоже должны молчать.

– Можете мне верить: я не пророню ни слова. Я ведь сам побывал в том же положении, что и вы. – Мистер Бронсон потрогал цепочку от часов, перешедших к нему от отца. – Незачем молодой леди знать о таких ужасах.

Он вышел из кабинета.

Джаспер подошел к окну, взялся руками за резную спинку стула и обвел взглядом кабинет. Нужно возвращаться к работе. Сейчас, когда здание на Флит-стрит оказалось почти в его руках и Джейн подкинула ему еще парочку новых идей, дел было особенно много. Но Джаспер словно окаменел. Как завороженный, он уставился на огонь в камине. На город медленно опускалось лето, неся с собой пока неведомые угрозы. Джаспер очень боялся возможных неудач.

Он закрыл за собой кабинет и зашел в игорный зал. В воздухе стоял застарелый запах табака, пролитого вина, пота, надежды и отчаяния. Все уже было подготовлено для вечерней игры: на столах аккуратными стопками высились фишки, рядом с ними лежали новенькие колоды карт, только и ждущие, когда их распечатает крупье. В центре зала застыло колесо рулетки с разложенными в ряд белыми шариками.

Джаспер взял один шарик и повертел в пальцах. Он испытывал жалость ко многим игрокам, особенно таким, как капитан Кристиансен, который за картами забывал обо всем на свете. Кто его знает, каких кошмаров он навидался в море. Может быть, воспоминания о них и толкали его к игорному столу.

Он крепко сжал шарик в кулаке. Грехи так же душили его, стискивали горло. Много раз, еще до эпидемии, Джаспер спрашивал себя, хорошим ли делом он занимается, однако всегда гнал сомнения прочь. Богатство, влияние, положение в обществе, гордость дядюшки и его собственная гордость заглушали голос совести. В его голове словно постоянно играла развеселая бравурная музыка. Звук пистолетного выстрела месье Робийяра разом заставил ее замолчать, и тут вовсю завопило раскаяние. Он испытывал его и по сей день, но тем не менее опять начал все заново, едва лишь ступил на родную землю.

Джаспер положил шарик на место и, обходя столы, выбрался из зала. Он тщательно запер все верхние помещения и вышел через главный вход склада. Работники, которым Джаспер хорошо платил за молчание, разгружали ящики с вином, картами, провизией и прочими товарами, что понадобятся сегодня ночью. Сейчас склад ничем не отличался от всех других.

Обычно портовая суета оживляла Джаспера, но сегодня он не почувствовал прилива привычной бодрости. Что же он творит? Он втягивает Джейн в болото, заставляя ее хранить его тайну, как когда-то сделал дядюшка Патрик. Сколько времени пройдет, прежде чем по его вине порок разъест ее душу, и она станет такой же, как он?

«Нет, я не позволю этому произойти». Днем они будут вместе трудиться над открытием клуба, а вечером и ночью предаваться невинным забавам в городе – и не столь невинным в постели. И Джейн ничего не узнает о настоящей природе азартных игр…

– Так ты здесь, подонок! – раздался вдруг звонкий женский голос. – Мне надо сказать тебе пару слов.

К Джасперу приближалась женщина. Он словно испытал ощущение дежавю – к нему снова подходила мадам Робийяр. Однако эта была одета гораздо беднее – явно не из высшего и даже не из среднего сословия. В руках она держала ридикюль, в котором, кажется, лежало что-то тяжелое. Джаспер тут же насторожился.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе разрушить жизнь моего сына, так же как разрушил свою мой муж, то ты сильно ошибаешься!

Женщина засунула руку в ридикюль. Джаспер пошатнулся. Перед его глазами встал образ миссис Салливан, вытаскивающей из сумочки револьвер, – это было в ту ночь, когда она проиграла в кости огромный бриллиант, свою главную гордость. Но миссис Салливан промахнулась.

Джаспер быстро шагнул вперед.

– Чем я могу вам помочь, мадам?

Он ослепительно улыбнулся и одновременно незаметно сжал ее запястье, не давая ей достать то, что было в ридикюле.

– Отпусти меня, злодей! – Она вывернулась.

– Пожалуйста, пройдемте ко мне на склад и поговорим.

– Поговорить мы можем и здесь. Думаешь, я не знаю, что на самом деле творится в этом месте? – проскрежетала она. – Я своими глазами видела деньги, что Адам приносит домой, и есть только один способ зарабатывать так много.

Джаспер наконец понял, кто эта женщина и как ее угомонить. Он приблизился к ней почти вплотную и понизил голос до шепота. Грузчики вокруг облокотились на груды ящиков и изо всех сил делали вид, что они не слушают.

– Адам работает у меня, а не играет. И я очень хорошо плачу ему, чтобы он ничего не рассказывал об этом заведении. Я доверяю ему. И уверен, могу доверять и вам.

Джаспер полез в карман, достал оттуда купюру и сунул ее женщине в ладонь, даже не взглянув, сколько дает. Она сжала кулак, поднесла его к груди, тайком посмотрела на смятую бумажку и изумленно вскинула светлые брови. Она засунула деньги за корсаж, и ее поведение изменилось, словно по мановению волшебной палочки.

– Я все понимаю, сэр. Но я беспокоилась о сыне. Вчера ночью я проследила за ним, подслушала, как слуги говорят о картах и костях, и совсем потеряла голову. О, я никому не скажу. Уверяю вас, я буду держать рот на замке, мистер…

– Патрик, – солгал Джаспер.

– Мистер Патрик. Спасибо вам за все, что вы сделали для Адама. И простите, простите меня за то, что считала вас… – Не договорив, она жадно поцеловала его руку.

Разве он заслужил такую благодарность? Джаспер улыбнулся, хотя больше всего на свете ему хотелось скрыться и остаться наедине со своим стыдом. Он направился к карете, делая вид, что ничего особенного не произошло. Грузчики и рабочие вернулись к своим делам. Джаспер залез в карету и упал на сиденье. Возница стегнул лошадей, и он испустил глубокий вдох – как ему показалось, первый за несколько дней.

«Все хорошо».

Но разве это «хорошо»? В какое-то мгновение Джаспер всерьез испугался, что мать Адама закричит еще громче, и вся пристань услышит, что происходит на верхнем этаже его склада по ночам. Если об игорном доме узнает слишком много народу, сплетни быстро разойдутся по всему городу, и он больше не сможет скрывать свое предприятие от семьи. Однажды они уже посадили его на корабль и отправили за тридевять земель, полагая, что больше никогда с ним не увидятся. Но жить в Лондоне и быть отверженным гораздо хуже. Особенно если он утянет за собой Джейн.

Карета остановилась у особняка Чартонов. Джаспер выбрался наружу и поднялся на крыльцо, надеясь ни с кем не встретиться. Ему нужны были тишина и покой, чтобы хорошо подумать, и он в который раз чертыхнулся, вспомнив про ремонт в своем доме. Племянники и племянницы бегали по комнатам и кричали, кто-то постоянно приходил или уходил, повсюду слышались разговоры домашних, и поначалу, после мертвой тишины Саванны, эта возня нравилась Джасперу. Но сегодня его все раздражало.

– Все в порядке, сэр? – спросил Элтон, дворецкий, открывая перед ним дверь. Худой и носатый, Элтон служил семейству Чартон с тех пор, как Джаспер был еще ребенком.

– Да, спасибо.

Он зашагал к лестнице, стараясь как можно скорее оказаться в своей спальне и не попасться никому на глаза. Однако ему не повезло.

Из большой гостиной вышла мать. При виде сына она озабоченно нахмурила брови.

– Джаспер, у тебя встревоженный вид. Что-то не так? Может быть, нам стоит поговорить? О том, где ты бываешь вечерами?

Так же она смотрела на него, когда он был маленьким мальчиком. Ничто не могло ускользнуть от ее проницательного взора. В те времена мать обычно звала его к себе, в свою маленькую гостиную, и подробно расспрашивала о том, чем он сегодня занимался. Джаспер мельком подумал, что мать как-то узнала об игорном доме, но испугаться он не успел. Здравый смысл тут же подсказал ему, что в этом случае мать не обратилась бы к нему таким нежным тоном.

Он немного смягчился, глядя на обеспокоенное лицо матери. Они не знали правды и не знают ее по сей день. Если она когда-нибудь выплывет наружу, их чувство вины будет едва ли не сильнее его собственного – ведь они настояли, чтобы он отправился к дяде Патрику. Пусть лучше они останутся в неведении о последствиях своего выбора.

– Я опять дурно спал ночью, только и всего. – Именно этим Джаспер объяснял то, что он допоздна не вылезает из постели. Когда он только вернулся, его в самом деле мучили кошмары, но позже они прошли. – Я проснулся и поехал в театр, а затем к мистеру Бронсону. Мне нужно было побыть среди людей, и я не хотел вас потревожить.

– Ну да, конечно, – с некоторым сомнением согласилась мать, взяла его за подбородок и внимательно оглядела лицо. – Ты выглядишь так же, как сразу после возвращения.

Джаспер прекрасно понимал, что она имела в виду. Не зря домашние дали ему три месяца полного покоя, прежде чем объявили всем, что он приехал.

Мать погладила его по щеке.

– Мне кажется, с Джейн тебе будет хорошо. Она поможет тебе справиться с делами и, возможно, забыть то, что ты пережил.

Джейн. В случае удачного покушения на него Джейн осталась бы вдовой, сокрушенной горем потери и правдой о Джаспере. И ей пришлось бы одной разбираться с клубом. Но у него хватит чести не перекладывать свои трудности и терзания на чужие плечи, как сделал месье Робийяр.

– Я должен повидаться с ней сегодня утром. Мы должны еще кое-что обсудить.

– Разумеется. – Мать потрепала его по руке. – Будь добр к ней, Джаспер. Она это заслужила. А ты должен заслужить ее заботу и внимание.

– Да. Она достойна самого лучшего.

И к сожалению, это не он.

Джаспер выскочил из дому и, отказавшись от кареты, отправился на Сент-Брайдз-Лейн пешком. Ему требовалось пройтись.

При ярком свете дня уверенность, с которой он предложил Джейн соединить их жизни вместе, начала меркнуть. Он сомневался в том, праведным ли делом он занят. Утреннее происшествие заставило Джаспера посмотреть на женитьбу под новым углом. Он открыл невесте свою тайну, сложил с себя небольшую часть тяжести и вины – пусть так. Но подвергать ее опасности или возможному позору, как Милтон, – этого делать нельзя. Он не допустит, чтобы Джейн страдала.

Довольно скоро Джаспер дошагал до перекрестка Сент-Брайдз-Лейн и Флит-стрит и остановился. Переулок Сент-Брайдз казался необычайно тихим по сравнению с оживленной улицей. Он хотел пойти дальше, добраться до своего особняка и проверить, как идут ремонтные работы, чтобы они с Джейн могли въехать туда после свадьбы, но ноги словно вросли в землю. Как человек, привыкший играть против других, Джаспер быстро оценил все риски. Если он оставит Джейн сейчас, то причинит ей огромную боль и уж точно отвратит от себя навсегда. Опасности жизни с ним были не столь очевидны, но, возможно, куда более гибельны. Он не хотел разбивать ей сердце, но его ненадежный, чреватый угрозами путь мог привести ее и к худшему положению.

Джейн почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Сначала она обрадовалась неожиданному появлению Джаспера – это отвлекло ее от составления списка гостей и меню для свадебного завтрака и возни с собиранием вещей. Но как странно он себя вел! Джаспер ни разу не улыбнулся, не отпустил ни одной шутки и был заметно напряжен. И эти странные слова… Джейн вдруг вспомнила визит Милтона в утро перед тем, как он сбежал с Камиллой.

– Что именно ты хочешь мне сказать? – дрогнувшим голосом переспросила она.

«Он собирается отменить свадьбу. Нет. Нет. Если бы он передумал, то послал бы письмо, а не явился бы лично». Слабое утешение. Есть же причина, по которой Джаспер стоит перед ней, нахмуренный и мрачный.

– Я хочу, чтобы ты полностью осознавала, на что идешь. Ты подвергаешь себя опасности. Это то, что мы не учли, когда обсуждали наши планы. – Джаспер оглянулся, убедился, что никто не подслушивает, и все же наклонился к Джейн ближе и понизил голос. – Не все игроки проигрывают. Существует возможность, что кому-то повезет по-крупному, и мы потеряем все свои деньги. Или разоблаченный мной мошенник в гневе набросится на меня или на тебя. Ты должна быть уверена, что в самом деле готова к такой жизни.

«Он хочет, чтобы я испугалась, заплакала и от всего отказалась. Ну уж нет». Даже если ей придется ударить его дубинкой по голове и силой притащить к алтарю, чтобы он произнес клятву, она это сделает. Больше никаких отмененных свадеб и унижений.

– Я всю жизнь прожила в семье коммерсантов. Мне прекрасно известны все риски, связанные с деньгами и людьми, желающими отомстить.

– Я не сомневаюсь, что ты справишься с любым испытанием, которое может подбросить нам наша совместная жизнь, – легко согласился Джаспер, однако отступать он не собирался. – Но мы не должны относиться к этому пренебрежительно. Или закрывать глаза на некоторые… особенности нашей ситуации.

– Какие именно?

Джаспер немного помолчал и ответил:

– Мы подвергнем твою жизнь угрозе, если свяжем наши судьбы.

«Пожалуйста, не делай этого. Не отворачивайся от меня». Щеки медленно разгорались от стыда, пока не стали такими же алыми, как ее бархатное платье. Джейн не желала просить, уговаривать или показывать свою слабость, но то, что Джаспер снова ушел в себя, ранило ее больше, чем свадьба и отъезд миссис Хейл. Он обещал ей новую жизнь, собственный дом и общее дело. А теперь… они не успели даже пожениться, а Джаспер уже забирал свое слово назад.

– Джаспер, пожалуйста, скажи мне, что не так? Что на самом деле не так?

Джейн смотрела на него такими же умоляющими глазами, что и проигравшиеся в пух и прах картежники, которые приходили к мистеру Бронсону просить о кредите. Ее отчаяние остро кольнуло Джаспера в сердце. Он не мог обойтись с ней так же, как Милтон. Если она твердо решила встать с ним плечом к плечу и встретить все невзгоды вместе – и видит бог, сестра Филипа Рэтбоуна подходила для этого, как никто другой, – он не оттолкнет ее. Пусть будет так. Чего бы ему это ни стоило, он обеспечит ее безопасность.

Джаспер притянул Джейн к себе, крепко прижал к груди, уткнулся лицом в ее волосы и вдохнул знакомый аромат гардении.

– Прости меня. Я не хотел тебя напугать. Мне просто нужно было удостовериться, что ты понимаешь, каково это – быть моей женой. И что это может за собой повлечь.

Она заметно расслабилась, облегченно вздохнула и обняла его.

– Конечно, я все понимаю. И несмотря на это, все равно хочу выйти за тебя замуж и трудиться вместе с тобой.

– Так оно и будет.

Джейн откинула голову назад, чтобы взглянуть ему в лицо. Джаспер поддерживал ее спину, и не существовало в мире ничего естественнее, чем ее стройное тело в его объятиях. Она была словно скроена по его мерке.

– Сегодня утром Филип поговорил с преподобным Клэром. Венчание назначено на пятницу, на одиннадцать часов – это самый ранний срок, учитывая обязательные семь дней ожидания. Я хочу, чтобы все знакомые и родственники были там, пока мы будем сочетаться браком. А это обязательно произойдет.

Она заставит его сдержать данное слово.

– Обязательно.

Джаспер взял руку невесты и прижал к сердцу, ощущая, как участился ее пульс. Он не мог оторваться от ее огромных голубых глаз и полных, чуть приоткрытых губ. Джейн была не только его лучшим другом; совсем скоро она станет его женой. В пятнадцать лет он жаждал этого, как ничего другого, но так и не признался ей – боялся, что она выставит его на посмешище. Затем случился тот прощальный вечер, единственная свеча на столе в кабинете, ее мерцающие глаза, обещание ждать его возвращения. Упущенная возможность едва не раздавила его. Он уезжал не только от семьи, но и от будущего с Джейн. Вот почему Джаспер запретил себе думать о любых чувствах, кроме дружбы, и не писал ей, хотя мечтал о ней постоянно. Он слишком злился на судьбу, которая отняла у него возможное счастье.

Но нет, ничего не было отнято. Как выяснилось, всего лишь отложено.

Кончики пальцев Джейн прошлись по его затылку, и былые обиды испарились. Он склонился над ней и поцеловал эти зовущие губы. Страсть мгновенно охватила их, и он забыл о своей усталости и тревогах. Он держал в руках свое будущее. С помощью Джейн он построит новую жизнь и наконец похоронит старую.

Глава 5

– Вы уверены, что хотите надеть именно это платье? – спросила миссис Фэйрли, модная портниха, осторожно раскладывая настоящее чудо из шелка на кушетке в примерочной.

Она сшила его для свадьбы Джейн и Милтона, и оно оказалось единственным, что миссис Фэйрли могла предоставить Джейн до пятницы. В свое время Джейн настояла на том, чтобы портниха оставила платье в мастерской, потому что собиралась надеть его на следующий же праздник, который будут устраивать Чартоны, и тем самым показать Милтону, что он потерял, потом передумала.

– Да.

– Давайте посмотрим, как оно на вас сидит.

Платье было прекрасно. Изумительно, несмотря на его прошлое. И Джейн горела от нетерпения – так ей хотелось надеть его, стать наконец невестой, а не брошенной старой девой… конечно, если у них с Джаспером все же дойдет до свадьбы.

– Волнуетесь перед венчанием? Представляю, как вы счастливы. – Миссис Фэйрли опустилась на колени, чтобы осмотреть подол.

Джейн потрогала кружева. После утренней встряски Джейн требовалось с кем-нибудь поговорить, а миссис Фэйрли умела хранить секреты, даже когда ее счета оплачивал Филип.

– Меня беспокоит Джаспер. Сегодня он вел себя очень странно.

Опуская определенные детали, Джейн рассказала об их разговоре и о том, как она уже почти уверилась, что Джаспер собирается разорвать помолвку.

– Думаете, у него другая женщина? – спросила миссис Фэйрли и воткнула в ткань булавку.

Джейн глубоко вздохнула.

– Нет, не думаю. Но похоже, я всегда последняя, кто узнает о том, что у моего жениха роман с кем-то еще. Кроме того, Джаспер вернулся в Лондон совсем недавно и может жениться, на ком угодно. Что или кто его остановит?

– Но он хочет жениться на вас.

Кончиками пальцев Джейн коснулась губ. Сегодняшний поцелуй удивил ее не меньше, чем тот, первый, в спальне Джаспера. Она ждала его, знала, что сейчас произойдет, но сила и страсть, с которой они поцеловались, поразила ее до глубины души. В солоноватом привкусе его губ чувствовался дразнящий, почти мучительный намек на то, что их отношения будут более глубокими, чем просто удобный дружеский союз. Когда Джаспер отодвинулся, она прочла в его глазах, что его посетило то же самое ощущение, однако он быстро улыбнулся, сказал что-то смешное, и Джейн подумала, уж не вообразила ли она себе то, чего нет.

Она сделала еще один глубокий вздох, боясь слов, которые собиралась произнести.

– Я уже не столь уверена, что он этого хочет.

– Полагаю, ваш брат воспринял помолвку благосклонно?

Миссис Фэйрли была хорошо знакома с Филипом. Он одолжил ей денег, чтобы открыть мастерскую и встать на ноги после того, как ее мужа ранили во Франции. С тех пор она выполнила множество заказов для их семьи и знакомых.

– Да.

– Тогда считайте, что его одобрение подтверждает правильность вашего выбора.

– А что, если на этот раз он ошибся? Что, если я поторопилась и вот-вот совершу шаг, который нельзя будет отменить?

Купить дом под влиянием прихоти, не тревожась о последствиях, – не страшно, но вступить в брак… Как только они сделаются мужем и женой, Джаспер станет контролировать ее деньги, недвижимость и все прочее. Джейн не думала, что он поведет себя как тиран, но все же бездонная мгла, появлявшаяся порой в его глазах, ее пугала. Вдруг она выйдет за него замуж и обнаружит, что ее супруг – вовсе не обожаемый, всегда смешивший ее друг детства, но совсем другой, незнакомый человек?

– Что касается торопливости, то вы не первая из семейства Рэтбоун, кто едва ли не побежал к алтарю, не так ли? – усмехнулась миссис Фэйрли.

Филип и Лора тоже поженились на редкость быстро и в конце концов нашли любовь. Джейн не считала, что чем быстрее она станет законной супругой, тем больше ее шансы на столь же счастливый исход. На это она вообще не надеялась. Любовь, как она не раз себе повторяла, в ее планы не входила.

– Может быть, Филип дал свое согласие лишь потому, что уже не чаял от меня избавиться?

При мысли, что даже Филип потерял веру в то, что она когда-нибудь найдет себе мужа, по спине Джейн пробежала дрожь.

Миссис Фэйрли встала.

– Мистер Рэтбоун никогда бы так не поступил. Он очень вас любит.

Джейн тоже старалась в это верить, но как много людей уже оставили ее! Более чем возможно, что однажды ее бросит и любимый брат.

Миссис Фэйрли положила руки на плечи Джейн и принялась легонько разминать их, чтобы снять напряжение.

– А может, мистер Чартон сомневается не в вас, а в себе. Может, он думает, что недостоин вас.

«Если так, то он станет первым, кому в голову пришла подобная мысль», – усмехнулась про себя Джейн.

– О, он всегда был так уверен в себе.

– Вы полагаете, что выучили его наизусть, но сдается мне, после многих лет разлуки вам придется узнавать его заново. – Миссис Фэйрли произнесла это так, будто Джейн ожидало большое интересное приключение.

Действительно, она знает Джаспера уже не так хорошо, как раньше. И решила выйти за него замуж скорее из ностальгии и от отчаяния, совсем не руководствуясь здравым смыслом. Но брак – это сделка, которую нельзя отменить. Если она не будет знать все ее условия, то может разрушить свою жизнь. Джейн крепко сплела пальцы. Она ненавидела неопределенность. Значит, нужно увидеться с Джаспером и положить конец и своим, и его сомнениям.

– Я слышал, вы сегодня столкнулись с матерью Адама, – заметил мистер Бронсон, поднес ко рту трубку и глубоко затянулся. – Он сам мне рассказал.

– Скажите Адаму, что мы просто поговорили, и еще раз дайте ему понять, как можно яснее, что нам необходимо ее молчание. А потом забудем обо всем. – Джаспер не мог позволить братьям и сестрам Адама страдать от голода и холода из-за скандала, устроенного их отчаявшейся матерью. – Капитан Кристиансен здесь?

– Да, но больших ставок он не делает. Во всяком случае, пока. И пьет мало – всего два-три бокала… хотя ночь еще только началась. Однако явился этот сынок торговца сыром, и он играет с такой горячностью, что мне это совсем не нравится.

– Да, вчера я видел его долговые расписки. Когда вернетесь в зал, отведите его в сторонку и скажите, что отныне он исключен из клуба. Пусть губит себя в другом месте, если уж ему так не терпится. – Капитана Джаспер еще стерпит, но этого молодого хлыща – нет. Он не торговец и не коммерсант, и от его присутствия здесь пользы мало.

– Неужели вы и в самом деле собираетесь все это бросить? – Мистер Бронсон обвел рукой кабинет.

– Когда это станет возможно. Я передам права владения вам и сохраню за собой процент от выручки. – Джаспер немного подумал и добавил к заказу еще несколько бутылок испанского вина.

– Стало быть, ответ и да, и нет. – Мистер Бронсон описал трубкой круг в воздухе.

– Я не хочу терять доход, особенно теперь, когда мне нужно будет содержать жену. А также посылать деньги мадам Робийяр и платить рабочим. Успешность клуба пока под вопросом. – Джаспер с содроганием вспомнил первобытный голод, грязь и ужас болезни. Однажды он поклялся себе, что все это больше никогда не коснется ни его, ни тех, кто ему дорог.

– Ваша будущая жена об этом знает?

– Пока нет.

Джейн отлично разбирается в бухгалтерии, и ему ни за что не удастся скрыть от нее ни поступающие на счет средства, ни перевод денег мадам Робийяр. Разве что на время, но потом она непременно все вычислит.

– Зачем ей вообще об этом говорить? Женщина не должна вмешиваться в дела мужа.

Джаспер разделял точку зрения мистера Бронсона. Пусть Джейн занимается клубом, сколько захочет, и вникает во все подробности его нынешней жизни, но он не позволит ей связываться с игорным домом. И лучше ей пребывать в неведении относительно некоторых деталей его прошлого.

– Для человека, у которого столько дел, ты и вправду встаешь слишком поздно.

Мелодичный женский голос ворвался в его сон. Джаспер с трудом открыл глаза и прищурился, пытаясь разглядеть, что происходит. В спальне было почти темно: окна были закрыты плотными занавесками.

Неожиданно загорелся маленький огонек, и он увидел свечу. Джейн. Это Джейн зажгла свечу от тлеющих в камине углей и поставила ее на столик возле кровати.

– Что ты здесь делаешь? – Джаспер взял в руки часы в резном деревянном корпусе с расписным циферблатом и взглянул на стрелки. Час тридцать пополудни. Обычно он поднимался все-таки раньше. Еще один признак все усиливающегося изнеможения.

– Я заехала за тобой, чтобы мы вместе осмотрели мое здание на Флит-стрит. И никак не ожидала, что ты еще спишь.

Джейн стояла над его постелью, как, бывало, мать, когда приходила будить его в детстве. Но в ее голубых глазах горел озорной огонек, и выглядела она обольстительно.

Джаспер привстал и оперся на пышные подушки, пытаясь стряхнуть с себя усталость.

– Как тебе удалось прокрасться мимо родителей?

– Я не кралась. Я вошла через парадную дверь, как и полагается, а твоя мать сама отправила меня наверх. Поскольку мы помолвлены и дата свадьбы уже назначена, она, судя по всему, не видит ничего плохого в том, что я застану тебя неодетым. Хотя она не сказала мне, чтобы я шла прямо в спальню. – Джейн взяла со стола часы, потрогала густую позолоту и сморщила нос. – Когда мы поженимся, тебе придется сменить обстановку.

– С нетерпением жду этой минуты.

А также минуты, когда можно будет оказаться с ней в одной кровати. Джаспер вдруг представил себе вкус ее губ, мягкие шелковистые волосы и прочие не менее мягкие и соблазнительные места и стиснул прохладную простыню. Искушение опасно, как научила его Саванна, но он бы солгал, если бы сказал, что никогда не вожделел Джейн. В пятнадцать лет, несмотря на долгую дружбу, он провел немало бессонных ночей, мечтая о ней. И это были совсем не невинные мечты. Интересно, что бы сказал тот пятнадцатилетний мальчик, если бы узнал, что от исполнения всех его порочных желаний его отделяют лишь несколько дней?

– Так что же – или я должна спросить «кто»? – так задержал тебя вчера ночью? – звенящим, как хрусталь, голосом спросила Джейн.

От Джаспера не укрылась ни ее ревность, ни истинная цель ее визита. «Она пришла удостовериться, что я не нарушил условия сделки». Да, брат прекрасно обучил Джейн вести дела.

– Ни одна женщина не составляла мне компанию, если ты клонишь именно к этому. – Джаспер взъерошил волосы; ему хотелось успокоить ее и заставить забыть о вчерашнем необдуманном поступке. – Но если ты пожелаешь не давать мне спать нынешней ночью, я не стану возражать.

Глаза Джейн скользнули по его мускулистой груди.

– Я не даю тебе спать сейчас.

– И в самом деле. – Джаспер закинул руки за голову. – И с какой же целью? С… м-м-м… определенной?

– Только не сегодня утром. – Джейн едва заметно порозовела, и он еле сдерживался, чтобы не повалить ее на кровать и тоже кое-чему обучить. Но разумеется, ничего подобного Джаспер делать не собирался, пусть даже они уже помолвлены.

Пора было вставать и приниматься за более скучные дела.

– Что ты хотела обсудить касательно этого здания на Флит-стрит? Съездим туда?

– Я много думала о том, какие блюда мы будем предлагать гостям, – объявила Джейн.

Они стояли в небольшом холле, предварявшем вход собственно в лавку. Здание было закрыто много недель, воздух внутри был спертым, по грубому полу кое-где был рассыпан табак и валялись осколки глиняных трубок.

– Разве мы не должны сначала оценить состояние здания? – Джаспер стер толстый слой пыли с потускневших перил. Во всей этой темноте и грязи Джейн, в голубой ротонде с воротничком, упиравшимся в ее изящный подбородок, казалась сияющим видением. Из-под ротонды выглядывало светлое платье, а то, что выглядывало из остроугольного декольте, очень сильно отвлекало Джаспера от разговора.

– Я все уже осмотрела, сразу после покупки. Прораб заверил меня, что здание крепкое и нуждается лишь в уборке и покраске. Мы сможем открыться, как только расставим вещи по местам. Скажи мне, какая комната для чего предназначена, и я тут же начну подбирать мебель и все прочее.

Джаспер махнул шляпой в сторону окна, выходящего на Флит-стрит, стараясь сосредоточиться на клубе, а не на формах Джейн, на которые было невозможно смотреть спокойно.

– Здесь мы будем предлагать сигары и вино. Задняя комната станет комнатой отдыха.

– А наверху?

– Там будут отдельные кабинеты, где коммерсанты смогут обсудить дела… конфиденциального характера.

– Что еще за дела конфиденциального характера?

– Это дела… конфиденциального характера. – Джаспер неожиданно взял руку Джейн в свою и обнял ее за талию.

Она изумленно распахнула глаза, но он лукаво подмигнул, и она не смогла не улыбнуться. Вальсируя, они выскочили в будущий обеденный зал. Джаспер сильно раскрутил Джейн, так что ее юбка взвилась, открывая щиколотки, и выпустил. Сделав несколько грациозных оборотов, она остановилась.

– Нет, мы не будем устраивать в клубе танцы. Мы же не хотим отвлекать джентльменов от того, чтобы они тратили деньги, – хихикнула Джейн и прижала ладонь к губам.

Неожиданно Джаспер так ясно представил ее девчонкой, как будто это было вчера. Как блестели ее глаза, когда они тайком пробирались на рынок Клаб-Роу-Маркет, чтобы покормить щенков, выставленных на продажу! И как потом их поймал владелец.

– Но наши цены будут ниже, чем обычно, и еще нам нужен очень хороший повар. Тогда клиенты станут приводить своих партнеров сюда, вместо того чтобы устраивать ужин дома.

– Прекрасная идея. Предоставляю выбор повара и составление меню тебе, поскольку ты лучше знакома с лондонскими вкусами, нежели я.

Джаспер подбросил шляпу и поймал ее. Он словно наяву увидел зал, заставленный столами с белоснежными льняными скатертями, хорошее вино и отлично приготовленное мясо, а также коммерсантов, оживленно рассуждающих о контрактах и торговле. А он, Джаспер, гордо стоит среди них вместо того, чтобы прятаться в ночной тени. К этому времени с игорным домом его будут связывать только поступающие деньги – их страховка против бедности.

– Я уже знаю, что у нас будет особый редкий сыр, настоящий деликатес – такое соблазнит кого угодно. Еще мы должны решить вопрос с отделкой. Клуб должен выглядеть респектабельно. Нам требуется сдержанная роскошь… а не стиль колониального борделя, – не удержалась Джейн, еще раз хихикнула и снова обвела комнату взглядом. – Можешь закрывать игорный дом прямо сейчас. Мы продадим обстановку, чтобы заплатить за мебель и все остальное.

Джаспер так сильно стиснул шляпу, что погнул поля, и даже не заметил этого.

– Я не могу.

Джейн резко развернулась.

– Почему? Я думала, ты хочешь с ним покончить.

– Хочу, но из вежливости и чувства долга я должен сначала предложить мистеру Бронсону перекупить его. И не стану же я продавать ему пустое помещение.

Джейн чуть прищурилась, как будто не совсем поверила в намерения Джаспера.

– Ты говорил с ним? Возможно, игорный дом ему не нужен.

– Я с ним говорил, и он выразил желание его купить. – Хотя бы это являлось правдой.

– А ты сохранишь за собой часть выручки?

Черт, она слишком проницательна. Он не был готов к спору на эту тему, но, похоже, его уже не избежать.

– Да.

– Невозможно очистить совесть, продолжая сидеть на двух стульях сразу.

– Я не могу рисковать. Если клуб прогорит, мы останемся банкротами.

– Клуб не прогорит. Мы не позволим ему прогореть, учитывая, что нам обоим ясно: от него зависит наше благосостояние.

Джаспер, однако, не разделял ее уверенности. Он сотни раз наблюдал, как за одну игру человек превращается из богача в бедняка, не имеющего за душой ничего. Он промолчал, и воодушевление Джейн чуть угасло.

– Мы ведь сумеем заинтересовать достаточно клиентов, чтобы клуб процветал… верно? – Она неуверенно покрутила пуговку на перчатке, и Джаспера словно ударили по лицу; Джейн никогда не сомневалась в своих планах.

– Конечно. Мистер Бронсон расскажет о нас посетителям, особенно влиятельным. Мы предложим им членство в клубе на особых условиях, они не смогут его не принять. А за ними потянутся и другие. В Саванне это всегда срабатывало.

– Правда?

– Как привлечь людей – этому искусству меня научил дядюшка Патрик. И я в нем более чем преуспел. Как, по-твоему, мне удалось так быстро набрать столько желающих спустить деньги в моем игорном доме?

Джаспер с удовольствием вспомнил ночи, когда за столами в заведении не было ни одного пустого места и вдобавок за каждым игроком стояла очередь из двух-трех человек. Однако он тут же спохватился. Он должен не гордиться, а стыдиться. Единственным утешением ему было то, что скоро он сможет применить свои навыки не в дурном деле, а в хорошем.

– Тогда мы обязательно обретем успех и в Лондоне.

Ее вера в него была так трогательна… и в то же время это тревожило Джаспера. Дядюшка верил в него, и он его подвел. Как долго он продержится, прежде чем люди, которые на него полагаются, тоже разочаруются?

– Есть здесь кто-нибудь? – раздался вдруг громкий голос мистера Бронсона.

– В столовой! – крикнул в ответ Джаспер и обернулся к двери. – Мы как раз говорили о вас. Я рассказывал мисс Рэтбоун, как прекрасно мне с вами работается, – сообщил он вошедшему компаньону.

– Выручка за прошлую ночь столь велика, что я решил передать ее вам как можно скорее. – Мистер Бронсон протянул Джасперу кожаный бювар, наполненный банкнотами.

– Спасибо, но как вы меня нашли?

– Сначала я зашел к вам домой, и мне сказали, что вы здесь.

Мистер Бронсон уже не в первый раз приходил в особняк Чартонов. Он познакомился со всем семейством вскоре после возвращения Джаспера и часто заезжал и увозил его с собой под предлогами различных «дел». Они как раз работали над основанием игорного дома.

Джаспер представил Бронсона Джейн.

– Счастлив с вами познакомиться. – Мистер Бронсон сорвал с головы шляпу и отвесил низкий поклон.

Джейн присела в реверансе.

– Расскажите мне о Джаспере. Он так мало говорит о жизни в Саванне. Мне любопытно, каким он был там.

Мистер Бронсон и Джаспер обменялись обеспокоенными взглядами.

– Да мне, в сущности, и нечего рассказывать. Там он был таким же, как и здесь. Так же любил красивые вещи, элегантную одежду, хорошие вина. Но за самой прекрасной невестой ему пришлось отправиться в Лондон.

К удивлению Джаспера, Джейн покраснела.

– Я вам не верю. Мне все же кажется, в Саванне он вел себя по-другому.

Мистер Бронсон вытащил из кармана кисет с табаком.

– Что ж… Джаспер, пожалуй, чаще посещал театр… ну и, конечно, был еще и игровой дом.

Он в красках описал Джейн зал для игры, сверкающий от зеркал и позолоты, подавляющий своим великолепием, не забыл упомянуть, где сидели дядюшка Патрик и Джаспер, долго распространялся о представлениях в театрах и торжественных приемах в лучших домах Саванны, куда звали только самых богатых и влиятельных представителей города. Сам Джаспер едва помнил веселого, беззаботного молодого человека, каким он был до эпидемии.

– Я и понятия не имела, что Джаспер являлся таким уважаемым членом общества или что он широко вращался в аристократических кругах, – весело сказала Джейн, когда мистер Бронсон завершил свою речь.

Джаспер покачал головой.

– Все было не совсем так.

– Или ты просто скромничаешь?

– Он прав, мисс Рэтбоун. Я немного приукрасил, но мне хочется, чтобы вы видели своего будущего мужа в самом лучшем свете. Джаспер – славный джентльмен. – Он похлопал компаньона по спине. – А теперь прошу еще раз меня извинить – меня заждалась моя мягкая постель.

Он снова низко поклонился и вышел.

– Для человека, погрязшего в пороках, он очарователен. Я понимаю, почему ты сделал его лицом вашего предприятия, – заметила Джейн. – И ты совершенно прав. Было бы несправедливо не предложить ему первому купить дело. Я возьму свои собственные деньги, чтобы заплатить за мебель и все необходимое.

– В этом нет нужды. У меня более чем достаточно средств. Я переведу их тебе, и ты сможешь начать покупать все, что требуется. А как только мы поженимся, также предоставлю тебе право заключать контракты на поставки и распоряжаться моими деньгами. Если хочешь, можно и не дожидаться свадьбы. Завтра мы нанесем визит моему поверенному, мистеру Стиду, и все устроим.

– Да, я хочу приступить тотчас же, пока ты еще владеешь игорным домом. Тогда вы оба, и ты, и мистер Бронсон, сможете рассказывать клиентам о нашем клубе.

– Мы уже этим занялись. Кстати, я еще могу продать ту мебель и безделушки, что остались на складе. Уверен, ты не пожелаешь видеть все это в нашем доме. – Джаспер сделал шаг вперед и положил руки Джейн на талию.

– Ты прав. Я не хочу, чтобы он напоминал дворец «короля-солнце».

– Очень жаль. Знаешь ли, та кровать довольно-таки крепкая. И мягкая. – Он привлек ее ближе.

Джейн положила руки ему на плечи и нарочито игриво взмахнула ресницами.

– О, в самом деле?

Джаспер наклонился к самому ее уху и коснулся его губами.

– Очень, – жарко выдохнул он.

Джейн почувствовала, как по всему ее телу пробежала сладкая дрожь, и закрыла глаза.

– В таком случае мы, возможно, все же оставим ее себе. – Она легко провела кончиком пальца по лацкану его сюртука, продолжая игру.

Джаспер уже готов был принять приглашение и припасть к ее губам, но вдруг зазвонили колокола церкви Сент-Брайдз, и Джейн отпрянула.

– О, у нас ведь назначена еще одна встреча.

Он все же не удержался и поцеловал ее в шею.

– Ты уверена, что хочешь туда отправиться?

Она вырвалась из его объятий и улыбнулась. Деловая женщина восторжествовала над обольстительницей.

– Мы еще не женаты, и, кроме того, нас ждет торговец сыром.

* * *

Полчаса спустя они стояли в лавке мистера Стилтона. Им предстояло попробовать особый сорт чеддера. Джейн было трудно сосредоточиться на сыре: прикосновения Джаспера еще жгли ее тело. И он был так хорош собой в идеально скроенном светло-коричневом сюртуке и темном жилете, которые подчеркивали его мощную грудь и широкие плечи! В карете Джейн прикинула, не соблазнить ли его на еще один поцелуй, но передумала. Она и так поступила неслыханно дерзко для леди, первой сделав ему предложение. Не стоит вести себя как непотребная женщина… или портить удовольствие от первой брачной ночи, когда она познает все наслаждения семейной жизни сразу.

– Что ты об этом думаешь? – Джейн осторожно слизнула с губ крошку сыра, осознавая, что снова невольно дразнит Джаспера, причем прямо на глазах у мистера Стилтона.

– Это настоящее искушение. – Он взглянул на нее так, что она разом позабыла все, что хотела сказать.

Джейн никогда не отличалась умением флиртовать; само собой это выходило у нее только с Джаспером.

– Я продаю этот сорт самым важным персонам Лондона. – Мистер Стилтон гордо задрал мягкий подбородок и даже привстал на цыпочки.

– И об этом непременно должны знать наши клиенты. Они получат только самое лучшее – разумеется, с наценкой, – добавила Джейн.

– Разумеется, – согласился Джаспер.

Мистер Стилтон и Джаспер обсуждали, сколько сыра требуется заказать и возможные сроки доставки, а Джейн задумалась. Если у Джаспера имеются сомнения, что их предприятие окупится, то не стоит упрекать его или винить за то, что он не хочет полностью обрывать связь с игорным домом. Даже ее наследство не спасет их, если потери окажутся слишком велики. Она много раз наблюдала, как коммерсанты приходили к Филипу занять денег для того, чтобы открыть магазин или паб, а потом не могли расплатиться, потому что все разрушила чистая случайность – пожар, наводнение, затонувший вместе с грузом корабль… И даже сам Филип однажды оказался на грани банкротства. В те страшные месяцы, что последовали за смертью родителей, он должен был не только присматривать за Джейн, но и брать в свои руки отцовское дело. Филип по неопытности предоставил очень большой заем некоему золотых дел мастеру, который вскоре разорился. И это едва не разорило и Филипа. Джейн тогда была совсем ребенком, но, хотя и погруженная в печаль, помнила постоянно напряженное лицо брата и пару услышанных обрывков разговоров. Даже она поняла, насколько все серьезно. Филип беспокоился о том, что ему не удастся обеспечить Джейн или что из-за огромных потерь ему придется оставить ее у Чартонов, и она сильно испугалась. Джейн чувствовала себя обузой, которая совсем ни к чему Филипу, когда все и так свалилось на его плечи. Не является ли она таким же бременем для Джаспера и не это ли причина его вчерашних колебаний?

Джейн придвинулась к нему на шажок ближе. Она выкрутила Джасперу руки, едва ли не силой заставив его жениться на ней, и теперь ей не давала покоя одна мысль. Его нескромные поцелуи, недвусмысленные намеки и комплименты… искренни ли они? В самом ли деле он хочет того, о чем говорит, или лишь пытается заглушить сомнения и убедить себя, что принял правильное решение?

– Большое вам спасибо за все, мистер Стилтон. – Джаспер пожал торговцу руку, подставил Джейн локоть, и они направились к выходу.

Ступив на тротуар, Джейн твердо сказала себе, что она больше не беспомощное дитя, а взрослая женщина, поэтому не будет в тягость Джасперу. Она станет его равноправным партнером, и с ее помощью они оба добьются успеха. Тем не менее одно ее все-таки тревожило: насколько Джаспер намеревается участвовать в этом партнерстве?

Они не успели отойти от лавки и на три шага, как вдруг словно ниоткуда навстречу им вывалился Честер Стилтон. Его обычно безупречно чистый костюм был измят, а под глазами залегли синие тени. Джейн и без того была озабочена своими проблемами, беседа с младшим Стилтоном в данный момент требовалась ей меньше всего на свете. Она потянула Джаспера за рукав, чтобы он поторопился, надеясь, что их не заметят, но было слишком поздно.

– Мисс Рэтбоун, не передумали насчет моего предложения? – позвал Честер.

Джаспер и Джейн остановились.

– Вижу, ваш кредит у портного иссяк, – едко заметила Джейн, указывая на заплату на поле сюртука.

Он покраснел от стыда, словно его застали за чем-то неприличным, приблизился к Джейн и угрожающе навис над ней.

– Пришли поглумиться надо мной, вы, безнадежная старая дева?

– Советую вам следить за своими словами, – предостерегающе бросил Джаспер.

Честер вывернул губу, обнажив желтые зубы.

– А вы еще кто?

– Джаспер Чартон. – Джаспер крепко сжал руку Джейн. – Жених мисс Рэтбоун.

– А… решили подобрать объедки брата, как я понимаю? – Честер отвратительно ухмыльнулся и обратился к Джейн: – Что вы придумали, чтобы его заполучить? Купили его? Его брата-то вы купить не смогли.

Джаспер тут же выдвинулся вперед, загораживая собой Джейн. Он был на целую голову выше Честера, так что тот был вынужден откинуться назад, чтобы не упереться Джасперу носом в грудь.

– Еще раз позволишь себе заговорить с ней в таком тоне, и я сделаю так, что тебя заставят заплатить все до последнего пенни по твоим долговым распискам. Немедленно. И я не имею в виду долги у портного. Я говорю о том, что ты просадил в игорном доме «Компания».

Джейн еле сдержала удивленный вскрик, стараясь при этом сохранять надменный вид. «Так Стилтон-младший играет у Джаспера!»

У Честера вытянулось лицо, и он сильно побледнел.

– Откуда вам об этом известно? Я никогда вас там не видел!

– У меня множество связей в самых разных кругах. Так вот, если не хотите угодить в долговую тюрьму – или чтобы о расписках узнал ваш отец, – вы будете держать свое мнение о мисс Рэтбоун при себе. Я достаточно ясно выразился?

Честер бросил нервный взгляд на Джейн и торопливо закивал.

– Прекрасно. Значит, с этим все улажено. – Джаспер повернулся к Джейн и снова предложил ей руку.

Она приняла ее и, брезгливо огибая Честера, вздернула подбородок.

Джейн молчала до тех пор, пока они не добрались до конца улицы и сын торговца сыром окончательно не скрылся из вида.

– Почему ты пригрозил ему взыскать долги?

Рука Джаспера под ее ладонью как будто окаменела.

– Потому что он это заслужил. Он осмелился оскорбить тебя.

– Но это же рискованно! Он может узнать о том, как ты связан с игорным домом. А если это случится… он настолько подлый, что обязательно использует информацию против тебя.

– Я видел, как он играет. Ему никогда не хватит ума вычислить, при чем здесь я. – Джаспер остановился и заглянул ей в лицо. – Кроме того, ты стоишь любого риска.

Джейн напряглась. Много лет она мечтала встретить человека, который ценил бы ее вот так, саму по себе, а не из-за родственных связей. Оказалось, что это Джаспер. И это было… правильно. Однако не просто прогнать былые сомнения.

– Нет, не стою.

Кончиками пальцев он нежно погладил ее по щеке.

– Что бы ты там о себе ни думала, ты – исключительная женщина и заслуживаешь уважения и восхищения. Я тебя недостоин.

– Разумеется, достоин.

Они так и стояли посреди улицы, не обращая внимания на прохожих, которые, наверное, молча кляли их на чем свет стоит за то, что они загораживают дорогу. Когда Джаспер коснулся ее лица, Джейн окончательно перестала замечать, что происходит вокруг. Он поставил под угрозу свою так тщательно оберегаемую репутацию, чтобы заступиться за нее. И явно ничуть об этом не жалел. И этот поступок сказал ей больше, чем все его слова или поцелуи. Джаспер дорожит ею и их будущим союзом.

Миссис Фэйрли была права. Джейн в нем не ошиблась.

Глава 6

– В случае, если ты не знаешь, что должно произойти нынешней ночью, позволь мне все рассказать, – предложила миссис Хейл, пока Лора застегивала пуговки на спине свадебного платья Джейн; мать и дочь были очень похожи, только глаза у миссис Хейл были золотисто-карие, а у Лоры – насыщенного орехового оттенка. – Когда леди и джентльмен остаются наедине…

Джейн могла бы и сама объяснить кому угодно, что происходит в этом случае. Однако знать и испытать все на собственном опыте – это совершенно разные вещи. Джейн испустила такой глубокий вдох, что испугалась, как бы не отлетели пуговицы. Если то, что случится ночью, по силе ощущений хоть немного похоже на поцелуи Джаспера, она просто не выдержит и растечется по полу, как лужа.

– Какая жалость. А я так надеялась описать все в подробностях… и более цветистым языком, чем тот, что доктор Хейл использует в разговорах с пациентами, – рассмеялась миссис Хейл.

В первый раз за много месяцев они все трое оказались вместе, и присутствие миссис Хейл очень успокаивало Джейн. Она всегда относилась к ней по-матерински, помогала ей взрослеть, превращаться из девочки в молодую женщину и не раз унимала Джейн, когда та злилась по пустякам или кипела от гнева из-за какого-нибудь запрета Филипа. Сейчас ее глаза горели от восторга. Она так радовалась за свою подопечную, что Джейн порой легко было вообразить – рядом с ней находится ее родная мать.

– Если у тебя возникнут вопросы после… свершившегося, что ж, ты знаешь, где меня найти. – Миссис Хейл, не сдержавшись, хлопнула в ладоши. Точно так же она сияла, вспомнилось Джейн, когда Лора родила ей первого внука. Миссис Хейл подошла, встала рядом и осторожно потрогала тонкую кружевную отделку. – Я рада, что это платье, в конце концов, оставит о себе хорошие воспоминания. Ты заслужила свое счастье.

На глазах у нее выступили слезы. Она взяла Джейн за плечи и повернула ее лицом к зеркалу. Все сомнения Джейн относительно выбора свадебного наряда тут же испарились. Исчезла тринадцатилетняя девочка, что провела сотни дней в этой комнате, горюя о своем уехавшем друге и молясь, чтобы когда-нибудь он все же вернулся домой. И он вернулся к ней. Он станет ее первым мужчиной.

Филип негромко постучал в дверь и вошел. На нем была его лучшая визитка, и выглядел он таким же красавцем, как в день своего венчания с Лорой. Увидев Джейн, Филип замер, и его глаза засветились от гордости.

– Ты прелестна!

Он приблизился и нежно поцеловал ее в лоб. Джейн почувствовала, что перед глазами у нее все расплывается, и быстро смахнула слезы затянутой в перчатку рукой. Не хватало еще отправиться к алтарю с покрасневшими веками. Филип долгие годы заменял ей мать и отца, и, хотя Джейн мечтала о собственном доме, сегодня она с грустью оставляла родной кров.

– Спасибо тебе. За все.

Филип всегда был любящим братом и заботился о ней, как только мог. Ей будет не хватать его здравомыслия, уверенности, трезвых суждений… да просто его присутствия.

– Ты готова?

Она думала, что этот день никогда не наступит. Но он пришел. Наконец-то Джейн – невеста. Настало время вручить свою жизнь Джасперу.

– Готова.

Джаспер стоял у алтаря рядом с преподобным Клэром. Джайлз был шафером и находился тут же, в то время как надутый Джейкоб сидел на скамье – выбор пал не на него. Милтона, единственного из всех Чартонов, в церкви не было.

Три старших сестры Джаспера с мужьями и детьми занимали сразу несколько передних скамей. Пока его многочисленные племянники и племянницы хихикали и перешептывались с маленькими Рэтбоунами, их матери, как и мать Джаспера, не скрывали слез и деликатно сморкались в платочки. Несколько месяцев назад они думали, что Джаспер умрет в Саванне, – но вот он, живой и здоровый, и у него свадьба!

Джаспер потер шею: под воротником выступили капли пота. Они любят его, а он их обманывает. Если бы они узнали об игорном доме, то так же страстно оттолкнули бы его, как сегодня обнимают. И винить в этом можно было только себя. Джаспер смел лишь надеяться, что, если страшный день все же наступит, родные проявят милосердие и терпимость к Джейн, как в свое время к Милтону. Думать о том, что ее выбросят из семьи за его грехи, было невыносимо.

– Волнуешься, а? – Джайлз ткнул Джаспера под ребро.

– Нет, – искренне улыбнулся он. – Жду не дождусь.

Раздались торжественные звуки органа, и Джаспер, как и все в церкви, повернулся ко входу. В дверях появилась Джейн, божественно-прекрасная в шелковом платье сливочного оттенка с длинным кружевным шлейфом. Она спокойно и с достоинством шествовала по проходу рядом с Филипом, не отрывая от Джаспера сияющих ярко-голубых глаз. В них светилось такое счастье, что на мгновение у него перехватило дыхание. В Саванне Джаспер решил, что удача навсегда покинула его, но вот он вернулся домой и снова встретил ее, свою любовь. Джейн знала о нем больше, чем кто-либо из присутствующих, и тем не менее хотела связать с ним свою судьбу. Он не заслуживал ее восхищения, но собирался сделать все, чтобы стать достойным ее.

Джейн приблизилась к алтарю, преподобный Клэр сказал несколько слов, и вот Филип вручил Джасперу руку своей сестры и ее будущее. Губы Джаспера против его воли растягивала улыбка, и Джейн улыбалась ему в ответ. Он некстати вспомнил, как они хохотали на свадьбе его сестры Оливии. Во время приема Джаспер и Джейн затеяли игру в «а что, если…», по очереди подбирая друг другу женихов и невест; однако он все время втайне надеялся, что его женой будет Джейн. И сегодня его фантазия воплотилась в жизнь. Она в самом деле выходит за него замуж. И не от отчаяния, а потому, что между ними существует глубокая и крепкая связь, которую не смогли разорвать ни расстояние, ни время, ни все его пороки.

Они повернулись лицом к преподобному, и он начал говорить. Джаспер не понимал ни слова. Он лишь чувствовал запах духов Джейн, ее присутствие, ее пальцы, тесно сплетенные с его. Прелестная, доверчивая и наивная девушка – и опытный лгун с темным прошлым. Однако она верила в него, и это означало, что пора и ему начать верить в себя.

Церемония шла своим ходом. Настало время произнести клятвы. С серьезностью, наверняка удивившей Филипа, Джейн обернулась к Джасперу и просияла, увидев ту же торжественность и на его лице. Однажды, наедине, он уже дал ей обещание всегда относиться к ней с уважением. Сегодня клятв будет больше и их услышат все…

Наступила очередь Джейн. Как часто она была эгоистична в своих желаниях! Но теперь она больше не одна. Она нужна Джасперу так же, как он нужен ей, – не только для того, чтобы помочь с делами. Ему требуется ее сила и поддержка, чтобы восстановить часть себя, разрушенную Саванной и лихорадкой. Джейн посмотрела ему прямо в глаза. Понимает ли он, что ее слова идут из самой глубины души? Джаспер тихонько погладил ее палец, словно услышал этот не высказанный вслух обет.

Затем преподобный Клэр призвал их обменяться кольцами. Джайлз передал Джасперу маленькую коробочку, и Джейн едва не встала на цыпочки – настолько ей не терпелось увидеть, что выбрал для нее будущий муж. На бархатной подушечке лежало золотое кольцо с огромным бриллиантом – куда больше, чем тот, что украшал булавку для галстука Джаспера. Джейн ахнула. Он осторожно надел кольцо ей на палец и озорно ухмыльнулся, заметив, что ее поразила тяжесть камня.

Уголком глаза Джейн увидела, что все женщины в церкви заерзали на скамьях, чтобы лучше разглядеть кольцо. Джаспер насмешливо приподнял бровь, и она постаралась сдержать восторженную улыбку. Да, тщеславие – грех, но Джейн было все равно. У нее на руке красовался громадный бриллиант – больше, чем у кого-либо в церкви. Не дожидаясь указаний преподобного Клэра, Джейн обвила руками шею Джаспера и поцеловала его – первый раз в качестве жены.

Джаспер привез свою новоиспеченную супругу, сиявшую ярче, чем утреннее солнце, в дом Рэтбоунов на свадебный завтрак. Все вокруг наперебой желали им счастья и процветания – и зеваки на улице, и собравшиеся гости, которые выстроились в два ряда, чтобы встретить новобрачных. В толпе мелькнул и Милтон с женой, хотя эти двое явно старались держаться поодаль.

Как только с формальностями было покончено, все направились в сад, где вокруг розовых кустов стояли ломившиеся от угощений столы. Играла арфа, специально нанятые слуги сновали между гостями, предлагая шампанское и более крепкие напитки для джентльменов. Джейн гордо демонстрировала кольцо Джастину и его жене Сюзанне. Кто-то постучал ложечкой о стакан, привлекая внимание присутствующих.

– За моего сына и его очаровательную жену, – раздался глубокий голос мистера Чартона, возвышавшегося между двумя своими младшими отпрысками, Джайлзом и Джейкобом. – Не могу сказать, что удивлен вашим браком. Эти двое с самого детства были неразлейвода. Однажды я поймал их, когда они тайком выбирались из нашего дома с веревкой, тремя пенни и бутылкой моего лучшего вина…

– Генри, полагаю, сегодня никому не хочется слушать подобные воспоминания, – мягко остановила его жена.

История о том, как Джаспер и Джейн стащили отцовскую бутылку вина, чтобы продать ее и на вырученные деньги купить для Джейн пони, которого наотрез отказался приобрести Филип, так и осталась тайной.

– Наверное, ты права. – Мистер Чартон потер подбородок, словно вспоминая, зачем он вообще решил произнести речь. – Одним словом, я хотел сказать, что вы были с самого начала предназначены друг другу, и не могу передать, как я рад, что вы наконец-то поженились. – Он поднял бокал. – Мы очень любим вас обоих и от всей души желаем вам счастья.

Гости тоже подняли бокалы, поддерживая тост. Джаспер нежно поцеловал Джейн, и все дружно зааплодировали.

Джейн продела руку Джасперу под локоть.

– Твой отец отличный оратор, не правда ли?

– Полностью согласен.

Этот спич напомнил ему о многочисленных тирадах, которые отец произносил во время торжественных семейных обедов и рождественских завтраков. Он очень скучал по ним, когда был в Саванне. Джаспер нашел отца глазами – тот в дальнем конце сада беседовал со своими компаньонами. Держался он, несмотря на выпитое, уверенно и говорил что-то очень убедительное. Если он проведает, кем стал в Саванне его сын, то больше никогда не поднимет тост в его честь. И это самое меньшее.

Ласково светило солнце, на небе не было ни облачка, гости смеялись и болтали, и свои вечные тревоги Джаспер воспринимал легче, чем обычно. Вместе с Джейн, работая плечом к плечу, они откроют клуб уже через несколько недель, и ему не придется больше вести двойную жизнь. Процент от прибыли – вот все, что будет связывать его с игорным домом. Больше никаких бессонных ночей, просьб об увеличении кредита и волнений по поводу того, что посетители губят свою жизнь. Отец никогда не узнает, куда он послал сына и на что обрек.

– Идем со мной, Джейн! – Оливия, сестра Джаспера, которая была старше его на десять лет, подскочила к Джейн и потянула ее за руку. – Лили, Элис и я хотим дать тебе один совет.

Она повела Джейн к фонтану, где уже сидели две его других сестры. Кружок замужних леди. Оливия, унаследовавшая от матери прекрасный цвет лица, стройное сложение и гибкость движений, говорила больше всех. Судя по всему, она всерьез вжилась в роль наставницы в вопросах брака.

– Оливия никогда не разговаривала с Камиллой так радушно. А отец не разливался соловьем на моей свадьбе. И не рассыпался в поздравлениях. – Возле Джаспера появился Милтон, явно намеренный бросить тень на этот солнечный день. – Но тебе всегда доставалось самое лучшее.

Джаспер прикусил язык и не стал говорить Милтону, что родители оказали ему и его жене не слишком теплый прием лишь по их собственной вине. Вместо этого он просто сделал глоток шампанского. Не время затевать спор.

– Мне кажется, удачный жребий выпал как раз тебе. Я видел такие ужасы, которые ты не можешь даже вообразить.

На сад как будто и в самом деле легла тень, но Джаспер вдруг встретился глазами с Джейн. Она улыбнулась, и этого оказалось достаточно, чтобы тьма отступила. Он молча отсалютовал ей бокалом.

– Но ведь не может быть, чтобы ты видел только болезнь и смерть. Не зря же ты прожил в Саванне так долго… вероятно, что-то тебя удерживало.

Кажется, с момента возвращения Джаспера это были первые слова, которые Милтон произнес без снисходительности и без ревности. Джаспер внимательно посмотрел на него и на мгновение увидел своего брата, а не соперника, в которого тот превратился.

– Возможно. Порой бывало весело, конечно. И хорошенькие леди присутствовали. Но никто не мог бы сравниться с ней.

Все женщины, которых он знал в Саванне, – начинающие увядать вдовы, отдававшиеся игре с не меньшим азартом, чем мужчины, скучающие жены плантаторов, жаждущие обучить молоденького мальчика искусству любви, – безнадежно меркли перед Джейн. Ее красота была подобна спокойным глубоким водам. Ничего бьющего в глаза, ничего чрезмерного, ничего лишнего. Джаспера притягивала ее невинность, забавно сочетающаяся с острым язычком и несомненным деловым чутьем.

– Ну разумеется, и я времени даром не терял. – Проглянувший было прежний Милтон быстро исчез; нынешний гордо выпятил грудь, повторяя жест Джаспера, взглянул на свою жавшуюся в углу жену и тоже поднял бокал с шампанским. – Я неплохо поработал с отцом, и мне несколько раз удалось получить хорошую прибыль. И разумеется, у меня прекрасная супруга.

Камилла ответила ему слабой улыбкой и с завистью посмотрела на Джейн, которая все еще оживленно болтала с сестрами Джаспера. Кажется, Джаспер начинал понимать, почему Милтон выбрал Камиллу, а не Джейн. Его жена предпочитала держаться в сторонке, тогда как Джейн твердо шла к намеченной цели. Рядом с Камиллой Милтон никогда не будет выглядеть слабым; она не станет заниматься делами, и отсутствие у него коммерческой жилки не будет столь заметным. Милтон боялся жениться на сильной женщине, которая самим своим существованием постоянно бросала бы ему вызов, в то время как Джаспера привлекало именно это… особенно учитывая сегодняшнюю ночь.

– Прошу прощения, я должен отойти.

Лавируя между гостями, Джаспер подошел к Джейн, уже стоявшей рядом со своим братом и его женой, взял ее за руку и незаметно погладил большим пальцем ладонь. Она тихонько вздохнула.

– Расскажите мне о вашей торговле хлопком в Саванне, мистер Чартон, – тут же начала Лора. – Мой отец занимался тканями, и я помогала ему в магазине. Когда-то я отлично разбиралась в южном хлопке, и мне любопытно, все ли я забыла или еще кое-что помню.

Джаспер застыл. Джейн крепко сжала его руку. О хлопке ему было известно столько же, сколько и дядюшке Патрику, то есть ровным счетом ничего. И он никак не ожидал, что миссис Рэтбоун окажется знатоком по этой части. Джаспер попытался вспомнить хоть что-то из разговоров о хлопке, случайно долетевших до его слуха, пока он наливал клиентам вино или пересчитывал полученные от них купюры, но безуспешно.

– Не приставай к нему с работой, Лора! – Джейн шутливо отмахнулась. – Мы собрались здесь, чтобы веселиться, а не обсуждать дела.

– Жизнь замужней леди уже успела тебя изменить, Джейн, – заметил Филип, с подозрением оглядывая ее. – Раньше ты никогда не упускала возможности поговорить о коммерции.

К счастью, тут к ним приблизилась мать Джаспера и зачем-то увела Филипа и Лору с собой.

Джейн потерла лоб.

– Теперь я понимаю, что ты имел в виду. О том, как трудно лгать всем и каждому.

– Почему ты не сказала мне, что твоя золовка разбирается в хлопке?

– Потому что она и сама не вспоминала об этом уже много лет. Мне и в голову не пришло, что ей вздумается завести речь на эту тему.

– Должно быть, мне придется проштудировать пару трудов на эту тему перед нашим первым семейным ужином, – усмехнулся Джаспер, стараясь снять напряжение.

Джейн тесно придвинулась к Джасперу. Пускай Филип смотрит на них, сколько ему угодно. Теперь она замужем, и брат ей больше не указ. Она будет заниматься тем, чем захочет.

На сад уже спускались сумерки, когда совсем развеселившиеся гости шумно проводили новобрачных до их ландо. Пока коляска везла их к дому Джаспера на Гоф-сквер, Джейн все время ерзала и вертелась. Ей не сиделось на месте. Верх был поднят, ничто не нарушало их уединения, и ей хотелось приступить к началу семейной жизни прямо сейчас, но… кучер будет шокирован, когда откроет им дверь, а это никуда не годится.

Поэтому Джейн просто наслаждалась, чувствуя тяжесть руки Джаспера на своем плече и твердые мышцы его бедра под ладонью. Всю дорогу они весело болтали и смеялись над мистером Джонсом, который решил было одолеть мистера Чартона в распитии спиртных напитков, но потерпел позорное поражение.

Когда они наконец добрались, Джаспер представил Джейн своей малочисленной прислуге, а затем провел ее по дому. Узкие комнаты были заново выкрашены и обставлены той же безвкусной роскошной мебелью, что украшала его кабинет. Вся она, разумеется, принадлежала дядюшке Патрику и досталась Джасперу вместе с домом. Они заглядывали то туда, то сюда, обсуждая какие-то незначительные хозяйственные детали и словно избегая главной комнаты, которая ждала их наверху. Будучи давними друзьями, Джаспер и Джейн знали друг о друге немало довольно интимных подробностей. Однако сегодня ночью им предстояло познать совершенно новый вид близости.

За окном совсем стемнело. Они зажгли свечи и вслед за экономкой, миссис Ходжкин, поднялись наверх. Вещи Джейн были уже расставлены и разложены в спальне Джаспера. Ее жизнь в самом деле соединилась с его, и не хватало лишь слияния тел, чтобы это единение стало полным. В тринадцать Джейн мечтала об этой ночи, но никогда не верила, что ее грезы станут явью, особенно после того, как много лет назад проводила Джаспера на корабль, который должен был увезти его навсегда. Она подняла руку, и бриллиант на пальце рассыпал яркие, радужные искры. Обручальное кольцо. Джаспер принадлежал ей, а она ему.

– Нравится? – спросил он.

– Очень. Оно такое же кричащее, как и все твои вещи. – Джейн показала на огромную кровать с позолоченными столбиками и спинкой, раньше томившуюся на складе; вычищенная и снабженная новым мягким матрасом, она занимала большую часть спальни.

– Можешь обустроить дом по своему вкусу, но ручаюсь, к завтрашнему утру ты ни за что не захочешь расстаться с этой красавицей. – Джаспер хлопнул по столбику.

– Ты так… уверен в себе. – Она проглотила ком в горле.

– Невероятно уверен. – Он положил руки ей на талию, и комната словно сжалась еще больше.

– Надеюсь, что у тебя есть для этого все основания. Не хотелось бы разочароваться… после всего, что я об этом слышала.

– Обещаю, что разочарована ты не будешь.

Джаспер склонил голову, любуясь ее волосами, и принялся освобождать локоны от булавок, распуская сложную прическу. Его губы в это время прижались к ее губам.

Она ухватилась за его плечи, словно утопающая, и колени ее подогнулись. Вот оно. Настал тот миг, когда они станут больше чем друзьями. Станут мужем и женой. Поначалу она пыталась повторять его движения, как будто они играли в шахматы, но скоро сдалась. Она чувствовала, как его дыхание согревает ее щеку, а руки гладят спину. Ее охватило сладостное предвкушение. Медленно, пуговицу за пуговицей, он начал расстегивать ее платье. Кружево сползло, оголив плечи… и наконец шелк соскользнул с тела и упал к ее ногам.

Он откинулся назад, чтобы лучше рассмотреть ее тонкую талию и полные груди, выглядывающие из корсета. От его прикосновений горела кожа, но он неожиданно остановился, быстро снял жилет и через голову стащил с себя рубашку. Она снова увидела его обнаженный мускулистый торс. Теперь все это было ее по праву. И она могла делать с Джаспером все, что угодно. Она тихонько провела пальцем по его животу, а его руки, погладив ее затянутую в атлас спину, принялись расшнуровывать корсет. При этом он покрывал легкими поцелуями ее грудь, так что она задышала чаще и ахнула, когда корсет наконец упал на пол.

Теперь на ней осталась только тонкая рубашка. Она прильнула к нему, изучая его тело на ощупь, изнывая от любопытства, от желания увидеть все. Его брюки заметно оттопырились впереди, свидетельствуя о том, что он испытывает то же самое. Она неуверенно расстегнула верхнюю пуговицу, ожидая, что он остановит ее… но он лишь смотрел на нее со странной улыбкой. Его зрачки расширились и потемнели. Она взялась за вторую пуговицу… затем за третью… и, разделавшись с ними, сунула руку внутрь. Он глубоко вздохнул. Этого было мало, она совсем стянула с него брюки и изумилась, увидев то, что так жаждала увидеть. Какой огромный! Как же он сможет… поместиться в ней? Она быстро отступила, в первый раз за весь вечер смутившись по-настоящему. Но сбежать ей не дали. Джаспер мгновенно освободил жену от рубашки, и вот она предстала перед ним совершенно обнаженной, не пытаясь ни прикрыться, не отвернуться, смело встречая его восхищенный взгляд. Сегодня ночью он уведет ее в неведомые дали. Она доверяла ему.

Он притянул ее к себе. Ее грудь терлась о его, а животом она ощущала его напряженное, горячее естество. Он сжал ее ягодицы и впился в ее рот, голодный, нетерпеливый, потом стал жадно целовать шею. Когда его губы добрались до розовых затвердевших сосков, она выгнула спину и вскрикнула, вцепившись ему в волосы.

Теперь за дело взялись его пальцы. Они пощекотали ее бедра, прошлись по животу и скользнули между ног.

Такое не описывалось ни в одном из романов! Она поднялась на цыпочки, словно не могла дотянуться до наслаждения, которое дарили ей его ласки. Он вдруг убрал руку, и она застонала от разочарования. Не отрываясь от ее губ, он подхватил ее и положил на кровать.

Простыни показались ей холодными, но он накрыл ее тело своим и осторожно раздвинул коленями ее бедра. Ощутив его так близко, она резко выдохнула и развела ноги шире, чувствуя его твердость, готовая принять его. Но он не торопился, и эта медлительность была почти болезненна.

Она подалась вперед, пытаясь втянуть его в себя, но он снова отодвинулся.

Слишком долгая разлука, слишком много печали и горя. Она хотела стать его единственной, забрать его себе целиком, потребовать себе, как требовал он.

– Пожалуйста, не останавливайся, – прошептала она ему в самое ухо.

Он замер в ее объятиях и прижался к ней щекой, чтобы она не могла видеть его лицо. Она слышала, как бьется его сердце рядом с ее, и тоже не шевелилась. Что, если она совершила какую-то ошибку и он сейчас уйдет и оставит ее с этой неутоленной жаждой, с мучительным томлением во всем теле?

Наконец он приподнялся на локтях и заглянул ей в глаза. Его лоб блестел от пота.

– Ты уверена, что хочешь меня?

– Я всегда тебя хотела.

Он поцеловал ее так глубоко, будто хотел стереть годы, что они провели не вместе, и плавно вошел в нее. И издал низкий стон, забирая ее невинность.

Заглушая губами ее вскрики, обхватив ее руками, он двигался внутри ее. Она вонзила ногти в его спину, побуждая его проникнуть еще глубже, словно желала слиться с ним воедино, чтобы никто и ничто больше не смогло их разлучить. Их ноги сплелись.

Она вбирала его в себя, она хотела его всего, целиком, и он хотел того же самого и знал, как удовлетворить эту нужду. Его толчки стали резче и чаще, ее крики – громче, и наконец оба вспыхнули в таком наслаждении, какого не ведали раньше.

– Я оправдал твои ожидания? – спросил Джаспер.

Джейн лежала рядом, ее волосы разметались по подушке.

– Это было настолько божественно, что я при всем желании не могла бы себе такого представить. – Она потянулась, словно кошка, выставив напоказ свои упругие полные груди, не подозревая, что снова пробуждает в нем пламя, которое еще не успело затихнуть. – Возможно, мне не следует это тебе говорить – вдруг ты станешь тщеславным и самодовольным.

Он перекатился на бок и положил горячую ладонь ей на живот.

– Прекрасно. Я очень горжусь некоторыми своими умениями.

Часы пробили десять. Черт! В объятиях Джейн он совсем забыл о складе возле Темзы и тайном игорном доме.

– Что-то не так? – встревожилась Джейн.

– Ничего. Я просто не привык быть дома по ночам. В это время я обычно нахожусь в своем кабинете… там. – Джаспер решил отделаться полуправдой.

Она тоже повернулась на бок и приникла к нему всем своим чудесным телом. Ее губы маняще приоткрылись.

– Наверняка мистер Бронсон сможет одну ночь обойтись без тебя.

Глава 7

– Ты уверена, что аукцион проводится именно здесь? – спросил Джаспер, когда они поднимались по каменным ступеням особняка в Сомерс-Таун.

– В газете был ясно указан этот адрес.

К удивлению Джейн, Джаспер настоял на том, чтобы сопровождать ее, хотя утром ей пришлось вырвать его из глубокого сна. За последние две недели в их совместной жизни установился определенный распорядок. Днем и вечером они работали над клубом, затем вместе ужинали и отправлялись наверх для более интимных дел. После этого Джаспер ехал в игорный дом и оставался там всю ночь. На рассвете он возвращался и ложился спать, а Джейн вставала.

– Насколько я помню Лондон, этот район кажется мне несколько странным для проживания леди… как там говорилось в объявлении?

– «Благородной леди, попавшей в затруднительные обстоятельства», – зачитала Джейн, достав вырезку из газеты.

На аукционе должно было распродаваться имущество некой недавно умершей светской дамы, не оставившей после себя наследников. Делалось это с целью покрыть ее долги. Несмотря на сомнительный адрес, вещи, указанные в перечне, были дорогими и добротными, в том числе и прекрасный фарфоровый сервиз, который Джейн надеялась приобрести для клуба. Замужняя леди, да еще рука об руку с супругом, она была вольна посещать все мероприятия, какие только хотела, в том числе и этот аукцион, и покупать все, что ей заблагорассудится. Приятное отличие от прошлого аукциона, на котором ей довелось присутствовать.

Из открытого окна донесся стук молотка и возглас «Продано!».

– Идем скорее, а не то мы упустим все самое хорошее.

Джейн схватила Джаспера за руку и потянула внутрь, но споткнулась и чуть не рухнула на лестничную площадку. В последний миг Джаспер поймал ее вторую руку и спас от падения. Оба захохотали. В эти недели они много смеялись и находили огромное удовольствие в обществе друг друга. И с каждым днем им было все лучше и лучше вместе.

Они вошли в аукционный зал. Это была огромная комната, возможно, бывшая бальная зала, отделанная выщербленными дубовыми панелями, с высокими окнами с тяжелыми бархатными портьерами. Двери украшали кованые решетки с множеством завитков, мебель соответствовала общему духу, и в дополнение повсюду были расставлены раззолоченные статуэтки и прочие аляповатые безделушки.

– Похоже на твой кабинет, – прошептала Джейн и мельком взглянула на себя в одно из многочисленных зеркал эпохи барокко.

– Ты считаешь? Кстати, не стать ли нам обладателями этой чудесной кушетки? Посмотри, какая роскошная красная парча. – Его дыхание щекотало ей щеку. – Подумай, как бы она подошла к нашей кровати… и чем бы мы могли на ней заняться.

Пробившись сквозь толпу, они устроились на диване.

– Чем-нибудь крайне порочным, – тихо ответила Джейн и соблазнительно улыбнулась, уже почти готовая покинуть аукцион, отправиться домой и предаться куда более привлекательным плотским удовольствиям.

Тут ведущий представил следующий лот, и ее внимание сразу же вернулось к делам.

– Большой сервиз из фарфора самого высокого качества с классическим узором. – Он продемонстрировал присутствующим тарелку и чашу. Сервиз, единственный из всех выставленных на продажу предметов, был сделан с большим вкусом.

– Этот сервиз идеально подойдет для клуба. То, что нужно для нашего обеденного зала. И он такой огромный, что нам не понадобится другая посуда. Во всяком случае, на первых порах.

– Ты не пожалеешь, если купишь что-то… из этого дома? – Джаспер, нахмурившись, потрогал ярлычок, свисающий с очень странной статуэтки, стоявшей на столике рядом с ними. Бронзовые любовники сплелись в непристойном объятии. Им стоило бы переместиться на красную кушетку, мелькнуло в голове у Джаспера.

– Не пожалею. – Торг начался. Джейн подняла руку, предлагая цену, и лишь потом удивилась вопросу. – А что такое?

В его глазах засверкали озорные искорки.

– Нет, ничего. Пожалуйста, продолжай.

Джейн очень хотелось выяснить причину этого непонятного веселья, но торг продолжался, и у нее не было возможности отвлекаться. Купить сервиз оказалось куда проще, чем здание на Флит-стрит.

И к тому же никто не кидал на нее неодобрительных взглядов, что Джейн очень нравилось. Непонятно, что привлекло на аукцион собравшихся – большинство из них были мужчинами, – но это был явно не фарфоровый сервиз. Всего пара минут – и Джейн приобрела его за удивительно низкую цену. В следующий раз, когда они будут ужинать с Филипом, она с гордостью расскажет ему об этом.

– Мои поздравления, дорогая. Очень выгодная сделка. – Джаспер взял ее руку и нежно коснулся ее губами, отчего по спине у Джейн пробежали мурашки, а внизу живота словно затрепетали бабочки.

Однако она не могла не заметить, что Джаспер едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Он явно знал что-то такое, чего не знала она, и про себя забавлялся вовсю. Джейн склонила голову набок.

– О чем ты думаешь?

– О том, какое замечательное развлечение мы предоставим нашим клиентам. Они обязательно похвастаются всем своим друзьям, что ели бифштекс с тарелок знаменитой миссис Гринвелл.

Джейн ахнула. Джаспер молча указал на портрет почти обнаженной женщины, висящий на стене позади них. Рядом с ним красовались и другие картины, настолько откровенные, что Джейн покраснела. Только сейчас ее вдруг пронзила догадка: вот почему адрес показался ей знакомым! Раньше они с миссис Хейл с увлечением следили за похождениями известной куртизанки, не упуская ни одной статьи, хихикали над ее дерзкими выходками и сразу же прятали газеты, как только в комнату входили Лора или Филип.

Джейн сердито повернулась к Джасперу, который продолжал ухмыляться, будто довольный кот.

– Сколько денег мы потратили понапрасну! Если клиенты узнают, откуда взялся этот сервиз, они будут в ужасе!

– Или это страшно их заинтригует. – Джаспер поддел ее локтем. – Им уже никогда не иметь связи со знаменитой куртизанкой. Да и будь она жива, вряд ли кто из этих мужчин осмелился бы к ней приблизиться. Так что эти фарфоровые тарелки – самое близкое знакомство с ней, которое они могут себе позволить. И мы предоставим им эту радость. О нашем клубе будут ходить слухи не только на Флит-стрит. И давай купим еще и кушетку. Вот тогда у них в самом деле будет повод посудачить.

Джаспер сидел за столом в кабинете и подписывал бумаги. За стеной вдруг раздались громкие одобрительные вопли. «Должно быть, кому-то повезло в рулетку», – подумал он, вернул перо в раззолоченную подставку и потянулся за такой же ярко блестящей песочницей. За удачливого игрока Джаспер даже в какой-то мере порадовался, несмотря на то что его успех непременно отразится на ночной выручке. После дня, проведенного с Джейн, было трудно оставаться в дурном настроении. Ее радость от удачной покупки и то, с каким воодушевлением она приобрела еще несколько вещей скандально известной миссис Гринвелл, привели его в прекрасное расположение духа. Он с большим сожалением покинул Джейн.

Из-за стены донесся дружный разочарованный стон. «Видимо, удача ему все же изменила».

Джаспер положил перед собой счет от бакалейщика, но громкие голоса заставили его насторожиться.

– Черт тебя побери, я буду делать что хочу. Крути колесо.

– Прошу вас, сэр. Прислушайтесь к голосу разума, – увещевал крупье.

– Говорю тебе, крути, ублюдок!

В кабинет ворвался мистер Бронсон.

– Капитан Кристиансен играет по-крупному, и ему не везет. От этого он просто в бешенстве. Я попытался отказать ему в кредите – понадеялся, что это его остановит, – но сегодня он явился со своими собственными деньгами. И принес больше, чем когда-либо.

– Где же он их достал? Он не выходил в море уже несколько месяцев, – удивился Джаспер и встал из-за стола.

– Не знаю, но, если он будет продолжать в том же духе, очень скоро у него ничего не останется.

Джаспер задумался.

– Хорошо. Стало быть, нужно это прекращать. Возьми с собой Адама и сопроводите капитана Кри-стиансена вниз. Постарайся сделать это как можно незаметнее. Я буду ждать вас на первом этаже и скажу ему, что лишаю его членства.

– Вы уверены, что хотите показаться ему лично?

Джаспер покрутил обручальное кольцо.

– Это место скоро сделается вашим. Пусть лучше он злится на меня, чем на вас.

Это будет одним из первых шагов из тени на свет. Как много их еще впереди… но Джаспер был твердо намерен оставить старую жизнь в прошлом.

Мистер Бронсон поспешил обратно в игорный зал, чтобы деликатно вывести оттуда капитана Кристиансена, а Джаспер спустился вниз. Он ненавидел беседы вроде той, что ему предстояло провести, но они были необходимы. Если бы в свое время он вмешался и вот так же остановил месье Робийяра, да и бог весть скольких других, сегодня многое было бы по-другому. Да и думал бы он о себе гораздо лучше.

Джасперу не пришлось спрашивать себя, не удалось ли мистеру Бронсону утихомирить буйного капитана. Его громкие возмущенные крики и тихие голоса управляющего и Адама, самого крупного из лакеев, прорезали темноту.

– Как вы смеете обращаться со мной, как с карманным воришкой? – Капитан Кристиансен вывернулся из могучих рук Адама. – Да вы знаете, кто я такой?

– Второй сын лорда Фентона, – произнес Джаспер, выходя на свет.

– А вы кто? – требовательно спросил капитан Кристиансен.

– Мистер Патрик, владелец заведения. – Показать Кристиансену свое лицо – это еще полбеды; но Джасперу совершенно не хотелось, чтобы тот трепал его имя по всему Лондону; еще есть риск, что семья узнает о его занятии. – Спасибо вам за то, что были нашим постоянным посетителем, но дальше это продолжаться не может.

– Вы думаете, у меня недостаточно денег для этой гнилой дыры. – Капитан Кристиансен наставил на Джаспера палец. – Но только денег у меня больше, чем вы можете вообразить.

– Уверен, что это так и есть. – Джаспер решил простить бывшему клиенту этот надменный тон, надеясь, что тот успокоится и станет сговорчивее. – Но здесь никому не позволено проигрывать все до конца и губить свою жизнь.

– Я не погублю себя. И не проиграюсь в пух и прах. Мой брат болен. Смертельно болен, – сообщил Кристиансен. – Мой всемогущий отец решил сделать ставку на меня. Я больше не капитан. Теперь я стал ему очень дорог. Удивительное дело – он не слишком горевал, когда в тринадцать лет отдал в Королевский флот. Бросил, как щенка в воду, и не вспоминал обо мне.

Джаспер и мистер Бронсон обменялись встревоженными взглядами. Капитан – или бывший капитан – Кристиансен играл не на свои деньги – учитывая, что заработка у него больше не было, – а на отцовские. В последние дни до Джаспера долетали слухи о том, что долги семейства Фентон стремительно растут. И он понятия не имел, сколько Кристиансен откусил от и так уменьшающегося состояния лорда Фентона.

Тот понял его молчание превратно.

– Что, уже жалеете, что выставили из своей грязной норы будущего графа?

Кристиансен старался напрасно: Джаспер потерял всякое уважение к аристократам еще в Америке.

– Я сберегаю наследство, которое оставит вам ваш отец и которое вы однажды передадите своему собственному сыну.

У семьи Чартон не было ни родового поместья, ни титула, но родители Джаспера всегда чтили семейные ценности и дорожили делом, которое должен был унаследовать Милтон, – в свое время мистер Чартон также получил его от отца.

– Вот вам наследство! – Кристиансен сплюнул Джасперу под ноги. – Я мог бы раздавить вас и прикрыть ваше паршивое заведение, если бы захотел. Возможно, я так и сделаю.

Он рванул вперед, распахнул дверь и исчез в густом тумане, опустившемся на доки.

– Я думаю, все прошло хорошо, – заметил мистер Бронсон. Его голос эхом прокатился по пустому складу.

– Да уж. Насколько это было возможно.

Мистер Бронсон достал из кармана трубку и кисет и замер.

– Он ничего не сможет. То, чем мы занимаемся, не незаконно.

– Никогда не думал, что вы профессор юриспруденции, – пошутил Джаспер, стараясь стряхнуть беспокойство, – слова Кристиансена сильно его взволновали.

– Я не профессор, но, если долго вариться в нашем деле, поневоле возьмешь себе в привычку прежде всего знакомиться с местными законами. Этот болтун способен лишь сотрясать воздух, да и только.

– Возможно, но, если вмешается лорд Фен-тон… он может воспользоваться своими связями, чтобы нас в самом деле закрыли. Графы любят злоупотреблять своим влиянием. Будем надеяться, что он не проявит внезапного интереса к тому, чем его сын занимается по ночам.

– Как вы думаете, давно он играет на деньги отца?

– Не имею ни малейшего представления. Но следует непременно это выяснить. – Как это сделать, Джаспер не знал.

У него не было знакомств в Адмиралтействе, соответственно, и возможности разузнать, когда именно капитан Кристиансен подал в отставку. У Филипа Рэтбоуна связи были гораздо шире, и, вероятно, он мог бы порасспрашивать нужных людей, но это означало, что придется рассказать об игорном доме. Можно было прибегнуть к помощи Джейн и действовать через нее, но Джаспер не хотел втягивать ее в грязные дела. Стало быть, придется придумать что-то самому.

– Он проиграл две тысячи. Я отвлекся на что-то другое, а крупье у рулетки у нас новый, и он не знал, что мне нужно докладывать о таких вещах.

– Две тысячи – крупная сумма. Достаточная, чтобы привлечь внимание графа. – Джаспер устало потер глаза, со дня свадьбы он стал спать еще меньше. – Дядюшка Патрик не стал бы так миндальничать с клиентами.

– Он не то что не миндальничал с ними, он обдирал их как липку, – фыркнул мистер Бронсон.

– Не следует говорить о мертвых плохо.

– Я знаю. – Управляющий сунул кисет в карман. – Джаспер, отправляйтесь домой и поспите. Выглядите вы хуже некуда.

Он вернулся наверх. Джаспер остался один, но к карете не пошел. У него словно бы разом иссякли силы. Джаспер таращился на окружающую его пустоту – на складе по-прежнему ничего не было, кроме кучки так раздражающей Джейн мебели в углу. Это, да еще кольцо дядюшки Патрика, которое Джаспер никогда не снимал, – вот и все, что осталось от его жизни в Саванне. Кольцо дядюшке перешло от проигравшегося оптового торговца табаком. Джаспер не знал, чего еще лишился тот торговец.

Он повертел кольцо. Возможно, ему удалось удержать Кристиансена от полного падения, но сколько человек в Саванне разрушили свою жизнь, а он даже не подозревал об этом?

Глава 8

Театр Ковент-Гарден блистал тысячами огней. Джейн с трудом удавалось усидеть на месте, и она совсем не могла сосредоточиться на том, что происходит на сцене. Разглядывать зрителей было куда интереснее. Джаспер взял ложу на вечер, и в первый раз в жизни Джейн оказалась на представлении. Раньше, в юности, они с миссис Хейл читали все рецензии на спектакли, но Филип твердо стоял на своем: это неподходящее зрелище для молоденькой девушки. Теперь она была замужней женщиной и могла посещать театр так часто, как только ей захочется. И никто не выскажет ей неодобрения, да и спрашивать у кого-то разрешения тоже больше не требуется.

Именно так Джейн представляла себе жизнь замужней дамы.

– Тебе нравится? – спросил Джаспер. Он осмотрел принесенную бутылку шампанского, одобрил ее и отослал официанта.

– Я могла бы ходить сюда каждый вечер!

Джейн откинулась на спинку кресла. До этого она сидела на самом краешке и изо всех сил выворачивала шею, чтобы лучше рассмотреть его величество с любовницей, маркизой Конингэм, которые занимали ложу на противоположной стороне. Джейн и миссис Хейл читали об этой женщине в газетах, и Джейн даже вообразить не могла, что когда-нибудь увидит ее собственными глазами. Да еще рядом с его величеством! Сегодня, из-за нескольких последних ночей любви и театра, она чувствовала себя особенно порочной и распущенной. Филип был прав, что не пускал ее в Ковент-Гарден.

– Каждый вечер – это невозможно. – Джаспер разлил золотистую жидкость по бокалам и поставил шампанское рядом, на узенький столик, разделявший их кресла. – Я должен работать, чтобы обеспечить тебе счастливую, беззаботную жизнь.

Джаспер пригубил шампанского, но вкуса почти не ощутил. Он не мог оторвать взгляд от своей молодой жены. На Джейн было прекрасное фиолетовое шелковое платье; декольте, отделанное тонкой полоской дорогого изящного кружева, соблазнительно открывало грудь. Прическа поражала своей изысканностью и подчеркивала гордую посадку головы. За несколько недель семейной жизни Джейн заметно повзрослела и набралась уверенности, и это очень ей шло.

– Тебе нравятся новые серьги? – Джаспер склонился к ее нежному розовому ушку. Бриллиантовые шарики в золотой оправе сверкали и переливались при каждом движении.

Джейн засмеялась и отвела его руку. Ее восторг опьянял не хуже шампанского, что они пили.

– Я их обожаю. Но ты должен прекратить покупать мне дорогие вещи, иначе я совсем избалуюсь. – Она покрутила золотой браслет, еще один из подарков, которыми Джаспер буквально осыпал ее.

– Именно с этой целью я их тебе и дарю. – По той же причине он посылал крупные суммы мадам Робийяр; тратить деньги – это был единственный известный ему способ искупить свои грехи. – Сама ты слишком разумна и практична, чтобы так бесстыдно швыряться моими деньгами. Пока что на мне не висит ни один вексель.

– Ни один? А если я тебя обыщу? Я очень, очень внимательно осмотрю каждый дюйм твоего тела. – Джейн обвела пальцем линию его подбородка.

Он сжал ее руку.

– Даже в таком случае ты ничего не найдешь.

Она прикусила губу, и он прочел в ее глазах то же предвкушение, что жгло его самого.

– Что ж… посмотрим. Сегодня ночью.

Зрители засмеялись, и Джейн тут же переключилась на спектакль. Джаспер держал ее за руку и упивался ее восхищением. Джейн с одинаковым воодушевлением следила и за тем представлением, что шло на сцене, и за тем, что разыгрывала публика. Ее возбуждение напомнило ему, как ликовал он сам, когда только что сошел с корабля и перед ним предстала Саванна. Впервые Джаспер вспомнил о городе что-то хорошее, вместо того чтобы денно и нощно проклинать его, и случилось это только благодаря Джейн. Ее жизнелюбие и неизменная вера в то, что все будет прекрасно, были необыкновенно заразительны. Возле нее Джаспер во всем видел благоприятные возможности, а не прах и руины.

«Мне следовало сказать ей, чтобы она ждала меня, писать ей и не губить то, что зародилось в ее сердце в наш последний вечер». Потом, став старше, она могла бы приехать к нему в Саванну. Возможно, с ее помощью он сумел осознать, как дурна и безнравственна его жизнь, и бросил бы все еще тогда. Или она была бы рядом в самые черные дни.

Джейн засмеялась вместе с остальными зрителями. Ее глаза искрились весельем. Нет, хорошо, что она не приехала к нему. Он сошел бы с ума, если бы ее чело навсегда омрачила печаль, как у всех, кто пережил то ужасное лето. Джаспер вздохнул, удобнее устроился в кресле и положил ногу на ногу. В конце концов, он приехал в театр, чтобы посмотреть спектакль. Несколько ночей подряд он провел в игорном доме, но сегодня останется у себя, в постели с Джейн. Джаспер сжал ее руку, а она сверкнула улыбкой в ответ, и, как всегда, его тягостные раздумья тут же развеялись.

Он оглядел зрительный зал. В одной из лож, расположенной несколькими уровнями ниже королевской, сидели леди Фентон и ее старший сын с бледным, изнуренным лицом. Джаспер выпустил ладонь Джейн, взял бокал с шампанским и сделал щедрый глоток. У него не было оснований считать, что лорд Фентон вдруг вознамерится разобраться с долгами своего второго сына, но расслабляться тоже не стоило. Кто знает, что на самом деле замышляет граф или бывший капитан Кристиансен? И пока кто-то из них не нанесет удар, он вынужден пребывать в тревожном ожидании.

Сзади зашуршала портьера, и в ложу вошел лакей.

– Сэр, вам только что пришла записка.

Джаспер взглянул на сложенный клочок бумаги, и его удовольствие от вечера мгновенно померкло. Записка была от мистера Бронсона, и он призывал Джаспера немедленно явиться в игорный дом.

– Я очень нужен мистеру Бронсону. – Джаспер скомкал бумажку и сунул ее в карман. – Если уж он просит меня приехать, значит, произошло что-то очень плохое. Буду дома так скоро, как только смогу. – Джаспер встал и поцеловал жену в лоб.

Джаспер стоял напротив лорда Фентона на первом этаже склада. Мистер Бронсон настоял на том, чтобы граф обождал здесь, и Джаспер счел это правильным. Чем меньше он знает об игорном доме, тем лучше.

– Чем обязан такой честью, лорд Фентон? – спросил Джаспер, хотя, разумеется, догадался об этом и так.

– Я желаю обсудить долги своего сына. Насколько я понимаю, он оставил здесь приличную сумму.

– И оставил бы еще больше, если бы я не заставил его уйти.

– Содержатель игорного дома, у которого есть сердце. Как чудесно и удивительно, – фыркнул лорд Фентон.

– Граф, проделавший немалый путь, чтобы обсудить долги взрослого сына. Какая не менее удивительная отцовская любовь.

– Советую вам следить за тоном. Само существование этой дыры вызывает во мне брезгливость. Стоит мне шепнуть пару слов нужным людям, и ваше заведение закроется навсегда.

Мистер Бронсон через плечо лорда Фентона бросил на Джаспера испуганный взгляд.

– Стоит мне дать пару взяток другим нужным людям, и я уверен, мы сможем продолжать работать с клиентами, которые стоят на более низкой ступени и никак не могут заинтересовать лорда. Мне совсем не хочется, чтобы вы пачкали руки, имея дело с простыми торговцами.

– Я не допущу, чтобы на имя Фентонов легло пятно из-за того, что какой-то притон отнял у моего сына значительную часть его будущего наследства. Я хочу, чтобы мне немедленно вернули две тысячи фунтов, которые он проиграл.

Вряд ли лорд Фентон осмелился бы войти в клуб на Сент-Джеймс и потребовать, чтобы ему вернули проигрыш, мелькнуло в голове у Джаспера. Однако он совершенно бессовестно заявился сюда и велит отдать ему деньги.

– Ваш сын прекрасно понимает, что такое долг чести, милорд, и он заплатил свой, как и подобает благородному джентльмену.

– Он играл не на свои средства, – возразил лорд Фентон, как будто это могло что-то изменить.

– Полагаю, это уже касается только вас и его.

– Вы отдадите мне деньги! – Лорд Фентон гневно стукнул тростью о пол, видимо считая, что Джаспера можно напугать аристократической яростью. Это было далеко не так.

– Наш разговор подошел к концу. Доброй ночи, лорд Фентон.

Фентон с яростью сжал ручку трости.

– Вы об этом пожалеете.

Он развернулся и быстро вышел из здания склада.

– Эти лорды обладают невероятным шармом. – Мистер Бронсон достал красный носовой платок и отер лоб.

– И не выносят скандалов. А еще они не любят, когда в светском обществе узнают об их долгах. Особенно когда у них сын, которого еще предстоит женить, и он мот. Возможно, он поразмыслит над этим получше и перестанет нас беспокоить.

– Надежда довольно слабая.

– Вы правы, но больше нам надеяться не на что.

Доски над их головой дребезжали от шагов. Джаспер посмотрел вверх, в темноту. Клиенты играли, пили, смеялись, огорчались – словом, жили на полную катушку, не задумываясь о будущем. Но он понимал, как переменчива судьба. Джаспер знал, что падение поджидает человека на каждом шагу. Болезнь не достанет его здесь, в Лондоне, и не сломает ему жизнь, но это могут сделать его собственные ошибки и слабости. Однажды он уже пережил полное крушение. Второй раз ему этого не вынести.

Щелчок дверного замка пробудил Джейн от глубокого сна. Она перекатилась на спину, не вполне понимая, где находится, но уперлась взглядом в позолоченный столбик кровати, освещенный тусклым мерцанием углей в камине, и наконец пришла в себя. С удовлетворенным вздохом она повернулась на бок, чтобы получить от Джаспера то, чего их лишил его срочный отъезд из театра, но не нашла его рядом.

Он стоял у окна и смотрел во тьму. Беззаботный повеса из театра исчез; его место занял мрачный, серьезный мужчина, который рассказывал ей о Саванне.

Джейн села.

– Джаспер? Все хорошо?

Он повернулся к ней спиной и принялся развязывать галстук.

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Но я в самом деле беспокоюсь! Ты бросил меня в театре, а теперь вернулся домой, и лицо у тебя просто ужасное.

Он резко дернул из-за пояса рубашку.

– Если я сказал, что беспокоиться не о чем, значит, не о чем!

Джейн вцепилась в простыню, широко раскрыв глаза. Раньше Джаспер никогда на нее не кричал!

Он швырнул рубашку на кресло и взъерошил волосы, скорее смущенно, чем раздраженно.

– Прости, у меня выдалась та еще ночка. Пришлось разбираться с делами, которые я мог бы уладить и раньше, но отвлекся и упустил подходящее время.

«Отвлекся на меня». Опять она принесла в дом какое-то несчастье. Только на этот раз не в родительский, а в свой собственный. Боже мой, зачем же она докучала Джасперу! Джейн знала, что может быть ужасно упрямой, когда хочет добиться своего, и доставить окружающим немало неприятностей, – и вот она получила очередное доказательство!

– Тогда ложись в постель, и я помогу тебе забыть обо всех трудностях.

Она приспустила с плеча сорочку, открыв одну грудь. Но Джаспер не соблазнился. Более того, он снова повернулся к ней спиной и стал снимать сюртук и жилет.

– Это была очень долгая и тяжелая ночь. Мне нужно поспать.

Джейн поправила сорочку, обескураженная и уязвленная. Он не колебался, когда рассказывал ей об игорном доме, хотя и считал, что это отвратит ее. Но сегодня Джаспер не желал говорить о своих делах, и это было неправильно. Джейн хотела, чтобы он доверился ей, но не могла заставить его сделать это. Она вспомнила себя – чем настойчивее ее расспрашивали, тем меньше ей хотелось отвечать. С Джаспером наверняка будет то же самое.

Она снова легла. Джаспер продолжал раздеваться. Оба молчали; тишину нарушал только шорох ткани. Джейн очень устала, и он, конечно, тоже. Последние ночи были прекрасны, но сна им почти не досталось. Им обоим требовался хороший отдых. Может быть, позже Джаспер станет более разговорчивым.

Наконец муж улегся в постель рядом с ней. Он поцеловал ее в лоб, но не с нежностью, а так, будто желал быстрее от нее отделаться, и повернулся на бок. Опять спиной к ней.

«Может быть, дело во мне. Может, он жалеет, что женился на мне». Сомнения, терзавшие ее перед свадьбой, вернулись. Она недостойна привязанности и теплых чувств. Эта мысль была непроглядно-черной, как предрассветная темнота. Джейн собралась с силами и прогнала ее. Ни одно слово, ни один поступок Джаспера после венчания не давал ей оснований для таких подозрений. Исключая его поведение сегодня ночью. В конце концов Джаспер, конечно же, все объяснит, но терпение не входило в число добродетелей Джейн.

Она закрыла глаза. Какой ледяной кажется постель без его объятий. Джейн вдруг подумала, что еще не раз Джаспер вот так отстранится от нее, не примет ее утешений, и ей стало необыкновенно горько. Она ворочалась в постели, пока не взошло солнце. Заснуть ей так и не удалось. Начался новый день, и пора было приниматься за работу.

Глава 9

Джейн сидела в гостиной за позолоченным письменным столом и просматривала чеки и письма от поставщиков и мастеров, связанные с клубом. Через несколько дней должны были доставить новую мебель. Ее заказал для себя некий лондонский торговец, но резко упавшая цена на кофе заставила его отказаться от покупки. Джейн перекупила прекрасный, элегантный комплект, состоящий из множества предметов, и заплатила за него просто смешную цену. Скоро все это окажется в клубе.

Джаспер еще не вставал, и, если не считать миссис Ходжкин, которая несколько раз заходила к Джейн обсудить сегодняшнее меню, она была совсем одна. Вчера она сидела в театре, наслаждалась представлением, обществом и шампанским и предполагала провести это утро совсем по-другому.

Вошел Джонсон, дворецкий. Он держал на подносе несколько писем.

– Прикажете оставить их здесь или отнести наверх мистеру Чартону?

– Можете положить все сюда. Это письма от подрядчиков. Незачем беспокоить мистера Чартона из-за таких пустяков.

Джонсон пристроил письма на стол и удалился.

Джейн положила перо, встала и подошла к окну. Откинув занавеску, она рассеянно взглянула на Гоф-сквер. Няни с детьми наслаждались хорошим днем. Больше на площади никого не было. Клерки и лавочники давно встали и отправились в свои конторы и магазины. Рабочий день был в разгаре – в том числе и для нее. А ее муж спал.

Джейн отвернулась от окна и облокотилась о подоконник, задумчиво покусывая ноготь. Если бы Джаспер был лежебокой, ему бы никогда не удалось добиться успеха с «Компанией».

«Возможно, мне следует радоваться, что он еще спит», – подумала она. Как только Джаспер сойдет вниз, они окажутся наедине… и между ними вновь встанут невысказанные и неотвеченные вопросы и неловкость прошлой ночи. Он явно не был рад видеть ее вчера, и Джейн сомневалась, что с наступлением утра его настроение изменилось. Что же ей предпринять?

Она знала Джаспера всю жизнь, и их связывало общее детство. Однако это не означало, что переход в новый статус – мужа и жены – пройдет совершенно безболезненно. То, что произошло ночью, – всего лишь неизбежное осложнение. Ничего особенного в нем нет. Джейн решила, что отнесется к этому разумно и не будет вести себя словно оскорбленная любовница. И размышлять на эту тему она тоже не станет – иначе будет только хуже.

Она начала набрасывать письмо, но неожиданно в парадную дверь постучали. Кто-то громко и уверенно колотил молоточком, и Джейн не хотелось, чтобы посетитель разбудил Джаспера. Она прислушалась. Джонсон открыл дверь. Джейн ожидала мясника – она просила его прийти, чтобы узнать цены на товары, но прихожую заполнил звонкий смех и возбужденные женские голоса.

Сестры Джаспера.

Прежде чем дворецкий успел объявить об их прибытии, они все разом протиснулись в гостиную и закружили Джейн в объятиях, приветствуя ее на все лады.

– Надеюсь, ты не против, что мы вторглись к вам вот так, без приглашения, – сказала Оливия и небрежно бросила ридикюль в кресло. Было очевидно, что ей совершенно все равно, что думает об этом Джейн, она в любом случае намеревалась остаться.

– Мы делали покупки здесь, неподалеку, и решили заглянуть, посмотреть, как у вас дела, – добавила Элис.

– О, ты переставила мебель! Прекрасно, просто прекрасно, так мне нравится куда больше! – Лили оглядела гостиную, поправляя темные локоны. Ее шляпка полетела на внезапно выросшую в кресле гору сумочек и накидок.

– Полагаю, Джаспер сейчас в клубе? – спросила Элис, стягивая перчатки.

– Да, дни он обычно проводит там. Иногда я его сопровождаю, но сегодня мне пришлось остаться дома, чтобы разобраться с кое-какими делами.

Джейн быстро взглянула на дверь гостиной и лестницу за ней. Оставалось только надеяться, что Джаспер не проснется и не спустится вниз. Ну а если все же проснется, у него, наверное, хватит ума не показываться им на глаза. Джейн совсем не хотелось изворачиваться и объяснять Оливии, Элис и Лили, почему он не в клубе, как она сказала, а дома, да и Джаспер не пришел бы от этого в восторг. Кроме того, не нужно, чтобы его сестры подумали, будто он совсем не работает, в отличие от их мужей.

– Следи, как бы он не переработал, – заметила Лили и села за маленький чайный столик у окна. – Когда он навещает маму и папу, у него всегда такой изможденный вид.

– Может, он не спит совсем не из-за работы… – протянула Оливия, и все три сестры расхохотались.

Джейн тоже улыбнулась, но слова Оливии ее совсем не развеселили. Все они были значительно старше и в юности уделяли Джейн мало внимания. Теперь они обращались с ней как с равной; в их глазах она больше не была наивной маленькой девочкой, которую можно просто игнорировать. И чем же она отвечает на их уважение и доверие? Увертками и враньем. Джаспер был прав. Очень трудно обманывать близких людей. Да и не слишком близких тоже.

– Джонсон, чай! – приказала Оливия и присоединилась к Лили за чайным столиком. – О, прости, Джейн. Я совсем забылась. Раздаю указания прислуге, а ведь это твой дом.

– Ничего страшного, я не возражаю.

Против чего Джейн особенно возражала, так это неожиданные визиты. Ей будет трудно скрывать тот факт, что Джаспер спит днем, если его сестры возьмут себе в привычку являться без предупреждения.

– Когда вернется Джаспер? – поинтересовалась Лили. – Я хочу побранить его за то, что он заставляет тебя работать.

В детстве они ссорились чаще, чем другие братья и сестры, потому что были близки по возрасту, и Лили полагала, что это дает ей основания командовать Джаспером. Кажется, она считала так и по сей день.

– Я не знаю, – пробормотала Джейн, выдвигая для себя стул и втайне опасаясь, что родственницы просидят здесь весь день.

Элис схватила ее за запястье и присвистнула. Браслет в самом деле производил впечатление.

– Какая прелесть! Это Джаспер тебе подарил?

– Да.

– Тристан никогда не дарит мне такие красивые вещи, – пожаловалась Элис и уселась рядом.

Лили тоже осмотрела браслет, тщательно и со всех сторон. В эту минуту она очень напоминала свою мать.

– Должно быть, дядюшка Патрик оставил Джасперу больше денег, чем он нам сказал, раз он может позволить себе покупать такие дорогие украшения.

– Да, это в самом деле так. – Слава богу, Джейн не надела новые серьги, это вызвало бы еще больше вопросов о состоянии Джаспера, а ответов на них у нее не было.

– О, Лили, прекрати занудствовать! Пусть наслаждаются жизнью! – одернула сестру Оливия и повернулась к Джейн: – Как ваш клуб? Подготовка идет хорошо? Мы полагаем, он скоро откроется?

Все чуть склонились к ней, ожидая ответа.

– Да, скоро, – улыбнулась Джейн, хотя вопрос понравился ей не больше, чем предыдущие. – Как только разберешься с одним, тут же возникает что-то другое, и этому просто конца не видно.

За болтовней и чаем прошел час, и сестры Чар-тон наконец-то решили, что пора уходить.

Оливия покопалась в ридикюле и передала Джейн записку.

– Едва не забыла. Отец и мать собираются устроить первый ужин в вашу честь послезавтра вечером. Пожалуйста, скажи, что вы сможете прийти!

– Конечно, сможем. – Джейн взяла приглашение, сделав вид, что она в полном восторге.

Большую часть утра она лгала без передышки, и мысль о том, что придется снова целый вечер придумывать сказки, теперь уже для родителей Джаспера, ей совсем не нравилась. Но избежать торжественного ужина было невозможно.

– После нашей свадьбы родители тоже устроили ужин, – сказала Лили.

Смеясь и переговариваясь, сестры Джаспера вышли из дому и направились к ожидавшей их карете.

Джонсон закрыл за ними дверь – с улицы все еще доносился громкий смех – и протянул Джейн письмо.

– Миссис Чартон, это пришло, пока вы пили чай.

Джейн пощупала мятый конверт из дешевой бумаги с именем и адресом Джаспера, написанными круглыми буквами с завитушками. Женский почерк.

Она проглотила комок, вдруг застрявший в горле, и только потом заметила почтовую марку. Саванна. Кто бы ни была эта женщина, она очень-очень далеко. Их разделяет целый океан.

«Но она все еще пишет ему».

Джейн повертела конверт в руках, подумывая, не вскрыть ли его. Она не была ревнива от природы, но Джаспер так странно вел себя ночью… и затем, когда они лежали в постели, между ними словно выросли горы. Может, леди, написавшая письмо, имеет к этому какое-то отношение?

Поскольку его дела являлись также и ее делами, у нее были все основания его распечатать. Но Джейн боялась. Внутри потрепанного конверта могла скрываться ужасная правда о Джаспере; правда, которую она не хотела знать. Если выяснится, что он питает нежные чувства к другой женщине, унижения она не вынесет.

«Прекрати!» – приказала себе Джейн. Нет, она не будет изнывать от тревоги и дрожать от страха.

– Я отнесу письмо наверх и передам мистеру Чартону.

Джейн обещала хранить тайну и ничего не рассказывать его семье и всем другим, но никаких недомолвок или секретов между ними самими она не потерпит! Она сейчас же пойдет к Джасперу и заставит его объясниться!

Джейн взбежала по лестнице, ворвалась в спальню и безжалостно раздвинула занавески. Кровать залил яркий поток солнечного света.

– Что ты делаешь? – невнятно пробубнил Джаспер из кучи подушек и скомканных простыней и со стоном приподнялся.

Его волосы были растрепаны, подбородок покрывала легкая щетина, а на шее, в раскрытом воротничке рубашки, поблескивали капельки пота. Интерес к таинственному письму вдруг странным образом поблек. Сейчас внимание Джейн привлекал только Джаспер. Бьющее в окно солнце грело ей спину, и она неожиданно почувствовала, что ей стало жарко… но не только из-за этого. Джейн ужасно захотелось оказаться в постели рядом с Джаспером, но не в ее привычках было вести себя так разнузданно днем. В особенности когда нужно разобраться с некоторыми делами.

– Пора вставать. – Она подошла к кровати и присела на самый край, теребя конверт. – Здесь были твои сестры. Сказали, что тебе нужно больше спать. И они сообщили, что хотят иметь еще парочку-другую племянников и племянниц.

– Больше спать и… м-м-м… работать над вторым пожеланием – вещи несовместимые, но я готов попробовать сделать невозможное.

Он схватил Джейн за руку и притянул ее к себе. Внезапно обоим снова стало весело, как накануне вечером в театре. Чужой, отстраненный человек, лежавший рядом с ней в кровати на рассвете, пропал. С ней снова был Джаспер, добрый друг детства, еще теплый от сна. Его кожа казалась особенно горячей по сравнению с холодными простынями на пустой стороне кровати. Джейн прижалась к нему теснее и полностью отдалась поцелую, забыв обо всем, что ее беспокоило… в том числе и о письме из Саванны.

Она распростерлась на постели, ощутила на себе восхитительную тяжесть его тела и закинула одну ногу ему на спину. Платье сползло, обнажая бедро, и он немедленно стиснул его горячей ладонью, охваченный тем же нетерпением, что и она. Его рука пробралась выше, пальцы погладили шелковую ленту подвязки… еще выше…

Джейн отбросила письмо в сторону и уступила своему желанию. Ее Джаспер… да, это настоящий Джаспер, нежный, внимательный. Она уже знала его тело, как свое. Он принадлежал ей, несмотря на свое прошлое, да и ее прошлое, и, когда они слились в одно, возникшее было ощущение отчужденности растворилось без следа.

Джаспер лежал на влажных от пота простынях. Ласки Джейн успокоили его, развеяли тревоги прошлой ночи. Он положил руку ей на голову, и она повернулась, чтобы заглянуть ему в лицо. Ее подбородок упирался ему в грудь, а упругий бюст прижимался к животу. Замешательство и настороженность в ее глазах, которые пропали, пока они занимались любовью, вернулись. С таким же выражением лица Джейн вошла в спальню. Джасперу сделалось не по себе, и он попытался исправить положение нежностями.

Он осторожно заправил за ухо тонкий завиток волос, затем взял ее лицо в ладони. Как он сглупил, оттолкнув ее ночью! Нужно было во всем ей признаться, рассказать об угрозах лорда Фентона. Он бы нашел утешение в ее теплых объятиях, слушая ее ласковый голос. С другой стороны, Джаспер не хотел перекладывать свои заботы на ее плечи: Джейн бы непременно испугалась, узнав, в какой опасности оказался игровой дом, а стало быть, и их доход. Без денег, что приносит им «Компания», ее мечты о клубе и о спокойной, обеспеченной жизни, которую она так красочно обрисовала ему, когда делала свое предложение, никогда не осуществятся. Пусть Джейн остается счастливой, ничего не ведающей супругой так долго, как позволит им судьба.

– Что-то случилось?

– Пока ты спал, пришло письмо.

– Хорошие новости, надеюсь?

– Не знаю. Я его не вскрывала. Оно адресовано тебе. – Джейн нагнулась и подняла с пола скомканную бумагу, невольно искушая его видом своих округлых ягодиц. – Это из Саванны.

Игривые мысли тут же вылетели у него из головы.

Джаспер взял конверт. Несколько недель письмо добиралось до него через Атлантический океан во влажном трюме корабля. Углы измялись, чернила тут и там расплылись от воды, но почерк оставался ясным и четким. Разумеется, Джаспер не мог его не узнать.

– От кого оно? – спросила Джейн. – Это женский почерк.

Оглушенный, он сел и свесил ноги на пол. Еще пару минут назад они были близки и полностью открыты друг другу. Сейчас Джаспер был вынужден снова отдалиться от нее.

– Во время эпидемии умерло так много людей, что сейчас дело мужа зачастую продолжают вдовы. – Это была правда, но лишь наполовину.

– Понимаю. – Поза Джейн стала чуть менее напряженной, но какое-то неприятное чувство все равно ее не отпускало.

Джаспер обнял ее за шею и прижал ее голову к своему сердцу.

– Не волнуйся, в моей жизни нет другой женщины, кроме тебя. Ни в Лондоне, ни где-либо еще. Клянусь. – Он коснулся ее губ нежным поцелуем и встал, ненавидя себя за ложь. – А теперь мне пора одеваться. Сегодня я должен навестить одного стряпчего. Его порекомендовал мистер Стид. Возможно, он заинтересуется моим предложением предоставлять услуги клиентам нашего клуба.

– Хорошо, – без всякого воодушевления ответила Джейн.

Джаспер достал из гардероба идеально чистую и выглаженную рубашку и надел ее.

– Я подумал: почему бы нам не сходить завтра вечером в Королевский театр? Я там никогда не был. Ты хочешь пойти?

– Да, это было бы замечательно. – Снова этот безжизненный голос.

Он повернулся к зеркалу, чтобы повязать галстук, спиной чувствуя на себе ее пристальный взгляд. Джейн смотрела на него, и ощущение неловкости усилилось до того, что Джасперу показалось, что стены спальни начинают сжиматься. Он не мог распечатать письмо в ее присутствии. Оно вызовет много вопросов, на которые он не готов отвечать. Джасперу вдруг захотелось, чтобы у него было какое-то личное пространство, комната, да хоть дыра, куда можно при необходимости скрыться и побыть одному. Но такого места не было – разве что его кабинет в игорном доме.

Он поскорее натянул сюртук. Возможно, ему удастся избежать дальнейших расспросов; в другое время Джейн уже давно разведала бы все не задумываясь, но сейчас ее сковывала нерешительность. Она вела себя точь-в-точь как его родители, когда он уходил из дому после ужина, соврав что-нибудь насчет того, куда направляется. Джаспер никак не ожидал, что то же самое повторится с Джейн, и до прошлой ночи их отношения в самом деле складывались по-другому. Он сел, чтобы надеть сапоги.

– Я предупреждал тебя, что будет нелегко. – Джаспер тихонько погладил Джейн по щеке. Хоть бы она перестала смотреть на него так неприязненно! Однако сделать с этим он ничего не мог.

Он знал, что причиняет ей боль, но все равно не собирался рассказывать правду о капитане Кристиансене или о письме из Саванны. Было невыносимо скрывать от нее столь много, но Джаспер уже и без того заставил ее лгать его сестрам и, конечно, заметил ее переживания. Джейн и так уже взвалила на себя более чем достаточное бремя его тайн.

– И я согласилась терпеть, так что мне некого винить, кроме себя, – храбро сказала Джейн, но в ее глазах читалась грусть; разумеется, она винила его, потому что догадалась: он чего-то недоговаривает, особенно о письме.

Джаспер засунул злосчастное послание в карман, запрятал его поглубже, как и стоящую за ним историю. С каждым днем он все больше и больше склонялся к мысли все же поделиться ею с Джейн. Он обманывал ее так же, как и остальных, но с ней чувство стыда было острее. Возможно, она станет презирать его, ведь темная сторона его души была так отвратительна, что ужасала даже его самого. Но он не допустит, чтобы Джейн с презрением плюнула на него, как когда-то мадам Робийяр.

– Очень скоро все изменится.

– Изменится ли? – В первый раз после свадьбы в ее голосе прозвучало сомнение, и Джаспер почувствовал, что его собственные опасения возросли во сто крат.

– Конечно. А теперь мне пора бежать, а не то я потеряю и остаток дня.

Джейн проводила взглядом Джаспера, который разве что не выскочил из спальни… Занимаясь любовью, они забыли обо всех странностях и недомолвках. Потом она показала ему письмо. Если бы в нем не было ничего особенного, Джаспер просто улыбнулся, и они бы продолжили болтать как ни в чем не бывало. Но этого не случилось. Он опять отстранился и опять не сказал почему. Джейн могла лишь догадываться, что письмо как-то связано с игорным домом, с Саванной и речь в нем идет явно не о забытой подписи или незавершенной сделке.

Она подобрала с пола брошенное платье и начала одеваться. Что делать дальше, Джейн не знала. Одной из ее главных черт было упорство, но не могла же она догнать Джаспера внизу, схватить за рукав и потребовать объясниться, прямо здесь и сейчас. Меньше всего она хотела оттолкнуть его еще больше и навсегда потерять их задушевные беседы и шутки, его нежность и привязанность.

Джейн прижала к груди рубашку. В голове у нее вдруг прозвучали слова портнихи, миссис Фэйрли, о том, что она, в сущности, не знает Джаспера. Модистка была права. Девять лет они провели в разлуке, и многое в нем оставалось для нее неведомой территорией – хотя бы его жизнь в Саванне. Об этом ей было известно только в самых общих чертах. Да, он вернулся домой, но кто поручится, что его сердце не осталось там? Что оно не принадлежит другой? До сих пор Джаспер не давал ей поводов для подозрений, но на своем печальном опыте Джейн знала, что не умеет распознавать изменников.

Она влезла в корсет, завела руки назад и принялась затягивать шнурки, дергая за них с такой силой, что они едва не рвались. Нет! Она не позволит мужчине, который дал клятву перед ее семьей и друзьями заботиться о ней, бросить ее, словно ненужную вещь! Но если он любит другую… что она может поделать? Донимая его нежностями, требуя доверия и признаний, она достигнет только одного: проснется как-нибудь утром и обнаружит, что он сбежал… как в свое время сбежал в Шотландию его брат.

Джейн рухнула на кровать. Они женаты, но это не означает, что Джаспер не может ее оставить. Никакое кольцо, никакая церемония не сможет привязать его к ней, если он сам не будет хотеть того же. Наверное, у него еще есть друзья в Америке. У него имеются все возможности переплыть океан и начать новую жизнь. А она до конца своих дней будет гадать, когда он вернется и вернется ли вообще. Брошенная жена – это куда хуже, чем старая дева.

С браком Джейн получила свободу заниматься коммерцией без чьего-либо присмотра. Вот только без Джаспера ей ничего не хотелось. Она и в самом деле была ему небезразлична. Всегда. Его поцелуи были так же искренни, как и его ласки, но буквально за день что-то между ними изменилось. И Джейн даже не знала, что именно и почему.

К несчастью, она понятия не имела, как преодолеть этот внезапно возникший барьер, вернуть мужчину, который стоял с ней у алтаря. И даже поговорить об этом ей было не с кем. Джаспер взял с нее обещание, что их совместная жизнь останется для всех секретом. Значит, придется разбираться во всем самой. Заканчивая свой туалет, Джейн старалась держать подбородок выше, убеждая себя не вешать нос. Как обычно, она должна воспринимать происходящее с точки зрения здравого смысла. В конце концов, они муж и жена и каждый день находятся рядом. Она придумает, как выведать у Джаспера, что его гложет, и развеет все его неприятности, так что они никогда больше не встанут между ними.

Джаспер поднял голову. Из игорного зала донесся взрыв радостного смеха, но ему было не до веселья. Настроение его совсем испортилось из-за того, что происходило между ним и Джейн, и еще из-за письма, которое он так и не распечатал. Выйдя из дому, Джаспер заехал к стряпчему, угостил его великолепным обедом в городе и соблазнил-таки работать в своем клубе. Заказывая вторую бутылку вина, Джаспер убеждал себя, что делает это, чтобы умаслить стряпчего, но на самом деле обедать не дома он решил по совершенно другой причине. Чтобы не встречаться с Джейн.

После неожиданного визита лорда Фентона все сложилось просто ужасно. Джаспер не хотел проявлять к Джейн холодность, но ему требовался покой, чтобы как следует все обдумать, а рядом с ней это было невозможно: она не давала ему сосредоточиться и постоянно спрашивала, что случилось.

Потом, днем, все наладилось. Он обнимал Джейн и полагал, что их маленькая ночная размолвка позади, но она вдруг предъявила ему письмо. И опять вместо того, чтобы поделиться с ней своими тревогами или хотя бы успокоить, Джаспер превратился в лед. Он мог найти себе лишь одно оправдание: при виде конверта его мозг будто окаменел. Кроме того, чем больше ему не хватало сна, тем труднее становилось держать себя в руках. Совсем как дядюшке Патрику… когда он, Джаспер, потребовал от него поступить с месье Робийяром по справедливости.

Он закрыл глаза и словно наяву увидел дядю. Они стояли друг напротив друга в старом игорном зале в Саванне, и полное лицо дяди пламенело, словно рубин на его пальце.

– Так ты на стороне этого жалкого, бесхребетного плантатора? После всего, что я для тебя сделал?!

– Вы поступаете неправильно, и мы оба это знаем.

– А, так теперь ты сделался моралистом! Раньше ты без зазрения совести брал его деньги! Ты построил на них роскошный дом и с удовольствием покупал дорогие безделушки. Не забыл ли ты об этом?

Ссора с человеком, которого он прежде боготворил, проявившая его истинный образ, стала для Джаспера роковой. И эта агония длилась до сих пор. В ту минуту все его представления о жизни и о себе самом лопнули. Юный, беззаботный, веселый Джаспер как будто умер.

Он снова открыл глаза. Письмо лежало прямо перед ним. Джаспер вскрыл конверт.

«Дорогой мистер Чартон!

Хочу поставить вас в известность, что мой старший сын, Джексон, избрал себе карьеру врача и нашел место ассистента у доктора в Бостоне. Как вы понимаете, стоимость стажировки намного превышает мои финансовые возможности.

Я благодарна вам за вспомоществование, которое продолжает поступать мне и моим детям. Прошу вас выделить дополнительные средства на то, чтобы Джексон сумел встать на ноги и обрел прочное положение, ибо именно вы способствовали падению и разорению его отца. Я вложила в письмо сведения о требуемой сумме и о том, куда ее следует переслать.

Жду от вас скорейшего ответа.

Мадам Робийяр».

Джаспер вернул письмо на стол. Несмотря на все, что он сделал для мадам Робийяр и ее детей, ненависть так и сквозила в каждом ее слове. Но в отличие от дядюшки Патрика Джаспер понимал, насколько он это заслужил.

Он написал записку мистеру Стиду с просьбой послать указанную сумму и добавил еще немного, чтобы Джексону хватало на жизнь. И это был правильный поступок, хотя никакие деньги не смогли бы загладить вред, который он и дядюшка Патрик причинили этой семье… точно так же, как не могли избавить Джаспера от вечного чувства вины.

Постучавшись, вошел мистер Бронсон. Выглядел он менее жизнерадостно, чем обычно.

– Не очень-то прибыльная для нас ночка сегодня.

Джаспер замер с пером в руке. Его взгляд остановился на картинах, развешанных по стенам. Это были не копии, а подлинники кисти известных художников. Большинство из них дядя получил в оплату за долги. Для Джаспера они являлись страховкой на случай больших потерь. Удача могла изменить ему в любую минуту, как месье Робийяру. Он установил правило, где была четко обозначена сумма, которую было позволено проиграть, но верхней границы для выигрыша не было.

– Мне следует беспокоиться?

– Нет, не особенно. Мистеру Портленду необыкновенно везет. Но долго это не продлится, как обычно. Фортуна переменчива.

– Что ж, будем надеяться.

Джаспер запечатал письмо стряпчему. Из зала снова донеслись громкие радостные крики. В отличие от мистера Бронсона его не слишком огорчала полоса везения мистера Портленда. Часть его даже хотела, чтобы она продолжалась. Если он выиграет очень много и игорный дом обанкротится, это может стать подарком небес. В таком случае Джаспер будет вынужден оставить жизнь, которую он сейчас ведет, и разорвать с ней все связи. Вот разве что без дохода от «Компании» он не сумеет обеспечить будущее Джексона Робийяра, своих работников и Джейн.

– Что-то не так? – поинтересовался проницательный мистер Бронсон.

– Я получил письмо от мадам Робийяр.

Джаспер откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.

– Как вы думаете, мистер Бронсон… если бы не ввели карантин и если бы дядюшка Патрик не заболел, удалось бы мне убедить его вернуть месье Робийяру плантацию?

Мистер Бронсон вытащил трубку и постучал головкой по ладони.

– Мне хочется думать, что сохранить ваше хорошее мнение о нем было для Патрика важнее, чем быть царем горы, но… знаете, трудно сказать. Он проявлял доброту к тем, кого любил, но и подлости в нем тоже хватало. Он старался скрывать это от вас… говорил, что, если такой юноша, как вы, им восхищается, значит, не такой уж он и мерзавец. А потом случилась эта история с месье Робийяром. И вы в первый раз увидели, каким жадным подонком он может быть. Потому-то Патрик на вас так и разозлился. Понял, что у него не получится больше вас дурачить.

Обо всем этом Джаспер размышлял еще в Саванне. Он сидел в своем доме, слушал, как палят из пушек, чтобы очистить воздух, часы тянулись невыносимо медленно, мысли в голове кружились, словно летучие мыши, желудок скручивало от голода, и повсюду стоял отвратительный запах смерти. Он подозревал кое-что еще до случая с месье Робийяром: до него доходили слухи об избитом должнике, о том, что кого-то вышвырнули на улицу… в доме порой прямо среди ночи появлялись мебель или вещи. Дядя ничего не объяснял, а Джаспер и не спрашивал. Он предпочитал не обращать ни на что внимания, он был очарован дядюшкой Патриком и не замечал правды, пока месье Робийяр не ткнул этой правдой прямо ему в лицо.

Джаспер по привычке крутанул на пальце перстень с рубином, тот самый, что он снял с пальца покойного дяди перед тем, как унесли его тело. Теперь он скрывал правду от Джейн, поступая точно как дядюшка Патрик. Разумеется, это было неправильно. Но если кто-то или что-то – или он сам – разрушит ее иллюзии, как это было с ним, Джаспер упадет в ее глазах на самое дно ада. Ее восхищение превратится в отвращение. А без Джейн он навсегда останется тем, кто он есть, – порочным, ужасным, сломленным человеком.

Джаспер встал и передал мистеру Бронсону долговые расписки. Пора возвращаться к делам. Что случилось, то случилось, и, сколько об этом ни размышляй, прошлого не отменить. Надо двигаться вперед, и не важно, что прошлое пристало к нему, словно ядро, прикованное к ноге каторжника. От него зависит слишком много людей.

Глава 10

– Дождаться не могу, когда ты увидишь все, что я сделала! – радостно воскликнула Джейн. По мостовой цокали копыта – они ехали в дом на Флитстрит.

В полдень Джаспер очнулся от сна. Джейн уже стояла возле кровати, и он приготовился к очередному потоку вопросов. Они не говорили со вчерашнего дня, с той минуты, как Джаспер умчался по делам. Однако вместо того, чтобы требовать объяснений по поводу письма или игорного дома, Джейн принялась оживленно рассказывать о клубе и своих новых идеях, делая вид, как и Джаспер, что между ними не произошло ничего необычного.

Она болтала без умолку, но Джаспер больше смотрел на нее, чем слушал. Такой он и хотел ее видеть: воодушевленной и увлеченной, а не озабоченной и встревоженной. Женщиной, которая верит в него и в их будущее.

– Я уверен, что ты великолепно все устроила.

Джейн комично подперла подбородок мизинцем и уставилась в потолок кареты.

– Меня одолевают сомнения. Видишь ли, ты не найдешь там ни одного пухленького херувимчика… тебе может не понравиться.

– В таком случае я настаиваю на том, чтобы в обстановке присутствовали позолоченные вещи. Иначе меня замучает ностальгия. Как насчет тех часов, что стоят у нас в спальне?

Последовал поток шуток, и Джаспер хохотал, снова почувствовав легкость, всегда царившую между ними. Он обожал это ощущение.

Карета остановилась напротив клуба.

– Вот мы и прибыли.

Джейн распахнула дверцу и, огибая прохожих на тротуаре, почти побежала к зданию. Ленты ее голубой шляпки развевались позади. Возле входа она остановилась и махнула Джасперу рукой. Казалось, что ее улыбка отражается от окон и витрин, как ослепительно-яркий солнечный луч.

Он медленно пошел к ней, любуясь роскошным темным шелком ее волос и постепенно заражаясь ее радостью. Невероятно – Джейн находит радость в его присутствии! Она была словно цветок, неожиданно пробившийся между булыжниками мостовой. Нечаянное счастье; самое прекрасное в его уродливой жизни. Рядом с ней Джаспер уже не думал, что он ужасный человек, которого невозможно исправить. Но невольно спрашивал себя: кому же суждено отнять у него это счастье? Кто встанет и скажет ей: посмотри на него и узнай, каков он на самом деле?

Джаспер вдруг замер, не дойдя шага до ступеней. Он будто оледенел, но его сердце стучало в груди, как кузнечный молот.

«Я не могу ее потерять».

– Идем же, чего ты ждешь? Ты должен на это посмотреть! – Джейн схватила его за руку и втащила внутрь.

Джаспер медленно огляделся. До этой минуты ему было трудно представить здесь что-то, кроме бывшей табачной лавки с квартирой торговца наверху. Но сейчас… Здесь воцарились солидность и респектабельность, словно бы говорили стены, выкрашенные в темно-красный и зеленый, и строгие и чистые линии мебели. В одной из комнат стояли удобные мягкие кресла, в группах по два-три, в углах, у камина, возле окна. Они так и звали опуститься в них и поговорить о делах, обсудить цены на товар и выгодные предложения. Стараниями Джейн обшарпанное, пропахшее табаком здание преобразилось в то, о чем Джаспер мечтал с того мгновения, как вернулся из Америки, а может быть, и раньше.

– Потрясающе.

– И как ты мог заметить, я нашла место для нашей покупки. – Она указала на красную кушетку, что горделиво возвышалась у дальней стены холла с высоким потолком. Бьющую в глаза безвкусицу вполне уравновешивали спокойные, приглушенные оттенки ковра и стен. – Это первое, на что будут падать взгляды входящих мужчин. – Джейн склонила к нему голову, так что ее кудри пощекотали ему шею. – А если ты ненароком дашь всем знать, чья это вещь, и пустишь слушок, что именно на этой кушетке миссис Гринвелл развлекала короля, это привлечет еще больше посетителей.

– Жаль, что мы не купили тот портрет миссис Гринвелл. Он бы чудесно смотрелся над ней.

Джейн чуть выпятила губы, задумчиво и очень соблазнительно.

– Интересно, есть ли возможность все же достать его.

– Можно аккуратно навести справки. – Джаспер провел кончиками пальцев по ее плечу; увлеченность Джейн притягивала его не меньше, чем ее атласная кожа.

Она шутливо шлепнула его по руке.

– Невозможно «аккуратно навести справки» о портрете знаменитой куртизанки. И, кроме того, я не хочу, чтобы наше стремление заманить к себе как можно больше клиентов было так заметно.

Джейн скользнула к лестнице и принялась изучать, насколько хорошо починены и отполированы перила.

Джаспер прошел в столовую. Столики разного размера окружали изящные стулья. На белых скатертях были расставлены тарелки и прочие предметы из приобретенного на аукционе фарфорового сервиза. Он провел рукой по спинке одного из стульев. При дневном свете мебель смотрелась великолепно, в отличие от видавших виды диванов и кресел «Компании», которые, если на них падало солнце, выглядели нелепо и слишком ярко, как румяна на лице у старухи.

Заведение Джейн и Джаспера – и теперь это было очевидно – заключало в себе большие возможности. И прежде всего для самого Джаспера. Он сможет наконец порвать со своим презренным ремеслом, сделаться другим, новым человеком, с чистой совестью входить в дом к родителям и открыто смотреть в глаза им и Джейн, прогуливаться по улицам с гордо поднятой головой и смело здороваться со своими посетителями. И это наполняло его надеждой.

Каблучки Джейн зацокали по паркету.

Джаспер крепко обнял ее за талию, скорее из благодарности, чем от страсти. Как долго он сражался один и думал, что никто и никогда не поможет ему выбраться из грязи. И вдруг обрел соратника. Джейн трудилась изо всех сил и была на его стороне. Возможно, стоит ей все рассказать. Она найдет способ освободить его от прошлого и даст дельный совет, как справиться с неприятностями. Ее рука проникла к нему под жилет, погладила спину. Искушение признаться ей прямо сейчас было почти непреодолимым – как и желание впиться в ее губы поцелуем.

Он уже был готов отвести Джейн к алой кушетке и добавить еще кое-что к ее длинной и славной истории, как вдруг в другой комнате раздалось деликатное покашливание. Они отпрянули друг от друга и еле успели оправить одежду, как в обеденный зал вошел долговязый юноша.

– Мисс Рэтбоун… то есть миссис Чартон… я не ожидал вас сегодня.

– Доброе утро, Марк. – С поразительной легкостью Джейн сменила роль жены, соблазняющей мужа, на роль деловой женщины. – Джаспер, это Марк. Он сын работника Филипа. Я наняла его, чтобы он присматривал за клубом, когда здесь никого нет. – Она живо обернулась к молодому человеку и погрозила ему пальцем, словно учительница нерадивому ученику. – Но если бы мы были ворами, Марк, то уже успели бы вынести отсюда половину добра, прежде чем ты появился.

Юноша склонил лохматую рыжеволосую голову.

– Простите, миссис Чартон, я был у задней двери. Доставили посылку от торговца тканями.

– Отлично! К нам приехали новые шторы! А штукатур заходил?

– Нет, но утром заходил какой-то другой человек. Сказал, что знаком с мистером Чартоном и хотел бы с ним увидеться.

Джаспер почувствовал, что пол под ногами слегка поплыл.

– И кто это был?

– Он не назвал себя. Худощавый мужчина, хорошо одетый… разве что платье немного обтрепанное.

По описанию загадочный визитер не походил ни на кого из тех, с кем был знаком Джаспер. Но, может быть, лорд Фентон или капитан Кристиансен узнали, кто он такой, и послали своего приспешника. Означало ли это, что они хотели лишь пригрозить ему или закрыть игорный дом, Джаспер не знал. Однако в Саванне он видел, как потерявшие все состояние игроки вымещали злобу на владельцах игорных заведений. Происходило это обычно в темных переулках, но Джаспер живо вообразил подобную сцену и здесь, в еще не открытом клубе. Пострадали бы он и Джейн, а на репутации графа не появилось бы и пятнышка.

– Если он придет снова, немедленно дайте мне знать. Я хочу с ним встретиться.

– Мне сказать ему, чтобы он шел к вам домой, сэр?

– Нет! – почти выкрикнул Джаспер и закашлялся, чтобы скрыть это. Овладев голосом, он заговорил спокойно и ровно, словно давал распоряжения повару: – Передайте ему, чтобы ожидал здесь, а сами тут же пошлите за мной.

– Да, сэр.

– Это все, Марк, – распорядилась Джейн и повернулась к Джасперу; морщина озабоченности прорезала ее лоб. – Кто это был, как ты полагаешь? Гости из Саванны? Твой возможный конкурент?

– В Саванне осталось не так много людей. А уж тем более тех, кто мог бы стать моим конкурентом. Возможно, это какой-нибудь старый знакомый. Отец ведь рассказал всем, что я вернулся. – То, что она так беспокоилась о делах «Компании», тронуло Джаспера до глубины души, но это было неправильно.

Внезапно Джаспер снова ощутил желание остаться в одиночестве, чтобы хорошенько обдумать неприятную новость, – у него не хватало сил притворяться, что все в порядке. Но Джейн стояла рядом, и это было совершенно невозможно.

Она внимательно посмотрела на него. Взгляд Филипа, отметил про себя Джаспер. Но не такой подозрительный.

– Тогда почему бы не пригласить его к нам? Зачем ему ждать тебя в клубе?

«Скажи ей». Джейн имела право знать, что неизвестный посетитель может представлять угрозу. Но Джаспер все-таки промолчал. Каждую ночь она спокойно ложилась спать, полностью уверенная, что все хорошо и над ними не висит никакая опасность. Разве мог он разрушить ее безмятежность… тем более что – возможно – все это и в самом деле пустяки? Это и вправду может быть кто-то из старых приятелей или даже бывший владелец табачной лавки. Незачем пугать ее раньше времени.

Джаспер поцеловал ее с большей нежностью, чем ожидал сам. Сердце шептало ему, что это не просто симпатия и привязанность, а нечто большее, однако он боялся дать имя этому чувству, боялся даже думать о нем. Нехорошо, нечестно вводить Джейн в заблуждение, пока он сам не удостоверится, что искренне любит ее. Он оторвался от ее губ, чуть откинул голову и посмотрел в ее прелестное лицо. В ее объятиях он снова становился Джаспером Чартоном, а не сломленным человеком, вернувшимся из Америки.

– Опробуем кушетку или отправимся домой? – спросил он.

– Шторы на окна не повешены, да и Марк где-то близко. Полагаю, нам лучше поехать к себе.

В карете она всю дорогу прижималась к нему, совсем ослабев от вожделения. Его пальцы у нее под юбкой творили чудеса. Его тяжелые ладони гладили ее грудь. Он целовал ее шею, и поцелуи становились все более жгучими – он впивался в нежную кожу, словно вампир. Отдаваясь его и своему желанию, Джейн почти не слышала уличного шума. И тем не менее она никак не могла избавиться от недоверия и сомнений. Вчера она решила вести себя так, будто ничего не произошло. И это помогло, но лишь на время. В ту же минуту, как Марк упомянул о визите незнакомца, Джейн почувствовала, что Джаспер снова отдалился. Даже теперь, когда обнимал ее, он не только хотел заняться любовью. Он отвлекал ее, да и себя тоже. Что-то опять пошло не так, и он опять отказывался об этом говорить.

Они быстро взбежали наверх, влекомые страстью. Так случалось уже не раз, но сейчас ощущения легкости и радости, как после аукциона в Сомерс-Таун или вечера в театре, не было. И даже когда они оказались в постели – сюртук Джаспера торопливо скинут на пол, юбки Джейн задраны, – она знала, что он где-то далеко, так далеко, что она не способна дотянуться до него даже своими ласками. В его быстрых поцелуях и движениях пальцев чувствовалось что-то механическое. Однако, что бы ни давило на него, сейчас он все же обратился за утешением к ней. А она слишком любила его, чтобы не дать ему этого утешения. Путаясь пальцами в петлях, она торопливо расстегивала его жилет – пусть между их телами не останется никаких преград. Несмотря ни на что, в его руках она ощущала себя красивой, особенной и любимой.

Любимой.

Джейн замерла, так и не расстегнув пуговицу. Любовь ли это? Выходя замуж, она не рассчитывала ни на что, кроме дружбы. Возможно ли, что между ними возникло что-то иное… что-то большее, чем дружба? Временами Джаспер был для нее гораздо больше, нежели друг, и иногда огонь в его глазах так и манил ее забыть о своих страхах и произнести это вслух… но она не могла. Что, если она не услышит ответного признания? Что, если он разозлится – возможно, он не готов к любви и не хочет или не может ничего менять? Джейн обхватила его лицо ладонями и крепко поцеловала в губы. Как и он, она хотела отрешиться от всего, раствориться в желании и просто слиться с ним в единое целое.

* * *

После они долго лежали в постели. Зашло солнце, и подносы с ужином, который принесли им в спальню, были оставлены на столике у двери. Джейн спала. Джаспер прижимал ее к себе. Его тело было удовлетворено и расслаблено, но разум беспокойно метался. Сегодня в клубе на Флит-стрит он поверил, что на самом деле порвет с жизнью содержателя игрового притона. Но, как и письмо мадам Робийяр, появление незнакомого посетителя напомнило ему, как крепко эта жизнь схватила его за горло.

Джаспер поцеловал Джейн в висок, вдохнул ее сладкий запах и постарался снова обрести покой в ее присутствии, как бывало раньше. Но на этот раз у него ничего не получилось. Когда он вошел в нее, их взгляды соединились, и в ее глазах мелькнуло нечто… Любовь? Не будь у него так нехорошо на душе, он ни за что не упустил бы этот драгоценный огонек. Если бы только его не послали в Америку. Если бы только его не прельстила заманчивая легкость той жизни, что вел дядюшка Патрик. Если бы только он нашел в себе силы противостоять соблазну. Тогда он был бы достоин сердца Джейн.

Джаспер закрыл глаза и попытался уснуть. Но часы рядом отсчитали двенадцать ударов, и мысли в голове завертелись еще быстрее. Он знал, что сегодня ночью ему следует остаться с Джейн, но ему не терпелось отправиться в «Компанию». Если лорд Фентон или капитан Кристиансен сумели выявить его связь с клубом, то они могут явиться в игорный дом уже сегодня. И тогда он встретит угрозу лицом к лицу вместо того, чтобы мучиться в ожидании развязки, какой бы она ни была.

Джаспер осторожно вытащил руку из-под шеи Джейн. Она что-то пробормотала, и он застыл, думая, что она сейчас проснется, но Джейн лишь перевернулась на другой бок. Некоторое время Джаспер стоял у кровати и смотрел, как она спит, затем со вздохом поднял свою одежду и тихо вышел из спальни.

– Джаспер Чартон, я вас ждал.

Из тени у входа в склад выступил Честер Стилтон. Его галстук съехал набок, а волосы были растрепаны.

Джаспер остановился прямо у двери кареты, изо всех сил стараясь скрыть замешательство и испуг.

– Что вы здесь делаете? У вас привычка слоняться по ночам возле складов?

– Я приходил в принадлежащий вам дом на Флит-стрит, но вас там не оказалось. Рад, что сегодня вы решили заглянуть сюда поиграть. Мне необходимо с вами поговорить.

«Значит, это Честер был в клубе», – понял Джаспер.

О чем он хотел побеседовать, пока оставалось загадкой, но, раз Стилтон-младший считает его таким же игроком, как и он сам, ничего страшного не случилось. И если придется, можно придумать тысячу объяснений для родителей, что он сам делал здесь в такой час. Еще больше лжи. Обман давался ему так легко, что это жгло ему сердце.

– Зачем нам разговаривать? Мы не партнеры и не друзья. К тому же вы оскорбили мою невесту.

Честер опустил плечи в попытке выглядеть как можно смиреннее, но это придало ему еще большее сходство с грызуном.

– Я был не прав и признаю это, но вы застали меня не в лучшем расположении духа. Послушайте, я должен сегодня играть. Вы сказали, что у вас здесь связи. Мне нужно отыграться, а не то мои кредиторы вынудят меня бежать за границу.

В его глазах горел лихорадочный, исступленный огонек. Джаспер невольно отступил на шаг назад. Он видел этот взгляд сотни раз – так смотрели люди перед тем, как потерять все. И Джаспер мог бы вмешаться, остановить этих безумцев, спасти их от полного разорения. И хотя Честер ему ужасно не нравился, он не мог допустить, чтобы тот скатился на дно.

– Нет, я не буду вам помогать. Идите домой, расскажите отцу о кредиторах, поговорите о работе. Найдите другой, достойный способ выплатить долги, пока не стало слишком поздно.

Однако он имел дело с одержимым.

– Думаете, что вы можете смотреть на меня свысока только потому, что ваш отец отказался предоставить мне кредит? – Честер схватил Джаспера за лацканы сюртука.

Джаспер стряхнул с себя его руки и c силой оттолкнул Стилтона-младшего, готовый даже подраться с ним, если бы только это помогло его удержать, не дать совершить ту же ошибку, что тысячи человек до него, включая и месье Робийяра.

– Мне все равно, кому отец дает кредиты. У него свое дело, а у меня свое. А вы, если у вас есть хоть капля ума, должны понимать, что нельзя полагаться на удачу. У вас один выход – зарабатывать деньги усердным трудом. Только в этом ваше спасение.

Честер с отвращением отшатнулся, словно Джаспер предложил ему записаться в солдаты.

В этот момент дверь склада отворилась и появился мистер Бронсон с бумагами в руках. Честера он не заметил.

– Джаспер, хорошо, что вы здесь. Мне нужно, чтобы вы подписали кредитное обязательство мистера Портленда. Ему не слишком везет сегодня.

Джаспер быстро взглянул на Стилтона-младшего, и только тут мистер Бронсон осознал свою ошибку. Однако было уже слишком поздно.

Честер просиял, и Джасперу очень захотелось заехать ему кулаком в лицо.

– Неудивительно, что вы все знали о моих долгах, – протянул Стилтон-младший; вид у него был триумфальный, словно он наконец-то ухватил фортуну за хвост. – Это ведь ваше заведение, не так ли? Вот почему вы можете позволить себе все эти дорогие вещи. – Он показал на карету.

– Что вы здесь делаете? Вам было сказано больше сюда не являться, – строго начал мистер Бронсон в тщетной попытке доказать, что владелец игорного дома – он. Однако и он, и Джаспер понимали, что дело плохо.

Честер поправил воротничок, откашлялся и совершенно пришел в себя. Его маленькие глазки блеснули.

– Я рад, что пришел. Кажется, нынешняя ночь принесет мне куда больше, чем я ожидал. Сколько вы готовы заплатить, чтобы я не рассказал всем и каждому, чем вы занимаетесь на самом деле? Особенно чтобы об этом не узнал ваш богобоязненный отец?

– Я не дам вам ни фартинга.

Не в первый раз Джаспера пытались шантажировать. Еще много лет назад дядюшка Патрик сказал ему, что нельзя ни при каких условиях поддаваться угрозам. Если он согласится заплатить один раз, Честер возьмет его за горло и каждый день будет вымогать все больше и больше, а потом все равно раззвонит о тайне по всем углам.

– Говорите все, что хотите и кому хотите. Мне все равно.

У Честера буквально отвисла челюсть. Джаспер прошел мимо, небрежно задев его рукавом, а мистер Бронсон последовал за ним.

– Вы еще пожалеете, что не дали мне денег! – крикнул им вслед Честер; дверь захлопнулась, и он остался на улице.

В темноте склада Джаспер глубоко вздохнул.

– Простите, – напряженным голосом произнес мистер Бронсон.

– Вы ни в чем не виноваты. Это моя ошибка. Если нам повезет, этот подонок все же прислушается к здравому смыслу и сбежит за границу раньше, чем воплотит в жизнь свои планы отомстить.

– Мы могли бы научить его уму-разуму… как, бывало, поступал Патрик, – осторожно предложил мистер Бронсон.

– Нет. – Джаспер и без того слишком походил на своего дядю. Опуститься до уровня уличного бандита – нет, это уже слишком. – Пока оставим все, как есть.

На улице залаяла собака. Джейн вздрогнула и проснулась. Джаспера снова не было.

«Должно быть, уехал в игорный дом». Джейн натянула одеяло до самого подбородка и поудобнее устроилась на мягкой перине. За окном послышалось пение птицы – значит, скоро рассвет. Почти сразу же до нее донесся звук открываемой двери, и она села в кровати. За этим последовал стук – Джаспер сбросил сапоги – и больше ничего. Только едва различимые звуки в гостиной, которая располагалась прямо под их спальней. Это было не похоже на Джаспера. Возвращаясь по утрам домой, он всегда сразу поднимался наверх.

Джейн сжала простыню, размышляя, спуститься ли ей вниз или оставить его в покое. Конечно же, он сидит внизу не просто так, и она боялась, что ее вопросы снова поставят их обоих в неловкое положение. Но что, если он страдает? Тогда нельзя, чтобы он был там один.

Только вот может быть, что ему не спится не из-за Саванны и прошлого, а от чувства вины. Джейн покрутила обручальное кольцо. Если он опять отвергнет ее, это будет очень больно. Но сидеть в темноте и мучиться вопросами – о письме, о том, почему он отдалился, – она тоже не могла.

Она встала, накинула пеньюар и вышла из спальни.

Спустившись вниз, Джейн тихонько пробралась к двери в гостиную и замерла, прислушиваясь. Джаспер мерно расхаживал по комнате. Она почувствовала, что ее решимость увядает. Он совершенно явно хотел побыть в одиночестве, и Джейн не была готова к еще одной ссоре, но бросить его в таком состоянии она не могла. Она собралась с духом и вошла внутрь.

– Джаспер. Что случилось?

Он резко развернулся. Сначала Джейн показалось, что он немного смутился и даже слегка покраснел, но почти мгновенно его неловкость сменилась неудовольствием. Джаспер все время недосыпал, и раздражительность сделалась его постоянной чертой. К тому же Джейн его напугала.

– Ничего. Иди спать. – Он нетерпеливо махнул рукой.

Эти слова почему-то разозлили Джейн больше, чем можно было ожидать. Милтон называл ее упрямой, Филип тоже, Джастин не отставал от них, и даже миссис Хейл несколько раз обвиняла ее в упрямстве. Но Джейн никогда не думала, что услышит такое от Джаспера.

– Я хочу знать, что происходит, и не ври мне, что дело в твоих тревогах о клубе, и не неси еще какую-нибудь чушь в этом роде. Мне нужна правда обо всем, что творится в игорном доме, и о письме, что ты сегодня получил.

В его глазах сверкнул гнев.

– Я не обязан ничего объяснять. Ни тебе, ни кому-либо еще.

Джейн подалась назад, неприятно изумленная, но не испуганная. Она заметила, как морщинки в уголках его глаз стали резче. Джаспер выдал себя, она все-таки загнала его в угол. Но победа ничего ей не дала.

– Лжец.

– Не смей меня отчитывать. Как будто у тебя никогда не было печали, о которой никому не хотелось говорить.

Перед внутренним взором Джейн вдруг возникла кровать, на которой лежала больная мать, и она сама на коленях возле этой кровати. Видение было таким ярким, что на мгновение она растеряла все слова. Она никогда не рассказывала об этом Джасперу. Вообще никому не рассказывала. И сейчас, когда он разговаривал с ней таким тоном, ей совершенно не хотелось открывать ему душу и признаваться в своей самой большой и самой ужасной ошибке.

– Речь не обо мне. Я знаю, что боль может буквально съесть человека. Но можно вылечить ее. – «С помощью любви», – чуть не добавила Джейн, но сейчас был самый неподходящий момент упоминать это слово.

Джаспер взглянул на нее с такой грустью, что у нее заныло сердце.

– Ты должна смириться с тем, что есть вещи, которые ты никогда обо мне не узнаешь. Это просто… невозможно.

«Например, кто та женщина, что написала тебе письмо». Внезапно Джейн накрыло волной страха, но она превозмогла себя. Если она позволит страху взять верх, то точно проиграет этот спор.

– Хорошо. Но что, если у нас появятся дети? А судя по тому, как мы… что мы… словом, они обязательно появятся. И как тогда? Ты останешься дома на ночь, чтобы быть рядом с ними? Твои родители всегда были дома – для тебя. Или ты будешь занят своими личными делами – слишком занят, чтобы заботиться об их благополучии, да и моем заодно?

– Ты бы не сказала такого, если бы знала, с какими трудностями мне приходится сейчас справляться. Именно ради благополучия наших будущих детей. И, как ты выразилась, заодно и твоего.

Джейн метнулась к нему.

– Так расскажи мне все, – почти взмолилась она. – Не важно, что это за трудности. Мы вместе найдем выход из любого положения. У нас получится.

Его губы дрогнули, и Джейн затаила дыхание – ей показалось, что сейчас он наконец-то признается, что за тяжесть лежит у него на сердце, из-за чего он так тревожится, что не дает ему уснуть. В камине вдруг треснул уголек; снаружи громко заговорили двое мужчин, нарушив напряженную тишину.

– Мне не нужна твоя помощь. Все, что мне требуется, – это побыть одному.

Джейн выскочила из гостиной. Ее руки тряслись, как у старухи. Это не Джаспер. Не тот человек, что так нежно целовал ее, с которым они так весело смеялись днем. Она разговаривала с незнакомцем – и этот незнакомец был ей отвратителен.

Она остановилась на площадке второго этажа и случайно поймала свое бледное отражение в большом зеркале. Джейн все больше и больше казалось, что это не просто дурная полоса в отношениях, а нечто вроде репетиции их будущей жизни. Джаспер, ее лучший друг, ее супруг перед Богом и людьми, отдалялся от нее, как и все прочие. В темноте ей почудилось, что на нее испуганно смотрит шестилетняя Джейн, которую старая сморщенная нянька выгоняет из спальни больной матери.

«Ты уже принесла в дом беду. Не делай хуже. Лучше бы ты послушалась, когда она запретила тебе ходить на ярмарку. Но ты, негодница, убежала из дому тайком. Смотри теперь, что из этого вышло».

Джейн крепко сжала веки, чтобы прогнать жуткий образ. Она едва сдерживала слезы. «Он не оставит меня. Не сможет. Я нужна ему».

Джейн вбежала в спальню, хлопнула дверью, схватила кочергу и принялась яростно ворошить уже угасающие угли в камине, пытаясь извлечь из них хоть каплю тепла. Без нее Джасперу ни за что не получить свой клуб… конечно, если он еще не отказался от этой идеи. Потому что Джейн уже давно не слышала ничего о том, что он собирается передать «Компанию» мистеру Бронсону. С другой стороны, она и не спрашивала. И после сегодняшней ссоры вряд ли осмелится задать ему еще хоть один вопрос – это бесполезно и лишь разозлит его.

Она опустилась на коврик возле камина, отложила кочергу и подтянула колени к груди. Тепло почти не ощущалось. Джейн дрожала от холода, да так, что у нее стучали зубы. Вдруг сегодня она впервые столкнулась лицом к лицу с настоящим Джаспером? Иногда ей казалось, что за беззаботным, улыбчивым мужчиной прячется кто-то другой, темный и мрачный, словно тень. Возможно, это не тень. Возможно, она так торопилась выйти замуж, что не разглядела истинную сущность Джаспера.

По щекам покатились слезы. Она хотела иметь свою жизнь и вроде бы получила ее, став замужней женщиной. А еще она хотела быть для кого-то самым важным на свете человеком. И это ее желание не сбылось. То, что скрывал Джаспер, и являлось для него самым важным. Джейн была лишь второй. Ей было невыносимо больно. Несмотря на то что вчера она так и не решилась сказать Джасперу, что любит его, это была правда. Она любила его. Всегда, с самого детства. И не переставала любить, пока он был в отъезде. Джейн сумела убедить себя, что ей не нужно его сердце и что можно прекрасно жить в браке, основанном на дружбе и общих интересах. Однако на самом деле она лгала себе. Она мечтала, чтобы Джаспер принадлежал ей по-настоящему, чтобы он тоже любил ее. А он… отстранялся от нее.

Нет, она ожидала от замужней жизни совсем не этого.

Джаспер сидел в кресле и смотрел в окно. Небо заметно посветлело; над домом напротив горела одна-единственная звезда. Джейн ушла час назад. Еще одного спора он не выдержит. Джейн сильно разозлилась на него, и, значит, он это заслужил. Она спустилась в гостиную, потому что беспокоилась за него, а он грубо оттолкнул ее, думая лишь о своих собственных чувствах, проявил к ней такое же равнодушие, как дядюшка Патрик – к мольбам месье Робийяра.

Джаспер побарабанил пальцами по подлокотнику. Декорации, что он так тщательно выстроил, чтобы замаскировать свою настоящую жизнь, уже треснули. Как долго они продержатся? Очень скоро что-то вырвется наружу, и он не сможет это объяснить. Слишком трудно одновременно скрывать неприятности, избегать объяснений с Джейн и все время врать, нагромождать одну ложь на другую. Ему нужно место, где можно побыть в одиночестве, чтобы взять себя в руки и склеить все то, что разваливается. И есть лишь один способ этого достичь. Джейн не понравится то, что он придумал, но сделать это необходимо. Только так он сможет победить монстров прошлого и стать Джейн настоящим мужем. Мужем, которого она заслуживает.

Глава 11

Джейн с трудом взобралась на второй этаж. Она едва волочила ноги от усталости. После ссоры с Джаспером она долго не могла уснуть; затем все же задремала, но то и дело просыпалась. Потом ее разбудил Джаспер, уже окончательно. На рассвете он осторожно пробрался в постель, изо всех сил стараясь ее не коснуться. Джейн притворилась, что спит, чтобы не продолжать ссору, и – в этом она была уверена – Джаспер сделал то же самое. Она пролежала с закрытыми глазами до шести и встала. К этому времени Джаспер крепко спал.

Утром она занималась делами в городе, затем вернулась домой. Уклоняться от встречи с Джаспером и дальше было уже невозможно. Она имела право заключать от его имени сделки, подписывать некоторые бумаги и продавать и покупать, но решение некоторых вопросов все равно требовало его личного участия.

Когда Джейн увидела, что происходит в спальне, у нее чуть не остановилось сердце: миссис Ходжкин и горничная переносили вещи Джаспера в соседнюю комнату.

Страх словно ударил ее в грудь. «Он больше не хочет быть со мной».

– Что вы делаете? – спросила Джейн у экономки. Ее голос дрогнул, и она тут же возненавидела себя за это.

Миссис Ходжкин остановилась. Вопрос явно ее удивил.

– Я выполняю приказание мистера Чартона. Отношу его одежду и прочее в другую спальню.

– Я подумал, что тебе будет удобнее иметь собственную спальню, – раздался голос Джаспера у нее за спиной, при этом миссис Ходжкин и горничная быстро удалились и оставили их наедине. – Мне не хочется будить тебя, когда я ухожу и возвращаюсь по ночам. Да и ты беспокоишь меня по утрам, а мне необходим отдых.

По словам Джаспера выходило так, будто он волнуется за нее. Но на самом деле он заботился только о себе. Этого Джейн стерпеть не могла.

– И ты счел возможным сказать об этом слугам раньше, чем сообщил мне?

– Тебя не было дома, – возразил он.

Как будто этого было достаточно, чтобы предпринять что-то за ее спиной. Джейн невольно спросила себя, какие еще дела он проворачивает, не ставя ее в известность? И тут же вспомнила о письме от загадочной женщины.

– А ты так мечтал поскорее от меня отделаться, что решил не дожидаться моего возвращения? Возможно, скоро ты совсем покинешь этот дом?

Сейчас ей уже самой хотелось причинить ему боль. Видимо, все же придется терпеть насмешки всей улицы и участие друзей из-за того, что она не удержала мужа. И как-то смотреть в глаза Филипу.

– Этого никогда не будет.

– Значит, уйти должна я?

Джаспер немного помолчал.

– Джейн, – ровным тоном начал он. – Между нами ничего не изменится. Я просто буду спать в другой кровати. У большинства супругов раздельные спальни, а кроме того, это ненадолго. Как только я оставлю игорный дом и буду спать по ночам, как все обычные люди, а не днем, я вернусь в нашу комнату.

– И когда же это наконец случится? Ты поговорил с мистером Бронсоном, все уладил… или, может, ты был слишком занят переездом в другую спальню?

Он сжал губы, и Джейн поняла, что попала в точку. И испугалась еще больше, потому что это означало, что она, вероятно, права и в другом: он собирается уйти из дому и бросить ее. Перед ней снова стоял незнакомец, с которым она разговаривала в гостиной. Это ужасало так же, как и аккуратная стопка одежды на кровати в соседней комнате.

– Это… неправильно, Джаспер. И ты сам это знаешь. И никакие твои слова не убедят меня в обратном.

Его лицо немного смягчилось, словно он почувствовал, какую боль причинило ей его решение. Видимо, Джаспер захотел все сгладить, потому что он обнял ее и попытался притянуть к себе. Таков был способ Джаспера просить прощения и мириться.

Он перешел к ее подбородку, затем к шее, потерся губами о ямочку у горла. Она откинула голову назад, наслаждаясь его поцелуями, чувствуя его легкое дыхание. Он принялся развязывать шнуровку на спине ее платья, и она тут же забыла о том, что собиралась сказать, как убедить его не переходить в другую спальню. Нет, она ошиблась. Он вовсе не думал от нее отделяться. Он желал ее – об этом говорили его ласки, все более настойчивые, горячие пальцы, участившийся стук сердца. Они муж и жена, и разные спальни – это не навсегда.

Но потом Джейн повернула голову и опять увидела сложенные на кровати вещи. Вряд ли можно считать совпадением, что Джаспер решил спать отдельно после того, как они поссорились. Эти поцелуи – не более чем трюк. Он хочет притвориться, что никакого спора и никаких обид не было и все разрешилось само собой. Но ведь это неправда!

Она вывернулась из его объятий и отскочила.

– Не пытайся меня задобрить! И в следующий раз, когда тебе вздумается заняться со мной любовью, пусть это будет потому, что хочешь меня. А не когда ты добиваешься своего!

Джейн выбежала из комнаты и понеслась вперед. Слезы гнева застилали ей глаза. Она не ребенок, чтобы поддаваться на подобные глупые уловки. И не станет поступать так, как ему угодно.

Ее утренние страхи вдруг вернулись, и она остановилась на полном ходу, прямо посреди коридора. «Я должна вернуться и настоять на своем. Что бы он ни задумал, нельзя сдаваться без боя», – лихорадочно подумала Джейн. Это ее упрямство… Оно вдруг отчего-то улетучилось. «Может быть, не надо было убегать? Если бы я обняла его покрепче и удержала свой язык в узде… может, он и сам изменил бы свое решение?»

Она спустилась вниз, в гостиную, и принялась мерить комнату шагами. Джейн совсем растерялась и не знала, что ей делать. То, как Джаспер вел себя в клубе и позже, когда они предавались любви, противоречило всем его сегодняшним словам и поступкам. Очевидно было лишь одно: он отдалялся, и она должна была это остановить, хотя и понятия не имела как.

Джейн взглянула на книжную полку. Романы, что она так обожала в юности, мирно соседствовали с книгами Джаспера, которые он унаследовал от дяди. Один из корешков книг вдруг блеснул золотом, и это привлекло ее внимание. Она потянулась и сняла с полки томик в зеленом кожаном переплете. «Гленарвон».

Улыбаясь, Джейн провела пальцем по выпуклым буквам. Первая книга, что принесла ей миссис Хейл много лет назад. Они обе тайком прочитали ее, а потом, в саду, подальше от неодобрительных взглядов Филипа, взахлеб обсуждали эпатажный роман, наделавший столько шума в обществе.

Миссис Хейл! Она замужем во второй раз. Уж она-то точно кое-что знает о мужьях.

– Он управляет тайным игорным домом по ночам! – выпалила Джейн, как только они уселись в маленькой утренней гостиной в доме доктора Хейла.

Через стену доносился голос самого доктора, ровный и низкий, – он беседовал с пациентом. В юности Джейн приезжала сюда десятки раз, а то и больше – Филип тогда ухаживал за дочерью доктора Хейла.

– Игорное заведение. Как захватывающе! – Миссис Хейл всегда обожала скандальные новости.

– Нисколько это не захватывающе, это ужасно. – Несмотря ни на что, Джейн все же почувствовала укол совести, ведь она дала слово Джасперу, что никогда и никому об этом не расскажет. – Он уходит вечером и пропадает там всю ночь, а потом все утро спит. Я почти не вижу его, только днем и вечером, когда мы… ну, вы понимаете.

– Понимаю. – Миссис Хейл налила Джейн чаю и внимательно посмотрела на нее сквозь завесу пара. – Поэтому ты здесь?

– Нет.

Джейн встала, подошла к книжной полке и стала рассеянно перебирать толстые медицинские фолианты доктора Хейла. Лучше бы она приехала сюда на консультацию по поводу будущего ребенка!

– Игорный дом – это еще не самое худшее. Я вижу, что Джаспера что-то мучает, что-то очень серьезное, и он наотрез отказывается об этом говорить. Я думаю, что… может быть, у него другая женщина.

Миссис Хейл жестом подозвала Джейн сесть обратно за стол. Джейн устроилась напротив и рассказала ей все. О письме из Саванны, о том, как Джаспер несколько раз возвращался из игорного дома сам не свой, но твердо пресекал все ее попытки выяснить, что произошло.

– Я люблю его и хочу, чтобы наш брак был настоящим, но не уверена, что он желает того же.

Миссис Хейл наклонилась вперед, нашла руку Джейн и сжала.

– А я как раз уверена в обратном. Думаю, именно по этой причине он и женился на тебе, хотя сначала всячески этому противился. В глубине души он понял, что ты можешь встать рядом и помочь ему встретить то, что так его терзает – что бы это ни было, – лицом к лицу. Так ты и должна поступить, или ваши отношения никогда не наладятся.

– Но как же та женщина из Саванны?

– Возможно, это и в самом деле вдова, с которой он вел дела.

– А если нет?

Миссис Хейл отпустила ее руку и откинулась на спинку стула.

– Джейн, если я чему-то и научилась за два своих брака, так это тому, что супругу необходимо доверять. Пока ты точно не убедишься в обратном, не стоит сходить с ума из-за какой-то женщины за океаном. Прояви терпение, и правда рано или поздно откроется. И вполне вероятно, это будет совсем не то, что ты себе сейчас воображаешь.

– А с Милтоном оказалось как раз… то.

– А еще прекрати все время вспоминать свой несчастный опыт с Милтоном. Джаспер – не он. Ты беспокоишься о том, что может случиться, а не о том, что происходит теперь. Легче тебе от этого не станет.

Джейн в отчаянии вскинула руки к небесам.

– Да ведь я и понятия не имею, что я придумала, а что есть на самом деле! Он же ничего мне не говорит. Это стоит между нами, и я совсем не знаю, что делать.

Миссис Хейл аккуратно помешала ложечкой чай, задумчиво постучала ею по чашке и положила на блюдце.

– Мне кажется, что все-таки знаешь. Где-то очень глубоко внутри.

– Не знаю! Поэтому я и приехала к вам! – почти выкрикнула Джейн.

Она ожидала от своей мудрой наставницы совсем другого. Однако миссис Хейл совершенно не смутилась. Она спокойно сидела, сложив руки на коленях, и пережидала очередную бурю. Так бывало всегда, когда Джейн начинала слишком горячиться.

– Если бы это было так, я бы уже давно справилась и мы не дошли бы до этой точки. – Джейн сделала глубокий вдох и постаралась овладеть собой. Не хватало еще оттолкнуть от себя миссис Хейл. Джаспера она уже оттолкнула.

– Ты любишь действовать. Сразу брать быка за рога. Но Джаспер – не препятствие, которое надо преодолеть, и не задачка с изящным решением. Если он так упорно старается удержать свои тайны при себе, то будет стоять до конца. Все твои попытки вырвать из него правду заставят его сопротивляться еще больше.

– Вы хотите сказать, что я не права? Мне не стоит выводить его на откровенный разговор?

– Не совсем так. Иногда человек просто обязан что-то сделать, чтобы осознать, что это не работает. Тебе нужно найти иной способ его разговорить. Такой, каким может воспользоваться только жена. Много лет ты была его лучшим другом, единственной, кому он открыл свой секрет, на ком он, в конце концов, решил жениться. Ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой. И должна догадаться, как достучаться до него и завоевать его доверие.

– Но…

Миссис Хейл подняла руку.

– И останавливает тебя лишь твоя неуверенность в себе и сомнения в том, что ты по-настоящему ему дорога. – Она снова накрыла пальцы Джейн своей ладонью. – Ты очень сильная женщина. Хотя это не всегда было тебе во благо, попробуй сейчас воспользоваться своим преимуществом. Воспринимай свою силу как неоценимое достоинство.

– Но как я могу? Именно за это меня всегда и бранили.

Миссис Хейл склонила голову набок и улыбнулась.

– А разве осуждение прочих когда-нибудь имело для тебя значение в других вопросах? Например, когда ты решила купить здание на Флит-стрит?

– Нет.

– В таком случае почему оно так важно для тебя сейчас?

Потому что за все эти годы Джейн постепенно пришла к осознанию, что люди правы. Она – не сильная женщина, а обыкновенная упрямица, которая хочет делать все только по-своему. И к чему привело ее упрямство? Сначала к смерти родителей, а теперь – к отдалению Джаспера. Джейн вздохнула и запрятала свои сомнения как можно глубже. Она всегда притворялась сильной, чтобы другие думали, что ее невозможно сбить с ног, обидеть, причинить боль, и таким образом убеждала в этом саму себя. Последние несколько дней показали, насколько она на самом деле слаба. Но если она признается в этом своей любимой подруге, та тоже будет считать ее жалкой.

Миссис Хейл ласково убрала с ее лба выбившуюся из прически прядь волос.

– Верь в себя, Джейн. И в то, что ты дорога Джасперу. Я тебе обещаю – все будет хорошо.

По дороге домой Джейн размышляла над тем, что сказала ей миссис Хейл. В отличие от своей наставницы она не считала себя ни сильной, ни способной найти выход из сложившегося положения. Как она и сказала миссис Хейл, если бы она могла что-то придумать, то давно бы уже придумала. Однако все становилось только хуже. И Джейн содрогалась при мысли, чем это может закончиться.

Не успела она войти в дом, как к ней подлетел Джонсон.

– К вам мистер Стид, миссис Чартон. Он ожидает в гостиной.

– Спасибо.

Джейн неохотно поплелась в гостиную. Сегодня у нее не было сил заниматься делами.

– Мистер Стид. Надеюсь, ваш неожиданный визит вызван хорошими новостями.

Хорошие новости хоть немного подняли бы ее настроение.

Мистер Стид немедленно встал и поклонился. Они уже встречались раньше, сразу после свадьбы, когда Джаспер привел Джейн к своему поверенному, чтобы закрепить за ней право распоряжаться его счетами. Мистер Стид был крепким, высоким мужчиной со светлыми волосами. Он обладал определенным шармом, как и Джаспер, но держался более строго.

– Не хорошими и не плохими, миссис Чартон. Обычная рутина. Поскольку, согласно воле мистера Чартона, вы имеете право управлять его счетами, я подумал, что вы могли бы вместо него одобрить этот банковский перевод. Он поручил мне отправить деньги сразу же, а в гавани как раз стоит корабль, который утром отплывает в Америку. Мистер Чар-тон обещал подписать чек еще вчера, но, должно быть, забыл. А я хочу отослать его вместе с кораблем, чтобы избежать ненужных проволочек.

Мистер Стид извлек из кожаного бювара небольшой листок бумаги и передал его Джейн. Она быстро пробежала написанное глазами и почувствовала, что огромный ком в горле не дает ей дышать. Джейн с усилием сглотнула.

– Кто эта мадам Робийяр и почему Джаспер посылает ей столько денег? – выдавила она.

– Он делает это с тех пор, как я веду его дела. Что же касается причины, полагаю, вам лучше спросить это у него самого. Мне мистер Чартон ничего не объяснял, а задавать вопросы не в моих привычках. Если желаете, чек может и подождать. Пусть мистер Чартон подпишет его лично.

Мистер Стид протянул руку, готовый забрать чек. Только сейчас он понял, что совершил ошибку, обратившись к Джейн. Она взглянула ему в лицо и увидела в его глазах жалость. Точно так же смотрели на нее мистер и миссис Чартон в то утро, когда пришли сообщить ей, что Милтон сбежал с Камиллой. Снова унижение, снова оскорбительное сочувствие. Джаспер обещал, что больше с ней такого никогда не случится. Много же стоили его слова. И что еще ей суждено узнать? После того как Джейн уехала от миссис Хейл, дурные мысли не давали ей покоя. И теперь ей стало еще хуже.

– Нет-нет. Он говорил мне на днях, что получил из Джорджии письмо – какое-то незаконченное дело. Видимо, это как раз с ним связано. – Джейн поспорила бы на свой собственный зуб, что ни чек, ни письмо не имеют никакого отношения к коммерции, но ей нужно было сохранить перед поверенным лицо; она не позволит ему считать себя несчастной обманутой супругой. – Я подпишу чек и позже скажу об этом Джасперу.

– Конечно.

Джейн отнесла чек к столу, крепко сжала перо – не хватало еще вывести подпись дрожащей рукой, поставила свое имя и отдала проклятую бумажку обратно мистеру Стиду. Тот снова положил чек в бювар.

– Благодарю вас, миссис Чартон. Надеюсь, я ничем вас не встревожил и не помешал, – сказал он.

Джейн проводила его до парадной двери.

– Доброго вам дня, мистер Стид.

Поверенный приподнял шляпу и, в два шага преодолев тротуар, сел в поджидавшую его карету.

Из последних сил она добралась до гостиной, дождалась, пока Джонсон закроет дверь, и рухнула на позолоченное кресло возле письменного стола. Ее трясло от ярости и страха.

Может быть, поэтому Джаспер сначала не хотел жениться? Он надеялся, что его пассия из Саванны рано или поздно присоединится к нему! Но мадам Робийяр не пожелала бросать мужа. Неудивительно, что он передумал. Лучше уж взять в жены свободную женщину из Лондона, которая к тому же поможет с клубом, чем сохнуть по замужней из Саванны. Вот только он по ней не сохнет. Он посылает ей деньги.

Если бы Джаспер сейчас был дома, Джейн поднялась бы наверх, разбудила его, хоть бы и мертвого, и потребовала объяснить, кто такая мадам Робийяр. Но пока ее не было, он ушел, и она не знала куда. Придется подождать, пока он вернется, чтобы вместе ехать на ужин к его родителям.

Господи, ужин у родителей!

Плохо уже то, что нужно будет постоянно врать о делах Джаспера и его доходах. А уж изображать из себя счастливую новобрачную, в то время как она всерьез подозревает мужа в неверности, – нет, это выше ее сил.

Джейн подумала, не сказать ли ей, что у нее страшно болит голова, и таким образом избежать пытки, но тогда к ней тут же примчатся сестры Джаспера – узнать, не беременна ли она. Все знают, что Джейн никогда не болеет. Выхода нет – надо ехать и предстать перед всей семьей, и не важно, что ее сердце истекает кровью. Выходя замуж за Джаспера, она согласилась с тем, что ей придется лгать всем и каждому, и теперь она обязана нести этот груз, а также и все его беды. Джейн поклялась в этом у алтаря.

Глава 12

Джаспер сидел напротив Джейн. Карета везла их в дом его родителей, где ждал ужин, устроенный в их честь. Он не видел ее с утра, с момента их ссоры в спальне. Когда Джаспер вернулся от ювелира, Джейн была очень занята с миссис Ходжкин, и у них не было ни минуты, чтобы поговорить, чему он внутренне обрадовался. Ему не хотелось, чтобы они снова разругались, да еще перед званым ужином. Джаспер мучительно долго одевался, а когда возможности избегать Джейн уже не было, он собрал всю свою храбрость и спустился вниз. Она, полностью готовая, ждала его в гостиной. Джейн была мила и вежлива, она засыпала его вопросами о том, как прошел его день, едва выслушивая ответ, прежде чем задать еще один вопрос. Затем он сопроводил ее до кареты. Напряженная спина и безрадостная улыбка выдавали ее с головой. Как и он сам, Джейн только делала вид, что между ними не произошло ничего особенного.

Джаспер подумал, что пришло время извиниться. Эта пустая улыбка убивала его. Чего бы он не отдал за то, чтобы вернуть былую легкость!

– У меня для тебя кое-что есть.

Он вытащил из кармана длинный, узкий бархатный футляр и передал его Джейн.

Она откинула крышку, и ее брови удивленно поползли вверх. На шелковой подушечке лежало золотое ожерелье, усыпанное бриллиантами.

– Оно потрясающее.

Раньше, получая от Джаспера подарки, она визжала от восторга и бросалась к нему на шею. Покупая это ожерелье, он надеялся возродить их первую неделю, проведенную вместе, – оба тогда были так счастливы! И сегодня днем, когда он собирался заняться с Джейн любовью, причиной тому было вовсе не желание добиться ее согласия на раздельные спальни. Джаспер хотел восстановить ту особую связь между ними, которую он сам и разрушил – своей собственной глупостью. Но каким нужно быть дураком, вдруг понял он, чтобы думать, будто все можно исправить с помощью дорогого украшения.

Джейн вынула ожерелье из футляра и протянула его Джасперу. В тусклом свете уличных фонарей, проникавшем сквозь окна кареты, сверкнули бриллианты.

– Наденешь его на меня?

– Конечно.

Она повернулась к нему затылком. Его обволакивал запах ее духов, золотая полоска обвивала ее нежную шею, такую беззащитную и соблазнительную, и ему безумно захотелось прижаться к ней губами. Чтобы она вздохнула и откинула голову назад, а он обнял бы ее, и невидимая стена между ними исчезла, как по мановению волшебной палочки. Джаспер осторожно застегнул замок и положил руки ей на плечи. Какая гладкая и теплая кожа. Теперь он будет спать один, и, хотя он еще не провел без Джейн ни одной ночи, ему уже не хватало ее близости, жара ее тела. Он не сможет положить ладонь на ее бедро, вдохнуть ее аромат. Он считал, что ему необходимо место, где можно остаться наедине с собой и своими мыслями, но на самом деле – и как скоро он это осознал! – ему была нужна только Джейн. Джаспер открыл было рот, чтобы признаться, какой же он идиот, что решил перейти в другую спальню, но карета дернулась и остановилась. Они прибыли.

Джейн обернулась. Их взгляды встретились. Джаспер почувствовал, что внутри у него словно образовалась дыра. Если бы он не уехал в Америку, если бы не научился быть таким, как дядюшка Патрик, если бы исправился впоследствии, как обещал себе… тогда он был бы достоин ее любви.

«Позволь же ей помочь тебе, и все снова будет хорошо», – в который раз вскричал внутренний голос. И Джаспер сдался. Он так и сделает. Только не теперь, когда они почти стоят на пороге родительского дома.

Он убрал руки, и Джейн пересела на свое место, ожидая, когда кучер откроет дверь и поможет ей выбраться наружу.

Рука об руку они поднимались по широкой лестнице, которая вела в гостиную, где их ждал торжественный прием. Ожерелье давило на шею Джейн, словно тяжелый обруч. Она не нуждалась в дорогих подарках. Все, что требовалось ей в жизни, – это любовь и уважение Джаспера. Но она никогда не сумеет вызвать его на откровенность. Они будут все больше отдаляться друг от друга и в конце концов станут совсем чужими людьми. Возможно, наступит день, когда Джейн придет в дом Чартонов одна – как было после ее неудавшейся помолвки. Неужели ей опять придется испытать это страшное унижение?

Они вошли в гостиную, и Джейн тут же окружили сестры Джаспера, охая и ахая над ее новым ожерельем. Еще неделю назад она бы гордо откинула голову, выставляя подарок напоказ и наслаждаясь их восхищением. Сегодня же ей хотелось спрятаться. Наверное, она должна быть благодарна Джасперу за то, что он купил ей такую дорогую вещь – ведь он хотел ее порадовать. Но Джейн не оставляла мысль, что все это фальшивка, декорация, вроде тех, что стоят на сцене театра Ковент-Гарден.

Пока Джейн болтала с его сестрами, Джаспер стоял рядом. Его костюм был безупречен, как всегда, манеры тоже, он делал все, что полагалось, как обычно, обменивался шутками со своими братьями-близнецами, но его глаза не смеялись, и Джейн заметила, что он избегает ее взгляда. От этого ей было еще труднее удерживать на лице лучезарную улыбку и притворяться, что все прекрасно.

Тем не менее она полагала, что превосходно играет свою роль, пока к ним не подошла миссис Чартон. Вид у нее был слегка озабоченный.

– Джаспер, Джейн, вы оба такие бледные! Вы слишком много работаете. Завтра вечером обязательно сходите с нами на танцевальный вечер. Вам нужно развеяться.

– Замечательно! – с фальшивой радостью воскликнула Джейн.

Еще одна ложь. Джаспер был прав: постоянное вранье будто выедало ее изнутри. Это было едва ли не хуже, чем их собственные трудности.

– Может быть, в другой раз, – с вежливой улыбкой отказался Джаспер. – Завтра у меня дела, и я никак не могу их отложить.

Глаза выдавали его с головой. Он мучился точно так же, как и Джейн. Как он смог выдержать этот груз лжи, пока жил у родителей? Ей было трудно даже представить такой кошмар.

– Джаспер, иди сюда. Джайлз хочет поговорить с тобой о какой-то железной дороге… даже не знаю, что он имеет в виду.

Мистер Чартон отвел Джаспера в сторону, а миссис Чартон, по счастью, занялась внуками.

Джейн снова осталась с сестрами Чартон, как она привыкла про себя их называть. Они усадили ее на диван возле камина и засыпали вопросами. Разумеется, их интересовало, как она ладит с Джаспером. Джейн изворачивалась, как могла, изо всех сил напрягая ум, придумывая историю безмятежной супружеской жизни…

Камилла, жена Милтона, сидела в кресле напротив, внимательно слушала, но почти ничего не говорила. Несколько раз Джейн ловила на себе ее серьезный взгляд. Уж не подозревает ли Камилла, что все это – сплошной обман? Или, может быть, ей неловко за то, что она увела у Джейн жениха? Впервые Джейн было совершенно безразлично, что Милтон ей изменил. Прошлое ее больше не касалось. Ее заботило лишь будущее – то есть Джаспер.

Она исподтишка наблюдала, как он беседует с отцом. Сначала Джаспер этого не замечал, но потом вдруг посмотрел ей прямо в глаза, и Джейн прочла в его взгляде такую грусть и сожаление, что едва не вскочила с дивана и не бросилась прямо к нему, через всю комнату. Но нет, она должна была оставаться на месте и изображать всем довольную супругу – ради его семьи. Она чувствовала себя дрессированной обезьянкой.

Сестры Чартон наконец насытились подробностями жизни Джейн. Оливия встала и предложила новое развлечение.

– Кто составит мне компанию для партии в вист?

В гостиной вдруг стало тихо.

Мистер Чартон с силой стукнул ладонью по столу, едва не свалив фарфоровую статуэтку пастушки.

– В моем доме такого никогда не будет!

Оливия фыркнула и пожала плечами.

– Если кто-то из нас проиграет пару пенни в кругу семьи, вряд ли он попадет за это в долговую тюрьму, папа. В конце концов, я же не предлагаю устроить в гостиной игорный дом.

Джаспер и Джейн обменялись настороженными взглядами. Обоим пришла в голову одна и та же мысль: не возникло ли у Оливии каких-то подозрений. Нет, решила Джейн. Просто Оливия всегда отличалась непокорным и мятежным характером. Из всех трех сестер она больше остальных походила на Джаспера.

Мистер Чартон наставил на нее палец.

– Если бы ты видела, сколько человек брали у меня кредит, потом проигрывали все в карты, а затем спускали на азартные игры все состояние, это не казалось бы тебе таким забавным.

– Всем прекрасно известно, что ты думаешь по этому поводу, Генри, – мягко укорила мужа миссис Чартон, сидевшая у окна и окруженная внуками.

На этом разговор, несомненно, и закончился бы, если бы Милтон не решил высказать свое мнение.

– Это отвратительный порок, и я, как и отец, стыдился бы, если бы кто-то из нашей семьи дошел до такой низости.

– Это слова человека, который кое-что знает о низости, – заметил Джаспер.

Все снова замолчали, на этот раз даже дети. Камилла опустила голову и сильно покраснела.

– Полагаю, ты провел слишком много времени за границей и забыл обычаи этого дома, – прошипел Милтон.

– Можно укорять человека за его ошибки и грехи, но что сделано, то сделано. А теперь давайте найдем более веселую тему для беседы, – снова вступила миссис Чартон.

И все ее послушались, хотя Милтон и Джаспер смотрели друг на друга волком, а Джейн испытала новый прилив чувства вины. Эта семья приняла ее даже после всего, что случилось у них с Милтоном, – и вот Джейн сидит среди них, и она такая же лживая и двуличная, как и ее бывший жених.

– Тогда поиграем в «музыкальные стулья», – предложила Элис.

Братья и сестры, а также их мужья вытащили на середину гостиной стулья, а Лили уселась за пианино и взяла первый аккорд.

Оливия тоже принимала участие в забаве, но не слишком охотно. Они с мужем – владельцем пивоварни – были явно не прочь сыграть по маленькой. Интересно, встанут ли они на сторону Джаспера, если все вдруг откроется, подумала Джейн. Она слишком мало знала Оливию, чтобы сказать наверняка.

Пока старшие сестры с мужьями хохотали и под музыку кружили по комнате, стараясь занять свободные стулья, Милтон оттеснил Джайлза в угол и завел бесконечную речь. Судя по всему, он на что-то жаловался. Джайлз незаметно закатывал глаза и явно мечтал улизнуть. Когда это наконец-то ему удалось, к Милтону подошла Камилла. Было понятно, что она хочет развеять мрачное настроение супруга и убедить его присоединиться к игре. Однако Милтон отверг все ее попытки и перешел в другой угол, где и уселся со стаканом бренди в руках. Камилла осталась стоять у стены. Среди общего смеха и веселья она смотрелась особенно одиноко.

Джейн вдруг стало ее жалко. Ощущение было неожиданным, но теперь она понимала, каково это – быть отвергнутой мужем. Сейчас они с Камиллой чувствовали одно и то же.

Джейн отвлеклась, наблюдая за игрой, и не сразу заметила отсутствие Джаспера. Куда он делся? Все остальные были на месте.

«Неужели он уехал домой без меня?»

Джейн нервно заерзала на стуле. В газетах ей приходилось читать о мужьях, которые вот так же незаметно ускользали с глаз жены, и больше покинутые супруги их не видели. В порту стоит корабль, который завтра отплывает в Америку. Она уже хотела найти миссис Чартон и спросить у нее, где Джаспер, но услышала шорох юбок за спиной и обернулась. К ней приближалась Камилла, бледная, как всегда, с решимостью во взоре.

– Добрый вечер, Джейн. За две наши последние встречи мне так и не представилась возможность с тобой поговорить… но прими мои самые искренние поздравления. Желаю вам с Джаспером счастья.

– Спасибо. – Джейн призвала на помощь всю свою любезность.

Они с Камиллой были знакомы весьма поверхностно – Чартоны, Рэтбоуны и Моузли вращались в одних и тех же кругах, и Джейн часто встречала ее на праздниках в честь дней рождения, ужинах и прочих торжественных событиях. Однако за все это время они едва ли обменялись и парой слов. В сущности, Камилла ни разу не сказала и не сделала ей ничего дурного – не считая того, что украла у нее жениха.

Гостиная звенела от хохота и веселых криков. Никто не слышал их разговора. Однако Джейн заметила, что миссис Чартон бросила на них внимательный взгляд, прежде чем снова вернуться к внукам.

– И еще я хотела попросить у тебя прощения за то, что произошло, – выпалила Камилла.

Джейн чуть не разинула рот. Этого она совсем не ожидала. Конечно, она предпочла бы, чтобы извинился Милтон, но ничего… пусть это будет его жена.

– Все давно позабыто, как ты можешь видеть. – Она бы кивнула на Джаспера, но его по-прежнему нигде не было. Джейн ощутила острую неловкость, точь-в-точь как в первый раз, когда она одна пришла на вечеринку после неудавшейся помолвки. – Тут и говорить больше не о чем.

– Но мы должны об этом поговорить! Честное слово, я не хотела причинять тебе боль, но мы с Милтоном были так влюблены друг в друга, что не могли удержаться. – По лицу Камиллы было видно, что она не хвастается.

Сердце Джейн пронзила боль – когда они с Джаспером решили пожениться, ими двигала вовсе не всепоглощающая страсть. Их брак был не более чем удачной сделкой, выгодным партнерством… с некоторыми добавлениями.

– Я бы сказала тебе все это и раньше, – продолжила Камилла, – но, как я уже упоминала, не было никакой возможности. А поскольку нам предстоит встречаться на всех семейных сборищах, я бы хотела, чтобы между нами не было вражды. И я была бы счастлива, если бы Милтон с Джаспером тоже примирились.

«Ну просто святая похитительница женихов. Поразительно».

– Боюсь, что от нас здесь ничего не зависит.

Джейн не была способна уладить и собственные неприятности с Джаспером, а не то что помирить его с братом.

– Но мы можем помочь! Если ты согласишься, я тоже сделаю все возможное.

Камилла протянула руку. Пару секунд Джейн смотрела на атласную перчатку цвета слоновой кости, а затем протянула свою, и они скрепили договор рукопожатием. Искренность Камиллы победила ее неприязнь. Вот только нелегко будет способствовать сближению братьев, если Джаспер все же предпочтет ей американку. Джейн представила участливые взгляды и перешептывания, и тоска стеснила ей грудь.

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать! Ты такая умная и так быстро соображаешь! Я всегда тобой восхищалась. – Джейн остолбенела; Камилла не льстила ей, она говорила от души; она оказалась доброй и участливой, и Милтон точно не заслуживал такой жены. – Если тебе когда-нибудь понадобится чем-то поделиться, помни, что я почту за честь стать твоей подругой. Мне прекрасно известно, как трудно хранить секреты, если ты член этой семьи.

– Ты совершенно права.

И несмотря на то, что Джейн не была готова раскрывать свои тайны женщине, которая спала в одной постели с Милтоном, ей стало немного легче. Есть кто-то, кто понимает, каково ей приходится, хотя Камилла и не знает всей правды. Неожиданно это придало Джейн храбрости. Если уж Камилла не побоялась подойти к ней после того, как сбежала с Милтоном, то и она обязана найти в себе смелость и поговорить с Джаспером. Не важно, что сейчас они в доме его родителей. Она больше не станет прятаться от своих страхов или притворяться, что ничего не происходит. Она осознанно согласилась на все условия Джаспера, позволила ему «задать тон» их браку, опасаясь, что иначе не сумеет его завоевать, и в итоге вышло только хуже. Джейн вконец измучилась и не могла продолжать в том же духе. У нее будет настоящий муж и настоящие супружеские отношения.

– Прости, я должна найти мужа, – извинилась Джейн и отошла.

Она понятия не имела, куда подевался Джаспер, но прекрасно знала дом Чартонов. В детстве она торчала здесь часами, играя с Милтоном и Джаспером. Они носились вверх-вниз по черной лестнице, воровали у кухарки сладости, и Джейн делала все, чтобы избежать уроков танцев, которые миссис Чартон считала обязательными как для своих дочерей, так и для Джейн.

Джейн решила поискать Джаспера в кабинете мистера Чартона. Она вспомнила, что именно там нашла его в ночь отъезда в Америку. Он изучал атлас мира, разложенный на столе, снова и снова измеряя расстояние между Лондоном и Саванной, между собой и своей семьей, между собой и ею. Джейн, как могла, пыталась ободрить его, в то же время понимая, что вряд ли увидит его еще раз. Корабли часто погибали в бурях, путешествующих убивали болезни. Но Джаспер сумел пережить все. Он вернулся к ней и взял ее в жены. И она не позволит прошлому или чему-то еще, что так его терзает, сделать то, что не удалось целому океану, – разлучить их навсегда.

Джейн осторожно заглянула в кабинет и с облегчением выдохнула: Джаспер и в самом деле был там, а не на корабле, который вот-вот уплывет в Америку. Он стоял у камина и смотрел на портрет братьев и сестер миссис Чартон, написанный пять десятков лет назад. Девушки были в очень пышных юбках, с высоко взбитыми и напудренными волосами. Миссис Чартон – ее лицо было круглее, чем сейчас, но глаза остались теми же – держала за руку своего младшего брата Патрика. Их старшие брат и сестра томно полулежали на кушетке.

Джейн подошла и встала рядом. Вопросы о мадам Робийяр, об их будущем и обо всем прочем жгли ей язык, но пока она сдерживалась. Миссис Хейл права: она не должна сомневаться в собственных силах, но Джейн никогда не умела рассказывать о своих страхах. Разве что Джасперу. Настало время довериться своему самому лучшему, самому давнему другу.

– У нас с Камиллой состоялась в высшей степени интересная беседа, – издалека начала Джейн, чтобы не спугнуть и не насторожить его, и трюк сработал. – Она попросила у меня прощения.

Джаспер изумленно приподнял брови.

– Чудесам просто нет конца.

– И еще она мечтает помочь вам с Милтоном помириться.

Он заложил руки за спину.

– Если у нее это получится, значит, она настоящая волшебница.

– Я сказала, что тоже поспособствую.

Джаспер уставился на ковер под ногами. Загоревшиеся было в его глазах искорки смеха потухли.

– Весьма великодушно с твоей стороны.

– Я делаю это не ради нее, а ради тебя, хотя, может быть, я и не должна.

Их взгляды встретились, и по спине Джейн пробежали мурашки. Как только она задаст вопрос, пути назад будут отрезаны. Но она была готова узнать правду, каковы бы ни оказались последствия. Между ней и Джаспером будет только честность.

– Кто такая мадам Робийяр и почему ты посылаешь ей деньги?

Слова Джейн словно оглушили Джаспера, как когда-то известие о смерти месье Робийяра. Он смотрел на нее, а в голове вертелись сотни отговорок, оправданий, объяснений – он был готов сказать что угодно, лишь бы она не вторгалась так глубоко в его душу. И в то же время ему безумно хотелось все рассказать. Он прилагал все усилия, чтобы спрятать от нее уродливое прошлое, но Джейн случайно обнаружила часть того, что он скрывал, и теперь он не мог просто отмахнуться от нее, не ответить на прямой вопрос.

Он потер затылок. Кажется, только сейчас Джаспер понял, почему месье Робийяр совершил то, что совершил. У него не осталось выбора. Повернуться к своим ошибкам лицом невыносимо стыдно. Это ужасное испытание. Джаспер опустил руку, мысленно приказывая ей не дрожать. Нет, месье Робийяр поступил как трус. Он избрал самый легкий выход из положения, предоставив другим разбираться с тем, как жить дальше. Джаспер не настолько слаб и не настолько жесток. Месье Робийяр не пожелал спастись и как-то искупить грехи. Но Джаспер восстановит утерянное доверие Джейн, хотя для этого ему придется открыть ей все самые темные уголки своего сердца, те, в которые боялся заглядывать даже он сам.

Джейн переступила с ноги на ногу, и бриллианты на ее шее сверкнули. Они напомнили Джасперу ее блестящие от восторга глаза в ту ночь, когда он впервые привел ее в игорный дом, ее желание участвовать во всех его делах. Тогда он показал ей самую низменную часть своей жизни, и она не убежала прочь. Ему оставалось только верить, что она не отвернется от него и теперь и хотя бы одна преграда между ними исчезнет.

Джаспер снова повернулся к портрету. Мальчишеская улыбка дядюшки Патрика притягивала его, не давала отвести взгляд.

– Месье Робийяр был плантатором, который часто посещал наш игорный дом в Саванне. За неделю до того, как разразилась эпидемия, он проиграл в карты буквально все, что имел. На следующий день он застрелился, оставив жену и троих детей без всяких средств к существованию.

Он едва ли не спиной почувствовал, как Джейн расслабилась. Она немного помолчала и заговорила опять:

– И ты посылаешь ей деньги, чтобы помочь?

– Это самое меньшее, что я могу сделать. – Джаспер крепко оперся ладонью о камин. – Я был в заведении в ту ночь, когда месье Робийяр потерял все свои деньги и имущество. Это я увеличил ему кредит, позволил опять вернуться за стол, еще и еще раз, много раз… пока наконец у него не осталось ничего. Это я довел его до разорения и самоубийства.

Джейн протянула свою маленькую теплую ладошку и тихо сжала его руку. Никаких пошлых утешений, банальных слов, что смерть месье Робийяра – не его вина… только молчаливое сочувствие.

– После самоубийства месье Робийяра я попытался уговорить дядюшку Патрика вернуть плантацию его вдове. Но ему очень хотелось быть хозяином огромной усадьбы, настоящим южным джентльменом-аристократом, и ничто не могло помешать его мечте. Такие понятия, как «плохо» или «хорошо», он просто не учитывал. Тогда я в первый раз понял, какой он, в сущности, холодный человек. После нашего разговора я выбежал из его дома и решил, что больше никогда с ним не увижусь. Я не хотел быть таким, как он, и жить такой жизнью. Я в самом деле не был у него несколько недель. К тому времени в городе вовсю бушевала лихорадка. Ко мне пришла его служанка и сказала, что он болен. И я вернулся в его дом, чтобы позаботиться о нем. Я думал, что болезнь смягчит его, заставит раскаяться.

– Нет?

Джаспер покачал головой.

– Куда там. В том, что он заболел, дядя обвинил меня. Кричал, что я должен был убедиться, что у него достаточно еды – теперь ведь ее не достать. Предложить сиделке и служанке больше денег, чтобы они не уходили и ухаживали за ним.

– Но ты все равно остался с ним.

Джаспер высвободил руку и снял с пальца рубиновый перстень.

– Я не мог допустить, чтобы он умер как собака, в одиночестве, всеми заброшенный, никому не нужный. Хотя до самого конца он осыпал меня проклятиями, говорил, что я предал его и отплатил злом за все хорошее, что он для меня сделал. – Он покатал перстень по ладони. – После того как сняли карантин, я вернул плантацию мадам Робийяр, но все умерли, работать там было некому, и земля не могла прокормить ее и детей. Теперь я помогаю ей, пытаясь хоть как-то искупить то, что сделал дядюшка Патрик. И заодно убеждаю себя, что я – не такой, как он.

Джейн покачала головой.

– Ты совсем не такой, как он.

– Разве нет? – Джаспер что было силы сжал перстень, надеясь, что металл погнется, а камень треснет. – Все те годы, что я провел с дядюшкой Патриком, я из кожи вон лез, чтобы стать похожим на него. Во всем ему подражал. Я сознательно не желал видеть ни его истинную сущность, ни то, во что он меня превратил. А потом, когда мне наконец-то представилась возможность все изменить и начать новую жизнь, я вернулся домой и стал владельцем игорного дома.

– Тогда брось все это. Прямо сегодня. – Джейн положила руку ему на плечо. – Передай дела мистеру Бронсону и уходи. Не позволяй «Компании» разрушить твою жизнь. Нашу жизнь.

Джаспер застыл, погрузившись в воспоминания.

– Я не могу, – очнувшись, выдавил он.

– Что значит – ты не можешь? Если это так тебя мучает, ты просто должен.

Джаспер взглянул на дверь кабинета, вспомнил, где они находятся, и подумал, что сюда в любую минуту может войти кто угодно. Он подошел к Джейн поближе и понизил голос.

– Ты не представляешь, что такое бедность, Джейн. Каково это – умирать с голоду и не иметь возможности купить еды, болеть и знать, что к тебе не придет никакой доктор. Если я брошу «Компанию», а с клубом ничего не выйдет, мы потеряем все.

– Такая нищета, как ты описал, нам не грозит. У нас есть родня, и она всегда нас поддержит.

– Если они узнают, чем я занимаюсь, то нет.

Помня об угрозах Честера Стилтона, с недавних пор Джаспер имел все основания опасаться, что всплывет правда об истинном источнике его доходов. Он ласково коснулся щеки Джейн.

– Я не допущу, чтобы ты страдала. В Саванне я узнал, что это такое.

– Мы сильны, Джаспер. Мы выдержим все, что преподнесет нам судьба, но только если будем держаться вместе. «Компания» уводит тебя от меня, и это будет продолжаться до тех пор, пока ты не оставишь игорный дом.

– Без денег, которые он нам приносит, мы обеднеем в считаные месяцы.

– Мы можем жить на мое наследство.

– Я не позволю тебе истратить все свое состояние.

– Оно того стоит, если это тебе поможет. – Джейн откинула волосы, упавшие ему на лоб. – И, кроме того, мне не нужны дорогие украшения. Мне нужен ты.

Джаспер обвел пальцем изящную линию ее подбородка. Джейн предлагала ему шанс сделаться другим человеком, но это лишь усиливало его чувство вины. Надо было довериться ей раньше, держаться ближе, а не отдаляться. Другой такой нет в целом свете. Она единственная и заслуживает только восхищения и любви.

Любовь.

Он не произнес этого слова вслух, но все было написано в его глазах. Он любил ее, а она любила его, но этого было недостаточно. Даже впитанные с молоком матери семейные ценности не смогли уберечь и его, и дядюшку Патрика от падения. Если они с Джейн потеряют все, что имеют, она будет винить в этом его – так же как и дядя.

– Неужели ты не понимаешь? Я делаю это ради тебя.

Джейн опустила руки и отступила на шаг назад. Отчаяние в ее глазах напомнило Джасперу о мадам Робийяр.

– Значит, ты выбираешь игорный дом и постоянную ложь. Они для тебя важнее, чем я и наша семья.

– Нет, Джейн, это совсем не так. – Он протянул к ней руку, но она отошла еще дальше.

– Именно так. Я сделала все возможное, чтобы помочь тебе основать клуб. Но ты считаешь, что наша затея заведомо провальна, хотя мы еще даже не открылись.

– Я этого не говорил. Я хочу уйти из «Компании», но как быть с моими служащими? Ведь они снова погрязнут в нищете. Кроме того, я не могу потерять возможность посылать деньги мадам Робийяр и ее детям. И просто отказываюсь ставить под угрозу наше будущее.

– И что за будущее нас ждет? Сегодня я весь вечер изворачивалась и лгала твоей семье о твоей работе и о нас, а ты лгал мне. Думаешь, я не знаю, что ты скрываешь от меня что-то плохое? У «Компании» неприятности, и настолько серьезные, что ты совсем потерял сон и даже потребовал, чтобы у нас были раздельные спальни.

– Я хотел тебя защитить.

Джейн покачала головой.

– Обманывай себя, сколько угодно. Но в день нашей помолвки я сказала тебе, что не вынесу, если ты будешь что-то от меня утаивать или заставишь меня краснеть перед всеми, как Милтон. Он врал мне – и что делаешь ты? Ты не представляешь, каково это было – стоять перед мистером Стидом, улыбаться ему, подписывать чек и думать, что, возможно, я одобряю твое решение перевести кругленькую сумму любовнице. Я не желаю жить в вечном страхе, ожидая, какой еще из твоих секретов выплывет наружу в самую неподходящую минуту, когда мне снова придется испытать унижение. Джаспер, которого я обожала, никогда бы так со мной не поступил.

– Ты права. Тот Джаспер никогда бы так не поступил. Но его больше нет. Он умер в Саванне.

До этой минуты Джаспер часто гадал, кто же раскроет Джейн глаза, кто разрушит ее веру в него. Оказалось, что это было суждено сделать ему самому. Как глупо было думать, что, вернувшись, он сможет измениться. Теперь Джейн видит, что он за человек – дурной и порочный, с отравленной душой и черным сердцем. Он ждал, что она бросится на него, закричит, осыплет проклятиями, но Джейн просто смотрела, и у нее был тот же потерянный вид, что и в день похорон родителей. Тогда он утешил ее, но сегодня сам являлся причиной ее горя.

В коридоре раздались торопливые шаги, и в кабинет ворвался Джайлз.

– Джаспер, ты срочно нужен в гостиной.

Чертыхнувшись про себя, Джаспер молча последовал за братом. Их прервали в самое неподходящее время. Он еще мог все исправить, выпутаться из этого ужасного положения, вернуть Джейн, но момент был безвозвратно упущен.

– Что там случилось?

– Пришел человек, которому отец отказал в займе. Он очень сердит и не желает уходить.

– Почему слуги не выставят его вон?

– Джейкоб как раз отправился за ними.

Они свернули за угол и прибавили шагу. Уже не в первый раз в дом Чартонов вваливался обозленный должник. Охрана здесь никуда не годится, подумал Джаспер. Надо ее сменить. Он сам об этом позаботится. Никто не должен угрожать его семье.

Они добрались до гостиной, и Джаспер застыл на пороге, не в силах сдвинуться с места. Посреди комнаты возвышался не кто иной, как Честер Стилтон. С тех пор как они с Джаспером столкнулись на складе, его костюм обтрепался еще больше; в налитых кровью глазах горел безумный огонь, и вдобавок от Честера разило дешевым вином.

– А-а-а, вот наконец-то и блудный сын! – Честер выбросил вперед руки и пошатнулся. – Он сам скажет вам, что я не вру. Подтвердит каждое мое слово.

Лишь сейчас Джаспер заметил, что в гостиной стоит мертвая тишина. Тайна, которую он скрывал от своей семьи, в конце концов вырвалась наружу. Это было видно по лицам родных. Все они не отрывали от него глаз, и Джасперу было особенно больно чувствовать на себе взгляд отца. Он как будто постарел и согнулся. Мать ошеломленно уставилась под ноги. Их сын, чудесный, замечательный сын оказался чудовищем, и он ничего не мог сказать в свою защиту. Честер уничтожил все.

– Он владеет игорным домом «Компания», на втором этаже склада в доках возле Темзы. И наживается на честных людях. Обещает им богатство, соблазняет играть еще и еще до тех пор, пока не обчистит всухую, – ухмыльнулся Честер.

Появились слуги, которых привел Джейкоб. Они протиснулись мимо Джаспера и Джайлза, ловко скрутили Честеру руки и поволокли к двери. Он вырывался и кричал все громче.

– Если вы не верите мне, спросите его миленькую женушку, почему муженек не согревает по ночам ее постель. Уж она-то скажет вам правду.

Джаспер обернулся. Джейн стояла рядом. Она не подошла ближе, как в кабинете, не взяла его за руку, предлагая молчаливую поддержку. И он ее не винил. Единственное, о чем она его просила, – забота и уважение. И получила в ответ стыд и презрение всей его семьи.

– Выбросьте его отсюда, – приказал мистер Чартон.

Честера подтащили к выходу.

– Я же обещал, что разделаюсь с тобой, – прошипел он, оказавшись рядом с Джаспером.

Слуги повели его вниз по лестнице. Постепенно крики и ругательства смолкли, и в комнате вновь воцарилась тишина. Даже угли в камине не трещали, словно замерев от страха.

– Это правда? – спросил отец, сверля Джаспера взглядом. От гнева его лицо приобрело пурпурный оттенок.

Эпоха лжи кончилась. Настало время правды. И в самой глубине души Джаспер был этому рад.

– Да.

Сестры и мать дружно ахнули. Один лишь Милтон, судя по всему, наслаждался спектаклем, ухмыляясь, как удачливый игрок, следящий за шариком рулетки. Уверенный, что сейчас ему опять повезет. Джаспер одного за другим оглядел всех своих родственников. Некоторые отводили глаза. Они всегда были о нем высокого мнения, восхищались им. Теперь образ идеального Джаспера разбился на тысячи кусочков.

– Ты знала об этом? – рявкнул мистер Чартон, повернувшись к Джейн.

– Знала.

Джаспер встал перед Джейн, загораживая ее от отца.

– Я заставил ее пообещать, что она никому не расскажет. Во всем виноват только я, не она.

Вся сила отцовского гнева обрушилась на голову Джаспера.

– Как ты посмел? Как ты мог жить с нами под одной крышей и обманывать нас? Мы любили тебя, заботились о тебе, а ты, как змея, ускользал по ночам из дома. Наши ценности ничего для тебя не значат. Ты предал наше доверие самым гнусным образом.

Джаспер закрыл глаза. В словах отца он слышал брань и укоры дядюшки Патрика, только на сей раз он заслужил их сполна. Он в самом деле совершил то, в чем его обвиняли и Джейн, и отец. Но если уж признаваться, то признаваться до конца. Пусть они узнают все, даже если это навеки лишит его их любви.

– Это началось не здесь. В Саванне я занимался тем же. Именно этому меня научил дядюшка Патрик, а вовсе не тонкостям торговли хлопком. Как заманивать людей в его игорный дом и использовать их слабости, чтобы обогатиться. Он скрывал это от вас, и по его примеру я тоже держал свое ремесло в тайне.

У отца вытянулось лицо. Казалось, он растерял все слова и не знает, что сказать. Братья и сестры изумленно переглянулись, но лицо матери… самым ужасным было видеть лицо матери. Это поразило Джаспера в самое сердце. Не только сын, но и брат. Брат, которого она так любила. Последнее, чего хотел Джаспер, – разорвать некогда сплоченную семью на отдельные части, причинить им еще больше боли, но с враньем было покончено навсегда. Он – тот, кто он есть, и его прошлое – это его прошлое.

– Если бы мы только знали, куда мы тебя посылаем… на что обрекаем… мы бы никогда этого не сделали, – тихо выговорила мать.

– Я не виню ни вас, ни дядюшку Патрика. Только себя. Я мог бы написать вам и уехать обратно домой, когда он рассказал мне, с чего получает доход. Но я сам выбрал иной путь. И в Саванне, и в Лондоне. – Джаспер обернулся к Джейн. – Если бы я мог вернуться назад, в прошлое, и все изменить, я бы так и поступил. Меньше всего я хотел причинить кому-нибудь из вас боль. Моим главным желанием было, чтобы тех, кого я люблю – особенно тебя, Джейн, – никогда не коснулась беда или бедность, чтобы им не пришлось испытать то, через что я прошел в Саванне. И я делал для этого все. Так, как умел. Другого способа я не знаю.

Не так и не здесь хотел Джаспер признаться Джейн в своих чувствах, но… она должна знать, что он ее любит. И любил всегда. Может быть, это хоть немного ее утешит. Если бы только он мог переписать все заново, стереть, отменить все, что натворил. Однако это не дано никому.

Ему не терпелось уйти. Он выбежал из дома.

Джейн старалась избегать взглядов Чартонов. Особенно нестерпимой ей казалась ухмылка Милтона и разочарованные глаза мистера Чартона. Их семьи дружили много лет, они так много сделали для нее за эти годы, и чем она им отплатила? Предательством. Джейн стояла в стороне от всех, будто окутанная густым облаком стыда, – и, видит бог, она это заслужила. И хотя виновата была не только она, но и Джаспер, бремя позора целиком легло на ее плечи. Джаспер бросил ее одну. Правда, перед этим он сказал, что любит ее, но это ничего не меняло. Он не хотел быть рядом с ней. Человек, которому она отдала свое сердце, снова покинул ее, и она сомневалась, что он когда-нибудь вернется.

Не в силах больше выносить эту страшную тишину, Джейн гордо подняла голову и медленно вышла из гостиной. Слезы застилали ей глаза, и приходилось крепко держаться за перила, чтобы не споткнуться на лестнице. Меньше чем за час ее мир развалился на куски, и сейчас она чувствовала себя так же одиноко, как и в ту минуту, когда нянька выгнала ее из спальни умирающей матери.

Она добралась до последней ступеньки, утерла слезы и выпрямила спину, чтобы с достоинством пройти мимо Элтона, который ждал у парадной двери. Но как бы Джейн ни старалась, как бы ни задирала подбородок, слезы все равно бежали по щекам, и старый дворецкий, который в детстве всегда угощал ее мятными конфетками, смотрел на нее со смесью жалости и неодобрения, и это разрывало ей сердце.

Волоча ноги, как старуха, она пошла к карете. Но куда же ехать? Домой? Сидеть там в одиночестве, плакать и думать о Джаспере и его ошибках? Джейн устала быть одна. На свете осталось лишь одно место, куда она могла пойти, лишь один человек, который никогда не бросал ее, даже когда она отталкивала его сама.

Глава 13

– Джейн? – изумленно воскликнул Филип, выглянув из-за спины дворецкого. – Что случилось?

– Джаспер ушел, – еле выдавила Джейн. – И все… все так плохо!..

Филип раскрыл руки. Она бросилась к нему в объятия и зарыдала, заливая слезами его сюртук. Он гладил ее по спине, пока вел через фойе в гостиную, где к ним тут же выбежала Лора. Теперь они обнимались уже втроем. Ни Филип, ни Лора больше не задавали никаких вопросов. Они терпеливо ждали, когда она выплачется. Затем Лоре пришлось пойти и проверить, как там дети, и Джейн с братом остались одни.

В конце концов Джейн откинулась на спинку дивана, насухо вытерла глаза платком Филипа и заговорила. Он не качал головой, не смотрел на нее с укоризной, как мистер Чартон, не хмурился, не цокал языком. Он просто слушал. Джейн рассказала об игорном доме, об их ссорах с Джаспером, о своей поездке к миссис Хейл и о сцене, которую устроил в доме Чартонов Честер Стилтон. И как Джаспер после этого пропал неизвестно куда.

– Он больше ко мне не вернется, я уверена. Он покинул меня, как многие другие. И я заслужила все это за то, что сделала с мамой и папой.

Филип озадаченно сдвинул брови.

– Что ты сделала?

– Я принесла в дом лихорадку, потому что не послушалась их, – всхлипнула Джейн. – Если бы не я, они, может быть, были бы еще живы.

Филип беспокойно переменил позу.

– Ты же не думаешь, что виновата в их смерти? Скажи мне, что нет.

Долгие годы она носила в себе этот черный груз, и что-то внутри нашептывало ей, что тайна должна оставаться тайной, но Джейн так устала играть роль беспечной и неуязвимой девицы, скрывая кровоточащее сердце! Как и Джаспер, она больше не могла притворяться другим человеком.

– Я убежала на ярмарку с Джаспером и Милтоном, потому что мне хотелось поглядеть на слона, хотя мама строго-настрого запретила мне туда идти. Это я подхватила болезнь и заразила маму и папу. Они умерли из-за меня. И я точно знаю, что все беды и неприятности, которые свалились на меня за последние несколько лет, – это наказание за мой поступок.

Джейн опять заплакала.

Филип положил руки ей на плечи и внимательно посмотрел в глаза.

– Это не ты принесла болезнь, а отец. Он ходил куда-то в приход Святого Эгидия, чтобы получить деньги с должника, но оказалось, что у того лихорадка. Когда отец понял, что бедняге совсем плохо, он простил ему долг и вернулся домой. Но Господь не вознаградил его за милосердие. Отец тоже подхватил лихорадку, а потом передал ее и матери.

– Но ведь я тоже болела! У меня была простуда!

– Обычное совпадение. У тебя была простуда, а у них лихорадка. Так вышло, что это случилось в одно и то же время.

Джейн потрясенно уставилась на гроздья винограда, изображенные на ковре. Оказывается, не ее непослушание свело родителей в могилу. Это был случай. И она ничего не смогла бы с этим поделать.

– Я не знала…

– Я никогда тебе не рассказывал. Мне и в голову не могло прийти, что ты винила в этом себя.

– Я тоже ничего тебе не рассказывала – и вообще никому. Потому что мне было слишком стыдно. По той же причине я не говорила тебе, что у нас с Джаспером все не так гладко.

– Мы с Лорой догадались и без того.

Конечно же, скрыть что-то от Филипа просто невозможно. Однако впервые за все время Джейн совсем на него не разозлилась.

– Ты ведь знал и об игорном доме, не так ли?

– Да, – не колеблясь ответил Филип, нисколько не смущаясь. – Я проверяю каждого, кто обращается ко мне за займом. И конечно же, претендента на твою руку я проверил со всех сторон. Дважды и трижды. Тогда я все и обнаружил.

– И все же ты позволил мне выйти за него замуж. Почему?

Филип сложил руки на коленях.

– Помнишь, после похорон мамы и папы ты не отходила от меня ни на шаг?

Джейн кивнула.

– Я боялась, что потеряю и тебя.

– Я боялся того же самого. Ты была так дорога мне… ты даже не можешь себе представить. С того самого мгновения, как увидел тебя в первый раз, завернутую в мамину белую шаль. Когда родители… оставили нас, ужас не отпускал меня ни на минуту. Я думал, что не смогу стать тебе хорошим опекуном. Что непременно сделаю что-нибудь неправильно. Подведу тебя.

Джейн обняла Филипа за талию и положила голову ему на плечо.

– Ты не подвел меня ни разу в жизни.

– А помнишь, как в следующие несколько недель после похорон Джаспер являлся к нам каждый день и звал тебя поиграть?

– Помню.

– Однажды он пришел, когда ты задремала на диване в библиотеке. Я вышел к нему во внутренний дворик, он снова спросил, где ты, и я объяснил ему, что тебе плохо и грустно и, может быть, пройдет еще какое-то время, прежде чем ты будешь готова опять с ним играть. И возможно, до тех пор ему лучше не заходить. И знаешь, что он мне сказал?

– Нет, – удивленно протянула Джейн. Она никогда не слышала эту историю.

– Он сказал, что понимает, как тебе тоскливо и больно, как ты напугана. Но все равно он будет приходить сюда каждый день, потому что не хочет, чтобы тебе было одиноко. И попросил меня передать, что он всегда рядом и будет ждать, пока ты сама не захочешь его увидеть. Я был поражен: в восемь лет этот мальчик обладал необыкновенной проницательностью. Он знал, что ты чувствуешь, и поэтому был так настойчив. И я был благодарен ему за это упорство. Потом ты оправилась настолько, что смогла оторваться от меня и выйти к нему. Поэтому я так часто закрывал глаза на то, что вы двое вытворяли в детстве. Я был уверен, что он позаботится о тебе, и с ним ты всегда будешь в безопасности.

Глаза Джейн уже в который раз заблестели от слез. Она вспомнила то утро, когда они встретились с Джаспером в саду, – она впервые за много недель решилась выбраться из дому. Он сумел заставить ее улыбнуться, и они долго играли вдвоем.

– Он напомнил мне об этом разговоре в день вашей помолвки, – продолжил Филип. – Сказал, что тебе снова грустно и одиноко и что ты нуждаешься в нем. И если я не дам разрешения на ваш брак, он, как и тогда, будет приходить в этот дом каждый день до тех пор, пока я не соглашусь. И я осознал, что, несмотря на тайный игорный дом и прочие секреты, что он привез из Саванны, вместе вы способны справиться со всем на свете.

– Но мы не смогли, – дрожащим голосом выговорила Джейн.

Филип взял ее за руку.

– Сможете. У вас все получится. Вы обязательно найдете выход.

Джейн разглядывала длинные пальцы Филипа, переплетенные с ее, и пыталась уложить в голове все, что он рассказал. Оказывается, она во многом ошибалась. Теперь прошлое, да и вся ее жизнь предстала перед ней в совершенно ином свете. Если бы у нее хватило смелости поговорить с братом раньше, скольких страданий удалось бы избежать! Она смотрела бы на Джаспера совсем по-другому – да и на себя тоже. Джейн высвободила руку с обручальным кольцом. Камень блестел и переливался. Казалось, в нем играют маленькие радуги. Он завораживал, не давал отвести взгляд.

Филип прав. Она всегда была дорога Джасперу, а он был дорог ей. Она не поверила ему, а ведь Джаспер и в самом деле отказывался бросить «Компанию» не потому, что игорный дом был ему милее, чем Джейн, а потому, что заботился о ней – как и в детстве, боялся, что не сможет ее обеспечить; беспокоился о своих служащих и о том, что не сумеет и дальше помогать вдове Робийяр, в чьих бедах винил только себя. Даже перед лицом своей семьи он заступился за нее, выставил себя главным злодеем. А потом сказал, что любит ее, и ушел. И Джейн, не понимая, почему он так поступил, вконец растерялась – как в тот день, когда она решилась посоветоваться с миссис Хейл.

– Она была права, – вдруг пробормотала Джейн.

– Кто?

– Миссис Хейл. Она говорила мне, что я лучше всех знаю, как помочь Джасперу, и это правда. Сейчас ему больно и он нуждается во мне. И если он не может меня видеть, я все равно буду приходить к нему каждый день, пока не заставлю его поверить, что он хороший человек.

Теперь Джейн понимала, что Джаспер, как и она сама, считал себя недостойным любви из-за того, что совершил в прошлом. Необходимо доказать ему, что он ошибается.

Джаспер взобрался на второй этаж склада и полез за ключом от кабинета. Его руки дрожали, и он никак не мог ухватить связку, словно пьяница, которого с похмелья бьет лихорадка. Он остановился и уперся ладонями в шершавую деревянную стену. Его окружала полная темнота. Несколько часов подряд Джаспер бродил по улицам, стараясь прийти в себя, пока ноги не вынесли его к докам. Он не хотел идти сюда, не хотел верить, что эти стены – все, что у него осталось, вся его суть. Какое-то время – очень недолго – Джаспер считал, что в его жизни может быть нечто большее, чем разоряющиеся игроки, карты и ставки. Джейн помогла ему построить мечту и почти сделать ее явью, но даже ее любви не хватило, чтобы одолеть прошлое и искупить его грехи. Теперь все дурное, что он когда-либо совершил, нахлынуло на него, словно разрушительная волна, и, конечно же, не существовало такой силы, которая могла бы ее остановить.

Перед Джаспером предстало искаженное от отвращения лицо отца, и он крепко зажмурил глаза. Отец, мать, братья и сестры, которые, отталкивая друг друга, бросились обнимать его, когда он, худой, изможденный и мрачный, сошел с корабля в Портсмуте, сегодня вечером в ужасе отшатнулись от него. То же самое Джаспер чувствовал, отплывая в Америку. Он никому не нужен, его убрали с глаз долой, как убирают на чердак нелюбимый сюртук. И они были правы. Он должен был держаться от семьи подальше, потому что была в нем какая-то червоточина, слабость, больше похожая на болезнь. И в конце концов она пожрала все чудесное, что было у него в жизни, включая Джейн.

«Я должен вернуться к ней и все исправить», – решительно подумал Джаспер и спустился на одну ступеньку вниз. Уйти из этой темноты, направиться к свету, который она предлагала. Джаспер вдруг замер. Но ведь это невозможно. После того, как он с ней обошелся, нечего и надеяться на то, что она примет его обратно. У него нет ни единого шанса снова завоевать ее сердце. Вместо Джейн он выбрал вот это и поэтому не имеет права ни на любовь, ни на прощение.

В коридоре его встретила странная тишина. Не было слышно ни голосов, ни смеха, ни стука костей или звяканья шарика рулетки. Дверь в игровой зал была открыта нараспашку.

Джаспер заглянул внутрь и остолбенел. Он не верил своим глазам. Зал был абсолютно пуст, не считая мистера Бронсона, который сидел за столом и крутил между пальцами фишку. Джаспер видел его таким подавленным лишь в тот день, когда до мистера Бронсона дошли вести о смерти его отца. Игровой зал был в полном беспорядке: разбросанные по столам карты, валяющиеся повсюду фишки, сдвинутые с мест стулья. Некоторые были даже повалены.

– Что здесь произошло? – спросил Джаспер, и его слова эхом отразились от стен.

Мистер Бронсон, сжав фишку в кулаке, встал, обводя глазами помещение.

– Сюда ворвался лорд Фентон, в сопровождении констебля. Потребовал, чтобы я немедленно закрыл зал. Я сказал: пусть покажет мне то место в юридическом кодексе, где говорится, что наше предприятие незаконно. Ни его светлость, ни констебль так и не смогли представить мне доказательств. Они ушли. Но вместе с ними ушли и все наши клиенты. Никому не хотелось оказаться в тюрьме или обнаружить свое имя в газетах. Теперь, когда Фентон поднял шум, они вряд ли вернутся.

Джаспер тяжело оперся о спинку стула. Он трудился как одержимый, чтобы создать «Компанию» и обеспечить себе кусок хлеба, делал все для того, чтобы игорный дом процветал, лгал, чтобы скрыть свое участие, – и все пошло прахом. Развалилось, как карточный домик. Теперь крупье и лакеям не на что будет жить, он не сможет посылать деньги мадам Робийяр, а главное – ему не на что больше содержать Джейн. Он пришел сюда, потому что игорный дом – все, что у него есть, но оказывается, не осталось вообще ничего. У него отняли даже это.

– Я открою клуб как можно скорее и возьму на работу всех наших служащих. И для вас тоже найдется место.

Джаспер уже причинил боль своим родным. И не мог допустить, чтобы из-за него пострадало еще больше людей.

– Я не смогу у вас работать. Ваши клиенты непременно узнают меня. Я для них словно чума – они будут избегать меня и всего, что со мной связано. К счастью для вас, мало кому известно, что вы имели отношение к «Компании».

Джаспер медленно опустился на стул. Он думал, что клуб поможет ему и другим, но и эта надежда растаяла.

– Рано или поздно это все равно выплывет наружу.

Он рассказал мистеру Бронсону обо всем, что случилось сегодня в доме родителей.

– Меньше чем за одну ночь я лишился всего, что имел.

– У вас есть жена. И вы оба достаточно умны, чтобы как-нибудь выбраться из этого положения.

– Не думаю, что она захочет мне помогать. После всего, что я сделал. – Джаспер побарабанил пальцами по зеленому сукну.

Мистер Бронсон подошел ближе и возложил ему на плечо свою широкую тяжелую ладонь.

– Когда мы познакомились, она не посмотрела на меня свысока. Не упрекнула в том, что я ввергаю вас в пучину неправедной жизни. Она приняла меня таким, какой я есть, и не осудила. Последние несколько недель вы приходили сюда совсем другим человеком. Я не помню, чтобы вы так радовались, когда мы открылись, но потом вы решили, что скоро уйдете из «Компании», и глаза у вас так и загорелись. Это она заставила вас измениться. И конечно, она поможет вам – если вы ей позволите.

Мистер Бронсон похлопал Джаспера по спине и вышел.

Оставшись в одиночестве, Джаспер рассеянно оглядел висящие на стенах картины в позолоченных рамах – его страховка на самый крайний случай. Но как мало они значили. Деньги, и больше ничего. Какая польза от денег его измученной душе? На них не купишь любовь, как было не купить хлеба в Саванне. Единственной драгоценностью в его жизни была Джейн, и он ее потерял.

– Джаспер?

Джаспер резко обернулся, чуть не свалившись со стула. На пороге стояла Джейн. Он смотрел на нее и думал, что этого не может быть. Те же ощущения он испытывал, когда увидел, что в гавани стоит корабль, который увезет его из Саванны в Англию.

– Джейн? Что ты здесь делаешь?

– Я пришла за тобой. Ты мой муж, и напрасно ты считаешь, что можешь удалить меня из своей жизни. Тебе это не удастся.

Огибая столы, она приблизилась к нему, и вид у нее был столь же целеустремленный, как в то утро, когда она тайком пробралась к нему в спальню. Это была Джейн, которую он знал с детства, в которую влюбился.

– Пришло время распрощаться с чувством вины. Нам обоим.

– «Нас обоих» нет. Есть только я и все, что я натворил.

– Это не так. Много лет я думала, что заслужила все плохое, что со мной происходит, потому что заразила родителей лихорадкой. Это грызло мою душу, я изнывала от боли… пока не убедила себя, что не достойна любви. Как выяснилось, я была не права. И ты тоже не прав.

– Я сделал много плохого.

– И все это сегодня окончится.

– Но это не изменит прошлого. И я нарушил данное тебе обещание – беречь и лелеять тебя и никогда не подвергать унижению.

– Я прощаю тебя, Джаспер. А теперь тебе пора простить себя самого. – Джейн придвинулась к нему вплотную и положила руки ему на плечи; прикосновение было легким и в то же время как будто придавало ему сил; ее головокружительный аромат вытеснил застарелый запах трубочного табака и вина. – Я люблю тебя, Джаспер. Всегда любила и всегда буду любить, несмотря ни на что.

Он застыл, как зачарованный. Джейн знала о нем все. Ей было известно то, что он когда-либо скрывал, и, несмотря ни на что, он был ей нужен. Ни его собственные ошибки, ни чужие козни – ничто не смогло заставить ее отказаться от него. Долгие годы он искал себе хоть какое-то оправдание, хоть одно доказательство, что он все-таки хороший человек, – и все это время оно было прямо перед ним. В сердце Джейн.

Джаспер обнял ее и стиснул с такой силой, что у нее перехватило дыхание.

– Я люблю тебя, Джейн. С детства.

– Я знаю. – Она поднялась на мысочки и прильнула к его губам.

Ее объятия надежно защищали его от всех страхов. Это был магический круг, в котором не существовало ничего, кроме их любви. Ее невозможно было разрушить. Он был достоин и Джейн, и счастья, и всего самого лучшего на свете. Джаспер не видел ничего, кроме ее лица. Если бы сейчас начался пожар, он бы даже не заметил – ведь у него была Джейн! Они словно воспарили над землей.

Джаспер наконец оторвался от ее губ и прижался своим лбом к ее. Они долго стояли молча, слыша только свои ликующие сердца.

В этом огромном облаке счастья оставалось лишь одно темное пятнышко.

– Как же нам быть с моей семьей? Теперь мы с тобой изгои.

– Я думаю, это временно. – Джейн игриво расстегнула пуговицу его сюртука и улыбнулась еще ослепительнее, чем в день свадьбы у алтаря. – Если уж они простили твоего брата, то, конечно, простят и тебя.

– И отец тоже?

– Разве ты до сих пор ничего не понял? Когда дело касается его отпрысков, мистер Чартон может кричать, метать громы и молнии, но на самом деле все только этим и ограничивается. Вы – его слабое место, самые лучшие и самые любимые дети на свете. Твоя мать его успокоит. Как всегда.

Вероятно, их еще нескоро пригласят на семейное торжество, но, обнимая Джейн, Джаспер верил, что нет ничего невозможного. А пока он будет работать над тем, чтобы снова стать честным человеком.

– Может быть, новый член клана Чартонов убедит их простить нас? – прошептал он, скользя губами по ее шее, ощущая мягкую и гладкую, как шелк, кожу.

– Ты полагаешь, это будет мудро – учитывая наше неустойчивое положение?

– Мне все равно. Я не собираюсь откладывать ничего на потом из-за тревог по поводу денег.

Джейн склонила голову набок. Ее глаза потемнели от страсти.

– В таком случае я не стану возражать – эта тактика представляется мне весьма разумной и плодотворной.

– Тогда начнем прямо сейчас.

Он снова поцеловал ее, а она обвила руками его шею. Джейн вручила ему свое сердце, свою жизнь и свое будущее, и это было все, в чем он нуждался.

Глава 14

Джонсон открыл дверь, и Джаспер поразился: в холл уверенной походкой вошла мать. Он не ожидал увидеть ее так скоро и приготовился к серьезной трепке. После злополучного ужина прошло уже три дня, и за это время к ним не заглянул никто из Чартонов, даже Джейкоб или Джайлз. Джаспер полагал, что уж эти двое точно захотят узнать все подробности об игорном доме и его порочной жизни. Но все было тихо. Эти дни они с Джейн провели в полном уединении, наслаждаясь утерянной было близостью и предаваясь самым безумным удовольствиям по ночам. И вот визит матери…

Джейн стояла за ним на лестнице. При виде миссис Чартон она застыла и вложила в руку Джаспера свою ладонь.

– Нам надо поговорить, – сказала миссис Чар-тон и сразу же направилась в гостиную, не сомневаясь, что они последуют за ней.

Джейн и Джаспер обменялись обеспокоенными взглядами и вместе зашли в комнату. Они были готовы ко всему.

Миссис Чартон устроилась в кресле и жестом предложила сыну и невестке сесть на диван напротив. Они опустились на диван рядом, поглядывая друг на друга, как пойманные с поличным нашкодившие ребятишки, и едва сдерживаясь, чтобы не захихикать.

– Чему мы обязаны удовольствием видеть тебя в этом доме, мама? – начал Джаспер и заметил, что суровое выражение ее лица едва заметно изменилось; затем в глазах мелькнула смешинка, затем дрогнули губы, и, наконец, мать улыбнулась – правда, лишь уголком рта.

– Я хочу обсудить то, что случилось на днях.

Джаспер крепко сжал руку Джейн. Все его веселье испарилось.

– Я очень сожалею, – искренне произнес он. – Я не хотел причинить боль никому из вас. И прошу простить меня за обман. И за то, что я рассказал про дядюшку Патрика.

– Да… вот это и в самом деле стало для нас потрясением. Но что касается игорного дома… для меня это новостью не было. – Миссис Чартон пожала плечами – как показалось Джасперу, чуть виновато. – Но я не думала, что отец узнает об этом при таких драматических обстоятельствах.

– Ты все знала? – Джейн и Джаспер снова переглянулись.

– Ну конечно же, знала. Я вырастила семерых детей, четверо из которых мальчики. И вы полагаете, я не способна учуять, что происходит нечто подозрительное? Так я спасла свой фарфоровый сервиз. Если бы не мое шестое чувство, вы бы непременно его перебили. Тарелку за тарелкой.

– Но как ты обнаружила?

Миссис Чартон точно не относилась к женщинам, которые посещают заведения с сомнительной репутацией.

– После того как ты прожил дома месяц и тебе стало гораздо лучше, ты начал где-то пропадать по ночам. Естественно, меня заинтересовало твое времяпрепровождение. Я послала за тобой Джайлза и Джейкоба проследить, куда ты ходишь, – так все и открылось.

– Так они тоже знали? – ахнула Джейн.

– Да. – Миссис Чартон изящно подперла подбородок пальцем и посмотрела в потолок. – Единственные, кто ни о чем не подозревал, – это отец и Милтон. И это крайне меня удивляет, учитывая, что никто в нашей семье не умеет хранить секреты.

Это объясняло довольно дерзкое предложение Оливии сыграть в вист.

– Мама. Я никогда не думал, что ты настолько умна.

– А откуда, по-твоему, взялась твоя сообразительность? – Она фыркнула и гордо повела плечами.

– Теперь все ясно. Разумеется, от тебя.

– Но я пришла, чтобы обсудить ваше будущее. Как скоро ваш клуб будет готов к открытию?

– Об этом больше известно моей жене. – Джаспер кивнул в сторону Джейн. – Клубом занимается она.

– Если мы пожелаем, то можем открыться уже через день или два, – быстро ответила Джейн.

– Хорошо. Но вы должны открыться немедленно.

Джаспер немного поколебался.

– Вряд ли нам стоит ожидать огромного наплыва посетителей… если все узнают, что раньше я содержал игорный дом. А Честер Стилтон наверняка разболтал об этом, кому только смог.

Эту проблему, как и многие другие, они с Джейн обсудили множество раз, но так и не пришли ни к какому решению. У них было здание, и мебель, и все остальные необходимые вещи – клуб и вправду был полностью готов. Но нужно было найти способ сделать его прибыльным предприятием.

– Никто ни о чем не узнает, – с большим удовольствием провозгласила миссис Чартон. – Я встретилась с мистером Рэтбоуном, а он, в свою очередь, побеседовал с мистером Стилтоном-старшим и объяснил тому, что он подвергнет свое дело серьезному риску банкротства, если ты разорвешь с ним контракт из-за слишком длинного языка мистера Стилтона-младшего. Соответственно, торговец сыром решил как можно скорее отослать своего сынка в Европу – большей частью из-за того, что Честера донимают кредиторы, а Стилтон-старший отказывается платить долги Стилтона-младшего. Так что правда о том, кто был владельцем «Компании», уплывет за море вместе с ним. Даже если люди и будут шептаться, я полагаю, это только пойдет вам на пользу. Легкий оттенок скандальности никогда не повредит. Вспомните знаменитую кушетку и сервиз миссис Гринвелл.

Джаспер, не веря своим ушам, уставился на мать. Да ее следует нанять в клуб для привлечения клиентов, мелькнуло в голове. Как выяснилось, его собственная мать способна устроить любое дело.

– А как же мистер Чартон? – робко спросила Джейн. – Он, наверное, очень расстроен.

– Он был крайне огорчен, это верно, но я все уладила. Во-первых, напомнила ему, что мы простили Милтона, а во-вторых, сказала, что, если мы не простим Джаспера и не поможем ему, Джаспер может вернуться к азартным играм.

– Никогда, – твердо произнес Джаспер, и миссис Чартон удовлетворенно кивнула.

– Я была в этом уверена. Но угроза очень подействовала на твоего отца. Так что с ним все в порядке. Убедить Милтона будет труднее, но в конце концов когда он увидит, что твой клуб – весьма успешное предприятие, то поймет, что быть твоим другом гораздо выгоднее, чем иметь тебя во врагах. У вас тоже все будет хорошо.

– Никогда бы не подумала, что твоя мать такая хитрая, – со смехом сказала Джейн, когда за миссис Чартон закрылась дверь. – Интересно, известно ли ей о нашей позолоченной кровати? И как скоро к нам в спальню ворвутся твои сестры, чтобы подробно ее осмотреть? Затем они, конечно, отправятся домой и потребуют у мужей, чтобы те купили в точности такую же.

– Другой такой не существует. – Джаспер обнял Джейн за талию. Она уперлась ладонями ему в грудь, чувствуя, как сильно бьется его сердце. – Она единственная в своем роде. Как ты.

Джейн откинула голову, упиваясь вкусом его губ. Она любила Джаспера, Джаспер любил ее, и вся жизнь расстилалась перед ними, как усыпанное цветами поле.

Именно так она представляла себе семейную жизнь.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg