«Совсем не джентльмен»

Совсем не джентльмен (fb2) - Совсем не джентльмен [Sometimes a Rogue-ru] (пер. Анатолий Александрович Михайлов) (Пропащие Лорды - 5) 1297K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мэри Джо Патни

Мэри Джо Патни Совсем не джентльмен

Посвящается моим хорошим приятельницам по виртуальному дневнику Word Wenches[1], блестящим авторам и верным подругам

Слова благодарности

Выражаю искреннюю признательность Эрику Хэйру за все, что он рассказал мне о йолах, шлюпках и о том, как ходят под парусами. Если бы не он, я бы непременно пошла ко дну!

Любые ошибки и неточности остаются на моей и только моей совести.

Глава первая

…Что нам делать с беременной герцогиней? Нет, ну что нам делать с беременной герцогиней? Что же нам делать с беременной герцогиней Ранним-ранним утречком?

Вот такую незамысловатую песенку мурлыкала себе под нос Сара Кларк-Таунсенд, направляя бричку по узкой, заросшей травой дороге, уводящей прочь от поместья Ральстон-Эбби. Когда же она перевела дыхание, чтобы затянуть новый куплет, ее сестра-близнец Мэрайя, герцогиня Эштон, пребывающая на последнем месяце беременности, звонко рассмеялась, но тут же испуганно прижала одну ладошку к животу.

— Ты сама сочинила ее, Сара?

Сара улыбнулась. Солнце уже поднималось над горизонтом, и в честь очередного славного весеннего денька девушка надела бледно-желтое платье, напоминающее о нарциссах.

— Я изменила слова матросской песни, которую услышала однажды. В оригинале спрашивается, что делать с пьяным матросом[2].

— Пожалуй, даже пьяный моряк выглядел бы сейчас куда лучше меня, — с горечью заметила Мэрайя, откидывая с лица прядь золотистых волос, очень похожих на кудри сестры. — И не смеши меня, пожалуйста, иначе я рожу прямо сейчас!

— Не вздумай! — с тревогой откликнулась Сара. — Плохо уже то, что я поддалась на уговоры по поводу этой прогулки. В Ральстон-Эбби случится массовая истерика, когда там узнают об этом, пусть даже нас сопровождает Мерфи.

— Именно поэтому мне и захотелось прокатиться, — в отчаянии воскликнула Мэрайя. — Я не нахожу себе места! У меня все время болит спина, и я боюсь, что не выдержу и сорвусь из-за того, что все носятся со мной так, словно я сделана из фарфора. Я буквально схожу с ума. — Именно поэтому герцогиня Эштон оделась сама и на цыпочках прокралась по темным коридорам к двери Сары, после чего постучала и умолила сестру прокатиться, пока все еще спят.

— Это цена, которую тебе приходится платить за то, что у тебя есть обожающий муж, — заметила Сара, постаравшись за легкомысленным тоном скрыть зависть. Впрочем, она не держала на сестру зла за то, что у той наличествует столь замечательный супруг, — детство у Мэрайи выдалось нелегким, и она заслужила свое счастье. Но Сара сожалела о том, что упустила свой шанс стать счастливой.

— Да, это правда, и я не устаю благодарить за это судьбу! — сказала Мэрайя и поморщилась. — Ох, как же толкается этот маленький чертенок! Адам проявляет поистине ангельское терпение к перепадам моего настроения. Никогда раньше я не была такой раздражительной.

— Малыш скоро появится на свет, и ты вновь станешь прежней радостной и смешливой Златовласой Герцогиней. — Свободной рукой Сара поправила толстый шерстяной плед. Они с сестрой оделись потеплее и подняли верх брички, чтобы защититься от ветра, но в утреннем воздухе все еще чувствовалась прохлада.

— Надеюсь, все будет именно так, как ты говоришь. — Мэрайя заколебалась. — В последнее время меня не покидает такое чувство… будто надо мной нависла какая-то туча. Мне кажется, что должно случиться нечто ужасное.

Сара нахмурилась, но тут же постаралась придать своему лицу выражение безмятежности.

— Это вполне естественно для первой беременности. Но женщины проходят через это с незапамятных времен, и я уверена, что ты справишься, как всегда. Мама не намного крупнее нас с тобой, а близнецов выносила и родила без труда.

— Это сейчас она так говорит, — быть может, она всего лишь старается подбодрить меня. — Но тут настроение Мэрайи переменилось, и она улыбнулась. — Жду не дождусь, когда я буду вся такая спокойная и разумная, а ты будешь вовсю капризничать из-за своего первого ребенка. И пожалуйста, избавь меня от этого вздора, что ты, дескать, обречена оставаться старой девой. Половина друзей Адама предложат тебе руку и сердце, стоит тебе хотя бы раз улыбнуться кому-либо из них.

Сара выразительно закатила глаза.

— Не говори глупостей. У меня нет ни малейшего желания превращаться в бледное подобие Златовласой Герцогини. — Впереди показалась развилка, и она придержала пару гнедых лошадок. — Я не очень хорошо знакома с окрестностями. Нам в какую сторону?

— Поворачивай направо, — сказала сестра. — Эта дорога ведет к заброшенной церкви, которая стоит на макушке самого высокого холма в округе. Она очень-очень старая и расположена не слишком удачно, поэтому ходить в нее постепенно перестали после того, как деревушка Ральстон переместилась в долину. — Мэрайя погрустнела. — Мы с Адамом частенько приезжали сюда в те времена, когда я еще не была похожа на раскормленную корову. Смотрю на тебя, чтобы напомнить себе, какой я сама была когда-то.

— Ты скоро вновь станешь прежней. Мама говорила, что даже после рождения близнецов она быстро вернула себе былую стать, так что оставаться красивыми — у нас в крови.

— Надеюсь, она права. — Мэрайя крепко сжала руку Сары. — Я так рада, что ты здесь! И очень жалею о всех тех годах, что мы провели порознь.

— У нас с тобой впереди целая жизнь, и мы еще успеем превратиться в настоящих сплетниц, — заверила ее сестра.

Дорога между тем пошла вверх. Вскоре глазам женщин предстала простая каменная церковь.

— Какая прелесть! — воскликнула Сара, когда они подъехали ближе. — Похоже, ее строили саксы. Ей наверняка больше тысячи лет, и она очень хорошо сохранилась.

— Адам поддерживает церковь в достойном состоянии. Зимой, когда работы в поле почти нет, это позволяет ему занять людей. — Мэрайя жалобно поморщилась, поглаживая свой огромный живот. — Они даже расчистили подземную часовню, где раньше совершались погребения, и соорудили дубовые скамьи. А когда церковь будет восстановлена полностью, он найдет им другое занятие.

На голой макушке холма ветер казался особенно пронзительным. Напомнив себе, что сейчас все-таки весна, а не лето, Сара предложила:

— Быть может, вернемся назад? Не хватало еще, чтобы ты простудилась. Если удача будет к нам благосклонна, мы вернемся в поместье до того, как все проснутся и обнаружат, что ты исчезла.

Мэрайя уже собралась было ответить, но вдруг ахнула и согнулась пополам, обхватив живот обеими руками.

— О боже, думаю, ребенок хочет появиться на свет прямо сейчас!

Сердце замерло у Сары в груди. Она резко натянула вожжи, останавливая экипаж.

— Нет, пожалуйста, нет! Подожди, пока мы не вернемся в поместье! Это всего каких-нибудь полчаса, даже меньше.

— Я… я не могу! — Мэрайя вцепилась в борт брички, ее карие глаза стали огромными от страха. — Джулия рассказывала мне об этом, она говорит, что иногда роды бывают стремительными, а иногда — долгими. Так вот, я бы предпочла, чтобы они были долгими, поскольку они у меня первые.

— Но на самом деле тебе не терпится, и ты решила родить поскорее. — Сара изо всех сил старалась не выдать голосом волнения, хотя и пребывала в панике.

Привязав вожжи, она выпрыгнула из брички, чтобы помочь Мэрайе сойти на землю. Юбки сестры сзади уже перепачкались кровью, смешанной с околоплодными водами. Что же делать? Что же им делать?

Грум! Из-за поворота показался Мерфи, и Сара отчаянно замахала ему свободной рукой.

Мерфи пришпорил коня и через несколько секунд оказался рядом с ними.

— Что случилось, мисс?

— Она рожает! — коротко ответила Сара.

На лице Мерфи на мгновение отразился ужас, который испытывает большинство мужчин, столкнувшись с женскими проблемами произведения на свет потомства, но он был солдатом, и ему понадобился лишь краткий миг, чтобы взять себя в руки. Он деловито поинтересовался:

— Быть может, я отвезу герцогиню домой на своей лошади? Так будет намного быстрее.

— Нет! — Мэрайя выпрямилась, и лицо ее исказилось гримасой мучительной боли. — Мне нужно… помедленнее. И… о, Боже, мне нужен Адам!

Беременную женщину слишком опасно везти в седле, а бричка была чересчур мала, чтобы Мэрайя могла вытянуться в ней. Как же поступить? Сара быстро взвесила все возможные варианты и заявила:

— Я отведу ее в церковь и постараюсь устроить поудобнее. А вы доставьте сюда Эштона, и большую повозку, и… подстилку — солому, пуховые перины или что-нибудь в этом роде. Не забудьте о леди Джулии, поскольку она — акушерка герцогини.

— Слушаюсь, мисс. — Мерфи развернул коня и стремглав умчался прочь.

— Ты можешь идти? — обратилась Сара к сестре, стараясь, чтобы голос ее не дрожал.

— Думаю… думаю, да. — Мэрайя на мгновение прикрыла глаза, собираясь с силами. — Схватки прекратились. Проводи меня внутрь, чтобы я могла прилечь.

Свободной рукой Сара подхватила оба пледа, прежде чем направиться с сестрой в старое каменное здание. Дверь, как и крыша, выглядела совсем новой и легко распахнулась.

Внутри дюжина скамей стояла перед алтарной частью, которая на ступеньку возвышалась над нефом и на которой располагался простой каменный алтарь. Арочный проем в дальней стене нефа вел в небольшую комнатку, скорее всего придел Богоматери. Узкие стрельчатые окна создавали полумрак, а поскольку стекла в них отсутствовали, в церкви было холодно. Но по крайней мере здесь они укрылись от ветра.

Сара быстро сказала:

— Сейчас я расстелю плед и попробую соорудить для тебя нечто вроде тюфяка.

Мэрайя молча кивнула в знак согласия. Сара сложила плед пополам, чтобы смягчить каменную жесткость пола, и помогла сестре прилечь. Когда она укрывала Мэрайю вторым пледом, та вскрикнула — у нее началась очередная схватка.

Стараясь ничем не выдать своего страха, Сара взяла сестру за руку, которую та судорожно стиснула.

— Какой нетерпеливый у тебя малыш, — с деланным спокойствием проговорила она. — Но все же роды займут некоторое время, и не успеешь оглянуться, как Адам и Джулия будут уже здесь.

— Им понадобится около часа, чтобы добраться сюда. — Мэрайя смежила веки. Ее личико было бледным и мокрым от пота. — Зря я уговорила тебя взять меня на прогулку. Если… со мной что-нибудь случится, пожалуйста, позаботься об Адаме и малыше.

— Какие глупости ты говоришь, — заявила Сара, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. — Ничего страшного не случилось, разве что ребенок выбрал неподходящее время, для того чтобы появиться на свет. Подумать только, ты можешь родить наследника герцога Эштона на куче сена! Это даст ему отличный повод хвастаться перед сверстниками.

Мэрайя недовольно скривилась.

— Это лишнее доказательство того, что я — не настоящая герцогиня. Будь я ею, то осталась бы дома и родила ребенка в собственной постели.

— Поскольку самый настоящий герцог настоял на том, чтобы жениться на тебе, можешь отбросить всякие сомнения на сей счет. — Сара убрала со лба сестры влажную прядь золотистых волос. Ей всегда представлялось странным, что они с Мэрайей внешне походят друг на друга как две капли воды, оставаясь при этом совершенно разными во всех прочих отношениях. — Держись, дорогая. Скоро здесь будут Адам, Джулия и отличная мягкая повозка, так что еще до обеда ты вновь окажешься в собственной постели. И все случившееся покажется тебе всего лишь дурным сном.

— Надеюсь, ты права. — Мэрайя с такой силой сжала руку Сары, что у нее побелели костяшки пальцев. — Проклятье, у меня снова начинается схватка!

Сара просто держала сестру за руку, от всей души жалея, что не может сделать большего. Схватки следовали одна за другой, и ребенок действительно мог появиться на свет в любую минуту. Теперь, когда было уже слишком поздно, она вдруг вспомнила слова леди Джулии, опытной акушерки и доброй подруги Мэрайи, о том, что женщины нередко начинают нервничать и суетиться раньше положенного срока. Совсем как Мэрайя сейчас.

За незастекленным окном вдруг послышались скрип колес и стук лошадиных копыт.

— Они уже здесь! — с огромным облегчением воскликнула Сара. — Быстро же они обернулись! Пойду встречу их. Адам, должно быть, не находит себе места от беспокойства.

Поднявшись на ноги, она направилась к двери, как вдруг замерла, услышав снаружи незнакомые голоса. Они не принадлежали ни герцогу, ни Мерфи, ни майору Алексу Рэндаллу.

Этот голос бы грубым и хриплым:

— Грум убрался очень вовремя. Это дьявольская удача, — злорадно сообщил мужчина. — От него можно было ждать неприятностей. Зато теперь, когда его нет, мы можем со спокойной душой выкрасть эту чертову герцогиню и нам не придется никого убивать.

Глава вторая

Охваченная ужасом, Сара даже спросила себя, уж не бредит ли она наяву. Но голоса не смолкали. Вот еще один мужчина проворчал:

— Мне не по нраву похищать беременных женщин, Флэннери. Нам придется мчаться во весь опор, чтобы унести ноги, и если ее растрясет по дороге, то она запросто может погибнуть.

— Если она умрет, значит, так тому и быть, Курран. Не волнуйся, я сам буду править, так что мы полетим как ветер, — заявил третий. — Не исключено также, что мы прихватим с собой бричку герцогини и ее чудесных лошадок.

Святые угодники, ради чего им понадобилось похищать Мэрайю?

Ответ был очевиден: ее сестра вышла замуж за одного из богатейших людей Британии. Чтобы благополучно вернуть супругу и новорожденного отпрыска живыми и здоровыми, Адам заплатит любые деньги. А потом голыми руками прикончит похитителей.

Пока мужчины продолжали восхищаться лошадьми герцога, Сара почувствовала, как в душу ей леденящей змеей вползает страх. Увезти Мэрайю сейчас, когда у нее продолжаются схватки, — значит наверняка убить ее. Но что они могут сделать вдвоем против троих или даже больше мужчин? Поросшая травой вершина холма была голой, незастроенной, так что, даже если сестры бросятся бежать, их сразу заметят.

И тут в голову ей пришла мысль. Она была чудовищной и невероятной, но другого выхода Сара попросту не видела. Развернувшись, она бросилась к сестре.

— Там, снаружи, какие-то мужланы, и они собираются похитить тебя! Тебе нужно спрятаться, а я постараюсь убедить их в том, что я — это ты.

— Святой боже, похитители? — Мэрайя широко распахнула глаза, в которых плескался ужас. Сообразив, что предлагает Сара, она воскликнула: — Если ты выдашь себя за меня, то они похитят тебя!

— Если они найдут нас обеих, то либо заберут меня тоже, либо убьют, потому что я буду свидетельницей, — мрачно заметила Сара. — Так что весь фокус заключается в том, чтобы убедить их — я здесь одна и я — настоящая герцогиня. Они могут и не знать о том, что у тебя есть сестра-близнец, а из-за того, что верх коляски был поднят, они, скорее всего, не заметили, что мы приехали сюда вдвоем. Так что ты должна спрятаться, и будем молиться, чтобы меня приняли за тебя. Поспеши, мы не можем терять времени! — Она схватила сестру за руку и помогла ей подняться.

— Это ты должна спрятаться, — неуверенно произнесла Мэрайя. — Если им нужна я, то искать тебя они не станут.

— Не будь идиоткой! — резко бросила Сара, окидывая быстрым взглядом небольшую скромную церковь. За алтарем было не спрятаться, как, впрочем, и за скамьями. — Если тебя не волнует собственная безопасность, подумай хотя бы о ребенке. Ты не можешь рисковать его жизнью!

Лицо Мэрайи посерело, когда она провела дрожащей рукой по своему огромному животу.

— Ты… ты права. Но прошу, если они схватят тебя, будь осторожна! Адам пошлет людей спасти тебя, но не жди их, если тебе представится случай сбежать.

— Не волнуйся обо мне. — Понимая, что их время истекает, Сара сказала: — Ты, помнится, говорила о подземной крипте. Где она находится?

— В приделе Богоматери.

Сара подхватила пледы, и сестры поспешили туда. Когда они вошли в маленькую комнатку, Сара огляделась по сторонам, но ничего не увидела.

Мэрайя ткнула пальцем вперед:

— Там. За алтарем.

Вход в крипту был закрыт самым обычным деревянным люком, но заметить его можно было, только обойдя алтарь. Сара не без труда подняла крышку, за которой обнаружились уходящие в сырую темноту каменные ступени. Она вздрогнула и отпрянула, решив, что те похожи на врата ада.

— Сможешь спуститься туда?

— У меня ведь нет выбора, не правда ли? — Мэрайя начала спускаться по лестнице, тяжело опираясь на деревянные перила. — Тем более, я уже бывала здесь с Адамом. По крайней мере кости отсюда убрали и захоронили снаружи.

Слава Богу! Одна только мысль об укрытии в подземной часовне рядом с прахом и костями привела Сару в содрогание.

— Подожди! — Мэрайя остановилась на полпути и тяжело опустилась на ступеньку, прижимая руку к животу: ее сотрясла новая схватка. Сражаясь с болью, она сорвала с руки перчатку и, морщась, сняла обручальное кольцо. — Оно тебе понадобится.

Пальцы их соприкоснулись на мгновение, пока кольцо переходило из одних рук в другие. Глядя в карие глаза Мэрайи, так похожие на ее собственные, Сара вдруг с пугающей ясностью осознала, что они могут больше не встретиться.

Но она постаралась отогнать от себя подобные мысли. Выпустив ладонь сестры, она надела колечко на безымянный палец левой руки. Сама она перстней и колец не носила, так что Мэрайя очень вовремя вспомнила об этом.

Дверь церкви распахнулась, и внутрь вошли мужчины. Слыша, как учащенно забилось у нее в груди сердце, Сара бросила пледы вслед сестре.

— Сиди тихо! — негромко прошипела она.

Беззвучно опуская крышку люка, она еще успела услышать, как Мэрайя прошептала:

— Я люблю тебя, Сара. Береги себя.

Выпрямившись, Сара на мгновение прикрыла глаза, чтобы хоть немного успокоиться и призвать на помощь аристократическое высокомерие. Если ее план выдать себя за герцогиню провалится, то она сама, Мэрайя и ее ребенок будут обречены.

В нефе прозвучал чей-то раздраженный голос:

— Куда, черт возьми, она подевалась?

Сара была невысокой тихой блондинкой, неспособной обидеть и муху, но в жизни ей пришлось повидать немало властных герцогинь и деспотичных графинь. Говоря себе, что сейчас она уже не Сара Кларк-Таунсенд, а Мэрайя, герцогиня Эштон, она подняла подбородок и величественной поступью выплыла им навстречу.

— Очевидно, вы заблудились, джентльмены? — холодно осведомилась она. — Эта церковь является частной собственностью.

Трое суровых, грубоватых мужчин, от которых так и веяло бедой, уставились на нее с таким видом, словно ожидали увидеть кого-то другого. Самый смуглый из них поинтересовался:

— Вы, что ли, герцогиня Эштон?

— Она самая, Флэннери, я видел ее издалека, — сказал его коренастый спутник.

Из придела Богоматери донесся слабый стон. Повысив голос, чтобы они ничего не услышали, Сара ответила:

— Кто я такая, вас совершенно не касается. Но я — у себя дома, а вот вам здесь явно не место. — Высокомерно приподняв брови, она пожелала узнать: — Кто вы и что здесь делаете? Помимо того что вторглись в чужие владения, разумеется.

Обладатель грубого голоса заявил:

— Нам говорили, что герцогиня беременна.

— Дети имеют свойство рождаться, — ледяным тоном отозвалась Сара. — Мой дорогой сын уже появился на свет.

Смуглолицый хрипло рассмеялся.

— Выходит, ее высокородная светлость раздвинула ножки перед герцогом еще до свадьбы! А еще корчит из себя великосветскую леди.

— Вы забываетесь, — проговорила Сара таким тоном, что насмешник непроизвольно отступил на шаг. — Прошу вас немедленно удалиться.

— Где ребенок? — поинтересовался обладатель хриплого голоса и цепкого взгляда. — Я бы хотел пожелать маленькому джентльмену удачи. Разве вы не взяли его с собой подышать свежим воздухом?

— Разумеется нет. Он остался с кормилицей. — Тон ее голоса безошибочно давал понять, что только немытые крестьяне кормят собственных детей грудью.

Один из мужчин выругался:

— Будь оно все проклято, Флэннери! Мы опоздали.

— Значит, придется удовлетвориться ею одной. — Флэннери, прищурившись, уставился на Сару. — Идемте, ваша милость. Мы приглашаем вас на прогулку.

На лице девушки не дрогнул ни один мускул, когда она холодно ответила:

— Ко мне следует обращаться «ваша светлость», и у меня нет ни малейшего желания куда-либо ехать с вами. Предлагаю вам самим как можно скорее удалиться. Я отправила своего грума за супругом и нашими гостями с приглашением присоединиться ко мне за импровизированным завтраком. Среди них есть и военные. С вашей стороны было бы крайне неблагоразумно бросать им вызов.

— Полагаю, вы правы, — с некоторым сожалением ответил Флэннери. — Но к тому времени, как они прибудут сюда, мы будем уже далеко. Нам придется оставить коляску и лошадей, чтобы они потеряли время, обыскивая окрестности. — Он шагнул к Саре, намереваясь схватить ее за руку. — Шевелите своей очаровательной задницей, ваша вонючая светлость.

— Не смейте прикасаться ко мне! — с такой яростью выкрикнула она, что главарь поспешно отдернул руку.

Обладатель хриплого голоса выругался и извлек длинный, жуткого вида нож.

— В таком случае пошевеливайтесь сами, или я понесу вас! По частям, если вы этого хотите!

Испуганная зловещим блеском клинка, Сара плотнее запахнула на груди накидку, гордо подняла голову и зашагала к двери. Чем скорее она уведет этих скотов подальше от Мэрайи, тем лучше.

А потом… да поможет ей Бог.

Глава третья

Поместье Ральстон-Эбби лежало далеко в стороне от кратчайшего пути из Глазго в Лондон, но Роб Кармайкл решил воспользоваться приглашением Эштона и провести несколько дней в его родовом гнезде. В своей резиденции герцог неизменно вел себя с предупредительной простотой, а если его там не окажется, то слуги в поместье знают, что с Робом следует обращаться как с почетным и уважаемым гостем. Поскольку особого желания развлекаться у Роба не было, он надеялся, что Эштон остался в Лондоне.

Надежда эта разлетелась вдребезги, когда он приблизился ко въезду во двор. Там наблюдалось небольшое столпотворение. Пришпорив коня, чтобы узнать, в чем дело, он вдруг понял, что шум и суета царят вокруг повозки с сеном, которую окружили озабоченные люди, среди которых были и всадники.

Когда Роб подъехал к группе людей поближе, воздух потряс душераздирающий вопль. Кричала женщина, разметавшаяся на полу большой повозки, выстеленной сеном и перинами.

Святой боже, это же герцогиня Эштон! Рядом с нею на коленях стоял супруг и держал ее за руку, которую она, корчась от боли, так крепко сжала в кулачок, что у нее побелели костяшки пальцев. «Да она рожает, — сообразил Роб, — и судя по количеству крови, запятнавшей перины, дела ее плохи».

По другую сторону герцогини стояла на коленях еще одна женщина, тоже беременная. Она что-то говорила роженице спокойным, увещевающим тоном, пока слуги и все остальные суетились вокруг.

Старший грум Эштона, Мерфи, сидел на облучке повозки. Они с Робом были старыми приятелями, посему Роб подъехал к нему поближе и негромко поинтересовался:

— Схватки начались у нее внезапно, пока она каталась по окрестностям?

Мерфи выглядел совершенно больным, и ему понадобилось несколько мгновений, чтобы узнать Роба.

— Кармайкл. Все намного хуже. Герцогиня и ее сестра-близнец нынче утром отправились мирно прокатиться по территории поместья, когда их догнали какие-то негодяи. Сестра спрятала герцогиню, а себя выдала за ее светлость, поэтому эти ублюдки забрали ее с собой. — Мерфи кивнул на повозку у себя за спиной. — Помимо того что у нее начались роды, герцогиня сходит с ума от беспокойства о сестре.

А сестрица-то — не робкого десятка, если решилась защищать герцогиню таким способом. Роб перевел взгляд на повозку. С нынешней герцогиней Эштон он свел шапочное знакомство в прежние, более благополучные времена, когда она была веселым, очаровательным созданием с золотистыми кудряшками. Она освещала ласковым светом любую комнату, стоило ей войти туда, и у нее находилась улыбка для каждого.

А сейчас ее залитое слезами лицо покраснело, она с трудом говорила:

— Ты должен спасти Сару, Адам! С каждой минутой эти скоты удаляются от нас, и если они обнаружат, что Сара — это не я… — Голос у нее сорвался, и она закусила губу, когда ее сотряс очередной приступ боли.

Эштон успокаивающим тоном сказал:

— Я немедленно отправляю за нею своих людей, но сейчас я должен перенести тебя внутрь, чтобы Джулия могла должным образом позаботиться о тебе. — Хотя голос звучал спокойно, в глазах у него отражалась адская душевная мука.

К повозке подошли двое дюжих слуг с носилками. Ими руководил худощавый блондин, такой же взвинченный и напряженный, как и Эштон. Майор Алекс Рэндалл. Они с Эштоном учились в одном классе в Уэстерфилдской академии, а Роб был на год младше обоих. Школа была маленькой, поэтому ученики хорошо знали друг друга.

Сжав губы, Рэндалл обратился к другу:

— Передай ее мне.

Эштон поднял супругу и бережно опустил ее на руки Рэндалла. Тот переложил герцогиню на носилки, а Эштон спрыгнул на землю и вновь завладел ладонью супруги.

Рэндалл обратился к темноволосой женщине:

— Такое впечатление, что ты сама находишь себе работу, любовь моя. Не представляю, что бы мы без тебя делали.

Значит, это и есть Джулия Рэндалл, дочь герцога и опытная акушерка. Она протянула руки мужу, тот обнял ее и крепко прижал к себе, опуская на землю. Лицо ее побледнело, она прижала руку к животу, и он с ужасом воскликнул:

— Святой боже, ты тоже собралась рожать прямо сейчас?

— Ложные схватки, — успокоила она его, хотя и скривилась от боли. — Но ты лучше пошли за местной повитухой, которая уже приходила сюда. Она очень опытна и может помочь мне с Мэрайей.

Рэндалл согласно кивнул, но лицо его по-прежнему выражало беспокойство.

Роб решил вмешаться и окликнул герцога:

— Эштон! Насколько я понимаю, ты нуждаешься в моих услугах?

Тот вздрогнул от неожиданности и вскинул голову, но тут же на лице его отразилось облегчение.

— Само Провидение послало мне тебя! Ничье появление не доставило бы мне большей радости, нежели твое, Роб. Похищена сестра Мэрайи, Сара, и кто-то должен спасти ее как можно быстрее — насколько это в человеческих силах.

Слуги уже собрались унести герцогиню прочь, но она воскликнула:

— Роб Кармайкл? Сыщик? Хвала Господу! Умоляю вас, найдите Сару ради меня!

— Непременно, ваша светлость, — ответил он, глядя ей в глаза. — Как она выглядит?

— В точности как я. — Герцогиня криво улыбнулась, жестом указывая на свой огромный живот. — По крайней мере, когда я еще не была такой, как сейчас. Мы с нею полные близнецы.

— Вы можете что-либо сообщить мне о людях, похитивших ее?

— Я их не видела. — Герцогиня зажмурилась, пережидая очередной приступ боли. — Она говорила, что они выглядят грубыми и свирепыми, но вам от этого толку мало.

— Не волнуйтесь, я разыщу ее. Они не могли ускакать далеко. — К тому же профессия Роба в том и состояла, чтобы искать и находить людей. — Мне нужно осмотреть место, где произошло похищение.

Лицо Эштона исказилось страданием, когда Мэрайя негромко застонала.

— Мерфи известно больше меня, — быстро ответил он. — Можешь взять его с собой, если тебе нужна помощь.

На мгновение Роб заколебался — Мерфи был солдатом, закаленным и опытным воякой, — но потом отрицательно покачал головой.

— Я привык работать в одиночку, и безопаснее будет вернуть леди без шума, без ожесточенной схватки. Я буду держать тебя в курсе происходящего, по мере возможности.

Эштон коротко и сильно стиснул Робу плечо.

— Верни Сару домой целой и невредимой. — С этими словами он повернулся и направился в дом, продолжая держать за руку супругу, лежащую на носилках, которые слуги старались не раскачивать. Позади них, обнимая за талию свою супругу и поддерживая ее, шагал Рэндалл.

Роб вознес Небесам короткую молитву за благополучное разрешение от бремени, после чего повернулся к старшему груму, по-прежнему восседавшему на облучке повозки.

— Ты слышал?

Мерфи кивнул и опытным взглядом окинул коня Роба.

— Ваша лошадь устала. Отведите ее на конюшню, а я оседлаю вам Странника. Он — лучший из того, что у нас есть.

Роб кивнул, понимая, что его собственный скакун, жеребец по кличке Султан, заслужил достойный отдых в роскошной конюшне Эштона. Он последовал за повозкой Мерфи, покатившей на конный двор. Не прошло и нескольких минут, как переметные сумы Роба уже были пристегнуты к седлу Странника, крупного и бодрого гнедого коня.

Мерфи вскочил на гнедую кобылу, и двое мужчин рысью направились к известковым холмам графства Уилтшир. Роб поинтересовался:

— Сколько времени прошло с момента похищения?

Мерфи бросил взгляд на солнце.

— Часа три, не меньше. Герцогиня проснулась в беспокойном настроении и уговорила сестру взять ее с собой на прогулку. Я последовал за ними, разумеется. Когда они добрались до старой церкви в дальней стороне поместья, у ее светлости начались схватки. Я поскакал обратно за помощью. Когда мы вернулись, герцогиня пряталась в подземной часовне, а ее сестра оказалась похищена. — Грум яростно выругался. — Я не должен был оставлять их одних!

— Судя по всему, у тебя не было выбора, — заметил Роб. — Есть какие-нибудь мысли насчет того, как похитителям удалось настолько точно подгадать время?

А вот об этом Мерфи явно не подумал. Он нахмурился, направляя лошадь по тропинке, поднимавшейся по пологому склону длинного холма.

— Герцогине не нравилось сидеть в четырех стенах, поэтому, как только позволяла погода, она отправлялась на прогулку. Обычно ее возил герцог, а грум сопровождал их верхом. Через поместье пролегают несколько общественных дорог, поэтому любой человек, наблюдавший за конюшнями, мог знать о том, что она почти ежедневно выезжала покататься.

— Это предполагает наличие нескольких человек и длительное терпеливое ожидание, — задумчиво протянул Роб. — И хорошую дисциплину. Это не обычные преступники.

У Мерфи заходили желваки на скулах.

— На выкуп за герцогиню можно нанять небольшую армию шпионов.

— Они оставили в церкви записку с требованием выкупа?

На лице грума отразилась досада.

— Я не догадался поискать ее. Вокруг творилась такая суматоха: герцогиня умоляла помочь ее сестре, а герцог пытался уложить ее в повозку, чтобы отвезти домой.

— Что ж, при наличии некоторой удачи записку мы найдем, — предположил Роб. — Если им нужен выкуп, они, скорее всего, не станут увозить ее слишком далеко. Да и вообще, они наверняка подготовили надежное местечко, где можно залечь на дно.

Обратив внимание на то, как тщательно он подбирает слова, Мерфи спросил:

— Вы полагаете, им может быть нужно нечто другое, не выкуп?

Роб пожал плечами.

— У герцога есть враги. У него уже были неприятности с теми, кто не одобряет его индийских родственников.

Мерфи нахмурился.

— Да, но тогда объектом нападок стала герцогиня.

— Верно. Расскажи мне о ее сестре. Как ее зовут?

— Мисс Сара Кларк-Таунсенд. Они с герцогиней приходятся племянницами лорду Торрингтону со стороны отца и лорду Бэбкоку — со стороны матери.

— Что она собой представляет?

Мерфи заколебался.

— Я редко видел ее. Приятная маленькая штучка. Не такая общительная и дружелюбная, как герцогиня, но всегда вежливая и жизнерадостная. Сестры походили друг на друга, как две горошины из одного стручка, пока герцогиня не располнела. — После короткой паузы грум добавил: — Мисс Сара — превосходная наездница и умеет управлять экипажем.

И еще достаточно храбрая для того, чтобы подвергнуть себя опасности ради сестры и ее нерожденного ребенка. Мерфи спросил себя, а не жалеет ли она об этом.

Старинную каменную постройку Роб назвал бы скорее часовней, а не церковью. Она стояла на самой вершине холма. Ближе к Богу, но при этом открытая всем ветрам.

Привязав лошадей, они с Мерфи тщательно обыскали церквушку. В ее каменных стенах спрятаться было негде. Представив, как герцогиня укрывается под землей, Роб не позавидовал ей, тем не менее сырая, подземная нора спасла ей жизнь.

Записки с требованием выкупа они не нашли и вышли наружу, чтобы Роб мог осмотреть территорию вокруг церкви. После ночного дождя земля оставалась влажной и мягкой. Сыщик ткнул пальцем в глубокие следы колес.

— Это следы повозки, которую ты привел для герцогини?

Мерфи кивнул.

— А эти следы, не такие глубокие, оставила коляска мисс Сары.

— Это была коляска или двуколка? Ты ведь сам говорил, что она недурно управляется с лошадьми.

— Сомневаюсь, что у нее хватит силенок справиться с экипажем, запряженным четверкой лошадей, но коляской она управляет не хуже меня, — ответил Мерфи.

Роб выразительно приподнял бровь.

— Ты наверняка преувеличиваешь.

В глазах его спутника блеснули веселые искорки.

— Если и преувеличиваю, то совсем немного.

Роб обошел церковь по кругу, внимательно вглядываясь в поросшую травой землю, и на западной стороне нашел то, что искал.

— Здесь стоял экипаж, запряженный четверкой лошадей. Правда, стоял недолго. — Он кивнул на склон холма, по которому вниз тянулся слабый след примятой травы. — Они направились на запад. Это одна из тех общественных дорог, о которых ты говорил?

Мерфи приставил ладонь козырьком к глазам.

— Да, следы выходят на общественную дорогу у подножия холма. Она тянется на запад через все поместье и пересекает Бристольский тракт.

Роб вскочил на коня.

— Кто-либо из работников или арендаторов мог заметить экипаж?

— Вполне возможно, — кивнул Мерфи, тоже поднимаясь в седло.

Следы экипажа отчетливо виднелись на сырой земле, поскольку с того времени здесь больше никто не проезжал. Роб обшаривал внимательным взглядом тихий зеленый пейзаж, высматривая следы похитителей. Ничего. Вокруг раскинулась огромная пустынная территория поместья.

Они уже подъезжали к Бристольскому тракту, когда Роб заметил отару овец на холме по правую руку от них.

— Проверим, есть ли там пастух?

— Он обязательно должен быть.

Овцы мирно щипали травку под присмотром настороженной овчарки и куда менее тщательным надзором рыжеволосого мальчишки, дремавшего в тени соседнего дерева. Заслышав приближающихся лошадей, он поспешно вскочил и притворился, будто внимательно бдит за отарой.

Натянув поводья, Роб поинтересовался:

— Ты случайно не видел сегодня утром экипаж на этой дороге?

— А как же, — откликнулся парнишка, — видел собственными глазами, потому что раньше тут экипажей никогда и не было. Он несся так, словно за ним черти гнались. Я решил, что это герцог срезал путь, чтоб поскорее выбраться на Бристольский тракт.

Роб наклонился к нему из седла.

— Можешь описать экипаж?

— О да! — Юный пастух оживился. — Славная дорожная карета, не то чтобы очень роскошная, но надежная. Коричневый корпус с черной окантовкой. Самая быстрая четверка кливлендских гнедых, какую я когда-либо видел. У левой передней лошади на ноге белый «чулок», и у обеих передних — на лбу белые звездочки.

— А как выглядел кучер? Там был охранник? Или пассажиры внутри?

Мальчишка задумался и старательно наморщил лоб.

— Кучер был смуглым. Коренастым и плотным. А вот насчет охранника я не уверен. Да и пассажиры могли быть, но я их не заметил.

— А ты не разглядел внутри красивую женщину?

— Нет, сэр, — последовал извиняющийся ответ. — Я не заметил никого, кроме лошадей.

— Можешь сказать, в какую сторону они повернули, когда выехали на Бристольский тракт?

Парнишка покачал головой.

— Отсюда не видать.

Что ж, теперь они, по крайней мере, располагали хорошим описанием экипажа.

— Спасибо за помощь. — Роб вытащил из кармана полкроны и бросил ее мальчишке. — Раз ты так любишь лошадей, тебе, пожалуй, стоит заглянуть на конюшню Эштона и узнать, не нужны ли там работники.

У молодого пастуха от волнения перехватило дыхание.

— Вы и вправду так думаете, сэр?

— За спрос денег не берут, — вмешался Мерфи. — Я знаю старшего грума. Если придешь искать работу, Мерфи тебя выслушает. — С этими словами он повернул свою лошадь в сторону тракта.

Когда они отъехали на такое расстояние, что мальчишка уже не мог их услышать, Роб поинтересовался:

— Тебе действительно нужен помощник на конюшне?

— Ну да, — отозвался Мерфи и усмехнулся. — Парень, который замечает лошадей, а не людей, мне нравится.

— Если только его рыжие вихры не распугают твоих коней. — Роб задумался над описанием, которое дал им мальчишка. Судя по всему, экипаж был не из дешевых, да и кливлендские гнедые — отличные лошади, которых специально разводят для ходьбы в упряжке. Разумеется, светский щеголь предпочел бы, чтоб у его лошадей не было белых отметин на лбу, но люди, которых интересует быстрота и надежность, не обращают внимания на такие мелочи. Значит, у похитителей есть деньги, равно как и ум, и терпение. Просто великолепно.

Следы вели до самого Бристольского тракта и по другую его сторону терялись. Следовательно, как они и ожидали, карета свернула сюда. Роб спешился, чтобы рассмотреть следы повнимательнее, но сказать, в какую сторону повернул экипаж, не представлялось возможным.

— И что теперь? — осведомился Мерфи.

Роб выпрямился, отряхивая с коленей травинки, и отошел в сторону, пропуская телегу, доверху нагруженную бочками. Движение на тракте было оживленным — там виднелось еще с дюжину или даже больше повозок и карет.

— Шестое чувство подсказывает мне, что они повернули налево. На запад.

— Судя по тому, что я слышал, шестое чувство — вещь вполне себе надежная, — заметил Мерфи.

— Ну в общем-то… — Собственно говоря, охотничьи инстинкты Роба были почти безошибочными, чем и объяснялись его успехи в работе. Среди его предков имелось достаточно шотландцев, чтобы подозревать, что его талант является своеобразной формой ясновидения. — Придется разделиться. Поскольку у нас есть описание экипажа, нам не понадобится много времени, чтобы установить, куда они свернули. Если в сторону Бристоля, то я поеду за ними, а если не найду никаких следов, то вернусь в Ральстон.

Мерфи посмотрел на запад, и лицо его приняло жесткое выражение.

— Вы уверены, что вам не нужна помощь?

— Если бы она мне требовалась, то лучшего помощника, чем ты, я бы и желать не мог. Но сейчас скорость куда важнее численности.

Мерфи кивнул в знак согласия.

— Надеюсь, вы отыщете девушку еще до наступления темноты.

Роб прыгнул в седло.

— Я тоже.

Однако он сомневался, что это действительно случится.

Глава четвертая

На протяжении всей своей мирной и упорядоченной жизни Сара не раз мечтала о приключениях, но она никак не ожидала, что приключение может оказаться унылым. Гонка по изрытой колеями дороге в обществе двух похитителей внутри и еще двух снаружи навевала достойную сожаления смесь страха и скуки.

Вцепившись в поручень, чтобы не метаться по салону, она попыталась вовлечь бандитов в разговор в надежде узнать что-либо полезное. Но главарь, Флэннери, попросту игнорировал ее, а второй, О’Дуайер, напротив, не сводил с нее жадного взора, гнусно ухмыляясь, словно мысленно раздевал ее.

Она старательно гнала дурные мысли, представляя свое спасение. Как только Мерфи вернется к церкви с Адамом, будет поднята тревога. Ее уже наверняка ищут. И кого бы она хотела видеть в роли своего спасителя?

Адам ни за что не оставит Мэрайю во время родов, но в поместье гостит его друг, майор Рэндалл. Тот отличается недюжинной храбростью и умом, так что, скорее всего, спасательный отряд возглавит именно он. Рэндалл даже немного нравился Саре, пока она не поняла, что он с первого взгляда влюбился в леди Джулию. Они образовали столь замечательную пару, что Сара не могла желать ему иной судьбы.

С Рэндаллом непременно отправится Мерфи. Еще один бывший солдат, мужественный, сильный и даже привлекательный, но она не могла грезить о том, что ее спасает грум, будь он хоть трижды раскрасавец.

Жаль, что с ними не будет друга герцога, Роба Кармайкла. Сара не была ему представлена, но видела его на свадьбе сестры Адама. Кармайкл был сыщиком уголовного полицейского суда, причем занятие это считалось шокирующе интригующим для выпускника Уэстерфилдской академии, учебного заведения для высокородных мальчиков плохого поведения. О его семье она не знала ровным счетом ничего, но в какой-то статье в журнале его назвали «достопочтенным[3] Робертом Кармайклом»; следовательно, он имел титул. Подходящий объект для грез.

Тогда она его даже не заметила поначалу. Он держался за спинами гостей в задних рядах церкви, явно имея талант оставаться незамеченным. Но как только он попался ей на глаза, Сара сразу же обратила внимание на то, что он обладает строгой красотой, а еще буквально излучает невидимую ауру опасности. Опасности в приятном смысле этого слова — как раз то, что требуется девушке в ее спасителе. Роб Кармайкл походил на человека, способного справиться с четырьмя похитителями и умчать Сару в безопасное место. Она даже не будет настаивать на непременном наличии белого коня.

Колесо угодило в особенно глубокую рытвину, и экипаж тряхнуло так сильно, что Сара выпустила поручень и навалилась на гнусно ухмыляющегося О’Дуайера. Он схватил ее за ногу, якобы для того, чтобы не дать ей упасть, но пальцы его так и впились Саре в бедро, прежде чем она успела отдернуть его. Будь у нее оружие, она бы отрубила ему руку.

Отодвинувшись от него в самый дальний угол не слишком широкого сиденья, девушка уставилась в окно, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Мечтать о красавцах спасителях было, конечно, очень приятно, но, даже если ее спасет толстый старик с тремя женами, она падет к его ногам в знак благодарности.

Вцепившись в поручень, она невидящим взглядом смотрела в окно, за которым светило солнце, уже понемногу клонившее к горизонту. Широкие, поросшие травой известковые холмы постепенно сменились лесами, полями и деревеньками.

Сколько времени понадобится ее спасителям, чтобы догнать бандитов? Они ехали едва ли не быстрее почтовой кареты. На постоялом дворе они задержались совсем ненадолго, только для того, чтобы сменить лошадей. Карету при этом похитители загнали в самый дальний угол двора, не позволив Саре выйти наружу. Внутри с нею остались Флэннери и О’Дуайер, причем последний приставил к ее боку острый как бритва кинжал, пока кучер и охранник занимались лошадьми.

Удивительно, но кинжал показался ей намного страшнее пистолета. С помощью пистолета убивают быстро, тогда как гнусная улыбочка О’Дуайера подсказала Саре, что он может порезать ее на мелкие кусочки, отчего получит ни с чем не сравнимое удовольствие. Она старалась не смотреть на него.

— Мне нужно в уборную, — холодно заявила она. — И еще я требую еды и питья, если только вы не намерены уморить меня голодом.

— После того как выедем отсюда, мы найдем для мадам симпатичный маленький кустик, — ответил Флэннери, наслаждаясь ее смятением. — А еды добудем, когда станем в следующий раз менять лошадей.

Они и впрямь остановились, отъехав примерно на милю от постоялого двора. Флэннери проводил Сару в молодой подлесок, не сводя с нее глаз, пока она не облегчилась. Подобного унижения девушка не испытывала еще никогда.

Они вернулись в карету, и ужасная поездка возобновилась. Ехали на запад, прямо к заходящему солнцу. Во время очередной смены лошадей Курран, охранник, сунул внутрь кареты корзинку с едой и питьем, после чего они покатили дальше.

Флэннери изучил содержимое корзины.

— Ешьте, — приказал он, протягивая Саре холодный и отвратительно жирный пирожок с мясом.

Она была настолько голодна, что съела его, осторожно откусывая маленькие кусочки, хотя желудок ее едва не взбунтовался. Пирог оказался еще и слишком соленым, отчего только усилилась ее жажда. Надеясь избавиться от жирного привкуса во рту, Сара спросила:

— У вас не найдется некрепкого пива?

О’Дуайер достал из корзины кувшин, намеренно отпил глоток, облизав горлышко, и протянул ей. Подавив желание отвесить ему хорошего пинка, Сара тщательно вытерла горлышко, прежде чем приложиться к нему. Но вместо пива в кувшине оказалось дешевое виски. Она закашлялась: ей показалось, будто во рту и в горле у нее вспыхнул огонь. О’Дуайер грубо расхохотался, и даже Флэннери улыбнулся.

Придя в ярость, Сара перевернула кувшин и вылила виски на пол.

— Если вы пьете это, то нет ничего удивительного в том, что мозги у вас прокисли!

— Чертова сука! — О’Дуайер выхватил у нее кувшин до того, как последние капли жидкости упали на пол. Он уже замахнулся, намереваясь ударить ее, и лишь суровый взгляд Флэннери заставил его опустить руку. Ругаясь себе под нос, он допил остатки дешевого пойла.

А Сара вновь принялась созерцать пейзаж за окном. По крайней мере похитители не собирались убивать ее, иначе бы они уже давно сделали это. Этот факт, да еще осознание того, что близкие уже, наверное, бросились ей на выручку, были для девушки единственным утешением.

Хотя раньше Сару никогда не тошнило в экипаже, сейчас от тряской дороги, жирного пирога и виски ее мутило. Она чувствовала себя настолько плохо, что поначалу даже не заметила, что экипаж вновь остановился.

Флэннери открыл дверцу и приказал:

— Выходите, но молча, не говоря ни слова, иначе сильно пожалеете.

Сара с трудом выбралась из кареты и обнаружила, что они остановились на причале, неподалеку от которого на волнах покачивалось небольшое рыболовное суденышко. По другую сторону водного пространства виднелась земля, но расстояние было столь велико, что она поняла: они стоят на берегу реки Северн, в том ее месте, где она расширяется, впадая в Бристольский залив и дальше в море.

Грубая рука взяла ее под локоть.

— Идемте, ваша изнеженная светлость, — сказал О’Дуайер. — Немного поплаваем.

Сердце у нее упало. Они ведь могли направиться куда угодно, следовательно, ее спасение усложнялось и откладывалось. Пока О’Дуайер вел ее по причалу к маленькой шлюпке, она оглядывалась по сторонам в поисках помощи, но никого не увидела. Это была всего лишь жалкая деревушка с одним-единственным причалом и полудюжиной рыбацких лодок, вытащенных на ночь на берег. На другой стороне улицы виднелся извозчичий двор, но и там людей не было.

— В шлюпку, — приказал Флэннери.

Сходя вниз, она неохотно оперлась на его руку, и он поддержал ее. Сара пыталась уберечь ноги от грязной воды, плескавшейся на дне посудины, но безуспешно. Усаживаясь на банку[4], она спросила, стараясь голосом не выдать своего волнения:

— Куда вы меня везете?

Флэннери устроился рядом с нею, а О’Дуайер взялся за весла. Когда лодчонка направилась к рыбацкому судну, О’Дуайер, неприятно скалясь, ответил:

— В Ирландию, где вас никто никогда не найдет.

В Ирландию? Сара оцепенело уставилась на него. Ирландцы были гордым народом, которому не нравилось английское владычество, так что это было неподходящее место для беззащитной англичанки. Она прижала руку к животу, чувствуя, как страх холодной змеей вползает в ее и без того неспокойный желудок.

Пока О’Дуайер злорадно ухмылялся, глядя на нее, Сара решила, что нет смысла успокаивать взбунтовавшуюся плоть. Испытывая смутное удовлетворение, она наклонилась вперед, и ее вырвало прямо на неприятного ей типа.

Его яростный протестующий вопль стал для нее истинным наслаждением, единственным за весь сегодняшний день.

* * *

Не прошло и получаса, как Роб убедился, что интуиция вновь не подвела его. Перед маленькой таверной на западной дороге сидело с полдюжины стариков, которые попыхивали глиняными трубочками и миролюбиво глядели на спешащий мимо мир. Они обратили внимание на желтовато-коричневую карету, потому что она двигалась со скоростью, необычной для экипажа, который не был ни почтовым дилижансом, ни дорожной каретой какого-нибудь аристократа с гербом на дверцах.

Роб подозвал к себе владельца таверны и отправил записку в Ральстон-Эбби, после чего вновь пустился в путь, заставляя себя не думать об усталости и радуясь тому, что конь у него сильный и свежий.

Не вылезая из седла весь день, он сократил расстояние, отделявшее его от похитителей. Роб проследил их путь вплоть до прибрежной деревушки Бирнем, где и обнаружил забрызганную грязью карету, брошенную перед извозчичьим двором, выходящим к маленькой гавани. Конюх и парнишка, в котором без труда можно было узнать его сына, чистили двух упряжных лошадей, а еще одна пара животных, уже обихоженных, мирно жевала сено в стойлах.

Внутренне подобравшись и готовясь услышать плохие новости, Роб спешился.

— Добрый день. Те люди, что прибыли в этой карете, уже отплыли?

— Да, около двух часов тому назад. Как раз с последним отливом.

— Они наняли эту карету у вас?

— Нет, мы предоставляем лошадей и экипажи внаем только для местного пользования, а не для поездок на дальние расстояния. — Конюх потрепал по холке животное, которое чистил. — Эту карету наняли в Бристоле, а упряжка работает на дороге из Бристоля в Лондон. Лошади немного отдохнут, и утром мы отправим карету с ними обратно в Бристоль. Сегодня им изрядно досталось.

Роб смотрел на море, и лицо его все больше мрачнело. К этому времени похитители были уже далеко и могли направиться в любую сторону.

— Сколько человек было в карете?

Конюх ненадолго задумался.

— Четверо. Кучер, охранник и двое мужчин внутри.

В разговор встрял парнишка:

— И женщина! Очень симпатичная блондинка.

Обрадовавшись хотя бы тому, что его предположения подтвердились, Роб спросил:

— Она не выглядела раненой или пострадавшей?

Конюх нахмурился.

— Вы чертовски любопытны.

— Я сыщик уголовного полицейского суда. — Роб призвал на помощь полномочия представителя охраны порядка. — Молодую леди похитили, и я должен найти и спасти ее.

— Сыщик? — ахнул парнишка, и глаза его восторженно расширились. — Так эту девушку похитили? Один из мужчин вел ее под руку, а она шла такая поникшая, растерянная.

Павшая духом блондинка? Должно быть, мисс Сара лишена той энергии и жизненной силы, что прямо-таки бьет ключом в ее сестре. Что ж, тем быстрее нужно ее спасать.

— Вы знаете, куда направилось судно?

Конюх с сожалением покачал головой, но мальчишка заявил:

— В Ирландию. В Корк[5].

— Ты уверен? — Роб напрягся, лихорадочно просчитывая варианты. Вдохновленные примерами американской и французской революций, многие ирландцы горели желанием сбросить английское иго и превратить свою страну в республику — и Корк стал средоточием подобных устремлений. Неужели похищение было совершено по политическим мотивам? Учитывая титул Эштона, это было вполне возможно.

Парнишка яростно закивал головой.

— Я слышал, как охранник и кучер спорили о том, сколько времени им понадобится, чтобы при таком ветре достичь Корка.

— Отлично! Можешь описать их судно?

— Двухмачтовый шлюп, — ответил вместо сына конюх. — На корме написано «Святая Бригитта», а на носу — фигура святой.

Роб окинул взглядом гавань, осматривая вытащенные на берег рыбацкие лодки.

— Мне нужна самая быстрая из здешних посудин. Кто ее владелец?

Конюх растерянно заморгал.

— Я смотрю, вы не любите терять время.

— У меня нет свободного времени, которое можно терять, — резко бросил в ответ Роб.

Глава пятая

Три дня, проведенные в качестве жертвы похищения, лишили Сару способности относиться к собственному положению романтически. Ее похитители не отличались разговорчивостью, но плавание на корабле, длившееся целый день, закончилось в порту, явно в Ирландии, хотя Сара и не знала в точности, где именно. Впрочем, он выглядел слишком маленьким, чтобы оказаться Дублином.

Ее в мгновение ока затолкали в очередной экипаж, который выглядел куда потрепаннее английской кареты. Такой спешки, как в Англии, больше не наблюдалось, но они старались двигаться с максимально возможной скоростью по здешним разбитым дорогам.

Когда стало слишком темно для того, чтобы ехать дальше, они остановились в каком-то большом доме. Сару заперли в каморке под лестницей, кинув ей грубое одеяло. На следующее утро они вновь устремились на запад, в глубь страны. Сара отказалась расставаться с одеялом и теперь куталась в него, как в накидку.

Следующую ночь они провели в таком же доме, и ее опять заперли, на сей раз — в отвратительном погребе, где хранились овощи и корнеплоды. Здесь было темно, сыро и холодно, по полу ползали какие-то твари, а в воздухе стоял омерзительный запах гнилой картошки.

Сара принялась осторожно осматривать помещение, надеясь отыскать способ сбежать отсюда. Неудивительно, что она ничего не обнаружила. Уж в чем в чем, а в осторожности похитителям отказать было нельзя. Она плотнее закуталась в одеяло и просидела всю ночь не сомкнув глаз, чудом не поддавшись истерике. Только осознание того, что плач и мольбы ничем ей не помогут, а, напротив, лишь навредят, помогало ей держать себя в руках.

Она попыталась думать о хорошем: о своей сестре и ее первом ребенке, о родителях и о том, что семья никогда не перестанет искать ее. В холодной и дурно пахнущей темноте Саре было очень трудно сохранять оптимизм. Она едва не разрыдалась от облегчения, когда утром похитители выпустили ее из погреба.

Долгими днями трясясь в карете, она старалась сохранить холодное высокомерие настоящей герцогини, в то же время внимательно прислушиваясь к разговорам в надежде узнать что-либо полезное. Некоторые беседы велись на ирландском и, таким образом, оставались для Сары совершенно непонятными, но из разговоров на английском становилось очевидно, что Флэннери и его люди были членами какой-то тайной организации, а на ночлег останавливались в домах своих сообщников.

Вся эта секретность навела девушку на мысль, что ее похитили не простые бандиты. Не исключено, что они хотели захватить герцогиню в политических целях. И не улучшится ли ее положение, если она признается, что является всего лишь мисс Сарой Кларк-Таунсенд? Пожалуй, нет. Если им требовалась герцогиня, то, узнав, что она таковой никогда не была, ее могут убить.

Что ж, по крайней мере, она еще жива.

К тому времени, как Роб добрался до Корка, он отставал от похитителей уже на целый день. Но несмотря на это, он все-таки побывал в нескольких тавернах, чтобы понять, какие настроения царят в городе. Он узнал, что по-прежнему царят мятежные настроения и что на юго-востоке Ирландии возникла новая организация — «Свободная Эйре»[6]. Говорили, что она придерживается куда более радикальных методов, чем «Объединенные ирландцы»[7], партия либерального толка, в состав которой входили протестанты, католики и раскольники-диссентеры[8]. Никаких доказательств того, что за похищением стоит «Свободная Эйре», у него не было, но интуиция подсказывала ему, что он прав.

Роб купил двух сильных, выносливых верховых лошадей и двинулся по следу похитителей на запад, в самое сердце Южной Ирландии.

Карету трясло немилосердно, об отдыхе оставалось только мечтать, и Сара сидела, как и прежде, вцепившись в поручень, и любовалась насыщенно-зеленым и преимущественно очень мокрым пейзажем за окном. Ехать верхом было бы куда удобнее и быстрее, чем в этом старом, разболтанном экипаже, но она решила, что похитители не хотят предоставлять ей ни малейшей возможности сбежать.

Что ж, это было мудро с их стороны: заполучив лошадь и хотя бы тень шанса, она умчалась бы прочь, как ветер, при первом же удобном случае. Хотя вряд ли Сара ускакала бы далеко. По-ирландски она не говорила и привлекала бы внимание как гусыня в стае голубей. Тем не менее это ничуть не помешало бы ей попытаться.

Когда сгустились сумерки, они свернули на проселочную дорогу, которая в конце концов привела их к большому каменному дому, очень походившему на жилище приходского священника. Похитители препроводили ее внутрь, и Флэннери, не обращая на нее внимания, заговорил о чем-то по-ирландски с пожилым хозяином, который вдруг с сомнением в голосе обратился к ней на английском языке, хотя и с сильным акцентом:

— Вы действительно герцогиня, дитя мое?

В том, что его обуревали сомнения, ничего удивительного не было. За минувшие дни Сара столько раз попадала под дождь, что ее золотистое платье превратилось в обноски, а о том, что творится с ее прической, она даже думать боялась.

— Герцогини бывают разными, — сухо ответила она. — К примеру, голодными.

Флэннери презрительно фыркнул:

— Не суетись, МакКарти. Я кормил ее драгоценную светлость вареной картошкой с молоком, чтобы она на собственной шкуре испытала, как живут ирландские крестьяне.

— Но ведь она герцогиня! — воскликнул МакКарти, явно шокированный до глубины души.

— Тем более ей следует узнать, как живут простые ирландцы, — парировал Флэннери.

Сара все больше убеждалась в том, что ее похитили по политическим мотивам. Она уже не раз спрашивала себя, куда же ее везут, в конце концов. Судя по тому, что она слышала, Сара должна была предстать перед руководителем некоей таинственной организации. А что потом — выкуп? Лишение свободы? Зрелищная казнь «герцогини» на глазах публики под выкрики политических лозунгов?

Иногда Сара жалела о том, что у нее такое богатое воображение.

— Прошу вас следовать за мной, ваша светлость, — вежливо обратился к ней МакКарти.

— Прекращай раболепствовать перед нею! — прорычал Флэннери. — Мы намерены избавиться от всех этих проклятых аристократов!

МакКарти нахмурился.

— Да, но при этом вовсе необязательно грубить женщине.

Флэннери возмущенно фыркнул, но у него хватило ума не спорить с хозяином.

— Можешь угостить ее картошкой, а я пока посмотрю, хорошо ли запирается твоя кладовка, чтобы оставить ее там на ночь.

МакКарти окинул Сару извиняющимся взглядом, после чего повел вновь прибывших в просторную кухню в задней части дома. Флэннери открыл дверь кладовки и принялся осматривать ее, а МакКарти по-ирландски заговорил с Бриджет, красивой рыжеволосой кухаркой, отдавая ей какие-то распоряжения.

Девушка поставила в камин чугунок с тушеной бараниной, чтобы подогреть ее. Это блюдо предназначалось для мужчин, а Саре она поджарила картошку с луком. Политая маслом и посыпанная петрушкой, картошка получилась восхитительной на вкус. Как и густое цельное молоко — до сих пор Саре приходилось довольствоваться вареной картошкой и разбавленным молоком, весь жир с которого уже был собран.

Когда Сара поблагодарила девушку, та ответила ей на ломаном английском:

— Я бы хотела помочь вам, миледи, но ничего не могу поделать, — и метнула недовольный взгляд на Флэннери.

— Я понимаю, — мягко и негромко сказала Сара. — И я очень благодарна вам за то, что вы приготовили такое вкусное угощение из того, что они заказали для меня.

Бриджет склонила голову, принимая благодарность, и отошла к камину, чтобы помешать тушеную баранину. Саре после трех дней весьма скудной диеты показалось, что та пахнет очень соблазнительно.

Но прежде чем у Сары успели потечь слюнки, О’Дуайер схватил ее за руку и рывком поставил на ноги.

— Время запираться на ночь, ваша чертова светлость.

Сара вырвала руку и подхватила свое одеяло. Оно было грубым и уже обтрепалось по краям, но при этом оставалось ее единственной защитой от ночного холода.

— Если вы не позволите взять себя под руку, ваша светлость, — с издевательской насмешкой процедил О’Дуайер, — я поведу вас туда, держа за сиськи. — И он больно ущипнул ее за левую грудь.

Мгновенный шок сменился у Сары взрывом ярости. Сжав правую руку в кулачок, она размахнулась и изо всей силы ударила О’Дуайера в пах.

Тот взвизгнул и отлетел назад, обеими руками держась за свое ушибленное хозяйство.

— Ах ты, злобная маленькая сучка! — выкрикнул он. — Да за это я прибью тебя!

— Нет, не прибьешь, — с ухмылкой заявил Флэннери, усадил О’Дуайера на стул и сунул ему в руки стакан виски. — Не могу винить девчонку за то, что она дала тебе сдачи. Она повела себя как настоящая ирландка, а не герцогиня, и я стал лишь уважать ее за это.

Но, повернувшись к Саре, он сурово заявил:

— А теперь марш в кладовку, и поживее, если не хотите, чтобы вас затолкали туда силой.

Прекрасно понимая, что сейчас не время испытывать судьбу, Сара завернулась в одеяло и с достоинством прошла в кладовую. Вдоль стен маленькой комнатки тянулись полки, на которых лежали мешки с овощами и мукой. Увы, здесь не было ничего, что могло бы разнообразить ее ужин. Окорока, ветчина и сыры хранились, очевидно, в другом месте.

Прежде чем за нею закрылась дверь, девушка успела увидеть, как что-то шмыгнуло под мешок с мукой у дальней стены кладовой. Вздрогнув всем телом, она прижалась спиной к двери. Мыши или, того хуже, крысы.

Закусив губу, Сара приказала себе не впадать в истерику. Разумеется, кладовая будет манить к себе паразитов. Но они не причинят ей вреда, если только она не уляжется спать прямо на полу, где они могли бы искусать ее.

Подобная перспектива вновь заставила ее содрогнуться. Она слишком устала, чтобы провести всю ночь на ногах, но полки здесь были достаточно широкими, чтобы можно было улечься на них. Возблагодарив судьбу за свои миниатюрные размеры, Сара принялась ощупывать полки слева от себя, пока не наткнулась на ту, что тянулась на высоте ее бедра, примерно в футе от следующей сверху. Здесь вполне должно хватить места для нее.

Она принялась расчищать полку, сваливая мешки на пол или сдвигая их к дальней стене. В воздухе заклубилась мучная пыль, а потом раздался треск глиняной посуды, и в ноздри ей ударил резкий запах уксуса: она случайно разбила горшок с какими-то соленьями или маринадом. Запах был не слишком аппетитным, поэтому Сара не стала выяснять, что именно это было.

Расчистив место, она завернулась в одеяло, как в кокон, и залезла на полку. Ширины этой «кровати» едва хватало на то, чтобы не свалиться на пол, если, конечно, она не станет вертеться во сне.

Когда глаза девушки привыкли к темноте, она сообразила, что из высокого узенького окошка падает луч лунного света. И хотя окно было слишком маленьким, чтобы она смогла выбраться через него наружу, даже если бы сумела вскарабкаться на такую высоту, ей стало теплее при мысли о том, что она лежит все-таки не в полной темноте.

Подложив под голову руку, она со вздохом закрыла глаза. Пусть здесь водятся крысы — до нее им не добраться.

* * *

Проведя целую вечность в черной пустоте беспамятства, Мэрайя медленно приходила в сознание. Она сообразила, что лежит в собственной постели, в Ральстон-Эбби. В тусклом свете свечи она узнала богато расшитый полог у себя над головой.

И в кровати она была не одна. Сделав над собой огромное усилие, она повернула голову налево и увидела Адама. Он лежал прямо на покрывале, одетый в одни лишь бриджи из молескина[9] и мятую сорочку. Его темные волосы разметались по подушке, а рука сжимала ее ладонь.

Он дремал, но, стоило ей пошевелиться, как глаза его распахнулись. У него перехватило дыхание, и он приподнялся на локте, глядя на нее блестящими зелеными глазами.

— Мэрайя! Ты снова с нами, правда?

— Адам… — Голос ее был таким слабым, что она едва расслышала себя, но все-таки сумела выдавить улыбку. — Ребенок. С ним все хорошо?

— Лучше не бывает. — Он нежно погладил ее по щеке. — Он у нас славный и здоровый малыш. — Слезая с широкой постели, он продолжал: — Наш маленький Ричард спит в своей колыбельке по твою сторону кровати. Хочешь подержать его?

— Да! — Полностью придя в себя, герцогиня смотрела, как супруг обходит кровать и осторожно вынимает из колыбельки завернутого в пеленки малыша. Затем, столь же осторожно, Адам вложил сверток в руки Мэрайи.

Сын устроился у нее на груди совершенно естественно и уютно, коротко зевнув. Он выглядел настоящим красавцем, ее крохотный малыш, и волосы у него были темными, как у Адама. Они решили назвать его Ричардом Чарльзом Лоуфордом в честь своих отцов. Мэрайя, словно зачарованная, затаив дыхание, вглядывалась в его крошечное личико. Ее ребенок, Ричард. Ее сын! Они с Адамом вместе сотворили это маленькое чудо.

У нее достало сил, чтобы обнять и крепче прижать его к себе, будто защищая от всего мира.

— Он настоящий красавец, — прошептала Мэрайя, пытаясь привести в порядок свои мысли. — Я была очень больна, верно? Сколько времени прошло?

— Почти пять дней. — Адам присел на краешек кровати. Он выглядел утомленным и не брился уже несколько дней. — Мы… Я… Я почти потерял тебя, Мэрайя. У тебя открылось очень сильное кровотечение. — Он тряхнул головой, словно прогоняя от себя страшные воспоминания. — Если бы не Джулия, даже не знаю, чем бы все закончилось.

— А как вы кормили Ричарда, если я была без сознания? — охваченная внезапной тревогой, спросила молодая мать.

— У нас есть замечательная кормилица из деревни, — успокаивающе ответил Эштон. — Джулия ухаживала и за тобой, и за Ричардом.

Мэрайя смежила веки, глотая непрошеные слезы. Она чувствовала себя ужасно слабой. Слава богу, у них есть Джулия, одна из лучших акушерок и такая верная подруга, о какой можно только мечтать!

Мэрайя попыталась вспомнить, что же случилось. Она уговорила Сару взять ее на утреннюю прогулку. Потом…

Кровь застыла у нее в жилах, когда она вспомнила. Схватки в заброшенной церкви. Разбойники, вознамерившиеся похитить ее. Жуткая подземная часовня, в которой она укрылась, пока ее сестра отдавала себя в руки злобных негодяев.

— Сара! Ее похитили! Ты нашел ее, ты вернул ее домой?! Она так храбро вела себя!

Адам помрачнел.

— Еще нет. К счастью, Роб Кармайкл заглянул к нам в гости в тот самый момент, когда мы заносили тебя в дом после похищения. Он сразу же отправился в погоню.

В прошлом Кармайкл уже помогал Мэрайе, и она знала, что он исключительно способный и деятельный мужчина.

— Но он до сих пор не нашел ее?

Адам покачал головой.

— Ее увезли в Ирландию. Роб прислал записку перед тем, как переплыть море вслед за похитителями. С тех пор мы не имели от него вестей. Но если кто-нибудь и может отыскать ее, так только он. — Герцог поколебался, прежде чем добавить: — Положение изрядно усложнилось, Мэрайя. Похищение может иметь политическую подоплеку.

По глазам супруга Мэрайя поняла, что он боится, как бы негодяи не убили Сару, и что, похоже, надо готовиться к худшему.

— С ней все будет в порядке! — упрямо заявила она. — Если бы с нею что-нибудь случилось, я бы знала. Даже когда я не подозревала о том, что у меня есть сестра-близнец, я чувствовала ее присутствие. Роб наверняка найдет ее в самом ближайшем будущем.

— От всего сердца надеюсь, что ты права, — негромко сказал Адам, кладя руку ей на плечо.

Мэрайя тоже надеялась на это. Она не представляла, как сможет жить с осознанием того, что сестра погибла из-за нее.

Глава шестая

Роб настиг их на закате. Спешившись на вершине холма сбоку от дороги, он увидел в подзорную трубу, как похитители останавливаются на ночь в огромном каменном доме. Хотя разглядеть происходящее в мельчайших подробностях Роб не мог, он все-таки заметил маленькую фигурку в окружении группы мужчин, когда те вылезали из экипажа и направлялись к дому. Глядя на ее походку, он с радостью отметил, что она не ранена и не пострадала. Что ж, это хорошо, кроме того, так легче будет бежать.

Небо потемнело еще сильнее, и он стал спускаться по склону холма, чтобы подобраться ближе к дому. Пустой сарай рядом с конюшней предоставил идеальное укрытие для двух его лошадей. Они оказались действительно крепкими животными, а вот найти дамское седло времени у него не хватило. Роб надеялся, что мисс Сара не сочтет себя слишком женственной и не откажется сесть в седло по-мужски.

Ожидая, пока в доме погаснут огни, он наскоро перекусил хлебом из пресного теста и сыром. Затем он провел некоторое время в конюшне, вооружившись острым ножом и добиваясь того, чтобы упряжь быстро вышла из строя, если похитители вздумают преследовать его и девушку.

После этого Роб двинулся в обход дома, прикидывая, как лучше проникнуть внутрь. С этим проблем возникнуть не должно. А вот разыскать в здании девушку и никого не разбудить при этом будет уже не так-то легко. В очередной раз ему придется положиться на союз логического мышления и своей загадочной интуиции охотника.

В доме еще горели несколько огней, когда кто-то вышел через черный ход. Внимательно всмотревшись в смутно различимую фигуру, Роб понял, что перед ним высокая крепкая женщина в простой темной накидке и с маленьким фонарем в руке. Она быстро зашагала по тропинке, ведущей прочь от дома. Роб решил, что это здешняя служанка, которая направляется домой в соседнюю деревушку.

Возблагодарив удачу, Роб неслышно последовал за нею, выжидая, пока она отойдет подальше от здания. Затем он подскочил к ней сзади, обхватил ее за плечи и прижал к себе, а свободной рукой зажал ей рот.

Когда же она забилась, пытаясь вырваться, он негромко прошептал ей на ухо по-ирландски:

— Я не причиню вам вреда, красавица, но меня интересует дама, которую привезли в дом сегодня вечером. Вы обещаете не кричать, если я уберу руку от вашего лица?

Явно расслабившись, женщина кивнула. Когда Роб отнял руку, она с опаской спросила:

— Кто вы такой и почему вас это интересует? Она показалась мне славной малышкой, хотя про нее говорят, будто она — герцогиня.

— Меня зовут Роб. А вы…

— Бриджет, кухарка и служанка мистера МакКарти. — Она кивнула в сторону дома.

— Мне нужно знать, где они ее заперли, — коротко заявил ей Роб, расслабляя руку, которой по-прежнему прижимал Бриджет к себе. — Ее семья отправила меня выкрасть ее и доставить домой целой и невредимой.

— Это очень хорошо. Я бы не оставила с этими чертовыми ублюдками и свою собаку. — Женщина повернулась к нему лицом, но темнота мешала им рассмотреть друг друга. — Кухня и кладовые находятся в задней части дома на первом этаже. Ее заперли в одном из подсобных помещений, первом слева в дальнем конце кухни. А в кухню можно попасть через черный ход в западной стороне дома.

Сведения были очень ценными.

— Ее охраняют?

— Не знаю. Я ушла, когда они пожирали припасы мистера МакКарти и хлебали его виски. — В голосе женщины прозвучало раздражение. — Они наверняка оставят после себя настоящий свинарник.

— Вы знаете, кто они такие?

— Члены повстанческой организации под названием «Свободная Эйре». — Бриджет презрительно фыркнула. — Свободная Ирландия — это, конечно, очень хорошо, но я бы не стала доверять этой шайке проходимцев. Да и хозяину совсем не понравилось, что они явились к нему в дом с похищенной герцогиней. — В голосе ее прозвучали нотки озабоченности. — За ней не придут британские войска?

Робу была понятна ее тревога. Любая перестрелка могла нанести ущерб дому, его хозяину, соседям и работе этой молодой женщины.

— За ней пришел я один, и моя цель — освободить ее так, чтобы никто не пострадал.

А если кто-то и пострадает, то он приложит все усилия к тому, чтобы пострадавшим оказалась не Сара Кларк-Таунсенд.

— Тогда все в порядке, — заключила Бриджет, решительно кивнув головой. — Мне не нравится, когда с женщиной обращаются грубо, пусть даже она — английская герцогиня.

Роб понял, что любой мужчина, который попробует аналогичным образом обойтись с самой Бриджет, быстро пожалеет об этом.

— Можете пообещать мне, что не станете поднимать тревогу? Если вы не дадите мне слово, мне придется связать вас и оставить в сарае.

— Обещаю. Чем скорее вы увезете леди отсюда, тем лучше. — Бриджет негромко рассмеялась. — А я вернусь домой, лягу в постель, а утром буду изумлена до глубины души, узнав, что она сбежала.

— Хорошая девочка. Вот, возьми за помощь. — Роб сунул ей в ладонь сложенную банкноту.

Женщина сжала ее в кулаке.

— В этом нет необходимости, но все равно спасибо.

— Это в знак благодарности от семьи молодой леди. Ее все очень любят.

— В таком случае спасайте ее, и удачи вам, юный рыцарь. — В голосе ее зазвучала соблазнительная хрипотца. — Если же вам случится вернуться сюда при дневном свете, можете нанести мне визит. Бриджет Мэлоун, рада была с вами познакомиться.

— Взаимно, Бриджет Мэлоун. — Роб отвесил ей изящный поклон и посмотрел ей вслед — она удалялась, покачивая бедрами. Ему чертовски повезло, что он наткнулся на служанку, не считающую нужным хранить верность друзьям-повстанцам своего хозяина, зато проникшуюся симпатией к девушке, которая попала в беду.

Минуло еще несколько часов, прежде чем огни в доме погасли окончательно, но Роб умел ждать — плоды многолетней практики. Легкий дождь прекратился, и небо очистилось, явив миру растущий месяц, света от которого будет довольно, чтобы облегчить им побег.

Наконец дом погрузился в полную темноту, за исключением единственного огонька на первом этаже, который, очевидно, горел в кухне. Поскольку это означало, что пленницу могут охранять, Роб решил, что предпочтительнее будет войти через переднюю дверь, а не через ту, о существовании которой нашептала ему Бриджет.

Он ловко управлялся с замками, посему входная дверь не стала для него непреодолимой преградой. Роб неслышно, едва дыша, скользнул внутрь и осторожно прикрыл за собой дверь, хотя и не полностью, оставляя путь к отступлению. Напряженно вглядываясь в темноту, он извлек из кармана дубинку. Роб приобрел эту вещицу в Индии, где ее вырезали точно по руке и снабдили набалдашником, так что в драке она превращалась в грозное оружие.

Дом, судя по первому впечатлению, имел стандартную планировку: по центру поднималась лестница, по обеим сторонам от которой располагались комнаты. Справа находилась гостиная, слева — столовая. Вспоминая указания Бриджет, он осторожно шагнул между столом и буфетом к двери, которая должна была вести в кухню.

Сжимая в левой руке дубинку, Роб медленно приоткрыл дверь — и замер, когда в уши ему ударил доносящийся изнутри громкий храп.

Замерев на месте, он принялся внимательно оглядывать видимую часть помещения. Храпевший мужчина развалился на скамье у длинного стола справа, уронив голову на скрещенные руки. Рядом с ним стояли пустая бутылка из-под виски и лампа, освещавшая комнату. Мужчина, похоже, забылся пьяным сном, и Роб решил не отступать. Во всяком случае, не сейчас, когда он оказался в непосредственной близости от похищенной девушки.

Он беззвучно пересек комнату. Храпящий мужчина не пошевелился, когда Роб прошел мимо не далее чем в шести футах от него.

А вот и дверь в кладовую. Ключ торчал в замке, что избавило сыщика от необходимости взламывать механизм, но, когда он повернул его, тот предательски заскрежетал.

Роб замер, не дыша, но пьяница продолжал храпеть. Молясь про себя о том, чтобы теперь не заскрипели еще и петли, он приоткрыл дверь и скользнул в чулан.

Небольшое помещение освещал столбик лунного света, падавший из высокого окна под самым потолком. Первой реакцией Роба стало разочарование, когда он увидел на полу груду мешков, ящиков и разбитой глиняной посуды, а вовсе не фигуру спящей пленницы.

И вдруг на полке слева что-то зашевелилось, и на него взглянуло нежное личико, обрамленное ореолом золотистых волос. Мисс Сара Кларк-Таунсенд походила на очаровательного маленького цыпленка. Совершенно безобидная и беззащитная перед первым же хищником — лисой или ястребом, — который заметит ее.

Надеясь, что она не станет визжать или иным способом привлекать к ним внимание, Роб едва слышно прошептал:

— Меня послал Эштон. Идемте?

Глаза ее расширились, как у испуганного котенка, и она опустила ноги на пол.

— Да! — Решительно набросив на плечи потрепанное одеяло, она продолжала: — Показывайте дорогу, сэр!

Хотя говорила она приглушенно, он прижал палец к губам, призывая ее к молчанию.

— В кухне спит мужчина. Мы должны уйти очень-очень тихо.

Она кивнула и плотнее запахнулась в свое истрепанное одеяло. Когда они доберутся до лошадей, он найдет для нее что-нибудь потеплее.

Роб вновь открыл дверь и шагнул в кухню, знаком приказывая ей следовать за собой, поскольку пьяный по-прежнему громко храпел. Сара тихонько скользнула за ним.

Они дошли уже до середины кухни, когда случилось несчастье. Что-то с грохотом полетело на пол, и мисс Сара испуганно вскрикнула. Пока пьяный стражник с ворчанием приходил в себя, Роб увидел, что одеяло, волочащееся за девушкой по полу, зацепило прислоненную к стене метлу, и та упала.

Глаза пьяницы расширились, когда он заметил их.

— Эта сука хочет сбежать! — взревел он, вскакивая.

Из-под стола вынырнули еще две головы. Роб выругался, сообразив, что мужчины спали под столом, оставаясь невидимыми для него. Оказавшись перед лицом численно превосходившего его противника, один против троих, Роб располагал единственным преимуществом: он был готов ко всему. Пока двое других с трудом поднимались на ноги, Роб бросился к пьянице, который оказался к нему ближе всех.

— Бегите! — рявкнул он, обращаясь к Саре.

Прежде чем пьяный громила успел хоть как-то отреагировать, Роб ударил его дубинкой в висок. Мужчина рухнул со скамьи спиной вперед, сбив со стола бутыль из-под виски, которая со звоном разбилась о каменные плиты пола.

Не останавливаясь, Роб перепрыгнул через стол и атаковал ближайшего противника, жилистого и крепкого малого, уже вытаскивавшего клинок из ножен на поясе. Роб с размаху врезал ему в живот, а потом, когда тот, задыхаясь, согнулся пополам, ударил его коленом в лицо.

Жилистый полетел на пол, а Роб развернулся к последнему из оставшихся на ногах неприятелю, но замер на месте — в лицо ему уставилось дуло пистолета. Тот взвел курок и прорычал:

— Не знаю, кто ты такой, приятель, но тебе конец!

Роб уже подобрался, рассчитывая перекатиться через стол и укрыться за ним от пули, когда раздался звук, похожий на удар гонга. Вооруженный повстанец мешком осел на пол. Позади него, радостно улыбаясь и держа обеими руками здоровенную чугунную сковороду на длинной ручке, стояла «беспомощная цыпочка», невероятно довольная собой.

Волосы мисс Сары, подсвечиваемые сзади лампой, золотистым облаком клубились вокруг ее тонкого личика. Сердце замерло у Роба в груди, пронзенное острой болью. Пожалуй, это была отчаянная тоска, потому что в своей красоте, радости и невинности она олицетворяла собой все то, что он любил и потерял.

Чувство это нахлынуло и пропало, поскольку его долг состоял в том, чтобы спасти ее, а не растравлять собственные душевные раны.

— Отличная работа, принцесса. А теперь самое время сматываться отсюда.

Он бы предпочел связать всех троих мужчин и заткнуть им рты кляпами, но в любой момент к ним могло прибыть подкрепление, а он не имел ни малейшего желания ввязываться в генеральное сражение. Подхватив с полу пистолет, Роб махнул рукой на дверь кухни.

— Согласна с вами целиком и полностью! — вскричала Сара и стремглав метнулась к выходу.

В два прыжка он оказался у двери, распахнул ее и подтолкнул девушку наружу. Едва они оказались в промозглой ночной темноте, он схватил ее маленькую ладонь.

— А теперь, принцесса, бежим.

Глава седьмая

Возблагодарив про себя разудалое детство, проведенное в мальчишеских забавах, Сара со всех ног понеслась по двору, направляемая твердой рукой своего спасителя. Она до сих пор не могла поверить в то, что ее мечты сбылись и из сладких грез, дабы спасти ее из плена, явился Роб Кармайкл. Она бы рассмеялась в голос от восторга, если бы ей не приходилось беречь дыхание для бега.

К тому времени, как они достигли сарая позади главной конюшни, в доме уже повсюду горели огни, а беглецы задыхались. Кармайкл выдохнул:

— Подождите, — и выпустил ее руку. Он открыл широкие двойные двери, и взорам их предстали две оседланные и взнузданные лошади. — Вы хорошо ездите верхом? Если у вас совсем нет опыта, я могу посадить вас к себе в седло, но это изрядно замедлит наше продвижение.

— Я умею ездить верхом, — переводя дыхание, сказала она.

— Что ж, я надеюсь, вы умеете ездить и по-мужски, потому что времени на приобретение дамского седла у меня не было.

— Я с удовольствием поскачу по-мужски! — воскликнула Сара. — Я всегда мечтала, но до сих пор мне запрещали даже думать об этом.

— В таком случае полезайте в седло. — Он сцепил руки в замок, чтобы помочь ей сесть на лошадь.

Девушка подобрала юбки, оперлась левой ногой о его подставленные руки и одним движением взлетела в седло. Ей было странно и непривычно перебрасывать ногу через спину лошади, особенно такую широкую, как у этой. Но, поерзав немного и устроившись поудобнее, она поняла, что положение это кажется ей совершенно естественным, пусть даже юбки ее задрались до колен. Когда Кармайкл укоротил стремя, она подоткнула подол платья вокруг ног, постаравшись укрыть как можно больше обнаженной кожи, и завязала концы одеяла узлом на груди.

— Вам не холодно? — поинтересовался он. — Можете взять мой сюртук.

— Нет, спасибо. Давайте трогаться в путь, пока они не настигли нас.

Кармайкл согласно кивнул и сел на своего коня. Он пустил его шагом, показывая дорогу, а потом пришпорил своего скакуна, заставляя идти быстрее, когда понял, что Сара уверенно держится в седле.

Луна освещала им путь, и, выбравшись на дорогу, они перешли в галоп. На сей раз Сара не выдержала и рассмеялась от удовольствия. Именно о таком приключении она мечтала — мчаться сквозь ночь с мужественным героем, спасшим ее из рук коварных злодеев. Это было куда лучше, нежели терпеть, пока тебя лапают или морят голодом вонючие пьяницы.

В этот час на дороге не было ни души. Они проделали изрядный путь, прежде чем тяжелые тучи закрыли луну, отчего видимость упала до нуля. А когда в довершение ко всему пошел слабый дождь, Кармайкл пустил своего коня шагом и пристроился рядом с Сарой.

— Отлично, мисс Кларк-Таунсенд. Вы прекрасно держитесь.

— Зовите меня Сара, — попросила она. — Так проще. А вы — друг Адама, Роб Кармайкл, верно?

Он с любопытством посмотрел на нее.

— Откуда вы знаете? Мы же с вами не знакомы.

— Мы не были представлены друг другу, но вы присутствовали на свадьбе леди Кири. И моя сестра сказала, что вы один из старых друзей Адама по академии. — Сара невольно улыбнулась, вспоминая, как заинтриговал ее Кармайкл. — В одной из статей в женском журнале вас назвали «достопочтенным Робертом Кармайклом».

— В журнале ошиблись, — сухо отозвался он. — У меня больше нет прав на такое обращение. Зовите меня Робом или Кармайклом, как вам будет угодно, но только не «достопочтенным».

Он утратил титул? Подавляя желание поинтересоваться, что он имеет в виду, Сара сказала:

— Я буду звать вас Робом, потому что мы наверняка станем хорошими знакомыми к тому времени, как вернемся домой. — Но ее мучило любопытство, и девушка забросала его вопросами: — Как вы сумели так быстро отыскать меня? Вы ведь квартируете в Лондоне, не так ли?

— Да, но сыщики уголовного полицейского суда выполняют задания по всей Британии. Эштон выдал мне постоянно действующее приглашение заезжать к нему в любое время дня и ночи, если я окажусь неподалеку. По случайному совпадению я решил воспользоваться его гостеприимством в тот самый день, когда вас похитили.

Подруга Сары, леди Кири, сказала бы, что это судьба, а не совпадение. До боли стиснув поводья, Сара спросила:

— С моей сестрой все в порядке? Я оставила ее, когда у нее начались схватки, она укрывалась в подземной часовне заброшенной церкви.

После некоторого колебания он ответил:

— Ее благополучно доставили в поместье, но схватки все еще продолжались, когда я отправился в погоню за вами. С нею были Эштон и ее подруга леди Джулия.

Сара подозревала, что роды оказались трудными, но не фатальными. Она бы наверняка почувствовала, если бы с Мэрайей что-то случилось.

Она как раз возносила мысленную молитву о здоровье сестры, когда ее лошадь споткнулась, попыталась сохранить равновесие и упала, подогнув передние ноги. Сара полетела вперед и ухнула в воду, которая накрыла ее с головой. Она отчаянно замолотила руками, стремясь вновь оказаться на воздухе, и тут сильные руки подняли ее голову над поверхностью воды.

— С вами все в порядке? — резко бросил Роб. — Кости целы?

— Думаю… думаю, да, — выдохнула она, когда Роб усадил ее. Оказывается, она свалилась в наполненную водой канаву, неглубокую, но способную утопить ее, если бы она была одна, да еще и без сознания. — Вода и грязь мягче твердой земли.

Он окончательно вытащил ее оттуда и поставил на ноги, придерживая одной рукой за талию, чтобы она не упала.

— Ваша лошадь оступилась на самом краю канавы.

Сара прислонилась к Робу, чувствуя, как ноет все тело.

— С нею все в порядке?

Она вывихнула лодыжку, не более того. Думаю, сейчас нам самое время укрыться в каком-нибудь теплом амбаре поблизости.

Сара согласно кивнула. Ее била дрожь. Холодный ветер, от которого не спасала промокшая одежда, пробирал до костей, а одеяло она потеряла во время падения. Поэтому на сей раз она не стала возражать, когда Роб снял с себя сюртук и накинул ей на плечи. Тот оказался длинным и доходил ей почти до колен, но особого толку от него не было — она по-прежнему ощущала себя ледышкой.

— Я посажу вас на свою лошадь, а вашу поведу к амбару, — сказал он, помогая ей вернуться на дорогу. — Здесь недалеко, не больше четверти мили.

Снова пошел дождь. Сара напряженно вглядывалась в темноту.

— Вы что-нибудь видите?

— Я обращал внимание на места, которые могут быть нам полезны, когда проезжал здесь сегодня днем, — пояснил он. — Привычка.

«Привычка хорошего сыщика», — решила она. Когда он помог ей сесть на лошадь, девушка едва сумела перебросить ногу через седло, а пальцы ее настолько онемели от холода, что она не чувствовала поводьев.

К тому моменту, как они добрались до амбара в самом конце раскисшей тропинки, Сару била крупная дрожь, да такая, что она едва могла усидеть на спине лошади. Роб отпер дверь и завел лошадей вовнутрь.

Здесь было темно хоть глаз выколи, но уже то, что они могли укрыться от дождя и пронизывающего ветра, казалось райским блаженством. Сара постаралась не лязгать зубами слишком громко и устало спросила себя, а согреется ли она хоть когда-нибудь.

— Пора разжечь огонек. — С этими словами Роб извлек из кармана огниво и высек искру, с помощью которой зажег свечу.

В это время года запасы корма для скота были невелики, но в углу лежала большая куча сена. Итак, амбар был пуст, если не считать фермерских инструментов, прислоненных к стене.

С одной из потолочных балок свисал фонарь. Роб отодвинул его задвижку и поставил внутрь свечу. Отражающая жестянка позади свечи усилила свет, хотя его все равно было недостаточно для помещения такого размера.

Сара уже почти не отдавала себе отчета в происходящем, когда Роб легко, как ребенка, снял ее с седла.

— Я намерен сделать кое-что, что наверняка повергнет вас в смущение, если вы задумаетесь об этом, поэтому закройте глаза и ни о чем не думайте, — мягко сказал он, опуская ее на землю.

Она ахнула, моментально приходя в себя и широко распахнув глаза, когда он зашел ей за спину и принялся развязывать тесемки ее насквозь промокшего бледно-желтого платья.

— Мистер Кармайкл!

— Вам нужно снять с себя мокрую одежду, пока вы не успели замерзнуть до смерти, — объяснил он, ловко стянув с нее платье и оставив ее в одних чулках, корсете и сорочке. — Я посчитал, что нам будет легче путешествовать по Ирландии, если вы будете одеты мальчиком, и поэтому купил кое-какую мужскую одежду в Корке.

— Если… если только она будет чистой, — выдавила Сара, стуча зубами от холода. — Нет, необязательно чистой. Пусть будет хотя бы теплой!

— Вы скоро согреетесь. — По-прежнему стоя позади нее, так что она была избавлена от необходимости смотреть ему в глаза, он снял с нее нижнее белье и начал растирать ее обнаженное тело грубым шерстяным одеялом.

Ничего подобного с Сарой еще не случалось. Когда-нибудь, не исключено, она будет вспоминать этот случай как восхитительно безнравственный. Сейчас же происходящее представлялось ей странным: она стояла, напряженная и обнаженная, в амбаре наедине с симпатичным мужчиной и думала о том, как сильно замерзла.

Растирание немного согрело ее кожу. Он начал с ее спины и рук, а потом зашел спереди и взялся за ноги, бедра и все остальное. Она последовала его совету и закрыла глаза. Думай об одеяле, а не о больших и сильных мужских руках, растирающих твою обнаженную нежную кожу восхитительно грубой тканью…

Закончив, Роб поднял ей руки и надел через голову мужскую рубашку. Сшитая из сильно поношенного и много раз стиранного полотна, она удобно обтянула ее грудь, спустившись намного ниже талии. Радуясь тому, что теперь ей можно хоть немного прикрыться и согреться, она повернулась к нему лицом.

— Полагаю, у вас есть не только рубашка?

— Подштанники, брюки, чулки, башмаки и пальто, — перечислил Роб, оставаясь совершенно невозмутимым, как если бы только что обтер лошадь. — Вы сами справитесь или вам помочь?

— Справлюсь. — Она приняла стопку одежды и стала неуклюже влезать в подштанники и брюки.

Пока она подворачивала брючины и натягивала чулки, Роб расседлал лошадей и вынул из своей переметной сумы бумажный сверток.

— Вот, поешьте. Еда согревает.

Сара выхватила у него из рук пакет и жадно разорвала его. Хлеб и сыр были уже нарезаны маленькими кусочками, так что ей не пришлось терять время, разрывая их зубами.

— Это лучший сыр, который я когда-либо ела, — с благоговейным трепетом сообщила она, укладывая второй ломтик сыра на кусок хлеба. — Но хлеб тоже очень недурен.

— Голод — лучший из соусов. — Роб принял из рук Сары бутерброд с сыром, который она протянула ему. — Но ирландский чеддер[10] действительно хорош, как, впрочем, и хлеб из пресного теста. — В два укуса расправившись с угощением, он вернулся к лошадям.

Положив сено так, чтобы оба животных могли дотянуться до него, он осмотрел поврежденную ногу лошади.

— Ничего особенно страшного, но завтра она вас никуда не повезет. Придется обменять ее на другую лошадь.

Сара закусила губу, впервые задумавшись о чем-либо еще, помимо стремления к свободе и холода.

— Похитители будут нас преследовать?

— Скорее всего. — Роб принялся обтирать ее лошадь сеном. — Я подозреваю, что ваше похищение объясняется политическими причинами, по крайней мере отчасти. Вы не слышали ничего, что подтвердило бы мою версию?

— Да, эти мужчины — члены какой-то радикальной группировки, борющейся за независимость. Они хотели доставить меня к своему предводителю целой и невредимой, что и уберегло меня от насилия. — Она изо всех сил старалась сохранять ровный гон и ужасно смутилась, услышав, как задрожал ее голос. — Но я так и не поняла, что они собирались со мной сделать: то ли потребовать за меня выкуп, чтобы собрать средства для своих целей, то ли казнить в назидание английским аристократам.

— Вы признались бы в том, что не являетесь герцогиней Эштон?

Сара пожала плечами.

— Сомневаюсь, что они поверили бы мне. В любом случае я не хотела говорить им об этом раньше времени, иначе лишилась бы даже той призрачной защиты, что имела. А если бы я заявила им об этом в тот момент, когда палач заносил над моей головой топор, они просто решили бы, что я струсила, пытаясь оттянуть неизбежное. Проявила слабость.

Уголки губ Роба дрогнули.

— Вы правы, было бы трудно убедить их в том, что вы не герцогиня, а всего лишь ее сестра-близнец. Уж слишком бы это походило на эпизод из готического романа.

Она сморщила носик.

— Так и есть. Вульгарного, безвкусного и неправдоподобного.

— Жизнь часто бывает именно такой. — Он наклонился, взял очередную охапку сена и вновь стал обтирать им лошадь. — Нарядиться мальчиком, чтобы избежать поимки, — тоже выходка в готическом духе, но одновременно и очень практичная. Путешествуя в таком наряде, вы привлечете куда меньше внимания, чем в качестве элегантной молодой леди.

— Элегантная молодая леди? — Сара насмешливо фыркнула. Я выгляжу так, словно меня протащили задом наперед сквозь заросли колючих кустов.

— И посему тот факт, что вам по-прежнему удается оставаться элегантной, производит впечатление, — заметил он, продолжая обтирать лошадь с тем же тщанием и сноровкой, которые она уже испытала на себе.

Сара нахмурилась, не зная, шутит ли он или говорит серьезно. Она склонялась к первому варианту, потому что сейчас никак не могла назвать себя элегантной.

Выжав воду из волос, она принялась расчесывать их пальцами, распутывая узлы, что дало ей возможность украдкой понаблюдать за своим спасителем. Высокий, худощавый и мускулистый, он двигался очень красиво, не делая ни единого лишнего движения. И хотя от него исходило ощущение опасности, Сара его не боялась. Она испытала шок, сообразив, что, до тех пор пока считает Сару своей подопечной, этот человек будет защищать ее даже ценой собственной жизни. Думать об этом было приятно.

Тем не менее он оставался для нее полной загадкой. Она спросила себя о том, какой может быть его личная жизнь. И есть ли она у него вообще? Есть ли у него жена или любовница? Семья? Он производил впечатление человека, которому никто не нужен.

Не отдавая себе отчета в том, что размышляет вслух, она спросила:

— Что вас заботит сильнее всего?

Он вперил в нее взгляд холодных синих глаз, и руки его замерли на лошадином крупе. Его каштановые волосы намокли и спутались, а лицо было худощавым и сильным, как и вся фигура. Несмотря на свою способность в нужные моменты оставаться в тени, он был очень привлекательным мужчиной.

— Прошу прощения, — покраснев, спохватилась Сара. — Это был неуместный вопрос.

— Да, но зато интересный. — Кармайкл задумчиво нахмурился, и брови у него сошлись в одну линию над переносицей. — Полагаю, более всего меня заботит справедливость. — Он вновь принялся за дело. — Жизнь и общество зачастую несправедливы. А мне иногда удается подправить чашу весов.

Его ответ заинтриговал ее. Он действительно был загадочным мужчиной.

— И поэтому вы стали сыщиком уголовного полицейского суда? Чтобы вершить закон?

— Отчасти. — Тон его стал сухим. — Но не менее важно и то, что человеку нужно питаться.

Сыновья лордов редко признавались в том, что должны зарабатывать себе на жизнь. Ей нравилась его невозмутимость, хотя она и спрашивала себя, отчего это он вдруг перестал быть «достопочтенным Робертом Кармайклом». Но ей не хотелось так скоро задавать еще один дерзкий и неуместный вопрос.

— Как вы планируете вернуться в Англию? Если у вас есть план, разумеется.

Он отшвырнул в сторону пучок сена.

— Я рассчитываю добраться до побережья, не позволив схватить себя, и нанять лодку, которая доставит нас прямиком в Англию. Но возвращаться по дороге, ведущей в Корк или Дублин, опасно. Лучше воспользоваться портом поменьше. Будем ждать дальнейшего развития событий. Многое зависит от того, станут ли нас преследовать и сколько времени мы потеряем из-за того, что ваша подружка охромела. — С этими словами он похлопал ее лошадь по крупу.

— По крайней мере, дождь смоет все оставленные нами следы. — Сара подавила зевок, так и не решив, что одолевает ее сильнее — усталость или холод. — Мне, пожалуй, лучше прилечь, пока я не свалилась.

Нахмурившись, он взглянул на нее.

— Вы все еще дрожите. Нам придется воспользоваться старинным способом, чтобы согреться. Животным теплом.

Она недоуменно поинтересовалась:

— Спать с лошадьми?

Роб улыбнулся, и улыбка преобразила его — он показался ей уже совсем не страшным.

— Друг с другом, очень целомудренно. Мы зароемся в сено, я обниму вас, и нам обоим будет тепло.

Сара, растерянно моргая, уставилась на него. Другими словами, она впервые в жизни будет спать с мужчиной, который к тому же ей совершенно незнаком. А, ладно. Она уже оставила позади то время, когда ее могло шокировать что-либо, и потому молча кивнула и направилась к куче сена.

Девушка осторожно опустилась на нее. Поначалу сухие стебли кололись, но сено оказалось мягким, и от него исходил приятный аромат. Со вздохом облегчения она свернулась в комочек, чтобы сохранить то тепло, которое у нее еще оставалось.

Роб задул свечу и подошел, чтобы присоединиться к ней. Сара, хотя и полностью доверяла ему, все же непроизвольно напряглась, когда он вытянулся рядом.

— Расслабьтесь, — пробормотал он, укрывая их обоих слоем сена, будто легким пахучим одеялом. Затем он обнял ее, притянув к себе, так что она прижалась к нему спиной. Он был крупным мужчиной, и рядом с ним ей стало тепло и уютно.

Сара вздохнула от удовольствия, почувствовав, что больше не дрожит и начинает понемногу согреваться. В его объятиях не было ничего страстного и пылкого, они несли ей лишь тепло и защиту.

Впервые после своего похищения она спала крепко и без сновидений.

Глава восьмая

Кухня мистера МакКарти, с опрокинутой мебелью и разбитой посудой, походила на поле боя. Взад и вперед по ней вышагивал Флэннери, в бешенстве отчитывая своих избитых, окровавленных вояк.

— И вы втроем позволили одному человеку ворваться сюда и умыкнуть герцогиню? Да вы просто жалкие растяпы!

Курран слабо запротестовал:

— Мы с Донованом спали. Он застал нас врасплох.

— Но вас было трое! А у него с собой не было даже пистолета. — Флэннери окинул Донована яростным взглядом. — До тех пор пока он не отнял у тебя ту славную пушку, которую купил я!

— Откуда мне было знать, что герцогиня огреет меня чугунной сковородкой по башке? — огрызнулся кучер. — Я думал, что она — леди.

— Она оказалась мужчиной в большей степени, чем любой из вас! — взревел Флэннери. — А ее спаситель наверняка работает на Эштона, раз сумел так быстро разыскать нас. И где бы теперь они вдвоем ни находились, держу пари, сейчас оба покатываются со смеху.

— Этот чертов малый не был одним из людей Эштона, — угрюмо заявил О’Дуайер, смывая кровь с лица. — Я узнал его. Его зовут Кармайкл, и он — проклятый сыщик уголовного полицейского суда. Один из лучших.

— Шотландец?

— Хуже. Англичанин. Он прославился умением возвращать домой беглых наследниц и решать прочие деликатные проблемы. — О’Дуайер поморщился, осторожно ощупывая здоровенный синяк на виске, — Выполняет разного рода особые поручения для богатеньких клиентов.

— Опиши его, — распорядился Флэннери. — А я пошлю весточку членам нашей организации на всех дорогах и заставах отсюда до побережья. Может, Кармайкл и хороший сыщик, но общество ее светлости непременно обнаружит его. А вы приведите себя в порядок и поешьте. Как только рассветет, мы отправимся за ними в погоню. И помните: если не вернем герцогиню, награды нам не видать.

— А как хорошо все шло, — проворчал Курран.

— Именно в такие моменты и надо удвоить осторожность, — прорычал Флэннери. — И помните: нам нужна только герцогиня. Сыщика можете убить.

Напомнив себе о том, что мисс Сара Кларк-Таунсенд — его клиентка, то есть девушка, попавшая в беду, а не славная маленькая подружка, Роб сосредоточился на том, чтобы согреться, пытаясь не думать о ее женственности. За исключением небольшой части его мозга, которая бодрствовала, оставаясь настороже, он забылся тяжелым сном, благодаря судьбу за то, что девушка оказалась не из тех дамочек, которые чуть что хлопаются в обморок. В этом она очень походила на свою сестру. Судя по тому, что видел Роб, герцогиня отличалась исключительным здравомыслием и практичностью, и Сара разделяла эти достоинства, пусть даже обе выглядели как пушистые желтенькие цыпочки…

Он проснулся от сильнейшей эрекции и ощущения горячего женского тела, которое сжимал в объятиях так крепко, что только одежда мешала им слиться воедино. Его «Святой Боже!» и ее «Господи милосердный!» прозвучали одновременно.

Шок прогнал остатки сна, и они поспешно откатились друг от друга. Роб откинулся на спину и, скрестив руки на груди, проклинал себя на чем свет стоит. В конце концов, он — взрослый мужчина, а не зеленый пылкий юнец!

Еще раз вознеся благодарность за то, что мисс Сара не склонна к обморокам, он сумел проговорить ровным голосом:

— Мне очень жаль. Обычно я не соблазняю женщин, которых спасаю.

Сара шумно выдохнула. Похоже, она тоже сжимала кулаки.

— Не думаю, что это было соблазнение. Всего лишь… действие животного тепла. Потому что сейчас я наконец согрелась.

— Я тоже. — Роб заставил себя подумать о том, как отреагирует Эштон, если узнает, что он спал с сестрой герцогини. Эта мысль быстро привела его в чувство.

— Вы сказали, что обычно не соблазняете женщин, которых спасаете, — заметила Сара, и в голосе ее прозвучало любопытство. — Означает ли это, что иногда такое все же случается?

— Разумеется нет! Когда меня нанимают для того, чтобы не дать девушке обесчестить себя, не могу же я погубить ее сам.

— Спасаете наследниц-беглянок от их же собственной глупости, полагаю. — Сара коротко рассмеялась. — Это не мой случай. Я не наследница.

Роб слабо улыбнулся, глядя в темноту.

— Но главный принцип остается неизменным. Моя работа заключается в том, чтобы вернуть вас семье целой и невредимой.

— Я знаю и, поверьте, очень вам благодарна. — Сара вздохнула. — Но иногда я боюсь, что умру девственницей.

Роб даже поперхнулся от неожиданности.

— Это не та беседа, которую мы должны вести! — Он глубоко вздохнул, пытаясь отогнать от себя видения о том, как обучает премудростям любви эту хорошенькую и горящую желанием молодую женщину. — Даже не являясь знатной наследницей, такая красивая девушка, как вы, не может испытывать недостатка в кавалерах.

Легкомысленные нотки исчезли из ее голоса.

— А я и не испытываю. Но я любила и потеряла, а теперь… Теперь я не думаю, что это может случиться вновь.

— Мне очень жаль. — Расслышав боль в ее голосе, Роб взял ее за руку и ласково сжал. — Но мужчина, который оказался таким дураком, что оставил вас, не заслуживает того, чтобы о нем горевали бесконечно.

— Он погиб, а не бросил меня. С ним я чувствовала себя самой красивой и желанной женщиной на свете. Бал в честь нашей помолвки должен был состояться на мой восемнадцатый день рождения. Он… Он погиб на охоте за две недели до этого. — Голос девушки сорвался. — Я как раз выбирала подвенечное платье.

— Ох, Сара. — Роб повернулся на бок и прижал ее к груди. — Мне очень жаль. Но если он искренне любил вас, то не хотел бы, чтобы вы скорбели всю оставшуюся жизнь.

— Я уверена, что не хотел бы. Джеральд верил в то, что жизнью надо наслаждаться. — Она вздохнула. — Проведя год в трауре и скорби, я сказала себе, что пришло время встряхнуться. Но с тех пор я так и не встретила мужчину, за которого мне хотелось бы выйти замуж хотя бы с половиной той страсти, с какой я хотела стать супругой Джеральда. И вот уже семь лет я ищу, но без особого успеха. Солидные, состоявшиеся мужчины меня не интересуют, а что касается энергичных красавчиков — я понимаю, что рано или поздно один из них разобьет мне сердце.

— Как это сделал Джеральд, — негромко заметил Роб.

— Вот именно. — В ее голосе прозвучала тоска. — Мы оба были молоды, и я думала, что мы прекрасно подходим друг другу. Но я так и не узнаю, как бы все вышло на самом деле. Поскольку я не успела разлюбить его, мое сердце… все еще принадлежит ему. Впрочем, роль тетушки, оставшейся старой девой, устраивает меня как нельзя лучше. По целому ряду причин я предпочитаю быть независимой женщиной.

Роб спросил себя, а так ли это на самом деле или же она просто делает хорошую мину при плохой игре.

— Независимость имеет массу преимуществ, — согласился он. — Но не стоит сбрасывать со счетов возможность найти мужчину, который станет для вас достойным спутником, пусть даже вы не будете любить его так, как любили Джеральда.

— Неужели вы готовы жениться на женщине, которая станет для вас всего лишь хорошей спутницей? — скептически поинтересовалась Сара. — Хотя, полагаю, если вы никогда не любили, приятный и близкий по духу спутник может и впрямь показаться подходящим.

Обычно он избегал разговоров о своей личной жизни, но сейчас, в темноте, вдохновляемый искренностью Сары, Роб вдруг произнес:

— Я изведал и то, и другое. Я влюбился и потерял голову примерно в то же время, когда вы полюбили Джеральда. И так же, как и вы, я был подавлен и безутешен, когда все кончилось. Много позже я нашел… самую лучшую спутницу. Во всяком случае, на какое-то время.

Голос девушки смягчился.

— А что случилось с той женщиной, в которую вы были безумно влюблены? Какой она была?

Теперь Роб редко вспоминал Бриони. Она принадлежала той эпохе его жизни, когда он еще верил и надеялся.

— Она была необузданной и прекрасной дочерью пастуха в поместье моего отца. Я никогда не встречал такой девушки, как она. Черноволосая, бесстрашная и свободная. — Перед внутренним взором Роба вдруг возник яркий, причиняющий боль образ Бриони: она бежит по лугу впереди него, с развевающимися черными волосами за спиной, и со смехом кричит ему, что он не сумеет догнать ее. Он с трудом проглотил ком в горле. — Я просил ее выйти за меня замуж, несмотря на разницу в положении.

— Она умерла?

По губам его скользнула болезненная гримаса.

— Мой отец дал ей отступного. Не знаю, сколько он ей заплатил. Очевидно, достаточно, чтобы она уехала, не сказав мне ни слова.

Сара крепко стиснула ему руку.

— Даже не знаю, какой из способов потерять любимого больнее.

Роб не задумывался об этом, но ответил не колеблясь:

— Смерть хуже. Мне нравится думать, что Бриони взяла деньги и зажила где-то хорошо и счастливо. Родители у нее были просто ужасными людьми, и, мне кажется, она не восприняла мое предложение руки и сердца всерьез. Деньги дали ей возможность обрести независимость. Я надеюсь, что она счастлива.

— Но вы всерьез собирались жениться на ней. — В ночи голос Сары прозвучал мягко и едва слышно.

— Она стала бы прекрасной женой для офицера.

— Вы служили в армии?

— Нет. Я собирался купить патент на офицерский чин в полку Алекса Рэндалла, поскольку в академии мы стали друзьями. Но… обстоятельства изменились.

— Из вас получился бы хороший офицер, — с теплотой произнесла Сара.

— Мне тоже хотелось бы так думать. — Он криво улыбнулся. — Это намного более почетно, чем быть сыщиком уголовного полицейского суда.

— Но ведь сыщик чаще вершит правосудие и борется за справедливость, — заметила она.

Роб поразился тому, как четко она определила суть его профессии. Сара была права: работа сыщика временами бывала грязной и отвратительной, но Роб и впрямь умудрялся привнести в мир капельку справедливости.

— А ваша спутница? Она не могла быть самой лучшей хотя бы потому, что оставила вас.

Потеря Кэсси была еще свежей раной и причиняла ему сильную боль.

— Она была храброй, рисковой и доброй. Она много ездила, и мы редко бывали вместе, но эти дни становились самыми яркими в моей жизни. Я рассчитывал, что когда-нибудь мы заживем вместе, но она полагала, что нас связывает лишь дружба и ничего более.

— Она оказалась права?

Роб открыл было рот, чтобы ответить, но потом спохватился и задумался. Он не согласился с Кэсси, когда она заявила ему, что их связывает лишь дружба, поскольку оба они слишком независимы и самодостаточны для того, чтобы нуждаться в ком-либо еще.

— Она сказала мне, что мы с нею всего лишь друзья, которые иногда делят постель. Тогда я так не думал, но, быть может, она была права. — После долгого молчания он добавил с тоской и сожалением: — Нам могло бы хватить и дружбы, если бы она не встретила мужчину, который покорил ее сердце. Но… она его встретила.

— Значит, встретить романтическую любовь можно, даже потеряв надежду. Эта мысль меня утешает. — Сара немного помолчала, а потом добавила: — Это, конечно, меня не касается, но я буквально сгораю от любопытства, так мне хочется узнать, почему вы перестали быть «достопочтенным Робертом Кармайклом».

Роб лишь пожал плечами в ответ.

— Отец отрекся от меня несколько лет назад. С точки зрения закона он не мог помешать мне именоваться «достопочтенным», но у меня нет никакого желания оспаривать его волю. В моем деле репутация хлыща и денди только вредит.

— Полагаю, вы правы. — Сара издала непонятный звук, словно подавляла зевок. — Я готова заснуть опять, но в амбаре холодно. Как вы полагаете, мы можем прижаться друг к другу без того… чтобы случилось что-либо неприличное?

Роб ненадолго задумался.

— Не уверен.

— А что, если вы ляжете на бок, а я обниму вас сзади? — предложила она.

Он улыбнулся.

— Вы вряд ли согреете меня всего, но да, так будет безопаснее.

— Значит, договорились, — радостно заявила Сара.

Он перевернулся на бок и улегся к ней спиной. Послышалось шуршание сена, когда девушка придвинулась к нему, а потом он почувствовал, как восхитительные женские руки скользнули по его спине. Маленькая теплая ладошка поднырнула ему под руку и устроилась у него на груди. Сара счастливо вздохнула и расслабилась.

Роб последовал ее примеру. Кто бы мог подумать, что он и этот пушистый цыпленок так быстро станут друзьями?

Глава девятая

К большому сожалению Сары, проснувшись, она не обнаружила рядом Роба. Теперь она понимала, почему людям так нравится делить одну постель на двоих: она не могла припомнить, когда в последний раз спала так крепко и сладко.

Сара мечтательно представила себе, что произошло бы, если бы у Роба не было табу на соблазнение спасаемых им женщин, но сейчас она была благодарна ему за проявленный здравый смысл. Хотя девственницей ей умирать не хотелось, глупое барахтанье в стоге сена ее тоже не устраивало.

Роб был ее прекрасным рыцарем в сверкающих доспехах, но теперь она понимала, почему «самая лучшая спутница жизни» покинула его. Скорее всего, он был прекрасным партнером для недолгих отношений в постели, но при этом оставался настолько независимым и самостоятельным, что было трудно представить, как он может по-настоящему нуждаться в ком-либо.

Сара лениво потянулась и выбралась из кучи сена. Стояло раннее утро, и дождь уже прекратился. В амбаре было достаточно светло, чтобы разглядеть лошадей. Нет, одного коня. Роб увел охромевшую лошадь, оставив собственного скакуна жевать сено.

Выпрямившись, Сара принялась отряхивать сухие травинки с одежды. В брюках она чувствовала себя странно и непривычно, зато очень свободно.

Она направлялась к двери, когда ее распахнул, входя внутрь, Роб. Он вел за собой коня, а в руке держал корзинку.

— Нам повезло, — сообщил он, привязав свое приобретение. — Я дошел по дороге до фермерского дома и изложил его владельцу, мистеру Коннолли, некоторую долю правды: что меня с моим юным кузеном преследуют разбойники и что нам нужно средство передвижения. Ему понравилась наша хромая лошадка, и он дал мне вот эту.

Сара внимательно оглядела своего нового коня.

— Получается, он отдал вам старую клячу вместо молодой и сильной лошади, которая стоит гораздо дороже и которая выздоровеет через неделю или две.

— Именно так. Но зато эта старушка не хромает, а это для нас сейчас самое главное. — Роб похлопал новую лошадь по костлявому крупу. — Коннолли в достаточной мере терзается угрызениями совести, чтобы пригласить нас к себе домой на завтрак.

— Горячая пища? — с надеждой спросила Сара. — Или даже горячий чай?

— Очень может быть: ферма выглядит процветающей. Но я отказался. Будет лучше, если они не смогут рассмотреть вас во всех подробностях. — Роб уставился на нее прищуренными глазами. — Даже с большого расстояния вы едва-едва сойдете за мальчика. А вблизи это и вовсе невозможно, даже если выкрасить ваши волосы в темный цвет и испачкать вам лицо.

Сара вздохнула. Ей вновь пришлось распрощаться с надеждой на то, что в ближайшее время удастся вымыться и наесться досыта.

— У нас больше не осталось того славного сыра?

Роб протянул ей корзинку.

— Нет, но миссис Коннолли собрала для нас немного свежего хлеба, пару вареных яиц и кувшин чаю. Я верну ей корзинку, когда мы будем уезжать.

Сара запустила руку в корзинку. Там обнаружились два толстых ломтя пресного хлеба с маслом и пара яиц, еще теплых — их сварили совсем недавно. Никогда в жизни она гак не радовалась обыкновенным вареным яйцам.

Протянув один ломоть хлеба и яйцо Робу, она осторожно почистила свое и выложила его на хлеб. Оно было сварено всмятку, как она и любила. Сара откусила кусочек и заставила себя неторопливо прожевать его вместо того, чтобы проглотить одним махом. Сделав же глоток горячего чая с молоком, она счастливо вздохнула:

— Амброзия![11] Никогда не ела ничего более вкусного.

Роб не выдержал и расхохотался, превратившись в совершенно другого человека. Она уставилась на него, мысленно признав, что ему нужно почаще смеяться.

— Я рад, что вам так легко доставить удовольствие, — сказал он.

Она откусила очередной кусочек хлеба с яйцом.

— Маленькие удовольствия гораздо приятнее, потому что их можно найти везде. А тот, кому требуются величественные зрелища, большую часть жизни проводит разочарованным.

— Похвальная философия. — Роб доел свою долю, сделал глоток чая и протянул кувшин Саре. Он принялся седлать коня, не прекращая разговаривать с нею: — Если все пойдет хорошо, я верну вас в Ральстон-Эбби дней через пять или около того. В том, разумеется, случае, если вы выдержите столько времени в седле. Я бы предпочел не нанимать экипаж.

Она недовольно поморщилась.

— У меня ноют мышцы, о существовании которых я и не подозревала, но я справлюсь.

— Я требую от вас слишком многого, поэтому дайте мне знать, когда напряжение и усталость станут чрезмерными. — Роб закончил седлать обеих лошадей и уложил свои переметные сумы. Он действовал со сноровкой и привычной легкостью человека, много времени проводящего в дороге.

Сара тем временем заплела волосы в косу, а потом заправила ее под широкополую шляпу, которой, помимо прочего, снабдил ее Роб.

— Я похожа на мальчика?

Уголки его губ дрогнули в улыбке.

— Я рад, что одежда вам велика. Это помогает скрыть тот факт, что вы ничуть не похожи на мальчика. Когда рядом с нами окажутся люди, опускайте голову, чтобы они видели одну лишь шляпу. Вы готовы двинуться в путь?

Сара кивнула, но, когда Роб подошел ближе, чтобы помочь ей подняться в седло, она, повинуясь внезапному порыву, положила руки ему на плечи и сказала:

— Спасибо вам, — а потом поцеловала.

Он мог с легкостью уклониться, но не стал этого делать. Губы его оказались на удивление теплыми, когда он ответил на ее поцелуй.

Она и впрямь собиралась лишь выразить ему свою благодарность, но желание, которое повлекло их друг к другу ночью, вспыхнуло с новой силой. Руки Роба сомкнулись у нее на талии, когда он поцеловал ее так, словно она была единственной женщиной на земле.

Сара была шокирована собственной реакцией. Хотя он всегда казался ей привлекательным, она никак не ожидала испытать такой… голод. Такое желание раствориться в мужчине и позволить пламени, которое сама же и разожгла, поглотить ее.

Они замерли, тесно прижавшись друг к другу, и его теплые руки ласкали и гладили ее, отчего по телу разбегались волны сладкой муки. Вдруг лошадь, стоявшая рядом с ними, заржала и нервно переступила с ноги на ногу.

Роб резко отпустил ее и отступил на шаг, тяжело дыша. На его лице проступило какое-то ранимое, беззащитное выражение.

— Это было… восхитительно, но неразумно, мисс Кларк-Таунсенд.

Она прижала пальцы к губам, сгоравшим от желания.

— Я… я знаю. И больше это не повторится. — Она не будет подбрасывать дрова в костер, который должен прогореть без следа.

Лицо Роба вернуло свойственное ему невозмутимое спокойствие.

— Через несколько дней вы будете уже дома, и все это превратится в дурное воспоминание.

Сара лукаво улыбнулась.

— Ничуть не дурное. Совсем напротив.

— Да, ничуть не дурное, — негромко согласился он. — Но я уверен, что вы не откажетесь от горячего чая, теплой постели и чистой одежды. — Он сцепил ладони в замок, помогая ей сесть на лошадь.

Опершись о его руки, Сара поднялась в седло. Да, она с радостью вернется к теплу и комфорту. Но она никогда не забудет и о том, как спала с мужественным сыщиком в ароматном стоге сена.

Примерно через четверть мили по обсаженной живой изгородью дороге они подъехали к повороту, уводившему к фермерскому дому на пригорке. Не доезжая сотни ярдов до здания, Роб сказал:

— Подождите меня здесь — я верну корзину. Попытайтесь думать как настоящий мальчишка.

— Что означает…

— О еде и драке, — пояснил он, спешился, передал ей поводья и направился к дому.

На его стук дверь тут же распахнулась, и высокий широкоплечий мужчина принял у него корзинку, засыпав Роба ирландской скороговоркой. Сыщик нахмурился и что-то ответил ему по-ирландски. Мистер Коннолли с любопытством оглядел Сару. Она старательно притворялась мальчишкой.

Мужчины разговаривали еще несколько минут, оживленно жестикулируя. Затем, вежливо кивнув и попрощавшись, Роб вернулся к Саре. Садясь на своего коня, он коротко пояснил:

— Всего пять минут назад несколько мужчин заходили к нему в дом. Они искали пару английских воров, которые, по их словам, промышляют в этом районе. Мистер Коннолли сказал им, что не видел никого похожего.

— Мы можем натолкнуться на этих людей? — встревоженно поинтересовалась Сара.

Они выехали на дорогу, и Роб повернул налево, в ту сторону, откуда они приехали.

— С нами все будет в порядке. Коннолли рассказал мне о тропинке, которая выведет нас на параллельную дорогу, а уже та приведет нас к восточной заставе.

— Насколько быстро Флэннери и его люди смогут предупредить своих сторонников о нашем появлении? Вряд ли намного быстрее, чем скачем мы. — При мысли о том, что они с Робом возвращаются к дому МакКарти, где вполне могут столкнуться с ее похитителями, по коже Сары пробежали мурашки.

Прищуренные глаза Роба, настороженно, внимательно глядевшие по сторонам, свидетельствовали о том, что и он отдает себе отчет в подстерегавшей их опасности.

— Не знаю, насколько велика и хорошо организована эта группа, «Свободная Эйре». Если известия будут распространяться с почтовыми дилижансами, то на всем пути до побережья нас могут поджидать их люди.

Сара постаралась не думать о том, что ее вновь могут схватить.

— Значит, нам надо ехать быстро и быть очень внимательными. Вы сказали, они ищут английскую пару. Я не знала о том, что вы говорите по-ирландски, но, похоже, вы очень хорошо владеете языком. Вы сможете выдать себя за ирландца, или же это было гэльское наречие, которое отличается от местного диалекта?

— Несмотря на фамилию, я не шотландец. Наша ветвь Кармайклов переехала на юг. — Роб говорил сухо и отрывисто. — Один из моих шотландских предков предал своего короля, за что был вознагражден английским поместьем и титулом. Таково благородное происхождение моего семейства.

Ей хотелось узнать о нем побольше, и она спросила:

— Где вы научились говорить по-ирландски?

— Моя мать была дочерью священника англиканской церкви Ирландии. Мой отец познакомился с нею, когда навещал свое поместье Килварру, и влюбился в нее с первого взгляда. Она возвращалась погостить домой каждое лето, посему я проводил здесь много времени и выучился болтать по-ирландски.

— Что наверняка поможет нам благополучно удрать отсюда, — заметила Сара. — Эта часть Ирландии вам знакома?

Роб отрицательно покачал головой.

— Килварра расположена дальше к северу, в графстве Мит. А в этой части страны я не бывал никогда.

Сара порылась в памяти, вспоминая, что ей известно об Ирландии.

— Баллина[12] находится поблизости от Килварры?

Он озабоченно нахмурился.

— Думаю, Баллина расположена где-то на западе, но не уверен. У вас там есть друзья?

Сара содрогнулась в деланном ужасе.

— Совсем напротив. Если я правильно помню, в Баллине живет ужасная родственница Адама, тетушка Джорджиана Лоуфорд.

— А, та самая, которая пыталась убить его, чтобы ее сын мог унаследовать титул. Лет, она, к счастью, не была нашей соседкой.

— Адам пару раз бывал в Баллине еще мальчишкой. У него остались приятные воспоминания об этих поездках и своих кузенах. Совсем не то, что о тетке. — Сара взглянула на покатые холмы, начинающиеся за живыми изгородями. — Когда-нибудь, в более благоприятных обстоятельствах, я бы хотела вернуться сюда.

— Да, здесь намного приятнее, когда не приходится спасать свою жизнь, — согласился Роб. Возвращаясь к делам насущным, он заметал: — У меня хорошее чувство направления. Но мелкие дороги так петляют, что нам поневоле пришлось бы двигаться медленно. Придется рискнуть и выбрать один из больших прямых трактов, несмотря на то что за ними почти наверняка установлено наблюдение.

Другими словами, они еще не избежали опасности.

— Сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до побережья?

— Три-четыре дня, если поскачем быстро. — Взмахом руки он указал на поворот слева. — Нам сюда.

Сара с благодарностью повернула на тропинку, представлявшую собой скорее зеленый туннель с высокими живыми изгородями по бокам, которые должны были укрыть их от любопытных взоров.

Впереди их ждал нелегкий путь. Но она верила в то, что Роб сумеет благополучно доставить ее домой.

Глава десятая

Спустя около часа езды в полном молчании Сара и Роб миновали грубо сколоченную хижину. С дюжину ребятишек сидели перед нею на солнышке, слушая пожилого мужчину. Дети замахали им руками, дружелюбно приветствуя путников. Поскольку Роб помахал им в ответ, Сара последовала его примеру, но останавливаться они не стали.

Когда они оказались вне пределов слышимости, Сара спросила:

— А чем занимаются эти дети? Я заметила одну или две подобные группы детишек, еще когда была пленницей.

— Это школа для бедняков под открытым небом, — ответил Роб. — Католикам не разрешается быть учителями. Власти хотят, чтобы дети ходили в протестантские школы, становясь добрыми маленькими англиканцами.

Сара возмущенно ахнула.

— Но… это же ужасно. Не думаю, что родители хотят, чтобы их детей силой воспитывали в рамках другой религии.

— Разумеется, они не хотят. Вот почему мужчины, получившие некоторое образование, обучают местную детвору чтению, письму и арифметике в таких вот неофициальных школах под открытым небом, как та, мимо которой мы только что проехали. — В голосе его прозвучали иронические нотки, когда он добавил: — Я и сам попал в Уэстерфилдскую академию из подобной школы для бедняков.

— Как, ради всего святого, это могло случиться?

— Я как раз приехал в наше ирландское поместье вместе с матерью на лето и потому знал, где находится эта школа. К.тому же я был дружен с большинством учеников, а иногда даже приходил на уроки ирландской грамматики. Лето выдалось дождливым, и я сказал учителю, что они могут воспользоваться заброшенной хижиной на окраине поместья. А еще я дал ему немного своих карманных денег, чтобы он купил книжек для учеников.

— Книжек?

— Дешевых изданий, — пояснил Роб. — В школах для бедняков по ним учат читать. Обычно это сказки или приключения, так что читать их интересно.

— Это же замечательно. — Снова пошел дождь, и Сара подняла воротник пальто. — И каким же образом помощь не столь везучим и состоятельным ученикам позволила вам попасть в школу для мальчиков высокого рождения и плохого поведения?

— Мой отец неодобрительно относился к обучению крестьян. Он говорил, что оно внушает им неподобающие мысли относительно их положения, — сухо отозвался Роб. — Но самым прискорбным моим прегрешением стало то, что я посещал католическую мессу. Он немедленно выслал меня из Ирландии и отправил к тете Агнессе, чтобы я не заразился католической верой. Моя мать была его второй женой, и он женился на ней, потому что она была красива, а не из-за ее состояния или социального статуса. Я стал живым свидетельством того, что он совершил ошибку, женившись на девушке более низкого сословия.

Сара едва сдержала готовое сорваться с губ замечание, произносить которое не подобало воспитанной леди.

— Ваш отец был… тяжелым человеком.

— Это еще мягко сказано, — столь же сухо заметил Роб. — Он — яркий образчик самовлюбленного, заносчивого, жадного и нетерпимого английского вельможи. Он ведет роскошный образ жизни, произносит в Палате лордов речи, которые вызывают всеобщее восхищение, влезает в огромные долги и отказывается платить своим портным и сапожникам, благодаря которым всегда одет со вкусом.

— Не похоже, чтобы у вас с ним было много общего.

— Так и есть. Я не видел его с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. — Роб пожал плечами. — Это вполне устраивает нас обоих.

В словах, произнесенных легким, небрежным тоном, Сара уловила глубоко запрятанные гнев и боль.

— Но учеба в Уэстерфилдской академии пошла вам на пользу, не так ли?

Лицо Роба просветлело.

— Это было лучшее из всего, что отец сделал для меня. Мы все там были своего рода неудачниками. А это — веская причина для дружбы.

Они миновали поворот, и глазам их предстала отара овец, которых фермер выпасал между изгородями. Сара пристроилась позади Роба, и разговор сам собой оборвался, когда они очень медленно направили коней через блеющую бурлящую массу.

Теперь Сара понимала, почему этот мужчина неизменно холоден и сдержан. Ему пришлось стать таким еще в детстве, чтобы выжить. Силой и цельностью натуры он был обязан своему характеру. Очень сильное влияние на него, вероятно, оказала мать — голос его явственно потеплел, когда он упомянул о ней.

Кроме того, Сара поняла, почему наивысшим его романтическим устремлением было отыскать «подходящую спутницу». Сильную, склонную к риску женщину, которая сможет ужиться с сыщиком уголовного полицейского суда. Но когда он ее нашел, она оставила его, потому что сама хотела большего. Сара надеялась, что он еще найдет себе спутницу, которая останется рядом с ним. Роберт Кармайкл этого заслуживал.

Роб то и дело поглядывал на Сару — темп движения он задал совсем не подходящий для леди. Однако, несмотря на свои миниатюрные размеры и хрупкое сложение, она, видимо, обладала недюжинной выносливостью.

А вот лошадь ее справлялась далеко не так хорошо. Животное выглядело достойно, но было уже стареньким, и, кроме того, от него, наверное, никогда не требовали быстроты передвижения. Так что Кармайкл был рад, когда они въехали в город, где проходила ярмарка. Он сможет купить не только снедь, но и заглянет на конный рынок, расположенный рядом с городской конюшней.

Выехав на рыночную площадь, он остановился. Когда Сара последовала его примеру, он негромко сказал:

— Самое время купить провизию и коня получше для вас.

— Быть может, я останусь здесь и подержу лошадей, пока вы занимаетесь этим?

В одежде, которая была ей велика, и шляпе с обвисшими полями, она выглядела столь очаровательно, что ему захотелось улыбнуться. Аккуратно нанесенное на щеку грязное пятно делало ее озорнее и моложе, хотя он знал, что ей уже двадцать пять или двадцать шесть лет, поскольку она близнец жены Эштона.

Роб строго напомнил себе, что его задача состоит в том, чтобы в целости и сохранности доставить ее домой, а не проникнуться к ней пылкой привязанностью, что не принесет добра им обоим. Он до сих пор не мог поверить в то, что столько рассказал ей о своей прежней жизни. Быть может, пребывание в Ирландии сделало его таким разговорчивым. Или тот факт, что она внимательно и доброжелательно выслушивала его.

— Отведите лошадей к платной конюшне и посмотрите на животных, что там продаются, пока, я куплю необходимое.

Она кивнула и спешилась. Роб соскользнул на землю вслед за нею и, перед тем как углубиться в лабиринт прилавков и ларьков, вытащил из переметной сумы холщовый мешок. Он обратил внимание на то, что Сара пошла меж двух лошадей, которых вела под уздцы, чтобы на нее поменьше обращали внимания. Умная девушка.

Умная леди.

Ему не понадобилось много времени, чтобы купить пирог с мясом, сыра, хлеба, прошлогодних осенних яблок и два грубых, но теплых одеяла. Теперь им больше нет нужды спать в объятиях друг друга, отныне все будет гораздо благоразумнее, хотя куда менее интересно.

Над широкими воротами платной конюшни красовалась выцветшая надпись «Холмс». Сара привязала лошадей рядом с теми, что были выставлены на продажу, и, никем не замеченная, притаилась за ними. Поскольку на рынке было достаточно шумно, что бы не опасаться быть услышанными, Роб, укладывая покупки в седельные сумки, негромко поинтересовался:

— Вам понравилась какая-нибудь из этих кляч?

Сара с нескрываемым удивлением взглянула на него снизу вверх.

— Мужчина спрашивает моего мнения о лошадях? Наверное, небо упадет на землю!

На сей раз он не выдержал и улыбнулся.

— Женщина, которая ездит верхом так, как вы, просто обязана разбираться в лошадях.

Ее лицо озарилось смехом, и он ощутил странное покалывание в области сердца. Он еще никогда не встречал женщины, которая бы излучала столько радости.

Она жестом указала налево.

— Думаю, мне вполне подойдет вон тот гнедой жеребец, но можно спросить у владельца конюшни, нет ли у него внутри чего-нибудь получше.

Роб окинул взглядом ряд лошадей — ни одна из них не произвела на него особого впечатления.

— Вы правы. Пойдемте внутрь. Только не задирайте голову.

Она повиновалась, гут же превратившись в угрюмого мальчишку в большой, не по возрасту, шляпе. Внутри конюшни их встретил знакомый запах сена и лошадей. Развалившийся на скамейке огромный рыжий кот сонно уставился на них. Здесь было несколько стойл, и все были заняты.

Навстречу им засеменил кряжистый мужчина.

— Меня зовут Холмс. Если вы ищете свободное стойло, то места появятся только после закрытия ярмарки.

— Я ищу хорошую, выносливую лошадь, — ответил Роб. — У вас есть что-нибудь на продажу? Лошадь моего кузена, что привязана снаружи, старая и медлительная, и я пообещал ему, что мы присмотрим для него кого-нибудь поживее.

Владелец едва удостоил Сару взглядом.

— Две хорошие лошади — в конце прохода слева. А справа стоит пони, который вполне может подойти вашему мальцу.

— Мы пойдем взглянем на них. — Поворачиваясь, чтобы двинуться по проходу между стойлами, Роб добавил: — Я хотел бы продать его старую лошадь. Можете посмотреть на нее. Она привязана снаружи.

Владелец кивнул и вышел, а Сара и Роб зашагали по проходу. Дойдя до конца, Роб поинтересовался:

— Что скажете о гнедой лошадке?

— Похоже, норовистая кобылка, но при этом быстрая, — со знанием дела ответила она.

Роб кивнул. Он и сам пришел к такому же выводу.

— Да, гнедая выглядит очень даже ничего, но давайте взглянем на пони. Холмс прав: крупный конь вам не нужен. А пони лишь подчеркнет общее впечатление о вас как о мальчишке.

Они пересекли проход и принялись внимательно разглядывать пони, спокойного гнедого конька с белой звездочкой во лбу.

— Он напоминает мне мою первую лошадку, — тепло заметила Сара. — Только он крупнее, почти как взрослая лошадь. Интересно, нрав у него такой же дружелюбный?

Она ласково заговорила с пони, извиняясь за то, что не припасла ему морковки. Он по-дружески обнюхал ее, тычась в ладонь носом, да и вид имел крепкий и здоровый. Роб решил, что несколько дней упорной скачки лошадка вполне выдержит. Открыв стойло, мужчина вошел внутрь, оставаясь настороже, но при этом будучи уверенным в том, что пони не причинит ему вреда.

Сара погладила лошадку по шее, а Роб осмотрел путовые суставы и копыта. Он уже выпрямлялся, когда услышал знакомый голос — говорили по-ирландски. Он взглянул в сторону открытых дверей и увидел, что с Холмсом беседует один из похитителей Сары. И уже поворачивается лицом к стойлам.

Роб мгновенно обхватил Сару за талию и притянул к себе, одновременно падая на колени, чтобы их не было видно из-за стены высотой почти в человеческий рост. Они опустились на солому, и девушка спиной прижалась к его груди. Он вдруг ощутил столь сильное желание защитить ее, что у него перехватило дыхание. Он бы защитил любую женщину, оказавшуюся на его попечении. Но эту — усерднее любой другой.

Когда она попробовала было заговорить, он приложил палец к ее губам.

— Ш-ш-ш…

Сара притихла и стала вслушиваться в разговор бандита с Холмсом, который закончился через пару минут. Роб выждал еще некоторое время, прежде чем прошептать девушке на ухо:

— Это был один из ваших похитителей, тот самый пьяница, что заснул на посту.

— О’Дуайер! — прошипела в ответ Сара. — Он самый гадкий из них. Что он сказал?

— Спрашивал у Холмса, не видел ли тот высокого англичанина с молоденькой блондинкой.

Сара оцепенела в его объятиях.

— И что ответил Холмс?

— Что не видел никого подходящего под это описание.

Она вздохнула с облегчением.

— Как хорошо, что вы можете сойти за ирландца. Но я никак не ожидала, что они окажутся так близко!

— К побережью ведет не так уж много дорог. Теперь нам придется быть очень осторожными. — Роб нахмурился. — Любой из трех мужчин, находившихся в кухне, когда я пришел за вами, узнает меня, и вся эта троица плюс четвертый наверняка узнают и вас. Надеюсь, им и в голову не придет, что вы путешествуете в мужском обличье.

— Они не показались мне умными, — язвительно заметила Сара. — Если не считать Флэннери, главаря. Но если один из них увидит меня с вами, то они быстро сообразят, что к чему.

— Значит, нужно сделать так, чтобы они нас не увидели. — Роб выглянул из-за угла стойла. Хозяин стоял в дверях и разговаривал с каким-то мужчиной, местным фермером, судя по виду. Роб отпустил Сару и встал. — Все чисто. Давайте купим пони и побыстрее уедем отсюда.

Она поднялась, отряхивая с одежды солому.

— Какое счастье, что вы заметили О’Дуайера раньше, чем он нас.

Она была права. Но Роб не привык полагаться на одну только удачу.

Рано или поздно ее улыбки закончатся.

Глава одиннадцатая

Сара осталась с пони, а Роб вышел поговорить с Холмсом. Девушка все еще дрожала от осознания того, как близко подобрался к ней О’Дуайер. А еще ее лишила присутствия духа собственная реакция на близость Роба, когда он прижал ее к себе. Он ей нравился, она доверяла ему и уважала его, но также Роб пробуждал в ней физическое влечение, которое после смерти Джеральда девушка не испытывала ни к одному мужчине.

Быть может, тот факт, что им обоим грозила опасность, усиливал тягу. Но куда более вероятным ей представлялось то, что всему виной был сам Роб, являвший собой головокружительную Смесь опасности и доброты. Как бы то ни было, ее реакция оказалась, мягко говоря, недопустимой.

Сердито отогнав от себя всякие мысли о слишком привлекательных сыщиках, она крепко взяла пони за недоуздок и вывела его в проход, чтобы проверить походку. Ровная и устойчивая. Сара надеялась, что Роб сможет купить его за разумные деньги.

До сих пор она не думала о деньгах. Собственно, у нее при себе не было ни пенни. А вот Роб явно располагал некоторыми средствами, но они не могли оказаться неограниченными. Она молилась, чтобы у него хватило денег на то, чтобы доставить их обратно в Англию.

Роб вернулся, неся на плече ее седло и багаж.

— И так, пони отныне ваш. Его зовут Бору. Холмс дал согласие принять вашу старую лошадь и еще несколько фунтов. Кроме того, он объяснил мне, как найти неприметную дорогу, которая ведет на восток и обещает быть безопасной.

Сара очень надеялась на это. Но ее не покидало неприятное ощущение, что известия о них уже распространились по всей юго-восточной Ирландии.

Дорога, о которой поведал им Холмс, оказалась всего лишь извилистой тропинкой, но она была спокойной, и, хвала Господу, на ней не было и следа похитителей. Когда на землю опустились сумерки, всадники добрались до очередной зажиточной фермы. Сара устало сидела на спине Бору, а Роб спешился и постучал в дверь, чтобы попросить разрешения переночевать в обмен на скромное вознаграждение.

Дверь отворил какой-то мужчина. После недолгого разговора Роб махнул Саре, показывая на хозяйственную постройку, а сам вошел в дом. Она надеялась, что он купит горячей еды.

Девушка завела лошадей в конюшню, которая оказалась больше и была не такой пустой, как тот амбар, что приютил их прошлой ночью. Три лошади в стойлах по левую сторону приветствовали их ржанием, пока Сара ставила своих животных в пустые стойла напротив. Она дала им воды и сена, после чего нетвердой походкой вошла в отгороженный угол и повалилась на золотистую солому.

Сара решила, что за несколько минут с лошадьми ничего не случится, а потом придет Роб и распряжет их, и вычистит. Ей самой следовало бы начать с Бору, но в ее теле болел каждый мускул, каждая косточка и сухожилие, а также еще несколько мест, о наличии которых она даже не подозревала. Езда верхом по-мужски потребовала напряжения новых мышц. Хотя наездником она была хорошим, ей никогда еще не приходилось проводить в седле столько времени, как в этот бесконечный день…

Она вздрогнула и проснулась, когда Роб провозгласил:

— Суп с капустой и картофелем, а также свежий хлеб, сыр и эль. — Он опустил поднос на пол рядом с нею. — У вас остались силы поесть?

— Разве вы когда-нибудь видели, чтобы я отказывалась от еды? — Подавив зевок, она села, скрестив ноги. Сара заметила, что, перед тем как разбудить ее, Роб обтер лошадей. Это означало, что можно с чистой совестью приступать к ужину.

Он уселся прямо на пол, привалившись спиной к стене и вытянув перед собой длинные ноги, прежде чем налить горячего супа из кувшина, над которым поднимался пар, в две оловянные миски. Одну из них вместе с ложкой он протянул ей, а потом наполнил две кружки элем из такого же кувшина.

— Хозяйка дома проявила щедрость к усталым путникам.

— Да благословит ее Господь! — Не отвлекаясь на дальнейшие разговоры, Сара в два счета расправилась со своей порцией, подобрав последние капли супа хлебным мякишем. И, только вытерев руки пучком чистой соломы, она с сожалением произнесла: — Приношу извинения за демонстрацию отсутствия манер, но я буквально умирала с голоду.

— Еще бы, после целого дня в седле! — Роб разрезал оставшийся кусок сыра напополам и протянул Саре ее долю. — Вы обладаете выносливостью настоящего кавалериста.

— Мне нравится ездить верхом, и я часто скакала на лошади, чтобы не отстать от своих сверстников-кузенов. — Она нахмурилась. — Мне только сейчас пришло в голову, что мы почему-то не обратились за помощью к властям. Это оттого, что мы не знаем, кто симпатизирует повстанцам?

— И поэтому тоже, — ответил Роб. — Здесь много группировок, настроенных враждебно по отношению к Британии, так что вряд ли мы сумели бы заручиться особой поддержкой. Нас запросто могли бы передать в руки мятежников из «Свободной Эйре».

Сара недовольно поморщилась.

— Не слишком радостная мысль. Но теперь, когда немножко узнала эту страну, я понимаю, почему так много ирландцев хотят обрести независимость.

— Если бы я жил здесь, то сам вступил бы в ряды «Объединенных ирландцев». Это умеренная группировка, которая пользуется популярностью во всех слоях общества, — сказал Роб. — Но поскольку мы с вами англичане, думаю, нам лучше держаться подальше от политики. В Дублине расположен армейский гарнизон, а в Корке есть военно-морская база, но, если мы зайдем так далеко, они нам уже не понадобятся. Если мы прибегнем к военной защите, то надежда на то, что ваше похищение останется тайной, рухнет. Самое главное сейчас — доставить вас домой живой и здоровой, но при этом крайне желательно сохранить незапятнанной и вашу репутацию.

Сара растерянно заморгала.

— Об этом я не подумала. Но в моем возрасте репутация уже не столь важна.

Он выразительно приподнял брови.

— Вы ведь еще не лежите на смертном одре, а выглядите вообще так, словно только что выпорхнули из пансионата. Даже если вам нет дела до собственной репутации, вы же наверняка не хотите, чтобы вся Британия узнала о том, что вас похитила банда негодяев. Сама по себе вся эта история достаточно гадкая и неприятная. А к тому времени, как сплетники перестанут пережевывать ее, вы обзаведетесь настолько дурной славой, что не избавитесь от нее уже никогда.

Она содрогнулась.

— Вы правы. Я бы предпочла избежать этого.

— Где вы выросли? В общих чертах ваше прошлое мне известно, но сейчас меня интересуют подробности. — Роб разлил по кружкам оставшийся эль, после чего вновь привалился к стене, согнув одну ногу в колене.

Саре нравилось смотреть на этого мужчину — на его худощавую сильную фигуру, широкие плечи и умелые руки. Он не брился вот уже несколько дней. Сара решила, что он не делал этого намеренно, дабы не выглядеть слишком уж благонравно.

Она сделала глоток эля, уговаривая себя не отвлекаться на посторонние мысли.

— Полагаю, вы знаете, что мои родители поженились, будучи очень молодыми, у них родились я и моя сестра, а потом, в один прекрасный день, после грандиозной ссоры мой отец отправился в детскую, взял на руки Мэрайю и унес ее с собой, как если бы она была щенком.

Роб кивнул.

— Мне говорили, что ваш отец вел бродячий образ жизни в качестве игрока, пока не выиграл в карты поместье и не помирился с вашей матерью.

— Он был слишком горд, чтобы вернуться сразу же после ссоры, и не хотел возвращаться до тех пор, пока не сможет достойно содержать свою семью. А, выиграв Хартли, он смог все это обеспечить. — Сара с раздражением тряхнула головой. — Но для этого ему понадобилось более двадцати лет. Какая глупость!

— Он взял с собой Мэрайю, потому что она была его любимицей?

— Папа уверяет, что это вышло случайно. Когда он вошел в детскую, именно она заковыляла к нему навстречу, поэтому он и подхватил ее на руки и увез с собой. Отец решил, что, имея дочерей-близнецов, они с мамой могут разделить нас, чтобы ни один из них не чувствовал себя обделенным.

— Сомневаюсь, что подобные рассуждения пришлись по вкусу вашей матери, — сухо заметил Роб.

— Вы правы! Еще бы! Она часто рассказывала мне о сестре. Мы с ней воображали, где сейчас Мэрайя, чем она занимается. — В те годы Саре отчаянно хотелось встретиться со своей пропавшей сестрой, чтобы стать ей лучшей подругой. Но она никогда не думала, что такое чудо может произойти на самом деле. — Однако мама действительно была благодарна ему уже за то, что он не забрал нас обеих. С точки зрения закона он имел на это право.

— Если бы он так поступил, уверен, она никогда не простила бы его, — заметил Роб. — Но молодому отцу было бы нелегко воспитывать двух маленьких дочерей. Даже одна наверняка стала для него тяжкой ношей.

— Он передал Мэрайю на попечение своей бабушки, которая была наполовину цыганкой, и отправился зарабатывать на жизнь за карточным столом, — пояснила Сара. — Мэрайя говорила, что он часто навещал ее, но всерьез и ежедневно воспитанием ребенка не занимался.

Роб сложил опустевшую грязную посуду на поднос и отставил его в сторону.

— Вы наверняка спрашивали себя, что сталось бы, если бы отец забрал с собой вас, а не вашу сестру.

— Мы с Мэрайей разговаривали об этом, — призналась Сара. — Стала бы я ею, а она — мной? Не думаю, да и она, кстати, тоже. Хотя мы с нею очень похожи, у каждой из нас все же свой характер и свои особенности.

— Если бы отец забрал вас с собой вместо Мэрайи, сейчас вы могли бы быть герцогиней.

— Скорее уж Адам утонул бы, потому что Мэрайи не оказалось бы рядом, чтобы вытащить его из воды. И даже если бы я и спасла Эштона, то не влюбилась бы в него. — Сара нахмурилась. — Хотя, быть может, и влюбилась бы. Будь у меня такая же неупорядоченная жизнь, как у Мэрайи, меня, быть может, тоже привлекла бы его предсказуемость и надежность. Сейчас об этом можно только гадать.

Роб улыбнулся.

— Вопрос из тех, что не дают спокойно спать по ночам, если раздумывать над ними слишком много.

— Но я вовсе не раздумываю над ним, — твердо заявила девушка. — Все ведь случилось именно так, а не иначе. Из нас двоих повезло мне. Меня воспитала мать, чему я очень рада.

— Но вы так и не сказали, где прошло ваше детство.

Она улыбнулась, ощущая легкий туман в голове от эля, который оказался крепче, чем она привыкла.

— Я часто отвлекаюсь и перескакиваю с одного на другое. Если не считать того, что я лишилась отца и сестры, детство у меня было замечательное. После того как отец сбежал, старший брат матери, лорд Бэбкок, пригласил ее поселиться у него, чтобы она стала хозяйкой и управляла его домом. Жена дяди Питера умерла, и, имея четырех здоровых сыновей, он не видел необходимости жениться снова. Поэтому я выросла в поместье Бэбкок-Холл в Хартфорде. Меня воспитывали вместе с кузенами, и я была для них обожаемой младшей сестренкой.

— Я рад, что у вас все сложилось так хорошо, — сказал Роб. — Вашей матери повезло, что ее брат не проникся негодованием оттого, что вынужден был содержать сестру и племянницу.

— А ему и не пришлось этого делать. — Сара с сожалением покачала головой. — Всегда имевший склонность к широким жестам, мой отец отписал маме весь доход от ее приданого, чтобы доказать ей, что женился на ней не ради денег. Так что в этом смысле мы были весьма обеспеченными.

Роб выразительно приподнял брови.

— Донкихотский и достойный поступок со стороны вашего отца. — Он поколебался. — Вы возненавидели его, когда он вернулся и забрал себе так много внимания вашей матери, которое она долгие годы отдавала только вам?

Сара вздохнула и опустила глаза, подумав, что Роб обладает дьявольской проницательностью.

— Немного. Мы с мамой были очень близки. И по-прежнему остаемся таковыми, но по-другому. — Нам стало более одиноко. — А теперь пришел ваш черед рассказать мне о своей жизни. У вас есть постоянное место жительства в Лондоне, или вы слишком много путешествуете для этого?

— Я снимаю комнаты над ломбардом неподалеку от Ковент-Гардена. Там живет мой помощник Харви, который занимается лондонскими делами в мое отсутствие.

Иными словами, в его жизни нет места для такой женщины, как она, хотя не исключено, что его самостоятельная рисковая спутница могла бы вписаться в нее. Сара заподозрила, что он намеренно подчеркивает разделявшую их пропасть.

Преисполнившись некоторого беззаботного бесстрашия от усталости и крепкого эля, Сара мягко поинтересовалась:

— Вы не думали, как все могло бы сложиться между нами при других обстоятельствах?

Роб замер в неподвижности, когда она взглянула ему в глаза. Они были поразительными — зеленовато-синими с оттенком ночной черноты. Такие глаза могут быть пугающими, угрожающими или ласковыми. Но сейчас они выглядели… холодными и безрадостными.

— Я думал над этим, — сказал он, чувствуя, что воздух буквально сгустился между ними. — Но мы должны играть теми картами, что сдала нам судьба.

Значит, и он ощутил зарождающееся звенящее притяжение и понял, что пути у них слишком разные, чтобы пересечься. Близости, которая возникла между ними всего за несколько дней, следует положить конец. Сара, хотя и сознавала, что это неизбежно, ощутила неожиданную горечь оттого, что ее подозрения подтвердились.

Роб нарушил атмосферу обоюдного уныния, сунув руку в седельную суму и достав оттуда пистолет.

— Поскольку вы росли вместе с мальчишками, то и к огнестрельному оружию, наверное, привычны? Хотя некоторые леди буквально шарахаются от этих дьявольских приспособлений.

Она взяла пистолет и ловко «переломила» его. Он был чистым, хорошо ухоженным и совсем недавно разряженным.

— Не просто привычна. Мой дядя научил меня обращаться с ним. Я стреляла лучше любого из своих кузенов. Дядя Питер всегда советовал мне иметь при себе пистолет во время путешествий. К несчастью, я и представить себе не могла, что мне понадобится оружие, когда отправлялась на прогулку по поместью своего зятя.

— Пистолет мог и не помочь вам в борьбе против четверых мужчин, но я рад, что вы умеете стрелять. — Роб протянул ей мешочек с порохом и пулями. — Этот пистолет принадлежит мне. Как видите, он неплох и невелик. А себе я оставлю тот, который отобрал у одного из ваших похитителей, поскольку он больше и тяжелее. Предлагаю вам носить пистолет при себе до тех пор, пока мы не вернемся в Англию.

Сара закусила губу, разглядывая оружие.

— Как я уже говорила, стрелять я умею хорошо, вот только не знаю, смогу ли убить человека. В Бэбкок-Холле я даже в охоте не принимала участия.

— Я бы никогда не стал просить вас застрелить кого-либо. Но обнажить оружие и выстрелить в воздух у кого-нибудь над головой — веский аргумент в споре.

— Очень хорошо. — Она приняла мешочек и сноровисто зарядила свое новое оружие. — Вы всегда держите пистолет под рукой? Я не заметила его у вас, когда вы спасали меня.

— Этот я носил при себе, но пускать огнестрельное оружие в ход я предпочитаю только в самом крайнем случае. Опасность тяжело ранить кого-либо при стрельбе с близкого расстояния очень велика. В подобных обстоятельствах я обычно пользуюсь дубинкой. — Сунув руку под сюртук, он извлек полированную деревянную палку с набалдашниками на концах. Когда его пальцы сомкнулись на ней, набалдашники выдвинулись еще дальше. — Она здорово добавляет ударной силы, когда вы хотите причинить боль, но не убить.

— О, как мило! Можно мне взглянуть на нее?

Роб с улыбкой протянул ей дубинку.

— Для воспитанной молодой леди вы на удивление кровожадны.

Она сомкнула пальцы вокруг рукоятки и несколько раз для пробы взмахнула дубинкой. Гладкая деревяшка удобно располагалась в ладони, хотя, пожалуй, была все-таки длинновата.

— Я воспитывалась с мальчишками, что означало много драк и свалок не по правилам, когда родители не могли нас видеть. — Сара вернула ему дубинку. — Мне подошло бы что-нибудь покороче. Не то чтобы я собиралась много драться, но это маленькое приключение напомнило мне о том, что иногда леди должна уметь постоять за себя.

— Надеюсь, больше у вас таких приключений не будет! — с жаром заявил он. — Но на всякий случай следует быть готовыми ко всему.

— Что подразумевает необходимость отдыха, дабы завтра я смогла вновь провести в седле весь день. — Потянувшись за одеялом, она прикрыла зевок ладонью. — Я лягу спать на эту кучу сена.

— А я лягу у дверей, чтобы прогнать любого дракона, если тому вздумается помешать вам, — светским тоном произнес он.

— Другими словами, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от меня, — без обиняков заявила девушка.

— Вот именно. Вашей привлекательности сопротивляться весьма непросто, Сара. — В глазах Роба заплясали лукавые искорки. — Драконов отгонять куда легче.

Она рассмеялась, радуясь тому, что они еще могут подшучивать над своей тягой друг к другу, затем завернулась в одеяло, зарылась в солому у стены и крепко заснула.

Глава двенадцатая

Сара спала как убитая — и на следующее утро проснулась рядом с Робом. Голова ее покоилась у него на плече, а он обнимал ее за талию. Очевидно, во сне они придвинулись друг к другу и встретились на середине мягкой и податливой кучи сена. И хотя оба были по-прежнему завернуты в одеяла, словно мумии, она смутно ощущала исходящие от него тепло и силу.

Непроизвольно Сара еще теснее прижалась к нему. Глаза его распахнулись и взглянули в ее глаза. В аквамариновой глубине проступило сначала узнавание, а затем острое желание. Словно зачарованная, она провела кончиками пальцев по его восхитительно мужественному колючему подбородку.

Если бы он пересек разделявшие их дюймы и поцеловал ее, то она ответила бы ему с жаром, куда более опасным, чем близость драконов. Вместо этого он одарил ее горькой улыбкой и откатился в сторону.

— Сегодня вечером придется соорудить между нами стену.

Сара села и принялась вынимать соломинки из волос.

— Я не уверена, что даже это поможет. Хорошо уже то, что мы оба — здравомыслящие субъекты. — По крайней мере таковым был Роб. Насчет себя она была не уверена.

Еще один долгий день в седле — и еще более натертая кожа и ноющие мышцы. Сара оставила мысли об опрятности и чистоте — они для нее ничего более не значили. В реальном мире ее поджидали дождь, тучи и постоянная перемена аллюра, чтобы лошади могли выдержать долгую скачку.

Погони видно не было. В который уже раз с наступлением ночи они отыскали конюшню, где и бросили якорь. Роб купил тушеных крубинсов[13], которые они разделили между собой. Еще неделю назад она с презрением отвергла бы соленые свиные ножки, но сейчас с жадностью впилась в них зубами. Они, кстати, оказались на удивление вкусными.

Роб отправил Сару спать в клетушку, где висела конская сбруя, и запер за нею дверь. Так им удалось провести ночь порознь. К сожалению.

Когда на следующее утро они поглощали свой скудный завтрак, Роб сказал:

— Мы хорошо продвигаемся вперед, потому что вы — отличная наездница. Если поедем через дорожную заставу, то уже сегодня доберемся до Корка. Мне говорили, что ближайшая стоит на дороге, где движение не слишком оживленное, но оно в любом случае заметнее того, что мы встречаем на окольных тропках, по которым едем сейчас. И на любой заставе мы запросто можем наткнуться на людей, которые поджидают нас.

— Но зато мы быстро доберемся до Корка, — задумчиво проговорила Сара. — Вы здесь главный. Как по-вашему — стоит идти на риск?

— Думаю, да. Чем больше времени нам понадобится, чтобы добраться до порта и отплыть домой, тем дальше разойдутся известия с предупреждением о нашем появлении. Мы не знаем, насколько велика «Свободная Эйре», но вполне возможно, что нас караулят уже во всех деревнях вдоль юго-восточного побережья. Если все пойдет хорошо, к обеду мы будем в Корке и, не исключено, отплывем в Англию еще до наступления вечера.

Сердце гулко заколотилось у Сары в груди. Ей отчаянно хотелось вновь оказаться дома, в безопасности и чистоте, и более всего на свете она жаждала узнать, как там Мэрайя. Но она будет скучать по своему приключению. Или, точнее говоря, она будет скучать по Робу. Будь он настоящим разбойником, он бы не показался ей таким привлекательным, но сочетание его бесцеремонности с высоким происхождением, образованием и стремлением защитить ее пусть даже ценой собственной жизни делали его неотразимым.

Однако эта странная идиллия должна закончиться, и чем раньше, тем лучше для них обоих. Она поднялась и нахлобучила на голову шляпу.

— Вперед, в Корк, сэр!

Им понадобилось каких-то полчаса, чтобы доехать до заставы. Нервы у Сары звенели как натянутые струны, когда они остановились у дорожного поста. Смотритель жил тут же, в этом маленьком домике, чтобы днем и ночью поднимать шлагбаум для путешественников. Табличка на стене гласила, что имя смотрителя — Диармид Кондон, а ниже, по-ирландски и по-английски, перечислялись пошлины, которые следовало уплатить за лошадей, скотину и экипажи всевозможных размеров. Плата за проезд всадника на лошади составляла два пенса.

Сара усердно наклонила голову и ссутулилась в седле, когда Роб по-ирландски заговорил о чем-то с пожилым смотрителем. Эти двое наверняка казались ему всего лишь очередными путниками-соотечественниками, забрызганными грязью с головы до ног.

Роб протянул смотрителю пару монет, и Кондон подошел к длинному шлагбауму, чтобы освободить проезд. И вдруг из домика выскочили двое мужчин с мушкетами в руках. Это были О’Дуайер и еще какой-то юркий человечек, которого Сара не узнала.

— Кармайкл, проклятый ублюдок! — взревел О’Дуайер. — Выдаешь себя за ирландца? А наша шлюха герцогиня опозорила себя, надев брюки! Неудивительно, что нам было чертовски трудно выследить вас. — Он метнул быстрый взгляд на Сару, держа на прицеле Роба. — Руки вверх, сыщик! Этот мушкет заряжен, и я с превеликим удовольствием воспользуюсь малейшим поводом, чтобы прострелить тебе сердце!

Роб послушно поднял руки. Лицо его ничего не выражало. Сара буквально слышала, как бешено крутятся у него в голове мысли, пока он решал, как поступить. Сейчас, когда в грудь ему в упор были нацелены два мушкета, шансы его были невелики.

Трое мужчин, включая несчастного смотрителя, не сводили глаз с Роба, явно считая Сару совершенно безвредной и беспомощной. Глупцы. Она тихонько сунула руку в седельную суму за спиной и принялась нашаривать в ней пистолет.

Он был заряжен, а курок — наполовину взведен, что, в общем-то, было довольно опасно, но она решила рискнуть, поскольку предвидела нечто подобное. Сара вытащила пистолет, убедилась, что затравка на месте, после чего прицелилась куда-то над головами мужчин и нажала на спусковой крючок.

КА-Б-А-АХ!

Когда эхо выстрела прокатилось по горам, она завопила:

— Кошелек или жизнь! — поскольку не смогла придумать ничего лучшего.

Кондон юркнул за столб шлагбаума, а О’Дуайер с дружком лишь выругались и развернулись, высматривая стрелка. Роб воспользовался их замешательством, чтобы выхватить из кармана свою дубинку и прыгнуть с лошади.

Он обрушился на О’Дуайера, и оба повалились на землю, причем Роб оказался сверху. Кармайкл замахнулся дубинкой, целясь противнику в висок, но ирландец был крупным мужчиной и отчаянно сопротивлялся, стремясь вырваться, гак что удар пришелся ему в плечо. Мужчины покатились по двору в переплетении рук и ног, нанося друг другу жестокие удары.

Пока они дрались, напарник О’Дуайера пришел в себя и направил в них дуло своего мушкета. Ствол его оружия ходил взад и вперед, пока он выискивал момент, чтобы выстрелить в Роба, но мужчины сплелись слишком тесно, и он боялся промахнуться.

Он по-прежнему не обращал никакого внимания на Сару. Очевидно, особой сообразительностью мужичонка не отличался. Перезарядив пистолет, она дала Бору шенкелей и направила его в сторону бандита. Когда тот заметил, что пони мчит прямо на него, он взвизгнул и попытался отскочить в сторону, но при этом оказался недостаточно проворен. Бору сбил его с ног, а Сара ухитрилась вырвать у него из рук мушкет, пока он падал.

Человечек отлетел на несколько шагов назад, Сара перехватила мушкет, зажала его под мышкой левой руки, а правой направила пистолет ему в лицо.

— Не вынуждайте меня стрелять, пожалуйста, — подкупающе искренним голосом молодой леди проговорила она. — Я не хочу случайно убить вас, но и не могу позволить вам вмешиваться. Поднимите руки, и вы не пострадаете. — Метнув быстрый взгляд на смотрителя, она добавила: — То же самое относится и к вам, мистер Кондон. Заметьте, драку начали эти разбойники. А я и мой друг хотели всего лишь миновать вашу заставу.

Лицо поверженного Сарой мужчины побледнело, когда он с ужасом уставился на дуло ее пистолета. Не успел он поднять дрожащие руки, как Роб закончил драку с О’Дуайером, с такой силой ударив его в челюсть набалдашником дубинки, что Сара явственно расслышала треск кости. О’Дуайер застонал и обмяк, а из уголка рта у него по подбородку потекла струйка крови.

Роб вскочил, рукой обхватил второго противника за шею и сильно сжал. Глаза того в ужасе расширились, и он молча повалился на землю.

Роб прищуренными глазами уставился на О’Дуайера, и Сара вдруг с пугающей ясностью осознала, что читает его мысли. Он прикидывал, а не убить ли ему своего врага. Не из ярости или кровожадности, а из холодного расчета — для них будет лучше, если О’Дуайер умрет.

— Не делайте этого, — негромко сказала Сара. — Он ужасный человек, но я не хочу, чтобы его смерть лежала на моей совести.

— Хорошо, — после долгой паузы согласился Роб. — Хотя мы можем пожалеть об этом. — Он повернулся к смотрителю. — Движение здесь оживленное?

— Не столько оживленное, сколько постоянное, — с опаской ответил Кондон. — Путники проезжают регулярно, и промежутки между их появлением не так уж велики.

— Едем? — предложила Сара, которую охватила тревога при мысли о том, что вот сейчас на горизонте появятся незнакомцы и увидят эту неприглядную сцену.

— Я хочу обеспечить нам некоторый запас времени. Держите пистолет наготове, пока я оттащу этих приятелей в сарай. — Роб подошел к своему коню и достал две пары наручников из седельных сумок. Видя, что Сара вопросительно приподняла брови, он пояснил: — Нет смысла облегчать им погоню, когда они придут в себя.

— Роб, вы — неиссякаемый источник здравого смысла, — искренне призналась она, не без оснований решив, что и в отношении смотрителя у него имеется план.

Он одарил ее мимолетной улыбкой.

— А вы исключительно полезны в драке.

Пока Сара держала под прицелом Кондона, который явно успокоился, Роб оттащил в сарай сначала О’Дуайера, а потом и его подельника. Вернувшись, он обратился к смотрителю:

— Там, в сарае, привязаны две лошади. Они ваши?

— Нет, они принадлежат этим джентльменам. — Кондон нахмурился. — Они заявили, что ищут двух воров, которые украли кое-что ценное. Что вы на это скажете?

— Они лгут, — коротко ответил Роб. — Они похитили мою спутницу. Меня послали спасти ее и благополучно вернуть в лоно семьи в Англию.

Кондон внимательно вгляделся в лицо Сары, после чего кивнул.

— Я верю вам, но мне не нужны неприятности со «Свободной Эйре». Мне придется освободить их, как только вы уедете.

— Не волнуйтесь, я свяжу вас, так что их гнев не падет на вашу голову. Если вы вернетесь в дом, я постараюсь устроить вас как можно комфортнее.

Сара разрядила пистолет и вернула его в переметную суму, а Роб сопроводил Кондона внутрь. Через несколько минут он вернулся.

— Этот человек попросил накормить его собаку, после чего я привязал его к кровати, так что с ним все будет в порядке. Если следующие путники окажутся не слишком честными, то спокойно проедут мимо, радуясь тому, что смотрителя нет на месте.

Сара уже собралась высказать свое мнение по этому поводу, как вдруг они услыхали шум приближающегося экипажа. Роб перебросил ей поводья своего коня.

— Спрячьтесь за домом, а я займусь шлагбаумом.

— Сколь многочисленны ваши таланты! — Сара едва успела скрыться, как из-за поворота показалась тяжело нагруженная повозка. Девушка спешилась и осторожно выглянула из-за угла. Роб принял плату и о чем-то беззаботно заговорил с кучером, словно проработал смотрителем долгие годы.

Заставу миновали еще несколько путников: направлявшийся на запад мужчина верхом на коне и запряженная пони повозка, ехавшая на восток. Сара испытала облегчение, когда они скрылись из виду и дорожная застава вновь опустела.

Роб вывел из сарая двух оседланных лошадей.

— Мы возьмем их с собой. Не украдем, а отпустим чуть ниже по дороге. Я не хочу, чтобы в самое ближайшее время О’Дуайер и его напарник пустились за нами в погоню.

Оказывается, она связалась с конокрадом.

— Вы заплатили мистеру Кондону еще четыре пенса за этих животных?

Роб улыбнулся.

— Разумеется. Не уплатить пошлину было бы безнравственно. — Взяв чужих лошадей под уздцы, он вскочил в седло собственного коня и первым миновал дорожную заставу. Сара вскоре пристроилась рядом.

Через четверть мили, когда домик смотрителя скрылся вдали, Роб натянул поводья, останавливая своего жеребца.

— Пора пересаживаться на чужих лошадок. Мы помчимся вперед, пока они не устанут, а потом отпустим их и вернемся в седла своих скакунов.

Его предложение казалось вполне разумным, и Сара слезла со спины Бору.

— Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем они возобновят погоню?

— Трудно сказать. От получаса до нескольких часов. — Роб укоротил стремена меньшей из двух лошадей. — Но вскоре кто-нибудь непременно войдет в домик смотрителя и обнаружит мистера Кондона. Освободить О’Дуайера и его приятеля будет не так-то легко, поскольку я приковал их наручниками к железным кольцам, вбитым в стену сарая. Но, сломав их, они быстро найдут себе новых коней и пустятся за нами в погоню так, словно мы им перца под хвост насыпали.

Сара села верхом на своего временного скакуна.

— Мы успеем добраться до Корка, прежде чем они догонят нас?

— Может быть, если бы мы действительно направлялись в Корк. Но мы туда не поедем. Сейчас мы повернем к Кинсейлу, небольшому порту к югу от Корка.

Она никогда не слыхала о таком городке, но до сих пор Роб не ошибся ни разу.

— Полагаю, вы знаете дорогу.

— Фермер, у которого мы провели прошлую ночь, рассказал мне о тропинке, которая пересекает эту дорогу и ведет к Кинсейлу. Местность там холмистая, да и сама тропа не слишком удобная, но верхом проехать можно.

— Значит, даже если они быстро пустятся за нами в погоню, то мы будем в безопасности до тех пор, пока они не встретят каких-либо путников, направляющихся на запад, и не спросят о нас.

— На что не потребуется много времени. — Но он тут же ободряюще улыбнулся ей. — Мы благополучно доберемся до дома, Сара. Осталось уже недолго.

Скорее всего, он лгал не краснея, но она была ему за это благодарна.

Роб и Сара поднялись на вершину пологого холма и взглянули вниз, на безбрежный морской простор, изрезанное побережье и городок, приткнувшийся в небольшой гавани.

— Кинсейл, — произнес Роб, пытаясь скрыть облегчение, все же прозвучавшее в его голосе.

Хотя ради спокойствия Сары он делал вид, что все идет по плану, Роб прекрасно понимал, что любая случайность может все испортить. Стоит еще одной лошади охрометь, и все пропало.

— Еще полчаса — и мы будем в гавани, высматривая судно и капитана, который согласится отвезти нас в Англию.

— Желательно найти их поскорее, — напряженно отозвалась девушка. — Потому что нас преследуют.

Роб обернулся и выругался, заметив дюжину всадников на гребне соседнего холма. Прищурившись, в первом из них по фигуре он узнал О’Дуайера.

— Они чертовски расторопны! Но отстают от нас по меньшей мере на четверть часа. Этого времени нам должно хватить.

Преследователи заметили их, и громкие крики эхом заметались между холмами. Они пришпорили лошадей, заставляя их скакать быстрее. В углах рта у Роба залегли суровые складки.

— А теперь вперед. Показывайте дорогу, миледи!

Нежные черты лица Сары также ожесточились, и, сосредоточенно глядя перед собой, она пустила коня вскачь по крутой тропе по направлению к городу. Роб последовал за нею. Про себя он возблагодарил Небеса за то, что Сара оказалась столь хорошей наездницей. Они не смогли бы забраться так далеко, не умей она превосходно держаться в седле. Он приказал ей скакать первой, чтобы она на своем пони могла задать темп, но девушка помчалась вниз с такой быстротой, что он едва поспевал за нею.

Окраины небольшого городка они достигли, не загнав своих коней, но Роб, оглянувшись, заметил, что их преследователям явно не было дела до того, останутся ли живы их собственные лошади. Те сокращали расстояние между ними и уже приблизились настолько, что он видел выражение злобной радости на лице О’Дуайера.

Копыта их коней застучали по камням крутых узких улочек, и Роб с Сарой вынуждены были снизить скорость, чтобы не сшибить кого-либо из горожан, разбегающихся в стороны и жмущихся к стенам домов. Кармайкл быстро прикинул их шансы. Пытаться спрятаться в таком маленьком городке, который они совершенно не знали, будет трудно, если вообще возможно.

Здесь имелся британский форт, но он находился на другом конце города. Слишком далеко. Хотя они располагали двумя пистолетами и двумя мушкетами, затевать перестрелку в самом сердце Кинсейла было бы чистым безумием.

Преследователи мчались за ними по пятам, когда они выскочили на берег моря. У них оставался один-единственный шанс на спасение. Лодка.

Глава тринадцатая

Не думай Сара только о том, как проскакать по крутым улочкам Кинсейла как можно быстрее и при этом не причинить никому вреда, с нею наверняка случилась бы истерика. Ее похитители отставали от них всего на несколько минут, а они с Робом оказались в ловушке — сзади приближались враги, а впереди раскинулось море. На сей раз даже Роб не сможет спасти ее.

Роб. Они наверняка убьют его на месте. А вот ее убивать не станут. С нею они обойдутся куда хуже, чтобы отомстить за все хлопоты, которые она им доставила.

Но, Господь свидетель, она не собиралась сдаваться просто так! И Роб тоже.

В грохоте копыт на взмыленных лошадях они подскакали к кромке воды. Сердце у Сары упало: в гавани она увидела всего полудюжину лодок. Одна из них была пришвартована у ближайшего причала, и какой-то мужчина как раз выгружал последние корзины с рыбой на деревянные доски пристани. У лодки было два паруса, она выглядела ухоженной, и на носу красовалось название: «Брианна».

Роб осадил своего коня и спрыгнул на землю.

— Сэр! — окликнул он мужчину, подбегая к нему по доскам пристани. — Вы владелец этого йола?[14]

Мужчина выпрямился и потер спину.

— Да, меня зовут Майкл Фаррелл. А куда это вы так торопитесь, словно за вами черти гонятся?

Роб остановился рядом с «Брианной», едва сдерживая волнение.

— Нам нужно отплыть отсюда немедленно. Вы можете взять на борт меня и мою спутницу? Мы хорошо заплатим вам.

Фаррелл презрительно фыркнул.

— Ты что, хочешь проститься с жизнью, парень? — Он кивнул на небо, где на севере уже громоздились тяжелые грозовые тучи. — К нам идет шквал, и я не собираюсь выводить «Брианну» на верную смерть.

— Я пытаюсь спасти нас обоих от смерти, — угрюмо ответил Роб. — Недобрые люди похитили мою спутницу. Я спас ее, но они гонятся за нами по пятам с пистолетами в руках и жаждой крови в сердце.

— Ее? — Фаррелл перевел взгляд на Сару, которая только что спешилась, и девушка послушно сняла шляпу. Спутанные золотистые волосы волной упали ей на плечи, и она изо всех сил постаралась придать себе самый беззащитный и обаятельный вид. Изобразить беззащитность было легко, поскольку она была напугана до смерти. Должно быть, задуманное ей удалось, потому как глаза моряка округлились от удивления.

Она привязала их коней к ограждению, а переметные сумы забросила себе на оба плеча, чтобы сохранить равновесие. Дрожа от усталости после долгой скачки, девушка на подгибающихся ногах последовала за Робом на пристань, отчаянно молясь про себя, чтобы он сумел уговорить хозяина лодки вывезти их отсюда.

Роб извлек из-за пояса тугой мешочек и подбросил его на ладони. Раздалось многообещающее звяканье тяжелых монет.

— Вам не нужно везти нас на край света, капитан. Просто куда-нибудь подальше отсюда.

Фаррелл заинтересованно уставился на мешочек.

— Я с радостью выполню вашу просьбу после того, как пройдет шквал, если к тому времени мы не пропустим отлив.

— Мы не можем терять ни минуты, — коротко бросил Роб. — Опытный моряк наверняка справится со скоротечным шквалом.

— Да, в случае крайней нужды я бы справился, но только глупец станет пытаться выйти из этой гавани при таком ветре, не имея на то чертовски веской причины. — Взглянув на Сару, он коснулся пальцами краев своей шляпы. — Прошу прощения за свой лексикон, дамочка.

Лексикон ее сейчас волновал меньше всего. Вдоль береговой линии уже несся гулкий стук копыт дюжины лошадей: всадники вырвались из теснины узких улочек на открытое место. В воздухе зазвучали громкие крики, когда они заметили своих жертв и во весь опор помчались к ним.

Оцепенев от ужаса, Сара смотрела, как они приближаются, и вдруг первая лошадь споткнулась и рухнула. Две лошади, скакавшие следом, налетели на упавшую товарку и с диким ржанием обрушились на мостовую, образовав мешанину из людских и конских тел. Хотя замыкающие кавалькаду всадники сумели остановиться, один из тех, кто упал вместе со своим конем, сильно ударился головой о каменную стену и застыл в неподвижности.

Сара вознесла благодарственную молитву за эту краткую передышку, понимая, однако, что она не продлится долго. Флэннери и О’Дуайер уже выстраивали своих людей в прежнем порядке.

Роб перевел взгляд с преследователей на лодку.

— Прошу прощения, капитан Фаррелл, но я вынужден забрать у вас «Брианну». — Он протянул ему мешочек. — В дополнение к этому можете взять себе лошадей. Денег здесь более чем достаточно, чтобы купить еще один йол. Если вам что-либо нужно на борту, возьмите это прямо сейчас, потому что мы отплываем.

Капитан поперхнулся от негодования.

— Но вы не можете просто взять и отнять у меня лодку!

— Могу и отниму. Я бы предпочел заручиться вашим согласием, но его отсутствие меня не остановит. — Роб спрыгнул в лодку, без труда сохранив равновесие, когда она покачнулась под его весом. — Сара, передайте мне сумки, а потом обопритесь на мою руку и спускайтесь.

Она повиновалась, на прощание одарив Фаррелла выразительным взглядом широко распахнутых глаз, от которого у него должно было растаять сердце, как всегда бывало с ее дядей и отцом.

— Сэр, это действительно вопрос жизни и смерти. Сжальтесь над нами!

Не зная, что делать, капитан развязал мешочек, и глаза у него полезли на лоб. Но прежде чем он успел ответить, над гаванью раскатился гром мушкетных выстрелов. В дюжине мест вокруг вода вскипела фонтанчиками, и о борт лодки забарабанили дробинки. Роб пригнулся, когда над головой у него просвистел очередной мушкетный залп.

— Видите, мы ничуть не преувеличиваем! Советую вам как можно скорее уйти с линии огня.

С отвисшей челюстью Фаррелл перевел взгляд на берег и увидел, как двое мужчин перезаряжают свои мушкеты.

— Матерь Божья! — Резво сунув мешочек в карман, он схватил объемную брезентовую сумку и вскарабкался на причал. — Ладно, черт бы вас подрал! — Он нырнул в ялик, пришвартованный по другую сторону. — Можете забирать «Брианну» себе, но, если утонете, я не виноват! Берегитесь песчаной отмели у выхода из гавани!

Фаррелл быстро погреб прочь, а Роб отвязал швартовые и оттолкнул лодку от причала. Затем он подошел к передней мачте и принялся поднимать парус.

— Пригнитесь и не путайтесь под ногами, Сара!

Она послушно перебралась на корму. Со своего места она видела Бору, терпеливо ожидающего там, где она привязала его, и надеялась, что Фаррелл позаботится о пони.

Возглавляемые Флэннери и О’Дуайером, ее похитители уже бежали по причалу к «Брианне». Пятьдесят футов, двадцать, О’Дуайер поднимает пистолет и целится в Роба…

Раздался громкий треск парусины. «Брианна» поймала ветер и стала быстро удаляться от пристани. Рывок, с которым лодка начала движение, едва не выбросил Сару за борт.

— Не высовывайтесь, черт бы вас побрал! — рявкнул Роб.

— Слушаюсь, капитан. — Дрожа всем телом, Сара крепко вцепилась в борт и оглянулась на преследователей. «Брианна» отошла от берега настолько, что допрыгнуть до нее было уже невозможно. Несколько выстрелов прогремели им вслед вместе с проклятиями. Те, что прозвучали по-английски, были грязными, — впрочем, ирландские, скорее всего, были еще хуже.

Ни один из выстрелов не достиг цели, и девушка поняла, что лодка движется слишком быстро и непредсказуемо, чтобы в них можно было попасть.

Им удалось осуществить невероятное! Они улизнули от дьяволов, которые намеревались захватить в плен Мэрайю с ее ребенком и, скорее всего, убили бы обоих.

Вслед за облегчением пришла ярость. Эти страшные люди наводили ужас на Сару и с радостью убили бы Роба. Выпрямившись во весь рост и приложив ладони ко рту, Сара прокричала:

— Вы — невежественное дурачье! Я ведь даже не герцогиня Эштон, а ее сестра! Вы с самого начала ошибались.

Гнев и ярость исказили черты лица Флэннери.

— Рано радуешься, сука! — завопил он в ответ. — Когда моя начальница узнает об этом, она придет за вами!

Сара растерянно заморгала. Неужели он действительно имел в виду, что их предводительницей была женщина? Расстояние все увеличивалось, ветер относил его слова в сторону, и голос его звучал все слабее. Но это уже не имело никакого значения. Они с Робом спаслись, а Адам позаботится о том, чтобы в будущем Мэрайя находилась под надежной охраной.

Лодка накренилась, и девушка снова едва не вывалилась за борт. Сильная рука ухватила ее за пояс штанов и втянула обратно.

— Присаживайтесь, принцесса, — сухо сказал Роб. — Я понимаю, что вам нужно излить гнев на своих похитителей, но ради этого не стоит идти ко дну.

Разумеется, он был прав, но ей понравилось, что она смогла хоть немного выплеснуть душившую ее ярость. Сара повернулась и уселась на банку, что тянулась поперек всей кормовой части. Лодка имела в длину футов, наверное, тридцать пять и низко сидела в воде, а на носу тоже виднелась пара поперечных банок и рундуков[15].

Роб направлял «Брианну» прочь от пристани. К этому времени они уже почти достигли выхода из бухты. Он хмурился, переводя взгляд с нависающего над головами неба на песчаную отмель, о которой предупреждал его Фаррелл.

Резкий порыв ветра положил суденышко на правый борт. Сара покрепче ухватилась за планшир[16].

— Вы действительно знаете, как управляться с этой штукой?

— Я вырос в Сомерсете, по английскую сторону залива, и местные рыбаки преподавали мне науку хождения под парусами на подобных йолах, — успокаивающим тоном поведал Роб. — Но Фаррелл был прав, опасаясь этого шквала. Я хочу оказаться в открытом море, прежде чем он налетит на нас. Спрячьте переметные сумы в рундук по бакборту, если там есть свободное место. Это слева от вас. Если нет, попробуйте рундук по правую сторону. Это называется «штирборт». Передвигаясь по лодке, пригибайтесь и обязательно крепко держитесь за что-нибудь.

Сара проворно двинулась вперед, скользя ладонью по планширу. К тому времени, как они доберутся до Англии, она будет знать, как правильно называются различные части лодки. Нет, не лодки — йола.

— Все йолы похожи друг на друга?

— Отличия очень существенные, но рыбацкие йолы все примерно такого же размера, как этот, и обычно несут на себе два паруса.

Сара открыла рундук бакборта. Решив, что будет полезно провести инвентаризацию имеющегося в наличии имущества, она сказала:

— Здесь на дне лежат веревка и нечто вроде маленького ведра, но для наших седельных сумок места хватит вполне. Я даже не возражаю против того, что вещи пропахнут рыбой.

— Через несколько часов вы перестанете обращать внимание на запах. Ведро — для вычерпывания воды. Познакомьтесь с ним поближе, потому что, судя по конструкции этого йола, рано или поздно вам придется им воспользоваться. — Он бросил взгляд на небо. — Скорее, рано. А сейчас найдите безопасное местечко, где вы сможете держаться обеими руками, и берегите голову, чтобы ее не задело гиком, когда мы ляжем на другой галс. И смотрите, чтобы вас не сбросило за борт.

Сара не знала, что такое гик, но смысл предостережения Роба угадала достаточно легко. Она уселась на дно, прижавшись спиной к рундуку, и ухватилась за планшир. Здесь она не только чувствовала себя в безопасности, но и, сидя лицом к Робу, могла наблюдать за тем, как он управляется с румпелем.

Он снял шляпу, и ветер развевал его каштановые кудри, а светло-синие глаза напряженно всматривались в приближающиеся тучи. Со своими резкими чертами лица и точно отмеренными движениями, направляющими «Брианну» к выходу из бухты, он являл собою зрелище, способное тронуть сердечко любой романтически настроенной барышни. Но он был не просто воплощением сокровенной девичьей мечты. Он был настоящим, сильным и абсолютно надежным. Быть может, это означало, что он — реальное олицетворение всего того, о чем можно только мечтать?

Поскольку подобные мысли были бесполезными, Сара принялась разглядывать надвигающийся шквал. Она видела, как впереди дождь и ветер секут и пенят стылую свинцовую воду, направляясь прямо на них. Едва они успели выйти из бухты, как на них налетел шквал, который так резко положил «Брианну» на борт, что Сара невольно ахнула, уверенная, что они непременно опрокинутся.

— Держитесь крепче! Мы выдержим! — Слова Роба были адресованы ей, но все свое внимание он сосредоточил на море и ветре. «Брианна» выпрямилась и врезалась в сплошную стену дождя.

Сара, стиснув зубы, держалась за борт обеими руками. Роб изо всех сил старался сохранить управление йолом, и теперь это давалось ему с большим трудом. Поначалу с изумлением, а потом и с радостью Сара вдруг отметила, что борьба со стихией доставляет ему искреннее удовольствие. Она сомневалась, что у него появился бы такой блеск в глазах, если бы им грозила опасность утонуть, и потому слегка расслабилась.

И тут дождь неожиданно закончился и ураган стих. Когда из-за туч вынырнуло солнце и по гребням волн побежали его радостные блики, Сара вздохнула с облегчением.

— Роб, вы в очередной раз произвели на меня неизгладимое впечатление. Есть что-нибудь, чего вы не умеете делать?

Он рассмеялся и расслабился будто бы впервые с тех пор, как спас ее от похитителей.

— Я многого не умею, но в лодках все-таки разбираюсь. А нам достался славный маленький йол. Он благополучно доставит нас домой.

— И сколько на это потребуется времени?

— Трудно сказать. Если ветер будет попутным, то около суток. Окажись мы дальше на север, напротив Уэльса, дорога была бы короче. Надеюсь, у Фаррелла есть запас пресной воды, иначе к моменту прибытия домой нас замучит жажда.

— Я настолько промокла, что не чувствую недостатка влаги. — Промокла и замерзла.

Должно быть, Роб заметил, что она вся дрожит, потому что сказал:

— Можете согреться, взяв сухое одеяло из нашего багажа, но сначала вам придется поработать ведром для вычерпывания воды. Мы приняли на борт изрядное ее количество во время шквала. — После паузы он добавил: — Вычерпыванием могу заняться я, если вы готовы попробовать свои силы на румпеле.

— Нет уж, благодарю покорно! Быть может, немного погодя, когда море успокоится, а ветер ослабеет. А при такой погоде мы с вами запросто окажемся в Испании, если я возьмусь за управление. — Сара принялась рыться в рундуке. — Здесь есть оловянные кружки, тарелки и небольшой кувшинчик с чем-то, что, наверное, можно пить. — Откупорив бутыль, она осторожно понюхала содержимое и сморщила нос. — Какой-то очень крепкий алкоголь. Хотите попробовать?

Роб с сожалением ответил:

— Чуть позже, наверное, если мне захочется согреться. Больше ничего полезного там нет?

Сара обнаружила небольшой бочонок и слегка отвернула кран, чтобы попробовать несколько капель на вкус.

— А вот это — вода. — Она вернула бочонок на место и принялась обследовать рундук дальше. — Еще здесь есть связка копченой рыбы и хлеб, который пахнет рыбой. Несколько яиц, вероятно сваренных вкрутую, поскольку сырые яйца Фарреллу вряд ли понадобились бы. — Девушка присела на корточки. — Вот, похоже, и все. Ладно, пришло время браться за дело.

Сара принялась вычерпывать воду. Теперь, поскольку промокла насквозь, она могла не беспокоиться о том, что может забрызгаться, и в этом была своя прелесть, правда весьма сомнительного свойства. Кроме того, тяжелый труд позволил ей согреться.

Закончив, она убрала ведро на место, и Роб задумчиво обронил:

— Не уверен, что Эштон обрадуется, если я верну ему чумазого мальчишку вместо элегантной молодой леди, которую он потерял.

Сара звонко рассмеялась.

— Я потребую, чтобы он заплатил вам всю сумму, пусть даже выгляжу так, словно меня выловили из грязного пруда.

Она вновь начала мерзнуть и посему полезла в переметную суму за сухими одеялами.

— Подать вам одно?

— Лучше не надо. Мы можем попасть в новый шквал.

Мысль эта не слишком обрадовала девушку. Она закуталась в одеяло и начала согреваться, хотя и медленно. Стараясь не слишком громко стучать зубами, Сара плотнее запахнулась в грубую ткань.

— Садитесь поближе, чтобы я мог обнять вас свободной рукой, — сказал Роб. — Мне очень жаль. Это все, что я могу вам предложить.

— И я с готовностью принимаю ваше предложение! — Сара придвинулась к Робу вплотную, прижавшись к нему всем телом, а потом вздохнула от удовольствия. — Даже в таких условиях вы буквально излучаете тепло. Это очень полезное качество. — Когда Роб обнял ее, она заметила: — В общем-то, я удивлена тому, что мы с вами сбежали.

— Нам бы не удалось, окажись вы той беспомощной девушкой, какой я считал вас до того, как мы встретились, — серьезно сказал Роб. — Но вы с честью выдержали все испытания. Вы зря тратите время на размеренную жизнь.

Сара вновь рассмеялась.

— Быть может, но на некоторое время свою жажду приключений я вполне удовлетворила. — Она поглубже зарылась к нему под мышку, чувствуя, как возвращается тепло в ее озябшее тело. — А вы никогда не устаете от приключений?

— Я не рассматриваю это как приключение. Это… моя жизнь. — Он криво улыбнулся. — Хотя обычно она не такая бурная, это правда.

— А вы часто ходили под парусом, когда повзрослели? — поинтересовалась Сара. — Или вы полагаетесь исключительно на детские воспоминания?

Он вдруг оцепенел и замер, и ей стало интересно, что могло вызвать такую реакцию.

— Можете не отвечать, — быстро сказала Сара. — Это был праздный вопрос, заданный от вынужденного бездействия.

— По-моему, вы никогда не пребываете в бездействии. — Он вздохнул. — Это долгая история.

Она с удовлетворенным вздохом положила голову ему на плечо и стала смотреть, как длинные лучи послеполуденного солнца золотят морские волны, несущие их домой.

— Я бы сказала, что времени у нас хоть отбавляй.

* * *

Флэннери очень не любил докладывать своей начальнице о постигших банду неудачах. Лицо его напоминало застывшую маску, когда он сказал:

— Они купили йол в Кинсейле и улизнули в тот самый момент, когда мы уже готовились схватить их.

Она одарила его яростным взглядом, в котором угадывалось безумие.

— Ты позволил им сбежать? Какого дьявола вы не пристрелили их?

— Мы пытались. Но расстояние было слишком велико, да и лодка подпрыгивала на волнах. — Он замолчал, плотно сжав губы. Чем меньше он скажет, тем лучше.

— На море разыгрался шторм, — пробормотала «атаманша». — Если нам повезет, герцогиня и сыщик утонут, и дело с концом.

Раз уж она заговорила об этом, ему придется рассказать ей и все остальное.

— Когда лодка уплывала от нас, девчонка прокричала, что она не герцогиня, а ее сестра. Конечно, она могла сказать это, чтобы поиздеваться над нами. Ведь ее внешность в точности соответствует описанию.

Начальница грохнула кулаком по столу.

— У герцогини есть сестра-близнец! Они похожи друг на друга как две капли воды, разве что герцогиня беременна и вот-вот должна родить. Вы похитили не ту женщину, чтоб вас черти взяли!

Флэннери помимо воли вздрогнул и слегка отпрянул. Начальница была женщиной, но вспышки ее ярости вселяли в него ужас. Он вспомнил, как ловко блондинка объяснила им, что ребенок, мол, уже появился на свет и остался с кормилицей. Лживая сука.

— Мы не знали о том, что у нее есть сестра. — В воздухе повис невысказанный упрек в том, что главная должна была предупредить их об этом.

— Сестру зовут Сара, и она — старая дева. Совершенно бесполезная по сравнению с герцогиней. — Лицо женщины окаменело. — Она заплатит за это. Вместе со своим проклятым сыщиком.

Флэннери очень хотелось быть тем, кто отомстит им обоим.

Глава четырнадцатая

Очень немногие из приятелей Роба знали о его нелегком, неприглядном прошлом. Однако он вдруг понял, что хочет поведать свою историю этой солнечной и неустрашимой молодой леди, которая оказалась столь славным спутником. Состояния у него не было, а репутация была изрядно подмоченной. Но Роб мог рассказать ей о себе, поделившись жизненным опытом, благодаря которому он и стал тем, кем был сейчас. Он успел узнать ее достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: она по достоинству оценит столь странный подарок.

— Я уже обрисовал вам в общих чертах первую главу моей жизни, — начал он. — Моя мать, красавица дочь ирландского священника, была второй женой моего отца. Ему нравилось выставлять ее напоказ в Лондоне. Он был типичным представителем тамошнего бомонда, законодателем мод и выдающимся лицемером, религиозным фанатиком на словах и ханжой в душе.

— Он представляется мне весьма неприятной личностью, — сказала Сара.

Это было чудовищным преуменьшением, но Роб не видел нужды заострять на этом внимание.

— В интересах справедливости я должен добавить, что у него были веские причины равным образом недолюбливать вашего покорного слугу. Меня трудно было назвать послушным и почтительным сыном. После того как меня исключили из двух весьма привилегированных школ для сыновей джентльменов, он узнал о существовании Уэстерфилдской академии и отправил меня на «растерзание» к леди Агнессе, что стало большим облегчением для нас обоих.

— Вы говорили, что собирались стать военным, но что-то у вас не сложилось, — напомнила Сара. Ей было удивительно хорошо у него под мышкой. — Ведь ваш отец наверняка не возражал против того, чтобы вы отправились в армию? Вполне респектабельный способ убрать вас с глаз долой.

— Я совершил два тяжких преступления, из-за которых он отрекся от меня и отправил в ссылку, — пояснил Роб. — Первое состояло в том, что я украл обожаемую им и весьма ценную коллекцию табакерок, а второе и вовсе повергло его в шок: я заявил, что намерен жениться на Бриони, моей необузданной возлюбленной, дочери пастуха. — Роб взглянул сверху вниз в широко раскрытые карие глаза Сары. — Видите ли, если верить моему отцу, я — законченный негодяй.

Уголки губ девушки дрогнули.

— Быть может, вы и мошенник, но я сомневаюсь, что вы украли его ненаглядное сокровище для того, чтобы расплатиться с игорными долгами или побаловать любовниц.

Роб вдруг испытал неожиданное удовольствие оттого, что она научилась так хорошо понимать его.

— Я воспользовался деньгами, чтобы рассчитаться с торговцами и ремесленниками, которым отец покровительствовал, но не заплатил ни гроша. Некоторым уже грозила долговая тюрьма. За табакерки я выручил столько, что рассчитался почти со всеми. Счет от портного был самым большим.

— Подозреваю, ваша мать и дедушка-священник приложили руку к формированию вашего характера до того, как отец сумел испортить его, — заметила Сара. — Вы стали настоящим мужчиной.

— Но никудышным джентльменом, — сухо возразил Роб. — Если продажа табакерок еще как-то могла сойти мне с рук, то заявление о том, что я намерен жениться на Бриони, стало последней каплей. Поскольку тогда мне исполнилось всего восемнадцать, требовалось разрешение отца, но я-то думал, что он с радостью даст мне его: я бы забрал с собой Бриони и стал солдатом, а он на всегда избавился бы от меня. При удаче я мог бы с честью пасть смертью храбрых в бою.

Столь смелое заявление повергло Сару в трепет.

— Наверное, он пришел в ужас при мысли о том, что благородная кровь Кармайклов смешается с кровью простой крестьянки.

— Именно так. Избавившись от Бриони, он, скорее всего, намеревался купить мне офицерский патент, чтобы я не путался у него под ногами, но мой брат опередил его. Он решил удалить позорное пятно с фамильного герба. Эдмунд был наследником и пошел по стопам нашего отца-франта. Поскольку братец собирался жениться на девице из исключительно плодовитого семейства, то держать под рукой запасного продолжателя рода в моем лице необходимости не было.

Сара озабоченно нахмурилась.

— И что же он сделал?

Резкий порыв ветра дал Робу возможность надолго сосредоточиться на управлении лодкой, чтобы справиться с гневом, который неизменно вызывали у него в душе мысли о брате.

— Дражайший Эдмунд продал меня флотским вербовщикам.

— Господи помилуй! — ахнула Сара. — Но это же преступление! Как такое могло произойти? Закон, регулирующий насильственную вербовку, достаточно ясен. Вы не были профессиональным моряком, да и, являясь сыном лорда, вообще не подпадали под его действие.

— Закон может быть ясным и понятным, но те, кто его применяет, могут оказаться продажными душами. Дорогой Эдмунд без труда договорился о том, чтобы меня похитили, связали и доставили на корабль, которому нужны были члены экипажа. — По губам Роба скользнула горькая улыбка. — Так что, отвечая на ваш вопрос, я могу сказать, что да, у меня есть опыт хождения под парусом. В качестве обычного матроса на индийском торговом корабле.

В подтверждение его слов на спине у Роба имелись шрамы от линька[17].

Сара покачала головой, отказываясь верить своим ушам.

— Как он мог поступить так с родным братом?

— Очень даже легко. Если наши с отцом отношения можно охарактеризовать как неприязненные, то с Эдмундом мы откровенно ненавидели друг друга. Когда я видел брата в последний раз, он удовлетворенно улыбался, глядя, как четверо мужчин избивали меня, а потом связали, сунули в рот кляп и увезли.

Сара возмущенно фыркнула, но у нее достало ума и такта, чтобы не развивать эту тему.

— И сколько вы прослужили простым матросом?

— Около года. Я сбежал с корабля в Бомбее и нашел работу у одного важного чиновника Ост-Индской компании. Мистер Фрейзер нанял меня из-за моей шотландской фамилии. Он хорошо обращался со мной и дал мне возможность учиться. Я стал кем-то вроде его личного секретаря и телохранителя.

Заодно Роб усовершенствовал свое умение драться. Теперь он мог в одиночку выстоять против четверых и даже выйти победителем. Однажды он спас мистеру Фрейзеру жизнь, когда на них напали бандиты.

— Я рада, что нашелся человек, оценивший вас по достоинству! Сколько времени вы провели в Индии?

— Почти пять лет. Я был не прочь задержаться там подольше. Страна мне очень понравилась.

Даже сейчас он иногда просыпался от запаха специй, а память сохранила воспоминания о ярких красках тропиков.

Сгущались сумерки, но света было еще достаточно, чтобы он видел нежные черты ее лица, когда Сара спросила:

— Так почему же вы уехали оттуда, если Индия вам нравилась, да и работа у вас была подходящая?

Он невесело улыбнулся.

— Прожженный циник, каковым полагает себя настоящий сыщик уголовного полицейского суда, не должен признаваться в таких сантиментах, но… в глубине души я — британец до мозга костей. Я скучал по родине. Поэтому половину своих сбережений я отдал Фрейзеру, чтобы он выгодно вложил их в какое-нибудь предприятие, а сам купил место на корабле, идущем в Лондон.

— Я научился проводить тайные, иногда опасные расследования, и потому оказался на Боу-стрит[18]. — Он убрал прядь волос, упавшую девушке на лицо. — Чтобы спасать светловолосых барышень.

— Я бы тоже очень скучала по Англии, — сказала Сара. — И вы больше никогда не сталкивались со своим ужасным братом?

Роб покачал головой.

— Цивилизованная сдержанность восторжествовала. Вернувшись в Англию, я решил забыть обо всем и начать новую главу своей жизни. — Он бы не выжил, если бы не заставил себя смирить ярость и выбросить из головы предательство старшего брата. — Одно время меня одолевало искушение дать своей семейке знать о том, что я стал сыщиком, дабы повергнуть их в еще больший шок, но я бы ничего не добился, требуя извинений или отмщения. На первое они бы не согласились, а я не хотел, чтобы меня повесили, если бы я совершил второе.

— Вы поступили мудро. — В лодке воцарилось молчание, нарушаемое лишь плеском волн да свистом ветра. Наконец Сара негромко спросила: — Вы счастливы в этой жизни, которую выстроили для себя, Роб?

— Счастлив? — задумчиво протянул он. — Разумеется, я доволен. Я хорошо делаю свою работу, и она приносит мне удовлетворение. Я помогаю людям, а при случае еще и вершу справедливость. — Он крепче обнял ее за плечи. — Иногда мне даже удастся спасти светловолосую барышню. Да, мне нравится моя жизнь.

— Я рада этому. — После долгого молчания Сара, запинаясь, проговорила: — Мне трудно будет проститься с вами, Роб. Вы стали мне… дороги.

Сердце у него сжалось, и он вдруг отчаянно пожелал, чтобы все сложилось у них по-другому.

— Нам выпал шанс обрести своеобразную близость, что редко случается между мужчиной и женщиной, которые в обычной жизни даже не встретились бы.

— Да, — вздохнула она, сообразив, что он вновь намекает на разделявшую их пропасть. — Но хотя бы друзьями остаться мы сможем?

Он подумал о своих комнатах над ломбардом. Они были чистенькими и уютными — во всяком случае, для него, но он не мог представить себе там Сару.

— Это бессмысленно. Некоторые вещи должны заканчиваться не начавшись.

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее легко и мимолетно, в знак прощания с тем, чего не могло быть. Но она ответила на его поцелуй с таким пылом, который озарил своим светом приближающуюся ночь. Забыв о своих намерениях, он притянул ее к себе, наслаждаясь ее губами, выпуклостями ее тела и силой страсти, сокрытой в ее хрупкой фигурке.

Она ответила ему столь же острым желанием, прижавшись бедром к его левой ноге. Господи милосердный, она опьяняла — ее невинность, огонь и щедрость обнажили в его душе те чувствительные места, о существовании которых он уже забыл.

— Милая Сара, — прошептал он. — Моя златовласая принцесса…

«Брианна» накренилась так сильно и резко, что они едва не вывалились за борт. Проклятье, он совсем забыл о румпеле! Роб схватился за него одной рукой, а другой обхватил Сару за талию, не давая ей упасть в воду. Чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, он выровнял курс лодки, прижимая к себе стройное тело спутницы.

— Что ж, это было даже забавно! — с нервным смешком заметила Сара. — Я где-то читала о том, что поцелуй способен перевернуть землю, а мы с вами умудрились перевернуть море.

Роб улыбнулся, чувствуя, как уходит напряжение, и радуясь тому, что она еще способна шутить.

— Точнее, это море едва не перевернуло нас. Кажется, у вас есть собственный ангел-хранитель, вознамерившийся во что бы то ни стало сохранить вашу добродетель в неприкосновенности.

Девушка вздохнула, и он ощутил тепло ее дыхания даже сквозь мокрую ткань сюртука.

— К несчастью, это правда.

Оба замерли, прижавшись друг к другу, и никто не хотел размыкать объятий.

Ветер стих, волны не поражали высотой, но идиллия продлится недолго. Вскоре они должны будут расстаться, и на этот раз — навсегда. Да и маленькая лодчонка в бурном море — неподходящее место для праздного флирта.

У Роба уже затекло плечо, под которым так уютно пряталась Сара, когда девушка спросила:

— Вы никогда не думали о том, чтобы сменить род деятельности? Управляющий моего дяди уже стар и вот-вот сложит полномочия, поэтому будет искать кого-нибудь на свое место. Думаю, вы вполне справились бы с его обязанностями.

На мгновение Роб всерьез задумался над ее предложением. Управляющий поместьем лорда — ответственная и уважаемая должность, к которой обычно прилагались большое жалованье и дом. Для семейного человека это и впрямь был бы отличный вариант. Леди вроде Сары вполне позволительно выйти замуж за такого управляющего, если он при этом может еще похвастать происхождением. Разумеется, достойной партией это назвать трудно, но и мезальянсом такой брак не будет. А они с Сарой смогут быть вместе…

Впрочем, Роб тут же отбросил эту мысль. Он ни за что не согласится зависеть от одного из родственников Сары. Бедный Кармайкл, он даже не в состоянии достойно содержать супругу, не прибегая к щедрости ее родственников. Нет. Оба они заслуживают лучшего.

— Предложение заманчивое, Сара, но из него ничего не выйдет, — сказал Роб, тщательно подбирая слова. — Одно из главных преимуществ моей работы состоит в том, что я, по большей части, ни от кого не завишу. Мне не нравится получать приказы, и уж точно я не разбираюсь в управлении поместьем. Вашему дяде нужен настоящий управляющий.

— Я знала, что вы ответите именно так, — безжизненно прошептала Сара. — Но я должна была спросить.

Она должна была спросить. А он должен был отказаться.

Впервые за много лет Роб мысленно проклял своего брата за то, что тот не дал ему и тени шанса вести ту жизнь, для которой он был рожден.

— Вы наверняка очень устали, — сказала Сара, когда над морем раскинула свои крылья ночь. — Быть может, вы передадите мне румпель, а сами отдохнете хоть немного? Мы, похоже, держим устойчивый курс на восток.

— Ничего, я справлюсь. Йолом такого типа легко управлять и в одиночку. Но если вы хотите попрактиковаться, то время для этого самое подходящее. — Он встал и обошел румпель, придерживая его рукой. Сара обхватила длинную деревянную лопасть.

Ее поразило то, что румпель передавал даже мельчайшую вибрацию и движение «Брианны». Йол походил на живое существо, и она легко представила себе, как настоящий моряк может влюбиться в свой корабль.

А потом Роб убрал руку, и Сара вдруг поняла, что прилагает все силы для того, чтобы просто удержать румпель. Она негромко выругалась себе под нос и уперлась ногами в дно, чтобы не дать деревяшке уйти в сторону, но, несмотря на все ее усилия, йол начал отклоняться от курса.

— Оказывается, это гораздо труднее, чем выглядит со стороны!

Роб снова взялся за румпель, и Сара сразу же почувствовала облегчение.

— Управлять судном нетрудно, но для этого требуется сила, — пояснил Роб. — Вы очень сильны, вот только ваш рост…

— Оставляет желать лучшего, — закончила Сара, видя, что он запнулся и не может подобрать вежливого слова.

— Восхитительно миниатюрен, — твердо заявил Роб.

— Это очень мило с вашей стороны, но я уже давно смирилась с тем, что останусь коротышкой, — с улыбкой сказала Сара. — У моей подруги леди Кири МакКензи имеется масса достоинств, но более всего меня в ней восхищает именно рост. Входя в комнату, она приковывает к себе взгляды всех присутствующих, напоминая индийскую богиню войны. А я остаюсь всего лишь маленькой Сарой Кларк-Таунсенд.

Роб скользнул рукой по румпелю и бережно накрыл ее ладонь своею.

— У вас именно такой рост, какой вам нужен. Чуточку выше — и вы были бы слишком высокой. Кроме того, из вас получится экономная жена, потому что вам потребуется меньше ткани для платьев.

Она рассмеялась.

— Я непременно укажу на это своим будущим поклонникам. Близнецы Кларк-Таунсенд: блестящая герцогиня и серая мышка сестра. Куда меньше блеска, зато мила на вид и хороша в качестве хозяйки.

Он крепче сжал се руку.

— Не смейтесь над тем, что так выгодно отличает вас от других, Сара.

Несколько мгновений она хранила молчание.

— Я вовсе не смеюсь. Рядом с бабочкой Мэрайей я действительно выгляжу невзрачным мотыльком. Ее непредсказуемая жизнь сделала ее остроумной, очаровательной и легко приспосабливающейся к переменам. А я… куда менее интересна. Мэрайя не помнила о том, что у нее есть сестра-близнец, но она придумала себе подругу по имени Сара, которая всегда поступала безупречно, разумно и до тошноты правильно. Это и есть я, за исключением безупречности.

— Значит, вы отдаете пальму первенства друг другу. «Как безумен род людской!»[19] — с улыбкой процитировал Роб. — Пока вы сомневаетесь в себе, любой мужчина, увидев вас вместе, сочтет себя благословенным дважды. Две замечательные молодые женщины, одинаково красивые, но при этом — восхитительно разные.

— Вы говорите очень приятные вещи, Роб. — Ничуть не убежденная, Сара подавила зевок. — Поскольку для управления «Брианной» я не гожусь, то лучше соберу для нас ужин. Только сейчас я заметила, что буквально умираю с голоду.

— Да, у нас во рту не было ни крошки после весьма скудного завтрака на рассвете. — Роб снова полностью завладел румпелем. — Но к завтрашнему вечеру мы уже будем на суше, где нам смогут предложить самое разнообразное угощение. А послезавтра вы воссоединитесь со своей семьей в Ральстон-Эбби.

— Очень на это надеюсь! — Сара открыла рундук с провизией и вынула оттуда хлеб, сыр и копченую рыбу. — Не желаете ли виски?

— Только не чистого. Добавьте немного воды, и я выпью. Я порекомендовал бы и вам сделать то же самое, поскольку виски согревает.

Найдя две оловянные кружки, Сара поинтересовалась:

— Как вы думаете, где мы причалим?

— Если будет такая возможность, я бы причалил в Бристоле, хотя и не совсем уверен, как далеко на юг нас отнес шквал. Но береговую линию между Сомерсетом и Девонширом я знаю довольно хорошо. Там есть несколько маленьких бухточек, в которые мы сможем зайти, если окажемся в том районе.

— А как же вы выдержите ночь? Вам нужен отдых, но, как мы только что выяснили, я не гожусь в качестве замены шкиперу.

— Я спущу меньший парус и сокращу площадь главного, — ответил Роб. — Потом привяжу румпель в нужном положении и постараюсь вздремнуть рядом с ним. Если ветер или погода резко изменятся, я тут же проснусь. Вот и все.

Сара нисколько не сомневалась в этом. Она подозревала, что Роб способен на все. Ужин они съели в уютном молчании. Она была настолько голодна, что даже копченая рыба показалась ей вкусной. Она сомневалась, что когда-либо обретет вкус к спиртным напиткам, но виски с водой вполне можно было пить. И это действительно согрело ее, как и предсказывал Роб.

Поев, она, по настоянию Роба, закуталась в оба одеяла и устроилась рядом с ним. Шум ветра и волн убаюкивал.

Когда-нибудь она с изумлением оглянется на это путешествие по морю, поскольку очень уж оно контрастировало с привычной ее жизнью. Как и сам Роб, кстати.

Что ж, по крайней мере, у нее останутся воспоминания.

Глава пятнадцатая

Над морем занимался зловещий багровый рассвет. «Красен вечером закат — морячок может быть рад. Красно небо поутру — моряку не по нутру». Роб не знал, когда родилась эта старинная поговорка, но подозревал, что еще в те времена, когда Ной только собирался строить свой ковчег.

Пока он изучал горизонт, куча одеял рядом с ним зашевелилась, а потом и раскрылась, обнажая свое золотоволосое содержимое. Сара села и потянулась. Выглядела она при этом столь восхитительно, что Роб вновь поспешно устремил взгляд в небо.

— После сна на деревянной палубе я начала ценить комфорт стога сена, — жизнерадостно воскликнула девушка. — А вам удалось отдохнуть ночью?

— Да, по большей части ветер был слабым. Так что я смог вздремнуть как следует.

Она аккуратно свернула оба одеяла и ловко пристроила их в рундуке.

— Я не буду знать, что делать с настоящей кроватью, когда она вновь появится в моей жизни.

Роб пожалел, что она упомянула о постели. Недостатком спокойного плавания было то, что оно оставляло слишком много времени для мыслей о чересчур привлекательной попутчице.

— Если все пойдет хорошо, сегодня ночью вы будете спать в настоящей постели.

— Настоящая постель, — со священным трепетом в голосе повторила она. — А если мне совсем уж повезет, то я приму и настоящую ванну.

— Будьте осторожны! Слишком много благ цивилизации сразу — это может быть опасно.

Должно быть, он забыл придать своему голосу небрежности, поскольку Сара, нахмурившись, пристально уставилась на него.

— Что-то не так? Нас преследуют? — Сара села повыше и оглядела море вокруг.

— Нет, но на нас надвигается шторм. И похоже, сильный. — Он кивнул на багровый рассвет. — Я не могу сказать точно, когда он начнется. Надеюсь, мы к тому времени уже благополучно доберемся до берега, но плыть нам еще очень долго.

— Но мы же легко прошли сквозь шквал, — заметила Сара. — Этот будет хуже?

— Шквалы кратковременны. А шторм может продолжаться несколько часов или даже дней. — Роб проплавал на море достаточно долго, чтобы при виде этого рассвета у него зародились нехорошие подозрения.

Сара с неподвижным лицом смотрела на восточный горизонт. Его пушистая золотистая цыпочка выглядела спокойной и уверенной. Женщина — не девчонка.

— В таком случае мы должны подготовиться к нему как можно лучше. Во-первых, завтрак. И потом, что я могу сделать, чтобы мы легче пережили шторм?

— Завтрак — хорошее начало. Ешьте плотно — позже нам понадобятся все силы. После того как мы поедим, уберите незакрепленные предметы и принесите веревку, которую обнаружили вчера. Нам обоим понадобятся страховочные концы[20], чтобы привязать себя к йолу.

Она с трудом проглотила комок в горле.

— Чтобы мы выжили, если нас смоет за борт?

Он кивнул.

— Страховочный конец — всего лишь предосторожность, но я предпочту не рисковать. Узлы я завяжу сам. Они будут надежными, но развязать их можно одним рывком.

Судя по выражению ее лица, Сара успела вообразить себе тысячу разных способов утонуть, но она ответила только:

— Слушаюсь, капитан.

Они съели завтрак, сидя в приятном молчании на кормовой банке. Ему нравилось, что Сара не испытывает необходимости в болтовне. Она была совсем близко, стоило только протянуть руку, и его вдруг охватила странная смесь покоя и желания. Не самый плохой способ насладиться тем, что могло стать его последним завтраком на этом свете.

Убирая остатки провизии, Сара вдруг спросила:

— Чего вы недоговариваете? Если мы умрем сегодня, вы должны предупредить меня, чтобы я успела в последний раз помолиться.

Он растерянно заморгал перед лицом ее проницательности и спокойного осознания грозящей им опасности.

— Я искренне надеюсь, что сегодня мы не умрем, но… это может случиться. Если шторм обрушится всей мощью, нас может прибить к английскому берегу. А на юго-западном побережье много скалистых участков, где будет трудно причалить в безопасности в такой ураган.

Она обдумала услышанное.

— Значит, мы можем потерпеть крушение и утонуть у родного берега. Какая ирония!

Кармайкл был рад, что ему не пришлось растолковывать ей ситуацию.

— Не думаю, что мы можем обогнать шторм и высадиться на сушу, прежде чем он налетит на нас, поэтому я поплыву параллельно берегу, пока шторм не закончится. Правда, если ветер будет слишком сильным, мне с ним не справиться.

— Что ж, тогда я постараюсь вознести особенные молитвы. — Сара шагнула вперед, пряча последние продукты. — Но сначала — страховочные концы.

Сару охватило какое-то жутковато-мрачное предчувствие того, что она проживает, быть может, свой последний день на земле. Какими бы страшными ни были ее похитители, она ни разу не подумала о том, что ей грозит смерть. Но эта опасность была другой — угроза исходила не от людей, а от всесильной бездушной природы. Они могли выжить: она твердо верила в способности Роба отвести от них любую беду. Но могли и погибнуть. Тот факт, что Роб был обеспокоен, говорил сам за себя.

Сара не хотела умирать! Ничуточки не хотела! Но смерть могла прийти за кем угодно в любой момент, а у нее за плечами было уже двадцать пять славных лет. Многим повезло куда меньше.

Мысль о том, что ее семья так никогда и не узнает, что с нею случилось, приводила ее в неистовство. Они наведут справки в Ирландии, но след беглецов оборвется в Кинсейле вполне реалистичным предположением, что они утонули.

Если Сара умрет сегодня, то так и не узнает, кто же родился у Мэрайи — мальчик или девочка. Они так и не смогут наверстать упущенное за те годы, что провели вдали друг от друга. Она не узнает получше своего очаровательного, а иногда — доводящего до безумия отца.

Не говоря уже о том весьма огорчительном факте, что Сара умрет девственницей. Она подумала, полушутя-полусерьезно, что ей следовало бы соблазнить Роба, когда они еще находились на суше. И задуманное ею вполне могло получиться, несмотря на его впечатляющую силу воли.

Однако же, она слишком долго тянула с этим. Ветер постепенно усиливался, и теперь «Брианна» скользила вверх и вниз по огромным волнам. Роб полностью сосредоточился на управлении лодкой. После того как он, обмотав канат вокруг ее талии, страховочными концами привязал Сару к банке, а себя — к основанию бизань-мачты, у него еще осталось достаточно веревки, чтобы соорудить нечто, позволяющее ему закрепить румпель, если вдруг понадобится отойти.

Кроме того, подобный такелаж позволит ослабить колоссальную физическую нагрузку, которая потребуется ему для управления йолом. Он убрал парус бизань-мачты и уменьшил площадь основного паруса настолько, насколько это было возможно, чтобы сохранить управление лодкой. Они почти не разговаривали, потому что сказать им было нечего.

Сара расположилась в средней части лодки с ведром в руках. Волны уже захлестывали кокпит, и она усердно вычерпывала воду. Она радовалась тому, что может сделать хоть что-нибудь для их возможного спасения, но, если они все-таки не утонут, спина и руки у нее будут болеть несколько дней.

Большая волна ударила в нос лодки под таким углом, что в ней оказалось сразу не менее шести дюймов воды. Сара со вздохом вновь принялась вычерпывать ее, старательно соблюдая правило, которое объяснил ей Роб: одной рукой следует неизменно держаться за что-либо прочное. Она спросила себя, который час. Солнце скрылось за тяжелыми штормовыми тучами, но полдень наверняка давно уже миновал.

Сара как раз переваливала за борт ведро с водой, когда ей показалось, что она что-то видит вдалеке.

— Эй, я думаю, это земля. Англия. Родина. — Она проглотила ком в горле, на удивление глубоко тронутая этим зрелищем. Сара отсутствовала меньше двух недель, но из-за всех событий ей казалось, что намного дольше.

— Так и есть, — отозвался Роб, повышая голос, чтобы перекричать шум ветра.

Она внимательно разглядывала побережье.

— Новости не слишком обнадеживающие, не так ли?

— Не слишком, — согласился он. — Даже с зарифленным парусом[21] ветер быстро гонит нас прямо к берегу. И скорость только возрастет, когда шторм обрушится на нас в полную силу. — Роб нахмурился, глядя на берег вдали. — Поскольку я хорошо знаю это побережье, то попробую вывести нас на участок открытых пляжей.

Сара уже собралась ответить ему, когда ураган обрушился на них с ревом и визгом, и у нее не осталось лишнего дыхания, чтобы тратить его на слова.

* * *

Черпай, черпай, черпай. Мир вокруг так давно превратился в завывающую какофонию свирепого ветра и пляску гигантских волн, что Сара уже едва могла вспомнить, что такое тишина. Мышцы у нее ныли, как и у Роба, должно быть, потому, что он весь этот бесконечный день отчаянно сражался с румпелем. Она промокла до нитки и так долго терпела холод, что уже не обращала на него внимания. Жизнь сузилась до процесса вычерпывания воды и молитв о том, чтобы шторм закончился, не погубив «Брианну» и ее экипаж.

В уши ей ударил жуткий скрежет, и йол потряс сокрушительный удар.

— Мы налетели на скалу! Сара, держитесь! — закричал Роб, когда лодку повело в сторону, и огромная волна обрушилась сверху прямо в кокпит.

Она ухватилась за планшир, но лавиной ее смыло за борт и потащило в море. Сара отчаянно сопротивлялась давлению воды, пытаясь по туго натянутому страховочному концу добраться до лодки. Но она не обладала достаточной силой, чтобы противостоять течению, вихрившемуся вокруг нее. Ее, беспомощную, тащило под водой. «Я не могу дышать, не могу дышать…»

Значит, вот она какая, смерть…

Сильная рука обхватила ее за талию и втащила обратно в йол.

— Боже милосердный, Сара, вы живы? — взволнованно окликнул ее Роб. — Вы не можете умереть, вы пробыли под водой совсем недолго, ответьте же мне, прошу вас!

Она попыталась ответить, но не смогла. Роб перенес ее на свое место на корме, а потом положил ее обмякшее тело в промокшей одежде себе на колени, лицом вниз. Ловкий удар по спине открытой ладонью — и Сара с хрипами принялась выкашливать воду.

Когда она протолкнула в легкие первую порцию благословенного воздуха, Роб приподнял ее и прижал к себе, одной рукой обнимая ее дрожащее тело.

— С вами все в порядке?

Она вновь откашлялась, после хрипло выдавила:

— Я. Еще. Жива.

Роб лишь крепче прижал ее к себе, и она спрятала лицо у него на груди. Оба промокли насквозь, сверху их поливали косые струи дождя, и теперь даже Сара видела, что йолу грозит неминуемая гибель. Она смутно осознавала, что румпель удерживается самодельным такелажем Роба и его правой рукой, тогда как левой он крепко прижимал к себе ее.

Она всмотрелась в хаос ветра и воды и увидела на фоне сплошной черноты еще более темные бесформенные пятна, у подножия которых вскипали белые буруны разбивающихся воли. И еще спереди доносился равномерный грохот валов, накатывающих на берег.

Испытывая неестественное спокойствие, она сказала:

— Теперь мы точно умрем, не так ли?

Роб ответил ей на ухо, стараясь перекричать рев ветра:

— Может быть, и нет. Этот район я знаю очень хорошо. Даже слишком хорошо, черт меня подери. Между здешними скалами есть спокойный участок берега, покрытый галькой. Но скорее всего, «Брианна» развалится раньше, чем мы доберемся до него. Сейчас я развяжу узлы на страховочных концах, чтобы мы не пошли на дно вместе с нею. Кроме того, я собираюсь снять сапоги. И вы сделайте то же самое. Полагаю, плавать вы не умеете?

— Мне никогда не дозволялось присоединиться к своим кузенам в пруду, — с сожалением сказала Сара. — Тогда это вызывало у меня раздражение, а теперь — еще большее!

— Поскольку я вырос на побережье, то плаваю весьма недурно. У меня есть хороший шанс все-таки доставить вас на берег. Если я потеряю вас или… не смогу плыть сам, продолжайте двигаться вперед к земле любым способом, изо всех сил. — Голос его прервался. — Мне жаль, что я подвел вас, принцесса.

С отстраненной решимостью, в которой не было места страху, она ответила:

— Судьба наша — в руках Божьих, а Он может победить даже сыщика уголовного полицейского суда. — Девушка наклонилась, стаскивая с ног промокшие сапоги. — Вы сделали все, что могли, Роб. Никто не вправе требовать от вас большего.

— Ox, Сара, Сара. — Он запрокинул ей голову и впился в губы коротким поцелуем, отчего в ее замерзшем теле вспыхнула искорка тепла. Она изо всех сил схватила его за руки, отчаянно жалея о том, что ей все-таки придется отпустить его.

Он потянул за свободный конец страховочного каната, и тот развязался.

— Держитесь, моя дорогая девочка, — сказал он, наклоняясь к своим промокшим сапогам. — Мы идем к берегу!

Глава шестнадцатая

Кляня про себя злую насмешку судьбы, приведшую его именно к тому участку побережья, который он знал лучше всего, Роб, прищурившись, вглядывался в стену воды перед собой. Он высматривал наиболее удобный проход между скалами. Поскольку он уже слышал грохот прилива, накатывающего на галечный берег, они не могли быть от суши дальше, чем в нескольких сотнях ярдов. Наличие пляжа давало им надежду уцелеть. Но если прибой понесет йол на отвесные скалы, они обречены.

Он неохотно отпустил Сару, чтобы обеими руками взяться за румпель. В этом бурном море управлять «Брианной» стало почти невозможно, но даже крошечный поворот руля мог сохранить им жизнь.

— Вам не помешает, если я обниму вас за талию? — спросила Сара, повышая голос, чтобы перекричать рев урагана. — Вы — крепкий и надежный якорь, за который можно держаться.

— Как вам будет угодно, принцесса, — отозвался он, чувствуя, как ослабевает охватившее его напряжение. Со всей щедростью души она уже готова была простить Роба за то, что он, скорее всего, не сможет спасти ее.

В самонадеянной гордыне он полагал, что сможет обойтись своими силами и благополучно доставить ее домой. Теперь, когда стало слишком поздно, он понял, что им было бы лучше отправиться в британский военный лагерь. Хотя о ее похищении узнали бы все кому не лень, а репутация девушки сильно, если не безнадежно, пострадала бы, она, по крайней мере, осталась бы жива. Теперь же они вряд ли увидят рассвет.

Однако, если они утонут, то вовсе не потому, что не пытались спастись. Роб резко положил румпель на штирборт, дабы избежать столкновения со зловещего вида утесом, внезапно замаячившим впереди в пелене тьмы и дождя. Йол покачнулся, корпус его со скрипом навалился на каменного исполина, но они прорвались.

Волнение усилилось и кинуло их прямиком в объятия очередного утеса. Раздался жуткий треск, за которым последовал страшный толчок, швырнувший их вперед. Роб с мрачным упрямством вцепился в румпель, а Сара держалась за него, когда йол повалился на бок и врезался в новую скалу. В лодку хлынула вода, и Роб крикнул:

— Пришло время покинуть судно, Сара! Сможете держаться за мои плечи, пока я плыву к берегу?

— Я… я не знаю, — пролепетала она. — Пальцы онемели от холода, я могу не удержаться!

Этого Роб и боялся. Он сбросил свой промокший сюртук, чтобы тот не сковывал его движений.

— Я буду плыть и поддерживать вас одной рукой. Это будет медленнее, зато я удержу вас над водой.

Пока у него хватит сил.

Она запрокинула к нему свое бледное овальное личико.

— Я могу сделать что-нибудь, чтобы помочь нам добраться до берега?

— Не мешайте мне. — При этих его словах «Брианна» врезалась в очередной блестящий от воды утес. Теперь йол был полон воды и оказался целиком предоставлен воле безумных волн. Роб обхватил Сару за талию и вместе с нею прыгнул в бешеный водоворот, оттолкнувшись ногами от скалы, ставшей погибелью йола, который море уже жадно рвало на куски.

В морской воде, которая накрыла их с головой, оказалось еще холоднее, чем на воздухе, если такое вообще было возможно. Роб позволил течению увлечь себя к берегу, лежа на боку, загребая правой рукой и работая обеими ногами. Сара послушно выполняла его приказание, плывя у него под мышкой и старательно держась подальше от его ударов ногами.

Он знал, что до берега недалеко, но сталкивающиеся волны тянули их на дно. Силы его стремительно таяли, пока он сражался с ледяной водой, но им наверняка осталось уже немного, совсем немного…

Очередная волна подхватила их и швырнула о камень. Роб успел сгруппироваться и отвернуть, так что они лишь зацепили край валуна. Сара хрипло дышала ему в ухо, но не мешала, когда он, ничего не видя перед собой, вновь поплыл вперед. Он достиг уже той степени запредельной усталости, когда лишь слепое упрямство заставляло его плыть дальше.

Роб смутно осознал, что если выпустит Сару, то, скорее всего, выживет, но мысль эта пропала так же быстро, как и появилась. Жизнь не стоит того, чтобы жить, если он спасется за ее счет.

Берег был уже совсем близко, и волны стали грубее. Роб едва сумел обогнуть низко сидящий в воде валун, над которым в воздух взлетели белые брызги пены, но, когда он оттолкнулся от него, их подхватило яростное течение. Несчастных понесло на зазубренную остроконечную скалу, и на сей раз весь удар на себя должна была принять Сара.

Нет! Роб развернулся в воде, закрывая ее своим телом. Его швырнуло на скалу, и мир вокруг раскололся болью и чернотой.

— Роб! Роб! — Сокрушительный удар едва не вырвал Сару из его объятий. Тело его замерло и обмякло в воде, как ей показалось, на целую вечность. А затем он медленно и неуклюже погреб к берегу.

Стремясь помочь ему любой ценой, теперь уже девушка обхватила его рукой и слабо замолотила ногами. В какой-то момент гигантская волна подхватила их и понесла вперед. Оба рухнули лицом вниз на каменистый берег, и Сара сама едва не лишилась чувств.

Однако вода отхлынула и потащила их обратно в море. Ругаясь, девушка впилась пальцами свободной руки в грубую гальку на берегу, а второй пыталась удержать Роба на месте. Отчаянными вдохами Сара наполнила грудь воздухом, когда волна отступила окончательно, и затаила дыхание, когда новый вал накрыл их с головой.

Им нужно подняться выше. В промежутках между наплывами волн она встала на колени и огляделась. Света едва хватало на то, чтобы разглядеть: они оказались на узком галечном пляже в форме полумесяца, окруженном отвесными каменными стенами. Роб лежал справа от нее, явно потеряв сознание; из раны на лбу у него сочилась темная кровь.

— Роб, нам надо идти! — Когда схлынула очередная волна, Сара яростно затрясла его. — Мы должны подняться выше линии прибоя. Я попробую помочь вам, но не смогу поднять вас в одиночку. На нас идет новая волна. Двигайтесь!

Когда вал подхватил их и протащил дальше, она потянула Роба за плечо, пытаясь заставить его подняться. Он с трудом приподнялся на четвереньки и пополз вперед, крепко держа ее, когда вода схлынула. Их догнала новая волна. И еще одна. И еще.

Наконец они оказались дальше опасной линии разбивающихся волн. Оба, задыхаясь, повалились на прибрежную гальку. Роб был оглушен и молчал, но, по крайней мере, мог двигаться. Дождь закончился, и сильный порывистый ветер принялся разгонять скрывавшие луну тучи.

Теперь, когда видимость улучшилась, Сара огляделась по сторонам, надеясь, что они не оказались запертыми в этой бухточке, словно крысы в бочке. Ага, по скалистому утесу вьется узенькая тропка! Если они смогут подняться наверх, то наверняка найдут какое-нибудь укрытие. Хотя смерти во время кораблекрушения они избежали, холод и ветер могут оказаться не менее губительными.

— Роб, на вершину утеса ведет тропинка. Если я помогу вам, вы сможете подняться по ней?

Он ничего не ответил, а лишь с трудом поднялся на ноги. Сара подвела его к подножию тропинки. Роб, казалось, по-прежнему смутно воспринимал действительность, что наверняка стало результатом удара по голове, когда он старался прикрыть ее собой. Она надеялась, что, поскольку он понимает ее и способен двигаться, полученная им рана не слишком серьезна.

Роб начал взбираться, скользя правой рукой по каменной стене, чтобы сохранить равновесие. Тропинка была слишком узкой, чтобы идти рядом, поэтому Сара шла позади, готовая поддержать его, если он поскользнется. Впрочем, это могло означать только одно: они оба упадут вниз, поскольку он был намного тяжелее.

Сара настолько устала и отупела, что лишь на полпути вверх сообразила, что шагает босиком. Цепкие волны стащили с нее чулки. Да, Роб тоже бос. Утром ноги будут покрыты синяками и порезами, которые начнут кровоточить. Но Сара не возражала даже против этого, лишь бы согреться.

Одолев подъем, показавшийся усталым путникам бесконечным, они наконец поднялись на вершину. Сара, задыхаясь, повалилась на жесткую, как проволока, морскую траву. Больше никогда, никогда в жизни она не пожелает себе приключений.

Роб остался стоять, покачиваясь из стороны в сторону. Она проследила за его взглядом и увидела не маленький каменный домик, а огромный готический замок, словно сошедший со страниц жутких историй миссис Рэдклифф[22]. Здание располагалось близко, и внутри горели огни. С трудом поднимаясь на ноги, Сара вознесла жаркую благодарственную молитву.

Встав рядом с Робом, она положила его руку себе на плечи, а сама обняла его за талию.

— Укрытие, Роб. Осталось всего несколько шагов.

Он пробормотал нечто подозрительно похожее на проклятие, но послушно зашагал к замку. Хотя правильнее будет сказать, заковылял. Шаг, еще шаг, и еще один, и еще. Если она остановится, то больше не сможет заставить себя сойти с места.

На территорию замка они вошли через широкие распахнутые ворота в полуразрушенной стене. Та разваливалась на протяжении многих столетий, но еще обеспечивала кое-какую защиту от ветра.

Теперь, оказавшись ближе, Сара поняла, что перед нею не замок, хотя у здания имелись башни и башенки. Изначально это был манор[23], который перестроили в некое подобие мрачноватого замка в те времена, когда мир сходил с ума по готике[24]. Но все это не имело никакого значения, лишь бы гам оказался кто-нибудь, кто впустит их внутрь.

Тропинка оборвалась у широкой каменной лестницы, ведущей к двойным массивным дверям. Надеясь отыскать там дверной молоток, Сара буквально втащила себя наверх по ступенькам. Она уже не знала, кто кого поддерживает, но в любом случае они с Робом вместе продвигались вперед.

Дверной молоток действительно имелся в наличии — массивный, оскаливший пасть зверь, такой тяжелый, что ей пришлось взять его обеими руками. Она врезала отвратительной тварью по деревянной двери из последних сил, коих оставалось совсем немного. Девушка услышала, как эхо от ее удара загудело внутри.

Никакого ответа. Она вновь ударила молотком по двери, спрашивая себя, а появится ли хотя бы кто-нибудь, прежде чем она или Роб рухнут без сознания. Ее спутник по-прежнему молчал, опустив голову, и кровь, черная в потемках, текла по его лицу и шее.

Дверь со скрипом распахнулась, и на них с бесконечным отвращением взглянул безукоризненно одетый дворецкий.

— В замке Келлингтон не подают бродягам. — Взгляд его скользнул по их босым ногам. — Ступайте вниз по дороге в деревню. Там имеется работный дом.

Сара в негодовании воззрилась на него.

— Мы не нищие! Мы потерпели кораблекрушение и отчаянно нуждаемся в укрытии.

Вместо ответа дворецкий попытался закрыть дверь. Роб шагнул через порог, оттолкнув слугу в сторону, взял Сару за руку и провел ее внутрь. Дверь же он захлопнул с такой силой, от которой старые каменные стены замка содрогнулись.

Зал первого этажа был богато украшен по моде, принятой несколько десятков лет тому назад, и прямо к ним спускалась двойная лестница, но сейчас помещение выглядело запущенным и убогим.

Роб окинул зал тяжелым взглядом.

— Будь я проклят!

А потом, испустив негромкий вздох, словно проткнутые кузнечные мехи, он медленно осел на пол и застыл, лежа на боку, в полной неподвижности. Перепуганная, Сара упала рядом с ним на колени и приложила пальцы к его шее. Пульс ровный и спокойный. Роб просто устал сверх меры.

Снизу вверх глядя на хмурого слугу, Сара воскликнула:

— Ради всего святого, принесите ему теплое питье и одеяла! А еще лучше — распорядитесь отнести его в комнату, где ему будет обеспечен надлежащий уход. Или вы хотите, чтобы в вашем зале человек умер только потому, что вы отказались помочь ему?

Прежде чем слуга успел ответить, Сара услышала легкое постукивание. Подняв голову, она увидела седовласую даму, одетую в черное с ног до головы. Держа в руке тросточку, та, словно аршин проглотив, осторожно спускалась по ступеням с левой стороны. Судя по богатству ее наряда и высокомерному выражению лица, она явно была аристократкой, похоже членом семьи, населявшей в разные времена эту огромную груду камней и исторических воспоминаний.

— Что это за шум? — пожелала узнать она, сойдя вниз. Постукивая перед собой тросточкой, дама двинулась к ним.

При виде Роба она замерла, словно увидела привидение. Приподняв трость, она с такой силой ткнула его в плечо, что он перекатился на спину.

Залитый кровью, небритый, он и впрямь являл собой жуткое зрелище, но, даже учитывая это обстоятельство, реакция женщины была несколько преувеличенной.

— Роберт, — с неприязнью сказала она, — тебе полагается быть мертвым.

Да что происходит с этими людьми? Гнев, разгорающийся в душе, придал Саре сил, и она, пусть и с трудом, поднялась.

— Вы знаете этого человека?

— О да. Этот презренный бродяга — Роберт Кэссиди Кармайкл. Мой внук. — Тонкие ноздри женщины гневно раздувались. — Граф Келлингтон.

Глава семнадцатая

Сара на мгновение утратила дар речи.

— Роб — граф? А как же его отец и брат?

Старуха, которая, очевидно, и являлась вдовствующей графиней Келлингтон, безжизненным тоном ответила:

— Мой сын, третий граф, скончался три месяца тому назад от лихорадки. Эдмунд, его сын и четвертый граф, погиб две недели назад в дорожном происшествии в Лондоне. — Она вновь ткнула Роба концом трости, на сей раз — под ребра. — Мы давно решили, что Роберт умер, против чего ничуть не возражали. Туда ему и дорога.

Смерти, о которых упомянула графиня, вполне объясняли ее траурный наряд. Каковы были шансы потерпеть кораблекрушение на землях родового поместья Роба? Он говорил, что знает побережье, но такое совпадение просто не укладывалось в голове.

Кири назвала бы это «кармой». Вспоминая все, что рассказывал ей Роб, Сара спросила:

— Разве Эдмунд не был женат? Или он не оставил сыновей?

По лицу графини скользнула недовольная гримаса.

— Он действительно обручился несколько лет тому назад, но потом глупая девчонка дала ему от ворот поворот. Совсем недавно он обручился во второй раз с блестящей достойной молодой женщиной. Эдмунд погиб за три дня до свадьбы. И теперь графство достается ему.

Графиня в очередной раз вознамерилась ткнуть Роба под ребра. Придя в бешенство, Сара выхватила у нее трость и отшвырнула ее в сторону, ничуть не беспокоясь о том, не грохнется ли теперь старуха на свою благородную задницу.

— Если Роб и в самом деле новый граф, то теперь он владеет этой заплесневелой грудой камней, — сквозь стиснутые зубы проговорила она. — И в этом качестве он имеет право на уважение и покорность каждого живущего здесь. — Взгляд ее переместился на дворецкого. — Вы все находитесь здесь с его милостивого соизволения.

Графиня в ярости уставилась на Сару.

— А ты кто такая, чтобы рассыпать угрозы, грязный маленький поросенок?

Сара выпрямилась во весь свой, пусть и невеликий, рост и, не дрогнув, одарила старуху столь же гневным взором.

— Меня зовут Сара Кларк-Таунсенд. И я прихожусь родной сестрой герцогине Эштон и племянницей лорду Торрингтону и лорду Бэбкоку.

Позволяя им переварить услышанное, она вдруг сообразила, что неплохо было бы еще чем-то подкрепить свои властные полномочия. Правда, для этого ей придется солгать.

— Мы с Робом обручены. Поскольку он ранен и очень слаб, я отдаю распоряжения от его имени.

Графиня зашипела от злости, понимая, что крыть ей нечем. Сара же тем временем повернулась к дворецкому.

— Если вам по-прежнему дорого ваше место, немедленно приведите сюда людей, чтобы отнести лорда Келлингтона в уютную комнату с чистыми простынями на кровати и огнем в камине. Для меня должна быть готова такая же комната поблизости. Если у вас найдется достаточно большая ванна, наполните ее горячей водой для его светлости. В самом крайнем случае нагрейте воду, чтобы его можно было обмыть. Он опасно простыл, спасая наши жизни, когда мы плыли из Ирландии сквозь шторм, посему принесите чаю и мясного бульону, да погорячее.

Дворецкий, поднимая тросточку и протягивая ее графине, метнул на нее нервный взгляд. Старуха проворчала:

— Полагаю, вы должны исполнять распоряжения этой девки, пока граф, — она буквально выплюнула это слово, — не придет в себя настолько, чтобы принять бразды правления. Впрочем, при некоторой удаче он подцепит легочную лихорадку[25].

Она развернулась и деревянной походкой вышла из комнаты, цоканьем каблуков и стуком трости выражая свое недовольство.

Ужасная женщина. Как можно столь сильно ненавидеть своего внука, единственного пока еще остающегося в живых? Отложив вопрос на потом, Сара повернулась к дворецкому:

— Как вас зовут?

— Гектор, — с опаской назвался тот.

— Что ж, Гектор, если через десять минут лорд Келлингтон окажется в тепле и уюте, я постараюсь забыть о вашем первоначальном обращении. — Она вопросительно подняла бровь. — Если же для вас это неприемлемо, я лично перепотрошу замок Келлингтон, пока не отыщу того, кто готов исполнить работу, за которую ему платят. Я выражаюсь ясно?

Раздосадованный и обиженный, он все же старался говорить вежливо:

— Да, мисс Кларк-Таунсенд, я немедленно вернусь с людьми, дабы отнести его светлость наверх. — И дворецкий почти бегом выскочил из комнаты.

Разыгравшаяся сцена еще более утомила Сару, и она опустилась на пол рядом с Робом, взяв его за руку. Теперь, когда они оказались внутри, его кожа начала согреваться, а дыхание и пульс стали ровными и глубокими. Она очень надеялась, что он скоро придет в себя. Не исключено, что у него получится справиться с этими чудовищами куда лучше.

Времени прошло, конечно, куда более десяти минут, но Гектор все же вернулся с двумя здоровенными мужчинами в одежде грумов, которые принесли с собой носилки. Похоже, одевались они в большой спешке, зато выглядели достаточно сильными и горели желанием помочь. Тот, что повыше, рыжеволосый здоровяк, вдруг воскликнул:

— Мастер Роб! Это и вправду вы!

Роб не пошевелился. Рыжий с беспокойством взглянул на Сару.

— Он сильно ранен, мисс?

Она устало поднялась на ноги.

— Он замерз, избит и утомлен, но при этом сумел подняться по тропе снизу, с самого берега, так что я не думаю, что он серьезно ранен. Вы его знаете?

— Еще бы. — Рыжий и его товарищ бережно уложили Роба на носилки. — Я Джонас, старший грум. Когда мастер Роберт был еще мальчишкой, добрую половину своего времени он проводил на конюшнях. Я же тогда начинал помощником конюха, и меня приставили ухаживать за его пони. Мы много времени провели вместе — это уж точно.

И стали друзьями, догадалась Сара, хотя грум, скорее всего, счел бы самонадеянным со своей стороны утверждать, будто водил дружбу с наследником графского титула. Что ж, по крайней мере, нашелся хоть один человек, который был рад видеть Роба.

— Гектор, укажите дорогу к покоям графа, — распорядилась Сара. — Вы уже заказали ванну и бульон?

— Еще нет, мисс.

— В таком случае вам самое время это сделать. После того как проводите нас в спальню лорда, — тоном, не допускающим возражений, закончила она.

Гектор стал молча подниматься по широкой лестнице. Сара затаила дыхание, боясь, что Роб может соскользнуть с носилок, но мужчины были осторожны.

Поспешно приготовленная спальня располагалась в правом крыле дома. Это была обычная, средних размеров, комната для гостей — совсем не графские покои, но кровать была уже расстелена, а в камине горел огонь.

После того как грумы переложили Роба на постель, Гектор сказал:

— Я займусь ванной и горячим бульоном, мисс Кларк-Таунсенд. Понадобится некоторое время, чтобы нагреть столько воды. Если захотите удалиться, ваша комната располагается по коридору напротив.

— Благодарю вас. — Сара валилась с ног от усталости, но чувствовала, что должна охранять Роба, чтобы его бабка не подсыпала ему яду в чай.

После ухода Гектора Джонас сказал ей:

— Да вы и сами не очень-то хорошо выглядите, мисс. Почему бы вам не пойти в свою комнату и не отдохнуть? Я позабочусь, чтобы его светлости был обеспечен надежный уход. — Видя, что она колеблется, он ободряюще добавил: — Я никому не позволю причинить ему вред.

Он выглядел достойным доверия, а Сара была не в том состоянии, чтобы настаивать на своем.

— Благодарю вас, мистер Джонас, так я и сделаю.

— Просто Джонас, мисс. Я пришлю к вам одну из служанок, Фрэнси. Она хорошо позаботится о вас. — Джонас перевел взгляд на своего помощника. — Барни, отыщи Фрэнси и отправь ее в комнату миледи.

Барни кивнул и распахнул дверь перед Сарой. Она пересекла коридор и вошла в точно такую же комнату на противоположной стороне. В ней тоже была расстелена постель и горел огонь. Хоть это Гектор выполнил быстро.

Слишком уставшая для чего-либо еще и слишком грязная и мокрая, чтобы забираться под простыни, она рухнула на кровать, закуталась в стеганое покрывало и заснула как убитая.

У Сары сохранились смутные ощущения того, что ее мягко будят, помогают раздеться и опускают в сидячую ванну, полную восхитительно теплой воды. Затем в руки ей суют кружку горячего говяжьего бульона. К тому времени, как Сара закончила потягивать бульон, а вода остыла, она согрелась уже окончательно.

Те же ласковые руки помогли Саре вылезти из ванны, вытерли ей голову и набросили на нее ночную сорочку на несколько размеров больше, чем требовалось. И она вновь провалилась в благословенный сон.

Сара проснулась внезапно, отдохнувшая и полная энергии. Похоже, пережитое приключение не причинило ей особого вреда. Она спрыгнула на пол с кровати, морщась при виде синяков и чувствуя натруженные мышцы. Особенно ныли ступни, ведь ей пришлось босиком карабкаться по скалам. Но до серьезных порезов, кажется, дело не дошло.

Раздвинув занавески, она обнаружила за окном чистое утреннее небо и убегающие вдаль зеленые холмы. Буря миновала, и, похоже, новый день будет чудесным. В замок они прибыли вечером, так что на отдых у нее была целая ночь.

Но как чувствует себя Роб? Ведь ему досталось намного сильнее. Волоча за собой полы слишком просторной ночной сорочки, Сара пересекла коридор, разделявший их комнаты.

Роб мирно посапывал под одеялами. Его также искупали, а на голове у него появилась повязка.

Она и здесь раздвинула занавески на обоих окнах, впуская солнечный свет. Из его комнаты открывался потрясающий вид на море. Подойдя к кровати, Сара взяла его за руку.

— Роб? Вы очнулись?

Веки его задрожали.

— Сара? — Голос мужчины оставался ясным и чистым. Он осторожно потрогал повязку на голове. — Значит, мы все-таки добрались до Англии. С вами все в порядке?

Она испытала острое облегчение.

— Лучше не бывает. Мы не только живы, но еще и находимся в замке Келлингтон. Шторм вернул вас домой.

— Проклятье! То-то мне казалось, что я сплю. Или вижу кошмар. Нет, ну кто бы мог подумать? Шансы были мизерными. — Он крепко зажмурился. — Итак, я очутился в аду. А вот вы не заслужили того, чтобы попасть в преисподнюю.

— Шансы и впрямь были ничтожными, но все же они были, — ответила она. — Инфернальной частью истории выступил шторм. А теперь я наслаждаюсь теплом, едой и уютом.

Роб сел на постели, морщась от боли. Прошлой ночью Джонас не побрил его, так что он и впрямь выглядел сущим разбойником. Но симпатичным разбойником.

— У меня великое множество синяков и ссадин, но ничего, похоже, не сломано, — сообщил он, прислушиваясь к своим ощущениям. — Откуда на мне эта дорогущая льняная сорочка?

— Я приказала дворецкому, Гектору, послать за помощью и хорошенько позаботиться о вас.

Прежде чем девушка успела продолжить, Роб задумчиво протянул:

— Гектор. Во времена моего детства он был привратником. Высокомерный дурак, если я правильно помню.

— Так и есть, — согласилась Сара. — Он привел двоих грумов, чтобы те отнесли вас наверх. Полагаю, таким образом он рассчитывал нанести вам оскорбление, но все устроилось как нельзя лучше. Старший грум Джонас узнал вас и был рад видеть живым.

— Джонас! — Нахмуренное чело Роба разгладилось. — Он был моим вечным спутником в бесконечных авантюрах. Я удивлен, что он все еще здесь. Парень не раз заговаривал о том, чтобы податься в солдаты. А мои отвратительные отец и братец тоже здесь? Хотя нет, в это время года оба должны быть в Лондоне.

Она поняла, что разговора прошлой ночью он не слышал.

— Они оба мертвы, Роб, — без обиняков заявила девушка. — И теперь вы — граф Келлингтон.

Он застыл.

— Вы, должно быть, шутите.

— Ничуть не бывало. Вчера вечером мы с вами добрели до этого поддельного замка, и злобная старая карга, называющая себя вашей бабушкой, заявила, что ваш отец уже несколько месяцев как умер от лихорадки, а ваш брат погиб в дорожной трагедии примерно две недели назад, не оставив после себя законных наследников.

— Эдмунд никогда не был таким хорошим наездником, каким полагал себя, — пробормотал Роб, который выглядел так, словно сам только что свалился с лошади. — И что же, он действительно не додумался зачать наследника?

— Он даже не успел обзавестись женой. По словам вашей бабушки, девушка из славящегося своей плодовитостью семейства дала ему от ворот поворот и он умер накануне предполагаемого венчания с другой, весьма подходящей особой.

— Я с содроганием думаю о том, какую женщину моя бабушка может счесть подходящей, — пробормотал Роб. — Полагаю, это сущая гарпия с огромным состоянием и безупречной родословной.

— Отношение вашей бабушки… поразило меня, — тщательно подбирая слова, заметила Сара. — Как мне представляется, вы не ладили друг с другом?

Роб пожал плечами.

— Она обожала Эдмунда, чья мать была еще одной «весьма подходящей особой». — Он с дьявольской точностью скопировал интонации своей бабки. — Я же оставался для нее напоминанием о моей неугодной матери. Подозреваю, что, женившись на ней, мой отец совершил единственный неподобающий поступок в своей жизни.

— Что бы вдовая графиня ни думала о происхождении вашей матушки, ей придется смириться. — Сара широким жестом обвела комнату. — Потому что все это теперь принадлежит вам.

Роб слез с кровати и подошел к окну, напряженный, как струна, в своей дорогой, но коротковатой ночной сорочке. Даже со своего места Сара видела у него на ногах синяки и порезы — «подарки» вчерашней ночи.

— Будь оно все проклято, — негромко проговорил он, отворяя створчатое окно. В комнату ворвался прохладный морской ветерок. Роб с такой силой вцепился в подоконник, что костяшки пальцев у него побелели. — Проклято, проклято!

Нахмурившись, Сара присоединилась к нему у окна — встала рядом, не прикасаясь.

— Неужели перспектива настолько плоха?

— Она еще хуже. — На шее у него пульсировала жилка. — Я не только унаследовал результат продолжавшегося целую вечность распутства и накопления долгов, но еще и стал одним из тех, кто мне ненавистен. Проклятым пэром.

Сара вновь недоуменно нахмурилась.

— Но ведь у вас есть друзья-пэры, не так ли? Мне казалось, вы с симпатией и одобрением относитесь к Эштону и Киркланду, да и прочим своим одноклассникам, многие из которых имеют титул.

— Потому что всех их сослали в Уэстерфилдскую академию, сбыв с рук как чудаков и неудачников, подобных мне. Это люди, которых жизнь крепко потрепала в юном возрасте, отчего они, впрочем, стали только лучше. — По губам его скользнула горькая улыбка. — Они ничуть не походят на моего отца или брата — ленивых и бесполезных прожигателей жизни, являющихся типичными продуктами порочной системы, которая заслуживает гибели.

Сара уставилась на него, размышляя о том, что, учитывая особенности воспитания Роба, поражаться столь радикальным его взглядам, в общем-то, нечего.

— Ленивые и бесполезные прожигатели жизни встречаются во всех слоях общества. Просто у пэров больше возможностей. Но не все они одинаковы. Оба мои дядюшки — лорды и прекрасные джентльмены при этом. Но что вы ненавидите сильнее — сам факт пэрства или же то, что стали теперь графом Келлингтоном?

Роб на мгновение задумался.

— Думаю, что институт пэрства уже изжил себя, однако вы правы. Мне ненавистна мысль о том, что я стал графом Келлингтоном. У меня была жизнь, которая мне нравилась. А та жизнь, которую я только что унаследовал, мне не нужна.

— Увы, в действительности у вас нет выбора, — негромко проговорила Сара. — Пэрство живет в вашей крови. Вы можете развернуться и уйти от своего наследства и той ответственности, которую оно на вас налагает, но я с трудом представляю себе, как вы это сделаете. Подумайте о таких людях, как Джонас и другие слуги и арендаторы, которые являются частью Келлингтона. Всем им нужен сильный, справедливый и ответственный хозяин, которого у них не было уже слишком долго.

— Не сомневаюсь, что долгие годы с ними обращались просто отвратительно, — с горечью согласился Роб.

— Тем больше у вас причин исполнять свой долг лучше. Разве не станет это для вас самой сладкой местью? — Сара взяла его за руку. — Не исключено, что и финансовая ситуация вовсе не так плоха, как вы полагаете.

Роб с благодарностью пожал ей руку.

— Скорее всего, она еще хуже. Но вы правы, я просто не могу развернуться и уйти. Я должен выяснить совершенно точно, как обстоят дела. Кроме того, нам нужно послать весточку вашей семье о том, что отныне вы пребываете в безопасности. Они наверняка сходят с ума от беспокойства. Мне полагалось бы самому отвезти вас в Ральстон-Эбби, но нам обоим нужно хоть немного отдохнуть, а теперь еще и мое присутствие здесь может оказаться более желательным.

Сара согласно кивнула. Казалось, с момента ее похищения минула целая вечность, хотя на самом деле не прошло еще и двух недель. Ее семья несомненно сходит с ума от беспокойства. Приключение закончилось. В целом, все было даже приятно. Она украдкой взглянула на Роба. Она будет скучать по нему.

Роб поймал ее взгляд, и они долго смотрели друг на друга, вспоминая все опасности, что им довелось пережить. Он отпустил ее руку и отступил на шаг.

— Пришло время вспомнить о репутации. Начнем с того, что вам не следует находиться в моей комнате в одной сорочке. Если об этом станет известно, не исключено, что вам придется выйти за меня замуж.

Сара жалобно поморщилась.

— Я забыла упомянуть о том, что прошлой ночью заявила вашей бабушке и Гектору, что мы обручены. Мне нужно было заручиться правом отдавать им распоряжения, и я решила, что так будет проще всего. Но не волнуйтесь. Вам ничего не грозит. Я вас покину. И преследования по закону за нарушение данного слова тоже не будет. Моя несомненная девственность станет доказательством того, что вы не надругались надо мной.

Растерянность на его лице сменилась веселым изумлением.

— Это я могу обвинить вас в нарушении слова, данного при свидетелях. Мы обручены… Однако если вы вернетесь к себе в комнату, то мы оба окажемся в безопасности.

Это был конец их близости, поняла она. Роб только что унаследовал высокое общественное положение. Отныне вся его жизнь станет предметом пристального внимания. Ему это вряд ли придется по нраву. И поскольку он спас ее, она должна постараться не осложнять ему существование. То есть как можно скорее уйти — отсюда и из его жизни вообще.

Чувствуя в горле ком, Сара привстала на цыпочки и обняла его за шею.

— Спасибо вам за все, Роб.

А потом поцеловала его.

Она рассчитывала, что это будет дружеский прощальный поцелуй, но в тот миг, когда губы их соприкоснулись, он стал чем-то совсем иным. Роб сдавленно охнул и привлек ее в свои объятия, крепко прижимая к себе. Оба были в ночных сорочках, так что их разделяли лишь два слоя тонкой ткани. Она чувствовала исходящий от него жар и крепнущее желание его тела, прикосновение рук, которые вновь спасали ее. Сильных рук, сейчас безжалостно сминающих ее тело. Ей хотелось навсегда раствориться в нем.

И вдруг ей стало холодно и одиноко: Роб отступил на несколько шагов и помотал головой.

— Ступайте, принцесса. Уходите немедленно.

Сара прижала пальцы к губам, до сих пор ощущая жар и желание. Заставляя себя успокоиться, она опустила руку.

— Я знаю, что вы не хотели этого, Роб. Вы справитесь с ответственностью, которую возложил на вас новый статус, потому что вы все делаете хорошо. Помните об этом, когда почувствуете растерянность.

Затем она резко повернулась и вышла из комнаты.

Мир этого мужчины в один миг изменился в худшую сторону. И Сара не должна добавлять в него сложностей. Она слишком многим ему обязана.

Глава восемнадцатая

После того как Сара с непроницаемым лицом выскользнула из комнаты, Роб зажмурился и попытался привести мысли в порядок. Граф Келлингтон. Титул и ноша, которых он никогда не ждал и не желал.

Имело ли какое-либо значение то, что, в течение долгих лет избегая этого места, как чумы, он во время урагана слепо устремился домой, словно голубь в родное гнездо? Мальчишкой он многое любил в Келлингтоне.

И вот теперь все здесь принадлежит ему. Роб не мог отказаться от своего долга, но с чего начать?

Надо одеться. В короткой ночной рубашке трудно иметь властный вид. Но даже одеться будет нелегко, поскольку то, что было на нем, когда он ввалился в замок, изорвано в клочья, а остальные составляющие его скромного гардероба остались в Лондоне.

Но нынче ночью за ним ухаживал Джонас, а тот всегда отличался практической сметкой. Роб открыл стенной шкаф и увидел в нем костюм, выглядевший вполне подходящим. Во всяком случае, по росту, хотя в плечах и талии его прежний обладатель был явно шире. Скорее всего, одежда принадлежала самому Джонасу, поскольку они всегда были примерно одного роста.

Роб умылся, затем надел полотняную сорочку и кожаные штаны. Он старался не смотреть на себя в зеркало, расположенное над бритвенным столиком: оно показывало, почему бабушка сочла его бродягой. Лицо его покрывали синяки и порезы, а волосы торчали в разные стороны, да к тому же они стали слишком длинными. Еще несколько дней, и он обзаведется самой настоящей бородой.

Бритвы в комнате не было, зато отыскалась расческа. Роб как раз пытался привести в порядок волосы вокруг повязки, когда в дверь постучали.

— Это Джонас, — раздался знакомый голос.

Роб обернулся.

— Входи!

Дверь отворилась, и в комнату вошел приятель его отрочества. Рыжие волосы Джонаса потемнели от времени, но не узнать его круглое добродушное лицо было невозможно.

— Доброе утро, милорд. Прошу прощения, что побеспокоил вас, но я хотел узнать, как вы себя чувствуете после кораблекрушения.

Роб пересек комнату, протягивая ему руку.

— Если ты и впредь намерен называть меня «милорд», у тебя будут неприятности, Джонас! — Они обменялись рукопожатием, и Роб хлопнул приятеля по плечу. — Чертовски рад видеть тебя! Ты единственное, что меня радует во всем Келлингтоне. Хорошо выглядишь. Ты женился на своей красотке Энни?

— А как же. — Джонас улыбнулся. — Двое детишек и третий на подходе. Лошадей в поместье уже не так много, как раньше, но достаточно, чтобы я не сидел без дела.

— Передавай от меня привет женушке. — Роб ухмыльнулся. — Хотя я никогда не мог понять, что в тебе нашла такая красивая девушка.

Джонас расхохотался.

— То, что она во мне нашла, тебя не касается!

Улыбка Роба увяла.

— Я еще не оправился от шока, узнав, что стал последним по счету лордом Келлингтоном.

— Так ты ничего не знал? — удивился Джонас. — А я думал, будь ты жив — услышал бы об этом тотчас. Ты же всегда обо всем узнавал первым. — Мужчина нахмурился. — Разумеется, у нас не было причин считать тебя живым. Ты просто взял и исчез двенадцать лет назад. Я думал, что уж хотя бы мне ты дашь знать, что жив и здоров.

— Ты имел право так думать, — негромко ответил Роб. — Но долгое время у меня не было возможности писать, а потом я оказался в Индии, где застрял на несколько лет. Я решил, что стану вести себя так, будто моей семьи не существует, посему старательно избегал известий о ней. — Решив сменить тему, Роб жестом пригласил Джонаса присаживаться. — Спасибо за то, что принес мне одежду. Ты одолжил мне свой воскресный костюм?

Опускаясь в кресло, Джонас кивнул.

— Это было лучшее из того, что подвернулось под руку. Я принес тебе бритву. Надеюсь, ты умеешь ею пользоваться, поскольку камердинер из меня никудышный. — Он протянул Робу деревянную шкатулку с бритвенными принадлежностями.

— А я бы не знал, что делать с камердинером. — Роб вернулся к бритвенному столику, обмотал шею полотенцем и принялся намыливать лицо. — Я должен тебе новый костюм, при условии, что наследство Келлингтона достаточно велико для его приобретения. — Он осторожно сбрил пышные бакенбарды. — Насколько плохи здесь дела?

Хорошее настроение Джонаса улетучилось, как по мановению волшебной палочки.

— Всем известно, что поместье приходит в упадок. Хозяйственные постройки разрушаются, а собственностью арендаторов вообще никто не занимался со времен смерти твоего деда. Говорят, твой брат собирался отменить ограничения на право распоряжения имуществом, чтобы продать некоторую часть земли, но он умер раньше, чем успел добиться желаемого.

Узнав об этом, дед Роба наверняка перевернулся бы в гробу.

— Полагаю, у поместья есть управляющий.

— Да, малый из Кента по имени Бакли.

— Чужеземец, значит, — заключил Роб, зная, что любой человек, живущий далее чем в дюжине миль отсюда, считается иностранцем. — И что он собой представляет? Честен? Умел?

Джонас поморщился.

— Он готов выжать из поместья последний фартинг. Честен же он или нет, я сказать не могу. За месяцы, прошедшие со дня смерти твоего отца, твой брат ни разу не приезжал в Келлингтон.

— Он всегда считал центром мира Лондон. А как насчет моей бабули? У нее ведь дом в Бате, не так ли?

— Да, но в последние годы большую часть своего времени она проводит здесь. Пожилая леди внушает страх, но хорошо уже то, что хотя бы кто-то из членов семьи живет здесь постоянно.

Роб согласился с приятелем. Бабушка всегда презирала его, но при этом обладала здравым смыслом и отнюдь не была помешана на моде и азартных играх, как ее сын и старший внук.

— Сегодня утром я объеду поместье, чтобы взглянуть, как обстоят дела. После этого поговорю с Бакли. Надеюсь, в конюшнях еще найдется пара нормальных лошадей?

Джонас кивнул.

— Коня твоего отца на выставку не пошлешь, конечно, но он обладает выносливостью и хорошими манерами. Если бы твой брат взял его с собой в Лондон, то сейчас наверняка был бы жив. Ходили слухи, что там у него был какой-то нервный, но зато эффектный гнедой жеребец, который и сбросил его прямо на улице под колеса другого экипажа.

В этом был весь Эдмунд: он всегда предпочитал внешний лоск качеству. Если бы он ехал верхом на спокойном жеребце, Роб не оказался бы сейчас по уши в неприятностях.

— Будем считать, отцовский конь меня устроит. Кроме того, я хочу, чтобы ты поехал со мной, поскольку ты знаешь поместье лучше кого бы то ни было.

— Поеду, конечно. Твоя нареченная составит нам компанию? — Джонас заулыбался во весь рот. — Мисс Кларк-Таунсенд — горячая штучка. Когда я услышал о том, как она запустила тростью старой леди в другой конец зала, то смеялся до колик в животе.

Роб обернулся и уставился на него, не веря своим ушам.

— Что сделала Сара?

— Ты свалился в вестибюле, — пустился в объяснения Джонас. — Твоя бабушка услыхала шум и спустилась. Узнав тебя, она принялась тыкать тебе под ребра своей тростью, словно ты был снулой рыбой. Когда она собралась сделать это в третий раз, молодая леди отобрала у нее трость и отшвырнула ее в сторону, заявив, что в качестве нового владельца ты заслуживаешь уважения и повиновения. — Он покачал головой. — Жаль, что я не видел этого собственными глазами. Одна служанка наблюдала за происходящим сверху, и она же рассказала об этом в кухне.

Вполне естественно, что возвращение блудного, к тому же считавшегося погибшим наследника стало главной темой для обсуждения в людской. А уж когда он появится там со своей нареченной, слуги просто с ума сойдут.

— Жаль, что я сам этого не видел. Мисс Кларк-Таунсенд — замечательная леди… во многих отношениях.

— И такая же красивая, как моя Энни. Ее сестра и вправду герцогиня?

Роб кивнул.

— У нее очень значительные связи.

Однако в случае нужды она умеет быть на удивление практичной и твердо стоящей на земле.

Закончив бриться, Роб стер остатки мыльной пены с лица. Синяки теперь стали еще заметнее.

— Я не исключаю, что мисс Кларк-Таунсенд захочет поехать с нами, но у нее нет костюма для верховой езды.

— В таком случае я подготовлю дамское седло.

С опозданием вспомнив о том, что должно было стать его первым действием, Роб сказал:

— Мне надо отправить два письма: семье Сары и в Лондон. Я напишу их после завтрака.

Что неизбежно задержит намеченный им объезд поместья. Он уже начал ощущать на своих плечах тяжесть подстерегавших его проблем. Надев коричневый сюртук, Роб натянул сапоги, оказавшиеся на удивление удобными.

— Если мне повезет, я буду на конюшне через час. Спасибо за все, что ты мне рассказал.

Его приятель кивнул, тоже поднимаясь на ноги.

— Готов помочь, чем могу, милорд.

Роб взглянул ему в глаза.

— Мне нужны старые друзья, которые называют меня Робом. Понял?

Джонас ответил ему слабой улыбкой.

— Это легче, чем запомнить, что надо называть тебя «милорд». Слава Богу, что ты вернулся и готов взять на себя ответственность, Роб. Ты нужен Келлингтону.

Слова Джонаса добавили тяжести и без того тяжкой ноше. Быть может, нежеланное наследство покажется Робу чуточку привлекательнее после того, как он поест. Кстати говоря, он не ел нормально вот уже много дней. Роб не имел ничего против хлеба с сыром, однако был готов и к большему разнообразию.

Он не помнил, как входил в замок Келлингтон прошлой ночью, но, спускаясь в обеденный зал, чувствовал, что дом ему знаком. Потрепанный, разумеется, но в остальном ничуть не изменившийся. Замок интересовал его отца и брата в недостаточной степени, чтобы они вздумали затеять перепланировку. Оба предпочитали тратить свои деньги в городе.

Спустившись на первый этаж, новоиспеченный граф повернул и зашагал в обеденный зал в дальней части дома. Хотя последний раз он был здесь двенадцать лет тому назад, замок по-прежнему оставался для Роба домом его детства. Было время, когда он знал в нем каждый чулан, дымовую трубу или черную лестницу. Учитывая его прекрасную память, он, пожалуй, и сейчас бы вспомнил все это.

Дом пребывал в печали. А обитало ли здесь когда-нибудь счастье? Да, когда была жива его мать. Впрочем, для него лучшим временем года становилось лето в Килварре, фамильном поместье Келлингтонов в Ирландии. Но эти дни закончились со смертью матери, незадолго до одиннадцатого дня рождения Роба. Его мать обладала солнечной натурой, и Роб с отцом обожали ее. Чего нельзя было сказать об Эдмунде, но тот почти все время торчал в своей школе, так что на него можно было не обращать внимания.

Роб спросил себя, а будет ли дом когда-либо счастлив вновь.

На полпути к обеденному залу его настиг полный мужчина с веселой улыбкой и холодными глазами.

— Лорд Келлингтон! — Мужчина поклонился. — Мы все здесь очень рады узнать, что вы живы и принимаете на себя обязательства нового графа. Позвольте мне представиться.

— В этом нет необходимости, — прохладным тоном отозвался Роб. — Полагаю, вы мистер Бакли, управляющий?

Тот, похоже, даже растерялся от подобной прозорливости Роба. Придя в себя, он заявил:

— Так и есть, милорд. Как мне представляется, вы пожелаете обсудить дела поместья и его годовой доход. Я был бы счастлив побеседовать с вами прямо сейчас, если вам это удобно.

— Мне это неудобно, — коротко ответил Роб. — Сначала я позавтракаю, после чего объеду поместье, дабы понять, в каком состоянии оно находится. Вас же я приму в полдень.

— Я буду счастлив сопровождать вас.

— Благодарю, но я предпочитаю возобновить знакомство с Келлингтоном в одиночку.

Бакли нахмурился, но тут же вновь поклонился.

— Как вам будет угодно, милорд. Я к вашим услугам.

— Да, именно так мне угодно. — Роб был слишком голоден, чтобы и дальше сохранять вежливый тон. — А теперь прошу простить меня…

Пройдя мимо Бакли, он вошел в обеденный зал. Здесь еще не было ни столовых приборов, ни еды. Да и вообще, комната выглядела так, словно ею не пользовались долгие годы. Роб раздраженно стиснул зубы. Неужели в кухне не нашлось никого, кто сообразил бы, что новый владелец захочет, чтобы его накормили? Придется идти в кухню, уж там-то наверняка найдется еда, даже если ему самому придется готовить ее.

Но тут в противоположном конце комнаты отворилась дверь, и в зал вошла Сара в простом платье цвета девонширских сливок. Волосы ее были гладко зачесаны назад и сверкающими золотистыми волнами падали ей на плечи. Она была настолько красива, что у него перехватило дыхание. Он мог только стоять и смотреть на нее.

— Роб! — Девушка улыбнулась, и ее улыбка озарила собой всю комнату. — Я рада видеть вас в добром здравии после вчерашнего кораблекрушения.

Ему показалось, будто из-за тяжелых грозовых туч выглянуло солнышко.

— Чувство обоюдное. Выглядите просто потрясающе.

— Одна из служанок, Фрэнси, взяла меня под свою опеку. — Сара кивнула на свое платье. — Она даже успела подрубить подол, чтобы оно не волочилось по полу. — Девушка повернулась к слугам, вошедшим в обеденный зал вслед за нею. — Гектор, пожалуйста, поставьте блюда, накрытые тарелками, на буфет. Мэри, поднос с чаем отправь туда же. Сегодня утром мы обслужим себя сами. Что до будущих предпочтений лорда Келлингтона, то их мы обсудим немного погодя.

— Слушаюсь, мисс Кларк-Таунсенд. — Гектор ловко расставил на буфете полдюжины блюд с крышками, накрыл стол на двоих, после чего удалился в сопровождении кухарки.

Роб приподнял крышку на ближайшем блюде. Восхитительно пахнущие золотистые колбаски. Он приподнял еще две крышки. Под одной оказался омлет с травами, под другой — картошка, зажаренная с луком.

— Какой магией вы воспользовались?

Сара звонко рассмеялась.

— Никакой магии. Слуги не понимали, что от них требуется, поэтому я сошла вниз и объяснила им.

Он выразительно приподнял брови.

— Все должно быть куда сложнее, чем вы говорите.

— Моя мать управляла внушительным хозяйством своего брата, поэтому у меня была возможность научиться многому. Она говорила, что со слугами всегда следует вести себя вежливо и уважительно, но при этом нужно сразу же дать им понять, что единственный выход для них — точно выполнять распоряжения. — Сара взяла тарелку и направилась с нею к буфету. — Я проголодалась, да и вы, должно быть, умираете с голоду! Сейчас мы с вами поедим по-настоящему впервые за бог знает сколько времени.

— Я думаю об этом же.

После того как они наполнили свои тарелки, а Сара налила им чаю, оба уселись по противоположные стороны стола и принялись есть, словно… вежливые волки. Роб не мог припомнить, когда в последний раз завтракал с таким удовольствием. Ничуть не мешало ему и то, что напротив сидела Сара, свеженькая и прекрасная, как утренняя роса, и поглощала угощение с не меньшим аппетитом.

Когда Роб поднялся, чтобы положить себе добавки, Сара сказала:

— Когда вы вошли в обеденный зал, моей первой мыслью была та, что выглядите вы весьма гордо и солидно. Приличная одежда и бритва способны творить чудеса: вы обрели величественный вид настоящего лорда.

— Все похвалы моему внешнему виду следует адресовать Джонасу, который одолжил мне свой костюм и бритву. — Роб вновь наполнил свою тарелку. — Что до властного вида, то перед входом в обеденный зал меня перехватил мистер Бакли, управляющий. Он явно намеревался поговорить со мною как можно скорее. Я был голоден и оттого раздражителен, вот почему я вошел сюда с таким видом.

Сара рассмеялась.

— Вспыльчивость мешает. Каковы ваши планы на сегодня?

— Закончить завтрак. Написать Эштону и Харви, моему человеку в Лондоне. Хотите послать записку сестре вместе с моим письмом?

— О да! — Сара подлила им обоим чаю. — А кто такой этот ваш Харви? Камердинер?

Роб задумался, и вилка его замерла в воздухе.

— Мне трудно описать его положение и значение. Он мой друг и помощник в делах и обязанностях сыщика. Он управляет хозяйством в моих весьма скромных апартаментах, но нет, он не камердинер.

— Он кажется мне полезным человеком. Вы собираетесь вызвать его в Келлингтон?

— Да, но я не уверен, что он приедет. Он лондонец до мозга костей.

— Надеюсь, у меня будет возможность с ним познакомиться. — Сара намазала гренок грушевым джемом. — Интересно, что хочет скрыть Бакли? Его горячее желание пообщаться с вами наедине, прежде чем это сделает кто-либо еще, выглядит подозрительно.

— Циничное, но, скорее всего, вполне справедливое замечание, — сказал Роб. — Вот почему я сначала намерен объехать имение сам. Впрочем, Джонас едет со мной. Хотите присоединиться к нам?

— С удовольствием. Я попрошу Фрэнси подыскать мне костюм для верховой езды, который не будет мне слишком велик. — Сара лукаво улыбнулась. — Если же такового не окажется, придется воспользоваться мальчишеским нарядом, и я повергну обитателей Келлингтона в шок, когда поеду в седле по-мужски.

Ее идея заставила Роба улыбнуться. Она выглядела восхитительно, когда они спасались бегством в Ирландии. Она оказалась самой неустрашимой женщиной, какую…

Дверь отворилась, и в комнату вплыла его бабуля, явно готовая к бою. Роб поднялся, думая о том, что, потеряв сознание прошлой ночью, он, по крайней мере, был избавлен от необходимости разговаривать с нею.

— Доброе утро, сударыня. Рад видеть вас в добром здравии. — Весьма прохладное приветствие для бабушки, которую он не видел двенадцать лет, но самое лучшее, какое он мог придумать, учитывая, что она тыкала в него тростью, словно в дохлую рыбу.

Вдовая графиня остановилась и окинула его острым взглядом с головы до ног. Он застыл, не шевелясь. Она наводила на него ужас, когда он был еще ребенком; сейчас Роб обнаружил, что ни возраст, ни опыт, ни только что унаследованный титул так и не помогли ему избавиться от прежних ощущений. Как хорошо, что он побрился.

— Выглядишь уже не так неприлично, как давеча ночью, но тебе нужно одеться как джентльмену, пусть даже ты им и не являешься, — вынесла она вердикт. — Я выпишу портного из Лондона, поскольку ты, совершенно определенно, не можешь появляться на публике без нового гардероба. Траурного, разумеется.

Юношеский страх Роба мгновенно утонул во вспышке дикой ярости, но, прежде чем он успел взорваться, Сара встала и провозгласила своим звонким голоском:

— Доброе утро, леди Келлингтон. Приношу свои извинения за свой неподобающий вид, но, поскольку наша одежда пришла в негодность, мы должны быть благодарны вашим слугам за то, чем они нас снабдили. Потерпеть кораблекрушение — интересный опыт, но повторять его я бы не хотела.

Поскольку тирада графини была прервана на самом интересном месте, та в ярости уставилась на девушку. Сара с несокрушимой сладостью улыбнулась ей и предложила:

— Не хотите ли чашечку чаю, леди Келлингтон?

После недолгого колебания, поскольку пугаться и тем более сдаваться Сара, похоже, не собиралась, графиня брюзгливо заявила:

— Чай будет очень кстати. Молоко и ложечка сахара. С горкой.

Поскольку бабушка явно вознамерилась остаться, Роб выдвинул для нее стул, после чего опустился на свое место. Он еще не закончил завтрак, и будь он проклят, если позволит ей испортить себе аппетит.

Сара поставила перед пожилой дамой чашку чаю в полном соответствии с ее требованиями, после чего долила напитка и себе, и Робу. Старуха сделала крошечный глоточек и, похоже, осталась разочарована тем, что придраться было не к чему.

— Ты должен поговорить с Бакли и отправить письмо нашим поверенным в Лондоне. Они уже снеслись с твоим кузеном Джорджем, который решил, что титул перешел к нему.

— Чем скорее он узнает, что это не так, тем лучше, — прохладно отозвался Роб, пытаясь припомнить хоть какие-нибудь сведения о своем кузене. Еще один элегантный прощелыга, если память ему не изменяет. Жаль, что он не может передать этому Джорджу все наследство: права наследования и ограничения на распоряжение имуществом не дозволяли этого. — Полагаю, семейными поверенными по-прежнему остаются Бут и Харлоу?

Графиня, похоже, удивилась его осведомленности.

— Старый Калеб Бут умер несколько лет тому назад, но теперь нашими делами занимается его сын Николас. Он молод, но вполне надежен.

По его подсчетам, «молодому» Николасу Буту уже перевалило за сорок, но Роб оставил свое мнение при себе. Если стряпчие одобряли то, как его отец и брат обращались с поместьем, ему придется подыскать себе новую адвокатскую контору.

— Я напишу Буту после завтрака, после чего отправлюсь в объезд поместья вместе с Джонасом и мисс Кларк-Таунсенд.

Старуха чопорно поджала губы.

— Полагаю, ты возьмешь с собой и мистера Бакли.

— Нет, я встречусь с ним позже.

— Чем ты занимался все эти годы? — вдруг спросила графиня. — Наверняка чем-то предосудительным — дабы не умереть с голоду. Мне остается только надеяться, что в этом не было ничего незаконного.

— Моя профессия и впрямь связана с беззаконием, — ответил Роб. Видя, что у бабушки приоткрылся рот, он добавил: — Я — сыщик уголовного полицейского суда. Тот, кто охотится на воров и решает чужие проблемы. — Он поднялся. — Прошу простить меня. Я должен написать Эштону и Буту.

Сара последовала его примеру.

— Я присоединюсь к вам и напишу своей сестре. До встречи, леди Келлингтон.

Старая графиня в растерянности уставилась на них, а они поспешно сбежали с поля боя. Оказавшись вне пределов обеденного зала, Роб увлек свою фиктивную нареченную влево.

— Кабинет моего отца расположен в конце этого крыла. Полагаю, там мы найдем чернила и воск.

Сара оперлась на его руку, и они двинулись по коридору.

— Как странно, должно быть, вернуться сюда после стольких лет отсутствия.

— Очень, — согласился он. — Но не в сентиментальном смысле, когда хочется рыдать над своей потерянной юностью и разрушенной семьей. Просто… странно. — Через полдюжины шагов он добавил: — Я знаю, что должен был бы оплакивать отца и брата, но не испытываю ни горя, ни печали. — По губам Роба скользнула кривая улыбка. — Пожалуй, со мной действительно что-то здорово не в порядке, о чем мне всегда говорили.

— Вздор, — коротко и решительно отозвалась Сара. — Вы бы скорбели, узнав, что Джонас умер, пока вас не было?

Роб нахмурился.

— Разумеется. Мы же друзья.

— А ваш отец и брат вашими друзьями не были. Не вижу причин скорбеть о двух мужчинах, которые столь жестоко обошлись с вами.

Роб растерянно покрутил головой, распахивая перед Сарой дверь отцовского кабинета.

— Для хорошо воспитанной и утонченной молодой леди вы иногда высказываете весьма радикальные мысли.

— Мне просто не нравится лицемерие. Ради всего святого, ваш брат продал вас судовым вербовщикам! Так что вы имеете полное моральное право радоваться тому, что он покинул эту грешную землю.

— Подобная мысль представляется мне утешительной. — Роб обвел взглядом небольшую комнату, плохо освещенную и дурно обставленную. Из мебели здесь присутствовали громоздкий стол, несколько стульев и… все.

— Да уж, не радостное местечко, — заметила Сара. — Ваш отец проводил здесь много времени?

— Не знаю. Я приходил сюда только для того, чтобы меня отчитали и в очередной раз сообщили, почему я недостоин своего благородного имени.

— Очаровательно. — Сара выдвинула ящик с одной стороны стола. — Перо, бумага и чернила — все, как вы говорили. Плюс маленькая записная книжка и несколько карандашей. В этот кабинет потребуется вложить много труда, если вы намерены использовать его регулярно.

— Что за устрашающая перспектива, — пробормотал он.

Подметив выражение его лица, Сара поспешила успокоить его:

— Вы всегда можете выбрать себе другой. В доме таких размеров наверняка найдется множество приятных комнат.

— А вот эта мысль мне нравится. Я любил библиотеку. Там всегда светло, оттуда открывается чудесный вид на море. Пожалуй, там я и устрою себе кабинет.

— Теперь вы — граф, — сказала Сара. — Поскольку к этому титулу прилагается масса неприятных обязанностей, вы вправе насладиться и немногочисленными выгодами. Например, работать в библиотеке, если вам это по душе.

Уголки его губ дрогнули.

— Мне понадобится время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, ведь я столько лет жил один и вел весьма незамысловатый образ жизни.

Она улыбнулась, удобно усаживаясь.

— Обещаю вам, вы привыкнете и даже обнаружите массу преимуществ в своем новом положении.

Усаживаясь напротив, Роб угрюмо взмолился, чтобы она оказалась права.

Глава девятнадцатая

— Фрэнси, вы не могли бы найти костюм для верховой езды, более-менее подходящий мне по размеру? — попросила Сара, разыскав служанку. — Если нет, то меня устроит наряд мальчика для поездки верхом с лордом Келлингтоном.

Фрэнси, обладательница ясных глаз и каштановых кудрей, приходилась кузиной Джонасу и была ровесницей Сары. Придав своему личику слегка шокированное выражение, она ответила:

— Я могу найти костюм, хотя он будет старым и явно окажется вам велик. Но в первый раз встречаться с арендаторами в мальчишеском наряде вы решительно не можете!

Первый раз должен был стать и последним, поскольку уже через несколько дней Сары здесь не будет, но она не стала спорить.

— Я буду счастлива любому костюму, который вы для меня подберете, Фрэнси. Вы же побудете моей горничной, пока я здесь? Мне нужна волшебница!

Фрэнси рассмеялась.

— С удовольствием, мисс. Пойдемте со мной на чердак. Я знаю, где нужно искать. — Повернувшись, она направилась к чердачной лестнице.

Сара последовала за нею, радуясь тому, что Джонас прислал ей на помощь эту девушку. Подобно своему кузену, Фрэнси отличалась добродушием и ловкими руками. Кроме того, как оказалось, частенько не ведая, чем заняться, она тщательно исследовала чердаки и потому знала, где и что лежит.

Когда они поднялись на второй чердак, Фрэнси безошибочно направилась к покрытому пылью сундуку и подтащила его к маленькому окошку.

— Здесь, если я правильно помню.

Она подняла крышку и вытащила груду зеленого бархата. Встряхнув ее и держа на вытянутых руках, чтобы лучше видеть, Фрэнси заметила:

— Старое, но в хорошем состоянии. К тому же оно будет вам не слишком велико.

— Фрэнси, ты гений! — восторженно ахнула Сара. — А сапожек для верховой езды там случайно нет?

— Есть, но вот они — изрядно потрепанные. — Фрэнси передала платье Саре, а сама нырнула в сундук. — А вот и шляпка в тон. Ага, сапоги. Вот эти подойдут?

Сара прикинула размер.

— Чуточку великоваты, но лучше уж такие, чем вообще никаких. А теперь идемте-ка одеваться. Лорд Келлингтон с нетерпением ожидает возможности осмотреть поместье.

Они направились к лестнице, и Сара решила, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы задать несколько вопросов.

— Что здешний люд думает о новом графе?

— Это настоящее потрясение, мисс, ведь все считали его мертвым, — ответила Фрэнси. — Некоторые, как мой кузен Джонас, знали его еще мальчишкой и теперь рады видеть его живым, а линию наследования — восстановленной.

Видя, что от себя Фрэнси вряд ли добавит что-либо еще, Сара заметила:

— Ты сказала «некоторые». А что, есть и другие?

Поскольку служанка заколебалась, Сара продолжала:

— Не бойся, лорд Келлингтон не станет наказывать людей за то, что они думают, но он должен знать, с чем ему придется здесь столкнуться.

К этому моменту они уже подошли к комнате Сары, и Фрэнси придержала для нее дверь. Когда обе вошли внутрь, она неохотно произнесла:

— Покойные графы, его отец и брат, всегда дурно отзывались о нем. Они говорили, что мастер Роб — вор, который крал у своей семьи, и неисправимый бродяга, начисто лишенный достоинства. Так что он, дескать, получил то, чего заслуживал.

Сара мрачно кивнула, сбросила туфельки и повернулась спиной к Фрэнси, чтобы та расстегнула ей платье.

— Чего-то подобного я и ожидала. А ты, если тебе представится возможность, предложи людям дать ему шанс. Их ждет приятный сюрприз.

— Джонас сказал, что мастер Роб всегда был справедлив и щепетильно честен. — Фрэнси сняла с Сары ее нынешнее платье, а потом через голову надела костюм для верховой езды. — Однажды нас навещал его кузен, Джордж Кармайкл, тот самый, которого все считали наследником. Все служанки в доме очень быстро научились обходить его десятой дорогой, если не желали заполучить очередной синяк на ягодицах.

— Какой кошмар. — Поскольку Фрэнси уже закончила застегивать на ней платье, Сара присела в кресло и натянула сапожки. Они, конечно, болтались на ноге, но не существенно.

— Он любил щипаться, но не проявил ни малейшего интереса к управлению поместьем. — Фрэнси разгладила зеленый бархат. — Юбка слишком длинная, чтобы вы могли свободно расхаживать в ней, но это не будет иметь никакого значения, как только вы окажетесь в седле, а цвет вам очень идет.

Сара повернулась и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Зеленый действительно всегда шел ей. Она решила, что выглядит неплохо для сорванца в одежде с чужого плеча. Сняв с широкополой шляпы раздавленный букетик из атласных цветов, она нахлобучила ее себе на голову и повернулась, чтобы выйти из комнаты.

— Я с нетерпением жду, когда же смогу познакомиться с поместьем.

— Оно в бедственном состоянии, мисс, — со вздохом сказала Фрэнси.

— Тем больше причин увидеть его. — Сара подобрала юбку и направилась к лестнице. На самом деле лестницы вот с такими широкими и плавными поворотами ей очень нравились. Любая женщина чувствовала себя красивой и желанной, неспешно сходя по ним.

Особенно если внизу ждал красавец мужчина, глядящий на нее с немым восторгом в глазах.

— Неужели это действительно тот самый мальчишка-постреленок, который пересек со мной Ирландию? — изумленно воскликнул Роб.

Она рассмеялась.

— Все дело в облачении, не так ли? Фрэнси, кузина Джонаса, отыскала этот костюм на чердаке.

Роб предложил ей руку.

— Кажется, она младше нас, но я помню, что она уже тогда была смазливой штучкой. Я рад, что Фрэнси так хорошо помогает вам.

Сара одной рукой оперлась на его руку, а второй приподняла свои юбки, поскольку иначе она могла споткнуться и безнадежно разрушить впечатление всепобеждающей женственности, которое так старалась произвести.

На конюшне их уже ждал Джонас с двумя оседланными лошадьми.

Момент, когда джентльмен помогает леди сесть на лошадь, считается традиционной возможностью для флирта. Правда, сегодня их поджидало слишком много серьезных проблем, не оставляющих места для игривых мыслей и чувств. Однако, ставя ножку на скрещенные ладони Роба, Сара со смятением ощутила его близость и силу.

Устроившись в дамском седле, она продемонстрировала ему записную книжку и карандаш, которые взяла с собой.

— Я готова делать записи и вообще быть вам полезной.

Роб улыбнулся.

— Почему у меня возникло такое чувство, что, помимо науки управления домашним хозяйством, которую вы постигли, сидя на коленях матери, вы еще и научились управлять поместьем, сопровождая своего дядю?

— Потому что вы очень проницательны, — со смехом ответила она. — Я вечно, будто хвостик, ходила за дядей Питером и частенько выступала в роли его секретаря. Кроме того, я научилась вести бухгалтерские книги.

— Быть может, мне придется нанять вас. — Роб вскочил на коня, и они втроем выехали со двора конюшни. — Пока я был маленьким, я очень мало знал о том, как следует управлять поместьем, потому что не должен был унаследовать его. Мои интересы до сих пор заключались в другом.

— Я рада, что некоторые из них подразумевали розыск похищенных девиц! — Перед Сарой открывался отличный вид на окрестности. — Это настоящий замок вон там, на краю утеса?

— Да, это родовой замок Келлингтон, хотя, как видите, сейчас он представляет собой, по большей части, руины. Его возвели еще во времена норманнов. Затем был построен уютный и удобный нынешний дом, и замок оказался заброшен, но оставался замечательным местом для игр, полным комнат и подземных ходов. — Меняя тему, Роберт спросил: — Ферму какого арендатора мы посетим первой?

— Окли. Ее арендует Руперт Уайт, — ответил Джонас. — Он вступил во владение ею уже после твоего отъезда.

Легкомысленный настрой Сары испарился без следа, когда они подъехали к Окли. Она выросла в поместье, которое блестело чистотой и ухоженностью. В Келлингтоне ничего этого не было и в помине.

Поля нуждались в улучшенной системе осушения, поголовье скота требовало обновления породы. Придется приложить огромные усилия, чтобы привести Келлингтон в порядок. Огромные и дорогостоящие.

Когда они подъехали к ферме Окли, арендатор заметил их и вышел навстречу. На лице его читалось настороженно-опасливое выражение.

— Доброе утро, мистер Уайт, — сказал Джонас, когда они остановили лошадей. — До вас, наверное, уже дошли известия о приезде нового лорда. Теперь он желает выслушать пожелания своих арендаторов.

Уайт скривился.

— Слыхал, а как же. А еще я слыхал, что он — вор и прощелыга. Зря вы сюда притащились, ваша чертова светлость. Ваш папаша и братец уже забрали все ценное, что у меня было.

Сара ахнула при виде такой грубости. Уайт вел себя как человек, которому уже нечего терять.

Роб же невозмутимо ответил:

— Я бросил воровство и стал сыщиком уголовного полицейского суда. А сейчас вот решил объехать свои владения, чтобы понять, что к чему и в чем в первую очередь нуждается Окли.

— Да во всем! — сплюнул Уайт. — Крыша нуждается в починке. Мне нужны новый амбар и колодец. То, что я могу, я ремонтирую сам, но у меня не десять рук. Поначалу я считал себя счастливчиком, сумев заполучить в аренду Окли, но это оказалось худшим решением, которое я когда-либо принимал. — Видя, что Сара записывает, он с подозрением поинтересовался: — А что это она делает?

— Мисс Кларк-Таунсенд выступает в роли моего секретаря, — пояснил Роб. — Работы нам предстоит много. И первый шаг — выяснить, что именно нужно сделать.

— Вы и вправду намерены начать ремонт? — презрительно усмехнулся арендатор. — Не поверю, пока не увижу собственными глазами.

Джонас, до сих пор хранивший молчание, сказал:

— По крайней мере, графа вы видите собственными глазами. Когда это случалось в последний раз?

— Никогда, — согласно кивнул Уайт. — Но быть может, он явился собственной персоной, чтобы подсчитать оставшееся серебро, а потом прикарманить его.

В разговор снова вмешался Роб:

— Последний вопрос. Мистер Бакли обращался с вами как полагается?

— Бакли! — сплюнул Уайт, развернулся на каблуках и зашагал к дому.

— Думаю, ответ достаточно красноречив, — сухо заметил Роб. — Поедем на следующую ферму.

Когда они двинулись дальше, Джонас заметил:

— Я смотрю, ты научился владеть собой.

— Сыщик уголовного полицейского суда регулярно сталкивается со словесными угрозами и оскорблениями, — пояснил Роб. — Так что со временем привыкаешь.

Сара не выдержала и удивленно рассмеялась.

— Так это была подготовка к статусу лорда! Если хотите, я не премину указать на это вашей бабушке, когда она снова вздумает подвергнуть критике ваш предыдущий род занятий.

— Звучит заманчиво, — со слабой улыбкой ответил Роб. — Но с моей стороны недостойно подвергать ее опасности апоплексического удара. Какая ферма у нас на очереди, Джонас?

Это была последняя вспышка веселья во время объезда поместья. Кое-кто из арендаторов помнил Роба и был рад, что он остался жив, и никто из них не проявил столь откровенной грубости, как Уайт. Но все они были злы и преисполнены чувства безнадежности. Сара не могла их винить. Предыдущие лорды Келлингтоны не исполняли своих хозяйских обязательств.

Сара знала, что Роб постарается исправить положение, если сможет. Но в этом и состоял главный вопрос. Хватит ли денег на то, чтобы сделать все необходимое? Сара боялась ответа на этот вопрос.

Поместье было огромным, и объезд ферм арендаторов они закончили уже далеко за полдень. Роб неизменно оставался терпеливым и внимательным, и Сара исписала добрую половину записной книжки, составляя сначала перечень первоочередных дел, затем того, что следовало сделать во вторую очередь, и наконец того, что нужно было сделать тоже, но что могло подождать.

После посещения каждого арендатора они втроем обсуждали увиденное, причем Роба искренне интересовало мнение Джонаса и Сары. Он внимательно слушал и учился, и девушка буквально ощущала, как полученные знания раскладываются у него в голове по полочкам.

Пообедали они горячей творожной запеканкой в доме Джонаса. Его жена Энни оказалась симпатичной беременной женщиной, двое их малышей были прелестны, и в доме явно царила атмосфера счастья. Сара заподозрила, что больше нигде во всем поместье они не могли рассчитывать на столь теплый прием.

Но Сара понимала, что их благополучие основано на положении Джонаса, занимающего должность старшего грума с достойным, регулярным жалованьем. И если долги отца и брата Роба уничтожат поместье, то семье Джонаса, как и всем остальным, придется несладко. А ведь неизвестно, какие еще земельные и прочие владения могли входить в наследство Келлингтона. Мысленно девушка прокляла родственников Роба за их жадность и эгоизм.

К середине дня все трое устали и притихли, подавленные увиденным. Покидая маленькую ферму под названием Хилтоп, Роб спросил:

— Это последняя, не так ли? Мне кажется или же фермы действительно тем более запущены, чем дальше от замка находятся?

— Тебе не кажется. Полагаю, Бакли знал, что предыдущие графы не горели желанием уезжать далеко, чтобы посмотреть, как живут их арендаторы. — Джонас кивнул на холмистую гряду, поднимавшуюся на востоке. — Не хочешь заглянуть к пастухам в горы?

— Найти их будет трудно, да я и не вижу в том особой необходимости. — Роб подобрал поводья. — Пора возвращаться.

Джонас кивнул и повернул к замку, но Роб задержался, не сводя взгляда с холмов. Сара подъехала к нему и остановилась.

— Думаете о Бриони? — негромко поинтересовалась она.

— Вы подмечаете слишком много. — Он проглотил ком в горле. — Она жила в горах. Я встретил ее, когда катался верхом. И вот я снова здесь, и это напомнило мне о том, как часто я скакал к ней туда. О том, как счастливы мы были вместе.

Сара вспомнила, какими словами Роб описывал свою первую любовь: черноволосая красавица, необузданная и свободная. Из такой девушки наверняка получилась бы боевая, неунывающая и стойкая жена для армейского офицера, реши Роб стать таковым. Но эту жизнь у них украли.

— Вы можете поискать Бриони. Скорее всего, она до сих пор живет где-то там.

— Нет, — негромко отозвался Роб. — То время ушло.

Он развернул своего коня в другую сторону.

Мысленно оплакивая двух исчезнувших в прошлом счастливых молодых людей, Сара бросила прощальный взгляд на горы, а потом поскакала обратно к обветшалому фальшивому замку у моря.

Глава двадцатая

Небо уже начало темнеть к тому моменту, когда Роб и его спутники добрались до конюшен. Граф спешился, и Джонас предложил:

— Я займусь лошадьми, если ты хочешь поговорить с Бакли прямо сейчас.

— Надеешься, что я сверну ему шею за то, что он не выполнял своих обязанностей?

Джонас на мгновение задумался, а потом кивнул:

— Ага.

Роб помог Саре спешиться и меланхолично заметил:

— А люди почему-то считают кровожадным меня. Сара, я могу вооружиться вашими записями?

— Я хочу пойти с вами, — заявила девушка, протягивая ему записную книжку. — Поскольку я имею некоторый опыт в управлении поместьем, то не исключено, что смогу оказаться вам полезной.

— Если вы не слишком устали, то я буду только рад. — Он будет не просто рад, а очень рад. Роб увяз в этом деле и уже начал тонуть, так что знающая женщина придется ему очень кстати. — Мне пригодится любая помощь.

Контора управляющего поместьем размещалась в небольшом домике справа от конюшен. Сара подобрала свои пышные юбки и оперлась на руку Роба. В зеленом бархате она выглядела восхитительно красивой и столь же бесполезной. Одним словом, пушистый золотистый цыпленок.

— Вы мое тайное оружие, — сказал Роб, пока они шагали по двору. — Без колебаний вмешивайтесь в разговор, если сочтете нужным.

Сара улыбнулась.

— Вы же знаете, что я не стану колебаться. Пока вы будете беседовать с Бакли, я немного поброжу по его конторе и посмотрю, не попадется ли мне на глаза что-нибудь интересное.

— У вас имеются наклонности шпиона. — Он улыбнулся, глядя на нее сверху. — В женщине мне это нравится.

Она очаровательно покраснела. А Роб с изумлением отметил, как изменилось выражение ее лица, когда они подошли к конторе управляющего. Ее интеллигентность мгновенно исчезла. Она выглядела жизнерадостной и пустоватой. Совсем не похожей на эксперта в чем-либо, за исключением, пожалуй, моды.

Роб постучал, и Бакли предложил ему войти. Прежде чем перешагнуть порог, Роб постарался придать своему лицу самое устрашающее выражение из арсенала сыщика. Ему не нужно было говорить, чтобы заставить управляющего нервничать.

Когда они вошли в кабинет, Роб обратил внимание на то, что тот обставлен дорогой и даже роскошной мебелью, отчего больше походит на библиотеку состоятельного джентльмена, чем на рабочий уголок управляющего. Перед письменным столом красного дерева на полулежал симпатичный восточный ковер, стены украшали картины маслом и карты в рамах, а все пространство позади стола занимал резной книжный шкаф, тоже красного дерева. Одна только обстановка здесь, пожалуй, стоила дороже всей лондонской квартиры Роба.

Бакли встал из-за стола и поклонился, когда в комнату вошел Роб, держа под руку Сару.

— Добро пожаловать, лорд Келлингтон! Я ждал вас. Полагаю, эта очаровательная леди — ваша невеста?

Сара одарила его ослепительной улыбкой.

— Да. И это так возбуждает!

Бакли восторженным взглядом знатока окинул ее превосходную фигурку, тут же забыл о ней, сочтя безмозглой цыпочкой, и сосредоточился на Робе.

— Не желаете ли бокал шерри или кларету, милорд?

— Нет, благодарю вас, но я предпочту присесть. — Он подвел Сару к одному из кресел перед столом и сам устроился рядом с нею. — Поместье и фермы арендаторов пребывают в весьма плачевном состоянии. И вы не могли не знать об этом. — Роб приподнял записную книжку Сары. — Бот здесь у меня по пунктам записаны нужды, требующие наиболее срочного вмешательства. Потрудитесь объяснить, как вы позволили такому случиться.

Бакли замер, словно кролик перед удавом, пытаясь найти ответ на столь прямой вопрос. В конце концов он решил переложить вину на чужие плечи.

— Я выполнял распоряжения вашего отца, а затем — вашего брата. Обоих интересовало лишь получение максимального дохода от поместья, и они не собирались вкладывать в него лишние средства.

— Я бы не стал называть «лишним» ремонт крыш, ведь арендаторы Келлингтона могут умереть от крупозного воспаления легких, — заявил Роб, и в голосе его прозвучал металл. — Не только фермерские дома разваливаются на части — в постыдном состоянии пребывают также заборы, дренажные канавы обветшали и осыпались… — Он с размаху шлепнул записной книжкой о стол. — Это позор!

— Я делал все, что мог! — защищаясь, заявил Бакли. — Но я не мог отказаться от выполнения непосредственных распоряжений вашего отца!

— Хороший управляющий должен был убедить старого графа в необходимости избегания опасностей, кои таятся в получении краткосрочной выгоды при одновременном уничтожении долговременных доходов. — Воспользовавшись комментариями Джонаса и Сары, Роб производил впечатление куда более знающего хозяина, чем был на самом деле. Бакли внезапно вспотел.

Сара встала и принялась бесцельно бродить по комнате, словно ей стало скучно. Но при этом она незаметно обращала самое пристальное внимание на все, что попадалось ей на глаза, и через несколько минут вытащила бухгалтерскую книгу из книжного шкафа за спиной Бакли.

Она быстро и беззвучно перелистала ее, и брови девушки взлетели на лоб при виде того, что она обнаружила. Дойдя до конца, она распахнула дверцы шкафа, высотой доходившего до самого потолка. Внутри находились коробки для записей, а на нижней полке покоился металлический несгораемый ящик для ценностей.

Услышав ее возню у себя за спиной, Бакли повернулся и с подозрением осведомился:

— Ищете что-либо конкретное, мисс Кларк-Таунсенд?

— Я надеялась отыскать парочку романов, но эти книги содержат лишь отчеты по сельскому хозяйству и тому подобному, — ответила она, невинно хлопая ресницами.

— Это — мой рабочий кабинет, — язвительно заметил Бакли. — А вы если хотите развлечься, можете полистать атлас английских графств, который лежит на верхней полке в шкафу.

— О, да, это будет просто замечательно! — На ее личике отразилось выражение безмятежного удовольствия.

Роб почему-то ожидал, что Бакли разгадает притворство Сары, но этого не случилось. Управляющий повернулся к Робу и предъявил тому неубедительное доказательство необходимости массовой вырубки леса.

Роб продолжал задавать вопросы, пока Сара не вернулась на свое место с бухгалтерской книгой в руках, удовлетворенно кивнув. Очевидно, она отыскала наконец кое-что интересное.

Нахмурившись, Роб прервал Бакли на полуслове.

— Учитывая, сколь дурно вы управляете поместьем, не вижу причин и далее прибегать к вашим услугам.

Бакли побледнел.

— Милорд, это несправедливо! Я очень хороший управляющий! Я управлял Келлингтоном в полном соответствии с распоряжениями вашего отца. После его смерти ваш брат приказал мне продолжать ту же политику. Если вы хотите привести поместье в порядок, я с радостью помогу вам. После всех трудностей, с коими была сопряжена служба покойным графьям, я с радостью воспользуюсь возможностью исполнять свои обязанности надлежащим образом. — Он подался вперед через стол, и на лице его появилось умоляющее выражение. — Вы должны дать мне шанс проявить себя!

Роб заколебался. Бакли ему не нравился, но если управляющему действительно приказали выжать поместье досуха, тому оставалось либо подчиниться, либо уволиться, а найти другое подобное место было нелегко. Судя по качеству своего костюма и обстановке в кабинете, Бакли получал недурное жалованье, так что было вполне понятно, почему он не желал расставаться со своей должностью.

И тут Сара, проглядывая страницы тяжелой бухгалтерской книги, решила вмешаться в разговор.

— Вы ничего не должны мистеру Бакли, Роб. Я бы сказала, что это он вам должен, причем немало. Он присваивал себе значительную часть дохода, который приносило поместье. По крайней мере пятнадцать процентов, быть может, больше. Увольте его. А еще лучше, обвините в растрате.

У Бакли отвисла челюсть. Задыхаясь от негодования, он развернулся в кресле и побледнел.

— Это неслыханно! Вы не можете уволить меня на основании обвинений, выдвинутых неопытной девицей.

Сара улыбнулась, словно маленький золотоволосый ангел. Ангел отмщения.

— В официальную бухгалтерскую книгу внесены явно завышенные цены на все, начиная от крупного рогатого скота и заканчивая строительными материалами. Здесь у вас перечислены закупки первоклассных быков-производителей и английских лестерских баранов[26] от самого Кука Норфолка[27], но в отарах я не заметила и следа их родословной.

— Что может знать о скотоводстве незамужняя девушка?! — брызжа слюной, возопил управляющий. — Такие вещи требуют времени. Для улучшения породы могут понадобиться годы.

— У вас были эти годы, — холодно ответила она. — Первая покупка якобы состоялась десять лет тому назад. Должно быть, вам исключительно не везло с племенными жеребцами, поскольку с тех пор вы каждый год выписываете им замену. Крайне дорогостоящую замену.

— Нам… нам действительно очень не повезло, — защищаясь, заявил Бакли. — Арендаторы — народ неприветливый и грубый, и они отказались выполнять мои указания по улучшению породы.

Роб начал получать удовольствие от происходящего.

— В самом деле? А вот они почему-то уверены, что вы игнорировали все их просьбы и наотрез отказывались проводить даже самые незначительные усовершенствования. Что еще вы обнаружили, Сара?

Девушка вернула главную бухгалтерскую книгу на полку и сняла с нее тоненькую потрепанную книжицу.

— Судя по названию — «Проповеди за упокой грешной души» — ее никто не должен был брать в руки. Но оказывается, она содержит не проповеди, а очень интересный набор… скажем, дополнительных цифр. — Она раскрыла томик и заглянула внутрь. — Мистер Бакли, вы обманным путем присвоили свыше пяти тысяч фунтов.

От удивления брови у Роба полезли на лоб. Сумма была весьма внушительной. Недостаточная для того, чтобы починить в поместье все, что нуждалось в починке, но достаточная для хорошего начала.

А ведь Бакли жировал, пока зимой у арендаторов крыши протекали ледяным дождем.

— Я сделаю так, что вас арестуют и бросят в тюрьму, Бакли, — с холодной яростью пообещал Роб. — Если вам повезет, вас сошлют на каторгу, а не повесят. Сара, вы не нашли указания на то, где он может хранить свои заработанные неправедным трудом сбережения?

— Пока нет, но ведь я еще толком и не приступала к поискам, — с извиняющимся видом ответила девушка. — Готова держать пари, он хранит их где-нибудь под рукой, чтобы скрыться с ними, если его преступления обнаружатся. Вы ведь чувствовали себя в полной безопасности, не так ли, мистер Бакли? Господа, на которых вы работали, никогда не проверяли ваши расчеты, покуда получали ежеквартальные суммы для удовлетворения своих пороков.

В глазах управляющего застыла паника. Совершенно потеряв голову от страха, он рванулся было к дверям. Роб легко перехватил его. Заламывая Бакли руку за спину, он коротко посоветовал ему:

— Не пытайтесь удрать от сыщика уголовного полицейского суда! У вас все равно ничего не получится, зато у сыщика вызовет раздражение.

Мужество окончательно покинуло его пленника.

— Прошу вас! — взмолился тот дрожащим голосом. — Я действительно хороший управляющий, и именно поэтому меня наняли изначально. Но ваш отец не хотел, чтобы я способствовал процветанию поместья. Его интересовал лишь каждый проклятый пенни, который я могу отсюда выжать. Он никогда не проверял мои записи, и я… я не смог устоять перед искушением обеспечить собственное будущее.

Роб толкнул Бакли в кресло, после чего пробежал глазами по тексту конторской книги, которую протянула ему Сара. Страница за страницей педантичные цифры показывали, на сколько Бакли каждый месяц обкрадывал Келлингтон. Пожалуй, он действительно был хорошим управляющим, иначе не стал бы вести столь подробный учет своим преступлениям.

— Да, теперь и я вижу, что искушение было велико. Где деньги, Бакли? Отдайте их, и тогда, быть может, я не стану настаивать на повешении.

Некоторую часть я потратил, но остальное, как справедливо предположила мисс Кларк-Таунсенд, находится неподалеку, — с мужественным отчаянием заявил Бакли. — Я покажу, где именно, если вы пообещаете отпустить меня.

Роб сжал губы в полоску.

— Это не мелкая провинность, Бакли. Я долгие годы отправлял преступников за решетку и за куда меньшие прегрешения. Почему я должен отпускать человека, который причинил вред всем в Келлингтоне?

— У меня жена и дети. Что с ними будет, если меня повесят? — Плечи управляющего задрожали и поникли. — Они… они не поверят, что я мог вести себя столь неподобающим образом.

Помимо воли Роб почувствовал к нему симпатию. Бакли, похоже, искренне заботился и переживал о своей семье, которая явно не подозревала о его преступлениях. Однако последние оказались весьма тяжкими.

— В чем-то он прав, Роб, — заметила Сара. — Не думаю, что мистер Бакли — дурной человек. Просто ему недостает силы воли. Если бы ваш отец должным образом надзирал за ним, он, скорее всего, честно делал бы свое дело и не поддался бы искушению.

— Вопрос не в слабости его характера, в которой никто не сомневается, — желчно отозвался Роб. — И что же, по-вашему, я должен с ним сделать?

— Заберите у него деньги, а его самого отпустите, дав сотню фунтов или около того, чтобы он и его семья продержались, пока он не найдет новую работу. — Девушка язвительно улыбнулась. — Такую, на которой его не будут одолевать искушения.

Роб обдумал ее совет. Он не хотел иметь на своей совести финансовую гибель семьи Бакли, кроме того, ситуацию, в которой слабость управляющего расцвела пышным цветом, действительно породило отношение к поместью его отца. Правда и то, что украденные деньги теперь можно пустить на обновление хозяйства. Окажись Бакли честным, покойные графья бездарно растратили бы их.

Приняв решение, Роб сказал:

— Ладно, Бакли. Доставайте деньги. Когда я их получу, отправляйтесь домой и скажите своей семье, что пора укладывать вещи. Я хочу, чтобы завтра вас здесь не было. Я даже позволю вам взять фургон, принадлежащий поместью, чтобы он отвез вас в какой-нибудь большой город. В качестве выходного пособия, как и предложила мисс Кларк-Таунсенд, я выплачу вам сто фунтов. Но я буду присматривать за вами, и если узнаю, что вы опять взялись за старое, то вынужден буду принять куда более суровые меры. Вы следите за ходом моей мысли?

— Да. — По губам Бакли скользнула болезненная гримаса. — Я клянусь, что не буду больше красть. Последствий я не вынесу.

Роб внимательно всмотрелся в лицо мужчины, после чего кивнул. В конце концов, Бакли не был закоренелым преступником, посему страх перед расплатой вынудит его вести себя честно в дальнейшем.

— Где деньги?

— Здесь, в этой комнате. — Управляющий обернулся и опустился на колени перед книжным шкафом позади своего стола. Под нижней полкой тянулся плинтус шириной в шесть дюймов. Бакли расставил руки и нажал на одному ему ведомые точки с обоих концов. Плинтус выпал вперед.

Внутри оказались четыре длинных узких шкатулки. Бакли по одной переставил их на стол. Последняя была явно тяжелее остальных. Он открыл ящички. Первые три были битком набиты банкнотами, а в четвертом тяжелыми рядами лежали золотые монеты.

— Боже милосердный! — воскликнула Сара. — Еще ни разу в жизни я не видела столько гиней сразу. Теперь, когда золото встречается редко, думаю, каждая гинея стоит двадцать шесть или даже двадцать семь шиллингов вместо двадцати одного.

А это означало, что сокровище Бакли превышало свою номинальную стоимость. Роб на глаз прикинул количество монет в шкатулке. Выходило что-то около тысячи штук. Больше денег, чем некоторым людям доводилось видеть за всю жизнь.

— Сара, вы не поможете мне пересчитать их?

— С удовольствием!

Вдвоем они быстро убедились, что сумма наличных и впрямь приближается к пяти тысячам фунтов. Роб отсчитал сотню фунтов банкнотами и вручил ее Бакли.

— Отдайте мне ключи от этого помещения.

Управляющий сунул банкноты во внутренний карман, открыл ящик стола и достал оттуда связку ключей.

— Ключи от кабинета плюс запасной комплект от домика управляющего. Там у меня хранится еще один комплект ключей от конторы.

— Отдадите их Джонасу, — распорядился Роб. — А потом скажите своей семье, пусть собирают вещи. Не пытайтесь забрать что-либо из мебели, которая находилась в доме, когда вы вселились в него. Я хорошо помню все, что там стояло. А в этом кабинете есть что-нибудь лично ваше, что не принадлежало поместью и не было куплено на ворованные деньги?

Взгляд Бакли обежал комнату и остановился.

— Акварель. Это работа моей жены. Она преподнесла мне ее в качестве свадебного подарка.

Картина не представляла собой ничего особенного, так что Бакли, скорее всего, говорил правду.

— Забирайте ее. Если ваша жена захочет узнать, почему вас уволили столь внезапно, скажите ей, что новый граф — дурно воспитанный самодур, который просто не пожелал оставить у себя управляющего своего отца.

— Но… эта причина в любом случае лучше правды. Благодарю вас, — негромко произнес Бакли, снимая картину со стены. — Вы благороднее своего отца или брата.

Роб понятия не имел, что должен ответить, но тут вмешалась Сара:

— Разумеется, это так, мистер Бакли. А теперь ступайте и более не грешите.

Бакли коротко кивнул им на прощание и удалился. Сара со вздохом облегчения откинулась на спинку кресла.

— Боже, как интересно!

— Еще бы. Спасибо за то, что вручили мне боеприпасы, когда они понадобились. — Роб ощутил укол вины, когда заметил, какой усталой она выглядит. — Вы не возражаете против того, чтобы присмотреть за конторой, пока я отвезу деньги в дом? Сомневаюсь, что Бакли вернется, но если это случится, то одного взгляда на вас ему хватит, чтобы бежать отсюда куда глаза глядят.

— Он больше не доставит вам неприятностей, — с уверенностью заключила Сара.

Роб вынул из шкафа несгораемый ящик и опустошил его, после чего уложил внутрь шкатулки с ворованными деньгами.

— Хорошо, что не все это — золото, иначе тяжесть получилась бы просто неподъемной.

— Пять тысяч фунтов станут серьезным подспорьем для арендаторов. — Сара усталым жестом заправила за ухо выбившийся из прически локон. — При условии, что деньги пойдут на ремонт ферм. Наверняка имеются и другие долги.

Роб поморщился, запирая несгораемый ящик.

— Полагаю, что через неделю стряпчий Келлингтонов пришлет мне их список. Но на мой взгляд, нет ничего более срочного, чем ремонт ферм арендаторов. В конце концов, именно они создают доход. Кроме того, сейчас весна, и результаты могут сказаться уже в этом году.

— Не забудьте прикупить баранов-производителей у Кука Норфолка, — посоветовала девушка. — Они действительно лучшие.

— Не забуду, — пообещал он. — После того как сложу это богатство в доме и попрошу Джонаса проследить за отъездом Бакли, я вернусь за вами. Надеюсь, что благодаря той магии, которой вы воспользовались в кухне, нас сегодня ждет хороший ужин.

— Хочется верить. — Сара подавила зевок. — Кухарка очень рада тому, что в доме поселился новый граф, и горит желанием продемонстрировать вам все свои умения.

— Я распоряжусь, чтобы Гектор подал к ужину какое-нибудь хорошее вино. Если в Келлингтоне и осталось что-либо первоклассное, так это винный погреб, — сухо заметил Роб.

Он вышел из конторы управляющего, зажав под мышкой несгораемый ящик, а вслед ему летел звонкий смех Сары. Итак, новые обстоятельства выглядели уже не столь гнетущими, как прежде. Теперь он не только располагал небольшим состоянием, но еще и с нетерпением ожидал трапезы с Сарой при свечах.

Если ему действительно повезет, бабушка предпочтет отужинать в собственных покоях.

Джонас был на конюшне, и новости об отъезде Бакли привели его в восторг. Он пообещал, что задержится допоздна, дабы помочь семейству собраться и отбыть ранним утром. Поскольку Джонас знал их всех, то никаких сложностей не предвиделось.

Много лет назад отец Роба распорядился установить сейф в уродливом маленьком кабинете. Поскольку Роб всегда отличался наблюдательностью, он знал, где находится сейф и как его открыть, так что ему не понадобилось много времени, чтобы поместить спасенные деньги в безопасное место.

Вернувшись в контору управляющего, он застал Сару дремлющей за столом, с головой, опущенной на скрещенные руки. Выпрямившись, она приветствовала его сонной улыбкой, а ее карие глаза показались ему теплыми и ласковыми, как горячий шоколад.

Интересно, каково было бы видеть эту улыбку каждое утро на подушке рядом с собой? Отогнав подобные мысли, он сказал:

— Все в порядке, и теперь мы можем расслабиться за хорошим ужином. Миледи? — Роб предложил девушке руку.

— Благодарю вас, милорд. — Она возложила маленькую, легкую ручку на сгиб его локтя, и они вдвоем вышли из конторы управляющего.

Наступила ночь, но горизонт на западе все еще полыхал оранжевым. Казалось невозможным, что всего день назад они сражались за свою жизнь во время морского перехода из Ирландии. И Кармайкл был довольным собой и жизнью сыщиком уголовного полицейского суда, а не графом поневоле.

Когда они поднимались по ступенькам к главному входу, Сара спросила:

— Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем моя семья узнает о том, что я в безопасности? Наверняка не больше одного-двух дней.

— Быть может, вести дойдут уже завтра вечером. Если нет, то на следующий день — уж точно. Уилтшир не настолько далеко от Сомерсета. — И Роб с веселым изумлением добавил: — Не удивлюсь, если ваши родители и Эштон примчатся сюда, чтобы своими глазами убедиться в том, что с вами действительно все в порядке.

— Надеюсь, вы не будете слишком потрясены, если это случится, — со смешком ответила она. — Потому что, скорее всего, именно так и произойдет. Быть может, приедет даже Мэрайя.

— Конечно, моя сестрица только что родила ребенка, но она очень решительная особа.

— Прибытие вашего семейства в Келлингтон покажется мне небольшими хлопотами по сравнению со всем остальным. — Он распахнул перед нею дверь, и она вплыла вовнутрь, величественная, как принцесса, в своем взятом напрокат костюме для верховой езды.

Роб перешагнул порог вслед за нею. Закрыв за собою дверь, он обнаружил, что они оказались в самой гуще непонятных пока событий. У подножия лестницы стояла леди Келлингтон, на лице ее были написаны ужас и негодование, а дворецкий жалко размахивал руками, словно пытаясь разогнать неприятности.

Посреди холла стоял пожилой мужчина в грубой крестьянской одежде — лицо его показалось Робу смутно знакомым. Он крепко держал за руку смуглую девочку в потрепанном коротеньком платьице и гневно рычал говором простолюдина:

— Я останусь здесь до тех пор, пока его проклятая светлость не вернется! И пусть он забирает ее ко всем чертям, потому что она — его! Будь я проклят, если и дальше буду держать его отродье под своей крышей.

Девочка вырвала руку и сердито развернулась. На вид ей было лет одиннадцать или двенадцать, копна спутанных черных волос ниспадала ей до самого пояса. А на чумазом личике яростно сверкали яркие синие глаза — в точности как у Роба.

— Бриони! — выдохнул он.

Оказывается, у него есть дочь.

Глава двадцать первая

Девочка являла собой настолько точную, хотя и уменьшенную копию Бриони, что у Роба перехватило дыхание. Она была похожа на рассерженного котенка, красивого и невыразимо храброго даже в наводящем ужас новом месте, когда единственный родственник, которого она знала, грубо отталкивал ее от себя.

— Он лжет, — резко бросила леди Келлингтон. — Не будь дураком, мальчик, иначе ты повесишь себе на шею всех незаконнорожденных детей в Сомерсете!

— Она моя дочь. — Прищуренными глазами Роб рассматривал старика. — Я вас поначалу даже не узнал. Вы Оуэнс, пастух. Отец Бриони. Где она сама?

— Умерла, — выплюнул седой старик, — два года назад, оставив мне свое отродье. Она всегда утверждала, что ты — ее отец, но все считали тебя мертвым, поэтому мне некуда было девать маленькую дрянь. Но теперь, раз ты здесь и вдобавок жив и здоров, можешь забирать ее себе. Я умываю руки. — Он прошаркал к двери и вышел, с грохотом захлопнув ее за собой.

«Взъерошенный котенок» уставился на Роба.

— Вы — мой проклятый папаша?

Леди Келлингтон содрогнулась, заслышав такое богохульство, но Роб опустился на одно колено перед девочкой, напряженно глядя на нее, и заговорил мягким и нежным голосом, словно успокаивая нервную лошадь.

— Да, — сказал он. — Я ничего не знал о твоем существовании. Я любил твою маму, и мы собирались пожениться, но вмешалась моя семья.

— Если вы так сильно любили ее, то почему не убежали в Гретна-Грин[28], когда ваша проклятая семья стала возражать? — с подозрением осведомилась девочка.

Если кто-нибудь и заслуживал знать правду, так это его дочь.

— Мой отец дал твоей маме денег, чтобы она оставила меня. Я уже собирался отправиться на ее поиски, когда мой брат продал меня флотским вербовщикам, — без обиняков пояснил Роб. — Меня силой привезли на корабль, отправляющийся в Индию, и я не видел Англию долгих шесть лет.

Леди Келлингтон ахнула.

— Твой брат никогда не совершил бы ничего столь ужасного!

— Так все и было на самом деле, бабушка. Я — живой тому свидетель. — Роб выпрямился. Его дочь держалась настороженно и готова была броситься наутек при малейшей опасности, поэтому он не стал подходить к ней вплотную. — Нас не представили друг другу. Как тебя зовут?

— Бри. — Девочка обшаривала глазами помещение, словно в поисках выхода.

— Красивое имя. Тебя назвали Бриони в честь твоей мамы?

Бри нахмурилась и кивнула.

— Бриони — бесполезный сорняк, цепляющийся за всех и требующий к себе постоянного внимания. Так мой дед говорил о маме.

Роб сумел подавить внезапный приступ ярости. Оуэнс отвратительно обращался с Бриони, и, похоже, Бри досталось от него ничуть не меньше.

— Если уж ты намерен признать это отродье своим, — в отчаянии проговорила леди Келлингтон, — то по крайней мере убери ее с глаз долой, да побыстрее. Отправь ее в монастырь или отдай кому-нибудь на обучение.

Это было именно то, чего он ожидал от своей бабушки.

— Нет. Теперь, когда ее мать умерла, Бри останется со мной.

Пожилая леди презрительно фыркнула.

— Ты должен жениться на богатой наследнице, но ни одна порядочная женщина не согласится выйти за мужчину, по дому которого бегают ублюдки.

Сара заговорила спокойно, но глаза ее сверкали:

— Ерунда. Напротив, какая порядочная женщина согласится связать свою судьбу с мужчиной, который не желает нести ответственность за собственного ребенка?

Бри устремила требовательный взгляд на Роба.

— Вы хотите, чтобы я осталась здесь?

— Конечно. — Он не отвел взгляда. — Знай я о твоем существовании, то вернулся бы в Сомерсет намного раньше.

Сара тепло улыбнулась девочке, которая явно расслабилась. Бояться Сары было решительно невозможно.

— Ты наверняка устала и проголодалась. С разрешения твоего отца я найду тебе комнату, распоряжусь о ванне и ужине.

— Разумеется. Устройте ее как можно удобнее, — сказал Роб, испытывая облегчение оттого, что Сара решила взять на себя заботу о девочке.

Его дочь. Он понятия не имел о том, что Бриони беременна, когда они расстались. Скорее всего, она и сама не подозревала об этом. Но теперь, когда он знал, что у них есть ребенок, его захлестнули бурные и доселе неизвестные ему эмоции. Бри была его дочерью, и он будет защищать и оберегать ее.

— Когда устроите Бри на ночь, разыщите меня. Я еще поработаю с бумагами в кабинете.

— Какое счастье, что я попросила вас подготовить комнаты для гостей, Гектор. Одну из них займет дочь лорда Келлингтона, — сказала Сара. — Распорядитесь нагреть воды для купания и пришлите к нам Фрэнси.

Явно обрадовавшись тому, что может удалиться, Гектор поклонился.

— Да, мисс. Розовая комната вполне подойдет… юной леди. — Ему нелегко было обращаться так ко вновь прибывшей, но он хотя бы пытался.

Когда Сара увела Бри с собой, Роб подумал о том, сколь драматическим образом изменилась его жизнь всего за один день. Но подобные перемены он приветствовал всем сердцем. Частичка Бриони осталась жить на этой земле.

Сара и Бри поднимались вслед за дворецким по лестнице, и девочка настороженно осматривалась по сторонам, словно впитывая в себя новое окружение. Она выглядела ошеломленной, но старалась ничем не выдать своих чувств. Сара поняла, что девочка научилась скрытности, живя у своего отвратительного деда.

Розовая комната располагалась по соседству со спальней самой Сары. Хотя она была такой же неприглядной, как и весь замок Келлингтон, в ней прибрали и разожгли огонь. Не успели они переступить порог, как появилась служанка со стопкой простыней, чтобы застелить кровать под балдахином. Портьеры розовой парчи и толстый, слегка потертый бельгийский ковер с вытканными на нем розами создавали ощущение дружеского тепла и уюта. Глаза Бри восторженно расширились, когда она увидела все это изрядно обветшалое великолепие.

Гектор зажег две лампы, после чего снизошел до того, что подбросил поленьев в камин сам, не став ждать кого-либо из слуг для выполнения столь черной работы.

Он вновь поклонился.

— Я пришлю к вам Фрэнси с водой для купания. Что-нибудь еще, мисс Кларк-Таунсенд?

— Ужин на подносе, пожалуйста. Бри, у тебя есть какие-нибудь особенные пожелания?

Девочка была озадачена тем, что ее желания, оказывается, кому-то могут быть интересны.

— Что-нибудь горячее. Может, баранье рагу? Или пирог с мясом?

— Я уверена, что миссис Фултон приготовит что-нибудь вкусное. Гектор, не забудьте положить хлеб, сыр и сладости. И быть может, чай? — Сара оглянулась на Бри, которая оцепенело кивнула в знак согласия.

Гектор вышел, и Бри бочком подошла к кровати, чтобы потрогать парчовые занавески.

— Я вправду могу остаться здесь на ночь?

— Конечно, можешь, причем намного дольше. Не стану предвосхищать события, но, похоже, лорд Келлингтон хочет, чтобы ты обрела здесь свой новый дом.

Бри уставилась на нее немигающим взглядом ясных синих глаз.

— Дворецкий не назвал вас «леди Келлингтон». Вы — полюбовница его светлости?

Сара растерянно заморгала.

— Нет. Я всего лишь друг. Меня похитили из дома и увезли в Ирландию. Лорд Келлингтон спас меня и вчера доставил обратно в Англию. — Неужели они действительно прибыли сюда только вчера? Казалось, с тех пор минуло гораздо больше времени. — Через несколько дней я уеду домой. — После двух недель, проведенных в обществе Роба, дома ей покажется очень скучно. — Ты можешь называть меня Сара.

Бри нахмурилась и при этом стала настолько похожа на Роба, что Саре захотелось рассмеяться.

— А почему он вас спасал? Лорды ведь не занимаются ничем полезным.

— Тогда Роб еще не был лордом Келлингтоном. Он был сыщиком уголовного полицейского суда в Лондоне. Его работа заключалась в том, чтобы ловить преступников и находить похищенных людей и украденную собственность, — пояснила Сара. — Его семья настолько жестоко обошлась с ним, что он порвал с нею все отношения. И только когда нас выбросило на здешний берег, он узнал, что его отец и брат недавно умерли. Роб стал новым графом.

— Его родственники кажутся мне почти такими же чертовски плохими, как и Оуэнс. — Лицо девочки исказилось гримасой, не свойственной юности. — Я рада, что старый козел убрался. Он готов был сотворить со мной любую пакость, если бы я ему позволила.

Сара болезненно поморщилась. Слава богу, что Бри сумела защитить себя, но оставалось только сожалеть о том, что она нахваталась от деда грязных словечек.

— Ты и твоя мама все время жили с ним?

Бри покачала головой.

— Мама получила деньги от старого лорда, к тому же она была хорошей портнихой. У нас был домик в Бендане, в деревне ниже по берегу. И только когда она умерла, я познакомилась со старым козлом. Оуэнс приехал за мной. Он забрал все деньги мамы и продал мебель. Сказал, что это плата за то, что он заботится обо мне.

— Быть может, он имел на это право. Вы с мамой хорошо жили?

— О да! — На лице Бри проступила тоска. — У нас всегда было много еды, а мама шила такие красивые платья. Она отправила меня в школу для девочек, чтобы я научилась читать, писать и складывать цифры. Там у меня были подруги.

Пока дед не увез ее в безлюдные холмы. По крайней мере, до этого у девочки была вполне достойная жизнь.

— Твоя мама никогда не говорила тебе о твоем отце?

— Мама говорила, что ее Роберт был славным парнем, который просил ее выйти за него замуж, но она знала, что его семья никогда этого не допустит, поэтому взяла деньги и уехала. А потом узнала, что он исчез. Она думала, что брат Роба убил его.

Судя по всему, Бриони отличалась прямотой и откровенностью. Неудивительно, что Роб полюбил ее.

— Не убил, но близко к этому. Его семья пришла в ужас, узнав, что он хочет жениться на дочери пастуха.

— А какой он, мой отец? — Бри вновь уставилась на Сару немигающим взглядом, который изрядно сбивал девушку с толку.

Как же лучше описать Роба?

— Он сильный и очень храбрый. Он спас меня, похитив прямо из-под носа ирландских радикалов. — Сара вспомнила о том, как Роб поступил с Бакли. — А еще он умен, честен и справедлив. Он верит в правосудие, но при этом очень добр. — Уж во всяком случае, с нею он был добр и терпелив. — Я уверена, он станет тебе прекрасным отцом.

— Разве я действительно нужна ему? — На лице Бри вновь отразилась печаль. — Или он и впрямь хочет отдать меня в обучение модистке, как предлагала та старая сволочь?

Сара спросила себя, как отреагировала бы графиня, узнав, что ее назвали «сволочью».

— О, ты очень нужна ему, — мягко сказала Сара. — Когда он понял, что ты — его дочь, то выглядел так, словно получил кусочек рая в подарок. Но разумеется, понадобится какое-то время, чтобы вы узнали друг друга получше. Просто помни, что он очень нервничает и еще не знает, как вести себя с тобой. Точно так же, как и ты.

Бри погладила фарфоровый умывальник.

— А я и не знала, что у меня есть отец.

Дверь отворилась, и в комнату вошла улыбающаяся Фрэнси.

— Какой приятный сюрприз! Значит, у его светлости есть дочь?

— Да, разве это не замечательно? — Сара познакомила их, а потом спросила: — Ты не могла бы отыскать что-либо из одежды по размеру для Бри?

— Ночную рубашку — пожалуй, да и платья тоже. Домашнее и утреннее. Быть может, мне пригласить завтра утром деревенскую портниху, чтобы она сняла мерку для основного гардероба?

— Да, и сапожника тоже. — Денег, может быть, и маловато, но их хватит, чтобы обеспечить дочь нового графа всем необходимым.

Дверь открылась вновь, и вошли двое слуг, держа в руках ушаты с горячей водой. Пока Бри оцепенело взирала на такую роскошь, Фрэнси заговорщическим тоном сказала:

— Если хотите, я могу принести вам лавандовое мыло, мисс Бри.

— О, да. Целая бадья горячей воды! — Бри выглядела ошеломленной и очень, очень усталой, но в целом держалась весьма недурно. К тому времени как Фрэнси вернулась с мылом и прочими туалетными принадлежностями, лохань была наполнена и двое лакеев удалились.

Фрэнси прищелкнула языком.

— Мисс Сара, вы сами выглядите почти такой же усталой, как и мисс Бри. Ступайте и поужинайте, пока я позабочусь о новом члене семьи.

Сара колебалась. Она действительно вымоталась, но при этом не хотела, чтобы дочь Роба чувствовала себя одинокой и всеми покинутой.

— С тобой все будет в порядке, Бри? Я могу остаться, если хочешь.

— Не нужно. — Девочка устало улыбнулась. — Ванна, ужин и кровать — это больше, чем то, о чем я мечтала.

— В таком случае увидимся утром. — Повинуясь внезапному порыву, Сара быстро обняла девочку. Та обвила ее руками за шею, и Сара вдруг поняла, что она вся дрожит. Когда в последний раз Бри имела дело с чужой добротой? Наверное, ни разу после смерти матери.

— Теперь ты в безопасности, — прошептала Сара. — У тебя началась новая жизнь.

Жизнь, в которой она всякий раз будет напоминать своему отцу о женщине, которую тот любил и потерял.

Глава двадцать вторая

Сара, едва волоча ноги от усталости, направлялась в кабинет. За ней по-прежнему тащился тяжелый бархатный костюм для верховой езды, поскольку времени переодеться у нее не было.

Гнетущая атмосфера полутемного кабинета не изменилась с тех пор, как Сара видела его в последний раз, зато смотреть на Роба было приятно всегда, даже когда он хмурился над колонкой цифр. В свете лампы он выглядел привлекательно и строго. В Ирландии она видела его силу и ловкость. Здесь она стала свидетельницей его ума и дисциплины.

Он поднял голову, улыбнулся, и Сара ощутила исходящее от него тепло.

— Как она?

— Привыкает понемногу, хотя для нее все вокруг незнакомо. Но Бри умна и умеет приспосабливаться, а еще она очень хочет иметь дом. — Сара опустилась на стул по другую сторону стола. — Нашли что-нибудь интересное в бумагах своего отца?

— Здесь только рутинные сведения о поместье. Поскольку он большую часть времени проводил в Лондоне, то, очевидно, самые важные бумаги хранятся именно там. Впрочем, я и не ожидал обнаружить что-либо, помимо долгов. — Роб вздохнул. — Полагаю, мне придется съездить в город и самому просмотреть все документы, связанные с городским особняком, прежде чем я выставлю Келлингтон-Хаус на продажу. Во время посещения парламента я смогу остановиться в своей квартире неподалеку от Ковент-Гардена. — Он слабо улыбнулся. — Я буду единственным членом Палаты лордов, живущим над ломбардом.

Сара рассмеялась, радуясь тому, что Роб начал с юмором воспринимать выпавшее на его долю.

— Я вижу, вы намерены оставить собственный след в истории графства.

— С меня не сдували всю жизнь пылинки, как с большинства лордов. Им со мной не повезло. — Он поднялся и подошел к буфету. — Не хотите ли чего-нибудь выпить? Здесь большой выбор напитков: бренди, портвейн, кларет, шерри…

— Капелька кларета будет очень кстати. Если я выпью чего-нибудь покрепче, то засну прямо за вашим столом.

Роб щедро плеснул вина в два бокала и протянул один Саре.

— Ну-с, давайте выпьем за то, что остались живы? Когда я думаю о том, через что нам пришлось пройти, то удивляюсь, как это мы с вами не утонули.

— За жизнь! — Они соприкоснулись бокалами. После того как оба выпили, Сара добавила: — И за будущее. Пусть оно окажется лучше того, которое вы сейчас воображаете.

Они выпили и за это. Роб опустошил бокал наполовину, потом долил его и поставил на стол.

— Вам не удалось узнать о том, как Бри жила раньше? О ее матери?

— Они жили в своем доме в деревне ниже по побережью и были счастливы. Бриони отправила ее в пансионат для девочек, чтобы она научилась читать и писать. — Сара горько улыбнулась. — Но ей понадобится учитель, чтобы исправить акцент и искоренить словарный запас, которым она обязана своему ужасному деду. Например, вашу бабушку она называет «старой сволочью».

Роб громко расхохотался.

— Жаль, что я сам не осмелюсь назвать гак вдовую графиню! Что ж, я рад, что деньги моего отца позволили им жить в достатке.

— Бри говорит, что ее мать знала о том, что ваша семья не позволит состояться этому браку, и потому взяла деньги. А когда вы исчезли, Бриони заподозрила, что ваш брат убил вас.

Роб закрыл глаза и надолго застыл в гаком положении.

— Я рад, что Бриони не считала, будто я предал ее. Мне не давала покоя мысль о том, что она может подумать именно так.

Сара с легкостью представляла себе это.

— Бриони, наверное, была настоящей красавицей — у нее такая прелестная дочь.

— Они очень похожи, за исключением глаз. Глядя на эту девочку, я вижу, какой была Бриони в ее возрасте. — Выражение лица Роба смягчилось. — Сара, это настоящее чудо. Я никогда и представить себе не мог, каково это — узнать, что у тебя есть ребенок. Это… как начать новую жизнь. — Он принялся крутить в пальцах бокал, глядя на рубиново-красную жидкость. — Бри дает мне повод смотреть в будущее с надеждой, а не усталостью.

Его слова помогли Саре понять, как глубоко и искренне он любил Бриони. И хотя ее больше нет, ребенок, которого они зачали в любви, означал, что частичка Бриони осталась на этой земле. Бри дала Робу повод жить дальше.

— Я рада за вас обоих, — просто сказала девушка. — Хотя кое в чем леди Келлингтон права. Вам действительно нужно жениться на богатой наследнице, и придется найти ту, кто с пониманием отнесется к незаконнорожденной падчерице в своем доме. Но эта проблема вполне преодолима. Вы красивы, умны, и у вас есть титул. Дочь какого-нибудь купца, обладающая значительным приданым, поможет восстановить былое величие Келлингтона.

— Нет! — буквально выкрикнул Роб.

— Неужели вы такой сноб? — озадаченно поинтересовалась Сара. — У вас намного больше шансов найти наследницу среди торговцев, чем в высшем свете.

Лицо его ожесточилось и окаменело.

— Я вовсе не отказываюсь от дочерей купцов. Я отказываюсь от самой идеи охоты за богатым приданым. Я теряю жизнь, которую выстроил для себя. Но я не намерен отказываться от права самостоятельно выбирать себе партнерш по постели.

Сара растерянно заморгала.

— Вот так, во множественном числе? Вряд ли это придется по вкусу большинству претенденток.

Черты лица Роба разгладились.

— Мне никогда не требовался гарем. Одной женщины более чем достаточно. Но я хочу выбрать ту, которая мне понравится.

Понравится, всего лишь. Он не говорит о любви. Ни одна женщина не сможет занять то место в его сердце, где жила только Бриони.

— Наверняка вы сумеете найти даму, которая станет вам достойной спутницей, да еще и состоятельную при этом.

Да, но мне точно более не нужна женщина, которая умеет шпионить и которая способна в драке одолеть любого мужчину, — сухо сказал он. — Однако мне еще не приходилось размышлять над качествами, которые я хотел бы видеть в потенциальной графине.

— Быть может, это время настало, — с излишней живостью заметила Сара. — Потому как правильная супруга способна спасти Келлингтон и изрядно облегчить вам существование.

— Я знаю, что вы правы, — со вздохом заключил Роб и подлил себе кларета. — Полагаю, моя идеальная графиня — это умная и способная женщина, которая сумеет вести большое хозяйство и с изяществом появляться в свете. Кто-нибудь со щедрым сердцем и не слишком экстравагантными вкусами. Кроме того, она должна мне нравиться, разумеется.

— Не думаю, что так уж трудно будет сыскать такую женщину, располагающую к тому же состоянием. — Сара отпила глоток из собственного бокала. Какая, оказывается, полезная вещь — крепкие напитки, как они помогают скрыть рвущиеся наружу чувства! — Вы многое можете предложить ей.

Он фыркнул:

— Не представляю, почему еще богатая наследница может обратить на меня внимание, если не из-за моего титула. У меня есть обветшалая пародия на замок, незаконнорожденная дочь, а еще ужасающие и, весьма возможно, неразрешимые финансовые проблемы. Любая разумная женщина убежит от меня, не оглядываясь.

Сара полагала себя разумной женщиной, но при этом очень хотела бы получить от него предложение руки и сердца. Она вовсе не была уверена, что примет его, но, во всяком случае, рассмотрела бы. Как и любая разумная женщина на ее месте. Но как только у Роба появится время обдумать свое положение, мысль о женитьбе на богатой наследнице покажется ему привлекательной. Разумеется, они должны нравиться друг другу, но наличие денег не отнимало привлекательности еще ни у одной женщины.

Не желая более думать об удачливых и красивых богатых наследницах, Сара сказала:

— Финансовое положение может и не быть настолько отчаянным, как вы полагаете.

— Скорее всего, оно окажется еще хуже, — пессимистически заметил он. — Поскольку я никогда не считался наследником и был отстранен от всех семейных дел, то у меня нет даже основных сведений. Я не знаю, какая собственность является заповедной[29], а какая — нет. А любая собственность, не считающаяся заповедной, скорее всего, заложена и перезаложена, и право ее выкупа вот-вот будет утеряно. На заповедную собственность нельзя обратить взыскание, зато вполне можно наложить арест на доходы от нее, что оставит мне лишь бессмысленный, пустой титул. Я слишком многого не знаю.

— Насколько мне известно, в Лондоне у вас есть городской особняк. Обычно владельцы не ограничены в праве распоряжения такими домами.

— Да, но Келлингтон-Хаус почти наверняка заложен. Он стоит первым в моем списке на продажу. Я почти не бывал там, хотя припоминаю, особняк действительно величественный и даже роскошный.

— Неопределенность вашего финансового положения наверняка сводит вас с ума, — с сочувствием заметила девушка. — Как только вы в нем разберетесь, сразу начнете искать и находить решения. Держу пари, сегодня утром вы написали семейному адвокату.

— Вы правы. — Он нервно пригладил волосы рукой. — Полагаю, мне придется поехать в город, чтобы лично переговорить с нашим стряпчим. Если Эштон не прибудет сам или хотя бы не пришлет экипаж, я мог бы завезти вас по дороге в Ральстон-Эбби. Давайте подождем еще пару дней. Я должен еще слишком много сделать до своего отъезда.

У Сары вдруг возникло такое чувство, будто она упала с лошади, ударилась о землю и ей нечем дышать. И не только потому, что она ощутила себя докучливой посылкой, которую необходимо обязательно доставить адресату, — она более не сможет разговаривать с Робом, смеяться вместе с ним или восхищаться его стройным, мускулистым телом. Скорее всего, они еще когда-нибудь встретятся, но она перестанет быть частью его повседневной жизни. Да она никогда и не была ею.

И тут в голову ей пришла идея.

— Бри нужна женщина, которая заботилась бы о ней и находилась бы рядом. Предлагаю на эту должность вашу служанку Фрэнси, кузину Джонаса. Она добрая, умная, очень хорошо прислуживала мне. Мы уже договорились с нею о том, что она приведет из деревни портниху, которая сошьет девочке основной гардероб.

— Какая замечательная мысль! Бри слишком взрослая, чтобы иметь няньку, а гувернантке, напротив, придется подождать. — Он покачал головой. — Я постараюсь быть ей хорошим отцом, но даже представить не могу, что значит быть хорошей матерью.

— Вот вам еще одна причина жениться, — стараясь, чтобы голос ее прозвучал небрежно, заметила Сара. — Я с радостью вернусь к своей семье, но мне будет не хватать вас и нашего приключения.

Он встретил ее взгляд.

— Не связывайте ваше эмоциональное возбуждение с моей персоной, Сара. Приключение действительно было великолепным, хотя мы лишь чудом остались живы. Но сам по себе я не слишком интересен. Я просто время от времени занимаюсь интересными вещами. — Он недовольно скривился. — Во всяком случае, занимался. Но в ближайшее время моя жизнь станет куда как менее занимательной.

— Да, после многих лет, проведенных в погоне за злодеями и посвященных спасению попавших в беду девиц, бумажная работа и впрямь может показаться скучной, — согласилась Сара, пытаясь проглотить обиду. Она-то думала, что между ними возникло некое особенное притяжение. Дружба и влечение. Впрочем, не исключено, что он вел себя так со всеми дамочками, которых спасал.

Однако шестое чувство подсказывало Саре, что это не так, и сидящий внутри дьяволенок подталкивал ее к тому, чтобы убедиться в этом. Она отставила в сторону бокал с кларетом и, обогнув стол, подошла к нему.

— Мне наше приключение показалось весьма интересным. — Обхватив лицо Роба руками, Сара наклонилась, чтобы поцеловать его.

На сей раз она отбросила всяческие опасения. Ее ладони и губы касались его, они были горячими и требовательными, и он отреагировал мгновенно. Обеими руками он притянул Сару к себе, так что она оказалась у него на коленях, груди ее прижимались к его груди, а вокруг них вздымались складки тяжелого зеленого бархата.

— Сара, Сара… — шептал он. — Моя прекрасная принцесса. Одна рука скользнула по ее спине и легла ей на ягодицы, оставляя жгучие искорки желания, — он еще крепче прижал ее к себе. Пальцы другой руки взъерошили ей волосы, высвобождая их из плена прически, и ласково легли ей на затылок.

Сара изведала головокружительный рассвет желания с Джеральдом, да и после в ее жизни было несколько пьянящих поцелуев. Но все это было ничто по сравнению с той глубокой, всепоглощающей страстью, которую пробуждал в ней Роб. Они могли не любить друг друга, зато с легкостью могли бы стать друзьями и любовниками.

Ей хотелось раствориться в нем, забыв о приличиях. Они прижимались друг к другу столь интимным образом, что жаркий напор его естества явственно ощущался сквозь слои бархата. Она содрогалась у него на коленях, требуя большего. Желая всего.

Сара ахнула, когда его рука скользнула вверх по ее ноге под юбкой. Его прикосновение было небрежным и опытным. Когда его пальцы принялись ласкать внутреннюю поверхность ее бедра, Сара подумала, что сойдет с ума от желания. Они должны слиться…

Роб замер, услышав ее судорожный вздох, а потом резко встал, держа девушку на весу, чтобы она не упала. Посадив ее на край стола, он поспешно отошел на несколько шагов.

— А вот это была плохая идея, — задыхаясь, пробормотал он.

Сара прижала руку к вздымающейся груди, всерьез раздумывая над тем, а не схватить ли стул и не разбить ли его об эту упрямую башку. Но по мере того как у нее остывала кровь, она вынуждена была признать, что в его словах есть доля здравого смысла.

— Пожалуй, вы правы. Но мне интересно — такое влечение встречается редко? До сих пор мне не приходилось испытывать ничего подобного. Впрочем, в таких делах у меня мало опыта.

— Нет, оно действительно встречается нечасто. — Роб на мгновение зажмурился, приходя в себя.

Сара вздохнула.

— В таком случае жаль, ведь мы стараемся игнорировать его, а между тем страсть считается хорошей основой для брака.

Роб неуверенно взглянул на нее, словно решая, а не делает ли она ему завуалированного предложения. Очевидно, решив, что ошибся, он сказал:

— Страсть — это несомненный плюс, но никак не основа. На мой взгляд, надежным фундаментом могут служить дружба и общие ценности. Равно как и желание работать вместе. — Он криво улыбнулся. — Но откуда мне знать? Я никогда не был женат и сейчас выступаю в роли стороннего наблюдателя.

— Но очень хорошего наблюдателя, поскольку наблюдения так важны в вашем деле. — Она спрыгнула со стола и попыталась привести в порядок свой костюм и прическу. — Это были весьма познавательные две недели, но на сегодня с меня довольно уроков. Спокойной ночи, Роб.

Высоко держа голову, она направилась к двери. Пожалуй, она совершила глупость, затеяв этот поцелуй, поскольку теперь расставание станет еще более трудным. Тем не менее Сара ничуть не жалела о том, что сделала.

Однако ей представлялось верхом несправедливости, что после смерти Джеральда она долго не могла встретить мужчину, за которого хотела бы выйти замуж, а теперь, наконец встретив его, не могла получить.

После ухода Сары Роб еще долго сидел в кабинете, бездумно глядя на ее полупустой бокал с кларетом. Он унаследовал титул и полуразорившееся поместье, чудесным образом обрел дочь. Но сейчас он мог думать лишь о Саре и о том, как будет скучать по ней, когда она уедет. Трудно представить себе более достойную спутницу жизни, если бы он искал таковую.

Ранее Роб говорил себе, что не представляет ее живущей в квартирке над ломбардом, а теперь не мог и помыслить о том, чтобы втянуть ее в это финансовое болото, каковым обернулось для него наследство. Она заслуживала мужа, который бы сдувал с нее пылинки, оберегал и содержал в неге и уюте. Тогда как все внимание, которое он сам мог бы уделить ей, следовало подарить его ранимой юной дочери. Он находился не в том положении, чтобы взваливать на свои плечи еще и супругу. А если Роб и задумается о поисках таковой, то она непременно должна оказаться богатой наследницей.

При одной только мысли об этом желудок у него скручивало морским узлом.

Сара дала ему мудрый совет: первым делом он должен установить, насколько плачевно его положение. Он умел решать проблемы, как только становилось ясно, в чем они заключаются.

Он не станет думать о жене. Особенно о красивой, солнечной и разумной, которая начисто лишает его рассудка…

Выругавшись про себя, он погасил лампы и вышел из кабинета. Было уже поздно, а он слишком устал, чтобы и дальше просматривать бумаги.

Подойдя к своей комнате, он заметил, что из-под двери дальше по коридору выбивается свет. Это были покои его бабки. Она всегда ложилась спать поздно. Поскольку ему так или иначе предстояло выдержать с нею обстоятельный разговор, лучше покончить с этим делом прямо сейчас.

Он постучал, и дверь ему открыла горничная старой леди с характерным именем мисс Кросс[30], которое очень ей шло, и недовольно взглянула на него. Он хорошо помнил это выражение по прошлым временам.

— Я бы хотел поговорить с бабушкой. Прямо сейчас. Это возможно?

Горничная ответила, что нет, но изнутри донесся резкий окрик старой леди:

— Впусти его!

Мисс Кросс неохотно отступила в сторону, и Роб вошел в гостиную своей бабки. Он даже не был уверен в том, что бывал здесь когда-либо. Старуха сидела у огня, все еще одетая в свое черное траурное платье.

— Сударыня. — Он наклонил голову. — Прошу прощения за то, что остался жив вопреки вашим чаяниям.

Она презрительно фыркнула.

— Чаяния редко оправдываются. Садись. — Она кивком указала ему на кресло по другую сторону камина. — Но сначала налей нам обоим немножко бренди. Не помешает.

С неохотой признав, что изумлен, Роб налил им бренди. Вручив старухе бокал, он уселся в кресло напротив.

— Вы желаете сразиться со мною?

Она впилась в него буравящим взглядом.

— Ты и дальше намерен рассказывать небылицы о своем брате?

Роб вздохнул.

— Я никогда не лгал о нем в прошлом и не намерен делать этого сейчас. Впрочем, я и не лезу из кожи вон, уверяя окружающих в том, как мило он со мной обращался. Хотя если таково ваше желание, я могу представить вам список и других его преступлений. Неужели так трудно представить Эдмунда издевающимся над теми, кто был моложе и слабее его?

Она опустила взгляд, уставившись в свой бокал с бренди, и ничего не ответила. Роб решил, что это молчаливое признание того, что у Эдмунда имелись далеко не ангельские качества.

Он отпил глоток бренди. Напиток был дорогим, мягким.

— А теперь вопрос к вам. Замок Келлингтон отныне является вашей главной резиденцией?

— Пытаешься избавиться от меня? — язвительно поинтересовалась бабуля.

— Здесь будет намного приятнее, когда вы перестанете рычать на меня, как волчица, и желать мне смерти, — парировал он. — Если вы будете вести себя прилично, я не стану требовать, чтобы вы уехали отсюда, но я не позволю вам дурно обращаться с Бри или Сарой.

Старуха возмущенно закряхтела.

— Ты выгонишь меня из моего же фамильного дома?

— Если в том возникнет необходимость. — Видя выражение ее лица, он безжалостно улыбнулся. — Если бы вы хотели, чтобы я обращался с вами вежливо, вам следовало проявить ко мне немножко доброты, когда я был еще ребенком.

— Вся проблема в том, что ты слишком похож на свою мать, — неожиданно заявила графиня. — Она была слишком… слишком эмоциональной. Импульсивной. Дурно воспитанной. Иногда мне казалось, что она ведьма, которая заколдовала твоего отца, чтобы он женился на ней.

— Какой интересный взгляд на вещи. Быть может, он считал ее ласковой и любящей женщиной, с которой ему было приятно проводить время. — Такой, как Сара. Роб продолжал: — Но я пришел сюда не для того, чтобы спорить с вами. Я не искал этого наследства, но теперь сделаю все, чтобы распорядиться им должным образом. При условии, разумеется, что долги не окажутся вовсе уж неподъемными. Вы случайно не знаете, удалось ли моим отцу и брату окончательно разорить поместье Келлингтон?

— Неужели у тебя нет никакого уважения к умершим? — гневно вскричала графиня.

— Уважение следует заслужить. Мои отец и брат не дали мне повода уважать себя. — Он с некоторым удивлением взглянул в морщинистое лицо сидевшей перед ним старухи. — Вас я уважаю. Хотя вы обращались со мной как с ужасной ошибкой, которой нет места в вашем роду, вы были справедливы со слугами и арендаторами. Кроме того, вы понимаете, что титул не только дает права, но и налагает обязанности. Пожалуй, именно поэтому вы здесь.

— Я рада, что ты одобряешь мое поведение, — язвительно ответила она. — Но ты прав. Я провожу большую часть времени в Келлингтоне, потому что кто-нибудь из членов семьи должен постоянно находиться здесь.

— Только не мой отец или брат. Я отказываюсь от дальнейших дебатов по поводу того, заслуживают они уважения или нет, по причине своей явной правоты. Но вы не ответили на мой предыдущий вопрос. Поместье погрязло в неподъемных долгах?

Старая графиня заколебалась.

— Финансовое положение трудно… назвать идеальным. Проконсультируйся у мистера Бута. Он расскажет тебе больше.

— Я уже написал Буту и рассчитываю получить ответ в самое ближайшее время, если только он не крал у нас, ведь тогда он исчезнет.

Старая леди недовольно поморщилась.

— Хорошенького же ты мнения о человеческой натуре.

— Всему виной моя профессия: будучи сыщиком уголовного полицейского суда, я стал по-другому смотреть на многие вещи, — безмятежно согласился он. — Заметьте, в пользу моего предположения говорит тот факт, что управляющий Келлингтонов Бакли долгие годы присваивал себе доходы поместья.

— Быть этого не может! — Графиня со звоном опустила бокал на столик. Он такой вежливый и обходительный мужчина.

Вежливость не имеет ничего общего с честностью. Я заставил его вернуть большую часть заработанных неправедным путем средств и рассчитал его. — Разговор изрядно утомил Роба, и он встал. — Когда вам захочется грубо обойтись с моей дочерью, подумайте о том, что она уже была бы законной леди Бриони Кармайкл, если бы не вмешательство моего отца и брата.

Его бабка нахмурилась, будучи не в силах отрицать очевидное.

— Я буду вежлива. Но пусть девчонка не путается у меня под ногами.

— Я уверен, что она будет счастлива держаться от вас подальше. — Отсалютовав бабке бокалом (чего было больше в этом жесте — иронии или уважения — он и сам не знал), Роб одним глотком допил бренди.

Выходя, он вдруг сообразил, что у него только что состоялась до сих пор самая вежливая беседа с вдовой графиней Келлингтон.

Глава двадцать третья

Письма, которые отправили из Келлингтона Роб и Сара, помчались по Англии на быстрых почтовых дилижансах. Первое прибыло в Ральстон-Эбби вечером того же дня, когда было отправлено. С нетерпением ожидая новостей, Адам распорядился немедленно доставлять ему всю корреспонденцию, но он никак не ожидал послания, уголок которого будет отмечен штампом «Келлингтон».

Эштон нахмурился. Титул принадлежал старшему брату Кармайкла. Неужели с Робом случилось нечто ужасное и его брат решил уведомить об этом друзей Роба? Судя по тому, что он знал об Эдмунде Кармайкле, это было маловероятно.

Адам сломал восковую печать и пробежал глазами содержимое. От изумления брови его взлетели на лоб, и он отправился на поиски супруги, которая читала в детской. Рядом с нею в колыбельке спал их сын.

— Хорошие новости! — провозгласил Адам. — Роб Кармайкл спас нашу Сару, и они вернулись в Англию.

— Слава Богу! — просияла Мэрайя. — Где она?

— В Сомерсете, в замке Келлингтон. Роб только что унаследовал графство, — с интересом добавил Адам. — Я был так занят здесь, что пропустил сообщение о том, что его старший брат погиб в дорожной аварии пару недель тому назад.

Это случилось в то самое время, когда Сару похитили, а я пыталась родить тебе наследника. — Мэрайя склонилась над колыбелькой и бережно коснулась кулачка их спящего сына. — Думаю, на сей раз тебя можно простить за то, что ты не уследил за новостями.

Адам вновь уткнулся в письмо.

— Роб говорит, что похитители намеревались потребовать за Сару — или, точнее, за тебя — выкуп. После того как он выкрал ее, они поплыли домой. Прибыв в Англию, он узнал о наследстве, так что теперь ему требуется время, чтобы ознакомиться с положением дел.

— Там случайно нет записки от Сары?

— Есть. Она адресована тебе. — Адам подал ей конверт меньшего размера.

Мэрайя нетерпеливо сломала печать и, нахмурившись, пробежала письмо глазами.

— Почерк у нее совсем как мой, то есть его трудно разобрать. Но ее рассказ куда красочнее. Судя по всему, Роб выкрал ее из дома, битком набитого радикалами, которые бросились за ними в погоню через всю Ирландию, так что им пришлось ночевать в конюшнях, и все такое. Полагаю, Роб отличается благоразумием и осмотрительностью? Сара — моя сестра-близнец с незапятнанной репутацией, и было бы очень желательно, чтобы положение вещей оставалось подобным и впредь.

— Роб весьма благоразумен, — заверил супругу Адам. — А что еще пишет Сара? С нею действительно все в порядке? — Он заколебался, не зная, как облечь в слова свои страхи. — Похитители не причинили ей зла?

— Она уверяет меня, что у нее все хорошо, если не считать нескольких синяков, полученных после того, как их йол потерпел крушение у берегов Сомерсета во время последнего сильного шторма. Роб ничего об этом не пишет?

— Он ограничился сухим перечислением фактов.

Мэрайя поднесла письмо к свету, чтобы легче разбирать написанное.

— После того как их йол разбился о прибрежные камни, они поднялись наверх и оказались в его родовом поместье, где Сара, чтобы не усложнять положение, сообщила всем, что они с Робом обручены. — Герцогиня нахмурилась. — Она не пишет, что они не обручены на самом деле. Что все это значит? — Она с недоумением подняла глаза на Адама. — Я знаю, что Роб — один из твоих старых друзей и что он бесстрашен, честен, совершенно благонадежен и вообще безукоризнен. Но какой из него выйдет муж? Все произошло так быстро!

Адам улыбнулся.

— Не могу сказать, что когда-либо оценивал Роба с романтической точки зрения, но он славный малый. Что до быстроты — то вспомни: в тот самый день, когда я впервые увидел твое улыбающееся личико, ты сообщила мне, что я — твой муж, и мне не пришло в голову усомниться в твоих словах.

— Это совсем другое дело, — с лукавой улыбкой ответила Мэрайя. — Тем более, я оказалась права. Сколько времени Роб планирует провести в Сомерсете?

— Не знаю. Сейчас у него хлопот полон рот с Келлингтоном. Говорят, что поместье погрязло в долгах, и поэтому он задержится там на несколько дней, вместо того чтобы прямиком привезти Сару сюда. Ты можешь подождать или тебе не терпится немедленно увидеться с нею?

Мэрайя прикусила губу.

— Должна сказать, что успокоюсь только тогда, когда увижу Сару собственными глазами. А разве мы не можем съездить туда сами? Это ведь не очень далеко. Меньше одного дня пути.

Адам заколебался.

— А ты достаточно окрепла? Несколько дней ты пребывала на грани жизни и смерти.

— Я уже почти оправилась, — заверила его Мэрайя. — Кроме того, мы поедем в комфортабельной дорожной карете Эштонов. Все будет хорошо.

— Неужели ты согласна оставить Ричарда?

— Он поедет со мной, разумеется. Сара захочет увидеть племянника.

— Хорошо, — согласился Адам, смиряясь с неизбежным. В конце концов, он не собирался запирать Мэрайю в золотой клетке. — Но если дорога окажется тебе не по силам, мы немедленно возвращаемся.

— С нами все будет прекрасно. — Мэрайя достала из колыбельки малыша и прижала его к груди. — Прикажи с утра заложить карету, а я пока напишу родителям, что с Сарой все в порядке. Я рада, что сейчас они гостят у дяди Бэбкока в Хартфорде, а не в Кумберленде, — уже завтра они получат хорошие известия.

Впрочем, Адам подозревал, что как только его родственники получат письмо Мэрайи, они сразу же устремятся в Келлингтон. Робу чертовски не понравится оказаться в центре такого количества внимания. Но ему придется привыкать. Пэр королевства может быть скрытным по натуре, но время от времени ему предстоит играть публичную роль. В конце концов, Адам овладел этим искусством, и Робу предстоит то же самое.

Впрочем, Эштон до сих пор ненавидел публичность.

Мэрайя поинтересовалась:

— Во что Роб оценивает свои услуги? Мне даже трудно представить размер его вознаграждения.

— За работу такого рода он берет ежедневный гонорар плюс возмещение всех расходов. — Перед внутренним взором Адама на краткий миг встала жуткая картина: мертвые Мэрайя и Ричард плавают в луже собственной крови. Он знал, что этот кошмар будет сниться ему еще долго. — Полагаю, компенсация должна соответствовать оказанной услуге. — А в этом случае услуги, оказанные Робом и Сарой, переоценить просто невозможно.

Интригующая история нового графа Келлингтона достигла Лондона на полдня позже. В адвокатской конторе «Бут и Харлоу» семейный поверенный Николас Бут долго смотрел на письмо, не зная, радоваться или печалиться тому, что паршивая овца в семействе оказалась живучей и уже вступила во владение поместьем Келлингтон. Как бы то ни было, обязанности Бута заключались в том, чтобы подготовить соответствующие уведомления для правительственных газет и патентного ведомства, равно как и предоставить финансовые отчеты для нового графа.

Их первую встречу вряд ли можно будет счесть радостным событием.

Иеремия Харви прочел письмо своего друга и нанимателя с чувством легкого удивления. Не потому, что Роб благополучно вернулся в Англию после того, как спас молодую леди, — это-то как раз у него получалось здорово. Но чтобы он стал чертовым графом?! Харви готов был голову дать на отсечение, что Робу это дьявольски не поправилось.

Тратить время на сборы Харви не стал. У него всегда был под рукой мешок с самым необходимым.

* * *

Джеймс, лорд Киркланд, совладелец самого модного игорного заведения Лондона, капитан торгового флота Шотландии и куратор шпионской сети Британии, нахмурился, читая записку Роба. У него были кое-какие сведения для Кармайкла, и он подозревал, что и Роб располагает кое-чем интересным для него.

Он потянулся за бумагой. Прежде чем зарыться в свои папки, он пошлет весточку леди Агнессе Уэстерфилд. Эти новости ее наверняка заинтересуют.

В обществе новости расходятся быстро. У покойного лорда Келлингтона есть младший брат? Который никогда не бывал в приличном обществе? Как восхитительно!

Нескольким мужчинам и женщинам из числа самых высокородных и состоятельных довелось воспользоваться услугами Роба Кармайкла, и они были благодарны ему за проявленные выдержку и умение держать язык за зубами. Он не ударит в грязь лицом.

Матроны, озабоченные тем, как выгоднее пристроить своих дочерей, и амбициозные молодые леди с восторгом приняли известие о появлении молодого графа, неженатого и ищущего себе спутницу жизни. Одна из таких женщин прочла заметку с особенным интересом. К чему ждать, пока он пожалует в Лондон, когда у нее имеется чудесный повод разыскать его первой?

Она немедленно приступила к сборам.

Молодой повеса не вставал из-за карточного стола всю ночь и потому соответственно проспал до заката. О новом графе он прочел за чашкой кофе, все еще пытаясь проснуться. Пожалуй, ему лучше поспешить и первым предъявить претензии, пока не стало слишком поздно.

Политики рассуждали о том, к какой партии примкнет новый граф. Тори самодовольно напоминали, что Келлингтоны всегда поддерживали их. Лидеры вигов заявляли, что, поскольку о новичке до сих пор ничего не известно, его вполне можно привлечь в свои ряды. Те же, кто действительно знал Роба Кармайкла, полагали, что он скорее пойдет на конфликт, отстаивая собственную независимость, чем станет последователем какой-либо партийной линии.

Леди Агнесса Уэстерфилд отложила в сторону записку Киркланда, вспоминая свою первую встречу с молодым и очень сердитым Робом Кармайклом. Тем не менее впоследствии он оказался в числе ее самых приятных учеников, похвально отреагировав на доброту и справедливое к себе отношение.

Полученное наследство не сделает его счастливым, во всяком случае, поначалу. Но Роб доказал свою невероятную приспособляемость к меняющимся жизненным обстоятельствам. Он служил простым матросом на корабле, преуспел в Индии, стал сыщиком и, наконец, одним из самых ценных источников Киркланда. И теперь он наверняка приспособится к жизни графа. Как знать, быть может, в один прекрасный день титул даже доставит ему удовольствие.

Кто-то может сказать, что слепой случай принес газету со статьей о новом графе на столик одной из дублинских кофеен. Поскольку Патрик Кэссиди не жил в Дублине и редко давал себе труд читать английские газеты, могли пройти недели, прежде чем он узнал бы о том, что достопочтенный Роберт Кэссиди Кармайкл стал пятым графом Келлингтоном.

Но отец Патрик не верил в слепой случай. Когда взгляд его упал на газетный заголовок, он понял, что имеет дело с «промыслом Божьим».

Глава двадцать четвертая

Фрэнси нашла и подшила для Сары утреннее платье. Оно было старомодным, да и выцветшая серая фланель отнюдь не красила девушку, но после целого дня, проведенного в тяжелом, не по размеру костюме для верховой езды, она была рада и этому. Впрочем, Сара с нетерпением ждала возможности облачиться в предметы собственного гардероба.

Застегнув платье на ее спине, Фрэнси сказала:

— Я одолжила у своей младшей сестры кое-что для мисс Бри. Сейчас я принесу ей обновки.

— Я пойду с тобой. — Сара набросила на плечи теплую шотландскую шаль. — Хочу посмотреть, как она осваивается. Все вокруг должно казаться ей таким странным и незнакомым!

— Незнакомым-то незнакомым, — возразила Фрэнси, — но в хорошем смысле. Легче привыкнуть к уюту, чем к бедности и убожеству.

— Я предложила его светлости, чтобы ты взяла мисс Бри под свою опеку. — Сара посмотрела на себя в зеркало, весьма довольная тем, что голос ее не дрожит. — Ей нужна женщина, которая бы заботилась о ней и помогала адаптироваться к новой жизни. Кто-нибудь, кто станет для нее больше, чем горничной. Ты была так добра ко мне, я знаю — ты станешь превосходной помощницей, если согласишься, разумеется.

— Разумеется соглашусь. — Черты лица Фрэнси смягчились. — Его светлость не станет возражать, если я приведу свою младшую сестру, чтобы она выпила чаю с мисс Бри? Они почти одногодки.

Сара подумала о тех разнообразных и так не похожих друг на друга кругах, в которых приходилось вращаться Робу, и едва не рассмеялась.

— Думаю, что и он, и Бри будут очень рады.

Они вместе подошли к дверям спальни девочки. Сара постучала.

— Бри, это Сара. Я привела Фрэнси, она будет заботиться о тебе. Фрэнси принесла тебе одежду, а я могу проводить тебя в обеденный зал.

Дверь отворилась, и глазам их предстала Бри, все еще в ночной сорочке, кутающаяся в одеяло. Ее темные волосы пребывали в еще большем беспорядке, чем давеча.

— У вас не найдется щетки? — спросила девочка. — Я выгляжу так, словно чертова ворона свила гнездо у меня в волосах.

— Вот, возьмите. — Фрэнси сунула руку в свою холщовую сумку и выудила оттуда черепаховый гребень.

Бри принялась яростно расчесывать спутавшиеся волосы, а Сара сказала:

— Помимо всего прочего, я намерена преподать тебе урок правильной речи. В светском обществе слова вроде «чертов», «козел» и «старая сволочь» считаются неприличными.

Бри нахмурилась.

— Оуэнс всегда так говорит.

— Ты готова счесть его представителем высшего общества?

— Ни за что, чтоб его черти взяли! — выпалила Бри и тут же прикусила язык. — Как это можно выразить так, чтобы уши не вяли?

Сара рассмеялась.

— Ты можешь сказать, что он — вульгарный мужчина. Но ты совсем не такая, как он, Бри. Ты — юная леди и воспитываться будешь соответственно.

— Я действительно останусь в замке Келлингтон? Его светлость не передумал за ночь?

— Он совершенно ясно заявил, что ты — его дочь и твое место — под его кровом. — Решив, что осторожность не повредит, Сара добавила: — У поместья много долгов, и будущее его неопределенно. Но что бы ни случилось, твой отец хочет, чтобы ты была рядом с ним.

Бри перестала расчесываться.

— Богатые лорды могут лишиться своих домов? — не веря своим ушам, спросила она.

— Не все из них богаты. Те люди, которые не дали твоему отцу жениться на твоей маме, оказались отъявленными транжирами. Но твой отец постарается уладить все эти недоразумения.

Бри окинула комнату взглядом.

— Да она больше всего коттеджа старого коз… моего вульгарного деда.

— И я уверена, намного красивее! — Фрэнси встряхнула на вытянутых руках голубое утреннее платье. — Оно должно быть вам впору. Надеюсь, вы не станете возражать — его носила моя младшая сестра Молли.

Бри погладила ткань.

— Это платье — самое лучшее из того, что было у меня после смерти мамы.

— Молли хотела бы встретиться с вами. — Фрэнси оглянулась на Сару. — Быть может, я приглашу ее к вам в гости сегодня днем? Вы можете вместе поиграть в детской, а потом выпить чаю.

Личико Бри просветлело.

— Да, мисс! Буду очень рада. — Подхватив все вещи, что принесла ей Фрэнси, она скрылась за перегородкой, чтобы переодеться, но продолжала разговаривать оттуда. — Как мне научиться выглядеть как чертова леди, мисс Сара? — Воцарилось ошарашенное молчание. — Можно сказать — «проклятая леди»?

Сара улыбнулась.

— Пусть будет так: «Как я могу научиться выглядеть подобно леди?»

Бри вздохнула.

— Я говорю совсем не так красиво и правильно, как вы, я не умею одеваться. Я вообще ничего не умею.

— Вот для этого у тебя и будет мисс Фрэнси, — заявила Сара. — Ты умная девочка, и ты быстро всему научишься. Всего через год никто и не поверит, что ты родилась не в помещичьем доме.

— Надеюсь, вы правы. — Бри вышла из-за ширмы. В голубом платье девочка выглядела очаровательно. Совсем скоро она станет настоящей красавицей. Посмотрев на себя в зеркало, она непроизвольно заулыбалась от удовольствия. — Передайте Молли от меня благодарность, и, пожалуйста, я очень хочу познакомиться с нею.

Фрэнси поинтересовалась:

— Мисс Сара, как вы смотрите на то, что я сбегаю домой и приглашу Молли, пока вы будете завтракать?

— Пожалуйста. — Сара улыбнулась Бри. — А теперь идем искать обеденный зал.

Девочка нахмурилась.

— Я думала, вы знаете дорогу.

— Я хорошо угадываю. — Сара протянула Бри шаль. — Возьми, она тебе пригодится.

Фрэнси коротко рассмеялась.

— Идемте, я провожу вас. Это не замок, а настоящий лабиринт, в котором легко заблудиться.

Она была права, и Сара прониклась к ней благодарностью за помощь.

Все равно она не пробудет здесь достаточно долго, чтобы научиться находить дорогу самостоятельно.

Роб встал, когда в обеденный зал вошли Бри и Сара. Две прекрасные леди, почти одного роста. Бри будет высокой, как и ее родители.

Сара же была золотистой и светлой, словно ходячее солнышко, и какое-то время он просто не мог отвести от нее глаз.

В глазах ее застыла тоска, которая, впрочем, отсутствовала в голосе девушки, когда она сказала:

— Доброе утро, милорд. Бри, не желаешь ли чаю?

Он с трудом переключил внимание на девочку, которая не ответила Саре, потому что в упор разглядывала отца. Роб ответил ей столь же напряженным взглядом, жадно рассматривая неожиданно обретенную дочь. Она была красавицей и обещала стать еще краше, буквально искрясь надеждой и обещанием. Совсем как ее мать. Он проглотил ком в горле.

— Ты хорошо устроилась, Бри? Как тебе здесь нравится?

Она энергично кивнула.

— Да, сэр! Все чертовски здорово. — Девочка метнула испуганный взгляд на Сару. — Все очень здорово. Сэр.

Роб подавил улыбку.

— Я вижу, ты уже учишься правильно вести себя в обществе. Поначалу ты будешь делать ошибки, но со временем научишься приберегать ругательства для тех ситуаций, когда они действительно необходимы.

— Я смогу иногда ругаться? — недоверчиво переспросила Бри, сведя брови в ниточку над переносицей.

— Иногда ситуация просто не приемлет ничего иного, — совершенно серьезно ответил он. — Однако помни, что чем реже ты будешь употреблять бранные выражения, тем большее впечатление произведешь, когда тебе действительно придется сделать это.

Бри тщательно обдумала его совет и резко тряхнула головой.

— Понятно, сэр.

Поскольку ее взгляд устремился к буфету, где стояли блюда, накрытые крышками, Роб предложил:

— Позавтракай. Ты наверняка проголодалась.

Бри не заставила себя уговаривать. Подцепив кусок омлета, она переложила его на свою тарелку и потянулась было за вторым, когда рука ее вдруг замерла на полпути и она испуганно посмотрела на Роба.

Заметив ее страх, он ободряюще сказал:

— Ешь, сколько хочешь.

Девочка расслабилась.

— Когда я брала себе слишком много еды, старый козел бил меня.

Роб поморщился, но причиной тому были отнюдь не использованные ею словечки. Неудивительно, что она такая худенькая.

— И ты, разумеется, не понимала, сколько это — слишком много, пока он не начинал злиться.

Она кивнула и в это мгновение показалась намного старше своих лет. Роб спросил себя, а когда у нее день рождения.

— Я не хочу, чтобы ты меня боялась, Бри, — решительно заявил он. — Кроме того, когда у тебя день рождения? Тебе наверняка скоро исполнится двенадцать.

— Да, сэр. Двадцать пятого апреля.

Бри аккуратно ковырнула омлет, затем добавила на тарелку ломтик ветчины и гренок. Сара налила всем чаю.

Бри набросилась на еду, как изголодавшийся волчонок, работая и вилкой, и пальцами, а Роб и Сара с изумлением и некоторой тревогой наблюдали за тем, как она насыщается. Правильному поведению за столом они начнут обучать ее в другой раз, когда она будет не так голодна. Роб понял, что пройдет некоторое время, прежде чем девочка сможет расслабиться и начнет есть не спеша.

Он подождал завершения трапезы, прежде чем обратиться к Бри:

— Я учился в Уэстерфилдской академии, школе для мальчиков «хорошего происхождения и плохого поведения».

На лице Бри отразилось изумление.

— Вы плохо вели себя?

— Да, часто, но я научился не делать этого без достаточных на то оснований. — Роб пристально смотрел на дочь. — Сейчас я задам тебе два вопроса, которые задала мне директриса, когда решала, принимать меня в ученики или нет. Во-первых, она хотела знать, что я люблю и что хочу иметь, а, во-вторых, что ненавижу и с чем не желаю иметь ничего общего. Ты готова ответить на них?

Бри нахмурилась.

— А вы меня не выгоните, если мои ответы вам не понравятся?

— Нет, потому что я — твой отец, а не директриса, — ответил он. — Но я хотел бы знать, что для тебя важно.

Она задумчиво пожевала Губу.

— И я могу ответить как угодно?

— Можешь.

— Я хочу… я хочу пони, — торопливо выпалила она. — Настоящего пони, на котором буду ездить только я!

Роб подумал об огромных долгах. Впрочем, пони стоил недорого.

— Хорошо, ты получишь пони. Умеешь ездить верхом?

— Немного. — Выражение лица девочки ясно говорило о том, что она преувеличивает.

— Ты можешь брать уроки верховой езды с завтрашнего дня. А потом, после того как ты хорошенько поупражняешься, мы выберем для тебя хорошего пони.

Бри просияла.

— Пони! — Она обернулась к Саре. — Вы слышали? Отец собирается подарить мне пони!

Сара улыбнулась в ответ.

— Половину своего детства я провела верхом на пони.

Дав Бри время осознать свалившееся на нее счастье, Роб сказал:

— Второй вопрос касался того, что ты ненавидишь.

На сей раз ответ прозвучал почти мгновенно.

— Я ненавижу, когда меня бьют. Будь я старше, я бы убила старого козла! — с жаром выдохнула Бри.

— Я не буду тебя бить. Обещаю. Что-нибудь еще?

И вновь ответ не заставил себя долго ждать:

— Не говорите гадостей о моей маме и не лгите мне.

— Ну, это совсем не трудно, — сказал Роб. — Твоя мама была замечательной, и я могу думать целую неделю, но так и не придумаю, что гадкого можно сказать о ней.

Бри закусила губу.

— Она была самой лучшей мамой на свете.

— Моя мать умерла, когда мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, — мягко сказал Роб. — И я все еще скучаю по ней. — Она бы полюбила свою внучку. Немного помолчав, он продолжал: — Мне не нравится обман, поэтому я не буду тебе лгать, но я бы хотел, чтобы ты тоже пообещала не обманывать меня. Говори мне правду, какой бы неприятной она ни была. Я не стану тебя бить.

Растерянно моргая, дочь уставилась на него.

— Я не буду вас обманывать. Клянусь.

А потом она улыбнулась ему, и сердце замерло у него в груди. Какой бы тяжкой ни оказалась графская ноша, вернуться в Келлингтон стоило хотя бы ради того, чтобы обрести дочь.

Бри вновь закусила губу, но теперь в задумчивости, а не от отчаяния.

— Я могу взять свой первый урок верховой езды сегодня утром?

Роб заколебался. Скорее всего, ей понравится ездить по-мужски, но сейчас ее нужно было учить правильному женскому поведению.

— Сара, у нас найдется костюм для верховой езды, который подойдет Бри по размеру?

— Она может надеть тот, в котором вчера красовалась я, — отозвалась девушка. — Он будет ей великоват, конечно, зато смягчит удар, если она упадет.

Глаза Бри засияли.

— Сэр… отец… вы не могли бы научить меня?

Роб был явно ошарашен, но и доволен сверх всякой меры.

— Не знаю, хороший ли из меня выйдет учитель, но мы можем попробовать и посмотреть, что у нас получится. — Он выглянул в окно. — Солнце уже высоко, так что не будем терять времени.

— Урок должен состояться утром, — заметила Сара. — Потому что после обеда в гости к Бри на чай приглашена сестра Фрэнси, Молли.

Еще одна причина быть благодарным Саре за все, что она делает, чтобы Бри почувствовала себя дома.

— В таком случае мы начнем урок, как только Бри переоденется в костюм для верховой езды. Сара, какие у вас планы на сегодняшний день? Вы можете присоединиться к нам на уроке.

Она покачала головой.

— Я собиралась осмотреть дом. Он такой большой и интересный.

— Оставляйте за собой след из хлебных крошек, — посоветовал Роб. — Здесь легко заблудиться.

Сара рассмеялась и поднялась.

— Я буду иметь это в виду. Увидимся позже.

С этими слова она вышла, и комната будто лишилась солнечного света.

Глава двадцать пятая

Роб уже подходил к дому после первого урока верховой езды для Бри, когда столкнулся с Сарой, вышедшей из боковой двери. На свету волосы ее искрились золотом, и он невольно улыбнулся.

— Собираетесь на прогулку? Я могу показать вам окрестности.

Она улыбнулась ему в ответ.

— Благодарю вас. Да, я действительно хотела бы увидеть побольше перед тем, как уеду.

Ему было больно сознавать, что она вот-вот уедет. Но тем больше причин наслаждаться ее обществом, пока у него есть такая возможность. Роб предложил ей свою руку.

— Хотите взглянуть на старый замок? Мне самому любопытно, сколько от него осталось.

Теплая ладошка Сары легла на сгиб его локтя.

— По-моему, замок был построен слишком близко к краю утеса.

Когда они зашагали по английскому парку, он сказал:

— В четырнадцатом веке расстояние, очевидно, представлялось вполне разумным, но на протяжении последних ста лет или около того земля начала понемногу осыпаться вместе с постройками.

— Как хорошо, что современный дом построен достаточно далеко от края. Кстати, поскольку уж мы заговорили о падении, как прошел ваш урок верховой езды? Надеюсь, Бри не падала слишком часто!

Он улыбнулся.

— Сомневаюсь, что до сегодняшнего дня дитя вообще садилось верхом на лошадь, но она прирожденная наездница. Джонас выделил нам очень спокойную старую кобылу, и Бри справилась совсем недурно. Уже скоро она будет готова иметь собственного пони.

— Вам нравится проводить с нею время? — Сара задала вопрос небрежным тоном, но при этом пристально наблюдала за ним.

— Да. До сих пор у меня не было опыта общения с детьми, но теперь, зная, что она моя дочь… — Он покачал головой. — В ее руках я буду мягок и податлив, как масло. Все, что от нее требуется, это называть меня папой, и я буду готов дать ей все, что она ни попросит.

Сара рассмеялась.

— Как быстро ретировался железный сыщик! Но я уверена, что вы научитесь держать ее в узде, после того как свыкнетесь со своим отцовством.

— Я тоже на это надеюсь. — Пройдя еще дюжину шагов, он заговорил снова, и в голосе его сквозило напряжение. — Я хочу все делать правильно, Сара. Но собственное невежество меня угнетает. Что ей нужно? Какого обращения требуют маленькие девочки?

Не сбиваясь с шага, Сара произнесла:

— А что нужно мужчинам? Какого обращения хотят мужчины?

Последовало удивленное молчание, а потом Роб сказал:

— Я понимаю, к чему вы клоните. И мужчины, и маленькие девочки — в равной мере личности. Не похожие друг на друга. — Он взглянул на личико Сары в форме сердечка. Она была красива настолько, что он не мог думать ни о чем ином. Напомнив себе о предмете разговора, Роб продолжал: — Но ведь вы познакомились с нею и, кроме того, когда-то сами были маленькой девочкой. У вас есть какие-нибудь предложения? Быть может, мне нанять гувернантку? Или отправить ее в пансионат? — Он недовольно скривился. — При условии, что я могу себе это позволить.

— Не спешите, — предостерегла его Сара. — В деревне есть школа, в которую она могла бы ходить? Или же можно заниматься с местным священником.

— Не знаю, — признался он. — Мой отец не считал нужным заниматься образованием представителей низших классов. Он полагал, что от знаний они становятся неуправляемыми.

Сара невежливо фыркнула:

— Значит, организация школы — очередной пункт в вашем списке первоочередных дел.

— Вы имеете в виду список дел в поместье? Он и так достаточно длинен.

— Сегодня я начала новый список, — с извиняющимся видом сообщила ему Сара. — Когда осматривала дом. Он действительно напоминает лабиринт, в котором сокровища соседствуют с мусором. В целом, дом находится в лучшем состоянии, чем фермы арендаторов, скорее всего, из-за того, что здесь жили ваш отец и бабушка. Но мне показалось, вам полезно знать о том, что следует сделать во вторую очередь, скажем так.

Он подавил вздох, вызванный мыслями о новой ответственности.

— Благодарю вас. О том, как содержать дом, мне известно еще меньше, чем об управлении поместьем.

— Можно нанять хороших людей, которые сделают для вас и то, и другое. Но владелец должен знать достаточно, чтобы задавать нужные вопросы и найти достойного управителя.

— Для управления замком Келлингтон мне следовало бы нанять вас, — сказал Роб, в отчаянии понимая, что не шутит. — У вас получается намного лучше, чем у меня. Но вернемся к Бри. Вы считаете, мне не следует отправлять ее в пансион?

Сара покачала головой.

— Во всяком случае, не сейчас, а быть может, вообще никогда. Бри должна почувствовать, что у нее есть настоящий дом. Там, где ее всегда ждут и любят, как было во времена жизни с ее матерью. Быть может, немного погодя вы отправите ее в пансион, но должны быть очень осторожны в выборе, поскольку она — незаконнорожденный ребенок. Существуют заведения, где по этой причине над нею будут жестоко издеваться.

— Какая жалость, что у леди Агнессы нет школы для девочек, — заметил он. — Среди ее учеников право рождения не имело никакого значения.

— Уэстерфилдская академия для девочек высокого рождения и плохого поведения? — с изумлением протянула Сара. — Вы должны предложить это леди Агнессе.

— Быть может, я так и сделаю. — Они вышли из парка и ступили на полосу травы, что тянулась вдоль края утеса. Перед ними на мысе, нависающем над морем, лежали руины старинного замка. Здания и постройки разделяли каменные стены разной высоты.

Пока они шли по тропинке к замку, из-под ног у них выскочил и заполошно бросился наутек кролик, а над головами звучали скорбные крики чаек. Снизу доносился гулкий рокот прибоя.

Роб, вспоминая, обвел взглядом живописные развалины.

— Когда я был здесь в последний раз, вон то здание было еще целым. Пивоварня, кажется. А теперь половины его уже нет.

— Как славно иметь неподалеку подлинные развалины, — заметила она. — Ведь это дорого — построить фальшивые руины, а выглядят они весьма живописно.

Роб коротко рассмеялся.

— Эти — настоящие, можете не сомневаться. Я частенько играл тут с Джонасом и другими деревенскими ребятишками. Для пряток здесь — полное раздолье. Внизу, под землей, прорыт целый лабиринт туннелей. Один из них заводит далеко отсюда и выходит на поверхность у старого ледника неподалеку от современного дома. Не знаю, для чего использовались эти туннели — для контрабанды или частных визитов тех, кто желал остаться неузнанным. Именно здесь я обнаружил в себе талант к розыску людей. Спрятаться от меня было очень трудно.

Сара рассмеялась, они повернули налево и зашагали по тропинке, протянувшейся вдоль края обрыва.

— У меня есть еще кое-какие мысли относительно Бри, — продолжила девушка. — Во-первых, если вы надумаете искать спутницу, не вздумайте поверить ей на слово в том, что она, дескать, обожает детей и с радостью станет мачехой для вашей незаконнорожденной дочери. Судите по поступкам, не по словам. Некоторые женщины скажут что угодно, лишь бы заполучить титул.

— Хороший совет. — Если он женится сугубо по расчету, то ему легче будет сохранять объективность в своих наблюдениях. — Имеются еще мысли?

— Остался сущий пустяк. — Она взглянула на него снизу вверх. — Через несколько недель Бри исполнится двенадцать. Быть может, вы устроите для нее нечто вроде вечеринки с подругами, которыми она обзавелась в той деревне, где жила с матерью. Бендан — так она, кажется, называется?

— Да, отсюда до нее около пяти миль. — Даже его бюджет вполне выдержит торты, пироги и сэндвичи для полудюжины девочек. — Отличная мысль! Она будет счастлива вновь увидеть своих подруг, и это напомнит ей о той хорошей жизни, которую она вела до того, как ее забрал к себе старый козел.

Сара улыбнулась.

— Будьте осторожны. Это словечко может проскользнуть и в разговоре с остальными.

— Надеюсь, у меня более никогда не будет причин обсуждать этого человека. — Роб остановился и жестом указал вниз, к подножию обрыва. — Вот по этой тропе мы поднялись после того, как затонул наш йол.

Сара осторожно заглянула за край.

— Господи помилуй, неужели мы действительно карабкались здесь ночью, да еще и в шторм? Вот это да! Горные козлы позеленели бы от зависти.

— Тропа оказалась куда круче, чем я помнил, — согласился он. — К счастью, поднимаясь по ней, я находился в полубессознательном состоянии.

— Вы никогда не думали о том, чтобы установить ограждение вдоль утеса?

— Нет, не думал, но мысль вполне здравая. — Роб окинул взглядом галечный берег внизу. — Там валяются обломки досок, которые могли принадлежать «Брианне».

— Увы, бедная «Брианна», — вырвалось у Сары. — Она была хорошим йолом.

— Да, она благополучно перенесла нас через море, — согласился он. — И не ее вина в том, что мы не нашли места лучше, чтобы причалить к берегу.

— Вот, кстати, раз уж мы заговорили об этом — почему про корабли говорят «она»?[31]

Роб улыбнулся.

— Потому что они красивы, капризны и опасны?

— Даже не знаю, как воспринимать ваши слова — как комплимент или как оскорбление, — задумчиво протянула Сара.

— Я решительно отказываюсь озвучивать свое мнение.

Смеясь, они повернули назад.

Разговаривать с нею было легко и приятно. Когда Сара вернется к своей настоящей жизни, состоящей из уюта и привилегий, ему будет не хватать ее, словно ампутированной конечности.

Когда они подходили к дому, до них донесся грохот колес и стук копыт. По крайней мере одна тяжелая карета, быть может, даже больше. Роб прикинул расстояние.

— Это могут быть Эштоны, если только они выехали сразу же.

Сара ускорила шаг.

— О, я так надеюсь на это!

Не успели они выйти из парка, как по подъездной аллее промчались две большие дорожные кареты и замерли на площадке перед входом.

— На двери нарисован герб Эштона! — воскликнула Сара. — Она здесь!

Девушка сорвалась с места и подбежала к головному экипажу как раз в тот момент, когда дверца распахнулась и наружу выпрыгнула Мэрайя, не дожидаясь, пока лакей опустит лесенку.

— Сара!

— Мэрайя! — Сестры упали друг другу в объятия, и Мэрайя залилась слезами. Срывающимся голосом Сара сообщила ей: — Я сохранила твое обручальное кольцо.

Та разрыдалась пуще прежнего.

Роб понял, что бурная радость, которой сопровождалось воссоединение, отражала внутреннюю боль, которая навсегда поселилась бы в душе Мэрайи, если бы жертва Сары оказалась фатальной. Если бы это случилось, скорбь и чувство вины всю жизнь преследовали бы Мэрайю.

Глядя на сестер, он почувствовал, как у него начинает кружиться голова: они были очень похожи, хотя назвать их одинаковыми у него язык не повернулся бы. Герцогиня обрела мягкую округлость новоиспеченной матери, а Сара… осталась Сарой. Лицо ее чуточку исхудало и вытянулось, и она излучала едва уловимую ауру лукавства и озорства.

Но даже при этом они походили друг на друга, как две золотистые горошины из одного стручка.

Вслед за супругой экипаж покинул Эштон. Темноволосый, неброско элегантный и сдержанный, он ничуть не походил на одного из самых могущественных вельмож Британии. Правда, если заглянуть в его неожиданно зеленые глаза…

Герцог обошел женщин и остановился перед новоиспеченным графом Келлингтоном. Протянув ему руку, он просто сказал:

— У меня нет слов, чтобы выразить тебе свою благодарность, Роб.

— Я всего лишь выполнил свою работу, Эш. — Тот обменялся с другом крепким рукопожатием, которое говорило куда громче слов. — Или то, что было моей работой раньше. Теперь, как видишь, я нашел себе другое занятие.

— Судя по тому, что написала Сара, ее спасение обернулось делом куда более хлопотным и волнительным, нежели «просто работа», — с веселым изумлением возразил Эштон.

Роб пожал плечами. Он никогда не умел да и не любил принимать похвалы и благодарности.

— Нам бы не удалось добраться сюда живыми и невредимыми, не окажись она на удивление бесстрашной.

— Совсем как ее сестра. — Эштон окинул обеих женщин ласковым взглядом. — Они похожи на золотистых ангелочков. Не зря говорят — внешность обманчива.

С герцогом трудно было не согласиться. Роберт коротко рассмеялся, и в этот момент из кареты спустилась на землю еще одна женщина — кругленькая, навевающая мысли об уюте, она держала на руках закутанного в одеяльце ребенка. Мэрайя с гордостью провозгласила:

— Сара, познакомься со своим племянником Ричардом Чарльзом, маркизом Хоторном.

Сара восторженно ахнула и приняла сверток с темноволосым малышом, проявлявшим живейший интерес к тому, что происходит вокруг.

— Он такой красавец! И похож на вас обоих.

— Да, покамест у него легкий нрав, — согласилась Мэрайя. — Но не думаю, что это продлится долго.

— Напротив — если он пойдет в отца, а не в тебя, — проворковала Сара, баюкая младенца на руках. В ее взгляде было столько нежности, что у Роба перехватило дыхание. Из нее получится замечательная мать.

— Мы можем поговорить после того, как дамы будут устроены, — обратился Эштон к Робу. Повысив голос, герцог после секундного молчания предложил: — Быть может, нам лучше перенести церемонию воссоединения вовнутрь? Ты выглядишь усталой, Мэрайя.

— Он прав, — сказала Сара. — Пойдем в дом, я уложу тебя и ребенка, а потом мы посплетничаем за чаем и кексами.

Герцогиня улыбнулась. Она была красива настолько, что мужчины часто останавливались и смотрели ей вслед, но сейчас ее личико побледнело, а под глазами залегли круги.

— Должно быть, я действительно устала, иначе ни за что не позволила бы тебе суетиться вокруг меня.

В ответ Сара лишь рассмеялась и повела сестру и кормилицу с малышом в дом.

— Расслабься и получай удовольствие, поскольку у тебя все равно нет другого выхода.

В замке Сара распорядилась подать чай и легкие закуски, после чего приказала Гектору сопроводить гостей в «королевские» покои наверху, лучшие комнаты в доме. Роб поинтересовался у Эштона:

— Хочешь поговорить за чаем или бренди?

— За чаем. Если мы будем говорить о деле, нам понадобятся ясные головы.

Роб распорядился подать чай в библиотеку, а сам повел туда Эштона окольным путем.

— Под внешними атрибутами фальшивого замка скрывается самый обычный дом, к тому же не такой уж и старый.

— Приятный и просторный. — Эштон остановился у окна, чтобы взглянуть на море. — Сам я живу в настоящем аббатстве и потому готов свидетельствовать, что слишком много достоверности и старины — не всегда комфортно. С тех пор как получил наследство, я постоянно стараюсь сделать так, чтобы ледяной ветер не свистел в древних дымовых трубах и не гулял по зловещим каменным коридорам.

Роб усмехнулся.

— Ты преувеличиваешь.

— Совсем немного, — признал Эштон, в зрачках которого заплясали веселые искорки. — Но этот дом привлекателен своей эксцентричностью. Надеюсь, ты не станешь возражать, если мы задержимся на несколько дней? У меня не было никакой возможности помешать Мэрайе собственными глазами убедиться в том, что с Сарой все в порядке, но мне бы не хотелось утомлять ее обратной дорогой до того, как она хотя бы немного окрепнет.

— Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. Тем более что я уже столько раз пользовался твоей гостеприимностью в Ральстон-Эбби, что сбился со счета, — отозвался Роб. — Собственно говоря, именно поэтому я и оказался у тебя сразу же после похищения Сары. Так что счастливый случай обусловлен твоей же щедростью — ты же предоставил мне карт-бланш на отдых в твоем поместье.

Эштон приостановился, пораженный неожиданным ходом мысли друга.

— А знаешь, я ведь даже не задумывался ни о чем подобном. Ты появился как раз вовремя, это было чудо, и оно развязало мне руки, позволив обратить все внимание и заботу к Мэрайе. Впрочем, мои предки-индийцы назвали бы это кармой, а не счастливым случаем.

Будучи прагматиком, Роб затруднился бы сказать, что стояло за его появлением — фатум или случай. Он просто радовался тому, что прибыл как раз вовремя, чтобы предложить помощь. А если бы опоздал… В уголках губ у него залегли суровые складки. Ему не хотелось даже думать о том, что могло бы случиться с Сарой.

Они подошли к библиотеке, которая купалась в солнечном свете, льющемся в окна с видом на море. Роб вдруг с изумлением отметил, что дом и впрямь выглядит милым и приятным, да и библиотека всегда была одной из его любимых комнат.

Прибыв сюда два дня назад в состоянии полного изнеможения, подавленный грузом обрушившихся на него проблем, он стал забывать о простых радостях. В доме царило счастье, когда была жива его мать. И может воцариться вновь.

Если только обстоятельства позволят ему сохранить этот дом.

Глава двадцать шестая

Роб и Эштон вошли в библиотеку как раз в тот момент, когда лакей расставлял чайные приборы на столике между креслами с кожаной обивкой в дальнем конце комнаты. Разлив чай, он неслышно удалился. Неужели Сара успела взять бразды правления в свои руки и домашнее хозяйство заработало как часы? Роб сделал себе мысленную пометку спросить ее об этом.

Когда они уютно устроились в потертых кожаных креслах, Эштон сказал:

— Я был настолько занят в Ральстон-Эбби, что даже не знал о том, что твой брат умер, пока не получил твою записку. Я несколько раз встречался с ним, но не могу сказать, будто знал его очень уж хорошо.

— Я слышу в твоем голосе нотки, которые говорят о том, что он тебе не слишком понравился. — Роб опустил в чашку кусочек сахара и принялся размешивать его. — Если бы ты знал Эдмунда лучше, то невзлюбил бы его куда сильнее.

Эштон кивнул.

— Что-то в этом роде я и подозревал. Ходили слухи, что твои отец и брат глубоко увязли в долгах. Тебе известно, насколько скверна ситуация?

— Еще нет. Я буду знать точнее после того, как поговорю с семейным адвокатом. — Роб поморщился. — Хотя хороших вестей я не ожидаю. Пока ты здесь, ты не мог бы объехать со мной поместье? В таких вещах ты разбираешься несравнимо лучше меня.

— Для тебя все, что угодно, — просто ответил Эштон. — Я все еще пытаюсь придумать, как лучше отблагодарить тебя за то, что ты сделал.

Роб быстро произвел мысленные подсчеты.

— Миссия получилась дорогой. Учитывая мое время, а также приобретение лошадей и лодки, общая сумма приближается к пятистам фунтам. Я составлю для тебя подробный отчет.

— В этом нет необходимости, да и сумму ты назвал смехотворную. — Эштон покачал головой. — Всю оставшуюся жизнь меня будут мучить кошмары, в которых я теряю свою жену. Мэрайя наверняка погибла бы от рук похитителей, если бы у Сары недостало мужества и сообразительности выдать себя за нее. Перед Сарой я в долгу еще большем, чем перед тобой.

— Некоторые вещи не имеют цены, а поэтому бессмысленно пытаться выразить их в денежном эквиваленте. Так что я готов остановиться на своем обычном гонораре. — Роб улыбнулся. — Полагаю, Сара вполне удовлетворится тем, что станет крестной матерью твоего сына.

— Ты уверен, что я ничего не могу дать тебе?

— Мне бы не помешал хороший временный управляющий. — Роб попробовал одну из валлийских оладий, поданных к чаю. — Тот, что работал здесь раньше, присваивал деньги, и мне пришлось рассчитать его.

— Уже? Однако ты не теряешь времени даром.

— Это все Сара. Пока я допрашивал управляющего, она бродила по его конторе и заглядывала в бухгалтерские книги. Она проработала со своим дядей лордом Бэбкоком в его поместье достаточно долго, чтобы разобраться, что к чему.

Эштон расхохотался.

— И в этот момент ты запугал управляющего, вынудив его сознаться во всем и вернуть нажитое нечестным трудом?

— Примерно так. Я не стал выдвигать против него официальных обвинений, потому что Сара указала на то, что, если бы за ним надзирали должным образом, он не поддался бы искушению. — Роб подкинул себе еще парочку оладий. Положительно, он должен познакомиться со своей кухаркой. — Ты ведь сам видишь, что мне нужен управляющий, честный и знающий, готовый занять временную должность.

Эштон задумался.

— У моего управляющего в Ральстон-Эбби есть помощник, Кроуэлл, очень способный малый, который с радостью ухватится за возможность проявить себя. Если в Келлингтоне все наладится и ты захочешь предложить ему постоянную работу, я даю тебе свое благословение. Коли нужно, я могу послать за ним прямо сейчас.

— Буду весьма признателен. Полагаю, он сможет вернуться к тебе, если я лишусь поместья?

Эштон задумчиво уставился на друга.

— Ситуация крайне редко оказывается настолько плачевной, что пэр королевства лишается родового имения. Я даже не уверен, что наши законы вообще допускают подобную возможность. Когда новый наследник вступает во владение и выражает желание уменьшить долги, обычно банки и кредиторы идут ему навстречу. Это будет нелегко и займет некоторое время, но в этом нет ничего невозможного.

Роб отказался принять соломинку надежды.

— Очень может быть, но я вступаю во владение поместьем, не имея ни значительной собственности, ни репутации.

— Я выступлю твоим поручителем.

Роб во все глаза уставился на герцога. Простые слова, за которыми скрывается огромное доверие.

— Ты серьезно? Келлингтон — черная дыра долгов и проблем.

— Очень может быть, но я верю в то, что ты решишь любые проблемы, с которыми столкнешься, — невозмутимо ответил Эштон. — Когда будешь разговаривать со своим поверенным, помни о том, что у тебя есть необходимая поддержка. — Он подлил себе чаю. — Кстати, о Саре. Она написала Мэрайе, что, когда вы прибыли сюда вдвоем, она назвалась твоей нареченной. Это правда?

Чувствуя, что ступает на тонкий лед, Роб ответил:

— Нет, она всего лишь хотела заручиться необходимыми полномочиями, чтобы отдавать приказания, пока я валялся без сознания.

Брови Эштона взлетели на лоб.

— Ваше путешествие представляется мне все более интересным. Но если станет известно о том, что вы вдвоем странствовали по Ирландии, ситуация может осложниться.

— Это еще мягко сказано, — сухо заметил Роб. — Но если тебя интересует, соблазнил ли я твою свояченицу, то ответ — нет.

— Если бы соблазнение имело место, Сара принимала бы в нем самое пылкое участие, — глаза Эштона лукаво блеснули. — Или даже выступила бы инициатором.

Слова герцога открывали простор для интересных вопросов о Мэрайе, но Роб был не настолько глуп, чтобы задавать их.

— Я надеялся, что ее похищение не станет достоянием гласности, но теперь вижу, что ошибался.

— Ты совершил переход от довольно-таки замкнутого образа жизни к публичному. Люди гораздо охотнее сплетничают о графе, чем об охотнике на воров. — Эштон приподнял чайник и снова наполнил их чашки. — Я не слишком верю в брак, который заключается только ради того, чтобы избежать скандала. Но если последний все-таки разразится, то подходящая женщина может помочь тебе утвердиться в новом положении.

Другими словами, такая женщина, как Сара. Что ж, по крайней мере, Эштон не стучал кулаком по столу, требуя, чтобы Роб женился на ней ради спасения ее репутации. Но стучать кулаком не в его стиле, не говоря уже о том, что Эштон должен понимать: Сара заслуживает более состоятельного супруга.

— Если ты исподволь пытаешься выяснить, не питаю ли я определенных намерений в отношении Сары, — с оттенком иронии заявил Роб, — то должен тебя предупредить, что именно она давала мне советы по поводу охоты за богатой наследницей.

Эштон прищурился.

— Ты готов жениться ради денег? Преимущества очевидны. А вот недостатки не столь явно бросаются в глаза.

— До тех пор пока не получу четкой картины своего финансового положения, я и думать о женитьбе не могу. — Сообразив, что упустил из виду одну очень важную вещь, Роб продолжал: — Очередным осложнением на этом пути является то, что у меня, как оказалось, есть дочь. Она — ребенок девушки, на которой я хотел жениться еще в юности.

Эштон был одним из тех немногих, кто знал историю Роба. Он выразительно приподнял брови.

— Какой неожиданный подарок. А что сталось с ее матерью?

— Бриони умерла два года тому назад, и наша дочь с тех пор жила со своим гнусным дедом. — Роб стиснул зубы. — Теперь она со мной, здесь и останется. Не всем претенденткам на мою руку это понравится.

— Любая женщина, которую ты захочешь взять в жены, примет твою дочь. Какая она?

— Красивая, бесстрашная и горящая желанием учиться. — Роб улыбнулся. — Совсем как ее мать.

— Мои поздравления с новым членом семьи. — Меняя тему разговора, Эштон продолжал: — Несколько недель назад я был на свадьбе Уиндхэма. Ты знаешь, что он благополучно вернулся из Франции? Для человека, проведшего десять лет во французской тюрьме, он выглядит весьма прилично.

— Я знал, что он вернулся. — Роб встретил Уиндхэма в тот самый вечер, когда узнал от Кэсси, что она рассматривает их отношения совсем не так, как он. Тогда ему хотелось убить Уиндхэма, рокового соблазнителя, которому все доставалось легко.

Только теперь Роб понял, что боль утраты утихла. Кэсси оказалась права: она и Роб слишком похожи.

— Его жена Кэсси была одной из людей Киркланда. Уиндхэм — счастливчик.

— Да, это точно. — Голос Эштона прозвучал настолько нейтрально, что Роб не мог понять, известно ли герцогу что-либо о его отношениях с Кэсси. — Новая леди Уиндхэм — потрясающая рыжеволосая красавица, обладающая внутренней свободой и завидным душевным равновесием. Они… исцеляют друг друга, как мне представляется.

Да, обоим требовалось исцеление. Десять лет в тюрьме наверняка закалили Уиндхэма, быть может, даже сделали достойным партнером для Кэсси.

Сколько Роб ее знал, она всегда красила волосы в темно-каштановый цвет. Но теперь она получила наконец возможность стать самой собой. Живи долго и счастливо, Кэсси. Ты это заслужила.

Думая о ней, он вдруг понял, что Кэсси тоже отошла в прошлое, пусть и стала одной из самых лучших его страниц. Отныне для него значение имело только будущее.

— Как бы я ни любила Ральстон-Эбби, я завидую морским видам, которые открываются отсюда. — Мэрайя пристроилась на мягком диванчике у окна в малой гостиной, примыкающей к кухне. Она якобы писала письма, но на самом деле попросту глазела в окно. Сара, впрочем, ничуть не возражала — ей так нравилось быть рядом с сестрой. Они все еще не наверстали упущенное за годы, проведенные вдали друг от друга.

— Зимой, когда с Атлантики налетает ураганный ветер, море далеко не так приятно, — ледяным тоном сообщила леди Келлингтон, вышивая крохотные стежки на полотне, натянутом на круглые пяльцы. Рама была установлена у еще одного окна, так что ей вполне хватало света. — От такого ветра холод пробирает до костей.

— В такой чудесный весенний день, как сегодня, не хочется вспоминать о зимних холодах, — отозвалась Сара. Хотя, разумеется, она никогда не забудет шторм, загнавший их на скалы под замком Келлингтон. Иногда ей казалось, что все это случилось в другой жизни.

После приезда Мэрайи и Адама она провела два благословенных дня. Роб и Адам разъезжали по поместью, занимаясь своими делами, в то время как она наслаждалась женским обществом в малой гостиной.

— Дерьмо! — пробормотала Бри, которая также трудилась над вышивкой.

— Следи за своим языком, девочка! — рявкнула леди Келлингтон. — В чем дело?

— Прошу прощения, леди К, — смиренно сказала Бри. — Я не знаю, как сделать этот стежок.

— Неси сюда, и я покажу тебе, — распорядилась графиня.

Сара спрятала улыбку, склонившись над своим шитьем. Одной из множества общих для них с Мэрайей черт была нелюбовь к вышиванию, хотя обе достигли в этом искусстве немалых высот. А вот леди Келлингтон оказалась настоящей владычицей иголки и нитки и по какой-то своей прихоти, о причинах которой Сара могла только гадать, взялась обучать Бри.

Вдовствующая графиня покинула свою «берлогу» еще вчера. Совершенно очевидно, она весьма одобрительно отнеслась к тому, что у них в доме гостят герцог и герцогиня. Присутствие Эштонов, наверное, улучшило ее мнение о Робе.

Поначалу старуха явно невзлюбила Бри, но, поскольку она хотела посидеть с другими женщинами, ей пришлось соблюдать приличия, ведь Сара пригласила девочку присоединиться к ним. Сара подозревала, что Роб потребовал от своей бабки, чтобы та вела себя вежливо по отношению к его дочери.

Уже к концу дня между леди Келлингтон и ее незаконнорожденной внучкой возникла странная привязанность. Бри поинтересовалась, нельзя ли ей попрактиковаться в вышивке, поскольку основным приемам ее уже научила мать и ей понравилось. Леди Келлингтон достала из своей корзинки полотно и приказала Бри приниматься за работу.

На ткани был нарисован какой-то цветочный узор для подушечки. Девочка натянула полотно на деревянные круглые пяльцы и начала вышивать. Ее быстрота и ловкость заслужили невольное одобрение леди Келлингтон, и вскоре они уже вместе выбирали шелковые цветные нитки.

Сара подозревала, что леди Келлингтон, оплакивавшая сына и внука, страдала от одиночества. И появление внучки, которая вела себя вежливо, пусть временами и вульгарно, изрядно взбодрило ее.

— Прибыл какой-то экипаж! — радостно вскричала Мэрайя. — Думаю, это родители приехали убедиться, что с тобой все в порядке! Ну и, разумеется, мама хочет потискать Ричарда.

Сара отложила вышивку и присоединилась к Мэрайе, а Бри выглянула в окно, у которого сидела леди Келлингтон. Новых гостей проигнорировала одна лишь графиня.

— Да, это карета дяди Питера. Вот выходит мама, а вот и отец. Ой, смотри! — Сара начала приплясывать на месте. — Это же дядя Питер собственной персоной! Я так давно его не видела! — Она спрыгнула с диванчика у окна и бросилась к дверям малой гостиной. Мэрайя устремилась вслед за сестрой.

— Ведут себя как несмышленые девчонки, — проворчала леди Келлингтон. — Бри, оставайся здесь и продолжай вышивать.

Бри заколебалась, но потом решила подчиниться, так что в вестибюль, чтобы приветствовать вновь прибывших, выбежали только близнецы. После объятий и поцелуев Мэрайя повела родных в гостиную, чтобы те могли освежиться и подкрепиться, а Сара задержалась для разговора с дворецким.

— У нас достаточно прибранных комнат, Гектор?

— К тому времени, как ваша семья немного подкрепится, у нас все будет готово, — заверил он ее. — Я скажу кухарке, что гостей прибавилось.

— Благодарю вас. Как хорошо, что в этом доме столько спален! — И она принялась подробно обсуждать с Гектором все приготовления, мысленно отметив, что невольно взяла на себя роль хозяйки дома. Когда она уедет, на чьи плечи лягут эти обязанности? Она предложит Робу нанять экономку, которая бы работала вместе с Гектором.

Они уже собирались покинуть нижний зал, когда вновь простучал дверной молоток.

— В этом доме начинается настоящее столпотворение, — проворчал Гектор, подходя к передней двери, чтобы открыть ее.

На пороге обнаружился коренастый мужчина с испещренным морщинами лицом и деревянным протезом вместо ноги.

— Я приехал повидать Кармайкла, — с характерным акцентом выходца из лондонских низов сказал он. — Того самого, который теперь здесь новый граф.

Гектор ледяным тоном осведомился:

— И какое же у вас дело к его светлости?

Но тут Сара, не без оснований предположив, что знает, с кем имеет дело, подошла к гостю и тепло сказала:

— Вы ведь мистер Харви, чья должность не поддается быстрому определению?

Мужчина неохотно улыбнулся.

— Вы совершенно правы, мисс. Иеремия Харви. А вы — та самая молодая леди, за которой он гонялся по всей Ирландии?

— Да. — Она протянула ему руку. — Сара Кларк-Таунсенд, или просто Сара. Роб объезжает поля, но он должен скоро вернуться. Могу я предложить вам освежающего напитка?

Мужчина мрачно покачал головой.

— Нет, я выпил пинту эля и закусил пирогом в местном пабе. Я привез кое-что из одежды Роба — его светлости — из Лондона. Если вы покажете мне его комнату, я отнесу его пожитки туда.

Сара обратилась к озадаченному Гектору:

— Лорд Келлингтон рассказывал мне о мистере Харви. — Повернувшись ко вновь прибывшему, она добавила: — Он будет рад вас видеть. Гектор, вы не могли бы проводить мистера Харви в кабинет его светлости?

— Было бы славно, если бы кто-нибудь заодно помог мне управиться с багажом, — прозрачно намекнул Харви.

Гектор чопорно поклонился.

— Как вам будет угодно.

Когда Харви вышел, Сара прошептала дворецкому:

— Жизнь стала куда интереснее, вы не находите?

— Вы говорите так, словно «интереснее» в данном случае означает «лучше», — угрюмо отозвался тот.

Смеясь, она покинула его, чтобы присоединиться к своему семейству. Интереснее и впрямь означало лучше.

Глава двадцать седьмая

На следующий день Роб укрылся в убогом маленьком кабинете своего отца и корпел над расчетами, когда его разыскала Сара. Она вплыла в комнату с сияющей улыбкой на устах.

— Так я и думала, что вы притаились где-то здесь. Мои родственники ошеломили вас?

При виде девушки Роб почувствовал, как уходит охватившее его напряжение.

— Немного. Все они по отдельности — милые и приятные люди, но вместе… — Он покачал головой. — Я начинаю ощущать себя загнанным зверем.

— Скоро мы разъедемся и вы сможете вздохнуть свободно. — Сара изящно опустилась в кресло по другую сторону стола. — Если вы намерены использовать эту комнату в качестве убежища, не помешает отремонтировать ее.

— Если она станет привлекательнее, сюда начнут захаживать люди, — с несокрушимой логикой возразил он, пожирая Сару глазами. Она всегда выглядела потрясающе, даже в поношенной мальчишеской одежде. А теперь, когда из Ральстон-Эбби прибыл ее собственный гардероб, девушка была еще привлекательнее.

— Пожалуй, вы правы, — согласилась она. — Гости буквально наводнили библиотеку. Вот главный ее недостаток, если вы вздумаете превратить ее в кабинет. Быть может, вам стоит завести две библиотеки, одну — для себя, а другую — для всех остальных.

Фантазии Сары заставили его улыбнуться. С тех пор как на них свалились родственники, им не выпадало случая побыть вдвоем и он страшно жалел о том, что не может поговорить с нею.

— И Эштон, и ваш отец, и ваш дядя уже допросили меня на предмет моих намерений в отношении вас.

— Господи милосердный, — беспомощно пролепетала Сара. — Что это на них нашло?

— Сущий пустяк: мы с вами путешествовали по Ирландии без сопровождения дуэньи, — ответил он.

Сара нахмурилась.

— Кажется, это было так давно, что я и забыла, каким скандалом это может грозить. Никто из моих родственников случайно не говорил вам, что мы должны пожениться, дабы спасти мою репутацию?

Напротив, все они с видимым облегчением восприняли мои слова о том, что я не имею подобных намерений и нахожусь не в том положении, чтобы рассматривать возможность женитьбы на ком-либо, — сухо ответил Роб.

— Моя мать и сестра исподволь пытались расспросить меня о вас и… нас. Можно подумать, было какое-нибудь «мы». Какие глупости. — И она решительно взмахнула рукой, отметая все возражения. — Одна из причин, по которым я разыскивала вас, заключается в том, что я хочу спросить, не прояснилось ли ваше финансовое положение. Вы так долго о чем-то беседовали с Адамом и моим дядей.

— Они оба очень мне помогли. У вашего отца, правда, меньше опыта в качестве землевладельца, но и он внес пару дельных предложений. — Роберт принялся крутить в пальцах гусиное перо. Стальные перья служат дольше, но стоят дороже. В последнее время он постоянно думает о том, что и сколько стоит. И если отныне так будет всегда, ему это совсем не нравится. — Но точных сведений у меня по-прежнему нет. Прошло всего четыре дня с тех пор, как я написал адвокату. Надеюсь получить ответ в ближайшее время.

— Я тоже на это надеюсь. Неопределенность может свести с ума. Но это пройдет. — На лице девушки появилось извиняющееся выражение. — Однако главная причина моего появления здесь заключается в том, что ваша бабушка распорядилась привести вас на аперитив в гостиную, а когда она приказывает, я повинуюсь.

Роб нахмурился.

— Она груба с вами?

— Это у нее от природы, — заверила его Сара. — На самом деле она начинает мне нравиться. Вы знаете, что она учит Бри технике вышивания?

Роб растерянно заморгал. Бри? Его бабка?

— Должен признаться, мне трудно представить себе нечто подобное. Речь идет о Бри, моей дочери, которая спит и видит себя на пони? Мы с ней разговариваем только о лошадях. Или какая-то другая Бри поселилась в этом доме, пока меня не было?

Сара рассмеялась.

— Здесь есть только одна Бри. Она с жадностью хватается за все новое. Езда верхом, вышивание, новые друзья, разговоры взрослых женщин. Она впитывает все без разбора. Признаться, глядя на нее, я вспоминаю себя в ее возрасте.

— Я рад, что она осваивается вполне успешно. — Роб вздохнул, — Помимо уроков верховой езды, у меня почти нет времени и возможности для общения с нею. С этим надо что-то делать.

— Бри не испытывает недостатка в заботливых няньках, — возразила Сара. — Вот, кстати, сегодня утром я познакомила ее со священником, мистером Хольтом, и его семьей. Они обучают троих собственных детей и готовы за скромную плату добавить к числу учеников еще и Бри. Это милые люди, они понравились вашей дочери. Как вы к этому отнесетесь?

— Отлично, и спасибо вам! Похоже, это именно то, что ей нужно. — Роб сложил стопкой бумаги, над которыми работал, и поднялся. — Итак. Аперитив в гостиной. Я выгляжу достаточно респектабельно?

— Это ваш дом, так что вы можете нарядиться хоть в медвежью шкуру и перья, — со смешком ответила она. — Но да, вы выглядите достаточно презентабельно. Как и мне, возвращение собственной одежды пошло вам на пользу, так что необязательно напяливать на себя наряды, пылившиеся на чердаке.

Она польстила ему: он был одет как доктор или стряпчий, но не лорд. Однако, поскольку гардероба аристократа у него не было, придется удовлетвориться темно-синим сюртуком и кожаными штанами.

Когда он двинулся в обход стола, Сара негромко сказала:

— Это нечто вроде прощальной вечеринки. Уже завтра все ваши незваные гости, включая меня, разъедутся по домам.

Роб почувствовал себя так, словно она ударила его под ложечку. Она уезжает завтра? Так быстро? Он знал, что это должно случиться, но не думал о том, что его напряженные консультации по поводу дальнейшего существования поместья «съели» то время, которое он мог бы провести с нею. Ему вдруг стало трудно дышать.

— В который из своих домов вы поедете? К своей сестре, родителям или дяде?

— К сестре, — тут же ответила Сара. — У Эштонов такие просторные дома, что я не буду путаться у них под ногами и, кроме того, смогу проводить больше времени со своим обожаемым племянником. Я намерена стать образцовой теткой. — Голос ее звучал легко и естественно, но в нем слышались тоскливые нотки.

Ей следовало бы иметь собственных детей, но Роб не мог позволить своим мыслям течь в этом направлении.

— Я уверен, что и Мэрайя будет очень рада вашему обществу. Вы буквально неразлучны.

— Нам еще предстоит наверстать разговорами долгие годы, что мы провели порознь. — Сара пожала плечами. — Кроме того, неподалеку от Ральстон-Эбби живет один джентльмен, который проявил ко мне определенный интерес. Теперь, когда сыта по горло приключениями, я намерена взглянуть на него повнимательнее. Мэрайя уверяет меня, что он состоятелен, остроумен, добр и недурен собой.

И вновь у Роба возникли проблемы с дыханием. Или она намеренно мучает его? Нет, оба ведь сошлись на том, что будущего у них нет. После обсуждения его матримониальных перспектив у нее нет никаких причин скрывать свои собственные.

— Уверен, что ваши заботливые родственники постараются найти для вас подходящую партию.

— Им позволено высказать свое мнение, но решение принимать буду я сама. — Сара встала. — Давайте-ка все же пройдем в гостиную, иначе ваша бабушка спустит на нас всех собак.

Он распахнул перед нею дверь.

— После вас, принцесса.

Она сделала короткий, элегантный реверанс.

— Благодарю, милорд. Кстати, вот о чем я хотела у вас спросить. Вы знали, что «Сара» на иврите означает «принцесса»?

— Нет. Просто это имя идет вам как нельзя больше. — И он привлек ее в свои объятия. Не для того, чтобы поцеловать, — это было бы слишком опасно. Но он должен был в последний раз ощутить тепло ее тела. Мягкого, женственного и такого дорогого ему. — Мне будет вас не хватать, — негромко сказал он.

— Я тоже буду скучать по вас, Роб. Приключение было захватывающим, не так ли? — Она отпрянула, надев на свое обычно такое выразительное лицо непроницаемую маску.

Приключение и впрямь было захватывающим, но оно закончилось. Они молча брели по огромному дому, а в голове у него барабанным боем отдавалось: «Она уезжает, она уезжает, она уезжает».

Самый короткий маршрут до гостиной пролегал через вестибюль. Роб окинул взглядом стены и спросил себя, а действительно ли ему нужно столько чучел животных.

И тут настойчиво грохнул дверной молоток. Поскольку никого из слуг поблизости видно не было, Роб сам отворил дверь. На ступенях стоял щегольски одетый молодой человек.

Шагнув через порог, он окинул долгим одобрительным взглядом Сару и только после этого воззрился на Роба, а потом изящным жестом протянул ему свою визитную карточку.

— Я прибыл повидать лорда Келлингтона.

— По какому поводу? — поинтересовался Роб, глядя на визитку. Достопочтенный Фредерик Ловетон.

Тот оскорбился.

— У меня дело к его светлости, посему передайте ему мою визитную карточку, любезный.

— Я и есть Келлингтон, — сухо отрезал Роб. — Не припоминаю, чтобы мне приходилось иметь с вами дело ранее.

Ловетон метнул короткий, ошарашенный взгляд на скромный наряд Роба.

— Тысяча извинений, милорд! Я знал вашего брата. Бедняга. Но вот что привело меня сюда. — Он достал из кармана несколько сложенных вчетверо листов. — Это следует уладить.

— Долговые игорные расписки на… о боже, почти десять тысяч фунтов? — ошарашенно пробормотал Роб, быстро проглядев бумаги.

— Девять тысяч семьсот фунтов, если быть точным. — С опаской следя за выражением лица Роба, Ловетон продолжал: — Я готов предложить вам скидку, поскольку вы только что вступили в права наследования и наверняка еще во всем не разобрались. Скажем, десять процентов? Как насчет девяти тысяч фунтов ровно?

Роб пребывал отнюдь не в благостном расположении духа, посему не стал упражняться в изысканной вежливости. Разорвав бумаги напополам, а потом и еще раз, он сунул смятые обрывки Ловетону.

— Вы напрасно тащились сюда из Лондона. Впрочем, Сомерсет весной исключительно приятен.

— Но, но… это же долг чести! — заикаясь и брызгая слюной, выпалил франт.

— К моей чести это не имеет никакого отношения, — заявил Роб, чувствуя, как улучшается у него настроение.

— Я позабочусь, чтобы каждый джентльмен в Лондоне узнал о вашей грубости, — проворчал незваный гость. — В городе не найдется ни одного клуба, который допустил бы вас в свою игральную залу.

— Рассказывайте сказки кому угодно, не стесняйтесь. При некоторой удаче это будет означать, что остальные шулеры, у которых имеются расписки моего брата, поостерегутся докучать мне, — ответил Роб. — Поскольку ваши лошади снаружи наверняка уже остыли и мерзнут, предлагаю вам удалиться.

Ловетон сжал губы, запихивая обрывки расписок в карман.

— Вы, сэр — не джентльмен! — выплюнул он, прежде чем с грохотом захлопнул за собой дверь.

Роб обернулся к Саре, плечи которой вздрагивали от беззвучного смеха.

— Это было великолепно! — выдавила она. — Его лицо, когда вы порвали их…

Он вопросительно приподнял бровь.

— То есть вы не возражаете против того, что у меня нет чести?

— У вас есть честь, — отрезала она. — А у вашего брата, похоже, не было.

— Я постараюсь рассчитаться со всеми торговцами и ремесленниками, — сказал Роб, — но будь я проклят, если стану тратить деньги, которые смогу наскрести, на оплату карточных долгов Эдмунда. — Он вновь предложил ей свою руку. — Пожалуй, в меню предобеденных аперитивов понадобится включить и бренди.

— Попросите лучше виски, — с очаровательным смешком вставила Сара. — Насколько я понимаю, этот напиток — не для джентльменов, а вы должны соответствовать своей истинной натуре.

Он рассмеялся, и тут дверной молоток загрохотал снова. С утомленным вздохом Роб оставил Сару и повернулся, чтобы открыть дверь.

— Надеюсь, экипаж этого олуха не сломался. Если он возжелает остаться здесь на ночь, ему придется довольствоваться конюшней.

Он распахнул дверь — и оказался лицом к лицу с высокой пышногрудой брюнеткой в роскошном траурном платье черного атласа и черной же накидке, отороченной перьями. Растерянно моргая, он уставился на ее декольте. Если это — новоиспеченная вдова, то, очевидно, она уже вышла на охоту за новым супругом.

Оглядев его с большим интересом, дама с изысканным произношением поинтересовалась:

— Вы, случаем, не новый ли лорд Келлингтон?

— Он самый, — коротко ответил Роб. — Если вы желаете получить карточный долг, то вам не повезло. Я только что разорвал кучу расписок, а их обладателя отправил восвояси.

— Так вот почему Фредди Ловетон только что уехал отсюда? Но это не имеет значения. Цель моего визита совершенно иная. — Она томно взглянула на него огромными глазами, в которых, казалось, отражается ее душа. — Меня зовут Вивьен Грин.

Роб порылся в памяти.

— Прошу прощения, но я вас не знаю, не думаю, что когда-либо слышал ваше имя. Вы хотите нанять меня? В таком случае вынужден отказаться. Я выхожу в отставку и более не являюсь сыщиком уголовного полицейского суда.

Взгляд дамы обрел некую остроту.

— Вы были сыщиком? Какая прелесть! Но я не собиралась нанимать вас. Во всяком случае, не в этом смысле. Я была обручена с вашим братом и ношу траур с тех самых пор, как он столь трагически покинул нас. Я прибыла, чтобы разделить скорбь с вами.

Она столь пылко обняла Роба, что он пошатнулся и отступил на шаг. Когда ее пышные груди прижались к нему, он обратил внимание на то, что она явно переусердствовала с духами.

Роб попытался высвободиться из ее объятий, но чертова дама обвила его, словно плющ.

— Я очень сожалею о вашей потере, — сказал он, снимая ее руки со своей шеи, — но вам следует поискать утешения у ваших друзей, семьи, священника.

Когда ему удалось наконец оторваться от нее, она с упреком взглянула на него и захлопала своими длинными темными ресницами.

— Вы были братом Эдмунда, а я — его любимой. Поэтому мы наверняка сможем утешить друг друга лучше, чем кто бы то ни было! — Ее голубые глаза наполнились слезами. — Как вам известно, он упал со своего коня в Гайд-парке, после чего его переехал экипаж, запряженный четверкой лошадей. Он провел в мучениях три дня, прежде чем смерть сжалилась над ним, и скончался… в день, который должен был стать днем нашей свадьбы. — Она вытащила откуда-то кружевной платочек и промокнула им глаза.

Когда Роб видел Эдмунда в последний раз, тот злорадствовал, продавая брата в сущее рабство.

— Трех дней мучений для него явно недостаточно, — коротко бросил Роб. — Я надеюсь, он будет вечно гореть в аду. Так что сами видите, у нас с вами нет ничего общего, мисс Грин. Вам пора возвращаться.

Она была явно шокирована, а потом принялась что-то прикидывать про себя.

— Мне очень жаль, что вы стали чужими друг другу. Но это вовсе не означает, что мы с вами не можем быть друзьями. Я не мисс Грин, а миссис. Я — вдова, имеющая в своем единоличном распоряжении все состояние, которое оставил мне мой старый дорогой Уолтер. Мы с Эдмундом прекрасно подходили друг другу. Ему нужны были наследник и состояние, а я желала заполучить титул и доступ в высшие слои общества.

Она многозначительно положила руку ему на локоть.

— Не вижу причин, по которым мы с вами не могли бы заключить аналогичную сделку. Ваше поместье отчаянно нуждается во вливании наличных денег, а я бы хотела заполучить супруга. — Она окинула его откровенным взглядом. — Должна сказать, что вы куда симпатичнее Эдмунда. Что скажете, Роберт? Не продолжить ли нам наше знакомство?

Он чувствовал себя так, словно спит и видит пошлый, вульгарный сон. Сара заявила, что ему нужна наследница из сословия купцов… Чем дольше Вивьен говорила, тем все менее утонченным становился ее акцент. Вот она стояла перед ним — роскошное и очевидное решение всех проблем Келлингтона, ведь ее состояние должно было быть настоящим, иначе Эдмунд никогда бы не сделал ей предложения.

Однако Роб лучше согласится умереть, чем женится на ней.

Но где же Сара? Она по-прежнему стояла рядом. Растерянная и смущенная, она, потеряв дар речи, смотрела на него. Когда глаза их встретились, Сара приподняла брови, словно спрашивая: «Ну, и что вы теперь намерены делать?»

— Каким бы интересным ни было ваше предложение, миссис Грин, я вынужден отказаться. Я уже обручен. — В два шага он пересек разделявшее их с Сарой расстояние и жестом собственника обнял ее за талию.

Вивьен выразительно выгнула брови.

— Прошу прощения, Келлингтон, но она уже замужем за герцогом Эштоном. Или он скончался? Этого не может быть. Я бы наверняка знала.

— Герцогиня Эштон — моя сестра-близнец, — жизнерадостно заявила Сара. — А лорд Келлингтон принадлежит мне. Вам и в самом деле пора уезжать.

— Она славная, — заметила вдовушка. — Но слишком молода для вас, и я гарантирую, что денег у нее меньше, чем у меня. Еще не поздно передумать.

Роб крепче прижал к себе Сару.

— Мне очень жаль, но вы ошиблись… графом.

Вивьен расхохоталась и плотнее запахнулась в свою отороченную перьями накидку.

— Вы же не станете винить женщину за то, что она предприняла такую попытку. Подходящих графов вокруг не так уж много, а уж молодых и симпатичных среди них — еще меньше. Полагаю, мне придется удовлетвориться бароном.

— Удачи в поисках. Желаю вам найти не столь отвратительного лорда, как мой покойный брат, — сухо произнес Роб.

— Хотела бы я знать, какая кошка между вами пробежала, — задумчиво протянула вслух вдова. — Но полагаю, вы ничего мне не скажете.

— Вы правы. Всего доброго, миссис Грин.

В последний раз ослепив его видом своего декольте, она сказала:

— Не сомневаюсь, что еще увижусь с вами в Лондоне, голубки.

Сара сладко улыбнулась ей.

— Если вы еще раз подойдете к Роберту ближе чем на десять шагов, я выцарапаю вам глаза.

Вивьен вновь расхохоталась.

— Мы могли бы подружиться. Берегите его, милочка. Достойных мужчин найти нелегко. И тем более замечательно найти решительного мужчину… — И она исчезла, унося с собой шорох черных перьев.

— Неужели это случилось на самом деле? — спросил Роб, слегка ошеломленный беседой со своими последними посетителями.

— Увы. Хотя, возможно, вы прогадали, — рассудительно заметила Сара. — Наличие денег еще требует подтверждения, разумеется, но она выглядит богатой, полной желания стать графиней, ну и созревшей, естественно.

— Нет! К черту здравый смысл! — Роб повернулся и обеими руками схватил ее за плечи. — Сара, вы выйдете за меня замуж?

Глава двадцать восьмая

От изумления у Сары приоткрылся рот.

— Вы, должно быть, шутите! Вы же сами говорили, что находитесь не в том положении, чтобы думать о женитьбе, к тому же… мы с вами не влюблены друг в друга.

— Да, но я устал проявлять благородство и рассудительность, устал делать то, что должен. — Его яркие глаза сверкали. — Я понимаю, нет никаких разумных доводов в пользу нашего союза. У меня есть обветшалый ненастоящий замок и незаконнорожденная дочь, мое финансовое положение по-прежнему остается неясным и, скорее всего, ужасающим. Все может закончиться тем, что мне придется сдать поместье внаем какому-нибудь набобу, поскольку я не смогу позволить себе жить здесь. Кроме того, как вы только что изволили заметить, мы с вами не влюблены друг в друга, а из достоверных источников мне недавно стало известно, что я — не джентльмен.

Борясь с безудержным порывом тут же ответить согласием, Сара сказала:

— Вы очень убедительно изложили причины, по которым я должна отклонить ваше предложение и сбежать от вас, куда глаза глядят.

— Я хочу, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок. — Он отступил на шаг и сжал руки в кулаки. — Я не желаю, чтобы вы соглашались на мое предложение из чувства благодарности, поскольку это станет ужасной основой для брака. Но мне не нужна и жалость, пусть даже положение мое отчаянное. В случае согласия вы получите титул, однако будете лишены роскоши и блеска светской жизни, который обычно сопровождает графиню. Но я клянусь, что сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить достойное существование вам и Бри, пусть даже мне придется работать помощником управляющего у вашего дяди.

Сара закусила губу. В душе ее бушевала буря столь разнообразных эмоций, что она уже не понимала, что именно чувствует на самом деле.

— Почему же вы делаете мне предложение? В данный момент супруга станет для вас несомненной обузой. Или вы ищете замену матери для Бри? Через год вы окажетесь в более выгодном положении, чтобы решить, чего хотите от жены, если она к тому времени все еще будет вам нужна.

— Я делаю вам предложение не ради дочери, хотя, если помните, именно вы советовали мне присмотреться к поведению претендентки по отношению к Бри, — возразил он. — Я даю ей уроки верховой езды, но это вы сделали так, что у нее есть комната, гардероб, друзья, учитель и все остальное, что ей нужно. Вы сделали это безо всякой иной причины, кроме той, что кто-то должен о ней заботиться.

— Бри легко полюбить. Она восхитительная девочка. Но если вы женитесь не ради нее — то почему? — Сара должна знать правду, прежде чем даст ответ. — Ваша жена должна помочь справиться с трудностями, которые обрушились на вас? Или вам нужна я?

Он открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его, нахмурившись, чтобы разобраться в собственных мыслях.

— Я недостаточно компетентен в том деле, за которое взялся, Сара. Умная и знающая супруга, такая, как вы, станет для меня настоящим благословением. Я уже говорил вам: мне нужна деятельная женщина, способная управлять большим хозяйством и комфортно чувствовать себя в обществе. Кто-нибудь с большим и щедрым сердцем, но не слишком экстравагантными вкусами. Однако я не имею в виду женщину вроде вас. Я имею в виду именно вас. За последние недели нам пришлось пережить не самые благоприятные времена, и мы, смею надеяться, хорошо узнали друг друга.

— Что же вы во мне нашли? — с любопытством поинтересовалась девушка.

Он улыбнулся, и в улыбке этой чувствовалось тепло, идущее изнутри, из глубины его сердца.

— Разумеется, вы красивая женщина, но при этом еще и стойкая, неунывающая, умная и добрая. Вы — женщина, с которой приятно быть рядом. И благородная к тому же.

Она знала, как много значат для него честь и благородство. И как отчаянно она будет скучать по нему, если уедет. Пытаясь выглядеть такой же рассудительной, как и он, Сара сказала, размышляя вслух:

— После того как мои родители помирились, жизнь стала скучной. Они так счастливы друг с другом, что я невольно чувствую себя третьей лишней. А еще мне не нравятся зимы в Кумберленде.

— Сомерсет — один из самых теплых районов Англии, — заметил Роб.

— Так и есть. — Губы девушки дрогнули в улыбке. — И жизнь с вами точно не будет скучной.

— Поскольку мы оба любили и потеряли, то прекрасно подойдем друг другу, — негромко сказал он. — Не имея романтических иллюзий, мы вольны быть друзьями.

Что-то больно кольнуло Сару в самое сердце.

— Разве муж и жена не должны быть более чем друзьями?

Роб шагнул вперед и привлек ее в свои объятия.

— Есть еще и это.

И он поцеловал ее, но не с тем удовольствием, к которому примешивается чувство вины. Роб поцеловал ее как возлюбленный, со страстью, нежностью и обещанием. Одна его рука скользнула ей в волосы, и шпильки горохом посыпались на пол.

Сара прижалась губами к его губам, наслаждаясь их вкусом и дразнящей игрой его языка. Она вдруг поняла, что они действительно могут быть друзьями и любовниками, разделяющими, кроме того, общие цели. Этого будет довольно, это намного больше того, что у нее было.

Закрыв глаза, Сара запустила руки под его сюртук, чувствуя, как играют мышцы под тонкой тканью льняной сорочки. Его рука восхитительным образом ласкала ее грудь, когда дверь в зал отворилась и раздалось чье-то возмущенное фырканье. Сара напряглась, прерывая поцелуй.

— Что все это значит?! — прогремело от дверей.

Сара подняла голову и увидела, что их испепеляет гневным взглядом леди Келлингтон. Графиня выглядела так, словно готова была обломать свою тросточку о чью-нибудь голову.

Роб крепче прижал Сару к себе и не думая отпускать.

— Разве это не очевидно? — миролюбиво поинтересовался он. — Я целую Сару.

Прежде чем графиня успела взорваться, голос подала Сара:

— Мы с Робом только что обручились.

— Я думала, вы уже обручены! — гневно бросила пожилая леди.

Сара буквально кожей ощутила радость, охватившую Роба.

— Обстоятельства изменились, и нам пришлось подтвердить свое решение, — пояснил он. — Или вы возьметесь обвинять меня в том, что я решил отпраздновать ее согласие повторно?

— М-да! — проворчала его бабушка. — Вряд ли у этой крошки есть состояние.

— Увы, меня нельзя назвать богатой наследницей, — сказала Сара. — Мое приданое составляет всего две тысячи фунтов. Леди Келлингтон фыркнула снова.

— Ты мог бы найти кого-нибудь и получше, мой мальчик, но с таким же успехом мог вляпаться и во что-нибудь похуже. Пойдемте в гостиную — там вы сделаете официальное заявление. Достаточно плохо уже то, что я была вынуждена отправиться искать вас.

— Мы будем там через пять минут, — пообещал Роб. — Нам нужно обсудить еще кое-что, прежде чем мы сделаем заявление. Вы не могли бы послать за моей дочерью, чтобы ее пригласили в гостиную?

— Ровно пять минут, и ни минутой больше. — Старуха метнула язвительный взгляд на Сару. — Воспользуйся ими, чтобы привести себя в порядок, девочка моя. — С этими словами графиня развернулась и удалилась, постукивая тростью.

— Ну что, ты не передумала? — спросил Роб после того, как дверь за его бабкой с грохотом захлопнулась. — Я должен был упомянуть ее среди прочих причин, по которым ты не захочешь выходить за меня замуж.

Зардевшись, словно маков цвет, Сара со смехом наклонилась и принялась собирать рассыпавшиеся по полу шпильки.

— Моя бабушка Бэбкок была точно такой же мегерой. Она жила вместе с нами в Хартфорде, безапелляционно помыкая дядей Питером и моей мамой так, словно они до сих пор оставались несмышлеными детишками. Но мы обожали ее. Она умерла, когда мне исполнилось пятнадцать, и я до сих пор скучаю по ней.

— Моя бабушка приводит меня в ужас, поэтому я предоставляю иметь с нею дело тебе. — Сара выпрямилась, и Роб предложил ей руку. Саре не нужна была помощь, но при этом ей нравилось опираться на него. У нее до сих пор кружилась голова при мысли о том, что этот симпатичный и приятно опасный мужчина захотел жениться на ней. Их ждали серьезные трудности, но вместе они смогут их решить.

— Где и когда ты хочешь выйти замуж? — спросил он. — В вашей семейной церкви в Хартфорде? Дома у твоих родителей, в Кумберленде? В Ральстон-Эбби? В Лондоне?

— Здесь, — решительно ответила она, собирая волосы узлом на затылке. — Здесь будет наш дом, так почему бы не начать строить свою жизнь с этого момента? Свадьба местного лорда даст людям Келлингтона хороший повод для праздника. Отличное символическое начало для новой эры пятого графа Келлингтона.

— Мне нравится эта идея. Когда?

— Сколько времени понадобится, чтобы получить специальное разрешение?

Роб нахмурился.

— Три или четыре дня. Признаюсь, что я предпочел бы обвенчаться как можно раньше, но хочешь ли ты такой спешки?

Сара закончила с прической и принялась разглаживать платье.

— Большинство моих родственников здесь, так что мы можем воспользоваться этим фактом. — Одарив его страстным взглядом, она добавила: — Кроме того, я не хочу ждать дольше необходимого.

— Ох, принцесса… — Он заправил ей за ухо прядь волос, которую она не заметила, и провел кончиками пальцев по ее шее. — Если ты не перестанешь смотреть на меня так, то, кажется, мы скрепим наше обручение тем, что займемся любовью прямо здесь и сейчас.

— И будем пойманы на месте преступления, когда твоя бабушка снова отправится искать нас? Нет уж, благодарю покорно! — Она взяла его под руку, но не двинулась с места. — Мне пришло в голову еще кое-что. Кто поведет невесту к алтарю?

— Как это кто? A-а, понимаю. И твой отец, и твой дядя — они оба здесь. Отец есть отец, но воспитал-то тебя дядя. — Роб задумчиво уставился на нее. — И кого же ты предпочтешь?

Сара колебалась, вспоминая все те годы, когда хвостиком ходила за дядей, учась ездить верхом, стрелять и вести бухгалтерские книги. Дядя Питер обожал и баловал ее, носил на плечах, когда она была маленькой, и говорил, что она доставляет ему больше радости, чем все его сыновья, вместе взятые. Она же всегда хихикала, целовала его и называла глупым, когда он говорил такие вещи.

— Дядю Питера.

— Твоему отцу это может не понравиться, но он справедливый и умный человек. Он поймет.

Сара решительно кивнула.

— Значит, дядя Питер. Мэрайя, разумеется, станет подружкой невесты, и Бри я попрошу о том же. Или ты думаешь, что она слишком мала для этого?

Роб улыбнулся.

— Она будет в восторге. Это хороший повод для всех нас стать одной семьей.

Они направились в гостиную, и Сара спросила себя, что же она наденет на свадьбу. Придется удовлетвориться одним из тех платьев, что Мэрайя привезла ей из Ральстон-Эбби. Она принялась составлять мысленный перечень неотложных дел, радуясь тому, что это будет простая деревенская церемония.

Уже у самых дверей гостиной они перехватили Бри, которую сопровождал Харви. Девочка надела одно из своих новых платьев — светло-голубого льна с темно-синей оторочкой. С волосами, собранными в высокую прическу на затылке, она выглядела настоящей молодой леди.

Роб улыбкой приветствовал дочь и друга.

— Я рад возможности сообщить приятные новости вам первым. — Он похлопал Сару по ладони, которая покоилась на сгибе его локтя. — Мы с Сарой только что обручились.

— Я удивлен, что тебе понадобилось столько времени, чтобы сделать ей предложение, — буркнул Харви, сопроводив свои слова одобрительным кивком.

Бри же застыла на месте словно завороженная.

— Черт меня подери! — заявила она. — Но вы — не моя мать.

— Да, это так, — согласилась Сара, пропустив мимо ушей бранное словечко. — У тебя была чудесная мама, которая навсегда останется частью тебя. А я — просто Сара. Ты можешь считать меня своей приемной матерью, или тетей, или даже старшей сестрой, если тебе так больше нравится. Но все мы будем членами одной семьи. И от этого я счастлива.

Но Бри, похоже, еще не до конца рассталась со своими сомнениями. Сара поняла: девочка только что обрела отца и не склонна была делить его с другой женщиной.

Роб поймал взгляд дочери.

— И ты, и я — мы оба только выиграем оттого, что Сара войдет в нашу семью, Бри. Гарантирую, она гораздо лучше сумеет продемонстрировать тебе, что значит быть настоящей леди, чем это сделал бы я. — Он протянул дочери руку. — Ты готова отпраздновать это событие с нами?

Девочка с опаской приблизилась к нему, а потом прижалась к боку отца, спрятав лицо у него под мышкой. Сара сказала:

— Бри, я хочу, чтобы на свадьбе ты была подружкой невесты. Ты и Мэрайя станете моей свитой, потому что мы — одна семья. Ты согласна сделать это для меня?

Бри подняла голову и выглянула из-под мышки Роба. Она настолько походила на отца, что Саре стало не по себе.

— Вы действительно хотите, чтобы я была на вашей свадьбе?

— Да, хочу, — серьезно ответила Сара. — Одни семьи рождаются, другие — строятся. И я хочу, чтобы мы втроем вместе построили новую семью.

— Тогда… тогда ладно. — Бри выпрямилась.

— Вот и умница! — Роб согнул в локте левую руку, предлагая ее дочери. — А теперь давайте сообщим новости всем остальным.

Они вошли в гостиную. Сара опиралась на правую руку Роба, Бри — на левую. Разговоры стихли, когда полудюжина гостей повернулась в их сторону.

— На тот случай, если кому-то требуются пояснения, — сказал Роб, — Сара оказала мне честь, приняв мое предложение руки и сердца. Поскольку вы все уже здесь, то мы собираемся пожениться через три-четыре дня, в зависимости от того, сколько времени потребуется на получение специального разрешения из Лондона.

В гостиной воцарилось ошарашенное молчание. Очевидно, они проделали недурную работу, убеждая всех заинтересованных лиц, что между ними нет никаких романтических отношений. А потом Адам поднял свой бокал.

— За Сару и Роба! Поздравляю вас с тем, что вы нашли друг друга. Я рад, что отныне мы станем родственниками. — Он улыбнулся Бри. — Нет, ну надо же, одновременно я обзавелся еще и племянницей!

Бри покраснела, собравшиеся дружно поддержали тост, и в комнате вновь воцарился гул голосов. К помолвленным подошли родители и дядя Сары. Лица их сияли. Мать близнецов сказала:

— Я так рада, родная! Я ведь уже начала бояться, что мне так и не представится случая всплакнуть на твоей свадьбе!

Со слезами на глазах Сара обняла мать. Именно в этих объятиях Сара безутешно рыдала после смерти Джеральда. Много лет подряд Анна была для нее не только матерью, но и лучшей подругой.

С возвращением мужа Анны все изменилось. Сара обрела Мэрайю, но отношения с матерью претерпели неизбежные изменения. Тем не менее они навсегда останутся близкими людьми, и Сара в который раз возблагодарила Господа за то, что ей досталась такая мать, как Анна.

Дядя Питер по-медвежьи облапил племянницу.

— Значит, моя маленькая девочка выходит замуж!

Сообразив, что лучшего момента не найти, Сара взяла отца за руку.

— Я не хочу обижать тебя, папа, но… дядя Питер, вы отведете меня к алтарю?

Тот настороженно взглянул на Чарльза.

— Почту за честь, если только это не причинит никому неприятностей.

— Ты заслужил это право, Бэбкок, — с горечью сказал ее отец. — Я пропустил столько лет, пока Сара взрослела. Что ж, по крайней мере, я буду присутствовать на твоей свадьбе.

— Спасибо за понимание. — Сара крепко обняла отца, сознавая, что любит его, несмотря ни на что.

После того как присутствующие обменялись поздравлениями и пожеланиями всего наилучшего, недолгую тишину нарушил пронзительный голос леди Келлингтон:

— Я готова отужинать.

— Превосходная идея. — Роб обвел взглядом гостиную, высматривая дворецкого. — Гектор, вы не могли бы добавить еще один, прибор для моей дочери? Она поужинает с нами, поскольку это — семейное торжество.

Бри одарила отца сияющей улыбкой. Сара про себя порадовалась тому, что девочка так быстро приспособилась к окружающей обстановке.

Поскольку ужин был неформальным, переход в столовую состоялся без всяких церемоний.

Мэрайя воспользовалась случаем, чтобы отвести Сару в сторонку.

— Прошу прощения, но я должна задать тебе один вопрос, — негромко сказала она. — Роб кажется мне славным парнем, и Адам о нем очень высокого мнения, но вот любишь ли ты его? Судя по твоим рассказам, боюсь, что нет.

Сара прикусила губу, раздумывая над тем, как бы объяснить свои чувства, чтобы сестра поняла ее.

— Если Адам умрет, сможешь ли ты полюбить и снова выйти замуж?

Мэрайя поморщилась.

— Сама мысль об этом мне невыносима. — Нахмурившись, она отвела глаза и, запинаясь, проговорила: — Пожалуй. Но я никогда не смогу полюбить другого мужчину так, как люблю Адама.

— Вам с Адамом повезло: вы смогли пожениться в расцвете первой большой любви. А мы с Робом свою первую большую любовь потеряли, — негромко сказала Сара. Поэтому мы так хорошо подходим друг другу. Мы заботимся друг о друге. Мы доверяем друг другу. — Мы желаем друг друга. — Он — единственный мужчина после Джеральда, которого я смогла представить своим мужем. Думаю, что у нас все сложится как надо.

На лице Мэрайи отразилось понимание, но одновременно и сожаление о том, что сестра лишена того чувства, которое соединяет ее саму и Эштона.

— Это хорошее начало, и та связь, что возникла между вами, станет лишь крепче после того, как вы поженитесь. — Она заговорщически улыбнулась. — У меня для тебя есть замечательное платье. Наряд герцогини.

— Наряд герцогини?

— Отправляясь в дорогу, я всегда беру с собой одно роскошное платье. На всякий случай, — пояснила Мэрайя. Из-за моего титула герцогини меня часто приглашают посетить школу, открыть церковную ярмарку и все такое прочее. И я заметила, что люди бывают разочарованы, если я не оправдываю их ожиданий по поводу того, как должна выглядеть герцогиня. Мэрайя улыбнулась. — Став графиней, ты сама с этим столкнешься. Так вот, то платье, которое я купила для этой поездки, я не надевала еще ни разу. И с удовольствием подарю его тебе. Если оно тебе понравится, конечно.

Сара рассмеялась.

— Нисколько в этом не сомневаюсь! Ты же знаешь, что мы с тобой всегда выбираем одинаковые фасон и цвет. А как оно выглядит?

— Атлас цвета слоновой кости с длинными рукавами и лифом, расшитым хрустальным бисером. Оно оторочено золотым кружевом, у него золотистая нижняя юбка, полушлейф и шаль в тон. На тебе оно будет смотреться великолепно.

— Звучит здорово! Завтра я примерю его. — Заметив, что все остальные уже собрались в столовой, Сара весело сказала: — А теперь давай поедим!

Глава двадцать девятая

Сара легла в постель утомленная донельзя, но сон бежал от нее. В голове безостановочно кружились мысли о том, что еще предстоит сделать. Им с Робом нужно навестить священника и договориться с ним о проведении свадебной церемонии. Помощник Роба, Харви, завтра с утра пораньше прямиком отправится в Лондон, чтобы получить специальное разрешение в Ассоциации юристов по гражданским делам, и тогда им не придется давать объявление о бракосочетании, а потом еще и ждать три недели до свадьбы.

Она перевернулась на живот и взбила под головой подушку, пытаясь устроиться поудобнее. Леди Келлингтон взялась составить список местных важных персон, присутствие которых обязательно на свадьбе лорда. Сара спросила у Фрэнси, не хочет ли она стать ее личной горничной официально, поскольку неформально она и так выполняла эти обязанности. Фрэнси с радостью согласилась, причем выразила желание по мере необходимости присматривать и за Бри.

Единственное, о чем Саре можно было не беспокоиться, так это о приеме гостей после церемонии бракосочетания. Анна взяла эту задачу на себя и тут же удалилась на кухню, где имела долгий разговор с кухаркой. Сара с превеликим облегчением перепоручила столь важное дело матери.

Всего за несколько часов было сделано очень много, но предстоит сделать еще больше! Сара вертелась на кровати, дважды сбрасывала на пол подушку, но мозг ее упрямо продолжал бодрствовать.

В конце концов она вздохнула и встала с постели. Может, ей удастся найти что-нибудь интересное в библиотеке. Набросив на себя длинный шерстяной халат и сунув ноги в тапочки, она направилась вниз, держа в руке свечу. Как странно думать, что теперь ходить по этим коридорам ей предстоит до конца жизни.

Если только они смогут позволить себе остаться здесь, разумеется.

В библиотеке было два камина, и Роб развел огонь в том, что располагался в восточном углу, который он превратил в свой кабинет. Сняв сюртук и широкий галстук, он вытянулся в глубоком кресле с подголовником и положил ноги на маленькую пухлую оттоманку. Ему следовало бы поразмыслить о тысяче важных вещей, но сейчас ему не было до них никакого дела. Полезные мысли он прибережет на завтра. А пока ему довольно огня в камине и бренди.

Услышав, как отворилась дверь библиотеки, он поднял голову и увидел Сару. Забавно, но Роб сразу же узнал ее, несмотря на то что под одной крышей с нею спала и Мэрайя. Длинные светлые волосы Сары были заплетены в косу, переброшенную через плечо. На ней был голубой халат до пола, перехваченный на талии поясом. Ткань укутывала ее с головы до пят, но при этом она ухитрялась выглядеть чертовски соблазнительно.

Сара нерешительно приостановилась в дверях.

— Наверное, ты хочешь побыть один?

Ты единственный человек в этом доме, которого я рад видеть. Он поднялся с кресла и пересек комнату, чтобы подхватить ее на руки. Она очаровательно пискнула, после чего уютно устроилась у него на груди. Он вернулся в глубокое кресло и усадил ее себе на колени, а она прижалась к нему, уткнувшись носом в горячее плечо. — Я вижу ты тоже не можешь заснуть?

Мысли крутятся у меня в голове, как на мельнице, — согласилась она. Я пришла поискать молитвослов, чтобы заснуть.

Роб коротко рассмеялся.

— А вот я не додумался до этого. Хочешь бренди? — Он предложил ей свой полупустой бокал, стоявший на приставном столике. Она отпила глоток, прежде чем протянуть его обратно. Вроде бы мелочь, пустяк, но… такой интимный.

Или жизнь в браке как раз и состоит из таких вот мелких интимных моментов? Раньше он об этом как-то не задумывался. Брак никогда не казался ему чем-то неизбежным и тем более желанным.

Гладя Сару по спине, Роб сказал:

— Я даже не думал, что с обручением ты вступаешь в новый, доселе незнакомый мир. За портвейном я почувствовал себя так, словно меня приняли в братство женатых мужчин. Состоявшихся, важных и взрослых мужчин. Пользующихся влиянием и авторитетом. Так что женитьба на тебе повысит мою значимость в глазах общества.

Сара рассмеялась.

— Среди женщин царило то же настроение, когда мы собрались за чаем. Мэрайя, и моя мама, и твоя бабушка обращались ко мне совсем по-другому. — Она деланно содрогнулась. — Я ужасно боялась, что леди Келлингтон вздумает излагать мне сведения об интимной жизни.

Слегка встревоженный, Роб осведомился:

— Но ведь в этом нет необходимости, не так ли?

— Я выросла на ферме, так что полагаю себя в достаточной мере просвещенной на этот счет. Но если у меня возникнут вопросы, я обращусь к Мэрайе.

Много воды утекло с тех пор, как он сам был восемнадцатилетним девственником, но все-таки они с Бриони сумели во всем разобраться к обоюдному удовлетворению. Она обладала врожденной физической свободой, которая значительно все упрощала.

Сара тоже не отличалась жеманным ханжеством, да и он больше не был неопытным юношей, так что все у них должно получиться. Но лучше бы ему начать думать о чем-либо ином…

— В качестве свадебного подарка Эштон и Мэрайя оплатят торжество в поместье Келлингтон.

Глаза Сары удивленно расширились.

— Это же невероятно щедро с их стороны!

— И очень тактично. Поскольку герцог платит за все, мне не придется считать каждый пенни. Да и арендаторы заслужили праздник. Долгие годы они были лишены даже маленьких радостей.

Она озабоченно взглянула на него.

— Тебя беспокоит, что ты не можешь сам заплатить за все?

Он поморщился.

— Я содержал себя сам и обходился без долгов всю свою взрослую жизнь, так что мне претит беспокоиться из-за долгов, которые не являются моими. Но я не позволю чопорной гордости помешать мне принять руку помощи, когда мне ее предлагают. Особенно когда Эш повторяет, что его долг передо мной слишком велик, чтобы он надеялся когда-либо уплатить его.

— Он прав, — серьезно сказала Сара. — Чтобы спасти меня, потребовались чрезвычайные мужество и умение. Ты — настоящий герой. — Она улыбнулась ему. — Мой герой.

— Я всего лишь делал свою работу. — Роб не смог устоять перед искушением и поцеловал ее, хотя и постарался сделать это легко и быстро, дабы избежать излишнего возбуждения. — А тебе известно, что твое мужество он ставит куда выше моего? Отдать себя в руки неизвестных бандитов — это свидетельство незаурядной храбрости.

На лице Сары отразилось удивление.

— Ничего особенного. Бандиты были уже там. Так что, спрятав Мэрайю в подземной крипте, я добилась лишь того, что одна из нас получила шанс спастись.

— Гораздо более естественным для женщины было бы удариться в истерику. — Он широко улыбнулся. — Никогда не забуду выражения твоего лица, когда ты огрела одного из похитителей железной сковородой. Ты выглядела чрезвычайно гордой собой.

— Я действительно была горда собой! — с негодованием возразила Сара. — Я думала, что проявляю недюжинную находчивость.

— Если бы ты не вмешалась, наши шансы на успешное бегство резко уменьшились бы. — Он наклонил голову для очередного поцелуя, на сей раз не стараясь сделать его легким и невесомым.

Его маленькая львица…

Она довольно замурлыкала, отвечая па его поцелуй, и ее руки восхитительным образом сомкнулись у него на затылке. Роб стал ласкать ее груди, остро сознавая, что под халатом на ней нет ни корсета, ни чего-либо еще.

Она поерзала у него на коленях, устраиваясь поудобнее, и ее круглая упругая попка возбудила его до такой степени, что он забыл обо всем на свете.

— Моя златовласая принцесса… — хрипло прошептал Роб, еще ниже склоняясь над нею.

Они соскользнули с кресла на потертый восточный ковер.

В самый последний момент Роб сообразил, что они падают, и успел перенести вес, оперевшись на руки и колени, чтобы не раздавить Сару, которая оказалась под ним.

— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил он.

Сара ответила ему сдавленным хихиканьем.

— Думаю, нам придется вести себя прилично вплоть до самой брачной ночи! — выдавила она, придя в себя и немного успокоившись. — Урок же заключается в том, что кресла все же предназначены для сидения.

Он с облегчением выпрямился и помог встать ей.

— На креслах можно проделывать всякие интересные вещи, но только не сегодня вечером. — Он взял ее руки в свои и заглянул в глаза Сары. Блестящие, ясные, открытые.

Не исключено, что женитьба на Саре станет самым неразумным поступком, который он когда-либо совершал в своей жизни. Но Роб не жалел о принятом решении.

Утро следующего дня превратилось в импровизированный показ мод, в котором участие принимали исключительно женщины. В малой гостиной собрались все дамы, включая горничных и Ханну, кормилицу малыша. Единственным представителем мужского пола, допущенным в комнату, оказался Ричард, но его интересовал только сладкий сон и ничего более.

Естественно, для начала все пожелали увидеть платье, и будущая невеста и Фрэнси удалились за разрисованную ширму, где Сара надела платье, подаренное Мэрайей. Фрэнси пробормотала:

— Мне придется затянуть шнуровку потуже, поскольку герцогиня недавно родила, но в остальном оно сидит на вас превосходно. Готово, можете показываться остальным.

Когда Сара вышла из-за ширмы, ее приветствовал дружный восторженный вздох.

— Вы похожи на сказочную принцессу! — воскликнула Бри.

Сара подошла к высокому зеркалу, которое принесли как раз для такого случая, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела свое отражение. Тяжелый атлас цвета слоновой кости ниспадал роскошными складками, и его неяркий тон оттенял нежное золото ее волос. Длинные рукава и декольте выглядели скромно, вполне в духе предстоящей церемонии, зато хрустальные бусины на лифе сверкали, словно россыпи падающих звезд.

— Есть еще и туфельки в тон, — улыбнулась Мэрайя. — Из золотистой лайки, на высоком каблуке, так что рядом с Робом ты не будешь выглядеть совсем уж маленькой. Платье тебе нравится?

Сара провела пальцем по золотому кружеву, которым был оторочен вырез у горла, — цветовую гамму подхватывало золото нижней юбки, — повернулась боком и сделала несколько шагов. Полушлейф потянулся за нею в шепоте атласа.

— Это самое красивое платье из всех, которые я когда-либо надевала, Мэрайя! Ты уверена, что не хочешь оставить его себе?

Ее сестра рассмеялась.

— Оно твое, Сара. Пусть мы и близнецы, но на тебе оно смотрится гораздо лучше.

— Сара светится подвенечной девичьей красотой, — сказала ее мать. — А цветом платье похоже на то, в котором я выходила замуж за вашего отца. — Она слабо улыбнулась. — Интересно, почему на свадьбе всегда хочется плакать?

— От осознания того, что впереди ждут сплошные разочарования, — язвительно заметила леди Келлингтон, но даже у нее как-то странно поблескивали глаза. — В это время года хороших цветов еще нет. Какая жалость, что здешней оранжерее позволили прийти в полное запустение.

— Мне не нужны экзотические цветы, — возразила Сара. — В саду растут нарциссы, которые будут прекрасно смотреться с подснежниками и зеленью. Я подумала, что надо будет составить маленькие свадебные букеты для меня, Мэрайи и Бри, а также для вас с мамой.

— Как насчет музыкантов? — поинтересовалась Анна. — В церкви есть орган?

— Да, есть, и супруга священника играет очень хорошо. Нам понадобятся скрипачи для приема гостей после венчания. Старший грум, Джонас, играет в местном оркестре, так что он может организовать музыку.

— Спасибо вам! — Повинуясь внезапному порыву, Сара поцеловала пожилую леди в щеку. — Я так рада, что вы здесь.

Вдовая графиня покраснела, но не отстранилась.

— Ты — единственная, кто испытывает подобные чувства. — Она нахмурилась с деланной свирепостью. — Имей в виду, ты обязана произвести на свет наследника так же быстро, как это сделала твоя сестра. Но не раньше чем через девять месяцев!

Сара рассмеялась.

— Обещаю вам, что не раньше. Бри, теперь твоя очередь примерять платье. Белый бареж очень красив, но для свадьбы к нему нужна дополнительная отделка. Быть может, немного золотых кружев, в тон моему платью?

— Это было бы чертовски здорово! — воскликнула девочка.

Леди Келлингтон нахмурилась.

— Никакой вульгарности в церкви, или последствия будут ужасными!

— Господь поразит меня на месте? — с самым невинным видом поинтересовалась Бри.

— Если не он, то я! — сурово пообещала вдовая графиня. — Сара, у тебя есть шляпка, которая подошла бы для церемонии?

— Она могла бы взять мою. — Анна подняла шляпную коробку, стоявшую на полу рядом с нею, и вынула оттуда элегантную шляпку с высокой тульей. — К ней нужна новая ленточка, но форма и фасон, на мой взгляд, очень хороши.

И тут нерешительно заговорила Бри:

— Сара, я подумала… Я вышиваю ленту на шляпу. Она еще не готова, но я могу закончить ее к свадьбе. Хотите взглянуть на нее?

— С удовольствием. — Сара в любом случае сказала бы, что лента красива, но, как оказалось, ей не пришлось кривить душой. Лента шириной около двух дюймов примерно наполовину уже была расшита прелестными крошечными цветками золотистого и светло-серого оттенков. — Бри, какая прелесть! Мэрайя, мама, вы только посмотрите, как замечательно вышивает Бри! Она уже умела обращаться с иголкой, а сейчас леди Келлингтон обучает ее сложным стежкам.

— Просто прекрасно! — Анна тоже понимала необходимость подбодрить молоденькую девушку, которая должна знать, что ее помощь и присутствие много значат. Она обернула вышитую Бри ленту вокруг тульи шляпки. — По-моему, выглядит превосходно. Ты уверена, что успеешь закончить ее вовремя?

— О да! — вскричала Бри. — Даже если мне придется не спать по ночам.

— Я не хочу, чтобы у подружки невесты на свадьбе слипались глаза! — обнимая Бри, сказала Сара.

Леди Келлингтон одобрительно кивнула, что случалось с нею нечасто.

— Вышитая лента будет смотреться очень красиво. Только обязательно постарайся закончить ее вовремя. — Поколебавшись, она едва ли не застенчиво предложила: — Полагаю, к этой шляпке подойдет короткая фата, которая прикрывала бы невесте голову и ниспадала на плечи. Ее можно закрепить под лентой.

— Это было бы славно, но у нас нет фаты. — Заметив странное выражение на лице вдовой графини, Сара спросила: — Или у вас есть?

Леди Келлингтон кивнула.

— Я надевала ее в день собственной свадьбы. Она тоже цвета слоновой кости и поэтому подойдет к твоему платью, а заодно придаст свадьбе легкий оттенок истории.

Сара не стала иронизировать по поводу того, что фата графини будет прикреплена к шляпке лентой, изготовленной ее незаконнорожденной правнучкой, которую она поначалу терпеть не могла.

— Это будет замечательно. Как мне повезло, что у меня есть вы!

— Взаимно, — ответила Мэрайя. В глазах ее отражалась легкая печаль. Их с Адамом свадьба отличалась неброским великолепием, и оба излучали столько счастья, что гроздья свечей, освещавших интерьер церкви Святого Георга в Ганновере, казались лишними.

Сара была подружкой невесты, принимала самое деятельное участие в подготовке и проведении столь знаменательного события, и это сблизило ее с Мэрайей. Однако, надо признать, что та церемония была лишена камерной интимности, которую обещало предстоящее скромное торжество.

Саре и впрямь повезло.

Глава тридцатая

Роб не видел Сару целый день, поэтому был очень доволен, когда они встретились в нижнем зале, чтобы совершить недолгую поездку к дому священника. Им предстояло уладить несколько дел, в частности сопроводить Бри на ее первый урок. Девочка с восторгом приняла известие о том, что возвращается в школу, особенно учитывая тот факт, что одна из дочерей Хольта приходилась ей почти ровесницей.

Еще одна цель поездки заключалась в знакомстве Роба с Хольтами, поскольку они были важными членами местной общины, которые к тому же взялись обучать его дочь. Ну и, разумеется, нужно было назначить дату и время предстоящей свадебной церемонии.

Пока миссис Хольт оценивала академические знания Бри, Сара представила Роба священнику. Хольт оказался худощавым лысеющим мужчиной на несколько лет старше Роба. Его озорные глаза были полны искренней заботы о прихожанах — для блага прихода было очень важно, чтобы священник нашел общий язык с самым крупным местным землевладельцем.

Мистер Хольт поздравил их с грядущим бракосочетанием и был чрезвычайно рад тому, что они хотят провести церемонию в его церкви, хотя наличие специального разрешения подразумевало, что это можно сделать где угодно. Они вместе обошли церковь. Робу всегда нравились ее классическая простота и колокольня в нормандском стиле. Сара оказалась права: лучшего места для бракосочетания не найти. Церемонию они решили назначить на пятый день, считая от сегодняшнего, с тем расчетом, что Харви успеет вернуться с разрешением.

На обратном пути, оставив Бри в доме священника до вечера, Роб спросил:

— Как себя ведет моя бабуля? Полагаю, она должна быть рада, что я принял меры относительно продолжения рода, но это не означает, что она перестанет критиковать всех и каждого.

— На самом деле она очень нам помогла, — ответила Сара. — Думаю, оживление и суета пришлись ей по душе, как и осознание того факта, что она выступает в роли местного знатока.

— Полагаю, ей жилось очень скучно, — задумчиво протянул Роб. — Последние пару лет ей приходилось довольствоваться почти исключительно собственным обществом, присматривая за поместьем в отсутствие какой-либо помощи со стороны моего отца и брата. — Кроме того, он подозревал, что даже его вечно брюзгливая бабка не смогла устоять перед обаянием Сары.

— Она приказала слугам приготовить для нас главные апартаменты, — сообщила ему Сара. — Как ты к этому относишься? Переедем, или ты предпочтешь остаться в других комнатах, не отягощенных воспоминаниями?

Роб нахмурился, придерживая коней, поскольку впереди показался фермерский фургон.

— Я не настолько часто бывал в комнатах отца и матери, чтобы у меня остались какие-либо воспоминания. Кажется, они действительно просторные и с хорошей планировкой, с отдельными спальнями для хозяина и хозяйки, двумя гардеробными и общей гостиной. Хотя там довольно мрачно. Почему бы тебе не заглянуть туда самой? Господь свидетель, этот дом не испытывает недостатка в жилых помещениях.

— Хорошо, я посмотрю, можно ли там жить или же главные комнаты в замке повергнут нас в меланхолию. — Она коротко рассмеялась. — Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем я выучу внутреннюю планировку замка Келлингтон?

— Много. Носи с собой моток пряжи, чтобы не заблудиться, когда отправишься исследовать закоулки.

— Полагаю, что в роли ужасного Минотавра, затаившегося в центре лабиринта, ты видишь себя?

— Я стараюсь, — сумрачно ответил он.

Сара вновь рассмеялась, и ему пришло в голову, что вряд ли есть более приятное зрелище, чем женщина, смеющаяся над твоими шутками. Обычно он демонстрировал настолько сдержанное чувство юмора, что собеседники не всегда понимали, существует ли оно у него в принципе.

Роба так и подмывало прокатить нареченную по окрестностям и сполна насладиться чудесным весенним днем, но у обоих было слишком много дел, и поэтому он направился прямиком в Келлингтон. Въезжая на конный двор, он увидел незнакомую лошадь и высокого мужчину в черном, который о чем-то разговаривал с Джонасом.

Роб остановил экипаж и привязал вожжи. Прежде чем он успел помочь Саре сойти на землю, мужчина в черном обернулся. Это был священник римско-католической церкви — и гость из прошлого.

— Будь я проклят, — выдохнул Роб, увидев знакомое лицо.

— Действительно, — с сильным ирландским акцентом подтвердил гость и протянул Робу руку. — Я только что узнал о том, что Фортуна все-таки решила отвесить тебе пинка под зад.

— Так получилось, Патрик. — Роб крепко пожал священнику руку, радуясь встрече, хотя и понимал, какие проблемы она неминуемо принесет. — Но прошу тебя, следи за своим языком. Здесь моя невеста. — Он повернулся к экипажу и помог Саре сойти на землю.

— Прошу прощения, мисс! — Патрик окинул ее цепким, оценивающим взглядом, который резко контрастировал с его открытыми, дружелюбными манерами. — Или я должен сказать «миледи»?

Она улыбнулась.

— Называйте меня Сара. А вы…

— Патрик Кэссиди, — ответил Роб. — Мой товарищ по детским играм в те времена, когда мы ставили на уши поместье в Ирландии, и двоюродный брат с католической стороны семейства моей матери. Как видишь, теперь он стал отцом Патриком.

— Собственной персоной, — добродушно подтвердил кузен. — Приходской священник на твоих собственных землях.

Сара перевела взгляд с Роба на Патрика и обратно.

— Я вижу явное фамильное сходство. Рада знакомству с вами, отец Патрик. На сегодняшний день я встретилась лишь с некоторыми родственниками Роба.

При упоминании о землях Роба атмосфера изменилась, став куда более напряженной. Роб сказал:

— Ты приехал сюда не только для того, чтобы поздороваться со мной.

— Конечно нет. Здесь есть место, где мы можем поговорить без вмешательств?

Роб заколебался.

— В доме полно гостей.

— Мы можем пройти в столь презираемый тобой кабинет, — предложила Сара. — Там никто нам не помешает.

— Я позабочусь о вашей лошади, — заявил Джонас и взял коня под уздцы. — А вы занимайтесь делами.

Патрик, нахмурившись, взглянул на Сару.

— Это не женское дело.

— Сара была в Ирландии. Она может выслушать все, что ты хочешь сказать. — Роб слабо улыбнулся. — К тому же присутствие леди может помешать нам убить друг друга.

— Ценное замечание, кузен. — Тон Патрика оставался добродушным, но в нем появилась настороженность.

Они вошли в кабинет, который оставался таким же убогим и неприглядным, каким был всегда. Учитывая количество времени, которое Роб проводил здесь в последнее время, быть может, ему и впрямь стоит последовать совету Сары и отремонтировать комнату. Говорят, самая обычная побелка способна творить чудеса.

Как только они остались одни, Роб напрямик поинтересовался:

— Что тебе нужно, Патрик?

— Разве я не могу навестить родственника без задней мысли? — Патрик изобразил святую невинность.

— Ты наверняка сел на первое же судно из Дублина, как только узнал, что я вступил в права наследства, — сухо ответил Роб. — И ты не знал наверняка, что застанешь меня здесь, а лишь надеялся на это. Что означает, что дело у тебя весьма срочное.

Голубые глаза его кузена сузились.

— Ну если ты хочешь знать правду, парень, получай. Люди в твоем поместье Килварра умирают от голода и полного небрежения. Твои отец и брат не сделали для арендаторов ничего, зато выжали из них все до последнего чертова пенни. Я молю Господа о том, чтобы ты провел в Килварре достаточно времени, дабы позаботиться о ее людях и провести необходимые ремонтные работы. — По губам его скользнула горькая улыбка. — Я достаточно откровенен с тобой?

— И впечатляюще краток, учитывая, что ты всегда был мастером рассказывать сказки. — Роб не поверил бы, если бы кто-нибудь сказал ему, что его кузен станет священником, но не зря же говорят, что чаще всех слышат глас Божий именно буйные, необузданные ребята. — Что-то мне подсказывает, что у тебя есть готовые предложения относительно того, как исправить положение дел.

— Ты прав. Во-первых, рассчитай Палея, управляющего. Он — жестокая скотина, да еще и вор, скорее всего. — Из внутреннего кармана Патрик извлек лист бумаги, исписанный мелким почерком, и швырнул его на стол. — По дороге я записал кое-что — это случаи его зверского поведения, которые мне известны. В действительности их гораздо больше.

Роб просмотрел список, хмурясь при мысли о том, что может случиться, когда гнилые люди получают власть и возможность пользоваться ею бесконтрольно. Он передал документ Саре, на лице которой тоже отражалось негодование, пока она читала список прегрешений управляющего.

— Если ты говоришь правду насчет Палея, а я думаю, что у тебя нет причин лгать, то он будет уволен в течение двух недель, — сказал Роб. — Есть ли в поместье человек, которому ты доверяешь и который способен взять бразды правления в свои руки?

— Пока там такого человека нет, но я бы предложил своего брата Шеймуса. Он на десять лет старше нас, так что вряд ли ты его помнишь, но сейчас он работает управляющим близ Дандолка[32] и с радостью вернется домой, особенно учитывая, что наши родители стареют.

Кумовство, но в данном случае оно пойдет на пользу всем.

— Пожалуй, Шеймус — это хороший выбор, но, прежде чем он подаст заявление об увольнении, должен предупредить тебя, что мое наследство пребывает в катастрофическом состоянии и вся собственность, не ограниченная в отношении наследования и отчуждения, скорее всего, заложена и перезаложена. Вероятно, это в полной мере касается и Килварры. Я избавлюсь от Палея, но также могу запросто лишиться и всего поместья. Через неделю я буду знать точно, насколько плохо обстоят дела.

Патрик испустил тяжелый вздох.

— Мне следовало бы знать, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ты был бы куда лучшим землевладельцем, чем твой отец, но, говоришь, тебе может и не представиться такой возможности?

— Боюсь, что так. Некоторые проблемы решить не так просто, как рассчитать плохого управляющего.

— В Ирландии слишком много людей, и плодородной земли на всех не хватает, — задумчиво сказала Сара. — А как насчет эмиграции? Не согласятся ли арендаторы переехать в колонии в надежде на лучшую жизнь?

Патрик был явно ошеломлен и озадачен. Совершенно очевидно, он тоже поначалу не воспринял Сару всерьез.

— Да, кое-кто из жителей Килварры уехал в другие земли и процветает, но для этого нужны деньги.

— Сколько? — с любопытством спросила Сара.

Патрик задумался.

— Пожалуй, фунтов сто на семью. Достаточно, чтобы покрыть стоимость проезда и устроиться на новом месте. Для одиночек потребуется меньше, естественно. Я знаю людей, которые с готовностью согласятся на переезд, но для большинства сумма слишком велика, чтобы они всерьез задумывались об этом.

Сара в раздумье закусила губу.

— Отец Патрик, не могли бы вы оставить нас на минутку одних: мне надо переговорить с лордом Келлингтоном.

Скорее всего, Патрик не привык к столь бесцеремонному поведению миниатюрных блондинок и не знал, хорошо это или плохо, что она захотела обсудить кое-что с Робом наедине. Но он послушно поднялся с места и направился к двери.

— Как вам угодно, мисс. Я буду неподалеку.

Когда за ним закрылась дверь и они остались одни, Сара сказала:

— Собственность в Ирландии имеет для тебя особое значение, не так ли?

Роб кивнул.

— Да, потому что это был дом моей матери. Она всегда с такой радостью возвращалась туда и брала меня с собой. А мы с Патриком и остальными местными ребятами носились как сумасшедшие. Я провел там достаточно времени, чтобы понять: мне не нравится, как англичане обращаются с ирландцами. — Он болезненно поморщился. — Самое плохое заключается в том, что я не знаю, как помочь людям в Килварре. Если я вынужден буду продать или передать в качестве платы за долги имущество в Англии, то, пожалуй, арендаторам с новыми хозяевами будет не так уж и плохо. Во всяком случае, лучше, чем в те времена, когда земля принадлежала моему отцу и брату. Но если я потеряю Килварру, то, скорее всего, новые хозяева окажутся ничуть не лучше моего отца, а вполне вероятно, даже хуже.

— Этого я и боюсь. — Она глубоко вздохнула. — Роб, воспользуйся моим приданым и помоги людям эмигрировать туда, где у них появится шанс построить лучшую жизнь. Деньги, которые ты отобрал у Бакли, нужны здесь, чтобы помочь арендаторам Келлингтона и вообще продержаться первое время, пока ты будешь разбираться в делах. Моих двух тысяч все равно не хватит, чтобы спасти Келлингтон, зато они могут помочь людям в Килварре.

Он уставился на нее, ошеломленный ее щедростью по отношению к людям, которых она даже не знала.

— Могут. Но почему ты решила сделать такое предложение?

— Потому что Килварра много значит для тебя, — просто ответила она. — Ты почувствуешь себя счастливее, если сможешь сделать для них что-нибудь прямо сейчас.

— Ты читаешь мои мысли, которые только собирались прийти мне в голову, — удрученно сообщил он. — Но это хорошая идея. Я начну с того, что выделю тысячу фунтов на эмиграцию. Если найдется достаточно людей, согласных уехать, мы подумаем насчет второй тысячи. — Роб повысил голос. — Можешь войти, Патрик. На тот случай, если ты упустил какие-либо незначительные подробности.

Дверь отворилась, и вошел его кузен с широкой улыбкой на симпатичном лице.

— Роберт, тебе в жены достанется настоящее сокровище.

Девушка растерянно заморгала.

— Ты знал, что он будет подслушивать у дверей?

— Когда речь идет о столь важном деле — конечно. — Роб улыбнулся Саре. — Я бы поступил точно так же, если бы счел это необходимым. В том, чтобы не быть настоящим джентльменом, есть свои преимущества.

— И мне это в тебе нравится. — Сара поднялась. — Теперь, когда с делами покончено, полагаю, вы вдвоем захотите поговорить о прошлом за пинтой хорошего деревенского эля?

— Нет, ты определенно читаешь мои мысли, — сказал Роб. — Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты распорядилась прислать сюда кувшин лучшего эля.

Она кивнула и повернулась к его кузену.

— Мы поженимся через пять дней. Я надеюсь, вы останетесь на свадьбу, отец Патрик.

Он в нерешительности пожал плечами.

— Я бы с удовольствием, но вот будет ли вам удобно приютить у себя католического священника? Да еще и кровного родственника его светлости?

— Думаю, мы должны поступать сообразно своим желаниям. Как кузену Роба вам всегда будут рады в этом доме. — Она слегка склонила голову и вышла.

Патрик смотрел ей вслед полным обожания взглядом.

— Вот девушка, которая может заставить священника забыть о своих клятвах.

— Даже не думай, — холодно посоветовал ему Роб.

— Мужчина не может не думать об этом, даже если он — священник, — ответил Патрик, и глаза его лукаво блеснули. Но потом он посерьезнел. — Ты сделал правильный выбор, Роб. Тебе нужна хорошая женщина рядом.

— Да, мне повезло. — Роб вдруг понял, что буквально светится от счастья, как полоумный, и постарался взять себя в руки, возвращаясь к делам. — Прошу тебя, оставайся на свадьбу, Патрик. А на следующий день ты сможешь вернуться в Ирландию с моим помощником Харви. Он будет иметь все полномочия действовать от моего имени. Кстати, он очень умен и проницателен, поэтому не пытайся заговорить ему зубы. Если то, что он обнаружит, подтвердит твои слова, он избавится от Палея и начнет разговоры с людьми насчет эмиграции. Ты можешь доверять ему, как мне.

Кузен задумчиво смотрел на него.

— Не знаю, чем ты занимался последний десяток лет, но ведешь ты себя как настоящий лорд.

Роберт поморщился.

— Это хорошо или плохо?

— Пока непонятно, — отозвался Патрик. — Но ты был нормальным парнем, думаю, из тебя получится достойный граф.

Роб надеялся, что его кузен окажется прав. Последнее, что ему было нужно, — это стать пэром на манер своего отца или брата.

Глава тридцать первая

Сара, после того как распорядилась отнести угощение в кабинет и подготовить еще одну гостевую спальню, отправилась на поиски сестры. Обнаружив ее в библиотеке, она сказала:

— Я намерена осмотреть хозяйские апартаменты, чтобы решить, можно в них жить или нет. И если они пребывают в ужасном состоянии, можно ли привести их в порядок. Хочешь пойти со мной?

— С удовольствием. — Мэрайя отложила в сторону стопку корреспонденции. — За годы странствий с папой мне часто приходилось переделывать жилые помещения. А вот хозяйством Адама управляют настолько хорошо, что от меня уже давно не требуется ничего подобного, и я очень скучаю по этому занятию.

Сара смеялась, поднимаясь по лестнице и показывая дорогу.

— Предлагай что угодно и не стесняйся. И еще большое тебе спасибо за то, что одолжила мне старшую горничную Ральстона вместе с временным управляющим, которого Адам порекомендовал Робу. Надеюсь, они будут здесь уже сегодня.

— Поскольку мистер Кроуэлл и Салли Хант очень дружны, имело смысл пригласить их обоих. Надеюсь, ваши финансы позволят вам предложить им постоянную работу. Оба очень хорошо справляются со своими обязанностями и заслуживают самых высоких постов.

— Нам, безусловно, нужны такие люди. — Сестры подошли к хозяйским апартаментам, которые занимали восточную часть этажа. Отпирая дверь, Сара заметила:

— Роб говорит, что помнит эти комнаты просторными, но мрачными.

— Насчет уныния и полумрака он прав, — сказала Мэрайя, когда они переступили порог гостиной. — Начнем с того, что раздвинем портьеры. Из этой комнаты должен открываться вид на море.

Так оно и оказалось, как убедилась Сара, когда сумела откашляться: пыль поднялась тучей после того, как она раздвинула тяжелые бархатные занавески ужасного серо-зеленого цвета. Трудно было представить, что кто-то может добровольно выбрать такой оттенок.

Сара окинула гостиную внимательным взглядом.

— Она была весьма изысканно обставлена в те времена, когда в моде было все египетское. Я всегда нервничала, когда приходилось сидеть на диване с ножками в виде лап крокодила.

— Да, все время боишься, что тебя укусят. — Мэрайя задумчиво погладила голову сфинкса на подлокотнике кресла. — Сколько же здесь этой громоздкой, уродливой мебели!

— Я бы даже не возражала насчет уродства, если бы только она была удобной. — Сара постучала по остроконечному наросту на спинке стула. — Надеюсь, замок Келлингтон похож на большинство просторных особняков тем, что старая мебель не покидает его, а просто переселяется на чердак. После того как мы осмотримся здесь, можно заглянуть и туда. А теперь вперед, в главную спальню!

Мэрайя отворила дверь в дальнем конце гостиной.

— Крокодилы и здесь все заполонили. Пожалуй, лорду Нельсону стоит извиниться за свою победу в битве на Ниле.

— Да еще эти ужасные цвета. Или ты полагаешь, что серо-зеленые портьеры должны были напоминать о грязных водах Нила? Но какова бы ни была причина их покупки, они меня угнетают. — Она распахнула дверь настежь. — Интересно, это покои хозяйки? Нет, здесь гардеробная графа. Тут по-прежнему висят очень дорогие наряды, которые наверняка принадлежали отцу Роба, поскольку его брат, унаследовав поместье, так и не удосужился побывать здесь.

Мэрайя присоединилась к сестре.

— Большая часть гардероба графа в Лондоне наверняка досталась его камердинеру. Грустно видеть одежду, висящую в ожидании своего хозяина, который больше никогда не вернется.

— Да ты поэт, — заметила Сара. — Я же смотрю и вижу вещи, которые просто нужно убрать отсюда, если Роб намерен жить в этих апартаментах. Не думаю, что он обрадуется напоминанию об отце. Давай посмотрим, куда ведет эта дверь.

Она открыла ее и ахнула:

— Ванная комната! Она такая же роскошная, как и в доме Эштона. Я рада, что свою склонность к излишествам старый граф направил и в эту сторону.

— В этой ванне можно запросто уместиться вдвоем. — Мэрайя открыла другую дверь. — И я вижу, у них хватило ума установить ватерклозет. Очень удобно!

— Очередной пример того, что старый граф сорил деньгами. — Через дверь напротив Сара вошла в комнату графини. Подойдя к окну, она раздвинула занавески. — Мебель выглядит так, словно ее выбирала первая жена графа в те времена, когда все буквально помешались на готике. Мрачно, но, по крайней мере, здесь нет крокодильих лап.

Мэрайя кончиком пальца потрогала сухие цветы в пыльной вазе.

— Как ты думаешь, могли эту комнату запереть и оставить нетронутой после смерти матери Роба?

— Очень может быть. Она куда приятнее комнаты графа. А если здесь прибрать, сменить занавески и покрывала на кровати, то станет и вовсе хорошо. — Сара представила, как сюда вбегает Роб, совсем еще мальчишка, чтобы повидать свою мать, быть может, принести ей цветы или другие «сокровища». Комната могла выглядеть мрачной, но ее согревала любовь. — Наверное, мать Роба была единственным человеком, которого любил его отец. И после ее смерти он перестал обращать внимание на что-либо, отчего стал совсем скверным человеком, графом и землевладельцем.

— Гораздо лучше, когда после трагедии в жизни встречается еще одна любовь. — Мэрайя подошла к окну. — А отсюда вместо моря виден сад. Когда задуют зимние ветры, в этой комнате будет теплее, чем в остальных.

Сара же внимательно рассматривала кровать под балдахином. Перед ее внутренним взором вдруг пронеслись жаркие картины: она делит эту кровать с Робом. Обуздав неуместные мысли, Сара сказала:

— Давай посмотрим, что можно отыскать на чердаке. Не удивлюсь, если там найдется полный набор мебели для гостиной.

Так и оказалось. Кроме того, в дальней части чердака они нашли кое-что получше: два комплекта светлой элегантной мебели в стиле шератон для спальни. Сара стянула голландское полотно с приставного столика и провела пальцем по мозаичной инкрустации на шелковом дереве.

— Прекрасная мебель! Должно быть, ее убрали из хозяйских апартаментов, когда первая жена графа помешалась на готике. Интересно, а нет ли здесь заодно и портьер с покрывалами?

Мэрайя заглянула за платяной шкаф, стоявший в углу.

— Тут стоят два больших сундука, которые выглядят весьма многообещающе. Ну-ка, неси сюда лампу и давай посмотрим.

Когда Сара подошла к сестре, Мэрайя уже открывала первый сундук. Из крошечных саше, предназначенных для борьбы с молью, пахнуло лавандой. Сара подняла лампу над головой, и Мэрайя сняла первый слой упаковочной ткани. Глазам их предстала парча цвета слоновой кости, расписанная розовыми и бордовыми бутонами.

— Замечательно! Это, наверное, портьеры для комнаты графини. Давай посмотрим, что лежит во втором сундуке.

Мэрайя подняла крышку, под которой обнаружилась такая же парча, только с голубыми цветами.

— А это, похоже, для комнаты графа. Ты наткнулась на настоящее сокровище!

Сара улыбнулась.

— Значит, мы старались не зря, хотя обе стали похожи на старьевщиков. Теперь хозяйские апартаменты будут выглядеть совсем по-другому.

Мэрайя согласно кивнула.

— Итак, надо отправить всех служанок и лакеев готовить главные комнаты для вашей первой брачной ночи!

Сара покраснела, радуясь тому, что в тусклом свете сестра этого не заметит. Несмотря на все эти свадебные приготовления, мысль о том, что всего через несколько дней она станет замужней женщиной, по-прежнему казалась ей нереальной. Напомнив себе, что женщины выходят замуж с незапамятных времен, она закрыла крышку сундука.

Не спеши. Всему свое время.

Сестры возвращались в свои спальни, чтобы переодеться в чистое, и остановились у лестницы.

— Замок похож на лондонский постоялый двор, — сказала Сара, глядя через перила вниз. — Люди снуют туда-сюда. Столько суеты! Отчасти это вызвано тем, что Роб только что унаследовал титул, а отчасти — приготовлениями к свадьбе. Вот только, боюсь, так будет и дальше.

Мэрайя кивнула.

— Большой дом всегда похож на улей. Когда я была всего лишь обыкновенной Мэрайей Кларк, то не знала хлопот с приватностью. А вот герцогиня — совсем другое дело. Однако я научилась у Адама проводить границы, чтобы оберегать себя.

— Полагаю, что и мне придется этому научиться, — безо всякого энтузиазма сказала Сара. — Остаться старой девой, похоже, куда проще, чем стать графиней.

— Брак заключается не для того, чтобы стать знатной дамой. Замуж выходят для того, чтобы быть рядом с любимым, — негромко сказала Мэрайя.

Под пытливым взглядом сестры Саре захотелось сменить тему. Она уже объясняла, почему отношения между нею и Робом отличаются от тех, что существуют между Адамом и Мэрайей. У нее не было желания возвращаться к этому вопросу.

Сара уже направилась было к своей комнате, когда раздался стук дверного молотка. Интересно, кто на сей раз? Они с Мэрайей остановились посмотреть. Лакей пересек нижний зал и открыл дверь. На пороге стояли мужчина и женщина.

— Это же мистер Кроуэлл и Салли Хант из Ральстон-Эбби! — с восторгом сообщила Мэрайя. — Как вовремя.

И она сбежала вниз по ступенькам, чтобы приветствовать их. Сара последовала за нею, радуясь прибытию новых помощников. Любой, кто прошел обучение в хозяйстве Эштонов, наверняка обладал всеми необходимыми навыками и умениями.

Сара узнала Салли Хант из Ральстон-Эбби. Это была опрятная женщина лет около тридцати, излучавшая ауру сдержанной властности. Сейчас она ничем не походила на горничную, коей являлась ранее, а выглядела как настоящая экономка, на которую в большом хозяйстве возложена нешуточная ответственность.

Уж если Салли могла изменить свою манеру поведения, то Сара и подавно. Она заговорила с нею так, как хозяйка дома разговаривает с экономкой.

— Мисс Хант, добро пожаловать. Я очень рада вашему приезду — Она взглянула на управляющего. — Мистер Кроуэлл. Мы с вами не знакомы, но я слышала о вас много хорошего.

Он поклонился.

— С нетерпением жду возможности послужить Келлингтону.

Подобно Салли Хант, он держался как интеллигентный и амбициозный человек, который оценил возможность занять высокое положение в относительно молодом возрасте. Оба наверняка будут стараться изо всех сил, чтобы доказать свою пригодность.

— Мэрайя, ты не могла бы позаботиться о мисс Хант? Покажи ей ее комнату и представь старшим слугам. — Сара лукаво улыбнулась. — И пусть она сразу же займется тем проектом, который мы с тобой обсуждали. А я отведу мистера Кроуэлла к лорду Келлингтону.

Новые работники обменялись взглядами. Да, они явно были парой. Если эти двое сумеют сохранить свои должности, то наверняка поженятся через год.

Но теперь пусть принимаются за работу!

Глава тридцать вторая

Сегодня — день моей свадьбы.

Пальцы у Сары дрожали так сильно, что она никак не могла продеть проволочки сережек в уши.

— Давайте я помогу вам, миледи, — успокаивающе предложила Фрэнси.

— Я еще не «миледи», — возразила Сара, с благодарностью протягивая горничной золотые ободки.

— Мне не мешает попрактиковаться, чтобы я не оплошала ненароком, когда вы станете графиней. — Фрэнси ловко вдела сережки Саре в уши. С больших ободков свисали крошечные золотые спиральки, которые искрились на свету, стоило Саре повернуть голову. Игру золота подчеркивали кружева на ее платье и цвет нижней юбки. Лицо ее напоминало лишенную красок маску, но зато она сверкала и искрилась украшениями.

— Сестрица, ты выглядишь настолько великолепно, что Роб падет ниц, когда увидит тебя. — В спальню вошла Мэрайя, очаровательная в своем светло-персиковом платье. Она старалась выглядеть строго и сдержанно, чтобы не отвлекать внимания от невесты, но не могла скрыть свою красоту. Впрочем, Сара ничуть не возражала.

— Это все твое платье герцогини. — Она обняла сначала сестру, а потом и Бри, которая вошла следом. Дочь Роба распирало от едва сдерживаемого восторга, но выглядела она скромно в своем простом белом платье с золотым кружевом. Глядя на нее, трудно было представить чумазую девочку-сорванца, которую привели в замок всего пару недель назад.

— Ты выглядишь великолепно! — воскликнула Сара. — Готова отразить попытки похитить меня? Леди Келлингтон говорит, что в этом заключается главное предназначение подружек невесты — не дать украсть ее.

— Я буду сражаться за вас! — провозгласила Бри, теперь очень напоминая себя прежнюю.

— Я тоже помогу! — лукаво блеснув глазами, сказала Фрэнси.

— Давайте пропустим это действо, поскольку совсем недавно тебя действительно похитили, — с содроганием сказала Мэрайя. — Ты готова? Нам пора ехать в церковь.

— Я в панике. — Сара уронила на себя несколько капель дневных духов, которые прислала ей леди Кири, сестра Адама и выдающийся парфюмер. — В остальном все в порядке.

— Это естественно, что ты нервничаешь. — Подобно Фрэнси, Мэрайя говорила успокаивающим тоном, призванным уберечь взволнованную невесту от истерики.

— Что-то я не помню, чтобы ты нервничала, — обронила Сара, надевая туфельки. Золотистая лайка и хрустальные бусины делали ее обувь похожей на сказочную, и она была очень рада двум лишним дюймам роста.

— Я же выходила замуж за Адама, поэтому, разумеется, и не нервничала. — Мэрайя нахмурилась и поинтересовалась: — А у тебя возникли сомнения? Ты не знаешь, правильно ли поступаешь, выходя за Роба? Пока еще не поздно передумать.

Сара заставила себя серьезно задуматься над вопросом Мэрайи. Да, она пребывала в панике, но Роб был самым интересным мужчиной, которого она когда-либо встречала, равно как и самым симпатичным. Если на то будет Божья воля, вместе они отстроят Келлингтон и обзаведутся хорошими, красивыми детьми. Она надеялась, что их отпрыски ростом пойдут в отца, а не в нее.

— Роберт будет прекрасным мужем. А я просто… нервничаю. Ты сама говорила, что это — обычное дело.

— Вот ваша шляпка, Сара. — Бри открыла шляпную коробку, которую принесла с собой, и со священным трепетом извлекла оттуда переделанную шляпку.

— Ох, Бри, твоя вышивка — просто загляденье! — Сара кончиком пальца провела по аккуратно вышитым цветам. — Тебе, наверное, пришлось каждый день работать допоздна, чтобы успеть вовремя?

Бри кивнула, но глаза девочки сияли. Сара на мгновение представила, как Бри надевает шляпку на собственную свадьбу.

Она повернулась к зеркалу и прикрыла шляпкой свои блестящие светлые волосы. Вышитая лента удерживала кремовую фату леди Келлингтон, ниспадающую Саре на плечи. Вот теперь она выглядела как невеста, а не как герцогиня.

— Ну и последний штрих — чуточку краски. — Вооружившись кроличьей лапкой, Фрэнси подрумянила Саре щеки. — И губная помада.

С косметикой на лице Сара стала выглядеть естественнее и здоровее, уже ничем не напоминая ходячий труп. Дрожащим, срывающимся голосом она произнесла:

— Лучше выглядеть я уже не буду, поэтому пора выходить замуж.

Бри возглавила процессию, и они спустились по лестнице, вышли через переднюю дверь и подошли к украшенному цветами экипажу. Родители Сары, ее дядя и вдовая графиня отбыли в другой карете. Большинство слуг уже собрались в церкви. Остались только двое или трое, чтобы дом совсем уж не опустел.

Гектор помог четырем женщинам подняться в экипаж — на губах его играла легкая, но искренняя улыбка. Когда же они расселись по местам и тронулись в путь, Сара попросила:

— Когда мы приедем, напомните мне, который из них Роб. В последние дни мы оба были так заняты, что я почти не видела его.

Мэрайя похлопала ее по руке.

— Вот почему ты так нервничаешь. Ты чувствовала бы себя лучше, если бы вы больше времени проводили вместе. Но ты хорошо распорядилась этими днями. Главные апартаменты выглядят великолепно, и даже тот скучный маленький кабинет после ремонта смотрится совсем по-другому.

Все это было правдой. Новая экономка оказалась настоящим сокровищем, и люди Келлингтона с надеждой и верой смотрели в будущее. Найти дополнительные рабочие руки в деревне, чтобы сделать уборку и перестановку, оказалось легко, и замок наконец-то начал походить на дом.

В церковь они прибыли слишком быстро. Выбираясь из экипажа, Сара не чувствовала под собой ног. Фрэнси несла цветы в корзине и сейчас достала оттуда маленький букетик для Сары.

— Вот, возьмите, миледи. Эти ярко-желтые нарциссы напоминают солнышко.

Затем Фрэнси раздала цветы Бри и Мэрайе и герцогиня сказала:

— Не поднимай букет слишком высоко, Сара. Держи его на уровне пояса. А теперь вперед, моя любимая сестричка!

— Я твоя единственная сестра, — возразила Сара, опуская букетик на уровень талии.

— Значит, у тебя нет причин сомневаться в том, что ты — любимая!

Лакей распахнул двери церкви перед свадебным кортежем, и изнутри полилась органная музыка. Дядя Питер уже поджидал их в вестибюле. Он просиял при виде Сары.

— Душа радуется при взгляде на тебя! — Он предложил ей руку и, понизив голос, сказал: — Я так счастлив, что воспитал тебя как свою дочь.

При этих его словах Сара чуть было не расплакалась. Опершись о его руку, она сказала:

— Вы заменили мне отца. О большем я мечтать не могла.

В глазах его тоже заблестели слезы. Пока они разговаривали, Фрэнси пошепталась с Бри и Мэрайей, а потом приоткрыла дверь, ведущую в алтарную часть храма.

— Все в порядке, — прошептала она. — Мисс Бри, вы — первая. Не забудьте: идти надо медленно, чтобы все успели заметить, как вы красивы сегодня.

На лице Бри отразилась твердая решимость. Девочка обеими руками стиснула букетик цветов, держа его на уровне пояса, а Фрэнси подала знак органистке. Миссис Хольт сделала изящный переход и заиграла торжественный марш.

Фрэнси распахнула дверь настежь, и Бри первой шагнула в проход. Голову девочка держала высоко и выглядела взволнованной, но счастливой.

За нею шла Мэрайя, невозмутимая и прекрасная, повергающая в шок тех, кто не знал о том, что у Сары есть сестра-близнец.

— Твоя очередь, крошка, — прошептал дядя Питер. — Он хороший человек. Ты сделала правильный выбор.

Неужели Сара действительно выбрала Роба? Или же они заключают брак по расчету? Лихорадочно напомнив себе, что не должна высоко поднимать букетик цветов, она пошла к алтарю, радуясь тому, что рядом шагает дядя, на которого можно опереться. В церкви яблоку негде было упасть, и собравшиеся дружно ахнули от восторга при ее появлении. Платье герцогини, подаренное Мэрайей, сделало свое дело.

Сара нашла взглядом Роба, который уже стоял перед алтарем рядом с Адамом. Дыхание невесты замедлилось, пока дядя вел ее по проходу. Потом он отступил и присел на скамью рядом с родителями Сары.

Роб, худощавый и широкоплечий, олицетворял собой силу. Но когда она подошла к нему, ей показалось, что от него веет холодом. Черты его симпатичного лица застыли словно мраморные, а в ясных синих глазах виднелся лед. Неужели он уже жалеет о том, что женится на ней?

Но даже если и так, он слишком честен и благороден, чтобы развернуться и уйти. Если кто и должен остановить церемонию, так только Сара.

— Дорогие влюбленные, — нараспев заговорил священник, начиная знакомую службу сочным, поставленным баритоном, — мы собрались здесь все вместе…

Если Сара не выйдет за него, на что станет похожа ее жизнь? Будет ли она жить с родителями на далеком и холодном севере? Превратится в тетку-приживалку, оставаясь старой девой в доме сестры? Или поселится в Бэбкок-Холле в качестве незамужней кузины?

Пока в голове у нее путались столь нерадостные мысли, священник продолжал службу. Краешком сознания она уловила, как Роб ясным голосом ответил:

— Да, — на вопрос о том, готов ли он взять ее в жены.

Затем мистер Хольт обратился к Саре. Смысл слов ускользал от нее, пока он не произнес:

— …отказаться ото всех остальных и хранить себя только для него, пока смерть не разлучит вас?

Пока смерть не разлучит нас! У Сары перехватило дыхание. Слова эти показались ей окончательными и беспощадными, словно падающее лезвие гильотины. Она подняла глаза и глянула в лицо Роба. Оно хранило напряженное, непроницаемое выражение.

Сара уже готова была броситься бежать, когда он взял ее правую руку, поднес к губам и запечатлел невесомый поцелуй на обтянутой перчаткой тыльной стороне ее ладони. Встретившись с ним взглядом, она вдруг поняла, что Роб тоже нервничает. Догадался ли он о том, как близко Сара была к тому, чтобы покинуть его у алтаря? Скорее всего, да: чертов сыщик чересчур проницателен.

Перед ее внутренним взором поплыли воспоминания. Слишком много воспоминаний для каких-то нескольких недель. Он спас и защитил ее, согревал ее по ночам и смеялся вместе с нею днем. И теперь, унаследовав титул, он нуждается в ее помощи. Может, они и не любят друг друга так, как Мэрайя и Адам, но вместе они станут сильнее, чем каждый из них по отдельности. Наверняка этого достаточно.

Ее молчание затянулось настолько, что гости заерзали на своих местах. Она стиснула руку Роба и одарила его робкой улыбкой.

— Да.

Он улыбнулся ей в ответ с такой теплотой, что ледяной холод, сковавший ее нутро, начал исчезать. Остаток службы прошел как в тумане. Она очнулась, только когда Роб надел простое золотое колечко на безымянный палец ее левой руки.

— То, что Господь соединил, человек да не разлучит! — Эти слова вновь заставили ее поморщиться. Они прозвучали как-то уж очень незыблемо.

А ведь так и есть. Развод фактически невозможен, так что клятвы, которые они дали сегодня, связали их до самой смерти.

Но теперь беспокоиться об этом уже поздно. Священник объявил их мужем и женой, и орган заполонил церковь рекой радостной музыки. Крепко держа Сару за руку, Роб развернулся, провел ее по проходу и вышел с нею на паперть. К органной музыке присоединился торжественный перезвон колоколов, гудящих с такой силой и страстью, что их было слышно даже в самых отдаленных уголках Келлингтона.

Стоя рядом с ним на паперти, Сара произнесла извиняющимся тоном:

— Как я рада, что все наконец закончилось!

Его улыбка была полна облегчения.

— Я тоже.

Через несколько мгновений их обступили прихожане и принялись поздравлять. Сегодня у всей общины праздник. Их брак станет залогом будущего процветания.

Мать обняла ее со слезами на глазах, а отец буквально лучился от гордости. Джонас пожал Робу руку с одобрением давно женатого мужчины, а отец Патрик на радостях крепко обнял их обоих и дал им свое католическое благословение. Мистер Кроуэлл и мисс Хант стояли рядышком, целомудренно держась за руки. В толпе виднелись лица, которые Сара узнавала после объезда поместья с Робом, хотя имен припомнить не могла, как ни старалась.

И… лорд Киркланд? Один из ближайших друзей Роба и его соратник по тайным операциям. Он выглядел усталым после долгого пути, словно только что прибыл, но изящно поклонился, когда Сара встретилась с ним взглядом.

Теперь, когда она официально стала женой — и графиней Келлингтон! — пути назад у нее не было. Что ж, теперь остается только наслаждаться праздником!

Глава тридцать третья

Роб испытал прилив облегчения после того, как обряд венчания завершился и Сара официально стала его женой. Она выглядела потрясающе красивой, входя в церковь в цвете слоновой кости и золота, словно ангел, сошедший на землю. Но чем ближе она подходила, тем яснее он видел, что она смертельно напугана. Но он ведь не давал ей повода бояться его?

Во время церемонии был один по-настоящему ужасный момент, когда он уверился в том, что она готова развернуться и броситься бежать по проходу, отшвырнув в сторону ненужный букетик цветов. Только тогда он понял, как сильно она нервничает. Впрочем, в этом нет ничего необычного. Когда он делал предложение Бриони, ему исполнилось всего восемнадцать и он еще не сознавал всей значимости обязательств, которые брал на себя, а ведь они должны были изменить всю его жизнь. Как, впрочем, не понимала этого и Бриони. Они знали лишь, что хотят быть вместе.

Зато теперь он куда лучше сознавал, насколько глубоко изменит его жизнь женитьба. Но в отличие от Сары ему не было страшно. Да, обет, который он дал, заставил его отнестись к происходящему со всей серьезностью, но вот сомнений он не испытывал. Они с Сарой прекрасно подходят друг другу.

Когда они приветствовали людей на паперти, она, похоже, уже полностью оправилась от нервной дрожи. После того как последний из гостей пожелал им счастья, Роб обнял Сару за талию и прижал к себе.

— Даже в этих очаровательных туфельках, которые добавили тебе несколько дюймов росту, ты все равно выглядишь сладкой маленькой штучкой, — ласково сказал он.

Из-под праздничной шляпки у нее выбивались золотистые локоны, когда она подняла голову, со смехом глядя на него.

— Быть может, все дело в том, что ты — слишком высокий.

Она выглядела настолько соблазнительно, что Роб не смог удержаться — он наклонился и поцеловал ее. Она с жаром ответила на его поцелуй, что вызвало приветственные крики и свист зрителей. Только свадьба способна привести людей в столь игривое настроение.

Раскрасневшаяся и смеющаяся, Сара наконец прервала поцелуй.

— Пора возвращаться в замок. Сегодня утром я не смогла заставить себя проглотить ни кусочка и теперь умираю с голоду.

— Подозреваю, что на свадебном пиру, который приготовили нам Эштоны, будет столько еды, что хватит на весь Сомерсет. Ну что, едем?

Она оперлась на его руку, и они поднялись в открытый, богато украшенный экипаж, который должен был отвезти их в замок. Здесь же, внутри экипажа, согласно предварительной договоренности их ждала увесистая сумка со сверкающими новенькими шестипенсовиками. Роб выпрямился во весь рост и крикнул:

— Спасибо всем за то, что пришли на наш праздник!

А потом подбросил горсть сверкающих монет в воздух, и те дождем посыпались в подставленные руки зрителей. Завтра он снова будет чувствовать себя бедняком, но сегодня, благодаря их друзьям, свадьба шла в полном соответствии со старинными обычаями.

Усевшись рядом с Сарой, он приказал кучеру везти их в замок, после чего протянул ей последний сверкающий шестипенсовик.

— На счастье, миледи.

Она улыбнулась и игриво спрятала монету за корсаж своего платья. Он, словно завороженный, проследил взглядом за тем, как шестипенсовик скользнул в темную ложбинку меж ее грудей. Во рту у него пересохло, когда он хриплым голосом проговорил:

— Позже мне придется поискать эту монету.

— Как интересно, что после долгих лет, в течение которых от меня требовали вести себя скромно, теперь с собственным мужем я имею полное право быть дерзкой и откровенной.

Она подобрала юбку цвета слоновой кости, обнажая изящную ножку и украшенную лентами подвязку, поддерживающую ее шелковый чулок. Поправляя подвязку, она метнула на него лукавый взгляд искоса.

Экипаж был достаточно высок, чтобы ее видел только Роб, и то, что он увидел, заставило его забыть о празднике — ему захотелось направиться вместе с нею прямиком в спальню. Роб с трудом сглотнул.

— Это не просто смело, — пробормотал он. — Это откровенная провокация.

Сара с притворной скромностью принялась разглаживать юбку.

— В таком случае я возобновляю девически целомудренное поведение.

— Все, что ты излучаешь, — сплошная провокация. Даже твои духи. Их аромат нежный, цветочный, но с намеком на пикантную изюминку. Одно из снадобий леди Кири?

Сара кивнула.

— Она презентовала мне два состава. Дневной… — Она одарила Роба медленной, соблазнительной улыбкой: — И ночной.

Он восхищенно рассмеялся. Более всего радовало то, что он и Сара сумели восстановить теплоту, присущую их отношениям.

— Я всерьез верю, что ты вознамерилась свести меня с ума. Я подумываю о том, чтобы похитить тебя и изнасиловать.

— Никакого изнасилования до тех пор, пока я не поем, — рассудительно ответила она. — Подумай, как неромантично это будет выглядеть, если я упаду в обморок от голода!

За шутливой пикировкой они и сами не заметили, как доехали до замка, оказавшись в самой гуще кутерьмы, музыки и запахов угощения. Повсюду стояли бочки с элем и уставленные тарелками столы. Во дворе уже вовсю танцевали.

— Уж если Эштон устраивает торжество, то не скупится на расходы, — заметила Сара.

— Очень удобно иметь в друзьях щедрого герцога, — согласился Роб. — Что ты предпочитаешь сначала — поесть или потанцевать?

— Поесть, — решительно заявила она. — Тогда у меня появятся силы для танцев.

Он сопроводил ее в полотняный павильон, установленный ближе всего к замку и предназначенный для членов семьи и благородных гостей. Немного восстановив силы с помощью великолепного угощения, они вместе станцевали один контрданс. Роб не считал себя выдающимся танцором, но движения рила[33] оказались несложными, да и умения Сары хватало на двоих.

Затем они вернулись к своим обязанностям хозяев и пригласили других партнеров. Роб станцевал с Мэрайей, Анной и Бри, которая лопалась от гордости из-за того, что танцует с отцом. Он даже попробовал пригласить на танец свою бабушку. Правда, та отказалась, но не смогла сдержать улыбки. Он буквально не узнавал ее.

Сара танцевала со смехом и такой выносливостью, которая удивила бы любого, кто не имел чести проехать с нею верхом через всю Ирландию. Роб отошел в сторонку, чтобы без помехи понаблюдать за нею. Он не мог оторвать от нее глаз. Сара быстро превращается в душу и сердце Келлингтона, понял он. У Роба были титул и родословная, но ее теплое очарование и оптимизм давали людям надежду на лучшее будущее.

Ему очень, очень повезло.

После нескольких танцев подряд Сара остановилась перевести дух. Похоже, ее туфельки уже никогда не будут такими, как прежде. Она спрячет их куда-нибудь в самый дальний угол гардероба, чтобы иногда доставать и счастливо вздыхать над ними.

Она высматривала Роба, когда к ней подошла привлекательная темноволосая женщина лет тридцати.

— Нас не представили друг другу, леди Келлингтон. Меня зовут Хелен Брум. Я жена священника церкви Святого Дунстана в Бендане. Большое вам спасибо за то, что пригласили нас.

Сара улыбнулась.

— Вы должны быть благодарны вдовой графине, поскольку это она подсказала нам, кого из местных жителей следует пригласить. Включая, разумеется, всех окрестных священников.

— В этом и состоит преимущество брака со священником, — шутливо призналась Хелен. — Быть может, мы и живем скромно в продуваемых сквозняками домах приходских священников, зато нас приглашают на все лучшие местные торжества и балы.

— Я рада, что вы смогли приехать. — Сара вдруг озабоченно нахмурилась. — Послушайте, Бендан — это ведь деревушка, где раньше жила Бри, дочь моего мужа, не так ли? — Она впервые употребила словосочетание «мой муж», и это вызвало у нее странное чувство. Теперь у нее есть муж.

— Да, Бри родилась и выросла в деревне. Она была близкой подругой моей дочери. — Хелен указала на группу мужчин, стоявших у конюшни. — Мой муж там. Высокий мужчина в черной сутане и очках.

Мистер Брум выглядел очень опрятно и элегантно.

— Когда у нас все наладится, надеюсь, вы как-нибудь отужинаете с нами.

Хелен улыбнулась и ответила, что они с радостью принимают приглашение. Она была из тех женщин, с кем легко подружиться, и, кроме того, обладала обширными полезными знаниями.

— Через несколько недель у Бри день рождения, — сказала Сара. — Я подумала, что мы можем устроить небольшой праздник в ее честь и пригласить ее подруг из Бендана. Как по-вашему, это имеет смысл или два года в ее возрасте — такой долгий срок, что девочки в вашей деревне уже забыли ее?

— Алиса с радостью встретится с нею, да и еще несколько девочек были очень дружны с Бри. Она пользовалась популярностью, знаете ли. А что именно вы предлагаете устроить? Все-таки до Бендана далековато.

— Праздник состоится здесь. Но мы, разумеется, пришлем за девочками экипаж.

Лицо Хелен просветлело.

— Это будет замечательно! Я готова поехать с ними в качестве дуэньи: очень хочу поближе познакомиться с замком Келлингтон.

К ним подбежала Бри, уже без шляпки — темные волосы девочки рассыпались по плечам.

— Миссис Брум! Это же я, Бри! А Алиса здесь?

— Нет, но я так рада видеть тебя! — Хелен быстро обняла ее. — Я передам Алисе, что видела тебя и что выглядишь ты очень хорошо. Леди Келлингтон только что рассказывала мне о том, как вы собираетесь праздновать твой день рождения.

Бри была явно удивлена и заинтригована.

— Мы будем отмечать мой день рождения?

— За всеми предсвадебными хлопотами у нас не было возможности поговорить об этом, — пояснила Сара. — Но я подумала, что мы можем пригласить твоих старых подруг из Бендана и новых знакомых отсюда. Как ты находишь?

Глаза у Бри стали большими и круглыми, как блюдца.

— А Алисе можно приехать?

— Разумеется, — ответила Сара.

От восторга Бри запрыгала на месте и стала больше похожей на маленькую девочку-сорванца, чем на юную леди.

— А мы можем отпраздновать мой день рождения на развалинах старого замка? Они чертовски интересные!

Сара сделала строгое лицо.

— Следи за своим языком, Бри. Но да, если погода позволит, мы можем устроить там пикник.

Бри сияла от восторга.

— Спасибо вам! — Тут она заметила одну из дочерей Хольта и умчалась поделиться с ней новостями.

— Она выглядит очень хорошо, — заметила Хелен. Обе женщины смотрели вслед девочке, вприпрыжку устремившейся через двор. — Когда умерла ее мать, я беспокоилась о ней.

— Ее дед оказался ужасным человеком, — сказала Сара. — Он привел ее сюда и бросил. А Роб не имел понятия о существовании дочери. Но он пришел в восторг, естественно. — Сара не могла напрямик расспрашивать о Бриони, но ее снедало любопытство. — Она кажется счастливой и здоровой девочкой. Это говорит в пользу ее матери.

Судя по лукавым искоркам в глазах Хелен, та вполне понимала любопытство Сары.

— Бриони была любящей матерью. Полагаю, лорд Келлингтон дал ей денег, чтобы она уехала. Вряд ли сумма была большой, но она распорядилась ею с умом, обеспечив себе и дочери вполне комфортную жизнь. Она была красавицей — Бри очень похожа на нее. Бриони могла бы выйти замуж, но ей нравилось быть независимой.

— Как она умерла?

— Какая-то лихорадка. — Хелен вздохнула. — Все случилось очень быстро. Казалось, еще вчера она разгуливала по утесам с развевающимися по ветру волосами, а через три дня ее не стало.

Сара закусила губу.

— Бедняжка Бри. Смерть матери наверняка стала для нее ужасным потрясением.

— Да, но она прожила два года со своим дедом, причем пострадал лишь ее лексикон, а теперь она здесь. Ей очень повезло.

В отличие от многих других детей. Но как бы там ни было, сейчас Бри была счастлива. Сара пообещала себе, что сделает все от нее зависящее, чтобы так продолжалось и впредь.

Роб пробирался сквозь толпу, приветствуя знакомых и представляясь гостям, которых еще не знал. Он подумывал о том, чтобы разыскать Сару и снова пригласить ее на танец, когда его самого нашел один из старых друзей. Смуглый и загадочный лорд Киркланд, его одноклассник по Уэстерфилду, владелец торгового флота и руководитель шпионской сети.

Роб радостно приветствовал друга крепким рукопожатием.

— Киркланд! Мне показалось, что я заметил тебя в толпе, но потом решил, что обознался.

Тот встряхнул его руку.

— Мои поздравления, Роб. Из нее получится прелестная графиня.

Интуиция настойчиво подсказывала Робу, что дело нечисто.

— Почему я уверен в том, что ты не просто так приехал ко мне на свадьбу?

— Я и сам удивился, что попал на свадьбу, — признался Киркланд. — Несмотря на мою репутацию, мне известно далеко не все.

Радостное настроение Роба исчезло без следа. Это был Киркланд, грозный буревестник, чье появление означало неприятности.

— Быть может, пройдем в мой уродливый, зато отдельный кабинет, где нас никто не побеспокоит?

— Согласен, только давай возьмем с собой Эштона. Он тоже захочет услышать мои новости.

Это могло означать только одно: визит Киркланда каким-то образом связан с Ирландией и попыткой похищения герцогини. Пока Роб высматривал в толпе герцога, Киркланд поинтересовался:

— Католический священник — из этого графства?

— Нет, это один из моих ирландских кузенов. Будучи мальчишками, мы играли вместе. — Роб взглянул на друга. — Хочешь допросить его?

— Попозже, быть может, — невозмутимо отозвался гот. — А вот и Эштон.

Роб знаком попросил герцога присоединиться к ним, после чего повел гостей в дом. Войдя в кабинет, Киркланд заметил:

— Я бы не назвал его уродливым.

Роб изумленно остановился на пороге. Кабинет преобразился. Стены были выкрашены в белый цвет, и нарядные занавески заменили прежние жуткие портьеры, не пропускавшие дневной свет. На стенах висели приятные пейзажи, а позади стола появились книжные шкафы, полки которых были уставлены книгами и безделушками. Старые стулья заменили новые удобные кресла.

— Сара… — Граф блаженно улыбнулся, обводя помещение взглядом и подмечая происшедшие в нем перемены. — Должно быть, она подготовила мне сюрприз. — Он жестом предложил мужчинам рассаживаться. — Ну, выкладывай свои плохие известия.

— Тот факт, что ты больше не работаешь со мной, отвратителен с моей точки зрения, но, вероятно, приятен с твоей. — Киркланд нахмурился. — Вы оба, конечно, не могли не задуматься о том, что попытка похищения герцогини Эштон была предпринята по политическим мотивам.

Эштон кивнул.

— Я ничего не слышал об организации под названием «Свободная Эйре», но полагаю, это радикалы, которые хотят, чтобы англичане ушли из Ирландии. Похищение герцогини можно рассматривать как удар по аристократии, хотя я не совсем понимаю, почему им понадобилась именно Мэрайя. В Ирландии у меня нет ни клочка земли.

— Они не побрезговали бы получить с тебя крупный выкуп, — сухо заметил Роб. — Тот факт, что твое поместье расположено в Уилтшире и до него добраться легче, чем до прочих герцогств, может служить объяснением, почему мишенью был выбран именно ты. У тебя появились новые сведения, Киркланд?

Тот ответил вопросом на вопрос:

— А ты не узнал о них чего-нибудь нового, о чем забыл сказать мне, когда отправлял свой рапорт?

Роб нахмурился, припоминая. Он очень устал на тот момент, когда писал первые, самые важные письма, посему старался быть немногословным.

— Я упоминал о том, что их руководителем может быть женщина? Хотя не стал бы утверждать со всей определенностью, поскольку это выяснилось в ходе разговора, состоявшегося на открытой воде, когда мы отплывали из Кинсейла. Это имеет какое-то значение?

— Только в том случае, если она — француженка. У меня есть доказательства того, что Франция с целью вызвать волнения на задворках Англии тайно финансирует некоторые из самых радикальных групп, борющихся за независимость Ирландии.

Роб негромко присвистнул.

— Звучит вполне логично. Кое-кто из ирландцев готов принять помощь самого дьявола, если это поможет им изгнать британцев из Ирландии.

— У них могут возникнуть проблемы и с изгнанием французов, — заметил Адам. — Но вряд ли подобные соображения остановят яростных фанатиков.

— Ты ничего не слышал о вмешательстве Франции? — осведомился Киркланд.

Роб нахмурился, размышляя.

— Они должны были располагать значительными средствами, чтобы осуществить налет на Ральстон-Эбби с последующим отступлением. Но реальных доказательств этому я не видел. Тебе нужно поговорить с моим кузеном Патриком Кэссиди, тем самым священником, что присутствует на свадьбе.

— Для чего он приехал в Келлингтон?

— Чтобы убедить меня заняться Килваррой, поместьем Келлингтонов в Ирландии, — пояснил Роб. — Поскольку я согласился, то он пребывает в любви и милосердии по отношению ко мне — до определенного предела, разумеется. Пожалуй, он не откажется поговорить с тобой.

Киркланд пристально смотрел на друга.

— Он радикал?

— Он, безусловно, хочет, чтобы англичане ушли из Ирландии, — ответил Роб. — Но он не поддерживает насилие и является членом организации «Объединенные ирландцы», а это умеренная группировка, хотя, подозреваю, он многое знает о том, что происходит в его стране.

— Ты представишь нас друг другу? — Киркланд устало улыбнулся и поднялся. — Будем надеяться, что твой кузен выпил достаточно эля, чтобы у него развязался язык.

— Он не скажет тебе ничего, что может быть сочтено предательством, — предупредил его Роб. — Но он пришел в ужас, когда я рассказал ему о злонамеренном похищении молодой женщины, которая вот-вот должна была родить. Его стоит расспросить. Но я хочу присутствовать при вашем разговоре.

Киркланд удивленно приподнял брови.

— Я не собираюсь зажимать ему пальцы в тиски, Роб.

— Знаю. Но в моем присутствии он будет чувствовать себя свободнее.

Киркланд кивнул, соглашаясь, и направился к двери.

— Пойдем поищем святого отца. Уверен, у него найдется что рассказать нам.

А Киркланд точно сумеет извлечь из этого выгоду.

Глава тридцать четвертая

Солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, но веселье было еще в разгаре, когда Роб разыскал наконец Сару. Она ничего не смогла прочесть по его лицу, разве что поняла, что выглядит он далеко не таким счастливым и беззаботным, как раньше.

Он склонился над ее рукой.

— Самое время удрать отсюда, миледи.

— Я готова, — ответила она. — Быть невестой — это, конечно, очень здорово и все такое, но я устала сохранять ауру очарования на протяжении многих часов.

При этих ее словах он слабо улыбнулся.

— Ты очаровываешь так же естественно, как дышишь. — Положив руку ей на поясницу, он направил ее к дому. Тепло его открытой ладони было очень… интимным.

Им понадобилось некоторое время, чтобы попасть в дом, потому что гости то и дело останавливали их, дабы поболтать и пожелать им счастья, но в конце концов они все-таки оказались внутри. Когда они поднимались по лестнице, Роб спросил:

— Твоя комната или моя?

— Хозяйские апартаменты, — ответила Сара. — Там довольно приятно, и я подумала, что символизм сейчас вполне уместен.

— Начать новый этап жизни в новом месте? Ты права, в спальнях, которые мы занимаем, нет ничего необычного. — Когда они свернули в коридор, он добавил: — Спасибо за кабинет. Благодаря твоим усилиям он изменился до неузнаваемости.

— Очень хорошо. Поскольку ты часто там уединяешься, он должен выглядеть уютно.

В конце коридора было несколько дверей, ведущих в комнаты, которые и образовывали главные апартаменты. За большой дверью в самом центре находилась гостиная, тогда как остальные двери выходили в гардеробные, чтобы слуги могли приходить и уходить незамеченными.

Роб уже потянулся к центральной двери, когда Сара сказала:

— Они заперты. Я не хотела, чтобы кто-нибудь устроил нам внутри свадебные сюрпризы.

— Похвальная предосторожность, — одобрил Роб. — В большинстве своем подобные сюрпризы доставляют массу удовольствия шутникам, но никак не жениху и невесте.

Сара извлекла ключ из-под вазы, стоявшей на столе в коридоре, и отперла дверь. От ее внимания не ускользнуло, как Роб внутренне подобрался, прежде чем переступить порог. В этом и заключалась проблема домов, в которых жили и умирали целые поколения. Здесь всегда остаются воспоминания, и не все из них приятные.

Они вошли в короткий коридорчик, который вел в гостиную, расположенную между двумя спальнями. Роб взял ключ, запер дверь, а потом повернулся и заключил Сару в объятия.

Это было не проявление страсти, а выражение привязанности и заботы. Она прильнула к нему, мурлыча от удовольствия, обхватила руками за талию и уткнулась лицом ему в плечо. Мэрайя была права: за последние дни они с Робом слишком мало времени провели вместе, и сейчас, в его объятиях, ей было очень уютно и покойно.

— Я рад, что мы больше не находимся у всех на виду, — прошептал он. — Постоянно быть добродушным и веселым владельцем поместья очень утомительно.

Сара сдавленно фыркнула:

— Ты предпочитаешь незаметно держаться на заднем плане, не так ли?

— Незаметность мне больше по душе, — согласился он. — Но из вас, моя графиня, получилась превосходная хозяйка дома.

— Благодарю вас. — Она еще теснее прижалась к нему. — Вся заслуга принадлежит платью герцогини, которое подарила мне Мэрайя. В нем любая женщина почувствует себя важной дамой.

— А я еще спрашивал себя, как это ты умудрилась за такое короткое время найти столь роскошное одеяние. Мне следовало бы догадаться. Тебе повезло с родственниками.

— Теперь это и твоя семья тоже, — напомнила она.

— Верно, — задумчиво протянул он. — Но мне нелегко привыкнуть к мысли, что отныне герцог Эштон — мой зять.

Сара запрокинула голову, глядя ему в лицо.

— Но ты же знаешь Адама целую вечность.

— Да, но он всегда был герцогом, тогда как я оставался всего лишь младшим сыном, потом младшим учеником, а в последнее время — еще и наемником для проведения особых расследований. А стать членом семьи — совсем другое дело. Моя жизнь отныне похожа на перетасованную колоду карт.

— Это действительно так, — согласилась она. — Ты все еще сомневаешься в том, стоило ли тебе становиться графом?

— Да. — Роб улыбнулся. — Но я рад, что теперь в моей жизни появилось место для жены.

Он отпустил ее и сделал два последних шага, входя в гостиную и снимая сюртук и галстук. Бросив их на спинку стула, он наконец обратил внимание на окружающую обстановку. Последние лучи заходящего солнца жидким золотом вливались в окна, окрашивая в ласковые тона элегантную мебель и вазы с яркими цветами, расставленные по всей комнате.

— Мы случайно не ошиблись домом? — пораженный до глубины души, поинтересовался он. — Здесь все совсем не так, как я помнил. И лучше. Много лучше. Когда ты только успела сделать перестановку?

— Мы с Мэрайей побывали на чердаке и нашли там старую мебель, — пояснила Сара. — А все остальное — вопрос нескольких рабочих рук.

— Это же колоссальный труд! Однако результат того стоит. У меня больше нет чувства, будто все здесь принадлежит моему отцу. — Роб уселся, чтобы снять сапоги, а потом взял Сару за руку и принялся обследовать апартаменты. Спальня графа привела его в восхищение, и он заглянул в гардеробную, где уже была аккуратно сложена его собственная одежда.

— Вижу, Харви тоже было чем заняться. Да, мой гардероб смотрится здесь убого. Насколько я помню, туалетная комната графини в два раза больше, поэтому я надеюсь, что твой гардероб очень велик.

— Моя гардеробная устраивает меня как нельзя лучше. — Она улыбнулась, предвкушая его удивление. — Открой следующую дверь.

Он повиновался и замер на месте как вкопанный.

— Боже милосердный, римская баня! Вот этого раньше точно не было.

— Для обустройства этой ванны и ватерклозета, который находится за дверью, пришлось уменьшить туалетную комнату графини, — пояснила Сара. — По словам Гектора, через несколько лет после смерти твоей матери у твоего отца появилась любовница с экстравагантными вкусами. Это она убедила его приобрести мебель в египетском стиле и оборудовать вот эту ванную комнату до того, как наскучила ему.

— Если ей нравились вырезанные из дерева крокодилы, то я не удивляюсь тому, что продержалась она совсем недолго. — Над ванной был подвешен резервуар. Он приложил к нему руку. — Горячая вода?

— В крошечном чулане между ванной комнатой и коридором установлен нагреватель, поэтому слуги могут греть воду, не беспокоя нас, — сказала она.

Роб искоса взглянул на нее.

— Это может быть… забавно. Ну что, взглянем на твои комнаты?

Сара согласно кивнула, и он открыл дверь в ее гардеробную, пересек ее и вошел в спальню, по-прежнему держа супругу за руку. Он выглядел необычайно соблазнительно-мужественным на фоне безмятежной и очень женской обстановки, выдержанной в бежевых и розовых тонах.

— Отличная работа, Сара! — улыбнулся он ей. — Все здесь очень тебе идет. Безупречная английская роза в своем будуаре.

Под его теплым взглядом она почувствовала, как у нее участился пульс.

— Если ты голоден, то на столике у окна имеются закуски и напитки, — чуть нервно сообщила она. — Слуги обеспечили нас всем необходимым, чтобы мы могли не выходить отсюда день или два.

Смеясь, он притянул ее к себе.

— Мне нравится эта идея. — Наклонив голову, он поцеловал ее, и губы его были теплыми и твердыми.

Она растаяла под его поцелуем. Языки их соприкоснулись, когда они вдохнули друг друга. Наконец-то свадебная церемония и все формальности остались позади, и теперь они смогут по-настоящему стать мужем и женой.

Сара была настолько поглощена поцелуем, что поначалу даже не обратила внимания на то, что проделывают его руки, пока ее волосы освобожденной волной не рассыпались по плечам. Он запустил пальцы в ее пышные локоны и уверенно поглаживал ее шею.

— Давай не будем звать твою горничную, — прошептал он, ловко расстегивая ей платье на спине.

Когда он обошел ее сзади и принялся расшнуровывать корсет, она, задыхаясь, прошептала:

— У тебя хорошо получается. Мне следует обеспокоиться тем, где ты этому научился?

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее в шею, раздвинув золотистую завесу ее волос.

— Если ты спрашиваешь себя, не прожженный ли я повеса, то мой ответ — нет, — сказал он. — Но я хотел сделать это с того самого момента, как только увидел тебя.

— Правда? Ты ничем не выказал своего желания.

— Предполагалось, что я должен спасти тебя, а не изнасиловать. Но ведь ты не могла не заметить, что мне не всегда удавалось сохранить это желание под контролем. — Он расшнуровал корсет и отложил его в сторону, оставив ее в одной сорочке и туфельках.

— Я заметила. — Сара сбросила с ног элегантную обувь и стала на два дюйма ниже. — Дай мне несколько минут на то, чтобы переодеться, и я вернусь сюда, к тебе.

— Я могу помочь тебе снять сорочку, — предложил Роб, и глаза его блестели, пока он гладил ее по рукам от плеча до локтя.

Она рассмеялась.

— Веди себя прилично! Я вернусь через несколько минут. — Подхватив платье герцогини и корсет, она упорхнула в свою гардеробную. Оставить такой наряд валяться на полу — значило бы проявить к нему полное неуважение.

Она быстро повесила платье в шкаф, потом разделась донага и набросила на себя красивую ночную сорочку розового муслина, также подаренную Мэрайей. Как полезно иметь в сестрах щедрую и обладающую хорошим вкусом герцогиню!

Ночная сорочка была закрытой, с длинными рукавами, и весьма скромной, но цвет шел Саре, а ткань красиво переливалась при каждом ее движении. Расчесав спутанные волосы, она нанесла на них капельку ночных духов леди Кири. Они расточали нотки цветочного целомудрия, но под ними сквозило жаркое и соблазнительное обещание.

Быстрый взгляд в зеркало подтвердил, что она выглядит именно так, как и должна выглядеть невеста в свою первую брачную ночь. Она, разумеется, нервничала, но это было вполне естественно.

Сделав глубокий вдох, Сара вернулась в спальню. Роб глядел в окно, сцепив руки за спиной.

Он переоделся в роскошную свободную рубашку винно-красного шелка, расшитую восточными узорами голубого и черного цветов. Наряд его выглядел экзотическим и красивым, а сам Роб казался загадочным и даже опасным незнакомцем. Совсем как тот мужчина, которого она однажды описывала своей подруге, когда они заговорили об идеальных партнерах.

Но тут Роб с улыбкой повернулся к ней и вновь превратился в друга.

— Я приобрел сие импозантное одеяние, когда жил в Индии. Они там все эксперты по роскоши. А ты, моя исключительная женушка, выглядишь самой роскошной женщиной на свете.

Прежде чем она успела сообразить, что он задумал, Роб подхватил ее на руки и бережно, словно хрустальную, опустил на середину ее широкой кровати под балдахином.

— Ах, Сара, Сара… Моя принцесса… — Он прилег рядом с нею и положил руку ей на талию, склоняясь над ней. — Ты такая красивая, — хрипло проговорил он. — Изысканно и утонченно красивая…

На этот раз его губы были горячими и требовательными. Обжигающе жадными. Она почувствовала, что и сама вся горит, — жидкий огонь растекался по ее телу, пробираясь в самые заветные места.

Поначалу ей понравились сладкое опьянение от его поцелуя, исходящие от него жар и желание, которые находили отклик в ее собственном теле. Но потом Роб потянулся поцеловать ее в мочку уха и навалился на нее грудью. И хотя он перенес вес своего тела на руки, чтобы не раздавить ее, Сару вдруг охватил безудержный, иррациональный страх: она почувствовала себя так, будто попала в ловушку, испуганно ахнула и оттолкнула его обеими руками.

Роб перекатился на спину, тяжело дыша и сжимая кулаки. Через несколько мгновений он сказал:

— Прости меня. Кажется… я напугал тебя, и сегодня это случилось уже не в первый раз. Ты… не хочешь быть моей женой?

— Нет! — Она села на постели, прислонившись спиной к изголовью, у которого громоздилась гора подушек. — Если кто и должен извиняться, Роб, так это я. У меня нет причин бояться тебя: ты проявил невероятную доброту и терпение. Но… ты такой большой. Большой и сильный. А я… нет.

Он тоже сел, опираясь спиной на один из массивных столбиков в изножье кровати, лицом к ней. Дыхание его оставалось частым, но он уже овладел собой, осторожно вытягивая ноги рядом с нею. Ступни у него тоже были крупными, соразмерными его росту. Кажется, она что-то слышала о том, что размер ноги отражает размер… Покраснев, Сара отвела взгляд.

— Со своим ростом я ничего поделать не могу, — с оттенком суховатой иронии заявил Роб. — Я очень хорошо сознаю, какая ты маленькая. Но совсем не слабая. Твоими силой и стойкостью можно только восхищаться. Но ты такая миниатюрная и очаровательная, что тебя хочется поставить на пьедестал и повесить табличку: «Смотреть, но руками не трогать». К несчастью, мне очень хочется потрогать.

— Я совсем не такая хрупкая. Не забывай, что я росла со своими кузенами и была сущим дьяволом, настоящей девчонкой-сорванцом. — Сара нахмурилась, пытаясь разобраться в своих чувствах. — На мгновение я почувствовала себя так, словно попала в ловушку, но я не боюсь тебя, Роб.

— Это уже кое-что, — проворчал он. — Или я продвигался слишком быстро для тебя?

— Немного. — Она скривилась. — Но должна признаться, я все время думаю о том, что все до единого гости знают, чем мы здесь занимаемся. Это приводит меня в замешательство.

— По крайней мере, это не королевская свадьба минувших лет, когда в супружеской спальне собиралась половина двора. Нужно было быть очень сильным мужчиной, чтобы достойно выступить в таких обстоятельствах! — с чувством сказал он. — Но ты права: насчет брачной ночи всегда строятся предположения.

Сара вновь болезненно поморщилась при упоминании о публичных совокуплениях в прошлом.

— Быть может, мне самой судьбой предназначено оставаться старой девой, — мрачно заявила она.

Роб замер, боясь пошевелиться.

— Если ты действительно не хочешь быть моей женой, то брак можно аннулировать. Это будет долго и сложно, но, я уверен, вполне досягаемо при условии, что брак не был консуммирован[34].

При мысли обо всех тех людях, которые пришли отпраздновать их свадьбу, Сара содрогнулась. Здесь были практически все обитатели огромного поместья Келлингтон и многочисленные друзья и члены семьи. Аннулирование станет позорной публичной пощечиной Робу, который не сделал ничего, ровным счетом ничего, чтобы заслужить такое к себе отношение с ее стороны.

Напротив, он дал ей все.

— Я совершенно определенно не желаю аннулирования! Мне пора было выйти замуж, а ты — единственный мужчина, которого я могу представить в роли своего мужа. — Она нетерпеливо отбросила с лица прядь волос. — Однако я не ожидала от себя подобной робости и капризов. Обычно мне свойствен здравый смысл.

— И это мне в тебе нравится. — Роб согнул ногу в колене и небрежно положил на нее руку, являя собой картину полного отдохновения мужчины в роскошном наряде. — Если бы ты любила меня, то проявила бы куда меньше робости. Несмотря на то что мы вместе пережили интересное приключение, мы ведь почти не знаем друг друга.

Внезапное озарение подсказало ей, что он отнюдь не спокоен и расслаблен, а просто очень умело скрывает охватившее его напряжение. Сердце у нее болезненно сжалось, когда она вспомнила сияющую уверенность на лице Мэрайи, когда та шла по проходу к Адаму, ожидавшему ее у алтаря.

В глазах Адама светилась точно такая же уверенность, а еще благоговейный страх, словно он не мог понять, за что ему выпало подобное счастье. А у Сары и Роба все было по-другому.

Она крепче стиснула зубы. Всего несколько часов назад она дала брачный обет перед Господом и людьми и теперь просто не может пойти на попятный. Да она и не хочет уходить. Осторожно подбирая слова, Сара сказала:

— Многие пары женятся без любви, но живут потом в браке долго и счастливо. Нам — или, точнее, мне — просто нужно немного времени, чтобы разобраться в себе и привыкнуть.

— Каждый брак уникален по-своему, — задумчиво сказал Роб. — Мы можем создавать свой так, как захотим. Вступление в брачные отношения необязательно должно произойти именно сегодня. Мы можем дождаться момента, когда у нас под окнами не будет двух сотен людей, рассуждающих о том, чем мы сейчас занимаемся.

— И когда мои нервы придут в порядок, — с благодарностью сказала она. — Я очень устала и издергалась. Сейчас еще не поздно, но день выдался ужасно длинный. — Она прикрыла зевок. — Я очень ценю твое долготерпение, Роб. Ты — святой.

— Во мне и близко нет святости, — ответил он, и глаза его лукаво блеснули. — Но я тоже устал. Столько часов подряд изображать безупречное поведение! Как хорошо, что можно расслабиться с тобой вместе. Хочешь чего-нибудь съесть или выпить?

— Я не голодна, но стакан вина был бы очень кстати.

Он спрыгнул с кровати, зажег две лампы — за окном уже сгустились сумерки — и налил им обоим вина. Сара с удовольствием наблюдала за ним — он не делал ни единого лишнего движения и походил на породистое животное.

Вернувшись к кровати, он протянул ей один из бокалов, а потом коснулся его своим.

— За прекрасную новобрачную.

Она улыбнулась и тоже прикоснулась своим бокалом к его.

— И за моего симпатичного и очень терпеливого супруга.

Он вновь прислонился к столбику кровати, подогнув одну ногу под себя, а другую свесив на пол. Его аквамариновые глаза были ясными и чистыми, как воды ручья, а каштановые волосы — взъерошенными. Ей вдруг захотелось еще сильнее растрепать их, но сейчас он был для нее недосягаем.

Нет, это не он был недосягаем. Это она проложила между ними непреодолимую дистанцию. И чем скорее она ее сократит, тем лучше.

Глава тридцать пятая

Роб не сводил с нее глаз, пока Сара с отсутствующим видом потягивала вино. Ему нравилось наблюдать за нею такой, когда ее роскошные светлые волосы свободно ниспадали ей на плечи, а сорочка вовсе не была такой уж закрытой, как она полагала.

— Ты сказал, что хотел поцеловать меня с того самого дня, когда увидел, — заметила она. — А я думала, что ты считаешь меня пушистой, мягкой и беспомощной.

— Да, — признал он. — Но при этом ты выглядела чертовски привлекательно. Хотя тогда я не мог позволить себе подобных мыслей. — Только сейчас он осознал, что ему все время приходилось подавлять желание. Но теперь это было уже необязательно, и очень хорошо, потому что Роб не мог больше сдерживаться. Он желал ее самым примитивным образом, до дрожи во всем теле, и кровь настойчиво стучала ему в виски: «МОЯ, МОЯ, МОЯ!»

— А Мэрайя вызывает у тебя такую же реакцию? — поинтересовалась Сара, не в силах справиться с собственным любопытством, хотя и выглядела при этом так, словно не была уверена, что хочет услышать ответ.

— Нет. — Он заколебался. — Это трудно объяснить. Поскольку вы близнецы, то она тоже очень красива. Но по сути она совсем другая. В ней нет того, что делает тебя тобой.

Сара рассмеялась, отчего показалась ему еще более очаровательной, чем прежде.

— Очень дипломатичный ответ.

— Он обладает несомненным достоинством, являясь правдой. Полагаю, Эштон выдал бы похожий ответ. Что ты — очень красива, но в тебе нет того, что делает Мэрайю Мэрайей.

— А где же кроется та самая сущность мужчины или женщины? — вслух задумалась она.

— Не знаю. Но я понял, что ты особенная, едва увидел тебя. — Роб слабо улыбнулся. — Поскольку я тайный соглядатай по своему воспитанию и призванию, ты бы не заметила меня, если бы я не пришел тебе на помощь.

— Собственно говоря, это неправда, — застенчиво сказала Сара. — Впервые я увидела тебя на свадьбе леди Кири и Дамиана МакКензи. Ты держался в тени, но я решила, что ты выглядишь… интересным. И мне захотелось узнать тебя получше.

Он вдруг преисполнился глупого самодовольства, хотя и понимал, что это смешно и нелепо.

— В самом деле? Еще никогда красивая женщина не выделяла меня в толпе.

— Откуда тебе знать об этом? — Она улыбнулась. — Я была не единственной женщиной, обратившей на тебя внимание, но я же не могла просто подойти к тебе и представиться.

Жаль, что она тогда не поступила именно так, вот только время было явно неподходящим. Он почувствовал бы себя польщенным, удивился, а потом развернулся бы и ушел.

Но сейчас время пришло, и она стала его женой. Моя, моя, моя! Ему следовало бы знать, что женитьба не будет легкой прогулкой. Как, впрочем, и все в его жизни. Это не брак по любви, когда все воспринимается как должное, и в то же врет не один из тех прагматических союзов, когда оба партнера знают, что их обязанности предполагают совокупление, и относятся к этому исключительно по-деловому.

Они же с Сарой застряли где-то на полпути между браком по любви и браком по расчету Можно назвать это дружеским союзом. Он не знал, что из этого получится, как не знала этого и Сара. Роб не сомневался, что они найдут приемлемое для обоих решение, но пока положение оставалось весьма щекотливым.

Что ж, не зря говорят, что утро вечера мудренее.

— Быть может, погасить лампы, чтобы мы смогли немного отдохнуть?

Сара одарила его сияющей улыбкой.

— Это было бы замечательно.

Когда он собрал бокалы из-под вина и отставил их в сторону, Сара с горечью сказала:

— Как печально спать одной в свою первую брачную ночь.

Брови его поползли на лоб.

— Осуществление брачных отношений можно отложить, но я намерен спать с тобой, пусть даже под боком нет подходящего стога сена.

— Ой как хорошо! — Пока он гасил одну лампу и прикручивал фитиль во второй, она быстро заплела волосы в длинную золотистую косу, потом скользнула под покрывало и приглашающим жестом похлопала по простыне рядом с собой.

Роб снял рубашку и аккуратно сложил ее на кресле. Поскольку он не хотел еще сильнее пугать Сару мужским обнаженным телом, то не стал снимать льняную нижнюю рубашку и подштанники.

Потом он забрался в постель и прилег рядом с молодой женой, которая приветствовала его теплой, сонной улыбкой. От нее исходил сладкий и пикантный запах женщины, подчеркнутый экзотическим ароматом ее духов. Когда он обнял ее одной рукой, а она тесно прижалась к нему, Роб спросил себя, надолго ли хватит его святости.

Ощущая рядом сильное тело Роба, Сара почувствовала, как уходит охватившее ее напряжение. Она на собственном примере убедилась в том, что выйти замуж стоило уже хотя бы для того, чтобы ощутить исходившее от партнера животное тепло.

Теперь, когда она не испытывала давления немедленно консуммировать брак, влечение, которое она всегда испытывала к Робу, вновь завладело всем ее существом. Поэтому, когда он прошептал:

— Есть множество приятных вещей, которые можно совершить, не прибегая к непосредственной близости, — она ответила ему согласным мурлыканьем.

Он начал нежно ласкать ее невесомыми и мучительно-сладкими прикосновениями. В тускло освещенной ночи, когда слова были не нужны, она получала чистое, ничем не замутненное удовольствие. Ночная рубашка прикрывала ее от подбородка до лодыжек, поэтому она чувствовала себя скромной и благопристойной. Но медленное пламя, зарождавшееся там, где он прикасался к ней, напоминало ей, что муслин очень тонок.

Когда рука Роба скользнула выше и легла ей на грудь, она теснее прижалась к нему, а он начал ласкать ее сосок большим пальцем. Сара широко распахнула глаза, когда острое наслаждение буквально пронзило ее. В тусклом свете мужественные черты его лица лучились лаской и нежностью.

Уловив перемену в ее дыхании, он пробормотал нечто неразборчивое и переключил внимание на ее другую грудь. На сей раз Роб склонился над нею, чтобы взять ее сосок губами. Она сдавленно ахнула и непроизвольно заерзала, прижимаясь к нему.

Он понимал невысказанное желание ее тела лучше ее самой и поэтому опустил руку и стал ласкать ее между бедер. Его прикосновения были невесомыми, но они пробуждали в ней влажный жар и новое желание. Дыхание Сары участилось и стало хриплым, когда мир ее сузился до его искусных манипуляций и ее собственной реакции, все более острой.

Она даже не сознавала, что рука его оказалась у нее под рубашкой, пока не почувствовала, как его шаловливо искусные пальцы прикасаются к ее самому интимному месту, осторожно погружаясь в скользкую глубину. А когда он начал поглаживать крохотный бутон, в котором, казалось, сосредоточилось все ее естество, она застонала и больно впилась ногтями ему в спину. Яростное желание закручивалось в тугую пружину все сильнее и сильнее…

…пока она не растворилась в ослепительном наслаждении. Сара протяжно закричала, когда ее мир разлетелся на куски. Она смутно сознавала происшедшие с нею необратимые изменения.

Физическое наслаждение исчезло, когда на нее нахлынули сожаление, страх и отчаяние. Она разразилась рыданиями, сотрясавшими ее тело, сама не понимая, о чем плачет.

Роб обхватил ее обеими руками, и она прильнула к нему, как к единственному надежному якорю в погибшем мире. Он прижал ее к себе, гладя по голове, пока она орошала горькими слезами его рубашку.

Постепенно ее рыдания стихли. Роб негромко сказал:

— Я не имею ни малейшего представления о причинах твоих слез. А ты?

Сара икнула и вытерла глаза рукавом своей сорочки.

— Теперь я действительно должна извиниться перед тобой! Прости меня, Роб. Я не понимаю, почему развалилась на куски.

— Если этим объясняется твой испуг и капризы, то должен заметить, что я потрясен. — Он ласково запустил пальцы в ее волосы, успокаивая, как котенка. — Ты совсем ничего не понимаешь? Мне бы хотелось думать, что эти горькие слезы не станут постоянными спутниками нашей семейной жизни.

Она прикусила губу, заставляя себя перестать думать о горьком сожалении, надрывавшем ей сердце. Как она могла чувствовать себя несчастной, когда этот самый добрый и привлекательный мужчина из всех, кого она когда-либо встречала, доставил ей такое острое наслаждение?

И вдруг на нее с ослепительной ясностью снизошло откровение.

— Это все из-за того, что мужчины уходят, — потерянно выдохнула она. — Им нельзя верить, когда они говорят, что останутся, — потом бывает так больно. И боль эта не утихает никогда.

После некоторой паузы Роб ошеломленно произнес:

— Ты ведь имеешь в виду своего отца, верно? Он просто встал и ушел и не возвращался целых двадцать лет, хотя и любил твою мать и тебя.

Сара кивнула.

— Я всегда знала, что он уйдет и где-то там будет наслаждаться жизнью, забыв обо мне. В конце концов, у него ведь была Мэрайя. Он говорит, что вошел в детскую и случайно подхватил на руки именно ее, но, я уверена, он говорит неправду. Она всегда была умнее и красивее меня. Поэтому он взял ее и… — Голос у девушки дрогнул и сорвался. — Он взял ее и оставил меня.

— В этом и заключается странный контраст между тобой и твоей сестрой, — задумчиво сказал Роб. — Мэрайя вела довольно-таки переменчивый и непостоянный образ жизни с Чарльзом, но при этом всегда знала, что он любит ее. Поскольку она считала, что ваша мать умерла, то никогда не чувствовала себя одинокой и брошенной. А твоя жизнь, по большому счету, была куда более спокойной, надежной и безопасной, но в глубине души у тебя поселилась скорбь, поскольку ты знала, что отец бросил тебя. Полагаю, смерть Джеральда лишь ухудшила положение.

— Ты прав. Когда говоришь об этом вслух, все это представляется сплошными глупостями, не так ли? Мелкими и тривиальными. Я люблю свою мать. Не могу представить, как бы я росла без нее. — Сара вздохнула. — Но ты прав. После ухода отца в моей душе образовалась пустота, которую ничто не могло заполнить.

— У всех нас есть свои мрачные тайны, которые таятся в самых дальних уголках души. Для тебя правда состоит в том, что отец бросил тебя, хотя теперь ты прекрасно понимаешь, что он был молод и глуп и потому совершил столь дурацкий поступок; ему понадобились десятилетия, чтобы осознать и исправить ошибку.

Сара кивнула.

— Думаю, пролитый на мою внутреннюю проблему свет уменьшит ее тяжесть. Во всяком случае, я на это надеюсь. — Она вновь вытерла глаза, подумав при этом, что выглядит как огородное пугало.

Роб поймал ее взгляд и с гипнотической силой заглянул ей в глаза.

— Сара, я никогда не оставлю тебя. Я принадлежу тебе, а ты — мне, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, и нам нет дела до остальных. Я не могу обещать тебе, что не умру, но, если это случится, мой дух останется рядом с тобой и постарается защитить тебя. Потребуется время, чтобы преодолеть прежнюю мрачную правду твоей жизни, но вот она, новая. Я никогда не покину тебя. Поверь мне.

Сара едва не расплакалась вновь, но сумела сдержать слезы. Роб уже достаточно насмотрелся на то, как она ревет в три ручья.

— Я верю тебе, — глухим голосом сказала она. — Умом, во всяком случае. Но пройдет еще какое-то время, прежде чем эта вера дойдет до моего сердца и души.

Роб ласково улыбнулся.

— Время у нас есть. Так что можешь не спешить.

Она взяла его за руку и прижала ее к своей щеке, думая о том, как ей повезло, что она встретила мужчину, от которого исходят восхитительная опасность и одновременно ошеломляющее чувство надежности. А потом ей вдруг пришло в голову, что проницательность Роба вовсе не случайна, — она объясняется его собственным горьким опытом.

Устремив на него взгляд, Сара негромко спросила:

— А в чем состоит твоя темная правда, Робин? Какая боль таится в твоей душе?

Слова Сары набатным звоном прокатились по всему телу Роба. Он знал, что в потаенных уголках его души живут мрачные тайны, определяющие его каждодневную жизнь, но изо всех сил старался не всматриваться в них слишком уж пристально.

Сара взяла его лицо в свои руки и с тревогой взглянула на него.

— Роб?

Он глубоко вздохнул.

— Никто не называл меня Робином после смерти матери.

— Ты хочешь, чтобы и я этого не делала?

Он перекатился на спину и уставился на парчовый балдахин, розовые и кремовые тона которого некогда так любила его мать. А теперь они замечательно шли Саре.

— Я не возражаю против того, чтобы ты называла меня Робином, но это прозвище вкупе с твоими вопросами нашло… болезненный отклик.

Она взяла его за руку.

— Потому что ты заглянул в собственную темноту?

Он кивнул.

— Я понял, что… всегда был второсортным, даже для своей матери. Никто не полюбил бы меня, если бы имел выбор. — Темнота вновь сомкнулась над ним, принеся острое чувство одиночества и отчаяния.

Сара до боли стиснула его руку, и ее острые ноготки выхватили его из тьмы, возвращая к реальности.

— Ты нужен мне, Роб.

Глава тридцать шестая

— Ты нужен мне, Роб.

Сара сопроводила свои слова жарким поцелуем, с такой силой прижавшись к нему, словно хотела раствориться в нем. Страсть прокатилась по его телу, словно горячая лава, воспламеняя все на своем пути. Он еще сумел выдавить внезапно охрипшим голосом:

— Если ты не хочешь доводить дело до конца, то мне лучше встать и уйти.

— Оказывается, меня больше не беспокоит, что думают две сотни наших гостей, — выдохнула она. Ее рука скользнула ему в панталоны и неуверенно направилась к низу живота. Когда ее пальцы коснулись его напряженного органа, Роб замер и напрягся, чувствуя, что если не займется с ней любовью прямо сейчас, то умрет.

Он почти не сознавал, что делает, снимая с себя рубашку и панталоны и сбрасывая их на пол. Однако же краешком сознания он помнил, что она еще девственница и он должен постараться причинить ей как можно меньше боли.

К счастью, недавние ласки разогрели ее настолько, что она буквально сгорала от желания сама. Сара тихонько ахнула, когда он принялся поглаживать ее великолепную грудь. Застонала, когда он пробежался поцелуями по мягкой, атласной коже ее живота. Очаровательно ойкнула, когда его пальцы заскользили по внутренней стороне ее бедер и погрузились в жаркую потаенную влагу.

Она была горячей, податливой и готовой на все, и он более не мог ждать ни секунды. Изо всех сил стараясь не спешить, он осторожно лег между ее ног и подался вперед. Глаза ее распахнулись.

— Я делаю тебе больно? — хриплым голосом спросил он.

— Нет… не совсем, — ответила она. — Скорее… я удивлена.

Вознеся мысленную благодарность, он стал продвигаться вперед еще медленнее, пока они не слились воедино. Удовольствие было исключительным и слишком острым, чтобы длиться долго. Более не владея собой, он начал двигаться в ней и вскоре излился в нее с таким головокружительным облегчением, что перестал сознавать себя и окружающий мир, ощущая лишь свою прекрасную, принявшую его супругу.

Тяжело дыша, словно пробежав марафон, он вытянулся рядом с нею и заключил ее в объятия.

— Прости меня, Сара, — выдохнул он. — Я не хотел быть таким быстрым и невнимательным. Надеюсь, я не причинил тебе сильной боли.

— Все было не так плохо, как я ожидала, — сказала она, уткнувшись носом ему в подмышку — Должно быть, помогла долгая езда верхом.

— Если так, то я искренне благодарен этому. — Он потянулся за полотенцем, которое предварительно положил в изголовье кровати, а потом разжал объятия, чтобы обтереть их обоих.

Крови было очень мало — еще один признак того, что они соединились относительно легко. Единственной девственницей, с которой он возлежал до этого, была Бриони, а они оба были настолько молоды и неопытны, что и сами не понимали, что делают. Если ему не изменяет память, тогда у них получилось намного сложнее.

Но все это осталось в прошлом. А сейчас его настоящим и будущим была Сара. Он поудобнее откинулся на подушки и привлек ее к себе, погрузившись в меланхоличную мечтательность.

Сара же неуверенно произнесла:

— Я удивлена тем, что ты чувствовал себя второсортным в отношениях с матерью. Из того, что ты мне рассказывал, я поняла, что она была доброй и любящей женщиной.

— Да, но она всегда хотела иметь маленькую девочку — У него перехватило дыхание. — Она умерла во время родов. Мама так радовалась тому, что снова забеременела. Мне она сказала, что скоро у меня будет сестричка и что я буду очень счастлив этому. А потом… у нее началось кровотечение, и она умерла. Ребенок, та самая дочка, которую она так хотела, прожил всего несколько часов, и ее похоронили вместе с матерью.

— Ох, Роб. — Сара приподнялась на локте. Тусклый свет лампы оттенял и подчеркивал ее безукоризненные черты и блестящие волосы, отчего она стала похожей на ангела. Она наклонилась к нему, чтобы поцеловать, наполняя его сострадательным теплом и растапливая в душе лед, который так и не растаял после смерти матери.

Сознавая, что им еще многое надо сказать друг другу, после того как поцелуй прервался, он крепче прижал ее к себе, и она положила голову ему на плечо.

— Как ты верно заметила, подобные вещи, высказанные вслух, кажутся мелкими и тривиальными. Я знаю, что мать любила меня, несмотря на то что хотела дочку. Но все эти годы подсознательно я считал себя недостаточно хорошим сыном. Она нуждалась в большем, чем я мог ей дать.

— Она обожала тебя, — твердо сказала Сара. — Да и какая мать вела бы себя иначе на ее месте? Если у нас родится сын, я надеюсь, что он будет похож на тебя. Такой же высокий…

Роб рассмеялся, и в его веселье чувствовалось также радостное удивление. Сара заговорила о детях — их детях — как о естественной и желанной части их совместного будущего. Создание семьи было ежедневным чудом, и от осознания этого у него вдруг перехватило дыхание.

— В таком случае спешу заявить о своем желании иметь восхитительную, маленькую, светловолосую дочурку, которую я буду нежно любить.

— У нас могут родиться двойняшки, — предупредила его Сара. — Это уже случалось в семье моей матери.

— Это будет двойным благословением.

Она провела ладонью по его груди, ероша каштановые волоски.

— Ведь у тебя есть и другие мрачные тайны, правда? Которые укрепляют тебя в твоем первоначальном мнении о том, что ты был недостаточно хорош?

— Моя чересчур проницательная принцесса, — насмешливо ответил Роб. — Как только мрачная и зачастую ложная информация поселяется у тебя в душе, у нее тут же появляются многочисленные подкрепления. Отец несомненно считал меня второсортным сыном, недостойным носить имя Кармайкла. Моего брата отправили в Итон, а меня — нет. Я хотел стать благородным офицером, сражающимся за свою страну, но вместо этого вступил в ряды презренных охотников за ворами. Я встретил женщину, с которой хотел строить свое будущее, а она оставила меня ради другого мужчины.

— И поэтому ты чувствовал себя не в своей тарелке, унаследовав титул? — поинтересовалась Сара. — Потому что тебе казалось невозможным и неправильным, что ты станешь графом Келлингтоном?

Он нахмурился.

— Может быть, ты и права. Я могу назвать множество причин, по которым я не хотел вступать в права наследования, но, пожалуй, ощущение собственной второсортности является главным.

— Как странно, что мрачная правда не уходит, даже когда все заканчивается хорошо, — задумчиво протянула она. — В Уэстерфилдской академии тебе было гораздо лучше, чем если бы ты оказался в Итоне. И пусть мальчишки мечтают о воинской славе — ты когда-нибудь разговаривал с солдатами вроде Алекса Рэндалла о том, что такое настоящая война?

— Достаточно часто, чтобы понять: для меня действительно лучше было стать сыщиком уголовного полицейского суда, — признался он. — Но любой солдат в военной форме выглядит куда более ослепительным.

Она рассмеялась.

— Ты был бы великолепен в алом полковом обмундировании. Но и без него ты прекрасен. — Кончиком пальца Сара погладила его пупок. — Что же касается женщины, которая оставила тебя ради другого, — она явно обладала дурным вкусом.

На сей раз засмеялся Роб.

— Нет, она просто оказалась умнее меня. Мы с нею слишком похожи, поэтому можем быть счастливы только с партнерами, слепленными из другого теста. — Он бережно помассировал Саре затылок. — Я знаю, что счастлив, и, по слухам, она тоже.

— В таком случае все остались довольны. Мне это нравится. — Сара тихонько вздохнула, обдав легким теплом его грудь. — Я устала, но еще не готова заснуть. Я хочу, чтобы эта ночь не кончалась.

Он принялся гладить ее по спине.

— Я тоже. Завтра нам придется заниматься серьезными проблемами поместья. И беззаботной у нас осталась только сегодняшняя ночь.

— Вот почему я не хочу зря терять время. — Сара оторвала голову от его груди. — У меня идея! Давай испробуем ванну. Она достаточно велика для нас обоих.

Образ мокрой обнаженной Сары был слишком соблазнителен, чтобы ему можно было противиться. Высвободившись из ее объятий, Роб сел на кровати.

— Надеюсь, ты знаешь, как пользоваться ею. Меня же ее устройство пугает.

Сара рассмеялась и спрыгнула с кровати.

— Сомневаюсь, что тебя может напугать что-либо! На самом деле все предельно просто. Мне не терпится опробовать ее с тех пор, как мы с Мэрайей обнаружили купальную комнату.

Роб поежился.

— У тебя есть халат? Ночной воздух прохладен.

— Тем больше причин погрузиться в огромную ванну, полную горячей воды! — Сара закуталась во фланелевый халат, сунула ноги в туфельки и направилась к ванной комнате, показывая дорогу.

Роб зажег еще одну лампу и последовал за нею. Раньше он особо не присматривался к комнате, его больше интересовали кровати, а не ванна, так что теперь он изучал окружающую обстановку с большим интересом. Глубокая ванна овальной формы имела не меньше пяти футов в длину и была установлена в большом полированном ящике красного дерева с широкими бортами. С одной стороны к ванне поднимались ступени, чтобы купальщикам было легче залезать и вылезать из нее. Словом, в такой ванне не постыдились бы купаться и особы королевской крови.

— В этом шкафчике лежат прекрасные большие полотенца, — показала Сара, затем поднялась на нижнюю ступеньку и открыла два крана. Из них хлынула вода.

— Горячая и холодная проточная вода? — изумился Роб, доставая из шкафчика несколько полотенец. — Наверняка установка водопровода обошлась в целое состояние! Напрасная трата денег, которые с куда большей пользой можно было бы использовать для других целей.

— Твой отец все равно потратил бы эти деньги самым неподобающим образом, а в данном случае они, по крайней мере, пошли на то, чем с удовольствием можем пользоваться и мы, — рассудительно заметила Сара. — Я, разумеется, не стала бы тратить тысячи фунтов на подобные излишества, но если дом придется сдать какому-нибудь набобу, то такая роскошь позволит повысить арендную плату.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — проворчал Роб, зажигая свечи в канделябрах. Они давали мягкий, романтический свет. — Я не могу отделаться от мысли о том, что на деньги, потраченные на эту ванную комнату, всем арендаторам поместья можно было сделать новые крыши.

— Об этом будешь думать завтра. — Сара улыбнулась, доставая из шкафа крохотную бутылочку. Она капнула несколько капель масла в быстро прибывающую воду. Небольшую комнатку наполнил восхитительный аромат трав.

Роб принюхался.

— Розмарин и лаванда?

— И кое-что еще. Это смесь для ванны, которую составила для меня Кири. Я обожаю ее эксперименты. — Сара сделала глубокий вдох. — Одна ночь безумной роскоши, прежде чем мы вернемся к работе. Налить еще вина?

— С удовольствием. Пить вино, лежа в ванне, — вот настоящая роскошь.

Сара умчалась в спальню и, собрав волосы в тяжелый узел на затылке, вернулась с небольшим подносом, на котором стояли бокалы с вином и легкая закуска.

— Ты только взгляни, какая вкуснотища! — И она сунула в рот кубик сыра. — Такое впечатление, что все в Келлингтоне, до последнего человека, постарались сделать этот день особенным.

— Мы — их единственная надежда на будущее, принцесса. — Роб скормил ей крошечный бутерброд из сухого печенья, ветчины и сыра. Она аккуратно взяла его губами прямо у него из рук, а потом намеренно лизнула ему пальцы, отчего у него по телу пробежали сладостные мурашки.

Решив, что воды набралось довольно, Роб закрыл краны и опустил поднос на широкий угол, явно устроенный для того, чтобы класть на него еду или книги.

— А теперь, миледи, давайте опробуем ванну. Могу я помочь вам снять ночную рубашку? Я сгораю от нетерпения увидеть вас всю.

При этих его словах Сара замерла, словно парализованная, и на лице у нее отразился ужас.

Роб нахмурился.

— Сара, что случилось?

— Я… я не хочу снимать сорочку. Я могу принять ванну прямо в ней.

Его брови взлетели на лоб.

— Я могу понять подобную стеснительность, но ты ведь вовсе не застенчива. Ты кажешься мне обеспокоенной и встревоженной. У тебя есть родимое пятно? Можешь мне поверить, я всегда буду считать тебя красивой. — Поскольку она продолжала жаться к стене, он добавил: — Надеюсь, мы будем женаты очень долгое время, принцесса. Ты, разумеется, можешь целомудренно прикрываться на протяжении следующих пятидесяти лет, но мне бы этого не хотелось.

Она глубоко вздохнула, отчего тонкая ткань ее ночной сорочки восхитительно затрепетала.

— Я пытаюсь скрыть не родимое пятно. Это… это татуировка!

— Татуировка? — озадаченно переспросил он. — Ради всего святого, откуда она у тебя взялась?

Сара скорчила недовольную гримаску.

— Несколько лет я училась в пансионате, дабы обрести необходимый лоск и познакомиться с девочками моего сословия. Одна из них была довольно-таки сумасбродной и не похожей на остальных. Ее родители были ирландцами, но выросла она в Индии. Я считала ее замечательной, отважной и предприимчивой. Она даже ездила на слонах!

— Девушке, которая обожает приключения, такая подруга и впрямь казалась бы неотразимой, — с веселым изумлением заметил Роб. — Она что же, заодно оказалась и мастером татуажа?

— Нет, но ее чрезвычайно интересовали татуировки, и она очень хотела сама нарисовать какую-нибудь. Но поскольку самой себе сделать татуировку было почти невозможно, то пришлось… В общем, я оказалась единственной девочкой в школе, согласной дать ей возможность попрактиковаться на мне.

Роб ничего не мог с собой поделать и расхохотался.

— Сара, ты служишь для меня неиссякаемым источником восхищения. Я могу взглянуть на эту татуировку? Пожалуйста. Или ты хочешь заставить меня ждать следующие пятьдесят лет?

Она вздохнула.

— Полагаю, лучше покончить с этим поскорее. — Стянув с себя ночную сорочку, она предстала перед ним в великолепии своей наготы — атласной кожи и роскошной фигурки, прежде чем скомкать ткань и стыдливо прикрыть ею самые сокровенные места.

Роб перестал дышать. Какой бы прелестной она ни выглядела в одежде, без нее она была стократ красивее.

— Ты самое изумительное творение, которое я когда-либо видел в своей жизни. — И тут его собственное тело, которое он полагал вполне удовлетворенным, снова начало проявлять признаки интереса.

Ее улыбка была застенчивой, но в то же время польщенной его реакцией.

— Татуировка здесь, сзади, с правой стороны. — Она повернулась, демонстрируя ему маленький, не совсем правильной формы черный рисунок на безупречном изгибе своей ягодицы, которая вовсе не нуждалась в украшении. — Идея скандальной татуировки мне понравилась, но я оказалась слишком большой трусихой, чтобы сделать ее в таком месте, где ее было бы видно.

— Отличный баланс между бунтарством и практичностью. По крайней мере, теперь тебя с Мэрайей уже не спутаешь.

При этих его словах Сара возмущенно фыркнула, а он присел на корточки, чтобы рассмотреть татуировку получше. Она имела примерно дюйм в диаметре и выглядела кривоватой, но красивой.

— Это кельтский узел[35]. Для любителя у твоей отчаянной подруги получилось весьма недурно. А я и понятия не имел, на какие шалости способны девушки из приличных семей. — Он поцеловал татуировку и выпрямился. — Тебе, наверное, было больно?

Сара недовольно поморщилась.

— Ужасно, но у нас было бренди, которое очень помогло.

Роб коротко рассмеялся.

— Без бренди татуировки, пожалуй, не было бы вовсе.

— Ты прав. — Она склонила голову к плечу, вопросительно глядя на него. — А как насчет тебя? Ты же был моряком. У тебя есть татуировки?

— Нет, мне не нравится выставлять себя напоказ. Ну что, быть может, примем ванну?

Он подхватил ее на руки и опустил в воду с ароматами лаванды и розмарина.

— Аааахх… — выдохнула она, когда восхитительно теплая влага поднялась ей до плеч. — Замечательно! Это подобно купанию в горячих источниках, только запах намного приятнее.

— Полагаю, многие верят в то, что горячий источник должен пахнуть отвратительно, дабы обладать лечебными свойствами. — Открыв шкафчик, Роб обнаружил там несколько кусков мыла и один протянул ей. От мыла исходил пряный аромат, определить который он не мог, но наслаждался им.

Оставив мыло в стороне, Сара сложила руки на краю ванной и блестящими глазами уставилась на него.

— Итак, мой только что обретенный повелитель, теперь моя очередь увидеть тебя совершенно обнаженным!

Глава тридцать седьмая

— Я далеко не так красив, как ты, — предостерег ее Роб. — Татуировок нет, зато имеются в наличии шрамы. Кроме того — прими мои искренние извинения, — я демонстрирую явные признаки желания еще раз или два консуммировать наш союз до наступления утра. Но я не настаиваю. Тебе нужно время прийти в себя.

— Я принимаю твое желание как комплимент, — сказала она. Ей нравилось ощущение игры между ними. Когда она впервые встретилась с Робом, он был сама строгость и думал только о деле.

Он развязал пояс своего наряда и стянул его с себя, после чего повернулся, чтобы повесить его на один из крючков на двери. Сара еще никогда не видела совершенно голого взрослого мужчину, и зрелище получилось пугающим и завораживающим одновременно. И возбуждающим.

Как она и подозревала, Роб был худощавым и мускулистым, и торс его выглядел настоящей трапецией — широкие плечи и тонкая талия. Она старалась не смотреть на его… эта часть его тела пугала ее. Трудно представить, что столь большой орган совсем недавно находился внутри нее.

Напомнив себе, что после первоначального шока ощущения ей понравились, Сара принялась внимательно изучать остальные части его тела. Оказывается, он не шутил насчет шрамов.

Вот эти тонкие линии у тебя на спине — следы линька?

Он кивнул.

— Я обзавелся ими в самые первые дни, когда отказывался быть матросом. Я дрался, сопротивлялся и даже пытался убедить капитана в том, что я — джентльмен, которого похитили. Он вполне мог мне поверить, поскольку я и разговаривал как джентльмен, но его совершенно не интересовало, как я попал на его корабль. Он просто хотел, чтобы я делал свою работу. И порка в исполнении боцмана донесла до меня его точку зрения.

Сара в ужасе воскликнула:

— Какой кошмар!

— Порка линьком — самое обычное явление на кораблях. Умный человек старается избежать ее, только и всего, — коротко ответил Роб, поднимаясь по ступенькам в ванну. Он скользнул в воду на противоположном конце, стараясь делать это медленно, чтобы ее не захлестнуло, но вода все равно поднялась Саре до подбородка.

Они осторожно устроились поудобнее, касаясь друг друга поджатыми коленями. В ванне действительно можно было разместиться вдвоем, но, когда один был таким высоким, как Роб, свободного места оставалось очень мало.

Сара подалась вперед и коснулась пальцем зигзагообразного шрама на его левом предплечье.

— А это — напоминание о тех днях, когда ты работал сыщиком?

— Меня оцарапала пистолетная пуля. К счастью, тот человек оказался никудышным стрелком.

— История твоей жизни начертана у тебя на коже, — сказала она. — Пугающая история, я бы сказала.

— Это — сущая ерунда по сравнению с теми шрамами, которыми может похвастаться обычный пехотный офицер, — заверил ее Роб. Протянув ей наполненный бокал, он взял второй сам.

Сара пригубила вина. На этот раз белого… если пролить его в воду, от него не останется разводов.

— Мы с тобой предаемся потрясающе декадентскому образу жизни.

— Превосходному — да. — Он сделал глоток вина. — Декадентскому — нет. Брачная ночь с моей исключительной новобрачной — это восхитительный дар, а не декаданс.

Сара почувствовала, что лицо ее порозовело.

— Пожалуй, это не та история, которую можно будет рассказать нашим внукам.

— Совершенно определенно, нет. — Он предложил ей поднос с закусками.

Она взяла еще один крошечный сэндвич из сухого печенья и ветчины.

— Есть и пить вино в роскошной ванне — вполне соответствует моему представлению о декадансе. — Она взяла кубик сыра чеддер с капелькой чатни[36]. — Кстати, я видела, как около полудня ты вместе с Адамом и Киркландом входил в дом, после чего вы пропали из виду на некоторое время. Есть что-нибудь, что я должна знать?

— Прости меня, — повинился он. — Я забыл поблагодарить тебя за то, что ты распорядилась заново отделать кабинет. Он выглядит настолько лучше, что я буквально не узнал его.

— Я рада, что тебе понравилось, поскольку ты то и дело оказываешься там. Немного погодя я постараюсь сделать кабинет еще больше похожим на библиотеку. — Она склонила голову к плечу. — Так что там насчет Киркланда?

Роб вздохнул, и легкомысленное выражение исчезло с его лица.

— Он полагает, что за наиболее опасными ирландскими радикальными группировками, включая «Свободную Эйре», стоят французские деньги. Ты провела в их обществе много дней. Не слышала ли ты чего-либо говорящего в пользу этой теории?

Сара нахмурилась, вспоминая. Это оказалось не так легко, учитывая, что голову ей туманили пары превосходного кларета.

— Не могу припомнить ничего особенного, за исключением… Однажды я слышала, как Флэннери сказал одному из своих людей, что к моменту их возвращения уже должен прийти платеж от Клода. Поскольку Клод — имя французское, это может кое-что означать.

— Очень может быть, — с интересом подхватил Роб. — Я передам твои слова Киркланду до его отъезда. Он отбывает завтра. Даже самые незначительные сведения могут оказаться полезными.

Сара деликатно зевнула и отставила пустой бокал.

— Наконец-то мне хочется спать, а ты — самая удобная подушка в пределах досягаемости.

Потребовалось несколько акробатических трюков, но в конце концов она вытянулась рядом с Робом, положив голову на край ванны. Он обнял ее одной рукой, так что ее тело парило в воде, наполовину выступая над поверхностью.

— Блаженство, — пробормотала она.

— Ты тоже очень уютная и удобная. Сплошная округлая мягкость. — И он нежно погладил ей грудь.

Сара в ответ принялась лениво водить пальцами по его груди, перебирая невесомые волоски, а потом вдруг для пробы легонько сжала его сосок. Тот мгновенно затвердел, а Роб поперхнулся от неожиданности.

— Как интересно, — сказала она. — Реакция, очень похожая на мою. — И она сжала второй сосок.

— У тебя определенно имеется талант к этому, — сдавленным голосом произнес он.

— В самом деле? Тогда мне надо его развивать. — Ее рука скользнула ниже и бережно накрыла «явное свидетельство его желания». Оно тут же напряглось до каменной твердости, и у Роба перехватило дыхание.

Сара не стала останавливаться и продолжила исследования на ощупь, стараясь понять, что же ему нравится более всего. Задача оказалась не из легких, поскольку ему, похоже, нравилось все. Роб закрыл глаза, неровно дыша, но по-прежнему крепко прижимал ее к себе.

Сознавая, что это она вызывает столь мощную реакцию, Сара почувствовала себя настоящей женщиной. Кроме того, собственные действия оказались чрезвычайно возбуждающими. Жар, который сегодня вечером впервые вспыхнул у нее в чреслах, вновь начал растекаться по телу.

Ей пришло в голову, что если она забросит на него ногу, то они смогут соединиться самым восхитительным образом. Едва она успела подумать об этом, как тут же претворила эту идею в жизнь. Она оседлала Роба, опустившись на него своим самым интимным местом.

Он жарко выдохнул.

— Святой боже, Сара!

Она принялась медленно раскачиваться, скользя вверх и вниз по его восхитительно твердому и шелковисто-гладкому стволу. Он схватил ее за бедра и притянул к себе, чтобы войти в нее до упора. Они так тесно прижались друг к другу, что ее сокровенный бутон, рассылающий волны восхитительных ощущений по всему телу, прижался к его твердости с самыми сокрушительными последствиями. Сара протяжно закричала и забилась в воде, потеряв власть над собственным телом.

Он хрипло застонал, поскольку и его тело ему более не повиновалось. Сара запросто могла бы захлебнуться, если бы Роб не удерживал ее голову над водой.

Силы оставили ее, и она обмякла, лежа на нем, а его руки по-прежнему смыкались у нее на талии. Когда к ней вновь вернулась способность дышать, Сара сказала:

— Я искренне надеюсь, что мы сможем сохранить и этот дом, и эту ванну.

Роб поперхнулся смехом и поцеловал ее в щеку.

— Сара, — срывающимся голосом прошептал он. — Моя принцесса. Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.

С нею в жизни случалось куда больше приятных вещей, нежели с Робом. Но он быстро перемещался в этом списке на первое место.

После того как вода остыла, они вылезли из ванны. Роб растер Сару большим полотенцем, отчего ее кожу теперь приятно покалывало. Вытершись сам, он отнес ее в спальню. Хотя в этом не было особой необходимости, ей нравилось чувствовать его огромную силу.

Она обнаружила, что спать без одежды — еще одна восхитительная особенность эстетики декаданса. В будущем, правда, будет лучше, если она все-таки станет надевать ночную сорочку, потому что служанка может войти с утра с горячим шоколадом или чаем, но сегодняшняя ночь принадлежала им безраздельно. Ей безумно нравилось ощущать всей кожей прикосновение сильного тела Роба, пребывая в надежном кольце его рук.

Прикрутив фитиль одной лампы, они оставили ее в качестве ночника. Уже погружаясь в сон, Сара вытянула левую руку поверх покрывала, и неяркий свет мягко заблистал на ее обручальном колечке. На протяжении всего ирландского приключения она носила на пальце кольцо Мэрайи, сначала в качестве доказательства того, что она герцогиня, а потом — чтобы не потерять его.

Мэрайя с благодарностью приняла его обратно, хотя Адам мог купить ей новое, усеянное бриллиантами, если бы она того пожелала. Но простой золотой ободок оказался бесценен в силу того, что олицетворял собой.

Сара сжала руку в кулак, инстинктивно защищая кольцо и то, что оно означало. Оно не имело цены, поскольку являлось залогом тех клятв, которые они с Робом принесли друг другу.

Заснула она с улыбкой на губах. Пройдет еще немало времени, прежде чем Сара безоглядно поверит в то, что Роб никогда не бросит ее. Но она уже точно знала, что когда-нибудь этот день непременно наступит.

Глава тридцать восьмая

На следующее утро Роб проснулся с большой неохотой, потому что знал: ночь без забот закончилась. Глядя на парчовый балдахин над головой, он думал о том, что предстоит сделать. Деньги, которые он отобрал у Бакли, улетучивались с неприятной быстротой. Если до завтрашнего дня он не получит известий от семейного поверенного, то ему придется лично отправиться в Лондон, чтобы понять, в каком состоянии пребывают финансы Келлингтона.

От одной только мысли об этом ему стало не по себе. А потом в его объятиях пошевелилась Сара, и он глянул на нее. Она была мягкой, золотистой и восхитительной. Охватившее его напряжение растаяло. Его новая жизнь может оказаться нелегкой и требовательной, но теперь, когда рядом с ним Сара, все будет хорошо.

Большая часть гостей разъезжалась по домам. Некоторые, подобно Эштонам, задержались дольше, чем планировали, из-за свадьбы. Патрик Кэссиди возвращался в Ирландию вместе с Харви, чтобы посмотреть, что можно сделать в Килварре.

На прощание Патрик крепко пожал Робу руку, добродушно заявив, что Киркланд оказался не таким уж плохим малым, что объяснялось, вне сомнения, тем, что он был шотландцем и, следовательно, дальним родичем ирландцев. Роб подозревал, что отныне его кузен будет передавать Киркланду кое-какие сведения, если сочтет, что они пойдут на пользу Ирландии и Англии.

Кроме того, Роб попросил Харви поискать пони по кличке Бору, которого они отдали капитану йола в Кинсейле в качестве частичной платы за его лодку. А если он найдет еще одного пони, подходящего для подрастающей девочки, то пусть непременно купит и его.

Когда последние гости разъехались, к Робу подошла Бри. На лице ее была написана враждебность, словно она не ждала от этого разговора ничего хорошего.

— Поскольку сегодня занятий у священника нет, может быть, ты дашь мне урок верховой езды?

Роб заколебался, думая о том, сколько всего должен сделать. Но потом он перехватил взгляд Сары, который сказал ему, что он обязательно должен ответить согласием. Она была права. Работа в поместье была бесконечной, а дочь требовала внимания здесь и сейчас.

— Встретимся на конюшне, как только ты переоденешься.

Девочка кивнула, настроение ее явно улучшилось, и она умчалась сменить платье на костюм для верховой езды. Когда она уже не могла их слышать, Роб обратился к Саре:

— Бри выглядит расстроенной. Что-то случилось?

— Если и случилось, то мне об этом ничего не известно. — Сара озабоченно нахмурилась. — Но в ее жизни за короткий период произошло очень много перемен. Поначалу она была всего лишь благодарна за то, что ты спас ее от ужасного деда. Затем последовали все эти волнения и шумиха со свадьбой. Думаю, что теперь, когда жизнь входит в новую колею, она не уверена, какое место займет в Келлингтоне. Особенно учитывая, что ты женат. — Сара слабо улыбнулась. — Будучи твоей дочерью, она решила выяснить все сразу и встретить опасность лицом к лицу, а не прятаться по углам.

— Как бы ты поступила на ее месте? — поинтересовался Роб. — Ввязалась бы в драку или спряталась?

Сара рассмеялась.

— Я бы постаралась выглядеть маленькой и беззащитной и добилась бы своего обаянием.

— Да, ты обязательно преуспела бы в этом. — Он не мог представить себе того, кто сумел бы устоять перед нею. Сара нравилась даже его бабке, хотя та и старалась ничем не выказывать этого.

Роб мимолетно поцеловал супругу в щеку, поскольку более глубокий поцелуй неминуемо повлек бы за собой самые серьезные последствия.

— Увидимся позже.

— И от тебя будет пахнуть лошадью, — приветливо сказала она. — До встречи!

Девочка примчалась на конюшню вслед за Робом. В костюме для верховой езды, сшитом по размеру, она выглядела настоящей юной леди, хотя от ее лексикона у него иногда волосы вставали дыбом. Этого ребенка создали они с Бриони, но при этом Бри оставалась для него загадкой.

— В загоне у тебя получается очень неплохо. Быть может, прокатимся по поместью?

— Это было бы чертовски здорово! — Девушка тут же скорчила уморительную гримаску, извиняясь.

Когда оба сели на коней, причем Бри досталась старая и смирная кобыла, Роб направился на север вдоль утесов, мимо руин старого замка. Его дочь слегка нервничала в отсутствие длинного повода, но хорошо сохраняла равновесие и обладала инстинктами прирожденной наездницы. Вскоре она уже будет готова пересесть на более резвого коня.

Когда они степенно проезжали мимо замка, Роб заметил:

— Ты часто бываешь здесь, на развалинах? Они очень интересны, но при этом могут быть опасными. Некоторые из старых туннелей и стен готовы обрушиться в любую минуту. Не ходи туда, не предупредив кого-либо о том, куда собралась. А еще лучше, ходи не одна, а с кем-либо из друзей.

Она кивнула с таким видом, словно хотела сказать: «Я не намерена делать так, как ты говоришь, но и возражать не стану». Он часто ощущал подобное выражение на своем лице, когда был мальчишкой, и теперь надеялся, что если она не послушает его, то хотя бы будет осторожнее.

— Тебе понравилось быть подружкой невесты?

Бри пожала плечами, не удостоив его ответом, но он не отставал:

— Ты выглядишь расстроенной. Что случилось? Я не смогу тебе помочь, пока не узнаю, что происходит.

Бри взглянула на него, и взгляд ее ледяных синих глаз был настолько похож на его собственный, что Робу стало не по себе.

— Полагаю, теперь вы с Сарой обзаведетесь кучей собственных детишек.

Значит, вот в чем заключалась проблема.

— Мы надеемся, что со временем это действительно случится, — сказал он. — Но ты всегда будешь моей старшей дочерью.

— Если у вас будут дочери, их будут звать леди Сара и леди Мэрайя, — горько заметила она. — А не «эта байстрючка Бри».

Он поморщился.

— Тебя уже называли так?

— Один мальчишка из деревни. За это я ударила его в нос!

Сара оказалась права: Бри была бойцом от природы.

— Драка не самое лучшее решение, — сказал он. — Люди, оскорбляющие других, ждут реакции. Если ты улыбнешься и сделаешь вид, будто тебе все равно, они, скорее всего, оставят тебя в покое и начнут искать новую жертву.

Бри нахмурилась, размышляя.

— Может быть, но я выхожу из себя, когда люди ведут себя мерзко. Особенно когда кто-нибудь называет мою маму шлюхой.

— На твоем месте мне бы тоже было нелегко, — признал он. — Подобно большинству умений, умение владеть собой требует практики. Если кто-то назовет тебя ублюдком, помни, что куда лучше в данном случае подходит выражение «дитя любви». Ты — ребенок, рожденный от любви. Многие люди не могут этим похвастаться.

Бри мрачно кивнула.

— Может быть, но я все равно хотела бы, чтобы ты женился на моей маме.

— Я тоже этого хотел, — ответил Роб, спрашивая себя, сколько еще ему придется повторить эти слова, прежде чем она ему поверит. — Я знаю, что ты предпочла бы жить с мамой, но у тебя есть отец и приемная мать, которые заботятся о тебе.

— Чертова Сара, — пробормотала Бри себе под нос.

Противореча собственному доброму совету, который только что дал дочери, Роб не выдержал и вспылил.

— Бриони! — рявкнул он. Роб схватил ее кобылу под уздцы и развернулся, в упор глядя на девочку. Глаза его метали молнии. — Ты не смеешь говорить о моей жене в таком тоне. Сара заслуживает по меньшей мере уважительного и вежливого отношения к себе.

Вместо того чтобы отступить, Бри сплюнула в ответ:

— А что, если я назову тебя «старым козлом»?

Роб отпустил поводья ее кобылы.

— Плохое поведение и впрямь заразительно. Зато хорошее даст тебе намного больше свободы исподволь добиться желаемого. — Вспомнив слова Сары, он продолжал: — За короткий период в твоей жизни произошли большие изменения. Это не слишком приятно и сбивает с толку. Но не стоит срываться на людях, которые этого не заслуживают. Если у тебя есть проблемы, приходи с ними ко мне.

Опасно прищурившись, она поинтересовалась:

— А что ты мне сделаешь, если я буду вести себя плохо?

Проклятье, как же управиться с враждебно настроенной девчонкой? И тут ему в голову пришла спасительная мысль.

— Езда верхом требует спокойствия и здравомыслия. Всадник, пребывающий в гневе, не должен садиться верхом на коня. Я выражаюсь ясно?

На лице Бри отразился несомненный ужас.

— Никакого пони?

Роб возненавидел себя за это, но твердо ответил:

— Именно, если я увижу, что ты — плохая наездница. Поэтому работай над самообладанием и лексиконом, будь любезна. Одно дело, когда скверные слова вырываются у тебя случайно, но намеренное использование брани с целью оскорбить — это примитивно, грубо и невежливо. Однако я в любом случае настоятельно рекомендую тебе избавиться от этой привычки.

После долгой паузы Бри кивнула.

— Но ты и впрямь старый козел! — С этими словами она развернула свою клячу и поскакала обратно к замку со всей быстротой, на какую была способна ее кобыла, то есть… совсем не быстро.

Роба душил смех, и одновременно ему хотелось хорошенько отшлепать ее. Ни то, ни другое не годилось. Поэтому он просто последовал за дочерью, радуясь тому, как легко она сохраняет равновесие на широкой спине кобылы.

Интересно, легче ли родительская ноша, если воспитывать ребенка с самого рождения, когда вы растете и взрослеете вместе с ним? Он сделал себе мысленную пометку проконсультироваться с Сарой. Она, разумеется, не воспитывала дочь, зато сама была маленькой девочкой.

Которая пила бренди и позволила сделать себе татуировку. На сей раз он не выдержал и рассмеялся. Семейная жизнь — нелегкая штука, но по крайней мере интересная.

Заехав на конюшню, он увидел, что Бри уже чистит старую кобылу. Для этого ей пришлось встать на деревянный ящик. Она с опаской поглядывала на него, пока он заводил своего коня в стойло.

Роб мирно сказал:

— Мне недостает отцовского опыта. Тебе недостает опыта в отношениях с отцом. Быть может, мы попробуем уладить эту проблему вместе?

Ее маленькое личико расплылось в улыбке.

— Да, сэр!

Он продолжал, довольно неуверенно:

— Я подумал, что ты, быть может, не откажешься принять фамилию Кармайкл. При этом я совсем не имею в виду, что ты должна отказаться от фамилии своей матери. Ты будешь Бриони Оуэнс Кармайкл.

Готовая расплакаться, Бри прикусила губу.

— Чертовски мне это нравится!

— Благодарю вас, мисс Кармайкл.

Роб решил, что это успех. По крайней мере, он на это надеялся.

Глава тридцать девятая

По дороге Роб мысленно составлял список дел, которыми ему предстояло заняться сегодня. В вестибюле его перехватила Сара, державшая в руках пухлую кожаную папку.

— Только что прибыл долгожданный Николас Бут, поверенный компании, которая занимается делами Келлингтона, — сообщила она Робу. — Я оставила его пить чай в малой гостиной, а сама отправилась за финансовыми планами, которые составили ты, Адам и я. — Она показала ему папку. — Я уже собиралась послать кого-нибудь за тобой.

Роб внутренне подобрался. Финансовые новости наверняка окажутся из рук вон плохими, но уж лучше знать точно, чем терзаться ожиданием худшего и томительным неведением, в котором он пребывал до сих пор.

— Наконец-то! Я уже начал всерьез опасаться, что он удрал, прихватив с собой фамильные активы, или таковых уже попросту не осталось в наличии? Как ты его находишь?

Сара ненадолго задумалась.

— Серьезный, честный и умный.

— Рад слышать. — Он предложил ей руку. — Ну, идем послушаем, что он желает нам сообщить.

Сара приняла его руку с выражением горестной решимости.

— В горе и в радости, милорд! Я проводила его в малую гостиную, поскольку это одна из комнат, которую я не переделывала. Пусть знает, что мы бедны, если он еще не понял этого по бумагам.

Они пересекали вестибюль, когда по лестнице спустилась вдовая графиня с тросточкой в руке.

— Я слышала, прибыл Бут. Хочу повидать его.

Роб заколебался.

— Быть может, чуть позже? Мы с Сарой намерены присоединиться к нему, и, скорее всего, наш разговор станет тягостным обсуждением семейных финансов.

— Именно поэтому я и хочу присутствовать, — сварливо ответила старуха. — Почти пятьдесят лет Келлингтон оставался моим домом, и я имею право знать, что происходит.

Это было трудно отрицать.

— Как вам будет угодно, мадам. После вас.

Она кивнула и первой направилась в малую гостиную, отрывисто постукивая тросточкой.

Когда они вошли в комнату, поверенный быстро поднялся и поклонился. Роб увидел перед собой мужчину лет сорока, среднего роста и среднего же телосложения. Бут и хозяин поместья окинули друг друга внимательными оценивающими взглядами.

Спустя несколько мгновений стряпчий обратил внимание на вдовствующую графиню.

— Леди Келлингтон. Рад видеть вас в добром здравии.

По губам ее скользнула презрительная улыбка.

— Вы лжете столь же неумело, сколь и ваш отец. — Она выбрала кресло и опустилась в него, держа тросточку наготове, словно намереваясь обломать ее о чей-либо череп.

Роб сказал:

— Рад знакомству с вами, мистер Бут. Я уже было собрался в Лондон на ваши поиски. — И он протянул стряпчему руку.

Бут явно не мог решить, стоит ли отнестись к словам сыщика уголовного полицейского суда как к шутке или нет.

— Прошу простить меня, лорд Келлингтон. Я намеревался отписать вам сразу же после получения вашего письма, но положение весьма сложное. Чтобы собрать все необходимые сведения, мне понадобилось больше времени, нежели я рассчитывал, и вскоре я понял, что мне лучше встретиться с вами лично. — Выпустив руку Роба, он перевел взгляд на Сару. — Прошу прощения, мисс, не имею чести быть с вами знакомым.

— Еще одна леди Келлингтон, — жизнерадостно отозвалась та.

Стряпчий вновь поклонился.

— Прошу прощения, миледи. Я не знал, что лорд Келлингтон женат.

— Мы поженились только вчера, поэтому нет ничего удивительного в том, что вы не знали. — Глаза ее лукаво сверкнули. — И прежде чем вы преисполнитесь беспочвенных надежд, спешу сообщить вам, что у меня нет приданого, которое могло бы существенно улучшить финансовое положение Келлингтона. Быть может, мы все же присядем и начнем?

Мистер Бут неуверенно возразил:

— Это будет скучный деловой разговор. Возможно, леди предпочтут удалиться?

— Моя супруга знает, как управлять поместьем, лучше меня, — отрезал Роб, провожая Сару на диван напротив Бута. — Скорее всего, и моя бабушка тоже. И поскольку обе они лично заинтересованы в успешных делах поместья, то имеют полное право принять участие в нашем разговоре.

И он опустился на диван рядом с Сарой. На низком столике перед Бутом лежала аккуратная стопка бумаг.

Сара бросила адвокату молчаливый вызов, положив перед собой пухлую папку с документами.

— Разрешите же наши сомнения, мистер Бут. Неужели нам придется предоставить замок Келлингтон в аренду, а самим поселиться в небольшом домике где-нибудь подальше отсюда?

— Вижу, вы уже думали об этом, миледи, — с одобрением отозвался адвокат. — Нет, положение сложное, но не настолько скверное.

Сара взяла Роба за руку и крепко стиснула ее. Он ответил ей таким же крепким пожатием, испытывая невероятное чувство облегчения. Похоже, он питал к этому проклятому фальшивому замку куда более сильную привязанность, чем мог предполагать. Взяв себя в руки, он спросил:

— У вас есть список всей собственности Келлингтонов? Полагаю, все недвижимое имущество, не ограниченное в отношении наследования и отчуждения, заложено?

— К сожалению, вы правы. Здесь перечень недвижимого имущества и закладных на него. — Поверенный подцепил верхний документ из своей стопки и положил его на стол перед ними. — Как видите, все до единой закладной просрочены. Не исключено, что со смертью вашего отца, а потом и брата держатели закладных решили выждать, чтобы узнать, кто станет новым графом, прежде чем взыскать по ним долги.

— В слабой надежде на то, что новый граф обладает большим состоянием? Их ждет горькое разочарование. — Роб пробежал глазами список. Помимо замка Келлингтон, который считался заповедным имуществом и не мог быть заложен, здесь значились с полдюжины поместий поменьше, включая Килварру в Ирландии. В перечне присутствовали также несколько объектов недвижимости в Лондоне и три деловых предприятия в центральных графствах Англии: плавильное производство, гончарная, мастерская и нечто вроде мельницы.

Робу стало плохо, когда он мысленно суммировал колоссальные долги. Намного больше ста тысяч фунтов. Черт возьми, куда могли потратить такие деньги его отец и брат? Он передал листок Саре.

— Я не вижу закладной на городской особняк Келлингтон-Хаус. Он ограничен в порядке наследования и отчуждения?

Бут кивнул.

— Ваш дед добавил его к заповедному имуществу. Кроме того, он был тем, кто приобрел большую часть недвижимости, не ограниченной в праве наследования или отчуждения. — Он отвесил вдовствующей графине уважительный поклон. — Ваш супруг был превосходным финансовым управляющим, миледи.

Пожилая леди изучала список недвижимого имущества и долгов, который передала ей Сара.

— Увы, это свойство, похоже, не передается по наследству. Мой покойный муж внес Келлингтон-Хаус в список заповедного имущества, чтобы у семьи было достойное пристанище в Лондоне.

Сара обратилась к Буту:

— Здесь, наверху, к главным апартаментам была добавлена безумно экстравагантная ванная комната. Не знаете ли вы, было ли сделано то же самое и в городском особняке?

Бут поморщился.

— Да, я видел счета, когда они проходили через меня. Грабеж средь бела дня.

— Напрасная трата денег, — чопорно согласилась с ним Сара, но Роб заметил озорной блеск ее глаз.

— И каков же совокупный доход от всего имущества? — поинтересовался Роб. — Или, пожалуй, я должен спросить: каков он был во времена моего деда по сравнению с тем, что есть сейчас?

— В лучшие времена, когда ваш дед работал с моим, годовой доход превышал шестьдесят тысяч фунтов.

Роб негромко присвистнул.

— И каков же он сейчас?

— От двадцати до тридцати тысяч, — ответил Бут. — Поскольку ваш брат умер до того, как успел получить доход за первый квартал, этот платеж находится в вашем распоряжении. Я привез вам банковский переводной вексель на сумму около шести тысяч фунтов.

Вместе с деньгами, полученными от Бакли, этой суммы должно было хватить на то, чтобы покрыть текущие расходы поместья за несколько месяцев.

— В таком случае мы можем начать кое-какие преобразования здесь, в замке Келлингтон. Сара, мой друг Эштон и я составили план того, что необходимо сделать в первую очередь. — Роб достал конспект из папки Сары и протянул его стряпчему.

— Вы имеете в виду герцога Эштона? — Когда Роб согласно кивнул, Бут уважительно заметил: — Он считается одним из лучших и самых прогрессивных землевладельцев в Британии. Вам очень повезло, что он согласился работать с вами.

— Он муж моей сестры, — пояснила Сара.

Адвокат проникся еще большим уважением, просматривая планы и хмуря брови.

Роб пояснил:

— Нам придется работать поэтапно, разумеется. На первой стадии мы планируем осуществить самый необходимый срочный ремонт и приобрести породистый племенной скот, чтобы повысить доход в последующие годы. План весьма приблизителен, естественно, поскольку мы не приводили точные цифры.

Бут перешел ко второй странице.

— Тем не менее ваши предложения и цели выглядят очень здраво.

— Теперь, после разговора с вами, мы можем уточнить и доработать нашу стратегию, — сказал Роб. — Полагаю, с заложенной собственностью, по которой задолженность не погашена, мне придется расстаться. Поскольку особняк Келлингтон-Хаус расположен весьма удачно, его можно сдавать в аренду, чтобы и он приносил хоть какую-нибудь прибыль. Но ведь вы куда лучше меня знакомы с фамильной собственностью, и потому я с радостью выслушаю ваши предложения.

— Лорд Келлингтон, слушая вас, я вспоминаю вашего деда, — с одобрением заметил Бут. — Вы правы, у меня действительно есть кое-какие мысли относительно того, как должно развиваться дело.

— Какова сумма личных долгов? Я не намерен возмещать игорные долги моего отца и брата, но счета торговцев я постараюсь оплатить. Я не хочу, чтобы семьи оказались на улице из-за расточительности моих предшественников.

— Список подобных долгов я могу вам предоставить. — Бут поморщился. — После смерти вашего брата торговцы и ремесленники буквально взяли мою контору в осаду.

— Большинство таких долгов можно уменьшить в ходе переговоров, — вмешалась в разговор вдовствующая графиня. — Портной, который опасается, что ему не заплатят вовсе, согласится получить хотя бы половину. — Она фыркнула. — Скорее всего, он изначально завысил цену, потому что знал, как трудно будет получить деньги.

С чувством некоторого облегчения Роб заявил:

— Мистер Бут, я даю вам разрешение на ведение переговоров по таким счетам и по их оплате.

Адвокат кивнул и сделал пометку.

— Я подсчитал активы и пассивы поместья, лорд Келлингтон. У вас есть какие-либо значительные личные авуары?

Роб регулярно оплачивал свои счета и имел достаточные накопления, которые помогли бы ему пережить трудные времена простоя в работе, но это были не те деньги, о которых спрашивал Бут.

— К сожалению, нет. Мне придется работать с тем, что дает поместье.

И тут неуверенно заговорила Сара:

— Однажды ты упомянул, что, уезжая из Индии, передал некоторую часть сбережений своему бывшему нанимателю в качестве инвестиций. Что из этого вышло?

— Даже не знаю, — с удивлением ответил он. — Я никогда не думал о деньгах, которые отдал Фрейзеру. — Это были сбережения на крайний случай или на старость, если Роб до нее доживет. — Но в своем последнем письме он говорил, что мои инвестиции хорошо себя окупают. Я напишу в лондонскую контору Фрейзера, чтобы узнать, насколько хорошо идут мои дела.

— И разве Роб не имеет права на долю наследства в качестве младшего сына? — поинтересовалась Сара. — В брачных контрактах всегда предусматривается доля наследства для дочерей и младших сыновей.

— Да, он имел бы право на десять тысяч фунтов, — признал адвокат. — Но эти деньги давно потрачены.

Вдовствующая графиня постучала тросточкой по полу.

— Бут, вы наверняка устали с дороги. Сара, позвони дворецкому, пусть он проводит мистера Бута в его комнату. — Слова ее прозвучали вежливо, но все же это было недвусмысленное приказание удалиться.

— Благодарю вас, миледи. — Бут собрал свои бумаги и поднялся. — Увидимся позже, милорд. У вас наверняка появятся вопросы, когда вы ознакомитесь со всем этим.

После того как стряпчий удалился, а дверь за ним закрылась, вдовствующая графиня вперила в Роба пронзительный взор.

— Не продавай ничего из имущества Келлингтона.

— Я могу спасти кое-что, но уж никак не все. Во всяком случае, не то, что заложено и перезаложено, а сроки по закладным давно вышли.

— Вся недвижимость находится в хорошем состоянии и представляет собой прекрасные инвестиции на будущее. Мы с твоим дедом очень тщательно выбирали ее.

— Вы с вашим супругом работали вместе? — с интересом осведомилась Сара.

— Мой отец был состоятельным купцом, поэтому в деловых предприятиях я все зубы съела. Мой муж ценил мои знания. — Старая графиня нахмурилась. — А вот твой отец не был склонен прислушиваться к женщинам.

— В таком случае он был глупцом, — решительно заявила Сара. — Подозреваю, если бы он послушал вас, то поместья находились бы в гораздо лучшем состоянии.

— Наверняка. Но его первую жену, мать Эдмунда, интересовали лишь экстравагантные выходки и светская жизнь, — язвительно сообщила старуха. — Ваша мать, лорд Келлингтон, экстравагантностью не отличалась, но она также совершенно не разбиралась в финансовых вопросах и передоверила их своему супругу, что было большой ошибкой.

Ее мнение о нем, несомненно, улучшилось, поскольку графиня впервые соблаговолила обратиться к нему, используя титул. Вплоть до сего дня она вообще никак к нему не обращалась.

— Мужчина проявляет себя как глупец, отказываясь от толкового совета.

— У тебя куда больше здравого смысла, чем у твоих отца и брата, — все так же язвительно заметила его бабка. — Покажи-ка мне план ремонтных работ и инвестиций, которые вы наметили.

Сара передала ей несколько страничек. Старуха, одобрительно кивая головой, пробежала глазами по написанным аккуратным почерком строчкам.

— Вполне разумно, хотя вам нужно инвестировать больше в дренаж южных полей. Если вы это сделаете, урожай значительно повысится.

— Я в этом не сомневаюсь, просто не знаю, где взять денег. Какие проекты я, по-вашему, должен отложить, чтобы заплатить за дополнительный дренаж? — В голосе Роба прозвучало напряжение.

— Для своего столь молодого возраста вы оба представляетесь мне вполне здравомыслящими людьми, — сообщила старуха, разглядывая обоих прищуренными глазами. — Должна признать, что я приятно удивлена.

Испытывая нешуточное изумление, Роб произнес:

— Взаимно.

— Еще немного — и вы начнете осыпать друг друга настоящими комплиментами, — удивленная не меньше супруга, заметила Сара.

По губам вдовствующей графини скользнул слабый намек на улыбку.

— Что бы вы сделали, если бы вам не пришлось выплачивать залог за имущество, не ограниченное в отношении отчуждения и наследования?

— Я оценил бы каждый такой объект, — медленно сказал Роб. — Подозреваю, что оно содержалось далеко не так хорошо, как следовало бы, поэтому начальный доход пошел бы на ремонт и модернизацию. Когда же это имущество начнет приносить прибыль, часть дохода я обратил бы в банковские депозиты, а остальное пустил на новые инвестиции. Но я хотел бы узнать намного больше обо всем этом, прежде чем отважиться на подобный шаг.

— В таком случае начинай изучать дело подробнее, — сухо ответила графиня. — Большая часть закладных на имущество, не ограниченное в отношении отчуждения и наследования, принадлежит мне.

Сара ахнула, а Роб во все глаза уставился на бабку. Пытаясь уразуметь, что все это значит, он спросил:

— Вы что же, изначально одолжили денег моему отцу?

— Разумеется нет. Я знала, что ему нельзя доверять. — Старуха презрительно фыркнула. — Я решительно не одобряла закладных и залогов, твой отец знал об этом и одалживал деньги в другом месте. У меня есть свои источники информации, поэтому я была в курсе всех его операций. Когда же он умер и поместье свалилось в руки Эдмунда, большинство банкиров решили ограничить суммы своих убытков уже имеющимися. Я смогла выкупить все закладные, за исключением манора в Дербишире.

— Значит, вы договорились с ними так, как советуете Робу поступить с торговцами? — воскликнула Сара в полном восторге.

— Я выкупила их примерно за половину номинальной стоимости.

— Мадам, я почтительно склоняю голову перед вашей деловой хваткой, — искренне сказал Роб. — А что вы намерены делать с закладными? Сомневаюсь, что вы доверяете мне настолько, чтобы просто взять и передать их в мои руки.

— Ты совершенно прав, — сухо ответила старая графиня. — Ты и твоя новоиспеченная супруга демонстрируете многообещающие подходы и навыки, но еще слишком рано утверждать, что ты не станешь жертвой тех же дурных привычек, которыми страдали твой отец и брат. Я оставлю закладные у себя, но не стану требовать уплаты по ним, если ты продолжишь действовать в том же духе, о котором говорил сегодня. Есть и еще одно условие — не сдавай в аренду Келлингтон-Хаус. Бывая в Лондоне, я хочу останавливаться в нем.

Новостей оказалось столько, что переварить их все и сразу было нелегко. Роб обменялся взглядами с Сарой, которая выглядела ничуть не менее ошарашенной, чем он сам.

— Не знаю, как и благодарить вас, мадам.

— Я делаю это не для тебя, а для Келлингтона, и я искренне надеюсь, что ты станешь лучшим графом, чем твои отец или брат. — Она поднялась на ноги и одарила Сару свирепым взглядом. — А ты, мисси! Уж постарайся в должный срок родить наследника и воспитать его в строгости.

— Я сделаю все от меня зависящее, — смиренно ответила Сара.

И вдовствующая графиня важно выплыла из комнаты. Едва за нею захлопнулась дверь, как Роб подхватил Сару с дивана, усадил к себе на колени и крепко обнял. Он явно был потрясен до глубины души.

— Теперь мы непременно выживем, Сара! Впереди нас ждут не слишком благоприятные годы, но мы сможем отстроить поместье так, как надеялись.

— Когда твоя бабушка тыкала тросточкой в твое бездыханное тело, я и представить себе не могла, что она сделает что-нибудь в этом роде. — Сара рассмеялась. — В конце концов, оказалось, что тебе вовсе не нужна богатая невеста!

Он с готовностью разделил ее веселье.

— Я рад, что последовал зову сердца, а не ума и не открыл сезон охоты на богатых наследниц. — Он поцеловал жену в лебединую шею. — Теперь, когда с делами покончено, быть может, мы поднимемся наверх и отпразднуем?

Сара с преувеличенной скромностью захлопала своими золотистыми ресницами, с самым невинным видом ерзая у него на коленях.

— Что ты имеешь в виду?

— Я что-нибудь придумаю. — По-прежнему держа ее на руках, он встал, что было совсем нелегко даже в случае с такой миниатюрной женщиной, как Сара. — Ты мой счастливый талисман, принцесса. С тех пор как я встретил тебя, моя жизнь улучшилась несказанно.

Она обвила его руками за шею.

— И моя тоже, Робин. И моя.

Глава сороковая

Проснувшись, Сара лениво потянулась и от души зевнула. Она и представить себе не могла, насколько приятным окажется замужество. До этого она была уверена, что никогда не выйдет замуж, если не будет влюблена. Теперь же она знала, что вполне достаточно и того, что ей нравится общество Роба, что она доверяет ему, уважает его и обожает делить с ним постель.

Роб лежал на боку, спиной к ней, поэтому она перекатилась поближе и прижалась к нему всем телом, положив руку ему на талию. Он пробормотал что-то неразборчивое в полусне, схватил ее за руку и прижал к своему сердцу. Сара прошептала:

— Теперь, когда твоя бабушка вернулась в Бат, замок наконец-то стал нашим домом.

Он коротко рассмеялся.

— Она действительно занимает много мысленного пространства. Но сейчас я тешу себя мыслью, что она решила доверить Келлингтон нам.

— Следует отдать ей должное: она поняла, что, и дальше оставаясь здесь, будет только мешать, — негромко пробормотала Сара, дыша Робу в затылок. — Я пригласила ее на день рождения Бри, и она обещала подумать. Отсюда до Бата совсем недалеко.

— А мне за это время предстоит несколько поездок. Я должен посетить все объекты недвижимости семьи Келлингтон, чтобы понять, в каком состоянии они находятся и что нужно сделать в первую очередь. Я начну с тех имений, которые расположены в этой части страны. — Он перевернулся на спину и одной рукой обхватил ее за шею. — Но мысль о том, что я должен буду расстаться с тобой, приводит меня в отчаяние. Быть может, ты поедешь со мной?

Сара вздохнула.

— Я бы с удовольствием, но здесь тоже очень многое нужно сделать. По крайней мере, еще некоторое время одному из нас нужно оставаться в замке.

— В таком случае я возьму с собой Кроуэлла. Он превосходный управляющий. А теперь, когда я предложил ему постоянное место и средства на модернизацию поместья, он стал работать еще усерднее. Мне полезно будет выслушать его мнение по поводу остальных имений. — Смешок Роба защекотал ей ухо. — Вот только делить с ним постель я не намерен.

— Искренне надеюсь на это!

Он погладил ее по голове.

— Мне нравится, как складывается наша жизнь, Сара.

— Мне тоже, но в данный момент меня больше интересует, как она складывается здесь и сейчас. — Рука ее скользнула вниз по его груди. Она не удивилась, обнаружив, что он уже пребывает в возбужденном состоянии. Когда она взяла его естество в руку, оно обрело каменную твердость и у Роба перехватило дыхание. — Думаю, мне пора взбираться на гору по имени Роберт, — с удовлетворением отметила она.

— Можешь делать со мной все, что тебе угодно, принцесса, — хрипло прошептал Роб. — Я в твоей власти.

Она отбросила в сторону покрывала и вскарабкалась на него, повторив трюк, проделанный давеча в ванне. «На суше» ощущения были иными, но она решила, что все у них получится.

Теория быстро превратилась в доказанный факт. Ей нравилось лежать на мускулистом, худощавом теле, рассыпав волосы по его лицу, пока они целовались и ласкали друг друга. Мир сузился до жаркого шума крови в ушах и все возрастающего желания. Оказывается, в этом положении было легко не только слиться воедино, но и возбуждать друг друга.

Их соединение было быстрым и яростным, но оставило у обоих чувство глубокого удовлетворения. Переводя дыхание и приходя в себя, Сара, по-прежнему лежа на нем, выдохнула:

— Я и подумать не могла, насколько глубока супружеская близость. Не представляю, что могла бы заниматься этим с другим мужчиной.

— Даст Бог, тебе и не придется. — Роб накинул на них покрывало. — Кажется, это означает «прилепиться друг к другу и сохранять верность»[37], и мне это нравится.

Она положила голову ему на плечо, будучи не в состоянии забыть о том, что в его постели до нее уже побывали другие женщины, пусть даже они не были его женами.

— Роб, — еле слышно прошептала она. — Тот факт, что у тебя были другие возлюбленные, не делает то, чем мы занимаемся… обыденным?

Она почувствовала, как он напрягся.

— Похоже, ты не веришь в то, что можно обойтись без неудобных вопросов, принцесса.

— Прости меня, — еще более жалким голоском пролепетала она.

— Тебе не за что просить прощения, — твердо ответил он. — Самый простой ответ состоит в том, что каждые отношения особенны. Неповторимы. Их невозможно сравнивать. Бриони и я были очень молоды и совершали страстные открытия юности. Моя… спутница тех времен, когда я был сыщиком, оставалась моим другом и напарником. Мы с нею были двумя одинокими людьми, нашедшими утешение в обществе друг друга да изредка обретавшими тепло в объятиях друг друга.

Сара задумчиво нахмурилась.

— Мне кажется, страсти у нас с тобой хоть отбавляй, да и дружбы тоже.

— Да, не говоря уже о том, что ты — моя жена. — Он негромко рассмеялся. — Мне до сих пор трудно в это поверить! Но это означает, что все происходящее между нами определяется теми клятвами, которые мы дали друг другу на всю оставшуюся жизнь со всеми ее радостями и обязанностями. — Он поцеловал ее в подбородок. — Я отказываюсь заводить разговор о чужой красоте, очаровании и соблазнах! Это было бы несправедливо по отношению ко всем нам.

— Умница, — с улыбкой сказала она, когда оба расслабились, чувствуя, как уходит напряжение. Она подозревала, что у него были и другие, не упомянутые им женщины. Например, любовница в Индии. Или еще какие-нибудь случайные связи, не оставившие в его жизни заметного следа.

И вот теперь пришел черед мисс Сары Кларк-Таунсенд, которая волей случая и обстоятельств стала его женой. А если бы он спас другую женщину и, вернувшись в Англию, обнаружил, что обзавелся титулом лорда, то женился бы на ней или нем? Скорее всего, да, если бы они понравились друг другу и были бы в подходящем настроении. Но такой брак выглядел бы очень уж неромантично.

Тем не менее факт ее замужества действительно изменил ситуацию коренным образом. Они с Робом поклялись, что будут хранить верность друг другу и в горе, и в радости. Он был прав в том, что подобная клятва повлияет на интимную сторону их брака, хотя ее опыт супружеской жизни был еще слишком мал, чтобы понять, как именно.

Роб с сожалением сообщил:

— Мне не хотелось бы вставать, но долг зовет.

С не меньшим разочарованием она скатилась с него.

— Сегодня вновь наступит ночь.

Он сел и поцеловал ее.

— А завтра наступит новое утро.

Она пылко поцеловала его, удивляясь про себя тому, что не хо тела выходить замуж. Если брак — это азартная игра, то первую партию она выиграла.

Позже Роб сумел выкроить время, чтобы присоединиться к Саре за ленчем. Ему нравилось обсуждать с нею бытовые мелочи. Теперь он понимал, что в этом заключается очередная особенность брачных уз. С каждым днем они становились все ближе друг другу. Строили совместную жизнь вдвоем.

Стоял чудесный весенний день, и окна были открыты. Они засиделись за чаем, как вдруг услышали мычание и топот копыт.

За ними последовали рев быков, блеяние овец, кукареканье петухов, которое разбавляли своим гоготом гуси и… утки?

— Ради всего святого, что там происходит? — Роб поднялся из-за стола и подошел к окну. Сара присоединилась к нему.

К замку приближался небольшой караван из двух всадников и двух крытых повозок, за каждой из которых шел на привязи бык. В первом фургоне в отдельных загородках стояли овцы, козы и свиньи. Вторая повозка везла кур, гусей, уток и кроликов. Там же были и два петуха, которые уже готовились затеять драку.

— Похоже, это все самцы, — заметила Сара. — И какие породистые! Это ты заказал племенной скот и забыл сказать мне об этом?

— Нет… — Роб расплылся в улыбке. — Впрочем, думаю, я знаю, откуда они взялись. Видишь мужчину, что замыкает эту процессию?

— Мерфи! — восторженно вскричала Сара. — Старший грум Адама. А второй, наверное, один из пастухов Эштонов.

Роб взял ее за руку и повел к двери.

— Идем-ка посмотрим.

Они вышли на подъездную площадку перёд домом как раз в тот момент, когда повозки, быки и лошади остановились под скрип колес. Мерфи легко соскочил с седла и подошел к ним, держа в руке письмо.

— Добрый день, милорд, — вежливо поздоровался он.

— Припоминаю, ты называл меня Кармайклом, когда мы виделись в последний раз. Почему бы тебе не именовать меня Робом, как встарь? — Роб протянул ему руку и улыбнулся. — Это стадо наверняка доставило массу хлопот человеку, привыкшему управляться с лошадьми!

Мерфи широко улыбнулся в ответ.

— Да, поездка выдалась интересной. Заняла три дня. Быки не склонны шагать быстро. — Он протянул графу письмо.

Роб сломал печать и прочел:

«Дорогие Роб и Сара!

Как я уже говорил, услуга, которую Вы мне оказали, не имеет цены и заслуживает соответствующей оплаты. Вашему поместью нужны первоклассный племенной скот и птица, а это — лучшие производители в Британии. Я бы никогда не продал их, что делает их в своем роде бесценными. Прошу Вас принять это племенное поголовье в знак моей вечной благодарности.

Эштон».

Роб передал письмо Саре.

— Замечательно! — воскликнула она. — Большую часть своего маточного стада Адам приобрел у Кука Норфолка, и с тех пор он улучшает поголовье.

— Так и есть, миледи. — К ним присоединился пастух. — Лучших производителей не сыскать во всей Британии. А куда загнать скот? Я хочу устроить их как полагается. Такое путешествие нелегко далось бедным скотинкам.

Вот человек, который явно любит свою работу и животных.

— Я покажу вам конюшню и амбары, — сказал Роб. — Полагаю, вы останетесь у нас на ночь, а может, еще и задержитесь на денек-другой? Уверен, моим скотоводам найдется чему у вас поучиться.

— Да, его светлость сказал, что мы — в вашем распоряжении и пробудем здесь столько, сколько нужно.

Видя, что разговор будет касаться исключительно темы сельского хозяйства, Сара решила оставить их.

— Мистер Мерфи, я очень рада видеть вас вновь. Кроме того, я должна поблагодарить вас за все, что вы сделали в свое время для меня и моей сестры. Роб, увидимся позже. — Она одарила ослепительной улыбкой всех мужчин, включая извозчиков, и вернулась в дом.

Когда они направились к амбарам, Мерфи пристроился рядом с Робом.

— Его светлость говорит, что вы можете оставить себе того жеребца, которого я веду в поводу, если он вам понравится. Рохо[38] у нас — первоклассный скакун.

Роб повнимательнее присмотрелся к гнедой лошади с рыжей гривой.

— Он великолепен! И Эштон думает, что он может мне не понравиться?

— Некоторые мужчины чувствуют себя оскорбленными при мысли о том, что им нужна помощь при выборе коня, — пояснил грум.

— Любого, кто пожелает оскорбить меня с помощью такого коня, как этот, я приму с распростертыми объятиями, — с улыбкой отозвался Роб. — Это старое поместье потихоньку готовится вновь встать на ноги.

— На множество ног, на множество, — подхватил Мерфи, и глаза его лукаво блеснули. — Уже в следующем году у вас появится масса превосходного молодняка.

— И еще больше — годом позже. — Роб окинул восхищенным взглядом свой новый племенной скот. Бараны и быки выглядели впечатляюще, кролики и голуби считались хорошим источником мяса, да и новые петухи и гусаки могли существенно повысить качество птицы.

Он погладил своего Рохо по шелковистой шее. Можно было не сомневаться, что Эштон найдет способ сполна отблагодарить его за выполненное с блеском трудное задание.

Глава сорок первая

Многочисленный и разнообразный племенной скот оказался не единственным новым приобретением. Неделей позже, когда Роб отбыл продолжить знакомство с владениями Келлингтонов, Сара отправилась на конюшню, чтобы прокатиться верхом.

Она высматривала Джонаса, когда увидела, что Харви вернулся из Ирландии и сейчас чистит в стойле высокого пони. Сара была едва знакома с помощником Роба, поэтому сочла представившуюся возможность весьма удобной для того, чтобы исправить это упущение.

— Добрый день, мистер Харви.

А потом она узнала пони, которого он обихаживал.

— Бору! — с восторгом вскричала Сара. — Это и в самом деле ты? — Ласково воркуя, она угостила лошадку половинкой яблока, припасенного для жеребца, на котором собиралась прокатиться.

Харви уважительно коснулся полей своей шляпы.

— Роб попросил меня отыскать вашего пони после того, как я покончу с делами в Килварре. — Он кивнул на соседнее стойло. — Он сказал, что я должен приобрести еще одного малыша, который подошел бы мисс Бри.

— Какая красавица! — Сара прислонилась к дверце стойла, с восхищением разглядывая серого в яблоках пони. — Бри будет от нее в восторге.

Харви потрепал лошадку по холке.

— Она терпеливая девочка. В самый раз для новой наездницы.

— Как идут дела в Килварре? — поинтересовалась Сара. — Кто-нибудь из арендаторов проявил интерес к эмиграции?

Харви кивнул.

— Да, кое-кто готов попытать счастья на новых землях. Это была хорошая мысль. Кроме того, я уволил старого управляющего и нанял на эту должность Шеймуса, брата отца Патрика. Там еще многое предстоит сделать, но арендаторы уже вздохнули с облегчением.

Как и в поместье Келлингтон, это было всего лишь началом. Сара исподтишка присматривалась к Харви. Он был на несколько лет старше Роба, жилистый, с обветренным лицом. В глазах его светились ум и циничный опыт.

— Как вы познакомились с Робом? — поинтересовалась она. — Если, конечно, мой вопрос не кажется вам неуместным.

Харви пожал плечами.

— Ничуть. Это случилось в Индии. Я был сержантом Британской армии. Как-то вечером, хватив лишку, я оказался в темном переулке — местные очень не любили чужеземцев. Они набросились на меня и наверняка прикончили бы, если бы я не начал кричать. Роб услыхал меня и отправился взглянуть, в чем дело. Он разогнал их, нанеся им существенные увечья. Разумеется, сначала они зверски избили меня.

— Настолько сильно, что вам пришлось уволиться из армии? — негромко спросила она.

— Да. — Харви притопнул по полу деревянным протезом. — Я потерял ногу ниже колена и едва не умер, когда рана загноилась. Роб проследил, чтобы меня выходили, а потом предложил работу, когда стало ясно, что для армии я больше не гожусь.

— Может, для армии вы и не годитесь, зато во всем остальном на вас можно положиться, — заметила она. — Роб очень ценит вас и считает своим другом и помощником.

— Взаимно. — Харви искоса посмотрел на нее. — А вы достаточно хороши для него, миледи?

Сара улыбнулась.

— Скорее всего, нет. Но я работаю над этим.

Он негромко рассмеялся, и она поняла, что в будущем они станут друзьями.

Роб планировал вернуться из Девоншира на следующий день, но вместо этого решил отправиться домой немедля. Ему не терпелось увидеть Сару. Была уже почти полночь, когда они с Кроуэллом подъехали к замку. В глазах управляющего зажглись лукавые и понимающие искорки, когда он сказал, что сам позаботится о лошадях, дав Робу возможность прямиком отправиться к новобрачной. Роб в душе потешался над собой, понимая, что олицетворяет избитый типаж по уши влюбленного молодожена, но отрицать очевидное смысла не было.

Войдя в хозяйские апартаменты, он прямиком направился в комнату Сары. До сих пор он еще ни разу не ночевал в покоях графа. Роб тихонько вошел в спальню, не желая пугать супругу своим появлением. Лампа с прикрученным фитилем давала достаточно света, чтобы разглядеть ее, невинно спящую на боку с подложенной под щеку правой рукой. Она походила на ангела: точеные черты ее лица замерли в умиротворении, а золотистая коса покоилась на плече.

— Сара… — негромко окликнул он.

Последовало молниеносное движение, и в следующий миг его женушка уже сидела на кровати, обеими руками ухватив пистолет, дуло которого смотрело ему прямо в грудь.

Роб замер, держа руки на виду. И дальше пугать толком не проснувшуюся женщину с пистолетом было бы неразумно.

— Мне почему-то казалось, что я заслуживаю более теплого приема. — Он старался говорить спокойно.

В следующий миг Сара узнала его и, положив оружие на приставной столик, воскликнула:

— Роб, прости меня! Пока тебя не было, мне снились кошмары, будто похитители вновь вернулись за мной.

Она спрыгнула с кровати и бросилась ему в объятия. Он крепко прижал ее к себе. Она дрожала всем телом.

Он почувствовал себя самым большим глупцом на земле.

— Это я должен извиняться. Мне не следовало уезжать, и уж никак я не должен был будить тебя, да еще и пугать! Но я так сильно скучал по тебе, что не стал задерживаться ни на минуту дольше необходимого.

Она запрокинула голову, и он поцеловал ее. Страсть вспыхнула быстро и яростно, словно приливная волна. Роб опрокинул ее на кровать и сам упал рядом с нею. Пока он судорожно расстегивал бриджи, она самозабвенно целовала его, покусывая зубами, и шарила руками по его телу, снедаемая столь же страстным желанием, какое пожирало и его.

Сара была уже готова, даже более чем готова, и тело ее было горячим, влажным и требовательным, когда он ворвался в нее. Она была его домом, а не это грубое нагромождение камней. Именно в ней он обрел покой, радость и ни с чем не сравнимое удовлетворение.

Кульминация наступила столь же быстро. Сознавая, что теперь на спине у него останутся следы ее ногтей, Роб откатился в сторону и привлек Сару к себе, тяжело дыша и прижавшись щекой к ее щеке.

С неуверенным смешком она проговорила:

— Да, вот это уже был славный способ проснуться!

Он поперхнулся смехом.

— Прости меня. Я вовсе не собирался насиловать тебя.

— Полагаю, изнасилование было обоюдным. — Она еще крепче обхватила его руками. — Я старалась не оставить себе ни одной свободной минуты, но все равно ужасно скучала по тебе.

— И я тоже. Знаешь, я никогда не понимал безумия молодоженов и теперь чувствую себя полным идиотом, но ни на что другое я уже не согласен. — И он поцеловал ее в висок.

— Как и я. — Она негромко замурлыкала, напоминая ему довольную кошку.

— Я ненавижу себя за то, что через несколько дней мне придется навестить очередное поместье, но я должен сделать, что могу, пока еще не поздно внести нужные изменения. — Он вздохнул. — А потом я должен буду съездить на несколько дней в Лондон, но тут я рассчитываю похитить тебя сам.

— Заманчиво, но неразумно. — Сара на мгновение задумалась. — Как насчет того, чтобы подождать, пока мы отпразднуем день рождения Бри? И тогда сможем поехать в Лондон все вместе. Ты будешь заниматься делами, а я покажу Бри достопримечательности и отведу к модистке. Кроме того, мне бы хотелось нанять гувернантку, которая смогла бы заняться обучением Бри и детей Хольта. Миссис Хольт — прекрасная учительница, но у нее столько других обязанностей, что от этой она с радостью откажется.

— Мне нравится эта идея, — согласился он. — Ты уже нашла местных учителей для школы, которую хочешь открыть в поместье?

— Я наняла двух учителей младших классов, но мне все еще нужны педагоги для детей постарше. Я предпочитаю местных жителей. — Она улыбнулась. — Я подумываю о том, чтобы назвать заведение так: «Келлингтонская школа для бедняков под открытым небом», а девизом ее станет: «Образование для всех».

Роб расхохотался.

— Название мне по душе, но мы же не хотим, чтобы родители отказывались посылать своих детей на учебу из опасения, что те подхватят крупозное воспаление легких, занимаясь сидя на земле под живой изгородью.

— Пожалуй, ты прав. — Сара счастливо вздохнула. — Так много вещей, с помощью которых мы можем улучшить и облегчить жизнь арендаторов, практически ничего не стоят. Год обучения всех детишек в поместье будет стоить дешевле одного-единственного вечернего платья знатной дамы или хорошей охотничьей лошади для какого-нибудь прожигателя жизни.

Потирая жене спину, Роб медленно сказал:

— Я начинаю испытывать благодарность к трудностям, с которыми столкнулся в молодые годы, — тогда я вел образ жизни, с которым знакомы очень немногие аристократы. Я узнал, что все люди, независимо от своего положения в обществе, вынашивают надежды, страхи и мечты. Они испытывают счастье и отчаяние. И теперь я могу помочь хотя бы некоторым из них.

— Интересно, каким бы ты был, если бы тебя воспитывали как типичного младшего сына аристократа, — сказала Сара. — Намного менее интересным, я уверена. Ты мне очень нравишься таким, какой есть.

— Это очень хорошо, раз уж ты обречена оставаться со мной, — отозвался Роб, с нежностью глядя на нее.

На несколько минут воцарилось дружелюбное молчание, пока Сара не спросила:

— Каким тебе показалось имение в Бакторне?

— Запущенным, но не слишком. Местный арендатор решил большинство мелких проблем своими силами, но он был очень рад услышать, что вскоре и до него дойдут усовершенствования. Поскольку платить по закладным мне не нужно, я могу вложить доходы от Бакторна в его развитие. Через два или три года он снова начнет приносить прибыль.

— Если так обстоят дела и с другими объектами недвижимости, то через несколько лет ты станешь очень богатым человеком, — заметила Сара.

— Мы станем очень богатыми людьми. Помнишь, как я говорил: «…и все свое мирское имущество тебе я вверяю»? — Роб нахмурился. — Это напомнило мне о том, что мы должны заключить брачный контракт, поскольку не сделали этого до свадьбы. Приданое для дочерей, доля для младших сыновей, деньги на булавки и вдовья часть наследства для тебя. И все остальное, что еще требуется.

— Преимущество всех этих поместий состоит в том, что их можно оставить дочерям и младшим сыновьям, — заметила она. — Так они будут чувствовать себя настоящими дворянами.

Он ласково провел рукой по ее бедру. Поскольку она не ждала его так рано, то на ней была простая фланелевая ночная сорочка. Но даже при этом Сара ухитрялась выглядеть невероятно соблазнительно.

— Будучи младшим сыном, я предпочел бы иметь собственный клочок земли вместо денег.

— Которых ты все равно не получил. А вот если бы ты имел право собственности на манор, у тебя было бы нечто такое, чего твоя семья не смогла бы отобрать у тебя. — Она теснее прижалась к нему. — Мы будем гораздо лучшими родителями, чем твой отец.

— Я очень на это надеюсь. Но мне нужно хорошенько обдумать, как сделать все правильно, потому что у меня совершенно нет отцовского опыта.

— Можешь взять за образец моего дядю Питера, который был прекрасным отцом как для своих сыновей, так и для меня, — предложила Сара. — Или отчима Адама, генерала Стилуэлла. Родные и приемные дети обожают его. — Она поерзала, прижимаясь к Робу. — Но думаю, ты и сам прекрасно справишься. С Бри у тебя получается очень хорошо.

— Я рад, что ты так думаешь. — Он уныло оглядел себя. — Не исключено, мне понадобятся помощь и время, дабы стать достойным, респектабельным супругом. Я весь покрыт дорожной пылью, которой теперь испачкал и тебя, и твою кровать.

— От этого есть надежное средство. — Она лукаво улыбнулась ему. — Давай примем ванну!

Смеясь, он подхватил ее на руки, чтобы отнести в роскошную купальню. Наконец-то ему действительно повезло.

Глава сорок вторая

— Какой прекрасный день для пикника, — заметила Хелен Брум, окидывая взглядом развалины древнего замка. Закрыв глаза, она вслушивалась в рокот волн, сквозь который прорывались пронзительные крики чаек. — И столь же прекрасное место для него.

Сара была вполне согласна с нею. Древние камни утопали в зеленой свежести весенней травы с яркими вкраплениями полевых цветов. Они выбрали тихое местечко, защищенное от ветра каменными стенами и склоном холма.

Прямо перед ними в море выдавался небольшой мыс, заканчивающийся крутым обрывом. На самом его краю опасно кренилась пивоварня, а вокруг были живописно разбросаны остатки стен и хозяйственных построек.

Ради такого случая из Бата пожаловала вдовствующая графиня, которая сейчас восседала в резном деревянном кресле, принесенном из дома ради ее удобства. Пожилая леди недовольно проворчала:

— Я-то думала, что мальчишка будет сегодня здесь. В конце концов, это же день рождения его собственной дочери!

Сара спросила себя, а знает ли Роб о том, что бабушка называет его «мальчишкой». Если вспомнить первоначальную реакцию вдовой графини на появление единственного оставшегося в живых внука, то подобное обращение можно было счесть не иначе как ласковым.

— Графу сегодня предстоит долгая дорога домой, но он пообещал вернуться к обеду, чтобы присоединиться к нам.

Как и Хелен Брум и Руфь Хольт — еще две женщины, сопровождавшие группу молодежи, Сара сидела на камне. Дети же — а их было восемь — предпочли расстеленные на траве одеяла.

В корзинах для пикников лежали элегантные маленькие сэндвичи и восхитительные пирожные и печенья, к которым прилагались горячий чай и шипучий сидр, привезенный из западных графств. Это был настоящий праздник для девочки, которая вступала в новую жизнь.

Бри пришла в экстаз, увидев Алису Брум и еще двух подружек из Бендана — тех буквально очаровала романтическая история о том, как у Бри обнаружился знатный отец, окруживший ее богатством и роскошью. Ее подружки были славными девочками, они искренне радовались счастью Бри и лишь немножко завидовали ей. Знакомство с отцом Бри должно было стать дополнительным украшением этой сказки, и Сара надеялась, что Роб успеет вернуться вовремя, чтобы принять участие в торжестве.

Изрядно подкрепившись, большинство гостей нежились на солнышке и болтали. Самый младший Хольт мирно спал на коленях у матери. Но Бри по своему обыкновению была полна энергии и сил. Вскочив с одеяла, она предложила:

— Сара, хочешь как следует осмотреть руины?

Сара предпочла бы понежиться на солнце, но она действительно очень редко бывала здесь и почти ничего не видела.

— С удовольствием. Вы не будете возражать?

Остальные гости добродушно отмахнулись. Направляясь вслед за Бри, Сара сказала:

— Надеюсь, ты не пойдешь на мыс. Там земля буквально уходит из-под ног. Пивоварня выглядит так, словно готова обрушиться в любую минуту. — Она окинула взглядом участок суши, выступающий в море, и спросила себя, насколько далеко он простирался, когда здесь строили замок.

Бри виновато взглянула на нее.

— Я ходила туда, чтобы посмотреть, но всего один раз!

Сара выразительно закатила глаза.

— В таком случае я рада, что мыс не выбрал именно тот день, чтобы обрушиться вниз вместе с тобой. Впредь будь осторожнее, прошу тебя. Эти развалины очень опасны.

— То же самое говорил мне и папа. Он сказал, что я должна взять с собой кого-нибудь, если мне захочется побродить здесь. — Бри лукаво улыбнулась. — Вот почему я попросила тебя пойти со мной.

Сара рассмеялась.

— Что ж, вполне справедливо. Я была здесь всего два раза и почти ничего не видела. — Они поднялись на поросший травой пригорок, и Сара прикрыла глаза ладонью от солнца, чтобы взглянуть вниз. Внутренний двор замка показался ей похожим на деревню. — А ведь площадь развалин очень велика, не так ли? Я удивлена, что отсюда не растащили все камни для строительства.

— Миссис Хольт говорит, что деревня опустела после того, как почти все ее жители умерли от чумы, — пояснила Бри. — И люди перестали ходить сюда за камнями, поскольку это место считается проклятым.

Тропинка вела вдоль края обрыва. Посмотрев вниз, Сара увидела небольшое судно, стоящее на якоре между мысом, на котором громоздилась полуразрушенная пивоварня, и еще одним, более широким, расположенным чуть дальше на север. Большой йол показался ей смутно знакомым, но Сара, несмотря на все усилия Роба, по-прежнему слабо разбиралась в кораблях. Она снова приставила ладонь козырьком к глазам, но расстояние было слишком велико, чтобы она могла разглядеть детали.

Сара нахмурилась: ее охватили дурные предчувствия.

— Здесь часто оставляют лодки?

— Иногда. — Девочка присмотрелась. — Но обычно это лодки поменьше. Рыбацкие. А эту я раньше не видела.

— А оттуда есть тропинка наверх?

Бри кивнула.

— Она поднимается по другую сторону мыса. Она довольно крутая, но при этом безопасная. — В голосе ее прозвучало возбуждение. — Ты думаешь, там, внизу, пираты? Или контрабандисты?

— Не знаю, но у меня возникли нехорошие предчувствия. А мы можем подобраться поближе? Я хочу знать, поднимались ли они наверх.

Глаза у Бри восторженно засверкали, и она повела Сару но едва заметной тропинке, петлявшей между старыми, полуразрушенными зданиями.

— На другом конце деревни есть старый амбар. Он хорошо сохранился. Для контрабандистов он может стать прекрасным убежищем!

Все может быть, но контрабандисты предпочитали промышлять на восточном и южном, а никак не на западном побережье Британии. Они продолжали шагать по тропинке, и вскоре впереди показалось обветшалое каменное здание. Бри ткнула в него пальцем.

— А вот и амбар.

На тропинке, поднимавшейся снизу, появились двое мужчин. Они несли длинный и явно тяжелый ящик. Сара схватила Бри за руку и увлекла под прикрытие разрушенного здания, чтобы мужчины не заметили их.

Выждав несколько мгновений, Сара выглянула из-за угла. Никого. Она прошептала:

— Бри, я хочу подобраться ближе, чтобы узнать, не опасны ли эти мужчины, но ты со мной не пойдешь.

Бри мгновенно ощетинилась.

— Я иду с тобой. Эти руины я знаю куда лучше тебя!

Видя, что переубедить падчерицу ей не удастся, Сара согласилась:

— Ладно. Но мы должны передвигаться тихо и совершенно незаметно. Это не игра.

— Я буду осторожна, — пообещала Бри. — Если мы пойдем позади домов по другую сторону тропинки, то заметить нас будет труднее.

— Показывай дорогу. — Сара вновь выглянула из-за угла. Нигде не было видно ни души. Припустив со всех ног через дорогу вслед за Бри, она пожалела, что на ней нет штанов, даривших ей такую свободу передвижения в Ирландии.

Как и предсказывала Бри, их новый маршрут оказался лучше скрыт от возможного наблюдения со стороны амбара. Каменные стены старого здания зияли пустыми оконными проемами, но грубая тростниковая крыша выглядела относительно новой. И Сара поняла, что кто-то из арендаторов Роба использует его в качестве временного хранилища.

Когда они подошли ближе, она услышала голоса. Знакомые ирландские голоса. Сара замерла на месте, чувствуя, как гулко забилось у нее в груди сердце, и схватила Бри за руку, не давая девочке двинуться вперед. Обе отчетливо услышали, как кто-то сказал:

— Теперь, когда мы уже здесь, сколько еще нам придется ждать, прежде чем мы разделаемся с этим проклятым сыщиком и его сучкой?

Это был голос Флэннери, главаря банды, похитившей Сару. В животе у нее зашевелился ледяной ком страха.

— Имей уважение, — ответил ему ироничный женский голос. Он явно принадлежал образованной англичанке, и в нем слышался лишь слабый ирландский акцент. — Этот проклятый, как ты выражаешься, сыщик теперь стал лордом Келлингтоном, а эта сучка, как я слышала, превратилась в его графиню! — В голосе женщины вдруг зазвучала неприкрытая злоба: — Тем приятнее будет убить их обоих, прежде чем мы отправимся за головой Эштона.

Бри в ужасе уставилась на Сару, больше не считая происходящее забавной игрой. Она уже открыла было рот, чтобы заговорить, но Сара зажала его ладонью.

— Мне еще не доводилось убивать ни одного проклятого английского лорда. — На сей раз говорил О’Дуайер. — И я с нетерпением жду этой возможности.

— Тебе придется подождать своей очереди, малыш, — раздался еще один грубый, хриплый голос с выраженным ирландским акцентом. — Я должен сполна поквитаться с этим сыщиком. А потом мы совершим первый налет «Свободной Эйре» на Англию. Пусть нас боятся.

Зазвучал очередной голос, в котором чувствовался французский акцент:

— Какие вы, ирландцы, право же, кровожадные, — с насмешкой сказал мужчина. — Но именно это в вас и нравится моему господину и мне. «Свободная Эйре» — прекрасно отточенное орудие, которое мы обратим против нашего общего врага.

Снова заговорила женщина:

— Добраться до сыщика будет куда легче, чем до Эштона. Чертов герцог наводнил стражниками все поместье.

— В отличие от Келлингтона, — подтвердил грубый голос. — Местные вовсю болтают в здешних пабах. Так что мы без труда попадем к нему в дом сегодня ночью. — Тон его изменился: — А потом сотрем с лица земли всю деревню. Мы вселим в этих проклятых англичан страх перед ирландцами!

— Как хорошо начинать с людей, которых мы уже знаем и ненавидим, — со сладострастной злобой подхватила женщина.

Саре стало дурно. Эти скоты считают, что убийство невинных, безоружных жителей сделает их храбрыми ирландскими героями? На самом же деле они — жалкие трусы, нападающие из-за угла и выбирающие жертв заведомо слабее себя. А за ними стоят французы, снабжающие их оружием и деньгами, чтобы сеять смерть и разрушения. Дьявольски хитрый замысел: варвары из «Свободной Эйре» получат возможность убивать, а французы чужими руками доставят Англии крупные неприятности.

Послышался шум шагов, и кто-то спросил:

— Куда отнести ружья?

— В заднюю комнату, к боеприпасам, — ответил ему хриплый голос.

Сердце грозило выпрыгнуть у Сары из груди. Она уже собралась подать знак Бри, что им надо уходить отсюда, как вдруг заметила смуглого, похожего на хорька мужчину. Он с угрожающим видом направлялся к амбару по дороге, которой они недавно воспользовались сами. Сара распростерлась на земле и потянула за собой Бри, молясь о том, чтобы они остались незамеченными.

Должно быть, он все-таки уловил краем глаза какое-то движение, потому что посмотрел в их сторону, но теперь Сару и Бри скрывала высокая трава.

«Хорек» вошел внутрь и провозгласил:

— Сэр, вы отправили меня осмотреть развалины и убедиться, что здесь никого нет. Но оказалось, что в замке организован проклятый пикник! Трое женщин и полудюжина девчонок. Быть может, мы утихомирим их? Стрелять из ружей не стоит, чтобы не переполошить местных, зато можно немного поработать ножом. — Он неприятно рассмеялся. — Я справлюсь с этим в одиночку, если никто не пожелает составить мне компанию.

Сара ахнула, не в силах поверить, что кто-то способен на подобную жестокость. Увы, мужчина не шутил.

Воцарилось долгое молчание, которое нарушил француз. Тщательно подбирая слова, он сказал:

— Вы знаете, что империя всецело поддерживает стремление ирландцев к справедливости и свободе от английских угнетателей. Но неужели вы действительно хотите, чтобы первым ударом стало убийство беспомощных женщин и детей? Несомненно, эта честь должна быть оказана более достойным оппонентам.

Хриплый голос заявил:

— Вы правы, Клод. Но что, если они обнаружат нас здесь?

Клод! Должно быть, это тот самый человек, о котором шла речь, когда Сара еще была пленницей в Ирландии. Перед нею было бесспорное доказательство сопричастности к делу Франции, как и подозревал Киркланд.

— Почему бы не подождать, — предложил француз. — Мы находимся на некотором расстоянии от замка, и маленькие девочки вряд ли забредут так далеко.

Женщина злобно прошипела:

— Мы не можем допустить, чтобы наш налет провалился из-за чьей-то излишней щепетильности или слабых нервов!

Когда в амбаре разгорелся спор, Сара прошептала Бри:

— Возвращайся на пикник и немедленно уводи всех оттуда! А потом беги в дом за помощью. Не забудь рассказать о том, что здесь притаились несколько вооруженных мужчин. Очевидно, придется призвать на помощь милицию[39]. — Она молилась о том, чтобы здесь существовала местная милиция, которую можно быстро мобилизовать.

Бри нахмурилась.

— А разве ты не идешь со мной, Сара?

— Я хочу послушать еще немножко. Если они решат отправиться за нами, быть может… быть может, я смогу задержать их. — Видя, что Бри готовится возразить, Сара резко заявила: — Не вздумай спорить со мной! Я буду осторожна.

Бри в страхе закусила губу, но затем послушно кивнула и скользнула прочь. Сара же осталась лежать в траве, прислушиваясь к спору и спрашивая себя, как же так получилось, что жизни ее вновь угрожает опасность.

Вышла наружу женщина, по-прежнему обсуждая с сообщниками, как им поступить с теми, кто так некстати устроил в старом замке пикник. Ирландка оказалась привлекательной особой средних лет, и Сара узнала ее. Это была Джорджиана Лоуфорд, которую Адам называл тетушкой Джорджианой, когда был маленьким.

В прошлом году овдовевшая Джорджиана пыталась убить Адама, чтобы ее собственный сын, Хэл, смог унаследовать герцогство. И она почти добилась своего, причем неоднократно. Когда же ее злоумышления были раскрыты, Эштон сослал ее обратно в Ирландию, в дом ее детства, в Баллину, вместо того чтобы передать властям, что породило бы унизительный скандал, в котором оказалось бы замешано семейство Лоуфордов.

Насколько Сара знала, после возвращения в Ирландию от Джорджианы не поступало никаких известий. Но похоже, та собрала группу мятежников и решила сделать ее орудием своей мести. Это объясняло все, включая попытку похищения Мэрайи, которая носила под сердцем ребенка Адама. Сорвав планы этой женщины, Сара и Роб тоже превратились в ее личных врагов.

На солнечный свет вслед за Джорджианой потянулись и ее сообщники. Самый старший из них жестом собственника обнял ее за плечи — очевидно, они были любовниками.

В душе у Сары вспыхнула холодная ярость, и она задумалась над тем, что делать дальше. Святой Боже, а что, если Роб прямо сейчас подъезжает к развалинам замка, чтобы принять участие в праздновании дня рождения своей дочери? Даже если он вооружен, то не сможет противостоять стольким противникам.

Нахмурившись, она взвешивала возможные варианты. В амбарах обычно имеются два входа на противоположных концах. Если ружья сложены в заднем помещении и там нет охраны…

Сара ползком обогнула амбар, потом вскочила и поспешила к его тыльной части. Да, так и есть: здесь тоже были двойные двери.

Поначалу она хотела просто приоткрыть их, чтобы заглянуть внутрь, но старые амбарные двери вечно скрипят, что насторожило бы любого, кто мог оказаться внутри. Окно располагалось слишком высоко, чтобы она могла заглянуть в него, но выщербленная каменная кладка давала множество упоров для рук и ног. Какое счастье, что в детстве она лазила по деревьям, как мальчишка.

Молясь, чтобы ее никто не увидел, она осторожно заглянула в уголок пустого оконного проема — кажется, никого. Осторожно приподняв голову повыше, она вздохнула с облегчением, обнаружив, что внутри действительно никого нет. В комнате валялось лишь несколько охапок прелой прошлогодней соломы, в углу были прислонены к стене садовые инструменты, а посередине стояли два длинных ящика, внутри которых вполне могли оказаться ружья. Рядом находились квадратные ящики поменьше. Порох? Пули?

Опираясь на влажные от пота ладони, Сара подтянулась на руках, влезла в окно и спрыгнула на пол. Стараясь производить как можно меньше шума, она бросилась к ящикам. На каждом красовалась надпись на французском языке. Открыв первый из них, Сара обнаружила внутри новенькие сверкающие ружья.

Вынув одно, она принялась осматривать его. Вороненое, гладкое, оно выглядело намного опаснее тех ружей, из которых Сара училась стрелять в поместье своего дяди, но принцип оставался тем же. Она сумеет им воспользоваться.

Как и ожидалось, в других ящиках оказались порох и пули. Она бы унесла их с собой, чтобы проклятые интервенты остались без оружия, но они были слишком тяжелыми. По привычке Сара повсюду носила с собой ридикюль, и сейчас женщина выбросила из него щетку и носовой платок, а потом зачерпнула пороху и высыпала на дно, а сверху постаралась втиснуть столько пуль, сколько могло влезть в маленькую сумочку.

Хватило бы у нее духу поджечь порох, если вместо носового платка она носила бы в ридикюле огниво? Ее бы разнесло на мелкие кусочки, но вместе с нею погибли бы и убийцы из «Свободной Эйре». Как бы там ни было, сейчас она радовалась тому, что огнива у нее с собой нет и подобное решение ей принимать не придется. Она слишком любила свою новую жизнь, чтобы расстаться с нею.

Но перед Сарой встал новый вопрос — зарядить ружье сейчас или сначала убежать, чтобы сделать это, оказавшись в безопасности? Инстинкт самосохранения возобладал, поэтому она устремилась к задней двери, держа ружье обеими руками. Она уже почти подбежала к ней, когда дверь на противоположном конце распахнулась и через порог шагнул О’Дуайер, самый гнусный из ее похитителей.

На лице его вспыхнула злобная радость, когда он увидел ее.

— Так, так, гак, неужели это наша изнеженная фальшивая герцогиня? — Опустив на землю ящик, который держал в руках, О’Дуайер закрыл за собой дверь. — Что ж, я немножко развлекусь с тобой, прежде чем позову остальных, чтобы они присоединились к нашему веселью.

Сара медленно пятилась к двери, жалея, что не зарядила ружье. Но ей так хотелось поскорее убежать отсюда!

— Ну и что же наша маленькая девочка намерена делать с большим тяжелым ружьем? — злобно оскалился он. — Даже если бы ты знала, как зарядить его, — чертовски трудно прицелиться в человека и выстрелить, по крайней мере в первый раз. Ты годишься только для одного-единственного дела, и я вволю побалуюсь с тобой.

Когда он двинулся к ней, Сара мысленно прикинула возможные варианты. Можно было попытаться ударить его незаряженным ружьем, но оно было слишком тяжелым, чтобы она сумела быстро взмахнуть им и оглушить О’Дуайера. Он попросту отнимет его у нее.

Значит, так тому и быть.

— Разве ты не собираешься кричать, малышка? — гадко ухмыляясь, осведомился он. — Я бы не возражал, чтобы ты закричала, вот только это привлечет внимание остальных раньше, чем я кончу с тобой.

Он прыгнул к ней, и она замахнулась ружьем, целясь прикладом ему в голову. Но не настолько сильно, чтобы потерять равновесие.

Смеясь, он одной рукой перехватил оружие в воздухе. Сара позволила ему вырвать у нее ружье, а сама продолжила отступать, одновременно разворачиваясь вправо. В углу, прислоненные к стене, стояли инструменты, и она схватила ближайший.

Ржавые вилы. Придя в ужас от гнусного смеха О’Дуайера, она ударила его вилами со всей силой, на которую только была способна.

Он оказался совершенно не готов к этому. Выругавшись, О’Дуайер приподнял ружье, чтобы блокировать удар, но оно было слишком тяжелым, а он среагировал слишком медленно. Ржавые зубья вонзились ему в шею. Глаза у него удивленно расширились, он пошатнулся и упал навзничь. Кровь фонтанчиками забила из ран, а крик замер у него на губах, так и не вырвавшись из пробитого горла.

Отчаянно борясь с подступавшей истерикой, Сара держала вилы наготове, но О’Дуайер больше не поднялся. Тело его дернулось, издав задушенный хрип… и больше ничего. Глаза его потускнели и закатились, а фонтан крови превратился в ленивую струйку. Он не дышал.

Сара не могла отвести от него глаз, ее сотрясала крупная дрожь. Я убила человека!

Она упала на колени, и содержимое ее желудка — потрясающие сэндвичи к чаю и восхитительное печенье — выплеснулось на прелую солому. Возьми себя в руки, Сара! Беги отсюда!

Преисполненная мрачной решимости, она поднялась и вытерла рот тыльной стороной ладони. Затем подхватила ружье и бросилась вон из амбара.

На свежем воздухе голова у нее немного прояснилась. О’Дуайер был прав: ударить человека с намерением причинить ему увечье оказалось нелегко, но если кто-то должен был умереть в том амбаре, то Сара была рада тому, что это не она. Женщина устремилась обратно к развалинам замка, жалея, что у нее на ногах легкие туфельки.

Она уже достигла дальнего края деревни, когда из амбара раздались яростные крики. Сообщники нашли тело О’Дуайера.

Сара сбросила туфельки и побежала босиком.

Глава сорок третья

Бри уже задыхалась, когда подбежала к месту пикника. Мирная сценка со спящими детьми и взрослыми казалась нереальной. Спотыкаясь, она направилась к женщинам — своей прабабке и женам священников.

Миссис Брум заметила ее первой.

— Бри, что служилось? Где Сара?

— Те самые похитители, которые выкрали Сару из Ральстон-Эбби, вернулись! — Бри судорожно набрала полную грудь воздуха, прежде чем смогла продолжать. — Ирландские повстанцы. Они хотят убить всех жителей деревни, чтобы напугать англичан. Но больше всего они хотят убить Сару и моего отца за то, что те доставили им неприятности. Сара послала меня к вам, чтобы я отвела вас в безопасное место.

Женщины во все глаза уставились на нее. Миссис Хольт крепче прижала к груди спящего сына.

— Ты, наверное, шутишь! Но это… это плохая шутка, Бри!

— Это не шутка, — мрачно возразила вдовствующая графиня. — Она говорит совершенно серьезно. Где Сара?

К этому времени Бри смогла перевести дух.

— Она осталась, чтобы подслушать их дальнейшие планы, а потом попробовать задержать их.

— Но что она может сделать? — объятая страхом, воскликнула миссис Брум. — Сколько человек в отряде?

— Не знаю. Мы слышали голоса полудюжины. — Бри беспомощно пожала плечами. — Сверху мы увидели, что в бухте на якоре стоит какая-то лодка. Она небольшая, но на борту может находиться еще около полудюжины мужчин. — Сквозь неумолчный шум прибоя до слуха девочки донеслись крики налетчиков. — Черт возьми, они идут сюда, за нами!

— Если так, то мы не успеем спрятаться. Они настигнут нас, — спокойно заметила миссис Брум, но в глазах у нее стоял ужас, когда она посмотрела на свою дочь и остальных детей, которые уже проснулись и прислушивались к их разговору.

— Подземный ход. — Бри облизнула пересохшие губы. — Там, в развалинах, есть подземный ход, который ведет обратно к дому. Я бываю в нем, там грязно, конечно, но вполне можно пройти. Как только мы окажемся под землей, они нас не найдут. — Бри закусила губу, глядя на вдовствующую графиню. — Хотя прогулка будет нелегкой.

— Я помню этот подземный ход еще с тех пор, как сама была молодой, — ответила пожилая леди, прищурив глаза. — Я дойду, но мне лучше идти последней, чтобы никого не задерживать. — Она встала. — Идемте, дети. Нам с вами предстоит захватывающее приключение.

Миссис Хольт все также держала на руках младшего сына, миссис Брум подхватила среднего ребенка Хольтов, а Бри возглавила процессию, показывая дорогу. Вход в подземный лабиринт скрывала частично обрушившаяся стена. Когда они подошли к узкому лазу, Бри сказала:

— Я часто им пользуюсь и потому держу огниво и свечи в обоих концах.

— Очень удобно! — одобрительно отозвалась старая графиня. — Зажигай свет.

Бри опустилась на четвереньки и сунула руку в проем, нашаривая припрятанное. Руки у нее дрожали так сильно, что только с десятой попытки она сумела зажечь отсыревший фитиль одной из свечей. Уже от нее она зажгла вторую свечу, чтобы в голове и хвосте процессии было одинаково светло.

Миссис Брум сказала:

— Алиса, возьми свечу. Бри, ты знаешь подземный ход лучше всех, поэтому зажигай еще одну свечу и беги вперед так быстро, как только сможешь, чтобы позвать на помощь. А теперь вперед!

Бри не нуждалась в том, чтобы ей дважды повторяли одно и то же. Прикрыв пламя свечи ладошкой, она пробралась в лаз и выпрямилась, радуясь тому, что своды подземного хода достаточно высоки для того, чтобы она могла стоять в полный рост. А потом она сорвалась с места и растворилась в темноте, молясь про себя о том, чтобы успеть привести помощь вовремя.

Если с Сарой что-нибудь случится из-за того, что Бри опоздает, она никогда не простит себе этого.

Роб уже смирился с тем, что являет собой типичный пример безумно влюбленного новобрачного. Всего три дня разлуки, а он уже скучает по Саре как сумасшедший и с нетерпением ожидает их воссоединения. Более того, он уже предвкушал, как через несколько дней повезет ее и Бри в Лондон. Роб хотел показать дочери достопримечательности столицы и, как равный, встретиться со старыми друзьями.

Выехав очень рано, он прибыл домой с достаточным запасом времени для того, чтобы успеть к окончанию праздничного пикника. По пути он задержался у конюшни, где уже ждала хозяйку пони, проведшая несколько дней в стойле у одного из арендаторов. Джонас вычистил и оседлал Риону, а в гриву лошадки вплел ленточку. Роб уже представлял себе реакцию Бри, когда он приведет пони на пикник и подарит ее дочери.

У Рионы была забавная умная мордочка. Пони вообще отличаются острым умом, и Роб не сомневался, что с нею Бри быстро овладеет искусством верховой езды.

Он был уже на полпути к развалинам старого замка, когда заметил какое-то движение у ледника, наполовину врытого в холм. Откуда-то из-под земли вынырнула маленькая, перепачканная с ног до головы фигурка и опрометью бросилась к нему. Изумленный, он присмотрелся повнимательнее. Бри? Да, это была его дочь, и она явно пребывала в отчаянии.

Не обращая внимания на пони, девочка бросилась отцу на грудь, обливаясь слезами.

— Папа, папа!

Неужели она так расстроилась из-за ссоры с каким-нибудь ребенком? Не может этого быть. Обняв ее свободной рукой, он спросил:

— Бри, что случилось?

— Люди, похитившие Сару, вернулись и хотят убить тебя, Сару и всех в деревне! — выпалила она. — У них есть йол в бухте, ружья, и они очень страшные!

Господи милосердный, кто мог предвидеть такое?

— Где Сара? И бабушка, и твои подруги?

— Мы с Сарой подслушали, как эти гады разговаривали — они засели в старом амбаре в дальнем конце заброшенной деревни. Она осталась, чтобы разузнать побольше, а меня отправила обратно к остальным. Они идут за мной по подземному ходу. — Судорожно переводя дыхание, девочка махнула в сторону ледника. Лицо ее было чумазым, а на щеках остались разводы от слез. Она вновь взяла себя в руки. — Меня отправили вперед за помощью.

— Умница! Вот твой пони — подарок на день рождения. — Он подхватил дочь за талию и усадил в седло. — Скачи домой и расскажи Джонасу о том, что случилось. Пусть он собирает местную милицию. Он у них сержант, так что знает, к кому еще послать гонцов. Скажи ему, пусть поторопится и обязательно вооружит всех людей. Поняла?

Она кивнула и только тогда восторженным взглядом окинула пони.

— Это для меня?

— Да, ее зовут Риона. А теперь скачи.

Роб, слыша, как гулко стучит в груди сердце, со всех ног бросился к развалинам. Господи милосердный, пожалуйста, сделай так, чтобы с Сарой ничего не случилось! Если кто-нибудь должен умереть, пусть это буду я!

Однако если у него будет выбор, то сегодня никто из обитателей Келлингтона не пострадает.

К тому времени как Сара добралась до места проведения пикника, все гости уже исчезли, оставив после себя разбросанные одеяла, корзины с остатками еды и деревянное резное кресло старой графини. Окинув местность быстрым взглядом, она никого не заметила. Могли ли они убежать через подземный ход, о котором ей когда-то рассказывал Роб? Она очень надеялась на это.

Сара не знала, где его искать, но это не имело значения, поскольку убегать она не собиралась. Быть может, у нее не хватило бы мужества подорвать себя, зато она вполне может залечь на какой-нибудь возвышенности и задержать дьяволов, если они направятся в эту сторону.

Она вскарабкалась по крутому откосу на высокую насыпь из камней и земли, что подпирала высокую стену позади того места, где они устроили пикник. Наверху земля была уже относительно ровной, и там даже стояла деревянная скамейка, чтобы гуляющие могли полюбоваться великолепным видом на море.

Два пустых оконных проема обеспечивали Саре господствующее положение. Лучшего укрытия для стрельбы не найти. Опытный стрелок может держать под контролем всю местность внизу, включая внушительный отрезок тропинки, ведущей к морю, — а Сара была отличным стрелком.

Задыхаясь от быстрого подъема, она открыла свой ридикюль и аккуратными кучками высыпала на скамейку порох и пули, а потом принялась внимательно осматривать пространство перед собой. Негодяи почти наверняка станут подниматься по тропинке, которая выводила прямо к месту пикника.

В стрельбе по мишеням Сара превзошла всех своих кузенов, хотя девчонкой никогда не принимала участия в охоте, поскольку не хотела убивать. Но сегодня все было по-другому. Она не испытывала никаких чувств, кроме примитивной, дикой ярости. Она леди Келлингтон, хозяйка замка, и воспользуется всеми навыками и умениями, чтобы защитить своих друзей, свою семью и землю.

Когда мятежники выйдут к месту пикника, то окажутся в пределах досягаемости, на расстоянии не более пятидесяти ярдов от нее. Несколькими меткими выстрелами она может заставить их отступить на мыс и даже некоторое время удерживать там. Учитывая крутизну склона, никто не сможет взбежать по нему достаточно быстро, не попав под ее выстрелы.

Сжав губы, Сара тренировалась заряжать ружье. Перезарядка у нее всегда получалась быстро, и сегодня это умение понадобится ей как никогда.

Может, стоит выстрелить, чтобы привлечь к себе внимание? Нет, любой, кто захочет узнать, в чем дело, наверняка окажется невооруженным деревенским жителем и попадет прямиком в смертельную ловушку. Не хотела она и заранее предупреждать членов «Свободной Эйре» о своем присутствии здесь, о том, что у нее есть ружье и что она умеет им пользоваться.

Сара зарядила ружье в последний раз и стала ждать.

Не прошло и нескольких минут, как на тропинке появились пятеро мужчин и женщина. Они шли с самонадеянной заносчивостью, уверенные в том, что в столь мирном месте им ничего не грозит. Все мужчины были вооружены.

Джорджиана Лоуфорд вышагивала рядом с коренастым мужчиной постарше — ее любовником и вторым главарем в банде. Годом ранее Сара встречалась с Джорджианой на одном из светских мероприятий, и та показалась ей напряженной и неуравновешенной, но душевного расстройства она в ней не заметила.

А вот сейчас безумие проявилось — в первую очередь в дикой и опасной красоте. Джорджиана была с ног до головы одета в черное, за исключением ярко-алого шарфа, развевавшегося за нею на ветру. Она очень походила на Морриган, ирландскую богиню войны, крови и смерти, изображаемую в виде вороны.

Сара ждала, пока они не окажутся прямо перед нею. Используя свой шанс, она тщательно прицелилась в юркого мужчину, который намеревался перерезать горло детям.

О’Дуайер был прав: трудно навести прицел на человека. Но он был прав и в том, что самое трудное — только первое убийство. А она уже убила сегодня одного человека, и если ей предстоит убить и второго, то трудно найти более подходящую цель, чем мужчина, жаждущий расправы над маленькими детьми.

Сара не спеша взяла его на прицел, уложив ствол ружья на каменный «подоконник». Сделаем поправку на порывистый ветер с моря…

Она плавно нажала на спусковой крючок.

Ка-буууум!

Выстрел эхом раскатился над водой, а приклад больно лягнул ее в плечо.

Потенциальный убийца детей рухнул на землю. Пока его товарищи кричали и оглядывались по сторонам в поисках стрелка, Сара быстро перезарядила ружье.

Она яростно задушила в себе ужас от содеянного. Все эти звери внизу намеревались убить ни в чем не повинных людей и сами заслуживали смерти.

Сара прицелилась в ближайшего к ней мужчину. В момент, когда она нажала на курок, он двинулся с места, и пуля лишь оцарапала его, но он заорал от боли и выронил ружье.

Испытывая мрачное удовлетворение, Сара перезарядила ружье и снова выстрелила. Еще один раненый.

Да! Как она и надеялась, все пятеро, что еще оставались на ногах, поспешно отступили на мыс, чтобы укрыться за стенами полуразрушенных построек. Один из них — ей показалось, что это был Флэннери, — вычислил ее местоположение и открыл ответный огонь. Выпущенная им пуля с визгом ударила в стену у нее над головой.

Сара пригнулась и вновь перезарядила ружье. В дюжине футов правее в стене виднелось еще одно окно. Она переместилась к нему и выстрелила, после чего немедленно пригнулась.

В кладку перед нею ударили сразу несколько пуль. Камень, лежавший на верхушке стены, упал вниз и едва не задел ее. Она вовремя уклонилась, быстро прицелилась, выстрелила и вновь спряталась. Как долго она сможет удерживать их?

Вдруг Сара услышала за спиной какой-то шорох. Запаниковав — кто-то из повстанцев наверняка обошел ее сзади, — она резко развернулась с ружьем наизготове.

— Тебе лучше бросить привычку целиться в меня из огнестрельного оружия, — негромко сказал Роб, стоя совершенно неподвижно. — От этого у мужчины возникает ощущение, что ему не рады.

— Роб! — Увидев его перед собой, высокого, спокойного и абсолютно надежного, способного вытащить ее из любой беды.

Сара испытала невероятное облегчение. Она больше не одна. Выронив ружье, Сара упала ему в объятия. — Ох, Робин, я так боялась, что больше никогда не увижу тебя!

Он крепко поцеловал ее, а потом отстранил от себя, взглядом призывая к спокойствию.

— Я услышал стрельбу и пришел посмотреть, что здесь происходит. Итак, каково наше положение?

Сара взяла себя в руки, проведя тыльной стороной грязной ладони по глазам, чтобы смахнуть непрошеные слезы.

— За всем этим стоит тетка Адама, Джорджиана Лоуфорд. Она и ее любовник руководят организацией «Свободная Эйре». С ними один француз, который, скорее всего, и поставляет им ружья и боеприпасы. Судя по всему, они хотят посеять в Англии террор, начав с убийства невинных деревенских жителей. Джорджиана убедила их начать отсюда, потому что здесь живем мы.

Роб негромко выругался.

— Я прекрасно понимаю, почему Эштон не захотел передавать ее властям, но уже тогда я спрашивал себя, не придется ли ему пожалеть о собственном решении.

— Не думаю, что кто-нибудь мог предвидеть, что она отважится на столь чудовищную месть, — содрогнувшись всем телом, сказала Сара.

Он коротко кивнул и выглянул в окно. В стену тут же ударила ружейная пуля, и Роб отступил назад.

— Похоже, ты загнала их на мыс и не даешь высунуться оттуда. Отличная работа! Сколько их?

— Кажется, четверо вооруженных мужчин и Джорджиана. Но внизу, на йоле, должны быть еще люди. Не знаю, поднялся ли кто-нибудь из них сюда, но думаю, что нет. — На нее вновь накатила паника, с которой, как ей казалось, она уже справилась. — Не знаю, сколько еще я смогла бы удерживать их здесь.

— Принцесса, ты удивительная женщина. — Он взял ее за руку, отдавая ей часть своего тепла. — Но теперь ты не одна. Поскольку второго ружья у нас нет, быть может, это возьму я?

— Пожалуйста! — Теперь, когда рядом с нею был Роб, ее вновь начала бить дрожь; она почувствовала, как уходит невероятное напряжение. Руки ее тряслись так сильно, что она, скорее всего, даже не смогла бы перезарядить ружье, не говоря уже о том, чтобы точно выстрелить из него. — Осторожнее, оно заряжено.

Он взял ружье и выглянул в окно. Ему понадобилось всего мгновение, чтобы прицелиться, выстрелить и отпрянуть под защиту стены. Уже в следующую секунду загрохотали ответные выстрелы.

— Отличные винтовки делают наши французские друзья. — Перезарядив ружье, он крикнул: — Сдавайтесь! Вы в ловушке, и сюда уже идет милицейское подкрепление!

В ответ закричала Джорджиана Лоуфорд:

— Кармайкл? Что-то я не вижу здесь никакой милиции!

— Будь я проклят, если сдамся английскому правосудию! — проревел еще чей-то бас. — Покажись нам, парень, чтобы я мог прострелить тебе башку!

— Мы оказались в патовом положении, — дрожащим голосом заявила Сара. — Пока сюда прибудет милиция, пройдет много времени, но, даже когда это служится, атаковать людей, засевших на мысу, будет чистой воды самоубийством.

— И ружья не помогут, ты права. — Роб быстро выглянул из окна, окидывая взглядом склон, что спускался к выступающему над морем обрыву.

Затем он отступил на шаг, чтобы внимательно осмотреть стену, и даже попробовал расшатать несколько неправильной формы камней.

— Эта стена вот-вот рухнет, как и все остальные. Если мы навалимся на нее с правой стороны, которая кажется мне менее устойчивой, то устроим маленькую лавину, и тогда Джорджиане и ее сообщникам будет о чем подумать. Ну что, попробуем?

Сара мрачно улыбнулась.

— Показывай, куда я должна толкать. Но не рассчитывай на слишком многое.

— Любая помощь будет очень кстати. — Смахнув порох и оставшиеся пули в ее ридикюль, он положил его на землю. Затем поднял деревянную скамью и приложил ее горизонтально к стене на высоте примерно четырех футов над землей, чтобы увеличить площадь воздействия. — Упрись в левый край и толкай — посмотрим, что получится. Готова? Раз, два, три.

Оба изо всех сил налегли на скамью. Сара буквально кожей ощущала, как Роб, упершись каблуками в землю и всем телом навалившись на стену, превратился в сгусток энергии. Она последовала его примеру и почувствовала, как стена дрогнула. Они налегли вновь, и да, стена покачнулась.

После четвертого толчка правая часть стены подалась, и камни с грохотом покатились по крутому откосу. Роб едва успел оттащить Сару назад, в безопасное место, чтобы она не последовала за ними, и заставил ее пригнуться, дабы никто из врагов не воспользовался представившейся возможностью и не выстрелил в них.

Сгорая от желания увидеть, к чему привели их усилия, Сара осторожно выглянула во второе окно, проделанное в изрядно укоротившейся части стены:

— Святые угодники!

Роб присоединился к ней, и вместе они стали смотреть, как камни, которые они столкнули вниз, врезаются в стены, попадающиеся им на пути, и обрушивают их, образуя сокрушительную лавину, сметающую все на своем пути. Оказывается, Сара не отдавала себе отчета в том, насколько крутым был откос и какую скорость могут набрать катящиеся по нему камни.

Мятежники из «Свободной Эйре» в панике закричали, когда увидели, что на них мчится каменная лавина. Один из них вскочил, но тут же был раздавлен камнями.

Тяжко вздрогнула под ногами земля. А потом, с раскатистым гулом, похожим на удар грома, нависающий над морем обрыв рухнул вниз, увлекая за собой полуразрушенные здания и несостоявшихся убийц.

Глава сорок четвертая

Одной рукой Роб обнял Сару, они молча смотрели на бурлящее море. В воздух поднялся столб воды, когда тяжело вздымающееся море поглотило колоссальный кусок земной тверди, остатки древних хозяйственных построек и чудовищ, которые явились убить его семью и друзей.

Сдавленным голосом Сара поинтересовалась:

— Как ты думаешь, кто-нибудь выжил?

Он посмотрел на этот жуткий водоворот.

— Нет.

Роб знал, что в течение долгих лет волны и дожди подтачивали выступающий в море крутой утес, но никак не ожидал вызвать его полный обвал. Он предложил столкнуть стену в попытке лишь осложнить положение врагов. Роб и представить себе не мог, что дело закончится… вот так.

Но он не жалел ни о чем.

Сара показала рукой вдаль.

— Видишь там йол, что доставил их сюда? По-моему, это тот самый, на котором меня увезли в Ирландию. Они поднимают паруса, явно намереваясь сняться с якоря.

Йол отчаянно подпрыгивал на волнах, поднятых рухнувшим утесом.

— Что ж, мудрое решение. Теперь, когда их главари мертвы, им остается только ретироваться. Думаю, что «Свободная Эйре» распадется, а ее бывшие члены вступят в другие организации, у которых нет причин для личной мести, направленной против Эштона или нас. — Он взглянул в побледневшее лицо Сары. — Если хочешь закатить истерику, не стесняйся. Ты заслужила это право.

— Теперь, когда ты рядом, со мной все в порядке, но, боже мой, Роб! Довольно с меня приключений! — Словно марионетка, у которой обрезали ниточки, Сара неровными, дергаными движениями опустилась на траву. Ее некогда чудесное светлое платье было безнадежно перепачкано травой и грязью, а волосы растрепались. Она выглядела совсем как девчонка-сорванец, которая заигралась с братьями и упала с дерева, а вовсе не как женщина, в одиночку остановившая банду кровавых убийц.

Его неукротимый золотой цыпленок. Роба охватила невыносимая нежность вкупе с другими чувствами, разобраться в которых он даже не пытался. Ему хотелось взять ее на руки, прижать к груди и защитить от всего мира. Ему хотелось лечь на землю рядом с нею и немедленно заняться безумной, страстной любовью. Ему хотелось…

Он постарался обуздать свои весьма противоречивые эмоции и все же опустился рядом с ней на траву, прижав ее к себе, так что она вновь оказалась у него под мышкой.

— Я вдруг вспомнил, что принцессы-то в большинстве своем происходят от королей-полководцев и потому сами могут стать воительницами. Где ты раздобыла ружье и боеприпасы?

— Я вынесла их оттуда, где они хранились, — из старого амбара. — Она коротко взмахнула рукой в сторону разрушенной деревни. — Я уже собиралась уходить, когда…

Сара с трудом проглотила комок в горле, прежде чем продолжить:

— Вошел О’Дуайер, самый отвратительный из них. Он собирался изнасиловать меня, а потом передать своим сообщникам, чтобы они сделали то же самое. Когда он схватил ружье, которое не было заряжено, я выпустила его из рук, а сама потянулась за инструментами, стоявшими в углу.

— Ты оглушила его лопатой? — предположил Роб, когда голос жены сорвался и она умолкла.

Он почувствовал, как Сара напряглась у него под рукой.

— Это были вилы. Когда я ударила его, он… умер.

— Ох, бедная моя Сара! — Повернувшись к ней, Роб обнял ее обеими руками. Она спрятала лицо у него на груди, и тело ее содрогнулось от рыданий.

— Это еще не все, — продолжала Сара, немного придя в себя. — Я застрелила мужчину, который грозился перерезать горло детям и остальным женщинам. Сегодня я… убила двух человек.

Роб негромко выругался.

— Я должен был быть здесь! И тогда тебе не пришлось бы воевать с бандой убийц в одиночку. — Он крепко обнял ее и прижал к себе. — Хотя ты разобралась с ними поистине великолепно.

Она подняла голову и криво улыбнулась.

— Женщины всегда делают то, что должны.

— Это правда. Но очень немногим приходится защищать своих родственников и друзей от подобного насилия. И еще меньше среди дам тех, кто сумел бы справиться с этим столь блестяще. — Он вдруг понял, что весь дрожит где-то внутри. Мысль о том, что он мог потерять ее, оказалась настолько ужасающей, что он даже не смог додумать ее до конца.

Сара стала для него… всем. Она порождала в нем головокружительную страсть сродни той, что он испытывал к Бриони, когда любовь была для него доселе неизведанным чудом. Она обладала умом и дружелюбием Кэсси, но при этом была наделена еще и потрясающей решительностью. И все это делало ее неподражаемой. Его Сарой.

С трудом подбирая слова, Роб заговорил:

— Когда моя бывшая спутница оставила меня, она сказала, что мы оба чересчур самодостаточны и независимы, чтобы нуждаться в ком-либо или хотя бы влюбиться. Тогда она была права.

Кончиками пальцев он погладил Сару по щеке.

— Я настолько привык к такому образу жизни, что даже не заметил, как стал нуждаться в тебе сильнее, чем в воздухе. Мне нужны твой смех, твоя доброта и твоя решительность. Я должен быть с тобой, иначе мир жив лишь наполовину. Я люблю тебя, Сара. Отныне и навсегда, аминь.

Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал.

— Тебе не нужно ничего говорить. Просто… будь моей женой и оставайся со мной навсегда.

Сара закусила губу, и глаза ее наполнились слезами.

— Я не отдавала себе отчета в том, какой властью обладает замужество, Робин. Я не подозревала о силе физической близости. Не понимала я и того, что созидание совместной жизни день за днем превращает двоих людей из «тебя» и «меня» в «нас», и вот мы приветствуем мир, уже будучи одним целым.

Она взяла его за руку и прижала ее к щеке.

— Настоящая любовь означает, что ты вверяешь свою душу другому человеку. Ты получил мою душу, Роб. Я люблю тебя, отныне и навсегда.

Она запрокинула голову, и он поцеловал ее, охваченный священным трепетом от ее искренности и нежности. Она была его любимой, его напарником, его другом, его жизнью.

Его женой.

Эпилог

Келлингтон-Хаус, Лондон, май 1813 года

Войдя в гардеробную Роба, Сара поинтересовалась:

— Ты готов выслушать свою бабушку, когда она скажет: «Мой внук, новый граф, намного более сносен, чем тот семейный бал, что он дает»?

Роб рассмеялся, глядя на себя в высокое зеркало и в последний раз поправляя манжеты.

— Ради того чтобы потешить собственную гордость, она должна публично продемонстрировать мне свою поддержку и одобрение. Не может же она признать, что новый граф позорит фамилию.

— Это правда, но ведь она действительно полюбила тебя. — Сара коротко рассмеялась. — Не меньше полудюжины раз она упомянула о твоем сходстве с покойным дедом, что в ее устах звучит несомненным комплиментом.

— Поскольку я видел его портреты, то должен заметить, что сходство скорее духовное, нежели физическое. Но это хорошо, что Кармайклы выступают перед обществом единым фронтом. — Удовлетворенный своим внешним видом, он повернулся к ней.

У Сары округлились глаза, когда она увидела мужа во всей красе, в превосходно сшитом вечернем костюме по фигуре. Темно-синий сюртук выгодно подчеркивал широкие плечи, оттеняя синеву глаз, а панталоны наглядно демонстрировали стройные сильные ноги. Он выглядел как настоящий лорд. Человек, наделенный властью и способный нести ответственность за нее, привлекательный и следящий за модой, но без излишеств.

— Святые угодники, неужели это тот самый бродяга, который вез меня через всю Ирландию?

Глаза Роба лукаво блеснули.

— Ты видишь перед собой результат моего похода к личному портному Эштона.

— Поскольку Эштон не зря считается одним из тех лондонских джентльменов, кто одевается лучше всех, к результатам придраться трудно. — Сара с восторгом обошла мужа кругом. — Твой новый камердинер, хотя и обладает преступными наклонностями, похоже, знает свое дело. Ты выглядишь превосходно, а он до сих пор не украл столовое серебро Кармайклов.

— Когда Смит явился на собеседование и узнал меня, он сразу же кинулся наутек. Но ведь этот парень был одним из самых прекрасно одетых воров, которых я когда-либо ловил! С тех пор на совершенно законных основаниях он приобрел обширный опыт камердинера, — заметил Роб. — Поскольку он клянется, что перешел на сторону ангелов, я решил, что из него выйдет неплохой слуга, который будет понимать меня лучше прочих.

— Есть своя логика в том, что бывшему сыщику прислуживает исправившийся вор, — согласилась Сара. — А если он вновь собьется с пути истинного, то ты лично поймаешь его?

— Именно так. — Роб схватил ее за руку, не позволяя ходить вокруг себя кругами. — Ты не даешь мне возможности сказать, как прекрасно выглядишь сама.

— В этом платье я выходила за тебя замуж, так что ты уже видел его, — заявила Сара и присела перед ним в изящном реверансе в шорохе золотистых и кремовых юбок.

— Да, но тогда ты выглядела так, словно готова была броситься вон из церкви без оглядки. Хорошо, что ты все-таки решила остаться, поскольку с каждым днем ты выглядишь все прекраснее. — Роб наклонился, чтобы запечатлеть на губах Сары осторожный поцелуй и при этом не помять ее платья.

— Лестью ты можешь добиться чего угодно. — Она с готовностью откликнулась на его ласку. — М-м… А мы не можем пропустить бал и запереться в спальне наверху?

— Только не сегодня вечером, принцесса, — ответил он под бой часов. — Самое время забрать Бри и совершить наш великий выход.

Обычно такие молоденькие девушки, как Бри, балы не посещали, но Роб настоял на том, что она должна быть представлена обществу вместе с новыми графом и графиней, дабы доказать, что является любимой дочерью в семье. Старая вдова принялась было возражать, что это неприлично, но лишь для виду — она полюбила правнучку всем сердцем и готова была сдувать с нее пылинки.

Когда Роб отворил дверь в коридор, с первого этажа долетели звуки музыки, смех и разговоры. К отцу и его супруге присоединилась Бри, лицо которой светилось воодушевлением и азартом. Сара готова была поклясться, что после своего дня рождения девочка выросла на целый дюйм и повзрослела на несколько лет. Пройдет совсем немного времени, и она превратится в бриллиант чистой воды.

— Бри, ты выглядишь потрясающе! Но прошу тебя, не взрослей слишком быстро.

Роб кивнул в знак согласия.

— Я уже думаю о том, как горько мне будет, когда кавалеры начнут домогаться твоей руки. Мне не хочется отпускать тебя.

Бри захихикала и вновь превратилась в двенадцатилетнюю девчонку.

— Я не выйду замуж, пока не состарюсь. По крайней мере до тех пор, пока мне не исполнится двадцать пять.

— Ловлю тебя на слове. — Роб согнул в локте правую руку. — Леди Келлингтон? — Сара оперлась на нее, и он предложил левую руку дочери. — Мисс Кармайкл? — Бри с гордостью приняла ее. — Итак, вперед, леди! Предстанем перед лондонским обществом вместе.

Они вышли на верхнюю площадку лестницы, которая была достаточно широкой, чтобы вместить их троих. Внизу стояла вдовствующая графиня, и лицо се просветлело, когда она увидела свое семейство. Она искрилась блеском бриллиантов и с головы до пят выглядела истинной аристократкой.

Пожилая леди безупречно организовала их выход. Спускаясь по лестнице под руку с Робом, Сара заметила улыбающихся друзей среди множества повернутых в их сторону лиц. Мэрайя, леди Кири и… да, здесь была и леди Агнесса Уэстерфилд, обожаемая Робом директриса.

И вдруг на Сару снизошло озарение. Сегодня вечером, окончательно и бесповоротно, Роб принял на себя роль графа Келлингтона, главы семьи и влиятельного джентльмена. Будучи собой, он никогда не уклонялся от исполнения своих обязанностей.

Что же касается ее самой, то она поняла, что много лет просто плыла по течению, приспосабливаясь к обстоятельствам, вместо того чтобы стремиться к тому, о чем мечтала: счастливая семья, любящий муж и, даст Бог, очаровательные дети.

Она украдкой взглянула на властный спокойный профиль Роба. Поймав ее взгляд, он улыбнулся, погружая ее в атмосферу понятной только им двоим сокровенной близости.

Сара ответила ему сияющей улыбкой. Неудивительно, что она столько лет не могла найти мужчину, за которого хотела бы выйти замуж.

Она ждала своего прекрасного бродягу.

Примечания

1

Блог Word Wenches появился в Интернете в мае 2006 г. Его ведут восемь авторов исторических романов, все — женщины. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.).

(обратно)

2

«Что нам делать с пьяным матросом?» — народная песня-шанти XIX в. Песня была перепета множеством исполнителей. Во времена парусного судоходства шанти имели практическую ценность: их ритм помогал морякам синхронизировать темп совместной работы и разгонял скуку тяжелого труда. Кроме того, с их помощью команда могла высказать свое мнение о ситуации, не дав повода к наказанию от начальства.

(обратно)

3

Достопочтенный — традиционный префикс к титулу в Великобритании.

(обратно)

4

Банка — доска, служащая для сидения в лодке.

(обратно)

5

Корк — город на юго-востоке Ирландии (второй по величине в стране), административный центр одноименного графства.

(обратно)

6

Эйре — так называют свою страну ирландцы.

(обратно)

7

«Объединенные ирландцы» — организация ирландских буржуазных революционеров в 1791–1798 гг. Наиболее активную силу ее составляли республиканцы-демократы, выдвинувшие программу борьбы за независимую Ирландскую республику, отмену сословных и феодальных привилегий лендлордов и англиканской церкви.

(обратно)

8

Диссентеры — члены сект, отделившихся от англиканской церкви в XVI–XIX вв.

(обратно)

9

Молескин — плотная хлопчатобумажная ткань.

(обратно)

10

Чеддер — сорт сыра.

(обратно)

11

Здесь — пища греческих и римских богов, делавшая их бессмертными. (Примеч. ред.).

(обратно)

12

Баллина — населенных пунктов с таким названием в Ирландии несколько, но тут, по-видимому, имеется в виду городок, который находится в графстве Мейо (провинция Коннахт).

(обратно)

13

Крубинс (от ирл. crtfibim) — свиные ножки, традиционное ирландское блюдо. Своего рода фастфуд и популярная закуска в барах в XIX–XX вв.

(обратно)

14

Йол (или иол) — небольшое парусное двухмачтовое промысловое судно.

(обратно)

15

Рундук — ящик с крышкой в корабельном помещении. (Примеч. ред.).

(обратно)

16

Планшир — брус вдоль верхней кромки борта. (Примеч. ред.).

(обратно)

17

Линек — короткая просмоленная веревка с узлом на конце, служившая для телесных наказаний матросов.

(обратно)

18

Боу-стрит — улица в Лондоне, на которой расположено здание главного уголовного полицейского суда.

(обратно)

19

Фраза из пьёсы Шекспира «Сон в летнюю ночь», перевод Т. Щепкиной-Куперник.

(обратно)

20

Конец (мор.) — веревка, канат.

(обратно)

21

Зарифленный парус — парус с уменьшенной лошадью.

(обратно)

22

Анна Рэдклифф (1764–1823) — английская писательница, одна из основоположниц готического романа.

(обратно)

23

Манор (спаи, manor) — феодальное поместье в средневековых Англии и Шотландии.

(обратно)

24

Готика — период в развитии средневекового искусства на территории Западной, Центральной и отчасти Восточной Европы с XII по XV–XVI в. Термин «готика» чаще всего применяется к известному стилю архитектурных сооружений, который можно кратко охарактеризовать как «устрашающе величественный». Но готика охватывает практически все произведения изобразительного искусства данного периода: скульптуру, живопись, книжную миниатюру, витраж, фреску и мн. др.

(обратно)

25

Так в те времена именовалось крупозное воспаление легких.

(обратно)

26

Лестерский баран (овца) — порода длинношерстных овец, выращиваемых, тем не менее, исключительно ради мяса.

(обратно)

27

Кук Норфолк — прозвище Томаса Уильяма Кука, графа Лестера (1754–1842), совершившего переворот в овцеводстве.

(обратно)

28

В 1753 г. английский парламент принял закон, согласно которому молодые люди не имели права заключать брак без согласия родителей до достижения ими двадцатиоднолетнего возраста. Однако закон распространялся только на территории Англии. Поэтому многие несовершеннолетние пары, которые не получили родительского благословения на брак, отправлялись и Шотландию. Первой шотландской деревушкой, которая попадалась беглецам на пути из Англии, была именно Гретна-Грин. Любопытно, что по шотландским законам, чтобы вступить в брак, достаточно было в присутствии двух свидетелей объявить себя мужем и женой.

(обратно)

29

Заповедная собственность — собственность, ограниченная в порядке ее наследования и отчуждения.

(обратно)

30

Среди прочего, cross в переводе с английского означает «раздраженный, сердитый».

(обратно)

31

В английском языке по традиции слово ship (корабль) и его синонимы — женского рода.

(обратно)

32

Дандолк — административный центр графства Лаут, Ирландия.

(обратно)

33

Рил — быстрый танец, распространенный в Ирландии и Шотландии.

(обратно)

34

Консуммировать брак означает вступить в супружеские отношения.

(обратно)

35

Кельтский узел — переплетающиеся узоры, свойственные творчеству кельтов.

(обратно)

36

Чатни — индийская кисло-сладкая приправа к мясу.

(обратно)

37

Роб перефразирует цитату из Библии.

(обратно)

38

Рохо (от йен. rojo) — рыжий.

(обратно)

39

Милиция в Англии — резерв вооруженных сил вспомогательного значения, аналог ополчения в России и ландштурма в Германии и Австрии.

(обратно)

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая

Глава тридцать третья

Глава тридцать четвертая

Глава тридцать пятая

Глава тридцать шестая

Глава тридцать седьмая

Глава тридцать восьмая

Глава тридцать девятая

Глава сороковая

Глава сорок первая

Глава сорок вторая

Глава сорок третья

Глава сорок четвертая

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg