«Пленница страсти»

Пленница страсти (fb2) - Пленница страсти (пер. Алиса О. Зеленина) (Notorious - 2) 1270K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Николь Джордан

Николь Джордан Пленница страсти

Эта книга посвящается моим четырем замечательным друзьям: Розмари Эдгхилл, Индии Эдгхилл, Донне Стерлинг и Деборе Смит. Надеюсь, вы знаете, насколько дороги мне.

Сама не понимая, что делает, она запустила пальцы в его волосы. От его страстных поцелуев у нее захватывало дух.

Аврора беспомощно прижалась к нему, сама не зная, чего так сильно хочет. Ей казалось, что ее тело горит, что она падает в бездну…

Это был всего лишь Николас, укладывающий ее на мягкую перину.

Распахнув глаза, Аврора уставилась на него. Она дрожала, ее щеки горели, и комната кружилась перед глазами.

Он коснулся лифа ее платья, глядя на нее, и Авроре показалось, что она тонет в его глазах.

Когда пальцы мужчины коснулись ее глубокого декольте, она напряглась, но Николас наклонился к ее лицу, и Аврора почувствовала его дыхание на своих губах.

— Не бойся чувствовать, мой ангел. Этой ночью ты можешь забыть о голосе разума и позволить своим чувствам вести тебя.

Пролог

Начало дневника, 16 июля

И вот я вновь беру в руки перо, мучаясь от противоречий, разрывающих мою душу на части. Я должна избавиться от поглотившей меня страсти, но не знаю как.

Этой ночью ты пришел ко мне. Я почувствовала твое присутствие, тепло твоего тела еще до того, как услышала звук твоих шагов — настолько хорошо я стала ощущать твое появление. Чары, которыми ты околдовал меня, сделали меня твоей рабыней вернее, чем самые крепкие оковы.

Ты шепчешь мое имя, и я поворачиваюсь. Твои темные глаза с напряжением всматриваются в меня, выпытывая мои тайны, и я, словно под властью заклятия, смотрю в ответ. Тебе стоит лишь взглянуть на меня, и волны наслаждения накатывают на мое тело.

Я падаю в твои объятия, страдая от любви и отчаяния. Твои прикосновения действуют на меня, как целебный бальзам, твоя рука на моей груди одновременно успокаивает и возбуждает.

Я закрываю глаза, ощущая твое тело, твою силу и свою слабость. Ты прекрасно знаешь, что я не могу сопротивляться тебе и твоей дикой страсти. Я чувствую, как она разжигает пожар в моей душе. Я дрожу от прикосновения твоих губ, твоего обжигающего дыхания, твоих пальцев, которые уверенно раздевают меня.

Твои одежды падают на пол. При свете свечей, источающих аромат мускуса, твое обнаженное тело излучает грациозность и силу, словно воплощение тайных женских фантазий.

Твоя рука касается моей поясницы, и я вздрагиваю, поглаживая твой напряженный член. Я не испытываю стыда. Отбросив все запреты и условности, ты обучил меня плотским утехам, сделав мое тело чувствительным к наслаждению.

Волна страсти уже захлестнула меня, мое тело горит, словно в огне, тая от твоего прикосновения, когда ты ложишься рядом со мной. Ты смотришь вызывающе и страстно, ложась сверху и глубоко входя в меня. Я глухо вскрикиваю и покорно выгибаюсь навстречу тебе.

Ты управляешь моими чувствами. Ты действуешь на меня словно наркотик, и я отчаянно хочу ощутить тебя, слиться с тобой воедино.

Страсть накрывает меня с головой, и ты падаешь вместе со мной на дно.

Потом мы лежим, тесно прижавшись друг к другу, тяжело дыша, и наши тела мокрые от пота. Ты замираешь, почувствовав губами слезы на моих щеках. Приподнявшись, ты пристально вглядываешься в мои глаза и видишь в них боль, которую я не в силах скрыть.

Твой жаркий поцелуй должен был успокоить меня, но он лишь обостряет конфликт в моей душе.

Ты говоришь мне, что выбор за мной. Ты предлагаешь мне бесценный дар — свободу, потому что мое счастье значит для тебя больше, чем твое собственное, и если я захочу, ты позволишь мне уйти.

Но смогу ли я жить без тебя?

И действительно ли выбор за мной?

Часть первая Узы страсти

Глава 1

На первый взгляд он казался невероятно опасным; в нем даже было нечто варварское, И все же что-то в его глазах влекло меня…

Острова Британской Вест-Индии, февраль 1813 года

Зрелище, представшее перед ней, было просто диким — полуобнаженный мужчина, чья кожа была покрыта бронзовым загаром, который может подарить лишь карибское солнце, был закован в цепи. На фоне высоких мачт корабля он казался гордым и непокоренным.

На какую-то секунду леди Аврора Демминг задержала дыхание, глядя на палубу фрегата.

Мужчина походил на статую, созданную гениальным скульптором — его мускулистое тело свидетельствовало о силе… но он был настоящим, живым человеком. Солнце освещало его крепкий торс, отбрасывая блики на волосы цвета темного золота.

Этот коричневато-золотистый оттенок был до боли ей знаком. В первую секунду он напомнил Авроре о другом, навеки потерянном для нее человеке. Но этого дерзкого полуобнаженного мужчину она видела впервые, и он был совсем не похож на ее покойного жениха.

На незнакомце были одни только бриджи, но, хоть и закованный в цепи, пленник не был сломлен; его взгляд, направленный на пристань, был наполнен яростью. Даже с такого расстояния можно было рассмотреть опасный блеск в его глазах, придающий ему вид человека, едва контролирующего свой гнев.

И, словно почувствовав на себе ее взгляд, он медленно перевел глаза на девушку, приковав ее к месту. На мгновение время остановилось, и Авроре показалось, что в мире существуют только они вдвоем.

Под его напряженным взглядом она не могла пошевелиться, но все же чувствовала, как дрожит, а ее сердце стучало в бешеном ритме.

— Аврора?

Она вздрогнула от неожиданности, когда ее кузен Перси вернул ее к действительности. Она стояла на пристани города Бастер, на острове Сент-Китс, перед зданием судоходной компании, и теплое карибское солнце согревало ее лицо. Резкие запахи рыбы и смолы наполняли соленый морской воздух. Кричали чайки. За людной пристанью плескались сверкающие сине-зеленые волны, и вдалеке виднелся прекрасный, покрытый горами остров Невис.

Кузен Авроры посмотрел на преступника, с которого она не сводила глаз.

— Что тебя так заинтересовало?

— Этот человек… — пробормотала она. — На какую-то секунду мне показалось, что это Жоффрей.

Прищурившись, Перси посмотрел туда, куда был обращен ее взгляд.

— На таком расстоянии сложно сказать с уверенностью. — Он нахмурился. — Может, цвет волос и похож, но в остальном вряд ли есть какое-то сходство. Лично я не могу представить графа Марча в роли преступника.

— Да, я тоже.

И все же она не могла оторвать глаз от светловолосого пленника. И он, казалось, тоже. Он все еще смотрел на нее, когда стоял на мостике, собираясь сойти на берег. Его руки были скованы, и его сопровождали два крепких английских матроса, но он не обращал на своих охранников никакого внимания, пока один из них резко не дернул за цепь.

Пленник сжал кулаки от боли, но кроме этого ничем не выдал своих чувств, спускаясь по мостику на пристань.

Аврора снова услышала, как Перси зовет ее, на этот раз более настойчиво.

Кузен сочувствующе сжал ее руку.

— Жоффрей умер, Аврора. Незачем зря мучить себя. Твое горе только усложнит отношения с твоим будущим супругом. Я уверен, он не обрадуется, узнав, что ты тоскуешь о другом. Ты должна научиться скрывать свои чувства ради собственного же блага.

Как ей ни стыдно было признать, но в тот момент она совсем не думала ни о своей потере, ни о ненавистном браке, к которому ее принуждал отец, но все же Аврора кивнула кузену. Ни к чему выказывать свой интерес к полураздетому мужчине. Наверняка это преступник, совершивший что-то ужасное и вполне заслуживающий такого обращения.

Пожав плечами, Аврора заставила себя не думать о нем. Такое зрелище не для леди, и уж тем более не для дочери герцога. Ей редко доводилось видеть полуобнаженных мужчин. И она никогда не испытывала таких эмоций.

Одернув себя, она повернулась к кузену, протянувшему ей руку, чтобы помочь забраться в открытый экипаж. Аврора приехала на пристань вместе с Перси, чтобы подтвердить свое отплытие в Англию. Из-за военного конфликта с Америкой и пиратов не многие корабли отваживались покидать Вест-Индию. Ближайшее судно должно было отплыть от острова Сент-Китс через два дня и ожидало лишь прибытия военного корабля, который будет сопровождать его.

Аврора с ужасом думала о возвращении домой и откладывала его так долго, как только могла, ссылаясь на то, что во время войны опасно путешествовать — прошло уже несколько месяцев с того дня, как она должна была отплыть. Но теперь ее отец требовал, чтобы она немедленно вернулась и стала готовиться к свадьбе с дворянином, которого он нашел для нее. В последнем письме герцог угрожал приехать и увезти ее силой, если она посмеет и дальше откладывать свой отъезд.

Аврора уже занесла ногу на ступеньку экипажа, когда какое-то волнение на пристани заставило ее остановиться. Пленник уже ступил на берег, и охранники подталкивали его к повозке, но из-за сковывающих его цепей ему было сложно забраться в нее.

За то, что он двигался медленно, один из солдат ударил его так сильно, что несчастный чуть не упал на колени. Вовремя схватившись за повозку, он выпрямился и бросил на охранника испепеляющий взгляд.

Это холодное высокомерие разъярило его мучителей, и один из них стукнул пленника прикладом по ребрам, отчего тот согнулся пополам.

Протестующий крик замер в горле Авроры, когда он ударил охранника цепями. Он не мог причинить существенного вреда, потому что был крепко скован, но, видимо, его бунт был тем необходимым предлогом, которого ждали солдаты.

Оба охранника напали на него, избивая упавшего пленника мушкетами и крича «Паршивый пес!» и «Американский ублюдок!»

Аврора застыла в ужасе, не понимая, как можно так жестоко обращаться с кем бы то ни было.

— Ради Бога… — прошептала она. — Прикажи им остановиться, Перси!

— Это дела флота, — мрачно пробормотал ее кузен, который был губернатором острова. — Я не имею права вмешиваться.

— Боже правый, но они же изобьют его до смерти…

И, не дожидаясь ответа, девушка подобрала юбки и побежала к солдатам.

— Аврора!

Она услышала, как Перси тихо выругался, но не замедлила бега и не остановилась, чтобы поразмыслить о последствиях, которые повлечет за собой вмешательство в эту жестокую потасовку.

У нее не было ни оружия, ни какого-либо плана, лишь желание спасти несчастного, но, поравнявшись с солдатами, она замахнулась на одного из них своей сумочкой и ударила его по щеке.

— Что за черт?

Солдат, не ожидавший столь яростной атаки, отступил, и Аврора, пробравшись к пленнику, опустилась перед ним на колени, закрыв его собой от новых ударов. Мужчина находился в полубессознательном состоянии.

Охранник грубо выругался.

Зная, что он не посмеет ударить ее, Аврора холодно уставилась на него.

— Мадам, вам здесь не место, — сердито сказал он. — Этот человек — известный пират.

— Вы, сэр, можете называть меня «леди», — ответила Аврора. Ее обычно нежный голос был наполнен гневом, когда ей пришлось напомнить о своем высоком происхождении. — Мой отец — герцог Эверсли. Среди его близких друзей — регент Англии и лорд адмирал.

Аврора видела, как солдат окинул оценивающим взглядом ее одежду. Модный берет и платье для прогулок были серыми — этот цвет означал легкий траур, и лишь окантовка на жакете была лиловой, что немного смягчало строгость ее костюма.

— А этот джентльмен, — добавила она, когда Перси поспешно присоединился к ней, — сэр Перси Осборн, который, между прочим, является губернатором островов Невис и Сент-Китс. Я бы посоветовала вам подумать, прежде чем становиться у него на пути.

Перси напрягся, услышав ее слова.

— Аврора, ты ведешь себя неподобающим образом. Не нужно устраивать представление, — пробормотал он с неодобрением.

— Я не могу спокойно стоять и смотреть, как эти трусы убивают безоружного человека!

Не обращая внимания на охранника, она взглянула на пленника. Его глаза были полузакрыты, но, похоже, он был в сознании. Пленник все еще казался похожим на дикаря — его кожа была покрыта кровью и потом, а темная щетина, видимо, не сбривалась уже несколько дней.

Очевидно, его голова пострадала больше всего. Из раны на виске текла кровь, а золотистые волосы, которые были намного темнее, чем ее собственные, слиплись от засохшей крови — видимо, его били и раньше.

Когда ее взгляд опустился ниже, Аврора почувствовала, что ее тело напряглось и сердце стало биться быстрее. Его мужская энергетика, на которую она обратила внимание даже на расстоянии, вблизи явно давала о себе знать. Его тело казалось выточенным из камня — ничем не прикрытые загорелые плечи и грудь выдавали его крепкое сложение, и лишь полотняные бриджи прикрывали его наготу.

Пленник взглянул на девушку. Его глаза были темными, кофейного цвета с янтарными крапинками. Его внимательный взгляд опять заставил ее ощутить то же странное чувство, что и ранее — словно здесь не было никого, кроме них двоих. В ее душе зазвучали скрытые струны, неожиданно выдвигая на первый план ее женскую природу.

И почти таким же странным казалось ей желание защитить его. Аврора протянула руку, чтобы вытереть кровь с его лба.

Пленник схватил ее за запястье, и цепи, сковывающие его, звякнули в такт его движениям.

— Не надо, — хрипло прошептал он. — Не вмешивайтесь… вы можете пострадать.

Его прикосновение обожгло ее, словно огнем, но Аврора постаралась не обращать внимания ни на это чувство, ни на его слова. В ту секунду спасение его жизни казалось ей более важным, чем собственная безопасность.

— Вы ведь не считаете, что я буду спокойно стоять и смотреть, как вас убивают?

Мужчина горько усмехнулся, отпуская ее руку, и попытался встать. Вдруг он прикрыл глаза — видимо, у него закружилась голова.

— Вам срочно нужно к доктору, — испуганно сказала Аврора.

— Нет… у меня крепкая голова.

— Видимо, не настолько крепкая.

Аврора почти забыла о том, что они не одни, как вдруг ее кузен, взглянув на пленника через ее плечо, удивленно вскрикнул:

— Боже правый… Себейн!

— Ты что, знаешь его? — спросила Аврора.

— Ну да… Он владеет половиной всех кораблей, которые плавают в Карибском море. Он американец… Ник, что ты здесь делаешь, черт возьми?

Пленник поморщился от боли.

— Неудачная встреча с британскими моряками.

Аврора заметила, что речь ее кузена была намного спокойнее и решительнее, чем ее собственные гневные слова, когда он повернулся к охранникам, требуя объяснения.

— Что все это значит? Почему этот человек закован в цепи?

В этот момент к солдатам присоединился их командир и они были избавлены от необходимости отвечать на вопрос Перси. Аврора вспомнила, что ранее уже где-то встречалась с капитаном Ричардом Герродом.

— Я могу ответить, — холодно произнес Геррод. — Этот человек закован в цепи, потому что является военнопленным и вскоре должен быть повешен за то, что он пират и убийца.

— Убийца? Капитан, это безумие. Вы ведь слышали о Николасе Себейне? — настаивал Перси. — В этих краях его знают как героя, а не как убийцу. Вы, верно, перепутали его с кем-то.

— Уверяю вас, что я ничего не путаю. Один из офицеров на Монтсеррате узнал его, когда он самоуверенно явился туда, чтобы навестить женщину, несмотря на войну. Без сомнений, он и есть известный пират капитан Сейбер. Под его командованием ходили не менее двух британских кораблей с тех пор, как началась война. И к тому же в прошлом месяце он потопил корабль «Бартон».

— Насколько я знаю, команда «Бартона» была спасена с тонущего корабля этим самым пиратом и переправлена на ближайший остров, — сказал Перси.

— Да, но при этом погиб один из моряков и еще несколько получили ранения. И вчера Себейн чуть не убил одного из моих людей, сопротивляясь при аресте. Он совершил преступления против нашей страны, сэр Перси. Преступления, которые караются смертью.

Перси повернулся к пленнику.

— Это правда, Себейн? Ты пират?

Себейн усмехнулся, но было видно, что его переполняет гнев.

— В Америке мы обычно используем слово «капер», и мы всегда считали своим долгом защищать принадлежащие нам суда. «Бартон» атаковал один из моих торговых кораблей, и я вмешался. Что же до использования ваших судов, я посчитал, что они станут справедливой заменой тем кораблям, которые я потерял по вашей милости.

Аврора не была так шокирована, как, возможно, должна была, услышав, как кого-то обвиняют в том, что он пират. Их страны воевали между собой, и британские моряки считали, что любой американский корабль, оснащенный оружием, должен быть захвачен. Конечно, Себейн был прав, защищая свои суда. Аврора знала, что ее кузен согласится с этим. Хоть такие взгляды и считались предательством по отношению к Англии, Перси полагал, что эта война — ошибка, а Британия — главный виновник случившегося. Но то, что Себейна называли убийцей, обеспокоило Аврору.

— Пират он или нет, но то, что вы захватили этого человека в плен, может повлечь за собой неприятные последствия, — сказал капитану Перси, и в его голосе слышалась озабоченность. — Вы знаете о том, что мистер Себейн имеет связи среди членов королевской семьи, а также знаком с несколькими губернаторами островов и командующим Карибским флотом?

Капитан скривился.

— Его связи не позволили мне тут же его повесить. Но сомневаюсь, что это его спасет. Когда адмирал Фойли узнает о его преступлениях, я уверен, что он отдаст распоряжение о том, чтобы этого человека казнили.

Геррод мрачно взглянул на присевшую рядом с Себейном Аврору.

— А вам, леди, я бы посоветовал держаться подальше от этого человека. Он очень опасен.

Аврора подозревала, что американец действительно опасен, но это не оправдывало жестокости его охранников.

— Да? — с насмешкой спросила она, поднимаясь. — Настолько опасен, что вашим людям пришлось избить его до полусмерти, несмотря на то что вы скрутили его по рукам и ногам? Да, я прямо вся дрожу от страха перед ним!

Лицо Геррода посерело от злости, и Перси поспешил вмешаться в разговор.

— Что вы собираетесь делать с ним, капитан?

— Себейна отведут к командующему гарнизоном и поместят в камеру до тех пор, пока не будет получено разрешение на его казнь.

Сердце Авроры сжалось при мысли о том, что этот излучающий жизненную энергию человек может умереть.

— Перси… — с мольбой прошептала она.

— Я был бы очень благодарен вам, ваша светлость, если бы вы не мешали мне исполнять свой долг, — злобно сказал Геррод. — Поднимайся, пират.

В глазах Себейна читалась ненависть к капитану, но он ничем не выдал своих чувств, пытаясь подняться.

Аврора помогла ему встать, поддержав его, когда он покачнулся, и почувствовала, как участился ее пульс, когда его сильное тело на секунду прижалось к ней. Даже раненный, Себейн излучал мужскую силу, которую невозможно было не заметить.

Кузен Авроры, должно быть, вспомнил о правилах приличия, потому что он подошел к ней и, взяв за руку, отвел прочь.

— Пойдем, моя дорогая.

Мучаясь от боли, Себейн направился к повозке. Аврора поморщилась, увидев кровоточащие раны на его спине и плечах, а затем один из охранников схватил его за руку и втолкнул в повозку.

Зная, что ничем не может помочь несчастному пленнику, Аврора закусила губу, чтобы не наговорить лишнего.

Геррод рассерженно взглянул на нее, в то время как оба охранника залезли в повозку следом за пленником, но слова капитана были обращены к Перси.

— Я не собирался сопровождать этого человека — мне нужно готовить свой фрегат к отплытию в Америку, где я приму участие в блокаде. Но вижу, мне необходимо убедиться, что мои приказы будут выполнены.

— Я собираюсь лично посетить тюрьму, — с угрозой в голосе сказала Аврора, опасаясь, что охранники продолжат избивать пленника, оставшись с ним наедине. — Если вы посмеете и дальше бить его, то обещаю, вы пожалеете об этом.

Она почувствовала, как Перси предупреждающе сжал ее руку, и еле сдержалась, чтобы не оттолкнуть его.

Раздраженно кивнув, капитан залез на переднее сиденье повозки возле старого кучера-негра и приказал ему трогаться. Аврора и Перси смотрели, как пара лошадей увозит их прочь.

— Ты не будешь больше вмешиваться в это, Аврора, — еле слышно пробормотал Перси.

Она упрямо вытянула руку, которую он продолжал крепко сжимать.

— Я уверена, что тебе не по душе такое жестокое обращение. Если бы мистер Себейн был англичанином, попавшим в плен к американцам, ты бы хотел, чтобы к нему относились по-человечески.

— Конечно.

— Что его ждет? — спросила она внезапно охрипшим от волнения голосом.

Перси ответил не сразу, что подтвердило ее наихудшие опасения.

— Ведь его будут судить, — сказала она. — Никто не станет вешать человека, не разобравшись, виноват он или нет, да?

— Может, его и не повесят, — мрачно ответил ее кузен. — Адмирал может проявить снисходительность.

— А что, если нет? Ты сможешь что-нибудь сделать?

— Теоретически мои приказы имеют большую силу, чем распоряжения адмирала, но если я вмешаюсь, то, скорее всего, это станет концом моей политической карьеры. Мое отношение к этой войне и так обсуждается с неодобрением. И если я отпущу пленника, приговоренного к смерти, это сочтут предательством. Обвинения в том, что он пират и убийца, чрезвычайно серьезны, моя дорогая.

Аврора печально взглянула на Перси.

— Тогда хотя бы пошли к нему доктора, чтобы тот осмотрел его раны.

— Конечно. Я лично поговорю с командующим гарнизоном и удостоверюсь, что Себейн получил медицинскую помощь.

Аврора заглянула в его голубые глаза, которые были так похожи на ее собственные, и увидела в них переживания кузена, о которых он не осмеливался сказать вслух.

Если вскоре Николаса Себейна повесят, то какой смысл его лечить?

Жена Перси испугалась, увидев запачканное кровью платье Авроры, но, узнав причину такого состояния ее одежды, была не так поражена, как можно было ожидать.

— Не знаю, хватило бы у меня на твоем месте смелости вмешаться, — задумчиво сказала Джейн, выслушав рассказ.

Они вдвоем сидели в комнате Авроры. После того как Перси отвел ее в свой дом, он уехал, чтобы исполнить обещание и найти врача для пленника. Служанка Авроры помогла ей переодеться и затем забрала ее окровавленное платье, чтобы постирать. Леди Джейн Осборн осталась, желая подробнее расспросить Аврору об утренних событиях.

— Не думаю, что в том, чтобы не дать кому-то забить человека до смерти, есть что-то очень смелое, — возразила Аврора, все еще злясь. — И, кажется, мое вмешательство не очень-то ему помогло.

— У мистера Себейна есть влиятельные родственники в Англии, — сказала Джейн, стараясь ее успокоить. — Лорд Вайклифф — его троюродный брат. Он не только очень богат, но и обладает большим влиянием в правительстве. Я думаю, что он может вмешаться, чтобы помочь Себейну.

— Но его могут повесить задолго до того, как новости о его пленении достигнут Англии, — мрачно ответила Аврора.

— Аврора, скажи, ты ведь не заинтересовалась Себейном как мужчиной?

Девушка покраснела.

— Нет, конечно! Я впервые увидела его сегодня утром, и эта встреча продлилась совсем недолго. Нас даже толком не представили друг другу.

— Хорошо. Потому что, если честно, Себейна очень сложно назвать джентльменом, несмотря на все его связи. Я подозреваю, что он довольно опасен.

— Опасен?

— Я имею в виду, для женщин. Себейн любит приключения и прекрасный пол. Да и к тому же он американец.

— Перси сказал, что он герой.

— Думаю, это правда. Несколько лет тому назад Себейн спас около двух сотен плантаторов во время восстания рабов в Сент-Люсии. Но он не святой. Поговаривают, что он — словно белая ворона в своей семье и прожигает жизнь, путешествуя по дальним странам и принимая участие в рискованных приключениях. Только после того как умер его отец, Себейн немного остепенился — и то только потому, что унаследовал приличное состояние и ему пришлось взять на себя управление семейными делами.

— Судя по твоим рассказам, он не намного хуже, чем половина молодых мужчин в Англии.

— О, уверяю тебя, он хуже. Иначе как бы он стал членом знаменитой Адской лиги, пусть даже о нем и замолвил словечко лорд Вайклифф, его кузен?

Аврора знала об Адской лиге — знаменитом клубе для развратников, живущих ради плотских утех. Если Себейн действительно состоял в этом клубе, то его сложно было назвать порядочным человеком.

— И нельзя забывать о том, что он пират, убивший человека.

Аврора уставилась на свои руки. Джейн входила в число ее самых близких друзей. Она могла объективно оценить ситуацию, что делало ее идеальной женой для политика. Перси обожал ее, и она отвечала ему взаимностью.

— Аврора, — сказала Джейн, — может, ты приложила столько сил, помогая этому человеку, чтобы на время забыть о собственных проблемах? Спасаешь его, чтобы не думать о том, что у тебя тоже полно неприятностей?

Аврора до боли сжала пальцы. Возможно, ее симпатия к Себейну объяснялась тем, что она тоже была пленницей обстоятельств? Да, в чем-то они были похожи: оба знали, каково это — не иметь возможности влиять на собственное будущее, понимать, что другие управляют твоей жизнью. Себейн находился во власти своих стражей, а Аврора была жертвой собственного отца-тирана, надеявшегося в скором времени выдать ее замуж за человека, который был ей противен.

Видимо, Джейн по лицу подруги угадала ее мысли.

— У тебя есть проблемы посерьезнее, чем забота о судьбе пирата. Было бы лучше, если бы ты забыла об этом инциденте.

Она поднялась, зашелестев шелковой юбкой.

— Когда будешь готова, спускайся на ленч. Я уверена, что, как только ты поешь, тебе станет лучше.

Но у Авроры абсолютно не было аппетита. Она сидела над нетронутой тарелкой, ожидая новостей от Перси.

Когда же наконец из его офиса в Бассетерре пришла записка, в ней говорилось лишь о том, что Перси побеседовал с командующим гарнизоном и тот пообещал прислать к пленнику врача.

Аврора показала записку Джейн и сделала вид, что больше не думает об этом происшествии. Через некоторое время она извинилась и ушла под предлогом, что ей нужно собирать вещи для поездки в Англию. Но все валилось у нее из рук. Аврора сидела, уставившись в пол и вспоминая внимательный взгляд темных глаз, которые заставили ее почувствовать…

Боже правый, ей действительно нужно сделать над собой усилие и не думать о нем.

Теоретически Аврора была согласна с Джейн. Было бы разумнее выкинуть этого преступника из головы. Через несколько дней ей предстоит покинуть Сент-Китс. У нее было много собственных проблем — вскоре ей предстояло обручиться с дворянином, который был старше ее лет на двадцать. К этому человеку она не только не испытывала никаких чувств, но и откровенно не любила за его надменный, эгоистичный характер и почти фанатичную приверженность традициям и условностям. Как только Аврора вернется в Англию, они официально объявят о своей помолвке.

На какое-то мгновение девушка снова испытала ужас, который сопровождал все ее мысли о предстоящем браке. Как только они поженятся, она станет пленницей, не способной отступить ни на шаг от правил приличия, и будущий супруг вряд ли позволит ей такую роскошь, как собственное мнение. Но, как она уже делала не раз на протяжении многих месяцев, Аврора усилием воли заставила себя отбросить мрачные мысли.

Она поняла, что не может в таком состоянии собираться в дорогу, и вместо этого взяла сборник стихов, надеясь отвлечься. Но девушка не могла сосредоточиться на книге, как ни старалась. Она видела перед собой окровавленного Николаса Себейна, беспомощно лежащего у ее ног, полураздетого и закованного в цепи. Аврора пыталась забыть его, но все ее попытки не увенчались успехом.

Ей даже не нужно было закрывать глаза, чтобы представить, как он лежит в тюремной камере, мучаясь от боли, которую причиняли ему его раны. Возможно, он даже находился при смерти. Дадут ли ему одеяло, чтобы укрыться? Несмотря на то что карибское солнце было теплым, все же была зима. Океанский бриз, дующий со стороны Атлантического океана, мог быть довольно холодным. И форт Бримстон-Хилл, куда увезли Себейна, стоял на утесе, открытый всем ветрам.

Аврору еще сильнее пугало то, что осужденный мог навсегда остаться пленником мрачной паутины темных камер и узких коридоров форта. Его окружали семифутовые стены из вулканического камня, возведение которых заняло десятилетия.

Однажды девушка посетила Бримстон-Хилл вместе с Перси и Джейн, и даже в помещениях для офицеров атмосфера показалась ей гнетущей. Аврора представить себе не могла, какими были тюремные камеры.

Мысли о том, что она сделала для Себейна все, что могла, не приносили Авроре успокоения. Не было смысла убеждать себя относиться к этому более рассудительно. Она ни за что не оставит человека, оказавшегося в такой сложной ситуации.

Ее жизнь была бы гораздо легче, если бы она была способна заглушать в себе голос совести и сдерживать желание защитить тех, кто попал в беду. Если бы она могла оставаться безучастной, когда ее отец вымещал свою злобу на несчастных слугах… Но это ей никогда не удавалось.

Аврора могла думать только о Николасе Себейне, беспомощном, уязвимом. Он зависел только от милости жестоких охранников.

Возможно, если она ненадолго навестит его, только чтобы убедиться, что ему оказали помощь, она сможет забыть об этом…

Немного успокоившись, Аврора отложила книгу. Ее сердце бешено билось при мысли о том, что скоро она снова увидит Себейна. Аврора позвонила в колокольчик своей служанке.

Навестив пирата в тюрьме, она нарушит правила приличия и, возможно, даже станет причиной скандала, но вполне вероятно, это будет последнее решение, которое она примет самостоятельно.

Глава 2

Я должна была дрожать от страха, но его прикосновение таило в себе волшебную силу.

И снова она снилась ему. Невыносимая головная боль стала слабее, когда она склонилась над ним. Легкое прикосновение ее пальцев к его горячему лбу было словно целебный бальзам, но вместе с тем пробуждало в нем более примитивные желания.

Она была живым воплощением фантазий любого мужчины — ангел и валькирия, богиня и морская нимфа. В ней слились неземное искушение и дьявольская пытка. Ему хотелось притянуть ее к себе и целовать ее губы. Но он не мог дотянуться до нее…

— Эй ты!

Николас подпрыгнул от неожиданности, проснувшись, и воспоминания вместе с болью сразу нахлынули на него. Он был очень слаб. Прикоснувшись к голове, он почувствовал, что его рана перевязана. Николас лежал на незастеленной кровати и уже не был закован в цепи. Однако и охранник, и приклад мушкета, впивающийся в ребра Николаса, были до боли знакомыми.

— Эй ты, встань!

Постепенно память стала возвращаться к нему. Его схватили и привезли на Сент-Китс, где, скорее всего, повесят по обвинению в пиратстве и убийстве. Поначалу Николас бродил по камере, как раненое животное, думая о своей сводной сестре и о том, что его обещание защищать ее теперь невыполнимо. Но усталость и боль в конце концов заставили его лечь. Он забылся тревожным сном лишь для того, чтобы образ красавицы с золотыми волосами, которая так отважно защищала его этим утром, начал его мучить.

Да что с ним такое? Ник мысленно выругался. Сгорать от страсти к незнакомке, пусть даже такой красивой, было полным безумием в его ситуации. Вместо этого ему стоило бы задуматься о том, как обеспечить безопасность своей сестры после того, как его казнят…

— Я сказал, встать! Тебя хочет видеть леди.

Николас медленно поднялся, опираясь на локти. За спиной охранника он увидел приоткрытую дверь… Внезапно его сердце замерло на секунду.

Она стояла в темной камере — высокая, стройная, похожая на принцессу. Даже сейчас, когда темный капюшон был надвинут на ее лицо, он знал, что это она. Но сейчас она не напоминала прекрасного ангела-мстителя — теперь она казалась нерешительной и робкой.

— Я оставлю дверь приоткрытой, миледи. Если он только попытается сделать что-нибудь, позовите меня.

— Спасибо.

Ее голос был низким и мелодичным, но больше она ничего не сказала, даже когда охранник покинул их.

Начав сомневаться в том, что это не галлюцинация, Николас медленно сел. Тусклый лучик света, пробившийся сквозь узкое зарешеченное окно, освещал клубы пыли, оседающие на ее темные юбки, но не мог помочь ему увидеть ее лицо.

Затем она сбросила капюшон, открыв взгляду Ника собранные в аккуратную прическу светлые волосы, взглянув на которые он внезапно испытал возбуждение. Ее необычная красота, казалось, осветила мрачную тюремную камеру.

Да, это не галлюцинация, а живое воплощение его грез… Хотя, возможно, он умер и это его собственная версия рая? Мусульмане считали, что правоверный человек после смерти будет окружен прекрасными девственницами. Однако боль напомнила Николасу, что он все еще находится на бренной земле.

Девушка удивленно смотрела на него, изучая его лицо. Потом, словно сообразив, что это невежливо, она слегка покраснела и перевела взгляд на повязку, закрывающую рану на его голове.

— Вижу, они, по крайней мере, позвали доктора. Я боялась, что этого не сделают. Нет-нет, пожалуйста, не вставайте, — добавила она, когда Николас попытался подняться. — Вы не в том состоянии, чтобы следовать всем этим формальностям.

— Что… — Его голос был слишком хриплым, поэтому он откашлялся, прежде чем произнести: — Что вы здесь делаете?

— Я хотела убедиться, что с вами все в порядке.

Николас нахмурился, пытаясь разобраться в хаосе, который творился в его голове. Наверно, удары, которые пришлись на его голову, все-таки повлияли на состояние его мозга.

Разве леди будет рисковать своей репутацией, посещая тюрьму для того, чтобы увидеться с незнакомцем? А эта девушка, безусловно, леди. Ведь утром, ударив матроса, она сказала, что ее отец — герцог.

Николас уставился на нее, пытаясь разгадать ее тайну. И тут его озарила неожиданная мысль.

Возможно, она хочет добиться чего-то от него? Может, этот подлец Геррод использует ее как подсадную утку, чтобы выудить из него нужную ему информацию?

Ник подозрительно прищурился. Его корабль все еще находился в Карибском море. Он поплыл на Монтсеррат за своей сестрой на голландском рыбачьем судне, не желая рисковать жизнью членов своей команды ради личных интересов. Но капитан Геррод во что бы то ни стало хотел узнать координаты шхуны.

Захватив вражеский корабль, он мог бы очень быстро получить повышение, и Ник подозревал, что это и было причиной того, что его тут же не повесили. К тому же Герроду не хотелось затевать политический скандал, казнив пленника, у которого такие влиятельные знакомые.

Николас мрачно оглядел свою прекрасную гостью. Может ли быть, что она заодно с Герродом? Утром ее сочувствие казалось искренним, как и ее враждебность по отношению к капитану. Но, возможно, ее каким-то образом заставили сотрудничать с Герродом?

А вдруг ее прислали, чтобы мучить его? Искушать обреченного мужчину, чтобы он чувствовал то же, что чувствует умирающий от жажды, которому не дают сделать глоток воды. Мысль о том, что визит этой красавицы может быть лишь хитростью капитана, разбудила ярость в сердце Ника.

Он стиснул зубы. Ему не следует забывать о том, что их страны воюют друг с другом. Она англичанка, а значит, его враг, и ему нужно держать ухо востро.

Казалось, девушке было неловко оттого, что он ее разглядывает, и когда Ник нарочно опустил взгляд на ее грудь, ему показалось, что красавица покраснела.

— Насколько я помню, нас не представили друг другу, мадам, — сказал он.

— Да. На это не было времени. Меня зовут Аврора Демминг.

В голову Нику пришла странная мысль — ей подходит это имя. Аврора по-латыни «рассвет».

— Леди Аврора. Да, я помню. На причале вы назвали свое имя.

— Я не думала, что вы тогда понимали, что происходит.

При упоминании о недавних событиях Николас дотронулся до повязки.

— Как видите, это не так.

Он замолчал, и между ними повисла неловкая пауза.

— Я принесла кое-какие вещи, которые могут вам пригодиться, — в конце концов сказала она.

Когда Аврора осторожно шагнула к нему, Ник обратил внимание на сверток, который она держала в руках. Девушка положила сверток на его ложе и осмотрела спартанскую обстановку камеры. Казалось, она чем-то взволнована.

— Нужно было принести свечей. Я не подумала об этом. Но я взяла одеяло… и немного еды.

На секунду их взгляды встретились, но она поспешно отвела глаза.

— И еще я попросила рубашку и жакет у дворецкого Перси. Мне показалось, что вы крупнее моего кузена…

Николас наконец понял, что так смущает ее — ведь он был наполовину раздет. Если она была такой же, как все благовоспитанные леди, то вряд ли привыкла посещать полуобнаженных мужчин, равно как и оценивать их сложение.

— Как вы прошли мимо охранников? — осторожно спросил Ник.

Казалось, она была рада сменить тему разговора.

— Мне удалось уговорить командующего гарнизоном, мистер Себейн.

Аврора улыбнулась, но ее лицо тут же снова стало серьезным.

— Вообще-то мне пришлось немного соврать — я сказала, что меня послал мой кузен Перси.

— А на самом деле?

— Ну… это не совсем так.

— Я думал, что Геррод запретит посещать меня кому бы то ни было.

— Капитан Геррод не имеет здесь никаких полномочий, и кроме того, тут, на острове, его не очень-то любят.

— Так значит, он не послал вас, чтобы допросить меня?

Она удивленно уставилась на него.

— Нет… С чего вы взяли?

Николас пожал плечами. Если окажется, что она его обманула, он будет очень удивлен. Но если у нее все-таки были причины для того, чтобы прийти сюда, он не мог понять их. Что ей от него нужно?

Когда он протянул руку к свертку, который принесла Аврора, она отступила на шаг, словно боясь его близости. Николас достал рубашку и осторожно надел ее, скривившись от боли, которую причиняли ему раны.

— Простите меня, леди, — произнес он. — Но я действительно не могу понять, почему вы помогаете мне, абсолютно чужому для вас человеку, да к тому же еще и заключенному?

— Я не могла молча смотреть, как на моих глазах убивают человека. Мне показалось, что капитану слишком уж хотелось найти какой-нибудь предлог, чтобы убить вас. Если бы я не вмешалась, самое малое, что они бы сделали, это избили вас до полусмерти.

— И все же это не повод изображать из себя леди Баунтифул[1].

Услышав его циничный тон, Аврора горделиво подняла голову.

— Я хотела лично убедиться, что с вами все в порядке.

— И вы решили скрасить мои последние дни. Почему?

Действительно, почему? Аврора сама не могла найти ответ на этот вопрос. Она не могла объяснить симпатию, которую испытывала к нему. И тем более не могла притвориться, что он ей безразличен. Он ведь капер. Жестокий человек. Его руки запятнаны кровью.

И теперь, когда Себейн уже не был беспомощным, его влияние на Аврору стало еще сильнее. Он успел смыть кровь со своего тела, и стало видно, что он очень красивый мужчина, несмотря на жесткую щетину, покрывающую его подбородок, которая вместе с белой повязкой на голове придавала ему сходство с настоящим пиратом.

Аврора хорошо понимала, почему Джейн назвала его опасным для женщин. Он был похож на падшего ангела — волосы цвета янтаря, идеальные черты лица. Вид его бронзовых от загара плеч и мускулистых рук пробуждал странные ощущения внизу ее живота.

Но сейчас лицо Себейна казалось каменным, и холод его взгляда отпугивал ее. Казалось, он не слишком-то верит причине, заставившей Аврору помогать ему, что было неудивительно, ведь она сама не совсем понимала, зачем делает это.

Ее реакция этим утром, когда она увидела, как его избивают, была чисто инстинктивной, возможно, потому что Аврора привыкла спасать других от слепой ярости отца. Много раз она вступалась за слуг, которые сами не могли защитить себя.

Но это не объясняло ее желания убедиться в том, что с ним все в порядке. Возможно, ее привязанность к этому абсолютно чужому человеку была вызвана тем, что цвет его волос был примерно таким же, как у ее покойного жениха, к которому она была искренне привязана.

— Думаю, я пришла сюда потому, что вы напоминаете мне одного человека, который был мне очень дорог, — нерешительно ответила Аврора.

Себейн скептически взглянул на нее, и Аврора отвела глаза, чтобы не смотреть на его загорелую грудь, виднеющуюся под незастегнутой рубашкой.

Девушка напряглась, почувствовав, как его глаза скользят по ней, задерживаясь на ее груди. Казалось, он пытается рассмотреть ее платье из темно-серого бомбазина, виднеющееся из-под плаща.

— Судя по вашей одежде, вы носите траур, — заметил Себейн. — Вы овдовели?

— Нет. Мой жених пропал без вести около восьми месяцев тому назад.

— Не припоминаю, чтобы я встречал вас на Сент-Китсе раньше.

— Я прибыла прошлым летом. Вскоре после того как пропал мой жених, мой кузен и его жена приехали в Англию погостить у родственников. Они решили, что смена обстановки пойдет мне на пользу, и пригласили меня пожить у них. Мы отплыли прежде, чем в Англию пришли новости о начале войны с Америкой. Если бы я знала об этом, я бы ни за что не уехала. И кстати, через несколько дней я возвращаюсь домой.

В последних словах Авроры слышалась горечь, которую она не сумела скрыть. Меньше всего ей хотелось возвращаться в Англию.

Николас Себейн продолжал пристально изучать ее, словно пытаясь понять, врет она или говорит правду.

— Кажется, вы не очень-то рады этому, леди. А вы ведь должны с нетерпением ожидать встречи с домом.

Она горько усмехнулась.

— Думаю, я не испытываю энтузиазма от мысли о возвращении из-за предстоящего брака, которого так ждет мой отец.

— Ах, брак по расчету, — сказал Себейн. — Высший свет Англии так любит продавать своих дочерей богатым женихам.

Аврору задели его слова. Она не думала, что будет делиться с ним своими переживаниями, и не хотела изливать душу незнакомому человеку.

— Могу вас заверить, меня не продают, как вы выразились. Это делается ради общей выгоды. И мой отец хочет устроить мою судьбу.

— Но вам это не нравится, верно?

— Да, будь моя воля, я бы не вышла замуж за этого человека, — тихо подтвердила она.

— Я удивлен, что вы не взбунтовались против такого решения. Мне вы не кажетесь покорной овечкой. Утром вы были похожи на тигрицу.

— Тогда обстоятельства заставили меня так себя вести, — сказала Аврора, покраснев. — Обычно я не иду против правил.

— Нет? И тем не менее вы здесь. Должен сказать, вы сейчас сильно рискуете своей репутацией. Там, откуда я родом, воспитанные леди не навещают заключенных в тюрьме.

— В Англии тоже, — ответила Аврора, заставив себя улыбнуться. — Я прекрасно знаю о том, что это неприлично… и обычно я более благоразумна. Но, по крайней мере, меня сопровождает моя служанка. Она ждет меня за дверью… вместе с охранником.

Ее слова, казалось, не произвели на мистера Себейна никакого эффекта. Он не спеша застегнул рубашку, глядя на девушку из-под длинных ресниц.

Когда он встал, Аврора сделала шаг назад, не доверяя ему. Она была достаточно высокой, и Себейн не казался гигантом рядом с ней, но когда они находились так близко, его мужественность была очевидна и его близость заставляла ее нервничать.

— Вы ведь не боитесь меня? — спросил он, и его шелковый голос заставил ее задрожать.

Аврора отчаянно пыталась овладеть своими чувствами. Она действительно боялась этого человека. Его влияния. Его мужественности, заставляющей ее сердце биться чаще.

— Вы не кажетесь мне человеком, способным причинить женщине зло, — неуверенно проговорила она.

— Я ведь могу взять вас в заложники — вы об этом не подумали?

Аврора испуганно взглянула на него.

— Нет, не подумала. Перси сказал, вы джентльмен, — добавила она, неожиданно засомневавшись в этом.

Себейн усмехнулся, приближаясь к ней.

— Кому-то нужно научить вас быть менее доверчивой.

Протянув руку, он схватил ее за запястье и несильно сжал. Авроре казалось, что его пальцы жгут ее кожу, словно огнем, но она твердо решила не показывать, как его прикосновение действует на нее.

— Кому-то нужно научить вас хорошим манерам, — холодно отрезала она самым высокомерным тоном, на какой только была способна. Себейн не отпускал ее руку, и Аврора гордо взглянула ему в лицо.

— Я не ожидала, что вы будете рассыпаться в благодарностях, мистер Себейн, но думала, что заслужила более почтительное обращение.

Его взгляд немного смягчился, и он отпустил ее. Через несколько секунд он отвел глаза.

— Простите. Кажется, я действительно забыл о правилах приличия.

Аврора рассеянно потерла то место, где его пальцы только что касались ее.

— Я понимаю, в последнее время вам пришлось нелегко. И вы ведь все-таки американец.

Он усмехнулся.

— Ах, ну да, проклятый колонист…

— Вам следует признать, что вы очень… прямолинейны.

— А вы должны понять, что обреченные люди иногда способны на отчаянные действия.

Ее лицо помрачнело при упоминании о том, что его должны повесить.

— Перси хочет помочь вам, но если он станет требовать вашего освобождения, его могут лишить должности. Его и так подозревают в симпатии к американцам. Он считает эту войну абсурдом и уверен, что британцы больше, чем американцы, виноваты в том, что она началась.

Николас посмотрел на ее прекрасное лицо, обращенное к нему. Если она действительно не обманывала его, то он был очень несправедлив к ней. Он чувствовал гнев по отношению ко многим ее соотечественникам, но это не значит, что ему следует вымещать свою злость на ней.

— Простите меня, — проворчал Себейн. — Я действительно в долгу перед вами. Если я могу как-то отплатить…

Он замолчал, зная, что вряд ли сможет что-то сделать, учитывая свое нынешнее положение.

Ее взгляд внезапно стал грустным.

— Как бы я хотела вам помочь.

— Вы и так уже сделали очень много.

Аврора закусила губу.

— Думаю, мне пора.

Он понял, что не в силах оторвать взгляд от ее губ.

— Да.

— Может, вам нужно еще что-нибудь?

Он горько усмехнулся.

— Кроме ключей от двери моей камеры и быстроходного корабля, на котором я смогу скрыться? Думаю, мне не помешала бы бутылка рома.

— Я… постараюсь.

— Да нет, не надо. Я пошутил.

Он протянул руку и легко провел костяшками пальцев по ее щеке. Губы девушки приоткрылись, и Николас услышал, как она тихо вздохнула. Он почувствовал, как в нем нарастает возбуждение.

— Вам не стоит здесь находиться, — тихо сказал он. — Ради собственного же блага, не приходите сюда больше.

Аврора кивнула и сделала шаг назад. Ее голубые глаза внезапно затуманились от слез. Словно потеряв дар речи, она молча развернулась и выбежала из мрачной камеры.

Дверь за ней захлопнулась — видимо, охранник закрыл ее. Ник выругался про себя при этом напоминании о том, что он несвободен.

Некоторое время он неподвижно стоял, вдыхая нежный аромат фиалок, оставшийся после ее посещения, и испытывая желание что-нибудь ударить. Умышленно или случайно эта девушка зажгла в его душе пожар.

Это поразительно, учитывая то, какой она была — благородной, благовоспитанной, невинной. Она совсем не похожа на женщин, с которыми он имел дело раньше. И все же если бы он был свободен, то стал бы ухаживать за ней…

Если бы он был свободен…

Стиснув зубы, Николас посмотрел на высокое зарешеченное окно своей камеры. Черт побери, он должен придумать, как выбраться отсюда, или найти иной способ решить свои проблемы.

Развернувшись, он стал ходить взад-вперед, и его опять стали осаждать мрачные мысли. Что будет с его сестрой, если его убьют? Ник поклялся отцу, что поможет ей встать на ноги, но из-за того, что с ним приключилось, он был не в силах ей помочь.

Николас не привык чувствовать себя беспомощным, и это сводило его с ума. Он хотел предпринять хоть что-нибудь. Он зашагал быстрее… и вдруг резко остановился, глядя перед собой невидящим взглядом. В его голове зрел безумный план.

Он никогда не боялся смерти, хотя всегда жил на полную катушку. И если его повесят, хуже всего будет то, что он не выполнит свое обещание. Возможно, есть шанс сдержать свое слово, пусть даже с чужой помощью.

Леди Аврора Демминг.

Она может ему помочь.

Или он сошел с ума?

Приглаживая волосы. Ник нащупал повязку, которая появилась благодаря Авроре. Видимо, он все-таки зря в ней сомневался. Эта девушка была добросердечной, заботливой, ее хлопоты были тому подтверждением. Она не была заодно ни с Герродом, ни с кем-либо еще, кто желал ему зла. Она действительно ангел милосердия.

Ангел и сирена, подумал Ник, вспомнив ее глаза, похожие на сапфиры. И, несмотря на ее манеру держать себя, она была очень молода, скорее всего, не старше двадцати. Она была храброй: утром пришла к нему на помощь, а потом посетила его в тюрьме, но в то же время — скромной и воспитанной… и ее титул наверняка вызывал уважение, если не благоговение, в высшем свете. Как дочь герцога, она была вхожа в высшие круги британского дворянства.

Ник лег на койку, не обращая внимания на боль во всем теле. Его мысли лихорадочно метались. Ему не хотелось впутывать в это леди, но речь шла о его сестре, и он готов был сговориться даже с дьяволом. Он использует леди Аврору и ее связи, чтобы помочь сестре…

Николас кисло улыбнулся. Должно быть, его голова сильно пострадала от ударов, раз он задумал такое. Он сомневался, что дочь герцога согласится принять столь отчаянное предложение. Но он был намерен сделать так, чтобы и она получила выгоду от этой сделки. Правда, она все равно может отказаться.

Ну что ж, тогда ему придется уговорить ее.

У него не было выбора. Если существует хотя бы малейший шанс выполнить свое обещание, он должен воспользоваться им.

Глава 3

Когда он позвал меня в свою комнату, мне показалось, что мое сердце сейчас выпрыгнет из груди.

Аврора знала, что грустить из-за незнакомца, которого она, скорее всего, больше никогда не увидит, было глупо. Но даже во сне мысли о нем не покидали ее. Аврора до утра ворочалась с боку на бок, мучаясь от видений, в которых Николас Себейн безуспешно пытался освободиться от сковывающих его цепей, а она была не в силах ему помочь.

Когда петля затянулась вокруг его сильной шеи, девушка проснулась и вскочила. Ее сердце колотилось от ужаса. Не в силах больше это терпеть, Аврора быстро оделась и спустилась вниз. Она застала Перси, который завтракал, прежде чем отправиться по делам. Аврора присоединилась к нему, но ограничилась кофе.

— Ты пойдешь сегодня в форт? — спросила она, пытаясь изобразить спокойствие и прекрасно понимая, что ей это не удается.

Перси озабоченно посмотрел на нее. Ему не нравилось то, что она вчера посетила заключенного, пусть даже заключенный был его другом и Аврора сделала это из сострадания. На самом деле Перси был потрясен, узнав о ее поступке.

— Это совсем не похоже на тебя, Аврора. Ты сама знаешь: твое вчерашнее поведение недопустимо. Обычно ты думаешь о том, как к твоим действиям отнесется общество.

Аврора опустила глаза, понимая, что ее кузен прав. С тех пор как она впервые увидела Николаса Себейна, она была сама не своя. Но она не могла объяснить причину своей тревоги даже себе, не то что Перси.

— Я просто не могу смотреть, когда с кем-то так обращаются, — неуверенно ответила девушка.

Перси с сочувствием взглянул на нее.

— Дорогая моя… Ты должна готовиться к худшему. Вчера послали письмо адмиралу на Барбадос, прося разрешения повесить Себейна. Сегодня мы должны узнать ответ.

Сердце Авроры сжималось от страха. Она надеялась, что Себейна помилуют хотя бы из-за его связей.

— Я обещаю сообщить тебе о решении адмирала сразу же, как только его узнаю, — заверил ее Перси.

Аврора кивнула, не в силах что-либо произнести: ее душили слезы.

Она была благодарна, когда Перси переключился на другие темы, и еще более благодарна, когда он ушел. Аврора осталась одна. Она подошла к окну и стала смотреть невидящими глазами на залитые солнцем лужайки с высокими, покачивающимися от ветра пальмами и ярко-красными цветами бугенвиллей.

Теперь она понимала, что ее визит в тюрьму был ошибкой. Не только потому, что это было неприлично, но и потому, что теперь она еще отчетливее представляла Николаса Себейна. Она не могла заставить себя не думать о нем. Аврора до сих пор чувствовала его влияние, и ей всюду мерещилось его загорелое обнаженное тело, чудилось легкое прикосновение к ее щеке, нежность в его темных глазах…

Девушка закусила губу, ругая себя за глупость. Разве жизнь до сих пор не научила ее, что лучше ни к кому не привязываться?

Она уже потеряла двух самых близких ей людей. Несколько лет тому назад умерла мать Авроры, а недавно погиб ее жених, Жоффрей Крев, граф Марч.

Ее планы на будущее разрушились, когда Жоффрей пропал без вести. Аврора была обручена с ним почти с колыбели. Жоффрей был ее дальним родственником со стороны отца. Он должен был унаследовать титул и обширные владения Эверсли. Отец Авроры намеревался передать свой титул внукам, и свадьба Авроры и Жоффрея была единственным шансом это сделать, так как сам герцог уже не мог зачать наследника.

Аврора понимала, почему ее отец так сильно хотел иметь сына, чтобы продолжить род, уходящий своими корнями еще во времена правления Генриха Второго, и почему она всегда была его самым большим разочарованием.

Она и сама была бы рада родиться мальчиком, ведь тогда она смогла бы избежать судьбы, которую уготовил для нее отец. Аврора еще не успела оправиться от потрясения после смерти Жоффрея, как ее отец без ее согласия принял предложение руки и сердца от знаменитого герцога Хелфорда. То, что Авроре казалась отвратительной сама мысль о браке с этим человеком, и то, что он уже пережил двух молодых жен — одна утонула при странных обстоятельствах, вторая умерла во время родов, — не имело значения. Хелфорд был достаточно богат, чтобы купить дочь герцога, и его род был еще более древним, чем род Авроры.

Ее отцу этот брак не казался ужасным. Он заявлял, что хочет, чтобы его дочь имела богатство и титул, который она сможет передать потомкам. Но Аврора с горечью понимала, что, вполне возможно, он просто стремится избавиться от нее, чтобы она больше не напоминала ему о его неудаче.

Когда Перси и Джейн пригласили ее пожить у них в Вест-Индии, девушка с радостью согласилась, надеясь, что ее горе быстрее утихнет в новой обстановке, а также желая отсрочить ненавистную свадьбу с Хелфордом. Прошло несколько месяцев, а она по-прежнему испытывала к нему отвращение. Аврора с ужасом думала о возвращении в Англию, а ее будущий жених терял терпение, желая поскорее объявить об их помолвке. Наконец у нее закончились предлоги, по которым она откладывала свой отъезд.

Сжав кулаки, Аврора отвернулась от окна. Обычно она каталась верхом на лошади или помогала Джейн, которая, как жена губернатора, занималась благотворительностью и относилась к этому с большой ответственностью. Но сейчас Аврора решила остаться дома, чтобы узнать о судьбе Николаса, как только что-то станет известно.

Она закуталась в шаль и вышла во двор, чтобы сразу увидеть, если кто-то подъедет. Как же сложно ей было просто сидеть и ждать, не имея возможности что-либо сделать, пока мужчины занимаются делами!

«Насколько лучше была бы моя жизнь, если бы я была мужчиной», — со злостью подумала Аврора. Насколько свободнее она бы была! Какое удовольствие получала бы, имея возможность самостоятельно контролировать свою жизнь! Если бы она была мужчиной, она могла бы сама устраивать свое будущее… и будущее других.

Возможно, тогда она смогла бы помочь Николасу Себейну, вместо того чтобы сидеть дома и ждать вестей.

Уже давно перевалило за полдень, когда Перси наконец возвратился домой. Аврора выглядывала из окна его кабинета, поэтому, когда он подошел к входной двери, подбежала к нему.

— Я рад, что застал тебя здесь, дорогая моя, — тихо сказал он. — Я думал, что ты решишь составить компанию Джейн.

— Мне хотелось поскорее услышать новости.

Знаком отослав лакея, пришедшего, чтобы забрать его шляпу, Перси с неохотой взглянул ей в глаза. Его каменное лицо сказало Авроре все еще до того, как он заговорил.

Она закрыла рот рукой, чтобы не заплакать.

— Аврора, мне очень жаль, — произнес Перси. — Адмирал не захотел помиловать его.

Какое-то время ее кузен стоял молча, давая ей время совладать со своими чувствами. Затем он взял ее руки в свои.

— Милая моя, я знаю, что сейчас не самое подходящее время, но мне нужно обсудить с тобой кое-что важное.

Все еще не придя в себя, Аврора едва слышала, что ей говорил кузен.

— Произошло нечто такое, чего я совсем не ожидал… — Он замолчал, подбирая слова. — У Николаса Себейна есть к тебе одна… просьба.

— Просьба? — глухо повторила Аврора.

— После того как решение адмирала стало известно, я поговорил с Ником, — тихо пояснил Перси. — И он спросил мое мнение по довольно необычному вопросу. Я не стал сразу отказываться, потому что решил, что вначале ты должна сама все узнать и принять решение. Это очень необычное предложение… но все-таки сложившееся положение вещей тоже нельзя назвать заурядным.

— Я не понимаю… О чем он хочет меня попросить?

— Ему нужна твоя помощь. Насколько я понял, он дал обещание, которое теперь не может выполнить.

— Какое обещание?

— У Себейна есть сестра по отцу, которая живет на Монтсеррате. Эта юная леди нуждается в попечении кого-то вроде тебя, а также в компаньонке, которая смогла бы сопровождать ее в путешествии до Англии. А раз ты все равно собиралась в скором времени возвращаться туда… Кроме того, есть еще кое-что, но я не хочу рассказывать об этом сам. Ты должна услышать это от самого Себейна. Если ты согласна выслушать его, то я провожу тебя до форта.

— Ты имеешь в виду, прямо сейчас? — удивленно спросила Аврора.

— Да, сейчас. — Он отпустил ее руки. — Боюсь, что у нас мало времени. Казнь отложили до завтра, но потом…

Перси замолчал, и Аврора была благодарна ему за то, что он не закончил предложение.

Аврора не думала, что еще когда-нибудь увидит самоуверенного американца, который так внезапно вошел в ее жизнь. Она возвращалась в форт с тяжелым сердцем. Следуя за кузеном в темную камеру, она чувствовала, как внутри у нее все сжимается от волнения.

Николас Себейн стоял к ней спиной, и тонкий лучик света, падающий из окна, золотил его светлые волосы. Аврора отметила, что на этот раз американец был полностью одет. Кто-то — возможно, Перси — дал ему пальто и ботфорты, так что теперь Себейн больше походил на джентльмена, чем на пирата или осужденного преступника.

Однако, когда он повернулся к Авроре, она поняла, что его влияние на нее осталось прежним. Она почувствовала, как ее сердце забилось быстрее от взгляда его темных глаз.

— Спасибо, что пришли, — тихо сказал он. — Могу я попросить вас, сэр Перси, о дружеском одолжении — не могли бы вы оставить нас ненадолго наедине? Я не причиню леди Авроре никакого вреда, даю слово.

Перси с неохотой кивнул.

— Хорошо. Я буду ждать в коридоре, дорогая.

Он вышел, оставив дверь слегка приоткрытой. Себейн едва заметно ухмыльнулся, заметив эту меру предосторожности.

Снова взглянув на Аврору, он указал на койку.

— Не желаете присесть, леди Аврора? Думаю, вам лучше сидеть, когда я буду излагать свое предложение.

— Спасибо, я постою, — вежливо ответила она.

— Как пожелаете.

Некоторое время Себейн молчал, рассматривая ее. Аврора нервничала, не зная, что он скажет. Он продолжал молчать, и она, взглянув на его голову, заметила, что повязку недавно сменили, и только хотела спросить о его самочувствии, как он заговорил.

— Что сказал вам Перси?

— Лишь то, что вам нужен кто-то, кто смог бы помочь вашей сестре.

— Верно.

Еще секунду Себейн смотрел на нее, а потом развернулся и, с трудом сдерживая эмоции, стал ходить взад-вперед по камере, словно тигр по клетке — стройный, грациозный.

— Можете считать меня сумасшедшим, но прошу, выслушайте меня до конца, прежде чем принять решение.

Его волнение передалось и Авроре, заставляя ее чувствовать себя неуютно.

— Хорошо, мистер Себейн, — выпалила она. — Я вас слушаю.

— Думаю, для начала стоит рассказать вам одну историю — историю любви. Но боюсь, что она может шокировать такую воспитанную леди, как вы. Вы желаете выслушать ее?

— Да, — с сомнением произнесла Аврора.

Продолжая расхаживать по камере, он приглушенным голосом начал свой рассказ:

— Как-то один мужчина — американец — отправился в Англию и там полюбил женщину. Она ответила ему взаимностью, но их любовь была обречена. Женщина не только была слишком молода, но ее семья никогда бы не позволила ей выйти замуж за человека более низкого происхождения. И кроме того, у ее возлюбленного уже была жена, ожидавшая ребенка, и маленький сын.

Не желая опорочить ни себя, ни ее, мужчина покинул Англию, решив забыть ее. Но спустя несколько лет ему пришлось вернуться, и он увидел, что она в отчаянии. Ее хотели выдать замуж за старика, чье физическое уродство делало его в ее глазах чудовищем. После свадьбы она будет жить в его поместье, вдали от всего, что было ей дорого.

Сама мысль о свадьбе повергала ее в ужас, и ей казалось, что жизнь закончена. Поэтому она попросила человека, которого любила, показать ей, что значит настоящая близость между мужчиной и женщиной. Он был не в силах отказать ей и не мог противиться чувствам, и стал ее любовником.

Себейн замолчал и взглянул на Аврору, словно желая понять, что она об этом думает. Она сумела сохранить спокойное выражение лица, и он продолжил:

— Их незаконная связь длилась всего несколько месяцев, потому что мужчине нужно было возвращаться к своей семье и обязанностям. Однако вскоре после этого леди поняла, что беременна.

Аврора невольно поморщилась. Она прекрасно понимала, как отнеслись к молодой незамужней женщине, узнав, что она ждет ребенка.

— И что же случилось потом? — тихо спросила она.

— Естественно, помолвка тут же была расторгнута. Чтобы избежать скандала, леди выдали замуж за младшего сына ирландского дворянина, и ей пришлось навсегда переехать на Карибские острова — отец не желал ее больше знать. В прошлом году она умерла, так и не увидев свою семью. У нее был только один ребенок, девочка.

— Ваша сестра, — тихо сказала Аврора.

Себейн глубоко вздохнул.

— Да. Моя сводная сестра, если быть точным. Как вы уже поняли, мой отец был любовником этой леди.

— Он узнал о ребенке?

— Не сразу. Но когда ее муж умер, она написала ему, рассказав обо всем. Мой отец помогал ей деньгами многие годы, хоть официально не мог признать дочь. Он полагал, что лучше не расстраивать жену правдой об этой незаконной связи. Четыре года тому назад отец умер, но перед смертью рассказал мне о сестре и взял с меня обещание, что я позабочусь о ней.

Николас снова улыбнулся своей ироничной улыбкой, которая была уже хорошо знакома Авроре.

— Я ведь не мог отказать умирающему отцу, верно? По правде говоря, я не был идеальным сыном. Наши отношения всегда были… напряженными, потому что я никогда не проявлял особого интереса к судоходству, которым он занимался. Видите ли, мой отец был племянником шестого графа Вайклиффа, у него было очень мало шансов унаследовать титул. Еще до войны с колонистами он иммигрировал в Америку, чтобы сколотить состояние. Результат превзошел самые смелые его мечты — почти из ничего он создал целую империю. И все же я предпочитал жизнь, полную приключений, и не спешил идти по стопам отца. Но когда он умер, я решил, что пришло время взять на себя обязанности, которых всегда избегал.

— И вы встретились со своей сестрой?

— Да. Первым делом я поплыл к ней на Монтсеррат. Она носит фамилию Кендрик, принадлежавшую ирландцу, за которого выдали ее мать, но ей известна история ее рождения. Ее мать хотела, чтобы она знала, что была зачата в любви.

— Капитан Геррод упоминал, что вы поплыли на Монтсеррат из-за женщины, — задумчиво вставила Аврора.

При упоминании о капитане Себейн усмехнулся.

— Да, из-за своей сестры. Она уже взрослая — ей девятнадцать, и к тому же настоящая красавица. И теперь она полностью зависит от меня. Мать Рейвен умерла от лихорадки в прошлом году, незадолго до начала войны.

— Рейвен? Необычное имя для девушки.

— Возможно, но оно ей подходит. У нее черные, как вороново крыло, волосы — скорее всего, в ней сказались гены одного из испанских предков моей семьи, И кстати, не только ее имя можно назвать необычным. Когда я впервые встретил Рейвен, она была настоящим сорванцом и все свое время проводила в конюшнях или на пляже, играя в пиратов. Но недавно она решила остепениться и стать настоящей леди, чтобы исполнить мечту своей матери — добиться признания у своих английских родственников и занять положенное ей место среди дворянства. Рейвен уже преодолела одно из главных препятствий — дедушка предложил ей поселиться вместе с ним в Англии.

— Отец ее матери?

— Он самый. Виконт Латтрел из Саффолка. Может, вы знаете его?

Аврора задумалась.

— Я встречала его, но никогда не думала, что у него есть дочь.

— Потому что Латтрел отказался от нее двадцать лет тому назад. Но недавно он передумал. Узнав о смерти дочери, он пожалел, что так и не увиделся с ней. Теперь его здоровье пошатнулось и он хочет увидеть свою единственную внучку, чтобы помочь ей освоиться в высшем свете. Тетя Рейвен согласилась — хоть и с неохотой — представить ее в обществе, но я не знаю, как люди воспримут мою сестру, учитывая обстоятельства ее рождения. Она очень хочет удачно выйти замуж, так что те, кто порицал ее мать, скорее всего, благосклонно воспримут ее. И конечно же, ей было бы гораздо легче, если бы рядом был обладающий соответствующим положением в обществе человек, который был бы ей другом и советчиком.

— И вы хотите, чтобы этим человеком стала я.

— Да.

Его темные глаза внимательно посмотрели на Аврору.

— Меня не особо волнует то, что ради этого приходится просить кого-то о помощи, леди Аврора. Мне это не по душе, но все-таки я вынужден просить вас проявить к моей сестре доброту, которую вы вчера проявили ко мне.

Николас Себейн привык добиваться своего, подумала Аврора. Он не знает, что такое беспомощность. И она была согласна помочь ему. История его сестры не могла не тронуть ее.

— Конечно, мистер Себейн. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вашу сестру хорошо приняли в британском обществе.

Его лицо лишь немного смягчилось. Аврору удивило, что он не испытал облегчения, но потом она вспомнила, что это еще не все.

— Перси сказал, что вам нужен кто-то, кто отвезет ее в Англию.

— Верно.

Себейн снова стал нервно расхаживать по камере.

— До того как началась война, я собирался перевезти Рей-вен на одном из своих кораблей. Мой кузен Вайклифф слишком занят и не сможет сопровождать Рейвен — он воюет с французами, и может пройти не один год, пока англичане наконец победят Наполеона. У меня есть еще кузен по материнской линии, но он тоже американец.

Николас провел рукой по волосам и снова нащупал повязку.

— Я договорился с Вайклиффом, и он списал один из кораблей своего флота. Мне оставалось только охранять сестру во время путешествия. На самом деле я отправился на Монтсеррат, чтобы закончить подготовку к нашему совместному путешествию. Но, к несчастью, команда Геррода арестовала меня. И теперь, когда моя судьба уже решена…

При мысли о том, что этот человек может лишиться жизни, Аврора почувствовала, как к ее горлу подкатил комок.

— И все же, — мрачно улыбнувшись, продолжил Себейн, — несмотря на эту неприятность, я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы выполнить свое обещание и помочь сестре. Вот почему…

Он снова замолчал, глядя на Аврору из-под густых ресниц.

— Вот почему я прошу вас стать моей женой.

Девушка удивленно уставилась на него. Через некоторое время она наконец поняла, что не ослышалась, и резко выдохнула.

— Вы серьезно?

— Абсолютно. — Его красивые губы изогнулись в улыбке. — Могу вас заверить, меня гнетет сама мысль о том, чтобы связать себя узами брака. Я ни разу не делал предложение женщине и не стал бы делать этого сейчас, если бы не обстоятельства.

Аврора до сих пор не могла прийти в себя, поэтому она просто стояла и смотрела на него. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но тут же закрыла его. Она подошла к койке и села, понимая, что Себейн был прав, говоря, что лучше всего выслушать его сидя. Ее мысли лихорадочно метались, и она не знала, что ответить.

— Мистер Себейн, я не…

— Вы сказали, что выслушаете меня до конца, прежде чем дать ответ.

Она подняла глаза.

— Да, но… Разве я не упоминала о том, что вскоре после возвращения в Англию выхожу замуж?

— Да, и Перси говорил мне об этом. Ваш отец пообещал отдать вас в жены герцогу Хелфорду. Но, насколько я понимаю, вы еще не оглашали вашу помолвку?

— Нет. Мы не оглашали ее, потому что я была в трауре по погибшему жениху. Но мой отец твердо решил выдать меня за Хелфорда.

— А как насчет вас, леди Аврора? Мне показалось, что вам не хочется выходить за него замуж. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь, — тихо сказала она.

Себейн подошел к ней.

— Тогда оцените преимущества нашего брака. Вам не придется становиться женой Хелфорда. Это уже само по себе огромное преимущество. Я познакомился с герцогом три года тому назад, во время своего визита в Англию. Он вдвое старше вас, и должен сказать, что более заносчивого человека я еще не встречал. Разве вы хотите до конца своих дней стать пленницей в его доме?

Аврора не отвечала, и он продолжил:

— Есть и другие преимущества. Могу вас заверить, я обеспечу вас материально. Я богатый человек, леди Аврора, возможно, даже богаче, чем Хелфорд. Я взял на себя смелость обсудить кое-какие детали с вашим кузеном, и он остался доволен тем, что наш договор сделает вас состоятельной женщиной. Вы будете материально независимы от своего отца. Только подумайте об этом. Вам больше не придется подчиняться его воле и выходить за того, кто вам неприятен.

Мысль о том, что она будет свободна of своего тирана отца, показалась Авроре очень заманчивой. И все же…

— Я подозреваю, — продолжал Николас, — что для вас я стану более подходящей кандидатурой на роль мужа, чем Хелфорд. Но даже в противном случае вам не придется жить со мной до конца моих дней — хотя нет, все же придется. Но наш брак продлится всего несколько часов — не более суток. После этого вы станете вдовой.

Аврора поморщилась, когда Себейн так небрежно упомянул о собственной смерти. Он явно старался относиться к своему положению легко. Но, заглянув в его мужественное лицо, девушка поняла, что он не ищет жалости. Себейн думал лишь о том, чтобы обеспечить благополучие своей сестры.

— Я осознаю, что пользуюсь вашей добротой, — пробормотал он, сжимая руку Авроры в своей большой, сильной ладони. — Но мне действительно не к кому больше обратиться.

Его прикосновение взволновало Аврору, и она, отдернув руку, встала и начала расхаживать по камере.

— Я уже говорила вам, мистер Себейн, — сказала она, пытаясь придать своему голосу уверенность, — что с удовольствием помогу вашей сестре… даже не выходя за вас замуж. Я уверена, что это необязательно.

— Возможно, и нет, но это увеличит шансы Рейвен на успех. Если вы выйдете за меня замуж, то станете ее родственницей, и у вас будет повод заботиться о ней. Если вы захотите, я оставлю ее на ваше попечение.

Себейн помолчал, позволив Авроре обдумать его слова, а потом снова заговорил.

— Но если вы выйдете за Хелфорда, это будет невозможно. Думаю, он будет против того, чтобы его жена-герцогиня помогала… такой необычной девушке, как Рейвен. Выше всего герцог ставит общественное мнение.

— Да, верно, — рассеянно произнесла Аврора.

— Если Хелфорд станет вашим мужем, то, скорее всего, он запретит вам общаться с моей сестрой.

Аврора обхватила голову руками. Хелфорд не просто может запретить ей общаться с Рейвен, он, без сомнения, это сделает.

— Даже несмотря на это… брак с вами — очень рискованный шаг.

Николасу явно не терпелось уладить этот вопрос, но он сдержался, заставив себя улыбнуться.

— Возможно, мне нужно найти другой подход. Вероятно, мне следовало осыпать вас похвалами и комплиментами.

Аврора напряглась и гневно взглянула на него.

— Меня не нужно осыпать комплиментами, мистер Себейн.

— Вы уверены? — Впервые за время их знакомства он искренне улыбнулся. — Не думаю.

Потом он вздохнул и понизил голос до шепота.

— Мне действительно очень жаль, что приходится делать вам предложение подобным образом. Если бы у меня была такая возможность, я приложил бы максимум усилий, чтобы очаровать вас, однако боюсь, на это нет времени. Но тем не менее я солгал бы, если бы сказал, что меня абсолютно не тронула ваша божественная красота.

Аврора уставилась на него, пытаясь понять, правду ли он говорит. Без сомнения, Николас Себейн обладал шармом, который мог вскружить голову любой женщине.

Глубоко вздохнув, Аврора произнесла:

— Я не могу так просто согласиться выйти за вас замуж, мистер Себейн. Есть и другие обстоятельства, которые я должна учитывать.

— Какие именно?

Например, тот факт, что Николас Себейн был не тем человеком, которого она хотела бы видеть своим мужем. Аврора еще не встречала мужчину, который оказывал бы на нее такое воздействие. Себейн казался ей опасным, и это ощущение было настолько мощным, что пугало ее… Хотя сейчас его свирепость была обусловлена желанием защитить сестру.

— Если бы я могла сама выбирать себе мужа, то вряд ли выбрала пирата, который к тому же еще и американец. Вы ведь сами говорили, что вы жестокий человек.

— Не помню, чтобы я такое сказал.

— А как насчет того человека, о котором упомянул капитан Геррод? Он сказал, что вы убили одного из членов его команды, сопротивляясь при аресте.

Себейн сжал зубы, но не отвел взгляда.

— Член его команды был ранен, но это сделал один из его товарищей. Со мной не было оружия, когда на меня напало около полудюжины моряков. Когда я попытался защищаться, один из моряков вытащил нож, и в драке пострадавший упал прямо на лезвие. Я увидел это как раз перед тем, как потерял сознание. Наверно, кто-то ударил меня по голове бутылкой.

Он указал на повязку на голове, прикрывающую рану. Потом его лицо смягчилось.

— Я понимаю, почему вам не хочется принимать мое предложение. Я человек, которого должны повесить как пирата. Меня трудно назвать завидной партией для такой леди, как вы.

Себейн тихо рассмеялся.

— Если бы вы были моей сестрой, я бы и на милю не подпустил к вам такого человека, как я. Но должен сказать, что все это я сделал, пытаясь спасти бизнес своего отца. Ваши соотечественники хотят разрушить все, чему он посвятил свою жизнь, а я поклялся ему, что под моим началом компания моего отца будет процветать.

Взгляд его темных глаз обжигал Аврору.

— Моей ошибкой стало то, что я понадеялся, будто смогу улизнуть от британских моряков на Монтсеррате. Я был наивен. Честно говоря, это даже смешно. Я снял комнату в таверне и собирался зайти к Рейвен, когда один из офицеров Геррода узнал меня. Это был тот самый лейтенант, которого я спас месяцем ранее вместе со всем экипажем тонувшего «Бартона».

Аврора нахмурилась. Безусловно, спасение экипажа вражеского корабля было очень благородным делом, но все же Себейна нельзя было назвать святым.

— Геррод назвал вас капитаном Сейбером. Вряд ли это имя является подходящим для джентльмена.

— Это псевдоним, который заставляет моих врагов хорошо подумать, прежде чем атаковать мой корабль.

Аврора посмотрела ему в глаза.

— Но вас обвинили не только в пиратстве, но и в убийстве, — прошептала она.

— К несчастью, люди умирают во время войны, леди Аврора, — холодно ответил Себейн. — Я не собираюсь извиняться за то, что сделал. И уверяю вас, капитан Геррод и его команда ничем не лучше. Многие американцы погибли от рук британских моряков, некоторые из них были моими друзьями. Кое-кого из моих людей заставили служить в вашей армии, их били, словно животных, кто-то из них погиб…

Себейн замолчал и медленно вдохнул, чтобы успокоиться. Взяв себя в руки, он подошел к Авроре.

— Мою жизнь нельзя назвать безгрешной, но я никого не убивал. И ни разу не поднял руку на женщину. Я клянусь вам в том, что не причиню вам вреда.

Нет, подумала Аврора. Она боялась не его самого, а того, что она чувствовала. Присутствие Себейна заставляло сердце биться быстрее, а ее щеки заливал густой румянец.

— И не забывайте о том, — добавил он, — что наш брак продлится совсем недолго. Даже если бы я был таким мерзавцем, как вы говорите, вам все равно не пришлось бы долго терпеть мое присутствие. На то короткое время, пока мы будем вместе, я смогу удержаться от того, чтобы вести себя как подлый пират.

Аврора вновь ощутила тупую боль, разрывающую ее душу на части. Она не могла поверить, что этот энергичный, жизнелюбивый человек вскоре должен будет умереть.

— Ваше предложение такое… рациональное, — наконец выдавила она, пытаясь найти выход из этой ситуации.

Себейн покачал головой.

— Считайте это деловым соглашением. Такие леди, как вы, часто заключают браки по расчету.

Леди нечасто выходят замуж, чтобы на следующий же день потерять своего мужа, подумала Аврора.

— Так вы хотите, чтобы это было просто сделкой?

— Не совсем.

Он глубоко вздохнул.

— Я хочу, чтобы вы правильно поняли меня, леди Аврора. Наш брак не будет фиктивным. Для того чтобы наш союз стал законным, его нужно подкрепить брачными отношениями.

Ее глаза встретились с его глазами. Аврора пыталась понять, что он имеет в виду. Но в его взгляде читалась лишь решительность.

— Ни у кого не должны возникнуть вопросы насчет законности нашего брака, — спокойно сказал Себейн. — Никто не должен думать, будто этот союз ничего не значит. Ваш отец влиятельный человек, и Хелфорд тоже. Я не хочу, чтобы мои старания ради сестры пошли прахом.

Аврора замерла, поняв, что он имеет в виду: они должны будут разделить постель как муж и жена.

Она в недоумении уставилась на Себейна. До этого момента Аврора уже готова была согласиться, но теперь, когда он добавил это условие… Возможность интимной близости с этим мужчиной пугала ее. Мысль о том, чтобы отдаться незнакомцу… Но разве, став женой Хелфорда, она не окажется в такой же ситуации? Николас, несмотря на все его недостатки, был, конечно же, гораздо привлекательнее, чем стареющий герцог. Она почувствовала, как ее сердце забилось чаще.

Себейн продолжал смотреть на Аврору. Не отрывая взгляда от ее глаз, он взял руку девушки и поднес ее к губам. Но вместо того чтобы поцеловать пальцы, он перевернул ее запястьем вверх и поцеловал то чувствительное место, где бился пульс.

Аврора ощутила, как горячие и холодные волны прокатились по ее телу.

— Может, вы все-таки согласитесь стать моей женой на одну ночь, милая? Думаю, я могу с полной уверенностью сказать, что, разделив со мной постель, вы не пожалеете об этом.

У Авроры перехватило дыхание при мысли о том, что они будут делать. Его взгляд словно приковал ее к месту, и она не могла ничего ответить.

Себейн посмотрел на ее губы.

— Мне жаль, что у меня нет возможности ухаживать за вами. Такая прелестная женщина, как вы, заслуживает особого обхождения — лунный свет, розы, клятвы в вечной любви…

Николас наклонился к ней, и Аврора почувствовала его дыхание на своих губах…

Но когда она инстинктивно отпрянула, он остановился. Вместо того чтобы поцеловать ее, он заговорил нежным, как шелк, голосом:

— Я не могу поверить, что вы действительно боитесь меня, Аврора. Кто угодно, но только не такая смелая женщина, как вы. Вчера я стал свидетелем вашего превращения из благовоспитанной леди в ангела-мстителя.

Она несмело посмотрела на него. Щетина все еще покрывала его подбородок, придавая его красивому лицу свирепое выражение. Возможно, Себейн действительно не пират, но все же очень на него похож. Аврору нелегко было запугать, но его мужская энергетика волновала ее. Еще больше ее страшили запретные чувства, которые он в ней пробуждал. Она отчетливо ощущала его сексуальность. Между ними появилась связь.

— Дайте мне руку, дорогая. Прикоснитесь ко мне…

Взяв Аврору за руку, Себейн заставил ее дотронуться до своего лица.

— Я такой же человек, как и вы. Ничего страшного.

Но что-то страшное в нем все же было. Он заставлял ее сердце биться быстрее, он заставлял ее нервничать. И все же в его взгляде были теплота и нежность, которые успокаивали ее.

— Это ведь не пугает вас, правда? — спросил Себейн, проведя ее пальцами по своим губам.

— Нет… — пробормотала Аврора, понимая, что это чистая правда.

— А это?

Когда он коснулся ее губ своими губами, они оказались теплыми и мягкими. Этот поцелуй был похож на прикосновение крыла бабочки. Аврору заполнило неизвестное ей доселе чувство, которое именуют страстью.

Она словно в тумане наблюдала, как Себейн отстранился от нее.

Он дотронулся до ее губ, лаская их, и снова заговорил с ней:

— Вас когда-нибудь уже целовали?

— Да… Мой жених.

— Но я уверен, что то был не настоящий поцелуй. Поцелуй — это больше, чем прикосновение губ. Это слияние… губ, и языка, и дыхания… Это чувственное познание друг друга.

Себейн провел по ее губам кончиками пальцев.

— Я хочу поцеловать вас по-настоящему, мой ангел.

От его легких прикосновений по телу Авроры пробежала дрожь.

— Я… Может, не стоит…

Его улыбка была нежной. Казалось, он все понимал. Аврора заметила, что у него красивые губы, особенно когда он улыбается.

— Учитывая обстоятельства, — ответил Себейн, — я не вижу ничего необычного в том, что человек, который делает девушке предложение, хочет ее поцеловать. Это мой единственный шанс убедить вас стать моей женой. Разве вы откажете мне в возможности выполнить предсмертную просьбу моего отца?

— Нет, — прошептала Аврора, не в силах сопротивляться.

На этот раз, когда он приблизился к ней, она не пыталась высвободиться. Она позволила ему обнять себя, позволила прижать ее к себе так, как это сделал бы любовник.

Его поцелуй не был похож ни на что, когда-либо испытанное Авророй. Губы Себейна были горячими, влажными, поцелуй был необычайно дерзким и интимным. Она почувствовала запах его тела, его вкус, и ее заполнили незнакомые ощущения…

Эти чувства пугали ее, но, к ее удивлению, он первым прервал поцелуй.

— Может, это было ошибкой, — сказал Себейн, тяжело дыша, прижавшись лбом к ее лбу. — Я думал, что смогу держать себя в руках…

Глубоко вздохнув, он медленно отодвинулся и заглянул ей в глаза.

— Нет, — сказал он удовлетворенно, — судя по вашему виду, я бы не сказал, что вы боитесь. Вы почувствовали то же, что и я. Я вижу это — ваш пульс участился, вы покраснели…

Сердце Авроры бешено колотилось, но она могла лишь молча стоять, разрываясь между разочарованием и страстью, которую он так точно описал. Она не должна была ощущать это всепоглощающее, запретное чувство к незнакомцу. Аврора еще никогда не испытывала ничего подобного, и ни одна леди добровольно не призналась бы в таких чувствах.

— И это только начало, милая. Есть еще так много вещей, которые я хочу показать вам. Подарите мне это право, Аврора.

В его бездонных глазах отражалась страсть, и Аврора видела это. Словно зачарованная, она уставилась в них.

— Ваш кузен думает, что ему удастся получить специальное разрешение, которое позволит нам пожениться завтра вечером. Если вы окажете мне честь, согласившись стать моей женой, я буду самым счастливым человеком на земле, — сказал Себейн, понизив голос.

Аврора закрыла глаза, пытаясь прийти в себя после услышанного. Она не могла мыслить здраво, и знакомые чувства — надежда, страх и сомнение — заполнили ее сердце. Согласится ли она стать частью этого безумного плана? Этот мужчина был таким привлекательным, и в то же время предстоящее замужество пугало ее.

— Вы — моя единственная надежда, мой ангел. Мой единственный шанс. Я прошу лишь об одной ночи. Вы можете подарить мне ее?

Девушка нервно сглотнула.

— Мне… обязательно отвечать прямо сейчас? — наконец выдавила она. — Это очень непростое решение. Мне нужно все обдумать.

— Конечно.

Себейн понимающе посмотрел на нее.

— Но, хоть мне и не хочется торопить вас, я должен напомнить, что у нас мало времени.

— Я знаю, — тихо произнесла она.

Аврора отступила на шаг, и их объятия разомкнулись. Она не очень удивилась, заметив, что у нее подкашиваются ноги. Ей не нужно было напоминать, что это решение необходимо принять быстро. Завтра Себейна повесят — если только она не согласится стать его женой. Тогда казнь отложат, чтобы они могли пожениться.

На глаза Авроры наворачивались слезы, когда она смотрела на него, а к горлу подкатывал тугой комок. Такой тугой, что она не могла вымолвить ни слова.

Развернувшись, она выбежала из камеры и прислонилась к каменной стене. Холодок пробежал по телу девушки, когда она подумала о том, что он должен умереть…

— Аврора, с тобой все в порядке? — испуганно спросил Перси.

Она совсем забыла о том, что он ждал ее в коридоре.

Все еще не в состоянии говорить, она покачала головой.

— Пойдем, тебе нужно выбраться отсюда на свежий воздух.

Аврора была благодарна, когда кузен взял ее за руку и повел по темному проходу, а затем вверх по узким ступеням.

Когда они вышли на улицу, Аврора глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

Перси терпеливо ждал, пока она пыталась справиться с нахлынувшими на нее чувствами.

— Насколько я понимаю, — наконец проговорил он, — Себейн сделал тебе предложение?

— Да, — сказала она дрожащим голосом.

— И ты дала ему ответ?

— Пока что нет. Я не могла… не так быстро. Я сказала ему… Мне нужно время, чтобы обдумать такой рискованный шаг.

— Ну конечно. Я могу себе представить, какое это непростое для тебя решение — пойти против воли собственного отца, выйдя замуж за человека, которого ты почти не знаешь. Может, отправимся домой, где ты сможешь обсудить все с Джейн?

Аврора натянуто улыбнулась.

— Да, было бы хорошо.

Перси отвел ее к карете и усадил внутрь. Девушка откинулась на подушки и уставилась невидящим взглядом в окно.

Она представляла себе, какой будет реакция ее отца, ярость, которую он выплеснет на нее… Но дело было не только в ее отце и не в том, что она должна выйти замуж за незнакомца. Самым страшным было то, что ей предложили стать женой мертвеца.

Мысль о том, что Николас Себейн вскоре умрет, разбивала ее сердце.

Глава 4

Я не понимаю, откуда взялась сила, которая заставляет меня боготворить его? Ведь мы так мало знакомы…

— Итак, он предложил взаимовыгодный брак, чтобы обеспечить будущее своей незаконнорожденной сестры? — задумчиво спросила Джейн, выслушав рассказ.

Перси устроился рядом с женой на диване в гостиной и пересказывал ей недавние события, а Аврора стояла у окна, не в силах спокойно сидеть на одном месте.

— Да, — ответил Перси.

— Правда, девушка не считается незаконнорожденной и обстоятельства ее рождения известны немногим. О романе ее родителей все уже давным-давно забыли.

Джейн задумчиво закусила губу.

— Я понимаю, почему это выгодно сестре мистера Себейна, но что выиграет Аврора, выйдя замуж за пирата?

— В финансовом плане этот брак будет выгоден для Авроры, потому что Себейн хочет оставить ей очень большое наследство, — с готовностью ответил Перси. — Его мать и две сестры унаследуют часть денег, а бизнес отойдет к его кузену в Америке. Но Николас хочет позаботиться о своей сестре так, чтобы его мать не узнала о существовании девушки — и об измене отца. Ник собирается оставить состояние Авроре, часть которого она передаст мисс Кендрик. Он оставит сестру на попечение Авроры. Если она станет его женой, в этом не будет ничего необычного.

— Верно, — сказала Джейн. — Но ведь его повесят как пирата… Такой брак может поставить пятно на репутации Авроры, которое, возможно, ей так и не удастся отмыть.

— Ее высокое положение должно немного смягчить ситуацию. И не нужно забывать о том, что у Ника тоже есть влиятельные родственники. Его кузен, граф Вайклифф, может оказать Авроре значительную поддержку.

— А ты подумал о том, что она вернется в Англию вдовой?

— Это тоже можно считать преимуществом. Мне никогда не нравилась идея о том, чтобы выдать Аврору за Хелфорда. А если она овдовеет, то будет носить траур по мужу и Хелфорду придется поискать себе другую невесту. Хотя, конечно, тогда она не станет герцогиней.

Аврору задело то, что они говорят о ее будущем так, словно ее нет рядом.

— Можно и мне принять участие в обсуждении своей судьбы? — спросила она.

Джейн виновато посмотрела на нее.

— Прости нас, дорогая. Мы увлеклись разговором, ведь мы очень переживаем за тебя. Но Перси прав. Нам нужно серьезно рассмотреть предложение мистера Себейна.

— Ты ведь называла его опасным, — напомнила Аврора, пораженная словами Джейн. — Ты говорила, что он ловелас и искатель приключений.

— Да. Такой человек очень опасен для незамужних девушек. Но предложение руки и сердца абсолютно меняет ситуацию. Семейная жизнь исправляет даже законченных развратников. И это может стать решением мучающей тебя проблемы. Я знаю, что мысль о браке с Хелфордом тебе противна. Став твоим мужем, он будет контролировать тебя так же, как твой отец, а ведь тебе придется жить с ним под одной крышей, подчиняясь всем его приказам, и рожать ему детей. — Джейн передернула плечами. — Мне кажется, что Себейн — это меньшее из двух зол.

Аврора слабо улыбнулась.

— Сложно назвать это похвалой кандидату в мужья.

— Конечно, он далеко не идеален. Но его богатство с лихвой компенсирует его недостатки.

— Знаешь, твои рассуждения слишком рациональны.

— Я просто стараюсь подходить к вопросу с практической стороны. Щедрое наследство сделает тебя независимой. Ты сможешь не только избежать брака, который навязывает тебе отец, но и обзавестись собственным хозяйством.

— Вы что, действительно советуете мне пойти против воли отца? — скептически спросила Аврора, не веря тому, что Джейн одобрит такое решение. — Он придет в бешенство, узнав, что я не выйду замуж за Хелфорда, как обещала.

Перси ответил вместо жены:

— Тогда у тебя не было выбора, Аврора — тебе пришлось согласиться. Отец ни за что не позволил бы тебе приехать к нам, не пообещай ты стать женой Хелфорда. В любом случае, я в большей степени заслуживаю его гнева, чем ты. Я дал ему слово, что буду заботиться о тебе. Но мне кажется, что, советуя тебе выйти замуж за Себейна, я действительно забочусь о тебе. Просто не так, как ожидал мой дядя.

Аврора вспомнила о своем суровом отце. Даже Перси не знал, насколько жестоким может быть герцог Эверсли. В целом, она была послушной дочерью. Аврора обладала врожденным чувством долга и знала, какие обязанности налагает на нее ее высокое положение. Но решение выйти замуж за Себейна шло вразрез с планами ее отца.

Джейн встала и, подойдя к ней, обняла за талию.

— Возможно, это прозвучит жестоко, но ваш брак не будет долгим. Ты можешь просто считать, что мистер Себейн дарит тебе свое имя. Вернувшись домой, ты больше никогда не увидишь его. Тебе не придется жить с человеком, которого ты не любишь.

При упоминании о его скорой смерти Аврора закрыла глаза.

— Я знаю, как сильно ты любила Жоффрея, милая, — прошептала Джейн, не догадавшись о причине ее огорчения. — Но если тебе придется до конца своих дней жить с Хелфордом, которого ты не любишь, то тебе станет только хуже. Ты и так видела слишком много горя.

Аврора опустила лицо на свои сжатые кулаки, стараясь не выдать своих чувств. Она очень любила Жоффрея, но не так, как думала Джейн. Этот брак был удобен им обоим, они не испытывали друг к другу страсти. Жоффрей был покладистым и очень добрым человеком. Он обладал живым умом и предпочитал проводить время за книгами.

Его спокойный характер делал его очень завидным женихом. Аврора ценила его за деликатность — ведь он был полной противоположностью ее отцу. Жоффрей никогда бы не стал заставлять ее делать то, чего она не хотела, или сердиться по малейшей причине, как отец. Став женой Жоффрея, она была бы вольна заниматься тем, чем хочет. Жоффрей всегда был готов согласиться с ней по любому поводу, лишь бы при этом его не отрывали от чтения. Его смерть опечалила Аврору, но она оплакивала его скорее как брата, чем как возлюбленного.

Ее охватило чувство вины и сожаления от того, что она не любила его, но она, как всегда, заставила себя не думать о нем и нервно сглотнула.

— Мистер Себейн не хочет, чтобы наш брак был фиктивным. Если мы поженимся, он намерен… исполнить свой супружеский долг, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в законности нашего союза.

Джейн некоторое время молчала, обдумывая ее слова, а Перси выглядел печальным, но, к удивлению Авроры, не стал возражать.

— Тогда твой отец действительно не сможет ничего сделать, — сказал он. — И к тому же всем известно, что Хелфорд — большой консерватор. Нет сомнений в том, что, как только он узнает, что ты действительно вдова, а не девственная невеста, он сразу откажется от мысли о свадьбе.

Аврора покраснела, услышав такие слова, хотя ей уже давно пора было привыкнуть. Прямота, с которой говорили в семье ее кузена, была ей непривычна, но это было приятной переменой после пуританского воспитания в доме ее отца.

Заметив ее смущение, Джейн неодобрительно взглянула на мужа, но потом согласилась с ним.

— Аврора, мистер Себейн ранен. Не думаю, что он будет способен на многое в вашу первую брачную ночь. К тому же это произойдет лишь раз. И… прости меня, дорогая, за прямоту, но я надеюсь, что мистер Себейн достаточно опытен, чтобы не сделать эту ночь неприятной для тебя.

Теперь уже Перси хмурился, глядя на нее, но Джейн не дала ему высказаться и заговорила о приготовлениях к свадьбе.

— Ты ведь не допустишь, чтобы твоя кузина выходила замуж в этой ужасной тюрьме?

— Я не думаю, что Николасу позволят покинуть ее, но часовня Бримстоун вполне подойдет для венчания. Церемонию можно провести завтра вечером. У нас будет время получить специальное разрешение и найти нотариуса, чтобы составить новое завещание.

Аврора ничего не ответила, и Перси, подойдя к ней, взял ее за руку.

— Ты ведь знаешь, милая, тебе не обязательно соглашаться на предложение Себейна или Хелфорда. Ты можешь жить с нами столько, сколько пожелаешь. Тебе не нужно возвращаться в Англию.

— Спасибо, Перси, — тихо сказала Аврора. — Но моя жизнь там, с моей семьей и моими друзьями.

— Однако тебе нужно решить самой — мы не уговариваем тебя совершить поступок, о котором ты будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.

Она слегка улыбнулась.

— Хорошо.

Это было очень серьезное решение, и никто, даже самые близкие друзья не могли сделать выбор за нее.

— Я невероятно благодарна за вашу заботу — благодарна вам обоим, — сказала Аврора, взглянув на них. — Но если я скажу, что мне нужно все обдумать, вы не обидитесь?

— Конечно же нет, — ответил Перси. — Однако боюсь, решать придется быстро. У Николаса Себейна почти нет времени.

— Я знаю, — тихо ответила Аврора.

Захватив накидку, она вышла, чтобы прогуляться под пальмами. Карибское солнце садилось за горизонт, окрашивая виднеющийся вдали океан в медно-розовый цвет. Но Аврора не замечала этой красоты. Перед ее глазами стояло загорелое лицо с темными бездонными глазами, которые пристально вглядывались в нее.

Она могла назвать тысячу причин, по которым ей не стоит выходить замуж за Себейна. Он был повесой, волокитой, искателем приключений. Их страны воевали между собой, значит, они были врагами. Что на это скажет высший свет Англии? И все же больше всего ее пугали собственные чувства. Сможет ли она оправиться после его казни, поклявшись незадолго до этого любить и почитать его до тех пор, пока смерть не разлучит их?

Аврора уже потеряла слишком много дорогих ей людей, включая человека, который сделал ей предложение. И, как ни странно, она уже заранее оплакивала Николаса Себейна, хоть они были едва знакомы. Аврора и так не могла разобраться в своих чувствах и, став его женой, только усложнит свое положение.

После трагической гибели Жоффрея она поклялась, что больше не позволит себе привязываться к кому-либо. Она и так познала много горя.

Дойдя до конца пальмовой аллеи, Аврора развернулась и направилась к дому, пытаясь принять решение и не понимая, как она оказалась в такой ситуации.

До того как Жоффрей погиб, ее жизнь казалась ей упорядоченной. Будучи женой графа Марча, она имела бы все, о чем мечтала. Спокойствие. Удачный брак. Доброго мужа, к которому она была очень привязана. Независимость. Детей.

После того как Жоффрей пропал без вести, Аврора тщетно пыталась забыть о своем горе, но ее отец причинил ей еще больше страданий, заставив принять предложение другого. По крайней мере, она могла не бояться, что Хелфорд разобьет ей сердце.

Остановившись у пальмы, Аврора горько усмехнулась.

Кажется, брак по расчету — это ее судьба. Для нее настоящая любовь была чем-то недосягаемым, о чем можно было только мечтать. Она никогда не познает того всепоглощающего чувства, о котором поэты слагают прекрасные стихи, той огромной любви, которую испытали мать Рейвен и отец Николаса Себейна…

Николас Себейн. Аврора закрыла глаза, вспоминая, как он целовал ее. Прикосновения его губ были одновременно страстными и сдержанными — и возбуждали сильнее, чем поцелуи, которые она знала до этого.

Он совсем не походил на Жоффрея. Себейн был человеком, который привык рисковать. Он чаще применял силу, чем интеллект. Дерзкий и сильный, а не мягкий и покладистый. Опасный. От его прикосновений кровь Авроры закипала в жилах. Его темные глаза обещали наслаждения, о которых она никогда не мечтала…

И все же он был человеком чести. Кто бы пошел на такое, выполняя предсмертную просьбу отца? Кто бы стал рисковать жизнью ради сестры, которую он почти не знал?

Аврора устало прислонилась к толстому стволу. Разве она сможет отказать ему? Ее сердце сжалось, когда она вспомнила мрачную камеру, в которую он был заточен. Ее сомнения насчет предстоящей свадьбы не шли ни в какое сравнение с теми мучениями, которые испытывал он, и все же Аврора знала, что это такое — быть пленником. И она была единственной надеждой Себейна.

Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Если ей суждено выйти замуж по расчету, она предпочла бы самостоятельно выбрать кандидата в мужья. И у нее было много причин выйти замуж за Себейна, несмотря на его очевидные недостатки. Во-первых, в таком случае она сможет избежать брака с Хелфордом. Впервые в жизни ей выпал шанс самостоятельно решить, каким будет ее будущее. Она будет свободна от отца, от его гневных вспышек.

Свобода. Аврора даже не понимала, как сильно мечтает об этом, пока Николас Себейн не предложил ей независимость. Она прибыла на Карибские острова в поисках пристанища, мечтая хоть на время освободиться от тирании отца. Месяцы, проведенные здесь, были словно целебный бальзам для ее души — тут ничто не напоминало ей о близких людях, которые умерли, и она не чувствовала постоянного напряжения, которое отчетливо ощущалось в родительском доме.

Скорее всего, жизнь больше не даст ей такого шанса. Брак с Николасом Себейном был единственной возможностью обрести независимость. Овдовев, она получит покой, о котором мечтала.

Конечно, ей придется разделить с Себейном постель, чтобы брак стал законным. «Я прошу лишь об одной ночи. Вы можете подарить мне ее?» Он намекнул, что готов показать ей, что такое страсть, и Аврора не сомневалась в этом. И все же ей придется отдать ему свою невинность… Ее пугала мысль об интимной близости с темноглазым незнакомцем.

Аврора медленно выдохнула, стараясь не обращать внимания на страх, сжавший ее сердце. Ночь, проведенная с Себейном, только усилит ее внутренний конфликт. Но если она сумеет пережить эту ночь, не привязавшись к нему еще больше… Если она не позволит своим чувствам взять над собой верх и будет рассматривать брак лишь как деловое соглашение, если просто поступит так, как должно…

Заставив себя успокоиться, Аврора оттолкнулась от дерева. Возможно, это будет огромной ошибкой, но она уже приняла решение.

Она согласится стать женой Николаса Себейна.

Завтра они поженятся.

— Так она согласилась? — повторил Николас, желая убедиться, что он правильно все понял.

— Да, — заверил его Перси. — И, кроме того, командующий Медсен дал согласие отложить приговор на день, чтобы вы успели пожениться. Свадьба назначена на завтрашний вечер.

Ник медленно выдохнул, позволив себе расслабиться впервые с того момента, как его взяли в плен.

— Я искренне благодарен тебе, Перси, за то, что ты разрешил мне поговорить с твоей кузиной, и за то, что ты убедил ее.

— Аврора сама приняла это решение — я здесь ни при чем.

— Думаю, ты умаляешь свои заслуги.

Николас подошел к столу, на котором теперь стояли графин и несколько стаканов.

— Выпьешь со мной вина в честь этого события?

— Вина?

Перси нахмурился, рассматривая камеру.

— Я вижу, теперь у тебя есть даже стулья. Условия здесь значительно улучшились с тех пор, как я последний раз заходил к тебе.

— За это мне нужно благодарить командующего Медсена, который сожалеет, что ему приходится держать меня здесь, — сухо ответил Ник.

— Ах, ну да. Он говорил, что находится в долгу перед тобой. Насколько я понял, жена его брата была одной из тех, кого ты переправил в безопасное место шесть лет тому назад во время бунта в Сент-Люсии.

— По крайней мере, так он утверждает. Но я, к несчастью, не помню ее.

— Зато Медсен очень хорошо это помнит. Вот почему он так охотно согласился отложить твою казнь.

Перси слегка улыбнулся, взяв стакан из рук Ника.

— Вообще-то мне показалось, что он был рад этому. По-моему, он очень зол из-за того, что на него взвалили такую обязанность. А еще они с адмиралом Фойли недолюбливают друг друга. Медсен упоминал, что он с большим удовольствием отправил бы тебя на корабле на Барбадос, чтобы Фойли сам занимался твоей казнью.

— Нужно будет упомянуть командующего в завещании, чтобы после того, как меня не станет, он получил что-то в знак моей благодарности.

— Думаю, ящик хорошего французского вина отлично подойдет, — пошутил Перси, пытаясь разрядить обстановку. — Вы, американцы, — союзники французов, так что вам легче раздобыть вино.

Он с отвращением посмотрел на койку.

— Было бы еще лучше, если бы Медсен нашел для тебя другие апартаменты. Моя кузина в первую брачную ночь заслуживает чего-нибудь получше, чем тюремная камера.

— Конечно, — мрачно согласился Николас. — Не переживай. Я позабочусь о том, чтобы командующий Медсен согласился на это.

— Хорошо. Но, кстати говоря, он сделает это не только ради тебя, но и ради Авроры. Она явно вскружила ему голову.

— Наверное, он в этом не одинок — она просто прелесть, — ответил Николас.

— Да, но он ни за что не приблизился бы к ней, пока она носила траур. К счастью или нет, но судьба не позволила мужчинам ухаживать за ней. В Англии Аврора была лакомым кусочком из-за своего высокого положения, не говоря уже о красоте, но она давно была обручена с лордом Марчем, что не оставляло шанса другим поклонникам. К тому же у нее очень строгий отец. Я сомневаюсь, что Аврора вообще догадывается о том, как она влияет на мужчин…

Перси нахмурился.

— Да, я хотел сказать тебе еще кое-что, Ник. Моя кузина настоящая леди. Я надеюсь, что ты не навредишь ей в первую брачную ночь.

Николас раздраженно взглянул на него.

— Могу тебя заверить, я еще ни разу не обидел женщину.

— Конечно, я понимаю, что намеренно ты не причинишь ей вреда. Я имел в виду… держи свои желания под контролем… Аврора не похожа на женщин, с которыми тебе приходилось иметь дело, так что будь понежнее. Она абсолютно ничего не знает об интимных отношениях между мужчиной и женщиной.

— Я буду осторожен, даю слово, — серьезно пообещал Николас. — А теперь давай обсудим финансовую сторону дела. Война между нашими странами не позволит леди Авроре получить доступ к моим сбережениям, которые хранятся в американских банках, но я напишу письмо своему кузену Вайклиффу, живущему в Англии. Я уверен, что Люсьен даст ей необходимую сумму. А после того как война закончится, он сможет компенсировать свои расходы за счет моего имения.

Некоторое время они обсуждали различные вопросы — наследство Авроры, то, какую сумму ей следует приберечь для сестры Николаса и как написать завещание.

Когда Перси убедился, что все улажено, Ник снова сменил тему разговора.

— Друг мой, у меня есть к тебе еще одна просьба. Убедись, что леди Аврора покинет остров до того, как меня казнят. Я не хочу, чтобы моя жена видела, как я умру.

— Это может оказаться сложнее, чем все остальное, — ответил Перси. — Аврора может отказаться покинуть тебя вплоть до твоей кончины. Знаешь, она обладает мужеством, которое замечают далеко не все. Она может решить, что обязана быть с тобой до конца.

— Ты не должен позволить ей увидеть, как меня повесят, Перси.

— Согласен.

— Отправь ее на Монтсеррат, даже без ее согласия, если придется. Шхуна Вайклиффа будет ждать там, чтобы переправить мою сестру в Англию. Они могут отправиться туда вместе.

— Я позабочусь об этом, — ответил Перси.

Он посмотрел Нику в глаза.

— Мне стоило бы приложить больше усилий, чтобы вытащить тебя из этой передряги.

Николас улыбнулся и пожал ему руку.

— Ты уже и так сделал больше, чем я ожидал. Поверь мне, зная, что с моей сестрой все в порядке, я смогу умереть спокойно.

Когда Перси ушел, Ник прилег на койку, впервые после своего пленения почувствовав себя лучше. Это было довольно странно, учитывая то, что завтра состоится его свадьба. Его ужасала даже мысль о семейной жизни, и он всячески избегал супружеских уз. В другой ситуации он сделал бы все, чтобы его свадьба не состоялась. Но обстоятельства были необычными.

Как и его невеста.

Аврора Демминг была противоречивой натурой — очень волевой по сравнению с женщинами своего круга. В ней удивительным образом сочетались утонченная элегантность и привлекательность.

Возможно, он хотел от нее слишком многого? Она была высокородной, избалованной дочерью герцога. Благовоспитанной. Невинной. И настолько очаровательной, что при одной только мысли о ней он испытывал невероятное возбуждение.

Она была красавицей, женщиной, которая приходит в снах, со светло-золотыми волосами, темно-голубыми глазами и пухлыми губами, которые словно созданы для поцелуев.

Когда Ник вспомнил вкус этих губ, сладкая боль снова пронзила его тело. Он тихо выругался. Каким образом он собирается держать себя в руках? У него было бесчисленное количество женщин. Страстных, нежных и чувственных, готовых на любые эксперименты. Они могли научить чему-то новому даже его и с лихвой удовлетворяли все его желания. Но он понимал, что ночь с Авророй станет для него чем-то абсолютно новым. Во время поцелуя он почувствовал огонь настоящей страсти, которая скрыта в ней.

Николас закрыл глаза, позволив себе помечтать о предстоящей брачной ночи. Он вздохнул, представив Аврору лежащей под ним. Мысль о том, как он пробудит в ней желание, вызвала такую боль в его теле, что он забыл о ранениях. Побывав в ее объятиях, можно спокойно умереть.

Николас медленно выдохнул, расслабившись.

Он не ошибся, решив жениться на ней. И если завтрашняя ночь станет для него последней, то он хотел бы провести ее с нимфой, чьи волосы сияли, словно нимб.

Глава 5

Он вошел в меня на удивление нежно, отнесясь к моей девственности как к бесценному подарку.

Как и было запланировано, свадьба состоялась в тюремной часовне. На ней присутствовали только Перси, Джейн и командующий Медсен. Когда Аврора увидела своего будущего мужа, она испытала легкий шок. Ему дали возможность помыться и побриться, отчего его лицо стало еще красивее, и она не могла отвести от него глаз.

Теперь Николас Себейн был одет как настоящий джентльмен и совсем не походил на человека, осужденного на смерть. На нем было пальто темно-зеленого цвета и безупречно белый шейный платок, оттеняющий загорелую кожу, а копну золотистых волос удалось уложить в нечто похожее на прическу.

Но свежая повязка на лбу и серьезное выражение лица усиливали гнетущую атмосферу. Свадьба должна быть веселым праздником, но никто из присутствующих не испытывал радости, включая жениха с невестой.

Аврора была словно в оцепенении. Этот странный ритуал совсем не походил на свадьбу, которую она представляла себе в детстве. Тяжелое золотое кольцо с выгравированной на нем эмблемой корабля, которое Николас Себейн надел ей на палец, раньше принадлежало ему и было ей велико. Легкий поцелуй, скрепивший их клятвы, показался ей холодным. Но главное, от чего сжималось ее сердце, была горечь в его глазах.

Праздничный ужин, для которого командующий предоставил собственные апартаменты, был немного менее мрачным, но тем не менее очень странным, потому что никто не мог забыть о том, что должно случиться на следующий день. Гости не произносили тосты за долгую жизнь или счастье новобрачных, и полковник Медсен не скрывал своего гнева от того, что его заставили выполнять такой приказ. Он покинул собравшихся вскоре после того, как убрали сладкое, ответив на все попытки Авроры поблагодарить его, что это того не стоит, и пожелав остальным приятно провести вечер.

Перси и Джейн еще немного задержались и, уходя, тепло обняли невесту. Они собирались позвать служанку Авроры, но, когда Джейн хотела сделать это, Николас вмешался, сказав, что сам поможет невесте с вечерним туалетом.

Он намеренно не обращал внимания на недовольный взгляд Джейн и удивленное лицо Авроры, но через несколько минут ее родственники ушли, оставив ее наедине с мужчиной, чье имя она теперь носила.

— Надеюсь, ты простишь мне то, что я не очень хочу видеть кого-либо, — пробормотал Николас, закрывая дверь на засов.

— Конечно, — нервно ответила она, не зная, как вести себя в такой ситуации.

— Может, выпьешь вина или чего-нибудь покрепче?

Она хотела было отказаться, но поняла, что вино может помочь ей расслабиться.

— Да, спасибо.

Жилище командующего было не очень большим и роскошным, комната, в которой они находились, служила одновременно и столовой, и гостиной. Но это было лучшее, что можно было найти в форте.

Аврора удивилась, узнав, что полковник одолжил по просьбе Ника собственные комнаты для их первой брачной ночи. Даже в тюрьме ее новоиспеченный муж не был полностью беспомощным.

Когда Николас направился к буфету, Аврора стояла, рассеянно вертя большое кольцо на пальце.

— Тебе не обязательно носить его, — сказал Ник, заметив это.

— Я просто боюсь, что потеряю его. Наверно, лучше спрятать его куда-то.

— Думаю, это будет разумно.

Аврора положила кольцо в сумочку и сцепила дрожащие пальцы.

Николас налил немного бренди себе и бокал шерри для Авроры, который она с благодарностью приняла. Он поднял бокал в ее честь и выпил до дна.

Аврора не могла заставить себя посмотреть ему в глаза и медленно пила вино. Ее сердце замерло, когда муж вежливо указал на дверь спальни.

— Возможно, нам пора ложиться, моя госпожа?

Она с неохотой последовала за ним в спальню. Комната была освещена только ночником и тлеющим камином. Аврора с тревогой посмотрела на кровать. Ложе было довольно узким, но край одеяла был откинут, словно приглашая ее лечь, а сверху кто-то аккуратно положил ее ночную рубашку. У девушки внезапно пересохло в горле.

Не в силах пошевелиться, она почувствовала, как по ней скользит взгляд Николаса. Через несколько секунд он подошел к камину, пошевелил угли, и в комнате стало светлее.

— Я снова повел себя отвратительно, — сказал он беззаботно. — Даже не поблагодарил тебя за то, что ты согласилась стать моей женой.

— Я… решила, что это будет разумным решением.

— Ты всегда поступаешь разумно?

— Обычно да, мистер Себейн.

— Почему ты не называешь меня Николас? Все-таки мы муж и жена.

При упоминании об этом Аврора вздрогнула.

Повернувшись, он посмотрел ей прямо в глаза.

— Ничего страшного, насколько я понимаю, все невесты волнуются в первую брачную ночь.

— Наверное.

— Я ведь уже говорил тебе, Аврора: тебе нечего бояться. Ты выглядишь так, будто тебя ведут на гильотину.

Она глубоко вдохнула, мысленно браня себя за трусость. Она согласилась стать его женой и должна выполнить свое обещание до конца — или умереть, пытаясь сделать это.

— Ты знаешь, что мы будем делать? — спросил Ник, когда Аврора решительно подняла голову.

— В общих чертах. Джейн немного рассказала мне, чего ожидать. Я готова подчиниться тебе как жена.

Его взгляд смягчился.

— Мне не хочется, чтобы ты подчинялась мне, Аврора. Я хочу, чтобы ты наслаждалась близостью наравне со мной. Вообще-то я думаю, что тебе понравится.

— Джейн сказала… что с тобой, скорее всего, так и будет.

Он очаровательно улыбнулся.

— Я сделаю все, чтобы оправдать доверие.

Аврора продолжала неподвижно стоять, и Николас удивленно посмотрел на нее.

— Присядь возле меня, дорогая. Обещаю, я не сделаю тебе ничего плохого.

Аврора заглянула ему в глаза и увидела там нежность, которая, как ни странно, успокоила ее.

Два кресла стояли у огня, между ними был маленький столик из вишневого дерева. Аврора выбрала кресло, которое было ближе к двери. Николас остался стоять возле камина, опершись на него.

— А тебе не приходило в голову, что свадьба может пугать меня так же сильно, как и тебя? — произнес он задумчиво.

— Тебя? — удивленно переспросила Аврора.

— Да, меня.

Он криво усмехнулся.

— Я еще ни разу не был женат. Честно говоря, охотясь на тигров-людоедов в Индии, я боялся гораздо меньше.

Аврора уставилась на него, не в силах поверить, что этого мужественного человека может что-то пугать. Она смотрела на Ника, невольно восхищаясь его внешностью — волевым подбородком, красиво очерченными бровями, прекрасными глазами в обрамлении длинных темных ресниц.

В глубине души она чувствовала, что не боится его, но не понимала почему. Человек с его прошлым должен был бы внушать ей опасение. И все же в его присутствии она начинала нервничать.

В теле Ника чувствовались сила и скрытая мужская энергетика. Энергетика, которая невероятно возбуждала — Аврора не могла подобрать другого слова, чтобы описать свои ощущения. Она оживала в его присутствии, и инстинкт брал верх над рассудком. Внезапно девушка поняла, что именно пугает ее: его всепоглощающая сексуальность… и то, какой эффект это на нее оказывает.

— Думаю, нам стоит обсудить условия нашего брака, — сказал Николас после паузы. — Я провел весь день в беседах с нотариусами, пытаясь предугадать проблемы, которые могут возникнуть в будущем, и составляя всевозможные договоры. По крайней мере, теперь тебе не нужно беспокоиться о материальном благополучии.

— Спасибо, — пробормотала Аврора, подозревая, что он завел этот разговор, потому что хочет помочь ей отвлечься от мыслей о предстоящей ночи.

— Но с Рейвен могут возникнуть проблемы, — вслух размышлял Николас. — Вряд ли она обрадуется, узнав, что ты стала ее опекуном — она ведь совсем не знает тебя. И я не думаю, что она сможет выдержать строгость, которая царит в английском обществе. Хоть моя сестра и уверяет, что готова обуздать свой характер ради того, чтобы удачно выйти замуж, я знаю, что она с детства испытывает отвращение к разного рода правилам и устоям. Она бунтарь, впрочем, как и я.

Аврора понимала, что его усмешка должна была помочь ей расслабиться, но чувственность, таящаяся в. ней, произвела на девушку противоположный эффект.

— Уверена, что все образуется, — сказала она, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Хорошо. Я написал Рейвен письмо, в котором объяснил, почему решил жениться, и рассказал ей о преимуществах нашего брака, но, возможно, тебе придется убедить ее в том, что ты ее друг. Думаю, она примет тебя хорошо, когда узнает, на что ты пошла ради нее.

Николас помолчал.

— Я очень надеюсь, что ты поможешь ей, Аврора. Мы уже говорили о том, что моей сестре необходима поддержка в Англии, но есть еще кое-что, о чем я забыл упомянуть. Я узнал, что мать Рейвен оставила что-то для меня… Насколько я понял, это старинная книга, подарок моего отца. Он рассказал мне о ней перед смертью, но не был уверен, что она сохранилась. Он был бы рад, узнав, что Элизабет Кендрик хранила ее все эти годы. Она хотела, чтобы книга перешла по наследству к ее дочери, но только когда Рейвен вырастет и выйдет замуж. Теперь, став опекуном Рейвен, ты сама будешь решать, когда отдать ей книгу. Я уверен, что ты поступишь так, как будет лучше для моей сестры.

— Конечно, — пробормотала Аврора, удивленно размышляя о том, что за книга могла заставить его так волноваться.

Николас посмотрел на камин. Блики огня танцевали на его неподвижном лице.

— У меня есть к тебе еще одна просьба, Аврора. Можешь мне кое-что пообещать?

— Что?

— Я хочу, чтобы ты отправилась на Монтсеррат завтра.

Аврора непонимающе уставилась на него.

— Завтра? Почему так рано?

— Я смогу умереть спокойно, зная, что Рейвен будет с тобой.

По ее спине пробежал холодок. Завтра он умрет. Разве она может отказать ему в этой простой просьбе?

— Ты пообещаешь мне это?

— Да, — глухо ответила Аврора.

Он удовлетворенно кивнул.

— На Монтсеррате будет ждать корабль, который доставит вас в Англию. Твой кузен сопроводит тебя до острова, чтобы убедиться, что ты благополучно добралась. Мне жаль, что приходится доставлять тебе неудобства, но у меня есть весомая причина торопить тебя. К этому времени Рейвен несомненно узнает о том, что произошло со мной, и если ты отправишься завтра, то сможешь прибыть вовремя и не дать ей совершить какую-нибудь глупость — к примеру, броситься мне на выручку.

— Хорошо.

Аврора помедлила, потом продолжила:

— Это не причинит мне неудобств, потому что я все равно уже сложила в дорогу почти все свои вещи. До того как я… встретила тебя, я собиралась отплыть в Англию на следующий день.

— Ты имеешь в виду, до того как я спутал все твои планы, — произнес Ник, ухмыльнувшись.

Аврора не знала, что ответить. В глубине души она была рада, что он появился в ее жизни и спас от ненавистного брака, но сейчас вряд ли было подходящее время обсуждать свои чувства.

Николас сделал еще один глоток из своего бокала.

— Ну, по крайней мере, завтра все это закончится, — сказал он беспечно, словно на следующий день ему не предстояло умереть.

Аврора вздрогнула — ей не хотелось думать о завтрашнем дне.

Он рассеянно наклонился, чтобы снова пошевелить угли, и прядь волос упала на повязку, прикрывавшую его лоб. Когда Николас откинул волосы, Аврора заметила кровавое пятно, проступившее на материи.

— У тебя идет кровь, — взволнованно сказала она, вставая.

Ник осторожно дотронулся до повязки, и на его пальцах осталась кровь.

— Да. Наверное, рана опять открылась, когда я мылся.

— Можно мне взглянуть?

Он удивленно посмотрел на Аврору, но не стал перечить, когда она заглянула под повязку.

— Ты не мог бы подвинуться ближе к огню, чтобы я могла рассмотреть лучше?

Когда Николас сделал, как она просила, Аврора поставила бокалы на столик у кровати и придвинула ночник. Николас присел на край кровати, внимательно наблюдая за тем, как она осторожно снимает повязку. Осматривая рану, Аврора чувствовала на себе его взгляд.

— Думаю, ты совсем не этого ждала от первой брачной ночи, — тихо сказал он. — Прости.

Да, она действительно хотела совсем не этого. Если бы Жоффрей был жив, эта ночь была бы абсолютно другой. Ей не пришлось бы дарить свою невинность незнакомцу, и она не нервничала бы так в присутствии своего мужа, как сейчас. И не была бы так странно возбуждена.

Аврора мысленно упрекнула себя — ей нельзя думать о Жоффрее и сравнивать его с Николасом. Жоффрей мертв, и скоро ее муж тоже умрет.

Должно быть, Николас заметил, что она грустна.

— Твой жених… ты, наверно, очень его любила? — спросил он.

Аврора покраснела, не зная, что ответить, ведь он неправильно понял причину ее переживаний.

— Да.

Усилием воли заставив себя на время забыть о своих проблемах, она подошла к умывальнику, чтобы смочить край полотенца, а затем повернулась к мужу.

— Из твоей раны шла кровь. Я вытру ее, чтобы она не запачкала твои волосы.

— Да, если тебе не сложно.

— Извини, если сделаю тебе больно.

— Не сделаешь.

Казалось, он не хочет менять тему разговора, и пока Аврора промывала рану, Ник снова заговорил о Жоффрее:

— Ты говорила, что я немного похож на твоего бывшего жениха.

— Сначала мне действительно так показалось — у тебя такой же оттенок волос. Но теперь я понимаю, что вы совсем не похожи друг на друга.

— И почему же?

— Жоффрей был…

— Джентльменом?

— Воспитанным и мягким человеком.

— Так ты думаешь, что я не могу быть мягким? — серьезно спросил Николас.

Ее сердце забилось быстрее.

— Но ты и сам, наверное, мечтал не о такой жене? — спросила она, стараясь не обращать внимания на чувства, которые он в ней пробуждал.

— По правде говоря, я никогда особо не задумывался о семейной жизни.

— Ты что, вообще не хотел жениться?

Он нахмурил лоб.

— Наверное, в глубине души я понимал, что когда-нибудь найду себе жену, которая родит мне наследника. Но я жил в свое удовольствие, никогда не задумываясь об этом всерьез.

Ник слегка улыбнулся и пожал плечами.

— По-моему, уже слишком поздно думать о том, что стоило делать и чего не стоило.

— Мне жаль, что тебе пришлось вступить в брак, которого ты не желал, — сказала Аврора дрожащим от нахлынувших эмоций голосом.

Николас обнял ее одной рукой.

— Я не собираюсь провести всю ночь, жалуясь на судьбу. — Взгляд его темных глаз сковал ее, будто невидимые цепи. — Я хочу кое-что предложить тебе, моя милая. Давай этой ночью забудем о наших проблемах.

— Мне бы очень этого хотелось.

— И мне тоже, — тихо сказал Ник. — Это наша ночь. Ничто не имеет значения, кроме нее, — ни то, что было, ни то, что должно произойти. Этой ночью мы будем жить настоящим.

— Да, — прошептала Аврора.

Он обнял ее за шею. Авроре показалось, что время остановилось, когда он прижал ее к себе. Она поняла, что Николас хочет поцеловать ее, и ее сердце бешено забилось.

Его губы были очень нежными и мягкими, но они вызывали у нее ощущения, о которых она даже не догадывалась. Ей хотелось вырваться и убежать, но когда он слегка отстранился и посмотрел на нее, она почувствовала, как что-то связывает ее, не давая пошевелиться.

Аврора могла лишь наблюдать, как Николас не спеша забрал полотенце из ее рук и бросил его на пол. Обняв ее за талию, он притянул ее к себе, пока ее грудь не прижалась к его телу. Девушка задрожала.

Словно повинуясь инстинкту самосохранения, она положила ладони на широкие плечи Ника, пытаясь оттолкнуть его, и посмотрела на него. Его взгляд ясно сказал ей, что он не намерен ограничиваться поцелуем.

— Твоя рана…

— Переживу. Но если ты не станешь моей в ближайшее время, мне будет гораздо хуже.

Продолжая обнимать ее, Ник медленно откинулся на кровати, заставив Аврору лечь рядом с ним. Горячая волна пробежала по ее телу, когда она это сделала. Она дрожала от мощного эротизма этого простого прикосновения, непривычного ощущения сильного мужского тела, его тепла, которое она чувствовала через платье.

— Я хочу, чтобы на этот раз, когда я буду целовать тебя, ты открыла рот, милая Аврора, — пробормотал Николас и нежно заставил ее сделать это.

Его язык медленно вошел в ее рот, и Аврора поняла, что никогда не испытывала ничего похожего на те эротические ощущения, которые переполняли ее. Какое-то время она не шевелилась, отдаваясь незнакомым чувствам. Ник ласкал ее приоткрытый рот языком, увлекая ее за собой в пучину страсти.

Аврора чувствовала, как уходит страх, как ее дыхание учащается, но Николасу этого было недостаточно.

— Поцелуй и ты меня, мой ангел, — прошептал он, на секунду оторвавшись от нее.

Словно во сне, Аврора робко коснулась его своим языком и была вознаграждена глухим стоном.

Она сильнее прижалась к нему губами. Сладкая боль нарастала внизу ее живота, пока его губы и язык учили ее искусству поцелуя. Его руки спустились ниже, прижав ее бедра к своему телу.

Долгое время они лежали рядом, целуясь. Аврора не знала, сколько времени прошло — несколько минут или же часов. Все ее внимание было поглощено прикосновениями Николаса, его пьянящими поцелуями.

Через некоторое время его поцелуи стали еще жарче, заставляя ее забыть обо всем. Сама того не понимая, Аврора запустила пальцы в его волосы. От его страстных поцелуев у нее захватывало дух.

Аврора беспомощно прижалась к нему, сама не зная, чего так сильно хочет. Ей казалось, что ее тело горит, что она падает в бездну…

Это Николас укладывал ее на мягкую перину.

Распахнув глаза, Аврора уставилась на него. Она дрожала, ее щеки горели, и комната кружилась перед глазами.

Глядя на нее, он коснулся лифа ее платья, и Авроре показалось, что она тонет в его глазах.

Когда его пальцы добрались до глубокого декольте, она напряглась, но Николас наклонился к ее лицу, и Аврора почувствовала его дыхание на своих губах.

— Не бойся, мой ангел. Этой ночью ты можешь забыть о голосе разума и позволить своим чувствам вести тебя.

Увидев, что она не сопротивляется, он не спеша развязал тесемки на ее платье, а затем приспустил лиф, открывая грудь, приподнятую жестким корсетом. Опытным движением Николас оголил ее соски, и Аврора поежилась от прохладного ночного воздуха. Когда его пальцы коснулись одного из них, она невольно застонала от наслаждения, пронзившего ее.

— Раньше никто не делал с тобой такого? — жарко прошептал Ник ей на ухо.

— Нет, — выдохнула она, в то время как его палец продолжал скользить по ее соску.

Аврора закрыла глаза, отдавшись страсти, которую Николас хотел в ней разбудить. Он снова наклонился, целуя ее и продолжая ласкать ее грудь, заставляя ее чувствовать одновременно и возбуждение, и стыд.

Она почти не заметила, как он медленно поднял подол ее платья, а затем нижней рубашки. Но потом его ладонь двинулась выше, лаская ее между ног.

Аврора застыла. Когда она попыталась сжать ноги, он засунул руку еще дальше.

Его дыхание участилось.

— Раздвинь ноги, моя нимфа, и позволь мне дотронуться до тебя, — хрипло прошептал Ник.

Не в силах отказать ему, она сделала, как он просил. Николас провел рукой по ее лобку, и Аврора почувствовала, как где-то между ее ног нарастает непонятное напряжение. Ей казалось, что она теряет сознание, растворяется в нем… Она вскрикнула и инстинктивно выгнулась навстречу ему, желая получить что-то, названия чему она не знала.

Но казалось, что Николас прекрасно знает, чего она хочет. Его палец осторожно скользнул ниже.

Аврора охнула, но он продолжил, касаясь чувствительного места между ее ног, ставшего мокрым и скользким, ритмично лаская его, пока наконец ее бедра не приподнялись и не задвигались вместе с ним.

Она отчаянно желала продолжения, извиваясь и постанывая, чувствуя, как напряжение внутри нее растет с каждым его движением. Все, о чем могла думать Аврора, это жар его нежных губ, бешеный стук ее сердца, наслаждение от того, что он делал с ней.

Внезапно наслаждение стало слишком острым, слишком сильным. Не понимая, что делает, она схватилась за его руку. Искра страсти росла, пока Авроре не стало казаться, что ее тело захлестнула огненная волна. Она чувствовала, как волны горячего, запретного чувства накатывают на ее беспомощное тело.

Ник обнял ее за шею, успокаивая, и осыпал ее раскрасневшееся лицо легкими поцелуями.

Прошло много времени, пока Аврора наконец пришла в себя. Ее руки и ноги, казалось, были налиты свинцом, голова кружилась после пережитых ощущений.

Открыв глаза, Аврора уставилась на Николаса. Он лежал на боку, опершись на локоть, и смотрел на нее. Она выглядела совсем не элегантно — ноги свисали с края кровати, юбки были задраны, открывая взгляду ничем не прикрытое тело выше чулок и подвязок. Его взгляд скользил по ее обнаженной груди и ниже, между ее ног.

Покраснев от стыда, девушка попыталась хоть немного привести себя в порядок, но Николас остановил ее, взяв за руку.

— Нам не нужно стесняться друг друга, мой ангел.

Она отвела глаза.

— Я вела себя отвратительно. Обычно я не такая… распущенная.

— Только потому, что тебе никогда не представлялась такая возможность. Я думаю, что в душе ты страстная женщина. В тебе есть огонь, которому долгое время не позволяли разгореться…

Аврора ничего не ответила, и Ник, приподняв ее подбородок, заставил ее посмотреть ему в глаза.

— Любой мужчина скажет тебе, что страстная женщина возбуждает его.

Она покраснела еще сильнее.

— Я никогда не думала…

— Что заниматься любовью так приятно?

— Да.

Он удовлетворенно улыбнулся.

— Это было только начало, солнышко. Есть еще многое — очень многое, что тебе неизвестно. И с твоего позволения, я хотел бы провести остаток ночи, обучая тебя всему этому.

Аврора уже без страха посмотрела ему в глаза. Она хотела, чтобы он научил ее чувствовать страсть. Она хотела снова ощутить незабываемое наслаждение. Возможно, эта ночь станет ее единственным шансом узнать об интимных отношениях между мужчиной и женщиной. Скорее всего, она больше никогда не выйдет замуж. Не почувствует прикосновение мужчины, не ощутит, что значит быть женщиной. И все же могли возникнуть проблемы…

— Джейн сказала… что от нашего… союза может родиться ребенок.

— Видно, Джейн хорошо тебя подготовила.

— Да. Она хотела, чтобы я знала о возможных последствиях.

— Существуют различные способы избежать нежелательной беременности, но все равно всегда есть шанс зачать ребенка. Ты не хочешь этого? — спросил Ник.

Аврора почувствовала странную тоску, которую не могла объяснить даже себе.

— Нет, это не так.

Она поняла, что хочет, чтобы, когда он умрет, ребенок, его частичка, остался с ней.

— Если у меня родится ребенок, я буду рада.

Взгляд Ника смягчился.

— Тогда тебе нечего бояться.

Нечего, кроме того что Николас может разбить ее сердце. Но когда он внезапно сел на кровати, Аврора забыла о своих переживаниях.

— Думаю, нам стоит снять одежду — она будет только мешать.

Когда он протянул к ней руки, она неохотно приняла его помощь.

— Погаси свет, — пробормотала Аврора, прикрыв грудь. Лампа светила слишком ярко.

Николас замешкался на секунду, но затем сделал, как она просила. Теперь их освещал только огонь камина.

— Так лучше?

— Да, спасибо.

Он поднес ее руку к своему шейному платку.

— Можешь помочь мне, милая?

— Ты хочешь, чтобы я раздела тебя?

Ник едва заметно усмехнулся.

— Думаю, если мы желаем победить твой страх, то стоит начать с этого. Тебя пугает неизвестность, родная моя. Когда ты узнаешь меня ближе, то поймешь, что бояться нечего.

Он заглянул ей в глаза и продолжил шепотом:

— Ты можешь взять инициативу в свои руки и сама решать, когда и что делать. Я не буду принуждать тебя ни к чему такому, чего ты сама не захочешь. Теперь ты главная.

Немного успокоившись, Аврора сделала, как он просил, сняв сначала его платок, затем пальто, жилет и льняную рубашку. Сапоги и чулки он снял сам. Когда она замешкалась, Ник сбросил бриджи и кальсоны.

Затем он встал перед ней. Аврора как зачарованная смотрела на его сильное стройное тело.

— Я твой муж, Аврора, — нежно прошептал он. — Тебе не нужно бояться. Я такой же, как и ты.

«Ты совсем другой», — подумала она, глядя на него. У него была широкая грудь, узкие бедра и сильные ноги. Он напоминал ей статую греческого бога, которую она когда-то видела. И его член, обрамленный курчавыми золотистыми волосами, заставлял ее сердце бешено колотиться. Аврора понимала, что уже не боится Ника, но не могла сказать, что в его присутствии чувствует себя раскованно.

— Теперь твоя очередь, — пробормотал Николас. Когда она замешкалась, он улыбнулся. — Ах, ну да, ты ведь привыкла, чтобы тебя раздевала служанка. Тебе помочь?

— Да.

— С удовольствием.

Он начал с ее прически, вытянув все шпильки и позволив локонам свободно рассыпаться по плечам золотым водопадом.

— У тебя прекрасные волосы, — пробормотал Ник, запустив руку в блестящие пряди. — Они похожи на канитель.

Через несколько мгновений его руки спустились к завязкам на спине. Воспитанная в высшем свете, Аврора стеснялась собственного тела. Она молча стояла, в то время как Ник снимал с нее платье, корсет, чулки и — в последнюю очередь — рубашку. Почувствовав прохладный ночной воздух, Аврора вздрогнула.

— Твое тело прекрасно, — сказал Николас, приподнимая ее лицо. — Я хочу научить тебя получать наслаждение, для которого оно создано.

Аврора инстинктивно прикрыла грудь руками, но он убрал их.

— Не нужно стыдиться, моя нимфа.

Ник провел пальцем от ее шеи до соска, и она резко выдохнула.

— Что с того, если я увижу твои прелести? Все равно все твои секреты умрут вместе со мной.

При упоминании об этом ее глаза наполнились слезами. Завтра он будет казнен. Все, что они испытают вместе, он унесет с собой в могилу. Но сейчас имела значение только эта ночь. Этой ночью он был ее мужем, ее любовником. Она могла отдаться ему без страха и стыда. Она могла забыть о приличии, о своей скованности.

— Ты ведь сказал, что хочешь обо всем забыть, — произнесла Аврора, прикоснувшись кончиками пальцев к его чувственным губам. — Нет ничего, кроме этой ночи.

— Верно.

В его взгляде была нежность. У него были прекрасные глаза. Глаза, заставлявшие ее пойти на все, что он ей предлагал.

Ник сделал шаг вперед, и их тела соприкоснулись. Его жар опалил Аврору, вновь вызывая острое возбуждение.

Она дрожала, чувствуя, как ее грудь прижимается к его груди, как его твердый теплый член касается ее живота.

— Ты когда-нибудь думала о том, каково это — заниматься любовью с мужчиной? Почувствовать, как он глубоко входит в тебя? — спросил Николас, наклонившись, чтобы поцеловать ее в щеку.

Да, подумала Аврора. В глубине души она мечтала о безымянном любовнике, который разбудит в ней страсть…

— И если да, — ответил за нее Ник, — то ты бы ни за что не призналась в этом.

Эти слова заставили ее слегка улыбнуться.

— Разумеется. Леди никогда бы не призналась в таких вещах.

— Конечно нет. Но если ты когда-нибудь размышляла об этом… то сейчас сможешь удовлетворить свое любопытство.

Взяв ее дрожащую руку, он слегка сжал ее вокруг своего члена.

— Прикоснись ко мне, милая. Почувствуй мою плоть…

У Авроры перехватило дух от внушительного размера его мужского достоинства, но она сделала так, как он говорил, продолжая изучать секреты его тела. Нежную кожу его члена. Его твердость. Покрасневшую головку. Мягкие вьющиеся волосы, покрывающие лобок. Яички. Она поняла, что в нем нет ничего страшного. Теперь она не боялась. В глубине души Аврора понимала, что различия между ними завораживали ее. Тело Ника пробуждало скрытые в ней инстинкты.

Затем он поднял руки и стал поглаживать ее грудь. Аврора прикрыла глаза и удовлетворенно вздохнула. «Как умело он меня ласкает», — подумалось ей. Его руки нежно скользили по ее телу, кончики пальцев легко касались ее, и с каждым мгновением его движения ускорялись.

— Ты обворожительна.

«Нет, это ты обворожителен», — подумала Аврора, не в силах противостоять ему. Он околдовал ее.

Она придвинулась ближе, целуя его, наслаждаясь прикосновением их тел. Николас застонал, не в силах сдерживать свое возбуждение.

Он осыпал ее поцелуями, которые одновременно успокаивали и возбуждали ее. Через некоторое время он взял Аврору на руки и уложил на кровать, тут же присоединившись к ней.

Глядя на нее из-под густых ресниц, Ник снова стал ласкать ее грудь, заставляя девушку извиваться от наслаждения.

Аврора больше не сопротивлялась. Лежа в его объятиях и вдыхая пьянящий запах его тела, она чувствовала себя, словно во сне, отдавшись во власть эмоций. Потом он наклонил голову, касаясь ее напрягшегося соска языком и губами, и она забыла обо всем.

Внезапно Аврора поняла, что хочет его. Хочет познать огонь, вспыхивающий между мужчиной и женщиной, с которым Ник познакомит ее этой ночью. Николас еще некоторое время продолжал ласкать ее грудь языком, а потом его губы сомкнулись на ее соске, и Аврора изогнулась навстречу ему, не видя и не слыша ничего вокруг.

Она знала, что он тоже хочет ее. Она почувствовала это еще до того, как его напряженный член уперся в ее живот.

Потом пальцы Ника снова проникли между ее ног.

— Ты уже мокрая, — хрипло прошептал он.

Аврора и сама чувствовала это и, забыв всякий стыд, могла думать лишь о его теле. Она произнесла его имя, и ее голос прозвучал глухо. Раньше она была бы в ужасе от чувств, которые сейчас испытывала, но теперь ее это не волновало.

Когда Николас лег на нее сверху, она уже дрожала от охватившей ее страсти. Расположившись так, чтобы не придавить ее своим весом, он снова стал целовать ее. Аврора не понимала, что он хочет сделать, пока он не начал потихоньку входить в нее.

Когда она напряглась, его язык проник между ее губами, отвлекая. Не позволяя ей снова сжать бедра, Ник придерживал их ногами, медленно входя глубже, пытаясь прорвать невидимый барьер.

Аврора охнула от боли — она думала, что не сможет приспособиться к его размеру, и все же ее тело постепенно пускало его внутрь…

Она крепко зажмурилась и старалась дышать ровно. Ник остановился.

— Посмотри на меня, милая.

Открыв глаза, она увидела, что Николас с нежностью глядит на нее.

Ее тело было напряжено, ей казалось, что он разрывает ее на части.

— Мне… больно.

Он поцеловал ее в висок.

— Так бывает только в первый раз. Скоро боль пройдет, и ты будешь чувствовать лишь наслаждение.

Он заглянул ей в глаза.

— Поверь мне.

И по какой-то непонятной ей самой причине Аврора поверила ему. Какое-то время Ник лежал неподвижно, давая ей время привыкнуть к его размеру. Вскоре она почувствовала, что боль уходит.

Он убрал прядь волос с ее щеки.

— Тебе лучше?

— Да.

Теперь она могла терпеть боль — чувство, будто внутри нее раскаленная головня, исчезло.

Через несколько минут Аврора осторожно пошевелилась, проверяя — неприятные ощущения не возобновились.

Николас нежно поцеловал ее, отодвигаясь, но затем осторожно снова вошел в нее, и Аврора почувствовала, как в ней опять нарастает возбуждение. Он нарочно двигался медленно, пока она не забыла о недавней боли.

Страсть родилась тогда же, когда появились на свет первые мужчина и женщина. И Аврора, повинуясь этому чувству, вцепилась в Николаса, инстинктивно двигаясь вместе с ним. Он закрыл глаза, словно от боли, его дыхание стало прерывистым.

Когда она почти достигла оргазма, он снова стал ласкать ее между ног. Аврора изогнулась, крича. На нее нахлынула волна наслаждения.

Ник наклонился, целуя ее. Он не остановился, решив использовать весь свой опыт, чтобы продлить ее экстаз. Когда Аврора изгибалась под ним, он сжал зубы, отчаянно пытаясь сдержать собственные желания.

Но ему это не удалось. Он задрожал и наконец выплеснул всю страсть, которую носил в себе с того момента, как эта женщина впервые появилась в его жизни. Глухо вскрикнув, он погрузился в пучину наслаждения, такого сильного, что оно накрыло его с головой.

Наконец Николас пришел в себя. И когда он почувствовал, как Аврора дрожит под ним, его охватила нежность.

Он лег рядом с ней и укрыл их обоих одеялами, а затем прижал Аврору к себе, согревая и успокаивая ее.

Долгое время они просто лежали, находясь во власти пережитого наслаждения. Потом Ник поднял голову и посмотрел на Аврору.

В полумраке она выглядела словно ангел — золотые волосы облаком лежали на ее плечах, светлая кожа, казалось, сияла при свете камина, а полные губы были еще влажными от его поцелуев.

«Удивительно, что она так подействовала на меня», — подумал Николас. Аврора была абсолютно неопытной и невинной, и все же, занимаясь с ней любовью, он испытал чувства, которых до этого не знал. Она овладела его сердцем, похитила его душу.

Возможно, клятвы, которые они давали перед священником, были чем-то большим, чем взаимовыгодная сделка, и связали их воедино.

Жена. Это слово звучало для него непривычно и вызывало еще более непривычное чувство тоски. Ник гадал, зачали ли они ребенка этой ночью, останется ли после него его наследник. Сын… или дочь. Эта мысль заставила его сердце болезненно сжаться.

И, словно угадав, о чем он думает, женщина, лежащая в его объятиях, зашевелилась. Ник понял, что она смотрит на него. Страсть снова пробудилась в нем, но он сдержал свои желания, вспомнив о том, что эта ночь для нее первая.

— Как ты себя чувствуешь? — прошептал он, поцеловав ее в лоб.

— Хорошо.

Аврора вздохнула.

— Это было… чудесно.

Он улыбнулся, почувствовав новый прилив нежности.

— Мне приятно, что ты так считаешь.

— А ты… я… Наверно, я разочаровала тебя?

Николас удивленно поднял брови.

— Как раз наоборот. Я никогда не получал столько удовольствия.

Увидев ее недоверчивый взгляд, он рассмеялся.

— Это правда. Возможно, тебе просто не хватило опыта, чтобы заметить, как я боролся с собой, пытаясь быть джентльменом.

Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.

— Я мог бы заниматься с тобой любовью всю ночь… Но думаю, что мне стоит принять во внимание то, что ты только что лишилась девственности, и дать тебе уснуть.

Тень пробежала по лицу Авроры, и она протянула руку и погладила его губы.

— Я не буду спать. И если это единственная ночь, которую мы проведем вместе, то я хочу, чтобы она длилась как можно дольше.

Николас смотрел на нее, не зная, как прогнать грусть, овладевшую Авророй. Он знал, что она думает о завтрашней казни.

Привстав, он снова лег на нее.

— И я тоже, мой ангел, — тихо прошептал он. — И я тоже.

Глава 6

В его объятиях я узнала, что страсть может принести и счастье, и боль.

Проснувшись, Аврора не сразу вспомнила, где находится и что произошло прошлой ночью. Ее тело было непривычно чувствительным, а между ног она ощущала слабую боль. Сонно жмурясь от солнечного света, проникающего сквозь закрытые ставни, она пыталась понять, где находится. Кроме того, она лежала, прижавшись к абсолютно голому мужчине…

Через несколько секунд воспоминания нахлынули на нее. Свадьба. Ее муж Николас Себейн.

Некоторое время Аврора продолжала неподвижно лежать в его объятиях, прижавшись щекой к его плечу. Большую часть ночи он занимался с ней любовью, страстно и нежно. Аврора ждала быстрого совокупления, а вместо этого пережила сказочную ночь. Николас разбудил в ней желание, довел ее до исступления, заставив дрожать от наслаждения.

И Аврора полностью раскрылась перед ним, отвечая страстью на страсть. Несмотря на то что они договорились не упоминать об уготованной ему судьбе, мысль о том, что все это происходит в первый и последний раз, сделала их неутомимыми.

Аврора закусила губу. Прошлой ночью он заставил ее забыть обо всем, но теперь она боялась наступившего дня. Сегодня он должен умереть.

Она закрыла глаза. Нельзя привязываться к нему. Его судьба уже предрешена…

Но было уже поздно. Она начала чувствовать глубокую привязанность к своему новоиспеченному мужу, и от этого мысль о его скорой кончине ужасала ее еще больше.

Слезы, которые Аврора так долго сдерживала, закапали на его плечо. Николас пошевелился, и она поняла, что он тоже не спит.

Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

— Я не хочу, чтобы ты горевала обо мне, Аврора, — тихо сказал Ник.

— Я н-не могу ничего с собой поделать.

— Господи, пожалуйста, не плачь… Мне легче встретиться лицом к лицу с тысячей противников, чем с одной плачущей женщиной.

Он погладил ее по щеке.

— Твои слезы для меня — самая страшная пытка.

— Прости…

Аврора закрыла глаза, пока он осторожно вытирал ее лицо. Через несколько мгновений она сделала еще один неровный вдох, решив держать себя в руках. Но она не могла заставить себя оставаться безучастной к его судьбе.

— Я не допущу этого, — сказала она. — Я не позволю им сделать это с тобой. Я тотчас поеду к губернатору и заставлю его помиловать тебя. Боже правый, и почему только я не додумалась до этого раньше?

Выпустив ее из объятий, Ник сел, повернувшись к ней спиной.

— Ты ведь обещала помочь моей сестре, — тихо сказал он. — Сегодня днем твой кузен поедет с тобой на Монтсеррат.

— Я не могу уехать, зная, что есть хоть какой-то шанс спасти тебя.

Николас пригладил волосы рукой. Он боялся именно этого. Аврора не хотела его бросать после той невероятной ночи, которую они провели вместе. Страсть, вспыхнувшая между ними, связала их, и будет нелегко разорвать эти узы.

Выругавшись про себя, Николас повернулся и увидел слезы на ее ресницах. Его сердце разрывалось на части, но он не мог позволить себе поставить свои интересы выше интересов своей сестры. Он не мог рисковать. Нужно было каким-то образом разорвать эту невидимую связь между ним и Авророй.

Ее волосы золотой волной обрамляли ее лицо, глаза, глядящие на него, были похожи на чистое летнее небо, а губы еще хранили тепло его поцелуев. Она была самым красивым существом, которое он когда-либо встречал. И самым ранимым.

Он поцеловал ее руку.

— Дорогая, хочу поблагодарить тебя за то, что ты скрасила мою последнюю ночь на этой земле, но должен напомнить, что она закончилась. Мы сделали то, что должны были сделать, и нам больше нет нужды изображать привязанность.

Увидев, как побледнела Аврора, Николас сжал зубы. Ему хотелось забрать свои жестокие слова назад, но он не мог позволить себе выказать свои чувства.

Он выдержал ее полный боли взгляд. Она отдернула руку, чтобы прикрыть грудь одеялом.

С равнодушным видом Николас подошел к раковине, чтобы умыться. Он чувствовал, что Аврора смотрит на него, но когда повернулся, она отвела глаза.

— Если ты помнишь, у нас был договор, — холодно сказал он, одеваясь. — Твоя финансовая независимость в обмен на заботу о моей сестре. Я надеюсь, что ты не откажешься от своих обещаний.

Подбородок Авроры приподнялся — он явно задел ее самолюбие.

— Разумеется.

Он рад был услышать гнев в ее голосе — это было определенно лучше, чем слезы.

Николас застегнул бриджи и сел на стул у камина, чтобы обуться.

— У твоего кузена Перси есть все документы, которые тебе понадобятся, и мое письмо для Рейвен. Отдай его ей, когда достигнешь Монтсеррата, и покажи обручальное кольцо как доказательство нашего брака. Она узнает эмблему, выгравированную на нем…

Внезапно кто-то громко постучал в дверь. Без сомнения, это были солдаты.

— Сэр, у нас есть приказ сопроводить вас в вашу камеру.

— Секунду, — ответил Николас. — Я еще не одет.

Он натянул второй ботинок и надел рубашку. Не торопясь завязал шейный платок и застегнул жилет и пальто. В это время Аврора сидела не шевелясь, все еще не придя в себя от его внезапной холодности.

— Ну что ж, прощай, — сказал он, повернувшись к ней.

— Прощай, — еле слышно прошептала она.

Аврора смотрела на него, пытаясь увидеть в нем страстного, нежного любовника, каким он был прошлой ночью, но ей это не удавалось. Он снова стал незнакомцем, прекрасным и жестоким.

— Я рассчитываю на то, что ты будешь заботиться о моей сестре, — повторил Николас.

— Даю слово, — ответила Аврора, стараясь сдержать слезы.

— Ты поплывешь сегодня на Монтсеррат, как и обещала?

— Да.

— Значит, я могу отправиться на тот свет с легким сердцем.

Услышав, как она всхлипнула, Николас сделал шаг к ней, затем остановился. Его кулаки сжались, но он не произнес ни слова.

Посмотрев на нее в последний раз, он развернулся и вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.

Аврора уставилась ему вслед, не понимая, почему он вдруг так изменился, и не зная, как подавить в себе чувство отчаяния и страха, заполнившее ее душу.

Но может быть, у нее еще было время спасти его…

Едва она отбросила покрывала, как кто-то тихо постучал в дверь. Сердце Авроры замерло при мысли о том, что Николас вернулся. Но голос, послышавшийся из-за двери, принадлежал служанке.

— Леди, это я, Нилл. Джентльмен… ваш муж… попросил меня помочь вам.

— Заходи, Нилл, — ответила Аврора, пытаясь скрыть разочарование от того, что это не Николас, и подошла к умывальнику.

Нилл удивленно уставилась на свою обычно скромную госпожу, расхаживающую по комнате обнаженной.

— Я… принесла дорожное платье для вашего сегодняшнего путешествия, миледи, и распорядилась, чтобы вам нагрели воду для купания…

— Нет, — покачала головой Аврора.

Горячая ванна могла уменьшить болезненные ощущения после ночи с Николасом, но у нее не было на это времени.

— Спасибо тебе, Нилл, но я просто умоюсь. Я должна навестить лорда Хирна, и мне нельзя терять ни минуты.

Она обязана попробовать спасти Николаса, даже если ради этого ей придется нарушить обещания, которые она ему дала.

Аврора нашла лорда Хирна в его доме и стала умолять его вмешаться и спасти жизнь ее мужа. Ей пришлось немало потрудиться, чтобы он согласился хотя бы рассмотреть такой опасный для своей политической карьеры шаг. Но он настоял на том, чтобы сначала обсудить этот вопрос со своим помощником.

Аврора отправилась к Перси, но только зря потратила время — ее кузена не оказалось дома. Когда она наконец нашла его, прошло уже почти три часа с того момента, как она попрощалась с Николасом. Погода резко изменилась — похолодало и небо затянули грозовые тучи.

Когда Аврора встретила Перси, выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Он сдержанно поприветствовал ее, сказав, что как раз направлялся к ней. И когда Аврора начала рассказывать ему о возможной помощи лорда Хирна, Перси покачал головой.

— Боюсь, уже слишком поздно.

— Слишком поздно? Что ты имеешь в виду?

— Несколько минут назад я получил записку от командующего Медсена. Он уже отдал приказ… Николаса больше нет.

Аврора побелела как полотно.

— Нет… Скажи мне, что это не так.

— Прости. Это правда.

— Он не может умереть, — прошептала Аврора.

Она закрыла рот рукой, пытаясь сдержать слезы отчаяния, обжигающие ее глаза.

Перси взял ее за руку.

— Аврора, ты ведь знаешь, что Николас не хотел бы, чтобы ты горевала из-за него. Он хотел, чтобы ты забыла о нем и жила своей жизнью… И кроме того, скоро нам нужно будет отплыть к его сестре. Не только потому, что я пообещал Нику, что мы отправимся как можно раньше. Мне не нравится погода. Боюсь, скоро начнется шторм, и если мы не хотим попасть в него, нам следует поторопиться. Моя яхта ждет, чтобы отвезти нас на Монтсеррат…

— Я хочу… увидеть его.

Перси нахмурился.

— Я ведь сказал тебе, что он мертв.

— Я хочу увидеть его тело. Пожалуйста, Перси… Я не могу уехать, не попрощавшись.

Ее кузен тяжело вздохнул.

— Я опасался, что ты не захочешь уезжать, пока не убедишься, что ему уже нельзя помочь, и оказался прав. Хорошо. Я отвезу тебя к его могиле, если ты настаиваешь. Его похоронили возле форта.

Аврора молча стояла у свежей могилы, и слезы градом катились по ее лицу. Здесь не было ни креста, ни памятника. Только небольшой холмик. Тут лежал человек, которого она знала так мало… И который успел так сильно изменить ее жизнь.

Она склонила голову, пытаясь успокоиться. Ей казалось, что вместе с Николасом похоронили ее сердце. К соленому вкусу слез примешивался горький привкус вины. Почему она не сделала больше, чтобы спасти его?

«Прости меня, Николас».

— Пойдем, — сказал стоящий возле нее Перси. — Ты должна выполнить обещание, которое ему дала.

Аврора молча кивнула, судорожно сглотнув.

Перси понимал, почему она хотела прийти сюда. Только увидев могилу Николаса, она поверила, что его действительно больше нет.

Лишь теперь она поняла, что ничего уже нельзя изменить.

Собираясь в путешествие, Аврора надела траурное платье, которое раньше носила в память о погибшем женихе. Как только они с Перси взошли на яхту, погода окончательно испортилась. Им пришлось ждать почти час, пока закончился ливень и они смогли отплыть.

Аврора была рада налетевшему шторму, потому что проливной дождь и сильный ветер отражали ее настроение. Она сидела, безучастно глядя из иллюминатора капитанской каюты на разбушевавшееся море.

Гроза скоро закончилась, однако море было достаточно неспокойным, и короткое путешествие до острова оказалось утомительным. Но когда они наконец приплыли, ветер утих и солнце начало проглядывать сквозь тучи.

Благодаря зеленым холмам, а также тому факту, что большая часть населения были ирландцами, Монтсеррат называли Изумрудным островом Карибов, и после дождя он действительно сиял на солнце, словно драгоценный камень. Аврора и ее кузен причалили и сошли на берег. Перси нанял карету, которая повезла их мимо полей, поросших сахарным тростником, к покрытым тропическим лесом горам. Когда карета стала подниматься вверх, позади них открылся завораживающий вид на море. Но Аврора не замечала всего этого. Она была благодарна тому, что ее кузен молчал всю дорогу, потому что ей хотелось побыть наедине со своими мыслями.

Наконец кучер остановился возле плантаторского дома. От здания веяло особым очарованием — каменная арка венчала вход, а в тени виднелись балконы в западно-индийском стиле, на которых росли яркие бугенвиллеи и гибискусы. Но было очевидно, что дом знавал лучшие времена — кое-где побелка осыпалась, а зеленая краска на ставнях потрескалась.

Ни конюх, ни другие слуги не вышли, чтобы встретить гостей, и когда Аврора и Перси постучали в дверь, прошло много времени, пока они наконец услышали звук шагов.

Дверь открыла девушка в простом платье из голубого муслина. В руках она держала пистолет.

Аврора удивленно уставилась на оружие, нацеленное на нее, пока Перси, выругавшись, не оттолкнул ее на безопасное расстояние.

Девушка опустила пистолет и пробормотала извинения:

— Простите. Я думала, это кто-то другой. С некоторых пор у нас возникли проблемы…

Она замолчала.

— Какие проблемы? — спросила Аврора, оправившись от удивления.

— Несколько неприятных визитов английских моряков.

Девушка скривилась, но тут же взяла себя в руки и вежливо поинтересовалась:

— Чем я могу вам помочь?

— Мы хотели бы видеть мисс Рейвен Кендрик, — ответила Аврора, хотя она уже догадалась, что это и есть Рейвен. Бунтарка и красавица, так охарактеризовал ее Николас. Эта девушка с черными как смоль волосами, ярко-голубыми глазами и пистолетом в руке определенно подходила под данное им описание.

— Мисс Кендрик — это я, — ответила Рейвен. — А вы…

— Леди Аврора… Демминг. А это мой кузен, сэр Перси Осборн. Мы здесь из-за вашего брата.

На лице Рейвен появилось испуганное выражение.

— Что вам известно о нем?

Аврора нервно сглотнула, не в силах произнести ни слова от боли, снова стиснувшей ее сердце. Она почувствовала, как Перси взял ее за руку, поддерживая.

— Я знаю, что его взяли в плен, — сказала Рейвен. — С ним все в порядке?

Увидев слезы на глазах Авроры, она побледнела.

— Он мертв?

— Боюсь… боюсь, что да.

Рейвен отвернулась, пытаясь совладать со своим горем.

Наконец она повернулась к ним лицом.

— Расскажите мне, что случилось, — прошептала она внезапно охрипшим голосом.

— Это долгая история, — тихо произнесла Аврора. — Можно нам войти?

— Да… конечно.

Сжавшись, словно ее собирались ударить, Рейвен сделала шаг в сторону, впуская их в дом.

Три дня спустя Аврора стояла на палубе двухмачтового корабля вместе с девушкой, о которой должна была теперь заботиться, и смотрела на остров Монтсеррат, который становился все меньше и меньше, пока совсем не пропал из поля зрения. Проститься с Перси оказалось гораздо тяжелее, чем она думала — с той болью, которую она носила в своем сердце, все давалось ей сложнее. Аврора знала, что ей будет очень не хватать ее кузена и Джейн.

К счастью, последние три дня прошли в приготовлениях к путешествию, и у нее не было времени, чтобы горевать. Аврора провела это время, помогая Рейвен складывать вещи. Девушка закрыла дом, попрощалась с немногочисленной прислугой и продала оставшийся скот и кобылу, к которой была очень привязана. Оказалось, и Аврора, и Рейвен были без ума от лошадей.

На протяжении этих дней Рейвен заставила себя думать только о делах. Она мало говорила о своем брате, но Аврора подозревала, что смерть Николаса стала для нее тяжелым ударом. Хотя Рейвен знала его совсем недолго, она явно успела привязаться к нему за это короткое время. Аврора подумала, что они с Перси прибыли на Монтсеррат вовремя, потому что на следующий день Рейвен собиралась отправляться на поиски брата.

Девушка была потрясена, узнав о смерти Николаса, и очень удивлена тем, что он поручил заботу о ней другому человеку. Но, прочитав его письмо, она не стала возражать, сказав, что будет рада иметь рядом такого покровителя, как леди Аврора, которая поможет ей стать частью высшего света Англии.

В глубине души Аврора восхищалась мужеством Рейвен, которая решила оставить все, к чему привыкла. Должно быть, ей было нелегко отправиться так далеко, чтобы начать новую жизнь в чужой стране с родственниками, которые недолюбливали ее и которых она никогда раньше не видела, в сопровождении единственной служанки и верного ей конюха — ирландца О'Мейли, который, видимо, считал своим долгом охранять ее.

Сейчас, стоя рядом с Авророй на палубе и глядя, как ее дом исчезает вдали, Рейвен явно старалась придать своему лицу безучастное выражение.

— Ты всю жизнь прожила на этом острове? — спросила Аврора, пытаясь развеять грусть, охватившую девушку.

— Да.

— Я понимаю, как тебе тяжело.

Лицо Рейвен исказилось, какую-то секунду она выглядела очень беззащитной и казалась моложе своих девятнадцати лет. Но девушка быстро взяла себя в руки.

— Это не имеет значения. Я делаю то, чего хотела моя мать. — Глубоко вздохнув, Рейвен отвернулась к носу корабля. — И к тому же теперь у меня нет семьи.

— У тебя есть я, — ответила Аврора.

— Я рада. — Рейвен заставила себя улыбнуться. — Я рада, что Николас нашел тебя.

Пытаясь не думать о боли, которую вызвало упоминание о нем, Аврора тоже повернулась вперед.

— В Англии ты начнешь новую жизнь. Нам обеим предстоит это сделать.

— Да.

Стиснув зубы, Рейвен взяла Аврору за руку.

Приятно удивленная мужеством девушки, Аврора устремила взгляд на бескрайнее море, раскинувшееся перед ними. Ей тоже придется оставить позади прошлое ради будущего. Будущего без Николаса.

— Новая жизнь, — прошептала она словно заклинание.

Аврора не могла уснуть. Она лежала под одеялами в своей каюте и смотрела, как первые солнечные лучи проникают через иллюминатор. Корабль, на котором они плыли, принадлежал лорду Вайклиффу, и каюта, которую она делила со своей служанкой, была довольно уютной, хоть и не очень опрятной.

Ей незачем было вставать рано. Путешествие в Англию займет семь или восемь недель при условии, что погода будет хорошей. Только вчера они отплыли с Монтсеррата. Не считая слуг, они с Рейвен были единственными пассажирами на корабле, и пока что им не удавалось найти общих тем для разговора.

В каюте было тихо, не считая еле слышного плеска волн о борт корабля и ровного дыхания служанки, которой наконец удалось уснуть — большую часть ночи ей было плохо.

Слишком тихо, с грустью подумала Аврора. Оставшись в одиночестве впервые после отплытия с Сент-Китс, она не находила себе места. Пока что ей удавалось заставить себя не думать о Николасе и не горевать о своей утрате. Но не сейчас. Теперь, в тишине, боль от потери вернулась с новой силой.

Закрыв глаза, Аврора сжала кольцо, которое он ей дал. Теперь она носила его на золотой цепочке на шее. Оно нагрелось от тепла ее тела и напоминало о Николасе и о страсти, которую они испытали в ту ночь.

Не в состоянии больше выносить печальные мысли, Аврора тихо встала и начала одеваться. Ей очень хотелось с кем-то поговорить, но она не стала будить бедную Нилл. Возможно, поднявшись на палубу, она встретит капитана или одного из офицеров и они захотят составить ей компанию.

Вытаскивая шаль из чемодана, Аврора наткнулась на пакет, завернутый в несколько слоев бумаги. Ее пальцы рассеянно погладили имя, написанное на нем нетвердой рукой: Николас Себейн. Этот пакет мать Рейвен оставила ему в числе прочих вещей.

Развернув бумагу, Аврора почувствовала, что ее сердце забилось чаще. Как он и предполагал, внутри действительно была книга, но очень необычная.

Украшенная золотым тиснением в виде переплетающихся листьев обложка, уголки, окованные золотом, в которое были впаяны полудрагоценные камни… Надпись на французском языке, сделанная золотыми буквами: «Une passion du Coeur — par une dame anonyme». — «Страсть сердца — автор: неизвестная дама».

Заинтригованная, Аврора открыла книгу. Это был дневник, написанный почти сто лет тому назад и позже изданный.

Вступление, также на французском, было датировано 3 сентября 1727 года.

«Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как меня захватили в плен турецкие пираты и продали на рынке рабов в Константинополе в гарем принца. Несколько месяцев, которые заставили меня чувствовать страсть вместо отчаяния, подарили мне любовь, которой я не ждала.

Только сегодня мне дали перо и пергамент и я могу наконец записать свои мысли.

Я хорошо помню тот день, когда меня как наложницу привели к нему. Я была тогда невинной девушкой из приличной семьи, ничего не знающей о таинстве, возникающем между мужчиной и женщиной, которое мне суждено было познать в объятиях своего господина. Я и представить себе не могла, как сильно он повлияет на меня, пробудив во мне нежность и всепоглощающую страсть.

На первый взгляд он казался невероятно опасным; в нем даже было нечто варварское. И все же что-то в его глазах влекло меня…»

Аврора закрыла глаза, живо представив себе тот день, когда она в первый раз увидела Николаса, стоящего на борту корабля.

Тогда он был пленником, закованным в цепи, но, несмотря на это, казался таким же опасным, как и принц из дневника.

Она продолжила чтение, переворачивая ветхие страницы — очевидно, эту книгу перечитывали много раз. Николас говорил, что это подарок, который его отец сделал любимой женщине. Судя по состоянию страниц, мать Рейвен, вероятно, тоже любила его. Многие фразы были подчеркнуты, и одна из них бросилась Авроре в глаза.

«Его рука, ласкающая мою грудь, одновременно успокаивала и возбуждала, его опытные пальцы на моем набухшем соске мучили меня, заставляя желать большего».

Густой румянец залил щеки Авроры, когда она пробежала глазами эти строки. Она хотела прочесть книгу и потом решить, можно ли давать ее Рейвен, но уже сейчас могла ответить на этот вопрос.

Николас не знал о содержании книги. И она сама никогда в жизни не читала ничего подобного. И все же в глубине души Аврора признавала, что книга таит в себе некую запретную притягательность. В эротических рассказах француженки было что-то лирическое, завораживающее читателя с первых строк.

Ее взгляд упал еще на один абзац.

«Его прикосновение разбудило мои чувства — никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Он доводил меня до исступления, и я понимала, что безумно хочу его».

Николас, ах, Николас… Она закрыла книгу, не зная, сможет ли читать то, что пробуждало в ней такие воспоминания.

Закутавшись в шаль, чтобы не замерзнуть на ветру, Аврора, немного помедлив, взяла книгу и вышла из каюты.

На палубе матросы бегали взад-вперед, взбираясь по канатам и поправляя бесчисленные паруса. Не желая мешать им, Аврора подошла к поручням.

После полутьмы, царившей в каюте, утреннее солнце резало ей глаза. А возможно, это были слезы. Она почти не видела океана, раскинувшегося перед ней. Яркие зелено-голубые воды Карибского моря сменились серыми волнами Атлантического океана, и прохладный бриз надувал паруса.

Дрожа, Аврора обхватила себя руками и повернулась навстречу ветру, радуясь тому, что он заставляет ее забыть обо всем.

Некоторое время она стояла у поручней, вспоминая Николаса. Он был полон жизни, он был таким мужественным… Боже правый, когда же она перестанет думать о нем?

Нужно забыть его. Эта краткая глава в ее жизни закончена. В Англии она сможет начать новую жизнь. Она будет жить для себя, и никто — ни отец, ни муж — не будут контролировать ее и заставлять делать то, что ей ненавистно.

Ей следует благодарить Бога за предоставленный шанс, а не дни напролет оплакивать мужчину, которого она почти не знала. Нужно радоваться, что этот брак продлился совсем недолго. Она бы никогда не смогла быть по-настоящему счастливой, живя с Николасом. Его страстность, его энергия слишком сильно воздействовали на нее…

Связь, которую они почувствовали в ту ночь, была только физической. Союз плоти, а не сердца. Их свадьба была лишь взаимовыгодной сделкой, и ничем более. И нужно с такой же расчетливостью похоронить воспоминание об этом.

Исполнившись решимости, Аврора проглотила комок, подкативший к горлу, и намеренно переключила внимание на книгу, которую сжимала в руке. Девушка была захвачена в плен и познала страсть в объятиях прекрасного незнакомца. Как это случилось? И чем все закончилось?

Радуясь возможности отвлечься, Аврора нашла бочонок, стоявший в укромном месте, и уселась на него. Затем открыла книгу на первой странице и, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, начала читать.

«На первый взгляд он казался невероятно опасным; в нем даже было нечто варварское. И все же что-то в его глазах влекло меня…»

Часть вторая Танец страсти

Глава 7

Против моей воли он приходил ко мне в снах.

Лондон, июнь 1813 года

Если по количеству людей можно было судить об успехе праздника, то этот маскарад был чем-то невообразимым. Зала была заполнена пастушками и принцессами, благородными рыцарями в доспехах и античными богами. Даже его высочество принц регент ненадолго заглянул сюда, гарантировав тем самым успех хозяйке бала, леди Дельримпл, тетке Рейвен.

Из-под сатиновой маски Аврора внимательно наблюдала за своей подопечной, весело танцевавшей какой-то деревенский танец с Купидоном. Рейвен была одета как цыганка, и эта роль как нельзя лучше подходила ей — одетая в яркие юбки, с множеством золотых браслетов на руках и развевающимися иссиня-черными волосами она была неотразима.

Многие джентльмены сделали комплимент ее костюму и ей самой. Стоящий за спиной Авроры граф Клейн рассматривал танцующую девушку с интересом.

— Кажется, ваша подопечная знает, что пользуется успехом у мужчин, — заметил он. — Я удивлен, что ее тетка не возражает против ее присутствия на маскараде.

— В этом нет ничего предосудительного, — спокойно ответила Аврора. — Леди Дельримпл ни за что бы не допустила недостойного поведения в своем доме. И по-моему, было бы жестоко заставить девушку сидеть в своей комнате и не дать ей возможности повеселиться на своем первом маскараде. Кроме того, Рейвен уже была представлена в свете. Она старше большинства дебютанток — и к тому же выглядит взрослее.

Граф повернулся к Авроре и потрогал ее маску.

— Мне сложно представить вас в роли опекунши этой девушки. Вы ведь ненамного старше ее.

— На два года. И я скорее подруга Рейвен, чем ее опекунша. Но все же я отношусь к своим обязанностям очень серьезно.

Она взглянула на Клейна.

— И если вы, граф, решили приударить за ней, боюсь, мне придется отговорить вас от этой затеи. Я более чем уверена, что вы ей не пара.

Клейн очаровательно усмехнулся.

— Безусловно. Гоняться за дебютантками не в моем стиле. Однако я испытываю слабость к милым молоденьким вдовушкам. И если вы, леди Аврора, нуждаетесь в утешении, я сочту за честь вам его предоставить.

Аврора еле сдерживалась от смеха. Джереми Эдейр Норс, известный по прозвищу Сорвиголова, заработал репутацию скандалиста и ловеласа на балах и в спальнях Европы. И все же сложно было не проникнуться к нему симпатией, несмотря на его вызывающее поведение — он обладал очарованием, располагающим к нему собеседника. Богатство и высокое положение в обществе заставляли высший свет Англии закрывать глаза на его похождения. Вдобавок к графскому титулу он, по слухам, должен был вскоре стать маркизом Вулвертоном — здоровье его деда стало ухудшаться.

Аврора знала Клейна уже несколько лет. Он никогда не обращал на нее особого внимания, но теперь пустил в ход все свое обаяние, видимо, решив, что, овдовев, она с радостью разделит с ним постель. Увидев ее в зале, он тотчас стал добиваться, чтобы она открыла ему свое имя, пока Аврора не согласилась.

— Наверное, вы забыли, сэр, что я ношу траур по мужу, — сказала Аврора, намеренно придав своему голосу суровость.

— И тем не менее вы здесь. Мне кажется, ваше появление на балу вскоре после смерти супруга вряд ли можно назвать приличным.

— Мой муж не хотел, чтобы я тосковала по нему. И вплоть до сегодняшнего вечера я не делала ничего, что могли бы счесть неприличным. Даже сейчас мое поведение нельзя осудить. Как видите, я не танцую и сделала все, чтобы окружающие не догадались о том, кто я. Вы ведь тоже не сразу узнали меня, верно?

Клейн с интересом посмотрел на нее. Ее костюм состоял из серебристого платья-домино и головного убора, украшенного хрустальными бусинами, и казался довольно бедным по сравнению с экстравагантными нарядами других гостей. Платье закрывало ее с головы до пят, в то время как маска скрывала все лицо, за исключением рта и подбородка.

— Напротив, — ответил Клейн с шутливой обидой. — Я всегда могу узнать первую красавицу бала.

Аврора заставила себя промолчать. У нее не было никакого желания флиртовать с самым отъявленным ловеласом Лондона. Она прекрасно знала, что ради собственного блага и блага Рейвен ей лучше оставаться неузнанной — если бы кто-то узнал о том, что она появилась на балу, нося траур по мужу, ее репутация была бы окончательно испорчена.

— Единственная причина, по которой я пришла сюда, это просьба мисс Кендрик поддержать ее сегодня. Она еще не успела обзавестись друзьями и чувствует себя не в своей тарелке, — спокойно пояснила Аврора.

— Ну уж поклонников у нее теперь хоть отбавляй, — заметил граф, глядя на танцующих. — Только посмотрите, как они обступили ее.

Танец закончился, и девушку окружила дюжина молодых джентльменов, пытающихся привлечь ее внимание.

Аврора рада была видеть, что Рейвен пользуется успехом. Мисс Кендрик прекрасно вписалась в высшее общество Англии. Благодаря веселому нраву и прямолинейности она заслужила репутацию оригиналки.

Спустя некоторое время после знакомства Аврора и Рейвен очень сблизились. Несмотря на то что временами Рейвен больше походила на мальчишку-сорванца, чем на юную леди, она была хорошо воспитана и при необходимости могла являть собой образец скромности и хорошего поведения. Правда, ей нужно было еще многое узнать об этикете и о хороших манерах.

Отношение Рейвен к жизни, в частности ее склонность к шалостям и безумствам, вполне могло однажды поставить ее в очень неловкое положение, но она изо всех сил старалась измениться. Рейвен делала все, чтобы стать истинной леди.

Она внимательно слушала все, что говорила ей Аврора, надеясь осуществить мечту своей матери, удачно выйдя замуж и получив титул и состояние. Рейвен выросла на маленьком острове и с детства чувствовала на себе нелюбовь родственников, которые не могли простить ей ее незаконного рождения, и твердо решила, что однажды станет частью британского света, который когда-то осудил ее мать.

Аврора подозревала, что Рейвен может достичь своей цели уже к концу лета, получив полдюжины предложений руки и сердца. То, что сегодня даже принц регент назвал ее очаровательной, не может не повлиять на ее популярность.

— Жаль, что вам нельзя танцевать, — задумчиво произнес Клейн. — Но я понимаю, после свадьбы, которая всех шокировала, вы не хотите привлекать к себе внимание.

Аврора сердито взглянула на него, и он улыбнулся.

— Я сказал это в шутку Вы же знаете, что я один из немногих, кто не пришел в ужас, узнав о вашей свадьбе с этим американцем. Я познакомился с Николасом Себейном несколько лет тому назад, во время его последнего визита в Лондон, и должен сказать, он произвел на меня сильное впечатление. Это первый и последний янки, который стал членом Адской лиги.

Клейн был негласным лидером этого клуба, в который вступали только самые отъявленные повесы и распутники. Они с кузеном Николаса, графом Вайклиффом, уже многие годы были героями многочисленных скандальных историй.

— Я помню, что просто зеленел от зависти, слушая рассказы Себейна о его приключениях… О том, как он исследовал далекие страны, искал спрятанные сокровища, дрался с бандитами… Вы знали о том, что когда-то он еле увернулся от сабли рассерженного военачальника на Пиратском берегу[2]?

— Мне сложно понять, чему тут завидовать, — сухо ответила Аврора.

— Возможно, вы и правы, но его храбрость была достойна восхищения. Если послушать Вайклиффа, то Ник просто герой. Как-то в Индии он отправился на охоту на тигра-людоеда, который уже долгое время не давал покоя жителям деревушки, и убил его с одного выстрела. После этого индусы переименовали деревню в его честь.

Вайклифф рассказывал ей много подобных историй. По слухам, Николас когда-то спас жизнь российскому царевичу во время охоты на волков. Когда тройка дворянина, проломив лед, упала в озеро, Николас вытащил его из воды и пронес на себе более мили до ближайшего жилища. В знак благодарности он получил много денег, которые, вместе с пиратским кладом, извлеченным со дна Карибского моря, сделали его состоятельным человеком задолго до того, как он стал заниматься бизнесом своего отца.

Аврора почувствовала, как при упоминании о Николасе ей на глаза наворачиваются слезы. Он часто рисковал жизнью просто ради развлечения, но при этом спасал других людей. Это была одна из причин, по которой Аврора винила себя в его смерти — она не предпринимала ничего до тех пор, пока уже ничего нельзя было изменить. Если бы только она настояла на том, чтобы раньше поговорить с лордом Хирном… Если бы… Но прошлого нельзя изменить.

И она предпочитала вспоминать Николаса как нежного и чуткого любовника, каким он был в их первую и единственную брачную ночь, а не того абсолютно чужого для нее и опасного человека, каким он был на самом деле.

— Насколько я знаю, ваш отец не обрадовался, узнав о том, что, пока вы гостили у родственников на Карибских островах, вы тайно вышли замуж, — прервал ее размышления Клейн.

— Да, это так, — тихо произнесла Аврора.

Как она и ожидала, высший свет был потрясен случившимся. Даже дочь герцога не могла выйти сухой из воды после свадьбы со знаменитым пиратом, закончившим свою жизнь на виселице. Но это было ничто по сравнению с реакцией ее отца, который пришел в бешенство, узнав о выходке дочери, хотя, не желая подливать масла в огонь, на людях он делал вид, что ему это безразлично.

К счастью, его слова о том, что она умрет в нищете, не имели под собой оснований. Наследство, оставленное Николасом, сделало Аврору довольно богатой. Кузен Николаса, лорд Вайклифф, сразу взялся за улаживание финансовых трудностей, хотя и мог оставить деньги себе, прекрасно зная, что Авроре будет сложно что-то доказать. Когда некоторые дворяне стали относиться к ней с пренебрежением, Вайклифф встал на ее защиту, воспользовавшись своим высоким положением, и сделал все, чтобы жена его покойного кузена чувствовала себя частью его семьи.

Постепенно жизнь Авроры наладилась, ведь немногие отваживались пойти против лорда Вайклиффа.

И все же большинство ее друзей спокойно восприняли известие о ее свадьбе. Аврора по-прежнему была желанным гостем в домах своих знакомых, за исключением самых строгих блюстителей нравственности. Ее ближайшие друзья постоянно навещали ее в новом доме, скрашивая ее одиночество. И теперь, по иронии судьбы, Аврора стала куда более желанной невестой, чем раньше. Богатая вдова, нуждающаяся в утешении, была лакомым кусочком для тех, кто хотел разбогатеть — и для таких распутников, как Клейн, подумала Аврора, бросив взгляд на очаровательного светловолосого графа, стоящего возле нее.

— Думаю, не только ваш отец пришел в ужас от этой новости, — продолжил Клейн. Он кивнул в сторону высокого статного джентльмена, одетого как Генрих Восьмой. Герцог Хелфорд стоял, глядя на веселящуюся толпу с явным неодобрением. — Мне кажется, что его светлость был не очень рад, узнав, что вы его бросили.

— Но я не бросала его, — ответила Аврора.

— Нет? Ходили слухи, будто вы с ним должны были пожениться.

— Мой отец хотел этого брака, но мы не были обручены.

— И все же, зная Хелфорда, я думаю, что он воспринял это как оскорбление.

— На самом деле, когда я призналась ему в том, что полюбила своего мужа с первого взгляда, он отнесся ко мне с пониманием, — ответила Аврора, приукрасив действительность.

— Ну что ж, — сказал Клейн, усмехнувшись. — Раз его светлость вышел сегодня на охоту, высматривая новую добычу среди девушек, значит, вам уж точно ничего не грозит. Лично я думаю, что вам очень повезло.

Аврора была полностью с ним согласна, хотя считала, что признать это вслух будет невежливо. Ей даже думать не хотелось о том, каким было бы ее существование, если бы она вышла замуж за Хелфорда. Наверняка он превратил бы ее жизнь в сущий ад, заставив подчиняться его приказам.

Теперь, если они случайно встречались, Хелфорд был подчеркнуто вежливым и безразличным. Но ради Рейвен Аврора старалась не обращать на это внимания и вести себя дружелюбно. Было бы неразумно враждовать со столь высокопоставленным человеком.

— Да, вам определенно повезло, — повторил Клейн с непривычной для него серьезностью. — Но не в любви — ужасно, что оба ваших жениха погибли.

Аврора молча кивнула, сглотнув комок, подкативший к горлу. Ей больно было думать о том, что и Жоффрей, и Николас потеряны для нее навсегда.

— Вам должно быть очень одиноко. Но я могу помочь вам, дорогая. Насколько я знаю, Вайклифф уехал на некоторое время по делам. Не сомневаюсь, что Люсьен будет рад, если я присмотрю за вами в его отсутствие.

— Вы очень добры, граф, — сухо сказала она. — Но вам не стоит беспокоиться обо мне, и тем более не нужно стоять возле меня весь вечер. Пойдите потанцуйте.

Он удивленно поднял брови.

— Вы меня прогоняете? Я уязвлен в самое сердце.

Аврора улыбнулась, сомневаясь, что его так легко обидеть.

— Я уверена, что вы понимаете, в чем причина. Не нужно, чтобы меня видели в вашей компании.

— Ну хорошо, я понял намек. Я присоединюсь к вам утром, когда вы будете кататься верхом.

Элегантно поклонившись, Клейн отправился на поиски более сговорчивой жертвы.

Глядя на удаляющегося графа, Аврора думала о его словах. Действительно, большинство считало, что она разрушила свою жизнь. Возможно, ее поступок и принес ей много горя, но она не жалела, что вышла замуж за Николаса Себейна. Хоть он и перевернул ее привычное существование вверх дном, но в то же время дал ей свободу, о которой она так мечтала и которой не могла добиться в одиночку.

И еще, хоть их общение было таким недолгим, он успел существенно изменить ее характер. Раньше Аврора не любила рисковать, за исключением разве что тех случаев, когда ездила верхом. Она была благовоспитанной и спокойной и осознавала свой долг перед семьей.

Но после ночи, проведенной с Николасом, Авроре стало сложнее следовать строгим правилам, которые навязывало ей общество. И сегодняшний маскарад был ярким тому примером. До свадьбы она и подумать не могла о том, что пойдет на праздник во время траура, пусть даже при этом никто не сможет ее узнать.

Аврора отдавала себе отчет в том, что, посетив маскарад, пусть даже в маске, она рискует своим и так пошатнувшимся статусом. Но по сравнению с теми событиями, которые произошли с ней несколько месяцев тому назад, мнение высшего света казалось ей чем-то незначительным. И хоть она уже не была такой значимой фигурой среди английского дворянства, как прежде, Аврора абсолютно не жалела об этом.

Теперь она была леди Аврора Себейн. Она рассталась со своим прежним титулом, который заставлял окружающих относиться к ней с большим уважением, но завела свое собственное хозяйство, купив маленькое, но элегантное поместье в Мейфэр. Рейвен на время лондонского сезона перебралась к своей тетке Дельримпл, но вскоре должна была переехать в деревню к деду, живущему уединенно, вдали от городской суеты.

Аврора ценила свободу, которую давал собственный дом, хоть по большей части ей приходилось сидеть в четырех стенах. За исключением тех дней, когда она сопровождала Рейвен на праздниках, она жила тихой жизнью, как и полагается вдове. Аврора каталась верхом ранним утром, когда в парке можно было повстречать только самых заядлых любителей верховой езды, а не в пять вечера, когда выезжать на прогулку считалось модным и аллеи были заполнены сливками общества. Отправляясь же за покупками с Рейвен, которой нужно было полностью обновить свой гардероб, Аврора надевала черное платье и закрывала лицо вуалью, чтобы почтить память о муже.

Но ее поведение не было демонстративным. Она хотела выказать уважение, которого заслуживает любимый супруг. Аврора не могла забыть того нежного любовника, который так неожиданно унес ее на вершины наслаждения и сделал ее настоящей женщиной, и была горячо благодарна ему за то, что он спас ее от ненавистного Хелфорда и от деспотичного отца.

Переехав из родительского дома, Аврора почувствовала себя так, словно с ее плеч свалилось тяжкое бремя. Она была очень благодарна за свою независимость. Теперь Аврора понимала, что, пока она не стала свободной, она не осознавала, насколько тяжело ей жилось. И теперь, почувствовав это, она знала, что больше не позволит ни одному мужчине командовать собой. Она была благодарна Николасу.

Книга, написанная француженкой, тоже очень сильно повлияла на нее. Аврора уже не была невинной девушкой. Книга рассказала ей многое о тайнах страсти и помогла понять те всепоглощающие чувства, которые так легко вызвал в ней Николас Себейн.

Вспомнив о нем, Аврора снова почувствовала комок в горле. Прошло уже четыре месяца со дня его смерти. Четыре месяца она пыталась забыть о нем. Мысли о Николасе постоянно посещали ее, но с каждым днем ей становилось все легче. Иногда проходило несколько часов, когда она совсем не вспоминала о случившемся.

Но ночью сны о нем не давали ей покоя…

Аврора выпрямилась. Она не позволит себе снова горевать о нем. Она поклялась, что начнет все сначала и не станет оглядываться назад.

Сейчас ее жизнь была гладкой и спокойной. В ней не было ни горя, ни страха, ни переживаний. Не нужно было ссориться с отцом и чувствовать на себе его гнев.

Аврора не могла вспомнить, когда она была так довольна жизнью. Она даже могла назвать себя счастливой. Тихое, мирное и не богатое событиями существование было именно тем, в чем она нуждалась после пережитых бед.

Теперь она ни перед кем не была в ответе. Она сама строила свое будущее. Наконец-то никто ее не контролировал. Именно этого она и хотела.

Примерно через час Аврора поняла, что упустила Рейвен из виду. Осмотрев толпу, она наконец заметила свою подопечную.

Рейвен уже не танцевала. Она оживленно разговаривала с мужчиной, одетым в костюм пирата, с повязкой на глазу и саблей на поясе. Девушка весело смеялась и явно рада была видеть своего собеседника.

Сердце Авроры замерло, когда она посмотрела на него. Она не знала, кто он, но что-то в нем показалось ей очень знакомым. У него было стройное сильное тело, такое же, как у ее покойного мужа — те же широкие плечи и узкие бедра, те же мускулистые руки и ноги. Та же невидимая аура опасности и жизненной силы, та же бронзовая от солнца кожа.

Отличался только цвет его волос — они были иссиня-черными, а не темно-золотыми.

Аврора закрыла лицо рукой. Неужели она сходит с ума? Ее воспоминания о Николасе заставляли видеть его в каждом человеке.

В этот момент Рейвен оглянулась, словно пытаясь найти Аврору. Пират медленно повернул голову, и их взгляды встретились.

Аврора почувствовала, как кровь отливает от ее лица. На секунду ей показалось, что время повернуло вспять и она снова оказалась в постели с Николасом, утопая в его темных, глубоких глазах.

Бормоча проклятия, она развернулась и выбежала из залы.

Аврора вбежала в библиотеку, освещенную только одной лампой. Чувствуя себя так, словно сейчас потеряет сознание, девушка села на диван и откинулась на спинку. Ее лицо покраснело, а сердце, казалось, вот-вот готово было выскочить из груди.

Сняв маску, Аврора закусила губу, пытаясь понять, что с ней происходит. Она не могла забыть Николаса, но никогда раньше ее не посещали видения…

— Аврора, — послышался за ее спиной тихий голос.

Она замерла. Это не может быть его голос. Человек, которого она помнила, давно умер.

— Аврора, посмотри на меня.

Она медленно повернулась. Пират стоял в комнате. Боже правый, он выглядел точь-в-точь как Николас… За исключением цвета волос и одежды…

Вцепившись в диван, Аврора зажмурилась, но, когда снова открыла глаза, он стоял на прежнем месте.

— Нет… — хрипло прошептала она. — Ты умер…

— Не совсем, дорогая.

Он снял повязку, закрывающую его глаз, позволяя ей лучше рассмотреть его лицо. Она узнала бы эти глаза из тысячи. Прекрасные, темные глаза. Николас.

— О боже мой, — прошептала Аврора.

Его губы искривились в легкой усмешке.

— Ты что, не рада видеть меня, мой ангел?

Пытаясь прийти в себя, Аврора обхватила голову руками. Она чувствовала, как ее ноги подкашиваются от пережитого потрясения. Она бы непременно упала на пол, если бы Николас вовремя не подхватил ее. В два прыжка он преодолел разделяющее их расстояние и подхватил ее под руки. Его прикосновение не было похоже на прикосновение привидения.

— Я не понимаю… Разве это возможно?

— Это правда, Аврора. Я действительно здесь, целый и невредимый.

Она непонимающе уставилась на него.

— Как?

— В последнюю секунду командующий Медсен отменил приказ о моей казни из-за услуги, которую я оказал его семье много лет тому назад. Вместо этого он распорядился, чтобы меня отправили на Барбадос, где меня должны были казнить британские моряки.

— Но… Я же видела твою могилу.

— То, что ты видела, было всего лишь холмиком земли. Перси знал, что ты не захочешь уезжать, пока не убедишься в моей смерти, и сделаешь все, чтобы спасти меня, пока есть хоть какая-то надежда, и я попросил его сделать подобие могилы. Перси договорился об этом с Медсеном — но он понятия не имел о том, что командующий изменил свое решение.

Могила была ненастоящей? Аврора уставилась на него, пытаясь прийти в себя. Николас жив. На какое-то время у нее пропал дар речи от изумления… и гнева… и радости оттого, что она снова видит его.

Все еще не до конца веря в происходящее, она протянула руку, дотронувшись до его лица. Кожа Ника была теплой и гладко выбритой. Взяв Аврору за руку, он прижал ее к своей щеке, и какое-то время они сидели не двигаясь и глядя друг на друга.

Потом у Авроры снова закружилась голова, и она покачнулась. Николас подхватил ее на руки. Девушка почувствовала, как он прижимает ее к груди. Его прикосновение потрясло ее так же, как и его внезапное появление.

Она протестующе пробормотала что-то, но Николас покачал головой.

— Тебе нужно прилечь. Ты слишком взволнована.

Он отнес ее на диван и уложил, а сам встал на колени возле нее.

— Со мной все в порядке, правда, — пробормотала Аврора, когда он начал расстегивать верх ее платья, чтобы ей легче было дышать.

Прикосновение его пальцев к коже навеяло болезненные воспоминания. Казалось, Николас подумал то же самое, потому что внезапно он замер. Аврора поняла, что он смотрит на ее грудь. Ее соски напряглись и проступили через ткань платья.

Она задержала дыхание, когда Николас взглянул ей в лицо.

— Так мне не приснилось это — ты действительно прекрасна, — прошептал он.

Аврора приоткрыла рот, но не издала ни звука.

Николас нервно вздохнул и отпустил ее. К ее облегчению, он поднялся и подошел к буфету, чтобы налить ей бренди.

Не желая оставаться в такой неловкой позе, Аврора села и поправила одежду. Вернувшись, Николас сел возле нее и заставил ее выпить.

Она покорно сделала глоток. Бренди обожгло ее горло, но, по крайней мере, голова перестала идти кругом.

— Прости, что я так веду себя. Просто…

— Мое появление стало для тебя потрясением?

— Да.

Аврора нахмурилась, взглянув на него.

— Прошло уже несколько месяцев, Николас. Почему ты не дал о себе знать? Не понимаю, почему Перси ничего не написал мне об этом…

— Сомневаюсь, что он сразу узнал обо всем. Английские моряки считали, что я утонул в море, и я решил, что будет лучше, если они не узнают правду. Возможно, Перси через время услышал об этом и написал письмо, чтобы предупредить тебя, но оно могло потеряться в дороге. Во время войны почта всегда работает не очень хорошо.

Вспомнив об обмане, который Николас и ее кузен выдумали, чтобы одурачить ее, Аврора почувствовала злость. Ее муж намеренно заставил ее поверить в его смерть, чтобы она плакала у его фальшивой могилы. Чтобы она тосковала о нем месяцами…

— Ты должен был предупредить меня, — гневно сказала она. — Да как ты мог так поступить со мной?

— Прости, Аврора. Мне нужно было найти способ увидеться с тобой, но из-за войны сделать это было очень сложно. И в то время я был немного занят, пытаясь выжить.

Аврора покачала головой. Как она может сердиться на Николаса, если он жив? Ее гнев прошел, сменившись радостью. Она посмотрела на него, не зная, с чего начать расспросы.

Николас, казалось, читал ее мысли.

— Тебе, должно быть, интересно, как я избежал казни?

— Да, конечно. Как тебе это удалось?

— Я выпрыгнул с корабля во время шторма. Я уже говорил тебе, что Медсен изменил свое решение и отправил меня в штаб-квартиру английского флота на Барбадосе. Во время плавания налетел шторм и центральная мачта сломалась.

Аврора вспомнила шторм, который задержал ее отправку с Сент-Китса в тот день, когда, она думала, казнили Николаса.

— В суматохе мне удалось избавиться от цепей и прыгнуть за борт. Меня не преследовали. Никто не верил, что я смогу выжить в открытом море, когда до берега было около полумили. Меня считали погибшим.

— Невероятно… Ты выжил благодаря тому, что испортилась погода.

Ник иронически улыбнулся.

— Я знаю. Но за свое спасение мне стоит благодарить тебя. Наша свадьба отсрочила мою казнь до тех пор, пока судьба не повернулась ко мне лицом.

Аврора закусила губу, вспоминая месяцы, на протяжении которых она оплакивала его смерть.

— Жаль, что я не знала о том, что ты выжил. Тогда я бы не горевала о тебе.

— Так ты горевала обо мне?

— Ну конечно. Ты ведь был моим мужем.

— Но я до сих пор твой муж, — сказал Николас после короткой паузы.

Холодок пробежал по ее телу. Они все еще были женаты, Боже правый…

— Вообще-то именно поэтому я и приехал сюда, — тихо продолжил Николас. — Потому что у меня есть жена, и это ты.

Не в силах что-либо ответить, Аврора молча уставилась на него.

— Я мог бы приехать раньше, — проговорил он. — Но пока я добрался в безопасное место и нашел свой корабль, прошло несколько недель. Потом я готовился к поездке сюда. Из-за войны мне пришлось приплыть на корабле моего кузена Вайклиффа. И еще мне нужно было нанять британских матросов, которых пустили бы на территорию Англии.

— Пустили… — Аврора схватила его за руку. — Боже мой, тебе нельзя показываться никому на глаза. Ты беглый заключенный…

— Тише, милая. Меня уже видели. Я здесь под прикрытием. Как видишь, я покрасил волосы. Я тут под именем своего американского кузена Брендона Деверилла. Мы с ним очень похожи, и я не думаю, что наша манера себя вести так уж отличается. Брендон владеет судоходной компанией в Бостоне, и в данный момент у него полно работы из-за войны.

Аврора испуганно посмотрела на него.

— Война! Николас, если твой кузен американец, тогда его тоже не будут рады видеть в Лондоне.

— К счастью, он лоялист[3], что дает мне хороший повод быть здесь. Существуют сотни, а возможно, и тысячи людей, которые против этой войны. Они ищут пристанище в Англии. Так что моя история никого не удивит. Думаю, Брендону не понравилась бы эта маленькая деталь, потому что он ненавидит англичан за то, что они сделали с бостонскими судоходными компаниями. Но я приношу его репутацию в жертву важному делу.

— Но… если кто-то догадается о том, кто ты есть на самом деле, тебя повесят. Или, по крайней мере, арестуют.

— Несомненно, но я не собираюсь открывать свое настоящее имя.

Он весело улыбнулся, но Аврора сомневалась, что может разделить его веселье. Беспечность Ника только подлила масла в огонь, и девушка разозлилась еще сильнее.

— Ты не можешь оставаться в Англии, Николас. Тебя убьют.

— Меня сложно убить, мой ангел. Я уже не раз встречался лицом к лицу со смертью и всегда выходил победителем.

Она понимала, что он и раньше рисковал жизнью и без сомнения наслаждался этим. Это злило ее. Николас пришел на бал в костюме капитана пиратов.

Аврора смотрела на него, разрываясь между гневом и отчаянием. Одетый в пиратский костюм, Николас больше не походил на джентльмена. Он смеялся смерти в лицо. Она испытывала ужас при мысли о том, что случится, если его обнаружат.

— Я говорю абсолютно серьезно, тебе нельзя здесь находиться, — с мольбой произнесла она.

— Но у нас есть проблема, моя дорогая.

— Какая проблема?

Он серьезно посмотрел на нее.

— Нам нужно решить, что делать с нашим браком.

Брак. Аврора почувствовала внезапный приступ паники. Она была счастлива узнать, что Николас жив и здоров, но это еще не означало, что она хотела видеть его своим мужем. Его присутствие усложняло положение дел — ведь он даже не мог выйти в свет, не рискуя при этом быть узнанным. Их брак перевернет всю ее жизнь, нарушив привычное равновесие, к которому она так стремилась. Одно только присутствие Николаса заставляло ее сердце выскакивать из груди…

В эту секунду в коридоре послышался смех, и двое прошли мимо двери в библиотеку. Аврора замерла, боясь, что Николаса могут узнать.

— Тебе нужно идти, — прошептала она, когда смех затих вдали. — Тебя могут узнать. Увидев нас вдвоем, кто-то может догадаться о том, кто ты на самом деле.

— Я ведь уже говорил тебе: меня это не волнует.

— А меня волнует.

— Я вижу, трусишка.

— Николас! — воскликнула Аврора, теряя терпение.

— Возможно, ты права. Бал — это не место, чтобы обсуждать такие серьезные вещи. Но нам все равно нужно поговорить о нашем будущем.

— Да, конечно. Но не сейчас.

— Хорошо, значит позже.

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал.

— Я буду ждать тебя после бала.

Аврора нервно отдернула руку, и Николас погладил ее по щеке. Она вздрогнула от ощущения, которое всегда пробуждало в ней его прикосновение.

Николас надел повязку на глаз и вновь стал неотразимым пиратом, которого она увидела на балу. Перед тем как выйти из комнаты, он остановился и посмотрел на нее, а затем развернулся и исчез за дверью.

Аврора сидела, не двигаясь, все еще потрясенная его появлением.

Ее муж был жив. И она понятия не имела, что ей теперь делать.

Глава 8

Его поцелуй, малейшее его прикосновение пробуждало в моей душе целую бурю эмоций.

Николас нахмурился, сидя в темной карете и ожидая появления своей жены. Жена. Как непривычно. Он избежал петли, но оказался скованным узами брака.

Однако, похоже, не он один страдал из-за этого. Леди Аврора не казалась очень счастливой при мысли о том, чтобы создать с ним семью — они оба пошли на этот шаг от отчаяния. Его возвращение потрясло ее, но было очевидно, что перспектива связать с ним свою судьбу пугала ее гораздо больше.

Пугала она и Николаса.

У него было сильное искушение просто забыть о том, что в Англии у него есть жена. Он мог просто остаться в Америке и избежать проблем, связанных с их браком. Но его совесть не позволила ему поступить подобным образом. Он и так слишком долго не выполнял свой долг перед семьей. Давно пора было жениться и не ставить личные интересы выше фамильных.

Тем более он не мог просто забыть о том, что у него есть жена… И о том, что он в долгу перед Авророй.

Николас понимал, что выжил только благодаря ей. Она помогла ему выполнить предсмертную просьбу отца, которая значила для Ника гораздо больше, чем собственная жизнь. И Аврора сдержала слово, помогая Рейвен влиться в английское общество. Его сестра казалась довольной своей новой жизнью и заявляла, что Аврора не только скрасила ее жизнь здесь, но и стала близкой подругой.

Он не мог просто забыть о жертве Авроры или сделать вид, что ничего не было. К тому же, если когда-нибудь правда выплывет наружу, им обоим придется несладко.

Они все еще были мужем и женой. И не важно, какие обстоятельства заставили их вступить в брак. Клятвы, которые они произносили, были настоящими. И той ночью, которую они провели вместе, они испытали настоящую страсть. Воспоминания об этом до сих пор не давали Николасу покоя.

Он не понимал, что с ним происходит. У него было достаточно времени, чтобы убедить себя, что золотоволосая нимфа была лишь фантазией приговоренного к смерти. Что те чувства, которые он испытывал к Авроре, были плотским влечением, вызванным отчаянием. Мысли ни об одной женщине не мучили его так, как воспоминания о прекрасной леди Авроре Демминг.

Однако этой ночью Николас убедился, что то был не сон. Ее холодная красота была абсолютно реальной, как и притяжение, исходившее от нее. Когда он снова ее увидел, ему показалось, будто ему в сердце всадили нож.

Николас действительно чувствовал огромное влечение к этой женщине. Одно лишь прикосновение к ней моментально возбудило его, заставило мечтать о ее теле…

Николас стиснул зубы, с трудом взяв себя в руки. Он не думал, что леди Аврора не согласится признать их брак. Она будет против, если он захочет переспать с ней. Но пока они не решили, хотят ли они быть одной семьей, он не имеет права тащить ее в постель. Он не имеет права даже касаться ее.

Несмотря на веселье, царившее на маскараде, Аврору одолевали мрачные мысли до конца вечера. Она чувствовала разочарование и неуверенность. Ее беспокойство нарастало. Николас пообещал, что встретит ее после бала, но прежде ей нужно было оправиться от потрясения, которое она испытала, увидев его, и заставить себя спокойно поговорить с ним о будущем. Она надеялась, что у нее будет достаточно времени, чтобы подумать.

Авроре хотелось поскорее уйти, и она отыскала Рейвен, чтобы попрощаться. Но у них не было возможности обсудить возвращение Николаса с того света — они едва смогли договориться выехать завтра на традиционную конную прогулку, и очередной воздыхатель повел Рейвен танцевать.

Спускаясь по лестнице, ведущей к входной двери, Аврора случайно наткнулась на лорда Клейна. Когда он предложил проводить ее до кареты, она вежливо отказалась.

— Не стоит беспокоиться из-за меня.

— Мне несложно оказать услугу такой прекрасной даме.

Аврора понимала, что нужно отказаться, но была слишком погружена в собственные мысли, чтобы думать о таких мелочах.

Улица была запружена всевозможными каретами и повозками, но по приказу графа слуги тотчас подали карету Авроры.

— Сегодня я, к несчастью, буду занят, — сказал Клейн, подсаживая ее. — Но надеюсь увидеть вас завтра в парке.

— Хорошо, — ответила Аврора, только чтобы отделаться от него.

— Сладких снов, дорогая.

Она едва слышала его слова, потому что, как только дверца закрылась за ней, Аврора почувствовала, как сильная рука подхватила ее, помогая сесть.

Аврора сдержала крик, и ее сердце замерло. В полумраке кареты она могла различить лишь смутные очертания мужчины, сидевшего возле нее. Николас.

Она уставилась на него, не зная, что сказать. Карета тронулась с места. Значит, ей это не приснилось. Перед ней действительно был человек, за которого она вышла замуж. Он был рядом с нею, и Аврору охватили те же противоречивые чувства, что и четыре месяца тому назад.

Однако когда Николас заговорил, его голос был далеко не так нежен, как ранее этим же вечером.

— Может, ты объяснишь мне, что все это значит?

— Что именно? — спросила Аврора.

— Почему Клейн волочится за тобой?

— Он за мной не волочится!

Николас протянул руку и снял с нее маску, видимо, желая заглянуть в глаза.

— Ты что, действительно думаешь, будто я поверю, что он не увлечен тобой?

Удивленная резким тоном, Аврора посмотрела на Николаса.

— Он просто хотел мне помочь и провел меня до кареты.

— И ты, я вижу, была очень рада принять его помощь. — В голосе Николаса слышались гневные нотки. — Неужели ты так быстро забыла своего мужа, Аврора?

— Я никогда о тебе не забывала, — искренне ответила она.

— Неужели? Но я бы не сказал, что ты похожа на безутешную вдову. Прошло всего четыре месяца со дня моей предполагаемой гибели, а моя милая женушка уже ходит на маскарады и договаривается о свиданиях с известными распутниками.

Удивление Авроры переросло в раздражение.

— Я сыта по горло замечаниями своего отца и не собираюсь выслушивать их от тебя, Николас.

— Мне кажется, в данной ситуации замечания были бы не лишними.

— Уверяю тебя, что до сих пор я вела себя таким образом, чтобы ничем не запятнать свою репутацию, — отрезала она. — Я появилась на этом маскараде только потому, что Рейвен попросила меня об этом, но не могу понять, почему мне нужно отчитываться перед тобой.

Они замолчали. Аврора чувствовала, что Николас внимательно смотрит на нее.

— Так ты не флиртовала с Клейном? — спросил он уже спокойнее.

— Нет, конечно. Просто он один из тех немногих, кто никогда не осуждал меня за мой поступок.

На этот раз Николас молчал еще дольше.

— Так значит, тебе нелегко жилось это время?

— Можно сказать и так, — с сарказмом ответила Аврора. — После свадьбы с заключенным, которого вскоре повесили, моя репутация пошатнулась. Отец пришел в ярость… — Она запнулась, не желая рассказывать дальше. — В общем, теперь меня принимают далеко не везде.

— Мне жаль, что тебе пришлось столько пережить из-за меня, — сказал Николас.

Немного успокоившись, Аврора стала разглядывать его. Ее глаза привыкли к темноте, и в лунном свете, просачивающемся через окно, она смогла разглядеть его прекрасное лицо. Николас больше не походил на бесплотный образ. Он был полным жизни мужчиной, которого она помнила, сильным, мускулистым, с бездонными глазами, чувственными губами… Она резко оборвала свои мысли.

— Честно говоря, все не так уж и плохо, — сказала Аврора. — Твой кузен Вайклифф очень помог мне, взяв под свою защиту. И еще он уладил все мои финансовые трудности, как ты и просил его в своем письме. Твое завещание было более чем щедрым, Николас. Деньги, которые ты оставил, позволили мне купить дом в Лондоне.

Он взглянул ей в глаза.

— Но ты жалеешь, что вышла за меня замуж.

— Нет, — покачала головой Аврора. — Я ни разу об этом не пожалела. Ты спас меня от брака, о котором мне было страшно даже подумать, и позволил стать независимой. Просто… мы оба не думали, что наш союз продлится так долго. Мы считали, что все закончится, когда ты… когда тебя…

— Когда меня казнят. Но все равно это не отменяет того факта, что официально мы муж и жена.

Аврора задумчиво нахмурилась.

— Я не понимаю, каким образом мы можем считать наш брак реально существующим, даже если бы мы и хотели этого. Ты не можешь рисковать и раскрывать, кто ты на самом деле. Если я заявлю, что мой муж жив и здоров, то тебя схватят и, скорее всего, убьют.

— Я ведь уже говорил тебе, что не собираюсь открывать, кто я на самом деле. Я здесь под именем своего кузена Брендона.

— Эту уловку в лучшем случае можно назвать сомнительной. Тебя узнают даже несмотря на то, что ты изменил цвет волос.

— Не думаю. В последние годы я нечасто посещал Англию. Однажды я гостил здесь довольно долго, но мой последний визит был очень коротким.

— Клейн очень хорошо тебя помнит. Как раз сегодня вечером он рассказывал о твоих похождениях. А он очень умный человек, несмотря на свое поведение.

Николас ничего не ответил, и Аврора стала рассматривать его пиратский костюм. Он накинул сверху черный плащ, свободно завязанный на шее и прикрывающий его одежду, но сабля, висевшая на боку, была хорошо видна.

— Как ты собираешься сохранить все в тайне, одеваясь таким образом? — спросила Аврора. — По-моему, с твоей стороны было очень глупо появляться на людях в костюме пирата.

Николас улыбнулся.

— Я решил, что он вполне мне подойдет.

Аврора вздохнула, не зная, как втолковать ему, что следует быть более осторожным.

— Нельзя, чтобы нас видели вместе. Как я объясню твое присутствие?

— Очень просто. Скажи, что я кузен твоего покойного мужа. Тогда наше общение никому не покажется странным.

— По-моему, ты кое о ком забываешь.

— О ком?

— О своей сестре. Тебе нужно было подумать о Рейвен, прежде чем пускаться в такую авантюру. Если правда выплывет наружу, тебя повесят. Я же, как твоя жена, окажусь не в самом выгодном положении, а Рейвен придется оставить надежду на удачный брак.

— Мне бы этого совсем не хотелось, особенно после всего того, на что я пошел ради нее.

Аврора еще некоторое время внимательно смотрела на него.

— Ты что, действительно хочешь, чтобы я была твоей женой?

Николас пожал плечами.

— Кажется, у меня нет выбора.

Его ответ удивил Аврору. Она думала, что он будет стараться найти выход из этой ситуации, как и она.

— Николас, посмотри на вещи здраво, — медленно проговорила Аврора, надеясь, что он ее поймет. — Я могу привести тебе сотню причин, по которым брак между нами обречен на провал. Ты американец, а я англичанка — наши страны воюют между собой. Ты любишь рисковать и часто применяешь силу, а я… я больше люблю спокойствие и не приветствую насилия. И кроме того, мы… не любим друг друга.

Она запнулась, не понимая, почему последний аргумент был ей так неприятен. Что бы она ни чувствовала к Николасу Себейну, это была не любовь.

— Я не люблю тебя — как и ты меня. Ты женился на мне только ради своей сестры. Брак должен строиться на любви, а не на отчаянии.

Николас сжал зубы, когда она заговорила о любви, но тут же откинулся на сиденье, нахмурившись и скрестив руки на груди.

— Да, мы не любим друг друга, — признал он.

Почему-то его слова задели Аврору. Глупо было печалиться из-за того, что он ничего к ней не испытывает. Такой человек, как Николас Себейн, вряд ли может потерять голову из-за женщины, тем более из-за женщины, с которой ему пришлось связать свою судьбу таким образом.

— Вот видишь, — произнесла Аврора. — Мы не должны быть вместе. Хотя бы потому, что я не хочу быть твоей женой, а ты не хочешь быть моим мужем.

— Но есть одна проблема, — медленно проговорил Николас, глядя на нее. — Мы не можем аннулировать брак после ночи, которую мы провели вместе.

Воспоминания нахлынули на Аврору, и она еще больше заволновалась. Его бедро прижималось к ее ноге, и она чувствовала тепло, исходящее от его тела и обжигающее ее кожу.

Николас, должно быть, тоже подумал об этом. Его взгляд, казалось, проникал под ее одежду. Аврора чувствовала, как он смотрит на ее грудь и бедра.

Аврора покраснела от его внимательного взгляда и мыслей, которые он на нее навевал — о том, как Николас лежал на ней сверху, ритмично двигаясь, заполняя ее собой… Она вздохнула, вспоминая.

Он посмотрел на ее живот.

— Насколько я понимаю, ты не забеременела после той ночи.

— Нет, — пробормотала Аврора, не в силах подавить в себе разочарование оттого, что у нее не будет ребенка от Николаса. Но ей не стоит печалиться. Если бы она была беременна, ей было бы гораздо сложнее убедить его освободить ее от этого брака.

— Итак… Ты предлагаешь просто забыть о том, что мы женаты? Жить отдельно, делая вид, что мы вовсе не муж и жена? — спросил он.

— Думаю, да… Это в наших общих интересах.

— И все же мне кажется, что ты кое о чем забываешь, моя дорогая, — тихо сказал Ник.

Аврора удивленно взглянула на него.

— О чем?

Вместо ответа он протянул руку и медленно привлек ее к себе, пока их губы не встретились.

— Об этом… — прошептал он и поцеловал ее.

Его поцелуй пробудил в Авроре такое желание, какого она никак не ожидала. Она чувствовала страсть, возбуждение… Она чувствовала, как растворяется в нем…

Наконец отпустив ее, Николас прижался губами к ее уху.

— Возможно, это и не был брак по любви, но мы испытываем влечение друг к другу, — прошептал он. — Тебя сжигает тот же огонь, что и меня, милая. Разве мы можем сделать вид, что это не так?

После его поцелуя у Авроры все поплыло перед глазами. Ее руки были прижаты к груди Ника, а сама она буквально обвилась вокруг него… Карета остановилась. Боже…

Аврору охватила паника: она поняла, что они подъехали к ее дому. В любую секунду дворецкий откроет дверцу кареты и…

Оттолкнув Николаса, она села.

— Нельзя, чтобы нас увидели вместе.

Когда она уже собиралась открыть входную дверь, Николас обогнал ее, легонько схватив за запястье.

— Отпусти меня! — яростно прошептала Аврора.

— Хорошо, сейчас я уйду, но наш разговор не закончен.

Она не ответила, поспешив войти в дом, пока ее слуги не заметили очаровательного пирата, который был ее мужем.

Служанка Авроры помогла ей раздеться.

К тому времени как Нилл ушла и Аврора легла в кровать, перевалило за полночь, но она не могла заснуть, лежа в темноте и вспоминая поездку в карете с Николасом. Ее кожа еще горела от его прикосновений, губы помнили его поцелуй.

Почему этот человек обладает таким влиянием на нее? Как ему удается держать ее в своей власти? От одного его присутствия у Авроры захватывало дух. Она вспоминала о ночи, наполненной страстью… Страстью, о которой написано в книге.

Вне себя от гнева, Аврора перевернулась на бок, сбросив одеяла. В ее комнате было слишком душно, несмотря на то что все окна были открыты. А может, дело в том, что она слишком разгорячилась?

«Тебя сжигает тот же огонь, что и меня».

Она действительно чувствовала огонь, который он так легко в ней разжег. Из-за этого она выскочила из кареты, боясь не только того, что их могут увидеть вместе, но и того, что он мог сделать с ней…

Внезапно Аврора подумала о том, что даже не спросила Николаса, есть ли ему где остановиться на ночь. Его кузен Вайклифф уехал на время из страны, и Николасу некуда было пойти. Но ведь он любил приключения и путешествовал по миру, попадая в разные ситуации. Он вполне может позаботиться о себе и без ее помощи. Она не обязана беспокоиться о нем, хоть он и ее муж.

Муж. Аврора уткнулась лицом в подушку. Имеет ли она право отвергать его? Они состояли в законном браке.

Господи, что же ей делать? Хоть Аврора и была счастлива, узнав, что Николаса не повесили, она все же не хотела жить с ним.

От одной мысли об этом у нее по спине пробегал холодок. Она не сомневалась, что в этом случае ее спокойной, размеренной жизни придет конец. Сегодня она испытала больше эмоций, чем за прошедшие четыре месяца — изумление, гнев, разочарование, раздражение, страх, радость…

Аврора резко оборвала эти мысли. Ее радость при встрече с Николасом была не чем иным, как облегчением. Она была рада, что этот храбрый человек выжил. И все же Авроре не нравилось то, что она чувствовала в его присутствии.

Из-за него ее нервы были на пределе. Она не могла разговаривать с Николасом, не боясь потерять спокойствие.

Ей не нужно терпеть это всю жизнь, ведь правда была на ее стороне — дав согласие стать его женой, она не соглашалась жить с ним до конца своих дней.

Аврора не хотела, чтобы ее мужем был мужчина, которого она не любила и который не любил ее. Мужчина, который в любой момент может погибнуть. Николас и думать не хотел о том, что его могут найти, но опасность была вполне реальной. Он рисковал жизнью, оставаясь в Англии.

Аврора не хотела жить в страхе, что его могут забрать у нее. Она уже потеряла Жоффрея и один раз чуть не потеряла Николаса. Ей не хотелось бы пройти через это снова.

Нет, Николас не может оставаться ее мужем. Она должна заставить его это понять.

Николас смотрел на свою спящую жену, восхищаясь тем, как она прекрасна в лунном свете.

Ему не стоило приходить сюда, но он не смог устоять перед искушением увидеть ее снова. Он ловко карабкался по корабельным снастям, и это умение позволило ему без труда взобраться на дуб, росший возле ее окна.

Николас стоял над ней, наслаждаясь ее красотой — светлой кожей, красиво изогнутыми бровями, полными, слегка приоткрытыми губами. Ее ярко-голубые глаза были закрыты, мягкие волосы серебрились при свете луны.

Жена.

Как непривычно звучит это слово.

В прошлом Ник никогда не думал, что когда-нибудь женится по собственной воле. Его кочевая жизнь не давала ему шанса завести семью. Он всегда хотел свободы, жаждал приключений и опасности. И ни разу ему не хотелось чего-то большего — до тех пор, пока он не встретил Аврору.

В чем заключалась ее уникальность? Во время путешествий Николас встречал бесчисленное множество красавиц в богатых и безнравственных странах Европы, в экзотических землях Африки, в загадочных королевствах Востока. Но ни одна из них не смогла привязать его к себе так, как спящая перед ним женщина. Все это время она приходила к нему во сне, словно сказочная нимфа.

Наклонившись, Ник взял прядь золотистых волос, позволив им скользить сквозь его пальцы. Аврора была хорошо воспитанной и скромной, а потому слишком сдержанной, но он уже видел страстность, которая скрывалась у нее внутри, и хотел пробудить ее снова.

Николас медленно намотал ее волосы на свою руку. Он помнил ее вкус, помнил каждый дюйм ее тела, каждый его изгиб. Он помнил, как входил в эту шелковистую плоть…

Желание, сильное и необоримое, поселилось в его душе. Желание, которое он не мог сейчас удовлетворить.

Неохотно Николас заставил себя отпустить ее волосы. Он не мог поспорить с Авророй: они не подходили друг другу. И ему действительно было опасно оставаться в Англии. Им обоим будет лучше, если он исчезнет из ее жизни.

Но хотя он внимательно прислушивался к ее доводам, ни один из них не смог убедить его забыть о ней.

Во-первых, Аврора не понимала, как тяжело будет расторгнуть их брак. А во-вторых, и это было самым важным, он пообещал отцу, что наконец женится и заведет семью.

И по правде говоря, Аврора лучше, чем кто бы то ни было, подходила на роль его жены. Физическое влечение между ними было куда предпочтительнее, чем безразличие, с которым относились друг к другу многие молодожены. К тому же то, что он женат, не значит, что ему нужно будет полностью отказаться от привычной вольной жизни.

Нет, он уже решил, что готов к семейной жизни. У него было четыре месяца, чтобы свыкнуться с этой мыслью, а у Авроры — всего несколько часов. Нужно время, чтобы переубедить ее.

Стараясь не разбудить свою спящую красавицу, Николас тихо разделся и лег рядом с ней.

Он не знал, была ли связь, которую они почувствовали в ту ночь, фантазией заключенного или чем-то большим. Но сейчас это не имело значения. Как не имело значения и то, что ему будет нелегко убедить Аврору принять его как мужа.

Николас приплыл в Англию за женой и не собирался возвращаться ни с чем.

Глава 9

Его руки действовали на меня волшебным образом, они нежно и требовательно касались меня, пробуждая безумную страсть в моем сердце.

Если это был сон, то Аврора не хотела просыпаться. Наслаждение было таким реальным… Она лежала на боку, Николас был сзади… Она ощущала тепло его тела сквозь ночную рубашку… Его руки ласкали ее грудь, и она чувствовала, как выгибается навстречу ему…

Аврора застонала, но он продолжал ее ласкать. Когда она инстинктивно прильнула к его руке, он сжал один из ее набухших сосков.

Желание в ней нарастало, и она стала тереться об него, желая избавиться от усиливающегося напряжения.

Словно прочитав ее мысли, он убрал руку от ворота ее ночной рубашки и спустился ниже, поглаживая ее живот и тихо шепча что-то ей на ухо. Затем поднял подол ее рубашки и просунул ладонь между ног.

Когда его пальцы коснулись волос на ее лобке, Аврора охнула, возбужденная его ласками. Кончики его пальцев двигались с завораживающей интимностью, скользя все дальше. Ее кожа стала мокрой и горячей под его опытными руками, нажимающими на самые чувствительные точки. Напряжение внутри нее усилилось, и она хрипло застонала от наслаждения.

Аврора могла думать лишь об одном — о близящейся кульминации. Прижавшись к его бедрам, она начала тереться о них.

Его жаркие слова еще сильнее возбудили ее.

— Да, милая моя… Отдайся страсти…

Аврора извивалась в экстазе, и когда его пальцы вошли в ее плоть, мышцы влагалища сжались. Но Николас только ускорил ритм. И она наконец закричала, дрожа от оргазма.

Аврора проснулась от собственных криков. Все еще не придя в себя, она лежала, не двигаясь, пытаясь восстановить дыхание. Какое-то время она не могла понять, что произошло. Она была в своей спальне, освещенной серым утренним светом. Но тепло мужского тела, прижавшегося к ее спине, было реальным, как и губы, ласкающие ее шею.

Николас. Аврора замерла. Он обнимал ее одной рукой, а другая была просунута между ее ног, и его возбужденный член упирался в ее поясницу.

Боже, так это был не сон! Николас действительно был рядом, в одной постели с ней, словно он имел на это право. Видимо, он пробрался в спальню, пока она спала, и довел ее до экстаза…

Щеки Авроры покраснели при мысли о том, что только что произошло. Выскочив из постели, она повернулась к нему лицом, не зная, что делать.

Николас лежал на простыне, одетый в бриджи. Его плащ, рубашка и сабля лежали на стуле, сваленные в кучу, сапоги стояли на полу. Черные волосы были растрепаны после сна, а щетина, покрывающая подбородок, придавала ему сходство с настоящим пиратом. Его взгляд был прикован к ее груди, выглядывающей из ворота рубашки.

Аврора привела себя в порядок, не зная, на что ей злиться больше — на бестактное поведение Николаса или на свою готовность отдаться ему.

— Как ты попал сюда? — раздраженно спросила она.

Аврора собиралась вести себя равнодушно и холодно во время их следующей встречи, не позволяя ему взять ситуацию в свои руки. И тем не менее ему снова удалось довести ее до исступления.

Николас спокойно приподнялся на локте и кивнул в сторону открытого окна.

— С десяти лет я плавал на кораблях своего отца и за это время научился неплохо карабкаться по снастям, так что взобраться на дерево для меня не составило никакого труда.

Аврора бросила беглый взгляд на окно, потом сердито покачала головой.

— Значит, тебе нужно покинуть мой дом прямо сейчас тем же путем.

Николас, казалось, и не думал уходить, и она, схватив лежащий на полу халат, надела его и наглухо застегнула.

— Я просто не могу поверить в такую наглость — прийти сюда и…

Она запнулась, не желая говорить ему о том, как он разжег в ней страсть против ее воли. Воспользоваться тем, что она спит, было подло. Она проклинала себя за то, что не смогла отказать ему…

Гордо подняв голову, Аврора наконец взяла себя в руки.

— По-моему, пугать меня до смерти своим неожиданным появлением уже вошло у тебя в привычку.

Вместо ответа Николас сел на кровати и облокотился на подушки.

— Вчера, когда ты убежала из кареты, ты забыла свою маску, и я решил вернуть ее. Как туфельку Золушки.

Аврора стояла, молча уставившись на него и невольно восхищаясь его золотистой кожей и обнаженным мускулистым торсом. И почему только он так влиял на нее? Казалось, что он читает ее мысли, прекрасно понимая эффект, который производит на нее его тело.

Ей стоило немалых усилий ответить с деланым безразличием:

— Это не оправдывает того, что ты пробрался в мою комнату без приглашения, как вор. Ты хоть понимаешь, какой скандал разразится, если кто-то узнает об этом?

— Я просто хочу поговорить с тобой, милая. Мы так и не решили, что делать с нашим браком.

— Но моя спальня не самое подходящее место для того, чтобы это выяснять!

— Боюсь, я вынужден с этим не согласиться, — проворковал Николас, едва сдерживая смех. — Сложно найти более подходящее место.

— Николас, уйди. Немедленно! Пока я не приказала слугам вышвырнуть тебя за дверь!

— Честно говоря, я ожидал более радушного приема от своей жены, — задумчиво произнес он. — В нашу первую брачную ночь ты была куда сговорчивее.

— Тогда я думала, что на следующий день ты умрешь. Мы оба так думали.

— Но ты не можешь отрицать страсти, которую мы оба чувствовали.

— Могу! — Аврора глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. — Если мы и чувствовали что-то, то это была лишь иллюзия… вызванная отчаянием.

— Нет, — медленно произнес Николас. — Это было абсолютно реальное чувство. Я не выдумал его. Ты все та же страстная, горячая и чувствительная женщина, какой была тогда. Теперь я в этом убедился.

Аврора покраснела, вспомнив о его изысканных ласках, которыми она наслаждалась всего несколько минут тому назад.

Она хотела ответить, но в дверь спальни тихо постучали. Аврора замерла, с ужасом видя, что кто-то пытается войти.

В три прыжка она подскочила к двери и захлопнула ее.

— Миледи, я принесла вам горячий шоколад, — послышался за дверью женский голос.

— Секунду, — ответила Аврора, не зная, что делать. Если служанка увидит Николаса, ее и без того пошатнувшаяся репутация будет погублена окончательно.

Развернувшись, она задернула штору над кроватью, спрятав за ней Николаса. Возвращаясь к двери, Аврора слышала его тихий смех. Да как он смеет ставить ее в такое положение, да еще и смеяться при этом?

Она позволила служанке войти, стараясь не смотреть в сторону кровати, пока девушка ставила поднос на столик.

— Спасибо, Молли. Ты можешь идти.

— Как скажете, миледи.

Поклонившись, служанка вышла из комнаты, и Аврора заперла за ней дверь.

— Ну как, все спокойно? — спросил Николас, давясь от смеха.

— Говори тише, — гневно зашептала она. — Слуги могут тебя услышать.

Она отдернула занавеску и увидела, что он, улыбаясь, лениво развалился на кровати. Его поведение окончательно разозлило Аврору.

— Не нужно паниковать, дорогая.

— Тебе легко говорить. Это ведь не ты станешь притчей во языцех, когда незнакомый мужчина будет найден в твоей постели.

— Если мужчина будет найден в моей постели, думаю, это произведет большой переполох. Но такого не случится, ведь я питаю слабость исключительно к женскому полу.

— Николас, это совсем не смешно!

— Почему же? Мне нравится, когда ты сердишься. Мне приходится прилагать немалые усилия, чтобы заставить тебя сбросить свою аристократическую маску.

Аврора закатила глаза, пытаясь успокоиться.

— Может, все-таки оденешься и уйдешь?

— Куда мне идти?

Она удивленно взглянула на него.

— Тебе что, некуда идти?

— А если я скажу, что это действительно так? Ты сжалишься надо мной и разрешишь мне остаться?

— Я попрошу своего дворецкого помочь тебе найти жилье.

— Не стоит так беспокоиться, дорогая.

— А если серьезно, где ты остановился?

— Пока что на борту корабля. Но доки слишком далеко, поэтому я подумываю снять номера в отеле. Я хотел пожить у Вайклиффа — Брендон говорил, что немного знаком с ним, — но Люсьена сейчас нет в городе, да и к тому же я не хочу вызывать лишние подозрения.

— Разумно, — тихо отрезала Аврора. — Нужно быть сумасшедшим, чтобы вообще сунуться в эту страну. Тебя же могут убить.

Не обращая внимания на ее слова, Николас оглядел комнату.

— Очень милая спальня. Наверно, остальные комнаты ей соответствуют. Ты, кажется, говорила, что купила этот дом на деньги, которые я тебе оставил?

— Да. — Аврора настороженно глянула на него. — Ты ведь не собираешься забрать у меня все деньги?

— Нет, конечно. Ты их заработала, помогая моей сестре.

— Но у меня складывается впечатление, что ты решил сделать все, чтобы разрушить мои старания — и при этом загнать меня в могилу.

— Ну что ты, дорогая. Я просто хочу поговорить. Нам надо решить, как поступить с нашим браком.

Он похлопал по перине возле себя.

— Присядь рядом со мной.

Аврора недоверчиво посмотрела на него.

— Ты ведь не думаешь, что я останусь такой же наивной после того, что ты только что со мной сделал?

— Мне казалось, что ты не хочешь, чтобы слуги узнали о моем присутствии. А они узнают, поверь, если мне придется кричать тебе через всю комнату.

Его улыбка говорила Авроре о том, что он не боится быть обнаруженным, и ей не хотелось проверять это. Нехотя она присела на край кровати и скрестила руки на груди.

— Хорошо, я слушаю.

Какое-то время Николас молча смотрел на нее.

— У меня такое впечатление, что тебе не терпится забыть о том, что у тебя есть муж.

— Естественно. Думаю, ты прекрасно понимаешь: я никак не предполагала, что наш брак продлится дольше одного дня.

— Понимаю.

— Я выполнила свою часть соглашения, Николас. Ты знаешь, что мы не договаривались жить вместе до самой смерти. Ты просил об одной ночи.

— Да.

— Наша свадьба была выгодна нам обоим, мы стали мужем и женой не из-за нежных чувств друг к другу.

— А теперь тебе это больше не выгодно?

— Да и тебе тоже, я в этом уверена. Ты никогда не хотел видеть меня своей женой.

— Думаю, я вполне могу изменить свое мнение.

Аврора удивленно уставилась на него.

— У нас не было возможности ближе узнать друг друга, — медленно проговорил Николас. — Возможно, мы станем хорошей парой.

— Вряд ли. Ты прекрасно знаешь, что мы слишком разные. Ты не сможешь обрести счастье со мной — да и я тоже. Я никогда не смогла бы жить твоей жизнью, среди пиратов и путешественников или на борту корабля. Я бы чувствовала себя несчастной.

— После окончания войны я хотел бы осесть на одном месте и зажить семейной жизнью.

— В Америке?

— Да. Мой дом в Виргинии. Там живут мои сестры и мать.

— Что ты имеешь в виду? Ты хочешь, чтобы я бросила все и поехала с тобой в Америку как твоя жена?

— Думаю, это было бы самым разумным решением, ведь я не могу оставаться здесь.

Она обеспокоенно посмотрела на него.

— Это мой дом, Николас. И у меня нет никакого желания бросать все, что мне дорого, и ехать в Америку, где я никого не знаю. Война между нашими странами может длиться годами, и никто не знает, когда я смогу вернуться сюда, чтобы навестить друзей и семью.

— Мне казалось, что ты не очень-то привязана к своей семье.

— Да, но дело не в этом. Больше всего меня путает то, как ты живешь, то, как ты рискуешь. Я не хочу целыми днями ожидать твоего возвращения из какой-нибудь далекой страны, не зная даже, жив ты или нет. Посмотри на то, в какой ситуации ты сейчас очутился. Ты был приговорен к смертной казни. Тебя в любой момент могут арестовать и повесить.

Аврора покачала головой.

— Я уже оплакивала тебя один раз, и мне не хочется проходить через это снова.

Николас молчал, внимательно глядя на нее.

— Должен быть другой выход из ситуации. Нам не обязательно жить вместе.

— Единственный выход — это развод.

Аврора почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Даже если они смогут добиться развода, ее жизнь будет разрушена.

— Это невозможно. Общество отвернется от меня. Я больше не смогу показаться в приличной компании.

— Возможно, мне удастся аннулировать брак через американский суд, сказав, что я согласился на него под давлением обстоятельств, — задумчиво произнес Николас.

— Разве мы не можем притвориться, будто ничего этого не было? Что плохого в том, чтобы жить отдельно?

Николас пожал плечами.

— Пойми, пока мы женаты, ни один из нас не сможет снова вступить в брак.

— Я больше не хочу выходить замуж. Для меня достаточно одного раза.

Аврора увидела, как он удивленно приподнял брови, и закусила губу.

— Понимаю, это прозвучало слишком резко. Просто когда я думала, что ты погиб, я была в отчаянии, и мне не хочется снова переживать это. Я поклялась, что забуду о потере и начну новую жизнь. И до сих пор мне это удавалось.

— У меня вопрос, — медленно проговорил Николас. — Предположим, мы останемся официально женатыми. Что, если один из нас кого-то полюбит? Тогда ты наверняка захочешь быть свободной от этого брака.

— Не думаю, что со мной это произойдет. Почти всю свою жизнь я любила Жоффрея и вряд ли смогу полюбить кого-то еще. Но даже если такое случится, я буду держать это в себе. Мне не хочется снова терять того, кто мне дорог.

Николас на мгновение стиснул зубы, но затем расслабился.

— А обо мне ты подумала? Что, если я кого-то полюблю?

Эта мысль была ей почему-то неприятна, но Аврора заставила себя не думать об этом. Такой человек, как Николас Себейн, вряд ли сможет кого-то полюбить.

— Вряд ли это случится, но обещаю, что если ты когда-нибудь встретишь свою любовь, я освобожу тебя от обязательств. Я соглашусь на развод.

— А пока что мы не будем ничего предпринимать?

— Да, — ответила Аврора, радуясь, что он наконец ведет себя разумно. — На людях мы будем делать вид, будто не знаем друг друга.

— Все думают, что я кузен твоего мужа. Будет странно, если мы не будем общаться.

— Что ж, тогда, возможно, нам стоит немного поговорить в присутствии посторонних.

— А наедине?

— Нам нет смысла поддерживать более близкие отношения. — Аврора раздраженно взглянула на Николаса. — Нам нет смысла поддерживать отношения вообще. Я не понимаю, почему ты до сих пор не уехал из Англии. Тебе незачем здесь оставаться. Если ты не уедешь, тебя наверняка убьют, а я не хочу этого.

— Спасибо за заботу, дорогая, но в ближайшее время я не собираюсь умирать.

— Четыре месяца тому назад ты не думал, что будешь пойман и приговорен к повешению.

Николас склонил голову набок, изучающе глядя на Аврору.

— Есть еще одно обстоятельство, о котором мы не говорили. Интимные отношения. Мы не сможем завести любовников, не изменив друг другу.

Аврора почувствовала, как краснеют ее щеки. Он хотел иметь любовницу? Она не знала, почему это так ее беспокоило. Человеку с таким темпераментом, как у Николаса, было бы сложно отказаться от любовных утех. И у нее нет права требовать от него верности, раз уж она сама освободила его от обязательств.

Аврора улыбнулась и произнесла, стараясь говорить непринужденно:

— Ну что ж, я прекрасно понимаю, что многие женатые мужчины заводят романы на стороне. Я не буду против, если ты заведешь себе любовницу и будешь с ней спать.

— А ты?

— Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу, я не собираюсь заводить любовника.

— Очень сложно воздерживаться от этого всю жизнь, особенно такой страстной женщине, как ты.

Аврора резко встала, недовольная тем, что он затронул столь интимную тему.

— Да, ты напомнил мне кое о чем. Ты давал мне еще одно поручение.

Она подошла к туалетному столику и вытащила из ящика книгу, аккуратно завернутую в клеенку.

— Мать Рейвен оставила это для тебя. Это книга, которую подарил ей твой отец.

Она протянула ему сверток, и Николас с любопытством развернул его.

— Дорогой подарок, — пробормотал он.

— Скорее всего. И довольно старый.

— О чем здесь идет речь?

— Это дневник одной француженки, которая попала в плен и была продана в гарем турецкого принца.

Прочитав название, Николас пролистал несколько страниц, затем поднял глаза на Аврору.

— Ты это читала?

— Да.

Она почувствовала, как снова краснеет.

— Я хотела узнать, можно ли отдать книгу Рейвен, и поняла, что нет.

— Ну да, — сказал Николас, с интересом глядя на нее. — Вряд ли твое воспитание включало то, о чем здесь пишется.

— Конечно нет, — ответила Аврора.

Она была шокирована откровенными подробностями, которые были здесь описаны … и в то же время зачарована. Она невольно зачитывалась рассказом француженки о любовной связи с ее господином, об их страсти. Аврора перечитывала книгу несколько раз и знала некоторые абзацы наизусть, но, конечно же, ни за что не призналась бы в этом Николасу.

— Раз ты все равно здесь, я могу отдать книгу тебе, и ты сам решишь, когда вручить ее Рейвен.

— Жду не дождусь, когда смогу прочесть этот дневник. А теперь давай вернемся к нашему разговору.

— Мы его закончили.

— Не совсем, — заметил Николас. — До того как ты сменила тему, я говорил о том, какой страстной женщиной ты являешься. Я говорил, что не верю, будто ты сможешь жить в воздержании.

Аврора снова почувствовала замешательство — этот разговор был ей неприятен, хоть Николас, очевидно, считал, что имеет право обсуждать с ней такие темы.

Она холодно взглянула на него.

— Думаю, это мои личные проблемы. Я также полагаю, что полностью выполнила свою часть договора и мы обсудили все, что нужно. А теперь тебе пора идти.

— Еще нет.

Аврора напряглась.

— Что значит «еще нет»?

— Перед тем как клясться в том, что ты не заведешь себе любовника, ты должна осознать, от чего отказываешься. Подойди ко мне, Аврора.

Она настороженно посмотрела на него.

— Зачем?

— Я хочу поцеловать тебя.

— Ты что, шутишь?

— Ни капельки. Вчера я начал разговор неправильно, упрекнув тебя в том, что ты не очень-то похожа на убитую горем вдову. И теперь хочу загладить свою вину.

Аврора нервно отступила на шаг.

— Просто уйди, Николас. Немедленно. У тебя нет никакого права оставаться здесь.

— Вообще-то есть. Я же твой муж, неужели ты забыла? Закон позволяет мужу делить с женой постель.

— Ты не мой муж. Все считают, что я овдовела четыре месяца тому назад.

— Может, мне нужно напомнить о том, как любопытно будет твоим слугам обнаружить меня здесь? Стоит мне только крикнуть, и они все прибегут сюда.

— Ты не посмеешь. Ты не захочешь, чтобы тебя обнаружили.

Николас поднял брови, словно спрашивая, желает ли она проверить это.

Аврора не хотела сдаваться.

— А ты подумал о том, что я могу сдать тебя военным? Английские моряки будут счастливы заполучить тебя.

Он хитро взглянул на нее.

— Вряд ли ты это сделаешь. Тебе не хочется увидеть меня болтающимся на виселице.

Авроре казалось, что она сейчас лопнет от злости. Ей хотелось дать ему пощечину за то, что он пользуется ее слабостью.

Конечно, она не сможет выдать его. И не только потому, что она боялась скандала. Она действительно не хотела, чтобы Николасу причинили вред.

— Ты прекрасно знаешь, что я не предам тебя, — наконец пробормотала Аврора. — Я не желаю, чтобы твоя смерть была на моей совести.

— Я всегда знал, что ты замечательная женщина.

— А я думала, что ты джентльмен, — отрезала Аврора, рассерженная тем, что не может найти в себе силы выставить его за дверь.

— Я и есть джентльмен.

— Мне так не кажется. Джентльмен выполняет данные обещания.

— И что же это за обещания? — спросил Николас. — Те, что я дал у алтаря, клянясь любить и уважать свою жену?

— Мы договаривались только об одной ночи.

— Одной ночи оказалось недостаточно, — тихо произнес он.

— Меня это не волнует. Я не шлюха.

Николас протянул ей руку.

— Подойди, Аврора, и дай мне поцеловать тебя, пока я не повысил голос.

Она уставилась на него.

— Это же шантаж!

— Естественно.

— Ты просто ужасен!

— А ты так же красива… И даже еще красивее теперь, когда в твоих глазах больше нет грусти. Иди сюда. Я не буду требовать от тебя большего. Только один поцелуй.

Его вкрадчивый голос не сулил ничего хорошего, но Аврора боялась, что если она не согласится, то Николас действительно поднимет шум.

— Один поцелуй, и ты уйдешь?

— Раз ты так хочешь.

— Клянешься?

— Безусловно.

Окаменев от волнения, Аврора неохотно повиновалась. Но когда она подошла к кровати, Николас не двигался. Вместо этого он взял ее за руку.

Глядя на Аврору, он медленно засунул ее средний палец в рот и стал сосать его. Она задрожала от внезапно нахлынувшего возбуждения и с трудом подавила стон.

— Ты ведь сказал, всего один поцелуй, — прошипела она сквозь зубы.

— Я ни за что не поверю, что тебе неприятно, — пробормотал Ник. — Твое сердце готово выпрыгнуть из груди, и я не думаю, что это от равнодушия.

— Ты можешь просто сделать то, что собирался, и уйти?

— Какая нетерпеливая, — усмехнулся Николас.

Он притянул ее к себе, уложил на кровать и лег сверху. Прошло несколько мгновений, но он не двигался.

— Ну и?.. — спросила Аврора, с трудом скрывая возбуждение.

— Тише, тише, милая. Я просто хотел напомнить тебе о том, что ты можешь потерять… О том наслаждении, которое я могу подарить тебе, — прошептал Николас, и его губы коснулись ее.

Глава 10

Сила его страсти пугала меня. И все же больше я боялась собственных чувств, того огня, который он разжигал во мне.

Николас, словно умирающий от жажды путник, жадно припал к дрожащим губам Авроры. Она была такой нежной и в то же время разжигала в его душе настоящий пожар.

Когда Аврора пошевелилась, его рука схватила ее за шелковистые волосы, а язык проник между приоткрытыми губами, медленно и глубоко входя в нее, давая понять, что он хочет сделать с ней, если только она ему позволит.

Всего через несколько секунд Аврора уже страстно прижималась к его возбужденному телу, и Николас испытал торжество. Когда она тихо застонала, он вздрогнул, чувствуя, что сейчас взорвется.

И все же он прервал поцелуй первым. Словно в агонии, Николас перекатился на спину, тяжело дыша. Он понимал, что сильно преувеличил свою выдержку.

Закрыв глаза рукой, Ник глубоко вдохнул. Он все еще хотел ее, но знал, что лучше не продолжать. Он совершил ошибку, прикоснувшись к ней.

Лежащая рядом с ним Аврора приподнялась на локте, и ее волосы золотым каскадом заструились по плечам. Она выглядела неуверенной и смотрела на него с удивлением и испугом. Николас знал, что она испытывала те же всепоглощающие чувства, что и он сам. Ту же огромную, дикую страсть. То же желание, которое все еще не давало ему покоя. То же чувство близости, которое ему прежде не доводилось испытывать ни с одной женщиной.

Да, связь между ними действительно была очень сильной.

— Ты не можешь притворяться, будто между нами ничего нет, — прошептал он охрипшим от волнения голосом.

— Это… всего лишь половое влечение.

— Четыре месяца — довольно долгий срок для мужчины, который воздерживается от связей с женщинами, но я выдерживал и дольше. И моя страсть еще не объясняет твоей реакции. Признай это. Ты хотела большего, чем один поцелуй.

Аврора поднесла руку ко все еще влажным губам, и Николас почувствовал, что еле сдерживается. Искушение заняться с ней любовью было таким сильным, что ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать.

Нужно уходить, пока он не сделал того, о чем потом будет жалеть, пока он не сжал Аврору в своих объятиях и не позабыл об общественном мнении и о смертельной опасности.

Отпустив ее, Николас встал и начал одеваться, чувствуя на себе ее взгляд.

— Ты действительно уходишь? — наконец произнесла Аврора.

— Я же обещал, значит, уйду.

Видно, она не поверила, когда он говорил, что просто поцелует ее. И ее явно беспокоило то, что он намерен делать дальше.

— Так как же мы поступим с нашим браком, Николас? Ты согласен с тем, что нам не стоит жить вместе?

Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы признаваться в том, что он намерен добиваться ее благосклонности.

— Пока что это кажется мне наилучшим вариантом.

Ее облегчение было очевидным. Услышав такой ответ, Аврора решила продолжать в том же духе.

— Я очень хочу, чтобы ты как можно скорее уехал из Англии домой.

— У меня здесь остались незаконченные дела, — ответил Николас.

Это не было ложью — для него было очень важно переубедить Аврору. Он начал завязывать пояс на талии, затем остановился.

— Пожалуй, я оставлю у тебя на хранение саблю и пояс — пират, разгуливающий по улицам Лондона, может привлечь ненужное внимание.

— Да уж, — проворчала Аврора, снова теряя терпение. — Тебя узнают, если ты и дальше будешь так одеваться.

Николас беззаботно улыбнулся ей, заканчивая свой туалет. Когда он завязывал тесемки плаща, Аврора продолжала неодобрительно глядеть на него.

Ник колебался. Первый раз он покидал постель женщины, не удовлетворив своих потребностей — и ее тоже. А эта женщина была его женой. Аврора со спутанными после сна волосами и влажными от поцелуев губами казалась такой прекрасной, что его сердце сжималось.

Он ничего не мог с собой поделать. Вернувшись к кровати, Ник приподнял ее лицо и страстно поцеловал.

— Николас! Ты обещал, что уйдешь! — воскликнула Аврора, отталкивая его.

— Говори тише, милая, иначе слуги услышат нас. Это был всего лишь прощальный поцелуй. Вполне возможно, пройдет несколько дней, пока мы увидимся снова.

Он взял книгу и засунул ее в карман. Подойдя к окну, Николас залез на подоконник и бросил на Аврору прощальный долгий взгляд, прежде чем скрыться из виду.

Аврора откинулась на кровати, чувствуя огромное облегчение. Ее сердце все еще бешено колотилось после поцелуя Николаса, а тело просило наслаждения, которое она не могла себе позволить.

Ее пугали чувства, которые он в ней вызывал — исступление, злость, счастье, страсть…

Ник не был человеком, к которому женщина могла оставаться равнодушной. Непредсказуемый, самоуверенный, пугающий. Человек, способный заставить женщину сгорать от страсти, от желания. Способный управлять не только ее телом, но и душой.

Аврора вздрогнула, вспомнив отрывок из дневника.

«Он требовал, чтобы я отдала ему все — и тело, и душу».

Француженка стала пленницей в буквальном смысле слова, против своей воли она полюбила сильного, могущественного, неотразимого принца.

Николас был таким же неотразимым, таким же опасным. Его прикосновения были чувственными, волшебными.

Аврора коснулась груди, вспоминая его изысканные ласки. Она не могла ему противиться. Будучи ее мужем, Николас имел право на это, и даже на большее. И все же она не могла позволить ему продолжить то, что он начал этим утром. Она ему больше не доверяла. И что еще хуже, она больше не доверяла самой себе.

Когда они поженились, Аврора думала, что Николас порядочный человек, но теперь понимала, что ему ничего не стоило обвести кого-либо вокруг пальца. Взять, к примеру, тот день, когда он подделал собственную могилу, или его появление под именем своего кузена. Или то, что этой ночью он прокрался в ее комнату и, пока она спала…

Предательское тепло разлилось по ее телу, и Аврору снова охватила злость.

У нее было множество причин злиться на Николаса. Он не только постоянно подвергал свою жизнь опасности и провоцировал скандалы, он вел себя так, словно она была его собственностью, угрозами и шантажом добиваясь своего.

Аврора была сыта по горло постоянными яростными вспышками своего отца, но в случае с Ником она была рада, когда он терял терпение. Пока он вел себя не лучшим образом, не было вероятности, что Аврора привяжется к нему.

По крайней мере, она смогла убедить его оставить попытки уговорить ее быть вместе с ним. Но Аврора понимала, что радоваться рано. Хоть он и согласился жить раздельно, она была убеждена, что еще не раз увидит Николаса Себейна.

Было очень рано, когда Николас добрался до конюшен возле дома леди Дельримпл, где содержались лошади верхушки лондонского дворянства. Мощеный двор был полон конюхов, которые чистили лошадей и надевали на них упряжь или готовили кареты.

Ник договорился встретиться здесь со своей сестрой, но ее пока что не было. Зато он увидел конюха-ирландца, который приплыл с Рейвен с Карибских островов. О'Мейли вел под уздцы черного породистого жеребца и более крупного коня, видимо, для себя. Обе лошади были оседланы для верховой езды.

Николас подошел к нему.

— Я хотел бы нанять карету на несколько недель и, возможно, еще и лошадь для верховой езды. Вы не могли бы подсказать мне, где я могу найти хозяина конюшни?

О'Мейли, огромный седой мужчина, на секунду поднял на него глаза. Очевидно, поняв, что перед ним джентльмен, он вежливо приподнял шляпу.

— В таком случае вам нужно поговорить с мистером Доббсом, сэр. Вы можете найти его в конторе вон за тем углом.

— Спасибо.

Николас замешкался, глядя на черного жеребца.

— Какое великолепное животное. Твоя хозяйка всегда знала толк в лошадях.

Ирландец резко развернулся.

— Мне кажется или передо мной привидение?

Николас улыбнулся.

— Я не призрак, О'Мейли. Просто немного похож на одного американского пирата, которого все-таки не смогли повесить.

Удивление на лице ирландца сменилось радостью.

— Ну, черт возьми…

Он замолчал, робко ухмыльнувшись.

— Прошу прощения. Просто я бы ни за что не узнал вас с темными волосами.

— Именно этого я и добивался, — ответил Николас. — Я здесь под именем своего кузена, Брендона Деверилла. Я решил, что если даже такой внимательный человек, как ты, не узнает меня, то я точно смогу обмануть всех остальных.

— А… понятно. Вполне возможно. А мисс Рейвен знает о том, что вы живы?

— Да, я встретился с ней вчера на балу у ее тети, но у нас было время только на то, чтобы перекинуться парой слов. Вскоре она должна прийти сюда, и мы сможем поговорить наедине.

Будучи умным человеком, О'Мейли понял, что нужно сделать.

— Я отведу Дьявола в стойло, если хотите. Тогда вы сможете побеседовать с мисс Рейвен, делая вид, что хотите его купить.

Николас удивленно посмотрел на жеребца, стоящего рядом и сосредоточенно что-то жующего.

— Дьявола?

— Да, он парень с характером, но всегда беспрекословно слушается мисс Рейвен. Конь принадлежит леди Авроре.

Заметив недоверчивый взгляд Ника, ирландец усмехнулся.

— Это правда. Леди предпочитает строптивых коней. И она ездит верхом лучше любой женщины, которую я когда-либо знал.

Николас был поражен, услышав такие слова от человека, который едва ли не родился в седле.

— Леди Аврора выбрала этого жеребца для мисс Рейвен, когда тетя хотела усадить ее на старую клячу, — добавил О'Мейли. — Когда мисс Рейвен первый раз села на него, он едва ли не извергал пламя от злости. Но вы же ее знаете — нет такой лошади, которую она не смогла бы усмирить. То же можно сказать и о лондонских джентльменах.

— Да, я так и понял, — усмехнулся Николас. — Спасибо за то, что приглядывал за ней, О'Мейли. Я уверен, что мистер Себейн был бы тебе благодарен.

Ирландец рассмеялся.

— Ну, вам виднее — вы ведь все-таки его кузен. Пойдемте со мной, сэр…

Он снова приподнял шляпу и повел лошадей обратно в стойло.

О'Мейли был великолепным защитником для Рейвен, подумал Ник, следуя за ирландцем. Его переживания о ней развеялись после того, как он увидел, что О'Мейли и Аврора заботятся о девушке.

Вскоре появилась запыхавшаяся от бега Рейвен. Она бросилась к Нику и сжала его в объятиях.

— Не нужно душить меня, милая, — рассмеялся он.

— В противном случае мне придется застрелить тебя, — отрезала Рейвен. — Ты вполне этого заслуживаешь, Николас. Ты даже не представляешь, как я горевала по тебе — и Аврора тоже. Я была уверена в том, что тебя убили по моей вине. Почему ты не передал нам весточку?

— Я был немножко занят, скрываясь от британских моряков, а затем готовился отплыть к тебе. И был уверен, что ты услышишь новости о моем спасении.

— Мы ничего не знали, Николас.

Ник покачал головой.

— Тебе придется называть меня мистер Деверилл, чтобы случайно не оплошать на людях. Я ведь был твоим опекуном, а мой кузен — всего лишь дальний родственник.

— Да, я постараюсь запомнить.

— Нас вообще не должны видеть вместе.

Нахмурившись, Рейвен бросила беглый взгляд через плечо. О'Мейли стоял за порогом, внимательно глядя на них обоих.

— Я отослала свою служанку домой, — озабоченно сказала Рейвен. — Она не увидит, как мы разговариваем. Но я даже не подумала, насколько все это опасно для тебя. Тебе же нельзя находиться в Англии!

— Да, существует вероятность, что кто-то меня узнает.

— Тогда почему ты здесь?

— Хотел посмотреть, как поживает моя непоседливая сестренка, — ухмыльнулся Николас.

Он оглядел ее модное платье ярко-зеленого цвета. Свежая и юная, Рейвен выглядела так, словно это не она танцевала всю ночь и встала непозволительно рано.

— Насколько я могу судить, у тебя все просто замечательно.

Она криво усмехнулась.

— Ах, Ник… то есть мистер Деверилл, я помню, как ты когда-то сказал мне, что обучить меня хорошим манерам — все равно что сделать из дикого мустанга смирную лошадку. Ну что ж, сейчас я стала довольно смирной. Конечно, во многом это заслуга Авроры.

— Неужели?

— Честно говоря, я не знаю, как бы справилась без нее. Она так много для меня сделала… Аврора просто идеально подходит на ту роль, которую ты попросил ее сыграть в моей жизни. С ее помощью я смогла предстать перед обществом, не будучи при этом съеденной заживо. Ты знаешь, если к концу лондонского сезона я не получу предложение от графа, то буду сильно удивлена.

— А ты уверена, что будешь счастлива с человеком, за которого вышла по расчету? — серьезно спросил Николас.

Рейвен взглянула на него с такой же серьезностью.

— При чем тут мое личное счастье? Мама хотела, чтобы я удачно вышла замуж за дворянина, и я не подведу ее, Николас. Что до расчетливости, то ты же знаешь, что я никогда не искала любви. Я не хочу повторить ошибку своей матери, позволив страсти разрушить свою жизнь. И кроме того, мне будет куда приятнее быть хозяйкой собственного дома, чем жить у тетушки, где мне и слова нельзя сказать. — Упрямое выражение ее лица сменилось улыбкой. — Да, Аврора оказалась прямо-таки подарком небес. И к тому же она разделяет мою любовь к лошадям. Вскоре мне нужно будет присоединиться к ней в парке — мы всегда выезжаем по утрам, чтобы поскакать наперегонки. Но хватит говорить обо мне, Николас. Расскажи, как Аврора отреагировала, узнав о твоем возвращении с того света?

— Нельзя сказать, что она так же обрадовалась, как и ты, — сухо ответил он.

— Это потому, что она пока не знает тебя достаточно хорошо.

Внезапно глаза Рейвен округлились.

— Ты что, собираешься взять ее с собой в Америку?

Николас помедлил с ответом.

— Мы еще не решили, что делать дальше. Думаю, Авроре необходимо время, чтобы справиться с потрясением, которое она испытала, увидев меня.

— Но ты все-таки собираешься уговорить ее?

— Это тоже пока под вопросом, — сказал он, не желая показаться слишком самоуверенным.

— Вы ведь состоите в законном браке, верно?

— Да. Но все намного сложнее. Мы оба не думали, что наш брак продлится долго. И я не уверен, что Аврора хочет жить со мной — думаю, она не верит, что из меня получится хороший муж, ведь она наслышана о моих похождениях и об образе жизни, который я веду.

— Да, но я помню, как ты говорил, что хочешь завести семью. И лично я считаю, что любая женщина будет счастлива с таким мужем, как ты, — добавила Рейвен.

— Ну, думаю, что ты преувеличиваешь, милая.

— Наверно.

Рейвен нахмурилась.

— Значит, тебе просто придется переубедить ее. Я не думаю, что это невозможно. Аврора довольно независимый человек, но если ты пустишь в ход свое обаяние, она не сможет устоять. Ты сумел уговорить меня простить английских родственников за то, как они обошлись с мамой, а это, согласись, было непросто.

— Посмотрим, — пожал плечами Николас.

— Надеюсь… Но я бы очень хотела, чтобы Аврора была счастлива. Уверена, она чувствует себя одинокой, сидя в своем доме. Твое присутствие здесь, по крайней мере, поможет ей развеяться. Сколько ты собираешься тут пробыть?

— Я еще не решил. Наверное, пару недель. Рано или поздно новости о моем побеге достигнут Англии и за мою поимку назначат награду, а это увеличит риск.

Лицо Рейвен стало озабоченным, но он не дал ей ничего сказать, торопливо произнеся:

— Пора выезжать на прогулку, мисс Кендрик, пока нас никто не заметил.

Рейвен неохотно кивнула.

— Где я смогу найти тебя, если мне нужно будет с тобой поговорить?

— Я хочу снять номера в отеле «Кларедон».

Она поцеловала его в щеку, а затем лукаво улыбнулась.

— Возможно, как-нибудь утром мы еще встретимся в парке, мистер Деверилл.

Николас улыбнулся, глядя, как она удаляется. Но оставшись один, он снова погрустнел. Рейвен, как всегда, сразу спросила о самом главном — собираются ли они с Авророй жить одной семьей.

В какой-то момент он засомневался, стоит ли добиваться расположения Авроры. Он хотел ее, на этот счет у него уже не осталось ни малейших сомнений. Целуя ее этим утром, он испытывал такое же желание, как и четыре месяца назад, когда она, такая невинная и привлекательная, первый раз легла с ним в постель. Та страсть, которую он чувствовал к ней, не уменьшилась, а может, даже стала сильнее.

Но те чувства, которые он испытывал к ней, не были просто сексуальным влечением. Они были похожи на угли костра, ожидающие, когда малейший порыв ветра раздует их в неукротимый пожар. И хоть Аврора пыталась сопротивляться ему, Николас знал, что она ощущает то же самое.

Ему стало жарко при одной лишь мысли о ее теле.

Ник пригладил волосы, вспоминая, какое нечеловеческое усилие ему пришлось сделать над собой, чтобы уйти от нее. Он не мог доверять себе, зная, что в любой момент его самообладание может разбиться вдребезги о ее чувственность и он займется с Авророй любовью независимо от того, будет она сопротивляться или нет. Ну что ж, это довольно хорошее начало для создания семьи.

А если они все-таки расторгнут свой брак, то Николасу придется обуздать себя. Он не мог переспать с Авророй, зная, что они все равно расстанутся. Если его случайно застанут в ее постели или, что еще хуже, Аврора забеременеет от него, скандала не избежать. А он совсем не хотел портить жизнь ни Авроре, ни своей сестре.

Николас нахмурился. Может, его попытки наладить отношения с Авророй — чистое безумие? Аврора не хотела быть его женой. К тому же она освободила его от ответственности за ее судьбу. Он не чувствовал себя виноватым в том, что оставляет ее, но совесть тем не менее мучила его.

И он не понимал, почему Аврора сопротивлялась. В их первую брачную ночь она с готовностью отдалась ему. Правда, с того времени она сильно изменилась, превратившись из невинной девушки в сильную, уверенную в себе женщину, которая готова пойти на все, чтобы не позволить чувствам взять над собой верх.

Правда, подумал Николас, она ведь страдала в прошлом. Аврора потеряла мужчину, которого любила, и это оставило глубокий след в ее душе. Ник испытывал муки ревности каждый раз, когда Аврора упоминала своего бывшего жениха, хоть и не был собственником. Но ее жених давно умер. Нужно отнестись с пониманием к этой трагедии.

И кроме того… Николас считал, что сможет заставить Аврору забыть Жоффрея, если приложит достаточно усилий. И к тому же Нику еще никогда не приходилось встречать женщину, которая смогла бы устоять перед его чарами. Он сможет переубедить Аврору, если захочет.

Осталось решить, действительно ли он хочет этого.

Может, глупо волочиться за женщиной, которая ясно дала понять, что не желает быть его женой? Ему вообще нельзя оставаться в Англии. Но все же спокойная жизнь была не для него. Николас любил риск, предпочитал опасность, потому что она заставляла его ценить жизнь. Схватка с судьбой захватывала его целиком.

Покорение Авроры может стать самым замечательным событием в его жизни.

Николас знал, что за ее холодной элегантностью скрывается страстная натура. Он понимал, что нужно доверять инстинктам, ведь они не раз спасали его от верной гибели. А сейчас все его инстинкты дружно уверяли его, что Аврора стоит потраченных на нее усилий.

К тому же это его долг. Он обещал отцу, что заведет семью.

Николас медленно кивнул. Он не откажется от своего плана завоевать Аврору и останется в Англии столько, сколько понадобится, чтобы убедить ее, что он ее судьба.

Приняв это важное решение, Николас направился к выходу из конюшни. Почувствовав, как что-то упирается ему в бедро, он сунул руку в карман и достал книгу, которую дала ему Аврора.

Николас с любопытством взглянул на украшенную драгоценностями обложку.

«Страсть сердца».

Он хитро ухмыльнулся. Сложно было представить, как его благовоспитанная жена читает эротическую литературу, но, видимо, он знал ее не очень хорошо. Следует изучить Аврору лучше.

А пока что ему нужно найти владельца конюшен, чтобы нанять карету и лошадей на время своего пребывания в Лондоне.

Глава 11

Он не просил, он требовал, чтобы я открыла свое сердце для страсти.

Аврора была на седьмом небе от счастья, мчась верхом на лошади и видя, как под ней мелькает земля. Она склонилась к шее серого жеребца, стараясь обогнать Рейвен.

Ветер сдул с лица Авроры траурную вуаль, глаза слезились, но она была не намерена сдаваться. Когда они наконец достигли конца песчаного пляжа, ее Кронос обогнал Дьявола Рейвен.

Аврора остановилась, весело смеясь, и Рейвен последовала ее примеру.

— Это было замечательно! — задыхаясь, воскликнула девушка. — Я была уверена, что на этот раз выиграю.

Когда они повернули назад, Кронос все еще пританцовывал от возбуждения, словно хвастаясь своей победой, а Дьявол раздраженно мотал головой, желая повторить состязание.

Шепотом похвалив Кроноса, Аврора похлопала его по серебристо-серой шее.

— Он сегодня в ударе.

— Наверно, этим можно объяснить мое поражение. Но, пожалуй, стоит все-таки признать, что ты просто лучше держишься в седле.

— Ну, я бы не сдавалась так быстро, — с улыбкой сказала Аврора. — Еще чуть-чуть, и ты обогнала бы меня.

— А я и не собираюсь сдаваться, — усмехнулась Рейвен. — Когда-нибудь ты потерпишь поражение.

— Может, и так.

Теперь они ехали гораздо медленнее, свернув на песчаную улочку под названием Роттен-роу. Аврора полностью разделяла радость своей лошади. Она любила скачки, которые дарили ей чувство свободы, желание одолеть сильного соперника. В такие моменты она словно сливалась с лошадью в единое целое, и они чувствовали и двигались как одно существо.

Раннее утро в Гайд-парке, когда почти никто не выезжает на прогулку, было любимым временем Авроры. Сейчас в парке можно было встретить только тех, кто серьезно увлекался верховой ездой — время, когда щеголи из высшего света и их дамы выезжали на прогулку в дорогих каретах, еще не наступило.

Над озером Серпантин висел густой туман, оседающий на траве и растущих неподалеку деревьях. Вскоре парк заполнят нянечки с детьми и мальчишки, выгуливающие собак, но пока что Авроре и Рейвен лишь изредка встречались другие всадники.

Не успела Аврора подумать об этом, как вдалеке замаячила знакомая фигура в голубом пальто. Даже на таком расстоянии Аврора узнала его и невольно выпрямилась в седле. Ее сердце учащенно забилось. Прошло уже два дня с тех пор, как Николас покинул ее спальню. Два дня она волновалась о нем и размышляла о том, как поступить. Аврора злилась оттого, что он не давал о себе знать, и еще больше злилась на себя за то, что постоянно о нем думала.

Подъехав к ним, Николас остановился и вежливо поклонился. Он выглядел просто великолепно в идеально подогнанном по фигуре голубом пальто, темно-желтых бриджах и начищенных до блеска сапогах. По его лицу было видно, что ситуация кажется ему забавной.

— Доброе утро, леди. Могу я выразить свой восторг по поводу ваших скачек?

Аврора почувствовала, как ее лицо заливает краска. Ей было стыдно оттого, что кто-то увидел, как она скачет, словно мальчишка, но еще больше она стыдилась из-за того, что этим «кем-то» оказался Николас. Она не только дала ему повод думать, что она не может научить его сестру изысканным манерам, но и вела себя с беспечностью, за которую недавно бранила его самого.

Рейвен же об этом не задумывалась.

— Это было прекрасно, да? У Авроры самые лучшие лошади, и она просто чудо, ведь она позволяет мне ездить на них.

— Просто чудо, это ты верно заметила, — согласился с сестрой Николас, глядя на Аврору.

Когда его взгляд скользнул по ее фигуре в амазонке сливового цвета, Аврора покраснела еще больше. Она была рада, что в этот момент подъехали конюхи.

Ирландец даже виду не подал, что знает Ника, но Рейвен тут же выболтала, что они уже встречались, и предложила обсудить, как лучше убедить всех, что Николас — это Брендон.

Вместе они продолжили прогулку вниз по Роттен-роу. Оба конюха держались немного позади. В соответствии с планом Рейвен спросила «мистера Деверилла», нравится ли ему в Лондоне. И он тут же рассказал им веселую, только что выдуманную историю о том, как в его комнату доставили чужой багаж и ему пришлось жаловаться хозяину отеля на то, что одежда абсолютно не подходит ему по размеру.

Аврора с завистью слушала, как легко и непринужденно разговаривают Николас и Рейвен, ведь сама она не могла заставить себя вымолвить ни слова.

В это время внимание Рейвен привлекли две девушки, ведущие своих лошадей по узкой тропинке.

— Это Сара и Джейн, — сказала она. — Прости, Аврора, но мне нужно поговорить с ними.

Она бросила на Николаса заговорщический взгляд.

— Была рада пообщаться с вами, мистер Деверилл.

Николас вежливо приподнял шляпу.

— И я, мисс Кендрик.

Рейвен поскакала прочь, и О'Мейли последовал за ней, словно тень. Аврора не успела придумать ничего, чтобы задержать ее — не было ничего необычного в том, что Рейвен хотела поговорить с подругами. Аврора осталась наедине с Николасом. Обернувшись, она поняла, что ее конюх был далеко позади.

— Моя сестра предоставила нам возможность поговорить с глазу на глаз, — сказал Николас, словно читая ее мысли.

— Не понимаю, зачем это нужно.

— Не понимаешь? Рейвен считает очень романтичным то, что на пути наших отношений появились препятствия, и хочет помочь исправить ситуацию.

— Рейвен вовсе не романтическая натура.

— Я бы так не сказал. В любом случае, она переживает из-за того, что ты так одинока. Она думает, что нам лучше жить вместе.

— Я вижу, мне нужно серьезно поговорить с ней, — пробормотала Аврора.

— Мне тоже нужно поговорить с ней о ее поведении. Представь себе мое удивление, когда я увидел вас, скачущих, словно парочка индейцев по прерии.

Он неодобрительно покачал головой, но в его голосе слышался смех.

— Я ожидал подобного от Рейвен, но ты, дорогая…

— Не нужно винить Рейвен, — нехотя проговорила Аврора. — Это я виновата. Я предложила ей состязаться.

— Ты?

Ник удивленно поднял брови.

— Хочешь сказать, что ты подаешь моей сестре дурной пример, вместо того чтобы учить ее правилам приличия?

— Я знаю, что мне не нужно было делать этого, но кони хорошо отдохнули и вокруг никого не было… И кроме того, лошадям нужно тренироваться.

Николас с интересом разглядывал ее.

— По-моему, я нашел в тебе скрытый порок.

Верховая езда была ее страстью и грехом. Лошади позволяли ей почувствовать себя свободной, забыть о правилах приличия и строгих рамках, в которые ее, как вдову, загоняло общество.

— Женщине, которая носит траур, и так очень мало позволено, — начала защищаться Аврора.

— Значит, отправляясь в парк, ты позволяешь себе немного расслабиться?

— Это не так уж плохо!

— А я и не говорю, что это плохо. После скачки твои щеки разрумянились, глаза блестят… Ты очень соблазнительна.

Его взгляд скользнул по ее телу, голос стал глухим и чувственным.

— Ты выглядишь так, словно только что встала с постели после ночи, проведенной со мной.

Аврора покраснела, не зная, что ответить.

— Это лишний раз подтверждает то, в чем я и так не сомневался.

— И что же?

— То, что, несмотря на свою сдержанность, ты страстная женщина.

Ее поразило то, как откровенно он говорит об интимных вещах, но она не могла отвести от него взгляд.

— Твои глаза такого необычного ярко-голубого цвета…

Не понимая, как он может сейчас видеть ее глаза, Аврора поднесла руку к траурной вуали, покрывавшей лицо, и поняла, что ее сдуло ветром. Она раздраженно опустила вуаль, скрыв лицо от его взгляда.

— Как жестоко не позволять мне любоваться тобой, — со смехом заметил Николас. — Мне приятно смотреть на тебя.

— Чем ты занимался эти два дня? — спросила Аврора, пытаясь сменить тему.

— Так, значит, ты скучала по мне?

Аврора недовольно взглянула на него и тут же вспомнила, что он не может видеть ее лица.

— Я просто боялась, что ты опять ввяжешься в какую-нибудь историю.

Он усмехнулся.

— Что заставляет тебя думать обо мне так плохо?

— Что?

Аврора чувствовала, что от его обаяния ее холодность начинает таять, и ей это не нравилось.

— Я хотел раздобыть рекомендательное письмо, но из-за того, что Вайклиффа сейчас нет в городе, мне приходится нелегко. Твои соотечественники смотрят свысока на нас, американцев, даже если мы лоялисты.

— Может, они относились бы к тебе немного лучше, если бы ты действительно был лоялистом.

— Или если бы в моих жилах было больше дворянской крови. Думаю, мне нужно найти кого-то, кто сможет представить меня в высшем свете. Пожалуй, мне придется воспользоваться твоей добротой и попросить тебя сделать это.

Аврору бесила его беспечность.

— Насколько я понимаю, ты абсолютно не боишься быть узнанным.

— Я не собираюсь подвергать себя лишнему риску, но и отсиживаться в кустах тоже не буду.

— Не понимаю, почему бы тебе просто не уехать обратно в Америку.

— Потому что я не хочу бросать свою милую жену.

Испугавшись, что ее конюх может услышать слова Николаса, Аврора оглянулась и с облегчением увидела, что слуга по-прежнему держится достаточно далеко от них.

— Николас, не обязательно кричать о наших отношениях на весь парк!

— По-моему, это ты, а не я, ведешь себя на людях недопустимо.

— Я?

— Ты хочешь сказать, что я неправ? — насмешливо переспросил он.

Аврора пожалела, что ее воспитание не позволяет надрать ему уши. К тому же она вообще терпеть не могла причинять кому-то боль. Поэтому ей пришлось прикусить язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Глубоко вздохнув, она пообещала себе, что не будет поддаваться на его провокации.

Но это было нелегко — казалось, Николас намеренно пытался вывести ее из себя.

— Кстати, вон один из твоих знакомых, — сказал он.

Взглянув туда, куда он указывал, Аврора увидела, что верхом на коне к ним приближается не кто иной, как граф Клейн. Она растерялась, не зная, что делать.

— Боже, Николас, это же Клейн. Он ведь и твой знакомый! Он рассказывал мне, что когда-то ты был членом Адской лиги.

— Да, некоторое время, пока гостил тут три года тому назад. И что с того?

— Он ведь узнает тебя. Тебе нужно срочно скрыться.

— Я ведь уже говорил, что не собираюсь прятаться.

— Ты же не хочешь встретиться с ним?

— Я твой кузен по мужу, Брендон Деверилл. Все будет в порядке. Улыбайся, дорогая, делай вид, будто тебе приятна моя компания.

Аврора поняла, что спорить бесполезно, ведь Клейн был уже рядом, чарующе улыбаясь ей.

— Мои приветствия самой очаровательной вдове Лондона, — сказал он, поклонившись. — И самой лучшей наезднице. Какое прекрасное сочетание.

— Граф, — вежливо кивнула Аврора.

— Думаю, мне не нужно спрашивать о результате сегодняшней скачки, ведь вы всегда выигрываете.

Аврора не смотрела на Николаса, стараясь обойти эту тему.

— Моим лошадям нужно тренироваться.

— Думаю, вам необходим более сильный соперник, чем Рейвен. Я был бы рад когда-нибудь посостязаться с вами.

Авроре было не по себе от его двусмысленных намеков. Ей хотелось провалиться под землю. Клейн явно флиртовал с ней.

— Спасибо, но меня вполне устраивает компания моей подопечной.

Она надеялась, что Клейн поедет дальше, но он обратил внимание на Николаса.

— Мы знакомы? Вы очень похожи на одного человека, покойного мужа этой леди.

Аврора боялась пошевелиться, но Николас был спокоен.

— Это неудивительно, ведь он был моим кузеном. Брендон Деверилл, к вашим услугам, сэр.

— Поразительное сходство.

— Да, мне говорили.

Авроре не нравилось то, как внимательно Клейн изучал Николаса. Но граф лишь кивнул и выразил свои соболезнования.

— Ник был отличным человеком. Я испытал сожаление, когда узнал о его смерти. За время его короткого визита в Лондон я успел привязаться к нему. Вы американец, мистер Деверилл?

— По рождению да. Но из-за того, что мои политические убеждения не совпадают с мнением моего государства, я решил, что будет разумнее перебраться в Англию на время, пока длится война.

— Некоторые могут не очень хорошо отнестись к вам, ведь ваш родственник был повешен как пират.

— Думаю, лорд Вайклифф поручится за меня, если у вас возникнут сомнения насчет моей честности.

— У меня нет сомнений, — усмехнулся Клейн. — Сам я далек от политики. Но если вам понадобится еще чья-либо поддержка, вы всегда можете положиться на меня — я помогу вам в память о Нике.

Ответ Николаса был гораздо холоднее, чем ожидала Аврора.

— Спасибо, ваша светлость, я запомню это.

Клейн повернулся к Авроре и улыбнулся.

— Ну что ж, не буду вам мешать. Но пожалуйста, не забывайте о моем предложении. Если однажды утром вам захочется размяться, я буду рад помочь.

Аврора пробормотала что-то в ответ и, когда Клейн оставил их, почувствовала себя так, словно гора свалилась с ее плеч.

Они продолжили прогулку. Аврора кипела от ярости из-за того, что Николас с таким спокойствием рисковал собственной жизнью, но заставила себя молчать, пока они не отъехали достаточно далеко от графа.

— Как это понимать? Ты же только что фактически сунул голову в петлю! — сказала она резче, чем хотела, беспокоясь из-за него.

— Это называется «обеспечить себе прикрытие». Клейн знает меня лучше, чем остальные. Если он не узнал меня, тогда другие тем более поверят моим словам.

— А я думаю, что это называется безрассудством! Ты смотрел ему в глаза и спокойно врал.

— А что, мне нужно было сказать ему правду?

Аврора умолкла.

— Он так заботлив по отношению к тебе. Может, стоит напомнить, что ты не вдова и никогда ею не была?

Она была слишком сердита, чтобы понять, что он уже не шутит.

— Мне не нужно напоминать об этом.

— А мне показалось, что нужно. Клейн слывет отъявленным повесой, и он считает тебя легкой добычей.

— Не нужно мной командовать, Николас. Я вышла замуж за тебя, потому что не желала жить с мужем, который руководил бы мной, как марионеткой. Ты сейчас так похож на Хелфорда и на моего отца.

Взгляд Николаса смягчился.

— Я не хотел злить тебя, Аврора.

— Нет? А мне показалось, что очень хотел.

— Что странного в том, что мужчина оберегает свою жену от других?

— Ты что, ревнуешь?

— Может, и ревную. В любом случае я бы посоветовал тебе держаться подальше от Клейна.

— Я хочу сама выбирать себе друзей, Николас.

Он резко остановил лошадь.

— Тогда я сам поговорю с Клейном.

Аврора удивленно посмотрела на него.

— О чем?

— Скажу ему, чтобы не лез к моей жене.

Аврора испуганно уставилась на него. Она совсем забыла о том, что Николас Себейн был опасным человеком, хотя и говорил, что никого не убивал. Он что, собирается угрожать Клейну? Сделав его своим врагом, Николас подвергнет свою жизнь смертельной опасности. Его поймают и казнят…

— Не причиняй ему вреда, Николас.

— Твоя забота так трогательна, — холодно ответил он.

Вежливо поклонившись, он повернул лошадь и поехал прочь, оставив Аврору одну. Все, что она могла сделать, это смотреть ему вслед и тихо проклинать все на свете.

Аврора задержалась в парке дольше обычного, с нетерпением ожидая возвращения Николаса, но так и не нашла ни его, ни Клейна. Когда она наконец решила вернуться домой, то поняла, что не может успокоиться. Она нервно расхаживала по комнате.

Каково же было ее удивление, когда в полдень ее дворецкий принес ей записку, в которой говорилось, что мистер Деверилл с радостью принимает ее приглашение на чай.

Чувствуя одновременно облегчение и тревогу, Аврора спустилась вниз, чтобы встретить Николаса. Она застала его в гостиной. Он рассматривал коллекцию миниатюр на столике у стены.

Когда Аврора вошла, он поднял на нее глаза, заставив ее вздрогнуть.

— Здравствуй, кузина, — тепло сказал Николас. — Как мило с твоей стороны пригласить меня на чай.

Она поняла, что его слова были предназначены для слуги, и заставила себя улыбнуться. Все считают его двоюродным братом ее мужа. Нет ничего странного в том, чтобы пригласить его в гости. И все же Аврора чувствовала себя неловко.

— О, мистер Деверилл, я совсем забыла сообщить слугам о вашем визите.

Аврора повернулась к дворецкому, который стоял в дверях, ожидая ее указаний.

— Денби, пожалуйста, распорядись, чтобы нам принесли чай.

— Как пожелаете, миледи.

Когда они наконец остались одни, Аврора уже не скрывала своего раздражения.

— Мы ведь договорились, что не будем встречаться наедине, — тихо сказала она, чтобы не услышали слуги.

— Я такого не припоминаю, дорогая.

Прежде чем Аврора успела произнести что-то в ответ, он взял в руки один из портретов. На нем был изображен молодой мужчина с вьющимися темно-золотыми волосами и голубыми глазами.

— Это твой покойный жених?

Подойдя к Николасу, Аврора забрала у него портрет и аккуратно поставила на место.

— Да, это Жоффрей, лорд Марч, — сказала она, нежно погладив миниатюру.

— Теперь я понимаю, почему напомнил тебе его.

Аврора удивленно взглянула на него и поняла, что Николас пристально смотрит на нее.

— Когда мы впервые встретились, ты сказала, что я напоминаю тебе дорогого для тебя человека. Теперь я вижу, что между нами действительно есть некоторое сходство.

Аврора совсем забыла о том, что когда-то говорила такое. Сейчас она понимала, что эти двое были так же похожи друг на друга, как ночь и день — один был полон энергии и жизни, другой спокоен и задумчив.

— Я ошибалась. Вы абсолютно разные. А теперь, когда ты изменил цвет волос, то и подавно.

— И ты до сих пор любишь его?

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Николас.

Ей было больно вспоминать о Жоффрее, и она сердито взглянула на Николаса.

— Может, все-таки объяснишь, что ты здесь делаешь? Мы оба знаем, что нам лучше встречаться как можно реже.

Некоторое время Ник молча смотрел на нее.

— Возможно. Но я подумал, что компания тебе не помешает. Ты сама говорила, что не можешь часто выходить из дому, потому что должна соблюдать траур. А раз я являюсь причиной этому, по-моему, будет правильно, если я постараюсь немного скрасить твое одиночество.

— Я ведь уже говорила, что освобождаю тебя от всех обязательств, касающихся меня.

— Я не уверен, что хочу быть свободным от обязательств. Я же давал клятву заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас.

— Николас… Я думала, что мы уже все обсудили. И если ты забыл, то я напомню тебе, что смерть уже разлучила нас. Ты умер и был похоронен на Сент-Китсе.

Ее губы искривились в горькой усмешке.

— Ах, ну да, я забыла, ты ведь тогда просто ломал комедию, как, впрочем, и сейчас.

Николас улыбнулся, но ничего не ответил, внимательно глядя на нее.

— Что? — возмущенно спросила Аврора. — Почему ты так на меня смотришь?

— Пытаюсь понять, нравится ли мне твоя резкость.

Аврора глубоко вздохнула. Она действительно снова вышла из себя, хоть совсем недавно решила вести себя с ним спокойно и не обращать внимания на его выходки. В последнее время она сама себя не узнавала. Всю жизнь Аврора гордилась тем, что умеет держать свои чувства под контролем. Но Николас Себейн был совсем не похож на тех людей, с которыми ей приходилось сталкиваться. Он ведь уже согласился забыть о том, что они женаты. Так почему он ведет себя как ее муж, пытаясь ее контролировать? Может, он передумал?

Николас смотрел на нее, чарующе улыбаясь. Он умело пользовался своим обаянием и прекрасно знал, когда нужно его применить. Аврора тоже об этом знала и проклинала себя за то, что не может противостоять ему.

— Думаю, ты ведешь себя не очень гостеприимно, моя милая сварливая Аврора. Разве ты не предложишь мне сесть?

Аврора раздраженно закатила глаза, но сумела ответить ему спокойным тоном:

— Конечно, мистер Деверилл. Не хотите ли присесть?

— Ах, как мило с твоей стороны. Если бы ты при этом не смотрела на меня так, словно хочешь убить, то я бы даже мог поверить, что ты действительно рада меня видеть.

Стараясь сохранять спокойствие, Аврора подождала, пока он усядется на диванчик, и уселась напротив него на стуле.

— Так о чем ты хотел поговорить со мной? — спросила она, скрестив руки на груди.

Николас молча смотрел на нее. Через какое-то время его взгляд опустился на ее грудь. Аврора почувствовала, как в ней нарастает возбуждение, которое она была не в силах контролировать, а соски проступают сквозь ткань платья.

— Я заставляю тебя нервничать, Аврора? — понимающе спросил он.

— Да, — выпалила она. — То, как ты смотришь на меня, отвратительно.

— И как же я смотрю на тебя?

— Будто раздеваешь меня взглядом. Мне это очень неприятно.

Он лукаво усмехнулся.

— Это хорошо. Мне не хочется, чтобы рядом со мной ты чувствовала себя спокойно.

Аврора покачала головой, не зная, как себя с ним вести.

— По-моему, ты действительно заслуживаешь того, чтобы тебя арестовали — тогда, по крайней мере, ты не окажешься в центре скандала и не доведешь меня до безумия.

— Разве ты была бы рада, если бы меня поймали? Клейн говорил, что ты была вне себя от горя после моей предполагаемой смерти.

При упоминании о Клейне ее тревога опять возросла.

— Только не говори мне, что ты все ему рассказал!

— Боюсь, что я вынужден тебя разочаровать. Я решил, что лучше открыть ему правду, и выложил все о своем пленении и бегстве.

— И как он отреагировал? — взволнованно спросила Аврора.

— Как только я поклялся ему в том, что не замышляю никакого заговора против Англии, Клейн сказал, что готов помогать мне во всем. Я сказал ему, что приехал только затем, чтобы повидать свою жену, и это, между прочим, является чистейшей правдой.

Аврора устало покачала головой.

— И как ты только додумался пойти на такой риск!

— Вообще-то это был продуманный риск. Клейн и сам всегда говорил, что любит авантюры, к тому же он убежден, что нельзя предавать друзей, а меня он считает своим другом. И кстати, он очень привязан к тебе. Я бы сказал, даже слишком. Он намекнул на то, что хотел соблазнить тебя.

Аврора заметила, как, говоря эти слова, Николас внимательно вглядывается в ее лицо.

— Я не делала ничего, что заставило бы лорда Клейна думать, будто я хочу этого.

— Он тоже так сказал. Когда я предупредил его, чтобы он держался подальше от моей жены, он ответил, что все равно ничего бы от тебя не добился, потому что ты безумно влюблена в своего мужа.

Авроре хотелось провалиться сквозь землю.

— Мне нужно было придумать какую-нибудь историю, чтобы объяснить нашу скоропалительную свадьбу, и я решила, что будет лучше, если люди поверят, будто я полюбила тебя с первого взгляда.

Николас очаровательно усмехнулся.

— Мне такой вариант по душе.

— И ты, и я знаем правду. Наш брак не строился на любви — и не должен был продлиться дольше одной ночи.

Николас пропустил ее слова мимо ушей.

— Может, ты и не флиртовала с Клейном, но красивая вдова всегда значится первой в списке таких мужчин, как он. Твоя холодность лишь еще больше привлекает его. Для Клейна главное — это преследование, а не победа.

Аврора с любопытством слушала его. Она подозревала, что хотя Николас и не такой развратник, как граф, но все же понимает, что движет Клейном.

— Такое впечатление, что ты знаешь об этом из личного опыта. Так вот почему ты преследуешь меня. Потому что я не хочу быть твоей женой и ты намерен добиться своего.

Николас склонил голову набок, глядя на нее.

— Думаю, да. Но лишь отчасти. Возможно, тебе это покажется странным, но я волнуюсь за тебя.

— Волнуешься за меня?

— Да. Мне грустно смотреть, насколько ограниченна твоя жизнь из-за вынужденного траура. Тебе приходится сидеть взаперти. Это же не Индия, в конце концов, где вдовы сжигают себя на костре вместе с останками своих мужей.

В этот момент дворецкий принес чай. Аврора вскочила от неожиданности, сообразив, что он мог услышать часть их разговора. Решив быть более сдержанной, она не произнесла ни слова, пока Денби не вышел.

Предложив Николасу пшеничные лепешки и джем, Аврора нерешительно остановилась. Этот человек был ее мужем, он был ей ближе, чем кто бы то ни было. А она даже не знала, какой чай он любит.

— Тебе добавить молока или сахара?

— Сахара, если можно, а молока не надо. Я понимаю, как муж и жена мы слишком мало знаем друг о друге. Возможно, пора это исправить, — сказал Николас, словно прочитав ее мысли.

— Не думаю, что нам это необходимо.

Николас наблюдал, как Аврора разливает чай из серебряного чайника в фарфоровые чашки. Она делала это с той же грациозностью, как и все остальное. Идеальная леди, ставшая такой благодаря особому, утонченному воспитанию. И как большинство женщин ее круга, она следовала правилам, которые навязывало ей английское общество.

И все же Аврора не переставала удивлять его. Она была так непохожа на других дворянок — худых, бледных, эгоистичных и упрямых, — хотя благодаря своей красоте и происхождению должна была стать такой же, как они. Николас находил в ней все новые и новые стороны, неизвестные ему прежде черты ее характера, и это интриговало его. Этим утром он был очарован, увидев ее совсем другой. Мчась на лошади, она казалась такой живой, такой свободной. Ему уже доводилось видеть, как маска спокойствия спадает с ее лица, открывая его взгляду страстную, чувственную женщину. Женщину, которую Николас хотел вновь увидеть, освободить от сковывающих ее норм приличия и запретов. Аврора была слишком молодой, чтобы заживо хоронить себя.

Конечно, это будет нелегко. Она всеми силами сопротивлялась, боясь признать, что ей действительно хорошо с ним. Даже сейчас, когда она подавала ему чашку с чаем и их пальцы соприкоснулись, Аврора отдернула руку, словно обожглась. Она избегала его взгляда.

Николас почувствовал, что его решимость становится сильнее. Ей нужно помочь, хоть сама она этого и не понимает.

— Так ты хочешь прожить всю свою жизнь, прячась за траурной вуалью?

Ее голубые глаза наконец встретились с его глазами.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты живешь, как в тюрьме. Возможно, ты не сама ее создала, но ты ведешь себя так, как того требует общество, не смея ни на шаг отступить от норм морали и традиций.

— И что плохого в том, чтобы следовать традициям?

— Они делают из тебя старуху раньше времени.

Аврора нахмурилась.

— Я не ты, Николас. Я хочу тихой, спокойной жизни.

— Я так не думаю. Почему тогда ты пришла мне на выручку и вышла замуж за незнакомца?

— Так сложились обстоятельства. А сейчас меня полностью устраивает мое существование.

— Серьезно?

— Да. Меня устраивает моя жизнь, несмотря на временные ограничения. Мой дом, может, и меньше, чем у моего отца, но он тем не менее требует ухода. Я часто пишу письма. Ко мне постоянно заходят в гости мои друзья. Я много читаю. Каждый день езжу верхом…

— А, ну да, это же твой тайный грех. А какие еще тайные желания ты имеешь, Аврора?

Она пропустила его намек мимо ушей.

— У меня есть то, о чем я всегда мечтала — независимость.

— Не думаю, что это можно назвать независимостью. Ты живешь в постоянном страхе, что кто-то подумает о тебе плохо. Ты не можешь выйти в свет, не закрыв лицо траурной вуалью, а после заката тебе вообще нельзя покидать дом. Признай, ты ведь чувствуешь себя здесь, как в клетке.

— Возможно, но я не хочу становиться посмешищем. То, что позволено мужчине, не разрешено женщине, тем более если она вдова.

Николас решительно посмотрел ей в глаза.

— Либо ты пытаешься обмануть себя, либо сама не знаешь, чего лишаешься на самом деле. Думаю, в тебе живут две женщины. Одна боготворит общественные правила и устои, слепо следуя им, а другая мчится по парку на лошади, обгоняя ветер, и страстно отдается незнакомцу.

По выражению ее лица он видел, что задел ее чувствительное место.

— Я думаю, что в глубине души тебе хочется сбежать из этой тюрьмы, обрести свободу, но ты боишься сделать первый шаг.

Аврора ничего ему не ответила, и тогда Николас вытащил из кармана книгу и положил перед ней на стол. Аврора, словно зачарованная, уставилась на нее.

— Я все время думал о тебе, читая эту книгу. Ты так похожа на женщину, написавшую ее.

— Не вижу никакого сходства, — отрезала Аврора, смутившись при этой мысли. — Мы же совсем разные. Она была француженкой, которую пленили корсары и продали в гарем. У нее не было выбора, кроме как стать наложницей и делать то, на что не согласилась бы ни одна уважающая себя леди.

— Она ничего не знала об интимной жизни, пока не встретила мужчину, способного зажечь в ней огонь страсти.

— Да. И… она стала пленницей собственных желаний.

Николас внимательно посмотрел на Аврору, прищурив глаза.

— А тебе никогда не хотелось самой испытать подобные чувства? Узнать, что это такое — сильно любить кого-то?

Ее губы приоткрылись, но она не издала ни звука. Николас понял, что он близок к истине.

— Мне это было интересно, — признался он. — Мой отец пытался объяснить то, что он чувствовал к матери Рейвен. Он сказал, что если я прочту книгу, то все пойму.

Аврора опустила глаза, и на ее светлой коже проступил румянец.

— Это захватывающая история, — сказала она. — Но их любовь была обречена. Француженка подарила сердце своему господину, и это сломало ее судьбу.

— Но она никогда не жалела о том, что полюбила его.

— Я вынесла из этой книги абсолютно другой урок. Глупо отдаваться мужчине не только телом, но и душой, — ответила Аврора, но в ее голосе слышалась неуверенность.

— Мой отец говорил, что лучше познать недолгую страсть, чем не знать ее вообще.

Аврора колебалась.

— И посмотри, к чему это привело. Он всю жизнь мечтал о женщине, с которой не мог быть вместе.

Она покачала головой. Николасу казалось, что она пытается убедить не только его, но и себя.

— Лучше не отдавать никому своего сердца, чтобы его не разбили вдребезги.

Ник взглянул на ее прекрасные, упрямо сжатые губы. Как бы ему хотелось коснуться их, заставить ее забыть о своем упрямстве и отдаться ему…

Он нервно вздохнул, представляя себе, как бы он насладился ее телом.

— И все же мне кажется, что ты похожа на героиню этой книги, Аврора. В вас обеих есть скрытый огонь, только нужно его разжечь.

Дрожащей рукой она поставила чашку на стол.

— Извини, но ты ошибаешься.

Николас продолжал смотреть ей прямо в глаза.

— Что тебя так пугает? Что в те редкие минуты, когда ты позволяешь страсти овладеть тобой, ты забываешь обо всем остальном? Или может, ты боишься, что это разобьет стену, которой ты отгородилась от окружающего тебя мира?

Аврора вскочила со стула.

— Мне кажется, что тебе пора идти, Николас.

Поколебавшись, он поставил чашку на стол и поднялся. Когда он подошел к ней, Аврора не отступила. Видимо, она решила сделать все возможное, чтобы скрыть от него свои чувства.

Николас взял ее за руку и поцеловал в запястье. Аврора стояла, не шевелясь, но ее щеки горели, выдавая внутреннюю борьбу. А глаза были полны чувств, которые она так долго сдерживала.

Николас видел это. Она хотела испытать страсть, хотела жить полной жизнью. Но для этого ее нужно было освободить от комплексов и страхов, и он был единственным, кто мог это сделать. Но не сейчас. Сражение только началось, и он не собирался его проигрывать.

— Поверь мне, мой ангел, я не ошибаюсь, — тихо сказал Ник. — Я знаю, что кроется под этой маской. И собираюсь снять ее раз и навсегда.

Слегка склонив голову, он развернулся и вышел.

Аврора стояла как вкопанная, глядя ему вслед. Когда он наконец ушел, она нервно вздохнула. Ее сердце до сих пор неистово билось после его поцелуя.

Как простое прикосновение могло так быстро вывести ее из равновесия? Заставить ее забыть о своих намерениях и делать то, чего хочет он? Почему она всегда так реагирует на него? Чувствует то, о чем хочет забыть? На этот раз его вопросы взволновали Аврору не меньше, чем его присутствие.

Она устало опустилась на стул. Может, Николас прав? Может, она действительно похожа на француженку из книги и в глубине души хочет большего, чем тихая жизнь одинокой вдовы?

С тех пор как Аврора познакомилась с Николасом Себейном, она в самом деле изменилась. Она испытывала чувства, которые прежде были ей незнакомы. Аврора отчаянно пыталась заглушить в себе привязанность к нему, но та только усиливалась, вместе с тайными, запретными желаниями, которые он пробуждал в ней с такой легкостью.

Аврора взяла оставленную Николасом книгу. Читая ее, она, благовоспитанная леди, была потрясена откровенностью, с которой писала автор, но история ее любви была захватывающей. Француженка была не готова к искусному соблазнению, которое ждало ее в объятиях господина, и была захвачена ураганом страсти, о которой никогда даже и не мечтала…

Каково это — пережить такую страсть? Так сильно любить, желать кого-то? Испытывать чувства, способные затмить голос разума?

Аврора вспомнила, как во время первой брачной ночи сгорала от страсти.

Книга была открыта, и Аврора прочитала абзац, который до нее бесчисленное количество раз перечитывала мать Рейвен.

«Есть столько вещей, которые я в тебе люблю. Я люблю чувствовать тебя глубоко внутри себя. Люблю ощущать тяжесть твоего тела, когда ты лежишь на мне. Мне нравится осознавать наши различия — твою силу и мою слабость. Я люблю твой голод, твою горячую страсть, которая помогает мне чувствовать себя женщиной…»

Аврора закрыла глаза. Николас. Он был так похож на любовника француженки — сильный, энергичный, чувственный. Он тоже сделал ее женщиной, пробудив в ней новые чувства и желания.

Она невольно стала вспоминать первую ночь, когда они были вместе… Николас был таким страстным и таким нежным одновременно, двигаясь внутри нее, даря ей наслаждение, которого она всегда желала.

Всего несколько минут тому назад в его глазах она прочитала обещание подарить ей это наслаждение вновь.

Аврора поежилась. Она не позволит себе поддаться на его уловки. Она не станет повиноваться его прихотям, как бы ей ни было тяжело.

И все же она понимала, что действительно хочет его.

Глава 12

Мое сопротивление казалось бесполезным. Как могу я защититься от чувств, которые он разжигает во мне?

На протяжении нескольких дней Аврора все чаще и чаще ругала Николаса Себейна на чем свет стоит. С этим человеком невозможно было оставаться спокойной и уравновешенной. Ночью он навещал ее в снах. А днем она постоянно ловила себя на мысли, что ждет его прихода.

Встречаясь с ним во время утренней прогулки по парку или где-то еще, Аврора всегда испытывала приступ паники и ту же нервозность, как и в тот раз, когда она впервые его увидела. Но теперь, глядя Николасу в глаза, она вспоминала его последние слова о том, что он не собирается отступать.

Она не могла избежать встреч с ним — Рейвен, очевидно, решила помочь ему и, когда они с Авророй отправлялись за покупками, всегда приглашала брата с собой. Николас старался, чтобы это выглядело как случайное совпадение, но Аврора понимала, что он продумывает свои действия так же тщательно, как генерал, который готовится к сражению.

Она понятия не имела, как защититься. Никто никогда не добивался ее внимания с такой настойчивостью. Николас был словно ураган, сносящий на своем пути любые преграды. Аврора прилагала максимум усилий, чтобы защитить себя и не поддаться его обаянию, но это было непросто. Его поведение было возмутительным, он выводил ее из себя… и все же Аврора чувствовала, что не может устоять.

Но ее пугало не это, а те чувства, которые пробуждались в ее душе, когда Николас был рядом.

Аврора даже подумывала о том, чтобы на время уехать из Лондона. На днях она получила письмо от матери Жоффрея, леди Марч, которая приглашала ее погостить. Десятилетний брат Жоффрея, Гарри, по ее словам, совсем отбился от рук, и она считала, что Аврора единственная, кто способен повлиять на мальчика.

И все же Аврора понимала, что не может покинуть Лондон. Это будет трусостью. И к тому же она должна присматривать за Рейвен. Да и ее отец жил в Сассексе — его поместье находилось по соседству с поместьем леди Марч, и у Авроры не было ни малейшего желания видеть его, даже ради того чтобы сбежать от Николаса.

Она думала, что понимает, что движет им. Казалось, что он пытается добиться от нее взаимности, но Аврора была уверена, что Николас просто хотел победить, сломить ее сопротивление. Видимо, для него это было игрой, и он решил одержать верх во что бы то ни стало.

Аврора уже начала сомневаться, правильно ли она поступает, сопротивляясь. Возможно, если она позволит ему победить, Николас успокоится и уедет домой, избавив их обоих от проблем в будущем. Ей не хотелось, чтобы мужчина управлял ее жизнью, указывал ей, как себя вести и что думать. Со стороны Ника глупо было предположить, будто он знает ее лучше, чем она сама. Он сравнивал Аврору с француженкой из книги, и, возможно, между ними действительно было некоторое сходство. Но Аврора совсем не хотела, чтобы ее жизнь строилась на безумной страсти, которая заставит ее забыть обо всем. Она не хотела страдать.

Видимо, ей стоит придумать новый план, как вести себя с Николасом. Должен быть какой-то способ сделать так, чтобы он исчез из ее жизни и она вернулась к прежнему, спокойному существованию. Она должна найти выход не только ради себя, но и ради Николаса.

Риск, на который он шел, сводил Аврору с ума. Она жила в постоянном страхе, зная, что в любой момент его могут найти и казнить. Граф Клейн, видимо, решил помочь Николасу, сопровождая его в клубы и другие места. Аврора была уверена, что если Ник не будет вести себя осторожнее, он погибнет.

Она считала, что он гораздо более известен в Англии, чем ему хотелось бы думать. Но когда его узнали, то, по странному стечению обстоятельств, этот человек оказался французским эмигрантом.

Это случилось, когда Николас сопровождал Рейвен и Аврору в магазин на Оксфорд-стрит. Увидев его, хозяйка удивленно прижала руки к груди.

— Mon Dieu![4] — еле слышно прошептала она.

Николас снял шляпу, обнажив свою черноволосую голову, и француженка в замешательстве уставилась на него.

Вспомнив о своих обязанностях, она подошла, чтобы поприветствовать своих клиенток, но, пока Рейвен разглядывала береты, взгляд женщины то и дело возвращался к Николасу.

— Простите, мсье, — наконец сказала она. — Я не хочу показаться назойливой, но вы напоминаете мне одного моего знакомого.

Аврора почувствовала, как внутри у нее все сжимается от страха, но Николас спокойно кивнул:

— Вы, должно быть, спутали меня с моим кузеном — такое часто случается.

— Ваш кузен мистер Николас Себейн из Америки?

— Да.

Женщина сжала его руку.

— О, мсье, ваш кузен просто ангел. Он спас всю мою семью и еще полдюжины других семей. Я никогда не забуду о том, что он сделал для нас.

Она была уже пожилой женщиной, с седеющими волосами, но все еще привлекательной, с правильными чертами лица и бледным, аристократическим оттенком кожи. Николас очаровательно улыбнулся ей, как если бы она была на двадцать лет моложе.

— Значит, мой кузен счастливый человек, раз о нем так хорошо отзывается столь прелестная леди.

Хозяйка магазина покраснела и отпустила его руку, смутившись от его слов. Когда они закончили выбор покупок, она отказалась брать деньги за три берета, которые выбрала Рейвен.

Как только они вышли за дверь, Рейвен задала вопрос, который не давал покоя Авроре.

— А что она имела в виду, когда сказала, что ты спас ее семью? Ведь в то время, когда у них в стране была революция, ты был еще слишком маленьким.

— Да, но после этого мне довелось побывать во Франции во время политических гонений.

— И тебе между прочим удалось спасти полдюжины семей от гильотины? — раздраженно спросила Аврора.

Николас пожал плечами.

— Вообще-то их было всего четыре. И я спас их от расстрела. Гильотина к тому времени уже была признана негуманной.

Рейвен прикрыла рот рукой, сдерживая смех, но Авроре было не до смеха, ведь она услышала еще об одной ситуации, когда его жизнь висела на волоске. Она нахмурилась, глядя на него поверх головы Рейвен.

— И ты хочешь сказать, что тебе не доставило удовольствия изображать из себя героя и ходить по лезвию бритвы?

Николас покачал головой.

— Я не боюсь опасностей, но и не ищу славы. Наверно, у меня просто талант выходить сухим из воды и вытягивать за собой остальных.

— Пусть так, — холодно ответила Аврора. — Но твои похождения сделали тебя довольно знаменитым и рано или поздно кто-то узнает тебя.

— Немногие люди знают о моих похождениях, как ты изволила выразиться.

— Но если человек, видевший тебя много лет тому назад, узнал тебя, то и для других это не составит труда.

— Тогда я буду поступать так же, как только что, — спокойно сказал он. — Не переживай из-за меня, дорогая. Нервные люди рано седеют.

Аврору его ответ не устраивал — у нее складывалось впечатление, что Николас не только не пытается избежать опасности, но и намеренно ищет ее.

Сердито посмотрев на него, она направилась к карете, оставив Ника и его сестру позади.

— Не нужно ее так дразнить, Николас, — заметила Рейвен. — Она боится, что с тобой может случиться что-то плохое, и хочет защитить тебя.

Ник удивленно посмотрел на сестру — он не ожидал услышать в ее голосе гнев.

— Разве я дразнил ее?

— Ты прекрасно это понимаешь. Если бы ты знал, через что ей пришлось пройти, то вел бы себя по-другому.

— Что ты имеешь в виду?

— Может, Аврора и дочь богатого герцога, но ее отец превратил ее жизнь в кошмар. Я даже не представляю, как она терпела этого эгоиста, который контролировал каждый ее шаг.

— По-моему, тебе нужно рассказать обо всем поподробнее.

Рейвен взглянула на карету, возле которой ее ждала Аврора.

— Не сейчас. Давай встретимся в книжном магазине «Тоблиз» завтра в полдень, и я тебе все расскажу.

На следующий день Ник еле дождался сестру — ему не терпелось узнать правду о жизни Авроры до того, как она встретила его. Когда Рейвен наконец появилась в сопровождении своей служанки, они с Николасом ушли в дальний угол магазина, делая вид, что рассматривают книги, и приступили к беседе.

— Его светлость герцог Эверсли имеет очень скверный характер, — тихо начала Рейвен. — И вскоре после моего прибытия в Англию я имела несчастье в этом убедиться. Тогда я уже жила в доме моей тети Дельримпл, а Аврора на несколько дней остановилась в доме, принадлежащем ее семье. Конечно же, она написала своему отцу и сообщила ему о вашей свадьбе. Я знала, что она беспокоится о том, как он отреагирует на эту новость, но и подумать не могла, что он так себя поведет. Герцог примчался в Лондон в ярости, оттого что его дочь опорочила семью, выйдя замуж за преступника. Я своими глазами видела их встречу.

Рейвен невольно вздрогнула.

— Меня впустил в дом дворецкий — мы с Авророй собирались пойти за покупками. И тут я услышала, как кто-то кричит. Поднявшись наверх, я застала Аврору и ее отца в гостиной. Герцог угрожал избить ее. Увидев его, я ужаснулась. Он был взбешен. Когда Аврора попыталась успокоить его, он схватил тяжелую вазу и швырнул в нее! Слава Богу, герцог промахнулся, и осколки лишь оцарапали стену. А ведь он мог убить ее!

Ник почувствовал внезапный приступ ярости.

— К моему стыду, я была настолько потрясена, что могла лишь стоять и смотреть, — продолжила Рейвен. — Но дворецкий попытался вмешаться. Он уже совсем старик и, конечно же, не мог помешать герцогу, но тем не менее встал у него на пути, закрыв собой Аврору. Эверсли швырнул его на пол и двинулся к Авроре. Я уверена, что он ударил бы ее, если бы в этот момент не заметил меня. Герцог остановился только потому, что не хотел, чтобы чужой человек стал свидетелем его бешенства.

— И что случилось потом? — спросил Ник.

— Ну, казалось, что герцог взорвется, настолько разъяренным он был. Он сказал Авроре, что она больше не его дочь, и приказал ей убираться с его глаз, а затем выбежал из дома.

Рейвен вздохнула.

— Аврору трясло, но она больше беспокоилась о бедном Денби, который, падая, ударился головой о стол. Позже, после того как мы оказали помощь ее дворецкому, Аврора призналась, что такое поведение ее отца — не редкость. Я подозреваю, что она втайне рада тому, что герцог не хочет ее видеть. Конечно, она не стала бы говорить ничего плохого о своем отце, но позже О'Мейли удалось разузнать кое-что у ее слуг. Их рассказы только подтвердили то, что я видела — герцог настоящий тиран.

— Похоже, тиран — это слишком мягко сказано, — вставил Ник.

Его сестра кивнула.

— Насколько я поняла, Аврора всю жизнь спасала других от его гнева, и конечно же, он вымещал зло на ней. Уже не впервые он угрожал, что изобьет ее.

Николас в недоумении уставился на нее.

— Эверсли избивал ее? Свою родную дочь?

— Я знаю, что в это сложно поверить. Но слугам приходилось еще тяжелее. Я слышала, что когда-то герцог отхлестал кнутом конюха так, что тот чуть не ослеп.

Ник приходил в бешенство при мысли о том, что кто-то может безнаказанно поднимать руку на слуг. Ему было страшно представить себе, как жилось Авроре.

— Слуги говорят, что Аврора делала все возможное, чтобы защитить их, — добавила Рейвен. — Ей нередко приходилось вмешиваться, и когда герцог выгонял слуг, оставляя их без средств к существованию, она находила им новую работу. Аврора не забыла об этих людях — как только у нее появился собственный дом, она нашла их и предложила работать у нее. По крайней мере двое из них были на грани нищеты… Неудивительно, что все слуги боготворят ее.

— Да, неудивительно, — произнес Николас, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. Когда он сделал Авроре предложение, она сказала, что ее отец разозлится, но Ник и подумать не мог, на что способен герцог.

— О чем ты размышляешь? — спросила Рейвен, глядя на него.

Он холодно улыбнулся.

— О том, что я был бы рад остаться с герцогом наедине на несколько минут.

— Понимаю. Он заслуживает того, чтобы кто-то показал ему, что значит зависеть от чьей-то милости. Но тебе нельзя открывать, кто ты на самом деле. Если кто-то узнает правду, то все пропало.

Ник стиснул зубы при упоминании об этом, но затем расслабился. Николас Себейн вынужден скрываться, но Брендону Девериллу нечего бояться. Он мог отплатить этому подонку за все, что тот делал с Авророй…

— А о чем ты думаешь сейчас? — нахмурившись, спросила его сестра.

— Что однажды герцог получит по заслугам.

Рейвен поставила на полку книгу, которую держала в руках, притворяясь, что читает.

— Думаю, отец — главная причина того, почему Аврора так цепляется за общественные устои. Она боится не того, что о ней скажут окружающие, а что может сделать с ней герцог. Он поклялся, что, если она еще хоть раз посмеет ему перечить, он выпорет ее и посадит под замок. Вот почему Аврора почти не выходит в свет. Она знает, на что способен ее отец, и не хочет давать ему повод для гнева.

Рейвен повернулась лицом к Николасу.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, что ее тревоги не лишены оснований. Оберегать других для нее так же необходимо, как и дышать.

Ник медленно кивнул. Это многое объясняло. Вот почему Аврора говорила, что хочет тихой и размеренной жизни, вот почему боялась отдаться страсти, вот почему так привязалась к спокойному графу Марчу. Чувствуя на себе гнев отца, она пыталась избежать потрясений.

Теперь Николасу стало понятно, почему она бросилась защищать его, когда солдаты Геррода его избивали. Аврора накинулась на них, как животное, защищающее своего детеныша. Вот почему она согласилась стать женой человека, которого обвиняли в убийстве. Она мечтала сбежать от отца и от его безудержного гнева.

Овдовев, она получила покой, которого так хотела, но при этом сама же построила себе тюрьму, где не было места эмоциям, желаниям, любви. Она просто боялась чувствовать.

Ник невидящим взглядом уставился на ряды книг в кожаных переплетах. Наконец-то он начал понимать Аврору. Ее страхи были намного серьезнее, чем казалось сначала, но теперь Николас знал, что ею движет, почему она так яростно сопротивляется. Он вторгся в ее мир, принеся с собой новые чувства и грозя нарушить равновесие.

Николас знал, что нужно делать. Ему будет нелегко научить Аврору доверять ему, раскрыть свою душу, но он найдет способ освободить свою жену из тюрьмы, в которую она сама себя заточила.

Глава 13

С ним я почувствовала себя по-настоящему живой. Он заставил мое сердце петь от счастья, а кровь — вскипать от любви.

Через день, вечером, когда Аврора уже собиралась ложиться спать, она услышала тихий стук в оконную раму. Ее удивление переросло в раздражение, когда она поняла, что кто-то бросает камешки в ее окно.

Зная, что никто, кроме Николаса, не способен на это, Аврора выглянула. Он стоял в тени растущего у окна дуба, глядя на нее.

Как всегда, ее сердце бешено забилось. Сегодня она не встречалась с Николасом — она целый день провела дома. Сильный ливень не позволил ей выехать в парк утром, а днем Рейвен была занята. Но теперь тучи рассеялись и двор был залит серебристым светом луны.

— Зачем ты бродишь возле моего дома? — прошептала Аврора.

— Я пришел, чтобы спасти свою принцессу из ее башни и увезти на прогулку, — ответил он.

— Ты знаешь, который час?

— Да брось, полночь еще не наступила. А ты не выходила из дому весь день.

— Но я уже засыпала.

— Так ты пригласишь меня войти или нет?

— Нет, конечно!

— Тогда тебе лучше быстро спуститься ко мне.

— Николас, я в одной ночной рубашке.

— Ничего страшного, я очень даже не против, — тихо рассмеялся он. — Одевайся и выходи. Я уверен, что ты не хочешь, чтобы я постучал в дверь и разбудил всех твоих слуг.

Его угроза разозлила Аврору.

— Я не собираюсь оставаться с тобой ночью наедине.

— Я знал, что ты так скажешь, поэтому взял с собой слугу. Пока мы разговариваем, он с лошадьми ждет нас. Еще я прихватил открытый экипаж.

Она заколебалась. Николас снова тихо заговорил:

— Трусишка. Ну что плохого может произойти оттого, что ты прогуляешься со мной перед сном? Вряд ли мне удастся изнасиловать тебя в открытой карете, не привлекая внимания.

Да уж, абсолютно ничего плохого, с сарказмом подумала Аврора. Кроме того, что полагаться на слово этого очаровательного негодяя было чистым безумием.

Николас всегда добивался своего.

— Спускайся, моя хорошая, иначе мне опять придется забраться вверх по дереву и вынести тебя через окно. Встретимся у задней двери.

Он развернулся и исчез в ночном мраке, не дав ей возможности отказаться.

Вздохнув, Аврора отошла от окна. Наверно, она сошла с ума, если действительно рассматривает возможность ночной прогулки с Ником. Но в то же время в глубине души она понимала, что хочет этого. Да что с ней такое? До знакомства с ним она всегда вела себя безукоризненно, а теперь совершала такие поступки, от которых пришла бы в ужас любая порядочная девушка.

А впрочем, что тут такого? Она всю жизнь делала то, что от нее требовали, и теперь ей хотелось немного рискнуть.

Чувствуя себя, словно француженка из книги, соблазненная турецким принцем, Аврора быстро надела платье и накинула плащ с капюшоном. Она тихо прокралась по спящему дому и вышла через заднюю дверь.

Николас ждал ее, как и обещал. Увидев ее, он довольно улыбнулся. Аврора глубоко вздохнула, неожиданно почувствовав себя счастливой оттого, что он рядом с ней.

Экипаж ждал их в конце улочки, возле него стоял мальчик с парой лошадей. Николас помог Авроре забраться внутрь, залез вслед за ней и уселся рядом.

— Подожди нас здесь, пожалуйста, — сказал он мальчику. — Мы скоро вернемся.

Он тронул поводья, и экипаж поехал.

— Я знала, что тебе нельзя доверять, — мрачно сказала Аврора, когда они отъехали достаточно далеко. — Ты заставил меня поверить в то, что он будет нас сопровождать.

— Иначе ты бы не согласилась поехать со мной.

— Куда ты меня везешь?

— Недалеко. Посмотри вокруг, милая. Неужели здесь не лучше, чем в твоей спальне?

Аврора неохотно отметила про себя, что ночь действительно прекрасна. Прохладный июньский ветерок освежал ее лицо, а луна заливала город бледным светом. Однако ее негодование не давало ей в полной мере насладиться окружающей красотой.

— Только не говори, что думал исключительно о моем удовольствии.

— Может, и нет. Но разве справедливо винить меня в том, что этой волшебной ночью я хочу побыть наедине с очаровательной женщиной?

— Так ты не отрицаешь, что решил соблазнить меня?

— А разве местные законы запрещают соблазнять собственную жену?

Аврора раздраженно закатила глаза.

— Ты не мог придумать ничего лучше, чем довести меня до безумия?

— Не знаю, но мне кажется, что заняться с тобой любовью было бы в сто раз приятнее.

— Николас!

— Вообще-то Клейн приглашал меня посетить сегодня вместе с его коллегами по Адской лиге лондонских куртизанок, но я отказался, — спокойно добавил он, не давая ей закончить.

Аврора замолчала — мысль о том, что Николас мог быть с кем-то другим, была ей очень неприятна, хоть она сама освободила его от брачных клятв.

Она посмотрела на его лицо, освещенное лунным светом. Нет, у него не будет проблем с тем, чтобы найти себе женщину, если он этого захочет. Ник был очень привлекательным, чувственным и абсолютно не походил на тех мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело. А еще он был повесой и авантюристом, привыкшим разбивать сердца. Ей не стоило соглашаться на прогулку с ним, поддаваясь на его уговоры.

— Так почему ты отказался? — тихо спросила Аврора, не зная, действительно ли хочет услышать ответ.

— Потому что единственная женщина, которая мне нужна — это моя жена.

Она не знала, что на это ответить.

— Что? — насмешливо спросил Ник. — Не знаешь, что возразить?

Аврора сердито передернула плечами.

— Что-то не верится, что ты предпочел меня опытной куртизанке.

— И все же это так, дорогая моя.

— Возможно, но лишь потому, что ты, как и Клейн, хочешь получить то, чего нелегко добиться.

— Я хочу тебя так сильно совсем не поэтому.

— Тогда почему? — спросила Аврора. Несмотря ни на что ей было любопытно услышать, о чем он думает.

— Мне и самому было бы интересно это узнать, — ответил Николас с несвойственной ему серьезностью. — Я еще никогда не привязывался так ни к одной женщине.

— То, что ты чувствуешь, это простая мужская…

— Похоть? — Он усмехнулся. — Я бы не сказал, что она такая уж простая. Да и дело не только в похоти. Это больше, чем просто физическое желание.

— Что ж, значит, тебе придется научиться себя контролировать.

— Я стараюсь, но не могу приказать собственному воображению. Ты знаешь, как часто я представляю тебя обнаженной в своих объятиях?

— Николас!

— Фу, как некрасиво — разве так сложно запомнить, что меня зовут Брендон?

— Если ты не будешь вести себя прилично, я потребую отвезти меня обратно, — сердито прошептала Аврора.

Его лицо стало серьезным.

— Хочешь верь, а хочешь — нет, но сегодня я решил вести себя прилично. Могу дать слово, я не задумал ничего плохого. Просто мне хочется, чтобы ты почувствовала себя свободной, хотя бы ненадолго.

Аврора не знала, доверять ему или нет, но когда Николас повернулся к ней, в его глазах не было даже намека на насмешку.

— Рейвен волнуется за тебя. Она считает, что ты очень одинока и нуждаешься в компании.

— Значит, Рейвен ошибается. И даже если бы мне действительно не хватало общения, то вряд ли я позвала бы тебя, человека, который ведет себя так нахально.

— Мне кажется, после того как ты прожила всю жизнь со своим отцом, боясь сделать лишний шаг, нахальство будет тебе даже приятно. Я не думаю, что тебе понравилось бы, если бы я обращался с тобой так, словно ты стеклянная.

— Знаешь, чего я действительно хочу? Чтобы ты научился уважать мое мнение, — холодно сказала Аврора, — вместо того чтобы диктовать мне свои условия. Ты сам сказал, что я спасла тебе жизнь. Думаю, я заслужила, чтобы ты хоть немного думал о том, чего хочу я.

— Я думаю об этом, милая. Я думаю о твоем благополучии. Признайся, ты чувствуешь себя живой, находясь рядом со мной. Мое присутствие волнует тебя.

— А может быть, я не желаю, чтобы меня волновали?

— Да ладно тебе, ты что, действительно хочешь сказать, что тебе со мной плохо? Что ты бы с большим удовольствием лежала в своей постели, чем наслаждалась поездкой по ночному городу?

Поездка действительно была прекрасной. Аврора взглянула на луну, чувствуя, как ее мягкое сияние успокаивает нервы.

Словно по обоюдному согласию, они с Николасом молчали еще некоторое время. Когда они наконец подъехали к входу в Гайд-парк, Николас свернул на мощеную дорогу.

— Насколько я понимаю, ты привез меня сюда с какой-то целью, — насмешливо проговорила Аврора.

— Увидишь, — загадочно ответил он.

Они проехали еще немного, пока не показалось озеро Серпантин. У Авроры перехватило дух от его вида — ночью, при свете луны, оно напоминало гладкое зеркало.

Николас молча проехал сквозь каштановую рощицу, выехал на лужайку и остановил лошадей.

Несколько минут Аврора сидела, не в силах что-либо сказать.

— Я еще никогда не видела парк таким тихим и прекрасным, — наконец призналась она.

— Ты многого не видела. Не хочешь присесть у воды?

Когда она кивнула, Николас привязал поводья к низко растущей ветви, а затем подошел к Авроре и, обхватив ее за талию, помог ей спуститься. Его прикосновение обжигало ее кожу, и Аврора заметила, что он тоже поспешно отдернул руку, словно почувствовав то же самое.

— На тебе нет корсета, — глухо пробормотал он.

— У меня не было времени, чтобы надеть его, — ответила Аврора, покраснев.

— Тогда я притворюсь, будто ничего не заметил.

Достав из экипажа одеяло, Ник расстелил его на берегу и, когда Аврора села, устроился возле нее.

Некоторое время они сидели, глядя на озеро.

— Тут так красиво.

— Да.

Когда он сказал это, Аврора поняла, что Николас смотрел не на воду, а на нее.

Обхватив колени руками, Аврора взглянула на луну, окруженную серебристым туманом. Ночной ветер приносил с собой запахи влажной земли и травы.

— Спасибо, что привез меня сюда.

— Рад, что тебе понравилось.

Он помолчал, потом продолжил:

— У меня были причины сделать это. Я хотел показать тебе, что ты теряешь, сидя взаперти.

— Да? — пробормотала она, уже не чувствуя раздражения.

— Я готов поспорить на половину моего состояния, что как только ты узнаешь, что значит настоящая свобода, то уже не сможешь вернуться к прежней однообразной, серой жизни.

Аврора невольно улыбнулась.

— А ты, я вижу, все еще считаешь, что я недовольна жизнью.

— Да, и думаю, что ты это понимаешь. В глубине души ты чувствуешь себя одинокой, но не хочешь это признать.

Его слова определенно были справедливыми, и Авроре было больно это признавать. Несмотря на то что она убеждала себя в обратном, она все равно чувствовала, что ей недостает общения.

Николас не сводил с нее глаз. Аврора знала, что он изучает ее, стараясь выведать ее секреты.

— Уверен, что если бы ты иногда рисковала, то чувствовала бы себя намного лучше, — мягко сказал он. — Если бы ты делала то, что тебе по душе, и не думала о последствиях.

Аврора поежилась — эта тема была ей неприятна.

— Как ты? Рискуя жизнью, приезжать в страну, где за твою голову назначена награда?

— Почему бы и нет?

— Не думаю, что чувство опасности делает людей счастливыми.

Николас пожал плечами.

— Для меня это так. Опасность учит тебя ценить жизнь, радоваться каждому дню. Ты понимаешь, что надо уметь наслаждаться даже мелочами, а не жить в постоянном страхе.

Аврора положила голову на колени и посмотрела на него. Она рисковала, подпустив его к себе. Николас был воплощением опасности. И счастья. Он был полон жизни и совсем не походил на других мужчин, не умеющих любить жизнь так, как любил ее он.

— А ты всегда был таким? Отчаянным и бесстрашным?

— Боюсь, что да. Я был сущим проклятием для своего отца.

— Да уж, могу себе представить.

— В юности я часто делал то, о чем потом жалел, — признал Николас.

— И позже тоже, если истории о тебе правдивы. Рейвен говорит, что ты был белой вороной в своей семье и только несколько лет тому назад наконец взялся за ум.

— Ты говорила с ней обо мне?

Аврора покраснела.

— Я попросила ее рассказать о тебе, потому что хотела узнать больше о человеке, за которого вышла замуж. Думаю, это было попыткой почтить твою память.

Николас чарующе улыбнулся.

— Мне приятно.

— Так что послужило причиной твоего перевоплощения?

— Смерть отца.

Николас лег на бок, подперев голову рукой. Его лицо стало задумчивым.

— Я знал, что наступит день, когда я унаследую судоходную империю моего отца. Мой отец старался научить меня всему, что могло мне пригодиться. Я провел большую часть своего детства на кораблях. Мне это нравилось, но постоянный контроль и мысль о том, что мое будущее уже устроено без моего на то желания, были мне неприятны. И когда мне исполнилось двадцать, я решил сам найти свое призвание.

Авроре не составило труда представить себе юного, энергичного Ника, взбунтовавшегося против отца. Заставить его сделать то, чего он не хочет, было почти невозможно.

Николас помолчал некоторое время, глядя на сверкающее озеро.

— После этого мы с отцом редко виделись. И только когда он умер, я осознал, как сильно ранил его чувства, сбежав.

В голосе Николаса слышались раскаяние и печаль. Авроре хотелось утешить его.

— Должно быть, тебе было нелегко отказаться от жизни, к которой ты привык, ради семейного бизнеса.

— Да, но это был мой долг по отношению к отцу. Я никогда не задумывался, на какие жертвы он пошел ради семьи. Отец любил мать Рейвен и вполне мог бросить жену и детей, но не сделал этого. И кроме того, я понял, что пришло время взяться за ум. Перед смертью отец взял с меня клятву, что я позабочусь о матери и сестрах. Все шло довольно гладко… и тут началась война. И тем не менее даже тогда моя судоходная компания была гораздо более успешной, чем другие.

Аврора не знала, хотела ли она лучше узнать Николаса с этой стороны — тихого, задумчивого человека, который открывал перед ней свою душу. Но это помогало ей понять, что движет им.

— Так вот почему ты так хотел помочь Рейвен устроить свою жизнь и даже женился ради этого на незнакомке?

— Да, — улыбнулся он. — Ничто другое не могло бы заставить меня связать себя брачными узами.

Аврора, напротив, всю свою сознательную жизнь знала, что ей предстоит выйти замуж. Она умолкла, размышляя, как по-разному сложились их судьбы. Николас взбунтовался и стал жить так, как ему хотелось, в то время как она беспрекословно подчинялась своему отцу и выполняла все его приказы, кроме последнего. До свадьбы с Николасом Себейном она делала то, что от нее требовали. И до недавнего времени не могла признаться даже самой себе, насколько ей было тяжело.

— О чем ты думаешь? — спросил Николас, глядя на нее.

— О том, что наша свадьба стала моим первым бунтом против воли отца.

— Рейвен говорила мне, что это не совсем так, — тихо заметил он. — Она рассказывала, что тебе приходилось часто заступаться за слуг.

Аврора отвела глаза. Сейчас ей не хотелось вспоминать о злобе отца. Это было слишком тяжело, слишком унизительно.

— Рейвен видела, как герцог угрожал тебе. Насколько я понимаю, он часто бил тебя?

— Не очень часто, — неуверенно ответила Аврора. — И к тому же это было небольшой платой за то, чтобы люди, работавшие на нас, были целы и невредимы. Я единственная могла заступиться за них, и он…

Она закрыла глаза, стараясь не думать о том, как ее отец вымещал свой беспричинный гнев на беззащитных слугах.

— Я не могу сказать, что он был чудовищем, — наконец произнесла Аврора. — Моя мать могла справиться с ним, но когда она умерла, он начал пить. Его настроение было таким… непредсказуемым. Сегодня он мог быть спокойным, а завтра прийти в ярость без видимой причины. Обычно мне удавалось утихомирить его. Но постепенно я стала бояться одного его присутствия…

Она перешла на шепот.

— Ужасно так говорить, но, наверное, я стала ненавидеть его.

— В этом нет ничего ужасного.

— Неправильно так относиться к родному отцу.

— А если он заслуживает этого? Человек, который поднимает руку на… — Николас запнулся, затем продолжил: — Мне бы очень хотелось повидаться с твоим отцом.

Аврора скривилась, словно от боли, при мысли об этом.

— Думаю, он повлиял на тебя больше, чем ты думаешь, — заметил Николас.

Она кивнула, зная, что он прав.

— Вполне возможно. Я с детства жила в страхе перед его вспышками неконтролируемой ярости. Ведь я ничего не могла с ним поделать… И я стала ненавидеть любые яркие эмоции.

Аврора невольно вздрогнула. Николас погладил ее по спине, и она вздохнула. Теперь, когда ее муж рядом, отец ничего не сможет с ней сделать.

— Два месяца я жила спокойно. Просыпаясь, я больше не должна гадать, в каком настроении будет сегодня мой отец. За это мне стоит благодарить тебя. Выйдя замуж, я смогла сбежать от него.

— Почему ты ничего мне не сказала?

— О чем?

— О том, как ты рискуешь, выходя за меня замуж.

— Я решила, что не стоит этого делать. Я не могла отказать тебе — это был твой единственный шанс.

— Я не знал, что подвергаю тебя такой опасности.

— Это был мой выбор, Николас. И кроме того, ты помог мне избежать брака с Хелфордом.

Аврора слегка улыбнулась, затем снова вздрогнула.

— Честно говоря, овдовев, я стала намного свободнее, чем прежде. И счастливее.

Николас долго ничего не отвечал, обдумывая ее слова.

— То, что ты получила в итоге — лишь малая часть той свободы, которая ожидает тебя.

Она удивленно взглянула на него.

— Что ты имеешь в виду? Я уже и так вышла за рамки дозволенного, обзаведясь собственным хозяйством, а не живя с родственниками.

— Но ты можешь намного больше. Ты все еще загоняешь себя в рамки, поступая так, как хочет общество и твой отец.

Аврора понимала, что он прав. Всю свою жизнь она чувствовала, что задыхается от установленных норм. Может, именно поэтому дневник француженки поразил ее до глубины души. Эта прекрасная и одновременно ужасная история страсти заворожила ее — написавшая ее женщина нашла свободу в оковах.

«Нет, — подумала Аврора, — я определенно не хочу такой жизни». Но возможно, Николас прав и ей действительно стоит немного рискнуть. Возможно, стоит быть смелее…

— В глубине твоей души есть жажда к жизни, Аврора. — Его голос звучал тихо, но отчетливо. — Ты хочешь почувствовать себя свободной, но не знаешь как.

Взгляд Николаса скользил по ней. Казалось, он заглядывает в ее сердце. Каким-то образом Ник сумел понять то, чего она сама не осознавала, увидеть незнакомую ей самой Аврору, которая хотела жить полной жизнью, сама устанавливая для себя правила и границы.

— Насколько я понимаю, ты хочешь научить меня этому, — наконец сказала она.

— Я был бы очень рад, если бы ты предоставила мне такую возможность. Я бы показал тебе абсолютно новый мир, полный ярких красок и новых ощущений. Ты не можешь быть по-настоящему счастливой здесь, одна в холодной постели.

От намека на то, что он может согреть ее постель, сердце Авроры заколотилось.

— Тебе не нужно беспокоиться о моем счастье, — пробормотала она.

— Может, и нет, но ты должна освободиться. И я хочу быть тем, кто поможет тебе это сделать.

— Как? Заставив меня сдаться?

— Став твоим любовником.

В ночной тиши она отчетливо слышала стук собственного сердца.

— Я не хочу снова спать с тобой. А что, если я забеременею? Тогда мне не избежать скандала.

— Ты же читала дневник. Есть бесчисленное количество способов доставить друг другу удовольствие и при этом избежать беременности.

Это было правдой — француженка описывала множество таких способов. Аврора посмотрела на Николаса — его взгляд был полон желания.

— Разве твой пульс не ускоряется при мысли о моих объятиях? — проговорил он глухим шепотом. — Неужели ты хочешь сказать, что мои прикосновения не возбуждают тебя?

Нет, она не отрицала этого. Он был ее мужем. Он стал ее первым любовником. Ее единственным любовником. Она действительно хотела его.

Неожиданно все ее чувства обострились. Она сильнее ощущала ночные запахи. Чувствовала, как участился ее пульс. Аврора думала о наслаждениях, которые он мог ей подарить.

Казалось, воздух между ними наэлектризовался от их напряжения. Сердце Авроры спорило с разумом, предлагая забыть об условностях и отдаться страсти.

Но разве она может уступить ему, проиграть в этом противостоянии? Николас хотел ее лишь потому, что не мог заполучить.

А может, стоит дать ему то, чего он хочет? Если она согласится отдаться Николасу, то вскоре ему это надоест и он отправится на поиски новых жертв, забыв о ней.

Тогда ей нужно ускорить события. Аврора устала защищаться, устала быть объектом его преследований и всегда быть начеку.

В этом Николас напоминал ей отца. Намеренно или случайно, но он старался одержать над ней верх, подавить ее волю, чтобы затем контролировать ее действия. Но Аврора очень долго терпела тиранию своего отца и была уверена, что сможет справиться с Николасом.

Будет любопытно поменяться с ним ролями и, вместо того чтобы быть жертвой, напасть на него первой. Если она сама будет добиваться близости с ним, Николасу наверняка скоро надоест это и он уедет. Переспав с ней, он уже не будет так сильно хотеть ее.

— Наверное, ты прав, — медленно проговорила Аврора, гадая, не допускает ли она ошибки. — Возможно, мы действительно должны стать любовниками.

Николас не ответил, и Аврора поняла, что застала его врасплох. Он явно не ожидал, что она согласится.

И он также не ожидал, что Аврора сделает первый шаг.

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, гадая, хватит ли у нее мужества довести дело до конца. Она не могла позволить, чтобы все осталось по-прежнему и Николас продолжал действовать ей на нервы. Он не остановится, пока Аврора не сдастся, так что чем быстрее она сделает это, тем раньше он оставит ее в покое.

У Авроры почти не было сексуального опыта, но дневник научил ее многим тонкостям, о которых она прежде не знала. Это были бесценные уроки. Женщина, способная доставить наслаждение мужчине, обладала огромной властью.

Их первая брачная ночь также помогла Авроре понять довольно много. Николас показал ей, что такое возбуждение и удовлетворение.

Не сводя с него глаз, Аврора собрала волю в кулак и медленно наклонилась, пока их губы не соприкоснулись…

Николас не шевелился, словно не мог прийти в себя от удивления.

— Ты что, серьезно? — наконец спросил он.

Аврора постаралась говорить спокойно, хотя у нее в груди клокотало.

— Абсолютно серьезно. Ты же сам сказал, что мне нужно иногда рисковать. И я собираюсь начать прямо сейчас. Не мог бы ты лечь?

Когда она попыталась заставить его лечь, Николас схватил ее за руку.

Аврора нервно рассмеялась.

— Ты что, боишься меня, Николас? — прошептала она с вызовом.

Ник подозрительно посмотрел на нее.

— Что ты задумала?

— Я хочу помочь тебе расслабиться. И возможно, отомстить. Меня бесит, когда ты преследуешь меня и наслаждаешься этим. Так что я решила поменяться с тобой местами. А теперь ложись.

Николас сделал, как она просила.

— Аврора, я не святой. — В его голосе слышалось предостережение. — Если ты не хочешь заниматься любовью, то лучше остановись прямо сейчас.

Аврора усмехнулась, расстегивая пуговицы на его пальто, но руки ее дрожали.

— Ну, «святой» — это слово, которое я применила бы по отношению к тебе в последнюю очередь. Я хочу сыграть в эту игру… Но сама буду устанавливать правила.

Она медленно расстегнула жилет и затем распахнула его. Аврора почувствовала тепло его тела под рубашкой, стук его сердца.

— Первое правило — тебе нельзя прикасаться ко мне.

— А что, если я откажусь играть по твоим правилам?

Аврора улыбнулась.

— Думаю, что не откажешься.

Ее рука направилась ниже. Поколебавшись секунду, Аврора оголила его живот.

Когда Николас зашевелился, она покачала головой.

— Лежи спокойно.

Николас повиновался, и она принялась гладить его живот, чувствуя, как его кожа согревается под ее руками. Когда Аврора просунула руку под его бриджи, все его тело напряглось. Ее смелость стала испаряться.

— Тебе больно? — спросила она, стараясь придать своему голосу игривость.

— Ты прекрасно знаешь, что нет, ведьма, — простонал он.

Аврора убрала руку, но уже понимала, что Николас сильно возбужден — расстегивая пуговицы на бриджах, она чувствовала, как напрягся его член.

— Ты действительно думаешь, что я смогу лежать спокойно, пока ты делаешь со мной такое?

— Если ты шевельнешься, то все закончится, — невинно улыбнулась она.

Николас стиснул зубы, когда Аврора расстегнула его бриджи и принялась за кальсоны. Наконец она расстегнула и их.

При виде его обнаженного тела у Авроры перехватило дух.

Возможно, у нее почти не было опыта, но ей было известно, что произойдет, если она прикоснется к нему. Ее ласки заставят его забыть обо всем, кроме нее. Он увеличится под ее пальцами.

«Я поглаживаю твой напряженный член. Я не чувствую стыда. Отбросив все запреты и условности, ты обучил меня плотским утехам, сделав мое тело чувствительным к наслаждению».

Аврора не сводила глаз с его паха, но на самом деле была не такой спокойной, какой хотела казаться. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда она легко провела рукой по его члену до самого основания, остановившись уже на животе, лаская Николаса так, как он учил ее во время их первой брачной ночи.

Ей нравилось ощущать его тело — упругий живот, шелковистую кожу на его пенисе…

— Аврора… — выдохнул Ник.

Осмелев, она продолжила исследовать его тело. Вновь коснувшись его члена, она обхватила его ладонью, медленно скользя вверх и вниз, гладя его по всей длине, чувствуя, как он еще больше увеличивается под ее рукой.

— Где ты научилась этому? — простонал Николас.

— Ну, у меня был хороший учитель.

— Я что-то не припомню, чтобы рассказывал тебе об этом.

— Может, и нет. Но ты научил меня не бояться твоего тела. Ты открыл мне тайну возбуждения и страсти. А дневник заполнил пробелы.

Он был таким твердым, таким сильным на ощупь, и Аврору поражало то, как простое прикосновение может подействовать на мужчину. Лаская его, она возбуждалась сама, и ее уверенность в себе росла. Ей было жарко, и сладкая боль сжимала низ ее живота.

Глядя на Николаса, Аврора сбросила капюшон и наклонилась, чтобы губами ощутить то, что доставляло ей в прошлом столько удовольствия. Это было бесстыдным, порочным действием с ее стороны… но Аврора наслаждалась, осознавая собственную силу и значимость, когда такой сильный мужчина полностью находился в ее власти.

Казалось, Николас перестал дышать. Подняв на секунду голову, Аврора увидела, что его глаза закрыты. Наклонившись, она нежно провела языком по набухшей головке.

— Я все правильно делаю? — прошептала она.

— Я бы сказал, очень правильно. Пожалуйста, не останавливайся.

Она не собиралась останавливаться. Несмотря на недостаток опыта, Аврора знала, что ему хорошо. Она чувствовала, как рука ее мужа коснулась ее волос, легонько направляя, но в остальном он был неподвижен.

Повинуясь инстинкту, Аврора обхватила его член губами. Он был горячим и пульсировал и от ее прикосновений становился все больше и тверже.

Николас застонал, и Аврора, подняв голову, посмотрела в его лицо. На нем было написано огромное наслаждение. Она почувствовала себя счастливой оттого, что заставляет его кричать от удовольствия и от желания быть с ней.

Наклонившись вновь так, что ее золотые волосы рассыпались по плечам, она продолжила.

Аврора видела, как он дрожит, и вместе с удовлетворением оттого, что может доставить ему такое наслаждение, чувствовала, что все сильнее и сильнее хочет его. Она ускоряла ритм, лаская пальцами другой руки его напрягшиеся яички.

Дыхание Николаса стало прерывистым — она знала, что скоро он испытает оргазм.

И действительно, через несколько секунд Николас резко отодвинулся и, со стоном перевернувшись на бок, кончил.

Через некоторое время он лег на спину.

— По-моему, мне нужно поблагодарить автора этого дневника.

Аврора внезапно смутилась — Николас и не думал прикрыться, и то, что секунду назад казалось ей замечательным, теперь было постыдным.

— Ты что? — пробормотал Николас. — Сейчас не самое подходящее время для застенчивости, ведь настала моя очередь доставить тебе удовольствие.

Он взял ее руку и поцеловал. Аврора вздрогнула от возбуждения, которое усилилось при этом простом прикосновении.

— Думаю, на сегодня достаточно.

— Есть одна проблема — познав тебя один раз, я начинаю хотеть тебя все больше и больше. Так что давай проведем остаток ночи, занимаясь любовью.

— Ты не можешь сделать этого.

— Почему нет?

Он протянул руку, дотронувшись до ее груди, скрытой плащом. Аврора охнула, когда его пальцы нащупали ее сосок.

— Ты же возбуждена, Аврора. Признайся себе — ты действительно хочешь меня. Твоему телу необходимо снять напряжение, накопившееся за все эти дни.

Она не знала, что ответить — с одной стороны, ей было сложно противиться своим желаниям, а с другой, Аврора вдруг вспомнила о своем решении держаться от него подальше.

Николас сел и нежно погладил ее губы кончиками пальцев. Аврора закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением и борясь со своими желаниями.

Сила этих чувств пугала Аврору, и все же она не могла заставить себя сказать Николасу «нет».

Когда он прижал ее к себе, Аврора остановила его. Луна светила очень ярко, и хоть они были надежно скрыты ветвями ив, полностью расслабиться она не могла.

— Не здесь, Николас.

— Ты права. Тебе будет гораздо удобнее в кровати. Куда поедем?

— Ко мне домой.

— С удовольствием, — улыбнулся Николас, одеваясь.

Встав, он подал ей руку, и, захватив одеяло, они пошли к экипажу. Усадив Аврору, Николас сел сам и бросил прощальный взгляд на озеро.

— После сегодняшней ночи я буду видеть это место совсем в другом свете.

Аврора знала, что и она, посещая парк, всегда теперь будет вспоминать время, которое они провели здесь вместе.

По пути домой они молчали. Аврора думала о том, правильное ли решение она приняла. Пригласить Николаса в свою постель было все равно что заигрывать с тигром — он наверняка ранит ее чувства.

Она и так не могла понять себя и, сблизившись с Николасом, боялась совсем потерять голову.

Но она не хотела отступать. Наигравшись вдоволь, он отправится на поиски новой забавы. Оставалось только надеяться, что она не просчиталась.

Однако когда они наконец приехали, Аврора тут же забыла о своих переживаниях — в доме горел свет.

— Что-то случилось, — прошептала она.

Аврора побежала к двери, и Николас, отдав поводья слуге, который все это время ждал их неподалеку, последовал за ней.

В холле она наткнулась на дворецкого, который выглядел так, словно его только что подняли с постели. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Леди, что случилось? Мы испугались, не найдя вас в доме.

Аврора спокойно взглянула на него, решив, что глупо лгать собственным слугам.

— Я была на прогулке. Что случилось, Денби?

— Прибыл граф Марч, миледи.

На секунду Авроре показалось, что ее сердце замерло. Но Жоффрей не мог приехать, ведь он пропал без вести около года тому назад. Потом она вспомнила, что его десятилетний брат Гарри унаследовал его титул.

— Гарри здесь? В Лондоне?

— Да, леди. Он… на кухне. Проголодался после своего… путешествия.

— Путешествия? Что ты имеешь в виду? Его привезла мать?

— Нет, прибыл только молодой лорд Марч…

В эту секунду в холл вбежал светловолосый мальчишка. Он был одет в дорогие бриджи и сюртук. Его волосы были растрепаны, а лицо, которое так напоминало лицо Жоффрея, было все в грязи.

— О Рори, рад тебя видеть! — сказал он, увидев Аврору.

Заметив Николаса, мальчик резко остановился. К удивлению Авроры, он сжал кулаки и сердито уставился на него.

— А ты кто?

— Я кузен покойного мужа леди Авроры, Брендон Деверилл, — спокойно ответил Николас.

— Что ты тут делаешь? — резко спросил мальчик.

— Гарри, подбирай слова. Этот джентльмен — мой гость.

Мальчик сердито взглянул на Аврору.

— Неужели ты так быстро забыла моего брата? Сегодня, кстати, исполняется год со дня его смерти.

Аврора грустно покачала головой — у нее совсем вылетело из головы, что сегодня ровно год, как корабль Жоффрея затонул в море.

— Нет, — виновато ответила она. — Я действительно забыла, какой сегодня день, но я не забыла о Жоффрее.

— Тогда что он делает здесь посреди ночи?

Аврора глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

— Вы не имеете права задавать мне такие вопросы, молодой человек. И кроме того, как мой родственник, Ни… мистер Деверилл имеет полное право зайти в гости. А теперь ты ответишь на мои вопросы. Что ты здесь делаешь? Сейчас ночь!

Сердитое выражение на лице Гарри сменилось неуверенностью.

— Я сбежал из дому, Рори. Мама стала просто невыносимой. Пожалуйста, позволь мне остаться у тебя.

Глава 14

Он касался меня с удивительной нежностью, словно боялся причинить мне боль.

— А теперь расскажи-ка мне по порядку, как тебе удалось добраться до Лондона? — спросила Аврора вскоре после того, как они с Николасом и Гарри уселись за стол в кухне. Конечно же, Ник остался без всякого приглашения и явно чувствовал себя у нее как дома, но она не хотела спорить с ним при мальчике.

Гарри поднял голову от тарелки с холодной курятиной, лепешками и яблоками.

— Я добрался на дилижансе. Было так интересно! Сначала я ехал на крыше, а потом рядом с кучером. Он даже дал мне немного поуправлять лошадью, правда, тут же забрал поводья, потому что некоторые пассажиры стали жаловаться.

— Ты что, проделал один весь путь от Сассекса до Лондона? — переспросила Аврора. — Неужели ты не понимаешь, насколько это опасно? Тебя могли обокрасть или…

— Ну, поездка в дилижансе совсем не была опасной. Правда, когда мы уже приехали, я чуть не упал на куст шиповника. Было очень много людей, и я не знал, куда мне идти. Я заметил троих ребят, похожих на мошенников. Но когда они попытались прицепиться ко мне, я показал им кулак и убежал.

Авроре было даже подумать страшно, что могло приключиться с ребенком, самостоятельно разгуливающим по улицам Лондона.

— Я не настолько глуп, Рори, — сказал Гарри, увидев выражение ее лица. — И могу сам позаботиться о себе. Правда, мальчишки украли мои вещи. Там был мой любимый корабль.

— Корабль? — переспросил Николас.

Мальчик исподтишка взглянул на него, словно решая, можно ли ему верить.

— Флагман адмирала Нельсона, «Победа». Он был сделан из олова. Мне подарил его брат.

Вспомнив о брате, Гарри укоризненно посмотрел на Аврору.

— Денби не хотел меня впускать. Он не поверил, что я лорд Марч, ведь когда он видел меня последний раз, я еще даже ходить самостоятельно не умел. А тебя дома не было, и за меня некому было вступиться.

Аврора к тому времени уже сняла плащ, и ей хотелось провалиться сквозь землю, только бы брат Жоффрея не видел ее в таком виде.

— Твоя мать знает, что ты сбежал? — спросила она, решив сменить тему.

Гарри самодовольно улыбнулся.

— Ну, к этому моменту уже знает. Но я оставил ей записку, в которой сообщил, что решил жить с тобой.

— Гарри, твоя мама сойдет с ума от беспокойства!

— Знаю. Именно поэтому я и сбежал. Она просто невыносима — контролирует каждый мой шаг. А последнюю неделю стало еще хуже, ведь приближалась годовщина смерти Жоффрея.

— Ну конечно же, она расстроена, — сказала Аврора, пытаясь вразумить его. — Теперь ты ее единственный ребенок, Гарри…

— Да. Но она начинает переживать даже тогда, когда я выхожу за порог дома! Она решила никуда меня не пускать, пока я не вырасту, Рори. Это же черт знает что.

Аврора нахмурилась.

— Где ты нахватался таких выражений?

— От нашего садовника, Тома. Так ты собираешься рассказать моей матери о том, что я здесь, Рори? Делай как знаешь, но я не поеду домой, и ты меня не переубедишь. Если ты не согласишься приютить меня, я найду кого-нибудь, кто согласится это сделать.

Аврора не знала, что ему ответить. Она хотела помочь Гарри не только потому, что была очень привязана к мальчику, но и потому, что хотела загладить перед ним свою вину. Последний год она совсем не навещала Гарри. Он потерял брата, которого обожал, и жил под опекой матери, которая панически боялась, что с ее младшим сыном тоже произойдет что-то плохое. Леди Марч была рассудительной женщиной, но после смерти Жоффрея старалась защитить его брата. Аврора понимала, почему Гарри взбунтовался и решил искать убежища у человека, которого он считал своим другом. Но тем не менее она не хотела поощрять такое поведение.

Однако прежде чем она успела что-то сказать, Гарри снова заговорил.

— Я все равно не задержусь у тебя надолго, потому что хочу присоединиться к британскому флоту и сражаться с французами.

— Что?

— Я мечтаю стать моряком. Мне хочется настоящих приключений, но мама ни за что не отпустила бы меня. Она даже не разрешает мне ловить рыбу в наших прудах. Она панически боится, что я утону, как Жоффрей.

— Мне понятны твои чувства, — вставил Николас.

— Да? — На лице Гарри отразилось любопытство. — У вас американский акцент.

— Да, я из Штатов. Но у меня есть некоторый опыт общения с британскими моряками. Многих матросов, которые работали на моих кораблях, заставили служить на английских судах.

Глаза Гарри загорелись.

— Вы капитан корабля?

— Нет, я владелец. Владею торговым флотом.

— Флотом? Да это же целое состояние!

Николас улыбнулся.

— Если бы ты знал все трудности, с которыми столкнешься, отправившись служить на флот, то не захотел бы стать моряком, поверь мне на слово. Жизнь моряка намного сложнее той, к которой ты привык. Лучше иди служить юнгой на торговый корабль.

Аврора гневно взглянула на Николаса, сердясь из-за того, что он только подогревает интерес мальчика, вместо того чтобы отговаривать его.

— Никуда Гарри не пойдет.

— Пойду, Рори, — упрямо ответил Гарри.

Николас покачал головой.

— Ну, так не годится. Подумай о том, что ты не только расстроишь свою мать, но и сам будешь не готов к тому, что тебя ждет. Насколько я понимаю, у тебя даже нет рекомендательного письма?

— У меня должно быть письмо?

— Если ты хочешь продвинуться дальше обычного матроса, то да. Тебе нужен кто-то, кто сможет написать для тебя рекомендацию, и к тому же тебе понадобятся деньги, чтобы купить необходимое снаряжение.

— У меня есть деньги — я достаточно богат.

— Тогда тебе лучше купить собственный корабль и стать судовладельцем. Поверь мне, это намного приятнее, чем драить палубу с утра до ночи.

Гарри широко заулыбался, очевидно, довольный новой идеей.

Николас улыбнулся ему в ответ. Глядя на него, Аврора почувствовала, как сжимается ее сердце. Ей стоило сразу понять, что он будет поддерживать мальчишку. Должно быть, именно так выглядел Николас, когда ему было десять. И все же ей было неприятно, что он использует свое обаяние для того, чтобы склонить Гарри на свою сторону.

Держа в руке куриную ногу, мальчик снова размечтался.

— Если у меня будет свой корабль, я смогу шпионить за французами, как Жоффрей.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Аврора.

— Жоффрей выполнял секретное задание, когда его корабль затонул.

Гарри подозрительно огляделся.

— Мне не стоило говорить об этом, Жоффрей сказал, что это большой секрет.

Аврора, конечно же, не поверила словам мальчика. Невозможно было представить тихого домоседа Жоффрея в роли шпиона. Скорее всего, Гарри просто выдумал это, чтобы как-то объяснить для себя бессмысленную гибель своего брата. Видимо, мальчик действительно очень нуждался в друге.

И, конечно же, Аврора готова была стать его другом. Она чувствовала себя в ответе за него. Гарри всегда был рядом с ней и Жоффреем. Он просто обожал лошадей и под любым предлогом сбегал в конюшни ее отца. Мальчик считал, что она лучше разбирается в лошадях, чем его брат, и первого пони, который появился у него, выбирала именно Аврора.

Она всегда относилась к Гарри как к младшему брату — ведь он и стал бы ее братом по мужу, если бы все сложилось по-другому. И к тому же Аврора прекрасно понимала, что значит жить с человеком, который пытается контролировать каждый шаг своего ребенка. Поэтому, несмотря на то что она не одобряла его поведение, Аврора решила позволить Гарри остаться, по крайней мере, пока он не выбросит из головы эти глупости о службе во флоте.

Гарри зевнул, и Аврора поняла, что он очень устал.

— Тебе пора спать, — мягко сказала она. — Я уверена, что утром мы что-нибудь придумаем.

— Ты не отправишь меня домой?

— Не сразу, но прямо с утра я напишу твоей матери о том, что ты благополучно доехал, и попрошу ее разрешить тебе немного погостить у меня.

— Ты просто чудо, Рори!

Вскочив из-за стола, Гарри подбежал к Авроре и обнял ее за шею.

Она не могла сдержать улыбки.

— Ты, кажется, сказал, что у тебя украли одежду? Нужно будет найти тебе подходящую ночную рубашку.

Денби, который учтиво ожидал за дверью, при этих словах появился, словно его позвали. Аврора высвободилась из объятий мальчика и обратилась к дворецкому:

— Не могли бы вы провести лорда Марча в зеленую спальню?

— Как пожелаете, миледи.

Когда Гарри направился вслед за дворецким, Аврора остановила его.

— Секундочку, мой юный граф. Мне кажется, что тебе нужно извиниться перед мистером Девериллом за свое поведение.

Гарри неохотно повернулся к Николасу.

— Мне жаль, что я так разговаривал с вами. Простите меня, пожалуйста.

— Считай, что все забыто, — дружелюбно отозвался Ник.

— А если я пообещаю, что буду вести себя хорошо, вы расскажете мне о кораблях?

— Конечно, — улыбнулся Николас:

— Спасибо.

Гарри перевел глаза на Аврору.

— А он не такой плохой, как я думал.

Когда мальчик ушел, Николас повернулся к Авроре.

— Он называет тебя Рори?

— Когда Гарри был совсем маленьким, он не мог произнести мое имя, поэтому я так и осталась для него Рори. Прости за его поведение. Вообще-то он очень хороший мальчик.

— Да, я понял это.

Николас помолчал, потом добавил:

— Ты стала бы хорошей матерью.

Аврора заглянула ему в глаза, гадая, думает ли он о том же, что и она — какими бы стали их дети, если бы они все-таки решили жить вместе?

Она мысленно побранила себя за такие мысли. Глупо надеяться, что между нею и Николасом может быть что-то серьезное. Он был не тем человеком, который может жить с одной женщиной. Любовь была для него игрой, очередным приключением. Он мог удовлетворить сексуальные потребности любой женщины. Но при этом Николас ничего не будет к ней чувствовать:

А раз так, то она вряд ли сможет долго удерживать его возле себя, и в конце концов он отправится восвояси, на поиски новых острых ощущений, оставив ее с разбитым сердцем и поломанной судьбой.

Нет, подумала Аврора. У них с Николасом не будет детей.

Внезапно она вспомнила события этой ночи. Николас был здесь, в ее доме, потому что она пригласила его в свою постель. Боже правый…

Сразу почувствовав себя неуютно в его присутствии, Аврора стала думать, как ей выкрутиться из этой неловкой ситуации.

Ее решение держать Николаса на расстоянии сегодня чуть не рассыпалось в прах. Теперь она была рада неожиданному приезду Гарри. Конечно, это добавило ей проблем, но одновременно и спасло от ужасной ошибки.

— Мне кажется, тебе лучше уйти, — тихо сказала она.

— Час тому назад ты думала по-другому.

— Час тому назад я находилась под влиянием полнолуния. И не знала, что Гарри вздумает сбежать из дому и приехать ко мне.

— Так ты решила прятаться за его спиной.

Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

— Ты используешь приезд мальчика как удобный предлог для того, чтобы избавиться от меня?

— Нет, Николас, я…

— Да. Ты обманываешь себя. Не позволяешь себе сделать то, чего на самом деле хочешь.

— Это не так. Этой ночью я натворила глупостей…

Аврора покачала головой.

— Мне нужно думать о своих обязанностях. Я должна позаботиться о Гарри. Его брат погиб, и я знаю, что Жоффрей хотел бы, чтобы я присматривала за мальчиком. К тому же это будет неправильно по отношению к самому Жоффрею — я не могу переспать с тобой в годовщину его смерти. Это было бы просто ужасно.

Николас раздосадованно вздохнул.

— Ужасно то, что ты хоронишь себя заживо, постоянно думая о прошлом. Тебе нужно забыть о своем бывшем женихе, Аврора.

Она отвела глаза.

— Нелегко забыть о смерти дорогого тебе человека.

Она перешла на шепот:

— Ты не знаешь, каким ударом для меня была его гибель. Он был не просто моим женихом. Он был для меня близким другом, которого я любила фактически с колыбели. И после смерти моей матери…

Она замолчала, боясь, что сейчас расплачется. Николасу ни за что не понять ту боль, ту беспомощность и одиночество, которые она чувствовала, потеряв Жоффрея.

Аврора была вне себя от горя, когда ее горячо любимая мать умерла от гриппа. Жоффрей поддерживал ее, помогая пережить эту трагедию. А потом он погиб. Как же несправедливо было то, что он ушел из жизни в расцвете сил! Но потом… потом она поняла, что бесполезно злиться на судьбу.

Заставив себя не думать об этом, Аврора встала.

— Я не собираюсь спорить с тобой, Николас. Надеюсь, ты найдешь, где выход?

Она повернулась, собираясь уходить, но его тихий голос остановил ее.

— Аврора.

Она не хотела поворачиваться к нему лицом. Он встал со стула и подошел к ней.

— Пожалуйста, не прогоняй меня, — сказал Ник, легонько обняв ее.

Аврора замерла. Его близость действовала на нее словно наркотик.

Но когда он прижал ее к себе, она снова вспомнила о том, что Николас опасен. Ведь на самом деле она не хотела, чтобы он уходил и оставлял ее одну, но не могла в этом признаться.

— Я поступила неправильно, пригласив тебя сюда, — прошептала Аврора. — Я не хочу снова заниматься с тобой любовью. Я просто не могу.

— Почему?

Его рука легла на ее грудь.

— Мы ведь муж и жена. Это естественно.

— А зачем? Ради минутного удовольствия?

Николас поколебался, затем спросил:

— А что плохого в минутном удовольствии?

Аврора закрыла глаза. Она чувствовала дыхание Николаса на своей шее, чувствовала, как его рука поглаживает ее грудь, и чуть не застонала.

— Ты, Николас, — тяжело дыша, ответила она. — Твое присутствие само по себе очень плохо для меня. Ты абсолютно не тот мужчина, которого я бы хотела видеть своим любовником. Я не хочу привязываться к человеку, который каждый день играет со смертью. Я и так потеряла слишком многих дорогих мне людей: сначала мать, потом Жоффрея… Я не хочу снова страдать.

— А я и не прошу тебя об этом.

— Нет, просишь. Ты обвинил меня в том, что я боюсь собственных чувств. Может, это и так, но, по крайней мере, я испытываю меньше боли.

— Да, это не так болезненно, но при этом ты не получаешь столько удовольствия, сколько могла бы. Разве ты действительно хочешь прожить жизнь, не ощутив удовлетворения? Зачем жить, прячась от мира? От счастья, от желания, от страсти?

Аврора ничего не ответила, и Николас прижался губами к ее волосам.

— Сможешь ли ты быть такой холодной? Не признаваться даже себе самой в своих желаниях? Сможешь ли ты быть настолько сильной?

Его слова затрагивали потаенные уголки ее сердца. Аврора понимала, что придется сделать над собой усилие, чтобы отказать ему, чтобы притвориться, что она не хочет быть с ним, ведь их союз не принесет ей ничего, кроме новых слез.

Нужно сделать что-то прямо сейчас, пока не стало слишком поздно.

— Ты не прав, — сказала она почти умоляющим тоном. — Мне не нужна страсть. Я хочу только, чтобы ты оставил меня в покое.

— Я тебе не верю. Я помню ту пленительную женщину, которой ты была в нашу первую брачную ночь. И не позволю тебе забыть о том, какой страстной любовницей ты была тогда.

— Николас… пожалуйста… просто уйди.

Он молча повернул ее, и теперь они стояли лицом к лицу.

— Аврора… — прошептал он, целуя ее.

Аврора попыталась оттолкнуть его — она не хотела этого поцелуя… не хотела чувствовать нежные губы Николаса на своих губах. Не хотела поднимать руки и запускать пальцы в его мягкие волосы, испытывать это дикое желание, которое мог утолить только он…

Их поцелуй стал еще жарче, а объятия — крепче. Аврора тихонько застонала, чувствуя, как его тело прижимается к ней, как дыхание Николаса становится прерывистым.

Она понимала, что Николас хочет ее. И она тоже хотела его…

В эту секунду она услышала звук приближающихся шагов. Испугавшись, Аврора резко оттолкнула Николаса и отскочила в другой конец кухни.

У нее все еще кружилась голова после поцелуя, когда в кухню вошел Денби.

— Я проводил лорда Марча в спальню, миледи, — доложил он. — Что еще я могу для вас сделать?

— Денби, пожалуйста, проводи мистера… Деверилла. Он как раз собирался уходить.

И, не глядя на Николаса, она развернулась и выбежала из комнаты.

Глядя ей вслед, Ник стиснул зубы, борясь с желанием броситься за ней. И все же, возможно, Денби вошел вовремя, иначе он не остановился бы на одном лишь поцелуе. Ник был ослеплен страстью и, вполне вероятно, занялся бы с Авророй любовью прямо здесь, на кухонном столе.

И только в карете, возвращаясь домой, Николас задумался о причине неудержимой тяги к этой женщине.

Он не знал, как объяснить влечение, которое он испытывал к Авроре. Он еще не встречал никого, чье прикосновение могло так возбудить его. Что в ней было особенного?

Она была красива и очень умна. В ней сочетались интеллигентность и грациозность, комбинация, которую он редко встречал в женщине. И то, как она сопротивлялась ему, тоже выделяло ее среди прочих.

Естественно, им двигало желание завоевать ее. Он не только хотел взять верх в этой войне, но и чувствовал определенное удовлетворение, когда она была рядом, прекрасная и желанная, но недоступная.

И все же то, что Ник чувствовал по отношению к Авроре, было чем-то большим, чем простая похоть или желание одержать верх. Сам того не понимая, он стал пленником своего желания. Желания сделать ее своей.

Николас знал, что играет с огнем, но никогда еще он так не мечтал обжечься.

Его губы искривились в ухмылке. Его друзья и родственники были бы потрясены, узнав, что он настолько увлекся женщиной, тем более своей собственной женой. Николас понятия не имел, наложила ли на него Аврора какое-то заклятие или он просто хотел во что бы то ни стало сломить ее сопротивление, но одно знал твердо — он ни за что не отступит.

То, что вначале было лишь желанием исполнить волю отца и использовать в своих интересах жену, стало для него важнее всего на свете. Чем лучше он узнавал Аврору, тем больше убеждался в том, что хочет прожить с ней до старости.

Николас знал, что не ошибся в ней. Аврора была живой и страстной, и ей просто надо было помочь осознать это. Сегодняшняя ночь в парке, которая так приятно удивила его, служила тому доказательством. Аврора дала ему то, о чем он так давно мечтал.

Но он хотел большего.

Вспомнив об этом, Ник тихо выругался. Он не мог спокойно стоять и смотреть, как она снова закрывается в своей скорлупе. И когда Аврора с такой нежностью говорила о своем бывшем женихе, Николасу хотелось проломить головой стену.

Как же он ненавидел этого человека! Неужели он действительно ревнует к мертвецу? Но то, как Аврора обожествляла покойного графа Марча, могло свести с ума кого угодно. Пока она не забудет о нем, она не сможет жить полной жизнью… или добровольно отдаться ему.

Ник покачал головой. Он привык выручать женщин из беды, но обычно угроза исходила извне. Теперь же ему предстояло спасти Аврору от нее самой.

Он добьется того, что она признает его своим мужем… и забудет о том, что когда-то любила другого.

Глава 15

Он ясно выразил свои намерения — ему хотелось завоевать не только мое тело, но и сердце.

Несмотря на надежды Авроры, прибытие Гарри не разрешило вопрос, как избавиться от ее настойчивого, упрямого мужа. Скорее даже наоборот — появление молодого графа Марча дало Николасу повод появляться когда вздумается под предлогом того, что он хочет показать ребенку город.

Их дружба раздражала Аврору. Николас подкупил мальчишку рассказами о кораблях и морских путешествиях, а также своим обаянием. И Аврора понимала, что не может запретить Нику появляться в ее доме, если не хочет расстроить Гарри.

Хотя иногда она была даже рада его приходу — присматривать за десятилетним сорванцом было занятием не из легких. Аврора регулярно брала Гарри с собой на утренние прогулки верхом> но это не ослабляло его тяги к приключениям. Он хотел увидеть мир, а для начала — хотя бы Лондон.

К счастью или нет, но Рейвен тоже быстро подружилась с мальчиком, и они часто проводили время вместе, устраивая скачки в парке. Аврора знала, что не может бранить их, ведь сама положила этому начало.

Но даже состязания с Рейвен не шли ни в какое сравнение с тем, что устраивал Николас. Гарри приходил домой и взахлеб рассказывал о том, что они видели тигров в Египетском зале на Пикадилли, в котором были выставлены экспонаты из Африки и Америки. А через три дня у него разболелся живот от имбирных пряников, которыми он объелся на ярмарке, куда они ходили смотреть на жонглеров и акробатов.

Когда Аврора пыталась объяснить Николасу, что он слишком балует мальчика, тот говорил, что не стоит из-за этого волноваться.

— Ну конечно же я переживаю, — отвечала она. — Я за него в ответе.

— Обещаю, я не позволю, чтобы с Гарри что-то случилось.

Авроре нужно было успокоиться на этот счет, но она не сомневалась, что Николас стал для мальчика настоящим героем и подталкивает его к тому, чтобы тот не боялся рисковать.

Рейвен сопровождала их в Королевский амфитеатр, где акробаты показывали трюки верхом на лошадях. А на следующий день Гарри упал с лошади, пытаясь повторить то, что увидел, и до крови ободрал колени и подбородок.

Аврора была напугана, но Николас заверил ее, что исцарапанные коленки — обязательный атрибут любого мальчика. Когда она продолжила протестовать, он посоветовал не слишком давить на Гарри, иначе он подумает, будто она пытается контролировать его так же, как и мать.

И все же Авроре было не по душе то, что Николас разжигает в мальчике бунтарский дух.

Последней каплей стала картинная выставка на Кесл-стрит. На ней, кроме всего прочего, можно было увидеть фрески с изображением сражений на Ниле, в которых принимал участие флот капитана Нельсона. После этого Гарри говорил только о том, как он хочет отправиться в море.

— Думаю, надо пореже водить его в такие места, — сказала Аврора Николасу, когда они на следующее утро выехали в парк на прогулку.

— Почему?

— Потому что Гарри слишком впечатлительный ребенок. Мне даже подумать страшно, чему он научился у тебя за эти дни.

— Не понимаю, что плохого в выставке египетской иероглифической письменности?

— Я беспокоюсь не из-за этого, а из-за того, что он постоянно находится рядом с тобой. А тебя сложно назвать достойным примером для подражания, Николас.

— Дорогая, пожалуйста, называй меня Брендоном.

Аврора раздраженно закатила глаза.

— Мне не нравится то, что Гарри так привязался к тебе. Представь, как он будет огорчен, когда ты уедешь.

И как огорчится она.

— Из-за того что ты постоянно рассказываешь ему о своих приключениях, он считает тебя героем.

— Ну, насколько я понял, я и в подметки не гожусь его великому и неподражаемому братцу. По словам Гарри, твой обожаемый Жоффрей был шпионом.

Аврора покачала головой.

— Гарри ошибается. Жоффрей ни за что не стал бы этим заниматься.

— Почему ты так говоришь?

— Он был очень интеллигентным человеком. Все свободное время проводил за книгами.

— Какой зануда!

Слова Ника задели Аврору, и все же она промолчала. С тех пор как Николас приехал в Англию, она редко вспоминала о Жоффрее.

Ей было стыдно — как она могла так быстро забыть о нем? Они знали друг друга с самого детства, а теперь Аврора с трудом могла вспомнить его лицо — ведь все ее мысли заполонил образ Николаса.

По сравнению с ее мужем Жоффрей был лишь тенью.

Аврора мысленно упрекнула себя за такие мысли.

— Жоффрей был настоящим джентльменом, — резко ответила она. — И добрым человеком. Он бы никогда не бросил свою семью, чтобы отправиться на поиски приключений, как некоторые мои знакомые.

— Как я уже сказал… зануда.

Глядя, как кипятится Аврора, Николас лишь улыбнулся и кивнул в сторону озера Серпантин.

— Готов поклясться, что твой обожаемый Жоффрей ни за что не привез бы тебя туда посреди ночи и что ты никогда бы не доставила ему такого удовольствия, как тогда мне.

Аврора поняла, что они как раз проезжают то место, куда привозил ее Николас, и покраснела. Однако когда она снова взглянула на него, лукавый огонек в его глазах исчез… вместе с окружающим их миром.

Она замерла, зачарованная его взглядом. Напряжение снова охватило ее, но она испытывала кое-что еще.

Желание. Оно внезапно вспыхнуло в ней, захватив душу Авроры со скоростью лесного пожара.

Две недели она делала все возможное, чтобы казаться безразличной, но чувства, которые она подавляла, не исчезли и дожидались своего часа, чтобы нахлынуть вновь.

Аврора знала, что когда-нибудь ей придется разрешить эту ситуацию. Но пока она не знала, как поступить, и просто отвела глаза.

И все же Аврора понимала, что нужно что-то делать.

Даже с приездом Гарри ухаживания Николаса не прекратились. Он перевернул ее жизнь вверх дном, как она и боялась, разрушив хрупкое равновесие, к которому она так стремилась. Аврора злилась на себя за то, что не может дать ему отпор, но сделать ничего не могла.

Казалось, она гораздо больше, чем он сам, переживает из-за того, что Николаса могут поймать. На следующее утро Аврора получила письмо от Перси, который спрашивал, приезжал ли к ней Николас.

Аврора бегло прочитала его.

«С тех пор как я последний раз писал тебе, я сделал вывод, что слухи о том, что Николас выжил — это правда. Его видели на Карибских островах после его мнимой смерти, а вчера ко мне приходили офицеры британского флота, которые интересовались, не знаю ли я, где его можно найти.

Если Николас действительно выжил, то тебе следует быть готовой к скандалу, ведь ты его жена. Сейчас я жалею о том, что уговорил тебя принять его предложение…»

Перси также извинялся за то, что солгал ей о могиле Николаса.

«Ник считал, что тебе не стоит видеть, как его казнят. И зная, как тяжело ты переживала смерть своего бывшего жениха, я с этим согласился».

Но Аврора беспокоилась совсем не потому, что Перси соврал ей. Вскоре все узнают, что ее покойный муж жив-здоров и его разыскивают военные.

Аврора нервно сжала письмо в руке. Нужно что-то предпринять. Она не понимала, зачем Николасу рисковать жизнью, чтобы добиться ее расположения. Нужно каким-то образом убедить его уехать из Англии.

На следующее утро в парке Аврора постаралась поговорить с ним. Она приехала позже обычного, потому что лошадь Гарри захромала и ее нужно было заменить. Когда же они с Гарри наконец добрались до парка, там уже было полным-полно гувернанток с детьми.

Аврора присоединилась к Рейвен и Николасу, и они неспешно поехали по Роттен-роу, а Гарри вместе со своим конюхом вырвался вперед. Рейвен на этот раз решила не присоединяться к нему, поэтому Авроре пришлось подождать, пока она сможет поговорить с Николасом наедине.

Вскоре они наткнулись на четырехместный открытый экипаж, в котором сидели муж с женой и маленький ребенок. Аврора с ужасом поняла, что это барон и баронесса Синклейр. Дамиан Синклейр, которого прозвали Грешником, когда-то был первым развратником и повесой Адской лиги, но женившись, стал примерным семьянином. Аврора понимала, что он вполне мог догадаться о том, кто такой на самом деле мистер Брендон Деверилл.

Она надеялась, что им удастся незаметно проскользнуть мимо кареты. Она очень хорошо относилась к жене Синклейра, Ванессе — они познакомились несколько лет тому назад, на первом балу Авроры, и сразу же подружились, но сейчас ей хотелось избежать встречи с ней.

Однако, проезжая мимо, Ванесса заметила Аврору и тепло поприветствовала ее. Зная, что у нее нет выбора, Аврора подъехала к ним.

Лорд и леди Синклейр были очень красивой парой. Их маленькой дочке Катерине было около девятнадцати месяцев. Она унаследовала иссиня-черные волосы отца и темные глаза матери и обещала стать настоящей красавицей.

С неохотой Аврора представила им своих спутников и заметила, с каким интересом Синклейр рассматривает Николаса. Она была рада, когда Катерина с криком «Утка!» стала вырываться из рук отца.

— Мы учим ее кормить уток, — сказала Ванесса.

— Простите, мы должны идти, — отозвался Синклейр с чувственной улыбкой, которая разбила сердца половине женского населения Лондона. — Я уже давно понял, что лучше не заставлять даму ждать.

Перед тем как уйти, Ванесса извинилась перед Авророй за то, что в последнее время не навещала ее.

— Мы две недели были в деревне. Но если на этой неделе ты будешь не занята, я с радостью зайду к тебе в гости.

— Замечательно. И возьми с собой Катерину.

Ванесса тепло улыбнулась.

— Обязательно. Была рада познакомиться с вами, мистер Деверилл.

— И я с вами, леди, — ответил Николас, приподняв шляпу.

Аврора вздохнула свободнее, когда они ушли, и с укоризной взглянула на Николаса.

— По-моему, Синклейр узнал тебя.

— Неудивительно. Я познакомился с ним за несколько лет до того, как он женился, на охоте.

— Я слышала, что он был грозой всех порядочных женщин, — задумчиво произнесла Рейвен.

— Верно, — ответил Николас. — Но, по словам Клейна, сейчас Синклейр без ума от своей жены.

— Это видно по тому, как он смотрит на нее, — тихо произнесла Рейвен.

Аврора услышала зависть в ее голосе, и Николас, видимо, тоже. Он внимательно взглянул на сестру.

— Еще не поздно пересмотреть свои взгляды на брак, милая. Тебе не обязательно выходить замуж за состоятельного человека — ты вполне можешь позволить себе брак по любви.

Рейвен упрямо покачала головой.

— Мне нужен титул. И кстати говоря… вот и Хелфорд.

Она очаровательно улыбнулась и направила лошадь к герцогу Хелфорду.

Аврора начала нервничать в его присутствии. Она напряженно смотрела, как он подскочил от неожиданности, услышав приветствие Рейвен. Затем он заметил Аврору, и его взгляд стал ледяным.

Аврора невольно вздрогнула, вспомнив о том, как чуть не стала его женой. Если бы не брак с Николасом, то к этому времени она уже готовилась бы к свадьбе с Хелфордом.

Герцог перевел взгляд на Николаса, который, казалось, был абсолютно спокоен.

— Мне так приятно, что ты предпочла меня ему, — прошептал Николас на ухо Авроре.

Прежде чем Аврора успела придумать какой-нибудь колкий ответ, Хелфорд снова повернулся к Рейвен. Его лицо смягчилось, и, что бы он ни говорил ей, Рейвен весело смеялась.

Аврора нахмурилась, глядя на подругу. Ей не нравилось то, что Рейвен в таких хороших отношениях с герцогом, ведь тот все еще находился в поисках невесты.

— Она лучше знает, что делает, — прошептал Николас, словно прочитав ее мысли.

Аврора покачала головой. Большинство девушек считали Хелфорда завидным женихом, но ей даже подумать было страшно о том, как живая, веселая Рейвен будет уживаться с таким мужем, как он.

— Мне бы очень не хотелось видеть их вместе.

— Ну, учитывая состояние твоего собственного брака, думаю, ты не самый лучший советчик в таких вопросах.

Аврора вдруг поняла, что Николас смотрит на нее без тени улыбки, и вспомнила о том, что хотела ему сказать.

— Вчера я получила письмо от Перси, — сказала она. — На Карибских островах уже знают, что ты жив.

— Так я и думал.

— Николас…

Аврора глубоко вздохнула, готовясь спокойно сказать ему все, что намеревалась.

— Рано или поздно тебя обнаружат. Пожалуйста, перестань рисковать своей жизнью и возвращайся в Америку, где тебе ничего не будет угрожать.

— Я подумаю над этим.

— Правда?

— Да, — медленно ответил Николас. — Я готов отправиться домой хоть завтра, но при одном условии.

— При каком?

— Если ты согласишься поехать со мной как моя жена. Аврора молча уставилась на него, не зная, что ответить.

Она видела, что Николас говорит абсолютно серьезно, как тогда, когда они оба думали, что его ожидает виселица.

— Мне казалось, что мы уже все решили, — ответила она дрожащим голосом.

— Ничего мы не решили. Мы договорились, что будем пока что жить раздельно. Но с тех пор я изменил свое решение.

Это было как раз то, чего так боялась Аврора.

— У меня нет никакого желания обсуждать наш брак, — тихо сказала она, жалея, что начала этот разговор.

— Если ты будешь постоянно убегать от ответа, то проблема не разрешится сама по себе.

Зная, что с Николасом спорить бесполезно, Аврора устало прикрыла глаза.

— Хорошо, давай обсудим это.

— Когда?

Аврора отвела глаза.

— Сегодня вечером. Приходи ко мне домой.

— В твою спальню?

Она неохотно кивнула.

— Это единственное место, где мы сможем поговорить наедине. Я оставлю окно открытым.

Желая поскорее сбежать от него, Аврора пришпорила лошадь, решив помешать заигрываниям Рейвен, но ее мысли были обращены к Николасу и его бессмысленной храбрости.

Аврора нервно расхаживала по комнате, ожидая прихода Николаса. В сотый раз взглянув на часы, она увидела, что время уже приближается к полуночи, а его все нет.

Аврора пробовала почитать что-нибудь, сначала журнал, затем дневник, но не могла сосредоточиться. Она перебирала в уме аргументы, которые могут заставить Николаса образумиться. Ей нужно было убедить его в том, что она не хочет быть его женой, что одна лишь мысль о том, чтобы снова подчиняться чьей-то воле, вызывает у нее содрогание. Она наконец обрела свободу и даже не успела как следует насладиться ею, как он хотел вновь забрать ее.

Аврора знала, что не может уступить ему. Нужно раз и навсегда положить конец этим мучениям — она не могла расслабиться, находясь рядом с Николасом. Ей потребуется призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы сопротивляться его обаянию и убедить его вернуться в Америку самому.

А что, если ее аргументов окажется недостаточно?

Взглянув на себя в зеркало, Аврора резко остановилась.

Тогда она отдаст ему то, чего он так хочет. Свое тело.

Она смотрела на свое отражение при свете ночника и не узнавала себя. Ее лицо раскраснелось, волосы, не собранные в прическу, свободно лежали на плечах. На Авроре была ночная рубашка из темно-синей парчи.

Она чувствовала, как ткань прижимается к ее обнаженной груди, вызывая эротические ощущения. Может, она делает ошибку?

Аврора вздрогнула от неожиданности, услышав за спиной тихий скрип. Обернувшись, она увидела, что Николас уже в спальне. Он стоял у окна, глядя на нее.

Когда его взгляд задержался на ее груди, Аврора прикрыла ее руками.

— Я не вижу смысла обсуждать это снова, Николас, — начала она, собрав все свое мужество. — Несколько недель тому назад я уже говорила тебе о том, что не хочу быть твоей женой.

Подойдя ближе, Николас облокотился на столбик кровати.

— Несколько недель тому назад ты еще не оправилась от потрясения, увидев, что я цел и невредим. Тогда я не стал давить на тебя, решив, что тебе нужно время, чтобы все обдумать.

— Я уже все обдумала. И мое решение не изменилось.

— А мое — да, — тихо произнес он.

— Не могу понять, с чего бы это?

— Потому что я смог узнать тебя лучше.

Аврора отвернулась от его внимательного взгляда и снова начала ходить по комнате.

— Думаю, что наш брак может стать счастливым, — добавил Николас, заметив ее волнение.

— С чего бы это?

— Аврора… почему ты не хочешь дать мне шанс?

— На это есть столько причин, что я даже не знаю, с чего начать.

— Назови хоть одну.

— Хорошо. Впервые я могу жить так, как сама того хочу. Зачем мне лишаться этого?

— Потому что ты можешь обрести кое-что получше.

Аврора удивленно взглянула на него.

— Получше? Что может быть лучше независимости?

Николас усмехнулся. Когда-то и он так думал.

— Если бы ты действительно хотела независимости, дорогая моя, то не задумываясь отправилась бы со мной в Америку. Там ты обретешь гораздо большую свободу, чем в английском обществе.

— Если при этом я буду твоей женой, то вряд ли. Жена не имеет прав нигде, будь то Америка или Англия. Я жила, во всем повинуясь отцу, и не хочу, чтобы это повторилось.

Николас нахмурился, недовольный ее сравнением.

— Не думаю, что у нас с твоим отцом есть что-то общее.

— Да? А я считаю, что ты так же любишь доминировать. И скорее всего, станешь таким же жестоким. Ты сделаешь все, чтобы добиться своего…

— Я не собираюсь превращать тебя в рабыню. Если бы я хотел этого, то потребовал, чтобы ты сразу вернулась со мной. Я бы никогда не дал тебе права выбора.

— Ты и сейчас не очень-то позволяешь мне выбирать.

— Позволяю. Я не буду заставлять тебя быть моей женой, если ты не хочешь этого.

Аврора облегченно вздохнула.

Ник поколебался, решая, как убедить ее.

— Мне кажется, что ты слишком сгущаешь краски, считая, что мы не сможем ужиться вместе. Твой страх ничем не обоснован.

Эти слова заставили Аврору остановиться.

— Необоснован? Если я поеду с тобой в Америку, то мне не на кого будет надеяться, кроме тебя. Я буду полностью зависеть от тебя. А что, если когда-нибудь тебе надоест жить со мной и ты отправишься на поиски новых приключений? Тогда я останусь одна в чужой стране.

— Я ведь уже говорил тебе, что собираюсь осесть на одном месте.

— И как долго ты продержишься? Пока тебе не захочется острых ощущений? Что мне делать тогда? — Аврора повернулась лицом к нему. — Ты просишь меня бросить все, что мне дорого, и отправиться с тобой. Разве я могу настолько доверять тебе, Николас?

Не зная, что ответить, Ник уставился в ее темно-голубые, как океан, глаза.

— Ты думаешь только о минусах, — наконец сказал он. — А есть много плюсов.

— Я размышляла и об этом. Может, моя жизнь здесь и скучна, но, по крайней мере, я знаю, чего ждать.

Аврора покачала головой.

— И даже если бы я хотела поехать с тобой, я бы не смогла этого сделать, ведь здесь у меня есть обязанности — Рейвен, Гарри…

— У меня есть еще две сестры, которым не помешают твои советы.

— А твоя мать? Что, если она не захочет видеть вторую хозяйку в своем доме?

— Насчет этого ты можешь не волноваться. Во-первых, у меня есть свой дом, который я построил, чтобы жить своей жизнью. А во-вторых, моя мать будет рада тебе, ведь она уже не верит, что я когда-нибудь женюсь.

Аврора ничего не ответила, и он добавил:

— И если ты беспокоишься из-за того, что придется оставить лошадей, то у меня в Виргинии есть большая конюшня. А также сотни акров земли. Ты сможешь ездить верхом, сколько тебе вздумается.

Аврора потерла висок, словно у нее разболелась голова.

— Дело не во мне, а в тебе. В том, что ты за человек. Разве ты не видишь, что делаешь? Ты пытаешься спасти меня от неприятностей, которые сам же и выдумал, потому что привык так поступать. Ты просто не можешь иначе, это стало частью тебя самого.

— Я делаю это не из-за особенностей своего характера, — ответил Ник.

— Да? А я думаю, что именно в этом и заключается главная проблема.

Она помолчала.

— Ты не будешь мне изменять, Николас?

Он не знал, что ответить.

Аврора слабо улыбнулась.

— Это очень серьезный вопрос. Но вдруг случится так, что ты найдешь себе кого-то другого и забудешь обо мне? Сейчас ты хочешь быть со мной, но кто знает, не переменишь ли ты своего мнения через два года, а может, даже через два дня?

Ник отвел взгляд, раздумывая над ее словами. Аврора говорила не только о верности в постели, но и о том, чтобы он всегда был рядом с ней.

Был ли он готов пойти на такие жертвы ради нее? Забыть о старых привычках и начать новую жизнь?

— Ты не любишь меня, — тихо сказала Аврора, нарушив молчание. — Я не думаю, что тебе вообще известно, что значит это слово.

— А тебе известно?

— Известно. Любовь — это нежное чувство, которое заставляет тебя идти на жертвы ради другого человека, заботиться о нем. Это когда вам вместе весело, уютно и спокойно. Это тепло в твоем сердце… И я знаю, что ты не чувствуешь этого ко мне.

— Ты забываешь о страсти.

— Возможно, но страсть — слабая опора для счастливого брака. Я не сомневаюсь в том, что ты хочешь меня, но это лишь половое влечение. Любовь — это не страсть.

Николас поднял голову.

— То есть ты хочешь сказать, что не смогла бы заботиться обо мне?

— Я имею в виду, что глупо было бы позволить себе переживать из-за тебя, — ответила она после паузы. — Я не хочу снова оплакивать тебя, если ты умрешь. А ведь это вполне может произойти, если однажды ты уедешь из дому, чтобы никогда не вернуться.

— Я не могу пообещать тебе, что никогда не умру, Аврора. Никто не может этого пообещать.

— Конечно. Но тебе незачем рисковать понапрасну. Ты подвергаешь угрозе свою жизнь, а ведь я постоянно пытаюсь уговорить тебя покинуть Англию.

Она взглянула ему в глаза.

— Ты уедешь, Николас?

Ответом ей было его молчание.

Аврора вздохнула.

— Ну хорошо. Тогда я дам тебе то, чего ты хочешь.

Она стала развязывать пояс, затем остановилась, и их глаза встретились. Наконец развязав узел, она позволила рубашке упасть на пол.

Аврора слышала, как Николас взволнованно выдохнул, глядя на ее обнаженное тело, освещенное тусклым светом ночника.

— Что ты делаешь, Аврора? — спросил он срывающимся голосом.

— Позволяю тебе победить. Если я отдам тебе свое тело, то, возможно, тогда ты оставишь меня в покое.

Николас стиснул зубы, словно от боли.

— Я пришел сюда не за этим.

— Неужели? Разве ты не хотел минутного наслаждения?

— Я хочу, чтобы ты признала меня своим мужем.

Его слабая улыбка выглядела фальшивой.

— Если бы я искал лишь секса, то мог бы найти его где угодно.

Он подошел к Авроре.

— Я хочу не только заняться с тобой любовью, Аврора. Я хочу, чтобы ты желала меня, мечтала быть со мной вместе. Я хочу, чтобы ты отдалась мне потому, что не можешь иначе. А не потому, что ты думаешь подкупить меня таким образом.

Сердце Авроры бешено колотилось в груди.

— Я… я не хочу тебя, Николас, — соврала она.

— Да?

Поняв руку, он медленно провел пальцем по ее шее. Аврора тихо охнула, когда он намеренно задел ее возбужденный сосок.

— Ты не настолько равнодушна, как хочешь показать, — тихо прошептал он.

После этого он развернулся и, не сказав больше ни слова, вылез обратно в окно, оставив Аврору одиноко стоять посреди комнаты.

Николасу снова удалось одержать верх.

Дрожа, Аврора подобрала рубашку с пола и оделась, а затем подошла к кровати и упала на нее. Она снова проиграла.

Николас был прав — он действительно ей небезразличен. Те чувства, которые он вызывал в ней, путали Аврору. Это влечение она была не в силах победить — стоило Нику прикоснуться к ней, как она забывала обо всем на свете.

Холодок пробежал по спине Авроры. Ник спросил, сможет ли она заботиться о нем. Проблема была в том, что она слишком сильно заботилась о его благополучии.

Уже по этой причине он не мог быть хорошим мужем, не говоря уже о том, что они были очень разными людьми. Было бы глупо влюбиться в мужчину, который в любой момент может погибнуть.

Аврора безумно горевала, думая, что он погиб — а ведь тогда она еще совсем не знала его. Что же она испытает, привязавшись к нему всем сердцем, если снова потеряет его, на этот раз уже навсегда?

И что, если он бросит ее? Николас так и не смог пообещать ей, что будет верным мужем до конца жизни.

Он был эмоциональным человеком и вполне мог увлечься другой женщиной, как и его отец. И оставить ее, следуя зову сердца, или, не желая изменять Авроре, будет тихо ненавидеть ее просто за то, что она его жена. Он будет таким же, как и его отец.

Аврора покачала головой. Она не может этого допустить. Нет, ее страх не был необоснованным.

Ее взгляд упал на дневник, лежащий на столике у кровати. Глядя на него, Аврора почувствовала, как растет ее уверенность. Она не хотела повторить судьбу француженки, сердце которой разбилось, когда она потеряла любимого. Аврора всегда плакала, перечитывая последние страницы дневника, потому что история заканчивалась печально.

Как и роман матери Рейвен и отца Николаса. Теперь Аврора понимала, почему Элизабет Кендрик перечитывала книгу, пока страницы совсем не обветшали — ведь она была так похожа на писавшую его женщину. Их страсть была неимоверной, а горе — непереносимым, когда им пришлось расстаться…

Аврора до боли закусила губу. Ей нужно быть сильнее, чем эти женщины, если она не хочет повторить их ошибку. Дневник был невольным предупреждением о том, как ослепляет людей страсть, и Аврора должна была поступить мудро, если не хотела страдать. Она не должна отдавать свое сердце Николасу, иначе последствия будут очень печальными.

Глава 16

Я боролась с чувствами, которые он пробуждал во мне. Но кого я пыталась победить — его или, может быть, себя?

Мысли Ника были заняты только Авророй, и, когда вечером лорд Клейн пригласил его на закрытое выступление балетных танцовщиц, очаровавших всех присутствующих мужчин, Николас едва замечал их и рано ушел.

К его удивлению, Клейн последовал за ним.

— Не стоило отвлекаться из-за меня, — сказал Николас, когда они вместе спускались по лестнице.

— Мне не очень нравится выступление, — ответил Клейн. — Честно говоря, я уже давно не получаю удовольствия от всех этих развлечений.

Он кивнул в сторону кареты, ожидавшей его неподалеку в темной улочке.

— Подвезти тебя до отеля? Или еще куда-нибудь? Может, в казино?

— Я возвращаюсь в отель, но решил пройтись пешком. Если хочешь, можешь ко мне присоединиться.

— Пешком? — удивленно переспросил Клейн. — Это еще что за новости?

Похлопав по животу, Ник заставил себя улыбнуться.

— Ведя спокойную жизнь богатого джентльмена, я становлюсь ленивым и толстым.

— И, по-моему, беспечным.

— Да нет, с чего бы это?

— Ты ведь понимаешь, что рискуешь жизнью, бродя в такое время возле Ковент-Гарден?

Николас поднял свою трость, в которой был скрыт острый клинок.

— Думаю, что этим вечером мне не помешает небольшая разминка.

— Я полностью разделяю твои мысли, мой друг. Пожалуй, мне стоит присоединиться к тебе, — задумчиво произнес Клейн.

— Буду рад, но должен предупредить, что сейчас я не в самом лучшем настроении.

— Ты не один такой.

Николас удивленно взглянул на него.

— Что-то случилось?

— Ничего особенного, — отмахнулся Клейн. — Возможно, с годами я стал более сентиментальным. Наверное, даже повеса с годами начинает мечтать о спокойной жизни.

Николас тактично промолчал. Клейн был еще довольно молод — ему было чуть больше тридцати лет, но годы, проведенные в кутежах, видимо, уже давали о себе знать.

Граф жестом отослал карету и последовал за Николасом. Через минуту он заговорил на удивление серьезным голосом.

— Честно говоря, я думаю, что своим отвратительным настроением я обязан дедушке.

— Я слышал, что дни Вулвертона сочтены.

— Верно. Он вряд ли протянет больше месяца.

— Вы с ним близки?

— Нет. Он сущий тиран. Мы не общались уже много лет, хоть я и являюсь его наследником. — Клейн покачал головой. — Я не буду горевать, когда этот старый мерзавец испустит дух.

— После этого ты станешь маркизом?

— К несчастью, да.

Ник промолчал, ожидая, когда его друг объяснит свои слова.

— У меня нет ни малейшего желания брать на себя ответственность, которая перейдет ко мне вместе с титулом.

Он вздохнул.

— Но видно, все мы когда-нибудь должны распрощаться с юностью.

— Верно, — ответил Николас, прекрасно понимая его переживания.

Некоторое время они оба молчали, погруженные в свои собственные невеселые мысли. Вскоре, однако, Клейн снова нарушил молчание.

— Насколько я понял, твои ухаживания за собственной женой зашли в тупик?

Николас грустно усмехнулся.

— Как ты догадался?

— Просто ты похож на тигра в клетке. Возможно, я лезу не в свое дело, но мне кажется, что тебе нужно прибегнуть к крайним мерам.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты не думал о том, чтобы выкрасть ее?

Николас удивленно поднял брови.

— Надеюсь, ты не предлагаешь мне пойти по твоим стопам? Если я не ошибаюсь, последний раз, когда ты затеял такое, тебя вызвал на дуэль твой лучший друг, и тебе пришлось застрелить его.

Вздохнув, Клейн покачал головой.

— Это было ошибкой, которую я до сих пор не могу себе простить. Но поверь, я не предлагаю тебе ничего противозаконного или даже аморального. Закон не запрещает мужу отвезти свою жену в какое-нибудь романтическое место.

— Ты возбудил мое любопытство, — ответил Ник. — Так что же ты предлагаешь?

— Тихое любовное гнездышко, где ты сможешь уговорить Аврору изменить свое мнение о вашем браке. Я думаю, леди Авроре оно покажется очень… уютным.

— Насколько я понимаю, ты имеешь в виду что-то конкретное?

— Вообще-то да. У меня есть домик в Беркшире, который идеально подходит для этих целей — он отрезан от внешнего мира, и там очень деликатные и понимающие слуги. Я еще не встречал женщину, которая смогла бы остаться равнодушной к его экзотической… обстановке.

Николас ответил не сразу, и граф заговорил снова:

— Я хочу, чтобы ты уехал из Лондона еще по одной причине — тебе лучше на время исчезнуть и не попадаться никому на глаза. Сегодня днем Дамиан Синклейр спрашивал о тебе. Он заметил поразительное сходство между тобой и американцем, гостившим на собрании Адской лиги три года тому назад.

— Я подозревал, что он может вспомнить меня.

— Ты очень рискуешь, оставаясь здесь, Ник.

— Знаю, — задумчиво произнес Николас.

Это действительно было очень рискованно — оставаться в Лондоне ради Авроры, в то время как ему ничего не удавалось от нее добиться.

Николас вздохнул. Аврора укоряла его в том, что он постоянно пытается плыть против течения, и его отец считал так же. Когда он был уже при смерти, они с Николасом спорили из-за этого, и Ник до сих пор не мог простить себе, что разочаровал своего отца. Тогда он поклялся, что наконец займется судоходством и перестанет ввязываться в различные переделки. И тем не менее он, бросив все и забыв о своих обещаниях, отправился в Англию, к Авроре.

Она все еще противилась ему. Николас подозревал, что она вела себя так из-за того, что сильно волновалась за его судьбу. Она была бы намного счастливее, если бы он вернулся в Америку…

Нахмурившись, Николас начал составлять план действий. Может, стоит повернуть ее доводы против нее же самой, сказав, что ему лучше на время покинуть город….

— Я буду рад предоставить на время тебе свой дом, — сказал Клейн, прервав его размышления.

— Это очень щедро с твоей стороны, — отозвался Ник. — Позволь, я подумаю над этим.

Он действительно решил не отбрасывать эту идею. Если они с Авророй на какое-то время поселятся в месте, где им никто не помешает, у них обоих будет возможность поразмыслить над своими чувствами…

А также это уменьшит риск того, что его кто-то обнаружит, — напомнил себе Николас. Все его инстинкты, которым он привык доверять, подсказывали ему, что времени осталось мало.

Ему нужно что-то предпринять, и быстро.

Ситуация неожиданно разрешилась на следующий день.

Рейвен примеряла новые платья, сшитые для лета, которое она собиралась провести у дедушки, и попросила Аврору присутствовать при этом. Зная, что Гарри будет чувствовать себя неуютно в доме леди Дельримпл, да и сама она вряд ли обрадуется непоседливому мальчишке, Аврора оставила его на попечение дворецкого. Николас обещал зайти с утра, чтобы развлечь мальчика игрой в шахматы.

Уже перевалило за полдень, когда Аврора наконец вернулась домой. Услышав странные звуки, доносящиеся из гостиной, она удивленно посмотрела на Денби.

— Насколько я понял, мистер Деверилл учит молодого графа Марча кулачному бою, — сказал тот, помогая ей снять головной убор с траурной вуалью.

Не на шутку испугавшись, Аврора буквально влетела в комнату и замерла в дверях, не веря своим глазам. Часть мебели отодвинули в сторону, чтобы освободить больше места. Николас с Гарри стояли без рубашек друг напротив друга, приняв бойцовскую стойку.

— Правильно, — говорил Николас. — Не опускай руки, даже когда атакуешь. Вот так…

Он замахал руками в воздухе, нападая на воображаемого противника.

Сердце Авроры ушло в пятки. Она почувствовала одновременно испуг и злость.

— Что вы тут делаете? — спросила она, прекрасно понимая, что Николас учит мальчика драться.

Ник выпрямился и повернулся к ней. Гарри тоже посмотрел на нее.

— Рори, иди посмотри, чему я научился!

Аврора не сводила глаз с Николаса.

— Я спросила: что вы тут делаете?

— Я слышу тебя, — спокойно ответил он. — Я учу Гарри основам самозащиты, хотя, по-моему, ему необходим опытный инструктор.

— Да как ты смеешь! — прошипела Аврора сквозь стиснутые зубы.

— Тебе нечего переживать. Это совсем не опасно.

— Нечего переживать? Ты же можешь причинить ему вред. Гарри еще ребенок, а ты учишь его быть жестоким.

— Гарри уже достаточно взрослый, чтобы научиться защищаться.

Но Аврора не хотела слушать его.

— Пошел вон, Николас! — выкрикнула она. — И больше не приходи сюда. Я не хочу, чтобы ты и дальше портил мальчика.

Она проигнорировала удивленный взгляд Гарри, когда он услышал настоящее имя Николаса — она была слишком взбешена, чтобы беспокоиться из-за этого.

— С этой минуты я хочу, чтобы ты держался от него подальше, — произнесла Аврора, обращаясь к Гарри. — Ты понял меня? Я запрещаю тебе даже разговаривать с ним.

— Но Рори, — взмолился мальчик, — я попросил мистера Деверилла…

— Гарри, пожалуйста, иди в свою комнату.

— Рори…

— Сейчас же!

Мальчик укоризненно посмотрел на нее, чуть не плача, но не стал перечить. Он бросил прощальный взгляд на Николаса и вышел за дверь.

— Ты замечательный воспитатель, — саркастически заметил Николас, надевая пальто.

Аврора высокомерно взглянула на него.

— То, как я разговариваю с Гарри, тебя не касается.

— Мне действительно жаль, что прежде я не посоветовался с тобой. Я не думал, что ты будешь против.

— Конечно я против! Ты учишь его причинять людям вред.

— Это не одно и то же. Тебе не кажется, что ты немного драматизируешь ситуацию?

— Нисколько. Я защищаю Гарри от твоего влияния. Если я не вмешаюсь, то он либо покалечится, либо погибнет.

Николас сердито покачал головой.

— То, что ты боишься всего на свете, еще не значит, что и мальчик тоже должен быть таким.

Аврора затряслась от бешенства.

— Пошел вон, Николас! Убирайся, пока я не приказала вышвырнуть тебя.

Его глаза сузились.

— Когда-нибудь тебе придется побороть свой страх. Ты боишься жизни настолько, что хоронишь себя заживо. Нельзя отворачиваться от жизни только потому, что тебе могут сделать больно.

Но Аврора не слышала его.

— Я ведь уже сказала тебе — убирайся!

Дрожащей рукой она указала на дверь.

Николас подошел к двери, но вместо того чтобы уйти, закрыл ее. Когда он повернулся к Авроре, ей показалось, что он испепелит ее взглядом.

— Послушай…

Подойдя к ней, он схватил ее за плечи.

Аврора стала вырываться.

— Не трогай меня!

Она пыталась освободиться, но Николас не отпускал ее. Разозлившись, Аврора дала ему пощечину. Николас стал мрачнее тучи.

Аврора инстинктивно отпрянула, испугавшись того, что сделала. Она еще никогда в жизни никого не ударила. Боже, она ведь не лучше своего отца… И Николас… он выглядел так, словно готов был ударить ее в ответ.

— Я… мне жаль… — запинаясь, проговорила она, ожидая его реакции.

Но Николас не шевелился.

— Тебе жаль? — тихо сказал он. Выражение его лица неожиданно изменилось.

Медленным, но уверенным движением он прижал ее к стене. Аврора с удивлением увидела в его глазах не гнев, а нежность.

— Не нужно жалеть, — прошептал он, легонько сжимая ее запястье. — Лучше расцарапай мне все лицо, но только не замыкайся в себе. Если хочешь, можешь ударить меня еще раз.

Аврора молча уставилась на него, чувствуя, как колотится ее сердце. Бедра Ника прижимались к ней, а губы были всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Николас смотрел на нее с нежностью и страстью, и она чувствовала его возбуждение.

— Не надо… — дрожащим голосом сказала она. — Я не хочу, чтобы ты меня касался.

— Правда? А почему тогда твой пульс так участился? Почему ты тяжело дышишь?

Николас запустил руку под юбки Авроры, гладя ее обнаженные бедра. Она замерла, а потом охнула, когда его рука коснулась того места, где она так давно мечтала ее ощутить.

Николас засмеялся, поддразнивая ее.

— По-моему, твое тело не согласно с тобой, дорогая моя. Ты такая чувствительная, мне стоит лишь коснуться тебя, и ты уже вся мокрая.

Он не спеша поглаживал ее, и Аврора начала постанывать от наслаждения.

Ее руки легли на плечи Николаса, но она уже не знала, оттолкнуть его или прижаться к нему.

— Прекрати! — наконец выдохнула она, когда Николас ввел пальцы глубже.

— Но ты же хочешь меня, милая. Ты хочешь, чтобы я двигался вместе с тобой, заполнил тебя своим телом.

— Неправда, — ответила Аврора, но они оба знали, что это ложь. Она дрожала от страсти, чувствуя, что сейчас умрет, если не займется с ним любовью.

Николасом владело то же чувство. Простое прикосновение к Авроре невероятно возбудило его. Он сжал зубы, думая лишь об одном — как овладеть ею и заставить ее кричать от наслаждения, забыв обо всем.

Он чувствовал ее сопротивление, но не страх. Если бы он понял, что Аврора боится, то сразу же остановился бы. И на этот раз Николас понял, что не отступит. Он хотел, чтобы Аврора сражалась, даже испытывала ярость. Ярость была близкой родственницей страсти, а Николас больше всего на свете хотел, чтобы Аврора чувствовала страсть к нему. Он хотел сломить ее самоконтроль, выпустить наружу ее эмоции и показать ей, что это совсем не плохо.

Глядя в ее голубые глаза, Ник чувствовал, что тонет в них. Каждый раз, когда он касался ее, Аврора вспыхивала от желания, как женщина, которая отчаянно хочет жить и любить, но самой ей ни за что не разбить стену, за которой она спряталась… если только он не поможет ей.

Николас наклонился.

У Авроры перехватило дух от его страстного поцелуя. Он был пылким, горячим, диким. Аврора ощутила, как ее захватывает волна неудержимой страсти. Почувствовав это, Николас отпрянул, глядя на нее затуманенным от желания взглядом.

Аврора замерла, разгадав его намерения. Прежде чем она успела остановить его, Николас уже начал расстегивать бриджи. Он снова прижал ее к стене своим телом, и Аврора задрожала от возбуждения.

Она вздохнула, пытаясь прийти в себя.

— Боже правый, Николас… только не здесь.

— Здесь, именно здесь.

Обхватив Аврору за талию, он вошел в нее одним резким движением. Ее глаза широко распахнулись, когда она почувствовала его в себе.

Дыхание Николаса участилось. Через секунду он вышел из нее, но только затем, чтобы снова глубоко войти. Чувствуя прилив необузданной похоти, он заставил Аврору расставить ноги и начал ритмично двигаться.

Аврора ничего не могла поделать. Она застонала и внезапно поняла, что не может стоять неподвижно. Она изогнулась ему навстречу, прижимаясь к его телу, отдаваясь дикому ритму, который задал Николас. Она впервые ощущала такое примитивное желание. Сильное, дикое. Это было безумием.

Она чувствовала себя так, словно жидкий огонь растекается по ее венам. Все ее тело горело. Она еще никогда не чувствовала себя такой живой. Полной страсти, желания, наслаждения.

Николас быстро двигался внутри нее, обжигая, заставляя забыть об окружающем их мире. Она вскрикивала с каждым толчком, когда вдруг, неожиданно для нее, мощный оргазм накрыл ее с головой.

Аврора закричала, и Николас прильнул к ней губами, жарко целуя. Все его тело дрожало, и через несколько секунд он тоже застонал в экстазе.

Внезапно ослабев, Аврора прильнула к нему, чувствуя себя невероятно уставшей. Долгое время они так и стояли, не шевелясь и ничего не говоря друг другу, пытаясь восстановить дыхание. Аврора понимала, что не может произнести ни слова — ее горло пересохло, а по телу все еще пробегали сладкие волны.

Наконец Николас нарушил молчание, глухо выругавшись.

Словно во сне, Аврора открыла глаза и увидела, как он пристально смотрит на нее, словно пытаясь прочесть ее мысли. Его взгляд напомнил ей о том, где они и что сделали. Боже, как она могла?

— Отпусти меня, — прошептала она.

— Аврора… — начал было Николас, но она оборвала его.

— Отпусти меня! — уже громче потребовала она.

Он покорно отодвинулся и опустил ее на пол, но она едва держалась на ногах. Лицо Николаса словно окаменело. Он отошел, чтобы застегнуть бриджи.

Аврора в отчаянии закрыла глаза, удивленная собственным поведением. Они были похожи на диких животных во время брачного сезона. Она позволила Николасу овладеть ею прямо в гостиной, где их могли увидеть слуги. И Гарри мог вернуться и найти их…

— Да как ты посмел? — прошипела она. — Как ты посмел вести себя со мной, как с дешевой проституткой?

Николас замер на месте.

— Ты не права, милая. Я обращался с тобой, как со страстной женщиной. Женщиной, которая не боится своих чувств и желаний.

Он видел по ее лицу, что задел ее за живое, слышал это в ее дрожащем голосе.

— Убирайся. Я больше не хочу тебя видеть — никогда!

Николас сжал зубы.

— Аврора, я все еще твой муж, — тихо сказал он. — И имею право заняться с тобой любовью, где захочу и когда захочу.

Если бы взглядом можно было убить, то он был бы уже мертв.

— Я сказала — убирайся!

Николас уставился в ее холодные, злые глаза, перевел взгляд на дрожащие губы, все еще влажные, покрасневшие от его поцелуев. Даже сейчас он продолжал хотеть ее. Ник чувствовал возбуждение, но знал, что не должен снова прикасаться к ней, иначе может не справиться с собственной страстью или с собственным гневом.

— Не лги сама себе, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — Ты хочешь меня. Ты чувствуешь голод, который могу утолить только я.

Николас видел боль в ее глазах, но когда он сделал шаг навстречу Авроре, она поморщилась.

— Не прикасайся ко мне.

Сжав кулаки, он пошел прочь, но у входной двери вдруг остановился. Его смех был грустным и почти беззвучным.

— Ты хоть сама себе веришь? Увидев тебя впервые, я думал, что ты самая храбрая женщина из всех, с кем мне доводилось встречаться. Но я ошибался. Ты трусиха. Тебе не хватает мужества признать собственные страхи и побороть их.

Он помолчал, потом продолжил:

— Когда решишь, что готова сделать это, дай мне знать.

И с этими словами вышел за дверь.

Аврора устало закрыла глаза. Она дрожала от злости, от облегчения, от страха.

Да, она действительно боялась. Аврора знала, что Николас прав. Она трусиха. Ее пугал Николас, пугали те чувства, которые он вызывает в ее душе, то, как она меняется в его присутствии.

Черт его побери! И почему Николасу достаточно лишь прикоснуться к ней, чтобы она забыла обо всем, кроме одного — что она безумно хочет его? Его ласки разжигали в ее душе огонь, превращая ее в существо, живущее страстью, дикое и неукротимое. В его объятиях она становилась сама не своя.

Сокрушенно качая головой, Аврора попробовала пошевелиться и разочарованно застонала. Ее спина до сих пор упиралась в стену, но, выпрямившись, женщина почувствовала, как сперма Ника стекает по внутренней стороне ее бедра.

Аврора вытерла ее. Боже, как она могла позволить Николасу заняться с ней любовью таким образом? И как она сможет забыть его? Ее тело все еще не пришло в себя после его яростных ласк, ей было жарко, а ноги подкашивались…

Аврора глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Нужно любым способом подавить в себе чувства к Николасу. Нельзя снова допустить, чтобы они были так близки. Она просто не могла этого позволить.

Ее сердце сжалось при мысли о том, что она больше никогда его не увидит, никогда не почувствует его нежного прикосновения. И все же у нее не было выбора.

Аврора думала, что ее отец был тираном, который пытался подчинить ее себе, но теперь она понимала, что Николас был в сто раз хуже. Он хотел полностью обладать ею. И если она сдастся, то даже ее душа будет принадлежать ему. Он будет управлять ею, и огонь страсти поглотит Аврору, превратив ее сердце в горстку пепла.

Глава 17

Его руки нежно обняли меня, а его губы осушили мои слезы.

Ник лежал в своем номере, уставившись в потолок и проклиная себя за то, как он повел себя с Авророй сегодня днем. Это было непростительной ошибкой.

Он не думал, что их спор зайдет так далеко, превратившись в неукротимую, непредвиденную вспышку страсти. Но гнев Авроры только укрепил его решение, а поцеловав ее, он понял, что уже не сможет остановиться. Едва коснувшись ее, он мог думать лишь о том, чтобы глубоко войти в нее.

Николас закрыл глаза, вспоминая удивленное лицо Авроры, когда он овладел ею, ее раскрасневшееся лицо, ее страстность. Он взял ее прямо у стены, без предварительных ласк, не думая о том, где они находятся, и о том, что их могут увидеть. Словно шлюху. Но ей ведь понравилось это, она ответила ему со страстью.

Он не жалел, что сломил ее самоконтроль. Но теперь она злилась, и Ник не мог себе этого простить — после нескольких недель ухаживаний, во время которых он добивался ее доверия и расположения, не мог спать ночами, скучая по ней, Аврора снова не хотела его видеть.

Вздохнув, Ник провел рукой по волосам. Он понятия не имел, как наладить отношения — и хотел ли он их налаживать. Он не понимал природу своих чувств к Авроре.

Черт побери, он зашел слишком далеко. Никогда раньше ему не приходилось испытывать такой безумной, дикой потребности быть рядом с кем-то. Это пугало его. Авроре стоило только взглянуть на него, и кровь Николаса вскипала от желания обладать ею, сделать ее своей — такого он еще не испытывал ни к одной женщине. Он был похож на глупого, влюбленного школьника…

Он снова выругался. Может, стоит просто исчезнуть из ее жизни, пока он не совершил какую-нибудь ошибку, о которой будет потом жалеть? Ему и так давно уже нужно было убраться из Англии.

Такое впечатление, что он намеренно мучает себя. Скорее всего, Аврора так и не захочет видеть его своим мужем.

В эту секунду он услышал тихий стук в дверь. Удивляясь, что кто-то мог зайти к нему в такое время, Николас сел на кровати. Было около десяти, и он отклонил приглашение Клейна.

Стук повторился, на этот раз уже громче. Встав, Николас подошел к двери.

Открыв ее, он с удивлением уставился на своего гостя. Он тут же узнал Аврору, несмотря на то что она была в плаще и вуали.

Николас нахмурился. Она пришла в отель поздно вечером, одна, рискуя своей репутацией, после того как поклялась, что больше не будет с ним видеться. Но потом он понял, что у нее должна быть веская причина…

— Что случилось? — спросил он, смягчившись.

— Гарри… — ответила Аврора дрожащим голосом. — Он пропал.

— Что значит — пропал?

— Он сбежал. Пожалуйста, Николас, помоги мне.

Николас вздохнул. Он не стал напоминать ей о том, что она просит его о помощи в тот же день, когда выгнала его из своего дома. Вместо этого он завел ее в комнату, где их не могли подслушать посторонние.

— Как давно его нет? — спросил Николас, закрывая дверь.

— Я не знаю. Несколько часов. — Аврора подняла вуаль и с мольбой посмотрела на него. — Он не вышел к ужину, и я нашла на его подушке эту записку.

Она протянула Нику клочок бумаги, который, видимо, не раз перечитывала.

«Рори, я отправился искать свою судьбу. Пожалуйста, не волнуйся за меня».

Николас задумчиво нахмурился.

— У тебя есть какие-нибудь предположения о том, куда он мог пойти?

— Нет. Мои слуги обыскали весь дом. Ты поможешь мне?

Николас с укоризной взглянул на нее.

— Как ты можешь во мне сомневаться?

Отвернувшись, он стал снимать батистовую рубашку.

— Что ты делаешь? — удивленно спросила Аврора.

— Переодеваюсь. Не хочу привлекать к себе лишнего внимания. Богатый джентльмен, рыскающий в тех местах, где, скорее всего, сейчас находится Гарри, будет слишком выделяться из толпы. Присядь. Я буду готов через минуту.

Пока Николас рылся в своих вещах, Аврора рассеянно взглянула на диванчик, стоящий в другом конце комнаты. Но она была слишком погружена в собственные невеселые мысли, чтобы услышать его предложение, и вместо этого стала расхаживать по комнате.

— Это моя вина, — тихо произнесла она. — Гарри сбежал из-за меня. Если бы я не вышла из себя, он никогда не решился бы на такое.

Николас покачал головой, надевая старое коричневое пальто.

— Я не думаю, что дело в тебе. Гарри готов был ухватиться за любую возможность, чтобы отправиться на поиски приключений. Я удивлен, что тебе удавалось удерживать его так долго.

Аврора молчала, очевидно, продолжая корить себя за побег мальчика, и Николас почувствовал внезапный прилив нежности.

— Не отчаивайся, дорогая. Я найду его.

Аврора глубоко вздохнула, явно стараясь не расплакаться.

— Откуда ты начнешь поиски?

— С пристани. Скорее всего, он пойдет туда, чтобы найти работу на корабле. Он ведь так и не отказался от идеи отправиться во Францию.

Ник сменил свои новые, до блеска начищенные сапоги на более старые и достал широкополую шляпу. Когда он засунул пару пистолетов за пояс и спрятал нож в сапог, он напомнил Авроре настоящего пирата, и ей стало не по себе. И все же она ничего не сказала, глядя на Николаса и молясь, чтобы с Гарри все было в порядке.

Ник не винил ее за это. Ранее он упрекнул ее в том, что она боится всего на свете, но теперь ее страх имел под собой основания. Гарри был еще ребенком и совсем не знал жизни. Он станет легкой добычей для воров и разбойников Лондона. Николасу не хотелось даже думать о том, какому риску сейчас подвергается Гарри.

Ник бросил в карман медный кастет и взял трость, в которой был спрятан клинок. Он хотел быть готовым ко всему. Захватив все, что ему было нужно, он взял Аврору под руку и повел к двери.

— Как ты сюда добралась? — спросил он, выходя вместе с ней из комнаты.

— В своей карете. Денби отвез меня.

— Скажи ему, пусть доставит тебя домой.

Аврора остановилась, умоляюще взглянув на Николаса.

— Но я хочу пойти с тобой.

— Нет, милая. Я не хочу волноваться еще и за твою безопасность.

Аврора сжала кулаки, видимо, обидевшись на него. Николас легонько сжал ее плечи и поцеловал в лоб.

— Езжай домой, Аврора. Я найду Гарри, обещаю тебе.

Увидев, что она все еще колеблется, Ник погладил ее по щеке.

— Я же всегда всех спасаю, ты сама это говорила. Поверь в меня хоть немного.

Она нервно улыбнулась.

— Я верю тебе, Николас, — прошептала она.

Эта улыбка разрывала его сердце на части.

Отправив Аврору домой, Николас молился о том, чтобы ему удалось сдержать свое обещание. Потому что он знал наверняка: если с мальчиком случится что-то страшное, это будет означать конец его надеждам наладить отношения с Авророй.

Сначала Николас пошел к своему кораблю, пришвартованному в доках, где он держал небольшую команду на случай, если придется быстро покинуть Англию.

С несколькими самыми преданными матросами он стал прочесывать пристань в надежде обнаружить сбежавшего мальчика.

Даже ночью там было полно народу — матросы, проститутки и карманники, а из пивнушек и публичных домов доносились пьяные крики и хохот. От Темзы поднимался туман, приносящий с собой запах смолы и гниющей рыбы и окутывающий белым облаком стоящие на причале корабли со спущенными парусами.

Туман еще больше усложнил их поиски — они не видели дорогу перед собой, и любая стоящая неподалеку бочка напоминала им силуэт мальчика.

И все же туман был не единственной проблемой. Ник прекрасно знал тайную жизнь Лондона, и она была ему не по душе. Воры, проститутки и торговцы опием пользовались недоброй славой, и из-за них этот город был одним из самых опасных. Расспрашивая встречных о светловолосом мальчике, который якобы был сбежавшим юнгой, Ник говорил на просторечном диалекте, притворяясь моряком, и даже предлагал небольшую награду. Но никто не видел Гарри.

Его беспокойство росло вместе с тем, как приближался рассвет. Гарри мог быть где угодно — его могли украсть и заставить работать на одном из кораблей, стать карманником или трубочистом. Он мог оказаться в одном из домов терпимости, где некоторые клиенты были не прочь позабавиться с юным мальчиком. Он мог лежать в одной из темных подворотен со вспоротым животом…

Или же он мог быть далеко отсюда, решив пойти в абсолютно другое место, напомнил себе Николас. Он полагался только на свои инстинкты, начав поиск здесь. И хоть они редко подводили его, он все же мог ошибаться. В таком случае Гарри дорого заплатит за эту ошибку…

Николас вздохнул и продолжил поиски. Он знал, что не может показаться Авроре на глаза без мальчика.

Уже стояла глухая ночь, когда он встретился с двумя моряками, которых отправил на поиски.

— Ничего не нашли, сэр, — сказал один из них. — Нигде ни слуху ни духу этого сорванца.

— Продолжайте поиски, — приказал им Николас. — Когда дойдете до конца пристани, начинайте осматривать корабли и расспрашивать команду. Мы не остановимся, пока не найдем его.

Он уже хотел пойти прочь, как вдруг услышал шепот, от которого у него волосы встали дыбом.

— Дьявол…

Голос звучал из-за груды ящиков, но Николас вскоре понял, что ослышался — говоривший не ругался и не призывал сатану, а позвал по его мнимому имени — Деверилл.

Окликнув своих людей, Николас пробрался к ящикам. Его сердце похолодело, когда он увидел мальчика.

— Гарри? — позвал Николас, опускаясь на колени.

Тот застонал и приподнял голову. В темноте Николас смог различить лишь его светлые волосы.

Полуголый, Гарри лежал, обхватив руками живот, и дрожал от ветра. На нем были только подштанники, от которых воняло мочой — видимо, он обмочился со страху.

— Где болит? — спросил Николас, осторожно осматривая лицо мальчика, его руки и ноги.

— Живот… Они били меня…

Николас не нашел крови, но грудная клетка Гарри была вся в синяках. Ощупав ее, Ник решил, что ребра целы.

— Жить будешь, — резко проговорил он. — А теперь рассказывай, что случилось.

Сбиваясь, Гарри рассказал ему все — как он выбрался из дому вскоре после наступления темноты, как его прогнали с бригантины, на которой он хотел уплыть, как он потом был избит бандой молодых карманников. Казалось, тяжелее всего ему было вспоминать о своем страхе.

— Я так испугался, — промямлил он, переходя на шепот.

Николас не выбирал выражений.

— Мать твою, конечно, ты должен был испугаться. Тебе повезло, что тебя только слегка помяли. Тебе могли выпустить кишки и бросить здесь умирать.

— Я молился, чтобы вы пришли.

— Считай, что тебе повезет, если я не сверну тебе шею на обратном пути. Ты до смерти напугал леди Аврору.

— Я… мне жаль. Вы заступитесь за меня перед ней?

— Ты сам ей все расскажешь — утром. А пока что тебе нужно помыться.

Наклонившись, он осторожно взял мальчика на руки.

— Вначале я отнесу тебя на свой корабль, — сказал Николас. — Я не хочу, чтобы ты появился перед леди Авророй в таком виде.

Однако когда Гарри уже был доставлен на борт его корабля «Коготь», Николас передумал везти мальчика к Авроре. Гарри был измучен и избит, но кроме отдыха ему требовался еще и урок, который раз и навсегда отучит мальчика от подобных глупостей.

Когда Гарри уже вымылся и крепко спал на койке первого помощника капитана, Николас пошел в свою каюту и написал Авроре записку, сообщив только, что Гарри в безопасности и с его здоровьем все в порядке, но он должен остаться на борту некоторое время, потому что он, Николас, хочет преподать ему урок.

Естественно, это возбудит ее материнские инстинкты и она мигом примчится сюда, чтобы защитить мальчика. Но Николасу нужно было кое-что сказать ей наедине, а в ее собственном доме, полном преданных слуг, он просто не мог этого сделать. Он послал с запиской трех своих самых крепких матросов, поручив им охранять Аврору на пути в доки.

Его план сработал. Менее чем через час, еще до рассвета, Николас услышал стук колес по мостовой.

Стоя на палубе, он наблюдал, как Аврора выходит из кареты и быстрым шагом направляется к его кораблю. Николас чувствовал, как колотится его сердце, зная, что следующие несколько минут могут решить его дальнейшую судьбу.

Когда Аврора поднялась по мостику, он подхватил ее под руку, помогая взойти на борт.

— Что ты сделал с Гарри? — требовательно спросила она. — Ты ведь не обидел его?

— Ну конечно же нет. Он спит.

Аврора вырвалась из его рук. Ее взгляд был устремлен на Николаса, и на ее прекрасном лице были гнев и страх.

— Тогда что ты имел в виду, когда писал, что хочешь преподать ему урок? — тихо, но жестко спросила она. — Он должен быть сейчас в безопасности у меня дома.

— Он и так в безопасности, Аврора.

— Ты написал, что собираешься держать его на борту корабля…

— Давай не будем спорить, — сказал Николас, кивнув в сторону матросов, которые взбирались вслед за ней на корабль.

Сделав над собой усилие, Аврора позволила Николасу отвести ее к мальчику. Он взял фонарь и провел ее в кабину первого помощника. Тихо открыв дверь, он позволил Авроре войти первой.

Гарри спал как убитый, свернувшись калачиком на койке. Аврора осторожно подошла к нему, боясь того, что может увидеть. Его внешний вид был еще хуже, чем она предполагала — синяк под глазом, разбитая губа …

Аврора тихо всхлипнула, борясь с внезапным приступом тошноты — ей пришлось прижать ладонь ко рту, чтобы подавить его.

Вот что жестокость сделала с ним, подумала она, борясь с яростью и беспомощностью, охватившими ее. И все же Гарри жив, а это самое главное. Она не смогла уберечь его, но с ним все в порядке.

Желая убедиться в этом, она легко коснулась его лица. Мальчик зашевелился, но не проснулся. Аврора тихо вздохнула.

— Пойдем, — прошептал Николас за ее спиной. — Ему нужно хорошенько выспаться после всего, что с ним приключилось.

Авроре не хотелось уходить, но, ласково отбросив прядь светлых волос с лица Гарри, она все-таки последовала за Николасом. После нескольких часов, проведенных в тревоге, она чувствовала себя измученной и уставшей.

Она почти не обращала внимания на то, куда ведет ее Николас, пока не очутилась в маленькой, но уютной каюте. Аврора не сопротивлялась, когда он подвел ее к койке и заставил присесть.

После этого Николас подошел к буфету и налил ей немного бренди.

— Вот, выпей, — сказал он, поднеся стакан к ее губам.

Напиток обжег ее горло, словно огонь. Аврора вздрогнула, но сделала глоток, отодвинув его руку с остатками бренди. Склонив голову, она закрыла лицо руками.

— Я ведь говорил, что он в безопасности, — наконец сказал Николас.

Аврора не могла унять нервную дрожь.

— Я знаю. Просто я так испугалась…

— Ты что, действительно думала, будто я могу причинить ему вред?

Аврора молча покачала головой. Она знала, что Николас не позволит даже волоску упасть с головы Гарри, и все же он влиял на впечатлительного мальчика далеко не лучшим образом…

— Ты писал, что хочешь преподать ему урок, — пробормотала она, скорее спрашивая, чем обвиняя Николаса.

— Да. Утром я собираюсь заставить его поработать на корабле, драя палубу и подтягивая канаты.

— Зачем?

— Потому что ему нужно понять, насколько тяжела жизнь моряка.

Подняв голову, Аврора уставилась на него.

— Гарри не может стать моряком, Николас. Это слишком опасно. Держа его на своем корабле, ты только еще сильнее разожжешь в нем это желание.

— Но позволить ему видеть жизнь на море в романтическом свете будет еще хуже.

Убрав стакан, Николас присел рядом с ней на койку.

— У мальчика болезнь, Аврора. Болезнь, которая сама по себе не пройдет. Поверь мне, я знаю. Я был таким же в его возрасте. Может, тебе сложно это понять, потому что ты сама никогда не испытывала подобных чувств, но Гарри будет стремиться к своей цели до тех пор, пока не достигнет ее либо пока не разочаруется в ней. В любом случае, тебе не удастся вылечить его, посадив под замок. Он только озлобится на тебя за это — как сейчас злится на свою мать. Как я злился на своего отца.

— Но я в ответе за него…

— Я смогу защитить Гарри. Но ему нужно почувствовать влияние мужчины, Аврора. И я хочу помочь ему в этом.

— Ему не нужно влияние, которое ты оказываешь на него. Ты учишь его жестокости. А я ненавижу жестокость, Николас. Я жила со своим отцом и видела, как он ведет себя…

— Я не собираюсь учить Гарри жестокости, милая, — мягко сказал Николас. — Но ему нужно уметь постоять за себя.

Аврора молчала, и Николас снова заговорил, на этот раз жестче.

— Нельзя держать его завернутым в вату и бояться, что он поцарапается. Ты не должна держать его в склепе, который построила для себя.

Горло Авроры судорожно сжалось, и она отвела глаза.

— Но… он же еще ребенок. Я не хочу, чтобы с ним что-то произошло, ведь вина ляжет на меня.

— Тогда позволь мне дать ему разочароваться в жизни матроса.

Аврора промолчала, и Николас легонько приподнял ее голову и заглянул ей в глаза.

— Ты сказала, что доверяешь мне.

Аврора беспомощно уставилась на него. Его взгляд был спокойным, но она чувствовала, что он хочет услышать ответ.

Она нервно сглотнула.

— Я верю тебе, — прошептала она.

Лицо Николаса смягчилось, и он легко провел пальцем по ее губам. От его нежного прикосновения Аврора наконец не выдержала и расплакалась.

Закрыв глаза, она вытерла лицо тыльной стороной ладони. Слезами горю не поможешь. Они не могли заглушить ее боль.

И все же Аврора ничего не могла с собой поделать. Она всхлипывала и не могла остановиться.

Почувствовав, как Николас обнял ее, она уткнулась в его плечо и выплакала все накопившееся за день напряжение, всю боль, которую испытала, решив, что навсегда потеряла его.

Она беспомощно всхлипывала, а Николас молча стоял, прижимая ее к себе.

Наконец успокоившись, Аврора поняла, что они вдвоем стоят у стены и она уткнулась лицом в шею Николаса. Он ласково гладил ее по голове, и она вжималась в него, чувствуя, как его щетина покалывает ее щеку.

Аврора глубоко вздохнула, почувствовав себя спокойнее.

— Прости… — прошептала она охрипшим от слез голосом.

— Тебе не за что извиняться.

Ник легонько поцеловал ее в висок.

— Давай я тебе помогу.

Он вытащил из кармана чистый платок и вытер ее лицо.

Аврора лежала, не сопротивляясь, словно ребенок.

У нее не было сил, чтобы шевелиться.

— Ты был прав, — прошептала она. — Я трусиха.

— Нет, — ответил Николас. — Но ты слишком долго позволяла страху управлять тобой.

Аврора вздохнула, когда он нежно поцеловал ее закрытые глаза. Ей хотелось лежать так вечно, чувствуя себя в безопасности рядом с Николасом, обнимая его сильное теплое тело и зная, что с ним ей нечего бояться.

Но на Ника их объятия произвели совсем другой эффект. Когда Аврора прижалась к нему, уютно устраиваясь рядом, она услышала, как колотится его сердце. Он чувствовал, как в нем нарастает возбуждение, желание слиться с ней воедино.

Он хотел успокоить Аврору. Хотел, чтобы она не боялась и не грустила. Он хотел стереть с ее лица выражение отчаяния. Но больше всего он хотел ее.

Словно сами по себе его губы стали ласкать ее раскрасневшееся лицо, наслаждаясь прикосновением к ее шелковистой коже. Когда она пошевелилась, Николас почувствовал, как тупая сладкая боль начинает нарастать в нем.

Он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Откуда взялось это огромное желание быть с ней? Николас больше не мог ему противиться…

Он стал страстно целовать ее в губы, чувствуя, как с каждой секундой в нем все сильнее разгорается пожар. Аврора что-то протестующе пробормотала, но он не останавливался, нежно лаская ее, и когда она стала отвечать ему, Николас понял, что победил.

Затем внезапно Аврора отстранилась от него, упершись ладонями в его грудь. Тяжело дыша, она посмотрела на него.

Николас резко вздохнул, пытаясь взять свои желания под контроль. Он знал, что Аврора хочет его. Касаясь ее горла, он чувствовал, как ускоряется ее пульс.

— Я хочу заняться с тобой любовью, Аврора, — предупредил Ник хриплым шепотом. — Если ты против, лучше скажи об этом прямо сейчас.

Николас лежал тихо, ожидая ее ответа, но его нервы были натянуты, как струны. Он хотел ее, хотел до боли, но все же последнее слово должно быть за Авророй.

Она смотрела в его глаза, чувствуя, что тонет в них. Она думала, что не хочет его, не хочет этой страсти, но не могла противиться его нежности, его поцелуям, которые были такими ласковыми и такими жаркими одновременно. Она больше не могла ничего с собой поделать.

Аврора молча кивнула, чувствуя сладкий вкус поражения. Она не могла без него, не могла жить без его прикосновений, без его страсти.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался, — прошептала Аврора.

Она запустила руку в его шелковистые волосы.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Займись со мной любовью.

Глава 18

Он предложил мне рай на земле — если только у меня хватит мужества остаться в нем.

Николас медленно раздевал ее, дрожа от возбуждения. Аврора все еще стеснялась собственного тела, и ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не сорвать с нее одежду за пару секунд.

Когда наконец Аврора осталась перед ним полностью обнаженной, он стал вытягивать из ее волос шпильки одну за одной, позволив ее волосам рассыпаться сверкающей волной по плечам. Ее соски затвердели, кожа казалась золотой в приглушенном свете лампы, а ноги были длинными и стройными.

Аврора, должно быть, не понимала, насколько она красива и соблазнительна, подумал Николас. На ее лице были написаны желание и страсть. Голубые глаза смотрели на него.

— Аврора, — прошептал он, жадно прильнув к ней губами.

Он целовал ее не спеша, наслаждаясь каждой секундой, проникая языком между ее губами… Он испытывал ликование, чувствуя, как она вздрагивает от нетерпения. Николас хотел, чтобы с ним она забывала обо всем на свете, Он хотел заняться с ней любовью медленно, чтобы их близость продлилась как можно дольше.

Усилием воли он оторвался от нее и стал раздеваться.

Аврора, словно зачарованная, смотрела на его сильное тело. От него исходила такая мощная мужская энергетика, а сам он был похож на ожившее творение гениального скульптора. Но больше всего на Аврору подействовал его взгляд.

В глазах Николаса была неимоверная страсть. Он приблизился к ней, нежно гладя ее кончиками пальцев по обнаженным плечам. Затем его пальцы спустились ниже, к ее груди, к талии. Николас обнял ее за бедра, притянув к себе. Аврора почувствовала, как его горячий, возбужденный член прижимается к ее животу.

— Чувствуешь, что твое присутствие делает со мной? — тихо спросил Ник. — Чувствуешь, как огонь страсти поглощает меня?

И, не давая ей времени на ответ, склонился к ее груди, и ночная прохлада сменилась обжигающим жаром его губ.

Почувствовав прикосновение его языка, Аврора вздрогнула. А когда он начал нежно посасывать ее сосок, впилась ногтями в его плечи, желая лишь одного — чтобы он не останавливался.

Ее тихие стоны возбудили Николаса еще сильнее. Он сжал зубы, вспоминая, с какой животной жестокостью вошел в нее вчера. Но теперь его желания не были такими дикими. Его бешеная потребность обладать ею была удовлетворена. Теперь его переполняла нежность, которой он хотел поделиться с этим дорогим для него человеком.

Он опустился перед Авророй на колени и начал тереться щекой о внутреннюю сторону ее бедра, вдыхая ее запах. Аврора замерла.

Не обращая внимания на ее тихий протест, Ник наклонился ближе, лаская ее языком между ног.

Авроре показалось, что она вот-вот упадет, и она вцепилась Николасу в волосы, но он и не думал останавливаться. Его руки придерживали ее, не давая вырваться. Волосы Авроры рассыпались, накрыв их обоих, в то время как Николас продолжал медленно, ритмично ласкать ее своим языком.

Аврора вскрикнула от наслаждения. Его нежные прикосновения были для нее сладкой пыткой, заглушающей голод и тут же вновь вызывающей его.

— Николас, пожалуйста… — умоляюще прошептала она.

Повинуясь ее просьбе, его губы полностью прижались к ее телу, а его язык вошел в нее. Авроре показалось, что в нее ударила молния, сжигая все сомнения, все страхи.

— Да, забудь обо всем, отдайся страсти, — прозвучал его голос словно издалека.

Аврора снова вздрогнула и внезапно почувствовала, что не может спокойно стоять на месте. Она вскрикнула, и сладкие волны накатили на нее. Ее ноги подкосились, и она наверняка упала бы, если бы Николас не подхватил ее.

— Хватит, — пробормотала Аврора.

— Нет, моя дорогая. Мы только начали, — ответил Николас, глядя на нее.

Он нежно поцеловал ее, а потом отнес на кровать.

Аврора вздрогнула, когда он склонился над ней и снова начал свои ласки. Прикосновения его рук растопили лед в ее душе, а его губы целовали все ее тело. Она забыла о своих страхах и полностью отдалась чувствам. Никогда еще к ней не относились с такой нежностью, с таким восхищением.

Ник был таким сильным, таким ласковым. Слегка поглаживая ее тело, он держал себя под контролем, все его движения были медленными, и Аврора понимала, что он по-настоящему заботится о ней.

Она пошевелилась, чувствуя, как просыпаются ее женские инстинкты, как ее захватывает желание. В каждом прикосновении Николаса была и нежность, и страсть, он мучил ее и дарил ей райское наслаждение.

Аврора хрипло вскрикнула. Ей казалось, что она тонет в пучине собственных чувств…

Она снова стала умолять его, но, казалось, прошла вечность, пока Николас наконец услышал ее.

Глядя на нее с нежностью, он накрыл ее тело своим. Аврора протянула к нему руки, прижимаясь еще крепче, радуясь тому, что он наконец рядом с ней.

Николас уперся руками в кровать, слегка приподнявшись, и взглянул Авроре в глаза.

— Ты знаешь, как часто я мечтал об этом? — прошептал он. — Быть с тобой, такой прекрасной и возбужденной?

Он замолчал, ожидая, что она скажет.

— Я тоже о тебе мечтала, — дрожащим голосом ответила Аврора.

Казалось, Николас ждал этих слов. Он медленно и глубоко вошел в нее. Аврора шумно выдохнула от облегчения, снова чувствуя себя единым целым с ним.

Какое-то время Ник не двигался, позволяя ее телу привыкнуть к его размеру, а потом так же медленно вышел из нее.

Во второй раз он вошел в нее так глубоко, что Аврора охнула. Улыбнувшись, Николас приподнял ее бедра так, чтобы войти еще глубже. Аврора еще никогда не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас, слившись с Николасом в одно целое.

Откинувшись на подушку, она не могла ни о чем думать. Страсть, которую Николас разбудил в ней своими ласками, поглощала ее целиком, словно пожар.

Он начал двигаться снова, и Аврора знала, что он испытывает то же, что и она. Ник ускорил ритм, вонзаясь в нее все сильнее и глубже, и Аврора обхватила его руками, чувствуя, как усиливается наслаждение, как закипает ее кровь.

Николас чувствовал то же всепоглощающее примитивное желание. Его дыхание участилось, и ему казалось, что если он остановится хоть на секунду, то умрет. Он старался двигаться мягко, но когда горячая волна накрыла их обоих, он забыл обо всем.

Аврора закричала в исступлении, и Ник, дрожа от наслаждения, стал целовать ее губы.

Когда наконец он обессиленно упал на нее, его охватила такая нежность, что он даже испугался. Спустя несколько секунд Ник перекатился на бок и прижал Аврору к себе.

Некоторое время он лежал неподвижно, пытаясь прийти в себя. Наконец он понял, как называется та огромная, всепоглощающая нежность, которую он чувствовал к женщине, лежащей рядом с ним. Любовь. Он любит Аврору. Господи…

Николас закрыл глаза, не зная, проклинать ему судьбу или молиться.

Это было потрясением для него. Любовь не входила в его планы. Раньше он всегда был способен разорвать отношения, не чувствуя при этом грусти. Его сердце оставалось спокойным. Он не испытывал ничего подобного и считал, что с ним никогда такого не случится.

Но все это было до того, как Николас встретил Аврору. Она очаровала его с первого взгляда — но его заинтересовали не только ее красота и чувственность. С самого начала ее доброта, сила духа, желание защитить тех, кто попал в беду, заслужили его уважение, и его чувства к ней стали сильнее. Чем лучше он узнавал Аврору, тем больше хотел ее. Она показала ему страсть, которую скрывала в своей душе, и Ник не мог позабыть об этом, чувствуя, как в ее присутствии кровь закипает в его венах…

— Ты в порядке? — спросил он.

В ответ послышался невнятный удовлетворенный шепот.

Достав одеяло, Николас укрыл их обоих. Затем он рассеянно поцеловал ее волосы и прижался крепче, думая только об одном. «Я люблю ее. Я люблю ее…»

Это чувство и пугало, и приводило его в восторг.

Он снова и снова возвращался к этой мысли, пока наконец ему в голову не пришло кое-что еще. «И что, черт побери, мне теперь делать с этим?» Как он сможет убедить Аврору быть его женой, если она так противилась этому?

Ему ни за что не хватит одной ночи, чтобы утолить голод, который вызывала в нем Аврора. Николас хотел, чтобы она стала его женой. Их брак был случайностью, но теперь Ник хотел сделать его настоящим.

Он хотел, чтобы у него было законное право на те чувства, которые он испытывал к Авроре. Он хотел каждую ночь заниматься с ней любовью и каждое утро просыпаться с ней рядом. Он хотел строить вместе с ней будущее, растить детей…

При этой мысли Николас замер, гадая, не забеременела ли Аврора. Уже второй раз они занимались любовью, не предохраняясь. Если у них родится ребенок, то у Авроры не будет другого выхода, кроме как признать его своим мужем, потому что она не захочет скандала.

Нет, подумал Ник. Он хотел, чтобы Аврора родила ему ребенка, но право решать это останется за ней. Он безумно хотел, чтобы она стала его женой, но она должна была сама решиться на это. Потому что любит его. Потому что хочет провести с ним всю жизнь. А не потому что ее к этому принудили. Николас решил, что в следующий раз, когда они будут заниматься любовью, он будет осторожен.

Но будет ли следующий раз? Николас знал, что хочет этого, но хочет ли этого Аврора?

Он знал, что она не любит его. Он был для нее полной противоположностью идеальному мужу. И она все еще любила человека, который давно отправился на тот свет. Возможно, спустя некоторое время Аврора сможет изменить свое мнение, но он не мог ждать.

Вот что ему нужно — время. Время, проведенное наедине с Авророй. Время, чтобы побороть ее недоверие и убедить ее дать шанс их браку. Показать ей, что страсть, которую они испытывали, переросла во что-то более серьезное и долговечное. Разжечь ее чувства, чтобы она уже не могла отрицать их.

У него была лишь одна возможность сделать это — через физическую близость. Каждый раз, когда он касался Авроры, ее холод потихоньку испарялся, а страсть становилась сильнее.

Интимная близость может перерасти в любовь. Это случилось с француженкой из дневника. Это может случиться с Авророй. Нет, это обязательно случится, пообещал себе Николас.

Он не собирался сдаваться, пока не сделает все возможное, чтобы завоевать Аврору. Его отец потерял любовь всей своей жизни, и Нику не хотелось повторять его ошибку.

Он легонько погладил Аврору по щеке.

— Ты не спишь?

Она приподнялась и посмотрела на него.

— Нет.

Ее голубые глаза были все еще полны страсти и чувственности.

Николас нежно отбросил прядь волос с ее покрасневшего лица. Аврора была так прекрасна… Он снова хотел ее и знал, что никогда не сможет до конца удовлетворить это желание.

И все же он не мог просто сказать ей о своих чувствах. Вряд ли Аврора поверит ему — он и сам пока с трудом верил себе. Неуверенность делала его непривычно уязвимым.

Нет, он не может сказать ей сейчас. Ему придется подождать и доказать ей, что он действительно любит ее, потому что слова не произведут на нее впечатления.

— Мне нужно кое-что обсудить с тобой, — наконец сказал Ник, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно. — Я думаю о том, стоит ли мне уезжать из Лондона.

Он почувствовал, как напряглась Аврора.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу уехать на время в деревню. Ты права, слишком многие видели меня, и кто-то может догадаться, кто я на самом деле. Клейн предложил мне пожить в его доме в Беркшире.

Николас умолк, глубоко вздохнув.

— И я хочу, чтобы ты поехала со мной, Аврора.

Она медленно села, прикрываясь одеялом.

— Поехать с тобой? — еле слышно спросила она.

— Да. Я хочу, чтобы мы были вместе.

Аврора обеспокоенно посмотрела на него.

— Но мы и так вместе.

— Я хочу, чтобы все было по-другому. Сейчас я вынужден вести себя как вор, тайком пробираясь к тебе, ловя любой подходящий момент, чтобы побыть со своей женой. А я хочу целовать тебя, не боясь скандала. Хочу заниматься с тобой любовью и просыпаться с тобой в одной постели.

— Николас… мы ведь уже обсуждали это. Я не хочу быть твоей женой.

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты не можешь отрицать, что хочешь меня, после того что сейчас между нами было.

Ее глаза забегали.

— Это ничего не меняет. Мы совсем не подходим друг другу.

— Откуда ты знаешь? У нас еще не было возможности проверить это. А я хочу получить такой шанс, Аврора. Ты обязана попробовать хотя бы ради себя, если не ради меня.

Аврора молчала, и он продолжил:

— У нас осталось мало времени. Я не могу долго оставаться в Англии. Но перед тем как уехать, я хочу убедиться, что мы действительно подходим друг другу.

— Что… что ты предлагаешь?

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Беркшир — как моя жена. — Он погладил ее по руке. — Дай мне две недели. За это время я постараюсь убедить тебя в том, что мы должны быть вместе. И если тогда ты все равно не захочешь быть со мной, то я соглашусь. Я покину Англию и уйду из твоей жизни навсегда.

Аврора уставилась на него.

— Навсегда?

— Да, — тихо ответил он. — Тогда я вернусь в Америку без тебя, и тебе больше не придется меня видеть. Ты сможешь жить независимо, как и хотела.

Аврора задумчиво потерла ладонью лоб.

— Я не могу прямо сейчас уехать из Лондона. Как я брошу Гарри? А Рейвен?

Николасу нравилась ее ответственность по отношению к другим людям.

— Рейвен может сама о себе позаботиться, — ответил он, зная, что это правда. — А о Гарри я позабочусь. После того что он натворил, я сомневаюсь, что ему захочется в ближайшее время повторить свой подвиг. Я приложу все усилия, чтобы он понял, что жизнь моряка — это не романтические приключения, которые он себе представлял. Не удивлюсь, если вскоре он захочет вернуться домой к маме.

— Я не могу оставить его здесь одного, Николас.

— Обещаю, я улажу этот вопрос. Какие у тебя еще есть возражения?

У Авроры было много возражений, и главным из них был сам Николас. Он постоянно подвергал риску себя и ее. Он угрожал ее безопасности и спокойствию. Чувства, которые он вызывал в ней, поглощали ее целиком, заставляя забыть обо всем, кроме страсти…

Но что, если она откажется поехать с ним? Тогда она позволит своему страху управлять ею. Она струсит, как говорил Николас. А она не хотела прожить всю жизнь в страхе.

К тому же, если Николас останется в Лондоне, его могут схватить и повесить. А она не переживет этого. По крайней мере, вдали от Лондона он будет в меньшей опасности…

Хватит ли у нее мужества согласиться? И есть ли у нее выбор?

Аврора взглянула ему в глаза, чувствуя, что не сможет отказаться. Две недели. Время, которое они с Николасом проведут вместе. Они станут любовниками. Это будет раем и адом одновременно.

Сможет ли она так долго удерживать свои позиции? Две недели показались ей целой вечностью. И эта вынужденная близость принесет ей лишь страдания, когда они будут расставаться.

Но если она выдержит, то Николас навсегда покинет Англию. Аврора сглотнула комок, внезапно подкативший к ее горлу. Ведь она же хочет этого, не так ли? Освободиться от Николаса и этой безумной страсти.

Усилием воли Аврора прогнала острое чувство тоски, которое нахлынуло на нее. Да, она хочет, чтобы Николас уехал… пока он окончательно не разбил ей сердце.

— Ты дашь мне шанс, моя милая? — ласково спросил он. — Ты поедешь со мной?

— Да, — прошептала Аврора, глядя на него. — Я поеду с тобой, Николас.

В его глазах была такая радость, что ее сердце на секунду замерло. Не в силах выдерживать его взгляд, Аврора закрыла глаза, надеясь, что она не допускает ошибку.

Часть третья Страсть сердца

Глава 19

Он выпытывал мои самые сокровенные секреты.

— Ну когда же мы наконец приедем? — спрашивал Гарри уже в третий раз, разглядывая из окна кареты окраины Сассекса.

Аврора не могла сдержать улыбки, видя, с каким нетерпением мальчик хотел оказаться дома. Они выехали из Лондона ранним утром всего несколько часов тому назад, но Гарри хотелось поскорее приехать.

— Уже недолго.

— Ты ведь поговоришь с мамой, Рори? Ты не позволишь ей ругать меня?

— Да, конечно. Я ведь пообещала тебе и сдержу слово. Но думаю, тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. Она будет слишком рада твоему приезду, чтобы злиться.

В этот момент Гарри увидел Николаса, скачущего верхом возле кареты.

— Хотел бы я ехать на лошади, как мистер Деверилл, вместо того чтобы сидеть здесь.

— Ты ведь сам сказал, что у тебя болит грудная клетка и ты не сможешь ехать верхом, или ты уже забыл?

Мальчик вздрогнул, вспомнив недавние события, и Аврора была рада такой реакции. После того как его избили на пристани, Гарри поклялся больше никогда не убегать, и ей показалось, что он говорит от чистого сердца. Мальчик провел два дня на корабле Николаса, где работал весь день, и убедился в том, что не хочет быть моряком.

Эти два дня показались Авроре вечностью, но она пообещала Николасу, что не будет вмешиваться. И, как он и предсказывал, Гарри действительно передумал служить матросом на торговом корабле.

Но Аврора напомнила, что, когда Гарри вырастет, он сможет купить собственный флот, и настроение мальчика моментально улучшилось. Он тут же решил провести оставшиеся до этого годы в Сассексе с матерью, по которой он очень скучал, и решил, что, возможно, она не была такой уж невыносимой, как ему тогда казалось.

Сейчас Аврора везла мальчика домой, а Николас охранял их в дороге. Ей тоже хотелось скакать верхом в этот солнечный летний день, а не сидеть в душной и пыльной карете. Но она знала, что, во-первых, нужно составить компанию Гарри, а во-вторых, лучше держаться от Николаса на расстоянии, словно он и вправду лишь друг семьи. Тогда никто не догадается о настоящем плане. Доставив Гарри, они направятся в сторону Лондона, но остановятся в Беркшире и проведут там две недели, как и договаривались.

До сих пор Авроре удавалось отвлекаться на что-то, но теперь, когда они приближались к местам, где прошло ее детство, она была искренне рада болтовне Гарри, которая отвлекала ее от грустных мыслей. Впервые в этом году она приехала домой. После смерти Жоффрея Аврора в основном жила в Лондоне — так было легче избежать болезненных воспоминаний, связанных с ним. Уплыв с кузеном на Карибские острова, она еще больше увеличила расстояние между прошлым и настоящим.

Как же с тех пор изменилась ее жизнь! Она вышла замуж и овдовела, а затем узнала, что ее муж жив… Она стала настоящей женщиной, изучив науку страсти в руках опытного любовника. Ник был полной противоположностью Жоффрею, к которому она была так привязана.

Путешествие навеяло грустные воспоминания о ее первом женихе.

Аврора поежилась. Она старалась не думать об отце. Поместья семей Марч и Эверсли находились близко друг к другу, на расстоянии всего нескольких миль, но у нее не было повода заглянуть к отцу, ведь он сам отказался от нее и запретил ей появляться в его доме.

Однако Аврора не могла забыть его угроз. Вскоре она будет очень сильно нарушать моральные нормы. Ее отец пришел бы в ярость, узнав, что она собирается провести две недели наедине с Николасом. Даже сейчас Аврора знала, что ходит по лезвию бритвы, не взяв с собой служанку под неубедительным предлогом, что она едет ненадолго.

Но, по крайней мере, об одном Аврора могла не беспокоиться — она не забеременела от Николаса. У нее была менструация на прошлой неделе, как и положено, и Аврора решила, что теперь будет соблюдать меры предосторожности.

— Итак, в какую игру сыграем? — спросил Гарри, когда Аврора достала из сумочки колоду карт.

Прошел почти час, и они наконец повернули на мощеную дорожку, ведущую к поместью Марчей. К этому времени Гарри уже не мог спокойно сидеть на месте. Его мать, леди Марч, вышла встретить их, как только карета остановилась у огромного здания, выложенного из кирпича.

Графиня горячо обняла сына, а затем тепло поприветствовала Аврору. Леди Марч стала близким другом Авроры, когда та лишилась матери, и они обе оплакивали смерть Жоффрея. Но сейчас, когда Николас наблюдал за ними, Аврора заставила себя забыть о печали и представить их друг другу.

Рассыпаясь в благодарностях, леди Марч схватила протянутую Николасом руку обеими руками.

— Гарри столько о вас писал, мистер Деверилл. Мы перед вами в долгу.

— Не стоит благодарности, миледи, — вежливо ответил Николас.

— Ну что вы, вы так много для нас сделали. Гарри нужно почувствовать влияние мужчины…

Она проглотила слезы и заставила себя улыбнуться.

— Вы останетесь на ночь? — спросила она Аврору.

— Спасибо, но нам нужно ехать.

— Тогда хотя бы поешьте. Ты просто обязана рассказать мне последние лондонские сплетни. Сейчас я редко выезжаю, ты же знаешь. Заходите в дом. Гарри, пойдем с нами…

Пока слуги накрывали на стол, они сидели в гостиной. Леди Марч не отпускала Гарри от себя, словно боялась, что он испарится, но как только они поели, Гарри, едва дождавшись разрешения встать, попросил извинить его и позволить ему пойти в конюшни к своим лошадям.

Его мать остановила его, отчитав за отвратительное поведение в присутствии гостей.

— Но Рори ведь не гостья, мама, — заявил Гарри.

— И все же я хочу, чтобы ты попросил прощения у нее и у мистера Деверилла.

— Прошу прощения, — улыбаясь до ушей, сказал Гарри.

— А еще неплохо было бы поблагодарить Аврору за ее гостеприимство, ведь она позволила тебе пожить у нее, — строго добавила леди Марч.

— Спасибо, Рори.

Вернувшись к столу, Гарри крепко обнял Аврору, пожал руку Николасу и выбежал из комнаты.

Леди Марч покачала головой и вздохнула.

— Иногда у меня такое впечатление, будто мне его подкинули. Он так не похож на своего брата Жоффрея…

Она виновато взглянула на Николаса.

— Теперь моя очередь просить прощения, мистер Деверилл. Для матери очень нелегко потерять ребенка. Как и для невесты — потерять своего жениха, — добавила она, взглянув на Аврору.

Ник сочувствующе кивнул, но внутри у него все кипело. Он был не рад этой поездке, ведь она навевала слишком много воспоминаний о его главном сопернике. Аврора возвела покойного лорда Марча на недосягаемый пьедестал, с которого его будет сложно сбросить.

Николас не мог бороться с этим — ему оставалось лишь приложить максимум усилий, чтобы Аврора поскорее забыла Жоффрея. И как только они наконец уберутся отсюда, он сделает для этого все, что в его силах.

Однако до того как они уехали, случилось еще одно событие, которое вызвало у Авроры новые болезненные воспоминания. Они уже собирались уходить, когда леди Марч спросила, не получала ли Аврора в последнее время вестей от своего отца.

— Нет, — ответила она. — Боюсь, после того, как я вышла замуж, мы с ним не в лучших отношениях.

— Насколько я знаю, дела у него идут неважно, — сказала леди Марч. — Как только ты уехала, ему стало сложно удерживать возле себя слуг. Хотя, по моему личному мнению, так ему и надо, ведь он сам распугал их своим отвратительным характером.

Николас увидел, что Аврора обеспокоена услышанным. Однако она не произнесла ни слова до тех пор, пока они не сели в карету. Затем она коснулась руки Ника.

— Прежде чем мы уедем, я хотела бы заглянуть к своему отцу, — глухо сказала она.

Ник удивленно взглянул на нее.

— И чего ты намереваешься добиться этим визитом? Не понимаю, как ты можешь видеться с ним после того, как он обращался с тобой.

— Я не хочу его видеть, но все же он мой отец.

— У тебя слишком обостренное чувство долга, — неодобрительно заметил Николас.

Аврора горько усмехнулась.

— Видимо, да.

— Ты ничего ему не должна, милая. Он сам отказался от общения с тобой.

— Может, и так. Но если я не смогу убедиться, что с ним все в порядке, то совесть будет мучить меня до конца моих дней. Если не хочешь, можешь не идти со мной.

— Да нет, почему же, — зло усмехнулся Николас. — Я рад возможности познакомиться с твоим отцом.

Вскоре после этого они прибыли в поместье Эверсли. Аврора с разочарованием заметила, что прекрасный парк был совсем заброшен. Мощеная дорожка заросла сорняками и была покрыта слоем грязи, клумбы поросли травой, а кусты не были подстрижены.

Сердце Авроры сжималось от страха, когда они с Николасом поднимались по ступеням к входной двери, но она знала, что должна встретиться с отцом. Аврора понимала, что они вряд ли помирятся, да и не хотела этого. Но, хоть он и отказался от нее, все же он был ее отцом, ее плотью и кровью. Аврора не могла просто забыть о его существовании, хоть он и заслуживал этого. Она знала, что должна сделать последнюю попытку. В противном случае она никогда не сможет закрыть эту главу своей жизни. Но втайне Аврора была очень рада, что Николас решил пойти с ней.

Когда он постучал, долгое время никто не открывал, словно дома никого не было. Потом дверь открыл лакей в грязной ливрее. Не узнав его, Аврора сказала, что они пришли навестить герцога.

— Герцога нет дома, — сердито буркнул слуга.

— Его нет дома или он не принимает посетителей?

— Не принимает.

— Я все равно хотела бы увидеть его.

— А кто вы вообще такая?

Аврора горделиво приподняла подбородок, свысока глядя на лакея.

— Я дочь герцога и желаю поговорить с отцом. Будьте так любезны, доложите ему о моем прибытии.

Тот взглянул на Николаса и, решив, что прибывший выше его и, вероятно, сильнее, неохотно выполнил приказ Авроры.

Она грустно огляделась.

— Когда моя мать была жива, здесь было очень красиво, — прошептала она.

Аврора почувствовала, как Николас легонько погладил ее, пытаясь утешить. Он ничего не сказал, но ей показалось, что он одолжил ей частичку своей силы, и она была благодарна за это.

Наконец слуга вернулся и небрежно ткнул пальцем через плечо.

— Его светлость в своем кабинете.

— Я знаю дорогу, — холодно ответила Аврора, проходя мимо него.

Однако, подходя к двери кабинета, она замедлила шаг. Может, глупо было являться сюда? Она рассеянно обхватила живот руками, зная, что ее отец придет в ярость.

Сгорбившись, Аврора вошла в комнату.

Внешний вид отца шокировал Аврору, несмотря на то что леди Марч предупреждала ее. Благородный герцог Эверсли полулежал в кресле. Его одежда была такой же грязной, как и у его лакея, а глаза были мутными и покраснели.

Видимо, он был пьян, потому что, когда он заговорил, речь его была не очень отчетливой.

— Какого черта тебе здесь нужно? Я ведь велел тебе больше не появляться в этом доме.

— Здравствуй, отец, — ровно проговорила Аврора. — Я пришла, потому что леди Марч сказала, что у тебя возникли проблемы.

— Мои проблемы тебя не касаются, неблагодарное отродье.

Он поднес ко рту стакан с портвейном и осушил его одним глотком.

— Ты мне не дочь. Ты пошла против моей воли, выйдя замуж за заключенного-смертника и опозорив меня… Нужно было выпороть тебя.

— Радуйтесь, что не сделали этого, — зловеще отозвался Николас из-за спины Авроры.

Герцог перевел взгляд на него.

— А это еще кто?

Николас холодно улыбнулся.

— Кузен того самого преступника, Брендон Деверилл.

— Убирайся — и ее забери с собой.

Эверсли указал на дверь.

— Я не хочу видеть эту шлюху в своем доме.

Аврора отшатнулась, словно ее ударили, но когда Николас сделал шаг вперед, она схватила его за руку. Слова отца не задели ее, но сильно опечалили.

— Я опозорила тебя, отец? — Она горько усмехнулась. — Надо же. А сколько раз ты позорил меня? Всю жизнь мне приходилось видеть, как ты унижаешь других. Ты правил с помощью страха, избивая невинных людей и приходя в бешенство лишь потому, что твоя каша недостаточно горячая или на твоих ботинках осталась пылинка. Ну что ж, теперь ты, должно быть, доволен жизнью. Больше тебе не придется терпеть непослушание слуг. Ведь все они сбежали от тебя.

Лицо Эверсли покраснело от гнева, и он угрожающе поднялся со стула.

Но Аврора продолжала:

— Мне жаль тебя, отец. Честное слово. Я думала, что в тебе больше гордости. Никогда не предполагала, что ты дойдешь до такой жизни.

— Да как ты смеешь…

Эверсли выругался и замахнулся на Аврору.

Николас со скоростью молнии подлетел к нему. Он схватил герцога за шейный платок, развернул его, заломил ему одну руку за спину и подтолкнул вперед, пока лицо Эверсли не прижалось к стене.

Герцог сдавленно вскрикнул от боли.

— Мне хотелось сделать это с тех пор, как я узнал, какой ты садист, — прорычал Николас.

— Убери… свои поганые руки… от меня! — воскликнул Эверсли.

— А почему? Не нравится испытывать на себе то, как ты обращался с другими?

— Пошел ты к черту… Я прикажу выпороть тебя! Прикажу тебя арестовать… за то, что ты напал на дворянина.

— Попробуй. Но позволь дать тебе добрый совет. Если ты еще хоть раз поднимешь руку на свою дочь, я перережу тебе горло. Если хоть волос упадет с ее головы по твоей вине, я буду преследовать тебя, чтобы убить, как последнего подонка, кем ты и являешься. Ты не проживешь и суток. Я ясно выражаюсь?

Герцог кивнул, но Николас все еще не был удовлетворен.

— Держись от нее подальше, понял меня? Если ты посмеешь ее оскорбить, можешь пенять на себя.

— Да! Я понял!

Эверсли чуть не упал на колени, когда Николас отпустил его.

У Авроры бешено колотилось сердце, когда она наблюдала за ним, но она заставила себя не вмешиваться. И когда ее отец злобно взглянул на нее, она не отвела глаз. Аврора не признавала насилия, но не жалела о случившемся. Герцог наконец-то встретил человека, который не боялся его и был сильнее. На Николаса его угрозы не производили ни малейшего впечатления.

Затем Ник развернулся и подошел к ней, и Аврора охотно взяла его под руку. Они вышли из дома к поджидающей их карете, не проронив ни слова.

Николас привязал свою лошадь сзади кареты, а сам присоединился к Авроре, но она словно не замечала этого. Карета тронулась, а она продолжала смотреть невидящими глазами на исчезающий вдали дом, где она выросла.

Аврора все еще дрожала, но самой сильной эмоцией было чувство облегчения. Наконец она была свободна от своего отца после всех этих лет, которые она прожила в страхе. Она разорвала ненавистную ей связь. Аврора поняла, что не сможет ему помочь. Ее больше не связывал дочерний долг, она ничем не обязана герцогу Эверсли. Своей злобой он заглушил в ней даже сострадание.

Удивительно, но она не чувствовала вины, лишь печаль, оттого что все так закончилось и ей пришлось стать чужой своему отцу.

Через некоторое время Аврора поняла, что Николас внимательно наблюдает за ней.

— Ты избавилась от него, — наконец произнес он.

— Да.

Аврора покачала головой, не понимая, как она терпела такое бесчеловечное обращение столько лет.

— Всю свою жизнь я находилась в постоянном страхе… боялась сделать неверный шаг. Отец всегда был полон ненависти и жестокости.

Николас помрачнел, но заговорил с осторожностью, боясь задеть ее чувства.

— Мне действительно жаль, что тебе пришлось увидеть это, но иногда таких людей, как герцог, можно остановить, только применив физическую силу.

— Возможно.

Аврора взглянула на руки Николаса. Красивые, сильные, они могли причинить боль, и все же… не все мужчины были такими злобными, как ее отец.

Она слабо улыбнулась Николасу.

— Спасибо тебе за то, что ты сделал. Если бы не ты, то я не знаю, хватило бы у меня мужества порвать цепи, которыми он сковал меня.

От ее улыбки Николасу хотелось издать победный клич. Она смогла избавиться от одной из своих проблем. Теперь оставалось лишь прогнать призрак ее бывшего возлюбленного.

Вспомнив о Жоффрее, Николас стиснул зубы. Это будет гораздо сложнее, чем освободить ее от страха перед отцом, но он твердо решил выиграть этот поединок. Он заставит Аврору испытывать к нему ту же любовь, какую она когда-то испытывала к Жоффрею. Когда-нибудь она все-таки полюбит его.

Они подъехали к элегантному поместью, спрятанному в густом буковом лесу в Чилтерн-Хиллз. Когда Аврора училась в школе, она слышала сплетни о домах, которые развратные дворяне используют для того, чтобы развлекаться со своими любовницами, но никогда не видела ничего подобного. Дом был обложен камнем медового цвета, отчего напоминал скорее миниатюрный дворец, а не английский дом, внутреннее убранство впечатляло — повсюду были гобелены, статуи и картины, изображающие обнаженных мужчин и женщин.

Немногочисленные слуги встретили их и провели в спальню. Аврора очутилась в тускло освещенной комнате, наполненной экзотическим ароматом. Стены были затянуты шелком и увешены прекрасными картинами.

Возле одной из стен стояла низкая широкая кровать, украшенная подушечками в восточном стиле. Неподалеку стоял столик, на котором их поджидал ужин. Напротив располагалась мраморная арка, которая вела в закрытый дворик, вымощенный яркой плиткой.

Услышав тихий плеск фонтана, Аврора встала под одной из арок, глядя на ночное небо. Ей казалось, что она перенеслась на страницы недавно прочитанной книги, став пленницей в гареме турецкого принца.

Но она не пленница, напомнила себе Аврора. Француженку захватили в плен и продали в чужой стране как наложницу, а она здесь по собственной воле. И все же Аврора боялась, что она, как и женщина, написавшая эту книгу, падет жертвой искушений, предложенных ее хозяином.

Аврора почувствовала присутствие Николаса еще до того, как послышался звук его шагов. Не говоря ни слова, он обнял ее сзади и прижал к себе. Аврора счастливо вздохнула, наслаждаясь его близостью. Она уже была очень возбуждена, хоть Николас едва коснулся ее. Аврора не могла дождаться, когда они лягут в постель.

Какое-то время они просто стояли, ничего не говоря. Аврора слушала, как бьются их сердца.

— Не жалеешь? — наконец прошептал ей на ухо Николас.

Он спрашивал, не раскаивается ли она в том, что согласилась поехать с ним. Но Аврора не раскаивалась. Она была в смятении, но ни о чем не жалела. Она подвергалась большой опасности — потребуется вся ее сила воли, чтобы не пасть жертвой тех эмоций, которые Николас вызывал в ней. Но когда он предложил ей отправиться в этот земной рай, она знала, что не сможет отказаться.

— Нет, не жалею.

— Хорошо, — тихо отозвался Николас.

Где-то во тьме послышалась звонкая трель соловья.

— Я хочу попросить тебя кое о чем, милая, — тихо добавил Ник. — Я намереваюсь возобновить договор, который мы заключили в первую брачную ночь. Две недели мы будем жить только настоящим. Пока мы здесь, у нас нет прошлого, нет будущего, нет противоречий… и нет никаких запретов. Мы просто любовники. Это время мы проведем, не думая о том, что ждет нас впереди, мы будем жить друг для друга, будем друг друга изучать. Мы можем делать все, что пожелаем.

Аврора закрыла глаза, представляя себе рай, который он предлагал. Эти две недели она может забыться в его объятиях, позволить страсти взять верх. Возможно, тогда ей удастся преодолеть влечение к Николасу.

А потом он оставит ее и она сможет наконец жить спокойно.

— Ты согласна? — спросил он, покусывая ее за мочку уха.

— Да.

Аврора знала, что ни в чем не сможет отказать ему, и себе тоже. Ей были нужны его поцелуи, его объятия, его страсть. Он был безумно нужен ей…

Прошептав его имя, Аврора развернулась лицом к Николасу, ища губами его губы. Но все же он ошибался. Она не хочет забывать обо всем эти две недели, она хочет помнить. Хочет помнить это чудесное время, чтобы, когда он уплывет, у нее осталось множество воспоминаний, которых хватит до конца жизни.

Глава 20

Он пригласил меня в путешествие, в самое сердце страсти.

Его губы действовали на нее, словно заклинание, а жар его тела пробуждал целую бурю чувств в ее душе. Аврора хотела его, сходила с ума от желания, в то время как они торопливо помогали друг другу сбросить одежду. Все ее тело горело, словно в огне, голова кружилась, и Авроре казалось, что она падает…

Нет, она не падает. Это Николас подхватил ее на руки, продолжая страстно целовать. Он отнес ее на кровать и улегся рядом среди шелковых подушек. Аврора обхватила его руками, думая лишь о том, как она его хочет…

Она даже не слышала тихого стука в дверь, но Николас замер, прислушиваясь.

— Подожди, мой ангел…

Он глубоко вздохнул и освободился из ее объятий.

— Это, должно быть, ужин. Я попросил, чтобы нам принесли его сюда.

Аврора с неохотой отпустила его, чувствуя, что уже начинает скучать без его тепла. Николас быстро встал и, бросив на нее жаркий взгляд, опустил занавеску, которая закрыла кровать.

Аврора укрылась шелковой простыней и стала с нетерпением ожидать его возвращения. Она слышала, как Николас впустил слуг и распорядился, чтобы они поставили подносы на стол. Затем дверь тихо закрылась и настала тишина. Секунду спустя Николас отодвинул занавеску.

Глядя на его прекрасное сильное тело, Аврора чувствовала, как ее сердце начинает биться быстрее.

— Ты голодна? — прошептал он.

— Нет… да… но этот голод вызвал ты сам, — смущенно ответила она.

В глазах Николаса вспыхнули огоньки.

— Тогда ты можешь удовлетворять свой аппетит, милая, так долго, как только пожелаешь.

К ее удивлению, Николас подошел к низкому столику и налил шампанского в блюдце.

Он стоял к ней спиной, и Аврора с восхищением смотрела на его мускулистое, прекрасно сложенное тело. Он был похож на принца из дневника — вся комната напоминала гарем, описанный француженкой. Особенно эта низкая кровать с подушками и полупрозрачными занавесками. Аврора легко представляла себя на месте француженки, ожидающей своего любовника. Николас был ее хозяином, а она была его пленницей, предназначенной лишь для плотских утех.

— Обстановка здесь напоминает гарем принца из дневника, — сказала Аврора, стараясь говорить спокойно.

— Это не совсем совпадение, — отозвался Николас. — Узнав о том, что эти комнаты отделаны в восточном стиле, я попросил отдать их нам. Ты ведь так увлеклась этой историей.

Затем он вернулся и сел возле нее. Ник показал ей блюдце. В нем лежало несколько губок, смоченных в шампанском.

— Помнишь, что там было написано о предохранении от нежелательной беременности?

— Да.

Удивительно, но почему-то мысль о том, чтобы помешать родиться их общему ребенку, была неприятна Авроре.

— Тебе помочь?

— Да.

Авроре казалось, что стук ее сердца разносится по всей комнате, когда Николас откинул простыню, открыв ее обнаженное тело своему взгляду. Когда он коснулся ее прохладной влажной губкой, Аврора ойкнула.

Пробормотав извинения, Николас нежно раздвинул ее ноги и ввел губку ей во влагалище. Аврора вздрогнула, но затем его губы последовали за пальцами, моментально согревая ее.

Аврора вскрикнула от страсти, которую вызывал в ней Николас, и выгнулась ему навстречу. Он был словно лед и огонь одновременно… но она хотела большего.

— Николас, — прошептала она. — Войди в меня.

Аврора протянула руки навстречу Николасу, желая его со всей силой, на какую были способны ее женские инстинкты, мечтая почувствовать, как его тело прижимается к ней, ощутить его тепло, его силу. Ей хотелось, чтобы он вошел в нее.

Николас понимал, чего она хочет, и без промедления лег на нее сверху. В его глазах была страсть, когда он раздвинул ее ноги, прижимаясь к ней бедрами.

— Да, — прошептал он. — Я хочу быть единым целым с тобой всю ночь. Я хочу заснуть, не выходя из тебя, и проснуться, чувствуя, что ты рядом.

Он снова поцеловал ее и вошел в нее одним медленным движением. Аврора закрыла глаза, отдавшись чувствам.

Николас начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Он заставил ее раздвинуть ноги еще шире, обжигая ее, входя с каждым разом все глубже и глубже.

Аврора обхватила его ногами и выгнулась вперед. На этот раз он не был нежным, но ей и не хотелось этого. Ее возбуждение все нарастало, становясь таким же сильным, как и у Николаса. Они были мужчиной и женщиной, охваченными примитивным желанием. Авроре хотелось прижаться к нему как можно крепче.

Он входил в ее разгоряченное, скользкое тело, унося Аврору в страну чувственного наслаждения и страсти. Ей хотелось плакать от избытка чувств.

Они все ускоряли ритм, пока им не стало казаться, что они вот-вот сгорят. Оба никак не могли насытиться близостью друг друга. Николас хотел, чтобы Аврора доверилась ему, не думала ни о чем, кроме него, и она уступила его желаниям. Она извивалась под ним в экстазе, впиваясь в его спину ногтями и вскрикивая каждый раз, когда он входил в нее.

Ее возбуждение наконец заставило Николаса забыть обо всем. Он задыхался, шепча что-то невнятное и целуя ее. Ему хотелось доставить ей удовольствие, хотелось обладать ею, приворожить ее силой своей страсти…

Экстаз охватил их одновременно, и оба закричали. Аврора всхлипывала, чувствуя, как по ее телу пробегают горячие волны, а Николас глухо застонал. Прижав ее к себе как можно крепче, он забылся в чувстве, носящем ее имя.

Затем они лежали, дрожа, и Николас машинально сжимал и разжимал прядь ее волос в своей руке.

То, что только что произошло между ними, было яростным и первобытным. Он никогда не испытывал ничего подобного. Николасу хотелось запрокинуть голову и завыть, словно дикое животное, торжествуя свою победу…

Он выиграл эту битву. Он победил Аврору, сломив ее сопротивление, заставив ее отдаться охватившей ее страсти. Но он еще не выиграл войну до конца — нужно было заставить Аврору полюбить его.

У Николаса было всего две недели, чтобы сделать это.

Эта ночь была лишь прелюдией ко многим часам, которые они провели вместе.

Несмотря на свои опасения, Аврора признавала, что это время было по-настоящему волшебным, в ее жизни никогда не было ничего подобного. Как и предложил Николас, они не говорили ни о прошлом, ни о будущем. Они были лишь мужчиной и женщиной, живущими в собственном раю, полном страсти и искушений.

Закрытая усадьба позволяла Авроре воплотить в жизнь самые дерзкие эротические фантазии, но они стали реальностью исключительно благодаря Николасу.

Открыв ей дверь в сказочное королевство чувственности, он дарил ей наслаждение, о котором Аврора даже не мечтала. Они проводили долгие часы вместе, удовлетворяя друг друга. Николас учил ее доставлять ему удовольствие и открыто говорить о том, что ей нравится. Под его руководством Аврора, добровольно отдаваясь страсти, постепенно забывала о пуританских правилах, навязанных ей английским обществом.

С Николасом она чувствовала себя прекрасной и желанной. Но он овладел не только ее телом, но и умом. Его разговоры были увлекательными, шутки — остроумными, а его обаяние помогало Авроре расслабиться в его присутствии.

Ник заставлял ее смеяться, заставлял ее хотеть его. Аврора никогда еще не чувствовала, что кто-то так ценит ее. Она никогда не чувствовала себя настолько свободной. Здесь она могла быть собой, не думая о последствиях.

Однако наряду с этим поведение Николаса настораживало Аврору. Он не только воплощал в жизнь некоторые отрывки из дневника, но еще и привязывал ее к себе, как это делал турецкий принц.

Однажды Аврора сама дала Николасу повод поговорить об их отношениях, когда он застал ее читающей книгу в саду. Незаметно подойдя сзади, он наклонился и нежно поцеловал ее в шею.

Аврора вскочила от неожиданности и подняла на него глаза.

— Что так заинтересовало тебя? — спросил Николас. — Ты даже не заметила моего приближения.

— Вот это.

Она покраснела, когда он взял из ее рук книгу и взглянул на страницу, которую она читала.

— «Я и мой любовник стали единым целым, — шепотом прочитал он. — Все преграды, которые были между нами, все секреты просто исчезли».

Николас задумчиво поднял глаза на Аврору.

— Я хочу, чтобы так было и с нами.

— Но мои преграды и так исчезают, — ответила Аврора, защищаясь. — Ты сам помог мне в этом.

— Верно, но тебе еще многому предстоит научиться.

Николас вернул ей дневник.

— Ты очень похожа на француженку, какой она была в самом начале — ты боишься собственных желаний.

Аврора нехотя признала про себя, что он прав. Француженка была невинной девушкой. Любовь мужчины, разбудившего в ней чувственность, стала для нее смыслом жизни.

— У нее был серьезный повод для опасений, Николас. Она была наложницей и полностью зависела от воли жестокого хозяина.

— Но ведь потом оказалось, что он вовсе не жестокий. И в конце концов она стала оказывать значительное влияние на все его действия.

Подойдя к скамейке, Николас сел возле Авроры.

— В этом вы тоже похожи. Ты не осознаешь своей силы.

Он нежно улыбнулся.

— Думаю, ты довольно легко могла бы мною повелевать.

Аврора промолчала, и Николас склонился к ней, легонько посасывая мочку ее уха.

— А вот еще одно сходство, — прошептал он. — Француженка думала, что хочет свободы, но нашла нечто более ценное. Страсть. Она предпочла ее свободе.

Аврора отодвинулась от него, не зная, что ответить.

— Но ты забываешь, что их история закончилась печально. Страсть разбила ей сердце.

— Но наша история закончится иначе, Аврора. — Он снова пододвинулся к ней, легко целуя ее шею и обволакивая ее волнами наслаждения, словно невидимой паутиной. — Ты можешь получить наслаждение, которое испытала она, и при этом быть счастливой…

— Николас, пожалуйста… — покачала головой Аврора. — Ты же сам сказал, что мы не будем думать о будущем.

— Верно.

Он посмотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.

— Тогда поцелуй меня, дорогая, и заставь забыть об этом…

Радуясь, что он не хочет продолжать этот разговор, Аврора обняла его и подставила лицо для поцелуя.

К ее облегчению, Николас больше не вспоминал о дневнике, позволив ей снова погрузиться в мир грез.

Они часто гуляли вместе, разговаривая. Парк был замечательным, в нем было много элегантных эротических скульптур, а по гигантскому лабиринту, сделанному из аккуратно подстриженных тисов, можно было блуждать часами. К дому подступал густой, прекрасный буковый лес, полный укромных тропок и чистых ручьев, который, казалось, сошел со страниц детской сказки.

Аврора и Николас часто ездили верхом. Здесь, в этом отрезанном от внешнего мира месте, Аврора могла не бояться осуждения, пуская лошадь галопом. Одним из ее любимых занятий было скакать по еще мокрому от утренней росы лугу, чувствуя ветер в своих волосах. Николас скакал рядом с ней.

Однако большую часть времени они проводили, занимаясь любовью. Для них не существовало никаких запретов, никаких ограничений. Николас хотел, чтобы Аврора полностью раскрепостилась. Они занимались любовью в ванной, на обеденном столе, возле небольшого, с кристально-чистой водой пруда, огороженного высоким забором. Они кормили друг друга вымоченными в меду сладостями и фруктами, а потом слизывали сок с губ друг друга. Они занимались любовью на постели, усыпанной розовыми лепестками, источающими пьянящий аромат, как было написано в дневнике.

Книга француженки познакомила Аврору с некоторыми новшествами, которые они с Николасом опробовали на себе. Одним из ее излюбленных развлечений была пара гладких серебряных шариков, которые вводились во влагалище женщины и, перекатываясь там, возбуждали ее.

Когда Аврора впервые использовала их, она испытала настоящее потрясение. Никогда еще она так остро не ощущала собственное тело или тело Николаса. Эти изысканные ощущения так возбудили ее, что она не могла удержаться, чтобы не начать с Николасом любовную игру.

Однажды теплым солнечным днем они вместе решили исследовать лабиринт. Николас превратил прогулку в эротическое путешествие, осыпая Аврору горячими медленными поцелуями и уводя все дальше вглубь запутанной паутины зеленых стен.

Когда они дошли до центра, Аврора ничуть не удивилась, увидев там скульптуру в полный рост, изображающую двух сплетенных в порыве страсти любовников. Это было похоже на храм любви под открытым небом. Ей не составило труда угадать намерения Николаса, когда он расстелил на траве плед и стал развязывать свой шейный платок. Но когда он протянул к ней руки, Аврора напряглась. Высокие стены из зеленых тисов надежно закрывали их от посторонних взглядов, и все же она не чувствовала себя спокойно.

Увидев, что она колеблется, Николас посмотрел на нее, словно бросая вызов ее решимости.

— Никто не увидит нас здесь, милая, но если ты не хочешь…

— Нет, — ответила Аврора, вспомнив о наслаждении, которое она испытывала каждый раз, сломив в своей душе очередной барьер. — Все в порядке.

— Замечательно. Я хочу видеть тебя обнаженной, дорогая. Иди сюда.

Он сжал Аврору в объятиях и стал нежно целовать ее лицо. Она отвечала ему тем же, не в силах противиться страсти, которую он разжигал в ней одним прикосновением, и прижималась к нему как можно крепче.

Когда Николас освободил ее тело от одежды, ей показалось, что она тает в его руках, словно мед на солнце.

Когда же Аврора наконец стояла перед ним полностью раздетая, Николас смотрел на нее без стеснения, с вожделением, которое действовало на нее, словно афродизиак. Чувствуя его взгляд на своей груди, Аврора ощущала, как ее соски, наполовину скрытые под каскадом золотистых волос, становятся твердыми, и, когда Николас стал неспешно поглаживать их указательным пальцем, она задержала дыхание, словно боясь спугнуть его.

Услышав ее тихий стон, Николас положил ладони на ее грудь, закрыв ее.

— У тебя невероятно чувствительные соски. Достаточно одного лишь прикосновения, и ты вся горишь.

Поглаживая ее грудь, Ник смотрел, как Аврора вздрагивает от наслаждения.

— Николас…

Услышав ее мольбу, он понимающе кивнул.

— Тише, тише, моя хорошая.

Затем он поцеловал ее в губы, не грубо, но страстно, словно с помощью поцелуя пытался сделать Аврору своей, а потом медленно уложил ее на плед. Аврора внезапно поняла, что он все еще полностью одет, а на ней нет ничего.

Она бросила на него страстный взгляд. Николас, став перед ней на колени, с жадностью смотрел на ее залитое солнцем тело, и от этого сердце Авроры начинало биться еще быстрее. Она чувствовала себя желанной, она чувствовала себя грешницей, но не испытывала стыда или раскаяния.

Она протянула к нему руки, но Николас покачал головой.

— Нет. Лежи не двигаясь и позволь мне насладиться тобой.

Аврора закрыла глаза, чувствуя, как жар, который не имел ничего общего с солнечным теплом, расходится по ее телу. Руки Николаса скользили по ее телу, даря сладкие и одновременно такие острые ощущения, что Аврора почувствовала внезапный приступ слабости. Затем Николас наклонился, чтобы уделить внимание ее груди.

Жар внутри Авроры усилился, все чувства обострились, и она могла лишь беспомощно лежать, не шевелясь, чувствуя, как его язык неспешно двигается вокруг ее набухших сосков. Она в экстазе впилась в плед пальцами. А когда Николас легонько подул на одну из ее грудей, все еще влажную от его поцелуев, Аврора застонала.

— Николас… — хрипло прошептала она. — Я хочу тебя…

Он отодвинулся, взглядом лаская ее тело.

— Я знаю, любовь моя, я знаю…

Нежная улыбка, которую он ей подарил, обещала еще большие наслаждения. Его рука двинулась ниже, между ее ног, лаская влажный набухший бугорок, и Аврора охнула, а затем застонала еще громче, когда его большой палец стал скользить по нему.

— Ты уже совсем мокрая, — тихо сказал он. — Но думаю, стоит увлажнить тебя еще больше.

Он наклонился над ней, и Аврора задрожала от нетерпения, угадав его намерение.

Придерживая ее бедра, Николас поцеловал ее там, где только что были его пальцы. Аврора приглушенно вскрикнула.

— Да, милая моя, дай мне услышать, как ты стонешь от наслаждения.

Он еле заметно улыбнулся, понимая, какую власть сейчас имеет над ней, и снова наклонился.

Аврора испытывала сладкое потрясение, ощущая, как его губы и язык исследуют ее. Она дрожала, как в лихорадке, отдаваясь изысканным ласкам.

Ее голова откинулась назад. Аврора сдалась Николасу, зная, что лишь он может сделать ее настолько счастливой. Когда она изогнулась навстречу ему, Николас обхватил ее за бедра, не давая возможности вывернуться. Он ласкал ее опытными движениями, заставляя забыть обо всем.

Аврора протянула навстречу ему руки и вцепилась в его волосы. Его неспешные ласки сводили ее с ума.

— Господи… Николас… Ну пожалуйста…

— О да, — прошептал он, не отрываясь от нее. — Я хочу доставить тебе удовольствие всеми способами, какие только придумали люди.

Обхватив ее еще крепче, Николас продолжил сладкую пытку.

Авроре казалось, что из его рта вырывается огонь, сжигая ее возбужденное тело в горячем пламени страсти, и она беспомощно вздрагивала от каждого прикосновения. Ее тело стало храмом страсти. Она извивалась под ним, постанывая, пока наконец оргазм не настиг ее.

Она билась в экстазе бесконечно долго, забыв обо всем на свете. Николас подарил ей все наслаждение, какое только мог, пока наконец Аврора не откинулась бессильно на подушки, чувствуя, что не может пошевелиться.

Удовлетворенный ее реакцией, Николас лег рядом с ней. Через некоторое время он поцеловал ее в висок.

— Тебе нельзя спать, — тихо прошептал он. — Мы ведь только начали.

Аврора лениво потянулась, не в силах пошевелиться. То, что Николас только что сделал с ней, было безумно неприличным, но разве она могла винить его за это? Нет, не могла — она хотела большего.

— А я и не собиралась спать, — ответила она охрипшим от криков голосом. — Я просто терпеливо ожидаю, пока ты соизволишь раздеться. На тебе сейчас непростительно много одежды.

Николас очаровательно улыбнулся.

— Твое желание для меня — закон, мой ангел.

Он начал раздеваться, но Аврора решила взять инициативу в свои руки. Пришла ее очередь мучить его.

Встав перед ним на колени, она стала медленно раздевать его. Когда наконец на Николасе больше ничего не осталось, Аврора присела на корточки, любуясь его красивым телом. В лучах солнца его кожа казалась золотой, за исключением лобка и бедер, где она была светлее. В его теле не было изъянов, оно дышало силой и энергией самой жизни. А еще он был очень возбужден.

— И что ты теперь собираешься делать со мной? — игриво спросил Николас, улыбаясь.

Аврора улыбнулась ему в ответ и, не сводя с него глаз, обхватила рукой его твердый член.

Его тихий стон нарушил идиллическую тишину полудня.

Но когда Николас попытался притянуть ее к себе, Аврора остановила его. На этот раз она хотела взять на себя роль искусительницы.

— Нет, милый. Не смей трогать меня. Даже не двигайся.

Николас неохотно повиновался.

Аврора наклонилась над ним, чувствуя под руками его сильное тело.

— Думаешь, что сможешь свести меня с ума? — лукаво спросил он.

— Я уверена в этом, — ответила Аврора, зная, что сейчас может все.

Она наклонилась и провела языком по чувствительной коже его возбужденного члена.

— Аврора, — простонал Николас, изгибаясь, словно от боли.

— Не шевелись.

Аврора встала перед ним на колени, заставляя его пройти через ту же невыносимо-сладкую пытку, через которую прошла сама. Она знала, что полностью контролирует ситуацию. Николас постепенно сходил с ума от возбуждения, и ей это нравилось. Прошло всего несколько секунд, и его дыхание стало прерывистым. Аврора чувствовала, как он запустил руку в ее волосы, изо всех сил стараясь не двигаться.

— Хватит, — прошептал он наконец. — Имей жалость. Я сдаюсь.

Николас схватил ее за плечи и притянул к себе, заставив лечь на него сверху. Аврора чувствовала, как ее грудь прижимается к нему. Она не отрываясь смотрела в его полные страсти и нежности глаза.

Она не протестовала, когда он приподнял ее и усадил на себя сверху, потому что тоже хотела этого. Аврора шумно выдохнула, когда он медленно опустил ее на свой большой член и она почувствовала жар его тела глубоко внутри себя.

— Ты знаешь, как сильно я хочу тебя? — задыхаясь, прошептал Николас, приподнимая бедра ей навстречу, чтобы вонзиться в нее еще глубже. — Мне хочется войти в тебя целиком, всем телом…

В порыве страсти Аврора изогнулась ему навстречу. Он был таким большим и твердым, он заполнял ее целиком. Не в силах противиться своим чувствам, она начала двигаться, забыв о самоконтроле. Она резко насаживалась на него, задавая бешеный ритм.

Аврора громко кричала, не сдерживая возбуждения, которое рвалось наружу, а Николас глухо стонал. Он выгнулся, входя в нее, и Аврора почувствовала, как ее накрывает волна пламени.

Ее реакция заставила Николаса отбросить остатки самообладания. Он испытал мощный оргазм, не замечая, что шепчет ее имя снова и снова. Потом он устало откинулся на подушки, и Аврора вытянулась на нем.

Она лежала, полностью удовлетворенная, понимая, что Николас был прав. В ней действительно была скрыта страсть, которую она подавляла все эти годы. И он освободил ее в ту самую секунду, когда они встретились.

До этого момента Аврора не понимала, насколько она в нем нуждалась. До знакомства с Николасом она просто существовала, убеждая себя в том, что ей не нужна ни страсть, ни любовь. А теперь она не могла больше врать себе. Эти чувства были настолько сильны, что разрывали ее душу на части.

В ее памяти всплыла строчка из дневника: «Я принадлежала ему, став пленницей его безжалостной и всеобъемлющей страсти».

Те же чувства Аврора испытывала теперь к Николасу. Она стала пленницей собственных желаний. Ее влечение к нему было настолько сильным, что она не могла больше отрицать этого…

Неожиданно дымка наслаждения развеялась и в горле появился ком. Николас делал все, что мог, чтобы заставить ее полюбить его, завораживая ее своей заботой и так нежно занимаясь с ней любовью. Он сделал ее женщиной и теперь намерен был получить в придачу ее сердце.

Боже, она не хочет влюбляться в него! Но ей было все сложнее и сложнее сопротивляться.

Аврора судорожно сглотнула.

До встречи с Николасом Аврора не хотела испытывать страсть. Она отчаянно стремилась избежать боли, которую обязательно испытает, если полюбит Николаса и он покинет ее.

Но как она могла противиться ему, когда Николас был так решительно настроен сделать ее своей? Что она может сделать, если он разрушил все преграды, которые она возвела?

Как, спрашивала она себя, она сможет избавиться от своей потребности в нем и той боли, которая сжимала ее сердце?

На вторую неделю их договор жить только настоящим был нарушен. Во время одной из утренних прогулок по лесу верхом на лошадях они завели разговор, которого Аврора ожидала со страхом.

Она направила свою лошадь к большому бревну, через которое не решался перепрыгнуть даже Николас, и одолела это препятствие, заставив его в изумлении покачать головой.

— И ты еще говоришь мне, что я слишком отчаянный, — заметил он. — Я бы никогда не решился на такое, сидя в дамском седле.

Аврора засмеялась, все еще чувствуя приятное возбуждение после такого рискованного упражнения, и ласково погладила свою лошадь.

— Почему-то я тебе не верю, Николас, — ответила Аврора, подъехав к нему. — Я думаю, что ты просто не умеешь бояться.

— Нет, — криво усмехнулся Николас. — Есть одна вещь, от которой мне становится не по себе.

— Какая же?

— Мысль о том, что я могу потерять тебя.

Аврора замолчала — ей не хотелось заводить такой опасный разговор.

— Ты же сам сказал, что мы не будем касаться этой темы.

— Прости, — отозвался Николас. — Но ты сама спросила. И нам все равно нужно будет принять решение перед тем, как я уеду в Америку.

Его слова заставили Аврору занервничать, и она стала защищаться.

— Николас, время, которое я провела здесь, с тобой, было… замечательным, но наши отношения слишком поверхностны. Какие бы чувства мы ни испытывали друг к другу, рано или поздно они исчезнут.

— А я бы хотел, чтобы они длились вечно.

Аврора знала, что он заметил ее разочарование, но он тут же свел все к шутке.

— Ну хорошо. Можешь оставить свое сердце себе, а мне отдай тело.

Он усмехнулся с такой беспечностью, что Аврора не могла понять, шутит он или нет. Та легкость, с которой он сказал это, задела ее за живое.

Аврора покачала головой.

— Николас, я не та женщина, с которой ты мог бы прожить до конца своих дней.

— Боюсь, что мне придется не согласиться с тобой, дорогая. Ты идеально мне подходишь. Тебе никогда не составляло труда взять верх в наших спорах, и во всем остальном тоже. Ты способна с честью выдержать все испытания, которые я могу тебе предложить.

Аврора нахмурилась.

— Да как же ты не понимаешь, что я не хочу никаких испытаний. Я не такая, как ты, Николас. Все, что тебе нужно от жизни — это опасность, риск и приключения. Я же не желаю жить такой жизнью.

— И я тоже. Я думал над теми вопросами, которые ты тогда задала мне, Аврора. Ты хотела знать, смогу ли я всегда хранить тебе верность. Да, смогу. Я в этом абсолютно уверен.

Аврора молча уставилась на него.

— Я покончил с жизнью бродяги, уверяю тебя. Я больше не буду рисковать без нужды. Все, чего я хочу — это жить с тобой вместе… быть твоим мужем, завести семью.

— И ты действительно готов бросить все ради того, чтобы растить вместе со мной детей? — недоверчиво спросила она.

Николас пожал плечами.

— Я знаю, это звучит неправдоподобно. Но за последние несколько лет я узнал о себе кое-что новое. Приключения теряют свою прелесть, когда тебе не с кем их разделить.

Аврора заглянула в его темные глаза, пытаясь разгадать его намерения.

— Не уверена, что смогу поверить тебе, — ответила она наконец.

— А я не верю, что ты такая равнодушная, какой хочешь казаться, — сказал Николас, снова перейдя на игривый тон. — Думаю, что тебе знаком вкус риска и ты любишь его.

Он лукаво усмехнулся.

— Подъедь поближе, и я докажу тебе это.

Они ехали бок о бок по густому лесу, и колено Николаса почти касалось бока ее лошади.

— Я не могу подъехать ближе, — осторожно заметила Аврора.

Николас чувственно улыбнулся.

— Можешь.

Он схватил ее за талию и усадил перед собой на лошади.

Обомлев от неожиданности, Аврора ухватилась за Николаса, чтобы удержать равновесие.

— Что, черт побери, ты делаешь?

— Показываю тебе, какой отчаянной ты порой можешь быть. А теперь развернись и обопрись на меня. Перебрось ногу через шею коня… вот так.

— Николас, это же безумие…

Аврора резко замолчала, когда он спустил лиф ее платья, обнажив грудь. Когда он стал гладить ее, Аврору пронзило возбуждение. Она невольно выгнулась, прижимаясь к нему, хоть и продолжала протестовать.

— Николас… что, если нас увидят?

— Вокруг на несколько миль нет ни одной живой души.

Аврора чувствовала, как набухают ее соски, как они твердеют под его руками.

— Николас, зачем ты это делаешь?

— Я хочу, чтобы ты помнила меня, — прошептал он ей на ухо. — До конца своей жизни, когда бы ты ни села в седло, ты будешь вспоминать обо мне. А теперь помолчи и наслаждайся.

Ее грудь напряглась, и Аврора, больше не сопротивляясь, закусила губу и прислонилась к Нику, отдавшись наслаждению.

Убедившись, что она покорилась его воле, он запустил руку ей под юбки, и Авроре показалось, что его прикосновение обожгло ее, словно огнем.

— Раздвинь свои прелестные ножки, милая моя, — пробормотал он.

Но Аврору уже не нужно было уговаривать. За эти несколько минут она испытала такое возбуждение, что была готова на все.

Она ойкнула, почувствовав прикосновение его руки. Такая дерзость завораживала Аврору. Ее дыхание стало частым и прерывистым, и она изогнулась навстречу его пальцам, которые ласкали ее, подстраиваясь под ритм шагов лошади.

— Господи, Аврора, ты такая мокрая… — одобрительно прошептал Николас. — Такая мокрая и такая горячая, что мне хочется взять тебя прямо здесь.

Она застонала от невыразимого наслаждения, которое Николас дарил ей, и прижалась к его руке, которая так страстно ласкала ее. Жар внутри нее бушевал с силой лесного пожара.

Когда Аврора наконец испытала оргазм, Николас прижал ее к себе, чувствуя, как она дрожит от страсти, и стараясь держать себя в руках. Именно такой он и хотел видеть Аврору — страстной и чувственной. И все же он еще не закончил.

Николас прижался губами к ее золотистым волосам. Ему казалось, что если он сейчас не займется любовью с Авророй, то непременно умрет. Ему стоило торжествовать при виде того, как одно лишь его прикосновение сводит ее с ума. Аврора не могла противиться своим желаниям, как и он сам. Но, хоть она теперь безоговорочно капитулировала перед наслаждениями, которые он ей дарил, Николас хотел добиться ее любви. И это стало для него навязчивой идеей.

Только что он солгал ей. Он хотел спросить Аврору о ее чувствах к нему. Он мог делать с ее телом что угодно, но этого было недостаточно.

Теперь он был умнее. С тех пор как он встретил Аврору, Николас научился верить простой истине. Той, которую пытался объяснить ему его отец, и той, которой были пронизаны страницы дневника француженки: у каждого мужчины есть женщина, предназначенная ему свыше.

Аврора была этой женщиной, она была его судьбой — в этом Николас был абсолютно уверен.

Но ему еще предстояло убедить в этом Аврору. Господи, он до сих пор не смог собраться с духом, чтобы признаться ей в любви. Может, это было ошибкой? Впервые осознав свои чувства к Авроре, Николас ждал удобного случая, чтобы сказать ей о них и добиться взаимности. Он надеялся, что физическая близость поможет ей полюбить его, и была надежда, что так все и будет… Но у него почти не осталось времени.

Николас глубоко вздохнул. Сейчас был не самый подходящий момент, но вскоре ему придется на это решиться.

Глава 21

Он требовал слишком многого — мое сердце.

Аврора уставилась невидящими глазами на открытый дневник, лежащий перед ней. Она сидела в одиночестве на каменной скамье в тени кроваво-алых рододендронов в обнесенном стенами дворике, но ее мысли были далеко. Тихий, меланхоличный плеск фонтана гармонировал с переживаниями женщины, написавшей эту книгу давным-давно.

«Как же я мучаюсь от выбора, перед которым он меня поставил. Я мечтаю снова обрести свободу, хочу сбежать из этого странного, непривычного мне мира и вернуться к той жизни, к которой привыкла. Но невидимые узы страсти, сковавшие меня, настолько же сильны, как и желание убежать отсюда.

Что же мне делать? И какое будущее ожидает меня здесь, если я останусь? Он никогда не сможет жениться на мне, ведь он вынужден избегать политических интриг, которые, словно паутина, опутывают турецких придворных. Если он открыто заявит о своей любви к чужестранке, которая к тому же еще и христианка, его сочтут слабым. Я могу быть лишь его наложницей, одной из многих. И дети, которых я рожу от него, будут принадлежать его народу, а не мне.

Любовь может угаснуть, а страсть — и подавно. Сейчас он не может жить без меня, но что он будет чувствовать через пять, десять, тридцать лет? Буду ли я для него такой же желанной, когда моя красота увянет и юные прелестницы станут добиваться его расположения? Он твердит, что для него всегда буду существовать лишь я… но можно ли верить клятвам, произнесенным в постели? Можно ли верить любви, горящей в его глазах?

Он говорит, что выбор за мной. Видя, как тяжело мне живется в неволе, он предложил мне свободу. Он готов отпустить меня, потому что мое счастье значит для него гораздо больше, чем его собственное.

А я не могу понять, чего же хочу на самом деле. Смогу ли я уехать и больше никогда не видеть его, не чувствовать легкого прикосновения его пальцев на своем плече? Смогу ли я жить без него? Или же мне следует остаться здесь, упустив единственный шанс вернуться к своей семье, друзьям, к той жизни, которая мне привычна?

Господи, помоги мне сделать правильный выбор!»

Аврора закрыла глаза. Ее тоже терзал душевный конфликт. Ей тоже предстояло сделать нелегкий выбор. Она могла уберечь свои чувства и не позволить несчастной любви разрушить ее жизнь. Или рискнуть всем ради мужчины своей мечты.

Что же делать? Она больше не могла отрицать того, что Николас ей небезразличен и что ее чувства к нему с каждым днем становятся лишь сильнее. Она трепетала от счастья в его объятьях, одно его присутствие наполняло ее радостью. Но полюбить Николаса, а затем потерять его было бы ужасно.

Даже сейчас Аврора понимала, что ей будет нелегко с ним проститься. Как она будет жить дальше, когда он уплывет из Англии?

Она грустно покачала головой, прекрасно понимая переживания француженки.

— Аврора?

Увидев, что Николас стоит рядом, она вскочила от неожиданности и невольно сцепила пальцы. Сегодня последний день, который они проведут вместе. До сих пор им удавалось избегать разговоров о будущем своего брака. Но сейчас Аврора видела по глазам Ника, что он решил сказать ей о том, о чем она еще не была готова услышать.

Он присел рядом с ней на скамейке.

— Ты пришла сюда, чтобы спрятаться от меня?

— Не совсем, — пробормотала Аврора, отводя глаза. — Я просто хотела подумать.

Николас взял ее за руку, и их пальцы сплелись.

— О том, что тебе делать?

— Да.

— Ты не знаешь, ехать ли со мной в Америку?

— Да.

— Ты уже что-то решила?

— Нет… пока что нет.

Аврора подняла на него глаза.

— Я никогда не была в Америке, Николас. Я не знаю там ни души.

— Ты знаешь меня.

— Но что будет со мной, если ты решишь отправиться на поиски приключений?

— Я уже говорил тебе, что не собираюсь этого делать, — сказал Николас, рассеянно поглаживая ее ладонь большим пальцем. — Думаю, что наша жизнь сама по себе будет очень интересной и яркой. Каждый день, проведенный с тобой, абсолютно не похож на предыдущий.

Аврора ничего не ответила, и Николас еле заметно улыбнулся.

— Конечно, иногда мне придется отлучаться по делам, но я буду очень рад, если ты будешь сопровождать меня. А если ты захочешь остаться дома, то сможешь отлично провести время с новыми друзьями. Думаю, что тебе понравятся мои мать и сестры, и я абсолютно уверен, что они полюбят тебя. Мы действительно можем быть счастливы, Аврора.

Она заглянула в его темные глаза.

— Мне все равно сложно поверить, что ты сможешь расстаться со своей свободой.

Николас пожал плечами.

— Я понял, что свободу сильно переоценивают. Раньше мне не хотелось отказываться от такого образа жизни. Но это было до того, как я встретил тебя.

— А если ты устанешь от меня?

— Этого никогда не случится, — серьезно ответил Николас.

— Откуда ты знаешь?

Он глубоко вздохнул.

— Потому что… я люблю тебя.

Не веря собственным ушам, Аврора уставилась на него.

— Это правда, — криво усмехнулся Николас. — Ты украла мое сердце еще на пристани Сент-Китса. Но мне понадобилось время, чтобы понять это.

— Это неправда… Это не может быть правдой, — выдохнула Аврора.

— Почему? — спросил Николас, с нежностью глядя на нее. — Как я мог не полюбить тебя после всего того, что ты для меня сделала? Ты, словно ангел, пришла ко мне на помощь, избавив от моих мучителей. Ты вышла за меня замуж, зная, что твое имя будет облито грязью и твой отец придет в ярость. Ты заботилась о Рейвен как о родной сестре.

— Николас, ты путаешь любовь и благодарность…

— Нет, милая моя. Я ничего не путаю. С самого начала я чувствовал, что между нами есть связь, которой я не ощущал ни с одной женщиной, — тихо произнес он. — В ночь после свадьбы мне казалось, что не только наши тела слились воедино, но и наши души. А на следующее утро мне пришлось отослать тебя прочь, разрушив эту связь… Это было самым сложным решением, которое я когда-либо принимал. И потом, когда я понял, что не умру, ты навещала меня в снах, стоило мне сомкнуть веки. Ты украла мое сердце и окунула меня с головой в водоворот страсти.

Услышав его слова, Аврора не знала, что и думать. Можно ли верить признаниям Николаса? Неужели он действительно любит ее? Или он говорил это лишь затем, чтобы она, поверив сладким обещаниям о вечной любви, согласилась быть его женой?

— Николас, — наконец ответила она. — Для счастливого брака нужно намного больше, чем половое влечение.

— Я бы не сказал, что наши отношения ограничиваются этим, милая.

— Мы испытываем страсть друг к другу, этого я не отрицаю. Но сколько она продлится? Страсть может так легко угаснуть.

Николас опустил глаза на их сплетенные пальцы.

— Или же перерасти в любовь.

Аврора тоже взглянула на их руки, чувствуя, как миллиард противоречивых эмоций роится в ее сердце — желание, надежда, удивление, тоска, сомнение.

Николас прижался лбом к ее лбу.

— Будь моей женой, Аврора, — тихо сказал он.

— Николас… — пробормотала она.

Ей так хотелось верить его словам…

— Мне… мне нужно подумать.

Секунду спустя Николас отодвинулся.

— Понимаю. Ты не готова идти на такие жертвы.

Он нежно поцеловал ее в губы и встал.

— Тебе не обязательно давать ответ прямо сейчас. Завтра мы вернемся в Лондон, но мне понадобится еще несколько дней, чтобы подготовить свой корабль к отплытию.

— Так скоро? — спросила Аврора, резко выдохнув от удивления.

Николас печально посмотрел на нее.

— Боюсь, что да.

Он умолк, потом снова заговорил.

— Я хочу, чтобы ты поплыла со мной в Америку, Аврора, но не собираюсь принуждать тебя, иначе ты возненавидишь меня за это. И если ты решишь отправиться вместе со мной, то должна пойти на это не по принуждению, а по доброй воле. Я буду молить Бога, чтобы ты согласилась.

Николас развернулся и пошел прочь, оставив ее наедине со своими мыслями. Аврора смотрела ему вслед, и ее сердце разрывалось на части.

Рискнет ли она, поверив его словам? Или Николас просто до сих пор играл роль героя, пытающегося спасти ее от унылого существования, заглушая все доводы ее рассудка страстными обещаниями и пламенными признаниями лишь для того, чтобы добиться своего? Как она может быть уверена, что он действительно ее любит? Как она может быть уверена в собственных чувствах?

Аврора взглянула на украшенную драгоценными камнями книгу, которую продолжала сжимать в руках. Слезы снова навернулись ей на глаза, когда она вспомнила о судьбе француженки. Ее принц пообещал ей то, что было дороже любых сокровищ, — любовь. Но в конце концов эти чувства принесли ей лишь боль и страдания — ее рассказ заканчивался трагической гибелью принца.

Француженка сделала свой выбор — она осталась со своим любовником, но таким образом сделала его уязвимым. Из-за козней ревнивой наложницы ее выкрал заклятый враг принца и увез в отдаленную крепость, расположенную высоко в горах. Принц организовал длительную осаду, намереваясь освободить свою возлюбленную, но, хоть ему и удалось убить ее похитителя, сам он был смертельно ранен.

Француженка рыдала от неимоверного горя, когда он умирал у нее на руках. Ее слова врезались в память Авроры.

«Сожаление, словно яд, сжигает меня изнутри. Почему, почему я позволила себе полюбить тебя?»

Дрожащими пальцами Аврора вытерла набежавшие слезы, гадая, не пала ли она жертвой того же недуга.

Бледный луч лунного света упал на постель, где, обнявшись, лежали Ник и Аврора. Николас еще никогда не был настолько уверен, что все делает правильно — он смотрел на женщину, лежащую рядом с ним, и понимал, что хочет быть с ней всегда. Конечно, ему придется позабыть о прошлых приключениях, но жизнь с ней сама по себе не могла быть скучной. И ему вполне хватит этого.

Аврора была единственной женщиной, к которой он испытывал такие чувства — сильные, постоянные. В его сердце было место лишь для Авроры. Каждый раз, когда он касался ее, его переполняли настолько сильные эмоции, что у него захватывало дух.

Он любил ее. Любовь. Огонь, горевший в его душе. Ник прижал Аврору еще крепче, словно хотел слиться с ней воедино, стать одним целым.

Он знал, что она сомневается. Впервые Аврора всерьез задумалась о том, чтобы поехать с ним в Америку. Впервые у него появилась надежда, что когда-нибудь он сможет заслужить ее любовь.

Впервые он чувствовал, как страх потихоньку отпускает ее.

На следующий день, когда они отправились в обратный путь, Аврора все еще не приняла решения. Она была рада тому, что Николас предпочел ехать верхом, а не сидеть рядом с ней в карете, потому что она сама не могла разобраться в себе и своих желаниях и ей нужно было побыть одной, чтобы принять решение самостоятельно.

Когда карета наконец остановилась перед ее домом, Аврора вышла не сразу, почувствовав внезапно, что это будет означать конец их сказки. Николас сопроводил ее до дверей, где их встретил дворецкий.

Лишь после того как Аврора отдала свою шаль Дерби, она заметила на лице дворецкого странное выражение.

— Что с вами? — спросила она. — Вы хорошо себя чувствуете?

— Со мной все в порядке, миледи, спасибо. — Старик откашлялся. — Но, смею сказать, вы должны приготовиться услышать весьма удивительные известия.

Он запнулся.

— Лорд Марч вернулся.

— Гарри? — удивленно спросила Аврора. — Он что, снова сбежал от матери?

— Нет, леди, не Гарри, а его брат, старший лорд Марч.

Аврора почувствовала, как ее сердце замерло.

— Жоффрей?

Казалось, она вот-вот упадет, но Николас вовремя подхватил ее.

— Это не может быть правдой, Денби, — наконец выдавила Аврора. — Жоффрей умер год тому назад. Он пропал без вести в море.

— Все так и считали, — серьезно ответил дворецкий. — Но его тело так и не было найдено. Видимо, его светлость выжил во время кораблекрушения и сумел добраться до берегов Франции. Он был серьезно ранен, но он действительно жив, леди.

Аврора повернулась к Николасу и молча уставилась на него.

Его лицо окаменело.

Глава 22

Я — самое несчастное существо на земле, женщина, чье сердце разбито.

Все еще не придя в себя после услышанного, Аврора поднималась по ступенькам элегантного поместья Марчей. Ей хотелось увидеть своего бывшего жениха, которого уже давно считали мертвым.

По крайней мере, ей не нужно было думать о том, насколько приличным будет нанести ему визит. По словам Денби, леди Марч тоже была в поместье, приехав вместе с сыновьями три дня тому назад.

Аврора жалела, что ее не было в Лондоне в тот день, когда вернулся Жоффрей. Ей нужно было быть там, чтобы поприветствовать его, и отговорка, которую она придумала, чтобы как-то объяснить свое двухнедельное отсутствие, только усугубляла чувство вины. Аврора решила сказать, что навещала в Беркшире школьную подругу, хоть на самом деле все это время развлекалась с Николасом.

Она на секунду закрыла глаза, вспоминая лицо своего мужа, когда он услышал новости о Жоффрее. Было ясно, что он не очень рад возвращению лорда Марча.

Аврора и сама с трудом могла поверить в случившееся. Еще один ее жених вернулся с того света…

Николас предложил сопроводить ее, но Аврора решила, что должна увидеться с Жоффреем с глазу на глаз. Она понятия не имела о том, что скажет ему, сообщит ли о своем браке и страсти к другому мужчине, но прекрасно понимала, что эта встреча должна произойти с глазу на глаз.

Дворецкий знал Аврору, и, когда она сказала, что пришла к графу, он сразу же провел ее в гостиную. Аврора нервничала, не зная, чего ей следует ожидать, и была удивлена, когда леди Марч вышла, чтобы встретить ее.

Очевидно, она плакала и, взяв Аврору за руку, промокнула глаза платком.

— Я надеялась, что смогу поговорить с тобой до того, как ты встретишься с Жоффреем. Я… я боюсь, что тебе следует приготовиться к худшему, Аврора. Он изменился.

— Денби сказал, что он был сильно ранен.

— Да, это правда… Он… потерял руку.

На глаза леди Марч навернулись слезы.

— Пойдемте, вам надо присесть, — сказала Аврора.

Усадив ее на диван, она села рядом и обняла ее.

— Я не понимаю, как это произошло, — сказала Аврора, желая отвлечь женщину от ее горя. — Как Жоффрею вообще удалось выжить?

Леди Марч глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Когда его яхта затонула у берегов Франции, Жоффрея волной вынесло на берег. Он был сильно изранен и совсем не помнил ни откуда он, ни кем является. Его подобрала французская семья, которая прятала его от солдат Наполеона, и он постепенно излечился. Но его рука перестала двигаться и ее пришлось…

Она всхлипнула и закрыла лицо руками.

Некоторое время леди Марч плакала, а Аврора пыталась успокоить ее. Наконец графиня сделала над собой усилие и промокнула лицо платком.

— Аврора, как же я рада, что ты пришла, — сказала она. — Именно ты нужна Жоффрею. Я знаю, что ты всегда будешь на его стороне…

Внезапно она подняла глаза на Аврору.

— Тебя ведь не оттолкнет то, что у него нет руки? Это не изменит твоих чувств к нему?

— Нет, конечно же нет, — ответила Аврора. — Мои чувства к нему ничто не может изменить.

Леди Марч благодарно кивнула.

— Жоффрей пребывает в подавленном состоянии, Аврора. Его память еще не восстановилась до конца, и ему сейчас тяжело. Я беспокоюсь о нем. Но теперь, когда ты здесь… — Она заставила себя улыбнуться. — Теперь все будет как прежде. Этим летом вы сможете пожениться и ты станешь моей дочерью.

Сердце Авроры болезненно сжалось. В глазах графини была надежда. Аврора подумала о боли, которую испытает Жоффрей, узнав, что она не сможет стать его женой. Она хотела было сказать об этом леди Марч, но потом решила, что разумнее будет сначала рассказать обо всем Жоффрею.

— Мне бы хотелось увидеться с ним, если можно, — тихо произнесла она.

— Да, да, конечно… Он, наверное, в библиотеке. Я попрошу Старкса проводить тебя.

Аврора прекрасно знала дорогу в библиотеку — она провела там немало приятных часов, но решила, что будет лучше, если кто-то доложит Жоффрею о ее визите и у него будет время приготовиться к встрече с ней. К тому же ей самой нужно было успокоиться.

Через несколько минут Аврора уже стояла в дверях библиотеки. Ее сердце бешено колотилось. Жоффрей стоял у окна спиной к ней. Правый рукав его сюртука был пуст почти до самого плеча.

— Жоффрей? — тихо позвала она.

Он медленно повернулся, встретившись с ней взглядом. Первой реакцией Авроры было изумление — его лицо искажала гримаса боли, и он сильно похудел с момента их последней встречи, но он все так же ласково улыбнулся, увидев ее.

Авроре стоило немалых усилий не расплакаться. Ей даже удалось заставить себя улыбнуться, когда она направилась к своему бывшему жениху. Ей хотелось коснуться его, почувствовать, что он действительно жив, прижаться к нему.

— Добро пожаловать домой, — сказала Аврора, положив голову ему на плечо.

Ее объятия были скорее объятиями старого друга, чем любовницы. Помедлив, Жоффрей прижал ее к себе.

Через некоторое время он тихо рассмеялся.

— Ты, как всегда, знаешь, что сказать.

Аврора отстранилась, взглянув ему в глаза.

— Я так рада тебя видеть. Ты даже не представляешь, как я скучала по тебе.

Губы Жоффрея искривились в горькой усмешке.

— Боюсь, я не могу ответить тебе тем же… Я имею в виду, что не мог скучать — память о прошлом стала возвращаться ко мне лишь несколько недель тому назад. Я вспоминал отдельные фрагменты…

Он погладил ее по щеке.

— В моей памяти всплывало твое прекрасное лицо, но я не знал, кто ты. Лишь после того как Вайклифф нашел меня, я стал вспоминать больше. Наверное, его появление заполнило какой-то пробел в моем мозгу, потому что с тех пор ко мне стала возвращаться память.

— Вайклифф? Граф Вайклифф нашел тебя во Франции?

— Да, Люсьен спас меня. По правде говоря, я очень обязан вам обоим. Благодаря тебе он провел два месяца во Франции, разыскивая меня.

Аврора нахмурилась, не понимая, что граф мог делать во Франции, когда их страны уже несколько лет воевали друг с другом.

— Как такое возможно? Почему Вайклиффа не поймали люди Наполеона, раз он так долго был во Франции?

— Вообще-то он был под прикрытием.

— Прикрытием?

Жоффрей помялся, потом, видимо, решил выложить ей правду.

— Аврора, я хочу кое-что рассказать тебе, но это должно остаться между нами. Вайклифф на самом деле шпион. И к тому же очень хороший, насколько я понимаю.

— Шпион?

Аврора удивленно уставилась на Жоффрея, внезапно вспомнив рассказы Гарри.

— Твой брат говорил, что ты занимаешься шпионажем, — медленно проговорила она. — Но я думала, что это просто детские фантазии.

Жоффрей помолчал.

— Я был на задании, когда мой корабль затонул, — сказал он.

Аврора не знала, что на это ответить.

— Я не понимала, зачем ты плавал так близко у берегов Франции. Ты что, шпионил?

— Не совсем. Конечно, я не делал ничего такого, чем занимаются агенты Вайклиффа. Моей задачей было лишь расшифровать некоторые секретные коды. Ты ведь знаешь, что я всегда легко разгадывал различные шифры и головоломки.

— Почему ты никогда не говорил мне об этом?

— Я не хотел, чтобы ты волновалась. Гарри узнал об этом лишь потому, что подслушал мой разговор. — Жоффрей нахмурился. — Ему не следовало упоминать об этом, ведь он поклялся никому не рассказывать.

— Конечно, я бы волновалась. — Аврора покачала головой, все еще не веря в то, что сейчас услышала. — Не понимаю, почему ты решил заняться чем-то настолько опасным.

— Почему? — еле заметно усмехнулся Жоффрей. — Потому что мне наконец представилась возможность сделать что-то стоящее. Всю жизнь я провел над книгами, но это не значит, что мне никогда не хотелось совершить подвиг, выйдя за рамки правил, которые диктует мне мое социальное положение. Я хотел хоть как-то помочь победить Наполеона и избавить мир от его тирании. Даже сейчас я не жалею, что согласился на это.

— Несмотря на то, что ты мог умереть?

— Риск был небольшим. Мне нужно было просто встретиться с посыльным во Франции и взять у него шифры. Но мой корабль попал в шторм. Я очнулся на соломенном тюфяке в сарае, не помня, кто я такой. Почти год я провел как человек без имени и прошлого.

Аврора откинула с его лба прядь светлых волос.

— Но теперь память вернулась к тебе?

— Не полностью. Каждый день я вспоминаю что-то новое. Я уже не тот человек, которого ты когда-то знала… У меня до сих пор часто случаются головные боли, и я хромаю при ходьбе. А рука…

Сердце Авроры разрывалось от горя.

— Жоффрей, мне так жаль…

— Мне не нужна твоя жалость. Я выжил, а многие достойные люди нет — включая мою команду.

— Тогда я не буду жалеть тебя. Но я могу тебе посочувствовать?

Он усмехнулся.

— Думаю, что можешь.

Затем его улыбка исчезла, когда он заметил ее траурный наряд.

— Насколько я понял, пока меня не было, ты вышла замуж за знаменитого кузена Вайклиффа?

В горле Авроры встал комок.

— Жоффрей… я не знаю, что сказать. Мой отец… принуждал меня выйти замуж за человека, который был мне неприятен и… Что я могу сказать? Прости меня. Если бы у меня была хоть слабая надежда на то, что ты остался жив, я никогда бы не покинула Англию.

— Мать говорит, что ты была вынуждена пойти на такой шаг.

— Это правда. Я хотела любым способом избежать брака с Хелфордом, но мой отец и слышать ничего не хотел…

— Я все понимаю, Аврора. Тебе было сложно пойти против воли отца. И ты вышла за приговоренного к смерти преступника, чтобы избежать брака, который навязывал тебе отец?

— Да. Этот брак должен был продлиться один-два дня.

— Насколько я понял, сразу после этого ты овдовела.

Аврора помедлила с ответом. Она боялась этого вопроса. Как она может сказать Жоффрею, что ее муж не умер? Что она до сих пор официально замужем за другим мужчиной? Что она провела последние две недели в его объятиях, воплощая в жизнь свои самые откровенные фантазии? И что она может уехать из Англии?

Она смотрела на Жоффрея, чувствуя вину перед ним. Аврора любила этого человека большую часть своей жизни. Он был ей близким другом и едва не умер. Он искалечен и до сих пор страдал от этого… Разве она сможет рассказать ему правду?

И что ей делать с Николасом? Как она может рассказать о том, что он жив, не подвергая его жизнь опасности? Аврора не была уверена в том, как отреагирует на это Жоффрей. Раз он был настолько предан своей стране, что согласился шпионить на ее благо, то что он сделает, узнав, что американский пират спокойно разгуливает по британской земле? Тем более если этот пират женат на его бывшей невесте?

Выдав Николаса, она подпишет ему смертный приговор. Ей нужно защищать его до тех пор, пока он не уедет из страны, нужно скрывать тот факт, что он здесь, что она видела его, была с ним вместе.

— Жоффрей, мне нужно кое-что тебе сказать, — медленно проговорила Аврора, решив открыть ему лишь часть правды. — Недавно я узнала… Перси написал мне о том… что мой муж не был повешен. Николас Себейн жив.

Жоффрей долго смотрел на нее, пока наконец до него дошел смысл ее слов.

— Так ты до сих пор замужем за пиратом?

— Видимо, да.

— Этого нельзя допустить, — ответил он с нехарактерной для него свирепостью. — Нужно аннулировать этот брак. Я уверен, что это возможно.

Аврора удивленно взглянула на Жоффрея.

— Возможно, но не думаю, что это будет легко.

— Мы должны добиться этого.

Лицо Жоффрея стало суровым.

— Нельзя допустить, чтобы ты оставалась его женой. Он же преступник!

Его реакция была не совсем такой, какую ожидала Аврора, но она знала, что Жоффрей станет защищать ее.

— Можешь быть уверена, я сделаю все, чтобы помочь тебе, — пообещал он. — Конечно же, когда правда выплывет наружу, скандала не избежать, но я не допущу, чтобы ты боролась с этим в одиночку.

Аврора знала, что в этом он прав — скандал обязательно будет.

Она ничего не сказала, и Жоффрей взглянул в ее лицо.

— Мать хочет, чтобы мы поженились как можно быстрее, но то, что твой муж жив, сильно осложняет ситуацию. Однако как только мы добьемся развода… Аврора, я хочу, чтобы ты знала: я буду рад, если ты согласишься стать моей женой.

Сердце Авроры сжалось.

— Жоффрей, не нужно ради меня идти на такие жертвы.

Его лицо внезапно окаменело.

— Наверно, это будет жертвой скорее с твоей стороны, чем с моей. Я пойму, если ты не захочешь выходить замуж за калеку.

— Жоффрей, пожалуйста… не говори так. Ты не калека.

— Но я уже и не полноценный человек.

— Конечно же ты полноценный человек. То, что ты потерял руку, не значит, что ты стал мне менее дорог.

Но лицо Жоффрея оставалось печальным.

Затем он закрыл глаза и потер висок.

— Эти головные боли…

— Может, тебе лучше сесть, — сказала Аврора, поддерживая его.

— Да.

Он позволил ей помочь ему добраться до стула и тяжело опустился на него.

— Если ты не против… то я хотел бы отдохнуть.

Он говорил, задыхаясь.

— Силы… очень быстро покидают меня, и я чувствую, что не могу пошевелиться.

— Да, конечно. Я оставлю тебя одного. Может, принести тебе что-нибудь? Холодный компресс? Вина? Настойку опия?

— Спасибо, но опий еще сильнее туманит мой мозг.

— Ну хорошо…

Но перед тем как она ушла, Жоффрей взял ее за руку.

— Я не брошу тебя, Аврора.

— Спасибо, — еле слышно прошептала она. — Но пожалуйста… не волнуйся из-за этого. Сосредоточься на том, чтобы поскорее выздороветь. Мы сможем обсудить наше будущее, когда ты поправишься.

Кивнув, Жоффрей облокотился на спинку стула и закрыл глаза. Авроре хотелось сделать хоть что-то, чтобы утешить его, но она не знала что.

Выйдя из библиотеки, она пошла прочь, чувствуя, как на нее наваливается опустошение. Аврора знала, что не сможет бросить Жоффрея. Это было бы предательством. Какими бы ни были ее чувства к Николасу, она не могла оставить друга детства в беде и уехать в Америку с другим мужчиной. Она не могла так поступить с Жоффреем. Ей придется остаться в Англии. Ей придется просить Николаса о разводе…

Погруженная в невеселые мысли, она даже не заметила Гарри, который мчался к ней по лестнице.

— Рори! Рори! — Он подбежал к ней и крепко обнял. — Ты можешь в это поверить? Теперь ты станешь моей сестрой и будешь жить с нами, и мы каждое утро будем вместе выезжать на конную прогулку.

Аврора заставила себя улыбнуться, чувствуя, что вот-вот заплачет. Прежде выбор казался ей очень сложным, но теперь она поняла: независимо от того, какое решение она примет, она сделает больно одному из двух мужчин, которые были ей дороги.

— Ты просто любимец судьбы, Ник, — сказал, улыбаясь, Люсьен Тримейн, граф Вайклифф. — Когда, вернувшись три дня тому назад, я получил записку от тебя о том, что ты жив-здоров и находишься здесь под именем своего кузена Брендона… знаешь, я не припомню, чтобы когда-либо испытывал такое приятное изумление. Просто не могу поверить своим глазам. Подумать только, даже британским военным не удалось тебя убить!

— Моя жизнь висела на волоске, — мрачно ответил Николас, глядя на стоящий перед ним стакан с бренди.

— Мне жаль, что меня не было в Англии, когда ты приехал.

Ник пожал плечами.

— Я прощу тебя, если ты простишь мне то, что я позаимствовал одну из твоих шхун.

— Забудь. Я сделал бы то же самое, если бы мне грозила петля. Ты знаешь, мы устроили поминки в твою честь. Я пригласил половину дворян Лондона и заставил всех своих высокомерных родственничков прийти на них. Только для вида, ты же понимаешь. Представление для публики, чтобы поддержать твою вдову. Сейчас я жалею, что выбросил на ветер столько денег.

Уловив в голосе кузена ласковые нотки, Ник поднял голову. Люсьен был высоким, коренастым. У него были темные вьющиеся волосы и аристократические черты лица. Николас ценил их дружеские отношения, но сейчас он был не в духе отвечать на его шутки.

Поставив стакан, Николас поднялся и подошел к большому створчатому окну. К этому времени Аврора уже должна была поговорить со своим бывшим женихом. Что она решила? Может, появление лорда Марча изменит ее отношение к собственному мужу?

Николас сжал кулаки, не зная, как бороться с нарастающим напряжением. Целая буря эмоций грозила вырваться наружу — ревность, злость, страх… И ему требовалась вся его сила воли, чтобы сохранять видимое спокойствие. Развернувшись, он снова стал ходить взад-вперед по ковру.

— Что с тобой? — наконец спросил Люсьен. — Ты похож на тигра в клетке. Может, я ошибаюсь, но по-моему, у тебя проблемы с женщиной.

— Можно сказать и так, — бросил Ник.

— С твоей женой, да?

Николас помолчал, машинально приглаживая рукой волосы.

— Аврора с самого начала не хотела этого брака, но теперь… я попросил ее вернуться в Америку вместе со мной. Она уже склонялась к тому, чтобы согласиться, как вдруг оказалось, что ее незабвенный жених жив…

Николас мрачно взглянул на Люсьена.

— Поверить не могу, что именно ты нашел его. Что заставило тебя искать лорда Марча? Он что, работал на тебя?

— Не совсем. Он расшифровывал секретные послания французов для Министерства иностранных дел, но мы никогда с ним не встречались. Я узнал о деталях его исчезновения уже после того, как стал помогать леди Авроре. Затем, во время последней поездки во Францию до меня дошли слухи о том, что светловолосый англичанин, попавший в кораблекрушение, скрывается где-то на побережье Франции. Конечно же, я подумал, что это может быть Марч, ведь его тело так и не нашли, хотя я не мог понять, почему он не попытался связаться с нами. Потом я предположил, что он мог потерять память, и, как потом выяснилось, я оказался прав. Мне очень жаль, что его возвращение доставило тебе столько неприятностей.

Николас пожал плечами.

— Не могу сказать, что хотел бы, чтобы ты не нашел его. Я не желаю ему смерти.

— Но тебе бы хотелось, чтобы он не появлялся еще некоторое время?

Ник грустно усмехнулся.

— Мне хватило бы нескольких дней. Максимум недели.

Люсьен отпил из своего стакана, глядя на кузена.

— Аврора твоя жена, Николас. У тебя есть полное право требовать, чтобы она жила с тобой.

— Все не так просто.

— А в чем дело?

— Мне не нужна жена, которая живет со мной по принуждению. Разве я смогу быть счастлив, видя, что Аврора мучается? Она спасла мне жизнь, Люсьен. Разве честно будет отплатить ей за доброту, заставив уехать со мной? Нет, она сама должна принять решение.

— Умением уговаривать женщин ты превосходишь всех, включая меня. Если ты так хочешь быть с ней, то почему бы тебе просто не убедить ее в том, что она будет счастлива только с тобой?

— А чем я, по-твоему, занимался весь прошедший месяц?

— Всегда можно выкрасть ее, — сказал Люсьен. — Это, по крайней мере, даст тебе время.

— Я ни за что не поступлю так. Было бы глупо применять силу — этим я напомню Авроре об ее ублюдке-отце.

Люсьен удивленно покачал головой.

— Что с тобой произошло? Неужели то, что ты чуть не погиб, так повлияло на твое мировоззрение? Тот Николас Себейн, которого я знал раньше, сделал бы все, лишь бы получить желаемое.

Ник стиснул зубы.

— Это не очередная игра с Авророй в качестве главного приза. Когда-то я был другим, но это было до того, как я повстречал ее.

— Ты что, влюбился?

— Да. Я люблю ее, — тихо сказал Николас.

Он любит женщину, чье сердце уже занято. Разочарование снова нахлынуло на него, и Ник опять подошел к окну.

Некоторое время они оба молчали, пока Люсьен обдумывал услышанное.

— Ты что, просто позволишь ей уйти? — наконец спросил он.

— Возможно, — мрачно процедил Ник. — Если она действительно любит Марча и хочет быть его женой…

— Не могу поверить, что ты позволишь кому-то просто увести ее у тебя из-под носа.

— Хочешь верь, хочешь нет, но счастье Авроры значит для меня куда больше, чем мое собственное. Я понимаю, что тебе сложно это понять, ведь ты никого никогда не любил…

— Я верю тебе, — с неожиданной серьезностью ответил Люсьен. — Я никогда не подхватывал такой заразы, но прекрасно понимаю ее последствия. Честно говоря, я и сам хотел бы познакомиться с этим чувством поближе.

— Ты? Знаменитый лорд Вайклифф?

Обернувшись, Николас скептически посмотрел на своего кузена. Люсьен был одним из самых завидных женихов в стране. Он был богат и обладал замечательной внешностью, заставляющей девушек терять голову. Мамаши, мечтающие выдать замуж своих дочерей, уже много лет пытались женить его, но он успешно избегал этого.

— Я знаю эту счастливую леди?

— Нет, я ее еще не выбрал.

— Но ты уже готов связать себя узами брака?

— Я хочу не жену, а наследника.

На этот раз Николас уставился на него в полном недоумении.

Люсьен усмехнулся.

— Не смотри на меня так. Просто я не очень люблю своих родственников, за исключением разве что тебя и Брендона. И если я умру, мне хотелось бы оставить после себя наследника. Мысль о том, что у меня может быть сын, с недавних пор кажется мне очень заманчивой.

— Если ты умрешь, Люсьен? — медленно проговорил Ник. — Ты что, чего-то недоговариваешь?

Взгляд Люсьена потускнел.

— Недавно… со мной случилось кое-что неприятное. Я понял, насколько хрупка жизнь. Удивительно, как подобные происшествия заставляют тебя полностью изменить свои взгляды на жизнь.

— Ничего удивительного, — невесело отозвался Николас. — Такое часто случается. Что произошло?

Люсьен на секунду замолчал, словно вспоминая что-то неприятное. Ник не узнал, что хотел сказать его кузен, потому что в этот момент появился дворецкий.

— Пришел лорд Клейн, милорд.

Люсьен взглянул на Николаса и, когда тот кивнул, распорядился, чтобы гостя впустили.

Лорд Клейн улыбнулся им.

— А не рановато ли для выпивки?

— Мы празднуем возвращение Ника с того света, — отозвался Люсьен.

— Я бы тоже с удовольствием выпил за это, — сказал Клейн, взглянув на стакан в руке Люсьена. — Это, как я понимаю, из твоих запасов?

— Конечно. — Люсьен кивнул в сторону графина. — Угощайся. Итак, что привело тебя сюда?

— Одна интересная встреча в моем клубе, — ответил Клейн, наливая себе стакан бренди. — С твоим врагом, Ник.

Отвернувшись от окна, Николас облокотился на оконную раму.

— С кем именно?

Клейн улыбнулся.

— У тебя что, так много недоброжелателей? С капитаном королевского флота Ричардом Герродом.

Николас нахмурился.

— Герродом? — задумчиво переспросил Люсьен. — Кажется, кто-то по имени Геррод заходил вчера, когда меня не было дома. Я его знаю?

— Он патриот Англии, захвативший Ника в плен и сделавший все возможное, чтобы его повесили как пирата. Геррод в Лондоне, и он приехал за Николасом. По слухам, когда он узнал, что Ник избежал повешения, он пришел в бешенство.

— Как нехорошо с моей стороны было разочаровывать его, — саркастически ответил Николас.

— Сейчас не время для шуток, — серьезно заметил Клейн. — Геррод решительно настроен исправить свою ошибку и на этот раз не дать тебе ускользнуть от виселицы. И, между прочим, он расспрашивал о твоем американском кузене Деверилле. Не удивлюсь, если он обо всем догадывается.

— И что, если так?

— В таком случае ситуация осложняется. На твоем месте я бы как можно реже появлялся на людях. Думаю, сейчас самое время отправиться обратно в Штаты.

— Или же нанести нашему обожаемому капитану визит.

— Ты ведь это не серьезно? — спросил, нахмурившись, Клейн.

Николас мрачно усмехнулся в ответ, глядя на друзей.

— Черт побери, мне знаком этот взгляд! — воскликнул Люсьен. — Ты хочешь встретиться с ним с глазу на глаз, и я тебя прекрасно понимаю. Но в данном случае я согласен с Клейном. Риск слишком велик. Было бы гораздо умнее забыть о жажде мести и быстро уплыть из Англии. Возможно, тебе еще представится возможность выяснить отношения с Герродом, но не сейчас.

— Возможно.

Все с тем же мрачным выражением лица Николас повернулся обратно к окну, чувствуя, что сейчас взорвется от напряжения. Ему действительно хотелось подраться с капитаном и выяснить, кто сильнее. Но он знал, что его кузен прав. Было бы самоубийством разгуливать под носом у всего Британского флота. Существовали другие способы отомстить Герроду.

Что действительно пугало его, так это то, что он проигрывал битву за сердце Авроры.

Николас стиснул зубы, чувствуя, как страх разливается по его венам, словно наркотик. Ему следовало бы испугаться новостей о том, что ненавистный капитан все еще разыскивает его. Но сейчас не это занимало его мысли.

Он не знал, кого Аврора выберет себе в мужья.

Глава 23

Мысль о том, что я больше никогда не почувствую его прикосновения, его страстных ласк, приводит меня в ужас.

Опечаленная, Аврора вошла в спальню и увидела, что лампы почему-то горят еле-еле. Николас. Она резко остановилась, почувствовав его присутствие.

— Здесь так темно, — сказала служанка, шедшая за ней следом.

— Все в порядке, Нилл… Ты знаешь, я передумала. Я не хочу пока что ложиться в постель. Пожалуй, я немного посижу.

— Как скажете, леди. Мне включить свет поярче?

— Спасибо, не нужно. Пожалуйста, иди спать. Сегодня мне больше не понадобится твоя помощь.

Девушка поклонилась и ушла. Заперев дверь на засов, Аврора обернулась, ища глазами Николаса. Он сидел в дальнем углу и молча смотрел на нее.

Аврора нервно сжала кулаки, в сотый раз думая, как лучше сказать ему о своем решении.

— Итак, ты говорила с ним, — нарушил молчание Ник.

Аврора медленно кивнула, чувствуя, что вот-вот заплачет.

— Да. Жоффрей по-прежнему хочет, чтобы я была его женой.

Несколько секунд Николас молчал, не сводя с нее глаз.

— Я не могу бросить его, Николас. Он и так слишком много перенес.

Когда Николас снова заговорил, его голос звучал сдавленно.

— Ты хочешь расторгнуть наш брак.

— Я… у меня нет выбора. Я не могу поступить иначе. Он потерял руку, Николас. Можешь себе представить, что это такое? Я нужна Жоффрею, чтобы поддержать его.

Между ними снова повисло молчание.

— А как насчет того, что нужно тебе, Аврора? — наконец спросил Николас. — И что нужно мне?

Аврора покачала головой.

— Мои желания не играют роли. А твои… ты намного сильнее, чем он.

Николас горько усмехнулся.

— Я знала Жоффрея всю свою жизнь, — умоляющим тоном сказала Аврора, пытаясь объяснить ему свое решение. — Он часть моего прошлого, часть меня самой…

— И ты любишь его.

Его слова были отрывистыми, тяжелыми.

Аврора опустила глаза.

— Я не могу бросить его. Как ты не понимаешь?

— Я понимаю, что ты хочешь защитить его. Ты пытаешься защитить всех, кроме себя самой.

Заметив, что его голос стал резким, Аврора обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.

Секунду спустя Николас глубоко вздохнул.

— Чего ты от меня хочешь?

— Я… я хочу, чтобы ты попробовал разорвать этот брак.

Николас стоял молча, не двигаясь. Аврора подошла ближе, чтобы в полутьме разглядеть его лицо. Он смотрел на нее, словно умирающий, и Аврора понимала, что он чувствует то же, что и она.

— Хорошо, — наконец сказал Ник. — Я попробую.

— Попробуешь что?

— Аннулировать наш брак. Тогда ты станешь свободной и сможешь выйти замуж за человека, которого на самом деле любишь.

Аврора ожидала, что он будет возражать, она не думала, что Николас так быстро согласится. Может быть, он не любил ее так сильно, как говорил. От этой мысли ее переполнило отчаяние.

— Со временем ты забудешь меня, Николас, — печально сказала она. — Ты найдешь женщину, на которой захочешь жениться.

— Ты действительно так думаешь?

Неожиданно Николас вскочил на ноги. В два прыжка преодолев расстояние между ними, он прижал Аврору к себе. Его объятия были такими пылкими… и такими опасными.

— Как ты могла подумать, будто я смогу позабыть тебя, милая? Будто я смогу забыть то, что между нами было?

— Это была лишь страсть…

— Нет. Это что-то намного большее.

В его глазах горел огонь.

— Я люблю тебя, Аврора. Пойми это. Почувствуй это, поверь мне…

Неожиданно его губы коснулись ее. Его поцелуй был яростным, резким, словно он хотел наказать ее. Когда Ник наконец оторвался от нее, Аврора задыхалась.

В его глазах была такая страсть и такая сила, что она испытала одновременно испуг и влечение.

Она поняла его намерения еще до того, как Николас подхватил ее на руки, отнес к кровати и бросил на простыни.

Аврора попыталась встать, но он не дал ей этого сделать.

— Николас… мы не можем…

— Можем, — хрипло прошептал он. — Ты должна помнить, от чего отказываешься.

Опершись на кровать, он долго смотрел на нее. В его глазах были и ярость, и горе. Нежность, с которой он обращался с Авророй, бесследно исчезла.

— Может ли твой драгоценный Жоффрей удовлетворить тебя так, как я? — прорычал он.

Николас запустил руку ей под юбки и погладил ее бедро.

— Может ли он возбудить тебя одним прикосновением? Может ли он заставить твои соски затвердеть, а щеки разрумяниться? Будешь ли ты так же стонать в его объятиях?

Просунув руку между ее ног, Николас стал ласкать ее. Затем ввел в нее палец, и Аврора охнула, выгнувшись ему навстречу.

Николасу не нужно было другого приглашения. Не сводя с нее напряженного взгляда, он стал расстегивать бриджи.

— Николас…

Он снова поцеловал Аврору, чтобы заглушить ее протесты. Николас хотел, чтобы она почувствовала то, что чувствует он — его страсть, его желание.

Но он никак не ожидал, что это вызовет у Авроры такую реакцию. Она вцепилась ему в волосы, стараясь прижаться к нему еще крепче, сплетая свой язык с его языком.

Почувствовав, что она хочет его, Николас поднял ее юбки и вошел в нее.

Аврора горела, словно в огне, извиваясь и крича. Николас знал, что эти стоны будут преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Дрожа от возбуждения, он снова и снова входил в нее. Аврора почти моментально испытала оргазм, забившись в его руках с диким криком. Потом горячая волна наслаждения накрыла и его, и Николас словно сквозь сон слышал, как она, плача, произносит его имя.

Некоторое время после этого в комнате слышалось лишь их тяжелое дыхание. Николас лежал на Авроре, гадая, чувствует ли она отчаяние, пронизывающее его насквозь. Он положил голову ей на плечо, не зная, как победить пустоту, образовавшуюся в его душе.

Наконец он поднял голову.

— Не делай этого, Аврора, — хрипло прошептал он.

Когда она открыла глаза, ее взгляд был полон отчаяния.

— Я… у меня нет выбора.

Ник видел, как она мучается. Аврора действительно верила, что поступает правильно. Может, это на самом деле так.

Он посмотрел на нее, чувствуя тупую боль. Он проиграл.

Николас закрыл глаза, страдая от собственной беспомощности. Человек не может заставить другого человека любить его. Одного желания тут было недостаточно.

Не зная, что сказать, Ник поднялся с постели и стал молча одеваться.

Аврора лежала, не шевелясь, чувствуя, как ее сердце разрывается на части. Уязвимость Николаса ранила ее гораздо больше, чем его гнев. В его глазах было такое отчаяние, что ей хотелось плакать.

Аврора медленно села, расправив юбки дрожащими пальцами.

— Николас… мне так жаль, — прошептала она.

— Я знаю, — ответил он, встретившись с ней взглядом.

Подойдя к ней, Николас обхватил ее лицо ладонями и медленно наклонился. Когда его губы коснулись ее, Авроре показалось, что она сейчас умрет от горя.

Затем Ник отодвинулся и нервно вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Когда он заговорил, в его голосе не было слышно никаких эмоций.

— Я собираюсь отплыть завтра ночью, когда начнется прилив. Если ты передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

Он отвернулся и направился к окну. Секунду спустя ночной мрак поглотил его и наступила тишина. Аврора до крови закусила губу.

Он ушел. Она сама прогнала его.

Закрыв лицо руками, Аврора упала ничком на кровать и разрыдалась.

Глава 24

Действительно, физическое влечение может перерасти в любовь. Я — живое доказательство тому.

Аврора уставилась невидящими глазами на записку от леди Марч, в которой графиня приглашала ее на ужин. Леди Марч просила Аврору прийти к ним этим вечером, хоть это и нарушало правила, связанные с трауром. Это будет актом христианского милосердия, писала леди Марч, если Аврора согласится прийти и помочь развеять грусть Жоффрея.

Также это станет поддержкой для самой Авроры, у которой был сейчас не самый лучший период ее жизни, ведь ее ужасный брак все еще оставался действительным. Видимо, графиня по-прежнему хотела, чтобы Аврора стала ее невесткой.

Аврора отложила записку и посмотрела на часы над камином. Семь часов. А в девять она должна прийти на ужин. Но у нее не было сил одеваться, и она не была уверена, что хочет видеть Жоффрея и его мать. Если бы только у нее хватило сил делать вид, будто у нее прекрасное настроение! Ведь через несколько часов Николас уплывет в Америку, а она останется здесь.

Новая волна отчаяния нахлынула на нее.

Аврора взяла дневник и открыла его на странице, которую перечитывала уже не раз. Там описывалась смерть принца.

«Мои слезы падают на твое мертвенно-бледное лицо, и я вижу, как жизнь покидает твое тело. В отчаянии я целую твои холодные губы, всей душой желая, чтобы ты жил. Но все тщетно. Ничто не может спасти тебя.

Ты открываешь глаза, и я вижу, сколько боли и нежности в твоем взгляде. «Не нужно слез, — хрипло шепчешь ты. — Твои слезы для меня самая страшная пытка».

Но ведь я мучаюсь не меньше. Мне кажется, что мое сердце вырвали из груди. Боже, я не вынесу этого.

Твоя дрожащая рука, ставшая теперь такой слабой, гладит меня по щеке. «Я дарю тебе свободу, моя любимая».

В последнюю секунду своей жизни ты освобождаешь меня, дав мне то, к чему я так стремилась. Но Господи, какой ценой мне досталась эта свобода!»

Аврора проглотила набежавшие слезы. Француженка слишком поздно поняла, что свобода ничто по сравнению с любовью…

Тихий стук в дверь прервал ее печальные мысли.

— Мисс Кендрик снова пришла к вам, — доложил Денби через дверь.

— Пожалуйста, скажите ей, что мне нездоровится, — ответила Аврора, закрывая книгу. У нее не было сил, чтобы встретиться с Рейвен.

Через несколько секунд стук повторился, на этот раз громче.

— Аврора? — позвала Рейвен. — Мне нужно поговорить с тобой.

Вздохнув, Аврора впустила ее. Она была не в состоянии противиться настойчивости Рейвен.

Войдя в спальню, девушка закрыла за собой дверь и секунду стояла, не двигаясь. Аврора сидела у потухшего камина, чувствуя себя так, словно на улице была зима, хотя на самом деле был июль.

— Ты действительно плохо себя чувствуешь или просто избегаешь меня, потому что знаешь, о чем я буду говорить? — спросила Рейвен.

— У меня болит голова, — ответила Аврора, и это было правдой. — Но ты права — я бы не хотела говорить на эту тему.

Рейвен подошла к Авроре и встала перед ней.

— Николас уплывает этой ночью, ты это понимаешь?

— Понимаю.

— И ты отпустишь его?

— Рейвен… так будет лучше. Мой дом в Англии. Я привыкла жить здесь. И к тому же я должна остаться ради Жоффрея.

— Мой брат сказал, что ты хочешь расторгнуть свой брак с ним и выйти замуж за лорда Марча. Это так?

— Да.

Рейвен покачала головой.

— Ты допускаешь серьезную ошибку, Аврора. Ты должна уплыть с Николасом. Он любит тебя.

— Я… я не уверена, что чувства, которые Николас ко мне испытывает, можно назвать любовью.

— А я думаю, что можно.

Рейвен порылась в сумочке и вынула оттуда сложенный лист пергамента.

— Мой брат просил меня передать тебе это.

Аврора взяла письмо и стала его читать.

«Аврора, я знаю, что ты считаешь своим долгом выполнить обещание, данное Марчу, но я не смогу успокоиться, пока не расскажу тебе о том, что на самом деле чувствую к тебе. Прошлой ночью ты сказала, что со временем я забуду тебя. Но я уверен, что это не так.

Забавно, раньше я не понимал, как мой отец мог настолько увлечься женщиной, чтобы забыть обо всем. И уж точно я никогда не думал, что это может произойти со мной. Я никогда не искал всепоглощающей любви, которая заглушает голос разума, но она сама нашла меня. Я ничего не мог с собой поделать. После встречи с тобой я посмотрел на мир другими глазами.

Теперь я понимаю, что мой отец был прав. Когда ты находишь свою вторую половинку, то не можешь быть ни с кем, кроме этого человека.

Я люблю тебя, Аврора, и всегда буду любить».

Аврора почувствовала, как сжалось ее сердце. Николас действительно любил ее, теперь она в этом не сомневалась. Он никогда не смог бы написать такого нежного, проникновенного признания, если бы ничего не чувствовал к ней.

— Николас любит тебя, Аврора, — тихо сказала Рейвен. — Он рисковал жизнью, чтобы быть с тобой. Какое еще доказательство тебе нужно?

Это правда, Николас рисковал быть повешенным ради того, чтобы быть рядом с ней.

Пытаясь сохранять спокойствие, Аврора нервно сцепила руки.

— Я не могу бросить Жоффрея, Рейвен. Я нужна ему для поддержки. Он был слишком сильно ранен и не может оставаться один.

— Он не один. У него есть семья, друзья. К тому же он богат и знатен… О, как бы мне хотелось, чтобы ты перестала заботиться об окружающих и подумала о личном счастье! Не могу поверить, что ты откажешься от своей любви!

Аврора поморщилась, не в силах выдерживать ее напор.

— Я думала, что ты не веришь в любовь.

— Я верю в нее. Просто мне она не нужна. Но вы с Николасом совсем другие. Вы предназначены друг для друга, это же ясно как божий день.

— Жоффрей не единственная причина, по которой я должна остаться. У меня есть другие обязанности… к примеру ты. Я пообещала, что помогу тебе устроить свою жизнь.

— И ты прекрасно выполнила свои обязательства, — настаивала Рейвен.

Глубоко вздохнув, девушка села у камина рядом с Авророй.

— Тебе не нужно за меня волноваться. Я не хотела пока ничего говорить тебе, но… мне сделали одно очень выгодное предложение руки и сердца.

— Кто же это?

— Герцог Хелфорд. И я, скорее всего, соглашусь.

— Ты что, шутишь?

— Я знала, что тебе это не понравится. Но это решение должна принять я.

Аврора вздрогнула.

— Рейвен, ты не можешь стать женой Хелфорда! Он привык доминировать и контролировать всех вокруг себя, он надменный…

— Он не настолько плохой, как ты думаешь, стоит лишь узнать его поближе. Да, он сдержанный и немного высокомерный. И он любит, чтобы все было так, как хочет он. Но какой мужчина не любит этого? Я уверена, что смогу справиться с ним.

Аврора взяла ее за руку.

— Рейвен, я понимаю твое желание выйти замуж за богатого дворянина — ты считаешь, что должна осуществить мечту своей матери. Но я все-таки думаю, что ты была бы гораздо счастливее, встретив свою любовь.

Рейвен наклонилась к ней.

— Ты любишь лорда Марча?

— Да, конечно. Я любила его всю свою жизнь.

— А Николаса?

Аврора отвела глаза, не желая отвечать на этот вопрос даже самой себе. Ее чувства к Жоффрею были нежными и возвышенными, в них не было места страстному влечению. А то, что она испытывала к Николасу, было таким сложным… таким непонятным… таким болезненным…

— Я, конечно, далека от подобных чувств, — сказала Рейвен, — но ни за что не поверю, что мой брат тебе безразличен. Я видела, как ты смотришь на него. Если это не любовь, то что?

Страсть, хотела ответить Аврора, но в этот момент слова француженки всплыли в ее памяти: «Физическое влечение может перерасти в любовь. Я — живое доказательство тому…»

Страсть может стать любовью, признала Аврора. Это случилось с автором книги. И с нею.

Слезы душили ее, и она с трудом могла говорить.

— Что бы я ни чувствовала к Николасу, это не имеет значения.

Рейвен вскочила со стула и стала расхаживать по комнате.

— А что сам лорд Марч думает по этому поводу? Как он может требовать от тебя такой жертвы?

— Он не знает о моих отношениях с Николасом. Вчера я сказала ему лишь о том, что, по слухам, мой муж жив.

Резко развернувшись, Рейвен уставилась на Аврору широко раскрытыми глазами.

— Он что, не знает о том, что Ник здесь, в Англии?

— Я… я не смогла рассказать ему, это было бы слишком большим ударом для Жоффрея. И к тому же я боюсь рисковать жизнью Николаса. Я решила, что будет лучше, если я сообщу Жоффрею об этом, когда Николас уже уплывет и ничто не будет угрожать ему.

— Прости за резкость, Аврора, но граф Марч не женится на женщине, чей брак был аннулирован. Зачем ему пятно на репутации его семьи?

— Жоффрея это не беспокоит. Он хочет защитить меня от скандала. Он сам предложил мне добиться аннулирования брака. Он намерен дать мне свое имя, которое не сможет оклеветать меня, как только я расторгну брак с преступником.

— Но если ты расскажешь ему о своих чувствах, о том, что Николас не преступник…

Аврора закрыла глаза. Как она признается Жоффрею в том, что любит другого? Она не могла так с ним поступить. Если он хочет, чтобы она стала его женой, то у Авроры нет другого выбора, кроме как пойти навстречу его желаниям. Она была перед ним в долгу.

— Разве ты не хочешь, чтобы он сам все решил? — спросила Рейвен. — Ты должна рассказать ему обо всем, Аврора. По крайней мере, о своих чувствах к Николасу. Будет несправедливо умолчать об этом. Это может все изменить.

— Я не могу ничего ему сказать, — прошептала Аврора. — Пока Николас в Англии…

— Но тогда будет слишком поздно! Да как ты не понимаешь…

Послышался стук в дверь, и Рейвен умолкла.

Когда Аврора устало произнесла «Входите», дверь слегка приоткрылась и в комнату заглянул Денби.

— К вам джентльмен, леди. Капитан Ричард Геррод. Он говорит, что должен срочно поговорить с вами о вашем муже.

Аврора почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Боже!

Капитан Геррод был тем самым офицером, который доставил Николаса на Карибские острова. Он наверняка уже знает о том, что пленник остался жив. Известно ли ему о том, что Николас находится в Англии? Ведь зачем Герроду еще приходить к ней, если он не ищет Николаса?

Несколько секунд Аврора стояла, не зная, что делать. Денби ответила Рейвен.

— Пожалуйста, скажите капитану, что леди спустится к нему через минуту.

— Как пожелаете, — ответил дворецкий, прежде чем удалиться.

Аврора, все еще не в состоянии прийти в себя от услышанного, молча повернулась к Рейвен. Лицо девушки было белым как мел, она казалась ненамного спокойнее.

— Ты должна поговорить с ним, Аврора. Сделай вид, что удивлена, когда он скажет, что твой муж все еще жив.

— Откуда ты знаешь, кто такой Геррод? — изумленно спросила Аврора.

— Сегодня утром Николас зашел ко мне, чтобы попрощаться, и предупредил меня.

— Предупредил тебя?

— Николас знает, что Геррод разыскивает его. Зачем ему еще отплывать так скоро?

Аврора устало потерла висок. Прошлой ночью, когда они с Николасом занимались любовью, он знал, что подвергает свою жизнь смертельной опасности, и тем не менее пришел к ней. Черт побери…

— Мне он ничего не сказал, — тихо проговорила она, чувствуя одновременно страх и гнев оттого, что он не признался ей в этом.

— Наверное, он не хотел, чтобы ты волновалась, — быстро ответила Рейвен. — Я подозреваю, что Ник хотел, чтобы ты приняла решение без какого-либо давления.

Давления? Внезапно страх пересилил злость, и Аврора вскочила на ноги.

— Я должна предупредить Николаса…

— Нет! Я ведь уже сказала тебе, что он обо всем знает. Если ты хочешь защитить его, то лучше постарайся направить Геррода по ложному следу. Нам нужно что-то придумать.

Аврора нервно вздохнула, борясь с внезапно нахлынувшей паникой. Рейвен права. Если она хочет помочь Николасу, то стоит попробовать обмануть капитана, заставив его поверить, будто она ни о чем не подозревает и понятия не имеет, где сейчас находится ее муж.

К тому времени как Аврора спустилась по лестнице в гостиную, где ее ожидал Геррод, внутри у нее все похолодело.

— Капитан, — холодно сказала она, — я поражена, что вам хватило наглости явиться ко мне в дом после того, что вы сделали. Надеюсь, у вас есть на то уважительная причина?

Геррод повернулся и впился взглядом в ее лицо, видимо, стараясь разгадать ее мысли.

— Я ищу вашего мужа, миледи.

— Мой муж мертв, сэр, — зло бросила Аврора, — И вам прекрасно об этом известно. Вы ведь были тем человеком, который послал его на смерть.

— Вы хотите сказать, что ничего не знаете? — недоверчиво спросил Геррод.

— Что именно?

— Что Николас Себейн жив и здоров.

Аврора покачала головой.

— Вам кто-нибудь говорил, что у вас ужасное чувство юмора?

— Это не шутка, леди. Пират сумел сбежать, когда его перевозили на корабле на Барбадос, к месту казни.

— И почему я должна верить вашим небылицам? Вы что, надеетесь, что я приму ваши слова на веру? Слова человека, который арестовал моего мужа и отдал приказ о его казни?

— Не думал, что вам понадобятся доказательства, леди, — резко ответил капитан. — Я был уверен, что Себейн уже навещал вас.

— Уверяю вас, что это не так.

Геррод нахмурился.

— У меня есть все основания полагать, что он скрывается под видом своего кузена, мистера Брендона Деверилла. А вы, насколько мне известно, не раз встречались с ним.

— Я не отрицаю своего знакомства с мистером Девериллом, капитан, но думаю, что я смогла бы узнать собственного мужа, — саркастически заметила Аврора.

— Возможно, он обманул вас.

— А может, это вас обманули?

Заметив, как почернело лицо Геррода, Аврора заговорила более спокойно.

— Даже если бы мой муж был жив — в чем я сильно сомневаюсь, — что заставляет вас думать, будто он находится в Англии? Он живет… то есть жил в Виргинии.

— Если бы у меня была такая прелестная жена, я бы обязательно навестил ее.

— Если бы это было так, он бы уже пришел ко мне, но он здесь не появлялся.

— Вы уверены в этом? — спросил Геррод, глядя ей в глаза.

— Капитан, — ответила Аврора, лихорадочно соображая, что же сказать. — Я обручена с графом Марчем, хоть официально мы решили не объявлять об этом, пока я ношу траур. Неужели вы действительно думаете, что я согласилась бы выйти замуж, зная, что мой муж жив?

Впервые за время их разговора на лице капитана появилось сомнение. Но затем он покачал головой.

— Я думаю, леди, что вы просто хотите защитить Николаса Себейна.

Аврора холодно взглянула на него.

— А я думаю, что вы все это выдумали, мучаясь от навязчивого желания отомстить ему, или по еще какой-то причине, которая мне неизвестна.

Геррод снова нахмурился.

— Если тот человек, которого я ищу, действительно Деверилл, а не Себейн, тогда ему незачем меня бояться.

Аврора вздохнула, словно решая, стоит ли ему помогать.

— Насколько я знаю, мистер Деверилл покинул Лондон недели две тому назад и уехал в Сомерсет… или Беркшир. Возможно, вам стоит начать свои поиски оттуда.

Капитан посмотрел ей прямо в глаза.

— Я не сомневаюсь, — ответил он язвительно, — что вы хотите обмануть меня, отослав туда, где его и в помине нет. Нет, леди, я думаю, что вы прекрасно знаете, где сейчас находится Себейн.

— Вы что, обвиняете меня во лжи, капитан Геррод?

Аврора горделиво подняла голову.

— Вы оскорбили меня, сэр. Прошу вас уйти.

— Хорошо, — огрызнулся Геррод. — Но я не сдамся. Я найду Николаса Себейна и заставлю его предстать перед лицом правосудия.

Надев шляпу, он прошел мимо нее к выходу. Аврора не проронила ни слова, пока он не ушел. После этого она шумно выдохнула. Ей хотелось верить, что капитан поверил в придуманную ею историю, но она сильно сомневалась в этом.

Аврора начала ходить по комнате из угла в угол, тихо ругая себя. Ей необходимо было придумать что-то, чтобы защитить Николаса. Она не могла сидеть сложа руки, пустив все на самотек.

Боже, и почему только она не выдумала что-то более правдоподобное? Может, не стоило говорить о том, что она обручена с лордом Марчем? Теперь ей придется убедить Жоффрея подыграть ей, если капитан Геррод станет расспрашивать его…

Жоффрей! Аврора замерла на месте. Он ведь абсолютно ничего не знал о том, что Николас находится в Англии. Если он услышит об этом, то поймет, что она не рассказала ему всей правды. Он будет чувствовать себя обманутым, будет считать, что она предала его…

Аврора поспешила найти дворецкого, чтобы тот распорядился подать карету. Но в тот момент ее мысли занимал не лорд Марч.

Она молилась о том, чтобы Николас успел уплыть и Геррод не смог поймать его. Ведь она не выдержит, если потеряет своего мужа во второй раз, теперь уже навсегда, ведь тогда часть ее души умрет вместе с ним.

Глава 25

Сердце всегда чувствует истинную любовь.

Когда Аврора приехала, Жоффрей и его мать уже ожидали ее. Когда она вошла в элегантную гостиную, они оба встали, чтобы поприветствовать ее, и удивились, увидев, что она не переоделась в вечерний наряд. По ее внешнему виду было понятно, что она не собирается с ними ужинать.

— Что-то не так, моя дорогая? — обеспокоенно спросила графиня.

Да, очень многое не так, подумала Аврора. При виде мужчины, с которым она собиралась провести всю оставшуюся жизнь, ей следовало бы чувствовать радость, а не ужасную пустоту внутри.

— Простите, леди Марч, — ответила Аврора. — Но я должна поговорить с Жоффреем. С глазу на глаз, если вы не против.

— Да… конечно, — удивленно ответила графиня. — Я пойду за своей шалью. Здесь довольно прохладно.

Она ушла, оставив их наедине.

Аврора видела, что Жоффрей не понимает, что происходит, но он, как всегда оставаясь джентльменом, вначале предложил ей сесть, не став задавать вопросы.

Однако она слишком нервничала, чтобы сидеть на одном месте, и стала расхаживать по комнате, чувствуя, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.

Жоффрей удивленно смотрел на нее.

— Что с тобой? Я же вижу, что что-то не так.

Сгорбившись, словно ее собираются ударить, Аврора заставила себя повернуться к нему лицом.

— Я… Боюсь, я не сказала тебе всей правды, Жоффрей. Мне нужно кое-что тебе сообщить.

— Что же это, моя дорогая?

Слезы жгли ей глаза. Как она может причинить боль этому человеку? Но, похоже, у нее не было выбора. Она не может стать его женой. Ведь она так сильно любит Николаса…

Все это время она обманывала сама себя. Все признаки были налицо — радость, которую она ощущала в присутствии Николаса, горе, когда им пришлось расстаться, ужас при мысли о том, что он может умереть…

Сегодня, осознав всю опасность его положения, Аврора наконец признала очевидное. Она не может потерять Николаса. Даже если завтра ему суждено умереть, она хочет быть с ним так долго, как только сможет.

— Аврора? — тихо позвал ее Жоффрей.

Сделав над собой усилие, она проглотила комок. У нее нет выбора — она не может потерять Николаса.

— Рано или поздно ты все равно узнал бы правду, — наконец начала она. — Но я хочу, чтобы ты услышал все от меня.

— Пожалуйста, Аврора, — мягко сказал он. — Расскажи мне, что так мучает тебя.

Она кивнула и, глубоко вздохнув, произнесла:

— Вчера я сказала тебе, что мой муж жив, но… это еще не все. Николас Себейн здесь, в Англии.

Наступила тишина. Жоффрей обдумывал услышанное.

— Твой муж здесь? — медленно проговорил он.

— Да. Он здесь уже шесть недель.

— Так долго?

Аврора не могла разобрать выражение, застывшее в голубых глазах Жоффрея — изумление, разочарование или, может быть, гнев?

Несмотря на то что она пообещала себе держать себя в руках, Аврора нервно сжала кулаки.

— Жоффрей, я… я была с ним.

— Он что, изнасиловал тебя?

В его голосе слышался гнев.

— Нет. Он ни к чему меня не принуждал. Я… сама хотела этого.

— Понятно. — Жоффрей устало потер рукой виски. — Ты не будешь против, если я присяду?

— Да… нет, нет, конечно, я не против…

Аврора сделала шаг ему навстречу.

— С моей стороны было неразумно не предложить тебе сесть.

Жоффрей опустился на диван.

— Почему ты не сказала мне об этом вчера? — наконец спросил он.

— Не смогла. Я не хотела причинять тебе боль вскоре после того, как ты наконец вернулся домой. Я собиралась сказать тебе… вскоре, — закончила она.

Заставив себя посмотреть ему в глаза, Аврора присела рядом с ним на диван.

— Я надеялась, что у меня будет время и, когда ты будешь чувствовать себя лучше, я расскажу тебе… но… возникли некоторые трудности. Британские моряки ищут Николаса. Недавно один из них приходил ко мне, требуя рассказать, где он прячется.

Жоффрей, казалось, все еще размышлял над ее словами.

— Вчера я подумал, что ты хочешь расторгнуть свой брак.

— Я и сама так думала.

Она вздохнула.

— После твоего возвращения я попросила Николаса аннулировать наш брак, и он согласился.

— Ты попросила его об этом?

— Да.

— Почему?

— Почему? — переспросила Аврора.

Жоффрей внимательно смотрел на нее.

— Мне интересно узнать твои мотивы, — медленно проговорил он. — Ты хотела сделать это ради меня или потому что сама этого хочешь?

Аврора опустила глаза, пытаясь скрыть охватившее ее отчаяние.

— Ты любишь его.

Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос.

Аврора кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Она думала, что ее сердце не будет разбито, если она оттолкнет Николаса. Но теперь она понимала, что если потеряет его, то никогда не простит себе этого.

— Да, я люблю его.

Она заплакала.

— Жоффрей, прости меня…

— Аврора, не плачь, пожалуйста…

Она закрыла лицо руками, зная, что не сможет поставить преданность выше любви. Она хотела выполнить свое обещание и выйти замуж за Жоффрея, но теперь понимала, что не сможет сделать этого. Она не могла жить с нелюбимым человеком, хоть он и был ей очень дорог. Ведь ее сердце принадлежало Николасу.

Пока Аврора пыталась сдержать слезы, Жоффрей вздохнул.

— Как же позабавилась с нами судьба, — иронически пробормотал он. — Аврора… пожалуйста, посмотри на меня. Тебе не нужно расторгать свой брак.

Жоффрей усмехнулся.

— Мне приятно, что ты готова была пожертвовать своим счастьем ради меня, моя дорогая, но я не могу позволить тебе пойти на это. Это будет нечестно по отношению к нам обоим. Ты всю жизнь будешь сожалеть об этом поступке, а я не смогу быть счастлив, зная, что ты любишь другого. Мне не хочется, чтобы ты занималась любовью со мной и думала о нем.

Аврора сглотнула.

— Ты простишь меня когда-нибудь?

— Ну конечно же я прощаю тебя, Аврора. Мы не выбираем, кого нам любить.

— Я очень люблю тебя, Жоффрей. Просто не так, как ты того заслуживаешь. Наши отношения… всегда основывались скорее на дружбе, чем на любви. Мы никогда не испытывали настоящей страсти друг к другу. Мы не знали всепоглощающего чувства, ради которого начинаются войны и рушатся целые империи.

Когда Жоффрей взял ее за руку, Аврора вытерла глаза, пытаясь успокоиться. Но, к ее удивлению, он больше не выглядел расстроенным.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, Аврора. Настоящая любовь — это огонь, горящий в глубине твоего сердца. Это чудесное, волшебное чувство, которое наполняет тебя радостью и счастьем. Это сладкая боль, расходящаяся по всему телу, когда ты не можешь жить без любимого человека. Когда ты чувствуешь, что без него твое сердце разрывается на части…

Удивленная таким красноречием, Аврора уставилась на него, не понимая, как он может описывать эти чувства так точно.

— У меня такое впечатление… что ты говоришь, руководствуясь собственным опытом.

Он еле заметно усмехнулся.

— Это правда. Боюсь, что я тоже не сказал тебе всей правды. Во Франции я полюбил одну девушку.

Аврора молча смотрела на него, ожидая продолжения.

— На ферме, где я жил все это время, была одна девушка. Ее семья, которая подобрала и вылечила меня, скрывалась от армии Наполеона, устроившей в стране настоящий террор. Она была старшей дочерью… Она такая добрая, Аврора. Я не мог не полюбить ее.

— Почему ты ничего мне не сказал?

— По той же причине, по которой ты скрыла свои чувства — не хотел причинить тебе боль. И к тому же, как джентльмен, я не мог первым разорвать нашу помолвку — это было бы низко.

Аврора улыбнулась, чувствуя, как к ней возвращается надежда.

— Видимо, мы оба старались быть благородными.

— Да. Признаюсь, что почувствовал облегчение, услышав, что ты любишь другого. Это значит, что я могу сделать предложение Симоне. А теперь смахни слезы, и тогда я не буду чувствовать себя виноватым.

Аврора тихо рассмеялась, вытирая лицо платком, который он ей дал. Жоффрей, однако, оставался серьезным.

— За год, проведенный во Франции, я понял: никто не знает своего будущего. И если тебе улыбнулась удача и ты нашла свою настоящую любовь, то ты должна удержать ее.

Аврора кивнула, ругая себя за то, что так поздно поняла это. Если Николасу суждено умереть, то часть ее души умрет вместе с ним, но она скорее познает миг настоящего счастья с ним, чем проживет серую, размеренную жизнь.

Она никогда не говорила Николасу, что любит его. Как и француженка, она никогда не открывала любимому своих чувств до тех пор… Господи, только бы она не опоздала. Аврора почувствовала приступ паники.

— Что такое? — спросил Жоффрей.

Секунду Аврора колебалась, думая, стоит ли говорить ему об этом. Но ведь он был готов пожертвовать честью своей семьи и своим добрым именем, только бы оградить ее от скандала. Аврора знала, что может ему доверять. Он не причинит вреда человеку, которого она любит.

— Этой ночью Николас уплывает в Америку.

— И ты хочешь уплыть с ним?

Аврора заглянула ему в глаза.

— Я должна. Ты ведь понимаешь меня?

— Конечно, дорогая моя, — тихо ответил он, поцеловав ее в лоб. — Понимаю. И, если для тебя это важно, я благословляю вас обоих.

— Для меня это очень важно.

Аврора улыбнулась, но ее улыбка тут же исчезла, когда она снова вспомнила о том, что у нее мало времени.

— Надеюсь, я не опоздаю. Николас собирался отправиться в сторону Карибских островов с приливом.

— Тогда у тебя есть чуть больше часа. Прилива не будет до десяти часов, а то и дольше. Но у тебя почти нет времени на то, чтобы собрать вещи. Нужно отправляться на пристань.

— Да.

Аврора вскочила на ноги, лихорадочно соображая, что делать дальше. Ей нужно было вернуться домой, чтобы собрать одежду и вещи, которые понадобятся ей в путешествии… Внезапно она остановилась, вспомнив еще об одном важном деле.

— Сначала мне нужно попрощаться с Гарри и объяснить ему, почему я уезжаю… Хотя я не думаю, что он будет против — он считает Николаса героем.

— Гарри знаком с ним? — удивленно спросил Жоффрей.

Аврора неуверенно посмотрела на него, не зная, как он отреагирует на это.

— Николас был здесь под именем своего американского кузена, Брендона Деверилла.

— А, Деверилл, — кивнул Жоффрей. — Гарри очень много рассказывал мне о нем, описывая свою поездку в Лондон. Мой брат идеализирует его.

— Думаю, твоя мать не так легко воспримет наше решение.

— Только лишь потому, что она еще не знакома с моей Симоной. Как только я расскажу ей о том, что нашел девушку своей мечты, она успокоится. Если хочешь, я сопровожу тебя домой, а потом на пристань. Насколько я понял, там мы сможем найти Николаса?

— Да, но тебе не стоит так беспокоиться.

— Мне это нетрудно. И, честно говоря, мне было бы интересно встретиться с человеком, завоевавшим твою любовь.

Аврора развернулась, чтобы идти. Мысли лихорадочно метались в ее голове — а что, если Николас уже уплыл? Тогда, решила Аврора, она наймет корабль и отправится вслед за ним.

Ведь она любит его, а все остальное не важно.

Прошел почти час с тех пор, как они вышли из дома Жоффрея, и теперь они уже подъезжали к пристани. Аврора искала взглядом корабль Николаса «Коготь». Туман, поднимавшийся над Темзой, скрывал большую часть кораблей, но Аврора помнила, где находится шхуна, по своему прошлому визиту. Затем она увидела, что на одном из кораблей подняты паруса.

Сходни все еще соединяли корабль с пристанью, с облегчением заметила Аврора, но команда уже сновала туда-сюда, поправляя снасти и готовя корабль к отплытию.

Жоффрею было нелегко взобраться по сходням, и он болезненно скривился, ступив на больную ногу. К ним тут же подошел моряк и провел их к капитану. Капитан, в свою очередь, отвел их в ту самую кабину, где когда-то Аврора занималась любовью с Николасом. Сейчас ей казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

Дверь в каюту была приоткрыта, но Аврора не сразу увидела Николаса. Сначала она заметила его кузена, Люсьена Тримейна и лорда Клейна.

Николас стоял к ней спиной, глядя в окно на ночное небо. Аврора почувствовала, как ее сердце переполняет нежность. Слава Богу, она успела.

— Сэр, к вам посетители, — сказал капитан, а затем, поклонившись, ушел, оставив их одних.

Аврора заметила, как замер Николас. Люсьен и Клейн вскочили на ноги.

— По-моему, я выиграл спор, — с ухмылкой заметил Клейн.

— Видимо, да, — отозвался Люсьен. — Но я не прочь проиграть. Добро пожаловать на борт, миледи. Мы как раз собирались уходить.

Николас медленно повернулся, словно боясь, что наваждение исчезнет. Он впился взглядом в ее лицо.

Аврора сделала шаг ему навстречу и внезапно остановилась, не зная, что сказать. Она не могла поделиться с ним чувствами, которые переполняли ее, при посторонних.

Взгляд Николаса скользнул по ее дорожному платью. Потом он посмотрел на Жоффрея. Ник замер, и его лицо помрачнело.

— Так ты пришла попрощаться, — тихо сказал он.

— Нет, — ответила Аврора охрипшим от волнения голосом.

Тут в разговор вмешался Жоффрей.

— Я полагаю, раньше мы не встречались, — сказал он, заходя в каюту и становясь рядом с Авророй. — Я Марч.

Он протянул руку для пожатия, но Николас не двигался.

— Я понимаю, почему вы не рады меня видеть, — абсолютно не обидевшись, продолжил Жоффрей. — Но вам не нужно волноваться. Я более не ваш соперник. Аврора и я пришли к соглашению.

— Соглашению? — осторожно переспросил Николас.

— Да. Ваша жена кое-что должна вам сказать.

Напряженный взгляд Николаса переместился на нее.

— Я пришла не для того, чтобы попрощаться, — сказала она, глядя ему в глаза. — Я уплываю с тобой.

Секунду лицо Николаса выражало радость, потом вдруг снова помрачнело. Аврора поняла, что он смотрит мимо нее на дверь.

Из-за ее спины послышался голос, которого она так боялась.

— Я не ошибался, — сказал капитан Геррод. — Ты все-таки Николас Себейн.

Чувствуя, как ее сердце замирает от страха, Аврора осторожно оглянулась. Капитан стоял в дверях, нацелив пистолет в сердце Николаса.

Глава 26

Лишь теперь я понимаю, что узы любви крепче любых цепей. Их нельзя разорвать.

Глядя на нацеленный на него пистолет, Николас чувствовал не страх, а ярость. Он ни за что не позволит Герроду взять его в плен. Только не сейчас, когда ему наконец-то улыбнулась удача.

Его пальцы сжали хрустальный бокал. Этим вечером он осушил вместе со своими друзьями половину бутылки виски, прекрасно зная, что спиртное не сможет заглушить в нем боль от потери любимой женщины. Но когда она появилась перед его глазами, словно ангел, он моментально протрезвел.

Капитан, очевидно, следовал за ней до пристани. А может, все это подстроил граф Марч, чтобы убрать с дороги соперника? Но сейчас было не время думать о том, как Геррод нашел его.

Капитан переступил порог.

— Во имя Англии, — не без сарказма сказал он, — я арестовываю тебя, Себейн.

Глаза Ника сузились — он размышлял, успеет ли добраться до пистолета, прежде чем Геррод выстрелит. Возможно, ему удастся забрать оружие у капитана, но в драке они могут нечаянно зацепить Аврору. Есть ли другой выход? Он не был уверен, что может полагаться сейчас на своих друзей. Они были английскими подданными, и если они станут мешать офицеру в исполнении его долга, это сочтут предательством. В любом случае, ему придется выпутываться самому.

Видя, что Николас не двигается, Геррод сделал шаг в его направлении.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, пират?

Ник холодно улыбнулся.

— Я скажу — пошел вон с моего корабля.

Лицо Геррода стало мрачнее тучи.

— У меня есть полное право взять тебя под арест. Ты пойдешь со мной…

— Или что? Ты хладнокровно застрелишь меня?

— Если понадобится. Хотя с большим удовольствием я увидел бы тебя болтающимся на виселице. На пристани меня ждет полдюжины моих людей, готовых сопроводить тебя в тюрьму Ньюгейт, где приговор наконец приведут в исполнение.

Стараясь выглядеть спокойным, Николас готовился к прыжку. Но в этот момент заговорил его кузен.

— По моему скромному мнению, капитан, вы превышаете свои полномочия, — спокойно сказал Люсьен. — Я готов дать слово джентльмена, что этот человек — мистер Деверилл.

— И я тоже, — с ухмылкой добавил Клейн.

— Вот видите, капитан, два человека говорят, что вы ошибаетесь.

— Три, — тихо вставил Жоффрей.

Ник с удивлением взглянул на Марча. Этот человек рисковал своей честью ради незнакомца. Но, видимо, граф тоже находился под властью чар Авроры. Если он действительно любит ее, то ее счастье значит для него намного больше, чем собственное.

Николас почувствовал, как внутри него просыпается множество различных чувств, включая симпатию к своему сопернику. Ему была знакома боль, которую человек испытывает, теряя любимую женщину.

— Я вам искренне благодарен, лорд Марч, — сказал Ник.

— Признайте, — сказал Клейн, — трое против одного — довольно весомый аргумент.

Лицо Геррода перекосилось от гнева.

— Вы что, готовы соврать, чтобы помочь этому… преступнику? Это же измена!

— Вы не правы, — ответил Люсьен. — Этот человек не преступник. Он лоялист, перебравшийся на время войны в Англию, чью сторону он поддерживает. И вы, капитан, нарушаете закон, пытаясь арестовать его.

Его слова лишь разозлили Геррода еще больше, и он снова навел пистолет на Николаса. Краем глаза Ник увидел, что Аврора пошевелилась, но не смел повернуться в ее сторону.

— Клянусь, — закричал капитан, — перед лицом Господа, что на этот раз ты не уйдешь…

Его тираду прервал глухой стук, и Геррод повалился на пол.

Николас в изумлении уставился на свою жену, стоящую над неподвижным капитаном с бутылкой бренди в руках. Аврора подошла к Герроду сзади и ударила его по голове.

То, что она сделала, удивило его друзей не меньше, чем самого Николаса. Они смотрели на нее, открыв рот.

Аврора была бледна, но довольно спокойна.

— Я… он что, умер?

Николас нагнулся, забрав пистолет из руки Геррода, и пощупал его пульс.

— Нет, просто потерял сознание.

Ник поднял глаза на Аврору.

— Ты снова удивила меня, мой ангел.

— Ты ведь сам говорил мне, что иногда без насилия не обойтись, — сказала она, словно защищаясь. — И я решила, что сейчас как раз такой случай. Он ведь собирался застрелить тебя.

— Верно.

Поднявшись на ноги, Николас отдал пистолет Клейну, а потом подошел к Авроре. Забрав бутылку, которую она продолжала сжимать в руках, Ник поставил ее и свой стакан на столик, а потом сжал жену в объятиях.

— Я не могла позволить, чтобы он причинил тебе вред, — горячо прошептала она, глядя на него снизу вверх.

— Я очень рад этому, любимая, — ответил с улыбкой Николас.

Геррод зашевелился, но не очнулся.

— Мне жаль прерывать эту трогательную сцену… ммм… Брендон… Но думаю, что нам нужно решить, что делать с нашим настойчивым другом, — сказал Клейн.

— Нужно связать его, — сказал Люсьен. — Иначе он вряд ли станет более сговорчивым.

— Связать его? — переспросил Клейн. — Это становится все более и более любопытным.

Люсьен усмехнулся.

— Ты не поверишь, на что готов пойти человек, если ставки достаточно высоки.

С неохотой выпустив Аврору из объятий, Николас достал из ящика моток веревки и нож. Его кузен опустился на колени возле Геррода и связал ему руки.

— У тебя есть план, Люсьен? — спросил Клейн.

— Я уведу его с корабля и не отпущу, пока наш друг Брендон не отплывет на достаточное расстояние.

— А что делать с его людьми? — спросил Жоффрей.

— Я прикажу им возвращаться на свои посты. Сомневаюсь, что они посмеют ослушаться меня, особенно когда я заткну чем-нибудь рот их капитану и он не сможет возмущаться.

— Геррод придет в ярость, если ты помешаешь ему исполнить его долг.

— Какой именно? Я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как он ведет Ника на виселицу.

— Может, до виселицы дело и не дойдет, — вслух размышлял Клейн. — Если Ник попросит прощения у принца регента.

— Что ты задумал? — с интересом спросил Николас.

— Ты можешь купить себе прощение. Пират ты или нет, но принц не откажется признать тебя абсолютно невиновным, если ты дашь ему небольшое вознаграждение.

— Это стоит того, чтобы попробовать, — заметил Люсьен.

Как раз когда он закончил затягивать узлы, Геррод очнулся.

Застонав, капитан поднес связанные руки к. лицу и скривился от боли. Когда он поднял глаза, граф Клейн направил на него пистолет.

— Ты ударил меня… — простонал Геррод. — Ах ты подонок! Да как ты посмел!

— Нет, — ответила Аврора. — Это была я.

Глядя на удивленное лицо капитана, Николас не мог сдержать улыбки.

— Не нужно было нападать на меня. Моя…

Он запнулся на слове «жена», вовремя вспомнив, что ему все еще нужно притворяться Брендоном Девериллом.

— Леди Аврора — настоящая тигрица, когда нужно защитить дорогих ей людей.

Если бы взглядом можно было убивать, то Ник был бы уже покойником — с такой ненавистью уставился на него Геррод.

Наконец капитан обратил внимание на других людей, находящихся в каюте.

— Вас всех обманули, господа. Говорю вам, этот человек не Деверилл, а опасный преступник…

— Ваше упрямство начинает утомлять меня, — заметил Клейн. — Я был бы тебе очень признателен, Люсьен, если бы ты заткнул капитану рот.

С этими словами он вытянул из кармана чистый носовой платок и протянул его Люсьену.

Геррод в ужасе уставился на них.

— Черт вас всех побери, вы за это заплатите! Я всех вас упеку за решетку как изменников!

— Сомневаюсь, что у вас что-то получится, — спокойно сказал Люсьен. — Мое слово значит гораздо больше для Адмиралтейства, чем ваше. В любом случае, английский флот передо мной в долгу. А лорд Марч — герой англо-французской войны.

Геррод взбешенно посмотрел на Аврору.

— Если вы последуете за преступником, то сильно пожалеете об этом. В Англии вас будут считать предательницей. Вы никогда не сможете вернуться.

Аврора встретилась взглядом с Николасом.

— Мне все равно, — спокойно сказала она.

Услышав ее слова, Николас почувствовал такую радость, что едва удержался от того, чтобы не подхватить ее на руки и не прижать к себе.

В эту секунду Вайклифф поднес платок к лицу Геррода.

— Вы не сделаете этого! — закричал капитан, вырываясь.

Люсьен схватил его за горло и холодно посмотрел на него.

— Надеюсь, вы не заставите меня отправить вас к праотцам. Вы ведь легко можете оказаться один в море, без всякой надежды на спасение.

Геррод немедленно прекратил сопротивление.

«Жестоко, но эффективно», — удовлетворенно подумал Ник.

Капитан выглядел так, словно его окунули головой в сливную яму.

Люсьен сунул ему в рот кляп, а затем поднялся на ноги.

— Нам нужно идти. Вам необходимо подготовиться к отплытию.

— Спасибо вам обоим, — сказала Аврора Вайклиффу и Клейну.

Люсьен изумленно взглянул на нее.

— За то, что помог спасти его шкуру? Не стоит благодарить меня за это. Я ведь очень привязан к этому проходимцу. Если хотите, я извинюсь вместо вас перед вашими знакомыми за ваш неожиданный отъезд.

Николас увидел, как лицо Авроры погрустнело.

— Что такое, мой ангел?

— Рейвен… Я не успела попрощаться с ней. И я боюсь оставлять ее одну в Англии.

Николас бросил взгляд на своего кузена.

— Присмотришь за мисс Кендрик, Люсьен?

— С удовольствием.

— Я тоже буду рад помочь, — вставил Клейн.

— Извини, — ответил Николас, улыбаясь. — Но поручать тебе заботу о девушке все равно что доверять волку присматривать за овечкой.

— Насчет этого ты можешь не беспокоиться. Я буду относиться к ней как старший брат.

— Если я услышу, что ты затеваешь что-то нехорошее по отношению к Рейвен, ты пожалеешь, что родился на свет, — сказал Николас, шутя лишь наполовину.

— Намек ясен. Ну что ж, удачного путешествия и всего самого лучшего, друг мой.

Затем они с Люсьеном вывели пленника из каюты, и с Авророй и Николасом остался только Жоффрей. Николас наблюдал за тем, как Аврора подошла к графу и взяла его за руку. Нежно улыбнувшись, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

Ник нахмурился… но не стал вмешиваться. У него больше не было причин ревновать ее к этому человеку. Ведь теперь Аврора была с ним.

Лорд Марч попрощался с Авророй, а затем взглянул на Николаса.

— Заботьтесь о ней как следует, мистер Себейн, иначе мне придется навестить вас в Америке.

— Можете не сомневаться, я буду беречь ее, пусть даже это будет стоить мне жизни, — пообещал Ник.

Жоффрей снова повернулся к Авроре.

— Я искренне желаю тебе счастья, дорогая.

— И я тебе. Симоне очень повезло. Возможно, когда-нибудь мне выпадет счастье познакомиться с ней.

Улыбнувшись, Жоффрей развернулся и вышел из каюты, закрыв за собой дверь.

Ник медленно выдохнул, пытаясь снять накопившееся напряжение.

— Так я не ошибался, — наконец спросил он, — ты действительно любишь меня?

— Да, Николас, я тебя люблю.

Он почувствовал, что готов пуститься в пляс от радости. В два прыжка он преодолел разделяющее их расстояние и подхватил Аврору на руки, прижав к себе так, как мечтал сделать с того момента, как она зашла в каюту, и страстно поцеловал ее.

От его поцелуя у нее перехватило дыхание, но Ник не останавливался, прижимаясь к ней, словно утопающий. Наконец он прервал свои ласки.

— Повтори это еще раз, — потребовал он.

Аврора прекрасно понимала его чувства.

— Я люблю тебя, — успела проговорить она, прежде чем он снова прижался к ней губами.

Прошло много времени, прежде чем Ник прервал поцелуй и Аврора снова смогла говорить, но он не выпускал ее из объятий.

Задыхаясь от страсти и любви, он прижался к ней лбом.

— Что заставило тебя переменить свое решение? — наконец решился спросить он.

— Я поняла, что не могу жить без тебя, — просто ответила Аврора.

— Так значит, ты хочешь быть моей женой?

Он поднял голову и посмотрел на нее. Ее глаза были полны любви. Взглянув на ее прекрасное лицо, Ник почувствовал, что у него захватило дух.

— Да, Николас, я буду твоей женой… при одном условии.

Это заставило его замереть.

— Каком условии? — осторожно спросил Николас.

— Что ты хотя бы попробуешь остепениться.

— Остепениться?

— Сколько я тебя знаю, ты намеренно рискуешь собой. А у меня нет ни малейшего желания снова становиться вдовой.

— Я этого не допущу.

— Ты ведь сам только что сказал, что готов ради меня пожертвовать своей жизнью. И я видела, что, когда Геррод направил на тебя пистолет, ты что-то задумал. Я поняла тогда, что если ничего не сделаю, то ты набросишься на него.

— Я бы нашел другой выход. Я не хотел рисковать тобой. — Ник усмехнулся. — Ну и вид был у Геррода… он ведь был уверен, что на этот раз поймает меня. Он и подумать не мог, что ему нужно опасаться не меня, а моей прекрасной, храброй жены.

— Я совсем не храбрая. Просто я испугалась, что он застрелит тебя. — Аврора вздрогнула. — Я хочу, чтобы ты пообещал мне беречь себя ради меня.

— Обещаю, любимая. Мои похождения остались в прошлом. Я не хочу рисковать, ведь теперь у меня есть ты.

Он взглянул в ее лазурно-голубые глаза, все еще не веря своему счастью.

— Я хочу провести остаток жизни с тобой, Аврора. Я хочу, чтобы мы вместе растили детей и встретили старость. Я хочу засыпать с тобой, видеть сны с тобой и просыпаться рядом с тобой…

Аврора подумала, что никогда еще не слышала более прекрасных слов.

В эту секунду они почувствовали, что матросы начали поднимать якорь. Николас на секунду поднял голову, а затем снова склонился, целуя ее губы.

— Ты знаешь, впереди нас ждет долгое путешествие, дорогая моя.

От этой мысли сердце Авроры забилось быстрее — перспектива провести наедине с Николасом несколько недель обрадовала ее.

Она обняла его за шею, глядя в глаза, переполненные нежностью.

— Не такое долгое, как мне бы хотелось, — прошептала Аврора.

Она уплывала с Николасом в Виргинию как его жена. Решение, которое она приняла, больше не пугало ее. Будущее с ним не могло не быть прекрасным.

Николас был ее жизнью. Аврора знала, что будет любить его всю свою жизнь.

Страстно целуя его, Аврора вдруг вспомнила отрывок из книги: «Он сковал мое сердце невидимыми цепями, которые были крепче стали».

Да, она была пленницей Николаса, но не жаловалась на это.

Аврора счастливо вздохнула, отдаваясь его ласкам. Ее сердце целиком принадлежало Николасу. И она была уверена в том, что их жизнь будет наполнена счастьем и любовью. Ее будущее было неразрывно связано с Николасом. Теперь они по-настоящему стали мужем и женой, объединенные огромной страстью под названием любовь.

Эпилог

Начало дневника, 4 февраля 1814 года

«Теперь мне все стало ясно. Вся моя жизнь до встречи с тобой была лишь бледным существованием, лишенным настоящих чувств. Я боялась их, построив вокруг себя стену.

Но ты освободил меня. Лишь ты смог почувствовать спрятанную глубоко во мне страстную натуру. Лишь ты смог увидеть, что скрывается в моем сердце, понять, чего я на самом деле хочу.

Ты научил меня страсти, а затем научил любви…»

Аврора отложила перо и посмотрела на дверь, соединяющую гостиную с их спальней. Николас. Она скорее почувствовала присутствие мужа, чем услышала его — настолько сильной стала их связь.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку. Сердце Авроры замерло на секунду — яркое зимнее солнце золотило его волосы, которые уже успели отрасти с тех пор, как Николас красил их. Он был так великолепен…

Аврора улыбнулась ему, чувствуя прилив любви и страсти.

— И как давно ты тут стоишь?

— Недолго.

— По-моему, у тебя появилась новая привычка — наблюдать за мной.

— Да. Мне очень нравится смотреть на свою прекрасную жену.

Николас подошел к письменному столу, за которым сидела Аврора.

— Ты снова пишешь обо мне?

— О нас, — отозвалась она.

Аврора решила написать собственный дневник, изложив на бумаге свои самые сокровенные мысли. Ей хотелось описать чувства, которые она испытывала к Николасу.

Он будет единственным человеком, который сможет прочитать этот дневник. От Николаса у нее не было секретов. Он открыл ей дверь в мир чувств, и их путешествие по нему только начиналось. Каждый день был для них чудом, каждая секунда, проведенная вместе, приносила радость.

— Прости, что прерываю тебя, любовь моя, — сказал Николас, разворачивая лист пергамента. — Но только что доставили письмо от Люсьена. Тебе оно должно понравиться.

Аврора отложила перо и с любопытством взяла письмо. Увидев печать принца регента, она радостно вскрикнула.

— Тебя простили! — воскликнула она, пробежав глазами документ.

— Да. Мне это обошлось довольно дорого — два торговых корабля и шхуна, сделанная моими людьми. Но теперь я могу без опаски отправиться в Англию, не боясь, что за мной будет охотиться весь королевский флот. Ты сможешь навестить родных, дорогая.

Аврора была на седьмом небе от счастья, радуясь скорее за Николаса, чем за себя. Он больше не считался преступником. И ей уже незачем бояться, что его могут схватить и повесить.

— Если хочешь, мы можем отправиться в Англию, как только закончится война, — предложил Николас.

Аврора знала, что это может произойти довольно нескоро — война между Англией и Америкой была в самом разгаре, и путешествие по Атлантическому океану было небезопасным.

Благодарно улыбнувшись, Аврора покачала головой.

— У меня нет нужды немедленно возвращаться туда, — мягко сказала она. — Теперь мой дом в Виргинии. Все, что мне дорого, здесь. Кроме, конечно, Рейвен… Твой кузен Вайклифф писал что-нибудь о ней?

— Совсем немного. Она все еще считается первой красавицей Лондона. То, что она обручилась с герцогом, кажется, только добавило ей популярности.

Аврора вздохнула.

— Я беспокоюсь о ней, Николас. Почему она согласилась на предложение Хелфорда, когда ее руки добивались более достойные кавалеры?

— Мне ее выбор тоже не по душе, милая, но мы уже обсуждали это раньше и решили не запрещать ей брак с Хелфордом.

— Да, я знаю, и все-таки… думаю, мы правильно сделали, отослав ей книгу. Может, она заставит Рейвен изменить свое решение, пока та не приговорила себя к жизни без страсти и любви. Я хочу, чтобы она поняла, что теряет, ведь радость истинной любви вполне оправдывает риск потерять ее.

— Как поняла это француженка?

— Да.

Аврора улыбнулась, глядя на выражение лица своего мужа.

— Признаю, ты был прав. В конце концов француженка потеряла все — и страсть, и любовь, но никогда не жалела, что рискнула раскрыть свое сердце для чувств.

Она грустно покачала головой.

— Мне бы хотелось, чтобы Рейвен поняла: она будет гораздо счастливее, выйдя замуж по любви.

— Но мы ведь тоже не сразу поняли это, верно? Ты сжалилась над пленником и избавила меня от судьбы, которая была куда хуже смерти — ведь в противном случае я никогда бы не познал твоей любви.

Аврора вздрогнула, вспомнив, как они чуть было не потеряли друг друга.

Николас, однако, не был огорчен этими воспоминаниями.

— Как ни странно, но думаю, что мы должны быть благодарны нашему доблестному капитану Герроду, — ухмыльнулся он. — Если бы не он, мы бы никогда не встретились.

Может, и так, с неохотой согласилась Аврора. Впервые за всю свою жизнь она была по-настоящему счастлива. У нее был чудесный муж, в котором она души не чаяла, и замечательная новая семья. Мать Николаса и его сестры радушно приняли ее, став ей ближе, чем кровные родственники. И все же она не могла забыть о том, что Геррод чуть не убил Николаса.

— Вайклифф еще что-нибудь написал? — спросила она, чтобы сменить тему разговора. — Как его невеста?

— В письме об этом не говорится.

Николас не сводил с нее глаз.

— Я могу лишь надеяться, что он будет хотя бы наполовину так же счастлив, как я.

Улыбнувшись, Аврора свернула лист пергамента и завязала его лентой.

— Ну что ж, я думаю, нам есть что отпраздновать.

Николас поцеловал ее.

— Мне пришел в голову один прекрасный способ, — тихо прошептал он на ухо Авроре. — Я вспомнил о своем любимом занятии — заниматься любовью со своей прекрасной женой.

— Что, неужели среди бела дня? — спросила Аврора, изображая изумление. — Какое бесстыдство!

Николас чарующе улыбнулся. Ее пульс участился, и соски напряглись при одной мысли о его ласках. Когда он заставил ее подняться, Аврора охотно встала. Она хотела его, лишь его одного.

Она чувствовала жар его тела, его силу, когда их губы слились воедино. Он целовал ее с нежностью, заставляя Аврору забыть обо всем. Она прижалась к нему, позволяя страсти взять верх над разумом.

Не говоря ни слова, Николас отнес ее в спальню и закрыл дверь.

Они раздевали друг друга не торопясь, намеренно растягивая удовольствие. Взгляд Николаса был переполнен любовью, когда он положил ее, обнаженную, на постель, и, когда он присоединился к ней, Аврора счастливо вздохнула.

Он лег на нее сверху, и она охнула, почувствовав, как ее возбужденные соски прижимаются к его широкой груди. Но, видимо, Николас решил немного помучить ее.

Аврора смотрела сквозь полуприкрытые веки, как он отодвинулся и стал нежно целовать ее грудь, живот, опускаясь все дальше. Затем он раздвинул ее ноги и Аврора застонала, почувствовав, как его горячий язык нежно ласкает ее. Она возбуждалась все сильнее, пока не задрожала от желания.

Наконец она поняла, что больше не выдержит. Вцепившись в его золотистые волосы, Аврора хрипло прошептала его имя.

— Николас, пожалуйста…

Она знала, что он хочет ее так же сильно, как и она его.

Ник приподнялся и, запустив пальцы в ее локоны, с жадностью поцеловал Аврору, одновременно с этим войдя в нее.

Аврора изогнулась ему навстречу, не думая ни о ком, кроме него. Каждый раз, когда Николас касался ее, она чувствовала себя так, словно это происходило впервые.

Аврора была уверена, что он чувствует то же самое. Николас задрожал и поднял голову, глядя ей в глаза. Затем он снова вошел в нее, так глубоко, что Аврора уже не могла сказать точно, где заканчивалась его плоть и начиналось ее тело.

Они двигались, словно одно целое, и оргазм накрыл их горячей волной в одно и то же мгновение. Казалось, что их души распались на мельчайшие частицы, а затем соединились во что-то цельное и неделимое.

Потом они лежали не двигаясь, сжимая друг друга в объятиях.

— Жизнь моя, — прошептал Николас ей на ухо. — Моя любовь.

Аврора счастливо улыбнулась. Ей пришлось сделать выбор между, любовью и прошлой жизнью, но она не жалела ни о чем. Они были предназначены друг для друга, теперь Аврора точно это знала.

Она положила голову на плечо мужа, думая о дневнике француженки. Сердце само найдет свою вторую половину — так там было написано.

Теперь Аврора понимала, что это правда. Николас был ее душой, ее сердцем, и так будет всегда. Он разбудил в ней страсть, сделав ее по-настоящему счастливой. Он предназначен ей свыше, а от судьбы не уйдешь.

1

Леди Баунтифул — персонаж пьесы Дж. Фаркера, иронический тип дамы-благотворительницы. (Здесь и далее прим. ред.)

(обратно)

2

Пиратский берег — название юго-восточной части побережья Персидского залива. До середины XIX века служил убежищем для пиратов.

(обратно)

3

Лоялисты — тори-колонисты, проживавшие в английских колониях Северной Америки и занявшие во время войны за независимость сторону метрополии.

(обратно)

4

Мой Бог! (фр.).

(обратно)

Оглавление

Пролог

Часть первая Узы страсти

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Часть вторая Танец страсти

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

Часть третья Страсть сердца

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg