«Полночный гость»

Марлен Сьюзон Полночный гость

Глава 1

ВИРГИНИЯ

1741 год

– Быстрее! Да быстрей же! Шевелитесь, черт бы вас побрал! – твердил он своим заплетающимся от усталости, стертым в кровь ногам, горевшим так, словно их обварили кипятком. Только не останавливаться. Во что бы то ни стало двигаться вперед.

Нужно уйти от погони. Живым он им в руки не дастся.

Он познал ад на земле, и никакими силами его туда не вернуть. Никто не должен страдать так, как страдал он. Лишенный всего, что было ему дорого, вырванный из привычной жизни, в глазах этих извергов он из человека превратился в животное, единственное назначение которого – угождать хозяину.

Нет, не заслуживает он такой участи. Ни один человек не заслуживает такой участи, тем более ни в чем не повинный человек.

А его совесть – видит бог! – чиста.

Он упрямо двигался вперед, забираясь в самое сердце неизведанной американской глуши, где сейчас, несмотря на полную луну, царила тьма. Стволы исполинских деревьев обступали его враждебной стеной, а их кроны, смыкаясь где-то в вышине, не пропускали ни единого лучика.

В полной темноте, сбившись с тропинки, что петляла среди деревьев, он шел напролом, не разбирая дороги, спотыкаясь и обдирая в кровь и без того разбитые ноги о торчащие корни и коряги. Разорванные до колен штаны и домотканая рубаха без рукавов не спасали от цепкой хватки колючих кустарников, впивавшихся в обнаженную кожу.

Перед глазами кружил дьявольский хоровод. Лихорадочный жар накатывал волнами, угрожая испепелить изможденное тело. Боль в мышцах и суставах с каждым мгновением становилась все мучительнее. Спина, казалось, превратилась в открытую рану. Да так оно, наверное, и было.

Превозмогая усталость, он вновь и вновь твердил себе, что уйдет от погони. Уйдет от погони и во что бы то ни стало вернется в Англию. А там он обязательно узнает, кто обрек его на эти нечеловеческие пытки, и отомстит негодяю. Кто бы он ни был.

Надежда на возмездие вдохнула в беглеца новые силы, но, к сожалению, ненадолго. Вновь споткнувшись, задыхаясь, как загнанный зверь, он едва удержался на ногах и на несколько мгновений замер, в полном изнеможении обняв тонкий ствол молодого деревца.

Рухнуть бы на землю, припасть к ней и стать ее частью. Одурманенное муками сознание умоляло его подчиниться неизбежному. Он слишком слаб и очень болен... Ему больше не сделать и шага. Так почему не дать отдых смертельно уставшему телу? Вечный отдых.

Злобное щелканье мушкетов молнией разорвало туман, застилавший мысли. Мушкетов? Или это щелканье собачьих клыков? Звуки раздавались сзади... все ближе...

Он-то надеялся, что еще два дня назад сбил со следа четвероногих исчадий ада – не знающих жалости, натасканных на людей псов. Ошибся. Вот они, рядом, готовые сомкнуть челюсти на его горле.

Страшная мысль придала сил истерзанному телу на новый рывок. Он не позволит мерзким тварям праздновать победу.

Что-то было не так. Мэг Дрейк подскочила на кровати и замерла, вслушиваясь в звуки ночи. Острое ощущение опасности развеяло остатки сна с легкостью стремительного лесного потока, уносящего сухие листья.

Маг никто бы не назвал пугливой, В противном случае она не жила бы в этой хижине, посреди леса, где ее повсюду подстерегали опасности, где она могла рассчитывать только на помощь пятнадцатилетнего брата да на свои собственные силы.

Напрягая слух, Мэг пыталась понять, чем же вызвана ее бессознательная тревога. Ответ пришел быстро. В хлеву жалобно заржала лошадь, где-то совсем рядом грозно ухал филин, а волчий вой, к которому она уже успела привыкнуть, на этот раз звучал чуть ли не у самого дома.

Что-то... или кто-то чужой вторгся в их владения.

– Мэг? – раздался с соседней кровати испуганный, чуть слышный шепот ее младшего брата Джоша. – К-кажется, у нас гости.

– Думаю, да, – согласилась сестра. Она заснула не так давно, а значит, сейчас едва перевалило за полночь. От посетителей в такое время ничего хорошего ждать не приходилось.

Страх ледяным кольцом стиснул горло. Сглотнув тошнотворный комок, Мэг заставила себя подняться с кровати и как была, в длинной, до полу, белоснежной ночной сорочке, скользнула к двери, где всегда стояли наготове два заряженных мушкета.

Уже с ружьем в руке она сделала шаг вдоль простенка и осторожно отогнула краешек промасленной бумаги, которым было затянуто окно.

Очищенное от леса пространство перед хижиной было залито мерцающим лунным светом. Но сколько ни вглядывалась Мэг, она не смогла обнаружить во дворе никаких признаков жизни.

А волчий вой становился все настойчивее, заползал в щели, смыкался вокруг дома заунывной какофонией. Никогда прежде дикие звери не подходили так близко к жилью. У Мэг волосы зашевелились на голове.

В этот миг она уловила какое-то движение на самом краю вырубки, у подножия старого раскидистого дуба. Сжимая в руках мушкет, Мэг шагнула к выходу.

Все. Сил больше не осталось. Исстрадавшееся, истерзанное тело отказывалось подчиняться. Если бы можно было упасть на землю и погрузиться в небытие.

Но умереть ему не дадут. Двуногие звери обнаружат его и вернут к жизни.

Не из сострадания, нет! Он не услышал ни одного доброго слова за бесконечные месяцы, что прошли с того дня, когда его лишили привычной роскошной, беззаботной жизни и швырнули в этот ад на земле.

Его вернут к жизни просто потому, что от живого раба больше пользы, чем от мертвого.

Деревья неожиданно расступились, открыв небольшой участок, на краю которого, словно долгожданный маяк для моряка, уютно примостилась хижина. Он на миг прикрыл глаза, почти уверенный, что одурманенный мозг сыграл с ним злую шутку.

Мираж?

Даже мираж таил в себе надежду на спасение. Только бы дойти! Но силы покинули его, ноги подкосились, и он рухнул на колени в трех футах от двери.

Призрачная фигура в развевающихся белых одеждах появилась на пороге хижины. Ангел! Изнемогая от лихорадочного жара, на грани безумия, он принял свою смерть с радостью. Ангел пришел за ним, чтобы открыть ему врата рая!

И тут он увидел дуло нацеленного прямо ему в грудь мушкета.

Карающий ангел!

Черный глаз ружья не вызвал страха. Мгновенная смерть от пули в сердце лучше, чем долгая агония.

– Убейте меня... – В его хрипе прозвучал вызов. – Убейте – и дело с концом. Избавьте меня от этой пытки!

Весь мрак преисподней вмиг навалился на него.

Распластав руки, он рухнул лицом в пыль.

Глава 2

Мэг в ужасе смотрела на человека, скорчившегося на земле у ее ног. Его хриплый вызов эхом звучал в ушах:

Убейте – и дело с концом. Избавьте меня от этой пытки!

Боже милостивый, что же могло довести человека до такого отчаяния?

И каким образом он оказался у двери ее дома? Из-за ее плеча выглянул Джош:

– В чем дело, Мэг? Ты ведь не стреляла?

– Похоже, он потерял сознание.

– Ну и слабак! – презрительно бросил мальчик. – Это ж надо, грохнуться в обморок при виде ружья!

Протяжный волчий вой раздался совсем близко. Должно быть, звери кружили у дома, на самом краю вырубки.

От этих жутких звуков Мэг проняла дрожь.

– Давай-ка, Джош, скорее! Внесем его в дом, пока волки не растерзали.

Она отставила мушкет к стене и склонилась над незнакомцем.

– Бери за ноги! – сказала Мэг брату, а сама подхватила обмякшее тело под плечи. Несмотря на грубую ткань рубашки, ее рукам стало горячо. Да у него жар!

Джош с сомнением взглянул на распростертую мужскую фигуру, поднял глаза на сестру.

– Может, не надо, а? – опасливо шепнул мальчик. – Ты только посмотри, на кого он похож. И мы ведь не знаем, что это за человек!

– Глупости. По-твоему, нужно оставить его на съедение волкам?

На лице мальчика по-прежнему были написаны тревога и смятение, но возражать Джош больше не стал. Он привык во всем слушаться Мэг. Девятью годами старше, она была Джошу скорее матерью, чем сестрой; нянчилась с ним с младенчества, окружая заботой и любовью, в то время как их собственная мать лелеяла и любила только саму себя.

В четыре руки, напрягая все силы, они сумели-таки внести – или втащить – незнакомца в дом и уложить на утоптанный земляной пол хижины.

Ради их полуночного гостя Мэг пришлось пожертвовать одной из своих драгоценных свечей. Она зажгла фитиль и, опустившись на колени, подняла свечу над неподвижным телом.

И подумала, что грязнее ей еще никого видеть не приходилось.

Нечесаные волосы слиплись и разметались по плечам длинными черными прядами. Но при взгляде на его распростертое тело какой-то странный жар, сродни смутной тревоге, зародившийся внутри, поднялся и опалил щеки Мэг. Незнакомец был очень высок и прекрасно сложен, с широкими плечами и узкими бедрами, прикрытыми сейчас лишь тонкой тканью грязных, изодранных брюк.

Ни башмаков, ни чулок на нем не было. Только окровавленное тряпье, чудом державшееся на ногах, прилипло к ступням. Какой путь ему пришлось пройти в этих обмотках, почти бесполезных, когда пробираешься по девственному лесу.

Мэг за подбородок повернула лицо незнакомца к себе. Достаточно молод... самое большее лет тридцати... Высокий лоб изуродован кошмарным багровым шрамом, идущим от левого виска вверх, над густой бровью цвета воронова крыла. Широко посаженные глаза очерчены тенью угольно-черных ресниц. Он был бы, наверное, хорош собой, если бы не густая, неопрятная борода и усы, закрывшие всю нижнюю часть лица.

Приложив ладонь ко лбу незнакомца, Мэг невольно содрогнулась. Горячий, как раскаленная печь. Неудивительно, что он потерял сознание. Нужно сбить жар, иначе этому человеку не выжить.

Но прежде всего нужно хотя бы смыть пыль и засохшую грязь. В таком виде его невозможно положить в постель.

Поднявшись с колен, Мэг достала одеяло, полотенце, мыло. Налила теплой воды из чайника, что висел над очагом.

Расстелив одеяло на полу, она окликнула брата:

– Помоги переложить его, Джош!

Они перевернули незнакомца с живота на бок, а потом перекатили на спину. Едва его спина коснулась одеяла, с губ ночного гостя сорвался громкий жалобный стон. О боже. У Мэг защемило сердце. Может, он ранен? Или сломаны ребра?

Поспешно расстегнув две из оставшихся на домотканом одеянии пуговиц, Мэг распахнула рубаху. Судя по темному загару, этот человек проводил немало часов на солнце. И много работал – об этом свидетельствовали выпуклые мышцы плеч. Но что поражало сильнее всего, так это его худоба. Обтянутые кожей ребра можно было без труда пересчитать.

– Хочу взглянуть на его спину, – сказала брату Мэг. – По-моему, он ранен.

Как только они вдвоем вновь уложили незнакомца на бок, Мэг подняла рубаху – и ее собственный крик ужаса отозвался эхом на крик Джоша. Спина незнакомца представляла собой сплошное месиво, где не было живого места от зловеще вспухших, длинных, крест-накрест заходящих друг на друга ран. Еще бы ему не стонать, когда его уложили на спину!

– Да это же следы плети! – воскликнул Джош. – За что его могли так избить?

– Не знаю. – Но в глубине души она догадывалась, за что... Такому ужасному наказанию могли подвергнуть только преступника.

Мэг стало не по себе. Боже правый, неужели она предоставила кров и помощь беглому каторжнику?!

Мужество на мгновение покинуло Мэг. Ей ведь нужно думать не только о себе, но и о Джоше! А помощи ночью ждать неоткуда – ближайший сосед живет в полумиле от них. Наверное, Джош был прав: не стоило брать в дом чужого человека, который к тому же может оказаться злодеем, убийцей... кем угодно!

Но Мэг ни за что не бросила бы беспомощного человека на съедение голодным волкам. Да если бы и волков не было... как можно оставить за дверью этого несчастного, изнемогающего от лихорадки?

В любом случае этот человек так слаб, что никому не причинит вреда. Неизвестно, выживет ли он вообще. Сострадание превозмогло страх. Ему нужно помочь.

Приняв решение Мэг перекатила незнакомца на живот, сняла с него рубаху и тщательно очистила истерзанную спину от комков грязи, засохшей крови и гноя. Ее пальцы едва прикасались к коже, но, несмотря на всю ее осторожность, незнакомец время от времени скулил, точно раненое животное.

К счастью, буквально несколько дней назад Мэг приготовила свежую – и немалую – порцию заживляющей мази по старинным травяным рецептам, которыми очень дорожила. Судя по состоянию незнакомца, мазь понадобится вся без остатка.

Но прежде чем всерьез заняться его спиной, нужно избавиться от остальной грязи. Опасаясь переворачивать незнакомца на спину, Мэг вновь окликнула брата:

– Джош! Давай уложим его на левый бок!

Мальчик послушно приподнял незваного гостя под плечи.

– Подержи, пока я смою грязь спереди, – попросила Мэг и начала обтирать грудь незнакомца.

Горячие, тугие мышцы, резко поднимающиеся при каждом судорожном вдохе, обжигали Мэг пальцы и рождали доселе неведомый огонь в глубине ее собственного тела.

Пока они его переворачивали, рваные бриджи сползли на бедра, приоткрыв ниже талии удивительно белую, особенно в сравнении с дочерна загоревшими грудью и плечами, полоску кожи. А Мэг, судя по его внешности, подумала было, что он смугл от природы.

Ее взгляд случайно упал на руку незнакомца. На запястье содранная кожа припухла и покраснела. Мзг посмотрела на другую руку и нахмурилась. Такое же кольцо содранной кожи. От чего могли остаться подобные отметины? Ответ напрашивался сам собой. Такой след могли оставить только кандалы.

Неужели все-таки беглый каторжник? Опасения Мэг усилились, но она опять ни словом не обмолвилась о своем страхе Джошу.

Слегка приподняв руку незнакомца, она обтирала ладонь – прекрасной формы, но с грубыми, натруженными мозолями, – как вдруг его пальцы крепко сомкнулись вокруг ее запястья. Волна чувственной дрожи прокатилась по позвоночнику, и Мэг на миг застыла, не в силах высвободить руку из горячей, сильной руки незнакомца.

Когда мгновенный шок прошел и она выдернула, наконец, руку, с его губ сорвался хриплый, невнятный протест. Он потянулся, словно в поисках исчезнувшей поддержки, и его пальцы прижались к ее груди.

Прежде не знавшая таких интимных прикосновений, Мэг была потрясена реакцией своего тела. Острое наслаждение и еще более острая, почти мучительная, непонятная истома пронзили ее с головы до пят.

Мэг отпрянула, и незнакомец с тоскливым протестующим вздохом уронил руку.

Смущенная, она чуть отодвинулась вбок и занялась ногами ночного гостя. Даже изуродованные глубокими порезами и царапинами, его ноги, сильные, с пропорционально развитыми мышцами, удивительно стройные для мужчины, невольно притягивали к себе восхищенный взгляд. В обтягивающих бриджах и тугих белых чулках этот человек наверняка был бы неотразим...

Мэг невольно нахмурилась. О господи! Этого еще не хватало! Любоваться мужчиной... прежде с ней такого не было. Ни один из ветреных красавцев, ухаживавших за ней в Тайдуотере, не вызывал в Мэг подобных мыслей и чувств.

Она судорожно стиснула руки. Не будет этого! Мэг Дрейк не уподобится глупеньким девицам, которые ахают и закатывают глаза при виде интересного мужчины. Она практичный и благоразумный человек, и такие глупости ей не к лицу.

Красные, стертые круги на лодыжках незнакомца – похожие на отметины на запястьях – укрепили Мэг в подозрении, что перед ней беглый каторжник. Но собственные смятенные чувства к этому человеку странным образом смягчали ее страх.

Размотав окровавленное тряпье на ступнях незнакомца – сбитых, в жутких волдырях и ссадинах, – Мэг поняла, что это подобие обуви он соорудил из рукавов рубахи и чулок.

– Просто не представляю, как он вообще передвигался. У него же не ноги, а сплошные раны! – пробормотала она брату, невольно восхищаясь небывалой силой духа и упорством своего ночного гостя.

Она потянула за узел веревки на поясе тех лохмотьев, что остались от брюк, но, когда дело дошло до пуговиц, ее пальцы в нерешительности замерли. До сих пор Мэг приходилось раздевать только Джоша, а мужчин она видела обнаженными лишь до пояса. Но не потакать же девичьей стыдливости, если человеку грозит смерть!

Джош помог ей стащить с незнакомца брюки, и Мэг, не удержавшись, бросила быстрый взгляд на обнажившееся тело, на ту его часть, что отличалась от ее собственной. Здесь, вдали от цивилизации, где нравы примитивны и грубы, она не раз становилась свидетельницей пошлых разговоров и вульгарных шуток насчет размеров мужского орудия. И сейчас любопытство оказалось сильнее природной скромности.

Мэг была немало разочарована невзрачным видом предмета мужской гордости.

Господи, а шуму-то, а разговоров!

Впрочем, все люди ведь разные. И говорят, эта часть мужской анатомии бывает у кого больше, у кого меньше. Мэг как-то случайно услышала хвастливые речи старшего брата, Квентина, и его друга – те явно гордились размерами своих «достоинств», с пренебрежением отзываясь об орудии бедняги-приятеля. Выходит, и ее ночной гость из тех, кого природа обделила.

Мэг подняла глаза. Часть хижины занимали три кровати, на самой большой из которых – той, что в центре, – раньше спал ее отчим, Чарльз Галлоуэй. После смерти отчима кровать пустовала.

– Нужно уложить его на кровать Чарльза, Джош. Подтащим сначала прямо на одеяле, а там поднимем, ладно?

С огромным трудом им все же удалось затащить незнакомца на постель и уложить на живот. Мэг сморщилась при виде засаленных, грязных волос, разметавшихся по белоснежной простыне. Одному богу известно, какая гадость копошится в этих лохмах. Чтобы избавиться от всякой дряни, пришлось бы потом сжечь постельное белье и даже матрас. Такого расточительства Мэг себе позволить не могла. Быстро сменив в тазу воду, она сдвинула черноволосую голову на самый край кровати и тщательно промыла длинные пряди.

– Иди спать, Джош, – сказала Мэг брату, устроившись на треногом табурете рядом с незнакомцем.

Джош давно уже зевал, веки у него слипались, так что предложение сестры пришлось очень кстати. Мальчик нырнул в постель и уснул, едва голова коснулась подушки.

А Мэг было не до сна. С каждой минутой жар у ее ночного гостя все усиливался, и никакими обтираниями и холодными компрессами ей не удавалось сбить температуру.

Через некоторое время незнакомец стал метаться по постели и бредить.

– Собаки! Отгоните собак! – хрипел он в ужасе, едва шевеля потрескавшимися губами.

– Ну-ну, тихонько... – прошептала она, накрыв его руку своей. – Все хорошо, вы в безопасности...

Ее шепот чудом проник в разгоряченное лихорадкой сознание; больной ненадолго затих и только крепко стиснул руку Мэг, цепляясь за нее как за последнюю надежду.

Много раз в тишине невыносимо долгой ночи раздавался отрывистый, натужный хрип:

– Я Арлингтон... Почему вы не верите мне? Клянусь, это правда! Я Эрл... Эрл Арлингтон.

А еще он снова и снова звал Рейчел... а Мэг с какой-то странной щемящей тоской в сердце гадала, кем ему приходится эта неизвестная женщина... Женой? Любимой?

Как ни долго длилась ночь, но ей на смену пришел рассвет нового дня – последнего дня в жизни незнакомца. Мэг была в этом уверена. Слезы жалости обожгли ей веки. Несчастный. Умирает вдали от родных, от Рейчел, о которой так тоскует, от всех близких и любимых людей, кто мог бы вспомнить его добрым словом, поклониться могиле...

– Я... Арлингтон! – снова с отчаянием и мукой прохрипел незнакомец. – Клянусь вам, я... Эрл... Арлингтон.

Печально вздохнув, Мэг несколько раз повторила про себя его имя. Похоронив незнакомца, они с Джошем смогут хотя бы поставить на могиле крест с надписью: «Эрл Арлингтон».

Глава 3

Непроницаемо-серый туман, застилавший его сознание, рассеивался медленно, словно бы нехотя. Но, выплывая из вязких обморочных глубин, Стивен отчетливо слышал чудный голос, грудной, чувственный и умиротворяющий, – голос ангела, несущего покой и утешение его исстрадавшейся душе.

Этот голос сопровождал его на всем протяжении мучительно долгого пути сквозь агонию тьмы и боли. И всегда вместе с голосом он ощущал прикосновение теплой руки, которая мягко, но настойчиво отводила от него паутину лихорадочных кошмаров и жутких галлюцинаций.

Такой чистый голос и нежные руки могут принадлежать только ангелу-хранителю, подсказывал Стивену его одурманенный страданиями мозг.

Не сразу, но Стивену удалось-таки поднять отяжелевшие, словно бы налитые свинцом веки. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы сфокусировать взгляд на склонившейся перед ним женщине.

Через миг Стивен пожалел, что открыл глаза. Разочарование ужом прокралось в сердце. Его ангел-хранитель... Эта женщина не напоминала ангела.

Ни в малейшей степени.

Встревоженное, худое лицо с невыразительными чертами, на котором все было слишком, .. Слишком маленький нос, слишком большие глаза. Да и рот оказался далек от совершенства. Создатель явно позабыл о пропорциях, и потому верхняя губа вышла слишком тонкой, а нижняя – слишком пухлой.

Плюс ко всему прочему женщина выглядела совершенно измученной. Серые глаза подернулись дымкой усталости, верхние веки, казалось, сами собой закрывались, а под нижними залегли черные тени.

Довольно молода, решил Стивен, лет двадцати четырех, не больше, но уродливый чепец точь-в-точь походил на те, что носила его бабушка. Этот отвратительный головной убор полностью скрывал ее волосы, так что Стивен лишь по оттенку бровей мог догадываться об их цвете. Скорее всего, нечто неопределенное, сделал он вывод. Тускло-каштановые или темно-русые.

Серо-зеленый, затрепанный и бесформенный балахон, служивший ей одеждой, позволял судить только о небольшом росте девушки, не оставляя никаких шансов оценить ее фигуру. Впрочем, Стивен не сомневался, что и фигура под стать лицу – такая же невзрачная и худая.

Теплая ладонь осторожно легла ему на лоб. Изумленный нежностью прикосновения, Стивен едва сдержал. протестующий возглас, когда девушка убрала руку.

– Я еще жив, – проскрипел он. Его голос напоминал звуки какого-нибудь заржавевшего от столетнего неупотребления инструмента.

Ослепительная улыбка преобразила лицо девушки сияющая теплота ее взгляда обласкала Стивена, как нежданно пробившийся сквозь тучи солнечный лучик. И Стивен узнал в ней своего ангела, узнал прежде, чем услышал голос, грудной, чувственный тембр которого облегчал его муки и рассеивал кошмары.

– Это верно. К вящему моему удивлению, вы еще живы.

– Почему... к удивлению? – с трудом выдавил он. Каждая мышца в теле отзывалась острой болью даже на такое ничтожное усилие, язык, казалось, превратился в иссохший кусок кожи, а спекшиеся губы горели адским огнем.

Лицо его ангела-хранителя погрустнело. Улыбка исчезла, будто солнышко внезапно спряталось за тучи.

– Временами я боялась, что пришел ваш последний час.

– Временами? Я что, давно здесь? – со смешанным чувством недоумения и страха спросил Стивен. Сколько же он мог пробыть без сознания?! Ему ведь нужно бежать дальше, иначе ищейки его схватят!

– Четыре дня.

Стивен был поражен. Мысли его все еще путались, и он никак не мог сообразить, где находится. Уставившись на неструганые бревна, подпиравшие потолок, он долго молчал, но лишь смутные воспоминания забрезжили на задворках его сознания.

– Где я?

– Это ферма Дрейка.

– И где это? – едва слышно просипел он.

– А вы не знаете? – удивилась девушка. – На самой границе Виргинии.

Вот теперь память стала накатывать на него тошнотворными волнами, услужливо возвращая страшные события недавнего прошлого: побег от изуверства и побоев этого ублюдка, Гирама Флинта; мучительно долгий, отчаянный путь из Тайдуотера через Голубой хребет к границе; злобные, натасканные на людей собаки – исчадия ада, преследовавшие его буквально по пятам...

Стивен сбился со счета, вспоминая, сколько бесконечных дней и ночей он скрывался от преследователей и все бежал, бежал... пока не добрался сюда, в дарованный ему на время рай на земле, к своему ангелу-хранителю. Переход через горы отнял у него последние силы. Нечеловеческие страдания и усталость терзали его тело, страх иссушал душу, и эти несколько суток превратились для Стивена в вечность.

Он уже надеялся, что сбил собак со следа, как вдруг снова услышал их лай. И больше он ничего не помнил, провалившись, как в омут, в бездонную черноту лихорадочных кошмаров.

Должно быть, эта невзрачная, хрупкая девушка спасла ему жизнь.

– И все это время вы меня выхаживали? Она кивнула. Взгляд громадных серых глаз – единственное, что было в ней привлекательного, – выдал всю глубину ее тревоги за жизнь совершенно незнакомого человека. Стивен уж и забыл, что люди могут быть добры друг к другу. Человеческое отношение, забота и доброта исчезли из его жизни вместе с привычным блеском светского общества и роскошью, дарованной ему от рождения.

Стивен провел языком по пересохшим губам.

– Пить, – выдохнул он.

Девушка взяла кружку со стола, придвинутого почти к самой кровати. Стивен попытался приподняться – и тут же уронил голову на подушку. Черт, да он слаб и беспомощен, будто новорожденный щенок!

– Я помогу вам. – Она наклонилась, подсунула руку ему под спину и приподняла.

Стивен сделал глубокий вдох. От нее исходил сладкий, будоражащий аромат цветущих апельсинов. На удивление тугая грудь, спрятанная под бесформенным одеянием, задела его щеку.

Вот дьявольщина. Стивен криво усмехнулся. Пожалуй, его смертный час и впрямь еще не настал, если он так реагирует на случайное женское прикосновение. Интересно, какие секреты таятся под этим уродливым балахоном?

С каждой секундой Стивен все больше удивлялся сам себе. Не так давно, на родине, за океаном, он и не взглянул бы на эту девушку. Простенькая, невзрачная, она ни в чем не могла сравниться с теми обворожительными, изысканными красавицами, вниманием которых он был избалован в Лондоне.

Одной рукой поддерживая Стивена под спину, другой она поднесла ему ко рту полную кружку.

– Постарайтесь выпить как можно больше.

– Что это? – прохрипел он.

– Ячменная вода.

– Моя сестра тоже держит запасы ячменной воды для больных. – Стивен всегда любил свою прелестную, нежную сестричку и сейчас, вспомнив о ней, едва сдержал слезы. Увидятся ли они еще? Удастся ли ему когда-нибудь выбраться из этой преисподней, называемой американскими колониями?

– А где ваша сестра?

– В Англии.

– Судя по вашему выговору, я так и думала, что вы родом из Англии.

Стивен обвел взглядом убогую хижину, куда занесла его судьба. Вдоль стены единственной комнаты, в футе друг от друга, три кровати, одну из которых – самую широкую – сейчас занимал он. Большую часть противоположной стены загораживал каменный очаг, а рядом примостился длинный неуклюжий стол, больше всего напоминающий доску, положенную на козлы для пилки дров. Сооружение из нескольких поставленных одна на другую деревянных полок заменяло, по-видимому, кухонный шкаф. В углу – ткацкий станок и прялка. Голые стены из грубо оструганных досок – никаких драпировок или украшений, лишь пара рубах да платье сиротливо висят на колышках.

Два года назад Стивен посчитал бы для себя унизительным оказаться в подобной лачуге. Сейчас он благодарил Всевышнего за то, что на пути его встретилось это прибежище...

И его благодетельница. Довольно загадочное создание, между прочим. Живет в полной нищете, но прекрасно поставленный голос и правильная речь говорят о неплохом образовании. Может, и она знавала лучшие времена в жизни?

Напоив Стивена, девушка осторожно опустила его на подушку. Вместе со сладким апельсиновым ароматом исчезло и дразнящее прикосновение ее груди. Стивену до боли хотелось продлить эти мгновения, но, к сожалению, на ум ему не пришел ни один мало-мальски приличный предлог, чтобы удержать ее рядом.

– Как вас зовут? – поспешно спросил он, опасаясь, что она вообще уйдет.

– Мэг Дрейк.

Потрясающий голос. Кажется, ничего красивее этих грудных звуков он в жизни не слышал.

– А полное – Маргарет?

– Нет. Мэган.

Мэган. Гораздо лучше, чем Маргарет. Разве что слишком пышно для такого скромного создания.

– Вы здесь живете с мужем? Или с родителями?

– Я не замужем. Родители умерли. Мы живем вдвоем – я и мой брат Джош.

Все ясно. Обычная история. Младшая сестра остается в старых девах, чтобы вести хозяйство своего брата, закоренелого холостяка. А может, у нее все-таки есть поклонники? Может, завораживающая улыбка Мэган Дрейк сияет особенным светом для ее суженого? Странная грусть охватила Стивена при этой мысли.

– А вы кто такой? – неожиданно прервала она его меланхоличные раздумья.

Стивен отозвался не сразу. Мэган так много для него сделала. Не хотелось бы ей лгать. Но насколько он может быть с ней откровенен?

Расскажи он всю правду от начала до конца – девушка ни за что не поверит. Скорее обратится за помощью к властям, решив, что он либо сумасшедший, либо опасный преступник, сбежавший с каторги. И тогда уж ему не избежать кандалов и пыток Гирама Флинта.

Об этом Стивену даже думать было страшно.

– Меня звут Стивен Уингейт, – осторожно произнес он.

Мэган как-то странно напряглась. В пристальном взгляде ее прищуренных глаз сквозило явное недоверие.

– Лжете.

– Нет! – Какого черта! С чего она взяла? Стивену до отчаяния не хватало тепла ее восхитительной улыбки. – Бог свидетель, я говорю правду. Почему вы сомневаетесь?

– В бреду вы постоянно твердили, что ваше имя – Эрл Арлингтон.

Стивен едва не чертыхнулся вслух. Конечно, он был без сознания и просто не мог контролировать свои слова, но все же... так себя выдать – это непростительно. Месяцы страданий научили его держать язык за зубами. Поначалу он был так глуп, что пытался добиться справедливости и доказать, кто он на самом деле. А в результате получал очередную порцию плетей за свои «небылицы».

На его счастье, Мэган неверно истолковала сказанные им в бреду слова, да и то верно, какой из него сейчас граф Арлингтон.

Достаточно вспомнить, каким он появился перед ней – истерзанный бродяга в грязных лохмотьях. Как и все остальные, Мэган не поверит ему, решит, что он заговаривается. Или нагло врет. На ее месте Стивен и сам бы не поверил ни единому слову.

Глядя ей прямо в глаза, Стивен постарался придать голосу максимум уверенности и твердости:

– Принесите Библию. Я готов поклясться на Библии, что родился в Англии, в Йоркшире, и при крещении получил имя Стивен Уингейт. В Йоркшире у меня осталась сестра. А мой младший брат Джордж Уингейт, капитан британской армии, сейчас служит в Нью-Йорке.

Он видел, что полностью рассеять сомнения Мэган ему не удалось. Ее прищуренный взгляд был по-прежнему полон подозрений.

– А зачем вы приехали в Америку?

– Не по своей воле, – признался Стивен. – Я путешествовал по континенту и на обратном пути в Англию попал в руки шайки головорезов, а те продали меня вербовщикам. Из Дувра отходил фрегат «Морской сокол», полный таких же насильно завербованных бедолаг. Я провел на его борту несколько месяцев.

Лицо Мэган омрачилось:

– Я слышала жуткие истории о вербовщиках. Неужели все это так ужасно, как говорят?

– И даже хуже. Если человека завербовали, он уже вряд ли попадет на берег. Для офицеров такие матросы – не люди, а рабочая скотина. И обращение с ними соответственное. Зачастую их избивают до смерти. Остальные умирают от голода и непосильного труда. Их жизнь ничего не стоит. На место умерших наемники тут же поставляют новую партию. Я понимал, что у меня одна-единственная надежда на спасение – побег. И когда фрегат бросил якорь у побережья вашей колонии, я прыгнул за борт и поплыл к берегу.

До сих пор все, что он рассказывал, было чистой правдой. Но на этом Стивен решил остановиться. Пусть Мэган думает, что ему удалось вплавь добраться до берега.

Если бы. К несчастью, на деле все сложилось иначе. Стивен прикрыл глаза, вспоминая ту страшную ночь.

Он точно знал, что корабль бросил якорь у берегов Америки, но вот где и на каком расстоянии от земли – даже не догадывался. Незадолго до рассвета он заметил огоньки, тускло мерцавшие в нависшем над водой чернильном тумане. Решив, что земля совсем рядом, он прыгнул за борт. Стивен был опытным и выносливым пловцом, а отчаяние еще добавляло ему сил. Он не сомневался, что доплывет до берега.

Прошло добрых полчаса, забрезжил рассвет, и только тогда Стивен понял свою ошибку. Те огоньки, что светились для него надеждой на близкий берег, оказались всего-навсего фонарями на палубе проплывавшего мимо судна. А земля была в нескольких милях от него.

Корабль шел в сторону Стивена. Вскоре команда заметила сражающегося с волнами пловца и выудила его из воды.

Поднявшись с помощью матросов на борт, Стивен рухнул на палубу и вознес молитвы небесам за свое счастливое спасение.

Как же он ошибся! Думал, что на «Морском соколе» он испытал настоящий ад, хуже которого ничего на свете не может быть. Но нет. В сравнении с тем, что его ожидало, корабль вербовщиков показался ему всего лишь чистилищем.

Вторую половину своей истории Стивен рассказать не осмелился. Уж слишком все это выглядело неправдоподобно. А Мэган и так была полна сомнений. Подозрительный взгляд ее громадных серых глаз убивал в Стивене последнюю надежду на то, что ему поверят.

Но и лгать ей он не мог. А потому решил просто не рассказывать о выпавших на его долю испытаниях.

Проклятый корабль оказался торговым судном, И перевозившим из Англии преступников, осужденных на каторжные работы. В Виргинии их продавали плантаторам, и те использовали эту дешевую рабочую силу вместо рабов. За время пути смерть безжалостно косила полуголодных, закованных в цепи людей, и капитан корабля – сущий дьявол в человеческом обличье – потерял половину своего живого груза, а значит, и половину доходов.

Неожиданное появление Стивена дало капитану возможность хоть как-то восполнить потери. Приказав заковать и без того обессиленного, едва живого пловца в кандалы, этот негодяй объявил, что отныне Стивен будет называться Биллом Ганнелом.

Этот самый Билл Ганнел, убийца и насильник, снискавший в Англии зловещую славу, не вынес путешествия и давно покоился на дне океана. Превратив Стивена в Ганнела, капитан отлично понимал свою выгоду: за чудовищные злодеяния убийца был приговорен к четырнадцати годам каторги вместо обычных семи. И плантаторы, разумеется, щедро бы заплатили, чтобы получить такого молодого крепкого работника на четырнадцать лет.

Злой рок буквально преследовал Стивена. Ко всем его несчастьям прибавилось еще одно. Самую большую сумму выложил за него Гирам Флинт – плантатор, печально известный по всей Виргинии жестоким отношением к рабам и каторжникам. В родовом йоркширском поместье Стивена собаки и те жили лучше, чем люди на плантации Флинта.

Побег или смерть. Иного выбора у Стивена не было. Влекомый отчаянием и страхом, он каким-то образом сумел перевалить через Голубой хребет, надеясь Добраться до границы колонии, а уж оттуда найти путь в Нью-Йорк, к своему брату Джорджу.

– И куда же вы направлялись через наши места? – спросила Мэг.

– В Нью-Йорк. Я ведь говорил вам, что там служит мой брат.

Она вновь подозрительно прищурилась:

– Дорога на Нью-Йорк довольно далеко отсюда.

– Вдоль побережья я идти побоялся. Не дай бог, наткнулся бы на кого-то из команды «Морского сокола». Вербовщики силой вернули бы меня на корабль. – Скорее он наткнулся бы на какого-нибудь любителя поживиться за счет поимки сбежавшего каторжника. Флинт ведь наверняка пообещал немалое вознаграждение тому, кто вернет ему работника. Я не мог рисковать. Потому и решил пробираться на север вдоль границы.

– Вас били плетьми. За что?

– На «Морском соколе» били всех, без исключения, матросов. – Это тоже было правдой, но порка на «Морском соколе» не шла ни в какое сравнение с тем, что творили Флинт с надсмотрщиком.

Стивен только сейчас сообразил, что лежит на спине, чего уже очень давно не в состоянии был делать благодаря изуверским побоям Флинта.

– Вы просто волшебница. Спина болит гораздо меньше. Как вам это удалось?

Мэг содрогнулась, вспомнив, в каком состоянии была его спина, когда он свалился без сознания на пороге ее дома.

– У меня есть специальная мазь, которая вытягивает гной и заживляет раны. – Подозрения все еще не оставляли Мэган. – Когда это случилось? Когда вы сбежали с корабля?

– Точно не знаю. Я потерял счет дням. – Не сказать, чтобы Стивен кривил душой. Он и впрямь потерял счет времени со, дня своего побега... от Флинта. А «Морской сокол» исчез из его жизни уже много месяцев назад.

Он не рискнул признаться в этом Мэган, ведь тогда пришлось бы объяснять, где он провел столько времени.

Мэг с сомнением поджала губы:

– У вас на спине были и свежие раны.

– Похоже, вы мне не верите. Кто же я, по-вашему, такой?

– Сосланный на каторгу преступник, которому удалось сбежать из-под стражи.

Если внешностью Мэган Дрейк похвастать не могла, то умом Создатель ее явно не обидел.

– Клянусь вам, я не преступник. Я английский джентльмен, насильно завербованный на военный корабль. За всю свою жизнь я не совершил ни одного Преступления, никогда не представал перед судом и никогда не был осужден.

Все это было чистейшей правдой. Лишившись собственного «я», Стивен вместе с именем Билла Ганнела получил страшное наследство. Злодеяния убийцы и насильника свидетельствовали против того, кто их не совершал.

Мэг скептически повела бровью:

– Может, и в этом вы готовы поклясться на Библии?

Он уверенно встретил ее взгляд.

– Да, готов. Все, что вы сейчас услышали, – правда. И я без колебаний принесу клятву.

Даже это страстное заявление не убедило Мэган. Написанное на ее лице подозрение вывело Стивена из себя.

– Я что, похож на преступника? – со злостью рыпалил он.

– Да, – напрямик заявила Мэг.

Стивен смешался. Такого ответа он никак не ожидал. Откровенность Мэган сбила его с толку. Женщины его круга обычно изъяснялись обиняками или пускали в ход жеманные полуулыбки и вздохи. Лишь две из них могли соперничать прямотой с Мэган Дрейк. Его мать и сестра. С возрастом, узнав высшее общество поближе, Стивен, понял, насколько отличались две его самые любимые женщины от всех этих великосветских дам.

– Предположим, вы не преступник. Тогда как вы объясните следы кандалов у вас на руках и ногах?

– Меня по ошибке приняли за убийцу по имени Билл Ганнел... – Из двух зол Стивену пришлось выбирать меньшее. Стараясь не лгать Мэган, он все же предпочел утаить большую часть правды. Вряд ли она поверила бы в то, что капитан сознательно объявил ни в чем не повинного человека закоренелым преступником. – ...Схватили и заковали в кандалы. Но я преступник.

– Почему они схватили именно вас?

Не так-то легко, оказывается, провести ангела.

– Не знаю. Может, я чем-то на него похож? Стивен терял терпение, но все еще пытался быть Мэган искренним. Насколько возможно. – Или же этих людей прельстило обещанное за поимку вознаграждение. Клянусь вам, я не Билл Ганнел. Я Стивен Уингейт из Йоркшира.

– В таком случае почему вы скрываетесь?

– Да потому, что только мой брат сможет подтвердить, кто я такой на самом деле. Мне удалось сбежать от этих негодяев, но если они найдут меня, то снова схватят и закуют в кандалы. И что меня тогда ждет? Рабство – вот что.

– Стоило владельцу вас увидеть, как он понял бы ошибку. Раз вы не сбежавший преступник, вас бы тут же освободили.

Стивен помолчал, глядя на свою спасительницу со смешанным чувством восхищения и злости. До чего же она проницательна. Ну, просто чертовски умна. И надо же ему было в этой богом забытой глуши наткнуться именно на Мэган Дрейк! Нет чтобы встретить какую-нибудь куколку с куриными мозгами – вроде тех, что наводняли лондонские гостиные...

Он решил испробовать сарказм:

– Неужели? Вы и впрямь так думаете? А что, если владелец увидел бы во мне дармовую рабочую силу взамен сбежавшего раба? Нет уж, благодарю покорно. Риск слишком велик. – Стивен улыбнулся, надеясь обезоружить Мэган. Улыбка всегда приносила ему мгновенную победу над женщинами.

С Мэг этот номер не прошел. В немигающем взгляде ее серых глаз по-прежнему отражалось явное сомнение.

До сих пор Стивену не попадались женщины, способные устоять против его обаяния, но Мэган Дрейк и бровью не повела в ответ на все его усилия. Вконец расстроенный, Стивен решил перевести разговор в другое русло:

– Ну что ж. Я вам свою историю рассказал. Теперь ваша очередь.

– Не думаю.

– Ч-что?

– Не думаю, что вы действительно рассказали мне свою историю. Что же касается моей... у меня слишком много дел, чтобы тратить время на разговоры.

Совершенно обескураженный, Стивен откинулся на подушку и прикрыл глаза. Несносное создание. Поставить бы ее на место. Какая жалость, что он не перенял манеру герцога Уэстли. Ледяное высокомерие Уэстли – как раз то, чего заслуживает мисс Дрейк. Рядом с герцогом Стивен чувствовал себя ничтожеством. Да что там, просто ничем. И ненавидел его за это.

– Ваше сердечное гостеприимство меня восхищает, – ядовито процедил он.

– Не более чем меня – ваша сердечная благодарность за избавление oт смерти.

Поделом ему. Он обязан ей жизнью, а ведет себя как неблагодарная свинья. Стивен одарил спасительницу самой неотразимой улыбкой из своего арсенала:

– Я благодарен вам от всей души. Честно. Одного не понимаю – почему вы мне не верите?

– Сама не понимаю... Может, вы давно не смотрелись в зеркало?

Еще одно потрясение. До сих пор его внешность женщин устраивала. Если не сказать больше. Мэган Дрейк, к несчастью, оказалась исключением.

– Удивляюсь я вам, Мэган. Вы считаете меня преступником. Зачем тогда взяли в дом?

– Не могла же я оставить вас на съедение волкам. Они уже предвкушали пиршество.

Святой боже, значит, это волчий вой он слышал перед тем, как потерять сознание? А ему все мерещились собаки Флинта, обезумевшие от запаха его крови. Но волки?! Стивена проняла дрожь. Он и сам не осознавал, чем именно обязан Мэган Дрейк!

Стивен знал наверняка, что Флинт не оставит поиски беглеца. Собаки вновь могут выйти на его след. А то, что не удастся собакам, довершат ищейки в человеческом обличье. Уж их-то точно долго ждать не придется.

Бежать. Как можно скорее бежать отсюда. Иной надежды на спасение у него нет.

Лучше умереть, чем снова попасться в лапы Флинту. Стивен не раз видел, как тот наказывает беглых рабов. А для самого Стивена он непременно придумает расправу похлеще. Флинт почему-то возненавидел Стивена с первого взгляда.

Мэг сказала, что он уже четыре дня провел в ее доме. Долго. Как же долго! Черт бы побрал эту слабость! Нечего и думать, чтобы продолжить путь раньше чем через несколько дней.

А вдруг люди Флинта к этому моменту его разыщут? Стивен мог лишь молиться, чтобы этого не случилось. Вот только с удачей он что-то в последнее время не в ладах...

А потому и не питал особых надежд на то, что его Молитвы будут услышаны.

Дверь хижины внезапно заскрипела. Стивен резко повернул голову. В образовавшийся проем выглянул ствол мушкета. Черный глаз дула смотрел прямо на Стивена.

Панический ужас, словно плохой коньяк, ожег внутренности тошнотворной волной.

Это конец. Флинт его нашел.

Глава 4

Обладатель мушкета был полностью скрыт за дверью, кособоко повисшей на широких кожаных ремнях. Стивен в панике оглянулся, выискивая место, где бы спрятаться. Безуспешно. В проклятой хижине даже кладовки – и той не было.

Все. Попал в ловушку. Стивен в бессильном отчаянии сжал кулаки.

Неизвестный появился из-за двери, ступил через порог. Стивен изумленно уставился на худенького парнишку лет самое большее пятнадцати с длинными выгоревшими соломенными волосами.

Рубаха из домотканого полотна, громадная, явно с чужого плеча, доходила мальчику почти до колен. Из-под этого подпоясанного ремнем одеяния был виден лишь самый край изрядно потрепанных штанов. И обувь у парня оказалась не менее экзотической – мокасины из оленьей кожи с торчащими в стороны шипами вместо застежек.

В правой руке он держал мушкет... не мушкет даже, а довольно древнее кремневое ружье, а в левой – тушку дикой индейки, которую он сразу же протянул Мэг.

Бросив добычу на стол, Мэг ослепительно улыбнулась:

– Вот спасибо, Джош. Приготовим на ужин.

– Так это и есть Джош?! – не удержался от восклицания Стивен. Ну и ну. Когда Мэган сказала, что живет здесь с братом, он представил зрелого мужчину, как минимум собственного ровесника, то есть лет двадцати шести, и непременно очень сильного и рослого.

Боже праведный, о чем она только думает?! Что делает в этой чертовой глуши одна, без всякой защиты? Безусый подросток – это же несерьезно. Это не защита, а скорее обуза!

А как же медведи, волки, пантеры и прочее дикое зверье, что водится в окрестных лесах? А индейцы? В Тайдуотере Стивен наслушался кошмарных историй о кровожадности дикарей.

Одно из двух. Либо Мэган Дрейк ненормальная... либо самая отважная из всех известных ему женщин.

А может, и то, и другое.

Парень повернулся к Стивену. Его серые глаза очень напоминали глаза сестры, с той лишь разницей, что в глазах мальчишки светилась сейчас откровенная неприязнь.

– Так-так. Наш незваный гость наконец-то очнулся! – Джош с явной угрозой направил дуло мушкета на Стивена. – Предупреждаю сразу! Попытаешься нас ограбить – пристрелю.

– Ограбить?! – удивленным эхом отозвался Стивен. Он ведь обязан Мэган Дрейк жизнью! Но даже будь это не так – что здесь вообще можно украсть, в их убогой, нищенски обставленной хижине? Гнев закипел в нем с новой силой. В очередной раз его порядочность подвергалась сомнению. И кто бы угрожал, скажите, пожалуйста! Юнец, ничего еще не знающий о жизни!

Стивен махнул рукой в сторону уродливого посудного шкафа, что приткнулся к стене у очага:

– Ах, ну да! Как это я сразу не догадался! В этом прекрасном серванте наверняка хранится серебряное блюдо с фамильными драгоценностями. – Затем он демонстративно опустил взгляд на утрамбованный земляной пол. – И еще, пожалуй, неплохо было бы стащить ваш великолепный французский паркет!

Мэг съежилась. Пунцовая краска стыда залила щеки.

Черт бы побрал его длинный язык. Не язык, а настоящее жало! И как только не стыдно. За добро и милосердие Мэган он платит злыми насмешками.

Джош обернулся к сестре:

– Вот, Мэг, видишь! Это ж совершенно отчаянный тип!

Тут парень попал в десятку. Что касается отчаяния, то Стивен и впрямь дошел до точки. Возвращению к Гираму Флинту он не раздумывая предпочел бы смерть.

– И зачем только ты взяла его в дом, Мэг! Нельзя так рисковать.

Неприязнь Джоша выводила Стивена из себя. Он скрипнул зубами, но, сумев скрыть гнев, одарил Мэган благодарнейшей улыбкой.

– Но я бесконечно признателен вам, мадемуазель Дрейк, за то, что вы это все-таки сделали!

Стивен решил обезоружить ее обаянием и изысканной вежливостью, никогда не подводившими его в прежние времена.

– И пусть вас не страшит мысль о том, что вы найдете смерть от моих рук в собственной постели. Уверяю вас, я не убийца. И не вор. Даю слово, что не отплачу за вашу доброту черной неблагодарностью.

Глаза Джоша яростно сверкнули:

– Вы бы с лихвой отплатили за ее доброту, если б исчезли отсюда как можно быстрее. У Мэг и без того дел по горло, чтобы еще с вами возиться! Последние четыре ночи она и глаз-то почти не сомкнула, все вас успокаивала, пока вы в горячке метались.

Стивен потрясение воззрился на Мэган. Так вот почему у нее такой измученный вид!

– На нее чересчур много навалилось. – Страстная, полная искренней любви и заботы речь Джоша тронула Стивена; его гнев растаял. Джош ведь, в конце концов, всего лишь ребенок... на Плечи которого легли обязанности мужчины. И который пытался их исполнять с чисто детским рвением.

Задача, разумеется, совершенно невыполнимая. Но безнадежность усилий мальчика не уменьшила уважения к нему Стивена.

– Я уйду сразу же, как буду в силах двигаться, – примирительно сказал он.

– Сразу же, – буркнул в ответ Джош. – Наверняка это ваше «сразу же» для нас продлится слишком долго.

А уж для самого Стивена – тем более. Ему просто необходимо двигаться, спешить, лететь Дальше, в неизвестность, прежде чем звери Флинта – Двуногие ли, четвероногие ли, неважно – нападут на его след. Стивен твердо решил сбежать из американских колоний и вернуться на родину, в Англию. Там он займется поисками человека, чей злобный ум выносил и осуществил этот коварный замысел; того, кто безжалостно приговорил Стивена к вечному рабству. Неизвестный враг ответит за свои злодеяния. Вот уже многие месяцы Стивена поддерживала одна только жажда отмщения, она заставляла его бороться за жизнь в те минуты, когда хотелось просто сдаться и умереть.

– Он же не виноват в том, что болен, Джош! – вмешалась Мэг. – Да, вот что, у нас нет воды. Будь так добр, принеси, пожалуйста.

Мальчик прислонил мушкет к стене, взял длинную, смахивающую на ярмо штуковину – вроде тех, в которые запрягают ломовых лошадей – и опустил на плечи. Подвесив к приделанным на обоих концах крюкам по большой деревянной бадье, Джош исчез за дверью.

Мэган тут же повернулась к Стивену:

– Прошу прощения за брата. Не знаю, что на него нашло.

Стивен с удовольствием вслушивался в ее грудной голос, каждый звук которого, казалось, нес покой.

– Он старается защитить вас. Похоже, Джош отличный парень, но...

– Что – но?

– Это же граница! Здесь не место для девушки и подростка, почти ребенка! Рядом должен быть настоящий мужчина, чтобы было кому вас защитить в случае опасности.

– Вот уж кто мне меньше всего нужен – так это мужчина! – От гнева голос Мэган дрогнул. Даже в том, как она резко сдернула со стола индейку, чувствовалась злость. – От мужчин, как правило, больше неприятностей, чем помощи. – Ее горящий взгляд подсказал Стивену, что он тоже попал в разряд этих самых мужчин, приносящих одни неприятности. – Так что не советую вам рассчитывать на то, что вам тут обеспечен кров на веки вечные!

Теперь уже и Стивен вскипел от злости. Подумать только, на веки вечные! Да что она о себе воображает! Как будто он сам согласился бы прожить жизнь с этим худосочным невзрачным созданием! Знала бы она, что не так давно его избранницей могла стать любая из прекраснейших женщин Англии. Черт, да что там! Признанные красавицы континента – дочери герцогов и маркизов – и те были рады малейшему знаку внимания с его стороны. И вот пожалуйста! Серая мышка из богом забытой американской колонии указывает ему на дверь! Что ж, прекрасно, ей не придется долго терпеть его ненавистное присутствие.

– Я вам сказал, – рявкнул Стивен, – уйду, как только смогу двигаться!

Оставалось лишь молиться, что этот момент уже близок.

Вечером, когда Джош доил Бесс, их единственную корову, Мэг снова осталась наедине с незнакомцем. Тот сидел на кровати, опираясь на груду подоткнутых под спину подушек, с плошкой горячего свежего бульона в руках. Индюшка, которую принес Джош, оказалась очень кстати. Мэг сразу же сварила из нее бульон для Стивена... или как его там.

Стивен Уингейт. Незнакомец был так настойчив в своих уверениях, даже готов был поклясться на Библии... Он почти убедил Мэг.

И все же... все же... Если он на самом деле Стивен Уингейт, то кто в таком случае Эрл Арлингтон?

И что это за Рейчел, которую он неизменно звал в бреду?

Дождавшись, когда мистер Уингейт, или мистер Арлингтон, или кто бы он ни был на самом деле допил бульон, Мэг забрала у него плошку.

– Восхитительно, – вздохнул он. – Вы прекрасно готовите.

Комплимент доставил Мэг такое удовольствие, что она сама себе поразилась. А ведь ей вообще не стоило бы верить ни единому слову этого человека, если уж на то пошло. Смущение обернулось неожиданным сарказмом:

– С голоду, знаете ли, вам и вареное сало показалось бы пищей богов. Он весело фыркнул:

– Ну уж нет. Разницу я знаю, поверьте.

От его взгляда сердце у Мэг сладко замерло. Боже, какие у него глаза. Совершенно невероятные. Глаз подобного цвета ей прежде не только не доводилось видеть, но даже трудно было представить, что они существуют в природе. Не совсем синие и, уж конечно, не сиреневые... пожалуй, насыщенно-голубые с фиолетовым бархатистым оттенком.

Мэг опустила глаза, и взгляд ее остановился на широкой, темной от загара, мускулистой груди с завитками смоляных волос. Внезапной волной накатило ошеломляющее, почти непреодолимое желание зарыться пальцами в эти черные завитки. Какие они могут быть на ощупь – жесткие? Шелковистые?

О господи. С ума она сошла, что ли? Мыслимо ли, чтобы ее тянуло к совершенно незнакомому человеку?! Шрамы, исполосовавшие его тело, со всей очевидностью доказывают, что это беглый преступник. А каждое произнесенное им слово доказывает, что он еще и бессовестный лжец.

Взяв себя в руки, Мэг ледяным тоном спросила:

– Добавки?

– С удовольствием. Будьте так любезны, мэм. Безукоризненная вежливость. Может, этот парень и отчаянный тип, как выразился Джош, но Мэг вынуждена была признать, что манеры у него истинного джентльмена.

Да и речь тоже. Хорошо поставленный голос, четкая дикция – все говорит о хорошем воспитании и прекрасном образовании.

Стивен заглянул в плошку, которую Мэг все еще держала в руке:

– А нельзя ли попросить чего-то более существенного, нежели просто бульон?

– Боюсь, вам не пойдет это на пользу. Прошло довольно много времени с тех пор, как вы вообще что-то ели... Эрл, – небрежно добавила последнее слово Мэган – так, на всякий случай, проверить реакцию.

– Я же сказал – меня зовут не Эрл. Мое имя Стивен. Стивен Уингейт, – сузив глаза, четко произнес он. – Предлагал ведь поклясться на Библии. Ну, чем еще вас можно убедить?

Она уверенно встретила взгляд удивительных глаз:

– Разве что объяснить, кто такой Эрл Арлингтон? Он заколебался на один-единственный, почти неуловимый миг. И ответил – осторожно, словно обдумывая каждое слово:

– Не могу... к сожалению. Среди моих знакомых нет никого по имени Эрл. И никаких Арлингтонов я не знаю.

– В этом тоже готовы поклясться на Библии?

– Разумеется.

Мэг, нахмурившись, опустила глаза на плошку, снова вскинула взгляд:

– Почему же в бреду вы постоянно твердили, что ваше имя – Эрл Арлингтон?

– Человек не несет ответственности за то, что говорит и делает в бессознательном состоянии. А вы ведь не можете отрицать, что я был в горячке.

Несколько секунд Мэг смотрела на него, раздираемая сомнениями. Таким страстным заверениям трудно не верить... Но она была убеждена, что негаданно свалившийся на нее гость что-то скрывает.

Вздрогнув, Стивен мгновенно раскрыл глаза. От горячего бульона он расслабился и как-то незаметно задремал, даже не убрав подушки из-под спины. Теперь же взгляд его заметался по комнате в безотчетном стремлении найти Мэган Дрейк. Отыскав ее глазами – Мэган над чем-то трудилась за колченогим столиком, – Стивен облегченно вздохнул. Присутствие этой неинтересной, простенькой девушки в бесформенном платье действовало на него до изумления умиротворяюще. Настолько, что Стивен вот уже несколько часов пребывал в состоянии непреходящей растерянности.

Вспоминая мягкое прикосновение груди к своей щеке, когда Мэган приподнимала его да кровати, Стивен невольно представлял себе ее тело, скрытое под уродливым грязно-зеленым балахоном. И его собственное тело отзывалось жаркими спазмами на ту картину, что рисовало воображение.

У него слишком долго не было женщины. Вот в чем все дело. Вот отчего такая реакция. Прежний Стивен и не заметил бы Мэган Дрейк.

Но черт возьми, сейчас-то он ее еще как замечает!

Несмотря на непрезентабельную внешность и жалкие лохмотья, которые служили ей одеждой, в манерах девушки неуловимо сквозили непринужденность и изящество благородной дамы. К тому же трудно себе представить, чтобы дочь каких-нибудь невежественных крестьян изъяснялась как Мэган Дрейк.

Может, она из семьи плантаторов? За время рабской службы у Гирама Флинта Стивен узнал, что в этой части Виргинии, в Тайдуотере, плантаторы жили очень богато, если не сказать роскошно. К примеру, особняк в Эшли-Гроув, не так давно приобретенный Флинтом, ни в чем не уступал многим загородным домам английской аристократии.

– Мистер Уингейт... Мистер Уингейт! Стивен не сразу догадался, что Мэган зовет именно его. Он не солгал ей, сказав, что при крещении получил имя Стивен Уингейт. Но мистер Уингейт? Так к нему никто никогда не обращался. Прежде чем унаследовать отцовский титул, он звался виконтом Гастингсом.

Мэг вновь подозрительно прищурилась и поджала губы:

– Не очень-то вы знакомы с собственным именем.

Дьявольщина. Все ее сомнения вернулись, а виной тому лишь он сам.

– Боюсь, я витал в облаках. Простите, ради бога. Так о чем вы спросили?

– Не хотите ли еще ячменной воды?

– Попозже, благодарю вас.

Простыня из грубого холста, которой был укрыт Стивен, сползла с обнаженной груди на талию. Он вдруг сообразил, что и под простыней на нем ничего нет. Интересно. Кто же его раздел? Кто угодно, только не Мэган. У нее вид чопорной старой девы, ни разу в жизни не видавшей мужчину даже в нижнем белье, а уж голого – тем более.

– Где моя одежда? – хрипло поинтересовался Стивен. Голос, как и силы, все еще не желал к нему возвращаться.

– Я все сожгла. – Мэг передернула плечами. – Одни лохмотья.

– Других у меня нет. – Он чуть не подавился этим вынужденным признанием.

– Там наверняка все кишело вшами.

Неприкрытое омерзение в голосе Мэган точно плетью ожгло сердце. В той, другой – настоящей! – жизни в его распоряжении были полные гардеробы такой одежды, которая и не снилась этой нищей провинциалке!

Горечь стыда он попытался скрыть за злым сарказмом:

– Ну, и что прикажете теперь делать? Не уйду же я отсюда голым. Или вы все-таки хотите задержать меня, а?

Даже из другого конца комнаты он увидел, как напряглась Мэган.

– Я хочу, чтобы вы покинули этот дом в ту минуту, когда состояние позволит вам это сделать. Какую-нибудь одежду для вас найдем.

– Давно вы сожгли мою?

– Как только затащила вас в дом.

Иными словами – четыре дня назад. Следовательно, все эти четыре дня, пока Мэган его выхаживала, он лежал в постели в чем мать родила. Видела ли она прежде обнаженного мужчину? А если нет – Стивен спешно стер с губ ухмылку, – то каковы, интересно, были ее первые чувства? Что она в тот момент испытала? Смущение? Изумление? Благоговение? Он опять ухмыльнулся. Если Мэган Дрейк хоть чуть-чуть похожа на его приятельниц... наверняка имел место третий вариант.

Мэг прошла к очагу, налила в небольшую миску теплой воды из чайника, что висел над горящими поленьями на крюке, приделанном к толстой поперечине, венчающей очаг.

С миской в руке она шагнула к кровати Стивена:

– Займемся вашей спиной.

– Не нужно!

Его бросило в дрожь от одной только мысли о страданиях, которые ему наверняка причинит эта процедура.

– Это необходимо. Неужели вы настолько трусливы, что боитесь небольшой боли?

Странное дело – мысль о том, что он может предстать перед Мэган трусом, пугала его гораздо сильнее предполагаемых страданий. Покорно вздохнув, Стивен осторожно перевернулся на живот.

Мэган присела на край кровати. И вновь дурманящий апельсиновый аромат облаком накрыл Стивена.

С величайшей осторожностью она сняла прилипшие к исполосованной спине повязки. Стивен затаил дыхание, но боль была вполне терпимой.

Потом Мэган тщательно омыла кожу вокруг раны теплой водой. Уверенные, но ласковые ее пальцы приносили такое облегчение, наполняли таким восхитительным чувством здоровья и силы, какого он не помнил с той жуткой ночи в Дувре, когда его взяли в плен.

Стивену вспомнились горячечные кошмары прошлых дней. Вспомнилось, как нежные руки и успокаивающий голос Мэган отводили от него липкий черный дурман бреда. Злобный волчий вой вновь зазвучал в ушах... Стивен содрогнулся. Боже, скольким же он обязан Мэган Дрейк!

Тем временем она нанесла на раны какую-то ароматную мазь из маленькой баночки.

– Спина быстро заживает. Я очень рада. Крепкий у вас организм.

Стивен прикрыл глаза. Ах, этот голос... звуки льются словно прозрачный лесной ручеек... они берут в плен душу и будоражат тело.

Целительная мазь, целительный голос... и целительные прикосновения. Когда все закончилось, Стивен едва не застонал вслух. Мэган выпрямилась, собираясь подняться с кровати, но он успел схватить ее за руку.

– Пожалуйста... не уходите! Еще! – легко поглаживая большим пальцем ее ладонь, взмолился Стивен. Этому соблазнительному тону ни одна женщина не способна была противостоять.

Но Мэг, вскочив на ноги, резко выдернула руку, как будто его жест был ей неприятен.

– Нет, мистер Уингейт! Достаточно! – Теперь ее голос звучал холодно, почти враждебно. В подтверждение своих слов Мэган тотчас же прошла за чистым холстом, который она заранее повесила над очагом, чтобы согреть.

Стивен скосил ей вслед глаза. Неужели наряду со всем остальным он утратил и способность пленять женщин?

Может, вы давно не смотрелись в зеркало?

Рука невольно потянулась вверх, легла на заросшую густой бородой щеку.

Господи, на кого же он похож? Ведь ему и в самом деле давным-давно не приходилось видеть себя в зеркале.

Вернулась Мэг с куском холста в руках. Накрыла тканью спину Стивена. Приятное тепло разлилось по телу, усиливая чудодейственный эффект мази. Даже остатки боли и жжения в ранах, казалось, в мгновение ока растаяли. Стивен застонал от наслаждения.

– О-о... как же приятно...

Но прикосновение ее пальцев было еще приятнее. Если б только эти пальцы вновь заскользили по спине... по груди... зажгли огонь в самых чувствительных точках, а потом остудили жар его плоти... Стивен еще долго лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. И долго еще восхитительные образы мелькали перед его мысленным взором.

Какой-то странный скрип неожиданно отвлек его от фантазий. Любопытство заставило открыть глаза. Он перекатился на бок и приподнялся на одном локте.

Необычные звуки издавало диковинного вида кресло, в котором сейчас устроилась Мэг. С изогнутыми полозьями, похожими на полозья деревянных детских лошадок-качалок, кресло покачивалось точно так же, как любимая игрушка многих малышей. Стивен подумал, что впервые видит Мэган отдыхающей. За весь день она только присела на несколько минут, чтобы поесть. Впрочем, она и сейчас не бездельничала. Иголка так и летала над потрепанной парой брюк в ее руках.

– Откуда у вас это забавное кресло? – прозвучал вопрос Стивена в тот момент, когда на пороге хижины появился Джош. Мальчик сгибался под тяжестью двух ведер с водой, привешенных к крюкам того самого, похожего на ярмо приспособления.

– Что значит – забавное?! – возмутился Джош, поставив полные ведра к стене у очага. – И ничего оно не забавное! Очень даже удобное кресло. Вильгельм сделал его специально для Мэг. – Стивен уловил восхищение в тоне мальчика. – Вильгельм все на свете умеет!

– И кто же эта выдающаяся личность? – с нескрываемой иронией поинтересовался Стивен.

– Наш ближайший сосед, – ответила Мэг, – Живет приблизительно в полумиле отсюда.

Стивен прищурился и пристально взглянул на Мэган. Ближайший сосед? Может, этот самый Вильгельм еще и ухаживает за ней? Сама Мэган ничем не выдала своих чувств, но для ее брата неизвестный Вильгельм определенно был кумиром.

Джош снова направился к выходу. На пороге остановился и небрежно бросил через плечо:

– Вокруг солнца появился ореол. Значит, часов через восемь будет дождь. Не очень сильный, но затяжной.

Что за чушь. Стивен счел предсказание абсолютно бессмысленным. – С чего ты взял?

– Так Вильгельм говорит. А Вильгельм никогда не ошибается. – Джош исчез за дверью.

– Может, он еще и судьбу предсказывает, этот ваш Вильгельм? – буркнул себе под нос Стивен.

Если Мэган и слышала его неприязненную реплику, то оставила ее без ответа. Продолжала молча штопать брюки, не обращая на Стивена ни малейшего внимания.

Он не привык к подобному безразличию со стороны женщины. Даже самые прекрасные из дам в прошлом буквально ловили каждый его взгляд, каждый жест. С трудом приподнявшись, он сел на кровати и попросил зеркало.

Мэган встала, сняла со стены над кроватью крошечное, надтреснутое в нескольких местах зеркальце, принесла Стивену.

Увидев изображение на мутной поверхности зеркала, Стивен вздрогнул. Вот так чудовище. Над левой бровью уродливый багровый шрам. Лицо и шея утонули в жуткой спутанной поросли. Грязные растрепанные волосы свисают до самых плеч. Боже милостивый! Стивен не верил собственным глазам.

И вновь его окатило жаркой волной стыда. Только на этот раз Стивен винил сам себя. Каким же он предстал перед Мэган! Страшный бородатый тип с копной нечесаных волос, с явными следами от бича на спине и с не менее явными следами кандалов на запястьях и лодыжках.

Да вправе ли он винить Мэган за то, что она не поверила его объяснениям?! А кто бы поверил?! И вновь он почувствовал невольное уважение к этой мужественной женщине. Какой же нужно обладать отвагой, чтобы решиться взять в дом человека столь разбойничьей наружности! И много ли найдется на свете женщин, способных на подобный поступок? Стивен не смог бы назвать ни одной.

Как, впрочем, и мужчин.

Мэган Дрейк – непостижимая, невероятная, потрясающая девушка!

Необходимо успокоить ее, показать, что его страшный, не внушающий никакого доверия облик на самом деле не имеет с ним ничего общего. А для этого необходимо вернуть себе приличный вид.

Вот черт! О каких приличиях речь?! Хоть бы человеческий вид себе вернуть – о большем уж и мечтать не стоит!

– Мне бы расческу... – Он заколебался. Неплохо бы и бритву... но откуда она у Дрейков? Джошу бритва, похоже, пока не нужна. – У вас случайно нет бритвы?

– Случайно есть. Но для начала вам потребуется вот это. – Мэган, взяв со стола подозрительного вида кривой нож, шагнула к Стивену.

– Какого... Это еще что?! – в ужасе выдохнул он.

– Специальный скальп-нож.

– Скальп-нож. Да вы что, с ума сошли?! В серых глазах Мэган заискрился смех.

– Придется довериться мне. До сих пор я ведь вам ничем не повредила, верно? – С этими словами она одной рукой собрала его бороду, а другой несколько раз чикнула страшным ножом так близко от лица, что у Стивена дыхание застыло в груди. Проклятье! Эта женщина просто опасна!

Слава богу, экзекуции пришел конец.

– Так-то вот, – удовлетворенно произнесла Мэган.

Только теперь Стивен рискнул сделать вдох. Зеркало показало, что Мэган избавила его от густой поросли на щеках и подбородке в два-три приема, столь же уверенно и точно, как разделала тушку индейки к обеду.

Отложив нож, Мэган протянула ему расческу.

Пока Стивен сражался со своими отросшими непослушными лохмами, Мэг прошла к камину и вернулась с миской теплой воды, мылом, полотенцем и бритвой. Все принадлежности она положила на грубо сколоченный из сосны столик, что примостился у самого края кровати.

Бритва поразила Стивена. Роскошный инструмент был оснащен перламутровой ручкой и великолепным лезвием. Подобной вещью могла бы гордиться даже титулованная особа.

– Это бритва моего отца, – в ответ на изумленный взгляд Стивена объяснила Мэган. – Храню для Джоша.

Ее слова укрепили Стивена в мысли, что Мэган знавала куда лучшие дни, чем сейчас.

Пристроив зеркальце на поднятых коленях, Стивен в отчаянии уставился на свой заросший лик. В Англии его брил лакей... и еще десятки слуг исполняли любые Желания хозяина.

На «Морском соколе» – даже если б ему в руки и попала бритва – Стивен не рискнул бы воспользоваться острым инструментом. Фрегат ни секунды не был в покое, его вечно подбрасывало и качало на океанских волнах. Ну, а попав к Гираму Флинту, о бритве можно было и вовсе забыть. Ничтожный раб на плантациях... которого, плюс ко всему прочему, господин возненавидел всей душой... не смел и мечтать о такой роскоши.

Теперь же у Стивена не поворачивался язык признаться, что он в жизни не брился самостоятельно. Будь он проклят, если станет подтверждением ее презрительных слов: «От мужчин больше неприятностей, чем помощи».

– Боюсь... боюсь, я еще слишком слаб... Руки дрожат. Наверняка порежусь. Вы мне не поможете, Мэган?

Издав недовольный вздох, Мэг занялась его лицом. Быстрые, уверенные ее движения доказывали, что делает она это не в первый раз. Только почему этот факт настолько его нервирует?

– Вам и раньше приходилось брить... Мэган твердо встретила его взгляд:

– Верно. Отца. Он терпеть не мог бриться.

Еще один мужчина, от которого больше неприятностей, чем помощи?

Стивен, подавив довольный вздох, расслабился и полностью отдался во власть умных, умелых рук Мэган.

Из-под полуприкрытых век он изучал ее черты, восхищаясь чувственным взмахом длинных темно-золотистых ресниц, обрамлявших прозрачные озера громадных серых глаз. Она гораздо красивее, решил Стивен, чем кажется на первый взгляд. Пусть ее носу и недостает аристократичной прямоты, зато его задорная, чуть вздернутая форма так и манила прильнуть губами к самому кончику. Если поначалу ее верхняя губка показалась Стивену чересчур тонкой, а нижняя – чересчур полной, то теперь он с трудом удерживался от желания провести языком по этим соблазнительным губам.

Его взгляд, так надолго задержавшийся на губах Мэган, скользнул вниз. Увлеченная работой, Мэган подалась вперед, платье на шее слегка оттопырилось, и в вырезе открылся дразнящий вид тугих белых полукружий. Стивен никак не мог отвести глаз от столь соблазнительного зрелища, невероятной силы желание пронзило его с головы до пят. Боже, как он мечтал накрыть ладонями ее восхитительную грудь и ласкать коралловые вершинки до тех пор, пока они не отзовутся горячей упругостью...

Его лоб покрылся мелкими бисеринками пота.

– Вы взмокли. Неужели снова жар? – Мэг приложила ладонь ко лбу Стивена.

От прикосновения теплой руки еще одна мощная волна желания прокатилась по его телу. Стивену оставалось лишь удивляться глубине своего влечения к этой девушке.

Ее брови удивленно сдвинулись:

– Странно... Жара совсем нет.

Черта с два. Пламя буквально пожирало его изнутри.

А Мэг, в полном неведении о том, что творится со Стивеном, тем временем продолжала его брить.

Пропади все пропадом! Похоже, саму Мэган нисколько не волновала его близость!

Ты же джентльмен, стиснув зубы, твердил про себя Стивен.

Через день-два, даст бог, силы к нему вернутся, и он отсюда уйдет. Так разве порядочно будет в ответ на доброту и заботу этой милой, хоть и слегка чопорной девушки, попытаться ее соблазнить?! Разве заслужила она такое отношение? Он ведь стольким ей обязан...

Закончив бритье, Мэган отметила довольно холодно:

– Совсем другой вид.

Без сомнения, Мэган Дрейк проявляла к нему полнейшее безразличие. Расстроенный ее столь откровенной холодностью, Стивен вновь поднес к глазам зеркальце. Треснутое стекло отразило исхудавшее, изможденное лицо со впалыми щеками и заостренными скулами. Теперь, когда со лба исчезли длинные пряди, багровый шрам над левой бровью стал еще заметнее. А в глазах притаилась боль много страдавшего, много пережившего человека.

Зрелище напомнило Стивену шекспировские строчки.

Живого трупа скорбный лик

С очами мрачными и впалыми щеками...

уныло процитировал он.

И умолк, встретив изумленный взгляд Мэган.

– Это же из «Комедии ошибок», верно? – воскликнула она.

– Верно. – Теперь настала очередь Стивена изумляться. Надо же, в нищей хижине, затерянной где-то в дремучих лесах на границе колоний, встретить женщину, с двух строчек узнающую автора! – Вы читали Шекспира?

– Разумеется. – Удивленно распахнутые глаза Мэган по-прежнему не отрывались от него. – Поразительно! Вы цитируете Шекспира по памяти. А я, откровенно говоря, думала, что вы даже читать не умеете.

Одно унижение за другим. Неужели он это заслужил?

– Я умею читать, – отрезал Стивен. – К тому же на нескольких языках. Сколько можно повторять, что я джентльмен, которого вербовщики лишили родины, положения в обществе, имени... всего!

Судя по лицу Мэган, она никак не могла прийти к решению – верить ему или нет. Стивен вновь взглянул в зеркало. Вглядываясь в свой новый облик, он начинал понимать, почему у Мэган возникло такое предубеждение.

Это изможденное лицо... оно больше не способно притягивать взгляды женщин. Даже невзрачных старых дев вроде Мэг Дрейк не способно расположить к себе такое лицо.

Стивен уронил руку с зеркалом, откинулся на подушки. Скольким же одарил его господь от рождения...

И за всю свою жизнь он ни разу – ни разу! – не оценил по достоинству то, что имел. До тех пор, пока не потерял абсолютно все.

Боже, каким же он был бездушным, неблагодарным идиотом!

Мэг отнесла миску с водой на рабочий стол, тщательно вымыла и вытерла отцовскую бритву. Руки ее Делали привычную работу, но мысли были по-прежнему заняты загадочным гостем. Стивен Уингейт с такой уверенной легкостью цитировал Шекспира... а сам совсем недавно был закован в кандалы как человек, совершивший тяжкое преступление. И все-таки он не похож на преступника. Выдает себя за английского джентльмена, которого насильно завербовали на корабль и по ошибке приняли за какого-то каторжника. Выдает? Или же так оно и есть на самом деле? Судя по его речи, это утверждение похоже на правду.

К тому же теперь, чисто выбритый и подстриженный, он и внешне перестал напоминать головореза, отчаянного типа, по выражению Джоша. Мэг бросила украдкой взгляд в сторону кровати, где лежал Стивен. Сердце неожиданно замерло, а затем бешено забилось.

О боже. И зачем только она согласилась его побрить...

Не нужно было этого делать. Но откуда же ей было знать, что под неопрятной бородой скрывается такое красивое, мужественное лицо! Теперь же Мэг оставалось лишь надеяться, что ей достанет силы воли не любоваться слишком уж открыто этими точеными и выразительными чертами. Красоту этого лица не портила даже некоторая излишняя суровость – явный отпечаток страданий, выпавших на долю его обладателя.

Прежде у Мэг были поклонники; несколько довольно интересных мужчин предлагали ей руку и сердце, но никто из них не вызывал в ней восторга и восхищения, какие охватывали ее при одном взгляде на Стивена Уингейта. Восторг и восхищение. Чувства, которых он к ней никогда не будет испытывать. Ничем не примечательным, невзрачным созданиям вроде нее не дано вызывать в мужчинах страсть и вечную любовь. И уж тем более в мужчинах, обладающих столь неотразимой красотой и обаянием, как Стивен Уингейт.

Мэг давным-давно признала в себе все недостатки и смирилась с ними. Она не понимала женщин, убивающих время на стенания по поводу того, что изменить невозможно. Сама она была слишком практична и деятельна для того, чтобы витать в облаках и мучиться несбыточными мечтами. Но та же основательность характера не позволила бы ей согласиться на что-то меньшее, чем глубокая любовь и верность спутника жизни. Потому-то уже много лет назад Мэг решила, что никогда не выйдет замуж.

Она украдкой бросила еще один взгляд на Стивена. Ее глаза снова остановились на загорелой груди с курчавой порослью черных волос. И вновь ничем не объяснимое желание прикоснуться к нему, почувствовать ладонью эти тугие завитки захватило ее врасплох.

Да что же это с ней творится?! Мэг отвела глаза, но обнаженное мужское тело как магнитом притягивало к себе ее восхищенный взгляд. Злясь за слабость на себя, на Стивена, на весь белый свет, Мэг решительно шагнула к стене и сорвала с крючка, оставшуюся от отца длинную ночную сорочку.

– Вот, наденьте, – резко произнесла она и швырнула сорочку гостю.

Изумленный этой неожиданной, необъяснимой вспышкой, тот молча повиновался.

Мэг вспомнилось, как ее странный гость повторял в бреду женское имя. Кто она, эта Рейчел? Не жена ли? Спросить напрямик Мэг постеснялась. Но любопытство все же взяло верх:

– У вас остались дети в Йоркшире, мистер Уингейт.

Красивое лицо озарилось мальчишески-лукавой ухмылкой:

– Насколько мне известно – нет!

– А жена?

Ухмылка стала еще шире:

– Не-а.

– Может, невеста?

Ухмылка растаяла. Стивен заколебался на один-единственный миг, но сколько этот миг вобрал в себя!

– Нет.

Ложь. У Мэг защемило сердце. Такая же ложь, как и все то, что он успел порассказать о себе, о своем происхождении – обо всем.

Но она не повторит ошибку матери. Поверить сладким речам обаятельного мошенника? Ни за что на свете. Уж кому, как не Мэг, знать, к чему это приводит.

Цена такой ошибки слишком велика.

Глава 5

Громадные уродливые псы скалили клыки и рычали, набрасываясь на Стивена, а над ними в столь же чудовищном восторге скалилась физиономия Гирама Флинта. Дьявол в человеческом обличье потрясал металлическим ошейником с шипами – жутким приспособлением для наказания беглых рабов и непокорных слуг.

Одна из собак неожиданно прыгнула и впилась убийственно острыми зубами в плечо Стивена.

Пронзительный крик страха и боли разорвал его грудь.

И вдруг – о чудо! – смертельную хватку челюстей сменило прикосновение теплых пальцев. Чувственный низкий голос произнес:

– Проснитесь... Ну-ну, тихонько... Это всего лишь страшный сон.

Стивен раскрыл глаза. Едва видное в мерцающем огоньке свечи, над ним склонилось встревоженное лицо Мэган. Стивен схватил и сжал ее руки, черпая в их нежности надежду на избавление от изматывающих ночных кошмаров. Господи, какое же восхитительное чувство безопасности дарит ему одно лишь прикосновение к ее рукам!

Но Стивен отлично понимал, что безопасность в его положении – не более чем иллюзия. Негодяй Флинт не прекратит поиски, не сдастся до тех пор, пока не отыщет беглеца.

– Похоже, предсказание Джоша сбылось, – сказала она, услышав глухой мерный стук по крыше. – Дождь идет уже три-четыре часа. Как вы? Уснуть сможете?

Он пожал плечами.

Ночной кошмар напомнил о том, насколько зыбка обретенная свобода. Отчетливое, почти физическое ощущение сдавившего шею металлического шипованного кольца потрясло Стивена. Он мог лишь молиться всевышнему, который в последнее время почему-то отвернул от него свой взор, что Флинт не нападет на его след и не сумеет отыскать в этой убогой хижине, Утерянной в глубине леса.

Дождь не прекратился и пару часов спустя, когда Мэг подала завтрак. Мистер Уингейт получил в постель тарелку с мучным заварным пудингом и кружку молока, а для Джоша она накрыла завтрак на столе, что служил им одновременно и обеденным, и рабочим.

– Я же говорил, что пойдет дождь! – торжествующе взглянув на Стивена, заявил Джош. – Вильгельм никогда не ошибается.

Мэг и смешила, и восхищала святая вера младшего брата. Вильгельм так много для них делает. Как же она благодарна соседу за его неизменное терпение, за то, что он всегда находит время ответить на бесчисленные вопросы мальчика, за то, что учит его всем тем вещам, которые необходимо знать, если живешь в лесу.

Мгновенно расправившись с пудингом и молоком, Джош собрался уходить.

– Нужно накормить животных, – сказал он. Мэг оглянулась на очаг, где над пылающими поленьями закипал чайник:

– Дрова кончаются, Джош. Ты бы заготовил немного сегодня, а?

У парня недовольно вытянулось лицо. Джош терпеть не мог рубить дрова и всегда откладывал эту работу на последний момент.

– Можно убирать посуду, мистер Уингейт? – спросила Мэг, когда Джош скрылся за дверью.

Стивен молча кивнул. Но как только Мэг приблизилась к кровати, чтобы забрать тарелку и кружку, его пальцы осторожно, но крепко обхватили ее запястье. От неожиданности Мэг вздрогнула, ее сердце пустилось вскачь.

– Прошу тебя... – его голос звучал чуть хрипло, в нем слышались чувственные нотки. – Не нужно этого... «мистер Уингейт». Зови меня Стивен. Ладно?

Мэг ни капельки не сомневалась, что женщины всю жизнь с готовностью подчинялись любым его желаниям и просьбам.

– Не вижу необходимости, – отрезала она. Так-то вот. По-другому с ним нельзя. Только суровый тон и непреклонность. Иначе он заметит, что происходит с ней при каждом взгляде на него. Иначе догадается, как действуют на нее каждый его жест, прикосновение, звук голоса... само его присутствие! – Мы с вами совершенно чужие, малознакомые люди.

От его улыбки у Мэг все перевернулось внутри.

– Совершенно чужие? И это после того, что ты возилась со мной, как с младенцем, на протяжении четырех дней?! Я бы сказал, меня мало кто знает так хорошо, как ты, Мэган.

Мэг почувствовала, что краснеет. Ну и бесстыдство! Настоящий джентльмен никогда бы не позволил себе напомнить об этом. Хотя он, конечно, прав. За эти дни она изучила его тело как свое собственное.

В глубине удивительных фиолетово-синих глаз заплясали смешинки:

– Если кто из нас двоих и должен краснеть, так это я. Подумай сама – неужели ты не заслужила право обращаться ко мне по имени. – Он выпустил ее запястье и осторожно сжал пальцы. – Ну, пожалуйста. Зови меня Стивен.

Мэг попыталась было выдернуть руку. Бесполезно. Он не собирался отпускать ее. Его взгляд неожиданно требовательно впился в ее лицо: – Этот подонок, ожесточивший тебя против всех мужчин... кто он?

– Прошу прощения. О чем вы?

– Меньше всего тебе в жизни нужен мужчина. Это ведь твои собственные слова, верно, Мэган? Женщины не рождаются с подобным отношением к мужскому полу. Это отношение может появиться лишь после встречи с каким-нибудь негодяем. Расскажи, Мэган. Он что, соблазнил тебя? А потом бросил?

У Мэг горело лицо. Никто прежде не смел обращаться к ней со столь откровенными расспросами. Попытка осадить гостя суровым взглядом ни к чему не привела. К тому же пронзительный взгляд синих глаз светился таким дружелюбием, что гнев Мэг поневоле растаял.

– Я прав? – повторил Стивен. Настойчивый, сочувствующий тон склонял к признанию.

Раз уж он сам предположил, что виной всему один лишь человек... Что ж, об одном мужчине в ее жизни можно рассказать.

– Ни то, ни другое. Впрочем... можно, конечно, считать, что и «бросил». Он умер. Но для меня, признаться, его смерть была огромным облегчением.

– Он – это кто? – Пальцы Стивена по-прежнему сжимали ее ладонь.

– Отчим.

– Это благодаря ему вы поселились здесь в богом забытой глуши?

– Пришлось, – с горечью выдохнула Мэг. Свободной рукой Стивен отставил тарелку на столик, а потом накрыл ладонь Мэган другой рукой и потянул к себе. Подчинившись безмолвной просьбе, Мэг присела на краешек кровати.

– Почему пришлось? – В горячих, шершавых ладонях Стивена ее тоненькие пальчики утонули полностью, а сама она тонула в этой неожиданной мужской ласке... И противиться его обволакивающему голосу, в котором сейчас звучало искреннее участие, у нее просто не было сил.

– Сразу же после свадьбы мамы и Чарльза – так звали отчима – он добился официальной опеки надо мной и Джошем.

– По-моему, ты уже вышла из того возраста, когда назначают опекунов.

– Попробуйте лучше доказать это судье Натану Бейлису. На документах стоит его подпись! – Глаза Мэг заблестели от едва сдерживаемых злых слез. – Потом Чарльз решил переехать в эту хижину. И что нам с Джошем оставалось делать? Все права были на стороне отчима. Пришлось переехать вместе с ним. А в конце весны Чарльза убили в драке...

Стивен крепко сжал ее пальцы. Отвернувшись от него, Мэг думала о том, что ей не место здесь, рядом с незнакомым, не внушающим никакого доверия человеком... Нужно бы выдернуть руку, отойти от него, заняться делами. Но где взять силы отказаться от этого безмолвного утешения, что согревало сердце и уносило душевную боль? Как же давно она была лишена мужской поддержки и участия...

Мэг опустила глаза. Загорелые ладони Стивена казались еще темнее на фоне прозрачно-бледной кожи ее рук. Почему она до сих пор не обращала внимания на его пальцы – длинные, тонкие, красивой формы? Даже огрубевшие от работы, с заусенцами вокруг ногтей, эти пальцы выдавали в нем человека благородного происхождения.

Подняв взгляд, Мэг вновь окунулась в сияющую фиолетовую глубину его глаз. Стивен Уингейт из Йоркшира. Правда ли то, что он рассказал о себе? Как ей хотелось верить... и как же трудно было поверить в столь невероятную историю.

– По-видимому, я занимаю кровать Чарльза? Мэг слабо кивнула. Одно испытание следовало за другим. Сначала лицо его... теперь вот голос. Еще вчера голос Стивена звучал хрипло, даже как-то натужно, а сегодня в нем появилась бархатистость, и от этих мягких, баюкающих ноток по спине Мэг то и дело пробегала сладостная дрожь.

– Так, значит, после смерти отчима вы с Джошем вдвоем продолжаете бороться за существование?

– Уж поверьте, без Чарльза борьба дается нам куда проще. – Мэг и не подумала скрыть отвращение к безвольному, ни на что не годному человеку, называвшемуся их опекуном. Целыми днями он только и делал, что изображал уставшего от развлечений праздного повесу. А пока он лодырничал, двоим его подопечным приходилось работать за всех тех слуг, которых обнищавший господин уже не мог себе позволить.

– Почему же вы не уехали после его смерти? – Стивен окинул выразительным взглядом нищенскую обстановку. – Почему не вернулись обратно? У вас ведь был свой дом до тех пор, пока Чарльз не переселился сюда?

– По той простой причине, что благодаря Чарльзу возвращаться нам некуда. – Перед мысленным взором Мэг возник отчий дом, ее любимый Эшли-Гроув... где теперь хозяйничает этот ужасный, отвратительный тип – Гирам Флинт. К горлу подступила тошнота. – Наша хижина да небольшой участок земли – вот все, что осталось от отцовского наследства. И я обязана сохранить хотя бы эти крохи для братьев.

– Братьев? Джош, значит, не единственный твой брат?

– Есть еще Квентин. Он старше меня на год.

– И куда же он, черт побери, пропал? Разве он не жил вместе с вами?

– Разумеется. Но уехал незадолго до гибели Чарльза. Жизнь вдали от цивилизации не для Квентина.

Тем более в этой глуши, среди леса, где каждый день приходится работать не покладая рук, чтобы просто выжить, – пахать, сеять, собирать урожай, рубить дрова, носить воду, ходить на охоту не ради удовольствия, а ради пропитания...

Эту язвительную тираду Мэг оставила при себе. Поначалу Квентин был даже рад переезду, считая жизнь на самой границе величайшим приключением. Но едва ее безответственный, вспыльчивый старший брат понял, сколько труда приходится вкладывать в землю, не знавшую до сих пор приложения человеческого труда, – ферма Дрейков стала ему в тягость, и вскоре он исчез.

– Если верить записке, Квентин вернулся в Тай-Дуотер.

– Записке?! Хочешь сказать, что ему даже недостало смелости попрощаться по-человечески? Вот негодяй! – возмутился Стивен. – Да после того, что он сделал... бросил вас здесь на произвол судьбы... о каком наследстве может идти речь? Он не заслуживает наследства.

– Квентин, возможно, и нет, – со вздохом согласилась Мэг. – Зато Джош заслуживает. Стивен улыбнулся:

– Повезло Джошу с сестрой. Жаль только, вам обоим гораздо меньше повезло с Квентином и отчимом.

Мэг моментально встала на защиту старшего брата. Пусть он непутевый, пусть нередко выводил ее из себя, но он ей все равно родной брат. И все равно она его любит!

– Квентин обещал к осени вернуться, помочь собрать урожай, – возразила она, постаравшись придать голосу уверенность, которую на самом деле не испытывала.

– Надо же. Какое благородство, – насмешливо прищурился Стивен. По-прежнему не выпуская рук Мэган из своих, он легко поглаживал ее ладошку шершавыми подушечками больших пальцев.

Мэг неожиданно разозлилась – и на него за насмешливый тон, и на саму себя за то, что не в силах Противостоять нежности его прикосновений.

– Ну, вот что, мистер Уингейт, – холодно произнесла она, отдернув руку и поднимаясь с кровати. – У меня полно дел. – Что правда, то правда. Дел столько, что вряд ли всей жизни хватит, чтобы со всеми справиться.

Его пальцы вновь сомкнулись вокруг ее запястья:

– Стивен. Прошу тебя, Мэг. Произнеси мое имя вслух.

– Если только это действительно ваше имя!

Его глаза гневно вспыхнули:

– Меня зовут Стивен. Ну же! Повтори! Безмолвная борьба взглядов продолжалась несколько секунд. Горячие пальцы в недвусмысленной угрозе все сильнее сжимались вокруг ее запястья.

– Пусти меня... Стивен. В тот же миг ее рука оказалась на свободе. А сердце забилось пойманной пташкой от той благодарной улыбки, что расцвела на лице Стивена.

Смущенная, растерянная, Мэг поспешно отвернулась, пряча лицо. Затем прошла в другой угол хижины, резким жестом отодвинула в сторону длинные шторы. Эти плотные куски ткани, задергиваясь с двух сторон, по ночам превращали ее кровать в импровизированную спальню. И пусть две стены крохотной комнатки были матерчатыми, Мэг радовалась даже такой возможности уединения.

– Отличные шторы. раздался голос Стивена. – Очень удобно.

– Спасибо. – Мэг подняла глаза на тонкие деревянные рейки, к которым были привешены шторы. Один конец каждой рейки держался в специально выдолбленном отверстии в стене, а другой был прикреплен к вертикальной стойке, упиравшейся в пол рядом с левой ножкой кровати.

– Сама придумала? Мэг кивнула:

– А что еще делать? Даже переодеться – и то негде. Попросила Вильгельма, он все и сделал.

– У тебя должна быть отдельная комната.

– Если бы... – Мэг мечтательно вздохнула. – Что бы я только не отдала за нее... но здесь, на границе, люди живут очень бедно. Редко у кого есть отдельная спальня. Для многих это непозволительная роскошь.

Вечером, когда все неотложные дела по дому были закончены, Мэг принялась за одежду для Стивена.

Проще всего, решила она, сшить охотничью рубаху. Ничего не нужно придумывать – сложил два куска, вырезал и стачал.

Только из чего сшить – вот вопрос. У нее уже давно была приготовлена оленья шкура. Мэг мечтала порадовать Джоша обновкой, смастерив ему бриджи, куртку и мокасины. Пожертвовать такой нужной для брата вещью ради незнакомого человека? Очень жалко. Но ведь больше ничего нет...

Сначала Мэг собиралась отдать Стивену кое-какую одежду из гардероба отчима. Но Чарльз, изображая из себя джентльмена, носил исключительно дорогие, изысканные вещи, совершенно не пригодные для здешних суровых мест. Было и еще одно соображение, удерживающее Мэг от того, чтобы предложить гостю что-нибудь из нарядов отчима. Несмотря на доводы Стивена, она все же привыкла доверять собственному здравому смыслу. А здравый смысл подсказывал, что перед ней беглец, скрывающийся от закона. В одежде Чарльза ему ни за что не добраться до Нью-Йорка... или куда он там на самом деле держит путь. Незнакомец в кружевной рубашке будет привлекать к себе внимание, точно павлин среди цыплят на птичьем дворе!

Если Стивена схватят, то уже ничто не спасет его от страшной участи беглого раба. Нет-нет, только не это! Кровавое месиво вместо спины, истертая кандалами кожа на руках и ногах... Кошмарное зрелище все еще стояло у Мэг перед глазами. Даже преступник не заслуживает такого бесчеловечного отношения, таких страданий, какие пришлось перенести Стивену.

Будь что будет. Раз уж взяла его в дом, выходила, то нужно быть последовательной до конца. Мэг решительно выдвинула ящик с вещами покойного отчима и достала батистовую ночную сорочку.

Вырезать из оленьей кожи два полотна, используя сорочку вместо выкройки, было делом несложным. Учитывая разницу в росте и объеме, Мэг на несколько пальцев удлинила одеяние для Стивена и слегка сузила.

Джош, с головой уйдя в любимое занятие – он чистил мушкет, – не обращал на сестру внимания. Стивен же, хоть и молчал, неотрывно следил за каждым движением Мэг. Чувствуя на себе его взгляд, она вспоминала их утренний разговор. С каким неожиданным теплом и участием отнесся Стивен к ее рассказу об отчиме! И как же легко оказалось поделиться с ним своей болью... После смерти отца Мэг ни с кем не чувствовала себя так уверенно и надежно.

Стивен прервал молчание, лишь когда Мэган устроилась в кресле-качалке с иголкой и двумя вырезанными полотнами для рубахи.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Охотничью рубаху. Чтобы тебе было в чем выйти из дома.

Ответом ей стала полная благодарности улыбка. Стивен понял и оценил выбранный Мэг наряд. В здешних местах охотничья рубаха из оленьей кожи – самая распространенная одежда, а значит, и самая удобная для человека, который не хочет, привлекать к себе любопытных взглядов.

Мэг принялась за работу, и в комнате вновь наступила уютная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине да редкими металлическими щелчками мушкета в руках Джоша. Через некоторое время Мэг, случайно подняв от шитья глаза, встретила ласковый взгляд синих глаз и теплую улыбку. И вновь ее сердце сладко защемило в ответ на эту нечаянную нежность, а щеки обожгло румянцем. Казалось, еще секунда – и вся она растает, растворится в лучах его улыбки, словно льдинка на солнце.

Но Мэг нашла силы стряхнуть наваждение. Упрямо стиснув губы, она твердила себе, что ни за что не поддастся обаянию этого человека, ни за что не падет жертвой его чар. Наверняка подобным жертвам Стивен и счет потерял...

А любил ли он сам кого-нибудь? Способен ли Стивен Уингейт на ответное чувство? Пусть хоть мимолетное, быстротечное?

В бреду он все звал какую-то Рейчел... И на вопрос о невесте ответил не сразу. Должно быть, Рейчел и есть та самая невеста, от которой он отказался с такой легкостью. Но почему одна мысль об этом причиняет Мэг такую боль?

На память пришли и другие слова, что вновь и вновь повторял в бреду ее незваный гость: «Почему вы не верите мне? Клянусь, это правда! Я Эрл... Эрл Арлингтон».

А очнувшись, он с той же горячностью утверждал, что никакого Эрла Арлингтона не знает...

Воспоминания укрепили Мэг в решимости не доверять незнакомцу. Он солгал, назвавшись Стивеном Уингейтом, – а значит, и во всей его истории вряд ли есть хоть крупица правды. Скорее всего, это опасный преступник. Убийца, сбежавший с каторжных работ.

Нужно быть безумной, чтобы открыть сердце такому человеку.

А Мэган Дрейк – не безумная. Напротив, она вполне разумная, трезво мыслящая женщина. Во всяком случае, ей очень хотелось так думать...

Глава 6

На следующий день Мэг надолго исчезла из дома и вернулась с большой деревянной миской, доверху наполненной зелеными стручками. Пока она собирала в огороде горох, Джош отправился на охоту. Стивен же, сидя на кровати, к удивлению Мэг, встретил ее облегченным вздохом и возгласом:

– Ну, куда ты запропастилась, черт возьми! Я же тут волнуюсь!

Мэг и сама не знала, почему ее так тронула тревога совершенно чужого человека.

– Вот, собрала горох. Приготовлю на ужин.

Он похлопал ладонью по краю кровати:

– Садись, поговорим.

Искушение было слишком велико. Мэг очень хотелось согласиться. Вновь почувствовать жар его рук, вновь окунуться в глубину фиолетовых глаз, излучающих такое участие...

Боже правый, этот человек с легкостью превращает ее в совершенно безвольное существо! Гнев на собственную слабость придал ее тону неожиданную резкость:

– Некогда. Работы полно.

Пусть не в слишком вежливой форме, но сказала-то она чистую правду! Стивен верно заметил, что им здесь нужен мужчина... По крайней мере, мужская сила очень пригодилась бы при расчистке земли. Господи, какой же это изматывающий, каторжный труд. Но необходимый. Ведь пока их крошечного возделанного участка едва-едва хватает, чтобы вырастить самое необходимое. Всякий раз при мысли о предстоящей работе Мэг падала духом. Не помогали ни природный оптимизм, ни годами выработанная уверенность в себе.

С того момента, как ее мать оказалась прикованной к инвалидному креслу, забота об огромном хозяйстве Эшли-Гроув полностью легла на плечи Мэг. И много лет она прекрасно справлялась со своей задачей. Но те трудности, что приходилось преодолевать в отчем доме, не шли ни в какое сравнение с борьбой за выживание здесь, в лесу.

Стивен словно и не заметил ее резкости. Уже знакомая лучезарная улыбка осветила его лицо:

– Ну, пожалуйста. Всего на несколько минут. Мэг твердо решила не поддаваться соблазну:

– Я же сказала – некогда!

– А я могу чем-нибудь помочь? – Вопрос был явно задан просто так, из вежливости, в надежде на столь же вежливый благодарный отказ.

Задорно сверкнув глазами, Мэг вдруг водрузила миску с горохом прямо на кровать Стивену – как раз на то самое место, по которому только что зазывно похлопывала его ладонь.

– Можешь! Помоги-ка мне лущить горох.

Стивен уставился на нее с таким видом, словно ему предложили чистить земляных червей, а не стручки гороха. Мэг поспешно отвернулась и отошла, пряча улыбку. То-то же! Будет знать, как предлагать помощь, не рассчитывая, что ее примут!

Мэг достала с посудной полки небольшой котелок и вернулась к Стивену, по дороге прихватив треногую табуретку, на которой и устроилась рядышком с кроватью.

Стивен, подхватив один стручок из миски, рассматривал его со всех сторон как некий доселе им невиданный экземпляр экзотической флоры.

Через несколько секунд стручок целехоньким вернулся в миску.

– Совершенно очевидно, – Стивен поднял глаза на Мэг, – что ты родилась и выросла в других условиях. Верно ведь? Наверняка твоей семье когда-то принадлежали владения побольше нынешней фермы Дрейков.

Его участливый тон располагал к откровенностси.

– Верно. – Мэг кивнула. – Отец считался одним из самых состоятельных людей в Тайдуотере. У нас были обширные плантации и прекрасный дом. – Она взяла из миски стручок, одним ловким движением расщепила верхушку и раскрыла зеленые половинки.

– И что же с этими плантациями произошло? Мэг ссыпала горошины в котелок.

– Два года назад папа умер от апоплексического Удара. – Мэг была очень близка с отцом, всегда таким энергичным, общительным, веселым. Он по-прежнему жил в ее сердце, и она никак не могла смириться с тем, что отца нет рядом. Вот и сейчас при одном воспоминании о близком, дорогом человеке глаза ее подозрительно заблестели.

Сморгнув слезы, Мэг потянулась рукой за следующим стручком. Пальцы Стивена поймали ее руку на полпути, легонько сжали.

– Ты любила отца, да?

Проницательность Стивена всякий раз удивляла и трогала Мэг.

– Да, очень любила. Те, кто знал нас, часто говорили, что я на него похожа. На мой взгляд, это величайшая похвала... Когда у папы случился первый удар, за матерью стал ухаживать Чарльз Галлоуэй – беспринципный, алчный повеса несколькими годами младше ее. Мать стала для него легкой добычей. Против обаяния этого расфуфыренного мерзавца она оказалась бессильна.

– И после... потом вышла за него замуж. Мэг снова кивнула.

– Боюсь, наша мать была не слишком дальновидной. Она передала Чарльзу контроль над всем имуществом. Ну, а ему хватило года, чтобы промотать и проиграть в карты все, кроме этой убогой фермы.

– А что стало с матерью?

– Умерла. Не выдержала известия о разорении.

– И оставила детей расплачиваться за те ошибки, что сама совершила. – Стивен легко сжал руку Мэг в своих горячих ладонях. – Расскажи об отце. Он любил свое дело? Где вы жили?

– В районе Джеймс-Ривер. – Мэг вздохнула. Она не могла без слез вспоминать отчий дом – просторный особняк в неоклассическом стиле с восхитительным видом на реку. – У нас был такой красивый дом... папа сам обставил его, сам выбирал мебель, картины, украшения....

А теперь благодаря глупости матери и стараниям Чарльза все, все пропало!

– Как называлась ваша плантация?

– Эшли-Гроув.

– Эшли-Гроув?! – Стивен упал спиной на подушки, выпустив руку Мэг.

– Ты что, знаешь это место? Видел наш бывший дом?

– Твоего отца звали Энтон Дрейк?

– Да. Ты был с ним знаком? Каким образом?!

– Я... нет, не был... Но в Тайдуотере это имя всем известно. До меня доходили рассказы о том, каким замечательным хозяином был Энтон Дрейк.

У Мэг задрожали губы. Да, отец был действительно замечательным хозяином. Он вкладывал душу в дом и плантации. Но все дело его жизни пошло прахом из-за глупой, тщеславной женщины, которой сладкие речи лживого негодяя вскружили голову.

Ее дочь поклялась, что никогда не повторит подобной ошибки. Но похоже, сейчас – от этой мысли слезы Мэг мгновенно высохли – дочь свернула на дорогу, однажды пройденную матерью. Разве не ту же ошибку в эту минуту совершает сама Мэг, поддавшись обаянию Стивена Уингейта.... если только это его настоящее имя? Ее глупое сердце готово поверить всему, что говорит этот красивый незнакомец, внезапно возникший в ее жизни неизвестно откуда. Но слова – это всего лишь слова. А ведь есть доводы серьезнее. Исполосованная плетью спина, следы кандалов – все свидетельствует против их полуночного гостя. Все говорит о том, что он заслуживает доверия не больше, чем Чарльз Галлоуэй.

Мэг вскочила с табурета, едва не перевернув миску с горохом на кровать. Неважно, что он подумает о ее поведении. Главное – куда-нибудь скрыться. Или хотя бы отойти на безопасное расстояние, не видеть этот обжигающий взгляд, не поддаваться внезапному влечению.

– Закончишь сам, – бросила она через плечо. Мэг кинулась к рабочему столу, громче обычного застучала посудой. Пусть знает, что ей болтать некогда! Вот и лепешки маисовые нужно испечь, и... еще масса всяких дел ждет! Она достала с полки жбан, отмерила муки для лепешек.

– А если бы жизнь сложилась по-другому? – снова раздался голос Стивена. – Если бы вы сохранили и дом, и плантации в Тайдуотере – чем бы ты занималась? Вышла бы замуж?

– Нет! Я никогда не выйду замуж! Стивен в изумлении поднял брови:

– Откуда такая горячность? Неужели всему виной Чарльз и Квентин?

– Не только, – нехотя призналась Мэг. – У меня ведь были поклонники. Довольно приятные молодые люди... наследники соседних с нашей плантаций. Они ухаживали за мной, пока я тоже считалась богатой наследницей Эшли-Гроув.

В желчном голосе матери, когда она обращалась к Мэг, всегда звучал неприкрытый сарказм. Мэг до конца дней не забыть ее слов: «Бедняжка ты моя. Молодые, красивые мужчины никогда не обратят на тебя внимания. С твоей внешностью нечего и надеяться на большую любовь и страсть. Уж лучше бы ты приняла предложение старика Бейлиса. Он-то хоть изменять не будет».

Мэг содрогнулась при воспоминании о пронырливом, с вечно бегающими маслеными глазками судье Натане Бейлисе. Подписав документы на опеку Чарльза, он сполна отплатил за то, что Мэг отвергла великую честь стать его женой.

Наверное, отец тоже не питал особых надежд на замужество дочери. Он не раз предупреждал Мэг о корыстных мотивах ее поклонников. И жизнь доказала, что отец был прав.

«Замуж нужно выходить только по любви, доченька. Жить с человеком, который тебя не любит, – большое несчастье», – часто повторял отец. Уж он-то знал, что говорил! Сам совершил ошибку, женившись на женщине, которая была способна любить только себя.

Папа всегда добавлял, что в один прекрасный день Мэг встретит достойного человека с любящим сердцем. Но она догадывалась, что он лишь утешает дочь, не слишком веря в ее счастливое замужество.

И дочь решила, что скорее останется в одиночестве до конца своих дней, чем согласится на брак без любви и верности.

Решение это оказалось не таким уж и сложным, поскольку ни один из встретившихся в ее жизни мужчин не затронул сердца Мэг. Она считала, что Создатель лишил ее романтической струнки – той самой, из-за которой многие женщины с легкостью теряют голову. Да, Мэг так считала. До тех пор, пока в ее жизни не появился Стивен Уингейт.

– Где же теперь твои поклонники? – мягко спросил Стивен.

– Исчезли вместе с Эшли-Гроув. Ни один из них не затронул сердца Мэг, и все же мужское предательство ее потрясло.

– Все до единого?

– Все, кроме достопочтенного Питера Барнаби. Да и тем двигала вовсе не любовь, а уверенность, что Мэган Дрейк – идеальная жена для священника: скромная, трудолюбивая, невзрачная.

– Но ты и ему отказала? Почему?

– Он меня не любит. А я не люблю его. Изумленный взгляд Стивена так и впился в лицо Мэг:

– По-твоему, брак без любви невозможен?

– Конечно, нет! Любовь и верность – вот то единственное, что для меня было бы важно в браке. Впрочем, это не имеет значения... потому что я все равно не выйду замуж.

– А на какие средства ты жила бы в Тайдуотере?

– Учила бы детей музыке.

– Ты играешь? На чем?

– Больше всего люблю клавесин, но играю еще на виолончели и флейте.

– У вас здесь есть инструменты? Мэг подняла глаза от миски с тестом:

– Только флейта.

Услышав пару дней назад фамилию Мэг, Стивен как-то не связал ее с Дрейками из Эшли-Гроув. И все еще не мог прийти в себя от мысли, что дочь Энтона Дрейка вынуждена жить в такой нищете.

Стивен даже подумал, не рассказать ли ей всю правду о том, как он попал к Гираму Флинту... но в конце концов промолчал. Вряд ли Мэг поверит, что ни в чем не повинного человека объявили отъявленным преступником и отдали на каторжные работы.

– Если ты сейчас же не займешься горохом, – неожиданно прервала его мысли Мэг, – ужина нам не видать.

Стивен беспомощно уставился на миску. У Мэг здорово получалось... Нужно было присмотреться, как она это делает.

– Покажи еще разок.

Мэг потеряла дар речи от неслыханной просьбы. И от возмущения.

– Ты что же, ни разу в жизни не видел, как лущат горох?! – накинулась она на Стивена.

Вот дьявольщина! Да он и на кухне-то ни разу в жизни не был. Среди английской аристократии не принято общаться с челядью в подсобных помещениях.

– Как-то не пришлось, – буркнул Стивен. Опять в глазах Мэг он будет выглядеть ни к чему не приспособленным, бесполезным человеком. Лишней обузой, свалившейся неизвестно откуда ей на плечи.

Мэг подошла к кровати, взяла из миски стручок и продемонстрировала эту простейшую операцию. Стивен с восхищением следил за точными и быстрыми движениями ее пальцев. Такие миниатюрные, изящные ручки... и как же много они умеют делать!

– Ну? Понял? Справишься? – поинтересовалась она, точно у безнадежного идиота.

В его ответе гордости было больше, чем уверенности:

– Конечно! Проще простого!

– Вот и отлично. – Мэг вернулась к столу. Стивен попытался расщепить верхушку стручка, но задача оказалась далеко не такой простой. Это у Мэг все выходило легко и естественно и руки буквально летали над миской с горохом. Пальцы Стивена, неуклюжие, неловкие, наотрез отказывались повиноваться. А чертовы горошины стреляли из стручка куда угодно, только не в котелок.

Сосредоточенно сдвинув брови, Стивен как мог расщеплял один стручок за другим, невольно возвращаясь мыслями к отцу Мэг. В Тайдуотере ходило немало рассказов об Энтоне Дрейке, одном из тех редких людей, которые вызывают всеобщую любовь и восхищение.

И о единственной дочери Дрейка Стивен тоже слышал. Именно ее называли истинной хозяйкой Эшли Гроув, поскольку жена Энтони была прикована к инвалидному креслу. И со своими обязанностями, по слухам, Мэг справлялась прекрасно. Дочь Энтона тоже все вокруг любили и уважали. Чего нельзя сказать о матери Мэг.

Еще стручок. И еще один. Большим пальцем Стивен машинально проводил по влажной ярко-зеленой поверхности и отбрасывал пустые половинки в сторону.

В Эшли-Гроув поговаривали, что нынешний хозяин плантаций лишил детей Дрейка наследства обманным путем. Зная подлый нрав Гирама Флинта, Стивен нисколько не сомневался в правдивости слухов.

Очередной скользкий шарик выскользнул из пальцев и полетел на кровать. Стивен дотянулся до горошины, бросил в котелок.

Нельзя ли как-нибудь доказать мошенничество Флинта и вернуть поместье Мэг и Джошу? Стивен пришел в восторг от удачной мысли. Во-первых, тем самым он помог бы Мэг, ну, а во-вторых – отомстил бы Флинту. Ведь поместье Эшли-Гроув, насколько ему известно, – самое ценное, что есть у этого подонка...

Мэг отошла от стола, склонилась над камином. На ней было все то же кошмарное платье серо-зеленого цвета. Стивену вдруг до боли захотелось увидеть ее в пышном шелковом наряде, каких наверняка было немало у наследницы Эшли-Гроув. Вспомнив дразнящие полушария, мельком приоткрывшиеся в вырезе бесформенного платья, он едва сдержал стон. Воображение услужливо рисовало восхитительные картины... вот Мэг перед ним в красивом, облегающем фигуру платье... а вот он уже раздевает ее – сначала снимает платье, затем нижнюю юбку и, наконец, сорочку...

Его пальцы продолжали сражаться с непокорными стручками, но Стивен видел лишь, как эти пальцы одну за другой расстегивают пуговицы на сорочке. На возникший перед мысленным взором образ обнаженной Мэг его тело отозвалось молниеносно. И вполне естественным образом.

– Ты что делаешь?!

Гневный оклик Мэг вернул Стивена с небес на землю. Оказывается, он предавался мечтам, продолжая нещадно терзать стручки, да так увлекся, что кровать и даже пол оказались усыпаны горохом.

– Теперь собирай, – сказала Мэг. В таком виде?! Ну уж нет. Фантазии сыграли с ним злую шутку. Не хватало еще, чтобы Мэг увидела, до чего распалило его воображение. Стивен упрямо насупился.

– Сам раскидал – сам и собирай, – повторила Мэг. – Не будем же мы топтать горох и разносить по всему дому.

Чертыхаясь сквозь зубы, Стивен отставил миску со стручками и котелок на край кровати и спустил ноги на пол. Слава богу, Галлоуэй предпочитал длинные ночные сорочки – эта доходила Стивену до колен. Но перед тем как подняться с кровати, он все-таки украдкой бросил взгляд вниз. Хотел проверить – достаточно ли пристойный у него вид, чтобы предстать перед дамой. Куда там! Чертова рубаха оказалась чересчур узка.

Стивен лихорадочно схватил с постели простыню, обернул бедра и потихоньку присел, в душе молясь, чтобы дела отвлекли внимание Мэг от той малопривлекательной картины, которую он сейчас из себя представлял, ползая по земляному полу за каждой горошиной. Когда весь горох в поле зрения был собран, Стивен заметил еще несколько зеленых шариков, закатившихся под кровать. Дотянуться до них он мог только на четвереньках.

К несчастью, пока он собирал горох вокруг кровати, распроклятая простыня сползла с бедер и обмоталась вокруг ног, мешая движениям. Буркнув себе под нос что-то в высшей степени неприличное, Стивен отшвырнул простыню прочь и сунул голову под кровать.

Так, кажется, теперь все. Нет, еще одна. Он потянулся за последней сбежавшей горошиной... В этот миг сзади раздался сдавленный возглас Мэг. А голые ноги и спина Стивена покрылись мурашками от неизвестно откуда взявшегося ветерка. Боже правый! Да он же торчит посреди комнаты, выставив голую задницу на всеобщее обозрение! Стивен как ошпаренный вскочил на ноги.

Ну, мыслимо ли такое – чтобы потомственного британского лорда застали на четвереньках, задом вверх, да еще без штанов!

Пунцовый от стыда, он юркнул обратно в постель и поспешно натянул простыню. К этому времени у Мэг, похоже, первый шок прошел. Запрокинув голову, она звонко расхохоталась. Стивен впервые слышал ее смех... такой задорный, грудной, мелодичный.

– Вовсе не смешно, – буркнул он, но собственный позор теперь казался не таким уж и страшным. Невелика цена за то, чтобы услышать веселый смех Мэг. Стивен готов был слушать этот смех бесконечно.

И дал себе слово, что найдет способы заставить ее смеяться почаще.

Через пару минут он украдкой взглянул на Мэг. Та яростно орудовала метлой, не поднимая взгляда от утрамбованного земляного пола. Но плечи ее время от времени вздрагивали, и, судя по сдавленному хихиканью, воображение было все еще занято недавним представлением.

А мысли Стивена вернулись к рассказу Мэг об отце, о жизни на плантации. Эта девушка потеряла все... семью, дом, привычный уклад. Из хозяйки Эшли-Гроув превратилась в полунищую крестьянку и вынуждена работать не покладая рук, чтобы как-то прокормить себя и брата. И хоть бы одна жалоба сорвалась с се губ! Нет, Мэг не жалуется на судьбу – просто делает то, что считает своей обязанностью. Ее удивительная сила духа, ее стойкость внушали благоговение.

Но этот чертов старший брат... как его там... Квентин! Пристрелить бы негодяя за то, что бросил Мэг и Джоша в самый трудный для них момент, в ситуации, таящей массу опасностей, с которыми женщине справиться не под силу! Даже такой отважной, как Мэган Дрейк.

Стивен очень страдал от того, что своим появлением увеличил и без того непосильный груз забот Мэг. Найти бы возможность отблагодарить ее за доброту и участие. Если ему удастся ускользнуть от Флинта и вернуться в Англию – обязательно пришлет Мэг и Джошу денег.

А еще... еще попытается вернуть Дрейкам отчий дом и принадлежавшие их семье земли. Да, если адвокаты смогут найти хоть какую-то зацепку и доказать незаконность сделки, Флинт поплатится за страдания Мэг и самого Стивена!

Закончив подметать; Мэг достала из угла длинную корявую палку и принялась что-то чертить на полу. Под удивленным взглядом Стивена утрамбованная земля расцветала искусным узором из диковинных цветов и листьев. Ну, прямо как ковер, подумал Стивен.

– Что это ты делаешь?

Лицо Мэг озарилось по-детски застенчивой, чуть сконфуженной улыбкой:

– Глупо, да? Сама понимаю, что глупо, но мне нравится. Так меньше похоже на земляной пол, правда?

Правда! И вот что – кроме денег, из Англии Мэг получит и ковер! Эта девушка заслуживает того, чтобы ходить по самым роскошным коврам, носить самые прекрасные платья... она очень, очень многого заслуживает.

Мэг вдруг подняла взгляд от своего импровизированного ковра.

– Ты жил в Йоркшире? А где? У тебя там дом?

– Да, пом... – Стивен прикусил язык. Слово «поместье» вряд ли устроит Мэг. Она и так полна недоверия. Не дай бог, решит, что он ей врет. – ...м-мм... ферма. Уингейт-Холл.

– И невеста твоя тоже живет в Йоркшире? Все ясно. Когда Мэг в первый раз спросила о невесте, он на миг заколебался. Всего лишь на миг. Но эта заминка ее насторожила.

– Я же говорил, у меня нет невесты.

Лжец! Мэг не произнесла этого вслух, но ее укоризненный взгляд был более чем красноречив.

В чем-то она, возможно, и права...

Стивен действительно обручился незадолго до поездки на континент, закончившейся столь плачевно. Но теперь он был абсолютно уверен в том, что о помолвке можно забыть.

Прошло два года с тех пор, как фрегат «Морской сокол» вышел из Дувра в море, унося на борту среди прочих завербованных и Стивена Уингейта. Нет сомнений, что родные и знакомые уже сочли его погибшим. Невеста же Стивена, очаровательная, тщеславная, легкомысленная Фанни Стодарт, наверняка одной из первых вычеркнула его из памяти. Какой ей смысл тратить лучшие годы и красоту, ожидая исчезнувшего жениха?

Губы Стивена искривились в ядовитой гримасе. Он был уверен, что признанная красавица лондонского высшего света Фанни Стодарт без труда подыскала ему замену и, скорее всего, уже вышла замуж за какого-нибудь наследника столь же громкого титула.

Казалось бы, мысль о том, что невеста раскрыла объятия другому мужчине, должна была бы терзать Стивена.

Но эта мысль, напротив, принесла с собой лишь огромное облегчение.

Стивен любил невесту не больше, чем она его. Представителям высшего света не положено жениться по любви. Брак в его кругу – это возможность укрепить положение в обществе, расширить связи, объединить состояния. Эти причины и стали для Стивена решающими, когда он сделал предложение Фанни Стодарт. Ее отец, лорд Стодарт, считался одним из влиятельнейших политиков Англии.

Однако каждая встреча с невестой приносила Стивену все больше разочарования. Он проклинал свою поспешность и втайне мечтал о разрыве. Но разорвать помолвку – поступок, недостойный джентльмена... Стивену пришлось смириться с неизбежным и уповать на то, что объятия его прелестной возлюбленной, леди Каролины Тэбер, возместят любовь и теплоту, недоступные в браке по расчету. В конце концов, не он первый, не он последний... Содержать любовницу, имея жену, в его кругу скорее правило, чем исключение, и многих приятелей Стивена такая возможность даже радовала.

– А ферма большая? – спросила Мэг.

– Да. – Уточнять, насколько большая, Стивен не стал. Все равно Мэг ему не поверит. В ее ответном взгляде и без того сквозило недоверие. – Что ты так удивляешься? Ты же слышала, что я довольно состоятельный английский джентльмен, которого силой завербовали на военный корабль.

– Насчет состоятельности ты ни слова не говорил. – Мэг определенно считала все его заверения небылицами. – Я не была в Англии, но знаю об этой стране достаточно много. Богатого – или, как ты выражаешься, состоятельного – человека в Англии насильно завербовать нельзя!

– Тут ты права. Случайно – нет. Но в моем случае о случайности не может быть и речи. Вербовка была тщательно спланирована и организована. Недоброжелатель... скорее даже враг проявил дьявольскую изобретательность.

– Враг?! – Глаза Мэг округлились. – Кто же он такой?

– Господи, если б я только знал! Прежде я и не догадывался, что кто-то может настолько меня ненавидеть.

Мэг сосредоточенно сдвинула брови.

– Значит, по-твоему, то, что с тобой произошло, – не случайность? Почему ты решил, что за этим кто-то стоит?

– Потому что услышал, разговор двоих головорезов, которые меня схватили.

Хриплые, злые голоса бандитов до сих пор звучали в ушах Стивена.

– Пришить бы молодчика – да и дело с концом. Оно и сподручнее, и надежнее. Возись тут с вербовщиками. А ну как еще смоется?

– Заткнись лучше. Тот тип, что нас нанял, ясно сказал – сразу не убивать. Чтоб подыхал долго и корчился как червяк, пока Создатель его не приберет. Хошь получить монету – делай как приказано!

Этот неведомый враг, кто бы он ни был, обладал изощренным умом и дьявольской проницательностью. Чуть позже Стивен получил возможность в этом убедиться. Передавая пленника в руки вербовщиков, бандиты посоветовали не обращать внимания на его дорогую одежду. Объяснение звучало вполне правдоподобно. Этот вор и мошенник, сказали они, просто-напросто обводил торговцев вокруг пальца. Одевался в кредит, выдавая себя за аристократа.

С этой минуты вербовщики, не посмевшие бы схватить настоящего лорда, перестали обращать внимание на любые протесты Стивена.

Ничего. Придет день, когда он вернется в Англию. И тогда уже ничто не спасет его неизвестного врага от заслуженной кары. Стивен заставит мерзавца пожалеть, что он появился на свет божий!

Глава 7

На следующий день Стивен, как был, в длинном ночном одеянии Галлоуэя, поднялся с кровати. Несмотря на все возражения Мэг, считавшей, что ему еще рано ходить, он все же решил сделать хоть несколько кругов по комнате.

Разумеется, Мэг оказалась права, что тут же и подтвердили дрожь в коленях и головокружение. Но Стивен никак не мог позволить себе залеживаться. Слишком многое поставлено на карту. Нужно бежать.

Бежать как можно скорее. А значит – нужно как можно скорее восстановить силы.

На скрип двери сердце Стивена мгновенно отозвалось лихорадочным стуком, лоб покрылся испариной, Неужели конец?! Неужели дьявольские приспешники Флинта его настигли? Стивен резко обернулся. На пороге хижины стоял Джош.

– Готово, Мэг! Все сделал, что ты велела. Можно теперь сбегать к Вильгельму? Сто лет на лошади не катался!

Мэг кивнула. Парень издал победный клич и тут же выскочил за дверь – опасаясь, очевидно, что сестра передумает.

– Джош обожает ездить верхом, – с улыбкой заметила она Стивену. – А у Вильгельма две лошади, и он разрешает ему покататься.

В Эшли-Гроув, вспомнил Стивен, он видел превосходную конюшню.

– Твой отец выращивал скаковых лошадей, верно? Улыбка Мэг погасла, а взгляд заволокло туманом воспоминаний.

– Да, – коротко бросила она. И, как-то вся •вдруг сникнув, засеменила к выходу. – Грядки сильно заросли. Нужно прополоть.

Стивен шагнул следом, в душе проклиная собственную бестактность. Нужно же было напомнить Мэг об отце и обо всем, что она потеряла!

В ту ночь, когда Мэг спасла ему жизнь, Стивен был так плох, что ничего не замечал вокруг себя. Сейчас он впервые по-настоящему увидел участок Дрей-Ков. Небольшой клочок расчищенной от леса земли о торчащими кое-где пнями. В стороне – еще два деревянных сооружения, чуть поменьше той лачуги, что служила домом. От края участка в сторону леса вьется тропинка. Там же, по-видимому, и родник – до Стивена донесся звук струящейся воды.

Пристроившись неподалеку от Мэг на одном из пней, Стивен подставил лицо солнцу и, наслаждаясь его горячей лаской, впитывал в себя свежесть напоенного ароматом хвои воздуха, вслушивался в радостные трели малиновок. Неутомимые руки Мэг проворно летали над грядками, и куча сорняков росла с каждой минутой. Если бы он был в силах ей помочь! Стивен не переставал удивляться жизненной энергии этой девушки, ее оптимизму. И таланту. Накануне вечером они с Джошем уговорили Мэг поиграть на флейте. Стивену не часто приходилось слышать такую прекрасную игру.

Закончив прополку, Мэг подошла к нему:

– О чем задумался? У тебя взгляд... как будто ты где-то очень далеко. Стивен улыбнулся:

– Ты права. Я вспоминал Йоркшир... Свой Уингейт-Холл. В детстве мне нравилось бродить по окрестным лесам.

– Скучаешь по дому, да?

– Очень. Странное дело – в Англии меня всегда притягивал Лондон. Балы, приемы, театры... все удовольствия большого города.

Теперь же, думая о родине, он вспоминал лишь изумрудные долины Йоркшира, холмы в сиреневой дымке вереска, загадочные пустоши родного края. Доведется ли когда-нибудь вернуться в отчий дом, в Йоркшир? Стивен на миг прикрыл глаза. Почему же он не ценил все то, чем так щедро одарил его Создатель?

– А здесь я почти и не вспоминаю о Лондоне. Все мои мысли дома, в Уингейт-Холле, – тихо добавил Стивен.

Мэг двинулась к приземистому сараю – вернее, хлеву, как она назвала это неуклюжее строение. С трудом передвигая ноги, Стивен все же старался от нее не отставать. Протоптанная дорожка вела мимо самого крошечного из трех сооружений фермы Дрейков. Судя по доносившемуся оттуда квохтанью, Стивен сделал вывод, что маленький сарай служит курятником.

– Ты, кажется, говорила, что вы живете здесь с весны? – еще раз окинув взглядом небольшую делянку, спросил Стивен. – А ферма выглядит довольно обжитой.

– Верно. Года за три до смерти папа отдал этот участок в аренду некоему Мэтсону с семьей. Они вырубили лес, кое-что построили... все, что ты здесь видишь. А Чарльз, когда разорился полностью, решил увеличить арендную плату. Мэтсоны же и так едва сводили концы с концами. В результате они вынуждены были отказаться от фермы и уехать.

– И отчим решил заняться хозяйством лично. Он что, знал толк в этом деле?

– Какой там толк! – фыркнула Мэг. – Если Чарльз в чем и знал толк, – едко добавила она, – так это в картах, вечеринках и обхаживании богатых вдов. Тут ему и впрямь равных не было.

– Ничего не понимаю. Бессмыслица какая-то. Зачем, скажи на милость, лодырю и фату типа Галлоуэя забираться в пограничную глушь, в лесные дебри, где нужно трудиться в поте лица просто для того, чтобы выжить? А о развлечениях вообще пришлось бы забыть...

– Да я и сама удивлялась. Откровенно говоря, у меня было такое ощущение, что он здесь не задержится. Все ждала – когда же он исчезнет? Бегство Чарльза меня нисколько не удивило бы. Вот Квентин... – Мэг пожала плечами. – Впрочем, Чарльз тоже наверняка сбежал бы. Просто не успел. Мы ведь здесь и трех недель не прожили, когда его убили.

Чем больше Стивен узнавал о Галлоуэе, тем более подозрительным казался ему этот негодяй, исковеркавший жизнь детям Энтона Дрейка.

– Убили, говоришь? В драке, если мне память не изменяет?

Мэг кивнула:

– В пьяной стычке с двумя чужаками. В таверне. Мэг открыла дверь в хлев. Вся живность Дрейков состояла из быка, коровы и изможденной старой клячи, которую даже стыдно было назвать лошадью.

Боже милостивый! Неудивительно, что Джош бегал к Вильгельму, чтобы поездить верхом. Да на это несчастное животное и сесть-то страшно.

– Больше у вас ничего нет? Я имею в виду – из домашней живности?

Мэг махнула в сторону леса:

– Еще три свинки. Мы их только на ночь загоняем. Под корнями деревьев полно еды – и им хорошо, и нам хлопот меньше.

– Но вы на чем-то сюда добрались. Куда же девались лошади и повозка?

– Сразу после переезда Чарльз продал все каким-то немцам. Они всей семьей возвращались в Пенсильванию. – Мэг вдруг недоуменно нахмурилась.– Странно. Раньше мне это не приходило в голову... Раз он все продал, значит, всерьез собирался здесь жить?

Есть и другое объяснение, подумал Стивен. Сам-то Чарльз, возможно, и не собирался здесь жить, но заранее предпринял меры, чтобы подопечные, ставшие теперь обузой, не последовали за ним.

Неспешным шагом Стивен и Мэг вернулись к дому. Снаружи убожество хижины еще сильнее бросалось в глаза. Стены из неструганых бревен, заметно покосившаяся дверь. Слепые окна, где вместо стекол – промасленная бумага, да ставни, чтобы по ночам не так дуло в щели.

Совершенно обессиленный, Стивен, едва добравшись до кровати, тут же рухнул на нее и закрыл глаза. Кажется, ему даже удалось задремать, потому что громкий возглас, раздавшийся за дверью хижины, вырвал его из каких-то грез.

За годы плена сон его стал чуток, а теперь, живя в постоянном страхе и ожидании, Стивен вообще вздрагивал от любого шороха.

При звуках незнакомого голоса он подскочил на кровати, весь напрягся, озираясь по сторонам и выискивая, куда бы скрыться. Неужели Флинт напал на его след!

Полный отчаяния взгляд Стивена метнулся к ближайшему окошку. Пусть зыбкая, но надежда... Только успеет ли? Окно узкое, не дай бог застрять...

Его лихорадочные подсчеты были прерваны появлением обладателя зычного голоса. Наклонив голову, в дверной проем с трудом протиснулся устрашающего роста и объема человек – просто великан из детской сказки, облаченный в охотничий наряд, очень похожий на тот, что Мэг мастерила для Стивена. Незнакомец не был вооружен, но с ремня на поясе у него свисал небольшой, довольно странного вида топор, а из кожаного футляра торчала рукоятка ножа.

Внимание Стивена невольно привлекли невероятных размеров ручищи гостя. Понятное дело, что оружие ему ни к чему.

Ровно подстриженные соломенно желтые пряди падали на лоб гиганта. Круглое лицо с младенчески-бессмысленным выражением и пустой, невыразительный взгляд песочных глаз наводили на мысль, что разум его находится в зачаточном состоянии.

– Вильгельм! Как я рада тебя видеть! – Мэг так и расцвела в сияющей, теплой улыбке.

А Стивен вздрогнул от укола нежданно-негаданно вспыхнувшей ревности.

– Что привело тебя к нам, Вильгельм? – спросила Мэг.

Дурацкий вопрос, мрачно отметил про себя Стивен. Во-первых, не что, а кто. А во-вторых, и так ясно, кто!

Вместо ответа Вильгельм уставился на Стивена. В маленьких глазках неожиданно вспыхнули недоверие, презрение и откровенная мужская угроза.

В комнате надолго повисло молчание.

– Вильгельм! – раздался в тишине настойчивый голос Мэг. – Что случилось? В такое время ты всегда в поле!

Гигант ткнул пальцем в сторону Стивена.

– Приходить смотреть этот челофек. Джош рас-скасыфать, у фас гость.

Судя по взгляду, которым Вильгельм при этих словах одарил Стивена, Джош не слишком усердствовал, описывая достоинства незваного гостя.

После церемонии знакомства – Стивен отметил, что Мэг провела ее блистательно, прямо-таки на уровне хозяйки светского салона! – Вильгельм приступил к допросу:

– Фы откуда приходить родом?

– Из Йоркшира. Это в Англии. Пауза длилась очень долго. Кажется, на размышления Вильгельму требовалось времени куда больше, чем решил поначалу Стивен.

– Сачем приходить сдесь? – раздался, наконец, следующий вопрос.

Если Мэг и заслуживала хотя бы полуправды, то уж с посторонним типом, пусть даже и таким замечательным соседом, Стивен никак не собирался обсуждать собственные проблемы.

– Хочу повидать брата. Он служит в Нью-Йорке в чине капитана британской армии.

Еще пару минут Вильгельм молча сверлил глазами Стивена, после чего провозгласил:

– Я следить, как дела у фрейлейн Дрейк. – В песочных глазах вновь сверкнула неприкрытая угроза. – Фы понимать?

– За Мэг можете не волноваться, – едва сдерживая гнев, отозвался Стивен. В последнее время все вокруг только и делали, что подвергали сомнению его порядочность и добрые намерения, и ему это до чертиков надоело. – Будь я даже преступником – а я, заметьте, не преступник! – все равно никогда не ответил бы злом на ее доброту. Вы поняли?

Может, и понял... но не сразу – это уж точно. Еще несколько минут гигант продолжал сверлить Стивена подозрительным взглядом. Наконец, насмотревшись, сунул руку в карман длинной охотничьей рубахи из оленьей кожи, достал сложенный листок бумаги и протянул Мэг.

– Фот, висеть на мой сабор. Скаши – што там писать?

Батюшки, ко всему прочему он еще и неграмотный! И этим недоумком так восхищается Джош!

Мэг разгладила листок, пробежала его глазами и только потом подняла взгляд на Вильгельма:

– Снова предлагают вознаграждение за поимку беглого каторжника, который предположительно направился через Голубой хребет в нашу сторону.

Стивен окаменел. Если Флинт разослал вдоль всей границы описание его внешности... нет никакой надежды на спасение!

– Зовут беглеца Том Грайз, – спокойно продолжала Мэг. – В нем около пяти футов пяти дюймов росту. Светлый шатен с большими залысинами на лбу и висках.

Слава тебе, господи! От невероятного напряжения Стивен взмок так, что рубашка прилипла к телу. Только теперь сообразив, что все это время задерживал дыхание, он, наконец, облегченно выдохнул. Описание беглого каторжника никак не совпадало с его внешностью.

Мэг сложила листок вчетверо и вернула Вильгельму. – Странно, что объявление повесили у вас на заборе. Обычно ими обклеивают таверну – там ведь их видят все местные жители.

– Не снать, – пророкотал в ответ гигант. – Там тоже может быть. – И ткнул листок обратно в карман. – Нушно что-то делать, пока сдесь?

– Нет-нет, спасибо, – отозвалась Мэг. – Вы и так для нас очень много сделали, Вильгельм. Не знаю, как вас и благодарить.

Стивен, до сих пор нисколько не сомневавшийся в том, какой благодарности ждет от Мэг сосед, с изумлением услышал его ответный бас:

– Фы уше са все платить. Фы спасать мне шена и малыш Вилли.

Так он женат! И ребенок есть! Неприязнь Стивена к заботливому гиганту с удивительной скоростью улетучилась.

– Ты спасла жизнь его жене и ребенку? – спросил Стивен после ухода Вильгельма. – Каким образом?

– Роды были очень тяжелые, ребенок шел попкой вперед... – Мэг пожала плечами. – Ну, а мне удалось принять. Сделала что могла.

Стивен не сводил с нее восхищенного взгляда. Хладнокровная, безмятежная, как всегда... Словно ничего особенного и не совершила. Что за непостижимая девушка! Сколько же еще талантов таится за этой неизменно доброжелательной, спокойной внешностью? Похоже, никаким невзгодам ее не сломить. Там, где любая другая впала бы в отчаяние, Мэган Дрейк только становилась сильнее.

– Что бы мы делали без Вильгельма – не представляю! При всех заботах на своей ферме он и о нас не забывает. Мы от него многому научились.

– Научились? Да чему вы могли научиться от этого тупицы?! – изумился Стивен. – Абсолютно невежественный тип.

Мэг так и взвилась, стрельнув в него яростным взглядом серых глаз:

– Никакой он не тупица! Прежде чем что-нибудь произнести, ему нужно как следует подумать. Очень даже неплохое качество, кстати сказать. Некоторым не мешало бы поучиться. И не смей называть его невежественным. Просто ты получил одно образование, а он другое. Вот и вся разница.

Жало ревности вновь обожгло Стивена.

– Ну да, потому-то ваш мудрец даже читать не научился, – высокомерно процедил он.

– Да, не научился. Зато он знает землю, лес и вообще... как выжить в этих диких местах. Вильгельм – единственный мужчина, который не мешается под ногами, а помогает по-настоящему!

Это был удар не в бровь, а в глаз.

– Ты же еще не видела, что умею делать я, – обиделся Стивен.

– Не видела, и не увижу! Надеюсь, ты уйдешь отсюда, как только поправишься, понял?

– Будет исполнено, мэм, – парировал он. – Я мечтаю об этом не меньше вашего.

Вечером Мэг устроилась в любимом кресле-качалке – ей нужно было дошить охотничью рубаху для Стивена, а Джош принялся чистить мушкет.

– Сыграй нам еще, а, Мэг? – попросил брат. Как ни хотелось Мэг доставить радость мальчику, у нее просто не было времени.

– Не могу, Джош. Нужно закончить рубаху, чтобы не задерживать нашего гостя дольше, чем это необходимо.

– Ты прямо-таки горишь желанием меня выпроводить, как я посмотрю, – насмешливо отозвался Стивен с кровати, где он сидел, как обычно, подсунув под спину подушки. – Не боишься, что будешь скучать?

Именно этого Мэг и боялась... но она скорее умрет, чем признается ему в этом!

– Вряд ли, – ядовито процедила она. – Но с другой стороны... как там у Шекспира? «Непрошеный гость желаннее всего после ухода».

Джош поднял голову от своего мушкета:

– Да, кстати, о Шекспире! Ты ведь обещала почитать «Макбета», Мэг. Мне так нравится тебя слушать. Гораздо интереснее, чем читать самому. У тебя здорово получается... как будто все видишь наяву!

– Вот закончу рубашку – может, и почитаю.

– А мне не позволишь? – вдруг вставил Стивен. – Должен же я хоть чем-то отблагодарить тебя за труды.

В душе благодарная ему за это предложение, Мэг поднялась с кресла, прошла к кровати и вытащила небольшой кожаный сундучок, где хранила все самое ценное свое имущество, включая и полдюжины книг в роскошных переплетах – ту крохотную часть прекрасной библиотеки отца, которую Чарльз позволил взять с собой из Эшли-Гроув.

Вынув толстый том пьес Шекспира с золотым тиснением по коричневой коже переплета, она протянула книгу Стивену.

Чтецом он оказался превосходным, – пожалуй, лучшего она в жизни не слышала, решила Мэг. Куда там ей до него! И саму пьесу он явно читал или слышал не раз. В первой сцене Стивен мастерски передал резкие, визгливые голоса ведьм. А во второй заговорил степенно, с чувством королевского достоинства – в действие вступил Дункан.

По ходу пьесы он еще не раз менял тембр голоса, тон интонаций – в зависимости от характеров действующих лиц.

Вскинув глаза на брата, Мэг обнаружила, что Джош не спускает со Стивена завороженного взгляда. Пьеса до того увлекла мальчика, что он забыл о мушкете.

– Ты прирожденный трагик, – сказала Мэг, когда прозвучали заключительные слова «Макбета». Комплимент был вполне искренним, но актерское мастерство Стивена очень ее встревожило. Человеку такого таланта ничего не стоит рассказать правдоподобную историю о том, как его, несчастного, завербовали силой, а потом заковали в кандалы и отправили на каторгу. – Работал в Англии актером?

Стивен ухмыльнулся:

– В Англии все свои актерские способности я проявлял исключительно На ниве любительских театральных вечеров. Когда я был маленьким, мама любила ставить домашние спектакли... – Он запнулся, улыбка растаяла и превратилась в горестную гримасу.

Стивен сам не предполагал, что воспоминания о детстве вызовут такую душевную боль.

– Ты расстроился. Почему? – вскинулась Мэг.

Опустив голову, Стивен невидящим взглядом смотрел на раскрытую у себя на коленях книгу.

– Ни родителей, ни дом свой... – вздохнул он, – как и многое другое... я не ценил до тех пор, пока не потерял.

Сожаление звучало в его голосе. Искреннее сожаление и тоска, понятные Мэг. Ведь эти чувства жили и в ее сердце; Ей так захотелось утешить его, разделить с ним боль. Взять его руки в свои и согреть теплом и участием, как это сделал Стивен, когда она рассказывала об отце...

Да что же это такое!

Ведь прекрасно знает, кто такой Стивен Уингейт, – и все равно не в силах противостоять его невероятному обаянию. Одного взгляда, одного жеста достаточно, чтобы ее природная осмотрительность испарилась, точно роса на солнце. Ну, где же та хладнокровная, сильная духом женщина, которая управляла огромным хозяйством Эшли-Гроув и которую ничто не могло вывести из себя?!

На следующее утро, выйдя из курятника с тремя свежими яйцами в корзинке, Мэг встретила Джоша – тот собирался прополоть участок с кукурузой.

Так что в доме Мэг ждал один лишь Стивен. Устроившись за обеденным столом с бритвой в руке, он растерянно поглядывал то на миску с теплой водой, то в единственное надтреснутое зеркальце, которое снял со стены и поставил перед собой, прислонив к миске.

Вчера Стивен тоже пытался побриться самостоятельно, но при этом так часто чертыхался, терзая красивое лицо, что Мэг не выдержала и сама предложила свои услуги.

Вот и сейчас, увидев его беспомощную подготовку к бритью, Мэг со вздохом сказала:

– Ох, ради бога, позволь мне. Выгода двойная – и для твоего лица, и для моих ушей.

Рассмеявшись в ответ – ну, почему от этого смеха у нее всякий раз слабеют колени, а по телу пробегают волны восторга?! – Стивен торжественно вручил ей бритву.

– Наше лицо, мэм, будет вам бесконечно благодарно! – театрально-королевским тоном провозгласил он.

Через несколько минут Мэг выпрямилась.

– Безукоризненная работа! Вы истинный мастер своего дела, мэм! – заглянув в зеркальце, воскликнул Стивен.

– Благодарю. – Прежде она не обращала внимания на комплименты мужчин, считая их ничего не значащей лестью. Так почему же эта похвала наполнила ее сердце такой радостью?

Подойдя к дубовому комоду, Мэг выдвинула один из ящиков, где хранились дорогие – и совершенно бесполезные! – наряды покойного отчима.

– Что ты делаешь? – спросил Стивен, когда она вынула стопку вещей и принялась пересматривать одну за другой.

– Ищу бриджи. Они тебе понадобятся. Нужно же что-то поддеть под охотничью рубаху. Помнится, у Чарльза были одни... кожаные. Тебе бы подошли.

Бриджи Мэг обнаружила на самом дне ящика, рядом с перевязанным сиреневой ленточкой пакетом писем и документов.

– Примерь-ка. – Она протянула штаны Стивену.

– Сначала отвернись и пообещай не подглядывать, – лукаво улыбнулся Стивен. – Я, знаешь ли, человек скромный!

– Сомневаюсь, – съехидничала в ответ Мэг. Но просьбу исполнила.

Повернуться он ей позволил, только когда уже надел бриджи и снял ночную сорочку. Взгляд Мэг невольно остановился на загорелой груди. Что ж, по крайней мере выше талии природа щедро одарила Стивена Уингейта.

Стивен, опустив голову, с сомнением разглядывал бриджи. Учитывая, что Чарльз был намного шире в бедрах и талии, на Стивене штаны сидели, мягко говоря, неважно. Пожалуй, чтобы куда-нибудь дойти, ему пришлось бы поддерживать пояс руками.

– Ничего страшного. Немного ушьем – и все в порядке. – Мэг протянула руку за корзинкой с иголками и нитками.

Пока она сметывала боковые швы, Стивен как-то странно примолк. Стоял совершенно неподвижно, лишь дыхание с тяжелым свистом вырывалось из груди.

Очередь дошла до задней части брюк. Против собственной воли Мэг залюбовалась крутым изгибом мужских ягодиц. Непонятная волна жара поднялась откуда-то снизу и опалила щеки.

Почувствовав, как загорелось лицо, Мэг в ужасе прикрыла глаза. Совсем она рассудка лишилась, что ли? Да разве порядочные женщины позволяют себе подобные мысли?!

С большим трудом Мэг все же взяла себя в руки. Сзади бриджи тоже не мешало бы ушить. Она разгладила мягкую оленью кожу, прикидывая, где бы сделать вытачки. Ладонь прошлась по тугим мышцам, задержалась чуть дольше, чем того требовала необходимость... Стивен неожиданно дернулся, сведя на нет все ее усилия.

Пришлось начинать сначала. Разглаживая материал во второй раз, Мэг отчетливо услышала короткий судорожный выдох и сдавленное проклятие, сорвавшиеся с губ Стивена, но, увлеченная работой, не придала им значения.

Так. Здесь потребуются две глубокие вытачки – от талии почти до самых штанин. Чтобы присобрать материал для первой вытачки, Мэг просунула ладонь за пояс брюк. Пальцы прошлись по теплой, удивительно гладкой коже, и теперь уже сама Мэг вздрогнула от острого незнакомого ощущения, пронзившего ее с головы до пят.

Свободной рукой она похлопала по внешней поверхности брюк – материал не желал ложиться ровно. Наконец-то. Вытачка получилась идеальной. Можно сметывать. Но в этот момент, как назло, пальцы соскользнули с внутренней стороны вытачки, и все пошло насмарку. Мэг пришлось сунуть ладонь еще ниже за пояс и повторить процедуру.

Она воткнула иголку в оленью кожу, собираясь скрепить вытачку несколькими стежками, когда Стивен вдруг снова выругался, на сей раз в полный голос:

– Ты что делаешь, черт возьми?!

– Ой, прости! – воскликнула Мэг. Видно, уколола его иголкой и не заметила. – Я не хотела!

Справившись с первой половиной задачи, она не стала вынимать ладонь из-за пояса, а просто немного сдвинула ее к тому месту, где предполагала наметить вторую вытачку.

– Не хотела, значит?! – раздался угрожающий рык Стивена. – Что-то мне не верится!

И его раздраженный тон, и само заявление так удивили Мэг, что она в немом вопросе подняла глаза. Стивен смотрел на нее сверху вниз через плечо с каким-то странным яростным блеском в прищуре сине-фиолетовых глаз.

– По-твоему, я тебя специально уколола, что ли? Он недоуменно моргнул:

– Дьявольщина! А по-твоему, я об этом речь веду?

– Н-ну да... – растерялась Мэг. – А о чем же еще? Что я такого могла тебе сделать? Уголки его губ дрогнули.

– И впрямь, что такого? – хмыкнул он. Сделав несколько стежков и на второй вытачке, Мэг вынула ладонь и деловито произнесла:

– Отлично. Посмотрим-ка теперь спереди. Вместо того чтобы повернуться к ней лицом, как того ожидала Мэг, Стивен чуть ли не отпрыгнул в сторону.

– Ну уж нет, – бросил он через плечо.

– Ч-что? – заикнулась от удивления Мэг.

– Спереди эти бриджи в данный момент ушивать не требуется, поверь мне! – сдавленно буркнул он.

– Точно?

– Точнее некуда, невинная ты душа.

– Это еще что? Почему ты меня так назвал?

– Не назвал бы, если б ты знала – почему.

– Прекрати говорить шарадами! – возмущенно выпалила Мэг.

– Не могу. В общении с такими невинными душами шарады иной раз выручают. Прошу прощения, я вынужден тебя ненадолго покинуть.

С ним и впрямь было что-то не так. Мучительные интонации в его голосе встревожили Мэг:

– Куда ты? На двор? Зов природы? Стивен виновато хмыкнул:

– Можно и так назвать...

К величайшему изумлению Мэг, он двинулся к выходу бочком, так, что она все время видела только его спину.

Ох, уж эти мужчины, вздохнула Мэг, когда дверь за ним закрылась. Загадочные существа. И как ей их понять?

Глава 8

На следующее утро, подоив корову и накормив животных, Джош вернулся в дом за мушкетом.

– Пойду в лес, – заявил он. – Добуду на ужин зайца или индейку.

Мэг, оставив не до конца застеленную постель, быстро оглянулась:

– Ты так и не нарубил дров, Джош. Нам едва хватит до завтра.

– Ну-у, Мэг! Вернусь с охоты и нарублю. Честное слово. Ну, пожалуйста? Без мяса ведь тоже плохо, правда?

Джош обожал ходить в лес, и сейчас, видя, как у брата горят глаза от предвкушения охоты, Мэг не нашла в себе сил ему отказать.

– Ладно. Только обещай, что сразу же по возвращении займешься дровами, договорились?

– Обещаю-обещаю! Слово Дрейка! – уже выскакивая из дома с мушкетом в руке, крикнул Джош.

– Зачем ты его отпустила? Нужно было заставить сначала нарубить дров, – нахмурился Стивен. Сегодня он поднялся с кровати вместе со всеми. Уже облаченный в новую охотничью рубаху и бриджи – те самые, оставшиеся от Чарльза, что Мэг переделала специально для него, – Стивен стоял у камина и смотрел на язычки пламени.

Прошло уже пять дней с тех пор, как к нему вернулось сознание. Он окреп и даже немного поправился. Если прежде Мэг ужасал вид его выпирающих ребер и впалых щек, то теперь ее мучили совсем иные чувства. Каждый взгляд на это красивое лицо заставлял ее сердце сжиматься от неясной тоски и смутных желаний.

Силы быстро возвращались к Стивену, следы кандалов на руках и ногах почти исчезли, да и спина выглядела гораздо лучше, хотя шрамы наверняка останутся на всю жизнь. Еще один... максимум два дня – и он двинется в путь. Казалось бы, возможность избавиться от лишней обузы должна была радовать Мэг. Но нет, сама мысль о том, что Стивен навсегда исчезнет из ее жизни, вызывала смятение и щемящую боль в груди.

– Ты уже несколько дней просишь Джоша нарубить дров, а он все откладывает. Как же так, Мэг?

– Считаешь, мне нужно быть с ним построже? Но что же делать, если он терпеть не может эту работу? – Мэг застелила постель и принялась убирать посуду, оставшуюся на столе после завтрака.

– И не только эту. Джош как может увиливает от домашних дел, а в результате тебе приходится работать в два раза больше – и за себя, и за него.

Как ни обидно это признавать, но Стивен ведь абсолютно прав, думала Мэг, сметая со стола крошки. Квентин, мастер заговаривать зубы и добиваться желаемого обаятельной улыбкой, был плохим примером для младшего брата. А уж про Чарльза и говорить нечего, хотя Джош едва ли принимал в расчет это несчастье в человеческом обличье.

– Ты обязана приучить Джоша сначала выполнять всю необходимую работу по дому, а уж потом заниматься тем, что ему интересно.

– Да я и сама понимаю, – виновато улыбнулась Мэг. – Но видишь ли... у меня не получается. Ну, не могу я быть с ним слишком суровой. Жизнь у него и так несладкая. Джош столько потерял...

Стивен отвернулся от очага, прислонился плечом к стене.

– Заметь, он потерял не больше, чем ты.

– Гораздо больше! – Между изящно очерченных бровей Мэг пролегла морщинка. – Джош лишился будущего. Такой способный мальчик... знаешь, он ведь по всем предметам был лучшим! Кроме латыни. Папа хотел отправить его учиться в Уильямсбург, в колледж. А может, в Гарвард или даже в Англию! И вот что вышло... Теперь у Джоша нет никакой надежды на образование. Все бы на свете отдала, лишь бы послать брата учиться, но раз это невозможно, то хотя бы ферма должна у него быть.

– Ну, а как же твое будущее, Мэг? Ты тоже заслуживаешь большего, чем эта лачуга посреди леса. Она пожала плечами:

– Жизнь полна сюрпризов. – Что верно, то верно.

Неожиданно прорвавшаяся в тоне Стивена горечь напомнила Мэг и о его собственной жизни. Если Стивен говорил правду, то он лишился даже большего, чем дети Энтона Дрейка.

– Все равно, Мэг, твое попустительство не принесет Джошу добра.

– Ты абсолютно прав. Но согласись, Джош и так делает очень много. Без помощи брата я бы просто не справилась.

Не сводя с нее пристального взгляда, Стивен медленно проговорил:

– С завтрашнего дня тебе будет полегче. На рассвете я уйду.

Казалось, кто-то вонзил нож в самое сердце Мэг. Уйдет! Она не думала, что этот момент настанет так скоро.

– Очень хорошо! – воскликнула она. И откуда только взялась эта бравада, если душа стонала от невыносимой тоски?

Искра разочарования вспыхнула и погасла в глазах Стивена.

– Рада от меня избавиться? – бросил он резко.

– Уже решил, куда направишься? – вместо ответа поинтересовалась Мэг. Она могла гордиться своей выдержкой. В ее голосе не прозвучало и намека на ту боль, что терзала сейчас ее душу.

– На северо-запад, в сторону Нью-Йорка. К брату. Молю Бога, чтобы он был еще там.

А Мэг могла лишь молить Бога, чтобы Стивен преодолел такой путь. Дикие места, чужие нравы, никакой цивилизации... Каждый день здесь требовал от человека сил и умений, которых у Стивена, к несчастью, не было.

– Выйдешь из дому – держись в лесу тропинки. Она выведет тебя на главную дорогу. Смотри не ошибись – Пенсильвания на север по главной дороге. Оттуда приехал Вильгельм, так что, если хочешь, можешь расспросить его поточнее. Ферма Вильгельма в полумиле от нас, не пропустишь.

Все это Мэг произнесла спокойным, даже бесстрастным тоном, в надежде, что Стивен не догадается о том, что творилось в ее душе.

Он с такой уверенностью говорил о брате... точно и впрямь надеялся на встречу в Нью-Йорке. Так кто же он такой, Стивен Уингейт, – добропорядочный британский гражданин, насильно завербованный на военное судно, как он сам утверждает... или же опасный преступник, как недвусмысленно доказывают следы от кандалов?

Мэг уж и не знала, что ей думать о своем незваном полуночном госте.

Но одно она знала точно – тоска по нему надолго поселится в ее сердце.

Мэг отвернулась, пряча глаза, и с лихорадочной поспешностью начала выставлять на стол миски и жбаны с продуктами для кукурузных лепешек. Нужно сделать побольше, думала она... чтобы в пути он какое-то время не беспокоился о еде.

Чуть позже, устав от борьбы с собственными противоречивыми чувствами и мечтая хоть чуть-чуть побыть в одиночестве, Мэг сложила в деревянный короб простыню, полотенце, расческу, мыло – и направилась к выходу.

– Ты куда? – крикнул ей вдогонку Стивен. – К речке, – бросила она через плечо и, захлопнув дверь, направилась по протоптанной среди могучих елей и раскидистых кленов тропинке к своему излюбленному месту ярдах в десяти от хижины.

Прозрачный, чистый до голубизны ключ выбивался в этом месте из-под земли, крошечным водопадом струился с каменного уступа и вливался в речку, которая несла свои воды через земли Дрейков дальше, к Джерандо-Ривер. Из этого ключа Джош и носил в дом воду.

Мэг обошла сверкающий алмазными брызгами маленький водопад и сделала еще несколько шагов вниз – туда, где ручеек вливался в небольшую лунообразную впадину с мельчайшим белым песком на берегу. Тишина и покой всегда царили в этом уединенном уголке, надежно укрытом от дома древним валуном, из-под которого выбивался родник, и пышно разросшимися вблизи воды высокой травой и кустарником.

Мэг расстелила простыню на прогретом полуденным солнцем песке, достала из короба все, что принесла из дома, а потом зачерпнула в этот же короб воды. Сняла чепец, вынула шпильки из густых, отливающих янтарем волос, тщательно расчесала длинные пряди.

Обычно Мэг мыла голову в доме, но присутствие Стивена ее стесняло. Наверное, она чересчур щепетильна... но заставить себя вымыть голову у него на глазах Мэг не могла. Хотя, как это ни странно, при Джоше она не стеснялась. То ли дело в ней самой... то ли в Стивене? Заглянуть в себя поглубже, чтобы докопаться до ответа, Мэг просто не рискнула.

Мэг как следует промыла волосы, еще раз прошлась по ним расческой и легла ничком на простыню, подставив тяжелые мокрые локоны солнышку. За последние дни она так вымоталась, что мгновенно уснула.

Едва за Мэг закрылась дверь, как Стивен заскучал. Теперь ему хотелось лишь одного – чтобы она поскорее вернулась. Ему не хватало грудного чувственного голоса Мэг, нежного прикосновения ее пальцев.

И хотя ему не хотелось в этом признаться, но его больно задело то, что новость о его завтрашнем уходе Мэг восприняла не просто спокойно, а даже скорее равнодушно. Он-то еще надеялся провести оставшееся время вместе... но Мэг и тут оказалась верна себе. Исчезла, бросив его в одиночестве.

Стивен, не находя себе места, безостановочно кружил по хижине, несколвко раз выглядывал за дверь. Мэг нигде не было.

Болезненная слабость до сих пор давала себя знать дрожью в ногах и легким головокружением; здравый смысл подсказывал, что до полного выздоровления еще далеко. Но страх и отчаянная надежда вернуться на родину оказались сильнее здравого смысла. Стивен просто не мог позволить себе надолго задерживаться на одном месте.

Но почему же ему так не хочется покидать эту лачугу? И девушку, решившуюся взять в дом и выходить беглого каторжника? Ее самоотверженность и доброта – вот причина, твердил себе Стивен. С той минуты, как его лишили привычной жизни, дома, имени... с той самой минуты никто не сказал ему доброго слова, никто не проявил человеческого участия и заботы. Кроме Мэг. И вот теперь он вынужден бросить ее в этой глуши, одну, без поддержки, да еще с младшим братом, от которого нет почти никакой помощи...

Странное, почти колдовское очарование Мэган Дрейк удивляло и тревожило Стивена. Ведь не красавица... Ей далеко до тех блистательных женщин, что с готовностью падали в его объятия в Лондоне. А его тянет к ней так, как не тянуло ни к одной из очаровательных хозяек светских салонов – праздных, тщеславных, эгоистичных.

Мэг совсем другая. Ради окружающих она забывает о себе. Сердце ее полно доброты... и любви к ближнему. Будь он проклят, этот чертов Квентин, за то, что бросил Мэг и младшего брата, почти ребенка, на произвол судьбы. Безответственный, никчемный тип! Высечь бы его принародно – и то слишком мягкое наказание для такого негодяя. Не заслуживает он такой сестры, как Мэг.

Но куда же пропала сама Мэг? Такого еще не было, чтобы она уходила надолго из дому... прошло уже минимум два часа...

Время шло, и с каждой минутой Стивен все больше тревожился. Мэг сказала, что пойдет к речке...

Боже милостивый! А если она упала в воду?!

В следующий же миг Стивен выбежал за дверь и кинулся по тропинке – именно туда, как он успел заметить, направилась Мэг. Слабый звук струящейся воды приближался, с каждым шагом Стивена становясь все отчетливее.

Значит, ключ в той стороне. Скорее же! Скорее! Наконец, Стивен добрался до густых зарослей молоденьких ярко-зеленых ив, в тени которых бил ключ, образующий ручей, чуть ниже впадающий в быструю лесную речку.

Узкий серп белоснежного песка окаймлял небольшой залив, образованный в месте впадения ручья. И там, на этом песчаном берегу, возле миниатюрного водопада, спиной к Стивену стояла женщина. Закинув руки за голову, женщина лениво, точно спросонья, потянулась...

Роскошные, пронизанные золотыми бликами, сияющие теплыми оттенками янтаря и меда густые локоны накрыли спину незнакомки. Ослепленный этой красотой, Стивен коротко ахнул.

Женщина быстро оглянулась; каскад золотистых нитей заструился по плечам и груди... И Стивен увидел ее лицо.

Лицо Мэган Дрейк.

Не может быть! Он остолбенел, не в силах поверить собственным глазам.

Но уже через миг, стряхнув оцепенение, кинулся напрямик через ивовые заросли. Янтарное великолепие притягивало... Стивен, не удержавшись, коснулся сияющих прядей. Его ладонь медленно, с благоговейной осторожностью скользнула по всей длине нежного как шелк золотистого каскада.

– Боже правый, Мэган! Как ты могла скрывать такую красоту под этим кошмарным чепцом?!

А ему-то сначала казалось, что имя Мэган – слишком пышное для невзрачной, простенькой девушки! Нет же, только Мэган – и никак иначе!

Она хотела что-то ответить, но с изумленно приоткрытых губ не сорвалось ни звука. Громадные серые глаза, опушенные золотистыми ресницами, с нескрываемым страхом встретили его взгляд. Прелестная фея. Прелестная, но испуганная. Аромат мыла и цветущих апельсинов, пьянящий, сладкий и чувственный, дурманил сознание.

– О, Мэган, Мэган... – Стивен наклонил голову. Зов ее губ был сильнее голоса разума, приказывающего ему остановиться.

Затаив дыхание, не замечая неистового стука сердца, что отбивало гулкие ритмы индейского тамтама, Мэг следила, как на нее надвигается лицо Стивена Уингейта. Сейчас он ее поцелует. И нужно бы остановить, оттолкнуть... но нет сил отказаться от этого поцелуя.

Его губы тронули губы Мэг. Легким дуновением, дразнящим касанием лебяжьего перышка... И исчезли. В распахнутых глазах Мэг как в зеркале отразилось ее смятение.

Уголки по-мужски твердого и вместе с тем такого чувственного рта дрогнули улыбкой. Стивен наклонил голову.

Еще одно прикосновение – чуть различимое, почти безмятежное... Аромат корицы и солнца... Разве у солнца есть запах? Колдовская синева взгляда сквозь Полуночный мрак ресниц...

И в третий раз его рот обласкал губы Мэг шепчущим, мимолетным прикосновением. Теплое, влажное, их дыхание слилось. Странная истома, как диковинный цветок, пробивалась в неискушенном теле Мэг. А с губ сорвался тихий стон.

И вдруг все изменилось. Губы Стивена накрыли ее рот долгим, жадным поцелуем, мгновенно унесшим Мэг за пределы ее небогатого опыта, в обетованную землю желаний, о существовании которой она и не подозревала.

Захватив ее врасплох, Стивен не упустил шанса. Его язык заскользил по нежной поверхности женских губ в чуть ленивом, изысканном танце, а пальцы зарылись в золотистую роскошь ее распущенных волос.

Волна чувственной дрожи, прокатившаяся по телу Мэг, странным образом вернулась к ней еще большим жаром и жадностью его поцелуя. В неистребимом пламени которого превратились в пепел все ее сомнения, природная стеснительность и условности воспитания.

Не помня себя, Мэг вскинула руки, сцепила их на шее Стивена и прижалась к нему всем телом, возвращая поцелуй с той страстью, которую он в ней зажег.

Никогда прежде она не отвечала на поцелуй. Не отвергала, но и не отвечала. Так было, но только не со Стивеном.

Неумелый, робкий, ее язык повторил ласку языка Стивена. Азбуку любви Мэг изучала на ходу.

И с успехом, потому что в ответ раздался хриплый мужской стон.

Горячая ладонь скользнула по ее плечу, накрыла грудь, прошлась по чувствительным вершинкам. Кровь воспламенилась в венах и растеклась жидким огнем по телу Мэг. А потом умелые пальцы расстегнули одну пуговицу на платье, вторую...

Коротко ахнув, Мэг оторвала губы от его жадных губ, яростным жестом сбросила бесстыдные руки.

– Как вы смеете, мистер Уингейт?! – выдохнула она. К несчастью, предательски дрожащий голос прозвучал далеко не так возмущенно и убедительно, как следовало бы.

Черные брови насмешливо изогнулись:

– Так, значит, мы опять вернулись к «мистеру Уингейту», а? После того, что здесь произошло? Как можно, Мэган!

– После того, что вы здесь сделали, мистер Уингейт! – выпалила она.

Улыбка на его губах даже не дрогнула:

– Ну, не один же я тому виной, Мэган. Тебе тоже понравилось, не отрицай!

Мэг и не думала отрицать. Стивен был абсолютно прав, а она не привыкла лгать ни самой себе, ни другим. Багровая от стыда, Мэг развернулась, прижала ладони к пылающим щекам и кинулась через лес к дому.

Даже лесная прохлада не остудила ее пылающего лица. Мэг влетела в дом, задыхаясь от бега и отвращения к себе самой. Предательское тело, с таким бесстыдством отозвавшееся на ласки Стивена, теперь колотила крупная дрожь.

Да как он посмел! О, да, конечно, Стивен Уингейт явно знает цену собственному обаянию! Но ей-то от этого не легче! Наоборот, Мэг чувствовала себя еще более униженной от того, что стала жертвой человека, столь опытного в искусстве обольщения.

Трясущимися руками Мэг принялась лихорадочно заплетать косу.

Что же это с ней такое?! Вот так взять – и упасть в объятия незнакомца, который завтра исчезнет из ее жизни?

Совершенно чужого человека – да еще к тому же беглого каторжника.

Господи, да она же выставила себя в еще более дурацком свете, чем мать, влюбившаяся в Чарльза Галлоуэя! Пределом мечтаний Галлоуэя была удачная женитьба. Вокруг об этом знали все до единого, поскольку Чарльз, собственно, и не скрывал своих корыстных планов. Но, несмотря ни на что, ее дорогая мамочка с бездумной легкостью пала жертвой льстивых речей этого ничтожества. Мэг умирала со стыда, видя, как мать, выставляя себя на посмешище, в обществе Чарльза сюсюкает, кокетничает и призывно хлопает ресницами, точно шестнадцатилетняя девчонка.

Изо дня в день наблюдая за матерью, Мэг поклялась, что никогда не позволит подобных глупостей в отношениях с мужчинами. А подонков типа Чарльза Галлоуэя не подпустит и близко.

И что же? Клятвы и решения, сама гордость ее оказались бессильны перед чисто физическим влечением к человеку, у которого, как и у Чарльза, что ни слово – то ложь. Да-да, он самый настоящий лжец... или даже хуже.

В ужасе и отчаянии от происшедшего, от собственной слабости, Мэг не представляла, как ей взглянуть Стивену в глаза. Слава богу – уже завтра на рассвете он исчезнет отсюда навсегда, и ее позор останется в прошлом!

И снова от этой мысли острая боль пронзила сердце Мэг. Уйдет... значит, она его больше никогда не увидит!

Мэг машинально заплела волосы, уложила толстую косу вокруг головы, закрепила шпильками. И как раз собиралась надеть чепец, когда на пороге хижины появился Стивен с простыней и коробом в руках. В коробе, который он сразу же протянул Мэг, оказалось полотенце, расческа и мыло – все то, о чем она и не вспомнила во время своего позорного бегства.

– Спасибо, – пробормотала Мэг, старательно избегая его взгляда. Отставив короб на сундук, поспешно отвернулась к зеркальцу, чтобы, наконец, надеть чепец.

Но тут откуда-то сбоку вынырнула рука Стивена, и... чепец скрылся у него за спиной.

– Ну, зачем ты это носишь? – умоляюще проговорил Стивен. – Не нужно, прошу тебя. Прятать такие великолепные волосы – преступление.

– Что еще придумаешь? – скривила губы Мэг. – Может, скажешь, что я прекраснейшая женщина на свете?

В ней говорила боль и досада. И еще ей хотелось доказать себе самой, что Стивен Уингейт ровным счетом ничего для нее не значит.

Тщетные усилия.

– Нет, не скажу. – Серьезный взгляд устремленных на нее глаз отливал лиловой синевой предгрозового неба на закате. – Я не стану тебе лгать, Мэган. Никогда.

Не станет лгать?! Мэг почти не сомневалась, что Стивен Уингейт, или Эрл Арлингтон, или Билл Ганне... или как его там на самом деле зовут... только и Делал, что лгал ей в лицо!

– А кто же, по-твоему, самая прекрасная женщина на свете? – гневно прищурилась Мэг. Стивен пожал плечами:

– Да какая разница.

– И все-таки – кто? – настаивала Мэг, у которой его горячечные выкрики отчетливым эхом звучали в памяти. – Кто? Рейчел?

Ей таки удалось захватить его врасплох. Стивен вздрогнул, но уже через миг взял себя в руки.

– Угадала, – виновато хмыкнул он, – Именно Рейчел.

– Вот ее бы и целовал, свою Рейчел! Ее, а не меня! Задорная, по-мальчишески открытая улыбка осветила его лицо – и сердце Мэг ухнуло куда-то вниз, а в висках застучало от пьянящего, головокружительного восторга.

– Видишь ли, какое дело... Не могу я целовать Рейчел так, как тебя.

– Почему это, интересно? Потому что она далеко, а я – вот она, рядом? – От неожиданной мысли Мэг широко распахнула глаза. – Или она замужем за другим?

Улыбка засияла в полную мощь.

– Нет! Просто Рейчел – моя сестра. Сестра! Совершенно потрясенная, Мэг несколько секунд могла лишь судорожно хватать ртом воздух. Ее бедное сердце замерло, а затем забилось все быстрее и быстрее.

– Я же говорил, что в Англии у меня осталась сестра. А брат служит в Нью-Йорке. Помнишь?

– Д-да, – с трудом выдохнула Мэг. И от растерянности начала лепетать, захлебываясь словами: – Ну, ладно... нужно заниматься делами... ужин не готов... я потратила уйму времени... взяла и заснула... наверное, часа два проспала...

Она шагнула к камину – и застыла как вкопанная. Господи, Джош! До сих пор не вернулся с охоты!

Мальчик давно должен был вернуться. Смертельный страх ледяным холодом сковал внутренности. Все жуткие истории, когда-либо слышанные ею, осиным роем завертелись в сознании... недавно медведь загрыз охотника... пантера набросилась на ребенка в лесу и изуродовала до неузнаваемости... и еще олень с чудовищно огромными рогами пытался подцепить ими подростка лет пятнадцати, такого же, как Джош...

– Боже правый, Мэган, что случилось?! На тебе лица нет! – ворвался в ее мысли голос Стивена.

– Джош! Его до сих пор нет! С ним наверняка произошло несчастье! Нужно бежать на поиски!

– Может, просто зашел далеко? Ну, не встретились ему ни заяц, индейка, вот и решил еще поискать? Или задержался у Вильгельма?

– Нет-нет! Мы с ним раз и навсегда договорились – к двум часам он обязан быть дома, с добычей или без нее – не имеет значения. Говорю же, с ним что-то случилось.

К ее величайшему облегчению, Стивен не стал тратить времени на споры:

– Куда он пошел? Ты видела?

Кивнув, Мэг ткнула пальцем в сторону тропинки, что вела через лес на юго-восток.

Углубившись по этой тропинке в лес, Мэг и Стивен то хором, то по очереди звали Джоша, но ответом им был лишь пронзительный крик пересмешника.

Минут через десять – хотя Мэг казалось, что прошли столетия, – до них донесся слабый крик о помощи. Стивен свернул с тропинки влево и прямо через колючий кустарник ринулся напролом туда, где раздавались едва слышные звуки.

Джоша они обнаружили скорчившимся у громадного ствола поваленного клена, а рядом, на земле, валялись мушкет и убитая индейка.

– Что? Что с тобой? – Мэг рухнула на колени рядом с братом.

– Нога-а... – простонал Джош. – Споткнулся о корень, упал... и вот теперь не могу наступить!

Уточнять, какую именно ногу он повредил, не пришлось. Правая лодыжка Джоша распухла так, что нависала над краем мокасина.

Осторожно, но тщательно ощупав ногу, Мэг подняла глаза:

– Думаю, кости не сломаны... наверняка сейчас не скажешь – уж слишком велика опухоль. В любом случае наступать на эту ногу ты какое-то время не сможешь.

Мэг была в отчаянии, хоть и пыталась это скрыть. Джош будет прикован к постели несколько дней... а возможно, и недель. От спазма в горле ей стало трудно дышать. Господи, как же она справится с хозяйством одна? Теперь, когда еще и обязанности Джоша лягут на ее плечи... нет, такое ей просто не вынести!

Придерживая на плечах то самое, похожее на ярмо приспособление, с которым ходил по воду Джош, – коромысло, как назвала его Мэган, – Стивен медленно поднимался по тропинке от источника к дому. Тяжесть двух наполненных доверху деревянных ведер буквально клонила его к земле.

Когда он добрался, наконец, до хижины и переступил через порог, Мэган еще занималась братом. Склонившись над кроватью, она перевязала мальчику лодыжку, а потом приподняла больную ногу повыше, подсунув под нее валик из скатанного одеяла.

Мэган. Губы Стивена тронула теплая улыбка. Теперь, увидев это сокровище, эти великолепные, сказочной красоты волосы, он не мог называть ее иначе.

Мэг – слишком просто для нее. Только Мэган. Это имя ей куда больше подходит.

В тот момент, когда Мэган сообразила, что Джош пропал, жуткий чепец был забыт, и Стивен незаметно повесил ненавистный головной убор на крючок у двери. Там ему самое место. Может, Мэган вообще о нем забудет?

Оглянувшись, Мэг одарила Стивена лучезарной улыбкой, поблагодарила за воду – и снова повернулась к брату.

Не так-то просто оказалось доставить мальчика домой, но они все же справились, поддерживая его с двух сторон, пока Джош, одной рукой обвив за шею сестру, а другой – Стивена, из последних сил скакал на здоровой ноге. Судя по опухоли, на поврежденную ногу парень еще несколько дней не сможет наступить, не говоря уж о том, чтобы ходить по воду или на охоту.

Стивен осторожно поставил полные ведра у стены рядом с камином. Испытав на себе их тяжесть, он мог лишь изумляться, как их поднимал с виду совсем слабый, худенький подросток.

Да что там деревянные ведра с водой... А дрова? А животные, за которыми нужен уход... грядки, кукурузное поле... Господи, сколько же на ферме работы! Сколько сил нужно вкладывать в хозяйство каждый день! Мэган всего этого не вынести. Черт возьми, да она и с помощью Джоша едва-едва справлялась, а уж без него...

Без помощи брата я бы просто не справилась.

Ни за что. Мэган и так работает не покладая рук с рассвета до поздней ночи. Глядя на Мэган – такую миниатюрную, изящную, хрупкую, – Стивен представил себе, как она надрывается, согнувшись под коромыслом... взвалив на себя еще и ежедневные обязанности Джоша...

Стивен перевел взгляд на очаг. И тут же вспомнил об обещании Джоша наколоть после охоты дров. Обещании, которое он выполнит теперь ох как не скоро.

Молча развернувшись, Стивен снова зашагал к выходу. Пусть Мэган Дрейк и не желает этого признавать, но мужская помощь ей просто необходима.

О том, чтобы уйти отсюда завтра на рассвете, не может быть и речи. Бросить Мэган в такой ситуации – значит предать ее, отплатив черной неблагодарностью за доброту и участие этой удивительной девушки. Итак, он остается. Остается до тех пор, пока Джош не пойдет на поправку.

Стивен вдруг зажмурился, остановившись прямо посреди двора. Откуда взялась эта дикая мысль?! Да что он, рассудка лишился? Ну, нельзя, нельзя ему здесь оставаться!

Бежать как можно скорее – вот единственный путь к спасению. Мало ему, что ли, плетей и кандалов флинта? Так все это покажется детским наказанием по сравнению с теми изуверствами, которые наверняка уготовил беглому каторжнику гнусный хозяин Эшли-Гроув.

Стивен собственными глазами видел, что творил Флинт с беглыми слугами и рабами – заковывал в шипованные ошейники, причинявшие жуткую боль при любом движении, прогонял через строй надсмотрщиков с плетями... всех изощренных пыток, которыми гордился этот дьявол в человеческом обличье, и не перечислить.

Бегство рабов с его плантаций приводило Флинта в ярость; он рыскал в поисках беглеца и рассылал приспешников во все стороны до тех пор, пока не добивался своей цели. В самом крайнем случае, когда другие способы были исчерпаны, он объявлял о вознаграждении за поимку беглого раба. Обещанные им огромные суммы для многих крестьян были целым состоянием, так что кто-нибудь из местных жителей непременно хватал несчастного раба и возвращал хозяину. Флинт нередко хвастал тем, что еще ни одному беглецу не удалось от него улизнуть. Стоит ли удивляться, что в последнее время никто не отваживался на побег.

Никто, кроме Стивена.

И уж точно никто не убегал от Флинта дважды.

Не дай бог теперь Стивену попасть в лапы этого изверга... что непременно случится, если он задержится у Дрейков. Нет, нельзя. Невозможно! Как бы ни хотелось помочь Мэган, он должен бежать!

Но мысль о том, чтобы бросить ее с больным Джошем, бросить в тот момент, когда она больше всего нуждалась в помощи, приводила Стивена в отчаяние.

Глава 9

Сидя на скамье у самой двери хижины Дрейков, Стивен вслушивался в певучий, грудной голос Мэгаи, утешающей измученного болью мальчика.

Мэган совсем не похожа на тех утонченных, беспомощных женщин, которыми он увлекался в прошлом. Так почему же ему хочется оберегать ее, опекать? Откуда эти чувства, не изведанные им ни с одной из прежних знакомых? Даже к своей возлюбленной, прелестной леди Каролине Тэбер – самой красивой, по мнению Стивена, женщине на свете после Рейчел – он не испытывал ничего похожего.

У Стивена не было недостатка в романах, быстротечных и не очень; он считал себя человеком опытным, познавшим прелести любовной игры и тайны отношений между мужчиной и женщиной. Но, черт возьми, то, что случилось на берегу ручья... этот единственный, почти невинный поцелуй потряс его не меньше, чем неискушенную Мэган! Несколько секунд наедине с ней вызвали в Стивене целую бурю сладостных эмоций, точно у робкого юноши на первом свидании.

Но даже если и не принимать в расчет его загадочную тягу к Мэган... можно ли забыть доброту этой девушки? Она спасла ему жизнь. Взяла в дом умирающего, истерзанного бродягу. Да способна ли на такую самоотверженность хоть одна женщина на свете, кроме Мэган Дрейк?

А он вынужден отплатить ей предательством, бросив на произвол судьбы в тот момент, когда Мэган отчаянно нуждается в помощи...

В который раз Стивен последними словами проклинал Квентина. Ублюдок, а не старший брат, презрительно скривив губы, думал он. Вместо того чтобы после смерти отца взять на себя обязанности главы семьи, этот легкомысленный, бездушный субъект переложил весь груз забот на плечи сестры. Мыслимо ли подобное бессердечие?!

«И впрямь – мыслимо ли? – насмешливым эхом отозвался внутренний голос. – О Рейчел забыл?»

Стивен вздрогнул. Чем он-то отличается от Квентина? Разве не он передал бразды правления огромным хозяйством сестре, а сам закружился в водовороте бесконечных светских развлечений?

Нет-нет, твердил в свое оправдание Стивен. У Рейчел ведь совершенно иная ситуация. Роскошное, процветающее поместье, устоявшийся уклад жизни, десятки слуг, исполняющих каждое желание хозяйки. Ведь не в диком же лесу он ее бросил, не в глуши американских колоний, где человека ежеминутно подстерегает опасность!

Но ведь он переложил на ее плечи ответственность за поместье. Кто, как не старший сын, должен был взять на себя все заботы? Так какая разница? Чем он-то сам отличается от Квентина?

Разница есть, и огромная! Рейчел обожает Уингейт-Холл и справляется с хозяйством гораздо лучше любого мужчины. Стивен искренне гордился талантом своей маленькой сестрички и с готовностью признавал ее превосходство в решении домашних проблем.

Но ведь и Мэган, несомненно, лучше справляется с фермой Дрейков, чем это делал бы Квентин!

Что вовсе не оправдывает предательство Квентина... Как не оправдывает и бегство самого Стивена из Уингейт-Холла в Лондон, где он вел бездумную жизнь светского повесы.

Ну что ему было не прислушаться к словам герцога Уэстли? Так нет же, Стивен предпочел пример Энтони Дентона – известнейшего, признанного в высшем свете поборника жизни, полной наслаждений и распутства... Всего на два года старше Стивена, Дентон считался духовным лидером избранного кружка молодых аристократов, провозгласивших наслаждение единственной целью жизни.

Стивен был немало польщен, когда ему предложи ли присоединиться к вызывающей всеобщую зависть группе – высшей касте аристократии, как он тогда считал. Здесь все было подчинено исключительно развлечениям, и здесь презирали тех, кто «растрачивал» краткие мгновения жизни на унылые земные заботы.

Где были его глаза?! Почему он видел своих праздных приятелей в розовом свете? Почему не понял, кто они есть на самом деле?

И почему не оценил свое собственное легкомысленное поведение?

А ведь Уэстли пытался его вразумить. До сих пор в памяти Стивена звучали презрительные слова герцога:

«Твоя проблема, Арлингтон, в том, что ты не способен думать ни о ком, кроме себя самого, и ни о чем, кроме собственных эгоистичных интересов».

В то время высокомерный сарказм Уэстли бесил Стивена. Он возненавидел герцога за эти слова. Но теперь... теперь Стивену пришлось с горечью признать, что Уэстли в своей оценке был абсолютно прав.

А вдруг у Рейчел возникнут сложности с управлением поместьем? Кто ей поможет? Младший брат, Джордж, служит в Америке. Ну, а последний из Уингейтов, дядя Альфред, – просто старый болван, от которого помощи не дождаться.

Рейчел стоит дюжины таких Альфредов. Месяца за два до трагического происшествия в Дувре дядя в очередной раз доказал, что он неисправимый идиот, женившись на тщеславной и распутной вдове сэра Джона Кресвелла. Как ни пытался Стивен отговорить дядю от глупого шага, его усилия оказались тщетными. Этот брак породил немало сплетен в высшем обществе. Всем было ясно, что тщеславную вдовушку интересовали лишь родственные связи Альфреда с Уингейтами – всем, кроме, разумеется, самого дядюшки Альфреда. На три десятка лет старше невесты, обезумевший от любви Альфред был слеп и глух к любым предостережениям.

Нет... на помощь дяди Альфреда Рейчел рассчитывать не приходится. Стивен покачал головой. Как поздно он понял, что не имел права развлекаться в Лондоне и на континенте, бросив Уингейт-Холл на сестру.

Но бросить сейчас Мэган – еще страшнее! Сама ее жизнь окажется в опасности. Нужно задержаться до тех пор, пока Джош не встанет на ноги. Да, нужно задержаться – пусть даже на карту будет поставлена его собственная жизнь.

Избавившись от бороды, коротко подстриженный, в обычном для местных жителей охотничьем наряде, он выглядел совершенно другим человеком. В душе Стивена жила отчаянная надежда на то, что рыскающие в поисках беглеца приспешники Флинта и те, кто мечтает получить крупное вознаграждение, просто не узнают его в новом обличье.

А если все же узнают?! Если его схватят? Стивен вздрогнул и поспешно отмахнулся от страшной мысли. Лучше не думать о том, что его ждет, попади он вновь. в лапы Флинта.

Поднявшись со скамьи, Стивен шагнул к входу в хижину. На губах его блуждала улыбка радостного предвкушения. Как же будет счастлива и благодарна Мэган, услышав, что он остается! Она пыталась скрыть отчаяние, но Стивен уловил глубочайший страх перед будущим, который мелькнул в ее взгляде, когда Мэган осмотрела распухшую лодыжку брата.

Да-да, конечно! Мэган будет благодарна ему от души. Стивен расцвел в ухмылке, представив массу заманчивых способов, которыми Мэган могла бы выразить ему свою благодарность.

Пока он отдыхал во дворе, Мэган занялась ужином. Услышав звук захлопнувшейся за Стивеном двери, она подняла на него вопросительный взгляд.

– Завтра я никуда не уйду! Не могу бросить вас с кошем в таком положении.

Мэган продолжала безмолвно смотреть на Стивена, словно смысл сказанного до нее не дошел.

– Я решил остаться, чтобы помочь тебе, пока Джош не поднимется, – повторил Стивен и умолк в ожидании ее восторженной реакции.

– Помочь? Мне? – недоуменно отозвалась Мэган. Похоже, сама мысль о том, что Стивен может кому-то помочь, не укладывалась у нее в голове. – Да ты и побриться-то сам не в состоянии! – вдруг выпалила она.

Значит, она все же догадалась! Стивен побагровел от стыда. Боже правый, каким же беспомощным ничтожеством он выглядит в глазах Мэган!

– И при этом ты хочешь заменить Джоша? – протянула Мэган с таким нескрываемым сарказмом, что Стивен расстроился окончательно.

Ну и ладно. Она еще увидит, на что способен ее никчемный гость! Будь он проклят, если не докажет, как она ошибалась!

Джош, помнится, доил корову утром и вечером. Вот с этого и начнем. Стивен схватил пустое ведро для молока:

– Пойду доить корову.

Мэган изумленно округлила глаза:

– А ты умеешь?

Разумеется, нет... но откровенное недоверие, прозвучавшее в ее тоне, задело гордость Стивена. Он таки принесет молока – или умрет под этой чертовой коровой! Подумаешь, проблема. Стивен вспомнил хорошеньких доярок, которых отец нанимал для ухода за молочным стадом Уингейт-Холла.

У них-то получалось? Юные крестьянки так легко, почти играючи выполняли свою работу. Чем же он хуже?

– Умею, – соврал он с мрачной гримасой.

– А еще вам придется задавать корму и воды животным, – раздался из угла голос Джоша. – И убирать навоз в хлеву.

Стивен так и окаменел с ведром в руке. Ничего себе картинка – британский лорд по колено в навозной жиже! Его передернуло от омерзения.

– Я делаю это каждый вечер! – добавил Джош.

– Вы, как я посмотрю, все за меня решили, – сдавая позиции, пробормотал Стивен.

Мэг проводила его глазами. Помахивая пустым ведром, Стивен решительным шагом направился к хлеву.

– Не забудь сначала как следует обмыть вымя! – Крикнула она вдогонку.

Даже в самых сладких снах ей не могло пригрезиться, что Стивен предложит свою помощь. Жизнь не раз и не два доказывала Мэг, что на мужчин полагаться нельзя. В тот миг, когда ты больше всего нуждаешься в их помощи, они обязательно тебя предадут.

А этот человек, которому она вообще опасалась доверять... он-то как раз и поддержал ее в трудную минуту!

И перевернул все ее суждения с ног на голову.

Мэг заметила, что ее полуночный гость мечтает только о том, чтобы продолжить путь... или бегство – от кого бы он ни бежал. Она не раз видела, как Стивен вздрагивает от громких звуков, озирается по сторонам, словно боится, что прошлое вот-вот его настиг нет.

Ее до глубины души тронуло, что, несмотря на страх за свою жизнь, Стивен предложил помощь. Он, конечно, ничего не умеет, почти как Квентин... Но ведь догадался же, что нужно подоить корову?

Тот ужасный гнет ответственности, что лег на ее плечи с болезнью Джоша, теперь казался легче.

Только не нужно врать себе самой.

Мэг отлично понимала, что голову ей кружит и наполняет сердце радостью не просто благодарность. И причина ее восторга сейчас – не в том, что Стивен возьмет на себя обязанности Джоша.

Ее тянет к Стивену Уингейту – как ни к одному мужчине на свете.

Мэг невольно затаила дыхание, вспомнив, как любовался ею Стивен там, на ручье... Словно она казалась ему прекраснейшей из женщин.

Не обольщайся, Мэган Дрейк. Создатель одарил тебя немалыми достоинствами. Но красота не из их числа.

– Я рад, что мистер Уингейт остается, – прервал ее мысли Джош.

Мэг подняла взгляд от недочищенной картофелины.

– Наверное, он все-таки не такой плохой, как я сначала подумал, – серьезно добавил мальчик. – Иначе он бы никогда не предложил тебе помощь, правда?

Мэг могла лишь молить небеса, чтобы Джош оказался прав. Не дай ей бог повторить со Стивеном Уингейтом ту ошибку, которую ее мать однажды совершила с Чарльзом Галлоуэем.

Когда Стивен открыл дверь и вошел в хлев, Черная с белыми пятнами корова лениво скосила на него громадный бессмысленный глаз – и равнодушно отвернулась.

Чертово животное демонстрировало то же безразличие, что и хозяйка. Подумать только! Приняв решение остаться, он рассчитывал вызвать восторженную радость Мэган Дрейк. И что же? Судя по реакции, ей вообще плевать, существует ли на свете Стивен Уингейт или нет.

Стивен не мог не удивляться, что откровенное безразличие Мэган настолько его ранило. Жизнь полна сюрпризов – так она, кажется, сказала. И вот один из них. Первый раз в жизни интересы другого человека Стивен поставил выше своих собственных, а его поступок никто не оценил. Ну, не ирония ли судьбы?

Мэган же понятия не имеет, чего ему стоило это решение. Чем он рискует, задерживаясь у нее неизвестно на сколько. Не только будущее и надежда вернуться в Англию поставлены на карту... Он рискуете самой жизнью!

И ради чего? Ради того, чтобы убирать в хлеву навоз.

Стивен вдруг сообразил, что даже не представляет, как это делается. Скотный двор, хлев, животные – для него все это было сплошной загадкой.

А вот для отца – нет. Отец относился к земле с любовью и нежностью, точно к еще одному ребенку. Изо всех уголков Англии приезжали фермеры взглянуть на Уингейт-Холл и поучиться методам ведения хозяйства. Своего старшего сына и наследника отец тоже пытался привлечь к любимому делу, но на Стивена наводило скуку все, что было хоть как-то связано с сельским хозяйством.

Да и сама жизнь в деревне наводила на него скуку. Стивен и думать не хотел о том, чтобы связать судьбу с заботой о поместье. Вот любимая сестричка, малышка Рейчел, та всегда была другой. Она неустанно училась у отца и, в отличие от братьев, очень рано стала его настоящей помощницей.

Стивен поставил ведро под выменем, подтянул низенький треногий табурет и устроился сбоку от коровы.

Вспомнив наставление Мэган, сначала тщательно обмыл вымя.

Все. Откладывать дальше некуда, настал решительный момент. Стивен с опаской разглядывал длинные соски.

Дьявольщина. Знать бы, с какого боку подступиться...

У доярок в Уингейт-Холле руки так и мелькали. Вместо того чтобы любоваться их юными прелестями, лучше бы обращал внимание на работу девушек!

Вот если бы это чертово создание было женщиной... уж тогда бы он точно знал, что делать!

Поразмыслив над этим интересным сравнением, Стивен воспрянул духом. Почему бы, собственно, те самые методы, что он с успехом применял в спальнях прекрасных возлюбленных, не испробовать и в общении с коровой?

Сомкнув пальцы вокруг сосков, Стивен осторожно массировал и сжимал на удивление мягкую, бархатистую плоть. Пока его руки пытались выжать первые капли из сосков, Стивен решил усилить воздействие на упрямое животное и заговорил низким, чувственным голосом... против которого не устояла еще ни одна представительница женского пола – правда, из куда более близкого ему человеческого рода.

К счастью, в данный момент Стивену не приходилось заботиться о смысле речей – корове-то все равно, что именно он говорит, для нее главное – каким тоном.

– Ну же... ты, распроклятая животина, – чуть хриплым, обольстительным голосом приговаривал он, – нам нужно молоко, вот и подавай его сюда, да побыстрее, черт бы тебя побрал.

Корова и не подумала повиноваться.

Время летело, и с каждой прошедшей минутой все неизбежнее становился весьма неутешительный вывод данная представительница женского пола не намерена подчиняться желаниям Стивена.

А значит, ему придется вернуться в хижину с пустыми руками. Мэган поймет, что он в очередной раз солгал, и ее презрительная оценка способностей Стивена получит прекрасное подтверждение.

Ну, нет! Его гордость и так уже достаточно пострадала. Еще одного удара ей не перенести. Неясно, почему, но мнение Мэган Дрейк было невероятно важно для Стивена. И он твердо решил добиться ее уважения.

– Какого дьявола ты себе думаешь, а, мерзкая, упрямая дрянь?! – гневно прорычал он, вновь протягивая руки к вымени.

Корова ответила неожиданно резким взмахом хвоста, с силой хлестнув обидчика по лицу.

Стивен был совершенно ошарашен. До сих пор ни одна представительница женского пола, к какому бы виду или роду она ни принадлежала, не смела поднимать на него... все равно что.

Все, хватит! С уговорами и ласками покончено. Сейчас он покажет чертовой скотине, кто здесь хозяин. Человеческого отношения ей больше не видать.

Решив во что бы то ни стало добиться цели, Стивен схватился за соски и принялся дергать и тискать их с ожесточенным упорством отчаявшегося человека.

Эту яростную атаку корова отразила одним-единственным, но мощным ударом копыта ему в бедро. Стивен слетел с табуретки, кубарем покатился по грязному полу и распластался посреди навоза вперемешку с соломой.

– Ах ты стерва! – взревел он от боли и обиды, хватаясь обеими руками за ушибленное бедро. – Так нечестно! Мошенничаешь, скотина ты эдакая!

В ответ на его гневную тираду в хлеву зазвенел заразительный, глубокий женский смех. В проеме двери, сияя широкой улыбкой, стояла Мэган.

– Хорош помощник, да? – мрачно буркнул Стивен, скорчившись на полу у ее ног. – На черта тебе такой сдался?

В огромных серых глазах плясали смешинки.

– Помощи от тебя, может, и немного. Зато сколько веселья!

Стивен, чувствуя, как запылали от стыда щеки, с трудом подтянул ноги и выпрямился. Мало того, что он на глазах у Мэган кувыркался в навозе... еще неизвестно, как долго она простояла в двери, слушая его дурацкие переговоры с чертовой скотиной.

– Для удобства и безопасности мы чаще всего связываем ноги Бесс. – Мэган продемонстрировала, Как это делается. – Она у нас большая любительница лягаться. – Подхватив перевернутый табурет, Мэган вернула его на место, села рядом с коровой и взяла в ладони длинный, бархатистый сосок. – Начинать нужно от самого верха и как бы проталкивать молоко вниз достаточно сильными, но не резкими движениями, – говорила она, сопровождая свои слова действием.

К величайшему позору Стивена, из-под ее пальцев почти мгновенно забила звонкая белая струя.

Черт бы побрал загадочные, упрямые создания женского пола любых разновидностей!

Но он был безмерно благодарен Мэган за то, что она не стала оскорблять его и без того истерзанную гордость напоминанием о том, как он солгал насчет умения доить коров.

Стивен следил, как пальчики Мэган – такие тоненькие, изящные и вместе с тем такие умелые – скользят по длинному бархатистому соску... а воображение рисовало ему совсем иную часть тела... его тела... которая изнывала от желания ощутить на себе такое же нежное прикосновение этих пальчиков.

Потом он представил себе, как его собственные пальцы ласкают другие, крошечные, розовые соски...

Ему пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы оторвать взгляд от ворота ее платья.

Сказочные волосы Мэган были снова спрятаны под уродливым чепцом.

Стивен с первого взгляда возненавидел этот старушечий головной убор. И с первого момента мечтал о том, чтобы... Он решил, что больше терпеть не будет. Протянул руку – и мгновенно сдернул чепец.

Сверкающие золотисто-каштановые волны были заплетены в косу и уложены вокруг головы. Как только чепец исчез, роскошная коса развернулась и упала на спину.

Мэган от неожиданности и негодования ахнула. И тут же попыталась выхватить головной убор, но Стивен, держа руку с чепцом высоко над головой, чтобы Мэган не достала, свободной рукой приподнял тяжелую косу.

– Ну, скажи – зачем тебе прятать такие прекрасные волосы под этим жутким убором?

Серые глаза Мэган гневно сверкнули, она отпрянула, вырвав косу из его руки.

– Лучше ты скажи – зачем тебе оставаться? Учти – платить нам нечем!

– Мне в качестве награды не деньги нужны... – с ухмылкой заявил Стивен.

Мэган вся напряглась и подозрительно сузила глаза:

– А что же тебе, интересно, нужно в качестве награды?

– Улыбка... флейта по вечерам...

Мэган вздохнула свободнее.

– ... дружеский безобидный поцелуй...

Она вновь окаменела.

– Вот что, мистер Уингейт! Давайте разберемся с этим раз и навсегда. Я ценю ваше предложение задержаться и помочь мне, пока Джош болеет, но запомните – повторения того, что случилось сегодня у ручья, не будет!

– Почему? – Стивен не мог удержаться от соблазна поддразнить Мэган. – Мы оба получим удовольствие, обещаю.

Вне всякого сомнения. Хоть тут-то он был уверен в своих силах.

– Ошибаетесь, мистер Уингейт, – холодно отрезала Мэган. – Я от этого никакого удовольствия не получу.

Черта с два! Стивен едва успел проглотить восклицание.

– Так вы даете слово, что будете вести себя прилично?

– Ох, Мэган, Мэган... – вздохнул Стивен. – Можешь не тревожиться за свою добродетель. Уверяю тебя – со мной она в безопасности. Хочешь верь, хочешь нет, но я все-таки джентльмен. Не в моих правилах обманывать женщину – тем более женщину, которой я обязан жизнью. Я не стану ни силой, ни хитростью добиваться того, чего не хочет леди.

Все верно... только восхитительный поцелуй у ручья невольно открыл Стивену желания Мэган.

Просто она сама еще в них не разобралась.

И как скоро это случится, зависит от Стивена.

Глава 10

После ужина Мэг дала брату травяной настой, который должен был уменьшить боль в поврежденной лодыжке и помочь мальчику заснуть. Потом занялась посудой, а Стивен тем временем взялся чистить мушкет Джоша.

Мэг разбирал смех всякий раз, когда она вспоминала о попытках Стивена улестить Бесс. В хозяйстве он совершенно беспомощен, что правда, то правда, но его рвение умиляло Мэг. Он так старается... и так смешно огорчается, что ничего не выходит...

К тому моменту, когда посуда была вымыта и сложена на место, Джош уже уснул. Мэг сняла с крючка порванную охотничью рубаху брата, взяла корзинку с иголками и нитками и направилась к двери. В такой теплый вечер приятнее работать на дворе.

Устроившись на грубо сколоченной из сосны скамье у двери хижины, Мэг подставила лицо легкому ветерку, что доносил из леса ароматы хвои и свежести. Через несколько секунд к ней присоединился и Стивен. Он захватил с собой из дома треногий табурет и устроился на нем лицом к Мэг.

– Расскажи мне об отце. Каким он был, Мэган?

– Очень веселым, общительным, добрым... его все любили. – Мэг на миг подняла взгляд от шитья. – И очень трудолюбивым. Крошечный участок земли он постепенно расширил и превратил в процветающую плантацию Эшли-Гроув.

– А мать? Я слышал, в молодости она была очень красива.

Мэг кивнула:

– Когда папа сделал ей предложение, она считалась первой красавицей в Тайдуотере. Но из многочисленных поклонников она выбрала папу. – Легко понять, почему мать сделала такой выбор. Ни один из ее ухажеров наверняка не мог сравниться с папой в энергии, напоре и юморе.

Он горько пожалел о том дне, когда мать дала согласие выйти за него замуж.

Всеобщее внимание и восхищение ей были необходимы, как лучи солнца – распускающемуся бутону. Став замужней женщиной, мать, естественно, лишилась привычного круга обожателей, и это стало для нее настоящей трагедией. Всеми способами она пыталась вернуть себе утраченное внимание, пока, наконец, не изобрела для себя смертельную болезнь. Капризная, взбалмошная, она приковала себя к инвалидному креслу только ради того, чтобы заставить семью постоянно заботиться о несчастной калеке.

Папа устал от беспрестанного нытья и жалоб жены, от ее полнейшего равнодушия к младшим детям. Любовь его, такая пылкая, такая искрящаяся в молодости, остыла, превратившись сначала в терпимость, затем в безразличие и, наконец, в презрение. Всю свою неуемную энергию отец обратил на то, чтобы сделать из Эшли-Гроув богатейшую плантацию Виргинии.

– Она была вам хорошей матерью? – негромко спросил Стивен.

Мэг воткнула иголку в плотную кожу рубахи.

– Квентин был. единственным из ее детей, которому мама уделяла хоть какое-то внимание. Но, на мой взгляд, для него же было бы лучше, если б она игнорировала его, так же как нас с Джошем, вместо того чтобы потакать во всем и баловать. Квентин очень рано сообразил, что мамочка исполнит любое его желание.

– По слухам, настоящей хозяйкой Эшли-Гроув считали тебя...

Она снова кивнула:

– Верно. Мне пришлось вести хозяйство с пятнадцати лет. Я рано повзрослела. – И к тому же унаследовала способности отца.

– Я вот чего не понимаю... – Стивен заерзал на неудобном табурете. – Почему отец оставил управление плантацией матери?

– Он этого и не делал. – Мэг застыла с иголкой в руке, подняла голову, устремив невидящий взгляд в сторону леса. – По завещанию папы, Эшли-Гроув отходил ко мне – с условием, что я буду заботиться о матери до конца ее дней и обеспечу будущее братьев.

– Тогда каким же, черт возьми, образом мать обошла условия завещания?!

– После первого удара папа долго болел. Чарльз начал обхаживать маму еще при жизни папы... и на следующий день после похорон она вышла за Галлоуэя замуж.

Мэг судорожно стиснула кулаки, так что ногти вонзились в кожаную рубаху.

– ... Ну, а уже через два дня они вдвоем отправились в суд с просьбой назначить Галлоуэя нашим опекуном.

– Дьявольщина! В качестве твоего опекуна Галлоуэй и получил контроль над Эшли-Гроув, верно?

– Да. – У Мэг перехватило горло. Слезы душили ее, застилали глаза. – И очень быстро все растранжирил. Конечно, я понимала, что происходит, но остановить Галлоуэя была не в силах. Он совершенно вскружил матери голову. Она не желала никого слушать, кроме него.

– О боже! Мне так жаль, Мэган.

– Мне тоже... – Мэг сморгнула слезы. – Знай папочка, что случилось с его любимым детищем, он бы в гробу перевернулся! Эшли-Гроув – и в руках Гирама Флинта! Папа его презирал. Ты себе представить не можешь, что это за отвратительный, жестокий, порочный тип!

– Могу, – с мрачной гримасой отозвался Стивен. Вскочив с табурета, он принялся мерить шагами утоптанную землю перед дверью. – Сколько тебе было лет, когда Галлоуэя назначили вашим опекуном?

– Двадцать три. Если бы я была мужчиной, никому бы и в голову не пришло, что мне необходим опекун. Ноя всего лишь женщина – беспомощная, незамужняя женщина, которой досталось в наследство громадное поместье. Судья заявил, что имущество необходимо оградить от последствий глупых поступков, которые я непременно совершу.

– Не слишком-то он хорошо тебя знал, а?

– О, нет! Он-то как раз прекрасно меня знал! – возмущенно воскликнула Мэг. – Но ведь, по общему мнению, женщина – существо слабоумное, неспособное заниматься мужскими делами. И кому какое дело, что я в течение восьми лет сама вела хозяйство и во всем была правой рукой отца!

– А опротестовать решение судьи ты не могла?

– Пыталась... но в Уильямсбурге суд отказался даже рассматривать мое прошение. Обращаться в Лондон, в высший королевский совет? – Мэг пожала плечами. – Я сильно сомневаюсь, чтобы там отнеслись к ситуации иначе, чем в Уильямсбурге.

Стивен продолжал вышагивать перед ней, заложив руки за спину.

– Нужно было выйти замуж за преподобного Барнаби – хотя бы для того, чтобы не допустить опекунства Галлоуэя.

– Ни за что! Это не причина для замужества. Впрочем, даже такой отчаянный шаг ровным счетом ничего бы не изменил. Судья, назначивший Галлоуэя опекуном, особым пунктом оградил меня и от охотников за состоянием. В том случае, если бы я вышла замуж без согласия Чарльза, контроль над поместьем остался бы у него в руках. Смешно, да? Под тем предлогом, что он стремится защитить Эшли-Гроув от алчных охотников за состоянием, судья вручил бразды правления поместьем в руки самого алчного из них!

Оба надолго умолкли, погруженные в свои мысли. Укрывшийся где-то в ветвях деревьев соловей завел вечернюю песню, и мелодичные трели лесного музыканта были единственными звуками в сгущавшихся сумерках.

– Ты сказала – судья прекрасно тебя знал. Что это значит, Мэган? Кто он такой?

– Натан Бейлис. Решением об опекунстве он просто-напросто отомстил мне.

– За что?

– Когда мне было восемнадцать, Натан Бейлис просил моей руки.

Глаза Стивена угрожающе сузились:

– А ему сколько тогда было?

– Под пятьдесят. Мама очень настаивала, чтобы я приняла предложение, но папе, к счастью, он был так же противен, как и мне. Папа поддержал мой отказ.

– И Бейлис покорно его принял? – Стивен, наконец, замедлил шаг, остановился – и снова присел на табурет.

– Не совсем. – Мэг не могла без содрогания вспоминать тот вечер, когда Бейлис застал ее в одиночестве в отцовской библиотеке. – Он никак не желал смириться с отказом. Пришлось дать отпор... в категоричной форме.

– Влепила пощечину? – ухмыльнулся Стивен.

– Нет. Направила на него папин револьвер и пообещала нажать на курок, если он не оставит меня в покое.

Потрясенный Стивен так и впился в нее недоверчивым взглядом.

– Не веришь? А я тебе говорю – убила бы, если б только шаг сделал.

– Нисколько не сомневаюсь. – Несмотря на торжественность тона, глаза Стивена искрились весельем. – Но уж после этого он тебя точно оставил в покое.

– Ты надо мной смеешься! – с обидой закусила губу Мэган.

– Рукоплещу, Мэган! – Улыбка Стивена затронула, казалось, самые тайные струнки в ее душе, и они зазвучали аккомпанементом к соловьиным трелям. – Жаль только, что ты не исполнила угрозу и не застрелила мерзавца. Мир от этого только выиграл бы.

Чуть позже, уже в постели, Стивен размышлял над тем, не довериться ли ему Мэган и не рассказать ли ей правду о себе и Флинте. Уж кому, как не Мэган, в конце концов, знать, что это за гнусный тип.

Прикинув и так и эдак, Стивен все же решил промолчать. Вряд ли Мэган поверит в невероятную историю о том, как невинного человека намеренно объявили убийцей и насильником. Да ни за что не поверит! И тогда даже те крохотные ростки симпатии, которые только-только начали пробиваться в их отношениях, наверняка погибнут. А рисковать доверием Мэган он никак не мог.

Если раньше Стивен лишь подозревал нечистоплотность сделки Флинта, в результате которой Эшли Гроув оказался в его руках, то теперь, после рассказа Мэган, подозрения переросли в уверенность. Теперь Стивен нисколько не сомневался, что Флинт использовал Бейлиса и Галлоуэя в качестве орудия для достижения своей подлой цели. Вот только как это доказать? Стивен вспомнил о пачке писем и документов, перевязанной сиреневой ленточкой, – той самой пачке, которую он случайно заметил среди вещей Галлоуэя. Может, в этих документах найдутся необходимые доказательства?

Его внимание привлек шорох в правом углу хижины. Стивен вздохнул. Вот оно. Пришло время его вечерних мучений.

Повернув на подушке голову, он устремил взгляд в сторону кровати Мэган. Кровати, полностью скрытой от чьих-либо глаз задернутыми плотными шторами.

Я придумала, а Вильгельм сделал.

Будь он проклят, этот всесильный Вильгельм. Занимался бы своими делами и не совал нос в чужие!

Если шторы и скрывали Мэган от взгляда Стивена, то со звуками, раздававшимися всякий раз, когда Мэган переодевалась, тонкие импровизированные стены ничего поделать не могли.

Прислушиваясь к соблазнительному шороху одежды, Стивен мысленно представлял себе то, что видел бы наяву, не будь этой злосчастной преграды... И с каждым мгновением все сильнее распалялся.

Вот она снимает чулки... сначала с одной стройной ножки, потом с другой. Затем платье... открывая формы, о которых ее уродливый балахон позволял только догадываться. Наконец, исчезает нижняя сорочка, и на Мэган... ничего нет.

Воображение рисовало Стивену, как она распускает косу... как роскошные волосы цвета меда накрывают спину до самой талии... ложатся на плечи и грудь... и сквозь янтарные струи проглядывают перламутрово-розовые бутоны...

Жар в паху становился нестерпимым. Стиснув зубы, Стивен неловко заерзал на кровати. Вот черт, так и с ума сойти недолго! Нужно подумать о чем-нибудь другом...

Он пытался. Изо всех сил.

Ни черта не вышло.

Скрип кровати подсказал, что Мэган, наконец, улеглась. Стивен зажмурился от желания сейчас же, сию же секунду оказаться в постели вместе с ней.

Да что в ней такого особенного, в этой девушке? Почему рядом с ней все его самообладание летит к черту и он превращается в огромный трепещущий! факел страсти?!

На следующее утро, не дожидаясь завтрака, Стивен взял топор и заявил, что пойдет колоть дрова.

Мэган в ответ лишь недоверчиво покачала головой.

Дьявольщина, что же он, по ее мнению, вообще ни на что не годится?! Уж дрова-то нарубить любой мужчина в состоянии!

– Мы отвели для этого специальное место во дворе. Пойдем, покажу. – Мэган направилась во двор, к поленнице. Вернее, к тому, что от поленницы осталось – сейчас здесь валялись лишь щепки да несколько веток, годившихся только на растопку.

Ствол некогда могучего раздвоенного дерева – теперь уже иссохшего, с треснувшей от солнца и дождя корой – лежал рядом на земле. А в полушаге от него Стивен обнаружил аккуратные длинные чурбаки распиленного вяза. По-видимому, их-то и предполагал колоть на дрова Джош. Один из чурбаков был уже втиснут в вилку поваленного ствола.

– Видишь, как удобно? Это чтобы закрепить чурбак и не беспокоиться, что он отскочит из-под топора – объяснила Мэган. – Вильгельм придумал. Без его приспособления уж и не знаю, как бы Джош справлялся.

При упоминании об этом мастере на все руки Стивен передернулся. Чертов недоумок! Мэган им без конца восхищается... а его, Стивена, ни во что не ставит.

– Позову, когда завтрак будет готов, – уже на обратном пути к хижине бросила Мэган. – Захвати с собой несколько поленьев.

Стивен надеялся реабилитировать себя за вчерашний полнейший провал с дойкой Бесс. Мэган наверняка считает его беспомощным идиотом... Ну, так она еще увидит, на что способен Стивен Уингейт!

К завтраку месячный запас дров будет заготовлен.

Разумеется, Стивену еще ни разу в жизни не приходилось этим заниматься. И что из того? Подумаешь, велика важность! Что тут сложного – топором махать любой дурак сумеет.

Вот сейчас разделается с дровами, возьмет мушкет – ив лес. Подстрелит какую-нибудь живность к ужину...

Стивен поднял топор над головой и с размаху опустил на зажатый в вилке ствола чурбак, в полной уверенности, что тот сразу же расколется пополам. Не тут-то было... Лезвие наполовину вошло в древесину... и весь результат.

Он попытался вытащить топор из чурбака. Дернул раз... другой. Топор застрял намертво. Извергая потоки ругательств, Стивен что было сил дергал за топорище, но проклятый чурбак точно тисками зажимал лезвие.

Неудивительно, что Джош терпеть не может это занятие. А он-то еще считал парня лентяем! Раздражение Стивена сменилось искренним сочувствием. Потратив массу сил, он, наконец, высвободил топор... И размахнулся снова. С тем же результатом.

Ох, господи! Да можно ли было винить Мэган в неблагодарности! Не оценила, мол, его великодушно предложенной помощи. А ценить-то, собственно, и нечего. Мэган наверняка сразу догадалась, какой из него помощник. Стивен был расстроен и зол на себя и на весь белый свет.

Да, он говорит на четырех языках и способен вести научные споры с самыми знающими членами Королевского общества, он наизусть декламирует сонеты Шекспира... и при этом абсолютно беспомощен, когда дело касается простейших умений. Даже чертов чурбак расколоть – и то не в силах!

Помочь? Мне? Да ты же и побриться-то сам не в состоянии!

Будь эти слова выжжены на теле Стивена каленым железом, и то они не могли бы причинить ему большую боль. Точно выложенная пылающими головешками, эта презрительная фраза горела в его сознании.

Пылающими головешками... Хорошее сравнение. Ничего иного в доме Дрейков, похоже, в ближайшее время пылать не будет.

Гордость Стивена взбунтовалась при мысли о том, что ему придется – в который раз! – вернуться в дом с пустыми руками – и снова признаться Мэган в своей постыдной беспомощности.

Он вдруг вспомнил аккуратную стопку узких поленьев, сложенную в углу хлева. Наверняка они были приготовлены с другой целью, но, ведь если взять парочку для очага, никто и не заметит?

Стивен опрометью кинулся в хлев, схватил две верхние жерди, быстренько разрубил напополам – хоть на это его умений хватило! – и понес охапку к отведенному для поленницы месту.

Он успел как раз вовремя. Выглянув из хижины, Мэган позвала завтракать.

Когда он вошел в дом, Джош уже сидел за столом, а Мэган расставляла миски с заварным пудингом. Занятая своим делом, она и не взглянула на Стивена.

– Будь так добр, подбрось одно в очаг. Нужно согреть воды для стирки, – мимоходом попросила она.

Стивен просьбу исполнил, пристроив полено так, чтобы оно побыстрей разгорелось. Затем опустил три оставшихся половинки у стены рядом с очагом и пошел мыть руки.

В тот миг, когда он снял с крючка полотенце и, вытирая руки, повернулся лицом к очагу, в хижине раздался настоящий взрыв, и сноп искр, вырвавшись из очага, разлетелся по комнате.

Джош подскочил со стула и тут же с гримасой рухнул обратно. Вывихнутая лодыжка отомстила за резкое движение пронзительной болью.

– Ты что сделал?! – взвизгнула Мэган. Стивен понятия не имел, что он такого сделал. А искры тем временем продолжали с треском разлетаться во все стороны, словно кто-то специально устроил фейерверк в честь праздника.

Мэган схватила кочергу и, не обращая внимания на прожигавшие одежду искры, смахнула верхнее полено на край очага.

После чего сорвала с себя фартук, в мгновение ока сложила, сунула в чайник с водой, который всегда висел на крючке над очагом, и накрыла злосчастный кусок древесины мокрой тканью.

Полено зашипело. Сноп искр погас, а из-под фартука поднялось облако сизого дыма. Хижина наполнилась едким запахом горелой ткани. Через несколько секунд, когда Мэган подняла прожженный фартук, последние язычки пламени исчезли с поверхности дерева.

– Ты что? Вздумал спалить дом? – в ярости обернулась к Стивену Мэган.

– Но что я сделал?! – растерянно пробормотал он.

– Что сделал – что сделал! Орех сунул в огонь – вот что! Орех!

– Ничего не понимаю... – Он и впрямь чувствовал себя полным идиотом.

– Ореховую древесину в очаге использовать нельзя, – точно несмышленому ребенку, объяснил Джош. – Когда орех горит, от него много искр.

Подумать только! Подросток... можно сказать, несмышленыш – и смеет разговаривать с ним тоном такого превосходства! Стивен скрипнул зубами.

– Где ты его взял, скажи на милость? – возмущенно воскликнула Мэган.

– В хлеву...

Мэган окончательно вышла из себя:

– Так ты, значит, взял колья, которые мы заготовили для забора?! – Она даже задохнулась от возмущения. – Зачем?! Почему? Потому что их колоть уже не надо было? Да ты лентяй похуже Квентина!

Боже, этот горящий презрением взгляд! Уж лучше плеть Гирама Флинта, чем откровенное отвращение Мэган!

– Прости, Мэган... Я же не знал... Судя по ее ответному взгляду, о прощении не могло быть и речи. Впрочем, Стивен не стал бы ее винить за это.

В полном замешательстве он оглянулся на дверь, где всегда стоял мушкет Джоша. Слава богу, хоть с оружием он обращаться умеет. Стивен всегда считался метким стрелком, и на охоте мало кто мог с ним соперничать. Вот он, последний шанс. Последняя возможность как-то подняться в глазах Мэган...

Стивен подхватил мушкет и решительным шагом направился в сторону леса, намереваясь в скором времени вернуться.

Спустя добрый час, не встретив на своем пути ни единой стоящей цели, он вновь был вынужден признать, что оказался чересчур самонадеянным в оценке своих возможностей.

Да, меткости ему не занимать. Но даже самому меткому стрелку не принести добычи из леса, если ему не в кого выстрелить. Стивену до сих пор и в голову не приходило, насколько его охотничьи успехи в йоркширских лесах зависели от гончих, натасканных на зверя или птицу.

Учитывая всю его вчерашнюю и сегодняшнюю помощь, Мэган бы ровным счетом ничего не потеряла, если б он ушел на рассвете, как и собирался.

Блестящее классическое образование, полученное в Итоне и Оксфорде, – что оно значит здесь, в глуши, где от человека требуются чисто практические знания и умение выжить в суровых условиях дикой природы?

Последние двадцать четыре часа принесли ему больше унижений, чем все предыдущие годы жизни. Стивен всегда считал, что превосходство над людьми обеспечено ему по праву рождения. Громкого титула, считал он, уже достаточно, чтобы смотреть на окружающих сверху вниз. Прошедшие сутки доказали, как он был не прав.

И при этом ему отчаянно хотелось добиться уважения Мэган, показать, что он вовсе не тот белоручка, каким наверняка ей представлялся. Но до сих пор он преуспел в совершенно противоположном – демонстрации своей полнейшей беспомощности и несостоятельности.

Вывод напрашивался сам собой: чтобы стать Мэган настоящим помощником, ему нужно получить хотя бы минимальное представление о том, как справляться с ежедневными обязанностями на ферме. А научить этому может только один человек. Вильгельм.

По гордости Стивена был нанесен сокрушительный удар. Придется обращаться к тому самому человеку, которого он посчитал недоумком, о чем не замедлил высокомерно сообщить Мэган! Но иного выхода не было. Стивен твердо решил доказать Мэган Дрейк, что присутствие незваного гостя не ляжет на ее плечи лишним грузом.

Поразительно, но мнение этой девушки стало для него важнее собственной гордости. Поэтому, затолкав поглубже самолюбие, Стивен направился по тропинке к ферме Вильгельма, оглядываясь и озираясь на каждом шагу.

В такой удачливый день, как сегодня, думал он, можно запросто нарваться по дороге на двуногих ищеек Флинта.

Глава 11

Мэг закончила стирку и, развешивая белье на веревке, протянутой между двумя березами неподалеку от хижины, ненароком взглянула на тропинку, что вела, изгибаясь, вдоль восточного берега ручья.

Она, собственно, не рассчитывала кого-либо там увидеть, поскольку тропинка, лежащая в стороне от большой дороги, обычно была пустынна. Но сегодня зоркий взгляд Мэган различил среди листвы высокого мужчину в охотничьем наряде, решительным шагом направлявшегося по дорожке в лес.

В гордой посадке головы, в стремительной походке мужчины было что-то до боли знакомое... Уже через миг Мэган сообразила, кто это.

Стивен Уингейт!

Уходит!

Все-таки уходит. Мэг обомлела. Горечь предательства и горечь потери обрушились на нее лавиной, нестерпимой болью обожгли сердце.

Кому она поверила?! Человеку, который лгал ей от начала до конца. Бродяге со следами кандалов на руках и ногах. Преступнику!

Даже поблагодарить не соизволил... Вот так, без единого слова на прощание, взял и сбежал. Наверняка держит путь на север. В Нью-Йорк, к брату. Если только у него есть брат, у этого лжеца.

Да он не просто лжец! Он еще и вор! Забрал с собой лучшее ружье Джоша!

А ведь божился, что даже и в мыслях не помышляет обокрасть людей, которые спасли ему жизнь.

Поделом ей за то, что доверилась мужчине. Сколько ни учила ее жизнь, уроки не пошли впрок.

Но Стивен Уингейт доказал, чего стоят все мужские обещания!

Мэг готова была кинуться следом и потребовать вернуть мушкет... но поняла, что лишь зря потратит время. Негодяй успел уйти слишком далеко, и у нее не было ни малейшей надежды его догнать.

Ферма Вильгельма поразила Стивена царившим там идеальным, чисто немецким порядком. Гигант-хозяин как раз занимался одним из тех дел, поучиться которым и пришел Стивен. Вильгельм рубил дрова, используя для удобства такой же раздвоенный ствол, как и тот, что утром продемонстрировала Мэган. Высокая аккуратная поленница за спиной гиганта вызвала уважение Стивена, вполне понятное после его сегодняшнего утреннего фиаско.

– Сачем приходить? – пробасил Вильгельм, окинув гостя долгим взглядом.

– Хочу попросить вас об услуге. Научите рубить дрова.

Судя по изумлению, написанному на лице гиганта, можно было подумать, что Стивен признался в неумении дышать, а не дрова рубить.

– Научите? – чувствуя себя полным невеждой, повторил Стивен.

Вильгельм поразмыслил с полминуты:

– Сачем нужно?

«Да тебе-то какая разница?» – со злостью подумал Стивен. Но он был не в том положении, чтобы тешить собственную гордость. Пришлось скрепя сердце рассказать о вывихнутой лодыжке Джоша и о том, как он сам решил остаться и помогать Мэган, пока Джош не поправится.

– Ей нушна помощь не на неделя, – провозгласил Вильгельм. – Нушно помочь с урошай.

– Но это же еще через месяц! – ужаснулся Стивен. Исключено! И речи не может быть! Даже задерживаясь на несколько дней, он искушает судьбу.

Теперь уже очевидно, что собаки потеряли след Стивена, но остается ведь еще этот ублюдок, Сайлас Рейф... и ему подобные. Рейф сделал поимку беглых рабов единственным источником доходов. Он неплохо зарабатывал, получая вознаграждения, обещанные хозяевами за возвращение беглецов. И в этом деле, по слухам, Рейф не знал себе равных. Он постоянно хвалился, что ни одному беглому рабу еще не удалось провести самого Сайласа Рейфа!

Стивен мог только возносить молитвы небесам, в надежде, что он станет первым.

– Даше если мальчик помогать, урошай для фрейлейн Дрейк – очень тяшело. Фы остафаться, я пока-сыфать, как фее делать.

– Старший брат, Квентин, обещал вернуться, помочь с уборкой урожая.

– И фы ферить, что корофа летать! – презрительно фыркнул гигант. – Нет. Фы обещать остаться, тогда я много учить.

Стивен не собирался давать обещания, исполнить которые, скорее всего, было не в его силах.

– Останусь, насколько смогу. Договорились? Поймите, Вильгельм, на большее я все равно не соглашусь.

В наступившем молчании взгляды собеседников скрестились.

Первым заговорил Стивен.

– Ну, сами подумайте, – негромко произнес он, – лучше ведь будет, если я ей хоть чем-то помогу, правда?

Как следует подумав, Вильгельм, наконец, кивнул:

– Фы смотреть, как я делать. – Он занес топор над головой и с силой опустил прямо в центр чурбака, зажатого вилкой поваленного дерева. Чурбак послушно распался на половинки.

– Но почему у меня-то ничего не вышло? – негодующе воскликнул Стивен. – Топор застрял в дереве – и все!

– Фы что рубить?

– Вяз!

– Это мягкое дерефо, – кивнул Вильгельм. – Сейчас покасыфать. – Он выбрал кругляш вяза, укрепил поплотнее. – Поэтому нушно рубить по краям.

Пять раз взлетел и опустился топор в громадных руках, отколов от чурбана пять ровненьких поленьев.

Оставшуюся сердцевину Вильгельм с легкостью разрубил пополам.

Затем он пристроил еще один кругляш вяза в вилку поваленного ствола и вручил топор Стивену:

– Фы пробофать.

Стивен, разумеется, не смог повторить уверенный ритм движений Вильгельма, но чурбак в конце концов поддался его усилиям.

– Какого вы мнения о Чарльзе Галлоуэе? – поинтересовался перед очередным взмахом топора Стивен.

Флегматичный гигант презрительно повел бровью:

– Для фрейлейн Дрейк лучше, что Галлоуэй убифать.

– А с кем он подрался?

– Галлоуэй играть ф карты ф таферна с дфа неснакомца. Галлоуэй сильно напиться.

– А кто начал драку? Сам Галлоуэй?

– Nein. Неснакомцы. Я думать, они сатем приходить.

Стивен опустил топор.

– То есть... по-вашему, они появились здесь специально, чтобы убить Галлоуэя?

Вильгельм пожал могучими плечами:

– Как снать. Только их сдесь раньше никто не видеть. И они срасу спрашифать герр Галлоуэй.

Вильгельм подтвердил самые мрачные предположения Стивена, и тревога за Мэган в его душе вспыхнула с новой силой.

– Но если гибель Галлоуэя не случайна, если эти Двое неизвестных знали, кого им нужно убить... вы не Думаете, что Мэган тоже может быть в опасности?

– Их с тех пор не видеть... но... – Вильгельм вновь пожал плечами.

На ферму Дрейков Стивен возвращался с чувством выполненного долга и весьма довольный собой. Oн многому научился за день. Вильгельм даже показал ему – оказывается, он и Джоша учил этой премудрости, – как имитировать голоса птиц и животных чтобы охота была удачной.

Стивена преследовало ощущение собственного идиотизма, когда он, шагая по лесу, то и дело кулдыкал на манер дикой индейки, но зато тушка убитой птицы стала наградой за подобное, как казалось ему вначале, дурацкое занятие.

Познания Вильгельма и впрямь были достойный изумления. Да, он за всю жизнь не прочитал и строчка и выглядел... не слишком далеким, мягко говоря, но во всем, что касалось умения выживать среди дикой природы, ему не было равных. А уж Стивена он запросто заткнул бы за пояс.

Теперь, ближе познакомившись с Вильгельмом, Стивен со стыдом вспоминал, как высокомерно обозвал соседа Мэган недоумком только потому, что тот не умел читать. Вот отец Стивена подобной ошибки никогда бы не совершил. И Рейчел тоже.

Перед самым уходом гостя флегматичный гигант махнул рукой в сторону дороги:

– Таферна черес полмили. Фы хотеть туда ходить?

Стивен недоуменно нахмурился:

– Зачем? Мне же в другую сторону.

– Там фсе читать про беглых рабов. – Вильгельм устремил взгляд на поле с ровными рядами маиса. – Награда быфать очень большая.

– О чем это вы, Вильгельм?

Вильгельм упорно не сводил глаз с посевов маиса.

– Быфать, листок про награда пропадать.

Мэган была абсолютно права. Тупоумным Вильгельма никак нельзя было назвать.

Стивен, решив не пренебрегать замаскированным советом, направился сначала к таверне и перечитал все объявления о награде за поимку беглых рабов. Листков было не так уж мало, с полдюжины, но описания Стивена среди них не было.

Пока не было.

Кроме того, Стивен разузнал, что почту забирают именно из таверны. Туда же и привозят. На вопрос, можно ли отправить письмо в Нью-Йорк, он получил утвердительный ответ. Только идти письмо будет, как сказали Стивену в таверне, недели три-четыре, не меньше. Отправка почты на север предполагалась завтра, а заплатить – раз у самого Стивена денег нет – может и адресат.

Если у Мэган найдутся бумага и чернила, думал на обратном пути Стивен, то можно вечером написать брату письмо. Рассказать обо всех своих злоключениях и попросить приехать как можно скорее. Может, хоть таким образом удастся ускользнуть из лап Флинта. Ведь брат – это единственный свидетель, способный подтвердить личность Стивена.

Удачная мысль – послать письмо Джорджу... Не забыть бы только поподробнее объяснить, как сюда добраться. Ну, это не проблема. Вильгельм очень четко описал дорогу до Нью-Йорка. Сам Стивен двинется навстречу брату, а Джорджа попросит справляться о нем на всем пути в Виргинию. Ну, а если ищейки Флинта все-таки выйдут на след беглеца, то Джордж от Мэган узнает, где его искать.

Подойдя к хижине Дрейков, Стивен увидел длинный ряд почти просохшего на веревке белья. Среди прочих вещей ему в глаза бросился тот самый фартук, которым Мэган тушила утром злосчастное полено. Даже золотые руки Мэган вряд ли сумели бы зашить громадные прожженные на ткани дырки.

Фартук напомнил Стивену об утреннем происшествии и о том, как разозлилась Мэган.

А потому через порог хижины он ступал с опаской. Что, если Мэган просто-напросто вышвырнет его вон? К вящему удивлению Стивена, при виде его Мэган сначала застыла как вкопанная. А потом расцвела счастливой улыбкой.

Такой встречи Стивен ожидал меньше всего. Перебрав возможные причины столь нежданного гостеприимства, он остановился на самой очевидной. Наверняка сердце Мэган смягчила добытая им индейка.

– Вот, принес на ужин, – непонятно зачем сообщил он, протягивая тушку хозяйке.

Мэган тушку взяла, но продолжала завороженно разглядывать Стивена, точно перед ней стоял не человек, а привидение. Сияющий взгляд громадных серых глаз пронизывал его насквозь и вызывал уже знакомое мучительное напряжение в паху. Стивен поспешно отвернулся и выскочил за дверь, чтобы, не дай бог, не опозорить ни себя, ни Мэган.

Во дворе он тут же направился к поленнице. Учеба учебой, но пора применить полученные знания на практике.

Он получил огромное удовольствие – с немалой примесью злорадства, – разделываясь с тем самым норовистым вязом, из-за которого так низко пал в глазах Мэган и Джоша. Жаль, герцог Уэстли не видит, думал Стивен, яростно орудуя топором. Все учить пытался! Его, Арлингтона! А сам-то наверняка понятия не имеет, с какой стороны к топору подступиться.

Но в своей оценке герцог, как ни обидно, был абсолютно прав. Кроме Уэстли, со Стивеном никто не смел разговаривать в таком презрительном тоне. Даже отец ни разу не решился на подобную откровенность. Но во взгляде отца Стивен не раз замечал укоризну. Уэстли, известный своей зачастую шокирующей прямотой, всего лишь облек в слова все те чувства, которые отец испытывал к старшему сыну.

Теперь Стивен вынужден был признать хотя бы в душе, что заслужил нелицеприятную оценку отца и герцога.

А ведь раньше отец казался ему старомодным, лишенным блеска провинциалом. Неправда. Он был человеком большой души, очень добрым, любящим.

Лондонские приятели Стивена во всеуслышание осмеивали любовь, утверждая, что это всего лишь изобретенная обществом, более пристойная словесная замена похоти. Подумать только – похоти! И Стивен не просто поддакивал циничным высказываниям друзей. В то время он был с ними полностью согласен. А ведь у него перед глазами был пример родителей. Пример искренней, пронесенной через всю жизнь любви мужчины и женщины...

С горьким чувством Стивен вспоминал, как его столичные приятели зубоскалили по поводу провинциальной – говоря их словами – верности его отца одной-единственной женщине, матери Стивена. Только глупец, твердили они, станет хранить верность одной, когда на свете столько красавиц!

Вот вы-то и есть настоящие глупцы! Стивен невольно кивнул, представляя, что произносит эти слова в кругу своих прежних приятелей – отпрысков английской знати.

Еще один кругляш вяза превратился под все более точными ударами топора в поленья.

Отец... Как же он заботился о семье, о своих крестьянах, о земле... Быть похожим на отца – об это» можно только мечтать! А он, глупец, только сейчас понял это, когда, быть может, уже слишком поздно! Так много времени растрачено впустую!

Стивен вернулся мыслями к разговору с Вильгельмом. Рассказ об обстоятельствах гибели Чарльза Галлоуэя не переставал его терзать. Если гибель отчима Мэган была не случайной – а Стивен подозревал, что так оно и было, – то Мэган наверняка грозит большая опасность. Очень может быть, что здесь замешан Гирам Флинт...

Укладывая поленья крест-накрест, как научил Вильгельм, Стивен вдруг услышал сзади шаги. Мэган подошла и остановилась у него за спиной.

– Я думала, ты сбежал, – без предисловий сказала она, как только Стивен обернулся.

Он даже опешил от такого неожиданного заявления:

– Но почему? Только из-за того, что меня слишком долго не было?

– Я увидела, как ты направился по дороге на север. И решила, что ты... передумал оставаться.

В громадных серых глазах как в зеркале отразилась пережитая ею в тот миг обида. Мысль о Квентине молнией промелькнула в памяти Стивена. Квентин ведь ушел вот так, молча, не найдя в себе мужества взглянуть в глаза сестре и брату...

Боль Мэган странным образом становилась и болью Стивена. Как же ему хотелось привлечь ее к себе, утешить, развеять все страхи в своих объятиях. Не посмел. Лишь с нежностью прикоснулся к ее щеке:

– Я ни за что не исчезну вот так, молча, Мэган... Не попрощавшись.

Встретив ее горестный взгляд, в котором отразилась ее внутренняя борьба, словно Мэган всей душой стремилась, но никак не могла ему поверить, он тихо, но убежденно произнес:

– Клянусь, Мэган. Никогда!

Стивен тотчас пожалел об этих словах, едва они слетели с его губ. Как можно клясться в том, что от тебя не зависит? А если он не сможет сдержать обещание? Если ищейки Флинта схватят его, то ни о каких трогательных прощаниях и речи не будет.

– Спасибо... – Голос Мэган дрогнул, она опустила глаза, полные невыплаканных слез.

Стивен уже сейчас мечтал лишь об одном – вновь увидеть ее улыбку.

– После моего утреннего фиаско, – поддразнил он, – ты наверняка была вне себя от счастья, что наконец-то избавилась от лишней обузы!

– Была бы, – парировала Мэган, – если б ты не захватил в придачу наш мушкет!

– Ах, во-он оно что! Тебя не мой уход расстроил... – Стивен ухмыльнулся, но в шутливом тоне проскользнула едва заметная грустная нотка, – а перспектива лишиться мушкета! Мэган промолчала.

– Впрочем, я и винить-то тебя не могу, – добавил он, не дождавшись возражений. – После-погрома, который я сегодня учинил...

– А куда ты шел по той тропинке? – Мэган кивнула в сторону леса.

– К Вильгельму. Поучиться кое-чему... крайне для нас всех необходимому.

Мэган в молчаливом изумлении уставилась на него.

– Ты оказалась права, Мэган, – хмыкнув, признался Стивен. – Вильгельм на самом деле весьма сведущий человек, просто его образование иного рода, Ну вот и все. Не стану отрицать, что, возможно, подобное образование куда полезнее моего.

– Во всяком случае, здесь! – наконец улыбнулась Мэган, и в глазах ее мелькнуло нечто, похожее на восхищение.

– А знаешь, ведь мой отец был замечательным хозяином, его поместье было лучшим на многие сотни миль в округе. Я мог бы многому от него научиться, если б только дал себе труд.

Но земля его никогда не интересовала. Он с легкостью выбрал другой путь. Сначала Итон, затем Оксфорд, где титулованные друзья поднимали на смех крестьянские заботы и гримасничали, зажимая носы, словно от одних только разговоров светская гостиная заполнялась неприятным запахом.

Все помыслы и стремления Стивена в то время занимали развлечения, светские раунды и лондонские сезоны.

– Господи, как же, должно быть, отец расстраивался, глядя на меня! – удрученно простонал он.

Воткнув топор в один из деревянных кругляшей, Стивен вскинул голову. Устремил невидящий взгляд на густую зелень могучих елей, что окаймляли двор.

– Представить страшно, что должен был испытывать отец, – со вздохом пробормотал он. – Боже, какой стыд... Отец ведь, когда тяжело заболел, просил меня вернуться и заняться хозяйством в Уингейт-Холле. Я же... наотрез отказался. Решил, что с его стороны это не более чем хитроумный ход, чтобы оторвать меня от беззаботной лондонской жизни. Отец всегда отличался прекрасным здоровьем. Я и представить себе не мог, что его вдруг что-то может сломить.

– Но это все-таки случилось? – Мэган легко коснулась плеча Стивена.

Он кивнул, по-прежнему не отрывая глаз от вечнозеленых гигантов.

– Я был просто слеп. Не понял, что отец не стал бы мне лгать. Он был человеком кристальной чистоты и честности. Болезнь оказалась смертельной.

А старший сын, вместо того чтобы провести последние дни и часы у постели умирающего отца, кружился в водовороте бесконечных развлечений. Презрение к собственному бездумному, жестокому эгоизму адовым огнем жгло сердце Стивена.

В тот год – последний год жизни отца – Рейчел взяла на себя управление поместьем. Она прекрасно справлялась. Стивен гордился сестричкой, ее необычайным умом и талантом.

Мэган Дрейк очень похожа на его Рейчел. Обеих отличает удивительная доброта. И трудолюбие. Лучше поздно, чем никогда... Хорошо, хоть теперь он научился ценить эти качества больше, чем внешность!

Оторвав, наконец, глаза от леса, Стивен заглянул в лицо Мэган. Непослушная прядка выскользнула из-под чепца, обласкала янтарным блеском щеку. Стивен осторожно вернул локон на место. Пухлая нижняя губка Мэган дрогнула от его прикосновения. Не удержавшись, он быстрым движением наклонил голову и провел губами от одного краешка манящего рта к другому.

Мэган отскочила назад:

– Ты обещал!

– Я обещал не посягать на твою добродетель. Но уж один-два безобидных поцелуя ты мне можешь позволить?!

– Не уверена, что они такие уж безобидные, твои поцелуи!

Это признание согрело ему сердце. Стивен рискнул задать вопрос, от которого всего лишь несколько минут назад его удержала гордость:

– А если б я сегодня ушел... ты пожалела бы только о мушкете? Обо мне бы скучать не стала?

Мэган отвела взгляд.

– Скучала бы, – с тоскливым вздохом прошептала она.

– И я о тебе...

Он ни за что не признается Мэган, как сильно тосковал бы по ней.

Когда Стивен, уже поздним вечером, спросил у Мэган, нет ли у нее ручки, чернил и бумаги, она удивленно заморгала:

– Ручка и чернила точно есть. А у Чарльза, кажется, где-то была бумага.

Покопавшись в ящике с вещами покойного отчима, Мэган нашла-таки чистый лист бумаги под пачкой документов, перевязанных сиреневой ленточкой.

– Кому ты собираешься писать, если не секрет? – поинтересовалась она, вручая Стивену все необходимое.

– Джорджу, в Нью-Йорк. В вашей таверне мне сказали, что как раз завтра уходит почта на север.

Стивен написал письмо, запечатал – Мэган дала ему немного воска – и положил на край кухонного стола.

– Утром отнесу в таверну, – сказал он. Мимоходом взглянув на письмо, Мэган обнаружила, что оно адресовано в Нью-Йорк, капитану Джорджу Уингейту. Сердце ее запело. Так, значит, у Стивена все-таки есть брат по имени Джордж, который служит в Нью-Йорке!

Но затем ее вновь начали одолевать сомнения. Вполне возможно, что этот Джордж Уингейт – вовсе и не брат... а Стивен просто-напросто воспользовался фамилией знакомого капитана британской армии... Вся радость Мэган вмиг улетучилась.

Когда дело касалось Стивена, Мэган напоминала себе утлое суденышко в бурном океане. Эмоции то возносили ее в заоблачные выси надежд и головокружительного счастья, то столь же стремительно обрушивали в непроницаемо-черные глубины отчаяния.

Из-за этого человека она постоянно терзается сомнениями.

А все потому, что уж слишком фантастично звучит его история.

И все же... Все же... Чем ближе она его узнает, тем больше склонна верить в его искренность.

Мэган пришла в голову неожиданная мысль. Она не верит Стивену не только потому, что рассказанная им история о джентльмене, которого насильно завербовали на военный корабль, а потом еще и спутали с опасным преступником, кажется ей довольно подозрительной. Есть и другая причина, не менее, а возможно, и более серьезная. И кроется она в самой Мэган. Ей так трудно довериться мужчине... Слишком многие из тех, кто встречался на ее пути, не только не заслуживали доверия, но делали все, чтобы использовать ее в своих целях.

И уж тем более трудно поверить человеку со следами кандалов на руках и ногах и спиной, исполосованной плетью. Разве может ни в чем не повинный, достойный человек оказаться на каторге, среди преступников?

Но разве может опасный преступник поступать так, как поступил Стивен? Уж кто-кто, а Мэган знала, что больше всего на свете Стивен мечтал выбраться отсюда и вернуться на родину. Но, несмотря ни на что, он не бросил ее с больным Джошем на руках! Ради нее и мальчика он поставил на карту собственную безопасность и даже свободу.

А если его поймают... о, господи! Благородный поступок может слишком дорого обойтись Стивену.

Но присутствие Стивена может обойтись самой Мэган еще дороже.

Глава 12

Стивен подоил корову, отставил низенький треногий табурет к стене хлева и поднял ведро, с гордостью любуясь результатом своего труда. Молоко едва не переливалось через край; белые пузыри то появлялись на поверхности, то лопались беззвучно, чтобы через миг возникнуть снова. Стивен по праву гордился своими успехами. За те девять дней, что прошли с его первой позорной попытки наладить отношения с Бесс, он стал чертовски искусен в этом деле.

Благодаря урокам Вильгельма Стивен постепенно обретал и другие, не менее важные для жизни в этих суровых краях навыки – от плотницких работ до умения выделывать кожи.

А вчера, например, он помог спасти свалившуюся в глубокий овраг корову. Стивен как раз был на ферме у Вильгельма, когда туда прибежал хозяин несчастного животного, умоляя о помощи. Вильгельм бросил свою работу, и Стивен тоже решил не отставать. И хорошо сделал, потому что без лишней пары мужских рук соседи не обошлись бы.

– Мы фсегда помогать один другому, – заметил позже Вильгельм, – потому что никто не снать, когда ему тоше нушна помощь!

С ведром в руке Стивен вышел из амбара на сверкающий от утренней росы двор. Мэган тоже возвращалась в хижину с корзинкой, где лежали несколько свежих яиц.

Шагая следом за ней Стивен думал о том, что эта девушка с каждым днем поражает его все больше и больше. Сколько же она всего делает.

Работает не покладая рук.

Но и этих нечеловеческих усилий явно не хватает. Вильгельм был прав, говоря, что даже с помощью Джоша Мэган урожай не соберет. Работы слишком много даже для двух пар неутомимых рук.

Если Квентин не объявится... а у Стивена веры в этого безответственного типа было не больше, чем у Вильгельма... то Мэган и Джош окажутся в очень тяжелом положении. Вернее сказать, в опаснейшем!

Почти всю предыдущую ночь Стивен провел в борьбе с этими печальными мыслями. И с собственной совестью.

Рассвет он встретил, уже зная наверняка, что останется помочь с урожаем, чего бы ему это ни стоило.

Ни одно решение в жизни не давалось Стивену с таким трудом. Да, удача пока была на его стороне – ищейки Флинта до сих пор не напали на его след. Но как долго можно полагаться на везение? Каждый лишний день, проведенный им на ферме Дрейков, играл только на руку Флинту. Откладывая прощание с милой Мэган, Стивен навлекал на себя смертельную опасность.

Он чуть ли не физически ощущал металлический ошейник, защелкивающийся у него на шее. От ужаса кровь стыла у него в жилах. Чертов идиот. Уходить, бежать отсюда как можно быстрее – вот единственная надежда на спасение!

Но Стивен отлично понимал, что никакая свобода не примирит его с собственной совестью, если он бросит Мэган и Джоша на произвол судьбы.

Интересно, как отреагирует Мэган, узнав о его решении остаться и помочь им с урожаем? Десять дней назад, когда Джош повредил ногу и Стивен решил задержаться до выздоровления мальчика, Мэган особого энтузиазма не проявила. Но ведь с тех пор он доказал ей, что не так уж бесполезен на ферме, верно?

И все равно... что-то не заметно, чтобы Мэган отдавала себе отчет, насколько необходима ей мужская помощь. Особенно сейчас, когда Джош прикован к постели, а его поврежденная лодыжка как будто и не собирается возвращаться в норму. Опухоль спала, но парень стонет при любой попытке ступить на больную ногу.

Стивен негромко окликнул Мэган.

– Подойди, пожалуйста, – сказал он, когда она оглянулась. – Нужно поговорить.

Явно встревоженная серьезностью его тона, Мэган опустила корзинку с яйцами на скамью у двери и быстрыми шагами направилась к Стивену.

– О чем? О... твоем уходе, да? Он кивнул.

– Я все понимаю, – глотая слова, забормотала Мэган. – Да-да, конечно. Оставаться слишком опасно. Ты и так задержался надолго, и мы тебе очень благодарны. А насчет ноги Джоша не беспокойся...

– Как же я могу не беспокоиться. Может, он все-таки сломал кость? Уж очень долго все это длится для обычного вывиха.

– Нет у него никакого перелома. – Серые, такие проницательные и ясные глаза встретили взгляд Стивена. – Джош притворяется.

– Что?

– Он не хочет, чтобы ты уходил.

– Но почему? Из-за дел на ферме? Ни за что не поверю, чтобы парень был до такой степени ленив!

– И правильно сделаешь. Он далеко не лодырь, несмотря на пример старшего брата и еще худший пример отчима. Нет, просто Джош... просто ты нравишься. Джошу. И еще, наверное, рядом с тобой он чувствует себя в большей безопасности.

А ты? Ты, Мэган.

– Когда я свалился на пороге вашего дома, Джош дождаться не мог, чтобы я исчез, – криво усмехнулся Стивен.

– Знаю. С тех пор он изменил свое отношение. Стивен протянул руку, осторожно заправил выбившийся из-под чепца локон.

– Ну, а тебе, Мэган? – глухим от волнения голосом задал он вопрос, что неотвязно преследовал его последние дни. – Тебе хорошо со мной?

Она отвела глаза. Пунцовый румянец, вспыхнувший на щеках, сам по себе уже был ответом. Но Стивен хотел услышать этот ответ из ее уст.

– Мэган? – настойчиво повторил он.

– Да.

Сдавленный голос, опущенный взгляд... Чего, должно быть, стоил этот ответ независимой, гордой женщине!

– Вот и хорошо. Знаешь, почему? Потому что я останусь до тех пор, пока весь урожай не будет собран. Разумеется, если не объявится Квентин.

Нескрываемое, искреннее облегчение и счастье, озарившие ее лицо, переполнили Стивена восторгом. О большей награде за решение, стоившее ему бессонной ночи – а может, и еще многих, очень многих бессонных, мучительных ночей, – он не смел и мечтать. – Нужно сказать Джошу! – В серых глазах заплясали веселые искорки. – Его нога, будь уверен, моментально пойдет на поправку.

Мэган направилась к дому, а Стивен проводил ее взглядом, невольно любуясь грациозной походкой и легким покачиванием бедер. Боже, как ему хотелось увидеть Мэган одетой в тонкое, шелковое платье, облегающее ее восхитительные формы, вечно скрытые под жуткими холщовыми балахонами.

Хотя нет... Еще сильнее ему хотелось увидеть ее безо всяких, пусть даже самых роскошных нарядов.

Вечера превратились для Стивена в самую настоящую пытку. Боже, этот шорох одежды за занавесками... когда Мэган переодевалась на ночь. В двух шагах от него. Такая близкая. И вместе с тем недосягаемо далекая.

Стивен изнывал от страсти к Мэган. Но попытаться соблазнить ее он не мог. Соблазнить – и исчезнуть из ее жизни навсегда? А если ребенок? Нет! Чтобы Мэган осталась с ребенком на руках одна, в глуши, безо всякой помощи, Кроме Джоша, которому самому еще нужна помощь...

Не доходя до двери, Мэган замедлила шаги. Потом остановилась и снова обернулась к Стивену. Серый взгляд больше не светился радостью.

– А ты не боишься, что тебя схватят, если ты так надолго задержишься у нас?

– Нет, – с деланным безразличием пожал плечами Стивен.

Ложь. Пусть во спасение, но все же ложь. Ледяное кольцо страха сжимало сердце Стивена при одной мысли о возможной встрече с Флинтом. Но у Мэган и без того хватает тревог и забот. Увеличивать этот груз Стивен не собирался. Ему оставалось лишь молиться, чтобы его не схватили... иначе помочь с урожаем Мэган уж точно будет некому.

На прошлой неделе Стивен дважды ходил к таверне – проверить, нет ли объявления о награде за его поимку. Пока описание Билла Ганнела, беглого раба Флинта, среди прочих не появлялось. Как не появлялись в округе Сайлас Рейф или ищейки самого Флинта.

Может, и не появятся?

К несчастью, Стивен слишком хорошо знал упорство Флинта и Рейфа, чтобы в это поверить.

– Но если тебя все-таки схватят? – Мэган с тревогой заглянула ему в лицо.

– Я рассчитываю на то, что брат получит письмо и сразу же приедет. – Где оно, интересно, сейчас, его послание? Далеко ли от Нью-Йорка? – Джордж сможет подтвердить, что я тот, за кого себя выдаю.

И даже Гираму Флинту не удастся поставить под сомнение слово безупречного офицера британской армии.

– Надеюсь, Джордж скоро приедет, – с жаром выпалила Мэган.

– Уверен. Он же даст мне и денег на возвращение в Англию. – Без поддержки брата Стивен вряд ли мог рассчитывать добраться до родины. Пусть билет стоит какую-нибудь сотню фунтов... с тем же успехом в этих нищих краях можно попытаться заработать я тысячу.

Стивен скривился как от зубной боли, вспомнив, что в Лондоне мог за вечер проиграть в карты сотню, тысячу, несколько тысяч фунтов. Да и откуда ему было знать цену деньгам, если он не зарабатывал их собственными потом и кровью!

В Англию он вернется другим человеком.

Если вернется.

О, Джордж! Только не подведи меня! Ради бога, не подведи меня, Джордж! Ты должен успеть раньше ищеек Гирама Флинта!

Глава 13

Мэган сидя за ткацким станком, то и дело поглядывала на дверь. Стивен и Джош занимались во дворе делами, а в хижине без них было одиноко и тоскливо.

Дверь распахнулась. Через порог ступил Джош, за ним Стивен с двумя ведрами воды. Предсказание Мэг сбылось – лодыжка Джоша пошла на поправку уже на следующий день после того, как Стивен пообещал остаться до конца осенней страды. Ну, а теперь, спустя две недели, Джош даже не хромал.

Мэг была очень довольна тем, как Стивен обращался с Джошем – справедливо, но не потакая тем чертам его характера, на которые оказал плохое влияние пример старшего брата и отчима. И словом, и делом Стивен воспитывал в мальчике будущего мужчину – ответственного и работящего.

Результат не замедлил сказаться. Мэган замечала этот результат в десятках на первый взгляд ничего не значащих мелочей. Как, например, аккуратно сложена поленница. Джош больше не раскидывал дрова как попало, а старательно складывал, в точности подражая Стивену.

Сам того не замечая, Стивен постепенно оттеснял Вильгельма с пьедестала кумира в глазах Джоша.

– Хочется музыку послушать. Поиграй, пожалуйста, Мэг, – попросил Джош. Мэг вздохнула:

– Не могу. Никак не могу, Джош. Времени нет.

– Немножко-то можно отвлечься, Мэган! Хоть на пару минут! – раздался у самого ее уха сочный баритон Стивена. – Пожа-алуйста, – скопировал он Джоша. – Я так люблю твою игру.

Ну, как устоять против такой просьбы?! Мэг поднялась из-за ткацкого станка. Пока она доставала флейту из небольшого кожаного футляра, Джош шепнул Стивену:

– Ты бы слышал, как она играет на клавесине! – Обернувшись, Мэг увидела сияющее гордостью лицо брата. – Все ее так хвалили!

Сама Мэг тосковала по клавесину, как мать тоскует по своему потерянному ребенку. В Эшли-Гроув она могла проводить за любимым инструментом целые часы, выплескивая в музыке все свои чувства – радости и печали, надежды и опасения. Чарльз заявил, что инструмент чересчур большой, чтобы тащить его в приграничную глушь. Возможно, и так... Но отчим заявил то же самое и в отношении виолончели, позволив взять с собой одну лишь флейту.

О себе он, однако, не забыл. Ну как же! Чарльз Галлоуэй, денди до мозга костей! В заброшенную посреди лесов хижину он не поленился привезти полный сундук дорогих – и при этом совершенно бесполезных! – нарядов и огромную пуховую перину на кровать.

Мэг открыла специальный футляр, достала флейту. Соединив три секции инструмента, проверила, чтобы не было перекосов. Сделала пару пробных аккордов – и начала играть.

После второй мелодии Мэг предложила Джошу и Стивену присоединиться к концерту.

– Исполняется народная песня «Овес, фасоль и ячмень»! – торжественно объявила она. И приложила флейту к губам.

Джош немедленно подхватил затею, пропев первые несколько слов песни неровным ломающимся голосом.

Со второй строки вступил и Стивен. Задорно сверкнув глазами, он подскочил со стула и принялся сопровождать слова действиями.

– Топ ногами, хлоп руками... – распевал он, топая и хлопая в такт музыке, – ... кругом ходит вместе с нами! – Стивен, по-мальчишески ухмыляясь, крутанулся в центре комнаты. Раскатистый, глубокий его баритон неизменно вызывал дрожь восторга, поднимающуюся откуда-то из самых глубин естества Мэг. Восторга... и еще чего-то незнакомого, нераспознанного...

В этот миг ладонь Стивена с быстротой молнии мелькнула в воздухе – и чепчик с головы Мэган исчез. Все с той же по-мальчишески задорной ухмылкой он спрятал чепец за спину.

– О-о, не-ет! – Мэг оборвала незаконченную мелодию. – Только не начинай снова! – простонала она.

– Снова, снова и снова! – Его неотразимая улыбка ослепила Мэг.

Несчастный головной убор стал сначала причиной бесконечных споров между ними, а потом уж породил и эту игру. Поскольку Мэг не уступала просьбам Стивена выбросить «это уродство» или хотя бы убрать куда-нибудь подальше, он стал срывать с нее чепчик, когда Мэг этого меньше всего ожидала, и требовать выкупа за возвращение.

Вот и сейчас он вскинул руку с чепчиком высоко над головой:

– Плати выкуп!

– Какой? – Ответ был известен Мэг заранее.

– Какой-какой! Поцелуй, конечно!

Она быстро чмокнула Стивена в щеку и тут же получила обратно свой чепец.

Ну, прямо как дети. Мэг прекрасно понимала, что со стороны все это выглядит ребячеством, но... могла только удивляться самой себе. Казалось бы – глупость, детская забава, а Мэг наслаждалась от души. От добродушных шуток и поддразнивания Стивена дни словно становились светлее, а бесконечная работа, не такой утомительной.

Стивен постоянно выискивал способы ее рассмешить, и ему это нередко удавалось. Особенно во время так называемых «пьесок», когда он разыгрывал пантомиму на разные пословицы. Зрители – и Мэг, и Джош – просто покатывались со смеху от его комичных гримас.

Долгие – и прежде мучительно скучные – вечера в компании Стивена превратились в самые приятные и быстротечные часы суток. Даже если Мэг была занята шитьем, вязанием, даже если сидела за ткацким станком или прялкой, Стивен все равно находил для всех какие-то развлечения.

Иногда они по очереди пели. Или же он читал стихи.

Больше всего Мэг любила, когда Стивен читал пьесы Шекспира в лицах.

Временами Стивену удавалось уговорить Мэг, чтобы она взяла на себя женские роли пьесы. Сам же читал мужские. Тогда Мэг и Стивен усаживались рядышком, склонившись над книгой, и головы их соприкасались...

От близости Стивена ее пульс бился в бешеном ритме. Мэг мечтала о его поцелуях – не дружеском чмоканье в щеку и не мимолетном касании губ в благодарность за какую-нибудь услугу... о поцелуях, полных огня и страсти... как тот, на ручье.

Мэг качнула головой, с трудом прогоняя дразнящее видение. Вновь поднесла флейту к губам.

При всем желании она больше не могла обманывать саму себя. Непонятно, как это случилось, но факт оставался фактом. Полуночный гость с каждым днем все больше занимал ее мысли.

Скоро осень. Закончится страда – и Стивен отправится в путь. И я больше никогда его не увижу.

У Мэг тоскливо сжалось сердце. О боже, неужто она сделает подобную глупость? Неужто позволит себе влюбиться в этого человека? Подбородок ее дрогнул, мундштук выскользнул из губ, и флейта издала фальшивый звук.

В ответ на изумленные взгляды двух пар глаз Мэг упрямо; нахмурилась, заставила себя доиграть мелодию и заявила:

– Все. Ткать за меня никто не будет!

И начала разбирать флейту, не обращая внимания на протесты обоих слушателей.

Сердце Мэг больше не желало подчиняться голосу разума. Да и разум все чаще твердил ей, что Стивен вряд ли может быть закоренелым преступником. Ну, разве убийца предложил бы помощь совершенно чужим людям, пусть даже и спасшим ему жизнь?

Но кое-какие сомнения все же оставались. Он не говорил ей правды. История о состоятельном английском фермере, волею судьбы и благодаря чьему-то злому умыслу оказавшемся пленником на военном корабле, звучала уж слишком неправдоподобно.

Особенно если этот фермер понятия не имел, с какого боку подступиться к корове, а топор и в руках никогда не держал.

Мэган аккуратно разобрала флейту, уложила в футляр. Просто поразительно, думал Стивен, сколько удовольствия доставляют ему вечера в хижине Дрейков... ему, привыкшему к изощренным развлечениям Лондона! Непонятно, что такого есть в этой девушке... Само присутствие Мэган наполняло его измученную душу таким покоем и тихим счастьем, каких он не помнил с детских лет.

С каждым днем он все больше и больше восхищался Мэган. Поднимаясь с рассветом, она неутомимо трудилась до самой поздней ночи: следила за камином, готовила, полола грядки, сбивала масло, чесала шерсть или лен, пряла, ткала, что-то шила или штопала...

Да другая устала бы просто перечислять все те дела, что приходилось ей делать ежедневно.

Мэган напоминала Стивену крохотную золотисто-зеленую птичку с ярко-красной грудкой, которую он впервые увидел в Тайдуотере и там же услышал название – колибри. Неутомимое, прелестное создание. Порхает с цветка на цветок, трепеща крылышками, длинным клювиком собирая нектар...

Вот и Мэган – такая же крохотная, неутомимая птичка колибри.

И ведь никогда не стонет, не жалуется. Хотя кому, как не ей, стоило бы винить несправедливую судьбу. Подумать только – лишиться прекрасного дома, богатой плантации и трудиться на земле с утра до ночи только ради пропитания! Ноша непосильная для любой другой женщины. Но не для Мэган Дрейк.

Джош выскочил из хижины на двор. Отвлекшись от мыслей, Стивен заметил, что Мэг все еще держит раскрытый футляр на коленях.

– Что такое? – спросил он в ответ на ее пристальный взгляд.

– Как ты думаешь, кто этот... твой враг, который приказал тебя схватить и отдать вербовщикам?

– Если б я только знал!

– А кто получил бы самую большую выгоду от твоего исчезновения или смерти?

Стивен помрачнел. Этот вопрос переворачивал ему душу, но вот уже много месяцев подряд Стивен был вынужден вновь и вновь к нему возвращаться.

Он поднялся, прошел к двери, которую Джош оставил открытой. Устремил взгляд в ночную темноту, расцвеченную золотистыми огоньками светлячков.

– Кто после тебя унаследует ферму? – настойчиво повторила Мэг.

– Мой брат. Джордж. Но он никак не может за всем этим стоять.

– У вас были хорошие отношения? Вы дружили?

– Очень. Мы были по-настоящему близки, что нечасто встречается между братьями. И неразлучны – до тех пор, пока я не уехал учиться в Итон.

Мэг закрыла футляр с флейтой и присела у кожаного чемоданчика.

– А Джордж не может за что-нибудь держать на тебя зло?

Стивен припомнил гневное письмо, которое получил от брата в Париже, во время своего злополучного путешествия на континент. Джордж не пытался скрыть своего возмущения тем, что Стивен переложил управление Уингейт-Холлом на плечи Рейчел.

«...Рейчел нужно выходить в свет, появляться на лондонских приемах. Только там она может встретить достойного кандидата на ее руку.

А благодаря тебе она вынуждена жить в провинции и исполнять твои обязанности!»

Слово «твои» Джордж подчеркнул трижды. Конечно, брат был совершенно прав. Стивен, размышляя над письмом, поклялся исправить несправедливость по отношению к Рейчел. Ее первый выход в свет должен был состояться несколько лет назад! Стивен решил, что в следующем же году, с открытием светского сезона, Рейчел переедет в Лондон.

Теперь уж тот сезон остался в прошлом. Господи, неужели его сестричка по-прежнему ведет хозяйство Уингейт-Холла, а все радости жизни проходят стороной.

– Прости меня, Рейчел! Прости! – шепнул он, как будто ветерок, неожиданной прохладой обласкавший сейчас его лицо, мог подхватить эти слова и унести их через бескрайний океан в пустоши родного Йоркшира.

Стивен все бы отдал, лишь бы его маленькая сестричка, его дорогая Рейчел нашла свое счастье.

– Ты уверен, что это не Джордж организовал похищение? – негромко переспросила Мэган.

Нет, черт бы все побрал! Как это ни ужасно, уверенности у Стивена не было никакой. Но даже если бы Джордж и лелеял мечту унаследовать титул и богатство старшего брата, он мог бы просто убить Стивена, но не стал бы приговаривать к таким страданиям. Он вновь отчетливо вспомнил слова, сказанные одним из его похитителей: «Тот тип, что нас нанял, ясно сказал – сразу не убивать. Чтоб подыхал долго и корчился как червяк, пока Создатель его не приберет. Хочешь получить монету – делай как приказано!»

Джордж не мог отдать такого приказа. И как ни пытался Стивен, он не мог ответить на вопрос – кто же настолько его ненавидит, чтобы уготовить ему медленную и мучительную смерть?

Мэг убрала футляр с флейтой в чемоданчик и захлопнула крышку.

– Алчность толкает людей на страшные преступления. А ведь здесь на карту поставлено, если я правильно поняла, немалое состояние.

– Да, верно, но Уингейт-Холл никогда не интересовал Джорджа. Брат с детства бредил карьерой военного. И, кроме офицерского звания, ему ничего на свете не было нужно.

К величайшему негодованию отца.

Мэг задвинула чемоданчик на место.

– Джордж мог передумать. Что, если он решил получить и то, и другое?

– Но ведь он все равно не... – Стивен умолк на полуслове. – Дьявольщина!

– Что такое? – откликнулась Мэг.

– Забыл! Совершенно забыл! Отец, прежде чем согласился выделить средства на капитанское звание для Джорджа, добился от него одного обещания... В случае если я умру, не оставив наследника, Джордж должен уволиться из армии. В противном случае Уин-гейт-Холл перейдет к Рейчел.

– А Рейчел не может быть причиной...

– Нет! – яростно оборвал ее Стивен. – Никогда! Кто угодно, только не Рейчел!

Хоть в этом у Стивена сомнений не было.

– Ну, а ее муж? Возможно, он...

– Рейчел не замужем.

– Она могла выйти замуж уже после твоего похищения.

Стивену не составило, труда догадаться, чем вызвано это предположение. Наверняка Мэган подумала о своей матери и Чарльзе Галлоуэе.

Кроме письма от брата, Стивен получил в Париже и письмо от Энтони Дентона. Послание Дентона застало его перед самым отъездом – буквально через два часа до того, как Стивен отправился обратно, в Дувр, где и произошла встреча в порту, перевернувшая его жизнь.

Дентон писал, что полюбил Рейчел – поразительное признание человека, для которого любовь была предметом бесконечных насмешек, – и просил ее руки. Сначала Стивен был польщен и даже горд тем, что Энтони Дентон, считавшийся героем многих лондонских спален, остановил выбор на Рейчел.

Но потом его одолели сомнения. Дентон – неисправимый циник и эгоист. Что за муж может из него выйти? Стивен обожал сестру, ценил ее нежную, отзывчивую душу, ее доброту. И конечно, мечтал, чтобы она была счастлива. Дентон способен сделать ее счастливой в постели... но вне спальни он скорее всего принесет ей горе.

За долгие месяцы вдали от родины Стивен не раз вспоминал своих беспечных, легкомысленных лондонских друзей. Теперь он видел их в совершенно новом свете. Печальное зрелище.

Нет, Дентон – не тот муж, которого заслуживает Рейчел. Стивену оставалось только с тревогой гадать, что могло произойти между Дентоном и Рейчел. В свете утверждали, что против Тони не способна устоять ни одна женщина.

Стивен надеялся, что Рейчел станет первой.

Остановившись среди деревьев, окаймляющих маисовое поле, Мэг отыскала глазами фигуру Стивена, наполовину скрытую высокими побегами маиса. Обнаженный по пояс, взмокший под лучами нещадно палившего солнца, он ловко орудовал мотыгой.

Стивен заметно поправился с тех пор, как появился у них в доме. Глядя, как перекатываются мышцы под загоревшей дочерна кожей на груди и плечах, Мэг вспомнила изможденного, с выпирающими ребрами и запавшими щеками бродягу, которого она подобрала на пороге. Теперь он стал совсем другим...

За прошедшие недели Мэг привыкла к тому, что он рядом, оценила его помощь. Да, вначале он ничего не умел и не знал, но очень быстро всему научился и теперь работал не покладая рук, не жалуясь... Мэг не могла себе представить, каким образом справлялась бы с хозяйством без его помощи.

К тому же он великолепный собеседник. С ним так интересно и весело! Она не отдавала себе отчета в том, что истосковалась по интересному обществу. Вместе с Эшли-Гроув из ее жизни исчезло и общение с людьми, равными ей по образованию и кругозору.

Стивен дошел до края поля, развернулся. При виде его изуродованной спины у Мэг в который раз все перевернулось внутри. Конечно, раны уже затянулись и заметно посветлели, но эти страшные крест-накрест шрамы наверняка останутся на всю жизнь.

Через неделю начнется сбор урожая. А потом Стивен уйдет. Навсегда.

Что она будет без него делать? Мэг об этом даже думать не хотела. Предстоящее одиночество тяжким гнетом лежало на сердце.

Все так же ловко орудуя мотыгой, Стивен двинулся в ее сторону. Поглощенный работой, он не замечал скрытую в тени деревьев Мэг до тех пор, пока не оказался в каких-нибудь двадцати футах от нее. А заметив, тут же опустил мотыгу и поспешил навстречу. Лучезарная чувственная улыбка, осветив фиолетовую глубину его глаз, отозвалась дрожью в теле Мэг.

– Ничего не случилось, Мэган?

– Хочу попросить об одолжении.

Опершись на мотыгу, он снова одарил Мэг улыбкой:

– Для вас, Мэган Дрейк, – все, что угодно!

– Вообще-то... речь о Джоше. Ты ведь говорил, что знаешь несколько языков, да? И латынь тоже?

– Да. А что?

– Ты не мог бы позаниматься с Джошем? Он такой способный мальчик, по всем предметам успевал, а вот латынь ему ну никак не дается.

– Латынь в лесу ни к чему. Мэг опустила голову.

– Знаю... – со вздохом пробормотала она. – Только я никак не могу отказаться от надежды когда-нибудь отправить. Джоша учиться. Глупо и мечтать, конечно, но...

– У всех нас есть свои мечты, Мэган. – В его голосе ей почудилась странная тоскливая нотка. – А твоя мечта достойна только восхищения. Конечно, я помогу. Жаль вот, времени осталось не так много.

С тех пор как он предложил помочь с урожаем, Стивен впервые заговорил об уходе. От внезапной острой боли у Мэг перехватило горло, и вопрос ее прзвучал чуть сдавленно:

– А о чем ты сам мечтаешь?

Глаза Стивена сузились, стиснутые губы побелели.

– Возвратиться в Англию, вернуть все, что у меня отняли, и отомстить тому, кто это сделал.

«И я его больше никогда не увижу», – с горечью подумала Мэг.

Мрачная гримаса Стивена неожиданно сменилась дразнящей улыбкой. Господи, как же Мэг любила эту улыбку! Перебросив мотыгу в левую руку, правой он мгновенно сорвал чепец с ее головы и спрятал за спину.

– Прекрати! Раздался ее не слишком уверенный протест.

– Прекращу, когда ты прекратишь прятать свои великолепные волосы под этим уродством.

– Ты несешь ерунду! – Но в ответ на его комплимент на щеках Мэг расцвел довольный румянец. Неужели Стивен и впрямь считает, что у нее великолепные волосы?! Мэг попыталась заполучить чепчик обратно.

Стивен поднял руку над головой.

Мэг подпрыгнула – и снова неудачно. Чепец остался в руке Стивена, а вот ее нога попала на камень, подвернулась, и она чуть не упала.

Мотыга полетела на землю, и в последнее мгновение Стивен обхватил ее талию обеими руками.

Громкий стук сердца набатным боем звучал у нее в ушах.

Сейчас он ее поцелует. Так же, как тогда на ручье. Нужно его остановить... Нужно ли?.. И все равно уже слишком поздно.

И нет сил. Да пропади оно все пропадом! Жажда этого поцелуя была сильнее всех доводов разума!

Запах пота и натруженного мужского тела не отвращал, потому что это был запах Стивена, смешанный с только ему присущим ароматом корицы и солнца.

Его губы прикоснулись к ее губам сначала на один-единственный неуловимый миг – легкой лаской, шепотом... А потом горячий язык заскользил по ее нижней губе, и Мэг застонала, вне себя от чувственной дрожи.

– О, Мэган, Мэган... – обожгло ее рот дыхание Стивена.

Мэган... Только два человека на свете звали ее так – отец и Стивен.

Он привлек ее к себе, поцелуй из нежного стал жадным, настойчивым. Мэг обхватила его за шею, прижалась всем телом, возвращая его страсть, его нежность, его желание.

– Что ты делаешь со мной, Мэган... – глухо пробормотал он.

Оторвавшись от ее рта, губы Стивена скользнули вниз, проложив на ее шее дорожку из жарких, упоительных поцелуев. Мэг выгнулась, откинув назад голову. Боже, сделай так, чтобы это наслаждение длилось вечно!

– Мэг! Мэг! Ты где?

Звонкий голос ворвался в ее сознание сквозь опьяняющий туман поцелуев Стивена.

Мэг едва не повторила ругательство, сорвавшееся с его губ.

– Здесь! – с трудом выдавила она и, уронив руки, сделала шаг назад.

Джош бежал к ним по краю поля.

– Послезавтра Льюисы будут строить дом. Решили не ждать сбора урожая. Я сказал, что мы придем. – Джош повернулся к Стивену: – Я обещал, что ты тоже поможешь!

– Как это мило с твоей стороны, – сухо отозвался Стивен.

Но Мэг знала, что он не против. Даже после целого дня работы, падающий с ног от усталости, Стивен не отказывал в помощи соседям.

Возвращаясь вместе с братом к хижине, Мэг думала о том, чему едва не стал свидетелем Джош.

О господи! Одного прикосновения Стивена Уингейта достаточно, чтобы она превратилась в распутную женщину!

Или в такую же глупую, как ее мать.

Мэг стиснула кулаки; ногти вонзились в кожу. Ну, нет. Не будет этого. Она не выставит себя на посмешище из-за человека, который уже через неделю уйдет отсюда навсегда.

Глава 14

Стивен тщетно пытался игнорировать дразнящий шорох одежды, доносившийся из-за занавесок. Мэган переодевалась в своей импровизированной спальне, чтобы отправиться к Льюисам – сегодня там собирались все соседские фермеры возводить дом.

Какого черта она так Долго возится?! С ума хочет его свести, что ли?

Сам Стивен, в одних лишь бриджах оленьей кожи, брился за столом, перед единственным надтреснутым зеркальцем Мэган.

Оскорбительное замечание Мэган насчет его неспособности даже побриться самостоятельно до такой степени задело Стивена, что он таки научился бриться. Правда, первые два-три дня он выглядел так, словно вырвался из рук обезумевшего цирюльника. Зато теперь довольно прилично справлялся с этим делом.

Справлялся бы и еще лучше, если б не предательские звуки за занавесками.

Жара в последние дни стала невыносимой, и Мэган вместо охотничьей рубахи из оленьей кожи дала Стивену белую батистовую сорочку и брюки из черного плотного холста, оставшиеся от отчима.

Как и предыдущие, брюки оказались великоваты. Мэган хотела переделать их прямо на Стивене, но тот, с ужасом вспомнив свои прежние муки, наотрез отказался. Пропади пропадом вытачки или как там называются эти штуковины! Даже если штаны будут сваливаться с него на ходу, все равно он ни за что больше не подвергнет себя такой пытке!

В конце концов Стивен предложил ей ориентироваться по размеру бриджей.

– Джош, помоги-ка! – раздался из-за занавесок голос Мэган. – Я уже сто лет не надевала это платье и забыла, что у него крючки сзади. Самой никак не справиться.

– Джош во дворе, – отозвался Стивен. – А я здесь. И я с удовольствием тебе помогу.

– Не сомневаюсь, – едко парировала Мэган. – Но мне нужен Джош.

– Я-то чем хуже? – Стивен отодвинул занавеску. Мэган стояла спиной к нему, придерживая обеими руками лиф темно-синего платья. Она еще не заплела косу, и роскошные янтарные волосы окутывали ее плечи и спину.

– Не смей входить! – ахнула Мэган. – Я не одета.

Если бы! Взгляду Стивена была открыта лишь узкая полоска обнаженной спины. За свою жизнь он видел немало дам, прикрытых куда меньше, чем та, что сейчас стояла перед ним. Вот только вряд ли подобное признание пришлось бы по душе этой даме.

Блестящие густые волны так и манили зарыться в них пальцами... С трудом устояв перед искушением, Стивен осторожно разделил янтарные пряди на две части и перекинул ей на грудь.

Пока его пальцы ловко застегивали крючки платья, взгляд свободно скользил по изящной линии длинной шеи, отмечая прозрачную чистоту кожи, горделивую, истинно аристократическую посадку головы. Не прошло и двух минут, как платье было застегнуто. А он не возражал бы против еще хоть сотни крючков...

Только лучше бы не застегивать их, а... Стивен не позволил себе даже закончить мысль. Уж слишком быстро реагировало его тело на мечты о Мэган. Не дай бог такому случиться сейчас. В своих новых тугих штанах он умрет от мучений. И от стыда.

– Можно было сразу догадаться, что в подобных делах ты дока. Боюсь, правда, что тебе чаще приходилось не застегивать платье, а как раз наоборот!

На ее язвительную шпильку Стивен не обратил внимания. Тем более что все его внимание было приковано к прелестной шейке Мэган. Наклонив голову, он задел щекой шелковистую прядь волос.

Мэган вздрогнула, ощутив прикосновение теплых губ к шее. И тут же отпрянула:

– Не смей!

Стивен улыбнулся, нисколько не обескураженный ее протестом.

– Это плата за услуги. Согласись, я беру гораздо дешевле, чем горничные.

– Как сказать. На мой взгляд, гораздо дороже. – Повернувшись к нему лицом, Мэг отдернула и вторую занавеску.

Впервые Стивен увидел на Мэган что-то иное, кроме бесформенных платьев, в которых она работала в доме и в поле. Глаза его расширились от восторженного изумления.

Да, он догадывался, что под широкими платьями скрывается прекрасная фигура, но даже не представлял, как пропорционально она сложена, какая она хрупкая и изящная, точно мраморная статуэтка. Женственная, чуть покатая линия плеч, облитая тугим лифом, восхитительно высокая грудь и немыслимо тонкая талия, которую легко обхватить пальцами.

– Мне нужно побыть одной. Будь добр, выйди на пару минут. – Мэган прошла к зеркалу.

– Без награды – ни за что!

Стивен уже наклонил голову, чтобы оставить еще один поцелуй на нежной шейке, но Мэган неожиданно повернулась, и его губы встретились с теплыми, чуть шершавыми женскими губами. Страсть жидким огнем забурлила в венах. Он привлек было Мэган к себе, но та отпрянула.

– Мы уже опаздываем! – Ее голос дрогнул. – Нужно спешить.

Пришлось подчиниться. Стивен неохотно опустил руки. Проходя мимо комода с вещами Галлоуэя, он вновь вспомнил о пачке документов, перевязанной сиреневой ленточкой. В том, что Флинт использовал Галлоуэя и Бейлиса в качестве орудия мошеннической сделки с Эшли-Гроув, Стивен не сомневался. И документы эти интересовали его с точки зрения возможных доказательств обмана.

Не попросить ли Мэган показать ему бумаги? Подумав, он решил отказаться от этой мысли. Не дай бог, в душе Мэган затеплится надежда... а если ничего не выйдет? Разочарование будет сокрушающим. Нет, лучше потихоньку взглянуть на документы, пока Мэган будет занята какими-нибудь делами по хозяйству.

Перед тем как закрыть дверь, Стивен, не удержавшись, бросил еще один взгляд назад. Господи! Он сгорал от страсти, от желания прижать к себе это изящное хрупкое тело... хоть на краткий миг слиться с нею, стать частью Мэган.

Но не мог. Не имел права. Через неделю он исчезнет отсюда навсегда. Соблазнить ее – значит всю оставшуюся жизнь терзаться мыслью, не бросил ли он Мэган в этой глуши со своим еще не родившимся сыном.

Во взгляде Стивена на новехонький дом смешалось удивление и удовлетворение.

Удивление – потому что еще утром на этом месте ничего не было. Ему в жизни не приходилось видеть, как в считанные часы вырастает дом. А все благодаря общим усилиям живущих по соседству семей!

Удовлетворен же он был потому, что в результате совместного труда многих людей был вклад и его, Стивена Уингейта. Он еще никогда ничего не построил собственными руками. А как же это, оказывается, приятно!

Взглянув на свои жесткие, покрытые мозолями ладони, Стивен вспомнил о долгих часах тяжелого, изнурительного труда на ферме Дрейков. Он охотно исполнял все обязанности, потому что мечтал изменить не слишком лестное – мягко говоря – мнение о нем Мэган.

Стивен работал, чтобы заслужить ее одобрительную улыбку. И теперь добивался этой улыбки все чаще и чаще.

Пока он разглядывал новенький дом, на память пришли слова Мэган: «Что бы я только не отдала за нее... но здесь, на границе, люди живут очень бедно. Редко у кого есть отдельная спальня. Для многих это непозволительная роскошь».

Возможно, лишняя комната – редкость в здешних краях. Но так ли уж это невозможно устроить?

Стивен прикинул, каким образом он мог бы подарить Мэган отдельную спальню.

И представил, с каким наслаждением он разделил бы эту спальню с Мэган.

Но ведь осенняя страда скоро закончится. И ему нужно будет двигаться в путь, на север. Если бы объявился Джордж!

Стивен нахмурился.

К этому времени брат должен был бы уже получить письмо и подать о себе весточку. Так почему же Джордж молчит?

Всех, кто принимал участие в строительстве, ждал стол, накрытый во дворе, под могучими платанами-близнецами. Не стол даже, а громадный распиленный ствол дерева, установленный на нескольких высоких чурбаках. Угощение, насколько мог судить Стивен, было особенно обильным и праздничным – такой знаменательный день по местным обычаям было принято отмечать с размахом.

Стол ломился от самых разнообразных блюд, приготовленных женами на славу потрудившихся строителей. Здесь была и говядина, и свинина, и цыплята, и дичь, и оленина. Масса свежих овощей, вареный картофель... Только вдохнув аппетитные ароматы, Стивен понял, как проголодался за день. Мэган тоже пришла не с пустыми руками. Ее вкладом в праздничный пир стала тушеная утка, которую накануне подстрелил Стивен.

Он был лишен чая и кофе с того дня, как его схватили в порту Дувра, и просто истосковался по любимому вкусу. В надежде обнаружить эти напитки Стивен выискивал глазами кофейник или чайник, но, к его величайшему разочарованию, ни того, ни другого на столе не оказалось.

– Что ищешь? – раздался позади добродушный голос. Один из соседей, веселый, шумный парень по имени Хоскин, подошел и остановился рядом.

– Чай или кофе.

– Тут ты такую бурду не найдешь.

– Бурду?!

– Ага ж. Это ж годится только для знати.

– Годится только для знати? – недоуменно переспросил Стивен.

– Ага ж. Кто еще станет хлебать такую гадость? Всякие бездельники. Делать-то им нечего, вот и выдумывают разное пойло, от которого никакого проку. – В тоне Хоскина звучало откровенное презрение.

В Англии превосходство аристократии никем не подвергалось сомнению. Однако эту веру, как оказалось, вовсе не разделяли американские колонисты.

И кто посмел бы сказать, что они не правы?

Стивен обвел взглядом двор Льюисов. У самого края вырубки, там, где начинался лес, Джош с такими же подростками практиковался в метании индейских томагавков.

Хорошенькая девчушка приблизительно одних лет с Джошем, выглядывая из-за соседнего дерева, восхищенно следила за парнем. Увлеченный игрой, Джош не замечал внимания девочки.

Когда Стивен и Мэган подошли к столу, до них донесся раскатистый голос Хоскина:

– И когда ж вы с Мартой наконец поженитесь? – Хоскин дружески хлопнул по плечу еще одного соседского фермера, молодого Сэма Толберта.

– Да как только священник заглянет в наши края.

– Ну-у, его ж тут месяцами не бывает! Будущий жених скорчил гримасу:

– Только не это! Одежничать еще целую зиму?! Да я не переживу!

– «Одежничать»? – недоуменно нахмурился Стивен. – Как это?

– Смешное слово, правда? Жениху и невесте, пока они не обвенчаны, позволяется спать в одной постели, – пояснила Мэган, – но только в одежде. Местный обычай.

Ничего себе обычай, подумал Стивен. Издевательство над людьми – вот что это такое.

Не большее издевательство, впрочем, чем его ежевечерняя пытка, когда ему приходится слушать шорох одежды Мэган за занавесками.

Уже с полными тарелками Мэган и Стивен прошли к столу, где устроился Вильгельм с женой и несколькими друзьями-фермерами. Герда, жена Вильгельма, держала на коленях крошечного Вилли.

Джош, тоже с полной тарелкой в руках, втиснулся рядом со Стивеном, хотя остальные и так уже сидели вплотную друг к другу.

Через пару минут у стола появилась та самая хорошенькая девчушка, которая постоянно провожала Джоша глазами.

– Джош... – жалобно прошептала она, – ты ведь обещал, что мы сядем вместе... А здесь уже некуда...

Взгляд светло-голубых глаз с мольбой и обидой остановился на Джоше. У Стивена защемило сердце.

– Да, Роуз, здесь уже некуда, – беспечно пожал плечами Джош. – Ну, поищи себе другое место. Я хочу сидеть со Стивеном.

Девчушка съежилась, словно Джош ее ударил, и быстро отвернулась, но Стивен уловил подозрительный блеск в громадных глазах.

Он взглянул на Мэган, Та была увлечена беседой с Гердой и не заметила инцидента.

– Ты обещал Роуз, что сядешь вместе с ней? – спросил Стивен у мальчика.

– Ага, но...

– Мужчина – разумеется, если он настоящий мужчина, – всегда держит свое слово. Или же не дает его.

Джош вспыхнул.

– Но ведь она всего лишь девчонка! – возмущенно буркнул он. – Квентин говорил...

– Квентин, – оборвал мальчика Стивен, – предал тебя и сестру. Оставил на произвол судьбы, когда его помощь была вам необходима. Тебе по душе такой поступок? Хочешь следовать примеру Квентина? Джош понурил голову.

– Так как же, Джош? Хочешь? – Н-нет, – выдохнул тот.

Стивен отыскал взглядом Роуз. Девчушка одиноко пристроилась на пне у самого края вырубки, в тени исполинского дуба.

– В таком случае поступи как настоящий мужчина. Пойди к Роуз, извинись и найди стол, где есть. место для вас обоих. А в будущем никогда не давай обещания, выполнять которые не собираешься.

Захватив тарелку, Джош выбрался из-за стола и подошел к Роуз. Услышать их разговор Стивен не мог, но глаза девчушки засветились такой лучистой, по-детски искренней радостью, что он не сдержал улыбки.

После ужина столы были сдвинуты, кто-то принес скрипку, еще один парень – самодельный барабан, и начались танцы. Здесь исполнялись не чопорные менуэты и котильоны, как на лондонских балах, но зажигательные джиги и кадрили. Здесь веселились от души, а если не хватало сноровки, то этот недостаток с лихвой возмещали вдохновение и энтузиазм.

Стивен немедленно пригласил на танец Мэган. Ему еще не приходилось видеть, как она танцует, но, зная ее удивительную музыкальность, он нисколько не удивился тому, что и партнершей Мэган оказалась прекрасной.

Сам же он, даже не зная некоторых движений виргинской кадрили, схватывал танцевальные па на лету – годы практики на балах Лондона не прошли даром.

Шумное неистовство народных танцев вскоре полностью захватило и Стивена. Он мог лишь поражаться, что это простонародное празднество доставляет ему такое удовольствие.

Стивен отплясывал джигу за джигой, кадриль за кадрилью, и, когда через час музыканты, наконец, объявили перерыв, он был даже рад возможности хоть чуть-чуть отдышаться.

Перерыв длился недолго. Через несколько минут скрипка и барабан грянули снова, и к Мэган подошел один из фермеров, молодой неуклюжий парень с плоской квадратной физиономией. К вящему неудовольствию Стивена, Мэган приняла приглашение соседа.

Едва она поднялась из-за стола, как свободное место занял еще один местный фермер – жилистый, с огненно-рыжей шевелюрой коротышка по фамилии Эймс. Он появился у Льюисов последним, когда стены нового дома уже были возведены на две трети.

Стивен смотрел, как Мэган танцует в паре со своим медлительным кавалером, обуреваемый одновременно ревностью к незнакомцу и восхищением неповторимой грацией Мэган.

Что за удивительная женщина. Стивен гордился ее упорством, ее мужеством и несгибаемой стойкостью. Превратности судьбы сломили бы кого угодно, но только не его Мэган.

Его Мэган.

Эти слова молнией сверкнули в сознании. Его Мэган! Невзрачная, чопорная Мэган Дрейк заняла в его сердце место, которое до сих пор пустовало, несмотря на всех многочисленных любовниц. Только Мэган принесла его душе восхитительные, божественные минуты покоя и счастья.

Как оставить ее и Джоша одних, как бросить в затерянной среди приграничных лесов хижине?! Теперь Стивен точно знал, что до конца дней своих будет терзаться тревогой, в безопасности ли Мэган, жива ли – или стала еще одной жертвой на алтаре заокеанских колоний.

Трубный бас Эймса неожиданно ворвался в его мысли:

– ... приговоренный к каторге убийца по имени Билл Ганне.

Стивен окаменел.

– Я как раз заглянул в таверну по пути сюда, ну и увидел объявление, – продолжал гудеть Эймс.

– А как он выглядит? – поинтересовался кто-то напротив.

– Высокий, худой, смуглый. Волосы черные, борода, шрам над глазом. Одет в домотканую рубаху и штаны, подпоясанные веревкой. Там еще сказано, что он дьявольски опасен.

Эймс помолчал, отхлебнув пару глотков из деревянной кружки:

– Здорово же он их допек, этот каторжник. В жизни не слыхивал, чтоб за поимку столько обещали. Клянусь, за такие денежки я и сам готов приволочь беглого черта его хозяину на веревке.

Глава 15

Напрягая глаза в тусклой сероватой мгле зарождающегося нового дня – пасмурного и промозглого, – Стивен крадучись, с оглядкой пробирался по раскисшей тропинке к таверне.

В такую рань дорога была совершенно пустынна, да и у самой таверны не было ни единого человека. Озираясь по сторонам, Стивен вмиг сорвал с бревенчатой стены объявление о награде за поимку беглого каторжника.

«РАЗЫСКИВАЕТСЯ БИЛЛ ГАННЕЛ, ОСУЖДЕННЫЙ ЗА УБИЙСТВО» – гласила надпись на листке.

Всю ночь Стивен не смыкал глаз, думая об этом страшном свидетельстве против него. А перед самым рассветом неслышно выскользнул из дома и кинулся бежать через лес в надежде затемно добраться до таверны и уничтожить улику.

Объявление он смял в кулаке, но выбросить побоялся. Не дай бог, кто-нибудь наткнется на скомканный листок и начнет гадать – почему, собственно, именно это объявление постигла такая участь. Стивен сунул листок в карман охотничьей рубахи, решив, что сожжет его в камине, как только останется в доме один.

Бросив еще один настороженный взгляд вокруг себя, Стивен опрометью ринулся обратно. Хорошо бы вернуться домой, пока Мэган не проснулась...

Нужно быть идиотом, чтобы задержаться здесь еще хотя бы на день. Указанная в объявлении сумма наверняка подняла на ноги не одного Сайласа Рейфа, и теперь все эти любители наживы, скорее всего, прочесывают окрестности в поисках беглеца. И найдут! Найдут, если он немедленно не отправится в путь.

Немедленно... А как же Мэган? Мысль о том, что они расстанутся, что он вернется в Англию один и бескрайний океан навсегда разделит его с Мэган... одна только эта мысль приводила его в отчаяние, леденила душу. Нет, немыслимо. Просто немыслимо никогда больше не услышать ее грудной, чувственный смех, не ощутить запах ее кожи, смешанный с ароматом цветущих апельсинов, не увидеть лучезарную улыбку... и никогда не прикоснуться поцелуем к ее манящим губам.

В этот миг к Стивену пришло решение. Он понял, что обязательно увезет Мэган с собой в Англию.

Ни за что он не оставит ее здесь – какими бы опасностями ни грозило это решение ему самому. Вот-вот приедет Джордж... он наверняка сможет дать денег на два билета до Англии. Нет, не два! На три билета – Мэган ведь ни за что не согласится уехать без Джоша. Да Стивен и сам не оставил бы Джоша. Он успел всей душой привязаться к мальчику.

У него словно камень с души свалился. Итак, все, решено! Он увезет обоих младших Дрейков от этой нищенской, полной опасностей жизни. А в Англии окружит Мэган роскошью, которая ей не снилась даже в Эшли-Гроув.

Само собой, предложить ей руку он не сможет.

Даже если ветреная Фанни нашла себе другого титулованного супруга, все равно о женитьбе на Мэган не может быть и речи. У аристократии свои незыблемые законы. Английскому лорду положено брать в жены женщину из не менее знатной семьи. Исключений не бывает. Это одна из не слишком приятных обязанностей, которые налагает на человека происхождение. Колонистку из Америки в высшем свете не примут.

Нет, брак он Мэган предложить не сможет.

А согласится ли она на меньшее?

Предложение ей не понравится – это ясно. Как, впрочем, и ему самому. Но тут уж ничего не поделаешь. Стивен упрямо стиснул зубы. Если будет нужно, он соблазнит ее, лишь бы она согласилась уехать с ним в Англию без обручального кольца.

Он же не безразличен Мэган. Ее страстные поцелуи не были притворством. Значит, необходимо сделать так, чтобы она его полюбила.

Мэган проснулась рано. Оделась, привела себя в порядок, отдернула занавески – и застыла как вкопанная при виде пустой кровати Стивена.

Все-таки сбежал! Исчез, не сказав ни слова, нарушив обещание помочь со сбором урожая!

Она оглянулась на скрип открывающейся двери.

В охотничьей рубашке, на которой блестели капельки росы, в узкий проем протиснулся Стивен.

От облегчения у Мэган подогнулись колени.

– Куда ты делся? – прошептала она едва слышно, чтобы не разбудить Джоша.

Судя по всему, Стивен не ожидал увидеть ее уже на ногах.

– Не мог уснуть, – прошептал он в ответ. – И решил прогуляться.

А сам задыхался так, словно бежал изо всех сил.

– И далеко ходил?

– По дороге до фермы Вильгельма и обратно. В его тоне Мэган почудилась какая-то странная нерешительная нотка. Стивен явно что-то недоговаривал. Но что могло стоять за этой ранней прогулкой? Не найдя ответа, Мэган решила оставить тему.

Чем, по-видимому, угодила Стивену, потому как тот из кожи вон лез, чтобы снискать ее расположение. Огород за нее сам прополол. Принес из ручья воду для стирки и разжег огонь в очаге на дворе, заявив, что в доме слишком жарко.

Затем предложил Джошу сбегать к Вильгельму покататься на лошади, пообещав, что сам выполнит все обязанности по дому. Вне себя от счастья, мальчик, пока Стивен не передумал, тут же кинулся по тропинке в лес.

Мэган начала стирать белье, а Стивен тем временем исчез в хижине.

Развесив одежду на веревке, натянутой между двух берез, Мэган тоже направилась к дому.

Она открыла дверь и замерла на пороге. Стивен с довольной – и к тому же какой-то злорадной! – улыбкой скорчился на четвереньках у ящика с вещами ее отчима.

Зрелище неприятно поразило Мэган. За несколько недель, прошедших с момента появления Стивена, он завоевал ее доверие. И что же? Теперь копается в чужих вещах, точно вор!

– Что ты делаешь?

Вздрогнув от неожиданности, он моментально вскочил на ноги. Крышка комода с грохотом упала. Сконфуженно улыбаясь, Стивен пододвинул к комоду кресло-качалку с целой грудой белья Чарльза на сиденье.

– Какого черта ты там искал, я спрашиваю?! – накинулась на него Мэган.

Стивен пригладил задравшийся край охотничьей рубахи.

– Сегодня так жарко... я хотел найти какую-нибудь сорочку полегче, – с наигранной беспечностью заявил он. – Ты ведь остальную одежду постирала. Верно, постирала...

– Все вещи Чарльза лежали сверху – вот они, кстати! – Мэган ткнула в стопку на кресле-качалке. – И нечего было лезть на самое дно!

– Д-да, наверное, – смущенно забормотал Стивен, – только тут все такое красивое... я подумал... может, найдется что-нибудь старое, ненужное...

Мэган нахмурилась:

– Нужно было меня спросить, прежде чем...

– Знаю-знаю, – поспешно прервал ее Стивен, – но ты же была занята... стирала... Не хотел тебя отрывать от дела!

Он улыбнулся ей своей неотразимой улыбкой, а потом – как всегда, неожиданно – сделал молниеносное движение и сорвал чепец с головы Мэган.

– Отдай сейчас же! – негодующе воскликнула она.

– Выкуп – поцелуй!

Не дожидаясь неизбежного протеста, Стивен накрыл ее рот губами, и поцелуй из дружеского, шутливого, неожиданно стал горячим, требовательным, неумолимым.

Нужно его оттолкнуть... Затуманенное сознание все еще пыталось подать ей какой-то знак. Но как отказаться от этих рук... ведь только в его объятиях она чувствует себя защищенной, любимой, самой желанной женщиной на земле!

И как отказаться от этих губ... ведь их жаркая ласка уносит все тревоги, заставляет забыть обо всех тяготах и проблемах, которые обещает каждый новый день.

Идиотка! Через пару дней урожай будет собран – и Стивен Уингейт навсегда исчезнет из твоей жизни!

Дверь с треском распахнулась, и в дом влетел Джош. Стивен и Мэг мгновенно отскочили друг от друга. Пунцовая от стыда, Мэган кинулась к очагу готовить ужин.

Стивен выпрямился, вытирая со лба пот. Обвел довольным взглядом пустое поле. Маис был собран.

И страда подходила к концу. Работа отнимала все силы, но Стивен благодарил бога за то, что смог сдержать свое слово и помочь Мэган со сбором урожая.

А Квентин так и не появился.

И Джордж тоже.

Вот что тревожило Стивена больше всего. На брата Мэган он как-то и не надеялся, но очень рассчитывал, что его собственный брат появится сразу же, как только прочтет его отчаянное послание.

К этому времени Джордж должен был уже получить письмо. С того дня, как Стивен отослал его из таверны, прошло больше месяца. А до Нью-Йорка, как его заверяли, почта идет максимум четыре недели.

Конечно, письмо могло и пропасть в дороге... но разговор с Мэган насчет наследства Уингейт-Холла породил сомнение в душе Стивена. Это сомнение занозой засело в душе, напоминая о себе неутихающей грызущей болью.

Неужели родной брат мог послать его на те адские муки, что пришлось ему перенести? При этой мысли Стивен холодел, точно невидимая безжалостная рука смыкала ледяные пальцы на его сердце.

Если Джордж и есть тот самый неведомый враг... писать ему было величайшей ошибкой. В этом случае Джордж непременно свяжется с Флинтом и сообщит ему, где искать беглеца!

Но мысль о брате была не единственной тревогой Стивена. Дождавшись момента, когда и Мэган, и Джош занимались делами во дворе, Стивен хотел сжечь тот скомканный листок, который мог стать страшным свидетельством против него. Но в кармане охотничьей рубахи листка не оказалось. Выпал, должно быть... вот только где? Стивену оставалось лишь надеяться, что никто не нашел сорванное объявление.

Подняв глаза, Стивен увидел шагающую к нему через поле Мэган. У него сразу стало легче и светлее на душе.

До сих пор его кампания по соблазнению Мэган особого успеха не имела. Единственное обещание, которого он сумел от нее добиться, – не носить больше уродливых чепцов. И все. Не слишком-то великое достижение для человека, известного высшем свете Англии своими бесчисленными победами над прекрасным полом.

Вот черт! В занятиях латынью с Джошем он добился куда более заметных успехов.

К счастью, Стивен держал в запасе один сюрприз... и очень рассчитывал уже завтра смягчить сердце Мэган.

Миниатюрная женская фигурка приближалась. Стивен смотрел на нее и думал о том, что Мэган напоминает маленькую трудолюбивую птичку – колибри.

Это сравнение уже не раз приходило ему на ум. Но теперь оно приобрело несколько иной смысл.

Он уговорит-таки Мэган поехать вместе с ним в Англию, а там специально для нее закажет у лучшего ювелира брошь в виде этой неутомимой птички. Эта идея совершенно захватила Стивена. Он уже видел эту брошь – она просто стояла у него перед глазами.

Крупная жемчужина станет тельцем колибри. Россыпь рубинов отметит характерную ярко-красную грудку. Длинный клюв, конечно, будет из золота... и крылья тоже золотые, но усеянные десятками крохотных чистейших изумрудных капелек.

Мэган, с ее жизненной энергией и трудолюбием, такая брошь очень подойдет. Для Стивена колибри стала символом этой удивительной девушки.

– Итак... – Мэган остановилась против него, – ... весь урожай собран.

– Да, – улыбаясь, кивнул Стивен. Но ответной улыбки так и не дождался. Ясный взгляд серых глаз был серьезен, как никогда.

– Значит, ты уходишь. Свое обещание ты сдержал.

Уходит... Нет, без нее и Джоша он никуда не уйдет. Вот только... где взять денег на билеты до Англии? Надежда на помощь Джорджа таяла с каждым днем.

– Мэган, я не могу уйти и бросить вас с Джошем одних, безо всякой помощи и защиты.

– Мы с Джошем многие месяцы прекрасно справлялись одни. Уверяю тебя, справимся и после твоего ухода.

Стивену показалось было, что он уловил радостный блеск в ее глазах, но, судя по сдержанному, даже, пожалуй, холодному ответу... нет, должно быть, ошибся.

– Твоя благодарность прямо-таки не знает границ! – мрачно процедил он. – Интересно, как бы вы без меня справились с урожаем? К тому же впереди зима. Ваша первая зима в этой лачуге.

– Как-нибудь проживем! – парировала Мэган.

– Правда? Будь я в этом уверен, тут же ушел бы. Но, к сожалению, у меня на этот счет иное мнение.

– Уходи!

– Нет! Дьявольщина, Мэган, за кого ты меня принимаешь?

В громадных, широко распахнутых серых глазах мелькнуло смятение. И тревога.

– Если б я только знала... – Ее губы чуть дрогнули, такие зовущие, точно умоляющие о поцелуе. – Разве тебе не опасно у нас задерживаться?

Стивен пожал плечами. А в голове мелькнула отчетливая, безжалостная мысль: «Если Джордж и есть тот самый неведомый враг, смертельная опасность угрожает мне в любом уголке земного шара».

Глава 16

Задыхаясь от спешки и беспокойства, Мэг бежала через лес к дому. Утром к ней пришел один из соседских фермеров, Чарльз Бентли, с просьбой помочь его жене Элизабет – у той начались преждевременные роды.

Тревога, как выяснилась, была напрасной, но Элизабет так умоляла не оставлять ее одну, что Мэг не нашла в себе сил отказать перепуганной, измученной женщине. Она полдня просидела у постели Элизабет, то и дело возвращаясь мыслями домой, где уже скопилась масса работы.

Выскочив из леса на край вырубки, Мэг бросила взгляд на дом и застыла как вкопанная. Что такое?! Не могла же она перепутать дорогу? Изумленный взгляд Мэг не отрывался от хижины. Утром это был бревенчатый прямоугольник в одну комнату, а теперь сбоку прилепилась еще одна маленькая комнатка с окошком.

Навстречу ей уже спешил Стивен. Он весь прямо-таки светился от радости и гордости. Лучезарная улыбка сияла на его лице, а в глубине изумительных фиолетовых глаз так и вспыхивали опасные, чувственные искорки. Следом за ним появились Вильгельм и Джош – с такими же широкими радостными улыбками на лицах.

Стивен отвесил изысканный поклон – ну, точь-в-точь как какой-нибудь английский лорд! Сделав широкий жест в сторону дома, он торжественно провозгласил:

– Спальня к вашим услугам, миледи!

– Ты так мечтала об отдельной комнате! Вот Стивен и решил сделать тебе сюрприз, – радостно объяснил Джош.

– У него получилось, долшен скасать, – пророкотал Вильгельм.

Еще как получилось! Мэг не могла поверить, что у нее наконец-то будет собственная комната.

Стивен подхватил Мэг под руку и повел ее в дом. Две кровати в первой комнате остались на своих местах, а вот самая большая, бывшая кровать Чарльза, которую в последнее время занимал Стивен, исчезла. Окошко же в стене над ней превратилось в дверь, висевшую, как и входная, на кожаных петлях.

Стивен толкнул новую дверь и отступил в сторону, пропуская вперед Мэг.

У одной стены, занимая почти все пространство спаленки, стояла кровать Чарльза с пуховым матрацем. Кожаный чемоданчик Мэг был придвинут к изголовью кровати. На противоположной стене желтым блеском сияли две новенькие полочки, а прямо над ними висело крошечное надтреснутое зеркальце...

Господи, неужели теперь можно переодеваться, не опасаясь ничьих глаз!

– Чудесно! – Мэг повернулась к Стивену. – Я так счастлива!

Он ухмыльнулся, радуясь бурной реакции Мэг. Взгляды их встретились, и от невидимого, но почти ощутимого жара, что полыхнул между ними, у Мэг зашлось сердце. Мир вдруг стал фиолетово-синим, под цвет удивительных глаз Стивена. Ничего, кроме этих глаз, сейчас не имело значения.

– Представить не могу – как же тебе это удалось, Стивен?! – с дрожью в голосе выдавила она из себя.

– Я решил – если целый дом за день возводят, то уж небольшую комнатку построить не проблема. Мы с Вильгельмом пригласили нескольких соседей, которым в свое время тоже помогали и... Voila!

– А преждевременные схватки Элизабет – часть вашего плана?

– Ага! – снова расплылся в довольной ухмылке Стивен.

Позади Стивена возникла громадная фигура Вильгельма.

– Боже, мне здесь все так нравится! Я никогда не смогу отблагодарить вас, Вильгельм!

– Фы уше благодарить, – рассмеялся гигант. – Фаша улыбка! Но я долшен уходить домой.

– Можно мне с Вильгельмом, а, Мэг? – раздался со двора голос Джоша. – Немножко покатаюсь на лошади.

Мэг, не раздумывая, отпустила мальчика. От счастья она сейчас согласилась бы на любую его просьбу!

Проводив Вильгельма и Джоша, Мэган бегом вернулась в свою новую спальню.

Позади раздались шаги Стивена. Развернувшись, Мэг пылко обняла его за шею:

– Не знаю, как и отблагодарить тебя за эту чудесную спальню!

Его руки взяли в плен ее талию, а губы накрыли рот долгим, жадным поцелуем. Подняв через несколько мгновений голову, он обжег ее загадочным волнующим взглядом из-под густой тени угольно-черных ресниц:

– А я знаю.

– И как же?

У Мэг зашлось сердце от дразнящей, чувственной улыбки, тронувшей его губы.

– Позволь мне разделить ее с тобой. Вся радость Мэг вмиг испарилась.

– ..Так вот, значит, зачем ты построил комнату? – вскипела она и в ярости отпихнула от себя Стивена. – Для того чтобы спать со мной?!

Стивен вновь протянул было к ней руки, но Мэг тут же отпрянула, в ее глазах сверкало негодование.

– Мэган, Мэган... Я это сделал только потому, что ты мечтала о собственной спальне.

– И решил, что в благодарность получишь меня?!

– Нет же, черт побери! Я сделал это ради тебя самой, а не потому, что мечтал затащить тебя в постель. Но я хочу тебя, Мэган. Не стану отрицать. И ты меня хочешь. Так позволь же доставить тебе наслаждение...

– Нет! Ничего я не хочу, неправда!

Мэг могла лгать Стивену, но не самой себе. Стивен был прав, и она это прекрасно понимала. Видит бог, ее собственное тело предало ее, оно изнывало от страсти к этому человеку. Мэг наверняка знала, что больше ни к одному мужчине в жизни ее не будет тянуть так, как к Стивену Уингейту.

Даже сейчас, несмотря на возмущение и гнев, в ней кипели и другие, темные, древние, дурманящие чувства и желания. Только с ним! Только с ним она могла бы познать счастье любви... Только с ним могла бы сделать первый шаг в неизведанный, волнующий мир страсти. Но гордость никогда не позволит ей раскрыть объятия... любовнику, а не мужу!

А Стивен Уингейт на ней не женится. Если он тот, за кого себя выдает, то очень скоро уедет в Англию, чтобы вернуть себе имя и ферму, чтобы отомстить своему врагу.

– Мэган, позволь мне любить тебя... – Дыхание Стивена обожгло ее щеку.

– Чтобы потом ты уехал в Англию и бросил меня?

– Без тебя я никуда не уеду.

– Что?! – Мэган не верила собственным ушам.

Сумасшедшая, несбыточная надежда затеплилась в душе чуть заметным, слабым огоньком.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Англию, Мэган. Позволь мне увезти тебя от этого нищенского существования. Ты же знаешь – я состоятельный человек. Обещаю тебе ту жизнь, которой ты лишилась по глупости матери. В Англии у тебя будет все. Все, что только захочешь!

У Мэг перехватило дыхание. Она ловила ртом воздух; казалось, еще секунда – и сердце выскочит из груди.

Стивен хочет взять ее в жены! Поразительно, но все ее возражения против брака упорхнули с легкостью осенних листьев на шквальном ветру.

Но ведь она не одна... На ней лежит ответственность за брата.

– А как же Джош?

– Разумеется, мы заберем его с собой. Вы оба заслуживаете лучшей жизни, и я ее вам обеспечу!

– Так ты делаешь мне предложение! – Мэг вся засветилась от счастья. Неужели ее надеждам суждено сбыться!

Стивен неуверенно отвел взгляд. И произнес, тщательно подбирая слова:

– Ты будешь моей единственной любовью, Мэган.

Мэг оцепенела. Волна разочарования, еще более жестокого после упоительного восторга, накрыла ее с головой. Вместо брака ей предлагают позорную, унизительную связь. Стивен Уингейт решил взять ее в любовницы, чтобы потом бросить, как ненужную вещь.

А она-то размечталась! Да разве Стивен, такой красивый, такой обаятельный... разве он согласился бы взять ее в жены? Мэг вспомнила своих кавалеров из Эшли-Гроув. Эти ухаживали за ней только ради наследства.

Бедняжка ты моя. Молодые, красивые мужчины никогда не обратят на тебя внимания. С твоей внешностью нечего и надеяться на большую любовь и страсть.

Мэг съежилась. Каким же жалким, презренным существом должна выглядеть женщина в глазах мужчины, чтобы он позволил себе сделать ей подобное предложение! Она отшатнулась, не в силах выносить его близости.

– Но не женой перед богом и людьми! Ее загнанный, мятущийся взгляд полоснул Стивена по сердцу. О господи! Ну, как ей объяснить!

– Мэган, Мэган... Любимая – это больше чем жена!

Пусть он не может предложить ей законный брак, но, забрав добродетель, он даст больше, неизмеримо больше!

– В Англии ты будешь жить в прекрасном доме. Тебе не придется ни готовить, ни убирать – обо всем будут заботиться слуги. Я одену тебя в шелк и атлас, осыплю драгоценностями, о которых многие герцогини даже не мечтают!

– И что потом? Когда я тебе надоем? Стивен был уверен, что она никогда ему не надоест, но все же ответил, лишь бы как-то успокоить Мэг:

– Я отпишу тебе часть состояния. Большую часть. Столько, чтобы ты жила в роскоши до конца своих дней.

Несколько невыносимо долгих секунд Мэг молчала, устремив на него полный укоризны взгляд громадных серых глаз.

– Почему ты не хочешь жениться?

Ох, ну откуда в ней эта безжалостная прямота... Не может же он заявить, что она не годится на роль супруги английского лорда и что высшее общество просто-напросто ее отвергнет?..

Стивен так долго подыскивал наиболее дипломатичный ответ, что Мэг не выдержала:

– Ты уже женат?

– Нет, но... существуют иные, очень важные причины, по которым я не могу предложить тебе руку.

– Какие же?

Он сделал вид, что не услышал:

– Но я всегда буду любить тебя, Мэган. И всегда буду относиться к тебе как к жене. У тебя будет дом, слуги, наряды, деньги – все!

Судя по ответному взгляду Мэг, обещанные дары нисколько не приблизили его к цели. Стивен лихорадочно пытался придумать что-нибудь настолько заманчивое, чтобы Мэган не в силах была устоять.

– Я куплю тебе лучший клавесин в Англии. Исполню все твои желания. Тебе больше не о чем будет мечтать.

– Кроме брака! – Ее лицо исказилось от гнева и обиды. – Да за кого ты меня принимаешь?!

За женщину удивительно чистую и честную. Ну как ей объяснить!

Вспомнив давний разговор, Стивен ухватился за слова Мэг как за последнюю соломинку:

– Ты ведь, если не ошибаюсь, утверждала, чтс никогда не выйдешь замуж?

– Ты мог бы заставить меня передумать... – В глазах Мэг блеснула надежда.

Дьявольщина! Передумать! Да зачем ему это нужно! Или все-таки нужно? Недели общения с Мэг показали, как необходима ему жизненная стойкость этой девушки, ее оптимизм и... Черт, да вся она!

– Я не могу взять тебя в жены, Мэган, но обещаю – моя женитьба никак не отразится на наших отношениях. – Стивен не кривил душой. Он знал, чем будет его брак – холодным, пустым союзом, заключенным ради связей высокопоставленных семейств.

– То есть... ты что же, собираешься и после свадьбы держать любовницу?! – в ужасе воскликнула Мэг.

Слишком поздно Стивен вспомнил ее фразу, высказанную непоколебимым тоном: «Любовь и верность – вот то единственное, что для меня было бы важно в браке».

О господи! Вместо того чтобы приближаться к цели, он все больше запутывается.

– Пойми же, Мэган... – сделал он еще одну попытку уговорить ее. – В Англии любовь не считают серьезной причиной для брака. Никто не женится по любви, а потому любовница у женатого человека – это не исключение, а правило!

– Что ж. В таком случае я счастлива, что живу не в Англии.

Мэган держалась так гордо, так независимо. Он преклонялся перед силой ее духа и упорством. Десятки красавиц в Англии, не колеблясь ни минуты, приняли бы его предложение. Но, кроме их внешней красоты, Стивена ничего в них не привлекало.

А Мэган ему нужна – нужна так, как никакая другая женщина на свете! Но как заставить ее согласиться на его предложение?

– Если ты поедешь со мной, Мэган, обещаю – Джош получит самое лучшее образование!

Глаза выдали Мэган. Стивен понял, что задел ее слабую струнку. Ну, конечно! Она ведь так мечтала о том, чтобы Джош продолжил учиться!

– И речь идет не о местных университетах вроде Гарварда или колледжа Уильяма и Мэри! – быстро, чтобы не дать Мэг опомниться, добавил Стивен. – Нет, я пошлю Джоша в один из лучших университетов Англии – хоть в Оксфорд, хоть в Кембридж... сама выберешь.

Мэган боролась с собой – это было ясно видно по ее лицу. Образование младшего брата – вот то, о чем она втайне мечтала, и теперь, когда эта мечта могла осуществиться... Стивен видел, что решимость Мэган слабеет.

Опустив глаза в пол своей новой спальни, она долго молчала. Потом вздрогнула и обхватила себя руками, как будто замерзла и не могла согреться.

– Итак, цена за образование Джоша – то единственное, что не отнял Чарльз. Моя честь.

Стивен вздрогнул как от пощечины. В сравнении с Чарльзом он сам себе показался еще худшим подонком.

Но о браке все равно не может быть и речи. Мэган гордо вскинула голову:

– Да, я хочу дать Джошу образование. Но не такой ценой. Продавать себя даже ради будущего Джоша я не стану. Ну, а что касается брака... Даже если б ты и предложил мне сейчас выйти за тебя замуж, я бы отказалась! – Ее царственная, полная внутреннего достоинства поза сама по себе уже была укором Стивену. А слова разили его самолюбие с неумолимостью острого ножа. – Я не желаю... Даже представить не могу себя замужем за человеком с такими понятиями о морали, как у тебя.

Такое великодушное, казалось бы, щедрое предложение внезапно обернулось против Стивена. Внезапно он почувствовал себя бесчестным подлецом.

– Если мне удастся вернуться в Англию, – мрачно проговорил он, – и вернуть себе имя и состояние... обещаю – я оплачу обучение Джоша. И ничего не попрошу взамен.

В громадных серых глазах по-прежнему светился немой укор. Обида. Недоверие. Стивен приподнял кончиками пальцев ее подбородок, большим пальцем прикоснулся к чуть дрогнувшей пухлой губке.

– Послушай, Мэган... Мне нужно от тебя только то, что ты сама готова дать. Помнишь, я говорил – твоя добродетель в безопасности. Если ты этого хочешь, так оно и будет.

– Я этого хочу.

Он молча кивнул, принимая отказ. Да и. что оставалось делать... пусть даже его сжигала страсть к Мэган? Только в очередной раз остудить нестерпимое желание в ледяных объятиях ручья.

Оставив быстрый поцелуй на губах Мэган, он шагнул за порог и тихонько прикрыл дверь. По крайней мере у нее теперь есть отдельная спальня. Слабое, конечно, но все же утешение. Не нужно больше мучиться каждый вечер, прислушиваясь к шорохам за занавесками.

О боже! Но это не выход! Ни бросить Мэган, ни жениться на ней он не может...

Как, впрочем, и уехать в Англию. Где взять деньги хотя бы на один билет – уж не говоря о билетах для Мэган и Джоша?!

Я не могу взять тебя в жены, Мэган...

Ну, конечно! Зато он может взять ее в любовницы! Жгучая обида терзала душу Мэг. Как только за Стивеном закрылась дверь новой спальни, Мэг кинулась на кровать и зарыдала. В последнее время на этой кровати спал Стивен. Аромат корицы и горячей, опаленной солнцем кожи – до боли знакомый запах Стивена – еще не выветрился из белья. Мэг зарылась лицом в подушку, чтобы он не услышал ее рыданий.

А потом, когда слезы иссякли, она еще долго лежала на постели, опустошенная, измученная и физически, и морально. Просто лежала и смотрела в потолок. Скрипнула входная дверь. «Может, Стивен ушел навсегда?» – вяло подумала Мэг. Наверное, так было бы даже лучше.

Она с трудом поднялась, шатаясь, точно после тяжелой болезни, прошла в большую комнату. Пустой угол – тот, где раньше стояла кровать Чарльза, – невольно притягивал ее взгляд. На земляном полу у самой стены что-то белело. Странно. Какой-то скомканный клочок бумаги. Должно быть, давным-давно завалился за кровать...

Из любопытства Мэг все-таки подняла листок, расправила...

– Боже! – выдохнула она в ужасе. Большими буквами на листке было написано объявление о награде за поимку беглого каторжника Билла Ганнела.

Осужденный в Англии за многочисленные преступления, гласило объявление, этот убийца очень опасен.

Далее следовало описание Билла Ганнела: рост примерно восемнадцать ладоней, длинные жесткие черные волосы, густая борода, глубокий шрам на левом виске, глаза необычного светло-синего оттенка. Одет в домотканую рубаху и штаны, порванные до колен и подпоясанные веревкой.

От страха у Мэг свело желудок.

– Предположим, вы не преступник. Тогда как вы объясните следы кандалов у вас на руках и ногах?

– Меня по ошибке приняли за убийцу по имени Билл Ганнел... Может, я чем-то на него похож...

Но описание Ганнела не просто напоминало Стивена Уингейта. Оно совпадало в точности – вплоть до домотканого тряпья, что Мэг собственноручно сожгла в камине.

Она перевела взгляд в конец объявления, чтобы узнать, откуда сбежал преступник и кто пообещал такую немыслимую награду за каторжника.

И снова ахнула.

ГИРАМ ФЛИНТ, ХОЗЯИН ПЛАНТАЦИИ ЭШЛИ-ГРОУВ!

Мэг отлично запомнила, как был потрясен Стивен – или нужно называть его Билли? – узнав, что Эшли-Гроув раньше принадлежал ее отцу.

... существуют иные, очень важные причины, по которым я не могу предложить тебе руку.

Вот причина, важнее которой и быть не может! То, что он осужденный на каторжные работы убийца! Комната вдруг завертелась вокруг Мэг волчком. Прижав ладони к вискам, она сделала шаг в сторону и оперлась на стену, чтобы не упасть.

– Мэган! Что с тобой?! Что случилось?

От неожиданности Мэг вздрогнула и резко обернулась, не выпуская смятый листок из руки. При виде полуодетого Стивена – на нем были одни лишь бриджи – сердце пустилось вскачь. Судя по влажным волосам, Стивен ходил к ручью купаться.

Швырнув мокрое полотенце на стол, он кинулся к Мэг, протянул руки... Она отпрянула в ужасе. И молча, не сводя с него широко распахнутых глаз, показала листок.

Стивен коротко и грубо выругался:

– Где ты его нашла? Он выпал из кармана охотничьей рубахи, я уж весь дом обшарил в поисках.

– В углу у стены. Наверное, лежал под кроватью. Где ты его взял?

На скулах у него заходили желваки:

– Сорвал со стены таверны.

– Почему? Потому что Билл Ганнел – это ты?

– Нет же, черт побери, нет! Я не Ганнел, сколько можно повторять! Но меня уже однажды приняли за него, и велик риск того, что это случится во второй раз. Потому я и сорвал объявление. Ты же сама видишь, насколько Ганнел похож на меня.

– Похож?! Это ты и есть!

– Мэган, клянусь тебе, я – не Билл Ганнел.

Она пыталась ему поверить. Она хотела этого всей душой.

Но не могла.

Глава 17

От непрерывной работы у Мэг ныли шея и плечи. Уже много часов подряд она сидела за прялкой, и под ее пальцами шерсть и лен превращались в нить, из которой потом можно было бы соткать полушерстяное полотно.

Стивен и Джош за столом занимались латынью. Мэг про себя улыбнулась. Она радовалась успехам брата – под руководством Стивена тот быстро нагонял упущенное.

– И к чему все это, не пойму, – недовольно буркнул Джош, когда урок был закончен. – Пустая трата времени. В колледж-то мне все равно не попасть.

– Нет, не пустая, – возразил Стивен. Мэг затаила дыхание. Неужели он имеет в виду свои слова о том, что пошлет Джоша в университет, если Мэг согласится стать его любовницей?

– Латынь тренирует и дисциплинирует ум так же, как физический труд – тело.

Мэг неслышно выдохнула. Слава богу, она ошиблась...

За те четыре дня, что прошли с момента их кошмарного разговора, когда Стивен сделал ей совершенно немыслимое, позорное предложение, он больше ни разу не возвращался к этой теме. Мэг не в чем было его упрекнуть – поведение Стивена было безукоризненно. Она понимала, что возникшая между ними напряженность исходит не от него, а от нее самой. Мэг чувствовала себя неловко, постоянно вздрагивала, когда Стивен внезапно появлялся рядом... а он вел себя так, словно ничего не произошло. Если в его поведении что-то и изменилось, то только в лучшую сторону. Стивен внезапно стал необычайно заботлив.

Каждое утро у двери спальни ее ждал таз с теплой водой для утреннего туалета. Кроме того, Стивен не уставал развлекать ее чтением – больше всего Мэг любила «Венецианского купца» – и удивительными пантомимами, в которых он демонстрировал истинно актерское мастерство.

Все это, похоже, делалось ради довольной улыбки Мэг, и своей цели Стивен всегда добивался.

Нужно отдать ему должное – он по-прежнему работал не покладая рук. Недавно вот начал очищать маисовое поле от сухих стволов и корней. Эта работа, монотонная и трудоемкая, отнимала у него все силы. Но, несмотря на усталость, Стивен продолжал каждый вечер заниматься латынью с ее братом.

Мэг уж и не знала, что ей думать о Стивене Уингейте.

Его скандальное предложение... а потом еще это объявление, которое он сорвал и хотел уничтожить, воскресили в душе Мэг былые страхи.

Он казался искренним, говоря, что не имеет ничего общего с убийцей Биллом Ганнелом, но описание Ганнела до мельчайших подробностей совпадало с обликом самого Стивена, когда он рухнул без сознания на пороге ее дома. Сам факт, что Стивен не поленился сходить к таверне – да еще тайком! – только для того, чтобы сорвать злосчастный листок, подливал масла в огонь сомнений Мэг.

Неужели он все-таки и есть тот самый опасный преступник, за поимку которого Флинт назначил такое огромное вознаграждение? Господи... неужели?!

Чем больше она узнавала Стивена Уингейта, тем труднее ей было поверить этому страшному обвинению.

Мэг ни слова не сказала брату о случае с объявлением. Стивен прекрасно влиял на мальчика, а Джош просто обожал старшего друга! Так зачем же вносить в душу ребенка смятение и страх? Пусть лучше не догадывается о том, что у его нового кумира, вполне возможно, темное прошлое.

Мэг со стоном расправила плечи, покрутила затекшей шеей.

Несколько секунд спустя у нее за спиной возник Стивен.

– Сейчас станет легче.

Ладони Стивена, такие нежные и теплые, под стать его бархатному голосу, легли ей на плечи и начали разминать ноющие мышцы. А у нее не было сил ни отстраниться, ни... сдержать благодарного стона.

– О-о... Замечательно.

Эти ласковые, умелые руки, наверное, способны дарить женщине неземное наслаждение...

Прикрыв глаза, Мэг против собственной воли отдалась мечтам о любви... со Стивеном...

Да, он был прав, утверждая, что ее так же сжигает страсть, как и его.

Она пыталась ожесточить свое сердце. Ничего не вышло. Но пусть даже ее влечет к Стивену Уингейту, она не отдаст себя во власть человека, не способного хранить верность... человека, которого – очень возможно! – ждет каторга.

На следующее утро Мэг проснулась от холода. Она замерзла так, что зуб на зуб не попадал. Приподнявшись на локте, Мэг выглянула в окно. Неужели во дворе все покрыто инеем?

Нет, инея еще не было, но легкий морозец можно было почувствовать, даже не выходя из дома.

Она расстроилась. Для таких холодов еще слишком рано. А вдруг сегодняшний рассвет предвещает затяжную, холодную зиму?

Настроение Мэг улучшилось при виде заботливо приготовленного таза с теплой водой, который Стивен, по уже сложившейся традиции, поставил за дверью спальни. В такое морозное утро внимание Стивена было особенно приятно.

Умывшись, она вытащила из своего чемоданчика темно-желтое шерстяное платье и мгновенно натянула на себя. Холод подстегивал, так что Мэг, вообще не отличавшаяся медлительностью, оделась быстрее обычного.

В большой комнате Стивен подкладывал дрова в очаг. Услышав звук шагов Мэг, он поднял голову:

– Сильно похолодало. Я пойду за дровами, а то нам на день не хватит.

– Только оденься потеплее. – Мэг вытащила из комода с вещами Чарльза темно-лиловую плотную накидку.

Завернувшись в накидку, он сверкнул благодарной улыбкой и вышел. Даже если бы огонь в очаге совсем погас, одной этой улыбки ей было бы достаточно, чтобы согреться... Мэг замотала головой и, чтобы отвлечься от мыслей о Стивене, поспешно занялась завтраком.

Расправившись с заварным пудингом, мужчины вновь исчезли за дверью. А двадцать минут спустя Стивен вернулся в дом один.

– Где Джош?

– Попросился к Вильгельму, и я разрешил.

– Ты не имел никакого права... – вспыхнула Мэг.

– Нам нужно поговорить, Мэган! – Стивен положил руки ей на плечи.

Мэг отпрянула. Нет! Не хочет она ни о чем с ним говорить! И оставаться наедине с ним тоже не хочет! И дело не в страхе за свою честь – Стивен уже доказал, что он истинный джентльмен. Скорее Мэг боялась, что не сможет устоять против его уговоров.

Да не слишком-то он ее, впрочем, и уговаривал после отказа...

Нужно быть честной до конца и признать, что она не его боится, а саму себя.

Пробормотав какие-то неуклюжие извинения насчет массы дел по хозяйству, Мэг схватила с крючка у двери зеленый шерстяной плащ и выскочила за дверь.

– От меня бежишь? – крикнул ей вслед Стивен.

– Ничего подобного, – не оглядываясь, бросила через плечо Мэг.

Но Стивен, разумеется, был прав. По тропинке, вьющейся между сосен и кленов, Мэг торопливо зашагала к речке. Ледяной ветер налетал порывами, забирался даже под теплый плащ, и, как она ни куталась, ничего не могла поделать с ознобом, охватившим все тело.

Хорошо еще, твердила про себя Мэг, что он не предложил выйти замуж... Не дай бог, она бы согласилась, потом родила детей – а прошлое в конце концов все равно настигло бы Стивена... или Билли? Или Эрла – неважно.

Какой стыд! Клеймо позора легло бы и на нее, как на жену беглого преступника, и на детей. Нет, никаким чувством, даже любовью не оправдать страдания детей.

Вне себя от волнения и тревожных мыслей, забыв об осторожности, она не замечала, куда ступает.

Нога ее попала на полузамерзшую лужицу, Мэг поскользнулась, попыталась удержать равновесие, ухватилась за сухую ветку, но та сломалась у нее в руке. Рухнув спиной на землю, Мэг скатилась вниз по обледеневшему берегу, ошеломленная внезапной острой болью.

Она не сдержала крика, попав в ледяную воду. Быстрый поток мгновенно закружил Мэг и, несмотря на ее отчаянные попытки удержаться на месте, понес вперед.

Мэг ударилась головой о громадный валун, что торчал чуть ниже по течению.

И ее поглотил мрак.

Услышав крик, Стивен нырнул из хижины в промозглый утренний холод и ринулся вниз по тропинке со скоростью оленя, преследуемого волками. Оказавшись на берегу, он на миг застыл, лихорадочно прочесывая взглядом окрестности.

Несколько раз, напрягая все силы, выкрикнул имя Мэган.

Ничего. Никакого ответа. Ни малейшего намека на движение в лесу или по берегам вздувшегося от осенних дождей быстрого потока, в который превратилась лесная речка.

Он уже готов был кинуться назад, как вдруг краем глаза уловил желто-зеленый отблеск в бурлящей пене потока. «Мэган! – молнией пронеслось в сознании. – Это Мэган! Ее платье и накидка!»

В два прыжка перескочив через песчаный островок, где впервые поцеловал Мэган, Стивен сломя голову помчался вдоль берега. Ни пронзительный, сбивающий с ног ветер, ни ветви кустарника, хлестко бьющие по лицу, не могли задержать его. Весь мир вдруг сузился до желто-зеленого пятна, уносимого все дальше быстрым течением.

Боже, в отчаянии взмолился Стивен, не дай ей умереть. Помоги мне.

Он бежал что было сил.

Слишком медленно.

В тот самый миг, когда надежда уже покинула его, платье Мэг зацепилось за торчавшую из воды корягу и остановило ее путь в небытие.

С берега ему было видно лицо девушки. Значит, она может дышать! Стивен бросился в воду, сражаясь с бурным течением, доплыл до неподвижного тела Мэган. Настолько неподвижного, что она казалась мертвой. Лишь увидев плотное облачко дыхания, оседающее на ее, губах, он вздохнул с облегчением:

– Слава богу!

С большим трудом – пальцы уже окоченели от ледяной воды – Стивену удалось-таки высвободить зацепившийся за корягу подол платья.

Обхватив ее за талию, он поплыл к берегу, молясь лишь об одном – чтобы течение не вырвало Мэг из его заледеневших рук.

Как только ноги Стивена коснулись дна, он подхватил Мэг на руки и шагнул на берег. Ветер точно поджидал свою жертву и с удвоенной силой набросился на замерзшего человека. Мэг была еще жива, но насквозь мокрая одежда и ледяной ветер очень скоро довершили бы дело.

– Не смей умирать, Мэган! – закричал он, словно стараясь проникнуть сквозь обморочный туман, застилавший ее сознание. – Пожалуйста! Только не умирай!

Прижимая к груди свою ношу, Стивен двинулся по тропинке вверх. Влекомый отчаянием и страхом, он шел быстрее, чем рассчитывал сам. Но, уже подходя к дому, понял, что силы вот-вот его покинут.

Не выпуская Мэг из объятий, он рухнул на колени, едва переступив порог хижины. И ногой захлопнул дверь, чтобы не выпускать драгоценное тепло.

Боясь, что уронит Мэг, если попытается снова подняться с ней на руках, Стивен опустил ее на пол и потащил неподвижное тело к очагу, оставляя грязный сырой след от одежды, с которой все еще стекала вода.

Уложив Мэг почти у самого огня, он присел рядом с ней на корточках.

Все еще без сознания. Но почему? Она ведь не захлебнулась – Стивен видел, что Мэг ни разу не ушла под воду с головой. Да и сейчас дыхание ее было абсолютно чистым.

Он приподнял тяжелую мокрую массу волос и почти сразу же нащупал на затылке шишку величиной с куриное яйцо. Так вот что стало причиной обморока. Должно быть, Мэг стукнулась головой о камень и от удара потеряла сознание. Счастье, что она не захлебнулась!

Стивен распахнул полы пропитанного водой зеленого плаща и в смятении уставился на шерстяное желтое платье. Мэг колотила дрожь. Нужно было избавиться от мокрой одежды, но возня с пуговицами заняла бы слишком много времени!

Он схватил со стола тот самый скальп-нож, которым Мэг в свое время привела его в ужас. Как ни обидно портить одежду из ее бедного гардероба, думал Стивен, иного выхода просто нет. Через несколько секунд и платье, и нижняя сорочка были разрезаны пополам, и Стивену оставалось только стащить мокрую заледеневшую одежду с миниатюрной хрупкой фигурки.

Когда его взгляду открылась безукоризненной формы упругая грудь с коралловыми вершинками, Стивен не сдержал восхищенного возгласа. И невольно опустил глаза ниже, любуясь тонкой талией, гладкими округлыми бедрами, стройными ногами.

Но он не мог себе позволить долго любоваться этим совершенным телом. Сдернув с крючка полотенце, он растер обнаженную посиневшую кожу; затем поднял Мэг, освободив ее от остатков одежды, уложил на кровать Джоша и как следует укутал одеялом.

Теперь, когда большую кровать перенесли в новую спальню, сам Стивен занимал бывшую кровать Мэган.

Он стащил с кровати матрац, бросил на пол у камина и опустил девушку на матрац.

Несмотря на жар очага, несмотря на одеяло, Мэг дрожала, точно листок на ветру. Нужно во что бы то ни стало ее согреть, иначе.. Боже, боже! Если бы Рейчел была рядом! Уж она-то нашла бы выход.

Будь проклято его невежество. Стивен лихорадочно стащил с себя мокрую одежду, досуха вытерся и, откинув край одеяла, опустился прямо на Мэг.

Прикосновение ледяной кожи отозвалось дрожью в нем самом, словно он обнаженным упал животом на снег. Стивен вытянулся на этом обжигающе холодном теле и покрепче прижал Мэг к себе.

– Только не умирай, Мэган! – умоляюще простонал он. – Не бросай меня! Я так тебя люблю!

Раздавшиеся в тишине слова как громом поразили Стивена. Признание в любви! Но ведь это правда. Он любит Мэган Дрейк... Любит так, что с готовностью отдал бы свою жизнь за нее.

Только теперь, когда смерть грозила отнять у него Мэган, он понял, что не представляет себе жизни без этой девушки.

Она должна быть рядом. Всегда. До конца его дней.

Она должна стать его женой.

И неважно, что английскому графу не годится брать в жены дочь плантатора из американских колоний. Другой жены ему не нужно. Мэган дарила ему истинный душевный покой и счастье, которых он был лишен в Лондоне, когда метался точно безумный с бала на бал, с приема на прием... в неустанных поисках... чего? Он и сам не знал.

И вот наконец нашел. Здесь, в богом забытом медвежьем углу, он нашел Мэган. И любовь. И теперь никому не позволит отнять их у него!

Примет ли лондонское общество новую графиню – теперь этот вопрос не имел значения. Отвергнет – что ж, так тому и быть. Стивен и сам отвергнет Лондон и высший свет. Уедет с Мэган в Уингейт-Холл, подальше от злых языков и надменных взглядов.

Стивен вспомнил избранный кружок молодых скептиков, поднимавших на смех саму возможность любви между мужчиной и женщиной.

Как же они ошибались. И как много теряли в этой жизни.

Он крепко прижал к себе Мэган, точно хотел не просто согреть замерзшее тело, а перелить в нее свою энергию, вдохнуть жизнь. Прошло несколько минут, и ее дрожь стала заметно меньше, а потом и совсем прекратилась. Мэган застонала, заметалась в его руках.

Стивен гладил влажные волосы, приговаривал что-то ласковое, утешал ее, вспоминая, как это делала Мэган во время его лихорадочного бреда. Он шептал ей о своей любви и о том, что она значит в его жизни, и об их счастливом будущем...

Мэган притихла. Дыханее выровнялось, кожа порозовела. Казалось, его объятия согрели и оживили ледяную статую. С Мэган все будет хорошо, вновь и вновь твердил про себя Стивен. Но беспокойство не оставляло его. И мать, и Рейчел не раз говорили, что травмы головы могут иметь самые непредсказуемые и опасные последствия.

Господи, нет! Только не это! Без Мэган все потеряет смысл – и возвращение в Англию, и месть негодяю, обрекшему его на эти муки.

Он вслушивался в дыхание Мэган, ощущал, как все ритмичнее и спокойнее поднимается и опускается упругая грудь, прижатая к его груди... Слава богу!

Только теперь Стивен позволил себе расслабиться, опустить голову на одеяло рядом с Мэган. И на него вдруг навалилась такая усталость, которой он не знал даже после долгих часов каторжного труда на плантации Флинта. Словно кто-то взял и мгновенно выкачал из него все жизненные силы. Стивен закрыл глаза и, убаюканный теплом камина, сам не заметил, как уснул, крепко сжимая ее в объятиях.

Проснулся он от дрожи, сотрясавшей тело Мэган, и от ее глухого, жалобного стона:

– Холодно... Согрей меня...

Стивен открыл глаза. Пока он спал, одеяло, которым они были прикрыты, сползло, а дрова в очаге прогорели, превратившись в едва мерцающие угли.

– Холодно... – снова всхлипнула Мэган. Полусонный, Стивен с трудом приподнялся на локте, накрыл Мэган собой, обнял. В выстуженной хижине было так холодно, что спина его закоченела. Стивен дотянулся до края одеяла и набросил на себя и Мэган.

Ее глаза неожиданно раскрылись. Сначала затуманенный, пустой, взгляд уже через миг остановился на Стивене.

– Стивен? – изумленно шепнула она. Мэган очнулась! Она в сознании, она его узнала! Облегчение было так велико, что Стивен, не удержавшись, приник к ее губам долгим, нежным поцелуем.

Как только он оторвал губы и приподнял голову, Мэган посмотрела на очаг, затем снова остановила непонимающий взгляд на Стивене:

– Почему мы здесь лежим?

– Одежничаем, – ухмыльнулся он.

– То есть... Но, Стивен! – Она еще не совсем проснулась и говорила невнятно. – Мы ведь... без одежды?

– Поверь мне, солнышко, одежничать без одежды куда приятнее.

Сонная улыбка скользнула по губам Мэг.

– Так вот как ты называешь своих возлюбленных?

– Только тех, с кем мне довелось одежничать. А это первый случай в моей жизни.

Теплая, очаровательно взъерошенная, Мэган была так прелестна, что он не удержался от еще одного поцелуя.

Кажется, скрипнула дверь... Должно быть, сквозняк. Но оторваться от губ Мэган, неожиданно открывшихся навстречу его поцелую, было выше его сил. Желание захватило врасплох истосковавшееся по женской ласке и теплу тело.

– Какого черта здесь происходит, Мэг? – громом прозвучал в тишине незнакомый мужской голос.

Стивен вмиг скатился с Мэган. Одеяло соскользнуло, открыв обнаженные тела на обозрение двух пар чужих глаз.

Один из незнакомцев, довольно красивый парень приблизительно пятью годами младше Стивена, в изысканной городской одежде, сверлил Мэган яростным взглядом.

Второй же, круглолицый и в очках, с ошарашенным видом выглядывал из-за спины товарища. Стивен скользнул по нему взглядом – и вновь обратил все внимание на первого.

Именно в его руках был мушкет, нацеленный прямо в грудь Стивена.

Глава 18

Ахнув, Мэг судорожно вцепилась в плед и дернула его на себя.

Собственная нагота сейчас меньше всего заботила Стивена. Не сводя настороженного взгляда с младшего из незнакомцев – того, кто держал его на мушке, – он мгновенно заслонил Мэган от нескромных мужских взглядов.

– Не двигайся – или ты покойник! – рявкнул парень с мушкетом. Стивен окаменел.

– Квентин! – воскликнула Мэг, едва успев натянуть плед на обнаженные плечи и грудь.

Проклятье! Стивен чудом успел проглотить ругательство. Нужно же было этому лоботрясу появиться в самый неподходящий момент! А впрочем, чего и ждать от такого ничтожества, как Квентин...

– Это не то, что вы подумали... – попытался он объяснить ситуацию. – Я не хотел...

– Не знаю, чего вы там хотели, мистер, но в том, что вы делали, сомневаться не приходится. – Оборвав Стивена, Квентин демонстративно опустил взгляд на его откровенно возбужденную плоть.

– Но что ты здесь делаешь, Квентин?! – Несмотря на весь ужас положения, Мэган выглядела просто прелестно – чуть взъерошенная, раскрасневшаяся, вся в янтарном облаке блестящих волос.

– Я же обещал вернуться к сбору урожая!

– Ты слегка подзадержался! – вскипел Стивен. – Урожай уже неделю как собрали! Подонок! Бросил Мэган и Джоша на произвол судьбы, а теперь заявился как ни в чем не бывало!

Квентин угрожающе сощурился. Взгляду старшего брата явно недоставало спокойствия и доброжелательности его сестры. Устремленные на Стивена глаза горели откровенной враждой. Это был взгляд человека, над которым властвует не здравый смысл, а эмоции. Должно быть, в мать пошел, отметил про себя Стивен.

Шагнув вперед, Квентин ткнул стволом мушкета в его голую грудь:

– Ты кто такой, черт побери?

– Человек, который выполняет твою работу, пока ты прохлаждаешься неизвестно где!

Взгляд светло-карих глаз демонстративно скользнул по нагому телу Стивена.

– Вижу, какая именно работа тебе по душе!

– Все не так, как ты думаешь.

– А что еще прикажешь думать? Тебе не провести меня лживыми речами. Несчастная моя сестра! Как ты могла, Мэг, как ты могла позволить ему такое?

Стивен не дал ей и рта раскрыть.

– Ничего она не позволяла! А я ровным счетом ничего не сделал – разве что спас ей жизнь.

– Неужели? По мне, так ты пытался сочинить для нее еще одну... понимаешь, о чем я?

Стивен его отлично понял. И намек ему не понравился.

Но что можно доказать, если тебя застали в чем мать родила в обнимку с обнаженной женщиной?! И стоит ли пытаться объяснить что-то вспыльчивому юнцу с заряженным мушкетом в руках?

– Какого черта себе думает Галлоуэй? Как он-то позволил...

– Галлоуэя убили несколько месяцев назад, – взорвался Стивен. – Я помогал Мэган и Джошу, иначе им бы ни за что не справиться с фермой!

– Такой помощи Мэг не требуется.

– Квентин! – неожиданно резко вставила Мэган. – Ты, как всегда, ошибаешься.

Спутник ее брата вдруг выступил вперед. Круглое лицо незнакомца вытянулось от потрясения, губы дрожали, а в глазах стоял нескрываемый ужас. До сих пор не замечавшая присутствия второго гостя, Мэган коротко ахнула и съежилась, натянув плед до самого подбородка. На щеках ее заалели пунцовые пятна.

Стивен с радостью воспользовался бы хоть краешком пледа. Он чувствовал себя совершенно по-дурацки. Точно обнаженная статуя, выставленная на всеобщее обозрение.

– Питер Барнаби! – в ужасе прошептала Мэган. – Вы-то что здесь делаете?

Стивен резко вскинул голову. Так это, значит, преподобный Барнаби – единственный из претендентов на руку Мэган, кто не исчез вместе с ее наследством. Помнится, Мэган говорила, что Питер ее не любит. Похоже, она ошибалась. Во взгляде преподобного Барнаби читалось горькое разочарование человека, обнаружившего, что любимая женщина недостойна его любви.

Питер открыл было рот, но, видимо не найдя в себе сил выдавить хоть какой-то звук, так же молча закрыл его.

За святого отца ответил Квентин:

– Видишь ли, Мэг, я сказал Питеру, что ты к этому времени наверняка поднабралась ума и согласишься принять его предложение. Он готов был увезти тебя из этой нищенской лачуги.

Мэган вся как-то сникла, бросив на священника полный сожаления взгляд. Жестокая ревность когтями вцепилась в сердце Стивена. Дьявольщина! Неужто Мэган нравится этот круглолицый святоша?

– Ну и как? Вы все еще хотите жениться? – сорвался с его губ язвительный вопрос.

Барнаби вновь промолчал. Впрочем, ответа и не требовалось. Его бегающий, смущенный взгляд сам по себе уже был красноречивее любых слов.

– Ничего, – прорычал Квентин. – Ты все равно приехал очень кстати, Питер.

Мэган удивленно уставилась на брата. Стивен же был уверен в том, что правильно понял Квентина. Он хотел было возразить, но передумал. В те страшные минуты, когда течение уносило от него Мэган, когда у него останавливалось сердце от мысли, что Мэган погибнет... он ощутил всю глубину своей любви к ней. Он, Стивен Уингейт, прежде вообще не веривший в любовь!

Каким же он был идиотом. Но теперь-то он знал – он любит Мэган.

И хочет на ней жениться. Так почему бы не воспользоваться присутствием Барнаби? В этих краях следующего появления священника можно ждать месяцами.

– Почему кстати, Квентин? – недоуменно спросила Мэган.

– Да потому что Питер обвенчает тебя и этого подонка, который с тобой спит!

– Не неси ерунду! – Мэган подняла руку к голове и застонала, когда пальцы наткнулись на громадную, размером с куриное яйцо, болезненную шишку на затылке. Голова у нее прямо-таки раскалывалась, и Мэган сейчас было не до дурацких шуток Квентина.

– Венчание состоится немедленно... как только вы оба оденетесь, ясное дело! И нечего глазеть на меня. Время не терпит.

Мэг в безмолвном изумлении смотрела на брата. Господи, да он и не думал шутить! Не хватало еще ей выйти замуж за человека, который предлагал стать его любовницей, содержанкой, кем угодно, но только не женой! За человека, для которого супружеская измена – понятие не просто возможное, но и само собой разумеющееся.

За человека с темным, а скорее всего и преступным прошлым.

Нет, ни за что! На такой союз Мэг просто не могла согласиться. Подвергнуть опасности не только себя, но и своих будущих детей? Никогда!

– Нет! Я за него не выйду! – Мэг увидела, как резко, точно от удара, вздрогнул Стивен. – Он не годится мне в мужья!

– А кто годится? – Стивен устремил на нее потемневший от гнева взгляд. – Этот божий человек? Не выйдет!

– На Питера ей наплевать, но речь не об этом...

– И потому, значит, я должна выйти за тебя? Не выйдет! – парировала она.

– Ты должна выйти за него замуж, Мэг. – У преподобного Барнаби неожиданно прорезался голос. – Женщина, так близко... познавшая мужчину, не может поступить иначе!

Мэг едва сдержалась, чтобы не наброситься на Питера с кулаками, несмотря на его сан. После этой отповеди ей ни за что не урезонить Квентина!

– Не выйду! – со злостью выпалила она.

– Почему? Ты же спала с ним! – возмущенно закричал ее брат.

Отлично зная вспыльчивый характер Квентина, Мэг не рискнула выложить ему свои сомнения относительно Стивена Уингейта. Чего доброго, в ответ раздался бы выстрел. Квентин мог запросто нажать на курок, не дожидаясь никаких объяснений.

О боже, как болит голова! Мэг перевела взгляд на Стивена в надежде, что тот возьмет Квентина на себя. В конце концов, ему ведь тоже совсем не нужен этот брак, разве нет?

Стивен, к величайшему негодованию Мэган, не произнес ни слова. Видимо, направленный прямо в сердце мушкет не располагал к протестам.

Пришлось ей, превозмогая тошнотворную головную боль, отвечать самой:

– Стивен тоже не хочет на мне жениться. Ну, скажи же Квентину, почему ты не согласен!

Стивен упорно смотрел в черный глаз дула мушкета.

– Я не возражаю против брака с тобой, – ровным тоном проговорил он.

– Не возражаешь?! – взвизгнула Мэг. – Не возражаешь?! – Большего позора ей в жизни не приходилось сносить. Подумать только, он не возражает! Мир доселе не слыхивал столь унизительного предложения руки и сердца. Не нужен ей человек, который «не возражает» на ней жениться. Ей нужен тот, кто будет умирать от желания взять ее в жены! Который подарит ей любовь и верность. – Ну, так я возражаю! Возражаю категорически, ты понял?

– Боюсь, ты не на ту цель мушкет направил, Квентин, – сухо отозвался Стивен. – Убеждать-то, как видишь, нужно твою сестру, а не меня.

– Ты выйдешь за него, Мэг, – не терпящим возражений тоном заявил Квентин.

– Ни за что. – Краем глаза Мэг уловила, как Стивен, пока внимание брата переключилось на нее, прикрыл свободным краем пледа обнаженные бедра. – Я не пойду за него замуж – и все.

– Нужно было подумать об этом прежде, чем позволить ему соблазнить себя! – в бешенстве рявкнул Квентин.

– Я не позволяла!

На щеках у ее брата заходили желваки. Квентин стал похож на грозовую тучу, готовую вот-вот взорваться громом и шквальным ливнем.

– Хочешь сказать – он тебя силой взял?

– Нет же! Я имела в виду, что между нами ничего не произошло... – Мэг вдруг как-то неуверенно умолкла. Память вернула ей те мгновения, когда она очнулась, обнаженная, в объятиях Стивена. – Ничего ведь не произошло, правда? – с сомнением в глазах и голосе обратилась она к нему.

– Дьявольщина! Неудивительно, что ты не хочешь выходить за меня замуж! По-твоему, я способен воспользоваться беспомощностью женщины?

– Нет, – признала Мэг. – Но тогда... скажи, что произошло? Я помню лишь, как поскользнулась на тропинке у источника.

– Ты упала в реку, по-видимому, ударилась головой о камень и потеряла сознание.

Так вот откуда шишка на голове! Мэг снова прикоснулась к затылку и скривилась от боли.

– К счастью, я услышал твой крик и побежал к берегу. – Стивен повернулся боком и теперь обращался только к Мэган, словно двоих свидетелей в комнате вовсе не было. – Мне не сразу удалось тебя вытащить, и ты чуть не замерзла! Я принес тебя домой, снял мокрую одежду – она уже обледенела – и попытался согреть.

– Собой, – фыркнул Квентин.

– По-другому не получалось! – отрезал Стивен. – И слава богу, что я до этого додумался, иначе Мэган погибла бы.

– А теперь, значит, погибла только ее добродетель.

– Добродетель твоей сестры не пострадала. Но я понимаю, как это все выглядит. И потому согласен жениться.

Да что же это такое! Мэг чуть не пнула его ногой. Откуда взялось это смирение?! Совсем недавно он наотрез отказывался взять ее в жены... А может, это не более чем хитроумная уловка? Да, определенно так и есть. Стивен просто-напросто пытается отвлечь брата, чтобы тот потерял бдительность...

В таком случае ее помощь не помешает:

– Ну, вот что, Квентин. Я бы предпочла сначала одеться, а уж потом продолжить беседу. Питер, Квентин! Будьте так добры оставить нас ненадолго. – Мэг решила, что Стивен оденется и, пока гости будут ждать во дворе, потихоньку выскользнет через окно ее спальни.

Квентин упрямо набычился:

– Нет. Я не спущу глаз с этого ублюдка ни на секунду. Пусть сначала обвенчается с тобой, а потом уж идет хоть на все четыре стороны.

Спорить с братом в таком настроении было бесполезно. Ладно, решила Мэг. Она сделает вид, что уступила. Но венчания надо избежать любой ценой.

И речи быть не может о том, чтобы под дулом мушкета вступить в брак, которого не хочет ни она, ни Стивен.

– Иди к себе, Мэган, – негромко произнес он. – Оденься.

Неуклюже кутаясь в плед, Мэг поднялась с пола. Питер отвел глаза.

– Мне нужно взять молитвенник... – промямлил он и выскочил из комнаты.

Закрывая за собой дверь спальни, Мэг бросила быстрый взгляд на Стивена. Тот сидел, поджав к подбородку длинные, сильные ноги, и настороженно следил за мушкетом в руках Квентина.

Зная беспечную натуру брата, Мэг не сомневалась, что его внимание скоро ослабеет настолько, что Стивен без труда выбьет ружье из его рук.

Самые противоречивые эмоции рвали душу Мэган на части. Она вспоминала, как лежала обнаженная в объятиях Стивена, как он согревал ее своим телом... и у нее кровь эзакипала в венах. Где-то в глубине души жило тайное сокровенное желание вновь оказаться в его объятиях, почувствовать на губах вкус его горячих поцелуев...

Но стать женой человека, которого заставили жениться под дулом мушкета? Который ее не любит и не собирается хранить верность? Ни за что!

Здравый смысл твердил, что Стивен Уингейт, с его сомнительным прошлым, принесет ей еще большие несчастья, чем принес Чарльз Галлоуэй матери.

Впрочем, все эти сомнения и тревоги напрасны. Стивен, конечно же, воспользуется шансом обезоружить Квентина – и исчезнет навсегда. Соленая влага обожгла веки Мэг.

Проглотив слезы, она достала из сундучка с вещами свое самое красивое платье из зеленого шелка. Если это их последняя встреча со Стивеном, то пусть хоть в его памяти сохранится образ Мэг в красивом наряде...

– Если не возражаешь, я бы оделся, – спокойно произнес Стивен. – Хотелось бы венчаться в приличном виде. Будь так добр, подай... – Он махнул рукой на сорочку и черные бриджи, что висели на крючке над его кроватью.

Квентин подозрительно прищурился, явно ожидая подвоха.

– Клянусь, я не сбегу.

Поколебавшись с минуту, Квентин все же опустил мушкет и протянул руку за одеждой.

В этот момент Стивен мог бы запросто выхватить ружье, но он и пальцем не пошевелил до тех пор, пока Квентин не подал ему сорочку и бриджи.

Он сказал, что не против жениться на Мэган. Неправда! Он мечтает жениться на ней. А иного пути получить ее согласие, похоже, нет...

Так пусть же роль главного злодея в этом спектакле достанется ее брату.

Стивен не собирался обнаруживать свои чувства, и, похоже, ему это удалось, но упорный отказ Мэган выйти за него замуж больно задел его самолюбие...

Он натянул сначала рубашку, чтобы не дай бог не повернуться к Квентину обнаженной спиной. Брата Мэган наверняка заинтересовало бы происхождение ужасных шрамов на спине будущего родственника.

Квентин принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. Пока Стивен застегивал пуговицы на поясе бриджей, на пороге спальни появилась Мэган. Прелестная, как никогда. И с восхитительной прической. Забранные высоко на макушке волосы янтарным каскадом струились по плечам и спине.

Изумрудный цвет шелкового платья как нельзя лучше подчеркивал безукоризненность матово-белой кожи. Стивен оценил и покрой платья, обрисовывавший высокую грудь и немыслимо тонкую девичью талию.

Как же она хороша! Обхватить бы эту талию руками, прижать к себе, ощутить ее грудь на своей груди... Еще несколько минут – и никто не запретит ему это сделать. Мэган станет егр женой.

Брак всегда казался Стивену тягостным, но неизбежным бременем. Но только не с Мэган Дрейк. Мысль о браке с Мэган приводила его в восторг.

К сожалению, сама Мэган, по-видимому, не разделяла его восторга. Она стояла перед ним с таким несчастным видом, точно ее ожидали галеры, а не церемония венчания.

Нескрываемое восхищение во взгляде Стивена согрело душу Мэг. Но почему же он не воспользовался случаем и не обезоружил Квентина? Впрочем, остается еще одна прекрасная возможность... вот, прямо сейчас, когда брат оценивающе разглядывает ее, прищурив глаза...

Мэган пыталась подать Стивену знак – мотнула головой в сторону Квентина, недвусмысленно повела бровью. Усилия пропали даром. В ответ на ее сигналы Стивен лишь улыбался.

О чем он, спрашивается, думает? Стиснув зубы, Мэган еще раз качнула головой. Не вышло. Стивен словно не видел или не понимал ее знаков.

– Питер принесет молитвенник, и начнем, – заявил Квентин.

Любыми средствами нужно выиграть время! Мэг лихорадочно выискивала подходящую отговорку.

– Нужно послать за Джошем. Я не стану без него венчаться, – заявила она.

– А у тебя нет выбора, – отрезал брат.

– Сказала же, не стану... – взвилась Мэг. Стивен поспешно шагнул к ней:

– Лучше не нужно, Мэган. Сама подумай – как ты объяснишь Джошу эту ситуацию? Он же поймет, что Квентин заставил тебя выйти замуж под дулом мушкета.

– Ну и что? Объясню как есть – что Квентин не прав!

Входная дверь распахнулась. С молитвенником под мышкой в дом вошел Питер.

Квентин обернулся к священнику... но Стивен в очередной раз и пальцем не пошевелил, чтобы воспользоваться шансом и выхватить мушкет из рук брата.

Ну что ж. Ей не привыкать выполнять мужскую работу. Мэган в два шага пересекла комнату и вцепилась в ствол мушкета. От неожиданности Квентин едва не выпустил оружие из рук.

– Ты что делаешь?! – взревел он и изо всех сил дернул мушкет на себя.

Сначала раздался грохот выстрела, а потом пороховой дым заполнил комнату. Пуля засела в бревенчатом потолке.

– Беги! – закричала Мэган. – Беги же! Пока он зарядит мушкет, ты успеешь скрыться в лесу!

Вместо того чтобы опрометью броситься из хижины, Стивен неожиданно оказался рядом с Мэган. Кольцо сильных рук, сомкнувшихся вокруг ее талии, положило конец отчаянной борьбе за мушкет.

– Мэган, Мэган... Успокойся же наконец, тигрица, я никуда не собираюсь бежать.

– Но почему? – всхлипнула она.

– Да потому что я джентльмен, как ни трудно тебе в это поверить. А джентльмен никогда не бросает даму в такой ситуации.

– Все, хватит! Начинай, Питер! – буркнул священнику Квентин.

Святой отец выступил вперед, остановился против Стивена и Мэган и начал монотонно произносить первые фразы брачной церемонии. Мэган дернулась было, но рука Стивена, обхватившая талию, удержала ее на месте.

Уронив голову, Мэган исподлобья следила за преподобным Барнаби. Пусть только дело дойдет до брачных клятв! Ничто... ничто... не заставит ее открыть рот!

– Согласен ли ты... – Питер запнулся и поднял на Стивена неуверенный взгляд. – Я не знаю вашего имени.

– Стивен Ричард Александр Уингейт, – раздался четкий ответ. Мэган воспрянула духом. Может, это и впрямь его настоящее имя?

– Согласен ли ты, Стивен Ричард Александр Уингейт, взять эту женщину в законные жены? Мэг сморгнула слезы.

– ...Обещаешь ли ты любить ее, хранить верность и поддерживать ее в болезни и здравии, в богатстве и бедности... пока смерть не разлучит вас?

– Да! – громко и уверенно отозвался Стивен. Так, словно действительно хотел взять ее в жены...

После чего Питер обратился к Мэган, но она не услышала ни единого слова.

Неужели все это происходит с ней?

Настала ее очередь произнести клятву. Мэг демонстративно стиснула губы.

– Мэг! – грозно рявкнул Квентин. Она и бровью не повела.

Рука Стивена на ее талии напряглась.

– Пожалуйста, Мэган.

Ей удалось устоять даже против отчаянной мольбы, прозвучавшей в его глубоком, чувственном голосе. – Продолжай, Питер! – безапелляционно приказал Квентин.

– Нет!

Словно не услышав этого возгласа, святой отец вновь уткнулся в молитвенник и скороговоркой завершил церемонию:

– Объявляю вас мужем и женой...

– Вы не имеете права! – взвилась Мэг. – Я не давала клятвы!

– Ну, как же, Мэг, – усмехнулся Квентин. – Мы все прекрасно слышали твою клятву богу.

Взгляд Мэг метнулся к двум другим мужчинам. Ни один из них и не подумал возразить ее брату. Злые слезы обожгли глаза.

– Что же вы за святой отец, если смеете венчать женщину против ее воли! – набросилась она на Питера.

Съежившись, тот с тоской оглянулся на дверь.

В этот момент дверь широко распахнулась, в дом влетел Джош.

И застыл как вкопанный.

– Квентин... Ты вернулся... – Особой радости в голосе мальчика не слышалось. Джош тут же отвернулся, от брата, которого не видел несколько месяцев. – Почему ты так одета, Мэг?

– Наша сестра только что вышла замуж за мистера Уингейта, Джош, – быстро ответил Квентин.

– У-ух ты! Правда, Мэг?! Вот здорово! Теперь он не уедет! – возликовал Джош. Тот факт, что Стивен остается, вызвал у парня куда больше восторга, чем возвращение старшего брата. – Но почему же... – У Джоша вдруг вытянулось лицо. – Все это так неожиданно... Почему мне-то не сказали?

Пунцовая от гнева и смущения, Мэг открыла было рот, но на сей раз ее прервал Стивен:

– Мы не знали, что преподобный Барнаби приедет именно сегодня, Джош. Он не может задержаться надолго, так что пришлось поспешить. Ты же знаешь, следующего приезда священника можно было не дождаться до самой весны.

– Да-да... – Барнаби с радостью ухватился за удобный предлог. – Мне нужно ехать. – И кинулся к выходу, точно боялся, что его отсюда не выпустят. Попрощался он уже на ходу.

Квентин шагнул следом за приятелем.

– Пойди с Квентином, Джош, – коротко бросила Мэг.

Мальчик вскинул на нее изумленный взгляд, но перечить не стал.

Едва за ними закрылась дверь, Мэг повернулась к Стивену:

– Я не хочу быть твоей женой! Стивен отшатнулся, как от пощечины:

– Но почему? Что тебя так расстроило? Черт возьми, всего несколько дней назад ты мечтала выйти за меня!

– Тогда я еще не знала, что ты за человек. Его глаза сузились.

– Я тебе скажу, что я за человек! Человек, который от тебя не сбежал!

– Верно, – кивнула Мэг. – Боюсь только, для меня же было бы лучше, если б сбежал.

Боже правый! Теперь она его жена перед Богом и людьми! Связана священными узами с человеком, который ее не любит и не собирается хранить ей верность. Даже его настоящее имя и то неизвестно. Как ей теперь называться? Миссис Стивен Уингейт? Миссис Билл Ганнел? А может, миссис Эрл Арлингтон?

В ужасе от того, что ее ждет... что принесет с собой будущее... Мэг не смогла сдержать слез. Отчаяние, гнев, смятение, хрупкая надежда – все переживания последних минут выплеснулись в потоках соленой влаги.

– Ну, что ты, Мэган... – Стивен взял ее лицо в ладони, поймал несколько слезинок, скатившихся с подбородка. – Скажи мне, почему ты против? Ведь раньше... если б я предложил тебе руку и сердце, ты бы согласилась?

– Но ты же не предложил! Ни тогда, ни сейчас! Я не хочу жить с человеком, которого женили насильно! Тем более с тем, для кого любовница при законной жене – нормальное явление!

Его взгляд потемнел.

– Даже мысль об измене не приходила мне в голову, уж поверь.

– Почему же?! Потому только, что никого подходящего рядом нет?

– Мэган, я женился потому, что хотел этого. Прошу тебя... дай мне шанс. – Во взгляде удивительных фиолетовых глаз светилась та же мольба, что звучала в голосе. – Обещаю, ты будешь счастлива со мной.

Если б она только могла ему поверить! Если б только могла!

– Ты понятия не имеешь, что такое счастье для меня, – устало, печально прошептала Мэган. В фиолетовой глубине его глаз вспыхнул огонь.

– Кое-что я все-таки знаю, невинная моя душа...

Стивен наклонил голову, и в следующий миг губы Мэг оказались в плену головокружительной страсти и упоительных обещаний его поцелуя.

Глава 19

Волна чувственной дрожи, прокатившись по телу Мэган, накрыла и Стивена, вызвав чувство восторга, смешанного с облегчением. Мэган не отвергает его, он ей не безразличен!

Своим упорным отказом выйти за него замуж Мэган нанесла сокрушительный удар по самолюбию Стивена. Ему и в страшном сне не могло присниться, что невеста будет вырываться из его рук прямо у алтаря. Десятки прелестных, изысканных наследниц аристократических семей были бы счастливы, назови он какую-нибудь своей избранницей.

Мрачную симфонию мыслей неожиданно разорвала циничная нота. Стивен криво усмехнулся. Ни одна из этих прелестных дам, скорее всего, и не взглянула бы в его сторону, не будь он графом. Им неважно, хорош ли он собой, умен или нет... Титул и состояние – вот что привлекало в нем женщин.

Он поднял голову. Мэган вздохнула, как только его губы оторвались от ее губ.

– Что? Что с тобой? – Стивен с тревогой заглянул ей в глаза.

– Не очень-то у нас была красивая свадьба...

У Стивена защемило сердце от обиды за нее. Для любой девушки этот день – один из самых важных в жизни. Конечно, в девичьих мечтах свадьба – это роскошное платье, пышная церемония, поздравления и пожелания множества гостей... А Мэган достойна самого великолепного празднества!

Стивен покрепче прижал ее к себе. Сейчас не получилось. Но в Англии... Он вновь вспомнил о броши в виде красногрудой неутомимой птички. Пусть эта брошь станет его свадебным подарком. Когда они вернутся в Англию, нужно будет заказать немедленно...

Если только они вернутся в Англию.

Грохнув дверью о стену, в хижину ворвался Квентин.

Стивен неохотно разжал объятия. Черт бы побрал этого лоботряса. Вечно он не вовремя.

Квентин подтолкнул кресло-качалку к очагу и, развалившись в нем, бросил на сестру высокомерный взгляд:

– Ужинать, Мэг! Подыхаю с голоду. Наглый тон брата вызвал яростный огонь в глазах Мэг, но не успела она и рта раскрыть, как вперед выступил Стивен:

– Черта с два! Понял, ты, ублюдок ленивый?! Моя жена не станет прислуживать тебе... особенно после того, что ей пришлось перенести за сегодняшний день! Сначала она упала и ударилась головой, потом чуть не утонула, а потом еще ты объявился и силком заставил ее выйти замуж. Проголодался – готовь себе сам или шагай в таверну, скатертью дорога!

Правильные черты Квентина исказила яростная гримаса. Он вскочил с кресла, и дуло мушкета, мгновенно оказавшегося у него в руках, нацелилось прямо в грудь Стивену.

– Я требую к себе уважения?

– Еще чего! Негодяй и трус, бросивший слабую женщину и ребенка на произвол судьбы, не заслуживает никакого уважения.

Квентин побагровел.

– Извинись – или пристрелю.

Стивен окинул новоявленного родственника презрительным взглядом.

– Надеешься добиться уважения с оружием в руках?

Тот затрясся от ярости. Мушкет, по-прежнему нацеленный в грудь Стивену, дрогнул.

– Я сказал – извиняйся. Или молись, пока не отправился к праотцам.

– Пошел ты к дьяволу.

Палец Квентина демонстративно согнулся на курке. Издав пронзительный крик, Мэган кинулась вперед и загородила собой мужа.

Стивен инстинктивно отпихнул ее назад, за спину. Несмотря на стычку с ее братом, он был счастлив. Порыв Мэган сказал ему больше любых слов и клятв в вечной любви. Она, наверное, и сама не понимает... или же не хочет признать, что Стивен ей дорог.

– Не волнуйся, радость моя, – с усмешкой произнес он. – Этот дурень забыл перезарядить мушкет.

Квентин буквально позеленел от бешенства. С ревом раненого зверя он зашвырнул мушкет в угол и ринулся из дому, хлопнув дверью с такой силой, что посуда на кухонных полках подпрыгнула и зазвенела.

– Полагаю, Квентин выбрал таверну, – ухмыльнулся Стивен.

– Ужасный характер. Он вскипает от любого пустяка. Я всегда волнуюсь, как бы это не навлекло на него серьезные неприятности.

Вполне понятная тревога, подумал Стивен. Он уже успел соскучиться по губам Мэган. Но как только наклонил голову, дверь вновь распахнулась. На этот раз вернулся Джош.

– Пойду за водой. – Джош взял коромысло. Опасаясь, что иной возможности поговорить с мальчиком наедине у него в ближайшее время не будет, Стивен решил не упускать шанс.

– Пойдем-ка, помогу. – Он забрал коромысло у Джоша и опустил себе на плечи. – Вперед.

Они друг за другом двинулись по тропинке к источнику.

– Доволен, что брат вернулся? – спросил Стивен, пока они наполняли ведра водой. Джош повел плечом:

– Даже не знаю. Квентин – лентяй не лучше Галлоуэя.

– Если он останется, то будет работать наравне с остальными.

Глаза Джоша засветились надеждой:

– Правда? Ты его заставишь?

– Непременно.

– Здорово! – Джош помолчал, задумчиво глядя на Стивена. – Знаешь... жаль, мама вас с Мэг не видит.

– А что?

– Да она все ругала Мэг... вернее, не ругала, а так, говорила о ней... плохо. Что, мол, никто на такой дурнушке не женится.

– Что за черт! – в ярости выдохнул Стивен. – С какой стати она говорила такие глупости?

– Мама вообще относилась к Мэг ужасно. Постоянно пилила ее... мол, все она делает не так, как надо. – Джош оглянулся, словно боялся, что его кто-нибудь может услышать. – Как-то я спросил у папы, почему мама так плохо относится к Мэг? Ну, а он сказал, что мама ревнует.

– Ревнует?

– Ну, да... Папа сказал, что у Мэг все так хорошо получается, и она у него правая рука. А на маму он и внимания не обращал... С ней вообще никто не хотел даже разговаривать. Конечно, она только и делала, что жаловалась, как ей плохо, как она больна... – Джош снова помолчал, стиснув губы. – А потом... ты знаешь. У папы был сердечный удар, и Галлоуэй стал ухаживать за мамой. Она быстро выздоровела.

Стивен поддел коромыслом ручки ведер, поудобнее пристроил на плечах.

– А с тобой как мама, обращалась?

– Мне повезло больше, чем Мэг. Мама меня просто не замечала. Мэг возилась со мной, как с собственным сыном. А мама, кроме Квентина, никого не любила.

Чуть сгибаясь под тяжестью ведер, Стивен двинулся по тропинке вверх.

– Можно попросить тебя об одолжении, а, Джош? Будь добр, подои за меня сегодня Бесс, идет? А завтра вечером я поработаю за тебя.

– Ну, что ты! – беззаботно отмахнулся мальчик. – Не нужно! Для тебя – все, что угодно.

– И давай договоримся, когда все сделаешь, беги к Вильгельму, расскажи ему и Герде о том, что мы с Мэг обвенчались. Думаю, они пригласят тебя поужинать и переночевать у них. – Стивен с нежностью взъерошил мальчику соломенные пряди. – В такой день нам с Мэган хотелось бы побыть вдвоем.

По крайней мере, ему этого точно хотелось. Стивен сомневался, что Мэган разделяет его желание, так что ж? Теперь это только дело времени. Он уловил искры страсти в ее поцелуях... и надеялся раздуть эти искры в бушующее пламя, которое поглотит их обоих и уничтожит сомнения Мэган.

Хорошо бы какие-нибудь старые приятели задержали Квентина в таверне до глубокой ночи.

Джош ответил понимающей ухмылкой:

– Я так рад, что ты женился на Мэг! Но... – мальчик удрученно насупил брови, – она какая-то грустная...

– Ничего, Джош! Дай мне капельку времени! – Стивен дружески похлопал своего шурина по плечу. – Клянусь, она не пожалеет.

Мэган сидела в кресле качалке и невидящим взглядом смотрела в очаг, на пляшущие язычки огня. Дверь со скрипом открылась, и в дом вошел Стивен с двумя полными ведрами в руках.

От его улыбки в хижине как будто стало светлее. Господи, какой же он красивый! У Мэг зашлось сердце, как всегда, когда она видела эти удивительные сине-фиолетовые глаза, такие яркие под угольно-черными бровями... и эти губы, по-мужски твердые и вместе с тем теплые, нежные...

– Спасибо, что заступился за меня перед Квентином. – Мэг улыбнулась в ответ. – Я не привыкла к тому, чтобы меня кто-то защищал.

Улыбка Стивена засияла в полную силу:

– А зачем же нужны мужья? Именно для этого, любовь, моя... помимо всего прочего, конечно.

Мэг съежилась, услышав нежное обращение. Любовь моя... Она его жена, но не любовь... Сердце снова заныло от напоминания, что узы брака связали ее с человеком, который дал клятву под дулом мушкета.

– А где Джош?

– Доит вместо меня корову. А потом пойдет к Вильгельму.

– Зачем? – У Мэг дрогнул голос.

– Как зачем? У нас ведь сегодня брачная ночь, верно? – Стивен обнял Мэг, обхватив пальцами тонкую талию. Он поднял ее, притянул к себе. Когда он вот так держал ее в объятиях, Мэг хотелось только одного – чтобы эти мгновения не кончались.

Но сколько всего ей еще нужно узнать!

– Почему ты не убежал, когда я вырвала у Квентина мушкет?

– А ты действительно хотела, чтобы я убежал?

Нет!

– Да! – Мэг отвела глаза. – Иначе зачем бы мне хватать ружье?

– Неужели я такой уж отвратительный муж, а, Мэган?

Нет! Невероятно красивый, обаятельный, восхитительный! А еще... еще, возможно, лживый тип и опасный преступник.

– Так почему ты не сбежал, когда представился такой шанс? – повторила вместо ответа Мэг.

Стивен пожал плечами:

– Помнишь, я говорил, что в этой хижине красть нечего? Так вот, я ошибался. Здесь есть бесценное сокровище, и мне совсем не хочется выпускать его из рук.

Мэг подняла на него глаза:

– Сокровище? Ты о чем?

Какое у него странное выражение лица... обида смешалась с нежностью... и еще чем-то непонятным. Сколько ни пыталась Мэг, ей не удалось разгадать, что же это такое.

– Сама не догадываешься?

– Н-нет... – Она и в самом деле не понимала.

– Сердце одной удивительной девушки, – раздался в ответ хрипловатый чарующий шепот.

И тогда это самое сердце запело от счастья. Но... нет, не может быть..

– Зачем я тебе? Зачем ты позволил Квентину женить тебя насильно?

– Да какое насилие, черт возьми! – Фиолетовая синь удивительных глаз сгустилась до непроницаемой черноты. – Я женился потому, что люблю тебя, Мэган...

Понадобилось несколько секунд, чтобы смысл этих слов до нее дошел. Бешеный стук сердца громом звучал в ушах.

Стивен осторожно поправил янтарную прядку, прикоснулся кончиком пальца к щеке.

– До встречи с тобой я вообще не верил в любовь, Мэган. Ты показала, каким я был идиотом.

Как же ей хотелось ему поверить... Но может ли она? Смеет ли? Клятвы в вечной любви легко даются мужчинам. Мэг вспомнила претендентов на руку наследницы Эшли-Гроув. Все они повторяли, как восхищаются, ценят ее и любят. И все исчезли – вместе с поместьем. А Галлоуэй с его обещаниями матери?

– Ты мне не веришь, – с горькой ноткой в голосе протянул Стивен. – О чем ты сейчас думаешь?

– О том, как отчим расточал комплименты маме, как расписывал свою любовь к ней... а сам думал только об Эшли-Гроув!

Ну, а сама Мэг? Неужели и ее ждет та же участь? Заполучив контроль над Эшли-Гроув, отчим отвернулся от матери, и Мэг не раз слышала, как он обзывал ее мерзкой старой калекой...

– Ты оскорбляешь меня сравнением с Галлоуэем, Мэган! Ну, скажи, может ли у меня быть скрытый повод жениться? По-твоему, ваша ферма представляет хоть какой-то интерес?

– Нет. – Мэг нечего было возразить. Она потеряла состояние, поместье... Ей на память вдруг пришла просьба Стивена стать его любовницей. – Что же случилось с теми важными причинами, из-за которых ты не хотел на мне жениться?

– Теперь они не имеют никакого значения. Ты моя жена – и это единственное, что для меня важно. – Медленно и осторожно, точно слепой, изучающий черты любимой, Стивен провел пальцами по щеке Мэг. И от его улыбки у нее сладко защемило сердце. – Да и что эти причины... Разве они могут сравниться с желанием видеть тебя всегда рядом?

Боже, как же ей хотелось поверить этим словам! Он скосил глаза в сторону новой спальни:

– Ты моя жена перед богом, Мэган...

Жена.

Его глубокий, бархатный голос отзывался странным теплом в душе и в самой глубине тела Мэг. Она его жена. Так что же мешает шагнуть вместе в спальню и позволить, наконец, тому огоньку, что-уже давно теплится в ней, превратиться в бушующее пламя?

Что мешает? Сомнения нахлынули на нее сильнее, чем прежде. Вот сейчас они окажутся в постели... и этой ночью может зародиться новая жизнь. Жизнь его ребенка. Но что ждет их дальше?

Мэг слишком хорошо помнила слова матери:

«С твоей внешностью нечего и надеяться на большую любовь и страсть».

Мэг сделала попытку оттолкнуть Стивена. Безуспешно. К тому же он, по-видимому, неверно понял ее сомнения:

– Мэган, Мэган... Ты – жена моя. И не нужно стыдиться.

– Да, жена! – Она вскинула на него гневный взгляд. – А значит, должна исполнять супружеские обязанности, верно?

– Обяазанности?! – Взгляд изумительных фиолетовых глаз дразнил, улыбка была полна чувственных обещаний. – Забудь это слово, любовь моя.

Он прильнул к ее губам долгим, страстным поцелуем. И выдохнул миг спустя, едва приподняв голову:

– Дорогая моя Мэган... Обещаю – уже к концу этой ночи ты будешь по-настоящему счастлива, что вышла за меня замуж!

Не дожидаясь ответа, Стивен подхватил ее на руки и понес в спальню. Вспомнив устрашающие рассказы о боли в первую брачную ночь, она невольно содрогнулась.

– Что такое, любовь моя? – Стивен вопросительно выгнул бровь.

– Боюсь.

Он прижал ее к себе:

– Понимаю, невинная моя душа, но меня ты не должна бояться.

Как ни храбрилась Мэг, он все прочитал по ее лицу.

И недоуменно сдвинул брови:

– Ты же не думаешь, что я могу причинить тебе боль, правда, Мэган?

Нет! Сознательно – нет. Но, говорят, мужчины могут причинить боль ненароком, сами того не замечая... Мэг вдруг вспомнила, как ухаживала за Стивеном во время болезни, как изумилась при виде предмета мужской гордости, такого невзрачного, крошечного. Ее страх растаял.

Стивен поставил ее на, пол в новой спальне, жаркие ладони заскользили по платью:

– Можно, любовь моя?

Мэг вспыхнула от мысли, что он разденет ее, увидит обнаженной.

– Не-е-ет! – Она вцепилась обеими руками в застежки на груди.

– Ну что ты... – раздался шепот у самого ее уха. – Я ведь сегодня уже раздевал тебя... помнишь? Сгорая от стыда, Мэг отвернулась. Да, раздевал.

Но... что он подумал? Слишком худая? Невзрачная? Некрасивая?

Стивен приподнял ее подбородок, повернул к себе лицом. И от его взгляда стыдливость Мэг исчезла, как роса под солнцем.

А от поцелуя пальцы, сжимающие платье, сами собой разжались, и Мэг, не помня себя, обвила руками его шею.

Через миг его рука украдкой проникла в расстегнутый ворот, легла на грудь, кончик пальца прошелся вокруг соска. Мэг ахнула, когда волна наслаждения прокатилась по всему ее телу.

И протестующе застонала, когда он убрал ладонь с ее груди.

Стивен по-прежнему держал в плену ее губы, и Мэг, поглощенная поцелуем, сама не заметила, как упало на пол платье, а за ним и сорочка, и она осталась в одних лишь белых шелковых чулках с кружевными подвязками. Не так уж много белья ей довелось увезти из Эшли-Гроув, и эти чулки были ее гордостью...

Стивен оторвал губы от ее рта и отступил на шаг. Мэг мгновенно съежилась, стыдливо прикрываясь руками.

– Не нужно, любовь моя... – Он отвел ее руки. – Не нужно закрываться. Ты прекрасна.

Мэг хотела возразить, но его полный восхищения взгляд остановил все ее протесты. Стивен обвел пальцем контуры обнаженного тела... с такой нежностью, таким благоговением, что у нее слезы выступили на глазах.

Впервые в жизни Мэг ощущала себя достойной восхищения.

Опустившись на колени, Стивен снял с нее чулки и поднялся – только для того, чтобы уже через миг уложить Мэг на кровать.

Его губы прильнули к ее виску, заскользили вниз, по щеке, проложили дорожку из поцелуев вдоль шеи и, наконец, сомкнулись вокруг соска. Язык обжег жаркой влагой розовый кончик. Прошелся вокруг... раз... другой. Тихий стон сорвался с губ Мэг.

Его руки, ласкавшие шелковую кожу груди и живота, вдруг замерли, горячая ладонь легла на золотистый треугольник между ног.

– О-о-о... – не сдержала стона Мэг, ощутив прикосновение, сладостной мукой отозвавшееся во всем теле. Она и не представляла себе, какие секреты таятся в ее теле. А ласка продолжалась, все настойчивее, все ритмичнее, вызывая волны дрожи, и головокружение, и россыпи искр перед глазами... Но в тот момент, когда она, казалось, была на грани открытия чего-то совершенно нового, сказочно прекрасного... ладонь исчезла.

– О, нет! Не уходи! – задыхаясь, прошептала она.

Низкий, грудной смех был ей наградой за эту просьбу.

– Нам понравилось? А-а, любовь моя? Стивен встал с кровати спиной к Мэг, вмиг сбросил рубашку и брюки и повернулся.

Она в изумлении широко раскрыла глаза:

– Откуда... ты... ты такой?..

– Что тебя удивило? – усмехнулся он, вновь вытягиваясь рядом с Мэг на постели. – Ведь ты за мной ухаживала во время болезни.

– Но... я представить не могла... ты... выглядел совсем по-другому.

Лукавые искорки вспыхнули в глубине фиолетовых глаз.

– Ну, еще бы! – хмыкнул Стивен. – Это ты виновата.

– Я-а-а? – заморгала Мэг.

Ответом ей снова стал глубокий, чувственный смех. Стивен перекатился на бок, накрыл ее своим телом, схватил в объятия.

Через миг его губы вновь сомкнулись вокруг твердого, жаждущего ласки розового бутона, а ладонь, протиснувшись между телами, нашла ту самую таинственную точку, которая обещала так много открытий...

И вдруг все изменилось. Ее бедра словно сами собой приоткрылись, на смену ладони Стивена пришло что-то горячее, твердое... проникло в нее... Мэган напряглась и не сдержала крика.

Он осыпал ее лицо поцелуями и шептал нежные слова любви и восхищения, он гладил ее с таким благоговением, словно хрупкий фарфор, который может разбиться от одного неосторожного жеста.

Он успокаивал ее до тех пор, пока Мэг не привыкла к незнакомому чувству.

А потом он приподнялся, заглянул в громадные серые глаза и облегченно вздохнул, не увидев в них страха и боли.

Новые ощущения, сначала непривычные, постепенно захватили Мэг, и, сама того не заметив, она подхватила ритм древнего как мир танца любви, который поднимал ее все выше и выше... В заоблачное, таинственное, сказочное царство.

– Да, любовь моя, да... – хрипло выдохнул Стивен. – Давай, пусть это случится.

Мэг не знала, о чем он просит, но эти слова, точно ключик, отворили неведомую дверь, и лавина эмоций и новых ощущений захлестнула ее с головой. Дивные, сладостные спазмы, сотрясавшие ее тело, странным образом отозвались волнами наслаждения и в теле Стивена.

– Не могу... поверить... – простонала Мэг через несколько минут, когда к ней вернулась способность мыслить.

Его лицо вновь осветилось той лучезарной, дразнящей улыбкой, от которой у Мэг замирало сердце.

– Не так уж страшны твои супружеские обязанности, а, любовь моя?

Она залилась краской. Стивен рассмеялся, притянув ее в объятия, и Мэг, уткнувшись лицом в его теплое плечо, с утомленной и счастливой улыбкой прикрыла глаза.

Обещаю – уже к концу этой ночи ты будешь по-настоящему счастлива, что вышла за меня замуж. Он сдержал обещание.

В руках Стивена она пела, как поет флейта в ее собственных руках.

Но чтобы достичь такого мастерства, нужен очень, очень большой опыт. Сколько же их было, тех женщин, которых Стивен ласкал до нее? Улыбка Мэг погасла.

И сколько их еще будет у мужчины, для которого супружеская измена – нечто совершенно естественное?

Глава 20

Когда Мэг открыла глаза, в комнате уже было светло. Стивен лежал лицом к ней на боку, забросив одну руку ей на талию, словно даже во сне опасался, что она от него ускользнет.

Густые, цвета воронова крыла волосы разметались по подушке. Безмятежное во сне лицо казалось совсем юным и завораживающе красивым. Лишь чуть заметный розовый шрам над левой бровью нарушал совершенную гармонию черт.

Мэг уже давно пора было вставать, но соблазн его уютных, теплых объятий оказался слишком сильным. Со дня переезда на ферму она еще ни разу не поднималась так поздно.

И не спала так мало. Мэг улыбалась, вспоминая ночные часы, пролетевшие как один миг в новых для нее, но сказочно прекрасных ощущениях.

– Мой муж... – едва слышно, с восторгом и изумлением шепнула она.

Незадолго до рассвета их разбудил вернувшийся из таверны Квентин. Громко топая башмаками, он что-то бубнил заплетающимся языком, несколько раз заводил какую-то невнятную песню – в общем, утихомирился не скоро.

– Похоже, ужин ему подавали в бутылках, – сонно заметил Стивен.

Иными словами – весь этот день Квентин будет мучиться головной болью и валяться в постели.

Мэг прислушивалась к ровному, глубокому дыханию мужа и думала о том, чем стала для нее эта ночь.

В объятиях Стивена все ее сомнения таяли как дым... но сейчас они нахлынули вновь еще мучительнее, еще острее, точно пытались отомстить за вчерашнее счастье.

Стивен говорит, что любит ее. Может, и любит... в этот момент. Он так искусен в любви. Снова и снова насмешливым эхом в мыслях звучал вопрос – скольких же женщин он ласкал до нее?

И скольких еще будет...

Верности, по его собственному признанию, для Стивена не существует.

Мать доказала ей, какие глупости может творить влюбленная женщина, и Мэг поклялась, что ни за что не совершит столь ужасной ошибки. Теперь же ей оставалось только гадать – не нарушила ли она своей клятвы.

Горячечные крики Стивена, те слова, что он постоянно твердил в бреду, вновь пришли ей на память:

Я – Арлингтон. Почему вы мне не верите? Клянусь вам, я... Эрл Арлингтон.

Его настойчивость рождала в Мэг надежду, что ее муж все-таки не Билл Ганнел. Но в таком случае – кто такой Эрл Арлингтон?

Сомнения вновь разбередили ей душу. Мэг стало трудно дышать, и в висках застучало, точно у обессилевшего пловца, над которым сомкнулась толща океана. По щекам заструились слезы.

– Мэган! Мэган, в чем дело? – раздался встревоженный голос Стивена.

Мэг от неожиданности вздрогнула. Приподнявшись на одном локте, Стивен заглянул ей в лицо, осторожно смахнул со щеки слезинку.

Она невольно прикрыла глаза, наслаждаясь этим нежным прикосновением. Господи, да разве настоящий преступник окружил бы женщину такой заботой и лаской?

Мэг до отчаяния хотелось поверить в то, что ее муж говорит правду. Что он действительно Стивен Уингейт, порядочный, честный человек, чьей-то злой волей лишенный имени и родины...

– Почему ты плачешь?

– Все думаю... кто я теперь – миссис Стивен Уингейт или же миссис Билл Ганнел.

Он отшатнулся; рука соскользнула с ее щеки.

– Черт возьми, Мэган! Ну, почему ты мне не веришь? Говорю же, я не Ганнел!

Громадные залитые слезами серые глаза светились безмолвным укором.

Стивен в смятении запустил пальцы в волосы.

– По-твоему, я могу лгать в лицо своей жене? Ну, как мне заставить тебя поверить? Я в жизни не совершил никакого преступления... уж не говоря об убийстве! Мы уже так давно знакомы! Неужели ты сама не чувствуешь, что я не способен на убийство?!

– Если ты не Ганнел – зачем сорвал объявление о награде за его поимку? – Даже понимая, что оскорбляет его своими подозрениями, Мэг не смогла удержаться от вопроса.

– Меня уже один раз спутали с ним, и я боялся, что это может повториться!

– А если это случится снова? Если тебя схватят, когда я буду ждать ребенка? Ты можешь твердо обещать, что я не увижу, как отца моего ребенка заковывают в кандалы и объявляют убийцей, беглым каторжником?!

Тошнотворный страх мелькнул в фиолетовой глубине его глаз – и Стивен мгновенно отвел взгляд. Но он выдал себя с головой. Этот молчаливый ответ как бритва полоснул по сердцу Мэг.

– Нет, – тяжело выдохнул Стивен. – К сожалению, не могу.

Дьявольщина! Нужно было с самого начала рассказать Мэган всю правду, а не часть ее? Он побоялся открыться ей до конца – а теперь это сделать еще сложнее. Мэган обвинит его во лжи, и ее вера будет окончательно растоптана. А верой жены он рисковать не мог.

– Я хочу только одного, Мэган, чтобы ты была счастлива.

И он действительно хотел этого всей душой.

Но даст ли ему жизнь шанс сделать Мэган счастливой? Или же реальность окажется страшнее самых жутких кошмаров? Если Флинт разыщет своего беглеца... то жизнь превратится в самый настоящий ад. И теперь уже не только для Стивена, но и для Мэган.

Бежать в Англию – вот их единственный шанс. Но бросить здесь Мэган и Джоша он не мог, как не мог и надеяться добыть денег на три билета.

Должен же быть какой-то выход, черт возьми!

– Значит, мы будет жить в постоянном страхе, что тебя вот-вот схватят.

– Нет, – возразил Стивен. – Мы будем в безопасности, как только доберемся до Англии.

– Англии! – в ужасе воскликнула Мэг. – Я не поеду в Англию! Нет, я не могу!

– Ты моя жена, Мэган. Помнишь, как сказано в Библии: «Жена да последует за мужем своим, куда бы он ни пошел».

– А как же Джош?

Стивен легонько стиснул ее плечо:

– Не волнуйся. Мы возьмем его с собой. Обещаю, он получит самое лучшее образование. Ты ведь этого хотела, правда?

Мэг упрямо стиснула губы. Ее не так-то легко будет уговорить, думал Стивен. Да и какой смысл спорить... сначала нужно найти способ, как добыть деньги.

Надежды на помощь брата у Стивена больше не было. С каждым прошедшим днем его все больше одолевали сомнения. Что, если именно Джордж был главным виновником злоключений Стивена? Ведь он получал наибольшую выгоду от смерти старшего брата.

А он-то еще послал Джорджу это дурацкое письмо! Теперь негодяй точно знает, что его план не сработал. А может, уже и связался с Гирамом Флинтом, сообщив, где искать беглеца.

Нужно бежать отсюда как можно скорее. Но только всем вместе. Случись что-нибудь с Мэган и Джошем, Стивен не простил бы себе этого до конца дней.

Мучаясь последствиями ночного кутежа, Квентин не отрывал голову от подушки, а на предложение Мэган позавтракать ответил невразумительным мычанием.

Стивен молча дождался, пока жена уйдет в курятник за яйцами, после чего подошел к кровати Квентина:

– Поднимайся. Слышишь, ты, ублюдок ленивый? Даром тебя кормить никто не будет.

Квентин с трудом разлепил веки и уставился на Стивена налитыми кровью глазами:

– Мне плохо.

– Сам виноват. Не хочешь работать – сегодня будешь ночевать в лесу.

– Ты кто такой, черт тебя побери, чтобы мной командовать? Это мой дом, моя ферма.

– Нет, Мэган. Отец оставил все ей. Ну, а так как ты любезно обвенчал меня с Мэган, то теперь я здесь хозяин.

Квентин открыл было рот, но Стивен оборвал его протест:

– Контроль над имуществом женщины после заключения брака переходит к ее мужу. Таков закон, и он тебе отлично известен. Все, поднимайся.

Квентин и не подумал подчиниться.

Схватив новоявленного шурина за руку, Стивен бесцеремонно выдернул его из постели прямо на земляной пол.

– Ты что делаешь!! – заорал тот.

– Пытаюсь сделать из тебя настоящего мужчину... хотя это вряд ли удастся, – презрительно бросил Стивен.

Опухшие от пьянства глаза Квентина превратились в щелочки.

– Я не позволю какому-то подонку меня оскорблять!

– Правдой оскорбить невозможно. – У Стивена еще теплилась надежда, что ему удастся повлиять на старшего брата Мэган. И на него можно будет без опасений – хоть ненадолго! – оставить Мэган и Джоша. – Сейчас я пойду доить Бесс. К моему возвращению будь добр одеться. Работа не ждет.

– Еще чего, – с ненавистью буркнул Квентин.

– Твое дело. – Стивен в недвусмысленной угрозе обвел взглядом распластавшуюся на полу фигуру Квентина. – Я выволоку тебя во двор нагишом – и совесть меня мучить не будет.

Квентин – полностью одетый – тащился вслед за Стивеном к сараю. На смену вчерашнему пронзительному холоду пришел на удивление теплый день. Стивен наслаждался ласковым солнышком, всей грудью вдыхал прогретый, душистый воздух.

Впрочем, даже если бы небо заволокло тучами, даже если бы разразился шторм – ничего не могло бы омрачить того чуда, что подарила ему ночью Мэган. Ее страсть привела его в изумление и восторг. В этой женщине не было ничего наигранного, искусственного, и любви она отдавалась вся, без остатка. Ни с одной из своих утонченных любовниц Стивен не познал такой радости единения.

Прислонив мушкет к стене сарая, он повернулся к Квентину:

– Нужно заготовить побольше дров на зиму. Квентин ринулся к мушкету, схватил его и нацелился в грудь своего новоприобретенного зятя.

– Вот сам и заготавливай. Нечего мной распоряжаться!

Стивен презрительно прищурился:

– У тебя это чертовски здорово выходит – угрожать мушкетом безоружному.

– К тому же заряженным! – самодовольно ухмыльнулся тот. – Сам видел, как ты заряжал.

Взгляды противников скрестились. Заядлый картежник, Стивен прекрасно владел собой – искусство, без которого любая игра обречена на провал. Непроницаемое лицо не раз приносило ему победу даже в откровенном блефе. Глядя прямо в глаза Квентину, он вдруг выкинул руку, сомкнул пальцы на стволе мушкета и отвел в сторону.

Застигнутый врасплох, Квентин инстинктивно дернулся, палец задел за курок... и грянул выстрел. Никому не причинив вреда, пуля лишь всколыхнула листья ближайшего клена.

– Вот он и разряжен, – хладнокровно заявил Стивен. Затем выдернул мушкет из рук Квентина, швырнул на землю.

Резкий удар кулаком по подбородку – и Квентин тоже оказался на земле.

Да так и остался лежать, выпучив глаза на Стивена и потирая моментально вспухший на подбородке желвак.

– Вставай! – рявкнул Стивен. – Если хочешь драться, дерись как мужчина, трусливое ты ничтожество!

Шея и лицо Квентина налились кровью.

– Ты поплатишься за свои слова! Я убью тебя!

– Без мушкета? – презрительно отозвался Стивен. – Сомневаюсь.

Дождавшись, когда братец поднимется на ноги, он размахнулся во второй раз. Квентин зашатался, но сумел удержаться на ногах. А потом с ревом бросился на Стивена.

Легко отразив этот натиск, Стивен решил не продолжать борьбу с таким примитивным противником и закончил драку одним-единственным мощным ударом в солнечное сплетение.

Квентин переломился пополам и осел, точно из него разом вышел весь воздух.

– Учти, это малая толика того, что тебя ждет, если ты посмеешь еше раз наставить на меня ружье. Все понял?

Квентин кивнул, хватая ртом воздух. И только через несколько минут, отдышавшись, сдавленно буркнул:

– Тебе ничего не стоило забрать у меня мушкет. Что ж ты этого не сделал? Не нужно было бы жениться.

– Я хотел жениться на Мэган.

Квентин впился в него подозрительным взглядом:

– Зачем это? Из-за фермы?

– Нет. Я люблю ее.

На лице Квентина было написано такое недоверчивое, презрительное изумление, что Стивен едва удержался от очередного крепкого удара.

– Так трудно поверить, что кто-то любит твою сестру?

– Но мама всегда говорила...

– Твоя мама несла чушь!

– Ничего подобного. Если б Мэг ее послушала и вышла за Натана Бейлиса, мы не потеряли бы Эшли-Гроув!

– Бейлис – это тот судья, который назначил Галлоуэя опекуном Мэган и Джоша? Квентин кивнул.

– Мэг говорила, что он отомстил ей за отказ. Или же Бейлис лелеял надежду, что Галлоуэй заставит подопечную принять его предложение.

– А ваш отец – как он относился к Бейлису?

– Терпеть не мог. Называл пронырливым и лживым законником... Только тогда Бейлис еще не был судьей.

– А по-твоему, значит, должность может изменить человека? – фыркнул Стивен. – Ну, все. Давай приниматься за работу.

– Я же джентльмен... – заскулил Квентин. – Эта работа не для меня. Ты понятия не имеешь, каково это – потерять все, что тебе по праву принадлежит!

Его нытье выводило Стивена из себя. Господи, какие ж они разные – Мэган и ее старший брат!

– Не имею понятия, говоришь? Ошибаешься. Я, черт возьми, потерял куда больше тебя! Все потерял: титул, состояние и, самое главное, свободу. Только жалостью и нытьем делу не поможешь.

– Но так же нечестно!

– Ну что ж. Не повезло тебе, – без малейшего сочувствия отрезал Стивен. – Такова, выходит, твоя доля. Так приложи все силы и постарайся взять максимум из того, что тебе дано.

Вечером Мэган, как это часто бывало, уступила просьбам Стивена и Джоша и достала флейту. Квентин же снова отправился в таверну.

– Можешь пить сколько влезет, – крикнул ему вдогонку Стивен, – но учти, работать будешь в любом состоянии!

Прикрыв глаза, Стивен наслаждался чарующими звуками флейты. Искусство Мэган всякий раз вызывало в нем благоговейный восторг. И всякий раз он изумлялся тому покою и умиротворению, что приносило само присутствие этой удивительной женщины.

А ведь прежде в его душе царила мертвенная пустота, и это несмотря на круговерть лондонских светских раутов, балов, приемов... Он пытался заполнить эту пустоту развлечениями, любовными утехами, вновь и вновь бросаясь в них как в омут. Безуспешно.

Даже в объятиях прелестной Каролины Тэбер он не находил счастья.

И вот нашел. Здесь, в глуши, на границе американских колоний. С Мэган...

Стивен не мог дождаться ночи. Только тревога за жену, едва-едва познавшую мир чувственных наслаждений, удержала его от того, чтобы увлечь ее в постель днем.

Громкий стук в дверь оборвал мелодию.

Флинт! Стивен подскочил с места взгляд его заметался по дому в поисках спасения.

Миг спустя он облегченно вздохнул.

Вильгельм!

– Уже поздно. Что случилось? – первым выпалил Джош.

– Приходить скасать – два неснакомца ф таферна играть ф карты и сабирать у фсех деньги. Кфентин тоше хотеть сыграть.

– О боже! – в ужасе воскликнула Мэган. – За карточным столом Квентин теряет голову! Он поставит все, что угодно, даже то, что ему не принадлежит. – Она подняла на мужа умоляющий взгляд. – Его нужно остановить. Прошу тебя, Стивен!

Тот неохотно поднялся, буркнув что-то неподходящее для женских и детских ушей. Что, если Флинт прислал сюда не только двоих убийц Чарльза Галлоуэя, но и этих игроков? Сталкиваться с ними у Стивена не было ни малейшего желания, но и отказать отчаянной мольбе Мэган он тоже не мог.

Вильгельм вышел из комнаты, и Стивен шагнул вслед за ним, в душе проклиная своего никчемного шурина последними словами.

– Думаешь, есть какая-то связь между этими чужаками и Теми двумя, что убили Галлоуэя? – спросил он у Вильгельма по дороге в таверну.

– Nein. После урошай фсегда приходить неснакомцы играть и забирать наши деньги.

Квентин с опухшим, расцвеченным багрово-фиолетовыми синяками лицом – дело рук Стивена – переминался у стола, где Сэм Уайли и Пол Эймс играли с одним из чужаков в так называемый «пат». Окинув помещение взглядом, Стивен обнаружил за соседним столом и второго любителя поживиться за счет простодушных фермеров.

Светло-карие глаза Квентина – один из которых, правда, заплыл – с жадностью следили за быстро растущей кучкой монет, выигранных чужаком.

Время от времени на деньги бросали восхищенные взгляды и все остальные посетители таверны. Стивен отлично понимал, что эти блестящие кружочки воплощали для фермеров все, что нельзя было заработать даже за долгие годы тяжелейшего труда. Сейчас, когда ему так нужны были средства на билеты в Англию, Стивен и сам с трудом удерживался от соблазна.

Остановившись позади Квентина, он негромко поинтересовался:

– Что собираешься поставить, а?

Тот вздрогнул и залился краской, заметной даже сквозь синяки.

– Ах ты, подонок, – прошипел ему на ухо Стивен. – Ну-ка, вон отсюда!

Квентин готов был дать отпор, но, заметив, как сжались кулаки Стивена, быстро развернулся и выскочил из таверны.

– Э-эй! – возмутился один из чужаков, коренастый, жилистый, с глазами-щелочками. – Ты куда это, парень? Смываешься? – Потеря одной из жертв его определенно не устраивала.

– Моему шурину, к сожалению, нечего ставить. Уловив вызов в голосе Стивена, незнакомец подозрительно сощурил и без того узкие глаза:

– Ты, что ли, его место займешь?

– Может быть. Пригляжусь вот сначала. Эта игра мне неизвестна.

– Да все проще простого, – заверил его незнакомец.

Так оно и оказалось. Получив на руки три карты, игрок не имел права ни менять их, ни сбрасывать. Выигрыш зависел в основном от умения пускать пыль в глаза – иными словами, показать партнерам, что у тебя карты лучше, чем на самом деле. Стивен, проведший не одну ночь за карточными столами, блефовать был мастер. Он понял, что в «пате» высшей картой считается тройка, а затем – по убывающей – двойка и туз.

Очень скоро Стивен заметил, что сдача чужаков – одного звали Тилдон, а другого Маклин – неизменно приносит им выигрыш.

Впрочем, этот факт не остался не замеченным и другими партнерами, которые проигрывали кон за коном. Атмосфера в таверне с каждым проигрышем фермеров накалялась.

– Да ты мошенничаешь, черт тебя побери! – взорвался, наконец, Эймс.

– Чего зря болтать! – рявкнул в ответ Тилдон – тот, что с глазами-щелочками. – Попробуй докажи. Вот они, карты. Ну?

Гул голосов моментально стих, и в таверне наступила напряженная, почти звенящая тишина. Все взгляды обратились на Эймса. Тот взял колоду, пересмотрел карты одну за другой, выискивая хоть какие-нибудь признаки того, что карты крапленые. И ничего не обнаружил.

– Дайте мне. – Стивен протянул руку за колодой. – Я докажу.

Сложив карты в ровную стопку, он провел пальцем по длинной стороне колоды. Так и есть. Стивен поднял на зрителей бесстрастный взгляд:

– Сейчас я открою лучшие карты. Вынул из колоды карту, перевернул. Двойка пик. Затем еще одну. Двойка бубен.

Тилдон нервно заерзал на стуле, попытался подняться. Уайли пригвоздил его к сиденью:

– Никуда отсюда не двинешься. Следом Стивен продемонстрировал тройку пик и двойку червей. Карты, как он и предполагал, были слегка обрезаны, и края двоек и троек едва заметно выступали.

– А теперь, – заявил Стивен Тилдону, – милости просим вас с приятелем сыграть со мной по-честному.

Тилдон, вытирая мгновенно взмокший лоб, украдкой оглянулся на дверь.

– И не думай даже, – предупредил его Стивен. – Не выйдет. Принесите другую колоду! – крикнул он хозяину таверны.

Когда хозяин – круглый как бочонок коротышка со сверкающей лысиной – возник у стола с колодой, Стивен тщательно проверил края карт и осмотрел рубашки.

– Ну, начнем? – обратился он к Тилдону и Мак-лину.

Уже через полчаса Стивен доказал партнерам, что в блефе им до него далеко. Игроками они оказались никудышными и без своих магических карт быстро спустили сначала свой выигрыш, а затем и собственные начальные ставки.

Радостные возгласы, то и дело раздававшиеся со стороны зрителей, превратились в гул восторга, когда Стивен обчистил жуликов до нитки. И только тогда фермеры вышвырнули Тилдона и Маклина из таверны вон.

Одни из проигравших фермеров крикнул вдогонку незадачливым шулерам:

– Жулики! Воры проклятые! Повесить бы их за то, что они с нами сделали!

У Стивена, когда он пересчитал выигранные деньги, восторженно загорелись глаза. Все! Он спасен! С лихвой хватит на три билета до Англии!

Притихшие, расстроенные фермеры с тоской смотрели на рассыпанные по столу монеты. Тилдон и Маклин бессовестно обманули их, лишив даже тех крох, за которые и эти люди, и их семьи гнули спину целый год.

Стивен пытался бороться с угрызениями совести. Деньги принадлежат ему по праву. Он выиграл их честно, никого не обманывая.

А теперь заберет их и отправится к Мэган. Боже правый, но что эти деньги значат для тех, кого сегодня обокрали жулики!

Одни жулики сбежали – придут другие и все равно обчистят. А ему деньги обеспечат свободу.

Но что будет с семьями этих несчастных, с их детьми?

Стивен резко поднялся из-за стола:

– А ну, ребята, идите сюда. Кто сколько поставил?

Вернув фермерам их проигрыш, он стал в их глазах героем. Но теперь его собственного выигрыша едва хватит на два билета до Англии. А Мэган без Джоша ни за что не поедет. Значит, придется искать способ раздобыть денег на третий билет.

Когда-то подобная сумма казалась ему ничтожной, теперь это была цена его свободы. И самой жизни.

Глава 21

Два десятка повозок и телег уже окружали ферму Вильгельма, когда Мэган, Стивен и Джош присоединились к фермерским семьям, съехавшимся на ежегодный праздник урожая. Стивен принес железный казан с тушеной олениной – их вклад в праздничный пир.

Двор был полон народу. Мужчины, разбившись на группы, вели степенные беседы, мальчишки гоняли наперегонки или упражнялись в метании томагавка, а женщины с дочерьми хлопотали вокруг длинного стола, расставляя блюда с угощением.

Джош, само собой, тут же кинулся к приятелям.

– А где ше быть Кфентин? – Рядом со Стивеном и Мэган возникла Герда.

Мэг, едва сдерживая слезы, сдавленно пробормотала:

– Снова сбежал. Утром, когда мы еще спали.

– Уверен, в такую рань ему еще вставать не приходилось, – без обиняков заявил Стивен.

Мэг бросила на мужа укоризненный взгляд.

– Квентин оставил записку, – объяснила она Герде. – Написал, что Стивен слишком его нагружает работой, он устал и возвращается в Тайдуотер.

В ответ на завуалированный укор жены Стивен сжал челюсти:

– Он работал не больше меня, Мэган!

Мэг и сама это знала, но никак не могла прийти в себя от того, что брат вновь исчез из дому тайком, как вор... А потому винила всех вокруг.

– Я пытался сделать из него мужчину, – устало вздохнул Стивен. – Не вышло.

Он прошел к столу, поставил казан с тушеной олениной. Мэг проводила мужа влюбленным взглядом. Всякий раз у нее замирало сердце при виде его благородной стати и горделивой походки... Он был самым красивым изо всех мужчин, что собрались на праздник. Да и вообще изо всех, с кем она когда-либо была знакома.

– Тфой муш стал герой, когда ф таферна отдать деньги нашим соседям, которые они проигрыфать, – сказала Герда, дружески обняв Мэган за талию. – Он мог так не делать.

– Мог, – согласилась Мэган. Уж кому, как не ей, знать, чего стоило Стивену расстаться с этими деньгами. Теперь ему едва хватало на два билета. Если б он забрал проигрыш остальных фермеров, то уже увез бы и ее, и Джоша в Англию, вместо того чтобы жить в постоянном страхе.

Мэган упрашивала Стивена, чтобы тот поехал один. «Мы побудем здесь, – говорила она, – пока ты за нами не пришлешь». К ее величайшему изумлению, он наотрез отказался:

– Без тебя никуда не поеду, Мэган!

Герда кивнула на заставленный праздничным угощением стол:

– Будем кушать, да?

После ужина мужчины собрались у маисовых закромов Вильгельма, где на небольшой скамье стояли жбаны с домашней наливкой, а женщины, пока не начались танцы, решили убрать со стола.

Внезапно всеобщее внимание привлек стук копыт. На краю вырубки появился всадник. Крупную гнедую кобылу Мэган видела впервые, а вот сам всадник – краснолицый, с бычьей шеей и глубоко посаженными глазками – показался ей смутно знакомым.

Вместо того чтобы привязать свою кобылу там, где оставили лошадей остальные гости, всадник проскакал прямо к маисовым закромам Вильгельма. Натянул поводья, спешился и застыл, обводя пронзительным взглядом присутствующих.

В эту секунду Мэг его узнала. Сердце екнуло, зажатое ледяными тисками страха.

Сайлас Рейф!

Она видела его пару раз в Тайдуотере. Этот человек зарабатывал на жизнь поимкой рабов и каторжников, сбежавших из Эшли-Гроув и соседних плантаций. По слухам, Сайлас Рейф в жестокости не уступал многим надсмотрщикам за рабами. Подходящая пара для Гирама Флинта.

Глаза как у стервятника, подумала Мэган. Когда. эти страшные глаза остановились на ее муже, у нее сдавило дыхание и замерло сердце.

Злобная, торжествующая улыбка исказила лицо Рейфа, когда он впился взглядом в лицо Стивена.

Однако самого Стивена внимание всадника, похоже, искренне удивило.

– Итак, наконец-то мы встретились, Билл Ганнел! – рявкнул Рейф.

Мэган вздрогнула, а ее муж и бровью не повел при звуках этого имени.

– Вы ошиблись. Приняли меня за другого. – Мэган была потрясена хладнокровием, с которым он это произнес. Ей ли не знать, что сейчас творилось у него в душе!

– Меня зовут Стивен Уиигейт, – спокойно добавил он.

– Черта с два! – прорычал Рейф. – Я тебя сразу узнал, Билл Ганнел!

– Не знаю, кто такой Билл Ганнел. И вас я в жизни не видел.

Мэган могла лишь безмолвно удивляться тому, как Стивен владел собой. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Только теперь она поняла, как он обыграл в таверне шулеров.

Из толпы мужчин вперед выступил Вильгельм:

– Это есть repp Фингейт.

Рейф, человек довольно высокого роста, рядом с Вильгельмом выглядел карликом.

– Никакой он не герр Фингейт, – презрительно бросил Рейф хозяину празднества. – А Билл Ганнел – безжалостный убийца и насильник, чьи злодеяния прогремели на всю Англию.

Наступившая тишина оглушала. Все взгляды были устремлены на Стивена и его противника.

А у Мэг от ужаса спазмом свело все внутренности.

– Как же он попал к нам, если совершил преступления в Англии? – пророкотал бас Сэма Уайли.

– Он был осужден на четырнадцать лет каторжных работ на плантациях.

– Эти англичане... – буркнул Уайли, уже успевший вдоволь напробоваться домашнего ликера. – Нужны нам их людские отбросы.

– По крайней мере, от этой части людских отбросов я вас освобожу, – ухмыльнулся Рейф. – Ганнела купил хозяин Эшли-Гроув – Гирам Флинт. Знаете такого? Билл сбежал около двух месяцев назад и направился в ваши края. У Флинта целая свора обученных псов. Но, к сожалению, в горах собаки след Ганнела потеряли.

Волна тошноты подкатила к горлу Мэган. Боже милостивый! Как раз месяца два назад Стивен и рухнул без сознания на пороге ее дома. А в горячке все твердил что-то про собак...

– Флинт нанял меня для поимки Ганнела. И я свою задачу выполнил.

– Черта с два! – гордо расправил плечи Стивен. – Я не Ганнел, и вы это прекрасно знаете. Но вам плевать, кто я такой. Главное – найти молодого сильного раба взамен того, которого упустил ваш хозяин. И получить награду за поимку Ганнела.

– Ага, – мрачно кивнул один из стоявших рядом со Стивеном фермеров. – Знаем мы вас, ищеек!

– Ты в лицо-то этого самого Ганнела знаешь, а? – раздался еще один возглас.

В крохотных глазках Рейфа мелькнуло смятение. Но лишь на миг.

– А чего мне знать? – Он ткнул пальцем в Стивена. – Я вижу! Этот человек полностью соответствует описанию Гирама Флинта, и я немедленно верну его хозяину.

Мэган зажала рот рукой. Отчаянный крик сам рвался из груди. Только не Гираму Флинту! Даже если Стивен и лжет, даже если он на самом деле Билл Ганнел, мысль о том, что он попадет в руки к этому чудовищу, была ей невыносима.

– Видел я это объявление, – пробасил Пол Эймс. – Совсем не похоже на Уингейта. Ну, ты-то привез листок с собой, а? – наступал он на Рейфа.

Тот вытащил из кармана скомканный клочок бумаги. Все присутствующие умолкли, слушая описание преступника:

– Багровый шрам над левой бровью, черные волосы до середины спины, густая черная борода...

Мэг закрыла глаза. Слава богу. Она постригла и побрила Стивена до того, как его увидел кто-то из посторонних.

– ...широкие черные брови, необычные светло-синие глаза, тощий, около восемнадцати ладоней в высоту. – Рейф указал на Стивена. – Вот! Все видите шрам над бровью!

– Но не багровый. И Уингейт совсем не тощий! – не уступал Эймс.

Теперь нет. За два месяца он поправился на добрых пятнадцать фунтов, подумала Мэг.

– А что на нем было? – крикнул кто-то из толпы.

– Домотканая рубаха и штаны – разорванные до колен и подпоясанные веревкой.

– Ну, а на ногах?

– Ничего. Босой.

Эймс повернулся к Мэг;

– Уингейт, когда пришел на твою ферму, был так одет?

Да! Боже мой! Это был он!

Теперь все взгляды – и Стивена тоже – устремились на нее. В глазах Стивена она уловила неуверенность и безмолвную мольбу.

Его свобода, его будущее... их будущее... все зависело от ее ответа.

Ложь всегда была противна натуре Мэг.

– Нет. Стивен был в охотничьей рубахе из оленьей кожи, кожаных бриджах и мокасинах. – Мэг никак не ожидала, что сможет все это произнести спокойным, почти обыденным тоном. – Никакой бороды. А волосы... волосы были такие же, как сейчас, до плеч.

Облегчение, написанное на лице Стивена, должно было бы стать ей наградой за ложь. Так откуда же эта тяжесть на душе?

– Она врет! – заорал Рейф.

– Мэг никогда не фрать! – кинулась на помощь Герда.

– Это точно! – вразнобой подтвердили несколько голосов.

О боже! Мэг чувствовала себя предательницей. Да-да, она предала друзей и веру в нее.

– Откуда ты... считаешься... родом? – Рейф вновь вонзил взгляд маленьких злобных глазок в Стивена.

– Я родом из Йоркшира, что в Англии.

– Я докажу, что ты – Билл Ганнел!

Стивен смерил его ледяным взглядом:

– Вы не можете доказать, что я тот, кем я не являюсь.

– А ты не можешь доказать, что ты – Стивен Уингейт! – рявкнул Рейф.

– Нет, могу. У меня есть брат, Джордж Уингейт. Он служит в Нью-Йорке в чине капитана британской армии. Он подтвердит мои слова.

– Держу пари, этого Джорджа Уингейта не существует! Небось выдумал на ходу – потому что Нью-Йорк отсюда далеко, – процедил Рейф.

– Как раз существует... – Из толпы вышел Чарльз Бентли, муж той самой Элизабет, у постели которой Мэг не так давно провела полдня. – Мы приехали из Нью-Йорка – мои старики держат там лавку. И капитан Джордж Уингейт часто к нам заглядывал. Говорил, что родом из Йоркшира. – Бентли прищурил глаз на Стивена. – Этот человек немного похож на капитана.

Неожиданно возникшее свидетельство сбило Рейфа с толку, но он быстро оправился:

– Если он из такой богатой семьи, которая может купить чин капитана, то что он делает в лесу, а? Купил бы себе весь Тайдуотер – и жил бы припеваючи!

Судя по лицам окружающих Стивена фермеров, Мэг поняла, что лучшего аргумента Рейф придумать не мог.

Рейф тоже мгновенно уловил враждебность толпы к Стивену и поспешил воспользоваться шансом:

– Ну-ка, скажи нам, Ганнел, или как там тебя, какого черта ты приехал в Америку?

– Повторяю, меня зовут Стивен Уингейт. В Англии я разорился и решил попытать судьбу в Америке.

С замиранием сердца слушала Мэг объяснения, не имевшие ничего общего с тем, что муж говорил ей. Ни слова о ферме в Йоркшире, ни слова о том богатстве, что его там якобы ждет, ни слова о вербовке на военный корабль...

– К несчастью, в Балтиморе, прямо в порту, меня ограбили до нитки..

Ни слова о бегстве с фрегата и о том, как он вплавь добирался до берега Виргинии.

– Услышав, что здесь, на границе, много свободной земли, я решил взглянуть на ваши места.

Не расскажи он ей совершенно другую историю, Мэг сейчас легко бы поверила Стивену. И неудивительно, в отчаянии думала она... с такими актерскими способностями он кого угодно убедил бы, что солнце встает на западе.

Кого угодно. И уж тем более – глупую, влюбленную в него женщину!

– Этот самый Ганнел все время твердил, что он не тот, за кого его принимают, – заявил Рейф. – Поначалу он называл себя Арлингтоном.

Мэг окаменела.

Я – Арлингтон. Почему вы мне не верите? Клянусь вам, я... Эрл Арлингтон.

Кто еще мог назваться Арлингтоном в Эшли-Гроув? Только Стивен.

– Мистеру Флинту Ганнел сказал, что он очень богатый и известный в Англии человек, – продолжал Рейф. – И что он щедро отблагодарит хозяина, если тот оплатит ему обратный билет. Учтите – такой человек может сочинить все, что угодно, лишь бы добиться своего.

Не сделал ли он именно это с ней, Мэган Дрейк? До сих пор описание Ганнела полностью совпадало с тем, что Мэг знала о Стивене. Боже милостивый, неужели? Неужели Стивен и есть беглый каторжник Билл Ганнел? Нет! Не может быть! Стивен не преступник!

А Рейф все продолжал свою речь:

– Билл Ганнел – страшный человек. На глазах у родителей он изнасиловал четырнадцатилетнюю девочку, а потом убил и мать – за то, что та пыталась защитить дочь. И это только одно из его преступлений. Другие же настолько ужасны и бесчеловечны, что я не рискну описать их в присутствии дам. Так вы хотите, чтобы такой человек жил рядом с вами? Опасность грозит и вашим женам, и дочерям!

У Мэг потемнело в глазах. Боже правый, как ты это допустил?! Возможно ли, чтобы это был ее Стивен! Неужели она вышла замуж за чудовище в человеческом обличье?

– Говорю вам... – зловеще повысил голос Рейф, – ...этот человек – Билл Ганнел! Я забираю его с собой в Тайдуотер, чтобы вернуть хозяину, Гираму Флинту!

Рейф вскинул было мушкет, явно собираясь наставить его на Стивена, но Вильгельм с проворством, удивительным для человека таких размеров, вырвал ружье из его рук.

– Фы никуда не сабирать герр Фингейт. На помощь приятелю поспешил Эймс:

– Если этот человек – беглый каторжник, так пусть Гирам Флинт сам приезжает и забирает его, понятно?

Мэг уловила страх в глазах Рейфа, неожиданно оказавшегося безоружным в кольце откровенно враждебных поселенцев.

– Дершу пари... – передразнил Вильгельм самого Рейфа, – фаш Флинт побояться к нам приходить. А фы, мистер... уше фее скасать.

– И мы вам не советуем задерживаться, – вставил Эймс.

Рейф мгновенно вскочил на лошадь.

– Я вернусь с мистером Флинтом, – бросил он уже на скаку. – Уж он-то не позволит беглому каторжнику ускользнуть от него.

Как только Рейф скрылся из виду, фермеры, окружив Стивена, хлопали его по плечам и спине, что-то хором говорили. Он же в ответ улыбался, благодарил за поддержку и за то, что они в него поверили.

Они поверили в него! Боже правый! Что она наделала!

Мэг развернулась и кинулась за угол хижины Вильгельма.

Увидев приближающегося Рейфа, Стивен мысленно распрощался со свободой. В тот миг он и пенни не поставил бы на то, что ему удастся избежать лап Флинта. Он уже ощущал железные тиски, смыкающиеся на шее... Но решил стоять на своем до конца.

Однако и сейчас Стивен не обольщался. Это всего лишь отсрочка. Ему ли не знать, до какой степени ненавидит своего беглого каторжника Флинт. Пройдет день-другой – и плантатор появится здесь собственной персоной. Нужно бежать из Виргинии... из Америки! Нужно бежать до возвращения Рейфа с Флинтом.

Денег хватит лишь на два билета. Но Герда и Вильгельм, которые души не чаяли в Джоше, наверняка согласятся оставить мальчика у себя, пока Стивен не пришлет за ним из Англии... Теперь нужно лишь убедить Мэган на время расстаться с братом.

Пряча тревогу, Стивен принимал радостные поздравления фермеров, улыбался и шутил с новыми приятелями – пока, наконец, не грянули первые аккорды, возвещающие о начале танцев.

Сделав незаметный знак Вильгельму, Стивен скрылся с хозяином празднества в доме.

Через двадцать минут, выйдя из дома Вильгельма, Стивен обвел взглядом двор фермы, но Мэган нигде не было.

– Фаша шена уходить домой, – поспешила ему навстречу Герда. – Плохо чуфстфофать.

Обеспокоенный, Стивен почти бегом бросился по тропинке через лес.

Мэган он нашел в ее новой спальне. Жена скорчилась в углу кровати, поджав колени, обхватив их руками, и невидящим взглядом смотрела в крошечное окошко комнаты.

Стивен присел рядом, протянул к ней руку...

– Не смей ко мне притрагиваться! – прошипела она с такой злостью, что Стивен отпрянул. – Мне противно само твое присутствие, Билл Ганнел.

Стивен не сразу пришел в себя, потрясенный тем отвращением, что звучало в голосе жены.

– Да что же это такое, Мэган! Не Ганнел я, черт побери! Я говорил правду!

– Да ты вообще знаешь, что такое правда? – севшим от рыданий голосом проговорила она. – Ты сказал мне хоть одно слово правды? Или вся твоя история – ложь от начала до конца?

– Я не лгал тебе, Мэган... Нет, не лгал. Всего лишь скрыл часть правды. Что само по себе – уже ложь...

– Значит, ты лгал нашим соседям и Рейфу. Да. Когда выбор стоит между ложью и жизнью, инстинктивно выбираешь жизнь.

– Да, Мэган. Я лгал. Не о том, кто я такой, но о том, как сюда попал. Мне пришлось солгать, иначе я приговорил бы себя к пыткам Гирама Флинта. По-твоему, я этого заслуживаю?

Ее глаза по-прежнему горели злым укором.

– Но ты соврал и о краже в Балтиморе.

– Меня обокрали – это несомненно, Мэган. И речь не просто о кошельке, сколько бы в нем ни было, – с горечью отозвался Стивен. – Ну, а где это случилось... в Дувре ли, в Балтиморе – какая разница?

– Так как же можно тебе верить?

– Мне пришлось сделать то, что я сделал на празднике, Мэган. Иного выхода не было. Ты ведь тоже солгала.

– Да простит меня бог. Я солгала. Думала, так будет лучше. Я же не знала, что Билл Ганнел называл себя Арлингтоном!

У него упало сердце. Черт бы побрал этого Рейфа! Из-за него возродились все былые сомнения Мэган. Стивен в смятении запустил пальцы в волосы.

– Ведь это же был ты! Ты назвался у Флинта Арлингтоном!

– Клянусь тебе, Мэган, я не Билл Ганнел, – увильнул от ответа Стивен.

Мэг не позволила сбить себя с толку.

– Но от Флинта же сбежал ты?! Я подобрала тебя в той самой одежде, о которой говорил Рейф. Не смей мне врать. Я хочу знать правду. – Губы ее задрожали, по щекам заструились слезы. – О, Стивен, Стивен... как ты мог? Как ты мог меня обманывать?

Полный укора и обиды взгляд Мэган рвал ему сердце на части.

– Я не обманывал тебя, Мэган. Но часть правды утаил.

Она судорожно стиснула сложенные на коленях руки.

– Какую часть?

Обхватив жену за талию, Стивен посадил ее к себе на колени, приподнял подбородок и развернул лицо к себе, чтобы увидеть полные слез, встревоженные серые глаза. Он рассказал ей о том, как, прыгнув в море с борта «Морского сокола», попал в руки капитана корабля, перевозившего осужденных на каторжные работы преступников. И о том, как алчный капитан заменил им одного из погибших в пути каторжников – того самого пресловутого Билла Ганнела. И о том, как его купил Гирам Флинт.

– Но почему ты мне об этом сразу не рассказал?

– Потому что ты бы мне не поверила. – Впрочем, судя по ее взгляду, она и теперь верила не до конца. – Слишком велик был риск, что ты выдашь меня Флинту. А я предпочел бьгумереть, чем снова попасть в лапы этому чудовищу.

– Ну, что ты... – Слезы по-прежнему стояли у нее в глазах. – Я бы тебя никогда не выдала. Уж я-то знаю, как этот изверг обращается с беглыми рабами.

Стивен прижал к себе жену, вдохнул апельсиновый аромат ее волос.

– Мое положение было еще хуже. Я, к несчастью, обратил на себя внимание Кейт Данбар. Мэг изумленно вскинула голову:

– Кейт... Ты что, имеешь в виду леди Кэтрин, ту английскую аристократку, на которой женился Флинт? Стивен хрипло хохотнул:

– Точно. Но умоляю, не называй ее «леди»!

– Но она же дочь лорда Данбара!

– Никакого лорда Данбара не существует. Мэг уставилась на него как на сумасшедшего:

– Да есть же!

– Я знаю всех лордов Англии. Данбара среди них нет.

– Но, Стивен... У ее отца великолепное поместье в Бедфордшире. Кажется... ну, да – Королевские Вязы. Наш сосед-плантатор, мистер Томас, читал одну книгу об Англии. Так вот, там сказано, что Королевские Вязы – одно из самых богатых английских поместий.

– Так и есть. Только это поместье принадлежит герцогу Уэстли, одному из самых высокомерных и спесивых британских вельмож, а не мифическому лорду Данбару.

– Тогда кто же такая леди Кэтрин?

Шлюху Стивен узнал бы даже в самом роскошном окружении. Но Мэг, невинная душа, наверняка была бы шокирована таким фактом.

– Не знаю, любовь моя. Но то, что она не леди, – это точно. Скорее всего, беглая каторжница. Думаю, в Англии она прислуживала какой-нибудь знатной леди, ну, и набралась манер.

Как бы там ни было, а правда выплыла наружу, когда Кейт попыталась соблазнить Стивена уловками уличной девки.

Он сделал все возможное, чтобы охладить пыл хозяйки, но тщетно. За что и поплатился собственной шкурой. Гирам Флинт возненавидел его лютой ненавистью; коварство же Кейт осталось безнаказанным.

– Теперь послушай меня, Мэган. Ты слышала обещание Рейфа. Вскоре он вернется вместе с Флинтом. К их появлению мне нужно отсюда исчезнуть. Мэг вздрогнула в его объятиях.

– И куда ты отправишься?

– В Англию. – Стивен помолчал, молясь в душе, чтобы ему хватило сил убедить Мэг. – Здесь моей свободе, да и жизни тоже будет грозить постоянная опасность. Сегодня я обо всем рассказал Вильгельму, и он тоже согласен – мне нужно бежать.

– Так уходи! Уходи сейчас же!

– Только с тобой, Мэган. – Он затаил дыхание. Не дождавшись ответа, заговорил снова, с настойчивостью, рожденной отчаянием: – Денег у меня хватит только на два билета. Вильгельм и Герда позаботятся о Джоше, пока я кого-нибудь за ним пришлю. Обещаю, я сделаю это сразу же, как только мы доберемся до моего дома в Лондоне.

Тоска в глазах Мэг сменилась ужасом:

– Я никогда не брошу брата!

– Ты же знаешь – ему будет хорошо у Вильгельма и Герды.

– Нет. Уезжай один. А потом пришлешь за нами.

– А ты приедешь, Мэган?

Растерянный, смущенный ее взгляд все объяснил Стивену лучше всяких слов. Мэган вряд ли рискнет пересечь вместе с Джошем Атлантику ради человека, которому не доверяет.

Если она останется здесь, он ее больше никогда не увидит! Рисковать своим счастьем Стивен просто не мог.

Но если останется он – им обоим грозит смерть.

– Я не могу бросить тебя здесь, Мэган.

– Почему?

Потому что люблю тебя! Ну скажи, скажи ей это!

– Потому что это очень опасно.

– Опасно? – недоуменно нахмурилась Мэг.

– С каждым днем я все больше убеждаюсь, что за похищением стоит именно мой брат. Не нужно было писать ему... Теперь он знает, где меня искать. – Впервые обвинения против брата Стивен облекал в слова, и эти слова застревали у него в горле. – Боюсь... Рейф потому и объявился сегодня, что брат сообщил Гираму Флинту все, что узнал из письма.

– Но при чем здесь я? Почему ты думаешь, что и мне грозит опасность?

– Ты – моя жена и уже, возможно, носишь моего ребенка, который и унаследует Уингейт-Холл в случае моей смерти. Мой ребенок, а не Джордж! Ради наследства Джордж приговорил собственного брата к страшной, мучительной смерти – так неужели он пощадит совершенно чужую женщину и ее будущего ребенка. Пойми, он не задумываясь уничтожит вас, как помеху на пути к цели!

Вся краска схлынула с ее лица. Бледная как смерть, Мэг покачнулась, и Стивен мгновенно прижал ее к себе, в страхе, что она лишится сознания.

– Теперь ты видишь – я не могу оставить тебя здесь. В Англию мы должны уехать вместе. Только там нам обеспечена безопасность.

– Без Джоша не поеду, – упрямо стиснула губы Мэг.

– Нужно, Мэган! Сейчас это самое лучшее, что ты можешь для него сделать. Я сразу же пошлю за твоим братом; он будет жить с нами и получит образование в Итоне, или Оксфорде, или Кембридже – где захочешь. Ты ведь мечтала об этом, правда?

Мэг зажмурилась. Две слезинки выкатились из уголков глаз. Правда. Господи, как же она об этом мечтала!

– Ты должна поехать со мной, Мэган. Не только ради нас, но и ради Джоша. Ты так его любишь – неужели же лишишь его будущего?

– Да, я очень люблю его... Но могу ли я верить твоему слову? Я боюсь.

Стивен ласково провел ладонью по ее спине, сжал талию, погладил бедра.

– Можешь. Клянусь, Мэган, вы будете жить в такой роскоши, о какой и не мечтали. Мэг резко смахнула его руку с бедра:

– Ну, да, конечно! Ты клянешься! Точно так же, как ты клялся озолотить Гирама Флинта, если он отправит тебя в Англию, да?

– Мэган, послушай...

На ее ресницах вновь заблестели слезы.

– Как можно тебе верить? Обещаешь роскошную жизнь? Скорее всего, я и в Англии буду жить в вечном страхе, что мой муж вот-вот окажется на виселице.

– Нет. В Англии мне ничего не будет угрожать. И тебе тоже. Поверь мне, Мэган. И пожалуйста, поедем вместе! Вильгельм тоже считает, что нужно бежать, пока здесь не появился Гирам Флинт. Я не Билл Ганнел, но я тот человек, которого купил Флинт.

– Но можешь же ты как-то доказать свою правоту! Суд наверняка...

– Суд! – оборвал ее Стивен. – Тот же суд, который назначил Галлоуэя твоим опекуном? Ну, нет, Мэган, в Америке мне не будет спасения от Флинта.

Она и сама понимала, что Стивен прав... Но бросить ферму... пусть нищенскую, но свою... бросить Джоша – пусть даже на время – и отправиться с этим человеком через Атлантику, туда, где ее ждет неизвестность? Голос Мэг дрогнул, когда она повторила самый страшный вопрос:

– А если ты все-таки Билл Ганнел? – Господи, что же тогда будет и с ней, и с Джошем!

– Нет же, черт возьми, Мэган! Нет! Ну, как мне тебя убедить! – Стивен прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее пышные волосы.

Все сомнения таяли, едва она оказывалась в его объятиях. Мэг прильнула к мужу, уткнулась лицом в грудь. Вздрогнула, когда его ладонь прошлась по ее бедру.

– П-перестань! – Она попыталась оттолкнуть руку.

– Поедем в Англию, Мэган... Пожалуйста.

– Я боюсь.

– Не надо ничего бояться. Где, скажи, та отважная девушка, которой хватило смелости поселиться в этой глуши только ради того, чтобы сохранить для брата оставшиеся от наследства крохи? – Мольба звучала в его голосе, светилась во взгляде. – Где та отважная девушка, которой хватило смелости взять в дом и выходить бродягу с исполосованной спиной и следами от кандалов? Почему же ты боишься рискнуть ради нашего с тобой счастья, ради будущего Джоша?

Светло-голубые глаза потемнели от обиды и горечи. Недоверие Мэган после всего, что было, больно ранило его.

– Неужели ты действительно думаешь, Мэган, что безжалостный убийца и насильник – такой, как Билл Ганнел, – остался бы помочь тебе и Джошу? Неужели он относился бы к тебе так, как я?

Нет! Конечно, нет! Стивен не насильник и не убийца, не может им быть!

Но кто он на самом деле? Ведь он постоянно ей врал! Впрочем, что сейчас гадать. Вся правда о нем может открыться только в Англии.

Как ни страшен этот шаг в неизвестность... нужно его сделать. Нужно рискнуть. Иного выхода нет. Проглотив комок, застрявший в горле, Мэг подняла на Стивена глаза.

– Я поеду.

Улыбка облегчения и радости осветила его лицо. Стивен прижался к ее губам поцелуем.

– Ты не пожалеешь, любовь моя! Если бы она была в этом уверена...

Глава 22

Корабль бросил якорь в лондонском порту, и Мэг спустилась со сходней, впервые за семь недель почувствовав под ногами землю, которая вдруг закачалась, точно палуба корабля. Колени у Мэг подкосились, и она чуть не упала.

– Осторожно, любовь моя! – Рука мужа мгновенно обвилась вокруг ее талии. – Тебе понадобилось шесть недель, чтобы привыкнуть к качке. Отвыкать не так-то просто.

Путешествие было ужасным – долгим, мучительно медленным, с жестокими штормами, из-за которых корабль то и дело сбивался с курса, а все, кто находился на борту, страдали от морской болезни. Все, кроме Стивена да команды.

Во время штормов случались моменты, когда Мэг прощалась с жизнью, уверенная, что корабль идет ко дну. Тогда она благодарила бога, что Джош не разделит с ней ужасную судьбу. Но ее терзал и постоянный страх за брата. Что будет с мальчиком, если она погибнет? Джоша взяли к себе Вильгельм и Герда, минуты прощания с братом стали самыми тяжелыми в жизни Мэган.

Когда она уже отчаялась вновь увидеть землю, сквозь свинцовый туман Атлантики проступили очертания Англии. Мэг готова была рыдать от счастья.

Им пришлось дождаться прилива, чтобы вверх по Темзе подойти к лондонскому порту. Мэг следила за проплывающими мимо берегами столицы – и ее радость с каждой минутой таяла. Отвратительный черный, плотный туман висел над городом, окутывал улицы, и из этой тяжелой угольной копоти выступали лишь ближайшие к реке дома.

Промозглый хмурый день сам по себе привел Мэг в уныние, но она расстроилась окончательно при виде мрачных безобразных строений, прилепившихся один к другому вдоль берега Темзы. Ни деревца... вообще никакой зелени, на чем мог бы отдохнуть глаз... Природа отступила перед уродливым делом рук человеческих.

В порту Мэг затошнило от всепроникающего запаха гниющей рыбы, немытых тел, угольной гари и навоза.

Всюду, куда ни глянь – толпы людей, всюду толкотня и крики. Мэг с тоской обернулась, выискивая глазами корабль, что привез их сюда, последнюю ниточку, связывающую ее с далекой родиной. Но среди нагромождения мачт их корабль где-то затерялся.

Города ужаснее Лондона невозможно было себе даже представить. Впрочем, в жизни ей довелось видеть не так много городов... Едва ступив на эту землю, она сразу до отчаяния затосковала по лесам Виргинии, где дышится так легко, где воздух пахнет хвоей и только птичьи трели да журчание ручья нарушают тишину. Все это осталось на другой стороне Атлантики. Увидит ли она когда-нибудь родную Виргинию?

И Джоша!

Былые сомнения и страхи нахлынули с новой силой. Мэг поддалась на уговоры мужа, поехала с ним, бросив и родной дом, и брата... но вот теперь час истины настал. Что, если Стивен окажется не тем, за кого себя выдает?

Мэг устыдилась своих мыслей, вспомнив, как неизменно заботлив был муж во время путешествия. Он помогал ей справиться с тошнотой, кормил и поил в постели, держал на руках, прижимая к себе, и осушал слезы страха...

– Ты такая бледная, любовь моя. – Стивен с тревогой заглянул ей в лицо. – Плохо себя чувствуешь?

Ноги все еще отказывались ее слушаться.

– Да, – выдохнула Мэг.

Стивен помог ей дойти до ближайшей скамейки.

– Подожди меня здесь, ладно?

Она благодарно кивнула.

Минут через пятнадцать Стивен вернулся уже с наемным экипажем. И пусть внутри стоял тошнотворный запах плесени, а кожа на сиденьях потрескалась и кое-где разлезлась – все равно Мэг была рада укрыться от чужих глаз и пронизывающей лондонской сырости.

Услышав адрес, кучер окинул Стивена скептическим взглядом и на всякий случай переспросил:

– Уверены, мистер?

– Разумеется, уверен! – вспылил Стивен. – С чего ты взял, что я ошибаюсь? Тот небрежно повел плечом:

– Чтой-то не похоже, чтоб вам тама были рады. Да мне-то что! – Он развернулся и взял в руки поводья.

Экипаж со скрипом тронулся с места, загромыхал по мостовой.

– Куда мы едем? – спросила Мэг.

– В мой городской дом.

Мэг трудно было понять, отчего дорог мужу этот ужасный город. Стивен то и дело радостно восклицал, показывая ей знакомые места; сыпал названиями и именами... Невзлюбив Лондон с первого взгляда, она не могла разделить его энтузиазма. Мэг устало откинула голову и прикрыла глаза. Если б можно было так же легко отгородиться от беспрерывного грохота и мерзкого запаха...

Вся его радость от долгожданной встречи с Лондоном улетучилась, как только Стивен взглянул на измученное, побледневшее лицо жены. Бедняжка, сколько же ей пришлось перенести. Конечно, он с самого начала догадывался, что путешествие будет не из легких... а на деле все оказалось гораздо хуже. Верная себе, Мэган ни разу не пожаловалась, но ему не нужно было слов, чтобы понять, как ей плохо.

Ну, ничего, скоро все устроится. Через несколько минут, сразу за следующим поворотом, покажется великолепный особняк – городской дом Уингейтов. Перед своей злосчастной поездкой на континент Стивен приказал целому штату вышколенных слуг содержать дом в порядке и ждать его возвращения.

Он взял руку Мэг в свою, нежно пожал тоненькие пальчики.

– Как только мы доберемся до дома, любовь моя, я прикажу приготовить самую мягкую и теплую постель на свете, уложу тебя и подам любые угощения – какие только пожелаешь.

Да, Мэган ждет сюрприз. Она наверняка не представляет себе, какой будет окружена роскошью. Может, хоть это облегчит последствия ужасного путешествия.

И окончательно развеет сомнения Мэган.

Стивен про себя улыбнулся, предвкушая восторг и изумление жены. Она ведь даже не догадывается о своем высоком положении в обществе. Громкий титул – вот то единственное, что утаил Стивен в рассказе о себе, решив сначала вернуть право называться родовым именем. Да Мэган все равно бы не поверила... так к чему же было усиливать ее подозрения?

Теперь-то она поймет, как сильно в нем ошибалась!

Мэг неожиданно раскрыла глаза:

– Сколько мы пробудем в Лондоне?

– Как минимум десять дней.

У нее вытянулось лицо. Совершенно очевидно, что Лондон – город, который всегда притягивал Стивена, не пришелся по душе его жене.

– Я хотел бы заказать для тебя платья у лучшей лондонской модистки. Целый гардероб нарядов! – попытался он утешить Мэган, зная по опыту, что женщину, как бы расстроена или обижена она ни была, проще всего успокоить новым изысканным туалетом или украшением.

Мысль пришлась кстати, напомнив ему о той броши, которую он мечтал заказать для Мэган. Сегодня же – если позволят обстоятельства – нужно будет обратиться к ювелиру... прекрасному ювелиру, уже не раз исполнявшему заказы по собственным рисункам Стивена. Брошь должна получиться элегантной, необычной... Пусть она станет его запоздалым свадебным подарком жене!

Экипаж затормозил у величественного особняка с мраморным крыльцом.

– Что это?! – ахнула Мэг, изумленно округлив глаза.

– Городской дом Уингейтов, – с гордостью объявил Стивен. – Я же говорил, что богат, любовь моя. Подожди здесь, хорошо? Я сообщу о своем возвращении слугам. Мы ведь захватили их врасплох, так что дай им несколько минут, чтобы достойно встретить хозяйку.

Только ступив на крыльцо, Стивен вдруг заметил, что ставни на всех окнах закрыты, да и у самого дома нежилой вид. На стук в дверь – а Стивен несколько раз изо всех сил стукнул молотком – так никто и не отозвался.

Что за черт? Кто посмел закрыть дом? Где все те слуги, которых нанимал сам Стивен? Кто взял на себя смелость распустить штат?

Он едва не пнул чертову дверь. Даже ключа нет! Прежде Стивену и в голову не приходило носить с собой ключ – ведь к его услугам всегда был дворецкий.

Справившись с первой вспышкой гнева, он в смятении огляделся. И что прикажете теперь делать? Жена на грани обморока от усталости... прежде всего нужно уложить ее в постель, а уж потом искать решения проблем, которыми его так неожиданно встретил Лондон.

Стивен медленно спустился с крыльца, подошел к экипажу.

– Теперь куда? – окликнул его кучер. Действительно, куда?

– Коли мистер ночлег ищет, то могу предложить. Тут неподалеку. И цена вроде подходящая. Подвезти, што ль?

Стивен кивнул. Те крохи, которые остались после оплаты мест на корабле, нужно экономить. Мало ли что. А вдруг его возвращение с того света окажется не таким простым, как виделось из Америки?

– Дом закрыт, – выдавил он в ответ на вопросительный взгляд Мэган. Она не произнесла ни слова, но безмолвный укор был очевиден. Стивен дернулся на сиденье. – Сейчас я тебя устрою. Отдохнешь, пока я попытаюсь кое-что выяснить.

Не только разочарование, но и собственную гордость ему пришлось запрятать поглубже, когда экипаж остановился у входа в убогое кирпичное строение с продуктовой лавкой на первом этаже и дешевыми комнатами на втором.

Еще больший ужас вызвал в нем вид самой комнаты – с ободранными стенами, жалким подобием матраса на единственной кровати, застеленной рваным бельем, и треснутым умывальником. Ко всему прочему в помещении витал совершенно непереносимый запах горелой капусты.

О боже! А он-то обещал жене самую мягкую и теплую постель на свете! Стивен готов был биться головой о трухлявую перегородку комнаты.

Конечно, Мэган не произнесла ни слова. Да и зачем? У нее все было написано на лице. В обмен на согласие бросить брата и поехать в Англию ей обещали роскошную жизнь. И где эта роскошь?

– О вещах не беспокойся, – быстро предупредил ее Стивен. – Ни к чему их распаковывать, мы здесь не задержимся. Отдохни немножко, а я тем временем съезжу к Уолтеру Норбери, своему поверенному. Прикажу выдать деньги и открыть особняк. Мы сразу же переедем.

Он поцеловал Мэган на прощание, выбежал из дома и назвал кучеру адрес Норбери.

Всю дорогу Стивен нетерпеливо ерзал на сиденье, а когда экипаж остановился у нужного дома, готов был безо всяких предисловий кинуться в кабинет поверенного и разом покончить с кошмаром прошлых двух лет. Стоит только Норбери его увидеть, и к Стивену вернется все – титул, дом, состояние...

В просторной приемной он наткнулся на тощего вылощенного юнца, которого до сих пор в конторе Норбери не встречал. Клерк поднял глаза от раскрытой перед ним на столе папки с документами. И смерил посетителя с ног до головы долгим, безмолвным, презрительным взглядом. Судя по оттопыренной нижней губе и написанному на лице негодованию, он принял Стивена за очередного попрошайку.

– Граф Арлингтон к Уолтеру Норбери! – вскинув голову, ледяным тоном произнес Стивен.

Клерк сначала фыркнул. А уж потом разразился хохотом.

– Если вы граф Арлингтон, – простонал он, утирая выступившие от смеха слезы, – то я – сам король Англии! – Успокоившись, клерк вновь выпятил губу: – Я знаю капитана в лицо!

Капитана?!

Значит, Джордж все-таки добился титула! Но для этого нужно было объявить старшего брата погибшим. Как же Джорджу удалось это сделать, если положенных по закону семи лет еще не прошло? Без согласия адвоката... то есть Уолтера Норбери... здесь явно не обошлось. Без согласия – а скорее всего, и всяческой поддержки.

Дьявольщина! Кто же еще стал соучастником адского плана Джорджа? Кто еще помогал ему избавиться от старшего брата, чтобы заполучить титул и наследство?! Стивен был потрясен до глубины души. Не зная наверняка, кто еще из его знакомых содействовал похищению, он теперь не был уверен, кому можно открыться.

Ошибка могла ему стоить жизни. Если бы только ему! Жизнь Мэган тоже зависела от того, насколько хорошо он знает своих друзей.

Есть лишь один человек, на которого можно положиться безоговорочно. Рейчел. Сестричка его никогда не предаст.

Но Джордж! Клерк с ним знаком, а значит... значит, Джордж в Англии.

– Где же сейчас капитан? – Стивен ничем не выдал переполнявшей его ярости.

– Вернулся в Америку. Он служит в армии Его величества.

Вернулся в Америку. Где, естественно, и связался с Гирамом Флинтом... после того как получил письмо Стивена и понял, что старший брат, вопреки его ожиданиям, не погиб.

– Ну, а старший брат капитана? Где он?

– Пропал. Уехал на континент – и не вернулся. По слухам, чуть позже его тело выловили рыбаки.

Стивен окаменел. Неужели чей-то изуродованный труп приняли за тело графа Арлингтона?! Возможно ли, чтобы в фамильной усыпальнице в Уингейт-Холле, рядом с его родителями, покоился чужой человек? А что же Рейчел?

– А сестра графа? Она живет в Уингейт-Холле?

– Понятия не имею, – пожал плечами клерк.

– Мне нужно встретиться с Норбери.

– Вряд ли он захочет вас принять, – презрительно фыркнул клерк.

– Еще как захочет! – рявкнул Стивен и толкнул ногой дверцу перегородки, разделявшую помещение на две части – половину для посетителей и половину секретаря.

Клерк выскочил из-за стола и загородил путь к кабинету Норбери.

– Его нет!

– Так я тебе и поверил! – Стивен отпихнул клерка в сторону и ворвался в Кабинет своего присяжного. Кабинет был пуст.

– Где он, черт побери? – в ярости обернулся Стивен к юнцу, переминавшемуся с ноги на ногу у него за спиной.

Тот ответил – по-видимому, испугавшись решительного вида странного гостя:

– За городом, по приглашению его милости герцога Уэстли. – Клерк умолк, не иначе как в надежде увидеть на лице посетителя тот же благоговейный восторг, что переполнял его самого. – Раньше чем через неделю не вернется.

– Выходит, Норбери работает на Уэстли? – изумился Стивен.

Клерк гордо вскинул подбородок, точно служба у столь высокопоставленных лиц повышала и его собственный статус.

– Именно!

Из офиса Норбери Стивен вышел в совершеннейшем смятении. Что же теперь делать? Он так мечтал вернуться в Англию, думая, что ему достаточно сделать только шаг по родной земле – и все проблемы сами собой исчезнут. Но если Норбери – и бог знает кто еще! – был заодно с Джорджем, то и здесь, в Лондоне, ему грозит не меньшая опасность, чем в американских колониях!

Стивен оцепенел от страшной мысли. А жена? Если враги сумеют расправитьсся с ним даже в Лондоне, что станет с Мэган? Беззащитная женщина, одна, в чужой стране, без поддержки, без денег...

Стивен с мучительным стыдом вспоминил, как уговаривал Мэган поехать с ним, как уверял, что в Англии им ничего не будет угрожать.

Дьявольщина. Да как он может после этого смотреть ей в глаза?! Но что же делать, к кому обратиться?

Прежде всего Стивен подумал об Энтони Дентоне. Уж кто-кто, а Тони не мог предать друга!

Вскочив в экипаж, Стивен назвал кучеру адрес Дентона – тот жил в фешенебельном районе Лондона, на Пиккадилли-стрит.

Раньше жил. Квартира Тони оказалась пуста.

– А где же Дентон? – спросил Стивен у хозяина дома.

– В деревне, где ж еще! – скривился тот. – Прячется от кредиторов. Сбежал тайком посреди ночи, да еще за полгода задолжал.

Дентон всегда жил на широкую ногу, но Стивену и в голову не приходило, что у приятеля могут быть какие-то финансовые проблемы.

– В деревне, говорите? А где именно – не знаете?

– Слышал, где-то на севере... вроде как пытается окрутить какую-то богатую наследницу. Небось промотает ее состояние так же, как и свое!

Окрутить богатую наследницу?! Боже правый! Только не Рейчел! Сестричка заслуживает гораздо большего, чем может ей дать Дентон! Стивен проклинал себя последними словами за то, что уехал из Уин-гейт-Холла, за то, что отправился в путешествие по континенту... оставив сестру без своей защиты и поддержки. Черт бы побрал его эгоизм и легкомысленность!

Расставшись с хозяином бывшей квартиры Дентона, Стивен в смятении топтался на улице, пытаясь сообразить, к кому же можно еще обратиться. К несчастью, все его приятели в это время года переезжали в загородные поместья.

Да и кому он мог бы довериться без опасения оказаться в ловушке? На ум пришло одно-единственное имя. Герцог Уэстли. Ледяная надменность герцога отвратительна, но его порядочность никто бы под сомнение не поставил. Только вот к самому Стивену герцог испытывал откровенную неприязнь... Попробовать обратиться к Уэстли?

Да герцог просто расхохочется ему в лицо и заявит, что Стивен получил по заслугам. И даже, возможно, будет прав. Он заслужил все эти несчастья. Он! Но не Мэган!

Стивен вскинул было руку, чтобы остановить другой экипаж, но вовремя опомнился. Деньги тают буквально на глазах, а впереди пока только неизвестность, так что нужно бы поберечь то, что осталось.

Насколько же отличается его возвращение на родину от того, что виделось из Америки! Стивен зашагал сквозь сгустившийся над Лондоном туман. Промозглая сырость пробирала до костей. Стивен ежился и. дрожал в своем шерстяном плаще и мечтал о пылающем камине или хотя бы о более теплой одежде. Его вдруг неприятно поразил неприглядный вид города, тех домов, мимо которых он проходил.

В ушах звенело от резких выкриков извозчиков и грохота колес по мостовой. Вонь от лошадиных лепешек, угольной гари и дешевой еды била в нос.

Прежде он не обращал внимания, до чего неприветлива толпа на улицах Лондона. Сейчас же на него постоянно кто-то натыкался, отпихивал или задевал плечом.

Из-за угла показался надменный, шикарно одетый джентльмен и двинулся навстречу Стивену. Толпа мгновенно расступилась, образовав проход для чопорного господина. Только тогда Стивен понял, что не Лондон изменился, а он сам. Его убогая, почти нищенская одежда превратила его в ничто. Он стал частью толпы.

Прежде он редко ходил пешком по лондонским улицам, предпочитая роскошные экипажи, к которым боялись подступиться зеваки и нищие.

И вот Лондон обернулся для него совсем другой стороной. Теперь это была не та яркая, сверкающая столица развлечений и беспечной жизни, что осталась в памяти Стивена, а угрюмый, шумный, зловонный город, где никому ни до кого нет дела. Неудивительно, что у Мэган был такой потрясенный и несчастный вид.

Стивена охватило внезапное желание уехать отсюда, вдохнуть свежесть йоркширских лесов и холмов, увидеть Уингейт-Холл.

И Рейчел.

Узнать, наконец, от сестрички, кто же виновен во всех его несчастьях.

Рейчел расскажет обо всем, что произошло здесь за время его отсутствия. А может, ей даже известно, кто, кроме Норбери, был участником заговора против графа Арлингтона.

От следующей мысли у Стивена кровь застыла в жилах. Рейчел сделала бы все, что угодно, лишь бы остановить злодеев. Она бы никогда не допустила... Боже, неужели Рейчел могла поплатиться жизнью за то, что защищала брата?

В Уингейт-Холл! Нужно попасть в Уингейт-Холл как можно быстрее!

Стивен сам не заметил, как перешел на бег.

Глава 23

Мэг лежала на неудобном, в комках, матрасе и не могла заставить себя открыть глаза. Веки сами собой опускались, отгораживая ее от зрелища убогой комнаты, столь непохожей на ту роскошь, что ей была обещана. К сожалению, она не могла так же легко отгородиться от пронзительных криков и оглушающего шума улицы.

Тоска по Джошу с каждым часом становилась все сильнее, все невыносимее. Не нужно было поддаваться на уговоры Стивена. Мэг чувствовала себя страшно виноватой перед братом – даже несмотря на то, что оставила его у Вильгельма и Герды, которые наверняка позаботятся о Джоше как о своем собственном сыне. И несмотря на то, что Джош не возражал немножко пожить в семье Вильгельма.

Немножко? Но сколько? Мэг проняла дрожь. Боже, неужели она никогда не увидит брата?

Услышав тихий скрип двери, Мэг раскрыла глаза. Стивен переступил через порог, осторожно закрыл за, собой дверь. Надежда, вспыхнувшая было в Мэг, погасла при виде расстроенного, мрачного лица мужа. Даже не зная еще, что случилось, она понимала, что хороших новостей он не принес.

– Узнал что-нибудь?

Не дождавшись ответа, Мэг приподнялась на кровати, с трудом разлепила внезапно пересохшие губы:

– Когда мы отсюда уедем?

– Придется переночевать. А утром, самым ранним дилижансом отправимся на север – в Йоркшир, в Уингейт-Холл.

Мэг недоуменно свела брови:

– Но ты ведь говорил, что еще дней десять мы пробудем в Лондоне.

– Да-да, знаю... Но ситуация, как выяснилось, гораздо сложнее, чем я думал. Не так-то просто, оказывается, вернуть себе имя и состояние.

У Мэг все перевернулось внутри. Не просто страх – смертельный ужас сжал сердце. Стивен заверял ее, что достаточно только шагнуть на английскую землю – и ему обеспечены безопасность, положение в обществе, состояние!

И еще он обещал тут же послать за Джошем. Но до сих пор она не заметила даже намека на то богатство, о котором он беспрестанно говорил в Америке. Дом, куда ее сегодня привез Стивен, выглядел роскошно... но чей это дом?!

– Что сказал поверенный? – выдавила она из себя.

Поверенный! Да есть ли у него вообще поверенный! И без того хрупкая, ее вера в Стивена ускользала, точно песок сквозь пальцы.

– Норбери нет в Лондоне. Но судя по всему, он тоже может быть причастен к моему похищению. Теперь я могу довериться только Рейчел. Поэтому мы завтра же уезжаем в Йоркшир. Нужно встретиться с Рейчел.

Губы у него побелели, сжались, превратившись в напряженную узкую линию.

– Прошу тебя, Мэган... Не смотри на меня так...

– Я не виновата... Ничего не могу поделать. – Мысли Мэг в который раз вернулись к Джошу. – Ты обещал послать за моим братом, как только мы окажемся в Англии.

– И я это сделаю, Мэган, обещаю. По щеке ее покатилась слезинка:

– Я его когда-нибудь увижу?

– Ну, конечно, любовь моя...

Он протянул к ней руки, но Мэг в страхе отпрянула. Господи, кому же теперь верить, на что надеяться? Стивен уговорил ее пересечь Атлантику, и она согласилась – вопреки здравому смыслу, вопреки доводам рассудка! И что из этого вышло? Даже ее мать не совершила столько глупостей, сколько сама Мэг... влюбившись в Стивена Уингейта.

Слава богу, думала Мэг, глядя в окошко дилижанса, подпрыгивающего на булыжниках Большой Северной дороги, что вела через зеленые пологие холмы в сторону Йоркшира. Слава богу... смрад и грохот Лондона остались позади...

Жаль, нельзя было оставить там же и назойливую болтовню соседки по дилижансу, неимоверной толщины дамы, не умолкавшей ни на минуту.

Несмотря на все свои сомнения, Мэг отчаянно не хватало мужа. Узнав, что есть места дешевле, Стивен решил ехать снаружи. День выдался пасмурный, холодный, и Мэг очень переживала, что Стивен промерзнет на ледяном ветру.

Сделав над собой усилие, она прислушалась к болтовне сидевшей напротив дамы. В начале пути та представилась как миссис Хокли.

Похоже, все интересы миссис Хокли сосредоточились на сплетнях о «знати», как она называла любых представителей британской аристократии. Неизвестно, почему дородная дама решила, что и ее вынужденная слушательница питает столь же глубокий интерес к личной жизни вельмож, к скандалам, связанным с ними, и к их любовным похождениям.

Мэг уловила, что все пикантные подробности исходили в основном от родной сестры миссис Хокли, служившей белошвейкой у французской модистки мадам д'Артеми. Мадам, судя по всему, была весьма популярна среди лондонских леди, чем и пользовалась белошвейка – несомненно, такая же любительница сплетен, как и ее сестра.

Нескончаемый поток историй об экстравагантных излишествах, изменах и неприличных интрижках английских вельмож шокировал Мэг до омерзения. Что за люди! Никакими титулами невозможно прикрыть полное отсутствие нравственных принципов.

– Что же, в высшем свете вообще не признают любви и верности в браке? – не удержалась она от язвительного вопроса.

Не заметив сарказма, миссис Хокли пожала пышными плечами:

– Так уж, знаете, у знати принято, милочка. Своим собственным супругам там предпочитают чужих – и никто не удивляется. Они изменяют друг другу, и все с этим мирятся. Если, конечно, все шито-крыто. Им, знаете ли, все равно.

Ну, а Мэг – нет! В жизни бы не не хотела иметь дела с такими людьми. Слава богу, что Стивен не из этого так называемого «высшего общества». Хотя теперь по крайней мере ей стали понятны высказывания мужа насчет измен в браке. Он говорил, что любовница у женатого человека – это не исключение, а правило. Похоже, так оно и есть... Но для самой Мэг это правило как было, так навсегда и останется гадким и безнравственным!

Пропустив очередную историю миссис Хокли мимо ушей, Мэг вдруг вспомнила о Кейт – жене Гирама Флинта.

– А о лорде Данбаре вам ничего не известно?

– Какой такой лорд Данбар? Никогда о таком не слыхала. Откуда ж он, милочка?

– Его поместье называется Королевские Вязы.

– Не-ет, милочка, вы ошиблись! Королевские Вязы принадлежат герцогу Уэстли!

Значит, Стивен была прав...

– Говорят, герцогиня Уэстли – красавица, каких больше нет? Преувеличивают, конечно! Сестра говорит, что в целом свете не сыскать женщины краше леди Каролины Тэбер – ну, вы знаете, это супруга сэра Джона Тэбера, любовница покойного лорда Арлингтона. О-ох! Его светлость был таким замечательным человеком – красивым, обаятельным. Сестра говорит, женщины в нем просто души не чаяли, но он, конечно, выбирал самых что ни на есть красавиц. И всех своих любовниц наряжал только у мадам!

– Всех любовниц! – в ужасе воскликнула Мэг. Так, значит, их у него было несколько! Ее затрясло от возмущения.

– Сестра говорит, у него был отменный вкус.

Никто лучше его не знал, что пойдет даме, а что нет. И в нарядах, и в драгоценностях знал толк! Уж сколько женщин по нему глаза выплакали, когда он умер... Невеста его, Фанни Стодарт, само собой... но и другие тоже! А уж леди Каролина-то как убивалась!

У него, оказывается, еще и невеста была. Мэг презрительно скривила губы. Стоило слезы лить по человеку, который обручается с одной, имея связь еще с массой женщин!

– Этот ваш покойный лорд был весьма популярен у дам, как я погляжу, – едко заметила она. – И хватало же на всех!

Стивен попросил остановить дилижанс на перекрестке, у таверны – излюбленного питейного заведения жителей Уингейт-Холла, решив, что сначала неплохо было бы разузнать, какие сюрпризы уготованы ему в поместье.

Помогая Мэган выйти из экипажа, он с трудом подавил вздох. Господи, что за несправедливость! Привезти жену в Уингейт-Холл в наемном дилижансе! Но у него и на дилижанс едва-едва хватило денег, а теперь не осталось даже на скромный ужин в таверне... О том, чтобы нанять лошадей до особняка, и речи быть не может. Придется идти пешком, а это путь неблизкий.

Ни разу в жизни Стивену не доводилось пользоваться общественным транспортом, как не доводилось ужинать и ночевать в дешевых гостиницах. Он очень надеялся, что такое произошло с ним в первый и последний раз. Прежде он всегда путешествовал в своих элегантных экипажах, в крайнем случае – в наемных, и останавливался в роскошных загородных особняках знакомых и приятелей. Еще одно преимущество, которого не ценил до тех пор, пока не потерял.

Мэган обвела взглядом долину с разбросанными кое-где каменными деревенскими домиками.

– Как красиво! А до твоей фермы далеко?

– Мы уже дома. Все это владения Уингейтов. Уингейт-Холл.

Мэг только скептически приподняла брови. Дилижанс тем временем с грохотом двинулся дальше, а они остались стоять на краю дороги перед таверной.

– Давай ненадолго разделимся, – предложил Стивен. – Ты пройдись тут, осмотри окрестности – теперь ведь это все твое! – а я загляну в таверну, разузнаю кое-что, ладно?

Мэг пожала плечами:

– С удовольствием разомну ноги. Только ты недолго.

– Нет-нет, – заверил он ее.

Мэган развернулась и двинулась по тропинке к одному из симпатичных деревенских домиков. Всю дорогу в Йоркшир Стивен страдал, чувствуя, как тает ее вера в него.

Он не винил Мэган, о, нет! Да и как можно было ее винить, если он не сдержал ни одного из своих обещаний. Разве такую он обещал Мэган встречу в Англии? И что вышло? Нужно отдать Мэган должное – она ни разу не попрекнула его на словах...

Но горький укор в ее глазах был хуже всяких слов.

Несколько секунд Стивен смотрел вслед жене, а потом вошел в таверну. В тесном, плохо освещенном помещении с двумя узкими окнами было душно от пылающего в камине огня и витал сизый дым от трубок.

За одним из грубо сколоченных столов собралась веселая компания. Четверо мужчин, каждый с кружкой пива в руке и трубкой в зубах, перебрасывались шутками и хохотали, хлопая друг друга по плечам. Стивен приблизился, опустив голову, затем повернулся спиной к камину – так, чтобы его лицо все время оставалось в тени. Лишней монеты на пиво у него не было, но разгоряченные беседой и уже выпитым пивом крестьяне не обратили внимания, что гость присоединился к ним с пустыми руками.

Ни один из четверых посетителей таверны не был Стивену знаком – о том, что это крестьяне, он догадался по их обветренным лицам и простой домотканой одежде.

А ведь это наверняка местные жители... Стивен с горечью осознал, что он совсем не знает своих крестьян. Вот отец – тот наверняка смог бы обратиться к каждому по имени. Да и проблемы каждой из крестьянских семей отца волновали так же, как свои собственные.

Двоим из компании было, пожалуй, лет ро тридцать, Оба крупные, сероглазые, с суровыми, точно вырубленными из камня лицами. Несомненно, братья, решил Стивен. Двое других были заметно ниже ростом и постарше.

– Вы живете в Уингейт-Холле? – поинтересовался он, уловив паузу в разговоре четверки.

– Ага, – отозвался один из братьев.

– Ну, и как здесь живется?

– А чего ж! Теперь-то, когда хозяином стал герцог Уэстли, здорово! – ответил второй брат.

Стивен решил, что слух его подвел. Должно быть, треск поленьев виноват...

– Это точно, – снова кивнул первый. – Сэм прав. Нам чертовски повезло с герцогом.

Какого черта! Стивен был совершенно ошарашен. Каким образом Уэстли мог купить Уингейт-Холл?!

Да очень просто! Если старшего сына объявили умершим, а Джордж вступил в наследство и титулом, и поместьем – кто мог запретить новому хозяину продать Уингейт-Холл? Наверняка это сделал Джордж! Рейчел скорее умерла бы, чем продала хоть акр земли, принадлежащей Уингейт-Холлу. Но в таком случае где Рейчел? Что с ней?

– Раньше-то поместье вроде принадлежало графу Арлингтону? – старательно копируя крестьянский выговор, спросил он.

Сэм презрительно фыркнул:

– Дак что тот граф! Смылся на континент и утоп, а поместье оставил этой стерве уингейтской с загребущими руками!

Стивен дар речи потерял. Его сестричка! Рейчел же все любили! Так что же могло с ней случиться, если даже крестьяне называют ее стервой!

– Ага, – подтвердил брат Сэма. – Во баба! Чуть нас всех не угробила. Да и Уингейт-Холл, коли на то пошло. Все соки выжимала. Ох, и работенки же теперь у герцога с герцогиней! Им, бедным, еще работать и работать, чтоб поправить, чего эта стерва натворила.

Еще один сюрприз. Значит, Уэстли женился! Стивен всегда считал, что надменный герцог ни одну женщину не сочтет достойной своей безупречной особы. Но что было еще более удивительным – так это искренняя симпатия, с которой крестьяне отзывались о герцоге.

– А чего нам этот Арлингтон? – продолжал Сэм. – Ну, утоп, и бог с ним. На поместье-то ему было наплевать, даже появляться здесь брезговал. Все по лондонским балам разъезжал. Вот что я вам скажу... – торжественно провозгласил он. – Герцог в наших краях – первый человек! Ну, после Благородного Джека, само собой.

– Благородного Джека? – переспросил Стивен. Брат Сэма отхлебнул пива из кружки.

– Не слыхали? Дак это ж наш разбойник. Без него б мы как пить дать с голоду померли. Стерва-то эта из нас последние жилы вытягивала. Ну, все отбирала подчистую!

Оч-чень интересно. Стивен с удовольствием посмотрел бы на реакцию высокомерного герцога Уэстли, если б тот узнал, что крестьяне ценят его почти наравне с разбойником с большой дороги.

– А как же герцог стал хозяином Уингейт-Холла?

– Дак младший брат Арлингтона ему передал. Капитан-то – человек военный. Ему, слава господу, поместье ни к чему.

Как мог допустить все это поверенный Уингейтов?

Уж он-то знал о соглашении между отцом и Джорджем – если младший сын не захочет взять на себя управление поместьем, то Уингейт-Холл переходит к Рейчел. И что произошло с Рейчел? Характеристика обоих братьев ну никак не подходила его нежной, заботливой сестричке.

– А что стало с этой... дамой из Уингейта? – У него дрогнул голос. – Где она?

– В аду, где ей самое место! – прорычал Сэм.

– Вы шутите! – вскинулся Стивен.

– Очень нужно. Где еще и быть стерве, которая на себя руки наложила, а? В целом свете по ней небось никто и слезинки не пролил.

Стивен был потрясен, шокирован, уничтожен – и физически, и морально.

Уингейт-Холл – в руках давнишнего недруга Стивена, герцога Уэстли.

Рейчел мертва. И никому нет дела до ее самоубийства.

Может, Джорджу как-то удалось восстановить крестьян против Рейчел и довести ее до такого отчаяния, что она предпочла умереть?

Если Стивена официально объявили умершим и Джордж продал Уингейт-Холл герцогу Уэстли на законных основаниях, то вернуть поместье вряд ли удастся. И винить некого, кроме самого себя. Он по собственной беспечности потерял поместье, которое было родным домом для многих поколений Уингейтов. Чертов безответственный идиот. Вместо того чтобы развлекаться в Лондоне, лучше бы приехал и взял на себя управление Уингейт-Холлом!

– Ты как, приятель? – прорвался сквозь сумбур его мыслей голос Сэма. – В порядке?

Черта с два он в порядке. И уже, похоже, никогда не будет.

Шатаясь, он почти вывалился из таверны, не разбирая дороги кинулся вверх по холму и бежал до тех пор, пока не рухнул, задыхаясь, под рябиной, что одиноко стояла на плоской вершине холма.

Все. Надежды разбиты. Жизнь кончена. Нет ни Рейчел, ни дома, ни состояния. Ничего! А денег едва хватит на корку хлеба для жены.

О-о, Мэган...

Он заставил ее пересечь Атлантику, привез сначала в Лондон, потом в Йоркшир. Несмотря на все ее сомнения, убедил-таки рискнуть, пообещав золотые горы для нее и Джоша. Он обещал ей роскошную жизнь, какая и не снилась в Америке.

Роскошную! Боже, что за насмешка. Он не в состоянии обеспечить ей хотя бы крышу над головой.

Что же будет с Мэган? Этот вопрос сейчас волновал Стивена куда больше собственной судьбы.

Он обязан что-то придумать.

Иначе – как взглянуть в глаза жене?

Боже, когда же закончится этот кошмарный сон!

Шагая по тропинке через долину, Мэг размышляла о том, что одним сомнением в ее душе стало меньше. Уингейт-Холл существует на самом деле. Но кто настоящий владелец поместья? Стивен?

Конечно, Стивен. Иначе зачем бы он привез сюда жену?

И все-таки ей было не по себе. А что, если Уингейт-Холл принадлежит кому-то другому? Мэг видела, с какой тщательностью Стивен отсчитывал монетки на еду и ночлег во время путешествия. От нее не укрылась тревога, написанная на лице мужа сегодня утром, после завтрака. Денег на ужин и комнату даже в самой дешевой гостинице у них наверняка нет.

Так что же будет с ними, если Уингейт-Холл не принадлежит Стивену? Что, если вся его история была ложью?

Нет, не может быть. Израсходовать те небольшие деньги, что у них были, на путешествие через Атлантику, а потом сюда, в Йоркшир... Зачем? Не безумец же он, в конце концов.

Она не спеша шагала по тропинке, разглядывая деревенские домики и восхищаясь ухоженными, аккуратными дворами. У самого дальнего от таверны дома к специальному колышку были привязаны великолепный гнедой жеребец и гнедая кобыла чуть более темной масти.

Мэг обошла животных и двинулась дальше по тропинке. Лишь оказавшись позади дома, она увидела мужчину в бриджах оленьей кожи и куртке для верховой езды.

Прислонившись к высохшему дубу, незнакомец прижимал к груди маленького ребенка и что-то ему говорил. Издалека Мэг не расслышала слов, но даже в самом тоне мужчины чувствовалась отцовская нежность.

Он приветствовал Мэг дружелюбной улыбкой.

– В гости приехали? Вы не из местных.

– Разве вы знаете всех местных жителей? – удивилась Мэг.

– Конечно. – Услышав чужой голос, малыш от любопытства начал крутить головкой, чтобы увидеть, Кто же это говорит. Незнакомец повернул ребенка лицом к Мэг, устроил поудобнее. – Я управляющий этим поместьем.

– Какой симпатичный коттедж. Вы здесь живете?

– Нет, я жду жену. Она готовит целебные настои из трав. Хозяин этого дома заболел, и жена понесла ему лекарство.

– Это ваш ребенок?

Он взглянул на малыша с такой любовью и отцовской гордостью, что у Мэг защемило сердце.

– Да, это мой сын Стивен. Назвали в честь его дяди.

– Моего мужа тоже зовут Стивен. – Мэг мечтательно улыбнулась. Если бог даст им ребенка... будет ли Стивен смотреть на сына с такой же любовью?

– А вас как зовут? – спросил незнакомец.

– Мэг.

– Очень приятно, Мэг. Я – Джером. Вы ведь из Америки, верно? – Как вы догадались?

– Всегда легко различал акценты. И что же привело вас на землю предков?

– Мой муж – англичанин и очень тосковал по дому.

Маленький Стивен, обиженный тем, что про него забыли, протестующе захныкал. Джером прижал его к себе, что-то заговорил на ушко – и уже через пару минут кроха вновь вовсю заливался смехом и подпрыгивал на руках у папы.

Оранжевый диск солнца полностью скрылся за дальними холмами.

– Я, пожалуй, вернусь к таверне, – сказала Мэг. – Мы там расстались с мужем.

Но у таверны Стивена не было, и, у кого бы она ни спрашивала, никто не мог сказать, куда он пошел.

Она стояла у таверны и, прищурившись, оглядывала холмистую долину в поисках Стивена. Мужа нигде не было, зато она увидела Джерома. По-прежнему прижимая сына к груди, тот уже сидел верхом на гнедом жеребце. А рядом, на кобыле Мэг увидела изящную женщину – жену Джерома, решила она. Через несколько секунд Джером и его спутница свернули на тропинку и исчезли в лесу.

Проводив их взглядом, Мэган развернулась и на вершине ближнего холма, увенчанного одинокой рябиной, заметила знакомую фигуру, скорчившуюся у подножия дерева. Она зашагала к холму.

Мэг была уже в нескольких шагах от вершины, когда Стивен поднял голову. Один лишь взгляд на лицо мужа – и у нее упало сердце. Казалось, он вмиг состарился, почернел от потрясения и горя.

– Боже милостивый! – Мэг бросилась рядом с ним на колени. – Что случилось, Стивен?

– Рейчел умерла, – глухо выдавил он. – Уингейт-Холл продан герцогу Уэстли. Поместье мне больше не принадлежит.

Больше не принадлежит? А когда-нибудь вообще принадлежало?

Мэг устыдилась своих сомнений. Стивен не смог бы так притворяться. Он в шоке, он страдает, а жена думает только о том, как бы уличить его во лжи!

Она бросилась мужу на шею, крепко обняла, и Стивен, мгновенно сцепив руки на ее талии, зарылся лицом в ее волосы.

– Не могу поверить, что Рейчел мертва, – невнятно простонал он.

– Как это случилось?

– Говорят, что наложила на себя руки... Нет, не может быть!

– И что мы теперь будем делать? – Мэг поежилась. С заходом солнца температура заметно упала, и ночь обещала быть довольно холодной.

– Неподалеку есть небольшой охотничий домик. Он давно заколочен. Переночуем там.

– А завтра?

И послезавтра, и во все те дни, что придут следом?

Он вновь покачал головой:

– Не знаю. Попытаюсь поговорить с Уэстли. Надеюсь, он согласится помочь.

– Надеешься? – Судя по тону Стивена, особой надежды он не испытывал. – Ты ведь не веришь, что он поможет, правда?

– Да. Он никогда не принимал меня всерьез и не раз говорил мне об этом. Вероятнее всего, он будет счастлив видеть, как я перед ним унижаюсь. Ну, а потом просто вышвырнет вон. Да еще заявит, как обычно, с ледяным высокомерием, что я получил по заслугам... Может, я и заслужил все эти несчастья. А ты – нет, – мрачно добавил он.

Затем поднялся.

– Пойдем. Коттедж в той стороне. – Стивен повел ее мимо деревенских домиков в березовую рощу и дальше по тропинке, на которой Мэг недавно видела Джерома с женой.

Чуть позже, когда они уже углубились далеко в лес, Мэган спросила:

– Что это за охотничий домик? Почему он заколочен?

– Его построил мой дед. Для своих целей. Потом он не использовался.

– Каких целей?

– Тебе не понравится ответ, Мэган...

– Все равно – скажи.

– Он привозил туда любовниц.

Стивен оказался прав. Ей совсем не понравился ответ. Он лишний раз напомнил ей о том, с какой легкостью ее муж да и англичане вообще относятся к нарушению брачных клятв. Мэг возмущалась отношением Стивена к браку. А стоило ли его винить, если супружеские измены принимались обществом как нечто естественное? Вот и его собственный дед относился к браку с той же беспечностью.

В лесу, освещенном только желтым серпом луны, было довольно темно. Но даже этот призрачный свет не помог ей скрыть свои чувства от мужа. Заглянув Мэган в лицо, Стивен взял ее за руку, с нежностью сжал холодные пальчики.

– Не тревожься, любовь моя. Мне этот дом не понадобится. Мой отец приказал заколотить его, и я не собираюсь ничего менять.

– А почему он приказал заколотить коттедж?

– Да потому, что отцу он был не нужен. Отец любил одну-единственную женщину, мою мать. – Стивен улыбнулся, прижал руку Мэган к себе. – Так же, как и я люблю и буду всегда любить только тебя.

От этих слов на душе у Мэг посветлело. Даже их неясное будущее уже не казалось таким страшным.

Они шли уже около получаса и забрались, как казалось Мэг, в самую чащу леса. Кругом высились дубы, платаны и английские вязы. Стивен вдруг поднял руку, указывая куда-то впереди себя.

– Вон там охотничий домик! Еще несколько шагов – и лес расступился, открывая их взору полянку, на которой уютно расположился небольшой, но аккуратный домик.

Мэг удивленно заморгала. Из трубы шел дым, в окнах горел свет, и одно из них оказалось наполовину открытым.

– Что за черт?! – услышала она изумленное восклицание Стивена.

Глава 24

Стивен не мог поверить своим глазам. Охотничий домик пустовал уже много лет! Отец, помня о том, сколько унижений вытерпела бабушка Стивена из-за этого дома, приказал заколотить окна и двери и не желал к нему даже приближаться.

После смерти отца Стивен и не подумал поступить вопреки его воле. Да и Рейчел этого ни за что бы не сделала. А значит, коттедж открыли по приказу нового владельца, герцога Уэстли.

– Должно быть, Уэстли сюда кого-то поселил...

Но кого? Он терялся в догадках. Для прислуги Уингейт-Холла жилье слишком роскошное, а для гостей – слишком далеко от особняка...

Личико Мэган побледнело и осунулось от переживаний и голода. У Стивена тоскливо сжалось сердце. Бедняжка. Она еле держится на ногах. В любом случае нельзя оставаться ночью под открытым небом.

– Я... я понятия не имею, что теперь делать, – в отчаянье пробормотал Стивен. – Попробую обратиться к тем, кто здесь живет... Может, они не откажут нам в еде и крове. – Он тронул Мэган за руку: – Подожди здесь, ладно? Только никуда не уходи и не приближайся к дому, пока я не позову. Мало ли как отнесутся хозяева к незваным гостям.

Стивену пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы заставить себя войти. Ему была невыносима даже мысль о том, что придется умолять, точно нищему, о приюте в своем собственном доме. Но ради Мэган он пошел бы на любые унижения.

Когда до коттеджа оставалось несколько шагов, тишину ночи нарушили женские стоны и всхлипы, доносившиеся из приоткрытого окна. Звуки любви были столь очевидны, что Стивену не пришлось долго гадать над их смыслом.

– Колдунья моя, соблазнительница, что ты со мной делаешь... – раздался следом хриплый мужской голос.

Стивен замер. Он слишком хорошо знал этот голос. Герцог Уэстли!

Дьявольщина! Так же, как и дед, этот подонок развлекается здесь со шлюхами! Да как он смеет!

Все страшные открытия этого дня, все страдания, что достались на его долю, все прошлые оскорбления надменного герцога, тревога за будущее Мэган – все несчастья, сжигавшие его душу, неожиданно взорвались вспышкой непреодолимой ярости.

– Будь ты проклят, Уэстли! – во все горло крикнул Стивен.

Почти потеряв голову от ярости, продолжая выкрикивать проклятия в адрес герцога, он ввалился в дом, распахнув дверь с такой силой, что та с громким стуком ударилась о простенок. И первым делом налетел на небольшой столик с зажженной свечой в серебряном подсвечнике посредине. Подсвечник он успел подхватить на лету, а столик отлетел к стене и перевернулся.

Дрожа от бешенства, Стивен озирался по сторонам. Справа и слева от него две двери были открыты нараспашку. А к закрытой двери в дальнем конце прихожей вел след из разбросанных, явно снятых второпях предметов одежды – и мужской, и женской. Невозмутимый, хладнокровный герцог Уэстли – и так сгорает от страсти?! Но доказательства были слишком красноречивы.

Поставив столик и подсвечник на место, Стивен шагнул было в комнату справа, но та оказалась всего лишь кухней. Он двинулся к левой, погруженной во мрак комнате...

Дверь в конце длинной прихожей распахнулась с треском, по силе не уступавшим грохоту входной двери, когда в дом ворвался Стивен.

Герцог Уэстли в чем мать родила, потрясая чудовищной величины кочергой, ринулся к ночному гостю.

Стивен невольно попятился.

Неожиданно ему пришло в голову, что едва ли кто-либо еще, кроме герцога Уэстли, мог бы выглядеть столь внушительно без единой нитки на обнаженном теле.

К тому же... Стивен с большим опозданием вспомнил, что Уингейт-Холл теперь принадлежит герцогу... Ему ничего не оставалось, как с честью завершить этот фарс. Как это сделать, он пока даже не представлял.

– Кто вы такой и какого черта здесь делаете? – ледяным тоном надменно произнес герцог.

Но уже в следующий миг выражение лица Уэстли неуловимо изменилось. Он опустил руку, и кочерга со звоном покатилась по полу.

– Арлингтон?! – изумленно, словно не веря своим глазам, прошептал он.

– А ты как думаешь? – Стивен не собирался ни отрицать, ни доказывать очевидное.

– Черт побери, Арлингтон, это же ты! Наконец-то. Хоть кто-то узнал его в родной стране. Но что за злая ирония судьбы – услышать свое имя из уст человека, который ни во что его не ставил.

– Слава богу, ты вернулся! – с неожиданной радостью и облегчением воскликнул герцог.

Уэстли радуется его возвращению? Стивен был потрясен, растерян. Он просто не знал, что и думать.

– Как же я счастлив тебя видеть, Арлингтон! Но такого черта ты крушишь дом? Я мог тебя убить – принял за сумасшедшего! – Герцог поднял с полу бриджи.

– Я был в бешенстве, – признался Стивен, – из-за того, что ты здесь развлекаешься со своими шлюхами.

Герцог гневно прищурил глаза:

– Черт бы тебя побрал, Арлингтон! Единственная женщина, с которой я сплю, здесь или в любом другом месте, это моя жена, герцогиня Уэстли! – Он оглянулся на комнату, из которой только что выскочил: – Любовь моя, ты ни за что не догадаешься, кто пришел!

На взгляд Стивена, герцог Уэстли выбрал странное место для любовных свиданий с женой... но в конце концов, это их семейное дело... Да и судьба Уингейт-Холла сейчас была важнее всех остальных вопросов.

– Вот что, Уэстли, не знаю, что вы там за сделку провернули с моим братом, но я хочу выкупить у тебя Уингейт-Холл. – Уэстли, никогда не упускавший своей выгоды, наверняка запросит колоссальную цену. Ничего! Главное – вернуть родовое поместье Арлингтонов!

Герцог же изумленно вскинул голову:

– А с какой это стати тебя стала волновать судьба Уингейт-Холла? – Он впился настороженным взглядом в Стивена. – Прежде ты, помнится, не мог выбрать время, чтобы сюда заглянуть.

– Верно. Ты совершенно прав. И сейчас, и когда пытался меня вразумить – еще до моего исчезновения. Согласен, я был легкомысленным идиотом.

– А теперь, значит, стал другим человеком? – недоверчиво приподнял брови герцог.

– Да. Впрочем, ты этому наверняка не поверишь. Кутаясь в узорчатое покрывало, на пороге дальней комнаты появилась женщина.

– Стивен! – раздался ее ликующий крик, и женщина бросилась к нему через всю прихожую.

За секунду до того, как она повисла у него на шее, Стивен увидел прелестное, любимое лицо... которое уже не надеялся увидеть на этом свете.

– Стивен! Ты! – Слезы счастья заструились по ее щекам. – Я знала, знала, что ты жив! Я верила!

– Рейчел! – Словно в тумане он стиснул сестру в объятиях, прижал к себе, как будто хотел убедиться, что эта теплая, гибкая фигурка – не мираж, не привидение. Рейчел жива! Теперь они уже плакали вместе.

Лишь через несколько минут Стивен, чуть отстранив сестру, посмотрел на Уэстли... и в ужасе снова заглянул в глаза Рейчел.

– Но почему... ты здесь... с ним? – выдохнул он.

– Прошу любить и жаловать, Арлингтон, – первым отозвался герцог. – Герцогиня Уэстли. Стивен в изумлении отшатнулся:

– Рейчел! Это правда?

– Пожелай мне счастья, старший братец! – ослепительно улыбнулась Рейчел.

Судя по ее лицу, пожелания были излишни. Рейчел вся дышала любовью и счастьем. Невероятно! Его прелестная сестричка выбрала самого надменного, самого спесивого из вельмож! Герцога Уэстли! Странное дело, но сейчас Стивен был даже рад выбору Рейчел.

И эта радость не имела никакого отношения ни к состоянию, ни к титулу Уэстли. Достаточно было одного взгляда на эту пару, чтобы понять, какое искреннее, глубокое чувство их связывает. Стивен не сомневался, что в отличие от Энтони Дентона герцог Уэстли будет замечательным мужем – заботливым, внимательным, любящим.

– Я просто в восторге, Рейчел! – Он вновь притянул сестру к себе. – Не представляешь, как я переживал, что Энтони Дентон уговорит-таки тебя выйти за него замуж!

– Но ведь Дентон был твоим лучшим другом, – удивленно заметил герцог.

– Именно. Кому, как не мне, знать, что за муж вышел бы из этого повесы. А я мечтал, чтобы моя маленькая сестричка нашла свое счастье!

– Видишь ли, – призналась Рейчел, – Дентон мне никогда не нравился. И я была согласна с папой, что Энтони на тебя плохо влияет.

– Ты всегда была мудрее меня, малышка, – с улыбкой ответил он.

Уэстли, склонив набок голову, озадаченно вглядывался в Стивена.

– Похоже, ты и впрямь изменился, Арлингтон. Глядя на герцога, Стивен подумал, что кое-кто тоже изменился в лучшую сторону. Но решил оставить это признание до более подходящего времени.

– Точно, – улыбнулся он своему зятю. – Два года страданий многому научили меня. И сейчас я точно знаю, что важно в этой жизни. И я надеюсь стать таким же хозяином Уингейт-Холла, каким был отец.

Герцог расплылся в довольной ухмылке:

– Вот и отлично! С радостью передам Уингейт-Холл в твои руки!

– То есть как это?! – ахнул Стивен. – Ты что, хочешь отдать мне поместье?

– Оно мне не принадлежит, Арлингтон. Хозяин здесь ты.

– Что?!!

Со все нарастающей тревогой Мэг ожидала мужа на краю опушки – в том самом месте, где ее оставил Стивен. Она видела, как он ворвался в дом, слышала грохот падающей мебели, а потом гневные мужские возгласы.

Но прошло уже очень много времени, как все стихло, и до Мэг не доносилось ни звука. Выстрелов точно не было. Драки, судя по всему, тоже. Несмотря на предупреждение мужа, она все же двинулась к коттеджу. Нужно узнать, что происходит! А вдруг Стивен в опасности?

Дверь дома была распахнута настежь. В прихожей ее муж прижимал к себе женщину, прелестней которой Мэг не встречала в жизни. Изящное создание с распущенными, черными как ночь, густыми локонами, огромными глазами, точеным носиком, чувственным пухлым ртом и очаровательнейшими ямочками на щеках льнуло к Стивену всем гибким телом.

Ревность и обида полоснули по сердцу Мэг. Миг спустя она заметила Джерома, того самого управляющего поместьем, с которым познакомилась днем. По пояс голый, в одних лишь бриджах оленьей кожи, Джером тоже улыбался, глядя на обнимающуюся пару.

Не сразу, но Джером заметил-таки застывшую на пороге Мэг. Недоуменно нахмурился... а потом лицо его просветлело, и он шагнул к двери:

– А-а... Наша маленькая американская гостья? – Джером махнул рукой в сторону Стивена: – Так вы, значит, за этим Стивеном замужем?

Мэг молча кивнула.

Красавица в изумлении широко раскрыла глаза:

– Стивен! Это твоя жена?

– Почему же вы не сказали мне, что вы жена Арлингтона?

Жена Арлингтона? Мэг уставилась на Джерома. О чем это он?

Стивен шагнул к Мэг, взял ее ледяную ладошку в свою, большую, теплую.

– Ты знаком с моей женой?

– Да, мы случайно встретились с леди Арлингтон неподалеку от дома Сэндерса.

– Почему вы называете меня леди Арлингтон?

– То есть как почему? Потому что вы – супруга графа Арлингтона. Графиня Арлингтон, – отозвался Джером.

Вы должны мне поверить. Я... Эрл... Арлингтон... граф Арлингтон!

Стивен сжал ее пальцы:

– Почему ты не сказала, что познакомилась с герцогом Уэстли?

Герцог Уэстли? Обаятельный, приветливый Джером нисколько не напоминал надменного, заносчивого вельможу, которого описал Стивен.

– Но вы ведь сказали, что служите управляющим в поместье! – Она подняла на Уэстли укоризненный взгляд.

– Я и был управляющим – до возвращения вашего мужа. – Джером обнял за плечи красавицу, привлек к себе. – А вот это – Рейчел, герцогиня Уэстли. Моя жена и сестра вашего мужа.

Рейчел! Сестра Стивена! У Мэг вырвался невольный вздох облегчения. Но... какой же уродливой она сама выглядит рядом с этой прелестной женщиной!

Бросив на жену полный обожания взгляд, Джером улыбнулся Стивену:

– Теперь, когда ты возьмешь заботы об Уингейт-Холле на себя, мне, возможно, удастся уговорить герцогиню переехать домой, в наши Королевские Вязы.

Мэг была так потрясена открытиями последних минут, что они просто не укладывались у нее в голове. Стивен и в самом деле хозяин Уингейт-Холла... к тому же граф... а она сама – графиня Арлингтон... Рейчел жива, она не покончила с собой...

– А Стивен сказал, что Рейчел...

– Я ошибся, – оборвал ее муж.

В пристальном, оценивающем взгляде Рейчел Мэг уловила удивление и... еще какое-то смутное неодобрение. Да и могла ли изысканная, великолепная герцогиня Уэстли отнестись иначе к невзрачной жене брата?

– Но, Стивен... – нерешительно протянула красавица. – Как же Фанни?

У Мэг заныло сердце. Кто она, эта Фанни?

– Дьявольщина, Рейчел, только не говори мне, что наша с ней помолвка еще в силе. Я был уверен, что легкомысленная Фанни давным-давно нашла себе кого-нибудь другого с титулом и состоянием не меньше моего.

– Да так оно и есть, – вставил Джером. – Правда, этот несчастный еще на ней не женился, но помолвку объявили прошлым летом.

– И кто же он?

– Лорд Феликс Оуверенд.

Стивен разразился хохотом.

Мэг во все глаза смотрела на мужа, не в силах понять причину его веселья. Невеста предпочла его другому, а он смеется! Впрочем, у английской аристократии свои понятия о браке и верности...

– Феликс! – во все горло хохотал Стивен. – Этот жеманный хлыщ? Вот это я понимаю! Союз, заключенный на небесах.

– В преисподней, ты хочешь сказать, – ухмыльнулся Джером. – Да уж, они друг друга стоят. Признаться, я бы не стал тебя винить, если б ты исчез только для того, чтобы не жениться на этой ведьме. Клянусь, я бы так и сделал.

– Похоже, ты сразу разглядел, что скрывается за ее невинным кокетством. Жаль, мне это удалось только после помолвки. – Стивен снова улыбнулся. – Кстати о браках. Никогда не думал, что ты снизойдешь до предложения руки и сердца.

– А он и не делал мне предложения! – звонко рассмеялась Рейчел.

– Нет, сделал... хоть и не сразу! – возмутился ее муж.

Тот полный любви и взаимопонимания взгляд, которым обменялась пара, привел Стивена в восторг. Он был счастлив за сестру. Ее союз с Джеромом напоминал ему удивительный, редкостный брак отца и матери.

И его брак с Мэган.

– Пойдемте-ка в гостиную! – Рейчел взяла подсвечник и, проведя гостей в небольшую уютную комнату, жестом пригласила Мэг устраиваться на диване. Стивен сел рядом и взял руку жены в свою.

– И все же я не понимаю, Джером, – он вопросительно приподнял бровь, – зачем тебе приводить жену в охотничий домик? Разве в нашем доме мало спален, где можно заниматься любовью?

На сей раз взгляд, которым обменялись герцог и герцогиня – страстный, откровенно сексуальный, – изумил Стивена.

– Этот дом нам очень дорог, – ответил Джером. – Именно здесь твоя сестра меня соблазнила.

– Ни за что не поверю! – напрямик заявил Стивен. – Моя застенчивая, скромная сестричка...

– Скромная-то скромная! – звонко рассмеялась Рейчел. – Но не забывай, я же влюблена, а это совсем другое дело!

– Точно, – с улыбкой отозвался ее муж. – Благословен тот день, когда я приехал в Йоркшир.

– Да, кстати, – не удержался Стивен, лукаво сверкнув глазами, – я слышал в таверне, что здесь тебя считают едва ли не столь же популярным, как и... Благородного Джека.

Джером снова расхохотался, откинув голову:

– Что ж, это высокая оценка. Можешь мне поверить, Благородный Джек так же дорог моему сердцу, как и сердцам крестьян!

– Благородный Джек... – таинственно добавила Рейчел, – был эдаким современным Робин Гудом!

– Был? Он что же, погиб?

– Ушел на покой, – коротко и веско отрезал Джером.

Из дальней комнаты донесся громкий, обиженный детский плач. Рейчел тут же метнулась в спальню и миг спустя появилась с пухленьким, заспанным малышом на руках.

– Прошу, дядюшка! – улыбнулась она брату. – Познакомься со своим племянником и тезкой, Стивеном Морганом Парнеллом!

Стивен ошарашенно уставился на сонного кроху.

– Моя сестричка... моя маленькая Рейчел – уже мама? Господи, сколько же я упустил!

– Ты дома – и это главное! – возразила Рейчел.

Стивен перевел взгляд на Мэган. Затуманенный, мечтательный взгляд подсказал ему, о чем она думает.

Об их ребенке.

Прижать к груди родное дитя! Сына. Их сына – его и Мэган. Стивен и не догадывался, как мечтает об этом мгновении.

А Стивен-младший, заметив отца, протянул к нему пухлые ручонки и взвизгнул от радости, оказавшись у него на коленях.

– Я весьма польщен, – обратился к сестре Стивен, – что вы назвали будущего герцога в мою честь... но как твой муж это допустил – вот вопрос? Он ведь никогда не скрывал, что не слишком высокого мнения обо мне.

Джером криво усмехнулся:

– В настоящий момент я уже почти не жалею о своем согласии.

– Так это правда, что Уингейт-Холл по-прежнему принадлежит мне?

– Ну, конечно. Я всего лишь вел хозяйство в твое отсутствие. Ваш поверенный, Уолтер Норбери, сейчас как раз в Уингейт-Холле. Можешь завтра же получить подробный отчет. – Джером улыбнулся. – Уолтер будет в восторге.

– Отчет мне не нужен! Лучше тебя и Рейчел никто не мог бы позаботиться о поместье. Просто я считал, что ты купил Уингейт-Холл. Если меня считали погибшим...

– Никогда! – перебил его Джером. – И Рейчел, и Джордж были уверены, что ты жив!

– Джордж? Так он тоже? – Дьявольщина! Неужели он ошибся, подозревая брата в чудовищном преступлении?

– Конечно, – кивнула Рейчел. – Мы не теряли надежды на твое возвращение. Мы так тебя любим, Стивен! Да разве можно было поверить, что ты погиб!

От волнения Стивен не мог усидеть на месте. Вскочив с дивана, он принялся мерить шагами комнату.

– Но я же писал Джорджу в Нью-Йорк, умолял о помощи, – неожиданно севшим голосом проговорил он. – И не получил ответа.

А вместо Джорджа появился Сайлас Рейф.

– Джорджа отправили на два месяца в Канаду, – сказала Рейчел. – Вчера мы получили от него письмо, где он сообщает, что после двухмесячного отсутствия наконец-то возвращается в Нью-Йорк. Должно быть, твое письмо его просто не застало.

Слава богу! Джордж ни при чем! Он не виноват в тех страданиях, что пришлось вынести его брату.

– Ты до сих пор не знаешь, как все это вышло, да, Арлингтон?

– Знаю только, что кто-то приказал схватить меня и продать вербовщикам. Я думал, это... – Стивен умолк, не в силах признаться в своих страшных подозрениях.

– ... был Джордж, – договорил за него Джером. Рейчел в ужасе ахнула.

– Признаться, я и сам подозревал, что именно Джордж стоит за твоим похищением в Дувре.

– Джордж ни за что на свете не...

– Знаю, – прервал жену Джером. – Я тоже это понял, когда с ним познакомился.

У Стивена голова шла кругом от вопросов.

– А сегодня вечером, в таверне мне сказали, что Рейчел мертва...

– Ты, должно быть, что-то не так понял, – удивилась сестра.

– Да нет же! Местные фермеры говорили, что я отправился на континент, оставив поместье на тебя... И что ты покончила с собой.

– Речь шла не о Рейчел... – объяснил Джером, – а о Софии Уингейт.

– О Софии Уингейт? – Ошарашенный, Стивен снова рухнул на диван рядом с Мэг. – То есть... о жене дяди Альфреда?!

Джером кивнул.

– Чтобы я отдал поместье в руки этой стерве?! Да ни за что! – Стивена передернуло. – Только Альфред, старый идиот, мог попасться на ее грязные уловки!

– София Уингейт – вот кто приказал, чтобы тебя схватили и отдали на «Морской сокол», – сказал Джером.

– Что?! – Этот коварный враг, это чудовище, которому Стивен поклялся отомстить за все свои страдания... женщина?! – Но зачем, черт возьми?!

– Чтобы заполучить Уингейт-Холл, разумеется.

– Но как?! Это невозможно.

– Ошибаешься, – покачал головой Джером. – Ей это удалось. София подделала твою подпись под документом, согласно которому управление Уингейт-Холлрм переходило от Рейчел к дяде Альфреду. И тем же документом дядя назначался опекуном Рейчел. Бедняга Альфред был всего лишь игрушкой в руках Софии. Разумеется, управляла Уингейт-Холлом она сама... И едва не разорила поместье.

Стивен озадаченно нахмурился:

– Мне удалось подслушать – негодяи, продавшие меня вербовщикам, говорили, что их нанял мужчина.

– Верно. Этим занимался брат Софии.

– Дьявольщина! Я знал, конечно, что София меня ненавидит – ведь я возражал против женитьбы Альфреда. Но то, что она сотворила...

– София была совершенно безумной женщиной. – Джером заметно вздрогнул. – Но при этом дьявольски умной. Я очень не скоро понял, на что способен ее изощренный ум.

– Боже мой! Боже мой!! – Стивен замотал головой, словно хотел избавиться от кошмара. Мэган взяла его за руку, и он тут же накрыл ее ладонь второй рукой и сжал, как будто только поддержка жены помогала ему справиться со страшными открытиями. – Значит... она покончила с собой, когда поняла, что ты вот-вот ее разоблачишь?

– Нет. София действительно убила себя, но это не было самоубийством, – ответила за мужа Рейчел. – Джером разгадал ее план и выложил ей все в лицо. А София... – голос Рейчел дрогнул, – София набросилась на него с отравленным кинжалом. Пока они боролись, она случайно поранилась лезвием...

Все эти новости до того ошеломили Стивена, что он потерял дар речи. Итак – на нечеловеческие страдания его обрекла София Уингейт! А он-то винил во всем Джорджа. Какой стыд. Так оскорбить подозрениями собственного брата.

Стивен вспомнил о жажде отмщения, что поддерживала его в самые тяжкие минуты, когда умереть казалось значительно легче, чем жить.

– Я мечтал вернуться, – угрюмо бросил он, опустив голову, – и отомстить негодяю, который все это придумал и осуществил.

– Ты опоздал с местью, Арлингтон, – сказал Джером. – И что теперь?

– Я разочарован... – подумав, отозвался Стивен, – что не могу отомстить за те муки, что мне пришлось перенести. Но и счастлив безмерно, что мой любимый брат ни при чем. Если б вы только знали, как это ужасно... подозревать собственного брата! – Он с улыбкой посмотрел на Мэг. – И я счастлив, что все позади. Теперь я хочу забыть обо всем и просто радоваться жизни!

Глава 25

Восторгу Стивена не было границ. Таким счастливым Мэг мужа еще не видела. Было уже далеко за полночь, когда они, наконец, остались вдвоем в роскошной спальне хозяина Уингейт-Холла.

События двух предыдущих часов вконец утомили Мэг. Сначала Джером исчез из охотничьего коттеджа и вернулся с конюхом по имени Ферри – которого, судя по отношению к нему герцога, Мэг скорее приняла бы за друга, чем за слугу. Ферри привел лошадей для Мэг и Стивена. До особняка, как оказалось, путь был совсем не близкий.

В доме их уже ждал ужин. Джером позаботился об уставших путешественниках. Мэг умирала от голода, но, усевшись за стол, едва смогла проглотить пару кусков. Разочарованные, неодобрительные взгляды слуг перебили ей аппетит.

Да и разве можно было бы винить слуг в том, что они не приняли новую хозяйку? Даже их ливреи выглядели лучше, чем ее потрепанный наряд, а уж рядом с красавицей Рейчел Мэг и вовсе выглядела ужасно.

После ужина Стивен провел жену в личные апартаменты хозяина Уингейт-Холла.

Закатав рукава и расстегнув ворот рубашки, он кружил по спальне, разглядывая знакомую обстановку, прикасаясь то к спинке кресла, то к любимому украшению... точно никак не мог поверить, что все это происходит с ним наяву.

– Ну? Как тебе твой новый дом, любовь моя? – Стивен одарил жену своей неотразимой улыбкой.

Мэг огляделась. Роскошная мебель во французском стиле, изысканно задрапированные стены и кровать. Ее взгляд остановился на женском портрете, что висел над кроватью. Не такая красивая, как Рейчел, женщина все же была очень хороша. И наверняка дорога для Стивена, если он повесил ее изоэражение над кроватью... У Мэг тоскливо сжалось сердце.

Встретив выжидающий взгляд мужа, она не сдержала улыбки. Стивен так трогательно относился к поместью, так гордился им... ну, совсем как в свое время сама Мэг гордилась Эшли-Гроув!

– Уингейт-Холл просто великолепен.

И она не кривила душой.

Больше всего Мэг понравилось, что в доме, несмотря на его внушительные размеры и несомненную старину – одно крыло было построено еще во времена Тюдоров, – атмосфера была очень уютной, домашней.

Так она и сказала Стивену.

– Мамина рука! – очень довольный, объяснил Стивен. – Отец всегда говорил, что только благодаря ей Уингейт-Холл превратился в настоящий уютный дом. Ты бы тоже полюбила ее... И ты на нее очень похожа! – Стивен кивнул на портрет. – Вот она. Моя мать.

Мэг вздохнула с облегчением. Но чем же может его невзрачная жена напоминать Стивену эту прелестную женщину?

– Отец очень любил этот портрет, – продолжал Стивен. – После маминой смерти он приказал повесить портрет над кроватью, чтобы каждое утро смотреть на свою любимую.

Мэг вновь обвела взглядом роскошную обстановку спальни. Да, Стивен говорил ей, что очень богат... но она ему не верила, думая, что он преувеличивает и размеры состояния, и свое положение в обществе. Оказалось, как раз наоборот.

– Почему ты не сказал, что ты граф Арлингтон?

– Хотел сделать тебе сюрприз.

Судя по его счастливому лицу, Стивен был уверен, что титул графини приводит Мэг в восторг. А она... после всего услышанного о жизни английской аристократии, о ее нравах – или, вернее, безнравственности, – она не хотела становиться частью этого общества.

Ведь сам Стивен утверждал, что в Англии любовь не считают серьезной причиной для брака. Никто не женится по любви, а потому любовница у женатого человека – это не исключение, а правило!

Но, по ее мнению, любовь – это единственная причина для брака!

Она любит Стивена Уингейта! А он не может ни любить ее, ни обещать ей верности. У Мэг подогнулись колени.

Что же теперь делать?

– Да и вообще, – продолжал Стивен, – вряд ли ты бы мне поверила. Наверняка решила бы, что я пытаюсь одурачить тебя, верно?

– Скорее всего, – согласилась Мэг. Она сомневалась даже в том, что Стивен – зажиточный английский фермер, а уж в его принадлежность к высшему обществу ни за что бы не поверила.

Стивен подошел к ней, взял ее руки в свои.

– Джером великодушно предложил снарядить один из своих кораблей для поездки в Виргинию. Так что уже очень скоро вы с Джошем встретитесь. Я пошлю за ним нашего гувернера. Лучшего учителя трудно себе представить. Рейнолдс будет заниматься с мальчиком во время плавания, и сразу же по приезде Джош поступит в Итон.

Вне себя от счастья, Мэг кинулась ему на шею. Она скоро встретится с Джошем! Даже раньше, чем думала!

– Спасибо, Стивен! Спасибо! Я так скучаю по брату!

– Я знаю, – с улыбкой отозвался Стивен. – Поедем вместе в Лондон встречать Джоша, договорились?

Он наклонил голову, прикоснулся губами сначала к одному виску, потом к другому, поцеловал кончик носа, щеки. И припал к губам.

Поцелуй затянулся, стал жадным, требовательным. Мэг вздрогнула, ощутив, как закручивается внутри тугая спираль желания.

– Ну, так как же, любовь моя, – Стивен с трудом оторвался от губ Мэг, – теперь-то ты поверила, что я не Билл Ганнел и что я не обманывал тебя, обещая роскошную жизнь в Англии?

– Прости меня за мои сомнения. Но ведь если бы я действительно думала, что ты – Билл Ганнел, то не уехала бы из Виргинии.

– Знаю... – Стивен на миг прижал ее к себе, а потом провел горячими ладонями по груди и плечам, спуская вниз лиф платья и сорочку. Одежда с шорохом скользнула вниз, легла вокруг ее ног. Он подхватил жену на руки, перешагнул через ворох одежды и отнес Мэг к громадной, с резным изголовьем кровати.

– Теперь мы можем любить друг друга, забыв обо всех страхах. – Жаркое дыхание обласкало ее щеку.

Если душу Мэг и терзали тревоги за будущее их брака, то ее тело не знало никаких сомнений. Оно жаждало любви, которую мог дарить только Стивен. Только он один.

И сейчас он опять доказал, что знает ее тело лучше ее самой. Уже через несколько минут Мэг извивалась под ним, сгорая от страсти, и момент единения для нее был столь же неотвратимо прекрасен, как и для него.

Блаженство полета, блаженство падения, блаженство счастливой истомы – они вместе прошли извечный путь любви, проложенный Адамом и Евой.

– Вы не пожалеете, – раздался чуть хриплый шепот Стивена у самого уха Мэг, – что приехали со мной в Англию, леди Арлингтон!

Леди Арлингтон. Боже милостивый. Уставшее сознание Мэг лишь сейчас сумело связать воедино все звенья одной цепи.

В целом свете не сыскать женщины краше леди Каролины Тэбер... любовницы покойного лорда Арлингтона. О-ох! Его светлость был таким замечательным человеком – красивым, обаятельным. Сестра говорит, женщины в нем просто души не чаяли, но он, конечно, выбирал самых что ни на есть красавиц. И всех своих любовниц наряжал только у мадам!

Мэг затошнило, словно она опять оказалась на палубе корабля. Да ведь она замужем за этим красивым, обаятельным и абсолютно безнравственным лордом, для которого не существует ни любви, ни верности!

– Наконец-то мой кошмар закончился... – со счастливой улыбкой вздохнул Стивен.

А ее кошмар только начался.

– Скоро открывается светский сезон. Поедешь в Лондон, Стивен? – как бы между прочим спросил на следующий день Джером. Но Стивен очень хорошо знал, что герцог Уэстли не задает праздных вопросов.

– Нет. Я не повезу Мэг в Лондон. – Стивен сидел против шурина в библиотеке, за журнальным столиком тюльпанного дерева. – Боюсь, общество ее не примет, а я не позволю, чтобы кто-нибудь или что-нибудь огорчило Мэган.

Прежде всего он хотел оградить ее от лорда и леди Олдфилд, двух самых мерзких лондонских сплетников.

Супруги стоили друг друга, и Стивен ни за что не позволил бы их злобным языкам причинить боль Мэган. Джером нахмурился:

– Но по крайней мере представить жену обществу ты должен. В противном случае пойдут слухи... Уж ты-то знаешь высший свет. Такое придумают насчет твоей жены и вашего брака...

– В Лондон я ее не повезу, – упрямо повторил Стивен.

– И не нужно. Вот что... Мы с Рейчел дадим в Королевских Вязах прием в честь Мэган! – Джером поднялся, прошел к другому столу, побольше, уставленному разнообразными бутылками и бокалами.

– Коньяк будешь?

– С удовольствием.

Джером плеснул в рюмки искрящуюся янтарную жидкость, протянул Стивену.

– Пригласим только самых знатных и достойных. – Уэстли хитро прищурил зеленые глаза. – А такие, как лорд и леди Олдфилд, пусть кусают от зависти локти!

– Точно, – с ухмылкой согласился Стивен.

– Да и твоя бывшая невеста Фанни Стодарт тоже! Поверь мне, Арлингтон, весь цвет Лондона будет мечтать о приглашении.

Стивен в этом и не сомневался. Попасть в роскошное поместье герцога Уэстли всегда считалось большой честью.

Лучше не придумаешь. Мэган будет представлена обществу на великолепном приеме, при поддержке не только своего мужа, но и герцога Уэстли! Во время приема Стивен продемонстрирует всем, что женился по любви, и тем самым пресечет все сплетни и слухи, которых иначе не избежать.

А уж потом они спокойно вернутся в Уингейт-Холл, подальше от Лондона, столь ненавистного его жене.

– Будешь скучать по Лондону? – прервал его мысли Джером.

Стивен задумчиво вертел в руках рюмку.

– Не поверишь... но в Америке я вспоминал только Уингейт-Холл.

– А значит, – улыбнулся Джером, – ты все-таки пошел в отца!

– Точно. – Стивену вдруг стало трудно дышать, у него перехватило горло. – Жаль, отец не дожил...

Он поднес к губам рюмку, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим чувством горечи. Сожалеть было уже поздно. Но можно попытаться исправить то, что еще можно было исправить!

– Я благодарен тебе и Рейчел за заботу о поместье. Все кругом вас любят. А вот мое возвращение крестьян не слишком обрадует.

– Ничего, займешься делами – привыкнут.

– Прежде ты в меня не слишком-то верил.

– И у меня были на то причины, верно? Должен сказать, из Америки вернулся совершенно другой человек. Тот, которого я знал, не выдержал бы выпавших на твою долю испытаний. – Джером тоже пригубил янтарную жидкость. – Расскажи мне о жене. Она держится с истинно аристократическим достоинством.

Стивен не сдержал горделивой улыбки:

– Ты заметил, да? Какое внутреннее благородство! Она выросла на одной из богатейших плантаций Виргинии, в поместье, которому могли бы позавидовать многие наши аристократы.

– И что же произошло с этим поместьем?

– Отец завещал все Мэган, но один подонок... Гирам Флинт... с помощью продажного судьи сумел прибрать поместье к рукам.

– Гирам Флинт? Странно... Это имя мне знакомо.

Где я мог его слышать?

– Понятия не имею. Разве что я сам упомянул о Флинте. Это ведь он купил меня среди прочих каторжников для работ на плантации.

– И каким же образом он умудрился лишить Мэган поместья?

– Когда ее отец умер, Флинт приказал некоему Чарльзу Галлоуэю, местному прощелыге, который задолжал Флинту крупную сумму, окрутить вдову и получить опекунство над Мэган и ее младшим братом.

– А следовательно, и получить контроль над всем имуществом.

Стивен кивнул:

– Те документы, что я обнаружил в чемодане Галлоуэя, доказывают, что и сам он, и судья, назначивший его опекуном Мэган, были подкуплены Флинтом.

– Что стало с Галлоуэем?

– Убили. В пьяной драке в таверне.

– Очень удобно.

– Я тоже так решил. Ты поможешь мне вернуть Мэган плантацию?

– Что нужно сделать?

– Мэган пыталась опротестовать решение об опекунстве, но суд Виргинии не стал даже рассматривать ее прошение. Остается только обратиться в королевский британский суд. Все документы Галлоуэя у меня с собой. Но без твоего влияния дело еще не скоро сдвинется с мертвой точки. Поможешь?

– Конечно! – Джером замер на несколько секунд, словно завороженный игрой света в хрустальных гранях, а потом резко отставил рюмку на столик. – Вспомнил!

Он кинулся к письменному столу, перебрал стопку лежавших сверху писем.

– Вот! – Уэстли развернул какой-то листок. – Это письмо я получил пару недель назад. Адресовано оно было лорду Данбару в Королевские Вязы, ну а поскольку я о таком лорде не слышал, то и вскрыл письмо. Так вот... К Данбару обращается Гирам Флинт, почему-то считая этого самого лорда своим тестем.

Стивен разразился хохотом.

– Не вижу ничего смешного, – недоуменно свел брови Джером.

– Держу пари, Флинту тоже будет не до смеха! Когда он узнает правду о «леди Кэтрин», этой продувной бестии не поздоровится! Флинт женился на одной девице, которая выдала себя за леди Кэтрин Данбар, дочь мифического лорда Данбара.

– А кто она такая на самом деле?

– Не уверен, конечно... но думаю – осужденная на каторжные работы шлюха.

– Судя по письму, Флинт с женой собирается в скором времени прибыть в Англию и намерен навестить своего тестя. – В зеленых глазах Джерома вновь заплясали лукавые искорки. – Клянусь, Стивен, Гираму Флинту будет обеспечен в Королевских Вязах незабываемый прием!

Пройдя вслед за мужем в гостиную, Мэган с интересом наблюдала, как он внимательно изучает эскизы платьев, рулоны тканей и уже готовые наряды на манекенах – все то, что привезла с собой модистка.

Стивен не жалел времени и сил, чтобы достойным образом представить жену на балу, который давали в честь Мэган новые родственники – герцог и герцогиня Уэстли. Похоже, с горечью подумала Мэган, он боится, как бы не скомпрометировать себя, представляя высшему свету свою невзрачную избранницу...

Как только Джером заявил о своем решении устроить бал в честь графини Арлингтон, Стивен послал карету за лучшей модисткой не только Йоркшира, но и всех северных графств.

– Вообще-то я предпочел бы мадам д'Артеми, – сказал он Мэган, – но, к сожалению, до бала осталось очень мало времени.

Всех своих любовниц он одевал только у мадам д'Артеми...

Не ей первой и далеко не ей одной Стивен посвящал столько времени и внимания... Мэг с трудом справилась с собой, стараясь не выдать свои чувства.

Бесконечные причитания матери по поводу невзрачной внешности Мэг сделали свое дело – Мэг не привыкла обращать на себя внимание и не умела выбирать одежду, которая была бы ей к лицу. Но, будучи женщиной, она пришла в восторг от целого моря роскошных тканей всех цветов радуги. Шелк, бархат, атлас, кружева... У Мэг загорелись глаза, когда она увидела привезенные модисткой сокровища.

В провинциальной, по сравнению даже с Иоркширом, Виргинии дамам и не снились такие наряды, которые предлагала модистка. Среди привезенных эскизов были платья самых невероятных фасонов, с кружевами, драпировкой, затканные золотом и украшенные лентами, с многослойными юбками и пышными буфами... Словом, любое из этих платьев могла, бы надеть на бал даже венценосная особа.

А Мэг подошел бы любой из нарядов... Только ни один из них не заслужил одобрения мужа. Стивен перебирал эскизы и с раздражением отбрасывал один за другим. Наконец, он схватил листок с очередным эскизом, перевернул и принялся что-то черкать на обратной стороне.

Пока он работал, Мэг еще раз обошла манекены, время от времени бросая завистливые взгляды на платье, которое ее просто покорило. Небесного цвета, с бесчисленными, ниспадающими друг на друга рядами дорогих кружев и роскошной атласной нижней юбкой, оно казалось мечтой любой женщины.

– Вот! – Стивен протянул свой рисунок модистке. – Взгляните. Это то, что нужно моей жене.

– Но, милорд... – ахнула та.

– Я сказал – только так и не иначе! – оборвал ее Стивен.

– Но переделайте хотя бы вырез! – пролепетала дама. – Вырез непременно должен быть квадратным. Уверяю вас, сейчас никто не носит...

– Сделаете все в точности по эскизу, – отрезал Стивен.

Мэг осторожно выглянула из-за его плеча и... чуть не разрыдалась при виде рисунка мужа. Строгое, с V-образным вырезом, безо всяких воланов и кружев платье выглядело просто убогим по сравнению с теми роскошными фасонами, что предлагала модистка. Невзрачный наряд для невзрачной жены. А зачем ему тратить лишние средства, если цель все равно недостижима? Судя по выражению лица модистки, дама разделяла чувства Мэг.

– Ну что ж... отлично... теперь подберем ткань... – Стивен двинулся вдоль стола с развернутыми отрезами. Благородный атлас и бархат он забраковал, выбрав простенький шелк густо-зеленого цвета, который не шел ни в какое сравнение с остальными жатыми, выбитыми, тиснеными и расписанными золотом и серебром тканями.

– Кроме бального наряда, моей жене нужны и повседневные платья... Весь гардероб! – Стивен заказал массу одежды, но Мэг не пришлось порадоваться – он снова выбрал самые простые из всех предложенных модисткой фасонов.

А у Рейчел такие роскошные платья... Мэг сморгнула слезы. Она не могла обвинить Стивена в скупости – сразу же по приезде в Уингейт-Холл он вручил ей более чем внушительную сумму «на булавки», выражаясь его собственными словами. Значит, ему просто не хочется видеть жену нарядной... просто потому, что он точно знает – никакая одежда не превратит ее в красавицу.

С улыбкой на устах в маленькую гостиную впорхнула Рейчел.

– Ну? Как дела?

Стивен показал ей эскиз бального платья Мэган. Его сестра недоуменно сдвинула тонкие брови:

– Но, Стивен... Для лондонского сезона ей нужны изысканные наряды...

– Мы не поедем в Лондон.

– То есть как это? – ахнула Рейчел. – Ты же еще не пропустил ни одного сезона!

– В Йоркшире Мэган тоже пригодятся эти платья, – сквозь зубы недовольно процедил Стивен.

Мэган переводила взгляд с мужа на Рейчел. С одного, недовольного, лица на другое, изумленное.

Почему он не хочет везти ее в Лондон? Стесняется показываться в обществе некрасивой, незнатной женщины, которую его силой заставили взять в жены?

В страхе, что не сдержит рыданий, Мэг развернулась и выбежала из гостиной.

– Ты все же подумай над платьем, Стивен, – раздался позади нее голос Рейчел, – по-моему, для бала оно не...

– А по-моему, – раздраженно отрезал он, – я лучше знаю, что пойдет моей жене.

Уже добежав до конца коридора, Мэган услышала оклик мужа:

– Мэган, Мэган! Подожди меня!

Она остановилась, обернулась. Стивен спешил ей навстречу.

– На балу ты будешь выглядеть восхитительно, любовь моя... – сказал он, подхватив ее под руку. Но Мэг точно знала – он ошибается.

Глава 26

Мэг взяла себя в руки и зашагала по коридору к парадной гостиной. Как ни тяжело, но обязанности хозяйки Уингейт-Холла придется исполнять. А в гостиной ее ждали незваные гости, лорд и леди Олдфилд.

Если бы Стивен был рядом! Но он занимался делами в поместье, а где – неизвестно. Мэг понятия не имела, кто такие эти Олдфилды – близкие ли друзья Стивена, как они заявили дворецкому, или всего лишь очередные сгорающие от любопытства вельможи.

Слух о возвращении лорда Арлингтона разнесся с потрясающей быстротой и вызвал целую череду посетителей, являвшихся с одной-единственной целью – взглянуть на супругу графа и, разумеется, обнаружить в ней изъяны. Под прицелом испытующих, недоверчивых, бесцеремонных взглядов Мэг ощущала себя чудом природы, уродом с двумя головами или четырьмя руками.

Ей было одиноко и тоскливо в чужой стране, где каждый смотрел на нее сверху вниз. Мэган не находила себе места, бесцельно слоняясь по дому.

Правда, после отъезда Рейчел – герцог и герцогиня Уэстли уехали десять дней назад – она начала было заниматься хозяйством. Но очень быстро поняла, что ее навыки хозяйки плантации вряд ли пригодятся, здесь, в графском поместье.

Во-первых, ее пугало количество слуг в доме. Ну, а во-вторых, это был великолепно вышколенный штат каждый знал свои обязанности и не нуждался в лишних приказах или объяснениях. В Уингейт-Холле все делалось словно бы само собой, и Мэган часто просто не знала, к чему приложить руки.

А Стивен, с головой погрузившись в работу, большую часть времени проводил вне дома и возвращался только к вечеру. Казалось, он твердо решил наверстать упущенное за годы, которые провел вне родного дома. Глядя на этого человека, излучающего энергию и властную уверенность, любой бы узнал в нем настоящего хозяина большого поместья.

Из-за приоткрытой двери гостиной до Мэг донесся резкий, с визгливыми нотками женский голос:

– О чем себе, интересно, думал Арлингтон?! Женился на какой-то нищей колонистке без роду без племени!

Мэг оцепенела. Уже взявшись за ручку двери, она не могла заставить себя сделать следующий шаг.

– Была бы хоть красавица, – вторил женщине надменный мужской голос. – Но говорят, она даже не хороша собой!

– Представь, чем этот брак обернется для семейства Уингейтов! До сих пор у них в роду были одни аристократы. Помяни мое слово, свет не примет эту новоявленную графиню, сколько бы приемов в ее честь ни устраивал Уэстли!

– Герцогиня, естественно, пытается сохранить лицо семьи, но это же очевидная катастрофа! С какой стати Арлингтону вздумалось жениться бог знает на ком? Уж у него-то отбоя не было от женщин.

Леди Каролина Тэбер, бедняжка, пришла в ужас! – с притворным сочувствием произнесла женщина. – Но я бы на ее месте особенно не переживала. Если слухи верны и графиня действительно некрасива, Арлингтон очень скоро вернется в объятия леди Каролины.

Мэг казалось, что порыв ледяного ветра хлестнул ее прямо по сердцу. Какое унижение! Называться женой человека, который скоро вычеркнет ее из своей жизни, чтобы наслаждаться ласками прекрасных любовниц. Причем с полного одобрения и сочувствия своих приятелей и знакомых. И снова в который раз на память пришли слова матери: «Молодые красивые мужчины никогда не обратят на тебя внимания. С твоей внешностью нечего и надеяться на большую любовь и страсть».

Визгливый голос не унимался, терзая слух Мэг, как скрежет металла по стеклу:

– Хотела бы я хоть одним глазком взглянуть на Фанни Стодарт, бывшую невесту Арлингтона, когда она узнала о его возвращении уже женатым человеком!

– Да ей-то грех жаловаться. Фанни тоже времени зря не теряла. Не успел Арлингтон исчезнуть, как она объявила о помолвке с лордом Феликсом Оуверендом.

– А мечтала все равно об Арлингтоне. Говорят, он разбил ей сердце!

В конце коридора появился слуга. О господи... Не хватало еще, чтобы ее застали подслушивающей у дверей гостиной! Стряхнув оцепенение, Мэг на ватных, дрожащих ногах шагнула вперед.

Невысокого роста, довольно плотный джентльмен при ее появлении поднялся с кресла и отвесил поклон:

– Лорд Олдфилд к вашим услугам, леди Арлингтон. Моя жена... – Он кивнул в сторону леди Олдфилд – очень худой, но гораздо более красивой, чем представляла себе обладательницу неприятного голоса Мэг.

Ее светлость окинула Мэг ледяным взглядом с ног до головы. Судя по выражению лица дамы, критический осмотр лишь подтвердил уже сложившееся в обществе мнение о графине Арлингтон.

– Будьте любезны, садитесь, – Мэг устроилась в кресле против гостей. – Вы живете поблизости? Прошу прощения, но я еще не знаю всех наших соседей.

– Мы приехали из Лондона вчера вечером, – поспешно отозвался Олдфилд.

А на вопрос не ответил, подумала Мэг.

– Как это мило с вашей стороны, – с вежливой улыбкой продолжала она, – навестить нас сразу же по приезде в Йоркшир.

– До нас дошли слухи, что вы отправляетесь в Королевские Вязы, – объяснил Олдфилд. – Вот и решили как можно раньше засвидетельствовать вам свое почтение. Лорд Арлингтон – наш давний добрый друг!

Это признание удивило Мэг. Супруги Олдфилды – старинные друзья Стивена? Она никогда бы не подумала, что муж поддерживает приятельские отношения с такими людьми.

– Ах, как жаль! Дела не позволяют нам прибыть на бал, который дают герцог и герцогиня Уэстли в вашу честь! – елейно пропела жена Олдфилда. – Столько забот, все дни расписаны! Но, разумеется, если вы будете настаивать, мы приложим все силы... Гостеприимство для нас превыше всего!

– Ну, что вы, леди Олдфилд. Я не посмела бы доставить вам лишние хлопоты приглашением.

У дамы вытянулось лицо. Она определенно рассчитывала на другой ответ. Мэг поспешила увести разговор от пугающей ее темы:

– И где же находится ваше поместье?

– Не слишком далеко, – коротко бросила леди Олдфилд. – Большую часть года мы живем в Лондоне. Надеюсь в скором времени и вас там увидеть. Буду рада принять молодую жену графа Арлингтона под свое крылышко.

– Благодарю вас, это очень любезно, но мы с мужем решили остаться в Уингейт-Холле.

– Не может быть! – воскликнул Олдфилд. – Граф обожает Лондон и ни за что не пропустит светский сезон. Помяните мое слово, он вас увезет!

– Ну, разумеется, – поддакнула супруга.

– С исчезновением графа Арлингтона лондонское общество, должен признаться, много потеряло... – Олдфилд оживился, в маленьких глазках сверкнул злобный огонек. – Особенно его прекрасная половина. Истории о похождениях вашего мужа всех нас так забавляли! Ждем не дождемся, когда он снова осчастливит нас своим присутствием.

– Да-да, без него просто скучно! – перехватила инициативу жена. – Особенно теперь, когда наш очаровательный ловелас Энтони Дентон скрывается в Нортумберленде от кредиторов. А в прежние времена они с графом Арлингтоном немало шуму наделали! – Леди Олдфилд улыбнулась с плохо скрытой издевкой. – Ох, и проказник ваш муж! Вы только послушайте...

Задержавшись на ферме дольше, чем предполагал, Стивен вернулся в дом лишь к вечеру. Уже на лестнице его встретили звуки клавесина. От прозрачной, нежной, но полной печали мелодии щемило сердце.

Ну, почему Мэган все время грустит? Вместо того чтобы радоваться прекрасному дому, новой роскошной жизни, она с каждым днем все больше замыкается в себе.

И все заметнее отстраняется от него.

С каждым днем невидимая стена между ними становилась все выше, а Стивен терялся в догадках, не в силах понять, что происходит с женой.

Испытания и страхи позади; титул, богатство, поместье – все вернулось! Поначалу сам он был так счастлив встрече с родным домом, что не замечал грусти Мэган.

Да, конечно, думал Стивен, ей очень недостает Джоша, но ведь за мальчиком уже послали...

Впрочем, как бы ни была расстроена Мэг, с хозяйством она справлялась превосходно. А ведь ей пришлось занять место Рейчел, что совсем не просто. На хрупкие плечи Мэган легла задача столь же сложная, сколь и его собственная. Принять управление поместьем из рук завоевавшего любовь крестьян Джерома и проявить себя таким же заботливым хозяином оказалось даже труднее, чем ожидал Стивен.

Каково же тогда было Мэган?! От него не укрылись подозрительные взгляды, которые украдкой бросали слуги на новую хозяйку. В аристократических домах челядь до смешного честолюбива, полагая, что титул хозяев придает и им особую важность и значимость. Прислуга Уингейт-Холла обожала Рейчел, гордилась ее красотой и титулом. Неудивительно, что маленькую провинциалку из американских колоний все – от дворецкого до горничных – посчитали неподходящей заменой герцогине Уэстли.

Но Мэган, с ее неутомимой энергией, внутренним благородством и добротой, уже начала завоевывать их уважение.

Так что же ее терзает?

Настало время поговорить начистоту. Стивен проскользнул в музыкальный салон, неслышно закрыл дверь и повернул ключ в замке. Поглощенная игрой, Мэган не заметила мужа.

– Печальная мелодия, любовь моя...

Она вздрогнула, руки соскользнули с клавиатуры, и последний стонущий аккорд оборвался.

Стивен присел на обитую бархатом скамью рядом с женой, вдохнул такой родной, такой любимый аромат цветущих апельсинов, что всегда сопровождал Мэган.

Она хотела было встать, но Стивен успел поймать ее за талию и притянуть к себе.

Да что же это такое? Он нахмурился, почувствовав, как Мэган напряглась в его объятиях. Кто ее обидел?

– На пути из конюшен я заметил карету. У нас были гости?

– Да. Твои близкие друзья, – отрывисто бросила Мэган. – Лорд и леди Олдфилд.

– Дьявольщина! Какого черта они заявились? – Сплетников хуже Олдфилдов во всем Лондоне нет. Именно от жалящих языков этой парочки он и хотел уберечь Мэган!

– То есть как это? Они же соседи.

– Соседи! Что, так и сказали? Она недоуменно нахмурилась. – Вообще-то нет... Но намекнули.

– Ну, так я тебе говорю – никакие они не соседи. Олдфилды живут черт знает где, в Дорсете! Что им было нужно?

– Приехали засвидетельствовать свое почтение и поздравить с приездом в Англию.

Очень Мэган нужны их поздравления!

– Они крайне заняты, но если я буду настаивать на их присутствии, то они постараются прибыть в Королевские Вязы на бал в мою честь.

– Постараются! Да они бы полетели сломя голову! Олдфилдов не пригласили, вот они и кусают локти от зависти. А Джером эту парочку и на порог не пустит. Теперь понятно, чем мы обязаны визиту. Они надеялись получить приглашение из твоих рук.

– Я не приглашала... – Мэган опустила глаза, закрывшись от его взгляда густыми ресницами. – Ты разбил сердце Фанни Стодарт... так они сказали.

– У Фанни нет сердца, любовь моя, так что и разбивать нечего!

Мэг потрясение отшатнулась:

– И ты такое говоришь о своей бывшей невесте?! О женщине, на которой хотел жениться?!

Он вовсе не хотел жениться на Фанни. Этот брак должен был к состоянию и титулу графа Арлингтона добавить политическое влияние лорда Стодарта. Но истинная причина его обручения с Фанни вряд ли подняла бы Стивена в глазах Мэг.

– Поверь мне, если Фанни и страдает, то только из-за ущемленного самолюбия. Она мечтала выйти замуж за наследника графского титула и все еще не может смириться с тем, что ее нынешний избранник, лорд Феликс, всего лишь младший сын лорда Оуве-ренда.

В округлившихся глазах Мэган стоял такой ужас, словно перед ней внезапно разверзлась пропасть.

– Зачем же ты сделал ей предложение?

– Помнишь, я говорил, что любовь и брак в нашем обществе – вещи не связанные?

Так оно было и для него. Но лишь до встречи с Мэган.

– Ну, разумеется! Особенно если этого человека заставляют жениться под дулом мушкета!

– Черт возьми, Мэган, я вовсе не потому женился! Я очень хотел, чтобы ты стала моей женой.

Но, судя по взгляду Мэган, она не верила ни единому слову.

– Лорд Олдфилд просто не в силах понять – зачем ты женился на мне, если у тебя и так отбою от женщин не было!

Черт бы его побрал! Можно было догадаться, что эти гнусные сплетники не замедлят испробовать свои жала на Мэган.

– Убью негодяя! Как он посмел...

– Он не сказал этого мне в лицо, я случайно услышала. Зато леди Олдфилд поделилась кое-какими историями о твоем бурном прошлом. Полагаю, запас этих историй неисчерпаем, – с мукой добавила она.

Стивен съежился, заглянув в потемневшие от обиды глаза жены. Боже, сколько же всего ей выложила эта ехидна! Будь прокляты Олдфилды!

Конечно, Мэган в ужасе! И он ее не винил. Стивен и сам был не в восторге от прежнего графа Арлингтона.

– Не стану отрицать, Мэган... Да, я был идиотом... безответственным, самонадеянным, эгоистичным. Но все это в прошлом.

И дамы, с легкостью падавшие в его объятия, были не лучше. Общество блестящего, богатого графа Арлингтона льстило их тщеславию – и только.

Мэган совсем другая. Искренняя, чистая... она никогда не поймет, что его любовницами, как и им самим, двигала лишь легкомысленная жажда развлечений.

– Послушай, Мэган. Мое прошлое приводит тебя в ужас, я понимаю. Но ведь тогда я еще не знал любви. Даже не верил в нее. Мне казалось, что любовь – это не более чем трогательная иллюзия безнадежных романтиков. А теперь... теперь-то я знаю, что любовь есть. Я ее нашел... С Мэган!

Совершенная красота бывших любовниц не заменит ему красоту души Мэган, дарившей покой и счастье, важнее которых ничего нет на свете.

Стивен кончиком пальца приподнял ее подбородок, надолго прильнул к губам поцелуем. Сопротивление Мэг медленно, мучительно медленно таяло.

Не отрывая губ, он зарылся пальцами в янтарные волосы, одну за другой вынул шпильки – и золотистый водопад упал на плечи и спину Мэг. Спрятанные под этой роскошной завесой, его пальцы украдкой расстегнули корсаж и лиф сорочки.

Стивен спустил с плеч платье, и упругая грудь послушно легла ему в ладонь. В следующий миг он поймал ртом сдавленный возглас Мэг.

Ее слабая попытка оттолкнуть руки Стивена не возымела никакого действия. А в следующую минуту, едва он сомкнул губы на перламутрово-розовом бутоне, Мэг со стоном выгнулась и упала бы с узкой скамьи, если бы Стивен не подхватил ее под спину.

Его рука уже проникла под юбку, обласкала ноги, легла на шелковистый треугольник между бедер.

О боже, как восхитительно отзывается ее тело на каждое его прикосновение. Истинная женщина, с восхищением думал Стивен. Нежная и страстная в любви...

Он оглянулся. Канапе в углу слишком узкое и неудобное... Подхватив Мэг на руки, Стивен пересек музыкальную комнату и опустил свою драгоценную ношу на ковер перед камином.

– Т-ты что... делаешь?..

Язычки пламени отражались розовыми бликами на теле, рассыпали радужные искры в роскошных волосах Мэг. Этим зрелищем он мог бы любоваться вечно...

– По-моему, ответ очевиден. – Стивен улыбнулся, вмиг избавившись от одежды.

Несколько мгновений Мэг могла лишь как зачарованная смотреть на возвышающуюся над ней обнаженную мужскую фигуру. А потом, словно очнувшись от наваждения, в ужасе замотала головой и потянулась за одеждой.

Не успела. Стивен накрыл ее своим телом, обхватил запястья, прижал руки к ковру.

– Пусти! – Мэг попыталась вывернуться. – Слуги же увидят!

– А я запер дверь.

В округлившихся глазах Мэг как в зеркале отразились все ее сомнения.

– Нет, любовь моя. Я этого не планировал. А дверь запер потому, что хотел поговорить с тобой наедине.

– Так давай поговорим.

Озорная, полная интимных обещаний ухмылка заставила сердце Мэг биться в тысячу раз быстрее.

– Такой способ общения мне нравится гораздо больше.

– Но не средь бела дня, Стивен! Улыбка, от которой не было спасения, стала еще шире.

– Так нельзя! – попыталась она настоять на своем.

– Можно, – обожгло его дыхание щеку Мэг. – Ты – жена моя. Все, что мы делаем, освящено Господом. «То, что я соединил, человек да не разъединит». Помнишь? – Он чуть склонил голову набок и лукаво подмигнул.

– Да ты богохульник!

– Нет, любовь моя! Бог создал мужчину и женщину, чтобы они любили друг друга.

Все остальные протесты заглушил поцелуй Стивена. Бесконечно нежные и терпеливые, его губы и руки вознесли Мэг на вершину желания. Когда Стивен, вняв ее мольбам, погрузился в жаркую влагу, Мэг чайкой выгнулась ему навстречу и задвигалась сначала медленно, потом все быстрее, повторяя его ритм.

– Да, любовь моя...

Этот хриплый голос и сильные объятия Стивена были ее последними ощущениями за миг до небесных фанфар.

Вздрогнув, Мэган открыла глаза. Сколько же она проспала? И как вообще могла заснуть среди бела дня, Прямо на полу у камина в музыкальном салоне?!

Боже, да она скоро ничем не будет отличаться от всех этих порочных дам, о скандальных выходках которых с таким упоением сплетничала леди Олдфилд! Вспомнив утренних посетителей, Мэган невольно стиснула кулаки. Век бы не слышать и не знать всего того, что рассказали о муже Олдфилды. Неужели речь шла о ее муже? Неужели Стивен и легкомысленный, безнравственный тип, о котором ей рассказали, – один и тот же человек?!

Не ограничившись похождениями графа Арлингтона, Олдфилды взахлеб, перебивая друг друга, выкладывали ей самые свежие сплетни о супружеских изменах английской аристократии.

Мэг готова была, забыв о приличиях, кинуться вон из гостиной, лишь бы как-то остановить грязный поток злословия. И вновь ее трясло от омерзения, Как в дилижансе, в обществе миссис Хокли. Во всей Англии, похоже, не нашлось бы титулованной особы, считавшей необходимым соблюдать данную у алтаря клятву.

За исключением разве что супругов Уэстли. Лорд Олдфилд, презрительно фыркнув, заявил, что герцог, мол, с ума сходит по своей жене!

И неудивительно, подумала тогда Мэган. Рейчел ведь – писаная красавица!

А Стивен взял в жены невзрачную, некрасивую женщину. Ничто не заставит его хранить верность жене.

Только сейчас Мэг заметила, что Стивен, пока она дремала, заботливо накрыл ее своей курткой. Чуть повернув голову, она заглянула в его лицо, такое родное и завораживающе красивое. До встречи с ним Мэг и представить себе не могла тот упоительный восторг, который приносит единение с любимым. Его объятия дарили не просто физическое удовлетворение... они открывали врата рая... возносили на небеса!

Да ему достаточно взглянуть на женщину, чтобы покорить ее сердце. Стоит ли удивляться тому количеству дам, что не могли перед ним устоять!

Смириться с тем, что он и других будет ласкать так же, как и ее?.. Сама эта мысль была невыносима... Придется смириться... Жена графа Арлингтона должна ко многому привыкнуть...

Мэг приподнялась потихоньку, но встать не смогла – рука мужа мгновенно обвилась вокруг ее талии и удержала на месте.

– Не уходи. Мы так и не поговорили.

– О чем?

– Расскажи мне, Мэган, почему у тебя такой несчастный вид? Что тебя тревожит?

– Мое будущее.

В удивительных сине-фиолетовых глазах застыл вопрос:

– Ты о чем? Твое будущее обеспечено.

– Правда?

– Ну, конечно! Ты – моя жена, графиня Арлингтон!

Жена... которая ему не нужна. Казалось, сердце вынули из ее груди, оставив зияющую пустоту.

– Я здесь одна... Я чужая в этой стране.

– Дьявольщина! Ты не одна, Мэган! У тебя есть я. Рейчел, Джером. А очень скоро приедет и Джош.

– Но что со мной будет, если... – Голос ее дрогнул, и закончила Мэг уже про себя: «Если я тебе надоем?»

– Если я умру? Ты все равно будешь очень богата. Необходимые документы уже составлены и подписаны. Я подумал о твоем будущем, Мэган!

Документы... Никакие бумаги не помогут сохранить его любовь и верность.

Глава 27

Мэг не замечала великолепия, окружающего особняк герцога Уэстли, – ни мастерски распланированного парка, ни ухоженных, с любовью оформленных цветников. Все ее внимание было приковано к самому величественному, старинному зданию, настоящему дворцу, возвышающемуся на вершине холма, точно средневековый храм. Центральную часть дворца венчали два купола, а два длинных, чуть изогнутых крыла здания завершали ансамбль.

– Боже правый... – шепнула она, – какой... какой... – Не найдя подходящего определения, она беспомощно закончила: – Теперь понятно, почему Королевские Вязы считаются красивейшим поместьем Англии...

Мэг изо всех сил пыталась справиться с нервозностью от ожидающего ее вечером испытания – грандиозного приема герцога и герцогини Уэстли, устроенного в ее честь.

Уже сегодня! Прибытие графа и графини Арлингтон в Королевские Вязы было запланировано на вчерашний вечер, но кучер почтового дилижанса – как оказалось, в сильном подпитии – не справился с лошадьми, дилижанс налетел на карету Арлингтонов и сломал колесо. Починка заняла весь день.

В тот миг, когда карета затормозила недалеко от главного входа, Мэг заметила еще один экипаж, подъехавший, судя по всему, немного раньше. Элегантный, представительный джентльмен подал руку и помог выйти из кареты изысканно одетой даме.

Пара поднялась на крыльцо, и дама обернулась, по-видимому любуясь восхитительными окрестностями. У Мэг изумленно округлились глаза.

Если бы она не знала Рейчел, то сказала бы, что свет не видывал женщины краше той, что сейчас стояла перед дверью особняка Уэстли. В сравнении с этой дивной красавицей Мэг почувствовала себя настоящим уродом.

Лицо незнакомки, обрамленное густыми кудрями цвета старого золота, дышало благородством. Тонкие, изящно очерченные линии бровей, громадные, с поволокой, шоколадные глаза, прямой, истинно аристократический нос... Чувственный рот. А фигура... Высокая, с пышным бюстом и немыслимо тонкой талией, эта фигура казалась воплощением мужской мечты.

Сдавленный возглас... или скорее проклятие... сорвалось с губ Стивена. Мэг быстро обернулась. Муж уставился на незнакомку во все глаза... точно не верил, что на белом свете можно встретить подобную совершенную красоту...

– Ты ее знаешь? – спросила Мэг, чувствуя, как вновь ледяные тиски ревности сжимают сердце. – Кто это?

Смысл вопроса не сразу дошел до Стивена. Он замотал головой, как будто хотел избавиться от наваждения. И только потом кивнул:

– Знаю. Это леди Каролина Тэбер.

Если бы он хлестнул ее кнутом по обнаженному сердцу – и то Мэг не было бы так больно. Так вот она какая – возлюбленная Стивена!

Пройдя вслед за герцогом Уэстли в библиотеку, Стивен со злостью хлопнул дверью.

– Какого черта здесь делает Каролина Тэбер, можешь ты мне сказать?

Джером хладнокровно встретил гневный взгляд шурина:

– Леди Каролина приехала на бал в честь твоей жены.

– Дьявольщина! Зачем ты ее пригласил? Знаешь ведь, что нас связывало.

– Еще бы. И поэтому не приглашал. А вот твоей сестре о ваших прежних отношениях с Каролиной ничего не известно. Зато ей известно, что сам лорд Тэбер – мой давнишний приятель. Каролина приехала к нам и посетовала Рейчел, – мол, как же так, весь Лондон только и говорит, что о приеме в Королевских Вязах, а нас не пригласили! Рейчел решила, что это недоразумение, ну, и решила его исправить. Когда я об этом узнал, что-либо менять уже было поздно.

Стивена не на шутку встревожило появление на балу его непредсказуемой любовницы.

– Вот черт... Время и место для объяснений с Каро совершенно неподходящие. Мне нужно встретиться с ней наедине. И положить конец этой связи раз и навсегда. Надеюсь, она не устроит в присутствии Мэган сцену!

– Только этого твоей жене не хватало! – возмутился Джером. – Думаешь, Каролина на такое способна?

– Она на все способна.

– Увидит, как ты любишь жену... не рискнет, наверное, а?

– А ты сам-то как считаешь? Джером нахмурился:

– Каролина настолько уверена в собственных прелестях, что вряд ли увидит очевидное!

Герцог прошел к письменному столу и вынул из верхнего ящика небольшой футляр черного бархата.

– Вот, вчера прислали на твое имя от ювелира Дункана Рихтера.

– А-а, да-да! Мой запоздалый свадебный подарок Мэган! Эту брошь я заказал по собственным рисункам. – Стивен открыл футляр и улыбнулся. Рихтер в точности исполнил его замысел...

Джером сел и кивнул на соседнее кресло:

– Садись. Рейчел уже рассказала тебе о вчерашнем письме Джорджа?

– Да.

Джордж спешил сообщить сестре, что среди накопившейся за время его отсутствия корреспонденции обнаружил письмо Стивена и немедленно выезжает в Виргинию.

Судя по дате в конце письма, Джордж отправил его на следующий день после отплытия Мэган и Стивена из Америки.

– А у меня для тебя есть еще кое-какие новости, – продолжал Джером. – Король... или, точнее, комиссия Тайного Совета; специально созданная для рассмотрения подобных дел, приняла решение заслушать апелляцию Мэган. Постараемся доказать, что Эшли-Гроув отняли у нее мошенническим путем. Если удастся – вернем поместье.

Стивен вздохнул с облегчением:

– Огромное спасибо, Джером!

– Ты, как муж Мэган, обязан появиться перед комиссией. В Лондон поедем вместе.

– Каковы наши шансы?

Джером неопределенно пожал плечами.

Радостный задор Стивена моментально улетучился.

– Послушай... Мэган, пожалуй, лучше не говорить... Что, если ничего не получится? Я не вынесу ее разочарования.

– Как же ты объяснишь поездку в Лондон?

– Скажу, что уезжаю по делам, это ведь правда. Но причину объяснять не буду. Джером кивнул:

– Заботливый муж. Опекаешь?

– Конечно!

– Что ж, твое дело. Но учти – такая опека может обернуться самыми непредсказуемыми и печальными последствиями. Знаю по собственному горькому опыту.

– Учту, – нахмурился Стивен. – Но разочаровывать Мэган все равно не буду. Когда слушание?

– Через три дня. На наше счастье, ближе к вечеру. Выедем на рассвете, верхом.

– А почему не накануне?

– Я жду визита Гирама Флинта. Ты ведь не захочешь пропустить такое событие?

– А что, «лорд Данбар» получил от Флинта очередное послание?

– Нет. Я нанял Невилла Гриффина – того самого агента, который раскрыл тайну твоего похищения в Дувре. Гриффин побеседовал с так называемой леди Кэтрин – она недавно прибыла с мужем в Лондон. Да, кстати, ты точно угадал подноготную этой дамы. Тюрьму ей заменили высылкой с условием, что она никогда не вернется в Англию.

– А теперь, значит, посадят в тюрьму – раз она все-таки вернулась?

– Посадили бы непременно. Но мы с Гриффином предложили ей сделку: свобода в обмен на некое убедительное свидетельство против мужа. Кроме того, она пообещала привезти его в Королевские Вязы в назначенный день и час. – Джером одарил шурина хитрой улыбкой. – Обещаю тебе захватывающее представление!

Мэган с изумлением слушала точные указания Стивена горничной. Похоже, он гораздо лучше Джейн – так звали девушку, приставленную к Мэган, – разбирался в прическах и макияже.

В камзоле и панталонах синего травчатого шелка Стивен выглядел фантастически красивым. Безукоризненный покрой наряда подчеркивал мощные плечи и узкие бедра. Подходящий по цвету жилет и шейный платок из брабантского кружева добавляли элегантности изысканному облику.

Любуясь благородными чертами мужа, Мэган с замиранием сердца гадала, найдется ли на свете женщина, способная устоять против чуда этих восхитительных сине-фиолетовых глаз, которые кажутся еще ярче под густыми бровями цвета ночи.

Найдется ли? Судя по рассказам о его прежней жизни, ни одна не устояла...

Джейн занялась прической Мэган, а Стивен, так и не отойдя ни на шаг, следил за работой горничной и подсказывал, где приподнять локоны и как закрепить причудливые волны, чтобы янтарный каскад волос выглядел естественней.

Затем дело дошло до косметики, и Мэган поняла, что содержимое многочисленных баночек и коробочек, ей самой незнакомое, для Стивена не представляет никакой тайны.

– Вот это – на веки, – он ткнул пальцем в одну из баночек. – Совсем чуть-чуть... Хорошо, а теперь вот отсюда, – он указал на другую, – на скулы, повыше...

В дамских туалетах он, похоже, разбирался не хуже, чем в своих собственных. Мэган, изнервничавшаяся за целый день, окончательно пала духом, представив всех тех, кому Стивен обязан столь впечатляющему опыту. Боже, сколько же среди гостей его любовниц – помимо великолепной Каролины Тэбер?!

Мэган невольно съежилась. Рядом с этой сказочной красавицей она будет выглядеть просто жалко...

– Отлично! – кивнул, наконец, Стивен. – Давайте платье.

Джейн помогла надеть и застегнуть бальный наряд. Мэган все еще не могла справиться с разочарованием. Ну, почему Стивен настоял на таком безыскусном, простом фасоне? Ведь модистка предлагала невероятное количество роскошных платьев...

Стивен тем временем прошел к тумбочке у кровати, открыл ящик.

– Мадам желает взглянуть в большое зеркало? – Джейн махнула рукой на дверь – в соседней со спальней комнате висело зеркало высотой в человеческий рост.

Мадам это ни к чему.

– Нет, Джейн, благодарю, вы свободны. Ее ответ удивил горничную, но сама Мэган прекрасно понимала, что ни указания Стивена, ни даже умелые руки Джейн не способны превратить ее в женщину, достойную такого красивого мужа. Вот сейчас она появится об руку с ним в громадном бальном зале Королевских Вязов – и все увидят, что граф Арлингтон выбрал себе невзрачную, некрасивую жену... Мэган боялась посмотреть в зеркало. Боялась, что после этого ей не хватит мужества выйти в зал, полный прелестных, изысканно одетых женщин – таких, как леди Каролина.

И для хозяев, и для гостей этот бал – настоящий праздник. А для нее – невыносимое, ужасное испытание! От страха у Мэг сводило желудок. Корчевать маисовое поле было бы и легче, и приятнее, чем выдерживать оценивающие взгляды десятков пар глаз.

Как только за горничной закрылась дверь, Стивен подошел к жене с небольшой коробочкой черного бархата в руках.

И ослепительной улыбкой на лице.

– Ты выглядишь прелестно!

Если бы она не понимала, что муж просто старается ее подбодрить, то с легкостью поверила бы и этому проникновенному, глубокому голосу, и этой улыбке... Поверила бы так же, как верят другие – те, кто открывает ему объятия.

– Вот... – Стивен протянул ей коробочку. – Мой свадебный подарок. Или один из свадебных подарков. Надеюсь на будущей неделе преподнести еще один, – загадочно добавил он.

Открыв футляр, Мэг не сдержала восхищенного возгласа. Внутри, на ложе из белого атласа, покоилась брошь, красивее и необычнее которой и представить себе было трудно.

В изящной вещице Мэган узнала крошечную птичку колибри, одну из тех, что радовали глаз в ее родном Эшли Гроув. Крупная жемчужина стала тельцем колибри, а золотые распростертые крылья украсила россыпь изумрудных капелек. Мэган чуть повернула брошь, свет отразился на драгоценной, золотой с зеленым поверхности – и птичка словно бы ожила, быстро-быстро замахала крылышками...

– О-о! – Мэган вскинула на мужа восторженный взгляд. – Изумительно! Где ты ее взял, Стивен?

– Сам придумал и заказал ювелиру.

Мэг готова была танцевать от счастья. Стивен ведь мог просто купить какую-нибудь безделушку! Но нет, он потратил столько сил и времени, чтобы преподнести ей этот редкий подарок!

– Это ты, любовь моя. Ты у меня – крошечная, трудолюбивая, прелестная птичка колибри. Мне хотелось подарить что-то достойное тебя...

Нежность его голоса, его взгляда проникла в сердце Мэган. Любовь моя... Ей так хотелось поверить этим словам. Может, Стивен женился бы на ней даже и без мушкета Квентина?..

Образ красавицы Каролины Тэбер вновь встал у нее перед глазами, и Мэг едва успела сморгнуть слезы.

Стивен приколол брошь в глубокому V-образному вырезу ее платья и с улыбкой предложил руку:

– Нам пора. Пойдем.

На пути к двери Мэг краешком глаза поймала отражение в настенном овальном зеркале с позолоченной рамой – и не поверила своим глазам. Неужели это она, Мэган Дрейк? Таинственное содержимое многочисленных баночек Джейн сотворило чудо. Глаза стали больше, выразительнее румянец подчеркнул высокие скулы и матовую кожу. Даже сама Мэган, всегда скептически относившаяся к своей внешности, не нашла в этом почти незнакомом лице изъянов.

Хрусталь канделябров и настенных рожков искрил и переливался отраженным светом сотен пляшущих сине-красных язычков. Роскошь убранства и иллюминации бального зала Королевских Вязов, слепила глаза.

Час испытания настал, а Мэг никак не могла справиться с нервной дрожью. Колени подкашивались, голова шла кругом. Мужество покинуло ее, несмотря даже на поддержку близких – Рейчел, Джерома, Стивена и лорда Моргана Парнелла, родного брата герцога Уэстли.

Огромный, с длинными, узкими окнами, блестящим паркетом и лепным потолком зал гудел от разговоров и смеха гостей – нарядных, элегантных и... чужих.

Едва Мэг со своим внушительным эскортом появилась на верхней площадке мраморной лестницы, ведущей в зал, гул голосов стих, и в мгновенно наступившей тишине все взгляды обратились на новую графиню Арлингтон. Мэг опустила глаза на море незнакомых лиц и съежилась, увидев в них лишь неодобрение, враждебность и насмешку.

Ощутив ее страх и неуверенность, Стивен покрепче прижал к себе локоть жены. Джером незаметно взял другую руку Мэг, тепло, участливо стиснул дрожащие пальцы.

Без этой дружеской поддержки с обеих сторон она ни за что не справилась бы с невероятным, всеобъемлющим желанием сбежать, скрыться от десятков оценивающих взглядов.

А впереди ее ждала мучительная процедура представления. Мэг в отчаянии смотрела на выстроившийся перед ней длинный ряд гостей. И снова ей на помощь пришла лучезарная улыбка Стивена.

– Представь, что ты в Эшли-Гроув. Хозяйка на одном из ваших приемов!

– Но ведь там мне все были знакомы!

– И здесь скоро со всеми познакомишься.

Как бы там ни было, а совет Стивена оказался кстати, и многолетний опыт хозяйки Эшли-Гроув не подвел Мэг. На приемах в родном доме она всегда легко общалась с людьми и сейчас, подхватывая приветствия мужа, сумела-таки сказать хоть одно-два слова каждому из представленных ей гостей.

Ко всем переживаниям вскоре прибавилось и еще одно. Утонченные, изысканные дамы так и вились вокруг Стивена. Всякий раз, когда рядом с ним возникала очередная красавица, Мэг с тоской гадала о том, что связывает прелестную леди и графа Арлингтона.

А страхи самой графини Арлингтон по поводу платья, конечно же, подтвердились. Среди великолепия тисненого бархата, заморских шелков и кружев ее наряд выглядел удручающе заурядным.

Когда все гости были, наконец, представлены, Стивена отозвал в сторону высокий, чопорный джентльмен, имени которого Мэг не запомнила, и он оставил жену на попечение Рейчел.

Его сестра была сегодня необычайно хороша. Элегантный фасон туалета подчеркивал все достоинства безукоризненной фигуры, а темно-сиреневый цвет бархата как нельзя больше шел ее глазам того же изумительного оттенка, что и глаза Стивена.

Через минуту-другую к ним подошла миловидная женщина лет тридцати – кажется, леди Эллертон.

– У вас прелестная брошь, леди Арлингтон! В жизни не видела вещицы красивее!

Мэг ответила вежливой улыбкой, в душе изумляясь такому вниманию со стороны дамы, чьи драгоценности стоили, наверное, сотен таких брошек. Крупные, искусной отделки бриллианты и рубины из ожерелья и серег леди Эллертон вполне могли бы украсить и корону его величества.

– Где вы достали эту редкую вещь? Привезли из Америки?

– Нет. Муж заказал брошь у лондонского ювелира по собственному рисунку.

– Что вы говорите? – мечтательно вздохнула леди. – Вам очень повезло...

Мэг была уверена, что последняя фраза не имеет отношения к ее броши.

– Признаться, я вам завидую!

– Чему она завидует? – проводив леди Эллертон взглядом, спросила Мэг. – У нее же на шее целое состояние!

– Верно, – кивнула Рейчел. – Но ведь муж не придумывает... и даже не выбирает для нее украшения. И ожерелье, и серьги – часть фамильных драгоценностей, которые переходят по наследству очередной маркизе Эллертон. Они принадлежат ей до тех пор, пока жив муж, а потом, естественно, отойдут жене сына. Подозреваю, что маркизу Эллертону и в голову никогда не приходило сделать жене какой-нибудь подарок. Драгоценностями он осыпает других дам.

У Мэг комок застрял в горле. Не ждет ли и ее та же участь? Может, и Стивен скоро отвернется от жены и обратит все свое внимание на любовниц?

На пороге зала появилась женщина, и у Мэг вновь перехватило дыхание от одного только взгляда на это незабываемое лицо.

– Леди Каролина Тэбер? – шепнула она.

– Да. Хороша, правда? – небрежно отозвалась Рейчел.

Словно появление бывшей возлюбленной мужа на приеме в честь его жены – это в порядке вещей! Высший свет в который раз подтверждал свое пренебрежение к браку и супружеским клятвам.

Каролина проплыла мимо хозяйки приема и Мэг к компании мужчин на другом конце зала. Те приветствовали ее восхищенными возгласами.

Тоскливые слезы обожгли веки Мэг. Да как можно было лелеять надежду одержать победу над такой соперницей?

Рядом с ней вновь возник Стивен, подхватил под руку. Его улыбка заставила ее сердце сжаться от мучительной боли.

– Позвольте пригласить вас на танец, миледи! Следующие два часа он не отходил от жены ни на шаг, вновь и вновь приглашая ее на танцы. Мэг была признательна ему за внимание и тронута до глубины души тем, что Стивен не бросил ее после первого же танца, как это сделали все остальные мужчины, за исключением разве что Джерома.

Лорд Морган, брат герцога Уэстли, все-таки улучил момент и перехватил партнерщу у Стивена.

– Вы довольны приемом? – спросил он, сопровождая Мэг в центр зала.

– Да, конечно! – Она не кривила душой. Мэг и сама не ожидала, что получит удовольствие от первого в жизни великосветского приема, которого ждала с таким страхом. Конечно, во многом это заслуга Стивена. Его присутствие, неизменная поддержка и внимание успокаивали и возвращали уверенность в себе.

Мэг украдкой оглянулась. Не прошло и нескольких минут, как она оставила мужа, а его уже окружили четыре прелестные дамы... Жгучая ревность молнией опалила сердце.

От общества четырех дам, пытавшихся завладеть его вниманием, Стивен избавился так быстро, как только позволяли правила приличия. Нашел свободный уголок и, прислонившись к колонне, вновь устремил взгляд на Мэган – та танцевала в паре с лордом Морганом.

Через несколько минут к нему подошел Джером.

– Твоя жена сегодня просто очаровательна, – заметил он, проследив за взглядом Стивена.

– Спасибо. – Мэган и впрямь выглядела восхитительно. Подходящий наряд, прическа да капелька косметики – и из миловидной девушки она превратилась в красавицу.

– Признаться, я разделял сомнения Рейчел по поводу платья Мэган, – продолжал Джером. – В сравнении с привычными женскими нарядами оно казалось мне уж слишком безыскусным... упрощенным, что ли... А мог бы, зная безукоризненный вкус графа Арлингтона, догадаться, что ты не ошибешься в выборе.

– Все эти вычурные фасоны Мэган не подходят. Она такая миниатюрная, изящная.

– Точно. Ею невозможно не любоваться.

Джером был прав. В своем простом, почти строгом платье, единственным украшением которого была переливающаяся золотисто-изумрудными бликами брошь, Мэган выделялась в толпе разодетых женщин, как маленький сверкающий бриллиант среди разноцветных полудрагоценных камней. Стивен про себя ухмыльнулся. После этого бала высший свет наверняка захлестнет волна новой моды. Дамы немедленно кинутся заказывать простые платья а-ля графиня Арлингтон!

– Зеленый цвет ей тоже к лицу, – заметил Джером.

И это верно. Густые оттенки изумруда подчеркивали матовую белизну кожи Мэган и отражались зелеными искрами в ее прозрачных серых глазах.

– Я ею горжусь!

– Разделяю твою гордость. Мэган так нервничала перед приемом... Представляю, что ей пришлось пережить! Столько незнакомых людей, и все разглядывают, оценивают, критикуют... Но она выдержала это испытание с честью и истинно королевским величием.

– Именно королевским! – кивнул Стивен.

– Ее несомненные достоинства и твоя любовь к жене должны положить конец пересудам в свете.

На это и рассчитывал Стивен. Для того и нарушил неписаное правило великосветских приемов, гласившее, что мужчина должен игнорировать жену. Стивен же, напротив, был подчеркнуто внимателен к Мэган и не скупился на выражения чувств – именно для того, чтобы показать, что женился по любви и намерен хранить жене верность.

Танец закончился, и Стивен тут же двинулся к центру зала, надеясь перехватить жену, пока ее еще кто-нибудь не пригласил. Но его самого перехватил герцог Карлайл с требованием немедленно рассказать обо всех приключениях в Виргинии.

Когда он, наконец, сумел отделаться от прилипчивого герцога, Мэган в зале не было.

– Где моя жена? – кинулся Стивен к лорду Моргану.

– В дамской комнате.

Стивен развернулся. Но не успел он сделать нескольких шагов в ту сторону, откуда должна была появиться Мэган, как на его пути возникла леди Каролина Тэбер. Великолепная леди Каролина, которую он демонстративно избегал весь вечер.

Вернувшись из дамской комнаты, Мэган остановилась у одной из колонн и обвела взглядом зал. Ей не пришлось долго разыскивать мужа. Он стоял в каких-нибудь двух-трех футах... в обществе леди Каролины.

Мэган отчетливо слышала голос Стивена:

– Да пойми же, Каро, ты выбрала неподходящие место и время. Через пару дней я буду в Лондоне, вот тогда встретимся наедине и поговорим.

Мэг похолодела. Он ни слова ни говорил о предстоящей поездке в Лондон! Более того, по дороге в Бедфордшир Стивен обещал, что они проведут несколько дней в Королевских Вязах, а потом вернутся в Уингейт-Холл. Так когда же он успел передумать?

Неужели он оставит жену здесь, а сам отправится развлекаться с любовницей? Или же сначала отошлет Мэган в Йоркшир?

– Я заеду к тебе, Каро.

– Лучше я сама приеду. В лондонский особняк Арлингтонов. Там мы точно сможем встретиться наедине. – Соблазнительная улыбка, тронувшая губы Каролины, не оставляла сомнений в том, зачем леди нужна эта встреча наедине.

Мэган казалось, что она умрет, если услышит еще хоть слово. Месяца не прошло, как они с мужем приехали в Англию, и... вот он уже начинается, тот кошмар, которого она больше всего страшилась!

Гордость ее, сердце... растоптали... превратили в жалкую кучку пыли. Никогда, никогда Стивен не будет принадлежать ей!

В этот миг Мэг отчетливо поняла, что не останется в Англии. Если Стивен уедет в Лондон, то он вернется уже в пустой дом. Этой пародии на брак... с человеком, которого заставили жениться силой... нужно положить конец!

Любовь и верность – вот то единственное, без чего Мэг не представляла себе семьи. И то, чего никогда не сможет дать ей муж.

А значит – нужно вернуться в Виргинию и начать новую жизнь. Это будет нелегко, но она как-нибудь проживет и на жалованье учительницы музыки. Все лучше, чем ежедневный позор обманутой жены.

Мэг повернулась и ринулась было вон из зала, но тут же налетела на лорда Моргана.

– Осторожно... – Он поймал ее, удержал на ногах. И вопросительно приподнял бровь, заглянув в лицо Мэган: – Что случилось?

– Н-ничего, – с трудом произнесла она. Если лорд Морган и понял, что она лжет, то не подал виду. Через секунду его глаза, устремленные за спину Мэган, чуть заметно сощурились. Увидел! Увидел Стивена с любовницей.

– Пойдемте, миледи... – Морган подхватил ее под руку. – Окажите мне честь, позвольте пригласить вас на танец.

– Я не хочу! Пожалуйста, не нужно.

– Глупости. – Шагнув в зал, он буквально потащил за собой Мэган. – Поверьте мне, миледи... – Морган понизил голос, – не стоит покидать зал так неожиданно... Злые языки только и ждут какого-нибудь опрометчивого поступка с вашей стороны.

Мэган прекрасно понимала, что он прав. И была благодарна брату Джерома за помощь. Но, услышав звуки менуэта, едва не застонала вслух. Выписывать сложные фигуры танца на подкашивающихся, ватных ногах?!

– Прошу извинить, лорд Морган, но мне не хочется танцевать.

– Почему?

Мэг невольно скосила глаза на мужа, поглощенного беседой со своей прекрасной возлюбленной. Стивен наклонился, и черные как смоль волосы едва не касались щеки дамы.

– Не обращайте внимания на леди Каролину.

– Не обращать внимания! – Мэг уставилась на Моргана как на безумца. – Она сказочно красива. А я...

– А вы себя недооцениваете. Красоту, миледи, каждый понимает по-своему. Уверяю вас, граф Арлингтон ценит свою жену гораздо больше, чем леди Каролину.

Потребовать объяснения Мэг не успела. Лорд Морган закружил ее в танце.

Стивен кожей ощущал любопытные, злорадные взгляды всех присутствующих в зале, исподтишка следивших за его разговором с бывшей любовницей, и лихорадочно выискивал возможность избавиться от Каролины.

Прекрасное, надменное лицо леди Тэбер раскраснелось, в глазах сверкали безумные искры. Скандал, казалось, был неминуем, но Стивен твердо решил избежать безобразной сцены.

Каролина могла бы устроить истерику прямо посреди зала – он бы и бровью не повел... но продолжал убеждать взбешенную леди только ради спокойствия Мэган.

Как и предсказывал Джером, Каролина, уверенная в своих прелестях, не приняла демонстративного «прощай» бывшего возлюбленного. Весь вечер Стивен игнорировал женщин, уделяя внимание только жене – и что? Его намек поняли все, кроме леди Каролины.

Следовательно, оставался лишь один выход – постараться удержать дикий нрав Каро в рамках приличий хотя бы до встречи в Лондоне.

– Итак, договорились? – Каролина натянуто улыбнулась. – Я приеду в городской особняк Ар-лингтонов.

– Не выйдет, к сожалению. Дом закрыт. – И слава богу! По крайней мере у него есть убедительное оправдание! – Я остановлюсь у герцога Уэстли.

– Ты с ума сошел! Они же друзья с Тэбером. Герцог ни за что не станет покрывать... А ничего покрывать и не потребуется.

– Я сам к тебе заеду, – оборвал ее Стивен. Его нисколько не прельщал этот визит. В лучшем случае Каро, убежденная, наконец, в твердости его решения порвать их связь, ударится в слезы. А в худшем... Она обожает швырять все, что попадется под руку. Стивен криво усмехнулся. Может, стоит предупредить лорда Тэбера? Пусть бы на время спрятал драгоценный фамильный фарфор...

Когда-то непредсказуемость Каролины избавляла его от скуки. Но сейчас Стивен диву давался – что он нашел в этой самовлюбленной красотке с бешеным нравом?

В сравнении с ней нежная, спокойная Мэган казалась ангелом – единственным ангелом, дарящим мир и тихую радость его душе.

– Ты бы в жизни не женился на этом мышонке, – спесиво заявила Каро, – если б тебя не принудили.

Стивен и сам бы не сказал, что привело его в большую ярость – насмешка в адрес жены или же намек на то, что его женили силой.

– Ну, вот что... – процедил он сквозь зубы. – Ни к чему меня не принуждали. Уж кому, как не тебе, Каро, знать, что меня нельзя заставить поступить против желания.

– Ерунда, – сверкнула улыбкой Каролина. – Давай-ка потанцуем.

Ни за что! Злые языки заработают вовсю, чего, собственно, и требуется его взбалмошной любовнице. В двух шагах от него проходил Джером, и Стивен бросил на зятя отчаянный взгляд в надежде, что тот его выручит.

Призыв о помощи достиг цели.

– Леди Тэбер... – Джером склонился перед Каролиной в изящном поклоне. – Позвольте пригласить вас на танец. Надеюсь, ты простишь нас, Арлингтон.

Герцог танцевал крайне редко, и его приглашение считалось величайшей честью. Само собой, Каролина не захотела упустить столь исключительный шанс.

Глядя вслед удаляющейся паре, Стивен в душе вознес благодарность богу за то, что сестра выбрала в мужья Джерома Уэстли. О более надежном и проницательном зяте трудно было бы и мечтать.

Мэган должна была бы уже вернуться... Он обвел глазами зал в поисках жены и обнаружил ее снова в паре с лордом Морганом выполняющей сложные фигуры менуэта.

Пока Стивен дожидался конца танца, ни одна дама не навязала ему своего внимания. Похоже, все до единой поняли и приняли его очевидную любовь к Мэган.

Все, кроме Каролины.

Глава 28

На следующий день Стивен занял удобную позицию в небольшой прихожей Королевских Вязов – так, чтобы, оставаясь незамеченным, видеть весь громадный, отделанный мрамором холл особняка. Появления Гирама Флинта вместе с ним ожидали Мэган, лорд Морган, Невилл Гриффин, средних лет дама и два местных констебля.

Время от времени Стивен с тревогой поглядывал на жену. После бала она притихла, затаилась – и ни расспросами, ни ласками ему не удалось добиться от нее признания, в чем причина ее грусти.

На громкий стук молотка дворецкий открыл дверь, и в проеме сразу же возникло обрюзгшее, изрытое оспой лицо Гирама Флинта.

Стивен в ярости сжал кулаки. От воспоминаний голова пошла кругом. Кандалы, плети, бесконечные унижения и издевательства. Не только над ним самим, но и над десятками несчастных рабов и каторжников...

Стивен готов был задушить негодяя голыми руками. И не удержался бы, если бы не спектакль, с такой тщательностью приготовленный Джеромом специально для Флинта.

Коренастая, квадратная фигура Флинта смела с пути дворецкого – казалось, жестокий плантатор опасается, что его не пустят на порог. Свою супругу, так называемую леди Кэтрин, Флинт, крепко обхватив одной рукой за талию, втащил следом.

– Где твой хозяин? – взревел он, наступая на дворецкого. – Что это за прием! Милорд столько времени не видел дочь, не знаком с зятем! Где он, я спрашиваю?! Почему не встречает дорогих гостей у входа?!

Само очарование! Стивен поморщился.

На верхней площадке мраморной лестницы появился Джером – устрашающе элегантный в камзоле из темно-вишневого бархата, отделанном золотым шитьем И золотыми же пуговицами. Более представительным герцога не видел даже Стивен.

– Я – хозяин этого поместья, – ледяным тоном заявил Уэстли. – Как вы смеете врываться в мой дом?

Он нарочито медленно двинулся вниз по лестнице. Флинт попятился, явно ошеломленный ледяным высокомерием, которым дышала импозантная фигура герцога.

– Я... Я ваш зять... Муж вашей дочери... – промямлил плантатор, подталкивая вперед Кейт.

– Лжец! – Резкий ответ Джерома прозвучал словно удар хлыста. – У меня нет дочери. Открой глаза – эта женщина со мной одних лет!

Мужество окончательно покинуло Флинта:

– Лорд... Лорд Данбар?..

– Герцог Уэстли! Королевские Вязы уже три столетия принадлежат нашей семье. Не знаю, кто вы такой, и знать не хочу, но за вторжение в чужие владения вы ответите перед законом.

– Но лорд Данбар...

– Лорда Данбара не существует.

Несмотря на снедающую его ярость, Стивен не сдержал ухмылки. Герцог Уэстли в своем репертуаре – высокомерный, холодный, недоступный. Аристократ до мозга костей.

– Но как же...

Даже из прихожей Стивен увидел проступившие на лбу Флинта крупные капли пота.

Джером опустил на плантатора презрительный взгляд, точно увидел под ногами мерзкое насекомое, достойное лишь того, чтобы раздавить его каблуком.

– Вы смеете оспаривать слово герцога Уэстли?

Флинт крутанулся назад и уже занес над женой руку:

– Ах ты, стерва лживая!

– Только дотроньтесь до нее, – охладил его пыл низкий голос Джерома, – и я прикажу вас принародно высечь.

Флинт в ужасе оглянулся:

– Вы... вы не посмеете!

Джером спустился с последней ступеньки и замер перед Флинтом, грозный и суровый.

– Я высеку вас лично.

– Но... как же... я же... я богатый человек, у меня плантация в Виргинии. Я Гирам Флинт!

– Не совсем так. – Стивен шагнул вперед. – Таддеус Гирам Флинн, убийца и грабитель, разыскиваемый в семи графствах!

– Печально известный бесчеловечным отношением со своими жертвами, – выступил из-за спины Стивена лорд Морган. – Разбойник с большой дороги... опорочивший имя своих собратьев!

Стивена изумила нотка искренней горечи в словах лорда Моргана.

Только сейчас узнав Стивена, Флинт выпучил от изумления глаза:

– А этот... Ты... Ты что здесь делаешь? – Он обернулся к герцогу. – Этот человек оболгал меня! Не верьте ему, милорд! Это беглый каторжник с моей плантации. Это...

– Это граф Арлингтон, мой шурин. К списку ваших преступлений я прибавлю еще и оскорбление вельможи.

Белый как мел. Флинт весь покрылся испариной. Стивен знаком попросил подойти женщину, которая вместе с ним ожидала в прихожей.

– Миссис Уэйт, вы узнаете в этом человеке убийцу вашей матери?

– Да... это он ее убил... – Глаза женщины наполнились слезами. – Только за то, что она слишком медленно прислуживала... у нее был ревматизм...

Флинт прыгнул к женщине, намереваясь вцепиться ей в горло, но на его пути стеной встал Стивен. Один короткий удар в живот – и негодяй был отброшен назад. Не успел он выпрямиться, как второй удар кулака Стивена опустился на его подбородок. Стивен вложил в него всю свою ненависть к мерзавцу и с наслаждением услышал хруст костей и громкий вой Флинта.

– Уведите, – бросил Джером констеблям.

– Сразу же закуйте в кандалы и не спускайте с него глаз! – предупредил служителей порядка Невилл Гриффин. – Он умудрился сбежать из стаффордской тюрьмы!

Гриффин узнал от Кейт, что ее супруг одиннадцать лет назад сбежал из тюрьмы и исчез, точно растворился в воздухе. Сменив имя, преступник захватил награбленное добро и уплыл в Америку, где и купил плантацию.

С мрачным удовлетворением Стивен проводил взглядом двух констеблей и Флинта с разбитым в кровь лицом. Негодяй получил по заслугам. Осталось лишь вернуть Мэган ее родной Эшли-Гроув...

– Так вы, значит, и вправду граф Арлингтон? – прервала его размышления Кейт. Стивен кивнул.

– А вас, похоже, не слишком огорчил арест мужа?

– Надеюсь в следующий раз увидеть его на виселице!

– Какая нежная супружеская привязанность, – сухо прокомментировал Стивен.

– Еще чего! Какая там привязанность! – фырк-нула Кейт. – Вот, глядите, какова привязанность моего дорогого супруга. – Она приподняла длинный рукав платья. Вся рука была покрыта синяками – и свежими, и пожелтевшими от времени.

Стивен невольно моргнул. Выходит, и Кейт не избежала ярости Флинта!

– Неудивительно, что вы так стремитесь стать вдовой.

– Да он и женился-то только потому, что надеялся вернуться в Лондон важной шишкой.

– По словам Невилла Гриффина, мы именно вам обязаны разоблачением преступного прошлого Флинта в Англии.

Глаза Кейт злорадно заблестели:

– Флинт держал в секретном ящике стола все объявления о награде за его поимку. Думаю, гордился тем, что за него дают такую кучу денег! Ну, а я решила, что мне они здесь могут пригодиться.

Она впилась подозрительно прищуренным взглядом в Гриффина:

– Вы обещали мне безопасность и свободу. Надеюсь, вы человек слова?

– О Флинте можете не беспокоиться, вам ничего не грозит. Что касается свободы... прошу – можете отправляться куда угодно. Сам я еду в Лондон. Позволите вас подвезти?

– Ага! – с довольным видом кивнула Кейт и, подхватив Гриффина под руку, грациозно, как и положено знатной даме, за которую она себя выдавала, выплыла из комнаты.

Этой ночью, уже лежа в постели с Мэган, Стивен сказал ей, наконец, о своем предстоящем визите в Лондон. Он откладывал сколько мог, не желая признаваться в цели поездки, пока не станут ясны результаты слушаний.

– Почему ты мне раньше не сказал, что уезжаешь?

Стивен уловил какую-то необычную нотку в голосе жены.

– Ты же знаешь – встреча Гирама Флинта занимала все мои мысли.

– И когда ты вернешься?

Он понятия не имел, сколько продлится слушание.

– Даже не знаю... Но не позже чем через два-три дня.

– Зачем ты едешь?

– По очень важному делу. – Стивен рассчитывал на то, что Мэган не станет уточнять – по какому именно делу. Разумеется, надежды оказались тщетны.

– Что это за дело?

– Не хочу обсуждать сегодня дела... – уклончиво сказал он. – Ужасно устал.

– Понятно.

Ему страшно не понравился ее раздраженный, обиженный тон.

К искреннему удивлению Стивена, вместо того чтобы продолжить расспросы, Мэган демонстративно повернулась к нему спиной.

И этот жест не понравился ему еще больше.

Он обхватил ее за талию, развернул к себе, но Мэган тут же уперлась руками ему в грудь:

– Не трогай меня!

Изумленный, озадаченный, он сказал резче, чем хотел:

– Какого черта?! Что происходит, Мэган?!

– Не хочу обсуждать, – язвительно парировала она его же собственными словами. – Ты ведь ужасно устал. – И снова повернулась к нему спиной.

– Мэган, Мэган... Обещаю, я расскажу тебе обо всем сразу же, как вернусь! – В случае неудачи он не собирался рассказывать о процессе... но раз уж так вышло, раз уж пообещал, то придется рассказать. Ему оставалось лишь молиться о победе.

– Расскажи сейчас.

– Нет. Не сегодня. – Он нежно погладил ее руку, но Мэган вновь неприязненно дернулась:

– Оставь меня в покое!

– Солнышко, ну, пожалуйста, не отталкивай меня... давай побудем вместе, пока есть такая возможность...

До сих пор натянутая как струна, Мэган вдруг расслабилась. А уже через секунду обернулась и обвила руками его шею:

– Да... да! Пока есть возможность!

Миг спустя она уже льнула к нему с такой страстью, словно это была их последняя ночь вместе.

Значит, и Мэг огорчают даже несколько дней разлуки с ним! Податливое, гибкое тело Мэг мгновенно зажгло в нем огонь желания, в пламени которого исчезли и усталость прошедшего, и тревоги будущего дня.

Их любовь в этот раз была яростной, безудержной. Казалось, смерч подхватил обоих и вознес к ослепительному, вечному светилу, не знающему, что такое тьма.

Чудо единения словно впервые открылось Стивену. Его любимая, его жена, невинная и страстная, распахнула перед ним двери в доселе неведомый мир.

Ему больше не о чем мечтать. У него есть все, чем только может одарить человека Господь.

Прижав к груди свою жену – свое счастье! – Стивен уснул мгновенно.

Глава 29

До рассвета оставался еще час. Притворяясь спящей, Мэг прислушивалась к шорохам в комнате – Стивен встал с постели, оделся.

Он еще не знает, что этой ночью они сказали друг другу последнее «прости»...

О, как она надеялась, что до этого не дойдет! Весь вчерашний день Мэг ждала, что муж предупредит о поездке в Лондон, а к вечеру стала надеяться, что его встреча с леди Каролиной не состоится.

У нее чуть не разорвалось сердце от тех слов, что он сказал уже в постели.

Итак, решение принято. Как только Стивен отправится к своей возлюбленной в Лондон, Мэг отправится следом за ним – но только для того, чтобы подняться на борт корабля, отправляющегося в Виргинию.

Она пролежала без сна всю ночь, раздумывая о будущем Джоша. Стивен обещал дать брату образование.. Ее и без того истерзанное неверностью мужа сердце разрывалось на части от мысли, что Джош уже плывет в Англию на корабле герцога Уэстли.

Где-то посреди океана они встретятся и разойдутся... надолго... может быть, навсегда? Стивен обещал встретить Джоша вместе с ней. Теперь на земле Англии мальчика будет ждать один лишь Стивен.

Стивен очень любит Джоша, конечно, он пошлет мальчика в Оксфорд или Кембридж, как и обещал. Мэг нисколько не сомневалась в том, что Стивен сдержит слово, но все же решила оставить ему записку – за образование Джоша она даст мужу развод на любых условиях. И тогда... тогда он сможет жениться на какой-нибудь из лондонских красавиц.

А для такого богатого человека, как граф Арлингтон, затраты на образование Джоша – просто капля в море...

Мэг застыла, почувствовав на лбу теплые губы Стивена. От неожиданной ласки глаза ее сами собой раскрылись.

– Не хотел будить тебя, любовь моя. – Он прикоснулся поцелуем к ее щеке. – Скоро вернусь. До встречи.

– До свидания, Стивен... – с трудом выдавила она.

Похоже, он уловил тоскливую нотку в ее голосе.

– Что ты, милая. Ты словно прощаешься навеки. Через день-два я вернусь, и мы уедем в Уингейт-Холл!

И там он будет возить любовниц в охотничий домик, как это делал его дед.

Ни за что! Она не вернется в Уингейт-Холл.

Стивен прижался щекой к ее щеке:

– Спи, любовь моя. Спи? Да она не сомкнула глаз всю ночь! Слезы хлынули из глаз, едва за Стивеном закрылась дверь спальни. Но Мэг заставила себя подняться с кровати, одеться...

И написать прощальное письмо мужу. В самом конце, после подписи, она добавила длинный постскриптум:

Вынуждена просить еще об одном одолжении. Мы собирались вместе встретить Джоша. Сделай это сам, прошу тебя. Ему будет тоскливо в чужой стране, без родных и близких. И передай, что я его очень люблю. Я буду ужасно по нему скучать, но образование важнее.

Письмо Мэг оставила на прикроватном столике, так, чтобы Стивен нашел его сразу же по приезде.

Больше ее ничего не удерживало в этом доме. Осторожно выскользнув из спальни, она направилась к конюшням.

Мэг заранее продумала весь план. Проще всего последовать примеру мужа, решила она, и отправиться в Лондон верхом. Джером простит ее за то, что она воспользовалась одной из его лошадей.

Добравшись до столицы, она купит билет на первое же пассажирское судно, плывущее до Америки. Скорее всего, Стивен и не подумает ее останавливать... но на всякий случай нужно действовать как можно быстрее.

Плавание пугало Мэг. Пересечь Атлантику во второй раз, к тому же в одиночку... Но иного выхода не было.

Саквояж она взять с собой не осмелилась – не дай бог кто-нибудь увидит, начнутся расспросы... Чтобы как-то выйти из положения, Мэг надела на себя как можно больше вещей, а сверху нацепила широкий бесформенный плащ, полностью скрывающий неожиданно округлившуюся фигуру. Слава богу, щедрость Стивена позволяла ей не только расплатиться за билет до Америки, но и какое-то время просуществовать в Виргинии... до тех пор, пока не найдется работа.

На конюшне Мэг попросила мальчика оседлать для нее лошадь.

– И повыносливее, пожалуйста. Хочу осмотреть окрестности.

Юного грума просьба явно удивила, тем не менее он молча повиновался.

Прошло добрых полчаса. Несмотря на прохладное утро, Мэг уже успела взмокнуть в своих бесчисленных одеждах. Да и чувствовала она себя неуклюжей, точно разбитая ревматизмом древняя старушка.

Наконец, в воротах конюшни появился мальчик-грум в сопровождении Ферри – того самого слуги, с которым Мэг познакомилась в свою первую встречу с Уингейт-Холлом. Ферри вел под уздцы красавицу гнедую и еще одну кобылу, в яблоках.

– Прошу, миледи... – он указал на гнедую. Мэ-ган опасливо поежилась под проницательным взглядом глубоко посаженных, умных глаз слуги. К тому же Ферри как-то странно, слишком внимательно осмотрел ее бесформенную фигуру и небольшой узелок с вещами, без которых Мэган никак не могла обойтись.

Ферри помог Мэган взобраться на кобылу – это оказалось не таким простым делом, лишняя одежда мешала ей двигаться. Настолько неуклюжей Мэг никогда себя в жизни не чувствовала.

На выезде из Королевских Вязов она услышала позади стук копыт. И, оглянувшись, обнаружила, что Ферри верхом следует за ней.

– В чем дело? – спросила Мэг, стараясь за гневом скрыть растерянность. – Что вам нужно?

– Ничего, миледи, уверяю вас. Я просто буду вас сопровождать.

– А я не просила меня сопровождать. Кроме того, ваши услуги могут понадобиться герцогу.

– Его светлость отправился в Лондон вместе с вашим супругом.

Мэг не знала, что Джером тоже едет в Лондон.

– Что ж, в таком случае можете отдыхать, – растянула она губы в любезной улыбке. – Я хочу прогуляться в одиночестве.

– Прошу прощения, миледи, но его светлость герцог Уэстли снимет с меня голову, если я оставлю вас в совершенно незнакомом месте одну.

Неожиданное осложнение поставило Мэг в тупик. Что же делать?

Уехать как можно дальше от Королевских Вязов – вот что главное. А уж потом можно признаться в цели путешествия. В конце концов, Ферри – всего лишь слуга. Он не посмеет возражать...

– Ладно. Только не мешайте. Я поеду очень быстро.

– Я так и думал, миледи, – заметил он сухо. Мэган подозрительно сощурила глаза. Что-то этот Ферри не похож на слугу. Уж слишком умен... Да и речь скорее похожа на речь вельможи...

– Вы давно служите герцогу, Ферри?

– Очень давно, миледи.

Мэг пришпорила кобылу. Но с какой бы скоростью ни гнала она лошадь, Ферри неизменно следовал на полкорпуса позади нее.

– Без смены лошадей, до Лондона не добраться, миледи, – неожиданно заявил он.

– С чего вы решили, что я держу путь в Лондон? – Мэг растерялась.

Он невозмутимо пожал плечами:

– А куда вы еще можете держать путь по этой дороге, миледи?

Да, она не ошиблась – этот человек умен и проницателен.

– Вам не удастся меня остановить! – в отчаянии воскликнула она.

– И не собирался, миледи. Единственное, что меня волнует, – это ваша безопасность.

– Но почему?! Зачем вы это делаете?

Ферри склонил голову набок, в глазах снова появилось какое-то странное выражение, точно он вспоминал былые времена...

– Люблю отчаянных дам, миледи. – Он улыбнулся. – Так же, как и его светлость.

Уже в темноте Стивен вышел на крыльцо городского особняка Тэберов и поморщился, прикоснувшись к царапине на левой щеке.

Поначалу Каролина просто не поверила, что их связи пришел конец. А когда Стивен, наконец, доказал, что не шутит, она закатила такую истерику, какой не ожидал даже привыкший к ее капризам бывший любовник.

Черт бы ее побрал. Одна радость – половина фарфоровых заводов в Европе работой обеспечены.

В Королевские Вязы возвращаться было слишком поздно, и, как ни мечтал Стивен поскорее прижать к себе жену, он понял, что придется переночевать в Лондоне. Странное дело – прежде он изнывал от скуки в провинции, а теперь не мог дождаться, когда покинет столицу.

Боже, как же будет счастлива Мэган, узнав, что Эшли-Гроув снова принадлежит ей! Слушание прошло на удивление быстро и гладко. Буквально через несколько часов после начала заседания комиссия данной ей королем властью отменила решение Бейлиса об опекунстве и провозгласила, что Гирам Флинт завладел поместьем Эшли-Гроув путем мошенничества. Вот и все. Теперь Мэган – хозяйка Эшли-Гроув!

Стивен уже поднял ногу на ступеньку экипажа, который Джером предоставил ему на весь день, как вдруг услышал за спиной стук копыт. К нему стремительно приближались два всадника. Миг спустя Джером и лорд Морган, натянув поводья, остановили лошадей у самой кареты.

Что-то случилось с Мэган!

Это была первая мысль Стивена. Он знал, что только какие-то непредвиденные и страшные обстоятельства могли привести лорда Моргана в Лондон.

– Что? Что с ней? – внезапно севшим голосом спросил Стивен.

Морган протянул ему сложенный листок:

– Твоя жена оставила это в Королевских Вязах. Стивен лихорадочно сорвал печать, пробежал глазами письмо.

И поднял на Джерома и Моргана потрясенный взгляд:

– Но тут сказано... когда я это прочту, она уже будет на пути в Виргинию!

– Она уже на борту. Начнется отлив – и корабль покинет порт.

У Стивена земля качнулась под ногами:

– Мэган в Лондоне?! Как она сюда попала?!

– Так же, как и мы, верхом, – отозвался, спешившись, Джером. – Причем сразу же направилась в порт.

Стивена обуял ужас:

– О, дьявольщина! И она проделала весь путь одна?! Боже правый, с ней же могло случиться все, что угодно!

– Не одна. С ней Ферри. Он проследит за ней до самого отплытия. А до отплытия, кстати сказать, времени осталось не так уж много. – Джером вручил Стивену поводья. – Вот, возьми мою лошадь. Морган поедет с тобой, а я двинусь следом в экипаже. Молю Бога, чтобы вы успели.

Мэг стояла, облокотившись о поручни бригантины – торгового судна, которое должно было с отливом двинуться по Темзе в океан. Со всех сторон раздавались зычные возгласы матросов, готовивших бригантину к отплытию. Все. Еще несколько минут – и Англия станет прошлым...

И она больше никогда не увидит мужа.

Стивен же будет этому только рад. Да и неудивительно – ведь его заставили жениться силой.

Несмотря на все старания Мэг, слезы нескончаемыми потоками струились по ее щекам.

Стивен. Боже правый, как же она его любит!

Любит слишком сильно, чтобы заставить его жить в браке с нелюбимой, некрасивой женой.

Она дарит ему свободу. Большего подарка женщина не может сделать мужчине.

Мэг прижала руку к груди. Ладонь легла на драгоценную брошь в форме колибри... его подарок. Нужно было бы вернуть... но Мэг не хватило сил расстаться с вещицей, так много для нее значившей. Для Стивена это небольшая потеря, а ее эта брошь будет согревать еще много-много долгих одиноких лет...

Подняли паруса. Возгласы моряков звучали все громче. Все кончено. Поздно сожалеть о принятом решении. Вернуться на берег уже нельзя. Да и нужно ли? Ее отъезд – лучшее, что можно было сделать. Для всех.

Но для всех ли? А как же она сама?

Все вокруг как-то засуетились, крики и топот усилились... но Мэг, потерянная, несчастная, просто не замечала, что творится на палубе.

Пока ее не подхватили сильные руки. Она изумленно раскрыла глаза.

Стивен! Злой, как никогда!

Мэг отшатнулась, вцепилась в поручни.

– Дьявольщина! Пойдем, Мэган!

– Нет!

Извергая проклятия, он бесцеремонно схватил ее, прижал к себе и, не обращая внимания на ее отчаянные попытки вырваться, кинулся вниз по сходням в тот самый момент, когда их уже собирались поднять.

– Не смей! – кричала Мэг. С тем же успехом она могла бы взывать к Темзе.

Стивен пронес ее мимо матросов, изумленно наблюдающих за ними, мимо лорда Моргана... Этот-то что здесь делает?!

По пристани прогромыхал экипаж, остановился рядом со Стивеном. Со ступеньки спрыгнул Джером.

– Ага, – расплылся он в ухмылке. – Ты все-таки успел!

– Едва успел, – процедил сквозь зубы Стивен.

– Да поставь же меня! – взвизгнула Мэг. Но нет. Он запихнул ее в карету, вскочил следом и рявкнул кучеру:

– Двигай! Все равно куда! – И тут же повернулся к Мэг.

Он едва не дымился от ярости. Даже в экипаже, казалось, стало жарко.

– Что за черт, Мэган! Неужели я не заслужил, чтобы жена распрощалась со мной по-человечески! Сказала бы в лицо, что бросаешь! Так нет, ты оставила записку, которую я мог найти слишком поздно! – Он сунул руку в карман и достал письмо. – Фокус, достойный твоего чертова братца Квентина!

– Как оно у тебя оказалось? – ахнула Мэг.

– Ферри догадался о твоих планах, передал Рейчел, она нашла письмо и послала Моргана в Лондон.

– Но... как ты узнал, что я на этом корабле?

– Опять Ферри. Он послал записку в городской особняк Джерома и сообщил, где ты находишься. Слава богу, что этот человек оказался рядом. Теперь я понимаю, почему Джером так к нему привязан. А теперь отвечай, какого черта ты сбежала?

– Я хочу домой.

– Твой дом – Англия, Йоркшир, Уингейт-Холл!

– Нет! Я здесь чужая. Виргиния – вот мой дом. И я хочу там жить!

Стивен вздохнул:

– Правда? Ты этого хочешь?

– Да!

Ложь. Она хочет жить со Стивеном, пусть хоть на краю света! Но ради его счастья... нужно быть твердой!

– Что ж... Значит, будем жить в Виргинии. Мэг в шоке отпрянула:

– То есть как это – будем жить в Виргинии?! А Уингейт-Холл?

– Я люблю Уингейт-Холл, но готов пожертвовать и им, и еще очень многим ради того, чтобы никогда с тобой не разлучаться.

В изумительных фиолетовых глазах застыло упрямство. Этот взгляд был слишком хорошо знаком Мэг, чтобы настаивать на своем. Но есть ведь еще масса других аргументов!

– Я не гожусь в жены английскому лорду. Ты сам это прекрасно знаешь.

– Чушь! Ничего глупее в жизни не слышал!

– Тебе противен брак с плохо воспитанной провинциалкой из американской колонии!

– Твое воспитание выше всяких похвал. Что же касается брака – иного я не желаю!

И он думает, что Мэг поверит в столь очевидную ложь?!

– Почему же ты тогда сказал Рейчел, что не повезешь меня в Лондон?

– Мне это просто не удастся – сам-то я в Лондон не поеду.

– Почему?

– Потому что устал от Лондона. Предпочитаю общество жены. В Уингейт-Холле. Я так горжусь тобой, Мэган!

– Если ты так мной гордишься – почему заказал такое простое платье? Я была самой невзрачной на фоне всех этих разодетых красавиц! – не сумела она скрыть прошлую обиду.

Стивен был потрясен:

– Тебе не понравилось платье?! Но, Мэган, я выбирал то, что тебе к лицу! Ты такая миниатюрная! Ты бы просто потерялась во всяких рюшах и оборочках, пойми!

Неожиданное объяснение сбило Мэг с толку. Прошло несколько секунд, прежде чем она, заикаясь, пробормотала:

– Но ты ведь и сейчас не взял меня с собой в Лондон...

– Да, не взял. Только потому, что я поехал...

– Знаю, зачем ты поехал! – оборвала его Мэг. – Чтобы без помех встретиться со своей любовницей, леди Каролиной Тэбер!

– Нет же, Мэган, у меня была совсем другая причина...

Она даже не пыталась скрыть обиду и недоверие:

– Я так люблю тебя, Стивен, что не могу....

– А знаешь, Мэган... Ведь ты впервые сказала, что любишь меня.

– Ты и так знал! – Да есть ли на свете женщина, которая бы не любила его, не мечтала о нем! – Разве я бы поехала с тобой в Англию, если бы не любила?

– Мэган, Мэган... Но ведь мне и слова были нужны. Самые простые слова! – У него дрожал голос. – Ты хоть представляешь, как я мечтал услышать эти слова?

– Нет... Мне и в голову не приходило... Тебя ведь заставили жениться!

У Стивена желваки заходили на щеках:

– Никто меня не заставлял, сколько можно повторять?! Это тебя заставили! Дьявольщина! – Он в смятении схватился за голову. – Вспомни, как ты обращалась со мной! Я решил, что иного пути добиться твоего согласия нет!

Ох, как же ей хотелось поверить! Мэг уже готова была поверить... но вспомнила, зачем он поехал в Лондон, и снова сникла.

– Ты сказала, что любишь меня слишком сильно...

– Чтобы делить тебя с твоими любовницами!

– Мэган, нет у меня никаких любовниц. Они остались в прошлом. Каро не имеет отношения к моему визиту в Лондон.

– Ты с ней виделся. И не отрицай! Я слышала на балу, как вы договаривались о встрече. Помолчав, Стивен снова вздохнул:

– Так вот в чем дело. Теперь понятно... Да, я согласился с ней встретиться, поскольку все равно собирался приехать в Лондон. Истерика Каро на глазах у двух сотен людей меня совершенно не устраивала. А тем более – на глазах у моей жены.

– Ты не знал, чего от нее можно ждать, да? Стивен дотронулся до своей щеки.

– К несчастью, знал. Очень хорошо знал... – виновато протянул он. – И, как выяснилось, оказался прав. Можно было бы, конечно, послать прощальное письмо. Но я считаю – мужчина должен иметь смелость сказать «прости», глядя в глаза даме.

– Я тоже должна была сказать, что уезжаю, – вздохнула Мэг. Сердце ее пело от счастья. Стивен порвал связь с леди Каролиной! И все же...

– Но почему ты с ней расстался? – не удержалась она от вопроса.

– О боже! – в отчаянии выдохнул Стивен. – А почему я сейчас сижу здесь, в этой карете? По той же самой причине. Я расстался с Каро потому, что женат и знаю, как много значит для моей жены верность!

– Не уверена, что в высшем свете Англии найдется хоть один человек, который понимает смысл этого слова.

– Уже нашелся! Я буду верен тебе, Мэган, как мой отец был верен моей матери.

Мэг нахмурилась, раздираемая на части надеждой и сомнением.

– Ив Лондон я поехал ради тебя, Мэган, а не ради Каро. Мы с Джеромом подали от твоего имени апелляцию о признании опекунства Галлоуэя недействительным. Сегодня состоялось слушание, и комиссия постановила, что Флинт завладел поместьем Эшли-Гроув мошенническим путем. Помнишь, я говорил о втором свадебном подарке. Так вот, сегодня ты его получила.

Мэг в немом изумлении уставилась на мужа. Уж слишком много всего случилось за последние полчаса. Ее сознание отказывалось воспринимать новости. Эшли-Гроув... разрыв Стивена с леди Каролиной...

И главное – Стивен любит ее, так любит, что готов переехать в Виргинию, лишь бы не разлучаться с ней!

Но Мэг-то знала, как он будет тосковать по Уингейт-Холлу. К тому же теперь ей было все равно, где жить – лишь бы вместе со Стивеном.

– Вообще-то я рассчитывал на более... м-м... выразительный ответ. И он его тут же получил.

Мэг бросилась ему на шею, сжала в объятиях, припала губами к его губам. Он ответил на поцелуй с той же ненасытной страстью... И, едва приподняв голову, пробормотал:

– Вот это уже больше похоже на мои мечты.

– О Стивен! Я хочу жить с тобой в Уингейт-Холле.

– Правда? – Он заглянул Мэг в глаза. – Уверена?

– Да! Да! Да! Его лицо озарилось счастливой улыбкой.

– И мы вместе встретим Джоша в Лондоне, любовь моя!

Стивен накрыл ладонью грудь жены – и изумленно воскликнул:

– Это что такое? Сколько на тебе надето?

– Слишком много, – призналась она. – Я побоялась взять чемодан.

Он на глазах помрачнел.

– О, Мэган, Мэган... Как ты могла меня бросить?

– Я думала, ты с радостью от меня избавишься.

– Ты – единственная женщина, которая мне нужна. Единственная, которую я буду любить всю жизнь. – Он с нежностью прикоснулся к разрумянившейся щечке Мэг. – Ты же доверила мне младшего брата, его будущее... Так почему же не доверила свое сердце?

– Боялась, что ты его разобьешь.

– Любовь моя... ну, разве мог я разбить свое единственное сокровище? Пойми же, перед тобой не тот человек, которого схватили в Дувре. Два года страданий не прошли даром. Теперь я слишком хорошо понимаю, что для меня важно в жизни. А ты... ты научила меня любить. И я буду достоин твоей любви, Мэган.

Ее сердечко трепетало от радости, словно маленькая птичка колибри. Но Мэг все же заставила себя сделать еще одну попытку:

– Ты мог бы найти настоящее счастье... без меня. Он притянул ее к себе:

– Ты – мое настоящее, мое единственное счастье! Мэг прильнула к широкой, сильной груди мужа, и в тепле его объятий все ее сомнения и страхи растаяли без следа. Она с улыбкой подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– А в тебе одном – вся моя жизнь.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Реклама на сайте