«Завоеватель»

Моей маме, воистину необычной и удивительной женщине.

Моему отцу, одному из тех парней, которым под силу свернуть горы.

Друзья постоянно твердили, что рано или поздно моя буйная фантазия породит мужчину, похожего на одного из моих героев, — и он похитит мое сердце. Так оно и случилось.

Посвящаю эту книгу Эли — моему герою во плоти. С особенной благодарностью Мегги Ликота.

Глава 1

Предместья Йорка

Июнь 1069 года

— Милорд?

— Выгоняйте всех крестьян из домов!

Рольф де Варенн, неподвижно сидя на своем массивном сером жеребце, замершем посреди дороги, с безразличным видом следил за тем, как его вассал Гай Ле Шан, выкрикивая приказы, развернул на месте боевого коня. Тяжелый шлем рыцарь держал в левой руке, подставив ветру густые золотистые волосы. Его правая рука привычно лежала на рукояти меча.

Все это время отряд норманнов выгонял из домов оставшихся в живых крестьян. Здесь же, возле дороги, валялись тела зарубленных в схватке мятежных саксов, уже начинавшие разлагаться под знойным летним солнцем. Горячка недавнего боя еще будоражила кровь и заставляла невольно сжиматься могучие мышцы нормандского рыцаря. Он только что уничтожил очередной очаг сопротивления, но это вряд ли доставит радость его королю, так как война с дикими северными кланами грозила растянуться на целую вечность. Прошло всего две недели с того дня, когда Вильгельм Завоеватель железной рукой выдворил из Йорка датчан и снова овладел городом, загнав неугомонного врага в уэльские болота и пустоши. Саксы поднимали мятеж уже во второй раз, и король Вильгельм был особенно зол оттого, что их вожаки, Эдвин и Моркар, ухитрились скрыться от преследования.

Рольф видел, что на околице собралась небольшая группа крестьян. Как и большинство здешних поселений, деревушка состояла из дюжины крытых соломой хижин, водяной мельницы и нескольких загонов для овец; рядом находились поля пшеницы и скудные огороды. Неожиданно внимание рыцаря привлек отчаянный женский крик.

— Нет! — Молодая крестьянка повисла на руке Гая, замахнувшегося мечом на тощую свинью, однако, несмотря на протесты, тот легко отсек свинье голову, и струя крови хлынула на землю.

Рольфу вдруг стало интересно, причем он сам не был уверен, что именно привлекло его внимание: столь глупая попытка помешать его капитану или необычный оттенок пышных волос этой саксонской девки.

Пока девушка стояла в раскорячку посреди дороги, открыв рот от неожиданности, Гай как ни в чем не бывало отъехал прочь. Округлые формы крепкого молодого тела разбудили в Рольфе внезапную вспышку желания, и он тут же решил, что не прочь позабавиться. Его немного смущало то, что физиономия рыжей крестьянки кого-то ему напоминает, — но разве это имело какое-нибудь значение?

— Милорд? — обратился к нему Гай в ожидании очередного приказа.

Солдаты уже прикончили двух быков и десяток овец — все, чем владели здешние крестьяне. Его отряду этого хватит на неделю. Повелительно глянув на Гая, де Варенн процедил:

— Все сжечь.

— И поле тоже?

Рольф стиснул челюсти. Без скота и пашни крестьяне могут умереть с голоду этой зимой — зато им будет не до мятежей.

— Все.

Ле Шан громко повторил приказ. Это не был привычный боевой клич, и его голос невольно дрогнул. Отряд Рольфа де Варенна никогда не занимался мародерством, в отличие от толп голодных стервятников, хлынувших в Англию следом за войском короля Вильгельма. Его рыцари по праву считались элитой нормандского войска, их преданность и отвага позволили когда-то Вильгельму стать повелителем Нормандии. Они доблестно отразили набеги из Франции и Анжу, захватили и удержали Мен. После этих войн битва при Гастингсе могла считаться детской забавой — саксы совершенно не умели сражаться в строю, хотя отлично владели оружием и были опасными противниками где-нибудь в лесу или в горах.

В толпе крестьян поднялся ропот. Пожилая супружеская пара пыталась удержать на месте запомнившуюся ему рыжую девицу, но та вырвалась и ринулась вперед, не обращая внимания на грозный взор нормандского рыцаря.

Норманн почувствовал, как отяжелели его чресла от резкого прилива крови. Он не спускал с крестьянки мрачного взгляда.

— Прошу вас, милорд! — выкрикивала она, тяжело дыша и заламывая руки. — Остановите их, ради Бога, пока не поздно!

Рольф даже растерялся на миг от такой дерзости. Грязная, наглая, как ее свинья! Впрочем, его мало волновало то, что она вымазалась в грязи с головы до ног; даже под слоем грязи он отлично мог разглядеть чудесный овал лица, приподнятые скулы, едва заметно вздернутый нос и огромные фиалковые глаза, а ее пухлые чувственные губки словно нарочно были созданы для того, чтобы доставить мужчине удовольствие. Наверняка молодка появилась на свет не без вмешательства кого-то из местных господ!

Рыцарь невольно ухмыльнулся, предвкушая предстоящую забаву. Будет что рассказать друзьям!

Пропустив мимо ушей ее стенания, он отвернулся, глядя на полыхающие соломенные крыши. Его солдаты потрудились на совесть. Хотя это и не принесло ему чувства удовлетворения, Рольф не собирался отступать — он был предан своему сюзерену и полон решимости сломить хребет упрямым саксам.

Неожиданно крестьянка схватила его за ногу, и Рольф резко дернулся в стременах, отчего его конь заржал и взвился на дыбы. Девушка едва успела отпрянуть: могучие копыта чуть не раскроили ей череп.

Наконец рыцарь усмирил своего скакуна и вперил в крестьянку надменный взор.

— Умоляю вас, оставьте хотя бы одно поле! — снова закричала она, обливаясь слезами. — Пожалуйста, милорд!

При мысли о том, что она подохнет с голоду заодно с остальными, Рольф поморщился и отвернулся.

Следом за хижинами заполыхало поле. Он услышал ее хриплый стон и оглянулся. Оказывается, юная мятежница бежала не обратно к толпе крестьян, а в сторону леса: она неслась, не разбирая дороги, то и дело спотыкалась, падала, и при виде резких движений ее бедер желание охватило норманна с новой силой. Судя по горестным причитаниям, поднявшимся над толпой, солдаты закончили свое дело, и двое рыцарей, развернув коней, поскакали к лесу, ведомые тем же желанием, что испытывал сейчас Рольф.

Не выдержав, он тоже дал шпоры коню и послал его с места в карьер.

Гай и Бельтайн скакали далеко впереди легкой рысью, и де Варенн мог расслышать, как беззаботно хохочет Бельтайн. Злорадно улыбаясь, он перевел коня в галоп.

Двое рыцарей, услышав за спиной грохот копыт, придержали коней, а тем временем девчонка оказалась на опушке и скрылась в кустах. Рольф на всем скаку пронесся между рыцарями. Он не сомневался, что Гай с Бельтайном не посмеют помешать своему господину развлекаться.

Погоня возбудила его еще сильнее: в паху болезненно пульсировала горячая кровь, и он уже предвкушал, с какой силой навалится на податливое женское тело, погружая свое копье во влажное, жаркое лоно. Вот она упала, оглянулась и, взвизгнув от ужаса, тут же вскочила и понеслась вперед. Оказавшись позади нее, он наклонился в седле и подхватил ее на руки, а затем, уложив лицом вниз к себе на колени, резко натянул поводья.

Девушка тут же принялась вырываться с дикой яростью и чуть не угодила локтем ему в пах, но Рольф был намного сильнее и проворнее. Миг — и он, соскочив с седла, опрокинул ее на землю, а сам навалился сверху.

Их глаза на секунду встретились. Ее взгляд был полон ярости и страха, а его — жгучего неистового желания.

Он возьмет ее тут же, не сходя с этого места. Одной рукой Рольф придерживал ее за волосы, а другой нетерпеливо задирал подол платья, не позволяя вырваться.

Он уже развел ей ноги, когда крестьянка прохрипела:

— Мои братья… Мои братья тебя…

Он заглушил эти смешные угрозы жадным поцелуем, при этом грубо, до боли тиская тугие груди и шаря другой рукой между ее ног.

— Они тебя убьют! — взвизгнула она, извиваясь в бесплодных попытках вывернуться.

Не тут-то было. От Рольфа де Варенна так просто не уйдешь! При виде ее влажного обнаженного лона Рольф, не в силах сдержаться, рванул ворот ветхого платья. Его взору открылись дивные груди и маленькая ладанка, висевшая на тонкой цепочке. Рольф снова навалился на нее и впился в губы, не обращая внимания на жалобные вопли — еще никогда такие мелочи не мешали ему получить то, что он желал.

Однако внезапно Рольфа остановил стук копыт приближавшихся галопом лошадей. Черт побери, ему не хватило каких-то жалких пары секунд, чтобы получить желаемое!

В мгновение ока он оказался на ногах с обнаженным мечом, готовый к бою.

— Милорд, остановитесь!

Гай едва успел натянуть поводья: меч господина просвистел у самой его шеи. Отлично понимая, что его голова лишь чудом уцелела на плечах, Гай отчаянно прокричал:

— Она сестра мерсийцев! Черт побери, она сестра мерсийцев!

— Что?

— Сестра Эдвина, Рольф! Сестра Эдвина и Моркара!

Рольф ошалело уставился на девку, беспомощно скорчившуюся у него под ногами, ту самую, которую он только что чуть не изнасиловал. Его вожделенный приз.

Глава 2

Кейдре, вжавшись в грязь, задыхалась и дрожала от ужаса. У нее в ушах все еще гремели копыта огромного нормандского жеребца, обдававшего ей спину жарким дыханием. Только что она видела своими глазами, как норманны насмерть затоптали безоружных крестьян на дороге, и не сомневалась, что та же ужасная участь вот-вот постигнет и ее. Святой Катберт, спаси ее и помилуй!

Кажется, жадные безжалостные руки все еще шарят по всему телу, между ног, и он сосет и кусает ее грудь, а то огромное, горячее, что выпирало у него в паху… Матерь Божья!

Она немного понимала их речь, но норманны говорили слишком быстро, чтобы скованный ужасом рассудок мог разобрать смысл отрывистых фраз; и все же она уловила имена своих братьев. Взяв себя в руки, девушка стала прислушиваться внимательнее, по-прежнему прижимаясь всем телом к земле.

— Будь я проклят! — воскликнул Рольф, и она догадалась, что рыцарь смотрит на нее. — Не может быть!

Разъяренный взгляд буквально обжигал ей кожу, и она вздрогнула от вспышки ненависти к этому мерзавцу.

— Я сам слышал, как об этом болтали крестьяне, — торопливо говорил один из его людей. — Ничего удивительного, отсюда до Эльфгара рукой подать!

При упоминании об их замке Кейдре напряженно застыла. Значит, пришельцы догадались, кто она такая. Неловко встав с земли и сжимая в руках обрывки платья, она подняла на норманна мрачный взгляд.

Холодный гнев, полыхавший в ярко-голубых глазах, леденил ей кровь. Что заставило его так возбудиться? Неудачная попытка изнасиловать Кейдре? Или то, кем она оказалась на самом деле?

Он двинулся вперед. Кейдре с большим трудом заставила себя сохранить достоинство и не пуститься в бегство. Пусть он хоть лопнет от гнева, пусть насилует ее сколько хочет, пусть избивает до смерти — она не поддастся страху и слабости!

При виде ее прямой спины и гордо задранного подбородка синие глаза снова потемнели от ярости, но в следующую секунду случилось нечто странное — рыцарь замер, словно осененный внезапной догадкой.

Впрочем, Кейдре уже привыкла к тому, что люди ведут себя необычно, если внимательно посмотрят ей в глаза. Сначала, конечно, они удивляются, потом на смену удивлению приходит отвращение и даже ужас.

— Я слышал, что такое бывает, но вижу впервые! — потрясенно пробормотал рыцарь. — Дьявольское око!

Кейдре знала, что иногда в минуты волнений ее правый глаз начинает вращаться в глазнице сам по себе, и этот проклятый недостаток отравлял ей жизнь с самого детства, хотя проявлялся не так уж часто. Люди считали, что она обладает способностью смотреть сразу в двух противоположных направлениях, они испуганно крестились и старались по возможности держаться как можно дальше от нее. Правда, жители Эльфгара, особенно те, кто приходился ей родней по матери, мало-помалу свыклись с этой особенностью и уже не считали ее глаз дьявольским: из-за дара целительницы, доставшегося ей от бабки, ее прозвали колдуньей, но колдуньей доброй, и относились к ней с почтением и опаской. А вот ее братьев «дьявольское око» нисколько не волновало, и Кейдре без конца благодарила небо за их преданную любовь и дружбу. Правда, и здесь не обходилось без недоразумений: к примеру, однажды Моркар попросил отвадить от него особо настырную девицу, задумавшую непременно прогуляться с ним к алтарю.

Холодные голубые глаза смерили ее взглядом с головы до ног и остановились на лице. Кейдре покраснела от досады: теперь о ее недостатке знает и этот ненавистный чужак!

— Она не ведьма, — процедил он. — Ведьмы не бывают из плоти и крови.

— И все же лучше бы поосторожнее с ней, милорд! — почтительно возразил Гай.

— Значит, вы и есть леди Алис? — осведомился норманн, упершись кулаками в бока.

Кейдре растерянно заморгала. Так вот в чем дело! Он спутал ее со сводной сестрой! В отличие от нее Алис не была незаконнорожденной и наверняка имела для этого чужака гораздо большую ценность — конечно, в зависимости от того, какую игру он намерен вести. Чтобы избежать насилия и чего-то еще более худшего, лучше как можно дольше поддерживать заблуждение самоуверенного захватчика.

— Да, это так, — сказала Кейдре.

Как ни странно, ее ответ пришелся норманну по нраву, и он улыбнулся, повергнув девушку в полную растерянность. Оказывается, он умеет улыбаться! Еще минуту назад его лицо внушало ужас своим оскалом разъяренного божества, а теперь Кейдре невольно залюбовалась правильными мужественными чертами и белозубой улыбкой.

— Ну, Гай, что скажешь? — все еще ухмыляясь и не поворачивая головы, спросил де Варенн.

Бедняга, видимо, не знал, что ответить — на его лице читался откровенный испуг.

Норманн прошелся по ее телу хозяйским взглядом, и лицо Кейдре снова вспыхнуло от гнева. Тем не менее при виде ее попытки подняться с земли рыцарь поспешил прийти ей на помощь и тут же помрачнел, заметив, что Кейдре откровенно избегает его прикосновений.

— Миледи, — пробормотал он, — что завело вас так далеко от замка да вдобавок в таком наряде? В наши времена это небезопасно!

— Какое вам до этого дело? Разве я у вас в плену? — Несмотря на надменный вид, Кейдре дрожала от собственной дерзости.

Судя по тому, как рыцарь стиснул зубы, ему стоило немалого труда удержать себя в руках.

— Вы не моя пленница, миледи, но я считаю своим долгом проводить вас до замка во избежание возможных неприятностей.

— Я не нуждаюсь в провожатых! — выпалила Кейдре. — Подумаешь, шесть километров!

— Разве вас не научили считаться с мнением мужчин?

— Я умею считаться с мнением своих мужчин!

— И все же я провожу вас до Эльфгара, а на ночь мы встанем лагерем в этой долине. Вы — моя гостья, и Гай позаботится, чтобы вас приняли должным образом. Но прежде я бы хотел услышать ответ на свой вопрос.

Кейдре понимала, что кроется под учтивыми словами: ее захватил этот негодяй, этот чужак! А что, если он так же захватил в плен и, не дай Бог, убил ее братьев?

— Я здесь шпионила! — пропела Кейдре сладким голоском. — А иначе зачем было уходить так далеко?

— Не советую вам испытывать мое терпение! — прошипел Рольф.

— Я хорошо разбираюсь в травах. — Девушка вдруг вспомнила несчастную свинью. — И пришла сюда, чтобы вылечить свинью!

— Вылечить свинью? — опешил рыцарь.

Кейдре сердито кивнула. Он что, тупой или глухой? Скорее всего и то и другое — чего же еще ждать от норманна?

— Вот именно. Как-никак я все-таки ведьма — или вы уже забыли?

— А разве настоящая ведьма не может лечить на расстоянии?

— Это очень породистая свинья, и у нее случился запор, когда мы ждали от нее приплод. Впрочем, теперь уже все равно.

— И вы отправились за шесть километров лечить свинью?

— За шесть с половиной.

— Ушам своим не верю! Ты слышал? — повернулся он к Гаю.

— Может, и правда лучше отпустить ее подобру-поздорову? — вполголоса предложил тот. — Еще напустит на нас порчу!

— А может, замужество и брачное ложе пойдут ей на пользу? — Острый взор Рольфа разил подобно кинжалу. — Заодно она вспомнит, что значит быть женщиной, и узнает свое место. — Синие глаза внезапно вспыхнули. — Гай, смотри, что получается: она оказалась здесь в один день с заговорщиками! Чем не тайный гонец? Ты только взгляни на эти лохмотья! Свинья тут ни при чем — она нарочно переоделась крестьянкой, чтобы доставить послание своим двуличным братцам! И ведь до чего хитра — надеялась, что я приму ее признание за глупую шутку.

— Черт побери! — выдохнул потрясенный Гай, и оба оглянулись на пленницу.

Кейдре едва успела отвести глаза. Ну кто тянул ее за язык? Какая глупая бравада — объявлять себя шпионкой, да еще перед своим злейшим врагом! И что теперь с ней будет? Теперь она стала в их глазах драгоценной добычей, заложницей; они не причинят ей вреда, пока считают ее Алис, но если поверят, что она шпионка… И кстати, что это за намеки на замужество и брачное ложе? От мрачных предчувствий у нее похолодело в груди.

— Я не позволю, чтобы моя жена шпионила против моего короля! — выпалил Рольф в дикой ярости, пригвоздив Кейдре к месту пронзительным взглядом.

— Не понимаю… — пролепетала она непослушными губами. Этого не может быть…

— Очень скоро я стану вашим господином, — мрачно пообещал Рольф, — нравится вам это или нет.

— Не может быть! — вскричала Кейдре.

— Еще как может! Мы непременно сыграем свадьбу, миледи, и вы станете моей женой! — Его губы скривились в хищной улыбке.

Глава 3

Итак, леди Алис и замок Эльфгар с принадлежавшими ему обширными землями должны были стать его вожделенной наградой за десять лет преданной службы королю Вильгельму.

Это произошло несколько дней назад. Рольф вошел в королевский шатер и увидел, что его повелитель мечется взад-вперед в приступе ярости. Оба еще не остыли от недавно завершенной битвы, после которой датчане вынуждены были искать спасения на борту своих кораблей, а саксы оставили столицу на милость победителю. Однако эта победа не принесла королю радости — и Рольф слишком хорошо знал почему.

— Какие новости? — раздраженно спросил Вильгельм Завоеватель.

— Саксы разгромлены наголову, ваше величество!

Они посмотрели друг на друга, и королевский взор потемнел от бешенства.

— А эти проклятые изменники?

— Эдвин и Моркар бесследно исчезли.

В шатре находились еще двое: родной брат Вильгельма, епископ Одо, и Роджер Монтгомери, один из самых влиятельных вельмож при дворе. Оба следили за разговором, делая вид, что целиком заняты своими бокалами.

— Надеюсь, ваше величество, — небрежно заметил Одо, — на этот раз ни о каком снисхождении не может быть речи?

Рольф и Роджер с досадой поморщились при упоминании о недавнем прошлом. В день битвы при Гастингсе Эдвин с Моркаром не подняли оружие против войск Вильгельма, и Рольф знал, что именно это в итоге позволило норманнам победить. Братья принесли Вильгельму вассальную клятву в день коронации и даже последовали за ним в Нормандию, когда на юге Англии установился прочный мир. Эдвин получил во владение почти треть тогдашнего Английского королевства — включая и его собственные земли в Мерсии, — а Моркар — графство Нортамберленд. Вдобавок Эдвину была обещана в жены прекрасная Изольда — дочь Вильгельма. Столь стремительный взлет и без того опасного и вероломного саксонского эрла насторожил преданных Вильгельму вассалов, в конце концов Вильгельм отказался от своих обещаний, а Эдвин с Моркаром вернулись домой, считая себя оскорбленными и пылая жаждой мести.

Не прошло и года, как весь север охватило восстание. Мятежники подошли к самому Йорку, и Рольфу де Варенну снова пришлось показать свое воинское искусство. Эдвину и Моркару удалось получить прощение, однако на сей раз Вильгельм лишил их большинства владений.

И вот теперь мятеж вспыхнул снова. Рольф почти не сомневался, что он не случайно совпал по времени с набегом датчан. Северные лорды потерпели очередное поражение и поспешили скрыться, больше не надеясь на королевскую милость, так как в битве за Йорк погибло слишком много нормандских рыцарей.

— Ни в коем случае! — взревел Вильгельм. — Этим подлым саксам сильно повезет, если я прикажу их просто повесить! — Он повернулся к Рольфу: — Ты должен все здесь взять в свои руки!

Рольф не спускал с повелителя взгляда, стараясь ничем не выдать своего волнения. Будучи четвертым, самым младшим отпрыском в роду де Варенное, он вынужден был податься в наемники. Жан, его старший брат, унаследовал земли в Нормандии и титул графа, второй брат постригся в монахи, а третий, Вильгельм, отправился в Англию и после Гастингса стал хозяином Льюиса, так же как Рольф получил Брамбер, Монтгомери — Арундел, Одо — Дувр, а Осборн — остров Уайт. Распределив таким образом земли между самыми преданными вассалами, король утвердил свою власть над Суссексом и Кентом. В этом году Рольфу даже не довелось побывать дома, в Нормандии, так как он был слишком занят возведением новых укреплений на границах своих владений — залога благополучия его будущей семьи. Но разве не ради этого они рисковали головой, служа Вильгельму?

— Брамбер я отдаю Браозу! — многозначительно произнес король.

На лице у Рольфа не дрогнул ни один мускул.

— А ты станешь наместником в замке, который выстроишь здесь, в Йорке!

Рольф молча стиснул зубы.

— И хозяином Эльфгара! — с улыбкой добавил Вильгельм.

Рыцарь с облегчением вздохнул. Эльфгар, с его необъятными землями, да вдобавок наместник Йорка… Он станет самым влиятельным феодалом на севере! Вдобавок владелец Эльфгара получает титул эрла. Значит, король окончательно решил подвергнуть братьев опале. Тем труднее будет Рольфу удержать в руках свой приз.

— Твои границы еще не утверждены, — все с той же милостивой улыбкой продолжил Вильгельм, — и ты мог бы расширить их на север по собственному усмотрению. А чтобы закрепить свои права, возьми в жены Алис — ведь она здесь единственная законная наследница.

Теперь уже Рольф не скрывал улыбки. Это действительно была королевская щедрость!

— Очень разумный подход, — похвалил брата епископ Одо. — Если кто и сможет удержать наши северные границы, так это де Варенн.

— Вот именно! — Вильгельм оживился. — Рольф на севере, Роджер на болотах — кстати, я отдал ему Шрусбери. Надеюсь, скоро мы забудем о мятежах.

— Благодарю вас, ваше величество! — Рольф, запоздало вспомнив об этикете, опустился на одно колено.

— Встань, Рольф Беспощадный, встань! — Вильгельм прищурился. — Принеси мне головы Эдвина и Моркара — и я не пожалею для тебя еще и Дарем!

Столь щедрое обещание поразило не только Роджера с Одо, но и самого Рольфа. Завладев Даремом, он сможет тягаться во власти с самим королем — а Вильгельм не настолько глуп, чтобы создавать себе соперника. Вряд ли его слова следовало воспринимать всерьез.

Де Варенн как раз направлялся в Эльфгар, чтобы объявить себя хозяином замка и без промедлений сыграть свадьбу, когда на них напал отряд мятежников, а теперь еще по всему выходило, что его нареченная оказалась шпионкой мятежных саксов и колдуньей. Он невольно улыбнулся. Рольф не был суеверным человеком, хотя и не исключал того, что на свете бывают колдуньи. Правда, до сих пор ему не приходилось с ними встречаться, да и вряд ли это случится впредь — как правило, все они на поверку оказывались жалкими шарлатанками, старавшимися заработать на кусок хлеба. Колдунья? Какая же она колдунья, если он сам убедился, что имеет дело с созданием из плоти и крови? Впрочем, даже колдунья (в сущности своей) прежде всего остается женщиной.

А вот то, что она может оказаться шпионкой саксов, тревожило Рольфа гораздо больше. Завоеватель, чужак — вряд ли он встретит в замке радушный прием. Насколько ему известно, Моркар и Эдвин все еще живы, и хотя им приходится скрываться, братья не станут мириться с тем, что их наследством завладеет какой-то норманн. Рольф слишком хорошо знал эту парочку и не сомневался, что ему предстоит нелегкая борьба, как не сомневался и в том, что победа в итоге достанется ему — недаром его прозвали Рольф Беспощадный. Он всегда добивался своего и тем более не намеревался уступать, когда речь шла о его земле и его женщине.

Придется потрудиться, чтобы укротить эту красотку, иначе она станет настоящей занозой в заднице. При мысли об этом Рольф снова почувствовал, что возбуждается. Пожалуй, ему предстоит немало приятных часов, пока эта женщина не усвоит, что ее место — возле мужа, которого она обязана почитать как своего хозяина. Как она вскинулась, едва узнала, что король отдает ее Рольфу в жены… И то ли еще будет, когда ей станет известно, что де Варенн — новый владелец Эльфгара! Нареченная невеста не скрывала, что считает его самым заклятым врагом, и ему придется помнить об этом постоянно.

Глава 4

Кейдре в отчаянии металась по тесному походному шатру. Алис отдают замуж за норманна! Что означает эта новость и как такое могло случиться? Оставалось предположить самое худшее. Если Вильгельм отдает Алис одному из своих солдат… От ужаса все внутри у нее похолодело. Хоть бы братья дали о себе знать! Увы, от них не было ни слуху ни духу уже целую неделю — с того дня, как пал Йорк.

Она не хотела думать о самом плохом — ведь может быть и так, что они снова помирились с королем, как это случилось год назад. Тогда Вильгельм простил Моркара и Эдвина, и они принесли ему вассальную клятву, а теперь Эдвин мог отдать норманну Алис в обмен на невесту из норманнов, на которой женится сам. Ах, если бы это было правдой! В противном случае предстоящая свадьба означает самое ужасное: опалу, лишение наследства и даже казнь…

Перед глазами Кейдре встала жуткая картина: ее сводная сестра стоит перед алтарем возле норманна. Он такой огромный, златокудрый и белокожий, а она — смуглая и маленькая. Сердце тоскливо сжалось у нее в груди. К несчастью, сводные сестры никогда не любили друг друга, но даже это не имело теперь значения. При воспоминании о том, как рыцарь шарил у нее между ног, Кейдре чуть не взорвалась от отчаяния и гнева.

Снаружи все еще было достаточно светло, и на фоне тонкого полотна можно было различить неподвижный мужской силуэт Гая — доблестного защитника благородных дам. Кейдре захотелось расхохотаться. Да будь она хоть трижды невестой — никто не может помешать норманну сделать ее своей пленницей! Но она убежит отсюда, убежит во что бы то ни стало, чтобы вернуться в Эльфгар и предупредить Алис о новой угрозе. Теперь им обеим придется отправиться на поиски братьев. Если Эдвин устроил этот брак — он же его и расторгнет, и уж, во всяком случае, не даст сестер в обиду.

Тут Кейдре вспомнила о непосильном грузе ответственности за людей и земли, лежавшем на плечах Эдвина, и у нее упало сердце. Нет, она не станет добавлять ему забот и сама справится с угрозой, а заодно поможет Алис. Она займется этим прямо сейчас, пока есть возможность.

Ей уже принесли в шатер еду и нитку с иголкой, чтобы привести в порядок платье. Кейдре посмотрела на поднос с хлебом, сыром и элем, а потом решительным движением извлекла из-за пазухи ладанку и всыпала в эль какую-то траву. Заботливо спрятав ладанку, она пригладила волосы и выглянула наружу.

Гай Ле Шан был тут как тут: вскочил на ноги и учтиво осведомился:

— Миледи?

От Кейдре не укрылось, что доблестный рыцарь чувствует себя весьма неловко в обществе ужасной колдуньи. Судя по всему, юноше едва минуло двадцать лет, как и самой Кейдре.

Она постаралась успокоить его любезной улыбкой.

— Разве вам не трудно стоять на посту после такого утомительного дня?

— Нет, миледи, я совсем не устал!

— Я собираюсь подкрепиться, — сообщила она светским тоном, стараясь вести себя, как самая заправская герцогиня. — Вас не затруднит составить мне компанию?

— Право, не знаю… — Гай растерянно захлопал глазами.

— Вам жаль потратить на меня несколько минут? Или этот упырь отнял у вас даже право побеседовать с дамой? — многозначительно добавила она.

— Милорд никакой не упырь, миледи! — вскинулся Гай. — Он прекрасный человек и доблестный воин. Король считает его лучшим в своем войске, и об этом все знают!

— Так, значит, мне можно съесть свой ужин в вашем присутствии? — тут же воспользовалась его горячностью Кейдре.

— Конечно!

Она вынесла поднос с едой и уселась у входа в шатер, предоставив Гаю переминаться с ноги на ногу, следя за ее трапезой. Судя по тому, что вокруг никого не было, солдатам отдали приказ не приближаться к шатру. В отдалении на большом костре готовили еду для всего отряда. Рольф де Варенн сидел на валуне, сжимая в руках какие-то бумаги и не спуская с Кейдре подозрительного взгляда.

Заметив это, она покраснела и поспешила отвернуться. — Пожалуйста, присядьте! — Кейдре старалась не подавать вида, что от этого взгляда у нее захватило дух. Ей не раз приходилось видеть распаленных похотью мужчин, но так откровенно на нее еще не смотрел никто. Ее отец умер пять лет назад, так и не успев выдать Кейдре замуж. Впервые он попытался найти ей жениха в пятнадцать лет, а когда ей исполнилось семнадцать — его не стало. Поначалу старый и могущественный эрл остановил свой выбор на втором сыне своего северного соседа, Джоне Лэндауэре. Кейдре встречалась с ним прежде на рыцарском турнире: высокий, стройный юноша запомнился ей своей привлекательностью и умным, выразительным взглядом. От радости, что отцовский выбор пал на него, она не находила себе места и без конца грезила о свадьбе…

Но Джон отказался жениться. Его не соблазнили ни земли, ни деньги. Ни за какие сокровища он не возьмет в жены колдунью!

Разумеется, отец уверял ее, будто это он сам решил, что Джон не достоин ее руки, но Кейдре прекрасно слышала, о чем сплетничает челядь в их замке. При отце и братьях она вела себя по-прежнему непринужденно, но когда оставалась одна, ее слезам и горю не было конца. Почему Создателю было угодно сделать так, что ее принимают за ведьму?

Эрл одного за другим предлагал ей женихов, но теперь уже сама Кейдре отвергала их с надменным видом, потому что боялась снова пережить унижение, которому ее подверг Джон. Отец любил ее и не стал бы выдавать замуж насильно — да такую все равно никто бы не взял. Кейдре делала вид, что ее это совершенно не волнует, и мало-помалу избавилась от ненужных мечтаний и грез.

Но он… он смотрит на нее совершенно откровенно, не скрывая страсти!

Он ее хочет!

— Миледи… — бормотал Гай, захваченный врасплох ее приглашением. Кейдре налила эль в кружку и протянула Ле Шану. На миг ее укололо чувство вины.

— Надеюсь, это вам не запрещено?

— Конечно, нет. Благодарю вас! — Гай выпил все до дна. Кейдре знала, что ее мучитель идет к шатру, для этого ей не требовалось оборачиваться: она всей кожей ощущала его жгучий взгляд, обладавший какой-то притягательной силой. В конце концов Кейдре не выдержала и посмотрела на его неподвижное, словно маска, лицо. Только взгляд выдавал бушевавшую в нем страсть, и Кейдре стоило большого труда не выказать свой страх — ведь она была его пленницей.

— Дышим свежим воздухом, миледи? — учтиво поинтересовался Рольф, пожирая ее глазами. Кейдре тут же вскочила на ноги, и оба кавалера поспешили подать ей руку, чтобы помочь. Демонстративно опершись на руку Гая, девушка холодно ответила:

— Дышала, пока здесь не стало слишком душно! — С этими словами она удалилась обратно в шатер, а Рольф застыл на месте, чуть не лопаясь от ярости.

— Да не дрожи ты! — рявкнул он, заметив, как старательно Гай избегает его взгляда. — Никто не собирается тебя убивать!

— Она просто предложила мне поужинать вместе! — оправдывался Гай.

— Вижу. — Рольф повернулся и отошел от шатра. Кейдре нетерпеливо ждала, когда подействует ее зелье.

Через четверть часа она незаметно выглянула наружу и убедилась, что у Гая слипаются глаза, а остальные норманны слишком заняты ужином и не обращают на них внимания. Ее мучитель вообще куда-то исчез, и она испытала облегчение и тревогу. Интересно, чем он занят? Впрочем, какая ей разница? Она ни за что не упустит возможность сбежать!

Задняя стенка шатра была прикреплена к земле, и Кейдре не сразу удалось выбраться наружу. Ползком она добралась до лесной опушки и затаилась там, вслушиваясь в шум военного лагеря и дожидаясь сумерек.

Наконец стало достаточно темно, чтобы без опаски встать в полный рост и напрямую через лес направиться к деревне.

Ей пришлось преодолеть страх открытого пространства на выжженном поле. Среди обгорелых хижин не было видно ни души — наверное, крестьяне подались в соседнюю деревню или вообще предпочли укрыться в замке.

Она уже прошла всю деревню, когда до нее долетел чей-то стон.

Кейдре не задумываясь помчалась туда, откуда слышался звук. Не важно, кто там стонет от боли — пусть даже это окажется животное, — она целительница, и кто-то нуждается в ее помощи.

Уже заворачивая за угол хижины, девушка снова услышала стон — но слишком поздно осознала свою ошибку. Стон был вызван не болью, а удовольствием, и она сразу узнала в женщине Бет — не в меру любвеобильную юную вдовушку из сожженной деревни: широко разведя пышные бедра, она что было сил обнимала за плечи навалившегося сверху мужчину, и ее дебелое тело ритмично ходило вверх и вниз.

Кейдре застыла на месте, захваченная врасплох. Полуодетый норманн со спущенными штанами двигался мощными рывками, как настоящий жеребец, раз за разом погружая в женское лоно свое огромное, скользкое, налитое алой кровью копье. Бет стонала и повизгивала от удовольствия. Наконец он охнул и рухнул на нее без сил. У Кейдре зашумело в ушах. Она едва сообразила, что, как только эти двое очухаются, они непременно заметят ее, и попятилась обратно за хижину.

Рыцарь поднял голову и обернулся. Их взгляды встретились.

Кейдре с большим трудом удалось сбросить с себя оцепенение, и она тут же пустилась наутек.

Он настиг ее за каких-то десять шагов, неотвратимый, как удар молнии, и налетел сзади с такой силой, что девушка со всего размаху грянулась оземь и вскрикнула от боли. Норманн обхватил ее руками, тиская пышные груди, и приник губами к шее, все еще дыша тяжело и часто после своих упражнений с Бет.

— Снова шпионишь? — пробормотал он.

У Кейдре из груди вырвался отчаянный вопль. Она готова была разорвать его голыми руками и билась, как дикая кошка. Немного ослабив хватку, рыцарь позволил ей перевернуться на спину, а сам уселся верхом. Она чуть не выцарапала ему глаза, но норманн перехватил ее руки…

Кейдре извернулась и укусила его за запястье. На этот раз ей удалось добраться до его плоти, и он, чертыхаясь от досады, грубо завел ей руки за спину, притиснув к себе еще сильнее. Кейдре взвизгнула от ярости. Она чувствовала, как упирается ей в живот вновь наполнившийся кровью член, и снова попыталась увернуться, но он схватил ее за волосы и рванул так, что в глазах у нее потемнело. Деваться было некуда.

— Перестань елозить, — прорычал он, — или, Богом клянусь, я возьму тебя не сходя с этого места! Говори, как ты пробралась мимо Гая?

— Он заснул!

— Гай заснул? — Синие глаза полыхнули недоверием. — Он никогда не спит на посту.

— А я говорю, заснул! — выпалила Кейдре, так же яростно сверкая глазами.

Норманн подозрительно посмотрел на нее, потом его взгляд остановился на ее губах, и она напряглась всем телом.

— Нет! — вырвалось у нее. Слишком свежи были воспоминания о том, как его горячий влажный язык ворвался к ней в рот и шарил там — жадно, грубо…

— Ты намерена говорить «нет» даже после того, как станешь моей женой? — с издевкой спросил Рольф.

— Всю жизнь!

Язвительно рассмеявшись, он встал на ноги, снова поразив ее своим огромным ростом.

— Не думаю, что у тебя это получится!

— А это мы еще посмотрим.

— У тебя язык как у настоящей колдуньи — вернее, как у ядовитой гадины!

— А мне говорили, что моими устами можно мед пить!

— Говорили? — в его глазах снова полыхнуло синее пламя.

— Да. Те, кого я почитаю… и люблю!

— Кто эти люди?

— Не твое дело! — дерзко заявила Кейдре.

— Очень скоро это станет моим делом, и я сумею положить конец твоему своеволию!

Судя по его виду, норманн непременно решил добиться своего, и Кейдре предпочла промолчать, но когда он грубым рывком заставил ее подняться на ноги, она чертыхнулась и вывернулась из его рук.

— Гадюка! — буркнул он.

— Убирайся к своей шлюхе! — прошипела она.

— Я больше в ней не нуждаюсь!

— Вот как? — проворковала Кейдре с язвительной улыбкой и скрестила руки на груди. Как это ни странно, он улыбнулся ей в ответ и произнес совершенно иным тоном:

— Лучше я поберегу силы для вас. Подойдите ко мне, леди Алис!

Кейдре не верила своим ушам — он что, пытается ее обольстить?

— Наша свадьба — дело решенное, и у вас нет возможности это изменить. Чем раньше вы смиритесь с неизбежным — тем лучше. Ну же!

Его низкий голос ласкал ее слух, словно драгоценный бархат кожу.

— Нет!

— Проявите наконец добрую волю! — еще ласковее промурлыкал он.

— У меня нет для вас доброй воли!

— Стало быть, вы намерены упираться до самого конца?

— Да! — выпалила Кейдре с отчаянным упрямством.

— Что ж, посмотрим! — Глаза рыцаря грозно сверкнули, и он решительно шагнул к ней.

Глава 5

— Что ты с ним сделала?

Кейдре стояла за спиной Рольфа, озабоченно склонившегося над Гаем.

— Отвечай, мерзавка!

Она отшатнулась, обмирая от страха. Он угрожающе нагнул голову.

— Ничего! — вырвалось у нее.

— Ты подмешала что-то ему в эль! — Рыцарь схватил ее и хорошенько встряхнул. — Что это за зелье?

А он отнюдь не дурак. Придется учесть это на будущее.

— Всего лишь снотворное! — призналась Кейдре. — Он скоро проснется.

— И это все, что случится?

— Ну, какое-то время его еще будет клонить в сон…

— Где ты взяла снотворное? — Рольф отпустил ее, и она невольно попятилась, стараясь держаться от него подальше. Оказывается, вокруг них уже давно собрался весь отряд. По толпе тревожно пронеслось: «Колдунья!».

Девушка вспыхнула от негодования.

— Ну, я жду, Алис! Где остальное зелье?

— У меня было совсем немного! — солгала Кейдре. Некоторое время рыцарь молча смотрел на нее, потом схватил за руку и поволок в шатер.

Войдя, Кейдре с облегчением подумала, что дешево отделалась, но он приказал своим людям разойтись и, шагнув следом, аккуратно опустил за собой полог.

— Что вы намерены делать? — Она в ужасе отскочила к дальней стене.

Не отвечая, Рольф зажег факел, воткнул его в землю и лишь после этого вперил в пленницу тяжелый взгляд.

— Мне повторить вопрос?

— Это были чары! Вы слишком сурово со мной обошлись… Смотрите, как бы я не наложила заклятье и на вас!

В ответ он лишь улыбнулся. Впервые она видела, как Рольф улыбается по-настоящему. Он ей не поверил! Он вообще не верит в то, что она колдунья! Кейдре почувствовала разочарование — и странный восторг.

— А что, если ты уже наложила чары? — Его глаза загадочно поблескивали. — Или это можно считать благословением?

— Не понимаю…

— Разве не ты внушила мне такое неистовое желание?

— Нет! — Прижимаясь спиной к шаткой стене, Кейдре в ужасе следила за тем, как искры в его глазах разгораются в жаркое пламя. — Нет, клянусь!

— Я тебе не верю! — Он прижал ее к себе так, что она почувствовала жар, исходивший от мощного мужского тела, и прошептал: — Зелье! Отдай его мне!

— У меня ничего не осталось, — пролепетала она. Сильные уверенные руки у нее на талии обжигали, как раскаленные угли. Стараясь отдалиться от него хотя бы на дюйм, Кейдре уперлась ладонями ему в грудь. Твердая, как скала, она в то же время была живой и горячей под ее руками!

— Какая у тебя узкая талия! — хрипло прошептал он. Кейдре невольно подняла взгляд — и уже не в силах была его отвести. — Я могу обхватить ее пальцами!

У нее захватило дух.

— Ты слишком прекрасна для простой смертной!

Его руки сжимались все теснее. Тело Кейдре немедленно откликнулось — кровь струилась по жилам все быстрее, горячая, нетерпеливая…

— Отпустите меня… — еле слышно взмолилась она.

— А вдруг, — продолжал шептать норманн, наклоняясь все ближе, — ты и правда колдунья?

— Нет! — В этот миг Кейдре готова была выложить ему всю правду — лишь бы он, этот золотоволосый великан, не считал ее ведьмой!

Внезапно его рука заскользила вверх и с удивительной нежностью погладила ее по груди. Кейдре хотела вырваться, но не смогла пошевелить даже пальцем. Он наверняка чувствует, как неистово колотится у нее сердце!

Рольф опять погладил ее по груди, задев напряженный чуткий сосок, отчего с ее губ сорвалось испуганное восклицание; а когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, Кейдре вмиг позабыла о том, что перед ней смертельный враг. Главным было то, что ее целуют — так ласково, так нежно — и сильная рука гладит по плечу.

Когда Рольф прервал поцелуй и отстранился, она не сразу пришла в себя.

Он посмотрел ей в лицо и улыбнулся.

Так это была издевка? Кейдре, не выдержав, подняла руку и ударила его. Она вложила в этот удар всю силу своей обиды и унижения, но он увернулся, так что ее ладонь лишь скользнула по его подбородку. Девушка застыла, напуганная собственной выходкой. Что теперь будет?

Норманн схватил ее и рывком привлек к себе.

— О нет!

Он прижал ее еще сильнее и впился губами в ее губы. На этот раз от нежности не осталось и следа — перед ней был завоеватель, расправляющийся с беспомощной жертвой. Кейдре почувствовала, как хрустнули ее зубы, когда он стал прорываться в ее рот…

Неожиданно Рольф отпустил ее — задыхающуюся, готовую разрыдаться от обиды и страха.

— Никто, — промолвил он, покраснев от ярости, — никто и никогда не смел делать ничего подобного!

— Иди к черту! — Кейдре стиснула кулаки.

Он смотрел на нее, готовый к самым решительным действиям. Кейдре попятилась — и налетела на стену шатра. Ловушка! Она угодила в ловушку! Еще никогда в жизни ей не было так страшно!

В следующий миг его рука с быстротой молнии нырнула ей за пазуху.

— Что это? — Он ловко сдернул с ее шеи заветную ладанку.

— Отдай! — Она яростно рванулась вперед, но не тут-то было: Рольф уже успел надеть цепочку и спрятал ладанку у себя на груди. — Ублюдок! Бесстыжий ублюдок!

— Я не позволю тебе травить моих людей! — мрачно предупредил рыцарь.

— Ты меня обманул!

— Обманул? — Он самоуверенно ухмыльнулся. — Давай называть вещи своими именами, милашка! Я — мужчина, а ты всего-навсего женщина, и я всегда возьму у тебя все, что пожелаю! Или ты предпочитаешь, чтобы я наломал тебе бока?

Кейдре молчала.

— Лучше не противься мне, Алис! Ты ведь только что сама убедилась, как хорошо нам будет вдвоем! — Его выразительный взгляд снова прошелся по ее пышной груди.

— Никогда! — выкрикнула Кейдре, вложив в это слово всю свою ненависть.

— Ну что ж, ты можешь обманывать себя, пока у тебя есть такая возможность! — Широкая улыбка осветила его суровое лицо. — Только учти, очень скоро тебе придется признать правду!

Норманн направился к выходу, но перед тем, как уйти, задержавшись на миг, бросил через плечо:

— И меня!

Глава 6

Этот сон повторялся всякий раз, когда тревога и страх сильнее всего терзали ее душу. Он посетил Кейдре и в эту ночь.

Она снова была семилетней малышкой, выскочившей на крыльцо отцовского замка и зажмурившейся под ослепительными лучами утреннего солнца. Во дворе звенели радостные детские крики, и она со счастливой улыбкой обернулась в ту сторону, где собралась целая толпа детей из соседней деревни. Алис, которая была младше Кейдре на два года, тоже бегала по двору, играя вместе со всеми в пятнашки.

Кейдре подобрала подол и помчалась к детям, то и дело спотыкаясь, сгорая от нетерпения и радостного желания поскорее принять участие в этой чудесной забаве. Водил мальчик по имени Редрик, и Кейдре едва успела увернуться от его руки.

Она так увлеклась игрой, что не заметила, как со всего разбегу налетела на Алис. От толчка темноволосая хрупкая девчушка кубарем полетела в траву. Ее горестный вопль мигом остановил игру: дети столпились вокруг жалобно причитавшей Алис, до крови ободравшей колено.

— Прости, Алис! — горячо воскликнула Кейдре. — Я…

— Ты меня толкнула!

— Я же не нарочно!

— Ты гадкая!

— Алис, — вмешался Редрик, которому вот-вот должно было исполниться тринадцать, — это получилось случайно! Давай я помогу тебе встать!

— Кто ее вообще сюда звал? — взвизгнула Алис, обливаясь слезами. Кейдре, уже наученная горьким опытом, моментально догадалась, что будет дальше, и попятилась.

— Пойду позову бабушку! — предложила она, всем своим маленьким сердечком желая исцелить ободранную коленку и сделать так, чтобы между ними снова воцарился мир. Вот только проблема была в том, что все ее попытки сблизиться с Алис пропадали втуне, разбиваясь о глухую стену ненависти и зависти.

— Нет! — еще пронзительнее заверещала Алис. — Мамочка сказала, что она ведьма! Не хочу, чтобы меня трогала ведьма!

Это было то самое ужасное слово, от которого все цепенело у Кейдре внутри. Слишком часто оно проскальзывало в зловещем шепоте, шелестевшем у нее за спиной. Охваченная смятением и страхом, она всякий раз зажимала уши и старалась спастись бегством.

— Нет, не ведьма!

— А мамочка говорит, что ведьма, и все тебя так зовут! — выкрикнула Алис, с ненавистью глядя на сводную сестру.

— Моя мама тоже так говорит! — подтвердила белокурая Джоселин.

— Уходи сейчас же! — решительно заявила Алис, вскочив на ноги. — Тебе нельзя с нами играть!

Кейдре почувствовала, что краснеет, и растерянно оглянулась на остальных.

— А по-моему, можно! — рассудительно возразил Редрик. — Давайте начнем сначала!

Но дети уже были напуганы и в нерешительности стояли поодаль.

— Не буду я играть с ведьмой! — кричала Алис. Кейдре остолбенела. Неужели сестра действительно считает ее ведьмой?

— Ведьма! Ведьма!

— Нет! — вырвалось у Кейдре. Она дрожала от обиды и страха.

— Ведьма! Это все знают! Ты ведьма! — Алис злорадно осклабилась.

В глазах у Кейдре стояли слезы. Алис нарочно старалась ее раздразнить! Все это неправда! Она сдерживалась из последних сил. Младшие дети глазели на них с обычным любопытством, но и Редрик, и Бет явно чувствовали себя неловко.

Наконец Редрик прервал затянувшееся молчание.

— Ты врешь! — решительно произнес он.

— А я вот тоже это слышала! — возразила Бет. — Может, ей действительно нельзя с нами играть?

— Я не ведьма! — растерянно бубнила Кейдре, уставившись себе под ноги.

Наконец она подняла взгляд, смахнула рукавом слезы… И тогда это случилось.

— Вот! — заверещала Алис. — Вот! Вот! Видали? Я же говорила, она ведьма!

Кейдре в ужасе огляделась. Почему дети смотрят на нее так испуганно?

— Ухты! — удивилась Бет. — Дьявольский глаз! Никогда такого не видела!

Они все смотрели на нее, смотрели, смотрели…

Кейдре очнулась.

Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, а лицо нестерпимо горело. Оно было мокрым от слез — горьких не пролитых слез, порожденных первой встречей детской души с жестокой реальностью. Ведь это не просто кошмар, а случилось тогда наяву… После дети больше не принимали ее в свои игры, а Алис никогда не упускала случая лишний раз обозвать сестру ведьмой.

Кейдре уселась на постели. В такие минуты ей ужасно не хватало отца, чтобы прибежать к нему, как в детстве, прижаться к широкой груди и спросить:

— Папа, я ведь не ведьма? Не ведьма?

Тогда он ответил не сразу, и Кейдре в ужасе приникла к нему. Неужели Алис права?

— Конечно, нет, милая, — наконец проговорил он, осторожно приподнимая зареванную мордашку. — Ты хорошая девочка, и пусть только кто-нибудь попробует сказать о тебе что-то дурное!

Однако детское ухо слишком чутко улавливает малейшие интонации. От Кейдре не укрылась его неуверенность, и в душе ее снова зашевелились смятение и страх. Ей некуда было деваться от гнусного шепота и перемигиваний за спиной. Она больше не сомневалась: все в замке считают ее ведьмой!

Стараясь обрести опору, Кейдре отдалилась от своих сверстников, следом за Алис с детской жестокостью повторявших обидные слова, и предпочитала проводить время с бабушкой, учась у нее целительскому искусству, или гуляла по лесу вдвоем с Тором, огромным волкодавом, принадлежавшим Эдвину.

Время лечит любые раны, и со временем Кейдре смирилась со своей долей. Дразнившие ее когда-то сверстники подросли, обзавелись семьями, и прежняя ненависть постепенно ослабла. Благодаря целительским способностям Кейдре к ней стали относиться с уважением и с охотой принимали у себя в домах, пока отец не решил, что пришло время подыскать ей жениха.

Неудачное сватовство привело к новому столкновению с жестокой реальностью, окончательно разбившему девичьи мечты о счастье, но Кейдре стойко пережила и этот удар, как надеялась пережить то, что случилось с ней сейчас.

Она встала и откинула полог шатра, впуская внутрь первые утренние лучи, потом быстро умылась водой, оставленной ей с вечера в кувшине, и вышла наружу.

Часовой возле входа в шатер испуганно покосился в ее сторону, но она постаралась не обращать на него внимания. Норманны споро сворачивали свой лагерь, и в этой суете ее взгляд моментально выделил Рольфа, который беседовал о чем-то с Гаем.

В ее душе мгновенно ожили воспоминания об их вчерашних стычках, а вместе с ними ярость и обида. Он скрутил ее, словно беспомощную крольчиху! Пусть только попробует снова к ней сунуться — на этот раз она не растеряется и мигом выцарапает его наглые глаза. Кейдре передернуло от отвращения. Больше он не удивит ее своей наглостью и равнодушным отношением к «дьявольскому оку»!

Неожиданно оборвав разговор, Рольф двинулся в ее сторону. Только этого не хватало!

Кейдре застыла в нерешительности. Отсюда было рукой подать до Эльфгара, до сих пор служившего для нее надежным убежищем от всех невзгод; но там их встретит Алис, и норманн узнает о том, что его водили за нос. Такой, как он, наверняка сочтет себя оскорбленным. Конечно, рано или поздно его гнев иссякнет, ведь в итоге он женится на настоящей Алис, а не на полукровке, но что ей придется пережить до этого! И как, ради всего святого, Кейдре может помочь своей сестре избежать союза с проклятым захватчиком?

Что стало с ее братьями? Неужели норманнам все известно? Рольф наверняка что-то знает, раз ходит в приближенных у их ублюдочного Завоевателя! Вот бы заставить его разговориться! Но нет, он слишком умен, и как только поймет, что пленница умирает от тревоги за братьев, не постесняется использовать это преимущество в своих интересах. И все же она попытается его расспросить — а там будь что будет!

Рольф, заложив руки за спину, остановился перед пленницей.

— Хорошо спалось, миледи?

— Д-да, кажется.

— Вы отвечаете не совсем уверенно. Неужели вас что-то беспокоило? А может, вам кто-нибудь приснился?

— Я просто чудесно выспалась! — выпалила Кейдре. Черт побери, она скорее умрет, но не задаст ему ни одного вопроса!

— Что ж, могу лишь позавидовать, — усмехнулся Рольф, раздевая ее глазами. Заметив, что Кейдре покраснела, он круто повернулся и бросил через плечо: — Через полчаса мы выступаем!

Она недоуменно посмотрела ему вслед. Нет, он не мог намекать на то, о чем ей подумалось! Или мог?

Глава 7

Рольф то и дело поглядывал на пленницу, восседавшую на своей смирной кобылке с такой грацией и достоинством, будто она была королевой на чистокровном арабском скакуне. Что греха таить — ему оставалось лишь еще раз поблагодарить госпожу Удачу, ведь это такая редкость: по-настоящему хотеть женщину, которую берешь в жены! Прошлой ночью он так и не сомкнул глаз. Замок Эльфгар и его хозяйка в придачу — самая соблазнительная, самая дивная добыча в мире! Рольф самодовольно улыбнулся, подумав о том, как кстати пришлось повеление короля Вильгельма сыграть свадьбу как можно скорее.

Они ехали не спеша, наслаждаясь утренней прохладой, и рыцарь по-хозяйски осматривал пологие каменистые холмы, как нельзя лучше подходящие для овцеводства. Он уже успел выяснить, что источником благосостояния Эльфгара были именно овцы, их мясо и шерсть.

Однако гораздо чаще его взгляд останавливался на Алис, державшейся все утро надменно и холодно. Черт бы ее побрал! Рольф уже успел почувствовать, что девушка неравнодушна к его ласкам, так какого дьявола она строит из себя недотрогу?

Несмотря на то что он считал себя солдатом, а не дамским угодником, Рольф все же сделал попытку завести светский разговор:

— Утро выдалось довольно прохладным. Вы не озябли, миледи?

— Нет. — Она сердито покосилась на него. — Но все равно — спасибо.

Его неприятно поразила ее нарочитая небрежность. Попробовал бы кто-то из его людей обратиться к нему не по чину! Неужели она не боится? Вчера это сошло ей с рук, но сегодня самое время расставить все по местам!

Смерив Кейдре надменным взглядом, Рольф приказал:

— Договаривайте, Алис!

— Что именно? — притворно удивилась она.

— Нечего корчить из себя идиотку! — рявкнул он. — Вы не сказали «милорд»!

— Вы не мой лорд! — вскинулась она.

Рольф не поверил своим ушам. Он уставился на свои руки, стиснувшие поводья так, что побелели пальцы. Ей хватает наглости вот так, в открытую, ему перечить? Ей, женщине, да вдобавок его невесте!

Он смотрел на нее, не скрывая ярости, не зная, что предпринять. В ее широко распахнутых фиалковых глазах ясно читался страх, и где-то на задворках его сознания промелькнула мысль, что здесь уместнее действовать лаской, хотя до сих пор норманн предпочитал идти к цели напролом. В этот миг в воздухе зашелестели стрелы, пущенные из древесных крон.

— Засада! — взревел Рольф, моментально заслоняя собой Кейдре. Невидимый пращник чуть не оглушил его, угодив камнем прямо по шлему. Боковым зрением норманн успел заметить одного из врагов и, привычным движением взявшись за булаву, приподнялся на стременах. Сакс прочел в его ледяном взоре свою судьбу и закричал от ужаса: окованный шипами тяжелый шар разворотил его грудь. Рядом Рольф обнаружил еще одного нападавшего: кривясь от натуги, он натягивал свой лук. В то же время испуганная кобыла, на которой ехала пленница, тесно прижалась боком к его жеребцу.

— Держись рядом! — Рыцарь не спускал глаз с лучника. Новый взмах булавы — и стрела прошла мимо цели.

Рольфу доводилось участвовать в сотнях подобных стычек. Достаточно было беглого взгляда, чтобы оценить ситуацию и понять, что его люди не растерялись и берут верх над атаковавшими их саксами. Пятеро мятежников погибли на месте, еще столько же обратились в бегство, а кто-то так и не посмел вступить в бой и все еще прятался в чаще.

Едва Рольф железной рукой усмирил кобылу Кейдре, готовую встать на дыбы, как инстинкт предупредил его о новой опасности. Он успел повернуться лицом к рослому пешему саксу, с боевым кличем выхватил свой меч и с быстротой молнии снес противнику голову.

Стычка закончилась. Над поляной повисла зловещая тишина, нарушавшаяся лишь тяжелым дыханием разгоряченных воинов и их лошадей. Не выпуская из рук поводья перепуганной кобылы, он обратился к пленнице:

— Надеюсь, вы целы?

Кейдре тяжело дышала, прижимая ладони к груди, и Рольфа снова охватила ярость. Его невеста чуть не погибла в проклятой засаде! Он спустит три шкуры со своих разведчиков!

— Алис…

С отчаянным криком она соскользнула наземь и кинулась прочь, борясь с приступом рвоты. К собственному удивлению, Рольф чуть не помчался следом, чтобы ей помочь. С каких это пор он стал таким чувствительным?

К счастью, его отвлек Гай.

— У нас двое раненых, милорд, Пьер де Стек и сэр де Стейси.

— Пленные?

— Ни одного!

— Сколько сбежало?

— Человек шесть, милорд!

— Карла ко мне! — Тон рыцаря не предвещал ничего хорошего.

Он оглянулся. Девушка по-прежнему стояла на опушке, в ужасе рассматривая убитых. Рольф спешился, вытер о траву свой меч, спрятал его в ножны и подошел к пленнице.

— Идемте, нам не следует здесь оставаться. Она медленно подняла голову.

— Неужели вам неведома жалость?

Вместо ответа Рольф только крепче сжал губы.

У Кейдре перед глазами все еще стояла жуткая картина: Рольф де Варенн небрежно, словно играючи, тремя взмахами отправляет на тот свет троих человек. Конечно, его вынудили драться, устроив засаду, и он бился, спасая себя, своих людей и даже ее, Кейдре, — но разве это может служить ему оправданием? Прежде всего он был норманном, захватчиком, покусившимся на их земли.

— Вы только что убили этих несчастных! — прошептала она. — И вас не мучает совесть?

— Нет! — отрезал он. — Поддайся я жалости, леди Алис, и одна из этих стрел наверняка прошила бы вашу пышную грудь! — С этими словами Рольф повернулся и пошел к лошадям.

— Да, верно, но все же… — Кейдре поспешила следом и схватила его за рукав. — Это были мои люди! Вы убивали моих людей! — У нее запершило в горле, наружу рвался безудержный, отчаянный крик. Ей хотелось оплакать всех погибших — ведь она знала их с самого детства!

Рыцарь молча посмотрел на нее, но не проронил ни звука.

Гай привел Карла. Увидев своего господина, разведчик упал на колени.

— Ты небрежно отнесся к своим обязанностям, — мрачно сказал Рольф. — И по твоей милости весь отряд угодил в засаду. Слава Богу, мы отделались лишь двумя легкоранеными. Встань!

Карл поднялся.

Рольф внимательно посмотрел ему в лицо и увидел темные круги под глазами. Гай утвердительно кивнул в ответ на его немой вопрос. Выразительные губы рыцаря сложились в брезгливую гримасу.

— Ты снова всю ночь шлялся по бабам, верно? Бабникам и пьяницам нечего делать в моем отряде! Забирай свои пожитки и убирайся! Я освобождаю тебя от вассальной клятвы!

— Милорд, я воевал с вами еще в Нормандии и никогда не предавал вас, я всегда был вам верен…

— В моем отряде нет и не будет места разгильдяям. Проваливай! — Рольф отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Кейдре с тревогой следила за этой сценой. Карл понурился, но затем постарался принять бравый вид и пошел прочь. Неужели этого чурбана не волнует даже участь его собственных людей? Нет, он не человек, а просто какое-то чудовище!

Она отвела взгляд от Карла и обнаружила, что Рольф внимательно наблюдает за ней.

— Вам и теперь не жаль? — машинально слетело с ее губ. Она была слишком потрясена этой новой жестокостью, чтобы беспокоиться о собственной участи.

— Почему вы все время недовольны?

От страха у нее пересохло во рту, и все же она не подала виду, что жалеет о своей дерзости. Господь свидетель, никогда в жизни она не смела возражать ни отцу, ни братьям. Так кто дергал ее за язык сейчас, перед этим жутким норманном?

— Но ведь это ваш соплеменник! Или он не норманн?

— Вам хватает наглости открыто мне перечить?

Боже, от одного его вида у Кейдре душа ушла в пятки! Только бы не выдать свой страх, только не отступать!

— Леди Алис, — медленно продолжал Рольф, — запомните: я — солдат, а вы — всего лишь женщина! — Он умолк, чтобы дать ей время подумать над его словами.

— По крайней мере, — язвительно заметила Кейдре, — я не норманнка! — С ее губ едва не слетело «нормандская свинья», но все же ей хватило ума вовремя остановиться.

— Верно, — веско промолвил он. — Я — норманн, а ты — саксонка. И поскольку тебе предстоит стать моей женой, — в его голосе зазвучала угроза, — я хочу объяснить одну вещь. Мы сегодня отделались парой царапин только потому, что мои люди — опытные воины: они знают свои обязанности и всегда выполняют их добросовестно и четко, иначе их не звали бы лучшими солдатами в мире, а я не был бы лучшим командиром в войске у короля Вильгельма. Опозорив его, я опозорил бы себя.

Кейдре молча смотрела на полыхавшее гневом лицо рыцаря.

— Тебе все понятно?

— Да.

— И я вовсе не чудовище! — неожиданно добавил Рольф, словно прочел ее мысли.

Кейдре в замешательстве опустила глаза.

— Прошу, миледи! — Медленно повернувшись, он жестом предложил ей вернуться к лошадям.

Глава 8

Эльфгар.

Рольф приподнялся в седле, и огромный серый жеребец не шелохнулся, словно чувствуя настроение хозяина. От волнения кровь закипела в жилах рыцаря. На протяжении этого дня он впервые напрочь позабыл о несравненной красавице, ехавшей рядом с ним: его мысли были полны другим.

Эльфгар.

Они уже целое утро ехали по принадлежавшим ему землям, что говорило об обширности угодий. Наконец отряд задержался перед высоким мостом, опоясывавшим бурную полноводную реку. На холме, защищенном ее устьем и обрывистым берегом моря, угнездились деревня и замок.

На первый взгляд они не представляли собой ничего выдающегося, но Рольфа это нисколько не смутило. Деревушка состояла из десятка крытых соломой хижин, мельницы, вспаханных полей, садов и огородов. Зеленые холмы пестрели овечьими стадами. Располагавшийся выше деревни замок по сравнению с нормандскими твердынями представлял довольно жалкое зрелище: бревенчатое сооружение с низкой крышей, нависавшей над подслеповатыми оконцами, распахнутыми настежь из-за летнего зноя. Вокруг него даже не потрудились возвести палисад. Но Рольф видел гораздо большее. Он словно наяву представлял себе величавую цитадель, венчавшую холм и окруженную глубоким рвом. Разумеется, все постройки будут из камня. За оборонительными стенами расположится внутренний двор, окруженный еще одним палисадом, — там будут жить его солдаты и челядь, а деревня разместится ниже по склону холма.

Рыцарь довольно улыбнулся. Ему вдруг захотелось немедленно приступить к стройке. Наметанным глазом он тут же распланировал местность так, чтобы укрепления возводились с учетом естественного рельефа: тогда Эльфгар станет действительно грозной твердыней.

Для норманна это было просто и привычно: сломить сопротивление саксов, захватить их земли, сровнять с землей неуклюжие лачуги, служившие им жильем, чтобы на их месте возвести настоящие укрепления по всем правилам фортификации. Со временем бревенчатые укрепления заменялись каменными: первым делом стены и башни, а затем и сам замок. За те четыре года, что Рольф провел в Англии, он не один раз наблюдал подобный процесс и был уверен, что это только начало.

Все еще улыбаясь своим мыслям, он, обращаясь к невесте, с чувством воскликнул:

— Вот мы и дома!

— Это место никогда не будет вашим домом! — отчеканила девушка.

Глаза рыцаря угрожающе сверкнули, но Кейдре только выше задрала нос. Ну и пусть; ее детское упрямство не испортит ему этой минуты!

Они въехали в деревню, и Рольф остановился, глядя на крестьян, с любопытством взиравших на вооруженных до зубов пришельцев.

— Выгоняй всех из домов, Гай! — вполголоса приказал он.

— Нет! — всполошилась Кейдре. Это слишком напоминало начало резни, которую норманны учинили недавно в Кесопе.

Рольф не обратил на нее никакого внимания.

— Вы не станете этого делать! — умоляла она, теребя его за рукав, — Прошу вас, милорд!

Тем временем жители деревни собрались вокруг них. Рольф был доволен — крестьяне выглядели здоровыми и сытыми. По-прежнему игнорируя мольбы Кейдре, он обратился к своему помощнику:

— Пусть сегодня же произведут перепись и учтут всех до единого — и мужчин, и женщин, и даже новорожденных!

— Будет исполнено, милорд!

— Да не забудьте опись имущества и скота!

Приподнявшись на стременах, рыцарь повысил голос, чтобы его услышали крестьяне.

— Именем короля Вильгельма Нормандского, я, Рольф де Варенн, объявляю себя новым хозяином этих земель и эрлом Эльфгара!

Толпа дружно ахнула.

— Нет! — закричала Кейдре. — Это неправда!

— Попридержи язык! — рявкнул Рольф.

— Как это могло случиться? — рыдала Кейдре, вне себя от горя. — Они погибли? Разве Эд и Моркар мертвы?

— Твои братья покуда живы, — холодно процедил норманн. — Но Эльфгар теперь принадлежит мне — и ты вместе с ним! Твои братья запятнали себя изменой, они пошли против своего короля, и за это король лишил их земли. Пусть будут рады, если им удастся избежать виселицы!

Итак, они нищие! У Кейдре потемнело в глазах. Эдвин и Моркар волею короля станут бездомными бродягами, а этот человек приобретет все их права. Девушка готова была биться в истерике, готова была прикончить его на месте!

— Я хозяин замка, твой хозяин, Алис, — продолжал Рольф, — и чем скорее ты одумаешься и смиришься с неизбежным, тем лучше для тебя!

— Не бывать тому!

— Мне тошно от твоей глупости! — Он снова обратился к толпе: — Как видите, я привез с собой леди Алис — мою невесту. Не в ваших силах помешать тому, что должно свершиться по приказу короля! За попытку мятежа вы будете наказаны поркой у позорного столба или кончите жизнь на виселице! — Рольф махнул рукой солдатам, и они грозной шеренгой выступили вперед, ощетинившись оружием.

Толпа загудела, и тут же кто-то громко выкрикнул:

— Да какая же это Алис? Это Кейдре!

Ее имя, пролетев над рядами голов, достигло ушей Рольфа.

— О чем это они толкуют?

— Не знаю! — Девушка так растерялась, что вмиг позабыла о братьях.

Рыцарь не спускал с нее недоверчивого взгляда. Они двинулись к воротам замка — пять десятков лучших воинов короля Вильгельма, сопровождаемые грозным грохотом копыт, звоном оружия и блеском отполированных доспехов, с развевающимися плюмажами на шлемах и под королевским штандартом. Разве могли их остановить те несколько ветеранов, что еще оставались в замке после кровопролитных войн? И все же они в полном вооружении встречали норманнов у ворот во главе с Ательстаном, оставленным Эдвином за старшего.

Рольф остановил коня, и над холмом загремел его голос:

— Сложите свое оружие, саксы! Я — эрл Эльфгар, Рольф де Варенн, ваш новый хозяин и повелитель, и вы напрасно погибнете, если пойдете против меня! Со мной моя невеста; я думаю, ни один рыцарь не посмеет поднять меч против леди Алис!

Кейдре чуть не стало дурно.

— Я слышал о тебе, — мрачно отвечал Ательстан, — Рольф Беспощадный! Твое имя давно носится по округе на крыльях стервятников! Но ты напрасно надеешься завладеть тем, что по праву принадлежит лорду Эдвину!

— Поживем — увидим! А пока я приказываю тебе повиноваться!

— У нас нет иного выхода! — Ательстан ткнул пальцем в землю у себя под ногами, где уже выросла небольшая горка из мечей и щитов. — Но мы непременно поднимем оружие вновь, как только вернутся Эдвин и Моркар!

— Вот это честно, по-мужски! — Рольф сурово улыбнулся. — Мне нравится твое мужество, старик!

— Я не скрываю своих мыслей, а потому советую тебе быть начеку! Что за глупости ты болтал про свою невесту? С тобой приехала вовсе не леди Алис!

— Это что еще за шутки? — Рольф помрачнел.

— Шутки? Но это действительно не Алис!

— Так кто же ты такая? — угрожающе рявкнул Рольф, обернувшись к Кейдре.

— Во всяком случае, не твоя невеста! — Девушка гордо подняла голову.

Их глаза встретились, но Кейдре и на этот раз выдержала его разъяренный взгляд.

Тем временем из-за спины Ательстана вышла вперед худая темноволосая дама и промолвила:

— Леди Алис — это я!

Рольф уставился на женщину, не веря своим глазам, онемев от неожиданности.

— Неужели это дочь эрла и сестра Эдвина? — наконец пробормотал он. Алис величественно кивнула, не отрывая от норманна темных настороженных глаз.

— А вы, сэр? Вы наш новый лорд?

— Да, — буркнул Рольф, и Кейдре физически ощутила исходившую от него угрозу. — Но кто тогда, позвольте спросить, эта красотка, что приехала со мной?

— Эта? — Алис скривила тонкие губы в брезгливой гримасе. — Она никто, милорд, просто ублюдочное отродье одной из наших горничных!

— Отец любил Энни, и ты это знаешь! — вспыхнула Кейдре.

— Любил? — Алис визгливо расхохоталась. — И как тебе не надоело повторять эту чепуху? Если он кого-то и любил — так это мою мамочку, а не какую-то шлюху, готовую расставить ноги перед каждым встречным!

Алис впервые позволила себе такую выходку при посторонних — во всеуслышание обозвать мать Кейдре шлюхой и заявить, будто старый эрл любил только леди Джейн. Кейдре готова была взорваться от обиды:

— Да как ты смеешь!..

— Что, правда глаза колет? — Алис обернулась к Рольфу: — Милорд, вы, должно быть, устали с дороги! Идемте! Позвольте предложить вам горячую ванну!

— Так, значит, ты — незаконнорожденная дочь старого Эльфгара? — небрежно поинтересовался Рольф, преодолевая странную судорогу в горле.

— Да! — как можно спокойнее ответила Кейдре.

— Ну, погоди, я с тобой еще разберусь! — пообещал норманн и, соскочив с коня, подошел к Алис, которая не замедлила положить свою холеную руку ему на локоть.

— Не стоит обращать на нее внимание, милорд, — проворковала она. — Вы ведь сами подтвердили — она никто, незаконнорожденная, и только! Лучше скажите мне, это правда? Насчет того, что мы с вами поженимся?

— Да.

Рука об руку они перешагнули порог дома. Кейдре неприятно поразила та радость, с которой ее сестра встречала незваного гостя.

— Мне очень жаль, — раздался у нее за спиной голос Ательстана.

— Позаботься об этих людях! — Кейдре старалась не выдать своего отчаяния. — Они устали и проголодались, их лошади тоже, а у каурого потерялась подкова!

— Слушаюсь, сударыня!

Кейдре соскочила на землю, из последних сил борясь с приближающейся истерикой. Она ни за что не выдаст свою слабость при посторонних — тем более что ей лично пока ничто не угрожает. Вот только откуда эти злые, жгучие слезы?

Глава 9

Рольф едва сдерживал досаду.

Колдунья умудрилась его обмануть! Она не была ни леди Алис, ни его невестой. Ну что ж, пусть теперь пеняет на себя, а он возьмет в жены другую.

— Милорд, ваша ванна остынет!

Робкий голосок невесты привлек его внимание, и он впервые смог толком ее рассмотреть.

Хотя Алис выглядела довольно привлекательной, но в сравнении со сводной сестрой ее чары ничего не стоили. Рыцаря неприятно поразила нездоровая бледность, особенно заметная из-за темных густых волос. Миниатюрная худощавая фигурка не имела ничего общего с тугим, налитым телом Кейдре. Норманн с досадой убедился, что его невеста безнадежно проигрывает в сравнении с пышнотелой рыжеволосой ведьмой.

Досада его только возросла при мысли о том, что, не будь случайной встречи с проклятой колдуньей, Алис вполне могла бы удовлетворить его в качестве невесты.

— Милорд, у вас такой грустный вид! Прикажете подать вам эль?

— Почему вы до сих пор не спросили о своих братьях? Алис замялась, потом пролепетала, глупо хихикнув:

— Я совсем растерялась в вашем присутствии!

— Вам неприятен предстоящий брак?

— Что вы, совсем наоборот! — Судя по ее виду, она действительно ничего не имела против замужества.

— Так я вам нравлюсь?

— Мне давно пора замуж, милорд. — Алис слегка смутилась. — Мой жених погиб от ран вскоре после Гастингса, а Эдвин был слишком занят своими мятежами и заговорами, чтобы позаботиться о моей судьбе. Я могу состариться и не дождаться жениха!

Рольф согласно кивнул — он вполне понимал ее чувства.

— Вы выглядите моложе своей сестры.

Бледное личико напряглось, но Алис тут же овладела собой.

— Мне двадцать лет, а ей на два года больше. И… не слишком ли много внимания вы уделяете этому отродью? Мой отец даже не позаботился о том, чтобы пристроить ее замуж за какого-нибудь крестьянина! Зато теперь, — Алис не сдержала злорадной ухмылки, — на нее вообще никто не позарится из-за дьявольского глаза. Между прочим, она настоящая ведьма!

Чем дольше Рольф слушал свою невесту, тем больше нарастало его раздражение. Он прекрасно разбирался в людях и с первых слов понял, что Алис терпеть не может свою сестру.

— Отныне вы не будете поощрять подобные сплетни, — коротко приказал он. — Она не ведьма.

Сердито закусив губу, Алис изобразила покорный поклон. Рольф стянул через голову кольчугу и бросил на пол. Алис кинулась помогать: приняла от него тяжелый меч и нижнюю сорочку. Ее взгляд остановился на знакомой ладанке:

— Да ведь это ее вещь!

— Была. А теперь она моя, — невозмутимо буркнул рыцарь. Аккуратно сняв ладанку с шеи, он положил ее рядом с одеждой. Алис взялась за его подвязки, собираясь снять чулки. Глядя на склоненную перед ним темноволосую головку, Рольф пожалел о том, что на месте этой особы не оказалась ее сестра.

Наконец, когда с одеждой было покончено, он шагнул через край ванны. Алис, вздрагивая от возбуждения, стыдливо потупилась.

— Прикажете потереть вам спину, милорд?

— Пожалуй, лучше подайте мне вина, — ответил Рольф. Он был бы не прочь, чтобы женщина потерла ему спину — но не Алис, а та медноволосая ведьма… — У вас найдется приличное вино?

— Полагаю, найдется.

Алис быстро вышла, и Рольф мрачно выругался ей вслед. Настроение было — хуже некуда. Колдунья его обманула! И за каким чертом? Наверное, боялась, что иначе он ее изнасилует… Проклятие! Никому из своих людей он не позволил бы так открыто проявлять свой норов, а она только и делала, что перечила ему на каждом слове! Что ж, этот наглый обман ей даром не пройдет! Правда, он до сих пор не решил, какое наказание назначить…

Утомившись от мрачных мыслей, Рольф постарался на время выкинуть ведьму из головы и подумать о чем-нибудь более приятном. С наслаждением откинувшись на край ванны, он вспомнил о том, что до сумерек еще довольно много времени и вполне можно успеть во всех подробностях осмотреть окрестности замка, чтобы на рассвете, не тратя времени попусту, начать перестройку Эльфгара на новый лад. Норманн задумчиво улыбался, представляя себе мощную каменную цитадель, которую возведет на месте жалкой хибары.

Однако его радость быстро угасла, стоило ему вспомнить о предстоящей свадьбе. Когда он ее назначит? Пожалуй, две недели — самый подходящий срок; слишком многое предстоит сделать, и раньше никак не управиться.

Рольф не удержался и сердито фыркнул. Если бы его невестой была Кейдре, он завтра же повел бы ее к алтарю!

Внезапно он вздрогнул и, насторожившись, обернулся к распахнутой настежь двери.

Перед ним стояла Кейдре!

Рольф невольно залюбовался ее дивной, манящей фигурой. Наверное, она и правда ведьма — ему довольно разок взглянуть на нее, чтобы тело ответило самым недвусмысленным образом: в чреслах уже тяжело пульсировала горячая кровь.

— Ты искала меня?

— Прошу вас, верните мне мои травы, милорд!

— Их здесь нет, — небрежно ответил Рольф, стараясь не смотреть на сундук, куда положил ладанку с травами.

— Милорд, будьте снисходительны! — продолжала она. — Мне действительно очень нужно…

— Подойди ко мне!

Кейдре слегка замялась, но все же, набравшись отваги, шагнула в комнату. Рольф не отрывал глаз от плавно качнувшихся бедер. Он и не думал, что можно получать такое удовольствие, просто любуясь женской походкой!

Настороженная) чуткая, словно лань, она замерла возле ванны.

— Они нужны мне сейчас!

— Неужели? А как же расплата?

— Расплата?..

— За твой обман! — Его голос стал мягче бархата.

— Что я должна сделать?

— Иди сюда!

Фиалковые глаза испуганно распахнулись. Она не в силах была шелохнуться.

— Должен же кто-то помыть мне спину! У нее захватило дух.

— Я жду, Кейдре!

Ей не сразу удалось преодолеть скованность. Надо конец с отчаянной решимостью она взялась за мочалку и окунула ее в воду, а затем робко провела ею по его спине и тут же напомнила:

— Но вы сразу отдадите мне ладанку!

— Никогда — если это все, на что ты способна! — пробурчал Рольф. Он приподнялся и подставил ей мокрую спину.

Кейдре оцепенела при виде широких плеч и мощных бугристых мускулов. С трудом переведя дух, она провела мочалкой по гладкой коже.

Даже со спины было видно, как напряглось тело норманна под ее руками.

— Смелее! — потребовал Рольф.

— Да, милорд! — пролепетала Кейдре. — Может быть, лучше было бы поручить это леди Алис? — Она принялась изо всех сил драить широкую спину.

— Ее здесь нет, — возразил рыцарь, морщась под жесткой мочалкой. — А ты есть!

Кейдре терла все яростнее. С каким удовольствием она вообще спустила бы с него шкуру!

— Потише! — Он сердито охнул.

Она уже вспотела от усердия и тут вдруг заметила свою ладанку на сундуке. Моментально позабыв про мочалку, Кейдре ринулась к сундуку и схватила заветный мешочек, но не успела она сделать и двух шагов, как сильная рука поймала ее за талию, и она оказалась прижатой к мокрому мужскому телу.

— Хочешь поиграть с огнем, Кейдре?

Девушка в ужасе смотрела в синие глаза, сверкавшие торжеством. Ее платье моментально намокло. Но самое ужасное было то, что его огромный член снова успел затвердеть и теперь упирался ей в бедро. Кейдре постаралась вывернуться, но рыцарь прижал ее к себе еще сильнее, заставив охнуть от боли.

— С огнем! — повторил он. — Ну вот, а теперь я получу свою плату. — Тут Рольф впился в ее губы.

Его поцелуй был жадным и безжалостным, но он не причинил ей боли. Не соображая, что делает, она снова принялась вырываться, и Рольф возбудился настолько, что их зубы со стуком столкнулись.

— Нет! — вскрикнула Кейдре.

— Да, да! — настаивал он, не сводя с нее пронзительного, колдовского взора…

— А как же Алис? — Кейдре продолжала сопротивляться. — Ведь она ваша невеста!

— Моей невестой будешь ты! — прорычал норманн с жуткой, безобразной гримасой.

Кейдре собралась возразить, но лишь беспомощно охнула: он заглушил ее крик поцелуем. Ей стало страшно: ее тело не желало повиноваться, оно дрожало и таяло под его ласками! Внезапно Рольф наклонился и взял в рот сосок, приподнявший ткань платья. Она застонала, не понимая, что происходит, — и в этот миг он резко оттолкнул ее. Оба стояли, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя, Рольф даже не сразу догадался прикрыть свой налитый кровью член нижней сорочкой, когда в коридоре послышался шум — это явилась его невеста в сопровождении целой толпы слуг.

Алис замерла на пороге, и Кейдре подумала, что ее выдает все: красное лицо, припухшие губы, мокрое платье… От стыда она готова была провалиться сквозь землю.

— Благодарю вас, миледи, — как ни в чем не бывало произнес Рольф, держа перед собой сорочку, перекинутую через руку. Другую руку он протянул за кубком, и тут стало видно, что кубок дрожит в его руке.

Алис наградила сестру убийственным взглядом, затем ангельским голоском спросила:

— Прикажете еще вина, милорд?

— Нет, достаточно.

— Вы уже приняли ванну?

— Да.

Алис отдала слуге поднос с кувшином, а сама взялась за полотенце. При виде ее суетливой угодливости Кейдре чуть не стошнило. Она возненавидела норманна с еще большей силой. Не желая ни минуты оставаться с Рольфом в одной комнате, она выскочила вон, позабыв про свои травы, а он и не подумал ее окликнуть.

Глава 10

Кейдре брела по каменистой пустоши, подобрав как можно выше подол платья, то и дело наклоняясь над купами ярко-желтых цветов: их свежие зеленые листья она аккуратно собирала в небольшую корзинку. То и дело оступаясь на скрытых в траве валунах, девушка снова и снова думала о том, что это все из-за него. Если бы он не затеял свою дурацкую игру и вернул ладанку, ей не пришлось бы на ночь глядя тащиться за тридевять земель. От усталости и голода у нее темнело в глазах, все, о чем она мечтала, — лечь и как следует выспаться!

Однако тревога за Тора гнала ее все дальше и дальше в поисках нужной травы. Любимый пес Эдвина стал уже совсем дряхлым, и ему крепко досталось в драке с другими кобелями. Раны причиняли сильную боль, зато то самое сонное зелье, которое Кейдре подмешала в эль Гаю, позволит Тору как следует отдохнуть и набраться сил.

Уже скоро станет совсем темно, а она не раздобыла и половины того, что нужно! При мысли о том, сколько лекарства лежит сейчас без дела у него в комнате, Кейдре скрипнула зубами. Будь он проклят! Надо же — придумал расплату! С какой стати она должна подставлять свои губы всякий раз, как у него засвербит в паху? Пусть целует Алис — ведь она его невеста! От воспоминания о предстоящей свадьбе у Кейдре упало сердце. Почему ее это так волнует? Впрочем, как не волноваться, если в твой дом вторгся наглый, самонадеянный захватчик! Перед ее глазами встала Алис, заботливо вытиравшая норманну спину, и Кейдре поморщилась, словно от боли.

Нет-нет, она вовсе не ревнует и всем сердцем ненавидит проклятого норманна, а также все, что олицетворяет его появление в замке. Из-за хладнокровного убийцы, без малейших колебаний у нее на глазах сровнявшего с землей несчастный Кесоп, братья лишились своих владений и даже крова над головой. Как все же беспощадно посмеялась над ней судьба! Наконец-то ей посчастливилось встретить мужчину, не придававшего значения ее «дьявольскому оку» и по-настоящему захотевшего ее, а он оказался проклятым норманном, ее заклятым врагом!

Ей нужно как можно скорее переговорить с Алис. Кейдре готова была горы свернуть, чтобы расстроить эту свадьбу. В конце концов, она попросту отравит жениха!

Но разве это выход? Кейдре не зря давала клятву применять свое искусство только на пользу, а не во вред. Должен найтись какой-то иной способ… Рассудив таким образом и немного успокоившись, девушка повернулась и побрела домой.

Рольф сидел во главе стола, накрытого в единственном просторном зале, имевшемся в Эльфгаре; Алис занимала место слева от него. Рыцари отдавали должное ужину — и устроившиеся за столом, и те, кому пришлось есть стоя. Гай сидел по правую руку от своего господина, а Ательстан — слева от Алис.

— Милорд? — Алис робко прикоснулась к его руке. — Вам не нравится вино?

— Сойдет, — буркнул рыцарь, хотя вино скорее напоминало дешевый уксус. Но это все же лучше, чем хлебать эль, которым так любят напиваться саксы.

— Вы почти ничего не ели! — не унималась Алис. — Может быть, с ужином что-то не так?

— Ужин как ужин, — машинально ответил Рольф. На самом деле ему совершенно не было дела до того, что положили ему на блюдо, он не проглотил ни куска. Его взгляд настороженно оглядывал зал. Куда она пропала?

Наверное, он снова позволил себе лишнее. Это все из-за гнева — он до сих пор сердился на Кейдре. Неудивительно, что она испугалась. Наверняка страх и подтолкнул ее на столь возмутительный обман. Но, с другой стороны, она сама явилась к нему в спальню. Не появись Алис, Рольф взял бы ее сестру в ту же минуту!

Наваждение, страсть захватили его совершенно некстати-и рыцарь это прекрасно понимал: даже ему не хватит совести вступить в связь одновременно с двумя сестрами, а значит, следует взять себя в руки. Он был готов поклясться чем угодно, что именно так и поступит.

Но куда все-таки она пропала?

— Милорд, хотите, я приготовлю для вас что-то особенное, что вы любите?

Черт бы побрал эту приставалу! Рольф слишком хорошо знал, что вся заботливость его невесты — плод расчета и откровенного желания поскорее выскочить замуж. Пожалуй, стоит немного утешить ее — как-никак она его невеста.

— Леди Алис, я вполне доволен ужином, но, видите ли, у меня пропал аппетит. Кстати, почему я не вижу за столом вашей сестры?

— Кейдре приходит и уходит когда ей вздумается, — недовольно проворчала Алис. — Она всегда была себе на уме и иной раз даже не брезговала трапезой в людской, вместе со слугами. Если уж на то пошло, там ей самое место! Черти носят ее по округе днями напролет — наверное, так она упражняется в своих колдовских делах!

— Как вы смеете! — Рольф в ярости вскочил из-за стола. Алис испуганно охнула и зажала ладонью рот.

— Простите, я совсем забыла, что вы запретили мне об этом говорить! Но ведь это правда!

— Зависть и ревность дергают вас за язык — вот в чем правда!

— С какой это стати я буду завидовать грязному отродью безмозглой шлюхи? — вскинулась Алис.

— Вон отсюда! — выкрикнул Рольф. — Я вами недоволен! Побелев, Алис метнулась прочь из-за стола, а Рольф небрежно спросил у Ательстана:

— Откуда в ней столько ненависти?

Ательстан понизил голос, чтобы их беседу не услышали остальные:

— Вы же сами сказали, милорд, — ревность и зависть.

— Вряд ли это идет ей на пользу.

— Увы, так ее воспитала мать.

— Я желаю знать все. — Рольф удобно уселся в кресле, собираясь выслушать рассказ старого слуги.

— Эльфгар всей душой любил свою первую жену — леди Мод. Она подарила ему двух красавцев сыновей, но вскоре ее одолела какая-то женская немочь, и она оказалась не в состоянии исполнять супружеские обязанности как положено.

— Это случается сплошь и рядом. — Рольф равнодушно повел плечом.

— Но ведь Эльфгар действительно ее любил; он даже не пытался найти утешение на стороне.

— Неужели? Разве Кейдре не его дочь?

— Да, через много лет, когда Мод уже лежала на смертном одре, он позволил себе сойтись с молодой пригожей горничной, Энни. Когда Мод умирала, Эльфгар места себе не находил от горя, и только Энни смогла вернусь ему радость жизни. Она подарила ему Кейдре. Малышка превзошла по красоте свою мать, и эрл души в ней не чаял. Он хотел, чтобы Энни вышла за управляющего имением — серьезного справного парня, — но она так любила Эльфгара, что и слышать об этом не желала. Так Энни и осталась в замке, а Кейдре росла у нас на глазах, такая неугомонная — просто страх! Никто ее не обижал — все знали, что она дочка самого эрла, хотя и незаконная. Отец и братья любили ее всей душой, и так продолжалось до той поры, пока Эльфгар не женился на леди Джейн.

— И что было дальше?

— Эрл понимал, что слишком уж привязался к какой-то низкорожденной, вот и решил исправить дело. За Джейн он взял в приданое небольшое имение у северных границ. Свадьбу сыграли аккурат через год после того, как родилась Кейдре. Энни и Джейн были что небо и земля — та рыжая, пышная хохотушка, а эта смуглая, тощая, а уж злая да заносчивая — не приведи Господь! Пуще всего злилась она от того, что ее мужа по-прежнему тянуло к другой. В конце концов Эльфгар вернулся к Энни, и Джейн, уже родив Алис, осталась с носом. Эрл относился к ней с почтением, и она ни в чем не знала отказа, но жутко ревновала к Энни, а заодно и к ее дочурке. Алис впитала этот яд, можно сказать, с пеленок: она еще и говорить-то не умела, а уже ненавидела свою сестру лютой ненавистью.

— Разве эрл больше не заводил любовниц?

— Эльфгар был необычным мужчиной — он всегда оставался верен той женщине, которую считал своей. После Мод у него была только Энни, и Кейдре — его единственная незаконнорожденная дочь.

— А послушать леди Алис — так здесь полным-полно ублюдочного отродья!

— Она так часто об этом твердит, что вполне могла поверить в свои слова. Кто знает, что у нее на уме?

— Но и ты не так-то прост, сакс!

— Ты тоже не лыком шит, норманн!

Рольф не мог сдержать невольной улыбки, и в конце концов Ательстан едва заметно улыбнулся ему в ответ.

— Это правда, что Кейдре постоянно пропадает где-то целыми днями? — Его вовсе не радовала такая перспектива.

— Очень редко. — Ательстан внимательно посмотрел на рыцаря. — Что-то слишком подробно ты про нее выспрашиваешь, милорд!

— Кейдре — красивая женщина, и поначалу я считал ее своей невестой, — откровенно ответил Рольф. — Естественно, я хочу знать о ней все!

— А сглаза не боишься?

— Ты что, тоже считаешь ее колдуньей? — Рольф насторожился.

— А как же иначе? — серьезно сказал Ательстан. — Даже ее отец так думал. Она самая настоящая колдунья — только добрая!

— Но она из плоти и крови, она женщина — и создана для мужчины!

— Безусловно, милорд. Только нынче вечером ей придется пустить в ход все свое колдовство.

— Черт побери, что это значит? — Рольф не выдержал и так грохнул кулаком по столу, что едва не проломил его.

— Она отправилась в пустоши, чтобы собрать целебные травы для Тора.

— Я ничего не понимаю, старик!

Ательстан кратко пересказал ему суть дела, и Рольф уже не знал — пугаться ему или гневаться.

— Она отправилась в пустоши на ночь глядя, одна, без охраны, чтобы приготовить зелье для какой-то дряхлой псины! — Он вскочил на ноги, окриком поднимая отряд.

— Ну погодите, уж я сумею положить конец этой глупости!

Глава 11

Лицо Алис пылало. В такие минуты она выглядела на редкость уродливо и казалась старше своих двадцати лет. Итак, они поехали искать Кейдре.

Это было невероятно — и все же случилось, долгожданный жених положил глаз на ее сестру. Кейдре опоила его приворотным зельем — вот в чем все дело! Разве нормальный мужчина отважился бы так откровенно глазеть на эту ведьму? А что, если он и сам не без греха — сатана, принявший облик мужчины? Алис передернуло.

Но нет, она же видела своими глазами, что это мужчина — и какой мужчина! Такому все нипочем, даже дьявольский глаз. И все же он не смог пойти против ее бесподобной, дьявольской красоты!

Ненависть так сдавила ей грудь, что Алис закашлялась.

Благодаря лютой ненависти она совсем не боялась своей сестры. Шли годы, Алис все тверже убеждалась в том, что Кейдре никогда не напустит на нее порчу, и делалась все смелее. Кейдре почитала их отца, а он полагал, что сестры должны любить друг друга и не причинять друг другу зла. Или, может, у Кейдре просто не хватает искусства, чтобы навредить сестре? Эта мысль нравилась Алис больше всего.

Если бы еще Рольф не поехал ее искать! Алис готова была задушить Кейдре голыми руками. Этот норманн совсем как отец — не обращает внимания на дурной глаз и знай себе любуется ее прелестями! Память об отце снова всколыхнула старые обиды и ревность. Как он носился с никчемной шлюхой и ее дьявольским отродьем! Оба брата вели себя ему под стать. Единственным человеком, имевшим значение в жизни Алис и не подпавшим под колдовские чары проклятой красотки, был ее жених, Билл. Ах, если бы Рольф хоть однажды выказал перед Кейдре отвращение или страх! Уж Алис-то знала, как больно ранит ее сестрицу такое отношение. Она ни за что не допустит, чтобы Кейдре отняла у нее шанс выйти замуж, и для этого у нее есть отличный план…

Они ехали уже не меньше часа. За это время на небе взошла луна, и полный желтый диск быстро разогнал ночной мрак. В пустошах царила зловещая тишина: ни скрипа сверчков, ни уханья совы, даже ветра не было. Чутко прислушиваясь, Рольф приподнялся на стременах. По всему холму двигались огненные точки — это шли его люди с факелами. Черт побери, только бы добраться до этой своевольной девчонки — уж он покажет ей, как шляться по ночам!

— Кейдре! Кейдре!

Молчание было ему ответом. Рольф тревожился все больше — кругом рыскали хищные звери, разбойники с большой дороги — да мало ли кто!

Вдруг позади послышался какой-то шум, и он встрепенулся — но его охватило разочарование, когда он увидел одного из своих солдат. Однако в следующий миг сердце рыцаря сладко замерло.

— Милорд! Вот она, я ее нашел!

Напустив на себя суровый вид, Рольф подъехал ближе и произнес:

— Молодец, Бельтайн!

— Отпусти меня сейчас же, урод! — прошипела сквозь зубы Кейдре, упираясь руками в холку его коня.

— Милорд?

— Ладно, опусти ее, — буркнул Рольф. Ему ужасно хотелось выдрать ее так, чтобы она неделю не могла сидеть.

Едва оказавшись на свободе, Кейдре тут же напустилась на норманна:

— Как прикажете это понимать?!

Первым делом Рольф водрузил ее на седло своего жеребца и грозно рявкнул:

— Сиди смирно, не то хуже будет! — Убедившись, что девушка выполнила приказ, он обратился к Бельтайну: — Дай сигнал возвращаться!

Отряд поскакал к Эльфгару. Кейдре, не на шутку испуганная яростной вспышкой норманна, крепко прижимала к себе корзину с травами. Она не понимала, чем могла рассердить его на этот раз и почему он послал за ней целый отряд. Какое ему дело до того, чем она занимается? Кто позволил ему обращаться с ней так, будто она его собственность? Все это не укладывалось у нее в голове.

Рольф молчал всю дорогу до замка, а во дворе так же молча соскользнул на землю, швырнул поводья оруженосцу и чуть не волоком потащил Кейдре в зал.

Сидя у камина со своей горничной, пышнотелой особой по имени Мэри, Алис молча смотрела на Рольфа и Кейдре.

— Все вон отсюда! — приказал Рольф. — А ты останься! — прикрикнул он на Кейдре, резво метнувшуюся прочь.

Девушка застыла на месте. Ей стоило немало труда не выдать свой испуг. До сих пор ни один человек не посмел бы упрекнуть ее в трусости — и уж тем более она не даст для этого повода какому-то чужаку!

— Уж не угодно ли вашей милости получить с меня еще один штраф? — Она выразительно развела руками. — Так зачем же откладывать? Давайте займемся этим прямо здесь, на полу! Вряд ли нам помешают, ведь вы только что всех прогнали!

— Не испытывай мое терпение! — Ноздри рыцаря раздувались от еле сдерживаемой ярости.

— Терпение?

— Отныне тебе воспрещается покидать пределы замка! — отрезал Рольф.

Кейдре охнула от неожиданности.

— Вы не имеете права!

— Имею, и я им воспользуюсь! Я здесь хозяин и поэтому устанавливаю правила для остальных! Впрочем, у тебя остается возможность попросить у меня разрешения — и ты получишь его, если мне так будет угодно. Но заруби себе на носу: больше никаких прогулок при луне!

— Вы все еще злитесь на меня, — Кейдре потупилась, потому что мне удалось вас обмануть!

— Совершенно верно. И я не просто зол, а зол как черт. Тебе еще сильно повезло, Кейдре, ты дешево отделалась! — Он впервые назвал ее по имени, и это краткое слово показалось ему слаще меда.

Однако Кейдре это вовсе не радовало.

— По-вашему, мне ничего не стоило стерпеть все эти издевательства? — Она даже поперхнулась от гнева.

— Я и не думал издеваться над тобой! — серьезно ответил Рольф.

— Ах вот как? Тогда как прикажете называть ваши выходки?

— Я твой хозяин и могу делать все, что пожелаю!

— Если бы вы не отняли мои травы, мне не пришлось бы тащиться в пустоши на ночь глядя!

— Если бы ты не опоила моего человека, мне не пришлось бы отнимать у тебя ладанку!

— Если бы меня не держали в плену, мне не пришлось бы усыплять Гая!

— Если бы ты была настоящей леди, Гаю не пришлось бы тебя караулить!

Кейдре вздрогнула — наверняка он намекает на ее «дьявольский глаз»!

— Вот так бы сразу и сказали. По-вашему, я ведьма и шлюхино отродье! — бросила она с горечью.

— Перестань болтать! — Он вскочил, не в силах усидеть на месте, и схватил ее за плечи. — Меня никогда не трогала такая ерунда. Я имел в виду твой характер. В тебе нет ничего от изнеженных и плаксивых аристократок — ты порывиста и непредсказуема, как схватка не на жизнь, а на смерть! Это впечатляет.

Она оцепенела, захваченная врасплох столь откровенным признанием. Когда его руки разжались, Кейдре мгновенно ощутила себя разочарованной и покинутой. Рольф заставил себя отвернуться и пошел прочь, оставив ее одну — ошеломленную, готовую разрыдаться от неожиданного потрясения.

Глава 12

— Проснись!

Кейдре и сама не заметила, как задремала в ожидании подходящей минуты для того, чтобы заглянуть к Алис и поговорить с ней по душам. Она слишком вымоталась за этот день и, оставшись одна, сразу провалилась в глухое, душное забытье.

— Да проснись же!

Кейдре вместе с остальной челядью спала в общем зале на полу; от жестокого рывка за волосы она моментально очнулась и, охнув от боли, приподнялась на локте.

— Алис? Что случилось?

— Вставай! — прошипела младшая сестра. — Нам надо потолковать!

— И это так срочно? — Кейдре поднялась и натянула на себя платье. Наверное, было уже далеко за полночь. Вокруг дружно храпели солдаты Рольфа и обитатели Эльфгара.

Алис молча схватила ее за руку и потащила во двор, в сторону поварни. Луна еще не успела уйти за горизонт, и Кейдре ясно видела яростную гримасу, исказившую лицо сестры.

— Запомни раз и навсегда: я выйду за него во что бы то ни стало — и упаси тебя Бог встать у меня на пути! Кейдре уставилась на нее, онемев от изумления.

— А ты держись от него подальше со своими колдовскими штучками! — гневно шептала Алис. — Понятно?

— Неужели ты действительно этого хочешь?

— А почему бы и нет? Все равно рыцарь будет моим! Он может путаться с тобой сколько угодно — наш отец тоже лазил под юбку к твоей матери, — но никогда в жизни он не женится на тебе как на честной женщине!

Каждое слово Алис разило Кейдре в самое сердце, причиняя нестерпимую боль.

— Глаза бы мои на него не глядели! Рольф де Варенн — норманн, наш заклятый враг; он отнял землю у наших братьев! Окажись я на твоем месте — ни за что не пошла бы с ним под венец, как бы он этого ни хотел!

— Вот и не забывай об этом!

— Алис, ты в своем уме? Да как ты вообще можешь думать о свадьбе с врагом? Это он лишил Эдвина отцовского наследства!

— Вильгельм — наш король! — отрезала Алис. — А на остальное мне наплевать! И мне все равно, останется Эдвин эрлом или нет! В конце концов, так даже лучше — пусть норманн станет лордом Эльфгара, а я буду править вместе с ним! — Она злорадно улыбнулась.

— Я могла бы тебе помочь, — не сдавалась Кейдре. — Мы сбежим отсюда и отыщем Эдвина, а уж он не даст нас в обиду!

— Нет, нет и нет! Ты что, оглохла? Я непременно выйду за Рольфа — и буду с ним счастлива! А вот ты… не суйся в мои дела, понятно? И не смей трясти перед ним своими дьявольскими прелестями так, что он начинает пыхтеть, как лось во время гона! Или ты надеешься затащить его к себе в постель, как твоя мать затащила нашего отца? Запомни: этому не бывать!

— Ни за что на свете я не стану его любовницей! — возмутилась Кейдре.

— Ладно уж, верю. — Алис перевела дух и продолжила: — Теперь нам надо договориться еще об одном. О твоем месте в замке.

— Что ты хочешь сказать?

— Я — леди Эльфгара, и мне надоела твоя наглость. Отец умер, братья мотаются неизвестно где, и каждому пришло время подумать о том, чтобы оправдать свое существование!

— Оправдать?

— Да. С завтрашнего дня ты отправишься в поварню, — отчеканила Алис, — и будешь работать подручной у повара — вместо Джесс! Кормить тебя тоже будут в людской, вместе со слугами.

У Кейдре сжалось горло. Алис действительно стала леди Эльфгара с тех пор, как Джейн нашла себе нового супруга, но до сих пор она не смела посягать на свободу сводной сестры, хотя имела такое право. Попробовала бы она намекнуть на что-то подобное при Эдвине!

— Ты шутишь?

— Мне не до шуток, и норманн согласился со мной. Его волнует нехватка рабочих рук.

— Он с тобой согласился? — Она не могла в это поверить.

— А почему бы и нет? Чем ты лучше других рабов?

— Но я свободная женщина, — Кейдре покраснела от возмущения, — или ты забыла? Ты же знаешь, что отец дал вольную и мне, и матери!

— И чем ты докажешь? — Алис осклабилась. — Может, у тебя даже есть бумаги?

— Отец никогда не думал, что для этого нужны бумаги…

— А значит, и доказательств нет!

— Но слуги знают правду! — Кейдре все еще не верила, что Алис способна на такую подлость.

— Хотелось бы мне посмотреть, кто из них рискнет присягнуть в этом на Библии, тем более у мирового судьи. Может, твоя ведьма-бабуля? Для всего света ты была и остаешься шлюхиным отродьем — не более того! Кому поверит судья: тебе, твоим рабам или мне — благородной леди?

— Но наши братья тоже знают правду!

— Ах как трогательно! Вот только они куда-то запропали…

— Послушай, чего ты добиваешься? — Кейдре чувствовала себя совершенно растерянной.

— Не твое дело! Ты должна знать свое место и помнить, кто здесь хозяин! Попробуй скрыться из замка — и я объявлю тебя беглой рабыней! А пока ты здесь — изволь выполнять то, что тебе приказывают! Надеюсь, я ясно выразилась?

— Куда уж яснее.

Кейдре понимала, что Алис играет на ее преданности Эльфгару, — тем тяжелее ей было сносить новое унижение, посланное судьбой.

— Вот и договорились! — Алис слащаво улыбнулась и, повернувшись, направилась к дому, оставив Кейдре размышлять в одиночестве.

Наутро одна группа рабов отправилась в лес, добывать бревна для палисада, а другая заложила оборонительный ров. Рольф не мог нарадоваться на то, что естественная возвышенность как будто нарочно создана для укрепленного форта. К несчастью, деревня оказалась на том месте, где, по его расчетам, расположится внутренний двор: ее придется перенести на другую сторону холма. Зато там она будет прикрыта от возможного штурма выступом палисада. Убедившись, что все идет по плану, рыцарь не преминул и сам размять мускулы, помогая землекопам.

К полудню решили сделать перерыв. Крестьяне устроились прямо на земле, подкрепляясь прихваченными из дома хлебом и сыром, а солдаты под командой Рольфа вернулись в замок, где их ждали горячие пироги с мясом.

Рольф долго медлил, прежде чем занял свое место возле Алис, но и тогда его взгляд продолжал искать за столом Кейдре.

— Почему с нами нет вашей сестры?

— Ей приходится все время присматривать за поварами, милорд. — Алис сладко улыбнулась. — Вы же видите, насколько лучше они стали готовить!

На самом деле эта трапеза мало чем отличалась от предыдущих, но Рольф решил удовлетвориться хотя бы тем, что Кейдре выполнила его приказ не покидать пределов замка.

Обычно поварня всегда строилась в стороне от господского дома — на случай пожара. Огромные очаги из дикого камня так и дышали жаром — в них круглые сутки не угасал огонь, в небольших пристройках находились маслобойня и пивоварня. Ни в одном из помещений не было окон, и дым от очагов выходил через распахнутые настежь двери, а также через дыру в потолке. Из-за ужасной духоты здесь работали в одном исподнем и босиком, лишь с косынкой на голове.

Отправляя в духовку очередной каравай хлеба, Кейдре в который уже раз позавидовала Тедди — поваренку, поворачивавшему огромный вертел, на котором готовилось жаркое. Мальчишка мог пока не стесняться и ходил совсем нагишом.

Ах, если бы пошел дождь! Кейдре живо представила себе холодные тугие струи. С какой радостью она выбежала бы прямо во двор, чтобы насладиться прохладой летнего ливня!

Она больше не сердилась на Алис. В конце концов, ее сестру можно было понять: она старалась устранить угрозу своему счастью. Норманн действительно хотел Кейдре — ее до сих пор передергивало от воспоминаний, будивших какие-то странные ощущения во всем теле. Но ведь она ясно сказала Алис, что никогда в жизни не согласится принадлежать заклятому врагу! Обидно, конечно, когда тебе не верит твоя сестра — пусть и сводная, но на этот раз Кейдре решила простить Алис все оскорбления.

А вот норманн — совсем иное дело!

Кейдре по-прежнему была полна решимости не признавать хозяина в этом захватчике. Пусть он даже забьет ее до смерти — она не покорится! И она не слабее Тильди и Тедди — а ведь они трудятся в поварне всю жизнь! И если уж на то пошло — чем она лучше остальных рабов? Тот же Тедди приходился ей двоюродным братом по матери. Энни тоже трудилась в поварне после того, как родилась Кейдре, — до самой смерти.

Кейдре поклялась себе, что будет работать еще больше, чем остальные, и ни за что не попросит пощады. Пусть этот норманн видит, что не у него одного есть гордость. Она умрет — но не покорится!

Глава 13

От жары и дыма у нее мутилось в глазах. Задыхаясь и кашляя, Кейдре с трудом ворочала огромный котел с картошкой.

— Эй, пошевеливайся! — прикрикнула на нее Тильди. — Что ты ползаешь, как улитка? Лорд вот-вот явится из деревни!

Котел выскользнул из потных рук и грохнулся об пол. Картошка полетела во все стороны.

— Дура! — взорвалась Тильди. — Растяпа! Из чего теперь готовить начинку для пирогов?

Кейдре пришла в себя в тот самый миг, когда разъяренная повариха отвесила ей звонкую оплеуху. Она охнула и пошатнулась. Но и Тильди, сообразившая наконец, что она сделала, была потрясена не меньше. Ее пышная грудь вздымалась над выпиравшим животом — повариха донашивала пятого ребенка.

— Ничего страшного. — Кейдре первая нашла в себе силы заговорить, хотя сердце тоскливо ныло от обиды. — Я знаю — ты не нарочно!

— Конечно, конечно! — Тильди попятилась. Казалось, она вот-вот разрыдается. — Ох, Кейдре, ты же испортила всю начинку! Что мы теперь будем делать? А вдруг он прикажет нас выдрать, а я на сносях!

— Тише, Тильди, — Кейдре ласково обняла повариху, — я обещаю, что тебя никто не тронет!

Однако женщина была испугана не на шутку. За время работы в поварне Кейдре успела заметить, как робеет челядь перед своим новым лордом. В этом не было ничего удивительного: после Гастингса любому саксу стало известно имя Рольфа Беспощадного, пролившего целые реки крови их соплеменников. Появление беженцев из разоренного Кесопа повергло в панику всех обитателей Эльфгара, а огромный рост и зловещая физиономия проклятого норманна только добавили страху.

— Давай испечем еще несколько свежих караваев! — предложила Кейдре. — Ну же, Тильди, перестань реветь! Пойди подыши во дворе. А я пока замешу тесто!

Рольф довольно улыбался, разглядывая глубокий ров с отвесными стенами. Извлеченная из него земля пошла на возведение насыпи по всем правилам фортификации. Палисад ставили на совесть, выбирая самые толстые и тяжелые бревна. Скоро его тоже закончат — и можно будет приступить к цитадели.

Сегодня он наблюдал за работами с задней стороны замка, и, поскольку возвращался не через главные ворота, ему предстояло проехать мимо поварни и маслобойни.

Приземистые постройки утопали в облаках дыма. От запаха жаркого и свежего хлеба у Рольфа заурчало в желудке. Одна рабыня вышла из маслобойни со свежим маслом, другая-из поварни с тяжело груженным подносом; обе они направились к господскому дому. Выскочил мальчишка и выплеснул ведро помоев. После этого двор опустел, и Рольф не спеша направил коня к крыльцу. Но тут из поварни вышла еще одна рабыня и отправилась к пивоварам.

У Рольфа сладко замерло сердце. Рука сама натянула поводья, приказывая коню остановиться. Конечно, это была Кейдре!

Рыцарь не видел ее уже несколько дней и вспоминал все чаще, несмотря на все усилия выбросить из головы дерзкую девчонку. Он мрачнел на глазах и все чаще придирался к своим людям по поводу и без повода — так что даже Гай позволил себе однажды ехидную шутку на этот счет. Рольф попытался отмолчаться, и тогда Гай с хохотом предложил ему найти облегчение под юбкой у Летти. Многие из, его солдат уже свели с ней знакомство. Прежде Рольф последовал бы дружескому совету, не гнушаясь попользоваться тем же товаром, что пришелся по душе его вассалам. Прежде — но не теперь.

У Рольфа перехватило дыхание от острой вспышки страсти. Она была почти голой — нижняя сорочка, насквозь мокрая от пота, так облепила тело, что можно было разглядеть малейшую выпуклость.

Позабыв обо всем на свете, Рольф как во сне направил коня следом за ней.

Вдруг девушка остановилась и закашлялась, согнувшись чуть не пополам. Норманн мигом соскочил на землю и обнял ее, помогая удержаться на ногах. Ее слабость и покорность неприятно поразили его, а на смену страсти пришел испуг.

— Все, уже прошло… — прохрипела она, не торопясь высвободиться из заботливых рук. Однако, когда Кейдре подняла глаза и увидала, кто пришел ей на помощь, она вздрогнула от неожиданности.

Рольф испуганно разглядывал обожженное докрасна, лоснящееся лицо. На подбородке Кейдре синела свежая ссадина, под чудесными фиалковыми глазами залегли темные круги; пышные медно-рыжие локоны, безжалостно скрученные под тугой косынкой, насквозь пропитались потом. Она едва держалась на ногах.

— Ты больна! — воскликнул рыцарь, хватая ее за плечи.

— Отпусти! — Кейдре с трудом подавила новый приступ кашля. — Я вполне здорова!

Однако Рольф ясно видел, какого усилия требует от нее каждое движение.

— Позволь я помогу тебе, — ласково сказал он. — Ты должна отдохнуть.

— Все это из-за дыма! — упрямо вскинулась она.

— Какого дыма?

— Там, внутри!

Рольф по-прежнему ничего не понимал. Убедившись, что девушка уже отдышалась и может стоять самостоятельно, он вошел в поварню. Там работали четверо рабов, включая голого мальчишку, присматривавшего за жарким. А ему еще все утро казалось, что стоит неимоверная жара! Оказывается, он и понятия не имел о том, какой ад царит в его собственной поварне!

— Там же сдохнуть можно! — мрачно буркнул Рольф, вернувшись к Кейдре.

— Никто не жалуется. — Она небрежно повела плечом. — Как будто не понятно, что огня без дыма не бывает!

— Но разве нельзя было устроить дымоход? — Рольф впервые в жизни зашел в поварню и запоздало подумал о том, что такие же ужасные условия могли быть и в тех отобранных у саксов поместьях, где ему приходилось распоряжаться прежде.

Кейдре отвечала ему усталым, равнодушным взглядом.

— Кроме дымохода, можно прорубить окна!

— В поварне не положены окна!

— Ну, значит, мы это изменим. — Он тревожно прошелся взглядом по ссадине на лице и испачканной сорочке. — Что произошло?

— Просто несчастный случай.

— Ты похожа на обычную кухонную девку.

— А я и есть кухонная девка. В конце концов, это же ваш приказ — отправить меня в поварню!

— Разве ты не присматриваешь здесь за поварами? — Рольф чувствовал, как медленно закипает в груди черная, душная ярость.

— Присматриваю? — Кейдре хрипло расхохоталась. — Я что, похожа на надсмотрщика? — Она выразительно показала на свое изможденное, покрытое потом тело. Ее рука заметно дрожала.

— Ты измучена до смерти!

— Я отлично себя чувствую и непозволительно долго торчу с вами посреди двора! — вызывающе глянув на рыцаря, отчеканила Кейдре. — Простите, у меня полно дел! — Она резко повернулась, собираясь вернуться в поварню.

Дерзкая, упрямая, она осталась верна себе — ушла, не дожидаясь его позволения! Рольф послал бы ее ко всем чертям, если бы не боялся за ее здоровье.

— Ты больше туда не вернешься! — рявкнул он, поймав Кейдре за запястье. — И… что это я слышал насчет моего приказа?

— Разве не вы назначили мне это в наказание… милорд?

— Ничего подобного! Но я все-таки отдам тебе один приказ. Ты сейчас же отправишься в постель и будешь отдыхать до самого вечера. Больше никогда — слышишь, никогда — ноги твоей не будет в этой поварне!

Кейдре молчала.

— А теперь постарайся понять еще одну вещь. Ты не имеешь права так себя вести! Ты не благородная леди!

Она закусила губу и, покраснев, пробормотала:

— Слушаюсь.

Он ждал, не спуская с нее глаз. Похоже, она снова готовилась вступить в безнадежную, отчаянную борьбу. Подобная стойкость и отвага не могли не вызывать уважения — тем более что их проявила простая женщина.

Не в силах дольше терпеть возникшее напряжение, Рольф приподнял ее лицо за подбородок.

— Слушаюсь, милорд!

Кейдре едва дышала, но все же не опускала взгляд, стараясь скрыть свой страх.

— Не вздумай поднять на меня руку, Кейдре! — сурово предупредил Рольф.

— Слушаюсь… милорд, — слетело с упрямых губ.

— Вот видишь, не так уж это трудно. — Он с ласковой улыбкой погладил ее по щеке.

Девушка поморщилась и отвернулась.

— Ступай к своей бабке! — приказал норманн. — Пусть сделает примочку, пока щеку не раздуло!

Услышав эти слова, Кейдре мгновенно подхватила подол и понеслась куда глаза глядят — лишь бы скорее оказаться подальше от него!

Глава 14

— Леди, позвольте вас на два слова!

Алис переминалась с ноги на ногу возле хозяйских кресел, не смея в отсутствие Рольфа садиться за стол, хотя его люди уже давно приступили к еде. Она исподтишка огляделась — не слышал ли кто его раздраженного тона. Гай Ле Шан уткнулся носом в тарелку, зато Ательстан оказался не так изворотлив — он явно обратил внимание на то, что сказал его новый хозяин.

— Это не может подождать, милорд? Обед совсем остынет!

— Нет. — Не церемонясь далее, Рольф подхватил ее под локоть и повел наверх.

Алис изо всех сил старалась не выказать, что чувствует себя оскорбленной. Он обращался с ней как с последней рабыней. Она едва поспевала за Рольфом, стыдливо потупив глаза и безуспешно пытаясь понять причину его недовольства.

— Как могло случиться, что вы сказали мне, будто Кейдре присматривает за поварами? На самом деле она работала все это время наравне с простыми рабынями!

— Но она и есть простая рабыня. — Алис невинно захлопала ресницами.

— Она — ваша сестра!

— Кейдре приходится мне сестрой только наполовину, а ее мать — безродная шлюха!

— Тем не менее эта девушка — родная дочь эрла, а значит, не ровня простым крестьянкам в моем замке и ей не место в поварне, среди рабынь.

Алис с облегчением отметила, что норманн немного успокоился. Не дождавшись новых приказаний, она робко окликнула его:

— Милорд?

Рыцарь выжидающе посмотрел на нее.

— Вы ведь не позволите ей оставаться без дела, не так ли? Мы никогда не поощряли нахлебников: в Эльфгаре каждый раб обязан отработать свое содержание.

— Я сам найду ей занятие, и довольно об этом! — Рольф повернулся, чтобы спуститься в зал, но Алис поймала его за рукав.

— Милорд, вы так и не сказали… — она не сразу набралась духу, чтобы закончить вопрос, — когда мы поженимся?

— Разве? — Его лицо помрачнело. — А мне казалось, что я уже говорил об этом. Через две недели — если вы не против…

— О, разумеется, нет! — с облегчением воскликнула Алис. Лицо ее сияло от радости. — Конечно же, я не против.

Кейдре не появилась за общим столом и ко второму завтраку, но Рольф не тревожился — скорее всего она все же подчинилась его приказу и теперь отдыхает. Однако ее не было видно и за ужином, и он снова разозлился, с досадой вспоминая подлую выходку Алис, воспользовавшейся положением хозяйки замка, чтобы отомстить. Наверняка Алис поступала так уже не в первый раз, и Кейдре ничего не оставалось, как только покоряться ее приказам. Нетрудно представить, что может испытать рабыня, оказавшаяся во власти несправедливой хозяйки.

Впрочем, Рольф не воспринимал Кейдре как рабыню — до тех пор, пока об этом не заговорила его невеста. Теперь ему доставляло удовольствие сознание того, что эта гордячка стала его собственностью. Конечно, Кейдре обязана была почитать его как хозяина замка и в качестве равноправного члена семьи — но это были совершенно иные отношения. Рабыня должна не только отработать свой хлеб — она не сможет ни покинуть замок, ни выйти замуж без его разрешения.

А вдруг она все еще чувствует себя плохо? Скорее всего Кейдре осталась на ночь у своей бабки, жившей в деревне, но на всякий случай Рольф решил расспросить слуг.

Так он во второй раз в жизни оказался в поварне, освещенной в этот час чадными жировыми светильниками. В итоге он испытал большее потрясение, когда увидал ее все за той же непосильной работой, чем если бы встретил призрака.

Почувствовав его присутствие, Кейдре выпрямилась и обернулась.

— И ты посмела, — пробормотал он, — посмела открыто мне не подчиниться!

— Я все могу объяснить, — как ни в чем не бывало заявила девушка, опираясь на свежевыскобленный стол.

— Никто не имеет права нарушать мои приказы!

— Но у меня была причина!

— Обычно моим людям достаточно краткого внушения! — Его трясло от ярости.

— Но, милорд…

— Ты что же, совсем ничего не боишься?

— Милорд! — Кейдре отступила, беспомощно выставив перед собой руки. Она едва дышала от усталости и вовсе не собиралась ни с кем пререкаться, от души надеясь на то, что норманн не узнает о ее непослушании. — Мне пришлось заменить Тильди — у нее начались роды, а в поварне и так не хватает рабочих! Я не могла не помочь!

— И ты готова была угробить себя, помогая какой-то рабыне?! — Гнев в душе рыцаря сменился изумлением.

— Но ведь она рожает, милорд! — с чувством воскликнула Кейдре. — И она моя подруга!

— Все, хватит! — Рольф замотал головой. — Ты не можешь нарушать мои приказы, и больше я этого не допущу!

— Вы прикажете меня высечь?

— Откровенно говоря, хорошая порка пошла бы тебе только на пользу. Если ты посмеешь перечить мне снова — пеняй на себя!

Несмотря на то что ее губы дрожали от обиды и возмущения, Кейдре по-прежнему старалась держаться с достоинством.

— Ну хватит, довольно. Ты уже кончила работу. Впредь сначала спрашивай меня, согласен ли я отпустить тебя на поварню. А теперь марш в спальню!

— В спальню — или сразу в постель? — Ее испуг моментально развеялся.

— А ты, кажется, была бы не прочь? — насмешливо осведомился он.

— Еще чего!

— Смотри — тебе достаточно только намекнуть, и я не откажусь!

— Зато откажусь я!

— Зря петушишься, Кейдре. Я все равно тебя переспорю!

— Ненавижу тебя! — выпалила она. — Норманн!

— Лучше скажи, где ты спишь?

— В зале. — Кейдре демонстративно не заметила галантно подставленную руку рыцаря.

Они вышли во двор, освещенный луной, и девушка с наслаждением вдохнула полной грудью прохладный воздух. Заметив, что Рольф любуется ее точеным профилем, она отвернулась и покраснела.

— Идем! — Он грубовато взял ее под локоть, и теперь уже ей ничего не оставалось, как только подчиниться.

Кейдре долго не могла заснуть; но едва ей удалось смежить веки, как рядом раздались тревожные голоса, и сильные руки безжалостно вырвали ее из забытья.

— Кейдре, Кейдре, проснись! Да проснись же ты!

— Что случилось? — В неверном свете коптилки она не сразу узнала Ательстана и одного из его рабов.

Поднятая ими возня всполошила собак, и гончие залаяли вразнобой.

— Моей жене плохо! — запричитал раб. — Она никак не разродится! Это уже пятый ребенок, и всегда у нее были легкие роды, а теперь что-то идет не так! Пожалуйста, помоги ей!

— Уже иду! — Кейдре, вскочив на ноги, натянула платье и тут с отчаянием вспомнила о том, что у нее нет нужных трав.

— Что за шум?

Услышав голос Рольфа, девушка резко выпрямилась. Норманн спускался в зал в одних панталонах, с мечом наголо.

— Это все из-за Тильди, милорд, — отвечал Ательстан. — У нее случились тяжелые роды!

— Позовите кого-нибудь из женщин! — приказал рыцарь.

— Здесь могу помочь только я, милорд, — твердо заявила Кейдре, стараясь не поддаться невольной вспышке гнева. — И мне нужна моя ладанка с травами!

Рольф окинул ее пронзительным взглядом, затем рявкнул на Ательстана, и старый сакс помчался наверх, в его спальню, а затем, вернувшись, подал ей ладанку. Кейдре схватила ее и поспешно выбежала из зала.

Она издалека услышала, как стонет Тильди. Четверо ее детей в возрасте от трех до десяти лет сидели здесь же, в единственной комнате, и со страхом смотрели на мать.

— Займись ими, Джон! — приказала Кейдре мужу Тильди.

Роженица обливалась холодным липким потом. Воды отошли еще днем, и она совсем измучилась от бесполезных потуг — ребенок так и не появился. Кейдре моментально разобралась, что случилось — плод лежал неправильно и шел ножками вперед.

— Сначала надо развернуть ребенка, — пробормотала Кейдре, обращаясь к Джону.

— Выходит, тебе уже приходилось это делать? — поинтересовался Рольф.

Кейдре охнула от неожиданности — она не думала, что норманн находится рядом. Вот почему дети так быстро замолчали! Даже Джон замер в испуге, не зная, как себя вести.

— Да, один раз, — призналась Кейдре и снова занялась Тильди. — Если уж вы пришли, прикажите принести чистой воды и тряпок!

— Я сейчас все сделаю! — всполошился Джон.

— Что с ней? — спросил рыцарь.

— Она в обмороке, но так даже лучше. Пусть отдохнет, пока схватки не начались снова.

— Мама, мама! — жалобно заныл один из малышей.

Кейдре встала перед ним на колени и попыталась успокоить, и тут Рольф несказанно удивил ее, осторожно опустив на голову мальчугану свою огромную ладонь. Она даже не подозревала, что он способен на такую заботу.

— Послушай меня, малыш! Ты знаешь, кто я?

— Н-нет… — Мальчишка в страхе вытаращил глаза.

— Это же наш новый лорд! — прошипела его старшая сестренка.

— Она права, — с улыбкой подтвердил норманн и взял ребенка на руки. — Я — Рольф де Варенн. А знаешь, где находится графство Варенн?

Мальчик отрицательно замотал головой — он совсем оробел от столь близкого знакомства с грозным хозяином.

— Это очень далеко, за морем. Хочешь послушать, как мы попали сюда на большом корабле, который привез меня и моих солдат?

Малыш кивнул.

Кейдре отвернулась и занялась своими делами, пока Рольф развлекал детей, заботливо опуская слишком мрачные подробности своей истории. Джон принес воду, тряпки, мыло, и Кейдре, вымыв руки, протерла Тильди лицо.

Роженица медленно приходила в себя.

— Тильди! Это я, Кейдре! Я хочу повернуть твоего ребенка. Он застрял, потому что идет неправильно.

Тильди испуганно взглянула на девушку. Та улыбнулась и хотела погладить ее по лицу, но Тильди неожиданно отвернулась; рука Кейдре повисла в воздухе. Рольф замолк, и все, кто был в хижине, затаили дыхание, ожидая, что будет дальше.

— Нет!

— Тильди!..

— Ни за что! Не смей меня трогать! Ради Бога, оставь меня в покое! — По бледным щекам поползли слезы.

— Она совсем измучена и не соображает, что говорит, — после минутного замешательства решила Кейдре. — Придется ее усыпить.

— Я не стану пить твою колдовскую отраву!

У Кейдре перехватило дыхание, будто кто-то со всего размаху угодил ей кулаком под ложечку, и все же она постаралась взять себя в руки.

— Тильди, это я, Кейдре!

— Да, все это ты и подстроила! — прошипела Тильди. — Ты сглазила меня, потому что я тебя ударила! Убирайся отсюда! Джон, прогони эту ведьму!

Рольф решительно передал ребенка мужу Тильди и подошел к кровати.

— А ну-ка послушай, что я скажу, красавица. Я, твой хозяин, утверждаю — она никакая не ведьма! Сейчас ты выпьешь успокоительное, а потом она попытается повернуть плод! Это мой приказ!

— Простите! — Тильди содрогалась от горьких рыданий. — Простите меня! Это все от страха!..

— Дай ей лекарство, — резко произнес Рольф, с тревогой всматриваясь в искаженное обидой милое лицо. Он готов был пришибить безмозглую бабу за то, что она распустила язык.

Кейдре тут же принялась готовить успокоительное, бормоча что-то в утешение Тильди. Рольф не отрываясь следил за ее точными движениями, в который раз поражаясь необыкновенной выдержке и отваге девушки. Он даже не постеснялся вытереть ей пот с лица.

— Все! — с облегчением воскликнула Кейдре. — У меня получилось! Теперь осталось совсем немного.

— Отличная работа! — вполголоса похвалил Рольф. Она оглянулась и, встретив его серьезный, ободряющий взгляд, покраснела, но тут же ей пришлось снова заняться Тильди.

Вскоре стало ясно, что ребенок мертв — он задохнулся еще в материнской утробе из-за пуповины, обмотавшейся вокруг шеи.

Глотая слезы, Кейдре поспешила закутать бездыханное тело в кусок полотна. Рольф забрал ребенка, желая избавить ее от этой жуткой ноши.

— Я сам его похороню! — опомнился Джон — имея четверых здоровых детей, он не очень убивался из-за мертворожденного.

— Где мое дитя? — спросила Тильди, открывая глаза. Кейдре замялась, и тогда вперед выступил Рольф.

— Ребенок не выжил, и в этом нет ничьей вины. Он задохнулся еще до родов.

— О нет!

— Очень жаль, но это правда. Ты еще молода. Создатель наградил тебя четырьмя чудесными детьми и подарит тебе еще — если на то будет его воля. А теперь нам пора. — Рольф положил руку на напряженные плечи Кейдре. — Ты больше ничем ей не поможешь. Пусть выплачется.

— Я дам ей успокоительное!

— Лучше отдай мне моего ребенка! — крикнула несчастная женщина, из последних сил приподнимаясь на койке. — Что ты с ним сделала?

— Прости, Тильди! — Кейдре и сама плакала, держа подругу за руку. — Я сделала все, что могла! — При мысли о том, что, приди она пораньше, ребенок мог быть спасен, ей стало совсем невмоготу.

— Ох, моя кровиночка… — стонала Тильди.

На ходу вытирая слезы, Кейдре выскочила на улицу и побежала во тьму не разбирая дороги.

Глава 15

Кейдре и сама не знала, как очутилась на сжатом наполовину пшеничном поле.

— Эй! Погоди!

Только его здесь не хватало! Кейдре припустила изо всех сил и, споткнувшись, чуть не упала. Не обращая внимания на колкую стерню, она все мчалась вперед, пока не достигла дальнего края поля. Задыхаясь, она остановилась и прислушалась.

Ноги отказывались ей служить, и она беспомощно опустилась на землю у корней огромного дуба, давая волю слезам.

— Кейдре!

Его шаги раздались совсем близко, и девушка, стараясь успокоиться, села, опираясь спиной о шершавый ствол.

— Оставьте меня! — Ее голос прозвучал неожиданно жалобно.

Рольф замер; он чувствовал себя так, словно его ранили в самое сердце.

— Пойдем отсюда!

— Оставьте меня в покое! — взвизгнула Кейдре. — Я не нуждаюсь в вашей помощи!

— Тем не менее я буду заботиться о тебе — хочешь ты того или нет, — настойчиво сказал он. — Ведь теперь я должен заботиться обо всем Эльфгаре! Пойдем домой.

— Вы идите, а меня оставьте в покое!

— Ты собираешься здесь ночевать?

Конечно, Рольф мог ей приказать, но почему-то на этот раз ему не хотелось прибегать к силе.

— Нет, не собираюсь. О Господи! — Она снова разрыдалась.

Он не знал, что делать дальше, — наверное, впервые в жизни. Кейдре рыдала перед ним, и ему ужасно хотелось ее утешить, но Рольф никогда не прикасался к женщине, не собираясь удовлетворить свою страсть, и теперь не знал, с какого боку к ней подступиться.

Наконец Кейдре вскочила на ноги и метнулась обратно на поле. Рыцарь с облегчением перевел дух и поспешил следом.

На всем пути до замка оба не проронили ни слова, и только на пороге зала девушка скованно кивнула, не поднимая глаз. Задержавшись на лестнице, Рольф увидел, что Кейдре рухнула на подстилку, даже позабыв укрыться, но так и не посмел подойти поправить одеяло.

И тут возле Кейдре возникла чья-то тень. Оцепенев от неожиданности, Рольф вперил в незнакомца грозный взгляд — но тут же узнал Ательстана. Тот бережно накинул на Кейдре одеяло, и Рольф готов был взвыть от ревности — а ведь это был всего лишь старик!

Алис едва успела отскочить от окна в хозяйской опочивальне и метнулась в свою комнату. Затаившись под одеялом, она следила за тем, как мелькнула в коридоре огромная тень. Ну вот, она так и знала! Он ходил на свидание с этой шлюхой! Алис сама видела, как они вместе вернулись с пшеничного поля! Теперь она еще сильнее возненавидела Кейдре, а заодно с ней и Рольфа.

«Ну погоди, сестрица, рано или поздно ты за все заплатишь», — пронеслось у нее в голове. Первым делом следовало позаботиться о том, чтобы проклятая ведьма не сумела пробраться в койку к их лорду, а уж когда она станет законной женой, то непременно найдет способ раз и навсегда избавиться от этой шлюхи, даже если для этого придется силой выдать ее замуж за самого ничтожного раба из дальней деревни! Лучше всего продать ее скоттам — чтобы здесь и духу ее не осталось!

Убаюканная своей буйной фантазией, Алис наконец-то смогла спокойно заснуть.

— Через две недели? — растерянно переспросила Кейдре.

— Да. Приготовления уже начались, — подтвердил Ательстан.

Девушка резко отвернулась. Она не знала, что предпринять. Ни за что на свете она не позволит этой змее угнездиться в их родовом замке! Но как, скажите на милость, она может помешать своей сестре, которая спит и видит себя замужем за их кровным врагом?

— Мы обязаны их остановить, — невольно вырвалось у нее.

— Такого остановишь, как же! — посетовал Ательстан. — По-твоему, его назвали Беспощадным за красивые глаза? Если он выбрал цель, то всегда добьется своего — это давно всем известно. А сейчас он добивается Эльфгара и его леди!

— Да, тут ты прав, — с горечью согласилась Кейдре. Она ничего не могла с собой поделать: в ее памяти то и дело возникали его ласковые глаза и похвала: «Отличная работа!» Потом ей вспомнились ласковые губы там, у него в опочивальне — и что-то тоскливо заныло в груди. Неужели он действительно готов овладеть Алис? И почему ее это так волнует? Если она и должна испытывать какие-то чувства из-за предстоящей свадьбы — так это жалость к сводной сестре, и все!

Он так и не сказал, чем она будет теперь заниматься, и Кейдре решила, что вполне может пойти проведать Тильди. Правда, это далось ей нелегко — слишком свежа была обида, но тревога за подругу пересилила, и девушка направилась в поварню.

Она очень удивилась, когда, не застав Тильди на привычном месте, узнала, что по приказу лорда ей позволили сегодня остаться дома. Заодно освободили от работ и Кейдре; пораженная столь неслыханной милостью, она тут же поспешила в деревню.

Судя по всему, норманн заканчивал работы над палисадом и уже отправил часть строителей возводить первый этаж цитадели. Кейдре увидала Рольфа возле решетки. Остановившись, она стала незаметно разглядывать его, пока он не почувствовал ее присутствие и не обернулся. Тут же пожалев о том, что проявила такую бесцеремонность на глазах у всего Эльфгара, она гордо выпрямилась, но рыцарь как ни в чем не бывало подошел к ней. — Доброе утро!

Кейдре ничего не могла поделать с волной жаркой истомы, прокатившейся по всему ее телу при виде загорелого обнаженного торса и длинных ног с могучими мускулами под тонкой тканью панталон.

— Ты играешь с огнем! — вполголоса заметил он. — Нельзя смотреть на меня так откровенно!

— Нечего выставляться голым напоказ всей деревне! — Произнеся эти слова, Кейдре зарделась от смущения.

— Так, по-твоему, на меня глазеет вся деревня? — Он улыбнулся, отчего девушка окончательно смешалась.

— Вы сами знаете, что это правда! — Кейдре сделала вид, что чрезвычайно внимательно разглядывает хитрое устройство для подъема решетки.

— Выходит, я им нравлюсь?

— Вряд ли… скорее, кажетесь диковиной!

— Как это?

— Ну да, диковиной! — не выдержала Кейдре. — Человек-гора, белобрысый и белокожий — настоящая диковина в наших краях!

Рольф расхохотался. Кейдре впервые слышала его смех — она и не представляла, что он будет звучать так добродушно и заразительно.

Весело блестя глазами, рыцарь заметил:

— Не всем же быть смуглыми и малорослыми, как вы, саксы!

— А что в этом плохого?

— Да как будто бы ничего. — Он протянул руку и осторожно поднял ее лицо за подбородок. — И все-таки я рад, что ты не уродилась такой же смуглой и низкорослой, Кейдре!

— Такой, как Алис?

— Ну да.

— А мне плевать, рады вы или нет! — фыркнула Кейдре. — И вообще мне пора!

— Куда это ты собралась — я же дал тебе день отдыха! Лучше постарайся восстановить силы!

— С каких пор вас так волнует мое здоровье? — Она напряженно всматривалась в его лицо, не желая отчитываться перед чужаком в своих действиях.

— И не только здоровье. — Его глаза снова полыхнули знакомым синим пламенем.

Кейдре онемела от неожиданности.

— Теперь ты тоже принадлежишь мне, — серьезно сказал Рольф, — а я привык заботиться обо всем, что считаю своим!

Ее слух больно резанул намек на ее положение рабыни в замке. Значит, Алис успела внушить ему эту ложь! А она-то надеялась, что у сестры осталась хоть капля порядочности!

— Я не рабыня!

— Ты что же, отказываешься от своей матери?

— С какой стати?

— Значит, ты вместе со всеми принадлежишь владельцу Эльфгара — то есть мне! И мне угодно знать: куда ты отправилась?

До боли стиснув кулаки, Кейдре готова была разразиться энергичной речью и выложить этому чурбану всю правду. Но с какой стати ей распинаться перед норманном? Все равно она пока не собирается бежать из Эльфгара — а до той поры пусть он думает о ней что угодно; рано или поздно ее братья вернутся, чтобы вышвырнуть наглого захватчика, и все встанет на свои места. Пока же она должна быть терпеливой и хитрой.

— Я хочу проведать Тильди. Может, ей снова потребуется моя помощь?

— И после того, что она наговорила прошлой ночью, ты все еще из-за нее переживаешь? — Рольф явно не верил в такое милосердие.

— Она плохо соображала от боли и страха. В минуты слабости человек всегда пытается обвинить в своих неудачах кого-то другого — или Господа Бога.

— У тебя невероятно щедрая душа!

— Так вы позволите мне ее навестить?

— Отчего же, ступай, если хочешь. Только не позволяй ей больше возводить на тебя напраслину; ты и я — мы оба знаем правду.

— И вы совершенно уверены в этом? — против воли поинтересовалась Кейдре.

— Если в тебе и есть что-то необычное — то это простые женские чары, а вовсе не колдовство, — рыцарь улыбнулся, — но твоя власть — власть женщины над мужчиной — древнее самых древних богов.

Кейдре замерла, зачарованная его низким, бархатным голосом, и не сразу нашлась что ответить.

— Я никого не пыталась соблазнять, — наконец слетело с ее губ.

— Вот как? — Рольф снова рассмеялся. — Ну что ж, тогда придется признать, что ты колдунья. Ты заколдовала меня — и отлично это знаешь!

— Нет! Неправда! Просто вы привыкли быть рабом своих желаний — даже теперь, когда собрались жениться на моей сестре!

— Будь я рабом своих желаний, — надменно произнес рыцарь, — я бы взял тебя прямо здесь, в грязи, на глазах у всего замка! Но я все же женюсь на твоей сестре!

— Этому не бывать! — прошипела Кейдре. От ярости у нее потемнело в глазах.

— Неужели ты вообразила, что способна помешать мне с помощью своего искусства?

— Я сделаю это во что бы то ни стало, норманн! — На глазах у Кейдре выступили жгучие слезы. — И мое искусство тут ни при чем! Я готова пожертвовать жизнью, лишь бы не видеть, как вы правите нашим замком!

— Но ты пока жива, Кейдре, — холодно констатировал он, — а я уже правлю замком. Даже думать не смей о том, чтобы строить мне козни, предупреждаю тебя раз и навсегда!

— Дайте пройти… с вашего позволения, милорд! — Брызнувшие из глаз слезы испортили весь сарказм этой горькой фразы.

— Ступай, пока я не повел себя как мальчишка и не пошел на поводу у своих желаний! И помни мои слова!

Кейдре проглотила вертевшийся на языке дерзкий ответ и, не разжимая кулаков, поспешила прочь.

Глава 16

— Как ты себя чувствуешь, Тильди? Прости, я тогда сделала все, что было в моих силах, — неуверенно произнесла Кейдре.

— Знаю, — со слезами на глазах отозвалась Тильди. — И ты меня прости за те глупости, что я наговорила. Я никогда так не думала, честное слово!

«Не думала — и все же сказала. Как только у тебя повернулся язык?» — с горечью подумала Кейдре. Но она не стала упрекать подругу и даже постаралась улыбнуться. В таких случаях было принято скреплять примирение искренними объятиями, однако обе женщины слишком сильно ощущали ту невидимую стену, что возникла между ними прошлой ночью.

— Надеюсь, тебе уже легче? — спросила Кейдре.

— Да, только слабость осталась.

Они обменялись еще несколькими незначительными фразами и поняли, что окончательно утратили былое доверие друг к другу.

Обратно Кейдре брела, не разбирая дороги, погруженная в невеселые мысли.

— Эй, постой!

У нее потемнело в глазах — это был голос Альби, самого доверенного человека Эдвина! Обернувшись, девушка увидела, что он переоделся простым крестьянином.

— О, Альби! — Ее голос дрожал от нетерпения. — Ты принес новости?

— Давай-ка прогуляемся, — предложил посланец. Он был ровесником Кейдре; отец послал его пажом в Эльфгар, когда ему исполнилось шесть лет, и они выросли вместе.

Стараясь не привлекать к себе внимания, молодые люди направились в яблоневый сад.

— Они живы? — наконец спросила Кейдре, нервно теребя поясок на платье.

— Да. Эдвина ранили стрелой в ногу, но он уже поправляется.

— С ним действительно все в порядке?

— Ты же знаешь Эда! Он силен как бык!

Кейдре улыбнулась. Ей еще сильнее захотелось увидать Эдвина и Моркара. Эдвин был румяным крепышом, унаследовавшим ястребиные черты отца, а Моркар уродился более высоким и худощавым, с каштановыми вьющимися волосами и живыми голубыми глазами; однако его выразительная улыбка говорила о той же железной воле и остром уме, каким наделила природа Эдвина. Братья были совершенно непохожи и могли спорить целыми днями, но в то же время оставались преданы один другому и стояли друг за друга горой.

— Где они? — Кейдре тревожно огляделась. В саду в этот час, кроме них, никого не было. Крестьяне трудились на полях, а норманны занимались возведением подъемного моста.

— Они на болотах. Моркар собирается побывать здесь, как только сможет, но Эдвин не отпустит его, пока не убедится, что это безопасно. Ты должна следить за каждым движением Рольфа де Варенна и держать ушки на макушке, а все, что покажется тебе важным, будешь докладывать нам.

— Я готова! — горячо отозвалась Кейдре. — У норманна отряд из пятидесяти человек — все ветераны, наемные рыцари. И я видела их в деле. — Ее передернуло при воспоминании о том, с какой легкостью солдаты вырезали мятежников в Кесопе. — Вдобавок он может вызвать подкрепление из Йорка!

— Ну, из Йорка путь неблизкий! Король назначил его наместником в Йорке — ты знаешь об этом?

— Нет, откуда?

— Вильгельм Ублюдок все еще торчит там со всей сворой — желает лично убедиться, что крепость восстановят в кратчайший срок. Рольф наверняка постоянно обменивается с ним посланиями. Сейчас нам до зарезу нужно знать, что у них на уме! Если гонцы доставляют письма — постарайся их выкрасть, если передают сообщения на словах — подслушай их доклад!

Кейдре подняла на него тревожный взгляд.

— Я обязательно постараюсь сделать все, о чем ты просишь, — без колебаний пообещала она, — но это не так-то просто. Норманн чертовски умен и хитер.

— А ты попытайся!

— Ты знаешь, что он женится на Алис?

— Только этого не хватало! Я непременно расскажу твоим братьям. Когда венчание?

— Через неделю или чуть позже. Времени осталось совсем немного…

— И оно работает против нас. Что ж, пока ты будешь нашими ушами и глазами, а мне пора возвращаться.

— Благослови тебя Бог, Альби! — Кейдре крепко пожала ему руку. — Я так за них боюсь!

— А мне порой кажется, что твои братья стали бессмертными! — Альби ухмыльнулся.

— Не смей шутить такими вещами! Бессмертен лишь наш Творец!

Юноша небрежно повел плечом и растворился в лесной тени.

Кейдре тревожно оглянулась на замок. Норманны по-прежнему возились у подъемного моста. Пожалуй, сейчас самое время отправиться на поиски королевских посланий, подумала она и пошла по направлению к дворовым постройкам.

Алис была в поварне и отдавала распоряжения по поводу обеда; воспользовавшись этим, Кейдре пробралась в замок никем не замеченной. В зале никого не было, кроме служанок, скобливших обеденный стол.

Молча проскользнув мимо них, Кейдре поднялась на второй этаж. Обмирая от страха, она вошла в хозяйскую опочивальню. Чтобы ее присутствие здесь не выглядело слишком уж подозрительным, девушка решила оставить дверь в коридор приоткрытой.

Посреди комнаты стояла огромная кровать под балдахином — здесь спал когда-то ее отец, а после Эдвин. Зато в сундуках вдоль стен наверняка были сложены все пожитки норманна. Ни у кого в Эльфгаре не было таких сундуков. Вот с них-то, пожалуй, и стоит начать.

А что, если Рольф не умеет читать? И как это не пришло ей в голову раньше? Вдобавок он умен и осторожен и наверняка уничтожает письма от короля — если они вообще существуют. Скорее всего гонцы передают приказы Вильгельма на словах. И все же не следовало пренебрегать ни единой возможностью — ведь при желании Рольф мог приказать прочесть письма деревенскому священнику. Вспомнив о преподобном Грине, Кейдре невольно усмехнулась — достойный служитель Божий почти все время был в стельку пьян или мучился от похмелья. И все равно норманн мог послать за ним в деревню или попросить кого-нибудь прочитать письмо вслух.

С бешено бьющимся сердцем она открыла первый сундук, где обнаружила ворох запасной одежды. Во втором сундуке лежали отрезы ярчайшего арабского шелка, бархата, парчи и выделанные меха, в третьем — роскошный восточный ковер и старинный меч с обломанным лезвием и рукоятью, усыпанной дивными самоцветами.

Не найдя в сундуках даже клочка бумаги, Кейдре аккуратно уложила все на место. Норманн не поленился притащить сюда свои сокровища, вот только не учел одного — Эльфгар никогда не будет его домом.

Больше держать письма было негде — если только норманн не припрятал их.

— Что ты здесь делаешь?!

Кейдре так и подскочила на месте: в задумчивости она прозевала момент, когда в комнату вошла Алис. Слава Богу, все сундуки уже были закрыты.

— Я ищу свою ладанку с травами, — как ни в чем не бывало сказала она. Конечно, это была ложь — она вернула ладанку еще прошлой ночью, когда помогала Тильди.

— Рольф знает, что ты здесь? — подозрительно спросила Алис.

— Нет, и наверняка разгневается, если узнает, что я искала свои травы.

— Нисколько в этом не сомневаюсь! — Алис злорадно ухмыльнулась.

— Но ведь ты ему не скажешь?

— Ты же сказала ему о том, что ты не рабыня!

— Он мне не поверил.

— Неужели? — Алис готова была лопнуть от счастья. — В конце концов, тебя произвела на свет рабыня, безродная шлюха. Ну как, ты нашла свои ведьмовские зелья?

— Нет.

— Ладно. А теперь скажи, чем ты занималась прошлой ночью?

Кейдре похолодела от страха: она все знает; знает, что у Тильди были тяжелые роды и ей пришлось дать роженице успокоительное!

Пока девушка судорожно пыталась найти правдоподобный ответ, Алис размахнулась и, залепив ей оплеуху, пронзительно взвизгнула:

— Шлюха!

Захваченная врасплох, Кейдре отшатнулась.

— Я видела, как он за тобой бегал! — прошипела Алис. — Ты уже успела расставить перед ним свои белоснежные ножки — или еще нет? Ты такая же тварь, как твоя мать — бесстыжая похотливая шлюха!

Уж лучше пусть Алис считает, что она была прошлой ночью с Рольфом, чем вызнает все подробности про Тильди, иначе она мигом обо всем догадается. Вот только никто не имеет права порочить ее мать!

— Мы просто вышли, чтобы поговорить! Честное слово, я не лгу!

— Он пошел за тобой в поле!

— Ну да — Рольф решил, что я хочу сбежать из Эльфгара, — на ходу сочинила Кейдре, — ведь он запретил мне покидать замок без его приказа! Но можешь поверить мне, Алис, твой жених и пальцем меня не тронул, так что нечего возводить напраслину — я не шлюха, как и моя мать! Она так любила отца, что попросту зачахла, когда его не стало, и ты отлично об этом знаешь! Ну почему ты с таким упрямством цепляешься за эту ужасную ложь?

— Твоя мать была любовницей женатого мужчины, и это делает ее шлюхой! Конечно, она любила отца — попробовала бы она его не любить; но ему было нужно от нее только одно — то, что находится между ног! Так что вы делали на поле? — неожиданно спросила Алис.

— Рольф спросил меня, куда я собралась.

— Врешь, вас не было не меньше двух часов! Кейдре, ты еще пожалеешь об этом — помяни мое слово! Я тебя со свету сживу, если ты будешь путаться у него под ногами!

Темные глаза на бледном лице горели такой лютой ненавистью, что Кейдре моментально поверила обещанию и поэтому постаралась ответить как можно убедительнее:

— Да я на дух его не выношу! Я скорее подохну, чем подпущу его к себе!

— Запомни одно, — зловеще предупредила Алис, — ты как была, так и останешься незаконнорожденной, наглое отродье, а я стану его женой!

— Алис! — с болью в сердце воскликнула Кейдре. — Ради всего святого, одумайся! Ведь ты предаешь свою семью!

— Я выйду замуж за норманна — и точка! — Алис затряслась от ярости. — А уж когда стану леди — можешь не сомневаться, найду на тебя управу! И не надейся, что я позволю себя дурачить, как моя бедная мамочка!

Глава 17

— Не угодно еще вина, милорд? — проворковала Алис.

Отрезав кусок жаркого, Рольф вежливо кивнул. Тут же ее колено как бы невзначай коснулось его. Ну и костлява! Она что, всерьез намерена его соблазнить? Слащавая назойливость невесты раздражала его все сильнее.

Алис налила вино и села. Как и следовало ожидать, этот чурбан и не подумал поблагодарить ее за услугу. Ну и черт с ним — она проживет и без хороших манер. Ее попытки кокетничать терпели поражение раз за разом. Он попросту ее не замечал, а за дальним концом стола по-прежнему торчала эта рыжая шлюха! С каким удовольствием Алис опрокинула бы посуду со всем ее содержимым на голову проклятой сестрицы!

Рольф любовался грацией, с которой Кейдре утоляла свой голод. Он правильно сделал, что велел ей вернуться за господский стол. Теперь она целиком в его распоряжении, и эта мысль всякий раз доставляла ему несказанное удовольствие. Рольф и сам не заметил, как удовольствие переросло в возбуждение, и неловко заерзал в кресле, поправляя слишком тугие панталоны.

— Милорд! — Слащавый голосок Алис перебил его мысли. Он со вздохом допил вино, и Алис тут же снова наполнила его кубок. — Милорд, сегодня я застала ее в вашей опочивальне!

— Кейдре? — Рольф насторожился.

— Да. — Алис мрачно констатировала, что умудрилась наконец завладеть его вниманием — стоило лишь упомянуть о проклятой ведьме.

— Что вы хотите этим сказать, леди Алис?

— Она без позволения зашла в вашу комнату. Хотела забрать свою ладанку. — Алис не сводила с жениха глаз.

Рольф внимательно посмотрел на Кейдре. Что она замыслила на сей раз? Он вернул ей травы, но она по-прежнему остается его злейшим врагом, и об этом ему следует помнить постоянно!

— Она будет наказана? — нетерпеливо поинтересовалась Алис.

— Наказание тоже нужно заслужить, — отрезал Рольф, всем своим видом давая понять, что тема исчерпана. При этом Алис так вцепилась в край стола, что у нее побелели пальцы.

Кейдре чувствовала себя крайне неловко на виду у всего замка — и на виду у молодой невесты. Искоса поглядывая на хозяйский край стола, она видела, как откровенно заигрывает с норманном ее сестра, и от этого ей сделалось совсем тошно — ведь скорой свадьбой чужеземец намеревался укрепить свое положение в Эльфгаре, а значит, окончательно лишить ее братьев наследства.

Казалось, трапезе не будет конца. Уж лучше надрываться от непосильного труда в поварне, чем терпеть эту публичную пытку! Но вот наконец снаружи раздалось пение рожка — это часовые предупреждали о том, что в замок кто-то приехал. Следующий сигнал означал: тревогу поднимать не нужно и солдаты могут оставаться на местах.

Когда вошедший часовой доложил Рольфу о прибытии гонца, Кейдре насторожилась.

Усталый, весь покрытый пылью солдат опустился перед Рольфом на одно колено. Так и есть — цвета Вильгельма Завоевателя! Гонец начал быстро докладывать что-то, но хозяин нетерпеливым взмахом руки велел ему замолчать и приказал всем сидевшим за столом очистить зал. У Кейдре упало сердце. Как теперь выяснять, что сообщит гонец Рольфу де Варенну, если ее выставляют заодно с остальными?

Она медлила до последнего, пропуская перед собой толпу рыцарей и слуг, при этом то и дело осторожно оглядываясь. В руках у Рольфа она увидела свиток с королевской печатью. Умеет он читать или нет? Если бы он приказал ей прочитать письмо вслух!

Рыцарь поднял глаза, желая убедиться, что остался с гонцом наедине, и заметил Кейдре возле дверей. Она торопливо потупилась и выскочила вон.

Кейдре не находила себе места, тревожно раздумывая над тем, что происходит сейчас в зале. Прочел Рольф письмо или пока только выслушал устное сообщение? Как бы то ни было, доклад закончился на удивление быстро — судя по тому, что челяди было позволено вернуться в зал. Норманн сидел, откинувшись в кресле, прихлебывая красное вино и задумчиво щурясь на пламя в камине. Гонцу также предложили место за господским столом — на его нижнем конце, как раз напротив Кейдре. Она уже давно потеряла аппетит, но не могла упустить свой последний шанс и улыбнулась гонцу самой обаятельной своей улыбкой. Тот замер от неожиданности.

— У вас такой усталый вид, сэр! — кокетливо промолвила Кейдре. — И как вам удается целыми днями держаться в седле?

— Вы правы: мое дело совсем не простое, — снисходительно сообщил гонец, тут же раздуваясь от гордости, впрочем, не забывая при этом о жареной баранине, — но ведь я силен и молод. Его величество доверяет мне самые важные поручения! — Судя по всему, юнец был не прочь прихвастнуть.

— Да неужели? — подыграла ему Кейдре с самым невинным видом.

— Чтоб я сдох! — поклялся он с набитым, ртом. — Как тебя зовут, красотка? Честное слово, ты переплюнула всех красавиц и в Англии, и во Франции — а уж мне-то довелось повидать их немало!

— Меня зовут Кейдре. А вас?

— Поль. — Он залпом осушил кубок. — Не желаешь прогуляться вокруг замка, когда я поужинаю?

Кейдре замялась, но тут же подумала, что цель оправдывает средства.

— Как любезно с вашей стороны!

Главное — вытянуть из него сведения, а дать ему по рукам она всегда успеет! — решила она.

Рольф едва сдерживался, следя за тем, как Кейдре строит глазки королевскому гонцу. Уж не проснулась ли в нем ревность? И чего она добивается? Хочет нарочно разозлить его или по глупости надеется на то, что гонец выболтает ей что-то важное? А вдруг она действительно положила глаз на смазливого сопляка — вон он как петушится! Да и она — ни дать ни взять кокетливая курица, и только!

К вящей досаде норманна, Алис словно прочла его мысли и злорадно прошептала ему на ухо:

— Вы только взгляните, милорд, как эта бесстыдница увивается возле гонца! Просто тошно на нее глядеть! Я всегда говорила — яблоко от яблони недалеко падает! Она такая же шлюха, как и ее мать!

Эти злые слова только подлили масла в огонь — теперь уже Рольф ревновал не на шутку. А вдруг Алис сказала правду и Кейдре готова соблазнить кого угодно, а не только его?

— Миледи, — раздраженно произнес он, — меня не волнует то, что вам угодно о ней думать! Впредь постарайтесь держать при себе свое мнение, пока вас не спросят. В ваших словах слишком много яда.

Алис побагровела от злости.

Громыхнув креслом, Рольф встал из-за стола и пошел из зала. Следом потянулись остальные. У Кейдре захватило дух: теперь настало время усыпить гонца сладкими речами и вытянуть из него все, что он знает!

Зал скоро опустел: лишь Алис, все еще кипевшая от ярости за своим концом стола, да гонец и Кейдре остались в нем. Гонец вальяжно развалился на лавке у стены и посматривал на Кейдре маслеными глазками.

И что ей теперь делать? Стараясь не выдать себя, Кейдре подалась вперед:

— Слышите, как поют соловьи над рекой?

— Да, и нам не следует пропускать ни единой ноты из их песен! — Поль широко улыбнулся и встал из-за стола.

Алис вскочила с места и прошмыгнула мимо них, по дороге шепнув сестре:

— Что, понравилась нормандская плоть, шлюха? Значит, прошлая ночь была только началом?

Кейдре хотела ударить ее, но сдержалась — ведь заветная цель все еще не достигнута, а этот лопух все равно ничего не слышал. Она махнула рукой, приглашая Поля выйти из зала, но он, видимо, не желал тратить времени даром и решил взять свое прямо на месте. Она и опомниться не успела, как оказалась распластанной на полу с задранным до пояса подолом. Слюнявые губы прижались к ее губам, заглушая отчаянные крики, а жадные руки шарили у нее за пазухой и между ног.

Никогда в жизни Кейдре не думала, что будет так рада появлению Гая Ле Шана.

— Вот тебе и на! Как прикажете это понимать?

Гонец лишь слегка приподнялся и вперил раздраженный взор в того, кто помешал ему развлекаться. Он и не думал отпускать свою добычу, но Кейдре воспользовалась моментом и, вывернувшись из-под него, радостно вскрикнула:

— Сэр Гай!

— Меня послал за вами лорд Рольф. — Гай смерил мрачным взглядом королевского гонца. — Значит, вот как ты отблагодарил моего господина за гостеприимство?

Впервые в жизни Кейдре с таким желанием кинулась выполнять приказ проклятого норманна. Она буквально взлетела на второй этаж, предоставив гонцу объясняться с Гаем, и задержалась уже перед дверью, чтобы хоть немного перевести дух и пригладить волосы.

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге возникла могучая фигура рыцаря.

— Мне нужно лекарство, — услышала она его грозный голос.

— Какое лекарство?

— Голова просто лопается от боли. — Он с недоброй улыбкой прикоснулся к виску.

У этого здоровяка — и вдруг разболелась голова? Нет, что-то тут не так!

Однако Кейдре постаралась не выказать своей растерянности и вежливо заметила:

— Ничего страшного. Бокал красного вина — и боль как рукой снимет!

— Ты чем-то недовольна, Кейдре? — вкрадчиво поинтересовался норманн. — Тебе помешали? Мой приказ подоспел не вовремя?

— Разве мне может помешать приказ моего лорда и господина? — пробубнила Кейдре.

— Вот именно, твоего лорда и господина! — От его зловещей улыбки у Кейдре похолодело внутри. — И я не собираюсь пить красное вино, а желаю получить твое колдовское зелье, такое, которое исцелит мою головную боль. Колдовское зелье. Эти слова звучали как оскорбление, и Кейдре демонстративно отвернулась; но норманн, грубо рванув ее за руку, рявкнул:

— Ступай принеси мне зелье! И не вздумай по пути строить кому-нибудь глазки.

Так вот в чем дело — он разозлился из-за ее попытки приблизиться к гонцу! В груди Кейдре разлилось чувство, похожее на восторг.

Она против воли улыбнулась ему в ответ.

— Я никому не строю глазки, милорд!

— Хватит болтать! Я жду!

Кейдре выбежала в буфетную, чтобы приготовить лекарство, и даже не услышала, как за спиной у нее громко хлопнула дверь. Она шла и напевала на ходу.

Глава 18

— Он приказал сровнять деревню с землей!

— Ты шутишь? — Кейдре недоверчиво уставилась на Тедди.

— Мне не до шуток, Кейдре! Всю деревню сожгут дотла!

Миновало два дня с тех пор, как Кейдре приготовила для Рольфа лекарство от головной боли, после чего была услана лордом с глаз долой. Норманн в сопровождении всадников покинул замок и вернулся только ночью. У Кейдре не было ни малейшей возможности выведать что-либо об этой поездке; она оказалась предоставлена сама себе и решила провести время с пользой, отправившись в деревню к бабке, чтобы пополнить свой запас целебных трав, а ранним утром к ней прибежал взъерошенный Тедди.

— Ты не могла бы их сглазить? — умолял он, цепляясь за ее руку. — Кейдре, я знаю, ты добрая ведьма — но ведь он собирается оставить нас без крова!

Да что же они за нелюди! Кейдре торопливо взбиралась на холм, раздраженно поглядывая на трехэтажную мрачную цитадель, громоздкой тушей оседлавшую вершину и зловеще щурившуюся на окрестности узкими щелями окошек-бойниц. Довершая это уродство, у подножия цитадели зиял влажной землей свежевырытый ров, охвативший не только сады, но и часть пашни, снабжавшей замок зерном.

И в этот миг заполыхали хижины в деревне.

Кейдре не выдержала и припустила бегом, подобрав юбку. Она испытала приступ ненависти при виде норманна, неподвижно восседавшего на своем огромном жеребце.

— Прекратите это сию же минуту!

Суровые черты тронула тень улыбки. Рольф с удовольствием прошелся взглядом по разрумянившемуся лицу и тяжело вздымавшейся пышной груди: ни дать ни взять матерый волчище, пустивший слюни при виде молодой овцы.

— Вы что, оглохли? — Кейдре уже не могла остановиться.

— Не вздумай путаться у меня под ногами. — Рыцарь равнодушно отвернулся и стал смотреть, как огонь захватывает одну крышу за другой.

В этот момент до них донесся горестный женский вой.

— Бездушный, бессердечный злодей! — вырвалось у Кейдре. — И как только такого земля носит!

Благодаря дружным усилиям его рыцарей теперь полыхало полдеревни.

— Деревню придется перенести, — наконец сказал Рольф, оглянувшись на Кейдре.

— Но почему? Ведь это их дома!

— Мы все отстроим заново. — В решительном тоне норманна прозвучало недвусмысленное предупреждение. — И не пытайся лезть не в свое дело!

— Только бешеный выродок может так наслаждаться, мучая других людей! — гневно выкрикнула девушка. — В чем они виноваты?

— Да успокойся ты наконец!

— Что плохого сделали вам эти несчастные — женщины, дети, старики? Почему они должны жить в постоянном страхе? Вот она, ваша нормандская доблесть! Вы вполне заслужили не только прозвище Безжалостного, но и Отважного — ведь рыцарю нужна немалая отвага, чтобы воевать с крестьянами!

Рыцарь даже побагровел от ярости, а у застывшего рядом Гая Ле Шана подобная дерзость просто не укладывалась в голове. Но Кейдре, казалось, все было нипочем.

— Да, да! — выкрикивала она. — Отныне я так и буду вас величать: Рольф Отважный!

Она и глазом моргнуть не успела: едва последнее слово слетело с ее губ, как мощная рука рывком закинула ее лицом вниз на лошадиную холку, и норманн тут же пришпорил жеребца. У Кейдре захватило дух, теперь она видела лишь две вещи: тяжелые сапоги в стременах да мелькавшую со страшной скоростью землю под ногами коня. Одно неверное движение — и она примет смерть под тяжелыми конскими копытами, а если он и довезет ее живой туда, куда собрался, — что станет с ней потом? Ну почему, почему ей никогда не удается сначала подумать, а уж потом открывать рот!

Наконец конь остановился. Спешившись, Рольф грубо сдернул ее с седла и повалил себе на колено, лицом вниз. Как Кейдре ни вырывалась, она не смогла помешать ему задрать юбку — и только тут до нее дошло, что сейчас будет.

— Твоя дерзость переходит все границы! — бормотал он, обнажая ей зад. Решимость рыцаря наказать несносную девку была так велика, что против обыкновения даже вид этой нежной, пышной плоти не вызвал привычную вспышку желания. — Непокорные дети всегда получают по заслугам!

— Только попробуй меня ударить! — взвизгнула она, все еще не веря, что он действительно собрался ее выпороть.

— А то что? — язвительно поинтересовался Рольф, со смаком отвешивая звонкий шлепок. Это было больно, да к тому же еще и унизительно.

Кейдре оцепенела от обиды, но ненадолго.

— Как ты смеешь?! — Еще никогда в жизни она не испытывала такой ярости.

— Очень просто! — Он ударил сильнее, пресекая ее попытки без особых усилий.

— Ах, какой ты отважный — визжала она, извиваясь у него на коленях.

— Никому на свете, — сообщил Рольф, продолжая экзекуцию, — будь то мужчина или женщина, не позволено так со мной разговаривать!

Внезапно он замолк — видимо, соблазнительно округлая попка и белые стройные ножки с ямками под коленками все-таки возымели свое действие.

— Никогда в жизни я тебе этого не прощу! — Кейдре гораздо больше мучилась от унижения, чем от боли.

— Мне твое прощение ни к чему, а вот тебе не помешает немного здравого смысла! — Он, словно во сне, провел рукой по гладкому бедру.

Кейдре дернулась, как от ожога.

— Ты кого хочешь сведешь с ума, — вырвалось у Рольфа. Он не мог удержаться и запустил пальцы туда, где среди густых завитков рыжих волос находилось средоточие ее женского естества.

— Не надо, — осипшим голосом взмолилась девушка, — пожалуйста! — Однако ее тело против воли отвечало на неожиданную ласку волной жаркой истомы.

— Пропади все пропадом! — Он вдруг прижал ее к себе и горячо зашептал: — Черт побери, Кейдре, я больше не могу…

Оба понимали — еще минута, и с ее девственностью будет покончено. Кейдре испытывала отчаяние — и странный, незнакомый восторг.

И тут его руки неожиданно разжались.

Кейдре со стоном упала на четвереньки и скорчилась у корней какого-то дерева. Она едва соображала, что происходит.

Рыцарь стоял перед ней на коленях с искаженным от боли лицом. Было ясно, что в эти минуты в нем происходит жесточайшая битва между рассудком и неистовой, всепобеждающей страстью. Кейдре невольно всхлипнула — то ли от ужаса, то ли от неутоленного желания.

Наконец он поднял голову, и она, отшатнувшись, уперлась спиной в корявый ствол.

— Я не причиню тебе вреда, — хрипло прошептал он.

— Ненавижу тебя!

— Я не причиню тебе вреда, — повторил рыцарь, неловко поднимаясь на ноги.

— Вот как? — Из ее глаз брызнули слезы. Она рыдала и смеялась, не в силах совладать с истерикой. — Ты всего лишь избил меня и чуть не изнасиловал — и это значит, что ты не причинил мне вреда?

— Я не избивал тебя, — его лицо стало мрачнее тучи, — и не насиловал! Та сама напросилась!

— Ну да, верно! Давай вали все на меня — тогда никто не подумает, что это ты во всем виноват!

Кейдре захлебнулась рыданиями, снова проклиная свой длинный язык. Опираясь на дерево, она встала, не спуская с норманна настороженного взгляда.

— Будь ты простой крестьянкой, я давно овладел бы тобой и любил до тех пор, пока не наступит пресыщение, а потом выбросил бы из головы. Пойми, Кейдре, я всего лишь мужчина, а ты своими выходками заводишь меня с каждым разом все сильнее!

— В этом нет моей вины!

— Очень даже есть. — Его голос снова ласкал ее, словно бархат. — Я не нахожу слов, чтобы описать твою красоту, Кейдре. А ты… ты пользуешься этим на каждом шагу! Неужели ты думаешь, что я могу смотреть на твои выходки и оставаться равнодушным?

— По-твоему, мне следовало смотреть, как ты сжигаешь дома моего народа, и покорно молчать?

— Ты не смеешь перечить мне при моих подчиненных! — Рольф еще больше помрачнел. — Предупреждаю тебя, одумайся! Не напрашивайся на неприятности — в противном случае я могу не сдержаться…

— И изнасиловать сестру своей невесты ?

— Поверь, когда я прижму тебя в темном углу, мне будет все равно, чья ты сестра — тогда ты окажешься просто рыжей ведьмой с фиалковыми глазами!

В душе Кейдре понимала, что он не хотел ее оскорбить, поэтому она решила сменить тему.

— Что теперь будет с крестьянами?

— Мы построим им новые дома. Деревню нельзя было оставлять на старом месте — и это вовсе не моя прихоть. Прежде всего я солдат и успел пройти через столько войн, сколько тебе и не снилось. Нам будет легче обороняться, если деревня окажется под прикрытием палисада. Рано или поздно с этим согласятся все, даже твой брат — окажись он в Эльфгаре.

Неужели она ошиблась и лишь напрасно устроила истерику?

— Пойдем, Кейдре, — окликнул ее Рольф. — Я отвезу тебя обратно.

— Ни за что на свете! — прошипела она. — Я прекрасно доберусь сама.

— Нет! — Его лицо стало совершенно неподвижным. — Тебе нечего здесь делать одной!

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и Кейдре все больше осознавала, что пытается выиграть давно проигранную битву.

Рыцарь протянул ей руку, чтобы помочь взобраться на коня, как вдруг его черты исказила странная гримаса.

— Иди пешком, если хочешь, — буркнул он, затем, взглянув на ее напряженную фигуру, кивнул ей и вскочил в седло, а Кейдре, погрузившись в странное оцепенение, еще долго смотрела ему вслед.

Глава 19

Незадолго до второго завтрака Тедди принес ей долгожданную новость, и Кейдре готова была плясать от счастья. Моркар вернулся домой и ждет ее в яблоневом саду!

Ах как вовремя он вернулся — ведь на завтра назначена свадьба ее сестры с проклятым норманном!

Чтобы не возбуждать подозрений, ей пришлось отсидеть всю трапезу до конца, но она явно недооценила догадливость Рольфа де Варенна. К тому же всякий раз, когда она будила его гнев, в нем просыпалась не менее неистовая похоть. Что ж, впредь ей следует вести себя с утроенной осторожностью.

Ей стоило большого труда не выдать свое нетерпение. Только когда норманны насытились и снова отправились по своим делам, Кейдре с корзинкой в руке пошла в сад, заботливо проверив, не идет ли за ней соглядатай.

Едва заметив возле ручья знакомую фигуру, Кейдре с радостным восклицанием кинулась к брату, и Моркар закружил ее в объятиях, крепко прижимая к груди.

— У тебя все в порядке? — спросила она, держа в ладонях дорогое лицо.

— Это ты меня спрашиваешь? — Он со смехом взял ее за руки, но вскоре его улыбка угасла. — Лучше расскажи-ка про себя!

— Все нормально.

— Эти свиньи тебя не обижают?

— Нет! — поспешно выпалила она и тут же залилась краской.

— Что случилось? — с тревогой спросил брат. — Они к тебе приставали?

— Да, но все обошлось. Это случилось в самый первый день, когда он еще не знал, кто я такая… но потом все встало на свои места!

— Он?

— Норманн!

— Рольф Беспощадный? — Моркар зловеще оскалился и потребовал: — А ну, быстро выкладывай все как есть!

— Да тут и рассказывать нечего! Я была в Кесопе — пришла лечить свинью. Он принял меня за крестьянку. Его люди вырезали целый отряд саксов, и он погнался за мной на коне. Его солдаты прискакали следом и крикнули ему, кто я такая, прежде чем… прежде чем он сделал то, что хотел. Честно говоря… — Кейдре вдруг смущенно улыбнулась. — Честно говоря, он принял меня за Алис, и это помогло мне вырваться из его лап.

Моркар выругался, в гневе меряя шагами лужайку.

— Жалко, что меня там не было, — он бы вмиг позабыл, как гоняться за бабами!

— Моркар, все уже позади, — солгала она. — Лучше скажи, как там Эд?

— Уже почти здоров. Дай только нам залечить раны и набраться сил — мы вышвырнем норманнов обратно за море!

— Четыре дня назад сюда прискакал королевский гонец. Я не смогла выяснить, что за новости он привез, но на следующий день на рассвете норманны отправились в горы и вернулись два дня спустя. Где они шлялись — я не знаю.

— У Вильгельма Ублюдка на севере была заварушка со скоттами, — буркнул Моркар и небрежно дернул плечом. — Вильгельм послал за Рольфом, чтобы надрать им задницу. Этот парень — королевский любимчик и дерется как зверь. Слишком хорошо дерется, понимаешь?

— Ты ведь взял с собой кого-нибудь для охраны? — встревожено спросила Кейдре.

— За мостом меня ждут еще двое. Не думай, я не так глуп, чтобы попасться в лапы к норманну! А что это за новости про свадьбу?

— Завтра Алис станет женой Рольфа де Варенна!

— И она согласна?

— Да. — Увидев, что брат сердито насупился, Кейдре тут же вступилась за сестру: — Постарайся понять ее, Моркар: больше всего на свете она боится остаться в девах. А он просто на удивление красив. — Кейдре испуганно распахнула глаза. Она только что похвалила своего кровного врага!

— Неплохо бы помешать этой свадьбе…

— Тебе придется приковать ее, чтобы не дать явиться к алтарю, — мрачно заметила Кейдре.

— Так бы я и сделал, будь у меня побольше людей, но лезть сегодня в это осиное гнездо равносильно самоубийству.

— Надеюсь, что от ее заигрываний ему станет так тошно, что пропадет всякое желание с ней спать, и перед Всевышним их брак останется незавершенным!

Однако Кейдре не без оснований сомневалась, что такому мужлану, как Рольф, подобные мелочи могут помешать овладеть богатой невестой.

— Послушай, сестренка, а ведь это неплохая мысль! — воскликнул Моркар. — У тебя нет такого зелья, чтобы напустить на норманна смертельную болезнь?

— Ты хочешь, чтобы я его отравила? — ужаснулась она.

— Нет, что ты, я не убийца — а ты и подавно! Я имел в виду такое зелье, от которого ему станет совсем плохо, так что свадьбу придется отложить!

— Тогда уж предложи мне травить его до тех пор, пока вы с Эдвином не придете и не выгоните всех норманнов за море!

— Черт, я как-то об этом не подумал! — В словах Моркара прозвучала досада. — За такой срок он и правда может отдать концы, верно?

— Это не по-человечески и не по-божески. Я так не могу. Я никогда в жизни никому не причинила вреда своим умением.

— Кейдре, — Моркар ласково погладил сестру по щеке, — а если дать такое зелье, от которого пропадет его мужская сила? Если мы отвоюем Эльфгар, а он так и не овладеет Алис, брак можно будет легко расторгнуть, и у него не останется никаких прав! Ну, какой-нибудь совсем слабенький яд, а?

— Ох, Моркар! — Она уже колебалась, готовая согласиться, но… кто знает, какие последствия будет иметь ее яд? Если бы подобрать что-то совсем простое, такое, чтобы у него пропало желание… пропало желание овладеть Алис…

— Я люблю тебя, Кейдре! — Моркар с облегчением рассмеялся и заключил сестру в объятия. Он и без слов знал, что Кейдре их не подведет. — Да у тебя в мизинце больше преданности нашей семье, чем у Алис в сердце!

Кейдре крепко обхватила брата за плечи и спрятала лицо у него на груди, стараясь скрыть свою неуверенность и странное возбуждение при мысли о том, что она сможет помешать норманну переспать с Алис.

При виде Кейдре, спешащей в сад с пустой корзиной, Рольф моментально насторожился. Присматривая за тем, как рабочие возводят на новом месте дома для крестьян, он не забывал украдкой следить за Кейдре: такой смазливой девице нечего было делать одной в саду!

Издали наблюдая за тайным свиданием на берегу ручья, рыцарь сразу понял, что Кейдре явилась на заранее условленную встречу с кем-то из родственников. Слава Богу, обнимались они не слишком долго — иначе Рольфу могла изменить выдержка и он прибил бы мерзавца на месте, так ничего и не выяснив.

Наконец мужчина громко рассмеялся и снова прижал Кейдре к себе, а она на этот раз не просто ответила на объятия, но доверчиво спрятала лицо у него на груди.

В следующий миг рыцарь выхватил меч и ринулся в атаку.

Кейдре отчаянно закричала. Моркар заслонил ее собой и тоже схватился за меч, готовясь дать врагу достойный отпор. Однако даже такому проворному фехтовальщику, как он, едва хватило умения отразить первый, самый яростный выпад. Сталь заскрежетала о сталь, и Моркар, не удержавшись на ногах, откатился в сторону, но тут же вскочил снова.

Рольф натянул поводья.

— Моркар! — Изумлению норманна не было предела.

— Вот так встреча! — мрачно ухмыльнулся сакс. — Давно я мечтал повидаться с тобой, норманн!

— Остановитесь! — в отчаянии закричала Кейдре — она слишком хорошо знала обоих и понимала, что они будут биться не на жизнь, а на смерть. — Ради Бога, пожалуйста перестаньте!

— Ну же, сакс, не бойся, подойди поближе! — вкрадчиво промолвил Рольф.

Моркар сделал выпад. Рольф легко отразил удар и тут же пошел в атаку. Зазвенела сталь, в стороны полетели искры; удары сыпались один за другим. Рольфу удалось ранить Моркара в правую руку, а сакс рассек ему бровь.

Время словно застыло над этой поляной у ручья. Не было слышно ничего, кроме хриплого, тяжелого дыхания да звона мечей. Противники оказались практически равны по силам, и мучительно долго никто не мог одержать верх. Мало-помалу оба заметно выдыхались; их движения становились все менее точными и стремительными.

Кейдре следила за поединком, затаив дыхание. Она понимала, что для Моркара есть единственный способ спастись — победить норманна и бежать как можно скорее. Но все решила боевая выучка Рольфа де Варенна.

Споткнувшись о корень, Моркар потерял равновесие всего на какую-то долю секунды, но этого оказалось достаточно — острие вражеского меча оказалось возле его груди.

Понимая, что случилось непоправимое, Кейдре отчаянно завизжала… но отчего-то норманн не спешил прикончить врага.

— Ну, чего ты ждешь? — прохрипел Моркар. Он все еще сжимал в руке оружие, но меч оказался в таком положении, что невозможно было сразу нанести достаточно сильный удар. — Я не боюсь умереть!

— Сдавайся, сакс! — холодно приказал Рольф. — Сдавайся, если не хочешь, чтобы ей пришлось тебя хоронить!

— Нет, только не это! — Кейдре метнулась к брату. — Прошу вас, милорд, пощадите его!

— Бросай меч! — рявкнул де Варенн, словно не слыша ее. — Бросай, если хочешь жить, или пеняй на себя!

Но Моркар по-прежнему без страха смотрел в глаза своему врагу и крепко сжимал рукоять меча.

— Пожалуйста, брось! — не унималась Кейдре. — Ну же, ради меня!

Моркар нехотя разжал пальцы.

Держа оружие возле его груди, Рольф пинком отшвырнул клинок в сторону, а потом силой заставил Моркара опуститься на колени.

— Именем короля Вильгельма объявляю тебя своим пленником!

В эту минуту Кейдре оказалась вне поля его зрения, прямо за спиной. Не тратя время на размышления о правильности и порядочности своего поступка, она схватила первый попавшийся булыжник и опустила его на затылок Рольфа де Варенна.

Норманн развернулся и с такой силой схватил ее за руку, что едва не сломал запястье. Моркар встрепенулся, но не успел занести свой меч: острие вражеского клинка уперлось ему в живот. Противники замерли, с ненавистью глядя друг на друга.

Отчаянные вопли Кейдре не могли не привлечь внимания пробиравшегося по лесу кавалерийского разъезда под командой Гая Ле Шана, и вскоре рыцари окружили место схватки.

Рольф наградил Моркара ледяной улыбкой.

— Брось его в застенок, Гай! — приказал он и презрительно бросил, не потрудившись даже оглянуться: — А с ней я разберусь позже!

Глава 20

Гай отконвоировал Кейдре в замок, чем несказанно удивил Алис, развлекавшуюся в пустом зале в обществе двух своих комнатных собачек.

— Жди его здесь! — приказал рыцарь.

Кейдре молча отвернулась: она не сомневалась, что в эту самую минуту Моркара ведут в темницу. Ей следовало подумать о том, как бы пробраться к нему, чтобы перевязать раны, а может, даже помочь бежать.

— Что это за переполох? — поинтересовалась Алис, поглаживая холеную шерстку своего любимца. — И кого ты должна ждать?

— Послушай, Моркар вернулся, и норманн захватил его в плен!

Алис охнула.

— А Эдвин? — спросила она.

— Как раз сейчас Эдвин готовит к походу свою сотню рыцарей, — Кейдре не спускала зловещего взгляда с Гая Ле Шана, — чтобы сбросить норманнов в море!

— А ну-ка расскажи мне об этом поподробнее, барышня, — неожиданно вмешался Рольф. Звеня шпорами, он подошел к захваченной врасплох Кейдре.

— Будь доволен тем, что услышал!

— Так это правда? — Алис в отчаянии заломила руки.

— Мне тошно от твоих кривляний! — напустилась Кейдре на сводную сестру. — Ты готова предать даже своих братьев, лишь бы выскочить замуж за первого встречного! Неужели тебя не волнует чужое горе?

— Это чье же горе должно волновать меня, уж не твое ли? А разве не ты пыталась увести у меня жениха? Думаешь, я ничего не знаю? Ты мечтаешь расстроить мою свадьбу вовсе не ради Эдвина, а ради себя!

— Все, хватит! — не выдержал Рольф. — Леди Алис, оставьте нас. И ты, Гай.

Побагровев, Алис вскочила с места и знаком приказала собакам следовать за ней; Гай вышел следом.

Думая о том, что ее ждет, Кейдре терялась в догадках.

— Мои разъезды не обнаружили ничего похожего на следы конного отряда, — сурово промолвил норманн. — Я желаю знать правду!

— Они скрываются, а где — мне неизвестно, — нехотя сообщила Кейдре. Ей было очень неуютно под неподвижным взглядом рыцаря и даже пришлось спрятать руки под юбку, чтобы не было заметно, как они трясутся.

— Тебе, должно быть, очень страшно? — Рольф осклабился.

Кейдре отлично понимала, что ей грозит, и готова была, упав на колени, молить о пощаде, но гордость никогда не позволила бы ей унизиться перед врагом.

— Что ж, имею все основания опасаться, что пригреваю на груди змею, позволяя тебе оставаться в моем замке. Разумеется, ты вполне отдаешь себе отчет в том, что твои действия называются изменой, а также знаешь, какое за этим следует наказание.

У Кейдре душа ушла в пятки. Он прикажет ее выдрать? Или повесит?

Он облизнула непослушные губы и едва слышно пролепетала:

— Да, я знаю…

Рольф отвернулся. В этот миг он напоминал запертого в клетку льва. Наконец, овладев собой, рыцарь продолжил:

— Вряд ли можно считать изменой то, что женщина захотела повидаться со своим братом — пусть даже втайне от других…

Услышав эти слова, девушка испытала огромное, ни с чем не сравнимое облегчение.

— Кейдре!

— Да, милорд?

— Ты, должно быть, и правда околдовала меня, но помяни мое слово: даже моему терпению есть пределы! Если тебя еще раз уличат в измене, ты будешь наказана так же жестоко, как любой другой мятежник. Тебе все ясно?

— Да.

— Тогда прочь с глаз моих, пока я не передумал!

— Милорд! — Девушка сжала руки в кулаки. — Прошу вас… Вы позволите мне перевязать брату раны?

— Нет! Вон отсюда!

Кейдре повернулась и стремительно выбежала из зала. Она остановилась возле самого палисада и попыталась прийти в себя. Хвала Господу, и мощам святого Эдуарда в Вестминстерском аббатстве, и еще святому Катберту! Ей чудом удалось выскользнуть прямо из петли! Тем не менее Моркар все еще остается в лапах врага, и теперь ей пора заняться его вызволением из темницы.

Кейдре без промедлений принялась за дело. Надо было подсыпать снотворного в еду часовому, а потом вывести Мор-кара и еще поставить лошадь в укромном месте. А проклятый норманн пусть катится к черту со своими угрозами!

Но когда она направилась в поле, чтобы собрать траву для сонного зелья, ее ждал неприятный сюрприз: следом за ней отправился Гай Ле Шан.

— Сэр, — мрачно спросила Кейдре, — с какой стати вы решили изображать мою тень?

— По приказу лорда Рольфа.

Девушка поспешила отвернуться, чтобы не выдать своих чувств; собирать травы можно и при этом болване, а со временем она найдет способ избавиться от него.

Однако, когда наступил вечер, Гай устроился на ночлег рядом с ней в зале со слугами, и стоило Кейдре среди ночи осторожно подняться, прижимая к груди заветную ладанку, Гай был тут как тут.

— Куда это ты собралась?

— По нужде! — прошипела она.

— Увы, красавица, но даже в отхожее место я не могу отпустить тебя одну!

— Ну что ж, посмотрим, как это у тебя получится! Кейдре вышла во двор. Гай не отставал ни на шаг. Он и не подумал стесняться — просто отвернулся в самый ответственный момент.

Ну нет, это уж слишком! Вернувшись в замок, Кейдре вне себя от ярости стала ломиться в дверь хозяйской опочивальни, не обращая внимания на то, что давно миновала полночь и де Варенн наверняка уже спал.

Дверь распахнулась с поразительной быстротой. На пороге возник норманн — ослепительный в своей наготе. Кейдре покраснела и потупилась, в то время как на его лице тревога сменилась удивлением, а затем радостью.

— Вот так удача! — Рольф ничего не мог с собой поделать и широко улыбнулся. — Женщина моей мечты явилась ко мне в самый подходящий момент!

— У вас что, стыда нет? — набросилась на него Кейдре. — Или вы решили таким способом меня соблазнить?

— Но ты же знаешь, что я всегда готов соблазнить тебя, — расхохотался норманн.

У Кейдре сладко замерло сердце.

— Подожди ее внизу! — обратился де Варенн к Гаю.

— Нет, постойте! — Кейдре обернулась и протянула к Ле Шану руки, но Гай недаром считался самым вышколенным солдатом в отряде — он был уже на полпути к залу. В итоге она осталась наедине с одним из самых великолепных самцов, возбудившимся уже от одного ее появления. — Послушайте, вы не могли бы по крайней мере прикрыться?

— Но ведь ты так хотела меня увидеть! — игриво напомнил он.

— Вовсе не для того, что вы себе вообразили! — пролепетала она, снова потупившись.

С сожалением глянув на нее еще раз, Рольф повернулся и направился к сундуку. Кейдре не могла оторвать глаз от его широкой мускулистой спины и длинных узких бедер. Ей казалось, что она вот-вот позабудет, зачем явилась сюда среди ночи.

Наконец Рольф накинул рубаху и жестом пригласил ее войти. Кейдре перешагнула порог, но на всякий случай предпочла оставаться поближе к двери. Она настолько пришла в себя, что обратила внимание на его непривычно развязные манеры и почти пустой мех с вином. Неужели он пьян?

— Не желаешь выпить со мной?

— Терпеть не могу вашу нормандскую кислятину! — Ее даже передернуло от отвращения.

— Вот как? А ты не врешь? — Рыцарь усмехнулся.

— G какой стати мне врать?

— Но от вина у норманнов прибавляется мужская сила — тебе известно об этом?

— Вы что, больше ни о чем не можете говорить?

— Просто мне казалось, что не все приятное мне внушает тебе отвращение! — заметил Рольф, лукаво сверкнинув глазами.

— Вы пьяны!

— Вовсе нет, и у меня есть прекрасный повод для праздника!

— Ну да, еще бы! Теперь вы сможете на блюде поднести голову моего брата вашему незаконнорожденному королю.

— Совершенно верно. — Рыцарь мгновенно помрачнел.

— Я требую, чтобы вы отменили свой приказ!

— Требуешь? Я не ослышался, Кейдре? — Против обыкновения он не взорвался от гнева, а всего лишь посмотрел на нее со снисходительным недоумением.

— Я настоятельно прошу, — покраснев от унижения, поправилась она.

Рольф небрежно облокотился о камин и поманил ее пальцем.

— Ты можешь получить от меня все, что угодно! Подойди сюда и потребуй. Я сегодня на редкость добр и ласков…

— Вы шутите! — пробормотала Кейдре, с замиранием сердца думая о том, что его улыбка подобна лучу солнца.

— Ну что ты! Я никогда не был столь серьезен! Разве ты не знаешь, что могла бы получить от меня все, что захочешь?

Она молчала, не смея отвести взгляд.

— Особенно, — тут его ноздри хищно затрепетали, — когда на тебе надета одна ночная сорочка, твои очи так чудесно сверкают от гнева, а губки припухли и слегка раздвинулись — уж не для меня ли?

Кейдре трепетала, словно птица, запутавшаяся в тенетах.

— Распусти свои волосы! — вкрадчиво попросил он.

— Что-что?

— Я хочу полюбоваться на них сейчас же, — все так же ласково проговорил Рольф. — Доставь мне удовольствие, Кейдре!

— Но я пришла сюда не ради вашего удовольствия, — возразила она, — а чтобы потребовать… чтобы попросить отозвать вашего человека. Из-за него я не могу даже по нужде спокойно сходить. Это же нечестно!

— Распусти волосы, — повторил Рольф осипшим от возбуждения голосом. — Прошу тебя!

Кейдре обмерла: он действительно ее просит! Наверняка такое случается нечасто. От его ласкового голоса сладко щемило сердце…

Норманн с улыбкой приблизился к ней и в мгновение ока распустил по плечам чудесные медно-рыжие локоны. Кейдре даже не успела возмутиться — она замерла под его страстным, горящим взором.

Бежать, скорее бежать, пока не поздно! За ее спиной оказалась дверь, а он подходил все ближе, невнятно бормоча:

— Я потерял всякую надежду. Мне уже не справиться с этим одному!

Кейдре чувствовала, что ей самой вряд ли удастся справиться с собственным телом: оно горело от возбуждения, молило об объятиях и поцелуях.

Но тут по странной прихоти судьбы в памяти Кейдре всплыли два лица: Алис в своей комнате напротив хозяйской спальни и Моркар в жутком каземате внизу.

— Оставьте меня! — Она едва успела вывернуться.

— Один поцелуй, — шептал он, — только один!

Он не постеснялся прибегнуть к силе и снова заключил Кейдре в объятия, несмотря на ее слабые попытки сопротивления. Она даже не заметила, что стонет и выгибается всем телом навстречу его губам, щекочущим ее шею. В ушах ее зазвучал ласковый шепот:

— Я хочу тебя, Кейдре! Скажи «да», отдайся мне с радостью! Милая, пусть эта ночь принадлежит нам, только нам! — Он подхватил Кейдре на руки.

От восторга все поплыло у Кейдре перед глазами. Никогда в жизни никто не был с ней так нежен и никогда ни о чем не молил. Ей было трудно устоять перед этой любовной атакой: своим безошибочным чутьем прирожденного воина норманн угадал, что вожделенная крепость вот-вот падет. Он опустил свою прекрасную пленницу на кровать и осторожно погладил ее по груди.

— Прошу тебя, — повторил он. Его мощное тело опустилось на нее сверху.

И вновь упрямая память не позволила Кейдре утонуть в океане страсти. Перед ее глазами промелькнуло бледное, залитое кровью лицо Моркара. Он томится в застенке, и норманн наверняка отправит его на виселицу. Это мигом развеяло сладкий морок и помогло окрепнуть ее воле.

— Нет! — Она что было сил уперлась руками в его грудь. — Нет, ни за что! Ты совершенно потерял совесть и стыд, норманн! Там, в подземелье, ждет своей участи мой брат, а моя сестра спит в соседней комнате! Завтра ты женишься на ней, и вы возляжете вместе, а потом ты примешься за Моркара! И при этом ты еще хочешь, чтобы я отдалась тебе по собственной воле?!

Рыцарь замер, тяжело дыша и вслушиваясь в горькие, полные боли слова.

— Ты затеяла слишком опасную игру, красавица! — наконец сказал он. — Еще секунда — и ты станешь моей! — Его огромный пульсирующий член уперся ей в живот.

Кейдре замерла в его объятиях, не доставлявших ей больше ни малейшей радости, и прошептала:

— Алис наверняка все слышит!

— Она спит.

— Это на нее не похоже! Я сейчас закричу. Вряд ли твоя невеста обрадуется, если увидит, что жених насилует ее сестру.

— Секунду назад это бы не было насилием.

— Я самане знаю, что на меня нашло! — Ей было вдвойне стыдно, потому что он говорил правду. — Отпусти меня!

— Ты ранишь меня в самую душу! — прорычал он, пряча лицо у Кейдре на плече. — За что мне такая пытка, за что?

Помня о том, что лишняя возня только усилит его возбуждение, Кейдре лежала неподвижно, боясь шелохнуться. Ее мучили отчаяние и стыд. Если бы ей хватило силы использовать желание норманна овладеть ею, чтобы добиться своего… Но об этом не стоило даже мечтать. Она слаба, она отвратительно слаба перед его чарами и его красотой…

Кейдре чувствовала, что его скованное напряжением тело постепенно расслабляется, но первая же попытка откатиться в сторону заставила Рольфа снова прижать ее к себе. Стиснув зубы, девушка замерла в ожидании новой вспышки страсти.

Но ее так и не последовало. Рольф уткнулся носом ей в щеку и задышал глубоко и ровно. Вот так дела! Неужели он заснул? Кейдре и прежде поражала способность мужчин спать в самых невероятных ситуациях — а Рольф вдобавок накачался вином по самые уши.

Хотя в этот момент норманн впервые показался ей похожим на человека, Кейдре тут же выругала себя за эти предательские мысли.

Нечего ей разлеживаться. Рольф спит, как младенец, Гай терпеливо ждет внизу — значит, она вольна распоряжаться собой по своему усмотрению.

С замирающим сердцем девушка выбралась из-под обмякшего тела норманна, неслышно подбежала к двери и поплотнее закрыла ее. Если Алис действительно слышит, что тут творится, пусть воображает себе все самое худшее. Свобода Моркара дороже во много раз!

Глава 21

Алис металась по своей комнате, полная ярости и негодования — ее жениху так приспичило затащить в постель проклятую девку, что он не постеснялся даже невесты, находившейся в соседней спальне! Из груди Алис рвался отчаянный звериный вой. Ах, с каким наслаждением она собственноручно прикончила бы Кейдре, имевшую наглость выставить ее дурой на глазах у всего замка!

В конце концов Алис, не выдержав, метнулась в коридор, но тут же оробела. Она во что бы то ни стало должна завтра выйти замуж за Рольфа! Но как набраться отваги и без разрешения войти в его спальню? Как потребовать от него соблюдения приличий? Вдруг это разозлит его настолько, что он отменит свадьбу? Ах как ей не хватало власти над этими людьми!

Но ведь ее власть над Рольфом распространяется настолько, насколько он желает упрочить свое положение в Эльфгаре, и рано или поздно Алис все равно придется выяснить, как далеки эти границы.

Она решительно взглянула на плотно закрытую дверь. Оттуда больше не доносилось ни звука. Алис вдруг всполошилась: ее сестрица, чего доброго, могла отравить жениха каким-нибудь колдовским зельем!

Не в силах больше ждать, Алис ворвалась в спальню и опешила от неожиданности, услышав громкий храп.

В тот же миг Кейдре, охнув, отскочила от раскрытого сундука.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Алис, не отрывая глаз от спящего. Рольф был полностью одет; стало быть, они не совокуплялись у нее под боком, как похотливые животные. Алис даже стало немного обидно, но через секунду тревога вспыхнула с новой силой: — Ты его отравила?

— Нет, что за глупости! — Кейдре уже овладела собой и аккуратно закрыла сундук. — Просто он напился и заснул, а я ищу одеяло, чтобы укрыть его.

— Ты, бесстыжая лживая шлюха, убирайся вон отсюда! Я и без тебя знаю, зачем ты сюда явилась! — В ярости Алис не заметила, что из глаз у нее брызнули злые слезы. — Ты пришла предложить себя — в обмен на свободу Моркара!

— Это неправда! — горячо возразила Кейдре. — Я пришла потребовать от него, чтобы он отменил свой приказ Гаю ходить за мной по пятам. Алис… — Она поколебалась и вполголоса добавила: — Мы должны помочь брату!

— Дура несчастная! — Алис кинулась к двери и закричала; Давай, скорее сюда! Эта ведьма отравила нашего лорда!

Кейдре словно окаменела — она не верила своим ушам.

Гай мгновенно явился на зов, и вид его не предвещал ничего хорошего; следом за ним прибежали еще двое рыцарей и Ательстан — все они сгрудились вокруг кровати.

— При чем здесь я? — возмутилась Кейдре. — Он сам напился!

Гай осторожно потряс хозяина.

— Это она его отравила своим ведьмовским пойлом! — не унималась Алис. — Я приказываю вам сию же минуту кинуть ее в темницу заодно с братом — они оба изменники!

Не на шутку перепугавшись, Гай стал трясти своего предводителя что было сил.

Наконец тот, застонав, кое-как уселся на кровати и с трудом разлепил тяжелые веки.

— Что случилось? — неуверенно спросил он.

— Милорд, как вы себя чувствуете? Вас не отравили? — В голосе Гая слышалась неподдельная тревога.

Рольф долго разглядывал своего друга, пока не сообразил, чего от него хотят. Наконец он расхохотался и повалился на спину, бормоча:

— Да никто меня не травил! Меня заколдовали, Гай, заколдовали… А теперь пошли все вон!

— Похоже, он действительно пьян, — смущенно признался Гай. — Впервые вижу его в таком состоянии!

— За ужином милорд на моих глазах выпил добрых две пинты вина, — сказал Ательстан. — А потом я слышал, как он велел служанке принести вино к нему в комнату — и не один мех, а два. Что ж, пусть проспится, не будем ему мешать.

— Я всего лишь пыталась оградить милорда от опасности! — затараторила Алис, покраснев под тяжелым взором старого слуги. — А что, по-вашему, я должна была подумать, когда застала его в таком состоянии в компании этой ведьмы, шарившей в сундуках?

— Что вы искали здесь, барышня? — сурово спросил Гай у Кейдре.

— Одеяло, — невозмутимо отвечала она, пожав плечами. — Вы же видите, он повалился спать в чем был, а у нас на побережье ночи бывают очень холодными!

— Я сама за ним присмотрю! — прошипела Алис. — А ты убирайся прочь и держись от него подальше!

Теперь, когда план провалился, Кейдре мало волновали эти нападки. Что ж, впереди у нее еще не одна ночь…

Его разбудили ослепительные солнечные лучи. Как только он пришел в себя, череп пронзила острая боль, как будто ему дали камнем по затылку.

С трудом подавив желание повалиться обратно в постель, Рольф приподнялся и сел.

Да, прошлой ночью он явно хватил лишку, а сегодня… сегодня день его свадьбы.

Снова застонав, он сжал в ладонях пульсировавшие виски. Ему вспомнилось все, что было вчера, — или почти все. Еще за обедом он выпил немало, чувствуя мрачное удовлетворение от своей победы над Моркаром. После напряженной схватки вино подействовало на него особенно сильно, но почему-то не помогло поднять настроение, хотя Вильгельм обещал отдать ему Дарем за головы Эдвина и Моркара.

Но сдержит ли король свое обещание? Угрюмо опустошая кубок за кубком, Рольф думал о том, что Моркар оказался достойным противником. Он всегда уважал обоих братьев за их отвагу и благородство — но никогда им не доверял.

Снова и снова вспоминая давешний поединок, Рольф все больше мрачнел. Кейдре не скрывала, что любит своего брата и ради него готова пойти на все — даже на измену, а он защищает ее вместо того, чтобы подвергнуть заслуженному наказанию. Норманн всегда мыслил прямо и не признавал никаких оправданий. Что же теперь заставило его отойти от обычных правил? Если так пойдет дальше, он и глазом моргнуть не успеет, как станет посмешищем в глазах своих солдат, а то и сам опустится до измены, и это из-за какой-то бабы!

Все, хватит, пора взять себя в руки и поставить гордячку на место. Она наверняка скоро даст ему очередной повод, и уж тогда ей придется расплатиться сполна!

Норманн менялся на глазах, и Алис не знала, как ему угодить. Не спуская с него преданного взгляда, то и дело подливая вина в кубок, она старалась вроде бы невзначай задеть его то рукой, то грудью. Однако его это только раздражало, и чем дальше, тем больше.

Черт побери, ну почему он вынужден брать в жены эту настырную пигалицу вместо рыжеволосой красавицы, сидевшей на дальнем краю стола!

Когда на дворе уже была глубокая ночь, Рольф наконец решил раздеться и лечь спать; и тут Кейдре вдруг снова возникла у его дверей, как будто услыхала самые сокровенные мысли! Угрюмое настроение и недовольство собой развеялись без следа, ночь превратилась в настоящий праздник. Наконец-то она откликнулась на его немые мольбы! В пьяном восторге он даже поверил, что Кейдре готова облегчить муки не только его души, но и тела!

Все, что случилось потом, припоминалось ему довольно смутно.

Они поцеловались. Да, он поцеловал ее, и щеки ее загорелись жарким пламенем. А дальше? Кажется, они лежали на кровати, и он ее обнимал… Удалось ли ему овладеть этой рыжеволосой? Вряд ли — иначе он наверняка бы вспомнил, как это было!

Громкий стук в дверь заставил Рольфа вернуться к действительности. В дверях появился Ательстан — до отвращения румяный и свежий. От него так и несло их проклятой овсянкой.

— Проваливай! — рявкнул де Варенн. — Я сказал, пошел прочь!

— Доброе утро, милорд! — как ни в чем не бывало отвечал Ательстан. — Отличный выдался денек, не правда ли?

— Откуда мне знать, — мрачно пробормотал Рольф.

— Но ведь на сегодня назначена ваша свадьба! — Ательстан поставил на сундук кувшин со свежей водой. — Вы и так почти проспали. Через час начнется церемония; вам нужно привести себя в порядок и явиться в часовню!

— Через час? — Рольф застонал от нового приступа головной боли. — О нет, только не это!

Глава 22

На первый взгляд все получалось очень просто: в замке еще несколько дней назад начались приготовления к свадьбе, и в поварню прислали два десятка помощников, окончательно превративших ее в сумасшедший дом. По обычаю на свадьбе у хозяина замка веселились не только аристократы, но и простой люд, а значит, нужно было заготовить несметное количество хлеба, жаркого и эля — тем более что ни у кого из челяди не было желания опозориться перед новым лордом.

С самого утра Кейдре не находила себе места от нетерпения и тревоги. Конечно, это объяснялось исключительно ее волнением перед тем, что предстояло сделать. Она уже слышала краем уха, что норманн собирается переправить Мор-кара в Йорк сразу после свадьбы, и не хотела терять времени даром, благо обстановка праздничной неразберихи, воцарившейся в замке, была ей на руку. Она почти не сомневалась в успехе, и все же при мысли о наказании в случае провала девушку всякий раз охватывала нервная дрожь. Вряд ли стоило рассчитывать на то, что терпение норманна безгранично и он опять позволит ей выйти сухой из воды.

Пожалуй, лучше всего вообще выбросить из головы эти мысли, решила она, подходя к Тедди, который с корзинкой в руке направлялся к заднему двору, где находился вход в подземелья.

— Это для часового?

— Да, — пропыхтел на бегу паренек. — Черт, ну и выдерут меня, если я не обернусь вовремя и цыплята на вертеле подгорят!

— Так давай я отнесу! — предложила Кейдре.

Тедди окинул ее смышленым взглядом, но не подал виду, что о чем-то догадался.

— Вот спасибо! — Всучив ей обед для стражника, он помчался назад поворачивать вертел.

Кейдре не сомневалась, что мальчишка все понял, как не сомневалась и в том, что в случае неудачи он прикинется дурачком, а она возьмет на себя всю вину. Разумеется, она выдаст себя, если собственноручно принесет часовому еду, но у нее не хватило бы совести заставить сделать это кого-то другого. Итак, в ее распоряжение попали хлеб с сыром и эль. Не стоило повторять прежнюю уловку, но Кейдре позаботилась об этом заранее; она поставила свою ношу на землю и вытащила из складок юбки мягкий овечий сыр, сваренный с травами. Стараясь не думать о том, что заодно с ней могут наказать и Тедди, она вложила между ломтями хлеба свой сыр и поспешила на задний двор.

Сыр, приготовленный ею, наверняка обеспечит часовому несколько чрезвычайно хлопотливых часов.

Темница представляла собой зловонную яму, выкопанную в незапамятные времена под фундаментом замка. Много лет назад, еще в детстве, Кейдре довелось побывать в этом месте, и она не забудет этого никогда.

Девушка чуть не задохнулась, оказавшись в полной темноте, среди шороха крысиных лапок и чего-то холодного, липкого, заставлявшего скользить босые ступни. Братья давно подбивали ее испытать свою храбрость, и в конце концов малышка поддалась на их уговоры, но пожалела об этом в ту же секунду, как только оказалась в этом ужасном месте.

— Мы сейчас закроем люк, чтобы все было как взаправду! — крикнул снаружи Моркар.

— О нет! — заверещала Кейдре. Однако было слишком поздно — каменная крышка с гулким стуком захлопнулась, отрезав ее от остального мира.

Она сама не знала, что с ней случилось, отчего ей вдруг стало нечем дышать, а стены словно надвинулись со всех сторон, грозя задавить своей тяжестью. Она визжала от ужаса, в припадке безумия царапала стены ногтями, не желая быть похороненной заживо…

Слава Богу, Эду хватило ума сразу же открыть люк и вытащить сестренку из ямы — Кейдре билась в истерике и поняла, что происходит, только оказавшись снова под ярким солнцем. После этого ее никогда не привлекали вылазки братьев в окрестные пещеры. Она до сего дня избегала даже близко подходить к этой жуткой дыре, но теперь ее вынудила к этому мрачная прихоть судьбы, заточившей Моркара, второго сына владетельного эрла, в его же собственное подземелье. Кейдре следовало немедленно позаботится о том, чтобы исправить все это как можно скорее. Часовой — патлатый детина — смерил ее недружелюбным взглядом, когда она молча поставила перед ним поднос с едой.

— Не желаю я травиться ведьминым пойлом! — пробурчал солдат.

— Вот и отлично. — Кейдре забрала поднос и повернулась, собираясь уйти.

— Стой! Ты ничего сюда не подмешала?

— Я похожа на дуру? Мне уже повезло один раз, и лорд меня простил. Кто же станет испытывать судьбу дважды? Послушай, если хочешь, я могу попробовать все сама!

— Валяй!

Кейдре спокойно отпила эля и съела немного сыра и хлеба: от маленького кусочка сыра с ней все равно ничего не могло случиться, зато часовой мигом успокоился и жадно набросился на еду.

Дальше главным было не мешкать — процессия вот-вот отправится в часовню, и ее отсутствие наверняка вызовет подозрение. Кейдре с мрачной решимостью подхватила подол юбки и поспешила во внутренний двор. Она нарочно нарядилась в этот день в черное — пусть не думают, что свадьба доставляет ей радость.

Тем временем норманны и крестьяне уже выстроились вдоль улицы, ведущей через всю деревню к небольшой каменной часовне на околице. Кейдре поспешила занять свое место рядом с Ательстаном. В толпе односельчане нетерпеливо переговаривались в предвкушении праздника и обильного угощения.

— Идут, идут! — закричал кто-то.

Кейдре нехотя подняла глаза.

Первой появилась Алис верхом на чистокровном скакуне, которого вели под уздцы Гай и Бельтайн. Невеста была одета в роскошное белое платье, расшитое жемчугом. Кейдре знала, что сестра усадила всех горничных за шитье в тот самый день, когда в замке появился норманн. Убранная золотой бахромой прозрачная кружевная вуаль не могла скрыть от любопытных глаз, что невеста счастливо улыбается. Во всем остальном Алис выглядела именно так, как должна выглядеть новобрачная, будущая хозяйка Эльфгара.

А потом Кейдре увидала его, и у нее захватило дух.

Рольф как влитой сидел на своем огромном сером жеребце. По случаю торжества коню в гриву и в хвост заплели ленты, а на спину накинули голубую попону с золотой бахромой. Придерживаемый железной рукой хозяина, великолепный конь нетерпеливо приплясывал, двигаясь медленно и чинно.

Рольф также выбрал для своего наряда голубой цвет и выглядел в нем, как юный языческий бог. На широких плечах его развевался тяжелый плащ из алого бархата с золотым шитьем, ножны меча переливались рубинами, сапфирами и топазами. Правая рука рыцаря небрежно лежала на рукояти меча, и всем было видно золотое кольцо с огромной черной жемчужиной. На темно-алых панталонах выделялись синие подвязки, а золотые рыцарские шпоры сверкали на солнце.

Норманн сидел на коне прямо и не улыбался. Кейдре не сразу сообразила, что так и ест его глазами, а затем подумала, что во всем виновата ее ненависть к этому человеку. Она ненавидела его и за то, что он, захватив Эльфгар, женится на ее сестре, и за то, что не дает ей покоя со своей похотью, и за то, что он так дьявольски красив.

Проезжая мимо, Рольф разыскал ее глазами в толпе. Кейдре очень надеялась, что всем своим видом ясно выражает скопившуюся в ней ненависть. Вот если бы еще сердце не разрывалось от тоски…

Как всегда в таких случаях, все закончилось до обидного быстро. Молодожены вышли из часовни рука об руку, и толпа ревела от восторга, кидая в них пригоршни риса. Теперь они были мужем и женой, лордом и леди Эльфгар.

Глава 23

В суматохе Кейдре без труда удалось скрыться. И теперь она затаилась на заднем дворе в ожидании своего часа. В роще ниже по склону холма уже была привязана смирная гнедая кобылка. Как только часовой опрометью метнулся в кусты, снимая на бегу штаны, Кейдре кинулась отодвигать засов на тяжелой каменной крышке люка.

Как и следовало ожидать, на заднем дворе никого не было — все торопились урвать свою долю угощения за праздничным столом, — поэтому девушка без помех откинула крышку и крикнула в темноту:

— Моркар, слышишь меня?

— Это ты, Кейдре? — Он неожиданно возник прямо под ней.

— Скорей, у нас мало времени.

Проведя в яме всего два дня, сакс еще не растерял своих сил, однако в первую минуту он, беспомощно замерев, пожаловался:

— Ничего не вижу!

— Это пройдет! — подбодрила его Кейдре и, поспешно захлопнув люк, задвинула на место засов, а затем бегом кинулась прочь, увлекая брата за собой. Они остановились перевести дух, только когда достигли рощи.

Моркар, уже привыкший к дневному свету, обнял Кейдре за плечи и прошептал:

— Благослови тебя Господь!

— Что у тебя с ногой?

— Пустяки. Норманн прислал служанку, чтобы перевязала раны, — Он уже отвязал кобылу и собирался вскочить ей на спину — седло раздобыть так и не удалось.

Кейдре неприятно удивила столь неожиданная заботливость, однако она отлично видела аккуратные повязки, наложенные на обе раны.

— Да поможет тебе Господь! — крикнула она на прощание.

— И тебе, сестричка! — Синие глаза ярко блеснули на бледном лице. — Я еще вернусь!

Он ударил кобылу каблуками в бока и быстро скрылся в лесной чаще. Только теперь Кейдре позволила себе рухнуть ничком на землю и вволю выплакаться.

С самого утра Рольф ни разу не улыбнулся. Он сидел возле своей невесты под сенью деревьев и смотрел на то, как угощаются его рыцари и обитатели Эльфгара, но сам не прикоснулся ни к вину, ни к еде. Его по-прежнему мучили тошнота и головная боль. Он вообще с трудом верил, что это происходит на самом деле.

Бледное личико Алис раскраснелось от возбуждения; она кокетливо отщипнула маленький кусочек пирога и оглянулась, почувствовав на себе взгляд норманна. Ее глаза вспыхнули от восторга.

Рольф так и не сумел заставить себя улыбнуться в ответ и поэтому отвернулся, с тоской мечтая о прогулке верхом. Возможно, бешеная скачка по окрестным пустошам облегчит его муки? Он чувствовал себя полумертвым от усталости, как будто не спал целые сутки. Проклятое похмелье!

— Вы не голодны, милорд? — уже в третий раз поинтересовалась Алис.

— Нет.

— Вам не нравится угощение?

— Оно мне нравится, черт побери!

— Не желаете ли вина? — Алис уже держала мех наготове.

— Нет! — Рольф едва успел перехватить ее руку. — Леди, будьте добры, успокойтесь — у меня ужасно болит голова. А вы, прошу, ни в чем себе не отказывайте, ешьте на здоровье!

Алис отложила в сторону мех с вином и постаралась не подать виду, что готова лопнуть от злости, в то время как Рольф, скрестив руки на груди, молча вперил взгляд в пространство.

Праздничный вечер шел своим чередом.

Казалось, застолье будет тянуться вечно — однако и оно в конце концов кончилось.

Рольф прохаживался по кабинету, ожидая приглашения войти в спальню, где Алис готовилась лечь на брачное ложе. У него ломило все тело от усталости, и больше всего ему хотелось просто лечь и выспаться. Это была их первая ночь, и все же… Вряд ли он найдет в себе силы овладеть тварью, доставшейся ему в жены.

Алис дрожала всем телом и ничего не могла с собой поделать. В этот день сбылась ее мечта — она стала женой норманна; но теперь, когда пришла пора платить за обретенные богатства и власть, ей стало страшно.

Она с ужасом вспоминала его огромное, до отвращения, тело. То ли дело ее покойный жених, Билл, такой стройный, такой изящный и галантный!

Только не поддаться отвращению и страху, только не закричать от боли! Нет, она ни за что не доставит проклятой Кейдре нечаянной радости!

Когда он вошел, то, как всегда, вел себя грубо, надменно и, даже не посмотрев на нее, стал раздеваться. Бесстыжий дикарь! Алис спрятала лицо под одеяло.

Кровать заскрипела под его тяжестью, и невеста затаилась ни жива ни мертва. Она терпеливо ждала, обливаясь холодным потом. Почему он не трогает ее? Он вообще не шевелится!

Наконец Алис не выдержала и выглянула из-под одеяла.

Норманн лежал на спине, прикрыв рукой глаза, и спал!

Алис не знала, что и подумать.

Облегчение, испытанное ею поначалу, сменил гнев. Он даже не захотел ее как женщину! Этот тип не дает прохода ее сестре — а на нее ему плевать. Но ведь она, а не Кейдре его невеста; и пока он не овладеет ею, их брак не может считаться действительным в глазах Всевышнего! Вспомнив об этом, Алис буквально закипела от злости.

Рольф не сразу пришел в себя, но уже в полусне почувствовал живое тепло, исходившее с другого края кровати. Распрямившись, его рука наткнулась на податливое женское тело.

Все еще до конца не очнувшись, он испытал вспышку восторга: вот она, Кейдре, наконец-то здесь, под боком, смирная и покорная!

Но беспощадная память тут же принесла ему откровенное разочарование.

Это была не Кейдре.

Повернув голову, он увидел леди Алис, свою невесту.

На этот раз окончательно проснувшись, Рольф тяжело вздохнул. Он чувствовал, как тяжело пульсирует переполненный кровью член. Прошлой ночью ему так и не хватило духа закрепить их брак, а теперь, по мере того как он понимал, что ему предстоит овладеть не Кейдре, а ее сестрой, желание утолить физический голод угасало с каждой секундой. Пожалуй, ему следует довести дело до конца как можно скорее, а то недолго и опозориться!

Почувствовав на себе его руку, Алис испуганно охнула. Рольф зажмурился и едва попытался представить на ее месте другую — рыжую пышнотелую ведьму, — как его снова охватило желание. Стараясь не обращать внимания на жалобные стоны, он ощупал сухое горячее лоно невесты… но тут во дворе запел рожок часового.

Тревога! Рольф замер. Он уже улегся на Алис, но все еще медлил; а тут уж ему стало совсем не до нее.

Рыцарь мгновенно вскочил с кровати и торопливо одевался.

Кто-то с топотом поднимался по лестнице, потом за дверью раздался громкий голос Гая.

— Входи! — рявкнул Рольф, перекрывая пронзительное пение рожка.

— Милорд, — Гай с трудом перевел дух, — простите, но…

— Что случилось? — нетерпеливо перебил его Рольф.

— Сакс сбежал!

Рольф на мгновение застыл: не может быть!

— Моркар сбежал! — повторил Гай. — Он скрылся!

Глава 24

— Как это произошло?

— Мы обнаружили, что его нет, милорд, когда слуга принес ему завтрак. Луи открыл люк, хотел опустить поднос — а там пусто!

Норманн был уже на полпути к двери.

— Милорд! — взмолилась Алис, натягивая одеяло до подбородка.

— Не время, миледи!

— Не забудьте, кто приложил к этому руку! — Новобрачная не скрывала своего злорадства. — Вы отлично знаете, что это моя сестра!

Рольф наградил ее презрительным взглядом и помчался вниз по лестнице; Гай последовал за ним.

— Разбей солдат на четыре отряда, пусть прочешут окрестности! Когда Луи заступил на пост?

— В полночь.

— Пленник был на месте?

— Он не знает! — мрачно отвечал Гай.

— А до него на посту стоял Жан?

— Да, милорд. Оба ждут приговора вашей милости.

Они вошли в пустой зал, где неловко переминались с ноги на ногу двое солдат.

— Кто из вас последним видел пленника? — грозно осведомился рыцарь.

— Я, милорд. — Жан выступил вперед.

— Когда?

— Прошлым утром.

— Прежде чем тебя сменили, ты убедился, что пленник на месте?

— Это было уже ночью, милорд. — Жан виновато понурился. — Я решил, что он спит.

— Выходит, ни он, ни ты, — суровый взгляд Рольфа приковал к месту Луи, — не соизволили проверить, все ли в порядке?

— Нет, милорд, — Луи вытянулся в струнку. — Я тоже думал, что он спит. Но…

— Что?

— Он никак не мог сбежать при мне — я все время был на посту и глаз не сомкнул! Клянусь вам, милорд, что не вру — провалиться мне на этом самом месте!

Рольфу показалось, что солдат говорит правду, и он повернулся к Жану:

— Ну а ты что скажешь?

— Виноват, ваша милость! — буркнул тот. — Живот у меня прихватило — прямо страсть! Едва в штаны не наложил, пока до кустов добежал — чуть кишки наружу не вывалились!

— И ты покинул свой пост, — беспощадно уточнил Рольф.

— Худо мне было, так худо — я даже не соображал, что творится!

Рольф презрительно скривился, но он умел держать свои чувства под контролем; только глаза выдавали душивший его гнев.

— И когда тебе стало так плохо?

— Аккурат после того, как я поел, милорд, как раз во время праздничного обеда!

— Отбери у него меч, — приказал Рольф, обращаясь к Гаю. И снова посмотрел на Жана: — Ты освобождаешься от своих обязанностей, пока я не решу, что с тобой делать.

— Вы полагаете… — Гай тревожно глянул на Рольфа.

— Не полагаю, а уверен — его отравили. Кто-то еще жаловался на такую странную болезнь?

— Нет.

— Милорд! — вдруг встрепенулся Жан.

— Да?

— Это ж она еду принесла!

— Кто? — Рольфу показалось, что сам воздух в зале застыл от напряжения.

— Та ведьма… ну, сестра миледи…

Ему не сразу удалось скинуть оцепенение, но все же он спросил:

— И ты ничего не заподозрил — даже после того, что случилось с Гаем в Кесопе?

— Еще как заподозрил, ваша милость, но она у меня на глазах все попробовала сама. Но она откусывала малюсенькие кусочки, милорд, уж совсем малюсенькие!

Рольфа затопила душная, черная ярость. Она отлично знала, на что идет, и все же сделала это! Измена — это слово терзало его, разрывало на части сердце и душу.

— Так я и знала! — выкрикнула Алис, незаметно подкравшаяся к норманну сзади. — Милорд, она и мне предлагала помочь освободить Моркара, да только не на ту напала! Я обозвала ее дурой и выгнала вон!

Рольф тут же насторожился, хотя сначала собирался попросту заткнуть Алис рот и выставить из зала.

— Почему вы не доложили об этом мне?

— Вы слишком крепко спали, милорд! — Алис потупилась, однако в ее глазах сверкало откровенное злорадство. — Я приказала Гаю бросить ее в темницу за измену, но он не подчинился!

Рольф мрачно уставился на Гая, и тому сразу стало не по себе.

— Леди Алис решила, что она отравила вас, милорд, и потому обвинила сестру в измене; но когда я убедился, что виноват не яд, а вино, то не счел нужным запирать ее в каземате. Если ваша милость считает, что я поступил неверно, я с радостью приму любое наказание.

— Ты все сделал правильно. — Рольф поднял руку и глубоко вздохнул. — Снаряжать погоню за Моркаром уже нет смысла — его наверняка и след простыл. Гай согласно кивнул.

— Разыщи Кейдре и привяжи перед конюшней. Да не забудь приставить к ней стражу!

— Слушаюсь, милорд!

Повернувшись, Рольф подошел к большому обеденному столу. Минуту он стоял неподвижно, однако рвавшаяся наружу ярость заставила его сжать руку в кулак и так грохнуть по столешнице, что дубовые доски не выдержали и дали трещину.

Кейдре окончательно измучилась в бесплодных попытках удобно устроиться на куче соломы. Веревка от связанных за спиной кистей рук тянулась вверх, к столбу у дверей конюшни. Ее часовой, развалившись на охапке сена, лениво следил за всеми, кто проходил мимо, но от зевак все равно не было отбою.

Кейдре провела здесь уже не один час и отупела настолько, что перестала обращать внимание и на издевки, и на сочувствие. Похоже, что вся округа собралась поглазеть на такую редкую картину. Слово «измена» то и дело тревожным шепотом пролетало над толпой.

Жена нового эрла тоже не отказала себе в удовольствии наведаться к пойманной мятежнице: она шла с гордым видом победительницы и не скрывала своей ненависти.

При виде Алис Кейдре напряглась всем телом, так что веревки врезались в кожу. Она не ожидала от сестры ничего хорошего.

— Ну, теперь ты у меня попляшешь, ведьма! — прошипела Алис. — Помяни мое слово.

Кейдре и без того едва держалась; у нее было такое чувство, что она вот-вот расплачется. К счастью, Алис спешила по своим делам и не задержалась надолго. Кейдре все еще не верилось, что в ее сестре может таиться такая лютая ненависть. Но в одном она права: Кейдре дорого заплатит за измену. Ее ведь предупреждали, и не раз!

Ох, Пречистая Дева Мария, что теперь с ней будет?

Как только она увидала этим утром Гая, то сразу поняла: он явился по ее душу. Ей даже не пришло в голову попытаться бежать — разве от норманнов скроешься! Единственное, на что у нее хватило сил, — гордо держать голову. Однако вместо того, чтобы отвести ее к Рольфу на скорую и суровую расправу, Гай привязал ее к позорному столбу, где она провела почти весь день.

Когда же наконец явится он?

Сердце Кейдре сжалось от смертельной тоски. Ожидание стало для нее самой изысканной пыткой. Он нарочно тянул время, чтобы сделать ее мучения непереносимыми, и добился своего!

Наступила ночь, и в темноте ее страхи разрослись до неимоверных размеров.

Теперь Кейдре уже не сомневалась, что ее ждет виселица, и молила Небо о милосердии.

И все же, несмотря на отчаяние, она не унизилась до расспросов, ни о чем не просила своих стражей, хотя предательское воображение не раз подсказывало ей выход: броситься перед норманном на колени и в слезах вымолить пощаду. Но она выстоит, выстоит во что бы то ни стало! Пока же ей было ясно одно — ее жизнь больше не стоит ни гроша.

Кейдре охватило какое-то странное оцепенение — полусон-полуявь, и она неподвижно застыла у позорного столба, в то время как перед глазами ее чередой проходили жестокие видения казней и пыток.

Глава 25

Глаза у Рольфа горели так, словно в них насыпали песку. Он всю ночь просидел в одиночестве в зале, то и дело проваливаясь в тяжелую дрему, превращавшуюся в настоящий кошмар. Он видел Кейдре с исхлестанной до крови спиной и открывал рот, чтобы закричать, но не мог издать ни звука. Потом он просыпался, обливаясь холодным потом, и снова засыпал.

Когда Рольф проснулся в очередной раз, близился рассвет.

Нет, он не сможет!

Не сможет выполнить свой долг?

Рольф устало провел рукой по лицу. Он лорд, начальник над своими людьми. Его слово — закон. Он не добился бы столь высокого положения, если бы не выжигал измену в своих рядах каленым железом.

И все-таки он не может этого сделать.

— Милорд!

Только тут заметив вошедшего помощника, Рольф жестом предложил ему сесть и буркнул:

— Я не могу.

— Она с самого начала сглазила вас, милорд! — Гай был его близким другом и с полуслова понял, о чем речь.

— Да, ты прав.

— О том, что она сделала, уже известно всей деревне!

— Знаю.

— Теперь все ждут, что ее накажут.

Рольф лишь мрачно улыбнулся в ответ.

— Вы обязаны ее наказать!

— Будь она моей женой, — заговорил Рольф, — я бы запер ее в башне и выбросил в море ключ — и никто не посмел бы возражать!

— Но она не ваша жена!

Рольф расхохотался. Он подумал о своей жене, которая спала наверху и которую он не видел с прошлого утра, когда ему доложили о побеге.

— Можешь мне поверить, Гай, я не хуже тебя разбираюсь, кто из них моя жена, а кто — нет! — сказал де Варенн. — В полдень будет суд.

— Да, милорд. — Гай не скрывал своей тревоги.

— И тогда я выполню свой долг.

Кейдре узнала новость вместе со всеми: в полдень эрл объявит, какое наказание назначено ей за измену. Деревня так и гудела от пересудов. Повесят или выдерут кнутом? А может, просто бросят на пару дней в темницу — ведь всем известно, что их милость благосклонен к этой ведьме!

Кейдре держалась из последних сил. Ей казалось, что время замерло и полдень никогда не наступит.

Неожиданно на солому упала чья-то тень, и девушка невольно вздрогнула: к ней не спеша подходила Алис.

— Он злой как черт! — сообщила сестра со зловещей ухмылкой. — Ты увела у него из-под носа самого ценного пленника и теперь пощады не жди!

Кейдре зажмурилась. Господь свидетель, это уж слишком! Алис присела на корточки и прошептала ей на ухо:

— Сегодня ты наконец подохнешь?

— Я готова встретить свою судьбу, — с неожиданным спокойствием ответила Кейдре.

— Будто кто тебя об этом спрашивает! — Алис презрительно скривила губы.

Наверное, небо услышало молитвы Кейдре — на этом сестра удовлетворила свою жажду мести и удалилась. Кейдре скорчилась, стоя на коленях и едва дыша. Значит, все кончено… А ведь до последней минуты где-то в глубине ее души еще жила надежда на спасение!

И тут случилось нечто невероятное — ужас и оцепенение куда-то исчезли, сердце стало биться ровно и спокойно, как будто она выпила снотворного. Кейдре уселась на прежнее место и стала ждать полудня.

В назначенный час Рольф вышел на крыльцо. Как и следовало ожидать, во дворе собралась вся округа. Бельтайн и Луи по его приказу нарочно прошлись по деревне, сгоняя на суд всех, кто хотел отсидеться дома. Пусть все видят, какая жестокая расплата ждет любого уличенного в измене!

Лицо рыцаря застыло, превратившись в суровую неподвижную маску. Леди Алис, гордо выпрямившись, стояла рядом, опираясь на руку своего мужа.

По толпе пролетел возбужденный шепот, и кто-то крикнул:

— Идут!

У Рольфа все сжалось внутри. Он молча смотрел, как Гай подводит Кейдре к крыльцу. Она шагала спокойно, высоко подняв голову, и на ее прекрасном лице не было заметно ни тревоги, ни страха.

Гай заставил ее остановиться возле крыльца. Взгляд фиалковых очей был безмятежен, и Рольф с удивлением прочитал в них незыблемую веру. Еще ни в одном человеческом существе не доводилось ему встречать такую отвагу и достоинство.

— Кейдре, — вполголоса окликнул он, против воли обращаясь к ней как к близкому другу.

— Я готова, — просто отвечала она с уверенной улыбкой. Рольфу захотелось ринуться к ней, обнять, защитить от того, что сейчас случится.

— Ты признана виновной в измене. Назначаю тебе десять ударов кнутом.

Кейдре растерянно смотрела на него. Десять ударов кнутом! Какая-то порка — вместо виселицы! Лживая сучка ее обманула! Ее не повесят, она останется жить!

Рольф видел и ее удивление, и ее радость и испытал еще больший шок: она совершенно искренне полагала, что идет на смерть, но и глазом не моргнула!

В толпе послышались одобрительные возгласы; лишь Алис разочарованно сморщилась. Впрочем, какое ему дело до них до всех! Он все еще не мог поверить в сверхъестественную отвагу Кейдре и в то, что она могла считать его настолько жестоким, чтобы приговорить ее к смерти.

— Десять ударов, — хрипло повторил он. Любой, кому пришлось испытать это наказание на собственной шкуре, мог с уверенностью сказать, что для женщины этого более чем достаточно.

Не доверяя себе и опасаясь, что в следующую минуту он отменит свой собственный приказ, Рольф резко кивнул Гаю.

Кейдре крепко привязали к столбу и содрали со спины платье. При виде ее нежной спины у Рольфа сжалось горло.

— Луи! — рявкнул он и тут же тихо приказал своему солдату не слишком увлекаться, чтобы не оставить глубоких рубцов на коже.

Луи побледнел.

Рольф и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Видя, как испуганно напряглась Кейдре, он приказал:

— Начинай!

Кнут со свистом рассек воздух и врезался в кожу. Кейдре дернулась, но не закричала. Крови не было, но на спине осталась алая полоса. Рольф стиснул кулаки. Алис сдавленно хихикнула у него под боком.

— Постарайтесь не слишком радоваться, миледи! — процедил норманн.

Тем временем Кейдре дернулась от второго удара, и Рольф вздрогнул всем телом, хотя никогда прежде его не волновало зрелище физического наказания. Только на шестом ударе с ее губ слетел едва слышный стон. Рольф не заметил, что спустился на одну ступеньку. От седьмого удара кожа лопнула, и Кейдре со стоном обвисла на веревках. Чтобы не кинуться ей на помощь, Рольфу пришлось вцепиться в перила. Его уши резали протяжные стоны истязаемой и утробные восторженные звуки, издаваемые леди Алис при виде страданий сводной сестры.

Луи еще не успел опустить кнут после десятого удара, как Рольф был уже возле Кейдре. Он бережно обнял ее за талию.

— Не трогай меня! — охнула она.

— Мне очень жаль, — шептал рыцарь, освобождая ее от пут. Кейдре всхлипнула и, обхватив его руками за шею, спрятала лицо на его широкой груди.

Глава 26

Рольф поспешно понес ее наверх и лишь в последний момент сообразил, что направляется к себе в спальню. Он торопливо повернулся и уложил Кейдре на кровать в той комнате, которую до замужества занимала Алис.

Сама она была легка на помине: ее личико пылало от праведного гнева.

— Что вы делаете, милорд? Эта мерзавка заслужила кандалы и темницу! Вы и без того были чересчур снисходительны к ней…

— Хватит кричать, как базарная баба! — взорвался Рольф. Алис побледнела.

— Марш к себе в комнату! Посидите там и подумайте, как следует вести себя настоящей леди!

— Вы сажаете меня под замок? — От изумления у нее чуть глаза не полезли на лоб.

— Вон отсюда! — зарычал Рольф. — Вон, пока я не вышвырнул тебя!

Алис несколько раз всхлипнула и вышла, громко хлопнув дверью.

Рольф зажмурился, стараясь выбросить из памяти отвратительную гримасу, с которой его жена любовалась на порку. Затем он метнулся к постели, но вместо того, чтобы попросить у него помощи, Кейдре подняла голову и с ненавистью простонала:

— Убирайся!

— Тебе нужен уход, — хрипло произнес он, поднимаясь на ноги. — И еще — я запрещаю тебе покидать эту комнату.

Так по крайней мере он сам сможет присматривать за ней. И лучше не рассуждать над тем, откуда возникло такое желание.

— Что? — Даже теперь ей не изменила привычная дерзость. — Ты не прислушаешься к совету своей доброй женушки, моей сестры, и не бросишь меня в темницу? Значит, наконец-то ты решил явить свое милосердие? — Но тут, к ее полному ужасу, предательская слезинка скатилась по бледной щеке.

Рольф так ненавидел себя в эти минуты, что сам не заметил, как умоляюще прошептал:

— Кейдре…

Ответом ему был еще один презрительный взгляд. Потом она отвернулась к стене.

Норманн понимал, что больше ему здесь делать нечего, но не сразу нашел в себе силы уйти.

Только после этого Кейдре дала волю слезам.

— Ну-ну, — приговаривала бабушка. — Я знаю, это очень больно, но нужно потерпеть!

Кейдре честно старалась выполнить приказ, пока бабушка промывала раны у нее на спине.

— Ты у меня вон какая сильная малышка! Я в два счета поставлю тебя на ноги!

— И не станешь меня ругать?

— Я слишком хорошо знаю тебя. Ты поступила так, как считала правильным. Себя не переиначишь!

— Но я ведь и правда должна помогать братьям! Должна!

— Тс-с, тише, не дергайся!

— Я его ненавижу! — прошептала Кейдре. — У него нет сердца!

— Неужели? — ворчливо возразила старуха. — Тогда с какой стати он собственноручно притащил тебя к себе домой, да вдобавок на глазах у всего Эльфгара?

— Ну, может быть, ему стало стыдно — хотя я в это не верю! — упрямилась Кейдре. Перед ее глазами снова всплыло его лицо, полное сострадания и мольбы. О чем же он ее молил, когда окликнул по имени?

— Этот норманн выполняет свой долг — как ты выполняешь свой. Ему и так непросто — женился на Алис, а глаз положил на тебя. И вот теперь еще это.

— Он просто не в состоянии насытиться, упрямый упырь! — негодовала Кейдре. — Этот человек ни одной юбки не пропустит, если ему приспичит. Сейчас ему пришло в голову поразвлечься со мной, да только приличия не позволяют гоняться за сестрой собственной жены, вот они бесится от похоти.

— Ага, ага, — подхватила бабка, — и ради этой самой похоти он приволок тебя полуживую на эту койку!

Кейдре не знала, что на это возразить, и просто сердито фыркнула.

Дверь отворилась, и в тот же миг она ощутила, что явился предмет их спора.

— Как она?

— Ничего, поправится. Это крестьянская жилка делает ее такой сильной.

Кейдре старалась не думать о том, что лежит перед ним совершенно беспомощная, с голой спиной.

— Шрамы останутся?

— Да, но не очень заметные — если часто менять повязку. Может, со временем они и совсем пройдут, кто знает?

— Со временем, — эхом подхватил Рольф.

— Больше тут ничем не поможешь. — Знахарка, кряхтя, поднялась на ноги.

Рольф еще раз окинул Кейдре внимательным взглядом и пошел вместе со старухой к двери, по дороге бросив:

— Спасибо.

— Не вам меня следует благодарить, милорд, — ухмыльнулась та.

— Спасибо, — с нажимом повторил де Варенн.

Алис прислушалась. Это он — его шаги.

Она заметалась по комнате, как загнанная в клетку кошка, и каждый стремительный шаг, каждая черта на напряженном лице выдавали ее ярость, но неожиданно она замерла и постаралась изобразить милую улыбку. Это было нелегко, очень лелегко.

Время ужина давно миновало. Норманн не позвал ее к общему столу; вместо этого слуга доставил ей ужин наверх. Алис не сомневалась, что всему Эльфгару известно о том, что муж посадил ее под замок, — и все из-за проклятой ведьмы!

Алис терзала ярость, но более всего — ненависть. Она всем сердцем ненавидела своего мужа, а для ненависти к его зазнобе у нее просто не находилось слов.

Но пока рано было давать волю чувствам. Рольф так и не прикоснулся к ней с того самого первого утра, и теперь следовало любой ценой заманить его в постель.

Алис проклинала свой страх и растерянность в первую брачную ночь и надеялась, что на этот раз им никто не помешает довести дело до конца, но норманн вошел в комнату и даже не глянул в ее сторону. Она уже переоделась в ночную сорочку и замерла у камина в изящной позе. В темных глазах ее затаилась тревога: что у него на уме?

Молча вздохнув, Рольф стал раздеваться.

— У вас усталый вид, милорд, — заметила Алис. — Позвольте я помогу.

Он небрежно кивнул и предоставил ей возиться со своей туникой и нижним бельем, не произнося при этом ни слова благодарности. Алис старательно избегала прикасаться к его обнаженному телу, что получалось у нее далеко не всегда, и она то и дело брезгливо вздрагивала, но, кажется, он этого не заметил.

Рольф стоял посреди комнаты, нисколько не стесняясь своей наготы. Алис, делая вид, будто аккуратно складывает его вещи, повернулась к нему спиной. Какое бесстыдство! Ее передернуло при воспоминании о том, как грубо толкался у нее между ног его мужской орган. Но нет, ей следует взять себя в руки, не время поддаваться брезгливости и страху!

Тем временем рыцарь забрался в кровать и лег, прикрыв глаза рукой. Ни жива ни мертва, Алис улеглась рядом. Она не сразу сообразила, что Рольф отнюдь не напоминает сгорающего от нетерпения жениха; скорее он похож на усталого мужчину, мечтающего выспаться. Она долго возилась, укрываясь одеялом, а норманн даже не шелохнулся. Алис снова вскипела от возмущения: видно, он действительно собрался спать!

Инстинктивно она почувствовала облегчение, однако рассудок забил тревогу: так продолжаться не может! Алис ворочалась на широком тюфяке, пока ее колено как бы невзначай не прошлось по его боку.

Никакого ответа.

Конечно, ведь она не такая заправская соблазнительница, как ее сестрица! Но что же ей все-таки делать? И почему, почему Рольф ведет себя как монах? Ведь он знает, в чем состоит его супружеская обязанность! Алис набралась храбрости и погладила его по руке:

— Милорд!

Нет, он не спал: синие глаза моментально открылись; взгляд их был совершенно ясным.

— Я хотела бы попросить прощения, — нехотя выдавила из себя Алис. — Поверьте, у меня не было намерения вас огорчать! Неужели вы никогда меня не простите?

— Ты прощена, — буркнул он, — а теперь давай спать! — И повернулся к ней спиной.

— Милорд! — не унималась Алис, подавляя отчаянное желание воспользоваться его равнодушием и избежать супружеских объятий. — Вы позволите мне задать только один вопрос?

— Ну что тебе нужно еще? — раздраженно спросил Рольф, приподнимаясь на локте.

— Вы не желали бы этой ночью закрепить наш брак перед Всевышним? — Алис чувствовала, что вот-вот сорвется.

— Нет, — прозвучал короткий ответ.

Она не поверила своим ушам и на миг совершенно растерялась.

— Так вы не желаете?

— Нет!

— Но как прикажете это понимать? — Алис слегка отодвинулась и уперлась спиной в стену. — Ведь я ваша жена!

Рольф вскочил и, гневно сверкая глазами, заметался по комнате, как будто не в силах был дольше делить с ней хозяйское ложе. Тут уж Алис перепугалась не на шутку: неужели это она вызвала в муже такую ярость?

— Придется тебе кое-что растолковать, — отрывисто произнес де Варенн. — Мне было так тошно смотреть на тебя во время порки, что теперь нет никакого желания с тобой связываться! Никакого! Вот, убедись сама! — И он с откровенным бесстыдством показал на себя.

Алис то бледнела, то краснела, не в силах вымолвить ни слова. Наконец она невнятно пролепетала:

— Вы что же, вообще не хотите быть моим мужем?

— Ты уже стала моей женой. Мы обручились.

— Но не до конца!

— Возможно, со временем, когда у меня появится настроение, я скреплю наш брак в глазах Господа, — холодно процедил он. — Но не сегодня.

— Разве вы не хотите иметь сыновей, милорд? Я молода, здорова и готова родить вам множество наследников!

— У меня и так их не меньше полудюжины. — Рольф ухмыльнулся. — Подрастают где-то в Нормандии и в Анжу, а еще парочка незаконнорожденных уже здесь, в Суссексе. Так что можете не волноваться, мадам, в наследниках недостатка не будет!

— Но как же тогда наш брак?

— Скорее всего я выполню свой долг, но сначала из моей памяти должно изгладиться твое тошнотворное злорадство при виде наказания, постигшего твою сестру. А пока можешь спать спокойно: никто не станет на тебя посягать. Спокойной ночи, леди! — Произнося эти слова, он с решительным видом вернулся в постель.

Как она его ненавидит! — против воли подумала Алис. И как ей повезло!

Ну а на людях она будет делать вид, будто все в порядке, — это не составит ей труда!

Глава 27

Несмотря на усталость, норманн спал тревожно, то и дело просыпаясь.

Завтра он намеревался доставить королю плененного Моркара и даже поспешил отправить гонца с радостной вестью о том, что захватил одного из вожаков мятежных саксов. Стоило представить гнев короля, когда он узнает, что Моркар сбежал, как ему становилось не до сна. Вильгельм наверняка разозлится и пожелает узнать все подробности, после чего последует скорая и жестокая расправа, которой не миновать и Рольфу как главному виновнику происшедшего.

Он не спрашивал себя о причинах своего упорства. Не в его силах защитить Кейдре, и все же он не выдаст королю ее имя. Она — его рабыня, виновная в измене, — уже получила по заслугам. Но если бы все действительно обстояло так просто! Излагая Вильгельму полу правду, Рольф неизбежно осквернит свои уста полу ложью.

Кейдре не простая рабыня, принадлежащая замку, — она сводная сестра самого Моркара, и король наверняка счел бы сведения о случившемся крайне важными. Рольфу не сносить головы, если до Вильгельма дойдет вся правда.

Тогда чем же еще, как не сглазом, объяснить все, что с ним творится? Это против его правил. Де Варенны никогда не были предателями, и Рольф гордился тем, что Вильгельм считает его своим лучшим военачальником и доверяет ему как самому себе. Это доверие было большой честью, но и налагало немалые обязанности. Рольф десять лет служил своему сюзерену верой и правдой, не щадя живота; для него изменить королю было равносильно измене себе. Но как прикажете сохранить верность Вильгельму и при этом защитить от него Кейдре? Выдав ее истинное происхождение, он скорее всего обречет саксонку на новое наказание вдобавок к уже полученному; возможно, ее просто повесят. О том, какая кара ждет в этом случае самого Рольфа, лучше было вообще не думать.

Его жена давно спала на своем краю постели. Он прекрасно почувствовал ее облегчение, когда Алис убедилась, что сегодня ей не придется исполнять супружеские обязанности. Рольф презрительно фыркнул при мысли о том, до чего он докатился. Еще месяц назад он обрюхатил бы эту бабу в два счета и думать не думал о последствиях; теперь же он злился не только на Алис, но и на себя за то, что позволил себе поддаться влечению к рыжей ведьме. Этому следовало положить конец.

Рольф снова дал себе клятву держаться подальше от Кейдре и уж, во всяком случае, не пытаться ее обнимать и целовать — иначе он снова не сдержится и его инстинкты одержат верх. На словах все было просто — но как выполнить клятву на деле?

Чертова баба, ну что она натворила? Кейдре не могла не отдавать себе отчет в том, чем рискует, когда лезет в мужские игры! Вильгельм и глазом не моргнет — вздернет ее за хорошенькую шейку, и дело с концом!

И тут Рольфа осенило. Да ведь она вытворяет что хочет, потому что не сомневается: он покроет все ее выходки!

Впервые в жизни Рольф не на шутку испугался. Никогда он не знал сомнений и не занимался рассуждениями о том, что чувствует какая-то баба; ему требовалась женская плоть лишь тогда, когда тело требовало утолить определенного рода голод. Взяв свое, он шел дальше к намеченной цели как истинный служака, преданный своему королю. Это было смыслом его жизни, опорой существования. Неужели он ошибался? Но тогда кто же он на самом деле?

«Я — Рольф де Варенн! — с мрачным упорством повторял про себя норманн. — Рольф Беспощадный, эрл Эльфгар и самый доверенный королевский военачальник!» Но даже это заклинание не помогло ему заснуть.

Наверное, он все же задремал и в полусне решил, что его разбудили жалобные причитания Алис. Только очнувшись окончательно, Рольф понял: Алис спокойно спит. Тогда откуда доносится плач? Скорее, плакал не ребенок, а женщина! Так и есть: рыжая ведьма! Еще не додумав эту мысль до конца, Рольф вскочил с кровати и снова услышал тихие, отчаянные рыдания.

Рыцарь замер на пороге комнаты, мучаясь от сознания того, что это по его приказу Кейдре высекли и теперь она страдает от лихорадки и боли в израненной спине. Ему пришлось напомнить себе только что данную клятву. Кейдре стонала, не приходя в себя, теперь он видел это ясно. Рольф не сомневался, что ее мучает тот же кошмар, который не давал покоя ему самому, — картина ее истязаний.

Вернувшись к себе, норманн грубо растолкал жену:

— Вставай! Вставай, Алис!

— Милорд… — пролепетала она, — что случилось?

— Ступай к сестре!

— Что? — Она в недоумении уселась на кровати.

— Ступай к сестре, я сказал! Кажется, ей снится кошмар, и ты должна ее разбудить.

Не скрывая, как мало радости доставил ей этот приказ, женщина все же поднялась и накинула халат. Рольф шел следом и нес лампу, но не позволил себе перешагнуть порог комнаты, где спала Кейдре.

Алис встряхнула сестру с той же силой, с какой только что будили ее.

— Осторожнее! — воскликнул Рольф. — Ей же больно! Алис прикусила губу, но стала действовать не так грубо.

— Кейдре, проснись! Да проснись же ты!

Во сне Кейдре послышалось, будто Алис смеется, и она напряглась всем телом в ожидании нового удара. У нее больше не было сил терпеть эту жуткую боль, и она готова была. без конца кричать и плакать. Пусть норманн видит ее слабость — ей уже все равно! Он стоял перед ней на крыльце — златокудрый и прекрасный, как юный бог, и непослушное сердце предавало Кейдре, умоляя его о помощи. Напрасно рассудок твердил, что это он обрек ее на пытки — коварный злобный враг: в кошмаре норманн превратился в спасителя, избавителя от мук.

— Рольф! — стонала она. — Рольф, скорее!

— Да приди же в себя наконец! — рявкнула Алис. Рольф замер, словно пораженный громом, и тут его имя прозвучало снова, а прыжок, сделанный им, мог быть приписан атакующей пантере: миг — и Рольф оказался возле кровати.

После он твердил себе, что это бессонная ночь и усталость сделали его руки такими удивительно нежными. Он с досадой отмахнулся от попытки Алис встать у него на пути и, рухнув на колени у кровати, взмолился:

— Проснись, Кейдре!

Одной рукой рыцарь поддерживал больную за голову а второй обнял ее за плечи, баюкая, как ребенка. Он так и не понял, очнулась Кейдре до конца или нет, но она доверчиво приникла к его груди и затихла. Его сердце сладко ныло от нерастраченной нежности; ему хотелось шептать ей ласковые слова и губами собирать слезинки с бледных щек… но рядом стояла напряженная, готовая взорваться Алис.

В этот миг Кейдре провела рукой по его обнаженному торсу, и от восторга Рольф позабыл обо всем.

Он спрятал лицо в пышных волосах и прошептал:

— Прости меня!

Где-то внутри остатки здравого смысла восставали против того, чтобы он, Рольф де Варенн, хозяин и повелитель этой рабыни, унижался до просьбы, но ему не составило труда заглушить в себе этот голос. Сейчас, под покровом ночи, могли твориться любые чудеса.

Рольф почувствовал, что Кейдре очнулась и тут же напряженно замерла: лишь ресницы трепетали часто-часто, щекоча его обнаженную грудь. Предвидя ее реакцию, он инстинктивно прижал девушку к себе еще крепче и затаил дыхание. Это выглядело неуместной слабостью, но он не мог от нее оторваться и почувствовал себя неимоверно счастливым, когда вместо того, чтобы бороться, она с довольным вздохом обмякла у него на груди. Рольф не сразу поверил в такую удачу. Он легонько баюкал Кейдре и с удивлением думал о том, что иногда людям дано понять друг друга без слов. Вскоре он услышал ее глубокое ровное дыхание и только тогда осознал, что напрасно тревожился: все это время Кейдре спала.

От разочарования ему захотелось кричать.

— Это уже переходит все границы! — прошипела у него над ухом Алис, но Рольф словно не слышал ее и все еще гадал, наяву или во сне Кейдре смирилась с его присутствием. Неужели он напрасно воображал себя ее спасителем?

Осторожно опустив больную на подушку, Рольф выпрямился и обернулся к Алис.

— Если бы ты потрудилась помочь ей так, как положено, мне не пришлось бы будить ее собственноручно.

— Вы позорите меня перед вашими подданными! — со слезами на глазах выкрикнула Алис.

— Ничего подобного.

— Разве это не позор — открыто взять в любовницы мою сестру!

— Она мне не любовница! — отрезал Рольф; затем, грубо схватив жену за руку, он потащил ее из комнаты. — Я хочу, чтобы ты уяснила одно: ты — моя жена, и я намерен относиться к тебе с подобающим почтением; но если ты еще хоть раз осмелишься обсуждать мои связи с другими женщинами, то раз и навсегда отправишься под арест. Я мужчина и не собираюсь поступаться своими правами, и не тебе на них посягать! Я волен взять любую из своих рабынь, какая мне приглянется. И когда я говорю, что Кейдре не была моей любовницей, значит, так оно и есть; упаси тебя Бог обвинить меня во лжи. Тебе все понятно?

— Да, — нехотя произнесла Алис, дерзко задрав подбородок. — Можно теперь скажу я?

Он небрежно кивнул, пытаясь представить, что происходит в комнате Кейдре.

— Я не собираюсь попрекать вас вашими любовницами и, как истинная леди, буду только рада тому, что внимание моего мужа распространяется на всех женщин в замке. У меня и в мыслях не было обвинять вас во лжи. Но я также знаю, как моя сестра умеет вертеть задницей…

— Хватит! Мне надоела эта тема! Я ложусь спать, а ты вольна делать что пожелаешь. — Он повернулся и отправился в спальню.

Прошло довольно много времени, прежде чем Алис присоединилась к нему на супружеском ложе.

Глава 28

— Куда вы едете, милорд?

— В Йорк.

Алис не скрывала своего удивления. За окном едва забрезжило утро, Рольф уже отдал подробные инструкции Гаю, остававшемуся в замке за старшего. Когда рыцарь с поклоном удалился, он быстро собрал в дорогу смену белья и не забыл захватить нарядный бархатный плащ ржаво-рыжего оттенка с лиловым подбоем. В дорогу он надел свой обычный потрепанный черный плащ с алой подкладкой, закрепив его фибулой с огромным сверкающим топазом.

— И надолго вы нас покидаете? — поинтересовалась Алис, с нетерпением предвкушая, как будет хозяйничать в замке одна. Теперь уж никто не заставит ее лебезить перед этим чурбаном в надежде сделать настоящим их брак или делать вид, будто ее не коробят его грубость и заносчивость. Свобода! Алис чуть не пела от счастья.

— Самое большее, на две недели. Если случится что-то непредвиденное, я пришлю гонца.

Алис кивнула. Она была слишком умна, чтобы лезть с лишними расспросами. Норманн сам объяснит ей, зачем отправляется в Йорк, — если пожелает.

Звеня шпорами, Рольф направился к двери и своей величавой осанкой вдруг напомнил ей отца и братьев — прирожденных аристократов, воинов, хозяев над людьми и над своей судьбой. Алис сама не знала, обрадовало ее это или огорчило. Пожалуй, и то, и другое вместе. Огорчило оттого, что настоящий лорд не станет делиться с женщиной своей властью, а значит, она так и останется бесправным существом на вторых ролях. Но честолюбие заставит Рольфа упрочить свое положение хозяина Эльфгара, и, разумеется, ее тоже. Рано или поздно наследным замком станут распоряжаться их сыновья. Ей следует скорее родить ему наследника, если она не хочет расстаться со своим высоким креслом леди Эльфгар.

Рольф задержался на пороге, не сводя глаз с соседней комнаты, и ненависть к мужу и к сводной сестре вспыхнула в груди Алис с новой силой. Ночная сцена только подлила масла в огонь и породила новую тревогу. Он волен утверждать что угодно — Алис чуяла нутром, что само существование Кейдре ставит под угрозу ее благополучие.

А норманн все торчал у двери Кейдре, прожигая ее мрачным взглядом. Алис знала, что сестра еще спит, как знала и о той внутренней битве с самим собой, которую все-таки удалось выиграть ее мужу.

Наконец он резко повернулся и пошел прочь. Алис дождалась, пока его шаги затихли на лестнице в зал, на секунду заглянула к сестре — убедиться, что та не проснулась, а затем поспешила во двор проводить супруга в дальний путь.

Во дворе Рольфа дожидался конный отряд из десяти рыцарей; все они были при полном вооружении. Алис боязливо вздрогнула, разглядывая сверкающие доспехи и плюмажи на шлемах; только такие дураки, как Кейдре со своими настырными братьями, могли вбить себе в голову, будто саксы способны одержать верх над этими великанами.

Серого хозяйского жеребца с трудом удерживали на месте два конюха. Великолепное животное злобно прижимало уши и грозило ударить копытом любого, кто подойдет слишком близко.

Рольф не торопился спуститься с крыльца; его черный плащ раздувал ветер, и алая подкладка напомнила Алис свежепролитую кровь.

— Милорд, я бы хотела спросить вас об одной вещи! — негромко сказала она.

Он кивнул.

— Вы не считаете, что нам следовало бы как можно быстрее выдать Кейдре замуж, если не за крестьянина… то хотя бы за управляющего?

Лицо норманна оставалось неподвижным, но Алис успела заметить, как он стиснул челюсти и сверкнул глазами. Поэтому она затараторила, изображая искреннее сочувствие:

— Ведь от этого всем нам будет только лучше, милорд!

— Хорошо, я подумаю, — буркнул он.

— Храни вас Господь, милорд! — вежливо попрощалась Алис.

— И тебя тоже.

Он вскочил на коня, и застоявшийся жеребец вздыбился, готовый выкинуть из седла даже своего хозяина, но Рольф так хлопнул его по шее, что животное мигом присмирело и больше не пыталось буянить.

Отряд двинулся к воротам, и Алис, подхватив подол, вприпрыжку понеслась по лестнице. Слава Богу, горничные еще не явились в хозяйскую спальню. Изящным ножичком для фруктов она проколола пальчик и выдавила капельку крови на простыню. Ее тонкие губы раздвинулись в довольной улыбке.

Она не забыла намазать кровью у себя между бедер и только после этого приказала готовить ванну. Даже если никто не обратит внимания на простыни — не важно; служанка, помогавшая хозяйке принимать ванну, так глазела на кровь у нее на бедрах, что можно было не сомневаться — весть о брачной ночи облетит замок со скоростью ветра.

Кейдре проснулась со странным ощущением вины. Она отлично помнила свой сон: он прижимает ее к своей широкой сильной груди, ласкает ее и старается утешить. Ах, если бы этот сон длился вечно!

Кейдре неловко шевельнулась и поморщилась от боли, вместе с которой вернулось ощущение грубой, жестокой реальности. Она дурачит себя, в этом чудовище нет и не может быть ни нежности, ни сочувствия. Даже мечтать об этом глупо!

Слушая, как горничная за стеной распевает весьма фривольные куплеты, наводя порядок в хозяйской спальне, Кейдре со вздохом уселась и протянула руку к кувшину. Он оказался пуст, а она была такой потной и грязной и так хотела пить! Больная без сил повалилась на живот, в отчаянии призывая вернуться блаженное забытье. Ее сон так походил на правду…

В коридоре послышались чьи-то шаги, но Кейдре, задремав, не обращала на них внимания; вероятно, бабушка пришла ее проведать. А вдруг явится он? Нет, глупо об этом даже мечтать. Разве он посмеет заглянуть сюда среди бела дня, на глазах у прислуги?

Горничные оживленно шептались в коридоре, то и дело прыская со смеху. Кейдре уловила имя Рольфа и против воли вслушалась в их болтовню.

— Этот парень не промах! — важно проговорила Мэри.

— Если он не промах — то почему до сих пор не залез под юбку ни к кому из нас? — В голосе Бет явственно слышалось сожаление. — Дева Мария, как он тогда в Кесопе… Я никогда не забуду, какой он сильный!

Кейдре тут же вспомнила, о чем говорила Бет: суровое лицо, искаженное гримасой наслаждения, и ходивший ходуном красный скользкий член…

— Он не хочет обижать леди Алис, — предположила Мэри. — Все-таки они новобрачные. Но рано или поздно все встанет на свои места!

— Ну, что до меня, так я бы на ее месте еще больше обиделась оттого, что он не взял меня в первую же ночь! — возразила Бет. — Попробовал бы он со мной так поступить!

Кейдре уселась на кровати. Ей никогда не приходило в голову унижаться до подслушивания, но сегодня она не поверила своим ушам. Это не могло быть правдой! А если и так — то с какой стати она так оживилась? Как будто камень упал у нее с души…

— Бет, Мэри, идите сюда! — окликнула Кейдре. Обе служанки мгновенно возникли на пороге.

— А ну-ка скажите, о чем это вы там шепчетесь?

— Ни о чем, — потупились девушки.

— Выкладывайте все как есть — это очень важно для всего Эльфгара! Он так и не взял Алис?

— Он не трогал ее до прошлой ночи. — Бет невольно покосилась на простыни, которые держала в руках.

У Кейдре потемнело в глазах. С горечью и каким-то незнакомым, но крайне неприятным чувством она уставилась на простыни. Пока она развлекала себя дурацкими грезами, норманн овладел Алис.

Мэри, приняв ее напряженный взгляд за немой приказ, услужливо поднесла простыни ближе, и Кейдре отвернулась при виде крови. Почему ее это так ранит, если ей все равно? До сих пор она считала, что это случилось несколько дней назад, в первую брачную ночь, так что у нее попросту нет права считать себя оскорбленной. Нет — и все!

— Пожалуйста, принесите мне воды, — попросила она, откидываясь на подушки, — и позовите бабушку.

— Лентяйки, вы опять тратите время на болтовню? — раздался в дверях голос Алис. — А ну марш отсюда!

Дождавшись, пока горничные уйдут достаточно далеко, она небрежно прислонилась к дверному косяку.

— Что-то ты неважно выглядишь, сестрица!

— Уйди, пожалуйста! — устало попросила Кейдре.

— Да, теперь я тоже знаю, отчего ты с такой охотой расставляешь перед ним ноги! — проворковала Алис. — Это же просто восторг — почувствовать в себе такую здоровенную штуку! Честное слово, он у него как у быка! Я и раньше считала, что мне понравится, но теперь я его просто обожаю!

Кейдре невольно представила себе отвратительную картину: норманн нависает над Алис, держа на изготовку свой член, — и тут же выкинула все это из головы.

— Я действительно чувствую себя неважно, — произнесла она, упорно глядя в пол. — У меня жар. Не могла бы ты прислать ко мне бабушку и приказать кому-нибудь принести воды?

— Да я эту ведьму в жизни на порог не пущу! — Алис чуть не задохнулась от злости. — А воды, так и быть, пусть принесут! — Она повернулась и вышла, покачивая бедрами.

Кейдре хотела крикнуть ей вслед, что, если знахарка не поменяет повязки, может начаться заражение, но у нее не хватило сил; в результате ей пришлось ждать почти до вечера, пока служанка принесет чашку воды.

Глава 29

На горизонте неясно проступили очертания грязно-белой громады Йорка: Вильгельм старался предусмотреть все случайности и на этот раз сделать крепость практически неуязвимой. На месте деревянного палисада, защищавшего выжженный остов старого бревенчатого здания, возводили каменные стены из знаменитого местного известняка. Они были почти готовы. На стройку пришлось согнать крестьян со всей округи. Обтесанные камни поднимали с помощью лебедок и блоков, но только человеческие руки могли с такой точностью уложить каждую глыбу на отведенное ей место. Из карьера камень доставляли на волокушах, запряженных волами. Работа шла споро, и вскоре Рольф убедился, что, кроме стен, Вильгельм уже успел построить два первых этажа цитадели.

Минуя предместья, рыцарь не раз ловил свое имя на устах у зевак, следивших за их продвижением к замку, пока наконец по подъемному мосту отряд не въехал во внутренний двор крепости.

Рольф велел своим людям ждать и направился прямо к шатру Вильгельма.

Король сидел в шатре в обществе Одо — своего сводного брата, недавно ставшего епископом Йорка. Как обычно, когда не было необходимости появляться на людях, он был одет в простую бежевую тунику, перетянутую вышитым зеленым кушаком. Мантия из пурпурного бархата тяжелыми складками лежала на его широких плечах. Рольф почтительно опустился на одно колено.

— Полно, вставай! К черту формальности! Лучше скажи, где же он — мне не терпится плюнуть в морду этой коварной свинье!

Рольф поднялся и посмотрел в глаза своему повелителю. Ни один гонец не мог бы добраться сюда раньше его — да если уж на то пошло, он не стал бы посылать своего человека с такой вестью, чтобы сделать себя жертвой монаршего гнева.

— Моркар сбежал, ваше величество!

Вильгельм разразился громкими ругательствами и яростно пнул попавшийся под ноги стул, а Одо в испуге вскочил с места.

— Вон отсюда! — взревел Вильгельм, но когда брат повернулся к выходу, он переменил свое решение: — Нет, лучше останься! Я требую отчета! — грозно обратился он к Рольфу.

— Сакс скрылся во время праздника по случаю свадьбы. Когда выяснилось, что он сбежал, уже поздно было снаряжать погоню. Теперь я в полном вашем распоряжении. — И Рольф с каменным лицом снова опустился на одно колено.

Вильгельм еще долго бушевал и метался по шатру. Одо предпочитал помалкивать и держался в стороне. Наконец король замер и мрачно уставился на покорно склоненную перед ним голову своего вассала.

— Не могу в это поверить! — Судя по всему, ему все же удалось обуздать свой крутой нрав. — Ты — мой лучший командир! Как такое могло случиться? Заговор? А может, кто-то подкупил часового?

— Часовой внезапно заболел, — доложил Рольф не моргнув глазом. — Из-за сильного расстройства желудка он покинул свой пост и за это посажен под арест. Полагаю, такого наказания будет достаточно.

— А ну-ка встань, дай я на тебя взгляну!

Когда Рольф поднялся, Вильгельм подозрительно спросил:

— Его отравили?

— Да.

— Черт побери! — Король стукнул кулаком по столу. — Эти саксы — настоящее змеиное отродье! Ну погодите, вы у меня еще попляшете! — Он снова обернулся к Рольфу: — Надеюсь, тот, кто все это подстроил, уже сидит за решеткой?

— Да, ваше величество, — нехотя ответил Рольф.

— Я желаю знать все подробности. Тебя что-то смущает?

— Нет, ваше величество. Рабыня дала отраву часовому, а потом освободила пленника. Она уже получила по заслугам.

— По заслугам? Надеюсь, ты ее повесил?

Под проницательным взглядом Вильгельма Рольф испытывал неприятное чувство, весьма похожее на страх, но боялся он не за себя. И все же он не мог солгать своему королю.

— Я приказал выдрать ее кнутом, ваше величество. Это отобьет у нее охоту строить козни.

— Ты что, рехнулся? — опешил Вильгельм. — Мерзавка увела у меня из-под носа зачинщика последнего мятежа — и отделалась поркой? Как прикажешь это понимать?

Теперь или никогда. Он должен выложить Вильгельму всю правду. Не сводя с короля неподвижного взгляда, Рольф спокойно, но без вызова ответил:

— Милорд, она всего лишь рабыня — моя рабыня, и до сих пор мои действия никогда не вызывали у вас сомнений. Я ее наказал. Она сидит под стражей в моем замке. Если бы я ее повесил, это могло бы вызвать бунт среди обитателей Эльфгара. К тому же у братьев, кроме политического, появился бы личный повод для вражды и мести. Мне кажется, я поступил достаточно мудро, что вовсе не снимает с меня ответственности за побег Моркара. Я готов принять от вас любое наказание. — По-прежнему глядя Вильгельму прямо в глаза, Рольф опустился на колено.

Король молча отвернулся и отошел в угол. Наконец, немного помолчав, он сказал:

— Я лишаю тебя звания наместника Йорка. Это легкое наказание — я, как и раньше, доверяю тебе как самому себе. Но заруби себе на носу: еще раз оступишься — и останешься ни с чем! Можешь идти.

Рольф выпрямился. Он тоже полагал, что отделался довольно легко — и в то же время досадовал на то, что с потерей Йорка утратил половину своего влияния и власти. А все из-за этой ведьмы! Это из-за нее все пошло кувырком! Если называть вещи своими именами, он только что изменил королю. Как далеко он способен зайти в этой непростой ситуации?

— Послушай, Рольф, — раздался у него за спиной вкрадчивый голос Вильгельма, — принеси мне их головы — и ты все получишь назад!

Моркар сидел возле костра и, методично мешая палкой угли, следил за братом; Эдвин, пытаясь унять тревогу, нервно ходил перед костром взад и вперед Альби замер на границе между светом и тенью и не спускал глаз с обоих братьев. Наступала холодная, промозглая ночь.

Их небольшой отряд расположился лагерем в дикой бесплодной местности, лежавшей на границе между Англией и Уэльсом.

Наконец Эдвин, резко повернувшись, сказал:

— Я ухожу!

— Ты с ума сошел! Это слишком опасно. Черт побери, да посмотри же на меня — мою голову чуть не поднесли Вильгельму на серебряном блюде…

— Я ухожу. — В голосе Эдвина звучали отчаянная решимость и еще что-то, появившееся совсем недавно и внушавшее Моркару самые мрачные предчувствия.

— Послушай, из нас двоих ты всегда считался мыслителем более умным: кому, как не тебе, должно быть ясно, что только безумец сам полезет в ловушку! — Синие глаза Моркара метали яростные молнии.

— Я больше не могу скрываться, — устало признался Эдвин. — У меня как будто вырвали сердце. — Он отвернулся и стал смотреть на звезды.

У костра повисла неловкая тишина. Наконец Моркар сказал:

— Брат, погоди еще хотя бы пару дней. Нам нужно набраться сил!

— Нам? — Эд едва заметно улыбнулся. — Нет, милый, я отправляюсь вдвоем с Альби!

— Ни за что! — вскипел Моркар. — Мы всегда были заодно, и я клянусь, что не отстану от тебя, Эд! Этот норманн — сущий дьявол, но вдвоем мы могли бы его одолеть!

— А я вовсе и не собираюсь мериться силами с Рольфом Беспощадным. Пока не собираюсь!

— Тебе в этом деле ничего не светит, — мрачно заявил Моркар. — На мечах я бьюсь лучше, чем ты, а он оказался еще сильнее!

— Поживем — увидим. — Эдвин тяжело вздохнул. — На этот раз я собираюсь только на разведку.

— Мы собираемся на разведку!

— Как хочешь. В любом случае мне необходимо удостовериться самому, что до нас дошли верные слухи. Черт побери, ты только подумай: он передвинул всю деревню! Мою деревню! — Голос Эдвина звенел от гнева.

— Норманны только и делают, что перестраивают все на свой лад, — подал голос Альби. — Мы уже столько раз это видели!

— Да, но тогда это не касалось моего родного дома!

— Что еще донесли наши лазутчики? — нетерпеливо поинтересовался Моркар.

Альби подошел к костру, и пламя осветило его испачканную одежду — свидетельство долгой скачки по пыльным дорогам.

— Де Варенн женился, — неуверенно произнес Альби. — И возводит новую крепость на нормандский лад.

Моркар выругался, а Эдвин стал мрачнее тучи.

— Черт бы побрал эту Алис! — негодующе вскричал Моркар. — Ничего лучше не придумала, как предать свою семью!

— А что с Кейдре?

— Всякое говорят, милорд. — Альби совсем смешался.

— Валяй, выкладывай! — потребовал Эдвин.

— Ее схватили? — всполошился Моркар.

— Говорят, ее наказали за ваш побег, милорд, — высекли кнутом.

Моркар заскрежетал зубами от бешенства, а Эдвин до боли стиснул кулаки.

— Это только слухи, а вы сами знаете — у страха глаза велики. Может, на самом деле все не так плохо…

— Ну почему я не взял ее с собой? — посетовал Моркар. — Почему я никогда ни о чем не думаю заранее?

— Не спеши убиваться — мы еще не узнали все до конца. — Эдвин похлопал брата по спине, хотя сам испытывал сильнейшую тревогу. — Кейдре принесет больше пользы, если останется в замке.

— Ходят еще кое-какие слухи, — продолжал Альби, — но от них тоже радости мало. Вроде бы норманн волочится за Кейдре в открытую. В таком случае он мог и не высечь ее.

— Ну, пусть только тронет ее хоть пальцем! — зарычал Моркар, но старший брат выразительным жестом заставил его замолчать.

— А что слышно от Хереуарда?

— Хереуард готовит восстание против Роджера Монтгомери где-то возле Шрусбери — точно никто не знает.

— Вот и отлично, — подытожил Эдвин. — Значит, сначала наведаемся в Эльфгар, а потом двинемся на встречу с Хереуардом!

— Что ты задумал? — спросил Моркар. Впервые за этот вечер Эдвин улыбнулся:

— Я задумал начать войну не позднее сентября, точнее, мы с тобой и с Хереуардом.

Глава 30

— Она умрет? — спросила Алис.

— Не знаю, — прошептала Мэри. Они уже давно стояли в комнате Кейдре и смотрели, как больная беспомощно корчится в бреду.

Алис нервно перебирала складки платья. Она ни разу не допустила к Кейдре старуху — в конце концов, знахарка была ведьмой, а богобоязненная леди не может терпеть сразу двух ведьм у себя в доме! Все больше входя во вкус недавно обретенной власти, Алис не остановилась на этом и вообще запретила слугам ухаживать за сестрой. Так прошла неделя. Никто, кроме Алис, не смел переступать порог этой комнаты — даже Мэри из-за своей неуемной страсти к сплетням. Теперь она видела перед собой страшное подобие былой Кейдре, наконец-то утратившей свою дьявольскую красоту.

— Подумай хорошенько: она умрет или нет? — нетерпеливо повторила Алис.

— Пожалуй, да. — Мэри вздрогнула от страха. Впервые в жизни хозяйка поинтересовалась ее мнением, и это не сулило ей ничего хорошего.

Алис с самого начала надеялась на то, что ее сестра не выживет. Неделю назад, заперев Кейдре в комнате только с кружкой воды, она искренне радовалась тому, что колдунья наконец получила по заслугам — пусть знает свое место, тварь! А когда на следующий день Алис убедилась, что Кейдре больна, у нее впервые возникла мысль о смерти сестры.

Но теперь ей было не до мелкой мести: она не знала, что делать. Допустим, Кейдре умрет. Обвинит ли Рольф в ее гибели жену? Стоило ей всего лишь подумать о том, каким ужасным будет его гнев, и ее едва не стошнило. Алис живо представила, как норманн запрет ее где-нибудь в башне на краю света, а ключи выбросит в море, но перед этим выпорет, и противный кнут испортит ее чудесную нежную кожу! Алис передернуло. Кейдре провалялась без ухода целую неделю — неужели этого было мало, чтобы умереть? Она заслужила смерть, право же, заслужила! Вот только с хозяйки потом спустят семь шкур. Нет уж, лучше попытаться спасти сестру, пока не поздно…

— Пришли сюда эту старую ведьму, Мэри, да не мешкай. Постой! — Алис схватила служанку за руку и горячо зашептала: — Беги со всех ног, скажи, что Кейдре помирает, — пусть тащит сюда все свои зелья! — И она толкнула Мэри так, что та едва не упала.

Оставшись одна, Алис медленно подошла к кровати. Увидел бы сейчас Рольф эту образину — у него бы мигом пропала всякая охота лезть к ней под юбку! Однако эта милая перспектива имела и свои темные стороны. Если норманн застанет Кейдре в таком состоянии, он обрушит всю свою ярость на жену. Пожалуй, стоит помолиться о ее скором выздоровлении, а избавиться от настырной шлюхи Алис всегда успеет, тем более что Рольф обещал выдать Кейдре замуж. Вот бы окрутить ее с каким-нибудь скоттом, чтобы обезопасить свои дальние границы! Еще немного поразмышляв и придя в Итоге в отличное расположение духа, Алис отправилась в часовню молить Господа о том, чтобы он ниспослал ее сестре выздоровление.

Кейдре видела Смерть.

Оказывается, это вовсе не жуткий отвратительный старик и даже не дьявол; напротив, перед ней предстала дивная красавица, предлагавшая покой и избавление от всех мук. Она порхала возле Кейдре, и ее призрачное тело источало неземной аромат, а длинные волосы отливали теплым золотом. Улыбаясь, она манила за собой, и Кейдре уже готова была уступить, отправиться следом. У нее больше не было сил оставаться в аду, заменившем ей жизнь. Кейдре изнывала от боли и горела как в огне. Изможденное тело требовало воды — но ее не осталось ни капли. Возможно, она и правда уже умерла и попала в ад.

Но тут ее ушей коснулся голос Алис. Сестра спрашивала, умрет она или нет, — значит, она все еще жива.

Снова перед глазами Кейдре возникла Смерть: она хотела взять ее за руку и увести прочь из греховного мира.

— Нет! — в ужасе вскричала девушка. — Нет! Уходи! Я еще не готова!

Но Смерть, не слушая ее, подбиралась все ближе. Кейдре отшатнулась и тут же поняла, что не может двинуться с места. Призрачный лик оказался совсем близко, и она зажмурилась, понимая, что обречена, ее время вышло.

Но почему-то ничего не случилось. Когда Кейдре открыла глаза, призрак исчез, а вместо него она увидала плачущую от. радости бабушку.

— Успокойся, милая, все будет хорошо! Ты все-таки вернулась, Кейдре, ты вернулась!

Больная в изнеможении откинулась на подушки и снова закрыла глаза, упрямо цепляясь за морщинистую старческую руку. Что она видела? Было ли это бредом, или ей действительно довелось повстречаться с собственной смертью?

Рольф сдержал слово и вернулся домой на исходе второй недели. Взбучка, полученная от Вильгельма, начисто выбила из него пылкие чувства к Кейдре. Он с яростью повторял, что это она виновата во всех его бедах, и если будет нужно — он сгноит ее в тюрьме, но не позволит снова строить козни. Кроме того, Рольф был полон решимости отвоевать утраченное и во что бы то ни стало доставить королю Моркара — живым или мертвым.

При виде знакомых мест рыцарь воспрянул духом; ему не терпелось скорее оказаться в замке. За время его отсутствия стройка заметно продвинулась: цитадель подвели под крышу, деревню отстроили заново и уже приступили к внешней стене. Скоро можно будет взяться за разработку камня, чтобы постепенно заменить им деревянные постройки. Что же касается Кейдре — если этой ведьме известно, где укрываются ее братья, он вытянет из нее признание, чего бы это ему ни стоило.

Во дворе Рольф спешился и первым делом обратился к своему помощнику:

— Приветствую тебя, Гай. Надеюсь, здесь все в порядке?

— Да, милорд. Извольте убедиться сами: стройка почти закончена!

— Молодец. — Де Варенн хлопнул Гая по плечу, юноша не смог сдержать гордой улыбки.

Только после этого норманн обратил внимание на жену:

— А у вас как дела, миледи?

— Прекрасно, милорд! — Алис присела в реверансе. — Я уже приказала приготовить ванну и вино. Вы устали? — Темные глаза с тревогой пробежались по его лицу.

— Нет, но ванна придется очень кстати. — Сказав это, Рольф невольно начал гадать, куда запропала рыжая ведьма, и даже когда он шел за Алис, то украдкой оглядывался.

В спальне он позволил Алис раздеть себя и с наслаждением опустился в горячую воду.

В дверь постучали — это служанка принесла вино и хлеб. Кажется, именно эту девицу он тискал тогда в Кесопе. Пышнотелая горничная, почувствовав его внимательный взгляд, кокетливо улыбнулась, но Рольфу было все равно.

— Хлеба может не хватить, — вдруг решила Алис. — Пойду принесу еще! А ты немедленно отдай это в стирку! — приказала она Бет, собиравшей с пола грязную одежду.

Бет открыла рот, чтобы ответить хозяйке с подобающим почтением, но той уже и след простыл.

Между тем Рольф с самого начала уловил исходивший от Алис панический страх. Интересно, с какой стати она так от него шарахается? И неужели у нее не хватает служанок, чтобы послать кого-то за хлебом? Нет, она нарочно старается исчезнуть, скрыться с его глаз.

Вспомнив про служанку, он снова посмотрел на Бет.

— Поди сюда.

Повинуясь немому приказу, она оставила его вещи, приблизилась, слащаво улыбаясь, взяла мочалку и принялась тереть ему плечи.

Тем временем Рольф внимательно разглядывал ее пышную грудь.

— Ты кормишь?

— Да, — с придыханием ответила она.

Он небрежно стиснул податливую, переполненную молоком плоть. Бет застыла неподвижно. Рольф наклонился, взял в рот сосок и стал сосать — прямо сквозь платье.

Бет, охнув от восторга, вцепилась в его плечи и принялась водить грудью по его лицу. Рольф тут же отпустил ее, испытывая легкую досаду. Он все еще не возбудился настолько, чтобы взять эту девку сию же секунду, да вдобавок от нее еще и разило помойкой. Не позволяя себе сравнивать ее с другой женщиной, пахнущей фиалками, он буркнул:

— Сегодня примешь ванну — так же, как я. И жди меня на конюшне после ужина.

— Да, милорд, с удовольствием! — Бет просияла. Ее напряженный сосок вызывающе торчал, облепленный мокрой тканью. — Позвольте вымыть вам спину?

Он отпустил ее нетерпеливым взмахом руки. Всему свое время.

Глава 31

Спускаясь к ужину, Рольф старался не обращать внимания на охватившее его странное чувство. Он вовсе не собирался обмирать от нетерпения перед встречей с Кейдре и был вполне уверен, что найдет ее за общим столом вместе с остальными обитателями замка.

Ну вот, так и есть: она сидит на своем обычном месте в нижнем конце стола, повернувшись к нему спиной. Рольф с раздражением обнаружил, что, несмотря на все данные себе клятвы, он по-прежнему не может оставаться равнодушным в ее присутствии. Охватившее его возбуждение не шло ни в какое сравнение с пародией на любовный голод, вызванный недавно видом пышных форм простодушной горничной.

В сопровождении Алис норманн подошел к своему месту и сел.

Все как по команде принялись за еду, но отчего-то Рольф, до этой минуты умиравший от голода, не был в силах проглотить ни кусочка. Его взгляд был прикован к непривычно бледному лицу, маячившему на другом конце стола. Кейдре показалась ему на этот раз скованной и беззащитной; она даже ни разу не подняла на него взгляд. В конце концов ему стало совсем худо — наверное, так чувствует себя побитый пес: мало того, что она ненавидела его заодно со всеми прочими норманнами — теперь он дал ей повод ненавидеть лично себя, приказав выдрать кнутом.

Сделав над собой усилие, Рольф принялся за ужин. Он так сосредоточился на своих мыслях, что невольно вздрогнул, когда Алис прикоснулась к его руке.

— Простите! — извинилась она.

— Ты здесь ни при чем, — раздраженно буркнул он и тут же снова поклялся раз и навсегда избавиться от Кейдре, выкинуть ее из своих мыслей и из своей жизни.

— Милорд!

Он вполголоса чертыхнулся и поднес ко рту кубок с вином.

— Вы уже успели обдумать наш последний разговор?

— А о чем, собственно, мы говорили?

— О муже для моей сестры, — проникновенным голосом отвечала Алис.

— Нет. — При одной мысли об этом у Рольфа окончательно испортилось настроение. Он, конечно, и думать об этом забыл — настолько ему была противна эта идея. Но теперь ему показалось, что это действительно мог бы быть неплохой выход из создавшегося положения.

И все равно он этого не сделает — не отдаст ее кому-то другому, и точка! А тот голод, что будит в нем эта чертовка при каждой встрече, можно утолить с любой хорошенькой горничной. Зато Кейдре останется при нем — ведь за такой опасной шпионкой нужен глаз да глаз!

— Пришли ее ко мне, — приказал Рольф, вставая из-за стола.

— Вы собираетесь обсудить с ней что-то важное? — Алис чуть не подскочила на месте.

— Вот именно. — Норманн зловеще улыбнулся, вышел из-за стола и направился к камину.

Он почувствовал ее приближение по тому, как напряглось, ожило его тело, и невольно рассмеялся, а потом не спеша обернулся, предвкушая долгую беседу.

Но что это?

На миг ему показалось, что он обознался.

Заметив его реакцию, Кейдре покраснела и потупилась. Изящные руки, ставшие почти прозрачными, нервно вздрогнули.

Стараясь не выдать себя, Рольф осторожно приподнял за подбородок ее лицо и вгляделся в следы страдания и боли. Удивительно, но она сохранила свою красоту — несмотря на темные круги под глазами, бледные щеки и потускневшие волосы.

— Что? Что случилось? — не выдержав, прошептал он.

— Ничего особенного. Это из-за болезни.

— И… как ты чувствуешь себя сейчас?

— Хорошо. Правда, по мне этого не скажешь, но я не лгу. — Как всегда, она вызывающе задрала подбородок, готовясь начать новый спор, но Рольф успел заметить и ее слабость, и ее испуг.

— Тебя все еще лихорадит?

Кейдре промолчала, только сердито тряхнула головой.

— Да ты вся дрожишь! — Он хотел взять ее за плечо, но девушка увернулась.

— Говорю же, я в порядке!

— Тебе нужен отдых. — Рольф готов был провалиться сквозь землю при виде столь отчаянной попытки сохранить достоинство: ведь он сам внушил ей этот страх, и теперь она шарахается от него, как побитый щенок. — Тебе нужна хорошая еда, и не меньше шести раз в день, иначе ты не наберешь прежний вес.

— Это приказ? — Ее голос предательски дрогнул, несмотря на попытку съязвить.

— Да. — Он предпочел не обращать внимания на новую дерзость. — Я желаю, чтобы уже к концу второй недели ты выглядела так же, как до моего отъезда. Тебе все ясно?

— А может, лучше оставить все как есть? — без стеснения спросила она. — У вас пропадет охота за мной гоняться, и мне не придется от вас бегать.

— Желаешь проверить свою теорию на деле? — Рольф с едва заметной усмешкой глянул на ее бюст.

— Неужели вы готовы наброситься даже на больную? — Кейдре тут же загородилась руками.

— Но ты ведь только что подтвердила, что уже успела поправиться! — Его улыбка делалась все шире.

— Как будто вы сами не видите!

— Значит, вдобавок к измене ты готова признаться во лжи?

— Почему бы и нет? Мужья только и делают, что изменяют своим женам, и им все сходит с рук.

— Ты на что-то намекаешь?

— Какие уж тут намеки — это чистая правда!

— Ах, Кейдре, ну что за непостоянство: ты говоришь правду только тогда, когда она тебя устраивает, а в остальных случаях предпочитаешь лгать!

— А вы пользуетесь своей женой, когда вас это устраивает, а в остальных случаях гоняетесь за мной! — Кейдре тут же затаилась, напуганная собственной дерзостью.

— Ну все, довольно! — Рольфу стало даже интересно: надолго ли еще ей хватит смелости ему перечить. — Тебе нельзя переутомляться, не то ты снова заболеешь.

— Можно подумать, вам не все равно.

— Я в ответе за каждого, кто живет в Эльфгаре, поэтому хочу знать, где ты спишь.

— Леди Алис позволила мне перебраться в хижину к бабке.

— Отныне ты вернешься под эту крышу.

— Чтобы было удобнее тискать меня в темных углах?

— Чтобы было удобнее тебя охранять! — сурово пояснил он. — Не забывай: ты уличена в измене, я отвечаю за тебя перед королем, и я ни на грош тебе не доверяю!

Когда по его приказу из зала вышли все, кроме Гая, в открытую дверь Рольф видел, как суетятся слуги на заднем дворе. Это был первый день июля, и все предвещало чудесную солнечную погоду.

Рольф только что рассказал Гаю о своем визите к королю, и молодой рыцарь кипел от возмущения.

— Так нечестно, — восклицал он, — вы не заслуживаете такого обращения! Вы его лучший командир, что ему отлично известно!

— Вильгельм никогда не осыпал своих фаворитов чрезмерными милостями, — возразил Рольф, нетерпеливо оглядываясь на дверь. Он ждал, что по его приказу вот-вот должна явиться Кейдре. — Теперь я хочу лично услышать от тебя, что с ней ничего не случилось.

Гаю не требовалось объяснять, кто такая «она», и он смущенно переминался с ноги на ногу.

— Ну же, не томи, выкладывай! — приказал Рольф.

— Не верю я ей, милорд! Может, лучше все-таки посадить ее под замок?

— Больше она не осмелится строить мне козни. — В голосе норманна звучала убежденность, хотя на самом деле он ее не чувствовал. Однако при одной мысли о том, чтобы заточить Кейдре в темницу, его передернуло. — Лучше пусть остается на виду. Как ты думаешь, с кем первым делом попытаются связаться ее предатели-братья?

По тому, как блеснули его глаза, Гай мгновенно все понял.

Дверь отворилась, и Кейдре замерла на пороге. Мучаясь от очередной вспышки неутоленной страсти, Рольф только сейчас вспомнил, что напрочь позабыл о вчерашнем свидании с Бет. Ему стало совсем тошно: ну вот, ведьма окончательно посадила его на поводок!

Гай хотел выйти, но Рольф приказал ему остаться.

— Садись, — показал он Кейдре на кресло. — Я хочу знать, где твои братья.

— Не знаю, — растерялась она.

— Не смей врать! Я, твой лорд, желаю знать правду! Где они скрываются?

— Я в самом деле не знаю! — Она упрямо поджала губы.

— Из-за твоего предательства у меня отобрали Йорк. — Рольф мрачно посмотрел на нее. — Но ты поможешь мне его вернуть. Никто и ничто не помешает мне снова отыскать Моркара и отдать его королю. Тебе ясно?

— Вот и ищите на здоровье, только я вам в этом деле не помощница! — вспылила Кейдре.

— Я подумываю о том, чтобы выдать тебя замуж, — как бы невзначай заметил рыцарь.

Девушка вздрогнула. Разумеется, она не знала, что Рольф солгал, решив сыграть на ее слабости и выудить из нее нужные сведения.

— Но я могу и не спешить с этим, если ты постараешься не огорчать меня; в противном случае я мигом найду тебе жениха, который не постесняется выколотить из тебя все, что прикажут. Ты рабыня, и муж твой тоже будет рабом — а значит, он будет готов на все, лишь бы услужить своему хозяину.

— Вы не посмеете…

— Еще как посмею, — вкрадчиво возразил он. Кейдре долго разглядывала свои руки и наконец решилась:

— Я на самом деле ничего не знаю — кроме того, что их лагерь где-то в пустошах на границе с Уэльсом. — На ее пушистых ресницах заблестели слезы.

— Хорошо. — На этот раз Рольф не сомневался, что слышит правду, и на миг ему даже стало неловко за столь грубый нажим. Но ведь она не сообщила ему ничего нового.

— Пожалуйста, милорд! — В ее голосе звучал неподдельный испуг. Рольф выжидательно молчал. — Не выдавайте меня замуж!

— Поживем — увидим. — Он подозвал Гая, и вдвоем они вышли из зала.

Глава 32

Кейдре во все глаза смотрела на королевского гонца.

Прошла уже неделя с того памятного разговора, и каждое утро она просыпалась в страхе, что Рольф снова призовет ее к себе, чтобы познакомить с женихом и сообщить день свадьбы.

Однако время шло, а ее так никто и не позвал. Жизнь мало-помалу входила в новую колею. Большинство обитателей Эльфгара — в том числе и сама Кейдре — перебрались на житье в новую цитадель, а старое здание, оказавшееся теперь во внешнем дворе, Рольф отвел под казарму для своих солдат. В выстроенном норманном доме Кейдре постоянно не хватало света и воздуха; она терпеть не могла новую цитадель. На первом этаже здесь располагались кладовые, на втором — общий зал, на третьем — хозяйские кабинет и спальня. Кейдре спала под хозяйской спальней, в зале, под бдительным оком неподкупного Гая.

Днем она старалась как можно больше времени проводить в деревне, помогая бабушке собирать и готовить травы — лишь бы не оставаться под крышей своего нового ненавистного дома. Она вполне оправилась после болезни и все реже вспоминала жуткую встречу со смертью.

В это утро она замешкалась в зале, надевая чистую тунику и собирая постель. Здесь было полно сумрачных углов, куда даже днем почти не проникал солнечный свет, и Кейдре находилась как раз в таком месте, когда в зал вошли Рольф и незнакомый мужчина в дорожном плаще. Девушка застыла как вкопанная, сразу признав в нем королевского гонца.

Крикнув, чтобы им подали вино и закуску, норманн усадил гонца за общий стол, а сам удобно устроился в своем кресле. Явилась Мэри с хлебом, сыром, пирогами, вином и элем. Гонец тут же набросился на еду, обильно сдабривая каждый кусок глотком вина.

Кейдре ни жива ни мертва затаилась в своем углу.

— Тебя никто не гонит, — заметил Рольф. — Можешь есть спокойно, а не давиться, как голодный волк.

— Я всю дорогу скакал во весь опор, милорд, — с полным ртом отвечал гонец. — Срочный приказ короля.

Кое-как вытерев руку о штаны, он вынул из-за пазухи свиток и перебросил его эрлу, но тот не спешил ломать печать.

— Что нового в Йорке? — спросил он, играя алым шнурком.

— На побережье замечены два датских корабля! — невнятно пробурчал гонец. — Мы уже приготовились к новому вторжению, но датчане прошли мимо. Все это очень странно.

Рольф молча слушал.

— Король доволен тем, как быстро был восстановлен замок, и назначил наместником Жана, незаконнорожденного сына Одо. Скотты совершили набег на Лареби и сожгли там все дотла. Одо с отрядом королевской гвардии гнал их до самой Камбрии. Пожалуй, это все. — Гонец потянулся за новым куском пирога.

У Кейдре от нетерпения звенело в ушах. Интересно, почему он до сих пор не взломал печать на письме? Ах, если бы удалось подслушать его содержание! Она понимала, что и так торчит здесь слишком долго и ей не поздоровится, если Рольф заметит ее в душном темном углу.

— Где, по-твоему, сейчас могут быть датчане? — обстоятельно расспрашивал эрл.

— Скорее всего где-то на юге.

Де Варенн не спеша налил себе вина и стал смаковать его маленькими глотками.

— Вильгельм поклялся, что с наступлением холодов непременно сломит мятежникам хребет. Он не намерен торчать в Йорке до самого Рождества и хочет вернуться на праздник в Вестминстер.

Рольф едва заметно улыбнулся.

В этот миг по босым ногам Кейдре пробежало что-то живое и пушистое. Она не боялась крыс, хотя чаще других сталкивалась с последствиями их укусов: в раны часто проникала зараза, и ей приходилось лечить гнойные воспаления; но в этот миг появление крысы застало ее врасплох, и Кейдре невольно ойкнула.

Рольф тут же вскочил на ноги.

Кейдре выступила из своего угла, прижимая к груди злополучную тунику.

— Подойди ко мне, — на удивление спокойно позвал рыцарь и даже слегка улыбнулся.

— Я… я просто хотела поменять тунику, — пролепетала она. — И… я не смела вам мешать!

— Иди же сюда, иди!

Кейдре заставила себя приблизиться на расстояние вытянутой руки и снова застыла на месте.

— Присядь!

Не успела она что-либо понять, как Рольф придвинул ей кресло и силой заставил ее опуститься на сиденье, а сам снова уселся за стол.

Гонец, проглотив последний кусок пирога, отряхнул руки и, сыто рыгнув, пробурчал:

— Мое почтение, миледи…

— Она не леди! — рявкнул Рольф. — Она всего лишь сестра леди Алис.

И он снова принялся расспрашивать гонца о состоянии дороги, о видах на урожай и даже о погоде.

Кейдре не в силах была оторвать взгляд от заветного свитка, позабытого на столе. После погоды мужчины принялись обсуждать какого-то Хью Брамбера, собравшегося жениться на саксонке.

— Что ж, остается только пожелать Хью удачи, — подытожил Рольф. — Он заслужил право на счастье.

— Совершенно верно, милорд, — подхватил гонец.

Рольф протянул руку к свитку и глянул на Кейдре, чем заставил ее вспыхнуть до корней волос.

— Ты свободен! — сказал он, повернувшись к гонцу.

Гонец попытался изобразить замысловатый модный поклон, но испортил все дело, в самый ответственный момент звучно пустив ветры. Рольф продолжал теребить шнурок на свитке, и Кейдре все труднее было сохранять невозмутимость. При мысли о том, что он нарочно вовлек ее в эту опасную игру, девушку прошиб холодный пот, и все же она заставила себя посмотреть в его ледяные синие глаза — не промелькнула ли там тень насмешки?

— Ты умеешь читать, Кейдре?

— Д-да. — Она чуть не поперхнулась, еще не веря в выпавшую ей удачу.

— Это редкое умение даже для мужчин, а уж для женщин тем более.

— Пожалуй, вы правы.

— Но ты ведь вообще редкая натура, не так ли?

Кейдре растерялась. Что он имеет в виду? Ее странный глаз? Но при чем тут это?

Рольф снова улыбнулся и развернул свиток. Кейдре с упавшим сердцем следила, как норманн поднес его к глазам; но тут же он опустил пергамент на стол и сказал:

— А вот я читать не умею. Прочти его для меня.

С трудом переводя дух, девушка дрожащими руками приняла свиток.

— Вначале идут приветствия от Вильгельма. Затем он пишет, что перехватил соглядатая… соглядатая от моих братьев.

— Дальше.

— Соглядатай признался, что они замыслили новый мятеж, но пока неизвестно, где и когда он начнется. Может быть, все произойдет уже скоро, поэтому вам следует быть начеку.

Закончив чтение, Кейдре скатала свиток в трубку. В ее голове царила полная сумятица. Неужели Эдвин действительно задумал поднять новый мятеж? И зачем он так торопится? Теперь норманн будет начеку, и ей непременно следует предупредить братьев об опасности!

Только тут Кейдре заметила, что Рольф не спускает с нее глаз. Покраснев, она вернула ему свиток. Норманн поднес его к пламени свечи и подождал, пока пергамент выгорит до конца; все это время его лицо оставалось совершенно непроницаемым.

Итак, наживка проглочена. Оставалось только ждать.

Отец Тедди, Фельдрик, приходился Кейдре дядей по матери; он был старше ее на десять лет и уже успел овдоветь. Как только девушка получила свободу, она помчалась к нему в деревню, не обращая внимания на то, что по пятам за ней следовал приставленный Рольфом человек.

Когда Фельдрик вернулся из леса с вязанкой хвороста, Кейдре сразу рассказала ему о том, что ей от него нужно.

— Нет, это дело не по мне, — проворчал он.

— Ох, но ты должен мне помочь, я тебя умоляю! Ради Энни. — На этот раз она даже не постеснялась прибегнуть к памяти матери.

— Нечестно так говорить. — Фельдрик в замешательстве почесал затылок.

— А разве то, что случилось с моими братьями, честно? — не отставала от него Кейдре. — Фельдрик, мы должны предупредить их о том, что норманны пронюхали об их планах! Должны — понимаешь? И не говори, будто не знаешь, где их искать! Послушай, я бы сама пошла, но этот урод не отходит от меня ни днем, ни ночью. А вот тебя хватятся не сразу. Ты же сакс! Послушай, их часовые сами проведут тебя в лагерь. Ну пожалуйста!

— Ладно, так уж и быть, — тяжко вздохнул Фельдрик. — Сделаю что смогу. Но учти: если я не найду их сразу, то вернусь обратно — и дело с концом!

— Спасибо! — со слезами на глазах воскликнула Кейдре. — Спасибо тебе!

В ту же ночь Фельдрик пешком отправился в пустоши, не зная, что следом за ним неслышный, как тень, скользил Бельтайн.

Глава 33

С самого утра Кейдре не давало покоя какое-то странное предчувствие, смешанное с тревогой и гордостью оттого, что ей наконец-то удалось помочь братьям. Она сама отправила к ним гонца с важной и срочной вестью и теперь упивалась сознанием сопричастности к борьбе с проклятыми норманнами. Ну, теперь он у них попляшет!

Когда пришло время обеда и де Варенн снова принялся внимательно разглядывать ее, Кейдре вдруг почувствовала себя виноватой, но тут же ее настроение изменилось. Его никто не звал в эти края, а она просто помогает восстановить справедливость!

Откуда ни возьмись появилась Бет и чуть не опрокинула ей на колени поднос с грязной посудой, пока шептала в самое ухо, что хочет кое-что сказать и будет ждать в поварне. Кейдре удивилась: неужели Эдвин не мог найти более подходящего гонца? Однако выбирать не приходилось, и как только все встали из-за стола, девушка поспешила в поварню — как всегда, в сопровождении соглядатая. Слава Богу, он держался на расстоянии и не мог подслушать, как Бет, то и дело прерывая свою речь дурацкими ужимками и подмигиваниями, призналась, что недавно видела Моркара.

У Кейдре замерло сердце. Так вот в чем дело! Моркар частенько лазил к Бет под юбку, и она явно была неравнодушна к его чарам!

— Где?

— У вашей бабули!

Кейдре не поверила своим ушам. Какая беспечность! Она кинулась было в деревню, но вовремя вспомнила про соглядатая.

— Черт бы его побрал! — прошипела она.

— Я его задержу! — предложила Бет. — Ох, Кейдре, хоть бы они наподдали как следует этому норманну!

Кейдре оставалось лишь дивиться столь трогательной преданности служанки старому хозяину. Не тратя времени даром, она выскочила из поварни, а Бет занялась солдатом. Подступив с более чем откровенным предложением и запустив руку к нему в штаны, она выяснила, что этого типа звали Роджером; он охал и кряхтел от удовольствия, и последнее, что успела заметить Кейдре, была Бет, склонившая голову над его победно вздыбившимся членом.

То и дело тревожно оглядываясь, Кейдре заставляла себя идти спокойно, хотя ей хотелось бежать вприпрыжку и верещать от радости… и злости. Какой же глупый этот Моркар: снова сунул голову в самое пекло! Только такой сорвиголова, как ее брат, мог явиться чуть ли не в гости к самому де Варенну!

Услышав чей-то громкий спор, Кейдре поспешила отворить дверь в хижину своей бабки. Оказывается, старуха принимала у себя не одного, а двух гостей!

Кейдре плотно прикрыла дверь, не спуская глаз с мужчин, сидевших за столом.

Поднявшись с лавки, Эдвин неуверенно улыбнулся.

При виде этого родного пригожего лица Кейдре чуть не расплакалась от умиления. Он распахнул объятия, и она, всхлипывая, кинулась к нему на грудь. С тех пор как не стало их отца, его место занял Эдвин — он по праву мог считаться копией старого Эльфгара и по внешности, и по характеру.

— Господи, как же вы решились пробраться в деревню?

— Тс-с, тише! — Он ласково прижал палец к ее губам. — Ты что, не рада своим неукротимым братьям?

Кейдре, не скрывая счастливой улыбки, поспешила обнять Моркара.

— Ты в порядке? — тревожно спросил он. — Это правда?

Я слышал, что…

Эдвин жестом заставил его замолчать.

— Всему свое время! — Он снова обратился к Кейдре: — Честно говоря, я не собирался подбираться так близко, но когда мы увидели, что норманн забрал половину своих людей и покинул замок, устоять было невозможно.

— Он поехал на охоту и вернется только к вечеру, а то и ночью.

— А как твои дела? — Эдвин внимательно всматривался в лицо сестры. — Ты в порядке?

— Да. — Только тут она вспомнила о последних событиях. — Эдвин, я вчера отправила Фельдрика тебя искать! — И она наспех пересказала ему содержание письма, доставленного королевским гонцом.

— Наверное, это был Джон! — воскликнул Моркар, тогда как Эдвин в задумчивости стал ходить по комнате. — От него давно ни слуху ни духу!

— Может быть, мне следовало бы знать, где расположен ваш лагерь? — предположила Кейдре. — Тогда я могла бы без помех…

— Нет. — Возглас Эдвина был подобен удару бича. — Ты все сделала правильно. Верный нам сакс всегда найдет способ нас найти — в отличие от норманна. Пусть Фельдрик потратит больше времени, но зато ему не раз придется доказать свою преданность на деле. Я не хочу подвергать тебя опасности.

Кейдре кивнула, думая об угрозе Рольфа выдать ее замуж.

— Значит, теперь вы отложите исполнение своего замысла?

Эдвин мрачно взглянул на нее и покачал головой.

— Ох, Эд, ну зачем же так рисковать?

— Нас не запугаешь! — с презрением бросил Моркар.

— Мы выбрали правильное время, — прибавил Эдвин, — можешь мне поверить. Ты ведь верила отцу?

— Да, конечно, — грустно улыбнулась Кейдре.

— Послушай, с тобой ничего не случилось после того, как я сбежал? — Как всегда, Моркару не терпелось скорее все узнать самому. — Это правда, что норманн положил на тебя глаз?

— Со мной все в порядке, — зардевшись, ответила Кейдре.

— И больше ты ничего нам не хочешь сообщить? — возмутился Эдвин. Кейдре не могла солгать. Она никогда не лгала братьям.

— Он приказал меня выдрать. Но сейчас уже все зажило.

— Черт бы его побрал! — взорвался Моркар. — Убью мерзавца!

— Ты вела себя очень храбро, правда? — ласково спросил Эдвин.

— Можешь мной гордиться, — со слезами на глазах заверила девушка. — Я не просила пощады и не кричала от боли.

— Я горжусь тобой! — Эдвин улыбнулся. — Ты поможешь мне, Кейдре, не побоишься снова рискнуть?

— Конечно, помогу!

— Вот и хорошо! Продолжай следить за всем, что творится в замке. Но теперь, когда мы собираемся снова поднять мятеж, нам нужно собрать как можно больше сведений, и у меня нет времени выжидать, пока они сами придут к нам в руки.

Кейдре молча ждала.

— Он приставал к тебе?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы уяснить, о ком именно идет речь. Потом она покраснела и потупилась.

— Вижу, что да. — При этих словах Моркар поднялся с места, извергая проклятия, но Эдвин велел ему успокоиться.

— Ты все еще девственна, сестра?

— Да. — Кейдре окончательно смутилась.

— Он относится к тебе не так, как к остальным женщинам в замке. Это правда?

— Правда.

— И конечно, ему не терпится тебя заполучить?

— Думаю, да.

— Он очень красивый.

— Что? — Кейдре широко раскрыла глаза, с ужасом начиная понимать, к чему идет разговор.

— Если ты будешь достаточно осторожна и уверена в себе, то непременно получишь над ним немалую власть! Ту власть, которую женщина может иметь над мужчиной.

Моркар крякнул в своем углу, а Кейдре замерла, не в силах вымолвить ни слова.

— Не думай, что мне легко тебя об этом просить, — слова Эдвина падали тяжело, как камни, — и я пойму тебя, если ты скажешь, что не в силах вынести его близость. Но… разве ради победы в этой войне не жалко потерять девственность?

Кейдре была потрясена; она не знала, что и подумать. Глаза ее затуманились от слез. Он просит ее отдаться норманну, принести себя в жертву на алтарь их общей борьбы. Эдвин, ее брат, ее бог!

— Если ты по своей воле станешь его любовницей и будешь вести себя достаточно разумно, то без труда выведаешь самые сокровенные его тайны.

— Ушам своим не верю! — не выдержал Моркар.

Эдвин ответил ему взглядом, в котором наряду с решимостью отчаяния читалось еще что-то, некая нестерпимая боль, разъедавшая душу.

— Я не приказываю, а прошу. Просьба эта далась мне нелегко, и если бы я мог предложить вместо нее себя… — Его голос предательски дрогнул. — Я ничего не пожалел бы ради Эльфгара!

Итак, она не ослышалась — Эдвин действительно предлагает ей лечь под норманна, стать его любовницей и позволить ему наслаждаться ее телом. Кейдре изо всех сил старалась заглушить в себе обиду и горечь. Собственно, с чего ей так убиваться? Что значит ее целомудрие по сравнению с победой над норманном? Главное — вернуть брату Эльфгар, доставшийся в наследство от отца, и освободить Мерсию из-под власти проклятых захватчиков. Господь свидетель, у нее просто нет выбора!

— Обещаю, Эд.

— Я так и знал, — без улыбки сказал Эдвин.

— Но, Эд, — ее губы дрожали, а по щекам текли слезы, — что, если он меня не захочет?

— Тогда и переживать будет не о чем.

Глава 34

С чего полагается начинать обольщение кровного врага?

Кейдре без сна ворочалась на своей подстилке, не зная, что предпринять. Глотая горькие слезы, она напрасно повторяла, что ведет себя, как глупая гусыня, и ничего не могла с собой поделать. Ее не покидала мысль, что она предала и опозорена собственным братом, и никакие патриотические рассуждения не помогали избавиться от этого мерзкого чувства.

Когда охотники с шумом ввалились в зал, требуя вина, Кейдре заставила себя повернуться и украдкой посмотреть на человека, которому предстояло сделаться мишенью ее женских чар. Как всегда, возле Рольфа увивалась Алис. Он с удовольствием выпил поданное вино и улыбнулся, а потом, словно почувствовав на себе ее взгляд, обернулся.

Нет, она еще не готова строить ему глазки! Кейдре поспешно отвернулась, терзаясь от обиды и боли.

Право же, она совершенно никудышная кокетка и даже понятия не имеет о том, с чего следует начинать. А что будет, если ей удастся затащить норманна в постель? Вдруг она не выдержит и все ему расскажет?

Постепенно в ее сны стали закрадываться бредовые видения, переплетавшиеся с реальными событиями и страхами.

Вот она, соблазняя его, танцует перед ним на цветущем лугу, и он без ума от нее. Он подходит все ближе, ближе… и начинает смеяться. Кейдре не сразу понимает, что он издевается над ней и вовсе не хочет ее, а она лишь дурачила себя, вообразив бог весть что. Да разве хоть один мужчина захочет такую, как она?

В этот момент откуда-то появляется Алис. Она тоже смеется и кричит:

— Ведьма! Ведьма! Он мой!

Они с хохотом обнимаются, а Кейдре готова умереть от стыда…

— Ведьме полагается порка! — заявляет Рольф.

— Сто ударов! — подвывает Алис.

И тут, к своему ужасу, Кейдре обнаруживает, что не может даже молить о пощаде, потому что у нее пропал голос.

Она то просыпалась, то снова проваливалась в свой кошмар, пока наконец не нашла в себе сил подняться и выйти во двор, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. За ней последовал стражник — совсем молодой солдат по имени Уилфред.

И тут Кейдре осенила идея. Прежде, когда у нее была возможность делать все, что ей заблагорассудится, она частенько ходила купаться к ручью, протекавшему через деревню. С тех пор как замок занял отряд норманнов, ей пришлось отказаться от купаний — она не доверяла бравым воякам. Что, если попросить у Рольфа разрешения сходить к ручью одной, без охраны? Он наверняка воспротивится, и тогда она предложит ему сопровождать ее. Ей останется лишь раздеться перед купанием — и она наверняка окажется в его объятиях.

Вздрагивая от волнения, Кейдре решила, что не следует тянуть с выполнением дерзкого плана. Поспешно вернувшись в замок, она увидела, что норманн уже вскочил на коня и собирается уезжать.

Внезапно он оглянулся, и она не отвела глаз, нарочно продолжая удерживать его взгляд, стараясь не поддаться панике при виде неистового пламени, вспыхнувшего в его синих глазах.

Рыцарь шагом подъехал к ней вплотную, и Кейдре едва подавила желание скорее убежать в дом.

— Такой намек нельзя оставлять без внимания, — промолвил он.

— Это вовсе не намек, — пискнула Кейдре, с запоздалым раскаянием подумав, что ей следует делать все, что угодно, но не пытаться с ним спорить!

— Вот как? — Он улыбнулся и развернул коня так, что задел коленом ее грудь. — Такими взглядами не разбрасываются направо и налево, красавица. То, что происходит между нами, вовсе не игра!

— Но я… я просто… — Она умолкла, не зная, что сказать. Его хищная улыбка, его колено, касавшееся чуткой груди, — все это держало ее как в ловушке.

— Ну, что же ты? — Он улыбнулся еще шире, явно наслаждаясь ее замешательством. — Может быть, тебе понравилась моя фигура?

— Вот именно! — У нее возникло чувство, будто она кинулась головой в омут. — Вы же знаете, как часто на вас засматриваются женщины! Разве вам это не нравится?

— Больше всего мне нравится то, как на меня засматриваешься ты! — многозначительно произнес рыцарь. Его жеребец переступил копытами. Случайно или по воле всадника? Мужское колено щекотало ей грудь так, что соски затвердели, поднимая легкую ткань сорочки. Он наверняка все видел.

— Не забывайте, я всего лишь человек, — краснея, прошептала Кейдре, — и вовсе не ведьма. Я женщина из плоти и крови!

— Тебе не требуется об этом напоминать. — Рольф наклонился и погладил ее по щеке.

У Кейдре перехватило дыхание. Она вспомнила, как норманн ласкал ее грудь, и словно в припадке безумия захотела, чтобы он сделал это сейчас.

Увы, это невозможно — среди бела дня, на глазах у всех…

Неожиданно Рольф подал коня назад и, резко развернувшись, приказал отряду выступать. Всадники двинулись к воротам.

Кейдре зябко обхватила себя за плечи. Теперь она вполне ясно осознала, что он хочет ее так, как не хотел ни один другой мужчина. Что ж, она с легкостью уступит его притязаниям, согласно плану… но тогда откуда же взялось это тоскливое предчувствие, теснящее грудь?

Кейдре повернулась, чтобы вернуться в замок, и лишь в эту минуту заметила Алис — сестра стояла на крыльце, побагровев от ярости, и не сводила с нее ненавидящего взгляда. Алис. Она совсем не учла ее в своих планах и напрочь о ней позабыла.

Глава 35

Откинувшись на спинку кресла, Рольф задумчиво разглядывал рыжеволосую ведьму, склонившуюся над тарелкой на дальнем конце стола. В последнее время она глазела на него настолько откровенно, насколько это вообще доступно для женщины. С какой стати она вдруг сменила гнев на милость? Чего добивается? Возможно, стоит проверить ее и установить, как далеко она готова зайти…

А вдруг он напрасно опасается и это вовсе не игра? Рольф не раз чувствовал, как вспыхивает в Кейдре ответная страсть. Что, если со временем ее ненависть остыла и теперь она готова видеть в нем просто желанного мужчину? Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой!

Норманн искренне готовился выполнить данную себе клятву, тем не менее понимая, что если так пойдет и дальше, то он не выдержит и очертя голову ринется в ее объятия, еще больше запутав и без того непростую ситуацию.

Рольфа беспокоила угроза вторжения скоттов на их северных рубежах. Несмотря на то что Вильгельм вытеснил клан Кемпбеллов в горы Камбрии, разведчики докладывали о мелких стычках на границах Эльфгара возле дальней деревушки под названием Эошир. Рольф был уверен, что Кемпбеллы также подбираются к его владениям со стороны Танталона.

Его рыцарей также заметно тревожила эта ситуация.

— То там укусят, то здесь! — с отвращением восклицал Гай. — Проклятые псы, они еще попомнят нашего лорда, когда он спихнет их в море!

— От скоттов так просто не отделаешься, а от Кемпбеллов в особенности! — возразил Ательстан. — Лучше всего вступить с ними в союз, хоть племя это ненадежное и часто нарушает данное слово.

Тонкий голосок Алис удивил всех, кто прислушивался к разговору.

— А что, если заложить под этот союз прочную основу?

— Вы разбираетесь в военных союзах, миледи? — снисходительно поинтересовался Рольф.

— Я выросла в этих суровых краях, милорд. — Карие глаза уверенно смотрели на норманна. — Да будет вам известно, что мой отец, старый эрл, чуть не выдал меня замуж за одного из их вождей! — В голосе Алис послышалось возмущение. — Как вы можете догадаться, он делал это ради всеобщего блага, но я на коленях умоляла его передумать, и он согласился.

— Свадьба всегда была самым надежным способом закрепить союз! — с энтузиазмом подхватил Гай.

— С каких это пор ты стал у нас сводней, друг мой? — ухмыльнулся Рольф.

— Я много слышал о таких вещах, милорд. — Юноша покраснел. — Как вы думаете, если бы Вильгельм не передумал и выдал Изольду за Эдвина Мерсийского — мы воевали бы сейчас с саксами?

— Вильгельм не такой дурак, чтобы наделять этого двуличного типа столь огромной властью! — возразил Рольф. — Его не тронуло даже то, что, насколько мне известно, Изольде хватило дерзости уговаривать отца не менять свое слово.

— Ну, — снова вмешалась Алис, — в таком случае ваш пример совсем неудачный. Скотт, которого отец прочил мне в женихи, от меня отказался.

Рольф искоса посмотрел на жену: он с самого начала заподозрил, что разговор о свадьбе затеян неспроста; в противном случае эта заносчивая особа в жизни не упомянула бы о собственном фиаско в качестве невесты.

— Это случилось оттого, что скотту потребовалась Кейдре. — Алис не смогла сдержаться, и ее голос зазвенел от ненависти. — Но отец и слышать об этом не пожелал — а как же иначе?

— Вы полагаете, миледи, тот, о ком идет речь, все еще не прочь жениться на вашей сестре? — с улыбкой уточнил Рольф. Вот теперь все встало на свои места!

— Да. — Алис еще раз выдала себя своей поспешностью.

— Милорд, — простодушно воскликнул Гай, — простите, что я вмешиваюсь, но ведь это просто неслыханная удача!

— Возможно, — процедил Рольф, стараясь сдержать бушевавшую в нем ярость.

Он отдавал себе отчет в том, что Алис права: ему следует немедленно выдать Кейдре за скотта — это обезопасит его границы от набегов, а его самого избавит от порочных чар рыжей ведьмы. Но стоило ему представить, как какая-то тварь тащит Кейдре в постель, и он понимал, что это свыше его сил.

Алис отвернулась, чтобы спрятать злорадную улыбку, и Рольф, заметив это, почувствовал, что больше не в силах усидеть рядом с этой гадюкой; резко вскочив, он вышел из зала.

И тут неожиданно его взяли за локоть, а рядом прозвучал голос Кейдре:

— Милорд?

Он остолбенел: впервые в жизни она прикоснулась к нему по своей воле.

— Ты что-то хотела мне сказать?

— Да, если вы позволите. — Кейдре набралась храбрости и взглянула ему в лицо.

Рольф снова задумался. Игра это или нет? Несмотря на знание человеческой натуры, он до сих пор не мог прийти к однозначному решению.

Повинуясь его жесту, Кейдре вышла вместе с ним во двор.

— Ну, я слушаю.

Девушка многозначительно посмотрела на крыльцо — там на почтительном расстоянии замер Уилфред. Теперь Рольф не сомневался, в чем заключался ее замысел — ведьма надеялась уговорить его отозвать часового.

— Милорд, я прошу вас об одолжении, — наконец проговорила она, подтверждая его догадку. Он слушал молча, скрестив руки на груди. — Еще с детских лет я привыкла ходить к одному месту на ручье, — продолжала Кейдре, нервно переминаясь с ноги на ногу, — где можно искупаться.

Немного растерявшись от такого неожиданного признания, Рольф тем не менее по-прежнему молчал, позволяя ей высказаться до конца.

— Там есть укромная лужайка, но с тех пор, как в Эльфгаре стоит ваш отряд, я боюсь ходить туда одна — из-за ваших солдат. Мне очень хотелось бы смыть с себя пот и грязь, но этот тип не отстает от меня ни на шаг! Пожалуйста, позвольте мне избавиться от него хотя бы час!

— Ты уличена в предательстве, Кейдре, — твердо возразил рыцарь, стараясь выкинуть из головы дивную картину: ее обнаженное тело в ручье, и капельки воды, сверкающие на пышных грудях. — Теперь ты получаешь по заслугам!

— Но если я пойду с ним, — она ткнула пальцем в Уилфреда, — он может меня изнасиловать!

— Поди сюда, Уилл! — приказал Рольф. — Кейдре собирается искупаться в ручье, а ты будешь охранять ее, но повернешься к ней спиной ровно на десять минут. Не вздумай к ней прикоснуться, иначе я снесу тебе голову!

Затем норманн обернулся к Кейдре:

— Тебе нечего бояться! — Он помедлил, как будто ждал от нее еще чего-то.

Кейдре еле слышно спросила:

— Вы правда в этом уверены?

— Абсолютно. Хотя, конечно, ты могла бы попросить наполнить для себя ванну наверху…

— Но я хочу выкупаться в ручье! — воскликнула она, не в силах сдержать досаду. — Я хочу поплавать и получить от этого удовольствие!

— Десять минут, — повторил Рольф, про себя отметив неожиданно резкую перемену: то ей приспичило купаться, то захотелось поплавать! — У тебя есть десять минут, чтобы получить столько удовольствия, сколько ты сумеешь за это время.

Теперь он ясно видел, что Кейдре разочарована. Почему?

Норманн все сильнее сомневался, что дело состояло в желании искупаться или поплавать; скорее всего она замыслила очередную каверзу или испытывает его, но с какой целью? Он не помешал ей отправить Фельдрика на поиски братьев — сакс прямиком выведет Бельтайна на их логово, и тогда нетрудно будет накрыть это змеиное гнездо. Но Рольф не собирался отзывать часового от Кейдре, чтобы не дать ей впутаться в очередную неприятность. Кто знает, какое наказание придется назначить ей за новую измену? А вдруг у ручья она должна встретиться с каким-нибудь заговорщиком? Или ей взбрело в голову, что она сможет обольстить самого эрла и таким образом заманить его в ловушку?

— Я ему не доверяю, — наконец заявила Кейдре, не отрывая глаз от Уилфреда.

— Ну что ж, тогда придется отказаться и от купания, и от всех прочих удовольствий!

— А… — фиалковые глаза неожиданно наполнились слезами, — разве вы сами не хотели бы…

— Что?

На пушистых ресницах действительно блеснула слезинка, и Рольфу ужасно захотелось ее вытереть. Он едва расслышал смущенный шепот: — Вам бы я доверилась!

Стало быть, она хотела, чтобы Рольф сам отправился с ней к ручью! От возбуждения у него зашумело в ушах. Ловушка или попытка соблазнить?

— Ты хочешь, чтобы я караулил на берегу, пока ты будешь купаться голой?

— Нет! То есть да!

— Что ты затеяла? — Рольф был не в силах побороть желание проверить, насколько далеко зайдет ее решимость. Ему уже не терпелось оказаться с ней у ручья.

— Ничего! — жалобно воскликнула Кейдре, опуская глаза.

— Ты собираешься меня соблазнить?

— Н-нет!

— Но ты ведь хочешь меня, Кейдре?

— Нет! Да! Хватит!

— Так какой же из ответов я должен считать правдивым?

— Отпустите меня, оставьте в покое! — В голосе ее звучало отчаяние.

Рыцарь разжал пальцы. Он уже не сомневался, что все это лишь притворство и он слишком многое возомнил о себе, если поверил, что Кейдре хоть немного к нему неравнодушна.

— Убирайся! Убирайся, пока я не передумал! Хочешь — купайся, хочешь — нет, но больше тебе не удастся водить меня за нос.

Уилл все время держался слишком близко, и Кейдре не могла даже дать волю слезам, сидя под яблоней в дальнем углу сада и стараясь оправиться от унижения и отчаяния. Она ненавидела норманна, ненавидела Эдвина, ненавидела себя — а заодно и весь свет!

День выдался на редкость жаркий, и в конце концов девушка решила, что не следует пренебрегать полученным разрешением. Пусть только этот мальчишка попробует к ней приблизиться: она проломит ему башку первым попавшимся булыжником!

Вскочив, Кейдре направилась к ручью.

На берегу она внезапно остановилась.

— Я собираюсь купаться и буду делать это не десять минут, а столько, сколько захочу! А если ты глянешь на меня хоть одним глазком, я прокляну тебя и весь твой род до пятого колена, и все вы подохнете от моровой язвы!

Уилл побледнел, но не промолвил ни слова, и Кейдре стало стыдно за то, что она выместила свой гнев на несчастном солдате. Ну что ж, по крайней мере теперь он не посмеет лезть к ней, и она может вволю плескаться в воде, делая вид, будто пришла сюда одна, а о своем унижении попросту забыть.

Глава 36

Чтобы увериться во всем до конца, Рольф в тот же вечер за ужином подозвал Уилфреда к себе.

— Она была на ручье?

— Да, — бледнея, доложил солдат. — Но я не трогал ее, милорд!

— Не сомневаюсь, — буркнул Рольф. Его сердце билось частыми тяжелыми толчками. Значит, это правда — она действительно хотела выкупаться? Он почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение — но все равно не сумел избавиться от подозрений. И все же, когда он видел, с каким аппетитом Кейдре уписывает ужин, ему становилось трудно дышать.

Можно ли ей доверять?

На следующий день Уилл разыскал де Варенна утром, когда норманн следил за тем, как его рыцари совершенствуются в воинском искусстве. Рольф сразу заподозрил неладное — иначе солдат не оставил бы свой пост. Первое, что пришло ему в голову, — у Кейдре опять началась лихорадка, однажды едва не унесшая ее в могилу.

— Она снова на ручье! — задыхаясь от быстрого бега, сообщил Уилфред. — Я пытался ей объяснить, что без вашего позволения туда ходить нельзя, а она расхохоталась и говорит: «Попробуй меня остановить!» Что же мне делать, милорд?

— Ты не должен был ни на секунду оставлять ее одну! — сурово отчеканил Рольф. — Разве я отменял свой приказ? Ступай сейчас же обратно!

Мальчишка еще поплатится за свою оплошность! Завтра же он отправится выгребать навоз из денников!

Рольф то и дело посматривал в ту сторону, куда побежал Уилфред, и вскоре ему стало не по себе. Интересно, она действительно купается нагишом?

В эту минуту Бельтайн в яростном натиске выбил у Гая из рук копье, заставив его охнуть от боли.

— Если ты не научишься владеть копьем, Гай, — заметил Рольф, — то и опомниться не успеешь, как окажешься добычей сакса!

Рыцари разъехались, чтобы снова обменяться ударами, но Рольфа по-прежнему как магнитом тянуло в рощу, где плескалась в ручье рыжеволосая нимфа. Взмахнув копьем, он крикнул:

— Бельтайн!

Рыцарь приготовился к атаке, а Гай отъехал в сторону. Рольф кивком приказал Бельтайну ударить первым и сам послал жеребца вперед. Он упивался силой и мощью прекрасного животного, с наслаждением ощущая тяжесть копья в руке и злорадно улыбаясь перед тем, как его копье ударило в щит Бельтайна.

Соперники развернулись на месте, и со второго удара Рольф вышиб Бельтайна из седла. Солдаты приветствовали эту победу радостными криками.

Тяжело дыша, Рольф поднял забрало шлема и обратился к Гаю:

— Теперь ты!

Без передышки он одолел за это утро десять своих рыцарей — пятерых вышиб из седла, Роджеру сломал копье, а Бью расколол щит. Карл так грохнулся оземь, что едва не повредил локоть.

Мало-помалу солдатам, следившим за поединками, стало не до смеха. Они привыкли к тому, что их командир непременно берет верх над любым из противников, но сегодня даже этих бравых вояк потрясла та ярость, с которой де Варенн бросался в бой. Вместо обычных трех-четырех поединков он устроил целых десять и обращался с соперниками с откровенной жестокостью.

Наконец Рольф, задыхаясь и обливаясь потом, скинул тяжелый шлем, швырнул копье оруженосцу и послал коня вперед, направляясь к ручью.

На опушке рощи норманн спешился и дальше шел не спеша, стараясь соблюдать осторожность. Он вел себя так тихо, что издалека услышал журчание ручья и еще какие-то необычные звуки. Она что, еще и поет?

Первым Рольф заметил Уилла. Мальчишка испуганно охнул, но рыцарь сделал ему знак молчать и подошел поближе.

Оказывается, она не раздевалась донага. Он был разочарован. Облепленная мокрой нижней сорочкой, Кейдре стояла в глубокой заводи, брызгалась водой и смеялась — ни дать ни взять земное воплощение бессмертной божественной красоты. Рольф машинально прижал ладонь к своему отяжелевшему от крови мужскому копью.

Кейдре последний раз окунулась с головой и выскочила из воды. Тонкая сорочка не скрывала ее дивного тела. Рольф мог разглядеть все до мельчайших подробностей, и прежде всего напряженные, затвердевшие от холодной воды темные соски. У него перехватило дыхание, и он проклял себя за то, что явился сюда, несмотря на клятву и несмотря на то, что Кейдре — сестра его жены. От возбуждения он готов был взорваться. Зажимая рукой пах, норманн чуть не застонал от боли, в то время как Кейдре вернулась к берегу и с наслаждением опустилась на теплые камни, подставив лицо яркому солнцу.

Не в силах больше терпеть, Рольф сунул руку в штаны и сжал в ладони затвердевший член. Кейдре отбросила с лица мокрые волосы и встряхнулась, подняв тучу брызг, как расшалившийся щенок. Ее невинный поступок только подлил масла в огонь. Глядя на ее обнаженные ноги, Рольф провел рукой вверх-вниз. Он понимал, что ему следует уйти, пока не поздно, — но не мог заставить себя двинуться с места.

Кейдре улеглась на живот, и Рольфу захотелось, сжав ее округлые ягодицы, ласкать их так же, как он ласкал сейчас себя. Он словно со стороны услышал свой сдавленный стон и по тому, как насторожилась Кейдре, понял, что она тоже его слышала. Ну и пусть! Он уже не мог остановиться. Его рука все чаще двигалась вверх-вниз по горячему копью, и Рольф чувствовал, что вот-вот наступит разрядка… Черт побери, как же он в ней нуждался!

Она изогнулась, приподнимаясь на руках, и увидела его и то, чем он занят. На миг их взгляды встретились. Рольф зажмурился, но перед ним все равно маячило ее потрясенное лицо. Он напрягся всем телом и наконец хрипло вскрикнул, добившись своего.

В тот же миг норманн открыл глаза, понимая, что уже не увидит Кейдре на прежнем месте. Но оказалось, что она все еще стоит на дальнем берегу ручья, не сводя с него ошеломленного взора и беспомощно пытаясь заслониться руками.

Он поправил штаны и мрачно спросил:

— Ты все еще считаешь, что могла бы мне довериться? Она отчаянно тряхнула головой.

Рольф брезгливо вытер липкую влажную руку о древесный ствол. Интересно, сумеет ли он в следующий раз удержаться от того, чего ему хочется на самом деле? Лучше было не задумываться. Он явно утратил контроль над ситуацией, и стало быть, ситуацию нужно изменить!

— Да ты что! — вырвалось у Алис.

— Бет клянется, что это правда, миледи! — горячо заверила служанка, сразу почуяв, что новость задела ее хозяйку за живое.

— Они оба были здесь! — Алис все еще не верила своим ушам. — Ты точно это знаешь? Смотри, если ты соврала, то я прикажу тебя высечь и кинуть в подземелье!

— Истинная правда, миледи. — Мэри отшатнулась, и ее хорошенькие губки задрожали от страха. — Бет своими глазами видела только Моркара, но он сам сказал, что пришел с Эдвином, и велел Бет привести к ним Кейдре! — Мэри так и ела глазами свою госпожу. — Вы довольны, ваша милость?

— Ох! — Алис прижала руку к бешено бьющемуся сердцу. — Еще как довольна! — Она вынула из кошелька золотую монету, сунула ее служанке и выпихнула ее за дверь. — Пошла прочь, мне надо подумать!

Оставшись в одиночестве, Алис была вынуждена присесть на кровать — ноги дрожали и отказывались ей служить. Она знала, что рано или поздно это случится — Кейдре снова играет в заговорщицу, только на этот раз ее не схватили с поличным. Интересно, какое наказание теперь назначит ей Рольф? Ясно, что он не позволит Кейдре выйти сухой из воды после ее встречи с братьями прямо у него под носом!

Алис не удержалась и радостно захлопала в ладоши. Настало время раз и навсегда отделаться от проклятой ведьмы!

Она отлично знала, что ей следует предпринять, и опрометью кинулась вниз, на поиски норманна. Ей повезло — Рольф как раз входил в зал и вопреки обыкновению не выглядел слишком мрачным. Тем лучше!

Эрл милостиво ответил на ее поклон, и Алис тут же выпалила:

— Мне нужно с вами поговорить!

— Пройдемте к камину, миледи! — предложил он, неожиданно улыбнувшись.

— Здесь слишком много лишних ушей. Позвольте пригласить вас в спальню!

Рольф послушно поднялся следом за женой в хозяйскую спальню, а затем, пока Алис, стараясь не выдать снедавшее ее нетерпение, аккуратно прикрывала дверь, лениво развалился на просторной кровати.

— Милорд, прежде всего я хочу, чтобы вы знали: у меня в замке есть свои собственные соглядатаи, и они докладывают обо всем, что здесь происходит.

— Неужели?

— Да, да! Только что я узнала нечто важное, имеющее отношение к нам обоим!

— Вот как? Продолжай.

— В тот день, когда вы ездили на охоту, Кейдре встречалась с братьями!

Рольф чуть не онемел от неожиданности.

— Это чистая правда! Как только вы уехали из замка, они пробрались в деревню! Милорд, она снова затевает предательство!

— Это слишком серьезное обвинение. У тебя есть доказательства?

— Да! Моркар вызвал Кейдре на свидание через Бет, нашу горничную. Возможно, она начнет отпираться, потому что неравнодушна к Моркару — говорят, что один из ее ублюдков родился от него, — но если приказать ее выдрать, она наверняка все расскажет!

Рольф быстро поднялся и подошел к холодному пустому камину.

— Ты всегда слишком скора на расправу, Алис, если дело касается твоей сестры, — наконец заметил он, обращая на жену тяжелый взгляд. — И у меня есть полное право заподозрить тебя в неискренности!

— Прежде всего я — леди Эльфгар. — Отчаяние придало ей смелости; она подошла к норманну и положила руку ему на рукав. — И поэтому я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы остаться здесь хозяйкой. Вот почему я буду искоренять любой заговор против вас — ведь он также направлен против меня! Защищая ваши интересы, я забочусь не только о вас — я забочусь о нас обоих. Да, это верно, наши отношения не назовешь близкими, но положиться на меня вы можете!

— Какая трогательная речь, — буркнул Рольф.

— И правдивая!

Он ничего не ответил.

— Что вы намерены предпринять? — не удержалась Алис. От его взгляда ей стало не по себе, но желание добиться своего было так сильно, что Алис не отступила. Видимо, Рольф понял ее состояние. Горько улыбнувшись, он сказал:

— Выкладывай, что еще у тебя на уме!

— Рано или поздно она станет причиной вашего краха, милорд, вернее сказать — нашего краха. — Алис едва заметно улыбнулась. — Мы слишком рискуем, позволяя разгуливать среди нас вражеской лазутчице. Вы должны что-то предпринять. Была бы она мужчиной — вы вздернули бы ее, и вся недолга, но женщина еще опаснее! Судя по всему, приставленный к ней охранник уже предал вас, позволив ей встретиться с братьями; значит, ее следует как можно скорее удалить из Эльфгара, либо запереть в темнице до конца дней, либо…

— Либо?..

— Либо выдать за скотта! За француза, за ирландца — за кого угодно, лишь бы ее увезли на край света, где она уже не сможет пакостить нам — ни вам, ни мне…

Глава 37

Рольф был вне себя — его разъярило не столько наглое поведение двух беглых саксов, от которых он не ожидал ничего иного и даже был готов отдать должное их несравненной отваге, сколько новое предательство Кейдре.

Она опять рискует головой, участвуя в заговоре, и, видимо, надеется, что его снисхождению не будет границ. Рыцарь с содроганием вспомнил, как ее били кнутом — вряд ли ему хватит духу во второй раз стать свидетелем такого унижения и боли. Наверняка она почувствовала его слабость, иначе не отважилась бы на новое предательство!

Слава Богу, ей пока не известно, как Рольф защищал ее перед королем, презрев свои понятия о долге и чести и чуть не опустившись до настоящей измены. Это не должно повториться.

Нервно меряя шагами комнату, Рольф вспомнил об Алис, которую только что прогнал с глаз долой.

Теперь он понимал свою жену — и даже отчасти ей верил. Алис, как и он сам, отличалась непомерным честолюбием, им обоим была необходима та власть, которой обладали хозяева Эльфгара. Но до сих пор он не видел в ней союзника — всего лишь досадную помеху. Зато теперь ее преданность получит достойную оценку. Алис может рассчитывать на удовлетворение своих амбиций постольку, поскольку их сможет удовлетворить сам Рольф. Для того чтобы оградить себя от всяких неожиданностей, ему недоставало именно такого соглядатая, и сообщение Алис можно было считать подарком судьбы.

Но что же ему теперь делать с рыжей ведьмой? В отчаянии Рольф чуть не принялся крушить все подряд, но вовремя вспомнил, как болела ушибленная рука, когда он проломил столешницу в зале, и предпочел оставить мебель в покое.

Он был подавлен той жестокой откровенностью, с которой Алис сумела оценить ситуацию. Кейдре представляла собой серьезную опасность, она была хуже любого лазутчика. Ее ненависть была обращена лично против эрла, она этого не скрывала, и он всегда это знал. Тем не менее однажды его бдительность была обманута, и значит, это может повториться. Алис совершенно права: Кейдре следует либо заточить в темницу до конца дней, либо выдать замуж и убрать из замка.

Рольф невольно выругался. Нет, только не последнее! Не важно почему, но замуж он ее не выдаст! Однако и первый вариант выглядел не менее отвратительно. Что же ему делать? Он обязан изменить ситуацию — слова Алис вторили его собственным выводам, к которым он пришел сегодня на берегу ручья. Либо он избавится от этой заразы, либо будет потворствовать ее выходкам до тех пор, пока король не прикажет казнить его, Рольфа де Варенна, за предательство.

С другой стороны, выгородить Кейдре на этот раз было бы намного проще. Он скажет Алис, что с помощью ее сестры надеется выследить мятежных братьев, правда, для этого ему придется унизиться до откровенной лжи. Невыносимо, немыслимо!

Ему не следовало забывать о том, что он — Рольф де Варенн, эрл Эльфгара. Он отправился в Англию с войском Вильгельма Завоевателя, чтобы обрести землю и богатство, а из-за предательства Кейдре уже потерял половину своей власти — пост наместника Йорка. Алис права — если так пойдет и дальше, его ждет окончательный крах.

Пора браться за ум. До сих пор у него никогда не возникало сомнений, что в этой жизни правильно, а что нет. Теперь понятия о чести и предательстве, о добре и зле смешались и представляют полный хаос. И уж раз он не может позволить себе лично защищать Кейдре от опасностей, то должен поручить ее кому-то другому!

Норманн невольно улыбнулся: и как такая простая мысль не пришла ему в голову раньше! Пинком распахнув дверь, он приказал прислать к нему Гая.

— Что? — Гай побледнел как полотно.

— Ты женишься на Кейдре, — вполголоса повторил Рольф. Его застывшая улыбка не сулила Гаю в случае отказа ничего хорошего.

Молодой рыцарь утратил дар речи.

— Завтра же мы объявим об этом официально, — решительно продолжал эрл. — А на следующий день вас обвенчают. О расходах можешь не беспокоиться — я все беру на себя.

— Да, милорд, — пробормотал Гай. Он успел взять себя в руки, но это известие было ему явно не по душе.

— Конечно, ты получишь за ней хорошее приданое. — На этот раз улыбка Рольфа выглядела вполне искренней. — Деревню Дамстенборо с окрестными землями. Завтра же мы поедем, чтобы уточнить границы твоих владений. А что до службы — ты сам знаешь, Гай, мне без тебя не обойтись. В этом году отслужишь триста дней. Если на будущий год положение Эльфгара упрочится — срок службы сократится. Я тебя никогда не обманывал.

Гай заметно взбодрился. Как и для большинства наемных рыцарей, это была мечта его жизни. Пусть Дамстенборо — всего лишь жалкая деревушка из десятка крытых соломой хижин. Главное — теперь она станет его землей, и он сможет распоряжаться живущими на ней людьми, даже соберет собственный отряд. Он произведет в рыцари своего оруженосца и сделает его своим капитаном.

— Благодарю вас, милорд! — с чувством произнес Гай, потом встал на одно колено и поцеловал руку своему предводителю.

— Вставай, — улыбнулся Рольф. — Нам надо еще многое обсудить.

Гай молча кивнул, всем своим видом выражая преданность и внимание.

— С Кейдре нельзя спускать глаз ни на минуту!

— Знаю! — откликнулся Гай. — Но вы можете положиться на меня, милорд: больше она не причинит вреда ни вам, ни мне!

Рольф кивнул. Он знал, что Гай будет хорошо обращаться с Кейдре, и сильно сомневался в том, что юноше хватит решимости прищемить хвост этой саксонской лисе. Ну что ж, во всяком случае, если она забеременеет, это наверняка поубавит ей прыти.

От одной мысли об этом Рольфа передернуло, но он ничем не выдал себя.

Вскоре Гай покинул хозяйскую спальню, и Рольф крикнул слуге, чтобы ему подали вина. Он чувствовал себя чуть ли не победителем, так как только что разрешил почти неразрешимую проблему. Его главной проблемой была забота о благополучии Кейдре — и он прекрасно все устроил. Даже если ее снова уличат в измене — в качестве жены Гая ей больше не будет грозить виселица, хотя, конечно, ее придется посадить в тюрьму. Да, он поступил очень дальновидно, решив выдать ее за одного из своих рыцарей, а не за инородца. Теперь Кейдре не увезут из Эльфгара за тридевять земель, где он ее никогда не увидит!

В ту же секунду Рольф снова разозлился на себя. Какая разница, увидит он ее или нет — все равно она никогда не будет принадлежать ему. Он просто отдал ее самому достойному из своих рыцарей, чтобы спасти ее прелестную шейку от веревки палача. Гай — добрый и честный парень; он достаточно рассудителен и не будет бить свою жену. Рольф вообще терпеть не мог мужчин, срывавших зло на тех, кто был слабее, и уж тем более не позволил бы кому-то срывать зло на Кейдре.

И все же на душе у него скребли кошки. Он ревновал. Он представлял себе их первую брачную ночь. Гай молод, силен, он умеет быть ласковым и чутким — Рольф отлично знал это от шлюх, чьими услугами они пользовались вместе. Кейдре наверняка будет таять в его объятиях и стонать от удовольствия.

Ну и пусть! Теперь это его не касается!

Зачем ее позвали к хозяину? Кейдре терялась в догадках. Злорадная улыбочка на физиономии Алис не сулила ей ничего хорошего; следуя за сестрой на третий этаж, она с каждым шагом пугалась все сильнее.

Наконец ее привели в хозяйскую спальню. Рольф стоял спиной к двери и легко обернулся на звук шагов.

Кейдре ничего не могла с собой поделать: стоило ей глянуть на Рольфа — и тут же в памяти всплывала сцена на берегу ручья. Она была потрясена его грубым вторжением и в особенности интимным финалом их встречи, когда норманн был вынужден облегчить себя.

И вот теперь, стоя на пороге хозяйской спальни, Кейдре медленно краснела под пристальным тяжелым взглядом. Она невольно покосилась на его правую руку — и на выпуклость в паху, скрытую сейчас под складками одежды, но, опомнившись, вздрогнула. Теперь она больше всего желала убраться отсюда подобру-поздорову. Он следил за ней с едва заметной улыбкой и наверняка догадался, о чем она сейчас думает.

Напрягшись всем телом, Кейдре приготовилась к очередной словесной баталии.

— Ты выходишь замуж за Гая Ле Шана. Она вздрогнула.

— Завтра объявят о помолвке, а послезавтра свадьба. — Он не сводил с нее мрачного взгляда. — Считай, что тебе повезло.

— Нет! — Кейдре в замешательстве рванулась вперед. — То есть, я хотела сказать, этого не может быть!

— Еще как может. Ты выходишь за Гая. В приданое он получит небольшой земельный надел и титул. Ты станешь леди Дамстенборо, красавица.

— Пожалуйста, не надо так шутить! — Ее не волновала земля, ей не нужен был титул. Она была слишком потрясена. — Это какая-то ошибка, правда?

— Да нет же! — Норманн явно начинал терять терпение. — Ты выходишь замуж. Это все. Можешь идти. — Он отвернулся.

Случившееся не укладывалось у Кейдре в голове. Если он хочет ее — то зачем выдает за другого? Она уже совсем решилась соблазнить его, стать его любовницей, и тут он собрался сделать ее женой Гая! Глаза защипало от соленой влаги. Значит, она ошибалась?

— Я не выйду за него! — еле слышно слетело с ее трясущихся губ. Рольф резко обернулся и вкрадчивым шепотом произнес:

— Даже и думать не смей мне перечить! Мое слово — закон!

— Вы хотите меня наказать! — Кейдре всхлипнула. — Но за что? Я же честно сказала, что не знаю, где прячутся мои братья! Пожалуйста, милорд, не делайте этого!

— Это вовсе не наказание, глупая баба! — Ноздри Рольфа раздувались от бешенства. Теперь она разрыдается и будет молить его о пощаде, пока он не размякнет! — Ты совсем потеряла рассудок от страха! Тебя только что пожаловали землей и титулом! Или ты считаешь, что мое терпение безгранично?

Кейдре застыла на месте, вздрагивая от немых рыданий. Нет, это не может быть правдой! Неужели он притворялся, будто хочет ее, а сам издевался над ее наивностью? Для него ничего не стоит утолить похоть с первой попавшейся девкой — норманн распоряжается всем в этом замке и мог бы оставить Кейдре при себе, — но вместо этого он выдает ее за другого. Она не станет его любовницей и не сможет помочь своим братьям. Что же ей теперь делать? Смириться с судьбой? Составить новый план?

— Пожалуйста. — Она робко шагнула вперед и прикоснулась к его плечу. — Я умоляю вас, милорд!

Почувствовав на себе ее руку, он вздрогнул и резко обернулся.

Кейдре не отступила, ее рука, скользнув ему на грудь, почувствовала, как учащаются удары его сердца. Их взгляды встретились.

— Я… я готова на что угодно, — пролепетала она, смутно различая его лицо полными слез глазами, — но не заставляйте меня выходить за Гая!

— На что угодно?

— Д-да…

— Уж не предлагаешь ли ты мне себя, Кейдре?

— Да… — Она не опустила глаза.

Рольф накрыл ее руку ладонью, и на миг она поверила, что добилась своего, но сильные пальцы тут же сжали ее кисть так, что Кейдре охнула.

— Хватит морочить мне голову, ведьма! — рявкнул он. — И подбери сопли — это не поможет!

— Но я не морочу вам голову, — в замешательстве твердила она, пытаясь вырваться.

— Ты выйдешь замуж за Гая! — Рольф чуть не плевался словами. — Ничто не заставит меня передумать — даже если ты сама под меня ляжешь! А теперь пошла прочь, и не вздумай показываться мне на глаза до свадьбы. Вон отсюда! — Он пихнул ее так, что едва не сбил с ног, и Кейдре, спотыкаясь, опрометью выбежала в коридор.

Глава 38

Она еще могла бы сбежать в пустоши — с такой мыслью Кейдре заснула и с ней же проснулась на следующий день, последний день перед ее свадьбой.

Как только норманн сообщил ей о скором замужестве, все окружающее слилось для нее в некий невообразимый вихрь. Ее бросало то в жар, то в холод. Завтра она станет женой человека, с которым едва знакома, ее врага — и вскоре навсегда покинет Эльфгар. От осознания этого ей делалось тошно. Кейдре не была готова к такому резкому повороту судьбы, но больше всего ее терзала горечь поражения. Эд с Моркаром доверили ей жизненно важное дело и до сих пор уверены, что она выполнила свою задачу, став любовницей их заклятого врага. На самом деле она лишь удалилась от поставленной цели и вместо постели Рольфа де Варенна скоро окажется в постели его рыцаря.

Душевные муки казались Кейдре невыносимыми. Она старалась успокоиться и не поддаваться истерике, но отчаяние нарастало с каждой минутой. Он не захотел ее, и не она, а Алис согревает каждый вечер его постель. Кейдре была для него не более чем игрушкой: он доказал это, отдав ее в жены другому, несмотря на все попытки сблизиться, предпринятые ею в последние дни. Напрасно она твердила себе, что шла на это против воли, по приказу Эдвина, что она ненавидела норманна и никогда не стремилась заполучить его. Ее уже не раз отвергали до этого, но она так и не смогла привыкнуть к жестокости окружающего мира.

Но ведь еще не поздно. Она успеет сбежать. Вот только куда? К Эду — оплакивать свое поражение и до конца жизни скрываться среди лесов, как дикий зверь? Но Кейдре слишком хорошо знала норманна и не сомневалась: рано или поздно ее выследят и поймают, после чего все равно поведут к алтарю.

Ей оставалось одно: выйти замуж за Гая и шпионить возле него так же, как она шпионила бы возле Рольфа. По крайней мере так она сумеет принести хоть какую-то пользу Эльфгару. Однако это не слишком ее утешало.

У Кейдре было любимое нарядное ярко-желтое платье, но в этот день она возненавидела его.

Алис, явившаяся лично проследить за тем, как Мэри и Бет наряжают невесту, вдруг приказала им остановиться.

— Снимите это!

Кейдре едва повернула голову в ее сторону — ей было все равно. Через час священник обвенчает молодых в деревенской часовне, потом состоится скромный праздничный ужин. Конечно, он не идет ни в какое сравнение с тем пиром, что закатил Рольф на свою свадьбу. Для первой брачной ночи им приготовят хозяйскую спальню в старом доме, теперь оказавшемся во внутреннем дворе.

Тем временем Алис протянула служанкам какой-то сверток.

— Снимай с себя эти лохмотья! — приказала она сестре. — Тоже мне, невеста!

Нижняя сорочка Кейдре из простой шерсти давно износилась и была залатана во многих местах. Мэри помогла избавиться от нее, и Алис подала сорочку из своих запасов.

— Тебе следует сделать все, чтобы понравиться жениху! — проворчала она.

Алис не пожалела совсем новую белую сорочку из тонкой ткани; правда, ее пришлось распустить на груди и в бедрах. Настала очередь желтого платья и пурпурного кушака. Бет старательно расчесывала пышные золотистые локоны, приговаривая вслух, что никогда не видела такой красивой невесты.

— Одни волосы чего стоят — длинные да пышные! Мужикам только такие и подавай. Ты у нас ровно богиня…

— Заткнись, Бет! — не выдержала Алис.

Мэри украсила прическу невесты желтыми гвоздиками и красиво уложила пышные локоны на плечах, но Кейдре не потрудилась даже взглянуть на себя в услужливо подставленное зеркало.

Рольф ждал их на крыльце. С непроницаемым видом он взглянул на Кейдре и предложил ей сесть на белоснежную лошадь — ту самую, что везла под венец Алис.

Новую часовню выстроили совсем недавно, и там уже все было готово для венчания. Поглазеть на свадьбу Кейдре собралась вся округа.

Рольф взял белую кобылу под уздцы, и процессия медленно направилась к воротам и подъемному мосту, но Кейдре словно не замечала никого возле себя; она сидела, гордо выпрямившись, неподвижно уставившись на холку своей кобылы.

Гай нервно переминался с ноги на ногу у дверей часовни. Святой отец, преподобный Грин, если и успел пропустить рюмку-другую, внешне это пока не было заметно. Жених нарядился в зеленую бархатную накидку, дорогую тунику и алые панталоны. Он лишь один раз искоса глянул на Кейдре и густо покраснел.

Рольф молча помог Кейдре спуститься с седла, обращаясь с ней, как с манекеном, передал ее Гаю и отступил в сторону.

Преподобный Грин громко прокашлялся и обратился к жениху.

— Ты согласен взять в жены эту женщину?

— Да, святой отец.

— Скажи, Гай, ты согласен любить ее и заботиться о ней до той поры, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — повторил рыцарь.

— Тогда возьми ее за руку и повторяй за мной: я, Гай Ле Шан, беру тебя, Кейдре, в жены и перед лицом нашей святой церкви клянусь быть вместе с тобой в горе и в радости, в богатстве и в нищете, в здоровье и в болезни и требовать от тебя послушания и верности до конца своих дней. Аминь.

Гай повторил слова клятвы, и обряд завершился. Так Кейдре стала женой Гая Ле Шана.

Девушка металась по комнате, как раненый зверь. Она в сотый раз с ненавистью глянула на пышно убранную постель и столик с вином и закусками. Все было приготовлено для их первой брачной ночи: ей оставалось лишь раздеться и ждать жениха. Но Кейдре вовсе не спешила расставаться со своим желтым платьем; зато изрядно надоевшие ей гвоздики полетели на пол.

Праздничный ужин растянулся на несколько долгих часов. Новобрачные сидели на почетном месте во главе стола, накрытого под ореховым деревом. Гай воздавал должное вину и закускам и не спешил покидать веселую компанию, а вот Кейдре едва смогла притронуться к еде. Поначалу Гай еще пытался вести себя учтиво и предлагал ей самые лакомые кусочки из тех блюд, что выбирал для себя, но она довольно бесцеремонно отвергала все подношения. Тогда он перестал ее угощать и попытался найти тему для застольной беседы, но и тут его старания ни к чему не привели — невеста по-прежнему сидела нахохлившись, и ничто не могло привлечь ее внимание.

Исключая Рольфа де Варенна. По традиции его место было по правую руку от невесты, и Кейдре не давала покоя его близость. Она заметила, что норманн тоже утратил аппетит и то и дело поглядывает на нее. Ну и пусть! Кейдре старательно делала вид, что ей все равно и что она его не замечает.

Под конец все происходящее стало казаться ей сном, а душевная боль, терзавшая ее в последние дни, притупилась.

В дверь комнаты постучали.

— Да! — Кейдре стиснула кулаки.

Войдя, Гай плотно прикрыл за собой дубовую дверь и с удивлением посмотрел на молодую жену: он явно не ожидал увидеть ее полностью одетой.

— Прости, я, кажется, поторопился, но могу и подождать. — Он повернулся, собираясь выйти.

— Нет! Я не собираюсь готовиться к брачной ночи, потому что вышла замуж не по своей воле! — яростно выкрикнула Кейдре.

— Но я-то женился по своей воле! — Лицо рыцаря моментально ожесточилось, напоминая Кейдре о том, что перед ней стоит не мальчик, а один из лучших солдат Рольфа, ветеран нормандской армии.

— Тебе нужно было Дамстенборо, а не я!

— Это правда. — Гай покраснел. — Но без тебя мне не получить его — ведь это твое приданое! Я не собираюсь отказываться ни от него, ни от тебя!

— Только попробуй меня тронуть, — прошипела Кейдре, — и я тебя прикончу!

Гай растерянно попятился.

— Можешь не сомневаться: я прокляну тебя самым страшным проклятием! Ты лишишься своей мужской силы! У тебя выпадут все зубы, волосы, и ты станешь лысым! Думаешь, я не могу напустить на тебя порчу? — Ее голос поднялся до истерического визга. — Я умею составлять яды! Ты состаришься прежде времени! Хочешь проверить, говорю ли я правду?

— Да что ты так кипятишься? — пробормотал Гай, суеверно осеняя себя крестным знамением. — Я же не собираюсь брать тебя силой!

— Послушай, — продолжала Кейдре, немного успокоившись, — мне велели стать твоей женой — и я ею стала. Ты даже и думать обо мне не хотел, пока тебе не предложили приданое, и ни разу не смотрел на меня так, как смотришь на других женщин. — Ее голос дрогнул. — Никто на меня так не смотрит — как только замечает мой глаз, и я к этому привыкла. Кому какое дело до того, что происходит между нами? Если ты не хотел меня, если ты меня боялся — зачем спать со мной только потому, что нас обручили? Развлекайся со своими любовницами, как прежде, — меня это не волнует. Могли бы мы на этом столковаться?

— Но как же быть с детьми? Мне нужны наследники!

— Обзаведись постоянной любовницей, — без стеснения предложила Кейдре. — Удостоверься, что, кроме тебя, у нее никого не было, и усынови своего ребенка от нее. Нет ничего проще!

— Честно говоря, я правда тебя не хотел, — признался Гай.

Его слова задели Кейдре за живое, и она невольно вспомнила о Рольфе.

— Но вовсе не потому, что я тебя боялся. И все-таки как-то не по-людски быть женатыми, не становясь мужем и женой в постели!

— Об этом никто не узнает. К тому же ты женился не на женщине. Неужели тебе так хочется переспать с ведьмой?

— Нет, вовсе нет! — Гай испуганно попятился. — Мне вполне хватает обычных шлюх! Просто я привык все делать на совесть…

— Гай, побойся Бога!

— Вот именно! — вдруг улыбнулся он. — Как же я забыл? Раз ты не нормальная женщина — значит, наш союз нельзя считать угодным Господу; а ведь каждый человек должен прежде всего помнить о своем долге перед Всевышним! Значит, я могу заключить с тобой сделку, Кейдре; но помни: об этом не должна знать ни одна живая душа!

— Можешь на меня положиться! — с облегчением заверила девушка. — Я никому ни о чем не скажу!

Они ненадолго замолкли, внимательно глядя друг на друга.

Наконец Гай встряхнулся, подошел к столу и налил себе вина.

— Ты не проголодалась?

Кейдре благодарно улыбнулась — она вдруг обнаружила, что умирает от голода, но так и не успела в этом сознаться: в дверь забарабанили со страшной силой.

Кейдре застыла на месте, а Гай с мечом наголо кинулся к двери.

— Кто там?

— Это твой господин, открывай! — грубо приказал Рольф.

— Что случилось? На замок напали?

— Я явился сюда потребовать то, что принадлежит мне по праву! — отчеканил Рольф, бешено сверкая глазами.

— Конечно! — Гай совсем растерялся. — Что вам угодно, милорд?

— Право первой ночи! — Де Варенн грозно взглянул на своего вассала, а затем перевел свой пылающий взор на Кейдре.

Глава 39

В комнате воцарилась мертвая тишина.

Кейдре и Рольф не спускали друг с друга глаз. Кейдре была потрясена: он явился, чтобы потребовать у своего вассала невинность его невесты! Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она прочла в его глазах яростную решимость, гнев, и, судя по всему, то же самое увидел Гай.

Молодой рыцарь первым пришел в себя.

— Конечно, милорд! — пробормотал он и попятился к выходу. Тяжелая дверь захлопнулась за ним со стуком, представившимся Кейдре поступью судьбы.

Рольф расстегнул пряжку на плаще, и тяжелый бархат с шелестом упал на пол; за плащом последовала перевязь с мечом. Его намерения не вызывали сомнений. Он возьмет ее прямо сейчас, когда это стало угодно ему, а не ей.

— Это невозможно! — вырвалось у нее.

Норманн рывком стянул с себя тунику. В свете свечей его загорелый торс отливал бронзой.

Кейдре все еще не могла прийти в себя, захваченная врасплох его жестокой, самоуверенной выходкой.

— Ты же только что сам отдал меня Гаю!

— По-твоему, я этого не знаю?

— Но как же она? Алис — моя сестра… и твоя жена!

— Я — лорд Эльфгар! — Громовые раскаты его голоса ошеломляли подобно гласу богов. — И я здесь хозяин!

Кейдре охватила паника. Она помчалась вокруг кровати, Рольф за ней. Ей некуда бежать, некуда!

— Нет! — Она, крича, забилась в конвульсиях.

В конце концов норманн опрокинул ее на пол, а сам навалился сверху и одним рывком располосовал платье и сорочку до самого пояса. Кейдре все же успела извернуться и вонзить ногти в ненавистное лицо, но тут же ее руки оказались схваченными и прижатыми к полу.

— Не смей со мной бороться! — рявкнул Рольф. — Это бесполезно!

— Не надейся! Я буду бороться с тобой до самой смерти! — визжала она.

Не обращая внимания на ее возню, он раздвинул ей ноги и задрал подол. Время остановилось, словно во сне, когда Кейдре вдруг почувствовала у себя между ног влажную гладкую головку его члена. Она хотела сдвинуть ноги, но было поздно: он уже вошел внутрь.

Она охнула от острой боли, зажмурилась и отвернулась, а он задвигался внутри ее: все глубже и чаще… Она отчетливо ощущала каждый дюйм его неумолимого, грозного оружия — пока он не вздрогнул и не рухнул поверх нее с хриплым стоном.

Вот, значит, как было суждено этому случиться. По ее щеке заскользила одна-единственная слезинка. Не было ни соблазнения, ни любовных игр — ее просто изнасиловали. Ну что ж, по крайней мере он управился достаточно быстро. Она затаилась, едва дыша и мечтая лишь о том, чтобы он как можно скорее пришел в себя и оставил ее в покое.

Однако норманн явно не спешил подниматься, и Кейдре ничего не могла тут поделать. Она почувствовала его теплое дыхание и колючую щетину, пока он лежал неподвижно, уткнувшись лицом ей в грудь; волосы у него на груди щекотали ее напряженные соски, и то, что так неистово пульсировало и билось в ее лоне, все еще оставалось там…

Кейдре почувствовала, как напряглись его руки, и решила, что наконец-то он решил подняться. Это породило во всем ее теле волну непонятной и нежеланной, но тем не менее довольно приятной истомы.

Внезапно она ощутила его губы у себя на шее и попыталась вырваться, но Рольф с легкостью удержал ее, продолжая щекотать шею. Ласковые пальцы осторожно потеребили сосок. А там, внутри… Кейдре почувствовала, как наливается кровью его копье и как ее тело с предательской готовностью отвечает на это, охватывая его все сильнее, все жарче — пока он не застонал от удовольствия и не заглянул ей в лицо.

Она отвечала ему рассеянным взором, целиком сосредоточившись на той вспышке острого желания, что подбросило навстречу Рольфу ее тело. Он, едва заметно улыбнувшись, припал к ее губам, и она отдалась ему вся, без остатка. Позабыв обо всем, кроме их близости, Кейдре отвечала на его рывки с той же безумной страстью, пока окружающий мир не взорвался миллиардом цветных осколков.

Она медленно, с неохотой открыла глаза, возвращаясь в реальность. Он все еще нависал над ней, опираясь ладонями об пол, и его копье билось и пульсировало в ее лоне. Что же она натворила? Ведь он был и остался ее кровным врагом, который только что изнасиловал ее, — а она вместо ненависти и проклятий отдавалась ему сама, сгорая от похоти! Ее охватили ярость и стыд.

— Убирайся! — прошипела Кейдре, стараясь толкнуть его побольнее.

Но он уже наклонился на ее грудью и взял в рот сосок, отчего по всему ее телу прошла горячая волна. В забытьи она обхватила его голову руками, побуждая к новым ласкам. Он хрипло рассмеялся — голос его дрожал от восторга. Они снова слились воедино, и на этот раз разрядка пришла к ним в один и тот же миг.

Кейдре едва успела прийти в себя, когда он, перекатившись на бок, сказал:

— Не хочу от тебя уходить!

Она подняла взгляд. Норманн стоял перед ней на коленях: широкоплечий, узкобедрый, прекрасный, как молодой языческий бог. Символ его мужественности висел совершенно спокойно, влажный и обмякший. Кейдре посмотрела ему в лицо.

Оказывается, он тоже любовался ее наготой. Сильная рука с поразительной нежностью скользнула по ее пышной груди. В глазах у него вспыхнуло странное пламя. Он подхватил ее на руки и понес к кровати. Значит, еще не конец. Как ни странно, эта мысль породила у нее в груди жгучую радость.

Он не спеша улегся рядом, прижимаясь к ней всем телом, и снова провел рукой по ее животу. На этот раз его ласки были неторопливыми, но не менее чувственными. Кейдре молча следила за его рукой — такой огромной и сильной, как все его тело. Его мужское копье налилось кровью и все упрямее толкалось ей в бедро. Она словно со стороны услышала свой гортанный стон, закрыла глаза и выгнулась навстречу новым ласкам. В ответ его пальцы коснулись завитков рыжих волос, скрывавших средоточие ее женственности. Кейдре охнула — то ли наслаждаясь, то ли пытаясь возражать.

Рольф со стоном раздвинул пальцами влажные чуткие складки кожи, и ей стало не до возражений. Она подалась вперед и выдохнула:

— Еще!

Он взял в рот напряженный сосок, по-прежнему лаская ее лоно, и Кейдре застонала во весь голос, распахнувшись ему навстречу. Не в силах больше медлить, он снова слился с ней воедино.

Рольф всю ночь пролежал без сна, не выпуская ее из объятий.

Несмотря на то что он овладел Кейдре не один раз и сам успел трижды испытать наивысшее блаженство, он не чувствовал усталости. Такое состояние предельной собранности охватывало его после удачного сражения, когда кровь еще не остыла от недавней схватки, а мысль работала быстро и четко.

Зажженные слугами свечи давно догорели, но Рольф не поленился сам оставить на минуту свою прекрасную партнершу, чтобы зажечь новые. Он хотел все время видеть ее, любоваться дикими вспышками страсти, которые будили в Кейдре его ласки. Его мечты оправдались полностью — еще ни одна женщина не отдавалась ему с таким самозабвением.

С легкой улыбкой он поцеловал ее в макушку и, не удержавшись, стал гладить пышные рыжие волосы.

Вскоре его кровь снова забурлила от страсти. Рольф предпочитал не вдаваться в причины столь невероятной чувственности. Конечно, благоразумнее было бы дать Кейдре передышку после бурной ночи, но пусть это будет потом; сегодня ночь целиком принадлежит им двоим. А вот завтра — завтра Кейдре будет принадлежать другому.

При одной мысли об этом рыцаря охватила ярость; однако он умел владеть своими чувствами и заставил себя сосредоточиться на том, как его пальцы скользят по нежному округлому плечу.

Кейдре со вздохом прижалась к нему еще теснее. Скоро, слишком скоро наступит рассвет, и ему придется уйти. Она и не заметила, как пролетела эта ночь. Рольф гладил ее по груди и следил, как твердеют и поднимаются темные крупные соски. Такие соски предназначены для того, чтобы кормить ребенка. Или чтобы их ласкал мужчина.

Он наклонился и лизнул нежный розовый бутон. Все еще не проснувшись, Кейдре приподнялась так, чтобы подставить ему вторую грудь. Побуждаемый первыми рассветными лучами, прокравшимися в спальню, Рольф взял сосок в рот и осторожно провел пальцем по чуткой влажной ложбинке между ног. Еще до того, как с ее уст слетел протяжный стон, он понял, что Кейдре очнулась, а в следующий миг она раздвинула ноги, готовая принять его в себя.

Небо за окном стало бледно-розовым, и рыцарь понял, что ему надо спешить. Он вошел в нее одним рывком, заставив Кейдре вскрикнуть от неожиданности. Ее взор замутился от страсти — она почувствовала то же, что чувствовал Рольф при виде рассвета за окном, что было сил вцепилась в его плечи и застонала от наслаждения, отвечая рывком на рывок и поцелуем на поцелуй.

Кейдре едва успела отдышаться и прийти в себя, когда Рольф отодвинулся и встал с кровати. Алые отблески восхода затопили спальню, и ее сердце сжалось от тоски, а к глазам подступили слезы.

Она зажмурилась, не желая видеть этот розовый рассвет, не желая видеть его лицо, слышать, как он одевается. Сердце ее ныло все сильнее. Должна ли она открыть глаза и попрощаться или лучше притвориться спящей? А если нет — то что ему сказать? Кейдре совсем растерялась — ведь он не промолвил ни единого слова с той минуты, как уложил ее в постель.

Звяканье пряжки на перевязи для меча заставило ее открыть глаза. Рольф стоял посреди комнаты, полностью одетый, и смотрел на нее. Его лицо казалось совершенно неподвижным, синие глаза застыли, спрятав от окружающих все мысли и чувства. Он долго смотрел ей в глаза, а потом скользнул взглядом по распростертой на кровати фигуре. Несмотря на то что скомканное одеяло было позабыто где-то в углу, Кейдре нисколько не смутилась: ей было не до этого.

Наконец Рольф резко развернулся и вышел.

Кейдре села в кровати и зябко обхватила себя за плечи. Напрасно она твердила себе, что норманн не стоит слез; ее голова бессильно поникла, и она закачалась из стороны в сторону, не в силах подавить горькие рыдания.

Глава 40

Только к полудню Кейдре сумела успокоиться и взять себя в руки.

С той минуты как Рольф вышел из спальни, ее не потревожила ни одна живая душа. Гай наверняка трудится где-то с остальными норманнами — или занимается на плацу, или отправился куда-то по приказу своего командира. У Кейдре никогда не было собственной служанки — да ей и ни к чему такая роскошь. До нее доносились лишь приглушенные голоса, и она была очень рада предоставленной ей возможности побыть одной.

Однако Кейдре слишком хорошо помнила, что рано или поздно ей все же придется покинуть это убежище.

Когда слезы иссякли, ее охватило странное безразличие ко всему. Пожалуй, теперь она могла бы одеться и выйти в общий зал, где ей предстояло выдержать град сальных шуточек, перемигиваний и встретиться с ним… Но вспомнилось, что желтое платье безнадежно испорчено. Слезы снова полились из ее глаз в три ручья. Однако деваться было некуда, и она напялила жалкие лохмотья, едва прикрывавшие наготу.

Стоило ей перешагнуть порог поварни — и все слуги как один замолкли. С некоторых пор здесь работали совершенно новые люди, а ее прежние знакомцы, включая Тедди и Тильди, кормили тех, кто жил в заново отстроенной цитадели. Летти — деревенская девушка примерно одних лет с Кейдре — окинула ее сочувственным взглядом, и тогда она решилась:

— Ты не могла бы принести из замка мое старое платье?

— Что, прямо на тебе все и разорвал? — не без зависти уточнила Летти, встряхнув рыжими кудряшками. — Ладно, погоди, я мигом!

У Кейдре было такое чувство, будто ее снова бьют кнутом у позорного столба. Не в силах больше оставаться на людях, она затаилась в темном углу пустого зала.

Слава Богу, Летти не заставила ждать себя слишком долго.

— Не горюй, — утешала она, — нам нужно держаться заодно, не то эти скоты мигом нас одолеют.

Кейдре не могла не подивиться столь странной для Летти рассудительности, ведь эта особа давно прославилась среди солдат тем, что у нее никто не знает отказа.

— Больно было?

От любопытного взгляда Летти не укрылись синяки у нее на запястьях. Кейдре вспомнила, как в кровь расцарапала норманну лицо, и он вынужден был поймать ее руки. Неожиданно для себя она встала на его защиту:

— Нет. Не больно.

— Может, хочешь сегодня отдохнуть? — Летти покладисто сменила тему беседы. — Никто ничего не заметит!

— Я собиралась помочь готовить обед — как всегда. — Кейдре твердо посмотрела в лицо Летти. Та небрежно дернула плечиком и вдруг подмигнула с самым игривым видом:

— Ты мне вот что скажи: это правда, что у него эта штука огромная да твердая — как у быка?

Кейдре промолчала. Никогда в жизни она не станет обсуждать вслух такие вещи!

Рольф на миг задержался возле своего кресла, окинув взглядом зал, и с разочарованием обнаружил, что Кейдре так и не появилась.

Хватит, пора взять себя в руки! Он получил то, что хотел, овладел ею и насытил свою страсть. Теперь самое время выкинуть ее из головы и не поддаваться мороку последних дней.

Он уселся на свое место, и Алис, как всегда, поспешила наполнить его кубок. Он не видел ее с прошлого вечера. Ее миниатюрное личико показалось Рольфу высеченным из белого мрамора; наливая вино, она старательно избегала смотреть ему в глаза.

Наплевать! Он здесь хозяин, и Алис не имеет права возмущаться даже в том случае, если он станет пользоваться правом первой ночи у каждого из своих вассалов, получивших от него кусок земли. Кейдре так и не вышла к столу, и он не смог подавить вспышку тревоги. Прошлой ночью они «трудились» на равных, а ведь Кейдре далеко не так сильна, как он! Вдруг она заболела или не смеет появиться на людях из-за синяков? А может, она снова решила взбунтоваться?

Кейдре казалось, что она не переживет этот день. Понурившись, она брела по двору, совсем позабыв о том, что опоздала к обеду. Ей не давал покоя какой-то глубинный животный страх перед будущим и черная тоска, терзавшая сердце. Кейдре не понимала, что с ней творится. Она должна была испытывать облегчение, так как пережила самое ужасное и стала женой другого человека. Это не только защитит ее от посягательств де Варенна, но и придаст ей более высокий статус. А если вспомнить о тайном договоре, заключенном с Гаем Ле Шаном, она имела полное право считать себя счастливой!

— Кейдре! Кейдре!

— Что случилось? — Она с тревогой всматривалась в лицо Фельдрика, из последних сил спешившего к ней вверх по холму. Он вернулся еще вчера — она видела его на свадьбе.

Фельдрик остановился, чтобы перевести дух, и воскликнул:

— Мой мальчишка болен! Ты не пойдешь взглянуть?

— Конечно! — кивнула Кейдре и, не обращая внимания на двух рыцарей, оказавшихся около нее, поспешила за дядей вниз, к деревне. Конечно, болезнь его сына была лишь предлогом — скорее всего он еще вчера вечером пытался подобраться к ней, чтобы передать сообщение от братьев. Горе и тоска отступили: тревога за братьев вернула Кейдре к жизни. Едва дождавшись, пока они с Фельдриком окажутся достаточно далеко от чужих ушей, она приказала ему говорить все как есть.

— Это Альби! Он хотел с тобой потолковать! Альби, переодетый слугой, дожидался ее на мельнице.

— Что случилось? — первым делом спросила она. — С ними все в порядке?

— Да, да, успокойся!

— Слава Богу!

— Эду срочно нужны сведения. Ты успела что-нибудь раздобыть?

— Нет… — Кейдре невольно покраснела.

— Тебе все еще не удалось затащить норманна в постель? — спросил Альби.

Значит, брат рассказал ему обо всем… Кейдре готова была провалиться сквозь землю от стыда.

— Эд прислал тебя, надеясь, что я успела что-то разузнать? Но это же слишком скоро!

— Наше время на исходе — через семь недель мы поднимем мятеж. Скажи хоть что-нибудь толком!

— Альби… — Кейдре с трудом выдавливала из себя каждое слово. — Боюсь, мне нечем вас порадовать! Норманн выдал меня за своего вассала! — Из ее глаз снова полились слезы.

Альби опешил, а потом смачно выругался и грубовато похлопал ее по плечу.

— Прости, мне очень жаль.

— Но это еще не все, — всхлипывая, продолжала Кейдре. — Норманны до сих пор придерживаются своих безбожных обычаев, и Рольф потребовал себе право первой ночи!

— Что? — встрепенулся Альби. — Черт, вот это хорошая новость!

— Но я так ничего и не разузнала.

Кейдре было обидно и больно. Ее изнасиловал какой-то чужак, и это у них считается доброй вестью? Черт бы побрал ее братьев заодно с Альби!

— Ты что, не понимаешь? Если тебе хватит ума и изворотливости, ты можешь стать любовницей эрла, а значит, не все еще потеряно! Ты должна это сделать, Кейдре! Чтобы вернуть Эльфгар, нам до зарезу нужно знать все, что ты выведаешь у норманна в постели!

Кейдре не пыталась объяснить своему старому другу, что при одной мысли об этом ей становится тошно. Рольф взял ее силой и после оставил с той же небрежностью, с какой отдал в жены Гаю. Он просто воспользовался ею, как и ее братья, но никого не интересовало то, что творится у нее в душе. Пропади они все пропадом! Она одна, одна в целом мире!

— Ну, мне пора, — заметил Альби. — По крайней мере я могу доложить им, что первый шаг уже сделан. Помогай тебе Бог, Кейдре!

Но Кейдре была слишком зла на Альби и на своих братьев, чтобы попрощаться с ним как следует. Ее терзали гнев и обида. Она дала себе слово ни за что на свете не становиться любовницей Рольфа де Варенна, но даже эта тайная клятва не вернула ей душевного покоя.

Рольф моментально почувствовал, когда Кейдре вошла в зал. Обед уже подходил к концу, когда у дальнего конца стола мелькнула ее рыжая головка, и затем она села, не глядя в его сторону.

Рыцарь обостренным чутьем уловил сразу несколько вещей: и то, как напряженно замерла у него под боком Алис, и как затихли разговоры за столом. Однако он не в силах был оторвать взгляд от вошедшей.

Кейдре с трудом сдерживала нервную дрожь. Стоило ей показаться в зале, и все как один уставились на нее, разинув рты. Только не поддаться, только не выдать перед ними свой испуг!

Она была не в силах проглотить ни крошки и не сразу сообразила, что допустила оплошность, направившись к своему привычному месту в нижнем конце стола, рядом с наименее знатными вассалами, тогда как ее муж Гай — правая рука их господина и сидит возле него. Судя по тому, что Гай уже встал и направлялся к ней, он тоже заметил ее ошибку.

Рыцарь молча встал у нее за спиной, и Кейдре почувствовала, что краснеет. Кто-то не выдержал и прыснул в кулак.

— Будьте добры, миледи, занять место возле меня, — спокойным голосом попросил Гай.

Его сдержанность вызвала у Кейдре горячую благодарность.

— Ты не перепутал, Гай, она точно твоя жена? — игриво поинтересовался Бельтайн. — Может, стоит отвести ее в спальню да проверить?

Этот недвусмысленный намек на то, что первая брачная ночь досталась не ему, а Рольфу, вызвал за столом дружный хохот. Гай и его жена застыли на месте. Виновник этого смеха и не подумал вмешаться, он даже не смотрел в их сторону — правда, и не очень-то веселился заодно с остальными.

— Ты ответишь мне за это! — отчеканил Гай и повел Кейдре к своему креслу. Ательстан вежливо подвинулся, и Кейдре села на скамейку, в этот миг больше всего желая провалиться сквозь землю от стыда.

— Что-то наш добрый рыцарь распетушился! — как ни в чем не бывало продолжал паясничать Бельтайн. — Ну ничего, уж мы-то знаем, как его развеселить!

Ему ответили новым взрывом хохота, и Гай угрожающе приподнялся, но прежде чем он успел открыть рот, Рольф рявкнул:

— Довольно!

Кейдре сидела ни жива ни мертва, не смея поднять голову, а Рольф продолжал все так же сурово:

— Я не допущу поединков между своими людьми! Если Бельтайн оскорбил жену Гая, — де Варенн по-прежнему не смотрел в ее сторону, — то он перед ней извинится. — С этими словами он встал из-за стола и вышел.

Жена Гая! Он сам назвал ее женой Гая!

— Кейдре оскорблена до глубины души, — провозгласил Гай перед затихшей аудиторией. — Валяй, Бельтайн, извиняйся, не заставляй меня нарушать приказ нашего господина!

— Покорнейше прошу меня простить, — смиренно произнес Бельтайн. — Это была просто глупая шутка!

В ответ Кейдре пробормотала что-то невразумительное. И зачем только она явилась сюда? Будь проклят тот день, когда она впервые увидала этого норманна — дикую, бессердечную скотину; ведь только скотина может вести себя с таким равнодушием после всего, что случилось этой ночью. Бесчувственный жеребец! Он получил все, что хотел, и тут же забыл о ней, как будто между ними ничего не было!

Ах, если бы она тоже могла позволить себе такую забывчивость!

Глава 41

Он все-таки добился своего и не вспоминал о ней всю первую половину дня.

Но этот успех оказался недолговечен. После ужина все разбрелись кто куда в надежде приятно провести свободный вечер. И когда Рольф остался один у себя в комнате, уже ничто не могло отвлечь его от ненужных мыслей. По мере того как за окном сгущались сумерки, образ Кейдре все сильнее будоражил его сознание — Кейдре в объятиях Гая.

А вдруг в эту самую минуту она трепещет от экстаза, отвечая на его ласки?

Рыцарь с рычанием грохнул кулаком о каминную полку — тем самым кулаком, с которого совсем недавно сошли синяки от удара об обеденный стол в главном зале. Он приветствовал вспышку острой боли в ушибленных суставах, но даже боль не помогла ему отвлечься. Он все меньше владел своими чувствами: ярость, ревность и жажда крови упрямо рвались на свободу и требовали немедленного удовлетворения.

Напрасно он повторял раз за разом, что Кейдре — всего лишь женщина, что на свете, кроме нее, есть множество женщин, и ему вовсе ни к чему так мучиться. У него и так хватает забот: он должен управлять своими владениями, должен выловить наконец мятежных саксов… Саксы! Он нарочно отдал Кейдре Гаю, чтобы не дать ей погубить себя, и Гай, наверное, уже овладел ею! Уж кому, как не Рольфу, знать, до какого безумия может довести мужчину эта рыжая ведьма! Его снова душила ревность, и в этот момент он готов был голыми руками прикончить своего лучшего друга.

Рольф словно наяву представил себе, как выбежит из своей комнаты, ворвется в дом Гая, выхватит его из постели и размажет по стенке за то, что он посмел к ней прикоснуться…

Проклятие, да так недолго и совсем рехнуться — ведь Кейдре жена Гая!

Кто-то постучался в спальню, и Рольф рывком распахнул дверь. Алис, облаченная в свою самую роскошную ночную рубашку, испуганно отскочила в коридор при виде его грозного лица.

— Чего тебе? — рявкнул он.

Что она могла сказать? Что явилась к нему в последней отчаянной надежде получить причитающееся ей и наконец-то забеременеть? Но одного вида мужа было достаточно, чтобы душа Алис ушла в пятки, а язык прилип к небу. Она чувствовала, что в эту минуту судьба ее висит на волоске, и все это время была начеку. Рольф воспользовался правом первой ночи, и ей оставалось только проглотить унижение, а затем поскорее зачать наследника, ибо отныне возникала новая, самая серьезная угроза ее благополучию — ведь Кейдре могла забеременеть от Рольфа!

— Милорд, я принесла горячего вина с пряностями. Надеюсь, это немного улучшит ваше настроение.

— Мне ничего не нужно! — процедил он сквозь зубы.

Алис отважно шагнула мимо него в спальню, стараясь не замечать его удивления при виде такой дерзости и досады на ее непрошеную инициативу. Дрожащими руками она поставила на сундук поднос с вином и повернулась к мужу так, чтобы свет от камина пронизывал тонкую ткань ночной сорочки. А вдруг он возбудится и изнасилует ее? С некоторых пор эта мысль вызывала в ней сладострастный трепет. Все в замке только о том и шепчутся, что он силой сорвал с Кейдре платье; что, если он сорвет сорочку и с нее? Может, он даже ее ударит?

— Мне ничего от тебя не нужно! — раздраженно произнес Рольф.

— Милорд, — с придыханием проворковала Алис, — если бы вы позволили мне утолить сегодня вашу… ваши сексуальные желания!

— Вон отсюда! — взревел он. Алис так и подскочила на месте.

— Вон! И не вздумай показываться мне на глаза, пока я сам тебя не позову!

Едва дождавшись, пока она выйдет в коридор, норманн пинком захлопнул дверь с такой силой, что задрожали стены. И снова он остался наедине со своими мучительными мыслями и ревностью.

Солнце уже приблизилось к зениту и палило вовсю. Рольфу приходилось все чаще погонять своего жеребца: бедное животное давно выдохлось, а его попона пропиталась потом.

— Еще раз! — приказал он.

Кто-то из рыцарей, отрабатывавших с ним на плацу приемы владения копьем, невольно крякнул, и Рольф недовольно обернулся, но не смог угадать, кто позволил себе проявить недовольство.

— Гай, ты встанешь напротив меня!

Вот уже шестой раз за это утро Рольф начинал учебную схватку, безуспешно стараясь вымотать себя. Стоило Гаю занять место на другом краю площадки, и ему становилось тошно от навязчивого видения: его вассал вдвоем с Кейдре. Ну уж нет, он сегодня постарается, чтобы к вечеру Гаю стало совсем не до женщин!

Гай недаром считался его лучшим воином и довольно скоро понял, что хозяин навязывает ему не просто учебный поединок. Тем не менее он отвечал на яростную атаку своего эрла с присущими ему твердостью и отвагой.

Первый выпад пропал впустую, и Рольф поморщился.

Испытал ли Гай в постели с Кейдре тот же восторг, что и он?

Они съехались во второй раз. Рольф угодил копьем Гаю в щит и чуть не вышиб его из седла. Тут же развернув коня, он приказал начинать новую атаку.

Время близилось к ужину, когда наконец рыцарям было разрешено разойтись. Под пристальным взглядом эрла измотанные ветераны вылезали из седел и плелись во двор, ведя коней под уздцы. Они по-прежнему оставались лучшими во всем войске. Эта мысль принесла Рольфу вспышку яростной ревнивой гордости — он не давал им передышки целый день, и ни один его не подвел! Несомненно, такое мастерство принесет им победу, когда понадобится показать свое искусство и выдержку в настоящей битве!

Оказывается, Гай не спешил возвращаться в замок и ждал его. Рольф с раздражением подумал, что напрасно придирался сегодня к молодому рыцарю, стараясь сорвать на нем свой гнев.

— Веселый выдался денек! — сдержанно произнес Гай. — Но ваши люди доказали, что достойны уважения, милорд! Ни один из них не жаловался и не пытался увильнуть.

— Да, они показали, на что способны, — кивнул Рольф. — И ты тоже не подкачал!

— Мне от вас здорово досталось! — признался Гай и с неожиданной улыбкой добавил: — Если так пойдет дальше, то недалек тот день, когда я вышибу вас из седла!

— Рано или поздно такое всегда случается. — Рольф невольно улыбнулся в ответ. — Но не думай, что мне слишком не терпится это испытать!

Гай добродушно рассмеялся. Да, в этом-то вся проблема! Рольф любил молодого рыцаря как самого близкого друга, даже несмотря на терзавшую его ревность.

Но неужели он действительно так жестоко ревнует? Повинуясь внезапному порыву, Рольф задал вопрос, не дававший ему покоя все утро:

— И как тебе семейная жизнь? Чувствуешь себя на седьмом небе от блаженства?

Гай замялся, не зная, что отвечать, и от Рольфа не укрылась его нерешительность. Давние товарищи по оружию, они привыкли понимать друг друга с полуслова и в прежние времена не стеснялись делиться подробностями своих любовных похождений. Необычная стеснительность Гая, по мнению Рольфа, объяснялась его уважительным отношением к законной супруге.

— Пожалуй… — пробормотал Гай все так же нерешительно.

Рольф почувствовал, что краснеет. Он слишком хорошо помнил, какое блаженство можно испытать от близости с Кейдре. Стараясь не выдать себя, он стиснул зубы и вонзил шпоры в бока своего коня.

Алис собиралась провести вечер за вышивкой у камина в главном зале, но не успела она устроиться в своем любимом кресле, как почувствовала приближение мужа и затаилась напрягшись всем телом.

Встав перед креслом, Рольф произнес вполголоса, чтобы его слова не стали достоянием чужих ушей:

— Ступай и приготовься. Я буду ждать в спальне! — Не дав ей опомниться, он повернулся и пошел наверх.

От возбуждения у Алис застучали зубы. Наконец-то, наконец-то эта пародия на брак станет настоящим союзом! От страха и нетерпения у нее даже слегка прихватило желудок. Все это время норманн ходил мрачнее тучи: наверняка вспоминал, как он проводил время с Кейдре! Против воли в воображении Алис вставали картины, не дававшие ей покоя ни днем, ни ночью. Снова и снова Рольф с рычанием набрасывался на Кейдре, срывал с нее платье, ударом кулака опрокидывал на пол и брал ее с животной жестокостью, стараясь причинить как можно больше боли. С той минуты как Мэри передала ей слухи, ходившие среди челяди, и в доказательство предъявила жалкие остатки свадебного платья, Алис обмирала при мысли о том, что ее возьмут так же жестоко.

У себя в спальне Рольф пил вино и думал вовсе не о своей супруге, готовившейся отдать ему свою девственность, а о супруге своего вассала. С каждой минутой его ревность разгоралась все сильнее.

От мрачных мыслей его отвлек стук в дверь. Не сразу сообразив, кто бы это мог быть, он приказал Алис войти. С мрачной решимостью Рольф повторил про себя, что больше не следует откладывать то, что он должен был сделать несколько недель назад. Хватит совать нос в чужие дела, пора навести порядок у себя в доме!

Алис моментально почувствовала и его дурное расположение духа, и то, что он успел много выпить, хотя казался на удивление трезвым.

— Пора закрепить наш союз так, как полагается.

— Совершенно с вами согласна, — прерывистым от возбуждения голосом отвечала она. — Я уже говорила, что хочу родить вам наследников, милорд!

— Тогда мне остается сделать все, что в моих силах. — Он махнул рукой в сторону кровати.

Алис вскарабкалась на тюфяк, вздрагивая от нетерпения и страха. Свечи погасли, и комнату окутали зловещие сумерки. Она вслушивалась, как Рольф снимает тунику, и представляла до отвращения огромное, мясистое мужское тело, способное раздавить ее своим весом. Вот он лег в постель и затих, совсем не торопясь на нее набрасываться. Алис испытала первые признаки разочарования — ведь Мэри говорила, будто норманн взял Кейдре прямо на полу, и там горничная обнаружила кровь. Рольф содрал с Кейдре всю одежду, кинул на пол, а потом… Алис невольно поежилась.

Он издал какой-то звук, выражавший, кажется, отвращение… потом придвинулся к Алис и задрал подол ее сорочки. Грубая мозолистая рука прошлась по ее бедрам и скользнула между ног.

Не в силах сдержаться, Алис дернулась, пытаясь вырваться.

— Да тише ты! — приказал рыцарь. — Мне надо тебя пощупать — иначе вообще ничего не получится!

Разочарование нарастало. Алис была девственницей, но не дурой и отлично понимала, что он имеет в виду. Она чувствовала, как прижимается к ее бедру его член, отнюдь не напоминавший то хваленое каменно-твердое орудие, которому якобы позавидовал бы любой жеребец. Вряд ли он был таким же вялым, когда норманн насиловал ее сестру. Ему приходилось щупать Алис, чтобы возбудиться, и эти непрошеные прикосновения к самым интимным местам вызвали в ней волну тошноты.

Наконец он убрал руку и, улегшись поверх нее, снова опустил руку, чтобы направить куда следует свое копье. Алис ничего не могла с собой поделать и представила, как то же самое происходило с ее сестрой. Не может быть, чтобы это был тот же мужчина! Наконец он напрягся всем телом и вошел в нее. От острой боли Алис заверещала на весь дом, и Рольфу пришлось остановиться — вовсе не потому, что его испугал ее крик: от страха и боли она так зажалась, что попросту извергла его из себя. Он сделал новый рывок — снова неудача.

Рольф был достаточно опытен и понимал, что некоторые органы у Алис оказались слишком маленькими и недоразвитыми, как у ребенка. Учитывая его собственные размеры, их соитие причинит Алис изрядную боль, но он не видел способа этого избежать. Ему придется довести дело до конца.

— Хватит! — стонала Алис; она была уверена, что пришел ее смертный час. — Хватит, ты разорвешь меня пополам! Ну пожалуйста!

— Мне очень жаль. — Рольф на миг остановился, но все еще оставался в ней. — Ты по сравнению со мной маловата, но постепенно это пройдет, можешь мне поверить.

Его движения возобновились. Алис, обливаясь слезами от жуткой боли, извивалась и царапалась, стараясь избавиться от него, но Рольф не обращал на это никакого внимания. Когда ей стало казаться, что она вот-вот потеряет сознание, ее тощее тело содрогнулось от серии частых мелких судорог, а из груди вырвался восторженный вопль.

Столь неожиданно наступивший оргазм несказанно удивил Рольфа и даже слегка порадовал — он уже начинал опасаться всерьез, что ненароком прикончит эту малютку. Ему не доставляла удовольствия их близость, и он не собирался доставлять удовольствие жене, однако ее судороги и стоны помогли наконец и ему достичь нужной степени возбуждения. Он рванулся глубже, и Алис закричала, царапая его спину:

— Еще! Еще!

Рольф кончил, пока она корчилась и верещала под ним от боли, а затем немедленно откатился на самый край кровати. Мелкая злючка, доставшаяся ему в жены, вдобавок еще и любит боль. Пожалуй, этого следовало ожидать.

Глава 42

— Миледи, идемте скорей! — задыхаясь, позвала Мэри.

— Что случилось?

Разговор происходил в коридоре, где Кейдре давала приказания повару насчет обеда.

— Это милорд! Его ранили, а он никого к себе не подпускает, требует вас!

Миновала неделя со дня ее свадьбы и памятной брачной ночи. Все это время Кейдре занималась делами либо в деревне, либо в старом доме — лишь бы не показываться Рольфу на глаза после унизительной сцены за господским столом.

Два дня назад Рольф во главе большого отряда отправился на охоту, прихватив с собой Гая. Сигнальные рожки известили всех обитателей Эльфгара, что охотники вернулись. Кейдре с помощью Летти меняла солому на полу в главном зале старого дома и сделала вид, будто не слышит грохота копыт по булыжникам внутреннего двора, зато Летти повела себя совсем иначе: с радостным воплем выскочила на порог и принялась махать своим многочисленным ухажерам из нормандского войска.

Кейдре продолжала заниматься своими делами. В конце концов ей удалось смириться с тем, что случилось в первую брачную ночь, и она почти не вспоминала о проклятом норманне. Тем не менее она с удивлением ощутила, как часто колотится ее сердце при упоминании его имени.

— Я только загляну в буфетную и возьму бальзам! Кейдре понеслась как на крыльях и мигом вернулась.

Мэри горестно причитала и заламывала руки.

— Да что случилось, расскажи толком? — нетерпеливо спросила Кейдре, не в силах подавить волну тревоги.

— На него напал медведь! Он растерзал его! — Мэри снова разразилась рыданиями.

Надо же, растерзал! Эта служанка всегда была истеричкой! И все же Кейдре торопилась — она и не заметила, как оказалась в главном зале цитадели, где толпились встревоженные рыцари. Господи, почему эта сцена вдруг напомнила ей похороны?

Мужчины расступились, давая ей дорогу, но у входа в хозяйскую спальню Кейдре вынуждена была остановиться — слишком неожиданной была эта встреча с Рольфом.

Возле его кресла суетились Алис и Бет, здесь же стояли Дтельстан и Гай. Ей были видны лишь его затылок и плечи. Он что, раздет? Слава Богу, хоть не лежит при смерти, а сидит в своем кресле с тем упрямым выражением на лице, которое было ей слишком хорошо знакомо. Сердце Кейдре сладко замерло при виде его божественной, неотразимой наготы. Она уже забыла, с какой силой ее влекло к этому человеку.

Их взгляды встретились, и у Кейдре перехватило дыхание. Далеко не сразу она овладела собой настолько, чтобы испытать праведный гнев. Судя по его откровенному взгляду, перед ней был отнюдь не растерзанный медведем страдалец, а вполне здоровый мужчина, однажды переспавший с ней и сейчас прикидывавший; как бы повторить это приключение еще раз.

— Поди сюда. — Его голос прозвучал как приказ. — Я ранен!

«Если ты ранен, то я — ведьма!» — сердито подумала Кейдре. Однако ей пришлось подчиниться. Остальные предпочли отойти в сторонку — все, кроме Алис, которая демонстративно, по-хозяйски положила руку Рольфу на плечо, чем вызвала у Кейдре новую волну раздражения.

Рольф жестом приказал ей подойти еще ближе. Только теперь Кейдре увидела его рану и испуганно вскрикнула. Она мигом позабыла о том, что норманн сидел перед ней совершенно голый. Его правое бедро оказалось распахано медвежьими когтями от ягодицы до колена, и из разверстой раны сочилась кровь.

— Приготовьте воду и чистое полотно! — Опустившись на колени, она осторожно ощупала края раны, стараясь не обращать внимание на его пристальный взгляд. Края раны уже покраснели и были горячими, опухоль нарастала буквально на глазах. — Больно, когда я нажимаю вот так?

— Нет, — хрипло ответил рыцарь. — Ты вообще не способна причинить мне боль.

Кейдре невольно подняла голову и наткнулась на столь откровенный и возбуждающий взгляд, что на миг позабыла обо всем. Алис сердито дернулась, и шелест пышных юбок вернул ее с небес на землю, однако она успела заметить, как скривился Рольф, — значит, ему присутствие Алис также доставляло неудобство.

— Вам очень больно?

— Бывало и хуже!

— Нечего корчить из себя героя! — взорвалась Кейдре.

— Перед тобой мне всегда хочется быть героем, — вполголоса проговорил он.

— И напрасно! — заметила Кейдре, припоминая подробности брачной ночи.

— Так я и понял! — Рольф закрыл глаза и отвернулся.

— Милорд, — визгливо вмешалась Алис, — вам нельзя утомляться. Позвольте, я подложу подушку…

— Мне достаточно удобно, и не нужно трястись надо мной — я не младенец!

Алис отдернула руку и шагнула к стене. Кейдре сделала вид, что целиком занята раной, но успела заметить полный ненависти взгляд, которым наградила ее сестра. При ближайшем рассмотрении рана оказалась вовсе не такой глубокой, как ей представлялось вначале; тем не менее ее следовало немедленно прочистить и зашить.

Вернулась Бет с водой и тряпками, и Кейдре разместила все на полу так, чтобы любой предмет был под рукой, но Алис тут же закрыла все своим подолом. Подняв голову, Кейдре попросила:

— Ты бы не могла подвинуться? Мне нужно место.

— Нет! — с презрительной гримасой отрезала Алис.

— Леди, встаньте у камина! — неожиданно приказал Рольф.

Деваться было некуда — Алис отступила, оскорбленно надув губы.

Кейдре не могла не пожалеть сестру, с которой при всех обращались со столь откровенной небрежностью; на языке ее вертелся вопрос: если норманн терпеть не может Алис — то как он с ней спит? Впрочем, она на своем опыте успела убедиться, что похоть не имеет ничего общего с нормальной человеческой привязанностью. Тем более она не собиралась задавать свои вопросы вслух — это вообще не ее дело!

Выбрав из кучи подходящий кусок полотна, она предупредила:

— Мне придется сделать вам больно!

Рольф не проронил ни звука, но Кейдре чувствовала, как болезненно вздрагивает его огромное тело под ее осторожными прикосновениями. Мало-помалу дело захватило ее целиком. Убедившись, что рана прочищена, она, взявшись за иголку и нитку, ловко наложила ровные тугие стежки.

Норманн по-прежнему вел себя на удивление смирно, однако его дыхание стало частым и тяжелым.

Чтобы отвлечь его, она спросила:

— Охота была удачной?

— Да, очень! Мы взяли трех оленей. У одного на рогах целых шестнадцать отростков! Еще завалили волка — ну и, конечно, медведя!

— Полагаю, медведя поразило именно ваше копье?

— Ты не ошиблась.

Кейдре наложила последний шов и с облегчением вздохнула. Ей стало неловко из-за его наготы. Стараясь сохранять спокойствие, она приготовила повязку с бальзамом.

— Как вам удалось заработать такую рану?

— Видишь ли, медведи очень свирепы и непредсказуемы.

— Любой рассвирепеет, если на него охотятся, — заметила Кейдре, накладывая повязку. — Не понимаю, что хорошего мужчины находят в охоте ради забавы.

— Их привлекает опасность.

— Только незрелые мальчишки рискуют головой, чтобы доказать свое мужество! — с чувством воскликнула она.

— Ну, мое мужество вряд ли кто-нибудь назовет незрелым! — хрипло возразил норманн.

Захваченная врасплох его реакцией, Кейдре подняла взгляд от повязки — и увидела, как оживает его мужское копье. Окончательно смутившись, она вскочила:

— Я вижу, вам уже лучше!

— Не уходи! — Он удержал ее за руку.

— Я сделала все, что могла!

— Но мне больно.

— Вижу я, как вам больно! — фыркнула Кейдре.

— Ты могла бы унять эту боль — если бы захотела!

— Обратитесь к своей жене!

— Полагаешь, это поможет? Нет, мне поможешь только ты!

— Что вы болтаете! — прошипела Кейдре. — Оставьте меня в покое!

— Только если ты пообещаешь прийти снова! Повязку нужно менять, чтобы избежать заражения, не так ли?

— Да, но это может сделать любая…

— Это должна сделать ты!

— Ну, хорошо, — уступила Кейдре.

— Так когда ты придешь?

— Завтра.

— Нет, сегодня! Не позднее нынешнего вечера! А вдруг у меня будет жар? — Он многозначительно улыбнулся.

— Я приду, если успею закончить все дела по дому, — настаивала Кейдре.

— Да, конечно, у тебя теперь много дел, — Рольф моментально помрачнел, — ты должна заботиться о муже. Наверное, он требует тебя к себе каждую ночь? — Его голос звенел как сталь. — Я угадал? Ты скучала без него, пока мы охотились? Скучала?

Кейдре онемела, испуганная этой необъяснимой вспышкой ярости.

— Ну так вот, — процедил Рольф, скрипя зубами, — сегодня у тебя останутся обязанности только передо мной! Я хозяин над тобой и над твоим мужем! Надеюсь, ты не забыла? Это я отдал тебя Гаю — и, если захочу, могу забрать назад!

Кейдре до крайности возмутила столь откровенная заносчивость. Норманн сказал правду — он действительно был властелином Эльфгара, и его слово являлось законом и для Гая, и для нее, — но это только подлило масла в огонь.

— Позвольте мне уйти.

— Ступай. Но не думай, что ты сделала здесь все, у нас с тобой еще многое впереди!

От его улыбки Кейдре охватила странная слабость, но все же она заставила себя дойти до двери и закрыть ее за собой.

Глава 43

Нога опухла и сильно болела, но Рольф все же поднялся с кровати, доковылял до кресла возле камина и, усевшись в него, стал смотреть на языки пламени, чутко вслушиваясь в звуки за дверью. Он старательно ловил каждый шорох, но так и не услышал легких шагов Кейдре.

Собственная несдержанность только усиливала его досаду. Не стоило вести себя с ней так откровенно. И что на него нашло? У Рольфа вообще не было привычки изводить женщин двусмысленными намеками, но в присутствии рыжей ведьмы он просто потерял над собой контроль, возможно, потому, что не видел ее целую неделю, или потому, что ее ручки были такими легкими и осторожными.

Ладно, пусть тело вышло из-под контроля — но кто тянул его за язык? Судя по гримасе на физиономии Алис и бегающим глазам Гая, оба все отлично слышали. Рольф до сих пор не мог понять, почему Гай не разозлился на него. Впрочем, юный рыцарь мог просто скрыть свой гнев, не смея перечить господину. Попробуй кто-то другой сказать при Гае хотя бы десятую долю того, что Рольф наговорил его жене, он был бы убит на месте.

Норманн успел десять раз пожалеть о том, что приказал Кейдре явиться вечером, и еще больше о том, что она не явилась. В отчаянии он представил себе, что в эту минуту Кейдре наверняка отдается Гаю… и тут услышал ее шаги.

Он вскинул голову и оглянулся. Так и есть: на пороге стояла Кейдре в облаке чудесных золотисто-рыжих волос — живое воплощение юности и красоты. Пухлые алые губки были сердито поджаты, а в огромных фиалковых глазах сверкало дерзкое пламя. Рольф просиял, увидев ее.

— Насколько я могу судить, у вас нет жара, милорд, — сдержанно проговорила она. — Мне можно уйти?

— Иди сюда и проверь рану. — Все еще улыбаясь, он кое-как добрался до кровати и сел.

Кейдре подчинилась, хотя и не скрывала своего недовольства. Стремясь покончить с неприятной обязанностью как можно скорее, она решительно подняла край его туники. На Рольфе больше ничего не было, и ей открылось несомненное доказательство того, что он чувствует себя совсем неплохо — раз способен так откровенно возбудиться от одного ее присутствия.

— Что за глупые шутки! — Она отскочила от него.

— А я ничего не могу с собой поделать!

— Я не собираюсь наставлять рога своему мужу!

— Так ты вообразила, что я за этим приказал тебе явиться? — Рольф расхохотался. — Чтобы наставить рога своему лучшему рыцарю?

— Вообразила? — Ей стоило большого труда выдержать его леденящий взор. — О нет, милорд! Я это знаю наверняка!

— Ты сама выдала свои мысли, Кейдре! — Он схватил ее за руку и повалил на кровать — прямо на свою больную ногу.

— Скотина!

— Я не имею привычки наставлять рога своим солдатам!

— Тогда отпусти и оставь меня в покое!

— Ах, какая преданность! — Рыцарь усмехнулась. — Неужели ты его любишь?

— Что?

— Ты уже успела в него влюбиться? Не прошло и недели, как ты стала преданной женой. Ну же, отвечай?!

Она дрожала всем телом, не в силах вымолвить ни слова. Рольф увидел, как фиалковые глаза повлажнели от слез.

— Скажи, тебе было хорошо с ним? — Он не в силах был остановить свой допрос.

— Это вас не касается!

— Отвечай!

— Да, да! — выкрикнула Кейдре в отчаянии и разрыдалась. Никогда, ни за что в жизни она не откроет ему правду. Зачем ему знать, что даже собственный муж считает ее отвратительной уродиной, дьявольским отродьем и предпочитает находить облегчение в объятиях таких, как Летти или Бет.

— Нечего реветь, тебя еще никто не насилует! — Норманн оттолкнул ее с такой силой, что Кейдре чуть не грохнулась на пол. — Пошла вон! Я передумал. Мне не нужны услуги знахарки!

Вытерев слезы, Кейдре выпрямилась. Она как заколдованная смотрела в его потемневшие от необъяснимой ярости глаза.

— Ступай к своему мужу, — прорычал Рольф с отвратительной ухмылкой. — Можешь морочить ему голову сколько угодно! И не смей показываться мне на глаза!

Однако Кейдре словно приросла к месту: у нее возникло странное желание подойти к нему и утешить, чтобы из голоса и из глаз ушел навсегда этот мучительный, яростный гнев.

— Ну, чего ты ждешь — опять решила строить мне глазки? Если думаешь, что одного твоего вида довольно, чтобы я потерял голову, то не на того напала! Таких, как ты, на свете пруд пруди, и ты ничуть не лучше любой деревенской бабы!

Эта грубая отповедь подействовала на Кейдре как пощечина — она резко повернулась и метнулась к двери.

— Да пришли ко мне Алис! — крикнул норманн ей вслед. — Скажи, путь явится сию же минуту!

Глава 44

Миновала еще неделя, прежде чем рыцари нашли время для поездки в Дамстенборо. Рана уже почти зажила, и Рольф надеялся, что верховая езда поможет ему восстановить былую силу в мышцах. Норманн взял с собой всего десять человек, зато оставил Эльфгар под надежной охраной большого отряда во главе с Бельтайном.

К середине второго дня Рольф оказался на самой границе своих владений, и уже к вечеру они начали объезд дарованного Гаю участка.

Заночевать решили в поле. В деревне по соседству давно затихла суматоха, вызванная их приездом, и солдаты спокойно отдыхали у походного костра. Судя по всему, простых людей на самом севере владений мало интересовала смена хозяев в Эльфгаре. Сакс или норманн — какая разница, на кого гнуть спину? Тем не менее крестьяне не пожалели для своих новых хозяев ни простой, сытной еды, ни дурно сваренного эля. Гай уже прикинул, где будет строить новую крепость, и его эрл не сомневался, что молодой рыцарь при первой же возможности вернется сюда, чтобы заложить фундамент собственного дома. Рано или поздно следом за ним сюда переберется Кейдре, чтобы занять место леди Дамстенборо.

Ну и черт с ней! Он будет только рад, если Гай перевезет ее в эту дыру прямо сейчас и останется здесь с небольшим гарнизоном охранять северную границу.

Мысли о Кейдре не давали Рольфу покоя. Он и сам не заметил, как дошел почти до околицы, и резко повернулся, чтобы вернуться в лагерь, как вдруг какой-то шорох привлек его внимание. Он долго всматривался в ночную тьму, пока не сообразил, что видит любовную парочку, укрывшуюся под кроной огромного вяза. Кажется, он узнал Гая — или ему почудилось?

Затаив дыхание, Рольф подобрался совсем близко. Сомнений быть не могло: он застукал Гая, вовсю охаживавшего какую-то молодку из деревни.

Норманн с трудом сдерживал вспышку ярости. Тем временем Гай получил то, что хотел, и крестьянка, весело вскочив, принялась поправлять платье. Любовники не сразу поняли, что они не одни, и когда Гай заметил Рольфа, то обмер от неожиданности. Крестьянка наградила нового лорда довольно откровенным взглядом, но Рольфу было не до нее, и она ушла, не скрывая своего разочарования.

— Вы искали меня, милорд? — спросил Гай, когда они не спеша шагали к лагерю.

— Нет, я наткнулся на тебя случайно, а заодно узнал, что ты изменяешь своей жене, — наконец произнес Рольф.

— Ну что вы! Какая это измена! — Несмотря на темноту, Рольф по голосу догадался, что Гай покраснел. — Просто я слишком молод, чтобы держаться за подол одной-единственной женщины — будь она хоть трижды ведьма!

— Она не ведьма, Гай.

— Простите, я совсем забыл, что вы в это не верите! — Судя по растерянному тону, Гай нервничал все больше.

— У меня не укладывается в голове, — продолжал Рольф, старательно подбирая слова, — как после близости с ней у тебя остаются силы и желание искать добавки на стороне.

Он искоса следил за Гаем и терялся в догадках: объясняется ли его растерянность упреком в неверности — или дело в чем-то ином?

— По молодости чего не бывает! — наконец пробормотал Ле Шан.

Рольф знал одно: если бы Кейдре была его женой, он и думать не захотел бы о других женщинах. Интересно, что она почувствует, когда узнает, что Гай ей изменил?

— Взять ее! — приказала Алис.

Кейдре застыла в сумрачном зале старой крепости, едва освещенном двумя слабыми свечками. Норманны двинулись вперед, и один из солдат грубо схватил ее за руку. Бельтайн стоял рядом с Алис, и его мрачный вид не предвещал ничего хорошего.

— В чем дело? — возмутилась Кейдре.

Бледное личико сестры исказила злорадная гримаса:

— Ты слишком далеко зашла в своих предательских действиях, сестра, и в отсутствие моего лорда я считаю своей обязанностью встать на защиту его достояния! Взять ее!

— Предательские действия? — Кейдре опешила. — Но я не…

— Горничная нашла в вашей комнате вот это, миледи. — Бельтайн взмахнул в воздухе свернутым листком.

— Я понятия не имею, что это может быть!

— Это письмо к вам от вашего брата Эдвина.

— Не может быть! — У нее все оборвалось внутри. — Я ничего не получала от Эдвина, ничего!

— Однако оно адресовано вам, — сурово возразил Бельтайн, и подписано вашим братом. Кто-то доставил его в замок. Нам хотелось бы знать, кто именно.

— Я же сказала, что не получала никакого письма! — Столь откровенная подлость вызвала у Кейдре вспышку гнева. — Это ложь, ловушка!

— Вы уже не в первый раз уличены в предательстве, — уверенно заявил Бельтайн. — До самой свадьбы милорд держал вас под круглосуточным надзором, потому что не доверял вашим словам. Не доверяю и я — тем более что доказательства говорят сами за себя. — Рыцарь замолк, переводя дух после столь долгой речи.

— Она хитра как черт, Бельтайн, — заторопилась Алис, — и не забывай — она ведьма! Есть единственный способ не дать ей бежать — запереть в подземелье. Если милорд не застанет ее в замке — не сносить тебе головы!

Кейдре онемела от ужаса.

— Никуда она не денется, — сурово пообещал Бельтайн. — Теперь она жена Гая, и у меня нет права сажать ее в подземелье, но я лично буду ее охранять!

Кейдре зажмурилась, не в силах скрыть облегчение.

— Ни в коем случае! — вскричала Алис. — Ты что, забыл, как она околдовала часового? Эта ведьма в два счета напустит морок и на тебя!

— Это все ты подстроила, верно? — Кейдре обратила яростный взгляд на младшую сестру. — Но ведь ты не умеешь писать! Хотела бы я знать, кого ты заставила нацарапать эту фальшивку?

— Смотри, я тебя предупредила! — Алис не обращала никакого внимания на Кейдре. — Бельтайн, вспомни, как удрал Моркар!

— Мне очень жаль, но леди Алис права. Отведите ее в подземелье! — приказал Бельтайн.

— Погодите! — в отчаянии вскричала Кейдре. — Позвольте мне хотя бы взглянуть на это письмо!

Бельтайн с безразличным видом подал ей свиток. Кейдре было достаточно одного взгляда, чтобы обнаружить подделку.

— Писал не Эд! Это не его почерк!

— Для меня не имеет значения, кто написал письмо, — важно заявил Бельтайн. — Он мог продиктовать его какому-нибудь монаху. Хватит болтать, ведите ее вниз!

— Нет, умоляю! — Кейдре, вне себя от ужаса, вцепилась в Бельтайна. — Ради Бога, только не в подземелье!

Но ее никто не слушал. Бельтайн брезгливо сбросил с себя ее руки, и солдаты потащили Кейдре к выходу, но она все же успела оглянуться:

— Не делай этого, Алис! Чего ты добиваешься? Когда норманн вернется…

— Он сам прикажет вздернуть тебя! — взвизгнула Алис.

С гробовым стуком за ней захлопнулась тяжелая крышка люка, и в подземелье воцарилась кромешная тьма.

Кейдре стояла, едва дыша, посреди темноты, и сердце билось так неистово, что, казалось, могло вот-вот вырваться из груди. Она попыталась вдохнуть полной грудью, но поперхнулась и закашлялась, так как спертый воздух был полон вони от человеческих экскрементов. Летом Кейдре ходила босиком, и теперь холодная липкая жижа, скопившаяся на полу, просачивалась у нее между пальцами.

Она знала, что, кроме нее, в камере никого не могло быть, однако ясно слышала легкий суетливый шорох. Крысы. Глаза Кейдре наполнились слезами. Несмотря на свою ненависть к проклятому норманну, в эту минуту она молила Бога, чтобы он поскорее вернулся в замок. Кейдре не сомневалась, что эрл отменит несправедливое наказание, как только узнает о ее заточении в темницу. Но все равно он не сможет вернуться в Эльфгар раньше чем через два дня. Целых два дня в этой преисподней… Вряд ли она их выдержит!

Из ее груди вырвался глухой безнадежный стон. Кейдре дышала тяжело и часто, она не могла избавиться от ощущения удушья.

Паника становилась все сильнее. Ей уже казалось, что стены подземелья сдвигаются, грозя раздавить ее. Еще минута — и она задохнется, ее похоронят здесь заживо!

С беспомощным воплем Кейдре ринулась к крышке люка, но он находился слишком высоко. Звать кого-то было бесполезно.

Рванувшись в сторону, узница налетела на стену. Не понимая, что делает, она царапала каменную кладку, обдирая до крови ногти, и с рыданием молила:

— Выпустите меня! Выпустите!

Наконец силы ее иссякли, и она рухнула на пол. Что-то теплое и живое коснулось ее босой ноги. Кейдре вскочила с пронзительным визгом.

Глава 45

Неясная тревога, снедавшая Рольфа всю ночь, к утру стала еще сильнее. Он проснулся в полной уверенности, что в замке стряслось что-то ужасное, и приказал отряду немедленно возвращаться в Эльфгар.

Всю дорогу он не находил себе места и без конца понукал своих людей, в результате они добрались до Эльфгара в небывало короткий срок, и Рольф смог лично убедиться, что замок и деревня целехоньки. Тем мучительнее было упорное ощущение непоправимой беды. Алис, как всегда, встретила его во дворе и доложила, что слуги уже готовят ванну.

Кивком отпустив ее в дом, Рольф обернулся к Бель-тайну. Ему сразу бросилось в глаза необычное поведение рыцаря.

— В чем дело? Что здесь случилось, пока меня не было?

— В общем-то ничего, — неуверенно начал Бельтайн, — разве вот письмо, которое мы нашли в спальне у леди Гай, стоявший неподалеку, моментально насторожился.

— Какое письмо? — сурово спросил Рольф.

— Письмо от ее брата!

— Эта тварь никогда не уймется! — буркнул Рольф, чувствуя, как в груди у него закипает гнев. — Приведите ее сюда и покажите мне это письмо, — приказал он, стараясь скрыть свою злость.

— Живо отправляйся в подземелье! — приказал Бельтайн своему оруженосцу.

— Ты запер ее в подземелье? — Рольф чуть не подскочил на месте.

— Как верно указала ваша жена, это был единственно надежный способ не дать ей бежать, — опасливо сообщил Бельтайн. — Я не сразу решился на такую суровую меру, но подумал, что лучше уж действовать наверняка.

Больше Рольф не в силах был ждать — он бегом помчался на задний двор, где оруженосец едва успел отодвинуть запор на крышке люка. Нетерпеливо отпихнув его в сторону, рыцарь встал на колени и заглянул в душную тьму.

— Кейдре, ты жива? — Он беспомощно моргал, не в силах ничего рассмотреть.

В ответ не раздалось ни звука — как будто в темнице вообще никого не было. Наконец его уши различили едва слышный стон, а привыкшие к темноте глаза — какую-то бесформенную груду на грязном полу.

— Кейдре!

Он кинулся к ней на помощь, но его остановил дикий звериный вопль. Кейдре пыталась драться, но даже на это у нее не оставалось сил.

Не обращая внимания на пальцы, старавшиеся расцарапать ему лицо, Рольф подхватил несчастную на руки. На миг Кейдре затихла, но стоило ему сделать шаг к выходу, как она принялась вырываться с новой силой.

— Перестань! Это же я, Рольф! — Посмотрев вверх, он крикнул оруженосцу, чтобы подали лестницу.

Кейдре все не прекращала по-детски беспомощных попыток вырваться: при этом она выла, как дикая кошка, и Рольф не на шутку испугался за ее рассудок.

— Успокойся, это я, Рольф! — как можно увереннее и спокойнее повторял он.

— Выпустите меня! — едва слышно пробормотала она. — Выпустите!

— Сейчас, сейчас! Потерпи, я вынесу тебя наружу, — убеждал он, содрогаясь от жалости.

Понимая, что у нее не хватит сил, чтобы подняться по лестнице, Рольф перекинул ее через плечо и быстро поднялся вверх. Оказавшись на поверхности, он осторожно положил свою трепещущую ношу на землю, одновременно пытаясь получше разглядеть ее… и не поверил своим глазам. Из его груди невольно вырвался крик ужаса.

Кейдре корчилась в пыли, задыхаясь и дрожа, ее лицо и руки были покрыты спекшейся коркой из грязи и крови. Рольф не сразу заметил, что на половине пальцев не хватает ногтей. Но страшнее всего был ее безумный затравленный взгляд: она щурилась и мигала, словно раненый зверь.

Рольф рухнул перед Кейдре на колени, но она с визгом отшатнулась от него. Никогда прежде он не испытывал такой щемящей жалости и нежности к человеческому существу.

— Не бойся, это я, Рольф. Ты свободна… Все будет хорошо…

Она недоверчиво смотрела на него, готовая в любую минуту ринуться наутек — ни дать ни взять лисица, попавшая в капкан.

— Кейдре… — Не смея прикоснуться к ней, Рольф осторожно протянул руку.

В фиалковых глазах мелькнуло подобие мысли. Кажется, она его узнала! Кейдре зарыдала и опустила голову. Рольф прикоснулся к ней и почувствовал мелкую дрожь, сотрясавшую все ее тело. Она все еще задыхалась и хрипела, как загнанный зверь, но больше не пыталась убегать или драться. Рыцарь осторожно прижал ее к себе, и она затихла, обхватив его за шею.

Рольф поднялся на ноги, стараясь не дать волю душившей его ярости. Кейдре спрятала лицо у него на груди и молча плакала. Окровавленные руки стиснули его шею так, что ему стало трудно дышать.

Синие яростные глаза не спеша прошлись по рыцарям, собравшимся на заднем дворе. Одного взгляда на Бель-тайна было достаточно, чтобы душа у бравого вояки ушла в пятки.

— Простите, — прошептал он, — я и понятия не имел… Бельтайн повернулся к Гаю, ища у него поддержки.

— Поверь, мне правда жаль! Гай кивнул:

— Она просто сошла с ума. Ты не мог знать, что такое случится; а вот мне приходилось видеть, как самые отчаянные рубаки теряли рассудок, стоило их запереть под землей. — Затем он почтительно обратился к Рольфу: — Прикажете мне забрать ее, милорд?

— Нет, — процедил Рольф. Он боялся, что не выдержит и голыми руками прикончит Бельтайна вместо того, чтобы позаботиться о Кейдре.

Вернувшись в замок, он поспешил к себе в спальню, по дороге ласково уговаривая Кейдре успокоиться:

— Тс-с, тише, милая, не надо плакать. Я здесь, теперь все будет хорошо…

И тут она заговорила. Невнятно, сбивчиво Кейдре рассказала ему, как едва не умерла от ужаса, как трудно ей было дышать и как жуткие стены давили на нее, стараясь задушить. Она кричала и молила выпустить ее, но никто не услышал, и она хотела выбраться сама, но не смогла взобраться по стенам. Тогда она стала копать туннель, но только ободрала в кровь руки.

Пока она говорила, ее голос то и дело прерывался от рыданий, и под конец она даже охрипла от плача.

— Не надо, милая! — Рольф уложил ее на кровать и ласково погладил по голове. — Я уже и так все понял, теперь тебе лучше помолчать и успокоиться.

Кейдре затихла и перестала дрожать, но все еще не смела отнять лицо от его груди. Рольф с облегчением следил, как ее дыхание мало-помалу выравнивается. Потом гнев вспыхнул в нем с новой силой.

Обострившиеся чувства подсказали ему, что они не одни в этой спальне. По-прежнему прижимая к себе Кейдре, он повернул голову и увидел свою жену. Миниатюрные черты на этот раз выглядели как уродливая маска, соединившая сразу ненависть и злорадство; но стоило ей заметить, что Рольф на нее смотрит, и все мгновенно затопил смертный ужас. Она пошатнулась и отступила на шаг.

— Вон отсюда. — Рольф сам удивился, как спокойно прозвучал его голос. — Жди меня в кабинете и не смей высовывать оттуда нос без моего приказа!

Алис даже не подумала перечить и испарилась в одну секунду, но Рольфа по-прежнему трясло от ярости. Он попытался отодвинуться, чтобы заглянуть Кейдре в лицо и убедиться, что недавняя пленница пришла в себя и угроза безумия миновала, но она лишь всхлипнула и прижалась к нему еще сильнее.

Рольф осторожно погладил ее по щеке. Фиалковые глаза все еще застилали слезы, но взгляд их был вполне разумным. У него защемило в груди. Она смотрела на него с такой благодарностью и доверием… А еще она показалась ему трогательно-слабой и беззащитной.

Позабыв обо всем, не обращая внимания на грязь и вонь, Рольф наклонился и ласково прикоснулся губами к ее губам. Они оказались такими нежными и податливыми… Не в силах удержаться, он поцеловал ее еще, на этот раз более откровенно.

Страсть вспыхнула в нем с такой силой, что Рольфу пришлось выпустить ее из объятий и встать. На этот раз Кейдре не пыталась удержать его и лишь неподвижно следила за ним, распластавшись на кровати.

Подойдя к двери, Рольф крикнул, чтобы слуги принесли горячей воды для ванны. Он все еще не доверял своей выдержке и задержался у порога, опасаясь приближаться к Кейдре, но тут же почувствовал спиной ее отчаянный взгляд.

— Не бойся, я никуда не уйду! — вырвалось у Рольфа, угадавшего причину ее испуга. — Тебе лучше, правда? — заботливо спросил он, опускаясь на колени возле кровати. — Пожалуйста, не молчи!

— Мне было так страшно… — потупившись, прошептала она.

— Знаю. — Рольф ласково провел рукой по ее волосам.

— И я молилась, — спина Кейдре снова содрогнулась от рыданий, — я молилась, чтобы ты скорее пришел!

— Как видишь, я вернулся. Прости, что это случилось не так скоро, как мне бы хотелось…

Она снова приникла к его груди. Захваченный волной эмоций, Рольф не сразу сообразил, что кто-то давно стучит в дверь. Он едва дождался, пока слуги наполнят ванну водой, и приказал всем выйти, а затем стал осторожно снимать с Кейдре одежду. Она не сопротивлялась. Стараясь не обращать внимания на ее наготу, он поднял ее на руки и опустил в воду. Веки Кейдре опустились словно сами собой, а из груди вырвался блаженный вздох.

Рольф, едва справляясь с обуревавшей его страстью, трясущимися руками подал ей кусок мыла.

— Нет. — Она снова зажмурилась и откинула голову на край ванны. — Я слишком устала. Может, завтра…

Тогда он сам вымыл ей голову. О том, чтобы вызвать служанку, не могло быть и речи. Так же бережно Рольф вымыл ей ноги, но не рискнул подняться выше колен.

Когда он взялся за изувеченные руки, у Кейдре вырвался жалобный стон. Она тихо плакала, но не делала попыток вырваться. На этом Рольф предпочел остановиться. Кейдре все еще доверяла ему — но зато он не доверял себе.

Наконец он завернул ее в простыню и отнес на кровать.

— Не оставляй меня одну! — прошелестел ее слабый голос.

— Ни за что! — пообещал он.

— Обними меня!

Рольф решился на это не сразу, но стоило ему оказаться рядом, как Кейдре сама пришла к нему в объятия. Через минуту она заснула, но Рольфу было не до сна.

Глава 46

Убедившись, что Кейдре крепко спит, Рольф осторожно встал и вышел, стараясь не потревожить ее.

В два шага он преодолел расстояние, отделявшее его от спальни, и влетел туда, пинком отворив дверь. Алис сидела на кровати и с испугом следила за его приближением.

Он не задержался ни на миг, и, как только оказался достаточно близко, его огромная ладонь отвесила жене звонкую оплеуху, опрокинув ее на подушки. Удар был достаточно силен, чтобы на бледном личике надолго остался зловещий след.

Алис тоненько заскулила и забилась в самый дальний угол, а он навис над ней, красный от гнева.

— Ты слишком увлеклась своими пакостями, и отныне тебе запрещается переступать порог своей комнаты, кроме как по моему приказу. Надеюсь, тебе все понятно?

Алис молча смотрела на него, смешно скорчившись в углу на четвереньках, нелепо оттопырив тощий зад.

— Понятно или нет? — взревел Рольф.

— Милорд, — невнятно пискнула она. Темные глаза задержались на его губах и надолго остановились на выпуклости в паху. — Милорд! — Ее писк совершенно неожиданно перешел в гортанный страстный стон.

Рольф моментально вспомнил, как она молила сделать ей больно еще и еще, — и его передернуло от отвращения. Он повернулся, чтобы скорее уйти, и услышал, как Алис метнулась следом. Она налетела на него со всего размаху и снова застонала, проводя грудью по его ягодицам. Рольф поспешил скинуть с себя эту мерзкую гадину и, когда она с восторженным воплем грянулась об пол, раздраженно подумал, что возбудил ее еще сильнее. Он стремительно выскочил вон, захлопнув за собой дверь.

Первым делом Рольф проверил, все ли в порядке у Кейдре — вдруг ее мучают кошмары? Но в ее спальне царила полная тишина, и норманн заставил себя оставить больную в покое, а сам отправился вниз.

В зале он застал только Гая, Бельтайна и Ательстана. Хотя старик первым задал вопрос о том, как чувствует себя Кейдре, от Рольфа не укрылась тревога в глаза Бельтайна и странное напряжение, сковавшее Гая.

— Она поправится. — Рольф холодно глянул на Гая. — А разве тебя не беспокоит состояние твоей жены?

— Конечно, беспокоит! — Молодой человек моментально покраснел.

— Она сейчас спит — на моей постели. Гай почел за благо промолчать.

Рольф больше не мог терпеть — бушевавший в груди гнев рвался наружу:

— Может, ты хотел бы сам позаботиться о своей жене после всего, что ей пришлось пережить? Учти, я не возражаю, чтобы она оставалась там, где лежит сейчас. Мне хватит места и в общем зале!

— У меня нет желания причинять вам такие неудобства, милорд! — Гай определенно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ничего страшного, — поспешно заверил его Рольф. — Значит, решено: она останется в моей спальне! — Он повернулся к Бельтайну, давая понять, что этот вопрос исчерпан.

Бельтайн мигом встал на одно колено и протянул свой меч рукоятью вперед, скорбно промолвив:

— Я к вашим услугам, милорд!

— Убери меч! Если бы я сам не видел в твоих глазах раскаяния — ты наверняка лишился бы звания капитана! Разве подземелье — место для леди? Но ты опасался, что ее искусство позволит ей сбежать, и не знал о ее боязни закрытого пространства. Надеюсь, ты сумеешь извлечь уроки из допущенных ошибок.

— Благодарю вас, милорд! — Торжественно произнеся эти слова, Бельтайн, поднялся с колен.

Рольф отпустил его взмахом руки. Бельтайну повезло: всего каких-то два часа назад он едва не лишился головы. Эрл хмуро посмотрел на Ательстана и оглянулся на лестницу: больше всего ему хотелось бы сейчас вернуться к себе в спальню.

Сакс проследил за его взглядом и задумчиво сказал:

— Чем скорее леди Кейдре окажется в Дамстенборо, тем лучше для всех нас. — Несмотря на разъяренный взор своего господина, старик отважно продолжал: — Вы не в состоянии справиться с этой ситуацией, милорд, и знаете это не хуже меня. Гай не ревнив — это хорошо, и он верит вам — это еще лучше. Но если так пойдет и дальше, вы лишитесь своего лучшего вассала и самого преданного друга.

— По-твоему, я этого не понимаю? И с какой поры тебя стали беспокоить мои проблемы?

— Вы такой же человек, как и все мы, — вполголоса сказал Ательстан. — Мне очень жаль, но вы пришли к нам не с миром, а с войной.

— Одни дураки да поэты готовы причитать над жизнью, которая сложилась так, а не иначе!

— Отправьте их с мужем в Дамстенборо, — настаивал Ательстан. — Если вы поссоритесь с Гаем, то рано или поздно возненавидите и ее!

— Я — Рольф де Варенн! — зловеще процедил норманн. — Рольф Беспощадный, первый меч в войске короля Вильгельма! По-твоему, я способен потерять голову из-за минутного увлечения? Думай, о чем говоришь! Да, эта ведьма обладает определенной привлекательностью — но даже это не заставит меня забыть о том, что она принадлежит другому! А теперь марш в постель, старик!

— С радостью. — Ательстан повернулся, чтобы уйти, но на полпути бросил: — Из-за минутного увлечения или из-за безумной страсти, милорд?

— В постель.

— А в чью постель отправитесь нынче вы?

Рольф скрипнул зубами. Этот упрямый старый сакс кого угодно выведет из себя. Безумная страсть — скажите пожалуйста! Он вовсе не безумец и никому не позволит водить себя за нос!

Кейдре проснулась — и мгновенно вспомнила, в чьей постели она оказалась.

Воспоминания были полны боли… и нежности.

Ее заключение в подземелье в течение полутора суток, показавшихся ей вечностью, все еще ранило душу, но эта рана уже начала затягиваться, зато подробности освобождения волновали с каждой минутой все сильнее.

Она помнила, как норманн сам принес ее в эту спальню, но в то, что Рольф собственноручно выкупал ее в ванне, верилось с трудом. Наверное, от страха и боли у Кейдре помутилось сознание и она приняла за него одну из горничных. А если нет?

Ссадины на руках были перевязаны и, пока Кейдре одевалась, ужасно болели. Она с содроганием вспомнила, как обдирала пальцы о каменные стены темницы.

Стараясь не попадаться никому на глаза, Кейдре поспешила вернуться в старый дом, где им с Гаем разрешили занять прежнюю хозяйскую спальню.

Ее муж вернулся незадолго до ужина, чтобы принять ванну и переодеться. Как всегда, у Кейдре уже были наготове и горячая вода, и чистое белье.

— Тебе лучше? — заботливо спросил Ле Шан.

— Да, спасибо. — Кейдре все еще краснела, вспоминая о своем припадке безумия, порожденного душной темницей.

— Я собирался разбудить тебя к обеду, но эрл велел не делать этого до тех пор, пока ты не встанешь сама.

— Вот как? — Она покраснела еще сильнее. — Значит это он позволил мне лентяйничать целый день? Какое впечатление на вас произвело Дамстенборо?

— Неплохое. Земля там богатая, но слишком каменистая, и со временем придется взяться за нее всерьез, а пока крестьяне вполне довольны тем, что получают от разведения овец. Они еще не знают, что значит настоящий урожай! — Пока Гай с увлечением описывал свое новообретенное имение, Кейдре наклонилась, чтобы снять с него подвязки. — Я уже выбрал место для крепости — там есть одна возвышенность, словно нарочно для этого предназначенная! Правда, негде взять воду, чтобы наполнить ров, но если сделать его достаточно глубоким, он надолго задержит любого неприятеля.

— Я рада, что вы остались довольны, милорд. — Кейдре несмело улыбнулась. Она действительно была рада за Гая — он оказался хорошим мужем, спокойным и добрым. Конечно, он не любил ее и ночи напролет пропадал неизвестно где, утешаясь в объятиях случайных партнерш, — но разве это не было на руку ей самой? Ни Гая, ни Кейдре нисколько не смущала его нагота. Правда, Кейдре не могла удержаться и невольно сравнивала мужа с Рольфом. Она не находила между ними ничего общего — не говоря уже о том, что Рольф десять раз успел бы возбудиться, оказавшись голым в ее присутствии. Судя по всему, Гая ее близость нисколько не волновала.

— Кейдре? — Она замерла от неожиданности, так как он впервые обратился к ней по имени. — Ты не получала письма от своего брата?

— Нет, никогда! Это ложь!

— Я тебе верю. — Гай вздохнул с облегчением. — Конечно, мы женаты без году неделя, но за это время я успел понять много важных вещей, — сказал он, не отрывая от нее серьезного, искреннего взгляда. — И я больше не боюсь тебя, Кейдре!

— Не боишься? — У Кейдре почему-то задрожали колени.

— Я не перестал считать тебя колдуньей, но теперь я вижу, что ты — добрая колдунья. Признайся: я угадал? Ты ни за что в жизни не обратишь свои чары во вред — ты умеешь только лечить!

Кейдре не на шутку встревожилась. Если Гай преодолел свой страх — не вспомнит ли он и о своем супружеском долге? Конечно, ее муж был хорошо сложен и по-своему привлекателен — но это вовсе не означало, что она с радостью разделит с ним постель! Ей захотелось немедленно убедиться, что их тайное соглашение остается неизменным.

— Еще я теперь знаю, что ты никогда не врешь, — продолжал Гай, — хотя и стараешься быть верной своим братьям. Но помни, Кейдре: я не допущу, чтобы ты участвовала в заговоре против моего лорда! Это тебе понятно?

— Да.

Он удовлетворенно кивнул и опустился в ванну.

— Потрешь мне спину?

— Конечно.

— Значит, я с чистым сердцем могу явиться к эрлу и сказать, что ты не получала посланий от своих братьев. Тебе в любом случае ничего не грозит. Наш лорд считает, что ты и так достаточно натерпелась в темнице — независимо от того, получала ты письмо или нет.

Кейдре не очень волновалась по этому поводу, так как действительно не была виновной. Впрочем, поддержка со стороны Гая ей не повредит.

Гораздо больше ее беспокоило другое: не пожелает ли Гай изменить их отношения? Даже если ей удастся отсрочить их близость, ссылаясь на дурное самочувствие, рано или поздно придется уступить. Никто не помешает ее мужу получить то, что он по праву считает своим.

Кейдре понимала, что ведет себя недальновидно и глупо; со временем Гай обещал стать не последней фигурой среди норманнов, так что для нее было бы лучше не шарахаться от него, а родить ему наследников. Между ними уже сложились достаточно близкие и доверительные отношения. Тогда почему она так упорно отказывается от подарка Небес — молодого пригожего супруга? Любая женщина на ее месте была бы счастлива!

Здравый смысл подсказывал Кейдре, что ей следует сблизиться с Гаем, пока не поздно… и все же она не могла на это решиться, предпочитая не вдаваться в причины своей нерешительности. А вдруг окажется, что во всем виноват златокудрый красавец, так часто напоминавший ей языческого бога?

Глава 47

Кейдре несказанно удивил тот почтительный прием, который был оказан ей за ужином нормандскими рыцарями. Ее приветствовали не только соседи по столу: сам Бельтайн не постеснялся встать и публично извиниться.

Смущенная столь пристальным вниманием, Кейдре пояснила:

— Еще с детства я испытывала необъяснимый ужас перед закрытыми помещениями. Вы не могли об этом знать.

На этот раз она сразу заняла место возле мужа, сидевшего по правую руку от де Варенна. Ей показалось странным отсутствие Алис. Полная воспоминаний о том, как Рольф ухаживал за ней прошлым вечером, Кейдре упорно избегала его взгляда, опасаясь выдать себя. Однако ей не удалось отмолчаться, когда Рольф спросил:

— Как вы себя чувствуете, леди Ле Шан?

Леди Ле Шан, а не Кейдре! Она подняла глаза и увидела, как тщательно он старается скрыть снедавшее его беспокойство. Его лицо показалось ей столь прекрасным, что у Кейдре перехватило дыхание.

— Благодарю вас, милорд, мне гораздо лучше.

Он милостиво кивнул и, обратившись к Ательстану, начал обсуждать с ним вопрос о разведении породистых гончих.

Кейдре с запозданием вспомнила о том, что обещала братьям разузнать о намерениях Рольфа. Альби велел использовать Фельдрика в качестве гонца, как только ей станет что-то известно. Но ведь она так и не стала его любовницей — откуда же ей добывать новости? Правда, теперь Кейдре сама не понимала, отчего одна мысль о близости с Рольфом будила в ней такую неистовую ярость.

Норманн вдруг обернулся — как будто почувствовал ее пристальный взор. Их взгляды встретились — и оба испытали острую вспышку страсти.

Кейдре заставила себя опустить глаза и занялась едой. Она так увлеклась собственными переживаниями по поводу свадьбы, что совсем забыла о таких важных вещах, как восстание, которое вот-вот должны поднять ее братья. Насколько она знала, Эдвин и Моркар решили не только выдворить Рольфа из Эльфгара, но вытеснить самого Вильгельма Завоевателя за границы Мерсии. Братья надеялись, что Кейдре будет снабжать их свежими новостями. Она знала, что в деревне у них есть и другие соглядатаи, но никто из них не мог подобраться так близко к норманну. Эдвин и Моркар полагаются на ее верность, они знают ее с самого детства, знают, что Кейдре никогда их не предаст, и в этом они не ошибаются.

Теперь, когда ее больше не душили обида и гнев, Кейдре могла обдумать свое положение более обстоятельно и логично. Она осторожно покосилась на норманна. Кокетка из нее не получилась, это ясно: стоило ей лишь попытаться — и вместо того, чтобы оказаться у Рольфа в постели, она вышла замуж за другого. Ей до сих пор было досадно об этом вспоминать. Вдобавок Кейдре так и не знала наверняка, хочет ее Рольф или нет. Предаст ли он своего самого верного друга, если она снова попытается его соблазнить? Хотя, с другой стороны, он здесь полноправный хозяин и волен ни в чем себе не отказывать.

Ее бросало то в жар, то в холод. Теперь, когда собственные переживания отошли на второй план, Кейдре остро чувствовала тяжкий груз ответственности перед братьями, и она непременно должна была что-то предпринять.

Рольф надолго задержался в тот вечер в главном зале за кубком вина — ему не хотелось спать, даже несмотря на беспокойную ночь, когда он не находил себе места, тревожась за Кейдре.

Очаровательная ведьма не шла у него из головы и сейчас. Почему она так смотрела на него весь вечер? Хорошо, если Гаю хватит совести не трогать ее нынче ночью. Пусть отдохнет и наберется сил.

Почувствовав, как все внутри сжалось от этой мысли, Рольф мрачно подумал, что Ательстан был прав — чем скорее эта парочка окажется в Дамстенборо, тем лучше будет для всех.

Осушив свой кубок и со стуком поставив его на стол, норманн взял с собой масляный светильник и отправился наверх. В спальне он пристроил светильник на сундук и принялся расстегивать перевязь с мечом. Просторную кровать окружал густой сумрак, однако сомнений быть не могло: там кто-то лежал!

Первой его реакцией была вспышка отвращения и ярости:

— Вон из моей постели, Алис, отправляйся к себе; мне тошно к тебе прикасаться! И учти: в следующий раз ты не отделаешься так просто! Тебе никто не разрешал покидать кабинет, и я еще хорошенько подумаю, прежде чем назначить тебе наказание!

От его грозного окрика Кейдре резко приподнялась, одеяло сползло с нее до самого пояса. Ослепительно прекрасная в своей наготе, она смотрела на Рольфа загадочными, широко распахнутыми глазами.

— Что ты здесь делаешь? — прошептал он.

— Я хочу тебя, — просто ответила она, осознавая в этот самый миг, что говорит правду.

Рольф смотрел и не верил своим глазам: в ее взгляде он прочел все, о чем так страстно мечтал. Он сам не заметил, как оказался рядом и пришел в ее объятия так, как корабль входит после бури в родную гавань.

Все окружающее было забыто: главной стала их близость, их разгоряченные тела, двигавшиеся в унисон в древнем, как мир, ритме.

— Кейдре! Кейдре! — выкрикивал он, чувствуя, что вселенная взрывается множеством ослепительных огней.

— Не останавливайся! — просила она, жадно целуя его в губы и снова раскрываясь ему навстречу. Словно во сне норманн увидел ее лицо, искаженное сладостной пыткой, и содрогнулся от вспышки экстаза; она смеялась и плакала от наслаждения и восторга, тая в его объятиях.

Глава 48

Когда Рольф пришел в себя, его сердце стучало гулко и часто. Кейдре была здесь, в его постели. Она сама пришла к нему, сама призналась, что хочет его, и отдалась ему с той же самозабвенностью, с какой он брал ее дивное тело. И эту женщину он отдал в жены Гаю!

Рольф откатился от нее и мрачно уставился в потолок. Легкие пальчики ласково пробежались по его плечу, и гнев на собственную несдержанность мигом испарился, уступив место вспышке нежности. Он утонул в фиалковых глазах, сиявших от восторга и благодарности. Рольфу казалось, что Кейдре ласкает его как-то по-особенному, находя удовольствие в самом прикосновении к его телу. Почувствовав, что возбуждается вновь, он резко перехватил ее руку.

— Где Гай?

— Развлекается с девками, — не моргнув глазом ответила она. — Не бойся, он не хватится меня нынче ночью.

— Придурок! — буркнул Рольф, прежде чем успел остановить себя. Кейдре молчала, и он тревожно заглянул ей в лицо. — Я вел себя слишком грубо?

— Нет.

От одной ее улыбки ему захотелось петь.

— Ты едва оправилась после темницы, и тебе, наверное…

— Все уже прошло. — Она ласково сжала его руку. Рольф со вздохом откинулся на подушки и снова уставился в потолок.

— Тебе не следует винить себя! — прошептала Кейдре, приподнявшись на локте и задев грудью его плечо.

— Кажется, ты читаешь мои мысли? — с досадой спросил норманн.

— Мне это вовсе ни к чему — твои мысли написаны у тебя на лице. Вдобавок я хорошо тебя изучила.

— И угораздило же меня отдать тебя Гаю! — посетовал он.

— Это не важно. Ты, наш лорд и повелитель, волен брать все, что пожелаешь.

— Гай наверняка думает иначе!

— Нет, он ни в чем не посмеет тебе отказать.

— С чего ты взяла?

— Не имеет значения. Но если тебя это так волнует — ему совсем не обязательно обо всем знать.

— К чему ты клонишь? — Он грубо схватил ее за руку. — Я не привык изворачиваться и лгать, как не собирался делать рогоносцем своего лучшего друга; однако из-за тебя случилось и то и другое!

— Нам нельзя друг без друга, милорд! — Кейдре провела ладонью по его щеке.

Он снова подумал, что должен немедленно, сию же минуту убираться отсюда подобру-поздорову. Но было уже слишком поздно: он не в силах был уйти.

— Ты настоящая ведьма! — хрипло выдохнул Рольф. — Я больше не сомневаюсь, что ты меня заколдовала!

Горячая ладошка легко заскользила по его плечу, шее, груди…

— Ты такой большой, такой сильный и грозный… — нашептывала Кейдре.

Рольф застонал, подхватил ее и уложил поверх себя. Простая ласка и нежные слова снова сделали его рабом страсти.

— Хочешь быть сверху? — предложил он, прижимаясь к ней своим ожившим копьем.

— Не знаю… — Она вздрогнула от неожиданности, почувствовав его внутри себя. — Ты же проткнешь меня насквозь!

— Нет-нет, доверься мне! Не спеши, не двигайся! — Рольф подождал, пока она освоится с необычной позицией, и слегка шевельнулся, отчего у нее вырвался блаженный стон. — Вот, теперь хорошо!

Кейдре оказалась способной ученицей: запрокинув голову, она прикрыла глаза и отдалась волшебному ритму этой удивительной скачки.

— Сколько времени ты служишь Вильгельму? — Они все еще лежали обнявшись, и Рольф задумчиво перебирал прядь рыжих волос, упавших ему на руку.

— Двенадцать лет.

— Так долго? — Она даже приподнялась от удивления. — Значит, ты уже совсем старик?

— Мне скоро исполнится двадцать девять, — ответил Рольф со снисходительной улыбкой. — Я пошел служить в семнадцать. А что ты так всполошилась?

— Но я же совсем ничего о тебе не знаю.

— Ты знаешь гораздо больше, чем любая из знакомых мне женщин. — Теперь его улыбка была полна нежности — так же как и сияющий взгляд. — И умеешь доставить мне удовольствие!

— По-моему, для этого особых знаний не требуется…

— В некотором смысле да, но я говорю об особом удовольствии.

Кейдре смущенно улыбнулась и потерлась щекой о его плечо.

На этот раз их близость была полна нежности и ласки — и все равно Рольф готов был заниматься с Кейдре любовью еще и еще. Ни одной женщине не удавалось такое. Понимает ли это Кейдре?

Ему ужасно хотелось высказать ей это, но он не мог подобрать нужные слова.

— А твой брат такой же большой, как ты?

— Что?

— Я сказала что-то не то? — Кейдре невинно захлопала глазами. — Какого он роста, широкие ли у него плечи, и так ли хорош он на вид?

— Откуда в тебе такой интерес к моему брату? — Рольф не мог скрыть, что очень польщен ее комплиментом. — Кстати, откуда ты вообще узнала, что у меня есть брат?

— У колдуний есть свои способы выведывать новости. Он здесь, в Англии?

— Да, служит на юге. У нас в семье все высокие — но такие широкие плечи достались почему-то мне одному. Может, среди моих предков есть викинги?

— У тебя очень красивые прямые плечи, — заверила Кейдре. — Ты уже никогда не вернешься на родину?

— У меня там ничего не осталось.

— А как же твоя семья — родители, братья, сестры, другая родня?

— Да, конечно, у меня там полно родни! Пойми, я четвертый, самый младший, сын и отправился за Вильгельмом ради обещанной мне земли — наследства, которое достанется моим детям. Ты ведь понимаешь, о чем речь: в Нормандии мне ничего не светит. Теперь моя жизнь будет связана с Эльфгаром — и только с ним!

— Разве это честно? — Кейдре поднялась, сердито сверкая глазами.

— Я не собираюсь с тобой спорить!

— Я тоже, — как-то чересчур покорно согласилась она.

— Тебе говорили, какая у тебя чудесная грудь?

— Да, и не раз!

Его рука, ласкавшая пышную полусферу, напряженно замерла:

— Черт побери, и кто же это был?

— Я просто хотела посмотреть, как ты реагируешь! — лукаво рассмеялась Кейдре. — Нет, милорд, я слышу это в первый раз!

— Разве Гай не говорил тебе, что ты красавица?

Кейдре растерялась. Она молчала, лихорадочно прикидывая про себя, не поступит ли опрометчиво, рассказав ему правду.

— Кейдре? — Он отчего-то встревожился, почувствовав ее нерешительность.

— Милорд, Гай никогда не видел мою грудь! — призналась Кейдре, смело глядя ему в лицо.

— Что я слышу? Он спал с тобой в темноте и не раздеваясь? — поинтересовался Рольф охрипшим голосом.

— Он вообще со мной не спал.

— Что это значит? Изволь объясниться!

— Гай даже пальцем меня не тронул — он боится, что раз я ведьма, то могу напустить на него порчу или придумаю еще какую-нибудь пакость. Вот почему он предпочитает искать удовольствия на стороне! Мы отлично понимаем друг друга, и такое положение устраивает нас обоих.

— Неужели это правда? — Рольф не верил своим ушам.

— Да, — выдохнула Кейдре.

— И он ни разу не разделил с тобой постель?

— Нет! Ни единого!

Рольф рывком привлек Кейдре к себе и впился в ее губы страстным, жадным поцелуем. Ей стало больно, и она, охнув, уперлась ладонями ему в грудь.

Опомнившись, он постарался умерить свой пыл.

— Ты моя, только моя! — хрипло прошептал он. Кейдре чувствовала, как содрогается его огромное, мощное тело от вспышек безудержной страсти, и приникла к нему, самозабвенно отвечая на жаркие поцелуи и ласки. Не в силах больше терпеть, Рольф вошел в нее, и обоим сразу стало ясно, что она давно готова принять его в себя. После нескольких неистовых рывков оба одновременно вскрикнули, захваченные блаженной разрядкой.

Рольф не спешил отпускать ее от себя и все время повторял:

— Ты моя! Ты понимаешь, что это значит?

Кейдре посмотрела ему в лицо и невольно поежилась при виде безумного пламени, сверкавшего в синих глазах.

— И все равно я остаюсь женой Гая…

— Больше никто не посмеет к тебе прикоснуться! — отрезал Рольф. — А с Гаем я разберусь сам. — Его взгляд проникал ей в самую душу. — Послушай, Кейдре, мне не до шуток, и я даже рад, что ты испугалась! Я уничтожу любого, кто посмеет к тебе приблизиться… надеюсь, ты это понимаешь?

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— И если кто-то посмеет овладеть тобой, я голыми руками разорву его на куски — у тебя на глазах! Ты мне веришь?

— Да.

— Вот и хорошо! — Он хищно улыбнулся. — Я не люблю делиться тем, что считаю своим, — а ты отныне принадлежишь только мне!

Кейдре охватило странное чувство ужаса и восторга. Ее рука потянулась к его лицу, и пронзительный леденящий взор беспощадного завоевателя смягчился, наполнился нежностью и лаской.

— Мне никто не нужен, кроме тебя, — призналась она.

— Это правда?

— Я готова поклясться чем угодно!

— Кейдре, ты сведешь меня с ума! — Хищный блеск в его глазах испарился без следа, почти детская улыбка выдавала смущение и растерянность.

— Разве для того, чтобы быть счастливым, непременно нужно стать безумцем?

— А как по-твоему? Во время войны командир не имеет права мечтать о подобных вещах!

— Человек всегда остается человеком, а значит, он имеет право на любые чувства!

— Мы говорим о разных вещах, и ты это знаешь, плутовка!

Кейдре приятно удивил его заливистый смех.

— Ах, милорд, как вы чудесно смеетесь!

— Я никогда в жизни не смеялся в объятиях женщины! — Рольф внезапно помрачнел.

— Неужели? Значит, мне оказана великая честь! Попробую-ка я снова тебя развеселить! Как насчет той штуки, что болтается у тебя между ног?

— Она всегда к твоим услугам, только прикажи! — Рольф поймал ее руку и направил себе в пах.

— По-моему, кто-то и так получил нынче ночью больше, чем полагается.

— Но ты же сама сказала, что собираешься меня развеселить!

— По-моему, милорд, я уже этого добилась, — ласково усмехнулась Кейдре.

Глава 49

Задержавшись на пороге конюшни, Рольф поднял над головой светильник. Кейдре ждала его на сеновале, под самым потолком. Он улыбнулся, различив в сумерках знакомый силуэт, и она улыбнулась в ответ.

Не в силах больше ждать, норманн в два прыжка оказался рядом и стиснул ее в объятиях.

— Милорд, вы спалите конюшню!

Рольф рассмеялся и задул фитиль. В наступившей темноте она окликнула его, словно сказочная сирена, и он ринулся на этот зов, чтобы снова прижать ее к груди.

— У меня такое чувство, будто мы не виделись целую неделю, — задыхаясь, прошептала Кейдре.

— Я сам чуть не умер за этот день, — смущенно признался он, — и больше не могу ждать! — Рольф подхватил ее под ягодицы и с силой прижал к себе.

— Я тоже, — ответила Кейдре. Она уже не стеснялась, лаская то, что оживало и пульсировало у него в паху.

Не обращая внимания на колкую солому, они слились воедино в неистовом порыве.

Рольф опомнился первым и расстегнул на ней платье.

— Я хочу чувствовать твою наготу!

— Да, да!

— Завтра Гай отправляется в Дамстенборо, — сказал Рольф. — Он заложит крепость и присмотрит за стройкой. Я отпустил его на две недели.

— Знаю. Он сам мне сказал.

— А что еще он сказал? — тут же насторожился Рольф.

— Ничего!

— Он не интересовался, где ты пропадала всю ночь?

— Нет. — Кейдре замялась. — Милорд, я не могу отделаться от чувства вины, хотя и знаю, что он не скучал вдвоем с Летти!

— Когда он вернется, я обо всем позабочусь, обещаю!

Кейдре не терпелось узнать, что задумал Рольф, но она боялась показаться чересчур любопытной. Да и что он мог предпринять? Уговорить Гая просить у церкви развода? Или сделать вид, будто он ничего не замечает? Она не надеялась даже на то, что Рольф попытается развестись сам, чтобы жениться на ней. Кейдре неприятно поразило то направление, которое вдруг приняли ее мысли. Даже если бы им ничто не мешало, она в жизни не согласилась бы выйти за норманна — ведь он остается ее заклятым врагом, и она стала его любовницей только ради того, чтобы помочь братьям. Ее назовут последней предательницей, если она хоть на минуту об этом забудет! И все же…

— Разве… разве Алис не знает, что было прошлой ночью? Она ничего не сказала?

— Какое мне дело, знает она или нет. За то, что твоя сестра бросила тебя в темницу, я посадил ее под арест. У меня больше нет сил терпеть ее пакости. Я не раз предупреждал ее, но она переоценила мою снисходительность и добрую волю!

— Ты наказал ее из-за меня? — удивилась Кейдре.

— А из-за кого еще? — фыркнул он. — Ты же чуть не отдача Богу душу!

— Но… ты наказал ее до того, как я сама пришла к тебе вчера вечером!

— Ее козни против тебя — одно, а наши отношения — совсем другое. Алис заслужила наказание независимо от того, со мной ты или нет! — Он медленно улыбнулся, пряча лицо в душистых волосах. — А теперь ей и вовсе не поздоровится: клянусь, ты будешь принадлежать только мне, а значит, любой, кто посягает на тебя, — посягает и на меня тоже!

— Я вовсе не хочу, чтобы Алис сразу узнала о нашей связи, — горячо прошептала Кейдре. — Пожалуйста!

— По-твоему, мне самому это не ясно? — Он напряженно замер.

— Рано или поздно она все равно узнает, — обреченно вздохнула Кейдре. — Этим утром мне повезло и меня никто не заметил, но в замке всегда слишком много любопытных глаз!

— Какая разница? Хозяин здесь я, и никто не посмеет тебя обидеть — не то будет иметь дело со мной! — Он помолчал, потом добавил: — До сих пор только у тебя хватало духу мне перечить, Кейдре!

— Это потому, что колдуньи не ведают страха перед простыми смертными! — Она хихикнула.

В ответ Рольф расхохотался так, что с потолка посыпалась труха.

— Тише ты! — Она испуганно зажала ладошкой его рот. — Хочешь, чтобы сюда весь замок сбежался?

— Какая же ты колдунья, — все еще вздрагивая от хохота, возразил Рольф, — если не знаешь, что в замке все давно спят, а здесь сейчас одни мыши да лошади! Кто нас может услышать?

— Значит, это мышка толкнула меня в бок? — игриво поинтересовалась Кейдре. — Я думала, это твой дружок, но он что-то слишком маленький!

— Ты же знаешь, у меня такого не бывает! — Он перекатился на спину, усадил Кейдре на себя и приложил ее руку к своему оживавшему члену.

— Нахал! — прошептала Кейдре. — Нашел чем хвастаться! Вот этим недорослем?

— Недорослем или нет — однако его вполне хватает, чтобы заставить тебя верещать от восторга!

— Неужели я способна на такие вещи, милорд?

— И еще как способна!

— И все из-за этой штуки? — Она ласково сжала его копье.

Рольфу мигом стало не до шуток.

— Это… это точно! — Он не выдержал и охнул от наслаждения.

— Какая самонадеянность! — Горячая ручка осторожно скользила вверх-вниз.

— Ты… ты все-таки говоришь о своем лорде! Почему я не вижу должной почтительности?

Кейдре нагнулась и провела шелковистой головкой его члена у себя между грудей и вокруг сосков.

— Так достаточно почтительно, милорд?

— Ты что-то слишком много себе позволяешь, колдунья! — выдохнул Рольф, обхватив ее за бедра и входя в нее. — Ну а теперь что скажешь? Кто из нас главный?

— Ты, — отвечала Кейдре, содрогаясь от наслаждения. — Ты, ты!

Рольф остановил своего жеребца посреди учебного плаца и не заметил, как задумался; слишком занятый Кейдре, скрывшейся в яблоневом саду, он пропустил мимо ушей вопрос, заданный Бельтайном.

— Прикажете начинать, милорд? — повторил Бельтайн.

— Да-да, — нетерпеливо буркнул норманн, безуспешно стараясь разглядеть знакомую фигуру среди густых деревьев и высокой травы. — Сегодня ты главный, Бельтайн! — Он рысью двинулся следом за Кейдре.

Оказавшись под сенью деревьев, рыцарь натянул поводья и осмотрелся. Кейдре и след простыл. В чем же дело? Его больше не мучили подозрения, но ему было любопытно. Он чувствовал, что Кейдре где-то рядом.

Пристально всматриваясь в сумрак между деревьями, Рольф не спеша поехал вперед, то и дело окликая ее по имени, но никто так и не отозвался в ответ.

Не могла же она просто раствориться в воздухе! Ему стало не по себе от недобрых предчувствий. А вдруг Кейдре скрывается нарочно, чтобы отделаться от него и без помех встретиться с вражеским лазутчиком? Или вдруг она споткнулась, расшибла голову и лежит без чувств?

— Кейдре! Кейдре! — все громче кричал он.

Вокруг по-прежнему царила зловещая тишина. Рольф послал коня рысью и почти добрался до дальнего края сада — дальше была только лесная опушка. Чтобы так быстро оказаться в лесу, ей пришлось бы всю дорогу бежать бегом. Наверное, она так и сделала, едва скрылась от него за деревьями. По спине у Рольфа пробежал холодок. Она скрывается неспроста!

И тут он услышал смех, мелодичный грудной смех лесной феи. Этот смех мог принадлежать одной только Кейдре, и доносился он как будто прямо из воздуха!

Рольф ощутил облегчение — и какое-то новое, щемящее чувство. Растерянно оглядываясь, он восклицал:

— Кейдре! Черт побери, что за шутки? Где ты прячешься?

Она лишь расхохоталась в ответ, а потом что-то угодило ему прямо в макушку. Удар не принес боли, но оказался довольно чувствительным: в него запустили яблоком! Рольф задрал голову вверх.

— Вы следили за мной, милорд? — пропела Кейдре, улыбаясь ему с вершины дерева. Рольф на миг онемел, захваченный врасплох этим сказочным видением, но вскоре опомнился и даже разозлился.

— Кейдре, какого черта ты туда забралась?

— За яблоками, конечно! — как ни в чем не бывало сообщила она. — Еще хочешь?

Рольф едва успел увернуться от увесистого яблока, летевшего ему в лоб.

— Что за дьявольщину ты вытворяешь? — недоумевал он.

— Рву яблоки! — Кейдре ослепительно улыбнулась и спросила: — А что, обязательно было за мной следить?

— И ты еще спрашиваешь, сирена? — буркнул он с досадой. — Разве за тобой можно не следить?

Она рассмеялась, явно польщенная таким сравнением.

— Не воображай о себе слишком много и не вздумай снова швыряться яблоками!

— Так и быть! — уступила она.

— Лучше спустись ко мне. — Он не мог оторвать взгляд от крепкой ножки, выглядывавшей из-под края платья.

— Но я ничего не успела собрать!

— Спускайся!

— Если я тебе так нужна, поднимайся сюда сам! — Кейдре ловко вскарабкалась на следующую ветку.

— Ты рехнулась? Эта яблоня рухнет под нашим весом!

— Поднимись и возьми все, что хочешь!

От ее взгляда кровь вскипела у Рольфа в жилах. Некоторое время он молчал, не зная, что сказать в ответ, а потом решительно взялся за нижние ветки яблони, застонавшие под его мощным телом. Он не передумал даже тогда, когда под ногой с треском подломился гнилой сук. Кейдре дождалась, пока ее преследователь заберется достаточно высоко, и с беличьим проворством скользнула вниз, отважно спрыгнув с последней ветки прямо на землю. Весело хохоча над его растерянным видом, она встала, упираясь кулаками в бока, и выкрикнула:

— У вас чрезвычайно дурацкий вид, милорд! Вы не боитесь, что яблоня сейчас рухнет?

Плутовка кинулась наутек, как только увидела, что Рольф готов спрыгнуть следом за ней. Он догнал ее возле следующей яблони, и они принялись кружить возле толстого ствола, пока Рольф не сделал ложный выпад и не поймал беглянку.

— Отпусти! — вскрикнула Кейдре, когда сильные руки схватили ее в охапку и закружили высоко над землей.

— Разве тебе не нравится? — добродушно поинтересовался Рольф. — Наверное, нужно приподнять тебя еще выше?

— Ты же меня уронишь! — Она задыхалась от хохота.

— Ни за что! — торжественно пообещал он, но все же опустил ее и прижал к груди. Горячие руки мгновенно обвили его шею. — Что за игру ты затеяла на этот раз?

— Самую веселую игру на свете! — Фиалковые глаза отвечали ему восторженным взглядом. — Разве тебе не весело?

— Весело, весело, — буркнул он, стараясь казаться сдержанным, но в душе радуясь, как мальчишка.

— Ты возьмешь меня прямо здесь?

— Здесь и сейчас, не сходя с этого места, потому что я только об этом и думал с той минуты, как увидел тебя!

Кейдре оглянулась.

Рольф лежал на спине, опираясь головой на груду одежды, и рассеянно смотрел перед собой. Она устроилась у него под боком, обнимая рукой за плечи и закинув ногу поверх его ноги, он ласково провел ладонью по ее спине.

Они снова устроили свидание на сеновале. Кейдре не могла налюбоваться его мужественным, благородным лицом, и ей казалось, что сердце вот-вот лопнет от переполнявших его чувств.

— Тебе не надоело на меня глазеть? — шутливо поинтересовался он.

— Мне никогда не надоест смотреть на тебя, и ты это отлично знаешь! При виде таких, как ты, у женщин сладко замирает сердце и захватывает дух!

— Значит, ты считаешь меня красивым? — улыбнулся он.

— Мог бы не спрашивать!

— Вот и отлично. Теперь мы квиты — ведь я давно уже околдован твоей красотой!

Чтобы не выдать торжествующую улыбку, Кейдре спрятала лицо у него на груди. С каждым днем ей становилось все труднее помнить о том, что она соблазнила Рольфа исключительно ради братьев.

В конце концов Кейдре решила выбросить из головы то, что стояло между ними, и хотя бы эту ночь вести себя так, словно они были просто любовниками.

— Милорд! — Она провела рукой по его лицу и заставила взглянуть на себя. — Вы не устали?

— Устал? — Он ухмыльнулся. — Разве я показался тебе усталым? Только скажи — и мы все исправим! — Его рука скользнула у нее между ног, заставив Кейдре игриво хихикнуть.

— Нет, милорд, я очень довольна! — Она осторожно перехватила его руку. — Я хочу поговорить о серьезных вещах!

— О серьезных вещах? — Рольф ласково укусил ее за ухо. — До сих пор ты только и делала, что заставляла меня играть в свои игры!

— Сейчас мне не до игр! Скажи честно: ты не устал?

— К чему эти вопросы? — Он уселся, потянув ее за собой.

— Ты не хотел бы, — продолжала Кейдре, обмирая от страха и старательно подбирая слова, — чтобы я прислала к тебе кого-то еще? Например, Летти или Бет? — Она нерешительно посмотрела ему в глаза.

— Тебе захотелось покувыркаться втроем?

— Ты же знаешь, что нет! — Она сердито ущипнула его за руку. — Ну пожалуйста… — ее голос дрогнул от волнения, — пожалуйста, скажи мне правду!

— Кейдре, я нисколько не устал — с тобой мне неведома усталость! — твердо ответил он. — Мне не нужна ни Летти, ни Бет, ни кто-то другой! Для меня важна ты и только ты!

У Кейдре сладко защемило сердце. Она не в силах была скрыть свою радость, ее лицо сияло от счастья.

— Ты довольна? — ласково спросил он, проведя рукой по ее нежной щеке.

— Да. — Она смущенно потупилась.

— Я очень рад, Кейдре. — Он усадил ее к себе на колени. — Мне приятно видеть, как светится от радости твое лицо!

— Как, уже? — растерянно пролепетала она, чувствуя, что его ожившее копье шевелится где-то между ног.

— Я все-таки должен доказать тебе, что не устал!

Глава 50

— Милорд! Умоляю, позвольте мне сказать вам хоть слово! — Алис подкарауливала мужа в коридоре у порога кабинета, ставшего местом ее заключения.

— Что это с вами, миледи? — с напускной вежливостью спросил Рольф. Алис захватила его врасплох: он как раз возвращался с сеновала и не ожидал встретить кого-то в этот глухой предрассветный час. — Что могло поднять вас в такую рань?

Алис не спускала с него вопрошающих глаз. Он так и светился самодовольством после очередной ночи в объятиях ее проклятой сестрицы. Неужели он вообразил, будто Алис ничего не знает? Или ему все равно? Челядь в замке без конца перемывает косточки ему и Кейдре — а заодно и ей, Алис, законной жене эрла! Бесстыдство этой пары дошло до того, что они набросились друг на друга прямо среди бела дня, на земле под яблоней! Деверь Мэри видел своими глазами, как они совокуплялись! Алис ничего не могла с собой поделать. Никогда в жизни она не утруждала себя попытками скрыть свои чувства и теперь не в силах была держать обуревавшую ее ярость даже под угрозой смерти. Однако этот болван так погружен в свои сластолюбивые воспоминания, что ничего не заметил; напротив, он с необычайным благодушием прислонился плечом к стене, собираясь выслушать все, что скажет ему Алис. И все же на миг ей показалось, что его губы скривились в ехидной ухмылке.

— Милорд, скажите ради Бога, как долго я еще буду наказана?

— Ты чуть не убила свою сестру! — Рольф резко выпрямился. От былого благодушия не осталось и следа. — Разве это можно сравнить с тем, что ты называешь наказанием? Ты заперта не в темнице, а в просторной и чистой комнате, и не выйдешь из нее до тех пор, пока не осознаешь свою вину! — Он мрачно взглянул на нее.

— Увы, я не знала, что она ваша любовница, — без обиняков заявила Алис. — Не то обошлась бы с ней по-другому! Поверьте, милорд, я всего лишь защищала свои интересы — вернее, наши с вами интересы!

— За кого ты меня принимаешь, за круглого болвана? Ненависть и зависть к сестре написаны у тебя на лице, они сделали тебя просто опасной! Будь ты мужчиной — не отделалась бы домашним арестом! Хватит испытывать мое терпение!

— Гай тоже знает, что вы наставили ему рога? — ехидно поинтересовалась Алис.

— Ах вот как, в нас заговорила уязвленная гордость! Что-то я не припомню, чтобы когда-то клялся тебе в верности! Ты слишком многое о себе вообразила, если поверила, что тебе окажут подобную честь!

— Но из всех женщин в замке вы выбрали именно ее, эту ведьму, мою сводную сестру!

— Я не обязан перед тобой отчитываться и возьму любую, стоит мне только захотеть! Спокойной ночи, миледи!

Алис повернулась и, скрывшись в кабинете, с треском захлопнула за собой дверь, но тут же пожалела о своей несдержанности. Она затаилась, ожидая, что норманн ворвется в кабинет, начнет бить ее, может быть, даже изнасилует…

Но он так и не пришел.

Итак, она окончательно утратила свое влияние на этого человека, а значит, и власть в замке, превратившись в ничтожество, в бесправную заключенную, о которой заботятся две жалкие горничные. Из-за Кейдре Алис угодила в столь плачевное положение, и сестра наверняка постарается занять ее место возле Рольфа, если ей не помешать.

— Ну почему она не подохла там же, в темнице? — прошипела Алис, яростно сжимая кулаки. — Надо во что бы то ни было избавиться от нее раз и навсегда!

Кейдре уловила перемену в обстановке, как только переступила порог главного зала. Она избегала смотреть на Рольфа — так же как он избегал смотреть в ее сторону. Тем не менее рыцари почтительно примолкли и расступились при ее появлении, а один из них — она даже не знала его по имени — поддержал под локоть, помогая устроиться за столом. Бельтайн, оказавшийся от нее по правую руку, любезно улыбнулся и предложил вина. Кейдре невольно покраснела: судя по всему, ни для кого не было секретом, что она спит с Рольфом де Варенном.

Единственным приятным обстоятельством оказалось то, что кресло Алис пустовало по-прежнему.

Теперь, когда Гай уехал в Дамстенборо, она занимала его место по правую руку от Рольфа. Эта близость лишала Кейдре самообладания. Ей было не до еды: все силы уходили на то, чтобы сидеть спокойно и не смотреть на него. Он отрезал ломоть хлеба и вежливо предложил ей.

Она так же вежливо поблагодарила, но от стыда у нее запылали щеки. Кейдре понимала, что, если об их отношениях с норманном знает весь замок, новость наверняка уже достигла ушей ее сестры.

Чувство вины не давало ей покоя. Алис так хотела выйти замуж! Она наверняка была бы верна своему мужу и родила бы ему наследников. Они уже были близки. Норманн оказался непревзойденным любовником, и Кейдре с горечью подумала о том, что Алис не оценила его в этом качестве. Ей хотелось по меньшей мере оправдаться перед сестрой, вымолить ее прощение — но ей было страшно. Алис не из тех, кто легко прощает. Кейдре на ее месте просто убила бы любую, посягнувшую на ее мужа.

Погрузившись в задумчивость, она не заметила, как ужин подошел к концу и зал опустел.

Наконец Кейдре решилась: нужно не откладывая пойти к Алис и объясниться. Не стоило просить дозволения у Рольфа — вдруг он запретит это свидание…

Пока она прикидывала, как бы ей незаметно пробраться наверх, часовые доложили о прибытии королевского гонца.

Рольф вернулся за стол вдвоем с гонцом и приказал всем очистить зал. Кейдре нарочно задержалась в дверях, с трепетом ожидая, что ей снова предложат прочесть письмо. Правда, она не заметила, чтобы у гонца был свиток с королевской печатью.

Рольф оглянулся и сердито нахмурился, заметив Кейдре, но когда понял, что они остались в зале вдвоем, не считая гонца, — смягчился.

— С тобой мы поговорим позднее, — ласково сказал он. Это следовало понимать как приказ выйти из зала, и Кейдре не стала больше мешкать.

Прошел не один час, прежде чем Кейдре нашла возможность скрытно пробраться в кабинет. Она вошла внутрь и плотно прикрыла за собой дверь.

— Алис, нам надо поговорить.

— Не о чем мне с тобой говорить! Глаза бы мои тебя не видели!

— Да, я знаю, что ты чувствуешь себя обиженной, и пришла, чтобы все объяснить!

— Объяснить? — Алис визгливо расхохоталась. — Ох, Кейдре, можешь мне поверить — я отлично тебя понимаю! Перед таким жеребцом о трех яйцах не устоит ни одна женщина! Уж кому, как не мне, знать, на что он способен! — Она хотела уязвить сестру как можно больнее, но в глазах у нее стояли слезы.

Кейдре действительно почувствовала себя уязвленной, представив Алис в объятиях Рольфа. На миг она даже онемела от боли.

— Нашему жеребцу вечно все мало, правда? — с увлечением продолжала Алис. — Представляешь, когда он сегодня на рассвете возвращался в замок, то подрался с одним из рыцарей, а потом взял меня прямо в коридоре, на полу.

— Я тебе не верю, — пробормотала Кейдре, однако ее смутило то, что описываемые Алис поступки вполне соответствовали крутому нраву Рольфа де Варенна. Неужели ему действительно показалось мало даже после того, что они вытворяли на сеновале?

— Что, не нравится? По-твоему, норманн спит исключительно с тобой? Да он в жизни не был верен ни одной женщине — а уж тем более какой-то шлюхе!

Кейдре отлично понимала, что Алис нарочно старается ужалить как можно больнее, но правда ранила ее в самое сердце, и ей стоило большого труда довести задуманное объяснение до конца.

— Я сделалась его любовницей не по своей воле. Ты слишком хорошо знаешь меня, Алис: никогда в жизни я не стала бы связываться с проклятым норманном. Он наш заклятый враг, он отнял Эльфгар у Эда!

— Он взял тебя силой? — Алис напустила на себя надменный вид, однако алчно вспыхнувший взор выдавал снедавшее ее извращенное любопытство.

— Да.

— Ты врешь! — взвизгнула Алис. — У Мэри в деревне живет деверь, и он видел, как вы кувыркались в саду! Ты набросилась на него сама! Лживая шлюха!

Кейдре бросало то в жар, то в холод. Неужели их действительно кто-то застукал? Боже, какой стыд!

— Не знаю, что он мог увидеть, — пролепетала она, чувтствуя, как почва ускользает у нее из-под ног. Что тут скажешь? Как теперь объяснишься с Алис? — Наверное… наверное, тогда с норманном был кто-то другой!

— Врешь, врешь, врешь! Лживая шлюха! — визжала Алис, потрясая в воздухе кулаками. — Ты упивалась этим, потому что уродилась такой же шлюхой, как твоя мать! Шлюхино отродье, проклятое шлюхино отродье!

— Неправда! — Град несправедливых упреков вывел Кейдре из себя. — Эд уговорил меня стать его любовницей. Он хотел, чтобы я сошлась с ним. Это был мой долг!

На миг в кабинете стало тихо. Кейдре содрогнулась от ужаса при виде злорадной гримасы на лице сестры. И кто тянул ее за язык?

— Ты спишь с ним, чтобы шпионить? — выдохнула Алис.

— Нет, что ты, вовсе нет! — поспешно затараторила Кейдре. — Просто ради того, чтобы он не застал меня врасплох. Норманн в жизни не выболтает любовнице важную тайну — он слишком осторожен.

Алис медленно оправлялась от шока. Она не верила в такую удачу. Неужели Кейдре выложила ей всю правду? Ее сестра сама призналась, что использует любовника ради того, чтобы шпионить в пользу братьев!

— Я не надеюсь получить от тебя прощение, — прошептала Кейдре, думая только об одном: как бы поскорее убраться из комнаты Алис. — Просто мне хотелось объяснить свои поступки. Он действительно взял меня силой, и у меня действительно не было выбора! — Видя, что Алис молчит, Кейдре опрометью выскочила в коридор.

Эта дура действительно считает себя виноватой! Алис радостно потерла руки. Ей не терпелось огорошить своего муженька радостной вестью: приглянувшаяся ему шлюха водит его за нос, чтобы удобнее было за ним шпионить!

— Кейдре, мне пора.

— Как, уже? Но еще совсем рано! — Они лежали на сеновале, крепко обнявшись, все еще разгоряченные и потные после любовных игр. — В чем дело?

— Ужасно не хочется расставаться, но ничего не поделаешь — на рассвете мы отправляемся в Йорк.

— В Йорк? На рассвете?

Он уже потянулся за одеждой.

— Это надолго? — Кейдре охватило разочарование. — Когда ты вернешься?

— Будешь без меня скучать?

— Это слишком неожиданно, — с тревогой произнесла она. — А вдруг Гай вернется раньше тебя?

— Не исключено, — спокойно подтвердил Рольф и вытер прозрачную слезинку с ее щеки. — Не надо плакать, милая. Когда я вернусь, у нас будет множество новых свиданий!

Она действительно плачет? Неужели ее так трогает предстоящая разлука? После неудачного объяснения с Алис Кейдре все еще чувствовала себя растерянной. Черт бы побрал этого Эда с его хитроумными планами! Впрочем, может, оно и к лучшему — пусть норманн уедет, пока Алис не успела все ему рассказать.

— Возьми меня с собой! — взмолилась она, судорожно сжав его руки.

— Не могу. — Рольф хотел подняться, но Кейдре не отпускала, и ему пришлось вернуться на охапку сена.

Она отлично сознавала, какую власть имеет над рыцарем вид ее обнаженного тела. С нарочитой томностью Кейдре обхватила ногами его ногу и прижалась к Рольфу так, что у него потемнело в глазах от желания.

— Возьми меня с собой, — шептала она. — Мы так мало были вместе…

— Кейдре…

— Мой муж наверняка вернется раньше тебя. Я не успела тебе сказать, но Гай больше не боится моего сглаза — он сам в этом признался. Теперь он считает, что я добрая ведьма, и если ему захочется переспать со мной, я не смогу удержать его одними угрозами. Ну пожалуйста!.. — Ей даже удалось довольно жалобно всхлипнуть.

— Малышка, ты слишком хорошо знаешь, что я не в силах тебе отказать! — С этими словами Рольф поднял ее и положил ее ноги себе на пояс.

— Значит, я еду с тобой?

— Да, — простонал он, расстегнув штаны и войдя в нее с такой силой, что ее спина больно врезалась в стену. — Да! — повторял Рольф. — Да, да, черт побери!

Глава 51

Когда через два дня они оказались в Йорке, Кейдре неприятно поразило оживление, которым было охвачено королевское войско, занимавшее город. Всю дорогу она ехала рядом с Рольфом. Они разговаривали без умолку, то и дело обмениваясь многозначительными взглядами и начиная громко смеяться без видимой причины — к вящему удивлению остальных рыцарей. Никому не пришло в голову открыто ставить под сомнение целесообразность ее присутствия, и Кейдре на удивление скоро освоилась со своим странным положением среди этих людей. Под конец путешествие даже стало казаться ей приятным — тем более что оно прошло спокойно и ни одна стычка с мятежниками не омрачила их пути. Зато теперь, разглядывая солдат короля Вильгельма, деловито сновавших по военному лагерю, Кейдре встревожилась не на шутку.

Ей давно не давал покоя вопрос: зачем Вильгельм вызвал к себе Рольфа? Вид армии, готовой выступить в новый поход, говорил сам за себя. В последнее время у Вильгельма остался только один противник, достойный такого войска: армия мятежных саксов.

Рольф приказал натянуть свой шатер во внутреннем дворе крепости и оставил Кейдре в одиночестве. О том, чтобы взять ее с собой, не могло быть и речи, ведь он отправлялся на аудиенцию к самому королю. Сказка последних дней подошла к концу.

Происходившие у нее на глазах приготовления к решительной битве лишили Кейдре душевного равновесия: ей во что бы то ни стало нужно было вызнать наверняка, куда отправляется войско. Что, если она напрасно терзается и Вильгельм намерен воевать не с саксами, а со скоттами?

Кейдре бродила по лагерю в надежде почерпнуть что-то из сплетен и слухов. Обслуживавшие солдат крестьяне — такие же саксы, как и она, — были рады поделиться с ней новостями. Булочница слышала, что на побережье высадились датчане, и Вильгельм собрался скинуть их в море. Рыбак был уверен, что король отправляется в рейд против мятежников, устроивших засаду неделю назад, — дескать, в стычке саксам удалось застрелить его лучшего командира, и Вильгельм поклялся страшной клятвой вздернуть их всех до одного. Повариха сказала, что поблизости заметили отряд Хереуарда, и Вильгельм Ублюдок охотится именно за ним. А еще одна женщина повторяла, что норманны отправляются в погоню за двумя мятежными братьями, чтобы поймать их и заковать в кандалы.

Последняя новость окончательно отбила у Кейдре охоту к новым расспросам.

Она купила у лоточника кое-какой снеди и отошла в сторонку, чтобы поесть в тени крепостной стены.

Обратно во внутренний двор ее пропустили после долгих расспросов и бесконечных ссылок на Рольфа де Варенна. Она старалась не замечать ухмылок, которыми обменивались за ее спиной часовые. Наконец к воротам вышел Бельтайн и сам проводил ее к шатру.

Рольф все еще не вернулся. Кейдре сунула молодому пажу немного мелочи, и он принес ей свежей воды. Она привела себя в порядок и принялась ждать Рольфа, беспокойно меряя шагами тесное пространство шатра. Снаружи сгущались сумерки. Наверное, ее повелитель остался у Вильгельма ужинать.

Он явился незадолго до полуночи.

— Прости, милая!

Этих слов было довольно, чтобы у Кейдре потеплело на сердце и все невзгоды позабылись. Она кинулась к нему на шею, жадно целуя в губы, так что он удивленно охнул.

— Какая приятная встреча!

— Я хочу тебя! Пожалуйста, скорее!

Рольф не стал упрямиться и взял ее грубо и поспешно, повалив на грязную подстилку. Физическое удовлетворение заглушило снедавшую ее тревогу, но ненадолго. Не ведая иного способа обрести душевное равновесие, Кейдре крепко прижалась к нему всем телом.

— Вижу, вижу, что ты без меня скучала, — ласково промолвил он.

— Я всегда скучаю без тебя, милорд, — прошептала Кейдре, не смея поднять на него глаза. Она почувствовала, как часто забилось в ответ на ее слова его сердце.

— Это правда?

— Да! — с чувством воскликнула Кейдре. Внезапно она осознала, что это признание идет от самого сердца.

— Я тоже все время о тебе вспоминал. Ты не голодна, милая? Приказать принести ужин?

— Нет, я поела! — сказала она, покрывая поцелуями его шею и грудь.

Почувствовав, как снова оживает его копье, Кейдре стала ласкать его руками, не спуская с Рольфа горящего взгляда. Он застонал от наслаждения.

— Ах, Кейдре…

Тогда она встала на колени и провела шелковистой головкой его мужского копья по своей щеке, а потом осторожно лизнула языком.

— Еще, еще! — вырвалось у него.

Смелея с каждой минутой, она поцеловала его и взяла в рот.

Не прошло и минуты, как Рольф оказался поверх нее и овладел ею в несколько неистовых рывков, заставив трепетать от восторга. Еще секунда — и оба вздрогнули, достигнув наивысшего блаженства.

Они долго лежали молча, прижимаясь к друг другу, пока Кейдре не спросила:

— Нам предстоит разлука, милорд? Вы скоро уезжаете?

— Ах ты, ведьма, откуда тебе это известно? — ласково поддразнил ее Рольф.

— Я не слепая и не глухая, — заметила Кейдре; сердце ее разрывалось от горя при мысли о том, каким близким стал для нее этот человек. — Войско готовится в поход, и ты со своим отрядом тоже уедешь — чтобы воевать! — Она приподнялась, не в силах удержаться от слез.

— Почему ты плачешь? — Он явно не ожидал от нее такой резкой смены настроений.

Не в силах вымолвить ни слова, Кейдре лишь отчаянно встряхнула головой.

— Не бойся, — за его грубоватым тоном скрывалась удивительная нежность, — мы не поедем охотиться на твоих братьев!

Она испытала огромное облегчение — а вслед за этим столь же огромную вину и мрачное предчувствие того, что рано или поздно ей все же придется сделать выбор. Слезы полились из ее глаз в три ручья.

— Да что с тобой сегодня?

Ну как ему объяснить? Сказать, что ей совестно быть не просто любовницей, а двуличной шпионкой, обманом прокравшейся к нему в постель?

— Мне страшно! Я так всего боюсь! — пролепетала она.

— Смею ли я надеяться, что некоторая доля твоего страха имеет отношение и ко мне?

Она молча кивнула. Рольф улыбнулся и легонько поцеловал ее в губы.

— Не надо бояться за меня! Я непременно вернусь. Ничто не помешает мне вернуться к тебе!

— Тебе придется сражаться?

— Надеюсь, что да! — Он твердо посмотрел ей в глаза.

— Ох, только бы это был не Хереуард! — воскликнула Кейдре.

— Мы выследили, где он скрывается. — Во взгляде норманна промелькнула странная тревога. Он словно чего-то дожидался от Кейдре, но та была слишком расстроена, чтобы замечать такие тонкости.

— Как вы могли его выследить? Он же не сидит на месте!

— У нас повсюду есть свои глаза и уши. — Рольф снова обратил на Кейдре пытливый взгляд.

— Значит, теперь ему конец?

— А ты как считаешь? Он собирается поднять новый мятеж!

Кейдре стало не по себе под его подозрительным взглядом, и она постаралась внушить себе, что боится напрасно и что Рольфу все равно не дано прочесть ее сокровенные мысли. Но тогда почему он не спешит ответить на ее порывистые объятия?

— Так когда вы выступаете, милорд?

— Как только сюда доберется Роджер из Шрусбери, — рукам, обнимавшим Кейдре за плечи, явно не хватало привычной теплоты, — то есть не позднее чем через два дня.

«Боже мой! Еще и Роджер Монтгомери! — пронеслось в голове Кейдре. — Уэйку ни за что не устоять против такой силы!» То, как скованно вел себя Рольф, вызвало в ней волну паники. Он словно затаился в засаде, карауля каждое ее слово!

— По крайней мере мне будет спокойнее знать, что у вас такое большое войско, — невнятно пробормотала она, — это внушает надежду, что ты останешься целым и невредимым!

— Ты боишься за меня, Кейдре? Ты действительно боишься?

— Да! — выкрикнула она, и это была правда. Но между ними все еще оставалось слишком много секретов и лжи, отчего ее глаза повлажнели от слез.

Он набросился на нее с необъяснимой яростью, и Кейдре отвечала ему столь же неистово, не обращая внимания на боль. Главное — они все еще были вместе, и она могла принадлежать ему, несмотря ни на что.

Глава 52

Рольф пробыл с ней почти половину следующего дня, пока его не пригласили на обед к королю. Терзавшие Кейдре страх и растерянность то и дело прорывались наружу, но норманн словно утратил свою обычную проницательность и ничего не замечал. От этого Кейдре стало совсем худо. Она отлично знала, что ее способностей к притворству не хватит для того, чтобы обмануть его бдительность. Неужели он действительно ничего не почувствовал?

Как только Рольф ушел, Кейдре поспешила в деревню. На этот раз она вела себя более предусмотрительно и не забыла проверить, нет ли за ней слежки. Часовые у ворот узнали ее, громко окликнули и замахали руками. Еще вчера Рольф дал Кейдре немного денег, и сегодня она попросила еще. Он выполнил ее просьбу без разговоров — он слишком спешил к королю. Эти деньги Кейдре отдала сынишке кузнеца, чтобы он передал весточку Хереуарду. Накануне вечером ей удалось выяснить, что Вильгельму известно, где находится убежище мятежников.

— Вы уедете далеко? — спросила она.

— Нет, не дальше Кавлидокка. — Рольф многозначительно посмотрел на нее и добавил: — Я верю тебе, Кейдре!

Потрясенная до глубины души, она едва успела отвернуться, чтобы скрыть предательский румянец. Кавлидокком называли валлийскую деревню, затерянную в пустошах на границе между Мерсией и Уэльсом.

У нее не было выбора. Она обязана предупредить Хереуарда о грозящей ему опасности, иначе норманны вырежут всех его родных до единого!

Наконец наступило утро. Рольф крепко обнял ее на прощание, затем отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. Солнце еще не взошло, но Кейдре знобило не от предрассветной прохлады. Она куталась в плащ, накинутый прямо на голое тело, и со страхом смотрела на рыцаря, облаченного в тяжелые доспехи. Он крепко сжал ее плечи.

— Да хранит вас Господь, милорд, — еле слышно сказала Кейдре.

— Неужели даже сейчас ты не назовешь меня по имени? — с обидой спросил он.

— Да хранит тебя Господь… Рольф.

Он шумно вздохнул и прижал ее к груди, прошептав:

— Да хранит тебя Господь, Кейдре!

Еще один, последний поцелуй — и он вышел из шатра. У Кейдре не хватило духу последовать за ним, чтобы увидеть, как его отряд покидает крепость. Она без сил рухнула на постель и пролежала так чуть ли не до полудня.

Все валилось у нее из рук; она двигалась словно во сне и не знала, как переживет эти семь дней. Рольф обещал вернуться примерно через неделю; за это время она вполне может умереть от страха — за Рольфа, за Хереуарда, за своих братьев и всех остальных саксов, отважившихся примкнуть к мятежу.

Господи, разве это возможно? Она умирает от страха за норманна! Но ведь он — враг, силой захвативший Эльфгар, он женился на ее сестре; она же — не более чем пешка в этой игре и стала его любовницей только по просьбе братьев!

Гонимая отчаянием, не в силах усидеть на месте, Кейдре вышла из замка и побрела, не разбирая дороги, мимо деревни, пока не оказалась в густом старом саду. Здесь, вдали от любопытных глаз, она выплакалась, и ей немного полегчало.

Она едва успела вытереть слезы, когда ее нашла девушка, чье лицо было ей немного знакомо. Юная крестьянка приблизилась и прошептала, краснея от смущения:

— Простите, леди, мне нужно вам кое-что сказать… но лучше в другой раз!

— Нет, погоди, я просто дала волю собственной глупости! — Кейдре улыбнулась дрожащими губами. — Кажется, тебя зовут Мод?

— Да. — Девушка тревожно оглянулась. — Ваш брат Моркар хотел бы вас видеть!

— Моркар?! — Кейдре опешила.

— Они назвали меня своей подружкой, — похвасталась крестьянка, — но я и без того стала бы им помогать — пусть только разделаются с этими нормандскими свиньями! Я послала им весточку в тот же день, как вы приехали в замок! Мне было велено сообщать обо всем, что творится у нас в Йорке, и решать самой, что нужно знать в первую очередь, а что может подождать. — Мод явно льстило такое доверие со стороны высокородного лорда. — А сегодня от них пришел ответ. Их человек, Альби, будет ждать вас в десяти километрах к северу от крепости, возле брода через реку Уэйд. Он отведет вас к братьям.

— Ах ты, моя хорошая! — Кейдре с чувством обняла Мод. — Сколько тебе лет?

— Скоро будет четырнадцать! — гордо сообщила Мод.

Кейдре решила непременно устроить Моркару хорошую выволочку. Ему что, не хватает в замке взрослых женщин? Хотя, конечно, эта малышка хороша собой и выглядит вполне зрелой…

— Спасибо тебе, Мод. Я никогда не забуду твоей преданности.

— Передайте лорду Моркару мою любовь! — со смущенной улыбкой попросила Мод.

— Эд, пожалуйста, подумай еще раз!

— Я все равно не в силах что-то изменить, Кейдре, — угрюмо возразил Эдвин.

— На этот раз вас наверняка перебьют! Норманн сам говорил, что у него повсюду полно соглядатаев, им уже известно, где скрывается Хереуард! А вдруг они успели выследить и вас?

— Не забывай сестренка, я тоже рассылаю своих лазутчиков!

— И все равно ты действуешь слишком поспешно — с такими неравными силами вам не на что надеяться! А вдруг вас убьют?

— Да что с тобой, Кейдре? — Столь непривычная настойчивость младшей сестры насторожила Моркара. — С каких пор ты стала такой трусихой? Или это он велел тебе нас уговорить?

— Нет!

— Пойми, у него на уме только одно: вздернуть нас на крепостной стене при первой же возможности, чтобы никто не посмел отнять у него Эльфгар!

— Но ведь это не он меня сюда послал! — возмутилась Кейдре. — Вы сами меня вызвали!

— Он тебя не обижает? — Эд не сводил с сестры проницательного взгляда.

— Нет, что ты… — Кейдре потупилась и покраснела.

— Ты на славу потрудилась, сестричка! — похвалил ее Эдвин. — Он ни за что не проболтался бы о Хереуарде, если бы не стал тебе доверять!

— Так он… он не солгал? Хереуард и правда остановился под Кавлидокком?

До самой последней минуты Кейдре не покидало опасение, что Рольф проговорился нарочно, чтобы подкинуть ей ложные сведения, но теперь ей стало еще хуже. Будь проклята эта война!

— Ты в него влюбилась? — тихо спросил Эдвин, положив руки ей на плечи и заглядывая в глаза.

Она лишь молча тряхнула головой. Из глаз брызнули слезы.

— Только не говори мне, что она запала на эту нормандскую свинью! — взревел Моркар, бешено сверкая глазами.

— Во время войны, — рассудительно продолжал Эд, не обращая внимания на ярость брата, — приходится делать то, что должен, а не то, что нравится. Часто это бывают тяжелые и отвратительные вещи.

— Да, Эд! — Рыдая, Кейдре спрятала лицо у него на груди.

— Хотя я не знаю, что может быть тяжелее любви к своему врагу! — веско произнес Эдвин.

— Но я вовсе его не люблю! — вскричала Кейдре.

— Ты не видела в крепости Изольду?

Кейдре вздрогнула. Изольда была дочерью Вильгельма Завоевателя. Он обещал ее в жены Эдвину, но передумал и выдал за одного из своих вассалов.

— Нет!

— Я слышал, что муж привез ее в Йорк. Она снова беременна…

Кейдре знала, что Эдвин до сих пор считает себя оскорбленным из-за несостоявшегося брака, но и думать не смела о том, что здесь могли быть замешаны личные интересы. Эдвин хотел жениться на Изольде исключительно из политических соображений. Впрочем, по слухам, Изольда была настоящей красавицей и могла разбудить пылкие чувства в груди любого рыцаря.

— Я непременно все разузнаю! — пообещала Кейдре.

— Это необязательно. — Эд отвернулся. — Когда-то это могло меня заинтересовать, но те времена давно миновали. — Он поднял на сестру суровый взгляд. — Сейчас для нас самое главное — это Эльфгар. Я ни за что не смирюсь, пока не верну то, что принадлежит мне по праву, и мне не обойтись без твоей помощи.

— Не бойся, — заверила Кейдре, чувствуя, что сердце в ее груди готово разорваться. — Я тебя не подведу!

— Знаю… — Он поколебался, затем продолжил: — Кейдре… тебе следует удвоить осторожность. Этот норманн слишком умен и коварен. Не позволяй ему заманить себя в ловушку!

— А что, если… — От страха у Кейдре потемнело в глазах, горло свело судорогой. Она была не в силах выразить словами посетившую ее жуткую догадку. Что, если Рольф почует некую связь между ней и Хереуардом, когда станет ясно, что сакс вырвался из ловушки? Правда, на этот раз у него нет никаких доказательств, и все же… И все же Кейдре решила, что не стоит поднимать тревогу раньше времени, а тем более делиться ею с Эдвином — вдруг брат прикажет ей остаться с ним, чтобы не подвергать ее лишней опасности? Как тогда она вернется в Йорк? Теперь это был уже не просто вопрос долга — Кейдре желала попасть туда всем сердцем.

Сотня норманнов растянулась в длинную цепочку по двое, пробираясь по узкой тропе, извивавшейся между холмами и пустошами в десяти километрах южнее Кавлидокка. Рольф со своим отрядом ехал в авангарде, Вильгельм в середине, а Роджер был замыкающим. До сих пор передовые разъезды не обнаружили ни единого следа затаившихся мятежников. Через час отряд сделает остановку, дождется возвращения разведчиков, скрытно окружит лагерь Уэйка и нанесет смертельный удар. Рольф зловеще улыбнулся. У него чесались руки разорить еще одно змеиное гнездо!

В воздухе повис чей-то предсмертный крик.

Моментально уловив, что отряд угодил в засаду, Рольф приказал своим рыцарям занять круговую оборону. Укрывшиеся в кронах деревьев лучники засыпали их градом стрел, и вот уже Бельтайн охнул и схватился за бок. Рольф одним взмахом меча отсек толстый сук, на котором затаился вражеский лучник. Еще один взмах — и сакс был развален надвое от плеча до пояса.

Вокруг кипела яростная схватка. Рольф методично работал мечом и успел прикончить не меньше шести саксов, пока бой не затих так же неожиданно, как начался.

Оставшиеся в живых саксы скрылись в лесу, и Рольф приказал своим людям собраться на поляне.

С содроганием оглядев залитую кровью землю, он убедился, что здесь полегли не только мятежники — двенадцать рыцарей, ехавших в авангарде, были убиты на месте, угодив под самую первую предательскую атаку.

— Измена! — кричал Вильгельм, галопом выехавший на поляну. — Я только что видел Хереуарда, я даже обменялся с ним парой ударов! У меня погибло трое, у Роджера один. Что у тебя, Рольф?

— Худо… хуже некуда! — Он снова посмотрел на изувеченные тела двенадцати лучших солдат во всем войске, а затем перевел взгляд на Бельтайна, зажимавшего залитый кровью бок. — Тебя сильно ранили?

— Надеюсь, не смертельно! — Бельтайн бодрился, хотя его лицо покрывала зловешая бледность.

Рольф соскочил с коня и сам перевязал своего капитана, впавшего в беспамятство от потери крови. Остальные тоже не тратили времени даром: раненым оказали первую помощь, а для погибших соорудили волокуши, чтобы доставить их в Йорк и похоронить по христианскому обычаю.

— Мне жаль твоих людей, — с чувством промолвил Вильгельм.

— Мы продолжим поход? — угрюмо спросил Рольф.

— Мы выжжем Кавлидокк дотла за то, что здесь укрывали проклятых заговорщиков, хотя их наверняка и след простыл, — заверил Вильгельм. — Эту обязанность я возлагаю на Роджера — он маршал Шрусбери и распоряжается в этих местах; а мы с тобой вернемся в Йорк, зализывать раны.

Рольф молча смотрел на погибших солдат, застреленных коварно, исподтишка… преданных…

— Черт бы побрал этих саксов! — скрипнул зубами Вильгельм. — Куда ни сунься — везде их лазутчики!

— Везде, — эхом откликнулся Рольф. Итак, их снова предали.

Ему стало так нехорошо, что захотелось отойти в сторону и вывернуться наизнанку, как это бывает с новобранцами после первого боя; и внезапно его действительно вырвало.

Глава 53

Он вернулся!

Как только отряд показался на краю деревни, в крепости поднялся невообразимый шум. Кейдре так и подмывало выскочить во внутренний двор и кинуться к нему на грудь. Конечно, об этом нечего было и мечтать — ей пришлось ждать, ждать без конца, меряя шагами шатер. Теперь уже было бесполезно отрицать очевидное: она боялась и переживала за Рольфа. В то же время ей было страшно: а вдруг она не выдержит и выдаст себя? Наконец, чем закончился их поход? Удалось ли Хереуарду ускользнуть от преследователей? И главное — не пострадал ли Рольф?

Полог над входом в шатер резко распахнулся.

На фоне ярких солнечных лучей возникла его массивная фигура, и Кейдре, радостно вскрикнув, кинулась к нему на грудь.

— Милорд!

Он отстранился и опустил за собой полог. Его лицо показалось Кейдре высеченным из камня. Голубые глаза пронзали ее словно ледяные кинжалы. Кейдре испуганно отшатнулась.

— Что… что случилось?

— Ты хочешь знать, что случилось? Нам устроили засаду к югу от Кавлидокка.

— Засаду! — ужаснулась Кейдре.

— Ну что ж, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — по крайней мере этого ты не знала.

— На что ты намекаешь?

— Ты действительно не понимаешь, что я имею в виду, Кейдре? — Он шагнул вперед и навис над ней, испепеляя ее суровым взором.

— Нет… — растерянно прошептала она, обмирая от страха.

— Правду! Черт побери, хоть раз в жизни скажи мне правду, Кейдре!

— Я ничего не понимаю… — слетело с ее дрожащих губ.

— Это ты нас предала? — взревел Рольф, встряхнув ее что было силы. — Ты? Ты же знала, что мы отправляемся в Кавлидокк! Значит, я повел себя как дурак, когда поверил тебе? Отвечай!

Слезы заливали ее бледные щеки. Она тряхнула головой, собираясь все отрицать, но слова застревали у нее в горле.

Рольф оттолкнул ее от себя, и Кейдре, рыдая, рухнула на постель.

— Значит, все-таки это ты! Я вижу по твоим глазам! Отвечай! — Его трясло от ярости.

Кейдре зажала ладонью рот и невнятно пробормотала:

— Я не могла иначе! Умоляю тебя, пойми: я не могла! — Несмотря на свой испуг, Кейдре сообразила, что норманн до последней минуты отказывался верить в ее вину — но уже поздно было брать свои слова назад. — Ты вернулся целым и невредимым! Ничего страшного не случилось, и я…

— Ничего страшного? Убито двенадцать моих людей — и все из-за тебя!

У Кейдре вырвался испуганный крик.

— Лживая, бездушная ведьма! Ты корчила из себя страстную любовницу, а сама только и мечтала о том, как бы меня предать!

Она открыла рот, собираясь возразить, — но разве это не было правдой?

Рольф рывком поднял ее на ноги и потащил из шатра.

— Постой, куда ты? — вскричала она.

Он не ответил, и ей стало совсем не по себе.

— Что ты собрался со мной сделать?

Увидев, что де Варенн направляется в замок, она попыталась остановить его. Норманн замахнулся, и Кейдре в ужасе скорчилась, но удара так и не последовало.

— Или ты пойдешь, или тебя доставят волоком, мне все равно! — прошипел он.

Кейдре брела за ним, то и дело спотыкаясь. Она отказывалась верить в самое худшее. Нет, Рольф не поступит с ней так жестоко…

В главном зале было полно народу. Рыцари сидели за столом, в три раза большим, чем новый стол в Эльфгаре. Во главе стола сидел сам Вильгельм. Рольф подтащил свою пленницу к королевскому креслу и, заставив встать на колени, громко произнес:

— Ваше величество, вот кто нас предал! Все мгновенно замолчали.

— Твоя любовница? — Вильгельм наградил де Варенна суровым взглядом.

— Да.

— Всем выйти! — приказал король. Дождавшись, пока зал опустеет, он спросил: — Ты уверен?

— Она признала свою вину, — холодно отчеканил Рольф.

— Подними ее.

Рольф дернул Кейдре за волосы и заставил встать. Она старалась с твердостью отвечать на устремленный на нее грозный взгляд Вильгельма.

— Ты отправила лазутчика и предупредила Хереуарда о наших планах?

— Да… — Ее голос дрогнул.

— И как же тебе удалось узнать наши планы? Кейдре ответила не сразу. Она уже предала Рольфа и теперь должна хотя бы защитить его от монаршего гнева…

— Я подслушала разговоры между солдатами.

— Она врет! — Рольф сделал шаг вперед. — Я доверял этой ведьме, потому что она вела себя, как преданная любовница. Я сам назвал ей цель нашего похода, чтобы она меньше тревожилась из-за братьев. Непростительная глупость с моей стороны.

— А она настоящая красотка, — заметил Вильгельм. — И чем-то похожа на этого негодяя Моркара. Тебе повезло, шлюха, что лорд де Варенн милостиво отдал тебя за сэра Гая. У меня здесь повсюду глаза и уши, и мне известно, что тебя уже не в первый раз уличили в измене. Для меня не секрет, кто помог сбежать Моркару. Судя по всему, ты так и не одумалась, а значит, заслуживаешь пожизненного заключения.

Кейдре оцепенела от страха. Двое солдат приблизились, собираясь отвести ее в тюрьму. Она отчаянно оглянулась на Рольфа, но он смотрел в сторону с самым равнодушным видом. Значит, все кончено. Кейдре из последних сил постаралась сохранить достоинство и вышла, высоко подняв голову.

Как только ее увели, Рольф опустился перед королем на одно колено.

— Я заслужил самое суровое наказание, сир.

— Оно, конечно, так, — пробормотал Вильгельм, наливая себе вина, — но все же пока встань.

Рольф поднялся.

— Я нахожу твое поведение довольно странным. В свое время ты умолчал о том, что Моркару помогла бежать не простая рабыня, а его сводная сестра!

— Я вел себя непростительно глупо. — Рольф был настолько подавлен, что даже не удивился столь необычной осведомленности своего короля.

— Тогда я позволил тебе поступить по-своему, — продолжал рассуждать Вильгельм, — полагаясь на твой здравый смысл. Дальше — больше: ты выдал ее за Гая, но затащил к себе в постель. Одним ударом ты наставил рога и своей жене, и своему лучшему другу. Это верно — насчет ее глаза?

— Да, но она не ведьма.

— Может, она тебя чем-то опоила? Черт побери, это же надо — выбалтывать военные тайны какой-то шлюхе!

Рольф молчал, но его синие глаза сверкали бешенством.

— Ага, заело? Вот и хорошо! Полагаю, ты и так наказан сполна. Тебе не следовало распускать язык — тогда двенадцать твоих рыцарей остались бы живы. Твоя совесть станет для тебя лучшим палачом, и мне нет нужды вмешиваться.

— Благодарю вас за снисходительность, ваше величество, — безжизненным голосом произнес Рольф. Никакой благодарности он не чувствовал. Вильгельм тяжело вздохнул и подытожил:

— Если уж на то пошло, мы больше выиграли, чем проиграли. Цель похода достигнута: мятежников выкурили из их гнезда и изрядно потрепали. Хотя, конечно, такие большие потери в наши планы не входили.

— Вы, как всегда, правы, сир.

— Свою шлюху можешь оставить при себе — моя тюрьма и так переполнена, — и к тому же это будет справедливо. Но не забывай: отныне она моя узница, а ты всего лишь надзиратель!

— Я с радостью возложу на себя эту обязанность! — зловеще осклабился Рольф.

Глава 54

— Твое заключение подошло к концу, — холодно произнес Рольф с порога комнаты.

Алис даже не сразу поверила в такое счастье — она кубарем скатилась с кровати и, на коленях приблизившись к Рольфу, поцеловала его руку.

— Благодарю вас, милорд, — униженно пролепетала она, — и молю о прощении!

Вместо ответа он жестом приказал ей встать и повернулся, чтобы внимательно осмотреть тяжелую дверь и задвижку с внутренней стороны. В коридоре неловко переминался с ноги на ногу пожилой плотник.

— Задвижку нужно поставить снаружи, да так, чтобы ее нельзя было выломать. Все понятно?

— Понятно, милорд!

Подойдя к окну, Рольф убедился, что через узкую бойницу не протиснется даже ребенок. Алис следила за его действиями, не скрывая удивления:

— Что происходит, милорд?

— Ты возвращаешься в хозяйскую спальню. — Он посмотрел на нее с таким брезгливым выражением, словно не ожидал, что Алис все еще здесь. — А в этой комнате будет сидеть под замком твоя сестра.

— Кейдре?

Рольф, не отвечая, направился к двери.

— Прикажи наполнить ванну.

Алис опрометью ринулась звать слуг.

— Твоя сестра снова запятнала себя изменой. — От его равнодушного ледяного голоса Алис пробрала дрожь. — Король приговорил ее к пожизненному заключению, а меня назначил исполнителем приговора. Она не покинет этого кабинета до самой своей смерти.

Чтобы не выдать свое злорадство, Алис до боли закусила губу. Ей не терпелось узнать все в подробностях, но она не осмелилась приставать к Рольфу с расспросами.

— Как раз об этом я и хотела предупредить вас, милорд, перед вашим отъездом в Йорк!

— Вот как?

— Она сама приходила ко мне накануне! — Алис покраснела от негодования.

— Ну же, не тяни, выкладывай, что ты хотела сказать!

Он нарочно вел себя так заносчиво и грубо, и Алис ненавидела его всем сердцем. Но стоило вспомнить, какую сладкую боль принесло ей однажды его огромное мужское копье, представить, что он снова бьет ее, кидает на пол и берет — грубо, жестоко, — как у Алис все обмирало внутри.

От этих видений ее избавил громкий стук молотка — это плотник начал укреплять задвижку на двери. Алис вздернула подбородок и выпалила:

— Ей хватило ума явиться сюда, чтобы просить прощения за то, что она обманом заползла в вашу постель, милорд. Она вполне серьезно считала это своим долгом — дескать, так ей удобнее будет помогать своим братьям!

Рольф молча слушал, и на его суровом лице не дрогнул ни один мускул.

— Это они уговорили ее соблазнить вас и втереться в доверие, чтобы выведать самые важные тайны. Она повторяла, что отдалась вам только ради братьев. Представляете, эта дрянь хотела оправдаться в моих глазах! — Алис коротко хохотнула, но при виде ненависти и боли, полыхнувшей в его взгляде, мигом притихла. Однако, когда норманн отвернулся, ее лицо расплылось в злорадной торжествующей улыбке.

Слуги принесли воду для ванны, и Рольф остался наедине со своими мрачными мыслями.

Больше он не позволит себя дурачить: проклятая изменница получит по заслугам и до конца жизни не переступит порог своей тюрьмы.

Кейдре отвели в кабинет возле хозяйской спальни. Грохот тяжелой задвижки показался ей голосом самой судьбы.

Она зябко повела плечами и оглянулась.

До сих пор эта комната служила местом заточения Алис, но теперь из нее вынесли всю мебель, и спать предстояло на грубой подстилке в углу. Кроме того, здесь находился кувшин с чистой водой и ночной горшок. Пустая комната показалась ей непривычно просторной.

Она подошла к узкой бойнице и выглянула во двор. В глазах у нее стояли слезы. В Йорке ей пришлось провести почти полдня в настоящей тюрьме. К счастью, там были другие узники, а камера оказалась не такой тесной и темной, и Кейдре сумела преодолеть приступ удушья, мучившего ее в замкнутом пространстве.

Она сидела скорчившись в дальнем углу и оплакивала свою участь. Рольф никогда не простит ей измены. Это причиняло Кейдре бесконечную боль: она понимала, что полюбила норманна всем сердцем.

Увы, ей слишком поздно удалось разобраться в своих чувствах.

Кейдре пока не знала, какими будут условия нового заключения, и на всякий случай погасила оставленную стражником свечу: а вдруг ей не принесут новую? Комнату затопил мрак.

Когда на двери подняли задвижку, узница решила, что это часовой принес ей вечернюю порцию эля и хлеба, и даже не обернулась. Но уже в следующий миг Кейдре всем телом ощутила: это он!

Рольф молча встал на пороге, и она обратила к нему молящий, полный надежды взгляд. Зачем он пришел? Боже, Боже, помоги ей вымолить прощение! Больше ей ничего не нужно в этой жизни!

Рольф не спеша огляделся и улыбнулся так зловеще, что у Кейдре по спине побежали мурашки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он ненавидит и презирает ее! Ей не на что надеяться!

— Я не могла иначе! — невольно вырвалось у нее. — Ты должен меня понять!

— И ты всерьез полагаешь, будто меня волнуют такие мелочи? — Его губы снова скривились в жестокой улыбке.

— Разве тебе никогда не приходилось действовать вопреки собственной воле?

— Ах, какая умилительная ложь! — Он злобно рассмеялся. — Человека судят по поступкам, а твои поступки выдают тебя с головой!

— Ради Бога, выслушай! — взмолилась Кейдре. — У меня не было выбора! Я хотела только спасти Хереуарда и никому не желала зла!

— Хватит! — Он подскочил к ней, схватил за плечо и швырнул о стену. — С меня довольно! Твои уста сочатся ядом — тем же ядом, которым ты отравила меня вот здесь! — Он грубо схватил ее между ног.

— Я люблю тебя! — простонала Кейдре.

— Вот так новость! — Он издевательски расхохотался.

— Но это правда!

— Ты действительно любишь меня, Кейдре?

— Да!

— Тогда докажи это! Поступками — не словами!

Кейдре застыла, не понимая, чего он добивается. Как его убедить? Неужели он и в самом деле дает ей возможность оправдаться?

Он снова рассмеялся так, что сердце ее облилось кровью, и повернулся к дверям.

— Не уходи! — воскликнула она, метнувшись следом и обхватив его сзади за талию. — Позволь мне доказать! Позволь! Я люблю тебя! — Лихорадочно шепча, Кейдре запустила руку к нему в штаны и с радостью ощутила, как оживает его копье. По крайней мере он все еще хочет ее! — Позволь мне любить тебя! Ты сам поймешь, ты увидишь…

Грубые руки схватили ее за плечи и оттолкнули к стене, так что Кейдре едва удержалась на ногах.

— Попридержи свои ухватки для парней с фермы, продажная шлюха! — рявкнул Рольф и выскочил вон, хлопнув дверью.

Глава 55

Продажная шлюха снова хотела его обмануть.

Рольф беспокойно метался по комнате, снова и снова проклиная свое предательское тело и пытаясь оправдаться тем, что ее ласки возбудили его точно так же, как возбудили бы ласки любой другой рабыни. Здесь нет ничего удивительного.

— Вы идете спать, милорд? — с придыханием спросила Алис.

Он с досадой оглянулся на жену. Было совершенно очевидно, на что она намекает. Ну что ж, Рольф устроит ей нынче брачную ночь — мало не покажется. Он разделся, лег в постель, подгреб Алис под себя и мгновенно овладел ею.

Она явно не ожидала от Рольфа такой прыти, охнула и застонала от боли.

Рольф двигался безжалостно и грубо, зажмурив глаза и стараясь представить, что это Кейдре извивается под ним. Он рванулся еще сильнее, еще глубже — получай по заслугам, продажная шлюха! Алис с визгом вонзила ногти ему в грудь, но он схватил ее за руки и прижал их к кровати. Женщина под ним давно билась в судорогах оргазма, а Рольф все еще не удовлетворил свою жажду мести: он готов был наказывать Кейдре без конца.

Кейдре больше не видела Рольфа у себя в комнате, а через два дня после их последней встречи он и вовсе уехал из замка с дюжиной рыцарей. Она следила за ним из окна и не могла поверить, в то, что этот угрюмый великан был тем самым Рольфом, с которым она провела столько дивных часов, полных нежности и веселья.

Мэри два раза в день приносила ей хлеб, сыр и эль и через день опорожняла ночной горшок. Количество воды и еды было строго ограничено, и если бы Кейдре захотела умыться, ей пришлось бы израсходовать воду, оставленную для питья. Она медленно, но верно зарастала грязью — но теперь ее нисколько не волновали такие мелочи.

Для нее не было тайной, что Мэри — самая преданная служанка ее сестры; скорее всего именно поэтому выбор пал на нее: она должна была присматривать за узницей и бесперебойно снабжать ее новостями. Мэри была завзятой сплетницей, а с подачи Алис приносимые ею слухи приобретали и вовсе зловещий характер.

Не кто иная, как Мэри, с придыханием расписала Кейдре во всех подробностях, как норманн в первую же ночь после возвращения в замок отделал леди Алис своим большим копьем, пока та не взмолилась о пощаде — конечно, рыдая от счастья. Кейдре стоило большого труда не подать виду, что ее ранит эта новость, — ведь Алис наверняка будет с пристрастием выспрашивать у служанки, как вела себя ее сестра.

Именно Мэри доложила Кейдре, что норманн отправился на северные границы своих владений и проведет там не меньше двух недель, чтобы присмотреть за возведением нового форта. Этот форт будет отдан в распоряжение рыцарю Бельтайну — когда тот оправится от ран. Еще Мэри сказала Кейдре, что Гай, ее муж, вернулся в Эльфгар вскоре после отъезда своего господина.

Дни в заточении казались похожими один на другой, но в некотором смысле это было даже приятно — ведь после их памятной встречи в Кесопе ее жизнь превратилась в полный хаос. Если бы только ее не мучили горестные воспоминания и тревога за братьев!

Через неделю после отъезда Рольфа Кейдре обратила внимание на то, что у нее задержались месячные, а груди стали болезненно тяжелыми. По утрам ее часто тошнило. Прошло еще несколько дней, и у нее пропали последние сомнения в том, что она носит под сердцем ребенка.

Беременность Кейдре восприняла как дар Господень. Она со слезами на глазах возносила благодарственные молитвы. Теперь у нее будет ребенок — плод их любви, память о Рольфе, — которого она сможет любить и лелеять. Судя по срокам, они зачали его в первую же ночь после ее свадьбы с Гаем.

Доставляемой ей грубой пищи было вполне довольно для взрослой женщины, но явно не хватало на двоих. Кейдре умоляла Мэри приносить ей больше, но та слишком боялась не угодить своей хозяйке.

— Да не могу я! — хныкала она. — Она прикажет выдрать меня, если узнает!

— Мэри, ради всего святого! — Кейдре понимала, что обязана позаботиться о новой жизни, которая зрела у нее в утробе.

— Нет, ни за что! — Мэри бросило в дрожь. — Ты ее знаешь! С меня три шкуры сдерут!

— Постой! — в отчаянии вскричала Кейдре. Мэри неохотно задержалась на пороге. Кейдре не хотела раньше времени ставить ее в известность о своей беременности, но что поделаешь? Рано или поздно Алис все равно узнает. У нее не было права морить голодом своего малыша, и она решилась: — Мэри, я беременна. Теперь мне требуется больше еды!

У служанки глаза полезли на лоб от неожиданности. Наконец она пришла в себя и сказала, что теперь понимает, отчего у Кейдре столь цветущий вид. Конечно, она обещала приносить ей дополнительную порцию хлеба и сыра и вдобавок горячей воды, чтобы раз в две недели Кейдре могла помыться. Она ушла, оставив пленницу вполне умиротворенной.

На следующий день ее навестила Алис. От нее волнами исходила душившая ее ярость. Кейдре задремала было на подстилке в углу, но моментально очнулась, готовая отразить любые нападки своей мстительной сестры.

Как всегда, злоба и ревность не прибавили красоты этой бледной миниатюрной особе и поневоле Кейдре пожалела Алис — ей действительно есть чему завидовать!

— Сестра, я беременна! — Кейдре счастливо улыбнулась.

— Это ребенок от Гая! — выкрикнула Алис, побагровев от гнева.

— Нет, это сын Рольфа!

— Неправда! Ты только и делаешь, что врешь! Не надейся, тебе меня не одурачить, и его тоже!

— Но Гай никогда не был со мной близок. — Кейдре возражала с поразительным спокойствием, уверенная в своей правоте. — Его отец — Рольф. У меня наверняка родится чудесный малыш с золотыми кудряшками!

Лицо Алис исказила отвратительная гримаса.

— Ах ты, ведьма! — заверещала она. — Ты украла у меня его семя! Черт побери, это я должна была носить его ребенка, а не ты!

Алис набросилась на нее так стремительно, что Кейдре не сразу сообразила, что происходит. Холеные пальчики с неожиданной силой стиснули ее горло. Кейдре инстинктивно стала бороться, стараясь вырваться. Несмотря на то что Алис вцепилась в нее как бешеная, Кейдре была намного сильнее и вскоре разжала ее руки. Задыхаясь и кашляя, она не сразу смогла прийти в себя и слишком поздно заметила новую опасность: Алис занесла у нее над головой тяжелый кувшин с водой. От удара из глаз посыпались искры, но Кейдре готова была биться до последнего за своего ребенка и не потеряла сознание, хотя взор ее помутился. Пользуясь замешательством сестры, Алис выпихнула Кейдре из кабинета и потащила в хозяйскую спальню. Где-то за спиной послышался удивленный возглас Мэри.

Голова Кейдре прояснилась в тот самый момент, когда Алис силой усадила ее на широкий каменный подоконник возле открытого окна и что было сил толкнула наружу.

Рука, на которую опиралась Кейдре, соскользнула, и она повисла на животе на высоте третьего этажа. Затем раздался визг Мэри. Алис оторвала от подоконника вторую руку Кейдре, и та больно ударилась подбородком о стену с наружной стороны. Все с той же бешеной энергией Алис толкала ее, стараясь выпихнуть из окна.

Медленно, но верно Кейдре скользила вперед, до крови обдирая о стену подбородок и судорожно пытаясь нащупать хоть какую-то зацепку. Бесполезно. Вот уже ее грудь перевалилась через подоконник. Еще мгновение — и она рухнет на мощеный двор и разобьется насмерть.

Неожиданно Алис яростно взвизгнула. Чья-то рука в последний момент успела ухватить Кейдре за волосы и рывком втащить в комнату.

— Нет! — надрывалась Алис с пеной у рта. — Нет! Нет! Нет! Дайте мне прикончить эту ведьму! Дайте! — Она выла и билась как бешеная.

Задыхаясь и всхлипывая, Кейдре спрятала лицо на груди у мужчины, спасшего ей жизнь.

Она услышала хлесткий звук пощечины, после чего завывания и вопли Алис мгновенно затихли. Кейдре осторожно глянула через плечо своего спасителя и увидела, что это Бельтайн помог леди Эльфгар прийти в себя. Ательстан держал Алис за локти и не давал двинуться с места.

— Спасибо! — прошептала Кейдре, не сводя глаз со своего мужа. — Спасибо тебе!

— Все в порядке, не бойся! — Гай погладил ее по щеке, и Кейдре, содрогнувшись, снова приникла к его груди.

— Она… она… чуть не выкинула меня… в окно!

— Успокойся, больше она не причинит тебе зла! — Гай повернулся к Бельтайну: — Похоже, эта бестия совсем рехнулась. Придется держать ее под замком, пока эрл не решит, что с ней делать!

— Сам ты рехнулся! — прошипела Алис. — Я прекрасно знаю, что делаю, и давно хотела избавиться от нее раз и навсегда!

— Придется привести плотника — пусть заколотит окно! — сказал Бельтайн. — Пожалуй, стоит запереть ее прямо здесь, а у дверей поставим часового — мало ли что ей взбредет в голову!

Оба рыцаря старательно избегали смотреть в сторону леди Алис, и только во взгляде Ательстана промелькнуло что-то похожее на жалость.

— Твоя жена пришла в себя? — спросил Бельтайн у Гая.

— Да. — Обнимая Кейдре за плечи, Гай повел ее обратно в кабинет. — Тебе лучше прилечь. Мэри, сию же минуту подай вина!

Горничная, чьи дикие вопли так вовремя привлекли мужчин, поспешно отправилась за вином.

Кейдре, держась за Гая, едва передвигала ноги. Алис хотела ее убить. Малыш чуть не погиб.

Как только они оказались в комнате, ставшей ее тюрьмой, она без сил опустилась на подстилку. Гай присел рядом.

— Успокойся, больше тебе ничто не угрожает. Прости, но я даже сейчас не имею права забрать тебя отсюда!

— Ох, Гай, — заплакала Кейдре, — она чуть не убила моего ребенка!

Гай насторожился.

Кейдре зарыдала во весь голос.

— Ты носишь его ребенка? — осторожно уточнил Гай. Кейдре кивнула. — А он знает?

Кейдре отрицательно качнула головой и тут же всполошилась:

— Обещай, что ничего ему не скажешь!

— Но…

— Обещай! Гай, я люблю его! Я люблю его, а он меня ненавидит! Я сама скажу о ребенке, когда придет время! Ты ведь понимаешь, что это все равно не утаишь!

— А вдруг он решит, что это мой ребенок?

— Нет, я рассказала ему о нашей сделке! — В ответ на его укоризненный взгляд Кейдре добавила: — Иногда мне начинало казаться, что он тоже любит меня — совсем чуть-чуть. Но он слишком гордый и не привык делиться тем. что любит.

— Это верно… — Гай немного подумал, потом озабоченно спросил: — Тебе хватает еды? Может, мне распорядиться на кухне?

— Нет, уже не надо. Мэри приносит вполне достаточно, благослови ее Господь!

— Да, теперь я это вижу, — заметил Гай. — Ты выглядишь не так, как всегда. Все-таки мне стоит самому потолковать с поварихой.

— Ради Бога! — взмолилась Кейдре. — Я знаю, что он меня ненавидит, и не хочу его жалости! Я пока сама толком не знаю, чего хочу — но только не жалости!

— Ты напрасно морочишь себе голову — Рольф не из тех, кто способен влюбиться по уши. Он настоящий мужчина с твердыми понятиями о чести и никогда не простит тебе предательства.

— Да, я понимаю… — Если до сей минуты где-то в сокровенном уголке ее души еще и жила надежда на прощение, то сейчас она погасла навсегда.

— Тебе не стоит скрывать свою беременность — хотя бы ради ребенка. Пойми, — Гай с тяжелым вздохом поднялся, — я не хочу быть жестоким, но тебе следует знать, что у него уже есть незаконнорожденные дети.

— Чего и следовало ожидать. — Кейдре охватило странное равнодушие. Этот удар оказался совершенно неожиданным. — А где… где они сейчас?

— Трое в Нормандии, один в Анжу и два в Суссексе, насколько мне известно. Конечно, их воспитывают матери. Все шестеро — мальчики.

Все шестеро — мальчики. Кейдре душил горький смех. Стало быть, она сподобится родить ему седьмого!

— Мне очень жаль, — сказал Гай, — но это чистая правда. Он, конечно, будет заботиться о тебе как о матери своего незаконнорожденного сына, но на большее рассчитывать не приходится.

Глава 56

— Мы выступим в последний день сентября!

— Это слишком скоро, Эд! — воскликнул Моркар. — На подготовку остается каких-то две недели!

— Мои люди все еще не пришли в себя после Кавлидокка! — подхватил Хереуард. Этот невысокий темноволосый сакс был немного старше братьев. Разговор происходил на некотором удалении от лагеря и велся чуть ли не шепотом — опасались лазутчиков.

— Сколько у тебя людей? — невозмутимо осведомился Эдвин.

— Две дюжины.

— Хорошо. — Впервые за долгое время Эдвин позволил себе улыбнуться. — Потому что у меня — три. Значит, мы превосходим де Варенна численностью. Благодаря Кейдре под Кавлидокком он потерял двенадцать самых отборных воинов!

— Ты надеешься застать его врасплох? — поинтересовался Хереуард.

— Да. А кроме того, я не хочу больше откладывать из-за шпионов. В наши дни скоро перестанешь доверять сам себе. Пока де Варенн не нашел замену тем, кого потерял в пустошах, у нас есть преимущество.

— Значит ли это, милорд, что мы будем атаковать не Йорк, а Эльфгар? — подал голос Альби. Как всегда, он предпочитал держаться в тени, немного в стороне от остальных.

— Точно, Эльфгар! — подтвердил Эдвин. — После перестройки он не менее силен, чем Йорк. Когда мы займем его, Вильгельму волей-неволей придется вступить в переговоры.

— Но как же ты собираешься занять его, если он так силен? — удивился Хереуард.

— Нам поможет неожиданность и предательство. Одна из горничных откроет потайную дверцу, устроенную на случай срочной нужды во время осады. — Эдвин с улыбкой покосился на Моркара: — Слабость норманна к женскому полу неожиданно оказалась полезной! Бет достаточно надежна?

— Безусловно! — самодовольно ухмыльнулся Моркар.

— Значит, выступаем тридцатого сентября. — С этими словами Эдвин отвернулся от костра и рассеянно уставился в усыпанное звездами небо.

Альби с Хереуардом вернулись в лагерь, а Моркар подошел к брату:

— Эд, я места себе не нахожу с тех пор, как Хереуард рассказал про Кейдре. Я не доверяю де Варенну и боюсь за нее.

— С ней ничего не случится. Ее приговорили не к казни, а к пожизненному заключению. Она спаслась от веревки палача только потому, что стала женой Гая Ле Шана. Так что в каком-то смысле мы перед де Варенном в долгу.

— А вдруг он решит выместить на ней свою злобу?

— Вот возьмем Эльфгар — и все твои страхи останутся позади.

Рольфу доложили о покушении сразу же по возвращении в замок.

— Кейдре пострадала? — резко спросил он.

— Нет, милорд, — заверил его Гай. — Конечно, испугалась до смерти, но скоро пришла в себя.

— А что вы сделали с Алис? — При мысли о том, что его жена чуть не выкинула Кейдре из окна, у Рольфа все сжалось внутри от тревоги и боли.

— Мы посадили ее под замок в вашей спальне и приставили часового, милорд, — сказал Гай вполголоса. — В данный момент она выглядит вполне нормально, но только сумасшедшая могла додуматься до такого. Я видел происходящее собственными глазами: Алис выла и билась как бешеная и кричала, что хочет убить Кейдре. Бельтайн и Ательстан могут это подтвердить.

Рольф приказал Гаю оставаться в зале, а сам отправился наверх, стараясь обуздать бушевавший в груди гнев. Алис окончательно распоясалась и должна получить по заслугам.

Войдя в спальню, он кивком отпустил часового. Алис тут же вскочила и хрипло воскликнула, заламывая руки.

— Они нарочно возводят на меня напраслину! Я сама не знаю, что на меня нашло! Клянусь вам, милорд, у меня и в мыслях не было выбрасывать ее из окна!

— Завтра утром ты покинешь Эльфгар, — отчеканил Рольф. — Я разрешаю тебе взять с собой все, что пожелаешь.

— Куда вы меня отправляете? — в ужасе вскричала Алис.

— Во Францию, миледи, в монастырь Святого Джона.

— Это… это надолго?

— В монастыре у тебя будет достаточно времени, чтобы раскаяться в своих поступках — если, конечно, возникнет такое желание. Если же нет… — Он равнодушно повел плечом. — По крайней мере там ты не сможешь больше пакостить ни своей сестре, ни кому-либо еще.

— Но все-таки… как долго я там пробуду?

— Пока не состаришься!

— Нет, не может быть! Вы не посмеете так со мной поступить!

— Еще как посмею! Никто не помешает мне проучить строптивую жену, отправив ее в монастырь! Я предупреждал тебя, но ты не пожелала воспринимать мои слова всерьез. Окажись на твоем месте кто-то из моих людей — он давно был бы с позором изгнан. Уложи свои вещи, Алис, и приготовься к отъезду.

Рольф остался в своей спальне один, а Алис под конвоем перевели в старый дом. Судя по тому, что его гнев все еще не утих, он не сумел вырвать продажную шлюху из своего сердца и теперь снова и снова проклинал свою слабость. Ему нужна была женщина, и мысль о том, что пышнотелая рыжеволосая красотка находится совсем близко, за стеной, буквально сводила его с ума.

Наконец, не выдержав, он ворвался к ней в комнату.

Кейдре спала, уютно свернувшись калачиком. Эта знакомая поза — сколько раз он любовался ею — заставила его замереть на месте. И все же он сумел подавить в себе вспышку непрошеной нежности, после чего ярость разгорелась в нем с новой силой.

— Проснулась, ведьма? — Он рывком повернул ее к себе лицом.

Кейдре охнула от неожиданности.

— Вот и хорошо. — Рольф выпрямился и расстегнул штаны. Кейдре снова охнула при виде его огромного, переполненного кровью копья. — Мне нужна шлюха. Давай заголяйся!

Она не шелохнулась. Тогда Рольф сам опрокинул ее на спину и рывком раздвинул ей ноги, стараясь действовать жестоко и грубо. Он был совершенно не готов к тому, что ласковые руки обвили его за шею, а в ушах зазвучал страстный шепот:

— Возьми меня, возьми! Я никогда ни в чем тебе не откажу!

— Попробовала бы ты мне отказать, шлюха! — рявкнул он, стараясь не поддаваться на ее колдовские уловки.

Кейдре всхлипнула, почувствовав его в себе. Она была совершенно не готова к этой близости, но ведь Рольф нарочно хотел причинить ей боль. И все же он замер на миг, позволяя ей опомниться от первого шока.

Она погладила его по спине и поцеловала в щеку.

— Не надейся меня одурачить! — Он снова и снова вонзал свое копье, и Кейдре отвечала ему так же неистово, всхлипывая и задыхаясь от наслаждения. О, как хорошо помнил Рольф эти звуки! Но ведь он вовсе не собирался делать ей приятное — просто хотел ею воспользоваться. Ему требовалось срочно выплеснуть куда-то избыток семени, и Кейдре была первой подвернувшейся под руку. Прежде он нарочно сдерживался, чтобы доставить ей как можно больше удовольствия, но теперь старательно подогревал себя, чтобы кончить как можно быстрее. Ему это удалось.

Рольф моментально поднялся и с холодной улыбкой застегнул штаны. По ее замутненному взору он отлично видел, что Кейдре была лишь на полпути к блаженной разрядке. Значит, он преуспел вдвойне: получил от нее то, что хотел, а ее оставил с носом.

— Отныне ты будешь не просто моей пленницей, — заявил он, не спеша разглядывая ее откровенную позу. Она лежала неподвижно и даже не пыталась опустить задранный до пояса подол. — Ты будешь моей подстилкой, моей шлюхой, и я буду пользоваться тобой всякий раз, как только почувствую в том нужду. По-моему, это именно то, что ты заслужила!

— Тебе все равно не удастся разбудить во мне ненависть! — прошептала Кейдре, обратив на него широко распахнутые, полные слез глаза.

— Ну что ж, тогда мне придется копить ненависть за двоих! — С этими словами он повернулся и быстро вышел.

С тех пор прошло четыре дня.

Рольф ехал шагом по лесной тропинке, то и дело тревожно оглядываясь. Вот и ручей с огромным деревом, поваленным поперек него вместо моста. Здесь у него была назначена встреча.

Норманн ехал один, без охраны. По крайней мере так это выглядело. На самом деле его тайно сопровождали конники — на случай, если это ловушка, да и сам рыцарь держался начеку, не снимая руки с рукояти меча.

Гонец услышал его приближение еще прежде, чем различил всадника, пробиравшегося сквозь чащу на другом берегу. Оба спешились и сошлись на поваленном дереве. Говорливый ручей заглушал все звуки, так что при всем желании их беседу никто не смог бы подслушать.

— Первый удар предполагается нанести по Эльфгару. Отряд из пяти дюжин мечей. Горничная по имени Бет отворит потайную дверь. Штурм возглавят Эдвин, Моркар и Хереуард.

— Когда?

— Тридцатого, через десять дней.

— Отличная работа, — сдержанно похвалил Рольф. — Если ты сказал правду, то Вильгельм пожалует тебе земли Линдли в Суссексе, как и обещал. Это чистая правда, милорд! — заверил Альби.

Глава 57

Саксы встали лагерем в укромной долине в двух десятках километров от Эльфгара. Было двадцать девятое сентября. Холодная безлунная ночь предвещала промозглое серое утро. На стоянке царила мертвая тишина — ни шепота, ни разговоров. Костры давно прогорели, и все же накануне боя многим было не до сна.

— Даже погода на нашей стороне! — негромко заметил Моркар.

Эдвин промолчал. Братья сидели бок о бок на толстом бревне, вслушиваясь в знакомые ночные звуки: стрекот насекомых, уханье совы, вой голодного волка.

— Мы непременно победим, Эд! — Судя по его звонкому голосу, Моркар так и рвался в бой. — На этот раз мы вернем себе то, что по праву должно быть нашим! Я нутром это чую!

Эд едва заметно улыбнулся.

— Бет знает, что ей следует сделать, она не подведет, — шепотом продолжал Моркар, — отопрет дверь перед самым рассветом. Норманны даже не успеют сообразить, кто отправил их на тот свет! Мы захватим цитадель в два счета, еще до того, как они поднимут тревогу.

— Сегодня, — отвечал Эд, положив руку брату на плечо. — Небо на нашей стороне!

Вся жизнь Кейдре превратилась в ожидание. Она ждала и не теряла надежды, хотя Рольф ни разу не пришел к ней с той ночи, когда овладел ею безжалостно и грубо. Кейдре простила ему эту жестокость и надеялась на то, что рано или поздно сумеет доказать свою любовь.

Обострившееся чутье подсказывало ей, что нынче ночью в замке что-то происходит; она всей кожей ощущала странное напряжение, повисшее в воздухе. Отчего ночная тишина кажется ей такой зловещей и тревожной?

Кейдре скорчилась на своей подстилке, мысленно умоляя Рольфа прийти к ней хотя бы сегодня, и когда он действительно вошел в комнату, ее охватили и радость, и страх. Быстро вскочив, она воскликнула:

— Я рада, что вы вспомнили обо мне, милорд!

— По-твоему, мне это интересно? — Он презрительно рассмеялся и рывком привлек ее к себе. — Ну, шлюха, развлекай меня. Мне надоела эта возня на подстилке.

— Как прикажете вас развлекать?

— Как угодно.

Кейдре потупилась, стараясь скрыть горькие слезы. Какая же она дура — вообразила, будто покорностью и нежностью сумеет разбудить в нем человеческие чувства! Но ей не так-то просто было расстаться с последней надеждой.

Рольф нетерпеливо фыркнул и сам положил ее руку к себе в пах. Кейдре ласкала его, повторяя, как в забытьи:

— Рольф! Рольф! Рольф!

Прислонившись к стене, она закинула ногу ему на пояс, и он, приподняв, вошел в нее с первого же рывка. Впервые за столько дней Рольф поцеловал ее — жадно, грубо, — и она отвечала на поцелуй с восторженным стоном, содрогаясь от долгожданной вспышки блаженства. Вскоре все было кончено.

Рольф опустил ее на пол, и на этот раз в его взгляде не было ни ненависти, ни презрения. Внезапно он подхватил ее на руки, отнес на подстилку и приказал:

— Покажи мне свое тело, шлюха!

— Зачем? — встревожилась Кейдре. Но он уже расстегнул ее платье и теперь внимательно разглядывал грудь и живот. — Что случилось?

Он молча провел рукой по слегка округлившемуся животу. Кейдре замерла, ни жива ни мертва. Норманн ни разу не видел ее обнаженной после той роковой ночи перед Кавлидокком и наверняка поймет, что она беременна!

Наконец Рольф со стоном опустил голову и жадно припал к набухшему соску, словно голодный младенец. Он больше не был ее тюремщиком, ее палачом и снова превратился в пылкого, чуткого любовника, готового дарить Кейдре неземное блаженство. Она молча плакала от счастья. Неужели еще не все потеряно?

Прошло немало времени, прежде чем Рольф устало откатился от нее и вытянулся на подстилке, прикрыв рукой глаза.

Кейдре караулила каждое его движение, и ей снова стало не по себе. Терзавшая ее тревога вспыхнула с новой силой, когда он, встав, даже не посмотрел в ее сторону.

— Милорд! — робко окликнула она. Ответом ей был холодный, презрительный взгляд, поразивший ее в самое сердце. — Милорд! — Ее голос предательски задрожал.

— Ну, говори, я слушаю.

— В Эльфгаре что-то случилось? — спросила Кейдре, стараясь не поддаваться отчаянию. — Почему в замке так тихо?

— Ты до сих пор не угомонилась? Опять хочешь выманить у меня какую-то тайну? — От его улыбки у Кейдре в жилах застыла кровь. — По-твоему, тебе достаточно пошире развести ноги, и я вывернусь перед тобой наизнанку? Не много ли ты на себя берешь, шлюха?

Кейдре зажмурилась, чтобы не дать волю слезам.

— Завтра я нарочно разрешу тебе выйти из камеры. То что ты увидишь, надолго отобьет у тебя охоту к расспросам!

Пленнице было так плохо, что она едва уловила последнюю фразу и совсем не расслышала, как Рольф тихо добавил:

— Но я позабочусь, чтобы с тобой ничего не случилось, Кейдре!

Она оцепенела от горя на своей жалкой подстилке. Сколько раз человек может испытать полное крушение надежд — и не сойти с ума?

Глава 58

Саксы затаились на лесной опушке. Перед ними был крепостной ров, а над ним — заветная потайная дверь в стене. Отряд в пятьдесят с лишним человек подобрался к Эльфгару скрытно и бесшумно.

Моркар подполз к Эдвину.

— Пора, — прошептал старший брат.

Моркар улыбнулся, раздувая ноздри от нетерпения, и горячо прижал Эда к груди.

— Наконец-то! А где Альби?

— Я здесь. — Молодой сакс выступил из густого подлеска.

— Ну, с Богом! — Эдвин с силой похлопал своих соратников по спинам.

Моркар пожал Эду руку и рысцой побежал к крепости, моментально растворившись в глухой предрассветной тьме; Альби следовал за ним по пятам.

Надо рвом Альби остановился и помог Моркару обвязать вокруг пояса веревку для канатной переправы. Тот бесшабашно улыбнулся и нырнул в ледяную воду, а затем, быстро переплыв ров, закрепил веревку на крепостной стене и махнул рукой. Переправа была налажена, и когда в небе появились первые признаки рассвета, под стеной возле двери затаилась уже добрая половина саксов. Моркар окинул взглядом своих удальцов и спросил:

— А где Альби?

Странное исчезновение его помощника внушило Моркару неясную тревогу, однако мешкать было нельзя — с рассветом норманны легко перестреляют отряд с высоты крепостных стен.

— Вперед! — Он решительно взмахнул мечом. Секретная дверь была предусмотрительно приотворена, и Моркар с довольной улыбкой поклялся отблагодарить Бет на свой манер, не жалея сил. Он уже был во внутреннем дворе, когда различил хищный блеск стали, увы — слишком поздно.

Рыцарь даже не успел замахнуться: вражеский меч вошел ему в грудь. Вместе с болью от раны в мозгу его вспыхнула последняя мысль: измена! Их предали!

Эдвин рубился из последних сил вместе с остальными саксами, захваченными врасплох во внутреннем дворе. Он едва успел прикончить своего противника, как почувствовал, что его ранили в бедро, и резко повернулся, готовый отразить новую атаку. Оказывается, это подоспел Гай Ле Шан — муж Кейдре. Противники мгновенно узнали друг друга и сошлись в смертельной схватке.

Оба успели изрядно устать; к тому же, как и Эдвин, Гай уже получил одну рану в предплечье. Сакс собрал всю волю в кулак и серией молниеносных ударов оттеснил своего молодого противника к стене. Отступать было некуда, Гай лишился свободы маневра и был поражен в самое сердце.

Эдвин даже не посмотрел, как ненавистный враг со стоном рухнул на землю. Все равно они проиграли, но сейчас не время оплакивать свои неудачи. Куда-то пропал его брат. Эдвин понимал, что ему следует бежать, пока не поздно, если он хочет остаться в живых, но в замке все еще томилась его сестра, и он без раздумий взбежал по высоким ступеням.

Наверное, он поступал глупо, лишний раз рискуя жизнью ради ее свободы, ведь главным для него должен быть Эльфгар!

Рольф выпрямился, тяжело дыша, и осмотрел место жестокой схватки. С мечей стекала дымящаяся кровь. Как всегда, его люди оказались на высоте. Ни один мятежник не ушел живым. Норманны выиграли, но эта победа не принесла ему радости. Он все еще оставался начеку.

Почему среди убитых нет Эдвина и Моркара?

Против воли его взгляд обратился к узкой бойнице — окну в кабинете, где сидела под замком Кейдре. Конечно, там все в порядке — ведь ни одному из мятежников не удалось прорваться в замок! Рольф поудобнее перехватил меч и отправился на поиски, внимательно всматриваясь в лица убитых саксов.

Внезапно он замер: среди залитых кровью изувеченных тел лежал Гай Ле Шан!

Из груди Рольфа вырвался невольный крик.

Молодой солдат лежал совершенно неподвижно, а его латы потемнели от крови.

— Гай! — Де Варенн рухнул на колени, но еще до того, как прикоснулся к искаженному гримасой лицу, понял: его капитан погиб. Со стоном он прижал Гая к груди. — Прощай, мой друг! Теперь твоя душа в руках Господа!

Оцепенев от ужаса, Кейдре приникла к окну-бойнице, следя за схваткой во дворе. Страшный меч Рольфа взлетал и опускался со зловещей методичностью, и ни один удар не пропадал даром. Вот норманн снес голову одному саксу и тут же развернулся лицом ко второму врагу, подбиравшемуся к нему со спины. Еще одна молниеносная атака — и мятежник упал, пораженный в грудь. Медленно, но верно саксов оттеснили на другую сторону башни, и теперь Кейдре могла видеть лишь бездыханные трупы, залитые свежей кровью. Она не смела отойти от окна: а вдруг ей снова удастся разглядеть Рольфа или кого-то из братьев?

Дверь в ее комнату внезапно распахнулась, и Кейдре так и подскочила на месте.

— Эдвин!

Он шатался от усталости и истекал кровью, из последних сил сжимая залитый кровью меч.

— Кейдре, нам надо бежать! Скорее!

Впервые в жизни Кейдре не кинулась без раздумий выполнять приказ старшего брата. Ее слишком волновала судьба Рольфа.

— Ну же! — зарычал он, хватая ее за руку.

И Кейдре привычно покорилась — все-таки Эдвин был ее братом, а норманн возненавидел ее до конца жизни.

Они бегом спустились вниз по лестнице. В зале было пусто, но со двора все еще доносились звон мечей и яростные вопли. Эдвин крепко держал ее за руку. У них не было времени на разговоры: Кейдре даже не знала, насколько глубока его рана. Брат молча тащил ее за собой через внутренний двор, не обращая внимания ни на мертвых, ни на живых, и вдруг остановился перед небольшой дверью, о существовании которой она даже не подозревала. Ее охватила паника: что же он медлит?

— Ступай! — приказал Эдвин, толкая ее вперед. — Я следом. Наши помогут тебе перебраться через ров и укроют в лесу. Ступай!

— А ты?

— Поторопись! — Его яростный возглас не оставил ей ни малейшей возможности к отступлению.

Кто-то из саксов схватил Кейдре за руку и с силой потащил ее к переправе через ров. Напрасно Кейдре выворачивала шею, стараясь оглянуться: Эда и след простыл.

Эдвин устало опустился на колени возле бездыханного тела своего брата. Все в нем оцепенело от горя. Не было ни страха, ни мыслей — в памяти всплывали лишь слова молитвы, которой его учили в детстве.

Он осторожно перевернул Моркара на спину и услышал слабый стон.

— Слава тебе Господи! — с облегчением вскричал рыцарь, но тут же увидел, что в груди Моркара зияет жуткая рана. Дрожащими руками он попытался зажать ее, чтобы остановить кровь.

— Эд… — невнятно прохрипел Моркар.

— Молчи, тебе нельзя говорить! Береги силы!

— Бесполезно, — выдохнул умирающий.

— Нет, ты поправишься! — Эдвин из последних сил зажимал проклятую рану.

Моркар открыл было рот, собираясь что-то сказать, но так и не смог — из горла хлынула кровь.

Рыдая, Эдвин постарался приподнять брата так, чтобы он снова мог дышать.

— Измена! — прохрипел Моркар, и на миг его синие глаза вспыхнули знакомым неукротимым пламенем. — Нас предали!

Эдвин так и не успел ничего сказать в ответ — взгляд Моркара стал пустым и неподвижным. Теперь это был взгляд мертвеца.

— Господи, нет, только не это! — вскричал Эдвин, грозя кулаками равнодушным небесам. Отважный, бесшабашный Моркар — он всегда хотел быть первым и первым пошел в логово врага, чтобы погибнуть в предательской ловушке…

Их предали!

Только теперь Эдвин осознал жуткий смысл этих слов и понял, что вся его жизнь отныне будет посвящена мести. Он разыщет предателя во что бы то ни стало!

Встав, Эдвин поднял Моркара на руки. Он не в силах был расстаться с братом — так же, как не нашел в себе силы бросить здесь Кейдре.

Но не успел он сделать и шага, как его остановил грозный голос Рольфа де Варенна.

— Стой! — приказал норманн, угрожающе взмахнув мечом. — Объявляю тебя своим пленником!

Эдвин равнодушно посмотрел в холодные глаза своего заклятого врага, потом не спеша обвел взглядом сгрудившихся вокруг норманнов и еще крепче прижал к груди тело брата.

Он проиграл. Он навсегда потерял Эльфгар. Все кончено.

Глава 59

— Вы не могли бы пойти со мной, миледи? — с тревогой спросила старуха.

— Конечно, — ласково ответила Кейдре и поплотнее закуталась в плащ. Единственную улочку убогой валлийской деревушки под названием Ллевелин густо припорошило свежим январским снежком. Кейдре с трудом объяснялась с местными жителями, поскольку почти не знала их наречия, но подобная просьба не была для нее новостью. Ее стали то и дело звать на помощь, как только узнали, что в их деревне поселилась целительница.

Старуха с любопытством смотрела на Кейдре, гадая, что за печаль не покидает ее прекрасные очи. Все в деревне жалели эту красивую, вечно печальную женщину. Ее привел сюда Хереуард и поселил в хижине своего кузена, без конца пропадавшего на войне. Она явно должна была вот-вот родить, и местные жители заранее относились с благоговением к ее ребенку, поскольку считали ее женщиной Хереуарда, а он пользовался здесь заслуженным почетом и был чем-то вроде национального героя. Ради него крестьяне даже готовы были смириться со странным «дьявольским оком» прекрасной чужеземки.

Вслед за старухой Кейдре вошла в тесную хижину, где мучился от приступов кашля муж хозяйки. За свой труд она получила краюху хлеба и ломоть копченого языка и отправилась домой.

Домой. Всякий раз, когда ей приходилось называть домом эту развалину, у Кейдре тоскливо сжималось сердце. Впрочем, она понимала, что свой родной дом больше не увидит никогда.

Вечером после боя Хереуард рассказал ей все: Моркар убит, Эдвин в плену, Альби оказался предателем. Кейдре без устали оплакивала Моркара. Почему жизнь так несправедлива, почему чаще всего гибнут самые лучшие и отважные? Позднее ей стало известно, что Эдвина доставили к королю в Йорк и осудили на пожизненное заключение; Вильгельм намеревался забрать его с собой в Лондон, когда отпразднует Рождество в Вестминстере. Ну что ж, по крайней мере брат остался жив.

Рольфа снова назначили наместником Йорка, и Кейдре не могла не мечтать о том, чтобы повидаться с ним еще хоть раз, но она прекрасно понимала — назад пути нет: в Эльфгаре она снова станет бесправной пленницей. Может быть, потом, через много лет, когда ее сын вырастет, она отошлет его к отцу — свой прощальный дар, знак ее вечной любви.

Въехав на холм, Рольф натянул поводья и с высоты осмотрел Ллевелин. Над соломенными крышами курился дымок, терявшийся на фоне мрачного серого неба. От волнения у него перехватило дыхание.

Он искал ее все эти месяцы и теперь наконец нашел.

Он кинулся к ней в комнату сразу после того, как убедился, что бой окончен и Эльфгару больше ничто не грозит. Ему хотелось лишний раз убедиться, что с Кейдре все в порядке; но главное — он нуждался в ней, чтобы разделить с ней боль от потери своего лучшего друга.

Ему долго не верилось, что Кейдре сбежала. Он словно вихрь пронесся по замку, сметая все на своем пути, но ее действительно нигде не было.

Рольф не находил себе места от горя и раскаяния. Теперь он понимал, что Кейдре говорила правду: она действительно его любит, а он не может без нее жить. Но где ее искать, как вымолить у нее прощение?

Набравшись терпения, норманн разослал повсюду своих лазутчиков, и наконец ему доложили, где скрывается Хереуард. Беглый мятежник не горел желанием рисковать лишний раз, но Рольфу удалось выбрать такое место для встречи, которое не вызвало подозрений даже у осторожного сакса. Теперь необходимо было выведать у Хереуарда, где укрывается Кейдре.

— Зачем она тебе? — без обиняков спросил Хереуард. — Ты собираешься снова бросить ее в тюрьму или сделать своей любовницей?

— Она должна быть со мной, — твердо ответил Рольф. — Не бойся, с ее головы не упадет ни один волос! По закону она все еще пленница Вильгельма, но со мной у нее ни в чем не будет нужды. Пойми, так или иначе я ее все равно найду!

Они заключили сделку. Рольф выдал Хереуарду одного из его бойцов, захваченных в плен во время нападения на Эльфгар, а Хереуард указал, где искать Кейдре.

Рольф дал приказ своим людям ждать его на холме, а сам спустился в деревню и поехал по раскисшей дороге медленной рысью. Он увидел ее почти сразу: Кейдре шла перед ним и обернулась, услышав топот копыт.

Ее глаза широко раскрылись от изумления. Этого не может быть!

— Миледи, — вежливо начал Рольф вместо того, чтобы кинуться к ней и прижать к груди, — вы позволите переговорить с вами?

Глаза Кейдре застилали слезы. Неужели это он, ее златокудрый бог, явился за ней в эту глухую деревушку?

— Ты… — Она поперхнулась и продолжила, изо всех сил стараясь удержаться от слез: — Вы явились, чтобы снова взять меня в плен и посадить под замок, милорд?

— Это я стал твоим пленником, Кейдре, — признался Рольф. — Ты давно захватила мое сердце! — Он соскочил с коня и остановился, держа его под уздцы.

— Что ты сказал? — Кейдре решила, что ослышалась.

— Я хочу, чтобы ты вернулась! — Он глянул на ее выпиравший живот. — Это же мой ребенок!

— Ну да. — Она попыталась улыбнуться, но губы ее дрожали и не желали слушаться.

— Мой ребенок… — От избытка чувств Рольф не знал, что сказать. — Я не могу принуждать тебя, но, может быть, ты сама простишь меня и вернешься со мной в Эльфгар?

— Ты… ты просишь у меня прощения?

— Да. — Он покорно опустился на одно колено. Кейдре подумалось, что она видит чудесный сон. Разве такое могло случиться наяву?

— Вам не в чем винить себя, милорд. — По ее щекам текли слезы радости.

— Меня всегда поражала твоя душевная щедрость! — воскликнул Рольф и выпрямился.

— Я люблю тебя! — просто сказала она.

— Я не могу без тебя жить, — прошептал он, прижимая ее к груди. — Если это называется любовью — значит, я тоже влюбился!

Они поцеловались, и этого было довольно, чтобы желание вспыхнуло в них жарким пламенем. Рука об руку они поспешили в хижину к Кейдре, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.

— Ты вернешься со мной в Эльфгар? — спросил ее Рольф спустя некоторое время.

Кейдре уже успела одеться и хлопотала возле очага. Она обернулась, и сердце ее сладко замерло при виде того, с каким волнением он ожидает ее ответа.

— Да. Я люблю тебя, Рольф.

— А мне не обойтись без твоей любви, милая. — Он подошел к ней и ласково обнял за плечи.

— Означает ли это, что ты простил мне Кавлидокк?

— Разумеется, — решительно ответил он. — Ты любишь свою родину — и я тоже. Давай обговорим это сразу. — Он отвел ее к столу и заставил сесть. — Мне очень жаль, что так сложилось: я норманн, а ты саксонка. И тем не менее ты меня любишь.

— Да, — поспешила заверить Кейдре, услышав в его тоне невысказанный вопрос.

— Поверь, что я искренне оплакиваю гибель Моркара и то, что Эдварда пришлось посадить за решетку. По крайней мере это спасло ему жизнь. Кейдре, ты в состоянии смириться с тем, что я стал хозяином Эльфгара?

— Да. — Она испытала смесь восторга и горечи. — Есть вещи, которые мы не в состоянии перебороть. Я до конца жизни буду оплакивать участь братьев, но я люблю тебя, Рольф, и никогда в жизни больше не предам.

— Кейдре, ты должна знать кое-что еще. Вернувшись, ты снова станешь королевской пленницей — этого я изменить не в силах. Конечно, я постараюсь добиться помилования, но Вильгельм всегда был жесток по отношению к предателям, а значит, ты снова будешь целиком зависеть от меня.

— Это мне понятно.

— Я никогда тебя не обижу и ради тебя не пожалею даже жизни! Ты веришь мне?

— Да. — Она вздохнула. — Рольф, больше всего на свете я бы хотела вернуться домой. Я тоже не могу без тебя жить.

Он с улыбкой пожал ее руку и вдруг признался:

— Как жаль, что я не могу на тебе жениться!

— Мне очень лестно это слышать. — Кейдре снова чуть не разрыдалась.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Знаю.

— Но в душе я давно считаю тебя своей женой.

— К Алис я никогда так не относился. Если я полюблю кого-то — то навсегда, и поэтому клянусь тебе, как своей жене, что буду заботиться о тебе, хранить тебе верность и… — Он вдруг споткнулся на полуслове.

Кейдре ласково подбодрила его:

— Ну что же, заканчивай! Или такой храбрец испугался сказать всего три слова?

— …Я всегда буду тебя любить! — произнес он со счастливой улыбкой. — Надеюсь, Господь нас простит и будет считать мужем и женой!

— Совершенно с тобой согласна! — прошептала Кейдре, усаживаясь к нему на колени.

Эпилог

24 декабря 1072 года Алис повесилась в своей келье в монастыре Святого Джона.

24 декабря 1073 года Кейдре стала женой Рольфа де Варенна. Церемония была устроена в Йорке. Ради этого случая Эдвина на несколько дней отпустили из тюрьмы. Вместе с новобрачными в Йорк приехали трое их детей — два мальчика и новорожденная девочка. В качестве почетный гостей присутствовали король Вильгельм, Роджер Шрусбери, епископ Одо и многие другие вельможи. Глядя на сияющую красотой счастливую невесту и ее статного жениха, трудно было не согласиться, что мир не видывал более чудесной пары. В честь свадьбы король даровал Кейдре полное помилование и согласился стать крестным отцом маленькой девочки. Почти все дамы плакали от умиления, и даже кое-кто из мужчин не удержался от слез.

Однако на этом королевские милости не кончились — Эдвину сообщили, что отныне он будет находиться под опекой Рольфа де Варенна. Кроме того, Вильгельм дал согласие на брак между Эдвином и своей овдовевшей дочерью, прекрасной Изольдой. Весной они сыграли свадьбу, и Эдвин открыто признал себя отцом двухгодовалой дочки своей невесты. При дворе давно ходили слухи о том, что в 1070 году, когда Эдвин еще находился за решеткой, Изольда неоднократно навещала его в Вестминстерском аббатстве.

От автора

Рольф де Варенн и Кейдре — вымышленные персонажи.

Эдвин и Моркар были могущественными саксонскими лордами до того, как началось вторжение Вильгельма Завоевателя и в октябре 1066 года состоялась битва при Гастингсе. Их отцом был эрл Эльфгар — благородный и достойный человек. Младший сын — Моркар — славился своей привлекательной внешностью и непоседливым характером, У них действительно была сестра, но ее выдали замуж за валлийского лорда.

Весь 1066 год Эдвину и Моркару пришлось отбивать набеги норвежцев, и они не смогли выставить свои войска в битве при Гастингсе — что сыграло на руку Вильгельму. После победы норманнов и Эдвин, и Моркар принесли Вильгельму вассальную клятву. За это Вильгельм обещал Эдвину руку своей дочери (я позволила себе назвать ее Изольдой) и сделал его эрлом Мерсии. Это не могло не вызвать возмущение среди тех, кто пришел следом за Вильгельмом из Нормандии в поисках богатства и свободных земель (среди них вполне мог оказаться и такой военачальник, как Рольф де Варенн). Вильгельму пришлось пойти на попятный: Эдвин и Моркар, отправившиеся было за ним в Нормандию, вернулись домой, считая себя смертельно оскорбленными.

В 1068 году, когда силы Вильгельма были отвлечены на борьбу с датчанами, братья подняли мятеж на севере. Вильгельм обезопасил себя на юге, раздав стратегически важные крепости под опеку своим надежным вассалам — как было описано мной в романе. Свою армию он бросил на север, чтобы подавить мятеж. Эдвину и Моркару удалось получить помилование, но теперь и в Йорке, и в других крепостях король посадил наместниками своих вассалов и расставил свои гарнизоны.

Затем братья подняли второе восстание, в 1069 году. Они убили эрла Дарема, осадили Йорк и взяли его штурмом, сровняв с землей. Судя по всему, в то же время датчане высадили свой десант в Норидже. До сих пор никто не знает точно, было ли это простым совпадением. Вильгельму удалось скинуть датчан обратно в море, после чего он захватил Йорк и обратил мятежников в бегство. Король не спешил покидать Йорк и лично проследил за тем, как будет воздвигнут новый замок. В то же время он провозгласил политику железного кулака, беспощадно громил остатки мятежных кланов. Он поклялся, что не пощадит ни одной деревни, давшей приют мятежникам, даже если ради этого придется выжечь дотла весь север страны. Историки называют это «укрощением севера», но я считаю этот термин слишком мягким для столь беспощадной агрессии. Тогда-то и начинается история Рольфа и Кейдре.

Рольф — собирательный образ военачальника при дворе короля Вильгельма, которому Завоеватель доверил проведение в жизнь своей политики железного кулака, незамедлительно принесшей свои плоды. Когда в 1070 году Эдвин, Моркар и Хереуард снова попытались поднять мятеж, он был подавлен в самом начале из-за предательства. Моркар погиб, Эдвин угодил за решетку. Участь Хереуарда осталась неизвестной.

Чтобы не нарушать хронологии романа, я взяла на себя смелость передвинуть срок начала мятежа на 30 сентября 1069 года. Кроме того, я закончила приключения Эдвина счастливой развязкой, соединив его судьбу с судьбой его возлюбленной. То, как он на самом деле кончил свои дни, не отражено ни в одной из хроник.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Эпилог

От автора