«Дьявол-южанин»

Диана Уайтсайд Дьявол-южанин

Посвящается Элейн, Джули и Кэтрин.

Спасибо за ваше терпение и мудрость.

Пролог

Мемфис

Июнь 1872 года

Джессамин Тайлер-Эванс то и дело выглядывала из окон экипажа; она упивалась дорогим ее сердцу видом Сомерсет-Холла, начинавшегося с высоких башенок ипподрома, построенного ее отцом в качестве свадебного подарка Софии, своей жене. Определяя границы Сомерсет-Холла, струился ручей; а вскоре появился и дуб, на который она частенько взбиралась, чтобы высмотреть семейство Эвансов. Они были лучшими друзьями ее родителей, и в детстве она играла вместе с их сыновьями, Морганом и Сайрусом. Какие бы радости и горести – в том числе брак и вдовство – ни ассоциировались у нее потом с этими людьми, в детстве их связывали лишь невинные шалости и забавы.

Джессамин в очередной раз высунулась из окна, высунулась почти до пояса, так что экипаж Ричарда Берка стал раскачиваться. Прошло девять лет с тех пор, как отец продал эти свои владения, но все здесь выглядело почти как прежде. Даже огромные выгулы, на которых паслись десятки прекрасных лошадей, оставались зелеными и сочными. Экипаж сделал резкий поворот, и Джессамин пришлось вытянуть шею, чтобы не потерять из виду жеребенка, который ей особенно понравился. Потом она откинулась на спинку сиденья, и ее глаза наполнились слезами. Жеребенок был очень похож на Альдебарана, любимого жеребца ее отца.

Маленькую часовню по-прежнему увивали желтые розы. Узнав о смерти матери, она сплела из них гирлянду и бросила в ручей, моля о прощении.

Большой дом из красного кирпича, построенный в палладианском стиле, украшали белые колонны и портики. Ставни на окнах, выходящих на восточную галерею, были распахнуты, и приоткрывался уголок библиотеки, где Сайрус готовился к поступлению в Уэст-Пойнт[1]. В центре фонтана стояла бронзовая статуя Гермеса – немного сдвинутая с места; это они с Морганом случайно сдвинули ее, когда чересчур увлеклись крикетом.

Господи, какие же они тогда были счастливые!..

Карета подкатила к крыльцу, и Аристотель, старый управляющий, помог ей выйти из экипажа. На крыльце же стоял рядом с сестрой Ричард Берк, нынешний хозяин Сомерсет-Холла; он приветливо улыбался гостье.

У Джессамин мурашки по спине побежали. Она-то думала, что ее пригласила Элиза Берк, незамужняя сестра Ричарда. И вообще, какого дьявола Ричард Берк, известный своей неприязнью к женщинам, прикидывается перед ней, безденежной вдовой?

Отбросив подозрения, Джессамин ласково улыбнулась управляющему, своему старому другу:

– Спасибо, Аристотель. Как поживаешь?

Его лицо расплылось в улыбке.

– Очень хорошо, мисс Джессамин. Да-да, очень хорошо. – Он похлопал ее по руке и скосил глаза на своего нынешнего господина.

Пожав руку старику, Джессамин повернулась к хозяину и хозяйке, спустившимся с крыльца, чтобы с ней поздороваться.

– Миссис Эванс, для нас большая честь принимать вас, – пророкотал мистер Берк.

– Разрешите предложить вам выпить с нами чего-нибудь прохладительного, – добавила его сестра.

– Благодарю.

Сделав книксен, Джессамин последовала за хозяином в боковую галерею – когда-то любимое место отдыха ее отца в жаркую погоду. Розовый садик подступал здесь к самому дому, огибая изящный фонтан, привезенный ее родителями из свадебного путешествия по Италии. Окно ее спальни выходило именно в эту часть сада.

Старая стряпуха Кассиопея, жена Аристотеля, принесла сервировочный поднос с лимонадом и множеством угощений, которые могли бы соблазнить даже Виндзорскую Вдову[2]. Джессамин украдкой улыбнулась Кассиопее, и та, молча кивнув, удалилась на подобающее для слуг расстояние, став рядом с мужем.

Гостья со вздохом сделала глоток лимонада. Ричард Берк принялся рассказывать о каком-то богатом добытчике из Колорадо, и этот рассказ не вызывал у Джессамин особого интереса. Но тут… О, уж не Сократ ли, брат Аристотеля, ее бывший грум, идет по тропинке со стороны конюшен? Его дядя много лет был главным грумом в Сомерсет-Холле. Отец привез Сократа, когда ей было шесть лет.

Но зачем Сократ идет сюда? Неужели не понимает, что она и так встретится с ними со всеми попозже?

– То есть это была очень выгодная сделка, – закончил Берк свой рассказ.

Джессамин вопросительно взглянула на хозяина.

– Ох, простите, сэр, но, кажется, я не совсем понимаю.

– Видите ли, Чарли Джоунс…

Чарли Джоунс? Ее кузен Чарли? Джессамин почувствовала, что нервничает. Будь у нее сейчас под рукой карабин Шарпса, она бы немедленно зарядила его, взвела курок и направила на цель.

– …И Чарли отдаст мне в обмен за Сомерсет-Холл тысячу акров прекрасной земли у железной дороги в Колорадо. Он собирается, пока не начался сезон лихорадки, забрать отсюда двух-трех лучших жеребцов и несколько кобыл, а остальных лошадей хочет отправить на живодерню.

Пустить животных под нож? Погубить ее любимых лошадей, славу Сомерсет-Холла? К черту Чарли! Этот подлый ублюдок наверняка решил завладеть Сомерсет-Холлом и его племенной книгой, раз сделал такое заманчивое предложение. Ее отец, чтобы сохранить конюшню во время войны, не жалел сил – возил контрабандой фураж из Сент-Луиса, прятал лошадей, даже давал взятки обеим сторонам конфликта.

Стиснув зубы, Джессамин слушала хозяина.

– И все, что от вас требуется, – это поставить здесь подпись, – говорил Берк. – Я дам вам пять сотен долларов за ваше «право отказа». – Он открыл конторку и извлек оттуда кожаный портфель со стопкой бумаги.

Если Берк всегда так вел свой бизнес, то не было ничего удивительного в том, что со времен войны он продал лишь незначительное число лошадей; к тому же поговаривали, что он существенно завышал цену.

Решение Джессамин приняла сразу же, как только услышала, кто хочет купить имение. Она скорее проползет на животе по битому стеклу, чем позволит кузену Чарли ступить на земли Сомерсет-Холла.

– Нет, – заявила она.

Берк замер с бумагами в руках. Из-за его спины на Джессамин с недоумением уставилась его сестра, державшая пузырек чернил.

– Нет?.. Что это значит?

Сложив руки на коленях, Джессамин вскинула подбородок и выпрямила спину. Ее бывшая гувернантка мисс Рамзи, дочь морского офицера, могла бы гордиться своей воспитанницей.

– Согласно условиям, на которых вы покупали Сомерсет-Холл, у меня есть шесть месяцев, чтобы собрать сумму, которую вы заплатили моему отцу. До тех пор вы не вправе принимать никакие другие предложения.

Берк с силой ударил кулаком по столу, так что тот закачался.

– Но вы же нищая вдова армейского офицера! Где, черт подери, вы возьмете такие деньги?

Джессамин еще выше подняла голову; она думала о письме адвоката, что лежало в ее сумочке.

– В Колорадо, сэр. В Канзас-Сити, если только смогу сначала найти себе мужа. – «И предъявить права на золото в Колорадо, не встречаясь снова с Морганом…» – добавила она мысленно.

Глава 1

Теннесси

Декабрь 1863 года

Двадцатиоднолетний лейтенант Морган Эванс вошел в крошечную и промозглую, как погреб, комнатку фермерского дома и остановился у порога, глядя на генерала Натана Бедфорда Форреста чуть ли не с обожанием. Морган только что вернулся после недельного отсутствия и знал, что выглядит не лучшим образом. Но внешний вид не имеет особого значения, когда оружие в порядке. У окна же, за обеденным столом, трудились несколько голодных оборванных штабистов. Его старый приятель Рейф сидел за женским туалетным столиком перед зеркалом и что-то прилежно записывал в бухгалтерскую книгу. Обстановка даже отдаленно не напоминала тех удобств, какие они имели всего лишь несколько месяцев назад, когда являлись частью основных сил армии конфедератов. Но Форрест, доходивший до всего собственным умом, слишком легко одерживал победы над неприятелем и слишком часто нелицеприятно высказывался о способностях своих начальников, так что, в конце концов, добился «самостоятельности». Только отправили его в местность, давно осажденную армией северян, – отравили всего с тремя сотнями солдат, не обеспечив никаким снабжением и порекомендовав заняться вербовкой тех, кого сможет найти.

Увидев Рейфа за женским туалетным столиком, Морган попытался придумать на сей счет какую-нибудь шутку. За два года войны эти люди прошли вместе огонь и воду, так что имели полное право и подшутить друг над другом.

Морган следовал за Форрестом уже почти два года – с той холодной февральской ночи, когда только одному Форресту хватило отваги выбраться из форта Донелсона; их тогда окружили войска Соединенных Штатов под командованием Гранта, и Форрест получил разрешение взять под свое начало всех, кто пожелал присоединиться к нему. Услышав предложение последовать за Форрестом, Морган с отцом молча переглянулись – и взяли своих лошадей. Они и без всяких разговоров знали: бегство – более почетно, чем сдаться в плен. А два месяца спустя Джон Эванс погиб во время битвы при Шилоу. Умер, оставив Моргана сиротой (мать и братья умерли от желтой лихорадки еще до этого). Но времени горевать у него не было, так как Форрест имел привычку находить занятия для своих отборных солдат.

Тут Форрест наконец-то отпустил человека, с которым разговаривал, и Морган отрапортовал:

– Сэр, лейтенант Эванс явился по вашему приказанию.

– Добрый вечер, Эванс. Сколько сумел привести?

В этот момент Форрест очень походил на мирного фермера, но в бою он становился несокрушимым и пламенным воином.

– Сорок восемь, сэр. У троих есть винтовки, и у одного – кое-какие боеприпасы.

– Очень хорошо, Эванс. – Форрест задумался. – А ведь у тебя, кажется, есть связи в Мемфисе? – спросил он неожиданно.

Морган насторожился. Форрест сделал в Мемфисе состояние, и там жила его семья. Так почему же он обращается к нему, к Моргану? Ведь он и сам знает о Мемфисе все, что только можно знать.

– Там живет Хейуард Тайлер с семьей. Это друг отца по Гарварду. Наши семьи регулярно встречались, когда я был маленьким. Еще мы с отцом заезжали к нему на несколько дней в 61-м, когда возвращались из Аризоны.

– Примет ли он тебя снова?

– Примет, сэр, несомненно. – Морган утвердительно кивнул. – Тайлер служил в штабе генерала Альберта Сиднея Джонстона, но перед Шилоу был освобожден от службы по состоянию здоровья.

– О, замечательно! – обрадовался Форрест. – Значит, он не откажет тебе в пристанище, если ты окажешься у него на пороге.

О чем он? Какого дьявола? Если дядя Хейуард приютит шпиона, а юнионистам станет об этом известно, дядю отправят в тюрьму, что будет чревато опасными последствиями для его здоровья.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Ты ведь знаешь, что юнионисты ведут на нас охоту?

– Да, сэр, конечно.

Склонившись над картой, Форрест продолжил:

– Так вот, они отправили по нашему следу множество ищеек. – Генерал водил пальцем по многочисленным дорогам – Но самый главный, – конечно же, Грирсон.

Грирсон? Ублюдок, который помешал им взять Виксберг? О, этого хитрого дьявола чрезвычайно трудно провести…

– Сэр, неужели действительно Грирсон? – Морган невольно сжал кулаки.

Форрест кивнул и снова склонился над картой.

– Да, именно он. Они держат его в районе Мемфиса. И мне нужен человек, который мог бы разведать, где и когда Грирсон начнет движение. Как только узнаешь, дай мне знать.

Морган вытянулся в струнку.

– Слушаюсь, сэр!

– Отлично, – кивнул генерал. – Так вот, в Мемфисе у нас есть информатор, в котором Ричмонд души не чает. Но поставляемые им сведения вызывают сомнение. Если посчитаешь его разведданные полезными, постарайся узнать подробности.

Молодой лейтенант кивнул и усмехнулся. Двойной агент? Или же кто-то пытается продавать бесполезную информацию за любые деньги? Но именно из-за таких иуд гибнут стоящие люди.

– Если поймешь, что он пытается заманить в ловушку наших людей, убей крысу.

Морган кивнул и злорадно улыбнулся, припомнив уроки, полученные у апачей (кое-какие из их трюков сгодятся для наказания предателей).

– С удовольствием, сэр.

Получив разрешение уйти, Морган вышел из комнаты. В голове его уже роились всевозможные планы. Конечно же, прежде всего, следовало переговорить с Хейуардом и Джессамин, его старой подругой. Джессамин наверняка знала, как добыть интересующую его информацию. Правда, он не видел ни Хейуарда, ни Джессамин с 61-го года, когда в течение двух дней гостил у них. С Джессамин он тогда почти не общался, так как все время беседовал с ее отцом о политике. А ведь она обладала острейшим умом – Морган знал об этом еще с тех пор, когда они трое (он, Джессамин и его оставшийся без родителей кузен Сайрус) были неразлучны. Расстались же они лишь после того, как отец Моргана устроил Сайруса в Уэст-Пойнт; поступление в военную академию считалось наипростейшим способом обеспечить будущее молодого человека.

Но, верный своему долгу, Сайрус отказался уйти в отставку с военной службы, когда штат Миссисипи объявил об отделении от Соединенных Штатов. Он остался служить в армии юнионистов, и сражался теперь за дело Севера. Однако Морган не сомневался: Джессамин, как истинная южанка, поймет его и поможет.

Морган въехал в Мемфис перед закатом. Его поношенная одежда и усталая кобылка лишний раз свидетельствовали о том, что он – просто мирный фермер, как значилось в его фальшивом пропуске. Проезжая мимо постов вооруженных юнионистов, он говорил, что ищет повитуху для своей беременной жены, и даже недоверчивые северяне ничего не заподозрили.

Наконец он въехал в старинный район над рекой, где когда-то горделиво прохаживались и важные банкиры, и богатые хлопковые дельцы. Здесь, в бледном свете декабрьских сумерек, сиял, точно маяк над пристанью, особняк Тайлеров, поблескивавший своими белыми колоннами. Вход на пристань украшал зеленый венок, а из дальней трубы поднимался дым, распространявший по округе запах жареной свинины и других кулинарных изысков.

У Моргана подпрыгнуло сердце и перехватило горло. Все это слишком напоминало Лонгейкр в канун Рождества, когда желтая лихорадка еще не унесла его мать.

Свисток парохода заставил его вскинуть голову и посмотреть на Миссисипи. Отсюда до реки было меньше мили. На север плыло судно с выздоравливающими солдатами армии юнионистов.

Морган еще раз осмотрелся, затем направил свою смирную кобылку к кухонной двери. Там он привязал животное к коновязи, посулив скорое угощение. Согласно традициям этого дома, лошадей гостей здесь всегда потчевали деликатесами. В конце концов, славой Тайлеров являлось «золото Сомерсет-Холла» – знаменитые лошади, которых Хейуарду удалось сохранить, несмотря на все бедствия войны.

Заметив свое отражение в оконном стекле, Морган уже обнаружил, что не похож на Эванса из Лонгейкра. Сдвинув на затылок соломенную шляпу, он осторожно постучал в дверь.

Ему открыла маленькая и худенькая кухарка, безукоризненно опрятная в своем белом переднике и ярко-красном тюрбане. Не в силах справиться с собой, Морган втянул носом воздух – и его тотчас же обдала волна райского аромата: пахло свежеиспеченным хлебом и жареным цыпленком.

Кухарка поздоровалась с ним как с незнакомцем, но уже в следующий миг ее золотистые глаза прищурились, отчего маленькое личико сделалось похожим на лисью мордочку. Морган вспомнил эту женщину по своему визиту в шестьдесят первом. Это была Кассиопея, жена управляющего.

Внезапно лицо ее в страхе исказилось, но тут же она овладела собой. Приоткрыв дверь пошире, она чуть отступила в сторону.

– Пройдите, мистер Эванс, – сказала кухарка с таким невозмутимым видом, словно сообщила, который сейчас час.

Морган переступил через порог. И почти сразу же увидел в полутемном коридоре, ведущем в главные комнаты, силуэт стройной молодой женщины.

Сердце его екнуло – он узнал Джессамин, свою старую подругу.

– Морган?.. – Она прошла в кухню, протягивая к нему руки. – Что ты здесь делаешь? Что случилось?

На мгновение у него перехватило дыхание. Боже правый, в какую красавицу Джессамин превратилась в свои семнадцать лет! Она была стройной, как богиня Диана, ловкой и гибкой, а ее личико, имевшее форму идеального овала, было украшено огромными зелеными глазами, изящным маленьким носиком и алыми чувственными губами. К тому же у нее были прекрасные волосы – черные как вороново крыло. Глядя на нее, Морган чувствовал, что ему хочется взять ее лицо в ладони и целовать до тех пор, пока сердце девушки не забьется так же гулко, как билось сейчас его сердце.

– Здравствуй, Джессамин, – пробормотал Морган, глядя на нее пристально. Ему вдруг показалось, что она была слишком худой – даже для своей хрупкой комплекции. – Джессамин, милая, – снова заговорил он, – я очень рад тебя видеть, но…

Ее огромные зеленые глаза смотрели на него испытующе.

– Морган, ты здоров? Не ранен? Ел сегодня? Верхом сюда приехал? Как твоя лошадь?

Морган улыбнулся: раз Джессамин справилась о его лошади, значит, все в порядке.

– Спасибо, я здоров, и моя лошадь – тоже. Ей надо отдохнуть, и она будет в полном порядке. – Он не стал вдаваться в подробности и объяснять, что украл лошадь у человека, который дурно с ней обращался.

– Я дам тебе большую миску супа со свежим хлебом и еще молока, – сказала Джессамин. – Ты, должно быть, очень голоден.

Морган тут же почувствовал урчание в животе и, поспешно кивнув, уселся за стол. Минуту спустя Джессамин выставила перед ним полную миску супа, а также горшочек масла, кувшин молока и большой ломоть свежего хлеба. Морган проглотил слюну; он с трудом удержался от того, чтобы сразу не наброситься на угощение. Взяв себя в руки, он прочитал молитву и лишь после этого приступил к еде.

– Наверно, ты удивляешься моему приезду, верно? – пробормотал он с набитым ртом.

Она улыбнулась одними уголками губ и молча кивнула.

– Я знаю, что дядю Хейуарда списали со службы по состоянию здоровья, – продолжил Морган. – Из последнего письма двоюродной бабушки Эулалии следовало, что я должен непременно его проведать.

Джессамин внезапно побледнела, лицо ее стало непроницаемым.

– Бабушка Эулалия, как всегда, права. Принести тебе к хлебу меда?

Морган взглянул на нее исподлобья. Если состояние здоровья дяди Хейуарда – больная для его дочери тема, то ему лучше пока не говорить об этом. Он еще успеет – попозже, когда наберется смелости.

Тут Джессамин принесла меда, положила перед Морганом еще один ломоть хлеба и вновь наполнила кувшин молоком.

– Пожалуйста, ешь, сколько хочешь, – сказала она, растягивая по-южному слова. Присев напротив, добавила: – У нас теперь вдосталь еды.

Он взглянул на нее вопросительно:

– Что ты имеешь в виду?

Она пожала плечами, как бы давая понять, что некоторые темы слишком неприятны и не стоит их затрагивать. В лучах заходящего солнца на ее лице проявились тонкие морщинки, отчего она казалась теперь гораздо старше своих семнадцати лет.

– Мы продали городской дом богатому дельцу из Сент-Луиса. Он вступает во владение собственностью в январе и, согласно договору, присылает нам продукты.

Морган замер на миг. Он знал, что Тайлеры всегда были богаты и умели распоряжаться своими деньгами.

Многие из-за войны разорились, в том числе – его собственная семья, но он думал, что Тайлеры-то не пострадали и сохранили свою недвижимость, во всяком случае – Сомерсет-Холл, знаменитую коневодческую ферму.

– Неужели все так плохо?

Она едва заметно кивнула:

– Да, к сожалению. Бизнес отца из-за войны совсем расстроился. К счастью, мы сохранили все милые сердцу безделушки, но потом пришлось продать кое-что. Видишь ли, после того как отца списали по здоровью… – Она осеклась, и на скулах ее заходили желваки.

Морган встал, чтобы убрать со стола, затем снова сел. Он очень переживал за дядю Хейуарда, однако не решался расспрашивать Джессамин о его болезни – не хотел причинять ей лишние страдания.

Она взмахнула ресницами, стараясь сморгнуть слезы.

– Отец еще много месяцев оставался на плаву. Но потом ему с каждым днем становилось все хуже, и мы продали почти все, что могли, пытаясь наши действенное лекарство от рака.

Морган похолодел.

– У дяди Хейуарда… рак?

Она кивнула:

– Рот и челюсть. Пожалуйста, постарайся держаться бодро, когда увидишь его. В Нью-Йорке есть врач, который, возможно, смог бы ему помочь, но он очень дорогой. Через два дня мы продаем Сомерсет-Холл, чтобы собрать средства на лечение.

– Золото Сомерсет-Холла?! – простонал Морган.

Продать огромные конюшни с прекрасными лошадьми? Продать чудесные зеленые выгулы? Неужели этот дом, дом тысячи счастливых воспоминаний, будет продан?

– Все распродается ради отца, – сказала Джессамин. – Потому что другого выхода нет. Отец уезжает завтра, чтобы завершить сделку. На неделе сюда приедет Сайрус, чтобы сопровождать нас в Нью-Йорк.

– Боже праведный… – пробормотал Морган в отчаянии.

В начале лета армия Шермана сожгла Лонгейкр. Узнав об этом, он плакал от ярости и горя. Но его утешала мысль о том, что Сомерсет-Холл избежал подобной участи, так как находился в Теннесси. И вот теперь…

Тут до Моргана наконец дошел смысл остальных слов Джессамин. Ведь она сказала, что скоро приедет Сайрус, чтобы сопровождать их с отцом в Нью-Йорк. Сайрус, этот блюститель нравственности, обнаружит его здесь и наверняка арестует как мятежника, невзирая на то, что они – двоюродные братья. Но с другой стороны, он должен во что бы то ни стало вернуться к Форресту с информацией о планах Грирсона. Да, он непременно должен раздобыть эти сведения, иначе погибнут многие из его боевых друзей.

Внезапно в кухню, хрустя накрахмаленным передником, вошла Кассиопея. Увидев заплаканное лицо Джессамин, она с яростью взглянула на Моргана и, приблизившись к столу, сказала:

– Мистер Хейуард уже проснулся и приглашает к себе мистера Моргана.

Джессамин кивнула и поднялась на ноги.

– Да, нам лучше пойти сейчас же.

Морган следовал за ней по коридору, стараясь не смотреть на ее покачивавшиеся бедра. От нее пахло лавандовой водой и розами… и лошадьми, которых она обожала; и ему казалось, что этот запах может свести его с ума.

Изредка поглядывая по сторонам, он с грустью замечал темные пятна на стенах, где когда-то висели чудесные картины, замечал пустые углы, где прежде стояли мебель и красивые китайские вазы с букетами свежих цветов. Да и под ногами сейчас были голые половицы, а не сверкавшие богатством красок восточные ковры. Только кухня сохранила прежнюю обстановку; все остальное являлось лишь тенью былого великолепия. Более того, он не увидел даже шератонский стол, который однажды перевернул и поцарапал. «Вероятно, и его продали», – подумал Морган, поежившись при этой мысли.

У библиотеки Джессамин остановилась и, посмотрев на него, тихо сказала:

– Я так рада, что ты здесь, Морган. Не важно, сколько ты у нас пробудешь, главное – мы с тобой сможем поговорить. Последние месяцы мне было очень трудно…

Он похлопал ее по плечу и улыбнулся. Конечно же, она ему доверяла.

– Можешь на меня положиться, Джессамин.

Она на мгновение тихонько вздохнула и приникла головой к его плечу; ее руки чуть дрожали. Он нежно поцеловал ее в лоб и обнял. Они простояли так несколько мгновений, потом Джессамин, отстранившись от него, постучала в дверь.

– Отец, Морган пришел, чтобы повидаться с тобой.

Из-за двери раздался глухой голос, совсем не похожий на громоподобный бас, к которому привык Морган.

Они переступили порог. Библиотека, к счастью, оставалась такой же, какой была в прежние времена, – то было истинное святилище и мужское прибежище. Вдоль стен, от пола до потолка, тянулись полки с книгами. Глубокие кожаные кресла словно приглашали усталых мужчин отдохнуть после долгого дня, а рядом с креслами стояли столики для напитков и закусок. В одном из углов комнаты находился бар с этими самыми напитками (пятилетний Морган и десятилетний Сайрус однажды стащили ключ от бара, но были вынуждены вернуть его, так и не успев изучить содержимое бара). В воздухе же висел тяжелый табачный дух, и в старинной горке до сих пор красовалась коллекция красивых трубок – ее, слава Богу, не продали.

В центре комнаты сидел в огромном кресле Хейуард Тайлер. Отбросив в сторону прикрывавшее его одеяло, он крепко вцепился в подлокотники, пытаясь встать на ноги. На подбородке его была широкая повязка, но она не могла скрыть выступающую из щеки уродливую опухоль размером с кулак, Хейуард ужасно исхудал и теперь совершенно не походил на того крепкого и сильного мужчину, которого помнил Морган. Но зеленые глаза, так похожие на глаза его дочери, хотя и потускнели, по-прежнему светились теплом и радушием.

– Морган, мой мальчик!.. – Он протянул гостю руку, немного дрожавшую.

Моргану вдруг стало душно; ему казалось, он задыхается. Даже если бы бабушка Эулалия прислала ему тысячу писем, все равно она не смогла бы подготовить его к этому зрелищу: перед ним стоял человек, бывший для него в детстве кумиром, а теперь умирающий…

Годы войны научили молодого лейтенанта скрывать свои чувства. Он стремительно пересек комнату и поддержал больного, чтобы тот не рухнул обратно в кресло. Но на глаза Моргана все же навернулись слезы. Он был готов к смерти отца на поле боя, однако состояние дяди Хейуарда вызывало непреодолимый ужас.

– Дядюшка Хейуард… – пробормотал Морган задыхаясь.

Тот похлопал молодого человека по спине:

– Ты, конечно же, выпьешь со мной портвейна, да?

Морган вопросительно посмотрел на Джессамин. Та незаметно кивнула, затем пожала плечами, как бы давая понять: дни ее отца сочтены, так что стакан портвейна уже никак не повредит и ничего не изменит.

– Стаканы в буфете, Морган, – сказала она. – Я оставлю вас вдвоем, а сама пойду распоряжусь насчет ужина.

Поцеловав отца в щеку, Джессамин вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.

Морган осторожно усадил старика в кресло и прикрыл его колени одеялом. Затем пошел за вином. Навещая друзей умирающих под деревом, куда хирурги помещали раненых, обреченных на смерть, он всегда давал им то, о чем они просили, и старался разговаривать с ними спокойно.

Дядя Хейуард зашелся в кашле, сотрясаясь всем телом и прикрывая рот носовым платком. Затем, взяв у Моргана стакан, проговорил:

– Расскажи мне о Лонгейкре. Я слышал, что после смерти отца ты освободил рабов.

Морган пожал плечами:

– Сам я никогда не владел рабами и не посчитал нужным заводить их. Отец сказал бы, что это вы меня испортили.

Дядя Хейуард горделиво усмехнулся – он тоже никогда не имел рабов.

– А кто-нибудь из них остался?

Морган рассмеялся, вспомнив последнее полученное им письмо.

– Кое-кто остался. Кузина Софонисба и бабушка Эулалия теперь у меня за управляющих…

– Эти любых разбойников призовут к порядку, – с ухмылкой заметил дядя Хейуард.

Морган тут же закивал:

– Да-да, конечно. Так вот, солдаты Шермана сожгли Лонгейкр прошлым летом, когда проходили мимо, но и тогда почти никто из освобожденных рабов не ушел. Как следует из писем бабушки Эулалии, продуктов на еду хватает, как и хлопка на продажу.

– Что ж, очень хорошо, – пробормотал Хейуард и на мгновение прикрыл глаза. Потом вдруг спросил: – Так что же привело тебя сюда, мальчик?

Морган, словно в задумчивости, разглядывал рубиновую жидкость в своем стакане; он явно медлил с ответом. Отец всегда учил его говорить друзьям правду, какой бы горькой она ни была. Но мог ли он обременить грузом своей правды плечи умирающего человека?

– Выкладывай без промедления, лейтенант! – приказал дядя Хейуард.

Морган чуть приподнял брови.

– Но, сэр…

– Я, как майор, старше тебя по званию.

Морган мягко улыбнулся.

– Но ведь вы уволены со службы, сэр, – напомнил он своему крестному отцу.

– Ты здесь по заданию командования, не так ли?

– Отец часто говорил мне, что ни разу не сумел вас обмануть, сэр.

Дядя Хейуард расплылся в улыбке и сделал маленький глоток портвейна.

– Говори же. Молчанием не отделаешься.

– В город меня прислал Форрест. Я хочу просить у вас разрешения остаться здесь ненадолго, чтобы собрать кое-какие сведения.

Дядя Хейуард нахмурился и поставил на стол свой стакан. Затем в очередной раз прикрыл глаза. Он довольно долго молчал, и лишь тиканье часов нарушало тишину.

– Я был солдатом Конфедерации и сохраню верность присяге, – проговорил наконец Хейуард. – Так что даю тебе свое разрешение. Если же случится худшее… Сайрус Эванс позаботится, чтобы Джессамин не пострадала, – добавил он потом шепотом.

Морган издал вздох облегчения, даже не заметив, что все это время сдерживал дыхание. У него уже созрел первый вопрос: следовало спросить, где дядя посоветовал бы ему проводить поиски.

Тут Хейуард вдруг открыл глаза, и они сверкнули неожиданно ярко-зеленым огнем. Моргана до глубины души поразила ярость, отразившаяся в его взгляде.

– Но старайся держаться подальше от Джессамин. Она симпатизирует юнионистам, хотя никогда не говорит об этом из уважения ко мне.

Морган вздрогнул от удивления, едва не расплескав свой портвейн.

– Джессамин – юнионистка?! Неужели она не понимает, что должна придерживаться взглядов своего штата?

Мистер Тайлер со вздохом пожал плечами:

– Я воспитывал Джессамин как свою наследницу и учил ее мыслить самостоятельно, поэтому не могу удивляться, когда она со мной не соглашается.

Морган поморщился, словно от боли. Он прекрасно знал: уж если Джессамин решила стать юнионисткой, никто не заставит ее изменить это решение. Но как ему выполнить свое задание, чтобы она ничего о нем не узнала? Сумеет ли он одурачить ее?

– Но более всего тебе следует опасаться Чарли Джоунса, кузена Джессамин, – продолжал Хейуард. – Это редкостный мерзавец, и едва ли на свете есть еще один такой.

Морган кивнул, мысленно возвращаясь в прошлое. Чарли был племянником Софии Тайлер. Как и другие Джоунсы, он прервал всякие отношения с Хейуардом Тайлером, как только тот развелся с Софией – это случилось вскоре после ее бегства с Форсайтом, калифорнийским миллионером.

– И еще хуже – другое, – добавил Хейуард. – Через несколько дней сюда приедет Сайрус, чтобы сопровождать нас с Джессамин в Нью-Йорк.

У Моргана снова сжалось сердце. Невозможно было привыкнуть к мысли, что дядя Хейуард тяжело болен.

– Джессамин упоминала об этом. Видно, мне придется выполнить свое задание как можно быстрее.

– Кроме того, тебе нужно опасаться слуг, – сказал дядя. – Сейчас их осталось только четверо, и все они безоговорочно преданы моей дочери. Кухарка Кассиопея, ее муж и управляющий Аристотель, грум Сократ, а также его брат-близнец Платон.

– Если у Кассиопеи есть близкие ниже по течению реки, – заметил Морган, – то я, возможно, сумею заручиться ее поддержкой.

Дядя Хейуард решительно покачал головой:

– Нет-нет, ни в коем случае. Все слуги-мужчины являются родственниками Галилея, главного конюха Сомерсет-Холла. Я не позволю его тревожить. – Дядя Хейуард вперил в него пронзительный взгляд, острый, как скальпель хирурга. – Ты должен выдать себя за дезертира, понимаешь?

– Слушаюсь, сэр.

– Да, за дезертира. Полагаю, что эта уловка должна сработать. Приближается Рождество. Несмотря на войну, здесь проводят всевозможные приемы и собрания, в которых Тайлеры обязаны участвовать. Джессамин, конечно, вносит свою лепту, но я не могу ее сопровождать, как следовало бы, – размышлял вслух дядя Хейуард с видом заговорщика. – И еще… Тебе непременно надо пообщаться с солдатами. Они здесь повсюду, так как в городе расквартирован гарнизон северян.

Губы Моргана растянулись в ухмылке.

– Полагаю, что сумею вежливо побеседовать с юнионистами, сэр.

– Конечно, сумеешь, – подтвердил дядя Хейуард. – Ты же Эванс из Лонгейкра. К тому же мы на всякий случай дадим тебе одежку Эндрю Дорра, моего старого писаря.

Морган кивнул:

– Благодарю вас, сэр.

А с Джессамин он как-нибудь справится. Возможно, расскажет ей часть правды.

Джессамин села, улыбнувшись Моргану, пододвинувшему для нее стул.

– Благодарю.

Он улыбнулся ей в ответ и сел рядом. В старой одежде Эндрю Морган выглядел безукоризненно.

Дочь хозяйки приема, сидевшая по другую сторону стола, бросила на Джессамин торжествующий взгляд. Та лишь слегка склонила голову; она была несколько озабочена тем, что за ужином ее посадили рядом с Морганом, пусть даже он выступал под вымышленным именем. Кларабелл Хатчинсон заезжала к ним после обеда, чтобы взять овощей и зелени для украшения праздничного стола; тогда-то она и заметила Моргана. Решив, что он – обедневший поклонник Джессамин, Кларабелл пригласила его на званый вечер. И вот теперь, сидя рядом с ним, Джессамин молилась, чтобы все прошло гладко.

Ее старый друг, безусловно, изменился. Он поразил ее, когда она увидела его, восемнадцатилетнего, в шестьдесят первом. Три года, проведенные на границе, сделали его бронзовым от солнца и грациозным, как пума. Он и его отец пробыли у них всего два дня и одну ночь, причем большую часть времени беседовали с ее, Джессамин, отцом. Она уважала Моргана за то, что он служил делу, в которое верил, хотя сама не разделяла его взглядов. И она чрезвычайно гордилась Сайрусом – тот сохранил верность присяге и остался в армии юнионистов, хотя ужасно терзался из-за того, что воевал против родного штата.

Джессамин окинула взглядом комнату в поисках потенциальной угрозы. У нее имелись все основания для опасений. Подумать только – офицер из армии сепаратистов оказался на ужине с офицерами-юнионистами! К счастью, обсуждение военных секретов на приеме не планировалось. Во всяком случае, она на это надеялась.

Сидевший напротив нее капеллан поднялся, чтобы прочесть молитву, и Джессамин набожно склонила голову.

Считалось, что цель сегодняшнего званого ужина – оказание помощи военнопленным конфедератам, находившимся в тюрьмах Севера. Хозяйку вечера звали Лорина Хатчинсон. Она сочувствовала конфедератам, и ее сын был узником войны. Миссис Хатчинсон любезно улыбалась, оглядывая собравшихся за столом гостей. Когда священник умолк, она проворковала:

– Спасибо за чудесную молитву, преподобный Гетти.

В следующую секунду хозяйка подала знак приступать к ужину. Морган молча передал блюдо с горошком полной матроне, сидевшей по другую сторону от него. А Джессамин улыбнулась офицеру справа от себя. К счастью, Моргана вроде бы никто не узнавал. Но в этом не было ничего удивительного, так как он не появлялся в Мемфисе уже лет шесть или семь.

Кларабелл, стремившаяся, как всегда, завоевать внимание всех холостяков, время от времени бросала вызывающие взгляды на Джессамин, но та не обращала на дочь хозяйки ни малейшего внимания и прислушивалась к разговорам за столом.

– Я сам прослежу за погрузкой, мисс Хатчинсон, – говорил тощий рыжий лейтенант, пожиравший Кларабелл взглядом. – Вам не стоит беспокоиться по поводу ваших драгоценных банок с медом.

– А я доставлю их в Сент-Луис! – заявил темноволосый лейтенант и с силой ударил ладонью по столу, так что тарелки задребезжали.

Рыжий, подавшись вперед, впился в брюнета гневным взглядом.

– Ничего у тебя не выйдет, Уайет. Ты завтра дежуришь по штабу, и должен будешь следить, чтобы все приказы по передислокации выполнялись в точности.

Морган замер на мгновение. Затем украдкой взглянул на Уайета.

Заметив взгляд друга, Джессамин насторожилась. «Что происходит? – думала она. – Почему штабной офицер вызвал у Моргана такой интерес? Неужели он приехал сюда, чтобы…» Она отбросила эту мысль, посчитав ее абсурдной. Нет, она не могла заподозрить Моргана в шпионаже. Он, по ее мнению, был для такого рода дел чрезмерно щепетильным.

Кларабелл хихикнула и похлопала офицеров по рукам.

– Ах, джентльмены, джентльмены, какие же вы славные! Я уверена, что вы оба можете помочь нам в нашей благотворительности.

Морган снова склонился над своей тарелкой. Джессамин же поглядывала на него с беспокойством, и беспокойство ее почему-то с каждым мгновением возрастало. Уже после ужина, слушая музыку, она старалась убедить себя, что сама виновата в том, что так разнервничалась. Вероятно, она просто не привыкла проводить весь вечер с молодым мужчиной, тем более – с таким красивым, как Морган. Впрочем, при всей красоте он выглядел необычайно мужественным, вероятно, из-за чересчур настороженных глаз и резко очерченного подбородка. А его губы… Наверное, он умел очень пылко целоваться.

И Джессамин вдруг подумала о том, что, возможно, не смогла бы отказать ему, если бы он захотел поцеловать именно ее.

Возвращаясь домой с Морганом в двухместном экипаже, она представляла, как все было бы, если бы они поженились. Украдкой поглядывая на Моргана, она то и дело ловила себя на мысли, что еще не видела такого красавца, как он.

Когда они приехали, в доме уже царила абсолютная тишина. Стараясь не шуметь, они осторожно прошли на цыпочках к подножию лестницы. Тут Джессамин остановилась и тихо спросила:

– Ты не идешь наверх?

– Нет. – Он погладил ее по руке. – Твой отец поместил меня в комнату рядом с твоей. Будет приличнее, если я выжду час. Чтобы ты заснула.

– Вот как?..

Объяснение Моргана казалось вполне разумным, но ей не хотелось его отпускать. Она впервые провела вечер с молодым человеком, и он оказался истинным джентльменом.

– Знаешь, Джессамин… – Он внезапно умолк, а потом вдруг прижался губами к ее губам.

Она ощутила тепло его дыхания, по телу почему-то пробежал озноб. Прижавшись к Моргану покрепче, она закрыла глаза и обхватила руками его шею. Он целовал ее страстно и неистово, и ей хотелось, чтобы поцелуй этот никогда не прерывался.

Внезапно большие дедовские часы, висевшие где-то в коридоре, разразились оглушительным боем, и Морган, вздрогнув от неожиданности, отшатнулся от нее.

Сердце Джессамин гулко билось в груди. Она машинально облизала губы и тотчас же прижала к ним ладонь.

Оба молчали, а часы тем временем продолжали отбивать полночь.

Наконец Морган коротко кивнул и тихо сказал:

– Доброй ночи. Иди наверх побыстрее.

Приподняв юбки, Джессамин бросилась вверх по ступенькам. Несколько секунд спустя она услышала, как за ним закрылась парадная дверь.

В ту ночь ей снилось, что она стала женой Моргана.

Держа в руке стакан с джином, Морган сидел в притоне на берегу реки и ждал появления информатора. Он, конечно же, обильно разбавлял свою выпивку водой, как его научили. Это был самый простой способ делать вид, что выпиваешь, оставаясь трезвым. Жаль только, что вкусовые качества джина от этого отнюдь не улучшались.

Он сделал очередной глоток – и замер на мгновение: к нему медленно приближался этот бездельник Чарли Джоунс, двоюродный брат Джессамин.

Чарли остановился прямо перед его столом. Одних лет с Морганом, но более плотный и упитанный, он все свои деньги тратил на безвкусные наряды. Его появление привлекло внимание других посетителей, но Чарли не обращал на это внимания.

– Надо же, крестник дяди Хейуарда собственной персоной… Что ты делаешь в этой вонючей дыре?

– «Друзья, оставьте меня здесь ненадолго, – декламировал Морган медленно и очень тихо. – Оставьте ненадолго, пока еще раннее утро».

При первых же словах пароля брови Джоунса взлетели на лоб.

– «Оставьте меня здесь, но если нужда во мне возникнет, протрубите в охотничий рог», – ответил Чарли. Повернув к себе стул, он уселся на него верхом. – Глупо декламировать идиотские фразы только для того, чтобы приступить к делу.

– Первый куплет «Локсли-Холла» Теннисона – по-твоему, глупые фразы? – Морган, как его учили, подтолкнул вперед чистый стакан и, вытащив из-под стола бутылку хорошего бренди, наполнил его.

Чарли кивнул и тут же спросил:

– Сколько ты мне принес?

«Почему с Чарли до сих пор не сняли скальп?» – искренне удивился Морган.

– А что ты мне принес?

Чарли осмотрелся, потом вполголоса проговорил:

– Приказ Гранта о сражении в Чикамоге.

Морган презрительно усмехнулся:

– Устаревшая информация, Чарли. А что еще?

Чарли заговорил почти шепотом:

– Приказ Шермана Грирсону.

Морган насторожился.

– Сколько?

Прежде чем ответить, Чарли отхлебнул из своего стакана.

– Пять сотен долларов.

– Ты спятил!

На них с любопытством стали поглядывать остальные посетители.

Чарли развел руками:

– Я просто хотел узнать, сколько ты в состоянии заплатить. Так сколько же?

– Пятьдесят, – ответил Морган.

– Две сотни.

– Чарли, я и сам могу раздобыть эти данные.

– Но они у меня уже есть.

– Покажи.

– Покажи сначала деньги.

Любопытные все ближе подступали к их столику, но Чарли, казалось, их не замечал.

– Неужели деньги для тебя самое главное? – проговорил Морган. На бедре у него висел длинный охотничий нож, а в рукаве он спрятал кинжал. Но убить Чарли – это было бы слишком опасно. Возможно, существовал другой способ преподать негодяю урок. К тому же не следовало убивать ценного информатора…

Чарли осушил свой стакан и тут же снова его наполнил. Взглянув на Моргана, тихо сказал:

– Поторопись, Морган. Выкладывай денежки. А если тебе не хочется вести со мной дела – я тебя не задерживаю.

Тут Морган все-таки не выдержал. Приподняв стол, он опрокинул его на Чарли и, сбив негодяя с ног, рванулся к ближайшему окну, оставив позади преследователей.

Следуя за миссис Хатчинсон и миссис Леггетт в штаб северян, Джессамин молча слушала, как ее спутницы без устали благодарят молодого лейтенанта, помогавшего отправить «узникам войны» рождественские посылки. Внезапно ее чуть не сбил с ног сержант, пробегавший по коридору со срочным донесением, и она поняла, что нужно внимательнее смотреть по сторонам. По коридору то и дело пробегали солдаты и офицеры, и, глядя на них, Джессамин думала: «Наверное, все они мечтают только об одном: как бы захватить в плен генерала Бедфорда Форреста…»

Мимо проходили и другие женщины, и все они несли корзинки с подарками для своих родственников, томившихся в плену у северян. В очередной раз осмотревшись, Джессамин вдруг увидела человека, показавшегося ей знакомым.

Выправка этого широкоплечего мужчины сильно отличалась от выправки сновавших туда и обратно посыльных. В его походке были видны грациозность и изящная плавность движений, характерные для тех, кто большую часть времени проводит в седле. И еще было в нем нечто такое… Что-то неуловимое в его облике заставило Джессамин насторожиться.

Приблизившись к одной из дверей, мужчина на мгновение повернул голову, явив свой профиль. Сомнений быть не могло: перед ней стоял Морган! Здесь, в штабе армии Союза и в униформе юнионистов, носить которую он не имел никакого права…

У Джессамин подогнулись колени, и сдавило грудь. В глазах у нее потемнело. Неужели Морган – шпион? Неужели он приехал вовсе не для того, чтобы проведать ее отца?

– Что с вами, мисс Тайлер? – спросила миссис Хатчинсон, взяв ее за локоть. Тут Морган вошел в комнату – это было отделение телеграфной связи, – и дверь за ним закрылась. – Наверное, у вас слишком тяжелая корзина, да, мисс Тайлер?

Джессамин отчаянно пыталась взять себя в руки. Она твердо решила, что не станет устраивать здесь сцену. Во всяком случае, не здесь и не сейчас. Господи, как же могла она проявить такую слепоту?

Взглянув на нее, лейтенант нахмурился:

– Мисс, если хотите, то можете посидеть у капитана Таунсенда. Это кабинет телеграфной связи.

Телеграфной связи.

– Нет, ни за что! – выпалила Джессамин. Все посмотрели на нее с недоумением, и она тихо добавила: – Нет, спасибо. Мне просто немного… Я просто оступилась. Пожалуйста, давайте побыстрее отнесем наши посылки капелланам, чтобы они тут же отправились в путь.

– Что ж, пойдемте, если вы уверены, что с вами все в порядке, – сказала миссис Хатчинсон.

– Да-да, теперь уже все в порядке, – заверила Джессамин. После этого она хранила полное молчание, мысленно отчитывая себя за излишнюю уверенность.

Морган – в Мемфисе. К тому же в форме офицера северян. Наверняка он явился сюда, чтобы шпионить. И если его разоблачат, то ее отца бросят в тюрьму за то, что укрывал шпиона. И тогда отец непременно умрет. Умрет из-за Моргана Эванса, своего недостойного крестника. Этот лживый пес использовал их с отцом для своих шпионских целей. Он оказался даже хуже, чем ее предательница мать, сбежавшая с калифорнийцем. Та по крайней мере не подвергала опасности их жизнь.

Джессамин ужасно захотелось расплакаться, но она сдерживалась.

Вернувшись домой, она отказалась от предложенного Кассиопеей чая и тут же поднялась в свою комнату, усевшись в старое кресло-качалку. Джессамин снова и снова ругала себя за глупую доверчивость, и ей казалось, что сердце ее вот-вот разорвется от боли.

Благодаря ей Морган узнал, какой из штабных офицеров должен передавать предписания Грирсону. Располагая такими сведениями, он мог прийти в отделение связи и просто просмотреть все сообщения, отправленные этим офицером. Таким образом, он получит точную информацию, узнает, где и когда генерал Грирсон, имевший прекрасные шансы разбить этого дьявола Форреста, выступит против южан.

Черт, черт, черт! Если добытые Морганом сведения попадут к Форресту, вся вина за это ляжет на нее, именно из-за нее погибнет множество северян.

Но если она выдаст Моргана, то его казнят как шпиона. Или, еще хуже, отправят на север, в лагерь для военнопленных. Миссис Хатчинсон потеряла одного сына в сражении при Шилоу. Второй умер от тифа в лагере. Третий же страдал от голода в другом лагере, что явствовало из его писем. Сможет ли она обречь на это Моргана? Ведь такое – почти верная смерть!

Поднявшись с кресла, Джессамин принялась мерить шагами комнату, то и дело задевая кринолином за мебель.

По щекам ее струились слезы, но она не обращала на них внимания.

Нет, она не могла обрекать Моргана на верную смерть. И в то же время не могла оставаться в стороне. Так что же ей делать?

С реки донесся гудок парохода, и тотчас же – еще один. Вероятно, по Миссисипи проплывали канонерские лодки. Но что это, демонстрация силы? Или же…

Джессамин замерла, ошеломленная своей догадкой. Грирсон, вероятно, готовился выступить против Форреста, для чего ему требовалась мощная поддержка. Этим, очевидно, и объяснялась ужасная суета, царившая сегодня днем в штабе северян.

Значит, сегодня? Да, скорее всего Грирсон выступает сегодня, поскольку капеллан Палмер надел свою лучшую, хотя и не парадную, форму. Но Моргану, чтобы покинуть пределы города и проскользнуть мимо часовых незамеченным, придется ждать до вечера. И если бы ей удалось задержать его на день или два, то Грирсон и Форрест сражались бы… «честно». К тому же Моргана в таком случае не арестуют за шпионаж.

Но как же его задержать? Джессамин смотрела на себя в зеркало; ее пальцы барабанили по туалетному столику, так что запрыгал, дребезжа, флакончик с духами. Взглянув на флакон, она вдруг подумала о том, что он почти не отличался по форме от пузырьков с опием, которым пользовался отец, чтобы хоть на время забыть о своей болезни и спокойно уснуть.

Да-да, конечно же, сон!

Кассиопея знала множество рецептов, помогавших отцу уснуть. Подобное чудо она могла сотворить и с другими людьми, обращавшимися к ней за помощью. Если бы Кассиопея сумела усыпить Моргана, а ее муж отнес его наверх, они могли бы продержать его взаперти два последующих дня. Да, так и следует поступить. С помощью Кассиопеи и Аристотеля она усыпит Моргана и продержит в плену два дня. А потом выпустит – и пусть он возвращается к своим обязанностям лейтенанта армии конфедератов.

Глава 2

– Пирожное? – Джессамин протянула Моргану тарелку.

Какое-то время он смотрел на фарфоровое с позолотой блюдо, на котором лежали политые глазурью ломтики хлеба. Потом покачал головой:

– Нет, благодарю.

Сделав глоток хереса, Морган невольно улыбнулся и отхлебнул еще – напиток был превосходный. И вообще, все складывалось на редкость удачно, одно лишь огорчало: он вынужден был дожидаться темноты, чтобы покинуть город. Добытые им сведения были бесценны, и Морган уже выучил их на память. Он решил, что уйдет на закате, чтобы успеть спасти своих друзей и не подставить под удар тех, кто дал ему пристанище.

Тут Джессамин в очередной раз улыбнулась ему, и он, улыбнувшись в ответ, проговорил:

– Который сейчас час, а?

– Четвертый, если не ошибаюсь. – Ее голос прозвучал чуть хрипловато.

Морган нахмурился и пробормотал:

– Знаешь, мне скоро придется уйти. У меня важная встреча.

– Как пожелаешь.

Тут в комнату молча вошел Аристотель, управляющий. Остановившись за спиной хозяйки, он смотрел на гостя с бесстрастием сфинкса.

Чуть приподнявшись, Морган попытался поставить свой стакан на стол, но промахнулся. Стакан упал на плетеный коврик и закатился под скамью. Черт побери, что происходит? Что за чертовщина?..

Морган вдруг почувствовал, что у него подгибаются ноги и слипаются глаза – словно он не спал несколько суток. Отчаянно вцепившись в ручки кресла, он попробовал встать, – но комната мгновенно утратила очертания и закачалась. В следующий миг Морган рухнул на пол, хотя изо всех сил старался удержаться на ногах. Перед тем как провалиться во тьму, он заметил промелькнувший над полом подол юбки Джессамин.

Потом перед ним мелькнули какие-то сновидения, но он ничего не мог припомнить. К реальности же возвращался очень медленно, то и дело снова проваливаясь в сон.

Очнувшись наконец, он не стал открывать глаза – из осторожности. Украдкой ощупав себя, понял, что на нем лишь ночная рубашка. Ни пистолетов, ни ножей он не обнаружил. Проклятие!..

Чуть пошевелив руками, он убедился в том, что свобода движений ничем не ограничивалась. Затем попытался пошевелить ногами и… черт побери… одна из них была прикована к кровати кандалами.

Морган осторожно приоткрыл один глаз. Никого не заметив, быстро осмотрелся. Оказалось, что он лежал на железной кровати, такой крепкой, что даже Геркулес трижды подумал бы, прежде чем пытаться разломать ее. К тому же она надежно крепилась к стене болтами. Сдвинуть ее – все равно что достать с неба луну. Придется искать другой способ вырваться из заточения.

Трижды прогудел сигнал какого-то судна, и по силе звука Морган определил, что находится в доме Тайлеров. На скулах у него заходили желваки. Черт побери, вероятно, Джессамин опоила его чем-то. Да, он проявил непростительную беспечность. Теперь надо что-нибудь придумать, надо сбежать побыстрее, чтобы предупредить Форреста о наступлении Грирсона.

А потом… Когда-нибудь он отомстит Джессамин за то, что она так с ним поступила. Он бы высоко держал голову, если бы его арестовали солдаты Шермана. Но сознавать, что тебя опоила снотворным и приковала к кровати семнадцатилетняя девчонка… О, это было невыносимо!

Снова осмотревшись, Морган понял, что находится в мансардной комнате, хорошо освещенной масляной лампой. За окнами он увидел деревья без листьев и далекий бледный месяц. Но который же сейчас час?

– Добрый вечер, мистер Эванс! – раздался дребезжащий голос Аристотеля.

«Проклятие! – мысленно воскликнул Морган. – Этот дьявол, вероятно, сразу догадался, что я пришел в себя. Чтобы обвести его вокруг пальца, потребуется не только сообразительность, но и удача».

Стараясь не выдавать своих чувств, Морган медленно приподнялся и сел. Взглянув на чернокожего гиганта, сидевшего в кресле у двери, он проговорил:

– Добрый вечер, Аристотель.

Управляющий смотрел на него совершенно бесстрастным взглядом. Выглядел Аристотель жутковато. Еще до появления в семье Тайлеров он лишился одного уха, а нос его был сломан в нескольких местах, но глаза этого человека светились умом.

– Мисс Джессамин просила объяснить вам правила, как только вы придете в себя, – сказал управляющий. – Во-первых, за вами постоянно будет кто-то наблюдать – либо я, либо мой брат Сократ, поэтому…

– Аристотель, но я же гость в этом доме, – перебил Морган. – Странно держать меня взаперти на чердаке…

Аристотель издал грудной смешок.

– Все верно, мистер Эванс, вы здесь действительно гость, хотя и прикованы к кровати. Но вы можете передвигаться в пределах десяти футов в любом направлении, если захотите поразмяться.

Морган прикинул расстояние. «Поразмяться» он, конечно, сумеет, но не более того.

– Благодарю, но давай лучше поговорим о кандалах…

Аристотель уставился на свои безукоризненные ногти. А своими ручищами он, наверное, мог бы свернуть шею быку.

– Только не вздумайте кричать, мистер Эванс. Потому что вас все равно никто не услышит.

Морган молча кивнул, и Аристотель добавил:

– Ваш ужин на столе, рядом с кроватью. А ночной горшок – в шкафчике внизу. Он будет опорожняться, так что не беспокойтесь.

Морган снова кивнул. Немного помедлив, вкрадчиво проговорил:

– Послушай, Аристотель, ведь мисс Тайлер – всею лишь женщина, к тому же молодая и незамужняя. Естественно, что она иногда совершает ошибки. Так почему же ты выполняешь все ее распоряжения?

Аристотель помрачнел и пробурчал:

– Пять лет назад нашу с Кассиопеей восьмилетнюю дочь продали в один из борделей Мемфиса… Продали мистеру Генри Чалмерсу для выполнения противоестественных актов.

Морган замер в изумлении. Восьмилетний ребенок – и противоестественные акты?..

– Но наши друзья похитили девочку, – продолжал он, – а мисс Джессамин спрятала ее в Сомерсет-Холле, где мой дядя был главным конюхом. Чалмерс и ищейки шерифа обыскали весь дом, но никого не нашли. А сегодня девочка благополучно живет в семье моей сестры в Канаде.

Морган кивнул, не смея подать голос. По правде сказать, он был очень рад, когда предоставил всем рабам в Лонгейкре свободу.

– И мы с женой обещали мисс Джессамин, что отдадим за нее свои жизни, пока существует рабство. Сделаем все, о чем она попросит.

– Я бы никогда не стал просить тебя идти против твоей хозяйки, – заверил управляющего Морган.

Аристотель взглянул на него недоверчиво.

– Я сказал мисс Джессамин, что будет трудно прятать вас здесь, на чердаке. Но она твердо стояла на своем. А если вы вздумаете причинить ей беспокойство… – Великан еще больше помрачнел. – В прачечной достаточно щелока, чтобы растворить ваше расчлененное тело, перед тем как утопить останки в болоте. После этого даже крысы не признают в вас человека.

Морган криво усмехнулся. Он прекрасно понимал, что Аристотель не шутит. И все-таки ему следовало выбраться отсюда как можно быстрее – до приезда Сайруса, отличавшегося болезненной щепетильностью в вопросах чести.

Морган слишком хорошо знал: если Сайрус обнаружит его здесь, то арестует без колебаний.

Поднявшись с кровати, Морган принялся за ужин. Едва он прикончил жареного цыпленка, как в дверь тихо постучали.

Аристотель тотчас поднялся на ноги и, открыв дверь, пробормотал:

– Ох, мисс Джессамин, я не ждал вас так рано. И ты тут, Сократ…

Сократ, брат Аристотеля и личный конюх Джессамин, молча кивнул из-за ее плеча. Он был настолько предан хозяйке, что мог отдать за нее жизнь.

Джессамин прошла в комнату и окинула Моргана критическим взглядом.

– Он выглядит немного помятым и сонным, – заметила она.

– Мы не ждали вас так рано, – пояснил Аристотель, наводя порядок на столе рядом с кроватью.

– Отец и Платон только что уехали в Сомерсет-Холл, – продолжила Джессамин. На ее лице были видны следы слез. – После продажи поместья отец пробудет у Берков несколько дней и вернется в Мемфис к приезду Сайруса. А как поживает пленник? – Она снова взглянула на Моргана.

– Не так уж плохо, – ответил он, стараясь держать себя в руках.

Джессамин повернулась к управляющему:

– Аристотель, я хочу поговорить с ним наедине.

Исполин встрепенулся.

– Это не совсем безопасно для вас, мисс Джессамин. Либо я, либо мой брат – но кто-то должен остаться с вами.

– Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз, – упорствовала Джессамин. – Насколько мне известно, Аристотель, ты без труда можешь связать человека, не так ли? Не мог бы ты проделать это сейчас?

Аристотель в смущении пробормотал:

– Да, конечно, мисс Джессамин. Можно и связать, если требуется.

Она едва заметно улыбнулась.

– Вдвоем с Сократом справитесь? Или позвать на подмогу Кассиопею?

– Мы вдвоем справимся, – пророкотал Аристотель, скосив глаза на брата.

Сократ молча кивнул и переступил порог.

– Ложитесь на кровать поверх одеяла, мистер Эванс, и у вас не будет проблем, – сказал Аристотель, шагнув к Моргану.

– И не подумаю, – заявил Морган и тут же нанес управляющему удар в челюсть.

Пленник яростно защищался, но Аристотель с Сократом оказались сильнее, и вскоре Морган, словно распятый, лежал на постели, а конечности его были прикованы к столбикам кровати. Он мог немного двигаться на одеяле и выгибать спину, но не мог встать. Безмерно страдая от своей беспомощности, Морган смерил Аристотеля гневным взглядом. Исполин пожал плечами и с поклоном обратился к хозяйке:

– Что-нибудь еще, мисс Джессамин?

– Пожалуй, нет, Аристотель. Я позову тебя, когда буду уходить, чтобы ты возобновил дежурство.

– Да, мэм. – Управляющий покосился на Моргана. – Будьте очень осторожны с ним. У хорька и в капкане острые зубы.

Она похлопала слугу по руке:

– Спасибо за предупреждение, Аристотель Я буду осторожной.

Сверкая бритой головой в свете лампы, великан медленно направился к лестнице. Прикрыв за ним дверь, Джессамин вышла на середину комнаты и уставилась на своего пленника. Морган с трудом удержался от искушения обругать ее. Сейчас он был совершенно беспомощен, так что не следовало раздражать эту девицу.

– Джессамин, мы ведь знаем друг друга с детства. Наши семьи у твоей колыбели договорились нас поженить. Отпусти меня.

Ее зеленые глаза полыхали холодным гневом, которого он в них прежде не видел.

– Нет. – Она решительно покачала головой. – Ты шпион мятежников, и если уйдешь отсюда с полученной информацией, то солдаты северян погибнут.

Как она узнала? Он небрежно пожал плечами и попытался улыбнуться.

– Послушай, Джессамин, мы же вместе играли в детстве и ты прекрасно меня знаешь…

– Сомневаюсь, что знаю, – перебила она. – Я знаю только одно: ты втянул меня в свою шпионскую игру и использовал, чтобы выведать военные секреты, разве нет?

Глаза Моргана расширились; он в изумлении уставился на девушку.

– Будь ты проклят со своей ложью и изворотливостью! – прокричала Джессамин, и на ее щеках проступили красные пятна. – Я всегда принимала тебя за честного человека! А ты оказался шпионом! Да еще и воспользовался добротой умирающего старика! Разве ты не понимаешь, что предал моего отца?

– Да, но…

– Ты мог бы отправиться в таверну и ночевать в сарае, мог бы как-нибудь иначе раздобыть сведения о Грирсоне. Но нет, ты предпочел остановиться у умирающего, чтобы он облегчил тебе труд!

Проклятие! Как ей удалось все разглядеть?! Ярость Моргана вырвалась наружу.

– Черт возьми, Джессамин, я солдат, сражающийся за свою страну! И мой долг – применять любое оружие.

– Обманывать умирающего старика – это оружие? У тебя нет чести, если ты готов на такое… Почему ты не подумал о других людях?

Морган сжал кулаки. Джессамин была во многом права, и это задело его за живое.

– Если ты так печешься о верности Союзу, тогда почему бы тебе не выйти замуж за кузена Сайруса, закончившего Уэст-Пойнт, и не наплодить детей для пополнения рядов янки?

– Потому что я, – процедила она сквозь зубы, – в отличие от некоторых людей, которых не стану называть по имени, имею обязательства по отношению к тем, кто мне доверяет. Я должна в первую очередь ухаживать за своим больным отцом, а не искать удовольствий в супружеской постели.

Морган поморщился и разжал кулаки, как бы признавая, что Джессамин и на сей раз права. Он слишком любил ее отца, чтобы не видеть, насколько старик болен и как он сейчас нуждался в дочери.

– Вы шпион смутьянов и мятежников, мистер Эванс, – продолжала Джессамин, – и вас следует незамедлительно передать властям, пока вы не причинили еще больших бед. Но ради старинной дружбы наших семей… В общем, вас продержат здесь несколько дней, а затем вывезут за город и отпустят, чтобы вы могли воссоединиться со своими такими же лживыми дружками.

Морган ненадолго задумался, потом сказал:

– Но у меня останется похищенная у армии юнионистов информация.

Джессамин рассмеялась.

– К тому времени Грирсон уже выступит со своими войсками, чтобы встретиться с Форрестом в честном бою. Так что раздобытые вами сведения не будут иметь сколько-нибудь значительных последствий.

И снова эта семнадцатилетняя девчонка изумила его своей проницательностью. Проклятие, сам генерал Форрест не смог бы точнее оценить ситуацию.

– Если ты так предана северянам, – медленно проговорил Морган, – почему бы тебе просто не сдать меня властям?

Ома метнула в него яростный взгляд.

– Они бы расстреляли тебя как шпиона или отравили в тюрьму, где ты умер бы от голода или болезней Мы – наши семьи – слишком долго дружили. Поэтому я не могу допустить, чтобы такое случилось.

Морган кивнул и задал очередной вопрос:

– Так что же ты намерена делать сейчас?

Вскинув подбородок, она с вызовом посмотрела ему и глаза.

– Я буду держать тебя под замком, пока твои сведения не потеряют ценность. Похоже, это единственный способ найти компромисс между моим долгом перед Союзом и долгом перед семьей. Если солдаты армии юнионистов придут сюда искать тебя, то найдут только меня, но не отца. Пусть меня бросят в тюрьму, но не его.

Морган уставился на девушку, забыв о своем гневе. Только сейчас он понял, что и она оказалась в чрезвычайно сложной ситуации. И все-таки главное в данный момент – позаботиться о том, чтобы генерал Форрест вовремя получил добытую информацию.

– Послушай, Джессамин, я ведь хочу помочь своим друзьям в армии Форреста.

Она кивнула:

– Да, врагам Союза.

– Я хочу помочь людям, которые сражаются за свою страну, зная, что им противостоят более многочисленные силы. – Он старался говорить, как можно спокойнее, хотя его душил гнев. – Хочу помочь моим друзьям Джорджу и Натану. Мы много лет воевали вместе, вместе проливали кровь и вместе оплакивали гибель наших друзей. Я не могу допустить, чтобы они погибли, Джессамин.

Она стиснула зубы.

– А я думаю о солдатах Грирсона. И вообще довольно об этом, Морган. У тебя свои задачи, у меня – свои. Возможно, каждый из нас по-своему прав. Только имей в виду: я не выпущу тебя из этой комнаты ни минутой раньше, чем решила.

Он принял ее маленькую уступку.

– Очень хорошо, Джессамин. В конце концов, твои парни из Союза – отличные бойцы.

Минуту спустя она покинула комнату. Морган же надолго задумался… Ему нужно побыстрее отомкнуть замки на кандалах, – но как? Вероятно, надо найти что-то острое, тонкое и гибкое.

– Вам нельзя оставаться с ним наедине, мисс Джессамин, – заявил Аристотель поздним вечером. – Он хороший солдат, он шпион. С таким же успехом можно довериться мокасиновой змее, одного укуса которой достаточно, чтобы убить вас.

– Я все понимаю, Аристотель. – Джессамин погладила управляющего по плечу. – Но Сократ должен помочь кобыле Хатчинсонов ожеребиться, а Кассиопея уже начала варить сахар для сладостей. Значит, я – единственная, кто может покараулить Моргана. Ведь чайник для Кассиопеи никто, кроме тебя, не подержит. Иначе она может уронить его и обвариться…

Аристотель что-то пробурчал себе под нос и уставился на пленника отнюдь недружелюбным взглядом.

– Но что он может мне сделать? – спросила Джессамин. – Ведь вы с Сократом уже приковали его к кровати. На нем одна ночная рубашка и никакого оружия. Какую он представляет угрозу?

Аристотель вздохнул и проворчал:

– Что ж, хорошо, мисс Джессамин. Но я надолго не задержусь. А если он доставит вам неприятности, – великан окинул Моргана гневным взглядом, – то очень пожалеет об этом, когда я вернусь.

Джессамин улыбнулась:

– Договорились, Аристотель.

Перед уходом управляющий бросил на пленника еще один уничтожающий взгляд, и тот едва смог сдержать ухмылку. Джессамин же села на стул подальше от кровати и принялась листать книгу, которую принесла с собой.

Какое-то время Морган молча наблюдал за пси. Наконец проговорил:

– Ты выглядишь сегодня замечательно, Джессамин, в этом темно-зеленом платье.

Она внимательно посмотрела на него.

– Спасибо, Морган. Но почему ты вдруг проявил такой интерес к моему наряду?

– Потому что он гораздо симпатичнее, чем обстановка этой комнаты, – с ухмылкой ответил Морган, нисколько не погрешив против истины.

Джессамин же вдруг подумала: «А может, подойти к нему поближе? Действительно, почему бы и нет?»

– Только не думай, Морган, что я сниму с тебя оковы только потому, что у тебя хорошо подвешен язык.

– О, я и не мечтаю об этом. Знаешь, я сейчас вспомнил, с каким восхищением на тебя смотрели мужчины вчера на званом ужине.

Джессамин прищурилась; щеки ее порозовели.

– Но, Морган, почему ты вдруг…

– А молодой лейтенант, что сидел напротив меня, не мог оторвать от тебя глаз, – продолжал Морган, стараясь сохранять в голосе мягкую шутливость. – Более того, мне кажется, он сказал что-то насчет красоты твоих глаз, сравнил их с лесной прогалиной в весеннюю пору.

Джессамин густо покраснела и отвернулась.

– Морган, перестань. Я редко посещаю званые обеды, еще реже общаюсь с молодыми холостяками.

– Это ничего не значит, Джессамин. Во всяком случае, я бы на месте этого офицера не стал стесняться, вел бы себя посмелее.

Она снова на него посмотрела, и ее длинные ресницы затрепетали над яркой зеленью глаз.

– Морган, что ты имеешь в виду?

Черт, неужели Джессамин и вправду не замечает, как мужчины смотрят на нее? Впрочем, дядя Хейуард всегда очень ревностно ее оберегал, что вполне было понятно, если вспомнить о поведении его жены.

– Когда мужчина видит хорошенькую женщину, он начинает представлять, что сделал бы с ней. Как целовал бы, ласкал, раздевал…

– Морган!

Она взглянула на него с возмущением – и стала еще прелестнее.

К счастью, она не влепила ему пощечину и не убежала.

– Взгляни на меня, Джессамин, – продолжал Морган с улыбкой. – Ты видишь что-нибудь странное у меня ниже пояса?

Она окинула его взглядом. И тотчас же его плоть послушно шевельнулась.

– Ты… У тебя там бугор, – пробормотала она.

Да, черт побери. У него там действительно бугор. И с каждым мгновением этот бугор наливается силой.

– Хочешь посмотреть, Джессамин?

– Посмотреть? – Она уставилась на него с неподдельным испугом… и с любопытством. – Но я не могу…

– Боишься, да, Джессамин? – Он снова ухмыльнулся.

– Боюсь? Не смеши меня!

Он откинул назад голову и принялся насвистывать, не обращая внимания на болезненное томление плоти.

– Конечно, боишься.

– Ничего подобного!

– Что ж, тогда докажи, – проговорил он с невинным видом. – Потрогай меня.

Она вздрогнула и словно окаменела.

Потрогать его? А впрочем, что же в этом плохого? Ключ лежал у двери, не у нее. И Морган не может причинить ей зла…

Джессамин взглянула на его оковы. Даже Геркулес не смог бы их сломать.

– Ничего я не боюсь, – заявила она, шагнув к кровати. В этот момент его плоть восстала, приподняв в воздух рубашку. И теперь подол – о Боже правый! – подол едва прикрывал бедра.

Джессамин взвизгнула, но не отпрыгнула. В висках у нее застучало, а между ног словно разливалось тепло.

Господи, он возбудился. Она наблюдала несколько раз, как жеребец покрывал кобылу, но никогда не видела половые органы мужчины.

Морган тихо застонал, и от этого стона она почувствовала стеснение в груди. Собравшись с духом, Джессамин медленно протянула руку и, взявшись за подол рубашки, осторожно потянула ее вверх. От открывшегося ее глазам зрелища у нее перехватило дыхание.

Морган же закрыл глаза, наслаждаясь переполнявшими его ощущениями. Он прекрасно знал, что Джессамин не отвернулась и смотрит на него сейчас во все глаза. И если он теперь сумеет убедить ее дотронуться до него… Возможно, ее голова окажется в пределах досягаемости его пальцев. Или она сама, без его помощи, потеряет в простынях заколку для волос или какую-нибудь булавку. Тогда он сумеет отомкнуть кандалы и сможет выбраться из заточения.

– О, Джессамин, – проговорил он ласковым голосом, – у меня затекла правая щиколотка. Она давно в кандалах. Не могла бы ты… Не могла бы ты немного помассировать ее?

– Щиколотка? – переспросила Джессамин.

– Да-да, ужасно затекла…

Склонившись над его ногой, Джессамин осторожно прикоснулась к ней. К удивлению Моргана, от этого ее прикосновения к его паху и груди словно устремились горячие волны. Нечто подобное он когда-то испытывал с одной девушкой из Джексона. Неужели тут есть какая-то связь с его восставшей плотью?

Морган невольно застонал. Когда он открыл глаза, Джессамин перехватила его взгляд.

– О, бедный, у тебя, должно быть, и впрямь все затекло!

Она снова прикоснулась к его ноге, и он вновь застонал – ощущения были необыкновенно приятные, только на сей раз жжение сосредоточилось в основном в паху.

– Ох, Джессамин, еще, пожалуйста…

– Может, растереть твою ногу?

Тут взгляды их встретились. Ее глаза расширились и потемнели, щеки же горели огнем. Джессамин нервно облизала губы; судя по всему, она тоже была возбуждена.

– Да, конечно, помассируй, – согласился Морган. – Только помассируй по всей длине, потому что у меня вся нога затекла.

Джессамин молча кивнула и принялась массировать его ногу. Морган чувствовал, что все больше возбуждается, однако он по-прежнему наблюдал за девушкой, дожидаясь, когда она каким-нибудь образом потеряет заколку. Внезапно почувствовав, что его возбужденная плоть чуть увлажнилась, он пробормотал:

– Ты когда-нибудь видела, как мужчины получают удовольствие?

Глаза ее расширились.

– Нет. – Она повернула голову и взглянула на дверь. – Наверное, мне лучше уйти.

– Ты не можешь уйти сейчас! – В голосе его прозвучало неподдельное отчаяние. – Джессамин, не можешь!..

Она привстала со стула, глядя на интимную часть его тела.

– Но, Морган, я не могу с тобой остаться. А если хочешь, чтобы тебе помассировали ногу, то Аристотель вполне мог бы…

– К черту Аристотеля! – завопил Морган. – Не хочу, чтобы он на меня смотрел. Джессамин, имей же сострадание… Я сейчас лопну, если ты мне не поможешь. Неужели не понимаешь?

Она с усилием сглотнула и облизнула губы. Потом тихо спросила:

– Так что же я должна сделать?

– Просто возьми его в руки и погладь. Вверх-вниз, вверх-вниз. Да-да, вот так, хорошо… Только быстрее, быстрее, – процедил он сквозь зубы.

– У тебя капает… Морган, – пробормотала Джессамин, еще больше смутившись.

– Да-да, конечно… О, черт возьми! – прорычал он, содрогаясь всем телом. Перед глазами у него словно замерцали звезды, и семя его излилось прямо ей в руки. – О, восхитительно… – прошептал Морган, закрывая глаза.

Осторожно шевельнувшись, Морган решил наконец открыть глаза. Он не сомневался: в один прекрасный день слова его отца сбудутся, и он не станет засыпать сразу после удовлетворения.

Тут Морган вдруг заметил, что после ухода Джессамин кое-что изменилось: теперь он был прикован к кровати только лишь за одну щиколотку.

– Здесь на столе для вас кувшин с тазиком, мистер Эванс, – неожиданно раздался бесстрастный голос управляющего. – А также мочалка и полотенце.

Морган повернул голову и уставился на чернокожего гиганта. Проклятие, как же мерзко быть пленником! Тем более что заколку он не раздобыл.

Что ж, ничего страшного, в один прекрасный день они с Джессамин поменяются ролями, и тогда…

На губах Моргана заиграла улыбка и, поднявшись с постели, он занялся своим туалетом.

Глава 3

Не обращая внимания на бесстрастного Сократа, Морган нервно расхаживал по комнате. Солнце спряталось за тучу, и за окнами мансарды потемнело. Мысленно проклиная своих тюремщиков, Морган то и дело сжимал кулаки; он метался из угла в угол, как зверь в клетке.

Грирсон уже, наверное, подступил к лагерю Форреста, положение которого значительно усложнялось из-за того, что в его войске было слишком много необстрелянных солдат; их было в шесть раз больше, чем закаленных в сражениях бойцов. К тому же Форрест не имел ни артиллерии, ни лошадей, ни боеприпасов в достаточном количестве. В таких условиях он не сможет атаковать врага с привычной для него молниеносностью.

А лейтенант Морган, сражающийся на стороне Конфедерации, сидит тем временем в Мемфисе под арестом и ничем не может помочь своему генералу.

Но пора наконец забыть об уязвленной гордости и взглянуть правде в глаза.

Джессамин одержала победу. Даже если ему удастся вырваться на свободу в течение ближайшего часа, он уже не сумеет предупредить Форреста о подходе Грирсона. Но если он сбежит грядущей ночью, то успеет встретиться со своими и принять участие в предстоящем бою. И в этом – его долг. Он должен сражаться, каких бы усилий ему ни стоило добраться до места битвы. Даже если для этого ему придется выполнять самые нелепые приказания Джессамин и делать вид, что он с радостью предается плотским утехам.

Когда-нибудь он непременно отомстит этой девчонке. Отомстит за ужасные часы, проведенные в заточении.

Но сейчас ему не до мести. Главное сейчас – побыстрее вернуться к генералу Форресту.

Джессамин украдкой зевнула, от всей души желая, чтобы Кларабелл Хатчинсон играла рождественский гимн чуточку поживее, а не как похоронный марш. Все остальные выступления на музыкальном вечере в военном госпитале хорошо воспринимались публикой, а номер Кларабелл предварял финал. Сделав вид, что слушает с величайшим вниманием, Джессамин стала думать о более серьезных вещах.

Отец поехал продавать Сомерсет-Холл Ричарду Берку и вернется только послезавтра, перед самым Рождеством. Они с мистером Берком особо заботились о том, чтобы Сомерсет-Холл оставался в семейном владении, поскольку детей у Берка не было. Мужчины договорились, что если Берк или его наследники пожелают продать дом и землю третьему лицу, то Джессамин или ее наследникам будет предоставлено право в течение шести месяцев выкупить Сомерсет-Холл по той цене, какую заплатил за него Берк. Но Джессамин полагала, что, скорее всего никогда не сможет воспользоваться этим пунктом, то есть «правом отказа».

Они с отцом собирались отправиться в Нью-Йорк на следующей неделе. И теперь настало время распрощаться с Морганом и глупыми мечтами о том, что она смогла бы выйти за него замуж. Пора было серьезно подумать о своем будущем. Ей нужен мужчина, которому она сможет доверять, мужчина, который, в отличие от Моргана, всегда будет говорить ей правду, какой бы горькой она ни была.

Поджав губы, Джессамин вежливо поаплодировала Кларабелл.

Но с другой стороны, ей очень нравилось доставлять Моргану удовольствие и ласкать его, нравилось смотреть, как темнеют от страсти его глаза, и слушать его стоны…

Она с легкостью простила его, когда он вступил в кавалерию повстанцев. Простила, потому что признавала за ним право бороться за свои убеждения, пусть даже они противоречили ее собственным. Но когда он так бесчестно обошелся с ее семьей… Джессамин стиснула зубы и невольно сжала кулаки.

Скоро ей придется освободить его, чтобы он мог покинуть город до возвращения отца и до приезда Сайруса. Конечно, Аристотель мог бы и без нее его освободить, но ей очень хотелось увидеться с ним еще раз…

Тусклый зимний день угасал. Морган лежат на кровати, листал «Айвенго». Джессамин же, приподнявшись на цыпочках, высунулась из мансардного окна, пытаясь разглядеть, что происходит в штабе северян. В последние дни многие солдаты покинули город, чтобы выступить против Форреста, и Джессамин уже привыкла к тому, что в гарнизоне Мемфиса царит относительное спокойствие. Но час назад оттуда стали доноситься звуки, возвещавшие о сборах кавалерии, – топот копыт и сапог, а также звяканье оружия и сбруи.

Джессамин находилась с Морганом наедине, поэтому на всякий случай старалась держаться от него подальше.

Но сейчас, на время забыв о пленнике, она пыталась понять, что же все-таки происходит у штаба…

Действительно, куда направляются конники и сколько их? Может, это всего лишь небольшой отряд, имеющий намерение присоединиться к основным силам для участия в сражении против Форреста?

– Джессамин, не хочешь ли поласкать меня еще раз? – неожиданно спросил Морган.

Она оглянулась, пытаясь разглядеть получше его лицо.

– А что?

– Ах, Джессамин, клянусь, что не убью тебя, когда ты немного поласкаешь меня своими чудесными пальчиками! – Он ласково улыбнулся ей и закрыл книгу.

«Почему он снова со мной флиртует? – спрашивала себя Джессамин. – Может, просто от скуки?»

Но ей действительно хотелось снова его поласкать, очень хотелось. Вчера ночью она долго лежала без сна, вспоминая, как ласкала его, и представляя, как целовала бы его плечи, его шею, его мускулистую грудь…

Вспомнив об этих своих мечтаниях, она судорожно сглотнула и почувствовала, что у нее подгибаются колени. Немного помедлив, Джессамин приняла решение.

– А ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?

Он тут же кивнул:

– Даю слово.

Джессамин казалось, что именно сейчас у нее появилась прекрасная возможность узнать все секреты мужского тела, узнать, что доставляет мужчине удовольствие. В конце концов, она ведь выйдет замуж, поэтому должна знать такие вещи. Нет ничего страшного в том, что она сейчас… немного потрогает Моргана. Они ведь с ним теперь точно не поженятся, поэтому у нее не должно быть опасений, что она поддастся его очарованию.

Тут Морган поднялся с кровати и выпрямился во весь рост – широкоплечий, узкобедрый, длинноногий. Джессамин едва удержалась от искушения броситься к нему и заключить в объятия.

– Сними рубашку, – приказала она. – И подтяжки (теперь он уже был в рубахе и в штанах, которые по просьбе хозяйки принес для него Аристотель).

Морган повиновался, и Джессамин затаив дыхание приблизилась к нему. Медленно подняв руку, она провела пальцем по шраму на его плече, затем провела ладонью по животу. Он тихо застонал, но не шелохнулся. Только зажмурился. Потом вдруг запрокинул голову, пробормотав что-то невнятное. В этот момент его густые каштановые волосы коснулись ее щеки, и Джессамин, вздрогнув, едва удержалась от стона. Трудно было поверить, что прикосновение волос может вызвать у нее такую реакцию, но она от этого действительно почувствовала влечение…

Немного успокоившись, она принялась поглаживать его плечи и грудь. Потом осторожно надавила пальцем на крохотный мужской сосок, твердый и остроконечный, как тугая почка. И в тот же миг Морган издал протяжный стон, и по его телу пробежала легкая дрожь. Почувствовав, что желание с каждым мгновением усиливается, Джессамин пробормотала:

– Повернись ко мне спиной и возьмись за столбик кровати. – Ей надо было во что бы то ни стало усмирить свою животную похоть.

Морган колебался, и она уже хотела повторить свой приказ, но тут он, шумно выдохнув, выполнил ее требование.

Какое-то время Джессамин молча смотрела на него. И вдруг ей показалось, что в комнате ужасно жарко, словно сейчас был август, а не конец декабря. О Господи, как же ей хотелось расстегнуть лиф, расстегнуть корсаж и сорочку и прижаться к нему томящейся грудью!

Что ж, пожалуй, ничего дурного не случится, если она действительно расстегнет несколько верхних пуговиц, ничего не обнажая, разумеется. Да-да, вот так…

Прерывисто дыша, Джессамин отступила на шаг, затем сказала:

– Расстегни брюки, но не касайся интимных частей своего тела.

Морган снова что-то бурчал, вероятно, непристойное. Однако подчинился. Джессамин в волнении облизала губы, ей ужасно хотелось потрогать его, хотелось прикоснуться к мужской плоти… О Боже, откуда у нее такие мысли?! Откуда такие желания?!

Цокот копыт на улице сделался громче, но Джессамин не обратила на это внимания, сейчас ее занимало совсем другое…

Нервно покусывая ноготь, Джессамин обошла вокруг Моргана и уставилась на него во все глаза. Его интимная плоть была толщиной… чуть ли не с ее запястье, причем такой длины… Интересно, что должна чувствовать женщина, принимая в себя такое?.. И это совершенно не походило на то, что она видела у мраморных статуй, – не походило ни величиной, ни цветом. А то, что она видела сейчас… О, это выглядело гораздо привлекательнее. Но что, если дотронуться и…

Джессамин медленно протянула руку и прикоснулась к возбужденной плоти Моргана. Он вздрогнул и тихо застонал.

Она тут же отдернула руку и посмотрела ему в лицо. Морган яростно кусал губы, кусал так, что выступили капельки крови. Господи, что с ним? Может, ему больно? Она невольно попятилась.

– Джессамин, ты не хочешь меня ублажить? – прохрипел Морган. Он по-прежнему стоял, вцепившись обеими руками в столбик кровати.

Она медлила с ответом. В висках у нее стучало, грудь высоко вздымалась, а шестое чувство твердило ей, что он неотразим и поэтому очень опасен.

– Так как же, Джессамин? Тебе стоит только прогнуть руку…

Словно околдованная его тихим голосом, она кивнула и прошептала:

– Ложись на кровать и возьмись за столбики.

Он и на сей раз подчинился – улегся на самую середину кровати. При этом штаны его сползли вниз, почти до коленей.

У Джессамин перехватило дыхание; как завороженная смотрела она на его набухшую, возбужденную плоть. И ей вдруг захотелось прикоснуться к ней губами, прикоснуться…

Собравшись с духом, Джессамин медленно опустилась на кровать рядом с Морганом и потянулась к его паху. В следующее мгновение он чуть приподнялся и опрокинул ее на постель, подмял под себя и тут же прикрыл ей рот ладонью. Заглянув ей в глаза, с ухмылкой проговорил:

– А теперь, моя Джессамин, ты узнаешь, что мужчина делает со своей пленницей. Я буду терзать твои губы до тех пор, пока тебе не станет больно. Но ты все равно будешь умолять, чтобы я продолжал. Я буду мять и ласкать твою грудь, пока она не заболит, и ты будешь биться подо мной в томительном ожидании, предвкушая следующее прикосновение. – Окинув ее взглядом, он снова ухмыльнулся.

«О Боже, что со мной происходит? – спрашивала себя Джессамин. – Каким образом голос Моргана так околдовал меня?» Она чувствовала, что сейчас ей хотелось лишь одного: хотелось обнять его и прижаться к нему покрепче.

– Морган, нет! Не говори так!

– О, Джессамин, сейчас я подниму твои юбки до самой груди! Потом сорву с тебя панталоны…

– Морган, пожалуйста, не…

– И ты примешь меня с радостью, примешь с восторгом.

Туг он придавил ее к матрасу всем своим весом и пристально посмотрел ей в глаза. Джессамин чувствовала, что сердце ее бьется все быстрее. И она нисколько не сомневалась в том, что он сделает все, что обещал. Более того, она знала, что будет реагировать именно так, как он предсказывал. Даже сейчас она с трудом удерживалась от того, чтобы не заключить его в объятия.

Тут стук копыт зазвучал совсем близко. Морган вскинул голову и прислушался. Цокот копыт звучал все громче, а затем послышалось даже и звяканье упряжи – было совершенно очевидно, что к дому приближались всадники.

«Господи, неужели кто-то сообщил юнионистам, что здесь скрывается Морган?» – промелькнуло у Джессамин.

Морган вскочил с кровати, но цепь ограничивала его свободу. Громко выругавшись, он начал натягивать штаны.

Помедлив секунду-другую, Джессамин встала с кровати. Взяв с дальнего стула ключ от оков, она бросила его Моргану, затем распахнула дверь.

– Морган, беги через окно. Твоя лошадь под навесом в саду Хатчинсонов.

Глаза его сверкнули.

– Так ты не собиралась сдавать меня?

– Конечно, нет, – пробурчала Джессамин. – Одному Богу известно, что сделали бы они с моим отцом, если бы поймали тебя здесь. Уходи! Быстрее!

Тут в комнату ворвался Аристотель и начал сдирать с постели белье.

– Мы не закончили с тобой одно дело, Джессамин, – сказал Морган, натягивая сапоги, которые бросила ему Девушка. – Я все еще намерен отомстить. В один прекрасный день ты будешь лежать подо мной и молить о ласках.

Аристотель внезапно выпрямился. В его руке сверкнул длинный узкий нож.

– Я ни за что не выйду за тебя теперь! – прокричала Джессамин. – Не выйду, даже если будешь умолять на коленях!

Морган рассмеялся:

– А я разве говорил о женитьбе?

В следующее мгновение он исчез за окном, бесшумно прикрыв за собой створки.

Джессамин прикрыла лицо ладонями и мысленно приказала себе успокоиться. Она не могла последовать за Морганом в окно, хотя ей этого ужасно хотелось.

– Вы в порядке, мисс Джессамин? – спросил Аристотель. – Кассиопея задержит солдат, а Сократ, как вы знаете, уже позаботился, чтобы и следов его лошади не обнаружили. Я сию же минуту верну комнате прежний вид, так что вы будете в полной безопасности.

Она кивнула и утерла навернувшиеся па глаза слезы.

– Хорошо, Аристотель. А я пойду их встречать.

Джессамин медленно спускалась вниз. Пустота комнат терзала ее сердце, напоминая о значительности потерь. Очень многое исчезло – картины, милые безделушки, даже мебель, включая пианино матери. Осталось лишь немного золота в банке Сент-Луиса да наличность от продажи Сомерсет-Холла, чего едва ли хватит на то, чтобы продлить отцу жизнь.

И ей еще предстоит защитить отца и слуг. А если юнионисты заподозрят ее во лжи… Джессамин вздрогнула при этой мысли, но тут же взяла себя в руки – ей следовало держаться так, как будто она ни в чем не виновата.

Добравшись до нижнего этажа, она услышала громкие голоса солдат; янки требовали, чтобы Кассиопея позволила им произвести обыск. Джессамин выглянула в окно. Некоторые из солдат расхаживали по саду и по лужайкам у дома. Конечно же, они кого-то искали. Только бы Морган успел вовремя уйти…

Вскинув подбородок, Джессамин решительно вышла в холл. Среди пехотинцев в кепи, кавалеристов в широкополых шляпах она с удивлением заметила человека в цилиндре.

Джессамин невольно замедлила шаг. Цилиндр?.. Какого дьявола штатский делает в этой компании?

В этот момент мужчина в цилиндре обернулся, и она тотчас же узнала Чарли Джоунса, племянника матери, известного своей дурной репутацией. Но почему он здесь? Ведь ему запретили появляться в этом доме уже много лет назад…

Тут Чарли ухмыльнулся и сказал:

– Добрый вечер, кузина.

Джессамин нахмурилась. Появление Чарли не предвещало ничего хорошего. И он, судя по всему, состоял в приятельских отношениях с солдатами, так что не стоило ему грубить.

Заставив себя улыбнуться, Джессамин спросила:

– Как поживаешь, кузен? Не желаешь ли чая?

Джоунс отрицательно покачал головой:

– Нет, спасибо. Мне нужно поговорить с тобой, кузина. – Приблизившись к Джессамин, он схватил ее за локоть.

Она осторожно повела плечиком, стараясь освободиться.

– Чарли, отпусти!

Некоторые из офицеров с неодобрительным ворчанием потянулись к саблям.

– Мистер Джоунс, она, возможно, и мятежница, но все-таки леди, – предупредил один из них. – Так что и обращаться с ней нужно соответственно.

Чарли поморщился, однако убрал свою руку.

– Простите, кузина, – пробормотал он, опасливо покосившись на офицеров. – Я слишком рад встрече, поэтому так…

– Да-да, я все поняла, Чарли, – перебила Джессамин. – «И постараюсь никогда не оказываться с тобой наедине», – добавила она мысленно. – Не желаешь пройти в гостиную? Там мы вполне могли бы поговорить.

Гостиная была единственной комнатой на первом этаже (кроме библиотеки), где сохранилась большая часть мебели. И плотно закрыть ее массивные двустворчатые двери было не так легко, как обычные. Вероятно, она оставит их открытыми, чтобы офицеры, если понадобится, могли вовремя прийти ей на помощь.

Чарли охотно согласился, и это ее немного обеспокоило. Слишком уж он покладистый… Что за игру он ведет? Знает ли он, что здесь был Морган?

Они вошли в комнату, и Джессамин, повернувшись к кузену, проговорила:

– Я слушаю тебя, Чарли. Что ты хотел мне сказать?

Он приблизился к ней почти вплотную и заговорил очень тихо, так, что солдаты не могли его услышать.

– Я знаю, что вы тут прячете шпиона мятежников.

– Нет, – решительно возразила Джессамин; она была очень рада, что говорит правду. – Никого мы не прячем.

Чарли взглянул на девушку прищурившись, и заявил:

– Но я знаю, что Морган Эванс был в городе.

Джессамин пожала плечами:

– Я об этом ничего не знаю. Насколько мне известно, Морган Эванс сражается сейчас под знаменами генерала Форреста.

Чарли в раздражении ударил кулаком по мраморной каминной полке:

– Не имеет значения, здесь он или нет. Если я под присягой дам против тебя показания, и мои друзья сделают то же самое, то вы с отцом окажетесь в тюрьме.

– Но ты же знаешь, что отец не выдержит в тюрьме и дня. Как можно угрожать ему заключением?

Чарли ухмыльнулся, и глазки его сверкнули.

– Твой отец только что продал Сомерсет-Холл, верно?

– Допустим. И что же?

– Заплати мне, и я ни слова не скажу о шпионе мятежников.

Джессамин вдруг показалось, что она вот-вот задохнется – словно ее ударили в солнечное сплетение. Как может он предлагать подобное?..

– Откупиться от тебя, чтобы не шантажировал? Откупиться золотом, предназначенным для спасения отца?

Чарли кивнул:

– Совершенно верно. А если не дашь мне денег, то твой отец не протянет в тюрьме и недели.

У Джессамин потемнело в глазах от ярости; забыв об осторожности, она прокричала:

– Грязная крыса! Гремучая змея рядом с тобой – просто ангел!

Она влепила ему пощечину, и он незамедлительно ударил ее в ответ. Джессамин вскрикнула и попятилась к дивану. Не удержавшись на ногах, упала на пол. Тотчас кавалеристы, гремя оружием и шпорами, устремились к двери. Кассиопея же выкрикнула креольское проклятие.

Чарли бросился к девушке с явным намерением снова ударить ее, но его вовремя остановили. Джессамин попыталась встать на ноги. Губа у нее была разбита, и она чувствовала во рту привкус крови.

– Какого дьявола?! Что здесь происходит?! – неожиданно раздался чей-то грубый голос.

Тут же воцарилась тишина, и все повернулись к человеку, стоявшему в дверном проеме. Он был довольно высокий, но чуть ниже Моргана и плотнее; волосы же цвета темной меди, но ярче, чем у Моргана. На нем была форма подполковника армии юнионистов, на боку – сабля, а один глаз был прикрыт черной повязкой, из-под которой выглядывали бинты. Щека под перевязанным глазом была обезображена совсем свежими красными шрамами. Джессамин не видела этого человека с осени 1860-го, но сразу же узнала.

– Сайрус! – крикнула она, бросаясь к нему. – О, Сайрус! – Она спрятала лицо у него на груди, и он заключил ее в объятия.

– Что ж, кузина Джессамин… – проговорил Чарли вкрадчиво. – Знаешь, мне, пожалуй, пора идти.

Джессамин вздрогнула.

– Этот негодяй считает, что мы прячем шпионов.

Сайрус фыркнул и окинул Чарли презрительным взглядом. Повернувшись к кавалеристам, сказал:

– Джентльмены, я очень сожалею, что вы напрасно потратили время, добираясь сюда. Могу вас заверить: моя кузина и ее отец ни в чем не виноваты. К тому же они скоро покинут Мемфис. Я приехал сюда, чтобы сопровождать их в Нью-Йорк.

Джессамин была готова расплакаться от радости: Сайрус явился, точно ангел-спаситель. Правда, он сказал, что она – его кузина, но она, конечно же, простила ему эту маленькую ложь.

Один из кавалеристов что-то пробурчал себе под нос, потом громко и отчетливо проговорил:

– Приносим глубочайшие извинения, сэр, что побеспокоили ваших близких. Пожалуйста, поверьте, если бы я знал, что они – ваши родственники, я бы никогда не приказал патрулю явиться сюда. – Он бросил свирепый взгляд на Чарли. – Мы немедленно удаляемся, сэр.

– А люди снаружи?.. – осведомился Сайрус.

Офицер-кавалерист выдавил из себя подобие извиняющейся улыбки.

– Мы вернемся на рассвете, чтобы привести территорию в надлежащий порядок, сэр. У ваших родственников не будет причин жаловаться, уж поверьте.

– Благодарю, лейтенант. Всего доброго.

Кавалеристы гурьбой направились к выходу, увлекая за собой Чарли.

– Черт подери, Джессамин! В другой раз ты так легко не отделаешься!

Джессамин невольно поежилась. Сайрус чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо, и спросил:

– Ты здорова? У вас все в порядке? Идем присядем. Тебе нужно прийти в себя. Думаю, что Кассиопея заварит сейчас для нас свежего чая.

Джессамин опустилась на бархатный диван, потянув за собой Сайруса, боясь прервать связь с единственной опорой из своего прошлого, которая откроет ей дорогу в будущее.

Через несколько дней, когда отец вернется и немного отдохнет после путешествия, они втроем отправятся в Нью-Йорк, где она никогда не бывала и никого не знает. После оплаты операции у них почти не останется денег. А если хирург откажется делать операцию, они потратят деньги на то, чтобы отец в свои последние дни ни в чем не нуждался. А потом… Потом ей придется строить свою собственную жизнь.

Джессамин прекрасно понимала, что ей не удастся забыть Моргана, и это очень ее беспокоило. Что произойдет, если они вдруг снова встретятся? Ведь если он захочет затащить ее в постель, она не сможет ему отказать, не сможет…

Джессамин сделала глубокий вдох – и запретила себе думать о Моргане. Да, она не будет о нем думать, вот так-то. Ведь рядом с ней Сайрус. Он с ней. И он такой теплый, такой сильный, такой надежный…

Тут Сайрус обнял се и привлек к себе.

– Ах, Джессамин… – прошептал он с хрипотцой в голосе. – Я так рад видеть тебя, дорогая…

Она положила голову ему на плечо и провела ладонью по его груди. Он заглянул ей в глаза; он смотрел на нее с нескрываемым восхищением, словно она была самой красивой женщиной на свете. И вдруг Джессамин поняла, что именно с этим человеком она должна строить свое будущее. Да, у нее есть будущее, и оно связано с мужчиной, сидевшим сейчас с ней рядом.

Глава 4

Уэст-Пойнт, штат Нью-Йорк

Апрель 1864 года

В груди Хейуарда Тайлера что-то заклокотало, его дыхание на миг оборвалось, потом возобновилось со слабым присвистом. Джессамин убрала с его лба волосы. Другая ее рука лежала на маленьком букете роз. У нее больше не осталось сил для слез, во всяком случае – сегодня. Как отец и просил, повторяя просьбу снова и снова, она постарается думать только о будущем. Она станет хорошей женой Сайрусу, и будет молиться о том, чтобы Морган вернулся с войны целым и невредимым.

Обстановка в главной спальне их коттеджа отличалась скудностью, но имевшаяся здесь мебель была крепкой и очень удобной. На стенах висели патриотические девизы, призывающие солдат к выполнению своего долга. Окна были прикрыты кружевными занавесками, но в комнату все же проникал свет уходящего дня. По другую сторону кровати молча стоял Платон, готовый сделать для любимого хозяина все, что понадобится. По его щекам катились слезы, но он, как водится, не произносил ни слова.

Кассиопея же, Аристотель и Сократ находились рядом с Джессамин. Кассиопея крепко сжимала в руке маленький букетик роз, похожий на тот, что был у Джессамин. В этот день она даже свой любимый алый тюрбан сменила на синий.

Доктор все удивлялся, что Хейуард Тейлор до сих пор жив, а вот Джессамин нисколько не удивлялась. Отец обещал, что доживет до ее свадьбы, и он сдержал свое слово.

Когда они приехали в Нью-Йорк, доктор почти сразу его прооперировал, и он поразился, что больной так долго жил с такой большой опухолью. Поначалу все шло хорошо, и отец весьма одобрял ее отношения с Сайрусом. Джессамин же оставалось лишь догадываться, почему отец, сочувствовавший южанам, хотел, чтобы Сайрус стал ее мужем. Возможно, отец просто решил, что ей надо выйти замуж побыстрее. Вероятно, он полагал, что дни его сочтены. И он был прав, потому что вскоре после операции опухоль снова появилась и начала расти быстрее прежнего.

Перед войной Сайрус был в чине лейтенанта, хотя имел отличный послужной список. Но после начала боевых действий его произвели в чин майора, и он, отважно сражаясь в рядах северян, дослужился до подполковника. Однако после ранения в бою при Геттисберге его назначили преподавателем в Уэст-Пойнт.

А накануне Сайрус получил приказ явиться в Вашингтон и возглавить кавалерийский полк: невиданная честь для офицера – уроженца Миссисипи. Завтра он отправится на поле сражений, где едва уцелел в своем последнем бою.

При мысли о том, что Сайруса могут убить, у Джессамин перехватило горло. Стараясь овладеть собой, она закрыла глаза. Ей нужно научиться преодолевать этот страх, нужно жить так, будто у нее все в полном порядке.

Получив приказ, Сайрус немедленно пришел к ее отцу, и они больше часа провели наедине, закрывшись в кабинете. Потом Сайрус отыскал Джессамин и, опустившись перед ней на одно колено, сделал ей предложение. Она улыбнулась, тотчас же кивнула, сказав «да», и глаза ее наполнились слезами. Сайрус поначалу не собирался торопить события, но болезнь Хейуарда и опасности войны заставили его действовать решительно. Если он погибнет в бою, Джессамин, по крайней мере, будет получать его пенсию, и его друзья о ней позаботятся.

Он извинился перед Джессамин за то, что не дал ей времени полюбить его, а она рассмеялась. В глубине души она знала, что хочет прожить с ним всю свою жизнь. Бросившись к нему, она обвила руками его шею, и – о Боже! – как они целовались! Поразительно, но она все еще оставалась девственницей – благодаря лишь самообладанию Сайруса, не ее.

А сейчас Джессамин мечтательно улыбалась, обнимая отца. Все дожидались жениха – Сайруса должен был вот-вот появиться, – а роль шафера доверили полковнику Майклу Спенсеру, лучшему другу и однокашнику Сайруса по Уэст-Пойнту. Жена Майкла Элизабет Энн приехала пораньше и сейчас ждала в гостиной вместе с капелланом, а две их дочери играли во дворе, радуясь возможности побыть без опеки взрослых.

Если бы она выходила замуж за Сайруса в Миссисипи или Теннесси, шафером Сайруса, вероятно, был бы Морган. При мысли о том, что она могла бы снова оказаться с ним рядом, Джессамин болезненно поморщилась – ей вдруг пришло в голову, что она, возможно, вновь почувствовала бы к нему влечение.

Стук подков и хруст гравия под колесами экипажа возвестили о прибытии жениха – и Джессамин сразу же воспарила душой; в эти мгновения она была по-настоящему счастлива.

– Папочка! Папочка приехал! – послышались со двора восторженные крики сестер Спенсер.

Тут Хейуард шевельнулся и прохрипел:

– Что там, Джессамин?

Она с трудом удержалась от вздоха – отец слабел с каждым мгновением, и глаза его угасали.

– Они приехали, папа, уже приехали, – сказала Джессамин, склоняясь над отцом. – Ты мог бы теперь сесть?

– Да, конечно.

Хейуард закашлялся и попытался приподняться. Платон тотчас обхватил его за плечи, чтобы помочь. Джессамин поспешно переместила свои цветы на стол, стоявший у кровати. Сократ же с Аристотелем быстро взбили подушки, подложили их под спину больного и убрали подальше носовые платки, запачканные кровью. Рак разъедал рот и горло Хейуарда, и кровь сочилась при каждом приступе кашля. Тут Кассиопея дала больному выпить какой-то эликсир с очень резким и неприятным запахом, и глаза Хейуарда почти сразу же прояснились – он заметно оживился. Взяв дочь за руку, он с улыбкой проговорил:

– Ты прелестная невеста, моя дорогая. Джон и Розали Эванс были бы очень рады, если бы увидели тебя сейчас.

Джессамин кивнула:

– Благодарю, отец.

Наклонившись, она поцеловала его в лоб, а он поцеловал ее руку.

В этот момент из-за двери послышались голоса, а затем в спальню вошел капеллан. Элизабет Энн тут же заиграла на пианино в гостиной «Largo» Генделя.

Джессамин взяла со стола цветы, и Кассиопея тотчас стала рядом с ней. Сердце Джессамин громко стучало, и ей казалось, что отец слышит его биение.

Тут в комнату торжественно вошли сестры Спенсер с огромными, как блюдца, глазами. Блондинка и брюнетка, они стали у стены.

Следом за девочками появился Майкл Спенсер в черном фраке и серых брюках, а не в форме – почему? Последним вошел Сайрус; он тоже был в черном фраке и в серых брюках. Возможно, офицеры решили надеть костюмы мирного времени, чтобы в такой день ничто не напоминало о братоубийственной войне, о смерти и крови.

Джессамин хотелось броситься к Сайрусу, обнять его и сказать ему, что он самый лучший на свете.

Внезапно губы его дрогнули в улыбке, и он подмигнул ей. Она просияла, а Кассиопея, покосившись на нее, издала вздох величайшего облегчения.

Учитывая слабое здоровье мистера Тайлера, капеллан сделал церемонию венчания предельно простой. Он прочел молитву, быстро перечислил обязанности супругов и подсказал жениху и невесте слова обета. Когда же капеллан объявил их мужем и женой, Сайрус подхватил Джессамин на руки и целовал до тех пор, пока у нее не закружилась голова, а потом, словно сквозь сон, она услышала его голос:

– У нас впереди вся жизнь, любимая, столько, сколько Господу будет угодно даровать нам. Давай проведем оставшееся мне до отъезда время с твоим отцом.

«Сколько Господу будет угодно даровать нам». По спине ее пробежали мурашки, но она заставила себя улыбнуться:

– Да, конечно, мой дорогой супруг.

Мемфис

Июнь 1865 года

Наблюдая за суетой в порту, Морган, сидевший на крыше салуна, жевал крыло цыпленка, – увы, он ел впервые за весь день. Сейчас, после четырех лет войны, ему было уже двадцать три года, но он по-прежнему не мог наесться досыта. Правда, теперь он являлся счастливым владельцем очень хорошей и не менее голодной, чем сам, лошади и Лонгейкра – нескольких тысяч акров прекрасной земли в Миссисипи с хлопковыми плантациями. Более того, теперь Морган считался главой семьи, и кузен Джордж, например, обращался к нему за советом и помощью. Помог он и кузену Дэвиду, едва не потерявшему руку в одном из сражений. Когда Дэвиду и его семье потребовалась крыша над головой, Морган разрешил им поселиться в Лонгейкре. Дав кузену соответствующие указания, Морган сказал ему, где находятся остатки английского золота отца, объяснил, как платить налоги, и пообещал позже сообщить, куда направлять отчеты. И еще он попросил Дэвида, чтобы тот отправил кузена Джорджа изучать право – для такого пустомели, как Джордж, лучшего занятия не придумаешь.

Доев крылышко, Морган принялся обсасывать косточки. Он уже решил, что найдет ненадолго какую-нибудь работу, затем переправится на другую сторону реки и двинется на Запад, о чем всегда мечтал.

Увидев Техас в пятнадцатилетнем возрасте, Морган понял, что широкие просторы за рекой Миссисипи словно специально созданы для него, хотя он никогда не верил в великую южную империю, за которую ратовал его отец. Получилось, что отец заехал даже дальше Техаса и обосновался в Аризоне. Именно там Морган познакомился с индейцами и участвовал в набегах под предводительством Кочиса. Апачи, воспринимавшие бледнолицего подростка как мужчину, многому его научили. Правда, теперь те довоенные времена в Аризоне казались давним сном… К сожалению, сейчас в Аризоне было очень неспокойно – там шла война «всех против всех», и Морган никак не смог бы управиться с владениями отца. Но может быть, потом, через несколько лет…

После того как сдался в плен во Франклине – от этого воспоминания Морган едва не заревел как зверь, – он собирался перебраться через Миссисипи где-нибудь в районе Сент-Луиса.

Но там, в большой учебной части, служил Сайрус. Сайрус со своей красавицей женой. И он был «самым счастливым человеком на свете», как постоянно повторяла в своих письмах бабушка Эулалия.

Увы, Сайрусу Морган никак не мог бы наставить рога, так что мысль о том, чтобы отомстить Джессамин, пришлось отбросить. Проклятие!..

Громко выругавшись, Морган размахнулся и швырнул цыплячьи кости подальше. Кости угодили в кошку, и та, подпрыгнув, взвыла, как демон, вырвавшийся из преисподней. Кошачий крик испугал лошадей во всем квартале, и воздух тотчас же наполнился тревожным ржанием. Лошади, даже самые смирные из них, поднимались на дыбы и брыкались. Кто-то из верхних этажей соседней гостиницы бросился успокаивать свою кобылу, швырнув на бегу окурок сигары в окно. Сигара, к несчастью, угодила в полотнище флага, развевавшегося над окнами первого этажа.

Поддавшись всеобщей панике, мулы, тащившие фургон с порохом, тоже заржали и встали на дыбы. Возница же, не ожидавший такого поворота событий, выпустил поводья из рук и, не удержавшись на сиденье, свалился с козел. Упряжка понеслась вскачь, а потом вдруг свернула на главную улицу. Флаг вместе с флагштоком весело разгорался, а фургон тем временем приближался к гостинице.

Заметив мулов, Морган в ужасе замер. Если флагшток упадет на фургон и бочонки с порохом займутся пламенем… О Боже, тогда весь квартал – если не весь город – взлетит на воздух!

Осмотревшись, Морган увидел, что люди на улице бросились врассыпную. Черт побери, что же делать? Может, удастся спрыгнуть на фургон и вовремя остановить упряжку?

И тут на него снизошло абсолютное спокойствие – как перед боем. Время же словно замедлило свои бег, и теперь казалось, что мулы едва переставляют копыта, хотя глаза их налились кровью, а с губ срывались хлопья пены. Животные снова громко заржали; фургон вот-вот должен был поравняться с салуном…

Стремительно пробежав по крыше, Морган оттолкнулся что было силы – и прыгнул. Он оказался в задней части фургона, между бочками. От удара он едва не потерял сознание, однако заставил себя вскочить на ноги и метнулся к козлам. Схватив вожжи, Морган натянул их с силой, пытаясь остановить мулов. Животные замедлили бег. Однако остановить их ему никак не удавалось.

В этот момент наперерез фургону бросился какой-то рослый черноволосый мужчина. Бесстрашно подскочив к одному из мулов – судя по всему, это был вожак упряжки, – он обхватил обеими руками его голову и с выраженным ирландским акцентом закричал:

– Стой, Чикаго! Стой!

Мул зафыркал и начал останавливаться, – очевидно, он хорошо знал этого человека и испытывал к нему расположение. Несколько секунд спустя все животные перешли на шаг, и почти тотчас же у кого-то, наконец, хватило смелости выплеснуть из окна воду на горящий флаг. Морган вздохнул с облегчением и повернулся к ирландцу, уже взбиравшемуся на козлы. Усевшись рядом с Морганом, тот с усмешкой сказал:

– Добрый день, парень.

– Добрый день, сэр. – Морган осторожно натянул вожжи и, развернув упряжку, направил ее обратно в порт. – Сэр, поразительно, как быстро вы сумели успокоить этих мулов.

– Да ты и сам отличился, парень, ловко прыгнул.

Морган пожал плечами:

– У меня не было выбора. К тому же именно я виновник. Ведь это я испугал кошку, из-за которой все и произошло.

Ирландец окинул его оценивающим взглядом, потом, снова усмехнувшись, сказал:

– Не многие признались бы в этом. Слушай, парень, позволишь мне угостить тебя обедом?

Морган уже хотел отказаться, но в этот момент его проклятый живот выразил собственное мнение, причем довольно громко. Морган покраснел, его спутник и бровью не повел.

– Меня зовут Уильям Донован, и я хочу поговорить с тобой, – продолжал ирландец. – «Донован и сыновья» – моя компания, и я собираюсь расширяться. Поэтому мне нужны хорошие парни.

Морган тотчас же вспомнил о тех временах, когда он вернулся из Аризоны в Миссисипи.

– Выходит, вы подрядчик Фремонта из Калифорнии? Ведь вы перевозили зимой серебряную руду через Сьерра-Неваду, когда все в один голос заявляли, что это невозможно?

Донован кивнул:

– Да, верно. Хотя не так уж и сложно это было…

– А я – Морган Эванс. Буду рад поговорить с вами.

Когда они уже подъезжали к порту, к фургону, чуть прихрамывая, подбежал смущенный возничий, и Морган передал ему упряжку.

После чего Донован привел его в удивительно чистый ресторанчик, где они уединились за отдельным столиком в дальнем углу.

– Добрый день, мистер Донован. Снова лимонад? – спросил официант в белом переднике.

– Да, Джозеф. Спасибо.

– А для вас, сэр?

– Тогда я тоже выпью лимонада, – ответил Морган. Официант снова повернулся к Доновану:

– Сделаете индивидуальный заказ? Или из меню?

– Индивидуальный. Благодарю, Джозеф.

Морган с любопытством разглядывал своего нового знакомого. У этого человека в одежде портового грузчика были манеры английского аристократа, к тому же…

– С каких это пор погонщики пьют лимонад?

– Я не пью спиртного, – пояснил Донован, словно прочитав его мысли.

Морган вспыхнул; он только сейчас понял, что бесстыдно глазеет на нового знакомого.

– Да, сэр, понимаю… – пробормотал он в смущении.

Тут к ним снова подошел официант, и Донован сделал заказ. Вскоре обед принесли, и Морган, отбросив смущение, с жадностью набросился на еду. Суп был восхитительный, а хлеб – необыкновенно свежий. Что же касается Уильяма Донована, то он оказался необычайно приятным собеседником, умным и обаятельным.

Наевшись, Морган откинулся на спинку стула, разомлев от ощущения сытости. Он жалел лишь о том, что не мог отнести хоть немного еды своей лошади.

– Что ж, может, поговорим о будущей работе? – спросил Донован.

Морган встрепенулся:

– Да-да, конечно. А что от меня требуется? – Он твердо решил, что убивать или грабить не станет – чаще всего именно для этого нанимали людей.

Склонившись над столом, Донован тихо проговорил (впрочем, никто к их разговору не прислушивался):

– «Донован и сыновья» доставляют грузы повышенного риска, если можно так выразиться. К таким грузам относятся: серебряная руда, золото, деньги, военная амуниция. К тому же наш путь обычно пролегает по территориям, населенным индейцами и бандитами.

Морган вопросительно взглянул на собеседника:

– Хотите отправить вперед отряд, чтобы расчистить путь?

– Нет-нет. – Донован энергично покачал головой. – Это стоит времени и денег, поэтому уменьшает прибыль. Мы хотим, чтобы клиенты нам доверяли, и, следовательно, грузы мы должны доставлять вовремя, по возможности – даже раньше срока.

Брови Моргана поползли вверх.

– Но ведь это не так просто…

Донован развел руками:

– Видишь ли, мы не пытаемся прятать обозы. Передвигаемся как военный конвой, и при виде такой силы бандиты на нас не нападают. А вот небольшие и более ценные грузы перевозятся тайно, так что грабители не знают, когда нас ждать.

– Но в обоих случаях вам нужны отличные бойцы, чтобы отбивать непредвиденные атаки, – заметил Морган.

– Совершенно верно. Поэтому я ищу честных и трудолюбивых людей, которые к тому же умеют драться. И я плачу приличное жалованье, даже пенсию, если происходит худшее.

Донован назвал сумму, и у Моргана глаза на лоб полезли. Неужели у Донована погонщикам и впрямь платили такие деньги?

– Я полагаю, что ветераны армии мятежников вполне могли бы сгодиться, – добавил ирландец. – Ну, что ответишь?

Морган тут же закивал. Это была прекрасная возможность отправиться на Запад и заработать деньги для будущего. Тогда он сможет основать династию, о которой мечтал его отец. И возможно, забудет о Джессамин.

– Да, черт подери! – выпалил Морган и снова закивал.

Река Арканзас, западный Канзас

Июнь 1866 года

На склоне дня грузовой обоз Уильяма Донована, следовавший в Санта-Фе по индейской территории, разбил лагерь. Колеса огромных фургонов соединили между собой цепями, создав подобие форта. Мулов почистили и покормили, затем поставили часовых. Следующая смена караула улеглась спать в фургоны. Держа винтовку под рукой, кашевар заканчивал приготовление ужина. Компания «Донован и сыновья» особо гордилась своими отменными поварами; более того, Донован платил им премии.

Хотя обрывистый берег реки казался вполне безопасным, Уильям и Морган внимательно осмотрели окрестности в полевые бинокли, обдумывая, как избежать возможного нападения команчей. Свой бинокль Морган получил в качестве награды за пережитый кошмар во время перехода через пустыню Мохаве.

Внезапно со стороны восточного поста донесся свист – сообщение о приближении незнакомцев.

Уильяме Морганом тут же повернулись и увидели трех всадников в лощине между невысоких холмов. В широкополых шляпах, с платками, закрывающими рот и нос от пыли, они могли оказаться кем угодно.

– Неплохие лошади, – заметил Морган.

Уильям рассмеялся:

– Забудь о своих предрассудках южанина и отдай должное всадникам. Признай, что люди, имеющие таких скакунов, должны знать, как вести боевые действия.

Морган усмехнулся:

– Но я никогда не говорил, что янки не умеют драться. Они хорошо обучены, дисциплинированны и опытны, а главное – умеют избегать бессмысленных стычек с индейцами.

Впрочем, в данный момент индейцы не представляли бы опасности для их обоза. Слишком хорошо был вооружен конвой, да и лагерь они надежно укрепили. А вот три одиноких всадника вполне могли стать легкой добычей местных племен.

– Встреть их, – сказал Уильям, убирая бинокль. – А я пойду сообщу повару, что у нас гости.

Морган молча кивнул. Когда всадники приблизились, он пошел им навстречу. Всадник, возглавлявший группу, снял шляпу и стащил с подбородка бандану. Его лицо было таким же загорелым, как у Моргана, а волосы – с чуть более выраженной рыжиной. Правый глаз закрывала черная повязка, через щеку под ним тянулся широкий белый шрам, а здоровый глаз был такой же серый, как глаза Моргана. Он кивнул в знак приветствия; когда же заговорил, его хрипловатый голос с характерной напевностью тотчас выдал уроженца Миссисипи.

– Добрый вечер… мистер Эванс.

Лицо Моргана вытянулось. Боже правый, неужели Сайрус?! Здесь, в сотнях миль от городов и поселков? Он не знал, что ранение, лишившее кузена глаза, еще и обезобразило его щеку. Но богатый боевой опыт подсказывал: сабельный удар, причиняющий такое увечье, почти наверняка смертельный. Так что Сайрус, наверное, лишь чудом выжил.

Прошедших лет словно не бывало, и Морган вспомнил об их старой дружбе.

– Добрый вечер, Сайрус. Конечно же, останетесь с нами на ночь?

Сайрус кивнул и соскочил на землю. Щелкнув пальцами, подал знак своим людям спешиться.

– Благодарю от лица своих солдат. На самом деле я здесь, чтобы поговорить с тобой. Возможно, после этого ты не захочешь стоять со мной рядом.

Морган замер на мгновение, потом сказал:

– Мы можем поговорить с глазу на глаз здесь и сейчас.

Один из солдат подошел к Сайрусу и взял под уздцы его лошадь. Молча переглянувшись, двоюродные братья отошли к небольшому откосу, находившемуся чуть поодаль от лагеря. Повернувшись к кузену, Морган взглянул на него вопросительно. Тот снял перчатки, сунул их за пояс, проговорил:

– Это наша первая встреча после войны. Нам с тобой нужно кое о чем договориться, чтобы все между нами было ясно.

Сайрус пристально посмотрел в глаза кузену, и Морган сразу же понял: разговор будет не из приятных. Он кивнул и приготовился к драке.

– Я признаю свой долг перед твоим отцом, вырастившим меня как собственного сына после смерти моих родителей, – продолжал Сайрус. – Он дал мне образование, благодаря ему я учился в Уэст-Пойнте. Я всегда чувствовал себя полноправным членом вашей семьи, но…

Сайрус сделал паузу. На скулах его заиграли желваки.

«Какого черта? – мысленно воскликнул Морган. – Этот человек женился на женщине, предназначенной для меня, а теперь еще и…» Морган с трудом пересилил желание ударить кузена.

– Я старше тебя, Морган, поэтому считаю своим долгом сказать: твой поступок был возмутительным.

– Мой поступок?

– Подвергать опасности Джессамин и Хейуарда, когда старик был уже тяжело болен, – это действительно возмутительно. А шпионские игры в их доме?.. Ты мог бы заняться этим в другом месте. Шпионаж, наверное, допустим во время войны, но ставить под удар невинных и беззащитных совершенно непростительно.

Сайрус был прав, и это еще более обострило чувство вины, терзавшее Моргана. Особенно мучился он после того, как прочитал письмо бабушки Эулалии о смерти дяди Хейуарда. Ведь очень может быть, что он, Морган, ускорил его кончину, заставив несколько дней волноваться. Сам того не желая, он нанес смертельный удар человеку, которому с детства стремился подражать.

– Как ты можешь отчитывать меня, если сам женился на женщине, обещанной мне со дня ее рождения? – проворчал Морган.

– Уж не хочешь ли ты обвинить меня в бесчестье?! – прорычал Сайрус, бросаясь на кузена.

Сцепившись, они наносили друг другу стремительные и яростные удары, причем их силы оказались равны; вскоре Сайрус разбил Моргану нос, а Морган Сайрусу – губу.

Минута проходила за минутой, а они упорно продолжали молотить друг друга кулаками. Рубашка Моргана была вся изорвана и залита кровью, а униформа Сайруса – безнадежно испорчена. Но ни один из них не собирался сдаваться (впрочем, Морган, щадя кузена, дрался не в полную силу).

– Пять минут до ужина, джентльмены, – раздался неожиданно голос Уильяма.

Морган не сводил глаз с кузена.

– Если вы сейчас же не прекратите, – продолжал ирландец, – мы с Карсоном разольем вас водой. Мне бы не хотелось, чтобы из-за вас труды нашего повара пропали даром.

Тут Сайрус нанес противнику удар в челюсть, а Морган, не оставшись в долгу, всадил кузену кулак под ребра, заставив его попятиться. Когда же несколько минут спустя прозвенел обеденный колокол, они остановились и пристально посмотрели друг на друга. Внезапно Морган улыбнулся, и Сайрус почти тотчас же улыбнулся ему в ответ. Как всегда случалось в детстве, между двоюродными братьями после драки установилось взаимопонимание. Они снова сошлись, но на сей раз крепко обнялись, по-прежнему улыбаясь во весь рот, – мол, славно помахали кулаками.

Когда они направлялись в лагерь, Морган вдруг сказал:

– Знаешь, я очень рад, что после такого ранения ты остался жив.

Сайрус коснулся пальцами повязки на глазу:

– Это твои парни постарались при Геттисберге, где я служил с Бафордом. Но потеря глаза стоила того, чтобы увидеть, как бежит Ли. Прости, что говорю это.

– Я, вероятно, отдал бы обе руки – только бы увидеть, что Грант сдался, – с усмешкой заметил Морган.

Они дружно рассмеялись, забыв о размолвке.

Натнез, Миссисипи

Декабрь 1869 года

Джессамин поглаживала Сайруса по плечу, что было не совсем прилично во время вальса. Но в этот поздний час на свадьбе кузена Джорджа счастливой семейной паре прощалось все, и она с удовольствием ласкала Сайруса при каждой возможности, не считая униформу помехой.

Бальный зал Натчеза поражал богатством убранства, но именно этого и следовало ожидать от приуроченной к Рождеству свадьбы, объединившей две влиятельнейшие семьи штата Миссисипи. Сейчас здесь повсюду вились гирлянды цветов, а в углах зала стояли нарядно одетые мужчины и женщины, без умолку болтавшие.

Муж подмигнул ей, и Джессамин в ответ расплылась в улыбке. Милый, милый Сайрус… Прошло уже пять лет жизни с ним, а она по-прежнему счастливейшая из женщин. Да, ей очень повезло, что она стала его женой, хотя иногда… Иногда она все же задумывалась: а как бы сложилась ее супружеская жизнь с Морганом? Ведь он так быстро сумел раскалить ее в тот последний вечер в Мемфисе…

И теперь ей было не так-то просто сидеть напротив Моргана за свадебным столом. То и дело поглядывая на него, Джессамин ловила себя на том, что следит за каждым его движением – брал ли он вилку с ножом, поворачивал ли голову к своей соседке или же протягивал руку к бокалу.

– Как тебе Морган? – неожиданно спросил Сайрус. Боже правый, неужели он читает ее мысли?! Облизнув губы, она переспросила:

– Морган?..

– Ну да, мой кузен. Его окружают толпы желающих, чтобы он «вложился» в их старые плантации. – Сайрус усмехнулся. – Но на самом деле им нужен беспроцентный заем для оплаты налогов. Если он хотя бы одному из просителей ответил грубостью, остальные вмиг бы отстали.

Сайрус еще быстрее закружил жену в вальсе. Потом снова заговорил:

– У кузена Моргана – лучшие манеры во всем Миссисипи, а также неистощимый запас историй жизни на Западе. Жаль, что мы впервые видим его после нашей женитьбы. Мне бы хотелось проводить с ним больше времени.

Припомнив многочисленные грехи Моргана, Джессамин фыркнула:

– Может, он хочет, чтобы они приняли участие в одном из его авантюрных предприятий на Западе?

– Глупейшие планы быстрого обогащения, – заметил Сайрус.

Уловив нотку озабоченности в его голосе, Джессамин насторожилась. Возможно, Сайрус имел в виду не только Моргана, но и своего покойного отца. Закрыв глаза, она положила голову на плечо мужа. Она не станет говорить о том, что Морган увиливает от ответственности перед семьей, переложив бремя управления Лонгейкром на Дэвида. Пусть Морган делает то, что считает нужным. А у нее есть ее любимый, ее обожаемый Сайрус.

– Дорогая, уже поздно, – прошептал он. – Ты не устала?

Вот хитрец… Джессамин снова расплылась в улыбке, потом ответила:

– Твоя дорогая чувствует непреодолимую потребность побыстрее увести мужа в укромное место.

Сайрус ухмыльнулся и кивнул. Минуту спустя он увел жену из зала, и вскоре они подошли к лестнице, ведущей в их комнату.

Морган стиснул зубы, заметив, как Сайрус уводит жену из зала. Стоявший рядом Томас Мейли, старый компаньон его отца, по-прежнему говорил о современных методах ведения хозяйства, но Морган уже не слушал старика – он думал о Джессамин и о том, как нестерпимо больно видеть ее рядом с Сайрусом, видеть их обоих вместе.

Разумеется, он знал, что эта первая после шести лет встреча с Джессамин станет для него настоящим испытанием, однако никак не думал, что Сайрус и Джессамин действительно будут счастливейшей на свете семейной парой – совсем как его родители. Теперь же было совершенно очевидно: супруги не только прекрасно ладили, но и испытывали друг к другу физическое влечение; достаточно было хоть раз взглянуть на них – и в этом не оставалось ни малейших сомнений.

Направляясь в Миссисипи, Морган собирался подыскать себе подходящую жену, такую, чтобы хорошо вела домашнее хозяйство и родила бы ему детей. Но как можно думать о хозяйстве, когда видишь радостную и счастливую Джессамин, кружащуюся в вальсе в объятиях Сайруса?

Морган с громким стуком поставил на стоявший рядом столик стакан с мадерой.

– Прошу прощения, джентльмены, но у меня назначена встреча, которую я никак не могу пропустить. Всего доброго.

Вежливо кивнув, он направился к двери. Чтобы хоть на время забыть о Джессамин, ему требовалась бутылка виски, а также покладистая женщина в постели.

Глава 5

Канзас-Сити

Июнь 1872года

Морган Эванс подтолкнул лежавший на столе банковский чек к Халперну и, откинувшись на спинке стула, с удовольствием затянулся сигарой. Заметив, с какой поспешностью толстяк спрятал чек, он невольно улыбнулся и, поднявшись из-за стола, подошел к окну. Когда-то и он поражался при виде столь внушительных сумм (только что Морган осуществил очередную закупку боеприпасов для «Донована и сыновей»), но сейчас подобные сделки стали для него таким же привычным делом, как выхватывание «кольта», висевшего у бедра.

Стоя у окна, Морган расправил плечи, затем потянулся – и вдруг нахмурился, услышав как зашуршала бумага, лежавшая в его нагрудном кармане. Слова телеграммы все еще стояли у него перед глазами – такие же тревожные, как утром, когда он их прочел.

БАБУШКА ЭУЛАЛИЯ СЛОМАЛА НОГУ ТЧК НУЖДАЕТСЯ ПОМОЩИ ТЧК МОЖЕШЬ НАЙТИ ДЖЕССАМИН ТЧК УЕХАЛА НАВЕСТИТЬ АРМЕЙСКИХ ДРУЗЕЙ ТЧК МЕСТО И СРОК НЕИЗВЕСТНЫ ТЧК МОЖЕТ В КАНЗАС-СИТИ ТЧК ДЖОРДЖ

Черт бы побрал этого болвана Джорджа! Кузен мог бы и сам поухаживать за бабушкой Эулалией, как ухаживал прежде. И куда могла отправиться Джессамин? Ведь она – почти нищая, живет на пенсию офицерской вдовы и едва сводит концы с концами. При этом она никогда не просила у него денег, жила же в Джексоне, как и в Миссисипи, вместе с бабушкой Эулалией. Неделю назад Морган видел ее мельком в Омахе, но она исчезла, прежде чем он успел разыскать ее следы. Получив телеграмму Джорджа, он телеграфировал в тамошнее отделение «Донована и сыновей», но ее не сумели найти ни в одном из отелей или пансионов. Может, следовало бы обратиться к услугам сыщиков?

– Было очень приятно иметь дело с настоящим джентльменом с Юга, таким, как вы, мистер Эванс, – сказал Халперн. – Не желаете снова поужинать вместе с моей семьей сегодня вечером? Моя дочь Милисент – отличная стряпуха, как вы знаете.

Морган невольно взглянул на картины, висевшие на стене. Оказалось, что их недавно перевесили; портрет Милисент занимал теперь самое почетное место. Белокурая и очень хорошенькая, эта девица, наверное, могла бы стать прекрасной женой. К тому же ему давно следовало жениться и обзавестись детьми – этого требовали семейный долг и его общественное положение.

К сожалению, Милисент совершенно его не привлекала, то есть он не испытывал к ней физического влечения. А впрочем, какое это имеет значение? Ему нужно жениться – а страсть здесь ни при чем.

И если он снова поужинает с Халпернами, то, возможно, найдет в ней хоть что-то привлекательное, чтобы сделать предложение. Так что, может быть, действительно… Морган колебался, и Халперн, человек проницательный, понял его состояние.

– Не нужно торопиться с ответом, Эванс. Милисент всегда будет рада поставить на стол еще один прибор. Но сегодня ужасная жара, и я порядком поджарился. В отеле Ларримора, через дорогу, подают отличный мятный джулеп[3]. Не хотите составить мне компанию?

– С удовольствием, сэр, – кивнул Морган.

Они вышли на улицу, и Морган – уже в который раз! – поймал себя на том, что высматривает стройную зеленоглазую женщину в черном, которой он поклялся отомстить. Но ее нигде не было видно. Да и что ей делать здесь, в Канзас-Сити? Действительно, почему Джордж решил, что Джессамин отправилась сюда? Ведь именно так он сообщает в своей телеграмме… А что в таком случае она делала неделю назад в Омахе? Трудно предположить, чтобы женщина в здравом уме металась по реке Миссури с севера на юг. Нет-нет, Джессамин Тайлер-Эванс никак не могла отправиться в Канзас-Сити.

Сделав такое заключение, Морган с облегчением вздохнул; он вдруг понял, что только теперь сможет без помех насладиться джулепом.

Отель Ларримора был шикарным заведением – с мраморными колоннами, брюссельскими коврами и хрустальными люстрами. Имелись даже бронзовые плевательницы в вестибюле.

Быстро миновав вестибюль, Халперн прямиком направился в бар. Следовавший за ним Морган то и дело осматривался, пытаясь выявить потенциальную опасность, – этому научили его годы жизни на границе и участие в боевых действиях. Он почти сразу же заметил крепкого мужчину, поднимавшегося на второй этаж, где располагались кабинеты для желавших уединиться. Узнав его, Морган широко улыбнулся. Джереми Сондерс был отличным уличным бойцом и любимцем богатых дам, то есть местным жиголо. Говорили, что он мог довести до экстаза двух женщин одновременно.

Морган уже почти догнал Халперна, когда вдруг заметил всплеск черного шелка у белой мраморной балюстрады. По спине его пробежал холодок, и он резко повернул голову.

Женщина на балконе помахала Сондерсу рукой и тут же исчезла. Но Морган все же успел рассмотреть ее лицо, освещенное газовыми лампами. Зеленые глаза и алые губы, способные свести мужчину с ума…

Джессамин встречается здесь с Сондерсом? Этого никак нельзя допустить!

Поравнявшись с Халперном, Морган пробормотал какие-то извинения и бросился к лестнице. Он бежал, перепрыгивая через ступеньки, и в груди его клокотал звериный рык.

Джессамин Тайлер-Эванс в задумчивости стояла у дивана. Что же делать дальше? Такая ситуация, в конце концов, не описывалась в учебнике по этикету. Ей предстояло объяснить, чего она хочет и сколько времени займет выполнение ее просьбы.

О, как же ей хотелось, чтобы Сайрус был жив! Но он умер и лежал в могиле, и теперь ей приходилось одной бороться за тех, кто остался в зачумленном, охваченном отчаянием городе, после того как Ричард Берк и его сестра бросили на произвол судьбы Платона, Аристотеля, Кассиопею, Сократа и лошадей. Боже, а ведь они обещали ей, что останутся, что бы ни случилось. Обещали, что будут охранять лошадей до тех пор, пока она не вернется, чтобы переправить «золото Сомерсет-Холла» в безопасное место.

Конечно, Морган мог бы ей помочь, но теперь она ни за что ему не доверится, оставалось лишь положиться на слово этого незнакомца и надеяться, что оно окажется таким крепким, как говорила кузина Софонисба.

Кузина Софонисба – на самом деле она была кузиной Сайруса и Моргана – уже много лет занималась тем, что вкладывала деньги в недвижимость. И еще она была лучшей подругой бабушки Эулалии. Джессамин три дня провела у нее в Омахе в надежде занять денег. В результате она оказалась в этой гостинице и с этим незнакомцем. Правда, кузина Софонисба дала ей меньше, чем она хотела, но зато порекомендовала это заведение, где можно было найти мужчину для сопровождения – чтобы присутствовать на оглашении воли дяди Эдгара.

Взглянув на вошедшего в комнату мужчину, Джессамин спросила:

– Не желаете ли выпить чашечку чая, мистер Сондерс? – Она присела на диван.

– С удовольствием, миссис Эванс.

Мистер Сондерс, прекрасно одетый джентльмен с безукоризненными манерами, с улыбкой уселся на стоявший у дивана стул. В следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Морган Эванс. Одет он был ничуть не хуже, чем Сондерс, однако на лице его не было улыбки – оно исказилось от ярости. В руке же он держал кривой охотничий нож.

Морган? Здесь, в Канзас-Сити? Боже правый, но почему он даже сейчас кажется ей гораздо привлекательнее благовоспитанного красавца Сондерса? О, это ужасно!

Джессамин вскочила на ноги, с трудом удержавшись от желания обругать Моргана последними словами. А тот, вперившись взглядом в Сондерса, с угрозой в голосе заявил:

– Полагаю, ты здесь лишний, приятель. У меня на нее первое право.

– Первое право?! – возмутилась Джессамин. – Да кто ты такой, Морган Эванс, чтобы говорить о первом праве? Нет у тебя никаких «первых прав» на меня!

Окинув ее взглядом, Морган снова уставился на Сондерса.

Черт возьми, он по-прежнему опасен, как пума, и прекрасен, как грешный сон. Но почему она вес еще думает об этом?

– Неужели ты станешь отрицать то, что у нас с тобой было когда-то? До того, как ты вышла замуж за моего кузена?..

Джессамин вспыхнула и расправила плечи.

– Какое это имеет значение? Я теперь вдова и сама за себя отвечаю.

Он понизил голос, придав ему бархатистые нотки.

– Джессамин, ведь ты часто обо мне вспоминаешь, признайся.

На нее снова нахлынули воспоминания, которые, как она надеялась, канули в прошлое, которые ей хотелось выбросить из памяти. Джессамин потупилась и залилась краской; ее молчание было более красноречивым, чем любого слова.

Сондерс тихо присвистнул и, поднявшись со стула, пробормотал:

– Прошу простить меня, сэр, я не имел представления о ваших отношениях с этой дамой. Смею вас заверить, что если бы знал об этом, то не стал бы с ней встречаться без вашего позволения.

Морган чуть расслабился, хотя по-прежнему внимательно наблюдал за соперником.

– Я верю вам, мистер Сондерс. Полагаю, вы меня поймете, если я попрошу вас удалиться.

Последние слова Моргана показались Джессамин возмутительными до крайности. Негодяй!.. Почему он обращается с ней… как со своей собственностью?

– Минуточку, джентльмены… Подождите, – попросила она.

Но ни один из них не удостоил ее вниманием.

– Всего доброго. – Сондерс поклонился и повернулся к двери.

Морган убрал нож в ножны у бедра.

– Не сердитесь, Сондерс, – пробурчал он, пожимая ему руку.

Джессамин могла бы поклясться, что видела, как из руки Моргана в руку Сондерса перекочевали купюры.

Но что же она-то от этого выиграла? Ведь ей по-прежнему требовался мужчина, чтобы сопровождал ее в контору юриста.

Закрыв за Сондерсом дверь, Морган повернулся к Джессамин:

– А теперь, дорогая кузина…

Не помня себя от гнева, она влепила ему пощечину.

– Как ты посмел выгнать его?! Где мне теперь найти подходящего мужчину?

Глаза Моргана сверкнули гневом. Схватив Джессамин за плечи, он с силой встряхнул ее.

– Если тебе нужен подходящий мужчина… О Господи я буду таким мужчиной! Я ждал девять лет! Неужели не понимаешь?! Неужели тебе действительно нужен тот красавчик?!

Джессамин снова хотела его ударить, но он схватил ее за руки. Тогда она попыталась ударить Моргана ногой, но запуталась в собственных юбках.

– Черт побери, Морган, отпусти меня!

Но он крепко держал ее.

– И не подумаю. Помнишь, что я сказал девять лет назад? – Его губы растянулись в усмешке. – Я сказал, что займусь тобой, когда мы снова окажемся наедине. И вот мы наедине, Джессамин. Впервые с тех пор.

Лицо ее вытянулось.

– Но… Ноты не можешь делать это против моей воли.

– Почему же?

Морган пристально смотрел ей в глаза, и Джессамин прекрасно понимала, что он не шутит. Внезапно ей пришло в голову, что они оба очень изменились за прошедшие девять лет. Морган стал шире в плечах, вероятно, значительно сильнее. Его серые глаза казались теперь более проницательными, чем глаза молоденького лейтенанта, а сломанный в нескольких местах нос придавал ему пиратский вид. После их мимолетной встречи в Омахе неделю назад он сбрил усы, и теперь были заметны глубокие складки в уголках его рта.

На нем был отлично сшитый костюм из темного сукна, а под ним – ослепительно белая крахмальная рубашка.

Перед ней был все тот же Морган Эванс, человек, пришедший в ее дом девять лет назад, но не успевший осуществить свои угрозы. А вот теперь… Теперь она была в его власти, и он ясно дал ей это понять. Сопротивляться?.. Но как она могла сопротивляться, если чувствовала, как по телу ее распространялось тепло, исходившее от его рук. И у нее уже заныла грудь, и отвердели соски. Как в тот день в мансарде девять лет назад…

Тут Джессамин вдруг поняла, что должна хоть как-то объяснить появление Сондерса.

– Ты ничего не понял, Морган. Он был мне нужен в качестве мужа. Только на два часа.

– Какого мужа? – Он насторожился.

– В нотариальной конторе. Я должна прийти туда с мужем – или ничего не получится. Черт бы тебя побрал, Морган! Отпусти же меня!

Но он не отпустил ее и еще ближе привлек к себе. Крепко, хотя боли больше не причинил.

– Давай договоримся, Джессамин. Я сыграю роль твоего мужа, но за это ты потом уединишься со мной на те же два часа.

Она ахнула. Воистину дьявольская сделка!

– Девять лет назад я обещал, что отомщу тебе. Два часа, конечно, маловато, но для начала и это неплохо, – добавил он с ухмылкой. – Ну, согласна?

Джессамин медлила с ответом. Ей ужасно хотелось принять условия Моргана – и забыться в его объятиях. Но тогда, связавшись с бесчестным человеком, она станет шлюхой, уподобится своей матери. Хотя, с другой стороны… Если она сейчас не появится у нотариуса с мужем, то навсегда утратит возможность вернуть Сомерсет-Холл…

Что ж, она давно уже взрослая. И ничего страшного с ней не случится, если она побудет два часа в объятиях Моргана. Наверняка ничего не случится.

Она взглянула на часы на каминной полке, потом кивнула:

– Хорошо, Морган, я согласна. А теперь отведи меня к нотариусу.

Они вышли из отеля, и Морган перевел свою спутницу через дорогу. Несколько минут спустя они подошли к двери нотариальной конторы. «Эбенезер Аберкромби и сыновья. Нотариальные услуги» – гласила надпись на табличке.

Открыв дверь, Морган покосился на Джессамин. Та держалась с уверенностью женщины, давно состоящей в браке. В холле их встретил хорошо одетый улыбчивый мужчина.

– Добрый день. Мистер Аберкромби, не так ли? – Морган тоже улыбнулся. – Я Морган Эванс, а это моя жена, Джессамин Тайлер-Эванс. У нее к вам дело.

Аберкромби склонился над рукой Джессамин и, выпрямившись, проговорил:

– Моя дорогая леди, я очень рад, что вы сумели привести мужа. Ваш кузен Чарлз и его жена уже сидят у меня в кабинете в ожидании оглашения завещания.

Чарли Джоунс здесь? Черт, если бы он знал об этом, то согласился бы сопровождать Джессамин хотя бы ради того, чтобы позлить Джоунса.

Предложив Джессамин руку, Аберкромби повел ее по коридору. Морган следовал за ними. Приблизившись к двери кабинета, они услышали громкие голоса, и Джессамин приготовилась к предстоящей стычке. Теперь она была рада, что с ней пошел именно Морган. Уж он-то будет рад возможности проучить негодяя Чарли – в этом не могло быть ни малейших сомнений.

Аберкромби откашлялся и, покосившись на «супругов», открыл дверь своего кабинета.

Переступив порог, Джессамин с любопытством осмотрелась. У стен стояли книжные полки, заполненные толстыми томами, повсюду красовались дипломы в нарядных рамках, мебель была массивная и, вероятно, чрезвычайно дорогая, а под потолком висела модная газовая люстра. Но центральное место занимал огромный письменный стол, перед которым стояло широкое кожаное кресло. Голоса же доносились из-за двери, ведущей в смежную комнату. Открыв эту дверь, Аберкромби снова откашлялся и проговорил:

– Мистер и миссис Джоунс, позвольте представить мистера и миссис Эванс. Мистер Эванс – муж вашей кузины Джессамин, племянницы покойного мистера Джоунса.

Морган посмотрел на пару, сидевшую на стульях у широкого стола. Коротко кивнув, поздоровался:

– Добрый день, мистер Джоунс. Рад видеть вас, миссис Джоунс. – Он старался держаться официально, и теперь в его речи не было характерной для уроженца Миссисипи напевности.

Чарли и его жена Мэгги переглянулись. Джессамин же попыталась улыбнуться, но улыбка получилась явно фальшивой.

– Приветствую, Эванс, – пробурчал Чарли. – Здравствуйте, миссис Эванс.

Он посмотрел на нее с неприкрытой враждебностью, затем с подозрением взглянул на Моргана.

– Он ваш муж?

Джессамин кивнула:

– Да, муж. Мы поженились неделю назад в Канзасе.

– И наконец-то исполнилась давняя мечта наших родителей, – добавил Морган, бросая на Чарли вызывающий взгляд.

Чарли нахмурился и медленно поднялся на ноги.

– Поздравляю с женитьбой, Эванс, – буркнул он и направился к двери, ведущей в кабинет.

Мэгги тотчас же последовала за мужем. Потом вдруг остановилась и, повернувшись к Моргану, с улыбкой проворковала:

– Ох, как приятно снова увидеться с тобой! – Она смотрела на Моргана с восхищением и, казалось, совершенно забыла о присутствии своего мужа.

Морган еще крепче прижал к себе руку Джессамин и, поморщившись, отвернулся.

Джессамин же смотрела на жену кузена с искренним изумлением. Как это они нашли друг друга – Чарли с его жадностью до чужого золота и женщина, глазеющая на чужих мужчин?

– Поздравляю, Чарли, – с усмешкой сказала Джессамин, входя вместе с Морганом в кабинет. – Ты женился на той, которая воистину тебя достойна.

Он вспыхнул и, взглянув на жену, проворчал:

– Мэгги, ты здесь не для того, чтобы болтать.

Тут Аберкромби подошел к своему огромному столу и нарочито шумно зашелестел бумагами.

– Леди и джентльмены, прошу садиться, – сказал он. – Давайте приступим…

Все четверо молча расселись. Морган окинул взглядом комнату, затем посмотрел на Джессамин. И ей вдруг почудилось, что он даже сквозь платье обжигает ее своим взглядом. Она тотчас же вспомнила тот день девять лет назад.

Они лежали на кровати в мансарде и…

В горле у нее пересохло, а по телу пробежала горячая волна.

Тут Аберкромби опустился в кресло и, раскрыв кожаную папку, проговорил:

– Как я уже говорил ранее, мистер Джоунс оставил строгие инструкции относительно своего имущества. – Нотариус развернул длинный свиток и начал читать: – «Я, Эдгар Джордж Чарлз Джоунс, находясь в здравом уме и…»

– Покороче, Аберкромби! – перебил Чарли. – Просто скажите нам, где искать золото.

Джессамин покосилась на Моргана. Он рассматривал свои ногти. У него были ухоженные руки, несмотря на шрамы и мозоли. Вскоре эти руки прикоснутся к ее телу. Интересно, как это будет? Что произойдет? Господи, почему на нее так действует его присутствие?

Аберкромби поднял голову и окинул взглядом собравшихся.

– Мне кажется, мистер Джоунс предвидел такую реакцию родственников. Не так ли, миссис Эванс?

Джессамин пожала плечами:

– Я бы предпочла узнать суть дела, а потом оформить все необходимые документы.

– Очень хорошо, – кивнул нотариус. – Так вот, мистер Джоунс пишет следующее… – Юрист снова опустил голову и принялся читать, водя по строчкам пальцем: – «Сорок лет назад у меня возникло непреодолимое желание отправиться на Запад, чтобы полюбоваться сияющими горами и великой пустыней. Я видел не только эти чудеса, но и многие другие, пережил большое число приключений с индейцами и мексиканцами».

Джессамин кивнула, вспоминая, какие истории о тех приключениях рассказывались в семье Джоунсов. Она слышала их, когда была еще совсем маленькой, до того, как мать бросила семью – они тогда часто навещали дядю Эдгара и его близких. Чарли, вероятно, знал больше историй, поскольку его отец приходился братом дяде Эдгару, и они постоянно встречались.

– «Однажды в горах к северо-западу от Санта-Фе, – продолжал читать нотариус, – я наткнулся на мексиканца, отбивавшегося от индейцев. Я помог ему, так как ни один цивилизованный человек не заслуживает участи оказаться в руках этих дикарей. Нам даже удалось их прогнать. Но увы, отважному парню уже ничем нельзя было помочь. Он получил смертельную рану. Однако перед тем как испустить дух, он попросил меня подать ему карту, сказав, что она приведет меня к большому богатству. Он был последним потомком Диего Ортица – человека, нарисовавшего ее».

Морган недоверчиво хмыкнул, и Джессамин взглянула на него с укоризной. Почему он подвергает сомнению слова дяди Эдгара? Или подобные рассказы столь распространены в Санта-Фе, что их никто не воспринимает всерьез?

– «Я пошел по карте в горы и нашел золото Ортица, огромный запас, пролежавший там много веков».

– Ах!.. – выдохнула Мэгги, прижимая к горлу ладонь.

Чарли же вздрогнул и крепко сжал зубы; глаза его вспыхнули – супругами Джоунс явно овладела золотая лихорадка. А вот Моргана слова дяди Эдгара, похоже, ничуть не взволновали. Наверное, с таким же видом он слушал бы пересказ шекспировской пьесы. «А может, он просто умеет скрывать свои чувства? – подумала Джессамин. – Ведь всем известно, что Морган стремится к быстрому обогащению…»

– «Какую-то часть золота я забрал, но там все еще остается золота столько, что одному человеку не унести. Я обосновался в Канзас-Сити, где мог сохранять связи со своими друзьями в Санта-Фе. Увы, война между штатами сурово обошлась с моей семьей и моими сокровищами. Я потерял свою любимую жену Серафину и наших детей, а также большую часть имущества».

Аберкромби сделал паузу, чтобы глотнуть кофе. Чарли в нетерпении подался вперед, а Мэгги, казалось, была чем-то расстроена. Морган же держался как джентльмен, опаздывающий на ужин.

– «Но все же я сохранил карту, сохранил свой дом и большую часть его обстановки. После долгих размышлений я принял следующее решение относительно моего имущества. Мой дом должен быть продан, и вырученную сумму следует поделить между верными слугами. А все, что в доме, – поделить между моими друзьями».

– Карта! Черт побери, кто получает карту?! – взревел Чарли.

– Терпение, Джоунс. Надо дослушать, – сказал Морган, буравя Чарли взглядом.

Лицо Чарли исказилось от ярости, однако на сей раз он промолчал. Аберкромби же опять склонился над бумагой.

– «Являясь главным составляющим моего имущества, карта, следовательно, переходит к моим кровным родственникам. У меня были брат и сестра, но оба они скончались раньше меня – моя сестра София и брат Джеймс. Мне бы очень хотелось искренне надеяться, что обе ветви объединят усилия и поделят золото. Увы, хорошо зная эту семью, я сомневаюсь в возможности такого исхода. Поэтому в интересах справедливости я сделал превосходную копию карты».

Копия? Джессамин невольно вздохнула. Она предпочла бы получить оригинал.

Морган склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на Аберкромби. Казалось, впервые за все время он проявил интерес к происходящему.

– «Копия предназначается для детей Софии, а вторая карта – для детей Джеймса. Поскольку путешествие долгое и сопряжено с многочисленными опасностями, как со стороны людей, так и природы, я считаю, что принимать в нем участие могут только мужчины. Таким образом, каждая ветвь семьи должна иметь хотя бы одного взрослого представителя мужского пола, в противном случае обе копии карты переходят в собственность другой ветви».

Джессамин поджала губы. Какой ограниченный старик этот дядя Эдгар! Но она все равно получит свою копию, даже если ей понадобится для этого помощь Моргана.

– «Оба экземпляра я поместил в одинаковые медные трубки. Старший отпрыск моей старшей сестры Софии. – Аберкромби сделал паузу, взглянув на Джессамин. – Он будет иметь возможность выбрать одну из трубок. Вторую получит старший отпрыск Джеймса. Таким образом, обе ветви семьи получат равные возможности в поиске оставшихся сокровищ. Тот, кто найдет сокровища, поделит их с другим в равных пропорциях». – Нотариус снова посмотрел на Джессамин: – У вас есть вопросы, миссис Эванс?

Джессамин покачала головой:

– Нет, благодарю.

Первый выбор? Но как она узнает, которая из них – оригинал?

– А у вас есть вопросы, мистер Джоунс?

Чарли тоже покачал головой. Аберкромби кивнул:

– Что ж, очень хорошо. – Он выдвинул один из ящиков своего стола и вытащил две длинные трубки, похожие на подзорные. Каждая была перетянута алым шнуром, завязанным на узел и скрепленным алой восковой печатью. Трубки казались совершенно одинаковыми, если не считать почти неразличимых вмятин на обеих. – Миссис Эванс, какую из них вы желаете получить?

Джессамин медленно поднялась, Морган поднялся следом за ней. Ей вдруг показалось, что корсет сжимает ее, словно стальным обручем, мешает дышать. Как странно, что она прежде этого не замечала, хотя носила его уже давно.

Сделав глубокий вдох, Джессамин протянула руку и взяла одну из трубок. В следующий миг Чарли схватил другую. После секундного колебания Джессамин протянула свою трубку Моргану. Он молча кивнул и тут же извлек из ножен нож.

– Пожалуйста, вскройте ваши трубки, – сказал Аберкромби. – Вам следует убедиться, что каждый из вас получил удовлетворительный экземпляр.

Мужчины тут же принялись перерезать шпуры. Морган первым вскрыл трубку с одною конца, и из нее выпал туго свернутый листок пергамента, завернутый в тонкий шелк. Карта была с обтрепанными краями и пятнами причудливой формы. Но буквы на ней оставались четкими, а линии – вполне отчетливыми.

Взглянув на карту, Морган вдруг изменился в лице, но ничего не сказал. Джессамин же невольно ахнула. Она выбрала оригинал!

Увидев, что Чарли извлек из своей трубки свежий белый пергамент, Мэгги зашипела, как разъяренная змея.

– По крайней мере, на копии все прекрасно читается, не то что у некоторых, – заявила она. – Чарли, дорогой, дай мне взглянуть на карту, которая принесет нам богатство. – Прильнув к мужу, Мэгги погладила его по плечу.

Морган сунул карту Джессамин обратно в трубку и, выразительно взглянув на Чарли, дернул полы своего сюртука, демонстрируя «кольт». Джессамин придвинулась поближе к Моргану, сейчас она была очень благодарна ему за поддержку. Но что же делать дальше? Теперь ей предстояло найти человека, который доставил бы ее к золоту. Человека со средствами, причем такого, который мог бы противостоять Чарли, если потребуется. Словом, ей требовался кто-то вроде Моргана, черт бы его побрал!

В Денвере у нее имелись друзья, уже предлагавшие ей свою помощь. Но в гонке за золотом от них будет мало проку. Они не смогут тягаться с Чарли.

– Если это все, то мы, пожалуй, пойдем, – объявил Чарли, заталкивая свой экземпляр в трубку.

– Следующий поезд в Денвер будет только завтра утром, – с усмешкой заметил Морган.

Чарли смерил его уничтожающим взглядом и заявил:

– Нас это не интересует. Возможно, мы направимся на восток. Или на юг.

– Или на север, да? Не пытайся одурачить меня, Джоунс.

– Успокойтесь, джентльмены, – вмешался Аберкромби. – Не угодно ли вам присесть и дослушать до конца завещание? Оно еще включает доли, причитающиеся другим членам семьи.

Чарли в раздражении передернул плечами:

– Нет, не сейчас. Можете прислать завещание нам в Денвер. Нам некогда тратить время на пустую болтовню. – Он схватил жену за руку. – Идем, Мэгги.

Аберкромби отправился провожать их. Уже стоя в дверях кабинета, Мэгги одарила Моргана улыбкой полной чувственных обещаний. Джессамин же невольно нахмурилась. «Мерзкая потаскуха», – подумала она. А впрочем… Ну какое ей до этого дело? Не все ли ей равно, кому Морган наставляет рога? К тому же Чарли в любом случае заслужил все, что имеет.

– Ты думаешь, у него есть… какой-то специальный поезд? – Она взглянула на Моргана.

Он отодвинул штору на окне и выглянул на улицу.

– Нет, не думаю. Для этого Джоунсу нужен поезд «Денвер – Рио-Гранде», но в Канзас-Сити это нереально. Он отправится в Денвер только утром, вот увидишь. – Морган отошел от окна и, приблизившись к Джессамин, добавил: – Я куплю тебе билет на завтрашний поезд в Джексон.

Глава 6

Она уставилась на него в изумлении:

– В Джексон? Морган, но я не могу ехать. Я должна найти золото!

Он решительно покачал головой:

– Джессамин, нет никаких сокровищ. Золою Ортица – одна из старейших легенд Нью-Мексико. Никто и никогда его не находил.

От ярости у нее потемнело в глазах. Уж не собирается ли он убрать ее с дороги, чтобы без нее найти сокровища? Нет, она этого не допустит! Ведь золото Ортица – ее единственная возможность вернуть Сомерсет-Холл. И она должна во что бы то ни стало опередить Чарли.

– А как же карта? Ты же видел ее, держал в руках. Ты не веришь карте?

– Клянусь могилой матери, Джессамин, в Санта-Фе я за пять минут куплю тебе дюжину таких карт.

– Нет!

– Еще двадцать минут – и я найду десять человек, каждый из которых присягнет, что является внуком Ортица, и выразит готовность проводить меня к золоту.

– Нет, не верю! Я слышала эти истории о золоте еще девочкой, когда приезжала к дяде Эдгару. Дядя Эдгар действительно нашел золото.

Морган немного помолчал, потом проговорил:

– Видишь ли, иногда легенды, передаваемые из уст в уста, становятся правдой. Твой дядя Эдгар, возможно, нашел небольшую жилу и решил прославиться, объявив, что обнаружил золото Ортица. – Он взял ее под руку. – Может, давай зайдем куда-нибудь выпить перед возвращением в отель?

– Нет! – Она выдернула руку. – Пожалуйста, одолжи мне денег, и я одна отправлюсь за золотом.

– Ты не понимаешь, Джессамин, о чем просишь. Хочешь потягаться с Чарли Джоунсом? Но Чарли – великий мастер вести двойную игру. К тому же ты в любом случае не выживешь без опытного проводника и надежной команды человек из десяти.

– Вот ты и мог бы возглавить команду. У тебя есть опыт.

Морган развел руками:

– Зачем мне это, Джессамин? Золота Ортица не существует.

– Я вознагражу тебя! – заявила она в отчаянии. – Я поделюсь с тобой.

– Не глупи, Джессамин! – Он встряхнул ее за плечи. – Меня ты не купишь, тебе ясно?

Джессамин задумалась… Выходит, Морган действительно не верит в золото Ортица. Но что же ему предложить? Наверное, она могла бы… предложить Моргану свое тело в полное распоряжение. При условии предохранения от беременности, конечно.

В просторном кабинете Аберкромби ей вдруг стало жарко и душно.

Она, должно быть, сошла с ума, раз вздумала заключить с Морганом такую сделку. Ведь в результате она на многие недели окажется в его власти. Во власти человека, который беспечно, эгоистично рисковал жизнью ее отца. Который, не зная, что такое семейный долг, искал легких денег далеко от дома, в то время как его израненный на войне кузен трудился вместо него, чтобы восстановить родовое поместье. Кроме того, этот человек… Он однажды до такой степени распалил ее, что она, забыв обо всем на свете, едва не выскочила следом за ним в окно.

Но если это – ее единственный шанс спасти Сомерсет-Холл… В таком случае она вызволит дорогих ей людей и животных из этого зачумленного города. Вызволит, даже если ей придется заключить сделку с самим дьяволом.

Тут дверь кабинета отворилась, и на пороге появился Аберкромби.

– Убирайтесь! – прорычал Морган. Дверь тут же захлопнулась.

– Так что ты теперь задумала? – Морган посмотрел на нее с подозрением. – Я ведь вижу, ты что-то задумала.

– Я просто вспомнила… – Она заставила себя улыбнуться. – Когда ты был привязан к моей кровати, ты сказал, что в один прекрасный день я буду молить тебя о ласках.

Он прищурился:

– Да, я так говорил. И что же?

Она сделала глубокий вдох и выпалила:

– Если ты поможешь мне найти золото, я буду делить с тобой постель до конца путешествия, а не только те два часа, что должна за сегодняшний визит в контору Аберкромби.

– Пытаешься подкупить меня своим телом?

Она развела руками:

– Ты ведь отказываешься брать золото… Что же еще могу я предложить тебе взамен? Почему бы тебе не принять мое тело как награду за путешествие по Колорадо?

– Ты порядочная женщина. Ни один мужчина не примет такое предложение.

Она вздохнула и снова развела руками:

– Ты, безусловно, прав, Морган. Джентльмен до мозга костей, ты не можешь согласиться на подобную сделку. Мне просто придется поискать кого-нибудь другого. К тому же это будет безопаснее.

Морган нахмурился:

– О чем ты?

Она пожала плечами:

– Видишь ли, я не уверена, что тебе можно доверять.

– Объяснись, Джессамин. – Он впился в нее взглядом.

– Просто ты ведешь такую жизнь… Шатаешься по Западу, нигде надолго не задерживаешься. Хвалишься умением делать деньги из ничего и обогащаться за счет мошенников.

– Черт побери, Джессамин, мне можно доверять!

– Не уверена, Морган, не уверена… ты ведь разбогател, вкладывая деньги в сомнительные предприятия, вместо того чтобы прилежно вести собственное дело.

– Да, именно так я и заработал свои деньги. Но я ни разу не нарушил закон. – В уголках его рта появились складки. – Мое слово – мой вексель, и не важно, сколько я должен заплатить, чтобы обналичить его.

– Но ведь ты согласен, что и друзья у тебя такие же. Как же я смогу чувствовать себя в безопасности, путешествуя с тобой по Колорадо? – С лихорадочно бьющимся сердцем она приблизилась к Моргану почти вплотную. – Что ж, раз ты утверждаешь, что тебя не прельщает перспектива провести неделю в одной постели со мной, то мне придется поехать в Денвер, чтобы поискать кого-нибудь другого, того, кто согласится сопровождать меня. – Для пущей убедительности Джессамин вздохнула и опустила глаза. О Господи, ну почему же ее так влечет к нему?!

Морган зарычал, как взбешенный лев:

– Не болтай глупости, Джессамин! Тебе не найти лучшей команды, чем могу собрать я в «Доноване и сыновьях». И никто лучше меня не пройдет с тобой весь этот путь. – Он привлек ее к себе и, понизив голос, добавил: – И ночи со мной, Джессамин, будут лучше, чем с другими.

Она обняла его и крепко к нему прижалась.

– Будут ли какие-нибудь ограничения на наши ночи? – спросил он неожиданно.

Ее груди тотчас отчаянно потяжелели, томимые жаждой его ласк.

– Никаких, лишь бы я не забеременела.

Он хрипло усмехнулся и пробормотал:

– Я тоже не хотел бы завести случайного ребенка, Джессамин.

Она немного отстранилась и заглянула ему в лицо:

– Значит договорились?

Он кивнул, и его глаза вспыхнули огненными факелами.

– Конечно. Ты уже знаешь, как будешь ублажать меня. Помнишь, как ты когда-то говорила…

Тут раздался стук в дверь, и на пороге снова появился нотариус. Джессамин густо покраснела и попыталась отпрянуть от Моргана, но тот удержал ее. Аберкромби вытаращил на них глаза, но, тут же овладев собой, с вежливой улыбкой проговорил:

– Миссис Эванс, вы также унаследовали несколько личных вещей жены мистера Джоунса Серафины, которые находятся в этом сундучке.

Он похлопал по крепкому деревянному ящичку, который держал в руке.

– Замечательно, – кивнул Морган. – Мы возьмем его с собой.

– Не хотите ли составить нам с женой компанию за ужином, мистер Эванс? – спросил нотариус. – Мы очень любим слушать новости с Запада.

– Спасибо за приглашение, сэр, – ответил Морган с улыбкой. – Но мы уже договорились поужинать сегодня вечером с моим работодателем, Уильямом Донованом. К сожалению, нам пора уходить.

Откланявшись, они вышли на улицу, и Морган остановил кеб. Устроившись на сиденье, Джессамин спросила:

– Куда мы сейчас?

– Ко мне в гостиницу, – последовал ответ.

– А я думала, мы действительно едем на ужин к мистеру Доновану.

Морган хмыкнул и взял ее за руку.

– Мы встретимся с ним и с его женой попозже. А сейчас у нас с тобой есть немного времени, чтобы поразвлечься.

Джессамин внимательно посмотрела на него. А он вдруг поднес к губам ее руку и начал целовать пальцы – один за другим. Покончив с мизинчиком, он вернулся к указательному и, лизнув его, осторожно укусил.

Джессамин едва удержалась от стона; ее все сильнее влекло к Моргану. И, вспомнив о своей матери, она снова подумала о том, что очень на нее похожа.

В отеле Морган зарегистрировал Джессамин как свою жену и тотчас же повел ее наверх. «А он лишь отчасти соврал, – подумала она неожиданно. – Ведь я действительно миссис Эванс…»

Поднявшись наверх, они прошли по коридору и вошли в роскошный номер Моргана. Джессамин остановилась у порога, разглядывая обстановку. Кровать из розового дерева, стол с мраморной столешницей, брюссельский ковер, хрустальные светильники…

Но тут Морган задернул бархатные шторы на окнах, и сразу же воцарился полумрак – теперь комната освещалась лишь двумя небольшими лампами над кроватью.

По спине Джессамин побежали струйки пота. Ее грудь набухла, а соски отвердели. Даже сквозь тонкую ткань сорочки чувствовала она каждый шов своего старого шелкового корсета. Она не понимала, чего хочет – броситься Моргану на шею или бежать вон из отеля.

Руки его легко легли ей на плечи, и она вскинула на него глаза. От света ламп по его светло-каштановым волосам пробегали огненные блики, а в серых глазах сверкали искры, и казалось, глаза вот-вот вспыхнут яркими факелами.

– У тебя очень мягкое платье, моя дорогая, – проворковал Морган, – но я уверен, что твоя кожа гораздо нежнее этого шелка.

Джессамин судорожно сглотнула.

– Морган, нам… Сначала нам нужно обсудить, как мы поступим с моим кузеном.

Он провел ладонями по ее плечам, затем по бедрам, от его прикосновений ее охватила сладостная дрожь.

– Думаю, что сама богиня Венера завидует твоей фигуре. – Он расстегнул несколько верхних пуговок ее платья. – Округлая грудь, тонкая талия, и во всем – удивительное изящество…

Откинув локон с ее шеи, он поцеловал ее возле ушка, и Джессамин тут же почувствовала слабость в коленях. Тихо застонав, она взяла его руку и прижала к своей груди.

– Ты хочешь более откровенных ласк, моя дорогая? Или, может быть, некоторые части твоего тела уже изнывают от истомы? – Он высвободил из корсета ее груди и принялся теребить соски. – Ты так забавляешься, когда остаешься одна, а, Джессамин? – прошептал он ей в ушко. – Тебе как больше нравится – нежно или более грубо?

Она снова застонала, прижавшись к нему бедрами, и тотчас же почувствовала жар его восставшей плоти.

– Значит, грубо. – Он едва заметно улыбнулся. – Выходит, вам нравится, дорогая леди, когда вас мнут и тискают? Или же вы предпочитаете что-то другое?

Она запрокинула голову и, задыхаясь, прохрипела:

– Нравится… чтобы мяли.

Тут он приподнял сзади ее юбки и принялся поглаживать бедра и ягодицы. Джессамин тихонько вскрикнула; теперь ей казалось, что тело ее пронзают огненные стрелы.

– Ты необыкновенно страстная женщина, Джессамин. – Губы Моргана снова растянулись в улыбке, а его голос звучал как приглашение к грехопадению.

Внезапно она увидела их отражения в высоком зеркале, и кровь еще быстрее заструилась у нее по жилам. Ее лоно и грудь сжимали спазмы сладострастия, и стало трудно дышать.

Тут он вдруг повернул голову, и их взгляды в зеркале встретились. Легонько укусив ее за мочку уха. Морган прошептал:

– Ну что, ты хорошо разогрелась для меня, крошка Джессамин?

Она опять застонала и еще крепче прижалась к нему.

– Так как же, дорогая, попросишь, наконец, меня о том, о чем не попросила девять лет назад?

– Да-да, пожалуйста… – Она на мгновение закрыла глаза, а затем их взгляды снова встретились в зеркале. – Пожалуйста, Морган, возьми меня.

Его лицо озарилось улыбкой триумфатора. В другой раз она ни за что не попросила бы об этом, но сейчас она умирала от желания.

– Положи руки на подзеркальник, – пробормотал он.

Она тотчас повиновалась, сгорая от нетерпения. Он задрал повыше ее юбки, стащил с нее панталончики, и Джессамин инстинктивно раздвинула ноги, по-прежнему наблюдая за ним в зеркало. Они оба были почти полностью одеты и в то же время собирались предаться плотскому наслаждению. Какие же они сластолюбцы!..

– Хорошая девочка, – проговорил он и отвернулся ненадолго, чтобы надеть предохранительное средство.

Кондом? Джессамин заморгала в удивлении. Она слышала про них и даже видела однажды, но никогда не пользовалась.

Морган расстегнул ширинку, обнажив себя лишь на самую малость. Затем, шагнув к Джессамин, крепко взял ее за бедра и, чуть приподняв от пола, решительно вошел в нее. От остроты ощущений у нее на мгновение перехватило дыхание, а затем из груди ее вырвался протяжный стон. О, какое это наслаждение снова быть с мужчиной…

Тут он медленно качнулся назад, а затем снова вошел в нее. В следующее мгновение их взгляды в зеркале встретились; оба тяжело дышали и обливались потом. И она впервые увидела в его глазах безысходное плотское томление, сравнимое с ее собственным.

– На этот раз ты, черт подери!.. На этот раз ты будешь стонать в экстазе, – прохрипел Морган.

– Тогда быстрее! Быстрее же! – отозвалась она.

Морган снова отклонился назад и замер на мгновение; его глаза сверкнули. А затем он стал двигаться все быстрее и быстрее, и из горла Джессамин то и дело вырывались крики восторга и наслаждения. Наконец, громко вскрикнув, она содрогнулась всем телом и прохрипела:

– О, Морган!..

В следующий миг по телу его тоже пробежала дрожь, и в ловушку кондома излилось горячее семя.

Джессамин же замерла в блаженстве. «В другой раз я не стану говорить, что он ненадежен», – промелькнуло у нее неожиданно.

Глава 7

Морган никак не мог отдышаться – дышал так тяжело, словно только что поднялся на Пайкс-Пик. Наконец он отступил от Джессамин, и она, сделав глубокий вдох, почти сразу же выпрямилась и повернулась к нему. Потом вдруг шагнула к нему, обняла – и уткнулась лицом ему в грудь.

Облизав пересохшие губы, Морган запрокинул голову и, уставившись на гипсовую лепнину на потолке, попытался успокоиться и собраться с мыслями. Однако мысли, посещавшие его, нисколько не успокаивали…

«Господи, какой же я болван! – говорил себе Морган – Джессамин действительно считает меня мошенником и негодяем». А все из-за того, что он быстро делал деньги и постоянно переезжал с места на место. И конечно, занимался шпионажем, в то время как мужчины, которых она знала – Сайрус, Дэвид, Джордж и друг не, – сражались в регулярных частях. По сравнению с Сайрусом он и впрямь оказался подозрительным бродягой, ненадежным человеком.

Морган очень сожалел, что подвергал риску дядю Хейуарда. Если бы Кларабелл Хатчинсон не пригласила его на тот проклятый ужин, он, вероятно, уехал бы, и все сложилось бы совсем по-другому. Но он выбрал самый легкий путь – «план лентяя», как потом выразилась Джессамин, и тем самым подставил дядюшку Хейуарда под удар. Всем им чертовски повезло, что все обошлось. Но Господи, как же он волновался, пока не узнал, что дядя Хейуард благополучно покинул Мемфис…

И наконец, он ужасно сглупил еще и сегодня. Ему следовало отказаться от предложения Джессамин и доказать ей, что стал порядочным человеком, настоящим джентльменом. Но с другой стороны… Если бы он отказался, она уехала бы в Денвер – и кто знает, какое предложение сделала бы там какому-нибудь негодяю!

Следовательно, он поступил так только для того, чтобы уберечь ее от неприятностей.

Морган криво усмехнулся, прекрасно понимая, что пытается обмануть себя подобными рассуждениями, чтобы хоть как-то унять муки совести.

Черт побери, но что же делать?! Как доказать си, что он порядочный человек и ему вполне можно доверять?

Он тронул Джессамин за плечо:

– Нам пора уходить, дорогая. У нас есть время только на то, чтобы собраться.

Она подняла голову. Покраснев, пробормотала:

– Да, конечно.

Отступив от него на несколько шагов, она принялась приводить в порядок свои юбки. И теперь во взгляде ее и во всех движениях чувствовались уверенность и решительность.

Ресторан, где ужинал Уильям Донован, был, естественно, самым лучшим в Канзас-Сити. Французские блюда готовили настоящие французские повара, а не какие-нибудь самозванцы с фальшивым французским акцентом, и сервировали тут с поразительной роскошью. Полы и стены зала, облицованные панелями из зеленого мрамора, были отделаны золотом и резным деревом. Свет газовых ламп, отражаясь и переливаясь в сотнях хрустальных подвесок на люстрах и бра, заливал теплым сиянием нарядно одетых посетителей.

Заметив Моргана и Джессамин, метрдотель, несомненно, считавший себя важной персоной, вопросительно вскинул брови.

– На ужин к мистеру Доновану, – сказал Морган. – Он нас ждет.

Метрдотель тут же вытянулся в струнку и изобразил улыбку:

– А, мистер Эванс!.. Как приятно вас видеть! Мистер Донован предупредил нас о вашем приходе. Сюда, пожалуйста.

Метрдотель вышел из-за стойки и проскользнул мимо другой ожидающей пары, даже не удостоив ее взглядом. Морган и Джессамин проследовали за ним по лестнице на второй этаж, где находились отдельные кабинеты. Коридоры здесь отличались не менее роскошным убранством, чем зал внизу. Но царившая наверху тишина создавала атмосферу интимности и располагала к задушевным беседам. Вышколенные официанты двигались быстро и бесшумно и, уступая дорогу гостям, отводили глаза, не желая их беспокоить даже взглядами.

Метрдотель постучал в дверь в конце коридора, и тотчас же послышался голос Уильяма. Он и его молодая жена – Уильям женился год назад – встретили гостей стоя. Супруги взглянули на Джессамин с некоторым удивлением, но уже в следующее мгновение расплылись в радушных улыбках.

Приблизившись к столу, Морган проговорил:

– Дорогая, позволь представить тебе моего работодателя и его супругу, моих добрых друзей Уильяма и Виолу Донован. Уильям и Виола, позвольте представить вам мою кузину миссис Джессамин Эванс. Джессамин сейчас путешествует вместе со мной, – добавил он поспешно.

Джессамин вежливо кивнула. Услышав, что Морган назвал ее «кузиной», она не стала возражать.

– Миссис Донован, мистер Донован, я очень рада с вами познакомиться, – сказала она с улыбкой.

Уильям пристально посмотрел на Моргана и с усмешкой заметил:

– Твоя кузина – настоящая красавица.

Морган нахмурился, но своевременное вмешательство Виолы разрядило обстановку.

– Морган, наконец-то ты знакомишь нас со своими родственниками! – воскликнула она.

Проворно обогнув стол, Виола поцеловала в щеку сначала Моргана, потом Джессамин. Немного помедлив, Уильям последовал примеру жены. Затем все четверо уселись за стол и, вызвав официанта, заказали на ужин фирменное блюдо ресторана.

Морган вскоре успокоился и теперь мысленно посмеивался над собой. Действительно, глупо было ревновать только из-за того, что Уильям сделал Джессамин комплимент. Ведь для его друга никого, кроме Виолы, не существовало.

– А где Хал Линдсей и Розалинда? – спросил Морган. – Я полагал, они сегодня к нам присоединятся.

Виола почему-то рассмеялась, потом сказала:

– Она сейчас ужасно занята. Возможно, нам удастся увидеть их завтра, а может быть, и нет. – Она снова засмеялась.

– Скорее – нет. – Уильям с улыбкой похлопал жену по руке, и она взглянула на него с нескрываемой нежностью.

Заерзав на стуле, Морган потянулся к бокалу с шампанским. Его родители тоже, когда были живы, очень любили друг друга, и он мечтал о том же в семейной жизни.

Перехватив пристальный взгляд Уильяма, Морган понял, что пора сообщить главное. Хотя начать, конечно же, следовало с текущих дел компании.

– Сегодня в полдень я завершил сделку с Халперном, – начал Морган свой отчет. – И сумел добиться вполне приемлемой цены на ящики с боеприпасами.

– Поздравляю, – кивнул Уильям. Он по-прежнему не сводил глаз с друга.

– Теперь я бы хотел взять отпуск на несколько недель. Возможно, на несколько месяцев, – продолжал Морган. – Дядя Джессамин оставил ей карту предполагаемого местонахождения…

– Не предполагаемого, а настоящего! – перебила Джессамин с возмущением.

Супруги одновременно повернулись к ней и посмотрели на нее с некоторым недоумением. Метнув гневный взгляд в сторону Моргана, Джессамин заявила:

– Я уверена, что золото Ортица спрятано именно там, где указывает дядя Эдгар.

Брови Виолы взмыли на лоб.

– Золото Ортица?!

Уильям издал протяжный свист и поднялся на ноги, чтобы запереть дверь кабинета. Вернувшись на свое место, он спросил:

– И где же вы собираетесь искать?

– В горах Сан-Хуан, – ответил Морган. – У нее есть очень подробная испанская карта с маршрутом, начинающимся у Трех Игл в верховьях Рио-Гранде. Затем тропа сворачивает на запад и ведет к югу, в горы.

– Кто-нибудь еще знает об этом?

– У ее кузена имеется копия карты. Вы знаете и его, и его жену. Это Чарли и Мэгги Джоунс.

Глаза Уильяма вспыхнули, и он ударил кулаком по столу. Виола же вздохнула и пробормотала:

– Мэгги очень тяжело переживала смерть своего младенца. Я очень старалась ей хоть чем-то помочь.

Уильям обнял жену одной рукой, и она, снова вздохнув, припала к его плечу.

– Нельзя спасти человека от него самого, любимая.

– Да, верно. Но если бы я подавала лучший пример как христианка, то она, возможно, изменилась бы.

– Виола, дорогая, она украла у тебя все, чем ты владела, и продала.

– Но если бы этого не случилось, то я бы не вошла в твою контору и мы бы не поженились, – возразила Виола и, повернувшись к мужу, взглянула на него выразительно.

Уильям промолчал: ему нечего было сказать. Морган прикусил губу, чтобы не рассмеяться, а Джессамин прыснула в салфетку.

– Ты, как всегда, права. – Уильям погладил жену по руке. – Но полагаю, ты понимаешь, что Моргану с кузиной придется очень постараться, чтобы остаться в живых и добраться до цели раньше Чарли Джоунса.

– Да, разумеется, – согласилась Виола. – Джоунс – очень опасный человек. – Она поцеловала мужа в щеку.

Уильям ласково улыбнулся жене, затем вопросительно посмотрел на друга:

– Насколько хорошо Джоунс экипирован?

– Думаю, что очень неплохо. После того как ты отказался транспортировать грузы с его рудника «Розабелл» в наказание за украденное имущество миссис Донован, Джоунс обменял «Розабелл» на рудник Нельсона «Свет огня».

– Как же он уговорил Нельсона? – удивилась Виола.

Джессамин даже отложила вилку, чтобы не пропустить ни слова.

– Джоунс сказал, что его молодая жена хочет иметь дом поближе к благам цивилизации. На самом же деле банда наемных бандитов почти разрушила подъемную шахту Нельсона. Вняв предупреждению, Нельсон счел разумным обойтись минимальными потерями и согласился на обмен.

– Но «Свет огня» никогда не давал высоких доходов, – заметил Уильям.

– До последнего времени не давал. Но Джоунс, став хозяином, вырыл новую шахту и, к своему счастью, наткнулся на очень богатую золотую жилу. Теперь он один из самых состоятельных людей в Колорадо.

– Держу пари, что Мэгги спускает деньги быстрее, чем Джоунс успевает зарабатывать, – проговорила Виола с язвительной усмешкой.

– Я подозреваю, что бандиты, благодаря которым кузен Чарли завладел рудником «Свет огня», до сих пор находятся в его подчинении, – сказала Джессамин. Все посмотрели на нее с некоторым удивлением, и она, пожав плечами, добавила: – Это вполне в его духе, знаете ли. Он всегда стремился иметь при себе всяких головорезов и грабителей, чтобы было на кого рассчитывать в своих делишках. Но если это так, то нам нужна целая армия, чтобы противостоять ему. А где ее взять?

– Армия нам не понадобится, – заявил Морган. – Его войско – это в основном рудокопы да уличные задиры, более привычные к оседлой жизни, чем к скитаниям по горам и дорогам. Я же могу нанять в Денвере самых лучших парней. Ветеранов воины, например.

Уильям в задумчивости смотрел на друга. Потом вдруг перевел взгляд на Виолу и, когда она молча кивнула, сказал:

– Возьми все, что тебе нужно, в компании «Донован и сыновья». Возьми людей, лошадей и мулов, а также провиант и экипировку.

Морган нахмурился: он прекрасно понимал, какие убытки понесет из-за этого компания. Но с другой стороны… В конце концов, он ведь целый год исполнял обязанности главного управляющего, пока Уильям и Виола находились в свадебном путешествии за границей. И все же он заметил:

– Но сейчас середина лета, самое напряженное время. Тебе придется туго, Уильям.

Тот пожал плечами:

– Да, возможно. Но я хочу, чтобы мой лучший друг вернулся живым.

Морган знал: в таких ситуациях спорить с Уильямом совершенно бесполезно.

– Я отработаю, – сказал он.

– Не говори глупости! – воскликнула Виола. – И возьмешь все, что предложил Уильям.

Морган едва удостоил ее взглядом.

– Это бизнес, Виола. Снаряжение я возьму, но людей… Вы не можете отпустить столько работников в разгар сезона.

– Ты наш лучший друг, и мы хотим, чтобы ты вернулся. Уильям, скажи ему, чтобы не упрямился!

– Действительно, Морган, не стоит упрямиться. Ты можешь вернуть мне долг по себестоимости.

– Себестоимость плюс…

– Только себестоимость, – перебил Донован.

Морган рассмеялся:

– Согласен. По рукам. Мне следовало догадаться, что переспорить тебя не удастся.

Виола прыснула и в смущении отвернулась.

– Спасибо вам, – тихо сказала Джессамин. – Вы очень щедры.

– А в помощники возьмешь Грейнджера, – добавил Уильям тоном, не терпящим возражений.

Морган уставился на него в изумлении:

– Грейнджера? Парня, который лучше всех знает все маршруты компании?

Донован кивнул.

– Я понимаю, что без него нам будет не так-то просто. Грейнджер – наш лучший провожатый в самых отдаленных районах. Но тебе нужен именно такой человек, как он. Поэтому не спорь, приятель.

Морган с благодарностью кивнул и тут же спросил:

– Можно мне взять еще и Лоуэлла?

Донован вскинул брови:

– Ах, теперь тебе понадобился и наш лучший стрелок? – Уильям задумался; он смотрел прямо перед собой, и нервно барабанил пальцами по столу. Морган ждал затаив дыхание. – Так и быть, – сказал наконец Уильям. – Можешь взять их обоих. И еще я порекомендовал бы тебе нанять хорошего провожатого.

– Ты бывал когда-нибудь в горах Сан-Хуан?

– Однажды, пять лет назад. А ты?

– Только видел их южные отроги, когда жил в племени Кочиса еще перед войной. Но в горы мы не поднимались.

Уильям кивнул, явно одобряя здравомыслие индейского вождя.

– Сан-Хуан – очень высокие горы, и многие из них достигают в высоту четырнадцати тысяч футов[4] и более. А населяющие горы индейцы юта – прекрасные воины, хотя и подписали недавно договор о мире. Карта – это, наверно, хорошо, но без знания местности не обойтись.

Морган кивнул:

– Я попрошу Грейнджера найти кого-нибудь.

– Как ты рассчитываешь туда добираться?

– Поездом до Денвера, затем на юг, до перевала Сангре-де-Кристо. А оттуда – на лошадях. – Он повернулся к Джессамин: – Ты намерена путешествовать в мужском или в женском седле?

Она демонстративно отложила вилку и окинула его |гневным взглядом.

– Как и положено леди, я езжу только в дамском седле. У меня есть английское седло для охоты, которое Сайрус специально заказал для меня в Лондоне. Вместе с остальным снаряжением оно лежит у меня в пансионе.

– Отлично, – одобрила Виола. – Сколько у вас амазонок?

– Одна, сшитая из синей кавалерийской формы.

При упоминании о Сайрусе Морган нахмурился. Покосившись на него, Джессамин продолжала:

– Плюс платье для гор «Американская леди». Оно также годится для верховой езды. На крайний случай.

– Очень хорошо, – сказала Виола. – Широкие брюки вполне удобны, не правда ли?

– Да, действительно. К тому же они прикрыты юбкой.

Обменявшись улыбками, дамы снова склонились над своими тарелками.

Уильям же вновь заговорил:

– До Денвера вы доедете в вагоне нашей компании, поскольку ширина колеи стандартная. Поедете в сопровождении Абрахама и Сары Чанг. Я распоряжусь, чтобы его прицепили к утреннему поезду «Ю.П.»[5], следующему в Денвер.

– Но дальше все железнодорожные пути имеют узкую колею, – заметил Морган.

– Да, верно. Поэтому вам придется пересесть на «Денвер–Рио-Гранде» Я попрошу Розалинду, чтобы направила специальный поезд к подножию перевала Сангре-де-Кристо. В Денвере вы сможете забрать часть лошадей и кое-что из провианта. Остальное – на Плаза-де-лос-Леонес.

Уильям отпер дверь, затем дернул за шнурок звонка, вызывая официанта.

– Спасибо тебе, Уильям, – проговорил Морган с чувством.

Но Донован, уже строчивший шифрованный текст телеграммы, даже не удосужился поднять голову.

– Пожалуйста, приятель. Только имей в виду: Джоунс, скорее всего, сделает то же самое.

Морган пожал плечами и вынул из внутреннего кармана блокнот с телеграфными бланками.

– Я все-таки рискну. Думаю, что смогу его победить.

– Правильно думаешь, – кивнул Уильям – Только не забывай об осторожности.

Мэгги прихорашивалась перед зеркалом, которое держала перед ней служанка. Ее пеньюар из белого шелка был украшен по последней парижской моде многочисленными рюшами и ленточками. В низком вырезе виднелись шикарные груди, а на плечи ниспадали вьющиеся локоны.

Она склонила к плечу голову и ухмыльнулась. Потом вдруг выпрямилась и щелкнула пальцами:

– Шкатулку с драгоценностями!

Горничная принесла шкатулку, и Мэгги, открыв крышку, принялась выбирать украшения для своего наряда. Конечно, этого мало, чтобы вызвать интерес Чарли, но хоть что-то…

Мэгги в задумчивости перебирала свои украшения. Что же выбрать? Может, серьги из золотых самородков? Нет, слишком заурядно, хотя они очень красивые. Рубины? Нет, слишком тяжелы. А сапфировые сережки?

Шкатулка вдруг отодвинулась от ее руки – глупой служанке вздумалось присесть в реверансе.

– Здравствуйте, мистер Джоунс… – пробормотала горничная.

Мэгги хотелось вцепиться служанке в волосы, но она сдержалась. Заставив себя улыбнуться мужу, она взяла шкатулку и поставила ее на стол. Снова повернувшись к Чарли, спросила:

– Уже закончил приготовления?

– Да, все готово.

Он сел на кровать и уставился на жену пасмурным взглядом. Когда-то она считала его замечательным парнем, хотя и не таким элегантным, как Морган Эванс. Мэгги махнула рукой служанке, и та поспешно удалилась.

– Устроил нам проезд по железной дороге, а также подготовил сюрпризы для наших конкурентов, – продолжал Чарли.

– Прекрасно. – Мэгги вновь начала перебирать свои украшения. Ей хотелось вдохновиться, чтобы возбудить сегодня Чарли на мужские подвиги. – Я буду ждать тебя в Ньюпорте.

Внезапно вокруг ее шеи обвилась длинная золотая цепь, сплошь усеянная рубинами и бриллиантами. Мэгги с визгом выхватила ее из рук мужа, чтобы разглядеть получше.

– О, какая красивая! Прелесть, какая прелесть! Кроваво-красные рубины в форме кабошонов… – Не отводя глаз от украшения, она стала рыться в ящике комода в поисках лупы.

Чарли внезапно сдавил ее шею ожерельем, так что только ладонь Мэгги мешала металлическим звеньям впиться в кожу.

– Что ты делаешь, Чарли?! – прохрипела она в испуге. Он наклонился к ней, и казалось, его глаза вот-вот просверлят ее насквозь.

– Оно тебе нравится?

Мэгги почувствовала подвох в этом вопросе, но все же не сумела удержаться от восторженного возгласа.

– О, восхитительное!

– Чтобы получить его, тебе придется отправиться со мной в Колорадо.

– Что?.. – Мэгги лихорадочно размышляла. Ведь Чарли никогда… так не поступал. – Но зачем?

– Ты сегодня сделала Моргану недвусмысленное предложение. Или даже два?

Она покраснела и на мгновение отвела глаза.

– Я всего лишь флиртовала, вот и все.

Он затянул ожерелье еще туже, и она вскрикнула от внезапной боли.

– Не лги мне больше, Мэгги. – В голосе Чарли появилась усталость. – Я знаю, что ты вышла за меня только после того, как он отказался от тебя. И ему не видать твоей благосклонности, пока я жив. Понятно?

Она кивнула, хватая ртом воздух:

– Да, Чарли.

Драгоценная удавка ослабла – и упала на пол. Впервые в жизни Мэгги не вцепилась в золото.

– Умница. А теперь собирайся в Колорадо. В гонке будем участвовать вместе.

– Скитаться по горам? Я не делала этого с…

– С тех пор как вышла за меня замуж.

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Месяц в горах? Месяц в седле? Не слишком ли это будет похоже на ее кошмарное детство?

– И спать будешь со мной каждую мочь. Для разнообразия. Поняла?

Проводить все ночи с человеком, мужское достоинство которого напоминает… дохлую рыбу? О, хуже не придумаешь! А ведь там, в горах, он ей не позволит даже приблизиться к другому мужчине.

И все же у Мэгги хватило ума, чтобы не выдать своих эмоций.

– Да, Чарли, конечно.

Глава 8

Даже в столь поздний час в железнодорожном депо царило оживление. Извергая клубы пара, смешанного с золой, ползали туда и обратно локомотивы, перемещавшие с места на место товарные вагоны и заменявшие пассажирские вагоны на открытые платформы. Надрывно ревели домашние животные – в основном быки и коровы. Повсюду можно было видеть мужчин, причем многие из них курили сигары. Вдали сверкали стрелы молнии – гроза уходила на юго-восток, передвигаясь в сторону Теннесси и Мемфиса.

Джессамин вновь охватили все ее прежние страхи, которые она гнала прочь, когда они обсуждали путешествие. Как будет она чувствовать себя в роли любовницы Моргана? Вдруг она привыкнет к нему? Вдруг привыкнет к его ласкам настолько, что уже не сможет с ним расстаться? А ведь расстаться придется. Не может же порядочная женщина жить с мошенником…

Приклеив к губам улыбку, она вежливо поздоровалась с Абрахамом и Сарой Чанг. Двое слуг Уильяма Донована встретили их в вагоне компании, стоявшем на запасном железнодорожном пути. Китайская чета? Представители их расы не часто встречались здесь, на Миссури, но не вызывали удивления в Сан-Франциско, где жили Донованы. Морган, судя по всему, был хорошо с ними знаком, потому что приветствовал их как старых друзей. Из нескольких отрывистых слов стало ясно, что их багаж – в том числе оружие и седло Джессамин – уже погрузили.

Сара показала ей роскошно обставленный вагон, украшенный замысловатыми инкрустациями из редких пород дерева, хрусталем, бархатом и пушистыми коврами.

Вместе с Морганом они осмотрели гостиную, спальню, открытые секции, а также столовую – и все отличалось комфортом и роскошью обстановки. Джессамин уже даже начала фантазировать: а что мог бы вытворять с ней Морган в каждом из этих купе? Может, посадит в гостиной в огромное кресло и заставит широко раздвинуть ноги? Или вскинет в спальне ее юбки, чтобы проверить, насколько упруги матрасы? А может, уложит на стол в столовой?

От этих фантазий у нее набухла грудь, запылала кожа, и по лону разлилось тепло.

Джессамин пыталась прогнать эротические видения и сосредоточиться на каких-нибудь деталях убранства – например, осмотреть ковры и инкрустации, – однако у нее ничего не получилось; едва она прикасалась к какому-нибудь столу или диванчику, как ей тут же приходило в голову, что Морган разложит ее именно на этом столе или диванчике.

Увидев свое отражение водном из окон, она тотчас же вспомнила, как выглядела в тот вечер, когда стонала перед зеркалом, отдаваясь Моргану. От этого воспоминания ее тело охватила дрожь, и ей вдруг захотелось вскинуть юбки для Моргана прямо сейчас и здесь.

Переступив порог главной спальни, самого роскошного купе, Джессамин тихонько вздохнула. Сейчас полночь, а поезд отправится в путь только на рассвете. Сколько же времени проведет она здесь?

В очередной раз осмотревшись, Джессамин заметила свой старый, видавший виды дорожный сундук, стоявший на скамье и ожидавший хозяйку как преданный друг. Коснувшись его пальцами, она принялась развязывать ленты шляпки. Когда она уже переоделась в тонкую хлопковую ночную сорочку, в спальню вошла Сара, пожелала ей спокойной ночи и тотчас же удалилась.

Джессамин села на кровать, разгладила едва приметную складку на шелковом покрывале и поежилась, словно от холода. Казалось, ее бил озноб, и это – несмотря на летнюю жару, особенно ощутимую в вагоне.

О Господи, что с ней происходит?! Почему ее так влечет к Моргану? Почему она с таким нетерпением ждет его прихода? Глупо ведь стремиться к мужчине, на которого нельзя положиться и который не в состоянии гарантировать женщине спокойную жизнь.

Тихо стукнула дверь, и она, обернувшись, увидела его. На нем были только легкие шелковые штаны, низко сидящие на бедрах, и их тонкая ткань не могла скрыть его готовности к встрече с ней. Джессамин вздрогнула и пролепетала:

– Ты, ты не…

Морган пристально взглянул ей в глаза. Поднявшись с кровати, она переминалась с ноги на ногу и смотрела на него с некоторым смущением.

Что-то пробурчав себе под нос, Морган поставил на комод небольшой ящичек. Ему ужасно хотелось сразу же наброситься на Джессамин, но он сдерживал себя. Нет, черт побери, сначала нужно довести ее до такого состояния, чтобы она сама умоляла его об этом. Он должен держать себя в узде. Сегодня в отеле он немного унял свой свирепый голод, поэтому не станет набрасываться на Джессамин как дикий зверь, хотя именно таким она его считала.

– Тебя же могли увидеть, – сказала она. – Ты в таком виде…

Он пожал плечами:

– Какое мне до этого дело? – Морган обошел кровать и приблизился к ней. – Ты ведь помнишь мансарду? – Он помолчал и с усмешкой спросил: – Может, и мне сейчас привязать тебя к кровати?

Ее глаза сделались огромными и круглыми.

– Морган, ты этого не сделаешь!

Он привлек ее к себе и прошептал ей в ухо:

– Ты будешь делать все, что я захочу, разве забыла?

Она кивнула, тихонько всхлипнув. Взглянувшие на него зеленые глаза казались огромными.

– Да, Морган, все, как договорились.

В следующую секунду он впился поцелуем в ее губы, и она, обвивая руками его шею, тотчас ответила на поцелуй. Причем сразу же стало очевидно, что за прошедшие годы Джессамин стала опытной женщиной. «Что ж, ничего удивительного, – подумал Морган, терзаемый ревностью. – Ведь с Сайрусом ее связывали самые пылкие отношения». Но при этом он все же обрадовался ее опытности.

Прервав поцелуй, Морган чуть отстранился и провел пальцем по ее немного припухшей губе. Она взмахнула ресницами, и ему вдруг показалось, что ее губы дрогнули в едва заметной улыбке. А зеленые глаза в эти мгновения казались еще более яркими, чем обычно.

Сунув руку в карман, Морган вытащил коробочку и вынул из нее две нитки бус, обе – из прекрасно отшлифованного темно-зеленого нефрита редкостной красоты. По цвету бусы очень подходили к глазам Джессамин. Покупая их, Морган посмеивался над собой – слишком уж они были дорогие.

– Дай мне руки, Джессамин.

Она взглянула на него с удивлением:

– Зачем?

Черт, неужели ему все же придется уложить ее на колено и отшлепать, чтобы научить послушанию? В горах будет некогда обсуждать каждый приказ, и там, если она станет упрямиться, наверняка погибнет от рук головорезов Чарли или от камнепада.

– Делай, что говорю, Джессамин. – Он придал голосу надлежащую твердость.

Немного помедлив, она повиновалась, протянув ему руки. Однако по-прежнему смотрела на него с удивлением. Морган положил одну нитку бус на столик у кровати, а другую набросил свободным узлом ей на запястья. Боже милостивый, темно-зеленый нефрит на фоне ее кожи смотрелся так же дивно, как и глаза на очаровательном личике.

Взглянув на свои руки, Джессамин невольно улыбнулась. Разумеется, она могла бы освободиться от «оков», но для этого ей все же пришлось бы приложить некоторое усилие.

– Но зачем? – снова спросила она.

– Это имеет значение?

Она внимательно посмотрела на него.

– Ты не желаешь давать объяснения своим действиям. Я правильно поняла?

Он ухмыльнулся:

– Да, правильно поняла. Раз уж я везу тебя в Колорадо…

– Ну что ж… – Она вздохнула. – Делай все, что пожелаешь.

Морган тут же подхватил ее на руки, затем уложил на постель.

– Моя… Ты моя, Джессамин, – прохрипел он, нависая над ней.

Она кивнула, ее губы чуть приоткрылись – и тотчас же слились с его губами в страстном поцелуе. Несколько секунд спустя он нащупал ее грудь и принялся ласкать ее и поглаживать, легонько пощипывая отвердевшие соски.

Она стонала и извивалась под ним, а потом он вдруг почувствовал, как рука Джессамин скользнула под ремень его легких брюк и пальцы сомкнулись вокруг набухшей плоти.

Из горла его вырвался хриплый стон, и он раздвинул ее ноги. Затем, чуть приподнявшись, взял со столика вторую нитку нефритовых бус и посмотрел на Джессамин. Перехватив его взгляд, она прошептала:

– Да, Морган, да…

Она приподняла бедра ему навстречу, еще шире раздвигая ноги.

Молча кивнув, Морган запустил руку ей под рубашку, и пальцы его заскользили по ее животу – все ниже и ниже. Он твердо решил: на сей раз, прежде чем овладеть ею, он доведет ее до крайнего возбуждения.

Наконец пальцы его коснулись ее интимной плоти, и она со стоном прошептала:

– О, Морган…

«Скоро, очень скоро», – пообещал он себе и протянул нефритовые бусы между ее складками.

Она громко вскрикнула, извиваясь под ним, и снова прохрипела:

– Да, Морган, да…

Но уже в следующее мгновение глаза ее широко распахнулись.

– Боже правый, Морган!.. – воскликнула она.

Он улыбнулся и вновь пропел бусинками по ее самому чувствительному месту. Глаза ее закатились.

– О, Морган!..

Он снова кивнул, а затем вдруг протолкнул несколько бусин в ее лоно и тут же, рывком стащив с себя шелковые брюки, пошарил в карманах в поисках презерватива.

Джессамин всхлипывала, судорожно хватая ртом воздух и задыхаясь от восторга, – таких ласк ей еще не доводилось испытывать. Не выдержав, она прокричала:

– Морган, пожалуйста, быстрее! – И снова всхлипнула.

Тут он выдернул бусы из ее лона и тотчас обвил их вокруг своей напряженной плоти. В следующий миг он вошел в нее, крепко обхватив за плечи. Она громко вскрикнула, закинув руки ему за голову, и выгнула спину. Морган двигался все быстрее и быстрее, и ей казалось, что при каждом толчке по телу ее разбегались огненные искры. В какой-то момент она выкрикнула его имя и, содрогнувшись, замерла; по щекам ее струились слезы.

И почти тотчас же раздался хриплый крик Моргана. Затем по телу его прокатилась дрожь, и он, задыхаясь, крепко прижался к Джессамин.

Он долго лежал, не в силах пошевелиться. «Я, наверное, не сдвинулся бы с места, даже если бы раздался крик, что горит вагон с боеприпасами», – промелькнуло у него в голове.

Глава 9

Восточный Канзас

Кровать под Джессамин закачалась. Вагон же заскрипел, застонал и, дернувшись, медленно покатился. И тут же зазвенели хрустальные подвески на лампах и заплясали на полках серебряные туалетные принадлежности. Выдвижной ящик комода с грохотом захлопнулся, и кто-то снаружи прокричал что-то нечленораздельное, вероятно, бранное.

Но Джессамин по-прежнему лежала с закрытыми глазами, не хотела возвращаться к реальности. Внезапно откуда-то сверху подул ветерок, и сквозняк с каждым мгновением усиливался. Джессамин невольно поежилась – жара внезапно сменилась свежестью. Хорошо бы чем-нибудь прикрыться, однако ей ужасно не хотелось высвобождаться из объятий лежавшего рядом мужчины.

Тут Морган на мгновение приподнялся и прикрыл ее спину и плечи пушистым одеялом. Джессамин улыбнулась и снова к нему прижалась.

– Спасибо, – прошептала она.

Внезапно она почувствовала, как рука его, скользнув под одеяло, принялась поглаживать ее бедра и ягодицы. Приоткрыв один глаз, Джессамин пробормотала:

– Опять? Так быстро?

– А почему бы и нет? Я везу тебя в Колорадо, разве нет?

Она вспыхнула, но спорить не стала. Кто знает, какие цели преследовал он на самом деле? И все же Джессамин очень встревожила мысль о том, что Моргану, возможно, требовалось вовсе не ее тело, а золото.

– Ты не проголодался? – спросила она.

– В каком смысле? – Он ухмыльнулся и чмокнул ее в щеку.

В этот момент вагон дернулся, и Джессамин опрокинулась на спину. Воспользовавшись ситуацией, Морган гут же улегся на нее, раздвинув коленом ее ноги.

– Все, что я захочу, помнишь? – прошептал он с улыбкой. – Ты ведь не передумала?

Джессамин попыталась изобразить равнодушие.

– Что ж, если ты настаиваешь… К тому же у нас, наверное, не так уж много времени. Ведь мы скоро будем в Денвере, не так ли?

Его улыбка стала еще шире.

– Верно, скоро будем в Денвере. А затем – еще несколько часов на другом поезде. После чего начнется путешествие по Колорадо, но и тогда у нас с тобой будут ночи…

Он поцеловал ее в шею, и Джессамин, охваченная пламенем страсти, громко застонала. Его рука тут же легла меж ее ног, и одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы сладострастие вулканической лавой растеклось по ее жилам.

– О, Морган… – простонала она, еще шире раздвигая ноги. – Быстрее, пожалуйста…

Но он вдруг приподнялся и тут же сполз ниже, к ее ногам. Она взглянула на него с недоумением:

– Морган, что?..

– Приподними ногу, милая.

Она снова взглянула на него вопросительно, однако подчинилась. Он потянулся к подушке и, подложив ее под ягодицы Джессамин, снова склонился над ней, целуя живот и бедра. Она выгнулась ему навстречу, чувствуя, как по всему телу растекаются огненные потоки. Когда же ее складки разошлись, она восторженно вскрикнула и затрепетала, наслаждаясь столь интимными ласками. Несколько секунд спустя Джессамин всхлипнула и простонала:

– О, Морган, пожалуйста…

В следующее мгновение он отпрянул и встал на колени, глаза его сверкали. Протянув руку, Морган взял с ночного столика презерватив, мгновенно натянул его и склонился над Джессамин, приподнимая ее бедра. Она выгнула спину и застонала в восторге – наконец-то она получит то, чего желала. На мгновение они оба замерли, наслаждаясь моментом. А потом он взял ее с такой неистовостью, словно не прикасался к ней прошедшей ночью. Джессамин же, забыв обо всем на свете, громко стонала, раз за разом устремляясь ему навстречу и впиваясь ногтями в его плечи и спину. Достигнув вершины блаженства, она крепко зажмурилась – ей казалось, что она взлетает к небесам на гребне могучей волны. В следующую секунду она услышала громкий стон Моргана, а затем почувствовала, как он содрогнулся всем телом и замер, тяжело дыша.

Несколько секунд спустя он соскользнул с нее и улегся рядом.

– Может, поговорим о Колорадо или о карте? – пробормотала Джессамин, думая о том, что не мешало бы посетить ванную комнату.

– А может, лучше о завтраке? Или о поцелуях? – Он обнял ее и крепко прижал к себе.

У нее не было сил отодвинуться, и она проговорила:

– Но нам нужно вставать.

– Позже.

Проводник прокричал слова прощания городу Лоренсу в штате Канзас, и вагон дернулся. Но только второй резкий толчок привел поезд «Ю.П.» в движение.

«Слава Богу, – подумала Мэгги и пощадила плечо мужа. – Ох, побыстрее бы добраться до Денвера…»

Вагон Чарли находился в хвосте основного состава. Он одолжил этот вагон у одного нью-йоркского банкира, достаточно богатого, чтобы потягаться с самим Вандербильдом. Банкир с Востока захотел теперь принять участие в другой игре и копнуть золотые рудники Колорадо, и он полагал, что Чарли, если его хорошо подмазать, приведет его к богатым золотым жилам.

Мэгги захлопала ресницами и легонько пощекотала сосок мужа – чем скорее он возбудится, тем лучше для них обоих.

Ей ужасно хотелось увидеться с Морганом Эвансом, ведь он находился сейчас так близко… Но увы, до приезда в Денвер они никак не могли встретиться (в директорате «Ю.П.» распорядились, чтобы вагоны Чарли и Моргана прицепили к одному и тому же поезду, но поместили между ними один из служебных вагонов, так что участники обеих экспедиций не имели возможности встретиться, не предприняв для этого особых усилий).

Вспомнив о Моргане, Мэгги тихонько вздохнула. Потом снова принялась ласкать Чарли, пытаясь расшевелить его.

В какой-то момент Чарли не выдержал и заорал:

– Черт побери, Мэгги, неужели трудно сделать вид, что я тебе приятен?!

Чарли отодвинулся от нее подальше, и Мэгги, оскорбленная такой неблагодарностью, вскочила на ноги. Не в силах более сдерживаться, она наконец дала волю своему темпераменту.

– Сделать вид?! – закричала она в ярости. – Да ни одна женщина не сумела бы сделать вид, что ты ей приятен! А вот Морган Эванс…

В следующую секунду его пальцы сомкнулись у нее на горле.

– Если ты еще раз упомянешь Эванса в моем присутствии, – проговорил Чарли, глядя ей прямо в глаза, – я убью тебя не задумываясь. Ты поняла?

Мэгги тут же кивнула; достаточно было взглянуть сейчас на Чарли, чтобы понять, что он не шутит.

Отпустив жену, Чарли поднялся с кровати и начал одеваться.

– Ты получишь золото для своего сказочного особняка в Денвере, – проворчал он, немного успокоившись. – Сокровищ Ортица хватит на все. – Мэгги промолчала, и Чарли добавил: – У тебя будут горы золота, обещаю.

Резко развернувшись, он вышел, и дверь за ним захлопнулась, обдав Мэгги холодным дуновением воздуха. Поежившись, она натянула на плечи простыню. Два года назад она была замужем за славным парнем, золотодобытчиком, и имела маленького ребенка. Денег не было, зато была надежда, и она чувствовала себя счастливой. Потом оспа унесла жизнь ее малыша, а обвал на руднике убил мужа – причем случилось это в один день. Видит Бог, она хотела лечь с ними в одну могилу.

После этого Мэгги мечтала только об одном: раздобыть денег и уехать из рудничного городка, чтобы никогда больше не видеть этой могилы. И только Виола Росс, будущая миссис Донован, понимала ее и сочувствовала ей. А Морган Эванс – он казался прекрасным кандидатом в мужья. Что только Мэгги ни делала, чтобы заманить его в свои сети, но из этого ничего не получилось. В конце концов, он прямо сказал ей, что она его совершенно не интересует.

Чарли в то время тоже находился в Рио-Пьедрас, но ей не очень-то нравилось, как он смотрел на нее. Женщина, конечно же, любит, когда за ней ухаживают, но мужчина порой слишком уж допекает ее своим вниманием. Однако вскоре выяснилось, что лучше его ей все равно никого не найти, и она согласилась стать его женой.

Поначалу он и в постели был на высоте. Но однажды у него случилась неудача, и она, презрительно фыркнув, противопоставила ему Моргана. С тех пор ей становилось все труднее расшевелить мужа, и Мэгги начала ворчать и жаловаться. А потом он окончательно утратил мужскую силу. В спальне она расстраивалась, но на людях хвалила мужа, словно это – ха-ха! – могло увеличить его шансы на успех. Ах, как жаль, что с Морганом Эвансом у нее не было близости! Проститутки рассказывали о нем легенды, и ей ужасно хотелось выяснить, действительно ли он так хорош в спальне, как о нем говорили.

Минуту спустя Мэгги позвонила в колокольчик, вызывая свою французскую горничную. Раз муж отказывается доставить ей удовольствие, она совершит прогулку и осмотрит служебный вагон.

Пока Джессамин и Морган заканчивали свой поздний завтрак, за окнами пролетали равнины Канзаса. Внезапно вагон снова дернулся. И тотчас же зазвенели подвески на люстрах и качнулись картины на стенах. Но поразительная скорость поезда стоила того, чтобы не обращать внимания на подобные неудобства. А Абрахам Чанг, убиравший со стола посуду, держался так, словно и не было никаких толчков; он даже налил полную чашку чая, не расплескав ни капли.

На Джессамин было модное платье из темно-зеленого шелка, появившееся как по мановению волшебной палочки, когда она вышла из маленькой, но шикарной ванной комнаты.

– Подарок от миссис Донован, – объявила сияющая Сара Чанг.

Джессамин кивнула и тоже улыбнулась. «Как Виоле удалось подобрать платье, так прекрасно подходящее к моей фигуре?» – подумала она с удивлением.

Морган, сидевший напротив Джессамин, пил черный кофе, одновременно просматривая телеграммы и делая время от времени какие-то записи в блокноте, лежавшем у его локтя. Райли, штатный телеграфист «Донована и сыновей», стоял рядом, отвечая по мере необходимости на возникавшие вопросы.

– А вот телеграмма от управляющего вашим рудником «Серебряная королева», сэр. – Райли протянул Моргану листок бумаги.

Джессамин на мгновение замерла. Она знала, что рудник «Серебряная королева» находился на никудышном когда-то участке земли, отведенном под рудничную разработку, и был выкуплен Морганом у прежнего владельца в счет погашения долга по грузоперевозкам. Решив проявить самостоятельность, она проговорила:

– Морган…

– Слушаю тебя, Джессамин… – Он поднял голову.

– Морган, можно и мне отправить несколько телеграмм моим друзьям в Денвере?

Он едва заметно нахмурился:

– Имей в виду, у нас будет время только пересесть с поезда на поезд, так что наносить визиты некогда.

Неужели он считает ее такой дурой? Естественно, она знает, что в Денвере им нельзя задерживаться. Джессамин вдруг вспомнила, что он смотрел на нее как на обузу, как на дополнительное место в багаже. Подавив раздражение, она с улыбкой ответила:

– Да, я знаю. Но мне хотелось бы написать им несколько строк, если ты не против. Возможно, я встретилась бы с ними на обратном пути.

Отчасти это соответствовало истине. Она действительно должна была сообщить друзьям об изменении своих планов.

Морган тут же кивнул:

– Да, конечно. – Он пододвинул к ней блокнот. – Вот, пиши здесь. А Райли потом это отправит.

– Спасибо. – Джессамин снова улыбнулась. Замечательно! В Денвере Моргана будет ждать настоящий сюрприз!

Глава 10

Тринидад, Колорадо, ночь

Лукас Грейнджер скакал по каменистой тропе перевала Рейтон. Теперь он уже точно знал, что успеет засветло доставить в базовый лагерь грузовой обоз, состоявший из огромных повозок. Очередная переправка груза в Санта-Фе и обратно обошлась компании «Донован и сыновья» без потерь, что сулило Уильяму Доновану существенную прибыль. Правда, этого было недостаточно, чтобы вернуть долг работодателю, но Грейнджер не сомневался, что в один прекрасный день он непременно с ним рассчитается.

Мимо с грохотом прокатился огромный валун, и Тайрелл громко зафыркал. Лукас хмыкнул и похлопал жеребца по холке:

– Спокойно, мальчик, спокойно. Дома тебя ждет отдых и прекрасное угощение.

Тайрелл, прядая ушами, ускорил шаг, и Лукас невольно рассмеялся. Полчаса спустя он уже въезжал в тринидадский лагерь. В дверях конторы стоял десятник Куигли, наблюдавший за прибытием обоза.

– Эй, Грейнджер, зайди ко мне, когда сможешь! – прокричал он.

– Слушаюсь, сэр, – кивнул Лукас. Передавая поводья конюху, он спросил: – Есть какие-нибудь новости?

– Никаких. – Конюх покачал головой. – Разве что новые стычки. Железнодорожники дерутся между собой и с нами.

Лукас усмехнулся и повернулся к двери.

– Все та же старая песня.

– Да, похоже. Но одна новость все-таки есть… В городе объявился новый пьянчуга. То ли индеец, то ли метис по кличке Малыш. Когда-то он служил в армии разведчиком. Он появился сразу после твоего отъезда и с тех пор работает в «Желтой розе». Пьет без меры, и железнодорожники молотят его как боксерскую «грушу».

Рука Грейнджера потянулась к рукояти пистолета. Малыш здесь? Проклятие! Он должен немедленно спасти его. Этот человек столько раз спасал ему жизнь… Но сначала следовало поговорить с Куигли.

Лукас тут же направился к конторе. У двери снял шляпу и стряхнул с нее пыль, похлопав о штанину.

– Добрый вечер, сэр. – Он замер у порога в ожидании.

– Как прошла поездка? – осведомился Куигли.

– Отлично, сэр. Мы заработали кучу денег.

Его отец вряд ли пришел бы в восторг от этой суммы, но Лукаса она впечатлила, особенно по сравнению с затратами. Радовало и то, что своим успехом он не был обязан ни отцу, ни деду.

– Очень хорошо, – кивнул Куигли. Он протянул Лукасу стопку писем и телеграмм. – Вот, недавно получили. Письма пришли с последними обозами из Денвера. Одна телеграмма поступила вчера ночью, вторая – сегодня.

Просматривая письма, Лукас узнал материнский почерк (вероятно, она описывала званые обеды), а также замысловатый росчерк сестры на очень дорогой почтовой бумаге со штемпелем из Пруссии (она объезжала лучшие курорты Центральной Европы со своим австрийским принцем). И конечно же, ничего не было от отца: во время их последней стычки они оба проявили по отношению друг к другу особую жестокость. Судя по опыту предыдущих ссор, пройдет еще несколько лет, прежде чем они рискнут встретиться где-нибудь на нейтральной территории.

– Я бы начал с телеграмм, – заметил Куш ли – Одна из них – из Канзас-Сити, от самого Донована. Остальные – от Андерсона из Денвера.

Сердце Лукаса радостно подпрыгнуло. Почти два гола тяжкого труда после демобилизации из кавалерии ушло у него на то, чтобы попасть в поле зрения Донована.

С невозмутимым выражением, как его учили наставники, он отобрал листки с аккуратными строчками непонятных значков.

– Благодарю, сэр.

– Ты когда-нибудь пользовался шифром компании? – спросил Куигли.

– Нет, сэр.

– Тебе лучше пройти в мой кабинет.

В кабинете Куигли усадил Лукаса за свои стол и быстро объяснил, как пользоваться шифром, основанным па выборе слов из пьес Шекспира.

Куигли ненадолго отошел и вернулся с тарелкой, до краев наполненной мясом с бобами, и с дымящейся кружкой кофе. Занятый расшифровкой текста телеграммы, Лукас поблагодарил его сдержанным кивком. Чем скорее он с этим управится, тем скорее доберется до «Желтой розы», чтобы спасти Малыша. Хотя тот наверняка устроит скандал. Выпивающий Малыш – это ничего хорошего не сулило.

– Пока есть время, лучше поешь, – заметит Куигли. – Поговорить можно и попозже. – Он вышел, захлопнув за собой дверь.

Тридцать минут спустя Лукас стоял напротив Куигли с кружкой кофе в руке.

– Морган Эванс и Чарли Джоунс устроили гонки – кто быстрее доберется до гор Сан-Хуан, – подытожил он свой рассказ.

– Донован ищет провожатого для Эванса, но у Андерсона никого нет на примете. – Куигли взгромоздил ноги в сапогах на соседний столик.

– Не могу винить Андерсона, – пробормотал Лукас. – Сейчас самый разгар сезона, так что все лучшие люди заняты.

– Донован считает, что я смогу найти подходящего человека, – продолжал Куигли. – И он приказывает отправить означенного провожатого на Плаза-де-лос-Леонес для встречи с Эвансом. Тебе также следует приготовиться к участию в экспедиции.

«Интересно, сколь далеко простирается терпимость босса к человеческим слабостям подчиненных?» – думал Лукас. Немного помедлив, он заявил:

– Пожалуй, я приведу подходящего проводника. Можно мне взять на подмогу с полдюжины молодцов?

– Разумеется. Только где ты собираешься искать проводника? – спросил Куигли с некоторым удивлением.

– В «Желтой розе», – ответил Лукас.

– Что?! – Десятник не скрывал своего возмущения. – Кого же ты надеешься там найти?

Лукас пристально взглянул на собеседника.

– Джона Малыша.

– Этого пьянчугу?! – Десятник не скрывал своего удивления.

– Он из племени юта, и он прекрасный следопыт, – возразил Лукас. – И никто не знает горы Сан-Хуан лучше его.

Куигли с сомнением покачал головой:

– Можешь заказывать себе гроб, приятель. Что ж, идем в «Желтую розу».

Салун «Желтая роза» построили всего за несколько дней для привлечения железнодорожников, едва к Тринидаду протянули рельсы. Главной приманкой служил, естественно, виски. Все остальное – то есть женщины, карты и прочие блага цивилизации – было вторично. Железнодорожники охотно посещали салун, а вот все остальные старались держаться от него подальше. Тот же, кто решился появиться в этом заведении в одиночку, мог лишиться не только кошелька и здоровья, но и жизни.

Лукас вошел в «Желтую розу» в сопровождении полудюжины парней из «Донована и сыновей».

– Добрый вечер, джентльмены, – поздоровался он с любезной улыбкой. – Мне хочется поговорить с вами по-приятельски.

Лукас сразу же направился к Малышу. Стоявшие у входа мужчины молча расступились, и он без помех подошел к старому другу, причем подошел очень вовремя – того вот-вот могли избить в очередной раз.

– Сэр, вы позволите предложить вам выпить? – Лукас тронул за плечо одного из головорезов, державших Малыша под руки.

Верзила, державший упиравшегося индейца, медленно повернулся – и вдруг сделал выпад в сторону Лукаса. Но тот с легкостью уклонился от удара и тотчас же сам нанес удар. Остальные бандиты ринулись на помощь приятелю, но люди Лукаса отбили их натиск; окружив своего подопечного, они не подпускали к нему тех, кто пытался приблизиться. Тем временем Лукас и Малыш, объединив усилия, дрались с теми, кому все же удалось прорваться сквозь кордон обороны; при этом Малыш, хотя и находился в подпитии, ни в чем не уступал своим противникам.

Радуясь возможности размяться, Лукас рассмеялся.

– Как нас оттого, чтобы поработать на «Донована и сыновей»?! – прокричал он другу.

Высоченный индеец – прозвище не соответствовало его облику – с удивлением взглянул на друга:

– Ты шутишь?

– Нет-нет, нам действительно нужен проводник. – Лукас обезоружил противника, выкрутив ему руку.

– Разумеется, я согласен поработать на Донована, – ответил Малыш и тут же нокаутировал своего противника мощным ударом в челюсть.

– А вот и сам Донован! – Лукас расплылся в улыбке.

– Донован, Донован! – раздались чьи-то крики.

И тотчас же в салун ворвались несколько десятков крепких парней, пришедших вместе с Уильямом Донованом. Они устремились к своим друзьям, и вскоре драка закончилась; все люди Донована благополучно вернулись в свой лагерь.

Западный Канзас

Стоя у окна, Джессамин смотрела на темный ландшафт, освещаемый лишь слабым сиянием полумесяца. Слишком уж темно для путешествия верхом, – думала она. – Да, слишком темно… К тому же не следует забывать о Чарли – ведь от него всего можно ожидать».

Зато столовая, где она сейчас находилась, казалась светлым оазисом цивилизации. Здесь, пожалуй, одно только ее не устраивало – было ужасно жарко, так что Джессамин обливалась потом даже в легком летнем платье.

Убрав со стола остатки великолепного ужина, Абрахам доставил десерт и вина, после чего откланялся.

– Что за приготовления ты сделала до того, как повстречалась со мной? – неожиданно спросил Морган, сидевший за столом в рубашке с короткими рукавами.

Джессамин пожала плечами и повернулась к нему лицом.

– Боюсь, лишь самые необходимые. Я не рассчитывала на две карты. Думала, что буду единственной наследницей дяди Эдгара. – Она принялась прохаживаться по комнате туда и обратно. – Видишь ли, я написала кое-кому из своих старых друзей, живущих в Колорадо. Оказывается, они уже нашли лошадей и собрали небольшой обоз для сопровождения. Слишком маленький, полагаю, для вывоза золота.

– Нет никаких сокровищ, Джессамин. – Морган протянул ей тарелку с пудингом.

– Спасибо, – кивнула она. – Что же касается сокровищ… Полагаю, что золото Ортица – не выдумка. Иначе Чарли так не загорелся бы. – Джессамин уселась за стол. – Пойми, не тот он человек, чтобы тратить время на тщетные усилия. Наверняка ему известно о золоте больше, чем мне. Ведь он гораздо чаще общался с дядей Эдгаром.

Морган задумался ненадолго, потом кивнул:

– Да, верно. Чарли всегда точно знает, где наши деньги. Что ж, не стану спорить. Возможно, золото Ортица действительно существует. Но скажи, тебе от этого легче?

– Представь себе, легче. – Джессамин нахмурилась и бросила взгляд в сторону служебного вагона, за которым находился вагон Чарли. – Пойми, я должна вернуть себе Сомерсет-Холл.

– Почему именно сейчас? Во время воины ты не очень-то из-за этого переживала. Ты ведь уже давно лишилась Сомерсет-Холла.

– Потому что теперь его хочет купить Чарли Джоунс. Он собирается оставить несколько лучших жеребцов и кобыл, а остальных отправить к мяснику на бойню. Сократ, Аристотель и Кассиопея согласились до моего возвращения покараулить лошадей. Но они очень рискуют, так как вот-вот разразится эпидемия холеры и желтой лихорадки.

Морган с удивлением посмотрел на Джессамин:

– О Господи, неужели он действительно хочет избавиться от легендарных лошадей? Избавиться от золота Сомерсет-Холла?! – Морган ударил кулаком по столу. – Сукин сын этот Чарли! Прости, что ругаюсь.

Джессамин молча кивнула, и он спросил:

– Но как же ты собираешься его остановить?

– Согласно составленному отцом договору, я имею право «первого отказа», то есть при желании могу выкупить поместье. И золото Ортица – моя единственная надежда остановить Чарли.

Морган со вздохом пробормотал:

– Нет никаких сокровищ, Джессамин.

Она заглянула ему в глаза и поняла, что он говорил совершенно искренне. Да, Морган не старался ввести ее в заблуждение, не стремился завладеть золотом Ортица. Он просто не верил в его существование.

Джессамин поджала губы и покачала головой:

– Ты ошибаешься, Морган. Золото Ортица… оно должно существовать! Помнишь, как умирала твоя мать от желтой лихорадки? Помнишь, как она кричала, пока в нее не влили настойку опиума, чтобы успокоить?

Морган побледнел.

– Джессамин…

Ей было неприятно вспоминать об этом, но она была готова пустить в ход любое оружие.

– А помнишь, как быстро угасли твои маленькие братики? Вот какому риску подвергаются Сократ, Аристотель и Кассиопея, охраняя лошадей. А вдруг начнется паника и массовое бегство людей? Тогда лошадей могут просто похитить, и, чтобы этого не произошло, Аристотелю с Сократом придется защитить их с оружием в руках. Пойми, Морган, я должна найти золою, чтобы спасти их всех!

Он снова ударил кулаком по столу:

– Черт подери, Джессамин, ты самая упрямая женщина на свете!

Сверкая глазами, она вскочила.

– Имей в виду, я на все пойду, чтобы спасти своих друзей! А теперь скажи: ты поведешь меня по маршруту, указанному на карте, или нет? Если нет, то в Денвере я найду себе другого провожатого.

Морган пристально смотрел ей в глаза. Его ноздри раздувались, а глаза словно превратились в льдинки.

– В этой экспедиции каждый твои шаг может стоить тебе жизни, Джессамин. Поэтому тебе придется безоговорочно подчиняться всем моим приказам. Ты в состоянии это делать? Сможешь подчиняться мне немедленно и безоговорочно?

Она медлила с ответом, и он, вздохнув, проговорил:

– Вижу, что ты мне не доверяешь. Что ж, в таком случае наша экспедиция завтра же закончится. Какое-то время мы провели вместе, и я… Могу сказать, что добился желаемого, и утолил жажду мести. Ведь ты выкрикивала мое имя и просила продолжить ласки, не так ли? Завтра я позабочусь, чтобы тебя отправили домой.

«Господи, он же выполнит свою угрозу!» – мысленно воскликнула Джессамин.

– Нет-нет, я… – Она потупилась. – Обещаю, что буду подчиняться тебе.

Он едва заметно улыбнулся:

– И простишь меня, хотя я вовсе не разделяю твой энтузиазм?

– Я не сержусь на тебя. И буду делать все, что от меня требуется. – Джессамин снова села и протянула руку к бокалу с вином.

– Будешь подчиняться всегда и везде? – допытывался Морган.

– Что ты имеешь в виду?

Он откинулся на спинку стула и взглянул на нее с усмешкой.

– Видишь ли, единственное место, где мы полностью доверяем друг другу, – это постель. Поэтому ты должна доказать мне здесь и сейчас, что умеешь подчиняться всегда. Или же я позабочусь о том, чтобы ты вернулась в Джексонвилл к бабушке Эулалии.

– Но, Морган!..

Он смотрел на нее все так же пристально.

– Ты отказываешься, дорогая?

– Разве моего слова недостаточно?

– А моего?

Она вздохнула и сказала правду:

– Нет, твоего недостаточно. А я… Я уже сказала, что буду слушаться тебя безоговорочно.

– Но ты должна доказать. Знаешь, я придумал новую игру… Тебе следует сидеть не за столом, а на столе.

Джессамин посмотрела на него с подозрением.

– На столе?

– Совершенно верно. Ты должна сидеть или лежать.

Она взглянула на стол, и он показался ей достаточно длинным и крепким для любовных игр.

– И что же?..

– Я буду тебя возбуждать, но имею право прикасаться только руками и губами. – Он говорил с таким видом, словно речь шла о партии в шахматы, и это делало его предложение еще более заманчивым. – Видишь ли, это будет проверка моего мастерства и твоего послушания. Так как же, дорогая, согласна?

– Только не в столовой, Морган. Ведь могут появиться слуги. Или Райли.

– Раз ты заранее начинаешь со мной спорить, тогда нет смысла продолжать совместную поездку, не так ли?

– Но, Морган…

Она посмотрела на него просительно, но он молча пожал плечами.

«Ну что ж, если он настаивает…» – подумала Джессамин. И она вдруг почувствовала, что ей все больше нравится это предложение Моргана. Конечно, она не верила ему, когда он говорил о том, что золото Ортица – просто выдумки, но кое в чем она вполне ему доверяла. В конце концов, он ведь ни разу не причинил ей боли, ни разу не унизил. Более того, все, что он делал с ней, доставляло ей необыкновенное удовольствие.

Облизав внезапно пересохшие губы, она уселась на край стола и, обхватив себя руками за плечи, вопросительно взглянула на Моргана. Он улыбнулся и кивнул с явным одобрением. Затем взял со стола салфетку и свернул ее, так что получилась длинная повязка.

– Вот, на глаза. – Он протянул ей салфетку.

– Завязать глаза? – Она взглянула на него с удивлением. – Мне нельзя смотреть?

– Нельзя.

Она вскинула руку в знак протеста, но он тут же нахмурился:

– Джессамин, ты уже отказываешься мне подчиняться?

Она со вздохом опустила глаза.

– Нет-нет, я согласна.

– Очень хорошо. – Морган взял у нее повязку и сам завязал ей глаза. – Что-нибудь видишь?

Фыркнув, она опустила повязку чуть пониже и покружила головой. Немного помолчав, пробормотала:

– Нет, ничего.

Морган мысленно улыбнулся. Она все-таки смирилась, и это очень его обрадовало. Ему требовалось, чтобы она подчинялась ему беспрекословно, даже если какие-либо приказы вызывали у нее внутренний протест.

– Вот и хорошо. Не бойся ничего, – прошептал он ей на ухо.

Взяв миску со льдом, Морган погрузил в колотый лед фужер для шампанского, утопив ножку до самого верха. Затем кончиком пальца приподнял подбородок Джессамин, а краем фужера легонько провел по ее шее.

Она вскрикнула и отпрянула, но тут же успокоилась.

Подержав немного пальцы во льду, Морган провел ими по ее ключице, и она с тихим стоном подалась ему навстречу. А по ее груди потекла тоненькая струйка воды.

– Потрогай себя между ног, – сказал Морган.

– Здесь, в столовой? – спросила она с удивлением.

– Разумеется, здесь. Приподними юбки и потрогай. Ты же не станешь утверждать, что не знаешь, как это делается.

Щеки ее залились румянцем.

– А ты… Ты не прикоснешься ко мне там ледяной водой? – прошептала она.

Морган невольно улыбнулся и посмотрел си в лицо. Он не видел ее глаз, но мог бы поклясться, что она именно этого хотела.

– Я сделаю то, что тебе захочется. Если будешь послушной.

Джессамин с громким вздохом приподняла юбки чуть выше коленей.

Морган тут же ощутил мощный прилив крови внизу живота. Сорвав с себя пиджак и галстук, он начал расстегивать рубашку.

– Повыше, Джессамин, – велел он.

Она подняла юбки еще выше, приоткрыв панталоны из тонкого белого батиста, отделанные по низу лентами и рюшами.

Морган почувствовал нестерпимое жжение в паху. Черт побери, где же Уильям хранит здесь кондомы? Может, в буфете? Скинув с плеч подтяжки, он начал обшаривать полки.

– Поласкай себя, Джессамин.

– Морган, это… неприлично. – Она тихо всхлипнула.

Он сокрушенно покачал головой:

– Джессамин, ты снова не слушаешься? Ты ведь обещала подчиняться. Ну, приступай.

Наконец он нашел то, что искал, и поспешно расстегнул брюки. В следующую секунду он услышал, как Джессамин застонала, и обернулся.

Запрокинув голову, она ласкала себя между ног, и из ее горла то и дело вырывались стоны.

Внезапно поезд дернулся, и Джессамин упала на спину. Однако она не убрала руку и продолжала возбуждать себя. «Господи, как она сейчас красива…» – подумал Морган. Взяв ее за руку, он молча склонился над ней.

– Морган, пожалуйста, быстрее, – взмолилась она. – О, пожалуйста!..

– Да, дорогая. Сейчас. – Поставив колено между ее ног, Морган склонился над ней и немного спустил брюки.

Джессамин тихо застонала, обвивая руками его шею. Взяв ее за бедра, он не стал больше мучить се и тотчас же овладел ею. Минуту спустя оба уже громко кричали, наслаждаясь остротой ощущений. Прошло еще несколько секунд, и она, содрогнувшись всем телом, затихла в изнеможении. В следующий миг затих и Морган. «Наконец-то, – подумал он, крепко прижимаясь к Джессамин. – Наконец-то я услышал ее мольбы…»

Потом он долго размышлял над безрассудством своего поступка. Разумный человек – независимо оттого, верит он или не верит в золото Ортица, – взял бы карту, а Джессамин оставил бы в городе, в безопасности. Он же потащил за собой женщину, хотя и знал, что им, скорее всего, придется столкнуться с Чарли Джоунсом. К тому же она, эта женщина, по-прежнему не считала его порядочным человеком. Слава Богу, что он хоть избавился от прежней одержимости, избавился от желания отомстить ей за унизительные дни на чердаке. Да-да, теперь-то он наконец успокоился…

Глава 11

Поезд «Ю.П.» прибыл в Денвер незадолго до полудня, немного задержавшись в дороге из-за смытого рекой моста в западном Канзасе. На платформе царили шум и суета, создаваемые отъезжавшими пассажирами и багажными тележками, разъезжавшими между фургонами.

– А вот и Андерсон, – объявил Морган. Повернувшись к стоявшей рядом Джессамин, добавил: – Вон тот, в котелке, под фонарным столбом.

– Да, вижу, – кивнула она.

Джессамин с любопытством разглядывала мужчину в котелке. По ее мнению, мистер Андерсон гораздо больше походил на любителя помахать кулаками в салуне, чем на человека, проводящего дни в адвокатской конторе. А рослые широкоплечие мужчины, стоявшие рядом с ним, судя по всему, были его телохранителями. «Неужели они считают, что Чарли способен устроить заварушку прямо здесь?» – подумала Джессамин. Она вопросительно взглянула на своего спутника, но тот промолчал.

В следующее мгновение Джессамин увидела кавалерийского офицера, которого сразу же узнала. Она помахала ему рукой, и он ответил на ее приветствие.

Минуту спустя поезд в последний раздернулся и наконец остановился. Морган открыл дверцу вагона и выглянул наружу. Они с Райли сошли на платформу первыми, и Андерсон в сопровождении офицера пошел им навстречу.

– Доброе утро, Эванс.

– Приветствую, Андерсон. – Морган улыбнулся. – Дорогая, позволь представить тебе…

– Морган, это капитан…

Тут раздался пронзительный женский голос – Мэгги жаловалась, что копоть испортила ее новое парижское платье. Внезапно к Чарли и Мэгги подошли двое мужчин, и все четверо зашагали по платформе, направляясь к выходу.

Джессамин крепко сжала медную трубку с бесценной картой, которую держала в руке. Один из дневников тетки лежал у нее в сумке вместе с небольшим флотским «кольтом»; остальные же тетради дневника хранились в ее сундуке.

– Джентльмены, предлагаю повременить со знакомством, пока не сядем в карету, – сказала она, взяв Моргана под руку. Тот покосился на Андерсона и кивнул:

– Да, дорогая, разумеется.

Андерсон возглавил процессию, кавалерийский офицер шагал рядом с Джессамин и Морганом, а рослые молодцы, сопровождавшие Андерсона, несли багаж. Райли же, попрощавшись со всеми, направился в местную контору «Донована и сыновей». Остальные сели в ожидавший их экипаж, который тотчас же тронулся с места. Теперь Морган мог представить своей спутнице Андерсона, а она ему – кавалерийского офицера.

– Это капитан Майкл Спенсер, – сказала Джессамин. – Когда-то они с Сайрусом жили в одной комнате в Уэст-Пойнте.

Как и Сайрус. Майкл во время войны исполнял обязанности полковника, но в условиях мирного времени ему вернули только чин капитана.

Мужчины обменялись рукопожатиями, затем Спенсер, повернувшись к Джессамин, внимательно посмотрел на нее.

– Я очень рад видеть тебя. Ты выглядишь замечательно, – добавил он с улыбкой.

Джессамин тоже улыбнулась:

– Спасибо, Майкл. Пожалуйста, передай Элизабет Энн и детям, что я часто вспоминаю о них.

– Они также постоянно тебя вспоминают. – Взглянув на Моргана, Спенсер тихо проговорил: – Видите ли, у миссис Эванс много друзей, которые очень ее любят. И они считают своей обязанностью заботиться о ней и защищать ее.

– Я тоже, – кивнул Морган. – Именно поэтому я и сопровождаю ее.

В этот момент экипаж накренился, делая резкий поворот, и Джессамин наверняка упала бы, если бы Морган вовремя не поддержал ее.

– Пожалуйста, будьте снисходительны к нашему кучеру, мэм, – сказал Андерсон. – Дело в том, что мы должны как можно быстрее проехать по городу. Сейчас каждая минута на счету.

Коляска снова сделала поворот, и Джессамин, чтобы не упасть, схватилась за лямку.

– Как можно быстрее? Но почему?

– Из-за задержки вашего поезда вы можете не успеть добраться до перевала Сангре-де-Кристо до наступления темноты.

– Наш поезд уже готов? – осведомился Морган. Андерсон кивнул:

– Да, конечно. Готовы оба поезда – и ваш, и Джоунса. И оба ждут отправления. А провиант и снаряжение уже в пути.

– Звездочка – также, – добавил Спенсер с улыбкой. – По твоей просьбе мы действовали сообща с людьми мистера Эванса.

– Звездочка?! – радостно воскликнула Джессамин. – Ты действительно дашь мне ее для этой поездки?!

– Разумеется. Ведь мы должны быть уверены, что ты благополучно вернешься.

Глаза Джессамин наполнились слезами, и она прижала ладонь к губам, пытаясь успокоиться. Если случится худшее, Звездочка, возможно, останется одной из немногих уцелевших лошадей из Сомерсет-Холла.

– Отдавая ее вам после смерти Сайруса, я думала, что больше никогда ее не увижу.

– Не только увидишь, но и поедешь на ней. На этой красавице в яблоках можно добраться хоть до Китая.

Шмыгнув носом, Джессамин улыбнулась старой шутке друга. Тут экипаж в очередной раз тряхнуло на кочке, и Морган, придерживая свою спутницу, обнял ее плечи.

– Вы теперь отлично экипированы с такой замечательной лошадкой, как Звездочка, – заметил Андерсон. – Я не смог найти провожатого, так что Грейнджер везет го нам из Тринидада.

Грейнджер? Если он имеет в виду Лукаса Грейнджера, то она знает его по кавалерии.

– Грейнджер нашел провожатого? – В голосе Моргана прозвучало беспокойство.

– Его попросил об этом Донован, если ты не забыл.

– Грейнджер, безусловно, хорош по всем статьям, но все же…

– А Джоунс арендовал поезд Палмера, – добавил Андерсон, решив, по-видимому, сразу же выложить все плохие новости.

– Владельца ветки «Денвер – Рио-Гранде»? – простонала Джессамин; ей не раз приходилось слышать, что этот поезд – один из самых быстрых.

– Да, совершенно верно, – кивнул Андерсон. – Но ваш поезд прибудет в Плаза-де-лос-Леонес раньше, если сумеем добраться до станции, опередив Джоунса. – Он многозначительно посмотрел на Моргана. – Я подкупил начальника станции Пуэбло, чтобы тот пропустил вас первыми через свои стрелки.

– Отличная работа, Андерсон, – похвалил Морган.

Подкупил?.. Джессамин невольно нахмурилась. Сайрус ни за что бы так не поступил. Хотя, с другой стороны… Если уж она пошла на сотрудничество с Морганом, то ей следовало с этим смириться.

– Мы разослали сообщения всем постам в Колорадо, – добавил Спенсер. – У нас много друзей, которые помогут вам в случае необходимости.

Тут экипаж снова подбросило, и послышалась отчаянная ругань возницы. Морган вновь обнял Джессамин, и она, тихонько вздохнув, прижалась к нему.

Вскоре они подъехали к станции и подкатили к конторе. Андерсон и Спенсер тотчас же выпрыгнули на тротуар, Морган помог Джессамин выбраться из экипажа, а телохранители вытащили их багаж. Затем все поспешили на платформу, за которой тянулись железнодорожные пути, где стояли два поезда. Локомотивы, пускавшие из труб клубы пара, напоминали нетерпеливых скакунов, готовых в любой момент сорваться с места. Ряды стрелок позволяли каждый из составов подвести к платформе для удобства пассажиров.

Ближайший поезд охранялся вооруженным часовым, дежурившим на локомотиве, почти у самой трубы, и группой охранников, прохаживавшихся вокруг. Другой поезд плотно окружали угрожающего вида люди с оружием в руках.

В окнах вокзала виднелись лица любопытных. Зеваки толпились также на обочинах дороги и на возвышенности за ней. Еще большее удивление вызывал военный оркестр, игравший разухабистую джигу. С появлением Моргана музыканты заиграли бравурный марш, который Джессамин не раз слышала на плац-парадах.

Тут один из поездов, издав пронзительный свисток, тронулся с места и покатил к платформе. Высокий молодой человек, стоявший на локомотиве, помахал Моргану своей широкополой шляпой, а тот в ответ приветствовал его, вскинув вверх два пальца. В следующую секунду молодой человек закинул за спину ружье и, ухватившись за поручни, ловко спрыгнул на платформу.

– А вот и Лоуэлл, – пробормотал Андерсон.

– Трудно было его найти? – спросил Морган.

Андерсон криво усмехнулся:

– До вчерашней ночи – нет. Похоже, парень отмечал выигрыш в фаро и решил как следует проспаться.

Морган расхохотался.

– Но Лоуэлл – прекрасный часовой. Лучшего ты не смог найти.

– Да, согласен.

Окутанный клубами пара, поезд подтянулся к платформе. Лоуэлл снова снял шляпу и, приблизившись к Моргану, проговорил:

– Все в полном порядке, сэр.

– С тех пор, как ты на месте, – уточнил Андерсон.

Лоуэлл покраснел, явно смутившись, и пробормотал:

– Нет-нет, все в порядке с тех пор, как подошли другие парни из «Донована и сыновей».

Спенсер повернулся к Джессамин:

– Что ж, до свидания. Удачи тебе.

– До свидания, Майкл. Пожалуйста, передай мои наилучшие пожелания Элизабет Энн и девочкам.

– Спасибо за помощь, Спенсер, – сдержанно поблагодарил Морган.

«А может, у него все еще вызывает раздражение синяя униформа янки?» – подумала Джессамин, украдкой взглянув на Моргана.

Спенсер с улыбкой ответил:

– Не стоит благодарности. Рад был помочь.

Телохранители закончили погрузку багажа и отступили от входа в вагон.

Морган помог Джессамин подняться по лесенке, иона сразу же пошла искать открытое окно. Лоуэлл последовал за ней, а Морган задержался на ступеньках.

Внезапно раздался женский голос – на платформе появилась Мэгги, и было очевидно, что она в ужасном настроении.

– Удачи! – прокричали Андерсон и Спенсер.

Тут заиграл военный оркестр, и локомотив, выпустив облако дыма, тронулся с места. Громыхая колесами, поезд покатил в сторону перевала Сангре-де-Кристо, откуда им предстояло отправиться за золотом Ортица.

Глава 12

Юг Пуэбло, Колорадо

Взметая в небо черный дым вперемешку с искрами, поезд мчался на юг, чтобы первым добраться до золота легендарного испанца. К востоку простирались Великие равнины, поросшие травой и изрезанные глубокими оврагами, протянувшимися к Миссисипи и восточному побережью. На западе же вздымались к небесам остроконечные Скалистые горы, полные золота и серебра.

Сидя в диванной, Джессамин то и дело поглядывала в окно, а за спиной у нее что-то тихонько бормотала себе под нос маленькая Салли, помощница портнихи, заканчивавшая подшивать шлейф для нового платья Джессамин. Тут же, на столе, лежала сумочка с небольшим флотским «кольтом» и последней тетрадкой дневников тетки Серафины, жены дяди Эдгара (она обнаружила дневники в сундучке, который ей достался в наследство).

Вагон, в котором ехали женщины, нисколько не уступал по великолепию тому вагону, в котором Морган и Джессамин добирались до Денвера, – тут повсюду были чудесные инкрустации, а также хрусталь и бархат. А столы и стулья гостиной были сплошь уставлены картонками с новыми нарядами Джессамин. Что касается Моргана и Лоуэлла, то они большую часть времени проводили в служебном вагоне, откуда, по их мнению, открывался лучший обзор.

– О, восхитительно! – одобрила портниха, миссис Дженнингс. – Сидит отлично, как и все остальное. Миссис Донован обладает хорошим вкусом в выборе ткани и цвета, – проворковала она, поправляя плечи. – Прекрасный подарок для кузины их друга.

– Да, в самом деле, – согласилась Джессамин, хотя сама считала, что это платье – заслуга мистера Донована, столь верно оценившего ее фигуру. И еще она подозревала, что новые наряды – своего рода попытка свести их с Морганом, что, на ее взгляд, представлялось полной нелепостью. Если бы Виола находилась здесь, Джессамин вежливо, но без колебания вернула бы все платья. Конечно, она могла бы и сейчас отказаться от подарков, но для этого следовало объяснить, каковы на самом деле их отношения с Морганом, – а как такое объяснишь?

В конце концов, Джессамин решила, что возместит расходы Донованов после того, как найдет золото Ортица.

Повернувшись, она посмотрела на свое отражение в зеркале. Шикарный, по последней моде, шлейф с множеством ярусов, подхваченных бантами, вызывал восхищение. Это был седьмой по счету наряд, не требовавший переделок… и совершенно не подходивший для экспедиции в горы.

До того как Донованы завалили ее подарками, у Джессамин была всего одна амазонка – минимум того, что требовалось для столь трудного путешествия, и максимум того, что она могла себе позволить. А две ее новые амазонки были по-настоящему красивы и практичны. Вдобавок ее обеспечили также нижней одеждой для верховой езды – всевозможными рубашками, сорочками и штанишками, – так что теперь у нее имелось все необходимое для полного комфорта во время путешествия.

В этот момент раздался громкий гудок паровоза, возвестивший о внезапной остановке.

– В чем дело?! – воскликнула миссис Дженнингс, и женщины кинулись к окну.

Оказалось, что поезд перешел на запасную ветку, проходившую рядом с основными путями, – очевидно, он освободил их для прохождения другого состава. А с противоположной стороны железнодорожного полотна возвышался крутой склон, усыпанный валунами и поросший кустарником.

– Вероятно, мы пропускаем товарный состав. Наверное, здесь ходит регулярный поезд, снабжающий необходимыми припасами армейские форты к югу отсюда, – предположила миссис Дженнингс. – Как только он пройдет, мы снова тронемся в путь. Мистера и миссис Джоунс вы все еще опережаете.

Спустя несколько минут земля под ними задрожала, а затем раздался громкий протяжный гудок, возвестивший о приближении более крупного состава.

– Думаю, вы правы. – Джессамин вежливо улыбнувшись миссис Дженнингс, и принялась складывать свои ночные сорочки. Было ясно, что беспокоиться не следовало.

Раз товарный поезд занял единственный путь, значит, Чарли их не обгонит.

Тут снова прозвучал гудок, на сей раз ближе, и чашки на блюдцах задребезжали.

Морган долго рассматривал склон по другую сторону полотна. Среди этих валунов и кустарников мог бы спрягаться целый отряд. Кочис ни за что не упустил бы шанс устроить здесь засаду. Но что это за поезд проходит мимо? Состав, конечно же, грузовой. В этом не может быть сомнения. Они сейчас находились на полпути между Пуэбло, где начальник станции пропустил их первыми, и Плаза-де-лос-Леонесом, на финишной прямой, ведущей к перевалу Сангре-де-Кристо. На этой новой железнодорожной линии имелось всего несколько пунктов, где поезда могли обгонять друг друга, поэтому остановка их состава в таком месте не вызывала удивления.

К нему подошел Лоуэлл. Если придется драться, то этого парня он без колебаний выберет себе в напарники.

– Есть причины для опасений? – спросил молодой человек.

Молча покачав головой, Морган, однако, расстегнул свои оба чехла с оружием. Лоуэлл же расчехлил свою винтовку и вытащил из сапога охотничий нож.

Снова просвистел гудок, длинный и громкий. Мимо громыхал товарный состав, сотрясавший землю и пол у них под ногами.

– Сколько всего вагонов?

– Понятия не имею. – Морган пожал плечами и вновь принялся рассматривать склон.

Внезапно где-то впереди прогремел выстрел. Да, ошибки быть не могло, кто-то разрядил короткоствольную двустволку. Возможно, стрелял машинист, у которого имелся обрез на случай неожиданного нападения. И тотчас же со стороны гор послышалась ответная стрельба из «кольтов» и винтовки. Что ж, ничего удивительного, в этих местах всего можно было ожидать.

Услышав выстрелы, Джессамин обернулась и взглянула на своих спутниц. Миссис Дженнингс, похоже, не очень-то испугалась, а вот маленькая Салли вздрогнула и смертельно побледнела.

– Наверное, грабители, – с невозмутимым видом заявила портниха.

– Или убийцы, – пискнула Салли.

Снова посмотрев в окно, Джессамин заметила, как к поезду со стороны гор Сангре-де-Кристо бегут, прячась между камней, несколько мужчин. И хуже всего было то, что из служебного вагона Морган и Лоуэлл не могли как следует прицелиться.

– Быстрее в гостиную! – распорядилась Джессамин. – Мы можем там спрятаться и забаррикадировать двери, а наши мужчины потом придут за нами.

– Но их всего двое, – пролепетала Салли.

– Не имеет значения. Мистера Эванса не так-то легко убить. Быстрее же!

Джессамин схватила свою сумочку и сунула медную трубку с бесценной картой в руку Салли. Если придется стрелять, то у нее это получится лучше. Она надеялась, что на трубку в руках Салли никто не позарится.

– Не расставайся с этим, что бы ни случилось. Поняла?

– Да, мэм, – кивнула девушка.

В следующее мгновение все трое бросились в купе-гостиную.

Выпустив еще по заряду, Морган и Лоуэлл распластались на полу. И тотчас же над их головами, пробивая стену, засвистели пули. Они стреляли наугад, не целясь, поскольку бандиты прятались за валунами. Палили не только по служебному вагону, но и по локомотиву, где находились машинисты. Женщины же ехали в другом вагоне, но и на них могли напасть. Господи, если с Джессамин что-нибудь случится, он этого не переживет.

Повернувшись к Лоуэллу, Морган указал на нижнюю часть склона. Молодой человек молча кивнул, и оба поползли к задней двери. Но едва они приоткрыли ее, как по служебному вагону ударил ружейный залп. Деревянные стены тотчас превратились в решето, сквозь которое сочились дым и копоть, исходившие от проезжавшего мимо товарного состава.

Слава Богу, что из вагона, где ехали женщины, не доносились крики. Джессамин находилась в относительной безопасности. Пока.

Взглянув на молодого человека, Морган осторожно проскользнул в дверь. Лоуэлл тут же последовал за ним. Оба прижались к своему вагону, стараясь держаться как можно ниже. А в служебный вагон тем временем начали карабкаться двое бандитов в тяжелых сапогах и с обрезами в руках. Один из них прокричал своим приятелям:

– Я спугнул этих двоих! Как у вас дела с машинистами?

Морган и Лоуэлл молча переглянулись. Было очевидно, что пока налетчиков занимала паровозная бригада, а не женщины. Морган очень надеялся, что им удастся очистить поезд от бандитов до того, как те нападут на женщин. Немного успокаивало и то, что Джессамин была метким стрелком, ведь ей не раз приходилось отстреливаться от индейцев бок о бок с Сайрусом, хотя сама она утверждала, что стреляла только по учебным мишеням.

Снова переглянувшись, Морган и Лоуэлл бросились вперед, время от времени прижимаясь к вагонам. Добравшись до паровоза, они спрятались за тендером, доверху нагруженным дровами. Отдышавшись, выглянули из-за тендера, чтобы подсчитать численность противников. Один из бандитов, с ружьем в руке, спускался по склону холма. Возможно, это был главарь, так как казалось, что он одет лучше других. Двое стояли перед угольным тендером, и один выходил из паровозной будки, перезаряжая на ходу ружье. Судя по всему, команду машинистов теперь мог спасти лишь Господь Бог.

Внезапно из служебного вагона высунулся один из негодяев. Размахивая бутылкой с виски, он позвал своих приятелей, призывая их составить ему компанию. Еще один лежал на валуне, и из его груди стекал на траву алый ручеек.

Морган с Лоуэллом снова спрятались за тендер. С минуту пошептавшись, они обсудили план действий. Затем Морган, щелкнув пальцами, указал направление атаки. Молодой человек молча кивнул и закинул за спину ружье.

Тут главарь, громко выругавшись, приказал своим головорезам оставить выпивку и обыскать пассажирский вагон. Те нехотя подчинились – и тотчас же уткнулись в запертую дверь.

Морган невольно усмехнулся. Джессамин, проявив сообразительность, забаррикадировалась изнутри.

Спрыгнув вниз, Морган с Лоуэллом начали обходить паровоз. Потом Морган спрятался среди валунов склона, а Лоуэлл проскользнул между тендером и служебным вагоном. Приготовившись, они стремительно атаковали противника. Морган вонзил нож в грудь негодяя, перебившего команду машинистов, затем бросился на главаря, уже наводившего ружье на Лоуэлла. Лоуэлл же тем временем уже успел прикончить одного из бандитов и бежал к следующему.

– Не убивайте меня, – прохрипел главарь, когда Морган приставил к его горлу охотничий нож. – Мне заплатил Джоунс. Заплатил за то, чтобы я напал на вас.

– Что он еще сказал?! – прорычал Морган. – Отвечай!

– А сколько вы мне заплатите? – спросил бандит.

В этот момент Лоуэлл свалил еще одного бандита. А из паровозной будки по-прежнему не доносилось ни звука. Машинист, вероятно, уже объяснял премудрости парового двигателя не своим помощникам, а святому Петру.

– Нисколько не заплачу, – ответил Морган. В следующее мгновение он с силой надавил на нож, перерезав горло алчному негодяю.

Несколько секунд спустя Морган и Лоуэлл уже бежали к пассажирскому вагону.

В стенном шкафу было ужасно жарко и душно, и Джессамин временами казалось, что она вот-вот задохнется. Выстрелы наконец-то стихли, но это нисколько не успокаивало – ведь она не знала, что с Морганом. К тому же за шесть лет, прожитых в приграничных городках, она прекрасно усвоила: умереть можно не только от пули Возможно, Моргана уже нет в живых, и не исключено, что скоро ей придется столкнуться лицом к лицу с его убийцами. Что ж, она к этому готова.

Пальцы Джессамин еще крепче сжали рукоятку карманного флотского «кольта». Этот «кольт» ей подарил отец еще перед войной, а потом Сайрус заставлял ее упражняться в стрельбе до тех пор, пока оружие не превратилось для нее в продолжение собственной руки. Знакомая тяжесть подействовала на нее успокаивающе. Много лет этот револьвер служил ей верой и правдой и, возможно, не раз спасал от смерти.

Джессамин твердо решила, что даст достойный отпор врагам, ведь она – жена офицера.

С остальными женщинами все было в порядке. Миссис Дженнингс находилась в соседнем шкафу, а Салли спряталась под кроватью, где обычно хранился багаж. Медную трубку девушка по-прежнему сжимала в руке.

Дверь они заперли и взгромоздили перед ней баррикаду из кресел; вся остальная мебель была либо прикручена к полу болтами, либо слишком тяжела, чтобы сдвинуть с места. Бандиты же пытались взломать дверь, орудуя как тараном обеденным столом. Сначала они просто палили в дверь из револьверов, но потом поняли, что таким образом ее не открыть.

«Что же с Морганом?» – думала Джессамин. Ей казалось, она пошла бы на все – только бы снова оказаться в его объятиях и услышать стук его сердца.

Внезапно она поняла, что грохот товарного состава стал затихать. Неужели он наконец-то проехал? Тут снова послышался треск дерева, и дверь, не выдержав напора, все же поддалась. Несколько секунд спустя бандиты, раскидав кресла, ворвались в купе.

– Здесь где-то прячутся женщины! – раздался грубый мужской голос.

– За них нам ничего не дадут, но дадут тысячу за карту, Дейви, – сказал другой бандит.

«Тысяча долларов за карту?! – мысленно воскликнула Джессамин. – Но если Чарли готов столько заплатить за карту, то станет ли он оставлять в живых свидетелей? Господи, где же Морган?»

– А у меня давно не было женщины, Билли, – проворчал Дейви.

– С теми деньгами, что ты получишь, приятель, все женщины будут твоими. Давай поищем карту.

Тут опять раздался треск – вероятно, бандиты ломали мебель. А потом вдруг со стуком отворилась дверца шкафа, и тотчас же послышался пронзительный крик миссис Дженнингс.

– А вот наконец-то и женщина! – радостно закричал Дейви. – Она моя, понял?

Немного помедлив, Джессамин чуть приоткрыла дверцу своего шкафа. Дейви оказался тощим коротышкой с огромным револьвером у бедра, и ему было не так-то просто справиться с рослой и жилистой миссис Дженнингс. Билли же – он был гораздо выше своего приятеля и крупнее – пытался спустить вниз какие-то ящики, лежавшие на верхней полке шкафа. И от обоих бандитов нестерпимо разило виски.

Тут Билли взглянул на миссис Дженнингс и ухмыльнулся, обнажив четыре кривых желтых зуба.

– А знаешь, Дейви, возможно, ты прав. – Бросив на пол один из ящиков, он направился к своему дружку.

Миссис Дженнингс снова завизжала, и Салли выглянула из-под кровати, сжимая в руке медную трубку. Если они найдут карту…

Джессамин решительно взвела курок «кольта». «Ох, где же Морган?» – подумала она.

В следующую секунду Дейви ударил сопротивлявшуюся миссис Дженнингс по лицу, а она в ответ ткнула его кулаком в нос. Взвыв от боли, он выхватил револьвер и наставил дуло на портниху.

Билли тоже выхватил оружие, но в этот момент Джессамин спустила курок, уложив Дейви на месте. Затем опять взвела курок и вновь его спустила, целясь в грудь второго бандита. В тот же миг выстрелил и Билли, но, к счастью, промахнулся – пуля прошла чуть выше ее шляпки.

– Джессамин!

В следующее мгновение ее подхватили сильные руки Моргана. Он вынес Джессамин из купе, и минуту спустя они услышали голос Лоуэлла.

– Мерзавцы мертвы! – прокричал молодой человек. – Один – с дыркой между глаз, другой – прямо в сердце.

Тихонько всхлипну, Джессамин уткнулась лицом в грудь Моргана. Слава Богу, она снова находилась в его объятиях. Он обнял ее еще крепче и что-то прошептал ей на ухо. Впервые за долгое время она не уловила в его тоне ноток раздражения.

Прошло еще несколько минут, и она увидела Лоуэлла, выводившего из купе Салли и миссис Дженнингс.

В этот момент раздался паровозный гудок, и по соседнему пути с триумфом прокатили четыре вагона. То был поезд Чарли и Мэгги, всю дорогу следовавший за товарным составом. Было ясно, что Чарли все-таки добился кое-чего – ведь теперь он первым доберется до перевала Сангре-де-Кристо.

Схватившись за лацканы куртки Моргана, Джессамин крепко зажмурилась, чтобы не расплакаться.

Несколько часов спустя они наконец прибыли в лагерь «Донована и сыновей» на Плаза-де-Леонес, где начинался перевал Сангре-де-Кристо. Оказалось, во время нападения был убит только машинист, а его помощники получили лишь легкие ранения – они-то и довели поезд до лагеря. Что же касается Чарли и Мэгги, то они уверенно продвигались вперед, опережая их часа на три.

После всего пережитого Джессамин чувствовала себя ужасно, однако она твердо решила, что продолжит путешествие. Аристотель, Сократ и Кассиопея нуждались в ее помощи, и она не могла их подвести, она сядет в седло во что бы то ни стало – даже ее придется к нему привязывать.

Морган первый выбрался из вагона и помог ей спуститься, причем обращался с ней с необычайной осторожностью – точно с хрупкой драгоценностью. После нападения бандитов он был внимателен к ней, чего прежде за ним не замечалось. Господи, какое же облегчение она испытала, когда он обнял ее, и она осознала, что он жив! И как они обнимались, когда мимо промчался поезд Чарли… Казалось, они хотели утешить друг друга.

Вежливо поблагодарив Моргана за внимание, Джессамин поймала себя на том, что пытается представить, как бы он держался, если бы был джентльменом. Прощаясь с экипажем поезда, она поблагодарила всех за радушие и доброту. Затем раздался гудок паровоза, и поезд тронулся, направляясь на юг, к армейским фортам.

После этого Джессамин долго разглядывала возвышавшиеся перед ними горы – словно рассчитывала увидеть отряд Чарли. Но конечно же, она ничего не увидела. Вероятно, Чарли уже слишком далеко ушел.

На платформе их поджидали какие-то люди, и вскоре к ним подошел высокий голубоглазый мужчина. Протянув руку, он с улыбкой сказал:

– Добро пожаловать в Колорадо, миссис Эванс.

Джессамин сразу же поняла, что знает этого человека – трудно было забыть его ярко-голубые глаза. «Но кто же это?» – думала она, пристально глядя на него. Он снова улыбнулся и добавил:

– Надеюсь, что последние события скоро забудутся, и вы сумеете по достоинству оценить красоту этих мест.

– Лейтенант Грейнджер?.. – промолвила она неуверенно.

Он поклонился и ответил:

– Совершенно верно. Лукас Грейнджер к вашим услугами, миссис Эванс.

Джессамин в смущении отвела глаза. Господи, еще одно испытание! Теперь и бывший подчиненный Сайруса увидел ее в обществе Моргана. Что же этот человек о ней подумает? Ведь она отправилась в путешествие с мужчиной, с которым не состояла в браке…

Заставив себя улыбнуться, Джессамин подала Лукасу руку.

– Рада видеть вас, мистер Грейнджер.

Тот галантно поцеловал протянутую руку и повернулся к Моргану:

– Все готово, Эванс. Мы все сделали, как вы велели.

– Отлично. Когда Джоунс был здесь?

Они пересекли площадь и направились к лагерю. Лоуэлл же с приятелями несли за ними багаж.

– Часа три назад, – ответил Грейнджер. – Так что перевал они преодолеют этой ночью, если успеют.

– Это даст им существенное преимущество, – проворчал Морган.

Джессамин нахмурилась, однако промолчала.

– Нам придется выйти с рассветом, – продолжал Морган. – Тогда, возможно, мы сумеем их обогнать.

– Да, я уже отдал приказ, – кивнул Грейнджер. Немного помолчав, он снова взглянул на Джессамин: – Прошу прощения, миссис Эванс, но я хотел бы спросить вас кое о чем.

– Да, я слушаю вас, мистер Грейнджер.

– Вы ведь знакомы с моей матерью, не так ли? Как вы думаете, она одобрит меня за то, что я побрился? – проговорил он с серьезнейшим выражением лица.

Джессамин чуть не поперхнулась. Одобрит ли миссис Грейнджер тот факт, что ее сын… побрился? Ну что на это можно ответить? Пожав плечами, Джессамин пробормотала:

– Видите ли, я… Я думаю…

Заметив, как Лукас с Морганом переглянулись, Джессамин невольно улыбнулась. Оказывается, они пытались отвлечь ее от тревожных мыслей. Решив подыграть им, она ответила:

– Уверена, что ваша матушка будет очень рада. Ведь теперь ваше лицо стало… более открытым. Так всегда происходит, когда мужчины бреются.

Морган ухмыльнулся:

– Так поступают все, кто работает на Уильяма Донована. В пути отращиваешь бороду, но по возвращении в город сбриваешь.

– Но почему? У вас такая традиция?

Грейнджер пожал плечами, потом вдруг рассмеялся.

– Так всегда поступает сам Уильям Донован, а подчиненные берут с него пример.

Джессамин тоже рассмеялась. Мужчины, в конце концов, добились своего – теперь она то и дело улыбалась и уже не смотрела в сторону Сангре-де-Кристо.

Вскоре они оказались в лагере «Донована и сыновей», и он почти ничем не отличался от других лагерей компании. Приземистое строение в самом центре окружали выгулы для лошадей и мулов, а по соседству находились конюшни и кузница. В случае же нападения индейцев весь комплекс мог превратиться в крепость.

Познакомив Джессамин с управляющим, Морган отвел ее в крошечную спальню, где едва хватало место для кровати и одного-единственного стула. Еще здесь имелись на стене несколько крючков для одежды, а также небольшое зеркало и кувшин с водой на маленьком столике.

– Это наша комната, и тут ты можешь умыться перед ужином, – сказал Морган. – Сегодня вечером будет горячая пища, возможно, жареный цыпленок. Так что поешь как следует. Перед дорогой нужно набраться сил. Имей в виду, нам придется поторопиться.

– Поторопиться? – переспросила Джессамин.

– Да, конечно. Ведь мы должны опередить Чарли, разве не понимаешь? – Морган снял шляпу и повесил ее на крюк. – Если повезет, мы доберемся до верховий Рио-Гранде раньше, чем он. Не хочешь ли воспользоваться ватерклозетом?

– Нет, сначала иди ты. Я хочу побыстрее навестить Звездочку. Хочу убедиться, что, по крайней мере, одна из лошадей Сомерсет-Холла уцелела. – Джессамин начала расстегивать жакет, потом вдруг спросила: – Ты уже поверил в сокровище Ортица?

Морган решительно покачал головой:

– Нет, Джессамин, не верю, и никогда не верил. Более того, я очень сомневаюсь, что когда-либо в это поверю. – Он посмотрел ей прямо в глаза и с невозмутимым видом добавил: – И все же я нисколько не жалею о том, что согласился сопровождать тебя. И я непременно помогу тебе избавиться от Чарли. Да-да, помогу с величайшей радостью.

Она посмотрела на него с удивлением:

– Морган, но почему?

– Во время войны Чарли за непомерную цену торговал секретами Союза. Правда, если спросишь его об этом, он рассмеется и скажет, что просто занимался бизнесом. – Морган помрачнел и процедил сквозь зубы: – А мы могли бы потратить это золото на что-нибудь полезное.

– Может, на оружие? – предположила Джессамин.

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, скорее на лекарства. Оружие мы брали у янки, но за лекарства приходилось платить. И сейчас я прекрасно понимаю: этот мерзавец наживался на смерти наших солдат. Да, мы бы купили лекарства. Вроде тех, что продлевали жизнь дяде Хейуарду.

Джессамин поежилась, вспомнив, как продавала китайский фарфор, чтобы купить морфий, помогавший отцу легче переносить боль.

– О Боже, Морган! – пробормотала она с дрожью в голосе.

Он еще больше помрачнел.

– Знаешь, когда я к вам тогда приехал, то спросил разрешения у дяди Хейуарда, и он позволил мне остаться. Он ничего не просил для себя, выдвинул одно-единственное условие: не подвергать тебя опасности. Но я согласен, что рисковал его жизнью без надобности, и буду сожалеть об этом до конца моих дней.

У Джессамин земля под ногами словно закачалась.

– Я не знала об этом, Морган. Он никогда ничего не рассказывал…

Его губы дрогнули.

– Он оставался солдатом, Джессамин, даже когда перестал носить оружие. Если только ты не сказала ему, что разоблачила меня…

Она энергично покачала головой:

– Нет-нет, я ничего отцу не говорила.

– Он знал, что я прибыл в город с секретным заданием, – продолжал Морган, – но не мог ничего тебе сказать, поскольку война продолжалась.

– И он умер до того, как она кончилась, – с горестным вздохом проговорила Джессамин. – Неудивительно, что отец просил похоронить его в военной форме. К счастью, мы сумели выполнить его волю.

– Да, знаю, – кивнул Морган. – Я приходил к нему туда, чтобы попрощаться перед отъездом на Запад.

Джессамин снова вздохнула. В глазах ее стояли слезы.

– Прости меня, Морган. Я была к тебе несправедлива.

Он нервно передернул плечами.

– И все же я виноват. Мне следовало проявлять осторожность, чтобы не подвергать его опасности. Никогда не прошу себе, что он мог из-за меня кончить свои дни в тюрьме.

Джессамин обняла его, стараясь утешить.

– Но ведь этого не случилось, Морган. Не думай об этом теперь, подумай лучше, как нам победить Чарли.

Он стиснул се в объятиях, и на несколько минут они крепко прижались друг к другу. Когда же он снова посмотрел на Джессамин, его серые глаза сверкнули.

– Чарли есть за что ответить, Джессамин. Мы не можем вернуть прошлое, как бы мне ни хотелось снова увидеть живыми своих друзей. Но я никогда не забуду, что он пытался шантажом выманить у тебя деньги, предназначенные на лечение твоего отца.

– О, Морган!..

А ведь она тогда подумала, что он исчез, растворился в ночи, сняв с себя всякую ответственность за ее судьбу. Выходит, она ошиблась…

Его большие ладони ласкали ее руки.

– Но для начала нам предстоит пройти весь маршрут, чтобы потом смеяться над ним, – продолжил Морган. – Это будет неплохая месть, ведь он мечтает завладеть золотом Ортица.

Джессамин молила Бога, чтобы семейная легенда оказалась правдой, и золото Ортица действительно существовало. Она решила, что непременно вернет себе Сомерсет-Холл и спасет своих любимых лошадей.

Глава 13

Плаза-де-лос-Леонес, Колорадо

Они поднялись до рассвета, и теперь Морган, помогая Джессамин, затягивал шнуровку на ее корсете для верховой езды. Похоже, она уже оправилась после пережитого накануне, и он очень надеялся, что Джессамин столь же успешно переживет и путешествие по Колорадо и горам Сан-Хуан. Но конечно же, им не следовало терять бдительность, ведь Чарли был редкостным негодяем, а его бандиты – отъявленными головорезами, способными на все.

Он прекрасно понимал, что экспедиция будет долгой и трудной. К тому же горы таили в себе дополнительные опасности. Большую часть пути им придется проделать на высоте восемь тысяч футов, а то и больше. На такой высоте воздух разреженный и очень холодный. В подобных условиях каждый шаг стоит огромного труда, и потому лишние разговоры должны решительно пресекаться. Продолжительность переходов будет незначительная, так как времени на восстановление сил потребуется гораздо больше, чем на равнине. Его люди, как и люди Чарли, вдоль и поперек исходили горные районы Колорадо, так что им ничто не грозит, – но как справится Джессамин? Она никогда не бывала высоко в горах, и ей придется тую, пока не приспособится к новым условиям.

В разгар лета в горах ожидалось таяние снегов, но в любой момент могла разразиться снежная буря. Такие бури не раз губили тех, кто не успел к ним подготовиться. Им предстояло пересечь верхнюю границу леса, а затем идти по голым скалам и отвесным склонам, покрытым гравием, где даже легкое дуновение ветра могло вызвать смертоносный камнепад.

Кроме того, их ждали грозы с громом и молниями – они могли поразить любого, кто не проявлял должной осторожности.

Кроме трудностей, связанных с высотой, их поджидали и другие опасности – ягуары, рыси, гризли, индейцы юта…

Морган сожалел, что не мог связать Джессамин по рукам и ногам и отправить обратно в Денвер, где ее жизни ничто не угрожало бы. Он хотел доказать ей, что является истинным джентльменом, – именно поэтому и взял ее с собой.

Проверив на корсете натяжение шнуровки, Морган убедился в том, что затянул шнурки не слишком туго. Он видел, как сильно затягиваются женщины, собираясь на бал. Однако Джессамин отправлялась вовсе не на бал; ей предстояло проводить в седле по десять – двенадцать часов в день, и «бальный» корсет был бы для нее серьезной помехой.

– Как он тебе? Не слишком свободный?

Джессамин покачала головой, ее волосы коснулись его щеки. Морган взглянул на нее стайной надеждой. Может, они все же сумеют задержаться еще минут на пять, сбросить одежду и…

– Нет, все превосходно. Спасибо. – Она повернулась к нему и с улыбкой добавила: – Дальше я сама справлюсь с одеванием. Думаю, тебе нужно проверить, все ли готово. Сайрус всегда так поступал.

Морган нахмурился. «Проверить»? Сайрус пораньше уходил из спальни? О чем только думал этот человек? Почему не тащил жену обратно в постель?

Поцеловав Джессамин в щеку, Морган пробурчал:

– Пожалуй, ты права. Сегодня мне действительно нужно кое-что проверить. Но в другой раз, возможно, я пожелаю задержаться. Разумеется, я не говорю о вечере. Вечера – сами по себе.

Внимательно посмотрев на него, Джессамин с улыбкой проговорила:

– Пожалуйста, иди развлекать разговорами лошадей. Или выпей кофе, проверь поклажу… А я оденусь, позавтракаю и тогда присоединюсь к тебе.

– Думаешь, так просто сопровождать тебя? Думаешь, легко смотреть, как ты одеваешься?

Она едва заметно нахмурилась:

– Послушай, Морган, я хочу быстрее догнать и перегнать Чарли. Поэтому мы должны поторопиться. Понимаешь?

Джессамин вздохнула и потянулась за юбкой. Рядом, на столе, остывал ее незатейливый завтрак – кофе и овсянка.

– Да, конечно. Я все понимаю. – Морган застегнул ремень с кобурой и, надев кожаную куртку, снова поцеловал Джессамин в щеку.

Она в растерянности улыбнулась и стала надевать юбку. Отвернувшись от нее, Морган сунул в кобуру два «кольта», после чего приладил к сапогам шпоры. Потом, нахлобучив свою любимую видавшую виды широкополую шляпу, открыл дверь. Ею кожаные ковбойские штаны тихо поскрипывали при каждом шаге.

Снаружи царило предрассветное безмолвие, и воздух был неподвижным и влажным. Немного помедлив, Морган направился к лошадям. Завидев его, животные в загонах пришли в беспокойство, но вскоре успокоились и вернулись к своим кормушкам.

Появление Моргана привлекло внимание мужчин во дворе. Поздоровавшись с ними, он продолжил свой путь. Как Морган и ожидал, Лоуэлла он нашел среди мулов. Молодой человек уже заканчивал крепить поклажу и натягивал веревки. Митчел, стоявший рядом, помогал ему. Увидев Моргана, оба выпрямились и улыбнулись ему.

– Доброе утро, сэр, – сказал молодой человек, приблизившись к Моргану.

Взяв у Митчела кружку с кофе, он сделал несколько глотков.

– Доброе утро, – поздоровался Морган. – Все в порядке?

Лоуэлл пожал плечами, потом утвердительно кивнул:

– В основном – да. Правда, новые седла немного хлипковаты, но Дейли говорит, что для экспедиции сгодятся. К тому же мы используем новую технику подбивки седел, чтобы мулам было удобнее. Мы узнали об этом способе от Кланси в Сакраменто. Он утверждал, что так будет намного лучше, и, похоже, оказался прав.

Морган пристально посмотрел на молодого человека:

– Ты уверен? Полагаешь, это обеспечит нам несколько дополнительных часов движения в день и позволит быстрее нагнать Чарли Джоунса?

Лоуэлл кивнул:

– Конечно, сэр. Вот, взгляните на Роузи, кобылу-вожака. С ней все в полном порядке, и Дейли говорит, что она чувствует себя превосходно.

Морган невольно улыбнулся. Если ведущая кобыла его главного погонщика чувствует себя хорошо, то наверняка и все остальные мулы в порядке. Что же касается лошадей, то за них тем более не следовало беспокоиться.

Вспомнив про Чарли, Морган нахмурился:

– А что у Джоунса? Каких животных он взял для перевозки поклажи?

– Вроде бы одних только лошадей. Правда, очень хороших и в большом количестве. Есть среди них и кавалерийские, но большинство – чистокровки.

– Морганы?[6]

Лоуэлл покачал головой и посмотрел на Митчела, заканчивавшего подготовку очередного тюка для погрузки.

– Частично – да, но в основном – более крупные. Слышал, что он собирался удвоить их число, чтобы иметь смену.

– Не все крупные породы хороши для гор.

Лоуэлла с усмешкой кивнул:

– Согласен, сэр. Но Джоунс, похоже, этого не знает.

Морган улыбнулся, вспомнив о том, что сам он выбрал морганов, мексиканских берберов и мустангов.

– Что ж, очень хорошо. Пойду навешу моего Чако, пока он не разнес стойло.

Лоуэлл хмыкнул и сделал еще один глоток из своей кружки. Похлопав молодого человека по плечу, Морган направился к сараю. Настроение у него заметно улучшилось; теперь он уже нисколько не сомневался в том, что утрет Джоунсу нос.

В сарае он застал Грейнджера, седлавшего рослого серого жеребца с белой звездочкой во лбу. Рядом с ним сидела на тюке сена жирная кошка, лизавшая лапу; как ни странно, она совершенно не боялась жеребца.

– Доброе утро, Эванс, – поздоровался Грейнджер.

– Доброе утро, – кивнул Морган.

Грейнджер на мгновение отвел глаза, потом пробормотал:

– Муж миссис Эванс не раз спасал мне жизнь, как вам, должно быть, известно.

– Сайрус был очень хороший человек, – осторожно ответил Морган. «К чему этот разговор?» – недоумевал он. – Мы с ним вместе росли. Как братья…

– Да, я слышал, – отозвался Грейнджер. – Так вот, миссис Эванс – настоящая леди, и я буду ее охранять. Знаю, что она относится к вам благосклонно, но, как незамужняя дама, она нуждается в защитнике.

«Интересно, что, по мнению Грейнджера, я собираюсь с ней сделать?» – мысленно усмехнулся Морган.

– Но ведь ты понимаешь, что миссис Эванс в состоянии сама за себя постоять?

Грейнджер откашлялся и проговорил:

– Догадываюсь, сэр. Но все же я предпочел бы лично о ней заботиться и защищать ее. – С этими словами он затянул на животе скакуна подпругу и застегнул пряжку, после чего погладил его. Серый красавец взмахнул хвостом и тихо заржал.

Морган какое-то время молчал, потом спросил:

– Ты едешь на Шермане?

В этот момент из соседнего стойла выглянул Чако, индейский мустанг Моргана.

Грейнджер пожал плечами. Он был одним из немногих, кто мог без опасений оседлать серого дьявола.

– Похоже, что на нем давно не ездили. Думаю, он хорошо отдохнул.

– Ты уверен, что не хочешь сменить лошадь, пока есть возможность? – допытывался Морган.

Шерман был сущим исчадием ада и оставался в живых только потому, что вдвое превосходил в выносливости всех остальных лошадей конюшни «Донована и сыновей». Один болван «пообещал» Шерману, что еще год его не кастрируют, если конь поможет ему благополучно унести ноги во время нападения апачей. Шерман помог, и Донован выполнил обещание болвана. Однако скакуну все равно грозила кастрация.

– С Шерманом я справлюсь, – ответил Грейнджер, усмехнувшись. – К тому же вчера мы провели с ним некоторое время вместе и, похоже, добились взаимопонимания. Правда, Шерман?

Жеребец заржал, а затем, склонив голову, принялся жевать сено.

Морган рассмеялся и подошел к своему Чако. Погладив коня, он угостил его конфетой из кленового сиропа – то было любимое лакомство мустанга.

– Ты проверил седло миссис Эванс? – спросил он, снова повернувшись к Грейнджеру.

– Оно было уже вычищено, когда сюда прибыло, – ответил Лукас. – Но его все равно почистили.

– Хорошо ли оно сидит на лошади?

Грейнджер взглянул на Моргана с некоторым удивлением:

– Разве вы не знаете, что его делали в Лондоне по специальному заказу?

– По специальному заказу?..

Морган знал, что Сайрус и Джессамин жили на жалованье армейского офицера. Как же они могли заказать в Лондоне женское седло?

– Миссис Эванс однажды выиграла состязание в стрельбе из винтовки, – пояснил Грейнджер. – Капитан Эванс сделал несколько ставок на удачу жены и потратил выигрыш на заказ седла для любимой лошади Звездочки. Капитан также попросил, чтобы седло сделали пригодным для таких американских пород, как морганы, юго-западные берберы и мустанги. – Взяв лежавшее неподалеку седло, Грейнджер продолжил: – Вот оно. Прекрасная работа, верно? Вчера я примерил его – надел на Звездочку и на наших лошадок. Сидит на всех идеально.

Морган с удовлетворением кивнул. Он очень надеялся, что Джессамин сможет использовать в качестве сменной хотя бы одну из его лошадей.

– Ты сказал – на всех?

– Почти на всех. Для некоторых лошадей требовалось несколько иначе подгонять под распорки попону, но это не так уж трудно сделать.

Грейнджер начал седлать Звездочку. В его движениях чувствовались уверенность и сноровка человека, знающего, как обращаться с женскими седлами.

Морган же с любопытством разглядывал Звездочку, и ему вдруг вспомнилось, как он когда-то седлал на рассвете лошадей в Сомерсет-Холле. Тогда рядом с ним частенько стояли Сократ и Галилей, рассказывавшие о жеребятах и молодых кобылах, резвившихся на пастбище. Именно за это и боролась сейчас Джессамин – за то, чтобы спасти всех этих лошадей и заново устроить свою жизнь в другом месте, там, где не будет угрозы желтой лихорадки. Окинув взглядом конюшню, Морган сказал себе, что поможет ей в этом, поможет во что бы то ни стало.

Чако ткнулся носом ему в грудь в поисках сладкого лакомства. Морган, рассмеявшись, похлопал коня по холке и вывел из стойла.

– Миссис Эванс наверняка сможет продержаться в своем седле дольше, чем большинство из нас, – неожиданно заявил Грейнджер.

Морган, приступивший к подготовке Чако, бросил на него недоверчивый взгляд.

– Она никогда не уступала в выносливости опытным кавалеристам и неизменно превосходила зеленых новичков. А потом танцевала ночь напролет, если приходилось идти на бал.

Морган пожал плечами:

– Что ж, очень может быть. Благодаря своему специальному седлу она, наверное, сумеет скакать по любой местности.

– А вот миссис Джоунс…

– Мэгги Джоунс? – перебил Морган. – Когда я только познакомился с ней, она была очень крепкой женщиной и ездила в мужском седле. Но теперь предпочитает передвигаться в экипажах.

– Возможно, она будет задерживать их, – заметил Грейнджер с надеждой в голосе.

– Да, наверняка, – кивнул Морган. – Ведь она ужасно не любит просыпаться до рассвета. К тому же за последний год Мэгги сильно поправилась. Теперь она уже не такая стройная, как прежде.

Грейнджер усмехнулся и принялся затягивать на седле ремни.

– Если мы сократим расстояние между нами и Джоунсом до того, как достигнем Сан-Хуан…

Морган рассмеялся и с уверенностью заявил:

– Конечно, сократим. И тогда мы практически уравняем шансы.

– Более того, мы получим возможность чинить им всякие препятствия, совершая, к примеру, внезапные налеты, – заметил Грейнджер. Сунув карабин Шарпса в чехол, притороченный к седлу, он нахмурился и проворчал: – К сожалению, и они могут чинить нам препятствия.

Морган с интересом разглядывал Джессамин. Сайрус, как ни странно, снабдил ее седло чехлом для ружья и кобурой для револьвера. Выходит, он брал ее с собой в опасные поездки? Если так, то это очень даже неплохо. Там, куда они сейчас направлялись, оружие ей наверняка понадобится.

Минуту спустя во двор вышла Джессамин. Она была в новой темно-зеленой амазонке, прекрасно подчеркивавшей красоту ее фигуры, и в широкополой испанской шляпе.

– Доброе утро, джентльмены, – поздоровалась она, обращаясь ко всем сразу.

Погонщики из «Донована и сыновей» вежливо расшаркались и сняли шляпы. Даже Малыш, рослый индеец, которого Грейнджер взял в качестве проводника, и тот поклонился.

– Доброе утро, мэм, – пробормотал он.

Одарив всех улыбкой, Джессамин приблизилась к своей лошади.

– Звездочка, милая… – проворковала она, угощая кобылу кусочком сахара.

Морган поморщился, словно от зубной боли. Черт побери, когда же она разглядит в нем джентльмена и будет постоянно ему улыбаться?! Увы, едва ли он сумеет добиться этого во время экспедиции.

Однако следовало поторопиться, ведь они еще не нагнали Чарли. Морган помог Джессамин забраться в седло и, дождавшись, когда она устроится поудобнее, передал ей Уздечку. Она держалась в седле прямо и уверенно, как мужчина. Единственное отличие состояло в каскаде юбок на крупе лошади.

Джессамин сунула в кобуру свой флотский револьвер и трубку с картой, затем вопросительно посмотрела на Моргана. Он тотчас же вскочил на спину Чако, и его старый друг радостно заржал, пританцовывая на месте. Морган осмотрелся и пронзительно свистнул, давая понять, что пора отправляться в путь.

Погонщики не заставили себя долго ждать. Тут же послышался скрип кожи, а затем – конское ржание. Мелодично зазвенел колокольчик Роузи, и все послушно тронулись с места.

– Всем внимание! – громко прокричал Морган, и погонщики повернулись в его сторона, казалось, даже лошади присмирели. – Вы знаете, что мы отправляемся в погоню за Чарли Джоунсом, но не все знают, куда именно мы едем. Мы едем в Санта-Фе!..

На некоторых лицах появилось выражение удивления, другие же нахмурились. Лишь Малыш, рослый индеец-следопыт, с удовлетворением хмыкнул и, сунув в рот кусочек лепешки, принялся жевать.

– Мы отправляемся на поиски золота Ортица! – добавил Морган, и тотчас же на лицах засияли улыбки, послышались радостные возгласы.

Морган перевел взгляд на Джессамин, и та продолжила:

– Мы идем на запад, к Рио-Гранде. А затем – вдоль реки до Трех Игл Сан-Хуана, после чего повернем на юг.

– Джоунс перешел Сангре-де-Кристо прошедшей ночью и сейчас опережает нас на день, – подхватит Морган – Кто-нибудь знает, кого он взял с собой?

– Взял своих бандитов, – ответил Лоуэлл не задумываясь. Ему не раз доводилось сталкиваться с людьми Чарли, поэтому он знал, что говорит – Большинство из восточных штатов, насколько я знаю.

– Есть среди них хорошие наездники?

– Предпочитают воловьи упряжки и двуколки. Никогда не слышал, чтобы о ком-нибудь из них отзывались как о хороших наездниках, – в задумчивости пробормотал Митчел, молчаливый виргинец.

– Но все они крепкие парни. Прекрасно владеют любым оружием и умеют обращаться со взрывчаткой. Могут в считанные минуты сровнять с землей два салуна, – добавили, как обычно, перебивая друг друга, Ратледж и Колсаун, два алабамца.

– Отлично, джентльмены, – отозвался Морган. – Что еще можете добавить?

– Его поставщик снаряжения – Хазлтон, – сказал Тейлор, седло которого было сплошь увешано оружием.

– Не такой уж он хороший поставщик, – заметил Лоуэлл.

– Зато лучший погрузчик от Колорадо до Вайоминга, – заявил Доусон. – С ними также его брат.

– Все ясно, – кивнул Морган.

Все тотчас же закивали в знак согласия. Окинув взглядом участников экспедиции, Морган вновь заговорил:

– Как только одолеем перевал, будем передвигаться по хорошей дороге. Полагаю, мы сможем нагнать их, когда начнем подниматься вдоль Рио-Гранде к горам Сан-Хуан.

Все снова закивали. Лоуэлл же, закончив обгладывать цыплячью ножку, с ухмылкой проговорил:

– Но мы должны прибыть туда свеженькими, чтобы хватило сил преодолеть эти нагромождения скал. Будет по-настоящему трудно, и нам понадобятся дополнительные лошади, для смены. Поэтому мы и мулов не перегружали. Мы не станем утомлять животных безрассудной скачкой за Джоунсом. Главное – догнать его на подходе к Трем Иглам.

Вновь окинув взглядом своих людей, Морган с удовлетворением отметил, что в глазах их вспыхнул охотничий азарт – все горели желанием побыстрее отправиться в путь. Такой же блеск в глазах он не раз видел у своих товарищей по оружию во время войны, перед каким-нибудь сражением или перед переправой через Миссисипи. Было очевидно, что эти люди жаждали борьбы и ни за что не отступят. Желая еще больше их воодушевить, Морган прокричал:

– Джоунс напрасно надеется, что сумеет перебраться через скалистые вершины! Горы отделят мужчин от юнцов!

Послышались возгласы одобрения, и раздался смех. Все эти люди были абсолютно уверены в том, что сумеют преодолеть любые препятствия. И в этом не было ничего удивительного, ведь погонщики из «Донована и сыновей» являлись настоящими знатоками своего дела. В то время как люди Чарли, пусть и считались прекрасными бойцами, редко забирались высоко в горы и не привыкли путешествовать по горной местности.

Взглянув на Джессамин, Морган невольно залюбовался ею. Глаза ее горели, а лицо выражало непреклонную решимость – она являлась воплощением женщины-воина, чему, вероятно, в немалой степени способствовали годы, проведенные рядом с мужем-офицером.

При мысли об этом Морган нахмурился. Сайрусу невероятно повезло с женой.

– Вопросы есть? – проговорил он отрывисто. – Нет? Тогда в путь, парни. С первыми лучами солнца мы должны быть уже на тропе.

Пять минут спустя отряд вооруженных людей выехал из лагеря. Возглавлял процессию Морган, а Джессамин следовала сразу за ним. Далее ехали Малыш с Грейнджером. Все знали, что услуги индейцев не понадобятся, пока они не достигнут гор Сан-Хуан. Замыкали колонну сменные лошади и вьючные мулы, за которыми внимательно присматривали погонщики.

Конская упряжь и револьверы всадников отливали золотом в лучах рассвета. Кто-то начал насвистывать «Желтую розу Техаса», перезвон сбруи и размеренный стук копыт служили прекрасным аккомпанементом.

Несколько минут спустя, продвигаясь вдоль бурной реки, они начали подниматься к перевалу Сангре-де-Кристо. Морган очень верно все рассчитал – они начали подъем в тот самый момент, когда лучи утреннего солнца ярко осветили весь перевал.

Время от времени Морган оборачивался, с тревогой поглядывая на Джессамин. Сумеет ли она, сидя в женском седле, справиться со всеми трудностями путешествия? Ведь в отличие от мужчин она не могла обхватить бока лошади ногами, и ей, чтобы удерживаться в седле, приходилось постоянно напрягаться. Только сейчас Морган понял, как трудно ей будет путешествовать таким образом. К тому же в последнее время она не имела возможности упражняться в верховой езде и, наверное, уже отвыкла от седла.

Тропа круто уходила вверх и словно ввинчивалась в горы, затем сворачивала и резко обрывалась в том месте, где грозовым ливнем смыло грунт. Джессамин без малейших усилий преодолевала все препятствия, а ее кобылка двигалась плавно и грациозно даже на самых опасных участках горной тропы. Уверенно сидя в седле, Джессамин лишь изредка легонько натягивала поводья, и со стороны казалось, что она совершенно не управляет своей лошадью – Звездочка шла проворно и легко, словно прогуливаясь по широкому бульвару Мемфиса.

В очередной раз миновав опасный участок, лошадь переместилась ближе к внутренней стороне тропы, и в этот момент Джессамин перехватила взгляд Моргана.

– Слушаю вас, мистер Эванс, – сказала она. – Вы ведь хотели о чем-то спросить, не так ли?

Моргана распирало от гордости за свою подопечную, но он не мог допустить, чтобы она заметила его волнение.

– Ты видела голубую куропатку? – спросил он с улыбкой.

Она тут же осмотрелась.

– А где?

– На ветке, у той пихты. – Он указал рукой.

Джессамин повернулась в седле.

– Какая красавица! – воскликнула она, увидев птицу, почти незаметную в тени деревьев. – Жалко, что она по другую сторону речки. И стрелять нет смысла, верно?

– Да, верно.

Казалось, в ней пробудился охотник; очнувшись, она спросила:

– А помнишь, как ты когда-то подстрелил дикую утку, а потом шел за ней, утопая в грязи?

Морган рассмеялся, вспомнив, как поразил свою первую дичь.

– Разве такое забывается? Мать наказала меня за то, что испортил одежду и простудился из-за того, что снял сапоги.

Джессамин тоже засмеялась.

– По крайней мере, в другой раз нам разрешили взять с собой собак, когда мы отправились на охоту. Видимо, родители поняли, что мы уже научились стрелять.

– А Чарли кто-нибудь учил стрелять?

Она пожала плечами:

– Понятия не имею. Его выдворили из Мемфиса, когда ему было пятнадцать лет. Полагаю, что к тому времени он уже приобрел некоторую сноровку.

– Вы с ним не говорили об этом?

Джессамин ненадолго задумалась.

– Не припомню что-то. Думаю, он не очень-то интересовался охотой. Отец всегда говорил, что Чарли интересуют лишь пистолеты и револьверы, к длинноствольному оружию он равнодушен.

– А за что его выгнали из Мемфиса?

Джессамин довольно долго молчала, потом проговорила:

– Точно не знаю. Знаю только, что выгнали. Эго случилось сразу после того, как ты уехал в Аризону. Он исчез накануне похорон его родителей, сразу после встречи с моим отцом. А его родители умерли при странных обстоятельствах…

– При странных?..

Она кивнула и, нахмурившись, продолжала:

– В их доме случился пожар, и родителей Чарли нашли в спальне мертвыми. Никто не понимал, как они могли не проснуться, когда вокруг все горело.

Морган громко выругался.

– Но никакие официальные расследования не предпринимались, – продолжала Джессамин. – Полагаю, их имущество ушло на оплату карточных долгов Чарли.

– Если Чарли каким-то образом причастен к этому…

– Вероятно, по этой причине мой отец, выступая как один из душеприказчиков, велел ему убираться из города. Тогда понятно, почему Чарли пытался меня шантажировать и почему хочет теперь завладеть Сомерсет-Холлом.

– Если он попытается напасть на тебя, я выпущу ему кишки и зажарю на костре! – прорычал Морган.

Джессамин внимательно посмотрела на него, однако промолчала. Решив, что она не одобряет упомянутую им казнь, он стал придумывать какое-нибудь другое наказание для Чарли, но тут Джессамин вдруг улыбнулась и, молча кивнув, отвернулась – в этот момент они приблизились к очередному повороту, требовавшему от всадников предельного внимания.

* * *

Почти четыре часа понадобилось им, чтобы подняться на самую высокую точку перевала Сангре-де-Кристо. Джессамин вздохнула с облегчением, когда они наконец выбрались на горные просторы с редкими соснами, уходящими в небо. В ветках деревьев гулял ветер, земля здесь по-прежнему еще хранила зимний холод, и кое-где еще лежал глубокий снег.

На вершине путники остановились, чтобы дать отдых животным и полюбоваться великолепным видом – бескрайними прериями, раскинувшимися на востоке. Прохаживаясь вдоль тропы, чтобы размять ноги, Джессамин наблюдала за парящим высоко в небе орлом и бросала с обрыва камешки. Это было самое долгое ее путешествие за последний год, и усталость давала о себе знать. Ей предстояло провести в седле еще семь долгих часов, если не больше. Но она решила, что скорее умрет, чем проявит слабость.

Так далеко на запад она заехала впервые, хотя Скалистые горы, конечно же, видела и провела в Денвере неделю по случаю свадьбы своей подруги. Но сейчас все было иначе. Она находилась среди ветеранов кавалерии и направлялась в глубь индейской территории. К тому же ей предстояло догнать Чарли, также стремившегося завладеть золотом Ортица. Это странствие наверняка являлось самым опасным из ее путешествий. Кроме того, она взяла с собой Моргана, обещав, что будет проводить с ним ночи в одной постели.

При этой мысли Джессамин тотчас же вспомнила путешествие по железной дороге – и почувствовала, как по телу растекается предательское тепло, вызывающее слабость в ногах. О Господи, почему же ее так влечет к этому мужчине? Неужели одной мысли о Моргане достаточно, чтобы превратить ее в безвольное существо, готовое молить о том, чтобы он овладел ею?

Морган Эванс. Доверяла ли она ему? Доверяла ли человеку, приложившему все силы для того, чтобы догнать Чарли и победить его? Спору нет, он мечтал отомстить за своих погибших на войне друзей. С другой стороны, она видела, что он хотел защитить ее от Чарли.

Такое отношение вынуждало Джессамин пересмотреть свое первоначальное мнение о Моргане.

Конечно же, она могла передать ему карту и ждать его возвращения в Денвере. Так было бы проще, если бы она знала, что он привезет ей все золото. А если нет, если оставит себе какую-то часть? Ведь золото Ортица могло свести с ума даже самого здравомыслящего человека.

Возможно, именно поэтому она решила поехать с ним вместе.

Боже правый, как же ей хотелось верить, что он настоящий джентльмен! Подняв с земли камень побольше, Джессамин запустила его в скалу. Ударившись о нее, камень отскочил и прокатился сотню футов.

– Джессамин!

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Ах, Морган, я так задумалась, что не услышала твои шаги. – Она отошла от края обрыва. – Ты хотел о чем-то опросить?

– Я насчет лошадей в Сомерсет-Холле…

С чего вдруг он о них вспомнил?

– Да, слушаю.

– Как ты думаешь, если бы у Сократа и Аристотеля имелись средства, они наняли бы людей для их охраны? С наступлением сезона лихорадки воры станут еще наглее.

Моргана тревожит судьба лошадей? Судьба его бывших тюремщиков? Стараясь скрыть волнение, Джессамин ответила:

– Не сомневаюсь, что наняли бы.

Он решительно кивнул:

– Я тоже не сомневаюсь. Поэтому я сегодня же отправлю им телеграфом деньги из форта Гарланд.

– Но, Морган…

Он едва заметно улыбнулся.

– Не спорь, пожалуйста. Считай это беспроцентной ссудой. Вернешь, когда найдешь золото Ортица.

Он и впрямь верит в существование сокровища? Или просто стремится умиротворить ее гордость? Впрочем, какая разница, если это поможет спасти ее друзей.

– Спасибо, – кивнула она.

– Пожалуйста.

Резко развернувшись, Морган зашагал обратно к костру, вокруг которого сидели погонщики. Когда же он громко засвистел, все подняли головы и тотчас приподнялись, – свист являлся сигналом, означавшим, что пора снова трогаться в путь.

Отбросив в сторону камешки, которые держала в руке, Джессамин последовала за Морганом. Глядя ему в спину, она вдруг подумала; «А может, я совсем его не понимаю?» Но в ее сознании уже возникло сомнение: на самом ли деле она понимает Моргана?

Глава 14

Как Джессамин и ожидала, первый день оказался особенно долгим и утомительным. И все же путешествие не вызывало раздражения и уныния; более того, окружавшая их природа приводила в восхищение. В верхней точке перевала тропа сначала круто поднималась на гранитную вершину, а затем сбегала вниз к пихтовому лесу, затянутому пеленой тумана. Сразу за лесом начинались чудесные осиновые рощи с ярко-зелеными поющими на ветру листьями. Обочины горной дороги украшали густые заросли цветов, а среди ветвей деревьев постоянно порхали птицы с необыкновенно ярким оперением. И повсюду им попадались стремительные горные ручьи и речки, с рокотом обгоняющие друг друга и несущие талую воду к Атлантическому океану.

На лугу, у очередного ручья, Джессамин захотелось задержаться немного подольше, однако она прекрасно понимала, что им нельзя терять время понапрасну, поэтому, тихонько вздохнув, продолжила путь. Она уже давно поняла, что коротких верховых прогулок в Джексоне было недостаточно, чтобы восстановить ее выносливость и навыки наездницы, и теперь у нее все тело ныло и болело. Звездочка, в отличие от хозяйки, находилась в превосходной форме, на что Джессамин и надеялась, когда после смерти Сайруса отдавала кобылу Элизабет Энн.

К счастью, Морган и его команда, являясь бывшими кавалеристами – интересно, как Доновану удалось найти их и собрать вместе? – владели всеми секретами своего дела и знали, как легче переносить длинные переходы. Каждый час они спешивались на десять минут и шли рядом с лошадьми, чтобы поберечь силы животных и лишний раз размять ноги, – вероятно, это уберегало от судорог в пути.

Почувствовав жажду, Джессамин сделала несколько глотков воды, затем завинтила флягу и подвесила ее к седлу.

Внезапно щеки ее что-то коснулось, и она, вздрогнув от неожиданности, резко обернулась. Морган с озорной улыбкой протягивал ей букет, составленный из маргариток и каких-го мохнатых белых цветочков, аккуратно обернутых влажным носовым платком.

– Для моей дамы, – произнес он с поклоном и очень тихо добавил: – Представь, как я буду возбуждать тебя сегодня ночью одним из них.

Джессамин изменилась в лице. Ее стесненная корсетом грудь с шокирующей быстротой набухла, и между ног разлилось тепло. Оглянувшись через плечо, она увидела, что люди из их отряда смотрят на них с Морганом и улыбаются. Она приняла цветы и в смущении пробормотала:

– Благодарю.

Морган взял ее за руку и перецеловал каждый из пальчиков по очереди.

– Не стоит благодарности, дорогая леди.

Она густо покраснела.

– Спасибо, что взял меня в экспедицию. Здесь так красиво…

Он внимательно посмотрел на нее, и его глаза наполнились мягким светом.

– Но этой красоте не сравниться с твоей.

Джессамин молча потупилась. Сердце ее гулко застучало, а в ушах еще долго звучали слова Моргана.

Мэгги тяжело вздохнула. Сегодня она весь день пребывала в дурном расположении духа, и к тому же ее тошнило от густого запаха шалфея, разносившегося в воздухе. Чарли и некоторые из его людей удили рыбу, остальные же дремали, пользуясь возможностью отдохнуть.

Справа от места их привала протекала Рио-Гранде, а на многие мили вокруг простиралась пустынная райская равнина. Правда, кое-где все же росли тополя, кустарники и трава, но все равно это была пустыня. «И все-таки хуже всего, что здесь совершенно нет магазинов», – подумала Мэгги, в очередной раз вздохнув.

А если бы муж действительно ее любил, то оставил бы в форте Гарланд. И тогда она не сидела бы сейчас в этом ужасном месте, а дождалась бы дилижанса, чтобы вернуться к удобствам городской жизни. Окинув взглядом лагерь, Мэгги поморщилась. То, что окружало се сейчас, шло ни в какое сравнение с тем, как они с Чарли недавно ехали. Черт бы побрал этого Чарли! Мог бы отправиться на поиски золота и без нее.

Накануне вечером она старалась вести себя как можно лучше – не жаловалась на боль во всем теле и на отсутствие горячей ванны. Более того, она без конца хвалила Чарли за успешный налет на поезд Моргана и не сказала ничего обидного и унизительного для него, когда его мужской орган, несмотря на все ее старания, не проявил признаков жизни. А сегодня утром Мэгги даже принесла мужу кофе. Впрочем, эти труды ничего ей не стоили, поскольку она давно уже не спала. Когда же Чарли напился кофе, и она деликатно намекнула ему, что он мог бы – мог! – отправить ее обратно в Денвер присматривать за их обширным хозяйством, он вдруг разозлился и заявил, что она хочет вернуться только для того, что сделать Моргана своим любовником, – мол, они заранее договорились, что ж тоже вернется в Денвер. Каким же глупым становится Чарли, когда злится! Однако Мэгги прекрасно знала: будь у нее возможность стать любовницей Моргана, она непременно ею воспользовалась бы…

Чарли вскоре успокоился, но настоял на том, чтобы она последовала за ним в горы Сан-Хуан. Увы, ей пришлось подчиниться…

Мэгги снова вздохнула и уселась поудобнее. Как следовало из семейного предания Чарли, золота было так много, что одному человеку ни за что его не унести. Лишь из-за золота Ортица она и согласилась терпеть весь этот ужас. Что ж, может быть, завтра ей удастся поспать подольше…

Внезапно у Донлеви, одного из наемников Чарли, натянулась леска, и вода вокруг нее закипела. Обрадовавшись возможности отвлечься, Мэгги вскочила на ноги, чтобы получше рассмотреть добычу Донлеви. Его тотчас обступили мужчины, стоявшие рядом, – все, кроме Чарли, удившего чуть поодаль.

После продолжительной борьбы с огромной рыбиной Донлеви наконец-то вытащил ее на берег. Добыча оказалась замечательной – свыше фута длиной. Удачливый рыбак издал победоносный клич, к которому присоединились голоса других рыболовов, причем больше всех радовался повар, уставший от жалоб на однообразную походную пищу.

– Какой ты замечательный… – проворковала Мэгги, приблизившись к Донлеви; ей ужасно хотелось полакомиться рыбкой. – Ах, какой у нас сегодня будет чудесный ужин!

Внезапно из-за кустов выскочил разъяренный Чарли. Уставившись на Донлеви, он заорал:

– Жалкий ублюдок, ты считаешь себя знаменитым рыболовом! Ошибаешься!

Донлеви в удивлении захлопал глазами, держа в руках большого трепещущего сома. Мэгги же, повернувшись к мужу, одарила его обворожительной улыбкой.

– Чарли, милый, у тебя самые лучшие рыболовные снасти, и, конечно же, именно ты самый лучший рыбак. – Взяв мужа за руку, она добавила: – Пожалуйста, покажи, на какую наживку ты ловишь. Мне ужасно интересно… И вообще, нам здесь нечего делать, согласен? – Мэгги снова улыбнулась и с нежностью погладила мужа по плечу. – Лучше пойдем погуляем немножко, мой дорогой.

Чарли накрыл ее руку ладонью и проворчал:

– Как пожелаешь.

Мэгги поспешила увести мужа подальше от мужчин. Какой же он ревнивец, этот Чарли… Чуть не лишил жизни Донлеви только за то, что она похвалила ею добычу. Ох, побыстрее бы найти золото и вернуться домой, в их особняк в Денвере.

Выезжая из форта Гарланд вместе с Морганом, Джессамин поглядывала на своего спутника и тихонько украдкой вздыхала. Разговор со старыми друзьями давался ей с большим трудом из-за крайней усталости. К тому же не так-то просто было объяснить, почему она решилась на столь опасное и долгое путешествие. Все ее друзья считали, что Морган вполне мог бы обойтись и без нее, и она, как ни старалась, ничего не могла на это возразить. Но зато Джессамин узнала кое-какие подробности о тех местах, где им предстояло пройти, чтобы добраться до легендарного золота Ортица.

Но по крайней мере она узнала хоть что-то о лежащем перед ней маршруте и о тех, кто собирался его пройти, включая Чарли и Мэгги Джоунс.

Несколько минут спустя они с Морганом присоединились к своим спутникам, разбивавшим лагерь неподалеку от стен форта, в чудесной тополиной рощице у быстрых вод Тринчер-Крик.

Раскинувшаяся перед ними долина Сан-Луис была почти сплошь покрыта песком, и здесь лишь изредка попадались деревья и заросли полыни. Чтобы пересечь долину, им потребуется не менее двух дней – как сказали в форте. Кроме того, друзья предупредили, что высоко в горах им следует опасаться грозового ненастья. Но здесь, у ручья, им ничто не грозило, и они решили как следует отдохнуть и набраться сил перед долгим и трудным переходом.

Повар Доусон и ею помощник занимались приготовлением ужина, а все остальные разгружали мулов, аккуратно перекладывая тяжелую поклажу на землю, и чистили уже расседланных лошадей. Палатку для снаряжения тоже уже установили, а седла, попоны и одеяла разложили для просушки.

– Чарли опережает нас часов на десять, – проворчала Джессамин; она надеялась, что они сумеют догнать его быстрее. – Получается, что мы сократили отставание часа на два, не более.

Перед тем как спешиться, ей пришлось призвать на помощь все свое мужество. И только гордость не позволяла ей хромать на глазах своих друзей в форте.

– Его лошади оказались лучше, чем я ожидал, – ответил Морган, привязывая Чако рядом с другими лошадьми. – Но, в отличие от нас, они не встают с рассветом, и это обязательно нам поможет.

Взяв Джессамин за руку, Морган помог ей присесть у дерева, затем опустился с ней рядом. Когда же он обнял ее за плечи, она тотчас почувствовала, что сердце забилось быстрее.

– Помнишь, мы утром обсуждали, как будем устраиваться на ночь? – спросил Морган.

В который раз Джессамин проклинала себя за влечение к этому мужчине. Стараясь не выдать своих чувств, она проговорила:

– На что ты намекаешь?

Он рассмеялся:

– Осмотрись, дорогая.

Она окинула взглядом поляну. Вроде бы самый обычный лагерь – все это не раз видела Джессамин, когда путешествовала вместе с мужем. Но тут она вдруг заметила в дальнем конце лагеря большую палатку под сенью двух тополей. Мерцающий внутри фонарь освещал две походные кровати, сундук и скамеечку. А она-то полагала, что ей придется коротать ночь на подстилке у костра. Джессамин перевела взгляд на Моргана.

– Ты все заранее обдумал, – проговорила она с упреком в голосе.

Морган снова рассмеялся.

Она сделала вид, что сердится, хотя прекрасно знала, что теперь будет с нетерпением дожидаться ночи.

– Не слишком ли много времени потом займут у нас сборы в дорогу? Если мы будем долго собираться…

– Не прикидывайся глупой, Джессамин. Эта палатка сворачивается очень быстро. К тому же она достаточно надежная, чтобы служить защитой от холода. – Он поднялся на ноги и протянул ей руку. – Идем же. Ты сразу почувствуешь себя лучше, как только я ублажу тебя.

– Но, Морган, я…

Она решительно покачала головой.

– Никаких возражений, дорогая. Пойдем.

Заметив, что на них смотрят, Джессамин подчинилась.

Морган повел бы ее к палатке силой – так что уж лучше добровольно идти с ним рядом. Проходя мимо Ратледжа и Колхауна, она улыбнулась и поздоровалась с ними. Они вежливо ответили на ее приветствие и вновь взялись за работу. На бедрах у обоих, как и у всех остальных участников экспедиции, висели «кольты» и ножи; было ясно, что люди из компании «Донован и сыновья» умеют владеть любым оружием и непременно пустят его в ход, если обстоятельства этого потребуют.

– Ты не очень устала? Сможешь сама умыться? – спросил Морган, когда они приблизились к палатке. – Мне срочно нужно кое с кем поговорить.

Ей казалось, что она заснет, как только окажется одна.

– Морган…

– Да, слушаю.

Она попыталась приободриться.

– Завтра я сама позабочусь о Звездочке.

Он нахмурился:

– Но почему?..

– У твоих людей и без того забот хватает, поэтому я возьму на себя часть обязанностей. Полагаю, что могу сама заботиться о своей лошади.

Морган посмотрел на нее с некоторым удивлением, потом кивнул:

– Что ж, очень хорошо. Согласен. Можешь считать это своей обязанностью, как было во времена, когда мы втроем играли в пиратов.

Воспоминания о детстве заставили ее улыбнуться. Когда-то они с Сайрусом и Морганом по очереди несли дежурство у реки в ожидании подходящего плавучего средства, например бревна, чтобы переправиться вниз по течению.

– Благодарю, – кивнула Джессамин. Морган чуть отступил в сторону, пропуская ее в палатку, и она вошла. Осмотревшись, восторженно ахнула. На постелях, аккуратно застланных чистыми простынями и одеялами, высились пышно взбитые подушки. На сундуке стоял кувшин с водой, а рядом тазик. И там же лежали два свежих полотенца и лимон.

Сняв шляпу, Джессамин бросила ее на сундук, потом задула фонарь и начала снимать сапоги. Морган же в это время – она слышала его голос, доносившийся из-за палатки, – о чем-то беседовал с Грейнджером. Сейчас ей больше всего хотелось лечь и уснуть в этой восхитительной постели.

Спустя несколько минут на сундуке лежала почти вся ее одежда – жакет, рубашка, юбка, штаны и чулки, – и теперь на ней оставались лишь панталоны из тонкого батиста и нижняя сорочка. Расстегнув корсет, Джессамин и его отправила на сундук. Снаружи горели костры, поэтому в палатке было не очень темно, и она без труда налила в тазик воды, после чего выдавила туда лимон. Затем обмакнула в воду полотенце и, осторожно выжав его, приложила лицу. Ах, как чудесно! Прохладная чистая вода и аромат лимона замечательно освежали и снимали усталость.

Тихонько застонав, Джессамин отняла полотенце от лица, чтобы снова погрузить его в воду. Ей бы теперь еще омыться, и тогда все было бы замечательно, тогда она почувствовала бы себя по-настоящему счастливой. Да, действительно, почему бы не помыться?..

Джессамин выпрямилась и, отступив от таза, прислушалась. Морган по-прежнему беседовал с Грейнджером, теперь она поняла, что они говорили о том, как лучше подготовиться к завтрашнему дню. А затем раздался голос повара, что ужин будет готов через пять минут. Вот и хорошо. Морган наверняка отправится ужинать и не помешает ей. Задрав повыше сорочку, Джессамин снова шагнула к тазу.

– Дай мне полотенце, – послышался у нее за спиной тихий голос.

Джессамин вздрогнула и, повернувшись ко входу в палатку, в изумлении уставилась на Моргана. Если бы она не прикусила губу, то, вероятно, закричала бы. Как ему удалось войти совершенно бесшумно? Почему она не услышала его шагов?

– Полотенце, – повторил Морган и протянул руку.

Джессамин молча протянула полотенце.

– Ложись. – Он указал на кровать.

Она вновь подчинилась, и Морган протер влажным полотенцем ее ступни. Затем задрал ее нижнюю сорочку до самых плеч и, не говоря ни слова, принялся втирать в спину жидкое масло, лишенное запаха.

При каждом его прикосновении Джессамин чувствовала, что ее все больше влечет к нему, и в то же время. Убеждала себя в том, что он делает ей массаж лишь потому, что хочет позаботиться о ней – ведь она устала. Затем она повернулась к нему лицом, и Морган помассировал ее плечи и шею.

– Еще спину, пожалуйста, – проговорила она со стоном и, закрыв глаза, снова улеглась на живот.

Морган исполнил просьбу, затем принялся массировать ее ноги. Он оказался прекрасным массажистом, и вскоре Джессамин поняла, что уже не чувствует усталости. И теперь она совершенно иначе воспринимала его прикосновения – воспринимала их не как массаж, а как ласки, причем ласки чрезвычайно интимные и возбуждающие. Из груди ее по-прежнему вырывались стоны, но теперь уже это были стоны сладострастия. В какой-то момент она не выдержала и, вновь повернувшись к нему лицом, прошептала:

– Теперь снова с этой стороны…

Морган молча кивнул и лукаво улыбнулся, – конечно же, он прекрасно понимал, как воздействовал на нее его массаж, и что с ней происходило. Он принялся растирать ее бедра, а затем, когда она непроизвольно раздвинула ноги, его пальцы коснулись ее лона. Она в очередной раз громко застонала, и палец Моргана тотчас же скользнул в ее святилище. Несколько секунд спустя она содрогнулась, и по телу ее прокатились судороги, освобождавшие от последних остатков усталости.

– Ах, Морган… – прошептала она. – Спасибо тебе, спасибо…

В следующее мгновение она провалилась в сон.

Стоя перед кроватью с кондомом в руке, Морган в недоумении смотрел на спящую Джессамин. Он так долго сдерживал себя, а теперь наконец-то тоже собрался получить удовольствие, – но она, оказывается, уже заснула.

Морган со вздохом отвернулся от кровати. Несколько секунд спустя он снова посмотрел на Джессамин и до боли прикусил губу, чтобы не застонать. А потом вдруг тихо рассмеялся. Все-таки кое-что изменилось за прошедшие девять лет. Теперь не он, а Джессамин, получив удовольствие, мирно посапывала во сне. Ему же следует набраться терпения и приучить себя к самодисциплине.

Отыскав еще одно одеяло, он тщательно укрыл свою спутницу, чтобы уберечь от ночного холода.

Джессамин поднесла к губам кружку с кофе и искоса взглянула на Моргана, пытаясь понять, какое у него настроение. Она проснулась в теплой постели и, едва открыв глаза, увидела перед собой кружку с ароматным напитком. Так какое же у Моргана настроение? Не сердится ли он из-за того, что она вчера так быстро уснула, и он не смог получить удовольствие?

Но Морган с улыбкой сказал, что вернется через четверть часа, чтобы помочь ей одеться. И он сдержал свое слово. Пока мужчины сворачивали лагерь, Джессамин закончила завтракать. Морган работал наравне с другими и даже закреплял на спинах мулов огромные тюки.

– Сегодня мы перейдем Рио-Гранде, – сообщил он, вернувшись к Джессамин, – а Джоунс переправился через реку вчера.

Она взглянула на него вопросительно:

– Думаешь, трудно будет переправляться?

– И трудно, и очень опасно, если вода стоит слишком высоко для паромной переправы. Рио-Гранде в этом месте довольно широка, а глубина – десять футов даже в засушливый год.

Джессамин поежилась при мысли о том, что мулам придется переправляться вплавь. Господи, только бы паром уже ходил!

– Как часто ты упражнялась в стрельбе, пока жила в Джексоне? – спросил он неожиданно.

Джессамин посмотрела на него с удивлением. Почему Морган вдруг заговорил об этом? Ей вспомнилось, как страшно он когда-то разозлился из-за того, что она настреляла больше уток, чем он.

В годы замужества только верховая езда и упражнения в стрельбе помогали ей отвлечься от страха за Сайруса. А он, в свою очередь, всячески поддерживал ее увлечение, хотя его друзья не одобряли этого. Более того, он даже пригласил для нее учителя из бывших снайперов.

– Да упражнялась время от времени, – ответила Джессамин – Один из друзей Сайруса брал меня на охоту.

– Полагаю, тебе нужно немного попрактиковаться, – продолжал Морган – Я слышал, что ты показывала отличные результаты, но эго было год назад. Даже если ты стреляла не хуже офицера, то, вероятно, уже подрастеряна свою сноровку. Тебе следует быть столь же меткой и искусной, как парни из «Донована и сыновей», ведь не исключено, что всем нам придется стрелять.

– Стрелять? – с удивлением перепросила Джессамин. Даже Сайрус никогда не говорил, что ей придется сражаться бок о бок с мужчинами. – Что ж, я готова, – кивнула она. Потом тихо добавила: – Знаешь, мне хотелось бы взглянуть в дневник тетки Серафины. В ее дневнике есть одна очень интересная запись. Тетя Серафина считала, что ее истории помогут мне в экспедиции. Как ты думаешь, что еще, кроме поисков золота Ортица, могла она иметь в виду?

Морган поднес к губам ее руку и поцеловал.

– Понятия не имею, дорогая. Но если тебе понадобится ночью дополнительный свет, чтобы почитать старый дневник, то скажи мне.

– Ох, спасибо! – Она порывисто его обняла, радуясь, что он оставил ей эту маленькую надежду на то, что золото Ортица все же существует.

Глава 15

Долина Сан-Луис, Колорадо

Джессамин бросила еще один взгляд на бурный поток Рио-Гранде – в ее стремительных чуть коричневатых водах мимо пронеслись огромные деревья, вырванные с корнем. К счастью, они уже переправились и теперь находились на западном берегу.

День выдался солнечный и жаркий, и из-за жары уровень реки заметно увеличился – с горных вершин в нее стекало множество ручьев. Но, слава Богу, паром уже ходит, в противном случае они потратили бы не менее двух дней на переправу, и такая переправа была бы чрезвычайно опасна. Лошадям и мулам пришлось бы вплавь преодолевать реку, но даже если бы все люди и животные благополучно переправились на тот берег, то все равно часть груза погибла бы. Порой после таких переправ людям приходилось возвращаться, так как уцелевшего не хватало для того, чтобы проложить путь.

Впрочем, Морган проявил предусмотрительность – взял в экспедицию побольше мулов, чтобы нести дополнительное снаряжение и продовольствие.

– Ну что, готова? – спросил он, взглянув на Джессамин.

Она кивнула и тут же спросила:

– Как ты считаешь, где сейчас Чарли?

Он пожал плечами:

– Возможно, выбирается из болота – там река резко поворачивает на запад.

– Чего же мы ждем?

Окинув взглядом своих людей, Морган свистнул и все тронулись в путь. Вода позади них шумела так громко, что даже не было слышно стука копыт и серебристого звона колокольчиков на шеях мулов.

Оглянувшись, Джессамин бросила последний взгляд на Рио-Гранде, словно прощаясь с ней. Затем снова посмотрела на своего спутника; она вдруг вспомнила, что давно уже хотела спросить его кое о чем.

– Морган…

– Да, слушаю.

– Насколько мне известно, Кочис всегда был врагом белого человека, разве не так?

Морган долго молчал; казалось, он задумался о чем-то.

– Ты не совсем права, – проговорил он наконец. – Когда-то племя Кочиса продавало лес в тамошний армейский форт и дружелюбно относилось к англосаксам. Думаю, индейцы считали нас потенциальными союзниками в борьбе против мексиканцев, их давних врагов. И случилось так, что я подружился с некоторыми из молодых апачей.

– А твой отец не возражал?

– Отец стремился заполучить побольше земли в любом месте, где проходили железнодорожные пути, ведь он мечтал о великой южной империи. Хорошие отношения с местными племенами представлялись особенно важными в ту пору, поэтому он поощрял мою дружбу с индейцами. Правда, поощрял при двух условиях: во-первых, я должен был очень хорошо учиться, чтобы продолжить образование в Уэст-Пойнте.

Джессамин рассмеялась, вспомнив, как Морган поглощал книги, если они казались ему интересными. Он тоже засмеялся.

– А во-вторых? – спросила она.

Морган неуверенно пожал плечами.

– Что ты молчишь?

– Отец сказал, что у меня не должно быть внебрачных детей, – ответил он, понизив голос.

Джессамин уставилась на него в изумлении. Боже правый, неужели старик Эванс действительно был таким строгим отцом?

– Может, он боялся, что кто-то сможет претендовать на Лонгейкр? – спросила она.

Морган снова пожал плечами:

– Да, возможно. Но мне его условия не казались обременительными, поэтому я согласился. И при каждой возможности участвовал вместе с воинами Кочиса в набегах на другие племена.

– Наверное, ты много повидал и многому научился, – заметила Джессамин.

Он кивнул и проговорил:

– Да, многому научился. И некоторые из полученных уроков помогли мне выжить во время войны.

– Общаться с индейцами, наверное, очень интересно, правда?

Губы его тронула улыбка.

– Да, верно.

Она взглянула на горы Сан-Хуан, высившиеся вдалеке, потом попросила:

– Расскажи что-нибудь о жизни индейцев.

Щелк! От последней пули, выпущенной Джессамин, оставшийся осколок камня рассыпался в пыль. Десять из десяти выстрелов поразили цель, но она постаралась спрятать улыбку. Угодить Моргану, упражняясь в стрельбе на меткость, было чрезвычайно трудно. Два дня они потратили на пересечение долины Сан-Луис, и трижды в день он водил ее на занятия стрельбой – сначала она стреляла из своего флотского «кольта», затем из карабина Шарпса, модификации известной снайперской винтовки с более коротким стволом. Его сделали во время войны и позже превратили в винтовку с магазином. Сайрус купил ей карабин в качестве рождественского подарка, когда армия начала менять оружие на более современное.

Прежде чем позволить Джессамин сделать первый выстрел, Морган заставил ее отработать предварительные операции: ей пришлось довольно долго чистить и перезаряжать оружие. Но и после этого ей следовало сначала продемонстрировать свое мастерство в стрельбе из положения стоя и с близкого расстояния, а уж затем он позволил ей стрелять с колена. Она уже хотела напомнить ему о бандитах, которых застрелила в поезде, но в последний момент решила придержать язык и строго следовать всем его инструкциям. К тому же занятия с Морганом оказались чрезвычайно увлекательными, поскольку он совершенно не походил на прежних ее учителей. Во-первых, он обладал поразительной реакцией, превосходя в этом даже desperados[7], которых она видела в Канзасе. Во-вторых, либо молчал во время занятий, либо заставлял стремиться к лучшему результату, как бы метко она ни стреляла. Несмотря на ее успехи, Морган до сегодняшнего дня не позволял ей демонстрировать свое искусство, стреляя с дальнего расстояния.

– Видишь тот камень выше по течению ручья? Тот, что похож на кроличьи уши… – добавил он, настраивая бинокль.

Впервые за все время Джессамин взглянула на мишень с неподдельным интересом. Хорошо заметный теперь, когда ветер развеял пороховой дым от прежних выстрелов, камень находился довольно далеко от них.

– Конечно, вижу.

– Сделай десять последовательных выстрелов по нему из положения лежа, а потом пойдем пить чай.

Чай? Наконец-то! Нисколько не заботясь о своей амазонке, Джессамин тут же легла на живот, положив рядом с собой драгоценную карту. Затем медленно подняла карабин и сфокусировала взгляд на камне.

– Можешь стрелять, как только будешь готова.

Седьмым выстрелом она полностью раздробила камень и последние три пули выпустила вверх.

– Отличная работа! – похвалил Морган, поднимая ее на ноги.

Чако вдруг вскинул голову, зазвенев сбруей, а Звездочка тихо заржала.

Руки Моргана вмиг опустились крест-накрест на «кольты» в готовности встретить пришельцев смертоносным огнем. Джессамин замерла, схватившись за рукоятку своего револьвера.

В следующую секунду из-за поворота вышли Грейнджер и Малыш, ведущие под уздцы своих лошадей. Джессамин улыбнулась и вздохнула с облегчением.

– Вы превосходно стреляете, миссис Эванс, – сказал молодой человек. – Джоунс знает о ваших способностях?

Она пожала плечами:

– Сомневаюсь. Мне было всего десять лет, когда он уехал из Мемфиса. К тому же Чарли всегда интересовался только собственной персоной.

– Но он очень любит свою жену, – заметил Морган. – Мэгги – его ахиллесова пята. Он проторчал в Рио-Пьедрас два месяца, ухаживая за ней, хотя мог уехать гораздо раньше.

– Ходят слухи, что он застрелил итальянского графа, с которым она флиртовала, – вспомнила Джессамин.

На лицах мужчин отразилось недоумение. Она развела руками и добавила:

– Эту сплетню рассказала тетушка Эулалия.

Морган покачал головой:

– Тетушка Эулалия – самая опасная женщина на свете. Давайте поговорим о чем-то другом. Об экспедиции, например. Когда мы доберемся до Трех Игл?

– Завтра, – тотчас же ответил Малыш. – Уверен, что завтра.

– Выпейте с нами чая, – сказал Морган. – Заодно обсудим маршрут.

– С удовольствием, – кивнул Грейнджер.

Несколько минут спустя они сидели у костра с кружками ароматного чая в руках. Со стороны раскинувшейся перед ними долины доносился мелодичный звон колокольчиков, висевших на шеях мулов.

– Как вы знаете, мы направляемся на юг, в горы Сан-Хуан, – начал Морган.

Грейнджер и Малыш закивали, и Морган продолжал:

– Миссис Эванс унаследовала старую карту с отмеченным маршрутом… – Взглянув на нее, он сказал: – Джессамин, покажи им.

Раскрутив медную трубку, она начала вынимать пергамент.

– Ты веришь, что на этой карте все верно, Эванс? – спросил Малыш. – Веришь, что мы и впрямь найдем золото?

– Я верю, что карта проведет нас через горы, – ответил Морган уклончиво.

– И конечная цель на ней также обозначена, – заметил Малыш.

Грейнджер по-прежнему пожал плечами. Предпочитая не вмешиваться в разговор, он с невозмутимым видом попивал чай.

– Так как же, Эванс, веришь? – снова спросил индеец.

Джессамин вопросительно посмотрела на Моргана, и тот после секундного колебания ответил:

– Я считаю, что карта подлинная и обозначенный на ней конечный пункт на самом деле существует. Но в золото Ортица я не верю.

– Но все же мы идем туда, – проговорил индеец, пристально глядя на Моргана.

Тот коротко кивнул:

– Да, идем. Идем, чтобы помешать моему врагу.

Джессамин с благодарностью посмотрела на Моргана.

Она знала, что он не сдастся и пройдет весь путь до конца, не сдастся, чего бы это ему ни стоило. Он сделает все возможное, чтобы дать ей шанс вернуть Сомерсет-Холл с ее любимыми лошадьми. А она непременно должна вывезти из города Кассиопею, Аристотеля и Сократа. «Господи, сделай так, чтобы не было в Мемфисе этим летом желтой лихорадки…»

– Что ж, тогда взглянем на маршрут? – Малыш выразительно посмотрел на Джессамин.

Морган и Грейнджер тут же расстелили на траве скатерть, и Джессамин аккуратно разложила на ней старинную карту. Несмотря на многочисленные пятна, карта сохраняла поразительную четкость, и на ней прекрасно были видны все основные ориентиры, в основном – горы и речные излучины. По краям карты имелись изображения компасов со стрелками, указывавшими на обозначенные ориентиры.

У южной оконечности гор Сан-Хуан проходила извилистая линия, изображавшая, по-видимому, какую-то реку. И тут же был изображен круг, по всей вероятности, указывавший на местонахождение золота. Когда Джессамин взглянула на этот круг, у нее на мгновение остановилось сердце.

– Все ясно, – изрек Грейнджер, проводя пальцем по тонкой черной линии, обозначавшей, без сомнения, реку Рио-Гранде.

Малыш молчал, внимательно разглядывая изображенные на карте компасы. Морган же с усмешкой заметил:

– Как бы то ни было, человек, начертивший карту, постарался на славу. Я еще в Канзас-Сити обратил на это внимание.

– Так ты считаешь, что компасы указывают верное направление? – спросила Джессамин.

Мужчины переглянулись, но ничего не ответили.

– С тех пор как нарисовали эту карту, Полярная звезда немного переместилась, – произнес наконец Морган.

– Но как только ты найдешь хотя бы один из ориентиров и определишь свое местонахождение, ты без труда отыщешь и остальные ориентиры, верно?

– Ты умеешь составлять карты, Грейнджер?

Молодой человек искоса взглянул на Моргана.

– Да, умею, но я не картограф. Я учился этому в полевых условиях, когда был офицером в драгунском полку.

Джессамин сверлила Моргана взглядом – словно хотела, чтобы он сотворил чудо.

– А ты сам, Морган? Кузен Джордж говорил, что ты составлял карты для Форреста, пока был у него разведчиком.

Морган ткнул пальцем в легко узнаваемое изображение Трех Игл – у этого ориентира им надлежало сойти с тропы и повернуть на юг.

– Так как же, Морган? – повторила она.

– Да, я смогу в этом разобраться. – Он поднялся на ноги и начал расхаживать вокруг карты, тщательно изучая ее. – Главная проблема в том, что этим путем никто не ходил уже более сорока лет. Кто знает, найдем ли мы хотя бы один из ориентиров.

– Но мы знаем, откуда начать! – возразила Джессамин.

– Да, верно. Обозначения на карте начинаются с того места, где Рио-Гранде встречается с Тремя Иглами, но на ней не обозначена долина Сан-Луис.

– Тетя Серафина полагала, что там Ортиц со своими людьми оторвался от преследователей и повернул на юг, – сказала Джессамин, тоже поднимаясь на ноги.

Морган пристально взглянул на нее.

– Оторвался от преследователей?

– Согласно семейным легендам, поход начался, когда Ортиц со своим отрядом отправился из Санта-Фе на север с дозором, но был атакован индейцами. Им пришлось идти на север вдоль реки. Когда же они вошли в горы, от отряда почти ничего не осталось.

– В таком случае это очень плохой маршрут, – заметил Малыш. – Полагаю, есть другой, гораздо лучше.

– Ты уверен? – спросил Морган.

Индеец указал на горный пик у начала тропы.

– Я знаю, что этот участок опасен, но уверен, что здесь путь получше. – Его палец очертил окружность.

– Мы не уверены, что потом ты сможешь выйти на нужную дорогу, – возразил Грейнджер.

Малыш пожал плечами:

– Она все равно выведет нас к реке Лизард[8]. А оттуда можно идти вверх по реке к обозначенному месту. – Он указал на конечную цель.

– Лизард? – с удивлением переспросила Джессамин. Малыш посмотрел на нее с усмешкой:

– Видите, как она бесследно исчезает в пустыне, не сливаясь ни с одной другой рекой? Ящерицы тоже так зарываются в песок – и пропадают.

– Так ли необходимо уходить с «испанской тропы»? – пробормотал Грейнджер, водя пальцем на карте. – Гора может выглядеть совершенно иначе под другим углом и с другого расстояния. Если отклониться от маршрута, указанного на карте, то потом можно не найти пути обратно даже с помощью компаса.

Джессамин тихонько ахнула. Индеец же кивнул, соглашаясь с Грейнджером.

– Мы должны держаться этой тропы, как бы она ни заросла, – сказал Морган. – Но следует соблюдать осторожность.

– Как далеко впереди может находиться Чарли? – Джессамин с тревогой посмотрела на мужчин.

– Все зависит от того, насколько он считается с погодой, – ответил Морган. – Разумный человек не может с ней не считаться, поэтому уходит с открытого склона до полудня.

– Иногда даже гораздо раньше.

Малыш с Грейнджером тут же закивали.

– Но почему? – удивилась Джессамин.

– По равнине ты можешь передвигаться, пока не заметишь приближения грозы. И можешь залечь, когда она начнется. Но здесь, в горах, гроза мгновенно превратит тебя в пылающий факел, – медленно проговорил Морган. – Поэтому следует искать укрытие задолго до ее начала.

Джессамин содрогнулась. Сгореть от удара молнии?

– К тому же лошади пугаются грома и могут понести, – добавил Грейнджер. – Нам проще, потому что мулы спокойнее, а вот у Джоунса могут возникнуть проблемы.

Морган злорадно усмехнулся:

– Да, не исключено.

К вечеру следующего дня они приблизились к Трем Иглам, черным базальтовым шпилям, уходившим в небеса. Морган и Джессамин, немного обогнав всех остальных, остановились в небольшой рощице. Вдали слышался перезвон колокольчиков, почти перекрываемый гулом вод, – с высоты утесов в долину низвергались многочисленные водопады, разбивавшиеся о камни внизу. В воздухе же разносился густой аромат сосны, смешанный с запахом коры, нагретой солнцем. Над соседней рощей порхали стайки беззаботных птиц. Значит, люди Джоунса не вели оттуда слежки.

Морган внимательно обозревал скалы в поисках подозрительного блеска. Слишком много было в этих скалах укромных мест, где могли притаиться снайперы. Да, его втянули в безумную авантюру – охоту за золотом Ортица, – но это не означало, что он утратил бдительность. Господи, почему же он отправился в эту экспедицию? Он же знал, сколь малы шансы найти золото Ортица…

Морган не замечал ничего подозрительного, однако по-прежнему осматривал скалы.

– Ты уверен, что нам нужно туда подниматься? – спросила Джессамин. Ее спутник молчал, и она добавила: – Мне казалось, ты хотел сначала взглянуть на «испанскую тропу».

– Не раньше, чем появятся Грейнджер и Малыш, – ответил Морган, наставляя бинокль на Восточную Иглу. – А пока я хочу как следует изучить эти шпили, особенно места с водопадами поблизости от нашей тропы.

– Какие они высокие, – пробормотала Джессамин. – И какие красивые…

Гладкие, черные, сверкающие, Три Иглы словно вонзались в небо, причем восточный шпиль, стоявший слева от «испанской тропы», казался самым черным, если не считать одного светлого пятна на нем. «Но что же это за пятно? – спрашивал себя Морган, настраивая окуляры бинокля. – Неужели просто кусок кварца, сверкающий на солнце, словно алмаз?»

Морган заметил его случайно, когда резким порывом ветра сдуло в сторону поток низвергавшейся воды. И он почти сразу же понял: кусок белого кварца не мог естественным образом попасть на базальтовую скалу. Но кто же затащил туда этот кварц? И зачем? Может, это сделал кто-то из старателей, побившись с пьяных глаз об заклад? Или же отчаянный испанец решил таким образом обозначить место, где свернул с пути? Вероятно, он вскарабкался к водопаду, который был в то время – если был – всего лишь тоненькой струйкой воды. Выдолбив нишу в скале, он вставил в нее кусок белого кварца, и только какой-нибудь другой человек мог убрать оттуда этот маяк.

В последний раз взглянув на сверкающий кусок кварца, Морган передал бинокль Джессамин и начал прохаживаться под деревьями, осматривая тропу, по которой им завтра предстояло пройти. Тропа оказалась довольно узкой и крутой, но лошади и мулы должны были без труда пройти по ней. Морган нисколько в этом не сомневался, так как знал, что в экспедицию взяли только тех животных, которые уже не раз путешествовали в горах.

Но кое-что вызывало беспокойство… Очень настораживал тот факт, что Джоунс и его бандиты до сих пор ничего не предпринимали, чтобы помешать им с Джессамин. Моргану было бы гораздо спокойнее, если бы они вели себя как обычно. Действительно, не могли же эти мерзавцы превратиться в джентльменов… Может, с ними что-то случилось? Что ж, очень хорошо, если так. А впрочем, какое ему дело до Чарли? Ему следует побольше думать о Джессамин, а не об этом ублюдке. Он повернулся к своей спутнице:

– Джессамин…

Она опустила бинокль и внимательно посмотрела на него. В темно-серой амазонке и начищенных до блеска сапожках она выглядела совершенной леди.

– Да, Морган.

– До сих пор мы отрабатывали меткость, а теперь пришел черед стрелять на скорость.

Ее зеленые глаза расширились. В самом ли деле она ухмыльнулась, или это ему только показалось? Скорее всего, показалось. Какая женщина способна состязаться в скорости с мужчиной, если приходится стрелять из карабина Шарпса?

– Что ты задумал? – спросила она, глядя на него с подозрением.

– Ничего особенного. Я ведь уже сказал: пора стрелять на скорость. Видишь тот сухой сук, что напротив птичьего гнезда? Сделай по нему десять выстрелов подряд. Готова?

Прежде чем ответить, Джессамин изучила мишень.

– Можно я сама назову награду, которую хочу полупить в случае успеха? – спросила она неожиданно.

Он взглянул на нее, прищурившись. Интересно, что она теперь замышляет?

– Неужели ты уверена, что действительно добьешься успеха?

Она тут же кивнула:

– Абсолютно уверена. Только скажи, как я должна стрелять. Из положения лежа или стоя?

– Лежа, конечно.

Она легла, заняв позицию за упавшей сосной, и высыпала патроны на песок рядом с собой. Позади них мирно паслись Чако и Звездочка. Морган сел на траву поодаль от нее с биноклем наготове. Затем вынул карманные часы, чтобы начать отсчет времени. Взглянув на Джессамин, он в удивлении присвистнул.

Она вставляла патроны между пальцев левой руки. Это был старый, проверенный прием кавалеристов – с патронами между пальцев оружие можно перезарядить почти мгновенно. Но научиться этому мог лишь тот, кому не раз доводилось участвовать в сражении. Скорее всего, ее обучал человек, обладавший подобным опытом. Уж не Сайрус ли? И чем он, Морган, рискует, если она выиграет?

– Джессамин, так что же ты хочешь получить в качестве награды?

– Удовлетворить тебя губами, – ответила она, поднимая карабин.

Морган лишился дара речи. О Господи! Неужели он не ослышался? Стараясь взять себя в руки, он спросил:

– Что ты сказала?

– Я хочу удовлетворить тебя губами, – последовал ответ.

Прижавшись щекой к ружейному ложу, Джессамин стала прицеливаться, и все ее движения были грациозными и уверенными.

У Моргана же вдруг перехватило дыхание, и соски отвердели. Он с трудом удерживался от стона. А когда он вновь заговорил, то не узнал собственного голоса.

– Тебе не нужно завоевывать это право, Джессамин.

Она вставила первый патрон в патронник и тут же передернула тугой затвор, причем делала все удивительно быстро и ловко. Морган же, глядя на нее, вдруг вспомнил о том, как ее пальчики скользили по его возбужденной плоти.

При этом воспоминании у него перехватило дыхание и затвердело в штанах.

– Я бы хотела сделать это по-своему, – проговорила Джессамин с более заметной, чем обычно, мягкой напевностью уроженки Теннесси. Ее палец тотчас же лег на курок, и она спросила: – Начинаем?

Морган взглянул на карманные часы.

– Да, начинаем. – Не сводя с Джессамин глаз, он нажал на часах кнопку отсчета.

Щелк! Ее пальчики скользили по затвору «шарпса», как по интимной части его тела.

Щелк! Еще один патрон, еще одна ласка – и кровь прилила к его паху.

Щелк! Следующий патрон, следующее нежное прикосновение ее пальцев к карабину, отозвавшееся болью в его возбужденной плоти.

От карабина поднялось черное облачко дыма, и Морган, стиснув зубы, поднес к глазам бинокль, чтобы лучше видеть мишень.

Щелк! Еще один патрон – и Морган, крепко зажмурившись, представил, как ловкие пальцы Джессамин ласкают восставшую плоть.

Несколько секунд спустя он заставил себя посмотреть, как в сук входят две последние пули. Все десять точно попали в цель. Взглянув на часы, он нажал кнопку, останавливая отсчет времени.

– Я показала удовлетворительное время? – осведомилась Джессамин, ловко перезаряжая оружие.

Порывом ветра дым рассеяло, и теперь он мог отчетливо видеть ее лицо. Она смотрела прямо ему в глаза, и Морган, не выдержав ее взгляда, отвернулся. Потом посмотрел на часы и, заставив себя улыбнуться, сказал:

– Прекрасное.

«Как только у меня до сих пор не лопнули штаны?» – добавил он мысленно.

– Может, еще раз попробовать? – спросила Джессамин. – Какая следующая мишень?

Ее вопрос оторвал Моргана от созерцания воображаемой сцены, в которой она ласкала его возбужденную плоть.

– Нет-нет, достаточно, – пробормотал он и снова отвел глаза.

– Почему ты отворачиваешься? – послышался голос Джессамин. – Морган, посмотри на меня, пожалуйста.

– Что?.. – Он увидел, что она смотрит на него с лукавой улыбкой.

Тут Джессамин вытащила из кобуры обрывок бечевки, какую используют для удержания оружия, чтобы оно не вывалилось при резком движении.

– Для начала я хочу связать тебе руки.

Морган тотчас же вспомнил о мемфисской мансарде и невольно поежился. «А впрочем, чего я опасаюсь? – сказал он себе. – Так даже лучше… Ведь со связанными руками я смогу полностью отдаться тем чудесным ощущениям, что она мне подарит».

– Я готов. – Он улегся на траву и поднял вверх руки. – Только побыстрее, пожалуйста, побыстрее…

Она быстро обмотала его запястья веревкой и завязала всего лишь одним узлом.

«Черт, мне даже не понадобится рвать ее, если захочется освободиться, – промелькнуло у Моргана. – Можно будет просто развязать зубами». Но он прекрасно понимал, что ни в коем случае этого не сделает.

Опустившись на колени рядом с ним, Джессамин распустила ремень на его штанах и спустила их пониже. Он в нетерпении приподнял бедра и прохрипел:

– О, Джессамин, быстрее…

Она провела ладонью по его паху.

– Ты очень красивый, Морган.

От ее прикосновения по его телу пробежала дрожь.

– Джессамин, что же ты медлишь? Ведь я…

Она посмотрела на него в задумчивости, потом вдруг улыбнулась:

– Слишком уж вы нетерпеливый, мистер!

В следующую секунду ее пальцы сомкнулись вокруг его плоти.

Он закатил глаза и громко застонал:

– Да, Джессамин, так…

– А может, вот так?

Она прижалась щекой к его паху – точно так же, как только что прижималась к карабину. Затем, чуть повернув голову, коснулась его плоти губами и стала поглаживать пальцами – почти так же, как водила пальцами по карабину, посылая патрон в патронник.

Он откинул назад голову и прорычал ее имя. Его связанные руки зарылись в ее волосы. Именно этого он от нее и ждал.

Губы Джессамин двигались в одном ритме с движениями ее руки, Морган же то и дело вздрагивал, и из горла его вырывались хриплые стоны. Наконец, громко вскрикнув, он резко приподнял бедра ей навстречу и, содрогнувшись, излил свое горячее семя.

Глава 16

Горы Сан-Хуан, Колорадо

– Спасибо, – кивнула Джессамин, когда Морган затянул ее в корсет для верховой езды, причем он сделал это очень ловко и быстро, гораздо быстрее, чем получалось у Сайруса.

Вчера Доусон – благослови его Господь – нагрел ей воды для купания, что само по себе было чудом на высоте девяти тысяч футов. А потом, уже вечером, Морган набросился на нее как безумный, набросился с такой страстью, словно у него очень давно не было женщины.

Рано утром он оставил ее в палатке досыпать, а сам вышел к погонщикам, готовящимся к продолжению экспедиции. Вернувшись, Морган принес фонарь и завтрак для Джессамин.

– Выпьешь еще чаю? – Он протянул ей чашку.

Она кивнула:

– Да, спасибо. – Джессамин сделала глоток и улыбнулась: – Какой ароматный! Замечательный чай.

Он внимательно посмотрел на нее и вдруг спросил:

– Ты не хочешь вернуться в Денвер? Я мог бы отправить с тобой Грейнджера и еще кого-нибудь.

Она энергично покачала головой:

– Нет-нет, Морган, ни в коем случае. Если я не заберу золото и не верну себе Сомерсет-Холл, Чарли Джоунс непременно им завладеет и пустит всех моих лошадей под нож мясника.

Морган прошелся по палатке, потом вновь заговорил:

– Я мог бы выкупить для тебя Сомерсет-Холл.

Джессамин замерла на мгновение. Потом, нахмурившись, проговорила:

– Это благотворительность, Морган? – Она начала одеваться. – Нет, спасибо, я в твоей благотворительности не нуждаюсь. Я еду с тобой.

– Ну почему ты упрямишься?! – воскликнул он в отчаянии.

Джессамин вскинула подбородок и пристально посмотрела на него; глаза ее сверкали. Она твердо решила, что спасет Сомерсет-Холл собственными силами, и не собирается отказываться от этого решения.

– Но в горах очень опасно, Джессамин, – настаивал Морган. – Звездочка может сломать ногу или сбросить тебя. Ты здесь можешь замерзнуть до смерти во время бурана. К тому же в этих горах множество рысей и пум.

Надев сапоги, она проворчала:

– Ты забыл сказать про моего кузена. Забыл сказать, что он непременно постарается прикончить нас обоих. – Она сунула ему в руки пустую миску и чашку. – Вот что, Морган Эванс… Я за всю жизнь не взяла у тебя ни пенни и не собираюсь брать. И я еду в горы за золотом, чтобы спасти дом моих родителей.

– Черт побери, Джессамин, это вовсе не благотворительность! – закричал Морган, обжигая ее взглядом. – Я просто хочу уберечь тебя от опасности!

– Спасибо за заботу, но я намерена продолжить путь. – Она надела юбку и начала ее застегивать.

Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

– Вы на редкость упрямая женщина, миссис Эванс.

Она нахмурилась:

– Но я, в отличие от тебя, рассуждаю вполне здраво. К тому же я…

Он поцеловал ее в губы, положив конец протестам. Ее руки обвивали его шею, губы их снова слились в поцелуе. Когда же Морган отстранился, лицо Джессамин пылало; казалось, она не могла произнести ни слова.

– Нам следует больше спорить, раз ты так реагируешь, – прошептал Морган.

Она молча посмотрела на него, потом кивнула. Он криво усмехнулся, накинул ей на плечи плотный плащ и, звякнув шпорами, вышел из палатки. Только неимоверным усилием воли Джессамин удержалась и не швырнула что-нибудь ему в спину.

Старая «испанская тропа» у Трех Игл уходила в базальтовую расселину, ширина которой едва позволяла пройти груженому мулу, а затем устремлялась круто вверх. Грохот водопадов почти заглушал голоса людей, а брызги, разносившиеся порывами ветра, на солнце переливались всеми цветами радуги.

Путники шли рядом со своими лошадьми, осторожно ступавшими по мокрой каменистой тропе, а откуда-то доносились голоса Грейнджера и Малыша, отправившихся на разведку, а также голоса тех, кто охранял тропу с флангов на случай засады.

Храня молчание, как и все остальные, Морган думал о своей строптивой любовнице. Джессамин шагала рядом со Звездочкой – шла с таким видом, будто прогуливалась в городском парке. Поглядывая по сторонам время от времени, она любовалась яркими птицами, пролетавшими мимо, и, казалось, совершенно не чувствовала усталости.

«Лучшей спутницы и пожелать нельзя», – подумал Морган. Впрочем, она и в детстве была такой же. Он расплылся в улыбке, вспомнив, как вместе с Сайрусом они отправились тайком удить форель и, попав под грозу, остались ночевать в лачуге, не имея ничего на ужин, кроме форели. Но Джессамин не жаловалась и с удовольствием рассказывала им всевозможные истории, чтобы скоротать время. В верхней точке подъема экспедиция вошла в узкую долину, поросшую травой и осинами. Посередине протекала небольшая горная речка с гранитными берегами.

Морган поднял руку, подавая сигнал к привалу. И вдруг замер, едва не вскрикнув от удивления. Но овладел собой, не желая выдавать своих чувств.

На уступе горы поблескивал еще один обломок белого кварца.

Зарывшись поглубже в свое уютное гнездо из одеял, Джессамин старалась не думать о Моргане, бродившем где-то в темноте вместе с часовыми.

В этот день у них был чрезвычайно трудный подъем по узкой каменистой тропе, и им к тому же постоянно приходилось переходить через стремительные горные потоки. Некоторые участки были такими сложными, что Морган позволял мулам и запасным лошадям самим выбирать дорогу, надеясь, что они последуют за Роузи, своим вожаком. И животные послушно держались с ней рядом, так что оставалось лишь надеяться, что сама Роузи не утратит благоразумия.

В пути им открывались восхитительные виды – горы с заснеженными вершинами, осиновые рощи с трепещущими на ветру листьями, лоси, мирно пасущиеся на лугах, усеянных яркими цветами. Однажды Джессамин даже заметила пуму, дремавшую на солнце на высоком каменистом утесе. К счастью, хищница находилась довольно далеко, так что не было оснований ее опасаться.

Ближе к вечеру они разбили лагерь на живописном лугу с изобилием травы для лошадей и мулов. К удивлению Джессамин, на сей раз все участники экспедиции на ночь разместились в палатках, хотя раньше они оставались ночевать под открытым небом. Морган пояснил ей, что палатки необходимы для защиты от туманов и влаги. Но он выставил на ночь вдвое больше часовых, чем прежде, и Джессамин поняла, что мужчины опасались нападения Чарли.

«Что ж, усиленная охрана – это очень даже разумно, – подумала Джессамин. – Когда имеешь дело с Чарли Джоунсом, всего можно ожидать. И кроме того, даже здесь, высоко в горах, следует опасаться нападения индейцев…» Вспомнив об индейцах, она невольно вздохнула – ведь Сайрус погиб в одной из стычек с ними. Да, конечно же, Морган прав. Им ни в коем случае нельзя терять бдительность.

Повернувшись на другой бок, Джессамин снова вздохнула. Когда же вернется Морган? С ним гораздо теплее, к тому же… К тому же он сказал, что скоро вернется, но его нет до сих пор. Морган ушел от нее сразу после ужина – якобы только для того, чтобы проверить часовых. Но сколько времени прошло с тех пор? Часа два, не меньше, где же он? Может, поскользнулся, сорвался в пропасть и разбился? Она вздрогнула при этой мысли и снова вспомнила о смерти Сайруса.

Минуту спустя Джессамин решительно откинула одеяла. Она решила, что сама пойдет искать Моргана.

– Кофе, Эванс? – послышался снаружи голос Доусона (тот сидел у костра, над костром висел небольшой кофейник).

– Нет, спасибо, – ответил Морган.

Джессамин с облегчением вздохнула и снова улеглась. Слава Богу, Морган жив и здоров. Просто он проверял посты дольше, чем всегда, вот и все.

– Шел бы лучше спать, – продолжал Морган, обращаясь к Доусону. – А утром… Утром твое печенье будет очень кстати.

Доусон рассмеялся, а затем послышались шаги, – очевидно, он направился в свою палатку. И тут же звякнула кружка о кофейник, – судя по всему, кто-то расположился у костра, чтобы выпить кофе. Неужели Морган?.. Почему он медлит, почему не идет к ней?

Но тут качнулся полог палатки, и перед ней появился Морган. Приблизившись к кровати, он прошептал:

– А я думал, ты уже спишь. – Сняв шляпу, Морган отбросил ее в сторону и отстегнул ремень с кобурой. – Ты, должно быть, очень устала. Почему же до сих пор не спишь?

– Я ждала тебя, – ответила Джессамин.

Что он собирается делать? Неужели сразу уснет? Да, конечно, она ужасно устала, но не настолько…

Морган принялся раздеваться, а Джессамин смотрела на него, любуясь каждым его движением. Чтобы не молчать, она спросила:

– Как ты думаешь, мы хоть немного приблизились к Чарли?

Морган молча пожал плечами. Потом все же ответил:

– Возможно. Джоунс беспощадно гонит лошадей, за что непременно поплатится позже, когда начнется самая трудная часть пути. – Надев сухую рубашку, Морган шагнул к кровати и, откинув одеяла, забрался в постель. Затем повернулся к Джессамин и с усмешкой спросил: – Не сожалеешь, что спишь со мной?

Она прижалась к нему и обвила его бедра ногами, чтобы согреть побыстрее. От него пахло лошадьми, соснами и дымом костра. Но самое главное, что от него пахло Морганом.

– Нет, мистер Эванс, нисколько не сожалею.

Он поправил одеяла и прижался губами к ее шее. Она закрыла глаза, и из-под ресниц ее выкатилась слезинка. Слава Богу, Морган вернулся. Значит, все хорошо.

Их сердца бились в унисон, и вскоре Джессамин почувствовала, что Морган согрелся, он словно превратился в огромную печь. Она устроилась поудобнее, как если бы была с Сайрусом. Прижавшись к Моргану еще крепче, обняла его за плечи и вдруг поняла, что он как-то странно напряжен.

– В чем дело? – спросила Джессамин. – Тебя что-то тревожит?

Морган со вздохом пробормотал:

– Нет, все в порядке. Не стоит волноваться, дорогая. Давай спать. Спокойной ночи, – добавил он, погладив ее по полосам.

Она немного помолчала, потом прошептала:

– Морган…

– Хм… Что?

«О чем же его спросить? – думала Джессамин. – Ах, вот о чем… Ведь мне давно уже хотелось об этом спросить».

– Скажи, Морган, почему ты поручил Дэвиду управление Лонгейкром?

Он зевнул.

– Потому что ему там нравится. К тому же он в отличие от меня настоящий фермер. Дэвид прекрасно справляется.

Оказывается, все так просто? Выходит, он заботился о своих родственниках? Теперь ясно, что она совершенно его не понимала. Поэтому и думала о нем так плохо.

– А ты не собираешься там жить? Не собираешься вернуться в Лонгейкр?

Морган обнял ее еще крепче.

– Возможно, я продам Дэвиду поместье. Продам, если его сыновья захотят там остаться. Лонгейкр был мечтой моего отца, не моей. Пока поместье остается в руках семьи, я спокоен.

Джессамин вздохнула и прижалась щекой к его груди. Она чувствовала, как грудь Моргана поднимается и опускается при каждом вдохе и выдохе. И сознавала, что уже не в силах говорить – глаза закрывались сами собой, и бороться со сном становилось все труднее. Сладко зевнув, она прошептала:

– Спокойной ночи, Морган.

Он поцеловал ее в макушку.

– Спокойной ночи, дорогая.

Неделю спустя экспедиция поднялась выше границы лесной полосы, и теперь уже Морган нисколько не сомневался: Ортиц знал местность и вовсе не плутал по горам, а шел к определенной цели. Тропа проходила вдоль линии хребта и пролегала вблизи хороших пастбищ и воды. Чем дольше Морган следовал по тропе испанца, тем больше восхищался его предусмотрительностью.

И еще его радовало то обстоятельство, что Джоунс расчищал для них путь – валил деревья, вырубал кустарник и разбирал каменные завалы. Эта работа отнимала много времени и сил, и его бандиты, должно быть, проклинали все на свете.

Морган же постоянно выискивал все кварцевые метки на скалах. Их, судя по всему, оставляли на каждом крутом повороте, а также в тех местах, где сливались горные речки. Порой он не находил кварцевые маячки – вероятно, их уничтожили камнепады. Но все же метки встречались довольно часто, так что можно было не беспокоиться – они не сбились с пути.

К счастью, после Трех Игл дожди не шли, и тропа уже была не очень скользкой. Но дышать на такой высоте становилось все труднее, и им все чаще приходилось останавливаться, чтобы набраться сил. Однако лошади и мулы – почти все они выросли в гористых районах Колорадо – довольно быстро привыкали к высоте.

По словам Малыша, они уже нагоняли Джоунса, опережавшего их теперь часа на три-четыре. И даже Джессамин не могла не заметить, что путешествие ужасно утомило Чарли и его людей – после привалов оставался неубранный мусор, и они теряли из-за несчастных случаев все больше лошадей. Две из них, превосходные кобылы чистокровной породы, получили очень незначительные повреждения, но все же были брошены на произвол судьбы. Их подлечил и взял на попечение О'Каллоген, ирландец из Нового Орлеана; он заявил, что с ними все будет в порядке.

Но более всего Моргана радовало присутствие Джессамин. На протяжении всей экспедиции она была удивительно страстной любовницей. А в последнее время стала еще и превосходной подругой, с которой можно было говорить на любую тему, и которая понимала его с полуслова. У костра она смеялась и шутила с мужчинами, рассказывала забавные истории, а однажды даже затянула песню. Она прекрасно ухаживала за Звездочкой и помогала Доусону. «О такой спутнице можно только мечтать», – говорил себе Морган. Он чувствовал, что все больше к ней привязывается, и все чаще думал о том, что Джессамин, наверное, сразу же с ним расстанется, после того как найдет золото. В золото Ортица он по-прежнему не очень-то верил, но теперь уже допускал, что оно все-таки существует, – возможно, именно об этом свидетельствовали метки из кварца.

Джессамин замечала, что Морган все чаще хмурится, поглядывая по сторонам. Конечно же, он опасался засады. Чарли, наверное, находился уже совсем близко, и им всем следовало проявлять предельную осторожность.

Теперь они ехали по постепенно сужавшемуся каньону с круто уходящими вверх стенами из осыпающегося серого камня. Скалы справа от них, то есть с юго-запада, поднимались гораздо выше тех, что находились слева, и почти до самой заснеженной вершины шли уступами. Лишь редкие кустики цеплялись за жизнь в каменистом каньоне. По стенам же струились ручейки, вливавшиеся в небольшую речку; их постоянное журчание иногда действовало на нервы, но с этим ничего нельзя было поделать. А на скалистых уступах все чаще появлялись толстороги, обозревавшие окрестности. Однако некоторые из них спокойно паслись на небольших лужайках и, казалось, не обращали ни малейшего внимания на людей, лошадей и мулов.

Внезапный порыв ветра обдал тропу брызгами ближайшего из водопадов, и Чако в испуге встал на дыбы, прижимая к голове уши. Но Морган – он единственный оставался в седле – тут же успокоил своего коня, прошептав ему на ухо несколько ласковых слов на языке апачей. Когда он выпрямился, его внимание привлекла группа толсторогих горных козлов, неотрывно смотревших в сторону дальнего конца скалы. Было очевидно, что животных что-то встревожило. «Но что именно их беспокоит? – думал Морган. – Уж конечно, не то вон нагромождение камней. Да, они смотрят в ту сторону, но только повыше, и очень может быть…»

Повернувшись к Джессамин – прекрасной, шустрой, смышленой Джессамин, – он сказал:

– Дорогая, я бы хотел взглянуть на твою кобылку. Мне кажется, стук ее подков какой-то неровный. Подержи, пожалуйста. – Спрыгнув с седла, он протянул ей поводья Чако.

Она внимательно посмотрела на него, и ее зеленые глаза расширились.

– Что?.. Стук подков неровный?

– Да, мне так показалось. Возможно, ничего страшного.

Джессамин с улыбкой кивнула:

– Что ж, взгляни, если считаешь, что это необходимо. – Она взяла поводья Чако, а на скалу даже не взглянула.

Морган поднял переднюю ногу кобылы и сделал вид, что изучает копыто. Тут его люди тоже насторожились. Некоторые из них смотрели на него, другие обозревали скальные нагромождения.

Прекрасно зная, как далеко распространяется звук в горах, Морган тихо сказал:

– Лоуэлл, немедленно зови тех, кто охраняет фланги. Я хочу, чтобы они как можно быстрее спустились.

– Да, слушаюсь, сэр.

– А все остальные пусть приготовятся повернуть обратно и скакать по моему сигналу.

Лоуэлл передал приказ Моргана, и тотчас же послышались голоса:

– Все в порядке! Мы готовы!

Лоуэлл принялся насвистывать «Дикси», делая особое ударение на строчке припева: «Прочь, прочь». Погонщики же проверяли оружие и снаряжение.

Изучив последнее копыто Звездочки, Морган выпрямился и легонько похлопал кобылу по крупу. Повернувшись к Джессамин, он сказал:

– Моя дорогая леди, полагаю, вы можете продолжать путь верхом. Ваша лошадка в полном порядке и возражать не станет.

– Слушаюсь, сэр, – ответила Джессамин с улыбкой.

Быстро осмотревшись, он помог ей сесть в седло, затем взобрался на своего Чако, и тут же с удовлетворением отметил, что далеко не все последовали его примеру. Следовательно, охрана бдительности не теряла и была готова к любым неожиданностям. И почти все охранники, бывшие кавалеристы, могли, если понадобится, запрыгнуть в седло на бегу.

Морган снова окинул взглядом горный склон; он пытался определить, как далеко в каньон сможет увести Джессамин и своих людей, если рухнут камни и увлекут за собой по принципу домино другие выступы. Толстороги все еще таращились на подозрительное, на их взгляд, место, но ягнят с горы не уводили.

Морган вскинул вверх руку, и отряд снова тронулся в путь, правда, теперь они передвигались гораздо медленнее. Внезапно из-за поворота появились немного задержавшиеся Малыш и Грейнджер; они также находились в охране флангов и теперь возвращались, – но успеют ли вовремя, если каменная насыпь вдруг обрушится, увлекая за собой огромные каменные глыбы? «Такие глыбы могут завалить выход из каньона, – подумал Морган. – И если это произойдет…»

Толстороги внезапно всполошились и ринулись со скалы, перескакивая с утеса на утес, как камешки, запушенные по глади пруда. Малыш и Грейнджер перешли на галоп. Дейли шлепнул Роузи по крупу, и та побежала с громким ржанием и отчаянным перезвоном колокольчика. Все остальные мулы тотчас же устремились за ней.

И вдруг на вершине горы раздался оглушительный грохот, и появилось облачко черного дыма. На секунду воцарилась тишина, словно природа затаила дыхание, а затем нагромождение глыб на скале начало с ужасающим стуком разваливаться.

Морган пронзительно свистнул, подавая сигнал к поспешному отступлению, и все тут же пришпорили лошадей, направляя их к выходу из ущелья. Морган же не торопился; он решил, что уйдет последним, поскольку не мог оставить Грейнджера и Малыша на произвол судьбы.

Повернувшись, он увидел Джессамин – оказывается, она не поскакала вместе со всеми, а по-прежнему находилась рядом с ним.

– Назад, Джессамин! Здесь слишком опасно!

– Нет. – Она решительно покачала головой. Звездочка в испуге заржала, скосив глаза на сыпавшийся сверху каменный дождь, но Джессамин тут же ее успокоила.

– Морган, я без тебя не уйду.

«Она остается со мной, рискуя жизнью», – изумился Морган. При этой мысли в душе его что-то перевернулось, он вдруг понял, что не сможет жить дальше, если потеряет ее. И еще он понял, что все эти годы думал о возмездии только потому, что любил ее. Нет, она не должна умереть – что бы с ним ни случилось.

Не колеблясь ни секунды, Морган с силой шлепнул ее лошадь по крупу. Гнедая кобыла тут же взбрыкнула, едва не сбросив наездницу, и понеслась следом за остальными лошадьми. Он пытался разглядеть Джессамин сквозь облако пыли и камней, но она вскоре исчезла из виду. Увы, он не мог увести ее в укрытие, как хотел бы. Не мог, потому что должен был оставаться на месте – так требовал долг. Проклятие, выполнение долга еще никогда не давалось ему с таким трудом!

Тут обломки одной из глыб достигли первого выступа, и он, с грохотом обвалившись, тоже начал падать. В следующий миг рухнул еще один выступ, и по склону, набирая скорость и мощь, устремился каменный поток; в каньон полетели обломки скальной породы величиной с кулак, и в воздух поднялась плотная завеса удушливой каменной пыли.

Чако с громким ржанием взвился на дыбы, но Морган и на сей раз сумел успокоить жеребца. Потом снова посмотрел в ту сторону, куда поскакала Джессамин.

Господи, помоги ей, он любит ее…

В каньон упал валун величиной с человеческую голову и покатился, разваливаясь на фрагменты.

Несколько секунд спустя Грейнджер и Малыш наконец-то присоединились к нему, и все трое, прильнув к шеям лошадей, словно жокеи на скачках, устремились к выходу из ущелья. Минутой позже обломки еще одного скального выступа рухнули вниз, и валуны с грохотом помчались за ними, как стая разъяренных кугуаров.

Когда же пыль рассеялась, каньон превратился в гигантскую заполненную гравием яму, а старая «испанская тропа» исчезла.

К счастью, Моргану и всем его людям удалось спастись – преследовавшие их глыбы прокатились мимо. Но теперь они лишились возможности идти по карте Ортица, и им следовало найти какой-то иной путь к конечной цели.

Выругавшись сквозь зубы, Мэгги затянулась окурком сигары – этой сигарой несколько минут назад Чарли поджег заряд динамита. Сделав еще одну затяжку, она вздохнула и поморщилась. Ее обожженное солнцем, покрасневшее лицо ужасно болело и шелушилось, а губы потрескались и кровоточили. Она ведь предупреждала Чарли, что должна пользоваться кремом и оберегать лицо от жгучих лучей солнца – здесь, на этой высоте, они особенно опасны. Но он заявил, что хочет постоянно видеть ее лицо, чтобы точно знать, что она не флиртует с Донлеви.

Чарли, похоже, спятил. С того самого дня на Рио-Гранде он решил, что она заигрывает с Донлеви, хотя она всего лишь похвалила его за то, что тот поймал огромного сома на ужин. Да и зачем ей нужен какой-то наемник, не имеющий к тому же ни гроша в кармане? Тем не менее, Чарли следил за ней неусыпно и оставлял в покое только тогда, когда беседовал с Хазлтоном. А Хазлтон – Мэгги нисколько в этом не сомневалась – давно уже сбежал бы, если бы где-нибудь поблизости находился поселок или городок. Но увы, здесь совершенно ничего не было, даже старатели не встречались. И один только Чарли владел бесценной картой – он никому ее не показывал, хотя многие просили. Возможно, только поэтому все послушно шли за ним следом и старались ему не перечить. То есть открыто никто не протестовал, но люди были недовольны, и даже самые отчаянные из них теряли терпение. Пожалуй, лишь Шмидт, их предводитель, сохранял верность Чарли и заставлял всех остальных выполнять его приказы. Отбросив окурок, Мэгги поднесла к глазам бинокль.

– О, замечательно, – пробормотала она, повернувшись к Чарли. – У тебя это очень хорошо получилось. Жаль только, что ты не сумел сделать так, чтобы эту стерву завалило. – «Слава Богу, Морган Эванс не пострадал», – мысленно добавила Мэгги, опуская бинокль.

Чарли пожал плечами, убирая остатки взрывчатки в маленький сундучок.

– Даже если бы ее завалило, это не остановило бы Эванса. Карта ведь у него. Как ее муж и наследник он вправе претендовать на золото.

Мэгги фыркнула и, отступив подальше от обрыва, заявила:

– Все равно она заслуживает смерти. Заслуживает хотя бы потому, что так обращалась со мной у нотариуса. Нищая как церковная мышь – как смеет она вести себя подобным образом?!

Чарли выпрямился и пристально посмотрел в глаза жены.

– Скажи, Мэгги, это единственная причина, по которой ты хотела бы увидеть Джессамин Эванс мертвой? Или же мечтаешь занять ее место в постели Моргана Эванса?

Мэгги топнула ногой.

– Чарли Джоунс, ты стоишь гораздо больше Моргана Эванса. И станешь еще богаче, после того как мы найдем золото. Неужели ты думаешь, что я стану рисковать ради нескольких ночей удовольствия?

Чарли еще больше помрачнел. Глядя на жену все так же пристально, он процедил сквозь зубы:

– Надеюсь, ты не лжешь, дорогая, и останешься с человеком, который будет владеть золотом Ортица. Иначе тебе не выжить, понимаешь?

Мэгги похолодела и с дрожью в голосе пролепетала:

– Но я ведь люблю тебя, Чарли…

– Хотелось бы верить. – Он немного смягчился и добавил: – Иди отдохни, ты, наверное, устала.

Она уже направлялась к костру, когда он прокричал ей вдогонку:

– Но я убью Моргана Эванса при первой же возможности! Чтобы ты не тешила себя надеждой, что станешь веселой вдовой!

Глава 17

Налив сгущенного молока в чай Лоуэлла, Джессамин протянула ему кружку, радуясь, что руки у нее почти не дрожат. Солнце клонилось к закату, и весь отряд собрался у костра. Причем все делали вид, что ничего не знают о банде Джоунса, хотя было совершенно ясно: бандиты где-то поблизости.

Снова и снова вспоминала Джессамин, как покидала Моргана, когда вокруг него сыпались камни. То и дело оборачиваясь, она кричала ему, чтобы спасался, но он, конечно же, не слышал ее в таком грохоте. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Грейнджер и Малыш присоединились к нему, и все трое поскакали к выходу из ущелья. Господи, как же она возненавидела в ту минуту этих двоих… Ведь из-за них Морган рисковал жизнью.

А потом ей вдруг пришло в голову, что Морган рисковал жизнью из-за нее, вернее – ради спасения сородичей Звездочки. Но стоило ли так рисковать? Да, стоило, потому что Сомерсет-Холл охраняли Сократ, Аристотель и Кассиопея, а они тоже подвергались опасности. Она не могла бросить друзей на произвол судьбы, и ей оставалось только молиться, чтобы в горах нашелся другой путь к золоту. Да, она будет молиться так же неистово, как во время камнепада.

К счастью, теперь уже опасность миновала, и никто от камнепада не пострадал. Погонщики довольно быстро собрали животных, поскольку все они следовали за Роузи, не отходившей далеко от Дейли. Затем они разбили лагерь у подножия холма, неподалеку от осиновой рощи, и занялись животными, а Доусон принялся хлопотать у костра.

Вскоре уже лошади и мулы мирно щипали травку, а люди неторопливо попивали кофе и чай – словно сидели у себя дома в гостиной. При этом они почти не разговаривали, и только стук дятла, доносившийся откуда-то из леса, и веселое журчание ручья, бегущего к Рио-Гранде, нарушали безмятежную тишину.

Джессамин украдкой поглядывала на Моргана, но не решалась беспокоить его вопросами, так как он всем своим видом давал понять, что не расположен к беседе.

– Кому-нибудь еще добавить молока? – спросила она, окинув взглядом сидевших у костра мужчин.

– Нет, спасибо, мэм, мне не надо, – ответил Митчел с вежливой улыбкой.

Все остальные тоже отказались, а потом Лоуэлл вдруг сказал:

– Так как же, Эванс, что теперь?..

Морган обвел взглядом своих спутников. Все смотрели на него с нескрываемой надеждой, и он понял, что не имеет права отмалчиваться. Взглянув на Джессамин – при этом его губы тронула лукавая улыбка мошенника, имеющего в запасе беспроигрышный трюк, – он попросил:

– Дорогая, принеси, пожалуйста, карту.

Джессамин кивнула и тотчас поднялась. Когда же она вернулась с медной трубкой в руке, Морган расстелил у костра одеяло и расставил по его краям факелы, так как уже начинало темнеть. Аккуратно разложив на одеяле карту, Джессамин отступила на шаг. Морган обнял ее за талию, и она улыбнулась ему немного неуверенно. Все остальные тут же столпились вокруг карты, но кружки с чаем и кофе старались держать подальше от драгоценного пергамента. Мужчины водили по карте пальцами, отмечая пройденный маршрут и всевозможные ориентиры. Наконец, удовлетворив любопытство, они вернулись на свои прежние места.

Тут Лоуэлл посмотрел на Моргана и спросил:

– А что означают эти карандашные линии, сэр?

– Правильные направления по компасу. Правда, получается, что Полярная звезда немного переместилась за те двести лет, что минули с момента составления карты.

– Похоже, что теперь вы сможете проложить курс, – заметил Грейнджер, сидевший рядом с Малышом; он в первый раз за все время нарушил молчание.

– Похоже, что смогу, – согласился Морган.

Все уставились на него с любопытством, и он проговорил:

– Теперь мы знаем свое местонахождение на карте, и если двинемся на восток вдоль этих пиков, то с помощью компаса сможем обойти завал и вернуться на тропу Ортица.

В сердце Джессамин вновь вселилась надежда. Значит, у них есть шанс добраться до золота. Правда, для этого им придется преодолеть высоченную гряду с ужасными пропастями.

– Мы находимся примерно здесь, – сказал Морган, указывая на карту карандашом.

Все тотчас же оживились, а он тем временем продолжал:

– И если это так, то дальние горы, те, что с двоимыми пиками, увенчанными снежными шапками, должны вывести нас… примерно сюда. – Он провел на карте пунктирную линию, последняя черточка которой упиралась в треугольную гору, прямо над кругом, обозначавшим конечную цель путешествия, то есть золото.

У Джессамин закружилась голова. Неужели они действительно сумеют опередить Чарли и найти золото? Да-да, непременно сумеют!

Снова окинув взглядом своих людей, Морган спросил:

– Что вам известно об этом маршруте?

Малыш в задумчивости пожал плечами:

– Известно, что он гораздо длиннее «испанской тропы».

– Понятно, что длиннее, – проворчал Грейнджер. – Но приведет ли эта тропа к нужной горе, как ты считаешь?

– Возможно, – ответил индеец. – Во всяком случае, она приведет нас к горячим источникам чуть ниже указанной горы.

Джессамин с воодушевлением воскликнула:

– Да-да, все правильно! Значит, это верный путь! В дневнике моей тетки упоминаются горячие источники.

– Но их нет на карте, – возразил Морган.

– Она говорила, что люди снимали в них усталость и боль, когда разрабатывали золотую жилу, а потом ополаскивались под водопадом.

– Что ж, тогда решено, – подытожил Морган. – Мы, конечно, рискуем, но шансы очень велики, поэтому стоит рискнуть. – Улыбнувшись, он начал заворачивать карту в шелковый платок. Потом вдруг добавил: – Есть еще один способ определить, верен ли этот маршрут.

– Еще один способ? – переспросила Джессамин; она так резко повернулась к нему, что едва не уронила кружку.

– Ортиц пометил перепутья маршрута обломками белого кварца, – ответил Морган. – Правда, их не так-то легко заметить, да и камнепады уничтожили многие из этих кварцевых меток. Но все же они есть, и мы можем ориентироваться по ним.

Мужчины начали возбужденно переговариваться, вспоминая пройденный путь и обломки кварца, попадавшиеся им на глаза.

– Выходит, Ортиц сделал две карты? – прошептала Джессамин. – Ведь эти кварцевые метки – тоже своего рода карта, верно?

– Пожалуй, – кивнул Морган. – Именно об этом я и собирался тебе сегодня рассказать.

Она схватила его за руку и с силой сжала.

– Значит, мы сможем найти дорогу?! Сможем, ведь правда?!

– Да, верно. – Морган снова кивнул.

Джессамин чмокнула его в щеку, вызвав одобрительные возгласы мужчин. Но Морган жестом призвал всех к молчанию и, повернувшись к Грейнджеру, спросил:

– Ты уже обследовал ближайшую тропу?

– Только ее начало.

– Где мы сможем разбить лагерь завтра?

Грейнджер и Малыш молча переглянулись, словно совещаясь.

– Только у висящей лощины, – ответил Грейнджер. – Но это будет не раньше двух-трех часов пополудни. Тропа открыта со всех сторон, поэтому мы раньше и не предлагали идти по ней.

Джессамин нахмурилась и пробормотала:

– А там нет никаких пещер, где можно укрыться от грозы?

Грейнджер покачал головой:

– Нет, к сожалению. Правда, есть несколько, очень маленьких – такие могут послужить убежищем разве что для одного-двух мулов. В любом случае их слишком мало для того, чтобы нам всем в них укрыться. Могу предположить, что гигантский обломок скалы сорвался именно с этих вершин. Там, наверное, завалило всю долину. Висящая лощина – единственное уцелевшее углубление в тех местах.

– Какой там проход?

– Вроде бы сухой. Ручей ныряет под тропу, образуя небольшой водопад, но не пересекает ее.

Морган кивнул; его глаза сверкали на загорелом лице, словно раскаленные угли.

– Завтра тронемся с первыми лучами солнца. – Он обвел мужчин взглядом. – Обычно мы стремимся уходить с подобных склонов ближе к полудню. Думаю, нет необходимости говорить, что нужно добраться до висящей лощины до того, как начнется гроза.

Все дружно выразили согласие. Джессамин же невольно поежилась, подумав о вспышках молний и раскатах грома. Господи, как же, наверное, страшна гроза в горах, если даже мужчины ее боятся!

Дневной переход оказался гораздо труднее, чем думала Джессамин. Ей казалось, что будет легче, потому что Малыш с Грейнджером, рассказывая о сложностях пути, ничего не говорили об извилистой тропинке, поднимавшейся то круто вверх, то сбегавшей почти отвесно. Тропа была довольно узкой и каменистой, причем иногда она настолько сужалась, что места хватало лишь для прохода одной лошади; в таких местах приходилось соблюдать предельную осторожность и молиться, чтобы природа не сыграла с путниками злую шутку – чтобы не налетел, например, внезапный порыв ветра, который мог бы испугать животных или опрокинуть человека в пропасть. В одном из таких опасных участков Джессамин заметила желтобрюхого сурка, нежившегося на солнышке, и невольно почувствовала к нему неприязнь – зверек совершенно ничего не боялся, в то время как она постоянно молила Бога, чтобы ни с кем из участников экспедиции не случилось несчастья.

А какие опасности сулит им гроза? Она боялась даже думать об этом. Гроза же, судя по всему, надвигалась – над горами на западе, где сейчас скорее всего и находилась экспедиция Чарли, клубились темные тучи, и утешало только одно: сначала она разразится над головами его бандитов.

– Почти пришли, – раздался впереди голос Моргана.

Он тут же обернулся к Джессамин, и та, судорожно сглотнув, кивнула, скрывая свой страх, она старалась не смотреть на грозовые тучи, нависающие над пропастью. Звездочка легонько подтолкнула ее носом в спину, и Джессамин ускорила шаг.

Ветер внезапно усилился, заявив о себе грубой попыткой сорвать с ее головы шляпу. Но Джессамин решительно проигнорировала его – как гостя с дурными манерами. Более страшным он будет на западной гряде, где находилась группа Чарли.

Грунт под ногами вдруг стал неровным, и Морган схватил ее за руку, чтобы втащить в укромную нишу возле тропы. Джессамин прижалась к нему, не выпуская из рук поводьев.

– Я бы предпочла не идти дальше по этому карнизу, – заявила она.

– Я тоже предпочел бы не идти. – Взяв Джессамин за подбородок, он немного повернул ее в другую сторону. – Видишь ту расщелину в скале?

Джессамин едва не разразилась истеричным смехом. Расщелину? Она была шире, чем сама тропа в некоторых местах.

– Да, конечно.

– Висящая лощина внутри. Я возвращаюсь, чтобы помочь всем благополучно в нее спуститься.

Джессамин поежилась. Впервые за целый час она осмелилась окинуть взглядом дали. Огромные тучи плыли по небу, заслоняя своими тенями бездну и дальнюю гряду, где проходила тропа Ортица и где находилась экспедиция Чарли. Между тучами сверкнула молния, и Звездочка тихо заржала. У Джессамин зашевелились на голове волосы.

Морган останется в этой ужасной ловушке на горном склоне, пока все его люди не спрячутся в убежище, – или погибнет, пытаясь спасти их. Господи, неужели золото стоит того, чтобы ради него рисковать жизнью?

Джессамин снова напомнила себе о Сомерсет-Холле и о тех отважных людях, которые ждали ее там. Она должна во что бы то ни стало спасти их, должна найти золото Ортица. Конечно, если бы она согласилась принять деньги у Моргана, это избавило бы его от смертельного риска, но…

Она заставила себя улыбнуться и проговорила:

– Да, конечно. Я присмотрю за Звездочкой и помогу управиться с другими лошадьми.

– Вот и хорошо. – Морган поцеловал ее в щеку и выскользнул из ниши. Несколько секунд спустя он уже шел обратно к тропе. Ветер с каждым мгновением усиливался, но это уже не пугало Джессамин. «Я вдова офицера, – говорила она себе, – и должна вести себя достойно».

Мэгги вздрагивала, поглядывая на темнеющее небо. Они находились в высокогорной долине, заваленной упавшими деревьями и камнями. Кроме того, тут было множество ручьев, несущихся с таявших снежных шапок, но негде было укрыться из-за непогоды.

Заметив, что надвигается гроза, Хазлтон подошел к Чарли.

– Если мы немедленно не спрячемся в укрытие, сэр…

– Чарли, дорогой, – подала голос Мэгги, – если бы мы повернули обратно, если бы…

Она умолкла, перехватив свирепый взгляд Чарли.

– Повернуть обратно?! – заорал он. – Никогда! У нас достаточно времени, и мы успеем пересечь долину до того, как разразится гроза. Получишь пятьдесят долларов, Хазлтон, если справишься.

Хазлтон медлил. Его взгляд переметнулся туда, откуда они вышли. Там у них уйдет гораздо меньше времени на поиск убежища, чем на переход долины. Рука Чарли легла на рукоять пистолета. Хазлтон прищурился и деланно улыбнулся:

– С радостью исполню все, что скажете, сэр.

Мэгги попыталась вспомнить хотя бы одну молитву, но тут же отказалась от этого, чтобы обругать мужа последними словами, правда – мысленно.

Люди и животные проходили мимо Джессамин, чтобы укрыться в пещере под западным выступом.

Лошадей быстро согнали в самую глубь лощины, а следом за ними – мулов. Вскоре раздались оглушительные раскаты грома, а Морган все не появлялся. «Господи, где же он?» – то и дело спрашивала себя Джессамин.

По камням застучали тяжелые, как пули, капли дождя. Решив найти Моргана, Джессамин вышла из расщелины и осмотрелась. Ну почему она не отказалась от этой опасной экспедиции? Почему заставила Моргана идти сюда? Теперь она не успокоится, пока он не будет в безопасности.

Молния распорола небо почти рядом с деревьями на вершине горы, дождь усилился.

К укрытию наконец подошли последние мулы, но Моргана по-прежнему нигде не было видно. Ах, может, он и негодяй, но она не переживет, если его потеряет.

Кто-то из погонщиков окликнул ее, призывая вернуться, но Джессамин не обратила на него внимания. Она должна была найти Моргана, потому что не сможет жить без него. Какой же он красивый и какие у него чудесные серые глаза – сверкающие, когда он замышлял какую-нибудь шалость. А его каштановые волосы отливали в свете лампы красноватыми бликами – как красное вино в глубине бокала. Руки же Моргана… Ах, у него замечательные руки – большие, мозолистые и в то же время удивительно нежные и ласковые. А его звучный голос, его прелестные напевные интонации уроженца Миссисипи…

«Господи всемилостивый, не дай Моргану сорваться в пропасть! Пусть он останется в живых в эту грозу. И пусть благополучно доберется до укрытия, пусть не поразит его молния. Пожалуйста, Господи, умоляю…»

Джессамин приблизилась к краю бездны еще на несколько шагов. Ветер хлестал ее по ногам, а дождь с черных небес лил уже сплошным потоком. Гром же гремел ежесекундно и походил теперь на пушечную канонаду. А над головой то и дело вспыхивали ослепительные стрелы молний.

Внезапно из пелены дождя возник О'Каллоген, ведущий под уздцы одну из своих приемных кобыл. Джессамин прижалась к скале, позволяя ему пройти. Тут в очередной раз вспыхнула молния – и она увидела Моргана; он вел под уздцы вторую кобылу О'Каллогена. Джессамин вздохнула с облегчением и тут же с легким упреком подумала: «О Боже, он рисковал жизнью из-за лошади, которая даже не принадлежит компании «Донован и сыновья»!»

Когда он приблизился к ней, она крепко прижалась к нему, уткнувшись лицом в его грудь. Джессамин едва держалась на ногах под порывами ветра и совершенно не слышала Моргана, хотя он что-то громко кричал ей. Теперь она снова могла до него дотронуться, могла обнять его, и ее больше ничто не волновало. Сердце стучало так гулко, что временами заглушало даже грохот грома.

Морган направился в глубь лощины, с трудом переставляя ноги; он насквозь промок и тяжело дышал. Джессамин шла с ним рядом – теперь они снова были вместе! Минуту спустя к ним подошел О'Каллоген. Забрав у Моргана поводья, он вместе с двумя кобылами направился к остальным животным.

Тут снова вспыхнула молния, прочертив ослепительный зигзаг на черном небе, и опять прогремел гром; правда, на сей раз его раскаты были столь мощными и оглушительными, что, казалось, земля под ногами закачалась. Лошади в испуге заметались, но мулы сохраняли спокойствие благодаря хладнокровию Роузи, своего вожака. Но в какой-то момент вдруг раздался ужасающий треск, и тут даже мулы насторожились. В следующее мгновение мимо входа в укрытие пролетела в пропасть огромная ель, охваченная пламенем. Джессамин закрыла глаза и начала молиться.

Небо было абсолютно черным, и Мэгги казалось, что дышать становится все труднее – она задыхалась. Внезапно вспыхнула молния, и тотчас же раздалось ржание одной из вьючных лошадей. Несколько секунд спустя прогремел гром, и лошадь, сбросив груз, куда-то понеслась.

«Черт с ней, с лошадью, – подумала Мэгги. – Нужно срочно где-то спрятаться».

Опять прогремел гром, сотрясающий землю. Молнии же вспыхивали одна за другой – и вот уже все вьючные животные, охваченные паникой, обратились в бегство.

Повернув голову, Мэгги заметила, как мимо промчалась одна из чистокровок Чарли со съехавшим набок седлом. Гнедой конь Хазлтона, сбросив седока, тоже пустился вскачь. Хазлтон с громким стоном растянулся на земле, а затем забрался в неглубокую впадину, укрываясь от непогоды, – вероятно, он не очень пострадал. Посмотрев по сторонам, Мэгги увидела Чарли. Его огромный жеребец с громким ржанием встал на дыбы, но Чарли сразу же усмирил его.

Вспышки молний следовали одна за другой, и Мэгги почти ослепла от их ослепительного света. Внезапно ее лошадь тоже поднялась на дыбы. Мэгги, чтобы не упасть, изо всех сил вцепилась в гриву животного. Нет, она не позволит сбросить ее на землю!

Стрела молнии, сорвавшись с неба, вонзилась в валун футах в пятидесяти от нее. Лошадь под ней тут же закрутилась на месте, вскидывая задние ноги, и, избавившись от наездницы, стремительно ускакала. Прижимаясь к земле, Мэгги поползла к ближайшей впадине, где можно было хоть как-то укрыться от грозы.

Гроза прошла, и, к счастью, никто не пострадал. С мулами и лошадьми тоже все было в порядке, а вот починка испорченного снаряжения могла, по мнению Джессамин, занять довольно много времени. Но Морган сказал, что не стоит беспокоиться – якобы запасов, которые они везли с собой, было вполне достаточно, чтобы возместить ущерб.

Теперь, когда опасность миновала, Джессамин с удивлением спрашивала себя: «Почему же я так переживала за Моргана во время грозы? Переживала так, словно любила всем сердцем и была готова отдать за него жизнь. Ведь я даже отправилась на поиски, когда мне показалось, что он слишком долго не возвращается. Может, на меня нашло затмение, вызванное разгулом стихии? Да, скорее всего именно так».

Влюбиться в Моргана? О, это было бы катастрофой! Ведь она нужна ему только в постели. К тому же после завершения экспедиции он, наверное, утратит к ней интерес. При этой мысли Джессамин чуть не расплакалась. Чтобы не думать о Моргане и чем-то занять себя, она бросилась помогать Доусону.

Да, наверное, ей просто не нужно о нем думать – надо постараться с наибольшим удовольствием использовать отведенное им время.

Ночью Джессамин проснулась от гулявшего по их уютной палатке сквозняка.

– Что случилось? – проворчала она. На нее уставилась пара сонных глаз.

– Разве тебе не жарко?

– Только не ногам.

Джессамин вздохнула, вспомнив, что Морган имел скверную привычку раскрываться по ночам. Вернув одеяла на прежнее место, она улеглась поудобнее.

– В тебе столько энергии… – заметил он, чуть приподнявшись.

При этих словах Джессамин вдруг поняла, что ей уже совсем не хочется спать. И тотчас же вспомнила о том, что они уже несколько дней не предавались любовным утехам из-за тягот дороги и высоты.

А ведь вечером Морган объявил, что они смогут отдохнуть несколько лишних часов. Так что, наверное, она еще успеет поспать. Да-да, конечно же, успеет. Поэтому сейчас ей следует насладиться тем, чего она чуть не лишилась накануне.

– Я уже отдохнула, – ответила она с улыбкой и повернулась к Моргану.

Он тоже улыбнулся и спросил:

– А руки у тебя не замерзли?

«Руки? – удивилась Джессамин. – Как они могли замерзнуть, если обычно я обнимаю его во сне?»

Он взял ее за руку и принялся целовать каждый пальчик поочередно. Она невольно вздрогнула и прошептала:

– О, Морган…

– Ты определенно замерзла. Высота, должно быть, не идет тебе на пользу. – Коснувшись ее груди, он добавил: – Какой же я дурак, раз трачу время на разговоры, вместо того чтобы целовать тебя и ласкать!

Джессамин хмыкнула и, прижавшись к нему, обвила его шею руками.

– Да, сегодня ты разговорился…

Он целовал ее в губы, а она, прижимаясь к нему крепче, думала о том, что могла бы потерять его сначала во время камнепада, а потом – во время грозы.

Наконец он раздвинул ей ноги, и груди ее тотчас отвердели. Она тихонько застонала, и он, отозвавшись хрипловатым стоном, поцеловал ее в шею. Джессамин затрепетала. «Боже, – думала она, – а ведь могло так случиться, что мне больше никогда не пришлось бы это испытать».

Запах Моргана сводил ее с ума. От него пахло лошадьми, кожей и сосновой хвоей. Казалось, все в нем возбуждало ее – каждая клеточка его тела, каждое прикосновение.

– Морган, – простонала она, почти теряя сознание от охватившей ее лихорадки. – Пожалуйста…

В следующую секунду он вошел в нее, и она, обхватив его бедра ногами, снова вонзила ногти в его спину.

Он почти тотчас же начал двигаться, и она, двигаясь вместе с ним, раз за разом устремлялась ему навстречу.

– Морган, Морган, Морган… – прошептала она, задыхаясь, чувствуя, что вот-вот взлетит к вершинам блаженства.

Несколько минут спустя она громко вскрикнула и, содрогнувшись всем телом, прижалась к нему как можно крепче. В следующее мгновение она услышала крик Моргана и тотчас ощутила его тело, подхваченное той же волной.

Не размыкая объятий, она почти сразу же уснула, свернувшись в клубок, как кошка перед огнем.

Морган погладил ее по волосам и грустно улыбнулся. Бедняжка, она, должно быть, совсем замучилась. Чтобы преодолеть эту бездну, им пришлось пройти путь в два раза длиннее обычного. К тому же еще и гроза… Черт побери, как же он испугался, увидев, что она отправилась искать его! И если у него раньше еще возникали сомнения, то теперь он уже нисколько не сомневался в том, что любит ее. Да, он был страстно влюблен в Джессамин Тайлер-Эванс.

И теперь главное – подумать о том, как завоевать ее полное доверие, как добиться ее любви.

Конечно, он должен постоянно находиться рядом, чтобы у других мужчин не было шанса. Да-да, он никого не подпустит к Джессамин, никого!

К тому же, ему придется доказать этой женщине, что он совершенно не похож на того мерзавца, который увел из семьи ее мать.

Он привяжет ее к себе дружелюбием, заботой и чувственностью. Губы Моргана растянулись в улыбке.

Причем он начнет прямо сейчас.

Глава 18

Три дня спустя Джессамин спускалась по горному склону. Прямо перед ней покачивался в седле ее спутник. Глядя на его широкие плечи, она даже с некоторым сожалением думала о том, что вынуждена заниматься поисками золота. Ах, она предпочла бы всю жизнь странствовать с Морганом просто так – ради удовольствия…

В этот солнечный день они ехали вдоль журчащего ручья по осиновому лесу с шелестящими на ветру листьями. В тенистых кущах заливались щебетом птицы, перелетавшие с ветки на ветку, а землю устилал ковер из ярких полевых цветов. Недавно они повстречали семейство лосей, а перед этим Лоуэлл наловил форели, так что теперь у них будет роскошный ужин.

Тут Морган вскинул вверх руку, и Джессамин, натянув поводья, остановилась. Обернувшись, она увидела, что и все остальные осадили своих лошадей. Взглянув на Джессамин, Морган тихо проговорил:

– Видишь солнечную прогалину впереди справа?

Джессамин поднесла к глазам бинокль.

– Осторожнее, не шевелись, – прошипел Морган. – Она с подветренной стороны, и мы можем ее спугнуть.

– Кого?..

– Она только что шагнула в траву. Смотри же.

В следующее мгновение Джессамин увидела ее… Под деревьями, в мерцающем солнечном свете, стояла огромная рысь, навострившая свои украшенные кисточками уши. За спиной Джессамин послышались вздохи восхищения – все остальные тоже увидели красавицу.

Испугавшись, рысь мгновенно взвилась вверх и исчезла в кустарниках. Тихонько вздохнув, Джессамин повернулась к Моргану:

– Спасибо, что показал ее. Я никогда раньше не видела рысь.

Морган тихо рассмеялся:

– Ничего удивительного, дорогая. Я тоже впервые увидел рысь с близкого расстояния. Обычно встречаешь лишь их следы, ведь они ведут ночной образ жизни. Апачи говорят, что рыси обладают магической силой.

Джессамин улыбнулась, и они продолжили путь. Где-то через час к Моргану подъехал Грейнджер.

– Приветствую, Эванс. Хотите взглянуть на слияние ручьев у того холма?

Морган внимательно посмотрел на молодого человека:

– А что там особенного?

Грейнджер пожал плечами:

– Возможно, вам будет интересно.

Морган пришпорил Чако, и Джессамин тут же последовала за ним.

Слияние ручьев у подножия холма ничем, по мнению Джессамин, не отличалось от других подобных мест – два водных русла, изобилие трав и кустарника, а позади скалистые утесы. Берега же относительно ровные и широкие, и по ним можно было проехать без малейших усилий.

Заметив Малыша, ждавшего их под ближайшей скалой, Морган направился к нему, и Джессамин с Грейнджером снова последовали за ним. Индеец молча указал на скалистый выступ над ручьем, у которого они выехали. В этом месте футах в десяти над землей горел, словно маяк, обломок белого кварца. Увидев его, Джессамин вскрикнула от радости:

– О, это Лизард!

Малыш указал на другой каменистый утес выше по течению. Морган поднес к глазам бинокль, потом кивнул.

– Да, верно, там второй знак. Что-нибудь еще?

Индеец повернулся в седле и снова вытянул руку. Теперь он указывал вниз по течению речки. Вдали же виднелась треугольная гора.

– О Господи! – прошептал Морган, опуская бинокль.

– Это и есть та гора? – спросила Джессамин. – Это она, да? А Чарли уже проходил здесь?

Морган не отвечал. Шумно выдохнув, он снова поднес бинокль к глазам. Наконец проговорил:

– Да, похоже на то. Думаю, что это и есть треугольная гора. А Чарли здесь… Нет, скорее всего, он тут еще не проходил.

Тут к ним подъехали остальные участники экспедиции, и теперь над ручьями разносился серебристый звон колокольчиков.

– Джентльмены, мы вновь вышли на тропу Ортица! – прокричал Морган. – И обогнали Джоунса!

– Ях-у-у! – раздались восторженные вопли, и в небо полетели шляпы.

Окинув взглядом своих людей, Морган продолжал:

– Джентльмены, пожалуйста, ведите себя сдержаннее. Ведь мы еще не нашли золото.

Послышался ропот, выражавший некоторое неудовольствие, затем воцарилась тишина. Джессамин подъехала поближе к Моргану; ее сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Но куда же пропал Чарли? Ведь он опережал их на день.

– Мы не знаем, где сейчас Джоунс, – продолжал Морган. – Поэтому должны приготовиться – бой может начаться в любой момент. Грейнджер же возьмет на себя командование тылом.

Все закивали, а Джессамин улыбнулась украдкой. Выходит, офицер Союза будет командовать ветеранами Юга? Похоже, раны войны затягивались…

– А ты, Тейлор… – Морган взглянул на одного из погонщиков, – отправишься с Грейнджером, понятно?

– Понял, сэр, – кивнул арканзасец; под яркими лучами солнца его широкий шрам, изуродовавший лицо, особенно бросался в глаза.

– Лоуэлл, ты с Малышом – на разведку.

– Слушаюсь, сэр!

– Что же касается остальных, – Морган повысил голос, – то все вы знаете, что от вас требуется! Выдвигаемся немедленно. И если повезет, то доберемся до нашей горы послезавтра.

Мужчины закивали, а Джессамин мысленно скрестила пальцы.

* * *

Морган, Грейнджер и Джессамин стояли у подножия треугольной горы – несомненно, той самой пирамиды, что была изображена на карте Ортица. Точнее, они стояли на краю каньона. От пирамиды их отделяло некоторое расстояние – чуть больше ружейного выстрела. А речка Лизард, протекавшая рядом с ними, низвергалась водопадом, вливаясь в озеро, питающееся с восточной стороны горячими источниками. Затем, вытекая из озера, Лизард петляла по лугам и уходила из каньона через узкий южный выход. Каньон на карте не был обозначен, но русло горной речки было изображено с мельчайшими подробностями.

– Каким маршрутом пойдем? – спросил Грейнджер, понизив голос, чтобы остальные не слышали. – Проблем с мулами на западной тропе не будет. А лошадям мы поможем спуститься.

– В обычных условиях я бы согласился с тобой, – пробормотал Морган. – Но здесь все не так просто. Тем более что один из белых кварцев ведет сквозь теснину в овраг.

– Но разве не мог ориентир вести направо, к горячим источникам? – возразил Грейнджер, снова приставив к глазам бинокль и посмотрев влево.

Морган неохотно кивнул в знак согласия, навел подзорную трубу на горячие ключи и тут же увидел утес с еще одним обломком белого кварца.

– Грейнджер, а вы с Малышом спускались в каньон?

– Нет, мы предпочли обследовать овраг. Там множество огромных валунов. Среди них может спрятаться целый пехотный корпус.

Морган опустил бинокль.

– Множество валунов? Круглые такие, обтесанные водой?

Грейнджер вскинул брови:

– Откуда вы знаете?

Морган барабанил пальцами по рукоятке пистолета.

– Этот овраг очень смахивает на старый золотой прииск, какие разрабатывались в Калифорнии в сорок девятом.

Джессамин насторожилась. Как же хорошо ее возлюбленный разбирался в подобных вещах!

– Так что же? – Грейнджер вопросительно взглянул на Моргана.

– Мне кажется, скала под нами похожа на каменоломню. Дядя Эдгар оставил наследникам две карты, верно? Не знаю, о чем он думал, но очень может быть, что сокровища находятся в двух местах.

– Но Чарли наступает нам на пятки! – воскликнула Джессамин.

– Да, верно. Этот алчный ублюдок скорее загонит своих лошадей, чем сбавит темп, – проворчал Морган.

– До его появления мы не успеем обследовать оба места, – предупредил Грейнджер.

– Конечно, не успеем, – согласилась Джессамин. – В таком случае нам нужно побыстрее отвести всех в укрытие – в каньон, например. Если мы займем восточный кряж, а также южный склон пирамиды с видом на каньон и южный вход каньона, то получим своего рода крепость, не так ли?

Мужчины уставились на нее с удивлением.

– Правильно, Джессамин, – кивнул Морган. – Если повезет, мы успеем обследовать эту пещеру до появления Чарли.

– Я могу взять несколько человек и подняться на гору, чтобы занять оборону, – предложил Грейнджер. – А Малыш и Лоуэлл спрячутся в лесу – на случай, если нам понадобятся стрелки в засаде. Остальные разобьют лагерь, и будут ждать в полной боевой готовности.

– Решено, – кивнул Морган. Повернувшись к Джессамин, добавил: – В каньоне есть только одна пещера, где может находиться золото. Мы отправимся туда с тобой, как только перегоним животных в укрытие. Если найдем золото, то дадим Джоунсу отпор – возможно, возникнет такая необходимость.

У Джессамин засосало под ложечкой. Но она тут же взяла себя в руки: ей не хотелось думать о том, что произойдет, если она потеряет Моргана. Она уже потеряла Сайруса и теперь… Нет-нет, только не это!

Морган криво усмехнулся и проговорил:

– А если золото не найдем, то дадим Джоунсу возможность самому убедиться, что мы его не обманываем.

Пещера находилась в западной стене каньона. Вход в нее почти полностью был завален камнями, и Морган с Джессамин сразу же приступили к его расчистке.

Внезапно она вскрикнула и выронила камень, который держала в руке. Морган мгновенно повернулся к ней, выхватив оружие.

– Нет-нет, все в порядке, – пробормотала она. – Просто… Вот, взгляни. – Джессамин протянула ему обломок.

Морган осмотрел камень с одной стороны, затем перевернул его. Лучи солнца высветили буквы «Э.Д.».

– Эдгар Джоунс, – сказала Джессамин. – Инициалы дяди Эдгара. Он был здесь, понимаешь? Он был здесь и… золото должно быть тут!

Они снова принялись разбирать завал.

Наконец, освободив для себя достаточно широкий проход, Джессамин попыталась пробраться в него, но Морган остановил ее, тронув за плечо.

– Не торопись! Ты ведь не знаешь, что там.

– Но я…

– Почтешь за счастье, если там всего лишь гремучие змеи.

Джессамин пристально посмотрела на него. Неужели у него свои виды на золото? Может, она и глупая, но… Она прекрасно знает: многие богачи хотят стать еще богаче.

– Морган, я… – Она невольно потянулась к револьверу. – Я меньше тебя, поэтому мне легче пробрался.

– Я пойду первый, Джессамин. Ведь потолок пещеры может обвалиться, понимаешь?

Немного помедлив, она согласилась:

– Хорошо.

Они вновь принялись расчищать от камней проход. Наконец, когда проход стал достаточно широк для Моргана, он взял лампу и протиснулся внутрь. Через несколько секунд исчез в темноте, и Джессамин затаила дыхание.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Морган вернулся к лазу.

– Пошли, Джессамин. Пещера очень глубокая. И я не всю осмотрел. – Он протянул ей руку.

Засветив лампу, она двинулась следом за Морганом. В пещере царила абсолютная тишина, было так тихо, что, казалось, каждый шаг отдавался гулом.

– Здесь и дальше есть проход, – пробормотал Морган. – Но будь осторожна, он очень узкий.

У Джессамин от волнения перехватило горло. Молча кивнув, она с лихорадочно бьющимся сердцем последовала за своим спутником.

Потолок пещеры был низким, чуть выше ее роста, так что Моргану пришлось пробираться согнувшись. Пройдя еще с десяток метров, они оказались в более широком проходе, походившем на просторную гостиную или даже бальный зал. И тут вдруг Джессамин вскрикнула и начала оседать на колени. Морган тотчас же подхватил ее под руку, удерживая на ногах.

– Вон там, посмотри, – прошептала она. У дальней стены, поблескивая в свете лампы, лежал маленький, не больше мизинца, самородок золота. И там же, у стены, валялся помятый насквозь проржавевший шлем, какие носили испанские солдаты времен Ортица. Но, кроме этого, здесь больше ничего не было.

Сделав глубокий вдох, Джессамин попыталась взять себя в руки. Что ж, если им не удалось найти золото до прихода Чарли, значит, придется искать его где-то среди каменистых лабиринтов оврага. И дай Бог, чтобы они сумели найти его раньше ее вероломного кузена.

– Ты в порядке, дорогая?

Она молча кивнула. Заглянув ей в лицо, он проговорил:

– Знаешь, Джессамин, ведь Джоунс знает только о карте. Но ему ничего не известно о камнях-ориентирах. Так что мы сумеем его перехитрить. Мы же сможем убедить его в том, что эта пещера – единственное место, где могло находиться золото Ортица?

– Убедить его… – Она тихонько рассмеялась. – Да, конечно.

Полчаса спустя Джессамин уже пила чай, сидя у костра. Они разбили лагерь на берегу маленького питаемого водопадом и горячими источниками озерка в центре каньона, откуда им открывался прекрасный обзор всего ущелья, Морган сидел рядом с Джессамин и старательно делал вид, что ужасно расстроен из-за того, что они не нашли золото.

Вскоре у входа в каньон появился Чарли, а сразу за ним – Мэгги. Минуту спустя эта парочка влетела в рощу, а сразу за ними скакали на лошадях все остальные. Но – о Боже! – какой же усталый у них вид! А их бедные лошади… Джессамин вздохнула и невольно отвернулась. Она снова посмотрела на тропку, ведущую ко входу в каньон. Чарли, уже спешившийся, находился метрах в десяти от нее.

– Добрый вечер, кузен, – промолвила она вежливо, принимая на себя роль хозяйки. Мэгги же тем временем рухнула на скамеечку у костра, словно ноги совсем ее не держали. – Не хотите выпить с нами чая? – Наполнив чашку, Джессамин протянула ее Мэгги.

– Где золото? – прошипел Чарли. – Отдайте мне золото, или я перебью вас, когда будете уезжать из долины.

Джессамин замерла с чашкой в руке. Чарли угрожал им, а к его угрозам следовало относиться серьезно.

– Золота в этой пещере нет, Джоунс, – ответил Морган – Твой дядя забрал все.

Чарли взглянул на него, прищурившись:

– Ты лжешь, Эванс.

Криво усмехнувшись, Морган указал на вход в пещеру:

– Посмотри сам, Джоунс. Можешь пройти по нашим следам в пыли. Следы твоего дяди также сохранились, хотя и затянулись пылью.

– Если вы лжете, мы перебьем вас всех! – прорычал Чарли. Взглянув на Мэгги, добавил: – Пойдешь со мной.

С трудом поднявшись на ноги, Мэгги последовала за мужем. Минуту спустя оба исчезли в пещере. Джессамин с Морганом переглянулись, едва удерживаясь от смеха.

Несколько минут спустя из пещеры донесся вопль, а затем – пронзительный женский крик. Морган тут же выхватил пистолет и шагнул к Джессамин. Все остальные тоже поднялись на ноги, вскинув оружие.

Чарли и Мэгги выскочили из пещеры, бледные и дрожащие, но вид вооруженных людей, похоже, оказал на них отрезвляющее действие.

– Эванс, дорогая кузина Джессамин. Вы были совершенно правы. Там нет золота. – Губы Чарли тронула горькая улыбка. – Простите, но мы должны немедленно покинуть вас.

Морган сдержанно кивнул:

– Да, разумеется.

Не произнеся больше ни слова, Чарли и Мэгги удалились. Митчел и О'Каллоген подвели к ним лошадей. Их седельные мешки значительно раздулись. Нежеланные гости тронулись берегом вниз по течению реки. Спустившись с холма, за ними последовали и другие бандиты, все молчаливые и понурые.

Джессамин внимательно наблюдала за их отъездом. Рядом с ней стоял Морган. Повернувшись к Митчелу, он спросил:

– Сколько зерна дал ты им с собой?

– На два дня пути. А потом наемники Чарли смогут и сами о себе позаботиться.

– Можно не сомневаться, что позаботятся, – ухмыльнулся Морган. – Либо честной охотой, либо разбоем. – Он повернулся к своим людям: – Усилить посты сегодня и завтра – на тот случай, если наши гости вздумают вернуться за провизией или за золотом. – Он обвел всех взглядом и добавил: – Их первой целью будут лошади. Загоните всех лошадей вместе с мулами под карниз каньона, чтобы их нельзя было обратить в паническое бегство. Сейчас мы быстро осмотрим овраг, – возможно, все-таки найдем золото Ортица. А уж после этого решим, нужно ли остаться или ехать в Санта-Фе.

Глухо заворчав, точно стая волков, мужчины выразили согласие. Морган же улыбнулся и еще раз предупредил:

– Не относитесь к Джоунсу легкомысленно. Его люди в отчаянном положении, а их оружие – в прекрасном состоянии.

На закате экспедиция Чарли расположилась на ужин, и Мэгги, сидевшая рядом с мужем, доедала уже вторую форель. За их спинами, неподалеку от берега реки, паслись лошади.

Отбросив в сторону остатки ужина, Чарли поднялся на ноги и прокричал:

– Послушайте-ка меня!

Все тотчас же умолкли, скосив на него глаза, и даже Мэгги перестала грызть галету.

– Кузина Джессамин украла у меня карту, на которой обозначено место, где много лет тому назад моя дядя нашел золото в этих горах.

Мэгги усмехнулась, с сомнением взглянув на мужа. А потом до нее вдруг дошел смысл сказанного. Получалось, что Чарли и высокомерная миссис Эванс – не только конкуренты, но и воры, и следовательно…

Мэгги тихонько рассмеялась и, совершенно забыв о галете, стала прислушиваться, стараясь не пропустить ни слова.

– Мы непременно найдем золото, – продолжал Чарли. – Они сказали, что ничего не нашли, но я уверен: они солгали. Более того, я уверен: в той пещере, которую они мне подсунули, золотой жилой и не пахло. Итак, мы возвращаемся, чтобы отобрать у них сокровища. Золота так много, что одному человеку ни за что не унести.

Глава 19

На следующее утро по-прежнему было тихо. Слишком тихо, по мнению Джессамин. Высоко в небе на востоке поблескивали облитые золотистым сиянием далекие снежные вершины, но здесь, на дне каньона, стояло прекрасное летнее утро. Под кустом черемухи деловито завтракал бурундук. К пруду подлетел попить водицы черный голубь. Лошади и мулы лениво паслись в загоне.

Семь утра – а Чарли и его бандиты в долине еще не показывались.

С наступлением рассвета караульные, сменяясь, по очереди приходили к костру, чтобы выпить кофе и подкрепиться. Морган, Лоуэлл и Грейнджер сменились последними и сейчас заканчивали завтрак.

Джессамин пила чай, стараясь сохранять спокойствие. Не зная точного распорядка дня, она надела специальный костюм для гор – длинный строгого покроя жакет с широкими карманами, такую же юбку и турецкие шаровары, собранные в сборку над сапогами. В таком костюме она могла карабкаться в случае необходимости по крутым склонам, сохраняя при этом достоинство благородной дамы. Карабин Шарпса стоял рядом с ней. Вдобавок она держала при себе «кольт» и патроны.

В лагерь въехал Малыш, напевавший себе под нос старинную немецкую застольную песню. Грейнджер тут же подхватил песню, и Джессамин уставилась на него с удивлением. Морган же усмехнулся и спросил:

– Хочешь кофе, Малыш?

– Нет, благодарю, сэр.

Индеец спрыгнул на землю и передал поводья Дейли с явным намерением сменить лошадь.

– Где сейчас Джоунс?

– Все еще наблюдает за нами с той возвышенности. – Малыш указал направление.

Джессамин нахмурилась. Каменистый выступ находился довольно далеко от их лагеря.

– Почему они так удалились?

Морган пожал плечами:

– Возможно, потому, что у нас больше людей и все они – прошедшие войну ветераны. А место это представляет собой естественное укрепление. – Он доел сухарь с медом. – Пора поискать золото.

– Прямо сейчас отправимся? – тотчас спросила Джессамин.

Морган нахмурился:

– Ты должна остаться здесь. Так для тебя будет безопаснее.

– Но я…

– Будь благоразумна, Джессамин.

– Полагаю, это тебе следует проявить благоразумие.

Грейнджер хмыкнул и отвел глаза, стараясь не смотреть на споривших.

Морган вздохнул и пробормотал:

– Ладно, пойдешь со мной. Грейнджер, мне нужно, чтобы кто-нибудь остался на посту.

– Кого хотите оставить? – отозвался Грейнджер.

– Пусть будет Лоуэлл.

Молодой человек просиял.

Морган поставил на землю кружку с кофе и проверил свои «кольты». Затем снова посмотрел на Грейнджера:

– Я возьму с собой двоих, и ваши с Джоунсом силы почти уравняются.

Грейнджер насмешливо фыркнул:

– Эванс, здесь все ветераны воины.

Джессамин встала, чтобы осмотреть свое оружие.

– Люди Джоунса – наемные убийцы, – возразил Морган, – и они не останавливаются ни перед чем. Особенно когда речь идет о золоте. Не стоит их недооценивать, Грейнджер, – добавил он, надевая две ленты с патронами.

Чарли тщательно настроил бинокль. Кузина Джессамин и Эванс с молодым щенком перебрались из каньона на восточный гребень. Вероятно, направлялись в овраг, усыпанный валунами. И это означало…

Чарли злобно выругался. Все эти камни являлись красноречивым признаком открытой разработки с богатой рудниковой полосой по краям, где испанцы, вероятно, добывали золото. Но где в этом лабиринте находятся сами сокровища? Эти самоуверенные дураки, Эванс и Джессамин, наверняка знают.

Остается только проследить за ними.

Слава Богу, что он не напал на них в темноте, – вероятно, они готовы были отбить атаку – и дождался утра. Если бы он начал действовать до рассвета, то не увидел бы, куда они направляются.

Он прикажет своим людям продолжать без него; они с легкостью смогут отправить проклятых погонщиков к праотцам, закидав динамитом. К счастью, динамит и другие боеприпасы не пострадали во время грозы. Запертые в металлических ящиках, они уцелели, в отличие от провианта. Продукты же раскисли от воды, а потом были разбросаны по земле и растоптаны, так что почти ничего не осталось, а что осталось – было безнадежно испорчено.

Чарли убрал бинокль в футляр.

– Эй, Мэгги!

Он ни в коем случае не оставит ее без присмотра.

– Что, Чарли?

Но он не станет ее бить.

– Планы изменились, Мэгги. Ты идешь со мной. Все остальные действуют согласно моему прежнему приказу. Все, что найдете у них в лагере, – ваше, – обратился Чарли к наемникам.

– Даже женщина? – спросил Донлеви.

Чарли ни секунды не колебался. Если Джессамин вернется в каньон, то пусть ее насилуют. Это будет подходящим наказанием для нее за все доставленные ему хлопоты.

– Тем более она. Идем, Мэгги.

Обливаясь потом от тяжелого подъема на гребень, Джессамин молча последовала за Морганом и Лоуэллом в овраг, используя все те хитрые приемы, которые переняла у Сайруса, Абрахама и Сократа. Ей не хотелось бы вызвать оползень и насторожить тем самым возможных наблюдателей. Овраг представлял собой неровный участок земли, акров десять, сплошь покрытый обломками скал и россыпью камня и гравия. Причем в некоторых местах валуны лежали так близко друг от друга, что можно было перепрыгивать с одного на другой.

Прокладывая путь в лабиринте каменных обломков, они вышли к северной оконечности оврага – там поблескивал огромный, почти с человеческую голову, обломок белого кварца, явно установленный руками человека. Когда Джессамин увидела его, у нее по спине мурашки пробежали. Но она тотчас же взяла себя в руки – ведь их экспедиция близилась к завершению.

– Лоуэлл, займи где-нибудь у холма наблюдательную позицию, – распорядился Морган.

Молодой человек окинул взглядом овраг, затем повернулся к Моргану:

– Слушаюсь, сэр. Удачи. – Он пожал ему руку, затем посмотрел на Джессамин: – Будьте осторожны, мэм.

– И тебе удачи, Лоуэлл. – Она зажгла свой фонарь и решительно последовала за Морганом, уже пробиравшимся между валунами.

С ружьем наготове Лукас стоял среди сосен у северного входа в каньон и постоянно прислушивался, надеясь услышать птичье щебетание. Хоть какое-то. Ведь здесь должны были бы порхать с ветки на ветку чижи, заливающиеся нежными трелями; должны были водиться сойки и другие пернатые.

Внезапно из зарослей мелколепестника выскочила золотистая земляная белка, едва не наткнувшаяся на его сапог.

Лукас замер, разглядывая крошечного зверька.

Белка смотрела на него несколько мгновений, а затем ринулась в высокую траву.

Лукас повернулся в сторону запада и снова прислушался. В следующий миг над холмами прозвучал сухой щелчок ружья, за которым раздались еще три выстрела.

Лукас криво усмехнулся. Им вновь овладело знакомое спокойствие, какое бывает перед боем. Ратледж выиграл пари, угадав, кто первый откроет огонь по головорезам Джоунса.

Прогремел еще один выстрел, за ним – другой. Кто-то стрелял в Ратледжа из ружья Генри.

Выстрелы доносились с юга, со стороны каньона, где скрывался Митчел.

Лукас начал медленно отступать к кромке каньона. Там, находясь в центре событий, он сможет прийти на помощь любому из своих, если помощь понадобится.

Внезапно земля содрогнулась от оглушительного грохота на западе.

Динамит? Применение бандитами Джоунса взрывчатки серьезно осложняло дело. Ведь взрыв – не пуля, от него не спрячешься.

Тут послышался хруст дерева, и оно почти тотчас же упало с оглушительным треском. Затем раздался чей-то отчаянный вопль, внезапно оборвавшийся.

Вскинув ружье, Лукас бросился бежать в западном направлении, туда, где шел бой.

Морган и Джессамин пробирались среди россыпи камней к сверкающему обломку белого кварца. В конце каменистого лабиринта они обнаружили пещеру, достаточно просторную, чтобы два человека могли стоять в полный рост, и совершенно незаметную со стороны оврага.

Пещера уходила куда-то вниз и быстро сужалась, образуя туннель. Теперь они могли идти только друг за другом, причем Морган почти касался головой потолка. Стенки коридора были очень гладкие, по-видимому, отполированные за много веков водой, хотя теперь признаков сырости не было.

Джессамин, погасив фонарь, молча шла за своим спутником. Тьма давила на нее, вызывая к жизни старые кошмары, и лишь вера в Моргана хоть как-то поддерживала ее.

Теперь он не был тем лихим молодым офицером, стройным и отважным, каким представлялся ей в Мемфисе. Только сейчас, во время долгого путешествия, узнала она этого человека по-настоящему. Этот человек заботился о ней, оберегал ее и помогал штурмовать горы. С ним она ничего не боялась, с ним готова была идти куда угодно. Да, на него можно было полагаться всегда и во всем. Ведь он, отправившись вместе с ней в эту экспедицию, делал все, что обещал, даже если не очень-то верил в существование золота Ортица. Несомненно, на него можно положиться. Несомненно.

Туннель внезапно расширился до размеров просторной комнаты, и теперь света одного фонаря не хватало, чтобы осветить ее полностью. Воздух же казался очень сухим и неподвижным – не чувствовалось ни малейшего дуновения.

Морган внимательно осматривался, водя фонарем из стороны в сторону. Затем повернулся к Джессамин:

– Засвети свой фонарь.

Она ужасно нервничала и довольно долго возилась со спичками. Наконец лампа со слабым шипением вспыхнула, осветив всю пещеру.

На границе светового круга возвышался небольшой помост, на котором лежали слитки золота, занимавшие ярд в высоту и два в ширину. «Боже правый, одному человеку и впрямь все это не унести», – думала Джессамин.

Морган благополучно доставил ее к цели. Человек, совершивший, в ее глазах, величайшее предательство, привел ее к величайшему сокровищу ее семьи.

Джессамин сделала шаг вперед, потом еще один.

– Золото!.. – выдохнула она, опустившись на колени. – Но как оно попало сюда?

Морган подошел к ней и остановился у нее за спиной.

– Видела снаружи валуны, окатанные водой? Это характерный признак золотых приисков. Ортиц наверняка заметил среди них золотые самородки. Разрабатывая жилу, испанец со своими людьми вырыл эту пещеру и ведущий вниз туннель.

– Вырыл… все? – с удивлением пробормотала Джессамин.

Морган положил руки ей на плечи.

– Видишь ли, это открытая разработка. Такую работу с легкостью может проделать горстка людей. Когда Ортиц обнаружил жилу, он рубил камень, пока не выбрал все, что мог добыть без особых усилий. Посмотри, как грубо обработаны потолок и стены на выходе из туннеля.

Внезапно стены и пол содрогнулись от глухого рокота. Земля под ногами закачалась, а с потолка посыпалась пыль. Джессамин вскрикнула и прижалась к Моргану.

Над холмом поднялось облако порохового дыма, совершенно закрыв гору и каньон внизу. Выстрелы звучали один за другим. Особенно часто стреляли две магазинные винтовки «спенсер». Мэгги невольно поежилась, вспомнив случай, когда один «спенсер» парализовал движение в целом квартале.

Но сегодня все было куда страшнее. Откуда у Моргана столько отличных стрелков? Смогут ли люди Чарли задержать их, чтобы успеть завладеть золотом?

В западной стороне каньона снова рванул динамит, и затрещали сучья на деревьях. Ружья на мгновение умолкли – словно затаили дыхание. И кто-то из людей Моргана громко выругался.

Мэгги улыбнулась. Все замечательно. У парней Чарли все идет по плану.

– Куда, черт подери, они запропастились? – проворчал Чарли, стоявший рядом.

Она взглянула на мужа, но он, казалось, не замечал ее.

– А ты уверен, что они здесь? – спросила Мэгги, стараясь придать голосу побольше робости. Когда она завладеет золотом Ортица, то непременно найдет себе смазливого и глупого мужчину, который знает, как ублажать женщину. И она заставит его убить Чарли, а потом, возможно, выйдет за него замуж. А может, и нет. Но по крайней мере, у нее будет золото, и она освободится от этого ужасного и совершенно никчемного человека.

Чарли проглотил наживку и пустился в объяснения:

– Конечно, они там, раз на гребне стоит их часовой. Но невозможно угадать, за каким из валунов они скрываются. Нам придется подождать, чтобы увидеть, откуда они появятся.

Подождать?.. Мэгги вздохнула и постаралась устроиться поудобнее. Что ж, можно и подождать, если они и впрямь завладеют золотом. Правда, сначала им придется убить всех людей Моргана.

Джессамин инстинктивно пригнулась, прикрыв голову руками. Морган привлек ее к себе, и она прильнула к его теплой и могучей груди.

– Что это?

– Проклятие, Джоунс опять пустил в ход динамит, – проворчал Морган сквозь зубы.

Земля перестала дрожать, но с потолка по-прежнему сыпалась пыль. И даже несколько слитков скатились с помоста, – вероятно, во время взрыва.

– Нам нужно выбраться отсюда, пока не обвалился потолок, – добавил Морган, внимательно осматриваясь. – Да-да, нужно выбираться побыстрее. Потуши свою лампу, Джессамин, и следуй за мной. Возможно, мы окажемся одни против часового, которого Чарли оставил, чтобы наблюдал за оврагом.

Они начали медленно подниматься по туннелю. Когда послышалось эхо второго взрыва, и земля снова содрогнулась, Морган велел ей ухватиться за его ремень с оружием.

Теперь они уже бежали по туннелю, окутанные облаком пыли. На крутом повороте Джессамин на секунду приостановились, чтобы Морган мог затушить свой фонарь.

– Готова? Постарайся не шуметь, – прошептал он, посылая патрон в патронник своего «спенсера».

– Да, хорошо.

Последний участок пути они преодолели очень тихо, как во время детских проказ много лет назад. Вверху было гораздо светлее, и взгляду открывалось устье пещеры с валунами снаружи. И теперь они прекрасно слышали ружейные выстрелы.

Рука Джессамин потянулась к «кольту», но Морган, в очередной раз осмотревшись, сказал, чтобы она не торопилась. Какое-то время он тщательно обследовал пещеру, затем, коснувшись ее плеча, шепнул:

– Теперь идем.

Молча кивнув, она последовала за ним. Минуту спустя он остановился за одним из валунов, чуть севернее того места, где они входили.

Над пещерой просвистела пуля, и Морган, толкнув Джессамин на землю, прикрыл ее своим телом.

– Ничего страшного, – прошептал он. – Случайный выстрел. Стрелок не мог точно знать, где мы находимся.

– Эй, Эванс! – послышался голос Чарли. – Эванс, я знаю, что ты прячешься в той горе! Если скажешь, где золото, я оставлю тебя и свою кузину в живых!

– Он лжет, – пробормотала Джессамин. Она твердо решила: если с Морганом что-нибудь случится, она сама убьет Чарли.

– Конечно, лжет, – согласился Морган. Скатившись с нее, он присел на корточки и передернул затвор винтовки.

В каньоне тревожно ржали лошади, и выстрелы следовали один за другим.

Тоже приподнявшись на корточки, Джессамин старалась разглядеть, что происходило за пределами пещеры. Ее карабин стрелял патронами более крупного калибра, чем винтовка Моргана, бил дальше и точнее. С другой стороны, Морган мог выпустить тридцать пуль в минуту по сравнению с ее десятью.

– Интересно, Мэгги с ним? – спросила она неожиданно.

– Надеюсь, что нет.

Внезапно послышался шорох осыпающегося гравия, а затем раздался крик Лоуэлла – тот вскрикнул от боли.

– Бедный мальчик, – прошептала Джессамин. – Мы можем ему помочь?

Морган кивнул и, стиснув зубы, быстро пополз в сторону насыпи. Несколько минут спустя он притащил в укрытие Лоуэлла, бледного как полотно. Правая нога Лоуэлла была сломана выше колена, а лицо искажала гримаса боли.

– Прошу прощения, – пробормотал он. – От взрыва я упал между двух валунов, и вот…

Морган хотел отложить винтовку, но Лоуэлл покачал головой:

– Нет, сейчас не время вправлять перелом. К тому же я в состоянии стрелять. Надо сначала отбить нападение.

Джессамин молчала; она восхищалась отвагой молодого человека. Морган же неохотно кивнул:

– Ладно, договорились.

В стену пещеры ударила еще одна пуля.

– Эй, Эванс! – снова раздался голос Чарли. – Выбирай: жить – или сдохнуть!

– Джоунс, должно быть, на другой стороне оврага, – пробормотал Морган. – Похоже, он держит нас под прицелом, и есть только один способ остановить его.

Он встретился с Джессамин глазами. От ярости они горели как угли.

Глядя на него в упор, Джессамин ждала приказа.

– Нужно взять его в клещи. Кто-то из нас должен отвлечь его, а другой в это время поднимется на тот холмик. Я пойду к холму.

– Нет! Я люблю тебя, Морган. Ты не сделаешь такой глупости.

Господи, что это она сказала?! Но это была правда. Он уставился на нее в изумлении. Потом на губах его появилась неуверенная улыбка.

– Ты замечательно умеешь выбирать моменты для признаний, Джессамин. Ведь сейчас я не могу ответить так, как хотел бы.

Она судорожно сглотнула и пробормотала:

– К тому же ты… Ты слишком высокий, поэтому не сумеешь надежно спрятаться за теми валунами. А я, наоборот, могла бы с легкостью справиться с этой задачей.

– Нет!

– Ты можешь придумать что-нибудь получше?

– Нет! – прорычал он, сжимая винтовку. – Ладно, я отвлеку его… голосом.

Она пожала плечами:

– А мне что делать?

Морган нахмурился и проворчал:

– А ты обходи овраг с севера, пока не уткнешься в тот холм. Оттуда сможешь стрелять в Чарли. Скорее всего, он не позволит тебе как следует прицелиться, но по крайней мере ты заставишь его не высовываться. Как только будешь на месте, я атакую его с другой стороны.

Джессамин кивнула. Ей вдруг вспомнилось детство, и она поняла, что они с Морганом вновь доверяли друг другу – как когда-то.

Тут Морган взял ее за подбородок и с нежностью поцеловал в губы. От неожиданности она даже не успела ответить на поцелуй, а он почти сразу же отвернулся.

Тогда, поцеловав кончики своих пальцев, Джессамин прижала их к его губам. Он зажмурил глаза, и из-под его ресниц выкатилась серебристая слеза. На скулах же заходили желваки. Пока мужество ее не оставило, она быстро поползла к северному выходу из пещеры.

Снова громыхнул динамит, и снова послышалась оружейная пальба.

– Эй, Эванс! – заорал Чарли. – Сдавайся, если хочешь жить!

Окинув взглядом каньон, Джессамин бросилась к ближайшему валуну, за которым можно было укрыться.

– Джоунс, дружище, из-за чего воюем?! – прокричал Морган. Он, как показалось Джессамин, перебрался к Чарли. – Поверь, приятель, здесь на всех хватит золота!

– Эванс, только скажи, где золото! – отозвался Чарли.

– А может, нам стать партнерами?! – закричал Морган. «Партнерами?» – изумилась Джессамин. Немного помедлив, она перебежала к другому валуну.

– С моим рудником «Серебряная королева» в Аризоне и твоим «Светом огня» мы станем самыми богатыми людьми к западу от Миссисипи! – продолжал Морган.

– Чарли, милый, его предложение заслуживает внимания, – вмешалась Мэгги.

Ружейная пальба внезапно стихла, голос Чарли прозвучал на удивление отчетливо.

– Может быть, и заслуживает.

С трудом переводя дыхание, Джессамин бросилась за следующий обломок скальной породы.

– Нью-йоркские банкиры будут молить нас о сотрудничестве, – заявил Морган. – «Эванс и Джоунс» – ведь неплохо звучит, верно?

– «Джоунс и Эванс»? – изумился Чарли. – Что ж, неплохо!

Джессамин приготовилась к следующему броску.

– Мы бы много времени проводили с Эвансом, – размечталась Мэгги. – Вечера, званые обеды…

Сделав глубокий вздох, Джессамин снова побежала.

– Мы могли бы построить себе дом, сам Вандербильд позавидовал бы.

– Да, шикарный дом, – подхватил Чарли. Устроившись между камнем и сосной, Джессамин вздохнула с облегчением.

– С огромными спальнями…

– Господи, неужели эта женщина ни о чем другом не может думать? – пробормотала Джессамин.

– Мы могли бы вместе поехать в Европу за покупками, – снова послышался голос Моргана. – Мы исколесили бы всю Францию и Италию. Покупали бы только все самое лучшее…

– Жили бы в одних и тех же отелях!.. – подхватила Мэгги.

– Ты просто хочешь переспать с Эвансом! – взревел Чарли.

Он ударил ее, и звон пощечины гулким эхом разнесся над оврагом. Мэгги взвизгнула, но тут же умолкла.

Джессамин окинула взглядом овраг, но, кроме нагромождения больших и малых камней, ничего не увидела. Если она направится прямо к Чарли, он, вероятно, ее застрелит. Не стоит так переживать за Мэгги…

Собравшись с духом, Джессамин рванулась к следующей цели.

– Конечно, хочу! – с вызовом заявила Мэгги. – В отличие от тебя он настоящий мужчина.

«Господи, какая же ты дура, Мэгги! – думала Джессамин. – Какой муж потерпит такое от своей жены?» Она без остановки пробежала мимо трех больших валунов.

– Ты не считаешь меня мужчиной? – Вновь послышался звон пощечины. А потом Чарли в ярости заорал: – Ты посмела меня лягнуть, стерва?

– Ты не ошибся, миссурийский осел! Лягнула!

Чарли ударил жену ремнем. Мэгги же, издав пронзительный протяжный крик, вцепилась ногтями ему в лицо.

Воспользовавшись ситуацией, Джессамин бросилась к возвышенности. Задыхаясь от бега, она спряталась за ближайший камень и осмотрелась в поисках Чарли. И вдруг заметила на западной кромке оврага Чарли и Мэгги. Те были едва различимы среди камней и кустиков полыни.

– На этот раз, Мэгги, я заставлю тебя молчать! – закричал Чарли.

– Помогите! – прохрипела Мэгги.

Со своего наблюдательного пункта Джессамин видела Моргана, пробирающегося по оврагу. Потом он вдруг поднялся в полный рост и побежал в сторону укрытия Чарли и Мэгги.

Джессамин глазам своим не верила. Только галантный идиот мог рисковать жизнью ради спасения Мэгги Джоунс. Но если Морган такой идиот, то ей, Джессамин, придется прикрыть его огнем. Приставив к плечу тяжелый приклад карабина, она затаила дыхание, чтобы точнее прицелиться. Взяв на мушку голову Чарли, осторожно спустила курок.

Мимо! Но времени на сожаление не было.

Она снова выстрелила, и от ближайшего к Чарли камня откололись, взвившись в воздух, осколки. Быстро перезарядив оружие, Джессамин опять надавила на курок. Когда же дым немного рассеялся, она увидела, что Чарли цел и невредим, а Морган все еще бежит по открытой местности, где ее вероломный кузен мог с легкостью его подстрелить. Какого черта он ведет себя как джентльмен? Почему рискует жизнью ради спасения шлюхи?

Морган ворвался в укрытие как раз в тот момент, когда Чарли повернулся в его сторону, вскинув ружье. К счастью, Морган выстрелил первый, и Чарли с криком рухнул на землю.

Повесив карабин на плечо, Джессамин устремилась к Моргану. Не удостоив Чарли взглядом, она переступила через его неподвижное тело и осмотрелась. За камнями она увидела песчаное углубление, поросшее когда-то полевыми цветами и полынью. Теперь оно было разрыто и залито кровью. У одного из валунов лежало бездыханное женское тело.

Морган шагнул к Джессамин, чтобы увести ее с места трагедии. Она вздрогнула и пробормотала:

– Мэгги еще жива?

Морган покачал головой:

– Нет. Мерзавец свернул ей шею.

Он обнял Джессамин за талию, а она положила голову ему на плечо. Все кончилось. Но ее не радовало, что Мэгги нашла такую смерть.

– Пойдем вернемся к Лоуэллу, – мягко произнес Морган.

Снова вздохнув, она зашагала с ним рядом. На другой стороне оврага было тихо, даже лошади не ржали. Вдруг над ними выросла какая-то тень, заслонившая солнечный свет. Они вскинули головы и потянулись к оружию.

В проходе между камней стоял Грейнджер с перевязанной головой, а рядом с ним – Малыш. За ними на фоне заката темнели головы и плечи Митчела, Ратледжа и Колхауна. Подняв вверх оружие, они с радостным криком устремились вниз.

– Донован! Донован! Донован!

Собравшись у костра, они почти не разговаривали. Их лагерь напоминал небольшой госпиталь. К счастью, никто не погиб. Правда, Тейлор был серьезно ранен, да и некоторые другие получили ранения. Сломанную кость Лоуэллу вправили, и теперь Малыш мастерил для него костыли. Даже у Джессамин побаливало плечо от тяжелой отдачи карабина.

Сделав глоток чая, она окинула взглядом лагерь. Все бандиты погибли, и это не вызывало у нее ни малейших сожалений. Что же касается дальнейших действий, то в первую очередь им всем предстояло подлечиться до того, как начнутся снегопады и тропы сделаются непроходимыми. Снегопады скорее всего, начнутся в сентябре, и к этому времени люди достаточно окрепнут, чтобы забрать и вывезти золото. А после этого следовало как можно быстрее спасти лошадей Сомерсет-Холла.

Тут Морган дотронулся до ее здорового плеча. Она, молча поднявшись, последовала за ним. Он отвел ее на дальний конец озера, к водопаду. Ночь была тихая, лунная. В воде плясали лунные блики, а среди травы мерцали цветы. Даже гигантские сосны добавляли пейзажу загадочности. Поднимаясь высоко в небо, сосны стояли на некотором удалении друг от друга и казались стражниками-великанами, охраняющими сказочный парк. На берег озера с тихим плеском накатывали волны, и слышался глухой рокот водопада.

– Ты, наверное, волнуешься за Аристотеля и Сократа? – проговорил Морган.

– А также за Кассиопею и лошадей, – добавила Джессамин.

Она была рада, что он затронул эту тему сейчас, иначе тревожные мысли мучили бы ее всю ночь. Если они будут ждать, когда все поправятся, чтобы тронуться в путь, сезон лихорадки в Мемфисе закончится – и кто знает, выживут ли ее друзья, уцелеют ли лошади? Возможно, им следовало отправиться в путь как можно быстрее.

– Я спросил у Грейнджера, сможет ли конный завод его семьи временно принять лошадей из Сомерсет-Холла.

– Что?

В душе у нее вновь пробудилась надежда.

– И он согласился, – продолжал Морган. – Причем охотно согласился. Грейнджер и Малыш отправятся в Санта-Фе уже завтра утром. И там он распорядится, чтобы лошадей из Сомерсет-Холла перевели в безопасное место. Мы заплатим ему, как только поднимем золото на поверхность. Аристотель, Сократ и остальные будут сопровождать лошадей.

– Слава Богу, слава Богу, – пробормотала Джессамин, прижимаясь к его груди. – Я должна поговорить с ними, пока они не уехали, должна поблагодарить их.

– Конечно, поговори. – Морган коснулся губами ее щеки и отступил на шаг. – Джессамин, я должен сказать тебе еще кое-что.

Он в смущении сжимал и разжимал кулаки. Джессамин посмотрела на него с некоторым беспокойством. Чем вызвано его замешательство? Или же его расстроило ее признание в любви? Во время сражения думать на эту тему было некогда, но теперь заминка усилила ее опасения.

– Морган, я что-то не так сказала?

Он с жаром покачал головой. И теперь Джессамин смотрела на него с любопытством. О чем же он хотел поговорить с ней?

Морган вдруг шумно вздохнул и пристально посмотрел ей в лицо. Его серые глаза смотрели не мигая.

– Ты когда-то осудила меня, сказав, что я стал погонщиком, чтобы избежать ответственности, не жениться и не обзаводиться домом. Ты сказала, что я мошенник и негодяй, которого ничего на свете не интересует, кроме собственных удовольствий.

Она протянула к нему руку.

– Морган, прости, что я так думала! Ты сможешь меня простить?

– Конечно. – Он улыбнулся. Его суровые черты напоминали в лунном свете лица рыцарей короля Артура. – Я бродил по Западу, чтобы не встречаться с тобой и Сайрусом.

Ей казалось, она ослышалась. Ведь она-то всегда считала, что Морган просто не желает ее видеть.

– Что?..

– Я не женился, потому что не встретил женщину, которая смотрела бы на меня такими глазами, какими ты смотрела на Сайруса. Бог свидетель, я никогда не смотрел ни на кого так, как смотрел на тебя, – с любовью, страстью… и уважением. – Он поднес ее руки к губам. – Ты выйдешь за меня замуж, Джессамин? Будешь жить со мной всю жизнь?

– Да, Морган, конечно, я стану твоей женой. – Теперь она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

– О, моя дорогая Джессамин. – Он прижался губами к ее губам, а она, обвивая руками шею Моргана, запустила пальцы в его волосы. – Джессамин, у меня есть земля в Калифорнии, прекрасное место для коневодческой фермы. Мы можем перевезти туда твоих лошадей, золото Сомерсет-Холла, – прошептал он, целуя ее в шею. – Мы там сможем…

Она внезапно отстранилась.

– В Калифорнии?

– Да, конечно. Там нам не будет угрожать желтая лихорадка.

Ей вспомнились истории, которые она слышала от военных врачей и речных капитанов. Калифорния, где ее друзьям не будет угрожать желтая лихорадка? К тому же лошади там будут пастись на широких полях с зеленой травой у подножия высоких гор Сьерра-Невады. Она представила, как вместе с Морганом они скачут, смеясь, по своей земле к своему дому. К дому с чудесными колоннами, как в Лонгейкре.

– О да, Морган, согласна!

Его серые глаза заволокло туманом страсти.

– И мы сохраним Сомерсет-Холл для наших детей, – продолжала она. – Ведь когда-нибудь, наверное, придумают лекарство от желтой лихорадки.

Он еще крепче прижал ее к себе, но она, осторожно отстранив его, спросила:

– А где сейчас твой дом?

Он пожал плечами, раздвигая ее ноги своей.

– У меня нет постоянного дома. Иногда я живу в Денвере, иногда – в Сан-Франциско.

– А можно я построю еще один дом? Еще один, кроме загородного…

Морган посмотрел на нее вопросительно:

– Ты и в самом деле хочешь этим заняться?

– Да, конечно, – проворковала Джессамин, предвкушая удовольствие. Наконец-то она построит собственный дом после девяти лет жизни в армейских фортах.

– Что ж, ты можешь построить любой дом. Такой, какой пожелаешь и где пожелаешь. – Он поцеловал ее в ушко, и Джессамин почувствовала, что все больше возбуждается.

– Да, в Сан-Франциско… Думаю, что именно там, – сказала она, сжимая колени, чтобы устоять от искушения увлечь его за собой на траву, залитую лунным светом.

Морган тихо рассмеялся, затем, глядя ей прямо в глаза, проговорил:

– Господи, Джессамин, как был бы счастлив мой отец, если бы услышал эти твои слова! Он всегда хотел, чтобы у меня была жена, которая предпочитает жить к западу от Миссисипи.

Глава 20

Денвер

Октябрь 1872 года

Это был один из лучших осенних дней. Погода для конца октября выдалась чудесная, ясная и солнечная. В церкви играл орган, и под сводами ее звучали прелюдии, походившие на журчание горных водопадов. Последние гости занимали свои места.

Свадебная церемония обещала стать именно такой, о какой мечтали отец Джессамин и родители Моргана. Об этом позаботились кузина Софонисба и бабушка Эулалия. Самая большая церковь в Денвере едва могла вместить всех армейских друзей Джессамин, компаньонов Моргана и их родственников из Теннесси и Миссисипи. После венчания ожидался грандиозный ужин с танцами до рассвета в лучшем из отелей Денвера.

Джессамин терпеливо ожидала у дверей церкви, и ее душа, казалось, парила в небесах. Вокруг длинного шлейфа ее подвенечного платья суетилась ее лучшая подруга Элизабет Энн Спенсер со своими двумя дочерьми. Майкл Спенсер настороженно наблюдал за женщинами, отодвинувшись подальше, но в то же время оставаясь достаточно близко, чтобы проводить Джессамин до алтаря, как только понадобится. Она просила его исполнить роль отца. Рядом со Спенсером стоял викарий, одобрительно поглядывавший на всю компанию.

Дерево у церкви зашелестело ветками от порыва ветра, и сквозь цветное стекло витража внутрь прорвался золотистый лучик. Джессамин внезапно ощутила присутствие Сайруса – словно он коснулся ее щеки… солнечным лучом. Она улыбнулась и послала ветвям дерева воздушный поцелуй. Сайрус же, казалось, улыбнулся ей в ответ и исчез.

Вернувшись в настоящее, Джессамин осмотрелась.

– Ты еще не закончила? – спросила она.

– Нет, если будете вертеться! – закричала Наоми, младшая дочь Спенсеров. – Стойте ровно и не шевелитесь.

Джессамин закатила глаза и перехватила сочувственный взгляд Майкла. Элизабет Энн быстро привела прическу Джессамин в порядок, затем вместе с дочерьми отступила на шаг для окончательного осмотра.

Подвенечное платье Джессамин было шедевром французских белошвеек. Окончание его пошива и определило дату свадьбы. Туника из зеленого шелка – самого модного цвета сезона – была собрана сзади в крохотные оборки, переходящие в шлейф. Юбка из такого же зеленого шелка была отделана аналогичными оборками, а изящную шляпку украшали ленты зеленого цвета.

Джессамин невольно улыбнулась, представив, как отреагирует Морган на ее белье. Элизабет Энн и две ее дочери по-прежнему кружили вокруг нее – так индейские воины кружат вокруг обоза, разглядывая его со всех сторон. Не в силах скрыть радость, Джессамин улыбнулась своей старой подруге.

– Ну, как я выгляжу?

– Замечательно! – Женщины обнялись. – Поверь, дорогая, ты самая красивая невеста на свете.

– Вторая по красоте из всех, кого я видел, – галантно заметил Майкл.

Его жена покраснела и улыбнулась мужу:

– Спасибо, дорогой. Девочки, быстро займите свои места.

Девушки мгновенно исчезли в церкви. Майкл провел невесту следом за дочерьми и с улыбкой проговорил:

– Они, наверное, будут танцевать до утра с новыми кавалерами. – Взглянув на викария, он спросил: – Не пора ли начинать?

Викарий окинул взглядом церковь и утвердительно кивнул. Орган тотчас же заиграл «Празднование» из «Музыки для королевских фейерверков» Генделя. Элизабет Энн прошла по длинному коридору с букетом роз, а Джессамин в последний раз вдохнула аромат своего собственного букета – для храбрости. Если бы это зависело от нее, она бы полетела по проходу на крыльях радости.

Рука об руку с Майклом они прошли по проходу и остановились. Она обвела глазами церковь в поисках Моргана. В безукоризненном черном фраке и темно-серых брюках, он стоял впереди рядом с Уильямом Донованом. Джессамин улыбнулась своему будущему мужу и чуть приподняла букет, составленный из белых роз с одной красной посередине с любимого розового куста его матери в Лонгейкре.

Морган склонил голову и коснулся своей бутоньерки из таких же белых и алой розы. В его глазах блестели слезы.

Майкл легонько похлопал ее по руке, и они снова зашагали по проходу мимо Грейнджера, Малыша, Лоуэлла, Митчела, Ратледжа, Колхауна и других. Тут были также Кассиопея, Аристотель и Сократ со своими семьями. В какой-то момент ей снова показалось, что она видит Сайруса, а также своего отца и родителей Моргана. Но все они – и живые, и мертвые – служили лишь фоном для серых глаз Моргана, притягивавших ее все ближе и ближе.

Она очень любила всех своих гостей, но не могла смириться с медлительностью Майкла, который с трудом сдерживал ее шаг, не давая помчаться к Моргану вприпрыжку.

Наконец пальцы Моргана сомкнулась вокруг ее руки, и на его губах затрепетала улыбка.

– О, мой любимый… – прошептала она, не в силах вымолвить больше ни слова.

Его глаза вспыхнули, и он поцеловал ее руку. Затем оба повернулись к священнику, и на них словно пролился золотой свет. Голос ее немного дрожал, когда она произносила слова супружеской клятвы, в то время как его чудесный баритон звучал ясно и четко, околдовывая ее своей магией.

Она вздохнула, глядя ему в глаза. Боже правый, ему ничего не нужно делать – достаточно лишь говорить, и она все для него сделает. Он улыбнулся ей, как бы безмолвно давая не менее страстную клятву верности.

Элизабет Энн подтолкнула ее локтем. Священник повторил слова, позволявшие жениху поздравить невесту. Морган прищурился и, хитро усмехнувшись, стиснул ее в медвежьих объятиях. Она обвила руками его шею и крепко поцеловала.

Спустя несколько часов Морган помог жене выбраться из экипажа и провел губами по ее пальчикам.

– Моя дорогая супруга, вы теперь чувствуете себя замужней дамой?

– Не совсем, дорогой муж.

Она окинула взглядом огромный кирпичный особняк, погруженный во мрак, – Морган снял его на время. Свет горел лишь в нескольких окнах верхнего этажа. Этот дом ей совершенно не нравился, но Джессамин ужасно не хотелось возвращаться в отель после церемонии.

Тут массивная резная дверь распахнулась, и на крыльце появился дворецкий в ливрее и с лампой в руке. Морган взял жену под руку, и они направились к ступенькам. Дворецкий тут же отступил в сторону, пропуская их, затем закрыл за ними дверь.

Внезапно Морган подхватил се на руки и начал подниматься по внутренней парадной лестнице.

– Опусти меня! – взвизгнула Джессамин.

Он рассмеялся, а она легонько ударила его в грудь кулаком.

– Морган, опусти меня. Черт побери, Морган, сейчас же поставь меня на пол! Я хочу, чтобы у меня была настоящая брачная ночь, а не…

– У меня хватит сил, чтобы донести тебя, – возразил он, продолжая подниматься.

Джессамин снова ткнула его в грудь.

– В самом деле? Надеюсь, брачная ночь у меня будет… очень долгой. – Она расстегнула несколько пуговиц на его рубашке, потом прижала ладонь к груди. Сердце Моргана билось сильно и ровно. Расстегнув еще две пуговки, Джессамин с улыбкой добавила: – Да, похоже, ты действительно не очень утомился. Но все-таки тебе лучше отпустить меня.

На лестничной площадке он остановился и со смехом проговорил:

– Мы быстрее доберемся до спальни, если я тебя понесу.

– Мы оба сбережем силы, если побежим вместе, – возразила Джессамин. Она провела пальцем по подбородку своего возлюбленного.

– Вы ужасно упрямая особа, миссис Эванс. – Он поцеловал ее пальцы и опустил на пол. Затем крепко прижал к себе, чтобы она могла почувствовать всю силу его желания. – Я тоже надеюсь на очень долгую брачную ночь.

Он схватил ее за руку и бросился бежать, едва дав ей время опомниться и подхватить шлейф. Она тоже запрыгала по ступенькам, радуясь, что он чуть сбавил шаг, позволяя ей подстроиться. До спальни они добежали вместе, и он, плечом распахнув дверь, снова подхватил ее на руки и перешагнул через порог, утопая в буйстве шелковых оборок и нижних юбок.

– Морган!

Он внимательно посмотрел на нее – на сей раз без улыбки.

– Я хочу, чтобы все чары были сегодня на нашей стороне, Джессамин.

Она заморгала, смахивая непрошеные слезы.

– Они и так на нашей стороне, милый. Сегодня с нами и любовь, и удача. Что еще может понадобиться в такой комнате, как эта?

Она окинула взглядом комнату с резной мебелью, гобеленами на стенах и камином столь огромных размеров, что там можно было зажарить целого теленка. В серебряном ведерке возле большой вазы с белыми и алыми розами охлаждалась для них бутылка шампанского, по запотевшему стеклу которой сползали ледяные капли. Огромная кровать со столбиками, тоже украшенная гобеленами, была застелена шелковым бельем, а с потолка свешивались маленькие золоченые светильники. Две небольшие стоявшие в углах угольные жаровни нагрели воздух до температуры, которая показалась бы достаточно комфортной и арабскому принцу.

В этой комнате они еще не спали – приберегали ее для первой брачной ночи, когда их союз получит благословение церкви. Именно этой ночью они и собирались зачать ребенка.

– Дворец для моей принцессы. – Морган взял ее лицо в ладонь. – А твой дом в Сан-Франциско мы начнем строить следующей весной.

– Да, непременно начнем. – Она запустила пальцы в его густые каштановые волосы, необыкновенно мягкие и шелковистые.

Морган поцеловал ее руку; его серые глаза смотрели на нее с лукавой усмешкой.

– Может, выпьем за это, моя дорогая, по бокалу ледяного шампанского? Кстати, тебе не жарко? Ведь ты застегнута на все пуговицы сверху донизу.

– А тебе не жарко, мой милый? Полагаю, тебе пора разоблачиться. – Она потянулась к Моргану. – Ах, эта твоя манишка… Красивая, конечно, но сущее наказание для женщины, желающей добраться до своего мужа. – Джессамин рассмеялась и принялась расстегивать рубашку Моргана.

– Но, дорогая, – проговорил он, изображая удивление, – почему ты уделяешь такое внимание моим пуговицам, а не губам?

– Потому что они мешают мне добраться до твоей груди, – пробурчала она, срывая с него сюртук.

Взглянув на подтяжки мужа, она на секунду задумалась, потом принялась распускать брючный ремень. Выпуклость на его брюках тотчас же увеличилась в размерах, и Джессамин с улыбкой пробормотала:

– О, как замечательно… – Она отступила на шаг, чтобы полюбоваться этим зрелищем.

– Дорогая, что же ты делаешь? – прохрипел Морган. – И вообще, моя милая супруга, почему вы сами не раздеваетесь?

Надув губы, она пробормотала:

– Но вы тоже еще не вполне раздеты.

– Дорогая Джессамин, если есть необходимая выучка, то раздеться недолго. – В считанные секунды он скинул рубаху, башмаки, брюки и вскоре предстал перед ней во всей своей наготе.

– Вижу, что у тебя такая выучка имеется. Ты ведь отъявленный распутник, – со смехом сказала Джессамин.

– Совершенно верно, дорогая.

Он прошел к ведерку с шампанским, лишний раз продемонстрировав жене свою боевую готовность. Она уставилась на него, затаив дыхание. Потом начала поспешно раздеваться.

Морган тем временем откупорил бутылку и наполнил шампанским хрустальный бокал.

– Позвольте помочь вам, мадам. Вот, возьмите. – Морган передал жене бокал и тут же с ловкостью и проворством вышколенной горничной снял с нее тунику и бросил в угол.

– Морган! – возмутилась Джессамин.

Он поцеловал ее обнаженное плечо, затем легонько укусил его. Джессамин зажмурилась и прошептала:

– Какой же ты хитрый…

– Да, верно. – Он снова поцеловал ее и снова укусил.

Она приоткрыла один глаз и, взглянув на бокал, сделала глоток шампанского. «Ах, похоже, брачная ночь и впрямь будет замечательной», – подумала Джессамин и вновь пригубила из бокала.

Морган провел ладонью по ее спине и пробурчал:

– Слишком много всяких оболочек, как мне кажется… – Морган взялся за ее поясок, и Джессамин тихонько застонала; ей стоило огромного труда, чтобы не всхлипнуть, когда муж начал расстегивать ее юбки. Быстро стащив с нее верхнюю юбку, он принялся снимать нижние.

Сердце ее стучало так громко, что его, должно быть, слышали в Мемфисе.

Вскоре на ней остались лишь панталоны, нижняя сорочка из шелка и корсет. И было странно, что ноги все еще ее держали.

Морган же вдруг отступил на несколько шагов и принялся рассматривать ее. Она взглянула на него с лукавой улыбкой:

– Тебе нравится то, что ты видишь?

– Да, черт возьми! – Он взял ее за плечи и привлек к себе. – Ты теперь моя, Джессамин, слышишь? Моя!

Она запрокинула голову, и ее локоны рассыпались по спине.

– Да, Морган, я – твоя, а ты – мой.

Он пожирал ее взглядом.

– Господи, как же я мечтал об этом… мечтал увидеть, что ты смотришь на меня так, как сейчас!

В следующее мгновение он расстегнул ее корсет, и груди Джессамин, освобожденные из плена, прижались к его мускулистой груди. Она громко вскрикнула, содрогаясь от захлестнувшего ее сладострастия. А он, отбросив в сторону корсет, крепко прижался к ней бедрами.

– О, Морган… дорогой мой Морган… – бормотала она, задыхаясь.

Он сорвал с нее сорочку и на несколько мгновений снова отстранился. Потом вдруг подхватил ее на руки, уложил на кровать и сорвал последний предмет туалета.

«Наконец-то!» – промелькнуло у Джессамин. Наконец-то она вырвалась из плена одежды, и теперь… Она окинула взглядом Моргана и только сейчас вдруг осознала, что впервые за все время он не позаботился о предохранении. Ах, теперь-то она почувствует жар его семени, теперь-то она по-настоящему его узнает. Джессамин с улыбкой протянула к нему руки.

Он накрыл ее одним порывистым движением, и она тотчас же обвила его руками и ногами и прижалась к нему покрепче. Она чувствовала пульсацию его плоти, тугую от семени, прибереженного для ее лона. Комната наполнилась густым запахом мускуса, смешанного с запахом пота.

– Морган, ах, Морган…

Тут взгляды их встретились, и каждый из них понимал, о чем думает другой. Оба думали о том, что на сей раз не только насладятся близостью, но и дадут жизнь их общему ребенку.

Поначалу его движения были медленные и осторожные, но затем он стал двигаться все быстрее и быстрее, и теперь из горла его то и дело вырывались стоны.

– О, Джессамин, Джессамин!.. – повторял он. Выкрикнув ее имя в последний раз, он излил в нее свое семя, и тела их содрогнулись одновременно. А потом она прижалась к нему в полном изнеможении, и ей еще долго не удавалось отдышаться.

Обняв ее двумя руками, Морган натянул на них обоих одеяла. Спрятав лицо у него на груди, она предалась блаженной неге.

– Я люблю тебя, муж, – прошептала наконец Джессамин.

– А я тебя, жена. – Он улыбнулся и обвил ее ноги своими. – Ты даже не представляешь, как хорошо нам будет в Сан-Франциско. О, ты еще далеко не все знаешь…

Ее глаза широко распахнулись. Ее дьявол-южанин имел отвратительную привычку затрагивать важные темы в самый неподходящий момент.

– Что ты имеешь в виду?

Он ухмыльнулся:

– Видишь ли, Уильям предложил мне партнерство, а Грейнджер возьмет на себя мои обязанности в компании «Донован и сыновья». Так что мне не придется уезжать часто из дома.

Она приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Ты действительно будешь дома?! – Ее голос звенел от радости. – Действительно?!

– Да, моя милая супруга. – Его серые глаза смеялись. – Видишь ли, дорогая, я хочу, чтобы у нас было много детей.

Она бросилась к нему на грудь.

– Я люблю тебя, Морган!

Он прижал ее к своему сердцу.

– И я буду всегда любить тебя, моя дорогая Джессамин!

Примечания

1

Военная академия, основана в 1802 году.

(обратно)

2

Имеется в виду английская королева Виктория, которая, овдовев, проживала в Виндзоре.

(обратно)

3

Напиток из виски (или коньяка) с водой, сахаром, льдом и мятой.

(обратно)

4

Более 4,2 тысячи метров.

(обратно)

5

Железнодорожная компания «Юнион Пасифик»

(обратно)

6

Порода лошадей.

(обратно)

7

Головорез (исп.).

(обратно)

8

Lizard – ящерица (англ.).

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20 . . . . . . . . .

Реклама на сайте