«Под камнем сим»

Энн Грэнджер «Под камнем сим»

Глава 1

— Извините, чуть-чуть опоздал, — проговорил Джордж Биддок. — Навещал старую тетушку. Знаете, ей уже за девяносто. Глуховата и слабовата на ноги, а все отлично понимает.

— Понятно, — кивнула Мередит Митчелл, красноречиво взглянув на часы. — Действительно, замечательный возраст. Я ведь предупреждала вас, мистер Биддок, что должна не упустить утренний поезд.

— Ну, летите тогда, птенчик мой, ловите свой поезд, — дружелюбно ответил он, умудрившись придать «ловле поезда» оттенок эксцентричного хобби. — У меня тут ваши наброски с моими собственноручными измерениями. — В качестве доказательства он вытащил из кармана скомканные бумаги, испещренные загадочными синими карандашными пометками.

Они стояли у парадной двери дома Мередит, последнего в ряду коттеджей. Джордж цыкнул зубом, профессионально оценивая фасад, и засунул чертежики обратно в карман, внушив хозяйке подозрение, что там они и останутся до окончания работ. Она задумчиво смотрела на него, гадая, правильно ли сделала, поручив ему выстроить небольшое закрытое крылечко.

Местный специалист. Слыша, что кому-нибудь надо пристроить какую-то мелочь, жители Бамфорда неизменно советуют обратиться к Джорджу Биддоку.

Нежелание обратиться к Джорджу Биддоку расценивается как оскорбление местной гордости. Когда Мередит проговорилась своей соседке миссис Крауч о замысле украсить скромный домик маленьким портиком, та, естественно, указала на Джорджа.

«Смастерит, глазом моргнуть не успеете». Больше того, номер телефона Джорджа записан фломастером на ламинированной картонной сове на кухне миссис Крауч. Это решило дело. Джордж Биддок, и никто другой.

Поэтому пришлось предупреждать об опоздании нынче на службу в министерстве иностранных дел, чтобы дождаться Джорджа. Осталось обсудить последние мелочи, прежде чем Мередит сядет в лондонский поезд, а он примется за работу. Прошлым вечером Джордж привез на старом тарахтевшем грузовике доски и мешки с цементом. Нераспиленные доски свалены на обочине подъездной дорожки. Мешки с цементом заботливо накрыты пленкой.

Мысль о закрытом крылечке хорошая. По прихожей сквозняки гуляют. Остается надеяться, что с появлением портика сократятся счета за отопление. Вдобавок каждый подошедший к двери в дурную погоду промокает насквозь. Сама Мередит зимой вымокла до нитки, отыскивая ключи, после чего решила, что с нее довольно — весной обязательно надо что-нибудь предпринять.

Джордж выслушал ее со словами: «А-а-а, Дорис Крауч сказала, вам нужно простое крыльцо». «Значит, я хорошо сделала, что к нему обратилась», — заключила Мередит, видя, что сарафанное радио опередило ее.

Сказать по справедливости, он, кажется, знал, о чем идет речь, и назначил разумную цену. С другой стороны, было абсолютно ясно, что необходимо все разъяснить до мелочей, или он выстроит не то, что нужно, а то, что сам сочтет нужным. У Мередит появились относительно Джорджа некоторые сомнения. Очень мило, что он навестил престарелую тетку. Ему самому за шестьдесят, поэтому возраст тетки нисколько не удивляет. Однако хочется верить, что визиты к долгожительнице не послужат стандартным оправданием опозданий или прогулов. Впрочем, вот он стоит перед домом, долговязый, костлявый, в старомодном костюме поверх обтрепанного вязаного свитера. Слишком короткие рукава пиджака не доходят до запястий, огромные скрюченные кисти рук угрожающе болтаются в воздухе. Лысую голову венчает засаленная кепка, за одним ухом торчит огрызок карандаша, за другим смятая сигарета.

— Тогда я на вас полагаюсь, смотрите, решайте, — вздохнула Мередит.

— Угу, — буркнул Джордж с отсутствующим видом. Междометие безмолвно намекнуло, что, с его точки зрения, она здесь не нужна. Будет только мешать да путаться под ногами.

Мередит вывела из гаража машину, приготовившись ехать к вокзалу. В последний момент по импульсивному побуждению опустила стекло и крикнула:

— Я вам дала номер моего рабочего телефона? Звоните, если возникнут вопросы.

— Из-за такой ерунды? — прокричал в ответ Джордж. — Не мелите чепуху, езжайте. Меня Дорис Крауч увидит и чайник поставит.

О боже. Мередит снова закрыла окно, отрезав от себя Джорджа вместе с его рабочими планами. Она его наняла — не могла не нанять. В любом случае некогда препираться.

Поздний отъезд сразу создал проблемы. Привокзальная парковка битком набита. Пришлось выезжать на ухабистую травяную обочину в дальнем конце, оставлять там машину. Собственно, заросшая полоска находится в границах стоянки, там можно остановиться по праву, что ничуть не облегчило мерзкого ощущения, когда высокие каблуки ушли в жидкую грязь.

Возможно, поручение Джорджу построить крылечко связано на самом деле не с плохой погодой, а с общим настроением в последнее время. Жизнь идет не так, как хочется, и Мередит постоянно приказывает себе не распускаться. Дело, конечно, в Алане. В Алане, сделавшем ей предложение. Она отказала. Он в свою очередь принял отказ с упрямым спокойствием, как бы зная, что со временем Мередит передумает.

А она без конца себя уверяет — в дороге, под душем, умываясь, чистя зубы, занимаясь делами, — что передумывать не собирается. Подобный аутотренинг должен бы внести в душу мир и покой. Вместо этого возникает глубокое недовольство. Своим поведением Алан внушает ей ощущение собственного ничтожества и одновременно вызывает агрессию. Отсюда решение подправить образ жизни.

Для этого необходимо не только крыльцо. Она слишком небрежно относится к своей одежде и внешности. Конечно, из нее не получится модная картинка, хотя роста вполне достаточно для профессиональной манекенщицы. Но ее с детства прозвали «гадким утенком». «Слава богу, у Мередит мозги хорошие, — объявила однажды в ее присутствии добрая тетушка. — Потому что мордочкой она не блещет».

Размышляя об этом в зрелые годы, Мередит пришла к выводу, что блеснуть мордочкой действительно не выйдет. В свое время теткино замечание не особенно ее задело, да и впоследствии волновало несильно. И все-таки, как она только вчера объявила своему отражению в зеркале, это не повод расхаживать в таком виде, словно ты только что выбралась на свет из лесной чащи, как выразилась бы упомянутая тетка.

Поэтому, получив нынче утром чуть больше времени на сборы, Мередит потратила его на приведение себя в порядок. Надела новый строгий костюм цвета ржавчины, старательно причесала короткие темные волосы. Туфли тоже сравнительно новые, только каблуки заляпаны грязью. Вытирать некогда — поезд подходит. Мередит заперла машину, поддернула узкую юбку, совершила с кейсом в руке блестящий спринтерский рывок со стоянки, ворвалась на вокзал, прибыла на платформу в ту самую минуту, когда двери вагонов с шипением открылись, вскочила и шлепнулась на ближайшее сиденье.

Одно преимущество поздней поездки — попутчиков мало. Вместо толкотни в потной и раздраженной толпе можно выбрать удобное место в почти пустом вагоне. Напротив через проход сидит мужчина, читает газету, хотя не поленился как следует разглядеть ее ноги. Мередит натянула юбку пониже, насколько возможно — длины недостаточно. Дальше беседуют две женщины. В дальнем конце вагона подросток в наушниках дергается и болтает головой, замкнутый в своем мире. Она положила кейс на сиденье, полезла в сумочку за бумажной салфеткой, чтобы вытереть туфли. Двери вновь зашипели, закрылись, поезд отошел от станции. Впрочем, не успев уйти далеко и набрать полную скорость, замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Мередит выглянула в окно с туфлей в одной руке и с салфеткой в другой.

Вагон стоял рядом с заброшенным викторианским виадуком среди лесистой местности. По обеим сторонам от рельсов круто вздымается насыпь, сплошь заросшая почерневшей на зимних морозах крапивой, среди которой уже пробиваются ярко-зеленые ростки. Растет там и ежевика, молоденькая бузина смешивается с уцелевшими с прошлого года голыми ветками буддлеи, которая любит втискиваться в самые неподходящие дыры и щели, питая особое пристрастие к железным дорогам, нередко прорастая между рельсами и шпалами. Кусты только начали покрываться листвой. Вся эта растительность сливается в плотную массу с вкрапленными то тут, то там разнообразными тонкими деревцами до самого верха насыпи. А прямо перед глазами…

Сердце екнуло. Прямо в глаза злобно смотрит крупная зеленая лягушка.

Ярко-изумрудного цвета, с черными выпученными глазами, сделанная из какой-то мягкой пушистой тряпки, висит на нижней ветке березы, видимо зацепившись лямкой. Мередит сообразила, что это модный рюкзачок в виде смешного животного. Непонятно, как он тут оказался. С виду чистый, сухой, целый. Фактически новенький. К сожалению, люди куда попало выбрасывают ненужные вещи. В самых неподобающих местах видишь тележки из супермаркета, спинки от старых кроватей, мусор в черных пластиковых мешках. Однако эту причудливую вещицу, забавную и немного пугающую, не назовешь хламом. Мередит нахмурилась.

Мужчина с той стороны прохода опустил газету и, видя, что попутчица пристально смотрит в окно, объяснил:

— Ремонтные работы. Нас здесь в это же время вчера задержали. Через минуту пустят.

Мередит рассеянно кивнула. В другой раз разозлилась бы на задержку именно в тот день, когда и без того уже выбилась из расписания. Теперь доберется в офис лишь к ланчу. Но она так отвлеклась на выпученные лягушачьи глаза, что практически не обратила внимания на мужчину. Тот пожал плечами, вытащил мобильник и принялся сообщать о своем затруднительном положении всем, кому интересно и кому не очень.

— Алло, Роджер? Я чуть опоздаю…

Глаза пригляделись к тенистой насыпи, и в хаотичном сплетении растительности стали лучше видны детали. Кажется, дальше протоптана тропка, хотя непонятно, кому надо карабкаться по крутому откосу. Разве что прошлой осенью лазали бесстрашные любители ежевики, не пугаясь мчащихся составов.

Внезапно что-то черное сорвалось с земли, поднялось над деревьями, пронеслось к виадуку. Мередит вздрогнула и взяла себя в руки. Просто крупная ворона шакалила в леске. Здесь наверняка есть пища для падальщиков: дохлые птицы, мыши, остатки лисьей добычи… Однако она почуяла беспокойство. Дело в лягушке с безжизненными блестящими выпученными глазами, в самой этой странной вещи. Черт побери, откуда здесь детская сумка? Мередит прижалась к стеклу носом и сильно прищурилась.

— Привет, Джеймс! Я в поезде застрял…

Мужчина, видно, намеревался пройтись по всей телефонной книге. Мередит оторвалась от лягушки, дочистила туфли, встала, направилась к мусорному ящику, выбросила грязные салфетки. Когда вернулась, попутчик отрывал от обыденных утренних дел некую Кэти.

Она снова уставилась на рюкзак. Поезд тронулся, подхваченная воздушным потоком лягушка качнулась, как бы помахав на прощание зелеными плюшевыми руками (передними лапками, если быть педантичным).

— До свидания, до свидания, — неосторожно пробормотала Мередит, и мужчина напротив, спрятав телефон, удивленно взглянул на нее, а потом вновь развернул газету и скрылся за ней, видно зная, что в британских поездах время от времени нарываешься на сумасшедших. Эта молодая женщина не похожа на чокнутую, но точно не угадаешь.

Поезд медленно вошел в тень под арку старого виадука и вновь вынырнул на свет. Рабочие в светоотражающих оранжевых жилетах стояли в стороне, опираясь на лопаты, без особого интереса глядя на проходивший состав, который набрал скорость и вскоре загрохотал, покачиваясь, словно машинист наверстывал упущенное время. Зеленая лягушка ушла в глубины памяти и там упокоилась, временно позабытая.

— Извини за опоздание, — сказала Мередит Джеральду, с которым делила просторный кабинет. — Меня кто-нибудь спрашивал?

— Нет, — весело ответил коллега. — Но раз ты уже здесь, я пораньше уйду на ланч. Присоединишься?

Она припомнила столовую и покачала головой:

— Поздно завтракала. У меня с собой яблоко и пакетик арахиса.

— В зоопарк собралась, шимпанзе покормить?

— Какой ты деликатный и милый!

— Мне требуется приличный ланч, — заявил он. — Предпочтительно приготовленный поварами.

— Разве мама тебя не накормила?

Крепкий удар в отместку за шуточку насчет ланча. Джеральд в свои тридцать девять лет живет с заботливой и властной матерью, которая хорошо его кормит, что очевидно каждому.

— Если не поем как следует, не смогу сосредоточиться, — объяснил он. — По-моему, сегодня дают макароны с сыром. — И Джеральд жизнерадостно засеменил к двери.

Мередит открыла кейс, вытащила яблоко, положила на стол, села, пристально глядя на телефон. С прошлых выходных они с Аланом не встречались и не перезванивались. Что означает, что он занят. Можно снять трубку. Снять прямо сейчас, позвонить в региональное управление уголовных расследований. Сказать всего пару слов. Поприветствовать. Но какая-то непонятная нерешительность остановила протянутую руку. Характер отношений с Аланом чуть изменился. Оба пересекли невидимую подсознательную границу. Выражаясь грубее и проще, он, отвергнутый соискатель, достойно ведет себя в предлагаемых обстоятельствах, а ее гложет чувство вины за нанесенную ему обиду.

Конечно, оба заявили, что все будет по-прежнему до следующего обсуждения вопроса. «Хорошо, если выпадет шанс, моя милочка, — недовольно заметил внутренний голос. — Кто сказал, что он снова поднимет вопрос? Зачем ему это надо? В любом случае ты ж этого не хочешь, правда?» Все не так просто. Что будет?..

Мередит перевела взгляд на яблоко, гадая, что стало бы с человеческой расой, если б Ева отказала Адаму? Нет, наоборот, если б Адам отказался от Евы? Яблоко ведь сорвала Ева, соблазнив бедного слабовольного малого. Ох, можно поспорить, особых усилий не требовалось. Почему всегда женщина виновата? Почему она себя чувствует виноватой? Потому что отказ причинил Алану боль. Она этого не хотела, но и не могла избежать. Со своим вечным упрямством уверяла себя, что решение принято после долгих и чистосердечных раздумий, считала его тогда честным и даже отважным. А со временем усомнилась в последнем.

— Просто не знаю, правильно ли поступила, — призналась Мередит яблоку.

Хорошо, что нет Джеральда. При малейшем намеке на какую-нибудь загадку он начинает задавать вопросы. Возможно, ему следовало стать полицейским, как Алан. Как только что-то учует, от него уже не избавишься. Поэтому она в последние недели притворяется веселой и беспечной. Джеральда, может быть, обмануть удастся, но только не себя. Мередит вздохнула. Глупо было надеяться, что все останется по-прежнему. Что они с Аланом будут жить как раньше. С виду, конечно, все так же, ничего не изменилось. Только нечего отрицать, что между ними возникла неловкость.

Она оттолкнула яблоко, а вместе с ним досадную проблему. Слишком долго за нее цепляется, как терьер за игрушку. И решительно занялась лотком с входящей корреспонденцией.

Задолго до решения Мередит отложить звонок Алану цыган Дэнни Смит принялся осторожно спускаться по заросшей железнодорожной насыпи, чтобы проверить кроличьи силки.

В сорок с небольшим он выглядит старше своих лет. Давно ездит по дороге, которая тянется параллельно рельсам. Фактически всю жизнь. До него по ней ездили его родители, а теперь он с женой и детьми является сюда раз в полгода, ставя на пять-шесть недель трейлер на том же поле фермы Хейзлвуд.

Порядок заведен в незапамятные времена. Родители разбивали на этой земле табор с позволения старика Франклина, и Дэнни с семьей останавливаются с молчаливого разрешения Хью, сына старика. Старшие сыновья Дэнни, оба женатые и семейные, кочуют по другим дорогам и больше не заезжают на ферму. Как правило, в частных владениях кочевников не приветствуют, но хозяева Хейзлвуда делают исключение для Смитов, которые в любом случае не бродячие хиппи, а истинные цыгане. У Дэнни имеется подтверждающий документ. Другой документ позволяет раскинуть табор, но Дэнни это ни к чему. Сама мысль об организованном образе жизни вселяет в него страх и смятение.

С другой стороны, женатые сыновья, подстрекаемые главным образом женами, перебираются из табора в табор. Дэнни видит в этом измену родовым принципам. Следующим шагом станет стационарный дом. В конце концов они откажутся не только от свободы, но и от образа жизни, который цыгане со Средних веков вели в Европе, куда прибыли на долгом пути из Индии, возглавляемые, по преданию, своим цыганским бароном на белом коне и оркестром.

Кроме свободы, еще одно преимущество остановки в Хейзлвуде заключается во временной работе на ферме и возможности заработать немного денег. Дэнни честно вкалывает, разумеется, за поденную плату наличными.

Дикие кролики живут на склоне не одну сотню лет. Может быть, столько же, сколько цыгане. Они тоже прибыли в Англию в начале Средних веков. Так говорит Саймон Франклин, ученый. В те времена их ели джентльмены, потом бедняки. Теперь диких кроликов мало кто ест, кроме Дэнни и ему подобных, да старых крестьян, хотя кроличье мясо чистое, вкусное.

Многие старые ямы пустуют, в других до сих пор живут кролики и другие зверушки, неутомимо копают новые ходы, расширяя запутанные подземные лабиринты. Весь откос в дырах, как швейцарский сыр. Землю держат лишь корни деревьев. Иначе все развалилось бы после нескольких зимних метелей.

У кроликов свои обычаи, и почти все хорошо известны охотнику. Вылезший из норы зверек не бежит куда попало. У каждого своя территория, каждый своим путем идет на свои собственный выпас. Как только разузнаешь куда, выпадает хороший шанс поймать за ночь парочку. Кролики предпочитают пастись на рассвете и на закате. При малейшем признаке опасности они разбегаются, подавая собратьям сигнал тревоги светлой подпушкой на хвостиках.

Дэнни карабкался и скользил по склону на еле заметной тропинке между деревьями и кустами. Уже видел внизу сверкавшие рельсы, разглядел сверху остановившийся поезд, дождался его отправления, прежде чем продолжить путь, хорошо зная, что с точки зрения властей нарушает многие статьи закона одним своим присутствием здесь. Хоть это не единственный повод скрываться. Подобно хорошо знакомым диким животным, Дэнни от природы не любит себя обнаруживать. Присев наверху на ствол дерева, он старался представить себя человеком, который несется на бешеной скорости, видя за окном размытый пейзаж. Ни разу в поезде не ездил. Кому приятно сидеть в неуправляемой консервной банке? Он вдруг прищурился не на сверкавшие рельсы, а на какое-то кричащее изумрудное пятно, чужеродное среди естественных серых, коричневых и травянистых красок.

Дэнни замер, слабо почуяв, что недавно тут что-то происходило. Что-то изменилось. Что-то не так. Покрутил головой, вглядываясь в поросль шустрыми темными глазами, принюхался. Кругом тихо, спокойно. Однако по коже побежали колючие мурашки. Тревога реальна, физически ощутима, рукой можно пощупать. «Уходи. Убирайся отсюда», — говорят все признаки, вместе взятые.

Он чуть не повернул обратно, но вспомнил, что прошлым вечером ставил здесь силки и все было в порядке. Может, дело в поезде — лязгающем железном чудовище из внешнего мира. Зеленое пятно в любом случае интригует.

Спустившись к нему по тропинке, Дэнни разглядел, что это мешок, висящий на ветке. Дурацкая вещица в виде лягушки. Он огляделся, ловя малейшее движение, навострив уши, высматривая владельца. Нигде никого.

Дотянулся до тяжелой сумки, набитой, как оказалось, книгами. Вытащив одну, озадаченно на нее уставился. Он учился урывками, не продвинувшись дальше азов. Слова из нескольких слогов ставят его в тупик. Ничего страшного — его жена Зилпа мастерица читать. И ребятишек учит. Во время долгих стоянок дети ходят в местные школы, но учиться не любят, и Дэнни их не упрекает. Раз Зилпа может научить читать и писать, то зачем еще школа? Счет — то, что называется арифметикой, — осваивается естественным путем. Если не умеешь складывать, не сможешь торговаться. Пусть Дэнни медленно составляет буквы в слово, но, когда дело доходит до оценки кучи барахла, мозги у него работают как калькулятор.

Он с почтительной осторожностью раскрыл книгу — редкую вещь в его руках, которая наверняка денег стоит. На картинке какой-то малый весь в железе сидит верхом на лошади. Крепкая должна быть лошадь, чтобы нести такой груз. История, вот что это такое. На внутренней стороне обложки написано имя. Дэнни зашевелил губами, читая по складам: «Там-ми Франк-лин». Тамми Франклин, маленькая дочка Хью Франклина. Он тихонько присвистнул. Непонятно, откуда тут эта сумка, но надо отнести ее на ферму. Сегодня же. А пока он закинул ее на плечо вместе со своим холщовым мешком и, вернувшись на тропку, пошел к силкам.

Сначала услышал хлопанье крыльев взлетевшей вороны, потом другой звук — лихорадочное жужжание мух, слетевшихся на пир. В сельской местности это звук смерти.

Дэнни помедлил, осторожность сменилась тревогой. Может, мухи нашли в силках кролика? Хоть на пойманного кролика столько бы не слетелось. Одно способно приманить их в таком количестве — кровь. Какое-то мертвое животное лежит в кустах, причем ни на секунду не верится, что кролик.

Он прорвался вперед сквозь кусты ежевики — в глаза бросилось что-то синее. Дэнни испугался. Возникло желание удрать, однако верх взяло любопытство. Он шагнул поближе, раздвинул колючие кусты палкой и наконец, увидев что-то на примятой траве, понял, куда слетелись мухи.

Не на падаль и не на отбросы. На труп.

Человеческий.

Женский.

Женщина с длинными светлыми волосами, выбившимися из-под крупной заколки, лежит на спине, вывернув вбок колени, в синих джинсах, зеленой рубашке, спортивных туфлях на плоской подошве. На зеленой рубашке спереди под ключицей копошится черная масса мух. Дэнни с отвращением согнал их палкой. Они возмущенно поднялись с кровавого пятна. Его затошнило. Непреодолимо хочется удрать, но рассудок удерживает на месте. Что делать? Это убийство, дело рук человеческих, и другие люди им скоро заинтересуются.

Его следы наверняка отпечатались на тропе, размякшей после недавнего дождя. Когда прибудет полиция — а она в свое время прибудет, — следы обнаружат, начнут искать того, кто их оставил. Карие глаза цыгана пробежались по земле. Кругом сильно натоптано, кусты сломаны, трава примята не только возле трупа, а и наверху, у проезжей дороги. Дэнни нахмурился. Значит, тело сюда притащили.

Он на мгновение почувствовал облегчение и опять озадачился. Найдя школьный рюкзак Тамми, сперва побоялся увидеть малышку. Но раз это взрослая женщина, откуда взялась сумка? Разумеется, надо пойти сообщить об ужасном открытии. Только о сумке-лягушке говорить не надо, просто тихонечко вернуть ребенку. С властями дела лучше вообще не иметь, хотя через силу придется признать, что на сей раз без этого не обойдешься.

Он исполнит свой долг, только незачем сюда припутывать Тамми и ферму Хейзлвуд.

Копы его рассказу наверняка не поверят. Обязательно зададут кучу вопросов. Дэнни собрался с силами, подошел, взглянул в мертвое лицо. И узнал его, даже искаженное смертью.

Тихонько про себя выругался, нервно вытер рукой губы. Вдвойне хуже. Теперь ясно — без фермы не обойдешься. Тяжелый рюкзак с книгами на плече лишь осложняет дело. На сердце еще тяжелее. Как быть? Либо сообщить о трупе в полицию, либо пойти на ферму, принести Хью Франклину страшную весть. Не хочется. Но он обязан семейству Франклинов. Должен сам известить, не препоручая дело равнодушным чужакам в полицейской форме.

С тяжелым сердцем Дэнни повернулся и пошел по земле, усыпанной листьями.

Глава 2

Джейн Брейди заправила за ухо непослушную прядь длинных пепельных волос, надеясь, что не выдала раздражения этим жестом, продолжая смотреть на стоявшую перед ней двенадцатилетнюю девочку, намереваясь продемонстрировать твердость без грубости. Девочка смотрела в ответ не мигая.

«Сгинь! — мысленно приказала она. — Ох, как ты меня достала… Что еще?»

Учительница всегда должна старательно следить за собой, не заводя среди учеников ни любимчиков, ни козлов отпущения. Хотя неизбежно к одним чувствуешь больше расположения, а к другим меньше. Особенно если, как в данном случае, на фоне явно маячит проблема. Иметь дело с Тамми Франклин — все равно что биться лбом в каменную стену. Нельзя назвать ее трудным ребенком в общепринятом смысле этого слова или откровенной бунтаркой. Она никогда не является в школу с накрашенными ногтями, зелеными волосами, заклепками в ушах. Возможно, подумала Джейн, тогда с ней легче было бы справиться. По крайней мере, был бы повод для выговора. Но Тамми не проявляет ни малейшего интереса к моде и прочим увлечениям тинейджеров. Никто не видел, чтобы она сопела над молодежными журналами, наклеивала на школьные тетрадки постеры с изображениями поп-звезд. Напротив, девочка умная, сообразительная, только надутая мрачная одиночка. Как известно, мать умерла с год назад, отец вскоре снова женился. Наверняка тут и кроется проблема. Джейн готова и хочет помочь, хотя это не означает, будто Тамми все будет позволено. Однако благие педагогические намерения не предотвратили нынешней глупой игры в гляделки. Она быстро пресекла дуэль.

— Почему ты не принесла домашнее задание?

— Не принесла.

Это не увертка, не вызов, а констатация голого факта.

— Дома забыла?

— Не принесла.

Джейн скрипнула зубами и мысленно пропела: «Не сержусь, не сержусь». Еще слишком холодно для хлопчатобумажной летней школьной формы, и на Тамми зимняя серая юбка, белая рубашка под красным пуловером. Юбка не отутюжена. На ногах, как положено, зашнурованные ботинки, сморщенные и нечищеные. Ученицам школы Святой Клары запрещены кроссовки, вредные для ступней. К счастью, кожаная обувь, прежде именуемая бутсалами, вновь вошла в моду, и девочки против нее не возражают. Она уже не раз отмечала, что либо сама Тамми не заботится о своем внешнем виде, либо никто другой не обращает на это внимания. Впрочем, не скажешь, что девочка совсем заброшена. Кто-то же заплетает длинные каштановые волосы в одну косу, причем вполне аккуратно.

Джейн обдумала полученный ответ. Не пойдет.

— Ты сделала уроки? Только правду.

— Нет.

Хотя Джейн была озадачена, она не перестала сердиться и раздраженно бросила:

— Почему? Тебе ведь известно, что ученики Святой Клары должны выполнять домашние задания. Тебе известно, что твой отец платит за обучение, поэтому ты обязана старательно трудиться… — Она осеклась, видя бледную маску вместо детского лица, и повторила помягче: — Почему не сделала уроки?

Упорные серые глаза наконец ушли в сторону.

— Вечером сделаю.

Это не ответ, равно как предыдущий. Очередная увертка — вероятно, затронута тема, на которую девочка говорить не желает. А если не желает, можно спрашивать до посинения.

— Значит, завтра принесешь. И без обмана, договорились?

Пора сдаваться. Тамми выиграла сегодняшний бой. Прежде чем девочка повернулась, учительница добавила:

— Дома все в порядке?

— Да, мисс Брейди, спасибо.

Слова не успели слететь с губ, как Тамми испарилась.

Неужели предчувствовала следующий вопрос: все ли в порядке в школе?

В школе Святой Клары большое внимание уделяется воспитанию личной ответственности. Каждый год старшие девочки прикрепляются к новичкам-первоклассницам. Старшие девочки должны присматривать за подопечными, искореняя любые проблемы, подмеченные учителями. Педагоги, особенно директорша миссис Давенпорт, убеждены, что в Святой Кларе никто никого не терроризирует. Но у детей силен стадный инстинкт — они мгновенно вычисляют слабейшего. А Джейн видит, что Тамми, несмотря на внешнее самообладание, уязвимая и беспомощная. Вдобавок сегодня утром в классе царило особое настроение. Девочки переглядывались и хихикали, некоторые с виноватым видом. В центре событии были близнецы Хейворд и члены их маленького кружка. Когда они не переглядывались друг с другом, то смотрели в спину Тамми. Джейн заподозрила какую-то каверзу. Знает ли об этом Тамми — другой вопрос. Звонок возвестил окончание перемены. Учительница в отчаянии сообразила, что из-за откровенной и абсолютно непродуктивной беседы с глазу на глаз с ученицей упустила свою кружку кофе. Пропади пропадом эта девчонка! Набрав полные руки папок, она отправилась рассказывать третьеклассницам о свирепой Черной смерти,[1] зная, что эта тема всегда их увлекает. Не мелочи вроде сокращения рабочей силы и повышения заработной платы, а бубонные нарывы и крысы.

Дэнни стоял на краю двора фермы Хейзлвуд, отчасти прячась за трактором на парковочной площадке. Неподалеку Хью Франклин копался в моторе старенького «лендровера». Хотя они почти ровесники, Хью обычно выглядел моложе, а теперь даже на расстоянии видны морщины на лице, круги под глазами. Постарел за несколько месяцев после вторичной женитьбы, мысленно заключил Дэнни. Взвалил непосильную ношу на плечи, не зная, как ее облегчить и куда сбросить.

Прямо за спиной фермера в открытой двери сарая торчит нос красивого «вольво», в котором миссис Франклин всегда разъезжала сама и больше разъезжать не будет. Они с Хью совсем разные. Он открытый приветливый малый, а ее Дэнни прозвал про себя «зубной болью». Она даже Хью из себя выводила, не раз было слышно, как они орут друг на друга. Впрочем, если честно сказать, Соня хорошо обращалась с Дэнни и его семейством. Если честно сказать, ему ее было немножечко жалко. В Хейзлвуде она себя чувствовала как рыба, вытащенная из воды. Попала в ловушку. Хорошо понятно, что означает безвылазно сидеть на месте, чего Дэнни старательно избегает. Возможно, он чуял в Соне родственную душу.

Дэнни вынырнул из укрытия и прокашлялся. Возившийся у «лендровера» мужчина вздернул голову и круто обернулся с надеждой и тревогой.

— А, ты… — вздохнул он с откровенным разочарованием и пошел навстречу, вытирая тряпкой грязные руки. — Старый мотор опять барахлит. Пожалуй, придется новую машину искать. Или хорошую подержанную. Никто не продает, не слышно?

В разъездах Дэнни собирает всякую полезную информацию, но сейчас он только покачал головой. Хью задал вопрос вымученно небрежным тоном, обшаривая глазами дорогу за спиной цыгана. Думает о чем угодно, только не о машине.

У Дэнни свело желудок. Неизвестно, что сказать, как сказать, с чего начать. Допустим, кто-то подошел бы к его трейлеру, чтобы сообщить о несчастье с Зилпой или с кем-нибудь из ребятишек… Наверное, больше никогда не придется останавливаться на ферме. Больше нельзя будет встретиться с Хью, не вспомнив эту минуту. Душу заполонила великая печаль, потому что, в конце концов, они выросли вместе. Мальчишками бегали на промысел, Дэнни учил Хью ставить силки, охотиться на кроликов с парой семейных цыганских ищеек…

— Твоя жена… — пробормотал он.

Хью вздрогнул и вспыхнул:

— К сожалению, ее сейчас нет. Вчера отправилась… к подруге с ночевкой. Попозже вернется, не знаю когда.

Дэнни тряхнул черными седеющими кудрями:

— Я ее видел.

Хью шагнул вперед:

— Где? — заметил страдальческое выражение лица цыгана. — Господи боже, в чем дело? С Соней что-то случилось?

Дэнни упорно смотрел в землю, не в силах взглянуть ему в глаза.

— Что случилось, точно не знаю, — выдавил он хрипло, но твердо. — Нашел… в кустах… внизу на железнодорожной насыпи. Ходил силки проверять.

Наступило долгое болезненное молчание. Потом Хью сказал безжизненным тоном:

— Покажи.

Дэнни кивнул и пошел, указывая путь.

Вернувшись домой вечером, Мередит не обнаружила никаких следов Джорджа Биддока. Впрочем, к воротам пришпилена бумажка с надписью, знакомой постояльцам гостиниц во всем мире: «Просьба не входить».

Неужели Джордж прилег где-то соснуть? Быть не может. Нет-нет, уже поздно, должно быть, домой ушел. Перед глазами сверкнул мокрый бетон. Значит, заложен фундамент крыльца и смесь еще не высохла. Значит, в переднюю дверь не войдешь. Есть ключ от черного хода, но туда тоже трудно попасть.

Поскольку коттедж последний в ряду, можно было бы обойти его сбоку, если бы не пристроенный миниатюрный гараж. В гараже ни окон, ни дверей в задний сад. Впрочем, вдоль участка тянется дорожка, а от нее другая сворачивает за коттеджи. Направившись по ней с кейсом в руке, Мередит дошла до стены собственного заднего двора. В стене есть крепкая калитка, надежно запертая на засов с другой стороны. Ничего не поделаешь, придется перелезать.

Дальше на дорожке кто-то оставил мусорный бак на колесиках. Маленькая удача. Как раз то, что нужно. Она подтащила бак к своей стене, сбросила туфли, затолкала в кейс, попыталась с ним взобраться на крышку. Снова мешает узкая юбка, достаточно короткая, чтобы привлечь в поезде блуждающий мужской взгляд, но недостаточно для физических упражнений. Мередит задрала юбку до бедер, молясь, чтобы никто не увидел, перебросила через стену кожаный кейс, который упал на вымощенную площадку, получив непоправимые повреждения, и последовала за ним. Прыжок не пошел на пользу костюму, на колготках расползлись огромные дыры. Она вытащила туфли и услышала, обуваясь:

— Боже мой, Мередит, что вы делаете?

Голова соседки миссис Крауч противоестественно покоилась на смежной садовой стене, словно бы отделенная от тела. Видно, коротышка Дорис на чем-то стояла, выглядывая из-за ограды. Круглая курносая физиономия под шлемом из седых кудрей, жестко схваченных перманентом, выражала неодобрительное изумление.

Мередит разъяснила, что ее заставило преодолевать препятствие.

— Джордж очень аккуратно работает, — тут же последовало заверение миссис Крауч, а затем она добавила: — Если вам помощь требовалась, почему ко мне не постучали? Барни перелез бы через стену и открыл калитку.

— Как-то не подумала, — призналась Мередит.

— И чулки изорвали, — заметила миссис Крауч.

Мередит утешительно ей улыбнулась, дернула засов на калитке, вернула мусорный бак на прежнее место, добралась наконец до своей задней двери, ввалилась на кухню и проворчала:

— Сама виновата. Надо было подумать.

Нет — Джордж Биддок должен был предупредить, что перекроет доступ к парадной двери.

Она включила электрический чайник и поднялась наверх, сменив уже не такой красивый костюм на джинсы и свитер. Спустившись, снова подумала позвонить Алану, в последний момент струсила и устроилась на диване, задрав на спинку ноги и сжимая в ладонях кружку с чаем. Не догадывалась, что Алан не ответил бы на звонок, поскольку его не было дома. Он отправился к железнодорожной насыпи.

Алан Маркби выехал на обочину, остановился за полицейской патрульной машиной. Дальше дорогу перекрывает заброшенный виадук. Поднимается из-за деревьев со стороны железной дороги, а дальним концом упирается в холм. Грозно маячит в сумерках, как великан, пробужденный от дремы людьми-муравьишками, закопошившимися у него под ногами.

Оперативники и криминалисты работали тут целый день. Установленные на склоне прожекторы четко высвечивают каждый сучок, лист и ветку кустов и деревьев, создавая совершенную и прекрасную театральную декорацию.

Однако внизу никакой красоты. Суперинтендент вздохнул. Даже не хочется припоминать, сколько раз на протяжении профессиональной карьеры ему приходилось присутствовать при таких сценах. К ним вообще невозможно привыкнуть. Многие офицеры полиции целенаправленно культивируют легкомыслие и отпускают черные шуточки возле трупа. Известно, что к тому же склонны служители морга. Кто их упрекнет? Они ежедневно сталкиваются с кошмаром.

Кроме того, он испытывает инстинктивное уважение к погибшим и умершим. Возможно, под влиянием старомодного англиканского воспитания, которому придал особый оттенок дядя-священник. Возможно, покойные его просто смущают. После стольких лет службы? Алан криво усмехнулся, приказав себе выбросить чушь из головы. Внезапно пришла мысль, что он просто устал от всего этого. Мысль удивила его, ибо он никогда не жалел о выборе профессии, до сих пор находит в каждом случае что-то новое, привлекающее внимание, пробуждающее желание до конца разобраться. Пожалуй, раньше было лучше, пока высокий чин не вынудил почти все время просиживать за конторским столом в начальственном кабинете.

Сколько же в человеке противоречий! В один миг жалеешь, что находишься на месте преступления, а в другой, когда тебя даже не вызывают, как в данном случае, мчишься в любой час дня и ночи, в любую погоду, несмотря ни на какие личные проблемы… Надо наконец решить, чего хочешь. А на месте делать что положено. Он прошел к багажнику машины, чтобы вытащить резиновые сапоги и спуститься по насыпи, но тут его окликнули:

— Сэр!

Кто-то карабкался по склону, перейдя за ленту ограждения. Среди силуэтов деревьев нарисовалась знакомая фигура.

— Привет, Дэйв, — поздоровался Маркби. — Я просто заехал взглянуть, как у вас тут дела.

— Тело забрали, — сообщил инспектор Пирс, тщетно отряхивая куртку. — Не знали, что вы…

— Ничего, — кивнул суперинтендент, отказываясь от намерения насчет сапог. — Не особо хочется смотреть. Это ваша привилегия, — добавил он, отважившись слегка пошутить.

— Спасибо, — поблагодарил инспектор.

Маркби полез в просторный внутренний карман непромокаемой куртки, вытащил плоский термос.

— Кофе вам привез.

Пирс снова выразил благодарность, на этот раз с большим энтузиазмом. Шеф дождался, пока он выпьет горячий напиток из пластикового стаканчика, и лишь потом спросил:

— Ну что?

— Женщина, за тридцать. Когда подъехала бригада, уже начиналось трупное окоченение. К прибытию доктора и фотографа совсем застыла. По предварительной оценке время смерти от двадцати одного до двадцати двух вчерашнего вечера. Труп опознан. Это Соня Франклин, жена Хью Франклина с фермы Хейзлвуд. Колотая рана. Вскрытие больше покажет. Пока никаких следов орудия. Поиски здесь — настоящий кошмар. Придется ждать рассвета, чтобы довести дело до конца. Фактически мы уже собираемся уезжать.

Маркби спрятал улыбку, слыша просительный тон подчиненного. Хочет домой, к своей жене Тессе и к ужину. Счастливчик Дэйв. Холостяк сам распоряжается своим временем, хотя в действительности это не преимущество.

— Кто ее нашел?

— Цыган… — ответил инспектор, поспешно уточнив: — Дэнни Смит. Довольно хорошо известен в здешних краях. У нас на него ничего нет, хотя некоторые считают его браконьером. Приезжает с семьей дважды в год, ставит трейлер в поле на ферме Хейзлвуд с разрешения владельца. Работает там же поденно. — Дэйв ухмыльнулся. — Вряд ли за всю жизнь уплатил хоть пенни в налоговую инспекцию, да ведь это не наша проблема, правда?

— Слава богу, не наша. Что рассказывает?

Что бы ни рассказывал, все будет тщательно проверено, и поэтому невезучий Смит автоматически включен в список подозреваемых.

— Говорит, что возвращался этой дорогой на свою стоянку, и все, — доложил Пирс.

— Ставлю фунт против пенни, на кроликов охотился, — проворчал Маркби.

Инспектор позволил себе усмехнуться:

— Наверняка. Только не признается. Конечно, придется признаться, если не выдумает объяснение поубедительнее. Суть в том, что он узнал жертву — часто видел на ферме и разговаривал. Сразу пошел и сообщил Хью Франклину. Хью отправился сам посмотреть, потом вызвал полицию. С того момента, как Смит обнаружил тело, до звонка Франклина прошло не больше часа. За это время Смит вполне мог снять свои силки и капканы, от души потоптавшись вокруг, — мрачно заключил он.

— А он не собирался прямо обратиться в полицию? Труп ведь не на территории фермы.

Алан спрашивал, зная ответ. Судя по опыту, отношения между кочевниками и полицией часто основаны на взаимном недоверии. Цыган предпочел передать дело в руки Хью Франклина.

— Сказал, и я склонен верить, что посчитал своим долгом сначала пойти к мужу. Всю жизнь знает Хью и семью Франклин. Хью должен был услышать о несчастье от друга, а не от полиции. По-моему, логично, — признал Пирс. — У кочевников собственный строгий моральный кодекс. Если бы это была не Соня, или, точнее, если б Дэнни ее не узнал, то, по его утверждению, в первую очередь сообщил бы полиции, а не фермеру.

Маркби принял объяснение, хотя заметил:

— Осмелюсь сказать, все равно бы на ферму пошел, чтобы позвонить в полицию. Если в его караване мобильника нет, в чем я сомневаюсь. Ближе Хейзлвуда не найти телефона.

— Я по карте смотрел. — Пирс покрутил в руке пластиковый стаканчик. — Соседняя ферма Черри-Три чуть ближе, только вряд ли там с радостью встретили бы Дэнни Смита.

— Вопрос в том, — задумчиво протянул Маркби, — какого черта эта женщина делала здесь поздним вечером.

— Если она вообще тут была, — вставил Пирс и был вынужден пояснить: — Знаю, рано строить теории, но я думаю, может, ее убили где-нибудь в другом месте, а тело сюда бросили. От поворота дороги до места обнаружения остался свежий след примятой травы, словно труп волочили сквозь кусты. Смит показал, каким путем спускался, но крайней мере, по его версии, а этот след дальше. Возможно, труп привезли в машине, а потом дотащили до места.

— Отпечатки протекторов?

Пирс покачал головой:

— Могли на дороге выйти из машины.

— А муж?

В любом случае это первый подозреваемый, с горечью подумал Алан.

— Пока трудно от него чего-то добиться. Естественно, совсем съехал с катушек. Говорит, вчера вечером жена ушла и не вернулась. Похоже, не собирался заявлять об исчезновении, что странно и, честно сказать, довольно подозрительно. Я с ним завтра еще побеседую. Будем надеяться, слегка опомнится к тому времени.

— Хорошо, Дэйв, на сегодня хватит. Сворачивайтесь, не стоит топтаться на месте, будет только хуже. — Суперинтендент взглянул на светящийся циферблат наручных часов.

Пирс закрутил крышку термоса, вернул шефу:

— Спасибо, кофе очень кстати. Меня выдернули прямо из-за стола, от хорошего бифштекса. Тесса не сильно довольна.

Придется привыкать, угрюмо подумал Алан. Тесса вышла замуж за полицейского. Много подобных браков рассыпалось в прах. В том числе его собственный. Бог даст, Дэйва минует эта судьба. Не такой ли резон среди всего прочего заставил Мередит дать ему от ворот поворот?

Он сел в машину, захлопнул дверцу, посидел в темноте, переваривая первую полученную информацию. Существенным представляется трупное окоченение, указывающее на время смерти. Если б женщина скончалась незадолго до обнаружения нынешним утром, возникла бы масса разнообразных версий. Но если ее убили прошлым вечером, то дело смахивает на обычную семейную трагедию.

Впрочем, нет, рассуждения надо оставить до завтра.

Он повернул ключ зажигания. Наверное, уже поздно заезжать к Мередит и предлагать поехать куда-нибудь выпить. Завтра пятница. Завтра можно позвонить ей в лондонский офис и договориться на вечер.

Если она, конечно, захочет куда-то пойти и он неокончательно все испортил чистосердечным, но, видно, несвоевременным или неправильно сформулированным брачным предложением.

— Ох, черт, — устало выдохнул суперинтендент.

Глава 3

— Перестань, ни в чем ты не виноват! — Саймон Франклин встряхнул за плечо сгорбившегося на кухонном стуле брата, который, отказываясь от утешений, раскачивался взад-вперед, обхватив себя руками и низко опустив голову. При каждом движении ножки стула скрежетали по кафелю.

— Виноват, виноват! Во всем я виноват! — отчаянно бормотал Хью.

Саймон распрямился, глядя на поникшую фигуру с тревогой и безнадежностью. Совсем не похоже на старичка Хью. Кто бы подумал, что он так раскиснет? Неужели действительно до такой степени любил Соню?

И он продолжал, старательно выдерживая общепринятый для утешения резонный и убедительный тон:

— Конечно, ты переживаешь. Это вполне естественно, даже полезно.

Помолчал, сожалея о неадекватности банальных слов, сравнивая себя с осточертевшей назойливой теткой. События застали его врасплох, он ничего подобного не ожидал. Ожидал увидеть Хью в горе, но не в сверхъестественном эмоциональном надрыве. Никогда его таким не видел, даже после смерти Пенни. Фактически, зная брата всю жизнь, просто не представлял, что тот способен пойти в полный разнос. В детстве он был замкнутым в себе флегматиком, как теперь малышка Тамми. И вот солнечным пятничным утром крепкий старина Хью трещит по всем швам. Это только отягощает и без того тяжкую ситуацию. Саймон обиженно возмутился и заговорил резким тоном:

— Ты вообще ни в чем не можешь себя упрекнуть. Поверь. Я врать не стану. — Он снова протянул руку, любовно хлопнул брата по плечу. — Когда я тебе что-нибудь говорил, кроме чистой неприкрашенной правды?

Хью Франклин с перекошенным болью лицом посмотрел на него, кивнул и прошептал:

— Знаю, ты говоришь правду, как сам ее понимаешь. Только понимаешь неправильно. Я во всем виноват, не иначе.

Глядя на эту сцену, любой сторонний наблюдатель признал бы их братьями. Луч водянистого утреннего света, пробившийся в окно над кухонной раковиной и падавший на обоих, высвечивает одинаковый рыжеватый оттенок волос, одинаковые серые глаза, светлые песочные ресницы и брови, аккуратные мелкие черты лица. Они отличаются только комплекцией. Хотя Хью скорчился на стуле, хорошо видно, что он всю жизнь занимается физическим трудом на свежем воздухе. Мускулистые плечи, загрубевшие руки, загорелая обветренная кожа, небритый со вчерашнего дня подбородок покрыт золотистой щетиной.

Бледный, слегка сутулый Саймон явно почти все время сидит в четырех стенах за письменным столом. Это впечатление дополняют очки на лбу, которые он опустил теперь на нос, где им самое место. Очки в старомодной толстой черной оправе, одна дужка неумело обмотана пластырем.

— Конечно, еще рановато, старик, — сказал он, — но тебе надо выпить.

— Не надо. Если снова возьмусь за крепкие напитки, мне конец. — Хью поднял глаза и с трудом улыбнулся.

— Ничего подобного. Одни глоточек. Сиди, я принесу.

Саймон пошел в гостиную, постоял на пороге, жуя нижнюю губу, разглядывая знакомую комнату. С детских лет в ней практически ничего не изменилось. Это самая старая часть дома, о чем свидетельствуют толстые потолочные балки. Постройка в целом расширялась, обновлялась, частично сносилась и снова достраивалась несчетное множество раз за столетия. Но эта комната, как подтвердили собственные изыскания Саймона, относится к середине шестнадцатого века. Безалаберная, уютная, обставленная старой мебелью, большей частью оставшейся от родителей, дедушек и бабушек. Соне старая гостиная не нравилась, и она понемногу ее переделывала: освежила роскошными занавесками и новыми обоями, поставила французский консольный столик, похожий на аристократа в изгнании среди простых буфетов и кресел. Точно так же здесь выглядела сама Соня, бедная сучонка.

Сейчас он обнаружил в гостиной племянницу, свернувшуюся с книжкой на диване. Вроде со школьным учебником. Сколько раз тридцать лет назад в этой комнате заставали его точно в такой же позе за тем же занятием? Хью с книжкой на диване никто никогда не видел. Он всегда был на ферме. Истинный сын земли, криво усмехнулся Саймон.

Сопевший рядом с Тамми старый спаниель открыл глаза с красными веками, взглянул на вошедшего, опознал и снова зажмурился. Девочка тоже страдает, подумал Саймон, и никому до нее нет дела. Хью в таком состоянии не способен уделить ей внимание. Впрочем, насколько известно, вообще не способен. Не из-за жестокого равнодушия, а из-за долгой тяжелой работы, больной первой жены, массы прочих забот и тревог.

— Все в порядке, Там? — спросил он, подошел, положил на плечо руку. Почувствовал, как девочка замерла под его прикосновением, и после секундного колебания отстранился. Забавная малышка. Однако Саймон беспокойно нахмурился. — Тамми!

Она мельком глянула на него и вновь уставилась в книжку.

— Что там у тебя? История? — Сам историк, он искренне заинтересовался.

— Уроки не успела выучить. Мисс Брейди злилась. Сегодня мне в школу не надо, раз Соня умерла, поэтому сейчас учу.

Саймон был потрясен столь холодным тоном и небрежным упоминанием о смерти Сони.

— Ну так не заставляй себя, если не хочешь. Никто не разозлится, включая мисс Брейди, — ласково сказал он, любя племянницу и веря, что она его тоже любит.

Когда-то он рассказывал ей, совсем еще крошке, почерпнутые из своих исследовательских трудов истории о рыцарях в доспехах, об их приключениях в чужих странах, о великих армиях, поверженных в пыль и смешавшихся с песками пустынь. Она жадно слушала, разинув рот. Он даже тешил себя мыслью, что когда-нибудь Тамми тоже станет историком, и однажды сказал Хью: «Если девочка вырастет и захочет учиться, я возьму на себя часть расходов. В конце концов, у меня своих детей нет».

Теперь она упорно таращится в книжку. Не хочет разговаривать. Укрывается в своем собственном глубоко личном мире. Саймон оставил ее и направился к бару налить обещанный брату глоток. Себе тоже плеснул, потому что нуждался в выпивке, даже если Хью она ни к чему. Хотя брат, безусловно, нуждается в ней, как и в любом другом подкреплении в данный момент. С закрытыми глазами видно — расколется ко всем чертям перед явившейся полицией. Скоро уже постучат в дверь. Он посмотрел на часы, высчитывая, сколько понадобится времени, чтобы научить Хью разумно отвечать на вопросы, которые наверняка будут заданы.

Понес на кухню высокие стаканы с виски, долил воды, протянул один брату:

— Держи. Не отравишься.

Тот взял стакан, помедлил и выхлебнул с недостойной поспешностью. Первоклассный напиток.

Саймон, потягивая свою порцию, медленно проговорил:

— Слушай, не хочу тебя дергать, но полиция вскоре задаст кучу вопросов, главным образом личных. Постарайся собраться, возьми себя в руки и прежде всего, ради бога, не уверяй конов, будто ты сам во всем виноват! Они поймут буквально.

Хью, по-прежнему сидевший на деревянном стуле, только уже выпрямившись и вытянув перед собой ноги, передернул плечами. В руках пустой стакан.

— В среду вечером был адский скандал, поцапались как кошка с собакой.

— Об этом не обязательно сразу докладывать.

— Обязательно. Это же объясняет, почему она не вернулась. Знаешь, так уже раньше бывало. После свар у подруг ночевала, даже номер снимала в бамфордской «Короне».

— Из-за чего был скандал?

Саймон осторожно поставил в раковину свой тоже опустевший стакан. Луч солнца из окна высветил необычайно толстые стекла очков в массивной черной оправе.

— Как обычно. Ей скучно. Мы нигде не бываем. Не уезжаем на выходные и не ездим в отпуск. Какой может быть отпуск у фермера? Нельзя ж бросить хозяйство только потому, что жене вздумалось отдохнуть, даже если сам не прочь поехать погреться на солнышке. Поэтому я говорю, если хочет, пусть едет с подругой. Она совсем взбесилась. «У меня муж есть, черт побери, я хочу вместе с ним отдыхать, как любая замужняя женщина!» Вот что она сказала, верней, провизжала.

— И сразу умчалась?

Хью замешкался:

— Н-нет… мы еще немножко поспорили. Я предложил ей съездить на недельку куда-нибудь с Тамми. Она… отказалась.

Значит, повздорили из-за ребенка.

— Я только что видел Тамми в гостиной. Она абсолютно спокойна.

— Молодчина, — пробормотал Хью. — Не бьется в истерике.

— Может, лучше бы билась. Плакала по Соне?

Хью снова вздернул широкие плечи, на сей раз в том смысле, что не имеет понятия.

Начиная отчаиваться, Саймон настаивал:

— Вообще хоть что-нибудь сказала?

— Почти ничего. Она ведь не особенно Соню любила. Знаешь, Соня старалась, а Тамми симпатии к ней не испытывала.

— Возможно, Соня не годилась на роль матери. Ты как-то слишком быстро окрутился после смерти Пенни.

— А что мне было делать? — вспыхнул Хью. — У меня дочка маленькая!.. Нет, тогда получается, будто я только ради нее женился, а это не так. Любил Пенни, но почему нельзя снова влюбиться? Влюбился в Соню. Думал, я ей тоже небезразличен. Конечно, никто не заменит родную мать. Тамми это наверняка понимала, да ведь нам с ней обоим надо было жить дальше без Пенни. Тамми на ферме родилась и выросла. Здесь каждый день видишь смерть в том или ином виде, и в то же время начинается новая жизнь… Я старался ей объяснить, растолковать насчет смерти и жизни. И ей, и Соне старался растолковать.

Саймон усомнился, что подобные беседы часто имели место, но не мог спорить с братом, хотя очень хотелось сказать: «Со мной ты ничего не обсуждал. Если бы поговорил, посоветовался насчет новой женитьбы, ничего бы не было. Я бы предупредил…»

У двери что-то шелохнулось, братья одновременно оглянулись. Неизвестно, долго ли там стояла и слушала девочка. Бледное личико, как обычно, бесстрастное, но взгляд настороженный.

— Кто-то идет к парадному, — сообщила она. — Не в форме, нормально одетый. По-моему, полицейский.

Пирс только поднял руку, чтобы постучать, как дверь рывком распахнулась. Перед ним стоял мужчина, загораживая проход. Не тот, кто ему нужен, но похожий настолько, что можно признать его членом семьи. Вполне нормально, что семья в трудный момент собирается, родня, естественно, является поддержать пострадавшего.

Вообще-то Дэйв надеялся не столкнуться в доме с кучей друзей, родных и знакомых, которые пьют чай и все в один голос высказывают свое личное мнение, выстраивая перед полицией стенку, как футболисты перед воротами. Даже не припомнишь, сколько раз приходилось очищать помещение, прежде чем поговорить с кем надо.

Инспектор предъявил документы и с максимальной твердостью, но без доли грубости объявил, что желает побеседовать с мистером Хью Франклином.

— Саймон Франклин, — представился мужчина, не проявив никакого намерения пропустить представителя власти, но протянув руку, которую тому пришлось пожать. — Брат Хью. Младший. Слушайте, можно сначала сказать пару слов?

И такое раньше бывало. Предвидя дальнейшее, Дэйв заговорил первым:

— Хорошо понимаю, как вам в данный момент тяжело, особенно мистеру Хью Франклину. Всеми силами постараюсь не усугубить ситуацию, но обязан задать несколько вопросов. Вам с братом наверняка хочется прояснить дело.

Разумеется, собеседнику ясно, что эти слова в том или ином варианте давным-давно отрепетированы и произносились неоднократно. Ничего не поделаешь. Лучше бы он убрался с дороги. Дел еще много, и все они срочные.

— Конечно! — возмущенно воскликнул Саймон. — Просто не хотелось бы, чтоб вы неправильно истолковали те или иные заявления моего брата. Он в шоке.

— Мы все понимаем, сэр, — заверил Пирс, подумав про себя: «Ах вот как? Боишься, как бы братец чего не ляпнул?»

Саймон, видно, понял, что дольше держать на улице детектива нельзя, неохотно посторонился и пошел вперед, указывая путь. Следуя за ним, Дэйв оглядывался по сторонам. Славный старый дом. Он сам деревенский, и на него здесь сразу нахлынула ностальгия. Старая мебель, переходящая из поколения в поколение, семейные фотографии, легкий слой пыли, кое-что слегка треснуло, кое-где требуется покраска. За такой дом, кажется, все бы отдал, но если его когда-нибудь выставят на продажу, даже отрезав от угодий, с которыми он накрепко связан, то цена будет выше всякой крыши.

Инспектор очнулся от раздумий в неприбранной загроможденной гостиной с назойливым запахом старой собаки. При его появлении спаниель сполз с дивана, тяжело упал на ковер, медленно приблизился к гостю, обнюхал ботинки, вильнул обрубком хвоста, заковылял прочь со скрипом. А присутствовавшая в комнате девочка прочно стояла на месте, вызывающе глядя на полицейского.

— Может, пойдешь подышать свежим воздухом, Там? — предложил Саймон.

Девочка схватила книгу, молча прошла мимо мужчин и удалилась вместе с тащившимся следом псом.

— Пожалуйста, обождите секундочку, — обратился Саймон к Пирсу. — Я брата приведу.

Оставшись один, инспектор заметил в гостиной следы женских рук, несмотря на общий пренебрежительный беспорядок. Чувствовалось желание ее обновить. Он сам вместе с женой Тессой отделывал старый дом. Тесса выбрала бы те же обои и те же шикарные шторы, которые предположительно предпочла миссис Франклин. Дэйв принюхался. Предложение Саймона насчет свежего воздуха абсолютно оправданно. Как раз свежего воздуха тут маловато.

Застучавшие по старым дубовым половицам шаги возвестили о приближении Франклинов. Предпочтительно было бы поговорить с Хью наедине, но Саймон, очевидно, решился поддерживать брата. Что ж, его вполне можно понять, пока он не будет вмешиваться в беседу. Если же рассмотреть эту ситуацию в положительном смысле, то следует признать очевидным: одновременно расспросив обоих, сэкономишь время. Одним выстрелом убьешь двух зайцев. Неудачное выражение. Суперинтендент Маркби постоянно указывает инспектору Пирсу на необходимость следить за словами, невольно срывающимися с языка в беседе с потрясенными горем свидетелями.

Все уселись — Пирс подальше от пятачка на диване, усеянного собачьей шерстью. Он принес официальные соболезнования, которые Хью выслушал с окаменевшим лицом, а Саймон с нетерпением.

— Надеюсь, ваша дочь не боится полиции, — добавил Дэйв. — Увидела меня в окно и исчезла…

— Абсолютно типично для Тамми, — объявил Саймон.

Хью что-то пробормотал в подтверждение, стискивая и разжимая крупные натруженные пальцы.

— Наверняка она очень расстроена из-за мамы, — заметил инспектор с искренним сочувствием.

— Не из-за мамы, — выпалил Хью, словно кто-то внутри его нажал кнопку диктофона. Видно, он сам это понял, выпрямился, прокашлялся, явственно постарался взять себя в руки. Брат бросил на него ободряющий или одобряющий взгляд. Какой именно, Дэйв не совсем разобрал.

— Соня… — Хью помолчал, произнеся имя погибшей. — Соня не родная мать Тамми. Ее мать Пенни, моя первая жена.

Пирс быстро переварил информацию.

— Понятно. Давно вы поженились с миссис Соней Франклин?

— Больше полугода назад. Почти семь месяцев, да? — обратился он к брату.

— Почти девять, — педантично уточнил Саймон.

Дэйв на мгновение проникся сочувствием. Они с Тессой женаты чуть больше года, и если б он так скоро ее потерял… Тем не менее странно, что Хью обращается к брату за точным подтверждением даты своей женитьбы. Интересно, что сталось с первой женой. Смерть или развод? Услышав во дворе собачий лай, он подумал, что девочка возится с псом, чтобы утешиться. Одинокие дети часто привязываются к животным. Хотелось бы разузнать об отношениях Тамми с мачехой.

— Расскажите, пожалуйста, что было вечером в среду. Не спешите, припомните.

— В среду… в среду вечером… Соня пошла гулять… около половины девятого. Больше я ее не видел. — Хью побагровел, предвидя реакцию Пирса. — Вчера вам уже рассказывал!

— Да, но вы были очень взволнованы, а к данному моменту у вас было время подумать…

— Мне нечего думать! — сердито перебил Хью.

Брат схватил его за плечо.

— Хорошо, — скептически вздохнул инспектор. — Значит, вечером вы ее больше не видели. А ночью?

— Нет. — Он заерзал на стуле. — Ее не было.

— А где она была?

— Не знаю!

Пирс мысленно растасовал факты, как карточную колоду.

— Значит, вы не знали, где ваша жена провела ночь, пока в четверг утром не было обнаружено тело? — Ему не удалось скрыть недоверие. — И не беспокоились?

— Конечно беспокоился. — Хью умоляюще взглянул на брата.

— Соня была в высшей степени своевольной и независимой, — быстро вставил Саймон. — Нередко у подруг оставалась. — И выразительно покосился на Хью.

— Она предупредила в среду, что останется у подруги? — обратился Пирс к Хью, пресекая вмешательство Саймона. Подметил его взгляд, понял значение. Но Хью не ухватился за брошенную братом соломинку.

— Нет. По правде сказать, — он не обратил внимания на сверкнувшие глаза Саймона, — мы немножко поссорились. Ничего серьезного. Из-за отпуска. И Соня убежала.

— Убежала? А вы говорили, пошла прогуляться.

— Пошла, — настаивал Хью. — Чтобы выпустить пар, вот и все.

— Моя невестка ходила гулять каждый вечер, — громко объявил Саймон. — Считала необходимым для поддержания формы.

Пирс его по-прежнему игнорировал.

— А когда она не вернулась, вы искать не стали?

— Смотрел, конечно! — буркнул Хью. — Ферма большая. Ее нигде не было. Позвонил Саймону, и он ее не видел. Ну, думаю, попозже вернется. Слушайте, я устал, у меня был тяжелый день, да еще на нее разозлился. Решил — черт с ней, и спать лег.

Тон стал совсем жалким, несчастным, и Дэйв скрепил сердце.

— Она уехала в своей машине?

Хью покачал головой.

— Значит, далеко уйти не могла?

Хью охотно откликнулся на это предположение:

— Вот и я так подумал. Должна быть где-то рядом.

— Не собирались позвонить в полицию?

— Она же не взяла машину. — Хью повысил тон. — Должна была быть на ферме. Я заподозрил дурацкую выходку!

Пирс выждал минуту, чтобы все остыли. Дергавшийся как на иголках Саймон пояснил:

— Соня жила по собственным правилам.

Дэйв наконец на него оглянулся:

— Брат звонил вам и спрашивал о жене. Живете поблизости?

— В полутора милях. Купил два коттеджа, пристроил один к другому. Они стоят отдельно от фермы на моем собственном участке.

— Вместе с братом ведете фермерское хозяйство?

Франклины озадаченно уставились на инспектора.

— Бог с вами, — пробормотал Хью. — Нынче ферма таких размеров прокормит только одну семью. Никаких доходов, черт побери. Цены на молоко падают, цены на зерно конкурируют с импортными, скот на мясо никто не выращивает. У меня небольшое молочное стадо, немного овец, ягнят продаю…

Он умолк.

— А вы, мистер Франклин? — поинтересовался Пирс.

— Я историк. Преподавал, теперь книги пишу, лекции читаю.

— Он и по телевизору выступал, — неожиданно вставил Хью.

На Дэйва, который смотрит по телевизору только спорт, это произвело впечатление, отчего, впрочем, его отношение к полученным показаниям нисколько не улучшилось.

— Значит, проснувшись в четверг утром и обнаружив, что миссис Франклин так и не вернулась, вы все-таки не подумали обратиться в полицию?

Хью беспокойно заерзал в продавленном кресле.

— Обязательно позвонил бы. Соображал, что делать, когда пришел Дэнни Смит и сообщил… о находке.

Если все идет по плану, то сержант Прескотт в данный момент беседует с Дэнни Смитом.

— Как я понял, Смит часто на вашей земле останавливается?

Оба брата кивнули.

— Смотря как считать, — оговорился Хью. — Дважды в год. Регулярно, как часы.

— Вы не возражаете? Обычно землевладельцы кочевников опасаются.

— Мой отец, — объявил Хью вызывающим тоном, — разрешил отцу Дэнни разбить тут лагерь, я оставил соглашение в силе. Всю жизнь знаю Дэнни Смита. Когда он здесь, работает на ферме. Хороший работник, честный человек. Поэтому не пытайтесь что-нибудь ему пришить!

— Мы никому ничего не шьем, — отрезал Пирс, с раздражением видя, что братья заявлению не поверили. — И миссис Франклин была согласна?

— Почему нет? — искренне удивился Хью.

— Слушайте, — врезался в разговор Саймон, — вы облаиваете не то дерево. Подумайте не о настоящих кочевниках вроде Смита, а о проклятых хиппи с их бешеными собаками, которые носятся повсюду без привязи!

— Бродяги недавно у вас появлялись?

— С прошлого года не были, — ответил Хью. — У нас случались мелкие стычки.

Саймон снял очки и взмахнул ими жестом профессора, наставляющего особенно тупого ученика:

— Нынче, инспектор, по сельской местности бродят разнообразные странные типы. Некоторые, безусловно, способны на насилие. В деревне теперь все иначе, чем во времена нашей и вашей молодости.

Тридцатичетырехлетний Пирс, давший Саймону примерно тридцать восемь, мысленно согласился с этим утверждением. Жизнь быстро меняется. Полиции лучше всех известно, что новые дороги открыли путь в деревни нежелательным элементам. Однако это вовсе не означает, что Соню Франклин убил какой-то заезжий насильник. Намекая на хиппи, ищейку, скорее всего, стараются направить по ложному следу.

Ясно, в данный момент мало что можно вытянуть из Хью Франклина, особенно в присутствии Саймона. Дэйв встал.

Братья тоже поднялись, с неприкрытым облегчением.

— Я провожу, — вызвался Саймон, вновь беря в руки бразды правления.

— Мы с вами еще побеседуем, — предупредил инспектор хозяина дома.

— Я всегда на месте, — кисло буркнул тот. — Не сбегу. — Прошел к окну, встал, глядя вдаль, сунув руки в карманы.

Саймон взял Пирса за локоть, настойчиво потянул. Хоть тот и сам собирался уйти, ему это не понравилось. Пройдя по коридору с сопровождающим на хвосте, он остановился в дверях, Саймон чуть на него не наткнулся и прошипел проклятие.

— Еще один вопрос к вам.

Саймон насторожился. Точно так же была насторожена девочка Тамми.

— Да? — переспросил ее дядя не просто холодным, а ледяным тоном.

— Миссис Франклин к вам регулярно заглядывала, особенно по вечерам?

Физиономия побагровела в неприятном контрасте с рыжими бровями и волосами.

— Некоторые сочли бы подобный вопрос в высшей степени оскорбительным.

— Почему? — невинно удивился Пирс. — Я интересуюсь только потому, что вы живете в полутора милях отсюда.

— Я уже говорил, что она регулярно гуляла! — рявкнул Саймон, готовый буквально вышвырнуть полицейского. — Когда я жил с одной женщиной, иногда забегала по вечерам поболтать за выпивкой. Они дружили. После ухода Бетан, — он сделал глубокий вдох, — Соня скорее меня избегала. Встала на ее сторону, можно сказать. Так ведь часто бывает, когда пара расходится, правда? Друзья разбиваются на отдельные лагеря. В среду вечером она определенно ко мне не заглядывала. — Он снова снял очки и прищурился на инспектора в слабо освещенной прихожей. — Киплинга знаете?

— Киплинга? — Смутно припоминается заученное в школе стихотворение «Если…». — Не очень. — Пришла очередь Пирса насторожиться, предвидя ловушку.

Саймон сухо усмехнулся с оттенком триумфа:

— «Когда встает луна и спускается ночь, кот гуляет сам по себе… помахивая своим диким хвостом и прохаживаясь по своей дикой местности…» — Глядя на опешившего детектива, он вытянул руку и ткнул его пальцем в грудь. — Замените кота на кошку и получите наилучшее описание моей невестки. — С тем он вывел его за порог, оставил на крыльце и захлопнул дверь.

— Самодовольный козел! — проговорил инспектор в пространство.

По возвращении Дэйв живо описал шефу этот эпизод, заключив:

— Ставлю все свои деньги, что убил муж и брат его подозревает. Саймон Франклин, — добавил он, — смышленый малый, считает себя достаточно умным, чтобы снять Хью с крючка.

— Если Хью тот, кто нам нужен, — заметил суперинтендент.

Инспектор удивился:

— Это же очевидно, правда? Либо он убийца, либо ума у него не больше, чем у его драгоценных коров и овец. По его словам, с бегства жены до обнаружения тела прошло пятнадцать часов, а он даже не позвонил ни в больницу, ни в местный участок. По-вашему, это разумно?

— Все иногда действуют неразумно, — ответил Маркби, вступив в роль адвоката дьявола, к откровенному неудовольствию Пирса. — Возможно, было именно так, как он говорит. Она пошла гулять, кто-то напал на нее на пустынной дороге у старого виадука и попытался спрятать тело, стащив его с насыпи.

Дэйву тоже выпали нелегкие пятнадцать часов. Тесса даже утром ворчала, что он вчера выскочил из-за стола, оставив дорогой бифштекс остывать и черстветь. Можно подумать, нарочно выкинул фортель. Но даже после ссоры он начал бы ее разыскивать, если б она надолго исчезла, вроде Сони Франклин. Поэтому он заявил:

— Муж должен был перевернуть ферму вверх дном, когда она к десяти не вернулась!

— Но такое бывало и раньше. Видимо, братья к этому привыкли. Возможно, объяснения Хью хромают именно потому, что правдивы. В конце концов, у него было время выдумать что-нибудь поубедительнее, а он повторяет все то же.

— Ха! — выдохнул Дэйв, наклоняясь вперед. — Я думал об этом. В его версии полно прорех, но опровергнуть ее очень трудно. Может быть, он не так глуп!

— Просто будьте объективны, — посоветовал суперинтендент.

Пирс обиделся.

Глава 4

Как и рассчитывал инспектор Пирс, сержант Стив Прескотт топал по взрыхленному полю к стоявшему невдалеке трейлеру. Кто-то уже кратко опрашивал Дэнни Смита по поводу обнаружения тела. Тот рассказал о происшедшем в самых общих чертах, поскольку до сих пор не нашел основательного объяснения своего присутствия на насыпи. Задача сержанта-детектива заключалась в заполнении этого и нескольких прочих пробелов.

Как ее решить, не имеется никакого понятия. Он впервые столкнулся с кочевниками, когда еще служил в патрульной полиции и носил форму. На цыганской свадьбе разразилась адская драка. Хозяин паба, сдавший зал для торжества, вызвал полицию.

— Если срочно не поспеете, — пропыхтел он в трубку, — не останется камня на камне!

Это было преувеличением, хотя буйство производило немалое впечатление. В зале кишмя кишели бойцы, кругом валялись обломки мебели. Со временем было восстановлено подобие порядка, и из толпы вышел отец невесты, крошечный сморщенный человечек, коричневый, как орех, взявший на себя роль спикера.

— Не бойтесь, офицеры, — молвил он. — Молодежь немножечко разгорячилась.

— А убытки? — взвыл несчастный хозяин. — Тут перебито на четыре-пять сотен!

Отец невесты отступил, с кем-то посоветовался, вернулся с пачкой денег:

— За все.

Хозяин пересчитал. Пятьсот фунтов десятками и двадцатками.

— Значит, не надо полиции, правда? — спросил старик. — Ребята приберут.

На том дело кончилось. Прескотта с коллегами поблагодарили за визит и сообщили, что все уже улажено. Никаких претензий.

— Что ж, — заключил довольный хозяин, тиская деньги, — и правда заплачено. У меня как-то футбольные фанаты погром устроили, я в суд подал, а денег до сих пор не вижу.

Прескотт припоминал этот случай с кривой усмешкой, приближаясь к трейлеру. Смиты расположились не на одну неделю. На ближних кустах развешано выстиранное белье ослепительной белизны, которой позавидуют производители стиральных порошков. На траве у остатков костра расставлены стулья. К ржавому фургону привязан пес. Больше никаких признаков жизни, хотя дверца трейлера открыта. Пес, почуяв чужого, залаял, натянул веревку, запрыгал, превратившись в бешеный клубок зубастой шерсти. Сержант понадеялся, что привязь выдержит.

Никто не появлялся, но он был уверен, что за ним наблюдают. Остановился на приличном расстоянии, крикнул:

— Эй! Есть тут кто-нибудь?

Позади раздался еле слышный шорох. Он круто повернулся. Как бы из-под земли выросли трое детей. Старшему лет одиннадцать-двенадцать, младшему, чумазому, года три. Стояли в ряд по росту, разглядывали пришельца.

— Коп? — спросил старший парень.

— Да, — подтвердил сержант. — Твой папа далеко?

Послышалось шевеление в трейлере. Прескотт оглянулся на вылезавшую оттуда женщину, под весом которой фургон закачался. Она была огромная, однако не разжиревшая, в отличие от какой-нибудь горожанки, обложенной мягкими валиками жира, а могучая, крепкая. Она двинулась сержанту навстречу, сотрясая плечами.

Золотые цепочки сверкают под солнцем на шее. Длинные прямые черные волосы удерживают с обеих сторон черепаховые заколки. Темные руки, холмистый живот живут собственной жизнью. Стив Прескотт, сам далеко не хилый, отметил достоинства конкурентки.

— Вам мой муж нужен? — Не дождавшись ответа, женщина оглянулась на пса и прикрикнула: — Заткнись!

Тот мгновенно улегся, уткнулся носом в лапы. Тоже знает, с кем имеет дело.

— Если он поблизости, — кивнул детектив.

— Позови, — приказала миссис Смит мальчишке, который тут же засеменил прочь, и предложила: — Чаю?

— Спасибо.

Стив не посмел отказаться.

— Тогда садитесь. Дети, не приставайте к офицеру.

Прескотт мрачно уселся на стул. Двое оставшихся ребятишек присели неподалеку на землю, тараща на него глаза. Великанша направилась к трейлеру. Вид сзади поистине потрясал.

— Привет, — поздоровался сержант с детьми, стараясь наладить дружеские отношения.

— Ты из-за убийства пришел, — сказала девочка лет восьми не вопросительным, а утвердительным тоном.

— Да.

— Много убийц поймал?

— Нет, — признался Стив. — Не все убивают друг друга. — Ему вдруг пришло в голову, что мысль о подобном насилии испугает ребенка. — На самом деле это редкий случай, — серьезно пояснил он. — И мы обязательно ловим убийцу. Не бойся. Тебя никто не тронет.

— А я и не боюсь, — презрительно заявила девочка. — Кто сюда ночью придет, его собаки укусят.

Если не собаки, то миссис Смит займется незваным гостем.

Трейлер скрипнул, осел на колесах. Великанша снова вылезла, протянула детективу кружку с розочками и старинную тарелку с куском покупного пирога с терпкой вишней. В отсутствие стола Прескотт поставил тарелку на землю и занялся чаем.

Вдали показались фигуры. Парнишка вел отца в сопровождении пары ищеек. Интересно, где он был и что делал. Судя по тяжело дышавшим собакам, вывалившим языки, должно быть, охотился на какую-то дичь. В любом случае это к делу не относится. Но сержант с трудом сдержал усмешку при виде спутника жизни Зилпы Смит.

Маленький жилистый Дэнни смахивал на струйку дыма рядом с супругой. Он улыбался и в то же время пристально разглядывал визитера. Однако, когда Прескотт пытался встретиться с ним взглядом, цыган быстро отводил глаза. Казалось, он читал мысли Стива Прескотта, в то время как собственные мысли были столь же недоступны, как соображения дикого зверя. Одежда его была также причудлива. Пиджак не по размеру широкий, раздутый, видимо, с потайными карманами.

Дэнни пожал полицейскому руку и сел на другой стул. Миссис Смит вручила ему чай, на этот раз в кружке с незабудками. Дети пошли прочь. Во всей церемонии была какая-то деликатность и вежливость. Детектива приняли как гостя. Пожалуй, положительный признак. Смиты держатся так, будто им скрывать нечего. Хотя, возможно, просто выступают единым фронтом.

— Я уже разговаривал с копом, — хрипло объявил Дэнни. — Рассказал, что было, как нашел тело и прочее.

Прескотт прокашлялся, поставил кружку:

— Мне бы хотелось еще раз послушать. Вы хорошо знали миссис Франклин?

— Не раз видел. Она не первая.

Прескотт изумился:

— Другие трупы находили?

Дэнни посмотрел так, словно сержант нечаянно выдал свое слабоумие:

— Нет, она не первая миссис Франклин. Раньше была другая. Славная леди, хотя все болела. Потом умерла. Хью женился на этой. Тоже была хорошая, не подумайте.

Стив решил перепроверить то, что ему уже известно.

— Говорите, что вчера утром домой возвращались вдоль железнодорожной насыпи…

— Точно. Просто шел. Утро было погожее. Я уже другим копам рассказывал.

— Придется повторить. Что вы там, собственно, делали?

— Ничего. То, что сказал.

— Слушайте, — сказал сержант Прескотт, — вы подозреваетесь в браконьерстве. Это противозаконно, но, но правде сказать, меня и мое начальство это не интересует. Мы в региональном управлении уголовных расследований занимаемся тяжкими преступлениями. Вот и теперь расследуем убийство, а не служим бесплатными егерями в железнодорожной компании. Подумайте: если не сможете убедительно объяснить, зачем были на насыпи, сами себя запишете в первые строчки списка подозреваемых.

Дэнни всполошился:

— Зачем мне убивать несчастную женщину? Она мне никогда ничего плохого не сделала.

— Осмелюсь согласиться, но посмотрите с нашей стороны. — Прескотт помолчал и небрежно бросил: — Что у вас в карманах?

— Ничего для вас интересного, — быстро ответил цыган. — И я тоже знаю законы. Сейчас день-деньской, здесь частное владение, где мне разрешено находиться. Вы не имеете права меня обыскивать по одному подозрению в поимке пары кроликов.

— А вы ловили кроликов? Ну же, Смит, — потребовал Прескотт, — выручайте себя!

Дэнни задумался:

— В суд не потащите?

— Нет, — заверил сержант, надеясь, и вполне обоснованно, что вышестоящее руководство возражать не станет.

— Тогда ладно. Ходил силки проверить.

Цыган подул на чай и шумно отхлебнул из кружки.

— Когда вы их поставили?

Судя по ответу, Дэнни хорошо знаком с законом о ночном браконьерстве.

— Рано вечером, до того, как кролики идут на выпас. Задолго до заката. И не возвращался до следующего утра, когда её увидел.

По определению упомянутого закона, ночь начинается через час после захода солнца и заканчивается за час до восхода. Обычно кролики не считаются запрещенной для добычи дичью, если их не отлавливают в ночные часы. Прескотт вздохнул. Поскольку цыган хорошо это знает, то либо говорит правду, либо выгораживает себя.

— Уверены? — переспросил он.

— Уверен. Точно так же, как в том, что, когда ставил силки, тела там не было. Вообще ничего тогда не было.

Сложилось впечатление, что он как-то слишком резко оборвал фразу.

— А силки как выглядят? — спросил Стив с любопытством.

Дэнни, поколебавшись, вытащил ловушку из внутреннего кармана. Крепкая проволока связана в скользящую петлю с крючком на другом конце для надежного крепления. Просто и эффективно. Противозаконно, нечего и говорить. Больше того, даже если у цыгана есть разрешение на пребывание на земле фермы Хейзлвуд, насыпь, где гнездятся кролики, принадлежит железной дороге. Железная дорога определенно не выдавала ему никаких разрешений. Браконьерство, противозаконные силки, проникновение на чужую территорию… Вполне достаточно, чтобы прижать Смита. С другой стороны, вовсе не хочется его пугать и настраивать против себя. Он просто замкнется, и уже никаких сведений от него не получишь.

Однако направление мыслей привело детектива к следующему вопросу:

— Миссис Франклин… я имею в виду убитую… часто уходила с фермы? Вы когда-нибудь видели ее одну?

— До смерти? — Дэнни неожиданно продемонстрировал глубокое понимание тонкостей языка. — Бывало. Сюда пару раз заходила, просто заглядывала повидаться с Зилпой и ребятишками.

— Вы с ней никогда не ссорились? Она не возражала, что вы здесь останавливаетесь? Я знаю, что мистер Франклин разрешает.

— Не возражала. В любом случае никогда ничего такого не говорила. Я же сказал, хорошая, добрая женщина, всегда дружелюбная, пила у нас чай, точно так же, как вы.

Дэнни целенаправленно привлек внимание к тому факту, что сержант Прескотт пользуется гостеприимством Смитов и поэтому обязан вести себя как гость.

— В среду вечером, — продолжал Стив, — вы, случайно, не видели незнакомых машин, стоявших на дороге, наверху насыпи, поблизости от того места, где обнаружили на другой день тело?

— Не могу сказать.

Дэнни вдруг вскочил, метнулся мимо сержанта, схватил что-то с земли. Раздался визг, полетели клочья шерсти.

Стив сообразил, что оставил пирог на земле, и во время беседы ищейка унюхала, схватила лакомый кусок. Дальнейшее поразило его еще больше, чем неожиданный бросок цыгана. Смит поднял красивую тарелку из-под пирога и сильным молниеносным движением швырнул в стенку трейлера.

— В чем дело? — охнул сержант.

— С нее собака ела. Больше не годится.

Прескотт понял, что столкнулся с другими принципами, с чужой культурой, которая, пожалуй, налагает на ее носителей не менее строгие обязательства. Возникло ощущение, что Смит о чем-то предпочитает умалчивать и его не загонишь в ловушку и не запугаешь. Если сочтет нужным, скажет добровольно, как уже рассказал о силках. Только не сегодня. Сегодня совершилось знакомство. Детектива Прескотта оценили, и, хочется надеяться, кроме оплошности с пирогом, он не допустил ни одной промашки. Надо уходить, пока ты на шаг впереди или, но крайней мере, на равных. Он встал:

— Простите за пирог. Передайте жене благодарность за чай. Вы ведь не собираетесь уезжать?

— Другие копы велели остаться.

— Правильно. Нам еще придется поговорить.

Дэнни смотрел детективу вслед. Когда он скрылся из вида, из трейлера вылезла Зилпа, подошла к мужу и, не говоря ни слова, посмотрела на него темными глазами.

— Здоровенный бугай, правда? — заметил Дэнни. — В бою сможет за себя постоять. — Он имел в виду запрещенные кулачные бон, излюбленный спорт кочевников, в котором крутятся очень большие деньги. Потом, взглянув на Зилпу, добавил: — Я отдал малышке ту самую сумку с книжками. Пробрался на ферму, пока копы лазали по насыпи. Не стоит никому об этом рассказывать. К делу никакого отношения не имеет.

Педагогический состав школы Святой Клары собрался на экстренное совещание по поводу Тамми Франклин и чрезвычайных событий.

— Разумеется, — сказала директорша миссис Давенпорт, — в школу она не вернется, пока не опомнится. То есть я имею в виду, ребенок нуждается в помощи и совете. Возможно, полиция что-то придумает. Если нет, то социальные службы.

Миссис Давенпорт — внушительная леди, не совсем удачно одетая в платье с рисунком из крупных желтых и голубых квадратов, — сидела в директорском кресле, выдвинув вперед одну ногу, уложив пухлые руки на деревянных подлокотниках, отчего слегка смахивала на фигуру Британии, отчеканенную на монетах.

Мисс Брейди сочла необходимым заметить:

— Тамми не доверяет незнакомым людям. Даже у опытного консультанта возникнут проблемы.

В кабинете воцарилось молчание, во время которого все взгляды устремились на нее. В частности, задумчивый взгляд миссис Давенпорт.

— По-моему, Джейн, вы с ней контактируете лучше любого другого.

— Стараюсь, — вздохнула учительница. — Не знаю, насколько успешно. Девочка неизменно вежлива, но замкнута. Очень сообразительная, хотя на любой вопрос дает не тот ответ, которого ждешь. Знаете, как бы на другой отвечает.

Миссис Давенпорт величественно кивнула в ее сторону:

— А я все-таки думаю, что в такой ситуации никого лучше вас не найти. Договоритесь с отцом, съездите на ферму, пообщайтесь с Тамми.

— Ох, но правде сказать… — Джейн ужаснулась, осознав ответственность, но все смотрели на нее, а взгляд миссис Давенпорт однозначно указывал, что нельзя отказаться от этого поручения. В конце концов, она всегда была классной руководительницей Тамми. «Отрабатывай свои деньги», — мысленно напомнила она себе и безрадостно договорила: — Хорошо. Попробую.

— Отлично, — кивнула миссис Давенпорт. — По крайней мере, сообщите о том, что узнаете. Если почувствуете, что ничего не выходит, то мы еще подумаем.

Прекрасно и замечательно, думала Джейн в половине пятого в пятницу, ведя машину по проселочной дороге. Вообще не хочется решать поставленную задачу — не из трусости, а из осознания собственной неадекватности. Кажется, ей предстоит вторгнуться в крайне щепетильное, глубоко личное дело. Наверняка вся семья в шоке. Придется встретиться неё одной Тамми. Что сказать взрослым? До сих пор она никогда в жизни не сталкивалась с убийством и сопутствующими ему обстоятельствами. Сама мысль о насилии над человеком, над женщиной, невыносима. Кто мог это сделать? Зачем, почему? Где убийца? Повторит свое грязное дело? Наблюдает за фермой? Не грозит ли ей самой опасность?..

Тут она строго себе приказала утихомирить разыгравшееся воображение. Сейчас, как никогда, необходима трезвость и практичность. Но последнюю трезвую и практичную мысль вдруг затмила другая, абсолютно неподобающая.

Джейн доехала до построек на повороте — не поселок и не деревушка, всего три-четыре коттеджа вдоль обочины и большой каменный амбар, приспособленный под мастерскую. Можно было, нужно было просто проехать мимо, но тормоз как бы сам собой подставился под ногу. Она остановилась, заглушила мотор и осталась сидеть, раздумывая, что делать.

В мастерской пусто, хотя ворота на дорогу открыты, значит, Питер где-то поблизости. Вывеска над воротами извещает: «Изготовление традиционной мебели». Она вылезла из машины и пошла к дверям.

У нее нет никакого права являться без предупреждения, отлично зная, что никто ее сюда не звал. Непонятно, зачем она это делает, разве что на четверть часа оттягивает приезд в Хейзлвуд. В определенном смысле здесь будет не менее трудно, чем при встрече с членами семейства Франклинов.

Вдохнула запахи мастерской: теплые ароматы недавно распиленных досок, манящее дуновение древесной смолы, химическую остроту политуры, перекрывающие облака пара. Опилки под ногами сразу запорошили туфли. За дверью стоят четыре законченных стула. Возможно, заказанный гарнитур.

— Питер! — окликнула она.

Никто не ответил, хотя ей послышался шум в дальней части конторы, свидетельствовавший о человеческом присутствии. Джейн направилась в глубь помещения, снова крикнула:

— Пит! Это я! Мимо ехала и…

Он сидел за конторским столом, заваленным, как обычно, бумагами и заставленным всякой всячиной, включая немытые кофейные чашки, невскрытую почту. Однако не работал. Сгорбился, схватившись за голову, в полном отчаянии. Ее, конечно, не слышал, даже не заметил, что она стоит рядом с ним.

Джейн схватила его за плечо:

— Питер!..

Он шевельнулся, повернулся, словно пробуждаясь от долгого наркотического сна. Она с трудом выдохнула. Вид адский. Лицо бесцветное, под глазами темные круги, щеки ввалились, сегодня не брился, спал, по всей видимости, в одежде.

— Господи помилуй, в чем дело? Ты болен?

— Джейн… — бесцветно выдавил он. — Нет. Все в порядке. Отлично.

Ничего подобного. Но что можно сделать? Его взгляд расстроил ее — смотрит мимо, как бы не видя и не интересуясь. И правильно, с леденящим ужасом заключила она. Он ее вычеркнул из своей жизни и теперь обращает не больше внимания, чем на сборщицу благотворительных взносов.

Кончено так кончено, горько думала Джейн. Сообщаешь родным и знакомым, что разбежались по взаимному согласию, а по сути один стал другому не нужен. У того, кто не нужен, есть выбор: умолять, сокрушить все вокруг, попытаться отвоевать позицию или с достоинством удалиться. Она выбрала последнее. Поэтому они расстались друзьями, по ироническому выражению. Друзья не расстаются. Теперь ясно, что было бы легче расстаться с дьявольским скандалом, бесповоротно порвав друг с другом. В действительности они остались в ужасном подвешенном состоянии — бывшие любовники и бывшие друзья, до сих пор связанные невидимыми узами, о чем одним им известно. Возможно, одной ей известно.

Она прибегла к традиционному британскому выходу из неловкого положения:

— Сейчас чай заварю.

Когда принесла кружку, он с некоторым усилием оторвался от стола и принялся шарить в сосновых стружках. Джейн поставила кружку на верстак.

— Слушай, Пит, либо что-то стряслось, либо ты заболел. Выглядишь как…

Джейн вовремя прикусила язык, чтобы не сказать «как мертвец». В свете ее нынешней миссии подобное выражение абсолютно неуместно.

— Как привидение, — договорила она.

Он ощетинился, пригладил волосы, как бы стараясь исправить неблагоприятное впечатление.

— Работал много. Заказ надо было закончить. Четыре стандартных стула и два резных модельных.

— Те, что у дверей стоят?

— Они самые.

Питер взял кружку, склонился над ней. Коротко стриженные на затылке волосы темнее прядей на макушке, выгоревших на солнце. Простая знакомая примета пронзила сердце болью, пробудив многочисленные воспоминания.

— А ты что тут делаешь? — спросил он без всякого интереса, слишком небрежным тоном, стараясь держаться естественно-непринужденно.

— Еду по делу на ферму Хейзлвуд.

Чай выплеснулся, Пит выругался, обжегши пальцы, и поспешно поставил кружку.

— По какому делу? Зачем в Хейзлвуд?

Видя его дикий взгляд, Джейн на мгновение почуяла страх. Показалось, будто он сошел с ума.

— Там живет моя ученица Тамми Франклин. Ее мать… мачеха найдена мертвой.

— Знаю, слышал.

Голос звучит неестественно, вымученно. Пит стиснул руки.

— Не пойму, зачем ты туда едешь.

— Школа несет за Тамми ответственность. Надо проследить… посмотреть, не надо ли чем-то помочь. — Джейн замялась. — Ты ел что-нибудь? Я имею в виду, сегодня? Если хочешь, могу заехать на обратном пути, что-нибудь приготовить…

— Ничего не хочу. Обойдусь. Сам справлюсь.

Он затряс головой.

— Не справишься. Слушай, что бы там ни было…

— Ради бога, Джейн! — с болью выпалил он.

Она отступила, вспыхнув от обиды и растерянности.

— Извини, не хотела навязываться. — Верх взяли гнев и оскорбленная гордость. — Просто помочь пытаюсь! И нечего огрызаться, черт побери! Твои проблемы меня не касаются. Думала сделать доброе дело. Не желаешь, не надо.

Джейн решительно вышла. Послышалось, будто он ее окликнул по имени, но она проигнорировала. Села в машину, захлопнула дверцу, ударила кулаком по рулю, пробормотала:

— Свинья хамская! — и повернула ключ зажигания. — Мог бы вести себя повежливей!

«Сама виновата, — указал внутренний голос. — Нечего было соваться».

— Больше не буду, — вслух ответила она.

Добравшись до фермы Хейзлвуд по длинной плохой дороге, Джейн сначала побоялась, что приехала в абсолютно пустую усадьбу. Но, выйдя из звуконепроницаемой машины, услышала мычание из ближней постройки, которую приняла за коровник. Не успела она сообразить, куда двигаться дальше, как услышала топот копыт и неожиданный громкий мужской понукающий крик.

Из постройки вывалилось стадо, перед ее изумленным взглядом образовалась плотная масса рогов, гигантских дымящихся туш, слюнявых морд с блестящими глазами. Копыта скользили на грязном дворе, коровы толкались, мычали, нагнув головы и размахивая хвостами, устремляясь вперед.

Она успела юркнуть в кабину и захлопнуть дверцу, прежде чем животные ее окружили. Коровы наталкивались на машину, одна-другая помедлили, с любопытством заглядывая в окно, затуманив дыханием стекла. Внутрь просачивался теплый запах навоза. Наконец, слава богy, стадо прошло, направилось через дальние ворота на пастбище.

Джейн испустила облегченный вздох и тут сообразила, что сбоку на нее, наклонившись, смотрит мужчина.

Не набравшись желанного апломба, она опустила стекло.

— Простите, если они вас испугали, — сказал мужчина. — Вреда не причинили бы. Я не знал, что вы тут.

— Я… просто не ожидала…

Мужчина взглянул на нее снисходительно, как сельские жители смотрят на безнадежных горожан, незнакомых на свою беду с повседневной деревенской жизнью. По оценке Джейн, ему было около сорока, сложение крепкое, лицо обветренное, не лишенное привлекательности, хотя состарившееся. Вблизи видны суровые морщины, скорбный взгляд.

— Мистер Франклин? — уточнила она.

— Он самый. Это вы звонили? Учительница Тамми?

Пожалуй, пора вылезти. Джейн удалось это сделать даже с некоторым достоинством.

— Спасибо, что разрешили заехать. Знаю, у вас тяжелое время, чужих людей не хочется видеть.

— Я их и так вижу, — горько ответил мистер Франклин. — Полицию. Расспрашивают, кругом топчутся. Даже к бедному старику Дэнни в трейлер совались. Если желаете, повидайтесь с Тамми. Однако, при всем уважении, мы сами справимся. Не нуждаемся в помощи, так и скажите в школе. Она где-то в доме. Идите. Я скоро.

Он прошел через двор к воротам, закрыл их за стадом, вернулся к коровнику, скрылся внутри.

Джейн огляделась. Работу на ферме не остановишь, что бы ни случилось. Животных надо кормить, коров доить, выполнять повседневные обязанности. Она нахмурилась. Ей привелось видеть Соню Франклин лишь дважды, оба раза мельком. Но этого было достаточно, чтобы понять — она не деревенская жительница. Скорее ее место в Найтсбриджс,[2] если бы не знать, кто она такая. Джейн, сморщив носик, припомнила стройную, хорошо одетую женщину, тщательный макияж, ухоженные ногти. Что, скажите на милость, заставило ее избрать сельский образ жизни, к которому она совершенно не приспособлена? Почему, если на то пошло, она выбрала в мужья Хью Франклина? Насколько можно судить по краткому знакомству, человек он неплохой, но практичный до мозга костей, пожалуй, грубоватый, без всякого внешнего лоска. Ничто вокруг не свидетельствует о богатстве. Наверняка любой другой мог бы влюбиться в такую красотку, как Соня. Что же она нашла в Хью?

Джейн направилась к дому. Дверь открылась, на пороге стояла Тамми.

— Папа сказал, что вы едете.

К счастью, тон не враждебный, скорее любопытный: интересно узнать, что надо учительнице.

— Можно войти? — спросила Джейн и была препровождена в гостиную, где ее приветствовал старый спаниель, крепко пахнувший псиной.

Тамми, всерьез игравшая роль хозяйки, предложила сесть, выпить чаю.

— Только не туда, где Пого валяется. Шерстью запачкаетесь.

И девочка улетучилась.

Джейн осторожно уселась в кресло, потрепала пса по голове. Длинная бело-коричневая шерсть оказалась чуть липкой на ощупь. Спаниель шумно вздохнул, тяжело рухнул к ее ногам. Она огляделась. Прелестная старая комната в прелестном старом безалаберном доме с неправильными углами. Милая старая мебель рассказывает историю семьи. И шикарные муслиновые занавески. Догадка, кто их здесь повесил, не заслуживает призовой награды. Она мысленно упрекнула себя за критическое замечание насчет вкуса погибшей.

Тамми вернулась с подносом, на котором стояла чашка, молочник, тарелка с печеньем, поставила его на кипу газет и сельскохозяйственных журналов на низком столике и торжественно пододвинула к гостье чашку с молочником.

— Сахар нужен?

— Нет, спасибо, ты очень любезна.

Джейн попыталась выпростать ноги из под собаки, но Пого пригвоздил их всей своей тяжестью. От него шел просто неприличный запах. Она прикинулась, будто не замечает.

— И очень хорошо, я забыла принести. Ешьте печенье. Ничего больше нет, по магазинам никто не ходил. — Девочка села, уставилась на учительницу. — Уроки уже сделала. Принести?

— Ох, Тамми, — в приливе жалости вздохнула Джейн, — кому это нужно? Я не за тем приехала. Все в школе сильно переживают из-за случившегося. Я хочу спросить, не могу ли чем-нибудь помочь, и, разумеется, тебе не надо ходить в школу, пока сама не сочтешь возможным. Конечно, четверть кончилась, на будущей неделе каникулы, никто не будет возражать, если ты их продлишь.

— Соня мне не мать, — сказала Тамми. — Она мачеха.

— Знаю. Но ты все равно переживаешь. Тем более что это так… неожиданно.

— Утром приходил полицейский, нормально одетый. Не в форме, я имею в виду. Разговаривал с папой и с дядей Саймоном. А другой ходил к трейлеру Дэнни, разговаривал с ним и с его женой.

— Кто такой Дэнни? — спросила Джейн, вторично после приезда слыша это имя.

— Цыган. Настоящий. Два раза в год приезжает с семьей, с женой Зилпой, с ребятами, останавливается в нашем поле. Всегда. Папа говорит, когда он был маленький, тут останавливался отец Дэнни. В детстве папа с Дэнни вместе охотились на кроликов. Он нашел Соню, знаете?

— Нет… — тихо пробормотала Джейн, чувствуя, что нить ускользает из рук. До приезда она составила лишь общий план беседы, надеясь, что инстинкт подскажет дальнейшее. Теперь, похоже, оказалась в весьма невыгодном положении. Разумно было бы поговорить сначала с кем-то из следователей, прежде чем являться сюда абсолютно неподготовленной. Ей неизвестны даже самые главные обстоятельства, кроме того, что женщина погибла насильственной смертью.

— Папа не убивал Соню.

Джейн вздрогнула. Необходимо ответить прямо и немедленно. Девочка сидит с воинственным выражением на белом лице.

— Никто этого не утверждает!

— А зачем полицейский про ссору расспрашивал?

Джейн стремительно утопала в зыбучем песке. Расследуется убийство, она вляпалась не в свое дело. У неё нет никакого права заверять ребенка, будто никто не обвинит отца в преступлении. Насколько известно, он должен быть одним из первых в списке подозреваемых. Может быть, в этот самый момент уже выписан ордер и сюда едет машина, полная представителей закона с суровыми лицами. Они ворвутся в дверь, как в каком-нибудь телефильме, и…

Она чуть из кожи не вылезла — в коридоре действительно прозвучали шаги и тихие мужские проклятия.

— Папа чай идет пить, — объявила Тамми. — Пойду приготовлю. Извините.

— Ох… Конечно…

Из-за двери донеслось краткое бормотание отца с дочерью, потом вошел мистер Франклин. Он снял резиновые сапоги, но не переобулся в домашние тапочки. Из дыры в носке торчит большой палец. Кончик другого носка заштопан так неумело, что сразу понятно: трудился он сам или дочка. Не обращая на это внимания, мистер Франклин сел напротив, положил локти на ручки кресла, свесив широкие кисти. Джейн с облегчением увидела, что руки вымыты.

— Гоните поганого пса, — посоветовал он. — Ноги вам придавил, шевельнуться нельзя.

— Правда, — призналась она, наклонилась, безуспешно толкнув Пого. К несчастью, единственным результатом стал очередной взрыв зловония.

— Эй, ты! — крикнул мистер Франклин и пронзительно свистнул.

Пого поднял одно ухо, открыл красный глаз, с сопением поднялся.

— На кухню ступай, — приказал фермер. — Тамми проведай.

Пого послушно потащился прочь, преисполнившись надежды при слове «кухня».

Джейн осторожно подбирала слова:

— Я очень огорчена несчастьем с вашей женой. Мы все в школе сочувствуем. Хотя видно, что вы отлично справляетесь, может, чем-нибудь все-таки надо помочь? В такие моменты помощь всегда требуется.

Мистер Франклин отвел глаза, болезненно стиснул губы.

— Очень любезно с вашей стороны, мисс Брейди. Спасибо, не вижу необходимости. Я уже говорил, все в порядке. — И неожиданно сухо добавил: — Не сказать, чтоб вы когда-нибудь работали на ферме!

— Меня зовут Джейн, — объявила она. — Хотя я не умею с коровами обращаться, могу что-нибудь другое сделать.

Он вздернул голову, удивленно взглянув на нее:

— Что же?

И больше ничего не сказал.

— Тамми сказала, никто не ходил за покупками, — торопливо объяснила Джейн. — Конечно, в таких обстоятельствах никому нет дела до обыденных домашних проблем. Мы с ней могли бы составить список и вместе купить все, что нужно. Пожалуйста, не возражайте. Это необходимо. Иначе с голоду умрете. В школе на той неделе каникулы, и я буду свободна.

Мужчина задумчиво смотрел на нее.

— Разумно, — кивнул он наконец. — Тогда сами с Тамми сговоритесь.

Вдохновленная успехом, Джейн решилась ступить на более опасную почву.

— Как ваша дочка вообще это воспринимает? Я даже не ожидала увидеть ее такой спокойной, собранной. В школе все волнуются, как я уже говорила по телефону.

— Честно скажу, не знаю. Она обычно не сильно разговорчива. Может, вам это не нравится, но так оно и есть.

В тоне прозвучало упрямство, как прежде при отказе от помощи.

— Видно, вы тоже неразговорчивый, — заметила Джейн, не успев удержаться, и в отчаянии зажала рот рукой.

Слава богу, кажется, не обиделся.

— Правда. Нам с Тамми почти нечего сказать друг другу. — Мистер Франклин поднял голову, и Джейн вдруг не понравился его прямой взгляд. — Хотя это не значит, что я ее не люблю.

Сказано просто, от чистого сердца.

— Разумеется, — импульсивно выпалила она. — И Тамми вас любит.

«Любит так, что боится, как бы тебя не арестовала полиция за убийство жены. Ты ведь не убивал ее, правда? Из-за чего вы ссорились?» Мысли вихрем неслись в голове.

— По-настоящему ее зовут Тамара, — сообщил Хью. — Моя жена — я говорю о своей первой жене Пенни, матери Тамми, — выбрала такое имя. Ей очень нравилось.

— Я видела в школьном регистре, — кивнула Джейн.

— Пенни хотела, чтобы она в вашей школе училась, поэтому мы ее отдали в Святую Клару.

— Если возникнут проблемы с платой, мистер Франклин, — нерешительно проговорила Джейн, — у нас уже бывали подобные случаи при чрезвычайных семейных ситуациях. Школа может отсрочить платеж, пока… все не уладится.

— Знаете, если я буду звать вас Джейн, то и вы меня зовите по имени. Я могу заплатить. Не разбазарил школьные деньги. Осмелюсь заметить, что вы, оглядевшись, подумали, будто мы и в хорошие времена гроша не наскребем. Однако отец Пенни, дед Тамми, кое-что оставил. Пенни вложила деньги в строительное общество специально на обучение. Можно сказать, адресное вложение. Я уважаю ее волю и никогда не пущу их на другие цели.

Дверь скрипнула, вернулась Тамми с большой дымящейся кружкой. Хью потянулся в кресле, взял чай.

— Спасибо, милая. Мисс Брейди тут предлагает отправиться вместе с тобой за покупками. — Он повернулся к учительнице: — Если поедете в Бамфорд, может, заглянете к поставщикам, спросите, когда пришлют расписку в получении денег по моим последним счетам?

— Обязательно, — слабо пообещала Джейн.

Глава 5

Утро пятницы началось для Мередит с визита. Вернулся кот, жалобно мяукая возле кухни.

— Привет, Тиф, — сказала она, открыв заднюю дверь. — Где ты был?

Кот вошел и потерся об ноги, прежде чем многозначительно усесться в углу, где для него обычно ставится миска. Этот бродячий кот впервые явился несколько месяцев назад. В ужасающем состоянии — тощий, грязный, нервный. С тех пор его жизнь явно пошла в лучшую сторону. Есть подозрение, что он обосновался в нескольких домах по соседству, кочуя из одного в другой, когда вздумается. Безусловно, не похоже, чтобы бедствовал с их последней встречи.

Мередит открыла банку тунца, стараясь не запачкать офисный костюм. Подав коту завтрак, услышала на улице знакомый грохот.

Выглянула в окно и увидела Джорджа Биддока, вылезавшего из своего побитого грузовика. Приветственно его окликнула. Он направился к ней характерной скованной, слегка раскачивающейся походкой. Сошлись у нового фундамента.

— Доброе утро, мой птенчик! — поздоровался мастер. За ухом либо та же самая, либо идентичная смятая сигарета. — Ну, как тут нынче утром? Все хорошо и крепко схватилось, а? — Сладкий тон мигом сменился грозным рычанием. — Черт возьми, будь я проклят!..

Мередит уставилась на бетонный квадрат у себя под ногами. По диагонали тянутся кошачьи следы, словно отпечатки рук кинозвезды.

— Надеюсь, ничего страшного? — пробормотала она.

— Клянусь, проклятая тварь нарочно натоптала, — негодовал Джордж. — Увидела свежую заливку и напакостила.

К несчастью, кот, покончив с тунцом, выбрал именно тот момент, чтоб выйти и усесться под ногами. После чего принялся намывать передней лапой усатую мордочку.

— Ваш? — сверкнул глазами Джордж. — Вы про кота не предупреждали. Если б знал, накрыл бы стяжку пластиком или еще чем-нибудь.

— Прошу прощения, — извинилась Мередит. — Но ведь сверху вы кафель положите, правда? Ничего видно не будет.

— Дело принципа, — с достоинством заявил Джордж. — Я горжусь хорошей отделкой.

Мередит оставила их с котом разбираться между собой и отправилась на службу.

Пик событий пришелся на время ланча. Позвонил Алан.

— Какие планы на вечер? Может, в паб сходим, поужинаем? Говорят, в «Красном льве» неплохой новый повар.

— Отлично.

— К семи заеду.

Оба разъединились с облегчением, хоть каждый не догадывался, что у другого тоже камень с души свалился.

«Начинай сначала, — горько думала Мередит. — Чем закончится на этот раз?»

Дневной свет угасал, когда они доехали в тот вечер до «Красного льва». Паб стоит в десяти милях от Бамфорда и, хотя задвинут на проселочную дорогу, пользуется широкой известностью в округе. На парковке уже немало машин. Внутри призывно сияет свет, гирлянды разноцветных лампочек мерцают среди обвивающей фасад глицинии. Маркби остановился рядом с пыльным зеленым японским внедорожником с наклепкой на заднем стекле, которая гласила: «Поддержим британских фермеров».

Паб старый, тесный, с низкими потолками и неровными стенами из местного камня, покрытого штукатуркой. Относительно небольшой зал полон, однако удалось занять столик у окна. Алан оставил там Мередит, направился к стойке бара за выпивкой и меню. Втиснулся между толстяком в свитере ручной вязки и тощим высоким мужчиной в очках. Пряча усмешку, отметил замотанную пластырем дужку.

Пока он подмечал детали, мужчина оглянулся, уставился ему прямо в глаза, как бы почуяв, что его с любопытством разглядывают.

— Простите, если я вас толкнул, — извинился Алан, — просто хочу привлечь внимание бармена.

Мужчина слегка подвинулся, дав ему чуть больше места, но по-прежнему неодобрительно глядя.

— Пожалуйста, два джина с тоником, со льдом, с лимоном и меню, — продиктовал Алан вымотанному юнцу, подскочившему принять заказ.

— Коп, — вымолвил мужчина в очках с пластырем.

Вот хреновина! Невозможно где-нибудь спокойно выпить, чтоб тебя не раскусили. Личное знакомство или какие-то непонятные признаки указывают на профессию?

— Я вас раньше видел, — объяснил мужчина. — Где-то год назад. На собрании по поводу расширения открытых карьеров. Протестующие проникли на место работ, кое-что натворили. Кто-то утащил динамит, все всполошились, думали, террористы, а оказалось, подростки. Вы с трибуны выступали.

— Действительно, помню, только вас, простите…

— Франклин. Саймон Франклин.

— Ах вот как. — В памяти выстроилась цепочка. Соня Франклин. Жертва убийства. Слава богу, не его дело, а Пирса. — Сожалею, тяжелый случай, особенно для членов вашей семьи. Я лично не занимаюсь расследованием. — Вдруг пришло в голову, что это, возможно, вдовец. Как известно, потерпевшие способны и на более странные вещи, чем поиски компании в баре. — Ваша супруга? — осторожно уточнил Алан.

— Невестка, — с непонятной свирепостью бросил мужчина, поднося к губам пинту пива.

Алан увидел шанс смыться, и ему посодействовал бармен, принесший напитки и два экземпляра меню в пластиковой обложке.

— Надеюсь, вы меня извините, — пробормотал Маркби, сунул прейскуранты под мышку, подхватил стаканы, бутылочки с тоником, вернулся к столику и к Мередит.

— Знакомого встретил? — поинтересовалась она. — Ты какой-то немножечко вздрюченный. Спасибо. — Забрала у него стакан и бутылочку.

Он поставил на стол свою порцию, протянул ей меню.

— Скорее человека, которому я знаком, но его мнению. Или который знает, что я полицейский. — Понизив тон, добавил: — Фокус в том, что это родственник жертвы убийства, которое в данный момент расследует Пирс.

— Можно в другое место поехать, — шепнула Мередит.

— Нет, он взял всего пинту. Если повезет, то скоро отчалит.

Не повезло. Саймон Франклин приближался к столику с новой пинтой в руках.

— Ну, это уже полное безобразие, — сердито буркнул Алан.

— Суперинтендент Маркби, не так ли? — Саймон встал столбом рядом. — Помню, вы служили в Бамфорде. На том самом собрании кто-то рассказывал, что вас повысили и чине и перевели в региональное управление. В отдел тяжких преступлений? Полагаю, запрягли в повозку, заподозрив, будто террористы разгуливают на свободе?

Саймон не ждал ни подтверждений, ни опровержений, целенаправленно осуществляя свой замысел.

— Слушайте, простите за вторжение, — коротко кивнул он, заметив Мередит, впрочем явно не считая, что нарушает приличия, — только дайте мне пять минут для беседы.

— Мистер Франклин, — сказал Алан, слыша, что голос звучит раздраженно, — поверьте, я от души сочувствую. Но вам нужно обратиться к инспектору Пирсу. А нам нужно вечером отдохнуть.

— Понимаю. Инспектор Пирс был у нас нынче утром. Киплинга не знает.

— Киплинга?.. — Алан не стал выяснять, каким образом литературное невежество Пирса связано с расследованием убийства, просто буркнул: — Не имею понятия, что он читает.

Не совсем так. Дэйв читает таблоиды, главным образом спортивный раздел, а в прошлом его время от времени видели на посту наблюдения коротающим время с вестерном в руках.

— Я привел цитату из сказки про кота.

Мередит улыбнулась:

— «Кот, который гуляет сам по себе, ходит где вздумается…»

Заслужила одобрительный взгляд.

— Приятно слышать, что кто-то еще читает классиков.

— Я выросла на этих сказках, — призналась она. — И на «Киме»,[3] конечно.

— И вас облыжно уверяли, будто это детская книга. Ничего подобного. Это книга для взрослых.

— Почему? — спросил суперинтендент, сам того не желая, зная, что следует прекратить разговор, не задавая никаких вопросов. — То есть я не о том, почему «Ким» для взрослых, — поспешно проговорил он, опасаясь, что Франклин начнет растолковывать, — а о том, почему вы привели инспектору Пирсу цитату из Киплинга.

— Старался описать характер невестки, объяснив, что в ее уходе из дома не было ничего необычного.

Опасения оправдались — Саймон принял оборот, который приобрел обмен репликами, за позволение продолжить беседу, выдвинул стул, уселся, поставил на стол свою пинту и доверительно потянулся к слушателям.

— Понимаете, вашему Пирсу показалось странным, что Хью не особенно обеспокоило ее отсутствие. Но Соня была в высшей степени самостоятельной и независимой женщиной.

— Независимой? — Алан опрометчиво покосился на Мередит, наткнувшись на ледяной взгляд. — Слушайте, — вздохнул он, — основные факты мне известны, но я действительно ничем помочь не могу.

— Я только хочу рассказать вам о Соне, чтобы вы объяснили инспектору. Растолковали, что в данном случае прямолинейный подход не годится.

Маркби понял, что лучше дать Саймону Франклину высказаться, и пообещал просветить Пирса. Вдобавок он, к чему скрывать, испытывал некоторое любопытство. Похоже, перед ним человек образованный, возможно, ученый или преподаватель. А покойная — жена местного фермера. Он виновато взглянул на Мередит. Нечего беспокоиться — кажется, она с удовольствием приготовилась слушать. Впрочем, это дурное предзнаменование.

— Вы просили пять минут, — напомнил он Саймону.

— Больше не потребуется. Суть вот в чем. К моменту смерти Пенни, первой жены моего брата, почти два года назад, он уже был знаком с Соней. Она дружила с Бетан, часто у нас бывала.

— Бетан ваша супруга?

Людям часто кажется, будто суперинтенденты полиции всё о них знают. Приписывают высоким чинам сверхъестественные способности.

— Партнерша, но мы с ней расстались. Я объясняю, как Хью познакомился с Соней. Он страшно переживал смерть Пенни, тосковал по ней, думал о маленькой дочке. В конце концов начал искать другую жену, а Соня была… гм… весьма привлекательной женщиной. По правде сказать, я о его намерениях не догадывался. Старина Хью вообще предпочитает помалкивать. А в данном случае совершенно меня озадачил. Не слишком скорой повторной женитьбой, а тем, что выбрал Соню. Точнее, она его выбрала. С другой стороны, как говорится, противоположности сходятся.

— И брак оказался удачным? — спросила Мередит, кажется, с подлинным интересом.

Алан снова взглянул на нее с легкой тревогой.

— По-моему, да. Конечно, не подумайте, всякое бывало. Соня женщина темпераментная. Но Хью был ей целиком и полностью предан.

— А маленькая дочка как приняла мачеху? — снова вмешалась Мередит.

Алан попытался сигнализировать телеграфным кодом: «Не поощряй его!» — с ужасом подозревая, что она попалась на крючок. К несчастью, она неотрывно смотрела на Саймона, не замечая его озабоченности.

Тогда он откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки и устремил на рассказчика каменный взгляд.

Алан отмечал и прежде, что женщинам нравятся интеллектуальные с виду типы и они готовы слушать их без конца. Возможно, внешний вид намекает на ценность каждого сказанного ими слова. Хотя опыт свидетельствует, что слушать стоит далеко не всегда. Кажется, будто Саймон Франклин загипнотизировал Мередит, которая обычно проницательно судит о людях. А тут в каждую фразу впивается. Сразу было ясно, что сильно пожалеешь, пустив его за столик. Беседа продлится существенно дольше пяти минут и наверняка погубит весь вечер.

— Тамми? — переспросил Саймон. — Знаете, отношения не сразу складываются, на это нужно время, но процесс продвигался, — заверил он внимательную слушательницу и обратился к суперинтенденту: — Полиция, безусловно, способна понять, что Хью день за днем изо всех сил вкалывает. Как нарочно, единственный постоянный работник на ферме надорвал спину, слег с радикулитом. Вполне объяснимо, что Хью пошел спать, уверенный, что Соня в свое время вернется. Разумеется, утром в четверг заподозрил неладное, задумался, как быть, когда пришел Дэнни Смит с известием, что обнаружил ее тело неподалеку от железнодорожной колеи.

Мередит вытаращила глаза, открыла было рот, чтобы что-то спросить, и тут же закрыла.

Саймон снова подался вперед и устремил на Маркби пылающий взгляд, напомнив последнему старого морехода.[4] Если правильно помнится, старый просоленный волк заморочил одного из трех случайных прохожих, спешивших на свадьбу.

— Мой брат изо всех сил старался, насколько возможно в его состоянии, разъяснить суть дела вашему Пирсу, но тот, видимо, так и не понял, что Соня индивидуалистка. Поэтому увидел в произошедшем нечто необычное, даже порочное, тогда как ничего подобного не было.

— Я абсолютно уверен, что инспектор Пирс не станет на пустом месте городить огород, если вы этого опасаетесь. Но он обязан задавать вопросы.

Мередит бросила на Алана озадаченный взгляд, и не удивительно. Что это за ответ? Поэтому он решил прекратить разговор:

— Слушайте, может быть, хватит? Что вам еще нужно? Мы приехали отдохнуть и поужинать.

Несмотря ни на что, Саймон на всех парах несся дальше:

— Я сказал вашему Пирсу…

Суперинтендент удержатся от уточнения, что Пирс ему не денщик, и не дворецкий.

— …что по деревням нынче бродят престранные личности. Сколько раз предупреждал Соню об осторожности, особенно на вечерних прогулках. Даже разгуливая по территории фермы, нельзя быть уверенной, что туда кто-то тайком не проник. Она не знала деревни и не понимала, что здесь ей не город. Даже выйдя замуж за Хью, она так и не поняла сельскую жизнь. — Саймон хлебнул пива. — Уверяю вас, жизнь на ферме совсем не такая, как кажется. Посмотрели бы вы, кого Хью нанимал для уборки зерна на продажу! В прошлом году картошку выращивал, хлопот больше, чем выручки. В конце концов вынужден был привлечь польских студентов.

У которых, скорее всего, не было разрешения на работу, догадался Маркби, подавляя желание обхватить руками голову и громко застонать.

— Но ведь в данный момент на ферме нет подозрительных личностей? И не было в последнее время? — холодно уточнил он.

— А?.. Нет. Все равно кругом полно ненормальных.

— По-вашему, миссис Франклин столкнулась с неким злоумышленником, незаконно проникшим на частную территорию, и…

Алан осекся, смутился, сообразив, что, в конце концов, речь идет о семейной трагедии, частично коснувшейся Саймона. Хотя не видно, чтобы тот особенно горевал. Скорее несчастье дало ему основание высказать свое мнение, что он и старается сделать наилучшим образом.

— Вот именно. И если ваш Пирс не собирается его искать, он спокойно покинет пределы графства.

Саймон встал, забрав пустую кружку.

«Ура, ура!» — мысленно крикнул Алан.

— Это все, что я хотел сказать. Спасибо, что уделили время. На душе стало гораздо легче. Желаю приятного вечера.

— Спасибо, — с энтузиазмом откликнулась Мередит.

— Вы свободны, — буркнул Маркби.

Оба смотрели вслед Саймону, который поставил пустую кружку на стойку бара и вышел. Мередит приоткрыла пыльную бархатную штору. Окно, у которого они седели, выходило на автостоянку. В розоватом сиянии красных лампочек на фасаде было видно, как Саймон направился к японскому внедорожнику.

— Он с тобой рядом припарковался. Или ты рядом с ним. Действительно хотел высказаться, облегчить душу, правда?

Алан взял свой стакан с джином.

— Я простил бы его, если б не видел, как ты жадно ловишь каждое слово.

— Не упрекай меня. Я же не знала, что у тебя новое убийство.

— Не у меня, у Пирса, — поправил Алан. — Я только слежу, наблюдаю. Дэйву помогает Прескотт, завтра дам им еще пару констеблей. Признаюсь, можно было бы придумать что-нибудь получше, но как раз сейчас людей не хватает, а я не могу сотворить их из воздуха. Чего наверняка не поймет наш приятель мистер Саймон Франклин.

— Тело нашли возле железнодорожной линии? — с притворной небрежностью переспросила Мередит. — А где именно? И когда?

— На насыпи, примерно в двух милях от фермы Хейзлвуд, где жила жертва. В кустах среди деревьев. Вчера утром один малый на него наткнулся. — Алан развернул меню. — Я сюда пришел поесть, а не обсуждать преступления.

Мередит протянула руку, закрыла обложку.

— Постой, еще один вопрос, и больше не скажу ни слова. Тело нашли неподалеку от старого виадука, да?

Алан глубже уселся в кресло, пристально глядя на свою подругу. Среди прочего между ними стоит его работа. Отрицать нечего. В конце концов, из-за нее рухнуло непрочное здание семейной жизни с Рейчел. Против определенных аспектов его занятости нередко и упорно возражает Мередит. Не то чтобы она в принципе не уважает или не принимает его службу. Напротив, безусловно, интересуется. Иной раз даже слишком. И все-таки не может согласиться с некоторыми особенностями полицейской работы. Кое-что ее раздражает. Что, впрочем, понятно. Сами полицейские иногда раздражаются и признают, что их действия трудно верно расценить. Однако офицер полиции не может себе позволить чрезмерной чуткости. Он должен докопаться до истины любыми дозволенными законом способами, и при этом иногда страдают невинные. Это Мередит особенно претит. А сейчас она расспрашивает, задает конкретные вопросы. Значит, ей важно получить ответ.

— Почему ты спрашиваешь? — спокойно уточнил он.

Взгляд ореховых глаз изменился. Она поправила непокорную прядь темных волос.

— Объяснение будет выглядеть глупо.

— Никогда еще не слышал от тебя глупостей.

— Спасибо, но что-то всегда бывает впервые, и, возможно, что это как раз тот случай. Вчера утром я ехала поздним поездом. Джордж Биддок крыльцо начал строить.

— Ну и как? — отвлекся Алан.

— Отлично… Хотя кот прошелся по сырому бетону… Понимаешь, пути ремонтируют и поезда задерживают. Чуть отъехав от Бамфорда, мы минут пять простояли у самого виадука. Я выглянула в окно, а на меня с дерева смотрит огромная зеленая лягушка.

— Лягушка? — тупо переспросил Алан.

— Не настоящая. Плюшевый рюкзак… сумка. С такими сейчас дети ходят. Вокруг никого. Очень странно — ведь место пустынное и опасное. В самом низу насыпи, рядом с рельсами…

— Конечно, — подтвердил он. — Хотя люди по самым разным причинам спускаются к колее. И хлам выбрасывают где попало.

— Знаю, только это не хлам. Вещь довольно новая, чистая, в хорошем состоянии. — Мередит смущенно рассмеялась. — Я не утверждаю, будто это имеет какое-то отношение к твоему расследованию.

— К расследованию Пирса.

— Ты — босс.

— Секрет успешного руководства заключается в том, чтобы знать, кому поручить дело. — Алан побарабанил пальцами по столу. — Если ты завтра утром свободна, давай съездим туда и посмотрим. Найдешь? Дерево, я имею в виду.

— Почти наверняка. Совсем рядом с опорой виадука.

— Ну и хорошо. Может, на этом покончим? — Он снова открыл меню. — Свинина в сидре звучит неплохо.

Впрочем, в тот вечер им так и не удалось избавиться от темы Франклинов. Алан ясно видел, что Мередит неспокойна. О чем бы они ни говорили, она отчасти думала о другом. Когда подали кофе, он не сдержался:

— В чем дело? Что тебя занимает?

— Ты же не хочешь говорить о Франклинах, — укоризненно напомнила она.

— Не хочу. Я хочу говорить о другом. Но, поскольку ты уделяешь мне лишь половину внимания, лучше разобраться.

Мередит замялась, схватила мятную шоколадку, поданную к кофе, и стала старательно разворачивать серебряную обертку.

— Я думаю о скорой женитьбе Хью Франклина после смерти первой жены. Конечно, Саймон дал объяснение, но это все равно слишком быстро случилось. Дочке наверняка тяжело было.

— Неизвестно, сколько ей лет, — заметил Алан. — Чем меньше, тем понятнее поспешный брак отца.

Он обвел взглядом переполненный зал. Хотя «Красный лев» привлекает обширную клиентуру, он все-таки остается местным пабом, в толпе часто мелькают багровые лица и древние пуловеры. Только что вошел пожилой мужчина, обветренный, загорелый до орехового цвета, в неприличной кепке, со старомодной часовой цепочкой поперек старомодной жилетки. Двигается скованно, неловко наклонившись вперед. Навстречу ему раздались приветственные возгласы:

— Привет, Сил! Здорово! Как спина?

— Не лучше. Жена растирает каким-то снадобьем, что доктор прописал. От меня несет как от чертовой аптеки.

— «Винтер грин», — изрек толстяк в вязаном свитере, сидевший за стойкой бара. — Вот что тебе нужно, если его еще можно достать. Мой папаша только на него полагался, и для людей и для животных. При болях, растяжениях и ушибах. Сапоги им чистил и прочее.

Больная спина. У работника Хью Франклина болит спина. Отсюда до фермы Хейзлвуд меньше мили. Здесь выпивает Саймон. С помощью дедуктивного метода можно предположить, что Сид и есть приболевший помощник. Алан с любопытством его разглядывал, и предположение подкрепилось.

Толстяк в свитере поставил стакан:

— Тут только что был маленький Саймон. Ты с ним чуть разминулся.

Маленький Саймон? Братья Франклины выросли на глазах местных жителей и останутся «маленькими», пока жива память об их родителях. Досадно, что ответа Сида не расслышать.

— Ох, поганое дело, — вздохнул толстяк. — Все равно не скажу, что она не сама нарвалась.

Маркби чуть не вскочил, чтобы потребовать объяснений, но тут кто-то заметил, что о покойниках плохо не говорят.

— Алан!

Мередит укоризненно подняла брови.

— А?.. Прости, отвлекся. — Он с трудом вернулся к теме беседы. — По-моему, не следует упрекать Хью. У него ферма, он ведет хозяйство с минимальной посторонней помощью. В доме нужна женщина, которая будет заботиться о ребенке…

— Готовить обед, носки штопать… — язвительно подхватила Мередит.

— Да. Тебе это не по душе.

Он понял, что выразился грубо, однако ничего не мог с собой поделать.

— Но такова деревенская жизнь.

Она упрямо тряхнула головой, каштановая челка упала на глаза.

— Наверняка можно было найти женщину, которая ежедневно охотно являлась бы, помогала по дому. Местную вдову или еще кого-то.

— Не будь наивной, — хмыкнул Алан.

— А, секс… Да, ему, конечно, и этого не хватало.

Он вытянул на столе руки, заглянул ей в глаза:

— Слушай, насколько известно, Хью Франклин счастливо жил с первой женой. Может, ему нравится быть женатым. Он не единственный вдовец, который быстро вторично женился. Кто-то укоризненно качнет головой, но по-человечески вполне понятно. Совместная жизнь, общение… секс, наконец, ничего не поделаешь.

Мередит не ответила, хотя в глазах читался вопрос.

— Для меня главное — любовь, — объявил Алан. — Мне не надо готовить обеды и штопать носки. Знаю, ты не хочешь готовить — клянусь, не заставлю. Я не тоскую по Рейчел. Мы не были счастливы и с большим удовольствием разбежались. Я не Хью Франклин. Люблю тебя, хочу жениться. По-моему, логичное развитие событий. Хочу быть с тобой. Хочу, чтобы мы были вместе.

Она опустила глаза, комкая на столе кусочки фольги от шоколадок.

— Не следовало заводить разговоры о Хью. Извини.

Он шумно выдохнул:

— Чертов Саймон! Дернуло же его изливать нам душу во время приятного вечера в пабе!

Мередит импульсивно схватила его за руку:

— Забудь его. Забудь Хью. Если сможешь, забудь о наших разногласиях по столь важному для тебя вопросу. Поехали домой.

Алан улыбнулся:

— Ко мне или к тебе?

Глава 6

— Всё в порядке? Там?

Хью Франклин задержался на пороге кухни. Дочка у раковины моет посуду после завтрака. У них нет современной раковины из нержавеющей стали. На фермерской кухне по-прежнему стоит достопочтенная и внушительная чугунная с фаянсовым покрытием, увенчанная огромным неповоротливым холодным краном. Тамми приходится подниматься на цыпочки, она с трудом достает до глубокого дна. Над раковиной тихо шипит маленькая газовая колонка с сигнальной лампочкой, милостиво подавая горячую воду из узкого загнутого носика при повороте треснувшего пластмассового вентиля. Когда ее устанавливали тридцать с лишним лет назад, подобное устройство считалось вершиной комфорта. «Больше не придется каждый раз кипятить в котле воду!» — восторженно восклицала мать Хью.

Соня относилась иначе: «Ты соображаешь, что это жуткое старье? Просто опасно, она может взорваться прямо у меня перед глазами!» Насчет раковины тоже ворчала: «Господи боже мой, её во двор надо вынести вместо поилки для скота!» Ей требовалась новенькая встроенная кухня. Он сочувствовал, но нет денег. Обещал: «Когда-нибудь», слыша в ответ недоверчивое фырканье.

— Да, папа, — ответила Тамми, едва дотягиваясь до крана и лишь двумя руками его поворачивая. Хью пошел помогать, но она успела справиться.

Хлынула холодная вода, девочка принялась споласкивать вымытые тарелки и осторожно ставить их на деревянную сушилку, которую следовало регулярно скрести, что тоже сильно не нравилось Соне среди многого прочего. Помнится, мать чистила столешницы содой. Соня пользовалась современными моющими средствами, поливала все кругом большим количеством хлорки, постоянно жалуясь, что это не гигиенично и вредно для рук, даже если пользоваться резиновыми перчатками. «Долго еще мне, по-твоему, заниматься допотопной черной работой?»

Вспоминая все это и глядя на непосильный труд маленькой дочки, Хью сравнивал себя с пловцом в океане, не видящим земли. Саймон уверен, будто он горюет по Соне, хотя сам Хью точно знает, что чувствует вину, а не горе. Саймон неправильно понимает вину, объясняя ее опасением брата, что он не оправдал ожиданий жены. На самом деле вина объясняется облегчением от её исчезновения из его жизни, от свалившейся с плеч тяжкой ноши. Как ни стыдно, это правда. Они с Соней завершили круг по крутой американской горке, к которому свелся их краткий брак. К несчастью, в кабинке не было тормозов, она была обречена с сокрушительным грохотом сорваться с обрыва. В душе Соня неимоверно злилась. Глубоко укоренившаяся едкая мрачная злоба была направлена на мужа, на ферму, на жизнь. Он со своей стороны все отчаяннее ненавидел красоту, которая его когда-то пленила, приходя к заключению, что готов уже любой ценой заглушить оскорбительный упрекающий голос.

Вопрос мисс Бренди об отношении Тамми к произошедшему только сильнее уязвил совесть. Он понятия не имеет, потому что поспрашивал. А не спрашивал, потому что не знал, как спросить, в чем решительно невозможно признаться учительнице. Впрочем, наверняка она догадалась. Разумеется, надо было хотя бы попробовать, что он сейчас и делает, стоя у кухонной раковины.

— Мне очень жаль, Там, что так получилось.

Звучит слабовато, но больше ничего не придумалось. Искать слова, которые все скажут, все равно что шарить в пустой корзине. Он с самого детства завидует Саймону, который их с легкостью подбирает и связывает. Брат всегда говорит за него.

— Пап, ты совсем ни в чем не виноват.

Тон, как обычно, спокойный и сдержанный. Скорее всего, легкое напряжение только мерещится.

— Она… Соня… изо всех сил старалась, — продолжал Хью. — Знаю, тебе не очень нравилось видеть ее рядом. Ей тоже было трудно.

— Тогда нечего было к нам приходить, правда?

Тамми повернула к нему бледное личико, и его удивил обвиняющий взгляд.

Он растерялся:

— Я думал, ты поймешь. Сама знаешь, как я любил твою маму. Но жизнь продолжается.

Вдруг понял, что выразился в высшей степени неудачно. Жизнь Сони резко и бесповоротно оборвалась.

Тамми сдернула с крючка полотенце, начала вытирать посуду, аккуратно расставлять по местам — тарелки сюда, чашки туда, ножи и вилки в ящик в отдельные ячейки.

— Я думал, тебе будет лучше, Там, — неловко пробормотал Хью. — Думал, пока растешь, в доме должна быть женщина. С кем можно поговорить. Со мной ведь не обсудишь платья да прически. Много я в них понимаю!

— Никогда не хотела быть такой, как Соня, — объявила Тамми с глубоким презрением. — Наряжаться, красить ногти, всякое такое.

Надо выступить в защиту погибшей жены.

— Она всегда потрясающе выглядела, и тут нет ничего плохого.

Может быть, все-таки есть. Хью взглянул в окно над раковиной, дав себе время подумать о том, что сказать дальше. Прямой взгляд серых глаз дочки пронзает насквозь, смотрит в самую душу. Можно просто уйти и закончить на этом беседу. Если продолжить, скорее всего, будет хуже, как при скандалах с Соней. Но уход будет бегством. Вечным бегством от эмоциональных конфликтов. Может, как раз его трусость сыграла роль в трагедии? После смерти Сони он задает себе этот вопрос бесчисленное множество раз и неизменно слышит единственный жестокий ответ: да!

Размышления и поиски необходимых слов для дочери прервало неожиданное явление во дворе. К дому направлялась процессия в составе мистера и миссис Смит вкупе с тремя младшими Смитами.

Непривычно видеть всех вместе. Когда в дом зовут Дэнни, он, как правило, не проходит дальше кухонной двери, только изредка добирается до деревянного стула, присаживается на краешек. При нем часто мешок, сшитый из тряпок, наполненный собранным по дороге хворостом. Сегодня все иначе. Смиты при полном параде. Дэнни влез в пиджак, в котором, вероятно, женился, судя по покрою. Великолепная Зилпа щеголяет в наряде, смахивающем на палатку, сшитом из пурпурного бархатистого материала, как у римского императора. Все части тела, которые можно украсить, украшены золотыми изделиями: уши, шея, запястья и пальцы. Юные Смиты тоже в лучшем виде: мальчишеские волосы безжалостно прилизаны, девичьи заплетены в косу. Чистая одежда идеально отглажена.

— У нас гости, Тамми, — с благоговейным ужасом вымолвил Хью. — Дэнни с супругой идут. Скорее всего, выразить соболезнования. С ребятишками. Ставь чайник.

Он пригладил волосы руками в неэффективной попытке привести себя в порядок и пошел к дверям приветствовать гостей.

Поскольку визит был официальный, он провел их в гостиную, чувствуя себя неодетым в не слишком чистых джинсах и старом свитере. Даже у Дэнни сейчас золотые кольца почти на каждом пальце. Пого, встревоженный присутствием в помещении такого количества народу, убрался прочь с сиплым пыхтением. Смиты расселись на имевшихся сиденьях. Зилпа сложила на бархатных коленях натруженные руки, унизанные золотом, окинула комнату зорким оценивающим взглядом. Дэнни прокашлялся.

Хью ждал, но гость вместо речей полез в подозрительно оттопырившийся карман пиджака, вытащил пол бутылки виски, поставил на журнальный столик, робко взглянув на хозяина.

— Очень благодарен, — сказал тот. — В чай плеснем. — Вспомнил о младших гостях и обратился к ним: — Бегите на кухню. В холодильнике кока в банках и прочее. Тамми покажет.

— Ведите себя прилично! — приказала мать чадам и, когда весь выводок умчался, продолжила: — Мы пришли принести соболезнования, как положено. Вместе с Дэном скорбим об утрате. Миссис Франклин была очень добрая и хорошая женщина. Просто ужас, вечером даже погулять нельзя, чтоб с тобой ничего не случилось. Не знаю, куда катится мир. Когда я была маленькой, то ничего подобного не было. Все время детям говорю, чтобы посматривали по сторонам. Не знаешь, кто откуда выскочит.

Дэнни снова прокашлялся и на этот раз прохрипел:

— Когда похороны?

— Сначала коронерское дознание,[5] в понедельник, — сообщил ему Хью. — Потом, если полиция отдаст… если позволят забрать Соню, можно будет похоронить. Я говорил с викарием.

— Мне велено на дознании, — объявил Дэнни по-прежнему с хрипом, словно надышался дыма у своего костра, — рассказать, как я ее нашел.

Возникла неловкая пауза, прерванная появлением Тамми с тяжелым подносом, нагруженным чайными принадлежностями. Хью поспешил на помощь.

— Я сам справлюсь, иди поболтай с ребятами.

С поданным чаем роли несколько переменились. Хью поставил поднос на столик, Дэнни принялся откручивать колпачок с бутылки, чтобы смазать голосовые связки, Зилпа взялась разливать чай.

— Малышка хорошо управляется, — заметил Дэнни.

— Ужас и кошмар, — уныло вздохнул Хью. — Не того я хотел для нее. Сначала родная мать умерла, теперь Соня…

— Без матери плохо, — подтвердила Зилпа. — Моя еще крепкая, да и бабушка тоже. Ей восемьдесят четыре, и у нее семнадцать детей.

Все культурно потягивали чай, сдобренный виски, миссис Смит орлиным взором присматривала за мужем, который с некоторым трудом обращался с хрупкой фарфоровой чашкой, которую где-то откопала Тамми. Дэнни предпочел бы кружку.

— Наверно, полиция и у вас побывала, — сказал Хью. — Один к нам приходил. Вчера утром, какой-то инспектор. Слава богу, тут был Саймон. Я бы один не справился.

— Сержант к нам заглядывал, — подтвердил Дэнни. — Здоровенный бугай, скажи, Зил? Хоть вполне вежливый для копа. Только ты, Хью, никому не верь. Думай, чего говоришь.

— Саймон советует примерно то же самое. Очень жалко, Дэнни, что ты в это вляпался… и Зилпа тоже. — Он поймал взгляд цыгана. — Все будет по-прежнему. В Хейзлвуде вы всегда желанные гости.

— А… — протянул Дэнни и отвел глаза.

Интересно, появятся ли тут когда-нибудь еще Смиты после того, как все кончится? Хочется надеяться, что появятся. Но будет ли хоть что-то по-прежнему? И тут Хью до конца осознал, что ведется полномасштабное расследование убийства, любой результат которого все бесповоротно изменит. Он почему-то думает лишь о ближайших событиях — о дознании и похоронах. Но конечно, полиция будет ходить и расспрашивать бесконечно, пока не откроется правда…

— Они не отвяжутся, — медленно вымолвил он. — Вцепятся, как терьер в крысу…

Дэнни кивнул и повторил предупреждение:

— Хитрые бестии. Поосторожнее, Хью.

— Поосторожнее! — предупредил Алан Маркби почти в то же самое время, спускаясь по железнодорожной насыпи.

Ветки и колючки цепляются за старую зеленую непромокаемую куртку, ноги скользят на раскисшей земле. Недавнее столпотворение изменило картину. Кусты ежевики обломаны, ковер из листьев растрепан и смят. Разнообразные отходы вкупе издают незнакомое и непонятное зловоние. Он принюхивался, стараясь идентифицировать составляющие. Лис. Фекалии. Гнилые листья, невидимая в кустах плесень. Запахи разложения. Так пахнет на старых кладбищах после дождя и в кафедральных криптах, где из камней сочится влага, оставляя пятна, а в застоявшемся воздухе непременно присутствует пыль. «Земля к земле, прах к праху…» Он процитировал:

— «Пойди-ка теперь к госпоже и объясни, на что она будет похожа, несмотря на краски в дюйм толщиной…»[6]

— Хватит, я и так знаю, что ты образованный! — рассердилась едва поспевавшая за ним Мередит.

Он с ухмылкой оглянулся, протянув руки.

— Сама справлюсь, — упрямо бросила она, хотя, возможно, еще побаивалась выпустить ветку. Съехала к нему по склону. Мередит купила такую же куртку с пропиткой, только синюю, объявив, что не собирается ходить рядом с ним как близнец. Он ответил, что зато будет похожа на настоящего полицейского.

Теперь понял, что тут нет ничего хорошего.

— Рядом с твоей курткой моя выглядит даже хуже, чем я думал.

— Купи новую.

— Мне эта нравится. Новые парафином пахнут.

Мередит принюхалась к своему рукаву:

— Правда. А на твоей вообще ничего не осталось. Можно спрей купить, заново пропитать.

— И так хорошо.

— Я и не говорю. Сам сказал, вид страшный.

Маркби оглядел куртку:

— Некогда это была стандартная форменная одежда. У каждого копа имелась такая. Сухо, тепло во время слежки в мороз да еще куча карманов для сэндвичей.

— И каждый преступник мгновенно ее замечал, — вставила Мередит.

— Пожалуй. Ну, так где ж ты видела лягушку?

Она нерешительно озиралась.

— А где нашли…

— Тело? Где-то там.

Алан пошел по тропинке, протоптанной множеством ног. Место в кустах легко различимо. Ежевичные кусты сломаны, крапива примята. Среди разрухи обнажились кроличьи норы. На земле кучки кроличьих экскрементов. Остальное свидетельствует о недавнем присутствии человека. Смятые пачки из-под сигарет, обгоревшие спички, обрывки сине-белой пластиковой ленты фестонами болтаются на деревьях.

— Хорошо бы побольше знать о деле, — пробормотал он. — Я приехал после обнаружения трупа, поручив следствие Пирсу. Не пойми меня ложно, он очень способный. Но, поскольку теперь я вроде бы ввязался, лучше б поинтересоваться с самого начала.

Не слыша ответа, оглянулся. Мередит пристально вглядывалась не в утоптанную землю, а вниз сквозь кусты и тонкие деревца на сверкавшие на солнце рельсы.

— Уже известно, ее здесь убили? — тихо спросила она.

— На это могу ответить. Нет. По крайней мере, мы так думаем. Есть свидетельства, что вниз по насыпи тащили тяжелый предмет. Обнаружены частицы синей джинсовой материи, и, хотя лабораторные результаты еще не получены, они вполне могут совпасть с тканью её одежды. Попытки отыскать следы шин наверху, — он махнул на дорогу вдоль насыпи, — не увенчались успехом, поскольку позже там проехала и остановилась патрульная машина. В тот момент сидевшие в ней полицейские еще не проявляли должной осторожности. Их тоже винить нечего. Люди сообщают о найденных трупах, которые потом оказываются старыми коврами в рулонах или чучелами Гая Фокса.[7] К нам в бамфордский участок как-то явилась женщина в истерике, сообщив, что видела в лесу скелет. И точно — пластмассовый, который приволокли туда студенты-медики в качестве первоапрельской шутки.

— Значит, она лежала тут мертвая, когда я сидела в поезде, глядя в окно на лягушку.

Мередит повернулась и по диагонали направилась сквозь кусты в сторону виадука. Ей стало вдруг неприятно находиться на этом месте.

Следуя на ней, Алан поднял глаза. Старая дорога шла когда-то через холмы, связывая разбросанные деревни. Железнодорожная колея глубоко вгрызлась в землю, и для переброски дороги потребовался виадук. Сквозь листву видны обветренные темно-серые камни. Через провал переброшена двойная арка на трех опорах. Прямо перед глазами из кустов ежевики вырастает массивный пилон. Корявые зеленые пальцы вцепились в каменную ногу, как бы затаскивая ее в подземный мир. Огромные блоки покрыты мхом, испещрены следами дождевых струй, просачивающихся в трещины в искрошившемся известковом растворе. Первая арка перекрывает одну пару рельсов и опирается на пилон, расположенный между двумя колеями, вторая — другую пару рельсов и соединяется с опорой на противоположной стороне, утонувшей в параллельной насыпи. Среди веток на той стороне смутно виднеется заросшая мхом кладка.

Можно представить себе бурную деятельность, разворачивавшуюся на этой сцене. Землекопы рыли туннель и воздвигали насыпь. Инженеры руководили прокладкой рельсов. Строители снимали деревянные леса по мере того, как с земли поднимался каменный мост. В воздухе звучали голоса с незнакомым акцептом — рабочих вербовали повсюду. Визжали и скандалили женщины, набранные для готовки еды в громадных котлах. Случались драмы — земля обваливалась или кто-нибудь падал. В зловонных палатках лежали больные, павшие жертвой холеры, разносившейся землекопами…

Теперь это заброшенный памятник прошлого. С тех далеких времен проложили новые дороги, старые перестали использовать и ремонтировать, они наконец заросли сорняками, кустами, деревьями. Впрочем, люди здесь еще работают. Возятся на колее, как сто пятьдесят лет назад. Издали доносятся голоса, гул генератора. Это ремонтная бригада, задержавшая поезд Мередит. Алан нахмурился, снова взглянул вверх на парапет. В одном месте видны чугунные скобки, скрепившие камни, затянутые металлической сеткой.

— На мой взгляд, все равно опасно, — заметил он, указывая на крепление. — Стоит сообщить ответственным лицам. Только вообрази, что подобная глыба рухнет на рельсы! Им надо бы подумать как следует.

— Могу поспорить, Викторианское Общество охраны памятников не позволит, — заявила Мередит, щурясь на парапет. — Наверно, туда можно забраться.

— Пожалуй. Для этого надо подняться на холм и пролезть сквозь кусты.

— Напоминает замок сказочной Спящей красавицы, сплошь заросший, утонувший в лесу.

— Весьма романтичная аналогия, — хмыкнул Алан.

— Просто одна мысль пришла в голову, далеко не романтичная. Фактически страшная. Хочешь выслушать?

Она взглянула на него, вздернув брови.

— Давай. Я больше привык к страшным мыслям, чем к романтичным.

Это была просто шутка, но Мередит отнеслась к его словам иначе.

— Извини, — сухо бросила она.

— Да ведь я не о том… Ну, выкладывай свою мысль.

— Почему убийца не бросил труп на рельсы? Как я понимаю, он его притащил в темноте. Тело переехал бы поздний поезд, сошло бы за самоубийство.

— Не был уверен, что сойдет. Или в панике не подумал. Или опасался рабочих на колее. Интересно, во сколько кончается последняя смена… В понедельник выясню с Пирсом.

Суперинтендент вздохнул. Не хочется настораживать Дэйва, внушая ему подозрение, будто он сам берется за дело. С другой стороны, шеф обязан знать, как продвигается следствие.

Мередит пошла вперед, оглядывая стволы деревьев.

— По-моему, здесь.

Алан подошел. Колея совсем близко. Определенно можно видеть это дерево из вагона. Рядом падает тень виадука. На наручных часах около полудня, поезд шел тут приблизительно в это время.

— Она была на солнце? — уточнил он.

— Лягушка? Да. Ярко-зеленая, и черные глаза блестели.

Он тщательно осматривал кору дюйм за дюймом, вдруг охнул, вытащил из кармана пластиковый пакет и пинцет, под пристальным взглядом Мередит с чрезвычайной осторожностью подцепил что-то с ветки, сунул в пакет, запечатал, потом предъявил для осмотра крошечные зеленые ворсинки.

— От твоей лягушки.

Она не успела ответить — с диким воем навстречу им вылетел поезд.

Маркби схватил ее за руку, с силой вздернул на насыпь. Обоих обдал горячий вихрь. Мередит для равновесия уцепилась за ветку.

— Пошли, — сказал он. — Машинист доложит, что видел двух вандалов на рельсах. Только не хватало попасть под арест.

Днем Джейн поехала с Тамми по магазинам. Девочка отнеслась к делу с полной ответственностью: старательно составила список продуктов и прочих необходимых хозяйственных принадлежностей, представила на рассмотрение учительницы. Джейн просматривала с интересом и некоторым удивлением. Подобно многим прочим, она всегда думала, будто ферма ipso facto[8] сама себя обеспечивает. Оказалось, что нет. По крайней мере, не в нынешние времена. Конечно, удовлетворяет некоторые потребности, но многое давно исчезло с деревенской кухни.

— Хлеб кончился, — докладывала Тамми. — И сыр. Это очень нужно, потому что папа берет с собой хлеб с сыром, когда работает далеко от дома. Тогда ему не надо возвращаться к ланчу. И еще пикули. Мама сама солила, а Соня не умела, поэтому пришлось покупать. Магазинные не такие, как мамины, но все лучше, чем ничего, — заключила она умудренным старушечьим тоном.

Джейн улыбнулась. Яйца в списке отсутствуют — полученных от своих несушек хватает на семью, но не на продажу. Тамми объяснила, что из-за постановлений насчет сальмонеллы и обязательной проверки птиц дело того не стоит.

Уже видно, что роли поменялись. Джейн учительница в школе, а здесь и сейчас — Тамми. Одно хорошо: у нее в результате язык развязался.

Что касается роли Хью в закупочной экспедиции, то он просто протянул подписанный чек и карточку. Взвалив на себя всю ответственность, Джейн отправилась с Тамми. День оказался на удивление занимательным. Девочка по-прежнему непринужденно рассказывала о жизни на ферме, о том, что папа ест с удовольствием, а что нет. Рассуждала с точки зрения домашней хозяйки.

— Язык терпеть не может. Можно взять четверть фунта ветчины, только, смотрите, жареная свинина дешевле — специальное предложение.

В голове назойливо вертелся вопрос:

— Твоя мачеха любила ходить по магазинам?

— Соня? Тряпки выбирать любила, — с крайним презрением сообщила Тамми. — Еду почти всю брала замороженную. Мама такой дряни не покупала до самого конца… знаете, пока уже совсем сильно не заболела.

Понятно. Девочки в школе считают Тамми не такой, как все, потому что она живет другой жизнью. В последние месяцы жизни собственной матери и во время недолгого заместительства мачехи — иначе не скажешь — именно она была домоправительницей на ферме Хейзлвуд. Следила за припасами, напоминая Соне, что надо пополнить, что отец любит и чего не любит. Сознает ли он это? Представляет ли, сколько обязанностей ляжет на детские плечи в отсутствие женщины в доме? Вопрос щекотливый, но рано или поздно придется его обсудить.

По возвращении, когда все сидели за кухонным столом, Джейн предъявила товарные чеки, пытаясь объяснить, на что потрачены деньги. А Хью не обратил никакого внимания, довольный, что все куплено и доставлено без его участия. Бросил пренебрежительный взгляд на выложенные в ряд бумажки:

— Хорошо.

— Нет, — энергично возразила она. — Слушайте, я вашими деньгами расплачивалась. Объясняю, куда они ушли.

Хочет или не хочет, пускай поинтересуется.

— Знаю, на продукты и прочее, — сердито буркнул Хью.

— Но вы должны знать, на какие продукты и «прочее», по вашему выражению. Вам нужно составлять списки необходимого: стиральный порошок, чистящие средства, кухонные и туалетные принадлежности… И каждую неделю перед походом по магазинам проверить, что подходит к концу и надо прикупить.

— Господи помилуй, — ошеломленно сморщился он, — некогда мне этим заниматься. У меня все время уходит на ферму.

— Постойте! — Нельзя отступать. Если он сейчас выкрутится, то его уже никогда не заставишь. Ей самой придется регулярно ездить за покупками, по крайней мере в обозримом будущем. — Так не годится. Понимаю, у вас сейчас тяжелое время, и вовсе не хочу докучать. Очень рада немного помочь, но, в конце концов, вы обязаны уделять больше внимания домашнему хозяйству. Тамми не может этим заниматься. Не должна. Ей всего двенадцать лет! — Не хотелось слишком скоро ставить вопрос, да так уж вышло к слову.

— Сразу видно учительницу, — проворчал Хью, насупив брови. — Урок мне даете?

— Даже не думала, — смутилась Джейн. — Простите, если так вышло. Вы только что потеряли жену, с моей стороны непозволительно вас поучать. Я думаю о Тамми.

— Я тоже, — сухо ответил Хью. — Она моя дочь. Что касается потери жены… Странно, когда вы это сказали, я думал о Пенни, моей первой жене, матери Там. Нас с Соней… ну… по-настоящему не назовешь мужем и женой. Скорей это был пробный опыт. — Серые глаза сощурились, возможно, в ответ на выражение ее лица. — Видно, вам не нравится.

Джейн вспыхнула:

— Не мне судить.

— Но у вас есть мнение. Не отрицайте. По-моему, у вас на любой счет имеется мнение.

Она почуяла укол:

— Я уже извинилась! Не надо грубить.

— Разве я грублю? — удивился он. — По-моему, очевидно. По правде сказать, я тоскую по Пенни. Даже сейчас при всех заботах и хлопотах. Конечно, лучше б она была рядом, хотя если б была, то не было бы ни забот, ни хлопот. Потому что я бы никогда не женился на Соне. Не хулю ее перед вами. Просто снова говорю очевидное. — Он помрачнел. — Может быть, слишком скоро. Наверно, надо быть тактичнее.

Джейн подавила желание выпалить: «Вот именно!» — и просто смотрела на него. Чудовищный свитер, даже если предназначен для грязной работы на ферме. На локтях дыры, ворот распущен. Впрочем, сегодня Хью выбрит и на самом деле выглядит симпатично. Фактически она уже признала его славным мужчиной, правда, неспособным справляться с некоторыми проблемами. Его надо немножко встряхнуть. Хотя смерть второй жены — вполне сильная встряска. Он болезненно честен относительно своего второго брака. Интересно, что думает полиция по этому поводу?

— Лучше быть откровенным, — сказала она наконец, хотя сомневалась в своей правоте, учитывая обстоятельства. — Продолжайте.

— Ладно. Мне надо заниматься фермой, — сказал Хью с уже знакомой упрямой ноткой в голосе. — Я почти каждый день встаю утром в полпятого. Один старик Сид помогает, а он сейчас болен. К счастью, Дэнни Смит заехал, можно на него положиться. Но он появляется только два раза в год. Когда я совсем зашиваюсь, Саймон руку протягивает. А у него своя работа, он книжки пишет. Скажите, когда мне ходить по дому, пересчитывать куски мыла?

— Что ж, вполне откровенно и честно, — признала Джейн.

Хью издал непонятный сдавленный звук, возможно, смешок.

— Вам надо бы поговорить с моим братом. Растолковать ему, что значит «откровенно и честно». Саймон дергается, словно кот на горячих углях, боится, чтоб я чего не сболтнул копам, которые расследуют смерть Сони. А я все его спрашиваю, что можно сказать, кроме правды? Просто говорю, как было. — И неожиданно добавил: — Знаете, чувствую себя виноватым в случившемся. В конце концов, она моя жена, надо было за ней лучше присматривать.

Последовала неловкая пауза, которую прервала Джейн:

— Тамми мне рассказывала о своем дяде. А ведь я сразу не догадалась, что это тот самый Саймон Франклин, автор серии детских книг о жизни в далеком прошлом. Они есть в нашей школьной библиотеке. Наверняка имеются почти в каждой школе. «Семейная жизнь в эпоху Тюдоров» у нас вместо учебника. Я сама преподаю историю, — пояснила она.

— Я кое-что читаю, когда есть возможность, — объявил Хью, как бы оправдываясь. — Реймонда Чандлера[9] и всякое такое. У нас книги есть. Целый шкаф, — кивнул он в сторону гостиной.

Джейн уже видела. Поджидая Тамми перед поездкой по магазинам, она взглянула на корешки по неизменной привычке. Как и следовало ожидать, зачитанные книжки в бумажных обложках, вероятно стоящие тут со времен отца Хью, а может быть, и деда. Детективы Эдвина Криспина, собрание Агаты Кристи, исторические саги Маргарет Ирвин, сказка Фрэнка Ричардса «Билли Бунтер из школы Серых монахов» в твердом, сильно засаленном переплете, полные комплекты «Домоводства» и «Здоровой семьи», изданные в начале века. В «Домоводстве» рассказано, как наносить на печку графитовую смазку. Не было бы ничего удивительного, если б «Здоровая семья» учила вязать детям жилетки на зиму. Хотя Саймон Франклин — ученый. Вероятно, он забрал свои книги, устроившись в собственном доме.

Хью положил на стол загорелые руки, сцепил пальцы.

— Не подумайте, будто я глух к вашим словам. Знаю, маленькой Тамми трудно. Я не слепой. После смерти ее матери старался сделать как лучше. Понимал, что ей требуется другая мать. Так получилось — казалось, удачно, — что встретил женщину, она мне понравилась, я и женился. Смотрите, что вышло.

Неизвестно, что вышло, но, судя по тому, что Джейн успела услышать, — катастрофа.

— Возможно, поспешили, — осмелилась предположить она. — Не дали времени ни себе, ни Тамми. То есть перед новой женитьбой. В таком деле нельзя торопиться.

— А может быть, просто в женщинах не разбираюсь. Может быть, льстил себя мыслью, будто Соня относится ко мне так, как я к ней. О мертвых плохо не говорят, и я не говорю о ней плохо, упокой Бог ее душу. Она делала что могла. Ни в чем не виновата. Однако мы в любом случае дошли до последней черты. Понимаете?

— Пожалуй, — серьезно ответила Джейн.

— Не знаю, что ей было нужно, но только не я, вот и все. — При всем намеренном хладнокровии в голосе Хью прозвучало глубокое чувство.

— Понимаю. — Джейн постаралась прогнать болезненные воспоминания, проснувшиеся от его слов. Питеру тоже она не нужна, вот и все. Больше ничего не скажешь.

Чувствовалось, что Хью пристально наблюдает за ней. Серые глаза, унаследованные дочерью, на удивление проницательные.

— Да, — тихо проговорил он. — Вы понимаете.

Она с грохотом отодвинула стул, схватила свою сумочку, принялась отыскивать ключи от машины.

— Мне уже надо ехать. Дела. Надеюсь, купили все необходимое. К следующим выходным помогите Тамми список составить, и мы снова съездим.

Вылетела из дома и, только отъехав, вспомнила, что не простилась со своей ученицей.

Глава 7

— Поэтому, Джерри, — говорила Мередит по телефону в воскресенье вечером, — я беру отгул на несколько дней. Знаешь, у меня накопились отгулы. Понимаю, надо было раньше предупредить, но все-таки уйду на недельку. Утром позвоню в отдел кадров, а тебя хочу первым уведомить.

— Что-то финтишь, — объявил Джеральд, не клюнув на приманку.

На фоне слышен телевизор. Судя по топоту копыт и бряцанию оружия, его матушка смотрит костюмную драму. Мередит так и спросила.

— А?.. Да, любит всякую чепуху с плащами и кинжалами. Слушай, ты ведь не собираешься снова играть в сыщика?

— Глупости! — отрезала Мередит. — Я сказала, мне строят крыльцо, а за мастером надо присматривать.

— Просто, видишь ли, — не отступал собеседник, отвергнув объяснение, — ты сама большой мастер отыскивать трупы и прочее. Со мной никогда ничего подобного не происходит, — посетовал он.

— Ничего не нашла. Честное скаутское!

— И тебе в самом деле крыльцо ставят?

— Клянусь.

Джеральд неохотно сдался:

— Ну тогда увидимся через неделю. Если все же возникнет очередной детектив, надеюсь услышать во всех подробностях!

— Можешь рассчитывать на максимум.

Мередит положила трубку, на миг устыдилась и сразу же пресекла угрызения совести. Если сказать абсолютную правду, признаться в желании присутствовать на коронерском следствии, то Джеральда уже не удержишь. Всю неделю будет висеть на телефоне, выпытывая последнюю информацию. Стыдно и за намек на необходимость присмотра за Джорджем Биддоком. Но поскольку он об этом не узнает, то и не обидится.

Она сообщила Алану о том, что идет на дознание по поводу смерти Сони Франклин. Он не удивился, но предупредил, что это, скорее всего, пустая трата времени.

— Сам не смогу присутствовать, Пирс будет на месте. Дело займет всего пару минут. Процедуру отложат.

— Мне просто любопытно, — объяснила Мередит. — Познакомилась с Саймоном Франклином, хочу на Хью посмотреть.

В понедельник, раздвинув шторы, она увидела на оконном стекле капли дождя. Когда открыла заднюю дверь, на кухню шмыгнул грязный кот, сел перед электрокамином и начал вылизываться, приводя себя в порядок.

— Повезло тебе, — заметила она. — Мог бы весь день во дворе просидеть. Я скоро уйду, вернусь после обеда. Не суйся под ноги Джорджу.

Кот прервал умывание и бросил на нее желчный взгляд.

Через несколько минут явился Джордж.

— Значит, птенчик мой, в Лондон нынче не летите?

— Нет. Есть кое-какие дела, и я взяла отгул на неделю. Похоже, дождь на весь день зарядил.

— Пока не сильный. — Мастер с видом знатока посмотрел на небо. — Все равно не надо, чтоб доски намокли. Я тут кое-что сделаю по мелочам, потом уйду до завтра.

— Как скажете, мистер Биддок.

Наверняка мысль о ее присутствии рядом ему не понравилась.

Джордж вытащил из-за уха неизменную смятую сигарету, задумчиво посмотрел на неё, сунул в рот, прикурил. Мередит предоставила ему безмятежно дымить, разглядывая результаты вчерашних трудов. Крыльцо быстро обретает форму. Весьма впечатляет. И она упрекнула себя за скептическое отношение к специалисту.

Алан был прав. Дознание по поводу смерти Сони Франклин не вызвало особого интереса. Просторный спартанский зал суда рассчитан на сорок человек, но, когда Мередит села в заднем ряду, занят был только передний. Она разглядела инспектора Пирса. Рядом с ним полицейский в форме листает блокнот. Через два пустых кресла расположились еще трое — двое мужчин и женщина. Издали плохо видно, но можно опознать Саймона Франклина по очкам с обмотанной пластырем дужкой. Другой мужчина с широкими плечами, выпиравшими из старого пиджака, предположительно его брат Хью, скорбящий супруг. У обоих волосы одинакового рыжеватого оттенка. А женщина, о которой можно лишь строить догадки, по-настоящему рыжая. Рядом с яркой морковной гривой волосы братьев Франклин кажутся блекло-песочными.

Мередит на пару минут неподвижно замерла в восхищении. Грива забрана в хвост, напоминающий ручку водопроводной колонки в описании давно умершей тетки. Сияет здоровым блеском. Когда идеально причесанная голова поворачивается — а женщина постоянно ею вертит, шепчась с Саймоном, — огненный хвост скользит по вороту строгого черного костюма. Фактически кроме волос и спины в пиджаке ничего больше не видно. Кажется, молодая, хотя сзади точно не угадаешь. Родственница? Или солиситор[10] Хью Франклина? Почему-то последнее кажется вероятнее. Из-за официального костюма. Действительно, благоразумно было бы с его стороны прихватить с собой консультантку.

Неожиданно, как бы почуяв на себе чужой пристальный взгляд, рыжеволосая женщина круто обернулась и сердито оглядела зал. Мередит увидела бледное лицо, челку на лбу, пятно губной помады цвета герани. Взгляд ненадолго упал на нее, и женщина отвернулась. Саймон склонился к ней и зашептал. Она раздраженно тряхнула огненными волосами, что-то ответила.

Мередит оглядела себя. В связи с дождем она влезла в пресловутую непромокаемую куртку, которую сбросила в заме, повесив на спинку кресла перед собой. Пасмурным утром в помещении зябко, и смотритель ради коронера заботливо включил центральное отопление.

Когда воздух согрелся, от куртки пошел запах свежей парафиновой пропитки, который до всех скоро дойдет. К счастью, рядом никто не сидит. Ботинки, уткнувшиеся в нижнюю перекладину переднего кресла, до сих пор заляпаны грязью после экспедиции с Аланом на железнодорожную насыпь. Надо было вычистить. В сырость на улице волосы наверняка обвисли. А ведь обещала себе прилично выглядеть!

Пришли еще двое — маленький мужчина с орехово-смуглой кожей, в старомодном костюме, который сел впереди, но отдельно, на дальнем краю, и молодая женщина, закрывшая в дверях зонтик. Увидев Мередит, она вытаращила глаза, подскочила, плюхнулась рядом и торопливо шепнула:

— Что вы тут делаете?

— Любопытствую, — шепнула та в ответ. — А вы, Джейн?

— В моем классе учится Тамми. Дочка Хью Франклина. Помогаю им после… случившегося.

Внимательно оглядев ее, Мередит догадалась, что учительница шла пешком издалека, и бессовестно обрадовалась, что не одна от дождя пострадала. Светлый дождевик сплошь в темных мокрых пятнах, длинные пепельные волосы висят крысиными хвостами, с закрытого зонтика, брошенного на свободное сиденье, натекает лужица на деревянный пол. У самой Джейн, напряженной, продрогшей, исключительно жалкий вид. Мередит перестала беспокоиться о себе, гадая, что с ней стряслось.

— Вы сегодня не в школе? — начала она издалека.

— Каникулы. На неделю. — Джейн пристально смотрела вперед, время от времени переводя взгляд на мужчину, которого Мередит посчитала Хью Франклином.

Уточнив, что это он, она вдруг охнула:

— Неужели девочка одна на ферме, пока все тут?

— Да нет. Я точно знаю. Ужасно об отце беспокоится. Я звонила, предлагала приехать, побыть с ней, а Хью сказал, что ее на весь день забрали к себе Хейворды с фермы Черри-Три. Их близнецы ее одноклассницы.

— Хорошо, что она у друзей в такой день, — кивнула Мередит.

Джейн беспокойно заерзала на сиденье:

— Пожалуй. Хотя не думаю… — Она замолчала и через мгновение сменила тему: — Не знаете, кто та женщина?

— Понятия не имею. Возможно, солиситор. До вашего появления я ее разглядывала и показалась сама себе нищей бродяжкой.

Явились еще две женщины. Обе средних лет, в практичных плащах, прозрачных пластиковых колпаках, с хозяйственными сумками. То ли постоянные посетительницы судебных заседаний, то ли знакомые Франклинов, то ли просто зашли посидеть и дать отдых ногам. Одна вытащила пакетик с мятной жвачкой, предложила подруге. Обе принялись жевать.

Открылась боковая дверь. Все встрепенулись, атмосфера наэлектризовалась. Жвачка была поспешно спрятана. Джейн обнаружила, что лужица с зонтика превратилась в озерцо, но принимать меры уже поздно.

— Чтоб мне провалиться! — пробормотала она.

Присутствующие в первом ряду поднялись, остальные вразнобой последовали их примеру. Прибыл коронер.

Все шло так, как предсказывал Алан. Заседание было коротким. Полицейский в форме доложил, что принял телефонный звонок от мужчины, представившегося мистером Хью Франклином. Он встретился с мистером Франклином на дороге, которая идет вдоль железнодорожной насыпи, прямо перед старым виадуком. Мистер Франклин привел его к телу женщины, в которой он опознал свою жену миссис Соню Франклин.

Место за трибуной занял воинственно настроенный Хью. Рассмотрев его теперь как следует, Мередит признала очевидное фамильное сходство между братьями, хотя Хью абсолютно лишен профессорского апломба и напора Саймона. Он сильнее и крепче, кожа бронзовая от постоянного пребывания на свежем воздухе. Говорит кратко, немногословно, стоит заложив руки за спину, напрягшись от того, что очутился в центре внимания. Складывается впечатление, что попал в очень тяжелое положение, тем более что не обладает таким красноречием, которое Саймон демонстрировал перед Аланом и Мередит в «Красном льве». Держится несколько агрессивно, словно у него есть дела поважнее, чем торчать в зале суда, отвечая на кучу ненужных вопросов. Глядя на пальцы, тискавшие фалды старого твидового пиджака, Мередит заключила, что фермер нервничает и защищается всеми силами.

Джейн, тоже наблюдавшая за Хью, выдохнула:

— Плоховато держится, правда?..

Мередит не поняла, то ли замечание адресовано ей, то ли соседка просто вслух размышляет. Впрочем, в любом случае она была склонна согласиться. В гораздо более впечатляющей обстановке уголовного суда, если до того дойдет дело, Хью будет еще сильнее дергаться. Нынешнее неблагоприятное впечатление лишь усугубится.

Отбарабанив показания, он вернулся на место. Покосившись на Джейн, Мередит перехватила ее безнадежный взгляд, устремленный ему вслед.

Смуглый человечек в древнем костюме оказался Дэнни Смитом. Он случайно наткнулся на тело, «когда возвращался вдоль насыпи к своему лагерю». Сразу пошел к мистеру Хью Франклину, потому что на ферме имеется телефон и потому что опознал в мертвой женщине его жену.

Было зачитано медицинское заключение. Полицейский врач сообщил, что его вызвали на место происшествия для констатации смерти Сони Франклин. Проведено полномасштабное криминалистическое исследование, но и первые признаки указывали на смерть от глубокой колотой раны, проникающей в сердце через диафрагму.

Дэйв Пирс, слегка вспотев в натопленном зале, объявил, что полиция приступила к всестороннему расследованию.

Коронер посмотрел на часы, отсрочил заседание до завершения всестороннего расследования, собрал бумаги и вышел в ту же дверь, в которую вошел, думая, по всей видимости, только о ланче.

С его уходом тишина и напряжение в зале сразу развеялись. Женщины с хозяйственными сумками принялись перешептываться. Пирс с полицейским в форме направились к выходу. Заметив по пути Мередит, он после легкой заминки вежливо кивнул:

— Доброе утро!..

Цыган Дэнни Смит улизнул незаметно.

Осталась только троица в первом ряду. Все о чем-то спорили стоя. Потом рыжая женщина в черном костюме быстро направилась к боковой двери, куда вышел коронер. Саймон, бросив что-то шепотом брату, последовал за ней. Хью остался один в передней части зала.

— Я должна с ним поговорить, — сказала Джейн. — Ему нужна поддержка. Пойдемте.

— Я вовсе не уверена… — начала Мередит, разрываясь между желанием познакомиться с Хью и нежеланием, чтобы Саймон увидел ее рядом с братом.

Саймон знает, что она дружит с Аланом, и может заподозрить неладное. Но Джейн уже подошла к нему, заговорила, и она к ним присоединилась.

— Это Мередит, — представила ее учительница. — Интересуется убийством.

Хью взглянул на нее не совсем дружелюбно:

— Надеялись сегодня увидеть убийцу?

Джейн смутилась, а Мередит твердо ответила:

— Мисс Брейди просто не совсем точно выразилась. Примите мои соболезнования.

Он пожал широкими плечами. Одна пуговица на старом твидовом пиджаке висит на ниточке.

— Я сегодня такого не ждал. Только зря время потратил. Думал услышать какой-то вердикт.

— Вердикт вынесут на следующем заседании, — объяснила Мередит. — Когда будут известны все факты.

— И всем придется опять собираться. Саймон так и сказал. — Хью оглядел зал. — Пожалуй, пойду его поищу. Спасибо, что пришли, Джейн. Приятно познакомиться, — добавил он, обратившись к Мередит.

Когда он ушел, Джейн сказала:

— Я рада, что вы с ним встретились. Какое ваше мнение?

— Не успела его составить, — ответила Мередит.

— Но увидели, что это за человек.

— Могу сказать только, что в данной ситуации он чувствовал себя рыбой на берегу.

— Вот именно! — просияла учительница, словно услышав правильный ответ на каверзный вопрос, и добавила: — Надеюсь, домой не торопитесь?

Мередит тряхнула головой, гадая, к чему идет дело:

— Нет. Если хотите, пойдемте куда-нибудь, перекусим. Поблизости должен быть паб.

— Мне просто необходимо с кем-нибудь поговорить, а лучше вас никого не найдешь.

Мередит это не очень понравилось.

— Всегда готова выслушать, — осторожно сказала она. — Только знаете, иногда люди думают, будто я, находясь в дружеских отношениях с Аланом, имею доступ к конфиденциальной информации и могу ей делиться. Ничего подобного.

— Нет-нет, — встрепенулась Джейн. — Я и не думаю… Слушайте, есть одно место. Недалеко.

— Не имеет значения. У меня машина.

Джейн взглянула на промокший плащ:

— Может, зайдем в туалет, я в порядок себя хоть чуть-чуть приведу…

Дамская комната располагалась в самом низу, куда вели каменные ступени. Коридор, вымощенный расхлябанным и затянутым паутиной кафелем, вел к двери с изображением стилизованной фигурки в юбке. Мередит ее толкнула.

Их опередили. Перед запятнанным зеркалом, висевшим на стене против двери, рыжеволосая женщина старательно подкрашивала губы помадой цвета герани. Увидев отражение вошедших, она окинула Мередит холодным оценивающим взглядом.

— Извините, — пробормотала Джейн, нырнув в кабинку.

Женщина бросила номаду в сумочку и повернулась:

— Вы были на заседании. Сзади сидели.

Тон обвиняющий, поэтому Мередит ощетинилась.

— Совершенно верно, — сухо подтвердила она.

Вблизи женщина не так молода, как казалось на расстоянии. Пожалуй, под сорок, хотя фигура свидетельствует о регулярном посещении гимнастических залов. Костюм не черный, а темно-синий. С виду дорогой, равно как голубой шелковый шарф в цветочках в тон губной помаде, искусно повязанный на шее и драпирующий плечи. Никаких колец и украшений, за исключением маленьких жемчужных сережек и золотых часов на запястье.

— Что вас сюда привело? — требовательно спросила она.

— Это мое личное дело.

Женщина сообразила, что коса нашла на камень, и пошла на попятный, немного оттаяв.

— Я Бетан Толбот. Самая давняя и близкая подруга Сони. Мы вместе в школе учились.

— От всей души сочувствую. А я Мередит Митчелл.

Как ни странно, мисс Толбот это кое о чем говорило.

— Вы ведь дружите с Джеймсом Холландом, местным викарием, правда? Он упоминал о вас. — К счастью, этого оказалось достаточно для оправдания ее присутствия на дознании. Бетан больше не требовала объяснений. Вместо того резко бросила: — Знаете, это он сделал.

— Кто?.. Что?.. — не поняла Мередит.

Бетан резко выдохнула:

— Не прикидывайтесь. Все мы знаем, что Хью убил Соню.

Мередит напомнила, что полиция только начала расследование. На что последовало очередное шипение:

— Так просто не отделается. Понесет заслуженное наказание, даже если это будет последним делом в моей жизни!

По мнению Мередит, это было крайне неудачное выражение. Возможно, никто не знает, каким будет его последнее дело. Интересно, знала ли Соня Франклин, что последним делом в ее жизни станет вечерняя прогулка? Однако ниточка уже связалась.

— Вы, случайно, не бывшая подруга Саймона Франклина?

— И Саймона знаете? Да. Я их познакомила. То есть Хью с Соней. Совершила самый худший поступок. Полная катастрофа. Не знаю, что обуяло бедную Соню. Что она в нем нашла? Хью не Саймон, Бог свидетель. Надо было предупредить ее, что она связывается с безнадежным деревенским мужланом. Очень скоро она сама это поняла. Я все о нем знаю. Никогда ни одной книжки не прочитал, в театре ни разу не был, с фермы на пять минут не отлучался, о совместном отдыхе даже не думал. Да еще дочка. Я должна была предупредить, что она вешает себе на шею ребенка. Я эту девочку знаю. Она часто бывала у Саймона, он ей книги давал, поощрял интересы, в отличие от отца. Трудный, замкнутый ребенок. Со мной вообще двух слов не сказала.

Дверца кабинки щелкнула, вышла Джейн. Прежде бледное лицо гневно пылало.

— Я не могла не слышать, — объявила она, — и опровергаю каждое слово.

Бетан проигнорировала ее гневную тираду, только чуть вздернула бровь:

— А вы кто такая?

— Джейн Брейди, учительница Тамми. Преподаю историю. Девочка очень смышленая и недавно потеряла родную мать. Разумеется, у нее есть проблемы, которые должна была решить миссис Франклин. Что касается ее отца, никто еще официально не обвинил его в смерти жены, и для подобных предположений нет оснований. У него масса обязанностей, и он делает все возможное. Пускай не слишком словоохотлив, — добавила она, — зато честный человек. Противно слушать домыслы, не имеющие абсолютно никаких доказательств. Больше того, наказуемые по закону!

«Вот это да!» — мысленно охнула Мередит, с интересом наблюдая за реакцией Бетан.

Губы цвета герани презрительно скривились.

— Видно, вас очаровала деревенская простота. Лучше подумайте, кто бы спокойно улегся в теплую постель, зная, что оскорбленная и расстроенная жена бродит одна в темноте в этой адской глуши? Даже если он не убийца, все равно виновен. Знаю, сделал над собой усилие, позвонил Саймону. Исключительно для того, чтобы выгородить себя, сообщив хоть кому-то о ее исчезновении. Саймон ответил, что она к нему не заходила, и что же после этого сделал Хью? Как ни в чем не бывало придавил подушку! Значит, либо ничуточки не волновался, либо знал, что Соня мертва. Проснувшись утром и обнаружив ее отсутствие, как он сам утверждает, по-прежнему раздумывал и искал объяснений. В полицию не обращался, пока тело не было найдено. — Бетан закинула сумочку на плечо. — По-вашему, это нормально? Ему еще придется ответить на много вопросов, черт побери! — И она удалилась.

Джейн взглянула на Мередит:

— Видите? Понимаете, чего боится Тамми?

— Пошли поедим, — сказала та. — И вы мне все расскажете.

Они прибыли в незнакомый Мередит паб, при котором, впрочем, была парковка и где, по заверению Джейн, «очень даже неплохо кормят». Оглядев заведение, она признала его довольно старым, но непривлекательным. Низкие потолочные балки намазаны сверкающим черным лаком, на стенах алые ворсистые обои с рисунком из лилии, в топке камина светится искусственное полено. Если можно сказать, что постройка лишилась души, это тот самый случай.

— Весьма популярное место для ланча, — сообщила Джейн, когда они втиснулись в угол.

Безусловно, судя по толпам местных служащих, которые глотали еду, одним глазом посматривая на часы. Немногочисленные остальные клиенты просто чувствуют себя здесь как дома, никуда не спеша, в отличие от деловых людей. Торчат у стойки бара, болтая со знакомыми барменами и бесконечно растягивая пинту нива.

Мередит остановилась на морепродуктах с жареной картошкой, а Джейн выбрала пирог с курицей и тоже жареную картошку. Ожидая заказ, Мередит подняла стакан с сидром, приветствуя собеседницу:

— Ваше здоровье! Выкладывайте.

— Не понимаю, в чем дело, — начала Джейн. — Просто знаю, что Хью не убивал жену. А бедняжка Тамми боится, что его заподозрят, и, к сожалению, она права. Скорее всего, как предрекает эта жуткая Бетан, полиция арестует его не сегодня завтра, а то и через несколько часов!

— Для этого нет оснований, — сочла нужным указать Мередит.

— Оснований? Кому они требуются, когда такие, как Бетан, расхаживают вокруг и утверждают, будто он убийца? Другие поверят. Разве докажешь его невиновность?

Правда. Мередит кивнула:

— По-моему, Саймон, брат Хью, разделяет ваши опасения. Мы с Аланом встретились с ним в пабе, и он много чего наговорил.

— Ах, так вы с ним знакомы? Я только видела его на дознании рядом с Хью, если это был он. Знаете, не догадывалась, что дядя Тамми тот самый Саймон Франклин, историк. Между нами, она сообщила, что ее отец выкупил долю дяди Саймона в ферме.

— Вот как? — Мередит поставила стакан. — И когда это было?

— Давно, после смерти их отца. Он оставил ферму обоим. Дела шли не совсем хорошо, то одно, то другое, и они решили, что хозяйство прокормит лишь одну семью. Хью был женат, хотел остаться на ферме. Саймон холостяк, выбрал для себя другую карьеру. Поэтому Хью выкупил его долю.

— Возникает вопрос, за сколько и где он взял деньги.

— Это два вопроса, — педантично поправила учительница, — и ни на один у меня нет ответа. Но сейчас лишних денег явно не имеется. Подозреваю, что он влез в долги или потратил все свои сбережения. Вдобавок первая жена болела, не могла работать, ему приходилось о ней постоянно заботиться.

Высокомерная стройная девушка в черной юбке и белой блузке принесла еду.

— Рыба?.. — вопросительно посмотрела она на клиенток.

Мередит подала знак, кивнув. Тарелки шлепнулись на стол.

— Осторожно, горячо. Соус? Нет? Отлично. Приятного аппетита. — И девушка улетучилась.

Мередит ткнула вилкой в маслянистый комок, внутри которого находилось нечто вроде креветки, подцепила, откусила, с удивлением обнаружив, что блюдо приготовлено превосходно.

— Как я слышала, — продолжала она, — ваша школа частная, плата довольно высокая. Откуда у него средства на обучение дочери, если он, по вашим словам, на мели?

— Деньги оставил дед Тамми по материнской линии. Хью мне сам рассказывал. Мать Тамми хотела, чтоб она училась в Святой Кларе, и он очень гордится, что никогда не тратил наследство на другие цели. Поэтому я говорю, что он честный. Если кто-то заслуживает удачи, то именно Хью. Кстати, неправда, будто он книг не читает. Проблема в том, что читает, по-моему, только написанное лет двадцать назад. Кто-то должен порекомендовать ему новых авторов.

— Ах… — Мередит уловила подтекст и взглянула на учительницу. — Вы?..

— Почему бы и нет? — вспыхнула Джейн. — Я хочу им обоим помочь. Хью очень любит дочь, и Тамми к нему сильно привязана. Но, понимаете, они не умеют общаться друг с другом.

— Опасное дело, — заметила Мередит, найдя в очередном комочке неизвестную белую рыбу. — Смотрите, чтоб хуже не стало.

— Разве на этой ферме может быть хуже? — вздохнула Джейн, гоняя по тарелке кусок цыпленка.

— Позвольте сказать так: вам может быть хуже. То, что люди нуждаются в помощи, еще не означает, что они ее желают принять. Вдруг Хью подумает, что вы вторгаетесь в личную жизнь?

— Двенадцатилетняя девочка не может и не должна вести хозяйство, — настаивала Джейн.

Мередит оставила щекотливую тему:

— Вы когда-нибудь встречались с Соней? Или с Хью до этого случая? Они наверняка бывали в школе.

— Соня пару раз бывала на родительских собраниях и в день начала занятий. Хью, должно быть, слишком занят. Насчет Сони помню только, что она была очень хорошо одета, и вид у нее был скучающий. То есть, конечно, она старалась задавать вопросы и прочее, но, по-моему, просто не знала, что спрашивать. — Джейн оставила пирог. — Знаете, мной руководят не только эмоции. Учитель должен разбираться в людях. Я не верю, что Хью убийца. Вдобавок в тот вечер Тамми была дома.

— Тогда она знает что-то, чего вы не знаете, — объявила Мередит. — Ее уже кто-то расспрашивал?

— Нет! — потрясенно воскликнула Джейн.

— Рано или поздно явится какая-нибудь милая симпатичная служащая полиции.

— Но ведь это невозможно, правда? Полиция не будет настаивать? — Она все больше пугалась. — Тамми не вынесет… Хью наверняка тоже. Не захочет, чтобы дочь впутывали в это дело.

— Она и так впутана, — жестоко указала Мередит. — Была свидетельницей взаимоотношений между отцом и мачехой. Была на ферме в момент смерти Сони…

— Неизвестно, что убийство произошло на ферме, — возразила Джейн. — Может, ее убили возле железной дороги.

— Я не отрицаю, но точно не скажешь. — Мередит доела морепродукты, отодвинула тарелку.

Неясно, о ком больше заботится мисс Брейди, об отце или дочери, но в любом случае она должна понимать, что в подобных ситуациях применяются определенные полицейские процедуры, и для семьи Франклин не будет сделано исключение. Вдобавок ее уверенность в невиновности Хью основана скорее на чувствах, чем на фактах.

— Слушайте, я сейчас выступлю в роли адвоката дьявола, — предупредила Мередит. — Допустим, вспыхнула ссора, и Хью убил Соню. Нет, постойте, дайте закончить, — пресекла она энергичный протест. — Возможно, он не имел такого намерения, но вдруг что-то произошло, скажем, драка, и в следующую минуту Соня лежит мертвая на коврике у камина. Он в панике. Дочь не должна увидеть жуткую картину. Тело надо убрать, спрятать. Он грузит его в машину, везет к насыпи. Подумать нет времени. Рационально мыслить не получается. Взгляните правде в глаза, Джейн, дело не только в том, что у Хью нет алиби. В его версии событий, изложенной коронеру, полным-полно прорех. Как ни посмотреть, он в тот вечер вел себя очень странно. Вам не нравится Бетан, и я не скажу, чтоб она мне понравилась, но эта женщина верно оценивает его поведение.

Джейн выпрямилась на стуле, тряхнула головой, приняв позу, в которой скульпторы изображают Жанну д'Арк, и звонко провозгласила, испугав обедающих за ближайшими столиками:

— Кто из нас способен абсолютно логично объяснить свои действия в тот или иной конкретный момент? Кто всегда принимает правильные решения? Мы только задним умом понимаем, что должны были поступить по-другому. А поступаем, особенно в состоянии стресса, недальновидно, делаем по-настоящему глупые вещи.

Мередит задумалась, надо ли говорить очевидное, и решилась сказать, только не привлекая внимание половины паба.

— Правильно! — прошипела она. — Хью в тот вечер был в тяжелом состоянии: устал после долгого трудового дня, жена хочет ехать на отдых, денег нет. Возможно, она заговорила о деньгах, отложенных на обучение Тамми в школе Святой Клары… Признайте, есть вероятность, что он ее убил. По правде сказать, хорошие люди и раньше совершали убийство в состоянии стресса.

— Только не Хью, — упрямо повторила Джейн. — И я хочу, чтобы вы помогли мне это доказать.

Глава 8

Когда Мередит с Джейн направлялись в паб, Дэйв Пирс возвращался в региональное управление, где его ждало известие, что суперинтендент желает с ним встретиться.

— Вдруг заинтересовался делом Франклина, — предупредила констебль Джинни Холдинг, подняв голову от клавиатуры компьютера. — Как только явился, затребовал досье. Потом пришел отчет о вскрытии, он его тоже забрал. Да, еще велел отправить криминалистам на экспертизу какой-то пух.

— Ну и ну! — пробормотал Пирс, гадая, что он прозевал, и неохотно расставаясь с надеждой заскочить в кафе на ланч. Странно, что подружка шефа присутствовала на дознании. Надо было остановиться, перемолвиться словечком, попытаться выяснить, чего ей там надо.

— И вид у него еще тот, — добавила Джинни, поднимаясь. — Давай иди, я вам обоим кофе подам, — ухмыльнулась она.

Пирс проводил взглядом высокую спортивную девушку с гривой темных волос, направлявшуюся к титану с кофе. Прибытие констебля Холдинг в региональное управление уголовных расследований вызвало немалый интерес и массу комментариев. Однако энтузиазм поклонников охладило известие, что она чемпионка Западной региональной полиции по дзюдо (в женской секции). Вдобавок у неё прочные давние отношения с инструктором полицейских собак по прозвищу Кусака.

Маркби сидел за письменным столом, углубившись в отчет патологоанатома. Когда вошел Пирс, он поднял глаза, развернулся в кресле:

— А, Дэйв! Ну как?

— Как обычно, — осторожно ответил инспектор, усаживаясь. — Заседание отложено.

— Был кто-нибудь интересный?

Убийцы часто не могут противиться искушению побывать на дознании, чтобы ознакомиться с действиями полиции, а чаще просто чтобы поздравить себя с тем, как хитро они всех облапошили. Нередко такое презрительное высокомерие проявляется после ареста и даже после вынесения приговора.

— Мисс Митчелл с какой-то другой леди, — сообщил Пирс, беззастенчиво закидывая удочку. — Я удивился, увидев ее. — Интересно, услышит ли он, что она там делала? Не услышал.

— Ах да, Мередит действительно собиралась пойти. Оба Франклина были?

— Оба, и с ними женщина, похожая на юриста. Потом оказалось, это Бетан Толбот, бывшая сожительница Саймона Франклина. Она не солиситор, а налоговый консультант.

— Сожительница, — задумчиво проговорил Маркби, размышляя, подходит ли это определение к Мередит и к нему, и приходя к выводу, что суд присяжных его не признал бы.

— Была любимой подружкой Сони, познакомила её с Хью. Слюной брызжет, высказывая голословные обвинения. Возможно, — предположил Дэйв, — у самой совесть нечиста, раз уж это она их свела.

— Она не виновата, что все так обернулось. Хью Франклин и его вторая жена не дети. Если хотите, вполне сознательные взрослые. Сами должны были разобраться.

— Толбот как раз и считает, что Хью разобрался. Прислала нам два факса по этому поводу и долго накручивала по телефону констебля Холдинг. Я смылся из зала суда, прежде чем она успела загнать меня в угол. В любом случае подозреваю, что она направила пушки на коронера. Дамочка с весьма твердым мнением.

Маркби отложил отчет о вскрытии и откинулся на спинку кресла.

— Тычет пальцем в мужа?

— Он сам подставляется, — заявил Пирс. — Я сразу сказал.

— Сказали, — подтвердил Алан. — Только не закрывайте глаза на другие возможности. При первой встрече вам не показалось, что он искренне потрясен?

— Показалось, — неохотно признал инспектор. — А может, просто хороший артист. Сколько обезумевших от горя родственников выступают по телевизору, умоляют сообщить обо всем, что поможет полиции раскрыть страшное преступление? Рыдают перед камерой, у них силой микрофон вырывают… А потом выясняется, что они и есть преступники. — Он вернулся к своей теме. — Версия у него слабая. Фактически не заслуживает никакого доверия. Мотив был. Жена дорого стоит, с ней трудно ужиться. Хотела тратить деньги, которых у него не имеется. Может, думала, будто выходит за благородного фермера, сельского джентльмена, а реальность ей не очень-то понравилась. Догадываюсь, что не поладила и с ребенком. Вряд ли Хью пошел бы на развод. Финансы не позволяют.

— Никто не пошел бы, — хмуро заметил Маркби, охваченный воспоминаниями. Он так и не понял, каким образом Рейчел досталось практически все, а ему кресло с подушками из верблюжьей шерсти и дыра в банковском счете. Ну ладно, дело прошлое. — Как насчет ребенка? — спросил он. — Девочке двенадцать лет, значит, можно ее опросить. Разумеется, в присутствии члена семьи или другого заинтересованного взрослого. Понятно, она будет испугана и расстроена, поэтому надо действовать с осторожностью.

— Констебль Холдинг прошла специальное обучение по работе с травмированными свидетелями, — доложил Пирс. — Думаю ее послать. Девушка она чуткая, деликатная, будет обращаться с девочкой как с яичной скорлупкой. У нас людей совсем мало, сэр.

Возможно, не стоило напоминать об этом шефу.

— Нечего мне указывать, сварливо буркнул тот. — Старался кого-то временно привлечь, только, похоже, в данный момент в каждом участке недостает дееспособных офицеров. Кто не свалился с гриппом, тот в какой-нибудь фонарный столб врезался на машине… — Он заметил, как Дэйв поморщился, и быстро двинулся дальше: — Чего добьешься, когда некому собирать информацию? К примеру, что известно об убитой? Она сюда приехала после замужества. Где была раньше?

— Жила и работала в Лондоне. Мне ее муж рассказывал в тот самый день, когда нашли тело. Хотя, признаюсь, я тогда не понял, что они были совсем недолго женаты. Все указано в моем нервом докладе, — укоризненно сказал Пирс. — Ее девичья фамилия Ламберт.

Маркби не успел ответить: в дверь постучали, явилась Джинни Холдинг с обещанным кофе.

— Я подумала, вам захочется чашечку выпить, — обратилась она к суперинтенденту.

— Ох, спасибо. Дэйв хочет отправить вас на ферму Хейзлвуд для беседы с двенадцатилетней девочкой. Справитесь? — спросил он, принимая кофе.

— Думаю, да, — кивнула констебль, бросив на инспектора взгляд, в котором читалось: «Иуда».

— Действуйте по инструкции. При беседе может присутствовать заинтересованный взрослый, но лучше бы не отец. Постарайтесь устроить. — Алан улыбнулся. — Если удастся, в награду поедете в Лондон. Выясните, где работала до замужества Соня Франклин, урожденная Ламберт, и согласится ли кто-нибудь из ее бывших коллег поговорить об этом.

Холдинг просветлела и вышла, печатая шаг.

Маркби вспомнил об отчете патологоанатома, вытащил из папки рисунок, стукнул по нему пальцем, привлекая внимание Пирса.

— Причина смерти, как мы и предполагали, — колотое проникающее ранение в сердце. Орудие сразу идентифицировать не удалось. То есть известно, чем оно предположительно не является — например кухонным ножом. Острие длинное, тонкое, обоюдоострое, как у стилета; возможно, короче. По мнению доктора Фуллера, затуплено или зазубрено по краям, судя по отверстию в тканях. С другой стороны, кончик достаточно острый для проникновения в сердце.

— Кинжал? — высказался инспектор и существенно изумил шефа, добавив: — «Не кинжал ли предо мной?..»

Пойманный на литературной цитате, он побагровел и поспешил объяснить, что учитель литературы заставил их в школе поставить спектакль, чтобы «сколотить деньжат на компьютер».

— Вы играли в этой пьесе из шотландской истории? — полюбопытствовал Маркби, старательно избегая произносить название из уважения к театральным предрассудкам Дэйва, если таковые у него имеются.

— Декорации раскрашивал, — внушительно объявил тот. — Никто меня не принудит расхаживать в дурацких костюмах.

— Понятно. Вы учились в смешанной школе?

— А? В бамфордской общеобразовательной. Нет, у нас были девчонки, если вы об этом. Ни один придурок не согласился бы изображать леди Макбет в длинной юбке.

— В отличие от моей школы, — вздохнул Алан, — где самых маленьких и робких ежегодно терроризировали, поручая женские роли.

— Ваша школа частная, привилегированная, — угрюмо буркнул Пирс и не стал разъяснять замечание.

Маркби отложил рисунок:

— Фуллер привлекает внимание к тому факту, что на трупе имеются свежие повреждения, возможно полученные в борьбе с убийцей. Длинные ссадины справа на лице и шее. Лак на ногтях облупился, один ноготь сломан — возможно, она отбивалась. Под ногтями обнаружены два крошечных фрагмента кожного эпителия, которые еще исследуются. Если сильно повезет, хватит для анализа ДНК, хотя не стоит затаивать дыхание. Это тоже цитата.

Дэйв что-то проворчал. Маркби снова заглянул в отчет:

— Здесь сказано: голубой лак для ногтей. Я всегда думал, он красный или розовый…

— Последний писк моды, — проинформировал Пирс. — У Тессы на туалетном столике батарея бутылочек всех цветов радуги: голубые, лиловые, золотые… Всех не перечислишь.

Алан вообразил себе Мередит с золотыми ногтями и понадеялся никогда этого не увидеть.

Дэйв оставил тему модной косметики и, воинственно щурясь в пространство, дал волю воображению. Поскольку он в целом богатой фантазией не отличался, то помогал себе всем телом: почесывал голову, перебирал ногами, пыхтел как паровоз. Маркби ждал с интересом. Сегодня инспектор Пирс полон сюрпризов.

— Справа на лице… — вымолвил он наконец. — Значит, на нее напал левша? — Вытянул правую руку. — Смотрите, если действовать этой рукой, следы на лице останутся слева…

— Действительно. Хорошее замечание. — Алан хлебнул кофе из пластикового стаканчика, сморщился и отставил. — Тело доставили на то место, где оно было впоследствии обнаружено. Как насчет машин с фермы?

Пирс обрадовался, что у него заранее заготовлен ответ:

— Осмотрели «лендровер» и «вольво» безо всякого результата. Оба чистенькие, как полицейский свисток, — по крайней мере, на наш невооруженный взгляд. «Вольво» принадлежал миссис Франклин. Полагаю, Хью мог затолкать труп в кабину своего трактора, хотя вряд ли, даже если бы места хватило — кабина насквозь прозрачная.

— Как он отнесся к осмотру машин?

— Мы объяснили, что так полагается. Он вроде согласился, но Хью не дурак. Знает, что числится первым в списке подозреваемых.

— Безусловно, но, может быть, следует поискать и других.

Вот оно, хмуро подумал инспектор.

— В четверг утром Мередит ехала в поезде в Лондон позже обычного. Из-за ремонтных работ на линии состав на несколько минут остановился возле старого виадука.

Пирс встрепенулся, слегка утратив скептицизм:

— Там, где нашли Соню Франклин?

— Поблизости. На ветке дерева рядом с рельсами висел рюкзачок в виде лягушки, сшитый из ворсистого ярко-зеленого материала. Можно сказать, довольно забавно. Его владельца Мередит не увидела. А я не увидел никаких сообщений о его обнаружении работавшими на месте офицерами.

— Значит, его там не было! — решительно заявил Пирс.

— Судя по описанию Мередит, рюкзак невозможно было не заметить. В субботу утром она меня водила на место. Я отыскал на дереве несколько изумрудно-зеленых волокон. Послал криминалистам. Возможно, они ничего особенного не откроют, но мне хочется знать, кто забрал сумку после того, как около одиннадцати ее видела Мередит, и до прибытия на место первой патрульной машины около часа дня.

— Кто-то спрятался во время остановки поезда и забрал сумку после его отправления? — Пирс задержал дыхание. — Дэнни Смит?..

— Разумеется. Насколько нам известно, там был только он. Поскольку сержант Прескотт, по вашим словам, подружился со Смитами, лучше пошлите его поговорить еще раз. Получите ордер на обыск трейлера.

Суперинтендент поднялся, прошел к висевшей на стене карте с детальным изображением района, внимательно всмотрелся, согнувшись всем длинным угловатым телом так, что на лоб упали светлые волосы. Вспомнив цаплю, терпеливо ожидающую добычу, стоя на мелководье, Дэйв потягивал остывший кофе, довольный развитием событий и ожидая дальнейшего.

— Убийца либо местный, либо посторонний, — рассуждал Маркби, не оборачиваясь. — Саймон Франклин отдает предпочтение бродяге. Возможно, но невероятно. Если на женщину напали, когда она шла по дороге, злоумышленник мог просто проезжать мимо. Тогда находка машины будет поистине невероятной удачей, причем в ней не обязательно должен был побывать труп и оставить следы. Согласны пока?

— Да, сэр, — кивнул Пирс. — Мы опрашиваем свидетелей. Поговорили с рабочими на дороге за виадуком. Последняя смена закончилась около девяти тридцати в тот вечер. Первая началась утром около девяти после прохода ранних пассажирских составов. Всех опросили, никто ничего не сказал, только друг за друга ручаются. Никто не уходил с колеи в заросли на насыпи, даже по естественной нужде. У них есть биотуалет. Никто не видел, чтобы кто-то слонялся поблизости. К сожалению, треск генератора заглушал посторонние звуки. Пока никто не вспомнил машину, стоявшую на верхней дороге, или фары проезжавшего автомобиля. После шести вечера там мало кто ездит.

— Поэтому было разумно привезти туда тело. Однако для этого необходимо хорошо знать местность и обычаи местных жителей. Хоть народу здесь мало. — Маркби ткнул пальцем в карту. — Вот ферма Хейзлвуд, а это Черри-Три, принадлежащая Хейвордам.

— Я к ним пока не заезжал, — смущенно сказал Дэйв. — Завтра заскочу.

— Единственное другое жилье поблизости вот тут. — Алан махнул рукой. — У поворота дороги. Кажется, без названия.

Пирс подошел, взглянул через плечо шефа:

— Лисий угол. Так его местные называют, не настоящее название, какое бывает на карте. Относится к Чертону, который стоит ниже, — указал он. — Хотя расположен в нескольких милях. Мой отец рассказывал, что там был паб под названием «Лис». Сгорел в пятидесятых годах. Руины снесли, пожарище расчистили и бросили. Название осталось.

— А теперь что?

— Несколько коттеджей. Какая-то столярная мастерская. Один парень мебель изготавливает. Больше ничего. Туда мы еще тоже не добрались, — признался Пирс. — Попробую кого-нибудь завтра послать. Только мне надо к Хейвордам, Прескотту — снова к цыганам, Холдинг отправится к девочке в Хейзлвуд, потом вы ее в Лондон командируете…

— Успокойтесь. Сам съезжу. С радостью выйду из-за стола. Люблю разъезжать по деревням.

Из живота инспектора донеслось возмущенное урчание.

Алан посмотрел на часы:

— Я вас задержал. Идите к своим пирогам и чипсам.

Джинни Холдинг разговаривала по телефону, когда Пирс шел мимо, зажала рукой микрофон и шепнула:

— Встречусь с девочкой завтра в присутствии ее дяди Саймона. Сегодня она на другой ферме у своих школьных подружек.

— Кому-то повезет съездить в Лондон, — заключил он.

— Видно, шефу ты здесь нужнее, — тактично заметила она.

— Неужели? Похоже, собирается проверять каждый мой шаг! — От голода Пирс пришел в раздраженное состояние. — Сам собрался в Лисий угол.

Констебль Холдинг выразительно подняла брови.

Когда Мередит вернулась домой, там не было никаких признаков Джорджа Биддока. Она вошла, налила кружку чаю, уселась на диван с котом и дорожной картой. Газовый камин включен на малую мощность, согревая прохладную гостиную. Весна в этом году запаздывает.

— Надо было мне заниматься своим делом, Тигр, — уведомила она кота, медленно моргнувшего в ответ. — Как помочь Джейн отыскать доказательства невиновности Хью и при этом не попасться на глаза Алану, который в очередной раз прикажет не лезть в полицейское расследование?

Кот зевнул, продемонстрировав острые белые зубы и розовый язык.

— Тебя это не волнует?

Он свернулся в клубок и закрыл лапой нос.

Она открыла дорожный атлас, нашла нужное место. Хотя масштаб меньше, чем на карте, которую изучали суперинтендент Маркби с инспектором Пирсом, здесь тоже отмечены местные фермы, включая Хейзлвуд.

Соня вполне могла дойти до железнодорожной насыпи на своих двоих. Ее могли убить там, оттащить сквозь кусты тело вниз, надежно скрыв из вида. Подобный сценарий предпочитает Джейн, поскольку для Хью в нем нет места. Однако даже в наши дни, в эпоху скоростного транспорта и повышенной в результате мобильности, убийства фактически чаще всего совершают близкие друг другу люди. Так говорит Алан. Тут есть своя жестокая логика. Оставив в стороне психически ненормальных маньяков, следует признать, что убивают, как правило, те, кому жертвы либо лично угрожают, либо с ними так тесно связаны, что разорвать эти узы может только смерть. Третий мотив — финансовая выгода. Неизвестно, застрахована ли жизнь Сони.

А если это как раз тот случай, когда жертва с убийцей совсем незнакомы? Или знакомы шапочно? Тогда это длинная цепь совпадений. Соня идет одна по открытой безлюдной дороге, встречается с незнакомцем или с малознакомым человеком. Возможно, беглого контакта достаточно, чтобы он остановил машину, предложил подвезти. Потом убил. Зачем? Не то чтобы подобного никогда не бывало. Вероятные мотивы — секс или ограбление.

Мередит почесала в затылке, испустила недовольный вздох. Допустим, Хью говорит правду, но для чего Соне, скажите на милость, гулять в поздний час у железной дороги? В ее распоряжении вся ферма Хейзлвуд. Открытая дорога не место для тайных свиданий. Почему не согласиться с нынешней полицейской теорией, что Соню убили в другом месте, а потом привезли тело к насыпи? Хорошо. Если исключить ферму и прилегающую территорию, возникает вопрос: далеко ли она обычно уходила во время прогулок? Убежала из дома рассерженная и расстроенная…

— Пошла с кем-то повидаться, — вслух заключила Мередит. — Бросилась кому-то пожаловаться на возникшие проблемы.

Одна из ближайших подруг — Бетан Толбот. Но Бетан уже не живет с Саймоном Франклином, и Соня была вынуждена искать другого конфидента.

Мередит медленно вела пальцем по карте. Если Соня пустилась в дальнюю прогулку, то могла дойти до соседней фермы Черри-Три. И даже до кучки построек, которые местные жители, как известно, называют Лисьим углом. Определенно могла. От фермы Хейзлвуд не более двух миль по автомобильной дороге, а если срезать путь через фермерские угодья, еще ближе. Ночью в среду луна очень ярко светила.

Кончик пальца остановился на точках, отмечающих постройки. Поскольку там живет не один человек, есть шанс, что Соню видели в Лисьем углу во время ее гипотетического визита.

Мередит допила чай, выключила камин, оставила диван в полном распоряжении кота и отправилась в Лисий угол.

К счастью, когда добралась, дождик кончился. Поставила машину под деревьями на обочине, пошла между разбросанными коттеджами. Вид пустынный, заброшенный. Кругом гуляет ветер, треплет волосы. Большой кусок земли прямо у поворота зарос сорняками и чертополохом, торчащим на кочках. Когда-то его отделяла от проезжей дороги проволочная ограда, которая теперь порвалась, проржавела, обвисла на покосившихся стойках. Похоже, здесь когда-то стояло большое строение. Чуть дальше пара коттеджей, через дорогу еще два соседних, потом один отдельный. За ним обширный каменный амбар с деревянной табличкой. Больше ничего, кроме бетонного павильона автобусной остановки.

Лисьему углу посчастливилось очутиться на автобусном маршруте. Впрочем, пожелтевшее расписание под листом пластика извещает, что автобус проходит лишь дважды в день: рано утром из Бамфорда в Чертой и в конце дня обратно. По пути заворачивает в Лисий угол и окрестные деревушки. Интересно, скоро ли маршрут признают неэкономичным и окончательно отрежут разбросанные поселки от остального мира?

Везение кончилось — вокруг никого, в двери стучать нет резонного повода. Мередит дошла до каменного амбара. За ним, до тех пор скрытый из вида, стоит крошечный домик с такой низенькой дверцей и миниатюрными окнами, что он сгодился бы для крупной куклы Венди. Возможно, размеры вполне соответствовали его прежним жильцам, усохшим от тяжелой работы и плохого питания. Хотя, если подумать, вряд ли супружеская пара вырастила бы большую семью в таком домике. В нынешние времена тут поместится только один человек, и то если не возражает всякий раз крючиться, как Квазимодо, пролезая в низкую дверь.

Она переключила внимание на амбар, кажущийся гигантом рядом с соседом карликом. Он превращен в мебельную мастерскую, и там кто-то есть. Изнутри слышен стук молотка.

Вошла в широкие ворота, попав в загроможденное внутреннее пространство. Кругом законченная и незаконченная мебель, к стенам прислонены длинные доски, верстаки завалены инструментами, стружкой, банками с лаком. Спиной ко входу стоит мужчина, доделывая почти готовый стул. Мередит кашлянула и, не дождавшись реакции, громко провозгласила:

— Добрый день!

Мужчина резко развернулся, выронив деревянную колотушку. Моложавый, растрепанный, в пыльных джинсах, клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Вытаращил обезумевшие глаза, потом выдавил:

— Не слышал, как вы вошли…

— Простите, — извинилась Мередит. — Не хотела застать вас врасплох.

Мужчина с усилием взял себя в руки:

— Да что вы, ничего страшного. Просто увлекся работой. К сожалению, мне это нравится.

— Мне тоже. — Она огляделась. — Заехала спросить. У меня старомодная кухня, хотелось бы приобрести буфет. Совсем простой: внизу полки за двумя дверцами, наверху два ящика. Желательно в викторианском стиле. В магазинах не нашлось ничего подходящего. Вы не могли бы изготовить что-нибудь подобное?

Мастер отошел от верстака, вытирая тряпкой руки:

— Надо подумать. Только не сейчас. Выполняю другой заказ.

— Время терпит.

Кивок в дальнюю часть мастерской:

— У меня там контора. Могу показать образцы. Пока посмотрите, кое-что тут закончу, если не возражаете.

Проводил ее в неопрятную комнатку, вытащил из ящика засаленный каталог:

— Взгляните. Я сейчас.

Мередит села на стул, положила альбом на стол, сдвинув в сторону горы бумаг, принялась листать страницы, разглядывая детальные рисунки. Стулья, столы, буфеты, комоды, детская люлька, садовые жардиньерки, книжные полки. Модели простые, но изящные, без вычурности и показухи. Она вовсе не соврала. Действительно искала буфет, не нашла желаемого и выбросила эту мысль из головы. Вот такой был бы идеальным.

Оставив страницу открытой, она внимательно осмотрелась. Жуткий беспорядок. Если мебельщик работает один, тогда нет ничего удивительного. Кто-то должен являться пару раз в неделю, заниматься конторской работой. Вряд ли в Лисьем углу найдется подходящая кандидатура.

Послышались шаги, вернулся хозяин.

— Нашли что-нибудь?

Мередит показала рисунок:

— Нечто в этом роде. Сколько будет стоить?

— В зависимости от дерева. Сосна — триста… скажем, триста тридцать, чтобы не ошибиться.

— Триста фунтов? — невольно воскликнула она.

— В городской мастерской с вас возьмут ровно столько же за сосновый буфет массового производства, скорей всего, низкого качества из непросушенной должным образом древесины. А я предлагаю индивидуальную вещь из добротного материала с любой фанеровкой или в натуральном виде. Хорошая отделка, лак, политура. Никакого сравнения.

— Да, пожалуй. Замечательно. Можно подумать?

— Конечно. Все равно прямо сейчас не смогу приступить. Взгляните на готовую мебель, оцените стандартный уровень. Я не хвастаю. — Мужчина выдавил слабую улыбку. — Я честный.

За это время она успела его разглядеть. Усталый, озабоченный, с вымученной улыбкой, щеки ввалились, под глазами серые тени… Когда в последний раз ел досыта? Хотя что-то в нем… В мозгу вдруг щелкнуло.

— Извините, — пробормотала она, — мы раньше с вами не встречались? Я знакома с Джейн Брейди. Вы, случайно, не тот самый Питер, бывший…

Неловкий момент. Кто бывший?..

Тем не менее столяр кивнул:

— Тот самый. Питер Берк. Прошу прощения, я вас не помню.

— Мередит Митчелл. Мы лишь однажды виделись мельком. Вы вовсе не обязаны меня помнить.

Она говорила очень осторожно, поскольку Питер Берк изменился до неузнаваемости после той самой встречи. Помнится совсем другой, крепкий, бодрый, приветливый молодой человек.

— К сожалению, не припоминаю, — извинился он. — У меня плохая память на лица, тем более на имена и фамилии. Как ни прискорбно, светского лоска мне тоже недостает, несмотря на усилия Джейн превратить меня в более общительное животное. Фактически я счастлив только среди мебели, когда работаю руками или занимаюсь дизайном. — Питер кивнул в сторону мастерской. — Этого вполне достаточно. Соседей мало, имеющиеся занимаются собственным делом. Один старик толчется вокруг, однажды чуть меня с ума не свел, хотя он абсолютно безвредный. Я его называю «памятником старины». Всего два автобуса в день, больше практически никто не ездит.

— Как же вы рекламируете свою продукцию?

— Устно. Больше ничего не требуется. Работаю один и в любом случае не могу сделать больше, чем делаю.

— Кстати, я сегодня обедала с Джейн, — с опаской сообщила Мередит. — В одном пабе в Бамфорде.

— Наверняка в «Охотничьем рожке». Красные ворсистые обои и безобразно отлакированные балки.

— Совершенно верно. А еда хорошая.

— Мы с ней там часто бывали. Она… недавно заезжала ко мне. Боюсь, в неудачный момент.

— Должно быть, но дороге на ферму Хейзлвуд или обратно. Там живет Тамми Франклин, ученица Джейн. Недавно убили ее мать… мачеху. Ужас.

Питер отвел глаза и коротко подтвердил:

— Да.

— А вы знаете Франклинов?

— Встречал ее… Соню, — неохотно ответил он и вдруг поспешно выпалил: — Она была прелестная, полная жизни! — Замолчал, как бы забыв о присутствии потенциальной заказчицы, потом тряхнул головой, словно прогнав какую-то картину. — Вроде вас, заезжала спросить насчет кухонной мебели. Хотела заново обставить кухню на ферме. Я показал буфет, стулья. Она, вроде вас, собиралась подумать. — И добавил наивно, как ребенок, которого лишили иллюзии: — Мне и в голову не пришло, что больше не вернется. Когда вы окликнули меня в дверях по приезде и я оглянулся, свет светил вам в спину. У вас похожая фигура. Поэтому я так опешил.

— Убийцу найдут, — заверила Мередит, чувствуя, что его надо как-то утешить, и не выдумав ничего лучшего.

— Думаете? — переспросил он, пристально на нее глядя. — Действительно думаете, что найдут?

Мередит медленно шла от амбара к машине. Отправляясь сюда днем, она уже понимала, что попала в щекотливое положение. Теперь еще хуже. Взялась за дело исключительно по просьбе учительницы, и в результате первая ниточка привела к ее же бывшему партнеру. Что дальше? Рассказать Джейн о визите в Лисий угол? Ей это не понравится. Не рассказывать? Тоже нельзя. Она может сама узнать из чужих уст.

— Добрый день, мисс!

Мередит вздрогнула, услышав голос, грянувший прямо в ухо. Из одного коттеджа вышел пожилой мужчина в обвисшем свитере, мешковатых вельветовых штанах и прислонился к своей калитке.

— Добрый день, — ответила она, останавливаясь, справедливо догадываясь, что ему просто надо убить время.

— Новый стол покупаете или еще чего? — полюбопытствовал старик.

— Что? А… собственно, буфет. Может быть, — сказала Мередит.

— Цены у него несусветные. Хотя аккуратно работает. Свое дело знает. Добрый малый. Пришел ко мне, заднюю дверь починил. Ничего не взял.

— Очень мило с его стороны. И мебель у него хорошая. Много покупателей приезжает?

Уже наверняка можно сказать, что это и есть «памятник старины».

— Порядочных мало. — Старик адресовал ей кривую беззубую ухмылку, отчего кожа сморщилась, как папиросная бумага. — Все больше красивые леди.

Услышав скабрезный намек, Мередит не знала, рассмеяться или рассердиться. Ей очень захотелось пойти нежданно открывшимся путем, расспросить о красивых непорядочных женщинах, навещающих Питера Берка. Однако неизвестно, как это сделать, не возбудив подозрений у «памятника».

Она махнула рукой на пустой заросший участок:

— Похоже, тут раньше что-то стояло.

— Паб, — с грустью кивнул старик. — Сгорел семнадцатого апреля пятьдесят четвертого года. Из Чертона машину прислали, из Бамфорда другую, когда первая не справилась. От огня обуглилась краска на окнах, которые у меня за спиной. Конечно, я молодой тогда был, пошел помогать, мебель выносить. Успел сунуть под куртку бутылку виски, — хрипло фыркнул он. — Хозяин с женой выбрались в целости и сохранности. Бутылки с выпивкой взрывались, как бомбы. Все пиво пропало. — Он скорбно тряхнул головой. — Мошенники так его и не отстроили, хоть точно получили страховку. Говорят, нарочно подожгли ради денег. Теперь негде пинту пива выпить. — Старик повернулся и зашаркал в дом.

«Надеюсь, та бутылка виски стала для тебя последней», — мстительно подумала Мередит. Оглянулась на амбар. Кто же эти «красивые леди»? Виртуальные покупательницы? Или одна реальная?

Она медленно отъезжала, зная, что старик за ней наблюдает. Куда теперь? Отсюда совсем близко до места происшествия. Вспомнился старый виадук, громоздившийся над ней и Аланом, когда они искали рюкзак-лягушку. Наверх не забирались, а интересно, что оттуда видно.

— Есть один способ выяснить, — сказала она себе.

За несколько минут выехала на обочину под виадуком, оставила машину на естественной площадке у въезда на поле с покосившимися воротцами, вытащила из бардачка охотничий бинокль и сунула в карман. Неодобрительно взглянула на землю под ногами. Кто-то раньше здесь останавливался, оставив после себя мусор. Неизвестно, то ли полиция, то ли зеваки.

Виадук маячит прямо перед глазами. Она взглянула на верхний ярус кирпичной кладки. Туда должна вести какая-нибудь тропинка. Направилась к воротцам, замотанным разлохматившейся веревкой и, судя по виду, годами не открывавшимся. Однако через них можно перелезть по деревянной приставной лесенке; на пятачке засохшей грязи с другой стороны отпечатались следы тяжелой крепкой обуви. Здесь лазают пешие туристы. Теперь видно, что к столбику кто-то приклеил кружок с нарисованной желтой стрелкой, направленной вверх, указывая, что общедоступная тропа находится дальше за открытым частным полем. Не по ней ли шла Соня в день своей смерти? Перелезла через ограду, вышла на дорогу у виадука в самое время, чтобы встретить убийцу… Редкостное совпадение случайностей.

Мередит поставила ногу на перекладину лесенки, ухватилась за верхний край калитки и перебралась на ту сторону. Дальше к виадуку вел крутой заросший откос. Опасно — под ногами норы и ямы, замаскированные длинной сухой травой. Склон становился все круче, пришлось наклониться, цепляясь руками. Добравшись до каменной стены, она разгорячилась, вспотела, задохнулась, ноги ныли.

Преодолев последние ярды, вышла на окаменевшую колею — последний признак старой дороги, которая шла по сельской местности, пока железная дорога не разрезала ее надвое. Отсюда открывался потрясающий вид. Мередит медленно совершила полный круг, полюбовавшись со всех сторон грандиозной картиной. Ветер трепал ей волосы, обжигал щеки, но в воздухе пахло свежестью, незатронутой современностью. Над головой зависла тень хищной птицы. Она вытащила бинокль, сфокусировала окуляры. Кажется, ястреб-перепелятник. У нее на глазах он спланировал к земле.

Вынув руки из карманов, она пошла по неровной колее мимо серых каменных стен и наконец очутилась на виадуке.

Не самое впечатляющее сооружение, чуть больше длинного широкого моста, хотя кажется, будто стоишь на крыше мира. Заглянув за парапет, Мередит увидела рельсы, кусты и деревья на насыпи. Места, где найдена Соня, не видно в листве. Пытаясь определить его точное положение, она нахмурилась — внизу по асфальтированной дороге вдоль насыпи медленно двигался старый «лендровер».

Машина остановилась, из водительской дверцы выпрыгнул мужчина. Снова поспешно вскинув бинокль, Мередит опознала Хью Франклина в другой одежде. Видно, старый пиджак, в котором он нынче был на дознании, считается «приличным». Теперь на нем пуловер и джинсы. Хью направился к ее машине, постоял, посмотрел, повернулся, исчез в зарослях на насыпи. Она опустила бинокль, выждала несколько минут и, не дождавшись его возвращения, покинула свой наблюдательный пост, чтобы спуститься вниз тем же путем.

Спускаться было не менее тяжело, чем взбираться. Дойдя до ворот и перебравшись через ограду, Мередит была уверена, что «лендровер» уехал, однако он стоял на месте. Нерешительно оглянувшись на собственную машину, она медленно направилась через дорогу к насыпи.

В зарослях неестественно тихо, все замерло. Земля сырая после утреннего дождя, поэтому она осторожно ступала по единственной тропке, навострив уши в поисках человека, который точно находился где-то поблизости. Ничего не слышно. Сверху капала вода и стекала по шее, а когда что-то шумно свалилось с дерева, она чуть из кожи не выскочила. Это была просто ветка. Мередит пыталась припомнить местность, где была с Аланом. Кажется, тело нашли где-то справа. Свернула туда, пробираясь сквозь крапиву и ежевику, вышла на недавно проложенную тропу, которая привела на небольшой утоптанный пятачок, залитый водянистым солнечным светом, где еще болтались обрывки полицейской ленты ограждения.

Она озадаченно остановилась. Почему-то надеялась встретить здесь Хью, но по-прежнему не видела и не слышала никаких его признаков. Ее охватило волнение, и не только потому, что она не могла его обнаружить, но и потому, что не знала, зачем он явился сюда. Выйдя дальше на полянку, она увидела, какой беспорядок устроили оперативники. Впрочем, все зарастет через несколько месяцев, сгниют картонные упаковки. Пластиковая лента долговечнее. Ее надо снять. Она протянула руку к ближайшему фестону.

Неожиданно сзади что-то свистнуло в воздухе, палка обрушилась, выбив ленту.

— Не смей! — рявкнул мужской голос. Пальцы больно вцепились в плечо, дернули, и Мередит, насильно развернувшись, взглянула в рассерженное лицо Хью Франклина.

Он на секунду вытаращил глаза, постепенно узнал, нахмурился и отпустил ее, слава богу.

— Вы подруга Джейн. Утром на дознании были. У ворот ваша машина?

Мередит объяснила, что поднималась на виадук и увидела его в зарослях. Предъявление охотничьего бинокля в оправдание своего пребывания здесь выглядело слабовато, но Хью не обратил внимания, занятый объяснением собственного присутствия.

— Я как ее увидел, подумал, упыри явились. Для них место убийства медом намазано. Всякие мелочи собирают на память. Можете поверить?

— Могу, к сожалению. Знаю, есть такие любители. Только я не из них. Помню, Джейн вам сказала, будто интересуюсь убийством. Она просто надеется на мою помощь в вашем деле.

— Чем вы можете помочь? Объявите копам, что я не убивал Соню? Они на меня думают. По крайней мере тот, кто приходил на ферму. Инспектор Пирс.

Надо сказать об Алане.

— Суперинтендент Маркби мой друг.

— Да? Значит, знаете, как рассуждают копы. — Хью помолчал и добавил: — Наверняка друг вам рассказывал, что убийц тянет на место преступления.

— Это давно известно. — Она сделала глубокий вдох. — Это правда?

— Что я убил Соню? Нет, конечно, черт возьми!

В восклицании столько искренней боли, что Мередит инстинктивно поверила, безуспешно стараясь не выдавать облегчение.

— Слава богу… ради вашей дочки и Джейн! Она абсолютно уверена в вашей невиновности.

— Правда? Приятно слышать, хотя ведь не ей мне придется доказывать.

— Нет, но вы все-таки должны быть хоть чуть-чуть благодарны, — резко бросила Мередит.

Он смутился:

— Я благодарен. Она вызвалась какое-то время присматривать за Тамми… и за мной. Первым делом за Тамми. Я хотел сказать, очень многие считают меня виноватым… не только полиция.

— Если имеется в виду Бетан Толбот, не обращайте на нее внимания.

Хью насупился:

— Бетан думает, я дурно обошелся с Соней, не дал того, чего она хотела. Правда, спорить не стану. Только сделал все, что может сделать мужчина.

Возразить нечего, горько подумала Мередит, хотя последнее заявление прозвучало самодовольно.

— Возможно, вопрос покажется бестактным, — сказала она, — но вы знали, чего она хочет, когда женились?

Хью призадумался.

— Будь я проклят, если знал. Думал, станет сельской леди… Будет открывать ярмарки, ходить на выставки лошадей, войдет в местное общество…

— Вошла бы?

— Почему нет? Она умела сходиться с людьми. Знаете, до нашей женитьбы служила в Лондоне в очень интересной влиятельной фирме. В рекламном агентстве. По связям с общественностью. Встречалась с разными знаменитостями… — Хью пожал плечами. — Наверно, ферма Хейзлвуд мало что могла дать взамен. — Он снова оглядел поляну. — Я сюда хотел цветов принести.

— Было бы благородно, — согласилась Мередит.

Хью смущенно на нее покосился:

— Простите, что на вас набросился.

— Ничего. Только не ожесточайтесь ради своей дочки и самого себя. Держитесь и верьте: все будет хорошо.

— Конечно, — с трудом вымолвил Хью. — Ну, я лучше пойду.

Кивнул на прощание и начал взбираться на насыпь. Она проследила, как он исчезает в деревьях, и вскоре услышала, как взревел и затарахтел «лендровер».

Следом загрохотал поезд, мчавшийся внизу по рельсам.

Глава 9

«Сегодня вторник, Дэйв, а тело найдено в прошлый четверг».

Медленно ведя машину, чтобы не пропустить поворот на ферму Черри-Три, инспектор мысленно прокручивал беседу с суперинтендентом перед своим отъездом.

Намек ясен. С момента обнаружения трупа Сони Франклин прошло время, а время очень важно для следствия. «Правило большого пальца» гласит: если на третий-четвертый день после убийства не происходит прорыв, значит, у тебя крупные неприятности. Дальше след все сильнее остывает, память свидетелей слабеет, вещественные доказательства теряются, портятся или уничтожаются.

— Мы все на ушах стоим! — возразил он шефу. — Если Хью говорит правду и Соня в самом деле убежала с фермы очертя голову, то неизвестно, куда она направилась. Если предположить, что к виадуку, то неизвестно зачем. Если хотела с кем-то встретиться, то неизвестно с кем.

— Так идите и выясняйте! — рявкнул суперинтендент.

Несправедливо, по мнению Пирса. Вдобавок, по его мнению, не слишком разумно отправлять младших чинов на весь день на разведку. Намерение шефа послать констебля Холдинг в Лондон в фирму «Диксон и Дюбуа», где работала бывшая Соня Ламберт, обидно до чертиков.

— Либо я веду расследование, либо не я, — бормотал инспектор. — Знаю, он за все отвечает, то есть Маркби, но это я ежедневно работаю над делом, и если кто-то даром катается по столицам, то им должен быть я!

О насущной задаче напомнил показавшийся впереди поворот, отмеченный таким удивительным указателем, что Пирс затормозил и вгляделся. Над затейливой деревянной табличкой с выжженным названием фермы красуется резной конь с высоко вскинутой головой, глядящий вдаль. Не пришло в голову выяснить, что производит ферма Черри-Три. Думал, то же самое, что Хейзлвуд. Теперь, даже еще не зная наверняка, ясно, что это гораздо более продвинутое хозяйство. Возможно, племенной завод породистых лошадей. Дэйв медленно двинулся дальше, готовясь к неожиданностям.

В отличие от Хейзлвуда, куда ведет проселочная дорога, к Черри-Три идет асфальтированная полоса. Может, муниципальная, хотя сомнительно. Если ее проложили хозяева фермы, то им это влетело в копеечку, а никто не станет выкладывать такие деньги без уверенности или хотя бы надежды, что они окупятся. Старые каменные стены по обеим сторонам дороги тоже в полном порядке, обновлены, отремонтированы, укреплены раствором.

Пирс въехал в распахнутые ворота, остановился, с любопытством вышел из машины. Действительно ферма. Но ферма вроде картинки из детской книжки или старой общеизвестной игрушки из тех, что нынче красуются, поцарапанные и помятые, в антикварных лавках в качестве коллекционных. С полок современных магазинов их вытеснили инопланетные монстры и накачанные герои фильмов в жанре экшен. Фантастические новинки не более фантастичны, чем старые игрушечные фермы. Возможно, ни одна реальная ферма не была такой безупречной. А Черри-Три очень близка к идеалу. Можно поставить на кон собственную пенсию: чем бы тут ни занимались, хозяйственной фермерской деятельности сопутствует какой-то другой бизнес. Черри-Три — выставочный экспонат.

Оригинальный каменный дом покрыт свежей побелкой, о чем Дэйв в душе сразу же пожалел. Деревянные оконные рамы и двери выкрашены в небесно-голубой цвет, столь яркий, что глазам больно. Чище этого двора он сроду не видел. Никакого безобразия вроде мусорных и навозных куч. Каких бы животных ни разводили на ферме, отходы пищеварения и усвоения фуража тщательно скрыты. Невдалеке расположены стойла. Рядом с ними две девочки трудятся до седьмого пота, начищая скребницами пару пони. Пирс направился к ним и крикнул:

— Привет!

Девочки остановились, оглянулись со щетками в руках. Пони тоже повернули голову, запрядали ушами, пристально, с интересом глядя на незнакомца. Дэйв заморгал в изумлении, на секунду подумав, что у него двоится в глазах. Потом сообразил, что свалял дурака, — перед ним близнецы.

Возможно, для родителей не совсем одинаковые, но постороннему отличить невозможно. Предположительно дочки фермера, следовательно, одноклассницы Тамми Франклин. Значит, им тоже по двенадцать. Круглые веснушчатые мордашки, коротко стриженные кудряшки цвета кукурузы, вздернутые носы, поразительное самообладание. Обе в бриджах, сапогах и футболках. Даже пони похожи — один серый в яблоках, другой чалый, одного размера и типа.

— Вы кто? — спросила ближняя девочка. — Насчет отдыха на ферме? У нас до конца лета занято.

Вот чем объясняется парадный вид и лишние деньги.

— Нет, — сказал Дэйв. — Я инспектор полиции.

Девочка нахмурилась, закусив нижнюю губу. Допрос продолжила сестра:

— Вы не в форме. У вас должно быть служебное удостоверение, и вы его должны предъявить. Иначе неизвестно, кто вы такой.

— Правильно, — кивнул он. — Вас так в школе учат?

— Мама велит, — надменно сообщили близнецы. — Знаете, чтобы мы были осторожными. Сюда каждый может войти.

Пирс, решительно поставленный на место, протянул удостоверение. Сестры его внимательно изучили, переглядываясь друг с другом, и, видно, пришли к безмолвному согласию.

— Вроде все в порядке, — проворчала первая. — Только фото не сильно похоже.

— Похоже вообще не бывает, — объявил Пирс и добавил: — А не в форме я потому, что служу в детективной бригаде, в управлении уголовных расследований. Улавливаете разницу?

Кажется, улавливают. Смотрят полицейские сериалы по телевизору. Быстро начали перечислять любимые фильмы и хулить нелюбимые. Должно быть, подавляющее большинство населения страны вместе с ними уверено, что полицейская работа гораздо увлекательнее, чем на самом деле.

Подробно излагая свои зрительские предпочтения, девочки стояли плечом к плечу. Когда умолкли, взгляд их смутил пришельца. Он слышал, будто близнецы способны общаться без слов, с помощью телепатии, основанной на интуитивном понимании. Понятно — рацея[11] насчет телевидения предназначена исключительно для него. Они постоянно ведут параллельную беседу, не произнося ни слова. Настоящая жуть.

— Зачем вы к нам пришли? — спросила девочка слева, и в ее тоне впервые послышалась нерешительность, как у собаки, которая сначала громко лает на незнакомца, видит, что тот не уходит, и не понимает, что делать дальше.

— Собственно, мне нужны ваши отец или мать, — бодро уточнил Пирс и осведомился для приличия: — А вы кто?

Близнецы улыбнулись с нескрываемым превосходством, точно зная, что, даже если полицейский запомнит имена, все равно будет их путать. Вдобавок в ходе беседы уже мельком выяснилось, что они называют родителей «мамой и папой». Очередная промашка.

Левая девочка кивнула на правую:

— Это Люси.

Правая кивнула на левую:

— Это Линетт.

Бог свидетель, Дэйв Пирс никогда с первого взгляда не подумает плохо о детях, но готов сделать исключение для этой парочки. Им отлично известно, что, представив друг друга, а не себя лично, они только осложняют дело. Наверняка играют в коварные игры с каждым посетителем. Помилуй бог отдыхающих в Черри-Три!

— Отец дома? А мать? — Будь он проклят, если скажет «папа» и «мама».

— Папа поехал лошадь покупать, — сообщила левая девочка (предположительно Линетт).

— Для летних гостей, — добавила правая. — Мы предлагаем прогулки на пони.

— Понятно. — Возможно, в придачу чай со сливками и фото на намять. — Значит, у вас есть еще лошади, кроме этих и той, за которой отправился папа? — Пришлось засюсюкать, спуститься на постыдный речевой уровень, употребив слово «папа», хотя это вынужденное отступление.

— Еще пять, — сказала та же самая девочка — Они в загоне.

— Мама дома, — сказала Линетт. — В дверь звоните.

Пирс поблагодарил и направился к дому, радуясь, что ему не указали на черный ход. На ярко-голубой двери висит на кованом кольце корзинка для декоративных растении, окна с длинными выступающими подоконниками пока без цветов. К прибытию отдыхающих наверняка будут, отчего Черри-Три еще больше превратится в картинку. Он позвонил в звонок — даже звон мелодичный — и в ожидании оглянулся на близнецов.

Стоят рядом, шушукаются. Не спорят, оживленно что-то обсуждают. Интересно что. Вполне возможно, полицейского и цель его визита. Дэйв повернулся к открывшейся двери.

Миссис Хейворд оказалась загорелой обветренной женщиной с проволочными волосами, несколько смахивающей на лошадь, в грязной телогрейке поверх рубашки из шотландки, обязательных бриджах и сапогах.

— Давно ждете? — отрывисто и деловито спросила она. — Я говорила по телефону. Входите.

И проворно ввела его в дом, не задавая никаких вопросов. Видимо, догадалась, что близнецы допросили. Тем не менее он опять предъявил документы.

— Коп? — уточнила миссис Хейворд. — Не удивляюсь. Мы все ждем, когда кто-нибудь явится. Чаю или чего-то покрепче?

Инспектор от всего отказался, куртуазно добавив, что надеется не отнять у хозяйки много времени.

— Осмелюсь сказать, вы насчет бедной Сони. Страшное дело. Мужа нет. Поехал пони посмотреть и, может быть, купить, если сгодится. Трудно найти для гостей верховых лошадей. Они должны вести себя прилично и обладать покладистым нравом.

Непонятно, о ком идет речь — о лошадях или о гостях.

— Нельзя, чтоб брыкались, кусались и сбрасывали седоков в грязь. Проблема в том, что, как правило, отдыхающие ездили прежде только на велосипеде. Дерри скоро вернется. Наверно, вы с ним тоже желаете поговорить. Хоть сказать нам практически нечего. Вчера я на весь день брала сюда Тамми. Понимаете, в связи с дознанием. Несчастный ребенок. Славная малышка. Вы, конечно, знаете, что ее мать умерла. Очень милая женщина, Пенни.

— А Соня Франклин? — прорвался Пирс в паузу, успев задать вопрос, пока миссис Хейворд набирала в грудь воздуха. — Тоже была милая?

— Абсолютно никчемная, — объявила та не столько с упреком, сколько с сожалением. — Не назвала бы ее выносливой. Только и делала, что гарцевала в нарядах от модных дизайнеров. Нет, я никогда не думала, что она выдержит скачку, хотя это не означает, будто я или кто-то другой ожидали подобного финиша. Врать не стану, мне она не особенно нравилась. Не сомневаюсь, беднягу Хью чуть с ума не свела. Может, по-вашему, дурно так говорить, только я говорю то, что думаю. Не поймите превратно, женщина неплохая, просто попала не в свою конюшню. По-своему добросердечная. Получила приличное образование. Наверно, привлекательная.

Она машинально пригладила свои проволочные кукурузные волосы, такие же, как у дочек, только выгоревшие на солнце и с проседью.

— Постоянно предлагала помощь. Какую, скажите на милость? Вообще ничего не умела. О лошадях не имела понятия, хотя именно тут и могла пригодиться. По моему личному мнению, она боялась животных. А они сразу видят, когда их боятся. Однажды наши гуси по всему двору гоняли бедняжку. Пришлось мне ее выручать. Честно сказать, я ее не особенно здесь привечала. Она была не прочь похлопать перед Дерри ресничками. Не подумайте — просто от нечего делать. Впрочем, вам это неинтересно.

Она ошиблась. Пирс с самого начала стремился составить полный портрет Сони Франклин. Интересно, понимает ли миссис Хейворд, что в данных обстоятельствах упоминать о почти доведенном до сумасшествия Хью по меньшей мере нетактично?

К дому подъехал автомобиль, и миссис Хейворд, выглянув в окно, объявила:

— Дерри вернулся.

Дэйву послышалось облегчение в ее голосе, хотя она сразу нахмурилась:

— По всему судя, с покупкой. Надеюсь, не переплатил. Я велела поторговаться, сбить цену. Сделать предложение, а если не понравится, пусть попробуют выставить на торги свою живность.

Инспектор всмотрелся через ее плечо. К стойлам подкатил внедорожник с одноместным фургоном на прицепе. Из кабины вылез мужчина, направился к задней дверце. Близнецы бросили своих питомцев, увязались за ним. Он опустил трап, застучали копыта, послышалось нервное ржание, на которое откликнулись пони. Дерри Хейворд вывел довольно красивую гнедую лошадку в белых чулочках.

Его жена выпятила тонкие губы:

— Что скажете?

— Симпатичная, — осторожно ответил Пирс.

— Они все симпатичные, хотя эта гостям понравится. Фотогеничная, хорошо будет смотреться на снимках. Привыкла к детям. Продали, потому что переросла, — заключила она. — Девочки скажут мужу, что вы здесь.

Он понял, что передается из рук в руки, как гнедая лошадь.

Через несколько минут явился Дерри, высокий привлекательный мужчина с непринужденными манерами и произношением выпускника частной школы, протянул руку:

— Чем мы можем помочь вам, инспектор? Полагаю, вы занимаетесь неприятным случаем с Соней Франклин?

На взгляд Дэйва, «неприятный случай» — не совсем подходящее определение убийства. Он с любопытством разглядывал мужчину, обмениваясь рукопожатиями. Светские манеры забавно контрастируют с деревенской простодушной непосредственностью жены. Чистый свитер поверх рубашки в мелкую клетку, брюки вполне можно назвать кавалерийскими. Небрежно надвинутая на лоб кепка сдернута и брошена на деревянную скамью, но всему судя, старинную. Здесь нет никаких подделок, кроме…

Он снова оглядел владельца Черри-Три. И вспомнил, как в детстве на Рождество дед обязательно вызывался спеть арию полковника Гилберта, пижона и фанфарона из старой оперетки. Маленький Дэйв считал ее вершиной остроумия и только хихикал. Потом однажды, глядя, как дед готовится к выходу, напяливая на лысую голову бумажный колпак из обертки от крекеров, прошептал тетке, что лучше б он больше не выступал. На что та со вздохом ответила: «Да, ты вырос. Очень жалко».

Тогда он не понял и слегка обиделся. Со временем догадался, что она имела в виду, и вспоминал эпизод со стыдом и печалью. Теперь, глядя на Дерри, он испытывал безумное желание запеть эту самую арию, но подавил его и коротко ответил:

— Так точно, сэр. Вы живете по соседству с фермой Хейзлвуд. Не замечали в последнее время поблизости подозрительных личностей? Незнакомых, нежелательных?

— Может, они и знакомые, но, с моей точки зрения, абсолютно нежелательные! — отчеканила миссис Хейворд.

Муж бросил на нее предупреждающий взгляд:

— Белинда имеет в виду Смитов, цыганское семейство, которое останавливается в Хейзлвуде. Они много лет приезжают, у нас никаких проблем с ними не было.

— Устраивают беспорядок, белье на кустах развешивают, мусорят… Гостям такое безобразие не понравится. Он к тому же браконьер. Я сама его пару раз с нашей земли прогоняла.

— Однако настоящих проблем никогда не возникало, — мягко настаивал супруг.

— Это ведь цыган нашел Соню? — уточнила супруга. — Расспросите его еще раз поподробнее.

— Соня Франклин когда-нибудь высказывала сомнения по поводу Смитов? — Дэйв старался вернуть беседу в прежнее русло. Пользуясь излюбленным хозяйкой лошадиным жаргоном, можно сказать, что ей вожжа под хвост попала.

Супруги ответили отрицательно.

— При нас в любом случае, — многозначительно добавила миссис Хейворд.

— Ей нравилось совершать вечерние прогулки, — продолжал инспектор. — Не упоминала ли она при вас о встречах с незнакомыми людьми? Может, ей казалось, будто ее кто-то преследует, караулит и прочее?

Миссис Хейворд тряхнула головой и направилась к двери:

— Пойду все-таки чай заварю. Теперь выпьете чашечку с Дерри?

Ей явно хотелось выйти из комнаты, предоставив мужу общаться с полицией. Пирс над ней сжалился, согласился на чай. Она кивнула с облегчением, будто прежний отказ от угощения свидетельствовал о неких зловещих намерениях полицейского.

В отсутствие жены Дерри с легкостью взял дело в свои руки.

— В нашей глуши спокойно и тихо… э-э-э… инспектор. Мы редко сталкиваемся с преступлениями.

— Везет же некоторым, — проворчал Пирс. — Я имею в виду, хорошо, что не приходится беспокоиться на этот счет. Но и бдительность терять не следует, правда? Возможно, мистер Франклин тоже думал, будто здесь с женой ничего не случится.

— Конечно, я с вами более чем согласен. Скорблю всей душой. Бедный старина Хью. — Дерри покачал головой. — В высшей степени достойный мужчина. Соль земли.

Вернулась Белинда с кружками и подхватила:

— Кто? Хью? Славный малый. Мухи не обидит.

Пирс хлебнул очень жидкого чая.

— Хотелось бы узнать о ваших гостях, если позволите. Как они сюда приезжают? То есть откуда узнают о предлагаемых услугах? Из рекламных объявлений?

Супруги тревожно поежились.

— Мы не даем объявлений в газетах, — ответила миссис Хейворд. — Бог знает, кто явится. Полагаемся на устные рекомендации. Те, кому понравилось, рассказывают друзьям. У нас лето всегда полностью забронировано. Некоторые каждый год приезжают. Поэтому наших гостей не назовешь незнакомцами. Мы их считаем друзьями.

В подтверждение она энергично кивнула.

И не такое вульгарное дело, как простое фермерство, безжалостно подумал Дэйв.

— Миссис Франклин встречалась с кем-нибудь из ваших гостей?

— Эй, послушайте, придержите коней! — вскинулся Дерри. — Она вполне могла с кем-то случайно столкнуться. Но это ничего не значит. Мы специализируемся на семейном отдыхе. Не принимаем никаких сомнительных личностей, авантюристов. Не можем себе позволить. Семейные пары легко отпугнуть. В любом случае сезон еще не открылся, и в данный момент посторонних здесь нет.

— Не хочется, чтобы о нас из-за этого жуткого случая упоминали в газетах, — вставила миссис Хейворд. — Надеюсь, вы шум не поднимете. Говорю вам, мы себя не рекламируем, и тем более нам не нужна такая огласка.

Пирс заверил, что все понимает, просто спрашивает как положено. Полиция побывает у каждого местного жителя. Услышав это, супруги успокоились.

— Мы искренне стремимся помочь, — сочувственно заверил детектива Дерри, твердо давая понять, что прием окончен, и допил чай, не сводя с него глаз. — Никто так не жаждет раскрытия дела, как мы с Белиндой. Как уже отметила моя жена, когда держишь семейный пансион, скандальная известность в высшей степени нежелательна.

В завершение своей речи, понимая, что в данных обстоятельствах коммерческий подход неприличен, он выразил надлежащую скорбь:

— Бедная Соня. Чудесная женщина. Мы велели детям не удаляться от дома и только вместе кататься на пони.

— Весьма разумно, сэр. Я как раз собирался вам посоветовать держать девочек возле дома.

Дэйв вернул хозяйке пустую кружку, поблагодарил за внимание и гостеприимство и удалился.

Отъезжая, он с какой-то любовной тоской вспомнил беспорядок на ферме Хейзлвуд, хорошо зная, куда сам предпочел бы отправиться в отпуск, и затянул любимую арию деда.

Глядя ему вслед из окна, Дерри Хейворд обратился к супруге:

— Золотое правило при общении с полицией, старушка Белинда: держать рот на замке.

Миссис Хейворд с тревогой взглянула на мужа:

— Я ему ничего не сказала. В любом случае его едва ли можно назвать слишком сообразительным.

Тем временем Джинни Холдинг прибыла на ферму Хейзлвуд, где была встречена без всякого энтузиазма. Саймон Франклин, держа в руках очки, обратился к ней с верхней ступеньки, как к провинившейся четверокласснице, о чем она впоследствии уведомила суперинтендента Маркби.

— Я с большим трудом согласился на встречу, констебль.

— Очень благодарна.

«Надутый козел», — мысленно добавила она.

— Мой брат полностью понимает ваше желание поговорить с его дочерью, но я должен напомнить: ребенок находится в крайне нервном состоянии.

— Да, сэр. Может быть, разрешите войти?

— Я не позволю вам ее запугивать, — погрозил Саймон очками.

— Я и не собираюсь, — отрезала Джинни. — Давайте приступим. У меня сегодня много дел.

Дядя девочки — прирожденный хам, по мнению констебля Холдинг, — видно, понял, что тянуть дальше нельзя, и впустил ее в дом.

Несмотря на открытое окно, в уютной неприбранной гостиной явственно пахло псиной. Старый спаниель медленно подошел поприветствовать незнакомку, обнюхал туфли и руку. Девочка сидела на диване, сложив на плотно сжатых коленях руки. Лицо окаменевшее, длинные локоны распущены. Напоминает статую «Русалочки» в копенгагенской гавани. В прошлом году Джинни с Робертом по прозвищу Кусака ездили на велосипедах по Дании.

— Привет, Тамми, — кивнула она. — Это твой пес? Мой приятель — инструктор полицейских собак.

Саймон закатил глаза к потолку. Тамми слегка оттаяла.

— Его зовут Пого, — сказала она.

Услыхав свою кличку, Пого заколотил по полу обрубком хвоста, подняв волну неописуемого запаха, которого Джинни всеми силами старалась не замечать.

— У нас время от времени бывают публичные выставки. Если захочешь прийти, можно будет устроить.

Тамми почти улыбнулась:

— Конечно хочу.

Пого лихорадочно зачесался. Запах усилился, черт побери.

— Почему ты не в школе? — Джинни наклонилась к девочке, держа руки на коленях.

— Каникулы.

— Чем занимаешься на каникулах?

— Папе помогаю.

Саймон развалился в кресле, глядя в потолок, хотя было ясно, что он чутко следит за беседой, готовый вмешаться в любую секунду, когда сочтет нужным.

— В детстве, — продолжала Джинни, разворачиваясь к нему спиной, — я всегда мечтала жить на ферме.

Тамми ответила бледной улыбкой:

— На ферме надо много работать.

Констебль охотно согласилась:

— Ты наверняка много работаешь. Твоему папе сейчас нужна помощь и поддержка.

Дядя беспокойно заерзал.

— Это не он. — Серые глаза вызывающе сверкнули. — Не он убил Соню.

Дядя цыкнул языком.

— Не волнуйся, не думай об этом, — постаралась ободрить девочку Джинни. — Помнишь, что было вечером в прошлую среду?

Пришел черед Тамми обеспокоиться.

— Когда Соня ушла после ужина?

— Ты видела, как она уходила?

— Угу, из окна в моей комнате. Она гулять пошла. Всегда гуляла после ужина.

— Понятно… Пого с собой брала? — спросила Джинни по внезапному побуждению.

Девочка негодующе выпрямилась:

— Никогда! Он мой!

— Ну конечно.

— Соня его не любила, и он ее тоже.

«Кажется, ты ее тоже не сильно любила», — подумала Джинни. К ее облегчению, Пого поднялся и вышел из комнаты.

— Видела, как она вернулась с прогулки?

Тамми замялась:

— Нет. Уже спать легла.

— Помнишь, что было до того, как Соня пошла погулять? — Почуяв, что дядя собирается возразить, Джинни его опередила: — Что за ужином ели?

— Спагетти.

— Соня готовила? И пудинг?

— Пудингов у нас не бывает. Она сидела на диете. Папа ел сыр, а я йогурт. Соня часто варила спагетти, потому что не любила чистить картошку.

— Я тоже не люблю, — призналась констебль Холдинг. — А о чем говорили за ужином, помнишь?

— Про ферму. Папа спрашивал, как у меня дела в школе. Вроде нормально. Больше не помню.

— А Соня? Тоже про учебу спрашивала?

— Спрашивала, есть ли у меня чистые чулки на завтра. Я же сказала, больше не помню. Обыкновенно разговаривали.

— Ну не помнишь, и ладно. Что после ужина делали?

— Посуду мыли. — Подбородок вздернулся. — Соня мыла, а я вытирала. Потом пошла наверх делать уроки. Оттуда и видела, как она уходила. Сделала уроки и легла. Ничего больше не было.

Джинни ободрительно улыбнулась:

— Заметила, куда пошла Соня?

— Как всегда. Через двор и в ворота направо.

— Понятно. А ты не спускалась пожелать папе спокойной ночи? Он попозже к тебе не заглядывал?

У Тамми был недовольный вид.

— Конечно, пошла поцеловать, как всегда.

— Что он делал, когда ты пришла?

Саймон шумно вздохнул, шевельнулся.

— Телевизор смотрел, хотя, по правде, дремал. Я пожелала спокойной ночи, он сказал: «Ладно, Там, завтра утром увидимся» — или что-то вроде того. Я наклонилась через спинку кресла, поцеловала, а он сказал: «Ложись сразу на бочок, чтоб не укусил жучок». Папа всегда так шутит.

— Ты ждала, что он к тебе еще заглянет?

Девочка покачала головой:

— Нет. — Помедлила и добавила: — Мама всегда заглядывала.

— А вы по вечерам не сидели все вместе у телевизора? Ты, твой отец и мачеха?

— Иногда.

— А папа с Соней? Смотрели телевизор или просто разговаривали?

— Когда смотрели, когда разговаривали.

Тамми все сильнее дергалась, то и дело сверкая глазами на дядю.

— По-моему, констебль, — громко сказал Саймон, — вы услышали достаточно. На сегодня хватит.

— Спасибо, Тамми, молодец, — кивнула Джинни и встала. — Ты нам очень помогла.

Ей показалось, что в расширившихся глазах девочки вспыхнул тревожный страх, губы приоткрылись и вновь крепко сжались. Она чуть не спросила, в чем дело, но вмешался назойливый дядя, давно поджидавший удобный момент, чтобы ринуться на защиту племянницы.

— Я вас провожу.

— Чудесный старый дом, сэр, — заметила Джинни, пока он поспешно вел ее по коридору.

— Да, — односложно ответил он. — Всего хорошего.

Дверь крепко захлопнулась у нее за спиной.

— Ну, Тамми, почему же ты так испугалась, что помогла полиции? — размышляла вслух Джинни, выезжая со двора. — Осмелюсь сказать, потому что решила ничем ей не помогать. А по какой причине?..

Саймон вернулся в гостиную.

— Отлично, умница, — похвалил он племянницу.

Холодные серые глаза мельком глянули на него.

— Да, дядя Саймон.

Приближаясь к Хейзлвуду, Джейн Брейди увидела выезжавшую с фермы машину констебля Холдинг без опознавательных знаков, которая направилась мимо нее в сторону Бамфорда, и с тревогой задумалась, кто бы это мог быть. Въехав во двор, она обнаружила другого визитера — мужчину, стоявшего возле зеленого внедорожника и беседовавшего с Хью. Оба оглянулись на остановившийся автомобиль, Джейн опустила стекло и крикнула:

— Я не вовремя?

— Нет, — сказал Хью. — Тамми дома. Идите.

Смутно послышалось бормотание другого мужчины:

— Возможно, она не захочет еще раз…

Последних слов не разобрать.

Джейн вышла из машины, по пути опознав в незнакомце Саймона Франклина, с любопытством отыскивая в нем сходство с братом, хотя в целом этот горшок с кашей выглядит совсем иначе. Хлипкое сложение, замотанные пластырем очки, кабинетная бледность придают ему беспомощный ученый вид по контрасту с независимым Хью, тружеником земли. Впрочем, с виду немощный Саймон смотрит на нее враждебно.

Хью махнул на него рукой:

— Вы знакомы с моим братом?

Сказать, что видела его на дознании, было бы нетактично. Поэтому Джейн просто проговорила:

— Очень рада встретиться с вами, — и протянула руку. — Тамми мне рассказывала о своем дяде.

Слова прозвучали тепло, искренне. В любом случае интересно познакомиться с Саймоном Франклином.

Тот смягчился, обменялся рукопожатиями, хотя без особой приязни.

— Значит, вы мисс Брейди. Я о вас тоже слышал и от племянницы, и от брата. — Он бросил взгляд на Хью. — Отрадно видеть, что школа так горячо заботится об ученицах.

— В тяжелые моменты стараемся помочь всем, чем можем, — ответила Джейн.

Саймон отреагировал полуулыбкой:

— Разумеется. Не сомневаюсь. — И мигом уничтожил всякое возможное благоприятное впечатление о себе, добавив: — Впрочем, все зависит от платы за обучение, правда?

Учительница задохнулась от негодования, слыша стать откровенное оскорбление.

— Ничего подобного! Дело вовсе не в плате!

— Пожалуйста, не обижайтесь, мисс Брейди, — усмехнулся Саймон, только усугубив дело. — Я вовсе не предполагаю, будто вы заботитесь о Тамми по иным соображениям, кроме ее полного благополучия.

— Мисс Брейди зовут Джейн, — подсказал Хью, позабавленный диалогом. — Не задирай ее, Сай, ответит по полной программе. Учит меня организованности.

Саймон кашлянул и сурово взглянул на брата:

— Ладно, потом договорим. Мне все равно надо ехать. Приятно познакомиться, мисс Брейди. — Он открыл дверцу машины. — Дай знать, если я тебе снова понадоблюсь, Хью.

— Конечно, спасибо. Ты очень хорошо все устроил.

«Ренджровер» с ревом умчался, и Хью повернулся к Джейн:

— Не поддавайтесь на подначки Саймона. Есть у него такая манера.

— Я хотела его попросить прийти к нам, рассказать шестиклассницам о своих трудах. Теперь даже не знаю, — мрачно призналась она.

— Попросите. Он мастер говорить об истории, книгах и прочем. — Хью кивнул на дом. — Тамми будет вам рада. У нас еще кое-кто побывал. Прямо перед вашим приездом.

— Я видела машину, — кивнула Джейн. — Точно не помешаю? Могу уехать. Кажется, вашего брата спугнула… — Она поморщилась. — Ведь он был не слишком рад моему появлению? Не одобряет либо меня, либо моего присутствия здесь.

Хью нахмурился:

— Не уезжайте. Саймон мне не сторож. Плевать, одобряет он наших гостей или нет. — Он передернул плечами. — Всегда был чересчур заботливым. И вовсе вы его не спугнули, он уже сам домой собирался. Приехал поприсутствовать на беседе констебля полиции с Тамми. Она что-то вроде детектива в штатском, как тот, что раньше приходил. Это ее машину вы видели. Мне не больно-то понравилось, что Тамми будут допрашивать. Саймон предлагал отказать. Я чуть не послушался. — Он опять помрачнел. — То есть одно дело меня пытать, а ее совсем другое, правда? Потом думаю, ну, если она решила, что выдержит… и будет не одна… с Саймоном… Видно, полиция не пожелала меня допустить.

Джейн видела, как напряглось его лицо, углубились морщины, нахмурились брови. Сегодня на нем был другой пуловер, хотя тоже с продранными локтями, поэтому выглядел он не лучше прежнего.

— В чем дело? — Хью заметил ее пристальный взгляд и оглядел свои руки. — Свитер?..

— Простите… Знаете, я могу починить… постараюсь. Вязать не очень умею, а как-нибудь заштопать, наверно, удастся…

— Не надо. — Он дернул обрывок нитки, отчего стало лишь хуже. — Это специально для грязной работы. Знаете, я настоящий фермер, а не хозяин пансионата с парой-тройкой животных для шоу.

Должно быть, виду нее был озадаченный, поскольку он счел нужным объяснить:

— Я имею в виду Дерри Хейворда с его женой из Черри-Три. Не ферма, а отель, — с отвращением добавил Хью.

— То есть они там устроили пансионат?

— С прогулками на пони. Пускают горожан кататься по своей земле. Потом дают чуточку поиграть в фермеров, скажем, кур и гусей покормить. Коз купили. Я спрашиваю, для чего, а он отвечает: пусть дети играют. Не их родные дети, а постояльцев. Что это — зоопарк? Хотя, не побоюсь сказать, дела у них идут лучше, чем у меня, — признал он. — Значит, не мне их критиковать. Говори про Дерри что хочешь, в идеях у него никогда нет недостатка. Хотите чаю или еще чего-нибудь?

— Спасибо, я сейчас приготовлю. — Возможно, именно этого Хью от нее и ждет. — Неприятно, что Тамми расспрашивала полиция, но, наверно, это неизбежно. Пожалуй, хорошо, что вы разрешили, только, надеюсь, девочка не сильно разнервничалась. О чем шел разговор?

— По словам Саймона, констебль спрашивала про тот вечер… когда убили Соню. По мнению Саймона, хотела допытаться, слышала ли Тамми нашу ссору с Соней. А она не выдала, даже если слышала. — Хью прищурился. — Слышала или нет, не знаю. Не удивился бы. Мы не шептались. С другой стороны, сквозь стены старого дома даже грузовиков не слышно. Наружные почти три фута толщиной в основании. Двери из сплошного дуба. Как только закроешь, ни звука не проникает.

— Послушайте, — импульсивно выпалила Джейн, — а вам что запомнилось о том вечере? То есть, кроме того, что сказали полиции? Я не говорю, что не все рассказали, а интересуюсь вашим личным ощущением.

Широкие плечи фермера поднялись.

— Вечер как вечер, ничего особенного. Пришел, умылся перед ужином. Поели. Тамми умчалась наверх, забрала с собой Пого. Ей надо было делать уроки, знаете. Мы с Соней заспорили — тоже нормально. Полиция хочет из этого что-нибудь высосать. А тут нет ничего такого. Сказать по правде, я не оскорблю память Сони, если признаю, что она любила скандалить. Для нее склока вроде вечернего развлечения. Как обычно, ругала меня, что обрек ее на первобытный нищенский образ жизни. — Хью смущенно покосился на Джейн. — Так она выражалась. Умела красиво говорить простые вещи. А я не умею, поэтому отвечал «чушь», «бред» и всякое такое. Она выскочила из дома, ушла со двора. Тоже обычное дело, не новое. Я немножечко посмотрел телевизор, только не спрашивайте, что смотрел, — не имею понятия. Тамми наверху домашнее задание делала и не спускалась. Я один сидел. Извините, свидетелей не имею. Задремал — устал как собака.

Хью помолчал, сморщил лоб.

— Вроде в холле телефон зазвонил. Разбудил меня. Я было собрался встать, подойти, а звонки прекратились. Видно, Тамми ответила. Может, какая-то ее подружка. Чуть попозже зашла, пожелала мне доброй ночи. — Он мысленно перебрал сказанное и добавил: — Вот так. Потом прошелся по двору, проверил. Каждый вечер так делаю. Сони нигде видно не было. Я даже как-то не подумал. Она и раньше допоздна гуляла. Машину не взяла, значит, в свое время вернется. Зашел в дом, свалился, заснул, как бревно. Кстати, Тамми сказала констеблю, что видела, как Соня уходила. Хорошо, что хоть кто-то твои показания подтверждает! — Хью усмехнулся без всякой радости. — Пошли, я бы и сам чего-нибудь выпил.

Oн повернулся, направился к дому. Джейн последовала за ним, голова у нее шла кругом. Одна мысль подавляла все прочие. По словам Хью, дочка ушла наверх делать уроки и провела там весь вечер. Но Тамми не приготовила домашнее задание. Чем тогда занималась? И кто сделал загадочный телефонный звонок?

Глава 10

Тамми уже увидела их во дворе и заваривала чай на кухне. Молчание нарушал только звон посуды и шипение вскипавшей воды. Руки девочки заняты делом, она избегала встречаться взглядом с учительницей. Не ясно, то ли визит констебля полиции привел к такому охлаждению отношений, то ли что-то другое. Джейн задумалась, не сама ли виновата. Кажется, тут что-то личное.

— Спасибо, милая, — кивнул Хью, взял свою кружку и удалился.

Видно, не замечает ничего неладного, безнадежно подумала Джейн. Таких слепцов надо схватить за шиворот и встряхнуть хорошенько, чтобы в чувство привести. Хотя даже если бы удалось — вряд ли, учитывая его комплекцию, — ничего хорошего не выйдет. Начинаешь понимать отчаяние Сони.

Она выбросила из головы Хью, сосредоточилась на Тамми. Сидя за коротким краем поцарапанного кухонного стола, она смотрела через него на девочку, которая неохотно пристроилась на стуле на противоположном конце — как можно дальше от гостьи, но чтобы не показаться невежливой. Не проявляла никакого намерения завязать разговор, по-прежнему стараясь не встретиться взглядом. Контакт, возникший при совместном походе по магазинам, целиком и полностью испарился. Вместо этого снова выросла и укрепилась невидимая стена. «Действительно, дело во мне, — поняла Джейн. — Не в полиции». Как быть? Необходимо сломать преграду. Пожалуй, для этого можно воспользоваться недавним визитом констебля.

— Тяжело было, Тамми? Я имею в виду, разговаривать с женщиной из полиции? Она задавала много вопросов?

— Она ничего, — ворчливо признала Тамми. — Собак любит. Дядя Саймон ей не разрешил задавать много вопросов. Все в порядке.

Значит, причина отчуждения не в полиции. В чем же? Джейн вдруг припомнила свою оплошность, пусть даже ничтожную.

— Прости, пожалуйста, я в прошлый раз уехала, не попрощавшись.

— Угу, — буркнула Тамми.

— Вчера собиралась заехать, а мне сказали, что ты весь день пробудешь у Хейвордов.

Девочка не ответила, накручивая на палец прядь длинных волос.

— Тебе там понравилось?

— Не сильно. Они мне не друзья. Миссис Хейворд приставучая.

Джейн не удивилась. Никогда не считала Тамми членом кружка близнецов Хейворд. Она вообще не входит ни в один кружок и особых друзей не имеет. Опасный признак в двенадцатилетней девочке.

Вернулись к началу, мысленно вздохнула она, гадая, как выломать первый кирпич из вставшей между ними стены отчуждения.

Первый ход неожиданно сделала Тамми:

— Вы с папой поругались?

Она вскинула голову, пронзив собеседницу обвиняющим взглядом из-за завесы светлых волос.

Джейн от изумления не сразу нашла ответ:

— Что?.. Нет! Почему тебе это взбрело в голову?

— Думала, вы тогда из-за этого сразу уехали. Слышала, как папу на кухне отчитывали, а он сказал, ему некогда делать то, что вы требуете. Говорил то же самое Соне, когда та приставала, чтобы он ехал с ней в город или еще чего-нибудь.

— Да, но…

Джейн осенило. Брак Хью с Соней был сплошным несчастьем. Тамми видела и слышала, как необратимо портятся их отношения. И теперь не понимает разницы между открытым обменом мнениями и скандалом, основанным на полном расхождении. Страшно подумать, сколько вреда причиняют ребенку — любому ребенку — легкомысленные эгоистичные взрослые. Интересно, соображает ли Хью, как отразились на детском сознании постоянные сцены и склоки со второй женой?

— Мы не ссорились, — серьезно сказала она. — Не соглашались друг с другом, но это совсем другое. Дружба вовсе не означает, что надо во всем соглашаться. Каждый имеет право на личное мнение. Порой приходится его учитывать.

Тамми оттаяла, хоть еще осторожничала.

— Надеюсь, не будете ссориться.

— Не обещаю. Мы люди. Впрочем, если и будем, то не так, как твой папа с Соней. Наверно, это часто бываю?

— Все время ругались. Раньше папа ни с кем не ругался. Никогда с мамой не ссорился. А при Соне другой стал. Свистеть перестал.

— Свистеть?.. — переспросила Джейн.

— Да, когда рано выходил из дома, с утра коров доить. Я еще в постели лежала, а слышала. Он очень хорошо свистел, правильно повторял мелодию. Знаете, не как свистят просто так, а как люди поют. При Соне перестал. Я слышу, как из дома выходит, идет через двор, коровы мычат и всякое такое. Только больше уже не свистит. — Тамми помолчала. — Очень жалко.

— Ты догадывалась, что ему плохо?

— Знала! — с силой крикнула девочка. — И поэтому рада, что ее не стало. Может, папа снова будет таким как раньше, до нее. Хорошо бы. Только он все равно не свистит, может, из-за полиции и всего остального.

Учительница встревожилась. По словам дочки, отец изменился. Вспоминается утверждение Мередит, что хорошие честные люди и раньше убивали под воздействием стресса. Только не Хью, ответила тогда она, причем с полной уверенностью. Почему, непонятно. По глупости? Не желая учитывать нехорошие вероятности? Желая добра своей маленькой ученице? Почему Хью не мог убить женщину, отравившую его жизнь и жизнь его ребенка? Какие нестыковки, уже замеченные ею в версии Тамми, выявила полиция? Девочка лжет. Соврала про уроки. Соврала исключительно для того, чтобы выгородить отца. Других причин быть не может.

— Констебль тебя расспрашивала об отце и Соне? — спокойно спросила Джейн.

— Про ссору? — Тамми склонила голову набок, обдумывая ответ. — Ну, прямо не спрашивала. Спрашивала, слышала ли я сверху в тот вечер… ну, знаете… о чем они говорили, а я сказала, нет.

— Сказала или в самом деле не слышала?

Склонность Тамми к казуистике давно и хорошо известна.

— В самом деле, — холодно ответила ученица. — Не слышала.

— Действительно видела, как Соня вышла из дома? Дядя Саймон сказал папе, что ты заявила об этом констеблю.

Глаза сверкнули.

— Правда видела!

Джейн с большим трудом решилась на следующий вопрос, опасаясь услышать совсем нежеланный ответ, и как можно небрежнее спросила:

— И видела, как Соня вернулась?

Тамми яростно затрясла головой, завесив лицо волосами:

— Она не вернулась…

— Ладно, успокойся, — кивнула Джейн. — О чем еще спрашивала женщина из полиции?

Девочка откинула волосы с неожиданно довольным видом:

— Дядя Саймон больше не разрешил.

«Вот так вот!» — могла бы добавить она.

Джейн уставилась в кружку с остывшим чаем. Молоко собралось на поверхности в бледную пленку, пить уже не стоит. Возможно, не только она чует неладное. Возможно, Саймон Франклин тоже понял и бросился на защиту брата и племянницы. Тамми что-то скрывает, и очень умело. Как ни посмотреть, все упирается в домашнее задание. Если она не делала уроки наверху в своей комнате, чем тогда занималась? Неужели…

— Тамми! — Видимо, тон намекнул на дальнейшее, ибо серые глаза заледенели, лицо окаменело — давно знакомая картина. — Ты весь вечер была у себя наверху?

— Конечно…

Девочка умолкла и дико взглянула на учительницу.

— Но уроки не сделала, не принесла назавтра домашнее задание, правда? — Джейн подалась вперед. — Слушай. Я друг тебе и папе. Поверь. Это правда. Клянусь. Хочу помочь и не смогу, если ты не признаешься. Говоришь, не видела, как Соня вернулась. Потому что тебя не было дома и ты просто не знаешь, вернулась она или нет?

Тамми со слезами пробормотала:

— Знаю, что не вернулась.

— Значит, когда она уходила, ты ее видела в последний раз?

— Видела, как уходила. Как вернулась, не видела.

Дело пошло по кругу, ребенок на пределе сил. В последней попытке Джейн повела атаку с другого фланга:

— А кто звонил по телефону? Папа говорит, что слышал звонок, когда дремал у телевизора. Решил, что ты ответила.

— А-а-а, — протянула Тамми, невозмутимо глядя на нее, хотя в глазах сверкали непролитые слезы. — Я и забыла. Не туда попали.

Что ж, стену лбом не прошибешь. Нет смысла допытываться. Она лишь сильнее заупрямится, не дай бог, расплачется, без того шаткие отношения окончательно рухнут.

— Ну ладно, — заключила Джейн, — на сегодня хватит. — Увидела на детском личике неимоверное облегчение и вскочила. — Пойдем поработаем. Наведем порядок в гостиной.

— Какой? — удивилась Тамми. — Я пыль вытирала.

— Молодец. Только время от времени даже самая чистая комната нуждается в генеральной уборке. Снимем подушки с дивана и кресел, вынесем на улицу, выколотим хорошенько, оставим на солнце. Надеюсь, пылесос имеется?

— Если из-за Пого, — воинственно выступила Тамми, — то он не виноват, что пахнет. Очень старый.

— Славный пес, но немножко воняет. Ничего, у меня кое-что найдется. — Джейн полезла в сумку, вытащила баллончик и предъявила: — Вот. Освежитель воздуха.

Алан Маркби стоял в своем кабинете перед картой на стене, утыканной булавками с разноцветными головками, отмечающими как бы район военных действий с фермой Хейзлвуд в центре. Он сцепил за спиной руки, переводя мрачный взгляд с одной красочной точки на другую.

В такой позе констебль Джинни Холдинг застала босса, вернувшись в региональное управление. Остановилась в дверях, деликатно прокашлялась:

— Я думала, ср, вы хотите услышать отчет о беседе с ребенком.

— Взгляните, — предложил суперинтендент, не оглядываясь. — Что скажете?

— Очень эффективно, сэр.

Надо надеяться, он ее слышит.

Маркби подозрительно взглянул через плечо:

— Что это значит?

— Ну, — Джинни махнула рукой на карту, — наглядно видно, как мы продвигаемся и что делаем.

Он прошел к письменному столу, наклонился, положив ладони на досье по делу об убийстве Сони Франклин.

— И как мы продвигаемся?

Ох, боже, он не в духе!

— Не знаю. Я хочу сказать, только начали с картой…

— Нет. Это самообман. Если карта вообще хоть на что-то годится, то только на то, чтобы очки втирать заинтересованным лицам, внушая, будто мы продвигаемся. Как только увидите, что кто-то булавки втыкает, — продолжал Маркби, переполняясь гневом, — печатает рапорты с многочисленными параграфами, рисует диаграммы, отображающие общественную реакцию, знайте — это означает одно…

— Мы застряли, — догадалась Джинни.

Суперинтендент сел, покрутился в кресле.

— Ладно, я вас слушаю. Надеюсь, раздобыли хоть что-нибудь для продвижения.

— Едва ли, — призналась Джинни и суммировала свою беседу с Тамми. — Проблема в том, что я не могу поговорить с ней с глазу на глаз. Рядом должен быть взрослый, защищающий ее интересы. Дядя — старый зануда… я хочу сказать, слишком заботливый. Наверно, этого следовало ожидать. Но если девочка что-то и знает, от нее ничего не добиться, пока на заднем плане торчит Саймон Франклин.

— Думаете, она что-то знает? — спросил Маркби.

Джинни без колебаний ответила:

— Да.

Видя, что требуются уточнения, продолжила:

— Что именно, важное или нет, не имею понятия. Может, просто что-то банальное. Однако это важно с ее точки зрения, и поэтому она скрывает. Клянется, что видела, как Соня Франклин вышла из дома в вечер убийства. Потом легла в постель, ничего больше не знает. Пока на том стоит, и мы будем стоять на месте, что она отлично понимает.

— Двенадцатилетняя девочка… — усомнился Маркби в этом довольно смелом утверждении.

— В двенадцать у них все шарики на месте, — уверенно заявила Джинни. — Дальше, когда начинают гормоны играть, их ничто уже не интересует, кроме самих себя. Из тинейджеров очень трудно вытягивать информацию только потому, что они не видят дальше собственного носа. Слишком заняты своими прыщами, девчонками-мальчишками да поп-группами. Ребенок вроде Тамми Франклин — ценный свидетель, если только решится заговорить. Двенадцатилетние дети все видят. Возможно, неправильно интерпретируют, но описывают абсолютно точно.

— Готов согласиться, — огорченно кивнул Алан. — Моя племянница всегда была зоркой, как снайпер. Теперь ей почти четырнадцать, она топает высокими сапожищами, трясет длинными патлами и на всех огрызается. Что ж, давайте обождем недельку. Если до тех пор не продвинемся, можно попробовать снова поговорить с малышкой Франклин.

Он взял со стола лист бумаги, маленький буклет и протянул констеблю:

— Вот ваша следующая задача. Приступайте.

— Что это? — растерялась Джинни.

— Проездное удостоверение и расписание поездов. Отправляйтесь.

— В Лондон? Как? Прямо сейчас?

— Лондон не на другом конце света, — отрезал суперинтендент. — Поедете, поговорите со служащими и вернетесь. Я звонил в столичную полицию, предупредил, что вы будете действовать на их территории.

— Спасибо, — неуверенно промямлила Джинни. — Э-э-э… может, лучше отправить инспектора Пирса? По-моему, ему хотелось бы…

— Он здесь нужен. Я не могу освободить его на день для поездки в Лондон. Тем более… — Маркби замялся. — дело, возможно, тонкое. А вас специально учили работать с трудными свидетелями.

— С травмированными, сэр.

— Как бы там ни было, справитесь с шайкой пиарщиков?

— Да, сэр. А вы? — отважилась спросить Джинни. — Уже ездили в Лисий угол? Инспектор Пирс упоминал, что собирались.

— Нет еще, — признался Алан. — Ждал, когда кто-то из вас вернется, надеясь услышать важные новости. Но Дэйва пока нет, и Прескотт пропал где-то, бог его знает. Впрочем, это вас не касается. Не опоздайте на поезд.

Стив Прескотт уже понял, что вытащил несчастливый жребий. На сей раз возле трейлера Смитов дети его приветствовали, словно старого друга. Он чувствовал себя Иудой.

— Доброе утро, миссис Смит, — поздоровался он. — Дэнни далеко?

Зилпа сидела у стенки фургона на деревянном стуле, рядом в тазу с водой высилась гора очищенной картошки. Она наблюдала за его приближением и встречей с ребятишками без комментариев, только окриком приказала собаке молчать.

— За отцом сбегайте, — сказала она теперь, и дети послушно рассыпались. Зилпа ткнула в сторону детектива ножом: — Чего это у вас такой кислый вид?

— Извините, что снова побеспокоил… — промямлил он. — Надо кое-что уточнить.

— Дэн рассказал все, что знал.

Руки автоматически продолжали работать, очередная картофелина плюхнулась в воду.

— Уже столько начистили, армию можно было бы накормить, — уклонился от темы Стив.

— Хью разрешил накопать вон в том поле. Много в прошлом году уродилось. Картошка плотно живот набивает, — объяснила Зилпа.

— Дело в том, — отчаянно начал сержант, — что возникло свидетельство об одном предмете, возможно, вещественном доказательстве. Это зеленая сумка в виде лягушки…

Картошка упала в таз. Цыганка молча потянулась за следующей, глядя на пего.

— Вы, случайно, поблизости такой вещи не видели? Не валялась ли где? — Стив обвел рукой окружающие поля. — Похоже, кто-то потерял.

— Нет, — просто ответила женщина. — В любом случае я кругом не особо расхаживаю. Ноги больные.

Стив взглянул на упомянутые ноги — опухшие, без чулок, в ортопедических сандалиях.

— С весом ничего не поделаешь, — спокойно объяснила миссис Смит, пополняя гору картошки. — Такая уродилась. Мать крупная, сестры крупные, а бабка была такой крупной, что ее из трейлера не могли вытащить.

— Неужели? — переспросил потрясенный сержант.

Зилпа снова махнула картофельным ножом:

— Ничего нет плохого, пока ноги держат. Бабка до сих пор жива, никогда не болела. Мама тоже, и сестры, и я. Только сядь на диету, сразу подхватишь какую-нибудь заразу. Диеты в любом случае не помогают. Я от природы крупная.

Миссис Смит повернулась на стуле, безнадежно крошечном под ней, и указала на лес за полями:

— Где-то там похоронена моя другая бабка.

— Надеюсь, никто ее не выкопает, — неделикатно брякнул Прескотт. — Нам пришлось бы расследовать.

Зилпа возмущенно фыркнула. Сержант с облегчением увидел подходившего Дэнни.

— Как дела? — дружелюбно крикнул тот, хотя взгляд его был настороженным.

Стив снова извинился за беспокойство и повторил вопрос насчет зеленой сумки в виде лягушки.

— Кому это надо? — удивился Дэнни. — Глупость какая-то.

— Да, но она на глаза вам не попадалась? Точней, не висела на дереве на насыпи, где вы обнаружили тело?

— Некогда было оглядываться, — буркнул Смит. — Как только наткнулся на бедную миссис Франклин, в глазах помутилось.

— Нашедший сумку, — старательно пояснил Прескотт, — вполне справедливо подумал, что ее выбросили и она никому не нужна. Если взял, это не кража. Подобрал брошенный хлам, который ему, может быть, пригодится.

— Мусорщик, — кивнул Дэнни. — Отец Зилпы немножечко промышлял сбором мусора, правда, Зил?

— Всю жизнь был старьевщиком, — подтвердила жена. — Я ловко сортировала тряпки, когда была не старше наших ребятишек. — Она кивнула на выводок, вновь собравшийся ради прибытия детектива, который, видно, казался им диковинным чудищем, удравшим из зверинца.

— Металлолом собирать выгодно, — продолжал цыган. — Хороший бизнес. Еще безделушки, старые вещи. Можно было найти много ценного — бронзу, фарфор, обломки шеффилдских тарелок.[12] Теперь ничего качественного не попадается, если по домам ходить. Охотники до старины везде побывали, и люди в любом случае тащат барахло на свалку. Шарить по свалкам полезно, да нынче за каждой следит из какой-нибудь будки смотритель от муниципалитета. Выходит, честно на жизнь уже не заработаешь.

Все это очень далеко от зеленой сумки-лягушки. Но Стив Прескотт тоже не вчера родился.

— Значит, вы сумку не видели и не брали. Я правильно понял?

— Так и говорю.

«Нет, — мысленно возразил детектив, — не говоришь. Наговорил кучу белиберды, которой я знать не желаю, а вот сумка тебя беспокоит».

Он набрал полную грудь воздуху, чтобы обрести уверенность.

— Конечно, забрать ту самую сумку — не значит украсть, а вот не передать полиции вещественное доказательство, важное для расследования убийства, — совсем другое. Нам ее очень надо найти.

— Думаю, вы свое дело знаете, — сказал на это Дэнни.

— Знаю, — подтвердил Прескотт. — И прошу разрешения осмотреть ваш трейлер. Извините.

Он хорошо понимал, чего просит. Смиты заледенели. Зилпа сидела, уронив руки на колени, по-прежнему держа нож. Дэнни просто неподвижно стоял перед сержантом. Только дети, игравшие с собакой, сидевшей на привязи, мельтешили на заднем плане.

— Это мой дом, — спокойно указал цыган.

Прескотт вспыхнул:

— Понимаю и уважаю. Знаете, меня послали просто взглянуть. Не займет и минуты.

— Дело не в том, сколько займет, минуту или двадцать. Это мой дом, и у меня есть право на неприкосновенность жилища, как у вас и любого другого.

— Послушайте, давайте облегчим дело. Я только посмотрю и уеду своей дорогой. Вам ведь нечего прятать, правда?

— У меня нет зеленых сумок в виде лягушек и ни в каком другом виде.

— Тогда дайте взглянуть. Конечно, у меня есть ордер на обыск. Только хотелось бы по-дружески.

— Не по-дружески ломиться в дом без приглашения, — упорствовал Дэнни.

Сержант полез во внутренний нагрудный карман.

— Надеюсь, не будете возражать против этого.

Он вручил цыгану лист бумаги.

Тот взял и сразу протянул жене. Зилпа вытерла руки о кофту, развернула ордер. Все ждали.

Женщина прочла, свернула бумагу, вернула мужу, а он детективу.

— Ничего не найдете, — сказала она. — У нас с законом никогда не было неприятностей. Мы занимаемся своим делом. Даже если не живем в построенном доме, не платим муниципалитету налоги, у нас точно те же права, что у всех. Хотите посмотреть — идите.

Прескотт влез в трейлер с хозяином на пятках. Внутри, как и ожидалось, царили безупречная чистота и порядок, являя взору истинную жемчужину среди домов на колесах, обвешанную всевозможными украшениями и безделушками. На стенках прочно закреплены декоративные тарелки, чтобы на ходу не свалились. На лежаках покрывала с кружевными подзорами ручной работы, на окнах самостоятельно сшитые бархатные занавески. Однако найти что-то в такой тесноте очень трудно. Стив попросил открыть несколько верхних шкафчиков, Дэнни молча повиновался. Аккуратно сложенное белье и одежда. Никакой зеленой сумки.

Стив потными руками ворочал семейные вещи, посуду и прочее, все сильнее расстраиваясь и смущаясь.

— Ладно, — пробормотал он наконец. — Ничего не вижу.

— Нехорошо по отношению к моей жене, — прокомментировал Дэнни. — Нехорошо заглядывать в ее шкафы. Рыться в ее белье.

— Простите. Не моя идея.

Чувствуя на себе взгляды всех членов семьи, Стив Прескотт направился к своей машине. Если надо еще раз допрашивать Смитов, пускай это делает кто-то другой. Например, Джинни Холдинг. Он не мог не стыдиться, копаясь в чужих вещах, хотя полицейский обязан преодолевать щепетильность. Впрочем, огорчает не просто неприятная задача, в ходе которой он предстал бесчувственной дубиной. Недовольство отчасти проистекает из ощущения, свойственного офицеру полиции, что он что-то упустил. Иначе говоря, что его одурачили, как несмышленого младенца, черт побери.

Медленно проезжая по узкой дороге к Лисьему углу, Алан Маркби, как всегда, радовался тому, что вырвался из кабинета. Чему радоваться за конторским столом? Он всегда считал несправедливым, что за успешную службу в полиции человека снимают с любимой работы, к которой он вполне пригоден, и, несмотря на его протесты, пересаживают в высокое, но абсолютно нежеланное кресло.

Славный денек. Чистое небо, пустые дороги, деревья начинают покрываться листвой. Он притормозил, чтобы не сбить лесного голубя, сидевшего посреди дороги. Тот взлетел, какое-то время упорно держался на высоте ветрового окна на несколько ярдов впереди машины, потом неуклюже захлопал крыльями и свернул к лесу. Вот и первые постройки в Лисьем углу. Местечко такое маленькое, что от первых до последних камень можно добросить. Алан остановился, вышел, кивнул прислонившемуся к калитке старцу:

— Доброе утро.

Тот с нескрываемым интересом смерил его взглядом:

— Видно, за мебелью приехали?

— Почему вы так думаете?

— Зачем еще сюда ездить? — Старик указал на каменный амбар неподалеку. — Там он. Похоже, дело неплохо идет. В любом случае без конца заезжают. — Он хрипло рассмеялся и закашлялся.

— Уолли! — крикнул голос из коттеджа. — Иди выпей микстуру, что доктор дал от кашля!

Старожил повернулся и заковылял к дому. Маркби направился к амбару, откуда явственно доносились звуки какой-то деятельности. Взглянул на вывеску мебельной мастерской, прочел ниже мелкими буквами имя и фамилию: «Питер Берк» — и вошел в открытые ворота.

Молодой человек перетаскивал сосновые доски, аккуратно раскладывая по одной в дальнем конце амбара. Повернувшись за следующей, увидел посетителя, остановился, настороженно вымолвил:

— Что угодно?

— Здравствуйте, — сказал Алан. — Извините за беспокойство. Питер Берк? На вывеске написано. А я Маркби. Суперинтендент полиции, к сожалению. Можно вас на два слова?

— Суперинтендент?.. — Молодой человек отряхнул пыльные руки, с любопытством разглядывая полицейского. — Не слишком ли высокий чин для личного визита?

— Иногда разрешается. Процедура формальная, людей катастрофически не хватает. Мы расследуем смерть миссис Сони Франклин, жены местного фермера.

Питер Берк сердито кивнул:

— Все интересуются.

— Все? — подозрительно переспросил Маркби. — Журналисты наведывались?

— Пока нет. Вчера явилась одна женщина, якобы насчет мебели. Да ведь я не слепой, не глухой. Выясняла, встречал ли я Соню, и я прямо сказал, что встречал. Соня приезжала заказывать новую мебель для кухни. Ничего конкретно не выбрала, поэтому я не приступал к работе. Полагаю, теперь уже не приступлю.

Сердце сжалось.

— У вас была высокая темноволосая женщина… с короткой стрижкой?

— Совершенно верно. Фактически выяснилось, что мы с ней виделись когда-то. Она знакома с моей бывшей подругой. — Мебельщик нахмурился. — Только не говорите, будто она из полиции. Не припомню, чтобы Джейн водила знакомство с полицейскими в штатском.

— Если речь идет о Мередит Митчелл, то она не служит в полиции, — заверил Питера Берка суперинтендент.

— Именно так она назвалась. Странно. Джейн учительница, почти все ее знакомые тоже преподаватели. Значит, вы знаете Мередит Митчелл?

— Да, и очень хорошо. Она не учительница, а… государственная служащая.

Когда собралась на дознание, следовало догадаться, что начнет разнюхивать. Зачем сюда явилась, скажите на милость?

— Слушайте, — попросил Алан, — если у вас есть время, расскажите, о чем с ней говорили.

— Много времени не понадобится. Можно зайти в контору… или ко мне в домик рядом. Я только запру мастерскую.

Домик в самый раз для Мальчика-с-пальчика. Маркби при своем росте неуклюже скорчился, чтобы не стукнуться лбом о притолоку, и едва избежал столкновения со старой балкой, опрометчиво выпрямляясь внутри.

— Дальше будет немного просторнее, — посулил Питер Берк. — Сюда пожалуйте.

Прихожая отсутствует, входишь прямо в жилое пространство, захламленное и неприбранное, но обставленное стильной качественной мебелью, должно быть в основном изготовленной самим хозяином. В кухонном уголке полный хаос, посуда не мыта предположительно со вчерашнего дня.

— Наверху что? — полюбопытствовал Алан.

— Спальня, душевая с туалетом. Знаю, кроличья нора, но мне хватает.

— Значит, один живете?

Ответ вряд ли будет отрицательным. Здесь нельзя жить вдвоем и сохранить рассудок. Берк кивнул:

— С Джейн жил в Бамфорде, а когда разбежались, сюда переехал. Все это принадлежало мне раньше. Устроил мастерскую в амбаре. Дом, конечно, допотопный, но я его таким и оставил. Пива? Или не пьете при исполнении?

— Пива выпью, спасибо.

Он шагнул к холодильнику, вытащил бутылку французского пива, откупорил, протянул гостю, другую достал для себя. Тяжело уселся на покрытый ковром диван под окном, поднес к губам горлышко, сделал долгий глоток и спросил:

— Почему всех вдруг заинтересовал Лисий угол?

— В ходе расследования убийства положено стучать в каждую дверь. В данном случае круг дверей расширяется дальше обычного. Соня Франклин здесь часто бывала?

— Несколько раз, точно не вспомню, не спрашивайте.

Молодой человек держится непринужденно, хотя Алан не первый посетитель — было время обдумать и отработать линию поведения. Он вновь разозлился на Мередит, оглядывая помещение. Не то чтобы она раньше не вмешивалась. Но расспрашивать свидетелей, особенно еще не опрошенных полицией, категорически недопустимо. Конечно, если этот столяр свидетель. Определенно, раз знал убитую и она у него бывала. Где же — в мебельной мастерской или в кукольном доме?

— Миссис Франклин когда-нибудь заходила сюда? — спросил он, обводя рукой комнату.

— Разве это не провокационный вопрос? — уточнил Питер, не донеся до губ бутылку. — Зачем ей сюда заходить? Контора в амбаре.

— Меня вы сюда пригласили, — напомнил Алан. — Может, ей интересно было посмотреть. Дом весьма… — он подыскивал подходящее слово, — оригинальный.

— Очень старый. Когда я наверху штукатурил, думал добраться до балочного каркаса, а нашел в основании мазанку — древесные сучья, скрепленные глиной. По-моему, это бывший пастуший шалаш, сплетенный из веток. Потом его обнесли стенами, крышей накрыли. Следовало бы признать историческим памятником, взять под охрану.

— И Соня поднималась наверх осматривать исторический памятник?

— Что за наглость, черт побери!

Питер со стуком поставил пустую пивную бутылку.

— Вы ждали этого вопроса, — отчеканил Алан. — И меня привели сюда с определенной целью, не просто для обсуждения средневековых конструкций.

Берк усмехнулся:

— Понятно, за что вас суперинтендентом назначили. Правильно. У меня было время подумать, что сказать полиции, когда явится. Услышав кошмарную новость, пришел в ужас, потерял рассудок. Вдобавок не хотел осложнять ситуацию, оглашая неприятные для Франклинов детали. У вас нет никакого права допытываться. А после того, как та самая Мередит сюда прошмыгнула…

Маркби вздернул бровь.

— …решил, если кто-то придет, расскажу все как было, пускай разбираются. Мне скрывать нечего. Врать не стану. Нисколько не стыжусь того, что чувствовал и до сих пор чувствую к Соне.

И он вызывающе уставился на полицейского.

— Понятно. Когда все началось? Когда она приехала посмотреть образцы мебели?

— Да. — Берк замялся. — Я сказал бы не каждому, особенно не каждому копу. Однако вы мне показались достаточно интеллигентным и чутким. Однажды утром Соня вошла в мастерскую. Шел дождь. Она сбросила шарф с головы, встряхнула волосами. Я сразу понял, что именно эту женщину всю жизнь искал и наконец нашел. Простите за банальность, но так оно и есть. По-моему. Назовите любовью, химией, чем угодно. Неизвестно, кто она такая, как ее зовут, откуда явилась и чего ей надо. Абсолютно неизвестно, заинтересуется мной или нет. Все это не имело никакого значения. Мне нужна была эта женщина, всегда была нужна. Вы хоть что-нибудь понимаете или считаете, будто я мухоморов объелся?

— Понимаю, — серьезно ответил Алан.

Питер присел на подоконник, располагавшийся у него за спиной.

— Разумеется, она была замужем. Недавно вышла за хозяина фермы Хейзлвуд. Была несчастна. Возможно, я этим воспользовался, только не из эгоизма. Просто знал, что мы созданы друг для друга.

— И начался роман?

— Да. Я просил ее уйти от мужа, но не мог предложить переехать сюда.

Он закрыл лицо руками и, помолчав, продолжил:

— Те два месяца были счастливейшими в моей жизни. Удивительная женщина… Когда я узнал о ее смерти, думал, не смогу дальше жить, зная, что уже никогда ее не увижу. Невозможно поверить, что больше она не появится, не заскочит внезапно в неурочное время, как часто бывало. Все ждал, что вот-вот перешагнет порог. Когда явилась эта… как ее… Мередит, уже наполовину лишился рассудка, почти поверил, что Соня вернулась. Некоторые говорят, что прошли через ад. И я там побывал. На самом дне черной бездны. А теперь? — Он пожал плечами. — Теперь попал в подобие лимба.[13] Вижу со стороны, как сижу тут, беседую с вами. Онемел, лишился всяких чувств.

— Вы перенесли тяжелое потрясение, — кивнул Алан. — Что естественно, когда так сильно любишь.

Губы судорожно дернулись.

— Теперь спросите, не я ли убил ее.

— Не вы?

— Нет. Не смог бы убить женщину, полную жизни, которая для меня столько значила.

— Даже если б она решила разорвать отношения?

— Что бы ни сделала! — с силой выпалил Берк. — Но Соня вовсе не собиралась со мной расставаться. По-моему, для нее это было жизненно важно. Даже не представляете, как ей было плохо на ферме.

— Когда вы ее видели в последний раз?

Берк сразу сник, словно выдохся, и глухо ответил:

— За день до… до… Во вторник.

— За день до убийства?

— Да. Обязательно надо так грубо?

— Обязательно, — кивнул Алан. — Потому что ни в моих вопросах, ни в ваших ответах не должно быть ничего неопределенного и недопонятого. Кто вам сказал, что она погибла вечером в среду? Вообще, кто сказал, что мертва?

Питер сверкнул на него глазами:

— Уолли Сквайрс, если хотите. Старик из коттеджа перед моей мастерской. Целыми днями торчит у калитки, наблюдает за жизнью в Лисьем углу. Наверно, не стоит его упрекать. Ему больше нечем заняться. Поспешил известить меня о несчастье.

Он помолчал, задумавшись.

— Старик Уолли ничего не упустит. Видел, как Соня приезжала. Должно быть, догадался, что нас связывает не только мебель. Так или иначе, не мог дождаться, спешил рассказать. — Берк сымитировал дрожащий, но вдохновенный старческий голос: — «Нашли в кустах у железной дороги. Говорят, всю ночь пролежала. Интересно, что в тех кустах делала?» — и добавил нормальным тоном: — Скотина старая. Стоял и смотрел на меня, ждал реакции.

Маркби поднялся, отнес пустую пивную бутылку к захламленному кухонному столику, поставил рядом с другими.

— Спасибо за пиво. Я пришлю сотрудника снять показания. Не возражаете?

— Присылайте кого пожелаете. Не знаю, о чем рассказывать. Во вторник, когда я ее видел, она была в бодром, приподнятом настроении. Ездила за покупками в Бамфорд, на обратном пути заглянула около половины одиннадцатого. Недолго пробыла. — Берк безжизненно взглянул на суперинтендента. — Не так долго, чтоб подняться наверх, полюбоваться средневековой конструкцией и так далее. Просто поздоровалась, выпила кофе.

— Так и скажете, добавив все, что считаете нужным.

Берк встал, пошел провожать визитера. Когда тот наклонился под притолокой, сказал:

— Я любил ее. До сих пор люблю. Пока не добрался до убийцы, поторопитесь посадить его в камеру ради целости и сохранности.

— Кого? — оглянулся суперинтендент, не видя из-за низкой двери коттеджа лицо хозяина.

— Хью Франклина, — произнес голос из-за плетеной глиняной стены.

Глава 11

На смену ближайшим угловым магазинчикам пришли заправочные станции.

Мередит мысленно перенеслась в солнечное хлопотливое детство, вспоминая, как отец вел семейную машину к деревенской бензоколонке. Там распоряжался дородный мужчина в промасленном синем комбинезоне. Его звали мистер Перро, и ее особенно восхищали его ногти, такие черные и грязные, что не поддавались уже никакой чистке.

Бензин отпускал и деньги принимал либо мистер Перро, либо долговязый юнец, который называл его «папой», хотя из обрывков разговоров взрослых маленькой Мередит было известно, что в этом есть некоторые сомнения. Ее отец с разумного расстояния бросал в руку мистера Перро монеты, после чего заправщик исчезал в покосившемся бывшем бунгало за колонками, служившем одновременно конторой и складом, откуда выносил сдачу. Считал он плоховато, всегда требовал от клиентов точную сумму, ворчливо заявляя, что не обязан давать сдачу бумажками крупнее фунта. С чеками вообще отказывался иметь дело. Клиенты неохотно принимали фунтовые бумажки мистера Перро, потому что на них обязательно красовался отпечаток его большого пальца рядом с подписью казначея Английского банка. Вероятно, все вздохнули с облегчением, когда фунтовые бумажки сменились монетами. К этому, как и ко всем прочим новшествам в своей жизни, мистер Перро отнесся с большим подозрением.

В конце концов настал день, когда он под давлением новой крупной станции обслуживания, открывшейся всего за четверть мили, был вынужден взяться за модернизацию. Открыл маленькое помещение в передней части бывшего бунгало, прорубив дверь на месте окна. Внутри устроил прилавок с электрическим кассовым аппаратом. За прилавком располагалась полка с небогатым ассортиментом сигарет, охраняемая крашеной блондинкой — невесткой мистера Перро и кассиршей по совместительству. На другой полке находились товары, необходимые автолюбителям, под которыми хозяин соответственно времени года выставлял пакеты с растопкой для барбекю. Самым грандиозным новшеством была вращающаяся стойка с крючочками, на которых висели пакетики с карамелью. Помнится, Мередит стояла перед ней, замирая в восторге от разноцветного ячменного сахара, фруктовых ароматов, лимонного шербета, полосатых мятных тянучек, пока отец расплачивался с мистером Перро-младшим.

«Пошли», — неизменно приказывал он, уводя дочку. Сам решал, её не спрашивал. Она страстно жаждала получить пакетик — не съесть, а просто взять в руки чудесные полупрозрачные кубики, шарики оранжевого, ядовито-розового, ярко-желтого цвета. «Зубы испортишь», — говорил отец.

Как ни странно, насколько всем было известно, мистер Перро никогда ногой не ступал в свой новый «магазин». Сидел в пристройке из рифленого железа к дальней части бунгало, составляя счета за ремонт и, должно быть, все сильнее сокрушаясь.

Мередит с грустью гадала, что стало за прошедшие годы с уникальной независимой бензоколонкой мистера Перро. Вероятно, давно закрыта или превратилась в светящийся филиал какой-нибудь международной сети.

Местная заправочная станция, куда она сейчас заскочила, вполне может поспорить с ближайшим супермаркетом. Всевозможные напитки с корнуоллскими пирожками в придачу по желанию покупателя; консервы, молоко, деликатесы, газеты, для любителей менее жуткого чтения — широкий выбор романов в бумажных обложках; даже штабель проволочных корзинок для укладки покупок. Мистер Перро никогда не пошел бы на это. Впрочем, нечего спорить — удобно не только для современных проезжих, но и для местных жителей, которым заправка часто служит подручным магазином.

Мередит взяла пакет молока, свежий рогалик, две банки супа, направилась к кассе.

Стоявшая перед ней женщина расплачивалась кредиткой за бензин с кассиром, веселым юнцом. Мистер Перро никогда не признал бы кредитные карточки, хотя почти наверняка отошел от дела до их появления. Держа в руках покупки, она ждала своей очереди с хладнокровием, встроенным в британские гены, равно как отказ от проволочной корзинки, когда мало чего покупаешь.

— Счастливого пути! — радостно пожелал юнец, передавая женщине чек и кредитку.

Повернувшись, та воскликнула с легким удивлением:

— Ох!.. Мередит, кажется?..

— Бетан! — опешила Мередит и добавила, чтобы поправить дело: — Здравствуйте.

Неизвестно, какая цепь случайностей привела сюда в этот момент Бетан Толбот. Снова сработал закон подлости: стоять здесь рядом с ней в джинсах и старом кардигане, с жалкими покупками в руках! Бетан на этот раз не в деловом костюме, а в элегантных палевых слаксах и шелковой блузе в тон. Темные очки на макушке по последней моде удерживают тщательно уложенные волосы. Мередит ощутила на себе критический взгляд. Будем надеяться, жалость в нем только кажется.

— Простите… — грубовато буркнула она и вывалила на прилавок банки, молоко и рогалик.

Мы не на демонстрации мод, правда? С каких пор вы тут заправляетесь, мисс Толбот? Невысказанные вопросы назойливо вертелись в голове.

— Ну как дела? Что у нас тут? — прощебетал жизнерадостный юнец, давая понять всем, кто слышит, что перед ним постоянная покупательница. — Сегодня не в Лондоне? Обычно только по вечерам заезжаете.

Еще одна особенность заправочного магазина: он открыт круглосуточно.

— Отгул взяла на несколько дней, — объяснила Мередит и громко добавила специально для Бетан, которая отошла, задержавшись у холодильника с мороженым: — Отдыхаю!

— Везет же некоторым, — позавидовал паренек. — Два сорок девять. Сумка нужна?

— Где-то есть.

Она вытащила из кармана джинсов смятый полиэтиленовый пакет. Если уж выглядеть в глазах мисс Толбот нищенкой, то надо идти до копна.

Бетан стояла у двери, явно намереваясь её отловить, и уклониться было невозможно.

— Подвезти вас с покупками? Или вы на машине? — любезно проворковала она. Никаких признаков кипучего темперамента, продемонстрированного на дознании.

«Почему бы прямо не спросить, есть ли у меня вообще машина?» — мысленно фыркнула Мередит.

— Спасибо, тут всего пять минут ходьбы. Справлюсь.

Автоматические двери разъехались, они вместе вышли. Между ними с трудом протиснулся входивший мужчина и сморщился, когда полиэтиленовый пакет с банками стукнул его по колену.

— Все равно, давайте подброшу, — настаивала Бетан, — раз уж повезло с вами встретиться.

Мужчина с ушибленным коленом определенно не согласился с последним.

— Почему повезло? — не слишком любезно осведомилась Мередит, бросив на пострадавшего виноватый взгляд.

— Все думаю о бедняжке Соне. Мне действительно надо с кем-нибудь поговорить.

Бетан почти одного роста с Мередит, поэтому они стоят липом к лицу. С лица с тонкими правильными чертами, обрамленного огненными волосами, пристально и настойчиво смотрят глаза, подведенные тушью, которая никогда не течет.

Попалась! Что ж, надо смириться.

— Понятно. Может, тогда заедем ко мне, кофе выпьем?

— У вас точно есть время? — Притворная заботливая нерешительность хорошо сыграна. Даже если бы Мередит мчалась к больному по срочному вызову на полной скорости, Бетан наверняка присосалась бы, словно пиявка.

— Конечно. Я в отпуске. Вы же слышали, как говорила кассиру.

Нынче утром она не играет в дурацкие игры, даже если кто-то их затевает.

— Ну, тогда сюда.

Бетан зашагала по двору, волосы горели на солнце вроде золотого пожарного шлема.

Мередит сердито поплелась за ней к надраенному «мерседесу», разглядывая ее безупречную фигуру и кисло заключая, что дела у налоговых консультантов неплохи. Влезла на просторное сиденье, умудрилась застегнуть ремень, несмотря на мешок на коленях с тяжелым грузом, напомнив себе при этом о необходимости привести руки в порядок. Бетан, поворачивая ключ зажигания, продемонстрировала идеально ухоженные коралловые ногти. Мередит съежилась, прижав к груди пакет, и указала дорогу на Стейшн-Роуд.

— Какое миленькое крылечко, — восхитилась Бетан, когда они подъехали к угловому коттеджу. — Недавно пристроили?

— Да. Мастер еще не закончил. Кафель кладет. — Мередит толкнула переднюю дверь, направила спутницу в гостиную. — Я только заброшу покупки на кухню и кофе принесу. Помощь не требуется.

Гостья и не предлагала, хотя наверняка собиралась. В гостиной не совсем прибрано, на кухне еще хуже — нечего ей там делать.

Когда хозяйка вернулась с кофейником и кружками, мисс Толбот элегантно устроилась на диване, оглядываясь по сторонам.

— У вас жутко уютно.

Подозревая, что это означает «тесно и безалаберно», Мередит все же выдавила улыбку и брякнула поднос на стол.

— Ничего нет хуже, — неожиданно провозгласила Бетан, — чем выслушивать чужие проблемы. Но вы ведь были на дознании.

Тон указывал, что этого вполне достаточно — заинтересованность продемонстрирована и юлить теперь нечего.

— Была, — кивнула Мередит. — А что? Знаю, вы подозреваете Хью Франклина, но, боюсь, придется попридержать вожжи, пока полиция окончательно не разберется.

— М-м-м… — протянула Бетан, обхватив кофейную кружку длинными, сужающимися к кончикам пальцами. — Я слышала про ваши давние близкие отношения со старшим офицером, который ведет это дело. Алан Маркби, кажется?

— Мне отлично известно, о ком идет речь, — отчеканила Мередит. — Действительно, Алан Маркби мой друг. Не знаю, что имели в виду ваши осведомители под «давними близкими отношениями». В любом случае это не означает, будто я имею доступ к внутренней информации, и даже если имею, то разглашаю секреты. Вы не первая, кому заявляю об этом. Многие меня считают доверенным лицом суперинтендента полиции, хотя я таковым не являюсь.

— Господь с вами, зачем мне секретная информация? — убедительно воскликнула Бетан и, вздохнув, спросила: — Давно живете в Бамфорде?

— Не очень. Пока этот дом не купила, снимала квартиру. Долго работала за границей на консульской службе. Теперь сижу в министерстве иностранных дел, ежедневно в Лондон езжу. Пришлось поселиться поближе к вокзалу.

— Если на целый день уезжать в Лондон, в Бамфорде почти терпимо. Я не смогла здесь остаться, хотя фактически никогда не жила в самом городе. Арендовала офис в центре, жила с Саймоном в его коттедже на выселках, который он купил на деньги за свою долю в ферме.

— А теперь где ваш офис? — поинтересовалась Мередит.

— Теперь работаю дома, в Челтнеме. Перебралась со всеми потрохами, когда ушла от Саймона. Почти все клиенты сохранили верность. Я дала ясно понять, что готова при необходимости приезжать и обсуждать вопросы. Поэтому сегодня здесь. В целом необходимости не возникает. Мне присылают декларации о доходах, сопутствующую информацию. Я делаю расчеты, отправляю обратно. Честно сказать, самостоятельное исчисление налогов стало для нас, консультантов, истинным подарком. У меня нет недостатка в клиентах. — Бетан поставила кружку. — Хочу спросить о вашей подруге, учительнице. Она тоже была на дознании. Набросилась на меня за высказывания насчет Хью. По-моему, как-то слишком заботится о нем и о его ребенке. Уж не влюбилась ли?

— Слушайте, — безнадежно вздохнула Мередит, — может, сами у нее спросите? Мне только известно, что она беспокоится о своей ученице, что естественно.

Бетан махнула рукой:

— Не сердитесь. Я не охотница до сплетен. Решилась поговорить с вами по очень серьезному поводу. Понимаете, это я познакомила Соню Ламберт с Хью. — Она сделала паузу. — Забавно, до сих пор не могу называть ее Соней Франклин. И не понимаю, как она сама могла себя представить в роли миссис Франклин. Знаете, не ожидала, что Соня на него польстится. Даже заметив первые признаки, ни секунды не думала, что решится на замужество. Приняла за мимолетный каприз. Она любила забавные выходки. Саймон тоже не имел понятия. Мы оба чуть не упали, когда они однажды утром явились на пороге, держась за руки и ухмыляясь, как пара чеширских котов. Хью был, видимо, в своем лучшем костюме. Возможно, в единственном. Соня в шляпке с вуалью, в которой однажды ездила в Аскот.[14] По одной этой шляпе я заподозрила очередную хохму. А они попросили нас быть свидетелями бракосочетания в местной конторе. Все обстряпали, не проронив ни единого слова, теперь зовут в свидетели! Наверняка Сонина была идея. Она на все готова, только бы посмеяться или кого-нибудь ошарашить. У нее низкий порог скуки. В тот раз над нами посмеялась. Мы с Саймоном не были одеты для такого случая, а они нам времени не дали. Пришлось идти как есть: Сай в старом твидовом пиджаке, я в джинсах и футболке. Не свадебная процессия, а карнавал какой-то. Даже регистратор глазами захлопал.

— А девочка? — спросила Мередит. — Тоже была на регистрации?

— Ждала в машине с несчастным видом, бедная крошка. — Бетан передернула плечами. — Что тут сделаешь? Хью брат Саймона. Соня моя старейшая подруга. Не скажешь: «Мы не одобряем, фактически думаем, что вы оба рехнулись, не станем принимать участие в идиотской затее!» Это было бы смешным ребячеством. Мы с Саймоном уже стояли на грани разрыва, поэтому не считали возможным поучать и советовать. Теперь я жалею об этом. Надо было набраться храбрости и объявить Соне: «Слушай, шутки шутками, но это слишком. Обождите месяц-другой, посмотрите, что будет». Знаю, Саймон тоже проклинает себя за молчание. Но мы оба совсем растерялись.

Как-то сомнительно, что они оба могут растеряться. Ну раз Бетан требуется ее мнение, пускай слушает.

— Если Соня так сильно любила забавы и развлечения, то действительно странно, что она выбрала Хью. Впрочем, люди часто делают странный выбор. Иногда удачно получается. Хью упоминал при мне, что его жена служила в каком-то рекламном агентстве в Лондоне. Наверняка и по работе скучала.

— Ох, не знаю. — Бетан слегка смутилась. — Она попала под сокращение штатов и уже не работала, когда встретилась с Хью.

— Возможно, это сыграло определенную роль. Что за агентство? Может быть, я знаю?

— Вряд ли. Не самое крупное. «Диксон и Дюбуа». Насколько я понимаю, они потеряли нескольких клиентов, оставшихся контрактов не хватало для содержания штата. Кто-то должен был уйти — по негласному правилу тот, кто последним пришел. Это была Соня. Другую работу найти не смогла. Хотя дело не безнадежное, прямо скажу. То есть Хью вовсе не был последней соломинкой, если вы на это намекаете.

— Ни на что я не намекаю, — ответила Мередит, стараясь успокоить Бетан, в тоне которой послышалось раздражение. — По-моему, это вы на что-то намекаете и поэтому отловили меня на заправке. Почему вас заинтересовала мисс Брейди?

— Разве не ясно? Не спрашивайте меня, что такого хорошего в Хью, — с недоумением фыркнула Бетан. — По-моему, он абсолютно непривлекательный. Однако сначала Соня, потом эта Джейн… Не хочется думать, что ваша подруга питает к нему какую-то привязанность. Если так, то наверняка пострадает, и не только эмоционально. Смотрите, что стало с Соней.

— Искренне советую, — нетерпеливо возразила Мередит, — не бросаться налево-направо голословными обвинениями в адрес Хью. Можно попасть в неприятное положение. Вы деловая женщина, зачем вам иск о клевете, или как там такое деяние квалифицирует суд? Если до него дойдут ваши слова, он взбесится, и я его не упрекну. Вряд ли Саймону это тоже понравится, и не забывайте о маленькой девочке. Она больше всех пострадает от злобных слухов.

Бетан выслушала тираду с сухой усмешкой:

— Хью слышал. От меня самой. На дознании я ему сказала все, что думаю. Он не подаст в суд. Поверьте. Я знаю. Не пойдет на публичный скандал в таких обстоятельствах, отчасти из-за ребенка, отчасти потому, что жилец стеклянного дома не станет бросаться камнями.

— Если вы считаете, что стремление Хью уберечь свою дочь дает вам carte blanche[15] на оскорбления и обвинения, то, по-моему, это очень дурно. Теория стеклянного дома вас тоже касается, Бетан. Если полиция в конце концов предъявит обвинение в убийстве Сони Франклин кому-то другому, вы будете себя чувствовать по меньшей мере глупо. Хью получит полное право требовать публичных извинений, и не стоит рассчитывать, что не обратится в суд.

Бетан агрессивно вздернула подбородок, вновь проявляя прежнюю резкость и темперамент.

— Я промолчала, когда Соня сделала глупость, выйдя за него, и теперь вынуждена с этим жить. В тот раз не помогла деликатность, в этот не поможет жалость. Не собираюсь стоять в стороне и смотреть, как ваша подруга повторяет ту же ошибку. Одной на моей совести вполне достаточно, спасибо.

— Я все-таки думаю, что вы забегаете вперед, — сказала Мередит рассудительно. — Понятно, расстроены из-за Сони, вините себя, хотя на самом деле абсолютно не виноваты. Не могли же вы запретить ей влюбиться в Хью. И в любом случае зря боитесь за Джейн. Она просто помогает по хозяйству ради Тамми. На этой неделе каникулы. На следующей мисс Брейди вернется в школу, и ей будет некогда мотаться в Хейзлвуд.

Бетан подхватила свою сумочку из мягкой кожи:

— Ну тогда хорошо. Надеюсь, вы правы. — И внезапно добавила: — Подозреваю, что я вам не очень понравилась, хотя, честно признаться, меня это ничуть не волнует. Я не набираю фан-клуб. Просто не хочу, чтоб была исковеркана еще одна жизнь.

Подобная откровенность с ее стороны и благие намерения, несмотря на ошибочную трактовку событий, толкнули Мередит на равноценную щедрость.

— Я не хотела вас обижать, и, если нагрубила, простите. Прошу вас, останьтесь на ланч. У меня есть другая еда, кроме супа в банках.

Бетан рассмеялась:

— Спасибо, не могу. Надо повидаться с парой клиентов. Благодарю за приглашение и за внимание.

— Я поговорю с Джейн, хоть действительно думаю, что беспокоиться нечего. У меня к вам совсем другой вопрос, — сказала Мередит, когда гостья направилась к двери. — Рискуя показаться совсем уж невежливой, не могу удержаться. Кто ваш парикмахер? Прическа фантастическая. У меня ничего подобного не получается, я готова куда угодно съездить к хорошему стилисту.

Бледное лицо вспыхнуло.

— Простите, не смогу помочь. Меня стрижет подруга. Она, конечно, училась и прочее, но по специальности сейчас не работает. Обслуживает только немногих избранных друзей в свободное время. Мне удобны вечерние часы, когда я не так занята.

И Бетан торопливо пошла по дорожке.

Мередит, стоя на пороге, помахала на прощание «мерседесу», уплывавшему по Стейшн-Роуд. Немного подумав, пошла на кухню, открыла банку супа, схватила телефонную трубку и набрала номер мобильника Джейн Брейди.

— Шеф-повар уже ушел, — объявил бармен. — Могу предложить только сэндвичи, если желаете.

Суперинтендент с инспектором поздно явились в паб. Время ланча кончилось. Когда Пирс вернулся с фермы Черри-Три, а Маркби из Лисьего угла, было два часа, а теперь половина третьего. Согласились на сэндвичи — Алан с ветчиной, Дэйв с тунцом и сладкой кукурузой — и уселись с пинтами пива у горевшего камина. По крайней мере, в баре пусто после наплыва к ланчу, а раз кругом никого нет, значит, можно поговорить. Даже бармен оставил свой пост — должно быть, взялся лично готовить закуску.

— Знает, что мы копы, — заключил Пирс. — Видно было по физиономии, когда он нас заметил на входе. Что в нас такого особенного?

— Насупленные брови и пренебрежение модой, Дэйв.

— На нервы действует, — продолжал огорченный инспектор. — То есть мы с Тессой по вечерам выходим, и как только я где-нибудь появлюсь, холодок идет в воздухе. Даже ее мама заметила. В последний раз, когда водили старушку выпить, она сказала: «Не пойму, Дэйв, в чем дело. Ты с кем-нибудь из этих людей поскандалил?» Что я могу ответить?

Алан мысленно прикинул: если Тессе двадцать с небольшим, то ее мать приблизительно его ровесница. Со стороны зятя несправедливо называть тещу «старушкой». Интересно, как он в приватной компании называет своего непосредственного начальника? Пожалуй, лучше не выяснять.

А вслух он сказал:

— Посмотрите с другой стороны: нам предложены сэндвичи.

Пирс не утешился:

— Полицейских либо игнорируют, либо относятся как к слесарю, которого вызывают прочистить канализацию.

Алан догадался:

— Это вы про утренний визит в Черри-Три?

— Меня удостоили аудиенции, вот что, — объявил Дэйв. — Вы бы видели: не ферма, а тематический парк.

Прибыли сэндвичи. Алан, оглядев начинку, решил, что ветчина смотрится неплохо, в отличие от сероватой губки с желтыми вкраплениями, стекающей с бутербродов Пирса.

— Миссис Хейворд задубела, как старый сапог, хотя настоящая деревенская женщина, без туфты, понимаете. От детей с ума можно сойти. Хозяин изображает офицера и джентльмена, только переигрывает. По-моему, — неразборчиво продолжал Дэйв с полным ртом, — водил шуры-муры с Соней Франклин.

— Хейворд?

Изумленный суперинтендент не донес до губ пинту и поставил пиво.

— Спорю на деньги. И жена знает. Довольно смазливый малый, говорит красиво, когда хочет.

Алан обдумал информацию:

— Это проливает на дело пока непонятный, но, безусловно, любопытный свет, — заключил он.

— Легкий адюльтер — вполне нормальный случай, — указал Пирс тоном знатока. — Не только среди горожан. Смотрите, что получается. Хью Франклин ходит в отрепьях, снятых с вороньего пугала. Миссис Хейворд сексуальна как резиновые боты. Хью целыми днями торчит в коровнике. Миссис Хейворд на конюшне навоз подчищает — они держат пони для верховых прогулок. Двое оставшихся — соответственно супруги — вполне могут переспать друг с другом сверх семейной программы. Может быть, даже страстно желают.

Он проглотил кусок сэндвича, взял пинту и ухмыльнулся:

— Миссис Хейворд Соню не особенно привечала. По ее словам, та была не прочь похлопать перед Дерри ресницами. По ее словам, зря тратила время. Я бы поспорил.

— Дерри это мистер Хейворд?

— Он самый. Фактически его зовут Десмонд. Я справлялся. Звучит не совсем благородно. Десмонд, Дерри, старина! — провозгласил Пирс, взмахнув кружкой. — Чин-чин!

Маркби рассмеялся, а потом спросил:

— Зачем миссис Хейворд вам сообщила, что Соня кокетничала с Дерри? На мой взгляд, об этом лучше не распространяться, правда?

Дэйв затряс головой:

— Сама спешит все застолбить, опередив сплетни. На случаи, если мы от кого-то другого услышим.

— М-м-м… Тогда вот вам немножечко сплетен. Только они гораздо надежнее, услышаны из первых уст. У миссис Сони Франклин была интимная связь с Питером Берком, столяром, изготовляющим на заказ мебель в Лисьем углу. Он не просто признался, но и весьма подробно описал.

Пирс поставил пиво:

— Ничего себе! Неугомонная дамочка, правда?

— Похоже на то. — Маркби отодвинул тарелку и пустую кружку, понизил голос, хотя бармен снова исчез. — Изменяла не только мужу, но заодно и обоим любовникам. Один из них мог об этом проведать и сильно отреагировать. Вопрос в том, кто именно.

Инспектор с легким неудовольствием проворчал:

— Дерри не дурак. Вложил кучу денег в свое предприятие. Наверняка банкам по уши задолжал. Заинтересован в успехе. Без жены ему не справиться. Соня не заменила бы миссис Хейворд с точки зрения бизнеса. Она гусей боялась. Может, он кувыркался с ней в сене, но не позволил бы чувствам взять верх над рассудком. Я имею в виду, вряд ли влюбился по-настоящему.

— А вдруг она в него влюбилась? Судя по вашему описанию, он привлекательная добыча для Сони, скучавшей в Хейзлвуде до чертиков. Допустим, она потребовала, чтоб он развелся с женой. Пригрозила устроить скандал. Надо было заставить ее замолчать.

— Возможно, — признал Дэйв. — А Берк?

— Он любил ее. Обычно это сильно осложняет положение, — сухо ответил Алан и подумал: «Насколько мне известно».

Выдержав паузу, Пирс заметил:

— У Хью Франклина тоже хороший мотив. Она его со всех сторон кинула.

— Согласен, он по-прежнему первый подозреваемый. Но теперь в список включаются Берк и Хейворд.

— А как дела у Джинни в Хейзлвуде? — Дэйв оглянулся на опустевшую стойку бара. — Может, еще по пинте?

— Мне не надо, спасибо. Я… мы должны вернуться в офис. Констебль Холдинг в целом довольна беседой с ребенком, учитывая обстоятельства. На встрече присутствовал Саймон Франклин, имея возможность в любой момент вмешаться.

Инспектор застонал:

— Представляю.

— По-моему, она успешно с ним справилась. С девочкой, по ее мнению, хуже. Джинни уверена, что Тамми скрывает какую-то информацию. Важную для нас или нет — неизвестно, но, по ее мнению, самой девочке она кажется важной. На сегодня я ее в Лондон отправил. — Он взглянул на часы. — Уже должна доехать.

Дэйв неразборчиво хмыкнул и сосредоточился на остатках сэндвича.

Шеф понял, что затронул щекотливый предмет, и вернулся к прежней теме:

— Говорите, у Хейвордов дети есть?

Пирс кивнул:

— Две девчонки. Близнецы. Похожи как две капли воды. Тоже секретничают. Без конца переглядываются да перешептываются.

— Девочки любят секретничать, — заметил Маркби, — если судить по моей племяннице. Вся жизнь в подружках, по телефону болтают, сплошной шепот, хихиканье, вопли протеста при появлении взрослых… Как считаете, Тамми могла поделиться секретом с близнецами Хейворд?

— Я бы не удивился, — заявил инспектор. — Ничуточки.

Джейн открыла перед гостьей дверь своей квартиры в шесть часов вечера. Она была в пыльных джинсах и мятой футболке, вид усталый — Мередит понадеялась, что ей не приходится чересчур утруждаться на ферме.

— Заходите, — пригласила она. — Простите, не смогла раньше вернуться. Наварила целую кастрюлю, оставила в духовке для Тамми и Хью.

— И не остались поесть вместе с ними? Не стоило из-за меня торопиться.

Мередит старалась выдержать непринужденный тон, но объяснения Джейн насторожили ее. А вдруг Бетан права? Вдруг учительница действительно крепко привязалась к Франклинам? Приехала в Хейзлвуд в первую очередь ради Тамми, а теперь думает только о Хью?

— Да нет, — возразила Джейн. — Я бы все равно не осталась. Они не нуждаются в постоянном присмотре. По-моему, обоим необходимо какое-то время побыть вдвоем, поговорить, сблизиться. Перед отъездом я приперла Хью к стенке, попробовала втолковать. Он проворчал, что к вечеру устает до смерти. Я говорю, не умрет, если полчаса поиграет, к примеру, в настольные игры. Наоборот, отдохнет. У них есть «змейки и лесенки», скрэббл, шашки — я видела в тумбочке, — даже «монополия»,[16] только пропали кое-какие домики, отели, фишки…

Мередит рассмеялась:

— Вы на удивление наблюдательны. В «монополию» сто лет играют, причем не вдвоем, а большими компаниями, поэтому добрая половина фишек и карточек пропадает.

Джейн тоже посмеялась:

— Я как раз собиралась бутылку вина открыть. Выпьем?

— Давайте.

Откупорив бутылку, Джейн доверительно сообщила:

— Когда я приехала, Тамми была на взводе. Вы были правы, полиция ее расспрашивала. Сегодня прислали какую-то женщину. Я видела ее, когда она уезжала. Хотя, кажется, девочка неплохо справилась. Выяснилось, что ее взволновал не допрос. При беседе присутствовал ее дядя Саймон.

— Могу себе представить, — кивнула Мередит, откинувшись в кресле и осматриваясь.

Жилище одинокой женщины, вроде тех квартир, где она сама прожила много лет до покупки коттеджа на Стейшн-Роуд. Масса книг, уютный холостяцкий беспорядок, хоть можно без особых усилий навести полный лоск. Вышитая накидка на кресле, любопытные картины на стенах, цветочные горшки на подоконнике, фотография, запечатлевшая пожилую пару, — предположительно родителей мисс Брейди. Ни одного снимка самой Джейн и того, кто делил с ней квартиру, а какое-то время и жизнь. Интересно, сильно ли она тоскует по Питеру Берку? Если вообще тоскует. Как выглядела эта квартира, когда он здесь жил? Теперь нет никаких признаков мужского присутствия. Словно она все следы стерла. Иногда это легче, чем полностью стереть память в душе и сердце.

— Известно, о чем спрашивала сотрудница полиции? — поинтересовалась Мередит.

— Тамми ее заверила, что видела, как Соня в тот вечер вышла из дома. Это хорошо.

— Для Хью, — сухо уточнила придирчивая собеседница.

— Да! — воскликнула Джейн и нехотя добавила: — Фактически я уверена: девочка от полиции что-то скрывает. Может что-то сказать и молчит. Что — не знаю. Мне не открылась, — вздохнула она.

— Возможно, нечто невыгодное для отца?

— Очевидное предположение. Только не обязательно верное. Когда я слегка надавила, она ужасно разнервничалась. Понимаете, в целом она со мной говорила правдиво. Порой отвечала, так сказать, уклончиво… ну ладно, привирала. Например, отрицала, что слышала ссору Хью с Соней. Хотя, может быть, в самом деле не слышала. Дом старый, стены толстые… Наверняка действительно видела уходившую Соню. А дальше… — Джейн нахмурилась, глядя в бокал с вином. — Она скрывает то, что было потом.

Хозяйка и гостья посидели в молчании.

— Может, что-то ее убедило, что Соня вернулась, — медленно проговорила Мередит. — Я не говорю, что она это видела. Может, кого-то слышала и приняла за мачеху.

— Возможно. Я тоже подумала. — Джейн подняла голову, посмотрела ей прямо в глаза. — Телефонный звонок?..

Вино чуть не выплеснулось из бокала.

— Какой звонок? Никто не упоминал о звонке…

Джейн лихорадочно затрясла головой:

— Хью обмолвился в разговоре со мной. После ухода Сони он дремал у телевизора. И его разбудил звонок в холле. Потом прекратился. Он думает, что Тамми подошла к телефону.

— Ты ее спрашивала?

— Да. Она ответила, что ошиблись номером. Наверняка соврала. По-моему, — нерешительно добавила Джейн, — единственное объяснение…

— Соня звонила, — подхватила Мередит. — Очень может быть.

— Логично. — Джейн откинула длинные волосы. — Слушай, по-моему, вот как было. Соня убежала в бешенстве. Далеко ушла, но пути успокоилась, к тому времени похолодало, стемнело. Зашла в телефон-автомат на дороге или в пабе, позвонила, чтобы Хью за ней приехал. Тамми выслушала, но отцу не сказала, поскольку ей не нравилась Соня. Решила про себя: ничего, пускай прогуляется. В конце концов Соня пошла пешком и встретилась с убийцей. Или он вызвался подвезти её. Тогда девочку гложет чувство вины. Трудно будет заставить ее признаться.

— Но ведь это алиби для Хью, — заметила Мередит. — Тамми достаточно взрослая и смышленая, чтобы сообразить.

— Ох, не знаю! — Джейн всплеснула руками. — Но если звонила не Соня, то кто? Почему Тамми врет?

— Слушай… — Мередит замялась. — Знаю, ты хочешь помочь, но я должна тебе сказать вот что: по-моему, ты слишком глубоко увязла. Я предупреждала: одно дело — эмоционально поддержать ребенка и совсем другое — вторгаться в жизнь отца с дочерью.

— Я не вторгаюсь! — возмутилась Джейн.

— Готовя кастрюли еды и приказывая Хью играть с дочкой в «змейки и лесенки»? Это выходит далеко за рамки общепринятой помощи.

Джейн покраснела:

— Ясно, к чему ты клонишь. Думаешь, я ищу мужчину, которому буду нужна, потому что не была нужна Питеру? Ну и что, если так? Каждый хочет быть кому-нибудь нужным!

— Хорошо, хорошо, извини. — Мередит сменила тему: — Я нынче Бетан Толбот встретила.

К сожалению, это известие только сильнее взбудоражило Джейн.

— Зачем она до сих пор тут толчется?

— Приехала в Бамфорд на встречу с клиентами. Я с ней на заправке столкнулась. Пригласила к себе кофе выпить. Она беспокоится, чтоб ты в Хью не влюбилась.

— Черт побери! — взвилась Джейн. — Какое ей дело?

Мередит обеими руками взъерошила волосы.

— У нее есть определенные основания, и не затыкай мне рот. Знаю, она действительно ополчилась на Хью, вот и я о тебе беспокоюсь. У меня нет никакого права судить о сердечных делах, только для всех будет лучше, если ты придержишь свои чувства до окончательного выяснения обстоятельств дела.

Джейн выпрямилась, взглянула на приятельницу из-под челки:

— Спасибо, я сама разберусь в своих чувствах. Единственное, о чем прошу тебя, — обелить имя Хью.

— А если я не смогу обелить его имя? Если выльется еще больше грязи? Между прочим, мне стало известно, что Соня заказывала мебель у твоего бывшего, Питера. Часто заскакивала в мастерскую.

— Правда? — Известие ошеломило Джейн. — Откуда ты знаешь? Уверена?

— Была в Лисьем углу, говорила с ним. Сам сказал. По-моему, влюбился по-настоящему. Извини.

— Когда я заезжала, он был просто в чудовищном состоянии, — прошептала она.

— Вопрос в том, в каком ты состоянии.

— Я не ревнива, — спокойно ответила Джейн. — Сильно страдала, когда он ушел. А с тех пор успела понять, что никогда не была для него самой главной. Знаешь, унизительно вечно быть второй скрипкой. — Она выдавила бледную улыбку. — Смирилась с разрывом. Только надеюсь, Питер никаких глупостей не наделал. — И поспешно добавила: — Я не про расправу с Соней. Он убить не способен. Питер не жестокий. Надеюсь, не выдал себя перед Хью. Это было бы ужасно. Вряд ли Хью пережил бы такое открытие при всех других своих бедах. — Она с силой стукнула кулаками по коленям. — Знаешь, я не удивляюсь, что кто-то убил эту женщину. Ей следовало всеми силами налаживать отношения с Тамми, решать свои проблемы с мужем, а не завлекать бедного Пита! Впрочем, не мне ее судить. Конечно, Хью тоже должен был постараться. Упрямый осел порой слепо не признает очевидного.

— Даже не замечал, что жена с кем-то крутит любовь?

— Не знаю, — вздохнула Джейн после недолгой паузы. — Если замечал, то это мотив, подарок для полиции, да?

Они помолчали. Мередит дожидалась, когда подруга смирится с неприятной мыслью. Со временем та взяла себя в руки и проговорила:

— Я выяснила, что тревожило Тамми. Она заподозрила, будто мы с ее отцом поссорились.

Встретив взгляд Мередит, которая не сумела скрыть обеспокоенность, Джейн залилась ярким румянцем.

— Если ты им серьезно не увлечена, дай это ясно понять ему и его дочери. Иначе разобьешь им сердце. Понимаешь?

— Да. Сама не знаю, как к нему отношусь. Только убеждена в его невиновности, даже если у Сони действительно был роман с Питером. Он любит Тамми, любит свою ферму. По-моему, глубоко любил первую жену. Хью не идеален, и сам это знает. Ему нужна помощь. Вряд ли он примет за серьезное увлечение то, что я время от времени еду готовлю, езжу за покупками. Да еще постоянно его поучаю. Наверняка считает меня старой грымзой-училкой.

— Все еще хочешь, чтоб я продолжала? — спросила Мередит. — Даже если раскопаю нежелательную информацию?

— Даже если ниточка потянется к Хью, — тихо ответила Джейн. — Правда в конце концов должна выйти наружу. По-настоящему только правда поможет.

— Насколько мне известно по опыту, — сказала Мередит, вставая, — правда иногда доставляет чертовские неприятности.

Глава 12

Дэнни Смит, с банкой пива в сильных смуглых пальцах, склонившийся над трещавшими углями, поднял глаза и улыбнулся. Тоненькая фигурка в джинсах и свитере решительно пробиралась по изборожденной земле к трейлеру. Он дождался ее приближения, лишь потом показал, что заметил, и ласково бросил:

— Привет. Пришла нас проведать?

— Ну как бы.

Тамми выдохлась, вспотела от усилий, гулявший по открытому полю ветер безнадежно разлохматил длинные волосы. Прежде чем Дэнни высказался по этому поводу, она потопала сапогами, сбивая грязь, вытащила из кармана круглую резинку, стянула в хвост непослушные локоны, избегая встречаться с ним взглядом.

Он понял: что-то стряслось. Оглянулся через плечо и крикнул:

— Зилпа, у нас гостья!

Девочка села к его ногам на землю, схватила наполовину обгоревшую ветку, выпавшую из костра, подбросила обратно. Ветка выстрелила искрами, охваченная пламенем.

— Руки запачкаешь, — строго указал цыган. — Да еще обожжешься по неосторожности.

Девочка отдернула руки от очередной головешки, обхватила согнутые колени.

— Папа просил кое-что передать. Спрашивает, не могли бы вы завтра у нас поработать. У Сида радикулит не проходит.

— Скажи, рано утром приду. — Дэнни допил пиво. — Как он там, твой папа? Копы все донимают?

— Утром одна женщина приезжала, со мной разговаривала. Не знаю, будут ли папу еще спрашивать. Надеюсь, не будут. Лучше б оставили его в покое! — выкрикнула Тамми в безнадежном отчаянии. — Не приставали бы к нам! Не дают Соню похоронить. Почему?

— Спроси меня, — проворчал Дэнни.

Подошедшая Зилпа, слыша их, фыркнула.

— Должны знать, что не надо тревожить семью по утрам. Это неуважительно. И должны разрешить похоронить бедняжку. Чтоб она, ты, и твой отец наконец успокоились. — Она бросила на гостью проницательный острый взгляд. — Если хочешь, найдется какая-то кола. Не знаю, куда ребятишки девались. Скорей всего, скоро вернутся.

— Я пришла к вам и к Дэнни. Колы не хочу, большое спасибо.

— Все эти шипучки вредные, — объявил Дэнни. — От них живот пучит.

Он поставил пустую пивную банку, вытащил другую из мешка под стулом, поддел пальцем колечко на крышке, с удовольствием прислушался к шипению.

— А вот это не вредно, как я понимаю, — проворчала жена.

— И еще, — затараторила Тамми, — хочу сказать, извините, что к вам приходил полицейский. Мне папа сказал. Он сильно рассердился, я тоже. Только папа ничего не знает про мой рюкзак-лягушку и что вы его мне принесли… и он не должен знать!..

— Ну-ка, слушай, — оборвал ее Дэнни. — Я всегда крепко дружил с вашей семьей и ничем не обязан полиции. Передал тебе сумку тихонько, не хотел тебя впутывать в то, что начнется после того, как найдут тело несчастной женщины.

Тамми сморщилась.

— Дело твое, ничего знать не хочу, ни про то, как сумка очутилась у рельсов, ни про что другое. Чего мы с Зилпой не знаем, того не расскажем, — заключил он. — Хотя копам известно про сумку… Эй, эй!..

Лицо Тамми выразило такой ужас, что он умолк на полуслове и испуганно вскрикнул:

— Не бойся! Не знают они, что она твоя, не знают, что я ее тебе отдал. Откуда-то знают, что она висела на дереве, поэтому ищут. Нынче утром искали, да только умылись. Я ни словом не обмолвился. За нас с Зилпой можешь не беспокоиться.

— Спасибо, — прошептала девочка.

Зилпа опустилась всем крупным телом на другой стул.

— Что за женщина приходила к тебе из полиции?

— Хорошая, только настырная. Прицепилась к тому вечеру, когда убили Соню. Я сказала, что видела, как она уходила. Это правда. Видела. Видела, что она бесится, потому что неслась через двор, как ненормальная. Полицейская все допытывалась, пока ее не заткнул дядя Саймон. Выставил из дома, да она наверняка вернется. Я не смогу все время не говорить ничего! — отчаянно выпалила Тамми.

— Ну, не дергайся, — сказала Зилпа, бросив взгляд на мужа. — Подождем, посмотрим, что будет.

— Да не могу я ждать и смотреть. Еще Джейн приезжала сегодня. Это моя учительница, нам помогает. Хорошая, и папе, кажется, нравится, но тоже без конца пристает! — Тамми стиснула зубы, выпятила челюсть. — Мне надо уехать. Туда, где никто ничего не спрашивает. Когда вы поедете, можно с вами? Я не помешаю, — с жаром заверила она. — Даже пригожусь.

— А отец что без тебя будет делать? — воскликнула потрясенная Зилпа.

— У него теперь Джейн есть. С ним все будет в порядке.

Зилпа открыла рот, муж взглянул на нее, и она промолчала.

— Думаю, можешь с нами уехать, — кивнул Дэнни. — Хоть тогда не доучишься. Жалко денег, которые отец выложил за шикарную школу.

— Ничего, — отрезала Тамми. — Остальные на ферму потратит.

— Скорей всего. Только твоя мама другого хотела. Отец мне рассказывал, что мечтала отдать тебя к Святой Кларе.

— Мама не знала, что все вот так выйдет, — пробормотала Тамми, подхватила ветку, расшевелила костер.

— Будешь есть то же самое, что мы едим, — продолжал цыган.

— Я все ем, — объявила она.

— Будешь с нами жить — не привередничай. Ешь, что дают.

Зилпа подозрительно покосилась на мужа, но он проигнорировал ее взгляд.

— Сегодня ежи на ужин. Цыганский деликатес.

Тамми опешила, но заявила, что готова есть ежей, с сомнением добавив:

— Наверно, очень вкусно.

— У ежей, правда, блохи, — оговорился Дэнни. — Не видел ни одного ежа без целой кучи блох на спине. Ничего, при готовке подохнут. Едим и другое, что в лесу найдется. — Над головами пролетели грачи, направляясь к своему ночлегу. — Птиц тоже.

На лице Зилпы возникло неописуемое выражение, но она крепко стиснула губы, изо всех сил сдерживая эмоции.

— Может, — без прежней уверенности выдавила Тамми, — обойдусь картошкой и овощами, буду цыганкой-вегетарианкой…

— Зимой спать очень холодно, — перешел Дэнни к другой теме, — хотя у нас есть снадобья от болей и обморожения. Очень полезно смазывать грудь тухлым гусиным жиром, правда, Зил?

У Зилпы в горле что-то булькнуло.

— Может, еще подумаешь? — предложил цыган в заключение. — Мы пока не собираемся. Полиция не отпускает.

— Подумаю, — тихонько пискнула Тамми. — Наверно, пойду, скажу папе, что вы рано утром придете.

— Давай, — кивнул Дэнни. — Заходи к нам, не забывай.

Только после ухода девочки он осмелился взглянуть жене в глаза.

— Дэниел Смит, — грозно провозгласила та, — я никогда не слышала ничего подобного! Разрази тебя гром и молния на этом самом месте! Я сроду не ела ежей, и ты тоже! Что это за блохастые ежи? Где взять протухший гусиный жир для растирания, даже если дети болеют, чего никогда не бывало? Надеюсь, — заключила охваченная гневом Зилпа, — я хорошо присматриваю за семьей и болеть никому не позволю!

— Малышка с ума сходит, — миролюбиво заметил Дэнни. — Нельзя ей отказывать. Пусть сама хорошенько подумает. Она умная девочка. Не оставит отца одного.

Супруги посидели молча. Потом Зилпа спокойно сказала:

— Еще хуже будет на ферме, Дэн. Нутром чую. Посматривай по сторонам, когда будешь работать.

Дэнни вытащил банку из быстро иссякавших запасов, протянул жене:

— Ну-ка, развеселись. Все будет хорошо.

Она взяла пиво, кивнула, раскачав длинные серьги.

— Хорошо будет после того, как будет еще хуже. Можешь на это рассчитывать, Дэниел Смит.

Когда Мередит возвращалась в тот вечер от Джейн, уже стемнело. Перед ее домом стояла машина, в ней сидел мужчина. И машина, и неподвижный силуэт знакомы. Она наклонилась, стукнула в стекло:

— Почему не зашел? У тебя же есть ключ.

— Только подъехал. Вижу, тебя нет, задумался, что делать.

Алан открыл дверцу и вышел. Неужели соврал? Тревожное подозрение. Они никогда друг другу не лгут. Она точно его никогда не обманывает и верит, что он тоже с ней честен. Хотя ложь бывает разная. Небольшая ложь во спасение, ложь из вежливости, чтобы не обидеть и не расстроить…

Мередит вошла вместе с ним в дом, включила свет, громко бросила через плечо:

— Я была у Джейн Брейди. Это учительница Тамми Франклин, которая почти целые дни проводит у них на ферме. Ты ел?

— Нет. Пойдем куда-нибудь ужинать.

— У меня макароны остались. — Она повернулась лицом к нему. — Выходить как-то не хочется.

— Тогда будем есть макароны, — дружелюбно ответил он.

Мередит не обманывалась, отлично зная: что бы ни было у Алана на уме, он это выложит в подходящий момент.

Пошла на кухню, поставила на огонь кастрюлю с водой, вернулась в гостиную с бутылкой вина и штопором.

— Чем занимался?

— Полицейской работой. — Алан взялся откупоривать бутылку, склонив голову. Светлые волосы, как обычно, упали на лоб. — Как полагается.

Тут он сделал зловещую паузу. Не разузнал ли о ее поездке в Лисий угол? Если так, то откуда? Загадка не замедлила разъясниться.

— Беседовал с мебельщиком Питером Берком. Он живет в местечке под названием Лисий угол. По-моему, оно тебе знакомо. Я нанес официальный визит. Питер Берк знал, кто я и зачем пришел.

Значит, так. Мередит вздохнула и собралась с силами.

— Я на территорию полиции не вторгалась. — Не стоит начинать с нападения. Прокашлялась, объяснила: — Мне буфет нужен.

— Правда? Впервые слышу.

— Может быть, я тебе не докладываю обо всех деталях повседневной жизни, — отрезала она. И добавила в наступившем молчании: — Извини. Я голодная. Сахар в крови упал.

Алан протянул ей бутылку и развалился в кресле.

— Зачем обо всех деталях докладывать? Прошу прощения. Я не вправе сомневаться в твоих словах.

Мередит поставила вино, села в кресло напротив.

— Умеешь меня расколоть. Я говорила с Питером Берком насчет смерти Сони, но только в самых общих чертах. Похоже, он сильно переживает.

— Совершенно верно, — согласился Алан. — Но когда я до него добрался, он уже понял, что это не самое лучшее. У него было время подумать о более подходящей реакции. Отрепетировал свои речи, пригласил меня в дом, предложил пива выпить. Неплохое представление.

— А на меня спонтанно отреагировал. Я уловила.

— Питер Берк сообщил, что к нему заглядывала женщина, приятельница его бывшей подруги. Предполагаю, той самой Джейн, которую ты сейчас навещала.

— Знаешь, я ее не искала. Мы в суде на дознании встретились. До того сто лет не виделись. А сейчас сблизились. Она сильно обеспокоена происходящим. Ей надо было с кем-нибудь поговорить.

С кухни донеслось нетерпеливое дребезжание крышки кастрюли, шипение кипятка, выплеснувшегося на конфорку. Мередит поспешила туда, бросила макароны в кипящую воду.

Алан последовал за ней, прихватив бутылку, принялся отыскивать бокалы в шкафчике.

— Что ее беспокоит?

— Строго говоря, Тамми Франклин, дочь Хью. Джейн ее классная руководительница в школе Святой Клары. На этой неделе каникулы, и она помогает по дому в Хейзлвуде.

Мередит не собиралась рассказывать о предполагаемом отношении Джейн к хозяину фермы, поскольку не была уверена, и в любом случае это ее личное дело. Хотя на самом деле, как подсказывала совесть, просто не хочется затрагивать щекотливую тему. Она вытащила из буфета бутылочку с соусом:

— Томатный со сливочным сыром пойдет?

Алан копался в овощном ящике холодильника.

— Хочешь, я салат сделаю?

— Конечно. В миске на столе авокадо, будет еще интереснее. Слушай, я правда прошу прощения, если что-то испортила в Лисьем углу. Но когда туда ехала, никак не ожидала встретить Питера. Хотела просто посмотреть. Глядя на карту, подумала, что Соня во время прогулок вполне могла туда добраться и ее кто-нибудь видел. Действительно оказалось, что она не раз там бывала. Собиралась мебель заказать в мастерской. — Мередит поколебалась. — По-моему, у них с Питером вполне мог завязаться роман.

— Завязался, — спокойно подтвердил Алан, нарезая огурец с угнетающей аккуратностью. — Он мне с большим восторгом рассказывал. На мой взгляд, легковесный, но проницательный молодой человек. Думаю, питал к миссис Франклин настоящее чувство. — Помолчав, он добавил: — Насколько это возможно для эгоцентрика.

— Мне тоже так показалось. — Мередит замялась в нерешительности. — Из-за любви и раньше убивали, правда?

— Да. — Алан поднял глаза, держа в руке нож. — Но я не стану буйствовать.

Кивнул на орудие и улыбнулся.

— Пожалуй, я тебя не упрекнула бы, — парировала Мередит. — Хотя, конечно, с облегчением слышу.

— Буду признателен, если поделишься прочими раздобытыми сведениями.

— Собственно, ничего больше, кроме… — Она сделала паузу. — Джейн нервничает из-за девочки. Думает, будто та что-то знает и боится сказать твоей сотруднице да и ей самой. Возможно, тайна вообще пустяковая.

— Да, — согласился Алан. — Джинни Холдинг еще с ней побеседует. Она тоже это заметила и пришла к аналогичному выводу.

— В тот вечер кто-то звонил в Хейзлвуд. К телефону подошла Тамми. На вопрос Джейн ответила, будто ошиблись номером. Джейн предполагает, что звонила Соня. Тебе что-нибудь известно об этом?

— Нет. Интересно. Надо проверить, поручить констеблю Холдинг. — Алан нахмурился. — По-моему, вполне возможно, что Соня.

— По гипотезе Джейн, Соня просила, чтобы Хью за ней куда-то приехал, а Тамми не передала отцу просьбу.

— Допустим, передала. Может быть, он поехал… Может, она ждала его у виадука на приметном месте. Скажем, под аркой. Предположим, когда он приехал, они вновь сцепились и…

— И он ее зарезал? Хочешь сказать, нож с собой прихватил? Это означало бы преднамеренное убийство. Я имею в виду, ему было бы нелегко объяснить, почему он поехал за женой с ножом.

— Верно. А если давно замыслил дело? Не мог убить на ферме, где живет его дочка. А тут вдруг представилась возможность. Соня по своей собственной воле забралась в самую глушь, а на железнодорожной насыпи вполне можно спрятать тело.

— Нет, — возразила Мередит, поразмыслив. — Не думаю, чтобы Хью это сделал. — Поймав вопросительный взгляд Алана, разъяснила: — Тогда только дочь могла бы обеспечить ложное алиби. Джейн утверждает, что он честный и любит ее. Не мог добропорядочный отец взвалить такую ношу на детские плечи. Как не мог наверняка рассчитывать, что Тамми никогда не проболтается о звонке Сони.

— На мой взгляд, мог и то, и тем паче — другое. Даже любящие родители требуют от детей невозможного.

Мередит подцепила длинную макаронину вилкой на пробу.

— Кстати, я сегодня снова столкнулась с Бетан Толбот, бывшей сожительницей Саймона. Кипучая дама.

Алан сгреб нашинкованные ингредиенты в салатницу.

— Пусть себе кипятится, пока не нарушает закон. Боюсь, это относится и к тебе.

— То есть?

— То есть больше не надо отлавливать свидетелей и портить дело.

Ну, это уж слишком!

— Берка я не отлавливала! — сердито воскликнула Мередит. — Понятия не имела, что он в Лисьем углу, а встретившись, не догадывалась о его причастности. Я уже попросила прощения, если помешала следствию, но пресмыкаться не стану, будь я проклята! — Она вдохновенно взмахнула вилкой. — Я помогаю Джейн, вот что. Ни больше ни меньше.

— Ты выкапываешь информацию. — Не дождавшись ответа, Алан лихорадочно схватил салатницу. — Мне это не нравится. Абсолютно не нравится. Мы не только продвигаемся гораздо медленнее, чем хочется, но и работаем в наэлектризованной атмосфере. На нас как бы гроза надвигается. Что-то вот-вот прорвется. Не знаю что, и желал бы на худой конец знать где.

— Действительно не продвигаетесь? — сочувственно переспросила Мередит.

Алан нахмурился:

— Не назвал бы успехи существенными. Сегодня я даже послал в Лондон Джинни Холдинг для опроса служащих фирмы, где до замужества служила Соня.

— «Диксон и Дюбуа»?

— Откуда ты знаешь? — выдохнул он в безнадежном отчаянии.

— От Бетан. Вдобавок она рассказала, что Соня попала под сокращение и во время знакомства с Хью фактически сидела без работы.

Алан кивнул:

— То же самое услышала Холдинг. Звонила мне после визита в агентство. Завтра представит рапорт в письменном виде, но главное изложила по телефону подробно. Не то чтобы ей оказали холодный прием, просто мало что могли сказать. Никто из бывших коллег не знал о замужестве Сони. Все продемонстрировали потрясение, услышав о ее смерти. У Джинни сложилось впечатление, что всем глубоко наплевать. — Он рассмеялся. — Говорит, полицейских считала крутыми, а пиарщики оказались покруче.

Мередит молчала так долго, что он удивленно взглянул на нее.

— Возможно, это тебе не понравится, — предупредила она. — По-моему, рекламному агентству не очень приятно, что полиция в любое время входит в парадную дверь и задает вопросы. Вряд ли им понравилось известие об убийстве своей бывшей служащей. По-моему, ты зря потратил время, послав туда констебля Холдинг. Никто не собирался с ней откровенничать, и ее отфутболили очень умело.

— Может быть, — согласился Алан. — Дэйв Пирс, безусловно, признал бы твою правоту. Когда я ему сообщил, что Джинни вернулась с пустыми руками, он с большим трудом сдержал ликующую ухмылку.

Мередит прокашлялась:

— А если я…

— Нет! Просто невероятно! Что я сейчас говорил о вмешательстве в полицейское следствие? Задумала отправиться в Лондон, пошуровать в рекламном агентстве?

— Постой, — рассудительно сказала Мередит. — Ты только что злился, что я добралась до Питера Берка раньше полиции и выудила у него интересные сведения. Справедливо. Признаю, нарушила порядок. Больше не буду. Но после неудачной попытки констебля, может, у меня получится…

— Почему? Если там не стали разговаривать с констеблем Холдинг, которая является официальным лицом, то, безусловно, не разговорятся с тобой, которая вообще неизвестно кто. Вдобавок, если ты сразу же после полиции начнешь расспрашивать о Соне, они мигом учуют крысу и вообще ничего не скажут.

— Ты меня недооцениваешь. Дай попробовать. Хуже не будет. Осмелюсь предупредить: ты меня не остановишь, хотя мне, естественно, хочется заручиться твоим согласием.

— Ох, не вешай лапшу на уши! Это недостойно. Моего согласия тебе вовсе не требуется. — Алан подавил тяжкий вздох. — Ну ладно, наведайся, только будь осторожна. Ни в коем случае не намекай на свой полуофициальный статус. Учти: если возникнут проблемы, выпутывайся сама. На меня не рассчитывай.

— Спасибо, — покорно ответила Мередит. — Больше мне ничего и не надо.

— Дерри!.. Дерри, проснись!

Дерри Хейворд заворочался и пробормотал:

— Что такое?

Он только притворялся насильно разбуженным. На самом деле глаз не сомкнул. Чертов коп так и крутится рядом с расспросами. Дура Белинда считает его бестолковым. Один Бог знает, чего ему наболтала до его возвращения.

Он открыл глаза. Темная фигура жены нависла над кроватью. Он слышал, как она вылезла из своей постели и прошлепала к нему. В течение всей супружеской жизни они спят отдельно, даже когда были новобрачными, иначе он просто не знал бы, что делать. По крайней мере, в те давние времена она пробиралась к нему не затем, чтобы будить и ворчать. Страсть давно уже не заставляет их бегать друг к другу по холодному полу. Надо отдать должное Белинде — она настоящий кремень. Вкалывает до десятого пота, обладает верным деловым чутьем. И конечно, все куплено на ее деньги. У него никогда не было ни гроша. Они хорошо жили вместе, пускай даже без пылкой любви, пока не возникла Соня. Дерри молча выругался. Теперь он загнан в угол. С ума можно сойти.

— Что такое? — повторил Дерри.

— Кто-то шныряет возле конюшни, — уверенно объявила жена.

— Да что ты, старушка. Тебе просто приснилось.

— Не будь идиотом. Минут десять назад я услышала топот и ржание. Решила, новенькая никак не угнездится. Шум продолжался, я встала и выглянула. Лампы сигнализации горели, и клянусь, кто-то стоял у последнего стойла. Мужчина.

Дерри вздохнул, сел в кровати, спустил на пол ноги, потянулся за халатом.

— Ну ладно, пойду посмотрю.

— Ружье возьми. Вдруг грабители. Кто-то заметил, что привезли новую лошадь. Может, какой-то работник с той фермы, где ты ее купил, навел конокрадов на наших кобылок. Знаешь, кругом полно воров. И у других пропадают животные.

— Хренова сигнализация и раньше включалась, а это были всего-навсего лисы, — упрямо заявил Дерри, завязывая пояс халата.

— На этот раз не лис, черт возьми. На двух ногах стоял. Кроме того, если б это был лис, гуси подняли бы адский гогот. Возьми ружье.

— Да ведь нечем его зарядить, будь я проклят! — вскричал Дерри. — Даже если бы было чем, и я выстрелил, полиция предъявила бы обвинение в использовании общественно опасного оружия.

— Не будь таким занудой! Вор не знает, заряжено ружье или нет. Я иду звонить в полицию.

— Не надо пока, — приказал он. — Дай сначала проверить. Обойдемся без лишних копов.

Чувствуя себя крайне глупо, Дерри вышел из дома в халате, заправив пижамные штаны в резиновые сапоги, держа в руках незаряженное ружье. Старое оружие принадлежало покойному тестю. Лично он из него никогда не стрелял. Сомнительно, что из него вообще можно выстрелить через столько лет.

Переднюю дверь оставил открытой. Ключа не захватил. Не кричать же Белинде, чтоб открыла, дети проснутся. Наверняка во дворе нет никого. Он не спал, но ничего не слышал. Правда, думал совсем о другом.

Мысленно вернулся к главному. Никто не знает, какого дурака он свалял с Соней. Конечно, неправильно истолковал признаки. Поклялся бы, что она призывно на него поглядывает. Потом вдруг пошла на попятный, взбрыкнула. Закатила скандал, когда он хотел взять то, что ему вроде бы предлагалось. Она из тех самых чертовых женщин, которые соблазняют и не даются, так он ей и сказал. Ни в чем не виноват. Не понял, что она просто крутит динамо, и все. «Вот что я скажу тебе, Дерри, старик: самое время оценить Белинду. По крайней мере, ей можно верить».

Он мрачно топал к конюшне. Возможно, Белинда что-то заподозрила, хотя ничего не сказала. А он тем более. Притворяются друг перед другом, будто ничего не было. Черт побери, ведь действительно ничего не было! Ну и хорошо. В деревне мало шансов сохранить что-то в тайне, все равно что слона прятать. Не хотелось рассориться с Хью. Славный малый. Со старомодными понятиями о фермерстве, но это его проблема. Конечно, нежелательно, чтобы где-нибудь поблизости открылся конкурирующий пансионат. А проклятый коп все шныряет вокруг и разнюхивает… Полиция вечно подозревает всех в худшем. Хотелось бы знать, что ему наговорила Белинда.

Ночь ясная. Даже без света полностью виден двор до ворот и дальше до дороги. Видно, что ворота закрыты. Если бы забрались конокрады, первым делом открыли бы ворота. Дерри взглянул на дорогу. Никаких фургонов.

Если кто-то собрался украсть лошадей, в чем он их увезет? Погонит своим ходом за мили? Стук копыт по асфальту наверняка будет слышен в ночной тишине. Ведь услышала же Белинда, обладающая слухом летучей мыши, что пони топчутся в стойлах. Или ей показалось?

— Это новенькая гнедая, — пробормотал он. — Волнуется в незнакомой конюшне и другим покоя не дает.

Он подошел к стойлам, поднял ружье, подергал дверцы. Все заперты. Сдвинул щеколду на верхней половине одной, распахнул, тихо свистнул в теплую темноту с резким запахом. В ответ послышалось ржание, лошадка вынырнула из тени, интересуясь, зачем ее побеспокоили среди ночи, высунула голову в створку, ткнулась в него теплой мордой.

— Все в порядке, малышка, — заверил он, гладя ее по шее. — Не одну тебя с постели подняли.

Толкнул пони обратно в бокс, запер дверцу. Ну хватит. Повернулся, засеменил к дому. За спиной вспыхнула сигнализация. Опять! Наверняка лис.

Дерри подошел к двери, вошел в холл, разглядел у лестницы темную фигуру.

— Белинда? Не звони в полицию. Ничего такого…

Он не договорил. Фигура метнулась к нему, замахнулась, что-то твердое, тяжелое, холодное врезалось в лоб. Он свалился, как кегля. Ружье с грохотом упало на кафельный пол, тумбочка с телефоном с треском опрокинулась.

— Дерри! Дерри!.. — кричала жена, сбегая по лестнице, но он ее не слышал.

Глава 13

Известие о нападении на Дерри Хейворда, которого срочно прооперировали и поместили в палату интенсивной терапии, пришло в региональное управление уголовных расследований только к полудню.

Взбешенный задержкой суперинтендент потребовал ответа:

— Почему сразу не сообщили?

— Делом занимается местная бамфордская полиция, — объяснил Пирс. — Конокрадов подозревают. Не знали, что мы заинтересуемся, пока кому-то не пришло в голову, что это второй за неделю случай насилия в округе, и раз мы расследуем первый со смертельным исходом, возможно, нас стоит уведомить.

— Рад слышать, что хоть у кого-то в Бамфорде имеется пара серых клеточек, — прорычал шеф и хватил кулаком по столу. — Черт побери, я ждал событий, но такого никак не предвидел. Почему Хейворд?

— Может, действительно конокрады? Миссис Хейворд уверена, — осторожно заметил Пирс.

Маркби сразу отверг это предположение:

— Я не верю в случайные совпадения, Дэйв. Вдобавок, будь вы конокрадом, полезли бы на ферму, вокруг которой целую неделю вертится полиция? Слушайте, мы теряем время. Едем в больницу.

Несмотря на спешку и решимость, которую он демонстрировал инспектору Пирсу, Алан, шагая за медсестрой по коридору, вынужден был признаться себе, что на самом деле не любит больницы и ходит туда неохотно. Хотя теперь общая атмосфера заметно улучшилась по сравнению с царившей в его детские годы. Помнится, как его заключили в палату для удаления миндалин. Сестры тогда казались мегерами, а теперь ангелами милосердия. Возможно, прискорбно перегруженным ангелам свойственны кое-какие человеческие недостатки, но это скорее привлекает, чем отталкивает. По собственному опыту известно, что для работы в благоприятных условиях требуется только обычная компетентность. Истинный профессионализм проявляется лишь в тяжелых экстремальных ситуациях, которые требуют немедленных действий. Высокий профессионализм и преданность делу — вот что восхищает в младшем медицинском персонале.

Хрупкая маленькая сестричка энергично поскрипывает резиновыми подошвами по надраенному полу, лавируя в плотном потоке идущих людей, инвалидных колясок, каталок с пациентами. Наконец трафик поредел, процессия миновала несколько пожарных дверей, завернула за угол и очутилась в комнате ожидания.

— Ну вот, — радостно объявила сестра.

— Думал, уж никогда не дойдем, — буркнул инспектор за плечом суперинтендента.

В комнате сидела окаменевшая от горя женщина — жилистая, с выгоревшими кукурузными волосами, — и девочки-двойняшки, которые расположились напротив нее, поджав ноги и ерзая в креслах. Они не сводили глаз с матери, но заговорить не осмеливались, даже друг с другом. Сразу видно, в семье драма.

Бедняжки, посочувствовал Алан, глядя на девочек, и шагнул к женщине:

— Миссис Хейворд? Я суперинтендент Маркби. Кажется, вы знакомы с инспектором Пирсом.

Женщина подняла голову, тупо взглянула, в руках пустой пластиковый стаканчик из-под кофе.

— Да.

Что это значит? Знакома с Пирсом? Просто ответила на чей-то голос? Не ясно. Алан сел рядом.

— С большим сожалением услышал дурное известие, миссис Хейворд, — проговорил в свою очередь Пирс. — Какие последние новости?

— Обещают скоро меня на секунду пустить. Больше двух часов пробыл в операционной. — Белинда Хейворд с трудом шевельнулась, поставила пустой стаканчик на соседнее сиденье. — Мы только что новую лошадь купили. Помните, вы как раз у нас были, когда ее Дерри привез? Видно, за ней охотились.

— Имеете в виду конокрадов? — уточнил Маркби.

— Кого же еще? И на других нацелились. Я их видела… то есть одного.

— Описать можете?

Женщина безнадежно махнула рукой:

— Было слишком темно. Ночь. Зажглась сигнализация, но я видела у последнего стойла только силуэт.

— Сигнализация срабатывает, когда кто-то проходит мимо луча?

— Когда вообще что-то в него попадает, — уточнила миссис Хейворд. — Раньше она на лис реагировала, и поэтому Дерри подумал… — Запнулась на полуслове, полезла в карман поношенной куртки, вытащила мужской носовой платок, громко высморкалась. Все ждали продолжения. — Дерри подумал, будто лис забрался. А я точно знаю, гуси почуют, когда лисы рядом. Мимо гусей никто не пройдет. Лучшие сторожа на всем свете.

— И ночью не кричали, никого не учуяли?

Она, подумав, покачала головой:

— Были заперты в заднем загоне. За стойлами. Но ведь лисы птиц ищут, правда?

Разговор сильно отклонился от темы.

— Значит, это был не лис, — твердо заключил Маркби, возвращаясь к главному предмету. — Это был человек, как минимум один. Расскажите, что было после того, как вы разбудили мужа.

— Он пошел посмотреть. Я заставила его взять с собой старое незаряженное ружье. У нас есть лицензия. Вряд ли я прямо сразу найду, но она где-то есть. Только зарядить нечем. — Миссис Хейворд бесцельно взмахнула руками. — Из того ружья мой папа стрелял. Оно папино.

— Значит, ваш супруг вышел во двор…

— А?.. Да. Наверно, оставил открытой парадную дверь. Понимаете, не поверил, что я видела кого-то чужого. Должно быть, грабитель заметил открытую дверь, проскользнул у него за спиной, нырнул в дом. Дерри долго не было, я уже забеспокоилась. Начала спускаться, и тут он вернулся. Зашел в холл. Крикнул мне что-то и… — Белинда затрясла головой. — Все произошло очень быстро. Он… то есть конокрад… видно, стоял под лестницей. Если б муж не вернулся, я бы на него наткнулась. Бросился на Дерри, ударил и… убежал.

— Вы слышали машину?

Она покачала головой:

— Хотя не прислушивалась. Упала на колени рядом с мужем. Думала… — Миссис Хейворд вспомнила о молча слушавших детях. — Знаете, сразу все поняла и позвонила в скорую.

— Вам не кажется странным, — мягко спросил Маркби, — что конокрад, явившийся за лошадьми, проник в дом?

— Вор есть вор! — выкрикнула Белинда с неожиданной яростью. — Увидел шанс что-то украсть, картины, всякое такое… — Она воинственно взглянула на собеседника. — Не имеет ни малейшего отношения к той проклятой женщине, если вы к тому клоните! Это был конокрад! Обыкновенный подлый вор!..

Вернулась медсестра:

— Можете зайти на пару минут, миссис Хейворд.

Белинда вскочила, близнецы с надеждой уставились на нее.

— Ждите тут, — приказала она. — Я скоро.

— Хирург сейчас зайдет побеседовать с вами, суперинтендент, — предупредила сестра.

Когда она увела миссис Хейворд, Маркби шагнул к молчавшим девочкам.

— Привет, — улыбнулся он. — Не волнуйтесь за папу. О нем хорошо заботятся.

Они серьезно на него смотрели. Одна грызла ноготь. Алан присел на стоявший перед ними низкий столик с журналами, сложил на коленях руки.

— Вы обе ничего не слышали ночью?

Девочки перестали сучить ногами. Та, которая не грызла ноготь, ответила:

— Слышали, как мама кричала.

— Конечно. А раньше?

— Ничего не слышали, — сказала та, что грызла ноготь.

Маркби встал, отошел с Пирсом за пределы слышимости и тихо спросил:

— Что скажете?

— Жена точно знает, что не конокрад, — шепнул в ответ Дэйв. — Все это как-то связано с Соней, а она темнит. Когда я впервые опрашивал Хейвордов, обоим не терпелось дождаться, когда я уберусь, причем не просто из-за моего некультурного произношения. Не хотят, чтобы что-то нам стало известно, а что именно, я уже вам сказал. По крайней мере, высказал свое личное мнение.

— М-м-м… Пусть констебль Холдинг снова отправится в Хейзлвуд, поговорит с девочкой. Я займусь этими, — Алан покосился на близнецов, — но не сейчас, попозже. Пока съезжу, повидаюсь с Франклином, попрошу, чтобы позволил Джинни встретиться с дочкой наедине. Конечно, может не согласиться, а мы не имеем нрава настаивать. Но тут имеет место непосредственная угроза общественной безопасности. Пожалуй, покушение на Хейворда дает полное основание опасаться повторного нападения на кого-нибудь, правда?

— Суперинтендент? — появился ошеломляюще юный хирург, протянул руку.

Маркби обменялся с ним рукопожатиями.

— Спасибо, что уделили время. Какие у пострадавшего шансы?

— Пятьдесят на пятьдесят в данный момент. Мужчина крепкий, моложавый, это хорошо. Однако не стану проявлять чрезмерный оптимизм.

— Если выкарабкается, то останется парализованным или еще что-нибудь? — озабоченно уточнил Пирс.

— На данной стадии точно не скажу. Разумеется, могут возникнуть проблемы с памятью, хотя бы временные. Видимо, следователей это больше всего волнует?

Хирург вздернул бровь.

— То есть он не вспомнит произошедшего? — охнул суперинтендент.

— Если придет в сознание, в памяти наверняка останется полный провал относительно самого нападения. — Молоденький эскулап виновато посмотрел на детективов. — Извините, но лучше вам к этому приготовиться.

— Да, конечно. Спасибо. Есть какие-то предположения насчет орудия?

— Тяжелое, с маленькой головкой, нечто вроде молотка. — Хирург бросил взгляд на часы, висевшие над головой Пирса. — Мне хотелось бы перемолвиться словом с женой пострадавшего.

Полицейские отпустили доктора.

— Бедный старый Гилберт, — грустно пробормотал Дэйв, вспомнив опереточного полковника.

— Кто? — озадаченно переспросил Алан.

— Простите, это… — Пирс осекся, не договорив «просто шутка». Ничего смешного. — Не имеет значения.

В полдень, когда Маркби с Пирсом входили в больницу, Мередит сидела за конторским столом перед начальницей отдела кадров фирмы «Диксон и Дюбуа». Она отыскала бывшее место службы Сони без большого труда. Агентство находилось неподалеку от триумфальной Мраморной арки, что наверняка дико дорого. И начальница дорого выглядит: длинноногая блондинка в костюме стального цвета, с жемчугами, настолько ухоженная во всех отношениях, что Мередит снова почувствовала себя уличной бродяжкой, хоть и постаралась для визита принять презентабельный вид. Роскошная блондинка только что осознала, что посетительнице требуется не работа, а информация. Изначально холодное отношение охладилось еще на несколько градусов.

— Абсолютно ничем не могу вам помочь, — отчеканила она и веско добавила: — И очень занята. Совсем одна, знаете.

Вероятно, имеется в виду, в отделе. Сотрудников в фирме полно, в коридорах не протолкнешься.

Впрочем, конкретные свидетельства занятости начальницы отсутствуют. На конторском столе деревянная плакетка с надписью «Антея», и больше ничего. Кипы бумаг невидимы глазу.

Вообразив свой собственный лоток для входящей корреспонденции после недельного отсутствия, Мередит снисходительно улыбнулась, дав понять собеседнице, что блеф не прошел.

— Я отниму всего пару минут. Насчет покойной миссис Сони Франклин. Она у вас работала под девичьей фамилией Ламберт.

— Знаю, — едко ответила Антея, обидевшись, что ссылка на каторжный труд не заслужила доверия. — У нас была какая-то женщина из полиции. Бог знает для чего. То есть, конечно, мы все жутко потрясены известием об убийстве. — Она сделала театральный жест. — Но, говорю вам, ничем не могу помочь.

— У Сони среди сослуживцев друзей не было?

— Нет. Разумеется, коллектив у нас дружный…

Разумеется, мысленно кивнула Мередит.

— …но каждый живет своей жизнью. Вдобавок в последние полтора года происходили существенные кадровые перестановки. Даже не представляю, с кем бы вам стоило поговорить.

Мередит ухватилась за кадровые перестановки:

— Многих сократили?

— Что? — задохнулась Антея, прижав нижнюю губу жемчужно-розовым ногтем.

— Соня Ламберт попала под сокращение, правда? Многим еще предложили уйти в то же самое время?

Начальница собралась с силами:

— Внутренние дела компании не подлежат обсуждению. Я же не знаю, вдруг вы представительница конкурентов, — добавила она.

— Я предъявила официальный документ, из которого вам известно, чем на жизнь зарабатываю.

На Антею произвело впечатление удостоверение служащей министерства иностранных дел, открывшее Мередит дверь в ее офис, откуда она теперь старается поскорее ее выставить. По спине побежали мурашки. Кажется, случайно задето какое-то больное место. Увольнение Сони?

— Послушайте, — вздохнула начальница, — не понимаю, что вас интересует…

— Объясняю, — перебила ее Мередит. — Одна моя подруга помогает мужу покойной Сони присматривать за его маленькой дочкой, Сониной падчерицей. Я беспокоюсь о своей подруге и хочу знать все подробности о бывших супругах Франклин.

Дженни не понравилось бы, что она действует в стиле Бетан Толбот. Но что поделаешь — нужда заставляет.

— О муже ничего сказать не могу, — заявила Антея, взглянув на наручные часики — изящную золотую безделушку.

— Но о жене можете.

— Нет! — Антея окончательно вышла из себя. — По-моему, вам лучше…

— А о мистере Диксоне и о мистере Дюбуа? — намеренно подлила масла в огонь Мередит. — Если, конечно, они существуют. Можно с кем-то из них побеседовать?

— Существуют! — отчаянно выкрикнула Антея. — Но с ними нельзя побеседовать! Мистер Диксон находится в деловой поездке в Соединенных Штатах. Мистер Дюбуа уже принимал женщину из полиции, и я не могу его вновь беспокоить.

— Пускай сам решает, — предложила Мередит.

— Он на совещании!

— Откуда вы знаете? Позвоните личной секретарше, спросите, не выделит ли он мне пять минут в течение дня. Я могу подождать.

Антея решила пойти на устрашение:

— Если не уйдете, вызову охрану.

— Старичка, который храпит в каморке у парадного? — Надо ловить удачу. — Слушайте, по-моему, вы отказываетесь говорить о Соне из-за неких обстоятельств, связанных с сокращением.

Прямо в яблочко. Блондинка побелела, потом покраснела.

— Ничего подобного!

Отчаянное и неубедительное восклицание.

— Хочу поговорить с мистером Дюбуа.

— Невозможно! — почти взмолилась кадровичка. — Я не допущу! Это слишком жестоко!.. — Она разглядела красноречивое выражение на лице собеседницы. — Слушайте, у меня сейчас будет перерыв на ланч. В конце квартала есть маленькая закусочная. Встретимся там через двадцать минут. Постараюсь объяснить… Кое-чего сказать не смогу, а то, что услышите, прошу держать в тайне.

Мередит встала:

— Согласна. Жду вас через двадцать минут. Если не придете, вернусь. И если здесь не поговорю с вашим мистером Дюбуа, то встречусь с ним в другом месте.

Угроза подействовала, вопреки ожиданиям.

— Приду, только уйдите, ладно? Не хочу, чтобы вас кто-то видел.

Закусочная была действительно маленькой, с красными пластиковыми столиками и ограниченным выбором блюд. Мередит взяла коробочку с жареными пескарями и направилась к столику у окна караулить Антею. Надо отдать ей должное, она не опоздала. Влетела, поприветствовала молодого человека за стойкой, как старого знакомого, схватила идентичную помятую упаковку и устремилась к своей мучительнице.

— Слушайте, может быть, в уголок пересядем? Вдруг кого-то из офиса черт мимо пронесет…

Перебрались в дальний угол. Антея, принимая исключительные меры предосторожности, уселась спиной к залу, ткнула в картонку пластмассовой вилкой.

— У меня рыба, — сообщила Мередит.

— У меня курица.

— С виду никакой разницы.

— У вас соус тартар, у меня майонез, — указала блондинка.

Ну хватит об изысканной кухне.

— Что случилось? — настойчиво спросила Мередит. — Почему Соню уволили?

— Сократили, — поправила начальница отдела кадров.

— То же самое, только помягче. Бедняжка убита, ее не расспросишь. Рассказывайте.

— Дело касается не только Сони. — Антея положила вилку, готовясь открыть тайну. — Строго между нами, ладно?

По справедливости надо предупредить.

— Возможно, придется кое-что сообщить полиции.

— Полиции? — пискнула кадровичка, тревожно оглядываясь через плечо.

— При необходимости и абсолютно конфиденциально. Мой друг служит в правоохранительных органах. Суперинтендент полиции.

Высокий чин произвел впечатление.

— Хорошо, если надо, ему расскажите. Только не старым дуракам констеблям. — Антея набрала в грудь воздуха. — Соня была сплошной головной болью. Вы даже не поверите, что она вытворяла.

— Что именно?

— Мужчин завлекала, — последовал едкий ответ. — Особенно одного.

— Дюбуа?

— Ш-ш-ш! Не кричите! Бедняга ни в чем не виновен, чист, как ангел. Счастлив в браке, Бог свидетель. А она ему жизнь отравила. Сначала всеми правдами и неправдами постаралась попасть к нему в офис. Потом принялась посылать миленькие открыточки. Потом лосьон после бритья. Запонки на Рождество. Без конца зазывала к себе домой на ужин. Он не знал, куда деваться. Вы бы видели, как она к нему цеплялась на рождественской вечеринке! Просто неприлично. Он был в полном отчаянии. От нее надо было избавиться.

— Похоже на сексуальное домогательство. Почему бы просто не расторгнуть контракт?

— Чтобы она пожаловалась на незаконное увольнение? Желтая пресса мигом ухватится. Агентство ничего такого позволить не может. Кроме того, знаете, как обычно считается: нет дыма без огня и прочее. Объект не хотел, чтобы слухи дошли до жены. Тут дела пошли под гору — можно сказать, даже кстати, — встал вполне разумный вопрос о сокращении. С Соней распрощались весьма благородно.

— Выплатили выходное пособие? — уточнила Мередит.

— Сократили по взаимовыгодному соглашению, — упорно повторила Антея, поджав губы. — Выслушав предложение, она наконец поняла, что зря тратила время. Дико злилась, но сообразила, что сама виновата. Глупо терять хорошее место, ставя всю фирму на уши. Расскажете своему другу? Вряд ли это как-то связано с убийством.

— Возможно, скажу основное — из-за нее возникли определенные неприятности. Он не воспользуется информацией без крайней необходимости. На него можно положиться, — заверила Мередит.

— Хорошо! — Блондинка вскочила. — Надеюсь, на этом все кончится. Агентству ни к чему визиты полиции. Фактически эта женщина даже после смерти продолжает отравлять нам жизнь!

И застучала высокими каблучками по кафельному полу.

Мередит задумчиво шагала к станции подземки, настолько погрузившись в размышления о возможных последствиях сведений, полученных от Антеи, что лишь в последний момент заметила знакомую фигуру, двигавшуюся навстречу.

По тротуару Оксфорд-стрит поспешно шагал Джеральд с зеленой фирменной сумкой из супермаркета. Он явно направлялся к той же самой станции.

Она в мгновение ока нырнула в подъезд отеля «Камберленд». Видно, Джерри ходил за покупками в перерыве на ланч. Случайная встреча с дотошным коллегой совсем ни к чему. Придется обождать.

Пока можно позвонить Алану по мобильнику. Не повезло. В ответ сообщили: суперинтендент отсутствует, инспектор Пирс тоже. Не желает ли она поговорить с констеблем Холдинг?

— Нет, — отказалась Мередит. В конце концов, обещала Антее ничего не говорить констеблям. — Перезвоню попозже.

Отловив со временем Алана, она расскажет, что нынче услышала описание Сони, из которого следует, что бедняжка совсем не походила на порхающую ласточку, любительницу забав и проказ в изображении Бетан Толбот. Если верить начальнице отдела кадров рекламного агентства «Диксон и Дюбуа», Соня Ламберт была психически неуравновешенной, жалкой нимфоманкой, отчаянно жаждавшей заарканить мужчину. Когда она не преуспела с тем, на кого глаз положила, судьба свела ее с Хью Франклином, одиноким вдовцом, искавшим новую жену. Джейн говорит, каждый хочет быть кому-нибудь нужным. Соня не была нужна Дюбуа, но была нужна Хью. Неустроенная растерянная женщина очертя голову бросилась замуж и очень скоро обнаружила, что не решила тем самым никаких проблем.

Интересно, хорошо ли Бетан осведомлена о причинах сокращения Сони? Учитывая их долгие близкие отношения, наверняка о чем-то догадывалась.

— Отравляет жизнь даже после смерти… — пробормотала Мередит сквозь зубы. — Бедная Соня.

Глава 14

Во второй половине дня, когда Маркби добрался до фермы Хейзлвуд, там кипела бурная деятельность. Старик Сид, вернувшись к работе, неуклюже хромал через двор, некий смуглый человечек быстро взглянул на прибывшего и ловко растаял в воздухе. Алан про себя усмехнулся: цыган Дэнни Смит.

Третий присутствующий направился к нему:

— Снова полиция?

Тон у Хью Франклина не столько возмущенный, сколько усталый. Маркби окинул его оценивающим взглядом. Первое впечатление часто играет важную роль, хотя может и обмануть. С виду перед ним простой честный малый в позорном пуловере, который, впрочем, недавно кто-то штопал, в засаленных вельветовых штанах, грязных резиновых сапогах. Однако убийцы редко выглядят как убийцы. Предстают в самых разных обличьях.

Суперинтендент назвал себя и увидел удивленное выражение на лице Хью.

— Уже главная шишка явилась?

— Не назвал бы себя даже крупной шишкой, — заметил Маркби. — Можем поговорить в укромном месте?

Фермер оглянулся на дом:

— Зайти можно, только дочка дома, а мне сапоги придется снимать. Или давайте посидим в амбаре.

Упомянутый амбар представлял собой старинную открытую деревенскую постройку с сеновалом, забитую всякой всячиной. Хью уселся на сено и жестом предложил представителю власти устроиться рядом.

— Что еще?

Он положил на колени широкие ладони, слегка нагнул голову, глядя исподлобья. Алана позабавило сходство хозяина с его собственными подозрительными и упрямыми коровами.

— Должно быть, слышали о несчастном случае с вашим соседом мистером Хейвордом.

— Слышал, что не несчастный случай. Кто-то разбил ему голову, чуть не вышиб мозги, — самым обыденным тоном уточнил Хью.

— Действительно, у него черепно-мозговая травма, хотя есть надежда на выздоровление. Кто вам сообщил?

— Она. Белинда. Звонила из больницы, пока ему операцию делали. Думает, конокрады охотились за новой лошадью. Знаете, в округе полно конокрадов. Не только на американском Диком Западе. — Хью почесал в затылке. — Интересно, знает ли Саймон. Может, надо его известить.

— Насчет конокрадов я в курсе, — продолжал Маркби. — Мы советуем миссис Хейворд заклеймить животных. Тогда их не смогут продать на открытых торгах, не услышав вопросов.

Хью невесело рассмеялся:

— Вы удивитесь, только наверняка приехали не для разговора о конокрадах.

— Разумеется.

В дальнем конце амбара что-то упало, послышался шорох. Хью заметил, что посетитель обратил внимание, и пояснил:

— Крыса.

— Тут их много?

— Не столько, как при моем отце, когда здесь было настоящее фермерское хозяйство. Папа время от времени пускал в амбар терьеров для очистки. Сейчас у нас один дочкин спаниель. Крысу может только задавить, если на нее нечаянно сядет.

Маркби обрадовался, что в диалог так легко вошла Тамми, и воспользовался удачей:

— Недавно наша сотрудница приезжала поговорить с вашей дочерью.

Хью опасливо на него покосился:

— Хотите сказать, еще раз приедет?

— Совершенно верно. Как догадались?

— Дело в том, — проворчал Хью, — что, по-моему, вашим сотрудникам одного раза всегда мало. Никак не отвяжетесь. Наверно, свое дело делаете, только не понимаете, что и другие своим делом заняты.

— Извините за беспокойство, конечно, — сказал Маркби с едва уловимой иронией, — но мы расследуем убийство вашей жены.

— Знаю. Уже поняли, кто убил?

— Будем работать, пока не поймем, — сказал суперинтендент и добавил: — Чем больше нам помогут, тем быстрее получится.

Хью всхрапнул, уставившись в землю у себя под ногами, обутыми в резиновые сапоги, и это могло означать что угодно.

— Поймаете или нет, дело на том все равно не кончится, правда? — неожиданно спросил он.

— Пожалуй. По-моему, очень трудно смириться с убийством.

— Я часто думаю о Соне, — вздохнул Хью, — о наших глупых ссорах, о том, что все у нас было не так, спрашиваю себя, неужели нельзя было наладить нормальную жизнь…

— И к какому пришли заключению? Если пришли.

Хью откинулся на сено:

— Ваша подружка, знакомая Джейн Брейди, спрашивала, чего, на мой взгляд, ждала Соня, когда за меня выходила.

— Да? — Алан вспомнил, что более или менее разрешил Мередит пошуровать в фирме «Диксон и Дюбуа», и устыдился. — И что вы ответили?

— Сказал, не знаю. Только тогда понял, надо было саму Соню спросить, прежде чем узел завязывать. Может, она меня тоже о чем-то спросила бы. Ни я, ни она как следует не подумали. Понимаете, когда мы с ней познакомились, оба были в одинаковом пиковом положении. Я потерял Пенни и не знал, что делать. Как бы плыл по течению без всякой цели. Конечно, работал на ферме и прочее… Ферма сама по себе не живет. Просто не видел впереди дороги, понимаете?

Маркби кивнул.

— Соня тоже сидела у разбитого корыта. Замужем никогда не была, пару раз заводила короткие связи, ни семьи, ни родных. Занимала неплохую должность в Лондоне, да ее сократили, перешла на временную почасовую работу. Словом, была сыта по горло тем, что имела, хотела что-то изменить. Мы оба думали вместе начать новую жизнь. Ошиблись, — заключил Хью и добавил: — Нечего тыкать в меня обвиняющим пальцем. Жить семьей тяжело даже в лучшие времена.

— Правда, — согласился Маркби. — По крайней мере, я тоже так думаю.

— А-а-а… — На загорелом лице медленно расплылась усмешка. — И вам тоже досталось. Сейчас женаты?

— Нет, — сказал Алан, не сумев скрыть нотку сожаления в голосе.

— Хотите? — проницательно догадался Хью.

— Не прочь бы.

— За чем же дело стало? Надейся на вечную весну, как говорится. Я хотел после Пенни второй раз жениться.

— А теперь, после Сони?

— Рановато думать, — уклонился фермер от прямого ответа.

— Моя проблема в том, — медленно проговорил суперинтендент, — что я вынужден задавать вопросы. Таков характер моей работы. А вопросы, которые я задаю пострадавшим, звучат как минимум бестактно. Некоторые просто оскорбительно. Ничего не поделаешь.

Он помолчал, встретив ясный понимающий взгляд собеседника.

— Давайте, — кивнул тот.

— Вы знали, что жена недовольна своей жизнью на ферме. Никогда не думали, что ей нужен кто-то, кому можно излить душу, пожаловаться, добиться сочувствия?

Хью прислонил голову к снопу. Взгляд печальный, на губах сухая усмешка.

— Имеете в виду, не гуляла ли? Тогда у меня был бы мотив, да?

Маркби промолчал.

Франклин неожиданно шумно вздохнул:

— Думал, конечно. Долгие прогулки почти каждый день, поездки, по ее словам, за покупками… — Он пожал плечами. — Даже гадал, кто бы это мог быть. Подозревал старика Дерри… который теперь в больнице, бедняга. Только Белинда убила бы каждую… — Он умолк, покраснел. — Черт возьми, я вовсе не о том. Просто так говорится. И голову Хейворду не разбивал, если вы на то намекаете. Он мой давний сосед.

Маркби кивнул.

— Есть еще один парень в Лисьем углу, который мебель делает, — продолжал Хью. — Она хотела заказать ему стулья, без конца туда ездила, образцы выбирала. — Он хмыкнул. — Скажу чистую правду, суперинтендент, поскольку вам другого не нужно. Я бы не возражал, если б Соня меня бросила, ушла к другому. Вполне созрел для этого. В конце концов, это решило бы проблему. Конечно, не хотел бы, чтоб она разбила чужую семью, а вот тот самый мебельщик как раз годился. Честно, не стал бы ее останавливать. Тоже мотив более или менее?

— Не знаю, но благодарю за откровенность. Это только к лучшему. — Маркби сделал паузу. — Если позволите, поговорим минуточку о вашей дочери. По мнению констебля Холдинг, которая с ней встречалась, Тамми что-то скрывает, чего-то недоговаривает. Не догадываетесь, что бы это могло быть?

— По-моему, слышала, как мы с Соней в тот вечер скандалили, — тяжело вздохнул Хью, — и не хочет рассказывать. Меня выгораживает. — Он нахмурился. — Обязательно ей растолкую, что это неправильно, надо честно сказать все как было.

— Но мне вовсе не хочется, чтобы девочку заставляли или упрекали, — поспешно объявил Алан. — Просто позвольте констеблю поговорить с ней еще раз наедине. Возможно, Тамми будет легче общаться с глазу на глаз. Конечно, ее нельзя расспрашивать в отсутствие взрослых. Если она сообщит что-то новое и констебль Холдинг посчитает факт важным для следствия, беседа будет немедленно прервана, и на дальнейшие встречи обязательно пригласят взрослых. Или можете вызвать своего поверенного. — Он поморщился. — Нынче нам приходится самым строжайшим образом соблюдать правила опроса свидетелей. Все, которые определены законом. Речь ни в коем случае не идет о насильственном принуждении Тамми к разговору без сопровождающих и доверенных лиц, и ей, разумеется, не придется ничего подписывать.

— Понял, — кивнул Хью. — Спрошу ее. Не вижу никакого вреда.

— Хорошо, — с облегчением кивнул Алан. — Я все организую.

— Что? — возмущенно вскричал Саймон Франклин. — Я не ослышался? Ты согласился, чтобы полиция снова допросила Тамми без взрослых?

Они сидели в его кабинете. Хью не сводил глаз с книжных полок, будто впервые их видел. Потом оторвал взгляд от книг и сказал:

— Мне скрывать нечего.

В тоне звучала не столько воинственность, сколько недоумение, словно реакция брата была для него неожиданной.

— Не в том дело! Господи помилуй, этот самый Маркби действовал наудачу, ловил шанс, который ты ему покорно предоставил. По правде сказать, с сожалением слышу о подобных трюках с его стороны. Я встречался с суперинтендентом и был о нем лучшего мнения. Ясно, что ни одному полицейскому нельзя верить, даже такому высокопоставленному. Он не имеет никакого права требовать встречи с ребенком наедине. Должно быть, подавил тебя своим чином. Об этом грубом правонарушении необходимо поставить в известность главного констебля.

— Постой, — миролюбиво вставил Хью, — он ничего не требовал. Просто заметил, что Тамми без свидетелей, может быть, легче будет. Разумеется, велел ее саму спросить. Если я буду против или потребую присутствия солиситора, будут соблюдены все правила опроса свидетелей, какими бы они ни были, — сухо заключил он.

Саймон уцепился за оговорку:

— Видишь? Ты даже правил не знаешь. Нельзя было соглашаться ни в коем случае!

— А я согласился, — упрямо заявил брат. — И Тамми не возражает.

— Моей племяннице двенадцать лет, она не может самостоятельно принимать решения! — вскипел Саймон.

— Пусть ей всего двенадцать, она вполне может принимать решения.

Саймон издал возмущенное восклицание и вскочил. Хью понаблюдал, как он бегает по кабинету, потом спросил:

— Что она может такого сказать, Сай? Я тебе говорю, мне скрывать нечего. Извини, иногда сомневаюсь, что ты в это веришь.

Брат, убежавший в дальний конец комнаты, круто развернулся на каблуках:

— Что?! Безусловно верю!

— Зачем тогда столько шуму?

Хью насупил брови, озадаченный его поведением.

Саймон снял очки, взмахнул ими, держа за склеенную дужку.

— Ты сущий младенец. Невинное дитя. Думаешь, если быть честным, то и другие с тобой будут честными? Думаешь, если у тебя чистая совесть, то полиция не вложит слова в рот Тамми?

— Ее не заставят ничего подписывать. Маркби сказал. Слушай, я не глухой, не слепой, — заявил Хью, обиженный недоверием. — По-моему, если бы я отказался, полиция отнеслась бы ко мне гораздо подозрительнее. — Он снова уставился на книжные полки. — Конечно, я не такой мозговитый, как ты.

— Дело не в мозговитости, как ты выражаешься…

Саймон прервался, тяжело вздохнув.

— Кстати, — вспомнил Хью, — я ведь заскочил рассказать тебе про Дерри Хейворда на случай, если ты еще не слышал.

— Что с ним?

— Прошлой ночью какой-то шутник размозжил ему голову. Вроде Дерри пошел посмотреть, не влез ли кто в конюшню.

Саймон побледнел:

— Он умер?

— Не умер, хотя дело плохо. Бедняга в больнице. Слышно, на волосок был от смерти, когда его туда привезли. Когда я в последний раз говорил по телефону с Белиндой, еще шла операция. Поганый случай.

— Что за черт… — пробормотал потрясенный Саймон. — Хейворд?.. Почему Хейворд, господи помилуй? — Он тряхнул головой. — Знаешь, случай, конечно, поганый, но он нам поможет. Подтвердит то, что я с самого начала вдалбливал полиции. Фактически говорил прямо в глаза тому самому Маркби — по деревням бродят шайки разбойников. Может, теперь поверят.

— Белинда думает на конокрадов.

— Белинда Хейворд ни о чем не думает, кроме своих чертовых пони, — буркнул Саймон. — Хотя в данном случае, возможно, права. И ты тоже поглядывай по сторонам, слышишь? Если за себя не боишься, подумай о дочери. Запирай все двери и ворота. Бери с собой оружие, когда по вечерам двор осматриваешь.

— И что делать, если кого увижу? — саркастически хмыкнул Хью. — Башку размозжить по примеру того, кто расправился с Дерри? Полиция на меня уже глаз положила после смерти Сони. Хорошо буду выглядеть, подкинув им еще одни труп. Наверняка без того гадают, не я ли прибил в Черри-Три Хейворда, хоть я и сказал Маркби, что нет.

— Зачем? — Брат в ужасе вытаращил глаза. — Зачем вообще их на мысль наводить?

— Маркби подозревает, что Соня с кем-то любовь крутила.

— Слушай, — Саймон побагровел от злости, — что тебе наболтал чертов коп? Неужели до сих пор игру не раскусишь? Он тебя самого заставляет копать себе яму, куда ты со временем рухнешь. Если будешь сидеть тихо, молча, ничего у них не выйдет. Ничего. Запомни! Запомни, о чем я все время твержу: не давай никаких оснований полиции состряпать дело. Ты Соню не убивал.

— Правильно, — кивнул Хью. — Невиновного не закопают, правда? — Он встал. — Не бойся за нас с Тамми. Лучше о себе подумай, оставшись без Бетан. — Он помолчал и спросил с любопытством: — Скучаешь по ней?

Брат выпятил губы, задумался.

— Иногда, естественно. В данный момент очень много работы, некогда страдать от одиночества. Скорее я даже рад, что никто не мешает.

— А, новая книжка… — Хью направился к письменному столу, взглянул на монитор компьютера, на стопки бумаги, схватил какую-то маленькую вещицу, повертел в руках. — Что это? Дрянь какая-то. Лучше выброси.

Саймон впервые улыбнулся.

— Это, — объявил он, — пряжка с туфли начала шестнадцатого века.

— Правда? Господи помилуй… Похоже, видела лучшие времена. — Хью осторожно положил пряжку на место. — Ты молодец, Сай. Со всех сторон лучше меня.

— Стараюсь, — неловко ответил Саймон. — По крайней мере, на жизнь зарабатываю. Богатым никогда не стану. На ферме проблемы? Я имею в виду, как у тебя с финансами? Если понадобится, подкину пару тысяч. Больше не смогу, к сожалению.

— Спасибо за предложение, но либо сам выплыву, либо пойду ко дну. — Хью улыбнулся. — В данный момент держусь на плаву. Осмелюсь сказать, было бы лучше, если бы не другие дела и проблемы, которые требуют времени и внимания. Бедняжка Пенни, потом Соня… Ферма наверняка может больше давать. Мне нужен бизнес-план, — неожиданно заключил он.

Саймон заморгал, не скрыв удивления:

— Это что-то новенькое, старичок!

— Новые идеи нужны, — повторил Хью. — Ну ладно, пора ехать. Если не возражаешь, оставлю Тамми ненадолго. Она в яблоневом саду на качелях, которые ты ей устроил, когда была совсем маленькой.

— Что?.. А, конечно, оставь. Я ее привезу потом.

Он проводил брата к «лендроверу», придержал за локоть, когда тот уже садился за руль.

— Подумай еще разок, больше я ничего не прошу. Что бы ни говорил тебе Маркби, всегда можешь передумать.

— Подумаю. Может, с Джейн посоветуюсь. У нее шарики правильно вертятся.

— Ох нет, только не с этой Бренди! — сердито вскинулся Саймон. — Что с нее взять, школьная учительница, везде нос сует. Она не член семьи. А я член. Меня слушай!

Он посмотрел вслед затарахтевшему «лендроверу», повернулся, направился к яблоневому саду.

Когда-то сад был плодоносным, но за деревьями давно никто не ухаживал. Кривые сучковатые стволы вытянулись, потянулись друг к другу, сплелись в каком-то бешеном танце. Осенью все равно будут яблоки — мелкие, червивые, поклеванные птицами, зараженные многочисленными болезнями. Падут на землю, останутся гнить. Пока деревья только листвой покрываются.

Подходя к качелям, Саймон поскользнулся на прошлогодних паданцах. Тамми слегка покачивалась, отталкиваясь ногой. Доска висит теперь слишком низко для нее, ступни шаркают по земле. Когда он мастерил качели, ей было года четыре, ножки свободно болтались в воздухе.

Черт побери. Черт побери это гадкое грязное дело. Неужели никогда не кончится? Существует ли загробная жизнь? Если существует, хохочет ли Соня, видя последствия своей адской шутки над всеми?

Он взглянул на ветку, к которой кренится доска. От долгого пребывания под открытым небом веревки пришли в негодность.

— По-моему, Тамми, качаться опасно, — неуверенно заметил он.

— Ничего, дядя Саймон. Я просто сижу.

Он прислонился к стволу, скрестив на груди руки:

— Насчет женщины из полиции…

— Тоже ничего, — перебила она.

— Можешь потребовать, чтоб при встрече присутствовал твой отец или я. Пожалуй, лучше я.

Тамми оттолкнулась, качели заскрипели, истершиеся веревки затрещали, ветка тоже.

— Не бойся, дядя Саймон. — Светло-серые глаза взглянули на него, и он заморгал. — Все будет хорошо.

В наступившем молчании птичьи крылья захлопали в яблоневых ветках, грач следил за дядей и племянницей диким глазом в желтом ободке. Обманчиво мирная картина, вроде импрессионистического изображения семьи художника. Персонажи безмятежно отдыхают на пленэре, на высокой траве под неярким солнцем пестрят пятна света и тени. Девочка с длинными волосами. Мужчина — типичный представитель богемы. Писатель, но не настоящий. Не поэт, не драматург — историк. Историк, пишущий для детей. Что он знает о детской душе и сознании?

Вопрос вынырнул из самой глубины его существа, как шелковый шарф, который фокусник бесконечно вытаскивает из собственного рта.

— Что тебе известно, Тамми? Что скрываешь от полиции?

Она отвела глаза, глядя себе под ноги. На каникулах холит в кроссовках, запрещенных в школе. Безобразная обувь, по мнению Саймона, слишком жаркая. Но ведь он не понимает детей. Думал, будто эту девочку понимает, а оказалось — нет. Он боится ее. Вот что хуже всего. Боится, вдруг она откроет рот, и оттуда вылетит не связка ярких шелковых шарфов, а нечто несказанно ужасное, так что все отдашь, лишь бы затолкнуть его обратно, задушить в зародыше.

— Я видела, — еле слышно шепнула она.

Он почти так же тихо спросил со свинцовой тяжестью на сердце:

— Кого? Соню?

Тамми подняла глаза — испуганные, растерянные, — затрясла головой и кивнула:

— Вроде.

Ох, боже! Еще хуже, чем ожидалось.

— Живую… или мертвую?

Он заранее знал ответ, но ждал с ужасом и восторгом, с каким в детстве смотрел на фокусника.

— По-моему, мертвую. — Слова не громче шороха листьев. — Потому что ее несли.

Ну вот. Все сказано, и Саймон удивился нахлынувшему на него облегчению. Дорога открыта. Теперь ясно, что делать. Получено официальное разрешение.

— Понятно, — спокойно сказал он. — Где ты была?

— Внизу на насыпи.

Нервы не выдержали.

— Какого черта там делала в такое время?

Она тревожно взглянула на него:

— За своей лягушкой ходила.

— За чем?

Ничего не поймешь.

Тамми объяснила:

— Я в школу пошла с рюкзаком. Он совсем как лягушка. Там тетради, учебники и все такое. Близнецы Хейворд его отобрали и сбросили с виадука. Он повис на дереве. Я не могла без него приготовить уроки, поэтому пошла посмотреть, не сумею ли снять.

— И увидела? — уточнил он без всякого выражения.

— Да, дядя Саймон. Тебя и другого.

Глава 15

Маркби свернул на обочину сразу за поворотом к ферме Хейзлвуд и позвонил на службу. Надеялся застать Пирса на месте, но услышал, что инспектора нет. И что ему пыталась дозвониться мисс Митчелл.

— Откуда, не знаете? — спросил он. — Я хочу сказать, из Лондона?

— По-моему, да, сэр. Больше ни с кем говорить не стала.

— Спасибо.

Посидел минуту в раздумье, вышел из машины. Ветер дул по холмистой равнине, ворошил листья на деревьях. Под ногами сырое месиво из грязи и мертвой растительности, неизбежная смятая банка из-под шипучки, выброшенная из проезжавшего автомобиля. Он сердито пнул ее в канаву, вытащил мобильник, набрал номер Мередит. Услышал приглушенный голос на фоне гула и стука.

— Ты в поезде?

— Возвращаюсь. Старалась поймать тебя перед отъездом.

Алан улыбнулся. Одни обожают болтать по мобильнику в поезде во весь голос, другие более чувствительны к досужим взглядам попутчиков.

— Есть какие-то срочные вести? Я только что был у Хью Франклина и сейчас возвращаюсь в контору.

— Дело в сокращении, — пробормотала Мередит в трубку так тихо, что он едва расслышал.

— Что?

— Я в поезде! — повторила она громче. — Не могу кричать. Ее вынудили уйти.

— Кого? Соню? Кто? Диксон и Дюбуа?

— Из соображений офисной политики, если угодно.

Маркби молча чертыхнулся на то, что она сидит в полном вагоне. В пассажирском поезде каждый навострит уши при слове «сокращение».

— А именно? Личная несовместимость? Интриги?

— Последнее.

— Домогался кто-то из служащих?

— Наоборот.

— Что?

— Разъединяюсь. Увидимся вечером, ладно?

Он остался с умолкшей трубкой в руках, сунул ее в карман, принялся переваривать информацию. Тут есть смысл. Соня покинула Лондон, когда над головой сгустились тучи. Нашла убежище в деревне, где ей было скучно. Поэтому взялась за прежние игры, если можно назвать это «играми». Возможно, любовные интриги внушали ей уверенность в своей способности заполучить любого, кого пожелает. Страдала от низкой самооценки? Чувствовала себя никчемной неудачницей? Стремилась что-то доказать, сама не зная что? Встречаются люди подобного типа. Мужчины-волокиты, ветреные женщины, которые губят счастливые браки, потому что им необходимо играть, демонстрируя своим партнерам, что еще могут приманивать птичек. Помнится случай в Бамфорде с тихой маленькой дамочкой, которая вышла за респектабельного человека, попала в прекрасный дом, полный денег. Только когда два ее любовника, столкнувшись на подъездной дорожке, затеяли драку и соседи вызвали полицию, правда вышла наружу. Дома в дневное время она занималась, по ее выражению, «секс-терапией». Цены на жилье дрогнули во всей округе.

Ферма Черри-Три неподалеку отсюда. Подробное описание Пирса, украшенное многочисленными критическими замечаниями, внушает желание видеть собственными глазами. Почему бы не съездить и просто взглянуть? Вдобавок это место покушения на Дерри Хейворда. Хочется самому осмотреть, составить мысленную картину. Согласно версии жены, он пошел к конюшне и отсутствовал достаточно долго, чтобы злоумышленник под покровом темноты проник в дом. Местная полиция, вызванная миссис Хейворд, все это запротоколировала, Пирс займется. Хотя, надо признаться, старые привычки живучи. Невозможно сидеть за конторским столом, перечитывая доклады подчиненных. Необходимо побывать на месте, увидеть, понюхать, пощупать, получить личное представление.

Кроме того, известно, что Белинда Хейворд ошибается. Незваный гость не был ни конокрадом, ни обыкновенным вором. Ему нужны были не лошади в стойлах и не старинные безделушки в доме. Он с самого начала нацелился на самого Дерри, и существуют вполне веские основания для предположения, кто это такой.

Алан свернул на гладкую полосу, ведущую к ферме, с улыбкой проехал мимо таблички с вырезанной лошадью. Ничего похожего на Хейзлвуд. Ясно с первого взгляда. Картинка из календаря. Ожидалось, что усадьба пустует, можно будет побродить по своему усмотрению. Но его ожидало разочарование. Миссис Хейворд вернулась из больницы и выгружала близнецов из «ренджровера».

— А, это вы, — приветствовала она суперинтендента, когда тот вышел из машины и направился к ней. — Пришлось везти домой эту парочку. Чай пора пить. Вечером снова поеду к Дерри.

Маркби проследовал за ней в дом и на кухню — просторную, неприбранную, симпатичную. При виде сосновой мебели звякнул звоночек, и он осведомился, не Питер ли Берк из Лисьего угла ее изготовил.

— Большей частью, — подтвердила миссис Хейворд, включив электрический чайник. — Очень хороший мастер, и цены разумные. Вещи придают кухне именно тот колорит, который хотят видеть гости. Бедная Соня всегда восхищалась. Собиралась заказать у него что-нибудь для Хейзлвуда. Какая жалость… Так и не знаю, собралась или нет.

Она переключила внимание на холодильник, усеянный магнитными фигурками из комиксов, и обратилась к дочкам:

— Слушайте обе! Куриное филе или гамбургеры?

Близнецы выбрали гамбургеры. Мать вытащила пакет из морозильника, выложила котлеты на решетку гриля.

— Окно откройте, — приказала она гостю. — Сразу весь дом пропахнет.

Суперинтендент повиновался и, когда чайник автоматически выключился, занялся чаем.

— Тяжелое у вас время, — заметил он. — Сумеете в одиночку справиться?

— Придется, ничего не поделаешь. Сестре позвоню, приедет поможет. Гости прибудут на следующей неделе. Дерри выкарабкается, — уверенно объявила она. — Будет как огурец, но, конечно, первые недели не сможет много работать.

— А врачи…

Маркби смущенно спохватился: хирург говорил им с Дэйвом другое.

— Мне врачей нечего слушать. Я знаю. Знаю Дерри. Он крепкий боец.

Миссис Хейворд ловко нарезала хлеб.

«И ты тоже», — восхищенно признал Алан, наблюдая, как она шлепает на ломти булки котлеты, отправляет дочек мыть руки, ставит чашки для себя и него, наливает девочкам клубничное молоко.

— Только такое пьют. По-моему, детям нужно молоко. Там кальций. Не верю никаким газировкам.

Близнецы наконец устроились, угомонились, и Маркби с миссис Хейворд уселись за длинным сосновым столом. Девочки на другом конце занялись гамбургерами, опасливо поглядывая на полицейского.

— Кажется, ваши дочки учатся в школе Святой Клары в одном классе с Тамми Франклин? — уточнил он.

— Правильно, — подтвердила миссис Хейворд, мрачно помешивая чай. — Странная девочка. Я ее сюда к нам забирала в тот день, когда было дознание.

— В каком смысле «странная»?

Она почесала голову с проволочными кудрями:

— Очень тихая, молчаливая. Я бы сказала, от всех таится. Конечно, мать потеряла. То есть настоящую. Соню я бы скорей назвала суррогатной.

Похоже, в глазах Белинды Хейворд Соня вообще ни на что не годилась. Алан взглянул на близнецов:

— Не возражаете, если я задам девочкам пару вопросов? Здесь и сейчас, конечно.

— Задавайте, — слегка удивилась Белинда и повелительно бросила дочкам: — Отвечайте!

— Не волнуйтесь, — улыбнулся он насторожившимся сестрам. — Вы с Тамми подружки?

— Учимся вместе, — пробормотала одна.

— Это Линетт, — представила девочку миссис Хейворд. — А та Люси. На самом деле Люсинда. Хотели назвать Белиндой, как меня, да неудобно жить под одной крышей с одинаковыми именами. Даже Люсинда похоже на Белинду, когда окликаешь, поэтому мы зовем ее Люси.

— У меня есть племянница Эмма, — сообщил Маркби, когда она завершила необходимые пояснения. — У неё с подружками бывают секреты. Такая игра. У вас с Тамми, случайно, нет общих секретов?

Сестры заволновались. Мать прикрикнула:

— Говорите! Языки проглотили?

Люси вдруг ударилась в слезы, Линетт бешено накинулась на неё:

— Прекрати! Сейчас же перестань!..

— В чем дело, господи помилуй? — всполошилась миссис Хейворд. — Хватит хныкать, Люси. Ну-ка, что у вас на уме? Не прячьте голову в кусты, выкладывайте.

Маркби подумал, что, если бы кто-нибудь из его офицеров допрашивал несовершеннолетних таким манером, адвокаты назвали бы это недопустимым давлением. Похоже, близнецы привыкли к материнскому стилю. Люси выползла из-за стола, вытащила из пачки на буфете салфетку, вернулась, сморкаясь, но уже без слез. Линетт, видно скроенная из того же материала, что мать, пригвоздила полицейского враждебным взглядом.

— Мы пошутили, — буркнула она. — Не хотели ничего плохого. Не знали, что Соню убьют.

— Что такое? — обомлела миссис Хейворд и оглянулась на суперинтендента. — Может, позвонить солиситору?

— Если желаете. Но, по-моему, ваши дочери не имеют ни малейшего отношения к произошедшему. Кажется, они хотят сказать, что не стали бы подшучивать над Тамми, если бы знали, что с ее мачехой вскоре случится несчастье. Правильно, девочки?

Обе лихорадочно закивали.

— Ну, — молвила родительница, — что за шутка?

Линетт взяла на себя роль спикера:

— Тамми носит учебники в рюкзаке. Вроде настоящей зеленой лягушки.

Маркби замер, не донеся до губ чашку. Сумка-лягушка. Ее так и не нашли. Следовало догадаться.

— Мы вместе едем в школу на автобусе, — объясняла Линетт, обращаясь к нему. — Тамми, Люси и я. Мы схватили лягушку и убежали. Просто пошутили. Отдали бы обратно, а Тамми разозлилась и ушла обратно в Хейзлвуд. Поэтому рюкзак остался у нас.

Она умолкла, виновато покосившись на мать, которая заметила:

— Домой не принесли. Куда дели?

— Пошли… на старый виадук и вниз бросили. Он упал в деревья на насыпи, — самоотверженно призналась Линетт, опустив глаза.

— Обе сегодня же напишете Тамми письмо с извинениями, — категорически приказала миссис Хейворд.

Люси залопотала в оправдание:

— Мы ей рассказали. В тот же вечер звонили на ферму, сказали, где искать.

— В какой вечер? — уточнил Маркби.

— В среду, — ответила Линетт. — Мы же не знали, что утром в четверг найдут Соню и всё вот так выйдет.

Он поставил чашку:

— Извините меня, миссис Хейворд. Благодарю вас за чай, и вам, девочки, спасибо за откровенность.

— Это важно? — спросила вдруг притихшая хозяйка. — То есть как-то связано с убийством?

— По-моему, да, хотя ваши дочери никоим образом не могли это предвидеть. — Алан ободрительно улыбнулся. — Не будьте с ними слишком суровы. Дети выкидывают друг над другом глупые шутки.

— Им велено держаться подальше от железной дороги и в том числе от старого виадука, — отчеканила она. — Надеюсь, эта безобразная выходка не сильно задержала следствие.

— Пожалуй, даже помогла. Надеюсь, с вашим мужем все будет в полном порядке.

— Беда никогда не приходит одна, — заключила миссис Хейворд.

Маркби ехал назад в Хейзлвуд, стараясь упорядочить известные факты в гудевшей голове. Надо выбросить из нее покушение на Дерри Хейворда, которое чуть не увело его на ложный путь. Поворотной точкой стал телефонный звонок. Звонила не Соня, а девчонки Хейворд, сообщившие Тамми, где искать сумку. Тамми пошла наверх якобы делать уроки, что без учебников невозможно. Внизу скандалили отец с мачехой, потом Соня убежала, Хью задремал у телевизора. Тогда девочка тайком выскользнула из дома и отправилась к насыпи за рюкзаком.

— И там стала свидетельницей… — пробормотал суперинтендент.

Почему молчит? Потому что увидела хорошо знакомого человека, которого выдавать не желает. Отец спал дома перед голубым экраном. Остается один. Дядя Саймон.

Саймон, который упорно называет убийцей чужого бродягу. Саймон, который настаивал на своем праве присутствовать на допросе брата и на беседе констебля Холдинг с племянницей. Саймон, который пристально наблюдает за ходом следствия, готовый в любой момент отвести от себя взгляд полиции.

Теперь он на него устремится. Надо взять его для допроса, но первым делом предупредить Хью, чтобы держал дочку дома под строгим присмотром.

— А ее нет, — сказал Хью Франклин.

Маркби недоверчиво вытаращил глаза:

— Как нет? Где она?

Они стояли в воротах фермы. Старый спаниель с антиобщественным запахом, о котором оповестила всех Джинни Холдинг, крутится под ногами, принюхиваясь. Значит, девочки действительно нет, иначе пес сидел бы при ней.

— Неподалеку, — объяснил отец. — Я заезжал к Саймону, рассказать про Дерри Хейворда. Тамми со мной увязалась, у него осталась. Он попозже ее привезет.

Алан постарался не выдать тревогу.

— Где ваш брат живет?

— Надо ехать по окружной дороге, — Хью широко махнул рукой на запад, как моряк на картине «Юность Рэли», — свернуть на Спрокеттс-Лейн. Не ошибетесь. Там всего один дом.

— А если через поля напрямую пешком?

— Тогда надо знать, как идти. Скорей доедете. За пару минут, не больше. А что? — с опозданием заинтересовался он.

Невозможно сказать: «По-моему, твой брат убийца». Поэтому Маркби ответил:

— Надо кое-что уточнить. Я сейчас был в Черри-Три…

— Как там Дерри? В порядке?

— Насколько возможно.

Он направился к своей машине и, махнув на прощание, умчался, оставив озадаченного фермера у ворот.

Дом он нашел без труда — каменный, с соломенной крышей. Некогда здесь стояла пара рабочих коттеджей, которые потом слили в одну просторную привлекательную жилую постройку. На подъездной дорожке внедорожник Саймона Франклина.

Маркби вылез из машины, пошел по гравию к парадному. На звук шагов в окна не выглянули любопытные лица. Он поднял тяжелый чугунный молоток и дважды стукнул в створку. В ожидании с любопытством разглядывал инструмент в виде сжимающей шар женской руки в рукаве по моде семнадцатого века. Видел такие вещицы во Франции на дверях старых домов, а в Англии никогда. Возможно, Саймон из-за границы привез.

Не дождавшись ответа, направился к задней двери, попробовал снова. Опять безуспешно. Нерешительно повернул ручку, дверь распахнулась.

Шагнул на кухню, крикнул:

— Есть кто-нибудь дома?

Голос гулко раскатился, как бывает только в пустом помещении, но он все-таки бегло осмотрел другие комнаты нижнего этажа. В одной из них — в рабочем кабинете — на письменном столе выключенный компьютер, разбросаны бумаги, видно, заметки и наброски на какую-то историческую тему. Сверху лежат две облезшие помятые пряжки то ли от ремня, то ли от обуви. С виду древние. Должно быть, Саймон работает над очередной книгой о жизни в давно прошедшие времена. Но где он сам и, главное, племянница? Далеко уйти не могли. Наверное, где-то на участке.

Маркби вышел из дома, оглядываясь. Увидел каменную стену с калиткой. За ней, кажется, яблони. Поспешил туда, толкнул незапертую калитку. Действительно, старый фруктовый сад, огорчительно неухоженный, одичавший, хотя все равно пышный. С неимоверным облегчением услышал голоса, детский смех и пошел в ту сторону по высокой траве.

В дальнем конце под старой яблоней висят качели. Тамми сидит на доске, дядя ее раскачивает. Доска взлетает все выше, она повизгивает от смеха и страха. Ветка дерева трещит и гнется.

Все внимание Алана направлено на мужчину. Тот смотрит на него и не видит. Глаза сверкают, как в трансе, белая маска на лице выражает опасную решимость.

— Франклин! — крикнул он.

На меловом лице расплылось изумление, глаза расширились, рот открылся. Саймон, постепенно узнавая его, наконец с полным ужасом осознал все. Руки выпустили веревки, упали вдоль тела. Он шагнул в сторону, размах качелей сократился, ноги девочки заскребли по земле. Она перестала раскачиваться, но не встала с доски, по-прежнему держась за веревки с обеих сторон, разглядывая незнакомца.

Он шагнул к ним, кивнул ей:

— Привет. Я суперинтендент Маркби, — и обратился к Саймону: — Вам не кажется, что качели довольно опасны?

Тот сморгнул. Рассеянный взгляд теперь сосредоточен. Щеки обрели цвет, заледеневшие черты оттаяли, превратились в человеческие. Он облизал губы, нервно взглянул вверх на ветку:

— Пожалуй.

— Нам надо поговорить, — сказал суперинтендент. — Может быть, отвезем домой девочку и доедем до Бамфорда?

— Я арестован?

— Нет. Едете со мной добровольно.

Похоже, Саймона удивляет не происходящее в данный момент, а то, что он едва не сделал чуть раньше.

— Добровольно? — переспросил он. — Вот как это теперь называется. — Протянул руку, коснулся волос девочки. — Пошли, Тамми. Домой пора.

Глава 16

В тесной спартанской допросной бамфордского полицейского участка Саймон Франклин выглядел на удивление естественно. «Возможно, — рассуждал Алан Маркби, — внешность ученого придает ему сходство с монахом в келье. Со временем будем надеяться посадить его в келью, то бишь в камеру, хотя это не так-то легко, не стоит заблуждаться».

К ним поспешил присоединиться инспектор Пирс, который и начал допрос:

— Сначала расскажите, пожалуйста, о ваших отношениях с невесткой, миссис Соней Франклин.

— Нечего рассказывать. — Саймон, сбросив очки, держал их за склеенную пластырем дужку. — Мы познакомились до ее замужества с братом. Она дружила с моей бывшей подругой. После свадьбы, естественно, часто встречались. По-моему, хорошо ладили. Во всяком случае, не ссорились. Я считал ее членом семьи.

— В прошлый раз вы мне говорили, — продолжал Пирс, — что во время вечерних прогулок она к вам иногда заходила.

— Часто, когда я жил вместе с партнершей. Они были близки, и меня не волнует, что вы отсюда высосете! Помнится, я говорил также, что после ухода Бетан Соня ко мне редко заглядывала по вечерам.

— Сегодня к вам приезжал брат с племянницей. Вы о чем-нибудь говорили с ней после его отъезда?

— Разумеется! — фыркнул Саймон. — Ради бога, послушайте, моей племяннице двенадцать лет! Зачем ее сюда впутывать? Eй и так сильно досталось за последнюю пару лет.

Маркби шевельнулся на стуле:

— Мистер Франклин, что вы задумали сделать сегодня, когда я застал вас в саду?

Саймон вспыхнул:

— Вы застали безобидную семейную сцену. Я качал Тамми на старых качелях. Сами видели.

— Видел. Вдобавок заметил, что качели в очень плохом состоянии. Веревки сгнили, обтрепались, ветка, к которой они привязаны, не выдерживала напряжения. Не обратили внимания?

— Наверно, надо было обратить, — согласился Саймон. — Я как-то не подумал.

— Мы еще раз пообщаемся с вашей племянницей.

— Чтобы внушить ей кое-какие мысли, вложить в рот кое-какие слова, но я буду категорически отвергать любые обвинения, какие вам заблагорассудится мне предъявить. С невесткой поддерживал исключительно родственные отношения. Опровергаю всякие намеки на нечто иное. О ее смерти ничего не знаю.

— Нынче в начале дня, — продолжал Маркби, — я побывал на ферме Черри-Три, расспрашивал детей миссис Хейворд в ее присутствии.

— В ее присутствии! — саркастически воскликнул Саймон. — Удивительно, что не постарались остаться наедине. Вы ведь просили брата о разрешении допросить Тамми в отсутствие свидетелей? В высшей степени незаконно! Надеюсь, мой протест записан на пленку!

Он махнул рукой на диктофон.

— Девочки Хейворд признались, — невозмутимо сообщил Маркби, — что в среду, в день гибели миссис Франклин, они подшутили над вашей племянницей. Забрали ее школьный рюкзак в виде лягушки и сбросили с виадука. Он упал в заросли на насыпи. Позже в тот же вечер дети позвонили в Хейзлвуд и указали Тамми, где его искать. Думаю, она позже отправилась за рюкзаком с учебниками.

— Фантазии. Это она вам сказала?

— Пока нет, — покачал головой Маркби. — Но, по-моему, готова поведать некую историю. С ней сейчас побеседуют.

Саймон хмыкнул:

— Даже если она там была, что меня удивило бы, то я не был на насыпи или где-то поблизости, если вы к этому клоните. — Он сделал паузу. — Когда один из ваших клевретов обыскивал трейлер Смитов, он ту сумку-лягушку искал?

— Вам известно об этом? — удивился Пирс.

— Почему бы и нет? Смиты сильно обижены. Приличное уважаемое семейство. Я читал в прессе, как полиция третирует кочевников. Безусловно, вы это считаете честной игрой. — Он буквально набросился на Маркби, сыпля упреками. — Похоже, состряпанная вами версия кругом дает течь. Если моя племянница ходила за рюкзаком, зачем искать его у Смитов? Он так и висел на дереве, когда Дэнни нашел тело Сони? Если да, то откуда вы знаете, что девочка за ним ходила? А если забрала, то почему домой не принесла?

— Потому что, — объяснил Маркби, — чего-то сильно испугалась и убежала, забыв про рюкзак.

— Карточный домик. — Саймон откинулся на стуле. — Я отказываюсь отвечать на любые вопросы по этому поводу. Если будете настаивать на моем задержании, потребую присутствия поверенного.

Суперинтендент подал инспектору знак выключить диктофон, обождал, пока тот объявил в микрофон об окончании допроса, указав точное время, и поднялся.

— Да, вы задержаны. Можете позвонить солиситору. После его прибытия продолжим. По-моему, вы сегодня задумали подстроить несчастный случаи с племянницей на качелях. А в среду вечером были на насыпи, и она вас там видела. Вам стало известно об этом, а также о нашем намерении повторно опросить ее без вашего надзора. Вот и решили предотвратить последствия.

Саймон Франклин нацепил очки на нос и спокойно потребовал:

— Докажите.

— Придется чертовски потрудиться, — заключил Пирс, выйдя вместе с начальником из допросной. — Хладнокровный гад. — Даже если девочка скажет, что видела, встанет вопрос об опознании. Было темно, она была перепугана… Защитник в суде мигом опровергнет.

— Можете не рассказывать! — раздраженно буркнул Маркби. — Будем двигаться шаг за шагом. Сначала надо выслушать ребенка. Саймон точно сегодня на что-то решился, я едва успел вовремя. Возможно, был не в своем уме в тот момент. Возможно, испугался до потери сознания, услышав, что девочка его видела. Но определенно замышлял убийство!

— И Хейворда тоже пытался убить? — спросил Пирс.

— Хейворда? Нет, у него на то никаких причин не было. Я почти точно знаю, кто напал на Дерри, хотя это тоже трудно доказать. Пойдем по порядку, Дэйв. Начнем с Тамми Франклин.

— Хочешь, чтобы я все рассказала, пап?

— Всё, милая, — тихо подтвердил Хью. — Что бы там ни было, надо сказать правду, даже если она нехорошая. Поэтому не спеши и рассказывай мистеру Маркби. — Он помолчал. — И мне тоже рассказывай, даже если это касается дяди Саймона.

Маркби и констебль Холдинг сидели в гостиной на ферме. Пого был изгнан и заперт на кухне, откуда доносилось его поскуливание. Алану показалось, что Хью Франклин полностью преобразился за двадцать четыре часа, прошедшие после их прошлой встречи. Теперь он видел перед собой бледное, несмотря на загар, морщинистое лицо тяжелобольного человека. Держится спокойно. Взял себя в руки, приготовившись к худшему.

— Я знаю, — мягко начал суперинтендент, обращаясь к девочке, — что близнецы Хейворд забрали твой школьный рюкзак-лягушку с учебниками и сбросили со старого виадука. Они сами признались. По их словам, вечером они позвонили тебе, сообщили, куда он упал. Правильно?

— Да. — Глаза Тамми сердито сверкнули, щеки вспыхнули. Она окинула его быстрым оценивающим взглядом и выпалила: — Они мне не нравятся. Вообще никогда не нравились. Мы в школе не дружим. Жалко, что их папа в больнице, но они мне все равно не нравится. Линетт вырвала у меня рюкзак, когда мы вылезали из школьного автобуса. Начала перебрасываться с сестрой. Они хотели, чтоб я бегала и ловила, а я не стала играть в их дурацкие игры. Просто ушла, и все.

— Но это было плохо, — заметил Маркби, — потому что нельзя было сделать уроки.

Тамми чуть успокоилась и кивнула:

— Я не виновата, а дома не хотела никому рассказывать, потому что никогда не ябедничаю. Поэтому и в школе не объяснила мисс Брейди, когда она спросила домашнее задание.

— Если девчонки Хейворд тебя задирают, надо было мне сказать, — сердито проворчат Хью. — Я быстро разобрался бы.

— Огорчать не хотела. У тебя столько своих забот — ферма… Соня…

Он сгорбил широкие плечи и тяжело вздохнул:

— Знаю. Только ты зря беспокоилась, милая.

— Просто не могла…

Тамми умолкла и покраснела.

— Видно, слышала, как мы с Соней кричали, — уныло заключил Хью. — Не шепотом бранились. Теперь понимаю, к чему вела Джейн. Я взвалил на твои плечи слишком тяжкую ношу, правда? Не нарочно. И скандал в среду вечером слышала?

Суперинтендент нахмурился:

— Лучше не задавать наводящих вопросов, мистер Франклин.

Тамми снова прожгла его взглядом и демонстративно повернулась к отцу:

— Да, папа. Слышала. Сидела наверху с Пого и видела, как ушла Соня. Потом Линетт позвонила. По-моему, она, не Люси… У них и голоса одинаковые, не разберешь. Объяснила, где рюкзак. Раньше не говорила, потому что была виновата. Рассказала, когда догадалась, что вместе с сестрой вляпалась в неприятности. Я решила пойти и забрать. Пого с собой взяла. Ни дождя, ничего такого не было, и луна очень ярко светила. Все было очень хорошо видно. Хотя я захватила фонарик.

Она помолчала немного, надув губы, нахмурившись.

— Пока была на нашей земле, не боялась одна. Возле виадука стало чуточку страшно. Я шла дольше чем думала: Пого тащился медленно, останавливался то и дело, принюхивался. Один раз показалось, что он исчез, я перепугалась. Звала, звала, кричала, пока не явился. Тогда взяла на поводок. До того не пристегивала, только когда побоялась, что он пропадет, не найдется. Так с ним и дошли до дороги. Я полезла вниз по насыпи и скоро услышала машину. Погасила фонарь, чтобы меня не заметили. Думала, она проедет, а она прямо тут и остановилась.

— Какая машина? — уточнила констебль Холдинг.

— Большая. Я в них не разбираюсь. Не «вольво», как у Сони. И не «лендровер», как у папы. И не как у дяди Саймона. Я присела за кустами на корточки, зажала Пого пасть, хоть он все равно не лает. Потом начался жуткий ужас.

Последние слова девочка пробормотала чуть слышно. Потупила взгляд, мельком украдкой взглянула на отца, как бы опасаясь, не огорчит ли его тем, что последует.

— Ничего, детка, — кивнул он. — Догадываюсь. Ты увидела…

— Прошу вас, мистер Франклин! — снова оборвал Хью Маркби. — Пусть своими словами рассказывает. Сама должна описать то, что видела. Не подсказывайте.

Тамми выпрямилась и, сердито посмотрев на него, выпалила:

— Я увидела дядю Саймона. Так что можете не затыкать папе рот. Они открыли дверцы машины, внутри свет загорелся, я увидела дядю Саймона с той стороны, что ближе к насыпи. Сильно удивилась, потому что это не его машина, я уже говорила.

— Кто «они»? — спросил Маркби.

— Еще один был. Я его не совсем разглядела. Совсем худой, с очень короткими прилизанными волосами. Кажется, с лысиной. Потом они пошли, открыли багажник…

Тамми не договорила, видно исчерпав силы. Беседа прервалась минут на пятнадцать. Подкрепившись газировкой, она продолжила:

— Они что-то вытащили из багажника. — Она уставилась на пластмассовую соломинку для коктейлей, оставшуюся в руках, принялась вертеть в пальцах, скрутив наконец в кривое кольцо. — Тяжелое. Большое. Я сначала подумала, мешок с мусором хотят сбросить с насыпи. Когда мусор выбрасывают на поля, фермерам приходится убирать, а иногда оплачивать вывоз, поэтому дядя Саймон на землю ничего не бросит. По крайней мере, я так думаю. Только они вместе несли не мешок, а как бы совсем обмякшее тело. Я видела, как руки болтались. Дядя Саймон за плечи держал, другой за ноги. Дядя Саймон ворчал и ругался, что тяжело, а тот другой молчал. Они его тащили вниз, вниз, а потом дядя Саймон сказал: «Хватит». Бросили, полезли вверх к машине. И уехали.

— А тот другой все время молчал? Точно? — расспрашивал Маркби.

— Сильно пыхтел, задохнулся, наверно, сил не было говорить.

Наступило молчание. Хью закрыл лицо руками, Тамми смотрела себе под ноги.

— Что ты делала дальше? — спросила Джинни Холдинг, перехватив взгляд шефа.

— Когда они уехали, взяла Пого, пошла посмотреть… Все думала, что мусор, а руки мне просто привиделись. Посветила фонариком… — Голосок почти замер. — Узнала Соню. Глаза были открытые, только как бы стеклянные, и ничего не видели. Смотрели на меня, не моргали. И рот был открыт, видны нижние зубы. Она так и лежала, как ее бросили. Глаза хуже всего, потому что на меня таращились, и без всякого выражения. Я знала, что она мертвая. Испугалась. Забыла про лягушку, помчалась домой. Бедному Пого тоже пришлось бежать. Совсем выдохся, когда вернулись, пыхтел как паровоз. Папа спал у телевизора. Я поднялась наверх, почистилась, решила ничего никому не рассказывать. Понимаете… — девочка подняла голову с виновато-несчастным видом, — мне ее не жалко… Очень плохо, да? Грех, как говорит отец Холланд…

Хью открыл лицо, протянул руки к своему ребенку. Тамми бросилась к нему в объятия.

— Не думай, — глухо вымолвил он, уткнувшись в ее волосы. — Как относишься к людям, так и относишься, этого не изменишь, факт. Если кто-то ошибся, то я. Слишком скоро привез сюда Соню после смерти мамы. Надо было сначала поговорить с тобой по душам. Сделал глупость. Никто не виноват, один я.

Констебль Холдинг выключила запись, сидела молча, наблюдала. Маркби вздохнул.

— Арестуете брата? — спросил Хью.

— Пока задержим для дальнейших допросов, — уклончиво ответил он.

— Не пойму, — озадаченно вымолвил фермер, — а другой-то кто был?

— Как бы ни хотелось предъявить обвинение, — сказал Алан Маркби Мередит, сидя над остатками бифштекса, — у меня нет совсем ничего, кроме слов перепуганного ребенка. Была ночь. Луна светила, но внизу на насыпи темно из-за зарослей и плотной гигантской тени старого виадука. Девочка уже боялась и нервничала из-за старого пса, который чуть не потерялся. Внезапно подъехавшая машина еще сильней напугала. Она спряталась, смотрела сквозь кусты. Идеальная и уникальная ситуация, чтоб любого сбить с толку, привести к ложным выводам. Тамми утверждает, что видела дядю Саймона, — он отрицает. Машину не опознала. Другого фигуранта не разглядела — Он откинулся на спинку стула и беспомощно пожал плечами. — Не могу доказать, что Саймон был на насыпи. У него нет алиби, что, возможно, естественно. Живет один, пишет книги. По его утверждению, весь вечер в среду просидел дома, обдумывал новое великое произведение. Никто не заходил. Никто не звонил. Я сам видел начатую работу. В данный момент не могу пошатнуть его версию.

Мередит налила вина в оба бокала.

— Думаешь, Тамми могла обознаться?

Алан затряс головой:

— Нет, уверен, что нет. Может, я бы ответил иначе, если б не видел его тогда в саду. Если б лицо не видел. Он явно планировал несчастный случай с качелями. Даже если бы она не погибла, быстро добил бы ударом по голове веткой, которые там повсюду валяются. Трудно было бы доказать, что девочка ударилась не о землю, не о ствол дерева. Осмелюсь сказать, в тот момент он лишился рассудка. Обезумел, услышав, что она видела, как он прятал труп ее мачехи. Надо было заставить ее молчать. Однако пока это лишь мое личное мнение, не подкрепленное доказательствами. Нет никаких других свидетелей. Защита, разумеется, заявит, что я совершенно неправильно истолковал события. Я уверен, что прав. Но доказать этого не могу. Не наткнувшись на возражения, могу только сказать, что Саймон опрометчиво позволил племяннице качаться на старых, потенциально опасных качелях.

— Понимаю, — кивнула Мередит, с грустью глядя на Алана, встала, направилась к двери. — Хью, должно быть, страшно тяжело.

— Бедняга попал в крутой переплет. Заявляет, что верит дочери, а в душе наверняка все отдал бы за то, чтобы она ошиблась. Саймон его брат, а мы утверждаем, что он убил его жену.

Предположительно Мередит слышит. Ушла на кухню, и он говорит в пустоту. Она действительно слышала, потому что сказала, возвращаясь с сыром и крекерами:

— Вряд ли Саймон завел интрижку с Соней. Он не так глуп.

— Помнишь, что тебе говорила кадровичка в Лондоне? Даже если Соне не удалось соблазнить его, она могла доставить немалые неприятности, а Саймон не Дебуа, у него не было возможности подвести ее под сокращение с выплатой выходного пособия.

— По-моему, все-таки при таком шатком браке нельзя было рассчитывать, что Хью поверит на слово ей, а не брату. Саймону было достаточно попросту растолковать Соне, что она в принципе проиграла. Не было необходимости убивать ее, Алан.

— Ты утверждаешь, будто я поймал не ту птичку? А как же показания Тамми?

— По-моему, что-то упущено. Тамми видела двух человек, прятавших тело. Одним был ее дядя.

Алан угрюмо подцепил кусочек сыра бри.

— А, загадочная личность… Это самое слабое место в показаниях девочки, и пока мы эту личность не установим, тень сомнения падает и на причастность Саймона. Сокрытие трупа одно, а убийство — другое. Можно утверждать, что Саймон был на насыпи, но нельзя объявлять его убийцей Сони. Он даже не левша, Бог свидетель.

— А это тут при чем? — удивилась Мередит.

Алан изложил теорию Пирса:

— Ссадины располагаются справа на лице и шее. Это не доказывает, но дает основания предположить, что убийца левша. — Он умолк, видя на ее лице неописуемое выражение. — В чем дело?

Она махнула рукой:

— Стой, помолчи секунду. Я кое-что вижу.

Он с беспокойством заглянул в бокал, она снова сделала нетерпеливый жест:

— Мысленно, я имею в виду. Слушай… Мы с Джейн после дознания зашли в дамский туалет в суде. Там стояла перед зеркалом Бетан Толбот, прихорашивалась. Губы красила. Мы были у неё за спиной.

Мередит вскочила, шагнула к ближайшему зеркалу:

— Смотри, демонстрирую. Представь эту чайную ложечку тюбиком с помадой. Ты находишься там, где стояла я, позади Бетан, видя ее в зеркале. Только я видела не ее, а зеркальное отражение. — Мередит изобразила, будто красит губы. — Видишь? Я правша, поэтому отражение перевернутое. А Бетан в зеркале правильно красила губы. Значит, на самом деле левой рукой… Она левша.

Алан, подумав, тряхнул головой:

— Тамми знает Бетан. В тот вечер с Саймоном была не она и не какая-то другая женщина. Тамми видела худощавого человека с очень короткими волосами, предположительно с лысиной.

Мередит задумчиво смотрела на него, и он сдался:

— Еще что?

— Может быть, я ошибаюсь.

— Все равно говори.

Она сказала, и он пожал плечами:

— Как проверить?

— И на этот счет есть идея. Только не знаю, стоит ли высказывать. В конце концов, — Мередит снисходительно улыбнулась, — не хочется вмешиваться в полицейское расследование.

— Хватит сарказма, — оборвал ее Алан. — Давай свою идею.

— Очень мило. Не возражала бы здесь поселиться, — объявила Мередит, стоя вместе с Аланом на тротуаре в Челтнеме и разглядывая фасад дома, где живет Бетан Толбот.

— Никогда не мечтал о квартире, — хмыкнул он. — Наверно, поэтому никогда и не жил.

— Правда? — Она задумалась. — А я жила в десятках квартир. Много лет переезжала из одной в другую. Более или менее вынужденная необходимость. Только после возвращения в Англию появился смысл вложить деньги в дом. Ничего нет плохого в приличной квартире, но я, собственно, имела в виду, что не возражала бы пожить в таком доме, как этот. Представляешь, что значит иметь его в полном распоряжении?

Позднее георгианское здание, как и многие прочие в центре, было, безусловно, красивым. Фасад выбелен, окна расположены в геометрическом порядке, лестница ведет к парадной двери, выкрашенной черной краской, под греческим портиком. Список жильцов рядом с индивидуальными звонками свидетельствует, что изящная постройка разбита на квартиры, о чем и говорил Алан.

— Не великоват ли? — бросил он.

— Ты нарочно противоречишь или как? Кто знает, может, у меня когда-нибудь будет такой дом. Я просто говорю…

Алан вглядывался в список фамилий возле звонков.

— Здесь ее нет, видно, живет в цокольном этаже.

Они сбежали по винтовой лестнице в подземное пространство. Крошечная огороженная площадка оформлена под внутренний дворик. На стенах побелка, висят горшки с цветами. Цветочные горшки стратегически расставлены на мощеном полу, даже молоденькая вистерия карабкается по стене. На окне рядом с дверью двустворчатые ставни-жалюзи в средиземноморском стиле.

— Неплохо поработала, — одобрил Маркби, разглядывая ползучее растение.

У звонка карточка с фамилией и родом занятии Бетан.

— Работает на дому, — указала Мередит, нажимая на кнопку. — По этому поводу можно много сказать. Может, и мне найти надомную работу. — Она покосилась на спутника. — То есть чтобы не просто сидеть и присматривать за тобой.

— Что за мысль? Я ничего подобного не предлагаю. Даже не жду, что ты уйдешь со службы. Не ищу домработницу, черт побери! Не помню, сколько раз говорил, что хочу жениться на тебе потому…

К счастью, в этот момент дверь открылась, появилась Бетан в тесных дизайнерских джинсах, голубом топе из джерси, скрывающем фигуру, и черном кардигане без рукавов. В ушах болтаются крупные золотые кольца, сверкая сквозь ярко-рыжие волосы.

— Мередит? — воскликнула она, опешив и на секунду утратив обычную самоуверенность. Потом вопросительно посмотрела на Маркби.

— Надеюсь, не возражаете, что мы заглянули без предупреждения? — весело осведомилась Мередит. — Я Алана с собой привела. Это Алан Маркби, который руководит расследованием смерти Сони. Вы как-то меня о нем спрашивали, я подумала, рады будете познакомиться.

Бетан не была в том уверена, однако подхватила:

— Ох, как мило… очень приятно.

Алан пожал протянутую руку.

— Э-э-э… ну что ж, заходите.

Не самое любезное приглашение, хотя гости просияли улыбками. Хозяйка повернулась и пошла вперед. За спиной у нее Мередит выставила большой палец и произнесла одними губами:

— Пока порядок.

Вид у суперинтендента не совсем довольный. Не так он делает свое дело. Глубоко в душе она сама чувствует себя неловко в роли троянского коня. Но она обещала Джейн сделать для Хью все возможное. Кроме того, Бетан никак не назовешь другом, не говоря уж о том, что речь идет об убийстве.

Пришли в комнату, одно окно которой выходило во внутренний дворик, а за застекленной дверью в другом конце, к удивлению Мередит, виднелась садовая мебель. В большом помещении очень мало мебели, только самая необходимая, совсем простая. Четыре мягких белых кожаных кресла без ручек и боковин, из которых, видимо, можно составить диван, сдвинув вместе, и низенький стол с прекрасным современным маркетри. У двери в патио оборудовано два рабочих места со шкафами, полками, письменным столом с компьютером. Все это отделено от жилого пространства. На сверкающем паркете единственный коврик, старинный персидский, как решила Мередит.

В целом вид элегантный, но уж слишком строгий, неприветливый. Вряд ли Бетан находится в столь стесненном финансовом положении, чтобы не позволить себе приобретение более роскошной мебели, пуфов, подушек, большого ковра на весь пол. Похоже, это ее сознательное решение, и оформлением занимался дорогой дизайнер. Единственным украшением можно назвать оригинальную модернистскую картину маслом. Наверняка стоит дикие деньги. Видно, исчисление чужих налогов неплохо оплачивается. Неестественная аккуратность. Никаких журналов на столике или туфель в углу. «Не то что у меня», — вздохнула про себя Мередит.

— Чудная комната, — сообщила она хозяйке.

Та повела бровями:

— После разрыва с Саймоном я оставила ему всю обстановку, даже то, что куплено на мои деньги. Кроме рабочего места, — кивнула она на письменный стол. — Не из щедрости. Та мебель покупалась для коттеджа, там она на месте. Сюда я поставила новую. Ковер и картина оттуда, но они мои. Принадлежали мне еще до знакомства с Саймоном.

Бетан скрестила руки на груди. Гостям сесть не предложила и сама осталась стоять.

— Хотелось бы услышать от вас об аресте Хью. Хотя, возможно, вы сообщите, что он жалуется на мои обвинения в его адрес. Действительно, я обвиняю его и буду обвинять.

Она воинственно посмотрела на Маркби.

— Мы не сообщим ни того ни другого, — ответил тот. — Только о задержании для допроса мистера Саймона Франклина.

— Знаю, — презрительно отмахнулась Бетан. — Мне звонил его солиситор. Хватаетесь за любую соломинку? Разумеется, девочка его не видела. Не говорю, будто она выдумывает, хотя у детей нездоровое воображение, а у нее совсем ненормальное. Ей просто показалось, что она видела Саймона. Это не так, и все тут.

Мередит, внимательно ее разглядывавшая, заметила:

— Какая у вас нехорошая царапина на шее…

Бетан вспыхнула, рука автоматически дернулась к длинной, уже побледневшей красной полосе, тянувшейся от скулы до ключицы. В низком вырезе топа хорошо видна другая пониже. Она плотно запахнула кардиган и воинственно объявила:

— Соседская кошка. Я стараюсь с ней подружиться, но породистые животные страшно нервные.

— Не повезло, — посочувствовала Мередит. — У меня тоже есть кот. То есть он фактически общий. Живет сразу в нескольких домах. Дикий, прежде бродячий, но вполне освоился. Кошки очень практичные. Он приходит ко мне, когда вздумается. — Она прошла в дальний конец и выглянула в патио. — Очень удобно. Солнце заглядывает?

— По утрам, — ответила Бетан, позволив себе проявить раздражение.

Мередит очутилась рядом с рабочим местом. В опасной близости к краю письменного стола лежит аккуратная стопка папок. Сверху связка ключей.

— Значит, можно там завтракать, — непринужденно прощебетала она. — Очень жаль, что вечером нет солнца, чтобы отдохнуть с друзьями, выпить на свежем воздухе.

Внезапно повернувшись, она задела бедром папки, которые беспорядочной кучей рухнули на пол. Ключи звякнули на паркете.

— Ох, черт… — Бетан рванулась вперед, как фурия. — Смотрите, что наделали! Это бумаги клиентов, теперь все перепуталось! — Она наклонилась, собирая листы.

— Ради бога, простите! — виновато воскликнула гостья, присела, стараясь помочь.

— Оставьте! — рявкнула хозяйка. — Только хуже будет. — Схватила ключи, сунула в карман джинсов.

— Вы левша? — осведомилась Мередит.

— Ну и что, черт возьми? — буркнула Бетан. — Слушайте, отойдите, ладно?

Мередит послушно распрямилась, ухватившись за край стола. Оставшиеся папки посыпались на голову хозяйки. Та вскрикнула, Мередит, изо всех сил извиняясь, наклонилась, задев рукой рыжие волосы. Бетан бросила собирать бумаги и схватилась за голову. Ее взгляд полыхал огнем.

— Не прикасайтесь ко мне!

— Ох, простите, я страшно неловкая… Это парик? Отличный.

Бетан вскочила.

— Убирайтесь из моей квартиры! Вместе с ним, — ткнула она пальцем в Маркби, брызжа слюной.

Визитеры не шевельнулись.

— Неужели парик? — переспросила Мередит с невинным любопытством.

Бетан медленно повернулась к ней и, с трудом сохраняя спокойствие, проговорила:

— Я больше ни секунды не буду с вами разговаривать. Не знаю, зачем вы явились. Не знаю, зачем захватили своего дружка, но, если у него в кармане мерзкой старой куртки нет ордера, оба можете выметаться немедленно.

— Мы не злоупотребим вашим гостеприимством, — кивнул Алан.

На лице Бетан выразилось облегчение и мгновенно исчезло при следующем добавлении:

— Может быть, вместо этого проедем в местный полицейский участок? Поговорим в подобающей обстановке. Мередит с удовольствием прогуляется по магазинам, пока мы все обсудим.

Та заморгала, услышав о «прогулке по магазинам». Бетан молча таращила глаза на суперинтендента, потом, словно утратив рассудок, закричала:

— Никуда не поеду, черт побери! У вас нет никакого права! Будь я проклята, в жизни не видела ничего подобного! Явились нежданно-негаданно, ворвались в дом, погубили мой труд за неделю и еще задаете личные щекотливые вопросы насчет волос!

Она задохнулась и замолчала.

— Боже мой, значит, правда парик? — переспросил Алан, точь-в-точь как Берти Вустер, о чем ему впоследствии сообщила Мередит.

В ответ на эту дружелюбную бестактность Бетан безнадежно воскликнула:

— Если скажу, уберетесь? — и продолжила, не дожидаясь ответа: — Если вам надо знать, я с детства страдаю алопецией. Это не болезнь, а чисто генетическое. С шестнадцати лет пришлось носить парик. Надеюсь, теперь вы удовлетворены. Или еще чего-то желаете? — саркастически договорила она.

— Да, — кивнул Маркби. — Вашу машину на день для криминалистической экспертизы.

Бетан схватила со стола тяжелое пресс-папье и швырнула в него. Будучи весьма крупной мишенью, он едва успел увернуться. Пресс-папье просвистело над ухом, угодив в самый центр картины. Холст треснул.

Все оглянулись, оценивая причиненный ущерб, и минутной паузы оказалось достаточно. Дунул холодный сквозняк. Мередит, повернувшись, успела увидеть, как закрылась стеклянная дверь в патио, за которой промелькнула хозяйка, скрывшись из вида за задней стеной.

— Очень жаль, — с досадой буркнул Алан.

Мередит, ошеломленная исчезновением добычи, сочла оценку сильно заниженной, ринулась в погоню, влезла на кирпичную стену дворика. К счастью, на ней были джинсы, поэтому она выглядела достойнее, чем когда перелезала через собственную ограду после того, как Джордж залил бетоном подходы к парадной двери. За стеной раскинулся длинный ухоженный сад, принадлежавший дому на параллельной улице.

Со стены хорошо видны примыкающие сады с обеих сторон, но невозможно сказать, в который из них удрала Бетан.

— Вот дерьмо, — пробормотала Мередит.

Алан вышел, остановился во дворике позади нее.

— Никаких признаков, — доложила она.

— Слезай, — велел он. — Пустая трата времени. Разумеется, никаких признаков. Она знает квартал как свои пять пальцев. Нет смысла гоняться за ней, словно парочка придурковатых копов из сериалов. Я сейчас позвоню.

— Даже не тревожишься?

Она удивленно взглянула на него со стены. Он стоял сунув руки в карманы, с неподобающим спокойствием.

— Куда она денется? — Вытащил из карманов руки, помог ей слезть. Вернувшись на твердую землю, она принялась отряхиваться, а он продолжил, кивнув на квартиру: — У нее все тут. Бизнес, имущество и прочее. Можно либо ее отловить, либо она успокоится и сама придет вместе с поверенным. Второе, по-моему, вероятнее. Дама темпераментная, но не глупая.

Вдали взревел отъезжавший на скорости автомобиль.

— Вот она, — вздохнула Мередит. — Надеюсь, ты прав.

Глава 17

— Еще не объявилась, — сообщил Алан, когда Мередит позвонила ему в понедельник, пока Джеральда не было в кабинете.

— Мне показалось, — спросила она, — или ты уже не так уверен, как в Челтнеме на прошлой неделе?

В его голосе прозвучала обида:

— В выходные не смогла связаться со своим консультантом. Где-то залегла, сегодня с ним повидается. Хоть немного поверь профессиональным суждениям.

— У тебя есть штатный психиатр? При всем уважении к профессиональным суждениям и прочему, может, стоит задуматься, вдруг ты ошибся? Более или менее так кому-то сказал Оливер Кромвель.

— Не сказал, а написал в письме к шотландской церкви. Вот точная цитата: «Во имя Христа милосердного заклинаю, подумайте, может быть, вы заблуждаетесь».

— Ох, ладно! Раз уж дело дошло до цитат, не Кромвель ли также сказал: «Необходимость не знает закона»? Бетан в отчаянном положении и не станет играть по твоим правилам! Я все-таки думаю, ее надо разыскивать.

— Не волнуйся, разыскиваем. Все положенные процедуры проводятся. Она не профессиональная преступница, в подполье не уйдет. Если вздумает пуститься в бега, тут она дилетантка.

— Ни за что не назвала бы ее дилетанткой, — возразила Мередит. — Не следовало спускать с нее глаз в той квартире. Все-таки хорошо, что в тебя не попала.

— Спасибо. Жалко, что попала в дорогущую мазню на стене.

— А где Саймон? У себя в коттедже? Надеюсь, ты проверил?

— Слушай, — в голосе Алана зазвучало раздражение, — теперь ты нас считаешь кучкой дилетантов. Мы поставили Саймона на прослушивание, но пока она с ним не вступала в контакт.

— Джеральд идет, — быстро предупредила Мередит. — Кладу трубку.

— Когда увидимся? Поужинаем на неделе?

— Я тебе позвоню. Не знаю, когда вернусь сегодня и завтра. За неделю скопилась куча работы.

Она бросила трубку, и в дверь ввалился Джеральд.

— Не успела, — объявил он. — И вид таинственный. Что-то затеваешь. Болтала со своим копом. Снова в сыщиков играешь? Расскажи что-нибудь… хотя бы намекни.

— Никаких шансов, Джерри. — Мередит сжалилась над его столь откровенным разочарованием. — Расскажу, когда все будет кончено.

— Когда будет кончено, сам прочитаю в газетах, — обиженно заметил он.

Алан Маркби положил трубку и забарабанил пальцами по столу. Несмотря на данные Мередит заверения, что у него все схвачено, это не так. Она не ошибается. Бетан Толбот непредсказуема. Ее надо быстро найти. То есть, если не придет добровольно, во что он до сих пор верит. Вопрос в том — когда.

Тем временем надо заняться делом Дерри Хейворда.

— Уезжаю, — проинформировал он Джинни Холдинг, проходя мимо нее по коридору. — В Лисий угол.

— Да, сэр! — удивленно ответила констебль, глядя вслед быстро удалявшейся фигуре шефа.

Короткая дорога в поселок в любом другом случае была бы приятной. Но Алан не был настроен любоваться пейзажами и наслаждаться свободой. Впереди неприятная встреча.

У Питера Берка были заказчики, супруги средних лет, разглядывавшие сосновый буфет. Маркби проскользнул в открытые двери амбара, нырнул в темный угол, поняв из отрывочных реплик, что с готовым заказом возникла проблема Жена суетилась перед буфетом, муж угрюмо стоял, сунув руки в карманы, ожидая ее заключения.

— Слишком светлый, — говорила она. — Гораздо светлей, чем я думала.

— Естественно, потемнеет со временем, — терпеливо объяснял Берк. Он выдал себя, сморщившись при виде суперинтендента, но не проявил никаких других признаков тревоги. Взял прямоугольную полированную сосновую доску, продолжая убеждать клиентов: — Вот это дерево было такого же цвета, как ваше. Как видите, за два года существенно потемнело. Через год станет еще темнее.

— Не знаю, — усомнилась женщина.

— Решай, Мюриел, — подтолкнул ее муж.

Поскольку Мюриел намеревалась еще поразмыслить, Алан снова вышел на улицу, сел на скамью у ворот. Берк наверняка знает, что он не уехал.

Под ярким солнцем из ближнего коттеджа вышел старик, которого он встречал в прошлый раз, заковылял мимо, стуча палкой, задержался, щуря воспаленные глаза, прежде чем поздороваться. Маркби в ответ пожелал доброго утра. Кажется, Уолли Сквайрс. Интересно, вспомнил ли он его и куда сейчас направляется. Может быть, просто прохаживается туда и обратно в своем крошечном мире в границах жалкого поселка. Алан наблюдал за ним с легким интересом. Старик задержался у заржавевшей дырявой проволочной ограды, без всяких видимых причин задумчиво разглядывая чрезмерно выросшую кучу мусора с другой стороны.

Супруги средних лет собрались уезжать.

— Остается только надеяться, что все будет в порядке, — заключила жена.

— Обязательно, Мюриел, — заверил муж, хорошо понимающий, судя по тону, что, если не будет, вина падет на его голову.

Они отъехали, Берк вышел из амбара, взглянул на Маркби сверху вниз:

— Не ожидал вас снова увидеть.

— Правда? — переспросил суперинтендент.

Питер пожал плечами:

— Заезжал от вас один малый, записал показания… насчет нас с Соней. Я думал, это все.

— По-моему, нам надо поговорить.

— Мне нечего добавить.

— Знаете, что мы допрашиваем Саймона Франклина?

Берк кивнул:

— В местных новостях сообщали. Я не удивляюсь. Точно знаю: убил кто-то из Франклинов.

— Нет, — небрежно бросил Алан, — не знаете. Дерри Хейворда подозревали в убийстве.

Последовало молчание.

— На каком основании мне его подозревать? — вымолвил наконец Питер. Сел рядом на скамью, осознав, что от этого визитера быстро не отделаешься.

— На том, что у него тоже была с Соней интрижка. Вы решили, что он убил ее из ревности, когда она предпочла ему вас.

— Ничего подобного! У Сони не было интрижки с Хейвордом! Она меня любила. — Берк повысил голос почти до крика, спохватился, усилием волн взял себя в руки. Посмотрел на пустынную дорогу, по которой брела далекая старческая фигурка. — Знаете, вы загоняете не того зверя, — осторожно сказал он. — Я вам в прошлый раз говорил, что подозреваю Хью.

— Действительно, говорили. Но не мстили ему, потому что задались целью отомстить Дерри Хейворду. К сожалению, ошиблись.

Берк потянулся к суперинтенденту, пылая гневом, крепко стиснув руки:

— Она мне рассказала про Хейворда. Он ее без конца донимал. Всем понятно: Соня живая, прекрасная, а его жена старая калоша. Она объявила, что он ее не привлекает. Он не принял отказа. Она забеспокоилась. Сама мне говорила. Боялась его.

Маркби обдумал данную версию. Может быть, даже правда. Однако репутация Сони работает против нее. Все равно что в шутку кричать: «Волк! Волк!..»

— Знаете, в Лондоне она была известна как охотница на женатых мужчин, — мягко вымолвил он.

— Знаю, что вы лжете! — вскричал Питер. — Ее сократили из-за того, что у агентства дела были плохи!

Маркби сохранял рассудительный тон:

— Должен напомнить, что вы ее плохо знали, возможно, она не всегда говорила вам правду.

Жестоко, но сидящий с ним рядом мужчина напал на Дерри, хотел убить. Ему нет оправданий. Вспомнился случай в Бамфорде с маленькой женщиной, устроившей дневной бордель. Секс и чай с печеньем. Соня неоднозначная женщина. Никогда не угадаешь.

Словно читая его мысли, Берк взорвался:

— А что вы о ней знаете? До ее гибели о ней даже не слышали. Вам известно лишь то, что говорят другие, вранье и сплетни! Она была прекрасна. Любила меня, я вам говорю!

— Хорошо, — отрезал Алан. — Вы любили ее и уверены, что она любила вас. Уверены, что ее преследовал Хейворд. После убийства вбили себе в голову, будто он с ней расправился в припадке ревности, и задумали лично свершить правосудие.

Берк закусил губу, сверкнул глазами. Понял, что допустил ошибку, заявив, будто Соня боялась Хейворда. Теперь ему следовало избрать наилучшую линию защиты. Хорошо известно, какой она будет.

— Я видел Дерри Хейворда единственный раз, когда привозил к ним какую-то мебель для кухни. Он никогда не бывал у меня в мастерской. Жена приезжала, заказывала. С ним я виделся только на ферме в его собственном офисе, когда он выписывал чек.

Берк сердился. Тон его был вызывающим, впрочем, в нем звучало и самодовольство, и автоматизм заученной роли.

Маркби вздохнул, молча его разглядывая. Полное отрицание — всегда удачное решение. К нему прибег Саймон Франклин. Мебельщик пошел тем же путем. Все это слишком знакомо. Хорошо бы получать по фунту каждый раз за выслушивание однообразных оправданий, подаваемых с одинаковым тупым упрямством.

— И вы не докажете, будто это не так, — заключил Питер и подставил лицо солнцу, словно собрался загорать.

Маркби невозмутимо ответил на вызов:

— Не рассчитывайте. Дайте время.

Высокомерие непременно подведет Берка. Он из тех, кто не устоит перед искушением поддразнить полицию.

Мебельщик позволил себе скупую улыбку.

— Не знаю, чего вы добьетесь, если не найдете орудие. А вы его не найдете — здесь по крайней мере. — Он повернулся к суперинтенденту. — Если хотите, можете немедленно все опечатать и вызвать своих людей. Перекопайте мой сад. Хотя это не сад, один кусок голой земли. Даже услугу окажете, если вскопаете. — Он поднялся. — Желаю успеха.

Когда Питер скрылся в амбаре. Маркби тоже встал. Не без раздражения, так как получил от ворот крутой поворот. Старик снова остановился перед проволочной оградой, и он, чтобы успокоиться, направился к нему.

— Тут всегда паб стоял, — сообщил Уолли Сквайрс подошедшему Алану, указывая палкой на поросшие травой бугры. — Сгорел семнадцатого апреля пятьдесят четвертого года. Я помогал спиртное спасать. Бутылки взрывались, как бомбы. Мошенники так его и не отстроили.

— Стыд и позор, — посочувствовал Маркби.

В небольших деревнях и поселках паб — центр общественной жизни. Во многих единственное место общения. Лишись его — останешься ни с чем.

Уолли многозначительно на него покосился:

— Приехали купить у парня кое-что из мебели?

— Нет, — сказал он. — Не сегодня.

Старик коварно усмехнулся:

— Знаю, кто вы такой. Коп. Всегда распознаю.

— Любой распознает, — с сожалением признал Алан.

— Арестуете малыша Берка?

— Нет, — сказал он.

Собеседник ткнул палкой в травянистую кочку:

— Знаете, у него с хозяином фермы Черри-Три — Хейворд его фамилия — вышла настоящая стычка.

Маркби замер:

— Из-за чего?

Старик обрадовался возможности сообщить копу то, чего тот не знает, и вдохновенно затараторил:

— Они сцепились вон там на дороге. Я гулял и видел. Остановился посмотреть на мистера Хейворда. Он верхом был, лошадей нынче не часто увидишь. А я их люблю. Подскакал ко мне сзади, сказал «доброе утро», очень культурно. Мистер Хейворд джентльмен. Проехал дальше, а когда поравнялся с амбаром, где мастерская, столяр оттуда выскочил, вцепился в поводья и заорал: «Прошу на пару слов!» — Старик снова усмехнулся, с удовольствием вспоминая событие. — Мистер Хейворд хлыстом на него замахнулся, обозвал дураком, велел узду отпустить. Лошадь отпрянула, поднялась на дыбы. Малыш Берк едва не попал под копыта, но остался стоять на месте и дико попил: «Убийца проклятый! Даром с рук не сойдет, уж я сам позабочусь!»

От возбуждения Уолли чуть не задохнулся, закашлялся, сипло отдышался и продолжил:

— Мистер Хейворд развернул лошадь, наехал на парня, сшиб его на землю. «Послужит уроком», сказал мистер Хейворд. Берк только бранился да брыкался. Дотянулся, схватил за сапог, сдернул с седла мистера Хейворда. Они немножко поколотили друг друга на дороге. Малышу снова больше досталось. Лошадь мимо меня семенила, я поводья поймал. Мистер Хейворд подошел, спасибо сказал и пятерку вручил. Потому что мистер Хейворд джентльмен. Потом говорит, не надо никому рассказывать про этот смешной случай. Так и сказал. Поэтому я до сих пор и не говорил никому. В тот самый вечер кто-то хотел мозги ему вышибить. Говорят, конокрады. Не знаю. — Старик сплюнул в сторону. — Если вы меня спросите, все из-за той самой женщины. То и дело таскалась сюда, будто бы мебель ей была нужна. Я ее тоже знал. Она была замужем за парнем с фермы Хейзлвуд. Только ничего хорошего в ней не было. Не за мебелью она ездила. В домишке он своей работы не держит, а они все туда шмыгали, когда она являлась. — Он махнул палкой, подчеркивая свое последнее утверждение. — Если вы меня спросите, она и есть, как говорится, роковая женщина!

— У него был мотив. Он был уверен, что ее убил Хейворд. Мне заявил, будто виделся с ним лишь однажды на ферме Черри-Три, а на самом деле дрался с Дерри возле собственной мастерской в Лисьем углу. Уолли Сквайрс слышал его угрозы, — пересказывал Маркби Пирсу историю, услышанную от старика. — Но если какой-нибудь свидетель не видел его на месте покушения, доказать будет трудно, и он это знает. Ума хватило избавиться от орудия. Я по его лицу понял. Предложил мне немедленно опечатать амбар. Наглый малый.

— Значит, смеется над нами, — проворчал инспектор.

— Возможно, насмехается, но не смеется. Он по-настоящему любил ту женщину.

— Интересно, как она к нему относилась, — задумался Дэйв.

— Если спрашиваете, любила ли, то определенно нет. Поспорю на последний пенни. По-моему, была несчастна на ферме, искала мужчину, который влюбился бы до сумасшествия, обращался с ней так, как она заслуживает, по её убеждению. Возможно, сначала наметила Дерри Хейворда, но скоро поняла, что Белинда поглядывает подозрительно, игра свеч не стоит. Поэтому сделала ему ручкой и переключилась на Берка, симпатичного парня, не связанного лишними узами. Тот оказался страстным обожателем, но что в перспективе? Можете себе представить, чтобы Соня, которой абсолютно не нравилась простая жизнь на ферме, планировала провести остаток дней с мужчиной, который целыми днями доски сколачивает?

Пирс фыркнул.

— В итоге главная проблема в том, — заключил Маркби, — что от Хейворда и от его жены мы никакой помощи не получим. Они будут отрицать любую связь между Дерри и Соней. Побоятся дурной славы для своего предприятия. Хотят всех убедить, что на него напали конокрады. С этого их не собьешь.

— Я звонил в больницу, справлялся про старика Гилберта, — сообщил Пирс. — Вы будете рады услышать, он быстро идет на поправку. — И поспешно добавил: — Я Хейворда имею в виду.

— Может быть, объясните, почему вы его называете Гилбертом? — попросил Маркби. — Его зовут Десмонд.

— Да не важно… — пробормотал Дэйв, пятясь из кабинета. — Можно сказать, семейная шутка.

Глава 18

Смеркалось, когда Мередит возвращалась домой в тот вечер. Пока заводила машину в пристроенный гараж, зажглись уличные фонари. Держа в руке ключ, она направилась по дорожке к приветливому деревенскому крылечку Джорджа Биддока с остроконечной крышей и деревянными стенками с кружевной резьбой. Дом… Никогда не надоест идти к собственной парадной двери.

Взошла на крыльцо и заледенела. Изумленное недоверие на мгновение притупило все прочие чувства. Вместе с осознанием реальности нахлынула волна дурноты. Дверь приоткрыта, матовое стекло разбито.

Все еще не в силах шевельнуться, Мередит таращила глаза, желая, чтобы это был мираж и чтобы он рассеялся. Не рассеялся. Кто-то разбил стекло, просунул руку, открыл дверь. Любой, кто оставляет дом на весь день, рискует, что он будет взломан, но она чуяла, что здесь не просто грабеж. Надо взять себя в руки и все пережить.

Отрывистым движением Мередит толкнула створку. Та открылась со скрежетом, проехавшись по осколкам стекла, усыпавшим кокосовый коврик в прихожей. В темноте почти ничего не видно, но ощущается зловещая атмосфера, порожденная чужим недобрым присутствием.

— Бетан! — окликнула Мередит и не получила ответа. Протянула руку к выключателю, желтый свет залил холл. Она задохнулась.

Все измазано красной краской — стены, ковер, телефонная тумбочка. Разбитый вдребезги аппарат валяется на полу. Краска разлита по ковру на лестнице. На зеркале помадой цвета герани написано: «Сука. Подлые шутки со мной не пройдут тебе даром». Мередит выхватила мобильник из сумочки и позвонила в полицию.

Сначала думала дожидаться в холле, хотя была уверена, что в доме пусто, Бетан не маячит за дверью с оружием в руках. Если даже она была здесь, то, услышав телефонный звонок в полицию, исчезла. Второй причиной нерешительности был простой страх при мысли о том, что можно дальше увидеть в доме.

Мередит приказала себе пойти посмотреть. В гостиной настоящий кошмар — заляпанный краской ковер, непристойные граффити на стенах, распоротые подушки, разорванные занавески. Какой-то сильный запах. Должно быть, краска из аэрозоля или какой-то другой химикат. Телевизор разломан. Книги сброшены с полок, выдраны из обложек. Размотанные магнитофонные и видеопленки развешаны по комнате, как рождественские гирлянды. В топке, где был разведен огонь, еще дымятся остатки личных документов и писем. Для пущего издевательства обугленный паспорт выложен на каминную полку.

С тошнотой в желудке Мередит прошла на кухню. Пол усыпан мукой, чаем, кофе. Из открытых кранов натекло мутное озеро. Дверца холодильника распахнута, продукты вывалены и растоптаны. То же самое относится к содержимому шкафчиков. Электрические часы вырваны из стены, криво повиснув на проводах.

Она медленно поднялась по загаженной лестнице, стараясь не наступать в свежую краску. В ванной и обеих верхних комнатах разгром. В спальне Бетан поработала с особым размахом. Комоды и гардероб разорены, одежда валяется на полу. Мередит наклонилась, подняла пиджак. Рукава оторваны. Другие вещи также изодраны и погублены.

На улице хлопнула дверца машины. Приехала полиция.

— Все разнесла, — горько сообщила Мередит Алану, прибывшему минут через тридцать после двух местных констеблей. — В пух и прах. Не спешила. Полностью перебила стекло и фарфор, а сюда посмотри, — указала она на уничтоженный телевизор. — Даже одежду сплошь искромсала. Ничего не оставила. Что я завтра надену?

— От души сочувствую, — пробормотал он, с отвращением оглядываясь. — Страховку получишь?

— Надо будет связаться. Не знаю. Дело не только в деньгах. Я столько сил вложила! Придумывала оформление, охотилась за мебелью… Она сорвала с петель дверцы буфета, воспользовавшись моими же инструментами! Прочитала письма, вторглась в личную жизнь! Придется восстанавливать свидетельство о рождении, паспорт, страховые документы, все, что только можно придумать. Меня как будто… в грязи изваляли. Дом осквернен. В данный момент думаю, что не смогу здесь жить даже после ремонта.

Алан обнял ее за плечи:

— В любом случае нынче ночуй у меня.

— Да, конечно. Спасибо. Но навсегда не перееду. Завтра сниму номер в «Короне».

— Неужели так страшно? — сухо попробовал пошутить он.

— Именно. — Она прижалась головой к его груди. — Ох, Алан!

— Ну! Где же твой боевой дух?

— Выбросил на ринг полотенце, сидит в углу, не понимая, кто его вышиб. Видел? Она заклеила стекло липкой лентой перед ударом, чтобы осколки не зазвенели.

— Профессионально, — заметил он.

— Я говорила, что она не дилетантка. — Мередит вынырнула из объятия Алана и сердито кивнула на холл. — Сумела вломиться в дом среди белого дня благодаря проклятому крылечку! Отличное прикрытие. Никто ее не видел. Даже Дорис Крауч в соседнем доме, которая никогда ничего не упускает. Даже я не заметила, что дверь открыта, пока не поднялась на крыльцо. Любой прохожий ничего не увидел бы.

— Дорис с Барни не слышали шума, пока она учиняла разгром?

— Дорис говорит, что-то слышала, вроде как я снова мебель передвигаю. Они оба немножечко глуховаты, телевизор постоянно включен на полную громкость. Она знает, что я была дома всю прошлую неделю, думала, что продлила отгулы. И вот тебе, пожалуйста…

Мередит бросила гневный взгляд на обломки крушения.

— Бетан пришла ко мне в кабинет, — сообщил Алан, — как я и ожидал, в сопровождении поверенного. Где-то около четырех. Видно, как только завершила месть.

— У меня взяли отпечатки пальцев, чтобы их исключить. Обнаружили массу других. Среди них, возможно, ее. Должна была оставить. Не то чтобы мне лично требовались дальнейшие доказательства. Видел надпись на зеркале в прихожей?

Алан кивнул:

— Мы сегодня поставим охрану у дома.

— Ничего. Джордж едет с висячим замком.

Алан поцеловал Мередит в лоб:

— Мне надо вернуться на службу. Если поверенный закончил прочесывать частым гребнем ее показания, надеюсь, она их подпишет. Саймон Франклин тоже решил раскрыть рот. Интересно будет посмотреть, — добавил он, — насколько совпадут их версии.

Услышав об аресте Бетан, Саймон одновременно возмутился и разговорился:

— Я ни в чем не виноват, черт возьми! Это все две проклятые извращенки! Я влип по чистой случайности. Что мне было делать?

— Может, расскажете, что именно сделали? — предложил Пирс.

Саймон бросил на него пылающий взгляд, потом перевел его на пустую кофейную чашку на столе в допросной и, наконец, на суперинтендента, молча сидевшего поблизости.

— Вашим методам я не совсем доверяю, — вызывающе доложил он. — Вряд ли полицейские инструкции позволяют засылать своих подружек в качестве провокаторов.

— Мы защищаем общественные интересы, — строго провозгласил Маркби.

Саймон хмыкнул, откинулся на спинку стула, смерил его оценивающим взглядом:

— Слушайте, поговорим как интеллигентные люди…

— Дело не интеллигентное, — холодно ответил Алан.

— Разумеется… Я не о том… — Он сбросил очки, заморгал. — Я имею в виду, если полностью пойду навстречу, может быть, моя роль… абсолютно невинного наблюдателя… будет оценена… э-э-э… снисходительно? Как, собственно, и следует.

— Я не иду на сделки, — отрезал суперинтендент. — Вы в любом случае обязаны полностью сотрудничать со следствием. Это ваш гражданский долг, и его исполнение в ваших же интересах.

Саймон серьезно обдумал последнюю мысль:

— О том я и говорю. Это послужит моим интересам? Если я вам помогу, будет только справедливо, если и вы мне поможете.

— Ваше сотрудничество будет принято во внимание, — устало проговорил Маркби. — Я ничего не обещаю.

Саймон снова обмозговал заявление, решив не требовать дальнейших заверений.

— Очень хорошо, — покорно пробормотал он. — Фактически непосредственно перед случившимся мы с Бетан обсуждали, не сойтись ли нам снова. Держали это в тайне, пока не решим окончательно. Отчасти чтобы избежать расспросов Хью, Сони… и прочих знакомых.

В тот вечер, в среду, Бетан была у меня в коттедже. Ее машину мы загнали в гараж на случай, вдруг кто-то заглянет. Как я сказал, не хотелось, чтобы о нас стало кому-то известно. Она была наверху, когда явилась Соня. Я работал в кабинете. Типично для Сони являться без предупреждения в уверенности, что у меня есть время сидеть и выслушивать ее жалобы на Хью. Бетан подтвердит, что так всегда бывает, когда дома работаешь. Люди считают, что ты свободен, заходят, звонят, приглашают на деревенские праздники… В тот раз я стремился от нее отделаться не только из-за работы. Чем дольше она просидит, тем вернее учует присутствие Бетан. С другой стороны, если выставить ее слишком настойчиво, обязательно что-нибудь заподозрит. Настоящая психопатка.

А она уселась прочно, явно рассчитывая пробыть не меньше часа. Как обычно, ворчала и ныла. Было холодновато, я разжег поленья в камине. В кабинете стало мило, уютно. Соня прикорнула у огня с несчастным видом. Заметила, насколько у меня приятней, чем на ферме. Стала говорить, что старается что-то сделать в доме, а Хью деньги не хочет тратить. Я напомнил, что у него не так много лишних денег. Она объявила, что это не ее вина. Что ей и в голову не приходило, что она будет в лачуге жить. Конечно, преувеличение. Знаю, фермерский дом запущен, но это не лачуга. Возможно, она привыкла к лучшему. Я слегка пожалел глупую женщину, но что еще я мог сделать? Налил ей шерри, попробовал растолковать, что дошел до середины очень трудной главы, поэтому она пришла не вовремя.

Здесь Саймон прервался, заморгал.

— И тут случилось нечто невероятное. Соня заговорила совсем по-другому. Объявила, что никогда мужа особенно не любила. На самом деле интересовалась мной, а поскольку я жил с Бетан, согласилась на брата. Теперь, когда мы с Бетан разошлись, а они с Хью больше не могут жить под одной крышей, она готова ко мне переехать. Высоко ценит мой труд и будет помогать.

Не постыжусь признаться, я был полностью ошарашен. Стоял и таращился на нее, не веря собственным ушам. Был абсолютно уверен, что она окончательно свихнулась. Спросил, хорошо ли она понимает, о чем говорит. Хью мой брат. Вряд ли прилично и вообще допустимо прыгнуть из его постели в мою. «Ерунда», — отмахнулась она как обычно. «Нет», — сказал я и объяснил, что это невозможно ни в коем случае.

Она не приняла отказа. Заспорила, отвергая всякие возражения и высказывая кучу диких идей. Я смогу спокойно работать, потому что она обо всем остальном позаботится. Вдобавок у нее есть опыт рекламной работы. Я должен подняться на более высокий уровень, выйти с рынка школьных пособий на рынок популярной массовой литературы. В общем, болтала и болтала, полностью перекраивая мою жизнь, выдвигая один план нелепей другого.

Саймон на время умолк. Взгляд его стал задумчивым.

— Я пытался ее образумить, — после паузы продолжил он. — Указал, что неплохо котируюсь на рынке школьных пособий, большое спасибо, и в любом случае располагаю надежными сведениями, что исторические романы нынче особым спросом не пользуются. Мне не требуются ее советы насчет того, что писать и как попасть в воскресные газеты. Предложил ей поехать домой, помириться с Хью и забыть обо всем.

Она очень плохо отреагировала. Спросила прямо в лоб: неужели меня к ней не тянет? Я с такой же прямотой ответил — нет. Считаю ее эгоисткой с дурным характером, глупой и совершенно чокнутой. — Саймон сморщился в справедливом негодовании. — И что вы думаете? Она бросилась на меня с кулаками!

— Пожалуй, неудивительно, — заметил Пирс, слушавший этот монолог с нарастающим изумлением, — если вы в самом деле так и сказали.

Саймон остался невозмутимым:

— Я сказал правду. Если неприятно слышать, не ставь себя в подобное положение. Конечно, я знал, что она разозлится, но не ждал нападения, понимаете. Она сбила с меня очки, они сломались. — Он указал на замотанную пластырем дужку. — Тут влетела Бетан. Все слышала на лестнице. И сразу завопила: «Какого черта ты тут делаешь, Соня?» И эти ненормальные, разрази меня гром, принялись колотить и царапать друг друга. У обеих ногти вроде абордажных крючьев. Я пытался разнять, Соня сдернула с Бетан парик и швырнула в огонь.

Саймон замолчал. По его лбу текли струйки пота, он полез за носовым платком, утерся и продолжил дрожащим голосом:

— У меня масса всякого исторического хлама, как сказали бы вы. Некоторые называют подобные мелочи раритетами. Мне они помогают в работе. Я их использую для иллюстраций, когда пишу о костюмах и тому подобном. Кое-что лежит у меня на столе, среди прочего толедский кинжал начала семнадцатого века. Такие кинжалы носили елизаветинские щеголи вместе с мечами. Жестокие были времена. Кинжал не особенно дорогой, не в лучшем состоянии. Я о нем позабыл в суматохе. А когда парик затрещал в огне, испуская жуткий запах, Бетан его схватила. Она была в неописуемой ярости… характер у нее бешеный, но Бог свидетель, такой я ее никогда не видел. «Больше не выкинешь такой шутки, как в Лондоне!» — заорала она, что бы это ни значило. Помню только, как она рванулась…

Саймон вдруг как-то раскис, принялся с ненужным усердием протирать стекла очков.

— Господи помилуй, даже не верится… Ударила кинжалом… Заколола Соню. — Он опустил очки. — Можно мне еще чаю?

Чуть позже, выпив чашку, он возобновил рассказ:

— Я сразу хотел звонить в скорую. Но как только шагнул к телефону, Бетан крикнула, чтоб не трудился. Соня мертва. Я был в ужасе, в панике. Бросился к телу в поисках жизненных признаков, но куда там. Через триста пятьдесят лет старый кинжал сделал дело, для которого был предназначен. Убил человека. Я не знал, как поступить. Мы решили увезти труп. Бетан предложила бросить его на рельсы, я не согласился. Хью было бы тяжело видеть тело, перемолотое колесами, когда его в свое время пригласили бы на опознание. Вдобавок при вскрытии могли обнаружить ножевую рану. Мы его уложили в машину Бетан, поскольку в ней есть багажник. Через окна моего внедорожника можно было бы разглядеть большой сверток. Отвезли к железнодорожной насыпи, стащили вниз, вернулись, навели порядок в кабинете. Бетан уехала в Челтнем. Все было бы хорошо, если б она там и сидела. — Он испустил безнадежный вздох. — Так ведь нет, явилась на дознание, привлекла к себе внимание, глупо обвиняла Хью, чтобы отвлечь подозрения… которые сама на себя навлекла и еще меня втянула в свои безумные действия.

Саймон закончил говорить.

— Хорошо не было бы, — заметил Маркби. — Потому что ваша племянница видела, как вы тащили труп Сони по насыпи.

Саймон поник:

— Да, и мне очень жаль. Но если бы только это связывало меня с тем чудовищным делом, я наверняка убедил бы Тамми, что она обозналась.

— У меня возникло иное впечатление, когда я увидел вас с ней в саду, — жестко сказал суперинтендент. — Или у вас весьма своеобразное представление о способах убеждения.

— Я был не в себе! — возразил Саймон. — Это был кошмар! Слушайте, я никогда не позволил бы вам арестовать Хью. Страшно злился, что Бетан хочет все свалить на него. Если бы арестовали брата, я сразу бы все рассказал!

Бетан представила другую версию смертельного удара. По ее утверждению, кинжал схватила Соня, угрожая Саймону. Пытаясь ее обезоружить, он нечаянно нанес фатальную рану.

Выслушав сообщение, что в доме Мередит обнаружены отпечатки ее пальцев, она спокойно сказала:

— Естественно. Однажды я была приглашена на кофе.

Когда ей указали, что отпечатки найдены на обломках мебели, разбитом телефоне, а надпись на зеркале сделана ее рукой, Бетан лишь улыбнулась.

— Если Саймон говорит правду, — сказал Алан в ресторане дорогого отеля, куда привез Мередит отдохнуть, — то Бетан сознательно схватила кинжал и ударила Соню. Это убийство. Мы оба знаем, что у нее бешеный темперамент. В багажнике ее машины обнаружены следы голубого лака для ногтей и крови Сони. Машину она вымыла, но такие свидетельства трудно полностью уничтожить. Отпечатки Бетан остались на клапане баллончика с краской, которой она твой дом испоганила. Есть возможность сравнить ДНК с частиц кожи под ногтями Сони с генетическим кодом Бетан. Так или иначе, ей придется сильно потрудиться, чтобы все это опровергнуть. Все документы отправлены в службу уголовных наказаний. По-моему, им обоим предъявят обвинения, но меня это уже не касается. Я свое дело сделал.

— Саймон уничтожил кинжал?

— Фактически нет. По его словам, он понял, что надо уничтожить. Бетан велела разбить молотком и разбросать обломки, а он не смог себя заставить. Кинжалу триста с лишним лет. Нельзя расколотить его на куски. Поэтому в саду закопал. А мы выкопали.

— Елизаветинская постройка, если не старше, — заметила Мередит, оглядывая обеденный зал.

— И хозяевам не хочется, чтобы мы это поняли! Лучше б не портили старые заведения. Зачем тут красные бархатные кресла с золотой бахромой?

— Дизайнеры их уверяют, что это и есть исторический облик. — Она показала на висевший поблизости маловыразительный портрет Елизаветы I. — Считается, будто она провела здесь ночь во время королевского объезда страны. Можно переночевать в ее спальне.

— Но не в ее постели? Предложения в подобных заведениях звучат именно так. Должен заметить, если добрая королева Бесс действительно ночевала везде, где считается, то королевские путешествия длились целую вечность. — Алан взял меню. — Хочешь тюдоровский пирог с дичью?

— Нет, пожалуй, — ответила Мередит, — особенно после твоих рассказов. Лучше что-нибудь вегетарианское.

Глава 19

Хью был во дворе, когда Джейн вечером въехала в его ворота. Скворцы устраивались на ночь в почтенном дубе, распростершем ветви над крышей амбара. Заглушив мотор и открыв дверцу, она слышала, как они шумно спорят за лучшие местечки. К птичьей колонии то и дело добавлялись новые стайки, превращая дерево в самый переполненный отель в округе. Дуб высился над фермой Хейзлвуд, словно страж. Несомненно, он был свидетелем многих драм, и кто знает, что ему еще предстоит увидеть в грядущие годы.

Хью возился с «лендровером», на виду оставалось лишь три четверти его тела. При приближении Джейн он вынырнул из-под капота, повернулся, вытирая руки промасленной тряпкой, в неизменных грязных джинсах и рваном свитере. За ним в открытом проеме амбара виднелся запылившийся «вольво» с примостившейся на крыше курицей.

— Привет, — сказала она, сунув руки в карманы жакета.

— Здравствуйте, — ответил он. — Не думал вас здесь снова увидеть.

— Почему? — озадаченно спросила Джейн.

Хью усмехнулся, оглядываясь на дряхлый автомобиль:

— Видите? — Он стукнул в дверцу гаечным ключом. — Пришел его час. Хорошо послужил нам, но всему приходит конец. — Он кивнул на «вольво». — Когда все кончится и разъяснится, продам его, куплю новый «лендровер» или еще что-нибудь. Соне не понравилось бы, поэтому надеюсь, она не узнает, где бы ни была.

— Хотите сказать, — уточнила Джейн, — я больше не нужна в Хейзлвуде?

Хью взглянул на нее с удивлением.

— Я так не говорю, — сказал он со смущением. — Просто думал, уже не приедете. Если бы знал, почистился.

— Ну, я приехала, — твердо объявила она. — Рада слышать, что хотите почиститься. Еще не поздно. Если хотите «вольво» продать, лучше кур прогоните.

Он оглянулся через плечо на амбар:

— Правда, надо брезентом накрыть.

— Почему же вы думали, будто я не приеду? — допытывалась Джейн.

Хью пожал плечами:

— Никогда не знаешь, как люди себя поведут, правда? После ареста Саймона… и Бетан… я порой вижу косые взгляды, слышу замечания. Дело оказалось семейным. Подозревают, что тут было гораздо больше всякого, чем на самом деле. После смерти Сони слухи пошли. А теперь вдвое хуже. Когда в семье убитый, все интересуются, нервничают, но сочувствуют. Когда в семье убийца, умолкают. Совсем другой коленкор. Это скандал. Трудно жить, когда в семье убийца.

— Сочувствую, — сказала Джейн. — Очень жаль.

— Я его не виню, — быстро вставил Хью. — Запаниковал, решил помочь Бетан спрятать тело. Но ведь не он ударил! По крайней мере, полиция думает, что не он.

— И вам хочется верить?

— Да. Хочется, если желаете. — Хью снова сухо усмехнулся. — Все видят то, что хотят видеть, правда? Верят в то, во что хочется верить.

— Правда, — согласилась Джейн. Например, верить, что Питер любил ее, когда на самом деле никогда не любил. — Понимаю, ситуация очень тяжелая для вас и для Тамми. Если люди поворачиваются к вам спиной и распускают дикие слухи, это плохо. Могу сказать только одно: не обращайте внимания. Из-за таких людей не стоит беспокоиться. Только жаль, что вы меня считаете непостоянной и мелочной.

— Да нет, вы не поняли! — возразил Хью. — Вы настоящая на сто десять процентов. — Он улыбнулся.

— Ох, — вымолвила она, чувствуя, что краснеет. — Спасибо. Знаете, люди пошепчутся и перестанут. Надоест, захочется поговорить о другом.

— Наверно, — кивнул он, — но не забудут. У деревенских долгая память.

— С этим вам придется смириться, — серьезно сказала она.

— Осмелюсь сказать, так и будет. В любом случае рад вас видеть. И Тамми обрадуется, — поспешно добавил Хью, как бы побоявшись, что уже наговорил учительнице слишком много любезностей.

Джейн рассмеялась, откинув со лба непослушную светлую прядь.

— Тогда буду приезжать. Как знать, может, даже к коровам привыкну.

Он в свою очередь рассмеялся, впервые на ее памяти.

— На самом деле есть другая причина, по которой я рад вас видеть.

— Да?..

Джейн замялась, испугавшись, что голос предательски задрожит.

— Я бизнес-план составил. Не надо на меня так смотреть. Не бойтесь. Хочу вам показать.

— Конечно. — Джейн вздохнула то ли с облегчением, то ли с огорчением. — Только я ничего не понимаю в фермерском деле.

— Правда, но голова у вас работает правильно. Я ценю ваше мнение.

— Понятно. Тогда посмотрю. Пойду в дом, чайник поставлю.

Шагая к дому, Джейн слышала, как Хью тихонько насвистывает у нее за спиной.

Вечер оказался холодный, и Алан разжег дрова в камине. Они весело потрескивали, отбрасывая на стены пляшущие тени, заливая все вокруг розоватым сиянием. Сидя перед топкой на корточках, он оглянулся на Мередит, устроившуюся с ногами на диване.

— Серьезно хочешь перебраться в «Корону», пока дом не приведут в порядок?

— Будут еще сто лет приводить. Не могу обременять тебя до бесконечности.

Лица не видно: она склонилась над бокалом с шерри, густые темные волосы свесились на лоб, закрыли щеки. Виден только кончик носа, больше ничего.

— Обременяй сколько хочешь, если воспользоваться твоим собственным выражением. В «Короне» тебе не поправится.

— Точно понравится.

— Неужели тебе у меня так плохо? — сухо спросил он.

Она подняла глаза, откинула непокорные пряди:

— Конечно нет! Дело не в этом.

— А в чем же, хотелось бы знать? Невозможно понять. — Алан помолчал и добавил: — Ты вернешься к себе, когда дом отчистят, заново обставят. Согласен. Мне это не по душе, но согласен.

— Наверно, вернусь, хотя он уже не будет прежним.

— Мучения до той поры в «Короне» не поправят дело. — Не слыша ответа, он почувствовал, что решение переехать в гостиничный номер слабеет. — Почему не остаться здесь на неделю-другую, пока дом не будет готов?

Мередит взглянула на него:

— Пока дом не будет готов?

— Пока снова не засияет во всей красе.

— Никогда не сиял. — Она задумалась. — Знаешь, я его не довела до ума. После Бетан есть шанс начать сначала, с нулевой отметки. Ладно, признаю, ненавижу «Корону». Поживу тут пару недель. Только, знаешь, пока дом не будет готов.

— Разумеется, — ответил Алан. — Само собой. Но я все же открою бутылку вина.

Примечания

1

Черная смерть — эпидемия чумы в Европе в XIV в., унесшая в Англии и Ирландии около четверти населения. (Здесь и далее примеч. пер.)

(обратно)

2

Найнтсбридж — фешенебельный район Лондона, известный своими дорогими магазинами.

(обратно)

3

«Ким» — роман Редьярда Киплинга.

(обратно)

4

Герой поэмы английского поэта-романтика Сэмюэла Колриджа (1772–1834) «Сказание о старом мореходе».

(1772–1834).

Парафраз о человеке, утомляющего окружающих длинными и нудными рассказами.

(обратно)

5

Коронерское дознание — судебное разбирательство случаев насильственном или внезапной смерти при невыясненных обстоятельствах, которое проводится коронером: должностным лицом, имеющим, как правило, медицинское образование.

(обратно)

6

Слова Гамлета, обращенные к черепу Йорика.

(обратно)

7

Чучело Гая Фокса, активного участника неудавшегося «порохового заговора» против короля и парламента в 1605 г., по традиции ежегодно сжигается в Англии 5 ноября.

(обратно)

8

Здесь: по определению (лат.).

(обратно)

9

Чандлер Реймонд (1888–1959) — американский писатель, автор классических детективов.

(обратно)

10

Солиситор — поверенный, выступающим в низших британских судах и готовящий материалы по уголовным делам для рассмотрения в высшем суде

(обратно)

11

Рацея — назидательное рассуждение, наставление

(обратно)

12

С середины XVIII в. город Шеффилд славился декоративными медными тарелками с серебряным покрытием и гравировкой.

(обратно)

13

Лимб — в католицизме область между раем и адом, где пребывают души праведников, умерших до пришествия Христа, и некрещеных младенцев.

(обратно)

14

Аскот — место ежегодных скачек, на которых присутствуют представители английской аристократии.

(обратно)

15

Здесь: полное право (фр.).

(обратно)

16

«Змейки и лесенки» — игра, участники которой делают ходы, бросая кубик с очками; скрэббл — составление на разграфленной доске слов из отдельных букв; «монополия» — настольная игра, в ходе которой необходимо купить или обменять максимальное количество объектов — жилых домов, гостиниц, заправок и пр., — разорить конкурентов и стать монополистом.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?