«Покровитель влюбленных»

10798

Описание

«Марина Полякова, моя потенциальная клиентка, позвонила мне час назад, сказав, что ей рекомендовал ко мне обратиться один коллега, которому я помогла пару лет назад. Марина работала врачом в стоматологической клинике, и я вспомнила, что действительно расследовала одно дело по просьбе молодого человека оттуда, и согласилась на встречу. И вот Марина сидела в моей комнате уже минут пятнадцать. За это время я успела узнать, что ее подруга, Александра Кальчинская, исчезла неведомо куда несколько дней назад. Когда это произошло точно, Марина сказать не могла. Она лишь узнала, что Ася взяла на работе отпуск за свой счет на пять дней и позавчера должна была выйти из него, но так и не появилась. Домашний ее телефон молчал, сотовый был отключен.».



Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

Марина Серова Покровитель влюбленных

ГЛАВА 1

Вобщем, я уже решила объявлять федеральный розыск! – решительно заявила она, тряхнув золотисто-рыжими кудрями, и в три глотка допила кофе.

– Ну, объявить человека в федеральный розыск могут лишь федеральные службы, – со вздохом разочаровала ее я.

– Но ведь надо же что-то делать! – воскликнула она, отставляя в сторону чашку. – Ведь пропадет девчонка! Ребенок же еще совсем!

– Простите, а сколько лет вашему ребенку? – поинтересовалась я.

– Двадцать восемь, – в сторону сказала она.

– Ну, вообще-то большая уже девочка, – усмехнувшись, заметила я.

– Вы просто не знаете Асю, – покачала она головой. – На вид ей не дашь больше восемнадцати, да и по своему складу она такая… непрактичная! И очень доверчивая. Она легко могла попасть в беду.

И она расстроенно покачала головой.

Марина Полякова, моя потенциальная клиентка, позвонила мне час назад, сказав, что ей рекомендовал ко мне обратиться один коллега, которому я помогла пару лет назад. Марина работала врачом в стоматологической клинике, и я вспомнила, что действительно расследовала одно дело по просьбе молодого человека оттуда, и согласилась на встречу. И вот Марина сидела в моей комнате уже минут пятнадцать. За это время я успела узнать, что ее подруга, Александра Кальчинская, исчезла неведомо куда несколько дней назад. Когда это произошло точно, Марина сказать не могла. Она лишь узнала, что Ася взяла на работе отпуск за свой счет на пять дней и позавчера должна была выйти из него, но так и не появилась. Домашний ее телефон молчал, сотовый был отключен.

– А вы ездили к ней домой? Где она живет?

– Конечно, ездила, – кивнула Марина. – Хотя она живет далеко и мне тащиться туда после работы совсем не с руки, но я заволновалась. Дверь мне никто не открыл, свет в окнах не горел. Тут уж я просто встревожилась. Во-первых, она все эти дни мне не звонила, хотя обычно мы с ней связываемся практически каждый день. Во-вторых, я только от ее коллег узнала, что Ася, оказывается, взяла отпуск. Мне она об этом не говорила ни слова. И для чего ей отпуск в середине осени? И странный какой-то, на пять дней… Ну, с выходными, конечно, неделя получается, но все равно странно. Хотя бы уж на две недели, что ли.

– Может быть, она взяла путевку куда-то в теплые края? У нас ведь уже прохладно стало, – предположила я.

– Да какую путевку! – с досадой отмахнулась Марина. – На что ей ехать? На нее такие финансовые проблемы навалились в последнее время, она еле-еле концы с концами сводила.

– А родители ее что говорят?

– Родителей у нее нет. Они умерли несколько лет назад, практически один за другим. Ася поздний ребенок, родилась, когда матери было уже далеко за сорок, а отцу и вовсе за пятьдесят. У них какие-то проблемы со здоровьем были, я точно не знаю. Когда мы с ней познакомились, она уже была сиротой. Родительскую квартиру они с сестрой разменяли, Асе досталась скромная однушка, вот она в ней и живет. Замужем никогда не была, детей у нее нет. Она довольно замкнутый человек, своеобразный… Картины пишет. Она художница.

– Постойте, вы вроде бы говорили, что она юрист, – удивленно напомнила я.

– Это по образованию. Она юридическую академию закончила, – пояснила Марина. – И работает в фирме «Стройпласт» у некоего Евгения Игоревича Мезенцева. Но эта работа ей никогда не нравилась. Она и академию закончила только потому, что на нее сестра давила, говорила, что это престижная профессия. А больше всего Ася любит живопись. Я видела ее картины и считаю, что они очень интересные. Я, конечно, не профессионал, но то, что у Аси талант, это бесспорно.

– Значит, так, – со вздохом подытожила я. – Ася работает в фирме некоего господина Мезенцева юристом, при этом в свободное время занимается живописью. Она одинока, но у нее есть сестра. Правильно я поняла?

– Да, все верно, – подтвердила Марина.

– А с сестрой ее вы связывались?

– Нет. – Лицо Поляковой помрачнело. – У меня и номера ее нет. У них и с Асей-то отношения натянутые.

– Да? А почему? – заинтересовалась я.

– Характеры разные, – в сторону сказала та. – Да и разница в возрасте сказывается. Сестра старше Аси на двенадцать лет, она всегда считала себя умнее, решительнее, удачливее. Хотя, на мой взгляд, она просто нахалка.

– А вы с ней знакомы?

– Видела пару раз. Зато наслышана.

– От самой Аси?

– Ну да, – пожала плечами Марина.

– Ну, ее мнение может быть субъективным, – заметила я. – Как ни печально, но родные братья и сестры нечасто оказываются дружны. Тем более когда у них большая разница в возрасте.

– Конечно, – легко согласилась Марина. – Но я сужу не по эмоциям Аси, а по фактам. А они говорят сами за себя.

– Вот как? – приподняла я бровь. – И что же говорят факты?

– А вот посудите сами, – Марина чуть придвинулась ко мне. – Помните, я вам говорила о финансовых проблемах Аси?

– Разумеется, вы ведь говорили об этом всего пару минут назад. И я как раз собиралась уточнить этот момент.

– Так вот, Асины проблемы были спровоцированы исключительно ее сестрицей. Ася влезла в такую… в такое… У меня даже слов нет, чтобы выразить свое возмущение!

Она пристукнула кулачком по полированной глади столика, подпрыгнула хрупкая кофейная чашечка, и Марина, испуганно ойкнув, подхватила ее.

– Извините, – прижала она руки к груди. – Я просто очень волнуюсь.

– Вы успокойтесь, пожалуйста, и расскажите, что же вас так возмутило в поведении Асиной сестры? – сказала я.

– Ох, это такая афера, такая афера! – качая головой, заговорила Марина. – Понимаете, она взяла кредит в банке на крупную сумму. На полмиллиона, представляете? И Ася теперь выплачивает! Практически всю зарплату в этот банк относит! Там же такие проценты, просто грабительские! Она теперь с процентами должна отдать чуть ли не в два раза больше, чем брала! Ужас! У меня это в голове не укладывается!

– Стоп-стоп, – подняла я руки, прерывая бурный поток эмоций Марины. – Кто взял кредит? Сестра? А почему Ася выплачивает?

– Да в том-то и дело, что она попалась на удочку сестры! – воскликнула Марина. – Эта сестрица уговорила Асю взять кредит и оформить его на себя! Якобы ей срочно нужны деньги, но ей самой не дадут, потому что на нее уже оформлен кредит в другом банке. И она якобы будет платить сама каждый месяц, и саму Асю это вообще не коснется, просто нужно оформить на нее, и все! Типа это просто формальность. И эта глупышка согласилась! И что же? Сестра ни единого раза не заплатила! Все платила Ася, из своего кармана. Потому что, если не заплатить хотя бы один месяц, сразу же начисляются пени, и потом все равно нужно будет платить, но еще больше!

– А как сестра мотивировала свой отказ платить? – спросила я.

– Да очень просто! – раздраженно отозвалась Марина. – Сказала, что у нее непредвиденные финансовые трудности, сослалась на пресловутый экономический кризис – сейчас ведь многие им прикрываются, когда не хотят платить. Словом, сказала, что обязательно будет платить, как только появится возможность. А пока пусть платит Ася. На замечание Аси, что у нее нет денег оплачивать кредит, да и договаривались они вообще-то по-другому, сестра бросила: «Ой, ну не хочешь – не плати, кто тебя заставляет!» И швырнула трубку. А потом вообще перекрылась: домашний телефон не отвечает, сотовый отключен. Думаю, что она вообще просто сменила сим-карту, чтобы Ася ее не доставала. Это вот нормальное поведение?

Марина вся пылала праведным гневом. Я лишь тихонько вздохнула. Увы, ситуация, описанная моей клиенткой, в наше время стала не просто банальной, а чуть ли не типичной. Как часто мне приходилось выслушивать истории обманутых людей, которых вот так кинули нечистоплотные коллеги, друзья, родственники… Такой же жертвой непорядочности сестры стала и Ася Кальчинская.

– И ладно бы эти деньги нужны были сестре на что-то серьезное! – продолжала тем временем Марина. – А то ведь на ерунду какую-то! Ремонт в квартире ей понадобилось сделать! Какой может быть ремонт, если денег нет? Ладно бы на здоровье там, на ребенка – дело другое! И то я бы сто раз предупредила Асю обдумать все хорошенько. Но она ведь даже не сказала мне, что собирается сделать! Молчком пошла в банк – и все! А потом, когда рассказала и я принялась ее ругать, она мне заявила: «Я должна была это сделать, меня просили о помощи, а ты бы меня стала отговаривать. А я все решила сама». Вот уж поистине, в тихом омуте… Э-эх! – Марина сокрушенно покачала головой.

– Простите, – осторожно произнесла я. – Так, значит, ваша Ася не столь проста, если вы упомянули «тихий омут»? Значит, она довольно решительна и упряма? Решила взять кредит – и взяла, не став даже советоваться с вами, с единственной, по сути, подругой. Это я к тому, что и в данной ситуации она, возможно, решила уехать, не сказав вам ничего? Или не уехать, а просто заняться чем-то новым в своей жизни, как-то ее изменить, не ставя никого в известность? Может быть, она просто решила не посвящать вас в свои планы?

Марина часто-часто захлопала ресницами. Видимо, подобная мысль не приходила ей в голову. На лице ее была написана растерянность.

– Но почему не сказала… – пробормотала она. – Почему не посвящать? Мы же подруги! У нее нет более близкого человека. И вообще… Да нет, нет! – тут же замотала она головой. – Не может такого быть! Куда ей ехать-то? У нее же никого нет! И на работе тоже – она же после отпуска не вышла! Понимаете, она не увольнялась, не предупреждала Мезенцева, что не вернется! А просто так не выйти на работу – это не в Асином стиле! Она человек ответственный, к тому же постоянно боится неприятностей от начальства. Она даже больничный не брала, с температурой на работу моталась!

«Думаю, мне самой придется поговорить с господином Мезенцевым, чтобы выяснить подробности», – подумала я, уже решив про себя, что отказываться от этого дела у меня нет оснований, а значит, нужно потихоньку намечать план действий, обозначив основные вехи в расследовании.

– А чем занимается Асина сестра? У нее в принципе есть возможность платить по кредиту? И как ее, кстати, зовут? – спросила я Марину.

– Да все у нее есть! – махнула та рукой. – Она занимается разведением кошек элитных пород, участвует в каких-то выставках, продает котят… Я не люблю считать деньги в чужих карманах, но Станислава явно не бедствует. Так ее зовут – Станислава Пушнова, – пояснила она.

– А с кем она живет? У нее есть семья?

– У нее есть муж, он намного старше и весь в науке. Такой пожилой уже бородатый очкарик. Я его видела только один раз на дне рождения Аси, с которого он ушел через полчаса после начала. Было видно, что ему откровенно скучно с нами за столом. Ася говорила, что он большую часть времени проводит в своем кабинете, с какими-то записями, книгами… Детей у них нет, вместо них у Станиславы ее кошки. Да она и слишком эгоистична, чтобы о ком-то заботиться.

– Но кошки тоже требуют ухода, – заметила я.

– Не забывайте, что для Станиславы это бизнес! – подняла тонкий пальчик Марина. – Это совсем иное. Ее кошки приносят ей доход, и ради этого она готова заниматься их купанием, вычесыванием… Покупает им специальные шампунчики-витаминчики, даже к кошачьему парикмахеру возит. Но это вложение средств, потом она за это получает дивиденды, и весьма неплохие. Так что не волнуйтесь, она вполне может платить кредит. Просто не хочет. И вообще… – Марина понизила голос. – Я уверена, что без Станиславы тут не обошлось!

– Вы имеете в виду исчезновение Аси? – уточнила я.

– Да, – с мрачным видом подтвердила моя клиентка. – Просто больше некому. Станиславе в первую очередь выгодно, чтобы Ася исчезла!

– Почему? – удивилась я. – Зачем ей это нужно? Банк же не мог заставить платить ее саму, раз документально все оформлено на Асю? И Ася хотя бы оплачивала этот кредит, а кто теперь будет платить, если ее нет?

– Так в том-то и дело, что никто! – усмехнулась Марина. – Но Станислава в этом случае ничего не теряет! С исчезновением Аси в лужу садится банк, а не Станислава! Кому банк будет предъявлять претензии, если Аси нет? И потом, тут был еще один момент… Ася знала, что Станислава собиралась попросить в долг еще одну крупную сумму, которую она хотела вложить в свой кошачий бизнес. И попросить не у кого-то, а у директрисы кошачьего клуба. Есть такая Альбина Николаевна Юрьева, довольно известная в нашем городе личность. Она буквально помешана на своих кошках. И все эти выставки устраивает она. Не сама, конечно, а клуб «Фелина», которым она владеет. У нее есть какие-то приподнятые друзья в Москве, которые выступают спонсорами, она арендует помещение в Доме офицеров, где эти выставки и проходят. Словом, все в тарасовском кошачьем мире зависит от нее. И Станислава активно к ней подлизывается, ей тоже хочется выйти на более высокий уровень. И как-то она обмолвилась при Асе, что для расширения ее бизнеса нужны большие деньги, одолжить которые она может только у Юрьевой. А Ася потом припомнила ей эти слова и даже пригрозила, что расскажет Альбине про кредит. И тогда та не то что ничего не одолжит Станиславе, но и вполне может перекрыть ей доступ в мир пушистых красавиц – Юрьева крайне дорожит своей репутацией кошатницы. Естественно, она не желает лишаться поддержки спонсоров и множества клиентов и, узнав о нечистоплотности Станиславы, может очень решительно выжить ее из бизнеса. Таким образом, устранив Асю, Станислава убивает сразу трех зайцев: во-первых, избавляется от морального груза, во-вторых, сохраняет свою репутацию честной кошатницы и при этом ничего не должна банку!

В словах моей клиентки был определенный резон, и все же меня терзали сомнения, и я видела явные противоречия.

– Вы понимаете, Марина, что это очень серьезное обвинение? – чуть помолчав, тихо спросила я Полякову. – Ведь, по сути, вы выдвигаете версию, что Станислава убила свою сестру. А убийство – очень тяжкое преступление. Тем более родной сестры. Вы уверены, что Станислава Пушнова способна на такое, да еще из-за денег? Это для Аси полмиллиона – гигантская сумма, а для Станиславы, как я поняла, нет. Крупная, конечно, но не настолько, чтобы идти на убийство сестры. И как, вы представляете, она его осуществила? Сама убила? Маловероятно. Наняла киллера? По-моему, проще кредит заплатить.

– А непрофессионального? – сощурилась Марина.

– Это тоже не так-то просто, поверьте, – усмехнулась я. – Для этого должен быть выход на соответствующий круг людей. Людей, близких к криминалу. Разве Станислава из этого круга?

– Нет, конечно, – подумав, ответила Марина. – И все равно я не стала бы отбрасывать эту версию и непременно бы проверила!

– Обязательно проверим! – бодро заверила я ее, пряча улыбку.

Сколько раз мне приходилось сталкиваться с тем, что мои клиенты так или иначе давали мне советы, как вести расследование! Порой создавалось впечатление, что им это известно лучше меня, и в данном случае возникал только один вопрос: а зачем тогда вы вообще ко мне обратились? Слава богу, что Марина Полякова хотя бы не была авторитарным человеком и не давила на меня своими советами.

– А что представляет собой господин Мезенцев? – спросила я, так как в планах у меня этот господин стоял на одном из первых мест.

– Мутный тип, – сразу же заявила Марина. – Чем занимается, толком непонятно. Платить не любит. Многие сотрудники – непрофессионалы в своей области. Многие вообще неофициально там работают. Видимо, Мезенцев брал их на работу из соображений экономии: чтобы платить как можно меньше. Какие права может качать человек без документов? И даже квалифицированных сотрудников он ущемляет.

– Каким образом? – поинтересовалась я.

– Зарплату вовремя не платит – раз, – принялась загибать пальцы Марина. – А когда все начинают роптать, накладывает штрафы якобы за то, что все плохо работали. В результате люди получают зарплату в два раза меньше, чем им было обещано. Один раз вообще заявил, что у него из ящика стола пропали деньги, и так как никто не признался в краже, он накажет всех и лишит зарплаты за месяц. Все тогда просто в шоке пребывали! Ася ко мне с круглыми глазами заявилась и сказала, что никогда такого даже представить не могла! Без всяких доказательств, вот так огульно обвинил всех и не заплатил! Нет даже гарантии, что у него действительно пропали эти деньги. Ходили слухи, что он накануне крупно проигрался в казино и решил вернуть деньги хотя бы таким образом. Но все это, конечно, домыслы, у меня нет фактов, чтобы их подтвердить.

– Хорошо, я постараюсь разобраться в этом сама, – заверила я Марину.

– Я, может быть, слишком эмоционально все вам рассказываю, – извиняясь, проговорила Марина. – Просто меня все это сильно тревожит: и проблемы Аси, и ее исчезновение, и отношение милиции к этому вопросу…

– Значит, вы все-таки были в милиции? – подняла я бровь.

– Конечно, была! Я первым делом туда обратилась, и меня даже выслушали. Но я видела, что мои опасения не восприняли всерьез. И поняла, что никто этим делом не станет заниматься как положено. Отнесутся чисто формально. И вообще, мне кажется, они там уверены, что Ася найдется сама.

– А вы исключаете такой вариант?

– Дай бог, чтобы так и случилось, а если нет? Я боюсь, что легким испугом не отделаться. Куда она могла запропаститься так надолго? Почему никто не в курсе? Понимаете, Ася человек довольно замкнутый, у нее практически нет друзей. Общается вне работы она только со мной. И я всегда была в курсе подробностей ее жизни. Собственно, жизнь ее была не очень-то наполненной событиями, все проходило у меня перед глазами, и все было довольно стабильно, одинаково. Личная жизнь у Аси, увы, отсутствовала. У нее не было молодого человека.

– Вы имеете в виду постоянного? – уточнила я.

– Я имею в виду любого, – махнула рукой Марина. – Последний ее роман закончился около полутора лет назад, Ася тогда жутко переживала, и с тех пор никого у нее не появлялось. Хотя я говорила, что ей следовало бы подумать о семье, о детях, все-таки возраст приближается к тридцати, но Ася всегда ершилась на мои пожелания, говорила, что сама все знает, и резко обрывала разговор на эту тему. Так и жила одна. Работа – дом. Ну, еще картины, конечно. Этим она просто больна. Вот скажите, вы считаете это нормальным для молодой совсем женщины?

– Не знаю, – осторожно ответила я. – Вы же сами сказали, что она человек замкнутый, закрытый, то есть интроверт. А таким людям не нужно бурное общение, они от него устают. Лучше всего они чувствуют себя наедине с самими собой. Им так комфортно. Они могут даже нарочно отключить все телефоны на несколько дней, чтобы их никто не беспокоил. А для людей общительных, наоборот, является стрессом, если им за весь день никто не позвонил.

– Все это я, конечно, знаю, – улыбнулась Марина. – Но все равно не понимаю. И потом, Ася только храбрилась, когда говорила, что ей никто не нужен. Понимаете, есть понятие «уединение», а есть «одиночество». Уединение я и сама люблю. Иногда устраиваю себе выходные – я работаю посменно, – и обязательно в будние дни. Провожу мужа на работу, детей в школу отправлю, и – красота! До обеда наслаждаюсь тишиной. Ничего не делаю, просто лежу и музыку слушаю или читаю. И при этом чувствую себя великолепно. Но все это лишь благодаря тому, что я четко отдаю себе отчет, что это временно. Что в два часа придут дети, дом наполнится шумом, они станут рассказывать про свои школьные дела, мне нужно будет их накормить, проверить уроки, приготовить ужин, а там уже и муж придет со своими новостями. Если бы этого не было, я бы взвыла через неделю такого уединения. А Ася именно одинока, и всегда страдала от этого. Я же видела, что она тяжело переживает разрыв с Антоном, хотя и прошло уже больше года. Видела, что ей хочется иметь свою семью. В минуты откровений она сама проговаривалась об этом.

– Простите, Марина, а как же вы с ней подружились при такой разности характеров и жизненных статусов? Как вы вообще познакомились с Асей?

– Познакомились мы в одной компании, куда она попала совершенно случайно. Ее пригласили одни мои знакомые, когда узнали, что она юрист. Они пересеклись с ней по работе и решили завязать выгодное знакомство. Ну, и пригласили как полезного человека, думали, что Ася весь вечер будет им бесплатные консультации давать, а там, глядишь, познакомит с кем-нибудь из этой среды – им как раз юридическая помощь была нужна. Но тут произошел, как говорится, облом: Ася весь вечер молчала, на вопросы отвечала односложно, и чувствовалось, что ее все это сильно напрягает. Она потом мне признавалась, что не могла дождаться, когда окажется у себя дома. И уж конечно, она и не собиралась никого ни с кем знакомить. Ася не из тех, кто знакомит. А со мной она сдружилась не сразу. Просто обратила внимание, что я проявила к ней искренний интерес именно как к человеку. Меня ведь тоже пригласили туда только потому, что я стоматолог, – усмехнулась Марина. – То есть человек полезный. Если бы эти люди узнали Асю как художницу, а не как юриста, им бы и в голову не пришло продолжать знакомство. Да я и сама с ними общаюсь очень поверхностно. А вот с Асей у нас неожиданно завязалась дружба. Мне и самой это кажется удивительным, ведь мы очень разные. И мне не всегда легко найти с ней общий язык. А теперь я просто в растерянности. Я понимаю, что самой мне не справиться с этим, поэтому и обратилась к вам. С милицией каши не сваришь, я уже это поняла.

– Марина, но ведь частный детектив – это моя профессия, – подняла я важный для нас обеих вопрос. – То есть работа. И за эту работу я получаю плату.

– Я все понимаю, – кивнула Марина. – Я, конечно же, оплачу ваши услуги. Что же делать, если у Аси больше никого нет? Нельзя же так все оставлять. Если все закончится благополучно, мы с ней рассчитаемся когда-нибудь. Я почему-то думаю, что ваше расследование не затянется надолго и это не вгонит меня в непозволительные траты.

– Если все так и будет, то прекрасно, а если нет? – усмехнулась я.

Марина нахмурилась, задумавшись на некоторое время.

– Все равно! – наконец решительно рубанула она воздух ладонью. – Ищите сколько нужно! Нельзя же, в конце концов, из-за денег отказываться от подруги! Как потом можно спокойно жить, зная, что ты ничего не сделала? А если бы со мной случилось несчастье? В общем, я могу вам отдавать свою зарплату, а жить на деньги мужа пару месяцев.

– Ну, пара месяцев – это слишком, – улыбнулась я. – Обычно я укладываюсь в гораздо меньшие сроки. И если расследование не даст результатов самое большее за неделю и я сочту нецелесообразным его продолжать, я вам сообщу. Дальше решайте сами.

– Отлично, – расцвела Марина. – Вот и договорились.

Она открыла свою сумочку и отсчитала мне несколько купюр в качестве аванса, а также на текущие расходы.

– Скажите, Марина, а вот этот Антон, о котором вы упомянули, бывший возлюбленный Аси, он кто?

– Он работает в какой-то компании сотовой связи. Буквально был помешан на телефонах, постоянно их менял! – фыркнула Марина.

– А из-за чего они расстались?

– По-моему, у него кто-то появился, – глядя в сторону, со вздохом ответила Марина. – Я, конечно, толком не знаю, да и сама Ася не знала. Говорила только, что он стал где-то пропадать вечерами, по разным веселым компаниям. Ему вообще было скучновато с Асей, они слишком разные: она домоседка, а он – веселый, даже разбитной парень, очень привлекателен внешне. Ему льстило внимание других девушек, да и вообще нравилось находиться в центре внимания. Ася же все эти шумные тусовки терпеть не могла, часто оставалась дома, Антон отправлялся один. Ну и в итоге, наверное, нашел кого-то более подходящего. Не знаю. Ася прямо мне не сказала, что у него появилась другая девушка, просто обмолвилась, что они не понимают друг друга. Ну, и… Однажды она собрала вещи и ушла.

– Значит, они все-таки жили вместе? – уточнила я.

– Да, у Антона квартира в центре города, он вообще неплохо зарабатывает.

– Это он предложил Асе расстаться?

Марина снова вздохнула.

– Ой, да непонятно там вышло… Вроде бы он прямо ей не заявлял об этом. Антон вообще человек мягкий, он не способен сказать девушке, что между ними все кончено и чтобы она отправлялась восвояси. А Ася, почувствовав охлаждение с его стороны, все просила сказать ей честно. А Антон отвечал уклончиво, что он ее не выгоняет, что она ему не мешает… Но при этом и не удерживал. Ася даже признавалась, что он предлагал ей взять компьютер, телевизор, что-то еще из техники. В конце концов заявил, что она может забрать его машину. Это он типа так… откупиться хотел, как я понимаю, – усмехнулась Марина. – Но Ася не тот человек. В конце концов, устав страдать, она просто ушла. Ничего не взяла.

– И Антон не пытался ее вернуть?

– Нет, насколько я знаю. Она, правда, пыталась ему позванивать – интересовалась, как дела, как жизнь. Но, слыша, что Антон отвечает дежурными фразами, прекратила эти звонки. На мой взгляд, к лучшему, что они расстались.

– Почему?

– Потому что Антон совсем не готов к семейной жизни. Он довольно легкомысленный парень, ему трудно нести ответственность за кого-то, тем более за семью. К тому же он моложе Аси на год, а ей, по моему мнению, нужен человек постарше, посерьезнее, поспокойнее… Тот, которого уже не манят ночные клубы, выпивка и танцы до упаду.

– Вы знаете его фамилию и телефон?

– Да, – немного удивленно посмотрела на меня Марина. – Фамилия его Соловьев, а телефон у меня записан в сотовом… А вам зачем это нужно?

– Я не уверена, что мне это пригодится, но на всякий случай запишу данные. А еще дайте мне координаты Станиславы и фирмы Мезенцева, и мы можем отправляться к Асе домой.

– Как отправляться? – вытаращила глаза Марина. – Вместе? Я думала, вы сами к ней проникнете! У вас же должны быть какие-то ключи там, отмычки для подобных случаев…

Я аж крякнула от таких рассуждений. Конечно, «всякие там ключи и отмычки для подобных случаев» у меня имелись, но… Набрав в легкие побольше воздуха и стараясь говорить спокойно, я пояснила:

– Только вместе, Марина! Во-первых, вы точно знаете, где она живет. Во-вторых, вы ее подруга, и пытаться попасть к ней в квартиру мне сподручнее с вами, чем одной. Как это будет выглядеть? Частный детектив взламывает дверь в чужую квартиру! На каком основании? А если Ася там, живая и здоровая, сидит, укутавшись в одеяло, и просто отдыхает от мирской суеты? Отключила телефон, домофон и наслаждается одиночеством? Она же имеет право никому не открывать. А тут вдруг вламываюсь я – здрасте, пожалуйста!

– Но у нее вчера не горел свет в окнах! – прижала руки к груди Марина.

– Это не аргумент, – парировала я. – Может, спать легла пораньше? Вы же ни в чем не уверены!

– Но у меня дома муж, дети, – растерянно лепетала Марина, разводя руками.

– Ничего не поделаешь, вы же сами выступили инициатором расследования, – я была настроена решительно. – Придется идти до конца. Да не переживайте вы так, мы же на машине. Я потом вас отвезу. Надеюсь, это не займет много времени.

На лице Марины появилось кислое выражение, но она пересилила себя и согласилась. Правда, позвонила домой и предупредила, что задержится. Наверное, ей пришлось выслушать вопросы о том, где это она пропадает после работы, потому что она раздраженно проговорила: «Ой, все потом! Приеду, расскажу! У меня самой голова кругом!» После чего убрала телефон в сумку.

Я быстро облачилась в джинсы и свитер, и мы с Мариной покинули квартиру. Мой новенький «Ситроен С5» стоял у подъезда, сверкая лакированной поверхностью, и я еле удержалась от желания любовно провести по нему ладонью. С тех пор как у меня появилась эта машина, я успела оценить все ее преимущества. Конечно, за долгие годы я привыкла к «девятке», но что поделаешь, времена меняются, меняются потребности, и я остановила свой выбор именно на этой иномарке. И не пожалела, если честно.

Дом, в котором проживала Ася Кальчинская, находился далековато от центра. Время было не самым лучшим для поездок по городу: час пик еще не закончился, и мы с Мариной периодически застревали в пробках. Моя клиентка, надо отдать ей должное, мужественно переносила эти издержки, лишь хмурила тонкие бровки и тихонько покачивала головой. Но вслух своего раздражения не высказывала. Наконец мы доехали до улицы Мельничной и вышли из машины. Марина повела меня к стандартному, ничем не примечательному пятиэтажному дому. По дороге она посмотрела на окна и печально бросила:

– Свет опять не горит. Вы по-прежнему считаете, что она спит?

Я пропустила мимо ушей ее сарказм и молча подошла к подъезду. Марина нажала на домофоне кнопку с номером двенадцать. Мы долго слушали длинные гудки, после чего Марина обратила на меня вопросительный взгляд.

– Звоните соседям, – сказала я.

Подавив вздох, Марина нажала на соседнюю кнопку и, проговорив в трубку, что она приехала к Асе Кальчинской, добилась, что дверь нам была открыта. Когда мы поднялись на третий этаж, на пороге одной из квартир стояла женщина средних лет в домашней одежде. Она несколько настороженно вглядывалась в наши лица. Видимо, она узнала Марину, потому что поздоровалась и спросила:

– А что же Ася-то сама не откроет?

– Да не знаю я! – чуть не плача откликнулась девушка, которой, видимо, очень захотелось поделиться с соседкой своими переживаниями. – Пропала она куда-то! Вот человек пришел специально, чтобы все выяснить!

– Как же вы выясните, если ее дома нет? – спросила женщина, и я с трудом подавила досаду. Конечно, в компании Марины мне проще было вскрыть отмычкой квартиру Аси, но присутствие на лестничной клетке соседей было совсем не на руку. Но неожиданная помеха вдруг превратилась в помощь.

– Давайте я вам ключ дам, – предложила женщина.

– А у вас есть ключ? – изумилась Марина.

– Ну да, Ася мне оставила на всякий случай. Я и сама, признаться, удивилась, что который день ее не видно – не слышно.

– Когда это было? – резко повернулась я к ней. – Когда Ася оставила вам ключ?

– Да еще в начале лета, когда дверь металлическую поставила, – удивленная моим напором, ответила женщина.

Я отвернулась, дабы не показать своего разочарования. Значит, этот факт передачи ключей соседке никак не связан с исчезновением Аси, если случился три месяца назад…

– Так что, нужен ключ-то вам? – продолжала женщина.

– Давайте, – повернулась я к ней. – Простите, вас как зовут?

– Людмила Андреевна, – ответила женщина.

Она сдернула с крючка в коридоре своей квартиры висевший на нем ключ и молча протянула мне. Я так же молча сунула его в замочную скважину. Я буквально слышала, как у стоявшей рядом Марины гулко колотится сердце. Глаза же у моей клиентки стали расширенными и круглыми, как блюдца – она явно сильно волновалась.

Когда дверь была открыта, я бросила на Марину осторожный взгляд.

– Ой, – сглотнув слюну, проговорила та, – давайте вы первая войдете. – И шепотом добавила: – Я жутко боюсь.

Пожав плечами, я потянула дверь на себя и первой прошла в прихожую. Пошарив рукой по стене, нащупала выключатель. Вспыхнул свет, мы невольно сощурились. В квартире было очень тихо. Не разуваясь, я прошла в комнату и включила свет там. Все было чисто, аккуратно. Постель прибрана, никакой грязной посуды или разбросанных вещей не наблюдалось. Обстановка обычная: диван, стол, телевизор на тумбочке. Я обратила внимание, что компьютера в комнате не было, и это несколько меня огорчило: зачастую этот агрегат выступает в роли дневника, люди хранят в нем личную информацию, которую можно отыскать, полазив по папкам и файлам.

В кухне тоже царила тишина и пустота. Я дотронулась рукой до стоявшего на плите чайника, он был холодным. Несколько удивили меня старинные, висевшие на стене часы с маятником. Маятник болтался уже возле самого пола. Сомнений не оставалось: Аси не было здесь уже несколько дней.

– Ася поклонница старины? – кивком указав на часы, спросила я.

– Да, она любит такие вот милые штучки, – ответила Марина. – У нее и в комнате хранится всякий антиквариат. Я даже иногда ругала ее за то, что она тратит деньги на эти вещи. Правда, она отговаривалась, что это далеко не самые дорогие предметы.

Мы вернулись в комнату. И впрямь, в серванте хранилось несколько раритетов: фарфоровая куколка в платье и шляпке, которые носили в начале девятнадцатого века, резная малахитовая шкатулочка, отделанная золотом, старинная голубая чашка с блюдцем с золотой каймой… Над сервантом висела большая икона с красивым серебряным окладом с жемчужной обнизью и драгоценными камнями.

«Дорогущая, должно быть», – невольно подумала я, глядя на икону.

Над столом же висела современная картина, на которой было изображено лицо девушки крупным планом. Правда, изображение было явно не классическим: лицо было резко перерезано пополам зигзагом молнии сверху вниз, при этом оно как бы распадалось на две чуть смещенные половинки. Одна часть лица выглядела счастливой и улыбающейся, другая, наоборот, грустной, какой-то испуганной и очень несчастной. Такая разность выражений создавала потрясающий эффект. Словно это один и тот же человек – и в то же время разница между ними была очевидной. Я с каким-то непонятным, жутким восторгом смотрела на картину, не в силах отвести глаз. Меня притягивали тонкие, аристократические черты девушки: огромные черные глаза, прямой нос, заостренный овал лица, а особенно взгляд, такой разный и такой глубокий… В нем отражались радость – и страх, счастье – и боль. Вьющиеся темные волосы девушки были распущены и рассыпаны по спине. Несколько секунд я не отрываясь смотрела на портрет, после чего, очнувшись, повернулась к Марине:

– Это работа Аси?

– Да, – подтвердила та. – Она очень критично относится к себе как к художнице, но этот портрет ей нравился. Это автопортрет. Ася считает это единственной удачной своей работой, хотя я с ней не согласна. Мне вообще иногда трудно ее понять, я уже говорила. И этот портрет мне не совсем понятен. Мне даже как-то… страшно, когда я на него смотрю. Я бы не стала вешать на стену такую картину, но Ася говорила, что она отражает внутреннее состояние ее души, ее сущность. Ну… Возможно, и так.

Я кивнула и попросила:

– Марина, а вы можете дать мне фотографию Аси? Желательно даже несколько: от лица крупным планом до снимков в полный рост.

Марина задумалась:

– У меня дома, конечно, есть ее фотографии, только я как-то не подумала взять их с собой. Ой, как же я могла так? Это, наверное, нужно было сделать в первую очередь, да?

– Желательно, конечно, – сказала я. – Мне же необходимо знать, как выглядит человек, которого я собираюсь искать!

– У Аси есть свой фотоальбом, – вспомнила Марина. – Я даже знаю, где он лежит.

И она вопросительно посмотрела на меня.

– Доставайте, – кивнула я.

Марина полезла в книжный шкаф и, раскрыв дверцу внизу, достала небольшой сине-белый альбомчик. Я открыла его и стала перелистывать. И тут же убедилась, что автопортрет Аси получился удачным еще и в том плане, что сходство с оригиналом было очевидным. Ася Кальчинская сумела точно передать черты своего лица, вплоть до его выражения: тот же тонкий нос, длинные ресницы, тот же глубокий, проницательный взгляд.

На фотографиях она была преимущественно в компании Марины или одна. Еще были снимки, сделанные на какой-то вечеринке. Примечательно, что на них почти не было мужчин, если только кто-то случайно попадал в кадр.

– Скажите, Марина, а фотографий того парня – кажется, его зовут Антон – здесь нет?

– Не только здесь, их вообще нет, – сообщила мне Полякова. – Хотя изначально их было выше крыши. Антон очень любил фоткаться, у него дома везде снимки выставлены: в серванте, возле компьютера, он даже с собой вечно пачку фоток таскает. Но Ася их все уничтожила.

– Жаль, – коротко прокомментировала я.

Я выбрала несколько наиболее удачных снимков и убрала их к себе в сумочку.

– Не волнуйтесь, – успокоила я Марину. – Я их непременно верну. А теперь посмотрите, пожалуйста, может быть, что-то изменилось в комнате Аси?

– Да нет, – немного растерянно оглядевшись по сторонам, пожала плечами Марина. – Вроде бы все на месте, все вещи.

– Посмотрите внимательнее, – настойчиво сказала я. – По шкафам пройдитесь, по полкам.

Увидев, как нахмурилась моя клиентка, пояснила:

– Поймите, это нужно для поисков самой Аси! Сейчас не может быть приоритета личного. Придется и в шкафы залезть, если вы хотите, чтобы ваша подруга нашлась.

– Конечно, – поддержала ее Людмила Андреевна. – Раз уж такое дело… А вы что же, не из милиции? – обратилась она ко мне.

– Милиция в курсе исчезновения Аси Кальчинской, – не став вдаваться в подробности, просветила я ее. – А я работаю частным образом.

– Вот как… – протянула Людмила Андреевна, покачав головой, но по выражению лица было непонятно ее отношение к моему занятию. Да меня это, собственно, и не волновало.

Марина уложилась в короткий срок, просмотрела все за какие-то минут семь-десять. Шустренько пройдясь по шкафам, книжным полкам и ящикам, она сказала:

– Вроде как все на месте. Но вот куртки ее нет и большой сумки. Куртка осенняя, теплая, в ней вообще-то еще рановато ходить. Обычно в это время она носит ветровку. Во всяком случае, в ней я ее последний раз и видела.

– Кстати, при каких обстоятельствах и когда вы виделись в последний раз? – перебила я ее.

– Это было двенадцатого числа, – наморщив лоб, припомнила Марина. – Совершенно точно, потому что было воскресенье, Асин выходной, и мы с ней ездили в «Гранд». Это же целое событие, вы понимаете…

«Гранд» был гипермаркетом, открывшимся в Тарасове около полугода назад и успевшим полюбиться многим жителям. Правда, находился он далеко, почти на окраине города, за аэропортом, к тому же занимал огромную площадь. Для того чтобы обойти все павильоны, требовалось несколько часов, поэтому поездка туда обычно занимала полдня. Так что я понимала, почему это событие запечатлелось в памяти Марины Поляковой.

– И Ася ничего не говорила вам о своих дальнейших планах? Может быть, как-то намекала?

– Да ничего нового она не говорила, я бы запомнила! Как обычно, посетовала на то, что Мезенцев задерживает зарплату. Еще говорила, что собирается пойти к сестре домой и поговорить с ней решительно. Я ей советовала обратиться в суд, но Ася отказывалась. Она говорила, что это некрасиво – судиться с родной сестрой. К тому же у нее не было доказательств того, что она передала деньги сестре. И свидетелей нет. Я даже предлагала ей пойти вместе, чтобы выступить в роли свидетельницы, но она отказалась, сказав, что это грязные методы и что она не советует мне лжесвидетельствовать. Ой, ну вот в этом она вся – наивная, честная… Увы, в наше время такие люди редкость.

– Да уж, это точно, – подтвердила Людмила Андреевна. – Мне тоже Ася порой казалась не от мира сего. Выйдет вдруг – и начнет полы мыть по всему подъезду. Я ей говорю: «Мой только нашу лестницу, а они как хотят! Тебе что, деньги за это платят? Спасибо ведь даже не скажут!» А она: «А я не за спасибо мою, а чтобы чисто было». Ой, боюсь я за нее, – озабоченно вздохнула женщина. – Такая девчонка доверчивая! И следить за ней некому, ни отца ни матери.

– Марина, а что Ася покупала в тот день в «Гранде»? – спросила я.

– Да ничего особенного. У нее и денег-то почти не было.

– Зачем же она поехала в «Гранд»? – удивилась я.

– Так это я ее вытащила. У нее карта клиента есть, вот я и воспользовалась Асиной добротой. К тому же я знаю, что как бы Ася ни любила сидеть в одиночестве, ей периодически нужно хоть куда-то выходить, иначе она закиснет. Она склонна впадать во всякие депрессии, меланхолию… Плохое настроение может длиться у нее неделями, и поэтому я стараюсь ее оживлять. А насчет вашего вопроса… Я вот сейчас подумала: она купила большую коробку конфет. Дорогих конфет, элитных. И еще банку кофе. Я еще очень удивилась, потому что Ася терпеть не может шоколад, а кофе вообще никогда не пьет, у нее от него голова начинает болеть.

– А вы спросили у нее, для чего ей эти продукты?

– Конечно, спросила! Она отшутилась как-то, сказала, что надо. Намекнула, что не для себя покупает, и при этом улыбнулась. Я еще подумала тогда, что, наверное, кому-то презент хочет сделать – ну, может, по работе нужно к кому-то обратиться или что-то еще. А сейчас мне кажется, что это неспроста! И эта ее улыбка… Какая-то загадочная…

– В общем, ясно, что ничего не ясно, – вздохнула я. – Что ж, Марина, думаю, что нам здесь больше делать нечего. Спасибо вам, Людмила Андреевна, за помощь, давайте запирать дверь.

Мы покинули квартиру Аси, попрощались с соседкой и пошли с Мариной вниз. Уже когда мы сели в мою машину, я сказала:

– Теперь дайте мне, пожалуйста, координаты Антона Соловьева, Асиной сестры, а также адрес фирмы Мезенцева, и я отвезу вас.

– К Станиславе домой лучше не идти, – сразу же предупредила меня Марина. – Хотя адрес ее я вам, конечно, дам. Просто она может не открыть дверь. Зачем ей беседа с человеком, который расследует исчезновение сестры, с которой у нее были напряженные отношения? К тому же ее муж не любит визитов посторонних людей, живет очень обособленно. Вам лучше выловить ее где-нибудь на нейтральной территории. Вот, например, с завтрашнего дня как раз начинаются выставки в Доме офицеров. Лучше попытаться поговорить с ней там. И то не в лоб, а как-то по-хитрому, исподволь…

Марина с надеждой посмотрела на меня.

– Хорошо, я пойду на выставку, а там сориентируюсь по обстановке, – сказала я. – А чем все-таки занимается контора Мезенцева?

– По-моему, он и сам толком этого не знает, – хмыкнула Марина. – Вроде бы установкой какого-то оборудования клиентам. Бассейны, замена труб, хронометраж, генераторы – подобные слова я слышала от Аси. Сама я в этом ничегошеньки не понимаю, с техникой всегда была на «вы».

Я записала данные, продиктованные мне моей новой клиенткой, после чего довезла ее прямо до дома. Марина моментально упорхнула, посетовав, что уже поздно, а у нее дома некормленая семья.

Вернувшись домой, я первым делом потянулась к коричневому замшевому мешочку, в котором у меня хранятся гадальные кости – три гладких двенадцатигранника с цифрами, которые предсказывают будущее. Стоит мысленно задать вопрос и бросить кости, как они выдают комбинацию цифр, толкования которых я помню наизусть. Стоит заметить, что еще ни разу мои помощники меня не подводили. Подумав об Асе Кальчинской и о том, что могло с ней произойти, я бросила кости на журнальный столик.

36+20+7. «Вы получите подлинную независимость и самостоятельность, следуя собственным убеждениям».

Можно было, конечно, обидеться на кости за расплывчатость предсказания, но я «дружу» с ними уже много лет и научилась правильно понимать толкования. На сей раз кости хотели сказать, что мне следует полагаться лишь на свой разум и интуицию и не слушать ничьих советов. Что ж, так и поступим.

Сегодняшний день почти закончился. Сентябрь подходил к концу, темнеть стало раньше, чем летом. На часах было девять вечера – Марина приехала ко мне после рабочего дня, – и отправляться сегодня к Мезенцеву или Станиславе было уже поздно.

ГЛАВА 2

Следующий день я решила посвятить встрече с госпожой Пушновой, благо выставка кошек начиналась как раз сегодня и нечего было упускать удобный момент для разговора. Открытие было назначено на три часа дня, но мне не пришлось вскакивать с утра пораньше, поскольку я выяснила несколько важных пунктов. Во-первых, самый интересный для меня этап, когда можно пообщаться с участниками и хозяевами кошек, идет последним. А предшествуют ему ветеринарный контроль, подготовка кошек к демонстрации, экспертиза, открытие и, собственно, сам процесс оценок. Это мне было не слишком важно, главное – разговориться со знающими людьми и выяснить некоторые детали. Во-вторых, у меня имелся незаменимый в наше время помощник – Интернет, в который я незамедлительно залезла и нашла сайт клуба элитных кошек «Фелина» в Тарасове.

Это было как раз то, что нужно: рассказывалось о клубе, который возглавляет Альбина Николаевна Юрьева, и о проводимых им выставках. Естественно, было представлено огромное количество фотографий кошечек самых разных мастей и пород: от роскошных пушистых красавиц до абсолютно голых и неказистых на первый взгляд. Но цены в углу каждой фотографии явно свидетельствовали о том, что неказистость эта мнимая. Увидев, сколько стоит одно такое неприметное лысое чудо, я аж присвистнула. М-да, если госпожа Пушнова продает своих питомцев даже в десять раз дешевле, голодная смерть ей явно не грозит… Само по себе меня это мало волнует, я связывала этот факт с тем, есть ли у нее мотив избавляться от сестры из-за суммы в полмиллиона рублей. Пока что мотив выходил для Станиславы слабоватым.

Проштудировав несколько сайтов, я составила себе представление о породах и свойственных их представителям повадках, дабы на выставке не хлопать ушами, а быть хотя бы минимально подкованной и суметь завести разговор с хозяевами кошек. Также я узнала, что выставка, которая проводится сегодня в Тарасове, не является закрытой, следовательно, в ней за определенную плату могут принять участие в качестве зрителей все желающие, а не только специально приглашенные. Это меня очень порадовало, так как сложно было бы в спешном порядке искать знакомых среди кошатников и слезно умолять достать мне в последние минуты перед открытием пригласительный билет. Первую часть я решила пропустить и прийти ближе к началу показа животных, когда все оценки будут выставлены, а призы розданы.

Около часа дня я занялась сборами на выставку: приготовила подходящий наряд, макияж, облачилась в туфли. Хоть это и не выставка прет-а-порте, но все-таки появляться там в затрапезном виде было бы тактически неправильно.

В половине второго я, вполне довольная своим внешним видом, вышла из дома и, сев в «Ситроен», отправилась к Дому офицеров.

Выставка проходила на втором этаже, куда я поднялась, заплатив предварительно триста рублей за возможность полюбоваться чистокровными и не очень нашими меньшими братьями. Зал уже был полон. Вдоль стен были выставлены специальные клетки, в которых сидели самые разные по внешнему виду, полу и возрасту представители семейства кошачьих. Все они вели себя по-разному: некоторые грациозно восседали, словно демонстрируя всему миру свою красоту и неповторимость, другие вальяжно и даже лениво поглядывали на окружающих, как бы снисходительно позволяя им любоваться собой. Третьи просто спали, уютно свернувшись клубочком. Маленькие котята копошились, возились, поднимали лапки и играли друг с другом. Их хозяева, счастливые и взволнованные, стояли рядом, готовые в любой момент разрекламировать свое пушистое чудо и, конечно, тут же удачно продать его. Я обратила внимание, что у каждой кошки был свой номер.

Я остановилась возле клетки, в которой сидели два котенка – тощеньких, сереньких, с длинными острыми ушками, похожих на каменные статуэтки. Честно говоря, они не показались мне слишком привлекательными. Возле них стояла чопорная дама лет пятидесяти пяти, одетая в строгий костюм. Увидев, что я заинтересовалась ее питомцами, она сдержанно улыбнулась и с гордостью спросила, заранее уверенная в ответе:

– Нравятся? Это лучшие экземпляры сфинксов на выставке.

– Честно сказать, не совсем, – призналась я, чем повергла даму в явное изумление и недовольство. – Мне бы хотелось кого-нибудь более пушистого.

Дама поджала губы и с обидой в голосе процедила:

– Если вам нужна банальная мягкая игрушка на диван, можете поискать среди персов. Этого добра здесь навалом. Сплошной стандарт и банальщина. А мои сфинксы для особ с утонченным вкусом.

– Что ж, я, видимо, не благородных кровей, – с улыбкой пожала я плечами. – Пойду искать кого-то более традиционного на свой плебейский вкус.

Дама не удостоила меня ответом и отвернулась с рассеянным видом.

Я поняла, что конкурс еще не закончился, и тихонько встала у стены, с интересом наблюдая за происходящим. На украшенной сцене стоял стол, за которым восседало жюри. Заведовала всем, как я поняла, невысокая, стройненькая женщина лет тридцати восьми, в обтягивающих джинсах и черной тунике, украшенной пайетками. Мелированные светлые волосы уложены в классический сэссон. Она была очень миленькая, живая и энергичная, с приветливой улыбкой. Я подумала, что это и есть госпожа Юрьева, царица тарасовского кошачьего мира. Она сидела во главе стола, постоянно о чем-то переговариваясь с соседями, листала какие-то бумаги, дружелюбно поглядывала в зал, и чувствовалось, что она безмерно увлечена процессом судейства.

Возле нее сидела холеная дама с полными, покатыми плечами, в черном платье с глубоким декольте. На плечи спадало, чуть прикрывая их, белоснежное боа из какого-то явно дорогого меха. Белые пальцы дамы были увешаны кольцами и перстнями, красивое, хотя и полное лицо выглядело несколько надменным, а улыбка – деланой. Она часто склонялась к Юрьевой, бросая какие-то комментарии, и, когда та коротко отвечала, улыбка дамы становилась приторно-слащавой.

Я была несколько удивлена, когда поняла, что кошек для демонстрации выносят не хозяева, а специальные сотрудники. Видимо, это делалось для сохранения конфиденциальности и ограждения от обвинений в предвзятости судей. К столу тем временем подошел молодой человек в униформе и поставил клетку с двумя пушистыми котятами серебристо-голубого окраса. Жюри еще больше оживилось, все загалдели, каждый брал котят на руки, довольно бесцеремонно, как мне казалось, крутил и переворачивал их и что-то говорил. Наконец госпожа Юрьева торжественно провозгласила в микрофон:

– Девяносто два балла, отлично!

Все зааплодировали, молодой человек унес клетку, а следом вынесли еще одну, в которой сидела рыжая кошка с приплюснутым носом. Я не очень хорошо разбираюсь в породах, но, кажется, это была персидская красавица. Она, к моему удивлению, получила лишь шестьдесят один балл и оценку «хорошо».

После этого выносили еще трех кошек, и каждый раз жюри внимательно разглядывало представленный экземпляр, каждый из судейской коллегии что-то долго записывал в своих листочках, после чего оглашался «приговор». Я никогда не была особой поклонницей кошек, но, честное слово, в этот момент мне ужасно захотелось приобрести какого-нибудь симпатичного котенка. Конечно, я быстро подавила в себе это желание, представив незавидную участь этого зверька, которого мне часто будет некогда покормить, не говоря уже о большем.

Наконец оценка кошек завершилась, и жюри в полном составе удалилось куда-то за сцену – видимо, чтобы посовещаться. Вернулись они минут через пятнадцать, но я не успела заскучать: в этой шумной атмосфере, где пестрел целый калейдоскоп разномастных кошек, настроение словно само собой поднималось. А может быть, правы фелинологи, которые утверждают, что кошки благотворно влияют не только на физическое, но и на психологическое состояние своих хозяев в частности и окружающих вообще. Так или иначе, но мне было приятно находиться в этом непривычном для себя обществе.

Вскоре жюри вернулось, и Альбина Николаевна торжественно объявила, что победителем сегодняшней выставки, набравшим сто баллов, становится трехмесячный котенок британской породы по кличке Аккорд. Тут же был объявлен и его хозяин, вернее, хозяйка. Ею оказалась некая Надежда Голубева, полноватая крашеная блондинка под пятьдесят, которая, услышав, что стала победительницей, чуть не запрыгала от счастья. Она прошла на сцену, где Альбина Николаевна, лучисто улыбаясь и сияя серыми глазами, пожала ей руку и вручила какой-то сертификат. Когда госпожа Голубева забирала своего питомца, я заметила на ее глазах слезы.

Затем была оглашена десятка лучших животных. К слову сказать, остроухих сфинксов и их страдающей снобизмом хозяйки среди них не оказалось. Я отметила, что никто из «проигравших» не возмущался, не выкрикивал никаких оскорбительных реплик типа «у вас все куплено!», и вообще все вокруг выглядели довольными и счастливыми, словно влюбленные.

Я поняла, что теперь начинается самая важная – во всяком случае, для меня – часть выставки, когда можно будет спокойно рассматривать котят и выбирать себе питомца. И хотя я не собиралась никого покупать, именно ради этого этапа я сюда и пришла: мне нужна была информация, а также знакомство с госпожой Станиславой Пушновой, а если повезет, то и с Юрьевой.

Ее, правда, тут же окружила толпа, каждый старался что-то сказать, объяснить, поблагодарить, все галдели наперебой, и к ней было просто не подступиться. Я подошла ближе и услышала звенящий голосок Альбины Николаевны:

– По этому вопросу лучше проконсультируйтесь у Станиславы Владимировны, она у нас эксперт по меконгским бобтейлам.

Мужчина, которому были адресованы эти слова, обвел глазами окружающих и отошел в сторонку в компании той самой белотелой дамы в черном платье с боа. Я поняла, что это и есть нужная мне Станислава Пушнова, родная сестра Аси Кальчинской. Что и говорить, кровное родство по их внешности никак нельзя было заподозрить. Хотя я видела Асю только на фотографиях, да еще на ее неоднозначном автопортрете, но было очевидно, что они относятся к совершенно разному типу женщин. Худенькая, с заостренными чертами, похожая на юную девочку, черноглазая Ася никак не походила на эту степенную, вальяжную, пышнотелую даму с гладким, словно лоснящимся лицом.

Я уже собиралась тихонько подождать в сторонке, после чего подойти к Станиславе Владимировне, как вдруг царившая в зале идиллия была нарушена. К Альбине Николаевне решительно приблизилась молодая девушка с короткой стрижкой, которая держала на руках очень симпатичного серо-голубого котенка с закругленными ушками. Шерсть у него была короткой и очень густой. Он был похож на плюшевую игрушку, набитую чем-то мягким и упругим. Признаться, мне такие котята нравятся больше всех, и я с интересом поглядывала на него. Но то, что произошло дальше, заставило меня переключить свое внимание на его хозяйку.

Девушка заговорила с Альбиной Николаевной явно на повышенных тонах, высказывая какие-то претензии. Госпожа Юрьева сразу же нахмурилась и даже положила девушке руку на плечо и несколько раз успокаивающе сжала его. Глаза девушки при этом недружелюбно сверкали. Я прислушалась.

– …Вы говорили, что это чистокровный британец, я приобрела его не где-нибудь, а в вашем клубе! А теперь вы мне говорите, что он не соответствует стандартам! Как это можно понимать? – долетел до меня разгневанный голос хозяйки котенка.

Альбина Николаевна что-то торопливо, вполголоса объясняла девушке, но та не снижала тона:

– Я заплатила за него бешеные деньги! Специально готовила его к этой выставке!

– Я вам очень сочувствую, я прекрасно все понимаю, поверьте! – Альбине Николаевне пришлось усилить децибелы, дабы собеседница ее услышала.

Но девушка, похоже, не прислушивалась к аргументам своей визави.

– Это же настоящее мошенничество! У меня сохранились все документы, я могу с ними отправиться в суд!

Альбина Николаевна была явно недовольна вспыхнувшим инцидентом. Она видела, что многие участники выставки, а также зрители, привлеченные шумом, поворачивают головы в их сторону и прислушиваются. Она изо всех сил старалась сохранять вежливость и спокойствие. Усилием воли заставив себя дружелюбно улыбнуться, она взяла девушку за руку:

– Я вас уверяю, что никакого мошенничества здесь нет! Такие случаи, к сожалению, бывают. Неужели вас не предупреждали? Этого просто не может быть! К тому же неизвестно, в каких условиях находилось животное все это время…

– Вы мне голову не морочьте! – зло произнесла девушка, выдергивая руку. – Я этого так не оставлю!

Госпоже Юрьевой, видимо, не терпелось замять скандал, возникший в столь неподходящий момент.

– Хорошо, я могу предложить вам поменять котенка на другого, по льготной цене, – проговорила она. – Вам придется доплатить не так уж много. Вот как раз сегодня были представлены несколько британцев, сейчас я договорюсь с их владельцами, и мы сможем решить ваш вопрос.

Альбина Николаевна снова засверкала улыбкой, словно ей только что подарили огромного розового медведя.

– Заменить? – Девушка выглядела несколько растерянной.

Она обратила взор на уютно сидевший в ее руках ворсистый комочек и невольно прижала его к себе.

– Но… Я не думала, что вы заберете его у меня, – наконец заговорила она. – Я думала, вы мне вернете половину его стоимости, а котенка я оставлю себе.

– Боюсь, что это невозможно, – покачала головой Юрьева. – Ведь подобные случаи портят породу. Если, конечно, вы собираетесь дальше выставлять своих питомцев.

– А что вы с ним сделаете? Куда денете? – спросила хозяйка бракованного британца.

– Придется усыпить, – пожала плечами Альбина Николаевна, сожалеюще глядя на девушку.

Глаза той стали чуть ли не круглыми.

– Что? – задохнулась она и даже отшатнулась от директрисы клуба. – И вы так спокойно об этом говорите?

– Но поймите, это вынужденная мера, – заговорила Альбина Николаевна. – Это для вас же лучше! Чтобы ситуация не повторилась…

Девушка крепко прижала котенка к себе.

– Да вы… Да вы здесь просто изверги! – с ненавистью выкрикнула она. – Подавитесь своими деньгами, не нужно мне ничего! Я оставлю его себе, просто так! Пусть не как породистого, но это живое существо, оно мне дорого, я к нему привыкла! А вы – усыпить!

– Но это делается из самых лучших намерений, чтобы предотвратить подобные случаи! – чуть ли не в отчаянии проговорила Альбина Николаевна.

– Благими намерениями знаете куда дорога вымощена? Вот туда и отправляйтесь! – зло сказала девушка и, порывисто развернувшись, почти бегом прошла к лестнице, чуть не сбив с ног одну из кошатниц, стоявшую на дороге со своей клеткой. На глазах девушки я заметила слезы, которые она смахивала резкими движениями ладони.

Альбина Николаевна натянуто улыбнулась и, желая поскорее сгладить негативный момент, преувеличенно бодро и громко проговорила:

– Господа, делайте свой выбор! Сегодня у нас огромное количество котов и кошечек на любой вкус! Присмотритесь внимательно, может быть, ваш котенок уже ждет вас?

Станислава Пушнова, стоявшая все это время чуть поодаль с непроницаемым выражением лица, подошла к Альбине Николаевне и что-то тихо сказала. Они обе отошли к стене и стали о чем-то бурно, но тихо переговариваться.

– Да уж, подпортили Алечке настроение! – услышала я над своим ухом голос, звучавший то ли сочувственно, то ли с легким злорадством.

Я повернулась и увидела женщину лет тридцати пяти, с элегантным каштановым каре, которая улыбалась, держа в руках клетку с двумя белыми котятами.

– И что, подобные вещи часто здесь происходят? – полюбопытствовала я.

– Нет, что вы! Такого открытого скандала я, пожалуй, не припомню! – протянула женщина, с интересом поглядывая на меня. – А вы первый раз сюда пришли?

– Да, – честно призналась я и тут же покривила душой: – Вот хочу присмотреть себе кого-нибудь. Мне очень нравятся ваши котята.

– Правда? – воодушевилась женщина. – Знаете, я тоже обожаю британцев! Это такая прелесть! А уж какие ласковые, просто лапочки! И никаких проблем с уходом! Я вам сейчас все расскажу подробно.

Я поняла, что мы, что называется, нашли друг друга: владелица британцев вцепилась в меня, как в потенциальную покупательницу, я же ухватилась за нее, как за источник информации. Мы обе сейчас были друг другу необходимы, и я поспешила продолжить общение.

– Вас как зовут? – спросила я, дабы сразу расположить собеседницу к себе.

– Маргарита Алексеевна Кемерова, можно просто Рита, – она радостно протянула мне руку, которой за секунду до этого ловко выудила что-то из сумочки. – Вот вам моя визитка, вы всегда можете обратиться ко мне…

– А меня Татьяна, – кивнула я, убирая визитку в свою сумку. – И что же, у вас только двое котят?

– Нет, было четверо, двоих уже купили, – Рита была явно довольна. – А вы когда-нибудь держали кошек?

– По правде сказать, нет, – покачала я головой.

«Вообще-то и не планирую», – пронеслось в ней, но вслух я озвучивать это, естественно, не стала.

Я даже мысленно решилась на поступок, который еще некоторое время назад сочла бы безрассудным: я решила купить у Маргариты Алексеевны котенка. Это был вынужденный шаг, без него общение не получилось бы плодотворным. Поняв, что я просто тяну резину, она быстро потеряет ко мне интерес и не расскажет многого, что мне хотелось бы выяснить. Поэтому я решила идти ва-банк. Естественно, о том, чтобы оставить котенка у себя, не могло идти и речи, но я вспомнила, что у моей подруги, парикмахерши-Светки через три дня день рождения. А Светка просто помешана на кошках. И хотя она не просила меня делать ей подобный подарок, и он, мягко говоря, будет для нее несколько неожиданным, тем не менее я пошла на это. Я прекрасно знала свою подругу: едва увидев очаровательное создание, она начнет ахать и охать, осыпать его поцелуями и всячески сюсюкать. Конечно же, она посетует на то, что я не посоветовалась с ней, прежде чем преподносить подобный сюрприз, но это будет уже неважно: Светка оставит котенка себе. А в том, что она обеспечит ему должный уход, я не сомневалась.

– Я даже не знала, что в нашем городе, оказывается, кошки держат такое высокое по популярности место, – заметила я. – Я, конечно, слышала о выставках кошек, но не думала, что сюда приходит столько народа, – я обвела глазами полный зал.

– Это еще что! – махнула рукой женщина. – Перед международными выставками тут такое творится! Каждому хочется выйти на мировой уровень.

Я еще раз бросила взгляд на клетку. Котята сидели спокойно, посматривая на нас своими голубыми глазками-бусинками.

– Сейчас я вам подробно расскажу, как за ними ухаживать! – восторженно прощебетала моя новая знакомая.

– Вообще-то я не собираюсь брать обоих, – охладила я ее пыл. – Мне вполне хватит одного.

– Да что вы, берите обоих! – с непосредственной непоколебимостью принялась она меня убеждать. – Это будет ничуть не более хлопотно, чем с одним! Знаете, как с детьми: где двое, там и трое!

– Вы мне еще и третьего сватаете? – улыбнулась я.

– Могла бы, да уже распродала! – с легким сожалением сказала она.

– Боюсь, что это будет не столь хлопотно, сколько накладно. Как и с детьми, – заметила я.

– Если возьмете обоих, я вам организую существенную скидку! – заговорщицким шепотом проговорила Рита.

Она уже отрыла рот, чтобы расписать мне все от и до о своих подопечных, как сзади послышалось неловкое покашливание. Мы увидели пожилую пару: почтенного седого мужчину и маленькую женщину в аккуратных мелких кудряшках.

– Вы по поводу покупки котенка? – тут же перевела свое внимание на них Рита. – Торопитесь, остался только один! Выбирайте! – и она буквально сунула им под нос свою клетку.

– Вообще-то я первая обратилась! – заявила я и решительно потянула клетку на себя.

Я уже присмотрела себе котенка, который сидел слева. Его мордашка показалась мне наиболее милой.

– Я выбираю вот этого, – произнесла я, указывая на него.

– Вот и отлично, а вам, значит, достанется Эммочка, – радостно потирая руки, подвела итог Маргарита. – Не волнуйтесь, котятки все здоровенькие, привитые, с родословной – сами же все видели и слышали! Восемьдесят два балла! Сейчас быстренько оформим документики, и можете забирать своих малышей!

И Маргарита повела нас к столу. Я уступила супружеской чете очередь, решив дождаться, когда Кемерова освободится полностью. Мне необходимо было побеседовать с ней в приватной обстановке, и я уже придумала, как это сделать. И пусть все прошло не так «быстренько», но я была вполне удовлетворена.

«Моего» котенка звали Лукас. Имя мне понравилось, хотя я предполагала, что Светка может назвать его на свой манер каким-нибудь слюнявым именем типа Пупсика. Хотя, может быть, родословная остановит ее от такого шага.

Когда документы были оформлены, деньги переданы, квитанция получена и сделка наконец-таки состоялась, я непринужденно обратилась к Маргарите:

– Рита, я вам очень благодарна и за это хочу пригласить вас в кафе отметить сегодняшнее событие! День удачен для нас обеих: я первый раз купила котенка, а вы так лихо распродали своих.

– Да уж, – закатила глаза Маргарита, любовно поглаживая свою сумочку, в которую сложила вырученную прибыль.

– Давайте проедем в «Виолончель», – предложила я кафе, которое находилось неподалеку от Дома офицеров.

– С удовольствием! – Маргарита, видимо, сочла мое предложение за желание укрепить знакомство, дабы и в дальнейшем пользоваться ее услугами. Разумеется, ей очень нравилось такое развитие отношений, ведь оно шло на пользу ее бизнесу. Мне же продолжение знакомства было нужно для моей профессиональной деятельности.

– Вот только Лукас нам не помешает? – с беспокойством спросила я.

– Ну что вы! – заверила меня Кемерова. – Он же совершенно беспроблемный котик! Мы просто поставим клетку на стул, где он спокойненько посидит. Корм у меня есть с собой, если что. Так что не пропадем!

И она весело подмигнула мне. Затем Маргарита Алексеевна попрощалась с Альбиной Николаевной, выслушав поздравления той, и мы прошли к лестнице. Я не упустила момента, чтобы любезно кивнуть Юрьевой, а заодно и Станиславе: мне все равно предстояло завтра вернуться сюда, и, если беседа с хозяйкой клуба окажется необходимой, лучше пусть она меня запомнит через свою хорошую знакомую.

Мы спустились вниз по широкой мраморной лестнице и вышли на улицу. Сели в «Ситроен» и двинулись в сторону «Виолончели».

Заказав по бокалу мартини и легкую закуску, мы чокнулись, обе высказали поздравления друг другу, и я незаметно перевела разговор на интересующую меня тему. Собственно, это было нетрудно: выставка кошек была единственным моментом, связывающим нас с Маргаритой, поэтому неудивительно, что разговор так или иначе вращался вокруг нее. И задавать свои вопросы я могла вполне легально, не вызвав подозрений со стороны Кемеровой.

– Скажите, Рита, а вот эта девушка, которая сегодня поскандалила с Юрьевой… Из-за чего это произошло?

Кемерова вздохнула:

– Она два месяца назад купила в «Фелине» котенка, британца… Очень хотела представить его на выставку. Ну, и… представила. А сегодня выяснилось, что он не соответствует требованиям: у него окрас неподходящий.

Проговорив это, Маргарита бросила на меня быстрый взгляд:

– Ой, вы переживаете из-за Лукаса, да? Даже не думайте! – прижала она руки к груди. – Здесь все чисто! Во-первых, родословная безупречная, никаких «левых» вязок в роду, а потом, он же не новорожденный котенок, у него уже все сформировалось как нужно! Он же уже получил свои оценки сегодня, они говорят сами за себя!

– Да я не из-за этого переживаю, – успокоила я ее, подавив улыбку – Маргарита оставалась в своей роли воспитательницы и продавщицы котят элитной породы. – Мне просто интересно, почему она обвинила Юрьеву в мошенничестве? Она что, действительно могла пойти на такой шаг, чтобы подсунуть бракованного котенка?

– Ну что вы! – укоризненно воскликнула Маргарита. – Юрьева никогда не пойдет на такое! Она буквально трясется над клубом, и репутация для нее имеет наиважнейшее значение! Если она хоть что-то заподозрит в котенке – все! Тут же снимет его с продажи. Она прирожденная бизнес-леди: лучше потеряет в малом, чем потом в большом. Ну, зато ей и доверие оказывают, и спонсорскую поддержку… Это же дорогого стоит, в буквальном смысле!

– Так что же произошло с этим котенком? – не отставала я.

– Ну, понимаете, – принялась объяснять Маргарита. – Ведь генетика британских кошек очень сложна и многогранна. Она до сих пор не до конца изучена. Ведь для того чтобы вывести «правильного» котенка", нужно грамотно и точно подобрать пару, чтобы получить желаемый окрас у потомства. И тогда, зная окрас родителей, можно попытаться рассчитать вероятность проявления различного окраса у потомства. Существует несколько признаков: основной окрас, рисунок, пойнтовость и биколорность. Чтобы правильно рассчитать…

– Стоп-стоп-стоп, – перебила я ее. – Мне не нужны такие подробности, я все равно плохо знакома с кошачьей терминологией. Объясните попроще.

– Сейчас попытаюсь, – закусила губу Маргарита. – Ну, вот, к примеру, очень сложно предсказать, какой окрас проявится у белой кошки. Этот цвет может маскировать любой окрас. Среди ученых нет единого мнения, какие гены их определяют. В любых расчетах допускаются погрешности. К тому же если ожидалось получить четверых котят разного окраса, а родилось всего трое, то здесь все расчеты не могут быть точными. Вот так и произошло с Наташей. И никакого мошенничества, боже упаси! Просто… Получается, что покупаешь кота в мешке. Такой вот каламбур, – и она чуть грустно улыбнулась.

Я внимательно выслушала ее и заметила:

– Просто меня потрясли слова Альбины Юрьевой насчет усыпления. Я думала, что она искренне любит кошек. Это действительно так происходит?

– Увы, да, – вздохнула Рита и развела руками. – А что поделаешь? Юрьева, хоть и очень милая, в первую очередь деловая женщина. Она, конечно, кошек не просто любит, а обожает, но поймите, для нее это в первую очередь бизнес!

– Мне было очень жаль ту девушку, – сказала я.

– Мне тоже, – призналась Рита. – Я ей очень сопереживала. Честно говоря, я ее прекрасно понимаю! Если бы мне предложили усыпить кого-то из моих котиков, я бы, наверное, не смогла на это пойти. Ну, вот поэтому я и продаю британцев, а не сфинксов, к примеру, и не участвую в международных выставках!

– А Альбина участвует? – поинтересовалась я.

– Да, вот как раз собирается. У нее есть кошка, Ванесса, – жутко дорогая! И котята у нее такие же. Может быть, слышали? Порода ашера.

– Нет, не слыхала, – призналась я. – А я думала, что самые дорогие – это персы…

– Ну что вы! – Маргарита всплеснула руками. – Это уже вчерашний день.

– Что, в кошачьем мире все тоже подчиняется законам моды? – удивилась я.

– Как ни прискорбно, но это так, – печально кивнула Рита. – Персидские кошки были популярны лет пять-десять назад, тогда от них все просто с ума сходили. Потом все их куда-то подевали и бросились на британцев. Теперь и британцы уже поднадоели таким вот нерадивым хозяевам, и стало престижным держать лысых сфинксов… И бросаются такие вот горе-хозяева от одной породы к другой, а по сути, просто предают своих питомцев. Для них главное – деньги и престиж. А ведь кошка – это живое существо. Увы, многие совершенно над этим не задумываются. Я вот, к примеру, со своими британцами никогда не расстанусь, они мне дороже всяких лысых чучел!

– Так что там с ашерой? – вернула я Маргариту к предмету нашей беседы.

– Ашера выведена в США. Самый дорогой экземпляр на сегодняшний день. Настоящий эксклюзив.

– Что, настолько красива? – полюбопытствовала я.

– Ну не то чтобы так уж красива… – замялась Маргарита. – По мне, так красивее британцев никого нет. Просто ашера – тонкая штучка, она не для всех. Сами представьте, кошка достигает веса чуть ли не в пятнадцать килограммов и роста до метра! Этакий домашний леопард. И по окрасу очень похоже. А непосвященные люди, видя, как вы прогуливаетесь по улице с таким зверем, вполне могут решить, что это настоящий хищник. Вот многие богатые люди и бросились их покупать. Людям ведь свойственно хотеть выделиться, хотеть вызывать зависть…

Я лишь пожала плечами и спросила:

– А как самому хозяину справляться с этаким хищником? Опасно, наверное?

– Нет-нет! – тут же разубедила меня Рита. – У них, в отличие от настоящих леопардов, очень милый и покладистый характер. Ведь в их родословной имеются и обычные домашние питомцы.

– Так они от самых настоящих леопардов все-таки произошли? – решила я повысить свой образовательный уровень.

– Их предками являются кошка обыкновенная, а также африканский сервал и азиатская леопардовая кошка, – Маргарита снова заговорила так, как будто читала лекцию начинающим фелинологам.

– И сколько же стоит заполучить такого "малыша" себе на диван? – поинтересовалась я.

– Ни много ни мало двадцать пять тысяч долларов, – сказала Рита и тихонько вздохнула.

– Так много? – поразилась я.

Маргарита посмотрела на меня как на полную дилетантку.

– Для такой породы это нормально, – снисходительно произнесла она.

– Да уж, дорогая игрушка, – протянула я. – Простому смертному явно не по карману.

– Так ее и не для простых смертных выращивают, – усмехнулась Маргарита.

– А если с ней что-то случится? Заболеет внезапно и умрет – всякое же бывает. Это же выброшенные деньги!

– Ну, так на нее даже гарантию выдают на год, все-таки деньги действительно немалые.

– Да уж, дожили, – хмыкнула я. – Гарантии выдают не только на неодушевленные предметы, но и на живых существ. И что же, госпожа Юрьева решилась на такой эксперимент?

– Решилась, она вообще дама решительная. Правда, это ее первый опыт с данной породой, но, думаю, у нее все получится. Если не первое, то одно из призовых мест точно займет. Котята получились что надо, шоу-класса. Через месяц открывается выставка в Лос-Анджелесе, Альбина туда собирается, все уже подготовила. Она и эту-то выставку устроила несколько раньше запланированного времени, чтобы денег побольше накопить.

– А вот с ней была женщина с редким именем Станислава – она кто? Ее заместитель? – перешла я к интересующей меня персоне.

– Нет, просто приятельница, – суховато сказала Рита. – Хотя спит и видит, чтобы самой стать хозяйкой клуба!

– Вот как? – заметила я.

Глаза Риты уже слегка заблестели от выпитого. И так будучи словоохотливой, она еще больше разговорилась:

– Станислава очень амбициозная дамочка! И понимает, насколько в нашем бизнесе все зависит от Юрьевой. Она все время лебезит перед Альбиной, всячески подлизывается, в близкие подруги набивается!

– А чем она занимается?

– Разводит бобтейлов, – с легким презрением, за которым мне послышалась зависть, сказала Маргарита. – Но ее уже это не устраивает. Она, естественно, в курсе, что Альбина едет в Лос-Анджелес, а ей самой хочется выйти на мировой уровень.

– Каким образом? Со своими бобтейлами?

– Нет, бобтейлами там никого не удивишь! – отмахнулась Кемерова. – Я же говорила вам про ашеру Ванессу? У нее же и потомство соответствующее. Шоу-класса. Очень высокого класса, – пояснила она. – Самого высокого. И Станислава мечтает заполучить такого котенка у Юрьевой. А денег у нее, конечно, не хватает. Я же говорила вам, какие они дорогие! Но это того стоит, потом, когда появится потомство, затраты окупятся в несколько раз! Несмотря на дороговизну, таких котят раскупают очень охотно. И Станислава очень хочет, чтобы Альбина по-дружески ей предоставила такого котенка ну как бы в долг. У нас поговаривали, что она не раз к ней подкатывала с этим вопросом, предлагала в будущем расплачиваться котятами.

– А что же Альбина?

– Она вроде бы обещала подумать. Не знаю точно, я же при их разговоре не присутствовала. Слухами земля полнится. Может быть, Альбина согласится, а может, и нет. Для нее важнее дело, а не дружеские связи, как бы Станислава перед ней ни стелилась. Если сочтет это целесообразным, даст котенка. Нет – увы!

И мне показалось, что Рите очень не хочется, чтобы госпожа Юрьева пошла на уступки своей приятельнице Станиславе Пушновой.

– А накопить она, что же, не сможет? У нее расходы большие? Дети, наверное? – продолжала я светскую беседу, выясняя новые детали.

– Да нет у нее никаких детей! Муж только, да и то его никто никогда не видел. Какой-то замшелый старый пень, – выдала Маргарита.

– Я слышала, у нее есть сестра, – Рита уже была под хмельком, чтобы я могла бросить это замечание, не опасаясь подозрений с ее стороны.

– Сестра? Не знаю, – равнодушно махнула та рукой. – Может быть, и есть. Но она в нашем бизнесе не участвует, это точно, иначе я бы знала ее.

– Может быть, сестра могла бы помочь ей с деньгами? – предположила я.

Рита посмотрела на меня с легким недоумением.

– Смотря какой у нее доход, – наконец ответила она. – Если она обеспечена, то, может, и смогла бы. Деньги-то, как я говорю, немалые! Да и кто в наше время согласится ссудить такую сумму? Сейчас дураков нет. Под проценты разве что…

"Дураки, как вы выразились, оказывается, все-таки есть, – грустно усмехнулась я про себя, вспомнив Асю Кальчинскую, легкомысленно давшую сестре деньги не то что под проценты, а просто безвозмездно, да еще и теперь должную вернуть чуть ли не в два раза большую сумму. – Впрочем, можно сказать дураки, а можно – наивные, доверчивые люди – это уж кто как смотрит на жизнь".

Теперь мне уже было ясно, что все, что могла, я у Маргариты выведала. Она рассказала мне о нравах, царящих в кошачьем деловом мире, об отношениях Юрьевой и Пушновой, а об Асе ей, видимо, не известно ровным счетом ничего. И беседу можно смело сворачивать – я и так почерпнула достаточно сведений.

– Ну что ж, Рита, – я посмотрела на часы, а затем бросила выразительный взгляд на клетку, в которой Лукас, уже сморенный впечатлениями, крепко спал. – Пожалуй, нам пора. Хочется поскорее привезти Лукаса домой и посмотреть, как он станет там обживаться.

– Да, – кивнула Рита, не очень охотно поднимаясь. – Пойдемте. Очень рада была с вами познакомиться.

Я любезно довезла Маргариту до ее дома, находившегося в центре, а затем отправилась к Светке-парикмахерше. Обживаться Лукасу предстояло уже у нее дома…

* * *

Светка, как я и предполагала, пребывала в полном восторге. Она крутила Лукаса туда-сюда, осматривала с головы до ног и постоянно норовила чмокнуть во влажный нос.

– Ах ты, мой ненаглядный! Ах ты, мой красатуля! – ласково ворковала она, бесцельно нарезая круги по комнате туда-сюда с прижатым к груди котенком.

– Его зовут Лукас, – напомнила я.

– Лукас, конечно, Лукас, я помню, лапонька! – елейным голосом говорила Светка, проводя пальцами котенку за ухом.

– Смотри, это чтобы потом он неожиданно не превратился в какого-нибудь Сюсю, – предупредила я, приподняв палец. – Я лично проконтролирую!

– Ой, ну что ты говоришь ерунду! – отмахнулась Светка. – Пойдем, мой хороший, сейчас я тебя чем-нибудь накормлю.

– Может, чем-нибудь не стоит? – с опаской спросила я. – Все-таки есть специальный корм для них.

– Ой, Таня! – Светка недовольно поморщилась. – Ну что ты меня учишь? Ты же никогда не держала кошек, а я в них прекрасно разбираюсь! Достань лучше молоко из холодильника и подогрей в микроволновке!

Светка произнесла все это командным тоном, не терпящим возражений. Я, честно признаться, оторопела, но пакет с молоком достала и даже налила немного в чашку.

– Куда так много? – чуть не заорала Светка. – Это же котенок тебе, а не взрослый слон!

Я растерянно пожала плечами и отлила немного молока, сунув чашку в микроволновку.

– Куда? – снова заорала Светка. – Куда на полную мощность? Оно же через минуту закипит! Ошпарить мне котенка хочешь?

– Знаешь что, – решительно отставила я чашку в сторону. – Разбирайтесь-ка вы сами с вашим кошачьим домом младенца.

И прошествовала в коридор. Я, конечно, была не совсем права: все-таки именно благодаря не кому-то, а мне Лукас появился в Светкином доме. С другой стороны, это не повод теперь рявкать на подругу, которая действовала из самых лучших побуждений. Одним словом, я с удовольствием покинула Светкину квартиру, еще раз поздравив ее с наступающим днем рождения.

ГЛАВА 3

Следующий день я снова собралась провести на выставке кошек. Сегодня все должно было быть уже спокойнее в том смысле, что конкурс завершился вчера, теперь же ожидалась просто демонстрация. Значит, члены жюри и владельцы кошек будут свободнее.

Я прибыла примерно к полудню. Клетки с кошками были расставлены повсюду, теперь никто не мешал любоваться сидящими в них красавцами и красавицами. Посетителей было поменьше, чем вчера, но все равно предостаточно. Я поискала взглядом Альбину Юрьеву, но не нашла.

Станислава Пушнова же стояла возле клетки с котятами – видимо, своими меконгскими бобтейлами. Мне же они показались очень похожими на привычных всем нам сиамских кошек, только хвосты у бобтейлов были совершенно оригинальные: короткие, словно обрубленные, какие-то изломанные, извилистые, с ответвлениями… Признаться, мне стало как-то не по себе, когда я смотрела на эти ветвистые обрубки. Создавалось ощущение, что кто-то специально решил поиздеваться над бедными животными.

Я подошла почти вплотную и стала внимательно осматривать сидевших в клетке котят. Они были уже довольно крупными, месяцев двух от роду, и выглядели абсолютно невозмутимыми.

– Странно, – с улыбкой обратилась я к Станиславе, кивнув на клетку. – Такие спокойные. И не шипят. А ведь сиамские кошки самые агрессивные, по-моему.

– Да что вы? – всплеснув руками, улыбнулась Станислава слащавой улыбкой. – Кто это вам такое сказал?

– Сама не раз видела, – пожала я плечами.

– Ну, во-первых, те, кого вы видели, имеют такое же отношение к сиамским кошкам, как мы с вами к нашим предкам скифам, – усмехнулась Пушнова. – Разница величиной в пропасть. Истинные сиамы – невероятно спокойные кошки. А то, что вы видели у своих знакомых, – гремучая смесь их с нашими Васьками, которая дала такой вот неприятный результат. Каких-то невероятно уродливых, злобных существ. Все из-за того, что настоящие сиамы начали бесконтрольно плодиться. Так что отбросьте стереотипы. К тому же это вовсе и не сиамы, это меконгские бобтейлы. По повадкам очень близки к собакам: ходят на поводке, приносят вещи, выполняют команды. Очень исполнительны и аккуратны, незаменимые помощники.

– Так уж и незаменимые? – лукаво сощурилась я.

– Я знаю, что говорю! – вздернула голову Станислава Владимировна. – Я занимаюсь разведением этой породы много лет!

– И что, вам не надоело? Не хотели бы попробовать выводить кого-то еще? – с милой улыбкой, ненавязчиво поинтересовалась я.

– Ну, если только теоретически, – Станислава неопределенно повертела рукой в воздухе. – Я привыкла к ним, они мне как дети.

Разумеется, Станислава Пушнова была не лыком шита и далеко не столь открыта, как простушка Маргарита Кемерова. Она не собиралась раскрывать душу и делиться своими замыслами с первой встречной зевакой на выставке. Сейчас она преследовала цель сплавить мне одного из своих бобтейлов, вот к этой цели она и двигалась.

– Поверьте, – она понизила голос и доверительно склонилась к моему уху, – умнее кошек вы не найдете! Все эти очаровательные пушистые комочки – на самом деле редкостные глупыши. К тому же они очень капризны. И, честно говоря, редко долго живут. Вам это надо? Деньги-то немаленькие отдадите. А бобтейлы очень выносливы и не требуют тщательного ухода. Ну скажите, зачем вам эти клочья шерсти по всему дому? А эти аккуратные, их не нужно возить к парикмахеру колтуны выстригать. Это же лишние траты! К тому же, покупая бобтейла, вы приобретаете настоящего друга. Я видела, вы вчера засматривались на британцев. Не стану их хулить, милые создания, но бобтейлы – совершенно другого уровня кошки. К тому же Маргарита… Не хочу ничего говорить о ней плохого, но, между нами, она в своем деле дилетант. Ей с таким же успехом можно разводить дворовых кошечек – никакой разницы. Была бы симпатичная мордашка рядом. Но вы-то женщина продвинутая…

Станислава умело использовала промоутеровские приемы, ловко убеждая меня в том, что уважающая себя женщина должна приобрести только меконгского бобтейла. И только у нее лично.

Я делала вид, что сомневаюсь, оцениваю, закусывала губу, покачивала головой, присматриваясь… Станислава Владимировна открыла было рот, чтобы снабдить меня новой информацией, призванной повысить ценность бобтейлов в моих глазах, но не успела. К ней неожиданно подошла сама госпожа Юрьева, которая любезно поздоровалась со мной и, взяв Станиславу под локоть, отвела ее в сторону. Она что-то говорила ей, причем явно не то, что нравилось Станиславе, поскольку та хмурила брови. Юрьевой пришлось несколько раз с нажимом повторить последнюю фразу, так что я смогла ее разобрать: "Я тебя прошу, про-шу! Так надо, я в долгу не останусь".

Наконец Станислава кивнула, и Альбина Николаевна, с облегчением выдохнув, отошла.

– Что, проблемы? – участливо спросила я.

– Нет-нет, – заверила меня Станислава Юрьева. – Обычный рабочий момент. Послушайте… – Она пристально посмотрела на меня, что-то соображая. Ей явно не хотелось лишаться потенциальной покупательницы. – Я же вижу, вы заинтересовались моими кошечками. Давайте поступим так: мне сейчас необходимо отлучиться, а вы, пожалуйста, приезжайте ко мне домой вечером. Я вам дам визитку, вы легко найдете мой дом…

Я не возражала, а Станислава уже быстренько черкала план на листочке и протягивала мне его вместе с визиткой.

– В шесть часов вас устроит? – Она истекала медовой улыбкой.

– Да, вполне, – поблагодарила я ее, убирая визитку в сумку.

– Вот и чудесно, – Станислава подхватила клетку со своими бобтейлами и величаво поплыла с нею неторопливой павой по коридору…

Я огляделась. В сущности, делать мне здесь было больше нечего. И даже хорошо, что так сложились обстоятельства, что мне доведется побеседовать с Пушновой у нее дома. С одной стороны, там она будет на своей территории, что добавит ей уверенности. С другой – я поняла, что на выставке откровенного разговора с этой дамой все равно бы не получилось. И мне так или иначе пришлось бы вытягивать Станиславу Владимировну на разговор в другом месте. А так получалось, что это она сама меня пригласила. Здорово!

Повеселев, я направилась к лестнице, возле которой столкнулась с Маргаритой Кемеровой.

– Ой, привет! – воскликнула она. – А ты что здесь делаешь? Ты же уже купила котенка!

– А ты что? – с улыбкой адресовала я ей тот же вопрос. – Ты же вроде как продала!

– Ну, я здесь все равно что дома, – сказала Рита. – К тому же теперь я свободна: никого не надо кормить по часам.

– А я просто пришла посмотреть. Не могу отойти от вчерашнего впечатления. Слушай, а что там случилось? – Я бросила взгляд в сторону одной из комнат, за дверью которой скрылась Пушнова.

– Да с одной кошкой что-то неладно, – шепотом сказала Маргарита. – Рвота началась.

– Да ты что! – удивилась я.

– Да, а Станислава ветеринар по образованию, вот Юрьева ее и позвала. Здесь, конечно, есть врач, но Альбине-то не хочется огласки. Ей нужно, чтобы все осталось в тайне.

– Что-то слишком много неприятностей у госпожи Юрьевой в последнее время, – задумчиво протянула я. – Вчерашний скандал, сегодняшний инцидент…

– Да брось ты, нормальные рабочие моменты! – махнула рукой Маргарита. – Всякое бывает, кошки часто болеют. Просто так совпало.

Она тут же спохватилась и принялась уверять меня, что это просто досадная случайность и с ее Лукасом уж точно ничего подобного случиться не может. Заодно поинтересовалась, как он себя чувствует. Я заверила, что все в порядке, и, спустившись по лестнице, покинула Дом офицеров.

Приехав домой и пообедав разогретой в микроволновке пиццей, а также выпив две чашки кофе, я решила бросить кости перед тем как отправляться к Станиславе.

8+18+27. "Существует опасность обмануться в своих ожиданиях".

Конечно, меня не очень обрадовало такое предупреждение. Но оно никоим образом не означало, что следует отказаться от визита к Станиславе – это было бы верхом глупости. И в половине пятого вечера я вышла из своей квартиры и отправилась на улицу Волжскую.

Станислава проживала в шикарном месте и не менее шикарном доме: выстроенное несколько лет назад бело-красное десятиэтажное здание расположилось на берегу Волги, прямо перед Набережной. Это был центр города, причем центр очень престижный. Вид из окон наверняка был прекрасным, да и сами квартиры отличались удобством и простором.

"Да уж, если Станислава продаст свое жилище и переедет в квартирку поскромнее и не в столь дорогом районе, она вполне сможет выплатить хоть два кредита!" – невольно подумала я.

Я подошла к подъезду, позвонила в домофон и, услышав грудной, манерный голос Станиславы, представилась. Через минуту я уже входила в ее шикарные апартаменты на третьем этаже.

– Проходите, проходите, – пела Станислава, снабжая меня большими пушистыми тапочками, очень мягкими и неудобными. – Вот сюда, вот сюда.

Она провела меня в огромную гостиную, где на белом ковре с густым мехом лежали ее котята.

– Ну? – с гордостью обратилась она ко мне, кивая на своих питомцев. – Правда же, хороши?

– Ничего, – уклончиво ответила я.

– Я подобрала вам книгу, – Станислава протянула мне какое-то тощенькое издание в мягком переплете, – здесь все об уходе за бобтейлами. А также подробно описаны их повадки, характер, чего следует остерегаться – словом, все что вам нужно знать. Вы присаживайтесь, – сделала она приглашающий жест.

Я буквально утонула в глубоком бежевом кресле. Станислава, облаченная в домашний голубой шелковый костюм свободного покроя, делавший ее фигуру еще более полной, уселась напротив, выставив вперед белую пухлую руку, унизанную перстеньками, и закурила сигарету, стряхивая пепел в изящную хрустальную пепельницу на журнальном столике.

– Скажите, а у вашей сестры есть кошки? – спросила я.

Рука с сигаретой застыла в воздухе, Станислава оторопело посмотрела на меня. Взгляд ее выражал полную растерянность.

– Вы знакомы с моей сестрой? – Глаза ее округлились. – Это Ася посоветовала вам пойти на выставку?

– Да, – нисколько не смущаясь, соврала я.

– А-ах, – тихо протянула Станислава, отводя взгляд и явно не зная, как реагировать на такой поворот дела.

– Она говорила, что ваши дела с продажей котят идут успешно, это так?

– Весьма, – пожала плечами Станислава, медленно постукивая сигаретой о край пепельницы.

– А когда вы виделись с Асей в последний раз?

– С Асей? Ну… Где-то недели две назад, а что? – Тема была явно не очень приятна Станиславе, но она пока не понимала, куда я клоню.

– Вы не созванивались, нет? Не знаете, где она сейчас?

– Ну, если вы ищете Асю, то вам, наверное, следовало позвонить ей? – с недоумением проговорила Пушнова.

– Я звонила. Она не отвечает.

– Ну… не знаю, не знаю, может быть, ушла куда-то! – принялась разводить руками Станислава Владимировна, словно оправдываясь. – Может быть, гуляет с кем-то, она ведь девушка свободная.

– А ей было с кем гулять?

– Ну… С Мариной, например! – уже раздраженно проговорила Станислава. – Или познакомилась с кем-то.

– То есть вы судьбой сестры не особенно интересуетесь, – сделала я вывод.

– Послушайте! – не выдержала Пушнова и с силой вмяла окурок в дно пепельницы. – Что вы от меня хотите? Вы вообще будете покупать котенка или нет?

– Я еще не решила, – покачала я головой, что было полной и абсолютной ложью. – Я вот думаю… Вы продаете котят, муж ваш занимается научной деятельностью, вы живете в роскошной квартире, у вас есть новая иномарка… А ваша сестра при зарплате в двенадцать тысяч выплачивает полумиллионный кредит. Только из-за того, что вы собрались покупать котенка шоу-класса, чтобы выйти на еще больший материальный уровень. Вам не кажется, что это несколько несправедливо?

Станислава медленно подняла на меня глаза. В них зажегся злой, холодный синий огонек.

– Вы кто? – жестко спросила она. – Вас Ася подослала? Какое вам дело до наших с ней отношений? Мы сами разберемся, без посредников! Мы вообще-то сестры.

– Хорошенькие отношения у сестер, когда одна процветает, а вторая еле концы с концами сводит из-за того, что старшая ее просто использовала.

– Она сама согласилась взять кредит! – повысив голос, выкрикнула Станислава. – Сама, по доброй воле! Ее никто не принуждал!

– Принуждать не принуждал, – согласилась я. – Ее просто обманули. Грубо, примитивно и просто. Вы и не собирались ничего платить.

– У меня просто были финансовые трудности! – крикнула Станислава.

– Только не уверяйте меня, что у вас нет возможности самой платить кредит! – усмехнулась я.

Станислава приподнялась в кресле. Теперь это уже была не та любезная до тошноты дама с выставки, милая мамочка кошек.

– Еще раз тебе говорю – это не твое дело! – буквально прошипела она, уперев руки в бока и сама став похожей в этот момент на сердитую толстую кошку. – И не лезь в него! Я так понимаю, котенка ты покупать не собираешься? Тогда убирайся отсюда, мне некогда с тобой болтать!

Привычная уверенность в себе и наглость быстро возвращались к Станиславе, но меня сложно было смутить базарным тоном и позой руки в бока. Убираться я не спешила, разговор еще только начинался.

– Вы точно все рассчитали, – спокойно продолжала я, не двигаясь с места. – Ваша сестра – человек мягкий, безответный. Она не умеет выдвигать жестких требований. На это вы и рассчитывали. Ну, повозмущается, повозмущается, поплачет, да и отстанет от вас. А с вас и взятки гладки. Но я совсем другая. И, поверьте, я от вас просто так не отстану. Более того, я с вас живой не слезу!

– Да вы кто??? – завопила Станислава. – Где Ася? Она что, сама не могла ко мне прийти для разговора?

– Не могла. Она пропала, – сохраняя полное спокойствие, отчеканила я. – И у меня есть все основания полагать, что вы приложили к этому руку.

Глаза у Станиславы расширились и стали похожи на два голубиных яйца. От неожиданности она резко опустилась в кресло, которое жалобно проскрипело под тяжестью ее крупногабаритной задней части.

– Что-о-о? – протянула она. – Да вы понимаете, какое обвинение выдвигаете?

– Прекрасно понимаю, меня многому научила работа в прокуратуре, – кивнула я.

Я снова покривила душой, но слегка. Прокуратура уже давно не была местом моей работы. Я специально сформулировала фразу так, чтобы у Станиславы сложилось впечатление, что я именно из этой структуры.

– И дело об исчезновении вашей сестры уже заведено, – продолжала я, в упор глядя на Пушнову. – Так что на свет божий будет вытащено все. И так как именно вы попросили сестру взять кредит, и по этой причине между вами возник конфликт, вы становитесь главной и, по сути, единственной подозреваемой.

– Но это не я! – Станислава прижала руки к груди.

– А кто? – тут же жестко спросила я. – Сами говорите, у нее и друзей-то почти не было. Вы да Марина – единственные, с кем она общалась. Подозревать же Марину у прокуратуры нет никаких оснований.

– Она работала у Мезенцева! – выдала Станислава, мне все-таки удалось ее напугать. – И конфликтовала с ним! Она сама не раз говорила, что собирается написать на него заявление! Так что вы бы лучше его проверили! А подозревать родную сестру – это вообще уже верх идиотизма!

– Родную сестру, которая смогла так подставить? – Я удивленно выгнула брови. – По-моему, подозрение просится само собой!

– Да я не собиралась ее подставлять! Я правда хотела сама платить, – принялась уверять меня Пушнова. – Но так сложилось, что мне очень сильно нужны деньги, очень! Я просила Асю подождать.

– Насколько я знаю, вы не объяснили ничего Асе, – покачала я головой. – Вы просто уклонялись от разговора с ней.

– Слушайте, но нельзя же так! Если она действительно пропала… – До Станиславы, кажется, только сейчас дошел весь смысл ситуации. – Ее же нужно искать!

– А мы и ищем, – не уточняя, кто такие мы, деловито сказала я. – И обязательно найдем. Если, конечно, есть кого искать… – с намеком добавила я, многозначительно поглядев на Пушнову.

Станислава в это время лихорадочно что-то соображала.

– Послушайте, – торопливо проговорила она. – А этих художников вы проверяли?

– Каких именно? – стараясь не выказать своего удивления, спросила я.

– Ну этих, с выставки! – раздраженно тряся рукой в воздухе, быстро проговорила Станислава. – Ася же отправила свои работы на выставку!

– Ну и что? – не поняла я.

– Как это что? – теперь уже Станислава посмотрела на меня с недоумением. Она явно вытаскивала из запасников своей памяти всех знакомых Аси и пыталась перевести на них стрелки. – Это же тендер! А победитель получает приз! Денежный, и весьма приличный, между прочим! К тому же если бы ее работы заняли призовое место, ее бы заметили и отправили их на выставку в столицу! Это я ей посоветовала туда обратиться! – с гордостью добавила Станислава. – А то она все ныла, что денег не хватает! Я ей говорю – а чего ныть? Делать нужно! А то малюет свои картинки просто так, вешать уже некуда! А так хоть польза будет!

– Вы очень заботливая сестра, – с ехидцей заметила я.

Станислава, естественно, уловила сарказм в моем голосе. Она вспыхнула и сухо сказала:

– Какая есть. Я, по крайней мере, дело говорю. Я, в отличие от Аси, человек практичный и деловой.

– Это заметно, – продолжала язвить я. – По ситуации с кредитом.

– Дался вам этот кредит! – с досадой проговорила Станислава, махнув рукой. – Вы что, думаете, я бы стала предпринимать что-то против Аси из-за него? Уж в крайнем случае выплатила бы сама!

Она тут же прикусила губу.

– То есть только в крайнем случае? – подхватила я. – Значит, вы признаете, что не собирались добровольно его платить?

– Ничего я не признаю, – пошла на попятную Станислава.

– Ну как же? Вы же только что сказали – в крайнем случае, – напомнила я.

– Я оговорилась просто!

– Угу, хорошо, – кивнула я. – Так что же все-таки с художниками? При чем тут выставка?

– Но вы же понимаете… – Станислава со значением понизила голос. – Ведь Ася кому-то из них автоматически становится конкуренткой! Они там, понятное дело, не первый год малюют, и у них, разумеется, были свои планы на этот тендер. А тут появляется Ася, новенькая, никому не известная, не знакомая… И нарушает их планы! Работы у нее талантливые, мне знающие люди говорили, я у них консультировалась. Так что им совсем невыгодно ее участие в тендере, понимаете? И что из этого следует? Нет Аси – нет никаких картин. Следовательно, нет и проблем.

И она с победным видом откинулась в кресле. Нужно признать, логика в рассуждениях Станиславы присутствовала. Я заметила, что она и в самом деле обладала свойством ко всему подходить по-деловому. Выгоду эта женщина чувствовала за версту, нюхом. Но… Все-таки это художественная братия, люди творческие, утонченные. Это же не бандиты, в конце концов!

Так я и сказала Станиславе, на что она презрительно фыркнула:

– Творческие! Да когда речь заходит о деньгах, любой интеллигент забывает о высоких материях! Вон мой муж: весь в науке погряз. На одном интересе ею занимался! Так бы и прозябал в своем НИИ, если бы не я! Я ему быстро глаза раскрыла, что он свои идеи продавать может, а не раздавать направо-налево кому попало! И знаете, так ему это понравилось, что он очень быстро поумнел! Теперь с американцами сотрудничает, в крупной компании. А то гробился за гроши!

– А что за выставка? – перебила я ее, думая о своем. – Кто ее проводит?

– В смысле, спонсор кто? "Газпром-Медиа-Холдинг", – уверенно сказала Станислава. – Это мне знакомая рассказала, она там работает. А я уже Асю стала пинать.

– А как называется выставка и кто из людей искусства принимает в ней участие? – Этот вопрос пока что волновал меня больше, чем спонсорский.

– Ай, этого я не знаю, – отмахнулась Станислава. – По-моему, "Таланты Поволжья" или "Художники Поволжья" – что-то в этом роде.

– Значит, придется сходить в Союз художников, – разговаривая сама с собой, произнесла я. – Наверняка без их участия здесь не обойдется.

– Сходите, сходите, – охотно напутствовала меня Станислава. – А то вы на меня только время зря потратите!

– Зря не потрачу, – охладила я ее. – По крайней мере, вам придется выплатить Асе всю сумму кредита.

– Это еще почему? – огрызнулась Станислава. – Расписки-то нет! Ася может говорить, что хочет – юридически ничего доказать невозможно! Вы и сама должны это прекрасно понимать, если в прокуратуре работаете!

Я молча достала из сумочки диктофон и покрутила его перед Станиславой. Взгляд той стал испуганным.

– Да, вы правильно понимаете, – кивнула я. – Здесь весь наш разговор. Уже одной этой мелочи хватит, чтобы выиграть дело в суде. К тому же и банк будет заинтересован в этом. И тогда они смогут подать в суд уже на вас. Конечно, им проще вернуть свои деньги через вас, а не через вашу полунищую сестру.

– Это не доказательство! – вскричала Станислава. – Это незаконно! Вы не имеете права, я от всего откажусь!

– Даже если так, – поднимаясь с кресла, произнесла я. – Я могу обойтись и без юридических документов. Вообще без доказательств. Мне достаточно просто пойти к госпоже Юрьевой, а еще лучше просто пустить слух среди владельцев кошек о том, как вы поступили со своей сестрой. И в этом случае ваша репутация кошатницы будет существенно подмочена. Надеюсь, вы понимаете, что в этом случае вам бесполезно надеяться на то, что госпожа Юрьева ссудит вам котенка шоу-класса для разведения? Думаю, вам вообще придется забыть о доступе в кошачий бизнес. Вы не понаслышке знакомы с щепетильностью Альбины Николаевны.

Станислава стояла посреди комнаты с раскрытым ртом. Теперь она походила на крупную, округлую беспомощную рыбу. Я молча прошла в коридор, обулась и вышла из ее огромной квартиры, похожей на музей…

Уже дома я проанализировала разговор с Пушновой. По ее поведению трудно было предположить, что это она причастна к исчезновению Аси. У меня оставались две версии для разработки: выставка "Таланты Поволжья" и господин Мезенцев, которого я пока что так и не навестила.

Я потянулась к трубке и набрала номер Марины Поляковой.

– Про выставку я слышала, – сказала она, выслушав мой рассказ. – А почему не рассказала вам… Да мне даже в голову не пришло связать эти два факта! Ну, послала она свои работы и послала, при чем тут ее исчезновение? Как это может быть связано?

– Может быть, и не связано, – вздохнула я. – Но мне обязательно нужно это проверить…

ГЛАВА 4

Следующий день был посвящен общению с тарасовскими кругами живописцев. Оставив Станиславу Владимировну в покое до лучших времен и дав ей пищу для размышлений, я занялась отработкой подкинутой ею же версии. С утра пораньше приняв душ и отметив с досадой, что за окном накрапывает нудный дождик, я накинула поверх блузки непромокаемую ветровку. От зонтика же я решила отказаться, так как, во-первых, терпеть их не могу, а во-вторых, большую часть времени мне предстояло находиться либо в машине, либо в помещении.

Тарасовский Дом художников находился на пересечении двух центральных улиц, Московской и Революционной. Это было двухэтажное здание постройки конца позапрошлого века. Естественно, отреставрированное и отремонтированное в лучших современных традициях. Симпатичный бело-желтый светленький домик был заметен издалека. Я припарковала машину и потянула на себя ручку резной темно-коричневой двери.

Было около десяти часов утра, и я была уверена, что обязательно найду в это время нужных мне людей, с которыми смогу побеседовать о выставке. По широкой мраморной лестнице с изящными перилами я поднялась на второй этаж. Двери во многие комнаты были открыты, на этаже наблюдалось активное движение: люди ходили туда-сюда, таскали какие-то бумаги, совещались о чем-то, разговаривали по телефону…

Заглянув в самый первый кабинет, я увидела за письменным столом девушку лет двадцати с распущенными светлыми волосами. Она сидела с трубкой сотового в руке и с улыбкой что-то говорила собеседнику. Вторая рука у нее была занята чашкой с чаем. Девушка, видимо, исполняла обязанности секретаря – во всяком случае, об этом свидетельствовал окружавший ее антураж.

– Добрый день, – вынуждена была я прервать ее беседу.

Девушка тут же шепнула какие-то извинения в трубку и, отключив связь, заулыбалась еще шире и сказала:

– Добрый день, чем я могу вам помочь?

– Скажите, я слышала, скоро должна состояться выставка художников "Таланты Поволжья"… Ваша организация имеет к ней отношение?

– Да-да, конечно! – закивала девушка. – В ней принимают участие многие наши члены! И как организаторы, и как участники.

– И вы тоже? – улыбнулась я.

– Только как секретарь, – со вздохом развела руками девушка. – Увы, бог не наделил меня художественным даром.

– Ну, ничего, наверняка наградил каким-то другим, – успокоила я ее. – А с кем бы вы мне посоветовали поговорить из непосредственных участников?

Девушка задумалась, потом привстала на стуле и выглянула в коридор.

– Вон, видите, стоит женщина в черном костюме? – показала она рукой. – Это Елена Викторовна Стрижова, искусствовед. Преподает в художественном училище. Вы можете обратиться к ней, она вам все расскажет самым подробным образом. Без нее не проходит ни одна выставка.

Я посмотрела в указанном направлении и увидела женщину лет сорока пяти, в очках, с крашенными в жгуче-черный цвет волосами, аккуратными прядями обрамлявшими ее лицо. Она была невысока, но стройна, даже миниатюрна. Держалась она несколько сдержанно и суховато. Елена Викторовна о чем-то разговаривала с высоким седовласым мужчиной с густым баритоном, отголоски которого разносились по коридору.

Я подошла поближе и остановилась чуть в сторонке, чтобы не мешать беседе. Через пару минут Елена Викторовна обратила на меня внимание и периодически стала бросать взгляды искоса в мою сторону. Мужчина, видимо, заметил это. Он повернулся и, оглядев меня, без обиняков спросил:

– Хотите работы показать?

– Нет, – разочаровала я его. – Я всего лишь любитель живописи, а не профессионал. И хотела бы пообщаться с профессионалами на эту тему.

– А, пожалуйста, – с готовностью кивнул мужчина. – Вот Елена Викторовна, к примеру, главный профессионал. Самый главный! – рассмеялся он.

– Не скромничайте, Валентин Павлович, – с едва заметной улыбкой ответила Стрижова. – Уж вы-то у нас просто мастодонт тарасовской живописи.

– Ах-ха-ха! – раскатисто расхохотался Валентин Павлович, приложив руку к груди, но было видно, что ему весьма польстило такое именование.

– Так о чем вы хотели поговорить?

Я нерешительно перевела взгляд со Стрижовой на Валентина Павловича, не зная, с кем лучше завести беседу. Валентин Павлович казался более словоохотливым, да и вообще, с мужчинами у меня всегда лучше складывались отношения, но, может быть, Елена Викторовна знает о выставке больше?

– Меня интересует выставка "Таланты Поволжья", – наконец решилась я озвучить свои интересы и обратилась сразу к обоим. – В частности, авторы, работы которых будут на ней представлены.

– А вы кто? Из спонсорской организации? – поинтересовалась Елена Викторовна. – Или из Москвы, Санкт-Петербурга?

– Нет. Почему из Санкт-Петербурга? – удивилась я.

– Это наша культурная столица, – пояснил Валентин Павлович. – Все стремятся туда. Ну, или в Москву. На родине остаются только такие старые, консервативные, никому не нужные патриоты, как я.

Он притворно вздохнул, но глаза его смеялись.

– А вы художник? – решилась спросить я.

– Ну да. Добронравов Валентин Павлович, заслуженный деятель современного искусства Поволжья к вашим услугам, – приосанившись, ответил мужчина. – А вас как величать?

– Татьяна, – скромно представилась я.

– Так что вас интересует, Татьяна? – обратился ко мне Валентин Павлович.

– Сколько художников принимает участие в выставке? Кто они? У кого есть шансы на победу? – Я честно перечислила основные вопросы, которые меня волновали.

Валентин Павлович переглянулся с Еленой Викторовной, и искусствовед спросила:

– А вы почему интересуетесь? Вы, простите, кто? От какой-то организации?

– Нет, я сама по себе, – сказала я. – А интересуюсь я потому, что на выставке должны были быть представлены работы одной моей знакомой. И меня волнует их дальнейшая судьба. Она сама куда-то запропала, и я заволновалась.

– Как фамилия вашей знакомой? – спросила Елена Викторовна.

– Кальчинская, Александра Владимировна, – ответила я.

– Ах, вот оно что! – задумчиво произнесла Елена Викторовна и посмотрела на своего спутника. – Валентин Павлович, это та девочка новенькая…

– А, художница-самоучка! – обрадованно кивнул тот. – Так она появилась или нет?

– По правде говоря, мы и сами удивлены ее отсутствием, – сказала Стрижова. – Она подала заявку и пропала. Выставка через десять дней. За это время нужно еще оформить документы, подготовить картины к показу, а ее нет. И телефон молчит.

– Скажите, а что будет, если она не появится за эти десять дней? Картины не примут участия в выставке?

– Конечно, нет, – пожала плечами Елена Викторовна. – Как же можно без документов, без согласия самого автора? А если она передумала? Мы не можем взять на себя такую ответственность.

– А вот вы бы и поторопили вашу подругу, – прогудел Валентин Павлович над моим ухом.

– Увы, я тоже не могу до нее дозвониться, – вздохнула я. – Вот и переживаю… Скажите, а как вы могли бы охарактеризовать ее картины? Мне, например, они очень нравятся, и я сама советовала Асе подать заявку на участие в выставке. А что можете сказать вы? Вы же видели их глазами, так сказать, профессионалов? – Я посмотрела в первую очередь на художника.

Валентин Павлович выпрямился, откашлялся и произнес своим насыщенным бархатистым баритоном:

– Работы очень необычные. У девочки явно есть талант. Бесспорный талант! Но… Ей необходимо развиваться дальше. Необходимо учиться, учиться! Мне бы побеседовать с ней лично – к сожалению, до сих пор у меня этого не получилось. Я мог бы рекомендовать ей кого-то из знакомых художников, чтобы она брала уроки.

– А сами не хотели бы? – спросила я. – Я просто очень хочу, чтобы моя подруга достигла успехов в живописи.

– Ну, она портретист, – покрутил рукой художник. – Типичный портретист. А я специализируюсь на сюжетных картинах.

– А что это такое? – спросила я, разводя руки. – Простите, я полный дилетант в этих вопросах…

– Ну, в отличие от других жанров станкового искусства – портрета, пейзажа, натюрморта, – сюжетная картина всегда отображает какое-нибудь событие или ситуацию, обычно обозначенную в ее названии, – бросился в пространные объяснения Добронравов. – Это немного другое, чем просто портрет. Обычно в сюжетных картинах изображено несколько персонажей, образующих многофигурную композицию. И хотя настоящий художник должен уметь сочетать разные жанры, все-таки есть нюансы, и лучше бы, чтобы с ней занимался именно специалист по портретам.

– Ей можно обойтись на первых порах и без частных уроков, – заметила Елена Викторовна. – Она может поступить в наше тарасовское училище и учиться там на общих основаниях. Поверьте, если у нее талант, он никуда не денется и обязательно проявится. Зато она получит огромную теоретическую базу, да и практическую тоже. Это основа основ. А индивидуальные занятия – это уже вспомогательное.

– Вообще-то она работает, – сказала я. – Ей, наверное, затруднительно будет совмещать это с учебой?

– Ну… – Елена Викторовна лишь развела руками и покачала головой, давая понять, что эти проблемы Аси ее не касаются.

– Если она хочет учиться – найдет возможность, – сказала она. – А заставить я никого не могу.

– Ей непременно надо учиться! – сжимая мою ладонь, с жаром произнес Добронравов. – Непременно! Нельзя зарывать талант в землю, так ей и передайте. Это дар, он встречается редко!

– Значит, у Аси есть шансы победить в этой выставке?

– Конечно! – тут же воскликнул художник. – А почему нет?

Елена Викторовна была более сдержанна в своих оценках и прогнозах:

– С уверенностью этого утверждать не может никто. Никогда нельзя до конца предугадать, кто станет победителем выставки. Ася, конечно, не без способностей, но картины ее, разумеется, сыроваты. Над ними нужно поработать, тогда, может быть, и будет приз. Все приходит со временем, с опытом. В конце концов, наши прославленные тарасовские художники тоже не сразу становились лауреатами. Они много работали, и их заслуги никоим образом нельзя сбрасывать со счетов.

– То есть победителем станет человек, хорошо известный в художественных кругах? – сделала я вывод.

Елена Викторовна закатила глаза и с трудом выдавила улыбку.

– Ну почему вы сразу так считаете? – с легким укором спросила она. – Шанс есть у всех.

– А кто может составить конкуренцию Асе? – прямо спросила я.

Елена Викторовна выразительно посмотрела на меня и с нажимом произнесла:

– У нас очень много талантливых художников. Как среди мэтров, так и среди начинающих.

– Ну а все же? – не отставала я.

– Ну, к примеру, есть всем известный Аркадий Леонидович Венедиктов, – не очень охотно проговорила она. – Заслуженный мастер, очень уважаемый человек. Есть Юрий Лапиков, тоже достойный представитель. Член Союза художников России…

– Ну, Венедиктов уже столько раз одерживал победу! – махнул рукой Валентин Павлович. – К тому же он уже староват. Пора и молодым дорогу дать! Нужно воспитывать новые таланты!

Елена Викторовна неодобрительно посмотрела на него.

– Былые победы не мешают Аркадию Леонидовичу в очередной раз стать лауреатом. Но есть и молодые авторы, например Сережа Ватутин, ученик Венедиктова. К тому же есть и иногородние…

Валентин Павлович скептически покривил губы, но ничего не сказал.

– Вы можете взять наш рекламный каталог у секретаря, – заметил он после паузы. – Там ответы на многие ваши вопросы – об устроителях выставки, об участниках.

– А, кстати, где она должна будет состояться? Я непременно хочу прийти! – спросила я.

– В художественном музее, – ответил Добронравов.

– Одним словом, – поворачиваясь ко мне и завершая разговор, сказала Елена Викторовна, – передайте вашей подруге, чтобы она непременно появилась и все оформила как можно скорее, иначе у нее не будет никаких шансов на победу.

– Спасибо, я поняла, – кивнула я, думая о том, что Ася и сама бы давно заявила о своем существовании, если бы у нее была такая возможность. – До свидания.

– И передайте, чтобы ничего не боялась! – вдогонку почти прокричал мне Валентин Павлович.

Я прошла в секретариат и попросила у светловолосой девушки каталог выставки. Та молча протянула мне одну из цветных брошюрок, я кивнула в знак благодарности.

Уже подойдя к лестнице и взявшись за перила, я призадумалась. Постояв пару минут в нерешительности, я вернулась в коридор. Стрижова уже закончила разговор с Добронравовым и скрылась где-то в кулуарах Дома художников. Сам же Валентин Павлович двигался в противоположном от меня направлении. Я быстро догнала его и остановила вопросом:

– Простите, а вы не подскажете, как мне найти художника Венедиктова?

Валентин Павлович несколько секунд пристально смотрел на меня с нескрываемым интересом, но ничего не спросил и после паузы произнес:

– У него своя студия на Привокзальной, в помещении "Арт-плюс".

Я поблагодарила Валентина Павловича и поспешила к выходу.

* * *

Прежде чем отправляться в «Арт-плюс», я прочитала каталог, полученный в секретариате Дома художников. Из него следовало, что выставка «Таланты Поволжья» состоится десятого октября в Тарасовском художественном музее. В ней должны будут принимать участие не только местные авторы, но и художники из других городов на Волге – Самары, Астрахани, Волгограда. В числе организаторов выставки числились не только такие гиганты, как «Газпром-Медиа-Холдинг», но и куда более мелкие организации типа магазина «Волжанка» или информационного агентства «Горн».

Вот как раз последнее меня очень заинтересовало. В Доме художников я, конечно, почерпнула важную информацию, но вся она была общей. А мне нужны были сведения личного характера, которые ни в Доме художников, ни в музее мне никто разглашать бы не стал. Нужен был какой-то свой человек, готовый рассказать мне о закулисной жизни тарасовского художественного бомонда. И такой человек обозначился. Именно в "Горне", выпускающем, в частности, журнал "Тарасовская культура", в разделе светской хроники трудился в качестве репортера некто Славик Горелов, выпускник филологического факультета Тарасовского госуниверситета. Со Славиком я была знакома давно, более десяти лет, и порой обращалась к нему за информацией. Славик был весьма словоохотлив и легок в общении, так что сейчас я была практически уверена, что он либо сам мне предоставит инфу о местной художественной братии, либо рекомендует того, кто сможет это сделать. Одним словом, недолго думая, я повернула свою машину в сторону проспекта, где в помещении бывшего дома торговли находилось агентство "Горн".

Агентство было обширным и занимало три этажа. Редакция журнала "Тарасовская культура" располагалась на втором. Я поднялась по лестнице и пошла по коридору, ища нужную вывеску. Последний раз я была здесь года два назад и теперь надеялась, что с тех пор ничего не изменилось. А также что Славик по-прежнему работает здесь – номер сотового у него сменился, и я не могла это уточнить по телефону. Поэтому пришлось отправляться прямо в журналистский стан.

Найдя дверь с табличкой "Литературная редакция", я просунула в нее голову. За столами, оснащенными компьютерами, сидели люди разного возраста, занимавшиеся своим привычным каждодневным трудом: кто-то что-то набирал на компьютере, кто-то читал толстые стопки распечаток, делая в них какие-то пометки карандашом, кто-то что-то писал в тетради. Некоторые столы пустовали.

– Простите, а можно увидеть Вячеслава Горелова? – громко обратилась я сразу ко всем.

Почти все подняли головы, и одна из женщин сказала:

– Его сейчас нет, он на интервью.

– А вы не могли бы дать мне номер его сотового? Мы должны были встретиться, а я потеряла номер.

– 89162531213, – ничего не уточняя, продиктовала мне женщина, тут же снова опустив голову и уткнувшись в монитор.

– Спасибо, – ответила я в пространство и, выйдя в коридор, набрала номер Горелова.

– Да, Таня, привет! – кричал в трубку Славик. – Да, симку сменил – трубу посеял, год назад еще, да. А? Да я закончил уже, сейчас в "Горн" еду. Перечирикать хочешь? Ну, тогда жди, я скоро буду. Не, на маршрутке, ага. Но пробок нет, так что скоро буду. В общем, жди!

Но меня такой расклад не устраивал, и я быстро прокричала в трубку, пока Горелов не прервал связь:

– Славик, а давай лучше встретимся не в "Горне", а в каком-нибудь кафе? Ну, скажем, в "Камертоне", чтобы далеко не идти.

– Ну… Давай, – после паузы согласился Горелов. – Правда, у меня времени немного – скоро выпуск сдавать…

– Я надолго не задержу, – пообещала я. – В общем, я жду тебя в "Камертоне".

Я была не очень довольна тем, что Горелов без машины – это увеличивало время на дорогу. Хотя при нынешних пробках и личный транспорт не спасает. Порой даже тормозит сильнее общественного. А "Камертон" я выбрала потому, что мне была необходима приватная беседа со Славиком.

В "Горне" же негде было даже уединиться. Разве что в курилке, которые я, с тех пор как бросила курить, переношу с трудом. Да и курилка не может считаться уединенным местом.

Славик прибыл в кафе, расположенное буквально в двух шагах от редакции, минут через пятнадцать. Выглядел он все так же по-тинейджерски, несмотря на свои почти сорок лет. Отчасти причиной тому была худощавость и моложавость Славика, отчасти – стиль одежды, больше подошедший бы юноше лет восемнадцати. Серьга в ухе усиливала это впечатление. Впрочем, Славик в своем образе был весьма органичен, так что лично у меня он не вызывал ни малейшего раздражения.

– Привет, – весело произнес он, плюхаясь на стул и обнажая в улыбке желтоватые от никотина зубы. – Какие проблемы?

– Проблем, слава богу, нет. А вот кое-какие вопросы есть, – с ходу начала я, пока Горелов заказывал себе кофе и пирожное. – Ты в курсе про выставку "Таланты Поволжья"?

– Конечно, – хмыкнув, пожал плечами Горелов. – Я уже и заказ получил, на днях собирался в музей, разведать, так сказать, обстановочку, наладить контакты. А что? Ты хочешь принять участие?

– Не язви, Славик, – укорила его я. – Меня волнует то, что одна из конкурсанток пропала. Может быть, конечно, ее исчезновение и не имеет отношения к этой выставке, но проверить необходимо.

– Ты от меня-то что хочешь? – отпивая глоток кофе, спросил Горелов.

– Мне нужна информация о людях, занятых в этой выставке. Ты у нас корифей светской хроники, должен знать всех этих художников и музейных крыс. Например, тебе знакомы такие имена, как Стрижова, Добронравов, Венедиктов?

– Разумеется, они знакомы каждому тарасовцу, считающему себя культурным человеком, – с важностью произнес Славик, откусывая пирожное и вальяжно раскидываясь на стуле.

– Ты не умничай, Горелов, – поморщилась я. – Я и так прекрасно знаю, что ты единственный журналист в Тарасове, который обладает талантом, причем таким, за который в необозримом будущем непременно получит Букеровскую премию. Я это слышала много раз.

Славик действительно неоднократно нес подобную чушь в моем присутствии, когда перебирал лишнего. Что ж, писательская публика – люди амбициозные, тщеславные. Прихвастнуть для них – все равно что получить дозу для вдохновения. Я давно привыкла к этому и не обращала внимания. Просто не хотелось отвлекаться от дела на всякую ерунду.

– Не Букеровскую – она литературная, а Пулитцеровскую, – пробурчал в сторону Горелов. – Она самая престижная в США.

– Рада буду встретить тебя там лет через десять, – остановила я его. – Давай все же про наш культурный генофонд.

– Ну, Стрижова – искусствовед, она так широко не известна.

– Что можешь сказать о ней лично?

– Грамотная баба. С характером. Просто так к ней не подкатишь. Помимо работы в Доме художников, преподает в художественном училище теорию изобразительного искусства.

– А Добронравов?

– Душа человек, – расплылся в улыбке Славик. – Мы с ним неоднократно тепло проводили время в буфете Дома культуры… Там в свое время хороший буфет был, просто отличный!

– Так, поехали дальше, – перебила я его. – Что можешь сказать о Венедиктове?

– Тань, а что ты ими так интересуешься-то? – спросил Горелов. – Ты думаешь, они нарочно сговорились и куда-то спрятали твою художницу?

– Разумеется, я так не думаю, – начиная злиться на возомнившего себя гением анализа Славика, сквозь зубы сказала я. – Честно говоря, из всей троицы меня волнует лишь фигура Венедиктова. Я так поняла, что это один из главных конкурентов моей клиентки. А Стрижова и Добронравов мне интересны лишь в свете внутренних отношений всей этой среды!

– Да не обижайся, я вовсе не ставлю под сомнение твои профессиональные качества, – примирительно подмигнул мне Славик. – Просто хотелось понять суть.

– Суть в том, что исчезла девушка, которая некоторое время назад подала заявку на участие в выставке "Таланты Поволжья". У ее родственников есть предположение, что ее участие было невыгодно другим конкурсантам, и ее решили устранить. Может быть, временно, не знаю.

– Как зовут твою клиентку?

– Александра Кальчинская. Строго говоря, она не моя клиентка, меня наняли расследовать ее исчезновение.

– Не знаю такую, – оттопырил губу Горелов. – А что еще можешь сказать о ней?

– Славик… – Я внимательно посмотрела на журналиста, с честными глазами жующего пирожное. – Вообще-то это я тебя просила рассказать о Венедиктове. Я ведь понимаю, почему ты заинтересовался. Тебе нужен новый материал для статьи. Художница пропала перед самой выставкой – на этом ведь можно сделать громкий репортаж!

– Таня, Таня, о чем ты говоришь? – рассмеялся Горелов. – Я же не в детективной редакции работаю, а в светской хронике! Да и журнал у нас культурный, а не криминальный!

– Знаем мы вас, продажных журналюг! – погрозила я ему пальцем. – Материал-то коллегам можно выгодно продать! Давай-ка ближе к делу, тем более что у тебя, кажется, было мало времени.

– Хорошо, – посерьезнел Горелов. – Что тебе нужно знать о Венедиктове?

– Как можно больше. Возраст, заслуги, характер, личная жизнь…

– Лет ему уже где-то под шестьдесят, – начал Горелов. – Заслуги… Ну, он многого добился в свое время. Выставлялся в Москве, хотел даже одно время остаться в столице, но что-то у него там не пошло, и лет пять назад он вернулся. О его характере тебе мало что могу сказать, так как близко не общаюсь.

– Он действительно талантлив? – спросила я.

– Ну, без этого было бы сложно стать заслуженным художником. Хотя… Не гений. На мой взгляд, довольно стандартен. Все его ноу-хау, по сути, являются хорошо замаскированными компиляциями. Если тебе интересно мое мнение, то он не художник, а стилист. Если ему дать основу и попросить оформить ее, красочно подать, то он справится блестяще. Самому же придумать что-то ему удается редко. Слушай, Таня, я закажу два по пятьдесят коньячку? – ласково посмотрел на меня Славик.

– Себе заказывай, я не буду, – махнула я рукой.

Горелов потер руки и сделал заказ. Кажется, его уже не очень волновал экстренный выпуск журнала. А впрочем, он был опытным профессионалом, съевшим в своем деле не одну собаку, что называется. Так что не сомневался в том, что все успеет.

– Из беседы со Стрижовой и Добронравовым я так поняла, что победа в этом конкурсе не так уж для него важна? – задумчиво посмотрела я на Славика.

– Почему? – искренне удивился репортер, ставя выпитую рюмку на стол.

– Ну, он же вроде уже сто раз побеждал.

– Ну ты даешь! – крутанул головой Горелов. – Во-первых, кто откажется от лишних денег? Во-вторых, победа в конкурсе дает возможность выставиться в Питере, это тоже немаловажно. И в-третьих, это отличный способ напомнить о себе.

Я посмотрела на Славика.

– Последний раз Венедиктов чего-то добивался лет семь назад, а период его расцвета вообще приходится на конец прошлого века, – принялся объяснять тот. – Причем, пока он жил в Москве, его, естественно, начали забывать. Там он, как я уже говорил, ничего особо не достиг, наоборот, поиздержался. Вернувшись в Тарасов, обнаружил, что зарабатывает здесь не те деньги, которые хотелось бы. Конечно, ему нужна реклама! И вообще, напомнить всем, что он все-таки художник. Тем более что в свете последних пикантных событий о нем больше говорят в другом качестве… – Славик хихикнул.

– В каком? Что за пикантные события? – заинтересовалась я.

– Да, понимаешь… – Славик придвинулся ближе. – Пару лет назад Венедиктов завел романчик с одной своей ученицей. А человек он, между прочим, женатый, двое взрослых детей. А девчонка – ученица художественного училища, он ее препод… Чувствуешь пикантность, да?

– Конечно, – кивнула я.

– Потом их связь раскрылась, был, естественно, жуткий скандал… Венедиктова чуть не турнули из училища. Вернее, он все-таки сам ушел в итоге.

– А что с этой девочкой?

– Что-что, – посмеиваясь, продолжал Славик. – Венедиктов в этой ситуации сумел выкрутиться с наименьшими для себя потерями. С женой он быстренько развелся, оставив ей в качестве отступных квартиру, машину и энную сумму денег, а на студенточке своей столь же быстренько женился. Так что теперь он не просто новоявленный супруг, но еще и молодой отец годовалой малышки!

– Вон даже как… – протянула я.

– Да-да, – кивал Славик. – Так что в чем-то он даже выиграл. Ну, если иметь в виду, что жить с семнадцатилетней девчонкой приятнее, чем с пятидесятилетней женой!

– Сволочь ты! – в сердцах проговорила я. – Значит, пока жена молодая и красивая – она нужна! А когда она вырастила твоих детей и увяла рядом с тобой, лишившись былой привлекательности, – все, устарела, как стиральная машина, пора новую покупать? Эх, вы! И ты его, конечно же, одобряешь из мужской солидарности? А связь шестидесятилетнего старика с семнадцатилетней девочкой – это как? За такое в тюрьму сажать надо, а он процветает себе!

– А его и хотели посадить, – понизил голос Славик, остановив мою гневную тираду по поводу нравственного уровня современных мужчин.

– Да? Вот и жаль, что не посадили! – все еще не остыв, проговорила я.

– Ну, я же говорю, он вовремя ускребся: женился на девочке!

– Слушай, а как вообще все вскрылось?

– О! – с усмешкой поднял палец Славик. – Тут тоже очень все интересно… Если ты будешь беседовать с Венедиктовым, то непременно обратишь внимание, что возле него крутится один молодой человек. Это художник Сережа Ватутин, любимый ученик Венедиктова.

– Ну и что? – не поняла я.

– А знаешь, как зовут новую жену Аркадия Леонидовича? Елизавета Юрьевна Ватутина, – и он победно посмотрел на меня. – Она родная сестра Сережи, они близнецы. Учились на одном курсе, приехали откуда-то из Аткарска, кажется. Хорошенькая юная Лизонька понравилась стареющему ловеласу, и через некоторое время ему удалось заморочить ее головку, и она ее просто потеряла, – Славик разглагольствовал в своем излюбленном литературном стиле, словно статью писал. – И однажды братец застал ее вместе с любимым преподавателем в квартире, которую они на двоих снимали. Брат с сестрой, я имею в виду. Ну а Сережа мальчик не промах оказался, должен тебе заметить. Он не стал устраивать скандал до поры до времени, а знаешь, что сделал?

Я непонимающе молчала.

– Он просто позвонил жене Венедиктова и рассказал, с кем развлекается ее муж, – насмешливо проговорил Горелов.

– Гад какой! – вырвалось у меня. – Но зачем?

– Ну как зачем? Супруга, естественно, примчалась по указанному адресу, подняла скандал… Венедиктов метался направо-налево, разрываясь между женой и любовницей, нарезал круги с извинениями вокруг обеих, хотя склонялся к тому, чтобы помириться с супругой. Он даже публично покаялся в училище, сказал, что осознает всю аморальность своего поведения, и заявил, что обрывает порочную связь раз и навсегда. Тогда Сережа заявил ему, что, мол, Аркадий Леонидович, я все прекрасно понимаю и предлагаю вам жениться на моей сестре. За это она не станет подавать на вас заявление об изнасиловании… Понимаешь, да? Если бы Сережа не предал это дело огласке, то и доказательств их связи с Лизой не было бы. Венедиктов мог от всего отказаться, а так он сам признал свою вину. В общем, пришлось художнику постыдно ретироваться из супружеской квартиры и жениться на молоденькой Лизе. А та, не будь дурой, – тоже, думаю, с подачи братца, – быстренько забеременела и – хоп-цоп! – родила наследницу, чем существенно укрепила свое положение. Вот такие истории бывают в нашем светском мире, – со вздохом закончил Славик.

– М-да, – протянула я. – И чем он теперь занимается?

– Усиленно пишет новые картины. У него студия в "Арт-плюс". Знаешь, где это?

– Да, это я знаю, – задумчиво кивнула я. – А Сережа что же, стал его любимым учеником? После всего, что было?

– Ну, понимаешь, во-первых, они теперь родня. И чтобы эта история выглядела пристойной, а грязные подробности были забыты, Венедиктову нужно изображать из себя близкого родственника. Во-вторых, в душу-то ты ему не залезешь, не проверишь, насколько искренняя эта любовь. Что же касается самого Сережи, то здесь, думаю, не стоит тебе объяснять, что стоит за его "любовью" к своему учителю.

– Не стоит, я не настолько наивна, чтобы поверить в нее, – усмехнулась я. – То есть все устроились самым выгодным для себя образом.

– Да, и все было бы прекрасно, если бы не отсутствие перспектив, а значит, и средств. Венедиктов прекрасно осознает, что он уже в летах, что скоро выйдет в тираж и станет никому не нужен. В том числе и своей юной женушке, которая ждет не дождется, чтобы получить его наследство.

– Какое? Если, как ты говоришь, он все оставил бывшей жене, а сейчас на мели?

– Ну, не все, конечно, оставил, – возразил Горелов. – Многое осталось. Например, новая квартира, которую он купил перед свадьбой и где они живут сейчас. Потом наверняка какие-то сбережения он заначил. В общем, Венедиктову нужен новый этап взлета, – заключил Славик.

– Понятно. Скажи, а что за отношения у него со Стрижовой? Мне показалось, что она его явно защищает. Относится предвзято, но со знаком плюс. Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Да здесь все просто! – махнул рукой репортер. – Они с Венедиктовым вместе начинали свой трудовой путь, вместе учились. Она дружна с его женой. С бывшей, разумеется.

– Вот как? – удивилась я. – И болеет за человека, который так поступил с ее подругой?

– Таня, ты так и не поняла до конца суть ситуации, – поморщился Славик. – Я же тебе говорил, что Венедиктов заключил с бывшей женой сделку. Да и с нынешней тоже. Бывшей он оставил нажитое добро, да и сейчас помогает материально. Она постоянно тянет из него денежки, раз уж не удалось сохранить его в качестве официального супруга. И чем больше Венедиктов получит, тем больше, соответственно, достанется ей. Разумеется, Стрижова заинтересована в том, чтобы Венедиктов процветал.

– То есть она может подстроить так, чтобы главный приз достался Венедиктову? – уточнила я.

Славик снова поморщился.

– Ты мыслишь слишком прямолинейно, – заявил он и заказал еще пятьдесят граммов коньяку. – Во-первых, в комиссии не одна Стрижова. Она, конечно, среди первых лиц, но решает далеко не все. Во-вторых, если работы Венедиктова окажутся мазней, она не сможет представить их как лучшие на выставке. Особенно, если чьи-то по определению будут выглядеть талантливее. И вообще, ни на какое откровенное мошенничество, а уж тем более подлог Стрижова не пойдет. Все-таки в художественном мире все друг друга знают, в живописи разбираются и в состоянии оценивать объективно. Стрижовой вовсе не нужно, чтобы ее обвинили в подсуживании. Она за эти выставки имеет свои гонорары, и, между прочим, весьма неплохие.

– А Добронравов? – спросила я.

– О, это настоящий феномен, – засмеялся Славик. – Все эти внутрисемейные, личностные разборки, сплетни и пересуды ему по барабану! Он одержим искусством! Особенно рьяно ратует за открытие и развитие новых талантов. Очень благоволит к молодым дарованиям.

– Да, я это заметила, – осторожно кивнула я. – А из каких соображений?

– Ничего личного! – категорически мотнул головой Горелов. – Это тебе не старый ловелас Венедиктов. Добронравова по-настоящему волнует только дело, а не собственная выгода. Он даже частенько занимается с учениками просто так, бесплатно. Деньги, премии, столичный успех – все это ему неинтересно. Увы, сейчас таких людей мало. Так что он просто раритет.

– А мне он показался довольно честолюбивым, – заметила я.

– Ой, это только на уровне табуретки! – заявил Горелов. – Ему, конечно, льстит, когда его узнают, отмечают его талант художника. Но именно талант художника, а не победы в различных номинациях. Между нами говоря, если бы он подал заявку на участие в этой выставке, то легко получил бы первое место. Но его это не волнует. Он уже сто лет нигде не выставляется.

– Да, интересный персонаж, – протянула я. – Но меня сейчас больше волнует Венедиктов.

– Ты что, хочешь заняться его разработкой? – Славик с интересом взглянул на меня.

– Конечно, а что мне еще делать? Версию-то надо отрабатывать!

– Ха! А ты думаешь, он тебе сразу так и признается, дескать, каюсь, милая барышня, это я пристукнул вашу Асю, чтобы она не путалась под ногами! – присвистнул Горелов.

– Ты снова вмешиваешься не в свое дело! – едва не вспылила я. – Но для того чтобы понять, имеет отношение человек к преступлению или нет, с ним надо как минимум познакомиться! А также ознакомиться с тем, чем он живет, чем дышит! Этому еще Глеб Жеглов учил! И, по-моему, это очевидно!

– Мне никогда не нравился этот персонаж! – категорически завертел головой Славик. – Мне ближе кристально честный Шарапов!

– Вот и бери с него пример, – посоветовала я. – Кстати, о птичках… Ты позволишь мне сослаться на тебя при встрече с Венедиктовым?

– В смысле? – не понял журналист.

– В смысле сказать, что я твоя коллега и собираюсь писать статью о нем.

– Да? – Славик почесал затылок. – А почему бы нет? – хохотнул он. – Это и мне реклама, и ему польстит! Ладно, действуй. Только… – Он выразительно посмотрел на меня. – Ты понимаешь, что не нужно выходить за рамки конфиденциальности? Все, что я тебе наболтал здесь, запомни – и сразу забудь! Эта инфа только для твоих ушей! Не вздумай проболтаться Венедиктову!

– Кого ты учишь? – обиделась я.

– Смотри, Иванова! – теперь уже Славик погрозил мне. – Я твои штучки знаю! Имей в виду – если что, я от всего открещусь!

– Не сомневаюсь, – усмехнулась я. – Не волнуйся, Славик, я все проведу так, что комар носа не подточит.

Разговор был окончен. Мы расплатились по счету и вместе вышли из кафе "Камертон". Я пошла к своей машине, а Горелов пошагал в "Горн" готовить экстренный выпуск.

* * *

Не тратя впустую времени, я отправилась в «Арт-плюс». Мне хотелось сегодня же пообщаться с Венедиктовым, чтобы окончательно разобраться с художественной тусовкой. Хотя, если я его заподозрю всерьез, дело может не ограничиться одним днем. Ведь у Венедиктова и в самом деле на лбу не написано, что это он причастен к исчезновению Аси Кальчинской.

Так или иначе, из "Камертона" я поехала прямиком на Привокзальную. "Арт-плюс" представлял собой нечто вроде клуба для разных творческих людей типа художников, музыкантов, артистов, и располагался в помещении бывшего кинотеатра "Иллюзион". Здание было довольно обшарпанным и заброшенным: у творческих личностей обычно таланта и гонора в избытке, а вот со средствами, как правило, напряженка. Войдя в здание, я огляделась. Публика была разной по возрасту и внешнему виду, но дух искусства буквально витал в воздухе.

– Простите, не подскажете, где мне увидеть Аркадия Леонидовича Венедиктова? – ухватила я за рукав длинноволосого молодого парня в широком плаще, напоминавшем наряды мушкетеров.

– По коридору налево, третья дверь, – коротко ответил он.

Я не стала стучать, просто дернула на себя ручку нужной мне двери. Помещение было довольно большим и захламленным. Груды каких-то декораций, разноцветных лоскутов, огромный сундук неизвестно с чем, краски, кисти, прочие инструменты. Мольберты, картины, завершенные и едва начатые…

Перед одним из мольбертов стоял пожилой полноватый мужчина. Крупная голова с седыми волнистыми волосами, борода, очки… Выглядел он почтенно и даже величаво.

– Добрый день! – от двери поздоровалась я. – Вы Аркадий Леонидович?

– Да-да, – окинув меня взглядом с ног до головы, ответствовал художник.

– Я из журнала "Тарасовская культура", отдел светской хроники, – без приглашения протискиваясь в зал, поведала я. – Я хочу написать статью о лучших художниках нашего города. Вячеслав Горелов рекомендовал мне поговорить именно с вами. У вас найдется для меня немного времени?

Статья в популярном тарасовском журнале была бы господину Венедиктову очень кстати. Он наверняка сразу же подумал об этом, потому что не стал отказываться, а тут же сказал:

– Разумеется, я побеседую с вами. Только… Простите, я не готовился к интервью. Вы бы хоть предупредили заранее! К тому же у меня тут бардачок небольшой наблюдается…

Он, словно извиняясь, развел руками.

– Это не страшно, я же не собираюсь снимать все на камеру. К тому же все очень гармонично, хорошая такая рабочая обстановка.

– Вы присаживайтесь, – не без самодовольства проговорил Аркадий Леонидович, пододвигая мне деревянный стул.

Я присела и раскрыла общую тетрадь, которую специально купила по дороге.

– Меня зовут Татьяна, я хочу расспросить вас о вашем творчестве, – начала я, приготовившись записывать.

– Ну… – Венедиктов подкрутил ус. – Мое творчество очень обширно. Может быть, вы конкретизируете?

– Ну, например, над чем вы работаете сейчас? – Я обвела взглядом его студию.

– Я решил опробовать совершенно новый для меня жанр, – закинув ногу на ногу, принялся неспешно рассказывать Венедиктов.

Я старательно записывала все, что он говорил. В процессе беседы он увлекался все больше и больше, вспомнил о своем знаменитом прошлом и уже хвастался напропалую, сам того не замечая. Я не останавливала его и, лишь дав выговориться, постаралась перевести разговор в нужное мне русло.

– Я слышала, что вы собираетесь принять участие в выставке "Таланты Поволжья"? – спросила я, когда Венедиктов замолчал, переводя дух.

– Да, собираюсь, – делано-безразличным голосом проговорил Венедиктов.

– Именно со своей новой картиной?

Он рассмеялся.

– Дорогая Татьяна, у меня много картин! Глупо выставляться с одной-единственной работой. Тогда лучше сразу ни на что не рассчитывать.

– А вы рассчитываете выиграть этот конкурс? – прямо спросила я.

Венедиктов пожевал ус, затем сказал:

– Если не стремишься к успеху, к первенству, лучше вообще не принимать участия в подобных мероприятиях. Какой смысл?

– Просто показать миру свои творения, например, – с наивной улыбкой сказала я.

Венедиктов снова рассмеялся, но смех его выглядел наигранным.

– Скажите, – перешла я к самому главному, – кого вы считаете своим главным конкурентом?

Художник застыл, что-то соображая. Наверняка после моего ухода он позвонит Славику и спросит, откуда взялась эта новоявленная журналисточка, которая задает такие нетипичные вопросы. Но за это я не волновалась: Славик-то уже был предупрежден мною…

– На выставке будут представлены работы многих мастеров. Все они имеют реальные шансы на победу, – почти слово в слово с Еленой Викторовной Стрижовой произнес он.

– А вот я слышала, есть совсем новые, никому не известные авторы, – не отставала я. – Например, я слышала очень лестные отзывы об Александре Кальчинской и ее работах. Есть мнение, что они могут произвести фурор.

Венедиктов уставился на меня в упор. Он молчал и смотрел. Наконец совладал с собой и спросил:

– От кого вы такое слышали?

– Я много с кем беседую по долгу своей службы, каждый имеет право высказать свое мнение, – в унисон его комментариям о художниках-конкурсантах заметила я.

Венедиктов задумался и принял нарочито скучающий вид.

– Вы совершенно правы, каждый, конечно, может иметь свое мнение, – скептически кривя губы, сказал он. – И даже высказывать. Но только как свое субъективное! – подчеркнул он.

– Ну, вот и вы выскажите свое, – настаивала я.

– Что ж, – вздохнул художник. – Если вы хотите его знать…

– Очень хочу! – кивнула я.

– Я видел работы Кальчинской, – с неторопливым равнодушием заговорил Венедиктов, – и мне они кажутся довольно средними. Хотя и с претензией. Но вот понимаете, какая штука: претензия есть, а реализации нет. Так часто бывает. То есть человек замахнулся, что называется, на Вильяма нашего Шекспира. А ставить пока может разве что "Курочку Рябу". Простите, если выразился слишком буквально.

– Ничего, я как раз приветствую искренность! – одобряюще кивнула я и усиленно застрочила авторучкой.

– Только я прошу вас, – сейчас же наклонился ко мне Венедиктов. – Не следует этого публиковать. Сами понимаете, какие пойдут разговоры: дескать, заслуженный мастер слишком жесток к начинающей художнице… Ей это будет неприятно. Давайте пожалеем девушку. Тем более что с ней можно поработать. Но боюсь, что великой художницей она не станет. Талант – он виден сразу.

"А вот Валентин Павлович Добронравов утверждал обратное. Он уверял меня, причем открыто и не прося не обнародовать его слова, что у Аси бесспорный талант. А также, что у нее есть все данные, чтобы выиграть конкурс!" – вспомнила я.

Кто же из них прав? Если бы я не побеседовала предварительно со Славиком Гореловым, который приоткрыл мне завесу, я бы сейчас, наверное, колебалась. Но разговор с журналистом склонял меня к мысли о том, что Венедиктов кривит душой.

– А с самой Асей вы не встречались? – спросила я.

– Нет, – покачал головой Венедиктов. – Да и где я мог с ней пересечься? Она не занимается в моей студии.

– Может быть, в Доме художников? – спросила я.

– Ха-ха-ха, – Венедиктов откинулся на стуле. – Ну что вы, – укоризненно произнес он. – Она же не член Союза художников! Не профессионал! А вы, что же, знакомы с ней? – неожиданно спросил он с нескрываемым интересом.

– Знакома, – честно ответила я, хотя знала Асю лишь заочно.

– И что? Она рассчитывает на первое место? – будто невзначай спросил Венедиктов, и лишь чуть приподнятая бровь свидетельствовала о том, что его очень волнует этот вопрос.

– Не знаю. Она же никогда раньше не принимала участия в подобных выставках. Конечно, ей хочется победить, но… Она сама понимает, что шансов, наверное, мало.

– Это хорошо, что она понимает, – удовлетворенно сказал Аркадий Леонидович. – Не так больно потом будет от разочарования. А чем она занимается сейчас?

– Готовится к выставке, – соврала я, и Венедиктов неопределенно покивал головой.

Я внимательно следила за его реакцией, чтобы поймать нечто, говорящее о том, что он в курсе того, что Ася исчезла. Пока его поведение говорило как раз об обратном.

В этот момент дверь приоткрылась, и в студию неслышной походкой, как бы крадучись, вошел молодой человек лет двадцати трех. Гладкие русые волосы его были тщательно прилизаны, серый костюм сидел очень тесно, словно сливаясь с гибким, худощавым телом, и сам он был какой-то рафинированный и оттого казался скользким и очень незаметным. Когда он подошел ближе, я заметила, что глаза его непонятного цвета: какие-то светлые, словно белые.

– Аркадий Леонидович, я вам не помешаю? – мягким вкрадчивым голосом обратился он к мэтру.

– Нет-нет, Сережа, проходи, – тут же ответил Венедиктов. – У нас тут как раз пресса, так сказать… Это и тебе может быть полезно!

Спохватившись, он с улыбкой обратился ко мне:

– Это вот Сережа Ватутин, мой ученик, весьма перспективный художник!

– А вы тоже принимаете участие в выставке? – радостно спросила я.

Ватутин пристально посмотрел мне прямо в глаза, и взгляд этот мне не понравился. Мне показалось, что на меня смотрят холодные глаза змеи…

"Да, парень, ты явно не так прост, как твой учитель и по совместительству близкий родственник! – подумала я. – Тебе палец в рот не клади!"

– Я сейчас очень плотно занимаюсь творчеством, – проговорил он своим рыбьим голосом. – Но не хотел бы с кем бы то ни было делиться своими планами…

– Что ж, – пожала я плечами. – Нет так нет. Меня, собственно, в первую очередь интересовал разговор с Аркадием Леонидовичем, – не отказала я себе в удовольствии хоть чуть-чуть подколоть этого юного хлыща. – И он оказался настолько любезен, что предоставил мне хороший материал. Большое вам спасибо, Аркадий Леонидович, за интересную и содержательную беседу, я постараюсь написать достойную статью!

Я поднялась со стула.

– Ну что вы, что вы! – манерничал художник, прижимая к груди ладонь и наклоняя свою крупную голову то вправо, то влево. Ему явно льстило мое внимание не только как журналистки, но и как женщины. – Всегда готов, так сказать, помочь нашим славным представителям печатного слова! Мы же с вами, можно сказать, коллеги! Люди искусства!

– До свидания, Аркадий Леонидович, я желаю вам творческих побед! – Улыбаясь, я убрала тетрадь в сумку и, помахав рукой, направилась к двери.

Спиной я чувствовала холодный, безмолвный взгляд Сережи Ватутина…

* * *

Уже дома, поздно вечером, я перебирала в голове проведенные за сегодняшний день встречи и разговоры и анализировала их. Я многое почерпнула из разговоров с Добронравовым, Стрижовой и особенно Гореловым, проникла в тайны закулисных интриг и планов, которые оказались не столь уж коварными… Но уверенности в том, что я напала на верный след, у меня не было. Честно признаться, я не знала, что мне делать дальше с Аркадием Леонидовичем Венедиктовым, отрабатывать версию о его причастности к исчезновению Аси Кальчинской или нет.

Промаявшись часа полтора, я решила, не мудрствуя лукаво, обратиться за советам к костям. Высыпав их на кухонный стол, я прочитала выпавшую комбинацию:

7+36+17. "Пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают".

Это толкование как нельзя лучше говорило о том, что художника Венедиктова, пожалуй, следует сбросить со счетов… По крайней мере, пока. Права я была или нет, но я решила на следующий день заняться разработкой господина Евгения Игоревича Мезенцева, директора фирмы "Стройпласт", у которого Ася Кальчинская трудилась в качестве юриста. А дальше будет видно. С этим решением я и отправилась спать.

ГЛАВА 5

Офис фирмы господина Мезенцева располагался в подвальчике трехэтажного дома, сохранившегося в нашем городе с купеческих времен. Администрация города, решив, видимо, что застройка многих районов новыми, многоэтажными домами – дело накладное, объявило подобные здания исторической культурой города. Некоторые дома, расположенные в самом центре, были реконструированы, подремонтированы, на остальные решили не тратиться, оставив их в первозданном виде – очевидно, для пущей культурной ценности.

Фирме "Стройпласт" повезло: дом, в котором она находилась, стоял на одной из центральных улиц Тарасова, поэтому внешне здание было здорово подретушировано. Правда, сам офис выглядел скромненько: непрезентабельная вывеска, обычная дверь с надписью "Осторожно, ступенька!"…

Я не стала стучать, потянула за ручку на себя и вошла внутрь. С опаской посмотрела под ноги, миновала пресловутую ступеньку и оказалась в небольшой квадратной комнате с маленькими окошечками. В ней располагались три стола, один из которых был свободен. Два других занимали две девушки: одна постарше, блондинка, в белой блузке и шерстяном сером сарафане, другая совсем молоденькая, в джинсах и голубом свитере, со стянутыми резинкой жиденькими русыми волосами. Перед обеими стояли чашки с кофе, девушки негромко переговаривались между собой, посмеиваясь. При моем появлении они нацепили на лица самые дружелюбные улыбки и чуть ли не хором проговорили:

– Добрый день, чем мы можем вам помочь?

– А как бы мне побеседовать с Евгением Игоревичем? – любезно улыбнувшись в ответ, спросила я.

Девчонки переглянулись, потом блондинка, исполнявшая, видимо, обязанности секретаря, сказала:

– А вы по какому вопросу?

– По личному, – уклончиво проговорила я.

– Я сейчас спрошу Евгения Игоревича, свободен ли он, – кивнула блондинка и, грациозно ступая, скрылась за дверью в углу комнаты, ведущей еще в одно помещение.

Вернулась она быстро, улыбка ее стала еще шире и искусственней, и предложила:

– Хотите кофе? Евгений Игоревич очень занят, он просил подождать, он примет вас буквально через пять-семь минут.

– Что ж, давайте, – согласилась я.

Через минуту девушка подала мне именную чашку, на которой золотистыми буквами было написано "АЛЕКСАНДРА". Чуть усмехнувшись про себя, я подумала, что чашка наверняка принадлежит Асе Кальчинской. Ее, как и следовало ожидать, по-прежнему не было на работе: пустующий стол, как я поняла, был именно ее рабочим местом. И еще я подумала, что господину Мезенцеву для поднятия имиджа компании следовало бы раскошелиться на чашки для клиентов, а не пользоваться личными вещами отсутствующих сотрудников – несолидно как-то… Вслух же я, естественно, ничего подобного не сказала, прихлебывая кофе и дожидаясь, когда господин Мезенцев соизволит меня принять.

Перед тем как отправляться сюда, я прокрутила в голове два варианты. Первый – устроиться к Мезенцеву на работу под видом юриста, благо образование мне как раз позволяет это сделать. У меня были все шансы получить это место: во-первых, в связи с исчезновением Аси Мезенцев сейчас без юриста. Во-вторых, зная о его склонности брать на работу кого попало, не утруждая себя проверкой документов и требованием рекомендаций, можно было рассчитывать на успех. Разумеется, устроиться я рассчитывала ровно на один день, дабы иметь возможность порыться в базе данных фирмы "Стройпласт". Но у этого варианта были свои минусы: неизвестно, сколько времени Мезенцев уделил бы оформлению. К тому же он мог сказать, чтобы я приступала к своим обязанностям со следующего понедельника или вообще с начала нового месяца, что никак меня не устраивало по срокам. Одним словом, подумав, я все-таки решила остановиться на втором варианте: просто прийти в контору как частный детектив и расспросить об Асе Кальчинской. А если искренность господина Мезенцева будет взята мною под сомнение, у меня был разработан план дальнейших действий…

Евгений Игоревич любезно согласился меня принять минут через десять. Когда я вошла в его крошечный кабинет, он восседал за столом с крайне деловым видом. Сам господин Мезенцев являл собой этакий прозападный образчик современного руководителя: он был ухожен, коротко и аккуратно подстрижен, тщательно выбрит. Отлично сшитый щеголеватый костюм сидел на нем безукоризненно, подчеркивая атлетическую фигуру. Из-под пиджака виднелась белая водолазка. Темно-русые волосы, умные серые глаза. Голливудская улыбка крупных белоснежных зубов могла служить визитной карточкой одной из лучших стоматологических клиник. На вид Евгению Игоревичу было лет тридцать пять. Он наверняка вел здоровый образ жизни, ревностно следил за собой и занимался спортом.

– Добрый день, чем могу служить? Присаживайтесь, пожалуйста, – проговорил он приятным баритоном, указывая на стул возле стола. – Простите великодушно, что не принял вас сразу – срочные дела.

И словно в подтверждение своих слов перелистнул увесистую папку бумаг перед собой.

Я присела на стул и сразу выложила свои карты:

– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я расследую исчезновение вашей сотрудницы Александры Кальчинской. Хотела поговорить с вами как с хорошо знающим ее человеком.

То ли мне показалось, то ли господин Мезенцев действительно слегка вздрогнул при упоминании фамилии Аси. Да и улыбка его стала какой-то натянутой.

– Что, неужели все настолько серьезно, что милиция начала расследование? – спросил он.

– Я не из милиции, – не стала я вводить Мезенцева в заблуждение. – Я работаю частным образом.

– Вот как? – красивые брови Мезенцева поползли вверх. – И, простите, кто же вас нанял?

– Одна Асина подруга.

– М-да… Никогда бы не подумал, – пробормотал директор "Стройпласта".

– Чего не подумали? – улыбнулась я. – Что у Аси есть подруги?

– Нет-нет, я не об этом, – тут же отмахнулся он. – Никогда бы не подумал, что частным детективом может быть молодая симпатичная женщина.

Он посмотрел на меня с интересом, но взгляд этот не был похотливым.

– Так, значит, все-таки дело серьезное, – повторил он.

– Боюсь, что да, – кивнула я. – По крайней мере, дома Ася не появлялась уже несколько дней. И никаких следов. Вот я и решила обратиться к вам с разговором. Ведь Ася большую часть своего времени проводила на работе, так? Наверное, беседовала с коллегами, возможно, делилась своими планами?

– Честно говоря, я не обладаю информацией, что она кого-то посвящала в свои планы, – оттопырив нижнюю губу, покачал головой Мезенцев.

Он взял со стола авторучку и принялся крутить ее в руках. Пальцы у него были длинными и ловкими, а движения быстрыми, но плавными.

– Может быть, вы просто не в курсе? Возможно, Ася откровенничала с девушками, с которыми делила кабинет?

– Думаю, что нет, – со скепсисом проговорил Евгений Игоревич. – Дело в том, что одна из них, Ольга, моя супруга, и уж, конечно, если бы Ася предупреждала ее о каких-то своих планах, она бы мне сказала. Честно признаться, мы сами не знаем, что и думать. Ася еще никогда нас так не подводила! Накопилась куча дел за время ее отсутствия, нужно срочно ехать оформлять документы, а ее нет, и я просто ума не приложу, куда она запропастилась. Придется, видимо, брать на себя роль юриста. М-да.

Он побарабанил пальцами по столу и с любопытством уставился на меня. В его глазах я заметила вспыхнувший авантюрный огонек.

– Слушайте, Татьяна Александровна, а вы не хотите поработать у меня юристом? – вдруг предложил он.

От неожиданности я чуть не упала со стула.

– Спасибо, но, боюсь, я не обладаю достаточной компетенцией в области ведения документов строительной фирмы, – рассмеялась я.

– Если вы частный детектив, значит, обладаете, – решительно перебил меня Мезенцев. – Всего-то нужно вникнуть в некоторые детали, это мелочи. Я могу провести для вас несколько обучающих семинаров – заметьте, совершенно бесплатно. Вы уже через неделю будете ориентироваться в строительном бизнесе, как рыба в воде. Коллектив у нас молодой, дружный, вы легко в него вольетесь. Ну что, согласны? – И он посмотрел на меня так, словно считал вопрос делом решенным. Но я была вынуждена его разочаровать:

– Вряд ли это получится, у меня ведь есть основная профессия, которая отнимает много времени.

– Вы можете работать у нас по свободному графику, – не отставал Мезенцев. – Приходить, когда вам удобно, можете даже брать документацию с собой домой, я допускаю подобные вещи. Для меня главное – результат, а не формальности. Лишь бы в положенный срок все было оформлено должным образом, а как вы будете это совмещать – это ваша прерогатива.

– Вряд ли у меня получится совмещать свою работу с чем-то еще, – продолжала отказываться я.

– Это ведь дополнительный доход! – со значением заметил Мезенцев.

– Спасибо, мне вполне хватает средств от занятий частным бизнесом.

– Это неразумно – отказываться от дополнительного заработка, – укоризненно произнес Евгений Игоревич. – Денег никогда не бывает много. К тому же это не деловой подход.

– Простите, Евгений Игоревич, но мне тоже кажется не совсем деловым подходом нанимать нового юриста, когда у вас официально еще числится прежний. Ася ведь может вернуться в любой момент! Или вы так не считаете?

Я специально задала этот вопрос, чтобы попытаться застать Мезенцева врасплох. Увы, у меня это не вышло.

– А я найду работу для вас обеих! Я собираюсь расширять свой бизнес! – не моргнув глазом, ответил он. – Вот на днях я должен открыть филиал "Стройпласта", Ася как раз должна была заниматься оформлением документов, а ее нет. Вот вы бы и заняли место юриста в новой фирме. А когда вернется Ася, она приступит к своим обязанностям. Все очень здорово складывается.

– Хорошо, я подумаю над вашим предложением, – уже утомленная спором с Мезенцевым, сказала я. – И позвоню, когда приму решение.

– Смотрите, может быть поздно, – делано-безразлично вздохнул Мезенцев и снова принял чрезвычайно важный и занятой вид.

– Вы мне, пожалуйста, все-таки расскажите об Асе, – попросила я. – Что она за человек? Как вела себя на работе? В каких отношениях была с коллективом? Не возникали ли у нее конфликты с кем-либо по работе?

Мезенцев наморщил лоб, внимательно выслушивая каждый мой вопрос, и решил ответить сразу на последний:

– Никаких конфликтов, насколько мне известно, не возникало. Знаете, я постоянно слежу за тем, чтобы в коллективе была здоровая атмосфера. И при малейших недоразумениях стараюсь все разрешить как можно скорее, уничтожить, что называется, конфликт в зародыше. Я лично держу все под контролем, я даже заканчивал курсы психологов, чтобы правильно руководить людьми. А для этого нужно знать их изнутри.

– Вот и прекрасно! – обрадованная, что могу вывести разговор в нужное мне русло, воскликнула я. – Вот расскажите мне об Асе как психолог. Какой она человек?

Мезенцев откинулся на спинку стула и небрежно закинул ногу за ногу.

– Ну как вам сказать, – пожав плечами, протянул он. – Не могу назвать ее простушкой, но и экстраординарной личностью тоже. Умна. Исполнительна. Аккуратна.

– Простите, но вы говорите о ней как о сотруднике, а не как о человеке! – перебила я его. – Меня же волнуют ее человеческие качества.

– Ну, я же ее директор, а не жених, – развел руками Евгений Игоревич. – Вот и оцениваю ее как сотрудника. Знаете, я хоть и стараюсь поддерживать теплую атмосферу в коллективе, все же сторонник того, что с подчиненными нужно держать определенную грань. Я всегда предельно вежлив и корректен, но интересом к личным вопросам стараюсь не злоупотреблять. Это может закончиться панибратством и на обстановку в коллективе действует деструктивно. Социально ориентированный руководитель редко достигает успеха в бизнесе.

– А сколько Ася работала у вас?

Мезенцев закатил глаза.

– Около трех лет, – ответил он.

– И что же, за это время вы не смогли изучить ее? Не сумели понять, что она за человек? – удивилась я.

Мезенцев вздохнул и снова принялся крутить авторучку.

– Ася не из тех, кто выворачивает душу, – наконец произнес он. – Она интроверт, вещь в себе. Думаю, что она даже с близкими подругами не раскрывалась до конца.

– Хорошо, а чем она занималась в последнее время по работе? – Поняв, что Мезенцев не слишком стремится давать мне личную характеристику своей подчиненной, зашла я с другого конца.

– Ну, у нее было много разных дел, – неопределенно помахал рукой в воздухе руководитель фирмы. – В частности, она должна была оформить договор на установку плавательного бассейна в санатории "Волжанка". Кстати, у вас есть дача? Мы можем предложить вам современный сборный бассейн немецкого производства. Вот, вы можете ознакомиться с предлагаемой продукцией.

И он выудил из ящика стола толстый каталог и несколько рекламных брошюрок и торжественно положил передо мной. В его глазах появился азартный блеск охотника, напавшего на след дичи.

– Цены самые низкие в области, мы осуществляем прямые поставки из Германии, прямо от производителя, тем более сейчас действует спецпредложение, – страстно разглагольствовал он. – Сборка производится высококлассными специалистами по итальянской технологии.

"Видимо, местные таджики и казахи окончили колледж в Милане", – мысленно усмехнулась я.

– Спасибо, мне это не нужно, – я отодвинула груду рекламы в сторону.

– Не спешите отказываться, – он снова подвинул проспекты в мою сторону, – акция действует до конца октября. – Мезенцев посмотрел на меня многозначительно.

Я хранила упрямое молчание.

– Ну, не хотите бассейн, можем установить вам современную сантехнику. Новейшие технологии, немецкое качество… – Мезенцев явно воодушевлялся, когда переводил разговор на темы своего бизнеса, гораздо менее интересующие меня, чем Ася Кальчинская.

– Вы и сантехникой занимаетесь? – усмехнулась я.

– А как же! – Мезенцев аж подскочил на стуле. – Я же специалист широкого профиля, у меня высшее строительное образование, и я должен уметь ориентироваться в разных областях.

– Очень похвально, – заметила я. – А какие у вас были отношения с Асей?

– Как какие? Деловые, разумеется, – отчеканил он. – Если вы думаете, что нас связывало что-то большее, чем работа, то вы в корне заблуждаетесь! Главный принцип умелого руководителя – никаких личных отношений с подчиненными, тем более противоположного пола. Уж я-то знаю, недаром я окончил факультет менеджмента и управления персоналом!

– Вы прямо и на дуде игрец! – восхитилась я. – Когда только успели столько всего окончить?

– Ну, главное – это желание и рациональное использование своего времени, – снисходительно просветил меня Евгений Игоревич. – Вы никогда не задумывались, сколько времени у вас уходит впустую? Я мог бы составить для вас персональный план, следуя которому вы в самые кратчайшие сроки убедитесь, насколько эффективнее могли бы проводить свой день!

– Спасибо, боюсь, что неразумная трата времени – это не про меня, – вежливо, но твердо отказалась я.

Меня уже начала раздражать манера Мезенцева все сводить к теме, интересной лишь ему одному. Одно мне было ясно: он упорно избегал разговоров об Асе Кальчинской. Что за этим стоит? Лукавство? Он все-таки был с нею в близких отношениях? Но Марина Полякова ничего не упоминала об этом. Или скрытная Ася столь тщательно скрывала их связь? Но как это возможно, ведь здесь же работает и супруга Мезенцева! Видимо, та самая блондинка в узком сарафане, которая договаривалась с ним о беседе со мной…

Или Мезенцев все же причастен к исчезновению Аси? Может быть, именно поэтому он предложил мне занять ее место юриста, так как знал, что она уже никогда не вернется сюда? Пока что мне не было это ясно, а Мезенцев не спешил помочь разобраться в ситуации.

– Значит, никаких недоразумений и разногласий по работе у вас с Асей не возникало, – констатировала я.

– Никаких! – решительно качнул головой Евгений Игоревич.

– И она была всем довольна? Зарплатой, отношениями в коллективе?

– Знаете, я уже заметил, что до конца ни один подчиненный не бывает доволен, – вздохнул Мезенцев. – Вообще, подчиненные – народ довольно неблагодарный. Они не в состоянии оценить всю заботу, которую проявляет о них руководитель. Спроси любого, доволен ли он своей зарплатой, и он ответит, что нет. А на вопрос, почему тогда не сменит место работы, ему, как правило, нечего будет сказать вразумительного.

– Так, значит, Асю не устраивала ее зарплата? – сделала я вывод.

– Я этого не говорил! – тут же открестился Мезенцев. – Просто каждому хочется иметь больше. Вам же наверняка тоже, верно?

– Мне хватает моих денег, – коротко ответила я.

– Вам следовало бы взять несколько уроков по повышению уровня амбиций, – назидательно проговорил Евгений Игоревич. – И хотя я очень занятой человек, я мог бы уделить вам время и провести несколько занятий! Это будет недорого, поверьте. На Западе подобное обучение обошлось бы вам в разы дороже! В разы!

Навязчивость услуг господином Мезенцевым приобретала гигантские масштабы. Я поняла, что ничего конкретного этот человек мне не скажет, и придется все-таки потратить время и применить иные методы, чтобы добиться правды. А сейчас разговор нужно заканчивать.

– Вы и частные уроки даете? – не удержавшись, все-таки съязвила я напоследок.

– Только в крайних случаях, – заявил Мезенцев. – Просто я хочу, чтобы вы вышли на иной уровень, гораздо более высокий. Мы с вами могли бы вместе заниматься делом…

– Увы, мне неинтересен строительный бизнес, – поднимаясь со стула, твердо произнесла я.

– Так я не о строительном бизнесе говорю! – тут же ответствовал он. – Эта фирма для меня – промежуточный этап, это временно. Я не собираюсь заниматься этим вечно. Всегда нужно стремиться к новому, к лучшему! А вы с таким настроем можете просто топтаться на месте. К примеру, вы позволите мне сделать вам одно замечание?

– Извольте, – слегка удивленно кивнула я.

– Для начала вам нужно поменять наряд! – решительно и категорично заявил Мезенцев. – Ваши джинсы и свитерок никуда не годятся! Нужен совершенно другой имидж!

– Вы и курсы кройки и шитья небось окончили? – снова не удержалась я.

Мезенцев поморщился.

– Просто ваш стиль не подходит для деловой дамы, – сказал он. – А я предлагаю вам попробовать себя именно в таком качестве. Например, могу предложить совместно открыть собственный банк!

– Прекрасно! – усмехнулась я. – Желаю вам успеха в этом начинании. Спасибо за содержательную беседу.

– Вы напрасно отказываетесь от сотрудничества со мной, – скептически поджал губы Евгений Игоревич.

– Боюсь, вы зря потратите на меня время. А вы ведь очень занятой человек, – подколола я его, отметив про себя, что Мезенцев потратил уже двадцать минут на беседу со мной, большая часть которой была пустым разглагольствованием. Для выпускника школы бизнеса это было несколько непрофессионально. – Вы разрешите мне побеседовать с вашими сотрудницами?

Мезенцев пару секунд подумал, потом кивнул:

– Хорошо, в интересах дела я позволяю. Но только ненадолго. Не забывайте, что это их рабочее время!

– Я отниму его совсем немного, – заверила я и поспешила покинуть кабинет директора.

Девушки по-прежнему сидели на своих местах и пили кофе. Русоволосая о чем-то рассказывала блондинке, которая меланхолично раскладывала пасьянс на мониторе компьютера, лениво пощелкивая мышкой.

– Вы уже закончили? – обратилась она ко мне, не поднимаясь с места.

– С Евгением Игоревичем – да. А теперь я бы хотела немного поговорить с вами. Об Асе Кальчинской. Я расследую ее исчезновение, – отчеканила я.

На лицах обеих девушек сперва отразилась растерянность, потом некоторый испуг. Они переглянулись.

– А… Разве в ее исчезновении есть что-то криминальное? – наконец спросила блондинка.

– Этого никто не может сказать заранее, – чуть улыбнувшись, пожала я плечами. – Для того и работаю, чтобы это выяснить.

Девушки снова переглянулись, и блондинка тут же свернула свой пасьянс, поднялась и прошагала в другой конец комнаты, притащив оттуда старенький стул.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласила она меня. – Только сразу хочу сказать, что мы ничего не знаем про Асю. Правда, Таня?

Она перевела взгляд на русоволосую девчонку.

– Да, – кивком подтвердила та. – Она взяла отпуск на пять дней, то есть должна была отсутствовать на прошлой неделе, а с понедельника выйти на работу. А сегодня уже четверг. Мы сами очень удивились, когда она не пришла, звонили ей, но телефон молчит… Странно все это. Даже страшно. – Она поежилась.

– А она не говорила, зачем ей нужен отпуск? – поинтересовалась я. – Все-таки вы сидите в одной комнате, наверняка многим делитесь друг с другом… Постоянно же на виду! Сложно сохранять какую-то таинственность.

– Ну, вообще-то Асе вроде бы нечего было от нас скрывать, – покосившись на супругу Мезенцева, сказала Таня. – Вся ее жизнь была перед нами. И не было в ней никаких секретов.

– Просто Ася сама по себе человек скрытный, – сказала Ольга. – Но каких-то тайн – по крайней мере, внешне, – кажется, не наблюдалось. Хотя… Если у человека есть тайна, разве это узнаешь сразу?

– Так что с ее отпуском? – напомнила я о своем вопросе.

– Ну, ничего определенного, – пожала плечами Ольга. – Ася говорила, что она устала, хочет побыть одна, отдохнуть… Жаловалась на головные боли. На быструю утомляемость… Я даже рекомендовала ей одного врача, к которому сама обращаюсь уже несколько лет. В последнее время у Аси и впрямь было много работы, так что никого из нас не удивил ее уход.

– Она не показалась вам подавленной, грустной?

– Ну, Ася вообще не образчик веселья и жизнерадостности! – махнула рукой Ольга.

– А вот мне, наоборот, в последние дни казалось, что она в хорошем настроении, – вдруг заметила Таня. – Она все время порхала, даже напевала что-то. И стала вроде как рассеянной. Спросишь ее о чем-то, а она не слышит, сидит с отрешенной улыбкой. Мне даже несколько раз приходилось голос повышать, чтобы она поняла, что я к ней обращаюсь. А раньше она в работе никогда не была рассеянной!

Я повернулась к Ольге. Та сосредоточенно молчала.

– Да, может быть, и правда так и было, – наконец произнесла она, и я подумала, что здесь, видно, не обошлось без господина Мезенцева, который велел своей жене не распространяться насчет Аси.

– Но причин такого ее состояния мы не знаем, – тут же добавила она.

– Ну, может быть, у вас есть какие-то предположения?

Таня вопросительно посмотрела на Ольгу.

– У меня нет, – сразу же ответила та.

– Может быть, она влюбилась? – робко предположила Таня. – Или работу другую нашла?

Ольга бросила на нее недовольный взгляд.

– А что, Ася собиралась сменить работу? – заинтересовалась я. – Тогда, может быть, она ее уже и нашла?

– Ой, так может быть, она просто перешла в другое место, а вовсе не пропала? – радостно сказала Таня.

– Да нет, – с досадой осадила ее Ольга. – Ничего она не собиралась! И как она могла перейти в другое место, не уволившись отсюда? У нее же здесь трудовая книжка осталась, и зарплату она еще не получила за август! Ты уж, Таня, если не знаешь, так лучше молчи!

Таня послушно замолчала, виновато теребя поясок на джинсах.

– Это Асин компьютер? – кивнула я в сторону пустующего стола.

– Да, – ответила Ольга.

– А можно мне посмотреть, что в нем?

– Ну что в нем может быть? – поморщилась Ольга. – Обычная Асина работа. Вам это зачем?

– И все-таки? – не отвечая на последний вопрос, настояла я.

– Нет, боюсь, что Евгений Игоревич не позволит, – качая головой, сказала супруга Мезенцева. – И потом, есть же коммерческая тайна…

Кажется, она тут же сама пожалела о своей неудачной фразе, поняв, насколько двусмысленно она звучит. Но я не стала ничего комментировать. Я уже поняла, что добром мне ничего здесь не покажут и не стоит настаивать, дабы не вызвать лишних подозрений и не заставлять Евгения Игоревича принимать меры предосторожности. А он, словно почуяв что-то, не утерпел и все-таки вышел из своего кабинета.

– Оля, найдите мне, пожалуйста, отчет за прошлый месяц, – обратился он к супруге.

Я была уверена, что все это время господин Мезенцев просто сидел у себя в кабинете без дела и прислушивался к тому, о чем говорится в этой комнате.

Ольга поспешно сунулась к шкафу в углу комнаты и принялась рыться в нем. Таня, не зная что ей делать, неловко крутила в руках чашку из-под кофе.

– Пойду помою, – пробормотала она и выскользнула из кабинета.

– Татьяна Александровна, помнится, вы говорили, что у вас недолгий разговор? – посмотрел на меня Мезенцев.

– Я больше не стану задерживать ни вас, ни ваших сотрудников, Евгений Игоревич, – правильно поняла я его прямой намек. – До свидания.

И я направилась к выходу. Что ж, господин Мезенцев, придется мне еще раз навестить вашу контору. Откровенности, на которую в душе рассчитывала, я здесь явно не получила…

Проникновение в офис Мезенцева в нерабочее время я планировала на вечер. Тянуть с этим вопросом не было совершенно никакого резона, а завтрашний день в этом смысле ничем не отличался от сегодняшнего. Табличка на дверях фирмы "Стройпласт" гласила, что данная контора функционирует с девяти до шести, и даже если у кого-то из сотрудников, включая самого коммерческого директора, есть привычка задерживаться после работы в офисе, то все-таки не до абсурда. Думаю, что часам к девяти-десяти вечера там наверняка будет пусто. А мне нужно быть на месте чуть раньше шести, дабы проследить уход всех работников, благо их там совсем немного. Мезенцев, естественно, не держал никакого сторожа, как современный продвинутый бизнесмен полагаясь на надежность сигнализации. Так что проблем со вскрытием двери у меня не должно возникнуть.

Собираться на свою ночную вылазку я начала заблаговременно. Во-первых, приготовила все необходимые инструменты, без которых нельзя обходиться в подобных ситуациях, и сложила в специально подобранный к случаю рюкзачок. Не забыла и наполнить термос крепким кофе, чтобы поддерживать свой организм в состоянии бодрствования в случае чего. Во-вторых, продумала все возможные варианты развития событий и способы их решения. В-третьих, бросила кости, чтобы знать, что меня ожидает при осуществлении задуманного предприятия.

3+21+25. "Вы займетесь благородной работой, даже если она будет незаметна для окружающих".

Вот таким толкованием напутствовали меня мои двенадцатигранные помощники. Я даже рассмеялась. Ну, уж насчет благородства не знаю, мне трудно судить, а вот что моя работа будет незаметной для окружающих, я от души надеюсь. Мне совсем бы не хотелось, чтобы меня заловили в офисе Мезенцева в неурочный час.

Ну а в-четвертых, когда все приготовления были закончены, я с чистой совестью легла поспать часа два, дабы к вечеру быть свежей и исполненной сил. Проснувшись, я быстро приняла душ, выпила две чашки кофе и принялась одеваться. Одеться надо было просто и неприметно, так что джинсы и тонкий свитерок были как раз тем, что нужно. Волосы я гладко зачесала назад и убрала в скромный хвост, макияжа нанесла самый минимум. Никаких темных очков, которые в реальности только добавляют внимания к их обладателю, особенно в вечернее время суток по осени… Накинула куртку и оглядела себя в зеркале. Выглядела я как раз так, как того требовали обстоятельства. Мысленно пожелав себе удачи, я вышла из квартиры и спустилась к подъезду.

Выведя "Ситроен" из гаража, я направилась в центр. Машину я специально остановила в двух кварталах от улицы, на которой располагался офис Мезенцева, – не следовало привлекать к себе внимания маркой машины да и вообще самим фактом ее наличия. Что ни говори, а женщину-автомобилистку запомнить легче, чем передвигающуюся на своих двоих. На углу Чапаева и Стрелецкой находилось миленькое кафе "Авокадо", в котором я и планировала занять наблюдательную позицию. Оно было хорошо тем, что окна в нем были совершенно прозрачными и выходили прямо на дом с подвальчиком, в котором находилась фирма "Стройпласт". Работало кафе до двенадцати ночи, следовательно, я могла совершенно спокойно сидеть в нем и посматривать на двери интересующей меня конторы. Ну и, наконец, кафе "Авокадо" нравилось мне тем, что в нем просто вкусно готовили, что, согласитесь, немаловажно: горячие блюда делались из качественных продуктов, салаты были необычными и легкими, а выпечка – свежайшей и воздушной.

"Так что, Татьяна Александровна, тебя в любом случае ждет приятный вечер!" – весело подумала я, шагая по Чапаева к "Авокадо".

Первым делом я заняла подходящее место, после чего поставила на поднос выбранные блюда, прошла к кассе, а затем уютно устроилась за столиком. Я сидела напротив окна, улица Чапаева лежала передо мной как на ладони, и мне прекрасно были видны ступеньки, ведущие к двери фирмы "Стройпласт". Времени было половина шестого.

До шести все было абсолютно спокойно. В шесть ноль одну на крыльце появился, как ни странно, сам господин Мезенцев. Был он, к моему удивлению, один, без супруги. Он прошел полквартала вниз, затем щелкнул пультом сигнализации, открыл дверцу припаркованного неподалеку "Шевроле" и уселся за руль. Взгляд Мезенцева был абсолютно спокойным, даже равнодушным. Он развернул машину и покатил в сторону Волжского района.

"То ли девушки ушли раньше, то ли решили задержаться", – подумала я, поглядывая на окна конторы, коих мне была видна лишь верхняя часть. В сами окна, естественно, невозможно было увидеть, что происходит внутри, а свет включать было еще рановато.

Я продолжала спокойно сидеть и методично уплетать разные закуски, дожидаясь развития событий. Если бы его не произошло, то примерно через час я намеревалась набрать номер "Стройпласта", которым давно разжилась у Марины Поляковой. Если бы трубку не сняли, я планировала подойти к окнам конторы и посмотреть, горит ли свет. Если горит – значит, нужно возвращаться в "Авокадо" и продолжать наблюдение. Если же нет, я рассчитывала просто постучать. Если бы никто не открыл – все, можно было быть уверенной, что штат Мезенцева благополучно разошелся по домам. Если же оказалось бы, что Таня или Оля находятся в офисе, следовало сказать, что разыскиваю Евгения Игоревича для конфиденциальной беседы. После чего, узнав, что он уже уехал, развернуться с сожалеющим видом и отправиться восвояси.

Слава богу, мне не пришлось делать ничего из этого: без двадцати семь я увидела, как девушки выходят на улицу. Вид у обеих был вполне благодушным: они шутили, посмеивались, переговаривались… Я думала, что они отправятся на остановку, но девчонки, дойдя лишь до угла, принялись ловить такси. Не прошло и двух минут, как они, плюхнувшись на заднее сиденье, укатили вместе в сторону Театральной площади. Может быть, собирались куда-то вместе пойти после рабочего дня, а может, просто жили неподалеку друг от друга и им было по пути – не знаю. Во всяком случае, подозревать, что их объединяет некая тайна, связанная с Асей Кальчинской, которая заставила их двинуться куда-то вместе, у меня не было ни малейших оснований.

Выждав некоторое время и выпив стакан ароматного чая мате с хрустящей слойкой, я достала книгу и положила на колени. Читать, конечно, не придется – нельзя выпускать из поля зрения вход в "Стройпласт", – но необходимо было создать видимость естественного занятия для персонала "Авокадо". Сидит девушка, ждет чего-то, лениво почитывает книгу – все нормально. Лезть в офис в час пик было бы верхом безрассудства, если не сказать идиотизма. Вообще, желательно было дождаться, пока народ на улицах не схлынет и не станет совсем темно. А значит, часа три как минимум нужно продолжать сидеть и не рыпаться.

Так я и сидела, храня невозмутимость. Что ж, мне не привыкать. Порой в моей практике бывали случаи, когда ждать приходилось в куда менее комфортных условиях, чем уютное кафе. И не то что чашки кофе, а элементарного тепла и света не было в наличии. Так что сегодня был не вечер, а просто отдых. Но я не расслаблялась, скоро мне уже предстояло выходить из своего укрытия. Дождавшись, когда стало совсем темно, я наконец покинула гостеприимные стены и вышла на улицу. Она уже была практически пустой, и я мысленно возрадовалась, что вход в офис "Стройпласта" находится на не самой оживленной улице города.

Я подошла к лестнице, ведущей к входу, огляделась по сторонам и стала спускаться по ступенькам. То, что фирма располагалась в подвальчике, тоже было мне на руку: с улицы меня уже не было видно. На всякий случай набрав номер "Стройпласта" и выслушав длинные гудки, я подошла вплотную к двери.

Осторожно достав из сумочки набор отмычек, я безошибочно выудила одну из них и вставила в замок. Многолетний опыт работы с этими инструментами научил меня с полувзгляда определять, какая именно отмычка подойдет к данному замку. Я слегка повернула отмычку, и дверь была открыта. Я бесшумно проскользнула внутрь. В воздухе витал слабый запах кофе, которым, наверное, пропиталось все помещение из-за любви сотрудников Мезенцева к этому напитку.

Первым делом я проследовала в директорский кабинет, где занялась изучением стола Евгения Игоревича. Открыть кабинет вообще не составило труда – замок был элементарным. Естественно, свет включать я не стала, воспользовалась карманным фонариком. Что меня удивило – стол не запирался. Господин Мезенцев при всей своей мнимой важности отличался явной безалаберностью. А может быть, он просто был уверен, что никому из его сотрудников не придет в голову взламывать дверь в его кабинет, дабы обшарить ящики стола.

Папки, папки, папки… Отдельные листы. Я бегло просматривала бумаги. В основном это были договора на установку различного оборудования. Сплошная скукота. Я продолжала методично листать документы, пока мне не попалось кое-что поинтереснее: тоненький прозрачный пакетик, в котором лежали копии дипломов господина Мезенцева, а также две лицензии. Одна из них принадлежала фирме "Строй-плюс" и предоставляла ей право заниматься установкой оборудования частным и юридическим лицам. А вот вторая, с точно таким же текстом, уже принадлежала фирме "Стройпласт". Я сличила номера: они были идентичны… И лицензия, судя по дате, была выдана "Стройпласту" позднее, чем фирме "Строй-плюс". Директором "Строй-плюс" значился некто В. А. Логинов. А "Стройпласта" – естественно, Евгений Игоревич Мезенцев. И все это означало лишь одно: лицензия, полученная Мезенцевым, была липовой! То есть это была не его лицензия, а фирмы "Строй-плюс"! Выкупил ли Мезенцев ее у Логинова, либо же просто наглым образом слямзил, мне было неизвестно. Понятно было лишь, что Мезенцев нарушил закон, и нарушение это было очень грубым.

"Значит, Евгений Игоревич, вся ваша помпезность строится, что называется, на пустом месте!" – усмехнулась я про себя.

Разумеется, обе лицензии я положила в свою сумочку. Конечно, я понимала, что, как только Евгений Игоревич обнаружит пропажу, в «Стройпласте» разразится жуткий скандал с бурным выяснением отношений, но меня это мало волновало – я исполняла свою работу, и мне, не меньше чем Мезенцеву, был важен результат. Какие-то отчеты, платежные документы я проигнорировала. Больше же ничего в ящиках стола меня не привлекло. Тут я обратила внимание, что на столе Мезенцева лежит ноутбук, и грех было не проверить его содержимое.

Правда, здесь меня ждала неудача: едва я включила ноутбук, он потребовал пароль. Чертыхнувшись, я закусила губу. Кем-кем, а профессиональным хакером я точно не была.

– Что ж, придется действовать наудачу, – пробормотала я себе под нос и принялась за дело.

Я последовательно ввела в поле пароля сначала имя "Евгений", потом "Женя", потом "Евгений Игоревич", потом "Мезенцев". Это не дало никакого результата, и я, поразмышляв немного, снова выудила из стола директорские дипломы. Вполне вероятно, что и они были липовыми, но меня сейчас волновало не это: я смотрела на дату рождения Евгения Игоревича, которая вряд ли была ненастоящей. Выяснив, что Мезенцев был рожден 23 октября 1974 года, я ввела эти данные в ноутбук. Потом ввела их без года, потом оставила от года только две последние цифры…

Все было напрасно. Нет, чудес не бывает, это я знаю давно. Что же делать? Не брать же ноутбук с собой, черт подери! Это уже явная кража, она вскроется сразу, едва Мезенцев придет на работу. Можно было, конечно, махнуть рукой, решив, что все равно в ноутбуке не кроется ничего важного, но мне не хотелось так поступать.

Я потыкала в клавиши еще несколько раз. Вспомнив, что супругу Мезенцева зовут Ольга, я ввела это имя, затем набрала "Оля", "Леля" и даже "Оленька". Все без толку!

Дальше я действовала просто методом тыка. Набирала название нашего города, слово "Москва", затем "Стройпласт"…

Стараясь не впасть в отчаяние, я откинулась на спинку стула и сосредоточенно задумалась. Нет, так не пойдет. Эдак я могу до бесконечности перебирать весь словарный запас русского языка, благо он у нас велик, и ничего не добиться! А уж если начать комбинировать цифры… Нет, нужно что-то более разумное.

Я сосредоточенно задумалась. Обычно люди выбирают в качестве пароля что-то свое, личное. Имя, дату рождения, имена детей. Но у Мезенцева детей не было. Попробовать набрать дату рождения жены? Но мне она неизвестна. Мне вообще известно мало личной информации о Мезенцеве. Я подумала о том, что этот человек старается выглядеть гораздо сложнее, чем есть на самом деле. По сути, он даже не прост, а примитивен. И скорее всего, пароль его должен быть таким же. Я механически набрала пять единиц, потом пять двоек… Затем последовательно один-два-три-четыре-пять…

В этот момент мне показалось, что чудеса все-таки бывают: ноутбук высветил заставку "Виндоуз", после чего спокойно загрузился.

– Господи! – чуть не хлопнула я в ладоши. – Ты есть на свете!

Изумленно и в то же время облегченно вздохнув, я потянулась и сказала самой себе:

– Никакие, конечно, это не чудеса, а логика, разум и последовательность.

Очень довольная собой, я посидела некоторое время, восхищенно цокая языком, затем все же принялась за изучение содержимого ноутбука.

На мое счастье, файлов было совсем немного, и все они были посвящены деятельности фирмы "Стройпласт". Больше всего меня интересовал бухгалтерский баланс. Загрузив 1С, я с интересом погрузилась в процесс изучения содержимого. Ну, то, что бухгалтерия велась двойная, я нисколько не сомневалась. Причем Евгений Игоревич явно перегибал палку: судя по официальным данным, его сотрудники трудились практически на голом энтузиазме, получая от своего директора в качестве оплаты искреннее спасибо.

Кроме того, я поняла, что поначалу дела у фирмы шли неплохо, но эти времена, увы, давно прошли. Поначалу у Мезенцева имелось довольно много клиентов, и сумма была внушительной. Это было около трех лет назад. Постепенно клиентов становилось все меньше и меньше, соответственно падали и доходы, и на данный момент фирма "Стройпласт" находилась, можно сказать, в плачевном положении. То есть все было совсем не так красиво, как расписывал мне сегодня утром Евгений Игоревич. И неудивительно, что ему светило в ближайшем будущем лишь прикрывать лавочку и искать какое-то другое занятие, благо при его универсальности это было несложно. Если бы только не один нюанс: иллюзорность его высокого профессионализма.

Я усмехнулась, вспомнив обилие мезенцевских дипломов, которыми была набита одна из папок. С таким же успехом господин Мезенцев мог оклеить ими стены своей квартиры.

В директории "ПОЧТА" я обнаружила несколько писем, скопированных с электронного ящика Мезенцева на Яндексе. Одно из них, присланное каким-то клиентом, было очень любопытным. Оно выглядело необычно на фоне других, официозных и безликих. Автору явно не откажешь в чувстве юмора и нестандартном подходе к жизненным проблемам. Посмеявшись от души, я даже сохранила на память текст письма на свою флешку, настолько он проник в мое сердце:

"Я почему так настаиваю на переходе к оплате по факту:

1. Я регулярно оплачиваю профилактические работы, однако все нюансы, возникающие в процессе эксплуатации оборудования, выявляю именно я. В этом случае это не сервисное обслуживание, а ремонт. То есть, другими словами, ваши люди приезжают, что-то делают, выставляют счет, после чего у меня возникают вопросы, они снова приезжают, что-то делают, выставляют счет и так далее. Пример: вместо того чтобы за один раз приехать и поменять фильтрующие элементы, проверить систему фильтрации, выставить время, заменить дистрибьютор, прокладку на хронометре – то есть сделать все, что называется сервисное обслуживание, работа была разбита на несколько этапов, да в конце еще и сбили все настройки и понадобилось приезжать еще несколько раз. А это, как вам известно, лишние затраты, причем мои.

Возникает вопрос: либо они не соображают, либо нет должной квалификации, либо им по барабану, что если ты приехал, то должен осмотреть все, дабы не ездить несколько раз. Так почему я должен платить за идиотизм и неорганизованность???

2. Я на протяжении уже не знаю сколького времени говорю: падает давление в системе. Вы направляете людей, они якобы обходят всю систему, я опять плачу за профилактику, а воз и ныне там.

3. При такой организации труда я вынужден держать сторожа вместо собаки, который целыми днями следит за приборами, открывает и закрывает дверь в генераторной, играется с вашими горе-мастерами. Представьте себе, если каждый раз, когда они приезжают, я был бы вынужден отпрашиваться с работы.

4. Ну, и последнее ваше изобретение меня еще больше навело на мысль, что что-то надо с вами делать. Сколько можно содержать банду бездельников и тунеядцев?! Я не занимаюсь хронометражем, но хочу вам напомнить, что срок строительства АЗС – 3–4 месяца, вы развешиваете гирлянды месяц. Извините, это смешно. Это хорошо, что я не послушался и не стал заказывать у вас канализацию, а то бы погряз в дерьме на долгие годы. Мне даже страшно подумать, что ваши люди по весне будут тянуть ко мне водопровод.

Я предлагаю на бланке вашей организации написать девиз: "Никогда не бойся делать то, что ты не умеешь. Помни, ковчег был построен любителем. Профессионалы построили "Титаник". Это придаст вашим специалистам большую уверенность в их незаменимости.

Спонсор".

После прочтения этого письма, отсмеявшись вдоволь, я искренне порадовалась, что не стала заказывать у Мезенцева ни бассейна, ни нового унитаза. Из письма следовало, что Мезенцев – обычный авантюрист, берущийся делать то, в чем разбирается, как свинья в апельсинах. Конечно, при этом его никак не назовешь дураком: чтобы вот так решительно заниматься неизвестно чем, нужно обладать умом, смелостью и большой долей наглости и невозмутимости. Все это в Мезенцеве присутствовало в изобилии. Вот только теперь становилось понятно, почему количество клиентов уменьшалось прямо пропорционально количеству выполненных заказов: народ не любит, когда его дурят.

Скопировав бухгалтерскую базу на флешку, я решила, что больше мне делать в кабинете Евгения Игоревича нечего, и перешла в кабинет, где располагался его невеликий штат.

Решив сделать небольшой перерыв и передохнуть, я достала термос с кофе и сделала несколько глотков. Кофе уже не был таким обжигающе горячим, как я люблю, но главное – он был крепким и вкусным. Попутно я подвела итог первому этапу своих исследований. Итак, компромата на господина Мезенцева у меня накопилось целое досье. Этих материалов вполне хватало, чтобы пойти с ними не только в налоговую инспекцию, но даже в прокуратуру. Благо это место было для меня почти родным. Но вот только какой в этом смысл? Пока что, и это главное, не было ничего, абсолютно ничего, что указывало бы на причастность Евгения Игоревича к исчезновению его сотрудницы Аси Кальчинской… Если только предположить, что Ася была в курсе нечестной игры своего директора и пригрозила вывести его на чистую воду.

Через пару минут я приступила к следующему этапу своей миссии и была, признаться, разочарована. В столе Аси Кальчинской не было совершенно ничего интересного. Там вообще практически ничего не было: ежедневник, который я внимательно прочитала, несколько скрепленных квитанций из банка, расческа и пара авторучек. Все.

Вздохнув, я включила компьютер, грустно думая про себя, что вряд ли мне повезет во второй раз и я сумею отгадать Асин пароль. Тем более учитывая неординарность и креативность ее натуры. Но удача в этот вечер – точнее, уже ночь – явно была на моей стороне. Компьютер не потребовал никакого пароля и спокойно загрузился. Бухгалтерских отчетов здесь не хранилось, да это и понятно, ведь Ася была юристом. Копии писем, договоров и прочие документы аккуратно хранились в папке "Моя работа". Но все это было не то.

Тогда я открыла папку "Личное". Порадовала она меня тем, что там содержался файл под названием "passwords", вызвавший у меня живой интерес. Открыв файл, я увидела, что аккуратная Ася хранила в нем пароли к различным сайтам, на которых была зарегистрирована. В частности, меня очень заинтересовал сайт благотворительного фонда "Милосердие". Кроме того, здесь был пароль для входа в ICQ Аси. Дальше я уже не стала терять времени даром и поскорее подключилась к Интернету. Быстро войдя на сайт "Милосердие", я пробежалась по его страницам. Фонд занимался безвозмездной помощью людям, именуемым социально неустойчивыми – проще говоря, бомжам, алкоголикам, наркоманам и прочим неблагополучным элементам. Отделения фонда находились в разных городах России, в том числе и в Тарасове. Организация официально не была религиозной, но люди, состоящие в ней, были, как я поняла, преимущественно верующими.

"Нужно уточнить этот момент относительно Аси у Марины Поляковой", – отметила я про себя.

А вот главное потрясение ждало меня, когда я влезла в Асину аську… Вот такой получился каламбур, весьма для меня удачный.

Ася переписывалась только с одним человеком, с одним-единственным. Звали этого человека Артем Алексиевич. Я читала их послания друг другу и все больше и больше убеждалась, что Ася до конца не была откровенна ни с кем: ни с коллегами, ни даже с лучшей подругой Мариной Поляковой. Переписка Аси и неведомого пока мне Артема была любовной.

Я проверила дату. Получалось, что Ася и Артем начали общаться в середине августа, то есть около месяца назад. И познакомились они именно на сайте благотворительного фонда "Милосердие".

"Привет, незнакомая Ася! Пишу "незнакомая", а кажется мне, что мы знаем друг друга тысячу лет. Да что там тысячу – всегда знали. Честное слово, у меня впервые такое чувство, что такой далекий человек оказался мне ближе всех на свете"…

Это было послание от Артема, датированное семнадцатым августа, а переписываться они начали четырнадцатого. За три дня чужая, ни разу не виденная девушка стала для Артема Алексиевича самым близким человеком.

Нет, я, конечно, не раз сталкивалась с ситуациями, когда люди, общаясь лишь виртуально, умудрялись влюбиться друг в друга так, что не мыслили жизни без своего визави. И буквально сходили с ума, когда оказывалось, что любимого ими человека просто не существует в реальности, а тот, кто вел с ним столь нежную переписку, – вымышленный образ. И фото другое, и имя… И вообще порой оказывалось, что под "стройной, длинноногой блондинкой" по имени Аэлита скрывается бородатый мужчина Анатолий Петрович Фридман. Но в текстовых сообщениях Аси и Артема было что-то такое, что не вызывало у меня подобного чувства. Не могу объяснить с точки зрения разума, это было на уровне интуиции.

Я ознакомилась с их перепиской на одном дыхании и тут же перечитала ее снова. И находилась под сильным впечатлением от прочитанного.

"Словно лучик света проник в мое сердце и растопил тот осколок льда, который попал в него с неизвестно каких богом забытых времен и остался там, казалось, навечно… – это уже Ася писала Артему. – Я словно очнулась от дурного сна, тяжелой пеленой сковывавшего меня все эти долгие годы. Как долго я тебя искала – и как легко нашла! Господи, я даже боюсь поверить в это! Я постоянно чувствую едва уловимый трепет и ощущаю, что стою на пороге огромного счастья!"

"Вчера я лег спать с явственным ощущением того, что наутро произойдет что-то совершенно невероятное, огромное и неотвратимое. И вот увидел твою фотографию и решил написать. Я как будто почувствовал толчок в своем сердце и понял, что просто ДОЛЖЕН тебе написать… Какое счастье, что я сделал это!" – это уже Артем отвечает.

И все примерно в таком духе. Они говорили не только о благотворительности. Обсуждали книги, музыку, кинофильмы. Говорили каждый о своем отношении к важным жизненным вопросам… И во многом их мысли и взгляды совпадали. Я читала их письма, как художественное произведение, как любовный роман, к которым никогда не питала слабости. Может быть, в силу того, что ни разу мне не доводилось познакомиться с действительно интересным романом.

Разумеется, я влезла в архив и скачала всю переписку, намереваясь дома проштудировать ее еще несколько раз. Также я сохранила фотографию Артема, которая, правда, была крошечной, но тем не менее черты лица его можно было различить. Мне он показался довольно симпатичным парнем лет двадцати семи. Светло-русые волосы, небрежная озорная челка, придающая ему весьма обаятельный вид, чуть смущенная улыбка…

– Ладно, Татьяна Александровна, давай оставим лирику и перейдем к фактам, – сказала я самой себе, потирая уставшие, воспалившиеся веки.

А факты были еще интереснее. Как следовало из сообщений Артема, он проживал в Санкт-Петербурге, куда приехал год назад из Белоруссии. В Минске у него остались отец с матерью и младшая сестренка. По образованию он экономист, но работает в автосервисе, в фирме под незатейливым названием "Автостекла", что на Васильевском острове. Живет в общежитии. Говорит, что в Питере ему очень нравится, что он буквально влюбился в этот город и хочет прожить всю жизнь именно в нем. Рассказывал Артем и о своей жизни в Минске, о друзьях, бывших сокурсниках… Говорит, что не уехал бы оттуда, если бы не отсутствие работы. Но теперь нисколько не жалеет, потому что Питер ему стал родным – раз, а во-вторых, не будь Питера, не было бы Аси, а он уже себе и представить подобного не может.

Асины рассказы о себе и друзьях-приятелях были куда более скупы, она гораздо больше была сосредоточена на описании своих внутренних ощущений и переживаний. Практически ничего не писала о сестре, за исключением одного момента: где-то через десять дней после начала переписки Ася написала, что должна сообщить Артему нечто важное. Но что это просто ужасно и что если Артем не захочет с ней после этого общаться, то она все поймет и не станет держать на него обиды. Предупреждения Аси занимали несколько страниц, после чего она наконец призналась, что выплачивает кредит за сестру. Артем, который от нагнетенного Асей драматизма был уже напуган не на шутку, кажется, с облегчением воспринял эту новость. Было видно, что его не очень-то беспокоит этот момент, во всяком случае, он предложил в аське это не обсуждать, а поговорить при встрече.

И вот на этом моменте я вся навострилась. Артем писал, что ждет Асю к себе в конце сентября. Что к этому моменту он постарается снять квартиру, так как вариант пригласить Асю в общежитие даже не рассматривается. Более того, Артем называет Асю своей невестой и говорит, что сразу по приезде они пойдут с ней в загс и подадут заявление на вступление в брак. Дальше шло бурное обсуждение того, как Ася приедет, как они станут проводить время, как она потом уедет в Тарасов, чтобы уволиться от Мезенцева и соблюсти все прочие формальности, а затем уже вернется к Артему в Питер навсегда. А он за это время купит кольца и подготовит все необходимое для свадьбы. Сама же свадьба будет очень скромной, Ася даже предложила свой вариант, который считала идеальным: прямо из загса поехать домой, накупить по дороге много-много вкусной еды, закрыться и не вылезать никуда три дня. Я невольно улыбнулась.

Много чего еще было в этой переписке, но главное мне было ясно. Теперь я понимала, почему Ася стала рассеянной в последнее время. Также я понимала, для кого она купила элитный кофе и конфеты: Артем как-то оговорился, что обожает шоколад и бразильскую "Арабику". Сомнений у меня не оставалось: Ася отправилась в Питер. Об этом ясно свидетельствовало ее послание, в котором она радостно сообщала, что взяла билеты на поезд на семнадцатое число. Еще я узнала, что Артем, оказывается, прислал ей денежный перевод, чтобы она могла спокойно купить все необходимое, в том числе и оплатить дорогу. Девятнадцатого сентября, в воскресенье, Артем должен был встречать ее на вокзале, а двадцать четвертого она должна была уже вернуться в Тарасов, чтобы в понедельник выйти на работу.

– Но не вышла… – проговорила я, постукивая пальцами по крышке стола. – И совершенно непонятно, куда она могла деться.

Мне больше нечего было делать в фирме "Стройпласт" – самое главное я уже выяснила. Я даже не ожидала такой удачи. Максимум, на что я рассчитывала, – собрать данные на Мезенцева, с помощью которых потом можно будет припереть его к стенке. Теперь же становилось понятным, что припирать Мезенцева, скорее всего, нет смысла. Ну, если только не предположить, что это он затеял всю эту чудовищную мистификацию, подговорив какого-то молодого человека списаться с Асей в Интернете, дабы заманить ее в поездку. И тогда Ася, скорее всего, не доехала ни до какого Питера.

Но мне все равно мало верилось в такую версию. Господин Мезенцев, конечно, склонен к авантюрам и, скорее всего, вполне мог придумать подобный сценарий, но все равно… Как-то уж слишком сложно. И вообще, как бы наивно это ни звучало, но письма Артема показались мне искренними.

Но куда Ася могла исчезнуть, куда? Видимо, Артем с ней встретился, иначе он уже закидал бы ее сообщениями с вопросом "ТЫ ГДЕ???". К сожалению, у меня не было полной информации, в частности, я не знала ни номера поезда, ни вагона, ни адреса, где собирались жить Артем и Ася, – видимо, это они сообщали друг другу по телефону. Не было у меня и номера Алексиевича – в аське был дан только номер Аси. Наверное, Артем просто позвонил на него.

Я прошла к выходу и закрыла за собой дверь. Поднявшись по ступенькам, вышла на улицу и тут же скрылась за углом. Была уже глубокая ночь. Я шагала по обезлюдевшему городу, с наслаждением вдыхая свежий осенний воздух. Надо сказать, спать мне не хотелось, но усталость определенно ощущалась. И в первую очередь, как мне кажется, она была связана с психологической нагрузкой. Я только что проникла в чужую тайну, и это было гораздо важнее, чем незаконные делишки Евгения Игоревича Мезенцева. В свете этих событий художник Венедиктов сотоварищи и Станислава Пушнова сами собой отодвигались на задний план.

Мой "Ситроен" спокойно стоял там, где я его припарковала. Сев за руль, я отправилась домой. Конечно же, мне не терпелось получить ответы на многие вопросы. Но, взглянув на часы и убедившись, что время приближается к трем часам ночи, я решила не тревожить Марину Полякову в столь поздний час. Тем более что у нее маленькие дети, а также супруг, и вряд ли все они будут рады полуночным звонкам. К тому же сейчас я все равно не стала бы ничего предпринимать, поэтому отложила свои вопросы на утро.

Я все-таки заставила себя лечь спать, так как встать собиралась пораньше. Но предварительно обратилась к своим косточкам. Комбинация на сей раз была такова:

36+20+1. "В делах можно ожидать перемен к лучшему, но приготовьтесь к долгому и утомительному путешествию".

"Куда уж лучше!" – подумала я, убирая кости обратно в замшевый мешочек. А что касается путешествия, то, пожалуй, без поездки в Питер мне так или иначе не обойтись. Но обдумать это я решила утром, после беседы с Мариной Поляковой.

Позвонила я ей в половине девятого утра и, не став вдаваться в подробности, сообщила, что Ася вела переписку с Артемом Алексиевичем и собиралась ехать к нему в Санкт-Петербург. Сказать, что Марина была в шоке, значит, ничего не сказать. Она буквально впала в ступор от моих откровений.

– В Санкт-Петербург? К жениху? – только и спросила она после долгого молчания. – А… вы уверены?

– Их сообщения друг другу не оставляют никаких сомнений в этом, – заверила я ее.

– Но как? Почему? Куда она поехала? Она хотя бы знает, что он за человек? Почему она не предупредила меня? – забросала меня вопросами моя клиентка, после того как первоначальный шок прошел.

– Увы, я не могу вам дать ответы на эти вопросы, – вздохнула я. – Как я понимаю по вашей реакции, вы ничего об этом не знаете.

– Господи, да конечно же, не знаю! – воскликнула Марина. – Да если бы я знала, я бы отпустила ее просто так? Вот так, неизвестно куда, неизвестно к кому! Я бы все сделала, чтобы ее отговорить!

– Видимо, Ася понимала это, потому и не стала делиться с вами, – улыбнулась я. – Это лишний раз подтверждает упрямство характера вашей подруги.

– Нет, но как же это можно? – не могла успокоиться Марина. – Я тут, можно сказать, с ума схожу, а она! Ну хотя бы эсэмэску скинула, что ли, что с ней все в порядке!

– Может быть, она и собиралась это сделать, но кто-то или что-то ей помешало, – задумчиво проговорила я.

– Что? Вы хотите сказать, что… – Голос Марины поник, но тут же снова эмоционально взвился: – Но ведь нужно все равно что-то делать! Нельзя же так оставлять!

– Обязательно сделаем, – заверила ее я.

– Значит, вы поедете туда? Но как вы будете ее там искать, где? – не могла успокоиться Полякова.

– Этого я пока вам сказать не могу, – честно призналась я, поскольку и сама не знала, каким способом буду разыскивать Асю в чужом городе. – Но я вот о чем хочу вас попросить. Так как ни вы, ни ее коллеги по работе не в курсе знакомства Аси с Артемом, остается только ее сестра. Маловероятно, но может быть, она все-таки обмолвилась ей о том, что собирается замуж? Или хотя бы о поездке?

– Господи, Ася собирается замуж… – растерянно произнесла Марина, которая пребывала во власти своих собственных чувств и эмоций.

– Марина, отбросьте покуда мысли о замужестве подруги и все остальное! – попыталась вразумить ее я. – Сейчас важно ее найти. И я очень прошу вас позвонить Станиславе и поговорить с ней на эту тему. Чем черт не шутит, вдруг Ася все-таки пооткровенничала с ней?

– Ой, мне совершенно не хочется этого делать… – протянула Марина.

– Мне, как вы понимаете, делать это хочется еще меньше, – усмехнулась я. – Учитывая наш с ней разговор на выставке. И уж со мной она точно откровенничать не станет. А вам может и сказать. Если, конечно, ей есть что сказать. Так что дело тут не в хочу – не хочу.

– Хорошо, я понимаю, – посерьезнела моя клиентка. – Я позвоню.

– Только сделайте это, пожалуйста, прямо сейчас, – попросила я. – На меня не ссылайтесь, вообще не упоминайте моего имени. Скажите, что просто слышали от кого-то из общих знакомых имя Артем Алексиевич, хорошо?

– Да, я поняла, – сказала Марина. – Сейчас позвоню.

Ответный звонок от Поляковой поступил минут через десять. И, к сожалению, он не принес никаких новостей. Станислава была не в курсе планов своей сестры, имя Артема никогда не слышала ни от нее, ни от общих знакомых, которых практически не было. Что ж, оставалось полагаться на собственные силы.

– Марина, вы знаете о том, что Ася была зарегистрирована на сайте благотворительного фонда "Милосердие"? – спросила я.

– Да, знаю, – все еще немного растерянно ответила Марина. – Она даже посещала этот фонд у нас в Тарасове – относила какую-то одежду, обувь… Помню еще, что я как-то собрала ей сумку вещей мужа, которыми он не пользуется. Самой мне некогда этим заниматься, а вот Ася находила время, ей это было интересно.

– Скажите, ваша подруга верующий человек?

– Да, она посещала церковь, – сказала Марина. – А что?

– Просто они с Артемом познакомились благодаря сайту этого фонда, – поведала я.

– Ох, – только и вымолвила Марина. – Не знаю, что и сказать. У меня вообще-то не было каких-то опасений из-за того, что она занималась благотворительностью. Ася все-таки юрист, она проверила, что это за организация, прежде чем вступить в нее. Там все чисто. И люди в основном действительно бескорыстные. Но кто может досконально знать? Тем более что про этого Артема, как я понимаю, мало что известно. Он вообще легально живет в Санкт-Петербурге?

– Этого я тоже не знаю, – сказала я. – Но постараюсь все выяснить. Я сегодня же еду в Питер.

Поблагодарив Марину за помощь, я набрала номер железнодорожных касс и через двадцать минут была уже на вокзале. Билеты я взяла без проблем: сезон отпусков закончился, так что поезда были свободными, а билеты даже немного подешевели. Взяв билет в один конец, так как не знала, сколько времени мне придется провести в Северной столице, я возвратилась домой. Мысль поехать на машине я после раздумий отбросила: все-таки Питер – это не Москва, и добираться до него машиной слишком утомительно. Столько часов подряд за рулем выдержать сложно, а мне предстояло явиться в город на Неве бодрой и готовой к действиям. А взять машину напрокат не проблема.

С вокзала я заехала в стоматологическую клинику, где работала Марина Полякова, и разжилась у нее деньгами на расходы. Моя клиентка выглядела притихшей и задумчивой, что вообще-то было ей несвойственно. Из этого я заключила, что она всерьез переживает за свою подругу.

– Я так тревожусь, – подтвердила она мои мысли. – Я только сейчас, кажется, осознала, насколько это серьезно… И этот Артем… Кто он такой? Почему она пропала?

– Я очень мало знаю, – не стала я до поры до времени посвящать ее в подробности, – и пока что у меня нет версии того, что на самом деле могло произойти с Асей. Но вам я советую не паниковать раньше времени. Есть большая вероятность того, что она найдется.

– Не знаю, – с грустью проговорила Марина, бросив на меня печальный взгляд голубых глаз. – Будем надеяться. Удачной вам поездки. И позвоните, пожалуйста, сразу, как только что-то узнаете.

Я заверила ее, что так и сделаю, после чего оставила ее в покое. Я отправилась домой, чтобы к вечеру собраться и быть готовой к путешествию. Ох, как мне не хотелось, чтобы оно оказалось долгим и утомительным, как предупреждали меня кости!

Сборы не заняли много времени, так как я сложила в дорожную сумку только самое необходимое. Первым делом я позаботилась о теплых вещах, так как Санкт-Петербург в плане климата сильно отличается от нашего города. А также, естественно, запаслась необходимым арсеналом средств частного детектива, из которых нельзя предугадать, что именно может понадобиться. Ситуацией я до конца не владела, поэтому подготовилась к разным вариантам развития событий.

В восемнадцать сорок пять я заняла полку в купе спального вагона поезда Тарасов – Санкт-Петербург. С местом мне повезло, оставалось надеяться, что так же повезет и с попутчиками. Пока что оставшееся место не было занято. Я спокойно достала бутылку минералки, а также коробку апельсинового сока, припасенные в дорогу, и стала смотреть в окно. Пассажиры еще толпились на перроне, прощались с провожающими, проводница проверяла билеты – словом, обычная вокзальная обстановка. Мое купе по-прежнему пустовало, и я уже надеялась, что так и проеду весь путь одна-одинешенька, наслаждаясь тишиной и покоем.

И только перед самым отправлением дверь купе отворилась, и на пороге появился мужчина. Он был высок, черные волосы слегка курчавились, орлиный взор темно-карих глаз гордо сверкал из-под соболиных бровей, а щегольский светлый плащ был небрежно перекинут через левую руку. В правой мужчина держал небольшую спортивную сумку. Он посмотрел на меня с интересом, и взгляд его явно был оценивающим. Но я не отвечала ему тем же. Поскольку давным-давно уже оценила этого человека. Выражение лица мужчины менялось на глазах. Удивление, растерянность и даже разочарование быстро переросли в расплывающуюся улыбку.

– Таня-джан! – наконец воскликнул он. – Ты ли это?

– Привет, Гарик! – улыбнулась я в ответ. – Я-то я, а вот ты какими судьбами?

ГЛАВА 6

Да, передо мной стоял не кто иной, как Гарик Папазян, капитан Кировского РУВД. Человек, с которым я была знакома где-то тысячу лет и в сотрудничестве с которым раскрыла примерно столько же преступлений. Гарик Папазян, мой вечный поклонник, всегда готовый прийти на помощь и не только. Вечно влюбленный в меня Гарик, которого в благодарность за его услуги я одаривала невинным поцелуем в щечку, после чего благополучно упархивала, оставляя чертыхаться от досады.

– Как я рад видеть тебя, дорогая, вот уж настоящий подарок судьбы! – радостно ворковал Папазян, выуживая из своей сумки различную снедь.

На столике появились фрукты, коробка конфет, курица-гриль, сыр, а также бутылка армянского коньяка – Гарик был патриотом.

– А я еще не хотел ехать в эту командировку! – восклицал Папазян, любовно поглядывая на меня и нарезая круги вокруг столика.

– Да ты присядь уже! – остановила я его. – Что за командировка-то? Опять по обмену опытом?

– Да! – махнул рукой Гарик, усаживаясь почему-то на мою полку рядом со мной. – Уж лучше бы по обмену опытом! А то, представляешь, грохнули одного нашего деятеля в Питере, и вот мне теперь нужно ехать это дело расхлебывать!

– А ты-то при чем? – пожала плечами я. – Если его в Питере убили?

– Вот и я говорю: я-то при чем? – тут же подхватил Папазян. – А начальство ничего слушать не хочет! Тут, понимаешь, дело какое: он ведь осужден был несколько лет назад нашим, тарасовским судом осужден. И срок отбывал. И им теперь материалы нужны, подробности! Как будто по телефону нельзя подробности узнать! Или факса в наше время не существует! Словно мы не в двадцать первом веке живем, а в дремучей древности! Тьфу! Прости, Танюша!

– Ладно тебе убиваться! Раз такое дело, ехать действительно надо. Что ты по факсу им перешлешь? С оригиналом дела, наверное, ознакомиться нужно. К тому же что тебе терять? В Тарасове закис, поди, от бумажной работы. А там развеешься. К тому же у тебя семеро по лавкам не плачут.

– Вот ты прямо как мое начальство рассуждаешь! – не унимался Папазян. – Товарищ подполковник то же самое говорит, почти слово в слово! Ты, говорит, Папазян, у нас человек холостой, тебе все равно! Как будто холостой человек – это какого-то другого сорта человек!

– Давно бы женился – не мотался бы по командировкам! – хмыкнула я. – Имел бы полную свободу выбора! Только за это, уж прости, пришлось бы личной свободой заплатить. А она для тебя, Гарик, как я понимаю, дороже служебной.

– Зачем так говоришь? – сделал вид, что обиделся, Папазян. – Ты же прекрасно знаешь, что я хоть сейчас готов жениться. Только на это не одно мое согласие нужно, ты же понимаешь…

– Понимаю. Но если ты этого согласия ждешь от меня, то, боюсь, тебе до конца дней придется быть вечным командированным, – засмеялась я. – Потому что я-то незамужняя по убеждению.

– Неправильно говоришь, Таня-джан, в корне неверно рассуждаешь! – с жаром принялся убеждать меня Гарик. – Не может нормальная женщина без мужа жить! Это ненормальная женщина, это патология! Забиваешь себе голову неизвестно чем!

– Ладно, давай оставим спор на эту тему, – остановила я его. – Я смотрю, наши провинциальные опера стали шоколадно жить: в СВ в командировку разъезжают!

– Должен же я хоть как-то компенсировать моральный ущерб! – возмутился Гарик. – Я и так вечный козел отпущения, и еще должен что, в плацкарте мучиться? Нет уж, дудки! Специально пошел СВ выписал! Да еще командировочные такие выдают, что приходится свои тратить!

– Конечно, если в дорогу брать не минералку, а коньячок, то никаких командировочных не хватит, – с усмешкой заметила я. – Коньяк-то суточными явно не предусмотрен, а, Гарик? – Я подмигнула давнему приятелю.

– И это очень зря! – весело поднял он вверх указательный палец. – Ну, мы-то с тобой люди опытные, знающие, поэтому сейчас исправим это досадное упущение!

– Только чуть-чуть, Гарик, – предупредила я. – Я вообще-то тоже не развлекаться еду.

– Ну, мы-то еще только через полтора суток на месте будем, так что не страшно, – беспечно отмахнулся Гарик.

– Все равно, мне нельзя особо расслабляться, я по делу.

– А по какому делу, что случилось? – посерьезнел мой попутчик, доставая из сумки острый складной нож и нарезая тонкими ломтиками лимон. – Может быть, я смогу помочь?

– Может быть, и сможешь, – кивнула я. – Только пока не знаю как.

– Вот давай за успешное завершение наших дел и выпьем по первой! – Гарик налил коньяк в пластиковые стаканчики.

Пригубив немного, я откинулась к стене и рассказала Гарику подробности дела, по которому ехала в Питер.

– М-да, – скептически скривил губы Папазян. – Боюсь, что дело тухлое. Не хочу прослыть пессимистом, но твоей подопечной, скорее всего, нет в живых.

– Это еще не факт! – с досадой возразила я, поскольку мне совершенно не нравилась эта версия, хотя ее я прокрутила в голове одной из первых. – Сам посуди, кто ее мог убить?

– Жених, – не задумываясь, произнес Папазян, аппетитно закусывая лимоном.

– На фига? – в лоб спросила я. – Зачем ему это надо? Ограбить? У нее нечего брать! Он ей сам деньги перевел на дорогу!

– Может быть, он маньяк? – предположил Папазян. – Поиздевался и убил! Вот тебе и весь мотив!

– Такая версия, конечно, имеет право на существование, – кивнула я. – Только вот зачем все так усложнять? Что ему, местных девушек мало? Зачем завязывать знакомство с девчонкой из Тарасова, переписываться с нею, тратиться на дорогу, в конце концов!

– Чтобы замести следы. Так его труднее вычислить, если она иногородняя!

– А зачем тогда он светился в аське? – не соглашалась я. – Писал свои имя, фамилию, рассказывал о себе всякие подробности?

– Врет, – категорично заявил Гарик. – Это наверняка вовсе и не его имя и фамилия. А подробности какие угодно насочинять можно. Сейчас таких сказочников пруд пруди! Нашла тоже, чему поверить – Интернету! Я всегда к нему относился с подозрением!

– Это потому, что ты так и не смог его освоить! – уколола я его и отвернулась к окну.

В словах Гарика был, конечно, резон. И подобную версию нельзя было сбрасывать со счетов. Но полностью логичной и стройной она все же не была.

– У него вообще не было уверенности, что Ася приедет, – заметила я, не поворачиваясь.

– Не приедет Ася – приедет другая! – уверенно заявил Гарик. – Думаешь, он с ней одной переписывался? Наверняка у него таких Ась – миллион!

– По себе судишь! – огрызнулась я.

– Зачем так говоришь! – обиделся Папазян. – Кстати, у тебя есть ее фотография?

– Зачем тебе? – усмехнулась я.

– На всякий случай. У меня глаз – алмаз, раз увижу человека, потом никогда не забуду. Может быть, встречу ее в Питере на улице – сразу тебе позвоню, – сказал Гарик, и я так и не поняла, шутит он или всерьез.

Я молча достала из сумочки фотографию Аси Кальчинской и так же молча положила на столик. Гарик внимательно рассмотрел снимок и вернул его мне.

– Красивая, – проговорил он.

– Да уж, – вздохнула я. – Только лучше бы была счастливая!

– Нечего по всяким женихам мутным мотаться, вот и была бы счастливая! Можно подумать, у нас в городе своих нет. Вон какие красавцы ходят!

– Ты, похоже, просто ревнуешь к этому парню, вот и взъелся на него, – улыбнулась я.

– Зачем так говоришь! – снова укоризненно произнес Папазян. – Я тебе помочь пытаюсь, а ты отказываешься. Давай-ка лучше еще выпьем.

– Нет, Гарик, я же говорю, мне нужно пребывать в трезвом уме, – стала я отказываться.

– Зря, что ли, я его покупал?

– Можно подумать, ты для меня его покупал! – парировала я. – Окажись здесь вместо меня какая-нибудь двадцатилетняя блондиночка, ты бы уже ее напоил и вовсю охмурял!

Гарик аж вспыхнул от негодования и хотел уже что-то бурно мне возразить, как дверь открылась и проводница предложила чаю. Гарик от чая отказался, а вот я согласилась с удовольствием.

Так и пришлось мне коротать полтора суток в обществе капитана Папазяна. Нельзя сказать, что это общество было таким уж неприятным, скорее наоборот. Но вот навязчивость Гарика меня порой раздражала и утомляла. Слава богу, что он, кажется, понял всю бесперспективность своих попыток весело провести со мной время, поскольку все чаще стал покидать купе, зависая то в тамбуре, то у окна, а под конец поездки прочно обосновавшись в вагоне-ресторане.

– Ты не забывай, что едешь в Питер все-таки в командировку, – усмехнувшись, заметила я, когда он вернулся оттуда далеко за полночь. – Утром подъезжаем, если что.

– Не волнуйся, Таня-джан, я все прекрасно контролирую! – несколько нетвердо проговорил Папазян и моментально завалился спать…

…Питер встречал нас хмурым, промозглым утром. Дул пронизывающий, злой ветер, бесцеремонно пробирался в рукава и за ворот одежды, холодил руки и напоминал мне почему-то назойливую, беспощадно жалящую пчелу. Гарик ежился в своем пижонском плаще, который хоть и выглядел помпезно, но был абсолютно нефункционален в условиях питерской осени. Я предусмотрительно натянула под куртку теплый свитер и даже пожалела, что не взяла перчатки.

Мы распрощались с Папазяном прямо на вокзале: он ехал в управление, а затем в гостиницу, а я, поразмыслив еще в дороге, решила направиться в автомастерскую, где работал Артем Алексиевич. По крайней мере, так он сообщал Асе в одном из своих посланий. У меня были только два ориентира: фирма "Автостекла" и благотворительный фонд "Милосердие". Я выбрала первый вариант.

Я поймала такси и довольно быстро добралась до Васильевского острова. Там, расспросив нескольких прохожих, я наконец нашла нужный мне объект. Фирма "Автостекла", по сути, была обычным складом. Стандартные помещения, в которых хранился товар, занимали почти всю площадь. И только в углу имелась дверь, ведущая в крошечный офис. Я проследовала прямо туда.

В комнате, кроме стола и пары стульев, ничего больше не было. Навстречу мне из-за стола поднялся широкоплечий мужчина лет сорока, с темными курчавыми волосами, одетый в черную куртку, из-под которой виднелась клетчатая рубашка. Взгляд его был не очень-то приветливым, он даже показался мне тяжелым, но информацию так или иначе нужно было получать.

– Добрый день, могу я увидеть Артема Алексиевича? – как можно приветливее обратилась я к мужчине.

Он как-то подозрительно покосился на меня, чуть помолчал, после чего ответил:

– Нету его.

– Сейчас нет? – уточнила я.

Мужчина посмотрел на меня как на чокнутую.

– Конечно, сейчас, – криво усмехнулся он. – Вы, кстати, передайте ему, если увидите, что за такие штуки я увольняю без разговоров!

"Слава богу! – мысленно возликовала я. – Значит, Артем Алексиевич все-таки работает здесь! То есть это реальный человек, а не миф!"

– А что за штуки? – поинтересовалась я. – Мне ничего не известно. И я не знаю, где его найти.

– Штуки такие, что он уже который день на работе не появляется, – все еще неприязненно ответил мужчина. – Мне запойные алкоголики не нужны!

– А что, Артем алкоголик? – удивилась я.

– А куда еще можно запропаститься на столько дней? – резонно заметил мужчина, пожав крутыми плечами. – Ну, или с девкой закувыркался – такого мне тоже не надо. Гулять – гуляй, но дело знай.

– Совершенно с вами согласна, – кивнула я. – А что, он собирался встретиться с девушкой?

Мужчина посмотрел на меня с любопытством.

– Знаете, это вы уж сами разбирайтесь! – махнул он рукой. – Мне его шуры-муры неинтересны. Мне вот его в рейс нужно было посылать, а он не явился. И заменить некем. Я на этом деле десять тысяч потерял – мне вот что интересно.

Я поняла, что хозяин принял меня за подружку Артема, которая переживает, куда запропастился ее милый, вот и пришла разыскивать его на работу. И если сейчас не разубедить его в этом, продолжать разговор бессмысленно: он не расскажет мне никаких подробностей во избежание бабских разборок. Пришлось раскрыть карты.

– Я боюсь, что с Артемом случилось кое-что похуже, чем загул, – глядя на мужчину в упор, серьезно проговорила я. – И я для того и приехала, чтобы выяснить, что произошло.

Мужчина посмотрел на меня уже другим взглядом, в нем появился интерес.

– Откуда приехали? Вы из милиции, что ли?

– Нет, я сама по себе, – уклончиво ответила я. – И интерес к его исчезновению у меня чисто профессиональный. Вспомните, пожалуйста, все, что предшествовало этому. Когда Артем последний раз был на работе? Во сколько ушел? Куда собирался? Что говорил о своих планах?

Мужчина задумчиво поскреб подбородок, пытаясь сориентироваться в изобилии моих вопросов.

– Вас как зовут? – задала я еще один, самый простой, ответив на который он уже мог перейти к следующим:

– Михаил. Васильевич. Но лучше просто Михаил.

– Так что, Михаил? Все это очень важно.

– Да я с ним почти не общался в тот вечер. На работе он был восемнадцатого, вечером ушел как обычно. Следующий день у него был выходным, вот двадцатого он должен был выйти, там заказ крупный был. А он не пришел. Я обзвонился ему, телефон молчит. И главное, не выключен, просто молчит, и все! Ну, думаю, убью подлеца! Пришлось даже в общагу к нему ехать, а что делать? Кому охота деньги терять? Так его и в общаге не оказалось. Вернулся ни с чем, хотел Пашку, сменщика, вместо него отправить, да у того другой заказ был. Пришлось самому вместо Артема за руль садиться и везти груз, а от другого заказа отказываться. Не разорваться же мне!

– А в общежитии что сказали? Почему его нет?

– Да не знают они ничего! – махнул он рукой. – Им больно нужно интересоваться? Нет – и нет, не маленький уже. Может, у девки какой завис.

– Почему вы так думаете?

– Так он парень молодой, отчего ж не зависнуть? И в тот вечер весь сияющий расхаживал, перья распушил, словно павлин. Ну, я-то сразу понял, к чему это.

– Стоп-стоп, можно поподробнее? – попросила я.

– Подробностей я не знаю, это вам лучше с Пашкой Моховым поговорить, они в тот вечер вместе ушли после работы, – сообщил Михаил.

– То есть вам о своих планах Артем ничего не рассказывал?

– Нет. Кто я ему такой, чтобы он мне рассказывал?

– А он не говорил, невеста у него есть?

Михаил был несколько удивлен таким вопросом.

– Да вроде не было у него никакой невесты. Хотя в наше время это, знаете, дело такое: сегодня нет, завтра есть. Дело молодое, я в них не лезу. Я женат давно и безнадежно.

Я невольно улыбнулась.

– А как мне с этим Павлом побеседовать?

Михаил посмотрел на часы.

– Он скоро должен подъехать, примерно через полчаса. Хотите – ждите.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Михаил покосился на мои покрасневшие руки и предложил:

– Чаю хотите?

– Спасибо, с удовольствием, – с благодарностью сказала я, и Михаил включил электрочайник.

Вскоре он протянул мне бокал, в котором плавал пакетик фруктового чая, а также начатую пачку печенья.

– Не обессудьте, больше ничего нет, – развел он руками.

– Ничего, не страшно, – махнула я рукой, с удовольствием отпивая вкусный напиток и ощущая, как по телу разливается горячая волна.

Пару минут мы молчали, потом Михаил неожиданно задумчиво сказал:

– Знаете, а вы ведь не первая, кто его разыскивает… Я вот только сейчас подумал: а не вляпался ли он в какое-нибудь дерьмо?

– А что такое? – Я чуть не обожглась чаем, так поразила меня эта информация. – Кто его разыскивал?

– Да приходили тут двое каких-то… мутных ребят, – почесал подбородок Михаил. – Назвались друзьями, но я им сразу не поверил. У меня глаз наметанный. Типичные бандиты.

– И что вы им сказали? – с замиранием сердца спросила я.

– Да ничего я им не сказал, – усмехнулся Михаил. – Кто они мне, чтобы я им докладывал? Они, правда, заикнулись было, чтобы я им позвонил, если Артем появится, и даже номер телефона свой сватали…

– И что? Где он? – вскричала я.

– Выбросил, – коротко ответил Михаил. – Сразу как уехали, в мусорную корзину отправил.

Я подавила тяжелый вздох разочарования.

– Как вы думаете, они еще появятся? – посмотрела я на Михаила.

– Думаю, вряд ли, – покачал тот крупной головой. – Они, видно, поняли, что со мной без толку дружбу завязывать. Так что уж не взыщите. Кабы я знал, что вам он пригодится, оставил бы.

– А вам не приходило в голову сходить в милицию? – спросила я.

– Девушка! – Михаил посмотрел на меня с каким-то сожалением и даже укором. – Я на работу встаю в пять утра, домой прихожу в десять вечера. Мне с детьми уроки учить некогда, не говоря уж в футбол поиграть. Жена уже всю плешь проела, когда я последний раз ей внимание уделял. Когда мне еще по милициям ходить? И вообще, с чем я к ним пойду? У меня сотрудник на работу не выходит? Они мне скажут – увольте его и спите спокойно.

В принципе я была согласна с Михаилом, но вот мысль о том, что Артема разыскивали какие-то братки, меня тревожила не на шутку.

Минут через сорок во двор въехал красно-белый автобус "Мерседес", за рулем которого сидел сменщик Артема Алексиевича.

Павел Мохов оказался долговязым, вертлявым парнем с прыщавым лицом. Он был совсем молодым, лет двадцати трех, не больше. Выйдя из кабины, он вихляющей походкой направился к дверям офиса.

– Добрый день, Павел, – поднялась я ему навстречу.

– Здрассьте, – процедил тот, окидывая меня взглядом с головы до ног, а затем переводя взгляд на своего начальника. – Василич, ты знаешь, я сегодня до вечера занят.

– Да это не клиентка, – махнул тот рукой. – Насчет Артема интересуется, расскажи, что знаешь.

– А что я знаю? – сразу же захлопал белесыми ресницами Павел. – Нету его четыре дня уж, я ж говорил тебе, что понятия не имею, куда он провалился! Как расстались с ним, так я его больше и не видел.

– Вот и расскажи человеку, о чем вы с ним в последний раз говорили, – с расстановкой попросил Михаил.

– Да ни о чем таком мы не говорили, – пожал плечами Мохов. – Ну, он радостный такой был, я думал, из-за того, что у него выходной завтра. Может, подснять кого решил, вот и радовался.

– Он вам не рассказывал о своей невесте? – спросила я.

– О невесте? – озадаченно почесал затылок Павел. – Нет, не рассказывал. Да нам особо и разговаривать-то некогда было, мы ж в разъездах все время, туда-сюда!

– Но уходили вы вместе восемнадцатого числа? – уточнила я.

– Уходили – да, вместе. В метро вместе сели. Там битком было, присесть негде, стояли всю дорогу, особо не потрындишь. Так, перекинулись парой фраз. На Беговой он вышел, я дальше поехал. Вот и все.

– Понятно, – вздохнула я, хотя понятно мне пока было лишь то, что никакой полезной информацией я в "Автостеклах" не разжилась. Не считая, конечно, того, что Артема разыскивают двое бандитского вида. Но эта информация была важной, а не полезной, ведь воспользоваться я ею не могла. Я не знала, что это за люди и, главное, как мне на них выйти. И если ситуация не прояснится в фонде "Милосердие", то… То я просто не представляю, что делать дальше.

– Михаил, дайте мне, пожалуйста, номер сотового Артема, – попросила я, и хозяин конторы достал свой телефон и неспешно продиктовал мне несколько цифр.

Я тут же набрала данный номер. Странно, но тут же заиграла заставочная мелодия. Следовательно, телефон и впрямь не был отключен. Но почему Артем не отвечает? Михаил поймал мой задумчивый взгляд, но лишь развел руками. Мне ничего не оставалось делать, как распрощаться с ним и Павлом Моховым и отправиться на остановку.

Адрес питерского отделения фонда "Милосердие" я выяснила еще в Тарасове. Находился он совсем в другом районе, далековато от "Автостекол". Я отправилась в автосервис и взяла напрокат машину, пока что на сутки. Вскоре я уже сидела за рулем белого "Опеля". На дорогу ушло около получаса. Наконец я остановилась перед зданием, в котором некогда располагался какой-то завод. Сейчас же помещение было арендовано самыми различными организациями. Одна из вывесок, не очень заметная, гласила: "Благотворительный фонд "МИЛОСЕРДИЕ". В правом углу вывески был начертан маленький крестик.

Я решительно прошла внутрь, миновала турникет и на молчаливый вопрос вахтерши коротко сказала:

– Фонд "Милосердие".

– Второй этаж, комната двести восемнадцать, – равнодушно бросила она, и я прошла к лестнице.

Фонд занимал всего лишь одну комнату, в которой находился единственный человек: парень лет двадцати восьми, очень приятной наружности, с темными гладкими волосами. Он сидел за столом, вперив взгляд в монитор, и щелкал мышью. На стене за спиной парня висело несколько икон: от совсем маленьких до огромной, чуть ли не метр.

При моем появлении парень оторвался от монитора и вопросительно посмотрел на меня.

– Добрый день, вы представитель фонда?

– Да. Я его председатель, Иван Воронков, – приятным баритоном ответил парень, обаятельно улыбнулся и привстал. – Садитесь, слушаю вас.

Я присела на стул возле стола. Иван смотрел на меня серыми глазами, продолжая приветливо улыбаться.

– Скажите, а что нужно сделать, чтобы стать членом вашего фонда? – неожиданно начала я.

Иван рассмеялся.

– Для начала просто полюбить людей, – ответил он. – Вы любите?

– Смотря каких, – осторожно ответила я. – Меня интересует некий Артем Алексиевич. Он является членом вашего фонда?

Лицо Ивана застыло, улыбка слетела с него.

– Почему вы его разыскиваете? – быстро спросил он. – Вы кто?

Я молча протянула ему свое удостоверение частного детектива, а также лицензию. Иван внимательно изучил документы, вернул их мне и, побарабанив пальцами по столу, сказал:

– Значит, дело и впрямь серьезное… А при чем тут Тарасов?

– Дело в том, что я разыскиваю не столько Артема, сколько Асю Кальчинскую – девушку, которая считала себя его невестой. Она живет в Тарасове – по крайней мере, жила еще две недели назад.

– Ах, вот что! Ася из Тарасова, – неожиданно кивнул Иван, и я аж подпрыгнула на стуле.

– Вы ее знаете? Видели? Когда это было? – спросила я.

– Я ее никогда не видел, – разочаровал меня Воронков. – Только слышал о ней от Артема.

– Ваня, я вас очень прошу, – от важности услышанного перешла я на близко-дружеское обращение, – расскажите мне все, что вам известно об Артеме и Асе. Все до мельчайших подробностей.

Иван откинулся на спинку крутящегося кресла и вытянул длинные ноги под столом.

– Артем появился в нашем фонде около года назад, – начал он говорить. – Мы с ним довольно быстро нашли общий язык. Он вообще человек контактный, легко сходится с людьми. К тому же мы оба… Короче говоря, на настоящий момент мы можем считаться друзьями. Работу он исполнял добросовестно, с охотой. Ну, собственно, мы здесь никого не принуждаем, – Иван посмотрел на меня и улыбнулся.

Я кивнула и спросила:

– А что конкретно он делал здесь?

Иван закатил глаза и ответил:

– Да много чего… Ну, вот, к примеру, по субботам мы устраиваем горячие обеды для нуждающихся. Во дворе выставляются столы, а на них обеды. Зимой все это переносится в закрытый павильон. Скромные, конечно, обеды, но сытные и вкусные – суп, щи, каша… Артем часто приходил и помогал готовить. Он хорошо готовил. Потом еще вещи приносил, деньгами иногда помогал. К тому же он человек легкий, мог и словом поддержать. Это ведь тоже очень важно для людей одиноких и уязвимых.

– А о нем самом вы что знаете? – спросила я.

– Знаю, что он приехал из Минска и здесь живет в общежитии. Знаю, что, кроме работы и нашего фонда, его жизнь, по сути, ничем больше не наполнена. Но недели три назад он поделился со мной, что познакомился в инете с девушкой… Да, ее зовут Ася, она художница. Я только не знал, что она из Тарасова. Вначале я думал, что все это ерунда, что они попереписываются некоторое время, а потом все само собой сойдет на нет. Знаете же, как заканчиваются все эти виртуальные романы. Но у них так бурно все завертелось, что уже через неделю Артем заявил, что собирается жениться. Я еще тогда сказал ему: ты что, мол, в своем уме? Ты же ее даже никогда не видел! А он сказал, что она должна к нему приехать. Ох!

Иван покачал головой, потом улыбнулся.

– Ну, мое дело предупредить, а дальше пусть уж сам решает, – сказал он. – Взрослый человек, в конце концов. А неделю назад он подошел ко мне и, смущаясь, спросил, нет ли у меня какой-нибудь квартиры или хотя бы комнаты, которую можно было бы недорого снять на время. Мол, Ася должна приехать, а вести ее в общежитие он не может. А у меня тетка как раз в санаторий уехала, ну, я и дал ему ключ… Он просил всего на неделю.

– Что??? – на этот раз я в самом деле подскочила на стуле. – Вы дали ему ключ от квартиры вашей тетки? Значит, вы знаете адрес?

– Да нет его там! – махнул рукой Иван, сразу же разочаровав меня. – Больше того вам скажу: он там даже не появлялся.

– Откуда вы знаете? – прищурилась я.

– Так я туда поехал, – само собой разумеющимся тоном пояснил он. – Артем должен был мне отзвониться вечером. И действительно позвонил и сообщил, что все в порядке. А на следующий день – ни ответа, ни привета. Молчок. Пришлось ехать, благо у меня запасной ключ есть. В квартире пусто, тихо, чисто. Все как стояло, так и стоит на своих местах. Такое впечатление, что они туда даже не заходили!

– Вы уверены? – спросила я. – Почему же Артем позвонил и сказал, что все в порядке?

– Не знаю! – дернул плечом Иван. – Может быть, его заставили так сделать?

Выдвинув эту версию, он, словно сам испугавшись ее, посмотрел на меня.

– Не знаю, – призналась я. – А кто его мог заставить? Что вы вообще знаете о его жизни в Питере? Может быть, он кому-то должен был денег?

– Если и должен, то мне об этом ничего не известно, – сказал Воронков. – Я же говорю, жизнь его до встречи с Асей ограничивалась работой, домом и нашим фондом.

– Он никогда не жаловался на какие-то проблемы, не говорил, что боится кого-то?

– Никогда, – твердо ответил Иван.

– И денег не занимал у вас или кого-то еще в фонде?

– Нет.

Мы помолчали.

– Иван, дайте мне, пожалуйста, адрес вашей тетки, – попросила я.

– Пожалуйста, пишите, – с готовностью произнес председатель клуба. – Флотская, дом двадцать пять, второй корпус, квартира восемнадцать.

– Может быть, нам придется вместе туда съездить? – посмотрела я на него.

– Зачем? Я уже там был, – усмехнулся Иван. – К тому же у меня работа, я не могу оставить фонд.

Я вздохнула.

– Вы что, прямо сейчас туда собираетесь? – полюбопытствовал Иван.

– А что, у меня есть другие варианты? – в упор взглянула я на него, досадуя, что Иван вежливо, но твердо отказывает мне в помощи.

– Просто я не понимаю, что вам там делать, – развел он руками. – Квартира заперта… Вы же не собираетесь ее взламывать?

– Нет, не собираюсь, – ответила я, хотя соблазн такой у меня был. Но беспредельничать в чужом городе, тем более когда Иван знает о моем намерении проехать на квартиру его тетки, было бы слишком. – Но я могу побеседовать с соседями. Может быть, они что-то видели или слышали.

Судя по выражению лица Воронкова, ему эта идея была не по душе.

– Не думаю, что это вам что-то даст, – сказал он. – Если даже соседи видели Артема, они же не знают, где его искать!

И он вопросительно посмотрел на меня, словно ожидая, как я отвечу на этот вопрос.

– И все равно, – твердо проговорила я. – Другого способа все равно нет.

– Ну, как знаете, – пробормотал он и повернулся к окну.

– Что ж, спасибо, мне пора, – я поднялась со стула. – Вот номер моего сотового. Надеюсь, не нужно объяснять, насколько важно, чтобы вы мне позвонили, если вдруг появятся новости от Артема?

Я прямо смотрела на Воронкова. Тот ничего не ответил, просто кивнул. Я прошла к двери и покинула фонд "Милосердие".

На улицу Флотскую предстояло ехать почти через весь город. Вскоре я прочно застряла в пробке. Промаявшись около получаса, я наконец смогла передвигаться свободнее и с облегчением повернула в нужном направлении. Но облегчение не было полным. Ощущение крайнего дискомфорта, появившегося вскоре после того как я покинула фонд «Милосердие», не давало мне покоя. И я догадывалась о причине этого дискомфорта.

Еще когда стояла в пробке, я заметила "Фольксваген". Но тогда не придала этому значения: пробка есть пробка, естественно, что несколько машин постоянно толкутся за тобой. Сейчас же мне показалось подозрительным, что эта машина все время едет за мной. Ее внимание ко мне казалось слишком пристальным.

Я решила проверить свою версию. Немного поколесила бесцельно, потом свернула на одну из узких улиц. "Фольксваген" в точности повторил мой маршрут. Это уже заставило меня задуматься не на шутку. Я несколько раз взглянула в зеркало, дабы присмотреться к водителю. Помимо него, я заметила сидевшего рядом мужчину.

Я постаралась сделать так, чтобы расстояние между нашими машинами предельно сократилось. Теперь я могла рассмотреть лица обоих преследователей подробнее. М-да, надо признать, что лица мне не понравились категорически. Правильнее даже было назвать их не лицами, а рожами. Парни явно были не из коренных петербуржцев-аристократов. Вряд ли они были также выходцами из интеллигентных семей. Лица их не были обезображены интеллектом и культурой. Они даже походили друг на друга, как братья-близнецы, хотя черты были разными.

"Прямо двое из ларца", – невольно усмехнулась я, соображая, что делать дальше.

Я просто ездила по улицам и размышляла. Направляться на улицу Флотскую при таком раскладе было бы крайне опрометчиво. Для начала нужно было разобраться в ситуации, но у меня не было практически никакой информации, чтобы делать предположения, кто они такие и что им нужно. Конечно, проще всего было выйти из машины и, подойдя к парням, прямо спросить о цели их преследования. Но меня терзали смутные сомнения в правильности этого поступка. В свете выражений лиц преследователей его можно было назвать просто безрассудным. Одним словом, я понимала, что вступать в контакт с этими гражданами решительно не стоит.

Я ехала не спеша, стараясь избегать пустынных улиц и кривых переулков, не въезжала ни в какие арки. Пока я не сообразила, откуда растут ноги у этой погони, лучше избежать малейшей опасности.

Я задумалась. Ребята питерские, сомнений в этом не было: на машине номерной знак Санкт-Петербурга. Значит, они совсем недавно узнали о моем появлении в этом городе. А где я успела побывать? Ну, вокзал не считается, значит, остается фирма "Автостекла" и фонд "Милосердие" под председательством Ивана Воронкова. В фонде я провела совсем мало времени и, когда выходила из него, "Фольксвагена", кажется, не было. Не было? Или, кажется, не было? Этого я сказать наверняка не могла. И все-таки логичнее было предположить, что засветилась я в "Автостеклах". Все-таки после ухода оттуда прошло достаточно времени, чтобы меня могли выследить.

Я продолжала свои аналитические размышления. Очень вероятно, что эти двое ребят и есть те, о которых мне рассказывал Михаил Васильевич. И они либо появились в его конторе еще раз, либо… Либо кто-то им сообщил о том, что я была там и интересовалась Артемом Алексиевичем. Кто это мог быть?

После некоторых раздумий я отмела кандидатуру самого Михаила. Во-первых, если бы он действительно собирался "сдать" меня этим парням, то не стал бы распространяться насчет их существования. Во-вторых, сами парни, побеседовав с Михаилом и поняв, что он говорить не настроен, скорее всего, решили выбрать более уязвимого и сговорчивого человека. Зачем им лишний конфликт заранее? А если учесть, что у Михаила Васильевича штат сотрудников всего ничего, то остается лишь долговязый Павел Мохов, чья трусливая физиономия мне сразу не понравилась. Значит, нужно ехать и трясти его на предмет беседы с этими братками. Но сначала желательно бы избавиться от их присутствия…

Я снова взглянула в зеркало. "Двое из ларца" по-прежнему висели на хвосте. Они даже и не думали хоть как-то конспирироваться. То ли считали меня полной лохушкой, то ли совершенно не боялись того, что я замечу погоню. Настолько уверены в себе? Или решили, что таиться нечего, потому как мне все равно не жить? Но что их могло заставить пойти на столь радикальные меры?

Считают, что легко справятся со мной? Собственно, не столь уж и трудно это сделать вдвоем, да еще имея при себе оружие. У меня ствол, конечно, тоже имелся, но прибегать к нему я все же старалась в самых крайних случаях. Что ж, если оторваться не удастся, значит, придется им воспользоваться… Честно говоря, мне бы очень хотелось этого избежать.

Так, так, продолжаем думать… А что, собственно, Павлу известно обо мне? Да ничего. Даже имени своего я ему не назвала. Я даже не сообщала ему, что я из Тарасова. Да и Михаил мог ему сказать лишь, что я разыскиваю Артема. Значит, все, что он знает, – это номер моей машины, взятой сегодня утром напрокат. По нему, видимо, эти двое меня и вычислили. А значит, ребята не столь просты, раз имеют возможность отыскать нужную машину в многомиллионном городе. Кто-то свой есть в ГИБДД? Возможно, но не это сейчас важно. Теперь, пожалуй, пора отрываться. Хватит колесить бесцельно, они в конце концов поймут, что я обнаружила их слежку, если уже не поняли. И станут теснить меня, чтобы остаться со мной один на один.

Питер, к сожалению, я знала не так хорошо, как Тарасов или Москву, и отрываться мне было нелегко. Уж не знаю, были ли парни профессионалами в плане сыска, но с автовождением у них явно было все в порядке. По крайней мере, у того, кто сидел за рулем.

У меня даже мелькнула мысль позвонить Папазяну и попросить о помощи, но я не была уверена в ее перспективности. Во-первых, неизвестно, где сейчас Папазян, а во-вторых, я не смогла бы ему даже точно назвать свое местонахождение. Да и как его назовешь, если оно постоянно меняется?

Можно было остановить машину, зайти в какое-нибудь кафе и уже туда просить приехать Папазяна вместе с группой. И пусть им нечего будет предъявить этим парням, которые на вопрос, зачем следили за мной, скорее всего, сделают круглые глаза и скажут, что у дамочки на почве одиночества просто разыгралась паранойя, но меня, по крайней мере, обезопасят.

Свернув на одну из улиц и убедившись, что "Фольксваген" неустанно следует за мной, я решилась. Достала из сумочки мобильник и, положив его на колени и стараясь, чтобы действия мои выглядели незаметно для "пары из ларца", набрала номер Гарика.

"Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети", – отвратительным в своей приторной любезности тоном проговорил автоответчик, и я чуть не взвыла. Попадись мне Папазян в этот момент, боюсь, что я не удержалась бы и от души врезала ему по самому дорогому месту. И чтобы последствия моего удара аукались ему всю жизнь! В самом деле, для чего говорить на вокзале: "Таня-джан, мой номер тебе прекрасно известен, звони в любое время дня и ночи!" – и при этом отключать телефон в середине дня? То есть звоните, Таня, звоните…

Ситуация тем временем становилась все более угрожающей. Парни начали переговариваться между собой, о чем-то совещаться, и один даже ткнул в мою машину пальцем. Сейчас они начнут, скорее всего, предпринимать тактические шаги, чтобы заставить вывернуть на какую-нибудь малолюдную улицу. Питер они знали явно лучше меня.

Я прибавила скорость и выехала на широкую дорогу. В потоке машин все-таки мне было спокойнее, но спокойствие это было временным и мнимым. Единственное, что мне удалось, так это добиться того, что расстояние между нашими машинами удлинилось – я проехала вперед и встала перед белой "десяткой".

На первом же повороте я тотчас же сменила направление и проехала в переулок. "Фольксваген" свернул туда же, но уже чуть отставая. Лица преследователей были видны уже не так отчетливо, и я выжимала из машины все, что можно, стараясь уйти вперед как можно дальше.

Затем последовал еще один поворот, на котором мне повезло: я успела проскочить, когда сигнал светофора менялся на красный. "Фольксваген" остановился на перекрестке, я же, врубив скорость, понеслась вперед. Поворот направо, затем налево, я петляла туда-сюда и чувствовала себя лисой, заметающей следы. Только у меня не было такого роскошного хвоста, служившего лисице маскировкой: я была как на ладони. Но преследователей не было видно, и я мысленно взмолилась, чтобы они задержались подольше.

Впереди показался двор, снабженный арочным проемом, коих в Санкт-Петербурге большое количество. Я проехала через него и свернула в следующий. Сердце бешено колотилось, мозг работал, как счетчик, мне даже казалось, что я слышу тиканье механизма, который находится у меня в голове. Еще один двор, из него два выхода. Я в отчаянии оглянулась. "Фольксвагена" не было, и я решилась. Резко заглушив мотор у правого прохода, я выскочила из машины и бегом понеслась к левому. Он был узким, и дорога была плохой: бежать по колдобинам было совсем неудобно, но я не обращала внимания на такие мелочи. Миновав проход, я вынырнула на улицу и бросилась через дорогу. Обернувшись на ходу, я не заметила ни "Фольксвагена", ни парней.

На противоположной стороне, на которую я рванула, находился гипермаркет. На данный момент это было моим спасением. Быстро войдя внутрь, я порадовалась тому, что в нем много посетителей. Прошла на второй этаж, где находились павильоны с одеждой, обувью, косметикой и прочими промтоварами. Набрав наугад сразу несколько вещей с вешалки, я прошла в примерочную и только там смогла наконец перевести дух. Хотя понимала, что о полном благополучном для меня завершении погони говорить пока рано.

Я не знала, видели ли парни, как я бегу в проулок. Не знала, видели ли они меня перебегающей улицу и скрывающейся в магазине. Очень хотелось верить, что нет. Но, так или иначе, а маскировка мне сейчас была необходима.

Я осмотрела себя в зеркало. Одета я была в джинсы, свитер и светлую куртку, волосы собраны в хвост. Имидж нужно было менять радикально, и я решилась.

Первым делом я сменила джинсы на юбку. Пусть не так удобно, зато в данной ситуации практично: женщина в юбке всегда выглядит совершенно по-иному, чем в брюках. Свитер я тоже сняла, вместо него надев белую водолазку и черную блузку. Больше ничего подходящего из выбранных мною второпях вещей не нашлось, и я покинула примерочную. Расплатившись на кассе и запихав свои вещи, включая куртку, в большой пакет, я направилась в следующий отдел. Здесь мне пришлось раскошелиться на укороченное приталенное пальто персикового цвета. Теперь, чтобы выглядеть органично, мне нужны были туфли, и я отправилась мерить обувь. Долго тянуть с выбором я не стала, выбрав из нескольких пар те, в которых мои ноги чувствовали себя наиболее комфортно.

Да, непредвиденные расходы, конечно, влетели в копеечку, но на то она и профессия частного детектива, непредвиденность в ней присутствует по определению. Жаль, конечно, что здесь не продавалось париков, но я вышла из положения своими силами: в отделе косметики я приобрела тушь для волос, с которой уединилась в женском туалете. Несколько густых мазков по прядям, и волосы мои из светлых превратились в черные с вишневым отливом. Пышно начесав их у висков и сделав густую челку, я всмотрелась в собственное лицо. Никаких темных очков я надевать не стала. Достав приобретенный в этом же гипермаркете косметический набор, я наложила вечерний макияж и теперь уже осмотрела себя в зеркале с головы до ног.

На меня смотрела привлекательная темная шатенка, изящная, женственная, в элегантном пальто и черных туфельках. Длинные загнутые ресницы делали взгляд кокетливым, сочные сливовые губы улыбались дразнящей улыбкой…

Она не имела ничего общего с той простенькой, ненакрашенной девчонкой с тусклым хвостиком, в потертых джинсах и куртке-унисекс, которая несколько часов назад посетила фирму "Автостекла" на Васильевском острове. Только этой брюнетке больше подошла бы изящная сумочка или клатч, а не этот огромный пакет, набитый одеждой.

Выйдя из туалета, я спустилась вниз, на первый этаж, где находился продуктовый магазин. Затолкав пакет в ящик временного хранения, я для вида прошла в торговый зал, купила маленькую коробочку апельсинового сока, йогурт и слойку с сыром и, расплатившись, вышла из гипермаркета, оставив там свой пакет до лучших времен…

Конечно, я волновалась. У меня не было уверенности в том, что парни не ждут меня где-нибудь неподалеку. И хотя я провела полную смену образа, было немного тревожно.

"Фольксагена" я не заметила ни возле гипермаркета, ни на противоположной стороне, ни в конце улицы. На всякий случай пройдя еще некоторое время пешком, я остановила такси.

– Васильевский остров, – сказала я водителю, усаживаясь на переднее сиденье, и облегченно откинулась на подголовник…

Но расслабляться долго я не могла себе позволить. Мне предстояла еще одна важная задача: крупно побеседовать с Павлом, который столь коварно и подло сдал меня этим свирепым парням уголовного вида.

Я не знала, на месте ли сейчас Павел, не знала также его адреса, и стала вспоминать окончание разговора в "Автостеклах". Мне вспомнилось, что Павел, приняв меня за клиентку, отговорился Михаилу тем, что уезжает в рейс и будет занят до вечера. Значит, он еще должен вернуться на работу. Там-то мне и нужно его выследить. А уж где проводить с ним беседу, я рассчитывала сориентироваться по ходу событий.

К сожалению, никакого кафе или хотя бы магазина не было поблизости от "Автостекол". Оставался вариант нанять еще одну машину и вести наблюдение из нее. О том, чтобы воспользоваться той, брошенной у выхода из одного из питерских дворов, и речи быть не могло, если только я не хотела, чтобы свирепые парни вновь меня обнаружили. Теперь я должна была узнать, кто они такие. А с машиной я разберусь позже, когда буду убеждена, что мне больше не угрожает опасность.

Брать другую машину в прокат я все же не стала, так как вспомнила, что Мохов говорил, что он добирался домой на метро. Значит, мне предстояло преследовать его на своих двоих.

Когда я подъехала к "Автостеклам", в окне офиса горел свет. Михаил, скорее всего, был внутри. Но я не стала проходить туда и интересоваться местонахождением Павла Мохова. Я просто приготовилась ждать. Место для укрытия я выбирала тщательно: мне нужно было соблюсти все меры предосторожности, чтобы не быть замеченной. На город уже опустилась темнота, и это было мне на руку.

Оглядевшись, я не обнаружила ничего, кроме парочки жилых домов, расположенных напротив складов "Автостекла". Выбор был невелик, и я отправилась к одному из домов. Дождавшись, пока в оснащенный домофоном подъезд войдет один из жильцов, я спокойно проследовала за ним. Мой респектабельный вид не вызывал подозрений. Поднявшись на пятый этаж, я остановилась у окна и заняла наблюдательную позицию, подумав про себя, что заодно неплохо было бы перекусить, поскольку последний раз я ела еще в поезде и практически целый день промоталась с голодным желудком, если не считать любезно предложенного Михаилом стакана чая с печеньем.

Я достала купленные в гипермаркете продукты и принялась за слойку. В этот момент, признаться, я пожалела, что ограничилась одной. Правда, съев еще и йогурт и запив все это соком, я почувствовала себя куда лучше. А набивать желудок перед слежкой не следовало. Я мысленно усмехнулась, представив, как выглядела бы со стороны, если бы кто-то из жильцов дома сейчас увидал меня: молодая, хорошо одетая женщина, явно приличная, набивает прямо в холодном подъезде рот сухомяткой, осыпая крошками цементный пол… Но правила этикета меня сейчас не слишком заботили, порой мне приходилось обедать и в куда более худших условиях. К тому же дом был снабжен лифтом, так что было немного шансов, что кому-то захочется прогуляться пешком на пятый этаж.

Времени было половина седьмого вечера. Неизвестно, когда появится Павел, но, учитывая слова Михаила о том, что сам он возвращается домой в десять вечера, можно было ожидать еще часа два. Однако мне повезло, и Павел появился раньше. Я была предельно внимательна: мне нужно было не только не просмотреть его появление, но и не проморгать парней на "Фольксвагене", если им вдруг вздумается проехаться сюда в надежде обнаружить меня. Слава богу, "Фольксваген" не появился, а вот моховский "Мерседес" прикатил около семи часов. Мохов поставил его в гараж, из чего я сделала вывод, что домой он будет добираться на метро, потом он своей вертлявой походкой прохилял к офису, провел там совсем немного времени и, сунув руки в карманы куртки и ссутулившись, пошел обратно.

Он шел быстро, и я поскорее покинула свое укрытие, чуть ли не бегом спустившись на первый этаж. Долговязая фигура Павла маячила впереди. Мохов, похоже, не подозревал о том, что за ним будет кто-то следить. По крайней мере, двигался он спокойно, не оборачивался, и я невозмутимо следовала за ним. К тому же узнать меня в моем новом образе было затруднительно, а если учесть, что Мохов и видел-то меня несколько минут, то риск быть узнанной сводился к минимуму.

Мохов дошел до метро и проследовал к эскалатору. Спустившись вниз, я постаралась войти в тот же вагон, что и он. Мне это удалось, хотя народу в этот час в подземке было очень много. Разумеется, пришлось стоять, но это были пустяки, к тому же так получалось даже лучше: Мохов мне был виден прекрасно. Мне нельзя было потерять его из виду, так как я понятия не имела о том, на какой станции он будет выходить.

Ехать пришлось довольно долго. Мне отдавили все ноги в новеньких туфлях, но я помалкивала, стараясь не привлекать к себе внимания. Наконец я заметила, что Мохов начал протискиваться к выходу. Я тоже поспешила к двери, но только в другой конец вагона. Когда мы поднялись и вышли из метро, на улице уже было совсем темно.

Мохов поднял воротник куртки и втянул голову в плечи, ежась от пронизывающего ветра. Он быстро переставлял свои длинные, как у цапли, ноги, и мне на каблуках было не очень-то удобно поспевать за ним, но я старалась. О красоте и изяществе своей походки я в тот момент не заботилась. Мне нужно было подойти к подъезду дома, где живет Мохов, одновременно с ним.

А идти пришлось довольно долго: дом Павла находился далековато от станции метро. Скорее всего, до него была пара остановок на троллейбусе, но Мохов не захотел воспользоваться услугами общественного транспорта, ограничившись давкой в метро. Бесконечные панельные девятиэтажки тянулись вдоль улицы.

Наконец Павел свернул во двор одной из них и зашагал к подъезду. Я прибавила шаг. Мохов достал из кармана ключ и приложил его к замку домофона. Тот послушно затренькал, и Павел шагнул в дверь. Но и я как раз подоспела и быстренько придержала дверь рукой. Мохов не стал садиться в лифт, а направился к лестнице. Я слышала, как он что-то тихонько насвистывает себе под нос. Но я уже была рядом, и ствол был у меня наготове.

Резким движением я сжала горло Павла и вжала пистолет под ребро.

– Тише, Павлуша, – ласковым голосом проговорила я ему на ухо. – Ты где живешь?

– З-здесь, – заикаясь, выдавил из себя Мохов.

Он попытался повернуть голову, но я довольно чувствительно ткнула его в бок.

– Не рыпайся, Павлуша, – прошипела я. – А то будет очень больно. Квартира какая?

– Да что тебе надо-то? – сдавленно спросил Мохов.

– Квартира, номер, говори!

– Сто сорок пять, – нехотя буркнул водила.

– Этаж?

– Третий.

– Есть кто дома?

– Нет, я один эту хату снимаю, – Мохов немного осмелел.

– Смотри, Павлуша, – пропела я ему на ухо. – Тебя, наверное, в детстве учили, что врать нехорошо? Так вот, если сейчас окажется, что ты меня обманул и дома тебя дожидаются папа-мама, то первая пуля достанется им. Усек?

– Да нет там никого! – Мохов попытался резко дернуться в сторону, за что немедленно словил пистолетом по башке.

– А-а-а! – коротко вскрикнул он, стараясь тем не менее не шуметь. – Зараза! Да чего тебе надо от меня?

– Пошли поговорим, – я подтолкнула его к лестнице.

Мохов послушно перебирал ногами, поднимаясь вверх. Я плотно держала пистолет у него под боком. На третьем этаже мы остановились перед квартирой с номером сто сорок пять.

– Ключи, – потребовала я, протянув вперед левую руку. – Где? В кармане?

Мохов молча кивнул. Я полезла в карман его куртки и вытащила оттуда связку ключей. Вставив один из них в замок, я повернула ключ и втолкнула Павла в квартиру. Там было темно и тихо. Похоже, действительно Мохов не соврал, и в квартире никого не было. Вот и хорошо, а то разбираться с ним на улице было бы не очень удобно. Еще менее удобно мне было бы разбираться с моховскими домочадцами.

Я провела Павла в комнату, единственную в этой квартире, и включила торшер.

– На пол, – приказала я, сильно толкая его вперед.

То ли от страха, то ли от неожиданности Павел пролетел вперед и грохнулся носом в пол.

– Да чего ты делаешь-то? – чуть не плача проговорил он, прижимая руки к лицу.

– Ничего, у меня платочек имеется, – усмехнулась я. – У тебя есть скотч?

– Чего? – не понял тот. – Ты кто? – Он попытался пристально осмотреть меня и прийти к какому-то выводу. Но, по всей вероятности, вид респектабельной молодой дамы с пистолетом в руках не способствовал выстраиванию в его голове ни единой версии. – Ты воровка, что ли? – наконец сообразил он. – Грабительница? Так у меня нет ничего! Вон, мобильник в куртке!

– Скотч, говорю, есть? – игнорируя его идиотские вопросы, повторила я.

– Нету, – мотнул головой Мохов, с ненавистью поглядывая на меня.

Меня он явно не узнавал, просто даже предположить не мог, что это я приходила сегодня утром в "Автостекла" и что это насчет меня звонил он браткам несколько часов назад.

– Эх, ни в чем на вас, мужчин, положиться нельзя! – вздохнула я, покачивая головой. – Во всем на себя рассчитывать приходится.

Я полезла в сумку и достала оттуда небольшой рулончик скотча, который всегда ношу с собой на всякий случай: он у меня входит в арсенал необходимых спецвещей частного детектива, так же, как, к примеру, фонарик или отмычки.

Достав скотч, я направила на Мохова пистолет и приказала:

– К балкону!

Мохов с недоумением посмотрел на меня.

– Ну, что смотришь-то? – прикрикнула я. – К балкону, говорю, двигай.

Мохов, находившийся на полу, неуверенно, но послушно сделал несколько ползков на заднице назад и замер возле балконной двери, которая, естественно, была закрыта. Я подошла ближе, ухватила его за руку и, быстро приложив к батарее, примотала ее скотчем. Мохов громко заверещал и задергался.

– Э, ты чего, ты чего?! – заголосил он. – Ты что, маньячка, что ли?

– Не обольщайся! – усмехнулась я. – Меня не привлекают прыщавые юнцы. К тому же комплекция у тебя, мягко говоря, не атлетическая. Словом, меня твой суповой набор не возбуждает.

– А что тебя возбуждает? – с явной издевкой в голосе спросил Павел.

– А возбуждает меня очень сильно вопрос, кому ты меня сдал сегодня утром? – и я в упор глянула Мохову в глаза.

Они сильно вытаращились после моего вопроса. Мохов искренне не понимал, о чем идет речь. Я улыбнулась и придвинулась поближе.

– Я спрашиваю, – четко чеканя каждое слово, повторила я, – кому ты позвонил сегодня, после того как я покинула фирму "Автостекла", завершив беседу с тобой по поводу Артема Алексиевича?

Лицо Мохова менялось на глазах. Непонимание сменилось недоумением, недоумение растерянностью, а потом на нем появился откровенный страх.

– Ты на кого работаешь? – выдал он.

Я расхохоталась.

– Моя работа – не твоя забота! – произнесла я. – Ха-ха! Видишь, стихами с тобой заговорила. Вот выйду на пенсию, стану стихи писать, с голоду не помру. Ты лучше скажи, на кого ты работаешь? Кто тебя просил позвонить?

Мохов молчал. Он попытался незаметно пошевелить привязанной рукой, чтобы освободиться, но скотч был затянут крепко-накрепко.

– Ты не рыпайся, не рыпайся! – прикрикнула я на него. – И время не тяни, я и так его по твоей милости впустую много потратила. Говори давай! Телефон, адрес, имена, внешность – все говори!

– Я не знаю, о чем ты, – в сторону сказал Мохов.

Не церемонясь, я подошла и коленом двинула ему в подбородок. Голова Павла мотнулась назад, при этом он издал какой-то мекающий звук.

– Да ты что, стерва? – прошипел он, стараясь дотянуться до меня ногой и лягнуть. – Мне на работу завтра!

– Если будешь продолжать так себя вести, на работу ты не попадешь ни завтра, ни послезавтра. Это я тебе гарантирую. И хорошо, если вообще сможешь когда-нибудь работать. Зато свободного времени у тебя будет навалом, и ты сможешь хоть каждый день красочно рассказывать пацанам у подъезда, как тебя сделали инвалидом! Колись давай!

И я еще добавила ему пистолетом по макушке. Мохов заругался сквозь зубы, в голосе его были слезы.

– Да не знаю я ничего! – в отчаянии проговорил он.

– Как это не знаешь? – прищурилась я. – Я уже тебе напоминала, что врать нехорошо. Разве тебя не этому учили семья и школа?

– Никого я не знаю! – поднял голову Мохов. – Достали вы меня все! Подъехали двое, знать их не знаю, первый раз вижу! Они насчет Артема спросили. Я сказал, что понятия не имею, где он. Тогда они сказали: "Если кто будет его спрашивать, звякни вот по этому номеру, не сочти за труд". Ну… Я и позвонил сегодня. Все!

– А зачем звонил? Мог бы и не звонить, – назидательно заметила я.

– Ага! – с сарказмом изрек Мохов. – Я как-то сразу по их глазам понял, что им не очень понравится, если я от них что скрою.

– Я, знаешь, тоже умею сердиться, – усмехнулась я. – И мне тоже очень не понравится, если ты попытаешься мне навредить. Или обмануть. Как они к тебе подъехали, где?

– Я в рейс отправлялся, они неподалеку стояли. На синем "Фольксвагене", – сказал Павел.

"Ну, все точно!" – подумала я, а вслух спросила:

– Когда это было?

– Это было… – Мохов закатил глаза. – Так, девятнадцатого у Артема выходной должен был быть, а двадцатого он уже не вышел… Но мы тогда еще не знали ничего, и в тот день было тихо. Появились они на следующий… Значит, двадцать первого. Точно, двадцать первого!

Мохов даже повеселел от того, что так удачно ответил на этот вопрос.

– Так, кроме машины и номера телефона, что тебе еще о них известно?

– Ничего! – Мохов прижал свободную руку к груди.

– Имена, фамилии!

– Да откуда же мне знать их фамилии? – искренне удивился Павел. – Между собой они друг друга никак не называли. Да, только когда позвонить просили, один сказал – спросишь, мол, Санька или Аристократа.

– Здорово! – невольно фыркнула я. – Санек и Аристократ – Ильф и Петров отдыхают!

– Ну, как назвались, так и передаю, – обиделся Мохов.

– Ладно, ладно, – примирительно подняла я руку. – И что? Они появлялись еще?

– Нет, больше не появлялись, – покачал головой Павел. – Я уж и забыл про них, пока сегодня ты не появилась. Ну, я и позвонил.

– Так, и что сказал? В подробностях!

– Да что там в подробностях говорить-то! Ну, сказал, что баба приходила, Артема искала. Что на белом "Опеле" была. Еще номер сказал. Ну и… все.

– А они что?

– Ничего. Спасибо сказали, и все!

– Они никак не объяснили при первой встрече, зачем им Артем?

– Объяснили, – хмыкнул Павел. – Сказали, что долг ему хотят вернуть. Я в такую мулю, конечно, не поверил…

– И все-таки сдал приятеля? Ну, то есть не его самого, а меня. Но это практически все равно. Значит, ты и Артема бы сдал точно так же!

– А вы что, не сдали бы? – неожиданно переходя на "вы", запальчиво спросил Мохов. – Можно подумать, по-другому бы поступили.

– Не знаю. Но постаралась бы предпринять все, чтобы не сдавать друга, – твердо ответила я. – Да и директор твой, Михаил Васильевич, никого сдавать не стал.

– Ему хорошо, он начальник, – ворчливо проговорил Мохов. – А я лично человек подневольный, от всех зависимый. К тому же Артем мне и не друг вовсе. Так, напарник… Да мне вообще все эти разборки по барабану! Я и знать их не желаю! Я… Я вообще уволюсь! – как-то истерически выкрикнул он и всхлипнул.

– Ладно, ладно, успокойся, – похлопала я его по плечу рукояткой ствола. – Мобильник в куртке, говоришь?

Мохов кивнул, не отвечая. Он продолжал всхлипывать, левой рукой размазывая по щекам слезы. Я тем временем залезла в карман его куртки и выудила телефон. Просмотрев список вызовов, я увидела, что в двенадцать тридцать был произведен звонок на номер, который был сохранен в телефонной книге под надписью "Санек".

– Это они? – спросила я, сунув телефон Мохову под нос.

– Угу, – пробурчал тот.

– Ну вот что, парень, телефон я у тебя забираю во временное пользование, – деловито проинформировала я Павла.

Тот раскрыл было рот, чтобы высказать какие-то свои возражения по этому вопросу, но потом раздумал. Вид у него стал какой-то вялый и безразличный.

– Сейчас я тебя освобожу и оставлю в покое, – пообещала я. – И можешь мирно ложиться баиньки. Но запомни: если ты каким-то образом передашь этим двоим о нашем разговоре – лучше бы тебе вообще на свет не рождаться.

– Да пошли вы все! – грубо выкрикнул Мохов. – Мне вообще ваши разборки по барабану.

Я молча перерезала скотч ножницами, и Мохов сразу же вскочил на ноги. Но вступать со мной в разбирательства он не стал, просто молча смотрел и ждал, когда я уйду. Я не стала задерживаться. Сунув моховский мобильник в сумку, я двинулась к выходу. Теперь мне было с чем идти в милицию.

ГЛАВА 7

Я твердо решила, что без помощи правоохранительных органов мне не обойтись. Но, к сожалению, знакомых в питерской милиции у меня не было. Но этот факт не останавливал меня. Я прекрасно понимала, что у меня есть возможность позвонить в Тарасов, подполковнику Мельникову, например, или полковнику Кирьянову, которые, в свою очередь, могли связаться с Питером и, объяснив, кто я такая, попросить оказать мне помощь. И я бы так и сделала, если бы не знала, что капитан тарасовского Кировского РУВД Гарик Папазян в настоящий момент находится в Питере. Поэтому я на всякий случай еще раз набрала его номер.

На сей раз телефон оказался включен, и я услышала довольно бодрый голос Гарика:

– Таня-джан? Привет, дорогая, где ты?

– Ты лучше скажи, где ты! – чуть не закричала я.

– Я в гостинице, – весело поведал Папазян. – Я…

– Я сейчас приеду, немедленно! – оборвала я его. – Номер какой?

– Триста двадцать пятый, – ошарашенный, ответил Гарик, и только потом я поняла, насколько двусмысленной, наверное, выглядела моя реакция, коей он никак не ожидал.

Но тем, что там про меня подумал Гарик, я не заморачивалась. Я была рада тому, что он нашелся, и поэтому теперь вовсю спешила к гостинице "Ярославская".

Папазян ждал меня в вестибюле, и вид у него был встревоженный. Увидев меня, он лишь мельком скользнул по моей фигуре взглядом, но остался равнодушным. Взгляд его озабоченно скользил по дверям гостиницы и по входящим.

– Привет, Гарик, – подходя почти вплотную, невесело улыбнулась я.

Папазян нахмурился, потом лицо его просветлело:

– Таня? – он взял меня за руку. – Что это значит? Что за маскарад?

– Это значит, что наступил тот самый момент, Гарик, когда ты можешь мне помочь, – решительно взяла я его под локоть. – Мы можем поговорить у тебя?

– Конечно! – с готовностью произнес Папазян и повел меня к лифту.

Мы поднялись на третий этаж, и Гарик провел меня в свой номер. Он был двухместным, но в данный момент там находились только мы с Папазяном.

Присев на диван, я на одном дыхании рассказала Гарику все, что произошло со мной с того момента, как мы расстались с ним на площади вокзала. Папазян слушал внимательно и сосредоточенно.

– Он точно тебя не сдаст? Уверена? – спросил он, когда я закончила.

– Думаю, точно, – кивнула я. – Во-первых, у него больше нет телефона. Вряд ли он помнит наизусть все записанные в нем номера. Во-вторых, ему и сообщать-то обо мне нечего – он же ничего не знает! Утром он знал хотя бы, на какой я машине, но теперь и эта информация не актуальна: машинка-то в переулке стоит. Надо бы ее забрать, кстати, а то она там стоит, родимая, а денежки-то идут.

– Ты типичный рационал! – рассмеялся Папазян. – Ее жизни опасность угрожает, а она беспокоиться, как лишнего не переплатить!

– Кто же любит переплачивать, Гарик, – вздохнула я. – Тем более что деньги не мои, а моей клиентки, которая, между прочим, не для себя старается, а для подруги. И мне как-то не хочется пользоваться ситуацией и тратить ее средства направо и налево! Тем более что она не производит впечатления уставшей от роскоши дамы. И у нее двое детей!

– Ладно, ладно, не грузи меня так сильно, я же просто пошутил! – примирительно замахал руками Гарик. – Просто хотел немного разрядить обстановку. Ты вообще знаешь, как я перепугался после твоего звонка? Не веришь?

– Верю, – серьезно ответила я. – Поверила, когда увидела, что ты меня не узнал. Что принял за другую женщину, а разглядывать не стал, чего ни за что бы не сделал в другой ситуации. При твоей-то любвеобильности…

– Ты все неправильно понимаешь! – категорически заявил Папазян. – Ты делаешь из меня какого-то бабника, любвеобильного ко всем подряд! А я всего лишь любвеобилен к тебе одной!

Папазян шагнул мне навстречу и крепко сжал мои руки. Признаться, в тот момент я была очень рада и даже благодарна ему за то, что он переживает за меня, за то, что готов помочь, и даже просто за то, что он оказался на месте и у него был включен телефон. Но на лирические отступления у меня не было ни времени, ни желания, поэтому я быстро, мягко, но решительно отстранилась и спросила:

– Так что делать-то будем, Гарик? Нужно к питерским ментам обращаться. С тобой мне это проще будет сделать.

– Значит, так, – сдвинув соболиные брови, решительно проговорил Папазян. – Сегодня уже поздно. А вот завтра, прямо с утра, мы едем с тобой вместе и все решаем. Договорились?

Я не стала спорить с таким решением. Признаться, я очень сильно устала. Так сильно, что это ощущение перебивало даже чувство голода, которое к ночи у меня разыгралось не на шутку. Гарик сходил вниз в кафе и принес оттуда горячий обед на двоих. Я чуть ли не засыпала в кресле, но аромат курицы со специями вернул меня к жизни. Через пару минут я за обе щеки уплетала окорочок с хрустящей сырной корочкой и закусывала салатом из свежих помидоров.

После ужина нужно было решить вопрос с моим ночлегом. Гарик предлагал решить его легко и непринужденно: я просто остаюсь в его номере до утра.

Ночевать я все-таки пошла в другой номер, снятый на сутки. Прежде чем уснуть, я достала свои кости и со вздохом бросила их на постель.

36+20+10. "Надо остерегаться контактов с теми, кого вы неосторожно обидели, так как они этого не забыли и хотят отомстить вам".

– Спасибо, дорогие, – грустно прошептала я и, рухнув на подушку, мгновенно уснула…

Наутро меня разбудил звонок сотового. Звонил Папазян.

– Просыпайся, Таня, – серьезно проговорил он. – Я уже договорился, сейчас едешь со мной и все рассказываешь. Ребята обещали помочь. Я жду тебя внизу у входа через двадцать минут.

Я быстро умылась и привела себя в порядок. Волосы, прокрашенные вчера тушью, теперь не выглядели столь привлекательно: краска не была стойкой, она была рассчитана на однократное использование, так что теперь мои волосы приобрели какой-то грязно-серый неровный оттенок. Но мыть и сушить их было некогда, этим, по-хорошему, нужно было заниматься вчера, но у меня просто не было сил на такие глупости. Поэтому я, вздохнув, просто тщательно причесала их, пригладила и туго обмотала голову косынкой на манер банданы, придав себе весьма креативный вид.

– Что ж, вполне хорошо, – сказала я своему отражению и, заперев номер, спустилась в вестибюль.

– Завтракать некогда, – наставлял меня Папазян, ведя под руку на стоянку такси перед гостиницей. – Так что ты уж не ной, не строй из себя страдалицу, а потерпи.

– Да ты что, Гарик? – возмутилась я. – Когда это я ныла или страдалицу корчила? Ты уж что-то совсем…

– Да знаю, знаю, – примирительно похлопывал меня по плечу Папазян. – Просто я предупреждаю, что люди здесь серьезные, занятые, тебе, может, непривычно…

– Да ладно! – саркастически ухмыльнулась я. – А то я со столичными ментами не общалась! И уж кто-кто, а я-то свои гонорары отрабатываю, как лошадь! Если только вы в своих кабинетах баклуши бьете! Видно, не зря вас народ ругает!

– Ладно, ладно, – поморщился Гарик, который уже не рад был, что завел этот разговор.

Он усадил меня в такси на переднее сиденье, а сам пролез назад – видимо, чтобы избавиться от моих возмущений. Через пятнадцать минут мы поднимались по лестнице РУВД Северного района Санкт-Петербурга. Папазян постучал в дверь с номером двадцать четыре, и мы прошли внутрь. За столом сидел мужчина лет тридцати двух, одетый в гражданскую одежду.

– Капитан Краснов, – представился он, когда мы с Папазяном вошли в кабинет.

– Татьяна, – ответила я.

– Гарик говорил, что у вас проблемы, – кивнул Краснов. – Расскажите по порядку, пожалуйста…

Я набрала в легкие побольше воздуха и рассказала все, что произошло со мной с момента прибытия в Питер, не забыв упомянуть и о том, что всему этому предшествовало.

– Аристократ, говорите? – задумчиво произнес Краснов и побарабанил пальцами по столу.

– Да, Аристократ, – повторила я. – Во всяком случае, так он представился Павлу Мохову. А вы что, знаете его?

– Да есть у нас тут один Аристократ, – усмехнулся Краснов.

Он снял телефонную трубку и попросил дежурного принести какое-то "Дело". Через несколько минут дежурный положил перед Красновым несколько увесистых папок.

– Вот, – потряс ими капитан перед нами. – Проходили у нас такие несколько лет назад, Аристократ и Круглый. Вовчик Аристов и Санек Круглов.

– Точно, он еще говорил – спроси Аристократа или Санька, – кивнула я.

– Вот-вот, – невесело усмехнулся Краснов.

– Что-то не так? Вас что-то смущает? – насторожилась я.

– Меня смущает, что дело серьезное, потому как ребята соответствующие, – сказал капитан. – Отсидели в свое время за разбой. Причем с убийством. Еще несколько случаев доказать не удалось, хотя это стопроцентно они. Рецидивисты, не успели отсидеть первый срок, заработали второй. Но сейчас уже лет пять как на свободе. Был с ними и третий… – Краснов выразительно посмотрел на Папазяна. – Капитан как раз по его душу грешную и прибыл.

Папазян усмехнулся. Я внимательно переводила взгляд с одного на другого и ничего не понимала.

– Помнишь, я тебе рассказывал про деятеля, из-за которого меня в Питер вызвали? – спросил Гарик. – Ну, я еще говорил, что он уроженец Тарасова, что последний срок ему тарасовский суд присудил?

– Помню, – кивнула я. – И что?

– А то, что этот самый Горохов Виктор Сергеевич, тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения, был недавно обнаружен мертвым… И подозреваются в его убийстве как раз Аристократ с Круглым. То есть Аристов и Круглов. Они втроем дружили, втроем и срока получали. Кстати, недавно было совершено громкое преступление: инкассаторов ограбили при ювелирном. По приметам, по почерку – их работа. Правда, самих их найти не удалось, равно как и деньги. А вот Горохов некоторое время спустя, буквально несколько дней назад, был обнаружен мертвым. Пулевое ранение в голову. Да вот "Дело", можете сами ознакомиться, – и Краснов пододвинул мне одну из папок.

Я открыла ее, машинально пробежав глазами данные убитого: фамилия-имя-отчество, дата рождения, адрес… Стоп! Строчки резанули меня по глазам. Я поняла, что совсем недавно где-то уже слышала именно этот адрес. Я посмотрела еще раз: Флотская, дом пять, корпус один, квартира девяносто шесть… Именно этот адрес называл мне вчера Ваня Воронков, председатель благотворительного фонда "Милосердие"! Но он называл мне его как адрес своей тетки, к которой он отправил на проживание Артема и Асю… Так-так! Эти два происшествия явно связаны между собой! Только что-то тут не то, что-то не сходится. Нужно как следует все обдумать. Я внимательно перечитала адрес. Точно! Корпус не тот! Иван называл номер второй. А тут указан первый.

Я принялась лихорадочно рыться в своей сумочке и извлекла на свет божий листок бумаги, на котором записала адрес, продиктованный Иваном. Сомнений не оставалось: корпуса не совпадали! А это значит…

Я подняла глаза на Краснова, который вместе с Папазяном с любопытством наблюдал за моей реакцией.

– Что ж, друзья… – проговорила я. – Похоже, нужно садиться рядком и все обдумывать сообща. Думаю, нам есть что обсудить.

* * *

После того как Гарику и Краснову стало известно о том, что было известно мне, в комнате повисло молчание. Каждый обдумывал ситуацию. Первой тишину нарушила я.

– Значит, я думаю так, – решительно начала я. – Артем и Ася действительно отправились по этому адресу. Скорее всего, они перепутали корпус и пошли не туда. И оказались в квартире Виктора Горохова.

– А как они там оказались? – подал голос Папазян.

– Вот этого я пока не знаю, – призналась я. – Может быть, ключ подошел, может, что-то еще.

– Может быть, им открыли? – предположил Гарик.

– Да? – повернулся к нему Краснов. – И что? Почему сразу не сказали, что вы, мол, ребята, ошиблись?

– А может быть, им сказали, а Артем этот не поверил, наезжать начал, слово за слово, кто-то за нож схватился…

– Гарик, Гарик, – поспешно подняла я руки, останавливая его. – Ты же не на Кавказе, что за кровавые драмы с поножовщиной?

– Я тебе знаешь сколько таких дел покажу, которые в Тарасове каждый день происходят? – обиделся Папазян. – Ты думаешь, самые распространенные преступления – это всякие хитросплетения и коварные, хорошо спланированные интриги, да? Ха! Девяносто девять процентов дел – это бытовуха. И чаще всего поножовщина по пьяному делу!

– Никто там не был пьян, – заметила я. – Артем с Асей, во всяком случае.

– А ты прямо знаешь! – хлопнул себя по коленке Папазян.

– Уверена, они вообще-то верующие люди.

Папазян только хмыкнул.

– Боюсь, здесь другой случай, – пришел мне на помощь Краснов. – Что-то другое там произошло. И боюсь, что куда более серьезное, чем банальная поножовщина.

– А главное, мне до сих пор непонятно, где их искать, – со вздохом протянула я. – Но думаю, что нам обязательно нужно съездить на улицу Флотскую, причем побывать в обеих квартирах: и в первом корпусе, и во втором.

– Согласен, – кивнул капитан Краснов, поднимаясь из-за своего стола. – Поехали.

Мы спустились вниз и сели в служебную машину Краснова. Улица Флотская находилась, прямо скажем, не в центре города, и на дорогу ушло минут сорок. Но это было еще приемлемо.

– Там производился осмотр? – спросила я по дороге капитана Краснова.

– Да, – ответил тот. – Там, кстати, все перевернуто вверх дном. Видно, подельники Горохова там побывали, деньги искали. Те самые, что у инкассаторов грабанули.

– И все равно нужно осмотреть все тщательно еще раз! Ведь когда велся осмотр, никто не брал в расчет Асю и Артема!

Капитан промолчал, давая понять, что все станет ясно на месте. Корпус номер один ничем не отличался от корпуса номер два – такой же желтоватый невзрачный четырехэтажный дом барачного типа.

– Давайте сначала пойдем ко второму, – предложила я.

Никто не возражал, и мы двинулись к дому, в котором должна была проживать тетушка Ивана Воронкова, ныне находившаяся в санатории. Разумеется, ключей у нас не было, но открыть дверь капитану не составило труда: у него были не только приспособления для этого, но и власть, данная должностью. Увы, осмотр ничего не дал, все было так, как и говорил Иван. Никаких следов пребывания Артема и Аси. Мы, конечно, старались не следить и не шуметь, поскольку, хоть капитан Краснов и вскрыл дверь в рамках своей службы, но все-таки разрешения на это у него не имелось, и в дальнейшем могли возникнуть сложности в объяснениях с начальством, поэтому никому не хотелось, чтобы кто-то из соседей сообщил достопочтенной тетушке о том, что в ее отсутствие в квартире хозяйничали посторонние…

– Ладно, пойдемте к Горохову, – со вздохом сказала я, когда мы все убедились, что в этой квартире нам делать нечего.

Мы перешли во второй корпус. Здесь капитан действовал увереннее: достав ключ, он отпер замок квартиры Виктора Горохова.

– А почему она не опечатана? – поинтересовалась я.

– Так его же не дома убили, – ответил тот. – В посадках нашли с простреленной головой.

"Значит, стволы у ребят точно имеются", – отметила я про себя. Я уже практически не сомневалась в том, что убийцами Горохова были его друзья-сообщники Круглов и Аристов, а причиной убийства явился извечный мотив – деньги. Которые, видимо, они не смогли поделить.

В квартире и впрямь наблюдался бардак: ящики шкафов выдернуты и свалены на пол, многие вещи разбросаны, стулья перевернуты… Естественно, что после осмотра здесь никто не убирался.

Меня же больше интересовала вторая комната… Она была узкой, и в ней практически не было мебели, только две кровати вдоль стен. Окно, балкон… Ничего интересного из вещей не было. Я открыла платяной шкаф. Одежда, висевшая в нем, явно была из гардероба хозяйки. Я заглянула под кровати и под одной из них увидела большую спортивную сумку. Она была открыта, и часть вещей валялась на полу, видимо, выброшенная наспех.

Я заметила край бирюзовой ткани и потянула на себя. У меня в руках была тонкая женская блузка. Я почувствовала, что сердце мое учащенно забилось: это была блузка Аси Кальчинской. Я видела ее в точно такой же на одном из снимков, позаимствованных из ее фотоальбома!

– Ася и Артем были здесь! – сообщила я Краснову и Папазяну, повернувшись к ним. – Это ее вещи!

Капитан нахмурился и вытянул сумку.

– Мы ее, конечно, видели, – кивнул он. – Но значения не придали – в ней же ничего, кроме женской одежды, нет.

– И вас не насторожило, откуда у Горохова сумка с женской одеждой? – спросила я.

– Мало ли откуда! – развел руками капитан. – У него и на вешалке женская куртка висит. Может быть, подружка оставила! Мы же не предполагали, что сюда забрела ваша парочка!

– Да, но вот куда же они делись дальше? – задумчиво проговорила я, оглядываясь.

Взгляд мой упал на балконную дверь. Я открыла ее и, выйдя наружу, посмотрела вниз.

– В принципе не так уж и высоко, – вслух проговорила я. – Теперь мне, кажется, понятно, почему они скрываются.

– Почему – ладно, главное, где? – задал вопрос в лоб капитан Краснов.

– Вы знаете… – все так же задумчиво произнесла я. – У меня есть только одна версия. Если она окажется глухой, то… Просто не знаю, что делать дальше.

– Ну, что за версия, говори, не томи! – не выдержал Папазян.

Вместо ответа я пошла к выходу из квартиры. Папазян и Краснов последовали за мной. И только когда мы сели в машину, я сказала:

– Поехали на Морскую.

Водитель посмотрел на Краснова и, получив утвердительный кивок, завел мотор. Через полчаса я решительно подошла к двери, ведущей в благотворительный фонд "Милосердие".

Иван Воронков, как и в прошлый раз, сидел за своим столом. Я молча прошла внутрь и, не здороваясь и постаравшись вложить в свой голос максимум серьезности, сказала:

– Вчера меня пытались поймать двое бандитов. Они грабители и убийцы. И они ищут Артема и Асю, и обязательно найдут. И не нашли до сих пор только потому, что им ничего не известно о том, что Артем и Ася познакомились на сайте, посвященном вашей организации. Мне повезло больше – я знала об этом. Но это лишь вопрос времени. Так или иначе, они вычислят вас. И, может быть, очень скоро. Наверное, не нужно объяснять, что разговор их будет крайне серьезным. Так что, Ваня, вы окажете неоценимую услугу своему другу, если скажете нам, где он скрывается. Милиция уже здесь, мы сделаем все необходимое, чтобы обезопасить Асю и Артема, а также вас. Вы же понимаете, что именно с вас начнут свою беседу бандиты…

Я пристально смотрела Воронкову в глаза. Тот выдержал этот взгляд и неожиданно улыбнулся.

– Знаете, – вдруг сказал он. – А я рад, что вы приехали. Я уже просто не знал, что делать дальше и чего ждать. И хотел сам идти в милицию.

– Где они? – выступил вперед Краснов.

Воронков молча поднялся и направился в угол комнаты. Там он отодвинул один из шкафов, за которым оказалась небольшая дверь. Иван открыл ее и прошел внутрь. Не прошло и минуты, как он вернулся, а следом за ним испуганно, неуверенно шел светловолосый парень и высокая худенькая девушка с огромными черными глазами…

* * *

– Ну, здравствуйте, Ася, – обратилась я к ней с улыбкой, когда мы все расселись в кабинете Воронкова. – Как долго я вас искала и вот наконец нашла.

– А… вы кто? – растерянно переводя взгляд с меня на моих спутников, спросила девушка.

Артем остался стоять, крепко держа ее за руку.

– Я частный детектив из вашего родного города Тарасова, – весело ответила я. Весело, потому что в тот момент, когда я увидела эту парочку живой и здоровой, я испытала огромное облегчение.

– Частный детектив? – непонимающе переспросила Ася и переглянулась с Артемом. – А… Почему меня разыскивает частный детектив?

– Потому что ваша подруга Марина Полякова уже сходит с ума из-за вашего долгого отсутствия. Вы же не предупредили никого, что собираетесь в Питер?

Ася часто заморгала.

– Но я не знала, – жалобно протянула она тоненьким голосом. – Я просто не хотела никого до поры до времени посвящать в свои личные дела. Вдруг бы ничего не получилось? Я хотела рассказать все Марине потом, когда вернусь домой! Я не думала, что все будет так ужасно! Если бы не Иван, нас бы, наверное, уже не было в живых!

Ася всхлипнула и закрыла лицо руками. Артем успокаивающе похлопал ее по плечу и крепко сжал руку.

– Ася, вы можете успокоиться, – мягко произнесла я. – Вам больше не угрожает никакая опасность. Только мы просим вас рассказать все подробно, с самого начала.

– С самого начала? – Ася посмотрела на Артема.

– Иван дал нам ключ, назвал адрес, и мы поехали, – начал говорить Артем. – Это уже потом я понял, что мы перепутали корпус. А тогда у меня и мысли не возникло, что что-то здесь неладно. И главное, ключ подошел! Вот уж воистину, ирония судьбы! – с горькой усмешкой покачал он головой.

* * *

Ася и Артем сидели в маленькой комнате на кровати. Спать им совершенно не хотелось. Они проговорили весь день и весь вечер, но никак не могли остановиться. Им было интересно узнавать друг о друге все новые и новые подробности. Ася, всегда бывшая закрытой, теперь с увлечением рассказывала о себе, о своем детстве, об учебе в школе, о рано умерших родителях… Артем же больше говорил о будущем, строил планы и несколько раз повторил, что теперь он Асю никуда не отпустит.

– Но мне же все равно нужно будет съездить домой! – смеясь, говорила девушка.

– Я поеду с тобой!

– А тебя отпустят с работы? Этот же не на один день!

– Все равно, я возьму отпуск на две недели. Я, кстати, ни разу его не брал с тех пор, как устроился на работу. К тому же Василич – мужик нормальный, с пониманием. И вообще, не переживай, это моя забота.

– Ой, Артем, я даже не верю, что это все на самом деле! – откидываясь на подушку, проговорила Ася со счастливым смехом. – Мне все время казалось, что не может быть все так гладко! Честно говоря, я всю дорогу волновалась. Боялась, что не понравлюсь тебе при встрече или что ты окажешься не таким, как мне казалось… Словом, много чего передумала!

– Слава богу, что все сложилось, – осторожно целуя ее, произнес тот.

Они продолжали непринужденно болтать, как вдруг обоим послышался какой-то шум. Сперва они не придали этому особого значения, но шум повторился. Точнее, это был какой-то шорох, а потом скрип открываемой входной двери.

– А-а-а! – громко вздохнула Ася, глядя на Артема расширившимися глазами. – Это, наверное, тетка вернулась! – шепотом предположила она. – Сейчас она нас метлой отсюда погонит!

Артем нахмурился и привстал. В прихожей кто-то переговаривался между собой, причем голоса явно были мужскими.

– Где у него свет-то? – Голос был хриплым и грубым.

– Вон там, справа, – послышался второй голос.

– Сволочь, и свет даже не как у людей включается! – проворчал первый голос.

Затем в зале зажегся свет. Артем и Ася были перепуганы ни на шутку, но ничего не понимали. Одно было ясно: это не тетка…

– Горох, гнида, так и не сказал, куда бабки заныкал! – проговорил первый голос. – Вот жлоб! Бабки дороже жизни, а?

– И не говори! – поддержал его второй. – И зачем они ему теперь там, на небесах?

– Ага, – первый расхохотался. – Видно, богу хотел заплатить, чтобы тот ему грехи простил!

Теперь уже заржали оба.

– Жадность, Саня, плохое чувство, – назидательно произнес первый голос. – А уж кидняк – и вовсе последнее дело. Кидать друзей – за такое пуля в лоб полагается!

В последней фразе явственно прозвучала угроза.

– Да ты чего, Аристократ? – Второй голос стал каким-то тонким.

– Ничего, – снисходительно усмехнулся первый. – Это я к тому, чтобы ты не вздумал с Гороха пример брать!

– Да ты чего? – Второй голос с нервным смешком взвился куда-то высоко. – Когда это я тебя кидал, а?

– Это я так, в целях профилактики, – с усмешкой процедил первый и засмеялся злым, беспощадным смехом…

Ася почувствовала, как по ее позвоночнику между лопаток тоненько пробежала струйка ледяного воздуха и уперлась куда-то в кончики пальцев на ногах… Она буквально оцепенела от страха, не могла вымолвить ни слова и даже повернуть голову, чтобы посмотреть на Артема. А тот и сам был напуган не на шутку. Подобного развития событий он никак не ожидал. Он понимал только, что там, за стеной, – убийцы. Которые пришли сюда в поисках денег. И которые, конечно же, очень скоро обнаружат их с Асей, и тогда… Что тогда, становилось понятно и так. Артем похолодел. Он чувствовал ответственность не только за себя, но и за Асю.

Он посмотрел на свою невесту. Она сидела словно окаменевшая, и глаза ее занимали чуть ли не пол-лица… Может быть, именно это чувство ответственности сыграло свою роль и вернуло Артему способность мыслить и соображать. Выход был только один – спасаться бегством. Но как, если они находятся в дальней комнате?

Артем тихонько пожал руку Аси и приподнялся на кровати, стараясь, чтобы она не заскрипела.

– Тише, только не шуми. Потихоньку идем к балкону. Ничего не бойся, – Артем говорил одними губами, но Ася понимала его.

Она послушно сползла на край кровати, ухватившись за руку Артема. Она понимала, что сейчас придется бежать. И не просто бежать, а прыгать с балкона, чего ей раньше никогда не приходилось делать. Она понимала и боялась, хотя и знала, что Артем рядом. Его присутствие немного успокаивало, но все равно ей было страшно. Очень, очень страшно…

Она не знала даже, кого боится, но чувствовала – там, за деревянной дверью, по большой комнате сейчас ходит их смерть. Артем тем временем накинул рубашку. Ася была в шортах и майке, больше ей нечего было на себя накинуть. Артем уже делал шаги в сторону балкона и тянул за собой Асю. Та бросила взгляд на стол возле окна. На нем лежала ее сумочка, в которой хранились документы и деньги. Ася быстро схватила ее и бросила взгляд под кровать, куда спрятала дорожную сумку. Естественно, о том, чтобы захватить и ее, не было и речи.

Артем поднялся на цыпочки и потянулся к шпингалету. С максимальной осторожностью покрутив его, он потянул вниз. Потом, прижав дверь, медленно стал открывать ее. Дверь скрипнула, и Ася почувствовала, как сердце ее ухнуло вниз.

"Слава богу, что мы выключили свет! – пронеслось в ее голове. – Господи, что же будет дальше?"

Артем уже ступил одной ногой на балкон и заносил вторую. Вот он уже весь оказался за пределами комнаты, а Ася все боялась шагнуть за ним, словно это был шаг в пропасть.

Артем настойчиво потянул ее за руку, и Ася наконец заставила себя ступить на холодный балконный пол. Она была в тапочках, как и Артем. Обувь, куртки – все осталось в прихожей, на вешалке. Но сокрушаться сейчас об этом было бессмысленно.

Артем, приложив палец к губам, выпустил Асину руку. Он положил ладони на перила и посмотрел вниз. Ася с ужасом наблюдала, как он перекинул через перила сначала одну ногу, потом вторую и сел. Затем он повернулся лицом к Асе и ухватился за перила обеими руками. Артем опустил ноги вниз и резко повис на вытянутых, напрягшихся руках. Ася во все глаза смотрела на него, понимая, что через несколько секунд ей предстоит сделать то же самое. Артем медленно раскачался и, решившись, сделал прыжок.

Ася услышала стук и чуть не вскрикнула. Забыв об осторожности, она кинулась к перилам и стала всматриваться в темноту. Фигура Артема белела внизу, но Ася не могла разобрать, в порядке он или нет.

– Артем! – не выдержав, шепотом позвала она.

– Прыгай! – раздался его тихий шепот. – Я тебя поймаю!

Но Ася никак не могла заставить себя совершить прыжок, который должен был стать ее спасением. Максимум, что ей удалось, это сесть на перила, как это сделал Артем. Но вот повернуться, удержаться на руках и прыгнуть ей не хватало решимости.

– Ася, давай! – еле слышно торопил ее Артем, а она все сидела, вцепившись побелевшими пальцами в тонкую деревяшку.

– Эй, Аристократ! – послышался приглушенный голос из комнаты. – Там, кажись, кто-то есть.

Что сказал второй бандит, Ася не слышала. Зато она хорошо различала стук своего колотящегося сердца. Скрипнула дверь, бандиты уже входили в спальню, и тут Ася в отчаянии сиганула вниз, как была, лицом вперед. Артем попытался подхватить ее, но она упала, больно ударившись бедром о землю.

– Стой, зараза! – послышался злобный окрик сверху, но Ася уже вскакивала на ноги, уже хваталась за руку Артема и бежала вперед, увлекаемая им.

Ругательства и приказы остановиться продолжали нестись им в спину, но Ася с Артемом быстро улепетывали со двора. Едва миновав его, они вбежали в следующий двор, из которого был выход на дорогу. Ася хотела уже выбежать, но Артем жестом остановил ее и направил в другую сторону. Оба понимали, что за ними вполне может быть погоня: у подъезда дома стояла машина, на которой, скорее всего, и приехали бандиты. Выбегать на проезжую часть было опасно: она была пуста, так что на помощь водителей рассчитывать не приходилось, а вот у бандитов они были бы как на ладони.

Артем завернул в какую-то подворотню, и они оказались среди двухэтажных домиков. Пометавшись между ними и решив в отчаянии, что здесь тупик. Артем вдруг заметил узенький проход между домами, в который и потянул свою подругу. Они не знали, гонятся ли за ними, но страх гнал их вперед. Хорошо еще, что не лишал рассудка – по крайней мере, Артема.

Попетляв между домами, они выскочили на какую-то совершенно незнакомую улицу. Впереди виднелись гаражи. Не раздумывая, Артем рванул туда, не забывая тащить за собой Асю, которая уже выбивалась из сил. Вбежав в промежуток между гаражами, они наконец остановились. Оба тяжело дышали, а Ася буквально задыхалась. Немного переведя дух, они посмотрели друг на друга. Оба были одеты, можно сказать, по-летнему: Артем в рубашке и брюках, Ася так и вовсе в тонкой майке и шортах. К тому же на босых ногах у обоих красовались тапочки. Они смотрели друг на друга и молчали.

– Что же дальше, Артем? – первой не выдержала Ася, заглядывая в глаза жениху. – Что нам делать? Куда нам идти?

– Подожди, подожди, – Артем пытался ее успокоить, сжимая руку, но Ася, кажется, все больше и больше впадала в истерику:

– Чего ждать? Куда нам идти? Да еще в таком виде? – причитала она. – Нас убьют, ты понимаешь, убьют! Мы не можем показаться на улице, они нас сразу схватят.

– Да погоди ты, их нет, кажется! – пытался убедить ее Артем. – Давай немного подождем и выйдем.

Но Ася не слушала его, размазывая слезы по щекам и тоненько рыдая. Минут десять они простояли так за гаражами, пока она немного не пришла в себя.

– В конце концов, мы не можем сидеть здесь вечно, – резонно заметил Артем. – Если даже они нас ищут, то, скорее всего, не здесь. Иначе мы бы их уже увидели в проем.

Ася не внимала его доводам, ей все еще было страшно. Наконец Артем выглянул из-за гаражей. Ему была видна часть улицы, по которой проносились редкие машины. И вдруг… Он услышал звук, который показался ему спасительным.

– Бежим! – он крепко ухватил Асю за руку и дернул вперед. Ничего не понимая, та подчинилась.

Стремглав миновали они двор и выскочили к проезжей части. На их счастье, поблизости они увидели остановку, к которой приближался дежурный троллейбус. Со всех ног бросившись к нему, они вскочили на площадку и облегченно опустились на сиденье. Водитель окинул их довольно равнодушным взглядом и ничего не сказал. Проехав до конечной, они вышли, хотя с удовольствием остались бы в этом троллейбусе.

Рядом было депо. Ася и Артем понуро брели мимо ряда троллейбусов со спущенными дугами, уставшие от холода, длительного бега и страха. И вдруг Артем поднял голову и молча показал Асе пальцем: у одного из троллейбусов была открыта передняя дверь. Не сговариваясь, они прошли туда и, разместившись на сиденье и уже ни о чем не думая, задремали…

Сон их был недолог, но, по крайней мере, дал возможность скоротать время и немного восстановить силы до открытия метро. И, уже дождавшись этого момента, они побрели к станции и отправились на улицу Морскую, в благотворительный фонд "Милосердие"…

Увидевший их Ваня Воронков едва не упал со стула. А когда выслушал их невероятный рассказ, был потрясен не меньше. Только потом, сопоставив факты, они пришли к выводу, что ошиблись корпусом. Но так или иначе, а факт оставался фактом: бандиты наверняка станут их разыскивать как ненужных свидетелей.

На предложение обратиться в милицию Артем ответил категорическим отказом, мотивировав это тем, что неизвестно, что это за люди, и, может быть, в милиции у них есть свои люди и вообще все куплено. И, отправившись туда, они только лишь выдадут себя. Ася же вообще утратила способность здраво рассуждать, всецело полагаясь на Артема. Она была рада, что осталась жива.

Иван поселил их в маленькой кладовке за кабинетом, в которой иногда оставлял ночевать бездомных бедолаг в рамках программы своего фонда, и ни единой душе не рассказал о том, что скрывает Артема и Асю. Ситуация здорово его тяготила, но он не видел выхода. И если бы Асина подруга не решилась обратиться к частному детективу, неизвестно, сколько бы они еще там просидели и чем вообще закончилась эта история.

* * *

– Вот так все и получилось, – со вздохом закончил свой рассказ Артем и опустил голову.

– Одним словом, вы здорово перетрухнули, – усмехнулся капитан Краснов, внимательно его выслушав.

– Ну да, – виновато подтвердил Артем.

– Да уж, – покачал головой Краснов. – Но вы же понимали, что не сможете скрываться вечно!

– Конечно, – вмешался Иван. – Мы уже хотели все рассказать членам Фонда, чтобы вместе принять какое-нибудь здравое решение. Все очень устали от этого.

– А почему вы ничего не сказали мне при первом визите?

– А откуда я мог знать, кто вы такая? – заметил Иван. – Кроме ваших слов о том, что вы частный детектив из Тарасова, у меня не было подтверждений вашей правдивости. А бандиты кого угодно подослать могут! Так что я решил подстраховаться от греха подальше.

– А как они могли вас вычислить? – задумчиво проговорил Краснов. – Ну, в частности, узнали, где ты работаешь? – он посмотрел на Артема.

– Я свой мобильник там забыл, – печально сказал тот. – Позвонили в контору, услышали название, ну и…

– Ладно, оставим это, теперь опасность миновала, – махнула я рукой. – Теперь нужно думать, где и как искать этих бандитов. И хотя меня это уже не касается и можно с чистой совестью возвращаться домой, мне все же хочется довести дело до конца. К тому же вы мне помогли, теперь дело за мной.

– А как ты можешь помочь? – недоуменно посмотрел на меня Папазян.

– Есть у меня одна идея, – я посмотрела на Краснова, а затем на Асю с Артемом.

– Что за идея? – посерьезнев, спросил капитан Краснов.

– Для ее осуществления нужно получить согласие Артема и Аси, – со вздохом сказала я, и парочка одновременно метнула на меня настороженные взгляды. Было видно, что идея уже не очень им нравится…

– Что вы задумали, говорите! – потребовал Краснов.

Я набрала в легкие побольше воздуха и постаралась говорить как можно убедительнее.

– Придется брать их на живца, – как можно увереннее произнесла я. – Бандиты непременно должны найти Артема и Асю. Ну, разумеется, они должны думать, что это они их нашли! Их нужно выманить сюда, в благотворительный фонд.

– Но как мы их выманим? – все еще не понимал капитан.

Я молча открыла свою сумочку и достала оттуда мобильник Мохова.

– Это телефон Павла, сменщика Артема, – пояснила я. – Я вам говорила, что забрала его с собой на всякий случай. Я специально не отключала его, так вот, звонков с номера бандитов на него не поступало. И теперь нужно, чтобы Павел сам им позвонил и сказал, что я снова была в "Автостеклах" и оговорилась, что поеду в фонд, потому что, по моим расчетам, ребята скрываются именно там. Либо так: скажет, что Артем звонил начальнику, Михаилу, и сказал, что прячется в фонде. Вот эту дезу Павел им и скинет.

– А если он не захочет? – сразу же спросил Краснов. – Можно ли на него полагаться?

– Разумеется, говорить с бандитами будет не он, – пояснила я. – А вам, кстати, желательно послать группу в "Автостекла". Пусть они выяснят, не связывался ли Павел с бандитами, и обо всем предупредят. И пусть держат его под присмотром, чтобы он не наделал глупостей. А сюда прислать группу захвата. Ребятам все объясним, дадим все инструкции. И Ивану с Артемом в первую очередь, потому что главную роль им придется взять на себя.

Воронков и Алексиевич подались вперед и напряженно вслушивались в мои слова.

– Ты волен отказаться, – обратилась я к нему. – Но пойми, иначе взять этих уголовников будет совсем непросто. И вы так до конца и не избавитесь от страха, пока они на свободе.

Ася испуганно таращила глаза, Артем угрюмо молчал, выражение лица Ивана было спокойным. Наконец Артем поднял глаза, улыбнулся, откинув со лба светлый вихор, и сказал:

– Я согласен.

– Я тоже, – тут же поддержал его Воронков.

* * *

Подготовка к операции заняла несколько часов. За это время Краснов послал группу в «Автостекла», которая отзвонилась оттуда с сообщением, что Мохов ни с кем не связывался, что он сейчас сидит в конторе поникший и твердит, что увольняется. До окончания операции с него решено было не спускать глаз.

Один из сотрудников Краснова позвонил с сотового Мохова бандитам и сообщил местонахождение Артема и Аси. Оставалось только ждать гостей.

Через полтора часа у входа притормозил синий "Фольксваген", до боли знакомый мне. Двое парней с непроницаемыми лицами вышли из него и зашагали к входу. Я, Краснов и группа захвата находились в комнате рядом с кабинетом Воронкова.

Бандиты вошли в кабинет, и мы сразу услышали:

– Руки!

Воронков, вызвавшийся принять в операции непосредственное участие, молча поднял руки, как и было велено.

– Где они? – коротко спросил один из бандитов.

Мы не могли видеть действия Ивана, но знали, что он кивком укажет на дверь в кладовую, как и было условлено. Установленная камера позволяла все слышать. И действительно, следом раздался звук отворяемой двери, а затем возглас:

– Стоять! Баба где?

Тут же послышался ответный крик:

– Оружие на пол! Руки за голову!

Бандит не спешил выполнять приказание, и омоновец, находившийся в кладовой, ударом ноги выбил у него из рук пистолет. А в кабинет уже ворвались остальные члены группы захвата…

Все прошло чисто и гладко: бандиты были скручены и отправлены в СИЗО. Разумеется, Ася Кальчинская была заблаговременно отправлена в другое помещение, дабы не подвергаться опасности. Артем же и Иван отлично справились с доверенной им ролью.

Вечером мы сидели в РУВД Северного района Санкт-Петербурга и обсуждали подробности проведенной операции. Уже поступила информация о том, что пистолет, из которого был убит Виктор Горохов, и тот, что изъяли у бандитов, – идентичны. А следовательно, доказательство их вины в убийстве Горохова было железным. Однако капитан Краснов предупредил Артема и Асю о том, что им придется давать свидетельские показания в суде. Они, конечно, не были от этого в восторге, но и не отказывались. И вообще, кажется, они немного потеряли голову от счастья и осознания того, что все их тревоги остались позади. Ася несколько раз принималась плакать, затем смеяться и бесконечно благодарила то меня, то Краснова, а особенно почему-то Гарика Папазяна, которого, видимо, сочла главным в этой операции, поскольку тот большей частью молчал.

Папазян улыбался и таял от такого расположения симпатичной девушки.

– Так что вы решили со свадьбой? – обратилась я к Артему и Асе, чтобы вернуть Гарика к реальности.

– Как только приедем из Тарасова, сразу подадим заявление, – твердо сказал Артем. – Вообще-то мы должны были это сделать на следующий день после Асиного приезда, но тут все так завертелось…

– Что было не до этого, понятно, – улыбнулась я. – Ну ничего, теперь ничто не омрачит вашего праздника.

Мы выслушали благодарности от капитана Краснова и наконец-то смогли отправиться в гостиницу. Артема же с Асей Ваня Воронков любезно согласился приютить у себя дома до завтра, заявив, что так ему будет спокойнее. А капитан Краснов пообещал послать кого-нибудь из своих подчиненных на квартиру к Горохову, чтобы тот привез вещи Артема и Аси.

Перед отъездом я все-таки посетила то место, где вынуждена была оставить взятый напрокат белый "Опель", и вернула его. Конечно, пришлось заплатить за просроченное время возврата, но я и тому была рада, что машина осталась цела и невредима.

В Тарасов мы уезжали вчетвером: я, Папазян и Артем с Асей. Правда, на сей раз не в СВ, а в обычном купейном вагоне, но это никого не огорчало.

Я уже позвонила Марине Поляковой и сообщила ей, что благополучно нашла ее "ребенка" и теперь везу домой. Та очень эмоционально выплеснула на меня поток благодарности, сказала, что лично будет встречать на вокзале.

Я возвращалась с легким сердцем. Пусть эта история оказалась запутанной и местами весьма опасной, зато все закончилось хорошо. Признаться, у меня не было уверенности в столь счастливой развязке событий. За окном мелькали пестрой желто-красной окраской деревья, порой моросил дождь, напоминая о том, что осень уже полностью вступила в свои права…

ЭПИЛОГ

ерез две недели после успешного завершения дела Аси Кальчинской и возвращения в Тарасов у меня раздался звонок. Звонила сама виновница раскрытого происшествия.

– Татьяна Александровна, это Ася, – услышал я ее низковатый, тихий голос. – Я хотела сказать, что сегодня уезжаю с Артемом в Санкт-Петербург. Насовсем… Я хотела с вами попрощаться, если у вас, конечно, есть желание.

– Да, Ася, – откликнулась я. – Вы сейчас где?

– Пока дома, через полчаса будем на вокзале…

– Я подъеду, – ответила я. – Не волнуйтесь.

Мы стояли на перроне втроем: я, Ася и Артем Алексиевич. Артем обнимал Асю за талию, оба все время улыбались.

– Мы хотели вам еще раз сказать огромное спасибо на прощание, – произнесла Ася. – Если бы не вы, неизвестно, что с нами было бы сейчас…

– Не стоит, я всего лишь выполнила свою работу, – улыбнулась я в ответ.

– Еще, конечно, Марине благодарность… – задумчиво произнесла Ася. – Я даже не ожидала от нее такого! Как плохо все-таки мы знаем людей! А я такая свинья оказалась – даже не предупредила ее, что уеду.

– Думаю, она давно вас простила, – сказала я.

– Я, разумеется, вернула ей все деньги, благо у меня сейчас все в этом плане благополучно, – поведала Ася.

Из ее рассказа я узнала, что Станислава Пушнова, узнав о возвращении сестры, на следующий же день пришла к ней и предъявила расписку о том, что она полностью погасила кредит в банке, разом внеся всю сумму. На Асе больше не висел этот тяжелый финансовый и психологический груз. Ясное дело, что Станислава пошла на это, движимая чувством страха после моего жесткого разговора с ней. И Ася благодарила меня еще и за это.

Что касается выставки "Таланты Поволжья", то и здесь все сложилось как нельзя лучше. Асины работы заняли первое место и были отправлены на выставку в Санкт-Петербург.

– Представляете, как все получилось? – словно сама не веря, восклицала Ася. – Именно в Санкт-Петербург! Нет, понятно, что это логично: именно там сосредоточилась художественная элита нашей страны, но вот то, что я, еще не зная о своей победе, собралась замуж за человека из этого города! Это просто настоящее чудо, по-другому не назовешь!

– Аркадий Леонидович Венедиктов, наверное, локти кусает? – подмигнула я ей. – Как он пережил такой удар?

– Он, конечно, здорово переживал, – покачала головой Ася. – Хотя старался вида не подавать. Держался гоголем.

– Ну, ничего страшного, – махнула я рукой. – Думаю, он переживет. Он в своей жизни уже выиграл все, что можно. И что нельзя тоже.

– Так или иначе, все мои финансовые проблемы разрешились так удачно, как я даже не мечтала! – сияя, сказала Ася. – Я продала квартиру, плюс премия за победу… Думаю, что мы с Артемом теперь сможем приобрести какое-никакое жилье в Питере.

– Зато там тебе не придется работать на всяких Мезенцевых. Будешь сидеть дома и заниматься исключительно живописью, – сказал Артем, которого, видимо, несколько смущал тот факт, что совместное жилье они собираются приобретать на средства невесты. – А содержать семью буду я.

– Как, кстати, поживает господин Мезенцев? Вы виделись с ним? – полюбопытствовала я.

– Ой, с ним что-то такое непонятное творится! – удивленно сказала Ася. – Когда я пришла в "Стройпласт", выяснилось, что контора в спешном порядке ликвидируется. Девчонки сами в растерянности, вещи собирают… Говорят, Евгений Игоревич их тряс на предмет, не давали ли они ключи от офиса кому-нибудь. Украли у него что-то, что ли? Хотя что там у него красть-то? – Ася недоуменно пожимала плечами.

Но мне было хорошо известно, что именно было украдено у Евгения Игоревича… Конечно же, обнаружив пропажу липовой лицензии, Мезенцев не мог оставаться спокойным. Вот и решил по-быстрому свернуть свое предприятие. Я улыбнулась про себя. Что ж, коль он оказался ни при чем в этой истории, мне незачем предпринимать против него каких-либо действий. И в налоговую я не пойду. А лицензию сохраню. На память. Мало ли что…

– Ну, думаю, что ваш ушлый директор недолго будет сидеть без дела, – заметила я. – Через неделю он откроет новую контору – например, по пошиву верхней одежды, и начнет активно собирать клиентов.

– Точно! – засмеялась Ася. – А за швейные машины посадит Ольгу с Таней! Ну, это уже его дело. Меня оно точно не касается. Слава богу, что я оттуда уволилась.

В это время из динамика раздалось сообщение, что до отправления поезда Тарасов – Санкт-Петербург остается пять минут. Проводница поглядывала на нас выжидающе. Ася глубоко вздохнула и перевела взгляд на Артема.

– Пора! – коротко сказал он.

– Ася! – послышался позади звонкий голос. – Ну, слава богу!

К вагону подлетела запыхавшаяся Марина Полякова. Ее золотистые кудри растрепались на ветру, воротник белой куртки был поднят, а шею до самого подбородка обматывал терракотовый шарф. Она бросилась Асе на шею и принялась совать ей в руки какой-то плотно набитый пакет:

– Вот, тут пирожки, котлеты, бутерброды – короче, разберешься. Ой, как хорошо, что пациентов мало было и я все-таки успела!

– Я бы нисколько не обиделась, если бы ты не успела, – широко улыбалась ей Ася.

– Зато я бы потом переживала! – сказала Марина и незаметно смахнула слезинку.

Проводница уже звала пройти в вагон, и Ася, вспомнив о чем-то, торопливо полезла в сумку.

– Вот! – протянула она мне что-то плоское, аккуратно завернутое в бумагу. – Марина сказала, что вам понравилось. Это вам на память и еще раз спасибо.

Накрапывал дождь, и я не решилась разворачивать бумажный сверток, бережно уложив его в полиэтиленовый пакет. И только дома, распаковав его, я вновь поймала загадочный взгляд девушки, которая смотрела на меня своими черными глазами с лица, перерезанного зигзагом молнии…

Оглавление

  • ГЛАВА 1
  • ГЛАВА 2
  • ГЛАВА 3
  • ГЛАВА 4
  • ГЛАВА 5
  • ГЛАВА 6
  • ГЛАВА 7
  • ЭПИЛОГ
  • Реклама на сайте

    Комментарии к книге «Покровитель влюбленных», Марина Серова

    Всего 0 комментариев

    Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

    РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

    Популярные и начинающие авторы, крупнейшие и нишевые издательства