«Плейбой и серая мышка»

Марина Серова Плейбой и серая мышка

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Татьяна? – Голос в трубке показался мне смутно знакомым.

– Ну, – нейтрально ответила я, заняв выжидательную позицию.

– Не узнала, что ли? – рассмеялся мужчина.

– Если честно, нет. Но если мы поговорим еще немного, то узнаю.

В трубке не то обиженно, не то разочарованно засопели:

– Это ваш знакомый, с которым вы случайно встретились вчера около ночного клуба и который буквально выцарапал у вас телефон, приложив максимум усилий, на какие только способен простой смертный.

Ну, теперь понятно. Действительно, произошел со мной казус. Вообще-то моя профессия не предполагает раздачу телефонов налево и направо. Все же как-то несолидно, частный детектив – и уличные знакомства. А мужчины – как рассуждают? Я – охотник, женщина – дичь. На самом деле все как раз наоборот, но им же не втолкуешь. Поэтому, заполучив номер телефона дамы, будут действовать по этому принципу. Если, конечно, следуют мужскому стереотипу.

Молодой человек, который заговорил со мной и показался неожиданно интересным – а их в моей жизни столько было, и разных, так что заинтересовать меня сложно, – производил двоякое впечатление. И не классический тютя, домашний мальчик, и в то же время лишен пресловутой брутальности, которая в цене у многих женщин. Впрочем, и у меня тоже. Но это неважно. Молодой человек назвался менеджером среднего звена и усиленно подчеркивал преимущества своего образа жизни. Правда, в ироничной манере, то и дело прибегая к помощи хита группы «Ленинград»: «Я не такой, как все. Я работаю в офисе». Собственно, это были его первые слова. А потом он представился – Виталий. Далее долго и восторженно плел невесть что. Но не как это обычно делают другие, а как-то по-своему. Иногда непонятно. Иногда удачно. Иногда не очень. Но в целом зарекомендовал себя хорошо для первого раза. Ну, слово за слово, и телефон ему я все-таки дала… И вот ожидаемый звонок. Правда, слегка запоздалый. Все же я успела забыть об этом знакомстве, так как рассчитывала, что если он позвонит, то прямо с утра, когда придет на работу в свой гребаный офис.

Часы показывали уже девятнадцать тридцать. Его рабочий день, по идее, кажется, закончился полтора часа назад. Хотя он говорил о том, что успел ослепнуть от монитора и намеревается заказать себе очки, на что и потратит время. Да-да, я совсем об этом забыла.

– Так вот, я очки заказал и теперь приобрету имидж ботаника, – словно отвечая на мои мысли, говорил Виталий. – Сейчас иду чинить компьютер своему шефу. Поэтому хотел встретиться с тобой завтра… Если, конечно, ты не против.

Я вздохнула.

– Ну а чем будем заниматься завтра?

– Ты всегда планируешь досуг? – вопросом на вопрос ответил Виталий.

– Не всегда. Но в последнее время что-то появилась склонность. Наверное, старею.

Я кокетничала. Виталий казался младше меня: – наверняка ему двадцать два – двадцать три года. А с ветром в голове так вообще сбивает на двадцать.

– А что, компьютер чинится так долго? – продолжала я.

– Вообще-то не знаю, – ответил Виталий. – Возможно, что до одиннадцати провожусь. Кстати, если у тебя какие-нибудь проблемы, то с удовольствием их решу. Я имею в виду в области компьютера.

– Да вроде бы нет, – пожала я плечами.

– Мы можем списаться по «аське», если у тебя есть Интернет, – вдруг ляпнул Виталий, и я почувствовала, что слегка подотстала от жизни.

– Извиняюсь, «аська» – это что? Имя такое?

– Все ясно, – констатировал Виталий с нотками снисхождения.

– Понятно, я дура, – рассмеялась я.

– Вовсе нет. Аська – это Ай-Си-Кью, средство общения людей наступившего тысячелетия. Говоря конкретнее, программа, позволяющая общаться через Интернет в режиме реального времени. Что-то типа интерактивного пейджера.

– Теперь ясно, – протянула я без особого энтузиазма.

– Короче, решено, – напротив, с большим подъемом в голосе произнес Виталий. – «Аську» я тебе поставлю, и мы будем тратить интернет-время на страстные послания друг другу мегабайтами. Рунет взвоет и запросит пощады.

– Ладно, давай договариваться уже, – оборвала я восторженные излияния компьютерного гения.

– Давай.

– Во сколько завтра? У меня, между прочим, планов пока нет. Но, учитывая специфику моей работы, могут появиться совершенно внезапно, – серьезно сказала я.

– В половине седьмого я бы подъехал на своей почти что иномарке к вашему подъезду или к какому-нибудь другому месту, что вы укажете, – высокопарно предложил Виталий.

– Что за «почти иномарка»?

– Новейшая разработка Запорожского автозавода совместно с фирмой «Мерседес-Бенц». Вещь гораздо более продвинутая по сравнению с банальными российскими «Жигулями». Самый писк моды.

– Понятно, – протянула я. – Ну что ж, подъезжай, потешь меня как автолюбителя. А может, лучше я подъеду? На банальных «Жигулях», а?

Это предложение поставило моего нового знакомого в небольшой тупичок. Правда, он легко вышел из положения:

– Значит, давай, чтобы никому не обидно было, съедемся в одно место, а там решим, чей транспорт будем использовать.

– Что ж, хорошее предложение!

Через полминуты дискуссия по поводу места встречи закончилась. Его, как оказалось, изменить было нельзя. Поэтому договорились встретиться там же, где познакомились.

* * *

Легкая, ни к чему не обязывающая интрижка с Виталием – вот что занимало мои мысли где-то с полчаса после звонка. Мальчик симпатичный, но… Впрочем, не хочу ни о чем думать. Я даже с удовольствием полетела к аппарату, когда он зазвонил снова. Подумала, что компьютер шефа решил починиться сам, и мой рыцарь на новом «Запор-Мерсе» уже готов стартануть на четвертой скорости. Но, к моему разочарованию, это был женский голос. Звонила моя давнишняя подруга, Светка-парикмахерша.

Это что-то вроде ее клички. Я сама уже привыкла к тому, что эти два слова – «Светка» и «парикмахерша» – в моем представлении складываются сами собой и не воспринимаются поотдельности. Словно не бывает Светок, например, ткачих или там врачих и одновременно не встречается парикмахерш Лен и Наташ.

Гражданка она летящая, часто не вписывающаяся в повороты судьбы, поскальзывающаяся, выделывающая пируэты в воздухе. После чего, как правило, следует удар пятой точкой о землю. Причем слово «дура», которое напрашивается в подобных случаях, ей все-таки не подходит. Не потому, что Светка моя подруга и я за нее горло способна перегрызть… Она просто вот такая оригинальная, довольно милая. Дуры ведь только мужчинам нравятся, и то не всем и не во всем. А Светка мне очень даже симпатична. Значит, не дура.

Но я увлеклась. Возвращаемся к Светке. Эта… самобытная особа позвонила мне спустя полчаса после звонка Виталия и сбила все мои мысли. Но это ладно. Другое дело, что по ее голосу я сразу поняла – что-то случилось: очередной пируэт вверх ногами и неловкое приземление.

– Та-ань, слушай, у меня это… – шмыгнула она носом.

– Потери большие? – спросила я.

– Достаточные, – плаксиво ответила Светка.

– И в чем они заключаются? – довольно скептически спросила я.

– Понимаешь, я потратила тысячу рублей, – все так же плаксиво отозвалась Светка.

– На что? – примерно с тем же холодным равнодушием уточнила я. Вообще-то меня это вовсе не интересовало, но, как человек воспитанный, я не могла прямо заявить о своем равнодушии.

– Ну, какая разница, на что, – обидчиво протянула Светка и тут же продолжила: – На очень нужные для меня в тот момент вещи. Я просто не могла поступить иначе.

– Ну а что ты от меня-то хочешь? – спросила я, догадываясь, каков будет ответ. Моя догадка не замедлила подтвердиться: Светка понизила голос до драматического шепота и произнесла:

– Ты не могла бы одолжить мне денег? Совсем чуть-чуть.

– Сколько? – устало спросила я.

«Чуть-чуть» по Светкиным меркам составляло тысячу рублей, что не являлось таким уж «чуть-чуть», во всяком случае, для нее. Блин, как же она меня достала, это просто уму непостижимо! Как можно быть такой бестолковой? Это же надо додуматься – взять и растратить деньги непонятно на что!

Светка лепетала что-то в свое оправдание, но я особо не прислушивалась. Вывод напрашивался один – у человека явно поехала крыша. Нет, все-таки правильно говорят – горбатого могила исправит.

Некоторые черты Светкиного характера меня иногда просто бесят. В сущности, она, несмотря на свой двадцатишестилетний возраст, так и осталась ребенком. И боюсь, что останется им на всю жизнь. Совершенно беспомощна, не приспособлена к жизни и голову имеет, мягко говоря, не совсем трезвую. Часто в прямом смысле. Это ясно всем, в том числе и ей самой, хотя она и не признается в этом. А в последнее время Светкины глупости перешли все разумные границы. Она умудрилась довести меня до белого каления, и я прекратила с ней всякое общение, не в силах больше этого выносить. Мне просто надоели ее постоянные просьбы о помощи. Конечно, мы подруги, но не более того! Почему я должна водить ее за ручку и расхлебывать все то, что она нагородила? Она мне не младшая сестренка и тем более не дочь, в конце-то концов!

Вот и пусть посидит теперь одна, без денег, и подумает над своим поведением. А я из принципа не стану ей помогать и даже не поеду к ней. Все, хватит! Иначе она просто превратится в иждивенку.

Короче, я сказала, что у меня материальные затруднения, что расследования мне давно уже не заказывают (что в общем соответствовало истине) и что я тоже за последнее время поиздержалась. Светка, кажется, обиделась. Во всяком случае, я в ее представлении была супербогачкой. И тот факт, что у меня нет денег, в ее голове просто не укладывался.

Вполне возможно, на следующий день я позвонила бы ей сама и сказала, что изыскала средства. И что если она такая уж непроходимая разгильдяйка, я в последний раз пойду ей навстречу. Но тут произошли некоторые события, которые внесли существенные коррективы во многие казавшиеся естественными вещи.

* * *

В этот вечер мне понадобилось съездить по своим делам. Ничто не предвещало дальнейшего развития событий. Я удачно решила свои мелкие проблемы и возвращалась домой. Светку с ее денежными неурядицами уже успела забыть. Менеджер среднего звена Виталий чинил компьютер своему шефу. Словом, в голове не мелькало никаких лишних мыслей.

Я загнала машину в гараж и решительным шагом направилась в подъезд. Войдя в квартиру, я вдруг услышала какой-то подозрительный шорох сзади и инстинктивно обернулась. К двери метнулась какая-то тень. Будучи тренированным человеком – профессия обязывала, – я молниеносно подставила тени подножку, и та растянулась на полу, ударившись головой об угол.

«Тень» лежала и не подавала признаков жизни. Кулаки ее судорожно сжались. Я разжала правый и увидела там свой золотой перстень. Тенью оказался совсем молодой парень, высокий и тощий. В этот летний день он вырядился в рубашку с длинным рукавом, и это навело меня на определенную мысль. Наклонившись, я закатала парню рукав. Тут же моему взору открылись вены, сплошь покрытые синими точками.

«Так, все понятно, ко мне забрался вор-наркоман», – устало, как неизбежность, даже банальность, восприняла я этот факт.

Пока он лежал, я вывернула его карманы и вынула из них деньги, которые этот отморозок успел стянуть из моей шкатулки. Конечно, я сама виновата – моя безалаберность в данном случае сыграла злую шутку. Надо было давно заняться своей дверью и поставить наконец нормальный замок.

Ладно, проехали. Убедившись, что больше ничего из моих вещей у него нет, я грубо пнула парня и сказала ему:

– Эй, ты, а ну давай вставай! Разлегся! Тут тебе не пляж!

Парень не шевельнулся. Ага, в «лежачего не бьют» решил поиграть? Сейчас я тебе покажу, что тоже умею играть не по правилам. Разозлившись на него окончательно, я еще сильнее пнула его в бок. Он не отреагировал. Мне показалось подозрительным, что парень не издал ни единого звука. Он даже не пикнул, хотя удар был достаточно силен.

Встревожившись, я перевернула его на спину. Тело парня казалось безжизненно-слабым и обмякшим. Пустые глаза бессмысленно смотрели в потолок. С ужасом я поняла, что парень мертв. Еще на что-то надеясь, я схватила его руку и поискала пульс. Пульс не прощупывался.

Медленно повернувшись, я на ватных ногах пошла к телефону, а в голове у меня билась одна мысль: я убила человека… Ладно, случалось это в моей детективной практике! Но сейчас, вот так, ни с того ни с сего, в собственной квартире уложить какого-то левого наркомана, которого дьявол попутал залезть именно ко мне, владеющей всеми приемами самообороны и нападения! А может, дьявол нарочно его сюда послал? А может, сам Бог решил таким образом освободить моими руками общество от назойливого присутствия этого никчемного индивида?

Нужно успокоиться и обратиться за помощью к проверенным советникам. А именно – к гадальным костям. Интересно, что те скажут по поводу случившегося и что напророчат в связи с этим?

И я обратилась к заветному мешочку с косточками.

3+36+17 – «Принимайте жизнь такой, какая она есть, но из всего извлекайте уроки.»

Потрясающая банальность! Самое очевидное, что они могли сказать! И призвать к христианскому смирению перед обстоятельствами.

Я целую минуту возмущалась, полагая, что кости ничем мне не помогли. Однако постепенно стала рассуждать иначе. Они в конце концов лучше знают, что делать. И если призывают к смирению, значит, так тому и быть. Сколько раз случалось, что костяшки заставляли меня делать то, чего я совершенно не собиралась, однако потом оказывалось, что именно так и следовало поступать!

Ладно, надо звонить. Раз уж кости говорят. Смирение означает необходимость отдаться на милость тех, кому положено. А положено в таких случаях – на милость органов правопорядка. Слава богу, что у меня там много знакомых.

И я решила начать с подполковника Кирьянова – Кири, как я его называю. И хотя время было позднее, мне повезло – именно он оказался сегодня дежурным. Правда, Киря был не в настроении и откликнулся довольно хмуро. Несмотря на то что мы не виделись уже несколько месяцев, его тон наводил на мысль, что я звоню ему каждый день. И так достала, что он слушать больше меня не может.

– Что, убила? Кого? – спросил он так, будто речь шла о какой-то мухе, которую я прихлопнула и не нашла ничего более умного, чем доложить об этом старшему следователю УВД.

– Парень ко мне залез, наркоман, – объяснила я.

– И что, он точно мертв? – с тем же удивительным равнодушием переспросил Кирьянов.

– Пульса нет.

– Так… Ну что, выезжать к тебе, что ли? – зевнул Кирьянов.

– А что, ты хочешь, чтобы я сама приехала вместе с трупом, составила акт, написала протокол со своими показаниями, а тебе только подписать осталось? – Я уже не на шутку вскипела.

– Ладно, жди, сейчас приедем, – вздохнул Кирьянов и отключил связь.

«Сейчас» означало «через час». Именно столько времени я была вынуждена ждать оперативников и Кирю во главе с ними. Томясь ожиданием, я машинально достала из кармана олимпийки пачку сигарет, выбила одну и прикурила. С жадностью затягиваясь, тупо смотрела перед собой и ничего не соображала. В данный момент меня совсем не интересовало, что со мной произойдет дальше. Просто постепенно привыкала к мысли, что я убила человека.

Протяжной трелью залился звонок. Я встала и прошаркала в коридор, не обращая внимания на то, что пепел падает на пол. Увидев лежащее на полу тело, невольно вздрогнула и остановилась. Потом осторожно обошла его и боком пробралась к двери. Открыв ее, я увидела лицо Кирьянова. Оно не было взволнованным, скорее уставшим.

– Привет, – бросил он мне, проходя в квартиру. – Ты в порядке?

– В порядке, – тихо ответила я. – Только кое-кто уже не в порядке. Проходи, Володя.

Кирьянов вошел в коридор и невольно отпрянул при виде тела. Видимо, он до последнего думал, что это какое-то недоразумение.

– Татьяна, как это случилось? – спросил он, поворачиваясь ко мне.

Я честно рассказала, как все было.

– Так, так, – повторял Киря, все больше мрачнея. – Хорошо. Еще пока рано волноваться, все будет хорошо.

Киря явно старался меня успокоить, хотя по выражению его лица я видела, что теперь-то он встревожен не меньше меня. Даже, пожалуй, больше, потому что я в этот момент ощущала лишь какую-то вялую тупость.

Киря вызвал «скорую» и что-то сказал опергруппе. Какие-то люди стали задавать мне вопросы, смысл которых с трудом доходил до меня, но я как-то умудрялась отвечать. Потом вдруг осознала, что сижу с ногами на диване, с сигаретой в одной руке и чашкой кофе в другой. Рядом сидел Кирьянов. Периодически он что-то говорил, но я почти не реагировала на его слова. Вскоре к нам подошел невысокий лысоватый человек с усиками – судмедэксперт.

– Ну что? – сразу же встрепенулся Киря и поднялся.

– Похоже на сердечный приступ, – развел тот руками.

Мы с Кирей недоуменно уставились на него.

– Да-да, внезапная остановка сердца, – подтвердил усатый. – Разумеется, по предварительным данным.

– А как же, как же так? Я же ему подножку поставила, и он упал. Он головой ударился, – разжала я губы.

– Это понятно, – кивнул судмедэксперт. – Но, честно говоря, я сомневаюсь, чтобы удар такой силы мог привести к гибели. Одним словом, после вскрытия все будет ясно, – невозмутимо заключил судмедэксперт, методично и спокойно укладывая инструменты в чемоданчик.

Конечно, зачем ему суетиться и нервничать! Не он же лишил жизни человека! Но… Сердечный приступ? Вот уж чего я ожидала меньше всего. Осторожно выглянув из-за плеча Кири, решилась посмотреть на труп. В самом деле, никакой лужи крови под его головой не наблюдалось. Я почувствовала себя чуть-чуть получше. Но все равно тяжесть на сердце не отпускала. Я же его ударила! Он же упал! Конечно, после моих ударов падали, наверное, сотни человек, но никому еще не приходилось умереть от этого. А этот вон какой нежный оказался!

– Таня, да не волнуйся ты так, – снова заговорил Киря, увидев, что я немного ожила. – Все в порядке! Это была обычная самооборона. Слышала же, что судмедэксперт сказал? От твоего удара он бы не умер. Значит, это не на твоей совести. Тебе ничего не будет, обещаю.

– Киря, я убила человека… – медленно произнесла я. – Ты понимаешь, что это такое?

Подполковнику Кирьянову за свою жизнь приходилось несколько раз убивать людей, и он, без сомнения, знал, что это такое. И в то же время он знал о моей деятельности, поэтому поднял вверх брови и пожал плечами, считая все как бы само собой разумеющимся.

– Но… – начал он.

– Да он просто залез ко мне! Я не хотела, понимаешь! – прервала я его.

– Таня, я все понимаю, но ты сейчас не должна забивать этим голову, поняла? – Кирьянов, похоже, начал раздражаться. – Даже думать об этом не смей! А я обещаю, что помогу всем, чем смогу. Танька! Ну ты же у нас такая сильная, разумная, твердо стоящая на ногах!

Киря старался меня взбодрить. Я понимала это и согласно кивала, стуча пальцем по сигарете, непрерывно стряхивая с нее пепел.

Вздохнув, Киря встал, отобрал у меня сигарету и пошел на кухню. Вскоре он вернулся с пепельницей и веником и принялся сметать пепел. Вид Кирьянова в моей квартире с веником в руках в другое время, наверное, позабавил бы меня, но только не сейчас. Я сидела, как мумия. Киря управился с наведением порядка очень скоро, потом подсел ко мне и обнял за плечи.

– Танюха, я все понимаю, – заговорил он. – Но давай рассуждать здраво: если бы ты его не ударила, он мог убить тебя! Понимаешь? Конечно, первое время тебе придется тяжеловато, но это пройдет, поверь мне. И все будет по-прежнему.

Умом я понимала все это, но одному богу известно, как у меня было мерзко на душе!

– Ладно, Киря. – Я решила больше не изводить Кирьянова, который из-за моих переживаний никак не мог толком заняться своей работой. – Все нормально.

– Ну вот и отлично, – облегченно вздохнул Киря и сразу засуетился. – Значит, ты сейчас даешь нам подписочку о невыезде, и все будет нормально, да? Ты же понимаешь, что это всего лишь формальность! Ты, разумеется, останешься дома.

– Понимаю, – кивнула я. – Давай свою подписку.

Не глядя черкнув свою подпись, я протянула документ Кирьянову. Он сунул его в карман и сказал:

– Ну, все, мне пора ехать, а ты давай отдыхай, приходи в себя и ни о чем плохом не думай. А как только все выяснится, я тебе позвоню. Договорились?

Я молча кивнула, хотя прекрасно понимала, что не думать о том, что случилось, не смогу. И Киря тоже это сознавал. Но я даже не подозревала, насколько ужасно почувствую себя, когда останусь одна. Уехала опергруппа вместе с Кирей, умчалась «скорая», и мне вдруг показалось, что я осталась одна на всем белом свете. Просто невозможно было узнать прежнюю, уверенную в себе оптимистку Таню Иванову.

Что бы я ни пыталась делать, отвлечься от грустных мыслей не получалось. Мне захотелось посмотреть телевизор, но он только раздражал по-идиотски восторженными репликами ведущих ток-шоу или актеров из рекламных роликов. Выключила телевизор, но тут чувство одиночества нахлынуло еще сильнее. Достала с полки книгу, но и это оказалось совсем бесполезным действием, потому что я не понимала ни строки из того, что силилась прочесть. К журналу с кроссвордом даже прикасаться не стала, понимая, к чему это приведет.

Я попыталась заняться домашними делами, и это наконец-то принесло хоть какой-то результат. Я вытерла пыль, разобрала вещи в обеих комнатах, выбросила весь хлам, до которого все время как-то не доходили руки. А полы вымыла аж три раза, потому что именно это занятие, как оказалось, больше всего меня отвлекало. Оглядевшись, поняла, что делать теперь нечего. Странно: я всегда не любила убираться и злилась, что на это уходит чертова уйма времени. А больше всего ненавидела мыть полы. Теперь же я с удивлением отметила, что убралась необычайно быстро. Потратила всего полчаса, а уже все готово и снова не знаешь, чем себя занять.

Меня подмывало кому-нибудь позвонить, поговорить. Но я все-таки не стала этого делать, понимая, что не смогу нормально общаться, не думая о своем несчастье. А рассказывать о происшествии кому бы то ни было считала лишним и неразумным. Одним словом, я просто бродила по квартире как привидение, то включая телевизор, то выключая. Так я промаялась до ночи и с облегчением подумала, что теперь смогу уснуть и забыться хоть на какое-то время. Однако отключиться мне удалось только после двойной дозы снотворного. Как ни странно, но даже после столь сильнодействующего средства я проснулась довольно рано и сразу же вспомнила обо всем, что случилось вчера. Всегда так бывает: если происходит неприятность, которая тебя сильно задевает, ты не можешь думать больше ни о чем. Засыпаешь и просыпаешься только с одной мыслью, которая неотступно тебя терзает. В такие минуты я жалею, что нельзя искусственно отключить память.

Усилием воли я заставляла себя не думать о событиях вчерашнего дня, попыталась переключиться на что-нибудь другое, сделала зарядку, с особым усердием выполняя упражнения. Затем куда дольше, чем требовалось, принимала душ и думала о том, что, как назло, сейчас не предвидится никаких особых дел, никакого заказа. Будь у меня работа, я бы гораздо быстрее и проще забыла обо всей этой дурацкой истории. А так у меня в подсознании постоянно билась одна мысль: что там?

Я несколько раз подходила к телефону, набирала номер Кирьянова и клала трубку, уверяя себя, что нет необходимости звонить первой. Ведь если бы появились новости, то Киря давно позвонил бы сам, не мучая меня неизвестностью. Взглянув на часы, я отметила, что времени только половина одиннадцатого утра, и ужаснулась. Вот так просидеть целый день в одиночестве, изводя саму себя и ничего не делая? Да я с ума сойду! Мне вчерашнего вечера хватило! Но что предпринять? Я даже уйти из дома не могу – вдруг в это время позвонит Кирьянов? Правда, у меня всегда с собой мобильник. Но Киря может и не помнить номер, он отлично знает лишь мой домашний.

Я уже твердо решила, что сейчас все-таки позвоню ему сама и предупрежу, как вдруг раздался звонок в дверь. Открыв ее, – о чудо! – увидела Кирьянова! И сразу заметила на его лице успокаивающую улыбку. На душе у меня полегчало.

– Таня, привет, не волнуйся. – Киря шагнул мне навстречу. – Все хорошо. Парень просто умер от сердечной недостаточности, ты тут совершенно ни при чем, и никто к тебе не предъявляет никаких претензий.

«Дз-з-зинь…» – словно разжалась внутри какая-то пружина, сковывавшая меня последние сутки. Не в силах что-либо сказать, я опустилась на диван и уронила голову на руки. Вдруг плечи мои дернулись, раз, другой… И я уже не могла сдержаться, и огромные слезы облегчения свободно полились из глаз. Честно признаюсь, такое со мной не приключалось уже очень давно. Даже не помню, когда в последний раз позволяла себя подобное безобразие. Но сейчас это вовсе не казалось безобразием, я чувствовала себя счастливой.

Киря стоял рядом, абсолютно ничего не говоря и предоставляя мне возможность в полной мере выплеснуть эмоции. А у меня в мыслях стучало одно: все в порядке, все в порядке, я никого не убивала… И вместе со слезами спадало громадное напряжение, навалившееся на меня со вчерашнего дня. Только сейчас я в полной мере ощутила, как оно сжимало, стискивало меня своими железными клещами.

– Киря, это правда? – подняв мокрое лицо, спросила я, хотя и так знала, что правда.

– Конечно, – с улыбкой ответил Кирьянов. – Ну-ну, перестань. Теперь можно обо всем забыть.

Постепенно успокаиваясь, я затихла, посидела так несколько минут и, встав, направилась в ванную. Там умылась холодной водой и сразу почувствовала себя свежее. Вернувшись в зал, я уе как ни в чем не бывало предложила:

– Давай-ка, Киря, позавтракаем. Честно говоря, я от всех этих переживаний забыла со вчерашнего дня о том, что на свете существует еда.

Кирьянов, которому по роду занятий приходилось об этом забывать гораздо чаще, без всяких возражений кивнул головой, и мы отправились на кухню. Наскоро нарезав колбасы, сыру, помидоров и хлеба, я быстро слепила бутерброды и сунула их в микроволновку, а сама в это время открыла банку консервированных кальмаров. Затем разложила все по тарелкам, пододвинула к Кире банку соленых грибов, и сама набросилась на еду. После пережитого стресса у меня вдруг резко разыгрался аппетит.

– Киря, – против всех правил этикета с набитым ртом спросила я, – а что вообще представляет собой этот парень?

– Ну, Танюха, опять ты за свое! – немного укоряюще произнес Киря. – Поесть спокойно не дашь! Зачем тебе?

– Нет, нет, не волнуйся! – махнула я рукой. – Я абсолютно успокоилась. Просто мне интересно.

– Ну что, обычный, в общем-то, парень, двадцать три года. Закончил какой-то техникум, но так делом и не занялся. Так, подрабатывал где придется.

– Как его звали?

– Андрей Звягинцев.

– А жил с кем?

– Жил с матерью. Отца у него нет, умер незадолго до этого от рака.

– А сам он давно наркотиками увлекается?

– Говорят, два года. Я потому все так подробно выяснял, что, честно говоря, переволновался за тебя, сама понимаешь. Вот и узнавал все, что возможно. На момент смерти парень был сильно накачан наркотиками.

– Киря, это точно передозировка?

– Да точно, врач же сказал. Смерть наступила от сердечной недостаточности. Сердце у парня слабенькое оказалось, а тут еще стрессовая ситуация… – Киря запнулся и с тревогой посмотрел на меня.

– Та-а-ак, – протянула я. – Значит, если бы я не застала его у себя в квартире, он, может, и не умер бы, так?

– Господи, Таня! – поморщился Киря. – Опять начинаешь? Ну сколько можно объяснять – ты тут совершенно ни при чем. Кто виноват, что наркоман к тебе полез? Если бы не ты, так в другой раз он вляпался бы во что-то подобное. Все равно конец один и тот же! Так что прекрати, пожалуйста, себя изводить!

Кирьянов, похоже, вышел из себя. Но я знала, что такое состояние вспышки длится у него недолго, и через пять минут Киря уже успокоился.

– Я не извожу себя, Володя, – спокойно ответила я, когда Киря умолк и принялся вытирать платком вспотевший лоб. – Просто хочу до конца разобраться в ситуации. Я чувствую вину перед этим парнем. И перед его матерью…

– Снова-здорово! – воскликнул Кирьянов, хлопая себя по коленкам. – И когда ты только угомонишься, Татьяна? И как ты вообще собираешься разбираться? В чем разбираться-то? Ведь парня никто не убивал! Надеюсь, тебе не пришло в голову искать тех, кто сделал его наркоманом?

– Я еще не знаю, что буду делать, – призналась я. – Но мне нужно как-то искупить свою вину. И начну я с разговора с его родственниками.

– Ты ненормальная! – вздохнул Кирьянов. – Я всегда это говорил. Еще понятно, если бы тебе кто-нибудь заказал расследование, хотя тут и расследовать-то нечего. Чушь какая-то! Прости, не понимаю! Ввязываешься черт знает во что, и неизвестно зачем!

– Известно! – упрямо ответила я. – Это нужно мне самой. Я не собираюсь что-либо расследовать. В сущности, ты прав: расследовать действительно нечего. Просто мне нужно привести в порядок свое внутреннее самочувствие.

– Поступай как знаешь, – махнул рукой Киря. – Хотя мне казалось, что благодаря недавней информации ты уже привела в порядок свои мысли и чувства.

Киря нахмурился и ушел в зал. Там он уселся на диван с газетой и демонстративно не обращал на меня внимания. Я знала, что долго Кирьянов не выдержит, поэтому не делала попытки к сближению. Тем более что он не поспешил на свою службу. Это значит, во-первых, что у него там сейчас нет особых дел. А во-вторых – Киря не хочет оставлять меня одну в надежде, что я переменю свое решение и заверю его, что в самом деле забыла всю эту историю и общение с родителями погибшего считаю полной чушью. Но дело было как раз в том, что я так не думала.

Буквально через пять минут Кирьянов отложил газету и посмотрел на меня.

– Ну что, ты поняла, что затеяла глупость? – примирительно спросил он.

Я вынуждена была его разочаровать и сказала:

– Киря, дай мне адрес этого парня! И его родных. Я просто с ними побеседую. Если не дашь, так я и сама смогу его узнать в другом месте, ты же понимаешь.

Киря только вздохнул. Некоторое время он походил по комнате туда-сюда, потом все так же молча достал из кармана своего пиджака блокнот, выдернул из него чистый листочек и что-то на нем написал. Я поспешила взять его, поблагодарив Володю. Тот пожал плечами и довольно сухо сказал:

– Мне пора. Дело о смерти Звягинцева закрыто. Но если мать попробует его опротестовать, тебе, возможно, придется выступить свидетелем.

– Вот поэтому я и хочу с ней встретиться, – проговорила я, но Киря меня уже не слушал. Он вышел из моей квартиры и стал спускаться вниз. Я же решила не тратить времени даром. Немедленно сварив себе кофе на две чашки, выпила их одну за другой, попутно одеваясь и накладывая легкий макияж. Затем спустилась во двор, завела свою «девятку» и отправилась к родным Андрея.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Жили они в однокомнатной квартире на улице Чехова, что находилась довольно далеко от моего дома. На звонок открыла худенькая женщина с темными кругами под глазами. Выглядела она лет на шестьдесят, хотя, присмотревшись, я поняла, что ей на самом деле гораздо меньше. Видимо, ее подкосило известие о сыне.

Я вдруг почувствовала угрызения совести. Черт, совсем не подумала о том, что приперлась в совершенно неподходящий момент! Ведь людям сейчас, мягко говоря, ни до кого. К тому же к этому примешивалось некоторое чувство вины за смерть Андрея. В самом деле, что я скажу его матери? Что ко мне залез ее сын, я его застала, потом врезала как следует… Материнская любовь неизбежно возьмет верх над объективностью.

Ладно, все равно уже пришла. Попробую вести себя как можно мягче и тактичнее.

– Вы меня извините, пожалуйста, – вложив в свое обращение максимум сочувствия и уважения к ее горю, сказала я женщине. – Мне необходимо поговорить с вами насчет вашего сына…

– Ах, вы из милиции… – тихо ответила женщина. – Проходите, пожалуйста. К нам теперь часто ходят.

Слава богу, мне не пришлось объяснять ей, кто я. Соврать в такой ситуации мне вряд ли удалось бы. Женщина провела меня в комнату и указала рукой на кресло. Я обратила внимание, что обстановка в комнате далеко не роскошная, мебель уже старенькая, потрепанная, Видимо, доход этой семьи невысок. Да еще такое горе навалилось…

– Хотите чаю? – каким-то равнодушным голосом предложила женщина.

– Нет-нет, спасибо, – отказалась я и представилась: – Меня зовут Татьяна Александровна.

– А я – Звягинцева Валентина Александровна, – все тем же ровным голосом представилась мать Андрея.

– Да-да… – Я замялась, мысленно стараясь взять себя в руки и задавать конкретные милицейские вопросы. Но так как я сама не очень хорошо себе представляла причины и цели своего визита сюда – вернее, причина-то была ясна, но вот цели… – то никак не могла сообразить, с чего начать.

– Расскажите мне об Андрее, – наконец попросила я. – Как можно подробнее. Для расследования все пригодится.

На самом деле мне ничего не могло пригодиться из ее рассказа, но я понимала, что женщине легче будет разговориться, если она начнет повествование с малозначащих деталей.

– Андрюша всегда был непослушным мальчиком, – заговорила Валентина Александровна. – И в школе учился плохо, учителя на него жаловались. Отец ремнем порол – не помогало.

Она замолчала, вспоминая своего сына маленьким. Потом продолжила свой рассказ:

– На собрания родительские меня все время вызывали, говорили, что сын плохо ведет себя. Я разговаривала с Андреем, ругала, просила, он все молчал. У него такой характер от рождения. Ну вот, а потом, как школу закончил, в техникум поступил. Я думала, может, наконец, за ум возьмется, ан нет. А тут еще отец умер, так Андрей совсем от рук отбился. Ничего слушать не хотел, грубил только все время. Деньги стал из дома таскать. Я говорила – что ж ты делаешь, ведь нам и так жить не на что…

– Валентина Александровна, – воспользовавшись паузой, спросила я, – а когда вы поняли, что Андрей принимает наркотики?

– Да не сразу, – призналась она. – Откуда я знаю, как это проявляется? В наше время такой гадости не было. Только стала замечать, что сын какой-то не такой стал. То лежит часами, в стенку смотрит, то вдруг ни с того ни с сего энергия у него появляется, а то орать на меня начинает.

– А раньше Андрей вам не грубил?

– Ну, особо ласковым он никогда не был, – махнула она рукой. – Но деньги раньше не воровал и меня не обзывал. А тут вообще, словно с катушек слетел.

– Как же вы жили вместе?

– Ну, как? – пожала она плечами. – Ужасно, конечно. Поэтому, когда он ушел, я даже вздохнула с облегчением.

– Куда ушел? – удивилась я. – Разве он жил не с вами?

– Сперва со мной. Только потом с девкой какой-то познакомился, стал у нее пропадать. Она, по-моему, той же дрянью баловалась! – неприязненно сказала Валентина Александровна.

– А что за девушка? Где живет?

– Да я и не знаю, где. Знаю только, что шалава она, и больше никто. Я думаю, что это она сына моего к наркотикам приучила! – с горечью и гневом проговорила Звягинцева.

– Почему вы так думаете? – осторожно спросила я.

– А кто же еще? – искренне удивилась Валентина Александровна.

Я еще раз поразилась материнской необъективности. Собственно, к такому пора привыкнуть и воспринимать спокойно. Естественно, мать всегда защищает свое дитя. Родной сынок, что бы ни натворил, никогда виноват не будет. Всегда найдется кто-то, на кого можно возложить ответственность за все выходки любимого чада. Я ожидала примерно чего-то подобного, поэтому просто слушала, стараясь вычленить из рассказа Валентины Александровны хоть какое-то рациональное зерно.

– Она вечно как чумная ходила, – все-таки привела более существенные аргументы женщина. – И денег у них постоянно не хватало, Андрей ко мне ходил клянчить. А на что им особо тратить? Детей-то у них нет! Да и слава богу, что не заделали, кто у них мог получиться-то при таком образе жизни? Дурачок какой-нибудь, и больше ничего! А с другой стороны… Теперь вот внуков мне никогда не дождаться. – Звягинцева всхлипнула, промокнула глаза и со вздохом махнула рукой: – Хотя я уж и смирилась с этим давно!

– Валентина Александровна, а как зовут эту девушку? – спросила я, кивая в ответ на ее реплики в адрес этой особы.

– Да Ирка-шалава, как еще ее звать-то! – махнула она рукой. – Путалась со всеми подряд!

– Так она живет где-то рядом? – спросила я.

– Да вроде рядом, она часто тут крутилась. Вы спросите у кого-нибудь во дворе, вам подскажут.

– Да-да, непременно. Валентина Алксандровна, похороны когда? – Я еще не знала, пойду ли туда и зачем мне все это, но на всякий случай спросила.

– Послезавтра, – ответила Звягинцева. – Скорее бы уж… – Она как-то спохватилась, произнеся эти слова, и тут же заговорила, оправдываясь: – Нет-нет, вы не подумайте, что я побыстрее мечтаю сына зарыть, просто устала очень… Если бы вы знали только, какое испытание – с наркоманом жить, прости Господи! Ох, не дай бог, вы не подумайте, что я вам такого желаю… – Она приложила руки к груди.

– Да я понимаю, понимаю, – поспешила я ее успокоить. – Конечно, горе такое…

– Да не то слово! Ведь я ж его растила, старалась. Хотела, чтобы он человеком стал, чтобы радость приносил родителям на старости лет… – Женщина снова всхлипнула. – Да я бы обрадовалась, если бы он с хорошей девушкой встречался и она родила от него… Сейчас бы хоть внук у меня остался или внучка. Только бы здоровенькие!

Я встала и заглянула в кухню. Нашла на полочке стакан, наполнила водой и, вернувшись в комнату, протянула его Валентине Александровне. Та машинально выпила воду, вытерла губы и села, подперев рукой подбородок.

– Вы знаете, – покачав головой, сказала она, – может, это и звучит кощунственно, но у меня даже на душе легче… Ужасно звучит, но я просто за последнее время устала так, что мне жить не хотелось. Вечные его ломки, кражи денег из дома, приезды милиции, жалобы соседей… Мне людям стыдно в глаза смотреть! Сколько раз в больницу его отвозила, думала, вылечится наконец – нет, все напрасно!

– Валентина Александровна, скажите, а с кем дружил ваш сын?

– В детстве были у него друзья, а теперь прощелыги одни, их и друзьями-то не назовешь! Ох, да сюда кто только не шлялся! Среди ночи могли припереться запросто. Я и по именам-то их не знаю. Так, шваль всякая.

– Понятно. – Я поблагодарила Валентину Александровну и встала. Выяснять здесь больше нечего.

Выходя из квартиры Звягинцевых, я подумала, что теперь нужно разыскать Иру и расспросить ее. После разговора с матерью Андрея я перестала испытывать какую бы то ни было симпатию к нему. И угрызения совести приутихли. Теперь стояла задача поговорить с Ирой. Может быть, дать денег Валентине Александровне, чтобы компенсировать моральный ущерб? Хотя какой, к черту, ущерб?! Ведь, как бы цинично это ни звучало, я по сути дела избавила Звягинцеву от нахлебника, который не только не помогал ей ничем, но еще и тянул с нее деньги. Однако, раз уж я косвенно виновата в смерти близкого ей и Ире человека, то передам им денег, может быть, не называясь, и на этом посчитаю свою миссию оконченной. И поставлю точку на этом деле.

Выйдя на улицу, я увидела сидящих на лавочке бабулек и подошла к ним. Бабульки, при всей их зловредности – самые ценные агенты. Правда, теперь мою деятельность сложно охарактеризовать с рациональной точки зрения. Здесь Киря оказался прав. Но это превратилось в мою личную потребность – разобраться в жизненных перипетиях Андрея Звягинцева. Такое я позволяю себе крайне редко, только в единичных нестандартных случаях. И сейчас представился именно таковой: пусть косвенно, но я стала причиной смерти Андрея. И буду копаться в этом, пока душа моя не успокоится. Хотя и понимаю, что с юридической точки зрения я ничего нового здесь не открою.

– Добрый день, – поприветствовала я тем временем старушек.

Бабульки закивали, с нескрываемым интересом глядя на меня.

– Скажите, пожалуйста, вы не знали Андрея Звягинцева?

– Андрюшку-то? – тут же спросила одна из бабулек. – Как же его не знать? Сызмальства тут жил. Только нет его больше. Отгулялся, голубчик, умер. Видать, бог наказал.

– Ох, не говорите так, Варвара Григорьевна, – возразила другая. – Какой бы ни был, а все ж человек. Жалко…

– Жалко! – возмутилась Варвара Григорьевна. – А Валентину не жалко? Женщину чуть в гроб не вогнал… Прости господи! – перекрестилась она.

Вторая старушка посмотрела на меня и спросила:

– А ты, дочка, откуда будешь-то?

– Из милиции. – Бабулькам я могла врать легко.

– А-а-а… – протянула та понимающе. – Расследуете, да? Так чего ж тут расследовать, и так ясно: от наркотиков своих умер, от гадости этой.

– Там есть некоторые невыясненные обстоятельства, – проговорила я, дивясь про себя осведомленности бабушек. Ведь сама только недавно выяснила причину смерти Андрея. Впрочем, бабки могли ничего и не знать, а просто сделать собственные выводы и быть абсолютно уверенными в их правильности. Наркоман? Наркоман! Значит, от наркотиков и умер. Все просто. – Так вот, мне нужно узнать адрес девушки, у которой жил Андрей, ее зовут Ира. – Мне захотелось поскорее завершить общение.

– Да кто же ее знает, где она живет, – пожала плечами Варвара Григорьевна. – Крутилась тут, к нему ходила, да и не только к нему. А где живет, мы не знаем. Да она с нами и не разговаривала никогда.

– А у кого можно узнать? – полюбопытствовала я. – Понимаете, мы не знаем даже ее фамилии.

– Да фамилию я знаю, – сказала вдруг собеседница Варвары Григорьевны и принялась пояснять: – Я как-то на лавочке сидела, а она по двору идет. Идет – и словно не видит ничего вокруг. А тут Мишка Коробов ее окликает: «Ирка!» А она – ноль внимания. Он еще раз окликнул: «Ирка! Рябоконова!» Вот так-то я фамилию ее и услышала.

– А потом он чего? – заинтересованно спросила Варвара Григорьевна.

– Да догнал ее, за руку взял и повернул к себе. Тут только Ирка и поняла, что ее окликают. Как пьяная шла.

Эти слова донеслись уже мне в спину. Услышав фамилию Иры, я тут же повернулась и чуть ли не бегом побежала к своей машине, сквозь зубы поблагодарив старушек за уделенное мне внимание.

Так, значит, Ира Рябоконова. Плохо, конечно, что я не знаю ее отчества – проще найти адрес, – но и это уже хорошо. К тому же я примерно знаю ее возраст, да и Рябоконова – фамилия достаточно редкая. Попробую что-то выяснить в адресном столе. В крайнем случае, найду через знакомых ментов.

В адресном столе мне дали два адреса. Я сравнила их и выбрала тот, что ближе к дому Звягинцевых. Раз Ира часто крутилась там, значит, и жила где-то поблизости. Вырулив на центральную улицу, я поехала по ближайшему адресу.

Дом, в котором она жила, располагался на тенистой небольшой улочке. Въехав во двор, остановилась напротив старой двухэтажки. Строение оказалось очень ветхое. Его, конечно, давно пора было снести, но пока что оно стояло, и люди даже умудрялись жить в нем. Хотя каким образом – представлялось весьма смутно.

Поднимаясь на второй этаж по скрипучей лестнице, которая при каждом шаге норовила просто рассыпаться под моими ногами, я остановилась перед обитой дерматином дверью с номером пять. Обшивка на ней пооблупилась во многих местах, из-под нее торчали клочки ваты. Кнопки звонка не было.

Я достала из сумочки ключи и постучала по замочной скважине. Мне никто не открыл. С досады я пнула дверь ногой и тут только поняла, что она не заперта. Я потянула на себя ручку и просунула голову в коридор. Там была абсолютная темнота.

Вдруг раздался страшный грохот, и я почувствовала, как что-то скользкое и тяжелое свалилось мне на голову, чуть не свернув при этом шею. От неожиданности я присела. Потом, поняв, что больше ничего не гремит и не падает, потянулась к сумочке за спичками. Когда зажгла одну из них, то чуть не закричала от ужаса: передо мной в луже крови распласталось чье-то тело! Мои руки, блузка, брюки были выпачканы в липкой красной жидкости. Большего кошмара нельзя себе представить!

С трудом заставив себя подняться с пола, я, пошатываясь, приблизилась к стене и нащупала выключатель. Свет вспыхнул неожиданно. При нем увиденная мной картина оказалась еще страшнее, словно я попала на съемку фильма ужасов.

Лицо девушки, лежащей на полу, было располосовано так, что определить его черты казалось затруднительным. Никаких сомнений в том, что она мертва, ее внешний вид не вызывал. Порванная одежда вся пропиталась кровью, так же как и длинные светлые волосы. Создавалось впечатление, будто здесь орудовал какой-то маньяк.

Стараясь не потерять рассудок, я огляделась в поисках телефона. Его, конечно, не было и быть не могло в подобной квартире. Я вышла на лестничную площадку, собираясь найти телефон на улице, но, взглянув на себя, вовремя опомнилась. Да уж, вид у меня – как у человека, только что разделавшего тушу. Руки в буквальном смысле по локоть в крови, возможно, и лицо перепачкано. Но мне совершенно не хотелось лезть в сумочку за зеркалом и смотреть на себя.

Остановившись перед лестницей, я в растерянности размышляла, как же быть. В этот момент распахнулась дверь соседней квартиры. Оттуда вышла полная пожилая женщина с химической завивкой на рыжих волосах. Увидев меня, она раскрыла рот и издала какой-то протяжный вой.

– Успокойтесь, – кинулась я к ней, но та отпрянула, закрываясь большой хозяйственной сумкой, и буквально заголосила.

Сразу же из дверей повысовывались соседи, всполошенные ее криком.

– Успокойтесь, – пытаясь перекричать женщину, что мне удавалось с трудом, объясняла я. – И вызовите, пожалуйста, милицию. В вашем доме, в пятой квартире труп. Я его обнаружила, поэтому и перепачкалась в крови.

Все смотрели на меня с испугом, к которому теперь примешивалось еще и любопытство. Наконец одна из женщин вышла из своей квартиры и сказала:

– Ну что ж, милицию все равно звать нужно. Пойду позвоню.

Она зашлепала ногами в тапочках на босу ногу по лестнице вниз. Я вздохнула и полезла в сумочку за сигаретами. К этому времени кровь на моих руках уже высохла и стянула кожу. С жадностью затягиваясь, я выпускала дым и тут же делала следующую затяжку. При этом я заметила, что пальцы дрожат.

А у кого бы не дрожали, доведись пережить подобное? Я была настолько шокирована, что напрочь забыла о таком достижении цивилизации, как мобильный телефон. И что он лежит у меня в сумочке и благодаря ему милицию можно было вызвать безо всяких проблем.

Вскоре вернулась женщина и сообщила, что милиция скоро приедет. Все как-то сразу облегченно вздохнули и засуетились.

– А кого убили-то? – подала голос женщина, та, что первая наткнулась на меня.

– Не знаю, – тихо ответила я. – Девушку какую-то. Волосы светлые…

– Так это Ирку, наверное, – вступила другая. – Говорила я ей – не доведут делишки твои до добра!

Я была настолько выбита из колеи происшедшим, что даже не поинтересовалась, что понимает женщина под Ириными «делишками».

– Да хахаль ее и пристукнул, наверное. Обкурились оба или обкололись, вот он и прибил ее! Оба разбойники!

Под хахалем-разбойником подразумевался, видимо, Андрей. Но я знала, что он умер еще вчера, поэтому не мог убить Иру. Да и Ира ли это вообще? Еще неизвестно. Соседи-то ее не видели! А может быть, она была уже мертва вчера? То есть – Андрей убил ее, потом полез ко мне, а девушка все это время лежала здесь бездыханная? Или…

В голове бродила такая каша, что хотелось сжать ее покрепче, чтобы хоть как-то прояснить мозги. И очень хотелось на свежий воздух, но выходить в окровавленном виде на улицу я не решалась. Вот милиция приедет, тогда и разберемся.

Милиция приехала на удивление скоро. Володи Кирьянова среди прибывших не оказалось, что меня не на шутку расстроило. С Кирей все-таки легче было бы объясняться. С другой стороны, присутствие незнакомых людей заставит меня держать себя в руках и не позволит расслабляться. Сейчас нужно максимально четко описать, как все произошло.

Ко мне подошел высокий, довольно молодой человек в форме капитана и представился Стрижниковым Константином Алексеевичем. Он попросил меня назвать свое имя, адрес и другие анкетные данные.

– Иванова Татьяна Александровна, – машинально отвечала я. – Закончила Тарасовский юридический институт, бывший сотрудник прокуратуры, в данный момент являюсь частным детективом, – при этом я достала из сумочки водительское удостоверение – единственный документ, который у меня был при себе в данный момент.

Капитан с интересом посмотрел на меня. Я не стала говорить, что знакома со многими сотрудниками правоохранительных органов, считая, что, во-первых, это и так очевидно, а во-вторых, все разъяснится очень скоро, и я смогу уехать домой.

– А как вы сюда попали? – удивленно спросил Стрижников.

– Константин Алексеевич, – устало проговорила я, – если вы не возражаете, то нельзя ли мне привести себя в более-менее приличный вид? А потом я готова ответить на любой ваш вопрос.

– Да-да, конечно, – с готовностью ответил Константин Алексеевич. – Только не в этой квартире, – кивнул он на пятую. – Там сейчас идет осмотр места происшествия.

Он повернулся к соседям, застывшим в дверях квартир.

– Кто-нибудь из вас не мог бы предоставить женщине возможность умыться? – спросил он.

Сразу же нашлось несколько желающих, убедившихся, что Константин Алексеевич настроен ко мне весьма дружелюбно. Одна из женщин, настроенная решительнее всех, сильнее распахнула дверь своей квартиры и пригласила меня к себе.

Она провела меня в ванную, где я наконец смогла посмотреть на себя в зеркало. Лучше бы этого не делать! На меня смотрело какое-то чудовище, не имеющее ничего общего с моим реальным обликом. На правой щеке багровели четыре красные полосы, видимо, я провела по ней пальцами. Волосы на лбу слиплись в красноватые сосульки. Очевидно, они запачкались, когда тело девушки упало на меня.

Вспомнив этот момент, я содрогнулась. Противные мурашки немедленно поползли по всему телу. Страшно! Хоть я человек не особо впечатлительный и достаточно сильный морально, боюсь, что представшая сегодня моему взору картина будет долго преследовать меня по ночам в кошмарных снах. Интересно, волосы отмоются? Если нет, то придется прибегнуть к помощи Светки-парикмахерши, чтобы соорудила мне новую спасительную прическу, дабы я могла спокойно появляться на людях. Тьфу ты! Вот уж не думала, что придется обращаться к Светке. Тем более что мы вроде как поссорились и не разговариваем.

Размышляя об этой чепухе – видимо, под влиянием шока, – я отмыла лицо, кое-как постаралась отскрести волосы и даже застирала воротник и рукава блузки хозяйственным мылом, лежавшим на краю раковины. Конечно, блузка не отстиралась, и на ней остались бурые пятна, – ну да и черт с ними, дома замочу с отбеливателем. Главное, что я теперь хотя бы не вызываю оторопь своим видом.

Выйдя в коридор, я поблагодарила хозяйку квартиры за любезно предоставленную мне ванную и пошла к Константину Алексеевичу, который ждал меня в машине на улице.

– Ну вот, Татьяна Александровна, теперь, когда вы более-менее успокоились, поедем к нам. Я хотя бы кофе вас напою, – проговорил он, слегка улыбаясь.

– У меня своя машина, – ответила я.

Константин Алексеевич с удивлением посмотрел на меня:

– Вы хотите вести машину в таком состоянии? Татьяна Александровна, это неразумно.

– Не беспокойтесь за меня, я всегда сосредоточенна, что бы ни случилось, – заверила я его.

– Что ж, вы мужественная женщина, вам даже позавидовать можно, – произнес он с нотками уважения в голосе.

– Я поеду впереди, – сказала я и добавила, усмехнувшись – Чтобы вы не подумали, будто собираюсь от вас бежать.

– Что вы, что вы! – замахал руками капитан Стрижников. – Я даже и не думал так! Вас никто ни в чем не подозревает!

Я только вздохнула и пошла к машине. Дойдя до нее, повернулась к капитану и попросила:

– Константин Алексеевич, не могли бы вы вызвать подполковника Кирьянова? Мне бы хотелось с ним посоветоваться.

– Я попробую с ним связаться, – ответил капитан. – Но не знаю, сможет ли он найти время. Хотя, если вы знакомы лично…

– Он приедет, можете не сомневаться, – ответила я уверенно.

Однако Киря не приехал. Но вовсе не потому, что ему было наплевать на судьбу своей давней знакомой, не раз выручавшей его самого, а просто-напросто потому, что его не было на месте. Пришлось мне общаться со Стрижниковым наедине.

В отделении, куда мы приехали, обстановка была примерно такая же, как и на работе у Володи Кирьянова.

«Все эти конторы одинаковы», – подумала я, садясь на жесткий стул в кабинете Стрижникова и всей душой радуясь про себя, что не задержалась в свое время в этой структуре надолго.

Я честно рассказала капитану о том, как все получилось. Глаза его все больше прищуривались.

– Так, значит, Андрей Звягинцев умер у вас дома? – переспросил он.

– Да, – со вздохом ответила я.

– А скажите, Татьяна Александровна, зачем вам вообще понадобилось ехать к этой Ире? Кстати, именно ее труп вы обнаружили. Соседи ее опознали, несмотря на то, что лицо сильно изуродовано.

– Я сама не знаю, – помолчав, призналась я. – Я и Володе так сказала, можете спросить у него. Просто чувствовала свою вину, пусть и косвенную, понимаете?

Не знаю уж, понимал меня Стрижников или нет, но он кивнул.

– Люди, которые не раз убивали человека, возможно, не поймут меня, – вдохновенно продолжала я. – Они наверняка не так остро это воспринимают, но я столкнулась с подобным случаем в первый раз… И надеюсь, что в последний, – передернулась я. – Когда Киря… – я запнулась, – простите – подполковник Кирьянов сказал, что я не виновата в смерти Звягинцева, мне стало немного спокойнее, но все равно чувствовала, что должна что-то сделать для этой семьи. Пошла к его матери, хотела просто поговорить о нем. Она рассказала мне про Иру. И я решила для полной очистки совести поговорить с Ирой. Я делала все это исключительно для себя, понимаете? Ну, чтобы потом не мучиться угрызениями совести. Думала, поговорю с Ирой, дам ей и Валентине Александровне денег, и на этом все закончится. Но, приехав к Ире, нашла только ее труп…

Да еще как нашла… – Вспомнив о том, как на меня упало скользкое от крови тело, я почувствовала подкатывающую к горлу тошноту. Всколыхнувшееся чувство отвращения заставило меня потянуться к стоящему на столе графину с водой. Стрижников услужливо пододвинул мне стакан.

Вода была теплая и противная на вкус, но все-таки помогла мне справиться с тошнотой.

– Вот, собственно, и все… – подвела я итог. – Подъехала я около часа дня. Девушка была уже мертва.

Осталось узнать результаты экспертизы, которая установит время смерти, сопоставить все факты. Расспросить соседей, не видели ли они, кто приходил к Ире до меня.

– Вы, я смотрю, разговариваете, как сотрудник милиции, – с уважительным удивлением произнес Константин Алексеевич. – Так часто разговариваете с Кирьяновым о его профессиональных делах?

– Скорее, это мои профессиональные дела, – улыбнулась я. – Если бы вы знали, сколько мне приходилось таких дел расследовать…

– Вы давно занимаетесь частными расследованиями? – мгновенно переключившись, поинтересовался Стрижников.

– Достаточно, – заверила я его. – Так что эта история для меня далеко не первая. И трупов я за свою жизнь видела немало. Но все равно очень неприятно. Тем более таким образом! Когда труп падает буквально тебе на голову – это…

– Я понимаю, понимаю, – поспешно проговорил Стрижников. – Ну что ж, Татьяна Александровна, думаю, что могу вас пока отпустить. Я понимаю, что вы ни в чем не виноваты… – он посмотрел на меня, как-то странно прищурившись, – но вынужден просить вас никуда не уезжать из города.

– Вы не верите мне? – прямо спросила я.

– Нет, просто вы можете нам понадобиться, – глядя куда-то в сторону, ответил он.

Все ясно. Может, он и не подозревает меня, конечно, но сомнение в моей честности у него, безусловно, есть. Так, Татьяна Александровна. Теперь вам предстоит еще доказывать, что вы не верблюд. Что ж, к таким вещам я в своей практике давно привыкла. Не первый год, как говорится, замужем. Но вот что обидно – мне за это никто ничего не заплатит.

Я, честно признаться, больше люблю работать за деньги. Нет, я никогда не откажу в помощи, если речь идет о близком мне человеке. И для друзей запросто могу потрудиться бесплатно. А в данном случае дело касалось самого близкого мне человека – меня самой. И, похоже, придется защищать свое честное имя. Конечно, никто меня пока не обвиняет, но я очень не люблю, когда на меня смотрят с недоверием. Кирьянов, возможно, будет возражать. Ну и черт с ним! А, собственно, почему он обязательно будет возражать? Киря меня давно и прекрасно знает, и у него никогда еще не находилось повода усомниться в моих профессиональных качествах. К тому же я ему не жена, не дочь и даже не любовница. Так что особенно волноваться за меня у него резона тоже нет.

Выйдя на улицу, я села в свою девятку и закурила. Нет, расследование начинать сегодня не буду. У меня просто нет сил. Сейчас домой, холодный душ – и спать. А вот завтра…

Я почти не сомневалась, что Иру убил такой же наркоман, один из ее так называемых друзей. Об этом говорил и характер совершения преступления: разве нормальный человек проявил бы такой садизм? Скорее всего, просто пырнул бы ножом, и все. А тут уж больно зверски убийца ее исполосовал. Или настолько сильно ненавидел? Ладно, разберемся.

Я пульнула окурок в окно и завела машину. По дороге не стала даже останавливаться у магазина, чтобы купить продукты, полагая, что есть сегодня вряд ли захочу.

Дома приняла душ и собиралась уже лечь спать, как зазвонил телефон. Звонил Кирьянов, которому уже доложили об очередной неприятности, свалившейся на его старую знакомую. Кирьянов разозлился страшно и орал на меня в трубку. Он даже не представился и не поздоровался.

– Что ты делаешь, Татьяна? – гремел он. – Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты не лезла не в свое дело? Что ничего хорошего из этого не выйдет? Выполняй свои заказы, работай себе тихо-мирно, а глупостями не занимайся! Для чего ты ввязалась туда, куда вообще не следовало ввязываться?! Нашла на свою голову труп! Во всех смыслах!

Киря явно не следовал логике. Во всяком случае, насчет того, чтобы «тихо-мирно» работать, он однозначно ляпнул сгоряча. Сама моя профессия не предусматривала тишины и мира. А про трупы и говорить нечего. Собственно, без трупов моя профессия многое теряла, как бы нелепо и цинично это ни звучало.

Я спокойно слушала Кирины упреки, даже не пытаясь оправдаться. Да, на этот раз он выразился верно. Я влезла не в свое дело и теперь расплачиваюсь. Так оно и есть!

– Да, Киря, – спокойно ответила я. – Полностью с тобой согласна. Я сама нашла проблему на свою голову.

Кирьянов так поразился моему спокойному тону, что даже резко замолчал. Он ожидал, что я, как всегда, начну кричать в ответ, защищая себя, говорить, что живу так, как хочу, и что он мне не указ, и пусть оставит меня в покое и все такое. Но вот моего спокойного равнодушия никак не ожидал.

Помолчав несколько секунд, Киря осторожно спросил:

– Татьяна, с тобой все в порядке?

– Да, Володя, – ответила я.

Но Кирьянов не поверил, потому что тут же сказал:

– Я к тебе заеду после работы, жди, – и повесил трубку.

Я в свою очередь тоже положила трубку на рычаг и со вздохом откинулась в кресле. Спать мне расхотелось. Необходимо наметить планы на завтрашний день. Я включила негромкую музыку, которая всегда действовала на меня самым лучшим образом, и стала размышлять.

Размышления мои прервал звонок в дверь. Я открыла и увидела подполковника Кирьянова собственной персоной.

– Киря, если ты пришел трепать мне нервы внушениями, какая я дура, то хочу сразу же тебе заявить, что не намерена ничего выслушивать. Я все знаю сама, – решительно пресекла я все возможные нападки со стороны давнего друга уже на пороге.

– Да нет, – поморщился Киря. – Я немного погорячился, ты меня прости. Я понимаю, каково тебе, и приехал для того, чтобы помочь.

– В таком случае проходи, – улыбнулась я, пропуская Володю в комнату.

Кирьянов разулся и, пройдя в комнату, сел в кресло.

– В общем, так, – начал он. – Я наехал на экспертов, чтобы они как можно скорее доложили о результатах. Короче, смерть Иры наступила около двенадцати часов дня.

– Я в это время находилась у Валентины Александровны Звягинцевой, – сообщила я, закрывая глаза и массируя веки пальцами.

– Отлично, отлично, – обрадовался Кирьянов. – Тебя, конечно, никто не обвиняет, но все же иметь алиби – замечательно.

– Киря, не объясняй мне прописные истины, – поморщилась я. – Как-никак я сама юрист, если помнишь.

– Конечно, конечно. Просто я хочу, чтобы ты осознала свое положение. Я постоянно буду в курсе всех дел, всех новых обстоятельств, и думаю, что тебе ничего не грозит. Но я бы очень хотел, Таня… – Кирьянов пододвинулся поближе и сказал, серьезно глядя мне прямо в глаза: – Я хотел бы тебя попросить не ввязываться больше ни во что. Я сам разберусь.

– Киря, ты же знаешь, что я не смогу усидеть на месте… – тихо проговорила я в ответ.

– Татьяна! Я знаю, что ты – женщина работящая, – перешел Киря на другой тон. – И не можешь долго сидеть сложа руки. Но иногда у меня создается впечатление, что тебе все равно, что делать, лишь бы не бездействовать. Это неразумно. Я обещаю, что все проконтролирую. Расследование, я имею в виду.

– Я не сомневаюсь, Киря, но позволь мне тоже участвовать.

– Даже если не позволю, ты же все равно ослушаешься, – вздохнул Кирьянов. – Я же тебя знаю! Поэтому и не приказываю, а просто прошу! Прошу, пойми ты меня, как человека прошу!

Я внезапно прониклась Кириными словами. Он смотрел на меня серьезно, и я поняла, что он действительно меня просит. Видимо, мое вмешательство и впрямь может сыграть в данный момент не самую лучшую роль. И понятно, почему: я «засветилась» в двух смертях, которые, по всей вероятности, связаны между собой. По крайней мере, жертвы были знакомы.

– Ладно, Киря, – согласилась я. – Пока я уступаю тебе. Но ничего конкретного обещать не могу – посмотрим, что произойдет дальше.

– И на этом спасибо, – проворчал Кирьянов, не ожидавший от меня такого великодушия.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

День начался тихо-мирно. Тишина квартиры, какой-то не касающийся меня шум за окном. Я была одна и наслаждалась одиночеством. То, что случилось вчера, тем не менее не очень располагало к душевному спокойствию. И я решила прибегнуть к испытанному методу – посоветоваться с костями.

12+20+25 – «Ваша предприимчивость больше проявляется в вашем воображении, чем в реальных делах.»

А вот это уже намек на мою отстраненность. Иначе и быть не может. Я была уверена, что кости подсказывают: «Назвался груздем – полезай в кузов». Следовательно, обещание, данное Кирьянову – не соваться куда не надо, – придется нарушить.

Наскоро собравшись, я отправилась в путь. Встречи с соседями Иры Рябоконовой оказались бестолковыми. Собственно, как и сами люди. Это были не очень приветливые, настороженные, неопрятные женщины средних лет и старше. Весь их облик говорил о том, что они тяготятся жизнью в этом проклятом богом старом жилом фонде. И давно уже потеряли надежду на то, что их дом снесут и предоставят новые квартиры. А пока что вследствие либо отсутствия мужчин в семьях, либо их алкоголизма обречены влачить жалкое существование. Которое вынуждены поддерживать всем, чем только можно, в том числе путем продажи левого спирта и еще чего-нибудь. Одним словом, передо мной предстало городское дно во всей своей убогой красе.

– А у нас милиция уже вчера все выспросила! – с вызовом говорили мне почти в каждой квартире, раздраженно отгоняя назойливых детей.

Тем не менее фраза за фразой – и женщины стали относиться ко мне более благосклонно, и я сумела задать интересующие меня вопросы. Поговорив с тремя соседками, я пришла к выводу, что Ира Рябоконова – или сирота, или родители ее далеко, или же им безразлична судьба их дочери. В общем, никто их не видел. А сама Ира появилась здесь не так давно, обменявшись квартирой с прежними жильцами. Поначалу соседи даже обрадовались, потому что прежние жильцы числились записными алкашами, но… Оказалось, что наркотики молодой Иры не лучше, а даже хуже пьяных дебошей обрюзгшего, дурно пахнущего дяди Коли.

– Шлындали к ней, кого черт пошлет, – взмахивали руками соседи. – Парни ходили целыми табунами! Был Андрюшка вроде у нее, а тут смотрю – еще один какой-то стал захаживать. Потом пропал, так Андрюшка начал. Смотрю – а она уже с третьим милуется…

Моральный облик госпожи Рябоконовой более-менее прояснялся, хотя и раньше особого тумана по этому поводу у меня в голове не возникало. Но главное – соседи не знали (а если бы знали, то наверняка Киря уже отрабатывал бы версии), кто мог желать зла Ире. Так называемых друзей набиралось много, но жильцы не только не ведали, где они живут, но даже по именам многих назвать не могли.

Но все же одно имя они упоминали чаще других – некая Марина, подруга, которая «такая же, как Ирка…» Далее следовал нецензурный эпитет на букву «Б».

Найти Марину не представлялось возможным. Однако соседи поведали мне еще об одном таинственном персонаже. Это была единственная представительница старшего поколения, с которой общалась Ира. Некая тетя Зина, пользующаяся недоброй славой самогонщицы и сводницы и живущая в квартале от их дома.

«Наверняка Кирьянов со товарищи уже там побывал», – подумала я, но все же выслушала объяснения, как добраться до тети Зины (которая не то действительно приходилась двоюродной теткой Ире, не то просто сбоку припека). Через десять минут я уже приближалась к дому тети Зины, которую соседи презрительно именовали Зинкой. Старый, почерневший от бесчисленных дождей, опаленный солнцем дом с кое-где сохранившейся краской стоял прямо напротив аптеки. Поднимаясь на крыльцо, я лелеяла только одну мечту – не провалиться сквозь прогнившие ступеньки в расположенную тут же выгребную яму, смердящую похлеще тухлой капусты.

На звонок дверь открылась, и на пороге появилась базарного вида баба неопределенного возраста, с физиономией, похожей на мерзлую картофелину, и кудлатыми желтыми волосами. На ее лице ярким пятном горели губы, выкрашенные красной помадой, которая подчеркивала нездоровый оттенок кожи. Больше никаких следов макияжа не наблюдалось. Хозяйка была одета в цветастый халат не первой свежести, перетянутый поясом другой расцветки. По блеску в ее глазах – причем под левым фиолетовым цветом проступал синяк – можно было догадаться, что она навеселе.

– Вам кого? – спросила она довольно неприветливо.

– Мне нужна Зинаида, – ответила я.

– Вы от кого? – спросила баба на этот раз заинтересованно но тем не менее несколько настороженно.

– Я по делу, насчет Иры Рябоконовой.

Зинка подозрительно оглядела меня, не особо скрывая недоверие, скорчила скептическую физиономию и уточнила:

– По какому делу? Если чего про меня там насочиняли, то врут все. У меня Ирка Рябоконова уж сто лет не появлялась. А будут врать – я и сама на них в милицию заявлю. Видали мы таких, грамотеев…

И уже собралась было исчезнуть за дверью. Но я остановила ее:

– Это вы на кого так?

– На кого, на кого… – раздраженно передразнила Зинка. – На людей, на кого!

– Да, люди нынче злые, – доброжелательно согласилась я. – Но все же… Вы в курсе, что Иру убили?

Зинка была обескуражена.

– Убили?! Да ты что! – приложила она ладонь ко рту. – За что?

– Мне тоже хотелось бы знать. Поэтому и пришла.

Зинка несколько секунд стояла, пораженная моим известием, а потом приняла свой прежний задиристый вид и небрежно бросила:

– Так а я-то что? Я же говорю, не видела ее сто лет.

Это, конечно, было явным преувеличением, потому что, несмотря на ее затрапезный вид, Зинкин возраст вряд ли такой уж почтенный.

– Да просто хочу узнать, вы же тетя ее… – начала я нерешительно.

– А я всем тетя. Тетя Зина я, – подбоченясь, заявила моя собеседница. – Ну ладно, давайте, проходите в дом, – неожиданно смягчилась она.

Дело в том, что я нарочно звякнула пакетом. А звякнула потому, что в нем лежала бутылка водки, купленная в соседнем магазине. Специально для того, чтобы «подмазать» разговор, если тот пойдет со скрипом. Получилось так, что звон бутылки уже помогал. И это обнадеживало.

Я, уставившись себе под ноги, чтобы, не дай бог, ни на что не наткнуться в темном коридоре, прошла внутрь. Я направилась вслед за хозяйкой по протоптанной дорожке – мусор на ней утрамбовался от постоянного хождения. Вдоль этой тропинки по всему коридору были разбросаны самые разнообразные вещи: одежда, консервные банки, рваный мужской ботинок начала пятидесятых годов и даже жженая, со следами какой-то каши кастрюля. Словом, передо мной во всем своем неприглядном блеске представала коммунальная клоака.

Наконец мы добрались до некоего подобия гостиной, и Зинка, указывая на кресло, накрытое какой-то рваной пыльной тряпкой, предложила мне присесть. Так как, судя по всему, разговор мог затянуться, я решила проигнорировать все гигиенические нормы и села.

– Так что у тебя за вопросы-то? – чинно повела разговор Зинка, сложив руки на коленях и всем своим видом пытаясь соответствовать имиджу «нормального» человека.

– Ну, вы, как ее тетя, могли знать, с кем она общается, с кем у нее проблемы.

– Я тебе так скажу, – улыбнулась Зинка, расправляя грязную юбку и поглядывая в сторону пакета, поставленного мной у стола так, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что там бутылка. – Я всем тетя. И Ирке, и Маринке…

– Зинаида… Простите, не знаю вашего отчества…

– Васильевна, – важно подсказала Зинка.

– Зинаида Васильевна, я сразу хочу предупредить, что это очень важно! Вот вы сказали насчет Маринки. Вы знаете, где она живет? Кто она?

– Ничего я не знаю! – вдруг отрезала Зинка, и я поняла, что надо пускать в ход тяжелую артиллерию. – А ты из милиции, что ли?

– Отнюдь нет, – улыбнулась я и достала бутылку водки, заговорщически подмигнув Зинаиде Васильевне.

– Это чего? Мне, что ли? – притворно удивилась та.

– Вам, вам, – подтвердила я. – Я думаю, что так наш разговор пойдет веселее.

– Ну, спасибо, – качая головой, поднялась Зинка со стула и двинулась в сторону буфета. – У меня тут открытая есть, – достала она начатую бутылку водки. – А эту я припрячу. К празднику, – добавила она важно.

Я подавила смешок. Потому что прекрасно понимала, что праздник для Зинки начнется сразу же после моего ухода из ее квартиры. Как только она допьет первую бутылку, придет черед второй. Но эта сторона вопроса меня волновала меньше всего.

– А за что ж вы меня угощаете-то? – уточнила Зинка. – Не за просто ж так поите.

– Не за просто так, – согласилась я. – А, как я уже сказала, за честную информацию, которую хотелось бы от вас получить. Вы же понимаете, что с Ирой случилась беда. И я пытаюсь выяснить, почему это произошло. Вы можете оказать неоценимую помощь расследованию. Я даже облегчу вам задачу, чтобы вы не ломали голову, решая, о чем говорить, а о чем молчать. Одним словом, мне известно, что эта девушка была наркоманкой.

Зинка тяжело вздохнула, качая головой, затем плеснула из ополовиненной бутылки водки себе в заляпанный стакан и, посмотрев на него несколко секунд, резко опрокинула. Взяв с подоконника банку с квашеной капустой, она отправила горсть себе в рот и принялась жевать. Затем снова покачала головой и выдохнула:

– Хороша закуска. Самое то, под водочку… Для здоровья полезно.

Я не стала устраивать с ней дискуссии по этому вопросу и сказала:

– Так вы мне не ответили.

– Да чего уж тут отвечать-то, раз сами все знаете, – вздохнув, махнула рукой Зинка. – Ну да, знала я девку эту, знала. А что наркотики – так это не я. Она ко мне ходила за спиртом, вот и все. С Маринкой, своей подружкой… Видная такая девчонка.

– Где ее найти, не знаете?

Зинка покачала головой:

– Они придут, канючат: «Теть Зина! Дай нам, а то отойти никак не можем!» Теть Зина им все и устраивала! Спасибо должны бы сказать тете Зине, да разве от них дождешься! Я ей сколько раз говорила – никаких наркотиков тебе не надо! Вот спирт пей, а наркотики… Никогда не было у нас никаких наркотиков, это все демократы надемократили.

Она притворно смахнула слезинку уголком подола халата и снова наполнила свой стакан.

– Ирка-то была уважительная, – продолжала она. – У нее родители-то спились.

– Так вы тетя все же ей или нет?

– Да какая я ей тетя! – махнула рукой Зинка. – Мать знала ее, вот и все. Знакомая, считай… А к кому ей пойти, если не к тете Зине? Никого же у нее нет! Маринка если? У той на роже написано, что проститутка она! Жалко мне ее было, Ирку-то, ох жалко! Молодая ж совсем девка!

Под влиянием алкоголя женщина расчувствовалась, и теперь я заметила на ее глазах слезы, похожие на искренние. Зинка подперла подбородок рукой и, тихонько качая головой из стороны в сторону, заговорила протяжно и певуче, напоминая сказительницу:

– Господи, всех-то их жалеешь, жалеешь, о себе не думаешь совсем! И денег-то почти не брала с них… Лучше матери родной относилась…

После этих слов она, видимо, вспомнила о том, что случилось с Ирой, помрачнела и пробурчала что-то себе под нос. Затем снова налила себе водки. В бутылке оставалось уже совсем немного напитка, грамм сто, и я забеспокоилась, что Зинка может утратить способность членораздельно говорить, поэтому сказала:

– Зинаида Васильевна, давайте все же сначала договорим, а потом вы сможете допить спокойно. К тому же у вас есть еще одна бутылка.

– Ладно, ладно, – закивала Зинка, с видимым сожалением отодвигая бутылку.

– Так что все же с Мариной? – напомнила я. – Она проститутка, говорите?

– А то! – с запалом воскликнула Зинка. – Что, по роже не видно, что ли?

«Старуха начинает повторяться», – уныло заметила я. И вообще мне стало казаться, что зря я затеяла поход по соседям Иры. Никакого видимого результата не наблюдалось, – банальная потеря времени.

А на Зинку вдруг накатил приступ агрессии, и она еще некоторое время сидела, злобно бурча в адрес соседок Ирки.

– Не знаю я ничего, – буркнула она. – Я как-то раз отказала им с Маринкой, потому что денег мне не заплатили… Они и перестали ходить. Наверное, на наркотики свои подсели. Дуры, эх, и дуры! Короче, бросили тетю Зину, как будто я им что плохое советовала! Эх, все побросали тетю Зину! – всплеснула вдруг она руками, вздыхая. – Одна я осталась на старости лет, – всхлипнула она, помутневшим взглядом глядя на бутылку.

«Старуху пробило на жалость к самой себе», – еще более уныло констатировала я. А через пять минут голова Зинки, отягощенная внушительной дозой алкоголя в полстакана водки, окончательно утратила способность адекватно мыслить. – Тебе спирта не надо, а? – вдруг спросила она меня, опершись на локоть и глядя мутными глазами.

Я покачала головой.

– А чего, он у меня хороший, не левый. Левый – это хачики на рынке продают. А у меня хороший!

– Нет, не нужен. Так вы не знаете, где можно найти эту самую Марину? – в последний раз с отчаянием спросила я.

Зинка, собрав остатки мыслей, снисходительно усмехнулась:

– Эх, милая моя! Да разве ж я их имена да адреса спрашивала? Они мне деньги, я им – спирт. Вот и все дела. А паспорта ихние мне без надобности. И от тебя не нужно ни паспорта, ничего… Я тебя даже не знаю как зовут… А меня… Как меня-то зовут, а?..

Она глупо улыбнулась и уронила голову на стол.

«Финита ля комедия», – прокомментировала я про себя. Финал логичный, ожидаемый и банальный.

Я посидела еще с минуту. Вдруг Зинка встрепенулась, подняла голову и как-то сосредоточенно начала растирать рукой грудь – видимо, избыток алкоголя плохо на нее подействовал. Она пробормотала что-то нечленораздельное, потом собралась с силами, доползла до кровати и повалилась на нее. Вскоре раздался храп. Мне ничего не оставалось, как уйти по-английски, не прощаясь…

Я уже собралась было звонить Кире, чтобы сообщить о некоей неуловимой подруге Марине, но потом вспомнила – я же обещала оставить это дело! Не оберешься всяких неприятных высказываний в свой адрес. И тем более что я практически ничего полезного не выяснила, чтобы делиться информацией с Кирьяновым. Мало ли какая Марина, мало ли какая подруга! Поэтому звонок не имел смысла, и я отправилась домой. Побуждение к действию, которое сделали мне кости, можно было расценить как фальстарт. Хотя кости знают больше, чем я. Кто знает, чем мои сегодняшние мытарства по коммуналкам отзовутся в дальнейшем?

* * *

И тут проявился мой знакомый менеджер среднего звена. Я уж про него и забыла, за всеми проблемами. Шутка ли, после периода застоя – два месяца уже не работала по специальности – на меня свалились два трупа. Может, это – напоминание о том, что нельзя терять квалификацию? Но я вроде ни при чем, просто клиенты куда-то испарились. Может, кривая преступности идет на убыль?

Вообще неплохо посоветоваться с костями. Надеюсь, что на этот раз получу новые рекомендации, помимо банальностей типа «смиритесь и ждите». С такими радужными мыслями я поспешила к заветному мешочку. Не глядя, бросила косточки на стол. Потом взглянула и обомлела.

3+36+17 – «Принимайте жизнь такой, как она есть, но из всего извлекайте уроки.»

Это что, издевательство, да? Я была в бешенстве. Кости ничего, абсолютно ничего не говорили насчет того, что надо делать! Они просто откровенно измывались надо мной. И вообще, может быть, я настолько грешна, что высшие силы решили наконец на мне отыграться? Раньше они занимались другими делами, а теперь, значит, дошли руки, да?

Вообще-то я к религии равнодушна. Ну, крещеная, конечно, не без этого. Но так, чтобы ходить в церковь, Библию читать – нет. Однако что-то заставляет, знаете ли, задумываться.

Да, скорее всего, ополчились на меня высшие силы. И вроде не грешила особенно в последнее время. Дома сидела, с мужчинами не заводила никаких легкомысленностей. Только вот разве соберусь с этим Виталием. Но он парень хороший, не какой-нибудь там подозрительный тип, коих – каюсь – много встретилось в моей биографии. Обидно… Вот так всегда. Сначала грешишь, грешишь, воруешь, воруешь, вон как наш губернатор. А потом вроде и перестанешь, а тут на тебе – наезд из прокуратуры. Обидно, да? Просто прокуратура дела свои разгребла и подумала: «Почему бы не подать сюда этого, как его… Ляпкина-Тяпкина. Давно хотели им заняться».

Ну нет, я этого так не оставлю. Волнуясь, закурила и мрачно посмотрела на такое же мрачное, пасмурное небо, откуда, как я подумала, свалились на мою голову все эти напасти. Небо зловеще безмолвствовало.

«Ну и ладно, все равно выкрутимся», – подумала я по поводу вмешательства высших сил. Успокаиваясь и настраивая себя на бойцовский лад, прошла на кухню и поставила варить кофе.

Да, так вот насчет менеджера-то… Он позвонил и в свойственной ему оптимистичной манере поинтересовался, какого черта, когда он свой «Запор-Мерс» уже загнал, как дохлую клячу, почему-то не обнаружил «Жигулей», которым уже собирался объявить войну и драться на карбюраторах.

Выслушав этот восторженно-маразматический бред, я вздохнула и сказала:

– Слушай, приезжай ко мне, а? У меня серьезные проблемы.

У Виталия мигом пропал весь оптимизм.

– Серьезные? – переспросил он.

– Заодно и расскажу. Давай, приезжай, я все равно не склонна выходить из дома.

– Ладно, – чуть обескураженно согласился Виталий, и я продиктовала ему адрес.

Он явился через полчаса с двумя бутылками пива и какой-то закуской.

– Думается, проблемы лучше обсуждать в неформальной обстановке, – сказал он.

– Возможно, – вздохнула я и пошла расставлять бутылки и закуску на журнальный столик.

Немного погодя Виталий был посвящен в мои злоключения. Реакция его мало отличалась от Кириной – ты ни в чем не виновата, так получилось, нужно спокойно выпить пива, а потом, может быть, и еще пива. Вот и весь сказ.

Ну а, собственно, на что я рассчитывала? Никто, кроме меня и, может быть, костей, не знает, как поступить. Но кости призывают пока не суетиться и воспринимать все как есть. Это немного настораживает, потому что по опыту знаю – если они ложатся таким образом, значит, впереди какие-то серьезные неприятности. А может, и просто динамичное развитие событий. Подождем, повременим.

Ждать пришлось недолго. Раздался звонок в дверь, который Виталий воспринял весьма настороженно и даже пытался вместо меня пойти посмотреть, кого это черт принес. Я открыла дверь, разумеется, сама, увидев в глазке растрепанную голову своей подруги Светки-парикмахерши. Про ее проблемы я тоже, конечно, забыла. Какой глупостью все это представилось сейчас, когда я за сутки увидела два трупа, появлению одного из которых, как ни крути, сама же и поспособствовала.

Сейчас, когда увидела ее в глазок, я все вспомнила. Про то, что отказала несчастной дурочке… Впрочем, просто оригинальной и милой особе… Ну, в общем, отказала ей в просьбе занять у меня тысячу рублей. Видимо, она пришла или высказать мне все, что обо мне думает, в негативном для меня ключе, или же явилась снова клянчить эту самую тысячу, придумав пару новых, убийственных аргументов.

– Привет, – сказала я, открывая дверь.

– Ой, Таня! – только и смогла вымолвить Светка, порывисто кидаясь ко мне и упираясь в стоявшего позади меня Виталия взглядом. – Ой! – снова выдавила она.

А я обратила внимание на то, что Светка была в осенних ботинках. Последний факт меня немало удивил. Конечно, Светка – разгильдяйка страшная, и можно предположить, что она вновь забросила свое парикмахерское искусство, а заодно и мытье полов. Но почему эта недотепа ходит именно в осенних ботинках, ведь на улице лето?

– Светка, ты что, мерзнешь? – спросила я ее прохладным пока еще тоном, ведь отношения мы не выяснили.

– С чего ты взяла? – удивилась та.

– Ну, осенние ботинки сейчас как-то не по сезону…

– Ах, Таня! – воскликнула Светка и вдруг расплакалась. – У меня такое горе, а ты про ботинки! Да тут не то что в ботинках, в валенках будешь ходить! – И она вся затряслась.

– Подожди, подожди… Что у тебя случилось?

Мы прошли в комнату, где я, присев на подлокотник кресла, обняла подругу за плечи и попробовала выяснить причину ее слез.

– Ну успокойся ты, ради бога! Ну давай с тобой помиримся и больше не будем ссориться, да? – говорила я, зная, что Светке в такие минуты как раз нужны подобные сюси-пуси.

– Х… Хоро-шо, – всхлипывая распухшим носом, выговорила Светка. Потом обняла меня, посмотрела мне в глаза и вдруг расплакалась еще горше.

– Господи, да что же это такое? – уже не на шутку испугалась я, припомнив, как несколько раз со Светкой случалась истерика и что потом из этого выходило. Жуткие воспоминания, ни в коем случае не хочу пережить их еще раз.

– Это все Славка… – начала Светка, прикладывая руки к груди.

– Какой еще Славка? – подозрительно уставилась я на нее.

– Славка, ой, ну ты его не знаешь, я с ним только недавно познакомилась, – заговорила Светка. – Но он очень хороший, просто замечательный, вот увидишь!

– Я уже вижу, – усмехнулась я. – Сколько раз я говорила тебе, Света, что со всеми своими хахалями нужно держать ухо востро! Ну, так что? Надеюсь, он не обокрал тебя, как кое-кто из предыдущих?

– Нет… – всхлипнула Светка. – Но случилось нечто гораздо более худшее. Ой, а это кто? – вдруг вспомнила она про Виталия.

– Меня зовут Виталий, а вас? – с улыбкой ответствовал менеджер среднего звена.

Светка никак не отреагировала на вежливость молодого человека и, переведя взгляд на меня, умоляюще зашептала:

– Танечка, у меня очень, очень большие проблемы. Мне с тобой их нужно обсудить. Только ты можешь мне помочь.

Я еще не верила в серьезность Светкиных слов. Потому что знала – с нее станется устроить спектакль со слезами и соплями, разжалобить меня, потом получить тысячу взаймы и не отдать. А я и махала потом рукой – действительно, доходы мои составляли весьма приличную сумму, надо мне жилиться из-за каких-то мелочей.

Но Светка настаивала на уединении, бросая укоризненные взгляды в сторону Виталия. Молодой человек почувствовал, что становится лишним, и засобирался. Несмотря на то что пиво, за которым он еще раз сбегал, не было выпито.

– Да подожди, все эти проблемы наверняка заключаются в тысяче рублей, сейчас Светка их получит, и мы вместе попьем пива. – Я была уже согласна откупиться от нее и от ее бестолковых объяснений и живописаний бесконечных проблем.

– Да какая тысяча! – внезапно заорала Светка, отстраняясь от меня. – Меня сняли, блин, в порнофильме!

У Виталия вытянулось лицо. Опомнившись от первого шока, он с интересом посмотрел на Светку. Видимо, пытался представить, как все выглядело там, в фильме.

– Так, ладно, садись и рассказывай, – посерьезнела я.

– Так я пойду? – снова спросил Виталий.

– Я не против, чтобы ты остался, но, кажется, дело деликатное, – ответила я, косясь в сторону подруги.

– Ладно, я сказала уже. Пусть молодой человек послушает, – смягчилась Светка, окончательно махнув в его сторону рукой. – Налей мне только чего-нибудь выпить.

– Так я могу сходить, – с готовностью отозвался Виталий. – Ко всему прочему, у нас недопитое пиво осталось.

– Никуда ходить не надо. У меня тут припасен коньяк для таких случаев, – сказала я и полезла в бар. – А пиво девушка не пьет, она предпочитает более крепкие алкогольные напитки.

– Вот как? – снова удивился Виталий, про себя отметив, видимо, что подруга у меня – просто образец высокой нравственности: и в порнофильмах снимается, и пьет не просыхая.

В общем, Светка всерьез заинтересовала Виталия как личность. И он остался с удовольствием. Возможно, хотел узнать подробности Светкиной съемки. А я, откровенно говоря, очень удивилась, услышав от Светки такое. Впрочем у меня шевельнулась мыслишка – а не соврала ли она ради того, чтобы я ей дала не одну тысячу, а две? Да нет, не получается – если действительно снялась, ей должны были заплатить деньги, и ко мне бы не пришлось идти.

Рассказ Светки оказался, как всегда, длинен, цветист, изобиловал ненужными подробностями и занял… все остатки моего коньяка, остатки пива, купленного Виталием, и еще маленькую «Гжелку», за которой менеджер среднего звена бегал специально для Светки.

* * *

В то утро Светка поняла, что вся жизнь ее полетела к чертям. Это было для нее совершенно очевидно. Просто на глазах рушилось все, все, абсолютно все! Так думала она, в отчаянии слоняясь по своей квартире взад-вперед. Ну а что еще оставалось думать после всего этого?

Началось с того, что утром у нее порвался ремешок сумочки. Ремешок давно уже держался на честном слове, и его следовало починить, пока не поздно, но у Светки все как-то руки не доходили. И надо же было ему оборваться в самый неподходящий момент, когда она выбегала из дома, спеша по важному делу. И не возвращаться же ей из-за этого домой?

В общем, Светка быстренько намотала ремешок на руку. Можно бы, конечно, оставить сумочку дома, но она ей очень была нужна – в ней хранились ключи от квартиры. И потом, какая же дама без сумочки? Она решительно побежала по лестнице вниз и тут ощутила какой-то дискомфорт.

Подозревая недоброе, Светка нагнулась… Так и есть! Разошлась молния на ботинке! Сверху ее удерживал замочек, но середина оставалась распахнутой, обнажая, кстати сказать, дырку на носке.

«Ну и что, что дырка, я видела ее прекрасно, когда обувалась, но решила, что в ботинке ее никто не заметит, значит, нет никакого смысла терять время на такое бесполезное занятие, как штопка», – рассудила беспечная Светка. Кто же мог знать, что ботинок так коварно подведет ее?

И именно в такой момент, когда, можно сказать, решалась Светкина судьба, все ее будущее! Нет, она бежала вовсе не на свидание с любимым мужчиной, тем более что совсем недавно пережила из-за него колоссальный стресс, закончившийся полным разрывом. И все из-за вероломства возлюбленного. Сама Светка, разумеется, ни в чем не была виновата.

Дело в том, что любимый, которого звали Игорь, неожиданно позвонил в середине дня и назначил Светке свидание у нее дома. Светка, естественно, согласилась. Правда, в тот самый момент у нее в квартире находились две клиентки, но Светка решила, что успеет управиться с обеими. Одна пришла затем, чтобы сделать «химию», и Светка уже накрутила ее волосы на специально предназначенные для этого палочки, и теперь дама сидела и выжидала положенное время для закрепления завивки. Другая же хотела покрасить волосы и слегка подстричь, придав им новую форму. Светка рассудила здраво: пока одна мадам отдыхает с палочками на голове, она займется стрижкой и покраской другой. Потом перейдет к первой и по-быстрому закончит с ней, тем более что основное уже будет сделано.

В предвкушении романтической встречи Светка с удвоенным энтузиазмом взялась за дело. Обладая от природы хорошей творческой фантазией и вкусом, она уже решила, какую именно форму придаст волосам своей клиентки, покраской волос которой она сейчас занималась. Тщательно втирая щеточкой густую массу в волосы женщины, Светка одновременно представляла себе, как вскоре будет выглядеть клиентка и как пройдет свидание с Игорем. И то, и другое обещало быть великолепным. В этот момент любимого угораздило позвонить снова. И он вдруг заявил, что просит прощения, поскольку у него неожиданно изменились обстоятельства и он никак не сможет прийти к Светке в назначенное время. И вообще лучше придет завтра.

Светка после такого заявления просто задрожала от негодования и обиды. Она-то уже приготовилась, полностью окунувшись в ожидание, и тут такое вероломство! Держа в одной руке трубку, а в другой – кисть для окраски волос, Светка принялась доказывать любимому, что так поступать некрасиво и что он доставит ей массу огорчений, если не придет в назначенный срок. Любимый, в свою очередь, уверял, что и сам огорчен до невозможности, но, увы, обстоятельства сильнее него. Дискуссия обещала быть долгой и бурной, и Светка уже ощущала, что ей не хватает лексических средств для того, чтобы в полной мере выплеснуть свои чувства.

В конце концов, наспех втерев краску, Светка мило извинилась и переместилась на кухню, где уже вовсю дала волю эмоциям. В конце концов после длительных прений было принято решение о том, что любимый все-таки придет к ней сегодня, но не в три часа, как условлено, а в семь. После этого, раз десять заставив его клятвенно повторить, что он ее любит, Светка наконец-то удовлетворенно повесила трубку и вернулась в комнату, где оставила своих клиенток. Первым делом она взглянула на часы, и тут ей стало нехорошо. Светка ахнула и заметалась, не зная, к какой из женщин ей кидаться в первую очередь, поскольку время ожидания для каждой из них уже безнадежно прошло. Поминутно ахая, Светка поспешно раскручивала палочки с волос первой клиентки, периодически перебегая к другой, поскольку вторую нужно было вести под душ и смывать краску. Наконец, закончив с палочками, Светка бегом потащила вторую женщину в ванную. Результат осмотра обеих клиенток оказался совсем не таким, на который она рассчитывала час назад…

Шевелюра первой клиентки была изрядно выжжена едким составом, который наносят на волосы при химической завивке, и это бросалось в глаза даже непрофессионалу. Волосы стали жесткими, а кончики их – желтоватыми. Сами кудри завивались круче, чем у барана, хотя женщина предупреждала, что хочет крупные локоны, а не мелкие кудряшки.

С цветом волос второй женщины оказалось еще хуже. Он получился в два раза интенсивнее, чем следовало. Кроме того, из-за долгого ожидания краска просочилась на лоб и виски женщины, въелась в кожу и оставила красно-фиолетовые разводы. Сами волосы, которым предполагалось придать баклажановый оттенок, походили скорее на переспелую свеклу, которую окунули в синие чернила. Светка в ужасе схватилась за собственную голову, не зная, что ей делать дальше. Еще больший ужас испытывали клиентки, разглядывая то самих себя, то друг друга, то Светку…

Скандал получился грандиозный. Столько нелестных эпитетов в свой адрес Светка не слышала уже давно. Она даже не пыталась защищаться, поскольку слишком уж очевидными оказались результаты ее манипуляций. В конце концов, обе клиентки ушли, не пожелав больше испытывать на себе виртуозность Светкиного мастерства, хотя та чуть не со слезами обещала завершить работу и довести до ума прическу. Но ей уже не доверяли. Самое же обидное, что за работу ей ничего не заплатили, хотя вначале обещали неплохие деньги. К тому же та, которая делала химию, хотела через пару дней привести свою сестру, а та – приятельницу. Теперь надежды на это не оставалось, естественно, никакой. А значит, и на заработок. Более того, обе женщины пригрозили злосчастной мастерице подать на нее в суд, договорившись выступить свидетельницами одна для другой. И Светка понимала, что даже если те не выполнят своих обещаний, то ее репутация отличного парикмахера-стилиста сильно пошатнется. Эти дамочки теперь раззвонят о ней как о неумехе кому только можно. Когда они ушли, Светка сидела на кухне, обхватив голову руками, и мрачно курила.

Самым ужасным оказалось то, что она в надежде на обещанное вознаграждение заняла у матери довольно крупную сумму и купила себе обалденное нижнее белье и брючный костюм. В этом белье она хотела выглядеть неотразимой для любимого. Теперь деньги, разумеется, нужно вернуть, а отдавать нечем. И в ближайшие дни заработка не предвидится. Светке хотелось разреветься и не останавливаться часа три. Как раз до прихода любимого. Он оставался тем единственным просветом, который мог скрасить ее жизнь, давшую глубокую трещину.

«Может быть, попросить денег у него? – подумала Светка. – А может быть, он и сам что-нибудь принесет?»

Но любимый принес с собой только разочарование. Он пришел без букета цветов, без торта, без бутылки хорошего вина. Но это еще ладно, простительно. На просьбу Светки о деньгах он сделал удивленное и огорченное лицо и заявил, что сейчас находится в глубоком финансовом кризисе и сам хотел попросить Светку одолжить ему некую сумму. Покосившись-покосившись на Светкину унылую физиономию, любимый вдруг вздохнул и виновато молвил, что, собственно, зашел для того, чтобы сказать, что так и не успел разобраться с делами. Так что задержаться у Светки никак не может, тем более на ночь. Что его сейчас ждут «очень нужные люди», что он должен уже убегать, что будет очень скучать и обязательно зайдет завтра. Или послезавтра. Ну, через три дня уж точно. И испарился.

Оставшись одна, несчастная Светка наконец дала волю слезам. Она вспомнила поведение своего любимого, начиная с момента их знакомства, и тот вдруг предстал перед ней совсем в ином свете. Светка отметила, что ни единого подарка или просто гостинца воздыхатель ей не принес. И вообще, почти никуда не приглашал, а встречались они почему-то всегда у нее дома. Любимый мотивировал это тем, что так очень удобно, ведь она живет одна. Светка вспомнила, что всегда кормила его обедом и ужином, причем старалась к его приходу купить или приготовить что-нибудь вкусненькое. Он же воспринимал это как само собой разумеющееся. Ей представилось, каким кислым и скучающим становилось его лицо, когда она только заикалась о каких-то своих проблемах или намекала, что ей нужна какая-то помощь, даже самая пустячная. Что в периоды, когда у нее возникали затруднения с деньгами, у любимого почему-то сразу же находились какие-то важные дела, и он исчезал на несколько дней…

Вся гнусность поведения любимого и вся глупость ее собственного сейчас открылись перед Светкой в полном объеме. От этого ей стало еще горше и обиднее, и бедняга заревела во весь голос, не следя за эстетичностью своего плача, с шумом всхлипывая и размазывая слезы.

Засыпала девушка с мокрыми глазами, и ночью ей снились страшные сны. Наутро Светка заставила себя принять прохладный душ и села пить кофе. А после этого решилась позвонить мне. Как раз с пресловутой просьбой одолжить тысячу рублей. Но я в тот раз сильно разозлилась. Мало того что она разбудила меня ни свет ни заря своим дурацким звонком, так даже не смогла толком объяснить, почему оказалась на мели. А когда я услышала о вероломстве очередного «любимого», то просто послала Светку подальше. Она, как оказалось, такого совершенно не ожидала…

Поразмыслив над своей жизнью, после третьей чашки кофе Светка пришла к выводу, что нужно резко сменить род занятий и устроиться куда-нибудь на работу, чтобы не зависеть от непостоянства клиентов, которые то появляются, то исчезают.

Подбодренная такими мыслями, Светка побежала покупать газеты и журналы с предложениями о работе. И тут как раз порвался ремешок у сумочки. Как выяснилось, это оказалось еще не самым страшным, а все злоключения Светки только-только начинались.

Купив газеты, она решила вернуться домой и просмотреть их в спокойной, уютной обстановке. Правда, квартира ее уютом в данный момент не отличалась настолько, что Светка даже разуваться не стала. Ну, а что особенного? У каждого бывают критические моменты! К тому же разуваться просто опасно – молния у ботинка держалась еле-еле, и ее лучше до поры до времени не трогать. Так что Светка забралась с ногами на диван и стала читать.

Подчеркнув огрызком простого карандаша показавшиеся ей подходящими объявления, Светка решила тут же проехать по одному из них.

Уже выйдя на улицу, она вспомнила о дырке на носке и решила все же на ходу починить молнию, попыталась ее расстегнуть и застегнуть снова, дернула за «собачку», а та, противная, почему-то осталась у Светки в руках. И это в тот самый момент, когда она собралась по важному делу!

Короче, сверху молнию уже ничего не поддерживало, и она разошлась окончательно. Можно, конечно, переобуться. Но самое противное в этой ситуации оказалось то, что переобуться Светка не могла: не во что. Почему, собственно, она летом вынуждена ходить в ботинках? Да потому что новые босоножки, совсем недавно купленные на базаре, оказались дешевой подделкой, и подошва у них оторвалась уже через две недели. Конечно, надлежало купить новые или хотя бы отдать в ремонт ношеные, но Светка уже загорелась мыслью о нижнем белье и брючном костюме и заняла на них деньги у матери. Просить еще и на босоножки она так и не набралась наглости, а отказаться от мысли о белье и костюме оказалась не в силах. Тогда она обратилась к одной из своих клиенток, договорившись, что либо вернет ей деньги через три месяца, либо целых полгода будет обслуживать ее бесплатно.

Одним словом, клиентка согласилась и дала Светке денег на покупку новых хороших туфель. Светка тут же пошла в дорогой магазин «Башмачок», выбрала классные черные туфли, очень стильные, и захотела их купить. Проблема состояла в том, что туфли наличествовали в единственном экземпляре, а именно тридцать шестого размера. А у Светки – тридцать седьмой.

Она решила, что разница в один размер не принципиальна и в туфлях вполне можно будет ходить. Подумаешь, на размер меньше! Еще лучше будут облегать ножку. Тем более что продавщицы в один голос уверяли, что туфли сидят на Светкиной ноге идеально.

Светка настолько порадовалась, что решила так и идти в них домой. Заплатив чудовищную сумму в кассу, она, довольная собой, вышла из магазина.

Но тут ее ждало оглушительное разочарование. Буквально через пять минут Светке стало очень трудно передвигаться. Ноги словно сжали стальные тиски. Она останавливалась, разминая затекшие ступни, сгибала и разгибала пальцы, но ничего не помогало.

Кое-как дохромав до ближайшей лавочки, Светка, охая от боли и проклиная свою глупость, опустилась на нее, пытаясь стянуть ненавистные туфли. Но ей это не удалось – они намертво прилипли к ногам.

Посидев, раскачиваясь от боли и держась за ступни, минут пятнадцать, Светка с огромным трудом поднялась и медленно поковыляла к дороге, морщась при каждом шаге. Поймав такси и потратив – черт с ними! – на поездку последние деньги, она, обливаясь слезами, стала взбираться по ступенькам наверх – лифт, конечно же, не работал.

Дома, подержав ноги в тазике с ледяной водой, Светка смогла содрать чертовы туфли, и, зашвырнув их подальше, принялась смазывать горящие ступни кремом.

С тех пор о туфлях она старалась не вспоминать и бегала в тапочках. А матери на вопрос, почему Светка не носит новую обувь, пришлось соврать, что просто бережет дорогие туфли.

Но не пойдешь же в тапочках устраиваться на работу? Поэтому Светка и нашла осенние ботинки, решив, что они сейчас ей лучше всего подходят. К тому же уже скоро осень.

Однако на работу Светку почему-то не приняли. Первое объявление, которое она выбрала в газете, понравилось ей тем, что уж больно красиво звучало: «Досуг и отдых, которого вы достойны». И рядом была нарисована очень красивая девушка.

Светка сразу же сочла, что кто-кто, а она-то уж достойна приятного отдыха. И девушке нарисованной она ничуть не уступает во внешних данных.

Но, как оказалось, отдых и досуг предназначались вовсе не для Светки. Ей самой предстояло вовсе не отдыхать, а работать. Причем специфика работы оказалась такой ужасной, что Светка, сгорая со стыда, поспешила покинуть данную контору и отправилась по следующему адресу.

Его она выбрала, руководствуясь высокой зарплатой, которая была указана в объявлении. При этом Светка совсем забыла посмотреть, кто, собственно, требуется.

Выяснилось, что требуется руководитель технического отдела. Светка заверила, что вполне сможет соответствовать этой должности. Ей почему-то не поверили и спросили, какое у нее образование. Светка честно ответила, что закончила десять классов и курсы парикмахеров. После такого ответа ей объяснили, что она не подходит. Однако Светка продолжала умолять представителя отдела кадров.

Тот вздохнул и предложил девушке пройти тест. Она старалась изо всех сил, но почему-то результаты представителя не удовлетворили. Напоследок он кинул взгляд на Светкины ноги, обутые в осенние ботинки, и покачал головой. После чего Светка пулей вылетела из кабинета.

Домой она возвращалась, погрузившись в уныние и анализируя сложившуюся ситуацию. К матери обращаться никак нельзя, потому что она, во-первых, сильно расстроится, а во-вторых, будет ругать свою непутевую дочь. На клиентов рассчитывать не приходится. Любимый предал.

Одним словом, на душе у Светки было прескверно. Она уверилась в том, что у нее не осталось ни единого близкого человека, который смог бы помочь в данной ситуации. И что делать дальше, Светка не представляла.

В этот не самый приятный для Светки момент раздался звонок в дверь. В глубине души надеясь, что это любимый осознал свою неправоту, она пошла открывать. Но это оказался не любимый. За дверью стоял Славка Летягин.

Со Славкой Светка познакомилась совсем недавно и еще не успела определить ему место в своей жизни. К тому же тогда рядом с ней еще был «любимый». И Светка не очень-то спешила сближаться со Славкой, хотя в уме кандидатуру его держала про запас, на всякий случай.

Тем не менее они успели прекрасно найти общий язык, поскольку выяснилось, что у них множество похожих черт. И пусть эти черты в характере каждого оказались не самыми лучшими, Светка и Славка успели понять, что им вместе весело и интересно. Однако отношения их пока что не перешли границу дружеских. Они частенько коротали вечера вместе, поскольку оба по большому счету считались в личном плане людьми одинокими: нередкие любовные интрижки в счет не шли по причине их незначительности. Порой выручали друг друга: Светка бесплатно колдовала над головой Славки, сооружая ему разные новомодные прически, а Славка помогал так называемой мужской силой: картошки притащить с рынка, шкаф передвинуть или бутылки сдать. Так как он от природы не отличался особой хозяйственностью, то этим его функции в домашнем Светкином хозяйстве и ограничивались. Но чаще их взаимовыручка сводилась к одалживанию денег друг у друга. Правда, оба частенько сидели на мели, и выручало их только то, что периоды безденежья по удачному стечению обстоятельств приходились у них на разное время. Так что если у одного карман пустовал, то второй более-менее находился при деньгах и мог помочь.

– Привет! – весело поздоровался Славка, тут же проныривая в коридор и на ходу снимая кроссовки. – А я к тебе!

– Вижу, – грустно усмехнулась Светка.

– А ты чего такая? – спросил Славка, приглаживая перед зеркалом темные вихры.

– Ты знаешь, Славка, у меня сейчас не самый лучший период в жизни, – призналась Светка. – Поэтому сразу говорю – денег нет!

– Да ты что! – с каким-то даже укором, словно он никогда в жизни не брал у Светки ни копейки и сама мысль об этом звучала оскорбительно, ответил Славка. – Какие деньги, о чем ты говоришь!

Тут Светка присмотрелась к Славке повнимательней. Летягин при всех своих достоинствах – обаянии, веселой бесшабашности, остроумии и находчивости – обладал бесспорным недостатком: он не любил работать. Зато очень хотел иметь много денег. Ради этого Славка придумывал различные аферы, чаще всего заканчивающиеся крахом. Как ни странно, иногда Славке все-таки удавалось что-то заработать, но обычно это что-то уходило на покрытие старых долгов и ликвидацию последствий конфликта с пострадавшей стороной. Так что денег все равно не хватало, и Славка вновь обдумывал гениальные планы, где их достать. В такие периоды настроение его неуклонно понижалось, природный оптимизм как-то забивался приобретенным пессимизмом, и Славка ходил мрачный, пока кто-нибудь по простоте душевной не отстегивал ему немного «на пропитание».

Однако сегодня Светка заметила, что Славка очень даже бодр и весел. К тому же его отказ от ее финансовой помощи говорил о том, что он сегодня при деньгах. У Светки даже мелькнула шальная мысль – а не попросить ли у Славки взаймы? А что такого? Сколько раз она давала ему взаймы, причем без отдачи! Так что имеет право. Светка уже приоткрыла рот, чтобы очень ненавязчиво намекнуть Славке об этом, но тут Летягин заговорил сам:

– У меня, понимаешь, сегодня настроение отличное! И мне хочется, чтобы и у всех все было хорошо. А уж у тебя – тем более. Поэтому сейчас мы твое настроение быстро поправим. У тебя пожрать что-нибудь есть?

Ответом Славке послужил лишь тяжелый Светкин вздох.

– Ясно, – почесал в затылке Славка, но тут же добавил: – Не беда! Я сейчас быстренько сгоняю. А ты пока посуду приготовь.

С этими словами он исчез, сдернув предварительно с ручки кухонной двери хозяйственную сумку. Вскоре Славка вернулся еще более радостный. Светка уже достала несколько тарелок, вилки и рюмки, зная, что без выпивки не обойдется.

– Ох, ну хоть посижу с хорошим человеком, – говорил довольный Славка, выкладывая из сумки на стол купленные продукты. – Сколько мы уже с тобой ничего не отмечали, а, Светка?

– Да нечего отмечать-то… – с тоской вздохнула парикмахерша, косясь на бутылку «Столичной», которую Славка поставил на стол.

Летягин заметил ее неодобрительный взгляд и тут же зачастил: – Да мы по чуть-чуть всего выпьем, не бойся! Тем более закуска есть. Я, когда закусываю, не пьянею, ты же знаешь!

– Да уж знаю, – с иронией вздохнула Светка.

– Да ладно тебе! У меня отличная идея! Давай вот сейчас вместе вмажем и поговорим спокойно, – предложил Славка, отвинчивая крышечку. – Давай рюмки!

Светка, поколебавшись, все-таки согласилась. Они выпили по первой, закусили шпротами, и тогда Славка спросил:

– Так чего у тебя случилось-то?

– С деньгами проблемы, – вздохнула Светка. – И с работой. Совсем на мели оказалась. Мне бы что-нибудь подыскать себе, чтобы сразу побольше денег заработать… – с тоской проговорила Светка просто так, потому что понимала, что Славка – последний человек, к которому можно обратиться с подобной просьбой. Славка пропустил реплику Светки мимо ушей. Другого, собственно, она и не ожидала. Ладно, чего со Славкой обсуждать свои проблемы! Тем более что последствия первой рюмки неожиданно начали самым благотворным образом сказываться на Светкином организме, существенно поднимая его тонус.

«В самом деле, так хорошо сидим, – подумалось ей. – Нечего нарушать идиллию. В конце концов, не в деньгах счастье!»

Тут она посмотрела на довольную физиономию Летягина и спросила:

– Слав, а откуда у тебя деньги?

Летягин бросил на нее высокомерный взгляд:

– Что я, не заработаю, что ли?

– Ты заработал деньги? – удивилась Светка.

– А что в этом необычного? – насупился Славка.

Необычным это было уже само по себе, но Светка не стала озвучивать свою мысль, заинтересовавшись, как Славке удалось разбогатеть.

– Бутылки, что ли, сдал? – продолжала гадать Светка.

– Да за кого ты меня принимаешь! – возмутился Славка.

– Ну а что же тогда? – потеряла терпение Светка.

– Я на работу устроился, вот! – с гордостью признался Славка.

– Да ты что?! – Изумлению Светки не было предела. – Куда?

– В кино снимаюсь, – важно заявил Славка и приосанился.

Тут уж Светка совсем потеряла дар речи, и, отложив вилку с наколотой на нее шпротиной, уставилась на Летягина, раскрыв рот.

– А чего ты удивляешься? – заерзал Славка. – Что я, не подхожу?

Нет, как раз на роль артиста Славка очень бы подошел, у него есть для этого все данные. Славка высок, безусловно, красив и сексуален, и способностей у него хоть отбавляй. Но все-таки… Где он нашел такую работу?

– Где ты смог найти такую работу? – так и спросила она Славку, еще не оправившись от удивления.

– Ха, искать надо уметь! – интригующе заявил Славка и тут же начал рассказывать, не в силах удержаться.

– Понимаешь, познакомился я с одним парнем, художником, – возбужденно разглагольствовал Славка, наполняя рюмки. – Мировой парень! Сначала он предложил мне поработать у него натурщиком. Внешность, говорит, у меня подходящая. Редко такую встретишь, – подчеркнул Славка. – Ну, я согласился. А чего? Работа непыльная, стой себе и все. Правда, устаешь очень в одной позе стоять. Да и мухи кусают, не почешешься даже.

Светка невольно хмыкнула. Славка даже от безделья устает!

– Чего смеешься? – обиделся Славка. – Сама бы попробовала!

– Ладно, ладно, как ты в кино-то попал? – в нетерпении спросила она.

– Ну так я и рассказываю, а ты перебиваешь! В общем, позировал я ему, позировал, и тут он говорит: «А почему бы тебе, Славка, в мире кино себя не попробовать?» У меня, говорит, выход есть на киностудию, я могу тебя отвести и предложить попробовать. Получится – будешь сниматься. И деньги хорошие предложил. Я и пошел.

– И как?

– Чего – как? Успешно, конечно. Разве можно было в этом сомневаться?

– А что за фильм? Как называется?

– Это… Щас… – Славка наморщил лоб. – Как его, черт! «Полночные грезы», во!

– Какое романтическое название! Это, наверное, про любовь, да? – мечтательно закатила глаза Светка.

– Ну… Не совсем, – замялся Славка. – Про любовь, конечно, но… гм… чувственную.

– Как это? Это что, порнография, что ли? – воскликнула Светка.

– Да какая порнография, никакая не порнография! – занервничал Славка. – Вечно ты выдумываешь, чего нет! Эротический фильм. Зато деньги какие! Тридцатник минута стоит, там оплата поминутно идет. А я еще нарочно замешкался… Кстати! – Славка хлопнул себя по лбу. – Ты же говорила, что тебе работа нужна! Вот тебе как раз и работа!

– Да ты что? – теперь настала очередь Светки гордо выпрямиться и окатить Летягина ледяным презрением. – Хочешь, чтобы я в такой мерзости снималась? Никогда!

– Дура! – снисходительно резюмировал Славка. – Никто же тебя не заставляет в постельных сценах сниматься! Будешь в передничке кофе разносить. Служанку играть.

– А что, так тоже можно? – засомневалась Светка.

– Конечно, можно! Подносы тоже нужно кому-то разносить!

– В одежде? – уточнила Светка.

– Господи, конечно, в одежде! Ты прямо как маленькая! Кому охота тебя уговаривать? Даже мне неохота, я тебя уже и как женщину не воспринимаю.

– Чего?! – обиделась Светка.

– Ты подумай, денег заработаешь, можно сказать, ни за что ни про что! – продолжал уговаривать ее Славка, игнорируя обиду. – Ну где ты еще такую работу найдешь?

– Славка, а нельзя ли мне тоже натурщицей поработать? – умоляюще попросила Светка. – Ну не готова я к съемкам. Это ты у нас человек коммуникабельный, легкий, открытый, а мне тяжело будет. Да я себя перед камерой представить не могу, у меня же сразу язык прилипнет и ноги откажут!

– Да чего он у тебя прилипнет-то? – недоумевал Славка. – «Кушать подано», что ли, не сможешь сказать?

– Не смогу, не смогу, – уверяла его Светка, страшась представить себя в роли порнозвезды.

– Да фигня! – скривился Славка.

– Не фигня, не фигня! Славочка, ну зачем ты меня на это толкаешь? Я же тебе провалю все, имидж твой испорчу! Мне бы все-таки лучше натурщицей, а?

Светка погладила Славку по руке, заглядывая ему в глаза.

– Э-эх! – досадливо поморщился Летягин и, наполнив рюмку, одним махом опрокинул ее в рот, потом утер губы и покачал головой:

– Удивляюсь я тебе, Светка! Ты же все-таки парикмахер, с людьми общаешься! Откуда в тебе эта нерешительность, неуверенность?

– Это, видимо, природное, – вздохнула Светка. – Никуда от этого не денешься. Ну так как?

– Да можно, в принципе, поговорю я с Романом, он и баб рисует. Да только платят там гроши сущие. А тебе деньги нужны.

– Да, но не такой же ценой! И потом, работа все-таки должна приносить какое-никакое удовольствие. Вот когда я с клиентками работаю, мне интересно: смотришь, выбираешь, представляешь – ага, этой вот это пойдет, а той – вот это. А потом глядишь на свой труд и радуешься. И человек доволен. Знаешь, как приятно?

– Ну, знаешь, сейчас время такое – не до удовольствий. Бери, что дают. Ладно, не хочешь сниматься, иди в натурщицы. Но предупреждаю сразу – денег больших ты там не заработаешь.

– Да хоть сколько-нибудь заработать, чтобы с голоду не умереть.

– Ну хорошо, я поговорю.

– Когда?

– Ну… Завтра, например.

– Славочка, а нельзя ли прямо сегодня, а?

– Ну, сегодня! – Летягин был явно недоволен такой перспективой. – Так сидим хорошо, что теперь вечер портить? Давай лучше завтра.

– Ох, ладно, – согласилась Светка.

«И в самом деле, чего спешить? – подумала Светка. – Поспешишь – людей насмешишь, правильно в народе говорят. Или вот еще есть хорошая поговорка – работа не волк, в лес не убежит».

Махнув рукой на спешку, она уже сама налила полные рюмки. Славка сразу же подхватил свою, подмигнул Светке, они чокнулись и выпили за удачу. Светка расслабилась и уже не протестовала против новых вливаний алкоголя.

Короче, Летягин еще пару раз бегал за выпивкой и в результате проторчал у Светки до следующего утра. Домой он так и не собрался, рухнув часам к пяти на старенький диванчик в зале. Светка ушла в спальню. На следующий день она растолкала Славку в обед, вспомнив о его обещании. Славка настаивал на том, чтобы принять еще немного перед важной встречей, но Светка решительно выставила его, сказав, что только после того, как обеспечит ее работой. Славка ушел.

Под вечер он позвонил и сказал, что Роман будет ждать Светку завтра прямо на киностудии.

– А почему на киностудии? – удивилась Светка. – Для чего это?

– Ну, Света! – возмутился Славка. – Где ему удобно, там он и назначает. Тебе какая разница? Договоритесь о встрече у него дома. Дом, кстати, красивый, с башенками… Картинка, а не дом!

– Ладно, спасибо!

Светка обрадовалась и этому. Воодушевленная тем, что все складывается так удачно, она даже не стала заниматься никакими делами, а просто завалилась спать, чтобы выглядеть свежей и отдохнувшей.

На следующее утро Светка вскочила в половине десятого и заметалась по квартире, наскоро приводя себя в порядок и лихорадочно соображая, что надеть. Все-таки ей предстояла встреча с художником, нужно выглядеть хорошо. А то еще скажет, что нечего и рисовать такую!

Светка хотела было надеть строгий серый костюм, но, примерив, пришла к выводу, что он ее старит. Тогда она приложила к себе белую блузку с галстуком, но тут же решила, что так будет слишком чопорно. Перерыв весь гардероб, она осталась крайне разочарованной. В конце концов остановила свой выбор на черном платье с глубоким вырезом, которое хоть и выглядело коротковатым, но в меру. А уж соорудить подходящую прическу для нее, конечно же, не составило труда.

Выйдя из дома в половине одиннадцатого, Светка отправилась на киностудию. Она просто летела, движимая радостным предчувствием того, что наконец-то обретет стабильный заработок.

Киностудия находилась на окраине города в старом двухэтажном доме. Светка поднялась наверх по лестнице, представилась охраннику, тот оглядел ее и кивком пригласил пройти. Светка в растерянности остановилась в коридоре. По нему в разных направлениях сновали какие-то полуголые люди: мужчины, женщины, совсем молоденькие девушки…

Светка пыталась обратиться хоть к кому-нибудь, безуспешно хватая за рукава пробегавших мимо людей. Некоторых вообще не за что было ухватить по причине почти полного отсутствия одежды.

Через несколько минут у нее закружилась голова, в глазах замелькали черные мушки, и Светка тихо опустилась на одиноко стоящий в углу коридора стул.

В это время к ней приблизилась слегка нетвердой походкой молодая девушка. На вид ей казалось лет девятнадцать, не больше.. Девушка была довольно симпатичная: темные волосы, рассыпанные по плечам, и чуть раскосые серые глаза. Только вот лицо ее выглядело несколько бледным, а в глазах застыл какой-то странный блеск.

– Привет, – опускаясь рядом на корточки, бросила она. – У тебя спичек нет?

– Нет, я не курю, – покачала Светка головой.

– Блин, вот отстой! – выругалась она, обводя глазами коридор. Тут же она заметила молодого парня и окликнула его:

– Витька!

– Ты меня? – повернулся парень.

– Тебя, конечно!

– Так я не Витька, я Лешка.

– Да какая разница! – махнула рукой девушка. – Спички есть?

Парень, который, в отличие от многих сновавших по коридору, был в брюках, хлопнул себя рукой по карману. Брякнули спички, парень достал коробок и протянул девушке. Та прикурила и вернула коробок. Парень тут же умчался.

– Садись. – Светка подвинулась, давая девушке свободное место рядом с собой.

Та неуклюже присела.

– Ты новенькая, что ли? – спросила она Светку.

– Да… – ответила парикмахерша. – Я вообще-то хотела бы в эпизодических сценах сниматься.

– А что ты вообще здесь забыла? – вдруг повернулась незнакомка к Светке.

– Как? – растерялась та. – Работу…

– Да ведь здесь дерьмо сплошное, а не работа! – пугающе откровенно выразилась девушка. – Работа здесь – сама понимаешь… – Она выразительно повела глазами.

– Но… мне сказали, что я только кофе буду подавать, – сказала Светка, чувствуя нарастающее беспокойство.

– Ха! – саркастически усмехнулась девушка. – Как бы не так! Короче, мой тебе совет – беги побыстрее отсюда!

– А как же… А как же вы работаете? – поинтересовалась Светка.

– Я? – В голосе девушки слышалась горькая тоска. Она рассмеялась пьяным смехом, потом, вздохнув, швырнула недокуренную сигарету прямо на пол. – Я другое дело, – сказала она хрипло. – Я человек конченый. Тебя как звать-то?

– Светлана.

– Марина. – Она как-то вяло пожала Светкину руку. – Так что, Света, послушаешься меня?

– Не знаю, – покачала головой Светка. – Вообще-то мне сейчас нужна работа. И я хотела бы присмотреться.

– Ну как знаешь, – пожала она плечами.

– А почему ты мне это говоришь? – осторожно спросила Светка.

– А я вообще много говорю! – захохотала она. – Слишком много. Может, за это меня и убьют скоро… Знаешь, как в песне поется? «Я слишком много знаю, меня пора убить!» – И она снова захохотала.

– Господи, что ты такое говоришь! – ужаснулась Светка.

– Да ты не слушай меня! – Марина похлопала Светку по плечу. – Я же говорю, я много болтаю. А ты работай, конечно, может, тебе и повезет. А на меня не обращай внимания. Мне почему-то кажется, что ты нормальная девчонка. Давай, удачи тебе, пока!

Марина тяжело поднялась и той же нетвердой походкой побрела дальше по коридору.

– Счастливо… – тихо проговорила Светка ей вслед.

Случайный разговор навел ее на размышления. Может быть, и в самом деле уйти отсюда, пока не поздно?.. Но ведь Светка уже обещала Роману. Неудобно подводить человека.

«Господи, что же я не спросила у Марины, где его найти? – тут же вспомнила она. – Вот ведь рассеянная!»

Светка решила немедленно найти Романа и серьезно поговорить с ним, категорически заявив, что сниматься она не будет. С этим намерением она и поднялась со стула.

Почти тут же к Светке подскочил молодой парень, схватил за руку и дернул к себе.

– Вот ты где! – воскликнул он. – Чего расселась? Там заждались уже!

И потащил Светку по коридору. Удивленная, она семенила вслед за ним, ломая голову над тем, что ему от нее нужно.

«Может быть, это и есть тот самый Роман? Но откуда он знает, как я выгляжу? Может быть, Славка так хорошо описал мою внешность? Значит, они уже ждут меня, а я сижу тут… Ой, как неудобно получается! Надо хоть как-то объяснить»…

– Понимаете, я приехала уже давно, – проговорила Светка на бегу, – только никак не могла отыскать вас.

– А чего тут искать? На второй этаж поднимаешься и налево, пятый павильон. Все очень просто.

– Я, наверное, забыла… – призналась Светка.

Парень быстро втолкнул ее в какую-то комнату. Там находилось несколько человек, сидящих в нетерпеливом ожидании. В центре комнаты стояла огромная кровать, застеленная не совсем свежим постельным бельем.

– Давай раздевайся, быстро, – подтолкнул парень Светку к кровати.

– Зачем? – испугалась та.

– Как зачем? – удивился он. – Сцену же отрабатывать! Ты что, вообще, что ли?

– Но… Мне сказали, что я буду подавать кофе! – с ужасом закричала Светка. – И совсем не собиралась раздеваться, сразу же отказалась! Я категорически против, вы не можете заставить меня насильно!

– Ты кого приволок, Диман? – удивленно воскликнула одна из девиц, сидящих на стуле. – Это же не та, не Наташка!

– Как не та? – искренне удивился парень. – А где же та?

– А кто ж ее знает, – пожала плечами девица. – Как ты их спутать-то мог?

– Да я почем знаю, которая из них та! – возмутился парень. – Хрен их там разберет! Каждый день с пятью разными приходится сниматься, где их упомнишь! Вроде похожа на ту!

В этот момент дверь распахнулась, и в «павильон» влетела растрепанная запыхавшаяся девушка. Она, шумно дыша, промчалась прямо к кровати, пробормотав какие-то извинения, и принялась быстро скидывать с себя одежду.

– Ну что? – повернулась она к парню, который притащил сюда Светку. – Начнем?

Парень тут же сбросил с себя остатки одежды, и началась съемка.

На Светку никто не обращал внимания, пока она стояла в углу. Смотреть на то, что происходило на съемочной площадке, у нее не было ни малейшего желания, и начинающая актриса бочком-бочком принялась протискиваться к двери. Открыв ее, она стремительно вылетела в коридор и чуть не сбила с ног какого-то высокого парня. Тот успел схватить Светку за плечи и поддержать, иначе она бы просто растянулась на полу.

– Спасибо, извините… – пролепетала она, поднимая глаза.

Парень с улыбкой смотрел на нее. Улыбка у него была удивительно милая и приветливая, такая, что Светка невольно улыбнулась в ответ.

– Куда вы так спешите, девушка? – поинтересовался он. – Что вас так напугало?

– Ох! – Светка даже за сердце схватилась. – Понимаете, какая история… Я пришла сюда по рекомендации своего знакомого, чтобы сниматься в эпизодических ролях. Одетая, – подчеркнула Светка. Почему-то этот парень сразу вызвал у нее доверие, и ей захотелось поплакаться ему на свою горькую судьбу. – А меня перепутали, схватили, потащили, хотели заставить сниматься в постельной сцене…

– Вы Светлана? – вдруг спросил парень, очень внимательно рассматривая незадачливую парикмахершу.

– Да, – ответила Светка, начиная догадываться, кто этот молодой человек. – А вы, по-видимому, Роман?

– Да, – признался он. – Я ждал вас у себя, но вы немного задержались.

– Транспорт очень плохо ходит, – промямлила Светка, рассматривая свои ботинки. – Я очень спешила.

– Ничего страшного. – Он успокаивающе похлопал ее по плечу. – Давайте пройдем ко мне в кабинет и поговорим.

– Хорошо, – согласилась Светка, радуясь возможности исчезнуть из этого коридора, по которому постоянно носятся какие-то подозрительные личности, готовые в любой момент увести ее бог знает куда.

Роман завел девушку в небольшую комнату и усадил в кресло. Сам сел напротив Светки в такое же кресло и, потянувшись, нажал на кнопку электрического чайника, стоявшего на журнальном столике.

– Сейчас я напою вас кофе, – мягко улыбнувшись, предложил он.

Светка не отказалась бы и от чего-нибудь покрепче, все-таки нервы ей сегодня помотали, но попросить не решилась.

Немного успокоившись, она смогла рассмотреть Романа получше. Он выглядел рафинированным интеллигентом, несколько американизированным: приятные черты лица, готового сию минуту растянуться в дружелюбнейшей улыбке, ослепительно белые зубы, слегка вьющиеся светло-каштановые волосы, аккуратные бакенбарды… Умные карие глаза с золотистыми ресницами смотрели проницательно из-под очков в тонкой дорогой оправе.

В отличие от большинства сотрудников творческого предприятия вид Роман имел весьма презентабельный: шикарный костюм светлого песочного цвета, белая шелковая рубашка с галстуком, украшенным изящной булавкой.

«Ему бы моделью работать», – мелькнуло у Светки в голове.

Роман тем временем насыпал в чашки растворимого кофе, добавил сахара и залил кипятком. После чего все с той же улыбкой передал Светке одну из чашек.

– Спасибо, – сказала та. – Может быть, теперь мы с вами поговорим о работе?

– Конечно, конечно, – ответил он. – Просто мне показалось, что вы немного взвинчены, и вам нужно прийти в себя. Может быть, добавить вам в кофе немного коньяку?

– Ох, пожалуйста, если можно. – Светка с благодарностью посмотрела на Романа.

«Надо же, какой чуткий человек! Как он все понимает! Сразу видно, интеллигент. Это вам не Славка, который запросто может послать меня в ларек за „Анапой“», – восхищалась про себя Светка.

Она с удовольствием пила кофе, сдобренный коньяком, и говорила:

– Понимаете, Слава сказал, что я могу поработать у вас натурщицей. Вы ведь художник?

– Да, – подтвердил он. – И мне было бы очень приятно, если бы вы любезно согласились мне попозировать. Но сразу же признаюсь, что у меня, наверное, не хватит денег, чтобы оплатить ваши услуги… То есть заработок будет не очень большим.

– Что вы, что вы, – замахала Светка руками. – Это для меня совсем не главное.

– А вы не хотели бы попробовать сниматься? – вкрадчивым голосом спросил Роман.

– В этих ужасных сценах? – не поверила Светка своим ушам.

– Ну что вы! – поспешил успокоить ее Роман. – Такая девушка, как вы, не должна сниматься в низкопробных картинах. Ваш удел – совсем другие роли. Но чтобы этого добиться, нужно много работать. А сейчас почему бы вам не попробовать эпизодическую роль?

– Слава говорил, что я могу подавать кофе, – вспомнила Светка.

– Вот и отлично! – обрадовался Роман. – Можно пройти прямо сейчас.

– А я буду в одежде? – уточнила Светка.

– Ну конечно! Да вы поймите, Света, никто не собирается вас к чему-то принуждать! Я сразу, увидев вас, понял, что вы из себя представляете. Ведь у вас на лице написано, что вы девушка порядочная и интеллигентная, – горячо сказал Роман, взяв ее за руку.

Светке было очень приятно это слышать, и она тут же согласилась попробовать себя в роли служанки.

Роман провел ее в какую-то комнату и дал одежду: коротенькое черное платье и белый передничек.

– Переодевайтесь, я вас позову, – сказал он.

Светка быстренько натянула на себя «костюм» и выглянула в коридор. Роман терпеливо ждал.

– Пойдемте. – Он взял ее за руку и повел по коридору в павильон. – Через две минуты постучите, войдете, молча поставите кофе на столик, сделаете легкий реверанс и уйдете. Никаких слов. Понятно?

– Конечно, – мотнула Светка головой. – Чего тут непонятного?

Тут подошел какой-то парень и протянул ей поднос, на котором стояли две чашечки кофе и сахарница.

Светка ждала своего выхода, и ее постепенно охватывало волнение. Она знала, что осталось совсем чуть-чуть, буквально полминуты… И все равно, когда парень шепнул ей «вперед», оказалась не готовой.

От неожиданности Светка дернулась назад, потом вперед, толкнула дверь, притворив ее пяткой, и на дрожащих ватных ногах пошла через комнату к столику, отчаянно звеня чашками.

Ей казалось, что в эту минуту на нее смотрит миллион человек и каждый из них старается найти в ней какой-то изъян.

На кровати лежала совершенно голая юная парочка. Вот они-то не стеснялись абсолютно. Светка подошла, поставила поднос на стол, стараясь даже не смотреть в сторону молодых людей, и чувствовала, что невыносимо краснеет. Отвернувшись в сторону, Светка сделала неуклюжий реверанс, покачнулась, чуть не упав, и быстро пошла, почти побежала к выходу.

В коридоре Роман схватил ее за руку.

– Отлично! – возбужденно блестя глазами, прошептал он. – Все было просто замечательно!

Остаток дня Светка провела в студии, периодически снимаясь в сценах, подобных первой. Под вечер ей уже стало казаться, будто она всю жизнь только тем и занималась, что выходила на сцену.

Когда рабочий день закончился, Роман заплатил ей за работу, похвалил Светку еще раз и пригласил к себе домой.

– Может быть, вы прямо сегодня мне и попозируете? – сказал он. – Если не очень устали, конечно.

Честно говоря, Светка немного утомилась, но ведь позировать не сложно: стой на месте и все. Тем более – за деньги.

«Надо же, как все оказалось просто! – ликовала в душе Светка. – И почему я раньше сюда не пошла? И вообще, давно нужно было бросать к чертовой матери это парикмахерство, одна головная боль от него!»

Светка переоделась, Роман взял ее под руку и вывел из здания. Он посадил Светку в свою машину: какую-то иномарку синего цвета – Светка не знала, какую именно, она совершенно не разбирается в этом, – и они поехали к Роману домой.

Жил Роман в стандартном девятиэтажном доме. Квартира его Светке очень понравилась. В ней царил, что называется, художественный беспорядок. Какая-нибудь домохозяйка, увидев такое, конечно, принялась бы наводить чистоту, а вот Светку подобная неразбериха вполне устраивала. По крайней мере, можно спокойно плюхнуться на кровать, не заботясь о том, что помнешь покрывало.

Повсюду были развешены и расставлены картины, готовые и начатые. Светка, которая, в принципе, мало что понимала в изобразительном искусстве, тем не менее с интересом рассматривала их, пока Роман возился на кухне. Вскоре он принес кофе и коньяк, а также открыл коробку конфет. Они со Светкой сели за небольшой столик, выпили, заговорили о живописи…

– Пожалуй, сегодня позировать не удастся, – сказала Светка, откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза.

В голове ее приятно шумело, по телу разливалось тепло, и совершенно не хотелось шевелиться и даже думать о чем-то.

В кошельке лежали деньги, пусть небольшие, но все-таки деньги. Они грели Светкину душу и обещали сделать завтрашний день удачным. Кроме того, такой заработок должен стать регулярным. Так что все хорошо, все просто замечательно…

Роман подсел к ней ближе, положил руку на плечо и стал его поглаживать. Светка еще больше расслабилась, проваливаясь в какую-то теплую негу.

Роман продолжал ласкать ее, Светка отвечала ему, и вскоре они оказались в его спальне на большой кровати.

– Подожди секунду… – прошептал вдруг он, приподнимаясь.

Светка кивнула и растянулась на постели. Роман вернулся буквально через минуту и лег рядом, нежно проведя рукой по Светкиным волосам. Потихоньку освобождая ее от одежды, он страстно поцеловал Светку в губы. Та тихо застонала, обвивая руками его шею…

В спальне новоявленные любовники провели часа два. Когда, уже утомленные, они просто лежали рядом и отдыхали, послышался звонок в дверь.

Роман извинился и, встав с кровати, пошел открывать. Светка осталась лежать.

– Света, подожди, пожалуйста, здесь, – попросил Роман, просовывая голову в дверь. – Ко мне там люди пришли.

«Люди так люди, мне-то какая разница?» – подумала Светка и лениво перевернулась на другой бок. Честно говоря, ей даже шевелиться не хотелось, не то что выходить в зал и принимать участие в беседе.

Отсутствовал Роман около получаса, Светка даже успела задремать за это время. Вернулся он несколько хмурым.

– Что-нибудь случилось? – спросила Светка, когда он лег рядом.

– Нет-нет, ничего, – как-то рассеянно сказал он, перебирая в пальцах ее волосы. – Все хорошо…

Светка повернулась на бок и уснула. Наутро ее разбудил аромат кофе, доносившийся из кухни. Светка открыла глаза и лежала в ожидании, когда Роман принесет ей в постель кофе. Вскоре появился и он сам с подносом в руках.

– Ну что, сегодня буду позировать? – спросила Светка, зевая.

– Ты знаешь, Света, мне сейчас нужно ехать на съемки. Желательно вместе с тобой. А вечером, возможно, и попробуем. Правда, я не думаю, что тебе этого захочется.

– Почему? – удивилась Светка.

Роман встал и заходил по комнате. Потом повернулся и внимательно посмотрел Светке в глаза.

– Послушай, Света, что я хотел тебе сказать, – начал он. – Тебе нужно сниматься, зарабатывать деньги. Я уже говорил тебе, что натурщицей много не заработаешь.

– Но я могу позировать и продолжать сниматься! – уверяла его Светка, боясь, что он откажет.

– Вот об этом я и хотел поговорить. Ты же понимаешь, что все эти «кушать подано!» – несерьезно. Это не деньги и не работа, а так, ерунда. Так начинают почти все, кто стесняется сразу перейти к более откровенным съемкам.

– И… что? – упавшим голосом спросила Светка.

– А то, что и тебе нужно думать о том же! – с каким-то раздражением ответил Роман.

– Ты… о чем говоришь? Чтобы я снималась в порнографических сценах?

– Света, только не нужно выспренных фраз! – поморщился Роман. – Ты все прекрасно понимаешь. Если хочешь зарабатывать деньги, без этого не обойтись. Так что предлагаю тебе по-хорошему. – В голосе Романа Светка вдруг явственно почувствовала скрытую угрозу.

– А… если я не захочу по-хорошему? – тихо спросила она.

– А тебе ничего другого и не остается, – усмехнулся он, доставая видеокассету. – Пойдем-ка.

Он провел Светку в зал и вставил кассету в видеомагнитофон. Пошла запись. Светка увидела себя, занимающуюся любовью с Романом. Все то, что было вчера между ними, теперь демонстрировалось на экране.

– Это… Это ты все специально подстроил? – задыхаясь от гнева, закричала обманутая девушка. – Ах, ты… Ты просто мерзавец!

Светка вскочила с места и кинулась на Романа с кулаками, но он схватил ее за руки и резко сжал их, словно тисками.

– Успокойся, Света, – хладнокровно сказал он. – Не надо резких движений, это ни к чему. Ты, как я уже говорил, девушка порядочная, интеллигентная, хорошо воспитанная. Представляешь, как изменится мнение о тебе многих твоих знакомых, когда мы прокрутим эту запись по местному каналу?

– Но это… Здесь ничего такого нет! – с вызовом произнесла Светка. – Мало ли с кем я занимаюсь любовью!

– Да, но кто в это поверит? – сладко улыбаясь, ответил Роман. – И потом, мнение соседей, родителей… Ведь многие люди твоего круга консервативны. Представляешь, как испортится твое реноме?

Светка сидела как оглушенная. Большего вероломства она в своей жизни не встречала. Все мелкие обманы ее прежних «любимых» не шли ни в какое сравнение с той подлостью, с которой она столкнулась сейчас.

Ей сразу же представились лица родителей, друзей, соседей, клиенток по парикмахерскому искусству, которое сейчас казалось ей самым лучшим занятием на свете, бывших сокурсников… Все они укоряюще смотрели на Светку, качали головой и показывали на нее пальцем. Видение оказалось настолько кошмарным, что Светка закрыла глаза.

«Нет, такого я просто не переживу», – подумала она.

А если кто-нибудь обвинит ее в отсутствии моральных принципов, подаст на нее в суд и потребует лишить лицензии на право заниматься собственной предпринимательской деятельностью? Какая здесь связь и кому вообще может прийти в голову подобная чушь, Светка не думала. Она вообще утратила способность рассуждать здраво. Ей просто стало страшно. И очень мерзко на душе.

«В общем, выход один – спрыгнуть с моста!» – решила Светка.

Впрочем, нет, оставалась еще одна возможность: принять предложение Романа и стать порнозвездой. А что, веселенькая такая перспектива!

Светка даже хихикнула про себя. Это как-то придало ей уверенности, она опять вскочила с места и кинулась к видеомагнитофону, собираясь вытащить кассету.

Но Роман тут же метнулся ей наперерез, резким ударом ладони по щеке сбил с ног так, что Светка отлетела в угол и больно ударилась головой. Схватившись рукой за горящую щеку, она едва сдержалась, чтобы не заплакать от бессилия и ненависти.

Роман смотрел на нее с презрительной усмешкой.

– Я же сказал тебе, – медленно и четко проговорил он, – что, если ты не захочешь по-хорошему, я смогу тебя заставить. Так что не рыпайся. Многие девчонки поначалу строили из себя недотрог, а теперь спокойно работают. И ты привыкнешь. Да и деньги появятся. Да не переживай ты так, все нормально. – Роман подошел к Светке и даже помог подняться. Он смотрел на нее уже почти дружелюбно. – Все будет о’кей, – похлопал он Светку по плечу.

Та сквозь проступающие слезы смотрела на него.

– Не надо… – с надеждой попросила она. – Не надо, пожалуйста… Давайте лучше я дам вам денег!

– Ха! А что, это мысль! – вдруг развеселился он. – Только у тебя их нет. Так что единственный выход – работать на меня.

Светка всхлипнула. Взгляд Романа, еще недавно такой нежный и ласковый, сразу стал жестким.

– А ну-ка прекрати немедленно, – отчеканил он. – Терпеть не могу, когда бабы ревут.

Светка не утихала. Наоборот, слезы хлынули еще сильнее, и она, опустившись на колени, затряслась в рыданиях. Роман рывком поднял Светку с пола и встряхнул.

– Давай-ка, девочка, успокаивайся, и поехали на съемки, – приказал он.

Светка плакала, мотая головой из стороны в сторону, и рыдания ее становились все громче. Роман несколько секунд не мигая смотрел на нее, а потом коротким движением ударил Светку по щеке. По больной.

Она аж взвизгнула от боли, но плакать перестала. Роман натянул на нее одежду, ботинки и подтолкнул к выходу.

– Сегодня ты, пожалуй, работать не сможешь, – сказал он в машине. – Сейчас я отвезу тебя домой. Отлеживайся, думай, принимай решение. А завтра я жду тебя на киностудии. Не опаздывай, пожалуйста.

Теперь в Светкиной душе возникло какое-то тупое равнодушие, ей было абсолютно все равно, и хотелось только одного: провалиться куда-нибудь и ничего не ощущать.

Светка не помнила, как поднялась к себе в квартиру, что делала… Очнулась только, когда за окном уже стемнело, и обнаружила себя сидящей на полу в кухне. Она сидела прямо в одежде, в ботинках, обхватив колени руками и уронив на них голову. Рядом с ней лежала пустая бутылка из-под водки – напоминание о визите Славки Летягина.

«Господи, это же происходило совсем недавно! – с тоской подумала Светка. – А кажется, будто и я уже целую вечность проживаю в каком-то кошмаре».

Вспомнив о Славке, Светка постепенно стала приходить в себя. Ведь это из-за него все! Из-за этого дурака она попала в эту мерзкую историю! Вечно у него идиотские идеи, вечно он всех подставляет! Господи, ведь давно пора привыкнуть к тому, что Славке доверять нельзя, что он человек ненадежный, легкомысленный! Вот и расхлебывай теперь!

Злость на Славку и на саму себя возвращала Светке силы. Она поднялась и в волнении заходила по кухне. Вот что теперь делать? Родителям, конечно же, о таком не расскажешь. Посторонним людям тоже не хотелось бы. Тем более что никто не поможет. Тут вообще настоящим криминалом пахнет, а кому охота с таким связываться? Это только Татьяна любит разбираться с противозаконными делами.

Татьяна… Послонявшись еще немного туда-сюда, Светка уже знала, как поступить. Другого не оставалось: нужно срочно обращаться к подруге. Да, да, засовывать подальше свои амбиции, свои обиды, посылать к чертовой бабушке все далеко идущие планы построения карьеры и просто звонить подруге – частному детективу.

Постояв еще пару минут, покусывая губы, Светка резко оттолкнулась от холодильника и пошла в комнату набирать мой номер…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Выслушав всю эту историю, я в очередной раз уверилась в правильности мнения окружающих насчет Светки. И несмотря на то, что я была готова присоединиться к нему, субъективные ощущения взяли верх. И все равно сочла возможным отстаивать дипломатичную формулировку: «Оригинальная особа с нестандартным мышлением, склонная к полетам во сне и наяву и отвергающая парашют за ненадобностью».

Этот словесный изыск принадлежит не мне. Его придумал Виталий, когда мы остались одни, в ответ на мою просьбу охарактеризовать Светку. Но в тот момент не удержалась и провозгласила то, что являлось очевидным для всех.

– Ты дура, – резюмировала я, когда Светка закончила свой рассказ и теперь сидела, уныло глядя в пол и кусая ногти. На меня она не смотрела.

– Кто так опрометчиво себя ведет? – продолжала я вправлять подруге мозги. – Как ребенок, честное слово! Ты идешь на студию, где снимают порнуху, носишь там кофе и думаешь, что станешь звездой? Боже мой, откуда такая наивность, Света?

Светка молчала, глядя в пол.

– И почему ты стала вести себя как идиотка после того, как он показал тебе кассету? Что, в самом деле, в ней такого особенного? Каждый человек с кем-нибудь занимается любовью. На компромат это совершенно не тянет. Он просто понял, что ты глупышка, и взял тебя в оборот. А ты позволила себя запугать. И теперь ты в проигрыше. Он понял, что тебя можно шантажировать! Причем как последнюю лохушку!

– Но что же мне было делать, Таня? – прикладывая руки к груди, взмолилась Светка. – Я как представила, что эту запись увидят мои соседи, клиенты, мама… Так как же следовало поступить? – спрашивала Светка.

– Следовало послать подальше этого Романа и сказать ему, чтобы он засунул эту кассету себе в задницу! – вступил в разговор Виталий.

– Ага, так он бы и засунул! – не поверила Светка.

– Засунул бы, не волнуйся! Не стал бы он использовать такой дохлый компромат, если бы видел, что ты его не боишься. Потом позвонила бы мне, а уж я связалась бы с кем нужно! По горячим следам приехали и привлекли бы голубчика за шантаж. Тем более что пленка существует в единственном экземпляре. Даже если бы он захотел сделать копию – что весьма сомнительно, – то все равно не успел бы.

– На крайний случай пригрозили бы заявлением об изнасиловании! – Виталий не на шутку разошелся.

– Ох, на такое унижение я бы никогда не пошла! – перепугалась Светка.

– Да никто тебя и не заставляет! – махнула я рукой. – Я просто хочу тебе объяснить, что ты абсолютно ничем не рисковала. Никаких договоров, слава богу, не подписывала и документов там не оставляла. Кстати, на фига ты легла с этим Романом в постель? Ты знаешь, я не моралистка и не пуританка, но в данном случае хотя бы пораскинула мозгами! Зачем он пригласил тебя к себе? С чего это он вдруг так к тебе проникся? Ты что, веришь в любовь с первого взгляда, что ли? – Я насмешливо смотрела на подругу. – Любви с первого взгляда не бывает, – наклонившись к самому лицу Светки, сказала я, подняв вверх указательный палец.

– А вот и бывает!!! – завопила вдруг Светка.

– Ну разве что в сказках, – снисходительно махнула я рукой. – И вообще, давай оставим этот глупый разговор, мы еще не придумали, как будем выбираться.

– Ты мне поможешь? – сразу же сделала жалобный голос Светка. – Ты не сердишься больше на меня?

– Да нет, конечно! – с досадой отмахнулась я. – Дура ты и есть дура!

Светка на этот раз ничуть не обиделась.

– Таня, но как же мы заберем кассету? – шмыгнув носом, спросила она.

– Я, кажется, кое-что придумала. Ну-ка расскажи мне поподробнее про эту студию, про Романа, во всех подробностях.

– Что ты задумала, Таня?

– Я пойду туда сама, – решительно заявила я, доставая и прикуривая сигарету. – Другого выхода нет, ты все равно ничего не сможешь сделать. Он понял, что ты его боишься.

– А как ты все сделаешь? – не веря, спросила Светка.

– Я сориентируюсь, не волнуйся, – уклончиво ответила я.

Не посвящать же Светку в свои планы, тем более не продуманные до конца!

Светка с готовностью принялась рассказывать о киностудии.

– Так, где это находится?

Светка назвала адрес.

– Стоп, это что, жилой дом?

– Ну да. Две обычные восьмикомнатные коммунальные квартиры. Какой-то человек их выкупил, а на евроремонт денег у него уже не хватило. И тогда он сдал их в аренду. Это мне все вчера Роман рассказал… Сволочь! – не выдержала Светка.

– Спокойно, спокойно, ругательствами делу не поможешь.

– Да как тут не заругаться? – в отчаянии прокричала Светка. – Таким прикидывался интеллигентным, рассказывал интересно, а оказался последней мразью!

– Ладно, перестань, мы ему обязательно отомстим. Уж поверь мне.

* * *

Виталий остался у меня в тот вечер. Конечно, его «Запор-Мерс» мог спокойно постоять у меня во дворе, а он сам, будучи нетрезвым, поехал бы домой на общественном транспорте. Но все же… В общем, интрижка завязалась на славу. Но главное не в этом. Виталий, будучи человеком в некоторых областях более продвинутым, чем я, высказал предположение, что результаты подобных съемок позже появляются на платных компьютерных сайтах.

Так или иначе, но я, выслушав Светку, успокоив ее и отправив домой, решила взять это дело в свои руки. Мы договорились, что завтра я вместе с ней под видом безденежной подруги отправлюсь на студию и попробую выудить злополучную кассету. Это попахивало чистейшей авантюрой, но сколько их затевалось! А сколько уже удалось!

В отношении своих проблем, а именно двух трупов, я решила пока ничего не предпринимать. Полдня провела дома, проводив Виталия на работу и ничего не делая. Раз уж обещала Кирьянову, что не стану больше ни во что вмешиваться, то так тому и быть! Я полеживала в ванне, занималась гимнастикой, читала, слушала музыку. Словом, отдыхала.

В итоге я констатировала, что моя нервная система полностью стабилизировалась. Позвонив Кирьянову на работу, я сообщила ему, что чувствую себя достаточно хорошо. Киря обрадовался, добавив попутно, что намерен вплотную заняться убийством Иры.

– Свидетелей уже опрашивают, – поведал он, – но пока никаких подозрительных типов там не обнаружили. Наркоманы в тот день к Ире вроде не наведывались.

– Ладно, посмотрим, – ответила я.

Следующим шагом стал звонок Светке. Она, видите ли, еще спала, хотя уже было полвторого дня. Оказывается, оригиналка успела вчера познакомиться с кем-то на улице, пожаловаться на житье-бытье и вместе с новым знакомым пьянствовала всю ночь. Легкомысленная женщина!

Вообще, она мне как-то не нравится в последнее время! Работу свою парикмахерскую забросила, поддается на сомнительные уговоры, связывается с неподходящими партнерами. Удивительно, что я, сама не бог весть какая правильная девушка, озадачиваюсь подобными мыслями. Но надо взрослеть когда-нибудь! Это я и о ней, и о себе, между прочим…

– Ой, у меня так голова болит!

Естественно, она заболит, если связываться черт знает с кем!

– Чтобы быстро привела себя в порядок, через два часа я за тобой заеду. И со мной тоже что-нибудь сотвори. Чтобы я выглядела достаточно привлекательно, дабы Роман принял меня в штат с распростертыми объятиями. Поняла?

Светка пробормотала что-то невнятное. А я, как и обещала, заехала за ней через два часа.

– Сейчас мы вместе с тобой отправляемся в студию, – объявила я с порога.

– Как вместе?! – ахнула Светка. – Ты же сказала, что сама справишься!

– Нет-нет. Я все обдумала и решила, что будет лучше, если мы поедем вдвоем. Так что собирайся, – безапелляционно заявила я.

Светка попробовала надуть губы и выжать слезу, но я была неумолима. Поэтому через полчаса моя подруга с обиженным и разнесчастным видом стояла в прихожей, нервно покусывая губу, и смотрела, как я надеваю босоножки.

Чуть раньше она без особых затруднений создала мне нужный имидж. Вернее, довела его до совершенства. Еще дома я надела наиболее вызывающий свой наряд и истратила кучу косметики. «Ну и шлюха!», – подумала я, разглядывая свою голову, которую Светка мне обработала. На что-что, а на это она была великая мастерица.

Вскоре мы подъехали к нужному дому и вошли в подъезд. Я заметила, что у Светки трясутся поджилки. Поднявшись на второй этаж, мы остановились у двери с номером 13.

«Слава богу, что не 666», – неожиданно подумала я. В принципе, число 13 весьма подходило для борделя, который скрывался за дверью.

Восьмикомнатная коммуналка кишела людьми, сновавшими туда-сюда в хаотическом беспорядке. Нам открыл дверь какой-то парень, видимо, охранник, который, увидев нас, осклабился и со смаком чмокнул меня в щечку. Я слегка опешила и хотела уже высказать хаму свои нелестные соображения по его поводу, когда к нам подошел другой субъект. Тот повел себя более активно: прилип к Светкиным губам страстным поцелуем и одновременно хлопнул по заднице. Светка взвизгнула и попыталась отстраниться. Моя реакция была мгновенной: я резко вывернула его руку за спину и носком туфли врезала наглецу по коленной чашечке. Несчастный согнулся, издав какой-то воющий звук, потом простонал:

– Ты что творишь, дура?! Инвалидом меня решила сделать? У меня же съемка сейчас!

– Вот на съемке и отрывайся, – посоветовала я ему. – А к ней лучше даже и не приближайся с подобными намерениями!

– Да нужна она мне, – пробормотал он и вдруг обозлился на Светку: – Чего недотрогу-то из себя строишь? Вчера разгуливала тут в передничке, готова была и дальше сниматься, а теперь вдруг заартачилась!

– Раз она ходила в передничке, – холодно ответила я за свою потерявшую дар речи подругу, – то, значит, снимать его не собирается, понял? И вообще, вали отсюда. Тебе что, на съемках бабы не надоели?

– Да вообще-то надоели, – признался он и вдруг спросил:

– У тебя закурить нет?

Я молча вынула из кармана пачку сигарет.

– А спички? – спросил он.

Я полезла в сумку за зажигалкой, пощелкала ею и тут обнаружила, что в ней кончился газ.

– Плохо дело, – констатировала я, – огня нет.

Светка стояла, как аршин проглотив, и не решалась даже рта раскрыть.

– Да сейчас спросим у кого-нибудь, – махнул рукой парень. – Кто-нибудь наверняка мимо пройдет.

Буквально через пару секунд в конце коридора показалась какая-то женщина, одетая в костюм, напоминающий восточный: длинные шаровары, какое-то подобие халата, а на голове тюрбан. Лицо слишком ярко накрашено.

– Простите, у вас спичек нет? – обратился к ней парень очень вежливо, видимо, наученный моим примером.

Женщина потянулась к шароварам, потом вдруг резко замотала головой и быстро пошла дальше. Мы переглянулись и пожали плечами одновременно.

– Что это у вас, вариации на восточные темы снимают? – спросила я.

– Да хрен его знает! – отмахнулся парень. – На какие только темы тут не снимают! Знаешь, надоело уже!

– Слушай, нам вообще-то нужен Роман, – сказала я.

– Роман? – наморщил лоб парень. – Да мелькал он сегодня вроде… Ты знаешь, тут один день на другой похож, забываешь, что вчера происходило, что сегодня. По-моему, Роман у себя.

И парень показал на дальний угол, из которого слышались приглушенные голоса.

– А где его найти-то можно?

– А ты что, не знаешь, где его кабинет, что ли? – удивился тот, переводя взгляд на Светку. – Вы же с ним вчера вроде как… – Он замялся.

Я заметила, что парень за время нашего с ним короткого знакомства вдруг переменил ко мне отношение. Он стал на меня смотреть как будто с уважением. Может быть, потому, что я оказалась единственной женщиной в студии, которая отвергла его притязания? Трудно сказать. Да и какая разница?

– Ну, а ты что, новенькая? – спросил он у меня.

– Ну да, меня Светка пригласила. Сказала, что платят вроде бы…

Парень неопределенно пожал плечами. Непонятно, то ли он подтверждал мои слова, то ли опровергал. Меня, разумеется, это не особенно волновало. Главное – встретиться с Романом, желательно наедине и без свидетелей, и поднять вопрос о кассете. Можно, конечно, избрать силовой метод, но… Будет ли он здесь эффективен?

Тут из комнаты выплыла еще одна девица, вялая особа среднего роста с темными волосами и продолговатым лицом.

– Слушай, Марина… – окликнула ее Светка.

– А, это ты? – бесстрастно отозвалась девушка. – Чего, уговорили тебя, что ли?

– Да, я вон и подругу пригласила. – И она показала на меня.

Марина оглядела меня равнодушно.

– Роман здесь, что ли? – спросила Светка.

– А хрен его знает, мне с ним общаться сегодня незачем. Меня вон Вадик сегодня снимает, у меня одиночная сессия. – Она показала на комнату, где через приоткрытую дверь виднелся вихрастый паренек, возившийся с камерой.

– Это как? – наивно спросила Светка.

– Как-как, – раздраженно проговорила Марина. – Оголяюсь, показываю все интимные места. Тебя тоже научат, не боись… И подругу твою.

И она посмотрела на меня не то презрительно, не то завистливо, не то вообще еще как-то. Но уж точно не дружелюбно.

– С Романом по поводу трудоустройства хотите пообщаться, что ли? – кивнула Марина в мою сторону.

– Ну да, – ответила Светка.

– Не знаю, он вообще-то не любит, когда к нему приходят без приглашения, – скривилась Марина, посмотрев в сторону дальней комнаты.

– Подождите, может, сам выйдет, – поддержал ее парень, который открыл нам дверь и сразу же бросился в половую атаку.

– Может, ты поищешь? – обратилась к нему Светка.

– Да где я лазить-то буду? – удивленно спросил парень. – Может, он в сортир пошел. Да сейчас придет, вы подождите. Он все время где-то рядом.

Мы помолчали.

– А тебя как звать-то? – спросил парень у меня.

– Татьяна, – честно представилась я.

– А я Антон, – сказал он.

К этому моменту неприятный осадок от нашего столкновения улетучился, и мне стало легко общаться с молодым человеком. Тут из комнаты вышел оператор, который только что снимал Марину. Сама Марина, посчитав тему нашего разговора исчерпанной, проследовала куда-то в направлении кухни.

– Вадик! – окликнул оператора Антон. – Спичек дай!

Тот протянул нам коробок, и мы прикурили… Вадик оказался долговязым рыжим субъектом, который скользнул по мне цинично-оценивающим взглядом, мимолетным, но цепким. «Видимо, профессиональное», – решила я. Примерно такой же взгляд я наблюдала как-то у телеоператоров, приезжавших снимать место преступления. Никаких эмоций, только голый профессионализм. Как лежит труп, в каком ракурсе, как сфокусировать камеру. То, что все в крови и мозги наружу – всего лишь элемент антуража, который либо стоит подавать на пленке, либо нет.

Вот и здесь: наверняка рыжий уже прокрутил у себя в голове приблизительный план – в каком ракурсе я буду лучше смотреться, на чем сделать акцент, а что, наоборот, стоит скрыть. Впрочем, это только мои догадки, а что подумал оператор в действительности, я так и не узнала.

– У тебя что, перерыв? – спросил тем временем Вадик у Антона.

– Да, небольшой.

– Ну ладно, а я побежал. У меня сейчас в другом месте съемка. – Он посмотрел на часы.

Вадик еще раз скользнул по мне взглядом, пошарил по карманам, вынул сигарету и шагнул к двери.

Главной целью нашего со Светкой прихода оставался тем не менее Роман. Сигареты были докурены, мальчик Антон исчез в одной из комнат вместе с девицей в восточном наряде. Мы со Светкой переглянулись. В конце концов мы сюда пришли не договариваться относительно порносъемок, а потребовать кассету. А иначе как силой изъять ее вряд ли удастся. Поэтому нужно действовать решительно.

Однако в тот момент, когда мысль о решительности действий посетила мою голову, входная дверь отворилась, и на пороге возник высокий, крепкий парень и вопросительно взглянул на нас. Впрочем, Светку он узнал и кивнул ей. А из кухни вышла Марина, которая, улыбнувшись, сразу же подалась к вошедшему парню.

– Витя, а ты где был? – спросила она.

– Ходил по делам, – ответил парень, пожав плечами.

– Слушай, тут девчонки к Роману пришли, – сказала она, кивнув на нас.

– А он у себя? – спросил Витя.

– По-моему, да.

– Ну ладно, я сейчас узнаю.

Витя прошел в конец коридора, постучал в комнату и исчез за дверью. Немного погодя он выглянул и равнодушно кивнул:

– Заходите.

Мы со Светкой решительно двинулись вперед. Вернее, решительно двинулась только я. Моя подруга, хорохорившаяся всю дорогу сюда и вообще пребывавшая в приподнятом настроении, тут же растеряла весь боевой пыл. Ну и ладно! В конце концов от нее ничего по сути не требуется. Понятное дело, что с Романом разговаривать придется мне.

Кабинет руководителя порностудии оказался довольно любопытно обставлен. На стенах висели различные вариации на тему голого тела: от Рембрандта и Дали до репродукций современной западной порнухи, где нереально рафинированные и накрашенные девицы красовались на умопомрачительно высоких каблуках, поражая воображение пышными формами, стандартно преувеличенными силиконовыми наполнителями. Мягкая мебель была российского производства, добротной и современной.

А Роман оказался выхолощенным типом со смазливой физиономией. Такие в принципе нравятся женщинам, ищущим в мужчинах не грубую силу, а скорее некое подобие эстетики. Впрочем, от них одновременно исходит определенная голубизна. Однако меня совершенно не интересовало, как выглядит этот порнобосс. Я ведь пришла не для того, чтобы завязать с ним романтические отношения.

Но тот как раз воспринял мое появление в ином свете. Посчитав, видимо, что Светка хорошо им обработана, он переключил свое внимание на меня.

– Привет, меня зовут Роман, – представился он со слащавой улыбкой.

Однако, видимо, что-то в моем облике показалось ему подозрительным, и в глазах его промелькнула настороженность.

– А меня – Татьяна, – вздохнув, сказала я и без спроса села на стул. – И пришли мы по делу.

– Слушаю, – по инерции сказал Роман, еще больше насторожившись и взглянув на Светку.

В его взгляде можно было прочесть все, что угодно, кроме доброжелательности.

– Роман, вы обидели мою подругу, – решила начать я холодно-вежливо.

Холеный тип приподнял брови.

– Чем же я ее обидел? – спросил он, подстраиваясь под мой тон и пытаясь сохранить улыбку. Правда, она уже начала сползать с его лица.

– Ни фига себе, чем обидел! Он еще спрашивает! – влезла Светка, но я сделала ей жест, чтобы та умолкла.

– Короче, нам нужна кассета, которой вы ее шантажировали, – выдвинула я главное требование.

Роман выдержал паузу, обвел нас обеих взглядом, сделал пару-тройку шагов туда-обратно и, наконец, сел за стол.

– А ты вообще кто? – вдруг подняв глаза на меня, нагло спросил он.

– Меня зовут Татьяна, но это не главное, – ответила я. – Мне нужна кассета. Я могу даже сказать, что будет, если вы откажетесь мне ее выдать.

– Что ж, это интересно, – сказал Роман, вынул сигарету из пачки, прикурил и приготовился слушать.

Я вынула свое милицейское удостоверение, которое мне по знакомству выдали друзья из органов, и ткнула им в лицо Роману.

– В общем, всей вашей конторой я заниматься не буду, это сделают другие люди. А мне нужна кассета. Ну, а если ты мне ее не отдашь, – угрожающе повысила я голос, – то мои коллеги займутся студией сегодня же, и по полной программе.

Роман выслушал, пустил пару колец дыма под потолок, изучил удостоверение и откинулся на стуле.

– Ладно, с кассетой вопрос решим – не проблема, – наконец выдавил он. – Правда, ее здесь нет. Она у меня дома. Но сегодня вечером или завтра я могу ее привезти.

– Ждать не будем, – решительно отрезала я.

– Да, не будем, – снова подала голос Светка, все это время молчавшая.

– Мне надо закончить кое-какие дела, это где-то полчаса времени, – посмотрел Роман на часы. – А потом я съезжу, привезу.

– Мы на машине, так что поедем вместе, – сказала я.

– Ну, если не в напряг, полчаса подождите, пожалуйста. Можете на кухню пройти, кофейку выпить…

Роман источал благодушие и внимательность. Собственно, я и ожидала нечто подобное. Светка все-таки… слишком оригинальная девица, так глупо попавшаяся на дешевый шантаж. А может быть, распознав в ней столь нестандартную особу, Роман и решился на запугивание!

В сущности, конфликт был исчерпан. И даже малой кровью. Вряд ли Роман придумает что-то такое, чтобы не отдавать кассету. Очевидно, что если Светка привела к нему сотрудника милиции, коим я выглядела в его глазах, он, разумеется, уступит. Все же владельцы порностудий предпочитают с милицией не связываться. Если есть возможность уладить ситуацию без серьезных разборок, то легко идут на это.

В общем, на том и порешили. Мы договорились с Романом, что кофе пить не будем, а подождем его в машине во дворе. По дороге нам встретилась Марина, которая профланировала мимо нас равнодушно, даже не взглянув. Попутно я отметила, что девица пребывает в каком-то измененном состоянии духа.

«Наркотики», – заключила я про себя как-то буднично. Действительно, сей бизнес, называемый порно, вполне с ними сочетается. Мне, впрочем, все равно. Я выполнила свою миссию и вскоре, получив от Романа вожделенную кассету, смогу вернуться к расследованию смерти подружки парня, так неудачно пытавшегося меня обворовать.

В самом деле, чего не сделаешь в период затяжного покоя, когда никто не жаждет заплатить за мои частные услуги. Все равно заняться нечем.

– Спасибо тебе, Танечка, – пустилась в сюси-пуси Светка, как только за нами закрылась дверь бывшей коммуналки и мы стали спускаться по лестнице.

– Ты знаешь, практически не за что, – серьезно ответила я.

– Да ты что! Да я теперь твоя должница!

Должницей Светка, впрочем, была и без того. Но я не стала напоминать ей об этом. Подруга явно пребывала в эйфории, и портить ей настроение я посчитала лишним.

– Слушай, Танька, я сейчас пойду возьму пивка две бутылочки, а? – весело защебетала Светка.

– Подожди, кассету еще мы не получили. К тому же я за рулем.

– Нет, я все же схожу, мне надо!

Праздник для Светки, похоже, только начинался, и надо сказать, немного преждевременно.

Разумеется, Светлану было не остановить. Подружка бросилась опрометью в маленький магазинчик, который находился прямо тут, во дворе. Он сохранился еще с советских времен, я его помнила. Закрытый со всех сторон домами, он был мало известен местным жителям. Тогда вообще продовольственных лавок насчитывалось гораздо меньше, чем сейчас, и каждая торговая точка имела своих покупателей. А в этом богом забытом магазинчике благодаря его местоположению часто залеживались товары, которые повсюду сметались с прилавков. Именно поэтому ларек называли «Хитрым». Именно в «Хитрый» и направилась Светка, дабы поскорее отовариться пивом и отметить маленький праздник.

Она вернулась с двумя бутылками «Пита Крепкого».

– Вот! – торжествуя, воскликнула она.

– Я же говорила, что за рулем.

– Да? – простодушно округлила глаза Светка. – Ну ничего, я обе выпью, а ты потом купишь.

Я покачала головой. Помимо легкомысленности, с которой я уже свыклась, у Светки в последнее время начала проявляться еще и склонность к выпивке. Тревожный симптом. Впрочем, совершенно неудивительно: дивчина уже, что называется, перезревала. Ведь, помимо своего оригинального мышления, трактовавшегося другими людьми как глупость, Светка была совершенно обычной. Ей следовало бы обзавестись хорошим молодым человеком, а затем и семьей. Ладно, мне, с моей работой и характером, это не так важно. А вот ей…

Одним словом, Светочка, похоже, начала спиваться под традиционным женским лозунгом – «от одиночества». Круговерть женихов, и ни одного приличного. Даже если отбросить в сторону приличия, ни одного с серьезными намерениями.

– Свет, а ты вообще много пьешь? – в лоб спросила я, когда Светка с наслаждением сделала пару глотков холодного «Пита».

– То есть… не поняла? – Светкины глаза снова округлились.

– Ну, сколько бутылок пива в день?

– Да я вообще-то пиво только иногда… В основном, что покрепче.

– Понятно, надо с тобой работу проводить, – резюмировала я.

– Нет, Тань, я… Это… Короче, совсем не то… Ты что, думаешь… – сбивчиво начала оправдываться Светка, отдаленно напомнив мне поведение старых алкоголиков.

– Я ничего не думаю, – оборвала ее я. – Хотя… Я думаю, что твоему Роману уже пора бы выйти.

Я посмотрела на часы. Полчаса с момента окончания наших переговоров уже минуло.

– А, выйдет, куда денется! – Светка уже захмелела и впала в свойственное ей беспечное состояние. – Ты его до смерти напугала, я сама видела! Куда он денется, выйдет! А если он не выйдет… Мы сходим и сами его притащим, правда, Тань?!

– Правда, – по инерции пробубнила я.

Хотя мне все это не очень нравилось. Не нравилось просто потому, что придется снова подниматься, разбираться. Я ведь в глубине души уже уверилась в том, что дело сделано. Прямо как Светка.

Тем временем оригиналка уже принялась за вторую бутылку. А я, взглянув на часы, решительно отобрала у нее пиво.

– Все, пойдем, это уже хамство, – сказала я.

В самом деле, миновало почти сорок минут. А Роман все играл с нами в кошки-мышки. Детский сад какой-то, честное слово!

Светка осталась недовольна тем, что я отобрала у нее пиво. Казалось, она забыла, по какому поводу мы сюда приехали, потому что из машины ее пришлось тащить буквально волоком. Я уже собиралась плюнуть и пойти одна, как Светка капризно тряхнула головой и надула губы:

– Ладно, пойдем. Да он сейчас и так появился бы! Мало ли что… Задержался, может быть…

Я ничего не сказала в ответ. Мы снова поднялись к знакомой двери. Как ни странно, она была открыта. На пороге ее стоял лысенький невысокий человек средних лет и с серьезным видом спрашивал что-то у охранника Вити.

И буквально через несколько секунд до меня долетел какой-то сдавленный крик из глубины квартиры. И тут же послышался топот шагов по коридору. Я невольно подобралась, готовая в любой момент среагировать. Светка вцепилась в мою руку, вытаращив глаза.

Навстречу бежал Антон. Глаза его расширились, рот приоткрылся. Он явно был чем-то сильно взволнован.

– Там… Там… Роман, – лепетал он.

– И что? – нахмурил брови лысенький.

– Он мертвый…

– Что-о? – Я не верила своим ушам.

– Господи, господи, – повторял Антон, будто ошалевший. – Может, еще можно помочь, нужно срочно вызывать «скорую»!

– Так, давайте я сам посмотрю, – сказал лысенький и устремился в глубь квартиры.

А мы со Светкой просочились в коридор, потому что на нас никто не обратил внимания. Охранник Витя проследовал вместе с вновь пришедшим мужичком.

Антон, пошарив очумелым взглядом по сторонам, обратился к нам. Что казалось вполне естественным – в такой неразберихе ему просто не к кому было больше обратиться.

– Все равно нужно вызывать «скорую», – твердил он.

Я согласно кивнула.

– А что случилось? – вдруг обнаружилась Марина, выглянув из комнаты.

– Романа убили! – воскликнул Антон.

Марина удивительно равнодушно восприняла это известие. Она лишь скривила губы, выказав недоверие к словам Антона. А оператор Вадик, который, оказывается, еще не уехал, зачем-то снова разворачивал аппаратуру в одной из комнат, только повернув голову на шум.

Я схватила Антона за рукав:

– Постой! Слушай меня внимательно. Случилось несчастье, прекращайте все съемки и вызывайте милицию!

Марина кивнула головой, повернулась и снова закрыла дверь в свою комнату.

– Господи, господи… – повторял Антон.

– Да прекрати ты! – крикнула я на него. – Сейчас не до истерик!

Антон послушно замолчал, но глаза его продолжали оставаться огромными. Светка снова в меня вцепилась и повторяла как заклинание:

– Таня, пойдем отсюда, пожалуйста, пойдем скорее отсюда!

Тут послышался шум множества шагов, коридор стремительно наполнился людьми. Толстый человечек с большой лысиной бежал впереди и поминутно вытирал пот со лба синим носовым платком. Быстро пошарив взглядом по лицам, он остановился на Антоне, который совсем сник и только шевелил побелевшими губами. Человечек схватил его за грудки.

– Где? Чего? Как? – затряс он его. – Чего ты гонишь? Кого убили?

– Романа! – чуть не плача, проговорил Антон и тут же с надеждой посмотрел на лысенького: – Или он живой?

– Да нет его там! – рявкнул тот. – Нет его в кабинете!

– Да вы не там смотрите! – с отчаянием приложил руки к груди мальчишка. – В туалете он!

– В мужском? – на всякий случай уточнил лысенький. Антон кивнул.

Человечек и еще двое бросились туда. Я за ними. Светка, полсекунды поколебавшись, рванула за мной, а следом и вся остальная толпа. В суматохе и неразберихе никто не преграждал дорогу любопытным. Низенький распахнул дверь мужского туалета, который располагался на том же этаже, и мы ворвались туда.

Роман лежал посреди комнаты на спине, глаза его остались полуоткрытыми, на первый взгляд казалось, что у него сломана шея – как-то очень неестественно лежала голова.

– Валерий Николаевич, – подал голос один из парней, сопровождавших низенького. – Может, унести его отсюда?

Валерий Николаевич только отмахнулся. Потом почесал подбородок и быстро проговорил:

– Так, быстро сворачивайтесь и по домам. Все по домам, чтобы ноги ничьей здесь не было!

– Валерий Николаевич, может быть, милицию вызвать? – предложил еще кто-то из артистов.

– Какую милицию, какую милицию! – замахал он на него руками. – Вы с ума сошли! Позвать сюда милицию, раструбить, чем мы здесь занимаемся! Это недопустимо!

– Боюсь, что нет другого выхода, – решилась вступить я. – Произошло убийство. Вы же не собираетесь его скрывать, прятать труп?

Валерий Николаевич вперил в меня пронизывающий взгляд.

– Я же сказал – все сворачивать и по домам! – вдруг рявкнул он. – А советы свои засунь себе знаешь куда?! Не знаешь, так я показать могу!

Мне этого совсем не хотелось. Но и сообщать о том, что я частный детектив, тоже не хотелось. И вообще, мне стало нехорошо. В третий раз за три дня я сталкиваюсь с трупом. Куда бы я ни пришла – там немедленно обнаруживается труп. Три трупа за три дня – неплохая статистика, верно?

– Боже мой! – сокрушался тем временем Валерий Николаевич, вытирая пот, который еще обильнее заструился по его лбу. – Ну за что мне такое наказание? Мало того, что художник мертв, так еще выясняется, что его убили! Нет, я от этого с ума сойду!

«Артисты» же засновали туда-сюда, перетаскивая какие-то вещи: пленки, камеры, подставки.

– Да оставьте вы этот хлам! – Валерий Николаевич в ярости выдернул у одной из девушек ворох одежды. – Камеры забирайте, пленки – и вон отсюда! Чтобы никто вас тут не видел! Вы что, сами себе неприятностей хотите? А-ай!

Он махнул рукой и куда-то побежал.

– Господи, – испуганно произнесла одна из девушек. – А если сейчас милиция приедет?

– С какого она приедет-то? – повернулся к ней какой-то парень. – Они что, знают, что здесь труп?

– Давайте по-быстрому закончим и свалим отсюда, – мрачно отозвался другой парень. – Николаич прав, не фига нам тут светиться. Менты, конечно, не приедут так скоро, потому что не знают ничего, так что собираемся скорее. Хотя тут особо и собирать-то нечего.

– Ой, ну раз такой умный, вот и собирай! – не выдержала перепуганная девушка и бросила на пол смятый «реквизит». – А я домой пошла! Мне собирать нечего!

И она быстро зашагала к лестнице. Ее никто, собственно, и не удерживал. Остальные снова принялись кое-как упаковывать вещи. Я отошла в сторонку и достала свой мобильник.

– Киря, это я, – ответила я на приветствие Кирьянова. – У меня к тебе важное дело. Приезжай по этому адресу… – я продиктовала ему адрес киностудии. – Это порностудия, и здесь только что обнаружен труп.

Воцарилась некоторая пауза. Потом в трубке послышалось покашливание Кирьянова, потом тяжелый вздох и, наконец:

– Татьяна… А что ты-то там делаешь?

– Приедешь – объясню, – сказала я. – Но сразу предупреждаю: произошло убийство, так что захвати там всех, кого надо.

Кирьянов издал в трубку такой звук, что я подумала: если бы существовал способ убийства человека по телефону, то в данный момент добродушный в принципе Володька с удовольствием бы им воспользовался.

– Еду, – только и смог вымолвить он.

Я положила трубку и повернулась в сторону коридора. А там два накачанных парня – внешне похожие на охранников – тащили куда-то упирающегося Антона. Глаза мальчишки были насмерть перепуганными.

– Сейчас тебя к Николаичу отведем, а он пускай разбирается, – сказал один из парней. – Или решает, куда тебя дальше.

– Да не я это, честное слово! – в отчаянии взмолился Антон. – Зачем мне это надо?

– А кто, кроме тебя? – спросил парень. – Кроме тебя, туда больше никто не заходил! К тому же ты давно с Ромкой конфликтовал. И он тебя недолюбливал, разгильдяем считал и выкинуть хотел!

– Чего это он меня выкинуть хотел? – в запальчивости крикнул Антон, дергаясь в сторону. – Это вообще не он решает! Это только Валерий Николаевич может сделать!

– А Роман ему не раз об этом говорил, – тут же сказал парень.

Антон попробовал рвануться в сторону, но немедленно получил короткий тумак в бок, отчего сразу охнул и согнулся.

– Постойте! – решила я вмешаться. – Может быть, с ним все же милиция разберется?

– А ты кто такая? – неприязненно спросил один из конвоиров.

– Неважно! Но ведь нужно во всем разобраться! Когда Антон вошел в туалет? Когда был убит Роман? Может быть, по времени ничего не совпадает! Где свидетели? Кто может прояснить хоть что-нибудь?

– Факт, что он туда вошел, – гнул свою линию охранник. – Даже если и находился там полминуты, этого достаточно, чтобы убить человека.

– А вам-то какое дело? – не удержалась я.

– А для чего мы сюда поставлены? – продолжал парень. – Мы должны охранять порядок.

– Насколько я понимаю, вы его уже не смогли сохранить, иначе не появился бы труп, – усмехнулась я.

Парень уже собирался мне что-то ответить, но в этот момент со стороны лестницы послышались мужские голоса и топот ног. Тут же на лестнице появился Кирьянов, а с ним двое парней в милицейской форме. Увидев меня, Киря тихонько вздохнул, но и вида не подал, что мы знакомы.

– Что произошло? – спросил он, нахмурив брови.

Растерянная толпа, не успевшая «свалить» по приказу Валерия Николаевича, молча разглядывала Кирьянова.

– В мужском туалете обнаружен труп местного художника, – быстро пояснила я, стараясь смотреть на Володю прямым бесстрастным взглядом.

– Никитин! – обратился Киря к одному из своих подчиненных. – Займись осмотром места происшествия, я сейчас подойду.

Никитин вышел в коридор.

– Кто обнаружил труп? – спросил тем временем Киря.

– Он. – Один из охранников отпустил руки и кивнул на Антона, который к этому моменту совсем скис.

– Расскажи-ка мне, как все произошло? – обратился Киря к Антону.

– Ну… – сглотнув слюну, начал тот. – Я со съемки возвращался… перерыв у меня был небольшой. И тут в коридоре встретил двух девушек. – Он кивнул на нас со Светкой. Светка попыталась спрятаться за мою спину. – Я к ним подошел… – Тут Антон запнулся. – Короче, мы посидели, поговорили. Они как раз Романа хотели видеть. Я сказал, что он здесь. Наверное, у себя в кабинете. Объяснил, как туда пройти. Ну… Они пошли. А потом вышли. Вот.

– Что – вот? – хмуро спросил Кирьянов. – Что с трупом?

– А чего с трупом? Я в сортир захожу, а он там лежит. Ой! – Антон передернулся, видимо, вспомнив неприятную картину.

– Когда вошел? Что до этого делал? Где убитый находился до своей смерти? С кем он общался? – забросал Киря вопросами Антона.

Тот потер лоб, видимо, пытаясь все их уложить в голове и рассортировать.

– Значит… Я им объяснил, где кабинет, а сам отправился на съемки… Ну, а потом оттуда в сортир. А там уже Роман лежит… Я его и не видел совсем и уж тем более не знаю, что он делал и с кем общался. Он вот с девушками общался, я говорил. – Антон кивнул в нашу со Светкой сторону.

– Ну, с девушками я еще поговорить успею, – пообещал Киря. – Значит, ты присутствовал на съемке и не покидал комнату до того момента, пока не отправился в туалет и не обнаружил там труп. Так?

– Так, – подтвердил Антон, и Киря, что-то бурча себе под нос, принялся записывать.

– Что ты делал после того, как увидел труп? – поднял голову Кирьянов.

– Как что? Я сразу забыл о том, зачем туда пошел. И тут же побежал обратно и все рассказал…

Губы Антона задрожали, и он вдруг всхлипнул.

– Это не я, поверьте мне! – дрожащим голосом проговорил он.

– Да погоди ты ныть! – с досадой проговорил Кирьянов. – Никто тебя пока не обвиняет!

Антон покосился на парней, стоявших за его спиной. Киря поймал его взгляд и обратился к ним:

– А вы кто будете?

– Ну, мы тут охрану обеспечиваем, – откликнулся тот, что ударил Антона.

– Угу, – кивнул Киря и посмотрел на меня.

– Разрешите вас на минутку? – обратился он ко мне.

– Конечно, – ответила я, и мы вышли на лестницу.

– Больше всего меня занимает вопрос, милейшая Татьяна Александровна, какое отношение ко всей этой истории имеете вы? Проще говоря, Татьяна, какого черта ты здесь делаешь? Тебе что, мало того, во что уже вляпалась?

Киря шипел на меня змеей, крепко держа за руку.

– Да погоди ты, Киря! – попыталась высвободиться я. – Дай мне все объяснить!

Но Кирьянов, несмотря на то что задал мне конкретный вопрос, не спешил выслушать ответ, предпочитая говорить.

Я спокойно дала ему возможность выговориться и выплеснуть весь негатив в мой адрес, а потом, когда Киря выдохся, сказала:

– Во-первых, вляпалась не я, если уж на то пошло, а Светка. А я просто поехала ее выручать в очередной раз. А тут такое стечение обстоятельств. Кто же мог предположить, что именно в тот момент, когда я захочу поговорить с Романом, его убьют!

– А зачем ты вообще хотела с ним говорить? – прищурился Киря.

– Я же говорю, из-за Светки.

– Какая еще Светка?! – обозлился Кирьянов.

– Подруга моя, она сюда на работу устроилась.

– Хороши у тебя подруги, – съязвил Киря. – И что с ней случилось?

– Это долгий разговор.

– Хорошо, я сейчас пройду осмотрю труп и перейду в кабинет для допроса свидетелей. И ты будешь первой, кого я допрошу, – сообщил мне Киря и широкими шагами пошел по коридору.

У меня не возникло ни малейшего желания следовать за ним и еще раз лицезреть остывающий труп, поэтому я осталась ждать. Светка подползла ко мне и глядела на меня глазищами в пол-лица. Я молчала. Кирьянов вернулся минут через десять, прошествовал мимо меня в дверь, обитую кожей – которую, видимо, и окрестил «кабинетом», – и сказал:

– Все, так сказать, сотрудники пускай останутся здесь и никуда не расходятся, пока всех не допрошу. Есть еще свободное помещение?

– Сколько угодно! – пожал плечами один из охранников. – Да вот хотя бы соседняя комната…

– Отлично. Никитин! – крикнул Киря. – Пройди в соседнюю комнату и начинай допрос параллельно со мной. Не могу же я один всех допрашивать!

Никитин кивнул и повернулся к охраннику. Тот сразу все понял и протянул ему ключ.

– А здесь вообще-то кабинет нашего режиссера, – кивнув на кожаную дверь, сказал он Кире.

– Ничего, придется его побеспокоить, – ответил Кирьянов и дернул за ручку. Дверь открылась, но в кабинете никого не оказалось.

Кирьянов повернулся к присутствующим.

– Ну, и где ваш режиссер? – хмуро спросил он.

Охранник, чтобы удостовериться, просунул голову в кабинет.

– Не знаю, – удивленно сказал он. – Может, вышел куда.

– Ага, в туалет, – подсказала я.

– Да свалил он, – подал голос один из «артистов». – Это же ясно! Нужно ему больно тут дожидаться.

– Так, – протянул Киря. – Что за режиссер, фамилия, имя?

– Валерий Николаевич его зовут, – подсказала я.

– А фамилия? – настаивал Кирьянов.

Все растерянно переглянулись.

– А мы и не знаем, как его фамилия, – ответил охранник. – Никогда не спрашивали.

Киря молча посмотрел на меня как на палочку-выручалочку, но здесь и я ничем не могла ему помочь.

– Ладно, осмотрим здесь все, может быть, и узнаем, – решил Кирьянов.

У меня появилась вообще-то одна мысль, но я решила пока оставить ее при себе.

– Ты в коридоре подожди пока, – хмуро бросил Киря Антону. – И будь наготове, следующим пойдешь, после того, как я с девушкой поговорю.

В кабинете Валерия Николаевича Киря закурил и сказал:

– Ну давай, колись, что там у твоей Светки случилось?

Я рассказала о позорном провале Светкиной порнокарьеры.

– Ну так вот, – закончила я. – И сегодня я навестила Романа для того, чтобы, говоря просто, наехать на него и отобрать кассету. Если что, сослаться на некоторые свои связи. Собственно, так оно и получилось. Мы с ним поговорили, и он практически сразу согласился вернуть кассету. Но предупредил, что она у него дома, и попросил подождать его с полчасика. Ну, мы сидели в машине, а потом, когда полчаса прошло, решили вернуться и поторопить его. И как раз тогда обнаружилось, что он мертв. Нам, можно сказать, навстречу выбежал Антон с перепуганными глазами.

– Ну ладно. – Кирьянов наморщил лоб. – Что можешь сказать по этому делу?

– Да не знаю, – пожала я плечами, – одно могу сказать наверняка – этот мальчишка, Антон, тут ни при чем.

– Что, просто интуиция?

– Не только. Во-первых, можно уточнить у оператора или партнерши, когда он ушел со съемочной площадки, чтобы определить время, которое он провел в туалете. Скорее всего, окажется, что всего ничего. А главное – откуда он мог знать, что Роман в данный момент в туалете? Как он мог рассчитать, когда художнику приспичит туда пойти?

– А может, у него спонтанно получилось? Вошел, увидел, что Роман там, и посчитал, что это подходящий момент и все ему поверят?

– Не думаю, – отрицательно покачала я головой. – К тому же его испуг и недоумение были искренними.

– Не забывай, что он артист!

– Киря, что ты говоришь! – с досадой протянула я. – Что ты называешь артистизмом – трахаться перед видеокамерой?

– Может, он в потенциале артист?

– Если честно, Киря, то я на него не думаю. Слишком уж жидковат мотив. Ну сам посуди: убивать человека из-за того, что он грозит тебя уволить… Да еще с такой работы! Ладно бы хоть если что престижное! И потом… Меня несколько удивил способ убийства. Я не совсем поняла, что там такое…

– Его убили ударом в кадык, вбив его в горло.

– Вот! – воскликнула я. – Я сразу же подумала о чем-то подобном. Но, чтобы суметь так ударить, нужно иметь навыки. А откуда им взяться у такого пацана?

– Ну хорошо, убедила. Но потрясти его надо.

– Тряси, но не увлекайся этой версией. Ищи другие.

– Легко сказать – ищи, – вздохнул Киря. – Ладно, посмотрим. Сейчас допрошу остальных. Кстати, ты кого-нибудь из них знаешь?

– Откуда мне знать! – махнула я рукой. – Я же только что тебе рассказала, как вообще попала сюда. Я только с Антошкой этим и успела познакомиться.

– Хорошо, я сейчас как раз позову его на допрос вместе со свидетелями.

– Погоди, Киря, – остановила я Кирьянова. – Давай сперва обыщем кабинет Романа.

– Ты о кассете? – спросил Киря.

– Ну конечно! Из-за чего же я здесь, по-твоему! Мне в первую очередь нужно убедиться, что ее тут нет. А вдруг Роман наврал, и она все-таки в его кабинете? Тогда ее нужно немедленно забрать и уничтожить, тогда душа моя будет спокойна.

– Не думаю, что мы ее здесь найдем, – покачал головой Киря, но поднялся. – Хорошо, пойдем.

Мы вышли в коридор, и Киря обратился к охраннику, стоящему у стены:

– У вас есть ключ от кабинета Малинина?

– Да, да, конечно, вот. – Тот полез в карман и достал ключ.

Кирьянов взял его и молча пошел по коридору. Я за ним.

– Таня, позови понятых. Кого-нибудь из толпы, – крикнул Киря мне вслед.

Я повернулась к артистам, столпившимся у стены и смотревшим на меня с недоумением после того, как Киря обратился ко мне по имени. Взгляд мой упал на двух девчонок, которые стояли в одежде. Остальные толпились, завернутые в какие-то простыни.

– Пойдемте, – кивнула я им. – Понятыми будете при обыске.

Девчонки оттолкнулись от стены и поплелись за мной. Киря уже отпирал кабинет Малинина. Первым делом я сунулась в ящик стола Романа. Но там не нашлось ни одной видеокассеты. Я стала шарить на полках шкафа, Киря рылся в других местах. Все это время я пребывала в напряжении, мне не терпелось поскорее обнаружить кассету и облегченно вздохнуть. Наконец Киря закончил поиски и повернулся ко мне.

– Нету, – развел он руками. – Ни одной кассеты нету.

– Сама вижу, – выпрямляясь, ответила я. Что ж, это, скорее всего, означает, что кассета действительно у Романа дома. Я и не надеялась отыскать ее здесь, но попробовать стоило, хотя бы для очистки совести.

– Распишитесь вот здесь, – сунул Киря девчонкам под нос листок бумаги.

Те поспешно поставили свои подписи и вышли.

– Ну что, пойдем Антона допросим? – сказал Киря. – Уже поплотнее?

– Киря, а не мог бы ты меня пока отпустить? – попросила я. – Ну, я же тебе пока не нужна, верно? Не хочу здесь торчать. Можно, я поеду домой?

Киря слегка удивился:

– Странно, что ты не настаиваешь на том, чтобы влезть в расследование. Как-то на тебя не похоже…

– Я просто устала, Киря, – как можно честнее ответила я. – А с Антоном мне и так все ясно. Скорее всего, мальчишка не при делах. К тому же ты прав в главном: кто мне за это заплатит? Так я пойду? Скажи своим, чтобы меня выпустили.

– Да езжай, конечно, – пожал плечами Кирьянов. – Только Светка твоя пусть останется на всякий случай.

Я кивнула и вышла из кабинета. У меня созрел свой план. Я решила проникнуть в квартиру Романа Малинина и осмотреть ее. Вот только адрес нужно узнать…

Я приблизилась к Светке и быстро спросила:

– Скажи мне, будь добра, адрес Романа.

– Адрес? – Светка задумалась. – А я даже не знаю… Вернее, не помню… Разве я интересовалась адресом?

– Найти сможешь, если я попрошу, чтобы Кирьянов тебя отпустил? – почти простонала я.

– Я… – Светка явно колебалась. – Я не знаю, у меня зрительная память плохая.

– Понятно, понятно, – бросила я. – Ладно, пока!

– Таня, ты что? – воскликнула Светка. – Ты хочешь оставить меня здесь одну?

– Не ори ты! – зашипела я на нее. – Ничего с тобой не случится, Кирьянов тебя допросит, и все! Не ври ему только ничего и не говори, куда я поехала, ясно? Скажешь, что я домой отправилась, поняла?

Светка кивнула.

– Ну и слава богу. Я, между прочим, еду тебя из дерьма вытаскивать!

Светка попыталась еще что-то спросить, удерживая меня за короткий рукав, но мне надо было торопиться, и я бросилась к выходу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Итак, проблема – где искать адрес Романа? На помощь Кирьянова я особо не рассчитывала. Вряд ли он станет мне помогать. Сейчас запарка: работа на месте преступления. К тому же, раз Романа убили, наверняка его адрес будет в разработке. Короче, я решила опередить следственные органы и обратиться за помощью в справочное бюро.

Проехав два квартала, я остановилась возле адресного окошка. На мое счастье, Роман Малинин одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения (эту дату я назвала приблизительно) в Тарасове проживал только один.

Я отправилась по полученному адресу. Роман устроился достаточно скромно – однокомнатная квартира в обычной девятиэтажке. Открыть замок мне с моим опытом не составило труда. Я проскользнула внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь. Хорошо, что еще светло и мне не придется зажигать свет, привлекая тем самым внимание.

Но, оглядевшись по сторонам, я поняла, что в квартире уже кто-то побывал до меня. Все вещи валялись разбросанные. Ящики столов и шкафов выдвинуты, содержимое вывалено на пол. Матрасы и наволочки вспороты. Куриные перья разлетелись по всей квартире. Натянув перчатки, я все же обшарила квартиру еще раз.

Я обнаружила лишь один пустой ящик. Что выглядело странным, поскольку все остальные были хоть чем-то заполнены. Значит, именно здесь Роман и хранил все свои, с позволения сказать, киноленты. Но теперь ни одной кассеты не осталось. А видеомагнитофон все еще мигал индикаторами режима ожидания.

Я достала сигареты и закурила. Сердце гулко колотилось в груди. Мне очень не хотелось, чтобы Светку впутывали в это дело, ох как не хотелось!

Понятно, что здесь кто-то что-то искал. Убийца? Черт, вот дура, нужно было сразу после убийства гнать сюда по горячим следам! Но вроде бы я сработала достаточно оперативно. А если это не убийца, то кто еще? Да нет, вряд ли могут быть такие совпадения! Скорее всего, расправившись с Романом, убийца сразу рванул сюда. Нужно будет, кстати, Кирьянову дать наводку – перебрать всех присутствовавших на порностудии людей. И тот, кто отлучился сразу после обнаружения тела (или незадолго до того), скорее всего, и есть убийца.

Интересно, что все-таки здесь могло ему понадобиться? И почему нет ни одной кассеты? Может быть, именно их и искали? Не из-за Светкиной же кассеты весь сыр-бор?! Да вряд ли… Кому нужна эта… Ладно, дала же себе зарок так ее не называть. И так уже все кому не лень награждают мою подружку пренеприятным эпитетом из четырех букв!

Стоп, а может быть, это кто-нибудь вроде Светки? То есть – человек, которого Роман, возможно, шантажировал? Может быть, именно на него у Малинина имелся куда более сильный компромат, чем на Светку? Потому он и убил шантажиста и, обыскав его квартиру, забрал на всякий случай все кассеты? Но зачем в таком случае убивать Романа? Можно ведь просто обчистить квартиру в его отсутствие. Как-то не вяжется…

В тот самый момент, когда я ломала голову над тем, кому могла быть выгодна смерть Романа и где соответственно находится нужная мне кассета, в замочной скважине раздался скрежет. Через секунду дверь отворилась, и на пороге я увидела двух спортивного вида ребят, одинаково одетых в белые футболки и джинсы. Один из них был повыше и постройнее, другой – пониже и покрепче.

Тот, что повыше, ни слова не говоря, резко шагнул ко мне и схватил за руку. Я успела вывернуться и, взмахнув ногой, послала ему короткий удар носком туфли в пах. Не ожидавший такого поворота событий парень охнул и присел, а его товарищ удивленно присвистнул. Он шагнул ко мне, пытаясь локтем садануть мне в челюсть, но я быстро уклонилась в сторону и поставила ему подножку.

Крепыш рухнул на пол. Я, схватив свою сумку, пулей метнулась к выходу, но парень ловко вскочил на ноги и бросился за мной. Вцепившись мне в плечо, он в свою очередь попытался поставить мне подножку, но я приготовилась к этому и устояла на ногах. В глазах Крепыша мелькнуло удивление, граничащее с уважением. Тем не менее он тут же занес руку для удара, я дернулась в сторону, и в этот момент он ткнул меня пальцем в живот.

От резкой боли у меня потемнело в глазах и перехватило дыхание. Я согнулась, пытаясь восстановить его, а парень, воспользовавшись паузой, еще раз ударил меня, теперь уже ребром ладони по шее. Это окончательно вырубило меня, и я тихо опустилась на пол.

Чего-чего, а такого я никак не ожидала! Да уж, Татьяна Александровна, теряем навыки! Или это простая случайность?

Парень, увидев, что я выбыла из игры, потер руку и пробурчал что-то себе под нос. Затем достал сигарету и закурил. Я сидела, стараясь не шевелиться и дождаться момента, когда тот отвлечется, расслабится и можно будет улизнуть. Продолжать бой расхотелось: я имела дело с более чем достойным противником.

В другое время мне было бы интересно, даже приятно, побороться с ним, но только не сейчас. В этой ситуации мне необходимо уносить отсюда ноги как можно скорее. Парень сделал несколько затяжек и повернулся к окну. Я незаметно шевельнулась, подвигаясь ближе к выходу. Через минуту осторожно подвинулась еще, потом резко вскочила на ноги и ринулась к двери.

Однако тут среагировал высокий – тот, кому я двинула в пах и думать о нем забыла. Он совершенно неожиданно вскочил и преградил путь. Я занесла руку для удара, но парень, легко потянув ее на себя, перебросил меня через бедро. Очутившись на полу, я от обиды и изумления чуть не взвыла. Да что же это такое?! Что происходит? Почему не смогла с ними справиться, ведь я хорошо натренирована?

– Хватит, – повернулся ко мне парень, сидевший на диване, и, бросив сигарету на пол, затушил ее носком ботинка. – Не дергайся лучше.

– Вы кто? – переводя дух, спросила я.

– Ты тут вопросов не задавай, тут мы спрашиваем, – мрачно глядя на меня, сказал тот, что повыше.

– Говори лучше, кто ты такая, – поддержал его второй.

– Я пришла, чтобы забрать одну вещь, – сказала я только для того, чтобы не молчать. Мои доводы насчет того, что я – частный детектив, здесь явно бы не сработали. И вообще, мне не хотелось раскрываться перед ними.

– Какую вещь? – прищурился высокий.

– Это долго объяснять, – ответила я. – Одно могу сказать – это не деньги и не ценность. Вернее, ценность это представляет только для меня. Короче…

– Короче, с нами поедешь, – оборвал меня высокий парень.

Я молчала, не спрашивая, куда, потому что вовсе не собиралась ехать с ними. У каждого из нас были свои дела. Только вот кассету я так и не нашла…

– Серый, займись поисками, – велел высокий крепышу.

Тот кивнул и начал обследовать развороченное жилище. Делал он это почти профессионально. Высокий присел на диван рядом со мной и закурил. Я продолжала молчать, думая, в какой момент мне лучше сдернуть отсюда. Пока такой возможности не предвиделось.

Высокий молча вырвал у меня мою сумку, открыл… Хорошо, что я оставила документы в машине. Так что они не узнают ни моего имени, ни фамилии, ни где я живу. Через некоторое время Серый подошел и сказал:

– Ничего.

– Так, – протянул высокий, потом повернулся ко мне и приказал:

– Поехали. Босс с тобой поговорит.

Не вступая в спор, я двинулась к двери. Дойдя до нее, я не оборачиваясь резко вскинула ногу, рассчитывая врезать парню в слабое место, а пока он будет приходить в себя, вырубить второго и все-таки уйти. Но не тут-то было: моя нога оказалась перехваченной и вывернутой в воздухе, после чего я рухнула на пол.

– Твою мать! – невольно вырвалось у меня.

Я все еще не могла поверить, что нападавший оказался более ловким и тренированным, чем я. Мне казалось, что этого просто не может быть! Ведь я профессионал, я столько времени усиленно занималась спортом!

– Ступай, – спокойно повторил парень, когда я поднялась с пола. – Серый, пройди вперед, а то девушка шутить вздумала.

Коренастый молча шагнул вперед, я – за ним. Шествие замыкал высокий. На улице меня подтолкнули к серебристой «девятке» и указали на заднее сиденье. Рядом прилип Серый, а высокий сел за руль.

– Смотри, никаких больше глупостей! – предупредил он меня. – А то хуже будет.

Я молчала и смотрела в окно, стараясь запомнить, куда меня везут. Коренастый перехватил мой взгляд и усмехнулся.

– Чего смотришь? – спросил он. – Если босс сочтет нужным, ты все равно оттуда не выйдешь.

Честно говоря, после этих слов я ощутила легкий холодок внутри. Похоже, дело серьезное. Черт их разберет, что у них там за дела с этим Романом и во что я снова вляпалась… Начиналось все с низкопробной порностудии табуреточного уровня, а разворачивается крутовато.

Ехали мы в сторону Волги. Единственной радостью оказалось то, что в машине работал кондиционер, поэтому, несмотря на то, что за окном стояла тридцатиградусная жара, комфортный салон обвевала приятная прохлада. А из динамиков лилась красивая мелодия…

Конечно, в тот момент меня это мало воодушевляло. Все мои мысли сосредоточились на том, чего мне ждать от встречи с «боссом» и как из всего этого выкручиваться. Самое страшное, я не могла сообразить, чего от меня хотят. Чем я могла помешать этим людям?

Решив не гадать попусту, я принялась рассуждать логически. Во-первых, успокаивало то, что я, собственно, не сделала ничего такого, что могло бы кому-то повредить и спутать чьи то карты. Поэтому есть шанс, что, выслушав меня, «босс» поверит, что я тут не при делах, и отпустит меня. Этим и утешала себя, наблюдая в окно, как мы переезжаем волжский мост.

Путешествие оказалось долгим. Вскоре за окном потянулись дачи. «А может быть, все-таки попробовать сбежать?» – не оставляла меня одна и та же мысль. Привыкнув выбираться из любой ситуации, применяя силовые методы, я с трудом осознавала, что на сей раз мой безотказный прием не срабатывал.

Может быть, попробовать на ходу выпрыгнуть из машины? Например, когда будем проезжать через КП ГАИ? Выпрыгнуть и сказать, что эти двое похитили меня и везут неизвестно куда? Имея знакомых среди ментов, я все-таки верила в нашу милицию. Ну, верила – сильно сказано, но, по крайней мере, надеялась на нее. Искоса глянув в окно, я посчитала, что до КП осталось где-то минут пять езды.

Серый, заметив мой взгляд и наморщенный лоб, снова усмехнулся. Он нагнулся ко мне поближе и тихо сказал:

– Я чисто по-дружески рекомендую не пытаться выкинуть что-то экстраординарное. Мы все равно тебя найдем и тогда поговорим уже по-другому. С тобой же хорошо обращаются, согласись. Вот и ты отвечай тем же, а то ситуация переменится в корне.

После его слов стало даже спокойнее. С одной стороны, я поняла, что пытаться бежать бесполезно. С другой – обращаются со мной действительно нормально. Пока, во всяком случае. И, может быть, в самом деле лучше не дергаться, а просто посмотреть, что произойдет дальше? И спокойно поговорить?

Пока я размышляла, машина повернула налево и, проехав несколько метров, остановилась возле двухэтажного особняка, обнесенного высоким забором. У ворот стояла охрана.

Высокий парень посигналил, ворота раздвинулись в стороны, освобождая нам проезд. «Девятка» вкатилась внутрь.

– Вылезай, – распорядился высокий.

Я вышла в сопровождении Серого. Высокий следовал рядом.

Меня провели в особняк, и мы поднялись по лестнице на второй этаж.

Высокий постучал в одну из дверей в коридоре, его впустили. Мы с Серым остались стоять.

– Нашли? – услышала я чей-то баритон.

– Нет, – ответил высокий. – Серый все обшарил, а ему доверять можно. Но мы бабу привезли.

– Какую еще бабу?! – раздраженно произнес баритон.

– Черт ее знает, в комнате у него рыскала. Мы ее на всякий случай прихватили. Поговоришь с ней сам?

– А она-то что говорит?

– Да толком ничего. Якобы какую-то вещь ищет, одной ей нужную. Вот и все.

– Что за вещь?

– Не говорит.

– Думаешь, товар или деньги искала?

– Кто ее знает. Баба на вид приличная, явно не из шушеры, что к Роману шлялась. Каратистка, кстати.

– Что? – В интонациях баритона послышался скепсис.

– Она попробовала приемчик применить. Кстати, весьма профессионально. Ну, с нами-то без толку, сам понимаешь. А вообще, бабенка шустрая.

– Так, ладно, давай ее сюда, – скомандовал баритон.

Высокий вышел в коридор и молча кивнул на дверь. Серый, сжав мой локоть, подтолкнул меня в комнату. Там на широком диване сидел молодой мужчина лет тридцати шести, черноволосый и кареглазый, одетый в дорогую белую рубашку и серые брюки. На низком столике перед диваном стояла бутылка джина, маленькая изящная пепельница без единого окурка. Рядом лежала пачка сигарет «Ротманс» и золотая зажигалка. При нашем появлении человек поднял голову и едва заметно прищурился.

– Серый, ты свободен, – сказал он моему конвоиру.

Тот, ни слова ни говоря, поспешно удалился.

– Проходите, садитесь, – мягко сказал человек.

Я села на диван.

– Пожалуйста, джин, – предложил он. – Предпочитаете с тоником?

– Спасибо, я не пью. – Голос мой после долгого молчания прозвучал хрипловато.

Я внимательно оглядела роскошный кабинет и пришла к выводу, что меня привезли к очень серьезному человеку.

– Сигареты? – слегка тронул он пачку «Ротманса».

– Нет, еще раз спасибо, но у меня свои, – ответила я, доставая пачку «Мальборо».

Мужчина посмотрел на меня с некоторым интересом.

– Ну, давайте знакомиться! Меня зовут Олег Антонович, а вас?

– Татьяна Александровна, – сухо представилась я. – Но, насколько я понимаю, Олег Антонович, ваши молодчики привезли меня сюда не для того, чтобы вы могли узнать мое прекрасное имя, и уже тем более не для того, чтобы угостить джином. Поэтому давайте не будем лукавить, а прямо перейдем к делу. Чем быстрее мы все выясним, тем лучше для нас обоих.

– О-о-о! – удивленно протянул Олег Антонович, с уважительным любопытством глядя на меня, и плеснул себе джина в высокий бокал. – А вы деловая женщина, Татьяна Александровна. И неординарная. Жаль, что наше знакомство произошло при таких неблагоприятных обстоятельствах, при других я говорил бы с вами иначе. Но что поделаешь, дела прежде всего. К сожалению, в первую очередь миром правят деньги. Поэтому я и собираюсь задать вам столь прозаический вопрос: где они?

– Кто? – спокойно спросила я.

– Деньги, разумеется. – Лицо Олега Антоновича стало жестким.

– Извините, но я не понимаю, о каких деньгах идет речь, – совершенно искренне ответила я.

– Послушайте! – Бархатная мягкость баритона сменилась стальным скрежетом. – Вы мне показались человеком разумным и сами предложили не тянуть время. Поэтому не надо притворяться дурочкой, я же по-хорошему с вами говорю. Скажите, где деньги, и уходите. Я даже распоряжусь, чтобы вас отвезли.

– Мне в самом деле ничего не известно ни о каких деньгах, – отчеканила я, глядя ему прямо в глаза.

– А что же вы тогда делали в квартире господина Малинина? Только не говорите, что заглянули туда прибраться.

– Разумеется, нет. Я готова вам рассказать, как все было, только если вы обещаете меня не перебивать, потому что история довольно длинная, как я уже предупредила ваших людей.

Он опять немного удивленно посмотрел на меня:

– Хорошо, перебивать не буду и слушаю очень внимательно.

Олег Антонович откинулся на спинку дивана, прикурил сигарету от своей золотой зажигалки, небрежно бросил ее обратно на столик и приготовился слушать. Я затушила окурок в пепельнице. Тут же появилась девушка, одетая в короткое платье с белым передником, и заменила пепельницу. Я подивилась про себя здешнему сервису, но никак не обнаружила своих чувств.

– Даша, я попрошу нас не беспокоить в течение получаса, – обратился к ней «босс».

– Хорошо, Олег Антонович, – ровным голосом ответила Даша и бесшумно исчезла вместе с грязной пепельницей.

– Слушаю вас, – напомнил хозяин.

Я набрала в легкие побольше воздуха, секунду подумала, прикусив губу, потом достала еще одну сигарету, прикурила и стала рассказывать. О своей непутевой подруге. О том, как она устроилась на работу. Как попала в постель к Роману и как тот записал любовную «сцену» на пленку…

Потом поведала о том, как сама вступила в эту игру.

– …И когда я увидела, что Малинин мертв, то подумала, что не мешает обыскать его квартиру, – закончила я. – Я осмотрела ее, но пленку не нашла. Там вообще не оказалось ни одной кассеты. Кроме того, уже кто-то успел там пошарить до меня. Затем появились ваши люди. Вот, собственно, и все. Так что ни о каких деньгах я не знаю и, если честно, знать не хочу.

Во время своего монолога я выкурила три сигареты и теперь потянулась за четвертой. Олег Антонович задумчиво барабанил пальцами по крышке столика. Я молчала, сложив руки на коленях и стараясь выглядеть как можно спокойнее. Больше всего в тот момент я хотела, чтобы Олег Антонович мне поверил. И, кажется, шансы на это были. Хозяин закурил и, выпустив дым в сторону, повернулся к окну. Он не спешил реагировать, видимо, анализируя услышанное. Наконец Олег Анатольевич медленно повернулся ко мне и сказал:

– Вы знаете, я склонен верить вам. Именно потому, что история выглядит не очень правдоподобно. Выдумать такое сложно. Хотя… Одним словом, я принял решение. Раз уж вы, милая моя, влезли не в свое дело, то будьте добры выпутываться сами.

– Каким образом?! – воскликнула я.

– Нет, Татьяна Александровна, – засмеялся вдруг хозяин, – вы мне определенно нравитесь! Этакой наивной конкретностью. Как выпутаться? Очень просто – вам даже ничего не придется делать. Вы просто пока побудете у меня. До тех пор, пока я не поверю окончательно, что вы не лжете.

– А как вы это проверите? – удивилась я.

– Ну это уже моя забота, – ответил он. – Можете не сомневаться, проверка будет весьма тщательной. Я тоже буду с вами откровенен – у меня пропала большая партия товара, переданного этому тупице Роме. Реализовать его в такой короткий срок он бы вряд ли сумел. В итоге нет ни денег, ни товара, ни самого Ромы. И мне очень хочется знать, куда все пропало? Кто перешел мне дорогу? И если я узнаю, что вы к этому причастны, – пеняйте на себя. Не прощаю тех, кто пытается меня обмануть.

– А где вы собираетесь меня поселить? Здесь? – сглотнув слюну, спросила я.

– Нет, конечно – покачал он головой. – Вас отвезут в другое место, там вы и останетесь.

– В какое еще место? – резко спросила я. – Я вам честно все рассказала! Я никуда не собираюсь ехать! У меня своих забот хватает! Моя подруга в беду попала, вы понимаете? Ее выручать надо, а вы держите меня здесь! – Я не выдержала и сорвалась на крик. Все стрессы, которые мне пришлось пережить за последнее время, скрутились в единый комок, и теперь этот комок прорвал оболочку и вырвался наружу. Я понимала, что крики мои ничем не помогут, но сохранять спокойствие уже не хватало сил.

– Не надо эмоций, это не ваш стиль, – покачал он головой. – Вы согласитесь с моим приказанием, если хотите, чтобы я поверил вам до конца. Вам просто придется согласиться, – подчеркнул он. – У вас нет другого выхода. Сейчас вас отвезут. Сопровождать будут Серый и Игорь, вы с ними уже познакомились. Кстати, не советую пытаться убежать – вы уже пробовали, но безрезультатно. Серый и Игорь – парни тренированные, они вас не упустят.

Я молча кусала губы. Мне очень хотелось плюнуть в морду хладнокровному лощеному козлу. Но я понимала, что ничего этим не добьюсь, а только усугублю свое и без того незавидное положение.

– А теперь, будьте добры, скажите мне свою настоящую фамилию, – попросил он.

Я продолжала молчать.

– Та-а-ак… – протянул Олег Антонович, – в молчанку решили поиграть, значит? Напрасно, напрасно, Татьяна Александровна. Или вы не Татьяна Александровна?

– Я ни в чем вас не обманула, – проговорила я.

– Вот и дальше давайте будем откровенны, – улыбнулся Олег Антонович. – Скажите мне свою фамилию – и пока все.

Я молчала. Олег Антонович поднялся и подошел к двери.

– Эдик! – крикнул он.

Почти сразу появился здоровенный парень с тупым выражением лица.

Олег Антонович коротко кивнул на меня. Амбал ни слова не говоря подошел ко мне и резким движением выбросил руку вперед, ударив меня под дых. Единственное, что я успела сделать, так это напрячь пресс, чтобы смягчить удар. Но маневр помог мало. Изо всех сил стараясь не согнуться, я не удержалась от сдавленного вздоха. Эдик, размахнувшись, ударил меня по лицу с такой силой, что я упала. Да уж, ну и громил подобрал себе этот Олег Антонович! И главное, сопротивляться бесполезно – все равно их много, а я одна, и силы у нас слишком неравные.

– Хватит пока, – спокойно сказал Олег Антонович и подошел ко мне, помогая подняться. Он заглянул в мои глаза и все с той же улыбкой спросил:

– Так вы будете говорить? Я ведь все равно узнаю вашу фамилию рано или поздно. Но вы можете облегчить мою задачу, а следовательно, и свою участь.

– Моя фамилия – Иванова… – проговорила я.

– Правда? – переспросил он. – А может быть, Петрова? Или Сидорова?

– Я сказала правду! – резко вскинула я голову. – Сами же спрашивали!

– Эдик! – позвал Олег Антонович.

Эдик тут же двинул мне ногой в печень. Тут я уже не выдержала и согнулась, закусывая от боли губы и захлебываясь слезами.

– Так как?

– Моя фамилия – Иванова! – с ненавистью выговорила я, проклиная себя за то, что не сообщила ему, что я частный детектив, раньше, когда наша беседа протекала в мирном русле. Теперь же подобное заявление Олег Антонович воспримет просто как издевательство.

– Ну ладно, хорошо, – помолчав пару секунд, сказал он. – Я попробую вам поверить. А теперь придется на время попрощаться. Эдик, можешь идти, спасибо.

Эдик, за все время своего присутствия не произнесший ни слова, повернулся и спокойно вышел.

– Ну так что, может, все-таки выпьете джина за знакомство? – любезно улыбаясь, повторил Виталий Антонович.

– Я не пью, – еще раз повторила я. – Но за заботу спасибо.

– Ступайте, Татьяна Александровна. Мне действительно было приятно с вами общаться.

Вот в это я, кстати, поверила. Олег Антонович и в самом деле проникся ко мне симпатией. Но, конечно, я не обольщалась на этот счет, так как абсолютно четко сознавала: при необходимости он легко, не задумываясь перешагнет через меня.

За дверью меня ждали невозмутимые Серый с Игорем.

– Игорь, зайди, – обратился к высокому Олег Антонович.

Тот вошел в комнату, прикрыв за собой дверь. Я посмотрела на Серого. Лицо его не выражало абсолютно никаких эмоций.

Вскоре из комнаты вышел Игорь, вероятно, получивший указания, как со мной обращаться.

– Идем, – кинул он Серому.

На улице Серый взглядом указал мне на все ту же серебристую «девятку». Мы расселись так же, как по дороге сюда. Я посмотрела на себя в зеркало. Правая щека припухла и налилась багровым цветом. К тому же сильно болела область печени. Заметив мой нахмуренный взгляд, Серый вытащил из кармана носовой платок, смочил его водой из пластиковой бутылки и протянул мне.

– На, приложи, – сказал он.

– Спасибо, – усмехнулась я, но платок взяла.

Боль в щеке самом деле приутихла после соприкосновения с холодом. Я смотрела в окно, все еще лелея надежду убежать. Я просто не могла себе позволить роскошь зависнуть с этими бандитами надолго. Но сбежать по дороге мне так и не удалось. Игорь с Серым пристально следили за мной, полностью контролируя ситуацию.

Меня привезли в какое-то уединенное место, находившееся в лесу. Машина остановилась возле небольшого деревянного домика, скрытого от дороги деревьями. Игорь посигналил, после чего дверь отворилась, и оттуда показалось сумрачное лицо мужчины лет сорока.

– Привет, Михалыч! – поприветствовал его Игорь. – Вот, гостью тебе привезли.

Михалыч посмотрел на меня и, ничего не говоря, лишь кивнул. Серый остался сидеть в машине рядом со мной. Игорь отвел Михалыча в сторону и начал ему что-то объяснять. О чем они говорили, я не слышала. Собственно, губы шевелились только у Игоря, а Михалыч продолжал кивать.

Через пару минут Игорь подошел к машине и сказал, обращаясь ко мне:

– Выходи.

Я послушно выбралась из машины. Игорь достал из кармана наручники и сказал мне:

– Руки.

Я замешкалась. Подставлять руки мне очень не хотелось. С тоской оглядевшись, я прокрутила в голове, есть ли какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Словно в ответ на мои мысли Михалыч как бы невзначай вытащил из кармана пистолет и стал им поигрывать. Делать нечего. Тяжело вздохнув, я протянула руки. Наручники защелкнулись, лишая меня последней возможности убежать.

– Так, мы поехали, – бросил Игорь, садясь за руль. – Тебе напоминать не надо, что головой отвечаешь?

Михалыч отрицательно мотнул головой.

– Ну, пока!

«Девятка» сорвалась с места и скрылась за деревьями. Мы с Михалычем остались стоять, глядя друг на друга.

– Пошли, – угрюмо произнес он, подталкивая меня в спину.

Я повиновалась. Михалыч подвел меня к дому и снова коротко сказал:

– Входи.

В доме было темно – все окна занавешены плотными шторами. Я даже не смогла рассмотреть обстановку и понять, есть ли в доме кто-то еще. Скорее всего, нет, поскольку не доносилось ни одного постороннего звука. Значит, мы с Михалычем остались вдвоем. Это вновь вселило надежду на побег. Очень хотелось верить в то, что уж с одним-то мужиком я как-нибудь справлюсь.

Михалыч тем временем открыл люк в полу и обратился ко мне:

– Лезь туда.

Я поежилась. Лезть в этот подвал почему-то показалось самым страшным за сегодняшний день. Но, понимая, что выбора нет, осторожно поставила ногу на ступеньку. Михалыч спускался за мной. Когда мы оказались в погребе, где было еще темнее, чем в комнате, Михалыч подвел меня к стене. И, отстегнув один браслет наручников, приковал меня к какой-то заржавевшей трубе, проходившей вдоль стены. Левая рука осталась свободной, но радостней мне не стало.

– Сиди, – бросил Михалыч и поднялся по лестнице.

Я услышала, как лязгнула крышка люка, и меня поглотила абсолютная темнота. Будто захлопнули крышку гроба…

Я осталась совершенно одна в этой тьме. В погребе было сыро и очень холодно. Через пару минут меня начала бить дрожь. Постаравшись успокоиться и сосредоточиться, я стала обдумывать план действий.

Меня бросили один на один с этим мрачным мужиком, и, вероятнее всего, это и есть мой шанс спастись. Уж его-то одного я вырубить сумею, нужно только придумать, как. Сидеть было очень неудобно. Собственно, сесть по-нормальному и не получалось: наручники, прикованные достаточно высоко, тянули руку вверх и не давали возможности удобно сесть. Стоять тоже было тяжело.

Я старалась не обращать внимания на неудобства, полностью погрузившись в мысли о побеге. Наконец, прокрутив ситуацию и так и сяк, я поняла, что у меня есть только один выход. Выждав немного, я застонала, стараясь делать это как можно громче. Однако никакой реакции не последовало. Собравшись с силами, я застонала громче. Потом просто перешла на жуткий вой. Через некоторое время послышался металлический лязг – Михалыч отодвигал крышку люка. В погреб проник тусклый луч света, и послышался грубоватый голос Михалыча:

– Чего ты там?

– Худо мне, – выдавила я.

– Что еще?

– Больно, очень… М-м-м… – застонала я.

– Твою мать! – выругался он, спускаясь.

Я скрючилась, согнулась пополам, схватившись свободной рукой за живот.

– Меня били… – проговорила я, когда он спустился. – Очень сильно ударили в живот, и теперь начались боли… просто чудовищные! О-о-о! – Я закричала, раскачиваясь из стороны в сторону.

Михалыч неуверенно приблизился ко мне вплотную. Именно этого момента я и ждала, готовя к нему все свои силы. Когда Михалыч взял меня за руку, отводя ее в сторону, я с силой двинула ногой ему в пах, врезав одновременно ребром ладони по шее. Издав гортанный звук, он повалился на пол рядом со мной. Я дотянулась до кармана его брюк и вытащила оттуда ключи.

Быстро отстегнув наручник, приковала Михалыча к той же трубе и бросилась к лестнице, на ходу растирая затекшую руку. Выбравшись наверх, я с трудом подвинула крышку люка, лишая Михалыча возможности выйти наружу.

Заметив на столе свою сумку, я схватила ее и, выскочив из дома, побежала по тропинке. Вперед, вперед, как можно быстрее, пока никто не вернулся. Ситуация осложнялась тем, что я не знала, где нахожусь. На бегу расстегнув сумочку, с облегчением убедилась, что деньги на месте.

Их было немного, но вполне достаточно для того, чтобы поймать машину до города. Выбравшись на дорогу, я остановилась у обочины и подняла руку. Первая машина промчалась мимо, вторая тоже. Наверное, мой непрезентабельный вид не внушал водителям доверия. Покопавшись в сумочке, я нашла зеркальце. Да, выгляжу, прямо сказать, неважнецки. В кармане я нащупала носовой платок, который мне дал Серый. Он был все еще влажным, и я тщательно обтерла им лицо, после чего замазала багровый след тональным кремом. Расчесав волосы, я подкрасила губы и еще раз глянула в зеркало. Теперь получше! Через пару минут возле меня притормозил старенький «Жигуленок» третьей модели. Я назвала водителю адрес. Пока мы ехали, я изо всех сил старалась не уснуть и не думать о той передряге, из которой мне, можно сказать, чудом удалось выбраться…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Светку отпустили после того, как допросили, так же как и остальных присутствовавших на «фабрике порнозвезд». Правда, подполковник Кирьянов проявил к ней больший интерес, расспрашивая о подробностях отношений с Романом Малининым. Светка краснела как рак и готова была со стыда провалиться сквозь землю. Но куда тут денешься! Когда же подполковник, записав показания, объявил, что она может быть свободна, горемыка, не чуя под собой ног, помчалась прочь от порностудии, мысленно давая себе клятвы впредь обходить этот район за три версты.

Сориентировавшись на полпути, Светка пришла к выводу, что идти нужно ко мне, благо я оставила ей ключи от квартиры.

А я, выбравшись из чертова леса и благополучно вернувшись домой, нашла ее как ни в чем не бывало сладко посапывающей на моем диване. Правда, на окрик она сразу же подскочила.

– Таня, – кинулась она ко мне, протирая глаза. – Ты вернулась?

– Как видишь! – огрызнулась я, садясь на диван, доставая сигареты и нервно прикуривая.

Пока я прикуривала, сломала три спички. Это настолько мне несвойственно, что Светка забеспокоилась, почуяв неладное.

– Что случилось? – захлопала она глазами.

– Ничего! – крикнула вдруг я, но тут же взяла себя в руки. – Света… – Я повернулась к подруге и серьезно посмотрела прямо ей в глаза. – Никто не приходил?

– Нет, – пожала плечами Светка. – А что, кто-то должен был прийти?

– Нет, нет, это я так! – с досадой махнула я рукой. – Все в порядке.

Хотя какой, к черту, порядок! Мною по неизвестной причине интересуются какие-то «серьезные люди». Настолько серьезные, что им ничего не стоит просто-напросто убить человека. И, возможно, именно это и произошло бы со мной, если бы я так удачно не сдернула от доверчивого Михалыча. Но я сама назвала им свою фамилию! Неважно, что Олег Антонович мне не поверил. Теперь-то, после моего побега, он обязательно ее проверит и, конечно, узнает, что я частный детектив. Правда, не знаю, на руку мне это или нет. Так или иначе, а обращаться за помощью к кому-то из друзей мне придется. Вот только к кому? Кто из моих многочисленных знакомых сможет мне помочь именно в такой ситуации?

Я встала и нервно заходила по комнате. Светка сидела на диване и невинно хлопала глазами. Черт, мало того, что ничего не понятно, так еще и она на мою голову свалилась! Собственно, как минимум половина неприятностей из-за нее. Если не сказать больше.

– Света, – решительно заявила я, делая глубокую затяжку. – Немедленно собирайся и уходи!

– Что? – не поняла Светка. – Но… почему?

– Я сказала, быстро собирайся и уматывай! – заорала я, теряя терпение. – Почему ты ничего не понимаешь с первого раза?

Повисла напряженная тишина.

– И вообще… – Я вдруг огляделась и просто обомлела. – Почему в квартире такой беспорядок? Почему книжки валяются? Почему из кладовки все вытряхнуто? Чем ты тут занималась?!

– Таня, я хотела навести у тебя порядок, – попыталась оправдаться Светка. – Я хотела создать непринужденную обстановку…

Я резко ткнула окурок в пепельницу и вскочила. Подошла к Светке, схватила за руку, затащила в кухню и, внимательно глядя ей в глаза, отчеканила:

– Кто тебя просил? Я когда-нибудь нуждалась в твоей помощи? Я что, по-твоему, не в состоянии сама навести порядок?

– Таня… – У Светки обиженно задрожали губы. – Почему ты ругаешься, я же хотела как лучше? Сейчас все уберу…

– Не надо! – задыхаясь от гнева, выкрикнула я. – Ты и так уже втянула меня черт знает во что!

– Таня! – Светка, чуя над собой настоящую бурю, быстро перевела разговор на другую тему. – Ты нашла пленку?

– Нет! – злорадно заявила я. – Никакую пленку я не нашла. И вообще… Не спрашивай меня сейчас ни о чем! Ты разве не видишь, что не до твоих вопросов? Раз уж ты не в состоянии решать свои проблемы сама, так хотя бы не докучай мне, пожалуйста! И не лезь больше в это дело, я как-нибудь сама справлюсь! А если будешь приставать со своей чепухой, то выбирайся сама. Мне не доставляет особой радости выручать тебя из всякого дерьма!

Я была очень зла на Светку. Вернее, не столько на нее, сколько на ситуацию и неизвестность. Светка как раз пока что ничего особо непоправимого не сделала, за исключением бардака в моей квартире. А я просто срывала на ней зло и тревогу. Светка понимала, что я просто вся киплю. Вообще-то ей редко приходилось видеть меня в подобном состоянии.

Кажется, Светке даже стало не по себе. И еще она поняла, что все равно я ничего ей не расскажу о своих злоключениях. Видимо, по этой причине она и решила убраться подобру-поздорову.

Я взяла сигареты, прошла на кухню, открыла окно и жадно затянулась.

– Света, – сказала я уже своим обычным, спокойным и уверенным тоном. – Ты меня прости, пожалуйста, я сейчас просто не в себе. Одним словом, я не стану сейчас тебе ничего объяснять, но ты должна уйти. Сейчас. И лучше всего не домой.

– А куда же? – растерялась Светка.

– Ну, я не знаю! Езжай к родителям. Они у тебя дома, не на даче?

– На даче, – сказала Светка.

– Что ж, может, это и к лучшему, – кивнула я. – Отправляйся на дачу. И не трепись никому, где ты и с кем, поняла?

– Угу, – ответила Светка.

– Поняла?! – резко переспросила я, сжимая Светкино запястье.

– Да, конечно, Таня! – испуганно заверила она, вырывая у меня свои руки и прикладывая их к груди.

– Я сама позвоню тебе и скажу, когда можно будет вернуться, – продолжала я наставлять ее. – И не волнуйся, я все сделаю, что надо.

– Хорошо, хорошо, – согласилась Светка.

Я опять отвернулась к окну. Светка топталась на месте и ждала дополнительных указаний, но я молчала. Так и не дождавшись от меня больше ни слова, Светка тихо попятилась в коридор, обулась в свои ужасные ботинки и вышла. Я сделала вид, что этого даже не заметила, и снова полностью погрузилась в свои мысли.

* * *

Позже, основательно отмывшись и пропустив пару чашечек кофе, я набрала номер Кирьянова. Нельзя сказать, что Володька очень обрадовался моему звонку. Это я поняла по его голосу. Хотя, может быть, он ожидал моих сообщений о четвертом трупе, обнаружившемся в городе. По крайней мере, это уже стало системой за последние дни. Сначала ко мне залез наркоман Звягинцев и умер от испуга, потом я наткнулась на труп его подруги Ирки Рябоконовой, и, наконец, нелегкая занесла меня в порностудию, где убили Романа.

Поэтому Владимир ограничился угрожающим:

– Ну?

– Нет, четвертым трупом я тебя не обрадую, – оптимистично отрапортовала я.

– Спасибо, – искренне ответил Кирьянов.

– Пожалуйста, – с не меньшей искренностью откликнулась я.

– Что, раскрыла все убийства, расследование которых на меня повесили? – продолжил ехидничать Кирьянов.

– Нет, – честно ответила я. – Но могу тебе сообщить и даже, если надо, написать заявление, что меня похитили неизвестные и в течение некоторого времени удерживали. Мне чудом удалось вырваться.

– Та-ак, – после паузы протянул Кирьянов. – Надеюсь, ты не шутишь?

– Нет, – отрезала я. – Мне не до шуток.

– Лучше бы ты шутила, – вздохнул Владимир. – Что ж, это разговор не телефонный, так что приезжай-ка к нам. Или тебе нельзя высовываться из дома?

– Моего адреса они не знают, во всяком случае, хочется надеяться. Но, честно говоря, ехать одна, пожалуй, не рискну. Ребята там слишком хорошо подготовленные, в случае чего мне в одиночку с ними не справиться.

– Ладно, я сейчас пошлю за тобой машину, – пообещал Киря, что меня очень порадовало. Обычно в милиции достать свободную машину весьма проблематично – по крайней мере, в нашей тарасовской милиции, – и я боялась, Киря скажет, что мне придется ждать неизвестно сколько.

Но за мной приехали уже через двадцать минут. В милицейской машине рядом с двумя вооруженными (как я надеялась) оперативниками я чувствовала себя куда более уверенно. Вскоре я уже входила в кабинет Кирьянова.

– Не буду тянуть время и сразу перейду к фактам, – устало сказала я, усаживаясь на стул.

Кирьянов выслушал меня не перебивая, после чего спросил:

– Ну и зачем ты туда поехала? Понятно, что за кассетой. Но к чему такие авантюры? Можно же было договориться со мной! Разве я когда-нибудь мешал тебе? Выделил бы людей, поехали бы вместе, и ничего такого не случилось бы. А возможно, удалось бы взять тех двоих. Ты хоть понимаешь, насколько меньше сейчас бы возникло проблем?

– Я понимаю, Володя, но мне не хотелось, чтобы эта пленка засветилась, – призналась я. – Даже перед твоими людьми. Еще изъяли бы ее как вещдок…

– Ну, мы с тобой, наверное, все-таки свои люди, нет? – начал злиться Кирьянов. – Уж решили бы как-нибудь этот вопрос!

– Ладно, ладно, признаю свою вину, – примирительно подняла я руки. – Я и сама уже сто раз пожалела, что так сделала. И ты, пожалуйста, соль на рану не сыпь, мне от этого еще хуже. Теперь нужно собирать информацию о тех бандитах. Адреса Олега Антоновича я не знаю, а вот место в лесу показать могу. Но там, скорее всего, уже никого нет. Или несчастный Михалыч томится в одиночестве в плену, куда я его засадила.

– Ты поедешь? – вопросительно уставился на меня Киря.

– Ты знаешь, очень бы не хотелось, – призналась я. – Тем более что не вижу особой надобности. Я объясню, как найти то место. Сама же я устала до смерти, так что предпочла бы дождаться результатов здесь. Да и о Романе нам с тобой нужно поговорить, у тебя же наверняка появились какие-то сведения.

– Ладно, я вызываю ребят, объясни им все. – И Киря поднял телефонную трубку.

Через минуту я подробно описывала оперативникам то место в лесу, куда меня привезли подручные Олега Антоновича. Ребята уехали, а Киря еще несколько раз поднимал трубку и передавал известные мне данные об Олеге Антоновиче, его бригаде и особняке на Волге.

Когда же мы смогли вернуться к разговору, Киря развел руками.

– Не такие уж обнадеживающие сведения у меня появились, – сказал он. – Всю эту шушеру допросили и отпустили. И Антона этого тоже. Правда, с него подписку взяли на всякий случай. Ищем Валерия Николаевича, хотя это довольно проблематично, фамилии его действительно никто не знает. Теперь что касается самого убитого…

Киря потянулся к папке, лежащей на краю стола.

– Малинин Роман Святославович. Семьдесят шестого года рождения, разведен, детей нет. Окончил художественное училище, работал оформителем. Потом уехал в Москву, три года назад вернулся. За это время успел жениться, но совсем недавно развелся. С бывшей женой возникли какие-то трения насчет раздела имущества. В порностудии работает два года. «Артистами» характеризуется как человек, с одной стороны, обаятельный и спокойный, с другой – жестокий, хладнокровный и жадный. Девчонки наперебой рассказывали, что готов удавиться за лишний рубль. Так и норовил что-нибудь урвать с их заработка. Вводил штрафы за опоздания, за прогулы, за явку в нетрезвом виде, за шашни с партнерами… Хотя последнее, по-моему, совершенно лишнее. Их там и так друг от друга воротит, не то что еще после «работы» любовь крутить. Несмотря на внешний лоск и обходительность, беспощаден. Разжалобить его было практически невозможно.

– Это тоже девчонки говорят? – усмехнулась я.

– Это все говорят, – махнул рукой Киря. – Кстати, из девочек-актрис лично попробовал каждую. Многие купились так же, как и твоя Светка, на шантаж. Другие же изначально шли, что называется, добровольно.

– А с мальчиками как? – поинтересовалась я. – Не грешил?

– Такие факты не подтвердились, – официально проговорил Киря и тут же добавил уже понятным обыденным языком: – Короче, педиком он точно не был.

– Кто на студии мог желать ему зла?

– Да желать могли и желали все, – улыбнулся Киря. – Я о нем не услышал ни одного доброго слова. Разве только все подчеркивали, что вел себя внешне вежливо. Но это все маска, которая тут же слетала, когда кто-то пытался ему перечить или надуть его. Однако ненавидеть настолько, чтобы убить… К тому же ты сама обратила внимание на способ убийства. Кто мог такое совершить? Артисты там только рожами смазливые, а на деле сплошь дохляки. У них вся сила между ног болтается. И то небось пока молодые, а лет через пять все импотентами станут, – произнес Киря с долей презрения к молодому поколению, которое он считал вырожденческим, и гордостью за свое поколение среднего возраста.

– К тому же в этот удар вложена не только сила, – качая головой, продолжал Кирьянов. – Налицо явный профессионализм, а у них даже охранники – обычные пацаны с мускулами. Чего уж там про остальных говорить!

– А посторонних не было на студии в тот день? – спросила я.

– Ты понимаешь, им за посторонними уследить трудно, – пояснил Киря. – Кадры у них частенько меняются: кто-то приводит своих знакомых, кто-то появляется после долгого отсутствия… Поди их упомни! Все уже на одно лицо кажутся. Это мне так охранники объяснили, – добавил он. – Но одного чужака все же видели. Охрана, кстати, его пропустила, потому что тот сказал, что пришел к Роману. Хотя с Романом вместе его никто не видел. А может быть, не заметили, никто на сто процентов ничего подтвердить не смог. И когда он выходил, никто не видел.

– В общем, охрана у них скорее для галочки, – сделала я вывод.

– Да можно сказать и так, – кивнул Кирьянов. – Ну, или если нужно уладить конфликт на месте. Например, кто-то посчитал себя несправедливо обиженным и полез разбираться. Вот тогда охрана подключается и утихомиривает. Если бы ты милицейское удостоверение не показала, тебя тоже могли запросто пинком оттуда отправить, – ухмыльнулся Киря. – Кстати, оно у тебя просрочено.

– Ладно, зайду в канцелярию, новую печать поставлю, – улыбнулась я в ответ. – Значит, Валерия Николаевича не знаете где искать?

– Пока нет, – развел руками Владимир. – Знать бы его фамилию… Но она в документах не упоминается. Да там документы-то, е! – С досады он даже хлопнул кулаком по столу. – Они даже фамилий артистов туда не вносили.

– Стоп, но они ведь как-то должны быть зарегистрированы! – сказала я. – Как ЧП или ООО там, я не знаю! Оформлено-то должно быть хоть что-то!

– Ну да, ООО «Василиса». Да у них по документам вообще два человека числятся – директор и бухгалтер. Бухгалтера, кстати, никто в глаза не видел. Левого какого-то человека провели – и все.

– А кто директор? – заинтересовалась я.

– Малинин Роман Святославович, – иронично произнес Кирьянов. – Якобы художественная студия для начинающих талантов.

– Понятно, – усмехнулась я. – Ты говоришь, с женой он недавно развелся, и они имущество никак поделить не могут?

– Да. Я послал запрос в суд. Может быть, кто-то из них туда обращался по этому вопросу, или оба. Может быть, уже прошло слушание, посмотрим. Но ответ будет только завтра.

– А к самой жене, что же, не ездили? – подняла я бровь.

– Ездили, только нет там никого. Она живет в отдельной квартире, одна. Со слов соседей, она может у матери остаться ночевать. Такое порой случается, потому что мать у нее болеет. Адреса матери не знают. А может и просто поздно прийти, откуда – они не знают. Посторонних мужчин у нее в доме никогда не видели.

– Ага, вот так, – кивнула я. – А как ее зовут?

– Виктория Соболева. Уже пробивают адрес ее матери. Хотим завтра с утра найти Соболеву, если дома не объявится, и сообщить о смерти бывшего мужа.

– Думаешь, это ее сильно озаботит? Или она хлопоты о похоронах на себя возьмет?

– Не знаю, – сухо отозвался Кирьянов. – Может, и возьмет, а может, и нет. Это не мое дело. Вообще-то похоронами его родители начали заниматься, им уже сообщили.

Я взяла себе на заметку фамилию и имя бывшей жены Малинина и решила обязательно с ней встретиться, как только появится возможность. В принципе, она могла бы нанять кого-то, чтобы устранить мужа, с которым у нее происходили, оказывается, финансовые трения. Правда, поспешно делать какие-то серьезные выводы рано, нужно сначала познакомиться. Неизвестно, что она за человек, по какой причине они расстались, почему не было детей. На что живет сейчас и способна ли оплатить услуги киллера. Или она собиралась рассчитаться потом из средств убитого мужа? Кому, кстати, достанется его имущество?

Последний свой вопрос я адресовала Кире, но он пока что затруднялся на него ответить. Сказал только, что в квартире, из которой меня похитили люди Олега Антоновича, Роман был прописан один.

Вскоре в кабинете Кирьянова появился один из оперативников и сообщил, что Михалыч задержан и доставлен в отделение. Как выяснилось, он так и торчал в подземелье, скованный наручниками. Он уже охрип кричать и звать на помощь. Так что приезду оперативников даже обрадовался, поскольку почти смирился с участью умереть в сыром подвале без воды и пищи. По его словам, те бандиты могли не появляться несколько дней.

К сожалению, ничего особенно ценного Михалыч сообщить не смог. Когда он увидел меня – а я пожелала присутствовать при его допросе, – на его лице появилось непонятное выражение. С одной стороны, явная неприязнь, из-за меня мужику пришлось пережить много неприятных часов, наверняка одни из самых ужасных в его жизни. С другой – он явно испытывал радость от того, что вырвался на свет божий и голодная смерть ему не грозит. Так что показания давал довольно охотно.

По его словам, Михалыч знал только Серого с Игорем. Именно эти двое приезжали к нему в лес с различными поручениями, которые обычно заключались в разгрузке и припрятывании какого-нибудь «товара».

– А что за товар? – нахмурился Киря.

– Не знаю, не смотрел, – тоже хмуро ответил Михалыч. – Мое дело маленькое – принял, разгрузил, потом сдал в целости и сохранности. А больше я не интересовался. Меньше знаешь – крепче спишь.

Кто такой Олег Антонович и где обитает, Михалыч тоже знать не знал и не слышал. Такого имени Серый с Игорем никогда не упоминали, как, впрочем, и других имен или адресов. Михалыча они наняли на работу полгода назад, выцепив в магазине, где он подвизался грузчиком. Платили хорошо и регулярно, так что мысли о возвращении на прежнее место Михалычу в голову не приходили. Пару раз, признался он, привозили каких-то людей, мужчин. Держали в подвале пару-тройку дней под его присмотром, потом приезжали и забирали. Большего он сказать не мог, повторял только: «Мое дело маленькое».

В конце концов допрос был окончен, и Михалыча препроводили в соответствующее место. Я же, попрощавшись с Кирей, отправилась домой, оставив все дальнейшие расследования до завтрашнего дня. Проводить меня вызвался один из оперативников, что приезжал ко мне домой. Я нисколько не возражала…

…А вечером меня навестил менеджер среднего звена. Он был крайне удивлен тем, что, во-первых, никак не мог дозвониться до меня ни по одному из телефонов, а во-вторых, моим измученным видом. Он высказал пошлое предположение, что я еще не отошла от прошлой ночи. Но я его разочаровала, в самых общих чертах поведав о том, что произошло со мной.

– Приключения частного детектива переходят все мыслимые границы! – произнес он.

«Знал бы ты, что такое мыслимые границы», – насмешливо подумала я про себя, но решила лишний раз не выпячивать былые заслуги.

– В таком случае вы нуждаетесь, видимо, в каком-то супермегапоощрении со стороны погрязшего в рутине менеджмента, – выспренно произнес он, под последним словом явно имея в виду себя.

– Виталий, не умничай, а свари лучше кофе. Это действительно будет супермегаприз для меня.

Виталий сварил весьма приличный кофе, чуть хуже моего. Во всяком случае, я, находясь в лениво-созерцательном состоянии, осталась довольна. Исследовав происшедшие события со всех точек зрения, за философским их толкованием я обратилась к костям.

14+25+7 – «В жизни самые лучшие условия для развития бывают в трудные моменты, только надо уметь правильно их использовать».

Ну, собственно, моменты не такие уж трудные, а… Вот насчет правильного и умелого использования – самое то. А не пора ли применить это все к мальчику Виталию?

– Слушай, Виталий, ты продвинутый компьютерщик и вообще вертишься в современных молодежных кругах, – начала я осторожно, а потом жахнула: – Ты вообще в курсе порнобизнеса хоть каким-то боком?

Вопрос не застал Виталия врасплох.

– Начнем с того, что конкретно я такими делами не занимаюсь, – в качестве преамбулы сказал он.

– Это радует, – отреагировала я.

– А что касается индустрии в целом, то могу сказать, что она весьма прибыльна, только если все реализовывать за пределами страны. У нас слишком много продвинутых хакеров, которые вскрывают любые порносайты на раз. Это только там люди платят. В России же привыкли получать на халяву. Как, собственно, и многое остальное.

Я усмехнулась, признавая его правоту.

– Та студия, про которую ты рассказала, наверняка все эти фотки цифрует и выкладывает на сайт. Ну а там уже все рассчитано на западных потребителей. Хочешь смотреть – активизируй свою кредитную карточку и за, скажем, – Виталий воздел глаза к потолку, – один или два доллара получай доступ к ежедневным обновлениям. Все эти так называемые актрисы – порномодели, снимающиеся в разном антураже. Просто эротика, эротика с каким-нибудь подтекстом – например, как ты говорила, в восточном одеянии, – ну и, естественно, так называемые три великих «Х».

– Это что?

Виталий посмотрел на меня как на умственно отсталую:

– Три великих «Х» – это три «икса». Не знаю, что это означает, но на компьютерном сленге ХХХ – это порнуха. То есть жесткая эротика, как они ее стыдливо называют. Или по-английски «хардкор». Этот раздел даже есть во вполне безобидном западном поисковике. Так что Интернет-порно – весьма разветвленная сеть.

– Так ты, что же, постоянно ночуешь на таких сайтах? – ахнула я.

– Заходил пару раз, – пожал плечами Виталий. – Для прикола сравнил в Яндексе статистику запросов. Слово «эротика» встречается четырнадцать тысяч раз, а фамилия «Пушкин» – несколько сотен раз в месяц. А вот понадобилось мне найти недавно справку по композитору Шостаковичу – шеф задание дал – так вообще всего три запроса за месяц! Понятно, чем народ у нас интересуется?

И, довольный произведенным эффектом, он резюмировал:

– Вот так-то!

И откинулся на кровати.

– Ну, а вот, скажем, если мы накрыли одну квартиру…

Виталий не дал мне договорить:

– Вы накрыли квартиру – это ерунда. Они снимут другую и продолжат. Наверняка фамилий владельцев никто из пешек-моделей не знает. Где живут – естественно, тоже. Реальная связь только по Интернету. Очень удобно… Менты, кстати, в «нете» не очень пока шарят, так что… Высокие технологии – это классно. Двадцать первый век. Тебя, кстати, пора за уши тянуть в новое тысячелетие, а то, похоже, слишком застряла в прошлом.

– Так, не задаваться! – прикрикнула я. – Тебе, между прочим, через два года придется искусственные глаза вставлять, когда от монитора ослепнешь!

– Таки не дождетесь, мадам, моей смерти, – с махровым еврейским акцентом произнес Виталий.

– А все же, можно их как-нибудь найти? – озвучила я свои мысли.

– Если будет надо, то найдем, – к моему удивлению, легко подхватил Виталий.

– Здорово: в таком случае напрягай свой продвинутый интеллект, замешанный на высоких технологиях, ты мне можешь понадобиться. Скажем, завтра или послезавтра.

Я решила пока не форсировать события. В самом деле – Киря говорил мне, что все работы на той квартире свернуты, но фамилий владельцев студии никто не знает и где они обитают – тоже. Исчезнувший под шумок оператор Вадим растворился в неизвестном направлении.

А, в сущности, что я так разволновалась? Светку из беды выручила, а заниматься расследованием смерти подружки Звягинцева мне было, откровенно говоря, в лом. Я уже почти оправилась от шока, который испытала, когда Звягинцев, забравшись ко мне в квартиру, умер на месте от сердечного приступа. Чувство азарта я не испытывала, никто оплачивать мои усилия не собирался.

В общем, действовала я уже как-то по инерции. Правда, кассету со Светкиными постельными выкрутасами так и не нашла, но… Я сомневаюсь, что кто-либо когда-нибудь пустит ее в ход. Единственное, что меня раззадоривало, – так это ребята некоего Олега Антоновича, которые меня похитили. Надо их все-таки наказать, не оставлять дело на самотек. Не привыкла я бросать начинания на полпути. Даже если никто за это не платит.

* * *

Утром я встала примерно с теми же мыслями. И тут вспомнила, что давно не обращалась за помощью к костям. Может быть, именно поэтому все так идет ни шатко ни валко? А вот погадаю – и ответы на все вопросы появятся? В волнении я открыла мешочек с костями и внимательно вгляделась в ту комбинацию, которую они составили.

32+1+13 – «Поверьте, если покинете сейчас свой дом, очень скоро убедитесь, что поступили правильно».

Так, замечательно. И куда же мне податься? В том, что покидать собственный дом придется непременно, я даже не сомневалась, поскольку мои косточки меня еще никогда не подводили. Например, если уж они отправляют меня, грубо говоря, куда подальше, то следует поступить именно так и никак иначе. Что ж, осталось обдумать повестку дня. А на повестке у меня фигурировала жена убитого Романа Малинина. Как ее там зовут? Да, точно! Виктория Соболева. С памятью на имена у меня все в порядке, как, собственно, и с другими ее видами.

Видимо, ничего не остается, как ехать по ее адресу, который мне дал Кирьянов, в надежде, что Виктория окажется дома. Собиралась недолго: душ, легкий макияж, волосы в «хвост» по причине жары, ярко-желтый топ и полупрозрачная юбка – в таком виде я вышла из дома и села в машину. До нужного места моя «девятка» домчалась быстро. И, к моей радости, на звонок мне открыли сразу.

На меня вопросительно смотрела молодая, высокая, худощавая брюнетка весьма интеллигентного вида, со стрижкой «каре». Она была одета в черную майку на тонких лямках и серые брюки.

– Вы Виктория? – уточнила я.

– Да, – тихим контральто подтвердила женщина.

– Добрый день, я по поводу убийства вашего бывшего мужа, – с порога отрекомендовалась я. – Вы разрешите войти?

– А вы кто? – все так же тихо спросила Виктория.

– Я расследую смерть Романа, – уклончиво сказала я. – Мне кое-что нужно выяснить у вас.

– Проходите, – пожав плечами, проговорила женщина, отступая и пропуская меня внутрь.

Квартира оказалась однокомнатной, скромно, но аккуратно обставленной. Виктория кивком головы предложила мне устроиться в кресле, сама же села напротив на диван, чуть опустив одно плечо и склонив голову.

– Соседи говорили, что меня искали люди из милиции, – слегка нахмурив брови, сказала она. – Но я не понимаю, чем могу помочь. Мы с Романом давно не встречаемся, к тому же если учесть подоплеку нашего брака…

Она снова пожала плечами и вздохнула.

– А в чем же заключается подоплека вашего брака? – поинтересовалась я, несколько удивленная таким заявлением.

Соболева немного помолчала, потом ответила:

– Наш брак был фиктивным. Полностью.

– Вот как? А что же заставило вас совершить такую… сделку?

Виктория усмехнулась.

– Меня лично заставила нужда в прописке, – сказала она. – А вот Романа… Она снова замолчала.

– Извините, давайте сделаем так, – решительно произнесла я. – Давайте вы мне расскажете вашу историю с самого начала, чтобы мне не приходилось задавать вам поминутно вопросы. Хорошо?

– Давайте, – просто согласилась она. – Хотя что тут рассказывать, история достаточно банальна. Как говорится, сами мы не местные. В общем, я приехала из Красной Зари. Знаете такой райцентр?

Я утвердительно кивнула.

– Так вот, приехала я в Тарасов пять лет назад, успела закончить институт… За это время познакомилась с Романом. Точнее, все случилось два года назад. У меня уже была работа, так что судьба моя в этом плане сложилась довольно благополучно, в отличие от судьбы многих девушек из райцентра. Во всяком случае, институт я не бросила и в контору «Досуг» по вопросу трудоустройства не обращалась. Единственное, чего мне не хватало, – это своего жилья. Или хотя бы постоянной прописки. Во время учебы я снимала комнату у хозяйки, та давала мне временную регистрацию. Но в конце концов мне это надоело. Я устала подстраиваться под чужие интересы. Сами понимаете, что это такое – жить с посторонним человеком, другого поколения, иных взглядов… Одним словом, мне очень хотелось оттуда уйти и жить самостоятельно. Но снимать отдельную квартиру очень дорого, на это уходила бы большая часть моей зарплаты. И тут я познакомилась с Романом…

При этих словах на лице девушки промелькнула странная усмешка, выражавшая не то презрение, не то досаду, не то разочарование. Но только не любовное разочарование. В таких случаях лица приобретают совсем иное выражение. На первый взгляд, Роман Малинин не был виновником разбитого сердца Виктории. Скорее всего, оно у нее вообще не разбито.

– Мы не стали любовниками, – подтвердила мои предположения Соболева. – Просто оказались нужны друг другу. Я поделилась с Романом своими проблемами с жильем, и он вдруг предложил мне свои услуги. Сказал, что может поселить меня в своей квартире и дать прописку. Разумеется, не просто так, а за деньги. И я согласилась.

– И какую же сумму он потребовал? – полюбопытствовала я.

– Пятьдесят тысяч рублей. Сумма достаточно солидная, во всяком случае, для меня. Но не такая, на которую можно купить собственное жилье. Но я все равно согласилась, ведь ее нужно было выплатить только один раз… Я обратилась к родителям, и папа дал мне деньги, хотя это почти все его сбережения. Я отдала их Роману, и мы заключили фиктивный брак, после чего он смог без вопросов прописать меня сюда. И я живу здесь одна.

– А он настолько нуждался в пятидесяти тысячах, что пошел на это? – спросила я. – И где при этом стал жить он сам?

– У Романа, как выяснилось впоследствии, оказалось три квартиры, – продолжала объяснения Виктория. – И эту он, по сути, мне сдал. Но только при официальной сдаче он получал бы деньги мелкими порциями, а здесь – сразу крупную сумму. К тому же он замышлял не только это, как я потом узнала. – Виктория снова криво усмехнулась.

– И что же?

Виктория с задумчивым видом помолчала, затем, откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза и сказала ровным голосом:

– Через некоторое время Роман предложил мне сниматься в порнофильмах.

– Вот даже как? – удивилась я. – А чем он это мотивировал?

– Я сама оказалась дурой, – ответила Виктория. – Дала ему пятьдесят тысяч без всякой расписки, без свидетелей… Когда на его предложение о съемках я ответила решительным отказом, поскольку была просто шокирована, он с улыбкой сказал мне, что я его должница, что он в любой момент может меня выгнать из квартиры… Дело в том, что мы составили брачный контракт, по которому в случае развода я не буду претендовать на его имущество. Тем более что эту квартиру он приобрел до заключения брака, а значит, она является его личным имуществом. А если я соглашаюсь на съемки, то он меня не трогает, и я живу здесь, сколько захочу. Когда же я напомнила, что уже заплатила за право проживания здесь, он нагло улыбнулся и сказал, что никаких денег от меня не получал…

Тут я заметила, что спокойная и уравновешенная Виктория обнаруживает сильное негодование. Это выражалось в побелевших пальцах, которыми она сжимала подлокотники кресла, и в красных пятнах на щеках. Потянувшись к столику, женщина взяла сигарету и закурила. Я последовала ее примеру.

– И тут между нами началась война, – сделав три длинные затяжки, продолжила Соболева. – Сниматься я наотрез отказалась, тут же подала на развод… Начались судебные мытарства. Собственно, у каждого из нас нашлись козыри, но у Романа их было больше. Брачный контракт, заверенный нотариусом, – серьезный документ! И по нему я должна действительно уходить из квартиры. К тому же фиктивный брак… Но здесь мы оба являлись нарушителями закона, ведь фиктивный брак – действие неправомерное. Это я после бесконечных хождений по судам научилась немного разбираться в юридических терминах, – улыбнулась она.

Я улыбнулась в ответ. Мне ли не знать юридических терминов!

– Правда, я пригрозила, что пойду в органы и расскажу о его преступной деятельности, и это его несколько отрезвило. Собственно, вопрос так и повис в воздухе. То есть я продолжала жить в квартире, и Роман пока больше не третировал меня ни требованием съехать, ни требованием сниматься в его фильмах. Но я понимала, что нахожусь здесь на птичьих правах и в любую минуту он может возобновить свои угрозы. В конце концов, у меня не было доказательств, что он снимает порнографию, и в случае чего он мог бы временно отойти от дел, чтобы подстраховаться. И остался бы чист. Но все шло по-прежнему. Может быть, что-то и случилось бы в скором времени, но его убили…

– Виктория, а кто это мог сделать? – осторожно спросила я. – Ну, по вашему мнению?

– Ну, во всяком случае, не я, – усмехнулась Соболева. – Мне, собственно, и резона-то нет. Пока Роман здравствовал, все худо-бедно было спокойно. Я же жила здесь… И у меня оставался небольшой шанс отстоять свои права! Угрозами ли, взаимным договором ли – не знаю. А теперь, когда Романа нет, я вообще все потеряла… Денег, уплаченных ему, мне, естественно, никто не вернет. А съехать с квартиры я просто обязана. Боюсь, что со дня на день меня попросят об этом его родственники. Может быть, уже сегодня дадут о себе знать… Я вот сижу тут и каждую минуту дергаюсь, – с грустью в голосе призналась она. – Когда вы позвонили, я уже приготовилась к тому, что меня идут выселять.

Что ж, ситуация почти прояснилась.

– А для чего вообще Роман все это устроил? – озадачилась я. – Неужели нужно было идти на такой обременительный шаг, как женитьба, пусть даже фиктивная, только ради того, чтобы найти актрису для порносъемок?

– Не только для съемок, – возразила Виктория. – Я же сказала, что он получил от меня деньги. То есть решил нажиться на мне вдвойне. И наличные получить, и в порнобизнес ввести. К тому же я не уверена, что со временем он не изобрел бы еще что-то, чтобы нагреть на мне руки. Например, побещал бы, что снимет меня только один раз, а потом напишет официальную расписку: мол, я ему ничего не должна. Или посулил бы изменить условия брачного договора… А в конце концов начал бы меня шантажировать пленкой с моей записью…

«Да, на него похоже, – пришла моя пора усмехаться. – Вот одна… милая девушка уже попалась на эту удочку, а я теперь за нее отдуваюсь. У Виктории, кстати, в отличие от нее хватило ума отказаться от сомнительного предложения».

– А что, вам известны подобные случаи? – спросила я. – Когда кого-то шантажировали?

– Нет, никаких конкретных случаев я не знаю, – покачала головой Виктория. – Просто предполагаю, что он пользовался такими методами, это вполне в его характере. Роман был человеком, начисто лишенным понятия о совести. Да он сам хвастался, когда угрожал мне, что может легко подчинить себе почти любую девушку. Я, кстати, склонна этому верить. Потому что, хоть он был отъявленным лжецом и мерзавецем, но притом очень обаятельным и внушающим доверие. В чудесах лицемерия он достиг полного мастерства.

Виктория похрустела тонкими пальцами и взяла еще одну сигарету.

– Вы спрашивали, кто мог желать ему зла? – напомнила она мне. – Понятия не имею. После того как вы узнали, что представлял собой наш «брак», вы уже поняли, что мы оставались абсолютно чужими людьми. Я даже не видела никого из его друзей, приятелей, не знакома с его родителями и уж тем более не знаю никого из его коллег. Мы не интересовались личной жизнью друг друга. Хотя… Признаюсь вам, что мы спали вместе несколько раз, но это случилось уже давно, еще когда я не узнала его до конца. Это были всего лишь эпизоды, и для меня, и для него. Так что извините… – Она слабо улыбнулась и развела руками.

– Виктория, а у вас самой есть близкий человек? Я имею в виду мужчину, – прямо спросила я.

Соболева на миг замерла, потом ответила:

– Ну, есть такой человек. А что? Какое это имеет отношение к Роману, а тем более к его смерти?

– Не знаю, скорее всего, никакого, – ответила я. – Но мне нужны его данные. На всякий случай.

– Неужели вы думаете, что он причастен к смерти Романа? – недоуменно округлила глаза Виктория.

– Скорее нет, чем да, – проговорила я. – Но все же назовите его.

Виктория с досадой прикусила губу.

– В конце концов, я могла вообще не говорить вам об этом! – Тон ее голоса повысился. – А я ответила честно, и вы этим воспользовались!

– Виктория, замечательно, что вы ответили честно. Ведь мы бы все равно узнали правду, – посмотрела я ей прямо в глаза. – Наверняка нашлось бы кому об этом рассказать: ваши соседи, знакомые, коллеги… И если бы солгали, у меня не возникло бы того доверия к вам, что есть сейчас. Так что вы все сделали правильно, а теперь осталось только довести это до конца. Назовите мне имя и фамилию вашего бойфренда.

Виктория еще некоторое время помолчала.

– Его зовут Богдан Смыслов, – отвернувшись к окну, проговорила она наконец. – Но я уверяю вас, что он не имеет к этому никакого отношения! Кстати, он в курсе, что я год жила в фиктивном браке, но с самим Романом не знаком, и вообще, даже не знает, как его зовут!

– Я так и думаю, – кивнула я. – И спасибо за откровенность.

Когда я уходила, Виктория смотрела мне вслед задумчиво и пристально и, кажется, размышляла, правильно ли она сделала, что поделилась со мной своими личными проблемами.

* * *

Выйдя от Виктории, я из машины позвонила Кирьянову и сообщила ему о результатах своего разговора. Он пообещал, что Богданом Смысловым они займутся тотчас же.

Моя миссия в плане помощи органам вроде бы была выполнена. Но меня продолжали терзать воспоминания о напутствии костей. Слишком неубедительными показались мне результаты выхода из дома. Ну, поговорила с Викторией, ну, выяснила имя ее друга. И все.

Что же может быть еще? Разве что посетить снова место происшествия, то есть порностудию? Но что там делать? Следует признать, что после милицейского шмона там вряд ли развернется та же деятельность. По крайней мере, в ближайшее время.

Я завела машину и поехала домой. Там я немного отдохнула. А потом снова бросила кости. И, на мое удивление и даже испуг – такое случилось второй раз за одно дело, – кости выдали мне все ту же комбинацию.

32+1+13 – «Поверьте, если покинете сейчас свой дом, очень скоро убедитесь, что поступили правильно».

Помнится, совсем недавно они два раза советовали мне принимать все, как есть, и не особо париться насчет катящейся на меня лавины неблагоприятных событий. В данный момент это означало только одно – свою программу на сегодня я не выполнила. Следовательно, кажущаяся абсурдной мысль о поездке к порностудии не лишена логики. Правда, саму логику я пока умом не просчитывала. Она-то была, но я ее не чувствовала.

Я еще сомневалась, правильно ли я трактую посланную мне свыше подсказку, а ноги уже сами несли меня в направлении места преступления. Причем я не стала пользоваться своей машиной, а добралась туда на общественном транспорте. Сочла, что именно так будет лучше. К этому моему решению кости уже не имели отношения, но, как выяснилось, сие оказалось наиболее правильным. Просто интуиция. В конце концов, раскрываю преступления я, а кости всего лишь мне помогают.

Итак, я на троллейбусе добралась до дома, где Роман снимал квартиру под студию. И попутно заметила, что несколько отвыкла от городского транспорта. Как-то мне показалось дискомфортно путешествовать в железной повозке. «Слишком зажралась», – подумала я.

Но все же зачем я сюда приехала? Мне это было интересно самой, потому что логически я пока что не могла объяснить свои действия. Но это часто у меня бывает, и нечего над этим смеяться, обвинять меня в дилетантизме, мистицизме и прочих измах. Потому что факт налицо – все скептики пребывают в безвестности, а Татьяна Иванова известна многим. Во всяком случае, тем, кому нужна помощь частного детектива в родном городе Тарасове. И вообще – закрыли эту тему! Пианист играет, как может, частный детектив расследует, как умеет. Главное – результат.

Я потопталась по двору, наблюдая, как люди выходят из «хитрого» магазина. Потом прошла на скамейку, села и закурила. Подъезд, в котором снималась квартира, находился прямо напротив меня. Мне ничего не оставалось делать, как ждать, что же будет дальше.

Потом я заметила стоящую неподалеку белую «шестерку». В ней на водительском месте сидел молодой парень в темных очках. Он явно нервничал, потому что постоянно курил и поглядывал на вход в здание.

Я посидела минут двадцать и увидела, как открылась дверь и оттуда вышла молодая девушка, показавшаяся мне знакомой. Она нервной походкой приближалась к машине. Парень быстро открыл дверцу, и девушка опустилась на переднее сиденье.

«Бог ты мой, да ведь это же Марина!» – воскликнула я и мигом выбросила свою недокуренную сигарету на газон, чем заслужила укоризненный взгляд вышедшей из подъезда пожилой женщины. Это меня совершенно, впрочем, не обеспокоило.

«Дай мне сигареты! – услышала я весьма резкий голос Марины, обращенный к молодому человеку. – Я хочу покурить спокойно!»

И тут я поравнялась с машиной, и Марина меня узнала. Как ни странно, в глазах ее промелькнула радость.

– Слышь, а ты… Таня, что ли? – порылась она в своей памяти и, как ни странно, вспомнила правильно.

– Ну да, – неуверенно ответила я.

– Садись сюда, чего здесь ходишь! – высунувшись из окна, крикнула она мне. – Садись, садись, – торопила меня Марина, открывая заднюю дверцу.

Я села и спросила:

– Марина, а ты что здесь?

– Мне вещи нужно было забрать свои, – ответила Марина. – Короче, там полный ужас. Романа грохнули, менты понаехали, все показания давали. Мы с Виктором тоже.

Марина, видимо, совершенно забыла о том, что я вообще-то в курсе насчет смерти Романа и о том, что все давали показания. Парень в темных очках повернул голову, и я узнала того самого охранника Виктора, которого видела в тот день в студии. Марина же продолжала нервно рассказывать, затягиваясь и с шумом выпуская дым.

– Короче, полный шиздец, – заключила она, возбужденно блестя глазами. – Прямо в мужском сортире, представляешь, замочили его! Мне, честно говоря, эту суку совсем не жалко, – наклонившись ко мне, низким голосом проговорила она.

Сидящий за рулем Виктор недовольно посмотрел на Марину и сказал:

– Марин, не говори лишнего. Чего ты вечно треплешься?

– А ты мне не указывай! – огрызнулась Марина. – Что хочу, то и делаю, понял? А не нравится – пожалуйста, до свидания!

Парень досадливо поморщился.

– Ты сейчас взвинчена, – мягко сказал он ей, – поедем домой. Я думаю, тебе сейчас не до бесед с подругами. – Он выразительно посмотрел на меня.

– Кстати, это Танька, познакомься, – перебила Марина. – Она едет с нами, – тоном, не терпящим возражений, добавила она.

– Марина, мне нужно с тобой поговорить! – попробовал откреститься от меня парень. – Очень серьезно поговорить, – подчеркнул он.

– Ох, какие мы серьезные! – иронично усмехнулась Марина.

Я обратила внимание, что сегодня девушка пребывала в каком-то бравурном настроении. Может быть, на нее так повлияли последние события? Тогда она, наоборот, казалась какой-то вялой и потерянной. Но сегодня… этот лихорадочный блеск в глазах…

– Я хочу гулять! – заявила вдруг она, вызывающе глядя на парня. – Усекаешь, Витенька?

– Да не до гуляний сейчас! – раздраженно откликнулся он. – Как ты не понимаешь! Если будешь вести себя так глупо, имей в виду – я потом не буду разруливать все глупости, которые ты навертишь!

– Ой, стра-ашно, аж жуть! – демонстративно пропела Марина. – И чего мы такие злые сегодня?

– Зато ты очень веселая! – недовольно глядя на подругу, заметил Виктор.

– Так у меня все прекрасно! – сверкая глазами, веселилась она. – Просто здорово! Кто-то пришил эту мразь, так что мне теперь, переживать, что ли? Мне радоваться надо! Послушайте… – Она заговорщицки подмигнула мне. – Я предлагаю такое дело отметить!

– Вот это уже совсем лишнее! – отрезал парень. – И речи быть не может!

– Что-о-о? – взвилась Марина. – Ты, что же, не знаешь, что я всегда добиваюсь, чего хочу? Попробуешь помешать, сделаю, как в прошлый раз! Тань-ка! – громко позвала она, хотя я сидела совсем близко.

– Да? – отозвалась я.

С одной стороны, мне крайне неприятно быть свидетельницей их разборок. А с другой стороны, может статься, кости-то как раз верно подсказали, если я наткнулась здесь на эту парочку? Может, все это ведет к разгадке! Марина наверняка что-то знает… Или просто цену себе набивает, туману нагоняет для загадочности? Почему? Просто потому, что у нее такой характер! Что мне там Светка про нее рассказывала? «Я слишком много знаю, меня пора убить?» Что это, бравада? Или Марине и впрямь грозит опасность? Спрашивать в лоб, конечно, бесполезно, тут она точно ничего не скажет. Ей нравится интриговать какими-то мелкими таинственными заявочками. Да и Виктор начеку, так что в случае чего сможет заткнуть рот своей распустившейся подружке. Но общение с ними прерывать не стоит ни в коем случае.

– Мы едем ко мне! – категорически заявила Марина. – Прямо сейчас. Если «этот» против, может ехать по своим делам.

– Я не против, – неожиданно ответил парень. – Действительно, гулять так гулять. Вы извините меня, Таня, за нелюбезное поведение, – обратился он ко мне. – Просто я очень переживаю за Марину. Меня зовут Виктор, как вы, наверное, уже поняли.

– Да, поняла, – ответила я. – Я, между прочим, здесь совсем случайно. Мы со Светкой тогда легко отделались.

– А чего ж ты сегодня пришла? – удивленно посмотрела на меня Марина.

– Так у меня здесь мать живет, в соседнем доме, – сказала я, придумав предлог для своего появления здесь и одновременно – отметая возможность предложений пойти «отмечать» освобождение от мрази Романа ко мне. При матери это ведь несколько неуместно. – И что, сильно мурыжили менты?

– Да нет, – скривилась Марина. – Мы-то что? Так, пешки. Витька вон показания дал, и его тоже отпустили. Подписку взяли, но это ерунда. А кто пришил Ромочку, мне без разницы. Скотина, постоянно меня штрафовал то за одно, то за другое.

– И как вы теперь собираетесь?

– А что! – с запалом воскликнула Марина. – Витька вон сегодня уже шуршал насчет работы, ему предложили что-то охранять менее стремное. А я… А я, – повернулась она к парню в темных очках, – теперь буду за счет тебя жить. Ты доволен?

– Доволен! – хмуро ответил Виктор с таким видом, что было ясно: он совершенно этим не доволен. – Ладно, поехали…

Виктор завел мотор, и машина тронулась с места.

– Скорее, подальше от поганого места! – прокричала Марина.

Виктор на всякий случай врубил погромче музыку, и Марина сразу же начала подпевать и даже пританцовывать, сидя на месте.

– Ну вот, а мне так и не удалось заработать – вернула я тему разговора в нужное для меня направление.

– Ой, и не расстраивайся! В такое дерьмо лучше не влезать. Это уж я тебе точно говорю! – Она трясла пальцем перед моим лицом с видом человека, который оступился, но все осознал и уж теперь ни за что не вернется к прошлому.

Все это выглядело довольно картинно, и я не поверила, что Марина говорит искренне. А если и искренне, то только на данный момент, и не более того.

– Слушай, Вить, а этот хрен с горы, которого ты пропустил, может, он и грохнул? – закричала вдруг Марина, перекрикивая музыку.

– Может, и он, – нахмурив брови, ответил Виктор. – Там, сама знаешь, такой содом был, все кому не лень ходили. Я, что, всех упомню, что ли? Тем более что Рома меня сам за сигаретами потом послал. Когда я вернулся, уже этого хрена с горы, как ты выразилась, не было. Я ментам все рассказал, ко мне вроде претензий никаких. Фоторобот составили… И все.

– Короче, пришел какой-то хрен, – повернулась словоохотливая Марина ко мне, – и нашего Ромочку замочил. Вот и все дела. Витька его видел. А тебе повезло, что с ментами не общалась. Нас вообще столько времени продержали, ужас! Только в семь вечера отпустили. Коз-злы! Вообще, не терплю ментов!

Тут мы подъехали к старому пятиэтажному дому, и Марина радостно провозгласила:

– Вот мы и на месте!

Она открыла дверь машины, со смехом дернула меня за руку и увлекла за собой. Виктор внимательно посмотрел нам вслед и стал запирать машину. Не очень-то торопясь, он остался протереть автомобиль красной тряпочкой – видимо, одной из составляющих его характера была аккуратность, переходящая в педантичность.

А мы с Мариной поднялись на четвертый этаж и остановились перед обшарпанной дверью. Девушка полезла в свою сумочку и зашебуршилась в ней.

– Черт! – вырвалось у нее, – никак не найду ключи!

Она с усиленной яростью принялась перетряхивать сумку. На пол полетели какие-то бумажки, платок, со звоном выкатилось несколько монет…

– Вот он! – облегченно вздохнула Марина, доставая со дна сумки ключ.

Он оказался один, причем без всякого брелока и даже колечка. Так что немудрено потерять такой в недрах дамской сумочки.

Марина сунула ключ в замочную скважину и стала отпирать замок. Это у нее плохо получалось – ключ постоянно проворачивался.

– Блин, давно пора замок поменять! – раздраженно сказала она. – Все, не могу! – Девушка с досадой отшвырнула ключ и пнула дверь ногой.

В этот момент, закончив гигиенические процедуры со своей машиной, подошел Виктор. Молча поднял ключ и, отстранив Марину плечом, легко открыл дверь.

– Я этим займусь завтра же, – сказал он, имея в виду, очевидно, замену замка.

– Спецназовец ты мой! – чмокнув Виктора в щечку, прощебетала Марина, у которой снова поднялось настроение. Я невольно подивилась подобному эпитету. Как только не называют своих кавалеров влюбленные дамы!

Мы прошли в квартиру.

– Предупреждаю сразу, у меня чудовищный бардак! – радостно сообщила она, включая в прихожей свет, и добавила, разводя руками и словно оправдываясь: – Я же совершенно неприспособлена к жизни!

– Вот уж верно, – со снисходительной нежностью глядя на Марину, произнес Виктор и легонько погладил ее по волосам.

В принципе, «чудовищный бардак» не произвел на меня особого впечатления – у меня и похуже бывало. Особенно когда возникали, так сказать, профессиональные проблемы. Правда, стол был чересчур заляпанный, но я человек не брезгливый. Так что, нимало ни смущаясь, уселась возле него. Виктор устроился рядом.

Марина подскочила к шкафчику и достала из него бутылку водки.

– Сейчас мы ее компотиком разбавим! – пообещала она и пошла на кухню.

– Марина живет здесь одна? – обратилась я к Виктору.

– Вообще-то с бабушкой, но та сейчас на даче, – ответил он. – А Марина… Она, знаете ли, не любительница садово-огородных дел.

Это мне, в общем-то, тоже было понятно – я и сама такая же. Вскоре вернулась Марина, неся в руках трехлитровую банку вишневого компота. Она бухнула ее на стол и, еще раз сбегав на кухню, принесла палку копченой колбасы и хлеб.

– Вот как все чудесненько получается! – тоненьким голоском пропела Марина, нарезая хлеб и приплясывая вокруг стола.

Мы выпили по рюмочке водки, которая, сдобренная компотом, пошла очень легко. Я, хоть и не испытывала ни малейшего желания удобрять свой организм алкоголем, за компанию, естественно, употребила. И еще раз порадовалась, что не взяла машину. Марина откинулась на спинку стула и весело болтала ногами. Виктор внимательно следил за ней, но сохранял спокойствие.

– Марина… – решилась я все-таки поговорить о том, что меня интересовало. – Ну а чего менты-то говорили?

– Да ничего не говорили, – огрызнулась Марина. – Витек вон видел какого-то незнакомого, который приходил к Роману, и все. А Рома его как раз за сигаретами послал. Когда Витек пришел, Роману уже конец настал. А тут еще Валерий Николаевич явился, шум поднялся, Антон вообще чуть не помер со страху. Вот такие дела…

Она неопределенно помахала руками в воздухе.

– Ментов понаехало – тьма! – продолжила она. – Валерий Николаич бегает, суетится, и так, и эдак выплясывает. На нас орет… Сука продажная! – неожиданно закончила Марина и налила себе еще водки.

Выпив ее залпом, она с громким стуком поставила рюмку на стол и села, подперев рукой подбородок. Глаза ее подернулись пеленой.

– И вообще… – нетвердым голосом произнесла она. – Все они там мрази, все! – Она вдруг замолотила кулаком по крышке стола.

– Марина, успокойся! – сразу же пододвинулся к ней Виктор.

– Отстань! – резко выкрикнула Марина. – Что ты понимаешь?

– Я понимаю то, что ты сейчас говоришь вещи, о которых потом пожалеешь, – ответил Виктор. – И вообще… Ты ведешь себя безобразно. Как все твои подружки!

– Ты моих подруг не трогай, – вызывающе посмотрела на него Марина. – Вспомни еще Иру и Лену!

– Вспомню! – прикрикнул Виктор. – И не только их вспомню! Твари!

– Ну и пусть! – скорчила вдруг презрительную гримасу Марина. – Мне плевать, что обо мне подумают. Тем более, мы здесь все свои, верно, Тань? – Она подмигнула мне и потянулась за моей рюмкой.

Я неопределенно пожала плечами.

Марина налила мне водки и снова наполнила свою рюмку, плеснув в обе компота.

– До дна! – скомандовала она.

Я, превозмогая явное нежелание, проглотила обжигающую жидкость и закусила колбасой. Да, в такой простецкой обстановке, свойственной городским низам, я давно не угощалась. Ничего не поделаешь – работа!

А вот Виктор не пил, и вскоре Марина обратила на это внимание. Положа руку на сердце она вообще, как и многие женщины, в пьяном состоянии становилась отвратительна.

– А ты что? – повернулась к нему Марина. – Брезгуешь, что ли? – с вызовом спросила у него.

– Ты же знаешь, что мне еще за руль садиться, – проговорил он, глядя на нее укоризненным взглядом.

– Ой, какие мы правильные! – тоненько протянула Марина. – А я вот неправильная!

– Ты просто дура! – неожиданно взорвался Виктор, сжимая кулаки. – Дура и идиотка! Тварь дешевая!

Он вдруг вскочил с места, сбив стул, который с грохотом повалился на пол, и с ненавистью уставился на Марину. У той от испуга даже кусок колбасы застрял в горле. Глаза ее, и без того большие, еще сильнее расширились и смотрели на Виктора с ужасом и недоумением.

Виктор постоял так немного, отчаянно пытаясь взять себя в руки, потом тихо застонал и, подняв стул, тяжело опустился на него. Руки его дрожали. Он притянул к себе бутылку, налил водки и выпил, ничем не разбавляя и не закусывая.

– Извини, – пробормотал он, вытирая рот рукой и переводя дух. – Не сдержался.

Марина посидела немного в молчании, потом у нее задрожали губы.

– Я знаю, что я тварь… – глухо произнесла она, опустив голову. – Знаю… Ну и что с того? – вдруг вскинула она голову. – Ты тоже там работал! И зачем мне теперь строить из себя порядочную? Да, я тварь, да, да, да! – вдруг истерично закричала она, после чего громко и заливисто засмеялась.

Марина откинулась на стуле и хохотала, раскачиваясь из стороны в сторону. Мне стало жутко. И понятно, что вряд ли из «продолжения банкета» выйдет что-то полезное. Существовала, конечно, вероятность, что вконец опьяневшая Марина что-то сболтнет. Но что, если она здесь ни при чем? А если при чем?

Ее поведение – пригласить пить с собой малознакомую, а точнее сказать, вообще незнакомую женщину, то есть меня, делиться с ней некоторыми подробностями того, что произошло в студии… Да и вообще – играть такую «тварь», как она себя назвала, вряд ли возможно. Нет, Марину как кандидатуру на роль убийцы Романа можно откидывать. Если только… Она ведь только сегодня такая простецкая алкоголичка. А в прошлый раз была устрашающе задумчивой наркоманкой.

Я бросила мельком взгляд на ее руки и получила подтверждение своим догадкам. Да, шприц. Да, наркотики. Ну, не до конца, наверное, она конченая, если еще чередует с выпивкой.

Мои мысли были прерваны решительными действиями Виктора. Он встал со своего места и, подхватив Марину на руки, понес в комнату.

– Ну все, все! – послышался оттуда его успокаивающий голос. – Все нормально, девочка, успокойся, все хорошо. Я же с тобой.

– Ты всегда будешь со мной? – всхлипывая, проговорила Марина.

– Ну конечно, дурочка, – ласково ответил он. – Ты же знаешь…

Маринины рыдания потихоньку стали затихать и вскоре смолкли совсем. «А ведь она такая же, как Светка», – неожиданно подумала я. Скажем так: как Светка, с полгодика потусовавшаяся в студии Романа Малинина.

Виктор вышел из комнаты и, сохраняя солидный имидж, обратился ко мне на «вы»:

– Вы нас извините, пожалуйста. Марина действительно пережила стресс, и ей необходимо прийти в себя. Сейчас она уснула, а мне нужно ехать…

– Конечно, конечно. – Я поспешно поднялась со стула. – Вы не беспокойтесь, я уже ухожу.

Уже возле двери я обула босоножки. Виктор стоял на входе в комнату, скрестив на груди руки.

– Еще раз извините, – сказал он.

– Не за что, – ответила я, выходя из квартиры.

Впрочем, далеко уйти мне не удалось. Виктор догнал меня.

– Если вы не против, то я могу вас подвезти, – сказал он. – Я что-то сразу не сообразил, когда вы собирались уходить.

– Да ради бога. Только мне далеко, в центр.

– Не страшно, я туда же, – ответил он, направляясь к своей белой «шестерке».

А я машинально запомнила номер. Правда, водка делала свое дело, и, даже запомнив комбинацию цифр, через некоторое время я уже с трудом могла их повторить. Но я успокаивала себя тем, что, возможно, мои ухищрения окажутся напрасными.

Короче, не заставила себя уговаривать и быстренько опустилась на переднее сиденье «шестерки».

– Вам куда? – поворачиваясь, спросил Виктор.

Я подумала и назвала перекресток недалеко от своего дома. На всякий случай решила не «светиться».

А Виктор спокойно вырулил на дорогу и поехал вперед.

– А… Вы не боитесь садиться за руль? – осторожно спросила я.

– А почему я должен бояться? – удивился он.

– Ну… Вы же сегодня немного выпили.

– А! – махнул он рукой. – Это ерунда все! Мне и не в таком состоянии приходилось машину водить.

Я не стала уточнять, чем заканчивались подобные эксперименты, и откинулась на подголовник.

– А если милиционеры остановят? – спросила я, закрывая глаза.

– Фигня это все! В крайнем случае деньги отстегнешь – и нет проблем. Деньги… – вдруг с ненавистью повторил он. – Везде одни деньги! Все решают деньги!

Я открыла глаза и заметила, что у него побелели костяшки пальцев, а машина резко вильнула влево.

– Осторожно! – испуганно воскликнула я.

– Испугались? – улыбнулся он. – Не бойтесь, это все ерунда. Все ерунда!

«Неустойчивый тип нервной системы, – определила я. – Хотя, связавшись с такой нервной дамочкой, как Марина, немудрено сойти с катушек!»

Виктор тем временем совершенно овладел собой. Мы подъезжали к моему району.

– Куда дальше? – поинтересовался Виктор.

– Вот сюда, – ткнула я в небольшую узенькую улочку.

Виктор завернул в указанном направлении. Вдруг он посмотрел в боковое зеркало и нахмурился.

– Ну-ка, ну-ка… – тихо произнес он.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила я.

– Да что-то не нравится мне вон та зеленая «Ауди», – задумчиво проговорил Виктор. – Я уже давно за ней наблюдаю. Похоже, она едет именно за нами.

Я невольно обернулась и увидела появившуюся в начале проулка иномарку изумрудно-зеленого цвета с тонированными стеклами. Ни водителя, ни пассажиров разглядеть не удавалось.

– Она ехала позади, теряясь в потоке машин. А теперь, когда мы завернули сюда, обнаружила себя.

– Что же делать? – посмотрела я на Виктора, пребывая в роли простушки, а сама уже мысленно прокручивала варианты, кто бы это мог быть.

А Виктор покусывал губы, не глуша мотор. Мы ехали вперед по узкой улице Тараса Шевченко, которая хоть и находилась в центре, но всегда была тихой и на удивление безлюдной.

– Может быть, выйти и прямо спросить, что им нужно? – спросила я.

– Я думаю, лучше этого не делать, – ответил он.

– А что же делать?

– Попробуем оторваться, – бросил он, прибавляя скорость.

Виктор резко свернул в соседний переулок и помчался вперед, но из-за угла уже выворачивала «Ауди». Расстояние неумолимо сокращалось. Виктор кинулся влево, но по его лицу я поняла, что он уже осознал бесперспективность своих действий: все-таки «Ауди» – это вам не «Жигули».

«Ауди» тем временем стремительно приближалась. Как назло, в переулке не было ни души.

Вот уже иномарка на полном ходу обогнала нас и круто развернулась, перегородив нам дорогу. Виктор резко затормозил.

Из «Ауди» выскочили двое парней и бросились к нашей машине, дергая за дверные ручки.

– А ну выходите, быстро! – скомандовали они.

Мы вылезли из машины.

– Попалась, сучка! – кипя ненавистью, прошипел один из парней и, с силой размахнувшись, ударил меня в челюсть.

Я ахнула и полетела в грязь. Бандит подлетел ко мне и пнул ногой. «Вот что делает с людьми водка, особенно под плохую закуску», – мелькнула мысль. Координация моих движений явно нарушилась. Но я успела понять, что нападавшим был не кто иной, как подручный Олега Антоновича Серый.

Еще барахтаясь в грязи, я увидела, как Виктор нанес сокрушительный удар стоявшему рядом налетчику, Игорю, уже готовому садануть его под дых. Тот мешком свалился на землю, не издав ни звука.

«А все-таки не так уж плохо подготовлены охранники порностудии», – пронеслось у меня в голове.

Серый, только что пинавший меня ногами, на минуту оторопел, потом глаза его налились кровью, и он, тяжело дыша, двинулся на Виктора.

Тот принял боевую стойку, готовясь отразить удар. В этот момент я заметила в руках бандита нож. Серый занес его в воздухе и резко метнул. Но Виктор легко уклонился в сторону, и нож просвистел мимо, исчезнув в глубокой луже.

– Ах ты падла… – выдохнул бандит. – Ладно, по-хорошему не понимаешь… – Он выхватил из-за пояса пистолет и направил его мне в голову. – Только дернись – и я прострелю ей башку! – жестко проговорил он.

От ужаса я зажмурилась.

– В машину, живо! – скомандовал парень.

Виктор, секунду поколебавшись, двинулся к иномарке.

– И ты вставай! – пнул меня еще раз бандит.

Я попыталась подняться, нарочно делая это неуклюже, чтобы меня не принимали всерьез, и в душе надеясь, что вдвоем с Виктором нам, возможно, удастся справиться.

– Шевелись, шевелись, – подгонял меня парень.

Наконец я встала, пошатываясь и держась рукой за лицо. Щека нестерпимо болела и наливалась опухолью.

Парень, не убирая пистолета, кивнул в сторону «Ауди». Я послушно побрела к ней.

– Игорь! – позвал бандит высокого, лежащего на земле.

Тот не откликнулся.

– Игорь! – Парень подошел к своему напарнику и осторожно потрогал его за плечо. Тот застонал и попробовал подняться.

– Вставай, вставай, взял я этих тварей! – подбодрил его бандит.

Игорь начал подниматься. В этот момент дуло пистолета сдвинулось, и в ту же секунду Виктор, совершив длинный прыжок, подскочил к Серому и коротко ударил его в шею.

Послышался противный хруст, и бандит плашмя рухнул на землю. Для верности Виктор добил Серого, ударив в солнечное сплетение. И в этот момент на горизонте появилась милицейская машина. Виктор отреагировал на нее по-своему – схватил меня за руку и рванул за собой:

– Бежим!

И мы помчались вперед, не разбирая дороги. Разумеется, я-то, как вы понимаете, милиции бояться бы не стала. Однако на тот момент, охмелевшая и слегка одуревшая от происходящего, не могла принять своего решения. За меня это сделал Виктор.

– Нужно где-нибудь спрятаться, – на бегу шепнул мне Виктор. – Сейчас лучше не светиться. Тем более что другой может очухаться.

– А машина? – спросила я, имея в виду брошенные «Жигули».

– Потом, все потом, – раздраженно бросил Виктор.

Мы забежали во двор, образованный пятиэтажками, и остановились.

– Значит, так… Иди вон тем проходом, выйдешь на параллельную улицу. Если что, ты меня не знаешь, я тебя тоже. Ничего не знаешь, ничего не видела. И лучше бы тебе оказаться поскорее дома. Все, давай…

И он легонько подтолкнул меня в указанном направлении. Вы спросите, а где же знакомая уверенность Татьяны Ивановой, четкость ее действий, одним словом, все, что составляет ее образ? Увы, я оказалась не на высоте. Может быть, так повлияла выпивка, а может быть, и судьба в тот день мне не благоприятствовала. А в голове царил хаос…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Звонок разбудил меня в десять вечера. После происшествия на улице Тараса Шевченко я вернулась в совершенно разбитом состоянии и, несмотря на то что часы показывали всего лишь половину седьмого, завалилась спать.

Таким образом, я достаточно отдохнула, чтобы отреагировать на звонок. Но явно недостаточно для того, чтобы оказаться готовой к новым подвигам. Тем не менее кое-кто жаждал от меня именно их.

Нет, не Виталий. Менеджер среднего звена сегодня занимался на своей даче какими-то важными делами. Он что-то упоминал про них, но, поскольку меня это совершенно не интересовало, то я и не запомнила. Поняла только, что сегодня Виталий не появится и наверняка даже не позвонит, потому что едет с ночевкой, а его дачный поселок не входит в радиус действия мобильного телефона.

– Таня, мне ужасно плохо! Танечка, ты знаешь, я сижу дома совершенно одна! – раздался плаксивый голос парикмахерши Светланы.

– Стоп, – начиная просыпаться, перебила я ее. – Почему одна? Почему дома? Я же тебе велела ехать на дачу к родителям!

– Ой, ну Таня, – залопотала Светка. – Это же так далеко! И потом, там мама, папа, они станут меня расспрашивать, а как я им все расскажу? Я им даже в глаза не смогу посмотреть после этой истории! – Светка всхлипнула. Из ее объяснений я сделала вывод, что Светке в компании мамы и папы было бы сложно глушить пиво, а тем более водку, вот она и списывает все на угрызения совести.

– Приезжай ко мне, – проговорила я по инерции, хотя видеть Светку у меня не возникало особого желания.

– А ты так и не нашла кассету?

Этот вопрос меня уже не на шутку взбесил. Мало того, что я по милости Светки влезла в немыслимые неприятности. Мало того, что меня похищают, – сегодня вон по башке дали. А она заикается о какой-то дурацкой кассете, которая, как я была уверена, уже абсолютно никого не интересует!

– Приезжай, здесь поговорим, – сказала я и повесила трубку.

Втайне я надеялась, что Светка не приедет. Но ошиблась. Однако, прежде чем возыметь удовольствие лицезреть ее, я пошла на кухню выпить кофе. Голова не то чтобы болела, она была тяжелой. И, чтобы отогнать последние воспоминания о сегодняшних событиях, я и собралась подкрепиться.

Так как сон мой безнадежно перебили, я волей-неволей начала думать о Светке, о том, какая она… ну, вы уже поняли… И так далее. Славка Летягин, скотина, умудрился же втянуть ее в эту авантюру! И не только ее, а, как выясняется, еще и меня.

Я принялась вспоминать всю эту дурацкую историю. О том, с какими подробностями Светка рассказывала о встрече с порхающим Летягиным, напевавшим ей о Романе, какой тот весь из себя талантливый художник. «Дом с башенками, просто картинка, а не дом!» – повторила я его слова с ненавистью. Меньше бы шлялся по домам с башенками и пудрил головы таким… как Светка.

Стоп! А почему с башенками?

Эта мысль пронзила меня иглой. Какие башенки? Дом Романа? Но он же без башенок! Стандартная девятиэтажка, я же сама залезала в ту однокомнатную секцию! О каком таком доме твердил этот дурак? Не зная Славки Летягина, я за глаза награждала его эпитетами один хлеще другого.

Итак, визит Светки как нельзя оказывался кстати. Сейчас она приедет, и я вытрясу у нее все насчет дома с башенками!

Светка, что называется, явилась не запылилась. Кстати, довольно быстро. Видимо, у кого-то успела уже стрельнуть деньги, иначе добиралась бы пешком – а тут пахнет такси! Впрочем, не мое дело, про свою тысячу я уже забыла.

– Светлана! Ты у Романа бывала в доме с башенками или нет? – с порога я завела в тупик свою подругу.

Парикмахерша где-то с полминуты соображала, что от нее требуется. И в конце концов призналась, что нет. Я описала ей обстановку квартиры, куда залезала в поисках ее гребаной кассеты, и выяснилось, что именно там со Светкой и произошла неприятная история.

Следовательно, если Летягин не врет, то у Романа квартира в доме с чертовыми башенками! И там мы еще не были! Более того, не были, по всей видимости, и милиционеры Кирьянова, которые, как и я, действовали по месту прописки господина Малинина.

– Собирайся, поедем к твоему Летягину! – скомандовала я, разрушив планы Светки насчет рыдания в мою жилетку до трех ночи, нытья по поводу выпивки, и всего того, что этому бы сопутствовало. – Кстати, ему нельзя позвонить и уточнить все по телефону? – поинтересовалась я.

– Нет, ты что! Он же живет в частном доме, у него телефона нет! – воскликнула Светка, будто я обязана все знать про ее нового хахаля.

– Тогда едем. – Я была настроена крайне решительно.

* * *

Бутылку пива Светка все же купила по дороге. Я была за рулем и от пива отказалась. И вовсе не потому, что я за рулем, а просто из-за того, что со спиртным в тот день у меня и так все сложилось весьма неудачно.

Район, где проживал Летягин, у нас в Тарасове назывался «шанхай». Это был целый комплекс частных деревянных домов, в которых в основном жил простой люд, в большинстве своем трансформировавшийся из статуса социалистических работяг в категорию современных российских алкашей. Я медленно свернула с основной дороги в один из проулков.

– Здесь?

Светка за время нашего путешествия уже продемонстрировала уровень своего топографического кретинизма, заставив меня заехать в «шанхай» совершенно с другой стороны. Но и когда мы уже вроде бы заехали с правильной стороны, она продолжала «косить».

Короче говоря, Светка, как и Господь Бог, любила троицу. Мы прошерстили два микрорайона, но ни в одном из них Славкиного дома не обнаружили. Наконец в третьем, как в сказке, Светка издала торжествующий вопль:

– Здесь!

Светка показала пальцем на что-то большое вдали. Я вгляделась и заметила в конце проулка силуэт какой-то огромной старой емкости. Она давно прохудилась, и ею не пользовались по назначению.

– Сколько я помню, она всегда стояла в том самом проулке, где живет Славка. Ну, теперь-то уж я его найду! – радостно воскликнула Светка.

– Едем! – наконец воскликнула я, радуясь Светкиному просветлению.

– Только бы он оказался дома! – прокричала Светка, подпрыгивая на сиденье.

Вскоре показался покосившийся домик под зеленой крышей, и я услышала лай собаки. В окошке на кухне горел свет, из зала пробивалось мерцание телевизионного экрана.

– Кажется, дома твой авантюрист, – сказала я, и Светка вновь преисполнилась восторгом.

Я заглушила мотор машины, вылезла, дождалась, пока моя подруга сделает то же самое, толкнула калитку и прошла во двор. Калитка, похоже, никогда не запиралась, что нам сейчас на руку – не придется терять время и барабанить на весь проулок. Подойдя к входной двери, Светка простучала ритм «Спартак – чемпион!»

– Это условный код, – шепнула она мне.

Через некоторое время послышалось шлепанье босых ног по деревянному полу, и в проеме, пригибаясь, возникла длинная фигура.

– Славочка… – торопливо заговорила Светка, хватая его за руку, – солнце, привет. Ты один?

– Один, – удивленно пожал плечами Славка, бросая удивленный взгляд в мою сторону. – А что случилось?

– Одним словом, Славка, ты нас пустишь или нет? – вдруг заканючила Светка.

– Да проходите, конечно. – Летягин широко распахнул дверь.

– Садитесь. – Славка кивнул на стол, заставленный грязной посудой.

– Меня зовут Таня, я подруга Светланы, – представилась я.

– Я уже понял, – просто ответил Славка. – Похоже, у вас какие-то проблемы.

– В моей, в моей жизни! – застонала Светка. Мы сели за стол, и тут я обнаружила, что у моей подруги дрожат руки.

– Свет, ты чего трясешься-то? – спросил Славка, беря ее за руку. – Тебе бы успокоиться. Может, водочки?

– Ой, подожди, дай в себя прийти, – попросила она.

– Что случилось-то? – переспросил Славка.

– Ой, Славка, ты даже не представляешь! – И Светка, набрав побольше воздуха, собралась уже рассказывать, но тут взглянула на меня и ловко перевела стрелки. – Вон лучше Татьяна все растолкует!

Я поведала об убийстве Романа и квартире, в которой может храниться кассета. Но Славка, кажется, толком не вник в мой рассказ. Во всяком случае, когда я замолчала, он поскреб голову и протянул:

– Да-а, без бутылки не разберешься…

И я заметила ответные огоньки в глазах Светки. Так, теперь, кажется, все понятно насчет увлечения моей подружки алкоголем. Вот откуда все зло!

– Так а я о чем говорю! – радостно всплеснула руками Светка. – Без нее, родимой, сроду не разберешься. Давай, сгоняй, а?

Летягин посмотрел на нее и развел руками:

– У меня денег нет. Вернее, есть, но очень мало.

Светка перевела взгляд на меня, но тут же смутилась, сунула руку в карман и достала несколько мелких купюр.

– На – Она протянула их Славке. – Купи, раз уж такое дело.

Славка мигом скользнул в коридор. Он испарился так быстро, что я не успела что-либо сделать. Я перевела взгляд на Светку, а та опустила глаза и сделала вид, что ничего особенного не случилось. Она даже принялась тихонечко фальшиво напевать.

– Ну, и зачем это нужно? – сурово сдвинула я брови.

– Что? – прикидываясь непонимающей, удивленно спросила Светка.

– Бутылка, говорю, зачем?

– Ой, ну Таня, подумаешь, ерунда какая! – недовольно скривилась Светка. – Уж и пивка нельзя выпить! К тому же Славка сейчас начнет кочевряжиться и без бутылки вообще ничего не скажет! Ты его не знаешь!

– Ох, вот связалась с алкоголиками на свою голову, – вздохнула я. – Имей в виду, Света, если вы собираетесь банально напиться, то я отказываюсь тебе помогать. Можешь сама потом искать дом с башенками по всему городу, а также свою кассету!

Мои взгляды метали громы и молнии, и Светка, кажется, немного испугалась, потому что сразу заканючила:

– Ну, Танечка, ну что здесь такого? Время позднее, можно и выпить чуть-чуть для расслабления… К тому же, когда я выпью, у меня голова начинает куда лучше соображать!

– Да-а? – с сарказмом протянула я. – Тогда тебе следует пить с утра до вечера и даже не пытаться выходить из состояния запоя!

Светка застыла, задумавшись над моими словами, затем вспыхнула и хотела было обидеться, но поняла, что это ей не на руку, и просто надулась. Вскоре вернулся Славка, неся в руках трехсотграммовую бутылку водки.

Я выразительно посмотрела на Светку.

– Ой, Слава, а я думала, ты пива купишь! – залопотала та, не в силах, однако, скрыть радость в глазах. – А тут водка! Как же у тебя на нее денег-то хватило?

– Ничего, я в долг попросил, – ответил Летягин. – Там в магазине меня все продавщицы знают.

Славка тем временем налил водки себе и Светке. Меня они тактично проигнорировали, уже поняв мое отношение к алкоголю. Собутыльники быстренько выпили по первой, и рюмки их снова оказались полными. Глаза у обоих заблестели, выражения лиц стали добрыми и приветливыми. Я решительно вклинилась в идиллию.

– Слушайте, мы вообще-то здесь по делу, – напомнила я. – Нам нужно найти кассету. Твою, между прочим, Света, а у меня такое впечатление, что она нужна мне!

– Да что за кассета-то? – повернулся ко мне Славка. – Я так и не понял.

Светка густо покраснела и быстренько тяпнула водки, поспешно пододвигая Славкину рюмку к нему.

– Как ты думаешь, Слава, кто его мог убить? – спросила она, имея в виду, конечно же, Романа.

– Не знаю, – пожал плечами Славка. – Я вообще в шоке от вашего рассказа. Откуда у него враги? Классный парень!

– Ага, классный! – задыхаясь от обиды и возмущения, выкрикнула Светка, уже не заботясь о своей репутации. – Знаешь, что твой классный парень со мной сделал?

И тут она подробно и в красках рассказала историю с кассетой. Теперь Летягин, кажется, все понял. Когда Светка закончила свой рассказ, вытирая слезы, Славка легонько присвистнул.

– Ни фига себе! – сказал он. – Никогда бы не подумал!

– И ты тоже хорош! – не в силах сдержать обиды, высказала Светка. – Подсунул меня неизвестно кому!

– Так откуда же я знал! – прижал Славка руки к сердцу.

Они замолчали, потом Светка, будто бы между делом, разлила водку по рюмкам и выпила. Славка с сожалением проводил взглядом исчезающую жидкость.

– Эх, черт, – проговорил он. – И почему все хорошее так быстро кончается?

– Так, хватит! – не выдержала я. – Света, ты вообще помнишь, зачем мы сюда приехали?

Светка захлопала ресницами, и по ее виду стало понятно, что она уже вообще мало что помнит. А возможно, даже искренне полагает, будто мы приехали затем, чтобы высказать Славе Летягину, какой он легкомысленный и неосмотрительный: взял и втянул честную девушку в некрасивую историю. Едва удержавшись, чтобы не покрутить пальцем у виска, я взяла инициативу в свои руки:

– Слава, скажи, ты помнишь то место, куда вы ездили с Романом?

– Конечно, помню, – пожал плечами Летягин. – Я ему позировал, и меня он привозил в дом с башенками. Тот, что на Набережной.

– На Набережной? – прорезалась Светка. – А меня он возил совсем в другое место.

– А меня на Набережную! – с какой-то даже гордостью объявил Славка. – Там вид из окна – закачаешься! Правда, третий этаж всего. Там у него художественная студия, где он рисовал. И еще у него там целый видеоархив!

– Вот как? – теперь уже всерьез заинтересовалась я. – Видеоархив, говоришь?

– Ну да.

Тут Светка наконец обрела способность соображать.

«Видимо, водка подействовала, – усмехнулась я про себя. – Может, и впрямь у Светки от алкоголя голова лучше варит? Вот только надолго ли?»

– Так что же ты молчишь, чучело! – вскочив со стула, завопила Светка. – Ведь, может быть, он держит мою кассету там?

Славка поскреб подбородок.

– Хм, – заметил он. – А ведь верно. Очень даже возможно.

– Славка. – Светка подскочила к Летягину и затеребила его. – Поехали! Поехали прямо сейчас! Мне необходимо найти кассету! Мы для того и приехали, чтобы выяснить, где находится тот дом!

«Ого! Надо же, какая память! – продолжала мысленно язвить я. – Понадобилось проторчать здесь всего лишь сорок минут, чтобы она это вспомнила!»

– Ох, ну куда сейчас ехать? – недовольно заныл Славка. – Времени – посмотри сколько! Никуда твоя кассета до утра не денется! Давай лучше еще выпьем.

– Да у тебя одна выпивка на уме! – возмутилась Светка. – Ты просто чудовищный алкоголик!

Славка обиделся и отвернулся.

– Теперь точно никуда не поеду… – пробормотал он, перебираясь на маленький диванчик в углу кухни.

Я почувствовала, что сейчас просто начну визжать в истерике. Ну что прикажете делать с такими дураками! Что один, что вторая! Ну, вторая ладно, кажется, мозги включила, зато теперь Летягин начинает выкобениваться, как семнадцатилетняя капризуля!

Светка дернула меня за руку и шепнула:

– Ему надо еще водки купить, тогда он сразу как шелковый станет. Я уж знаю!

– Никакой водки! – вышла я из себя. – Или давай быстро его уговаривай как угодно, или я немедленно уезжаю. Мне надоел ваш пьяный базар! Скажи ему, пускай хотя бы просто объяснит адрес, и нечего ему никуда ехать, может валяться здесь и дрыхнуть до утра!

Светка подсела к Славке и стала ласково его уговаривать.

– Ну, Славочка, миленький, пожалуйста… Ты же обещал мне помочь! – напомнила она.

Летягин сделал вид, что захрапел.

– Славка! – повысила я голос. – Перестань притворяться! Вечно ты время тянешь. Ведь я же знаю, что ты все равно поедешь! Вернее, можешь никуда не ехать, а просто скажи нам адрес и спи себе спокойно!

– Адреса я не помню… Но я поеду… – пробормотал Славка. – Только вот полежу немного… Отдохну…

– Господи, какой отдых?! – взвыла Светка. – Ты что, совсем ничего не понимаешь? Ведь для меня эта кассета жизненно важна!

– Не преувеличивай! – вяло махнул рукой Славка и захрапел уже по-настоящему.

Тут не выдержала и завизжала Светка.

– Нет, вы только подумайте! – заголосила она, обращаясь неизвестно к кому. – В тот самый момент, когда я нуждаюсь в его помощи, он уснул! Ну бывают же такие паразиты?!

Тут у Светки словно включился какой-то мотор, она опрометью кинулась к кухонной плите, схватила с нее закопченный чайник и наполнила водой из умывальника. После этого подлетела к Славке и стала безжалостно лить на него холодную воду.

– Ай! – взвизгнул Славка, резко поднимаясь на постели. – Ты что делаешь?

– Вставай! – грозно приказала Светка, отпрыгивая на всякий случай подальше. – Я все равно не отстану.

Ворча, Славка слез с дивана.

– Поганка, – пробурчал он. – Рубашку мне измочила. Теперь переодеваться надо!

– Славочка, некогда переодеваться, по дороге высохнешь! – взмолилась Светка. – И не кричи так – соседей разбудишь!

Я молча, скрестив руки на груди, стояла у выхода и смотрела на эту сцену. Кажется, дело стронулось с места.

– Стой, надо чайку попить, – выдал вдруг Летягин.

– Не надо, не надо! – убеждала его Светка. – Славочка, я тебе потом лучше водки куплю, если мы кассету найдем, я обещаю!

Вот это оказалось лучшим стимулом.

– Да? – почесал затылок Славка. – Ну ладно, хорошо.

– Пойдем, пойдем, – торопила Светка, и Летягин наконец поднялся.

Мы вышли из дома, Славка запер дверь, и мы двинулись к проулку. Темнота стояла кромешная, фонарей в этом районе отродясь не было. Мы пробирались к машине почти на ощупь. Славка шел впереди, крепко держа за руку Светку, которая постоянно вляпывалась в грязь и поминутно жаловалась, что она ничего не видит.

– Что ты ведешь меня по каким-то кочкам! – наконец не выдержала она.

– Подумаешь, какие мы капризные! – возмутился Славка. – Не нравится – сама иди!

– Нравится, нравится, – тут же пошла Светка на попятный, боясь, видимо, что Летягин сейчас разобидится вконец и вернется домой досыпать.

Наконец мы добрались до машины, благополучно расселись и вскоре уже ехали по направлению к Набережной.

– Вон он, тот дом, – показал рукой Славка и обратился ко мне: – Вот здесь остановите. Ну, вставай, – потянул он Светку, которая, кажется, успела задремать.

Мы вошли в дом с башенками и стали подниматься по лестнице. И тут Светку словно осенило.

– Славка… – повернулась она к Летягину. – А как же мы в квартиру-то попадем?

Летягин остановился и задумчиво почесал в затылке.

– М-да, – протянул он. – Об этом я и не подумал.

Светка молча сползла на пол по стене. Я стояла и пока помалкивала. Светка, кажется, забыла о том, что я все-таки профессионал, и уж что-что, а набор отмычек у меня всегда при себе. Так что открыть дверь не представлялось проблематичным. Но сначала нужно убедиться, что в квартире действительно никого нет.

– Подожди, Света, – взял тем временем мою подругу за плечи Летягин, поднимая с пола. – Давай я попробую открыть.

– Да разве ты сумеешь? – простонала Светка. – Тоже мне, взломщик! Помнишь, сколько раз ты ключи от дома забывал и чем это всегда заканчивалось?

– Чем-чем, дверь ломал, – хмуро припомнил Летягин.

– Вот видишь! А говоришь – попробую открыть! А дверь здесь ломать – это уж слишком. Да нас же в милицию заберут! Давай ты попытаешься открыть своим ключом, вдруг он подойдет?

Славка достал из кармана связку ключей и направился уже к двери, но тут я его остановила:

– Подожди, сначала позвони.

– Ты что, думаешь, нам просто откроют? – удивленно повернулась ко мне Светка. – А вдруг они не отдадут нам кассету?

Я не стала комментировать идиотское замечание и повторила Летягину:

– Позвони.

На случай, если бы нам и впрямь открыли, у меня была заготовлена подходящая фраза. Но не объяснять же Светке, что, если мы начнем ломиться в квартиру, в которой кто-то есть, это в самом деле может закончиться неприятностями.

– Эй! – вдруг услышала я Славкино изумленное восклицание. – Да здесь открыто!

– Вот как? – Я моментально подошла к нему.

– Ну да… – Летягин сам не верил в происходящее. – Я только к ней подошел, дотронулся – она и отворилась…

Мы переглянулись.

– Фантастика какая-то! – не поверила Светка своим глазам. – Ну что, пошли?

– Стоп, я первая, – сказала я, отстраняя и Летягина и рванувшуюся вперед Светку.

Я осторожно толкнула дверь и вошла в квартиру. Это была довольно пафосно обставленная, хоть и не очень большая секция с высокими потолками.

– Точно эта квартира? – шепотом спросила я Славку, который просунулся за мной.

– Да эта, эта, – так же тихо отозвался он. – Вон картины стоят, а в спальне у него видеоархив…

Мы двинулись в спальню. И с порога я поняла, что визит оказался напрасным. Шкаф, в котором, по словам Славки, хранились кассеты, оказался пуст! В нем не оставалось ни единой пленки!

Светка тоже это поняла. Она в растерянности повернулась к Славке и ухватилась за его руку. В ответ на ее немой вопрос Летягин развел руками и сказал:

– Похоже, нас кто-то опередил…

– Да вижу я! – вздохнула я.

– Господи! – чуть не плача, вскричала Светка. – Господи! Ну что же за жизнь такая проклятая! Прямо хоть в петлю лезь! А все ты!

– Да чего я-то? – изумился Славка.

– Если бы ты не тянул время, не плюхнулся спать, может, мы и не опоздали бы!

– Ладно, нечего сейчас отношения выяснять, уходить отсюда надо, – вмешалась я. – Ясно же, что ограбление произошло, вдруг соседи заметят что-то и милицию вызовут? Нам это сейчас совсем ни к чему.

– Ох! – Светка даже зажмурилась. – Бежим!

– Нет, вот бежать не следует, – остановила я ее прыть. – Просто спокойно выходим и тихонько спускаемся. Понятно?

Уже выходя из квартиры, в прихожей я обратила внимание на красную тряпочку, показавшуюся мне очень знакомой. Это было довольно-таки мимолетное, невнятное чувство, но подсознательно очень отчетливое. Парадоксально, скажете? Поработайте с мое частным детективом, посмотрю я на вас! Недолго думая, я взяла тряпочку и сунула в карман джинсов, решив, что размышлять на данную тему я буду позже, в одиночестве и спокойствии. То есть у себя дома.

Потом я догнала Славку и Светку, которые уже вышли на лестничную клетку. А затем, стараясь ступать как можно тише, все втроем спустились вниз. На улице мы остановились.

– Ну что, бутылку берем? – спросил беспечно Славка.

Светка аж за голову схватилась.

– Какую бутылку! – взвыла Светка. – Мне жить не хочется!

– Ты же обещала! – воскликнул Славка.

– Я обещала, если мы кассету найдем, а мы ничего не нашли! И вообще теперь никогда не найдем! Ой, лучше повеситься сразу!

– Давай-давай, – буркнул обманутый в лучших чувствах Летягин. – Вот на поминках и напьемся.

– Бутылку мы возьмем, – разрешила я их спор. – Только продолжать будете без меня. Я поехала домой, у меня еще есть дела.

Собственно говоря, подобное предложение только обрадовало мою подругу-парикмахершу и беспечного авантюриста Летягина. Мало того, что им купили выпивку, так еще и оставляют без моего назойливо-нудного присутствия. Все же в отличие от них я слыла более серьезным человеком. Увы, работа обязывает.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я проснулась: у меня возникло неожиданное чувство, будто я снова родилась. Ощущение нового. Непонятно почему, но меня посетило предчувствие – сегодня хороший день. Отнюдь не потому, что светило солнце – оно светило в последнее время каждый день и даже слегка перебарщивало в смысле яркости и тепла. Неплохо бы заслонить его денечков так на пару.

Предчувствие было абсолютно лишено всякого материального основания. Я решила пока не обращаться к костям, а чуть подождать. Собственно говоря, я и так во всем разобралась. И когда я, выпив традиционную чашку кофе и перекусив чем бог послал, решила все же прибегнуть к совету моих незаменимых маленьких помощников (просто для проформы), раздался телефонный звонок.

– Татьяна, привет! – В трубке я узнала голос Кирьянова. – Я тебе звоню, кстати…

Голос у Кири был каким-то чересчур торжественным, что настораживало.

– Чтобы объявить – у нас есть еще один труп, – выпалил Кирьянов, радостный оттого, видимо, что нарушил традицию последних дней, когда о трупах сообщала ему я.

– А я в курсе. Это, случаем, не происшествие на улице Тараса Шевченко? – уточнила я.

– Та-ак, – зловеще процедил Киря. – А почему я узнаю об этом из городской сводки?

– Потому что я точно не знала, убили его или нет. Но, если ты утверждаешь, что это труп, то пускай будет по-твоему.

– Татьяна! – заорал Кирьянов. – Сейчас я пришлю к тебе оперативников, и тебя доставят в отделение как свидетеля. Пока… как свидетеля.

– Забирай меня в милицию! Приводи все отделение! – запела я с интонациями Андрея Мягкова, неожиданно вспомнив эпизод из известной новогодней комедии.

Кирьянов нецензурно выругался и отключился. Что ж, день начался совсем неплохо – это можно констатировать с полной уверенностью. Я перезвонила Кирьянову через пять минут и сказала, чтобы он не напрягался в плане своих оперативников – я вполне в состоянии добраться до милиции сама.

Уже в Кирином кабинете, обменявшись в эмоциональном духе мнениями по поводу последних событий, мы перешли к трезвому их анализу.

– Не кажется ли тебе, что появляется слишком много трупов? – спросила я Кирьянова.

– Кажется, – проговорил он зловеще. – Ну и что, может, ты как-нибудь свяжешь все воедино?

– Пока не могу, но сдается мне, что-то тут нечисто. У меня есть предчувствие, – сказала я уклончиво, имея в виду подсказку костей.

– Предчувствие в протокол не запишешь, – выдал Киря.

– Ясное дело, – согласилась я. – Только вот некоторые факты… Кстати, экспертиза по трупу проводилась?

– По какому из них? – ехидно уточнил Володя.

– По последнему, – сухо ответила я.

– Убийство на улице Тараса Шевченко? Где замочили Серого? – Заметив мой удивленный взгляд Киря, дополнил: – Проходил такой по нашему ведомству. Я услышал о нем вчера вечером на работе. Только не мне пришлось им заниматься. А ну-ка…

Киря прошел к телефону, и я услышала, как он набирает номер. Через несколько минут Володька вернулся и, блестя возбужденным взглядом, сказал:

– Эксперты утверждают, что это был удар тренированного человека. Возможно, бывшего служащего войск специального назначения.

– Вот именно! – торжествующе подняла я вверх палец.

– Ты можешь назвать его имя?

– Давай я назову одну букву и буду вращать барабан. У меня еще слишком мало очков, – схохмила я.

Кирьянов вдруг стукнул кулаком по столу:

– Моя фамилия Кирьянов, а не Якубович!

– Хорошо, я назову все слово сразу. Его имя Виктор. Фамилии я не знаю. Кстати, она у вас должна быть записана, потому что вы снимали с него показания после убийства Романа. Это охранник с порностудии. Но догадалась я об этом не потому, что ты мне сказал о результатах экспертизы.

– А как же? – недоумевал Киря.

– Я этой ночью совершила увлекательное путешествие на еще одну квартиру, где жил Роман. Вернее, он только там, скорее всего, и жил. А прописан был в другом месте. Там, где вы и я пошарили.

– И что?

– А то, что Виктор наведывался туда. Ну, я опускаю то обстоятельство, что последнее убийство он совершил практически на моих глазах. Просто я тогда еще не знала, что это убийство. А распознала я его по маленькому предмету – красной тряпочке, которой он протирал днем машину, а вечером опрометчиво оставил ее в квартире Романа. Вот она. – И я вынула из сумочки пресловутую тряпочку.

Кирьянов хмуро смотрел на красный лоскут и не находил слов.

– Далее. У нас несколько трупов. И вполне возможно, что, кроме моего любимого наркомана Звягинцева, умершего в моей квартире от сердечного приступа, все остальное – его работа. Только с мотивами пока туговато. Хотя, если пораскинуть мозгами, то и до этого можно докопаться.

– И что же, та Ирина, как ее…

– Рябоконова, – спокойно сказала я. – Вполне возможно. Это легко проверить, она подруга его Марины. Они упоминали в перебранке между собой некую Ирку. Это пока лишь мое предположение, но сегодня моя интуиция меня не подводит. Так что шанс есть.

– То есть ты хочешь сказать, что все связано между собой?

– Ну, сто процентов дать не могу, – задумчиво произнесла я. – Ира-Марина, мало ли таких пар подружек в нашем городе! Но… Интуиция подсказывает мне, что они знакомы.

– Ну, так надо ехать и брать его, этого Виктора, – помолчав немного, сказал Кирьянов. – Между прочим, мы проверили этого… как его… ну, друга фиктивной жены, Богдан его зовут. У парня стопроцентное алиби, так что быть он там в тот день не мог. А на фоторобот, между прочим, похож.

Кирьянов, произнеся эти слова, казалось, сам призадумался, как будто только что открыл для себя нечто новое.

– Вот именно! – улыбнулась я. – После разговора с женой Романа у меня уже возникло какое-то смутное подозрение. Скорее всего, никакого построннего посетителя не существует. А Виктор нарочно составил фоторобот так, чтобы можно было подумать на друга жены Романа. Наверное, он его знал… А может быть, просто совпало.

– Таких совпадений не бывает, – категорично отрезал Киря.

– Зачем он это сделал? – продолжала я размышлять. – Не знаю, у меня сложилось впечатление, что у этого Виктора не все в порядке с психикой. Он бывает неадекватен и этим, кстати, опасен.

Кирьянов слушал меня, не перебивая. Видимо, он понял, что у меня вдохновение, и в такой момент лучше мне не мешать. А я продолжала развивать свои мысли:

– Далее. Меня похитили во время посещения квартиры Романа. Кто? Убийцы? Я тоже сначала так думала. Но потом выяснилось, что некто Олег Антонович – просто торговец наркотиками, давший Роману на реализацию партию отравы. И, наконец, еще один вожак преступной швали – некто Валерий Николаевич, учредитель порностудии. Он, кстати, так и не найден?

Кирьянов отрицательно покачал головой.

– Но он-то как раз в меньшей степени должен нас интересовать. Несмотря на его грязный бизнес, в этой истории он не при делах. Впрочем, как посмотреть, – вдруг задумалась я. – При делах оказался охранник Виктор. Я, к сожалению, так и не узнала тогда при встрече, где Виктор собирается трудоустраиваться. Наверняка он знает, куда перебазировался Валерий Николаевич с другими своими моделями и операторами.

– Не факт, – возразил Кирьянов. – Охранник – дело такое… К тому же он, как выясняется, облажался, пустил кого-то не того. Во всяком случае, с точки зрения руководства, которое не знает, что он убийца.

– А если они все заодно? – выдвинула я еще одну версию.

– Может, и так, – легко согласился Киря.

– В любом случае улик против Виктора навалом. Да, и еще один момент, – остановила я Володю, который уже намеревался вставать и ехать задерживать Виктора. – Они искали деньги и наркотики – я про бандитов Олега Антоновича. Значит, их взяли. Кто? Виктор? Вот тебе и мотив!

Кирьянов в это утро, похоже, взял себе за правило во всем со мной соглашаться. Вот и теперь он кивнул, соглашаясь с моими словами.

– Из разговора с Олегом Антоновичем я поняла, что кто-то спер у него наркотики. Распространителем их являлся Роман Малинин. После его смерти ни наркотиков, ни денег не обнаружилось. Значит, их взял кто-то еще. Конечно, наркоделец подозревал меня и хотел оставить у себя до выяснения обстоятельств. Скорее всего, Малинин распространял наркотики среди «артистов».

– Пока, между прочим, так и непонятно, кто такой Олег Антонович. Есть два варианта, но они какие-то все стремные.

– В смысле?.. – подняла я удивленно брови.

– Некто Олег Антонович Красовский подходит, но он депутат. У него неприкосновенность и все такое. Нужна санкция руководства, а без серьезных улик я наверх пойти не могу.

– Понятно, значит, он – персона… как это называется… которая неприкосновенная?

– Нон грата? – решил блеснуть эрудицией Кирьянов.

– Нет, нон грата – это которую вон выкидывают и видеть не хотят.

– Инкогнито? – продолжал смешить меня милиционер.

– Это, наоборот, кто спрятался как мышь и никто его не видит, он тайно приехал.

– Ладно, все, – раскрасневшийся не то от стыда, не то от напряжения Кирьянов махнул раздраженно на меня рукой. – Мое дело – бандитов ловить, а не словари штудировать.

– Кстати, с бандюками я хоть как-то смогу помочь, – задумчиво проговорила я. – У меня эта мысль возникла, еще когда я садилась к ним в машину.

– Какая мысль? – заинтересовался Киря.

– Там точно были тройка и семерка, в номере той «Ауди», – твердо сказала я. – Причем тройка шла за семеркой. А первая буква – В. Это я тоже запомнила. А зрительная память у меня хорошая, – скромно заметила я. – Иногда и не стараешься ничего специально запомнить, а потом, когда нужно, напрягаешься и – раз! Словно кадр перед глазами появляется.

– Везет же людям, – крякнул Володька. – Что же твой кадр весь номер не показывает?

– А там засвечено с одной стороны, – отшутилась я.

– Ладно, это уже кое-что, – посерьезнел Кирьянов и вновь потянулся к трубке. – Значит, говоришь, В, а потом 73? Я молча кивнула, и Киря продиктовал эти данные в трубку – он уже связывался с транспортным отделом.

– Ну вот, думаю, можно отрабатывать варианты, – слегка повеселел он. – Итак, подведем итог. Всех убил Виктор, по-твоему, так?

– Я вспомнила, что Марина как-то назвала Виктора спецназовцем, – продолжала я объяснять. – Я подумала, что она просто пошутила. Но вдруг это соответствует действительности?

– Виктор – убийца, и наверняка он же наркотики похитил, – продолжил о своем Кирьянов. – Одним словом, надо его брать. – Он затушил сигарету в пепельнице и взялся за трубку телефона.

Он долго куда-то звонил, договаривался, а я, довольная тем, что дело близится к концу, тоже решила перекурить. Наконец Кирьянов закончил свои переговоры и сообщил, что сейчас подъедет машина.

Вскоре внизу действительно раздался автомобильный гудок. Киря выглянул в окно и сказал:

– Пойдемте.

Мы вышли на улицу и сели в милицейскую машину.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Для начала к Марине. Потом, если Виктора там не окажется, то к нему домой. Ребята пробили его адрес. Кстати, он действительно бывший спецназовец, так что все верно.

– Значит, оперативно работать вы умеете, когда захотите, – съязвила я.

Кирьянов ничего не ответил на мои колкости, он занимался подготовкой к операции. Впрочем, меня уже посвятили в план предстоящей операции. Мне в ней отводилась значительная роль. Конечно, Киря попробовал возражать, ссылаясь на то, что я женщина, ну и все в таком роде. Однако мои заслуги в данном деле были неоспоримы, а поддерживать форму я считала необходимым. Следовательно, я первой и должна пойти к Марине домой. Учитывая психику Виктора, он мог бы наделать всяческих глупостей, будучи уверенным, что со всех сторон его обложили менты.

– Я сам пойду, – упрямствовал поначалу Кирьянов. – А несколько ребят останутся на улице на всякий случай – кто знает, что у этого спецназовца на уме. У них часто психика бывает неуравновешенная.

– Вот именно! – возбужденно проговорила я. – Он может выкинуть черт знает что! А меня он знает и откроет спокойно.

Киря на некоторое время задумался. Потом сказал:

– Ну ладно, хорошо. Но я буду все время под дверью.

– Конечно, – согласилась я. – Только мне понадобится диктофон.

Кирьянов без лишних слов вручил мне диктофон. Куда его прикрепить, я знала.

Интересно, пустился Виктор в бега или нет? Догадался, что его вычислили, или нет? Получить ответы на эти вопросы мне самой было интересно. Я спросила у Кирьянова насчет уличного происшествия, после которого Виктор приказал мне идти своей дорогой и больше не видеться с ним. Белые «Жигули», которые он так тщательно протирал тряпочкой, так и не обнаружили. Каким-то образом Виктору удалось вернуться и уехать с места происшествия. А та милицейская машина, которой он испугался, скорее всего, так и не отреагировала на случившееся. Действительно, мало ли кого на улицах убивают? Может быть, это вообще была ГАИ, в той суматохе мы не разобрали.

Я почти не волновалась, когда поднималась по лестнице. Не волновалась и в тот момент, когда, поднявшись, надавила на кнопку звонка.

Волнение начало приходить почему-то, когда никто долго не открывал, а из квартиры слышались какие-то стоны, переходящие в вой. Наконец под дверью послышался шорох, и тревожный голос спросил:

– Кто там?

– Виктор, откройте, пожалуйста, это я, Таня! – сказала я. – Мне нужно с вами посоветоваться.

Послышался тяжелый вздох, потом дверь отворилась. Виктор, выглядевший весьма напряженным и подозрительным, неприветливо посмотрел на меня. В его глазах я легко прочитала и то, что я явно не вовремя, и то, о чем он предупредил меня: «Я тебя не знаю, ты меня тоже».

– Марина очень плохо себя чувствует, – сказал он. – Я не могу тебя впустить.

– Пожалуйста, я всего на пару минут, – попросила я.

Поколебавшись и скосив взгляд на лестницу, Виктор сказал:

– Ладно, проходи. Что-нибудь случилось?

Я вошла, Виктор закрыл дверь, и тут я явственно услышала доносившиеся из спальни мучительные рыдания. И невольно повернула голову туда.

– Не обращай внимания, я же предупредил, что Марине плохо! – раздраженно сказал Виктор, плотнее закрывая дверь.

– Что с ней? – прямо спросила я.

– А это не твое дело! – взорвался он вдруг. – Уж как-нибудь сам о ней позабочусь! И вообще, или ты говоришь, что тебе надо, или я вышвыриваю тебя ко всем чертям!

– Мне нужно знать, за что ты убил Романа Малинина, – отчеканила я.

Виктор на мгновение осекся, потом взял себя в руки и даже усмехнулся. А я стояла, готовая к любому повороту событий.

– Ах, вот в чем дело, – проговорил он. – Ну что ж. Если хочешь знать, я расскажу. Одно могу сказать – его еще в детстве убить надо было. И всех таких, как он. Надеюсь, ты ментов сюда не привела? – вдруг подозрительно посмотрел он на меня.

Я, несмотря на то, что нагло врала, мужественно выдержала его взгляд и отрицательно покачала головой.

– Ты имеешь в виду наркоторговцев? – прямо спросила я.

– Их, их, – кивнул Виктор, опускаясь на стул. Он долго сидел так, уронив голову на колени, потом сказал:

– Ты посмотри, что они сделали с Мариной! Ей же всего восемнадцать лет, а она уже законченная наркоманка! Он заставил ее сниматься в подобных сценах под наркотой! В том числе и участвовать в групповухе! И все снимал на пленку. Роман шантажировал Марину теми пленками и наркотой. На пленки ей потом уже стало наплевать, она сильно подсела. А вот мне – нет. Я все-таки забочусь о том, чтобы о ней никто не смог сказать ничего плохого. Да и не только об этом. Если бы не я, она давно бы погибла! Я терпел долго, пока Марина однажды не рассказала мне все откровенно, от начала до конца. Она плакала и говорила, что хочет завязать, но не знает, как. И тогда я принял решение.

– Убить Романа?

– Да. И забрать пленку. Но перед этим я должен был сделать еще кое-что…

– Что же? – спросила я.

– Мне нужно было убрать с дороги эту сучку Ирку, ее подружку так называемую. Это же она с подачи Романа Марину агитировала наркотики попробовать, она, мразь этакая! Вместе со своим Андрюшенькой! Ну, тот, слава богу, сам копыта откинул, не пришлось мне лишний грех брать на душу. Хотя если б пришлось – не дрогнул бы. Они Марине всю жизнь искалечили, а мне хотелось ее спасти. У нее еще есть шанс начать все сначала, ее можно вылечить. Просто требовалось изничтожить то болото, которое ее засосало.

– Это ты об Андрее Звягинцеве и его подруге Ирине? – внутренне торжествуя от собственной проницательности, потребовала я подтверждения.

И Виктор подтвердил мои предположения:

– О них, о них! Андрюшенька-то в последнее время радостный ходил. Он у Романа порошок спер, много. Так что они с Иркой кайфовали всласть. И как-то к Марине приперлись, пока меня не было. А ведь она уже собиралась завязать. В общем, вернулся я, а они тут никакие сидят, под кайфом все. Марина с Иркой – просто невменяемые. Я Андрюшку потряс, он еще мог языком ворочать. Спрашиваю, где взял столько? У тебя же вечно денег нет, а тут еще угощаешь? Он проболтался, что у Ромы спер. Уж не знаю, как. Вот… И тогда я понял, что их обоих надо убивать, иначе не дадут Марине жить спокойно.

Виктор был явно не в себе. Я и не рассчитывала, на его откровенность.

– И что, ты бы стал уничтожать всех наркоманов города или мира? – тихо спросила я. – Ты считаешь, что это панацея?

– Слушай, вот только не надо, а? – скривился Виктор, сжимая кулаки. – Я преследовал свои личные цели, ясно? И убивал конкретных неугодных мне людей, вот и все. Меня интересовала Марина, и я убивал тех, кто мешал ей нормально жить. На остальных наркоманов мне плевать. Хотя таких гадов, как Рома, кто приучает молодежь к наркоте, нужно всех передушить! А Ирку я с удовольствием убивал.

– Да уж, – поежилась я. – Мне довелось лицезреть ее окровавленный труп. До сих пор мурашки по коже. Ты даже способ убийства сменил.

– Ты? Видела труп Ирки? – неподдельно удивился Виктор.

– Так получилось, – скромно ответила я.

– Слушай, а ты вообще кто, а? – угрожающе надвинулся на меня Виктор. – Чего тебе вообще надо, а?

– Я частный детектив Татьяна Иванова, – с кристальной честностью в глазах призналась я.

Дело шло к завершению, и тянуть волынку дальше мне надоело. Тем более что Виктор сказал все, что нужно.

– Чего? – вылупился идейный убийца.

– Ты лучше сдайся по-хорошему, меньше дадут. Я отлично понимаю, почему ты это сделал. Может, адвокат отмажет.

Я старалась говорить как можно спокойнее, но чувствовала, что наступил момент «Х». Неожиданно вспомнила про Виталькины рассказы и усмехнулась про себя: «Хорошо, что не момент ХХХ». Хотя это, конечно, не к месту и не в тему. Но промелькнуло и ушло. А Виктор спокойно вынул нож – откуда, я так и не успела заметить, – и сказал:

– Хорошо. Только мне уже безразлично, кто ты. Потому что все равно умрешь! Неужели ты думаешь, я после того, что рассказал, выпущу тебя отсюда?

– Ты… хочешь меня убить? – с притворным ужасом спросила я, собирая силы и вспоминая свои коронные приемы.

– А что же с тобой делать?

– Не надо, – попросила я, уже решив, какой именно прием я сейчас против него применю.

– Не фиг было лезть куда не следует, – проговорил Виктор, кивая на нож. – Им я Ирочку убил, – сказал он, улыбаясь. – Вот уж не думал, что еще раз применить придется.

Вдруг в коридоре послышались стоны, и в комнату почти вползла Марина. На нее было страшно смотреть: бледно-зеленое лицо, ввалившиеся глаза, дрожащие руки. Она попробовала подняться, но тут ее начало рвать, и она упала на пол.

Ну что ж, не стоит рассчитывать на милицию, нужно действовать самой. Пора! К тому же появление Марины оказалось очень кстати, поскольку отвлекло внимание противника.

– Марина! – кинулся к ней Виктор, но я молниеносно подставила ему подножку, ногой выбив нож из его руки.

Виктор растянулся на полу с ужасным ругательством. В тот же момент послышался треск ломаемой двери, которая и без того была очень хлипкой, и в квартиру влетел Киря в сопровождении камуфляжников.

– Татьяна! – первым делом кинулся он ко мне. – Ты в порядке?

– В порядке, в порядке, – ответила я, доставая диктофон.

– Отлично, отлично, мы все слышали. Теперь улик предостаточно. К тому же еще обыск предстоит, кассеты найдем, а это тоже улики.

– Да меня сейчас не улики беспокоят, – махнула я рукой, но уточнять не стала.

На Виктора надели наручники и поволокли вниз. Марина лежала на полу, дергаясь в конвульсиях.

– «Скорую», быстро! – крикнул Киря. – А я обыск начинаю.

При обыске нашли кассеты с записями порнофильмов. Те самые, которые я не могла найти у Романа ни на одной, ни на другой квартире. Киря мельком просматривал пленки. На многих из них была запечатлена Марина. Оперативники заглядывали из-за плеча, и Кирьянову пришлось отгонять их, заставляя заниматься более значимыми для следствия вещами.

Я подошла к Володе и спросила:

– Киря, ты собираешься использовать эти материалы в деле?

– Конечно, – ответил довольный Кирьянов, – а как же иначе?

– Кроме одной кассеты, – заметила я. – Моя личная просьба.

Кирьянов, недолго думая, махнул рукой в знак согласия.

– Ищи! – снисходительно кивнул он на ворох кассет.

«Любишь кататься – люби и саночки возить!» – вздохнула я. Интересно, какая же из них Светкина? А фраза, пришедшая мне на ум, предназначалась именно для нее, любимой подруги. Вот бы ее заставить разгребать это дерьмо!

– Ну, ты посмотри пока. – Киря деликатно вышел в другую комнату.

Я поставила первую попавшуюся кассету в видеомагнитофон и сразу же выключила его. Мистическим образом первая кассета оказалась и последней. Именно та, на которой изображались Светка с Романом. Я вздохнула с облегчением, ибо наблюдать половые подвиги Романа не имела никакого желания.

– Все в порядке? – заглянул в комнату Киря.

– Да, – ответила я.

– Значит, будем считать, что я этой кассеты в глаза не видел, – сказал Кирьянов, улыбаясь.

– Спасибо, Киря, – с чувством проговорила я. – Спасибо!

– Ну что ты, милая. – Киря успокаивающе погладил меня по руке. – О чем ты говоришь?

Эти телячьи нежности вырвались у Кирьянова неожиданно. Уже давно он не воспринимал меня как ту, которой можно говорить «милая». Впрочем, мелочь, а приятно.

Марину к этому времени уже увезла «скорая», а Виктора – наряд милиции.

– Киря, она жить-то будет? – спросила я.

– Будет, конечно, – вздохнул Кирьянов. – У нее просто ломка. Я насмотрелся на наркушников, так что меня рвотой не проймешь. Сейчас парочку уколов сделают, оживет. Только вот что потом? Можно, конечно, ее в клинику определить, но, ты же понимаешь, очень важно, чтобы она сама захотела вылечиться. Тем более – неизвестно, как на нее повлияет вся эта история. Судя по всему, она знать не знала, что задумал Виктор. А если и знала, то не докажешь. И он ее покрывать будет изо всех сил. Да мне и не хочется ее наказывать. Совсем, что ли, девчонке жизнь ломать? Так хоть какой-то шанс есть, что выкарабкается…

ЭПИЛОГ

Виталий внимательно слушал мой рассказ. Тут же присутствовала и главная виновница событий – Светка. Она уже была хорошенькая и сидела в кресле, склонив голову набок и мечтательно улыбаясь. Чему? Да бог ее знает. Может быть, своим оригинальным мыслям. По крайней мере, разговору она не мешала.

– А что же главный торговец наркотиками и депутат? – спросил Виталий.

– А ничего. Улик на него нет, а парни вряд ли его сдадут. Это обычное дело.

– Красовский, значит, его фамилия? – переспросил Виталий.

– Да.

– Какой-то чудовищный жидяра! – В голос засмеялся менеджер среднего звена.

– Давайте обойдемся без национальных предрассудков! – нахмурилась я.

– Хорошо, обойдемся! И все же нужно написать на заборе его особняка: «Позор главарям наркомасонской ложи!» – И Виталий снова раскатисто захохотал.

– Тебе хиханьки, а люди умирают, – еще больше нахмурилась я.

– Нет, а кроме шуток, нужно его как-то прижучить, – настаивал Виталий. – К тому же Красовский – подозрительная фамилия!

– Зато имя вне подозрений! Древнерусское.

– А я – еврей. Ты что, не знала, что ли? – еще раз рассмеялся Виталий. – Моя фамилия Ройзман. Могу паспорт показать. Так что обвинить меня в национальных предрассудках не получится!

И мой новый знакомый полез за паспортом.

– Мне без разницы! – оборвала я его. – Прижучить, кстати, не мешало бы, но только я пока не знаю как. А вот порностудию мы с тобой, господин представитель богоизбранной нации, найти обязаны. Ты, между прочим, обещал.

– Без проблем. Только нужно сделать серию эротических фотографий, чтобы я их разместил на сайте, а потом послать по «мылу» телегу о том, что данная девушка не против посниматься в более серьезных вещах. И они откликнутся.

– И кого же ты предлагаешь снять?

Мы оба как по команде посмотрели на Светку, которая в этот момент уже спала в кресле, открыв рот.

– Вот прямо так, с открытым ртом! – предложил Виталий. – Это суперэротично! Она будет новой звездой порнонета!

Я усмехнулась.

– Дело в том, что Светку там знают. Так что не пойдет. Я сниматься не буду, на это можешь не рассчитывать.

– Ладно, придется полазить по сайтам, подобрать что-нибудь подходящее, чтобы не было заметно, что это западные дела. Что-нибудь позадрипаннее, и с русским интерьером на заднем плане.

– Полазь уж, пожалуйста, – попросила я.

На этом первое обсуждение итогов очередного дела подошло к концу. Мы с Виталием пошли в спальню, оставив Светку почивать в кресле. Впрочем, вскоре она перебралась на диван и благополучно захрапела. Мы же с Виталием предпочли более подвижные занятия, о подробностях которых я в силу природной скромности не буду распространяться.

* * *

В этот вечер на меня свалилось две удачи – во-первых, Кирьянов сообщил, что Красовскому все-таки предъявили обвинение на основе фактов, полученных с моей помощью. А во-вторых, позвонил Виталий и сказал, что ему назначили встречу господа порнушники.

Оставалось только сообщить об этом Кирьянову и свести его с Виталием. Откровенно говоря, заниматься дальше этим делом вплотную у меня не было никакого желания. А вот Виталий проявил гражданскую активность и, по свидетельству Кирьянова, оказал весьма ощутимое содействие органам. Может быть, хотел произвести на меня еще большее впечатление (хотя отношения наши уже в разгаре). Может быть, просто не наигрался в войну в детстве. А может быть, просто потому, что в его офисе за компьютером ему не хватает адреналина.

Короче, накрыли эту порностудию, и дальше с ее руководителями разбирался Кирьянов. А чем все дело кончилось, я не знаю. Мне не очень-то интересно. Что касается депутата Красовского, то его прижучить, к сожалению, не удалось. Однако умная прокуратура, скорее всего, по наводке откуда-то сверху, выискала в его не то коммерческой, не то законотворческой деятельности какие-то нарушения и занялась им вплотную. Короче, ему тоже пришлось несладко. Ну, и слава богу…

Самым удивительным оказалось то, что когда я зашла к Кирьянову проведать, как идут его дела, то увидела в его кабинете Марину. Выглядела она еще хуже, чем прежде. Хотя, может быть, мне просто показалось.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте