«Тайна одинокой леди»

Марина Серова Тайна одинокой леди Марина Серова. Тайна одинокой леди. Бегущая по головам. Москва, Эксмо, 2009. ISBN 978-5-699-3285

У частного детектива тоже должна быть личная жизнь. Не все же заниматься чужими проблемами. Тем более если детективом является красивая женщина. Знаменитая сыщица Татьяна Иванова хотела приятно провести время с молодым человеком в театре, а получилось как всегда. Ее кавалер безнадежно опоздал, да еще привел с собой нового клиента. У Владимира Бережнова на фирме пропали деньги, и он просит Таню их найти, не привлекая лишнего внимания окружающих. Дело скучное и банальное, от клиентов отбоя нет, да и надо взять тайм-аут после очередного расследования. Но мужчины в один голос умоляют помочь, и Татьяне ничего не остается, как согласиться. Однако дельце оказалось не таким уж простым. На следующий же день после знакомства с окружением Бережнова убивают его младшего брата...

Глава 1

Честно говоря, не знаю даже, согласилась ли бы я в тот вечер отправиться с Артуром Гордеевым в театр, если бы знала, чем все закончится. Не театр, а само продолжение знакомства с Артуром. Я впервые увидела этого еще довольно молодого человека, занимавшегося дизайном интерьеров, примерно за две недели до описываемых событий, и встречались мы с ним за это время всего-то пару раз. Ну, может, тройку...

Знакомство произошло на вечеринке по поводу дня рождения одного нашего общего знакомого. Артур, разгоряченный весельем, алкоголем, а также моим внешним видом, весь вечер проявлял галантность, сыпал остротами и в конце концов отправился провожать домой. У дома напросился на чашку кофе, и я не смогла отказать, хотя общение наше именно чашкой кофе и ограничилось. По крайней мере, в тот поздний вечер. Признаться, он мне понравился своим обаянием – тогда я еще не знала всего диапазона черт его характера... Одним словом, дала ему номер своего мобильника, мы перезванивались и иногда встречались, пока Артур вдруг не предложил сходить вместе в театр драмы. И я согласилась, потому что, во-первых, Гордеев мне нравился, во-вторых, сто лет не была в театре – вообще-то не являюсь заядлой театралкой, – а в-третьих, в последнее время у меня было слишком много работы, и хотелось расслабиться. Но не дома на диване, а культурно расслабиться, переключившись совсем на другие жизненные ценности.

Артур должен был заехать за мной в шесть часов вечера, однако время близилось уже к половине седьмого, а его все не было, хотя действие начиналось в семь. И сотовый его молчал. Собственно, некое разгильдяйское начало в натуре Гордеева интуитивно угадывалось мной с первого взгляда. Но все-таки из-за безалаберности пропускать назначенное свидание – это ни в какие ворота. Да что он о себе вообще возомнил?

«Все, если через пять минут не приедет – раздеваюсь и ложусь в постель отдыхать, и плевать я на все хотела!» – решила и даже повеселела от этого.

Когда до истечения назначенного мною же времени осталось двенадцать секунд, послышался звонок домофона.

– Танечка, это я! – торопливо проговорил Гордеев, когда я сняла трубку.

Глубоко вздохнув, открыла.

Через некоторое время на пороге появился Артур, а позади него виднелся высокий, крупный мужчина лет под сорок. Он держался солидно и даже, как мне показалось, несколько высокомерно, но от моего проницательного взгляда не ускользнуло, что мужчина явно чем-то расстроен и нервничает.

– Танечка, прости, дорогая, тут такая непредвиденная ситуация сложилась, просто кошмар какой-то! – складывая руки на груди, зачастил Гордеев. – Вот, познакомься, пожалуйста, это мой очень хороший приятель, я, к сожалению, не успел тебя предупредить...

– Меня зовут Владимир, – выступив вперед, с неким пафосом произнес мужчина, протягивая мне руку. – Владимир Бережнов.

– Татьяна, – сдержанно ответила я, присматриваясь.

У Бережнова был высокий лоб, зачесанные назад темные волосы, крупные черты лица. Весь его вид выражал уверенность в себе и собственном благополучии. Тем не менее в темно-карих глазах его я заметила какое-то наивное, почти детское выражение, и он постоянно хмурил брови, словно больше всего на свете боялся, что кто-то угадает его слабые стороны, и по этой причине надевал маску холодности и надменности.

– Мы просим прощения за то, что вторглись без предупреждения, – продолжал Бережнов, – это моя вина. Сразу же хочу принести извинения также за то, что в театр вы сегодня не едете...

«Ну и ладно, – мелькнуло у меня в голове. – Лишь бы не было проблем!»

Проблемы, как выяснилось, все-таки были, о чем Бережнов не замедлил сообщить.

– Дело в том, что у меня произошла... одна неприятность, – Бережнов вопросительно посмотрел на меня.

Я, не понимая еще, в чем дело, молча ждала продолжения.

Бережнов прокашлялся.

– Дело очень деликатное. – Он снова посмотрел на меня.

– Я поняла, – кивнула. – Единственное, чего я не могу понять, для чего вы рассказываете об этом мне?

– Я сейчас все объясню, – пообещал Бережнов.

– Давайте пройдем и присядем, – вмешался Гордеев, – что мы в дверях-то разговариваем? Дело серьезное все-таки...

Я бросила на него изумленный взгляд. Артурчик начинал вести себя в моем доме не то что уверенно, а прямо-таки по-хозяйски. Тем не менее я соблюла приличия и сказала:

– Конечно, проходите.

В зале указала гостям на мягкие кресла, а сама устроилась на диване.

Бережнов вытер платком вспотевший лоб, хотя на улице, несмотря на конец мая, было, мягко говоря, нежарко.

– Может быть, кофе? – с умилительной непосредственностью воззрился на меня Артур.

Проклиная про себя его нахальство и готовясь по завершении разговора устроить своему другу словесную выволочку, я, мило улыбнувшись, проследовала на кухню, приготовила три порции кофе и поставила чашки на маленький столик в зале.

– Одним словом, у меня из фирмы пропали деньги, – сделав первый глоток, внезапно выпалил Бережнов. – В милицию, как вы понимаете, не заявлял...

– Пока не понимаю, – возразила я. – Почему?

Бережнов как-то снисходительно посмотрел на меня.

– Во-первых, милиции не доверяю. Да ладно бы еще, если б пропали какие-то вещи, а то деньги... Во-вторых, дело касается узкого круга людей. Моих ближайших знакомых, – подчеркнул он. – Поэтому и решил обратиться к вам. Точнее, это Артур был настолько любезен, что порекомендовал мне вас в качестве детектива. Я навел справки и убедился, что вы действительно... гмм... раскрыли немало преступлений.

«Вот трепач! – подумала я о Гордееве. – И кто его за язык тянет? У меня вообще-то и без него нет недостатка в клиентах! И никто не просил делать мне рекламу!»

Не скрою, люблю свою работу, хотя многие считают, что профессия частного детектива – не женское дело. И почти всегда с охотой берусь за новое дело, меня всегда охватывает азарт и горячее желание непременно докопаться до истины – без этого не станешь настоящим профессионалом. Но на этот раз дело представлялось мне ужасно заурядным, скучным и нудным. К тому же я, как уже говорила, в последнее время устала – клиентов было много. Одним словом, никакого интереса выяснять, кто украл деньги у Бережнова, я не испытывала.

Гордеев, видимо, заметил мое кислое выражение лица, потому что быстро и встревоженно заговорил:

– Танечка, ведь ты же согласишься взяться за это дело, а? Ну, ты же молодчина, сразу поймешь, что к чему. А что, в самом деле, могут сделать эти дуболомы из милиции?

– Разумеется, я прошу вас помочь не за «спасибо», – прервал излияния Гордеева Бережнов. – Назовите сами сумму вознаграждения, а задаток, естественно, вы получите прямо сейчас.

– Я еще не сказала, что возьмусь за это дело, – с досадой проговорила я.

– Танечка! – Голос Гордеева зазвенел. – Но Владимир все-таки мой хороший знакомый, к тому же ты сейчас совсем не занята, ты закончила очередное дело...

«Вот именно, что твой хороший знакомый, а не мой!» Мой взгляд, брошенный на Артура, был более чем выразителен, но он старательно пытался его не замечать.

– Вот я и хотела отдохнуть, – попробовала откреститься я, хотя в душе понимала, что, скорее всего, соглашусь – ведь Гордеев все-таки не разонравился мне окончательно на тот момент.

– Хорошо, – проговорила я и сразу же услышала облегченный вздох обоих мужчин. – А теперь вы должны посвятить меня во все подробности этого дела, слышите? Не скрывать ничего, даже самых мелких деталей, понятно?

– Конечно! – ответил Бережнов.

Успокоенный моим ответом, он опять принял свой обычный напыщенный вид и произнес:

– Спрашивайте.

– Прежде всего, какая именно сумма пропала?

Бережнов назвал.

– Наличными? – уточнила я.

– Да, – кивнул Бережнов. – Я должен был получить перевод и получил. Пришло извещение из банка, за деньгами поехал мой заместитель. Он привез деньги, и я положил их в сейф.

– При нем?

– Да, – несколько удивленно ответил Бережнов. – У меня от него секретов нет, мы давно работаем вместе. Я положил деньги в сейф и запер на ключ.

– Ключ есть только у вас? – нахмурившись, продолжала я свой допрос.

– Нет, еще у Аркадия. Это и есть мой заместитель, Аркадий Дмитриевич Городецкий. Я и раньше держал деньги там, и Аркадию прекрасно было об этом известно. И никаких инцидентов не случалось.

– А кто еще присутствовал при том, как вы клали деньги в сейф?

– Только моя секретарша Анжелика. Поскольку тот сейф находится в приемной, где она сидит. Но у нее ключей от сейфа нет и никогда не было, – поспешно добавил он. – Она их в руках-то никогда не держала. И вообще, Анжелика очень милая девушка, работает хорошо...

– И давно она у вас работает?

– Скоро год. Нет, если вы думаете на Анжелику, то оставьте свои подозрения, этого просто не может быть, это абсурд!

– Я пока что ничего не думаю, – мило улыбнулась я. – Но уж если вы меня наняли, то позвольте все-таки мне задавать вопросы и самой решать, с чего начинать расследование.

– Разумеется, – суховато кивнул Бережнов. – Я только хотел оградить вас от излишней работы. Итак, дальше?

– У вас только один сейф?

– Нет, еще есть в моем кабинете. Но он был заполнен, и я воспользовался тем, что стоит в приемной.

– Когда деньги были положены в сейф?

– Вчера после обеда, около трех часов дня. Около восемнадцати тридцати я поехал домой.

– В офисе кто-нибудь еще оставался после вашего отъезда?

– Нет, никого.

– А вы, перед тем как ушли, не заглянули еще раз в сейф?

– Нет, – немного растерянно ответил Бережнов. – Мне и в голову не приходило...

– Понятно, – усмехнулась я. – И когда же обнаружилась пропажа денег?

– Сегодня, ближе к вечеру. Я открыл сейф, чтобы взять некоторые документы. Хотел просмотреть их дома. И увидел, что денег нет. Они должны были лежать на верхней полке, завернутые в пакет. Больше наверху ничего не было. Ну, и я сразу заметил, что полка пуста...

– А больше ничего не пропало?

– Нет, я все просмотрел. Сразу же позвал Аркадия и сообщил о случившемся. И с Анжеликой поговорил. Она сказала, что весь день из приемной практически не отлучалась.

– И замок не взломан?

– Нет-нет, с этим все в порядке.

– Все же вам следовало вызвать милицию, – сказала я. – Они, по крайней мере, определили бы, чем открывали сейф – ключом или отмычкой.

– Господи, да какая разница! – раздраженно махнул рукой Бережнов. – Вы думаете, меня это интересует?

– Я понимаю, что прежде всего вас интересуют деньги, – снова усмехнулась я. – Но эта информация облегчила бы работу детектива.

«Как можно не понимать таких элементарных вещей?» – с недоумением подумала я про себя.

– Вы так считаете? – несколько смущенно и озадаченно проговорил Бережнов. – Но может быть... возможно провести эту... экспертизу без участия сотрудников правоохранительных органов?

– Не обещаю, но постараюсь это устроить, – уклончиво ответила я, вспоминая об одном своем знакомом, компетентном в данном вопросе. – А теперь скажите, кому еще, кроме сотрудников фирмы, было известно о том, что вы должны получить деньги?

– Никому, – твердо ответил Бережнов.

– Что, и дома вы тоже об этом не говорили? – недоверчиво спросила я.

– Ах, дома... Дома говорил, конечно, жене, ну и что? Вы же не думаете, что моя жена станет красть у меня деньги? – Бережнов опять начал раздражаться.

– Повторяю – пока ничего не думаю, – спокойно отреагировала я. – Но мне нужны все детали. Мы же договорились, что вы не станете от меня ничего скрывать.

– Да я не скрываю! Просто не считаю, что это важно. Хочу сказать, что искать нужно в другом направлении!

– А вы знаете, в каком? – с интересом спросила я.

– Нет, – стушевался Бережнов. – Потому вас и нанял, что вы должны знать это лучше меня, если вы детектив!

– Заметьте, не я к вам напросилась, – проговорила я. – И раз уж вы доверились мне, еще раз прошу предоставить право мне решать, с чего начинать. Я думала, что вы можете предполагать, с какой стороны к вам пришли неприятности, потому и задала этот вопрос. А вы, кстати, подумайте, кому бы это могло быть выгодно из ваших знакомых? Ведь не случайно же к вам залезли? Вору прекрасно было известно, что вы получили деньги и где вы их храните.

– Вы что же, хотите сказать, что меня обокрал кто-то из самых близких мне людей? – закипятился Бережнов.

– Или тот, кому кто-то из ваших близких сообщил информацию. Может быть, не нарочно, а по простоте душевной.

– Но... Я просто не знаю, на кого подумать! Аркадий? Исключено. Анжелика? Чушь! Да и где бы она взяла ключ? Регина? Глупости!

– Простите? – перебила его я.

– Регина – это моя жена, – пояснил Бережнов. – Еще у меня есть дочь Варвара. Надеюсь, вы на нее не думаете? – с ехидцей спросил он.

Я промолчала, понимая, что если деньги у Бережнова украл и не кто-то из близких ему людей, то уж, во всяком случае, по наводке кого-то из них. Иначе и быть не может.

Посторонний человек не мог знать, когда Бережнов получит деньги. Конечно, можно было заподозрить кого-то из сотрудников банка, но им попасть в офис было бы затруднительно опять же без помощи кого-то из имеющих отношение к фирме. Данную версию, естественно, тоже нельзя исключать, но ее лучше оставить на потом, а пока заниматься ближайшим окружением Бережнова.

Он, конечно, не верит в это, под влиянием эмоций не может оценить ситуацию объективно, но я немало повидала на своем веку. Порой преступниками становились люди, которые на первый взгляд не способны в троллейбусе проехать зайцем. И Бережнова нужно убедить в том, что мне необходимо познакомиться с его друзьями, коллегами и родственниками.

– Владимир, – сказала я после паузы. – Мне нужно познакомиться с вашими сотрудниками. В первую очередь с вашим заместителем Городецким. Кроме того, очень хотела бы побеседовать с вашей супругой.

Было видно, что Бережнову как раз этого совсем не хочется, но все же он наконец понял, что если уж обратился к частному детективу, то тот будет настаивать на своих методах расследования. А без знакомства с людьми, посвященными в курс дела, это сделать будет затруднительно. Поэтому он ответил:

– Хорошо. Скажите, когда бы вы хотели этим заняться?

– Лучше, конечно, прямо сегодня. Но это, наверное, уже не получится – поздно...

– Да, в фирме, естественно, уже никого нет. А Регина отправилась к своим родителям и сказала, что приедет только к ночи.

– Хорошо, тогда завтра. Давайте начнем с визита в ваш офис. В какое время там будет Аркадий Городецкий?

– Да прямо с утра, часов с девяти. Давайте сделаем так: позвоню, как только он подойдет, и вы приедете. Я вас встречу.

– Отлично, – кивнула я. – Договорились.

– Что ж, – Бережнов поднялся. – Если у вас пока больше нет вопросов, то я могу идти?

– Да, пока вопросов у меня нет. Но они непременно появятся завтра.

– Тогда давайте все же обсудим сумму гонорара и задатка.

Я озвучила свои тарифы, и Бережнов отсчитал мне сумму за три рабочих дня, добавив на расходы. Затем с присущим ему пафосом добавил:

– Если вы выясните все за один день, остальную сумму оставите себе. Более того, я выдам вам... ну, будем говорить, премию.

– За премию спасибо, конечно, – улыбнулась я. – Но за один день не гарантирую завершить расследование. Это не только от меня зависит. Но со своей стороны сделаю все возможное!

Манера Бережнова невольно передалась и мне, поэтому и закончила разговор столь высокопарно.

Затем бизнесмен откланялся и направился в прихожую. Гордеев же, как я поняла, покидать мой дом не собирался. Собственно, не возражала, чтобы он остался, поскольку очень уж хотела высказать своему поклоннику все, что о нем думала после сегодняшнего вечера. Когда Бережнов ушел, посмотрела на Артура, сурово сдвинув брови. Тот улыбался как ни в чем не бывало.

– Что, пытаешься за мой счет поднять собственный имидж? – сдвинула я брови, окинув Гордеева взглядом с ног до головы. – Рассказываешь, что твоя девушка – частный детектив? Да еще единственный в Тарасове? Да еще и не проваливший ни одного дела, а? Так вот, могу тебе заявить, что все это правда, за исключением одного малюсенького момента: я вообще-то не твоя девушка, ясно? И никогда ею не стану, если ты и впредь будешь так себя вести! Никто, никто не давал тебе права решать за меня, браться мне за дело или нет!

– Да что ты, Таня, у меня и в мыслях не было спекулировать нашими с тобой отношениями! Вот тебе крест! – забожился Гордеев, прижав руки к груди. – Просто хотелось помочь хорошему человеку. Да и ты внакладе не останешься.

– Я вообще-то и так не голодаю! – заметила.

– Танюша, но ведь лишний заработок никогда не помешает! А дело-то плевое! Тем более для такой умницы, как ты, – льстиво добавил Артур. – Да ты с ним справишься не то что за день, а за час!

– Интересно, как ты себе это представляешь? – усмехнулась я. – Сразу видно, что ты понятия не имеешь о моей профессии!

– Я творческий человек, – важно заметил Гордеев. – Можно сказать, интеллектуальная элита города!

– Ясное дело, а мы так, социальный подвал, – съязвила. – Гордеев, то, что ты чудовищный болтун, я поняла еще при нашей первой встрече. Но тогда не думала, что еще и хвастун!

– Это неправда, – возразил Гордеев. – И вообще, первое впечатление обманчиво. Вот когда ты узнаешь меня поближе...

– Надеюсь, что меня минует сия чаша, – охладила я его пыл. – И вообще, хватит трепаться. Раз уж ты здесь, принеси мне хоть какую-то пользу, расскажи поподробнее об этом Бережнове. Что можешь сказать о нем лично?

– Он замечательный человек! – тут же заявил Артур.

– Это я уже поняла, – отмахнулась. – А поконкретнее?

– Ну-у-у... Он неплохой бизнесмен.

– Кстати, – перебила я, – совсем забыла спросить, чем занимается его фирма.

– Торгово-закупочная. Пищевые продукты, – коротко ответил Гордеев. – Фирма «Пульсар».

– Слушай, а откуда вообще его знаешь? – немного удивилась. – Ты же вроде как торговлей не занимаешься.

– Я архитектор! – с гордостью сообщил Гордеев.

– Ты же дизайнер интерьеров, творческая элита и все такое, – напомнила я.

– А окончил архитектурный факультет, – просветил меня Артур. – Это уже потом повысил свою квалификацию, получил дополнительное образование и стал заниматься дизайном. Кстати, квартира Владимира отделана по моему проекту. Очень оригинальные идеи, знаешь ли! Жаль, что ты не видела.

Я не особо расстраивалась из-за того, что мне не удалось оценить творческий гений Артурчика, и продолжила свои расспросы:

– И все-таки, как вы познакомились с Бережновым? На какой-нибудь околосветской тусовке?

– Вовсе нет, – покачал головой Артур. – Познакомились благодаря моей сестре Марианне.

Да, Артур, помнится, рассказывал мне о том, что у него есть младшая сестра. Правда, он почему-то говорил о ней не очень охотно. Насколько я знала, ей было где-то чуть за тридцать, и она, кажется, была одинока. И еще долгое время жила где-то за пределами Тарасова, а в родной город вернулась совсем недавно.

– Марианна раньше дружила с Региной, женой Владимира, – принялся объяснять Артур. – Вернее, даже не с ней, а с ее двоюродной сестрой Катей. И вот как-то мы пересеклись все вместе, даже уже не помню, по какому поводу. Мне, собственно, безразличны как Регина, так и Катя, а вот с Владимиром быстро нашли общий язык. Он как раз собирался переезжать в новую квартиру, мы разговорились на эту тему, и тот попросил меня заняться ее интерьером. Я все сделал, Бережнов, разумеется, остался доволен, и теперь мы друзья.

– А твоя сестра Марианна по-прежнему вхожа в этот круг?

– Скорее в круг Колокольцевых. Это Катя и ее муж, – пояснил Артур. – Но иногда появляется у Владимира, правда, редко.

– Ладно, давай дальше о Бережнове, – махнула я рукой.

– Ну, что еще о нем? Например, в делах, не касающихся бизнеса, он человек весьма наивный, – в глазах Артура появилось слегка насмешливое выражение.

– В чем это выражается? – тут же заинтересовалась я.

– Он, например, сохнет по своей секретарше Анжелике. И думает, что никто этого не замечает. Прожужжал мне про нее все уши. Спору нет, она девчонка аппетитная, но не более того. Переспать с ней, конечно, приятно, но он-то говорит совсем о другом!

– О чем? – спросила, поймав себя на мысли, что мне глубоко плевать на то, что Гордеев с вожделением говорит о привлекательности другой женщины, искренне надеясь при этом на продолжение отношений со мной. Сейчас меня волновало только дело, за которое я взялась.

– Он словно не понимает, что в ней, в сущности, нет ничего особенного и выдающегося. За исключением, конечно, смазливой мордашки и неплохой фигуры. Он превозносит ее до небес, воображает чуть ли не богиней и совершенно не замечает, что его «богиня» толком не может ответить на телефонный звонок, плохо умеет пользоваться компьютером, хотя проработала у Владимира почти год, а самый короткий текст набирает чуть ли не полчаса. Я все это наблюдал и, видя, как он на это реагирует, понял, что держит ее там вовсе не за профессионализм.

– Так она любовница Бережнова? – уточнила я.

– Насколько знаю, нет, – возразил Гордеев. – Он обожает ее так, на расстоянии. А вообще он, кажется, верный муж. Редкое явление в наше время, ты не находишь?

– К сожалению, нахожу, – вздохнула.

«Может быть, по этой причине и сама не выхожу замуж», – с легкой грустью подумала я, но открывать душу перед Артуром, разумеется, не стала.

– Понятно, – сказала. – А что его жена?

– Типичная стерва! – скривился Гордеев. – Видел ее, правда, всего один раз, и впечатление у меня о ней самое негативное. Да и к тому же тощая, как кочерга, и страшная. Крашеная брюнетка! А я всегда любил блондинок, – льстиво проговорил он, придвигаясь ко мне и принимаясь поглаживать мои длинные светлые волосы.

– Отстань. – Я отстранилась. – Подозреваю, Гордеев, что ты любишь и блондинок, и брюнеток, и рыжих, и зеленоволосых. И боюсь, что не побрезгуешь и лысой, если только она согласится с тобой переспать.

– Ты меня оскорбляешь! – возразил Гордеев. – С чего ты вообще такое взяла? Я как раз из тех, кто будет очень верным мужем. Просто как мужчина способен оценить красоту женщины. А также отметить ее отсутствие. Это свойственно любому нормальному мужчине, почему ты воспринимаешь это с таким скепсисом?

Я хотела сказать, что мне по большому счету вообще безразлична эта тема, но махнула рукой и попросила:

– Лучше расскажи еще о Бережнове и его окружении. Что там у него с женой за отношения?

– Толком я, конечно, не знаю, – ответил Артур. – Понимаю только, что отношения хорошими не назовешь. Какие-то там проблемы, и не только в Анжелике.

– У нее есть любовник?

– Откуда же мне знать! – хмыкнул Гордеев.

– А Городецкий?

– Ну, это умный мужик. И довольно скрытный. Я никогда не мог понять, что у него на уме. Вечно отделывается язвительными шуточками. Вообще неприятный тип.

– Почему?

– Совершенно некомпанейский.

– Он, наверное, выпить с тобой отказывался, – усмехнулась я.

– Да ладно, что мне, выпить, что ли, не с кем? – возмутился Артур. – Вообще и пью-то немного. А что касается дня рождения, на котором мы познакомились, так тогда был прямой повод, грех не выпить! Я, между прочим, был трезвее многих! – многозначительно поднял он вверх указательный палец.

– Это сейчас неважно, – попробовала я вернуть его к теме разговора, но Артур неожиданно надулся, сделав вид, что обиделся, и явно напрашивался на то, чтобы его поуговаривали и приласкали.

«Прямо дитя малое! – с иронией подумала я. – Нет уж, дорогой, со мной такие манипуляции не проходят!»

– Что ж, тогда, пожалуй, давай закончим наше сегодняшнее общение, – поднялась с дивана и сделала приглашающий жест в сторону прихожей.

Гордеев моментально попытался исправить ситуацию и принялся напрашиваться остаться, но я была непреклонна:

– Ты же сам настаивал, чтобы я занялась расследованием. А когда занимаюсь делом, то у меня совершенно нет времени на личную жизнь, а уж тем более на пустопорожние разговоры. Так что прошу!

С этими словами выпроводила своего поклонника и облегченно вздохнула. Перемыв чашки, решила бросить кости, чтобы составить представление, чего мне ждать от подкинутого Гордеевым дельца. Тяжелые двенадцатигранники высыпались на столик.

26 + 7 + 14 – ожидаются переживания, связанные с вашим согласием участвовать в деле, от которого вы не ждете ничего хорошего.

Собственно, мои переживания по этому поводу уже начались. И от порученного дела я ждала мало хорошего – мелковатым оно мне показалось на первый взгляд, знаете ли... Так что кости лишь подтвердили мои собственные мысли. Но я подбодрила себя тем, что деньги-то за работу все равно получу, к тому же клиент, получается, не совсем чужой человек. Одним словом, рассчитывала быстренько расследовать это дело и спокойно забыть о нем.

На следующий день меня разбудил телефонный звонок Бережнова.

– Доброе утро, Татьяна, – напыщенным тоном приветствовал он меня. – Сообщаю, что Аркадий Дмитриевич уже прибыл в офис, так что вы можете тоже подъезжать. Вас встретят у входа и проводят ко мне. Адрес следующий...

Я пообещала подъехать через сорок минут, а сама направилась приводить себя в порядок и завтракать. Пока принимала душ, в микроволновке подогревалась пицца, а в кофеварке варился кофе.

После завтрака я вывела из гаража свою машину, села за руль и через некоторое время уже подъезжала к зданию, где располагался офис фирмы «Пульсар».

У входа стояла молодая девушка, лет двадцати трех. У нее было милое лицо со вздернутым носиком и озорными зелеными глазами. Рыжие волосы мелкими кудряшками обрамляли лицо. Увидев припарковавшуюся «девятку», девушка шагнула мне навстречу.

– Добрый день, – с улыбкой поприветствовала она меня. – Вы Татьяна Александровна?

– Да, – подтвердила я.

– Меня зовут Анжелика Гвоздикова, я секретарь фирмы «Пульсар». Владимир Алексеевич просил меня вас проводить.

– Благодарю, – ответила я и прошла за девушкой в здание.

Поднявшись со мной на второй этаж, Анжелика толкнула металлическую дверь, и мы очутились в приемной. Анжелика показала на кожаную дверь в кабинет и сказала:

– Проходите туда, там Владимир Алексеевич и Аркадий Дмитриевич.

Я отметила, что вообще-то секретарше не мешало самой доложить начальству о том, что пришел посетитель, но, видя, что Анжелике не приходит это в голову, сама постучала и, услышав в ответ «да-да», вошла в кабинет.

Бережнов сидел за массивным столом в кресле, по левую сторону от него также в кресле расположился худощавый мужчина лет тридцати семи. У него были прямые черные волосы, умные серые глаза, тонкий нос с горбинкой. Черты лица его были лишены мягкости и смазливости, тем не менее я отметила, что мужчина очень привлекателен внешне. В нем было что-то по-орлиному гордое и независимое.

– Доброе утро, присаживайтесь, пожалуйста, – Бережнов указал на свободное кресло с правой стороны от него. – Знакомьтесь, Аркадий Дмитриевич Городецкий, мой заместитель.

Мы с Городецким проговорили ритуальные фразы насчет приятности момента, после чего тот сказал:

– Я, конечно, в курсе, с какой целью вы здесь. Визуально вы со мной уже познакомились, теперь вы, вероятно, хотите задать мне какие-то вопросы? Или хотите познакомиться поближе?

Мне показалось, что вижу некую усмешку в глубине глаз Городецкого. Тем не менее я проигнорировала ее и спокойно сказала:

– И то и другое. Для начала скажите – ваш ключ от сейфа на месте?

– Да, конечно, – ответил Городецкий и полез в карман.

Он достал связку ключей и показал на один из них:

– Вот он.

– И вы никому его не давали?

Городецкий снисходительно посмотрел мне в глаза.

– Я не имею привычки давать свои ключи кому бы то ни было, – ответил он.

– Похвально, – кивнула я. – А кто-нибудь мог воспользоваться им?

– Нет. Ключи всегда лежат в моем кармане. Залезть в него так, чтобы я не заметил, а потом так же незаметно положить обратно – весьма проблематично. Либо это должен быть карманник высшей категории. Но среди моего окружения таковых, насколько мне известно, нет.

– У вас есть какие-то версии по поводу случившегося? – прямо спросила я.

Городецкий внимательно посмотрел на меня и промолчал.

– Аркадий Дмитриевич, я задала вам вопрос, – надавила. – В конце концов, вы ведь сами заинтересованы в том, чтобы ваши деньги нашлись.

– Да, безусловно. Но если бы у меня были версии, постарался бы сам их отработать, – подчеркнул Городецкий.

Я поняла, что этот человек настроен весьма скептически к моему появлению и не верит в то, что я смогу найти деньги и вора. Очевидно, это был тип, который считал мужчин высшими созданиями, а женщин – так, приложением к ним. Однако я не стала разубеждать его в этом.

«В конце концов, пусть за меня скажут мои успехи, – подумала. – Или неуспехи. И то и другое справедливо».

– Хорошо, тогда скажите, мог ли кто-нибудь, кроме вас, залезть в сейф в течение рабочего дня?

– Теоретически только Анжелика, – пожал плечами Городецкий. – Но это только теоретически, поскольку ключей у нее нет.

Я заметила, что Бережнов заметно заволновался.

– Я вам уже говорил насчет Анжелики, что... – начал было он, но я перебила его:

– Прекрасно все помню, Владимир Алексеевич. Не беспокойтесь, обвинять кого-то просто так не собираюсь. Тогда выходит, что деньги были украдены после рабочего дня? То есть ночью?

– Наверное, – сказал Городецкий и насмешливо посмотрел на меня.

«Какого черта было меня нанимать, если заранее считаешь это чушью? – внутренне начала я закипать. – Впрочем, нанял меня Бережнов, а не он...»

Стараясь не обращать внимания на скепсис на лице Городецкого, задала следующий вопрос:

– Как охраняется это помещение?

– Здание на сигнализации. Кроме того, я распорядился установить сигнализацию конкретно в помещении своего офиса, – ответил Бережнов.

– И обе сигнализации в порядке?

– Да, совершенно верно.

– Наверное, это специалист-универсал, – заявил Городецкий. – Он виртуозно крадет ключи из карманов, потом так же кладет их обратно, ночью проникает в здание, отключив обе сигнализации, а затем вновь их включая. Причем делает все это, оставаясь невидимым!

– Владимир Алексеевич, – холодно проговорила, не обращая внимания на издевательские шуточки Городецкого, – я уже говорила, что хотела поближе познакомиться с вашим окружением. Аркадия Дмитриевича уже имела честь узнать, теперь...

– Да-да, помню, – кивнул Бережнов.

Он, конечно, тоже заметил скептическое отношение Городецкого ко мне и посчитал наилучшим свернуть данный разговор.

– Я уже подумал над этим и нашел хороший выход. Сегодня у меня в доме будет небольшая вечеринка, на ней будут и моя жена, и Аркадий Дмитриевич, и Анжелика. Кроме того, мой младший брат и еще несколько друзей. Вот практически весь круг моего общения. За исключением, конечно, деловых связей и дальних родственников. Я посчитал, что лучше всего будет пригласить вас к себе. Там вы сможете поближе познакомиться со всеми и убедиться, что эти люди не имеют...

– Я вас поняла, спасибо, – ответила и поднялась. – Только скажите мне, пожалуйста, ваш адрес.

– Артуру он прекрасно известен, – сказал Городецкий. – Вы же придете вместе?

Я уже открыла было рот, чтобы сказать, что у меня совсем другие планы, но не стала. Гордеев, видимо, наплел с три короба про наши с ним отношения, преувеличив их значение до небес. Конечно, с ним придется серьезно переговорить на эту тему, парень что-то стал забываться. Но в глазах Бережнова пускай все выглядит комильфо. Ведь этот человек скоро уйдет из моей жизни так же легко, как и вошел. «Думаю, что вместе с Гордеевым!» – вздохнула я про себя. А пока пускай поприсутствует со мной у Бережнова дома – поможет, если что, сориентироваться.

Анжелика, листающая журнал, не поднялась мне навстречу, чтобы проводить до дверей. Она лишь пробормотала «всего хорошего», не поднимая глаз. Я вышла на улицу и, сев в машину, поехала домой.

Глава 2

Квартира Бережнова находилась в новом элитном доме так называемого «тихого центра». Эта территория еще совсем недавно была застроена убогими, отжившими свой век деревянными домишками и недалеко от них ушедшими каменными, которые были разделены на уйму коммуналок. Несколько лет назад район начал преображаться, лачуги посносили к чертовой матери, и здесь появились громадные, построенные по последнему слову архитектуры многоэтажные дома. Жили здесь в основном люди богатые – бизнесмены, чиновники и прочие представители элитных слоев.

За полчаса до назначенной встречи мне позвонил Гордеев и сообщил, что сейчас приедет. Правда, говорил он как-то смущенно и даже словно немного виновато. Очень скоро я поняла причину этого: Артур явился не один, а в сопровождении незнакомой шатенки лет тридцати.

– Вот, Таня, познакомься, моя сестра Марианна, – глядя на меня преданным взглядом, представил свою родственницу Артур, и было видно, что ему не очень-то приятно общество сестры.

– Татьяна, – немного удивленная этим визитом, ответила я.

– Привет! – с улыбкой бросила Марианна, ничуть не смущаясь.

Черты лица ее были довольно привлекательными, однако в нем наблюдалась некоторая усталость от жизни. К тому же Марианна не блистала, что называется, юностью и свежестью – словом, выглядела несколько старше своих лет.

– Ну что, ты готова? Мы можем ехать? – суетливо спросил Гордеев, и я кивнула.

Оказалось, что Артур с сестрой приехали ко мне на такси, которое ждало внизу. Однако я предпочла воспользоваться своей машиной.

Квартира Бережнова была двухуровневой и занимала два этажа. Прием происходил на верхнем этаже, во внушительных размеров гостиной.

Жена Бережнова, Регина, оправдывала чисто внешне характеристику, данную ей Гордеевым. Это была высокая, худая брюнетка с резкими чертами лица, острым, длинноватым носом и почти плоской грудью. Одета она была в черное платье, что еще больше подчеркивало ее худобу и вообще делало похожей на хищную птицу. Я отметила, что взгляд хозяйки не отличался приветливостью, улыбалась она как-то нехотя и словно из-под палки, несмотря на то что старалась выдерживать требуемые для данного мероприятия светскость и гостеприимство. На вид ей было около сорока, морщинки стали уже, увы, непременным атрибутом ее внешности, и она старательно пыталась их скрыть за мощным слоем косметики.

Городецкий, как и днем на работе, выглядел человеком серьезным и озабоченным. Меня он встретил недоверчивым и даже подозрительным взглядом, за которым, правда, проглядывало любопытство. Это было что-то типа «ну что, расследуем? Ну-ну, посмотрим, что вы можете...».

Он стоял у окна рядом с высокой русоволосой женщиной лет под тридцать. У нее были неяркие черты лица, тем не менее очень правильные, тонкие и не лишенные благородства. Некая порода чувствовалась в посадке головы, в осанке и манере держаться. Она увидела взгляд Городецкого, обращенный на меня, и тихонько что-то сказала ему, видимо, интересуясь, кто я такая.

– Позвольте представить вам Гордеева Артура – для тех, кто не знаком с ним, – а также его очаровательную спутницу Татьяну, – раздался густой голос хозяина дома.

На этот возглас обернулась и еще одна пара, стоявшая в другом углу, – грудастая блондинка и тощий, желчный господин в очках.

– Колокольцев Сергей, – протянул руку очкарик. – Моя жена Катя.

Блондинка выдавила из себя некий смешок и игриво посмотрела на Гордеева. Артур ответил ей снисходительной усмешкой и важно представил всем меня еще раз.

Тем временем русоволосая женщина подошла ближе к образовавшемуся вокруг нас с Гордеевым кругу и представилась сама:

– Меня зовут Полина. Полина Глазунова.

Я ответила стандартное «очень приятно», отметив, что у этой женщины темно-голубые глаза очень красивого оттенка, а высокая прическа подчеркивает тонкость и аристократизм черт лица. Во всем ее облике отмечалась некая недоступность, тем не менее взгляд был приветливым. И разговаривала она очень просто, без надменности и высокомерия Регины. На мой взгляд, ей не хватало некоторой сексапильности, что ли, – то ли одежда не очень современная, то ли прическа старомодна. Тем не менее она произвела на меня благоприятное впечатление.

Марианна, видимо, была хорошо знакома всем присутствующим, поскольку ее Бережнов официально представлять не стал. Она тут же подошла к Кате Колокольцевой и утянула свою подружку в угол комнаты, где они, усевшись на мягкие стулья, о чем-то радостно защебетали.

В следующий момент раздался звонок.

– Кажется, это Анжелика, – тут же отреагировал Бережнов и поспешил к лестнице на первый этаж.

Регина проводила его насмешливым взглядом. Вскоре снизу послышались оживленные голоса и смех. А следом в комнату зашли уже знакомая мне Анжелика в сопровождении вертлявого субъекта с хвостиком из жидких светлых волос. На лице его выдавался большой нос, и вкупе с продолговатым овалом это делало его похожим на какого-то грызуна.

– Очень приятно, Игорь... Очень приятно, Игорь, – суетливо, быстро отвечал он на приветствия со стороны остальных гостей.

– Это мой бойфренд, я вам много о нем рассказывала, – прощебетала Анжелика. – Игорь Ломакин, репортер областной криминальной газеты.

Компания заинтересованно и несколько удивленно вытаращилась на Ломакина.

– Я работаю там всего два месяца и не могу считаться зубром криминальной хроники, – пояснил Ломакин, не желая, видимо, вступать на стезю разговора на профессиональную тему.

Анжелика как-то по-свойски прошла в комнату, потащила Игоря за собой и плюхнулась на мягкий диван.

Стол у Бережновых был на уровне. Однако я отметила, что кушанья все были довольно стандартными: несколько видов копченых колбас, язык в желе, салаты, купленные, по-видимому, в ближайшем супермаркете, маринованные шампиньоны. Единственное, что было приготовлено хозяйкой дома, – это мясо «по-турецки».

Из напитков присутствовали коньяк, элитная водка, разнообразные вина и шампанское – словом, с учетом вкусов присутствующих.

Бережнов поднял бокал и произнес:

– Итак, господа, мне весьма приятно, что вы все оказали честь своим визитом и согласились отметить с нами небольшой юбилей. Если кому-то неизвестно, то я поясню, что мы отмечаем пятилетие фирмы «Пульсар». Надеюсь, что мы все соберемся еще не раз, чтобы отметить последующие юбилеи фирмы, и именно за это предлагаю первый тост!

Все заулыбались, поднимая рюмки и бокалы, а Ломакин захлопал в ладоши, но Анжелика одернула его. Гордеев моментально осушил рюмку и принялся закусывать шампиньонами. Он, не стесняясь, наложил себе в тарелку гору колбасы, языка и принялся живо уписывать все это за обе щеки.

Сергей Колокольцев угрюмо ел, тщательно пережевывая пищу, и молчал. Его жена с интересом осматривала мужчин – как Гордеева, так и Ломакина. «Похоже, дамочка, по грубоватому русскому выражению, „слаба на передок“, – сделала я предварительный вывод. Марианна вела себя очень оживленно, болтала то с Катей, то с Сергеем, немало не смущаясь тем, что тот отвечал односложно и неохотно.

Ломакин тем не менее на нее не обращал особого внимания. Он умудрялся заниматься сразу несколькими делами: есть, пить, расспрашивать Бережнова о его делах, рассказывать анекдоты, накладывать Анжелике в тарелку салаты, гладить одной рукой ее по колену и время от времени бросать взгляды в сторону Городецкого и Глазуновой.

Я краем уха слышала, как Полина пару раз пыталась заговорить со своим соседом Городецким, но тот реагировал сухо и односложно. «Не то обижен, не то позирует, – подумала я. – Интересная парочка... Кстати, кто вообще такая Полина? По крайней мере, явно не женщина Городецкого. Не подруга Регины. К фирме „Пульсар“ тоже не имеет никакого отношения. А Городецкий... Женат? А если не женат, то почему? А Глазунова?»

Все эти вопросы мгновенно встали у меня в голове. Я обвела глазами стол и попыталась определить, кто из этих людей более всего будет склонен ответить на эти вопросы.

Анжелика? Регина? Ломакин? Последний, судя по всему, субъект весьма живой, но в компании он человек новый и не знает этих нюансов.

Когда я уже почти остановила свой выбор на Кате Колокольцевой, дверь в комнату отворилась, и глазам присутствующих предстал еще один персонаж. Это был молодой, высокий, смазливый голубоглазый брюнет. Одет он был весьма небрежно, в черную джинсовую рубашку и спортивные брюки.

– Добрый вечер, – проговорил он манерно и как бы несколько устало. – Где можно примоститься?

Вопрос был адресован хозяевам дома, но молодой человек даже не повернул головы в сторону Бережнова и его супруги.

– Великий гений может сам решить, где его место, – сказал Городецкий с наигранным почтением, указывая на три пустых стула.

– Артем, мой брат, – коротко представил явившегося из кулуаров квартиры молодого человека Бережнов.

Артем стрельнул глазами по присутствующим, завернул за стол и небрежно опустился на стул рядом с Полиной. Глубоко вздохнув, он сам налил себе коньяка и, произнеся «прозит», выпил.

– Хорошее начало, – прокомментировал он.

По не совсем твердой речи Бережнова-младшего я сделала вывод о том, что для Артема эта рюмка была отнюдь не началом вечера, а, по крайней мере, хорошим продолжением.

И это подтвердилось очень скоро. Плохая координация движений дала о себе знать. Наполняя в очередной раз свою рюмку, Артем неловко качнулся, дернул рукой, и красное вино брызнуло на мою светлую юбку. Я инстинктивно ахнула и дернулась в сторону. Как по команде, все разговоры за столом прекратились, а Ломакин, вытянув свою длинную шею, неодобрительно зацокал языком и покачал головой.

Бережнов метнул на младшего брата уничтожающий взгляд и, резко поднявшись, пошел в соседнюю комнату. Смутившийся Артем прижал руки к груди и проговорил:

– Простите, ради бога, дурацкая неосторожность. Сейчас я все исправлю.

Он взял со стола салфетку и начал возить ею по моей юбке. Я, протестуя, отодвинулась, так как действия Артема еще больше усугубляли ситуацию. В этот момент вернулся Бережнов-старший и протянул мне небольшой флакон пятновыводителя.

– Возьмите, это должно помочь. Еще раз прошу простить моего брата за этот казус, – сказал он, не глядя на Артема.

– Давайте лучше выпьем! – Гордеев не нашел ничего лучше, как столь банальным призывом разрядить обстановку.

На этот раз, впрочем, его все поддержали и, к моему облегчению, забыли про неприятный эпизод. Артем, однако, успокаиваться никак не хотел. Выпив две рюмки – одну вместе со всеми, а другую, видимо, в качестве компенсации за пролитую, он наклонился ко мне и зашептал на ухо:

– Вообще-то я стараюсь соблюдать аккуратность, особенно по отношению к женщинам. Но сегодня словно не мой день.

Он легко тронул меня за рукав блузки и посмотрел в глаза проникновенным взглядом.

– Я давно уловил такую закономерность, что если случается какая-то неприятность, то за ней следует целый шлейф подобных негативных событий. И уже с утра чувствовал запах приближающейся опасности. И вот... – он вздохнул, – они случились.

– Ничего опасного в этом маленьком происшествии нет, – возразила я. – А что, если не секрет, представляют собой ваши личные неприятности?

– Они не совсем личные, – манерно ответил Артем. – Скорее профессиональные.

– А чем вы занимаетесь?

– Пишу стихи. Увы, сейчас это не самый прибыльный бизнес. И вот проблемы с изданием, спонсорской помощью... И все такое...

В этот момент подвыпившая Катя Колокольцева громогласно объявила о том, что неплохо было бы подвигаться, и попросила Регину включить музыку. Та нажала кнопку музыкального центра, и по комнате разлились задорные звуки танцевальной мелодии. На это предложение Колокольцевой тут же откликнулся Гордеев, пригласивший ее. Компанию им составили Анжелика с Ломакиным, которые в силу молодого возраста были легки на подъем. Марианна осталась без пары, но, не смущаясь, влилась в круг.

Полина вопросительно посмотрела на Городецкого, но он сделал вид, что не заметил ее взгляда. Более того, он встал, отошел к окну и закурил.

– А вы что же не танцуете? – спросила я у Артема.

– Я готов составить вам пару, но несколько стесняюсь, поскольку доставил вам неприятность. К тому же боюсь быть назойливым.

– Тогда давайте лучше просто побеседуем, – сказала я, поскольку мне, с одной стороны, не хотелось танцевать, а с другой – внезапно поняла, что, по всей видимости, именно Артем может стать хорошим информатором.

– Да я бы не отказался побеседовать с такой приятной женщиной, – тут же откликнулся Артем. – Только давайте перейдем в соседнюю комнату. Здесь есть великолепная так называемая комната для гостей. – Он указал рукой на дверь комнаты, из которой, собственно говоря, и появился. – Там, кстати, можно курить, и я бы сделал это с удовольствием, если вы, конечно, не станете возражать...

– Вовсе нет, – прервала его словесный поток. – Хотя сама недавно бросила.

– Тогда прошу, – Артем поднялся, с шумом отодвинув свой стул и протягивая мне руку.

Я едва дотронулась до нее, и мы с Артемом покинули зал. Нашего ухода никто, кажется, не заметил, даже Гордеев. Хотя мне показалось, что он гораздо больше внимания за столом уделял спиртному, чем мне. Артем провел меня к соседней двери и, распахнув ее, щелкнул выключателем. По комнате разлился мягкий свет.

Комната для гостей была очень уютной.

Артем закурил, выпустил дым и выжидательно посмотрел на меня. Я начала разговор издалека:

– А вы не можете рассказать поподробнее о своем творчестве? Мне, человеку, далекому от поэзии, это было бы очень интересно.

– Ах, – вздохнул Артем. – Я уже убедился, что это мало кому интересно. Но если вы настаиваете... то могу сказать, что сейчас пишу поэму под названием «Искушение нувориша». В качестве главного героя присутствует мой брат. Своего рода герой нашего времени. Онегин, Печорин – как хотите.

– Действительно интересно. И оригинально. А почему такое название?

– Это секрет, – жеманно повел плечами Артем. – Хотя... Я вам его открою. Мой брат, став человеком богатым, не выдерживает испытания возрастом. И он не одинок в этом. Почти все так называемые солидные бизнесмены никак не могут примириться с тем, что они уже старые и, увы, несмотря на свои деньги, мало кому интересны.

– Ваш брат не такой уж старый, – возразила я. – Ему, наверное, лет тридцать восемь?

– Вот именно – тридцать восемь! – неожиданно изменил голос Артем и спародировал киношного Кису Воробьянинова: – Но к его работе это не имеет никакого отношения! А к его секретарше Анжелике имеет, – закончил он уже своим голосом. – Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, потому что не замечать этого может только слепой. И даже не понимает, насколько смешон в своем... позднем чувстве, – с иронией заключил он.

– Вы знаете, – я доверительно наклонилась к Артему, – в обмен на вашу откровенность тоже хочу открыть вам свой секрет. Дело в том, что я присутствую здесь с определенной целью. Если вам известно, у вашего брата из сейфа пропала крупная сумма денег. И он попросил меня расследовать это... недоразумение.

– Так вы из милиции? – красивые темные брови Артема взметнулись вверх.

– Нет-нет. Занимаюсь частным сыском, но на профессиональном уровне. Как-нибудь, возможно, вам расскажу, как докатилась до жизни такой, – засмеялась я. – Но сейчас хотела бы, чтобы вы помогли. Мне нужно знать, что представляют собой люди, окружающие вашего брата, и мог ли кто-то из них решиться на такое.

Артем внимательно слушал меня, удивленное выражение не сходило с его лица. Затем он наконец ответил:

– Да, слышал об этом инциденте. Печальная история, но не очень удивительная...

– То есть?

– Это закономерность, вытекающая из особенностей характера моего брата. Видите ли, мой брат всегда хотел казаться окружающим человеком нормальным во всех отношениях. Он никогда не был раскованным и свободным от законов, господствующих в обществе. Но... Как это ни парадоксально, именно это качество и мешает ему. Стараясь выиграть в малом, он всегда проигрывает по-крупному. Его педантизм распространяется только на мелочи. – Артем сделал паузу, вздохнул, отхлебнул коньяку и продолжил: – Мой брат желает знать обо всем, что его касается и не касается. И таким образом грузит свой мозг ненужной информацией. Поэтому, представляя себя хорошим стратегом, он совершает тактические ошибки. Поэтому неудивительно, что у него из-под носа так банально и пошло украли деньги.

– А кто, по-вашему, из имеющих отношение к Владимиру людей мог на это пойти?

– Все! – безапелляционно заявил Артем и, откинувшись на спинку дивана, с неким вызовом посмотрел на меня. – Работники фирмы, старые так называемые друзья, та же драгоценная секретарша...

– Но ведь ключи были только у него и у Городецкого?

– Ну и что? – пожал плечами Артем. – Сложно сделать дубликат, что ли?

– Но как вы себе представляете механизм этого? Ведь ключи они носят с собой.

– Я же вам говорил, что Вова является педантом, но порой в тех вещах, которые совершенно не нужны ему. Вполне мог оставить эти ключи на столе и потом сокрушаться по этому поводу. И все потому, что он, видите ли, в это время продумывал свои предстоящие деловые переговоры. Думал над каждой фразой, которую должен будет произнести. Просто такое уже было, я вам рассказываю реальный случай. Потом, конечно, чертыхался, сокрушался, всем рассказывал... Короче говоря, мой брат – это оригинальный тип педанта-растяпы.

– Так, ну то, что он сам у себя деньги красть не стал бы, это понятно. Поэтому давайте теперь поговорим все же о его окружении. Что вы можете сказать, например, об Аркадии Дмитриевиче Городецком?

– Хороший профессионал. Хитрый лис. Невыносимый в общении человек. Похоже, с комплексами. Какими? Судите сами. Не женат и никогда не был. Почему? Видимо, не каждая может выдержать его постоянное ехидство и ироническое подтрунивание. Ко всему прочему, он несколько твердолоб. Вы заметили эту даму с гордой посадкой головы?

– Да, кажется, ее зовут Полина.

– Совершенно верно, Полина Глазунова. Эта особа и является той самой необходимой Городецкому женщиной. По крайней мере, так ему кажется. На самом же деле у этой Полины проблемы с сердцем.

– Что, она больна? – нахмурилась я.

– Нет, – махнул рукой Артем. – Я имел в виду совсем другое. А именно ее внутреннюю холодность и равнодушие к мужчинам. Может быть, проблема скрыта чуть-чуть ниже сердца, – ухмыльнулся он. – То есть причина чисто физиологическая. И ей пора обратиться к сексопатологу.

– Вы хотите сказать, что у нее проблемы с ориентацией? – чуть приподняла я бровь.

– Нет-нет, этим она, насколько всем известно, не грешит. Просто она увлечена своей карьерой, постоянно повышает свой образовательный уровень... Это похвально, конечно, но зачем же забывать о такой важной составляющей жизни, как физические радости?

– То есть она ни с кем не встречается? – уточнила я.

– Абсолютно ни с кем! Либо же настолько мастерски это скрывает.

– Да, довольно странно для молодой и привлекательной женщины... А как она появилась в вашей компании? – поинтересовалась я.

– Да тот же Городецкий и ввел. Они знакомы, по-моему, всю жизнь. И представляют собой сейчас вымирающий вариант женско-мужской дружбы. Все это было бы комично, но Городецкий, похоже, всерьез страдает... По нему не скажешь, но у сильного мужчины это единственная слабость. Как только речь заходит о Полине, для Аркадия все перестает существовать. Он сам вносит трагизм в эти отношения. Да и Полина подливает масла в огонь. Вы знаете, он несколько раз делал ей предложение, а она каждый раз отказывала. Городецкий резко ударялся в запой, но так же быстро из него выходил и продолжал жить и хранить надежду. Потом все повторялось.

– А мне казалось, что он относится к ней с какой-то иронией и насмешкой, – заметила я.

– Это защитная реакция, – пояснил Бережнов-младший. – И, могу вам сказать, как бы он сам ни язвил на ее счет, не дай бог это сделать кому-то другому в его присутствии. Зарэжет! – сделав страшные глаза, выпалил Артем и засмеялся.

– Хорошо, с Городецким все ясно. А кто такие Колокольцевы?

– Скучная парочка, – хмыкнул Артем. – Катя – двоюродная сестра Регины. Женщина, да простит меня бог, ограниченная и глуповатая. Очень любит мужчин. А муж ее, Сергей, бесцветен и иногда напоминает мне мебель. Поскольку именно в таком качестве обычно и присутствует в компании.

– Он не ревнив?

– Абсолютно неревнивых не бывает, – отрезал Артем. – Просто не видит дальше своего носа. Вернее, зубов. Тех, которые лечит. Кстати, стоматолог он очень даже неплохой.

– А Катя чем занимается?

– По-моему, ничем. Впрочем, если считать занятием крутеж задницей перед чужими мужчинами, то...

– Она что, это делает так откровенно, что всем известно?

– Судите сами. От меня, например, не ускользнул тот момент, что она поглядывала на вашего спутника весьма недвусмысленно.

Я проигнорировала последнюю фразу Бережнова и спросила:

– А что вы можете сказать о Марианне?

Артем посмотрел на меня несколько удивленно:

– Может быть, о ней вам больше сможет рассказать Артур?

– Мне было бы интереснее послушать ваше мнение, боюсь, Артур не сможет быть объективным.

– Что ж, пожалуй, вы правы, – протянул Бережнов. – В общем, Марианна – того же поля ягода, что и Катя. Работать не любит, считает, что содержать ее должны мужчины. И активно ищет себе спутника жизни, достойного во всех отношениях. Я, правда, маленьким еще был, когда ее узнал. Это было лет десять-двенадцать назад. Правда, тогда она намного лучше выглядела. И мужчины у нее менялись очень часто. Это еще в середине девяностых было. Потом ей, как она считала, повезло: вышла замуж за какого-то бандита. Довольная была – ужас! Ходила вся золотом увешанная, шубы чуть ли не каждую неделю меняла. Однако семейная жизнь с человеком из криминального мира оказалась несладкой, – усмехнулся Артем и сделал глоток коньяка.

– Что же было дальше? – поинтересовалась я.

– А то, что на муженька ее наехали какие-то другие бандиты.

– Из-за денег? – уточнила я.

– Точно не знаю, но из-за чего же еще? – пожал плечами Артем. – Самого мужа грохнули, все отобрали, а Марианна еле ноги унесла. Уехала в чем была. Лет пять, если не больше, вообще не появлялась в Тарасове. За это время она успела выйти замуж два раза и оба раза разойтись. И вот наконец, порядком поистрепавшись, вернулась.

– Это она вам рассказала о своих приключениях? – уточнила я.

– Это она Катьке рассказала, а Катька, естественно, разболтала всем.

– А где же она теперь живет?

– Это вы лучше у своего кавалера спросите, я не знаю, – покачал головой местный поэт. – Знаю только, что все еще не теряет надежды встретить «настоящую любовь», – иронично закончил он.

– Понятно, спасибо. А теперь давайте перейдем к двум оставшимся женщинам – Регине и Анжелике.

– Давайте, – с готовностью ответил Артем. – Регина в определенной степени похожа на Катю, но я имею в виду не сексуальную раскрепощенность – этого в ней нет, – а то, что она тоже ничем не занимается. Эти женщины считают, что мужчины существуют для того, чтобы зарабатывать для них деньги. И поэтому выбрали соответствующих мужей. Но, как это видно на примере Кати, они постоянно не удовлетворены и ищут развлечений на стороне.

– А вы не думаете, что Регина могла украсть деньги у собственного мужа?

– Нет, однозначно нет. Зачем ей это?

– Чтобы бросить тень на Анжелику, к примеру.

– Нет, она женщина прямая и на такие интриги не способна, – заявил Артем. – Она может закатить скандал, высказать все открыто, обозвать последними словами, но... Чтобы вот так, подло, исподтишка, – вряд ли. Очень вряд ли.

– А Анжелика? С ее другом. Кстати, вы знакомы были с ним до сегодняшнего дня?

– Нет, не знаком. Он вообще здесь первый раз появился. А что касается Анжелики, то деньги ее, по-моему, мало интересуют. Она дочь состоятельных родителей, каких-то знакомых Вовы. Поэтому она ни в чем не нуждается. Меняет мужчин, главным образом обращает внимание на внешность и манеру держаться. Словом, типично молодежный подход.

– Артем, вы сказали, что украсть деньги могли все. Что вы имеете в виду?

– Я сказал это теоретически, подразумевая, что все эти люди по своей натуре фальшивые. Они лишь притворяются, что хорошо относятся друг к другу, а по большей части завидуют и терпеть друг друга не могут. Кстати, меньше всего это относится к Глазуновой. А остальные... – Артем презрительно ухмыльнулся. – Катя постоянно завидует Регине, потому что у нее больше денег. Вова завидует Городецкому, потому что тот более умный. Сами с Региной они тоже давно стали чужими людьми. Все это лишь окутано пеленой буржуазной добропорядочности. Словом, обычная история для материально ориентированных людей. Я вообще-то здесь стараюсь меньше бывать – это не мой круг общения. Пытался одно время работать у брата в фирме, но потом ушел – понял, что не мое это все. Не мое.

Артем сделал паузу и спросил:

– Ну что, я удовлетворил ваше любопытство? Или, может быть, нам имеет смысл еще раз встретиться? И может быть, не здесь, а где-нибудь в другом месте?

Это было уже похоже на заигрывание. В мои планы это не входило. Может быть, разве что насолить Гордееву. Но уж точно не сегодня. Поэтому я уклончиво сказала что-то вроде того, что дальнейшие события покажут.

– Но разрешите последний вопрос, Артем. Кого вы считаете наиболее вероятной кандидатурой на роль вора?

– Это слишком прямой вопрос. Но... Если задаться такой целью, подумать... Не хотелось бы бросать подозрения на людей. А чисто теоретически – Городецкий и Колокольцева. Наверное... – оговорился он. – У Городецкого есть ключи, Катя часто бывает в доме. Допускаю, что у нее была возможность незаметно сделать дубликат. А вообще часто так бывает, что виновным оказывается тот, на кого вообще не подумаешь. Но, в конце концов, это ваша работа – вы взялись за это дело. А мне и своих забот хватает.

Я заметила, что после отказа с моей стороны встретиться с Артемом в «другом месте» у него пропал интерес к разговору. И сама проявила инициативу:

– Думаю, нам пора вернуться к гостям. Наше отсутствие может показаться неприличным.

Артем кивнул головой в знак согласия и открыл передо мной дверь в комнату.

Я смотрела на сидящую напротив Полину Глазунову, рассеянно крутящую в пальцах свернутую в трубочку салфетку и бросающую периодически взгляды в сторону Городецкого. Аркадий в этот момент о чем-то беседовал с Бережновым. Катя Колокольцева, демонстрирующая примерное поведение верной супруги, сидела, прижавшись к мужу, и с интересом прислушивалась к разговору между деловыми партнерами. О чем говорили мужчины, я не слышала, но в один момент Катя вдруг громко заявила, махнув рукой на Бережнова:

– Ой, да ладно тебе, Вовка, теперь возмущаться! Сам виноват! Вечно ты рот раскрываешь и мух ловишь. После драки кулаками не машут! А чего – он сам прошляпил, а теперь кричит!

Катя повернулась к Регине, которая только-только открыла рот, чтобы возразить.

– Ой, да ладно прибедняться-то! – продолжала она верещать тонким, пронзительным голосом. – Какие там деньги? Десять штук баксов, что ли, не может заработать? Ладно, хватит вам! Это вон мой все никак не может!

Катя махнула рукой в сторону супруга, который продолжал меланхолично сидеть и ковырять вилкой корейский салат из моркови.

– А что, собственно говоря, случилось? Деньги пропали, говорите? Какие деньги? – Колокольцеву приобнял за плечи появившийся внезапно сзади журналист Ломакин.

– Да деньги пропали! Из сейфа, представляете! Вовка прошляпил, раззява! – повернулась к нему Колокольцева и с готовностью начала информировать пронырливого журналиста.

Ломакин смотрел на Катю поддерживающим, одобрительным взглядом, кивал и с интересом вслушивался – словом, проявлял журналистский профессионализм. Но тут возник Бережнов. Он с размаху долбанул кулаком по столу.

– Кончай свои базарные речи, в конце концов! – выдохнул он. – Здесь тебе не рынок! Иди там разговаривай!

И выразительно окинул Колокольцеву полным гнева взглядом.

– Ой, да что ты! – пуще прежнего взбеленилась та и даже подбоченилась. – Крутой, что ли? На базаре, между прочим, деньги вот так не прошляпили бы, да! У торговцев бы поучился!

– Я тебя сейчас отправлю к ним учиться! – побагровел Бережнов и дернул Катерину за руку.

Он вытащил Колокольцеву в коридор. Сергей, наблюдавший эту сцену с каменным лицом, не сделал ни единой попытки вмешаться в ситуацию. Марианна тоже притихла, скромненько разглаживая на коленях весьма короткую юбку.

Из коридора тем временем раздавались приглушенные обрывки фраз. Бережнов басовито наступал, Колокольцева визгливо оборонялась.

– Значит, деньги исчезли? Это криминал, – сделал глубокомысленный вывод Ломакин. – Анжелика, а почему ты мне ничего не рассказывала?

Анжелика не нашла что ответить и только хлопала глазами в ответ.

– Надо расследование провести, – продолжил Ломакин. – В милицию звонили?

– Дело, господа, затрагивает интересы нашей фирмы и является сугубо внутренним, – послышался официальный голос Городецкого. – Поэтому я попросил бы не развивать в дальнейшем эту тему и не придавать случившемуся особого значения.

– И все-таки расследовать это дело нужно, – тихо подала голос Глазунова. – Хотя бы без помощи милиции...

Городецкий даже не повернулся к ней. Он только обвел всех выразительным взглядом. Последним на его взгляд напоролся Гордеев. Но он воспринял этот взгляд совершенно неадекватно. Пьяно покачнувшись, он патетически воскликнул:

– Господа, у меня все под контролем! Моя девушка – известный частный детектив, она все расследует! – и попытался обнять меня.

Я готова была разбить бутылку о пустую пьяную голову Артура, которого никто не тянул за язык. Но ситуация требовала разрешения: все, кроме Городецкого, смотрели на меня с удивлением и любопытством, а Марианна прямо-таки раскрыла рот.

– У моего кавалера очень хорошо развито чувство юмора, – по-светски улыбнувшись, сказала я и приобняла Артура, хотя в эту секунду мне меньше всего хотелось это делать. – Правда, оно несколько своеобразное. Он абсолютно уверен, что это очень удачная шутка.

– А по-моему, это не шутка, – бросил реплику Артем.

– Конечно, какие могут быть шутки! – снова завелся Артур.

– Слушайте, хватит вам спорить, по-моему, мы давно не танцевали, – сказала Анжелика.

Стушевавшийся тем временем под моим взглядом Артем, пробормотав себе под нос извинения, вышел из комнаты.

Бережнов с Колокольцевой же, наоборот, вошли обратно. Вид у Кати был раздосадованный. В глазах мелькали злобные огоньки. Она тут же подсела к Регине, жалуясь и ища поддержки с ее стороны. Регина же решительно прервала ее и, резко поднявшись, покинула комнату. Колокольцева попробовала было найти утешение у Марианны, но та о чем-то беседовала с Ломакиным и Анжеликой и просто отмахнулась от нее.

Катя совсем надулась. Но продолжалось это недолго. Она подошла к хмуро сидевшему Городецкому и вытащила его на танец. Сергей же Колокольцев попал под огонь пьяного красноречия Гордеева, который, по-видимому, уже всем надоел, и только Колокольцев с его флегматичным отношением к действительности мог выносить его присутствие.

Полина, нахмурившись, смотрела на то, как танцуют Городецкий и Катя. Колокольцева откровенно липла к Аркадию и звонко хохотала.

Спустя некоторое время Полина медленно встала и вышла в коридор, из чего я сделала вывод, что вечеринка подходит к концу. Некоторые гости уже стали ускользать из комнаты, к тому же конфликт, поднятый Колокольцевой, в немалой степени поспособствовал ухудшению психологической атмосферы.

Регина вскоре вернулась в комнату, и по ее лицу можно было понять, что она только и мечтает, чтобы все поскорее разошлись. Да и не особенно это скрывает.

Многие откровенно заскучали. Резвиться продолжали Анжелика с Ломакиным и примкнувшая к ним Марианна, вспомнившая, видимо, юные годы. Да и, пожалуй, еще Катя Колокольцева, которой, похоже, все было нипочем.

– Ну что, господа, кажется, уже поздно? – подал голос Городецкий, освобождаясь из объятий Кати. – Я думаю, пора по домам. К тому же многим завтра на работу.

– Мне тоже н-на работу, – возразил Гордеев. – Но м-мы еще, к-кажется, не все выпили... – Он выразительно и с явным сожалением обвел глазами стол. – Серега, давай выпьем! На посошок! – панибратски хлопнув Колокольцева по плечу, предложил он.

Колокольцев, несколько обомлев от подобной фамильярности, счел за лучшее вежливо отказаться.

– Думаю, нам все же пора, – с улыбкой беря пьяного в стельку спутника под руку, проговорила я и подтолкнула упиравшегося Гордеева к двери.

Все как-то сразу засуетились и двинулись в коридор, а затем и на первый этаж.

– Танюша, там все равно все не уместятся! – продолжал протестовать Гордеев. – Ну почему, в самом деле, пока спокойно нельзя пропустить рюмочку, дать людям нормально одеться?

Я, ничего не отвечая, крепко держала его за руку и ждала, пока гости оденутся. Попрощавшись, выпорхнули Анжелика с Ломакиным. Колокольцева, расцеловав хмурившую брови Регину, повисла на руке у Сергея.

– Пупсик, так я возьму машину? – прощебетала она. – Ты же знаешь, мне нужно к маме.

– Да, помню, – сухо кивнул ей Сергей, и они откланялись.

Я отметила, что вместе с ними покинула дом Бережновых и Марианна, напоследок напутствовав братца «быть умничкой».

Артем небрежно накинул пальто и, махнув рукой как бы всем сразу, сказал «салют» и исчез. В прихожей стало просторнее, и мы с Гордеевым прошли одеваться. Я видела, как из глубины квартиры к прихожей приближались Полина Глазунова и Городецкий, причем Аркадий шел впереди, не обращая на женщину внимания.

Я быстро оделась и обулась, терпеливо дожидаясь, пока Гордеев попадет рукой в рукав и зашнурует ботинки. После этого попрощалась с четой Бережновых, стоявшей рядом и провожающей гостей, и вышла на улицу вместе с повисшим на моей руке горе-кавалером, обещав Владимиру созвониться с ним назавтра.

– Извини м-меня, Таня, но это не-при-лич-но! – по слогам с трудом выговорил Артур последнее слово. – Взять и вот так вот вытащить меня из-за стола! Перед людьми н-неудобно!

Я, сцепив зубы, ничего не отвечала, упорно таща за собой еле-еле переставлявшего ноги Гордеева, едва поспевающего за мной, к перекрестку, где можно было поймать машину. Через пару минут наконец-то погрузила его на заднее сиденье притормозившей «шестерки» и с облегчением села в свою машину.

«Завтра, все завтра», – устало откидывая голову на подушку, подумала я дома.

В тот момент мне было еще невдомек, что покой для меня сегодня так и не наступит.

Глава 3

Сквозь сон мне в уши ворвался резкий звук, отвратительный в своей пронзительности и несвоевременности. С трудом заставив себя оторвать голову от подушки, я нашарила на прикроватной тумбочке трубку и сонно проговорила:

– Алло!

– Татьяна, ради бога, простите за беспокойство, – послышался взволнованный голос Бережнова-старшего. – Тут у нас произошло страшное несчастье... Дело в том, что Артем умер...

– Что? – спросонья никак не могла вникнуть в смысл сказанного Бережновым я.

– Артем, мой брат, – нетерпеливо пояснил Бережнов, – помните? Его нашли мертвым в собственном доме. Я сейчас нахожусь там, и у меня к вам убедительная просьба подъехать...

В голосе Бережнова чувствовалось отчаяние, и я окончательно проснулась.

– Его что, убили? – сразу спросила я.

– Пока непонятно, но похоже на то, – ответил Бережнов.

– Вы вызвали милицию? – задала еще один вопрос.

– Пока ничего не предпринимал, хотел дождаться вас. Татьяна, очень прошу, приезжайте...

– Говорите адрес, – перебила его.

Бережнов продиктовал адрес своего брата, и через некоторое время я уже выводила из гаража свою машину. Бросила взгляд на часы и увидела, что сейчас десять минут четвертого.

Приехав на место происшествия, остановила свою машину на улице, а сама пошла во двор. Артем Бережнов проживал в деревянном частном доме, скрывавшемся в глубине двора, где, помимо него, находилось еще несколько одно– и двухэтажных строений. Завернув за угол, я прошла к небольшому домику, в окнах которого горел свет.

На скамейке перед домом сидел Владимир Бережнов, который мрачно курил сигарету, периодически бросал взгляд на часы и механически отвечал что-то сидящей рядом с ним плачущей девушке. Я отметила, что последняя мне незнакома. Увидев меня, Бережнов тут же поднялся, выбросил сигарету и шагнул навстречу. Девушка тоже поднялась и посмотрела на меня испуганными голубыми глазами.

– Таня, слава богу, спасибо вам огромное, – пожимая мне руку, скороговоркой проговорил Бережнов. – Я тут просто...

Он не договорил, видимо, не желая демонстрировать перед двумя женщинами свою растерянность и замешательство.

– Одним словом, вам очень благодарен, – завершил он фразу.

– Вы, наверное, хотите пройти в дом?

– Да, конечно, – кивнула я. – А почему вы сидите на улице?

– Там так страшно... – шмыгнув носом, ответила девушка.

– Просто как-то непривычно находиться в одной комнате с... трупом, – прокомментировал Бережнов, – но идти, конечно же, нужно.

Он первым прошел в дом, за ним я, а девушка, немного помедлив, все же последовала нашему примеру, видимо, расценив, что находиться на улице одной еще страшнее.

Первое, что бросилось в глаза при входе в комнату, это безжизненное тело Артема и лужа крови под его головой.

Девушка при этом зрелище ахнула и затряслась в плаче, закрывая лицо руками.

Я оглядела комнату. Никаких следов беспорядка, как и присутствия кого-то постороннего, в ней не наблюдалось. На столе стояла рюмка с остатками коньяка. Постель, хоть и неаккуратно, но застелена. В печке догорали дрова. Сам Артем был одет так же, как и на вечеринке у своего брата. Словом, предварительно все указывало на то, что в момент своей смерти он был один.

– А кто обнаружил... его? – спросила, оборачиваясь к Бережнову. – И как вообще это произошло?

– Это я, – выступила вперед девушка, отняв руки от лица и перестав плакать.

Теперь, при свете, я смогла рассмотреть ее. Это была высокая блондинка лет двадцати трех. Лицо ее было настолько типичным, что легко терялось в толпе. Одета она была в брючный костюм темно-зеленого цвета и длинное расстегнутое черное пальто. К груди прижимала маленькую сумочку.

– Как вас зовут? – спросила я.

– Оля, – плаксиво объявила девушка.

– Фамилия? – продолжил допрос Бережнов.

– Бондаренко.

– Как вы сюда попали?

– Я приехала к нему... К Артему то есть.

– Когда? – задала вопрос я.

– Точно не помню... Часа в два, наверное. Или позже.

– Вы договаривались о встрече? – уточнила я.

– Нет, но так получилось. Собственно, я и раньше приходила к нему в любое время. А сегодня... у меня случилась неприятная история.

– Какая?

– Пошла в ресторан с подружкой. А она меня бросила, уехала с каким-то новым знакомым. Я осталась одна, потом ко мне пристал какой-то пьяный тип. От него еле отвязалась и пошла к Артему. Это как раз здесь недалеко.

– Вы были в близких отношениях?

– Ну да... А какое это имеет значение?

– Теперь многое имеет значение, – вздохнула я. – Как вы вошли? У вас есть ключ?

– Нет, но дверь была открыта. Я еще удивилась – ведь сейчас холодно, и время неспокойное. Впрочем, Артем всегда был такой легкомысленный, – и Оля снова зарыдала.

– И что вы делали дальше?

– Я прошла в комнату и сразу увидела, что он лежит на полу. Сначала я подумала, что он пьян, подошла к нему и только тут заметила кровь. Схватила его за руку, а пульса нет. Испугалась, закричала, не знала, что делать.

– Откуда вы знаете мой номер? – спросил Бережнов.

– Мне Артем сам говорил. Он как-то просил меня позвонить туда, когда был у вас, – объяснила Оля. – А номер легкий, вот и запомнила. Говорю, я очень испугалась и растерялась, просто не знала, что мне делать!

– Вы хорошо сделали, что позвонили мне, – сказал Бережнов.

– То есть, как я поняла, Оля позвонила вам и сообщила о случившемся? – уточнила.

– Совершенно верно, – кивнул Бережнов. – Я вначале не поверил, подумал, что это дурацкое недоразумение, тем не менее сразу же поспешил сюда. Убедился, что брат мертв, и позвонил вам.

– Кто-нибудь еще в курсе произошедшего?

– Нет. Я даже Регине толком не объяснил. Сказал только, что с Артемом неприятности, и сразу поехал.

– То есть Артем был не в курсе того, что вы к нему приедете сегодня? – повернулась я к Бондаренко.

– Нет, мы не договаривались, – всхлипнула та.

– А когда вы видели его в последний раз? Живым, имею в виду.

– Дня три назад... – неуверенно проговорила девушка.

– А точнее?

Оля наморщила лобик.

– Это было во вторник, – наконец сказала она. – Да, совершенно точно.

– А он, случаем, не говорил вам, чем собирается заниматься сегодня?

– Говорил, что пойдет на какой-то праздник к брату, я еще хотела, чтобы он взял меня с собой, но Артем сказал, что это совсем неинтересно.

Бережнов едва заметно усмехнулся уголками губ.

– И тем не менее, вы пошли к нему?

– Ну да... Подумала, что праздник, наверное, уже закончился, а Артем сам говорил, что ночевать там не останется.

– А не говорил, что собирается с кем-то встретиться после вечеринки?

– Нет, – покачала головой Оля. – Мне об этом ничего не известно. Да и с кем бы он стал встречаться в такое время?

Я, не ответив, повернулась к Бережнову:

– Насколько помню, Артем ушел от вас один?

– Совершенно верно, – кивнул Владимир. – И вообще, среди присутствовавших нет ни одного человека, который мог бы составить ему подходящую компанию.

– Хорошо бы все же поговорить с каждым, может быть, кто-нибудь видел, как Артем кого-то встретил, – задумчиво сказала я. – Выходили-то все один за другим. Я, например, была свидетельницей того, как Сергей Колокольцев садился в машину.

– Да-да, конечно, – согласился Бережнов. – А вы что, думаете, что его убили?

К концу фразы он понизил голос.

– Пока ничего не могу сказать, – развела руками я. – Вполне возможно, что и нет, точно скажет только специалист. Кстати, Владимир, – пристально посмотрела Бережнову прямо в глаза. – Милицию все-таки вызвать придется. И чем скорее, тем лучше.

– Я понимаю, – вздохнул тот. – Черт возьми, ну что же за череда неприятностей! После того, что случилось, мне, конечно, уже плевать на пропавшие деньги. Но как верно говорят – беда одна не ходит!

В этот момент послышался стук входной двери. Все обернулись и увидели влетевшую в комнату Регину. Глаза ее были расширены, макияж наложен небрежно и явно второпях, светлый шарфик сбился набок, нижняя пуговица дорогого плаща не застегнута.

– Вова! – она кинулась к Бережнову. – Что здесь...

Закончить фразу Регина не успела. Взгляд ее упал на Артема, и она резко отпрянула, зажав рот рукой и заглушая собственный крик. Это был крик какого-то бесконечного ужаса. Несколько мгновений в оцепенении глядя на тело, Регина вдруг покачнулась и, опустившись в кресло, уронила голову на стол. Все услышали низкие, грудные рыдания и увидели, как крупно трясутся узкие плечи Регины.

– Регина! – Бережнов шагнул к жене. – Успокойся, ради бога! Зачем ты поехала за мной?

– Боялась... – сквозь рыдания выдавила женщина. – Боялась, я же видела твое лицо, когда ты уходил! Чувствовала, чувствовала! И вот... вот... такое!

Бережнов нервно принялся гладить жену по плечу, говоря какие-то успокаивающие слова. Но Регина не слышала его, ее рыдания явно переходили в истерику. Невольно к ней подключилась и Оля Бондаренко. Видя вздрагивающую от слез женщину, она вдруг снова принялась шмыгать носом и всхлипывать, а затем заревела в голос, некрасиво скривив накрашенный шоколадно-красной помадой рот.

Меня начало напрягать все это, и я достала из сумочки мобильник и, набрав ноль-два, решительно проговорила в трубку:

– Алло, милиция? Центральная, двадцать четыре...

Никого из знакомых мне среди прибывших стражей правопорядка не было, да я не особенно на это и рассчитывала. Главное, что меня волновало, это предварительное мнение экспертов, которое могло быть высказано непосредственно на месте.

Однако ничего крайне интересного не услышала. Представившись следователю другом семьи Бережновых, я смогла поприсутствовать при осмотре места происшествия.

Эксперт, осмотревший тело, сказал лишь, что смерть наступила не больше часа назад. Это означало, что Артем умер совсем незадолго до прихода Оли. Если, конечно, не она его убила. Причину смерти так сразу он назвать не мог, но определил, что у Артема имеются две раны головы – одна на затылке, другая на виске, и, скорее всего, именно последняя и привела к его смерти.

Оставив Бережнова и Ольгу давать показания, я извинилась и покинула их, посчитав, что пока моя миссия закончена. Перед уходом видела, что бьющейся в истерике Регине был сделан укол, по-видимому, успокоительного. Оля держалась лучше, хотя периодически тоже ударялась в слезы.

Заверив Бережнова, что позвоню ему днем, я поехала к себе домой.

В своей квартире скинула на ходу одежду и буквально упала на постель. Проспав несколько часов, проснулась и увидела, что часы показывают девять утра.

Быстро приняв душ и позавтракав, позвонила Бережнову в офис. Голос Анжелики Гвоздиковой ответил, что Владимира Алексеевича нет, но есть Аркадий Дмитриевич. Попросив соединить меня с Городецким, я через полминуты услышала его сдержанный голос:

– Да?

– Аркадий Дмитриевич, это Татьяна Иванова. Тут случилась большая неприятность, не знаю, в курсе ли вы...

– Да, знаю, – коротко ответил Городецкий. – Владимир уже звонил. Он сейчас дома, сказал, что на работе, естественно, сегодня не появится. Я, кстати, тоже собираюсь пробыть здесь недолго и ехать к нему. Он просил передать, если позвоните, чтобы вы также подъехали к нему домой...

– Да, безусловно, – сказала я. – Когда было бы удобнее?

– Давайте договоримся на одиннадцать, постараюсь освободиться к этому времени.

– Отлично, ровно в одиннадцать буду там, – проговорила я и отключила связь.

* * *

Обстановка в гостиной Бережновых, где совсем недавно царило, пускай и несколько напускное и официальное, но все же веселье, была гнетущей. Сумрачные лица, опущенные вниз взгляды, сжатые ладони, нервные движения. Городецкий и Бережнов сидели молча передо мной, и наконец Владимир разлепил губы и начал говорить:

– В связи со случившимся, Татьяна Александровна, прошу вас расследовать уже теперь смерть моего брата.

– Да, понимаю, для вас это важнее, – тихо отозвалась я.

– Дело еще и в том, что я считаю – его смерть связана с пропажей тех денег... Не может не быть связана, – категорично добавил он. – Вознаграждение, разумеется, будет выше.

– Хорошо, – сказала я, а про себя подумала, что в моей практике было много дел, где преступления, вроде бы складывавшиеся в цепочку, на самом деле оказывались не связанными между собой. – Вы по-прежнему никого не подозреваете?

– Нет. У меня, откровенно говоря, голова кругом пошла, – признался Бережнов.

– Почему вы тогда считаете, что эти преступления связаны?

– Думаю, что Артем по простоте душевной мог кому-то проболтаться насчет денег.

– То есть он выступил в роли наводчика? – решилась уточнить я.

– Возможно, но совершенно невольно. Во всяком случае, не вижу других причин для того, чтобы убить его.

Я перевела взгляд на Городецкого, желая услышать его мнение. Аркадий сидел, по-прежнему уставившись в стол, и всем своим видом выражал скепсис. Бережнов тем временем продолжал:

– Возможно, Артем и не был образцом для подражания, тем не менее... Просто в среде этих творческих людей много всяких проходимцев.

– Но как они достали ключ? – подал реплику Городецкий.

– Вот именно! – согласилась я.

– Одним словом, не знаю, – раздраженно отмахнулся Бережнов. – Я и так стараюсь вам помочь, чем могу, и даю направление. У меня вон еще и с женой проблемы. Наркотики приходится вкалывать для успокоения. Понимаете, она всегда возилась с Артемом, когда он был еще маленький, можно сказать, воспитала его. Воспринимала его как родного сына. Родители наши умерли рано, так что...

Бережнов развел руками и грустно вздохнул.

– Скажите тогда мне, что вы имеете в виду под творческой средой? Имена, фамилии, организации...

– Имен я, к сожалению, не знаю. Знаю только, что Артем пытался сотрудничать с каким-то издательством...

– А как оно называется, вы знаете? – спросила я.

– Увы, нет, – покачал головой Бережнов. – Вообще стараюсь держаться подальше от столь легкомысленных людей. А там у них так называемая тусовка всяких лоботрясов, прошу прощения.

– Вова... Ты знаешь, мне в голову пришла одна мысль, – тяжелым голосом произнес Городецкий. – Только тебе сообщу об этом конфиденциально.

Я удивленно посмотрела на Городецкого. Похоже, этот сухарь и скептик по-прежнему не доверял мне. Не стала настаивать и, поблагодарив Бережнова за информацию, поспешила откланяться.

Глава 4

Сидя в машине, я начала свой анализ случившейся с персонажами истории, в которую оказалась вовлечена по воле легкомысленного Гордеева, будь он неладен. Два преступления, по-видимому, тесно связанные между собой, – это уже не шутка. И кража денег из сейфа выглядела теперь уже невинной шалостью по сравнению с тем, что произошло после.

Но предстояло еще выяснить, действительно ли это убийство. Может быть, и в самом деле несчастный случай. И чтобы ответить хотя бы на этот вопрос, я набрала номер своего давнего знакомого, майора Мельникова. Андрей ответил сразу и моментально узнал меня.

– Привет, – сказал он. – Что-то случилось?

– Андрей, ты не мог бы мне рассказать поподробнее о деле некоего Артема Бережнова, что был найден мертвым прошлой ночью?

– Не занимаюсь этим делом, – протянул майор.

– А ты не мог бы узнать? – попросила я.

– А что конкретно тебя интересует?

– В первую очередь было ли это убийством?

Андрей помолчал, потом сказал:

– Ладно, перезвони через полчаса, постараюсь тебе помочь.

Поблагодарила его и отключила связь, через некоторое время снова набрав тот же номер.

– В общем, похоже на убийство, как это ни прискорбно, – вздохнул Мельников. – Можно было бы списать на несчастный случай, если бы не гематома у него на затылке, полученная сразу перед смертью. Похоже на удар тупым предметом. А вот смерть наступила от удара виском об угол тумбочки при падении. Видимо, его сначала ударили, а потом он сам упал столь неудачно. В общем, как ни крути, придется разбираться. Если бы не эта гематома... – вздохнул он.

– Понятно, Андрей, спасибо!

– Я так полагаю, что разбираться в этом придется не только моим коллегам? – улыбнулся Мельников. – И у тебя гораздо больше запала, чем у них?

– Люблю свою работу, – улыбнулась я. – И не собираюсь ее терять. Поэтому для меня очень важно не уронить имидж лучшего частного детектива.

– Этот имидж ничто не сможет уронить, – заверил меня Андрей. – Ты уже себя так зарекомендовала...

– Ладно, хватит льстить, – отмахнулась я. – Если что, перезвоню.

– Давай, – согласился тот и положил трубку.

Как всегда, передо мной встал вопрос: «С чего начать?» Я уже была знакома практически со всеми участниками истории. Была такая вероятность, что преступление совершил кто-то извне, но интуиция подсказывала – искать нужно в том кругу, который тусклым майским вечером собрался за столом в квартире Бережнова. Английский такой получался детектив – почти замкнутое пространство, все друг друга знают, наверняка имеют между собой интересные и не всегда явные отношения, зубы друг на друга точат. Но, возможно, я и ошибаюсь. Никогда не стоит зацикливаться на одной версии. Может быть, и впрямь окажется, что никто из участников праздничного мероприятия не имеет отношения к смерти Артема, тем более что она все-таки случилась не в доме его брата, где происходило торжество. Но начинать все же нужно было с этих людей.

И вопрос скорее назывался не «с чего начать», а «с кого». Безусловно, говорливый Артем Бережнов многое прояснил для меня. И, кто знает, не за это ли он был и убит? Я вспомнила, что тогда, за столом, планировала использовать в качестве своего информатора Катю Колокольцеву, но потом судьба подкинула мне Артема. А сейчас фигура Колокольцевой как-то сама собой выдвигалась на первый план. На всякий случай решила бросить кости, чтобы в случае их категоричного ответа не тратить время зря. Однако кости убедили меня в том, что поспешить все-таки стоит:

13 + 30 + 2 – это сочетание означает разоблачение чьих-то неблаговидных поступков. Никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий – ни к прошлому, ни к людям, ни к Богу, ни к судьбе.

После такого расклада уже уверенно поспешила к дому Колокольцевых, хотя пока что понятия не имела, чьи именно и какие неблаговидные поступки мне придется разоблачить. Я не предварила свой визит телефонным звонком, решив, что неожиданность в данном случае будет лучше. Уже знала от Бережнова, что Катя является скучающей домохозяйкой при стоматологе-муже. И не работает, скорее всего, по своему призванию быть бездельницей. Поэтому вероятность застать ее дома была довольно высока.

Припарковала свою машину недалеко от подъезда, поставила ее на сигнализацию и не спеша отправилась к своей цели. Я не обратила никакого внимания на «Фольксваген», стоявший непосредственно у подъезда, где жили Колокольцевы. Когда уже свернула к подъезду, из автомобиля высунулся молодой мужчина и довольно громко позвал меня:

– Татьяна Александровна!

Я тут же обернулась, испытав нечто неприятное. Еще не знала, грозит ли мне опасность, но голос раздался очень неожиданно. Но в следующий момент мои тревоги были развеяны – на меня смотрел своими пронзительными карими глазами журналист Игорь Ломакин.

– Может быть, пообщаемся? – спросил он, видимо, довольный произведенным эффектом.

Невольно сделала шаг в направлении машины Ломакина.

– Садитесь в салон, думаю, нам есть о чем поговорить, – продолжил тем временем журналист.

Я, чуть подумав, села в машину. Журналист был один, он вальяжно расположился за рулем.

– Итак, вы проводите расследование. Я, признаться, тоже, – сразу же стал вещать Ломакин. – И вот результат – мы с вами идем по одному и тому же следу. Как вы думаете, почему?

– Вам-то это зачем? – вместо ответа спросила я.

– Как это зачем? – удивился Ломакин. – У меня профессия такая. Репортер называется. И не простой репортер, а криминальный. Хочу сам раскрыть это дело и написать грандиозную статью.

– И что же вы здесь делаете? Следите никак?

– Правильно догадались.

– За Колокольцевой?

– За Колокольцевой, – улыбнулся Игорь.

– Подозреваете?

– Подозреваю.

Диалог начинал приобретать черты комичности, и я усмехнулась:

– И что же вы думаете выяснить в результате своей слежки?

– Что-нибудь да выясню, – уклонился от ответа Ломакин. – А вы хотели просто поговорить с подозреваемой, в духе мисс Марпл?

– Не люблю это сравнение, – скривилась я, не став объяснять, что, в отличие от английской леди, являюсь не любителем, а профессионалом. – А если не секрет, то почему в случившемся вы подозреваете именно Колокольцеву?

– А вы почему? – тут же парировал наглец Ломакин.

– Не подозреваю, – ответила я. – Информацию хочу получить. А вы мне мешаете в этом.

– Неизвестно еще, кто кому мешает, – сделал слегка обиженный вид Ломакин.

– Но это ведь вы остановили меня у подъезда! Значит, не хотели, чтобы я встретилась с Колокольцевой?

– Так мы можем черт знает куда зайти! Скажите еще, что это я во всем виноват.

– Вы ведь бойфренд секретарши человека, у которого украли деньги и убили брата?

– Ну и что! Впрочем, если вы считаете, что я к этому причастен, докажите!

– Если надо будет – докажу, – нахмурилась я и собиралась уже открыть дверцу и выйти из машины.

Но тут нашу перебранку невольных «коллег»-детективов прервал выход из подъезда самого объекта внимания – Кати Колокольцевой. Она, как-то воровато оглядевшись, направилась к своей машине, которая стояла неподалеку, прямо у моей «девятки».

– Видите, что я вам говорил! – восторжествовал Ломакин, поднимая вверх указательный палец. – Она куда-то собралась!

– Ну и что? – по инерции возразила я, уже поняв, что, видимо, мне придется довериться Ломакину как водителю – в данной ситуации сама жизнь подкидывала продолжение в виде слежки за Колокольцевой.

Разумеется, нельзя было предположить, к чему это может привести, но других вариантов времяпрепровождения просто не было.

– Поехали, – просто сказала я, как только машина Колокольцевой скрылась со двора.

Ломакин завел мотор, и «Фольксваген» двинулся вслед за маленьким «Опелем Кадетом». Ломакин оказался не слишком продвинутым водителем, во всяком случае, к слежке мало приспособленным, но он принципиально не хотел, чтобы я пересаживалась за руль. К тому же для подобных кульбитов на дороге просто не было времени.

Благо слежка была не очень долгой и не имела никаких особых сложностей. Катя вела машину не слишком умело и, по моему мнению, слежки за собой не обнаружила. Через двадцать минут она заехала в один из дворов в районе театра драмы и притормозила около одного из подъездов.

Выйдя из машины, она опять огляделась по сторонам, и мне показалось, что в ее поведении проскальзывает некая нервозность, вороватость, свойственная людям, которые не хотят, чтобы их присутствие в том или ином месте было обнаружено.

– Кто, интересно, может здесь жить? – задумчиво проговорил Ломакин, показывая кивком головы на девятиэтажку.

Я тут же активизировала свой мобильник и позвонила Бережнову. Через полминуты я знала ответ: в девятиэтажке, у которой притормозила Колокольцева, в квартире номер девяносто восемь проживает заместитель Бережнова – Городецкий Аркадий Дмитриевич. Ломакин, естественно, тут же оказался в курсе этого и безапелляционно заявил:

– Ну, вот и все!

– Что – все? – уточнила я.

– Все ясно! Ясно, кто украл деньги – Городецкий и Колокольцева!

– Почему вы в этом так уверены?

– Потому что у них были для этого возможности. Больше, чем у других.

– И вы полагаете, что они сговорились? Но каким образом? Где точки соприкосновения?

– Этого я пока не знаю, но можно подняться и попробовать подслушать их разговор.

– Вы думаете, они станут так орать, что мы услышим через дверь? – усмехнулась я.

– Эх, черт, знать бы раньше, можно было бы «жучок» поставить! – сокрушенно покачал головой Ломакин.

– Да у вас у самого прямо склонность к криминалу, – удивленно заметила я.

– Есть такой момент, – признался Ломакин. – Но это же ради торжества справедливости! Я даже думаю... – глаза его загорелись, – что это они на пару и убили Артема!

– Но зачем?

– И это нужно выяснить, – тут же сказал Ломакин, нервничая и крутя головой. – Мне жаль, что мы напрасно теряем время.

– Но не можем же мы туда просто ввалиться, – проговорила я. – Что мы им скажем? На каком основании?

– Так что же вы предлагаете? – спросил Ломакин.

– Ждать, – закуривая сигарету, просто ответила я. – Спокойно ждать. А потом поговорить с Катей, когда она выйдет.

Нетерпеливому Ломакину не очень нравилось такое положение вещей, но деваться было некуда, поэтому он вздохнул и стал просто следить за подъездом, где скрылась Колокольцева.

Ждать нам пришлось около часа. Ломакин настолько извертелся на сиденье и устал, что в первый момент даже не заметил, как показалась Катя.

– Вон она, – подтолкнула я его в бок. – Давайте-ка остановим ее прямо здесь, так будет лучше.

– Давайте! – тут же согласился уставший от бездействия Игорь и выскочил из машины.

– Екатерина... Простите, не знаю, как по батюшке, – бросился он к Кате. – Добрый день!

Катя вздрогнула, затем, узнав Ломакина, изобразила на лице приветливую улыбку.

– О, привет! – прощебетала она. – Можно просто Катя. Какими судьбами?

– Вот случайно увидел вас, решил подойти, а вы какими?

– Я... К знакомой приезжала, – с нервным смешком ответила Катя и тут увидела, как я выхожу из машины. Лицо ее потемнело, тем не менее она старалась не терять улыбки и поприветствовала меня.

– А вы уже успели познакомиться так тесно, что ездите вместе? – игриво обратилась она к нам с Ломакиным.

– Нет, мы встретились случайно, – ответила я.

– Ах, как сегодня много случайностей! – хихикнула Катя.

– Да. И одной из них является то, что в этом подъезде живет Аркадий Дмитриевич Городецкий, – продолжала я. – Это он и есть ваша знакомая?

У Кати забегали глаза, и она их опустила. Затем проговорила в сторону:

– Допустим, я была у Городецкого. И что здесь такого?

– Ничего. Просто объясните, для чего вы к нему ездили.

– Вы что, – вздернула голову Катя, – допрашиваете меня? С какой это стати?

– Вас могут допросить в милиции, если вы предпочитаете этот вариант, – жестко сказала я, а Ломакин тут же влез со следующим вопросом:

– Где вы были прошлой ночью, когда убили Артема Бережнова?

– Я... Но я же была у мамы, и не раз говорила вечером, что мне нужно к маме, вы сами это слышали, – взахлеб оправдывалась Катя. – И не знала ничего, только сейчас узнала, что Артема убили, мне Аркадий сказал...

Я достала мобильник и стала нажимать на кнопки.

– Кому вы звоните? – подозрительно спросила Катя.

– Майору Мельникову, – сухо пояснила я. – На предмет проверки вашего алиби. Сейчас вашу маму допросят и все выяснят. Если вы сказали правду, бояться вам нечего.

В Катиных глазах застыл испуг.

– Не надо! – почти закричала она, пытаясь вырвать у меня мобильник. – Не надо, я все расскажу, только маму не трогайте! И вообще, не говорите никому, хорошо?

– Где вы были? – поднялся голос Ломакина.

– Я... а, черт с ним, ладно! У Аркадия я была, здесь!

– Вы его любовница? – уточнила я.

Катя кивнула и полезла за сигаретами.

– Да, – сказала она, закуривая. – Теперь вы понимаете, для чего я придумала про маму? Мне совсем не нужно было, чтобы об этом кто-то знал. И угораздило же Артема умереть именно вчера ночью! Если бы не это, никто бы ничего не знал!

Катя с жалостью вздохнула и сильно затянулась.

– Давайте-ка поговорим поподробнее, – предложила я.

– Господи, да о чем говорить-то! – отмахнулась Катя и снова вздохнула. – И так же все ясно. Вы только Сережке моему не говорите, ладно? А то он меня убьет!

– В деле, где замешано убийство, мы ничего не можем гарантировать, – важно заявил Ломакин, словно он вел официально это дело. – И вообще, вы так просто не открутитесь. У нас к вам есть еще ряд вопросов.

– Блин, ну не стоять же во дворе! – разозлилась Катя. – Вон, на нас уж люди смотрят!

– Я предлагаю поехать куда-нибудь для разговора, – предложила я.

– Можно к нам в редакцию, – тут же предложил Ломакин, надеясь, видимо, прямо на рабочем месте развенчать благообразные маски истинных воров-убийц и тут же настрочить по этому поводу разоблачительную статью.

Вся компания уже двинулась было к машинам, как вдруг из подъезда вышел сам Аркадий Городецкий. Увидев Катю в окружении меня и Ломакина, он в первый момент оторопел, но моментально овладел собой.

– Добрый день, – подходя и подавая руку Ломакину, сказал он. – Могу я узнать, что здесь происходит?

– Аркаша... – Катя с рыданиями кинулась к нему на шею.

Городецкий резко расцепил ее руки, бросил на Катю гневный взгляд и еще раз спросил:

– Что случилось?

– Аркаша, они все знают! Знают о нас! Аркаша, милый, мне пришлось все рассказать! Я... не знала, не успела предупредить маму! Мне пришлось сказать, что была у тебя, потому что они хотели меня обвинить в убийстве Артема!

– Что за ерунда! – поморщился Городецкий и перевел взгляд на меня. – Что это вы тут устроили?

– Просто проверяю алиби всех подозреваемых, – спокойно ответила я. – И решила начать именно с Кати. И как раз оказалось, что алиби-то у нее и нет. А потом она сама рассказала, что была у вас. Кстати, вы это подтверждаете?

– Понятно, – самому себе сказал Городецкий, не отвечая на мой вопрос.

– Аркаша, прошу тебя, скажи им, что это не я! Пожалуйста! – Катя заплакала и умоляюще посмотрела на Аркадия. – Пусть меня оставят в покое!

Городецкий презрительно оглядел ее перепуганное лицо и сказал:

– Езжай домой. Мне не звони и вообще сиди дома.

Катя закивала и, не чуя ног от радости, кинулась к своей машине. Поспешно заведя мотор, она покинула двор. Городецкий проводил ее злым взглядом и повернулся ко мне.

– Да, она действительно была у меня прошлой ночью, – сказал он. – Сразу от Бережновых поехала ко мне и пробыла до утра, предупредив мужа, что заночует у матери. Понимаю, что значат мои слова, но это так и так рано или поздно всплыло бы. Только не нужно мне читать мораль, ничего не хочу комментировать.

– И не собираюсь, – ответила я. – А зачем она приехала сегодня? Вы же только что провели вместе ночь.

Городецкий едва заметно усмехнулся.

– Есть женщины, – снисходительно пояснил он, – наделенные от природы очень сильным темпераментом. Вот она как раз из них. И сегодня она позвонила с этой целью. У меня как раз был часок свободного времени. Но мы провели его совсем не так, как она хотела. И позвал ее только для того, чтобы рассказать об Артеме. В конце концов, все равно все об этом узнают.

– Понятно, – ответила я.

Городецкий повернулся к Ломакину.

– Ну, а вы, неугомонный журналист, – начал он, – что здесь делаете? Небось хотите сенсаций?

Ломакин не ответил, переминаясь с ноги на ногу.

– Так вот, юноша, – продолжал Городецкий. – Вас никто не уполномочивал этим заниматься. И разговаривать с вами я не намерен. Так что лучше бы вам уехать. С Татьяной Александровной, так и быть, поговорю. В конце концов, она нанята для расследования.

Ломакин начал что-то быстро объяснять, протестуя, но Городецкий, не слушая его, повернулся и пошел в сторону своего подъезда. Я сожалеюще развела руками перед Ломакиным и последовала за Аркадием.

В его холостяцкой квартире царил образцовый порядок. Ни одна вещь не лежала не на своем месте, все было аккуратно и строго.

– Не выношу бардака, – заметив мой уважительный взгляд, проговорил Городецкий, опускаясь в кресло и указывая мне на соседнее.

Я села и, чуть помолчав, сказала:

– Понимаю, что попала в не совсем хорошую ситуацию. И отнюдь не хочу лезть не в свое дело. Но вы понимаете, что если Владимир начнет задавать мне вопросы, то буду вынуждена ему сообщить насчет...

– Не надо, – перебил ее Городецкий. – Сам ему скажу. Единственное, о чем я попросил бы вас, – ничего не говорить Сергею. И не из-за Катьки даже. Просто этому человеку спокойнее будет ничего не знать. Ему вы ничем не обязаны, и он вопросы вам задавать точно не станет.

– Можете не сомневаться, – заверила его я. – Я не скажу. Но думаю, что вам теперь не стоило бы продолжать эту связь. Простите, что опять вмешиваюсь не в свое дело.

– Это понятно, – кивнул Городецкий. – Сам давно хотел ее разорвать, просто продолжал по инерции. Катька для меня всего лишь объект удовлетворения естественных потребностей. Как и я для нее. Правда, я для нее еще и левый источник дохода, – усмехнулся он. – Не подумайте, что оправдываюсь, – вообще не очень-то считаю себя виноватым. Никто ее в постель не тащил, она сама захотела. А у меня нет времени на поиски сексуальной партнерши, я постоянно в делах. Почему должен был отказываться? Кстати, отношения со мной никак и ничем не грозят их браку с Сергеем. Если, конечно, он будет оставаться в неведении.

– Насчет этого не беспокойтесь, – сказала я и встала. – Думаю, нам пока больше не о чем разговаривать.

– Да, наверное. С Вовой сам поговорю, как и обещал.

– Тогда до встречи, – сказала и покинула дом Городецкого.

Я собиралась посетить еще одного человека. А именно девушку, что обнаружила труп, – Олю Бондаренко. Мне нужно было поговорить с этой свидетельницей наедине.

* * *

Для того чтобы узнать адрес Бондаренко, мне вновь пришлось обратиться к незаменимому в подобных делах майору Мельникову. Через пять минут я стала обладательницей искомого адреса.

Бондаренко, как и полагалось молодой и глупенькой девушке, выглядела испуганно и растерянно. Когда она увидела меня, на ее лице сразу же отразилось множество эмоций: от нежелания разговаривать до некоего даже заискивания.

– Вы не расстраивайтесь, пожалуйста. – Я сразу же сочла нужным успокоить Олю. – Мне просто нужно у вас кое-что уточнить. Кстати, в милиции вас допросили?

– Да, я уже сто раз им все рассказала! – всхлипнула Оля. – А они мне все не верили, вопросы с подковырочкой задавали, как будто это я виновата!

– Но вас же отпустили, значит, волноваться нечего, – подвела я черту. – А вопросы подобные они задают всегда – у них работа такая.

– А вам это зачем?

– А я – частный детектив и расследую это по просьбе брата Артема, – объяснила.

– Он мне тоже не верит, – пожаловалась Оля. – Все время на меня смотрел подозрительно и адрес мой записал.

– И его тоже можно понять. Собственно, у меня к вам вопрос относительно ваших отношений с Артемом. Они ведь были близкими?

Бондаренко закивала в ответ головой.

– Значит, вы были в курсе каких-то дел Артема?

– Знаю только, что он стихи писал, – простодушно ответила Оля. – Он мне их читал даже.

– То есть вы встречались не слишком регулярно?

– Я приезжала к нему, когда хотела, – с неким вызовом произнесла Оля.

– А Артема это устраивало? – быстро спросила я.

Бондаренко замялась. Помедлив немного, она с прежним апломбом заявила:

– Артем никогда не говорил мне, что, скажем, завтра мне нельзя приехать. Он, конечно, говорил что-то вроде «жду тебя во вторник», но я могла и в понедельник приехать. Он только удивлялся немного, все говорил, какая Олечка непредсказуемая, порывистая...

На глазах Бондаренко снова начали появляться слезы. Я поспешила задать следующий вопрос, стараясь выражаться аккуратно:

– А вы ни разу не пожалели о вашей непредсказуемости?

– В смысле?

– Могло так случиться, что вы приехали не вовремя...

– Я всегда была для него вовремя! – отрезала Бондаренко. – А вот если кто-то приезжал не вовремя, то это уже не мое дело.

– Что вы имеете в виду?

Бондаренко нахмурилась. Было видно, что ей не очень-то хочется продолжать разговор на эту тему.

– Однажды все-таки что-то случилось? – не отставала я.

Бондаренко снова вздохнула и нехотя сказала:

– Точно не знаю, что там получилось... Но однажды, когда я приехала без предупреждения, заявился кто-то еще.

– Женщина?

– Да, это была женщина, хотя я ее и не видела. Просто слышала их приглушенные голоса.

– О чем они говорили?

– Не смогла разобрать. А что, это так важно?

– Пока не знаю. Но постарайтесь поподробнее рассказать мне об этом...

– А что подробнее-то? – пожала плечами Оля. – Я приехала, попросила там его... шампанское купить, сигареты. А он сказал, что... В общем, он человек творческий, у него иногда денег не бывает.

– И денег в тот момент у него не было?

– Когда я приехала – не было. У Артема вообще всегда было то густо, то пусто. Он говорил, что издательство плохо ему платит.

«Интересно все-таки, какое издательство?» – тут же подумала я.

– Ну вот, а потом, как он с этой женщиной поговорил, – продолжала Оля, – вернулся в комнату довольный и сказал, что сейчас пойдет и все купит. То есть, наверное, у него там была деловая встреча с этой женщиной, она, наверное, должна была ему денег... К тому же она богатая, потому что приехала на машине.

– А вы откуда знаете?

– А я слышала, как машина отъезжала...

– Не помните, что за машина?

– Машина такая... – Бондаренко неопределенно поиграла руками в воздухе. – Иномарка, короче... Я у окна как раз стояла. Темно, правда, было. Видела, как женщина высокая быстро прошла через двор, села в машину и уехала. А Артем сразу в ларек пошел.

– Вы бы не узнали эту женщину, если бы увидели?

Оля прикусила губу, подумала некоторое время, потом решительно замотала головой:

– Нет. Я видела ее только со спины, и потом, говорю же, было темно.

– А какие-нибудь еще эпизоды из дел Артема вам не запомнились? Он что-нибудь говорил о них?

– О делах? – неподдельно удивилась Оля. – Нет. А зачем?

– А Артем вообще-то был деловым человеком? – уточнила я.

– Нет, – признала Ольга. – Он стихи читал, на гитаре играл, пел...

Я поняла, что разговор продолжать бесполезно. Больше ничего интересного, скорее всего, не узнаю. Эпизод с неизвестной женщиной мог ничего не означать, но взяла все-таки его на заметку. Женщина, которая должна Артему деньги? Это само по себе интересно. Но все-таки еще один вопрос у меня был, и я не замедлила его задать:

– Оля, а Артем не рассказывал вам об издательстве, с которым он сотрудничает?

– Рассказывал, – кивнула Оля. – Говорил, что хочет, чтобы его стихи опубликовали.

– Это и так понятно, – махнула я рукой. – А как называется это издательство?

– По-моему, «Парнас», – наморщив лобик, припомнила Бондаренко. – Да, точно. Я еще его спрашивала, что это такое, и он мне объяснил, что это гора такая была то ли в Риме, то ли в Греции – точно не помню. Там все поэты жили, кажется.

– Понятно, – прервала я ее. – А где оно находится?

– Ой, вот этого точно не знаю, – протянула девушка. – Где-то возле Волги. Артем как-то раз собирался туда и сказал мне: «Встретимся на Набережной в пять часов, как раз из „Парнаса“ выйду».

– Ладно, найду, – кивнула я и уточнила: – Значит, точно «Парнас»?

– Да, совершенно точно, вспомнила, – подтвердила Ольга, и на этом мы с ней распрощались.

У дверей я еще раз предупредила ее о том, чтобы она не волновалась, и поехала по своим делам. Обращаться в издательство «Парнас» сегодня было уже поздно, поскольку рабочий день заканчивался, и запланировала визит в это пристанище муз на завтра. Заканчивался второй день расследования...

Глава 5

На следующее утро я уже собиралась наведаться в «Парнас», когда раздался телефонный звонок. Взяла трубку и услышала какой-то тоненький голос, принадлежавший, скорее всего, девочке-подростку.

– Извините, могу поговорить с Татьяной Александровной Ивановой? – голосок звучал несколько взволнованно.

– Слушаю, – слегка удивилась я, подумав, что эта неизвестная девочка хочет выступить в роли моей клиентки.

– Меня зовут Варя, Варвара Бережнова, – продолжала девочка. – Я бы хотела с вами поговорить...

– Что-то случилось? – уточнила.

– Сейчас – нет, – слегка замявшись, ответила Варвара. – Просто у меня есть, что вам рассказать.

– Ну что ж, – не переставая удивляться, проговорила я. – А ты сможешь подъехать ко мне домой? Сейчас продиктую адрес...

– Да, конечно, – ответила Варвара. – Смогу приехать через пятнадцать минут.

– Отлично, жду.

Сказать, что я была удивлена, – значит ничего не сказать. Что-то случилось в доме Бережновых? Но почему тогда не позвонили родители Вари? И в курсе ли они вообще, что их дочь направилась ко мне? Ответы на эти вопросы я смогла получить через несколько минут, когда прозвучал звонок в дверь.

Варвара Бережнова была похожа и на мать и на отца и весьма удачно воплотила в своей внешности черты обоих родителей. Лицо ее было лишено резкости Регины, но черты его были не такими крупными, как у отца. Темные волосы гладко зачесаны назад и собраны в хвост. Она была одета в синюю джинсовую курточку, из-под которой виднелась длинная, прямая серая юбка.

– Привет, Варя, – улыбнулась я и кивнула на кресло. – Садись. Угощайся!

С этими словами пододвинула к ней тарелку с пирожными и бутылку кока-колы. Варвара немного смущенно опустилась в кресло и сцепила руки.

– Ты, кажется, хотела мне что-то сказать? Выпей кока-колы, – подбодрила ее я.

Варвара налила в стакан кока-колы, сделала несколько глотков, сказав «спасибо», потом вздохнула и выпалила:

– Я пришла, чтобы рассказать вам о своей матери!

– Это интересно, – осторожно отозвалась. – И что же именно?

– А то, что она ведет себя недопустимо! – Девочка нахмурилась. – Сейчас вам все объясню. Вы знаете, почему никого не принимает? Она вовсе не больна! Просто после того, как убили дядю Артема, с ней случился нервный припадок!

– Но что же тут недостойного? – не поняла я.

– А вы не догадываетесь? – Варвара хмуро покосилась на меня. – То, что она изменяла с ним папе!

Несмотря на то, что меня с самого начала удивляла чрезмерно бурная реакция Регины на смерть Артема, я была поражена. Причем поражена неприятно. Ведь Бережнов-старший говорил, что его жена была чуть ли не матерью для маленького Артема, что она его фактически воспитала. Хотя... Разница-то в возрасте у них всего лет десять-одиннадцать.

– Но... откуда ты знаешь? – уточнила, все еще не желая верить услышанному.

– Знаю! – отрезала Варвара. – Не думайте, что я совсем маленькая дурочка, это мама так считает! Она думала, что ничего не замечаю. Что каждый раз, когда приходил дядя Артем, она старалась меня куда-нибудь отправить. И он почти всегда приходил в отсутствие папы. А однажды, когда я рано пришла из школы, то видела, как они целовались в коридоре. И совсем не по-родственному!

– Варвара, а зачем ты рассказываешь мне об этом? – не переставала удивляться я.

– Но ведь так просто нельзя себя вести, это же подло по отношению к папе! Как она может! Ведь дядя Артем – папин брат! И вообще, как можно заниматься такими вещами, будучи замужем?

Я грустно покачала головой. Хотя во многом и была согласна с Варварой, но та высказывала свои чувства очень непосредственно и с присущим подросткам юношеским максимализмом.

– Она вела себя некрасиво, унижалась перед дядей Артемом и просто... просто вешалась на него! – В голосе девочки зазвучало презрение, граничащее с ненавистью. – Я... несколько раз подслушивала их разговоры, и каждый раз мне было противно. Знаю, что это нехорошо, но... – Она не договорила.

Залпом выпив кока-колу, девочка поставила бокал и задумчиво уставилась в окно. Я выжидающе молчала, не задавая пока никаких вопросов, затем мягко предложила:

– Съешь-ка пирожное.

– Спасибо, – ответила Варвара и механически стала пережевывать «трубочку».

В комнате на некоторое время повисла пауза. Варвара собиралась с мыслями.

– Я их обоих ненавидела! – продолжила Варвара, отодвинув тарелку. – И сейчас ненавижу! Не стала говорить папе, потому что боялась, что он расстроится. Но вам говорю, потому что считаю... – Варя опустила глаза, потом подняла их и резко сказала: – Считаю, что это мама убила дядю Артема!

– Почему ты так считаешь?

– Потому что больше некому! Остальным было на него наплевать. Думаю, они поругались в ту ночь. Поэтому мама и сходит с ума. Слышала, что она часто плачет... Знаю, что вы занимаетесь расследованием этой смерти – слышала разговор папы и дяди Аркадия. И тогда еще хотела с вами поговорить, только не знала, как вас найти. А потом стащила у папы из органайзера вашу визитку и решила позвонить. Считаю, что вы должны проверить маму.

– Варвара... – Я все еще была несколько ошарашена. – А... тебе не жалко ее? Все-таки она твоя мама.

– Она забыла об этом, – сухо проговорила Варвара. – И обо мне, и о папе. Думала только о дяде Артеме, только его любила и носилась с ним как с писаной торбой. Мной всегда больше всего занимался папа, а маме плевать на нас! Нам без нее будет лучше!

Я чувствовала себя в замешательстве. Знала, что зачастую между матерью и дочерью-подростком происходит отчуждение. Но чтобы дочь обвиняла собственную мать в убийстве... Подобные случаи происходят, мягко говоря, нечасто.

– Варя, а ты уверена, что твой папа одобрил бы тебя, если б узнал, что ты хочешь... избавиться от мамы? – осторожно спросила я.

– Папа сам захотел бы от нее избавиться! – с горячностью воскликнула девочка. – Если бы узнал, он бы просто выгнал ее, уверена! Папа такого не простил бы. Это мама... тряпка! – с ненавистью заключила она.

– Хорошо, Варвара, – спокойно сказала я. – Благодарна тебе за откровенность и обязательно проверю твои слова. А пока иди домой.

– Вы только папе не говорите пока ни о чем, хорошо? – поднимаясь, попросила Варвара.

– Хорошо, – устало кивнула я.

А оставшись одна, задумалась. Да уж, совершенно нетипичная ситуация. Можно ли до конца верить этой девочке? Вполне вероятно, что у ее матери были близкие отношения с Артемом Бережновым. Правда, Варвара могла многое утрировать... Но вот способна ли Регина на убийство? И как она могла это сделать, ведь после вечеринки осталась дома? Она подъехала на место происшествия на моих глазах, и Бережнов говорил, что видел жену дома перед отъездом.

Нет, вряд ли такое возможно. Хотя проверить Регину, наверное, не мешало бы. Для начала постараться поговорить с ней об Артеме и посмотреть на ее реакцию. Правда, она почти постоянно находится под действием наркотиков, но можно позвонить и выяснить ее самочувствие.

Я решительно набрала номер Бережновых, выдержала несколько долгих гудков, но трубку никто так и не взял. Видимо, Варвара еще не приехала домой, а Регина продолжает спать. Я решила повторить попытку попозже, а пока, чтобы не терять время, все же пообщаться с «лоботрясами из тусовки», как охарактеризовал их Бережнов-старший – то есть с писателями из издательства «Парнас».

Найти искомый адрес не составило труда: издательство, как выяснилось, занимало два нижних этажа очень заметного здания на Набережной. Броская вывеска выглядела солидно и даже несколько помпезно. Войдя в помещение, я обратила внимание на схему расположения комнат и выяснила, что редакция художественной литературы находится на втором этаже. По всей видимости, мне нужно было именно туда. Поднявшись по лестнице, я нашла взглядом нужную табличку и хотела уже шагнуть к двери кабинета, как вдруг она открылась, и из нее вышли трое мужчин: двое молодых и один постарше, на вид где-то около пятидесяти лет. Они, переговариваясь между собой и посмеиваясь, направились в конец коридора. Секунду поколебавшись, я двинулась за ними. Мужчины устроились возле окна, которое было приоткрыто, и закурили. Я приблизилась. Все трое прекратили беседу и не без интереса посмотрели на меня. Отметила характерную особенность, что все они были в очках. Один из них, интеллигентного вида высокий, худощавый парень, вопросительно посмотрев на меня, достал из пачки сигарету и протянул мне, видимо, думая, что собираюсь к ним присоединиться.

– Благодарю вас, не курю, – кивнула я. – Хотела бы побеседовать с кем-нибудь, кто знаком с Артемом Бережновым. Насколько мне известно, он поэт и часто посещал издательство «Парнас». Вы не знаете такого?

Мужчины переглянулись.

– Конечно, знаем! – наконец сказал тот самый, что предложил мне закурить. – А вам он зачем? Если обещал содействие в публикации ваших произведений, то, девушка, послушайте доброго совета – выбросьте это из головы! Лучше обратитесь к продвинутым авторам.

– Это ты себя имеешь в виду, Нестеров? – весело обратился к нему второй молодой человек, пониже и поплотнее.

– Почему сразу себя? – невозмутимо пожал плечами Нестеров. – Можно и тебя, например. Если ты, конечно, еще не растерял свой талант.

– А почему не к Артему? – спросила я, поняв, что меня приняли за начинающую поэтессу, которая где-то случайно пересеклась с Бережновым-младшим, и тот представился ей авторитетным человеком в литературном мире.

– Я же сказал – к продвинутым авторам, – подчеркнул талантливый очкарик и смерил меня оценивающим взглядом.

– То есть у нас в издательстве теперь все вопросы о публикациях решают авторы, – выпуская струю дыма в окно, с ироничной усмешкой заметил молчавший доселе пожилой мужчина.

– Простите, Илья Григорьевич, я никого не хотел обидеть, – извиняясь, прижал руки к груди Нестеров. – Просто думал, девушке нужна помощь именно в творческом процессе.

Затем он взмахнул рукой и с нотками торжественности в голосе объявил:

– Вот, знакомьтесь, Илья Григорьевич Воропаев, главный редактор издательства «Парнас».

– Татьяна, – представилась я, кивнув.

– И что же вы пишете, Татьяна? – все так же едва заметно улыбаясь, спросил Воропаев. – Стихи, прозу?

– Да, собственно, ничего не пишу, – не стала я кривить душой. – И Артемом Бережновым интересуюсь совсем по другому поводу.

– По какому же? – склонил голову набок Илья Григорьевич, а Нестеров лукаво подмигнул своему молодому приятелю, видимо, намекая таким образом, что я, попросту говоря, «запала» на Бережнова и в своем глубоком чувстве дошла до того, что разыскиваю поэта где только можно.

– Дело в том, что Артем умер вчера ночью. Возможно, его убили.

У молодых авторов вытянулись лица, а Илья Григорьевич удивленно изогнул правую бровь.

– Вот как! – наконец проговорил он. – А к вам это имеет какое отношение?

– Самое прямое, – пояснила я. – Расследую его смерть.

Не стала сообщать, что являюсь частным детективом, поскольку мне никто не задал такого вопроса. Видимо, все трое мужчин решили, что я либо следователь прокуратуры, либо оперативный сотрудник. Но если бы кто-то из них решил уточнить этот момент, не стала бы скрывать истину.

Притихшие писатели продолжали молчать, затем подал голос Воропаев:

– А мы-то чем можем вам помочь?

– Во-первых, постараться помочь мне как можно лучше понять, что представлял собой этот человек, – сказала я. – А во-вторых, попробовать определить, не желал ли кто-нибудь ему зла? Имею в виду людей вашего круга.

Нестеров тут же замахал длинными руками:

– Что вы, что вы! Кому из нашей среды он мог помешать? Это просто смешно!

– Что он делал у вас в издательстве? В каких был отношениях с коллегами? Каковы были его планы на ближайшее будущее? Что представляли собой его стихи? – забросала я их вопросами.

– Позволю себе сразу же ответить на последний вопрос, – решительно сказал Нестеров. – Стихи его собой представляли полнейший бред! А отношения... Да какие могут быть отношения, если он достал всех своими бездарными стихами! И редакторов, и авторов!

– Костя, Костя, – с укоризной одернул его Воропаев, но Нестеров не желал останавливаться:

– Да ладно, Илья Григорьевич, что, это неправда, что ли? Он и к вам подкатывал с просьбами продвинуть его вирши! Все искал себе единомышленников, чтобы вместе сделать себе имя. Одному-то, понятное дело, ему это было не под силу. Одно время даже вон Курочкина мучил! – Он кивнул в сторону своего приятеля.

– Да ладно, – смутился низенький Курочкин. – Я ему и не помог ничем особенно.

– А ему и невозможно было помочь! – тут же взвился Константин Нестеров. – Какая может быть помощь бездарю? Что, мы за него писать будем, что ли? Или денег дадим на раскрутку? Мы не спонсоры вообще-то, и сами не олигархи.

– А что, он просил материальной помощи?

– Да у всех подряд! – с нотками презрения в голосе поведал Константин.

– Это верно, – неожиданно подтвердил Илья Григорьевич. – Он даже к нам обращался с просьбой ссудить ему денег как бы под будущие гонорары. Но я вынужден был отказать, потому что у нас нет такой практики. К тому же Артем действительно не представил ничего толкового из своих произведений. Хотя совсем уж бездарным я не стал бы его называть.

– Да бросьте вы, Илья Григорьевич! – с досадой махнул рукой Нестеров. – Таких доморощенных поэтов пруд пруди! Уровень детских считалок! Просто вы не хотите говорить о мертвом плохо, и, в общем, наверное, правы в этом.

– Так, может быть, он кому-то был должен денег? Возможно, кто-то согласился ссудить ему довольно крупную сумму?

– Если какой-нибудь очень наивный человек и одолжил ему пару сотен по простоте душевной, то, как вы понимаете, это совсем не та сумма, из-за которой его стали бы отправлять в мир иной, – уверенно сказал Константин.

– А вы его хорошо знали?

– Не так чтобы очень, – пожал плечами Нестеров. – Но по нему и так все видно. Типичный неудачник и голодранец. Мы с Курочкиным, к примеру, тоже не богачи, но, по крайней мере, живем на свои средства. И публикуемся под своими именами. А Артем – просто голь перекатная. Уж простите, ради бога! – оговорился он. – Но вам же объективная картина нужна, верно?

– Верно, – подтвердила. – Хорошо, каким Артем был поэтом, я уже поняла. А вот каким он был человеком?

Нестеров посмотрел на Курочкина и вздохнул.

– Понятно, что нехорошо человека после смерти грязью поливать, но судите сами. Ну вот, к примеру: мы как-то из издательства зашли втроем в кафе. – Он кивнул на Курочкина. – Так Бережнов наелся-напился, а как пришло время рассчитываться, так оказалось, что у него денег нет. И лицо такое удивленное сделал, вроде думал, что мы его приглашаем. Что он мне, девушка любимая, что ли, приглашать его за свой счет? – все сильнее распалялся Нестеров. – Да еще постоянно сигареты стрелял. Ничего не хочу сказать, – оговорился он, – мне не жалко, если у кого-то нет, я человек щедрый. Просто когда мы одевались, у него из кармана пачка «Мальборо» выпала. А это, извините, уже ни в какие ворота!

– Он вообще-то только за счет брата своего и процветал. Сам хвастался, что у него брат крутой и может денег дать, чтобы он раскрутился, – вставил Курочкин, который был куда молчаливее своего разговорчивого приятеля-коллеги.

– Только брат не дал почему-то, он и утух, – подхватил Нестеров, невольно соскальзывая с правильного литературного языка и переходя на сленг.

– Скажите, а с кем из ваших коллег Артем общался? Словом, кто мог называться его друзьями?

Теперь переглянулись все трое. Илья Григорьевич Воропаев просто развел руками в знак того, что не осведомлен о подобных вещах, а вот Нестеров тут же заявил:

– Артем был довольно высокомерным и заносчивым человеком. И предпочитал в друзьях иметь женщин. Вернее, не то, чтобы в друзьях, – смутился Костя. – В общем, понимаете...

– А вы знаете кого-то из женщин? – живо спросила я. – Может быть, из издательства? Какие-нибудь экзальтированные поэтессы?

– Нет у нас таких, – тут же отреагировал Нестеров, но его с улыбкой поправил Илья Григорьевич:

– Есть, есть. Кого только нет!

– Но в близких отношениях Бережнов ни с кем из «Парнаса» замечен не был, – покачал головой Нестеров. – Иначе мы бы знали.

– Он вообще-то имел какие-то дела с Левкой Бурштейном. Они даже в Москву собирались вместе, – вдруг сказал Курочкин. – И Левка как-то недавно искал здесь Артема, говорил, что по важному делу.

– А кто это? – осведомилась я.

– Да тоже один бедолага, – усмехнулся Константин. – Все никак пробиться не может. Но тот, по крайней мере, пишет все же прилично.

– Да и как человек он нормальный, – кивнул Курочкин.

– А он тоже стеснен в средствах? – поинтересовалась я.

– Боже ж мой, где вы видели богатого еврея! – вскричал Нестеров, характерно копируя манеру грассирующим «р».

– А он является членом Союза писателей? – полюбопытствовала я.

– Кстати, да, – ответил Илья Григорьевич. – И в принципе, у него есть шансы получить признательность и известность. Звезд с неба, правда, он не хватает, но всего добивается упорным трудом.

– Где вы видели еврея с лопатой? – не удержавшись, в сторону пробормотал Нестеров, но, поймав неодобрительный взгляд главного редактора, взял себя в руки.

– А вы можете дать его адрес? – обратилась я к Воропаеву.

– Да, он у меня должен быть в базе данных, – кивнул тот. – Давайте пройдем в кабинет.

И он пошел по коридору, жестом приглашая меня следовать за ним. Оба писателя потянулись следом, хотя их никто не звал. Ими наверняка двигало банальное любопытство, все-таки убийства в литературной среде происходят не каждый день.

Кабинет Воропаева выглядел добротно, но без лоска и шика: большой современный стол, просторное кожаное кресло, новенький компьютер известной фирмы.

Илья Григорьевич опустился в кресло и принялся щелкать мышью.

– Вот, пожалуйста, – через некоторое время произнес он. – Улица Береговая, двадцать четыре, квартира девяносто пять. Советую ехать к нему во второй половине дня, так как работает дома и преимущественно по ночам. А утром отсыпается.

– Эх, вот получу Нобелевскую премию... – мечтательно закатил глаза Нестеров и потер руки. – Тоже буду дома сидеть, спать когда захочу.

– Ты и так не слишком-то утруждаешься! – с ироничной усмешкой покосился на него Курочкин.

– Возмутительная клевета! – с притворным оскорблением в голосе вскричал Нестеров. – Работаю не покладая рук!

– Ты бы, Костя, поскорее сборник закончил, – поднял на него глаза главный редактор. – На прошлой неделе еще должен был сдать.

– Сделаю, Илья Григорьевич, непременно! – убедительно прижал руки к груди Нестеров. – Мне совсем чуть-чуть осталось.

Воропаев только вздохнул и слегка покачал лысеющей головой.

– Кстати, могу вам дать номер телефона Бурштейна, – предложил он, и я не стала отказываться.

Затем оставила свой номер и попрощалась со всеми, попросив позвонить мне, если в их коллективе появится какая-то информация насчет Артема Бережнова.

В машине у меня запиликал мобильник, и я увидела, что это звонит Гордеев.

– Танюша, рад тебя приветствовать! – голос его звучал бодро и радостно. – Прости, что не звонил, – дел было просто по горло! Но думаю, что сегодня мы сможем увидеться.

– Думаю, что не сможем. Ни сегодня, ни завтра, ни вообще, – парировала я.

– Почему? – Изумление Артура было искренним.

– А ты полагаешь, что после твоего безобразного поведения у Бережновых у наших отношений есть будущее? – теперь удивилась я.

– А... – голос Артура стал осторожным. – А что такого там... произошло?

– Если у тебя проблемы с памятью – принимай таблетки! – холодно сказала и отключила связь. А затем и вовсе отключила мобильник, чтобы Гордеев не доставал меня своими дурацкими разговорами. Мне хотелось побыть в тишине и подумать.

* * *

Дома я пообедала, не забыв предварительно позвонить Бережновым, но там было занято. Поразмыслив, пришла к выводу, что побеседовать с Региной необходимо все же сегодня, и через некоторое время в очередной раз набрала номер. Теперь наконец услышала, что трубку взяли, а следом раздался голос Варвары Бережновой.

– Алло?

– Варвара, это Татьяна Александровна Иванова. Ты не подскажешь, чем сейчас занимаются твои родители?

– Папа сказал, что после работы поедет к дяде Аркадию, а мама... Она в своей комнате.

– Спит? – уточнила я.

– Нет, она сегодня уже вставала и ходила по дому мрачнее тучи. А сейчас просто пьет! – резко сказала девочка. – Слышала, как звякает бутылкой и бокалом в своей комнате. И еще она опять ревела и разговаривала сама с собой, только слов я не разобрала.

«Похоже, девочка считает в порядке вещей подслушивать и лазить по отцовскому органайзеру, – отметила про себя я. – Не очень-то это хорошо... Хотя мне в данной ситуации на руку».

– Хорошо, Варвара, спасибо, – сказала и положила трубку.

Задумавшись, решила поехать к Регине без предупреждения. Посчитав, что по телефону той проще будет уклониться от разговора, я рассчитывала застать ее врасплох и посмотреть, как та будет себя вести. Поэтому быстро собралась, накинула плащ и пошла вниз.

Сев в машину, отправилась к Бережновым. На улице было уже совсем темно. Я уже подъезжала к их дому, как вдруг увидела, что из подъезда показалась высокая женская фигура, передвигавшаяся как-то нервно. Она старалась идти быстро, но получалось это неуверенно. То была Регина Бережнова.

На всякий случай притормозив в стороне, стала наблюдать за женщиной. Регина вывела из гаража машину и, сев за руль, резко стартанула с места. По тому, как неудачно у нее это получилось, я поняла, что она находится в не совсем нормальном состоянии. Вспомнила слова Варвары о том, что «мама пьет», вспомнила нетвердую походку Регины...

Видимо, действие наркотика накладывалось на действие алкоголя.

«Как же она будет вести машину в таком состоянии? – невольно подумала я. – И куда ее вообще понесло?»

Не раздумывая, стала преследовать Регину. Та, видимо, постаралась взять себя в руки и быть более внимательной. Машина ее стала вести себя увереннее. Я спокойно продолжала преследование, держась на всякий случай подальше, но Регина, похоже, даже не подозревала о том, что за ней могут следить.

По маршруту стала догадываться, что Регина направляется к дому, где жил Артем Бережнов.

«Что ей могло там понадобиться?» – недоумевала я, поворачивая руль вслед за Региной.

Бережнова остановила свою машину у двора и, выйдя из нее, незаметно проскользнула в ворота. Я выждала немного и проследовала за Региной. Из-за угла наблюдала, как Регина подходит к двери, достает из сумочки ключ и, воровато обернувшись, вставляет его в замочную скважину. Да, теперь факт ее связи с Артемом не вызывал сомнений, раз имеется ключ от его дома.

Регина открыла дверь и тихонько прошла внутрь, не заперев ее за собой. Осторожно ступая, я поспешила за ней. Заглянув в окошко, видела, как Регина, отодвинув ящик стола, склонилась над ним и роется в вещах Артема. Видела ее сосредоточенное и озабоченное лицо. Наконец Регина вытащила какой-то предмет и, зажав его в руке, облегченно вздохнула.

Выпрямившись, Регина направилась к выходу, но тут же застыла, пораженная. В глазах ее зажегся испуг. Я стояла в дверях и молча смотрела на женщину...

* * *

Регина Бережнова находилась в ужасном состоянии. Мысль о том, что Артема больше нет, не укладывалась у нее в голове. Никак не хотела в это поверить, хотя понимала, что ничего уже исправить нельзя. Она билась в истерике, кричала, плакала, а в голове звучала одна только мысль: «Мне больше незачем жить!»

Поняв, что вряд ли сможет перенести это жуткое состояние, Регина, холодея внутренне, решила, что действительно лучше расстаться с жизнью. Так будет лучше для нее же, потому что жить с такой болью в сердце просто невыносимо.

Однако ей вкололи наркотик, и острота восприятия притупилась. Она позволила отвезти себя домой и уложить в постель. Сколько времени проспала, Регина не помнила. Просто потеряла ощущение времени, не знала, какое время суток, не думала о том, что не сможет присутствовать на похоронах Артема. Просто отупела.

Когда сознание начинало возвращаться к ней и Регина вновь чувствовала нестерпимую душевную боль, она обращалась к спасительному лекарству, глуша ее таким образом на время. Мысли о самоубийстве уже не посещали – у нее вообще не осталось никаких мыслей.

Подолгу лежала и вспоминала Артема, не думая о том, что случилось. Просто лежала и думала о нем. То, что происходило вокруг, совершенно ее не интересовало. За все эти дни ни разу ни с кем не поговорила, практически не видела мужа и дочь и ни о чем у них не спрашивала. Муж, видимо, понимая, что она может попасть под зависимость от наркотиков, сегодня утром неожиданно вошел к ней и мягко попробовал провести беседу. Взял Регину за руку и намекнул, что она должна постараться взять себя в руки и не прибегать больше к помощи успокоительного.

Регина уловила только, что ее хотят лишить спасительного бальзама, и от этой мысли стало страшно. Она протестующе затрясла головой. Но Владимир был непреклонен. Еще раз объявив о своем решении, вышел из комнаты, забрав с собой оставшееся лекарство.

Регина вскочила за ним, догнала в коридоре и раскричалась. Снова началась истерика, она бросалась на мужа. Владимир, выругавшись, схватил ее в охапку, отнес в постель, сам вколол снотворное, и Регина уснула.

Когда проснулась, то обнаружила, что муж сдержал слово – лекарств на тумбочке не было... Регина затряслась в рыданиях. Выбежав из своей комнаты в надежде застать мужа, она поняла, что находится дома одна.

Медленно вернулась в свою комнату и со стоном растянулась на постели. Весь день ей было плохо, сотрясала дрожь, однако Регина неожиданно ощутила, что разум, опьяненный дурманом, теперь постепенно возвращается к ней. И посмотрела на ситуацию со стороны.

Да, она много раз была у Артема дома. Интересно, остались ли там ее следы? Безусловно, остались, но сможет ли милиция определить, что они принадлежат именно ей?

Регина закрыла глаза и стала вспоминать. Да вроде бы нет... Никто ничего не узнает, этого не может быть. Писем она ему не писала, никаких своих вещей не оставляла...

Резкий отказ от наркотиков напоминал о себе постоянно. Регина почувствовала, что ей нужно хотя бы выпить, иначе она просто сойдет с ума. Взяв в баре бутылку коньяка и бокал, принесла все это к себе в комнату, наполнила бокал, сделала большой глоток и закурила сигарету. Коньяк тут же обжег желудок. Регина подумала о том, что не помнит, когда в последний раз ела.

Постепенно действие алкоголя стало сказываться, и она уже ощущала приятное покруживание головы. Конечно, это ничто по сравнению с действием успокоительного, но все-таки некоторое облегчение принесло.

О самоубийстве уже не думала. Единственное, чего хотелось, – это избежать неприятностей в дальнейшем. И значит, нужно постараться себя обезопасить. Регина снова напрягла память. Да, она много раз дарила Артему подарки, но кто знает, что они от нее? На них же не написано...

Стоп! Регина почувствовала, как ее бросило в жар. Она вспомнила, что на двадцатипятилетие подарила Артему золотой перстень. И на внутренней стороне его была выгравирована надпись – «Моему сладкому мальчику от Регины». И если кто-нибудь увидит это, вряд ли примет ее за невинную заботу жены брата...

Регина вскочила с постели и прижала пальцы к щекам. Господи! Нужно же так глупо попасть! Так, спокойно, только спокойно! Нужно подумать, можно ли как-то себя спасти.

Артем практически не носил этот перстень, объясняя это тем, что кто-то может заинтересоваться, попросить посмотреть и увидит надпись. Это несколько обижало Регину. Одно время даже подозревала, что Артем продал перстень, когда нуждался в деньгах, и как-то раз попросила его показать ее подарок.

Артем, улыбнувшись, достал перстень из ящика стола... Может быть, он до сих пор там лежит?

Да, но ведь этим делом занялась милиция, которая должна была осмотреть помещение. Да еще эта Татьяна Иванова подключилась. Регине сразу не понравилась эта женщина, даже накричала на мужа за то, что тот ее нанял расследовать пропажу денег. Что она может найти? И вообще, что женщины понимают в сыске? Им бы только в тайнах чужих покопаться, чтобы посплетничать потом. Артем говорил, что она у него многое пыталась выпытать. Вот ведь не живется этой дамочке спокойно! Тоже мне, частный детектив! Из-за нее все может пойти прахом...

Но Татьяна не лазила в столе Артема, Регина это точно помнит. Она в основном по залу рыскала, а стол стоит в спальне. А милиция? Но, в конце концов, всем прекрасно известно, как работает наша милиция! Вряд ли стали бы тщательно осматривать каждую безделушку, а уж тем более заглядывать на внутреннюю сторону перстня...

А что, если они решили просто присвоить его? Чего ждать от наших ментов? Хотя там же был Владимир, да и она сама, и никаких эксцессов из-за этого перстня не случилось. А может быть, милиция потом еще раз приезжала туда? Возможно, и Владимир уже все знает?

От этой мысли резко вспотели ладони. Хотя нет, он бы так не вел себя с ней. Да и из милиции за ней бы уже пришли. Нет, нет, все хорошо...

Убеждая себя не нервничать из-за чертова перстня, Регина глотнула еще коньяка. Даже заставила себя взять журнал и начала листать его. Однако до нее не доходил смысл ни одной прочитанной фразы. Мысли Регины постоянно крутились вокруг очень важной улики.

Регина резко поднялась на постели и отбросила журнал. Нет, для полного успокоения нужно все-таки избавиться от пресловутого перстня. Нельзя все время жить как на вулкане. Но как это сделать?

Регина стала ходить взад-вперед по комнате с бокалом в руке, периодически отпивая из него коньяк. За окном уже становилось темно. Регина слышала, как хлопнула входная дверь, слышала легкие шаги дочери, но не вышла к ней. Она думала сейчас только о собственной безопасности.

А что, если просто поехать туда и забрать перстень? Есть же ключ от дома! Да, он, конечно, опечатан, но плевать на эту бумажку! Кто догадается, что это она? Никому не известно, что у нее есть ключ! Если и обнаружат, что дом посещали, то это может только запутать следствие.

Чувство страха не было таким уж сильным, его глушил алкоголь. Все больше и больше укреплялось решение ехать к Артему. Только нужно еще немного подождать, пусть окончательно стемнеет...

Потихоньку стала собираться, но руки нервно подрагивали. Регина поймала себя на том, что постоянно смотрит на часы. Все, хватит, она больше не выдержит! Нужно ехать прямо сейчас. К тому же в любую минуту может вернуться Владимир, а он уж точно ее никуда не отпустит, тем более в подвыпившем виде.

Тихо выйдя из комнаты, Регина убедилась, что дочь у себя – там горел свет, – быстро спустилась вниз, взяла машину и поехала к Артему.

Все вышло как нельзя удачнее. Она даже не поверила своему счастью, когда так легко смогла добраться до перстня. Зажав его в руке, поспешила к выходу. Теперь только выйти незамеченной.

И тут она заметила какую-то тень в дверном проеме. Резко вскинув голову, Регина оцепенела. На нее смотрела та самая женщина, частный детектив Татьяна Иванова.

Глава 6

Немая сцена длилась несколько секунд, после чего я сказала:

– Регина, было бы лучше, если б вы сами все рассказали.

Регина молчала. Я вздохнула и протянула руку.

– Дайте мне то, что вы там прячете!

Регина еще крепче сжала руку и инстинктивно убрала ее за спину.

– Ваши действия задерживают нас здесь, – убеждающе проговорила я. – Думаю, нам все же не стоит здесь находиться.

– Что вам нужно? – хрипло спросила Регина.

– Мне нужно узнать, кто убил Артема Бережнова. И именно этим я занимаюсь. Кстати, по просьбе вашего мужа. Ваше поведение сейчас – это просто бессмысленное упрямство. Что уж теперь отрицать очевидное? Прекрасно знаю, что вы были любовницей Артема Бережнова. И потому хочу, чтобы вы сами мне все рассказали. Обещаю сделать так, чтобы вам эта откровенность доставила как можно меньше проблем...

Регина неожиданно сникла, поняв, что все рухнуло. Кулак ее разжался, из него что-то выпало и покатилось по полу. Я нагнулась и подняла с пола золотой перстень. Осмотрев его, увидела на внутренней стороне надпись, свидетельствовавшую о том, что это подарок Регины. И не просто подарок богатой родственницы.

Я молча кивнула. Мне стало понятно, для чего Регина сюда приехала. И обратилась к поникшей женщине:

– Еще раз напоминаю вам о том, что находиться здесь – верх легкомыслия. Поэтому давайте поскорее уйдем в другое место и поговорим. Мне очень не хочется вас шантажировать этим перстнем, но если будете продолжать хранить молчание, то о вашей тайне станет известно многим. Этого просто не удастся избежать. А так есть шанс не сделать это достоянием многих.

– Что вы хотите от меня узнать? – подала голос Регина.

– Все о ваших отношениях с Артемом. Не волнуйтесь, не подробности ваших любовных игр. На чем основывались эти отношения, как развивались и какими были к моменту гибели Артема.

Регина стояла, опустив голову. Потом медленно подняла на Полину глаза и с какой-то тоской выдохнула:

– Хорошо. Все расскажу. Чего уж теперь, действительно! Только не хочу разговаривать у нас дома, давайте выберем другое место.

– Предлагаю вам поставить машину на стоянку – она как раз здесь недалеко, – предложила я. – И поехать куда-нибудь побеседовать, в какое-нибудь кафе. А потом отвезу вас домой на своей машине. Не стоит вам после принятого алкоголя садиться за руль.

Регина молча кивнула, и мы вышли из дома. Регина заперла дверь, и мы пошли по двору на улицу. Я, сев за руль, отогнала машину Регины на стоянку, потом мы пешком вернулись к моей «девятке».

– Поедемте к нам, – безжизненным голосом проговорила Регина. – Мне сейчас не хочется никаких кафе.

Я просто кивнула и села за руль. Всю дорогу Регина молчала. Приехав, мы поднялись по лестнице в ее комнату и натолкнулись на Варвару. Она выжидающе смотрела на нас обеих.

– Варвара, иди к себе! – резко сказала Регина. – Отец еще не пришел?

– Нет, – ответила девочка.

Регина молча кивнула и отперла дверь в свою комнату. Мы прошли внутрь, Регина зажгла свет. Присели на диван, и Бережнова, наполнив рюмку коньяком и отпивая его маленькими глотками, начала рассказывать...

* * *

Брата своего мужа она знала очень давно, еще когда они с Владимиром не были женаты. Ее просто очаровывал этот красивый, милый мальчик. Тогда ему было лет десять, и молоденькая девушка совершенно без каких бы то ни было задних мыслей тискала мальчика, постоянно целовала и трепала по мягким волосам.

Она всегда с удовольствием с ним возилась, тем более что дочь у них с Владимиром появилась только через три года после свадьбы. Но и после рождения Варвары она не переставала уделять внимание Темочке.

Регина частенько баловала его, осыпала гостинцами и подарками. Мальчик постоянно бывал у них в гостях. Правда, тогда они с Владимиром еще не жили в такой шикарной квартире. А потом один за другим умерли родители Артема и Владимира, и муж взял мальчика к ним жить. Регина нисколько не противилась этому.

Продолжала относиться к нему как к ребенку, не замечая, что он становится подростком. И когда однажды она, как обычно, предложила искупать его в ванной, то была озадачена, потому что мальчик неожиданно смутился, отвел глаза и, покраснев, сказал тихо, но твердо: «Не надо!»

Она тогда с удивлением поняла, что он уже не ребенок. И это неожиданное открытие ее даже несколько расстроило. С этого момента отношения между ними стали отчужденнее. Регина уже не могла, как прежде, осыпать его своими ласками. Чувствовала даже непонятную ревность из-за того, что теперь проводит с мальчиком меньше времени, и он уже так остро в ней не нуждается.

Годы шли, все было спокойно. Регина уже давно привыкла к мысли, что Артем много времени проводит со сверстниками, что она редко его видит... И не переживала по этому поводу, понимая, что это естественно, что так и должно быть. Тем более что у нее хватало других интересов. Несмотря на то что она нигде не работала, а дочкой занималась в основном няня, Регина находила, чем разнообразить свой досуг. Она посещала различные салоны красоты, фитнес-центр, бассейн... Словом, жизнь ее была насыщенной в плане заботы о своей внешности. Однако она нет-нет да ловила на себе заинтересованные взгляды мальчика, но не придавала им особого значения.

Все переменилось в то лето, когда они поехали отдыхать на дачу. У Владимира возникли срочные дела на работе, и он сказал жене, чтобы она ехала с Артемом и Варварой. Артему тогда уже исполнилось двадцать три года. Он нигде не работал, бросил институт, в который поступил с помощью старшего брата, и теперь откровенно шалберничал, оправдываясь тем, что пишет стихи и со временем станет знаменитостью. Он по-прежнему жил у них, хотя после смерти родителей остался старенький дом. И Владимир отказался от всех прав на него, оставив дом младшему брату. Но разве этот домишко мог идти в сравнение с квартирой Владимира! Порой Артем ночевал там, но только когда приводил туда очередную подружку, коих у него было не счесть – смазливая внешность делала свое дело.

Регина видела, что мужа удручает такое положение вещей, что он недоволен образом жизни брата, но молчит. Она, с давних пор относившаяся к Артему с большой привязанностью, многое прощала ему, списывая все на молодость и амбиции.

Они прожили на даче втроем четыре дня, Владимир звонил и говорил, что вынужден остаться в городе еще на какое-то время... Все дни они проводили на Волге, купаясь и загорая.

Однажды после обеда, когда Варвара, сморенная жарой, спала в своей комнате, Регина отдыхала у себя. Она в одном купальнике лежала на постели с журналом и стаканом апельсинового сока. Артем с утра был на пляже.

Регина уже чувствовала, как у нее слипаются глаза, и решила вздремнуть, как вдруг услышала тихий звук отворяемой двери. Открыв глаза, увидела, что в комнату вошел Артем.

– Привет, – с улыбкой бросил он, – я тебе не помешал?

– Нет, что ты, – Регина протерла глаза. – Заходи.

Артем прошел и присел к ней на постель.

– На пляже ужасающая жара, – пожаловался он. – Даже вода не помогает. Чего доброго, получишь солнечный удар. Давненько не было такого пекла!

– Сиди лучше в доме, – поддержала его Регина. – Здесь шторы опущены, жить более-менее можно.

Артем откинулся на другую спинку дивана, его лицо оказалось напротив Регины. И вдруг внимательным взглядом окинул ее почти обнаженную фигуру, задержавшись на стройных ногах. Регина инстинктивно подтянула их.

– У тебя красивые ноги, – сказал он. – Не зря так тщательно следишь за собой.

– Ну что ты! – делано засмеялась она и вздохнула. – Я, к сожалению, уже не девочка – тридцать четыре, знаешь ли!

– Зря так говоришь, у тебя великолепная кожа, – проговорил Артем и будто бы невзначай провел рукой по ее ноге снизу вверх.

Регина почувствовала дрожь во всем теле и с ужасом поняла, что возбуждается. Ей нестерпимо захотелось, чтобы Артем погладил все ее тело. Однако разум сопротивлялся этому желанию, и Регина, протянув руку, накинула простыню.

– Зачем ты это делаешь? – вдруг сказал Артем, откидывая ее. – Разве тебе не приятно? Ты же раньше так любила меня обнимать...

– Тогда ты был маленьким, – чувствуя, что неумолимо краснеет, выговорила Регина.

– Разве теперь я стал хуже? – вкрадчиво спросил Артем.

Он положил руку ей на живот и стал тихонько поглаживать.

У Регины участилось дыхание, по коже пошли мурашки. Артем заметил это и опустил другую руку ей на грудь, скрытую под тонкой материей купальника, и нежно сжал ее. Подавив стон, Регина заставила себя отстраниться и выдохнуть:

– Перестань сейчас же! Так нельзя!

– Почему? – прямо спросил он. – Я хочу тебя. И ты тоже. К чему противиться? Нам никто не помешает. Иди ко мне!

Он вдруг рывком приподнял Регину на постели и впился поцелуем в ее губы, запустив руку под купальник. Почувствовав напрягшиеся соски, он стал с большей активностью ласкать женщину.

Регина пробовала собрать остатки разума, отталкивала его руку, а сама уже отвечала на поцелуй, прижималась к нему, обдавая горячим дыханием...

Они занимались любовью с каким-то исступлением, совершенно не следя за временем. Регина вновь и вновь чувствовала, как вспыхивает в ней желание. И только когда они совсем выбились из сил, вдруг спохватилась:

– Господи, мы с ума сошли!

Она оттолкнула Артема и вскочила, подбежав к зеркалу. Волосы ее растрепались, макияж размазался. Пряча глаза от Артема, она принялась приводить себя в порядок. Он лежал на постели, закинув руки за голову, и с улыбкой наблюдал за ней.

– Артем, – повернулась наконец к нему, но глаз так и не подняла. – Артем, ты должен уйти отсюда... Это так... ужасно!

– Тебе было плохо? – вскинул он брови.

– Нет, но... Одним словом, ты сам все понимаешь! И больше – прошу тебя! – не нужно начинать. Этого больше не повторится!

На лестнице послышались шаги Варвары.

– Посмотрим, – улыбнулся он, медленно вставая. – Думаю, ты сама захочешь продолжения...

И вышел из комнаты.

В течение нескольких дней Регина старалась не оставаться с Артемом наедине. Гнала от себя мысли о нем и ужасалась в душе тому, что с ней происходит. А ее тянуло к нему, тянуло постоянно. И вот, когда Владимир в очередной раз позвонил и сказал, что дела вынуждают его остаться в городе до конца лета, она неожиданно накричала на мужа и поругалась с ним.

Ночью, лежа одна, кусала губы и думала об Артеме. Сон никак не шел. Регина проворочалась часов до трех, потом встала и тихо прокралась к комнате Артема. Открывая дверь, проклинала себя за то, что сама толкает себя в пропасть. Осторожно присев на край постели, посмотрела на его красивое лицо. Неожиданно Артем открыл глаза и тихо рассмеялся.

– Пришла, – проговорил он и протянул к ней руки. Регина упала к нему на постель.

С этого дня связь их стала постоянной. Однако Регина очень скоро с горечью вынуждена была констатировать, что не является для Артема единственной женщиной. Он продолжал иметь массу подружек и не собирался скрывать этого от нее. Собственно, она и не имела права требовать от него верности, но...

Регина чувствовала, что любит его так, как никого никогда не любила. Даже Владимира. Яркая страсть к Артему совсем не была похожа на пресное и будничное чувство к мужу. Регина мучилась, но не находила в себе сил разорвать эту связь. А Артем словно нарочно поддразнивал ее, приводя многих своих подружек в гости к Бережновым. Регина отчаянно ревновала, понимая, что была для него интересна только в сексуальном смысле как зрелая женщина.

Но потом стало еще хуже. И как бы Регине ни горестно было это осознавать, она поняла, что Артем использует ее еще и как источник дохода. К этому времени он уже не жил у них в квартире. Владимир, уставший от бездельничанья брата, от того, что тот частенько пьет и беспардонно тратит деньги Владимира, поговорил с ним и решительно настоял на том, чтобы Артем жил один. Тот сделал обиженное лицо, но вынужденно отбыл. Какое-то время Владимир еще давал ему деньги, но однажды случился настоящий скандал.

Владимир, желая образумить Артема, устроил его на работу к себе в фирму. Когда на третий день Бережнов-младший там не появился, встревоженный Владимир поехал к нему домой. Застав брата лежащим на кровати с гитарой в руках и бутылкой коньяка на полу, он разъярился и заявил, чтобы ноги его в фирме больше не было. Увидев, что Артем нисколько не огорчен этим, старший брат заявил, что больше не даст ему ни копейки, и ушел, хлопнув дверью.

Артем, однако, не принял это всерьез, зная вспыльчивую натуру брата. Он был озабочен проблемой издания собственных стихов. Нужны были деньги. Большие для Артема и почти ничего не значащие для Владимира. Однако когда Артем обратился к нему за спонсорской помощью, старший брат внимательно выслушал его и спокойно заявил, что отказывает.

– Я и так достаточно помогал тебе, – отрезал он. – И помогал бы дальше, если бы от этого был прок. Но мне совсем не нужно, чтобы прожигал свою жизнь и мои деньги. В конце концов, ты взрослый мужчина, пора бы самому о себе позаботиться!

– Но мне же нужны деньги на дело! – вскричал обескураженный Артем.

– Если бы! – махнул рукой Владимир. – Я не верю в эту затею. Но если для тебя это так важно, достань деньги сам.

– Где? – в бешенстве заорал Артем.

– Заработай! – холодно посоветовал Владимир. – Мне никто не помогал.

– Значит, не дашь? – Артема душили злоба и ненависть.

– Я уже все сказал!

Артем вылетел из комнаты, пылая гневом. Регина видела эту картину, пробовала поговорить с мужем, но Владимир был непреклонен.

Когда Артем впервые обратился к ней с просьбой дать денег, она не отказала ему, легко выделив из средств, регулярно получаемых от мужа – Владимир никогда не контролировал ее расходы.

Потом Артем попросил еще, потом еще, а затем это вошло в привычку. Когда Регина попробовала отказать ему, сославшись на то, что у нее самой сейчас не очень-то много денег, Артем сделал вид, что смертельно обиделся, и ушел. Он не появлялся у нее в течение недели. Регина промучилась все эти дни, потом не выдержала и поехала сама. Привезла Артему деньги, и тот великодушно «простил» ее, милостиво согласившись их принять. С тех пор так и повелось. Регина чувствовала, что поставлена в более чем унизительное и оскорбительное положение, неоднократно пыталась противостоять Артему, но каждый раз понимала, что у нее не хватает моральных сил. Она попала в жесточайшую психоэмоциональную зависимость от этого человека.

Владимир, слава богу, ни о чем не догадывался, но Регина с ужасом представляла себе день, когда он может все узнать. Она понимала, что это станет для нее крахом. Мучаясь страхом перед мужем с одной стороны и любовью к Артему с другой, она продолжала к нему ездить.

Отношение его к ней стало совсем невыносимым. Он, не стесняясь, рассказывал ей о связях с другими женщинами, до мельчайших подробностей описывал их встречи, заставляя ее слушать это. Регине было ужасно больно и стыдно, но, зная, что все равно ничего не сможет изменить, она молчала. Только бутылка с коньяком стала почти постоянной спутницей ее жизни...

– ...Вот потому и поехала туда, – заключила свой нерадостный рассказ Регина. – Ведь если бы перстень обнаружили, то всем стало бы известно, что я была любовницей Артема. Но только не подумайте, что убила его! – вскричала она. – Господи, да я сейчас с ума схожу! Неужели бы смогла лишить жизни единственного человека, которого люблю? Просто не хотела скандала.

– А вот скандал-то как раз будет! – неожиданно послышался резкий, срывающийся на крик голос вслед за распахнувшейся с шумом дверью, и мы обе увидели на пороге комнаты Владимира Бережнова. Лицо его выражало бешенство и ярость. За его спиной виднелась фигура Аркадия Городецкого.

– Ты... что здесь делаешь? – бледнея, поднялась Регина.

– Приехал с работы, – кипя злобой, говорил Владимир. – И решил подняться к тебе, узнать, в каком ты состоянии. Но, услышав несколько фраз, просто застыл на месте. Мне, знаешь ли, это показалось настолько увлекательным, что решил дослушать до конца. У тебя очень резкий голос, Регина!

– А ты знаешь, что это подлость – подслушивать под дверью? – начиная подрагивать, сказала Регина, непроизвольно сжимая кулаки.

– Считаю, что подлость – трахаться с братом своего мужа! При этом если ты еще живешь за мой счет и тратишь мои деньги на этого... выродка! – заорал он, но на последнем слове задохнулся от гнева и умолк, переводя дух.

– Володя! – Городецкий сзади сжал его плечо. – Думаю, нам лучше пройти к тебе. Остынь, Володя, ты сейчас наговоришь лишнего.

– Ну уж нет! – качая головой, проговорил Владимир. – Больше молчать я не намерен. Грязная тварь! Да чтоб ноги твоей с завтрашнего дня в моем доме не было! Ты отправишься на улицу или в лачугу к своим родителям! Уборщицей пойдешь работать, так как на большее тебе все равно ума не хватит! Вот тогда узнаешь, как достаются деньги!

Он шагнул к Регине, видимо, с намерением ударить ее, и уже занес назад руку, как тут выступила я, искренне желая предотвратить скандал.

– Владимир, ради бога, успокойтесь, – проговорила я. – Аркадий Дмитриевич прав, ни к чему эти выкрики. Только себя распалите. Давайте лучше пройдем к вам в комнату и поговорим. Вам сейчас лучше не разговаривать с женой и действительно постараться остыть.

Несмотря на то что Бережнов совсем не хотел прерывать разборки с женой, но воздействие на него с двух сторон – моей и Городецкого – возымело свои результаты. Бережнов позволил Городецкому буквально влить в него полную рюмку коньяка, после чего как-то сразу размяк и покорно пошел к своей комнате по коридору. Городецкий на всякий случай шел рядом.

Оказавшись в комнате, которая скорее была похожа на рабочий кабинет, Бережнов первым делом достал бутылку водки.

– Будешь? – хмуро кинул он взгляд на Городецкого.

– Я вообще-то на машине, – начал было тот, но, видя выражение лица Владимира, махнул рукой: – Черт с ним, давай! И ты наплюй на все, Вова!

– Как, как можно наплевать на такое? – снова перешел на крик Бережнов, и я успокаивающе подняла руки. – Когда твоя жена спит с твоим братом, когда он переходит к ней на содержание, использует для того, чтобы тянуть из нее мои деньги! Какая же все это мерзость!

– Жизнь полна мерзости, – спокойно заметил Городецкий. – Не стоит воспринимать это трагически, лучше посмотреть на ситуацию философски – спокойнее будет. Я давно уже лишен иллюзий и не жду от людей ничего хорошего...

– Тебе можно позавидовать, – бросил Бережнов и снова наполнил рюмки.

– Владимир, – решила вмешаться я. – Понимаю, что явилась невольной виновницей вашего... состояния. И прошу вас простить меня. Но я делала это только для того, чтобы выяснить то, о чем вы сами меня просили. Потому и следила за вашей женой.

– Понимаю, – вздохнул Бережнов. – Да какое это теперь имеет значение? Мне уже глубоко плевать, кто грохнул этого скота!

– Значит, вы отказываетесь от расследования? – уточнила я.

Городецкий метнул на Бережнова быстрый взгляд. Тот ничего не ответил и только бессильно уронил голову на руки.

– Вова, завтра все будет восприниматься уже не столь остро, – произнес он. – Подумай, все же стоит узнать, кто убил Артема и спер деньги...

– Владимир, если вы сейчас скажете, что больше не нуждаетесь в моих услугах, немедленно уйду и не стану вас беспокоить, – мягко проговорила я. – Но если вы все-таки попытаетесь руководствоваться разумом, попросила бы вас рассказать мне поподробнее о том, что за человек был ваш брат и что у вас были за отношения в последнее время. Я, наверное, сделала ошибку, не занявшись этим сразу.

Бережнов молчал. Потом поднял на Городецкого воспаленные глаза и сказал просто:

– Давай выпьем.

Аркадий молча кивнул и разлил водку по рюмкам. Он вопросительно посмотрел на меня, но я отрицательно покачала головой.

– Вова, закурю? – спросил Аркадий.

– А, делайте что хотите! – махнул рукой Бережнов.

Не говоря ни слова и не чокаясь, они с Городецким опустошили свои рюмки. Бережнов с размаху опустил ее на стол и, посмотрев на меня долгим, мрачным взглядом, сказал:

– Я могу рассказать. Всю подноготную. Только сразу вас предупреждаю – не думайте, что под воздействием эмоций буду сейчас поливать брата грязью. Нет, буду говорить объективно. Присутствие Аркадия, кстати, позволит это доказать.

– Хорошо, слушаю, – кивнула я, и Бережнов начал:

– Артем всегда был бездельником. Просто патологическим. К сожалению, я понял это слишком поздно. Поначалу его жалел – мальчик рано остался без родителей. Мы с Региной позволяли ему практически все, она вечно возилась с ним как с собственным сыном... – лицо его болезненно перекосилось. – Если б я знал, чем это кончится!

Он плеснул себе в рюмку еще водки, выпил залпом, не закусывая, и поднял руки:

– Ладно, все, больше не буду сбиваться на эмоции. Так вот, денег он от меня всегда получал достаточно. Сам при этом никогда не работал, хотя вполне мог устроиться в приличное место. Я предлагал помощь. Но он бросил институт, в который попал по моей же протекции, пил, гулял... Я старался думать, что перебесится, не хотелось осознавать, что мой брат просто тунеядец по жизни. Потом увлечение поэзией... На мой взгляд, это была всего лишь отмазка, оправдание собственного паразитического образа жизни. А уж когда он бросил работу, на которую я же его устроил, терпение мое лопнуло. А у него после этого хватило наглости попросить у меня денег на издание своих стишков! Как будто я их не читал! Вы знаете, все-таки не дурак и сразу понял, что это полный бред. Что никто не захочет это публиковать. Разве что за большие деньги. И то неизвестно. А почему, собственно, я должен вкладывать деньги в заведомо провальные проекты? Ладно если бы он действительно был талантливым, а то ведь все это просто от безделья! И отказал ему. А он затаил обиду и злобу. С этого момента отношения между нами совсем испортились. Мы просто стали чужими. Артем бывал здесь редко, взял в привычку пытаться язвить на мой счет. Раньше я ломал голову – на что он живет? А теперь понимаю, что тут Регина постаралась. – Он криво усмехнулся. – Вот уж воистину материнское чувство!

– Больше он не просил у вас денег? – тихо поинтересовалась я.

– Нет, наглости не хватило, слава богу! Регина, правда, говорила, что он в Москву собирался. На что рассчитывал, непонятно. Ведь ясно, что денег на раскрутку она была не в состоянии ему дать. А я просто не стал бы давать и ясно это дал понять.

– То есть главная проблема, которая мучила Артема, – это деньги на издание его стихов? – сделала вывод я.

– Совершенно верно, – подтвердил Бережнов. – Подозреваю, что это делалось для того, чтобы потом кричать на каждом углу, что он гений, а брат его ничтожество.

Бережнов залпом выпил еще одну рюмку без закуски. Глаза его покраснели, взгляд замутился. Я видела, что он стремительно пьянеет. Городецкий бросал на него испытующие взгляды, но молчал, курил сигарету и выпускал дым в сторону раскрытого окна.

– Вы можете подумать, что это я убил его, – усмехнулся Бережнов. – Честно говоря, сейчас с большим удовольствием сделал бы это. Но тогда... Не было у меня для этого причин, ведь только сегодня узнал, что он был еще сволочнее, чем я думал.

– А в долг он у вас не брал? – поинтересовалась я.

– Нет, говорю же, что в последнее время вообще ничего ему не давал. А потом, Артем никогда не считал нужным возвращать мне деньги. Еще бы, это же такая мелочь! – снова начал он заводиться. – Старший брат – дурак, однако сможет заработать намного больше! Сам Артем ни копейки не заработал, зато считал всех обязанными его содержать!

– По-моему, тебя снова несет не туда, – заметил Городецкий. – Ну что толку убиваться? Что Артем – сволочь – уж прости! – все прекрасно знали. И ты тоже. Успокойся, ради бога! А с Региной... Со временем, мне кажется, все пойдет своим чередом. Артема больше нет, она успокоится... Все-таки вы с ней столько лет прожили...

– Я с ней больше ни дня не проживу! – грохнул кулаком о стол Бережнов.

– Владимир, думаю, вам стоит откровенно поговорить с женой. Но только после того, как успокоитесь, – сказала я. – Иначе просто будет новый скандал. Понимаю, насколько это больно и неприятно, но постарайтесь все же выслушать ее и понять. Хотя бы просто понять. А потом, возможно, и простить...

– Не прощу! – замотал головой Бережнов и неожиданно выругался: – Шлюха старая! Вот же чертова семейка!

– Вова, давай-ка ты ляжешь, – внимательно посмотрел на него Городецкий.

Но Бережнов, отмахнувшись, налил себе еще водки и один выпил. Глаза его стали совершенно мутными. Попытался зажечь сигарету, но у него не получалось. Городецкий молча подошел и, взяв Владимира за плечи, довел до дивана, стоявшего в углу. Бережнов, измотанный сегодняшним вечером, покорно позволил уложить себя. Городецкий накинул на него плед и, постояв несколько секунд и прислушиваясь к дыханию Владимира, повернулся ко мне и кивком дал сигнал выйти.

В коридоре обратился ко мне:

– Думаю, нам сейчас лучше покинуть этот дом.

– Да, конечно, – согласилась я. – Но мне бы хотелось с вами поговорить.

– Тогда идемте, – Городецкий подал мне руку. – Вы на машине?

– Да.

– Тогда предлагаю никуда вместе не ехать, а поговорить или у вас в авто, или у меня.

– Хорошо, – сказала я.

Мы вышли на улицу, не став прощаться ни с Варварой, ни с Региной, и сели в «Ауди» Городецкого. Аркадий старался держаться спокойно, однако на лице его явно наблюдалась озабоченность. Глубокая складка пересекала высокий умный лоб, и он часто тер виски руками.

– Сожалею, Татьяна, что вам пришлось стать свидетельницей... не очень красивой сцены, – хмуро сказал он. – Тем не менее, полагаю, вам для успешного завершения дела не мешало это узнать.

– Конечно, – подтвердила я. – Мне по ходу дел приходится сталкиваться и не с такими откровениями...

– Что поделаешь, правда жизни, – вздохнул Городецкий и достал из бардачка плоскую бутылку. – Составите мне компанию? – спросил он.

– Я вообще-то на машине, – отказалась я.

– Я вообще-то тоже, как видите, – криво усмехнулся Городецкий. – Да какая, к черту, разница!

Он наполнил свою рюмку и резко осушил ее. Не закусывая, посмотрел на меня и спросил:

– Думаю, вы попросили меня уделить вам время не потому, что вам хочется просто поболтать? Спрашивайте, отвечу. Откровенно вам скажу – я с самого начала считал привлечение вас к этому делу неудачной идеей. По-прежнему не уверен, что вы можете докопаться до истины, но все же вы производите впечатление женщины умной. Так что вы хотели узнать?

– Прежде всего, были ли вы в курсе отношений Регины и Артема?

– Нет, – категорически отрезал Городецкий. – Хотя поведение Артема меня не удивляет, в отличие от Регины. Всегда знал, что этот тунеядец способен на любую подлость. А Регина в этой ситуации выглядит типичной жертвой.

– Как вы думаете, она могла убить его? – напрямую спросила я.

– Теоретически да, – ответил Городецкий. – Но тут есть ряд нюансов... И раньше замечал ее особое отношение к Темочке, но, естественно, не знал, как далеко все это зашло. Но посудите сами – она же на грани нервного срыва, словно ее жизнь закончилась вместе с его. Хотя... Под влиянием эмоций она вполне могла его и грохнуть, а потом, осознав, что натворила, впасть в истерику. Физически она могла это сделать – спальни у них с Владимиром отдельные, и кто знает, может быть, после того, как он лег спать, Регина тайком поехала к Артему. Произошла ссора, он мог наговорить ей по пьяному делу бог знает что... Может быть, она приехала в неподходящий момент, когда Артем был с другой. Женщина, если ее унизить, способна на такой эмоциональный взрыв... Поверьте, я хорошо знаю женщин. Потом вернулась домой и легла в постель, а когда раздался телефонный звонок, вышла как ни в чем не бывало из своей комнаты. Все это вполне реально. А истерика ее и сокрушения по поводу гибели Артема запросто могут быть искренними.

– Самое печальное, что теперь мне предстоит разгадывать сразу две тайны – кто убил Артема и кто украл деньги. Как вы считаете, это может быть один и тот же человек?

– Вовсе не обязательно, – покачал головой Городецкий. – Могу предположить, что эти два обстоятельства вообще никак не связаны между собой. И не могу сказать, что сейчас важнее. Не хочу показаться законченным циником, но за смертью Артема все-таки не следует забывать о пропавших деньгах. Личность вора должна быть установлена, хотя бы для того, чтобы впредь неповадно было. А Артем... Я, наверное, кажусь вам чудовищем, но считаю, что от его смерти все только выиграли. И даже Регина, хотя так бурно это переживает. В конце концов, она освободилась от этой почти что наркотической зависимости.

– Извините меня, Аркадий, за не совсем скромный вопрос... Меня в связи с происшедшим весьма интересуют ваши отношения с Полиной Глазуновой. Понимаю, что вам не совсем приятно об этом говорить, но...

Городецкий застыл. Некоторое время молчал, потом опустошил еще одну рюмку коньяка и пробормотал:

– Вот же, суки, уже наболтали с три короба! – Потом он поднял на меня свои орлиные глаза и отчеканил: – Какими бы ни были наши с ней отношения, могу сказать, что это самая достойная женщина во всей компании. Она единственная, кто не замешан ни в какой мерзости и априори находится вне подозрений. И я просто требую, чтобы вы оставили ее в покое, поскольку у Полины и так хватает проблем. Что же касается наших с ней отношений, то они чисто дружеские. Тем не менее весьма теплые и уважительные. Об остальном же, о чем вам наплели, простите, говорить не хочу.

– Понятно, – кивнула я. – Значит, наиболее вероятной кандидатурой на роль убийцы вы считаете Регину. А что насчет кражи денег?

– Вот этого не знаю. Понимаю, что я в этом смысле должен внушать вам подозрения, тем не менее знаю, что не делал этого. Во Владимире также уверен – не станет же он красть деньги у самого себя, а потом нанимать детектива! Мне вообще кажется, что это сделал кто-то извне. Поскольку у секретарши Анжелики на это мозгов не хватит, а больше никто к фирме отношения не имеет.

– А Колокольцевы? – спросила я.

– Сергей вряд ли способен улицу перейти в неположенном месте, настолько он добропорядочен. А Катя... Она, конечно, помешана на деньгах, но предпочитает другие способы их получения.

– А именно? – заинтересовалась я.

– Для этого есть мужчины, – спокойно пояснил Городецкий.

– А кто именно? Кроме вас, имею в виду... – уточнила я.

– А вот, извините, до сплетен скатываться не хочу, – посуровел Городецкий. – И так сказал вам достаточно.

– Что ж, спасибо. – Я поднялась. – Дальше уж буду действовать сама.

– Удачи, – пожелал Аркадий Дмитриевич. – Только вы уж информируйте нас, пожалуйста.

– Непременно, – пообещала я и вышла из его машины.

Пересела в свою «девятку», видела, как Городецкий резко тронулся с места, и отметила, что он, несмотря на приличное количество выпитого, повел машину уверенно и профессионально. Увидев, как его «Ауди» скрылась за поворотом, поехала домой. Время приближалось к полуночи.

Глава 7

Игоря Ломакина распирала жажда деятельности. Он ходил из угла в угол по своей комнате и постоянно говорил, убеждая меланхолично лежавшую на диване Анжелику:

– Нет, но ведь нужно же что-то делать! В противном случае все раскроет эта частная сыщица!

– Ну и что? – лениво отвечала Анжелика.

– Как «ну и что»? Тебе неинтересно, кто прихлопнул брата твоего шефа?

– Не-а, – так же лениво ответила Анжелика. – Зачем это мне?

– Не понимаю таких людей! – всплеснул руками Ломакин. – Не понимаю!

– А я не понимаю, зачем ты рыпаешься? Тебе что, газеты своей мало?

– В том качестве, в котором присутствую в ней сейчас, – мало! – упрямился Ломакин. – Мне нужен рост!

– И расти, – невозмутимо продолжала Анжелика.

– А ты что, сама всю жизнь собираешься быть секретаршей?

– Не знаю...

– А может, тебя это устраивает, потому что твой шеф в тебе видит больше, чем секретаршу?

– Ну, видит, и что?

– Так ты что, спишь с ним?

Анжелика поморщилась.

– Зачем? Он же старый... А деньги мне и так папа дает. К тому же, по-моему, я своего шефа возбуждаю больше так, на расстоянии.

Услышав эти слова Анжелики, Ломакин успокоился на данный счет и снова углубился в проблемы дальнейших своих действий.

– И все-таки что-то предпринять необходимо, – задумчиво проговорил он.

Анжелика уже не слушала, она включила плеер. Ломакин внезапно поднял палец вверх и сам для себя воскликнул:

– Точно! Нужно сделать именно это... Потому что альтернативы все равно нет.

Он порывисто прошел в другую комнату, оттуда в прихожую, оделся и вышел.

* * *

– Ну и что? – хмуро спросил Сергей Колокольцев, удивленно и вместе с тем раздраженно глядя на Ломакина.

– Как это «что»? – изумился Ломакин. – Это может означать, что ваша жена находится в сговоре с Городецким. В преступном сговоре.

Ломакин смотрел на Колокольцева, желая проникнуть внутрь его мыслей. Журналист, вообразив себя великим сыщиком и знатоком людей, пытался определить, замешан ли сам Колокольцев в этом деле или нет.

– Это ваши домыслы, – Сергей парировал тем временем нападки Ломакина.

Однако в душе Колокольцева бушевал в это время пожар. Ему на самом деле было далеко не наплевать, в каком сговоре находится его жена и с кем. И пускай не в преступном, а всего лишь в постельном. И ему приходилось сдерживаться, чтобы не разъяриться. Это был как раз тот самый момент, когда невозмутимый и флегматичный Сергей готов был вспылить. Хотя обычно он себе этого не позволял. В душе просто кипел от злобы и не мог дождаться момента, когда избавится от присутствия назойливого журналиста. Тот, однако, вовсе не спешил уйти.

– И вообще, Сергей, – продолжал тем временем Игорь. – Я вам предлагаю сделку.

– Какую еще сделку? – не скрывая неприязни, покосился Колокольцев на Ломакина.

Тот, казалось, совершенно этого не замечал и непринужденно продолжал:

– Очень простую. Мы с вами выводим Городецкого и вашу вероломную жену на чистую воду. В результате этого появляется огромная разоблачающая статья от моего имени, в которой вам как помощнику будет уделено центральное место. Сделать это довольно просто, нам всего лишь нужно объединить наши усилия. Одним словом, мы разделим функции...

Ломакин вскочил и, жестикулируя перед носом нервно подрагивающего ноздрями Колокольцева, проговорил:

– Вы следите за своей женой, а я за Городецким. Не мешало бы поставить подслушивающее устройство в его квартиру и машину, а заодно и в машину вашей жены... О результатах мы ежедневно информируем друг друга. Рано или поздно они себя выдадут!

По мнению Ломакина, все получалось просто гениально. Колокольцев, до сего момента тупо слушавший и ничем не выдававший своего отношения к предложению журналиста, теперь пошел красными пятнами. Лицо его перекосилось, и он выдохнул:

– Вы... Да вы что? Как смеете предлагать мне подобное?

– А что я такого... – удивленно начал было Ломакин, но Колокольцев перебил его.

– Вон! – заорал.

– Простите? – не понял Игорь.

– Вон из моего дома! И больше чтобы ноги вашей здесь не было!

Он даже вскочил с места, видимо, намереваясь выкинуть Ломакина с лестницы.

– Да ладно, ладно, – с недоуменным испугом проговорил тот, примирительно поднимая руки. – Я же для вас хотел как лучше!

Колокольцев, не слушая его, расстегивал ворот рубашки. Когда за журналистом закрылась дверь, он, едва владея своими чувствами, набрал номер Бережнова.

– Владимир? – чувствуя, что голос его слегка дрожит, сказал он в трубку. – Это Сергей. По какому праву этот поганый журналист приходит ко мне домой с грязными обвинениями? Понимаю, что он бойфренд твоей секретарши, но всему есть предел, знаешь ли!

Бережнов, видимо, был просто обескуражен услышанным. Понимая, что Сергей едва контролирует себя, постарался говорить спокойно и даже извиняющимся тоном.

– Обязательно все улажу, – пообещал он. – Честно признаться, и для меня это большая неожиданность... А в чем, собственно, тебя обвиняет?

– Да в общем... – замялся Колокольцев. – Просто он... в курсе неприглядных дел, как выяснилось, моей жены.

Повисла пауза. Потом Бережнов осторожно проговорил:

– Да, Аркадий уже говорил со мной по этому поводу. Все это крайне неприятно, но... Обещаю, что этот журналист тебя больше не побеспокоит.

– И передай то же самое своему заместителю! – выкрикнул напоследок Сергей, уже не в силах держать эмоции под контролем.

* * *

Я была немало ошарашена, когда наутро позвонил Бережнов и поведал о том, какую штуку выкинул Ломакин. Собственно, от меня самой Владимир ничего не хотел и не предъявлял никаких претензий, просто вводил в курс дела.

– Ну что ж, польза от его действий лишь в том, что он исключается из числа подозреваемых, – сказала я. – Хотя и это еще вопрос. Единственное, что можно сказать с уверенностью, – это то, что он большим умом не отличается.

Хотела добавить, что с интеллектом проблемы есть и у Анжелики, но сдержалась. В конце концов, не мое это дело.

– Одним словом, просил Анжелику передать ему, чтобы он больше не совался куда не следует, – заключил Бережнов.

– Весьма разумно, – согласилась я, и на этом распрощались.

Так как времени до визита к Леве Бурштейну было предостаточно, поскольку Воропаев предупреждал, что тот не встает раньше полудня, я решила и сама поспать еще хотя бы часок. Но уже очень скоро вновь раздался телефонный звонок. Взяв трубку, была немало удивлена, когда услышала сбивчивый голос Кати Колокольцевой.

– Татьяна, помогите, пожалуйста, у меня беда! – плаксиво говорила она, всхлипывая при этом.

– Что случилось? – спросила я.

– Сергей пропал! – проговорила Катя и разревелась в голос.

– Подождите, что значит – пропал? – удивилась я.

– Его нигде нет! Ни дома, ни на работе! И телефон отключен. У-у-у! – Катя рыдала навзрыд.

– Вы кому-нибудь сообщили об этом?

– Да, Володе... И он посоветовал позвонить вам...

«Похоже, Бережнов теперь решил использовать меня как палочку-выручалочку для всех своих знакомых, у которых проблемы, – пронеслось у меня в голове. – Очень удобно для него самого!»

Однако исчезновение Колокольцева я не могла оставить без внимания.

– Диктуйте адрес, сейчас к вам подъеду, – крикнула в трубку, так как Катины рыдания становились все громче, и та, хлюпая носом, сказала, куда ехать.

Новый девятиэтажный дом мало чем отличался от других, построенных в последнее время в нашем городе на месте старого жилого фонда. Я позвонила в домофон, и мне пришлось несколько раз повторить свое имя, пока перепуганная, видимо, до смерти Катя поверила, что это действительно я. После этого открыла дверь. Я поднялась на третий этаж и оказалась в трехкомнатной квартире Колокольцевых.

Лицо Катерины было красным, курносый нос распух и торчал картошкой, она постоянно прижимала к нему носовой платок. Светлые волосы женщины были небрежно заколоты на затылке, сама она была одета в теплый, пушистый домашний халат ярко-розового цвета, который зрительно делал ее еще полнее.

– Проходите, – шмыгнула она носом.

– Расскажите, как все получилось, – проходя в комнату и усаживаясь в кресло, попросила я, попутно отметив, насколько много в комнате всяких безделушек: начиная от многочисленных сувенирчиков в серванте, всяких игрушечных куколок и побрякушек и заканчивая большой, почти в натуральную величину, фарфоровой статуэткой собачки-пуделя на полу. На настенных полках тоже наблюдалось обилие вещей: мягкие зайчики, фотографии самой Кати и Сергея в перламутровых рамочках соседствовали вперемежку с православными иконками.

Видимо, Катя таким образом пыталась украсить жилище на свой вкус. На мой же взгляд, она таким нагромождением добилась лишь того, что просторная комната стала значительно меньше, в ней почти не оставалось свободного места.

«Зря она не обратилась к Гордееву, – невольно усмехнулась про себя. – Глядишь, и помог бы украсить быт не столь безвкусно».

– Итак, я вас слушаю, – напомнила, поскольку Катя только вздыхала и порывалась снова заплакать.

– Мы поругались вчера... – жалобно протянула та. – Он так со мной разговаривал, просто ужас! Даже испугалась и уехала к маме.

Я едва заметно усмехнулась.

– Честно, к маме! – прижала руки к груди Катя. – А с Аркадием вообще больше не встречаюсь, честное слово!

«Еще бы, после всего!» – подумала я, слушая Катины детские оправдания.

– Вот... – продолжала тем временем та. – А сегодня пришла домой, а его нет... И вещи из шкафа разбросаны, как будто он второпях куда-то собирался.

– А вы на работу ему звонили? – спросила я.

– Да, и там мне сказали, что Сергей звонил и предупредил, что у него проблемы и не может прийти.

– А какие проблемы? Когда сможет прийти? Что-нибудь еще он говорил? – забросала я Катю вопросами.

– Нет, в том-то и дело! – вскричала та. – Он вообще трубку бросил! А на Сергея это совсем не похоже! И вообще, чтобы вот так взял и не пришел на работу, толком ничего не объяснив, из дома сорвался – это вообще нечто невозможное! Да он с температурой на работу ходит, потому что боится потерять свое место!

– А чего ему бояться? – удивилась я.

– Да-а-а, – протянула Катя. – Знаете, какой народ сейчас ушлый? Все так и норовят подсидеть и подставить друг друга!

Я не стала спорить с Катей и задала еще один вопрос:

– И никакой записки не оставил?

– Ни-ка-кой! Ничегошеньки! И не позвонил мне даже, а его мобильник отключен!

– И что, вчера ничего не предвещало подобное поведение вашего мужа? – спросила я. – Вы говорили, что поругались... Что было вчера?

– Вчера в салон ездила. А когда вернулась, случилось такое...

* * *

Обстановка в доме Колокольцевых была более чем накаленной. И это еще мягко сказано. Когда Сергей узнал о вероломстве своей жены, он настолько был ошарашен, что начисто потерял свои обычные спокойствие и неагрессивность. Никак не мог дождаться прихода жены, которая, по ее словам, отправилась в парикмахерский салон. Но Сергей теперь уже не знал, как к этому относиться. Воображение рисовало жену в постели чужого мужчины, причем не какого-то конкретного. Сергей с ужасом подумал, что у него на этой почве может развиться паранойя, и злоба на жену еще больше усилилась.

Когда хлопнула входная дверь, он испытал некое облегчение оттого, что сейчас-то сможет выплеснуть свои эмоции и оторваться на полную катушку.

Оказавшись лицом к лицу с женой, он, взбешенный, первым делом влепил ей пощечину. Катя взвизгнула, схватившись за щеку, и вскрикнула:

– За что?

– Ты еще спрашиваешь? – задохнулся Сергей. – За твоего любовника!

Катя все поняла и сжалась в комок. Робко подняв на мужа глаза, залепетала:

– Пупсик, ты что, с ума сошел? Зачем ты так?

– Не смей называть меня «пупсиком»! – разъяренный, заорал Сергей, никогда раньше не подозревавший, что сможет поднять руку на женщину, а тем более на собственную любимую жену. – Мне надоели твои слащавые притворство и лицемерие! Лгунья! Шлюха!

Катя ахнула и схватилась за голову. Сергей подлетел к ней, намереваясь отвесить еще одну оплеуху, но Катя отскочила в сторону и часто-часто заморгала глазами. Постаравшись надавить на жалость, зашмыгала носом и, скривив рот и выдавив рыдания, проговорила:

– Все совсем не так, как ты думаешь! Это неправда!

– Что – неправда? – взвился Сергей. – Что ты спала с этим козлом?

– Сережа, но это было всего несколько раз!

– Какая разница! И потом, ты врешь! Ваша связь была постоянной! Я уж не знаю, сколько точно это длилось, да и знать не желаю, но не удивлюсь, если с первого дня после нашей свадьбы! Ты вообще на всех мужиков вешаешься! Ведешь себя как последняя потаскуха! Раньше я списывал это все на легкий флирт... Господи, какой же я был дурак! Слушал твои невинные фразы и верил! «Пупсик, можно я поеду с ночевкой к маме?» – противным голосом передразнил он Катю, копируя ее сюсюкающую манеру. – К маме! А сама по мужикам таскалась!

– Не по мужикам, я ездила только к Аркадию... – Катя пускала в ход любые оправдания.

– Замолчи! Мне и этого достаточно! А к тому же, как уже говорил, больше не верю ни одному твоему слову! Может быть, у тебя куча кобелей?! – Сергей раздражался все сильнее и сильнее.

– Да нет же, нет! – закричала в ответ Катя.

– А может быть, ты и с Артемом спала? – в бешенстве кричал Сергей. – Он, знаешь ли, тоже ни одной юбки не пропускал! Вы с ним друг друга стоите!

– Да ты что?

– А может быть, это ты его и убила, а? Я уже не знаю, чего от тебя можно ожидать!

– Господи, что ты говоришь?! – в ужасе закричала Катя. – Ты же знаешь, я была у Аркадия...

– Откуда мне знать, может, и к нему успела заехать! Где шляешься, знаешь только ты!

– Не была я у Артема! И не спала с ним никогда! Поверь мне, пожалуйста!

Сергей раздраженно махнул на нее рукой. Катя заплакала и, подойдя к нему вплотную, заговорила заискивающе:

– Прости меня, пожалуйста! Это получилось случайно, честное слово! Я не хотела, думала, что...

– Замолчи! – криком перебил ее Сергей. – Что теперь оправдываешься? Попалась – значит, отвечай!

– Господи, да что отвечать-то? – растерянно прижала руки к груди Катя.

Этого Сергей и сам не знал. Действительно, что тут можно ответить, когда и так все ясно? Говорить, в сущности, не о чем. Чего хочет добиться от Кати?

Он, оглушенный горем и предательством со стороны жены, некоторое время молча стоял, раздумывая, потом решительно оттолкнул жену, прошел в кухню, достал из буфета бутылку водки, присел на стул и, налив себе полную рюмку, залпом выпил ее, не закусывая.

Уронив голову на руки, задумался. Приступ агрессии пошел на спад, и теперь Сергей размышлял. Что делать дальше? В первую минуту был готов убить жену. Сейчас же понимал, что это не самый лучший выход из положения. Нужно как-то жить дальше, но как? К Кате в данную минуту чувствовал лишь презрение и отвращение, и о том, чтобы продолжать жить с ней, даже помыслить не мог. Следовательно, нужно разводиться. А это значит, что и делить все имущество. Зная Катю, он понимал, что она в этой ситуации постарается выжать из него по максимуму. Да по большому счету плевать, лишь бы отвязаться и не видеть ее больше никогда! Продажная дрянь! И главное, ради чего – ради денег! Как будто мало на нее тратил! Сергей мог бы еще как-то понять жену, если б речь шла о высоком чувстве с ее стороны к Городецкому, но когда обнажается такая мерзость...

Сергей представил себе, как этот человек обнимал ее, а она жмурилась от удовольствия и ласкала его в ответ, и волна ненависти к ним обоим снова поднялась в душе. Он выпил еще одну рюмку. Сергею, не привыкшему часто пить, хмель уже ударил в голову. И возникло непременное в таких случаях желание выпить еще. Еще и еще, пока опьянение не заглушит сознание и не подарит спасительное забытье.

Не думая о последствиях, наполнил еще одну рюмку. Ее, правда, пил уже медленнее, в два приема. В кухне он сидел очень долго, не замечая времени. Когда стало уже совсем поздно, туда, сначала осторожно заглянув, прокралась Катя. Тихо подошла к Сергею и попыталась сесть к нему на колени. Колокольцев с какой-то брезгливостью оттолкнул ее, быстро встал и прошел в свою комнату. Он слышал, как тихонько отворилась входная дверь, а потом захлопнулась, но ему было наплевать на то, куда ушла в ночь его жена. Да и вообще на то, что она ушла.

Сергей хотел провалиться в сон и обо всем забыть. И чтобы за это время Катя просто исчезла из его жизни. Совсем исчезла, испарилась. Мрачные мысли не уходили, не помогал и алкоголь. Наконец Сергею удалось впасть в какую-то полудрему. Наутро он решил отправиться на работу и попытаться там отвлечься. Ранний звонок в дверь помешал ему осуществить планы...

* * *

– Вот так все и получилось, – жалобно закончила свой рассказ Катя. – Сегодня пришла домой, а его нет. И вот, смотрите!

Она открыла дверь в соседнюю комнату, и я увидела разбросанные перед шкафом брюки и рубашки. Также на полу валялась мужская перчатка.

– И деньги пропали, – всхлипнула Катя и, не выдержав, заревела в три ручья.

– Какие деньги?

– Такие, наши... Все наши сбережения! – она показала мне пустую изящную коробочку, которую достала из серванта. – Мы все деньги здесь хранили, – говорила она сквозь бурный поток слез.

Мне даже показалось, что пропажа денег была для этой женщины куда большей трагедией, чем исчезновение мужа.

– А во сколько вы пришли домой? – уточнила я.

– Около одиннадцати, – наморщив лоб, ответила Катя. – Я думала, что Сергея уже нет, что ушел на работу. Его и вправду не было, только не на работу пошел, а куда, я не знаю!

– Давайте-ка подумаем, где он может быть. Телефоны его друзей, родителей – они вам известны?

– Родителей – конечно, – закивала Катя. – Ой, как же я не догадалась позвонить туда?

– Так звоните, – развела руками, и Колокольцева быстро схватила трубку.

Однако выяснилось, что у родителей Сергей не появлялся. Не был он и ни у кого из друзей, которых по моему настоянию методично обзвонила Катерина. Когда последний номер оказался пустышкой, Катя бессильно опустила руки и вспомнила, что давно не плакала.

– Господи, за что мне все это? – стонала она, хватаясь за голову.

– Вот что, – решительно прервала я ее. – Сейчас позвоню в милицию, своему знакомому майору Мельникову. Он обязательно пришлет к вам кого-то из своих людей.

– А вы что, не будете искать Сергея? – удивленно захлопала мокрыми, слипшимися ресницами Катя.

Я не стала объяснять ей, что вообще-то занимаюсь другим делом и вовсе не уполномочена искать ее мужа, сказала лишь:

– Наверное, милиция справится с этим быстрее. Не думаю, что случилось что-то страшное – ведь он звонил.

– Да, но почему не звонит мне? – задала Колокольцева риторический вопрос.

– Наверное, потому, что не хочет вас слышать, – пожала я плечами и достала свой мобильник, не обращая внимания на то, что мои слова вызвали новую волну слез.

Мельников был на месте. Коротко сообщила ему о случившемся, и он обещал прислать кого-нибудь к Колокольцевым на квартиру, чтобы разобраться с исчезновением стоматолога. На этом я посчитала свою миссию выполненной и поспешила откланяться. У меня на очереди был визит к безвестному писателю Льву Бурштейну. Однако судьба распорядилась так, что увидеться с ним в этот день мне так и не удалось.

Глава 8

Не успела сесть в машину, как зазвонил мобильник. Увидев, что высветился номер Артура Гордеева, решила проигнорировать звонок, но мой кавалер, уже зачисленный в категорию бывших, был очень настойчив. Я сочла, что проще будет резко ответить и поскорее отшить Гордеева, и, вздохнув, нажала на кнопку.

– Таня, Таня! – Артур чуть ли не надрывался. – Слава богу, я до тебя дозвонился! Знаю, что страшно виноват перед тобой, но, послушай, прошу у тебя прощения и... выслушай меня, пожалуйста!

– Слушаю, – сухо сказала я, несколько удивленная столь эмоциональным началом разговора.

– У меня проблемы, Таня!

– А я при чем? Решай их сам, – ответила и собиралась уже отключить связь, как Артур заговорил еще на тон выше:

– У меня действительно неприятности! Что-то случилось с Марианной!

– Что именно? – полсекунды осмысливая услышанное, уточнила я.

– Не знаю! Возможно, ее уже нет в живых! Мы можем сейчас с тобой встретиться?

– Конечно, – моментально отреагировала я на столь ошеломляющее заявление, сразу изменив свои планы. – Ты где?

– Недалеко от ее дома, это на углу Олимпийской и Солнечной.

– Жди меня там, буду через пять-семь минут, – коротко приказала я и отключила связь.

Вот уж кого я не ожидала увидеть замешанной в этом деле, так это Марианну. Собственно, пока еще рано делать выводы. Может быть, здесь что-то другое. И что значит – нет в живых? Несчастный случай? Убита?

Версии и предположения каруселью крутились в моей голове, однако я знала, что без полной информации не смогу сделать правильный вывод. Необходимо было выслушать Артура.

Его увидела сразу, он стоял прямо возле обочины и нетерпеливо вглядывался в проезжающий поток машин. Когда Артур увидел мою «девятку», лицо его просветлело, даже шагнул навстречу.

– Осторожно, – одернула я его, выходя из машины. – А то так и тебя самого в живых не будет. Рассказывай, что случилось.

– Таня, еще раз прошу у тебя прощения, я вел себя просто по-хамски, но это больше не повторится, – прижимая руки к груди, торопливо заговорил Гордеев.

«Естественно, больше не повторится, – хмыкнула про себя. – Меня так еще никто не позорил!»

– Ладно, ты по делу давай, – остановила я изливающегося Гордеева.

– По делу... Ох! – Он сокрушенно покачал головой. – Ничего не понимаю. Мы сегодня утром должны были встретиться с Марианной. Точнее, я должен был за ней заехать, чтобы вместе отправиться к нотариусу. Это насчет квартиры... Дело в том, что она несколько лет отсутствовала в городе, за это время умерли наши родители, в наследство осталась квартира, а так как Марианна не появлялась, я вынужден был оформить ее на себя. Теперь же она вернулась и заявила о своих правах. Не стал спорить, и мы должны были оформить причитающуюся ей долю. Договорился с нотариусом, приезжаю к Марианне, а мне никто не открывает. Звоню ей – номер отключен!

– Ну и что? – пожала я плечами. – Может быть, у нее изменились планы. Твоя сестра вообще отличается пунктуальностью?

– Моя сестра не отличается ни пунктуальностью, ни умом, ни фантазией! – с горечью махнул рукой Гордеев. – Но это еще не все. Я думал, что она, может быть, спит крепко – с ней такое случается. Короче, постучал в дверь, а она железная, между прочим. Грохот на весь подъезд был. Опять тишина. Покричал даже. Марианна так и не появилась, зато высунулась соседка и сказала, что к сестрице с утра приходил какой-то мужик, что они очень сильно ругались, кричали громко. Он якобы требовал, чтобы Марианна отдала ему какие-то деньги. А потом все стихло.

– И что? – снова спросила я, уже заинтересованная.

– И то! По словам этой бабки, тот мужик – настоящий бандит. Собственно, зная Марианну, не удивляюсь этому обстоятельству. Вот и боюсь... – Артур понизил голос. – А вдруг он ее... того? А?

Глаза Гордеева были явно испуганными. Он смотрел на меня, ожидая помощи. Я задумалась.

– А ты в квартире был? – спросила.

– Нет, – помотал головой Артур. – Честно говоря, боялся туда один заходить.

– А со мной, значит, не боишься? – усмехнулась я.

– С тобой – нет, – признался Гордеев.

– Эх, мельчает сильный пол, – вздохнула я. – Ну что, может, в милицию позвоним?

– Не надо в милицию! – замахал руками Артур. – Может, все еще обойдется.

– Если обойдется, так что с милицией, что без – какая разница? – пожала я плечами.

– Не надо, не надо, – повторял Артур. – Давай лучше сами, а?

– У тебя есть ключи? – спросила я.

– Есть! – Гордеев с готовностью достал из кармана связку. – Вот!

– Пошли, – кивнула, и мы двинулись к угловой девятиэтажке.

Мы несколько раз позвонили в дверь, но ответа так и не получили. Тогда Гордеев, бросив на меня угрюмый взгляд, достал из кармана ключ и медленно вставил в замочную скважину. Отперев, Артур милостиво предоставил мне первой пройти в квартиру сестры.

Внутри было тихо и безалаберно. В том смысле, что многие вещи разбросаны и перевернуты, словно здесь в спешке куда-то собирались. Самой Марианны не обнаружилось – ни живой, ни мертвой. Последнее обстоятельство худо-бедно успокоило нас с Гордеевым, однако нужно было срочно что-то предпринимать. Создавалось впечатление, что Марианна либо поспешно сбежала куда-то, либо ее кто-то похитил силой.

И в связи с этим мне тут же пришло на ум исчезновение Сергея Колокольцева, столь же поспешное и неожиданное. Но как это может быть связано? От кого они бежали? И бежали ли вообще? И не Колокольцев ли был тем мужчиной, с которым у Марианны, по словам ее соседки, вышла крупная ссора? Да, но Гордеев говорил, что тот мужчина выглядел как бандит – опять же, по словам соседки. Сергей Колокольцев никак не подходит под это описание.

На всякий случай я рассказала Артуру о том, что Сергей исчез, и об обстоятельствах, сопутствующих этому. Гордеев нахмурился и впал в задумчивость.

– Ничего не понимаю, – наконец выдохнул он. – Сергей-то здесь при чем? Если разругался с Катькой, так это их проблемы. При чем здесь Марианна? Или считает, что это она виновата в их семейных проблемах? А может быть, у него просто крыша поехала?

– Но он не похож на бандита, – заметила я. – Ты уверен, что соседка высказалась именно так, или ты приплел это с целью воздействовать на меня? Скажи честно!

– Ничего не приплетал! – закипятился Артур. – Как тетка сказала, так тебе и передал.

– Хорошо, продолжим осмотр, – примирительно сказала я и прошла на кухню.

На столе стояла тарелка с остатками завтрака, стакан с недопитым кофе и пепельница, в которой обнаружились окурки от сигарет двух разных марок. Насколько я помнила, Сергей Колокольцев не курил. Больше ничего интересного здесь не наблюдалось. Вернулась в комнату и стала перебирать разбросанные вещи в надежде найти хоть что-то, что укажет на местонахождение Марианны. Осмотрев то, что валялось на полу, переместилась к письменному столу. Собственно, письменным он только назывался, а использовался совсем по другому назначению. На нем стояли флакончики и баночки с парфюмерией, круглое зеркало на подставке, валялся шарфик, а также покоилась еще одна пепельница с окурками. Под пепельницей что-то белело. Я протянула руку и взяла листок бумаги, на котором было что-то написано. Развернув его, прочитала:

«Артур, спаси меня! Он хочет сделать со мной что-то страшное. Я очень виновата, расскажу тебе потом, пожалуйста, прости меня, я совершила это в порыве и очень жалею, только никому не говори, и главное – спаси меня, очень боюсь, потому что он...»

Весьма сумбурный и бестолковый текст обрывался на полуслове. Я обратила внимание, что записка написана второпях, голубые буквы разъезжались вкривь и вкось, к тому же писали не ручкой, а, скорее всего, косметическим карандашом – тем, что попалось под руку.

– Он – это кто? – сразу же спросила я Гордеева, который заглядывал через плечо.

– Не знаю, – признался тот. – Дай-ка мне, прочитаю...

Прочитав записку, Гордеев глубоко вздохнул.

– Если она написала несколько строчек, значит, у нее было время, – начал он рассуждать и в процессе этих рассуждений закипая. – Так почему же она, вместо того чтобы ясно и конкретно указать, кто такой он и куда он ее везет, написала такую ерунду?! Не знаешь, Таня, почему? А я знаю!

– Почему? – не поняла я, глядя на угрожающе красное лицо Артура.

– Потому что она дура! – неожиданно заорал Гордеев. – Дура! Идиотка!

– Ну хорошо, даже не буду спорить, – вздохнула я. – Давай рассуждать логически, пользуясь тем, что у нас есть. Это похоже на Колокольцева?

– Не знаю! Я уже ничему не удивлюсь. Может быть.

– А что, Сергей способен «сделать что-то страшное»?

Гордеев задумался.

– В общем, нет, – признал через некоторое время он. – Но в гневе... Одним словом, он же сейчас не в своем нормальном состоянии, может быть, и вправду голову совсем потерял.

– А куда он мог отвезти Марианну? Где он станет ее держать? Не у себя же дома!

– Да не знаю я! – в отчаянии завопил Артур. – Не я же сыщик!

Я пропустила мимо ушей его последнюю реплику и выдвинула следующее предположение:

– Может быть, это ее бывший бойфренд?

– Да кто угодно, – тяжело дыша, ответил Гордеев. – Понятно пока только, что он мужик, а что касается мужиков, Таня, то могу тебе точно сказать, что у Марианны их было полно! Так что можно до бесконечности объезжать и проверять ее бывших бойфрендов...

– А все-таки последний? Что он собой представляет?

– А последний был вообще из Оренбурга. Я его ни разу не видел. И, как ты, наверное, догадываешься, нисколько об этом не жалею. Эта дура говорила только, что бросила его. По-моему, просто ноги оттуда унесла, потому что вернулась уж больно... разодранная. Правда, потом чуть приоделась.

– Вот как? Ты, что ли, денег дал или она на работу устроилась?

Гордеева так поразила последняя фраза, что он не удержался и в волнении заходил по комнате туда-сюда. Качал головой, изображал смех, вздымал театрально руки к потолку. Потом наконец подскочил ко мне и прямо в лицо выпалил:

– Марианна умеет работать... только одним местом! Как ты понимаешь, я имею в виду не голову. Да и то... В общем, в тираж уже вышла.

– Понимаю. Не понимаю только, что нам делать дальше.

– Я вот чего не понимаю, – перебил меня Гордеев, тыча пальцем в записку. – Это еще что такое? «Виновата... совершила в порыве... очень жалею». Это она о чем?

Я только плечами пожала.

– Нет, ну не дура?! – снова взвился Гордеев.

– Ты спокойно подумай, – попробовала урезонить его я.

Гордеев наморщил лоб, потом выдохнул:

– Не знаю... что она там натворила.

Потом поднял на меня мрачные глаза. В них маячила какая-то догадка, но, видимо, Гордеев не решался высказать ее вслух.

– Ну, так что, что? – поторопила я его.

Артур в очередной раз вздохнул, потом осторожно произнес:

– А, может... это она деньги украла? И поэтому теперь ее саму... того?

– Может, – кивнула я. – Учитывая ее материальные затруднения. Но вот как украла? Став сообщницей Колокольцева? И у того не было возможности проникнуть в кабинет и открыть сейф. Одним словом, даже если это и Марианна в союзе непонятно с кем, то все равно неясен механизм кражи. Но это-то со временем можно прояснить. Главное – найти ее.

Артур смотрел на меня умоляюще. Теперь уже я вздохнула и сказала решительно:

– Одним словом, нужно сообщать в милицию. Сами мы, располагая такими скудными данными, вряд ли что-нибудь сможем сделать.

– Господи! – выдохнул Гордеев. – Только этого еще не хватало! И зачем я согласился помочь Бережнову?

Я была несколько озадачена таким заявлением, потому что полагала, что помощь Бережнову оказывала как раз я. Причем по настойчивым просьбам самого Артура, который только ими и ограничился. Но вслух спросила:

– А как ты связываешь эти два обстоятельства?

– Наверное, толком ничего и не понимаю, – признался Гордеев. – Но все-таки есть над чем задуматься... Интуитивно чувствую, что связь есть, только пока не знаю, какая. И больше всего боюсь, что у этой... моей сестрицы хватило, вернее, не хватило, ума связаться с преступниками. А ты говорила – дело неинтересное! – неожиданно повеселел он. – Вот, смотри, повороты какие!

– Неизвестно еще, поворот ли это старого дела или исток нового, – заметила я. – А мы можем разве что еще раз пообщаться с соседями. Думаю, ты не очень-то вникал в смысл их слов. В какой квартире живет соседка?

– В той, что рядом, – сообщил Артур. – Что, будем звонить ей?

Звонить не пришлось. Соседка стояла в коридоре своей квартиры и осторожно выглядывала на лестницу через приоткрытую дверь, защищенную металлической цепочкой.

– Это вы, – увидев Гордеева, облегченно вздохнула она. – А я слушаю – может, бандиты какие?

– Вы можете с нами поговорить? – выступила вперед я.

– Да, это вот... детектив частный... – представил меня Гордеев, видимо, для того, чтобы подчеркнуть перед женщиной всю серьезность ситуации.

После того как соседка предложила нам пройти в квартиру, она поведала, что услышала доносившиеся из квартиры Марианны громкие голоса – мужской и женский. Второй точно принадлежал Марианне, а первый не узнала. Хотя это и неудивительно – Марианна отсутствовала в Тарасове несколько лет. Потом голоса перешли в крики, затем вроде бы даже началось что-то вроде драки, и она уже хотела вызвать милицию, как вскоре услышала, что хлопнула входная дверь. Выглядывать на лестницу не решилась, но поспешила к окну. Оттуда бдительная женщина увидела, как от подъезда отъезжает машина темного цвета.

– А что за марка? – спросила я.

– В марках не разбираюсь, но точно не наша, – заявила соседка.

– По-нят-но, – по слогам произнес Гордеев и едва заметно хмыкнул.

– А самого мужчину вы не видели? – уточнила я.

– Видела мельком, он за руль садился. Черный такой, высокий.

– В каком смысле черный? – не понял Гордеев.

– В смысле нерусский, – пояснила соседка.

– Армянин, что ли? – обомлев, воскликнул Артур.

– Да шут его разберет, – пожала плечами та. – Похож на этого... По телевизору показывают этих, бородатых... Террорист, вот! – обрадованно сказала она.

Гордеев стремительно начал бледнеть. Видимо, его впечатлительная натура тут же представила себе красочную картину подпольной квартиры боевиков, которая нашпигована тротилом, автоматами Калашникова, гранатами и прочими военными аксессуарами, и среди всего этого великолепия свою сестру Марианну. То ли в роли сексуальной рабыни боевиков, то ли, упаси господь, их активной пособницы. Понятно, что ни тот, ни другой вариант Гордеева не радовал.

– Мать... а ты ничего не путаешь? – севшим голосом спросил он.

– Нет, нет, ничего! – замахала руками та.

– Надо вызывать милицию, – окончательно убедилась я. – Может быть, время очень дорого.

И решительно достала свой мобильник, набирая второй раз за сегодняшний день номер Мельникова.

– Андрей, у нас тут человек пропал, – без предисловий начала я.

– Что, еще один? – удивился Мельников. – Надо заметить, твои заявления в последнее время не отличаются разнообразием. И кто на сей раз?

– Некая Марианна... Как фамилия твоей сестры? – в сторону спросила у Гордеева.

– Последняя, кажется, Рубашкина, – мрачно поведал тот.

Я невольно развеселилась в душе. Марианна Рубашкина – это прямо по-ильфопетровски, почти Никифор Трубецкой. Но ситуация не располагала к веселью, я быстро взяла себя в руки, назвав Мельникову фамилию Марианны.

– Ладно, сейчас пришлю к вам Арсентьева, – со вздохом успокоил меня майор. – Помнишь такого?

– Смутно, – призналась я.

– Ничего, вспомнишь, – сказал Андрей и положил трубку.

На протяжении разговора Гордеев сидел, раскачиваясь из стороны в сторону и что-то сокрушенно бормоча себе под нос, словно впав в какое-то оцепенение. Он послушно ответил на вопросы прибывшей бригады во главе с лейтенантом Арсентьевым, которого и я впрямь вспомнила – доводилось иметь с ним дела в прошлом. Он запомнился мне тем, что, несмотря на некоторую твердолобость, был очень исполнительным и дисциплинированным. Начальство уважал и общался с ним строго по уставу, напоминая своим видом бравого вояку.

После этого, оставив свои координаты, Артур вышел со мной на улицу и сел ко мне в машину. На этот раз долго молчал, и только минут через десять его прорвало.

Он посылал проклятия на голову «всей этой чертовой компании», причем, когда я осторожно поинтересовалась, кого именно имеет в виду, Гордеев заявил: «Всех!»

Потом кричал, что совсем не намерен помогать «этой идиотке», которая умудрилась связаться с террористами. Кричал, что пусть все вокруг хоть провалятся, только его самого оставят в покое. Уверял, что официально объявит Марианне, что она ему больше не сестра. Если, конечно, сможет ее еще когда-нибудь лицезреть. И проклинал тот день и час, когда черт угораздил его сестрицу вернуться в родной город.

– Господи, так спокойно жилось без нее! Уж думал, совсем свалила, если даже на похороны отца с матерью не приехала! Нет же, принес бес!

– Ты успокойся, пожалуйста, – попыталась я хоть как-то привести Гордеева в чувство. – Милиция же занялась этим делом, значит, нужно просто ждать.

– Милиция! – воскликнул Гордеев и с мрачным видом уставился в окно. – Как будто не знаю, как она работает!

– А откуда ты можешь знать? – резко повернулась я к нему. – Тебе что, доводилось близко общаться с сотрудниками правоохранительных органов? Нет? А вот мне доводилось! И, знаешь ли, могу тебя заверить, что работать они умеют, и очень хорошо! А недобросовестных сотрудников там ничуть не больше, чем в любой другой структуре! И если будешь поливать грязью моих коллег и ругаться, вместо того чтобы попытаться помочь, можешь убираться из моей машины на все четыре стороны! Да и из моей жизни тоже! Я в этом случае помогать тебе отказываюсь! И сейчас же позвоню Мельникову и скажу, что нечего искать Марианну, потому что она никого не интересует, даже родного брата!

Гордеев, выслушав мою гневную тираду, притих, затем миролюбиво проговорил:

– Да я вовсе не хотел никого обидеть! Просто переживаю очень.

– Нужно набраться терпения и ждать, – повторила. – Мы пока не в состоянии что-либо предпринять. Может быть, появятся новости.

– Может быть, – покорно согласился Гордеев, и я высадила его у его дома, а сама отправилась к себе, чтобы хоть немного перекусить, поскольку так и не успела этого сделать сегодня.

Новости не заставили себя долго ждать. Примерно через полчаса после того, как вернулась домой, ко мне буквально ввалился Гордеев с вытаращенными глазами.

– Что еще? – предчувствуя недоброе, спросила я.

Гордеев быстро скинул ботинки и прошествовал в комнату.

– Сестрица моя звонила! – сообщил он, усаживаясь на диван.

– Слава богу, нашлась, – облегченно выдохнула я. – Ну и где она была?

– Если бы все было так просто... – пробурчал Артур. – Короче, звонит и начинает говорить мне всякую ерунду! О том, что она боится, о том, что ей плохо... И о том, что она порвала колготки!!! Когда он вытаскивал ее из машины, – уже спокойнее произнес Гордеев.

– Кто он? Из какой машины?

– А вот этого не успела сказать! – как-то даже весело закончил Гордеев.

– И что было потом, отключилась связь?

Гордеев глубоко вздохнул, закатил глаза к потолку и тихо произнес:

– Вы поразительно догадливы, Татьяна Александровна.

– Да-а, – протянула я, качая головой.

«Главное, что жива, что всего лишь порвала колготки, – мысленно отметила про себя. – Вот только где она?»

– Нужно попытаться узнать, откуда был сделан звонок, – предложила я первое, что пришло на ум.

– Как, как мы сможем это сделать? – вытаращил глаза Гордеев. – Нельзя это определить!

Он отчаянно махнул рукой и откинулся на спинку дивана:

– Я уже сталкивался с этими заморочками, консультировался со специалистами... Все это дохлый номер, никто так с бухты-барахты не засечет. И главное, не додумалась мне на мобильник позвонить! В общем, не знаю я, что делать. Господи, где у нее мозги были?! – неожиданно снова взорвался он. – Не могла толком сказать! От нее требовалось две вещи, два слова – где она и кто он! Все! Все!!! Это все, что от нее требовалось!

С Гордеевым, похоже, начиналась истерика. Он откинулся на спинку дивана и закатил глаза.

– Господи, почему все это свалилось на меня? – простонал он, очень напомнив мне Катю Колокольцеву, которая, переживая исчезновение мужа, вела себя примерно так же. И снова мне вспомнился Сергей и то обстоятельство, что он пропал одновременно с Марианной.

– Короче, так мы ничего не добьемся, – решительно прервала я причитания Гордеева. – Давай ориентироваться на то, что имеем. Как у нее звучал голос? С какими интонациями, сильно ли она была напугана? Может быть, фон был какой-то характерный?

– Да не было никакого фона! Интонации у нее были, как обычно, плаксивые, прямо как когда она денег просит.

– Может быть, и правда ей просто нужны деньги?

– Тогда получается, что это не она их украла! – после паузы выдал Гордеев и даже сразу повеселел.

– Ничего пока не получается, – разочаровала я его. – Пока просто предположения. Она вполне могла уже все потратить. Или у нее их отобрали. Вот я и думаю, может быть, она хотела у тебя их попросить в очередной раз? Но не успела, потому что кто-то помешал.

Гордеев оторопел. У него даже отвисла нижняя губа. Он несколько секунд соображал, застыв в одной позе, потом зловеще спросил:

– Ты полагаешь, что она попала на бабки? И хочешь сказать, что разруливать это дело придется мне?

– Соседка же говорила, что слышала, как тот мужчина требовал у Марианны денег, – напомнила я.

Гордеев молчал, и было видно, что от всех этих заморочек ему очень нехорошо. Я посоветовала ехать домой в надежде, что Марианна позвонит снова.

– Меня из-за нее с работы уволят, – вздохнул Артур.

Я только развела руками, как бы говоря, что ничего другого нет, а в душе уверенная, что работу Гордеев не потеряет. Просидев у меня еще несколько минут и постоянно сокрушаясь на тему, как ему не повезло с сестрой, Артур так и не пришел к однозначному выводу, что ему делать дальше. В конце концов, убеждаемый мной, решил все-таки действительно не дергаться и ждать звонка дома. А уж если он будет, то тут же взять инициативу в свои руки и решительно и четко выспросить у сестры, где она и что с ней. С этим и убыл, а я решила бросить кости. Мои помощники на этот раз были очень конкретны:

7 + 36 + 17 – пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают.

Вот это да! Значит, напрасно я отправила Артура восвояси дожидаться звонка от сестры – его, скорее всего, не будет. И нельзя сидеть сложа руки и ждать, нужно немедленно действовать! Мои косточки никогда ничего не говорят просто так.

Но что же делать? Куда ехать и где искать? Первое, что мне пришло на ум, так это набрать номер Андрея Мельникова и хотя бы сообщить ему о том, что Марианна звонила брату домой. Я уже потянулась к трубке, как мобильник сам зазвонил. На связи был не кто иной, как майор Мельников, причем в отличном настроении.

– Андрей, у меня есть новости, – начала было я, но Мельников сообщил, что у него есть новости покруче.

– Давай по порядку, – махнула я рукой.

– По порядку цветы на грядке! – весело воскликнул майор, и мне показалось, что он слегка под хмельком. Это было странно, вообще-то Андрей не особенно увлекался спиртным, а тем более в разгар рабочего дня. И час назад он явно был трезв.

– У тебя тончайшее чувство юмора, – усмехнулась я. – Что, новости такие же смешные?

– А вот ты приезжай к нам, вместе и посмеемся, – предложил Мельников.

– Мне вообще-то не до смеха, – сказала я. – И, кстати, у меня тоже новости есть, как уже сказала. Только совсем не веселые.

– Сейчас новости твои даже слушать не буду. Приезжай сюда, может быть, тебе еще виски останется.

– Виски? Откуда это у вас такая роскошь? А как же родная русская водочка? Или ты перестал быть патриотом? Стыдно, Мельников! – пошутила я.

– А вот здесь все и узнаешь. Одним словом, приезжай, Таня, приезжай! – не отставал Мельников.

Слова Андрея сопровождал некий фон на заднем плане – голоса, звяканье, смех. Подивившись, все-таки согласилась приехать, тем более что и кости не советовали мне медлить, а без сведений от Мельникова я не знала, что предпринять. И направилась в отдел.

А отдел гулял. Оказывается, виски появилось здесь потому, что менты накрыли какой-то притон, где стояла его целая коробка. И этой коробкой хозяин решил откупиться. Был он, собственно говоря, не совсем при делах, потом временами выдавал милиции нужную информацию, поэтому Мельников дал команду виски принять, хозяина притона отпустить, а реквизированное добро пустить по прямому назначению.

– И что же такое важное отмечаем, когда столько нераскрытых дел, причем горячих? – поинтересовалась я у майора, который с вальяжным видом развалился на стуле в своем кабинете.

На столе стояли две открытые бутылки, была даже кое-какая приличная закуска, а все собравшиеся нещадно дымили. Мне, не так давно бросившей курить, сразу стало нехорошо.

– Вот именно – важное! – поднял палец вверх Мельников. – Можно сказать, наиважнейшее дело в жизни! У нас вот у Арсентьева – помолвка. Невесту он, правда, прячет, но от нас не скроешься!

Он погрозил Арсентьеву пальцем, а тот, засмущавшись, покраснел и опустил глаза.

– Проведем оперативно-розыскные мероприятия – и уведем невесту. Вот хотя бы Бодров это сможет сделать или... – Мельников задумался. – Мне нельзя, я женатый человек...

– Вот именно! – прервала его я. – Давай новости свои выкладывай. И вообще, я тебя не узнаю!

– Что поделаешь, Танюша, жизнь такая, – притворно вздохнул Мельников. – Да и работа у нас... Сама знаешь. К тому же не каждый день, Танюша, у человека помолвка. М-да. Вот так.

Взгляд Мельникова стал сентиментальным. Он взял с тарелки кусок сервелата и меланхолично положил в рот.

– Андрей, что у тебя за новости? – нетерпеливо напомнила я.

– Да подожди, Таня, про новости! Ты прямо становишься какой-то занудой. Давай вон выпей с нами, закуси...

Все участники мероприятия тут же охотно откликнулись на это предложение, однако я пить отказалась наотрез. Чувствовала, что мне предстоит еще большая работа.

– Так вот, – вытирая рот после жирного куска селедки, довольно заговорил Мельников. – Нашелся один ценный свидетель по делу Колокольцева. Я ребят-то туда послал и, естественно, распорядился, чтобы они обошли окрестные дома и расспросили жильцов. И обнаружился дедуля один лет семидесяти, сосед. Точнее, не совсем сосед, потому что живет в доме напротив. Он там болеет чем-то, не то гастрит, не то перитонит... Неважно!

Познания Мельникова в медицине были, прямо сказать, неглубоки.

– Одним словом, не спит он ночами и рано утром вышел подышать свежим воздухом. И дедуля этот видел одного интересного субъекта, который утром выходил из подъезда Колокольцевых.

– И чем же он так интересен?

– Догадайся! – залихватски подмигнул мне Мельников.

– Знаешь, неохота, – покачала головой. – Не слишком сообразительна.

– Ну ладно, – милостиво согласился Мельников, которому явно понравилась моя самокритика. – Я тебе скажу. Это был нерусский тип, бородатый, что самое знаменательное. Вышел из подъезда очень быстро. Сразу заскочил в машину и выглядел, по словам дедули, очень нервным. Может, ему так показалось, но факт тот, что он тут же уехал. По газам дал – и уехал. И номер, между прочим, дедуля запомнил. Правда, частично. Но и то дело! Самое главное, что машина не из нашей области.

– А из какой?

– Из Оренбурга! – поднял палец Мельников.

– Откуда? – Я подозрительно прищурила глаза.

– Оренбург, город такой есть, Таня, недалеко, кстати, от нас! Платки там, газ, все такое. Река Урал... Я там, помнится, рыбачил лет десять назад, когда еще...

– Да знаю, знаю, – нетерпеливо остановила его я. – Оренбург... Где-то уже это слышала. И не от тебя, Андрей.

– Да понятно, где, Таня, ну что ты! Помнишь же – «оренбургский пу-хо-овый пла-ток!» – затянул вдруг Мельников с ужасающей фальшью. – Ты чего, Арсентьев, не подтягиваешь? Голоса нет? Премии лишу! Чтобы сейчас же был! Давай вместе... Ну!

Арсентьев послушно забасил, причем я отметила, что он старательно фальшивил в такт майору – видимо, сказывалась привычка брать пример с начальства.

– Стоп! – вскрикнула я. – Самодеятельность хорошо, но раскрытое дело лучше. Нерусский из Оренбурга? Пожалуй, пришла пора мне выложить свои новости.

– Давай! – не прерывая пения, махнул Мельников.

– Ты ведь в курсе исчезновения Марианны Рубашкиной?

– Кто такая? – важно нахмурился Мельников.

– Сестра Гордеева, я же тебе только что рассказывала! Подозрение на похищение. Господи, как можно так быстро все забыть? Вот так на рабочем месте помолвки отмечать!

– Да помню, помню! – переставая петь, но продолжая дирижировать Арсентьеву, повернулся майор.

– Приметы совпадают! Соседка Марианны говорила, что приходил нерусский, похожий на террориста, – раз. Последний хахаль Марианны живет в Оренбурге – два! Скорее всего, это один и тот же человек. А вот то, что он выходил из подъезда Колокольцевых, – это очень интересно. А самого Колокольцева этот дедуля не видел?

– Нет. Да он его и не знает, хотя фото, конечно, показывали. А этого мужика запомнил просто потому, что внешность у того уж больно колоритная, да и нервничал он сильно. А дедуля, похоже, в КГБ раньше служил.

– Номер, говоришь, есть? – деловито спросила я.

Мельников, мгновение подумав, скомандовал руками Арсентьеву «отбой». Лейтенант послушно замолчал.

– Так, Арсентьев! Давай сюда номер этого бородатого из Оренбурга.

– Так он у вас же, товарищ майор, в блокноте! – пробасил Арсентьев.

– А, ну да! Что бы без тебя, Арсентьев, делал! Не знаешь? А я тебе скажу! Хоровой кружок бы вел.

Мельников залез в блокнот, порылся там минуты две и, довольный, прочитал номер машины, который я быстренько переписала уже к себе в блокнот, считая, что так будет надежнее.

– Отсутствует одна буква и одна цифра, к сожалению, – заметил Андрей. – Но это ничего. Все равно найдем.

– И когда ты собираешься искать? – спросила я.

– Да вообще не собираюсь! – радостно ответил Мельников. – Надо с Оренбургом связываться, сотрудника, может, посылать... Ты догадываешься, Арсентьев, кто поедет?

– Так точно, – ответил Арсентьев. – Кому прикажут!

– А прикажут тебе, Арсентьев, тебе! – погрозил пальцем захмелевший и развеселившийся, как ребенок, Андрей.

– Я, скорее всего, тоже поеду, – задумчиво сказала. – И как раз было бы очень хорошо вместе с лейтенантом.

– Только смотри, веди себя с ним прилично! – майор погрозил теперь мне. – У него все-таки невеста... А нам еще лучше – командировочные сохранятся. Ты не волнуйся, Арсентьев, мы их в заначке оставим. Выпишем, как положено, и оставим до лучших времен. Может, еще у кого помолвка будет. Сколько у нас там еще? – скосился майор в угол, где стоял шкаф, видимо, с конфискованным имуществом.

Один из оперативников тут же подскочил к шкафу и обескураженно повернулся.

– Пять, товарищ майор...

– Как – пять? – ахнул Мельников. – Было же... было одиннадцать! Что, уже в отделении, что ли, воровство?!

– Никак нет, – ответил Арсентьев. – Все правильно. Я считал. И записывал. Одну брали вчера на пробу, две в соседний отдел отдали, еще три сегодня вы отдали своему заместителю, а еще пять – вон, две на столе, три на полу.

Майор взял с пола одну из бутылок. Она была, увы, пуста. Андрей озадаченно покачал головой и тихо произнес:

– Так... С завтрашнего дня пьянство в отделении прекращается! Вплоть до особого распоряжения! Все поняли? Арсентьев!

– Так точно, – невозмутимо ответил Арсентьев, который, кстати, практически и не пил.

– А с этими как быть? – указал один из оперативников на две полные бутылки на столе. – Допьем сегодня или положим в шкаф?

Майор размышлял несколько секунд, потом решительно махнул рукой:

– В шкаф! Я же сказал – пьянство прекращается! У нас праздники на носу, чем их отмечать? Водой из-под крана?

Оперативник с явным сожалением убрал бутылки в шкаф.

– Послушай, еще не все рассказала, – окликнула майора я. – Сейчас Артуру позвонила Марианна... Правда, звонок был бестолковым и коротким, но я так поняла, что она находится вместе с этим человеком. Возможно, как заложница. Так что лучше время не терять и выезжать как можно скорее.

– Ну и выезжайте, – махнул рукой Мельников. – Хоть сейчас! Что вы прямо как дети маленькие! Нашли проблему, – развел он руками. – А нам, значит, можно спокойно посидеть. Долгов! Верни одну бутылку. Только, Долгов, – од-ну! И все!

Глава 9

Перед нашим выездом Мельников все-таки куда-то позвонил и сообщил, чтобы по приезде в Оренбург мы обратились к некоему майору Баранову из Гурьевского отдела внутренних дел. После чего мы с Арсентьевым пошли вниз к моей машине. Из нее позвонила Гордееву и сообщила о поездке. К моему небольшому удивлению, Артур выразил горячее желание поехать с нами, и я не стала возражать, сказав, чтобы подходил в условленное место через десять минут.

После этого повернула машину в сторону моста через Волгу, где к нам и присоединился Артур. Настроение его было не очень-то веселым, да это и понятно. Я рассказала ему обо всем, что узнала от Мельникова, и Гордеев уже не знал, радоваться ему новостям или нет.

Дорога среди унылых степей Заволжья тянулась довольно долго. Хорошенько разогнаться мешала погода: было дождливо, мокро, туманно и скользко. Под ухом похрапывал Арсентьев, сзади периодически вздыхал нахохлившийся Гордеев, пейзаж за окном тоже не радовал. Однако я старалась сосредоточиться на том, что меня ожидает в Оренбурге.

Не прибавил настроения и визит в оренбургскую милицию. Искомого майора Баранова пришлось ожидать два часа. Появился он в самом конце рабочего дня и был не очень-то приветлив. Только что вернулся с какого-то дела, был весь взмокший и раздраженный. Где-то десять минут въезжал в то, что от него хотят, потом сказал, что, видимо, придется ждать до завтра, поскольку доступа к компьютерной базе у него нет, а договариваться – великий геморрой.

На мое счастье, в кабинет к майору вскоре зашел какой-то полковник, который, дав ему нагоняй, поинтересовался, что за незнакомые люди в кабинете и что им нужно. Выслушав отрывистый рапорт Арсентьева, а потом мои комментарии, он решительно приказал майору Баранову решить проблему сегодня. И, более того, отрядить людей, чтобы поехать по адресам, которые выяснятся после просмотра базы данных.

Баранов вздохнул, но вынужден был подчиниться. А мне показалось, что полковник просто среагировал на меня как на женщину. Вскоре выяснилось, что более-менее по приметам и номеру машины подходят трое, причем двое – в большей степени. Это были некие Эльдар Алекперов и Магомет Кажлаев.

Было решено начать с Кажлаева, поскольку его место жительства было ближе. Проверка этого субъекта ничего не дала – на месте его не оказалось, но жена уверила, что он выехал в район два часа назад, и дала адрес друга, с которым у него совместный бизнес. На вопрос, не отлучался ли Кажлаев несколько дней назад и не ездил ли в Тарасов, жена ответила отрицательно. Арсентьев, правда, не поверил этой тараторившей напропалую восточной женщине. Он и так и сяк строил вопросы, стараясь поймать хозяйку на несоответствии, строго зыркал по комнате и даже отважился сделать замечание маленькому мальчишке, дернувшему лейтенанта за штанину. В конце концов, осмотрев квартиру и не найдя ничего похожего на следы пребывания Марианны, компания, состоявшая из меня, Арсентьева, Гордеева и двух оренбургских ментов, направилась по второму адресу.

Эльдар Алекперов проживал в отдельном коттедже на окраине города. Район представлял собой два или три ряда однотипной коттеджевой застройки с приусадебными участками – так сказать, поселок новых русских средней руки. Только вот русских среди них было не очень много. То там, то тут мелькали казахские лунообразные лица, перемежавшиеся с вытянутыми носатыми физиономиями «лиц кавказской национальности». Здорово лаяли собаки, буквально из-под каждой калитки. Не стал исключением и коттедж Алекперова.

Гордеев первым подал голос, осмотрев коттедж.

– Дома! – удовлетворенно отметил он. – Свет горит!

– Проверим, – насупил брови Арсентьев. – Ну что? – обернулся он к оренбуржцам. – Как обычно?

– Конечно, – ответил один из них. – Проверка паспортного режима, как положено. Оружие, наркотики, сам знаешь... Тут их часто проверяют, так что им не впервой.

Арсентьев коротко кивнул и решительно шагнул к калитке. Едва он четко и аккуратно позвонил два раза, как лай оттуда сразу же стал просто оглушительным. Тем не менее больше на стук никто не реагировал. Арсентьев нахмурился и позвонил еще раз. В окне за занавеской мелькнула какая-то тень.

– Эй, открывай, милиция! – закричал один из милиционеров.

Вскоре послышались шаги по лестнице вниз, и мужской голос с кавказским акцентом недовольно спросил из-за двери:

– Кого надо?

– Милиция, открывай! – картаво крикнул Гордеев.

– Какая милиция? Зачем милиция? Не вызывали! Езжайте себе, ночь на дворе!

– Открывай, тебе говорят, мы не по вызову, – усмехнулся милиционер.

– Откр-ройте немедленно! – зычно подал голос Арсентьев.

– Сейчас! – буркнул хозяин и, звякая ключами, направился к калитке. – Удостоверения покажите!

Два местных милиционера тут же удовлетворили его любопытство.

– А чего такое случилось? – уже более дружелюбно спросил Алекперов, открывая калитку.

– Проверка паспортного режима, – казенно произнес один из милиционеров. – Документы ваши, пожалуйста!

– Оружие, наркотики есть?! – тут же гаркнул Арсентьев, по-свойски пошарив рукой по телу Алекперова.

– Э, начальник, ты что, какой наркотики? Какой оружие? Бизнес я занимаюсь! Спроси кого хочешь – меня в округе все знают!

– Бизнес? – подозрительно сдвинул брови Арсентьев. – А борода почему? Вакхаббит, что ли?

– Какой вакхаббит, слушай, э! – усмехнулся Алекперов. – Что случилось? Вроде все тихо, никто никого не убивает, не взрывает...

Хозяин апеллировал своими дружелюбными фразами к нам с Гордеевым, стоявшим в стороне. Почему-то он принял Гордеева за старшего, видимо, за респектабельный вид и дорогой костюм, и вскоре начал обращаться исключительно к нему. Тем временем местные милиционеры, изучив документы и посветив фонариками двор, направились к дому.

– Куда пошли? Зачем? – опять же обращаясь к Гордееву, спросил Алекперов, указывая на милиционеров.

– В доме больше никого нет? – подал свой скрипучий голос Гордеев.

– Нет, нет, никого! – замахал руками Алекперов. – Кого вы ищете, скажите!

– Машина твоя где? – строго спросил Арсентьев.

– В гараже машина! Зачем машина? Машина в порядке, каждый день гаишники останавливают, проверяют, теперь еще и вы?

– Гараж открой, – потребовал местный милиционер.

Кавказец, ворча, вытащил из кармана ключ и, шлепая тапочками, надетыми на босу ногу, поплелся к гаражу в конце двора.

– Вот, смотрите! – Он широко распахнул дверцу и отошел в сторону.

Милиционер посветил фонариком вглубь, и стала видна машина марки «Опель» синего цвета.

– Свет включи! – попросил милиционер с фонариком.

Алекперов вошел в гараж и щелкнул выключателем.

– Давно на ней ездил?

– Каждый день езжу, моя машина, почему не ездить? Вот документы, смотрите! – Он протянул свои права Гордееву.

Тот машинально открыл было права, но милиционер взял их у него и просмотрел сам.

– А что нервничаешь-то? – обратился он к Алекперову. – Все у тебя в порядке, чего суетиться? Сейчас осмотрим все и уйдем.

– Потому что нехорошо это, человека среди ночи беспокоить, когда у него все в порядке! – затараторил кавказец.

– Уезжал куда-нибудь на днях далеко? – продолжал спрашивать милиционер.

– Ну, уезжал, и что такого? У меня бизнес, часто уезжать приходится, там закупи, тут продай, туда-сюда, постоянно верчусь, как белка в колесе прямо! В область ездил, по делам своим! В чем вы меня подозреваете?

– Мы хотим осмотреть дом, – сказал один из милиционеров.

– Зачем осматривать? У меня же паспорт в порядке! Ты меня спроси – я тебе сам все скажу! Один живу, нет у меня никого! Спать собирался ложиться, а тут вы пришли.

– Пойдем, проверим, как ты спать собирался, – сказал Арсентьев. – Да ты руки-то опусти. Пойдем!

И он подтолкнул Алекперова к двери. В доме была, в общем-то, обычная обстановка. Похоже, Алекперов действительно жил один. В кухне – остатки ужина на столе, в комнате – легкий беспорядок, разобранная постель, работающий телевизор. Никаких следов присутствия постороннего человека.

Кавказец демонстративно сел на постель, закинув ногу на ногу и всем видом давая понять, что скрывать ему нечего, пусть осматривают, если хотят, а он никакого содействия проявлять не намерен, поскольку ни в чем не виноват.

– Так, а куда ты ездил? – повернулся к нему один из милиционеров.

– В область ездил, говорю же, бизнес у меня! – снова залопотал Алекперов.

– А вот у нас есть сведения, что вы ездили в Тарасов! – обличающе надвинулся на него Арсентьев. – И там убили человека!

– Какого человека, вы что? Никого не убивал! Я торгую, а не убиваю! Кто вам такое сказал? Пускай мне в глаза скажет!

– Скажет, – уверенно пообещал Арсентьев. – Вот мы тебя сейчас на опознание отвезем, там тебе все и скажут!

– А вы дом осмотрели? – поинтересовался Гордеев.

– Осматриваем, – пожал плечами один из милиционеров. – Да вроде нет никого.

– Значит, лучше надо осматривать! – заявил Гордеев.

– Так, с гражданкой Рубашкиной знакомы? – зыркнул на Алекперова Арсентьев.

– С кем? – переспросил тот.

– С Марианной Рубашкиной, – вставила я. – Или, может быть, она представлялась Гордеевой.

– Не знаю никого. Вернее, много женщин знаю – фамилий не знаю, не помню. Вы мне ее покажите, скажу, знаю или нет.

– А это что такое? – Я взяла с полки серванта небольшое женское колечко, которое давно заприметила.

– Кольцо это, не видите, что ли! – огрызнулся Алекперов.

– А откуда у вас женское кольцо? – сдвинул брови Арсентьев, забирая у Гордеева украшение.

– Забыл кто-то, знаю, что ли? Что, если кольцо лежит, значит, я преступник, да?

Один из милиционеров уже хотел что-то сказать, как вдруг откуда-то издалека послышались приглушенные женские крики, а затем кто-то забарабанил в дверь. Тут же насторожился Арсентьев, грозно сдвинув брови и прислушиваясь.

– Там! – крикнул он, показывая в глубь дома.

Все кинулись в указанном направлении, Алекперов, у которого сразу же быстро-быстро забегали глаза, дернулся было к входной двери, но я вовремя поставила ему подножку, и кавказец растянулся на полу. Один из милиционеров остался возле него, все остальные уже спешили к самой дальней комнате, закрытой толстой, тяжелой дверью. Дверь была заперта, и Арсентьев, не раздумывая, саданул в нее мощным плечом. После второго удара дверь распахнулась, и все увидели в темноте комнаты сжавшуюся женскую фигуру.

– Артур! – крикнула вдруг женщина, выбегая из комнаты и с плачем бросаясь Гордееву на грудь.

Тут я узнала Марианну. Гордеев смущенно похлопал сестру по плечу и оторвал ее мокрое лицо от своей груди. Марианна была совершенно не накрашена, а ее обычно затейливо уложенные волосы сейчас были собраны в скучный хвост, перетянутый обычной черной резинкой. Одежда на ней была та же, в которой она приходила к Бережновым на торжество, только теперь выглядела не праздничной, а предназначенной для грязной работы. Юбка измята, подол чем-то выпачкан, светлая блузка сплошь покрыта пятнами различного происхождения, на ногах красовались черные колготки с длиннющими «стрелками».

– Вот, – глотая слезы, проговорила Марианна. – Вот что он со мной сделал! Еще и духи мои разбил, из сумочки вытряхнул прямо на пол!

И Марианна залилась горькими слезами.

– Ничего, ничего, мы с ним теперь разберемся, – потирая лоб, удовлетворенно проговорил Гордеев.

– Так, – выступил вперед Арсентьев. – Когда и с какой целью этот человек похитил вас?

– Подождите, – остановила его я. – Пускай она немного придет в себя.

В этот момент со стороны входной двери послышался шум. Арсентьев, чуть не сбив Гордеева с ног и выхватывая на ходу пистолет, бросился туда. За ним же последовал и милиционер. Когда они добежали до двери, то увидели корчащегося на полу второго милиционера, который оставался сторожить кавказца.

Милиционер держался за живот и стонал.

– Туда! – не раздумывая бросил Арсентьев, выбегая из дома и громыхая по лестнице своими тяжелыми ботинками.

Я бросилась следом и успела увидеть, как через забор перемахнули ноги Алекперова. Арсентьев кинулся за ним. Лейтенант даже не успел сообразить, что можно открыть калитку, и последовал примеру убегавшего. Мы с милиционером, выскочившим все-таки за нами, выбежали через калитку, благо она была не заперта. Я, к своей радости, отметила, что Алекперов не стал выбивать стекло в «девятке» и угонять ее, а просто бежал вдоль улицы. Как на грех, данный район сплошь состоял из узких, запутанных переулков, затеряться среди которых было довольно просто, особенно человеку, хорошо знавшему этот район. Вот Алекперов и кинулся в первый попавшийся, а мы нырнули следом. Фигура кавказца петляла впереди, и из-за отсутствия освещения старший лейтенант периодически терял ее из виду. Мы не отставали от него, но помощи от этого было мало – юркий Алекперов бегал быстро и, казалось, совершенно не уставал при этом.

– Давайте разделимся, – на ходу предложила я.

– Я сюда! – тут же крикнул оренбургский милиционер и завернул в соседний переулок. Он, очевидно, лучше нас с Арсентьевым знал данные лабиринты и надеялся перехватить Алекперова. После десятиминутной беготни нам удалось наконец перекрыть ему вход и выход в одном из переулков, и Арсентьев, держа пистолет наготове, двинулся навстречу заметавшемуся кавказцу.

– Р-руки! – рявкнул он. – Руки на голову!

Алекперов поднял руки, меряя нас троих злобным взглядом. Когда местный милиционер застегнул на нем наручники, он быстро заговорил:

– Я никого не похищал, мамой клянусь! Эта женщина – сама поехала, сама! Она жила со мной целый год, на всем готовом жила, не работала нигде! Я ее обувал-одевал с головы до ног, клянусь, можете соседей спросить! И сейчас сама со мной напросилась, ленивая женщина, работать не хочет совсем, одеваться только хочет! Не хотел брать, клянусь, сама уговорила!

Милиционер, не слушая его, вел кавказца вперед. Сзади с каменным лицом вышагивал Арсентьев, подобно Командору. Пистолет он по-прежнему держал в руке.

А оправившаяся от шока Марианна, выпив сто граммов коньяка, который Гордеев обнаружил на кухне, начала рассказывать историю своих злоключений. Она уже не плакала, только расширенные зрачки выдавали ее возбужденное состояние. Сидя на стуле в кухне, Марианна отпивала новую порцию коньяка и восклицала:

– Он меня похитил! Привез сюда силой! Хотел сделать из меня вечную рабыню! Ему в тюрьме место. Он... Я вам все про него расскажу, его давно сажать пора, все про него знаю!

– Так, что ты знаешь? – вышагивая по кухне, обратился к ней Гордеев. – Сейчас милиция наша подоспеет, и все расскажешь по порядку.

Когда скованного Алекперова пристроили в углу кухни и все оказались в сборе, Марианна начала рассказывать. Но только когда стал давать показания Алекперов и мы услышали обе версии случившегося, безо всяких экивоков, стало ясно, что история отнюдь не так однозначна, как нам казалось вначале.

Глава 10

Марианна Гордеева переехала в Оренбург год назад. После того как покинула Тарасов, Марианна успела сменить нескольких спонсоров, ни один из которых так и не стал мужчиной ее мечты. А может быть, она не стала ни для кого из них женщиной мечты.

Марианна считала, что не создана для того, чтобы работать. Для этого, по ее понятиям, существуют мужчины. А женщины должны служить украшением этих мужчин. Украшением, которое они ценят и берегут больше жизни.

Жизнь, однако, не очень-то способствовала осуществлению мечтаний Марианны. Мужчины, которые обращали на нее внимание, может быть, и считали Марианну украшением, но чаще временным и не столь дорогим, чтобы платить за него деньги, которыми была бы в полной мере довольна она сама.

Наконец, сменив множество разных ухажеров и взглянув на себя и на реальность более трезвым взглядом, Марианна поняла, что жизнь устраивать как-то все равно надо. Пускай без воздушных замков и белоснежных яхт, но все же добротно и так, чтобы опять-таки не работать самой. А зачем работать, если зарплата невысокая, а забот полно? Нужен был уже не принц, а постоянный мужчина с более-менее достойным доходом. К тому же годы уже тоже брали свое, внешность понемногу начинала блекнуть, секс ради удовлетворения разных партнеров – утомлять, да и стала понимать Марианна, что только этим мужчину надолго возле себя не удержишь.

В этот-то период жизни и появился на горизонте Эльдар Алекперов, обычный торгаш-азербайджанец, приехавший в Тарасов по делам. Марианна познакомилась с ним в ресторане, куда зашла поужинать на оставшиеся от прежнего любовника деньги и заодно в надежде познакомиться с новым. Знакомство произошло быстро, отношения развивались стремительно, и деньги у Марианны снова появились. Пусть и не очень большие. А через некоторое время Алекперов предложил Марианне переехать с ним в Оренбург, где у него был свой дом.

Понять Алекперова было можно – жил он один, нуждался в том, чтобы постоянно была женщина, хозяйка и любовница одновременно, а для этого в другой город не наездишься. А Марианна, видимо, как любовница его устраивала.

Женщина отдавала себе отчет в том, что Алекперов – это временно. Азербайджанец, не ахти какой уж денежный, внешность совсем не голливудская, но никого лучше в тот момент не было. Да и посмотрев на жизнь, Марианна уже побаивалась, что и не будет. А жить на что-то нужно. Главное, что ее страшило, – это реакция на ее поступок брата Артура, портить отношения с которым ей было совсем не резон – Марианна в трудный момент всегда рассчитывала на его материальную поддержку.

Алекперов поймал Марианну не в лучший для нее период, в кризис, поэтому она достаточно легко согласилась на его предложение, как бы от отчаяния. Брату она просто сказала, что нашла себе как бы мужа и уезжает с ним в Оренбург. Гордеев, уставший от проблем сестры, только облегченно махнул рукой. С Алекперовым, естественно, Марианна его не знакомила.

Поначалу Марианна была в общем-то довольна жизнью на новом месте. Денег хватало, она мало в чем себе отказывала и при этом не перетруждалась. Однако была вынуждена сидеть дома, никуда не высовываться, а вскоре Эльдар в полной мере проявил свой характер и свои претензии. Мало-помалу выяснилось, что Марианна отнюдь не образцовая хозяйка, что она «шалава», поскольку при каждом удобном случае старается строить глазки на стороне и что вообще Алекперову нужно жениться, а Марианна в качестве жены ему не нужна. Во-первых, потому, что она такая, а во-вторых, потому что русская.

Дальше все пошло по стандарту – взаимные упреки, рукоприкладство, угрозы и скандалы. Марианна кричала, что Алекперов недостаточно уделяет ей внимания, что мало тратит денег и вообще запер ее в какой-то глуши, где она пропадает от скуки. Алекперов же в свою очередь отвечал, что она неряшлива, бесхозяйственна, развратна и что вообще он ей нужен только для того, чтобы давать деньги, а в остальном ей на него наплевать. Такая жизнь длилась около года, и постепенно внутри Марианны зрело решение. Постылый Оренбург нужно было бросать и ехать в более привлекательное место. Хотя бы назад, в Тарасов. Но для этого, во-первых, нужно было мирно расстаться с Эльдаром, и не просто мирно, а по возможности еще и выгодно. Хотя Марианна понимала, что это вряд ли возможно. Алекперов не отпустил бы ее добром, а если после очередного скандала и сказал бы, чтобы шла на все четыре стороны, то денег все равно не дал бы. А жизнь в Тарасове без денег была бы еще хуже, чем в Оренбурге с деньгами.

И Марианна поняла, что деньги нужно просто позаимствовать. У того же Алекперова, естественно. И начала убеждать себя, что вполне заслужила эти деньги, поскольку жила с ним целый год, что они принадлежат ей по праву и что только из-за того, что Эльдар жмот, она не может получить их беспрепятственно. И препятствия решила преодолеть сама.

Подходящий момент наступил довольно скоро. Марианна специально дождалась, когда Алекперов вернется из очередной деловой поездки, продав товар, а следовательно, при деньгах. Где он хранит деньги, женщина прекрасно знала и в один прекрасный день решила воспользоваться. Эльдар ушел по делам, предупредив, что вернется поздно, Марианна залезла в загашник и вытащила оттуда всю наличность. Собрала все свои вещи, что приобрела на средства Эльдара, присовокупив к этому еще парочку драгоценностей из шкатулки, и отправилась на вокзал, где тут же села в поезд, идущий в Тарасов.

Там, правда, тоже все оказалось не так хорошо, как она рассчитывала. Подруг как таковых у нее не осталось – либо вышли замуж, либо за год разлуки успели подзабыть Марианну, нового денежного кавалера тоже не намечалось, о работе Марианна даже и думать не хотела. Почти единственными людьми, с которыми она общалась, стала для нее семья Колокольцевых, да еще, пожалуй, Бережновы. Деньги, позаимствованные у Алекперова, довольно быстро таяли. Не привыкшая особенно их считать, Марианна регулярно посещала рестораны, где хоть как-то развлекалась и одновременно выискивала себе нового потенциального партнера. Но на сей раз он никак не вырисовывался.

Про Алекперова она как-то позабыла, хотя поначалу очень боялась его звонка или, чего доброго, приезда. Но с каждым днем чувство испуга притуплялось, и Марианна стала успокаивать себя тем, что ему, скорее всего, просто не до денег. А потом внушила себе, что эти деньги ему, скорее всего, вообще не нужны. Конечно, не нужны! Зачем ему эти деньги? У него и так все есть...

Однако оказалось, что деньги Эльдару очень даже нужны. Когда он пришел домой и обнаружил, что Марианны нет, то первым делом сунулся туда, где лежали деньги. Денег не было. Поняв, что вероломная подруга обокрала его, Эльдар пришел в ярость. Прощать этого Марианне он совершенно не собирался и решил деньги вернуть. Но нужно было найти Марианну.

Мыслей, завертевшихся в голове у Эльдара, было много. По его предположениям, Марианна могла найти себе другого любовника и уйти или уехать к нему. Или завихриться куда-нибудь в поисках лучшей доли. Например, в Москву или Санкт-Петербург, а то и куда-нибудь на юг. И еще вариант – она могла вернуться в Тарасов. Только на это Эльдар и рассчитывал, поскольку в другом случае найти ее было бы крайне затруднительно.

Проверил это очень просто – позвонил по тарасовскому номеру Марианны. Трубку взяла она... У Эльдара бешено заколотилось сердце, злость подкатила к горлу, и он едва сдержался, чтобы не разораться на нее по телефону и не сказать, кто она есть на самом деле. Но это помешало бы осуществлению его плана, и Эльдар молча повесил трубку. После этого сразу засобирался в дорогу.

По приезде в Тарасов решил для начала проследить за Марианной, чтобы убедиться – по-прежнему ли она постоянно живет в своей квартире, одна или с кем-то еще. Слежка заняла несколько дней.

Наконец он выбрал подходящий момент и отправился на машине к Марианне домой. Та, как всегда безалаберно, отворила дверь, ничего не спросив. А когда увидела Эльдара, то от страха раскрыла рот и замерла. Эльдар быстро втолкнул ее в квартиру, захлопнул дверь, зажал Марианне рот ладонью и, прижав ее к стене, зашипел:

– Ну что, попалась?! По-хорошему отдашь деньги или как?

Марианна расширившимися от ужаса глазами смотрела на него, глаза быстро начали увлажняться. Эльдар дернул ее в комнату и там отпустил ладонь.

– Эльдар, понимаешь, у меня было безвыходное положение, – заговорила Марианна, утирая слезы. – Мне нужны были эти деньги, и взяла их у тебя взаймы, понимаешь? Я тебе обязательно их отдам, вот увидишь!

– Отдавай! – потребовал Эльдар. – Отдавай сейчас же. То, что потратить успела, тоже отдашь.

У Марианны вдруг скривился накрашенный рот и поехал куда-то в сторону. Она некрасиво разрыдалась, пытаясь обеими ладонями утереть слезы.

– Чего? – нахмурился Эльдар. – Давай деньги, за остальными приду потом...

Но Марианна не двигалась с места, только рыдала все сильнее и сильнее... В итоге выяснилось, что отдавать ей нечего, поскольку деньги Марианна успела потратить практически все. Она взахлеб оправдывалась и клялась вернуть все-все в самое ближайшее время, пусть только Эльдар чуточку подождет.

Эльдар понимал, что ничего она не отдаст, потому что отдавать нечем. Любовника у нее сейчас нет, а заработать... Представить, что Марианна пойдет работать, Эльдар считал верхом глупости и наивности.

Он оказался поставленным перед печальным фактом – денег не было. И, наверное, уже не будет. Потому что ей негде их взять, она умеет только тратить чужие. Злоба вновь огромным столбом взметнулась в нем. В ярости замахнулся и наотмашь ударил Марианну по заплаканному лицу. Она взвизгнула и, схватившись за щеку, отпрыгнула в сторону. Эльдар подскочил к ней и принялся беспорядочно наносить удары, выплескивая на Марианну скопившуюся злость. Она совсем зашлась в рыданиях и начала кричать. Эльдар тоже перешел на крик. Вскоре, однако, он постарался взять себя в руки. Не нужно, чтобы слышали соседи, еще, не дай бог, милицию вызовут. А по их меркам Эльдар будет полностью не прав. Надо спокойно подумать, что можно взять с этой негодяйки.

– Эй, хватит реветь! – Грубо поднял Марианну с пола, где она сидела, закрыв лицо руками, и судорожно всхлипывала.

Он привел ее за собой на кухню, сел и закурил. Марианна, бросив на него робкий взгляд, тоже взяла сигарету и дрожащей рукой прикурила. Эльдар откинул голову и задумался. Денег нет, ценностей нет, квартира... Квартиру она не отдаст. Целый скандал поднимет, сама еще в милицию побежит... Нет, нужно что-то другое. И Эльдар придумал. Перспектива была не бог весть какой заманчивой, но другого выхода у него, похоже, не было. Да, нужно попробовать только так вернуть свое, хоть как-то, хоть в такой форме.

– Слушай меня сюда, э! – оборвал он всхлипывания Марианны. – Со мной обратно теперь поедешь, деньги отрабатывать будешь.

– Куда? – испуганно спросила Марианна.

– Ко мне, в Оренбург! Работать у меня будешь!

– Кем? – шмыгнула носом Марианна.

– По дому все будешь делать – варить, стирать, мыть, огород копать... Все будешь делать! Пока деньги не отработаешь, не отпущу!

Голос Эльдара был непреклонен, но Марианна все еще надеялась, что он шутит.

– Да ты что, Эльдар? – дрожащим голосом спросила она. – Так же нельзя, я все-таки живой человек!

– Я тоже живой человек! – грохнул кулаком по столу Алекперов. – А ты у меня деньги украла, дрянь! Тебя кормил-поил, одевал как куклу, а ты, такая мерзавка, неблагодарная оказалась! Я тебя в милицию могу сдать! Ну что, хочешь в милицию? Пошли!

Он дернул Марианну за руку. Та отрицательно замотала головой, давая понять, что в милицию хочет еще меньше, чем в Оренбург.

– Тогда собирайся быстро, поехали, – Эльдар поднялся с места.

– Что, прямо сейчас?

– А чего ждать? Мне здесь долго сидеть нечего, у меня дела. Все, пошли! Брать тебе все равно ничего не нужно, потому что выходить никуда не будешь. Будешь дома постоянно сидеть, работать. Спать тебя в дальней комнате положу, под ключ. Все, пошли!

Марианна заревела в голос.

– Дай переодеться хоть... Не в халате же ехать.

Алекперов сдвинул на секунду брови, потом кивнул. Марианна пошла в комнату. Немного постояв в прихожей, Эльдар двинулся за ней. Марианна испуганно дернулась при его появлении.

– Не мог там подождать? – прикрываясь блузкой, сказала она.

Алекперов подождал, пока она оденется. Марианна села на диван и вцепилась в спинку обеими руками, снова разревевшись. Эльдар, не обращая внимания, прошел в прихожую и стал обувать ботинки, крепко держа Марианну за руку, потом принялся открывать дверь. Марианна, продолжая реветь, нацепила туфли.

– Будешь орать – сразу в милицию отправлю! – предупредил Эльдар, спускаясь с Марианной по лестнице.

На улице посадил ее рядом с собой на переднее сиденье и включил мотор. Машина покатила в Оренбург.

Теперешняя жизнь Марианны круто отличалась от той, которую она вела в этом городе целый год. Никто не покупал ей дорогих вещей, не водил в рестораны, не возил отдыхать. Эльдар сдержал обещание – Марианна совсем никуда не выходила из дома, который Алекперов запирал на ключ. Спать ложилась в дальней комнате, на жесткий матрац. Кроме того, ей приходилось делать абсолютно всю работу по дому. Эльдар, словно озверев, тщательнейшим образом проверял ее труды и заставлял переделывать, если обнаруживал малейший недостаток. Марианна три раза в день готовила свежую пищу, хотя Эльдар никогда не ел ее стряпню, демонстративно вываливая в ведро и заявляя, что «таким дерьмом только свиней кормят». Ей же он предлагал весьма незатейливый обед, каждый день одинаковый – купленные в ларьке готовые пельмени сомнительного качества и дешевый чай. И еще хлеб.

Марианна не знала даже, где ее документы – Эльдар сразу отобрал их и спрятал. Она никому не могла дать знать о себе, и ей оставалось только реветь горькими слезами каждый день и проклинать свою тяжелую долю, а заодно и тот день, когда ей вздумалось взять у него деньги.

Только один раз ей удалось подать весточку. Марианна убиралась в комнате, Эльдар находился рядом. Вдруг, увидев, что у него кончились сигареты, направился в кухню. Но лежавшая там пачка оказалась пуста. Чертыхнувшись, Эльдар стал спускаться по лестнице во двор, к машине. Марианна бросилась к телефону и набрала домашний номер своего брата – мобильный она, естественно, не знала на память. Однако пока вспоминала код Тарасова, потом нужный номер, а затем еще и несла с полминуты полную чушь, Эльдар успел взять из машины сигареты и уже возвращался в дом. Марианна, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, бросила трубку и отскочила от аппарата. Алекперов ничего не заподозрил, но больше таких удачных моментов у Марианны не было.

Она даже потеряла счет дням, настолько каждый был похож на другой. Марианне мерещились страшные картины собственной смерти от старости в этом доме, одинокая могила где-нибудь в степи, без креста, без имени... Теперь ее любимым занятием стало жалеть себя, потому что ничего другого не было. Она оказалась пленницей в обычном мирном городе, где не было войны, боевиков, террористов и прочих ужасов. Если бы ей сказали об этом раньше, не поверила бы, что такое возможно.

Марианна была трусовата от природы, бежать не пыталась: боялась, что если Эльдар поймает, то ей будет еще хуже. Покорно сидела в отведенной комнате или тупо делала работу по дому. К Алекперову почти никто не приходил, да если бы и пришел, криков все равно бы не услышал – комната ее находилась далеко и была закрыта очень толстой дверью.

И вот однажды к нему кто-то пришел, причем, как поняла Марианна, сразу несколько человек. Она приподняла голову и прислушалась. Ей показалось, что в гостях не только мужчины, но и женщины. Это было что-то новенькое, обычно такого не было. Но Марианна не надеялась, что ей это чем-то поможет. Неизвестно, кто это пришел? Может быть, это друзья Алекперова, которые не станут ее выручать? И она продолжала сидеть на своем матраце и слушать. Неожиданно минут через десять услышала голос, который, как ей показалось, уже слышала. Марианна насторожилась. Через пару минут голос повторился. Тут уже Марианна встрепенулась и напрягла весь свой слух, пытаясь сообразить, кто там. И вдруг человек, который говорил этим голосом, разразился целой тирадой. Марианна почувствовала, что у нее затрепетало сердце – она узнала голос своего младшего брата Артура!

Марианна в ту минуту совершенно не думала, откуда он здесь взялся, как нашел ее. Моментально слетели вялость и трусость, она вскочила на ноги и, изо всех сил забарабанив в тяжелую дверь, закричала. Сейчас мечтала только о том, чтобы ее услышали. И когда дверь слетела с петель, освобождая дорогу Артуру и еще каким-то людям, Марианна поняла, что муки закончились...

* * *

Артур Гордеев молчал, хмуро опустив голову и как бы не желая поднимать глаза на сестру и ее бывшего, как теперь уже все понимали, сожителя. Потом все-таки обратился к Алекперову:

– И что, много она... взяла?

– На двадцать тысяч, нет... на двадцать пять тысяч! – тут же залопотал Алекперов, вмиг прочувствовав, что, может быть, брат Марианны выплатит компенсацию.

– Двадцать пять тысяч... – эхом повторил Артур и еще ниже опустил голову.

– Что делать-то будем? – вклинился в разговор один из милиционеров.

– Как что? – рубанул Арсентьев. – Оформляем. Ее – за воровство, его – за похищение, этот, как его... киднеппинг.

– Какой киднеппинг?

– Какое воровство?

Оба голоса, мужской и женский, прозвучали почти одновременно, с идентичными интонациями, общим смыслом которых было: «А меня-то за что?» Ни Алекперов, ни Марианна отвечать за свои дела не хотели. А Арсентьев был категоричен – в конце концов, зря, что ли, он мотался в Оренбург, бегал тут кросс по поселку коттеджей, в то время как в Тарасове его ждала невеста?

– Подождите, по-моему, мы забыли кое-что важное, – вступила я. – Где господин Колокольцев?

Все, насупившись, посмотрели на Алекперова.

– Какой Колокольцев, кто такой Колокольцев? – замахал тот руками. – Не знаю такого, не слышал даже никогда!

– Вы были возле его дома, – напомнила я. – Перед тем как похитили Марианну.

– Не был, не был, – стоял на своем азербайджанец.

– Есть свидетель, который вас видел и запомнил номер вашей машины, – напирала я.

Арсентьев с милицией продолжали подозрительно смотреть на Алекперова.

– Так, везем его в Тарасов, устраиваем опознание и колем по полной программе! Он у нас еще и человека убил!

– Никого я не убивал, никого! – заверещал Алекперов. – Не надо на меня лишнего вешать, никого я не убивал, с мужчиной поговорил просто!

– Так, значит, все-таки были у Колокольцева? – уточнила я.

– Я не знаю, Колокольцев там он или кто, просто пришел поговорить!

– Зачем? – спросила я. – И как узнали адрес?

– Следил я за ней, следил! – быстро продолжал верещать Алекперов. – Видел, как она к нему в машину садилась и как он домой ее привез! Я тихонько поднялся, видел снизу, в какую дверь зашли... Ждать стал, а она не выходит! Я думал, любовник это ее! Зачем еще баба у мужика останется?

Перевела взгляд на Марианну.

– Я к Кате в гости ходила! – закричала та. – Никакой мне Сергей не любовник, вы что? Мы просто договорились, что он за мной заедет и подвезет, чтобы мне на транспорте не добираться! Естественно, там пробыла какое-то время, я же к подруге приехала!

– Так, дальше, – обратилась к Алекперову.

– Я думал потом... Много думал, – проговорил тот.

– Ты у нас прямо мыслитель, – хмыкнул один из милиционеров.

– Зачем обижаешь? – укоризненно нахмурился Эльдар. – Понимал, что у нее денег все равно нет, думал, что она на его живет. Вот и решил сначала к нему пойти, поговорить как с мужиком, пусть за свою бабу расплачивается!

– Вы разговаривали с Сергеем? – спросила я.

– Говорил, говорил! Он открыл мне, я сразу вошел и стал объяснять все. По-мужски хотел разобраться, по-человечески. А он сказал, что не его она женщина и что про деньги ничего не знает и возвращать не будет. А я... ушел.

– Вот прямо так взял и ушел? – язвительно сказал Арсентьев.

– Вы угрожали ему? – прямо спросила я.

– Зачем угрожал, зачем... – забормотал Алекперов.

Все жестко смотрели на него.

– Сказал, что еще вернусь, – признался Эльдар. – И ушел. Решил к ней ехать, что еще оставалось? Раз это не его женщина, он не станет платить!

– А Сергей что?

– Не знаю, что Сергей, ушел, и все, никогда не видел его больше! Даже извиниться могу, если обидел человека.

Я думала, что Алекперов говорит правду. А Колокольцев, не отличавшийся бойцовскими качествами, видимо, просто сбежал, напуганный угрозами неизвестного бородача. О том, где его искать, предстояло думать в Тарасове. Да и вообще, этим занимались люди Мельникова. А вот что касается пропавших денег Бережнова и смерти его брата, то здесь история с Марианной не продвинула меня вперед. А значит, расследование в самом разгаре. Правда, у меня на очереди пока был только писатель Лева Бурштейн, но сейчас рано было предполагать, поможет ли он мне приблизиться к разгадке.

– Что ж, нам все-таки нужно заканчивать эту историю, – со вздохом произнесла я, отряхиваясь от своих мыслей. – Давайте решать, что будем делать.

– Этого – вам, – тут же решил Арсентьев, указывая местным милиционерам на Алекперова. – Вы его закрываете за киднеппинг. А ее, – презрительный кивок в сторону Марианны, – мы берем с собой и по месту жительства оформляем. Ты в каком районе живешь? – строго спросил он у Марианны.

– В Ленинском, – всхлипнула та.

– Вот мы тебя по-ленински решительно и закроем, – рубанул Арсентьев. – Там опера классные, у меня, кстати, друг там работает. Вот его и попрошу тобой заняться.

Гордеев только сокрушенно качал головой и вздыхал.

– Собирайтесь! – приказным тоном отрезал Арсентьев.

Марианна снова попыталась зареветь, но лейтенант смерил ее таким тяжелым взглядом, что она отвернулась, часто-часто заморгав. Алекперов явно заволновался. Он подошел к одному из милиционеров и, неуклюже взмахнув руками в наручниках, заискивающе взял его за рукав:

– Слушай, командир... Давай договоримся, а?

– Никаких договоров! – оборвал его Арсентьев, и Алекперов переметнулся к нему как к старшему по званию.

– Да я не имею к ней претензий, совсем не имею! Ну, погуляла, выпила, туда-сюда, что, убивать, что ли, ее? Я себе еще заработаю!

– Ты меня похитил, силой взял! – капризно заверещала Марианна.

– А, раз такое дело... – пожал плечами Алекперов. – Бери, начальник, пиши! Опись будем составлять, что пропало. Значит, так... Двадцать пять тысяч деньгами, вещи, золото, шуба песцовая... Все найдете там у нее. Квитанции, чеки могу найти, вещи дорогие все...

– Не найдете вы у меня никакой шубы! – вдруг злорадно сказала Марианна.

– Разберемся, – мрачно процедил сквозь зубы Арсентьев.

– Я сразу предупреждаю: было похищение – была кража, не было похищения – не было кражи, – предлагал Алекперов решить дело мирным путем.

Однако Арсентьев ничего не хотел слушать. Но здесь уже Гордеев очнулся от своих тяжких раздумий и встрепенулся. Видимо, его абсолютно не прельщала перспектива увидеть свою сестру в суде, где она будет обвинена в воровстве. К тому же это был удар и по его репутации: в Тарасове быстро становятся известны такие вещи.

Одним словом, Гордеев отвел Арсентьева с милиционерами в сторону и принялся тихо их в чем-то убеждать. И Марианна, и Алекперов тоже притихли и сидели как мыши.

Арсентьев слушал нахмурившись, наконец я увидела, что он не очень охотно кивнул.

Через некоторое время подошел ко мне и сказал:

– Ладно, возвращаемся домой.

Все с облегчением вздохнули и потянулись к выходу. Марианна бросилась плакать на груди Гордеева, но брат не был расположен проявлять к ней сочувствие. Он оттолкнул сестру и, устало проговорив «пойдем, Таня!», прошествовал к двери.

Несмотря на то что время было очень позднее, решено было все-таки ехать в Тарасов, не оставаясь на ночлег в Оренбурге.

Возвращение домой проходило почти в полном молчании. Я сосредоточенно следила за дорогой и думала о том, как продолжать расследование. Гордеев, хоть и успокоился тем, что его сестра не попадет в тюрьму, угрюмо смотрел в окно, отодвинувшись от Марианны как можно дальше. Сама Марианна со скорбью в глазах думала над тем, как и на что ей жить дальше. Один Арсентьев был более или менее благодушно настроен. Он по дороге купил пива, с удовольствием потягивал его и даже отважился рассказать пару анекдотов, таких же твердолобых, как он сам. Я улыбнулась первому из вежливости, но на второй никак не отреагировала, и лейтенант замолк.

– Я вот о чем подумала, – повернулась к Арсентьеву, когда мы уже въехали в город. – У меня есть соображения насчет Колокольцева. Думаю, что он просто боится и скрывается где-то. Вы бы посоветовали вот что: пусть его жена пошлет ему эсэмэски, что все в порядке и бояться ему нечего.

– Так у него же вроде мобильный отключен, – сказал Арсентьев.

– Неважно, можно попробовать. Он же может его периодически включать? Глядишь, включит и увидит послание от жены. Только пусть она обязательно пошлет со своего номера!

– Хорошо, посоветуюсь с Андреем Александровичем, – важно кивнул Арсентьев.

В Тарасове я высадила лейтенанта первым, у РУВД, сама же заходить туда не стала. Гордеев попросил довезти их с Марианной до его дома, что я и сделала. Марианна вышла поникшая, понимая, что ей придется выслушать немало упреков от брата за собственное поведение. Артур был немногословен, сказав лишь на прощание, что позвонит позже.

Глава 11

Первым делом я позвонила Владимиру Бережнову и вкратце рассказала о том, что произошло в Оренбурге, попутно сообщив, что о судьбе Сергея Колокольцева так ничего и не удалось выяснить. Владимир в свою очередь поведал, что звонил несколько раз Кате, но та сказала, что никаких новостей нет. Эсэмэску мужу она послала.

Чувствуя себя уставшей после дороги туда-обратно, я пошла принимать душ. Странно, но голода не ощущала, хотя последний раз обедала еще вчера. Открыла холодильник, достала новую коробку апельсинового сока и с удовольствием выпила два стакана. В этот момент зазвонил телефон.

– Татьяна, – голос Владимира Бережнова звучал смущенно, но вместе с тем озадаченно, – тут у нас непредвиденное происшествие...

– Что такое? – встрепенулась я. – Новая неприятность?

– Да как вам сказать... – замялся Бережнов. – Скорее наоборот...

Я услышала приглушенный голос Аркадия Городецкого, который, видимо, что-то говорил Бережнову.

– Да, – сказал Владимир в трубку. – Мы сейчас в офисе, было бы очень хорошо, если бы вы подъехали.

– Буду через полчаса, – заверила я его и, заинтригованная, пошла собираться. Завтракать так и не стала, спустилась вниз и вывела «девятку» из гаража.

Подъезжая к офису фирмы «Пульсар», ломала голову, что там еще могло случиться. На этот раз меня никто не встречал у входа, но я сама помнила дорогу и, поставив машину на сигнализацию, поднялась наверх. Анжелика сидела в своей секретарской и со скучающим видом смотрела в окно. Я кивнула ей и постучала в дверь. Бережнов сам распахнул ее. Он провел меня к своему столу, за которым уже сидел с озабоченным видом Городецкий и смотрел на какую-то небольшую коробку, лежавшую перед ним. Поздоровавшись со мной, он пододвинул сей предмет ко мне.

– Что это? – уточнила я.

– Посмотрите, – коротко сказал Городецкий.

Я открыла коробку и увидела аккуратно сложенные пачки стодолларовых купюр.

– Неужели это вы предлагаете мне за услуги? – не понимая, в чем дело, спросила я. – Но, во-первых, даже на первый взгляд сумма слишком большая, а я еще не завершила дело – даже два, а во-вторых, мне казалось, что вы не намерены прекращать расследование...

– Нет-нет, – тут же ответил Бережнов. – Это прислали сегодня по почте.

Я вопросительно посмотрела на него, начиная догадываться.

– Да, это те самые деньги, что пропали у меня, – кивнул Бережнов. – Та же самая сумма. Те же купюры. Так что...

Он не закончил фразу.

– Получается, что вам их прислал сам вор? – как бы рассуждая сама с собой, проговорила я.

– Вот только зачем? – пожал плечами Бережнов. – Какой-то совсем непонятный вор у нас получается. Сначала он непостижимым образом крадет деньги, а потом, полюбовавшись их видом, отсылает обратно.

– Наверное, его совесть заела, – подал голос Городецкий.

– Нет, что-то здесь не то, – приняв его реплику всерьез, отозвался Бережнов. – Я, естественно, счел своим долгом сообщить вам об этом, – продолжал он, обращаясь ко мне. – Честно говоря, сам пока не могу найти этому объяснения.

– Я пока тоже, – призналась я, а Городецкий вообще ничего не сказал.

Воцарилось молчание. Я еще раз повертела в руках пачки, осмотрела коробку. Это была обычная картонная коробка, похожая на такую, в какую мог быть упакован, скажем, утюг или набор рюмок, купленный в советские времена. Никаких наклеек и надписей на ней не было.

– А как вы ее получили? – спросила я.

– Пришло извещение на получение бандероли, – пояснил Бережнов. – На адрес фирмы. Я послал курьера на почту, и он привез эту коробку. Она была завернута вот в это, – Бережнов протянул мне белый лист бумаги с обрывками скотча. На листе крупными печатными буквами был написан адрес фирмы «Пульсар». Обратного адреса не было.

– Ну что ж, – проговорила я. – Мне необходимо обдумать это все. Может быть, съездить на почту и узнать, не помнят ли сотрудники человека, который посылал эту бандероль. Хотя шансы на это, думаю, минимальны.

– Значит, придется подключить все свое аналитическое мышление, – заметил Городецкий, и я не поняла, язвит он на этот раз или говорит серьезно.

Определила по штемпелю номер почтового отделения, а также дату, когда была отправлена бандероль. Как оказалось, это случилось позавчера. Попрощавшись с компаньонами, решила пока вернуться домой.

Едва я подошла к двери подъезда и взялась за ручку, как сзади меня окликнул знакомый голос:

– Татьяна Александровна!

Обернувшись, я увидела неунывающего журналиста Ломакина. Судя по его ничуть не смущенному лицу, можно было сделать вывод, что он либо еще не знает, как распорядился Бережнов насчет его дальнейшей судьбы, либо является неисправимым оптимистом.

– Добрый день, добрый день, – затараторил он. – Я вас специально тут поджидаю. У меня есть новая идея насчет того, как разоблачить преступников!

– Знаете ли... – дипломатично начала я. – Меня это не интересует.

– Почему? – искренне удивился Ломакин. – Разве вы уже не занимаетесь этим делом?

– Занимаюсь, но... Без посторонней помощи, как оперативной, так и идеологической, – категорически заключила я. – Кстати, откуда вам известно, где я живу?

– Не забывайте, в какой газете работаю! – поднял вверх указательный палец криминальный репортер. – Уж у нас в редакции есть сведения о главном частном детективе города!

– А вам известно о реакции господина Бережнова на ваши, скажем так, неосторожные следственные действия? – прищурилась я.

– Нет, – удивленно отозвался Ломакин. – А что такое?

– В таком случае вам нужно поговорить с вашей подругой Анжеликой, она владеет информацией. А у меня мало времени, так что извините.

И, оставив озадаченного журналиста перед дверью, я прошла в подъезд, аккуратно затворив за собой дверь. Пройдя к себе в квартиру, занялась приготовлением завтрака, удовлетворенно отметив, что у Ломакина хватило ума не преследовать меня еще и здесь. После завтрака, отпивая маленькими глотками крепкий черный кофе, задумалась над происшедшим.

Деньги мог прислать либо вор, либо тот, кто знал, кто является вором. В первую очередь это должен быть его сообщник. Но зачем сообщник станет возвращать деньги? И как он забрал их у того, у кого они находились? Или они у него и были? Тогда он и есть вор? Ерунда какая-то получается, замкнутый круг! Кто вор, кто сообщник? И был ли сообщник вообще? Пока я не видела никаких мотивов для возвращения денег. В то, что вора замучила совесть, как сыронизировал Городецкий, я, конечно, не верила.

А что, если это человек, который знал о том, кто украл деньги, но при этом не был его сообщником? Просто случайно узнал... Но тогда опять возникает вопрос – как он забрал их у вора? И почему прислал тайком, не разоблачив этого человека и не назвав своего имени?

Смутная догадка промелькнула в голове и тут же померкла, поскольку зазвонил телефон. А едва вспыхнувшая искрой мысль уже погасла.

На проводе был Мельников, причем голос его был кристально чист и тверд.

– Ну что, нашелся твой потеряшка! – небрежно проговорил он.

– Неужели? – обрадовалась я. – И что с ним было?

– Да примерно то, что ты и предполагала. Перепугал его этот ваш... как его...

– Алекперов, – подсказала я.

– Ну да... Вот фамилия тоже, язык сломаешь! К тому же этот Колокольцев говорит, что был страшно зол на жену, а когда еще выяснилось, что из-за ее подружки у него дополнительные проблемы, вообще решил свалить от греха подальше. И вообще, он думал, что у этого азербайджанца претензии не только к Марианне, но и к его жене. Он ей теперь вообще не доверяет и подозревает в связи с каждым знакомым мужчиной. Боялся, что тот будет и дальше трясти деньги с него самого – тот ему пригрозил, что придет снова.

Скрывался у одного своего старого знакомого, о котором никто не знает. А потом получил эсэмэску от жены и понял, что бояться нечего. Кстати, он сам пришел к нам и заявил, что никто его не похищал. Представляешь, Таня, какой сознательный гражданин?

– Да, уже наслышана о его добропорядочности и законопослушности, – согласилась я.

– Вот все бы такими были! – подхватил Мельников.

– Размечтался! – усмехнулась я. – Учись работать в экстремальных условиях.

– Да только в таких и приходится. Ладно, пока!

А потом позвонила сама Катя Колокольцева и взахлеб принялась благодарить меня за то, что ее муж нашелся. Хотя я и не намеревалась расследовать его исчезновение – так, просто попутно пришла в голову мысль насчет эсэмэски, которая оказалась удачной. Сказала Колокольцева также, что и деньги нашлись, поскольку их взял сам Сергей. Правда, Катя добавила, что муж даже не заехал домой, а сразу отправился на работу и вообще его тон не был дружественным, тем не менее она успокоилась.

Время же приближалось к часу дня. Я выпила еще одну чашку кофе, после чего поехала к Леве Бурштейну, визит к которому из-за катавасии с Марианной отложился на сутки.

Жил он в не совсем удачном месте, недавно застроенном новыми домами, которое нельзя было назвать ни центром, ни окраиной. Главным неудобством было то, что туда было трудно добираться – от остановки общественного транспорта приходилось долго идти пешком до его дома. На машине тоже не совсем удобно, поскольку дорога к дому Левы была очень наклонной, к тому же узкой и неровной, и мне изо всех сил приходилось лавировать, чтобы не заехать в одну из многочисленных выбоин.

Наконец я подъехала к девятиэтажному дому на улице Береговой и, выйдя из машины, направилась в подъезд. Позвонив, стала ждать. Вскоре дверь распахнулась, и перед моими глазами предстал невысокий, пухленький, кудрявый брюнет в круглых очках. Вид у него был очень напыщенный, а голова гордо вздернута. Вид его полностью соответствовал шутливому выражению «маленький, но очень гордый».

– Добрый день, могу увидеть... – Я на мгновение запнулась, поймав себя на мысли, что не знаю отчества Бурштейна, а обращение «Лева» казалось слишком фамильярным, – господина Бурштейна? Илья Григорьевич Воропаев посоветовал мне к вам обратиться, – специально сослалась я на главного редактора, а не на молодых дарований, дабы придать весомости рекомендации.

– Здравствуйте, сударыня, – с непроницаемым видом произнес Бурштейн, напуская на свое лицо оттенок даже некой покровительственности. – Проходите.

Я разулась и прошла за Левой в кухню, где он сразу же поставил чайник на плиту. Я отметила, что живет тарасовский писатель не в нищете, но в то же время довольно скромно.

Кухонная мебель была самой обычной, посуда тоже, правда, одет Бурштейн был в дорогую рубашку и фирменные джинсы, а на его указательном пальце красовался золотой перстень, явно не относившийся к ширпотребу. В остальном же все было просто.

Видимо, заметив мой оценивающий взгляд, Бурштейн со вздохом заметил:

– Творческая интеллигенция в нашей стране никогда не жила богато. Поэтому творчеством стоит заниматься только по призванию. Если просто не можешь заниматься ничем другим. Если вы насчет собственных проб пера, то советую обратить внимание на этот факт.

– Увы, я лишена творческого начала, – развела руками. – И к вам пришла совсем по другому поводу.

– Слушаю, – чуть удивленно приподнял брови Бурштейн.

– Я насчет Артема Бережнова, – пояснила. – Нестеров и Курочкин говорили, что вы знаете о нем что-то важное. А я занимаюсь расследованием гибели Артема, и мне было бы очень нужно об этом узнать.

– Когда я говорил этим неучам, что знаю нечто важное, имел в виду важное для самого Артема, для меня, а также для всей нашей творческой среды! – надменно, акцентируя каждое слово, проговорил Бурштейн. – А что касается частного детектива, то вам вряд ли это поможет.

Я почувствовала легкое разочарование, тем не менее не отстала от Левы.

– Если вам все-таки не трудно, расскажите, в чем дело, – попросила я.

– Хорошо, я не спорю, слушайте, – пожал плечами Лева. – Сейчас только чаю налью.

Он разлил чай по большим бокалам и поставил передо мной сахарницу, а также тарелку, на которой лежало печенье.

Бурштейн отпил чай и картинно начал:

– Некоторое время назад мы с Артемом заключили деловое соглашение. Устное, разумеется. Мы хотели поехать в Москву и попробовать начать сотрудничество с московскими издательствами. Но так как у нас не было денег на поездку, все это было только в планах. Правда, Артем говорил, что сможет деньги достать. С этой стороны он был нужен мне, поскольку обещал в этом случае мне одолжить. А я был нужен ему, потому что у меня в Москве есть знакомые литераторы. Таким образом, мы оба были полезны друг другу. Но он почему-то все никак не мог достать денег. И когда я однажды в очередной раз задал ему вопрос на эту тему, он неожиданно заявил, что во мне не нуждается и поедет сам. Причем очень скоро. Мне ничего не оставалось делать, как снова убедиться в том, что подлость людская безгранична, – с пессимизмом закончил Бурштейн.

– То есть у Артема были деньги? – уточнила я.

– По его словам, да, – ответил Бурштейн. – Не знаю, откуда он их взял, только хвастался, что теперь может издать все свои творения, а мы можем и дальше прозябать здесь.

«А Нестеров с Курочкиным, да и Воропаев ничего подобного не знали, – отметила я про себя. – Но когда Бурштейн виделся с Бережновым? Позже их?»

– А когда это было? – быстро спросила, начиная волноваться.

– Это было в среду, – ответил Лева. – Мы как раз столкнулись в издательстве.

– А зачем он туда приходил, если у него были грандиозные планы насчет покорения Москвы? – спросила я.

– Как же! Нужно же сообщить, что он теперь звезда, а мы полные провинциальные ничтожества! Все абсолютно ясно! – безапелляционно заявил он, подкрепив свои слова размашистым жестом ребром ладони по воздуху.

Он допил чай и, посмотрев на часы, заявил:

– Через пятнадцать минут ухожу – у меня жена лежит в больнице, необходимо ее навестить. Предупреждал вас, что ничем не смогу помочь, так что, увы! – Он вздохнул.

Но я была уверена, что Бурштейн ошибается. Он дал мне очень ценную информацию, я была практически уверена в своей догадке. Уже примерно представляла себе, в чем дело. Поэтому поспешно попрощалась с писателем и покинула его квартиру.

В машине на всякий случай кинула кости и увидела следующее:

31 + 8 + 20 – вас беспокоит справедливое недоверие к одной особе. Подозрение это было вызвано одним обстоятельством, которое повергло вас в смятение, так как были задеты ваши застенчивость и стыдливость.

Ложной стыдливостью и застенчивостью я не страдаю, но в целом все правильно. Именно так и думала. Теперь путь мой лежал в фирму «Пульсар».

Подъехав без предупреждающего звонка, я поднялась на второй этаж и вошла в секретарскую.

– А их никого нет, – сообщила мне Анжелика. – Ни Владимира Алексеевича, ни Аркадия Дмитриевича. Их вызвали срочно на какую-то встречу.

– А я не к ним, – с улыбкой озадачила ее. – Я пришла к вам, Анжелика.

– Ко мне? – удивилась та. – Зачем?

– Скажите, пожалуйста, в тот день, когда у Владимира Алексеевича пропали деньги, не приходил ли к нему Артем?

– Да, Артем приходил, – кивнула Анжелика. – Правда, Владимир Алексеевич был занят, я сказала Артему, чтобы подождал. Он посидел немного, поболтал со мной, потом сказал, что раздумал ждать, и ушел.

– Вы видели, как он уходил? – уточнила я.

– Да, вышел в коридор, – недоуменно пожала плечами девушка. – А потом, когда я следом вышла в туалет, то видела, как он остановился возле лифта.

– А когда вы выходили, в секретарской кто-нибудь оставался? – спросила я.

– Не-ет, – протянула Анжелика.

– Сколько времени вы отсутствовали?

– Минут семь, – подумав, сказала Анжелика.

– А почему же вы утверждали, что никуда целый день не отлучались? – строго сдвинула брови я.

– Но я не знала... Не думала, что отлучку в туалет можно считать отсутствием на рабочем месте, – растерянно пролепетала Анжелика. – И потом, меня же не было всего минут семь... Может, десять...

– А вы говорили Владимиру Алексеевичу, что в тот день к нему приходил брат?

– Нет...

– Почему?

– Да забыла просто, – захлопала глазами Анжелика. – Не думала, что это важно. И потом, это же брат, а не по делу кто-то.

– Понятно, – сказала я и принялась нажимать кнопки своего мобильника. Однако телефон Бережнова оказался отключен – возможно, он находился на мероприятии, на котором пользование мобильником выглядело неэтичным. Поэтому я повернулась к Анжелике и четко проговорила:

– Прошу, как только Владимир Алексеевич вернется, передать ему, чтобы он сразу позвонил мне на сотовый. Надеюсь, этого вы не забудете?

Анжелика затрясла головой и опустила глаза. Я, не попрощавшись, вышла из приемной и поехала домой дожидаться звонка от Бережнова. Успела как раз пообедать, когда зазвонил мой мобильник. Нажав на кнопку, услышала голос Бережнова:

– Таня, что случилось? Я тут застал Анжелику в слезах, она говорила, что вы просили позвонить?

– По телефону не стану объяснять. Могу только сообщить, что знаю, кто украл у вас деньги. И предлагаю встретиться.

– Тогда приезжайте ко мне домой, – сразу же сказал Бережнов. – Буду там через пятнадцать минут.

– Отлично, – ответила я и отключила связь.

Владимир сам открыл мне дверь и провел в свою комнату, где уже сидел Городецкий.

– Думаю, Аркадий Дмитриевич имеет право присутствовать при нашем разговоре? – обратился Бережнов ко мне.

– Да, безусловно, – ответила я. – Причем ему будет гораздо менее неприятно услышать истину, чем вам.

– Что вы хотите сказать? – нахмурился Бережнов.

Выдержав паузу, я четко проговорила:

– Абсолютно убеждена, что деньги у вас из сейфа украл Артем, ваш младший брат.

Бережнов еще больше нахмурился, Городецкий заинтересованно и пристально посмотрел на меня. Я спокойно выдержала взгляды обоих.

– Позвольте узнать, – с расстановкой произнес Бережнов, – на чем основывается ваша убежденность?

– Извольте, – кивнула я. – Выяснила, что незадолго до своей гибели Артем хвастался перед знакомым писателем в издательстве, что у него есть необходимая сумма для издания его стихов. Кроме того, в самое ближайшее время собирался ехать в Москву. Уже это обстоятельство натолкнуло меня на мысль, что он украл деньги. Поскольку вы сами говорили, что, кроме как у вас, ему их взять неоткуда.

Бережнов хмуро молчал и слушал.

– Затем, – продолжала, – я решила проверить свои подозрения и поехала к вам в фирму. Мне нужно было поговорить с Анжеликой и выяснить, что же все-таки происходило в тот день, когда пропали деньги. И Анжелика сообщила, что, оказывается, к вам приходил Артем.

Бережнов быстро поднял на меня глаза и весь обратился в слух.

– Так вот, он посидел немного, поскольку вы были заняты, затем неожиданно встал и ушел. А следом вышла Анжелика. Она видела Артема стоящим у лифта. А он вполне мог видеть, что она покинула кабинет и направилась в туалет. Поэтому ничто не мешало ему быстро отпереть сейф и взять оттуда деньги. А потом спокойно уйти. А Анжелика была убеждена, что он ушел сразу же. Просто уверена, что все было именно так. Меня несколько удивило то, что Анжелика не сообщила вам ни о визите Артема, ни о том, что оставляла приемную на время. Я не стала указывать ей на просчеты в работе, поскольку это не мое дело, но, думаю, причина ее слез осознавание того, что она представляет собой как секретарша.

Честно признаться, я намеренно произнесла эти нелестные речи в адрес Гвоздиковой, которая успела уже нажаловаться на меня. Хотела хоть немного спустить Бережнова с небес на землю. А то он, ослепленный яростью и обидой на жену, мог возвести свою секретаршу прямо-таки на пьедестал.

Городецкий едва заметно усмехнулся и посмотрел на Бережнова. Тот поймал его взгляд и смутился.

– Ладно, это сейчас неважно, – пробормотал он. – С Анжеликой поговорю. Что ж, то, что вы говорите, вполне похоже на правду. Но только как Артем смог открыть сейф?

– Либо с помощью отмычки, либо с помощью ключа, – ответила я.

– Но где он мог взять и то и другое? – занервничал Бережнов.

– Не знаю. Но я вот о чем подумала... Теперь мы знаем, что у него была связь с Региной... Кто знает, не воспользовался ли он ее помощью?

И тут же пожалела о сказанном. Глаза Бережнова стали наливаться кровью, и он медленно приподнялся с кресла.

– Владимир, я могу и ошибаться! – крикнула я.

– А вот сейчас сам все выясню... – прошипел Бережнов, выскакивая из кабинета и устремляясь к комнате жены. Мы с Городецким кинулись за ним.

Бережнов распахнул дверь и ворвался к Регине. Тут подоспели мы с Городецким и увидели, что женщина лежит на постели с журналом в руке. Владимир резко схватил ее за плечи и, встряхнув, закричал:

– Ты дала ключ этому щенку?

Регина вспыхнула и мелко задрожала. Я уже поняла, что мои подозрения оправдались. Понял это и Бережнов. Городецкий, боясь, как бы сейчас не начался новый скандал или даже драка, поспешил вклиниться между супругами.

– Я предлагаю выслушать Регину! – подняв руки, проговорил он. – Тебе, Вова, лучше сесть на стул.

Бережнов нехотя отпустил жену и опустился на стул. Мы с Городецким сели на диван. Регина, испуганно глядевшая на нас, вдруг расплакалась. Я молча протянула ей свой платок, а Городецкий наполнил стакан соком и поставил его на тумбочку перед диваном.

Регина выпила сок, вытерла глаза и тихо сказала:

– Вы считаете меня воровкой... Но это совсем не так! Я действительно дала Артему ключ, но не знала, что он собирается украсть деньги. Он обманул меня, сказал, что хочет помириться с Владимиром и подбросить ему в сейф письмо с предложением о примирении, а также свои стихи. Якобы Владимир все это увидит, прочитает, поймет и... перестанет на него сердиться. Вспомнит Темино детство. В детстве Артем был мастером на разного рода шутки и сюрпризы. И подсовывал свои записки или какие-то милые штучки в разные места... – Она невольно улыбнулась, но тут же осеклась и бросила осторожный взгляд на мужа.

Я заметила, что у Владимира непроизвольно задергалась щека.

– Это сейчас понимаю, как глупо попалась на удочку Артема, – с горечью продолжала Регина. – Но тогда мне и в голову не могло прийти ничего подобного. Я всегда знала, что Артем не святой. Но что он способен на такое...

– Ладно, Регина, с этим все ясно, – сказал Городецкий. – Никто тебя не обвиняет. Скажи только, откуда Артем знал, что в сейфе будут деньги?

– Он этого не знал... Во всяком случае, я не говорила. И сама не знала, куда Владимир их положит, – Регина говорила, не глядя на мужа, и вообще так, словно его не было в комнате.

– Думаю, – подала голос я, – что действовал наудачу. Ему просто повезло. Если бы в сейфе ничего не оказалось, повторил бы свою попытку в дальнейшем.

– Да, наверное, – согласился Городецкий. – Так что теперь остается только один вопрос – кто убил его самого?

Невольно все взгляды обратились на Регину. Она, растерянная, то сжимала, то разжимала кулаки. Потом тихо проговорила:

– Понимаю, что вы все думаете на меня. Но уверяю, что не убивала его! Когда потом поняла, что это он украл деньги, то сразу поехала к Артему, но его не было дома. А на вечеринке я выбрала подходящий момент и поговорила с ним в галерее. Мы крупно поругались... Но и все на этом! Клянусь, я не убивала! Конечно, не могу этого доказать и прошу просто поверить.

– Вы не должны доказывать собственную невиновность, – возразила я. – Это моя задача – найти убийцу и доказать его вину.

– А... вы уже кого-то подозреваете? – решилась на вопрос Регина.

– Точно пока ничего не могу сказать, – уклончиво ответила я.

– А тебя это вообще не должно касаться! – заявил-таки о своем присутствии в комнате Бережнов. – Ты и так уже показала, на что способна, сделала все, что могла! Так что сиди теперь и молчи, пока я решаю твою дальнейшую судьбу!

Регина опустила голову и, не глядя на мужа, спросила:

– Полагаю, мне пора собирать вещи? Или ты и из вещей мне ничего не позволишь забрать?

– Думаю, – вмешался Городецкий, – что вы обсудите это потом. Не стоит сейчас пороть горячку, лучше подождать. Пойдемте.

Я поднялась вслед за Городецким. Бережнов хотел было сказать жене что-то еще, но Аркадий решительно потянул его за рукав. Они вышли из комнаты.

– Пойдемте ко мне, – устало сказал Бережнов.

Вернувшись в кабинет, он обратился ко мне:

– Я вам весьма благодарен, Татьяна, за то, что вы выяснили, кто украл мои деньги.

– Да, но вернулись они к вам все равно не благодаря мне, – заметила я.

– Это неважно. Не могу сказать, что счастлив, узнав, что мой брат был вором. Но вы сделали все, что могли, поэтому вознаграждение за это можете получить прямо сейчас.

С этими словами Бережнов протянул мне конверт.

– Спасибо, – кивнула я. – Но остается еще смерть вашего брата.

– Да. И я по-прежнему настаиваю, чтобы вы ее расследовали. Тем более что у вас прибавилось материала для анализа.

– Хорошо.

Попрощавшись с Владимиром и Аркадием, я поехала к себе домой. Отключила все телефоны, села в кресло и занялась анализом. Стала вспоминать поведение и настроение Артема на вечеринке, после которой его убили. Артем выглядел весьма спокойным и уверенным в себе. Следовательно, либо не знал, что денег у него уже нет, либо они тогда еще действительно были. А это означает, что, скорее всего, тот, кто его убил, и забрал деньги.

Но снова возникает пресловутый вопрос – зачем их прислали? Если они что-то не поделили с сообщником и на этой почве возникла ссора, закончившаяся убийством, то вряд ли преступник стал бы потом так поступать.

А что, если это все-таки Регина? Она одна знала, что деньги украл Артем. Может быть, хотела их вернуть? И сделала это, когда пришла в себя после действия наркотиков, то есть через несколько дней после убийства?

Здесь как раз все сходится. Но до конца я уверена не была. К тому же не было никаких доказательств. И потом, если Регина убила Артема и сразу же забрала деньги, то почему не взяла заодно и перстень? Забыла? Возможно, возможно...

Мысли в моей голове водили хоровод, к тому же сказывалась усталость после посещения Оренбурга. Я чувствовала, что мне необходимо поспать хотя бы пару часов, чтобы восстановить силы и дать мозгу отдохнуть. Тогда, возможно, смогу найти разгадку смерти Артема Бережнова и таинственно вернувшихся денег.

Я проснулась около шести вечера и чувствовала себя вполне отдохнувшей. Спать больше не хотелось совершенно, и мысли мои невольно возвращались к делу Бережнова. Была уверена, что стоит еще немного напрячь свои извилины, и докопаюсь до истины.

Я стала анализировать все, что произошло с момента кражи денег и по сей день. Пока абсолютно ясно только одно – деньги украл Артем. И, наверное, по этой причине его и убили. И убил явно не сообщник. Но кто? Кто из этой компании, убив Артема, стал бы потом присылать деньги Владимиру? Каковы мотивы такого поведения?

Я вспомнила слова Регины насчет того, что та провела крупный разговор об этом с Артемом на вечере у себя дома. Беседа происходила в галерее... Хотя и не поинтересовалась у Регины, не передавала ли та кому-то его, я была уверена, что нет. Вряд ли Регина стала бы делиться с кем бы то ни было такой тайной, тем более что сама являлась невольной пособницей Артема. Значит...

Еще раз прокрутила в голове все события, промелькнувшие на той вечеринке. Еще раз вспомнила расстановку, когда кто уходил, приходил в комнату... Как потом вели себя присутствующие. Вспомнила, что в какой-то момент действительно Артем покидал комнату, а почти вслед за ним вышла и Регина... Кто оставался?

Я отчаянно напрягла память. Припомнив обстановку в комнате, стала догадываться, что там, скорее всего, произошло... И если это так, то все сходится. Именно у этого человека был мотив вернуть деньги. Правда, не было очевидного мотива убивать Артема, но я уже догадывалась, что примерно произошло в его доме в ту трагическую ночь. Мне предстояло выяснить лишь подробности, детали. Но в главном была уверена – сейчас я на верном пути. Других версий просто нет. К тому же у многих участников дела алиби.

Невольно я задумалась, как лучше повести беседу. Честно говоря, я чувствовала себя не очень хорошо от мыслей, что мне предстоит сделать. Но сделать все же необходимо, дело так или иначе нужно завершать. Просто нужно решить, как поступить в случае, если окажется, что я права. Решила посоветоваться с костями, так как очень мучилась сомнениями.

15 + 25 + 2 – вы нанесете вред не только себе, но и другим, если будете подавлять любовь и другие чувства, которые, как вам кажется, являются свидетельством вашей слабости.

В принципе, я понимала, о чем они говорят, – рекомендации соответствовали моим думам и переживаниям. И догадывалась, что кости мне советуют сделать.

Сосредоточенно нахмурилась и подумала еще несколько минут. Потом решительно поднялась. Резко вставая со стула, задела кости рукой и смахнула их на пол. Все три двенадцатигранника упали на ковер, и я увидела новую комбинацию, а все толкования знала наизусть:

27 + 2 + 20 – у того, кто делает добро, все на свете получается. Желания ваши исполнятся.

Была уверена, что это произошло не случайно. Кости, видя мои колебания, решили еще раз убедить меня в том, какое решение выбрать. Теперь я точно знала, как поступлю. Конечно, все будет зависеть от ситуации, но пока остановлюсь на этом варианте. И нужно спешить, чтобы поскорее убедиться в собственной правоте.

Я быстро умылась, наложила новый макияж и, накинув плащ, пошла в холодную ветреную ночь на улицу...

Глава 12

Аркадий Городецкий ехал к Полине Глазуновой. Ехал, чтобы в очередной раз поговорить с ней. Ему не нравилось состояние Полины в последнее время. Она казалась растерянной и грустной. Когда они встречались, Аркадий постоянно ловил на себе какой-то виноватый взгляд Полины.

В конце концов, она прекрасно знает, как он к ней относится. И могла бы, по крайней мере, оценить это. Если уж говорить совсем откровенно и несколько цинично, то у Полины не бог весть сколько потенциальных кандидатов на роль мужа. А точнее, кроме него, пожалуй, и нет никого. И издеваться над ним – это верх легкомыслия, да и жестокости. Ведь он всегда был полностью предан ей.

«Все! – решил Аркадий. – Поговорю с ней окончательно и серьезно! Не может она не понимать, что нуждается во мне. Чего хорохориться? Ведь насколько ей было бы легче, если б рядом был я!»

Он специально не стал звонить Полине и предупреждать о своем визите. Пусть в этом будет элемент неожиданности. Прекрасно знал, что Полина сейчас дома. По вечерам она никуда не ходила, с работы шла прямо домой и там занималась изучением французского языка – английским и немецким уже владела в совершенстве.

Городецкий не стал, как во всех предыдущих случаях, покупать цветы и шампанское. Каждый раз, когда эти атрибуты сопровождали его предложение, Полина отказывала. И сегодня Аркадий решил полностью изменить сценарий. Вместо привычного набора купил Полине сборник новелл Мопассана на французском языке. Подумав, Городецкий все же присовокупил к этому бутылку армянского коньяка. Его он собирался просто откупорить и выпить вместе с Полиной. Она вообще-то не любительница алкоголя, но если уж что-то и пьет, то именно коньяк.

Городецкий остановил машину возле серенькой панельной пятиэтажки, в которой Полина жила вместе с матерью. Но мать ее в последнее время много болела и практически не вылезала из больниц. Аркадий со своей стороны потратил немало средств и усилий на то, чтобы помочь Полине и создать ее матери приличные условия, несмотря на то что она каждый раз протестовала.

Поднимаясь по лестнице, почувствовал волнение, как и всякий раз перед встречей с этой женщиной. Городецкий постарался взять себя в руки.

«Черт знает что, прямо как мальчишка! – укорял он себя. – Эх, Полина, Полина, что же ты со мной делаешь!»

Постояв некоторое время перед дверью Полининой квартиры, из-за которой не доносилось ни звука, он решительно нажал на звонок. Вскоре послышались так хорошо знакомые ему четкие шаги – Полина и дома ходила в тапочках на каблучках, постукивая ими, и ему отчего-то нравилось это.

Не спрашивая, отворила дверь и увидела Городецкого. На лице Полины отразилась целая гамма чувств. Аркадий отметил и радость, вспыхнувшую в глазах женщины, и облегчение, и в то же время некую настороженность – а с чем он пришел?

– Добрый вечер, Полина Владимировна, – проговорил он. – Прошу прощения за непредвиденный визит. Можно ли войти?

– Проходи, – Полина широко повела рукой и шагнула в глубь коридора.

Сняв длинное пальто, Городецкий прошел в единственную комнату в этой квартире. Полина убрала книги с дивана, где она, по-видимому, занималась их чтением, и Городецкий опустился на освободившееся место. Полина присела рядом и посмотрела на него долгим взглядом.

Аркадий почувствовал, что теряет уверенность в себе, что он вдруг позабыл все приготовленные заранее фразы и теперь не знает, с чего начать. А она продолжала внимательно смотреть на Аркадия.

– Что-то вы, Полина Владимировна, сегодня такая скучная? – проклиная себя в душе, вдруг проговорил Городецкий, сбиваясь на привычный критично-иронический тон. – Али поклонники ваши вас покинули?

– Ты пришел, чтобы выяснить подробности моей личной жизни? – спокойно усмехнулась Полина в ответ. – Тебе прекрасно известно, что это совсем неинтересная тема...

Все рушилось, все шло совсем не так, как он хотел. Летели в пропасть все лучшие намерения и планы! Городецкий, разозлившись на самого себя, резко рванул узел галстука, освобождая горло, и, наплевав на все условности, сказал:

– Ты знаешь, Полинка, я чертовски устал. Поэтому, если не возражаешь, выпил бы немного коньяка. Можешь составить мне компанию, я, собственно, и покупал его, ориентируясь на тебя.

Он уже в душе послал все к черту, категорически запретив себе заводить разговоры насчет их сложных взаимоотношений. Полина, конечно же, заметила, что Городецкий вновь надел маску циника. Пить с ним, разумеется, откажется и вообще будет теперь вести себя в соответствии с им же, дураком, навязанным сценарием. Но Полина неожиданно ответила:

– Ты знаешь, Аркаша, я с удовольствием составлю тебе компанию. Если честно, мне сегодня очень хочется выпить. Тем более коньяку. А то, знаешь ли, настроение что-то в последнее время не ахти какое...

Городецкий, почувствовавший вдруг, что Полина стала естественной, такой, какой он знал ее всегда, настоящей и близкой, родной, именно такой, какой он любил ее, слегка вздохнул и сказал:

– Тогда давай рюмки, что ли. Или просто стаканы, какая, к черту, разница!

Улыбнувшись уголками мягких, полных губ, Полина достала из серванта две рюмки. Городецкий не спеша наполнил их.

– Не стану я ритуальничать и выдумывать разные тосты, – проворчал он. – Давай выпьем, и все!

– Давай! – просто согласилась Полина, пожав плечами, и быстро выпила коньяк. На лице ее появилось выражение удовольствия. – Люблю хороший коньяк, – проговорила она. – К сожалению, сейчас столько суррогатов...

Городецкий не ответил. Он полез в свой пакет и достал оттуда томик Мопассана.

– Вот, это тебе, – небрежно протянул он его Полине. – Надеюсь, что придется ко двору.

– Спасибо! – искренне воскликнула Полина, поднимая на Городецкого свои густо-голубые глаза, полные благодарности. – Это действительно ценно.

Аркадий чувствовал, что нечего тянуть время, что пора переходить к самому главному, но что-то его останавливало. Быстро наполнив еще одну рюмку, он залпом выпил ее и сказал:

– Что-то ты хмурая в последнее время...

– Просто вся эта история на меня здорово подействовала, – Полина отвернулась. – Так это все неожиданно и неприятно...

– Да, конечно, – согласился Городецкий. – Но тебе-то не из-за чего переживать! Это все наши с Володей проблемы...

– Открылось столько грязи! – продолжала Полина, наливая сама коньяк себе и Городецкому. – Кто бы мог подумать? Компания рушится на глазах, я перестала доверять людям!

– Успокойся, Полина, – постарался как можно мягче сказать Аркадий, увидев, что женщина сильно расстроена и взвинчена. – Тебя это не должно касаться. Просто ты столкнулась с грязью жизни, которая тебе претит. Тебя это ни в коей мере не запачкает, а что касается остальных... Да какая, в сущности, разница?

– И ты с Катей! – не унималась Полина. – Это же в голове не укладывается! Зачем тебе это было нужно, Аркадий? Мы же из одной компании, все друг друга знаем! Как ты теперь собираешься общаться с Сергеем?

– Никак! – хмуро отрезал Городецкий. – Мне на него вообще плевать, ты знаешь, что мне никогда не нравился этот замшелый тип!

– Ты мне кричал, что тебе и Катя никогда не нравилась! – парировала Полина.

– И это правда! Ты же знаешь меня – что там может нравиться?

– Тогда зачем ты...

– Полина, – умоляюще перебил ее Городецкий. – Мы смотрим на вещи разными глазами. И я знаю, что ты гораздо чище и выше меня. Пойми, здесь все не так, как тебе хотелось бы видеть! С Катей все было просто и ясно. То есть она со мной спит – я плачу ей деньги! Все! Ни о каких чувствах и речи быть не может! Полина, ты же знаешь, каких женщин я ценю! Разве можно подогнать под этот образ Катю? Даже с большой натяжкой нельзя!

– Но это та же самая проституция, только замаскированная! – не унималась Полина.

– Да, ты права! Да, проституция! Да, это вполне в Катином стиле. Но... – поднял палец Городецкий. – Не забывай, что по профессии Катя все же не проститутка. Ты знаешь, брезгую профессиональными проститутками. К тому же что мне еще делать? Я нормальный здоровый мужик, одинокий. Баба сама на шею вешается. Почему должен оставаться в стороне? Из-за ее мужа? Извини, но я далек от подобных моральных принципов! Их разборки – это их дело! В конце концов, если бы не я, она нашла бы кого-то другого! Подозреваю, что у нее и помимо меня была куча любовников! Мне, кстати, на это глубоко плевать!

– Только не думай, пожалуйста, что ревную, – холодно проговорила Полина. – Хоть меня от этой мерзости и тошнит, но все же мне это должно быть безразлично. Я тебе не жена и даже не любовница. Но вот высказать свое мнение как друг имею право! Или ты меня уже и другом не считаешь?

– Полина, я тебя очень уважаю, – тихо проговорил Городецкий. – Понимаю все, что хочешь сказать. Но, черт возьми, давай не будем больше говорить о Катьке и вообще всей этой дурацкой истории! Никогда не будем! Полина, у нас много других тем для разговоров. Прошу тебя, откинь всю неприязнь ко мне из-за этого казуса. И давай просто поговорим, безо всяких обид. Я... Я ведь соскучился по тебе, Полина, мы так давно не общались по душам...

Полина вздохнула и с какой-то тоской посмотрела на Городецкого. Аркадий уловил в ее взгляде бесконечную усталость. Неожиданно это придало ему уверенности в себе. Быстро опустошив еще одну рюмку коньяка, он резко поднялся и, став к окну, закурил.

– Полина, – не поворачиваясь к женщине, произнес он. – Не отвечай пока и послушай. Вижу, тебя что-то мучает. Ты, конечно, можешь считать меня чудовищем, но все-таки, Полина, как друг я всегда был по отношению к тебе безупречен. И остаюсь. Да и не только как друг. Поэтому ты всегда можешь обратиться ко мне с чем угодно. И еще, Полина. Я решил, что сделаю это сегодня в последний раз. Неоднократно просил тебя выйти за меня замуж, – Городецкий по-прежнему не поворачивался. – И сейчас готов. И прошу тебя, не ерничая, серьезно подумать над этим. Повторяю, не требую ответа немедленно. Но рассуди сама – замуж выходить и детей рожать тебе все равно надо. Сколько можно быть одной? Не хвастаясь, скажу, что более подходящего человека, чем я, у тебя нет... Знаю, ты не любишь меня, но ведь и никого другого не любишь! А вместе мы...

Городецкий неожиданно замолчал. Он и так сказал слишком много и, боясь очередной насмешки и отказа, неловко затушил сигарету в пепельнице и закурил новую. В комнате царило молчание. Городецкий осторожно обернулся. Полина сидела на диване, прижав узкие ладони к порозовевшим щекам. Вид у нее был взволнованный. Ни тени иронии Аркадий на нем не заметил. Это придало ему смелости. Он шагнул к Полине и крепко обнял ее. Она, размякшая, доверчиво прижалась к нему.

– Господи, Полинка! – прошептал Городецкий, гладя ее по гладким русым волосам. – Мы же с тобой знакомы черт знает сколько лет! И как дети продолжаем играть в какое-то «динамо», пудрить друг другу мозги и манерничать, вместо того чтобы давно начать нормально жить! Полинка, милая, ну скажи же что-нибудь!

Полина вдруг всхлипнула и подняла на Городецкого блестящие глаза.

– Аркадий... – проговорила она. – Я... Одним словом, согласна. Выйду за тебя замуж. Аркаша, милый, ты ошибаешься, я на самом деле очень тебя люблю. Просто боялась... И вообще, не умею выражать свои чувства, мне это сложно. Но тебя очень уважаю и ценю. И дороже тебя у меня никого нет.

Аркадий не верил своим ушам.

– Т-с-с-с... – закрыл он ей рот рукой. – Не нужно больше ничего. Я все понял. И очень рад. Давай больше ни о чем не будем говорить. Просто иди ко мне...

Он крепче прижал к себе Полину и впервые поцеловал ее в полуоткрытые мягкие губы. Полина ответила ему долгим и нежным поцелуем. Аркадий уже хотел было задать вопрос насчет того, когда Полина считает более удобным назначить свадьбу, как вдруг увидел, что девушка всхлипывает.

– Ну что с тобой такое? – нахмурился он. – Все же хорошо!

– Аркаша, – Полина подняла на Городецкого глаза, – ты ведь не оставишь меня?

– Ну что за глупости, разумеется, нет! – ответил Городецкий. – Что за мысли тебе в голову лезут? Право, Полина, я тебя не узнаю!

Полина посмотрела на него и вдруг расплакалась. Сквозь всхлипывания Городецкий вдруг расслышал несколько слов, которые привели его в состояние крайнего замешательства.

* * *

...Закончив свой рассказ, Полина сидела, опустив голову вниз. Пока она говорила, голос ее звучал монотонно и безжизненно, и теперь она была очень поникшая. Не решаясь поднять глаза на Городецкого, продолжала их прятать. Аркадий сам встал, подошел к ней и, обняв за плечи, тихо спросил:

– Почему ты не рассказала мне?

– Я хотела... Правда хотела, помнишь, даже окликнула тебя в конце вечеринки? Но ты вел себя холодно и отчужденно.

– Так я же не знал, в чем дело! Нужно было не обращать внимания на мои капризы, а прямо настоять на том, чтобы поехать со мной и все рассказать!

– Я вообще-то была у тебя, – совсем тихо проговорила Полина.

– Что? Когда? – Аркадий изумленно посмотрел на нее.

– В ту же ночь. От Бережновых поехала к тебе...

– И что? – нетерпеливо подгонял ее Городецкий.

– У подъезда стояла машина Кати Колокольцевой... А свет в окнах не горел...

– О черт! – в отчаянии Городецкий грохнул кулаком по спинке дивана.

После мрачного молчания он сказал, придвигаясь к Полине и обнимая ее:

– Тебе нужно было подняться ко мне, несмотря ни на что. Неужели я бы выгнал тебя или не открыл дверь? Я бы просто выгнал Катьку!

– Не хотелось показать, что все знаю о вас. Что это как бы я вас... разоблачила. Мне самой было бы от этого стыдно. Мне и теперь стыдно...

– Ладно, ладно, – успокаивающе погладил ее по голове Городецкий, видя, что Полина готова расплакаться. – Но ты могла поговорить со мной потом?

– Потом я, с одной стороны, была ошарашена тем, что узнала о тебе с Катей, и чувствовала отчуждение. С другой стороны, видела это самое и от тебя.

– Господи, Полина, да это была всего лишь маска, демонстрация дурацкой гордости, неужели могла всерьез поверить, что я к тебе холоден? Ты же меня всю жизнь знаешь!

– Тем не менее... – медленно сказала Полина. – Мне не хотелось навязываться со своими проблемами. Только сегодня решилась тебе все рассказать. И теперь... Если решишь, что никакого разговора о свадьбе не было, я не вправе буду на тебя обижаться. Все пойму.

– Молчи, – перебил ее Городецкий. – Ты говоришь чушь. Из-за этого передумаю на тебе жениться? Нет, Полина, все будет так, как мы решили. Только прошу тебя – никому ни слова. Надеюсь, ты, кроме меня, ни с кем не делилась?

– Нет, – ответила Полина.

– Полина, честно!

– Да нет же, нет! – прижала Полина ладони к груди.

– Будь со мной честна до конца, до мельчайших деталей. Ты ко мне поехала на чем?

– Я... пешком пошла, там же не очень далеко, а мне хотелось немного успокоиться и подумать.

– Хорошо, а от меня к Артему?

– Я поймала машину.

– Такси, частника?

– Частника.

– Он тебя прямо к дому подвез?

– Ко двору. Дальше я сама дошла.

– Во сколько это было?

– Не знаю, думаю, что около двух... Минут без десяти.

– А ушла ты оттуда во сколько?

– Не помню, не знаю... Сейчас соображу. Дома была без двадцати три, это хорошо помню. Значит, ушла примерно в половине третьего. Точнее, не ушла, а вылетела.

– Домой тоже на частной машине добиралась?

– Да. Поймала ее, выйдя на дорогу.

– Тебя никто не видел там? – Городецкий спрашивал очень настойчиво, и Полина, понимая важность его вопросов, старалась унять волнение и отвечать как можно точнее.

– По-моему, нет. Во всяком случае, я никого не заметила.

– Будем надеяться, что так, – обращаясь скорее к самому себе, сказал Городецкий. – А то сыщиков у нас в этом деле предостаточно, и хоть один из них да выкопал бы уже какого-нибудь свидетеля. Следов ты там вроде тоже не оставила... Значит, даже если кому-то и придет в голову заподозрить тебя, доказать все равно ничего не смогут. Одним словом, Полина – ничего не бойся. Запомни раз и навсегда: пока я с тобой – ничего не бойся. Не допущу, чтобы что-то случилось. Главное, молчи, поняла? Ты ничего не знаешь! Никакого разговора между Региной и Артемом не слышала, от Бережновых поехала прямо к себе домой и легла спать. Все. Полина, ты поняла меня? – Аркадий с тревогой поднял лицо Полины за подбородок и серьезно посмотрел ей в глаза.

– Я все поняла, – кивнула Полина. – Только... Если б ты знал, как мне тяжело носить этот груз внутри себя! Сейчас стало легче, когда рассказала тебе.

– Это пройдет, обязательно пройдет со временем. Ты все это забудешь, к тому же впереди яркие и приятные впечатления. Обязательно увезу тебя куда-нибудь подальше в свадебное путешествие. Ты развеешься, забудешься, а по приезде и не вспомнишь об этой досадной истории.

– Если бы все было так просто, – вздохнула Полина и грустными глазами уставилась в стену.

– Знаешь что, – вдруг решительно сказал Городецкий, поднимаясь. – Собирайся!

– Куда? – немного испуганно спросила Полина.

– Сейчас мы с тобой едем в ресторан, в бар, в ночной клуб, на теплоход, на Волгу – куда захочешь! Только вначале заедем ко мне и закинем туда твои вещи. Теперь будешь жить у меня, одну тебя не оставлю. Тебе это сейчас совсем не на пользу. Так что собирайся поскорее.

Полина некоторое время думала, потом с благодарностью посмотрела на Аркадия и, кивнув ему, пошла собираться. Когда она уже выходила с сумкой из своей комнаты, переодевшаяся в брючный костюм, Аркадий подошел к ней, чтобы взять сумку. И в этот момент раздался звонок в дверь.

Полина, протянув сумку Аркадию, пошла открывать. На пороге стояла женщина, которую Полина никак не ожидала увидеть.

* * *

– Это вы? – на лице Полины появилось удивленное выражение, которое, впрочем, тут же сменилось на какое-то усталое и безразличное. – Проходите, – равнодушно сказала она, пропуская меня в квартиру.

Я прошла и, увидев Городецкого, поздоровалась с ним, попутно отметив, что тот явно не испытал радости от моего визита.

– Садитесь, – Полина показала на диван и сама тоже села.

Городецкий продолжал стоять.

– Татьяна, – наконец произнес он, – если вы по делу, то, пожалуйста, говорите быстрее. Не хочу показаться невежливым, но у нас есть свои дела. – И, не удержавшись, добавил: – Мы с Полиной Владимировной собираемся отметить нашу помолвку.

– Поздравляю, – осторожно проговорила я. – Действительно очень рада, но... Понимаете, возникли обстоятельства, которые вынуждают меня вам помешать...

Городецкий нахмурился.

– Что такое? – сухо спросил он.

Вместо ответа я посмотрела на поникшую Полину и тихо попросила:

– Полина, может быть, вы сами все расскажете?

Полина вздохнула и уже открыла было рот, но тут вмешался Городецкий.

– Что она должна вам рассказать? – повысил он голос. – Я вас предупреждаю – оставьте Полину в покое!

– Я... расскажу, – тихонько сказала Полина.

– Что ты собираешься рассказывать? – закричал Городецкий и, подскочив к девушке, крепко сжал ее плечи, заглядывая в глаза. – Полина, умоляю, будь благоразумна! Молчи! Мы же только что с тобой все обсудили! Тебе нечего рассказывать!

– Я расскажу, что случилось в ту ночь, – спокойно ответила Полина.

– Ты с ума сошла! Полина, не смей! Обещаю, Полина, – все будет хо-ро-шо! – с расстановкой проговорил Городецкий и на последнем слоге хлопнул кулаком по дивану. – Только молчи и слушай меня.

– Аркадий Дмитриевич, – подала голос я. – Уверена, что Полина причастна к гибели Артема. И вы это знаете. Просто прошу ее мне рассказать, как все произошло на самом деле. Вовсе не желаю Полине зла, поверьте!

– Зачем тогда вы пришли сюда, если не желаете ей зла? – с ненавистью спросил Городецкий.

– Мне нужно знать все до конца об этом деле, – твердо ответила я. – Вы знаете, что я не из милиции. И имели возможность убедиться, что мне можно верить. Разве я кому-нибудь рассказала о вас с Катей?

В упор смотрела на Аркадия. Он сам очень нервничал, но всеми силами пытался успокоить Полину.

– Это ничего не значит, – наконец проговорил он. – Почему я должен вам верить? Может быть, у вас диктофон в сумке?

Я молча открыла сумку и вытряхнула ее содержимое прямо на диван.

– Можете обыскать мои карманы, – добавила я.

– Аркадий, перестань, – попросила Полина. – Это все ни к чему. Я согласна все рассказать.

– Полина, не смей! – снова закричал Городецкий. – У нее нет никаких доказательств, иначе сюда пришла бы не она! Полина, прошу тебя, слушай меня, только меня!

– Аркаша, все равно не смогу спокойно жить с таким грузом, – с тоской проговорила девушка. – Это очень тяжело...

– Я же тебе говорил, что все наладится! Ты ни в чем не виновата!

– Я знаю, но... Не могу. Прости.

Глазунова повернулась ко мне и начала говорить. Собственно, я себе примерно так и представляла случившуюся несколько дней назад трагедию. Городецкий, обреченно махнув рукой, упал в кресло и мрачно подпер голову руками...

* * *

...Полина шла по коридору, когда вдруг услышала доносившиеся из галереи голоса. Вначале не придала этому особого значения и даже ускорила шаг, но вдруг обрывок фразы, выкрикнутой достаточно громко, заставил ее невольно прислушаться и приостановиться.

– ...Я всегда знала, что ты негодяй, но что еще и вор!.. – резкий женский голос, как показалось Полине, принадлежал Регине Бережновой.

Ответа она не расслышала. Полина стояла как вкопанная, стараясь унять появившуюся вдруг дрожь в коленях и лихорадочно размышляя, что делать дальше. С одной стороны, она понимала, что нельзя подслушивать чужие разговоры, что нужно немедленно уйти отсюда и не выдать своего присутствия, но ноги словно приклеились к полу. Полина стояла, чувствуя, как гулко колотится сердце, и ей казалось, что этот стук разносится на весь коридор.

– Так вот для чего тебе нужен был ключ! Имей в виду, я больше не стану тебя покрывать, все расскажу мужу! – кричала Регина.

– Так уж и все? – насмешливо спросил мужчина, и Полина с ужасом узнала Артема.

Регина умолкла, а Артем тем временем продолжал:

– В таком случае тоже молчать не стану. Знаешь, мне тоже есть что рассказать!

– Ты чудовище! – с каким-то стоном выкрикнула Регина. – Видеть тебя не могу!

– Неужели? – язвительно спросил Артем. – Помнится, я слышал от тебя другое.

Послышался какой-то треск, шум возни, а затем сдавленный крик Регины:

– Пусти!

Полина моментально пришла в себя и, стараясь не стучать каблуками, стремительно бросилась по коридору вперед, в сторону ванной, благо пол был выстелен толстым пушистым ковром.

Запершись в ванной, она открыла кран с холодной водой и долго плескала себе пригоршнями в лицо воду, стараясь охладить пылающие щеки. Затем присела на край ванны и закурила сигарету. Пыталась взять себя в руки и успокоиться.

Она еще раз вспомнила услышанные из галереи фразы. По всей видимости, Регина упрекала Артема в том, что он украл деньги у Владимира. Недаром упоминала о ключе и о том, что все расскажет мужу. А ключ, скорее всего, Артем у нее выудил обманом. А теперь Регина сопоставила факты и поняла, что к чему.

Да, картина складывалась совсем неприглядная. И носительницей этой тайны являлась она, Полина. И что делать, она не знала.

Прежде всего, наверное, нужно с кем-то поделиться. С кем-то надежным. Самой ничего не предпринимать. Но с кем? С Владимиром? Исключено. Лучше всего, конечно, с Аркадием... Правда, он, кажется, здорово обиделся на нее, но это ничего, это можно исправить. Итак, решено. Нужно сообщить ему, сейчас же, немедленно.

Полина затушила сигарету под краном и кинула окурок в мусорный пакет, после чего выскочила из ванной и вернулась к столу. Аркадий сидел рядом с Бережновым и разговаривал. Подойдя, Полина решительно тронула его за рукав:

– Аркадий, на минутку можно?

– Я занят, – не поворачивая головы и стряхивая Полинину руку, процедил Городецкий.

Полина вспыхнула, поймав на себе насмешливый взгляд Кати Колокольцевой, и, смутившись, отошла. Подойдя к окну, она задумалась. Регина и Артем уже были в комнате, сидели по разным углам, и по их виду никак нельзя было прочесть, что между ними только что состоялся серьезный разговор.

Артем непринужденно болтал с Артуром Гордеевым, потягивая коньяк. Последний был уже навеселе и постоянно ронял пепел с сигареты на пол, хотя вообще-то в этой комнате курить было не принято.

Регина сидела одна, мрачно насупленная, и цедила коктейль. Периодически она бросала на Артема хмурые взгляды, но что в них таилось, Полина не могла понять.

Отойдя в сторонку, стала ждать окончания вечера, чтобы еще раз предпринять попытку поговорить с Аркадием. Вот же индюк напыщенный! Будет теперь строить из себя незаслуженно оскорбленного, отклонять все попытки к объяснению, а когда увидит, что Полина плюнула на все, сам приедет разбираться! Только тогда может быть уже поздно, а Полине необходимо поговорить с ним сегодня.

Она никак не могла дождаться окончания вечера. Когда после перебранки Катьки с Владимиром гости начали расходиться, Полина поспешила вслед за Аркадием. Вместе они спустились вниз и прошли в коридор. Полина быстро оделась. Застегнувшись и обув ботинки, повернулась к Аркадию, который накидывал свое длинное черное пальто.

– Ты можешь отвезти меня? – спросила она, покусывая губы.

– Я бы с удовольствием, Полина Владимировна, но, к сожалению, сам не на машине, поскольку позволил себе сегодня злоупотребить алкоголем. Если вы настаиваете, конечно, посажу вас в такси. И даже заплачу, – добавил он с усмешкой.

Полина почувствовала, как заливается краской.

– Не надо, – отчеканила она, наполняясь злобой на Городецкого. – Просто хотела с тобой поговорить...

– Полина Владимировна, я прекрасно знаю все, что вы мне скажете, – перебил ее Городецкий. – Слышал это не раз. И не имею желания слышать снова. Если отказываетесь от моих услуг, разрешите откланяться. Я, знаете ли, хочу поскорее добраться домой и принять горизонтальное положение... Ну, так что?

– Пошел к черту! – сдерживая слезы, выкрикнула Полина и выскочила за дверь.

Она некоторое время бесцельно бродила по улице, ломая голову, на что же решиться. Вернуться все-таки к Бережновым и все рассказать? Но как к этому отнесется Регина, ведь она тоже каким-то образом здесь замешана!

А все Аркадий! Надо же, какую обиду затаил! Вспомнив о нем, Полина, несмотря ни на что, решила отправиться к нему домой. Городецкий ее не оставит на пороге, это уж однозначно. Тем более что она никогда не приходила к нему сама в такое время. А дома у себя он просто обязан будет ее выслушать. Тем более что это касается его самого напрямую. Она прямо с порога начнет говорить.

Полина решительно свернула на улицу, ведущую к дому Городецкого. Пройдя несколько кварталов, подошла к девятиэтажке. Подняв глаза, Полина увидела, что свет у него не горит.

«Либо лег, либо в ванной, – подумала она, но это ее не остановило. – Разбужу или подожду!»

Она уже собиралась войти в подъезд, как вдруг резко остановилась. Возле дома стояла машина марки «Опель Кадет», очень знакомая. Именно на такой ездили Колокольцевы. Но Сергей отправился домой на такси, а Катя... Катя сказала, что едет, кажется, к маме... Чтобы удостовериться, Полина подошла поближе и посмотрела на номер. Так и есть! Это машина Колокольцевых. А значит, Катя сейчас у Аркадия. Но что ей могло там понадобиться?

Полина еще раз подняла голову. В окнах квартиры Городецкого по-прежнему было темно. А это значит, что...

Поняв наконец, что это значит, Полина вновь почувствовала, как запылали щеки. Словно боясь, что ее застигнут на месте преступления, поспешно пошла через двор. В соседнем дворе присела на холодную скамейку и снова закурила.

Честная Полина никак не могла примириться с тем, что узнала. Она привыкла оперировать своими принципами, и ей, несмотря на зрелый возраст, порой трудно было понять, что далеко не все люди живут по тем же принципам. Может быть, поэтому старалась найти происшедшему подобающее объяснение.

«Может быть, Катя вовсе и не у Аркадия, – убеждала сама себя. – А я сразу вообразила бог знает что! Вон какой огромный дом, квартир просто множество! Мало ли к кому она могла пойти!»

«Да, но машина ее стоит именно у его подъезда, – возразил внутренний голос. – Таких совпадений не бывает!»

Так и не придя ни к какому выводу, Полина решила, что это не ее дело. Но возвращаться к дому Городецкого все же не стала. Неожиданно она решилась. Раз уж так получается, что помощи и подсказки ждать неоткуда, нужно действовать самой. А именно ехать к Артему и требовать от него объяснений. И чтобы он сам вернул деньги, без скандала, иначе она все расскажет Владимиру сама. Полину ему шантажировать нечем, он не сможет заткнуть ей рот.

Отшвырнув недокуренную сигарету, женщина поднялась со скамейки и пошла к дороге. Там поймала машину, назвала адрес и через десять минут уже входила во двор, где жил Артем.

Миновав несколько соседских домов, подошла к удаленно расположенному домику, принадлежавшему Бережнову-младшему. Все окна были освещены. Полина знала, что Артем редко ложится спать раньше четырех часов утра, он сам неоднократно говорил об этом, поясняя, что он человек творческий и ему в тихие ночные часы удобнее сочинять стихи. Правда, она подозревала, что сейчас Артем занят совсем не этим. Полина постучала в дверь.

Вскоре послышались мягкие и какие-то неуверенные шаги, а затем голос Артема вкрадчиво спросил:

– Кто там?

– Артем, это Полина, открой, пожалуйста, – как можно спокойнее проговорила Полина.

Артем распахнул дверь. В руках он держал рюмку с коньяком. На лице его застыло выражение удивления. И тут же появились его обычные манерность и жеманство.

– Ах, Полина Владимировна! Какой сюрприз! Одинокая женщина в столь поздний час у одинокого мужчины... Это смело! Честно говоря, я восхищен вами! Наплевав на все условности и предрассудки, самой открыто заявить о своих тайных желаниях...

– Прекрати кривляться! – раздраженно перебила его Полина. – И позволь мне войти.

– Конечно, конечно, прошу вас, – Артем галантно посторонился, но вышло это не совсем ловко, потому что он уже не очень хорошо держался на ногах.

Полина разулась в маленькой прихожей, расстегнула пальто, но снимать его не стала.

– Что же вы не раздеваетесь, Полина Владимировна? – продолжал манерничать Артем. – Или хотите, чтобы я вам помог?

– Не надо! – резко отбросила его руку Полина. – Сразу предупреждаю, что пришла просто поговорить. И совсем ненадолго. И разговор предстоит серьезный и неприятный. Так что оставь все свои штучки-дрючки, это вовсе неуместно!

– Что это вы, Полина Владимировна, такая нервная сегодня? Я всегда говорил, – назидательно сказал он, – что одиночество не идет на пользу молодой женщине. Вы бы выпили коньячку, а? Расслабились...

Он опустился в старенькое кресло. Полина продолжала стоять.

– Что же, и разговаривать со мной будете стоя? – не унимался Артем. – Уверяю вас, если присядете, то этим никак себя не скомпрометируете.

Полина, вздохнув, присела на краешек стула. Проклиная себя за то, что растеряла все слова и не знает, с чего начать, достала сигарету. Артем услужливо протянул ей зажигалку. Прикурив, Полина кивнула ему и выпалила:

– Ты должен вернуть деньги!

– Помилуйте, разве я должен вам денег? – развел руками Артем. – Честно признаться, я не помню такого.

– Перестань притворяться! – не выдержав, крикнула Полина. – Тебе прекрасно известно, что я имею в виду! Деньги, которые ты украл у своего брата!

– Всегда знал, что чувство юмора – не ваше сильное место, – проговорил Артем и отвернулся.

Тем не менее Полина заметила, что на щеках его появились красные пятна.

– Не прикидывайся, мне доподлинно известно, что деньги украл ты. Предлагаю тебе самому вернуть их Владимиру. Я не стану доносить на тебя. Верни их, и все обойдется без скандала. Никто не узнает, что это ты. Да и не нужно Владимиру переживать такой удар, ты ему и так достаточно крови попортил. Однако если этого не сделаешь по-хорошему, предупреждаю – покрывать тебя не стану! Все скажу Владимиру, а уж он душу из тебя вытрясет! Мерзавец! – не сдержалась Полина.

– Ой-ой, сколько патетики! – презрительно произнес Артем. – Давай, говори! Посмотрим, из кого он душу вытрясет! Думаешь, тебе поверит? Имей в виду, буду все отрицать. А доказать ничего не сможешь. А я скажу, что ты, похотливая стареющая телка, просто хотела меня, а я не обращал на тебя внимания. Вот и затаила злобу, решила отомстить таким образом. Всем известно, что ты спишь одна и на этой почве у тебя давно съехала крыша!

– Мои слова подтвердит Регина! – выкрикнула Полина, хотя по дороге сюда запретила себе вмешивать сюда жену Бережнова.

– Неужели? – ехидно улыбнулся Артем и сделал большой глоток из рюмки. – Ты просто наивная дурочка, если так считаешь. Регина будет молчать в тряпочку. Думаешь, допустит, чтобы Вова узнал о том, что я уже несколько лет развлекаюсь с его женой? Она ведь знает, если он меня накроет, мне терять нечего. Все выложу, со всеми подробностями! Хочешь послушать, что я с ней делал? – глумливо усмехаясь, продолжал он. – Что ей нравится? Это весьма увлекательно. Сначала я...

– Нет! – зажимая уши, выкрикнула Полина. – Не желаю этого слышать, оставь все это при себе, подонок!

– Нет уж, послушай! – отрывая ее руки от ушей, прокричал Артем, сильно дыхнув на Полину запахом коньяка. Женщина увидела, что Артем совершенно пьян. – Может быть, тебя это возбудит? Такие тихони, как ты, обычно оказываются самыми ненасытными и необузданными в сексе. Мне же прекрасно ясно, зачем ты сюда пришла! Думаешь, поверю в твою порядочность? Что в два часа ночи тебя интересует, чтобы я вернул эти дурацкие деньги? Для этого нужно быть совсем ненормальной! Ты шла сюда с вполне определенной целью, так нечего теперь из себя недотрогу строить!

– Пусти меня, ты пьян! – отталкивая его, проговорила Полина, пытаясь вскочить со стула.

Артем тем временем сам отпустил ее и, неожиданно улыбнувшись, сказал:

– У меня даже есть стихи, посвященные Регине. О, это нечто! Я их, кстати, никому никогда не показывал, так что тебе предоставляется уникальная возможность стать первой слушательницей. В них описана любовь стареющей женщины. Ты знаешь, как может любить стареющая женщина? О, сейчас продемонстрирую! Она понимает, что лучшие ее годы уже прошли, и отрывается на полную катушку, зная, что осталось совсем немного и скоро все кончится. Сейчас сама убедишься!

Он скрылся в соседней комнате и почти тут же вернулся, неся в руках тоненькую тетрадку.

– Вот, – открыв ее, довольно сказал он и принялся читать вслух.

Стихи были пошлыми, грубыми, откровенно издевательскими и неприличными. Артем же, смакуя каждое слово, продолжал читать и явно наслаждался.

– Замолчи! – Полина почувствовала, что больше не выдержит этой мерзости. – Замолчи немедленно! Как у тебя язык поворачивается! Хоть бы хранил уважение к женщине, с которой спишь и которая тебя любит!

– Ха-ха-ха! – звонко расхохотался Артем. – Ты меня порой просто умиляешь! Да мне всегда было плевать на Регину! Давала мне деньги, вот и все! А больше мне ничего от нее не нужно было! Порой она меня просто утомляла, раздражала своей страстью. Давно бросил бы ее, если бы этот скопидом Вова не отказал мне в спонсорстве! Сам себе сделал хуже. Давал бы деньги – я не трахал бы его жену!

– Да ты просто... – Полина задыхалась, не находя слов.

– Да, презираю своего брата! – вдруг заорал Артем. – И ненавижу! Да, я украл у него эти деньги! Давно собирался подложить ему свинью! Этому напыщенному кретину! Одной Регины мне было мало, нужно было еще что-то. И вот наконец случай подвернулся. И все получилось так удачно. И после этого могу издать все свои стихи! И теперь какая-то фригидная кошелка хочет, чтобы я добровольно вернул эти деньги? Ну уж нет!

– Все равно все расскажу, – чувствуя, что ей становится дурно, сказала Полина.

Артем, вскочивший с кресла, вдруг резко остановился и пристально посмотрел на нее.

– Погоди-ка, – медленно проговорил он, подошел к Полине и, поддев пальцем ее за подбородок, заглянул в глаза. – Кажется, понял... Понимаешь, я никогда не верил в порядочных людей и теперь не верю. Все это чушь. И ломал голову, чего ты добиваешься. Теперь понял. Ты хочешь долю, так? Хочешь, чтобы поделился с тобой этими деньгами? Разумеется! Все хотят одного! Как я сразу не понял?

– Что ты несешь?! – закричала Полина. – С ума сошел!

– Это ты сошла с ума, если полагаешь, что получишь от меня хоть доллар! – ухмыльнулся Артем. – Я даже могу показать тебе эти деньги, вот они!

Он сделал шаг к невысокому серванту, сбоку которого находился бар. Распахнув его, Артем достал небольшую шкатулку и открыл. Полина увидела аккуратные пачки долларовых купюр.

– Довольна? – продолжал Артем. – А теперь попробуй, забери их!

– Я не стану с тобой драться, – с трудом выговорила она. – Просто требую, чтобы ты вернул эти деньги Владимиру!

Вместо ответа Артем сложил из пальцев определенную комбинацию и сунул Полине под нос. Ошалев, она отпрянула. Артем, бросив шкатулку на стол, неожиданно крепко ухватил девушку.

– Куда ты собралась? – пьяно спросил он. – Ночь на дворе. Да не расстраивайся из-за денег, я тебе компенсирую затраты кое-чем. Оставайся у меня. Понимаю, что не особенно кого возбуждаешь. Кстати, мне ты всегда нравилась. Отмечал в тебе некий шарм. Чего ломаешься? Многие девочки мечтают провести со мной ночь!

– Я давно не девочка, – пытаясь вырваться, проговорила Полина. – К тому же не одна из многих. И о том, о чем ты говоришь, и речи быть не может. Пусти меня, хочу домой, меня тошнит от тебя!

– Нет уж! – становясь вдруг агрессивным под влиянием алкоголя и сопротивления с Полининой стороны, прошипел Артем. – Теперь я тебя так просто не отпущу. Стер-рва!

И резко толкнул Полину в сторону кровати, стоявшей в углу. Она ударилась головой о стену и ахнула. Быстро обернувшись, увидела, как Артем в ярости пытается расстегнуть брюки. Кинулась к выходу, но он перегородил ей дорогу и попытался ударить в лицо. Однако координация движений у него была нарушена, и Полине удалось уклониться от удара.

Тогда Артем схватил ее за плечо и начал срывать кофточку. Понимая, что потерявший разум мужчина становится опасен, Полина в отчаянии стала озираться, пытаясь выбрать какое-нибудь орудие защиты. Взгляд ее упал на деревянную шкатулку с деньгами, лежавшую на столе. Схватив ее, размахнулась, но не очень сильно опустила ее Артему на голову. Пачки денег полетели на пол. Артем пошатнулся и отпустил ее плечо. Полине было этого достаточно, чтобы вырваться. Она уже бежала к двери, когда услышала глухой стук. Обернувшись, увидела, как Артем падает на пол, задевая по пути стул.

Увидев эту картину, Полина инстинктивно дернулась, чтобы поддержать его, но Артем уже лежал на полу. Позабыв о собственной безопасности, женщина бросилась к нему и затормошила за плечи. К своему ужасу, увидела, что у Артема из раны на виске стекает кровь. И что рану эту он получил, ударившись головой об острый угол тумбочки.

Полина схватила Артема за запястье. Пульса не было. Руководствуясь скорее не разумом, а инстинктами, она схватила шкатулку и швырнула ее в горящую печку. Бросив взгляд на валявшуюся на полу тетрадку с похабными стишками, отправила ее следом.

На полу валялись пачки денег. Раздумывать было некогда. Полина, опустившись на колени, принялась быстро сгребать их к себе в сумку. Затем, поднявшись, она еще раз обвела взглядом комнату и, взяв пепельницу, выкинула окурки в печку. Затем вытерла пепельницу рукавом пальто. Артем безжизненно лежал на полу. Чувствуя, что больше не в состоянии находиться здесь, Полина опрометью кинулась к двери, бегом пересекла двор и выбежала на улицу. Страх гнал ее вперед, и Полина быстрым шагом прошла пару кварталов. Остановившись у стены какого-то дома, она перевела дух. Как раз из-за угла выезжала машина. Полина подняла руку, водитель остановился. Сглотнув слюну, женщина назвала свой адрес и, когда шофер кивнул, села на заднее сиденье. Через десять минут вошла в свою квартиру и, обессилевшая, опустилась на диван...

* * *

– ... Вот и все, – тихо завершила Полина свой рассказ.

– Полина, зачем ты это сделала... – без вопросительной интонации проговорил Городецкий и резко повернулся ко мне: – Вы же видите, она не виновата! – с жаром произнес он. – Просто оборонялась! Ведь не она его убила! Артем сам упал и ударился, Полина здесь ни при чем!

– Косвенно я, наверное, виновата, – возразила Полина. – А впрочем, судите сами. Мне уже все равно.

Городецкий подсел к ней и, гладя по плечу, начал говорить:

– Так нельзя, что значит – все равно? Полина, я тебе обещаю, что сделаю все! Даже если это станет известно, найму лучшего адвоката, он докажет, что ты невиновна! Ведь он умер не от твоего удара, а оттого, что шарахнулся об тумбочку!

– Вообще пока не веду речь о том, чтобы сообщать об этом милиции, – заметила я.

Городецкий круто повернулся ко мне и посмотрел в глаза.

– А чего вы хотите? – настороженно спросил он.

– Считаю, что будет лучше всего, если в первую очередь вы расскажете об этом Владимиру и поговорите с ним. Лично я тоже не считаю Полину виноватой. Вам лучше все обсудить между собой и решить, что делать дальше.

Городецкий и Полина недоверчиво смотрели на меня. Потихоньку Полина начала всхлипывать, прижимаясь к Аркадию. Тот успокаивающе гладил ее по голове.

– Полина, это ведь вы прислали деньги? – уточнила я.

– Да, – вытирая глаза, ответила Глазунова. – Я... Я была просто в растерянности, в отчаянии! Не знала, что мне делать! И не могла же оставить у себя эти деньги, и не могла просто прийти к Владимиру и отдать их. К тому же очень не хотелось, чтобы он знал, что их украл Артем. И постаралась выбрать самый, как мне показалось, удачный вариант. Это только сегодня я все рассказала Аркадию.

– Тебе с самого начала нужно было все рассказать мне, – снова сказал Городецкий.

– Итак, мне, пожалуй, пора, – поднимаясь, сказала я. – Еще раз обещаю ничего не сообщать милиции, а вы обещайте мне, что поговорите с Владимиром.

– Однозначно, – серьезно ответил Аркадий. – И... Спасибо вам, Татьяна, и... извините меня.

– Не за что. Еще раз извините, что помешала отметить помолвку.

– Ничего, у нас еще будет на это время, – целуя Полину в лоб, проговорил Городецкий.

Эпилог

Через несколько дней, когда я сидела дома, раздался телефонный звонок. Сняв трубку, услышала голос Владимира Бережнова:

– Добрый день, Татьяна, это Владимир. Думаю, нам есть что обсудить.

– Да, наверное, – согласилась я. – Вы хотите приехать?

– Предлагаю встретиться в кафе «Элегия» через полчаса. Знаете это место?

– Конечно! – ответила я.

– Я приеду не один, – сообщил Бережнов. – Со мной Аркадий и Полина, они тоже хотят вас видеть.

– Пожалуйста, – ответила я.

Бережнов и Городецкий с Полиной подъехали к кафе раньше меня. Я первым делом обратила внимание на Полину. Ее вид показался мне достаточно спокойным и даже счастливым. Городецкий крепко держал ее за руку и не отходил ни на шаг.

Все поприветствовали друг друга и расселись. После этого возникла неловкая пауза. Разрешить ее взялся Владимир Бережнов.

– Татьяна, – откашлявшись, произнес он. – Мы втроем обсудили сложившуюся ситуацию. Оценив все это объективно, я пришел к выводу, что никаких дальнейших действий в этом направлении предпринимать не стоит. Не знаю, имею ли право на это, но так всем будет только лучше.

– Что ж, я уже высказывала свою точку зрения по этому вопросу, – кивнула. – Она полностью совпадает с вашей. Так что... Пусть все будет хорошо.

– Предлагаю выпить за это, – произнес Бережнов.

Неловкость исчезла, вся компания наполнила бокалы, а Городецкий добавил:

– Предлагаю еще один тост. Полина Владимировна согласилась выйти за меня замуж... Но мы решили несколько нарушить традицию и поехать в свадебное путешествие до свадьбы. А зарегистрируемся после возвращения. Думаю, сейчас нам лучше всего побыть подальше отсюда.

– Еще раз поздравляю! – улыбнулась я.

Они, чокнувшись, выпили. После этого заговорила Полина:

– От себя лично просто очень хочу поблагодарить вас. Вы избавили меня от стольких... – Она не договорила, сдерживая слезы.

– Не нужно ничего говорить, – мягко сказала я. – Считаю, что сделала правильно. Тем более что вас все равно бы оправдали.

– Конечно, – тут же кивнул Бережнов. – Это даже не превышение самообороны, не говоря уже об убийстве по неосторожности! Но вы избавили ее от суда и прочего кошмара.

– К сожалению, нам пора, – торопливо проговорил Городецкий, не желая, чтобы его невеста слышала такие слова, как «суд» и «убийство». Он посмотрел на часы и пояснил: – У нас с Полиной скоро самолет.

– Счастливо! – сказала я. – Желаю поскорее забыть о всех неприятностях!

– Спасибо, – поблагодарили меня потенциальные молодожены и откланялись.

Бережнов, оставшись со мной вдвоем, сказал:

– Еще кое-что хотел обсудить, но уже без Полины. Во-первых, еще раз вас благодарю. Конечно, я не так представлял себе завершение этого дела, но... Одним словом, обещанное вознаграждение, несмотря ни на что, прилагается.

Он достал из нагрудного кармана пиджака конверт и подал мне.

– Уверены? – спросила я.

– Абсолютно, – твердо ответил Бережнов. – Вы все сделали правильно. Не сомневаюсь, что Полину все равно бы оправдали. Только попутно ей пришлось бы пройти через такое количество дерьма... А у нее и так нервы расшатаны. А милиция... Либо спишут на несчастный случай, либо просто получат очередной висяк. Мало ли у нашей милиции нераскрытых дел! В конце концов, важнее здоровье и дальнейшая судьба человека. А у Полины сейчас только-только все начинает налаживаться. Я крайне рад, что она наконец-то приняла предложение Аркадия. Лучшего мужа ей просто не найти.

– А как у вас дела с женой? – решилась на вопрос я.

Бережнов нахмурился, потом буркнул:

– Да вроде как налаживается. Мне, конечно, все это крайне неприятно, но мы стараемся не говорить о том, что было. И не вспоминать. Попробуем начать как бы заново.

– Вот это правильно! – одобрила я. – Уверена, что со временем все будет хорошо.

– Кстати, я уволил Анжелику, – неожиданно заявил Бережнов. – Просто вдруг посмотрел трезвым взглядом и понял, что она не годится в секретари. Вообще, по-моему, Анжелика вряд ли сможет где-то серьезно работать. А на ее место взял Полину, которая приступит к работе, как только вернется. Специалист она, кстати, прекрасный!

– Весьма разумно, – согласилась я. – А что Ломакин, больше не напоминал о себе?

– Нет, – сдержанно сказал Бережнов. – Кстати, по-моему, они расстались с Анжеликой.

– А по-моему, они были весьма гармоничной парой, – не удержалась от замечания я.

– В плане интеллекта, возможно, да, – горько сказал Бережнов. – Впрочем, меня это уже не интересует.

– А как дела у Колокольцевых?

– Разводятся, – сухо сказал Бережнов. – И я, кстати, этому весьма рад. Вот уж их никогда не считал хорошей парой. И Сергею без нее будет лучше. Кстати, Кате после развода, скорее всего, придется пойти работать. Может быть, это обстоятельство заставит ее что-то понять в этой жизни...

Поговорив еще немного, мы распрощались с Бережновым, а через некоторое время позвонил Гордеев.

– Таня, я очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделала, – начал он свою речь. – Знаю, что ты закончила дело, и предлагаю тебе отметить это. Давай встретимся сегодня?

– Извини, Артурчик, – вздохнула я. – Не успело закончиться одно дело, как началось новое: только сегодня у меня появился новый клиент...

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Эпилог

Реклама на сайте