«Десять карат несчастий»

Марина Серова Десять карат несчастий

ГЛАВА 1

Уже стемнело, а я еще сидела в летнем кафе, с царственным видом разглядывая свое отражение в рюмочном стекле. Вне всякого сомнения, взор мой туманился, и я вряд ли могла бы отличить тарасовский хрусталь от венецианского стекла производства Carlo Moretti. Этот факт меня не настораживал, а скорее развлекал. «Ну, наконец-то, допилась до чертиков!» — заключила я удовлетворенно.

«Вернисаж Диониса» находился в самом центре тарасовского Арбата. Я нечасто сюда захаживала по причине хронического цейтнота. И если удавалось вырваться на часок, то уж просиживала здесь до самого закрытия. Придя к выводу, что место это обладает особой аурой, я достала из пачки «Fine 120» цвета приятной зелени предпоследнюю сигарету, собираясь окончательно доконать свой организм, подверженный алкогольной интоксикации, канцерогенным парам ментола, и удивляясь при этом четкой последовательности своих нетрезвых мыслей.

«Ну и понесло же тебя, Таня, в медицинские дебри», — заметила я, пытаясь припомнить, не попадался ли мне на днях журнальчик «Здоровье». Тут-то мой взгляд и упал на знакомую фразу: «Минздрав предупреждает…» Я поздравила себя с прогрессом в развитии аналитических способностей и потянулась за зажигалкой в любимую косметичку, недавно купленную за баснословные деньги в салоне «Итальянский стиль», витринная реклама которого настоятельно предлагала мне подчеркнуть свой вкус и умеренность. «Да уж, чего-чего, а меры я не знаю», — родилась в моем уме очередная мысль. «Эх, голубушка, да ты никак в философию ударилась, — вмешался внутренний голос. — Немедленно домой!» — скомандовал он, и я, так и не успев чиркнуть зажигалкой, вся сконцентрировалась на удержании своего тела в вертикальном положении после удачной, но не вполне изящной попытки подняться.

И тут только заметила черноволосого типа с заурядной внешностью алкаша, который, нагло улыбаясь и раздевая меня глазами цвета моего любимого кофе мокко, довольно уверенно двигался в моем направлении. Выглядел он неважно; терпеть не могу щетину недельной давности, шаткую походку и щуплые плечи в сочетании с тощей мужской фигурой. Одет… тоже не вполне с моими требованиями, скажем так. Как потенциального ухажера я его сразу отвергла, благо отсутствием выбора не страдаю.

«Охолонись, умница-красавица», — пытался отрезвить меня внутренний голос. Обычно я прислушиваюсь к его советам, но в этот вечер как-то особенно тянуло на приключения. Я принялась рассматривать незнакомца оценивающим взглядом, что он, по всей видимости, принял за знак внимания и продолжил свой демарш в сторону моего стола.

«Он пьет мартель? — засомневалась я. — Да могу поспорить, что любому коньяку этот тип предпочтет самую дешевую водку! Если для него вообще существует разница, что пить. Как правило, подобные особи употребляют все, что горит, а потом пополняют собой ряды пациентов токсикологических отделений, отравившись каким-нибудь метиловым спиртом».

Мне не удалось ретироваться до того, как «тип» попросил прикурить. Я покосилась на его сигарету — из кармана черного пиджака выглядывала початая пачка синего «Космоса».

«Действительно, полный улет», — решила я и протянула зажигалку, вспыхнувшую оранжевым огоньком. «Таких не берут в космонавты!» — вспомнилась веселая песенка. «Лучший способ знакомства, — где-то в лабиринтах подкорки пронеслась фраза из рекламы, — бежать отсюда!» — завопил внутренний голос.

— Подруга, а ты ничего, — сказала «тип» с украинским выговором.

— Ты в зеркало на себя давно смотрел, а, друг? — люблю иногда позлить людей, особенно мужиков. Вдруг он станет агрессивным, что-то давно я не разминалась в стиле борьбы памирских дервишей. Во мне играл коньячный задор и росла уверенность в возможности великих свершений. Захотелось свернуть горы или… шеи. Но «тип», как я успела окрестить его про себя, не поддавался на провокации.

— А мужик и должен быть чуть красивее обезьяны, — ответил он невозмутимо.

И тут я сникла, почувствовала усталость и непреодолимое желание спать.

— Да иди ты! — махнула я рукой, потеряв всякий интерес.

Теперь передо мной стояла задача правильно выбрать путь к троллейбусной остановке. Расплатившись с официанткой, я собиралась быстро покинуть милое моему сердцу заведение, даже не успев подкрасить губы. Да и кто, черт возьми, разглядит меня в темноте, как-никак, а на циферблате стрелка приблизилась к одиннадцати. Позади я услышала шум и матерную брань. «Ну что, Танюша, допрыгалась, влипла все-таки в историю? — не унимался внутренний голос. — И дня спокойно провести не можешь. Да тебя из дома выпускать нельзя!»

На этот раз прикурить захотелось кому-то другому. Я обернулась и застала своего «типа» в окружении толпы подвыпивших подростков. Ну конечно, «толпа» — это громко сказано. Раскидать их займет минут семь от силы, было бы желание. Я засомневалась в целесообразности подобных действий, но спать почему-то расхотелось. Как известно, пьяному и море по колено, и вообще, у пьяных свой бог.

«Татьяна, ты начинаешь спиваться, — констатировала я. — Пора завязывать, если твой разум не в состоянии воспроизвести ни единой присказки, не связанной с алкоголем».

В принципе, опьянения я уже не испытывала. У меня счастливая способность быстро приходить в норму.

Официантка вскрикнула, один из столиков отшвырнули, и он перевернулся, приземлившись кверху лапками и представляя собой весьма неприглядную картину. Краем глаза я уловила, что к центру происшествия не спеша направляются два охранника. Почему-то мне стало жаль моего «типа», вряд ли они станут разбираться, кто тут прав, а кто — виноват, поэтому и не заметила, как ввязалась в драку.

Повозиться пришлось именно с охранниками, малолеток-то я быстро «сделала», а вот один из громил вынудил меня заехать ему по уху ногой и поплатился за это пятиминутным обмороком. Я схватила незадачливого брюнета за руку и бросилась бежать в надежде скрыться, пока не появилась милиция. Перспектива общения с доблестными ментами меня не вдохновляла.

На проспекте в такое время всегда многолюдно, так что смешаться с толпой не составило труда; да нас и не думал никто преследовать. Это так, профессиональная привычка. Мой спутник едва за мной поспевал и никак не мог отдышаться.

— Что, сердечко пошаливает? — поинтересовалась я, к своему удовольствию, ощущая прилив сил. И что бы там ни говорил внутренний голос, мне давно требовалась легкая встряска.

— Где это ты так лихо научилась махать кулаками?

— В английской спецшколе! Мата Хари — собственной персоной, — представилась я, не сдерживая раздражения. — Любимая ученица Джеки Чана. — Поблагодарить хотя бы догадался! Ты что, янки?

— Не понял? — у «типа» слегка отвисла челюсть.

— Тупо отвечаешь вопросом на вопрос, — пояснила я.

Брюнет сделал вид, что до него дошло:

— Я и в школе не любил физкультуру! — Мой выпад насчет его умственных способностей он проигнорировал.

— Оно и заметно.

— Ну, так как же тебя зовут? Меня — Владик, — продолжил «тип» попытку знакомства. Мое настроение снова упало до нуля, но Владик, видимо, не отличался особой наблюдательностью.

— Мне пора, — сказала я. — Тебе — налево, мне — направо.

— Слушай, хочешь я тебя до дома подброшу? У меня тачка здесь недалеко, на стоянке.

— Благодарю покорно, я уж лучше как-нибудь общественным транспортом, — мое воображение живо выдало эскиз двух разбитых автомобилей.

— Ну как хочешь, — пожал Владик плечами, оставив наконец меня в покое.

Очень сложно ближе к полуночи дождаться дежурного троллейбуса. А народа-то! Жуть! Что, сегодня праздник какой? Ноги предательски заныли, а для полного счастья сломался каблук. Вспомнив телевизионное «свежее решение», я оторвала и второй, выбросив его в урну как добропорядочная гражданка.

С трудом мне удалось втиснуться в переполненный троллейбус, где измотанная кондукторша в джинсах и темно-синей куртке от спортивного костюма натруженным голосом требовала оплатить проезд. Пока я рылась в кошельке в поисках мелочи, мое внимание сфокусировалось на знакомой спине. «Так, значит, инцидент себя не исчерпал», — пришла я к мрачному выводу и по привычке стала просчитывать ходы наперед, в сотый раз сокрушаясь, что шахматы так и не стали моей настольной игрой. Анализ ситуации подсказал мне два варианта развития событий, и не один из них меня не обрадовал.

Во-первых, если двукратная встреча с «типом» за один вечер носит случайный характер, то случайность эта — нелепая, а я не люблю нелепых случайностей. Мой личный опыт подтверждает, что вероятность такого рода казусов составляет один к десяти, не более. И эту возможность я отбросила сразу. Значит, наиболее вероятным представляется второй вариант и преследование «типа» носит характер намеренный. Естественно, возникает вопрос: каковы его намерения?

Я так увлеклась рассмотрением проблемы, что кондукторше пришлось дернуть меня за рукав ветровки, чтобы получить вожделенные рубли за проезд. Мне удалось вернуться к своим размышлениям, не выпуская «типа» из поля зрения.

Может, он агент конкурентов? Что-то не похож, но чем черт не шутит? «И на старуху бывает проруха», — любила повторять моя бабушка. «Тогда придется быстро сматываться, — решила я, — быстро и незаметно. А может, лучше пойти на контакт? Обдумаю по ходу действий».

На остановке брюнет не вышел, двери троллейбуса снова захлопнулись. Я ощутила себя неуютно, как в мышеловке. «Неужели под колпаком? — засомневалась я. — А ведь день так приятно начинался». Ну, ладно, вернемся к исходному. Кому я нужна и для чего? Кто еще может устроить слежку, если не конкурирующая фирма? Одно успокаивает: на киллера он не смахивает, да и не ввязывалась я последнее время в особо опасные авантюры. И все-таки от одного этого предположения кончики пальцев похолодели.

Наиболее вероятная версия — клиент. Не может никак до меня добраться и решил поиграть в детектива. «Начитаются тут всякие бульварной литературы!» — возмутилась я мысленно. Рекомендаций, видно, у него нет, номер телефона я после недавней неприятной истории сменила, в справочнике его не найдешь, сколько ни ищи, пейджер, как предусмотрительная девочка, перерегистрировала на чужое имя. Вот он и мается, бедный. Что ж, придется его вывести на чистую воду. А легкость, с какой он меня вычислил?! Мы в восхищении! — как говорил небезызвестный кот Бегемот. Да, тут уж не до веселья! Теряешь, Танечка, квалификацию!

Если не конкурент, не киллер и не клиент, то кто? Настойчивый донжуан? Нет, это и вовсе абсурд. Я так мастерски его отшила! И все же эта мысль польстила уязвленному самолюбию. Ну в этом-то мы сильны!

Тогда выход предельно прост: увеличить степень необходимого мастерства!

Когда моя последняя идея достигла своего апогея, какой-то проходимец вытащил у моего брюнета кошелек прямо из-под носа, а он на факт его утраты никоим образом не прореагировал.

«Вот, в самом деле, тридцать три несчастья», — огорчилась я и, подчиняясь бессмысленному импульсу, бросилась ему на помощь. Вор испытал на себе мой излюбленный прием, но, выскользнув из моих цепких объятий, выронил добычу и выскочил в распахнувшиеся двери, успев при этом нанести моему несчастному «типу» легкий порез бритвой.

Ряды пассажиров заметно рассеялись, свидетели оживленно обсуждали происшествие, а я подумала, что удар лезвием, вероятно, предназначался мне. И что я вечно лезу, куда никто не просит?

С моим попутчиком мы сошли на одной остановке.

— Благодарю, ты меня сегодня дважды выручила.

— Ты кто вообще-то такой? — его манера разговаривать действовала мне на нервы. — Ты что ко мне привязался?

— Нравишься ты мне, — признался Владик. Мне почему-то стало его жаль, он выглядел таким обеспокоенным и растерянным, что я даже посожалела о своей грубости. Владик достал из кармана носовой платок, намереваясь позаботиться о ране, которая немного кровоточила. Я предложила ее перетянуть, остановив его жестом, и извлекла из сумочки бинт, который носила при себе на случай непредвиденных обстоятельств. «Тип» с интересом наблюдал за моими действиями. Я осторожно его перевязала, чтобы кровь остановилась совсем.

— Молодец, — похвалил меня Владик. — Из тебя получилась бы неплохая сестра милосердия. Это я тебе как врач говорю, — сказал он вполне серьезно.

— Может, тебе в травмпункт… Там бы тебе ее зашили, — осторожно предложила я, грешным делом, надеясь от него освободиться.

— Тут и шить-то нечего, ерунда. Ты что, опять от меня избавиться захотела?

Шестое чувство подсказывало, что я от него теперь долго не избавлюсь.

— Мало того, что жена горит желанием…

Я навострила ушки:

— Каким желанием?

— А тебе какая разница? — насторожился «тип». — Ты что — оперуполномоченный?

— А ты развода добиваешься? — не могла я удержаться.

— Нет, моя вторая половина добивается, — Владик грустно улыбнулся. — И не только развода… — Он замолчал и сделал в воздухе знак, полоснув указательным пальцем себе по горлу.

— С чего ты взял? — стала я допытываться.

Владик пробудил во мне чисто профессиональный интерес. Кроме того, меня занимал вопрос, знает ли «тип», с кем разговаривает? Если ему известно, кто я, то почему он это скрывает? И, надо отдать ему должное, делает это виртуозно! Только вот к чему такая тактика может привести? А впрочем… не моя забота.

— А что это мы все обо мне да обо мне? Девушка, с вами можно познакомиться? — попытался пошутить Владик и одарил меня неотразимой улыбкой. Его глаза вдруг стали такими добрыми и теплыми, что я… чуть было не проболталась.

— Я не знакомлюсь на улице.

— Да, я заметил, ты обычно только ввязываешься в разборки. Бетмен в юбке.

Я пожала плечами… Что, мол, с дурака возьмешь?

— А проводить-то тебя можно? — спросил Владик. — Я — мужик и то в такое время боюсь один ходить.

От его слов я едва не поперхнулась. Он и сам понял, что сморозил глупость, и чуть-чуть смутился.

— Меня иномарка за поворотом ждет! — отрезала я и решила попусту не тратить времени.

— Ага, катафалк с музыкой, — усмехнулся Владик.

Иногда чужая ирония делает меня несносной, а иногда творит чудеса, заряжая меня энергией, как аккумуляторная батарейка. Это был как раз тот случай.

— Ладно, давай знакомиться, — согласилась я, — Татьяна Иванова.

Оказалось, он обо мне наслышан, но встретить даже не мечтал и теперь благодарит провидение. Куда ему, хирургу городской клинической больницы Владиславу Васильевичу Самойлову, угнаться за Ведьмой — легендой тарасовского сыска!

«Подвела тебя, голубушка, хваленая интуиция!» — злорадствовал внутренний голос.

— До недавнего времени все шло прекрасно, — откровенничал Владик о своем неудачном браке. — Она богата и…

— …жил ты безбедно. — Я то и дело прерывала его рассказ ехидными репликами.

— Да неуместен твой сарказм! — воскликнул он. — Конечно, она меня практически содержит, а это, к твоему сведению…

— Представляю, как тебе тяжело!

— Но она не лезла в мои дела. А тут вот недавно на автоответчике я случайно прослушал адресованное ей сообщение…

«Так уж и случайно», — усомнилась я, но вслух высказаться не решилась. Если я соглашусь на него работать, то придется изображать уважение. Хотя откуда у него деньги? Если только…

— Продолжай, — подбодрила я. — От кого сообщение?

— Точно не знаю, — он сощурил один глаз, получилось очень забавно, — но думаю, от любовника.

— Текст?

— Дословно передать не могу, но что-то вроде того, что развод — это опасно, а убрать меня необходимо.

— Почему опасно?

— Я не знаю.

— Странно. Должны же у тебя быть хоть какие-то предположения? Ведь не каждый день замышляют твое убийство.

— Может, я оказался случайным свидетелем?

— Маловато информации, вот что я тебе скажу. От меня-то ты чего хочешь?

— Танечка, нас же судьба свела. Может, ты на нее компромат соберешь, а? Я жить хочу, — говорил Владик очень жалобно, но не на ту нарвался. От его «может» меня коробило, кроме того, тревожил вопрос кредитоспособности «типа».

— Иными словами, ты мне поручаешь слежку за своей благоверной и охрану твоей персоны, — подвела я итог нашему разговору, который продолжался от самой остановки вплоть до моей квартиры. На шестой этаж мы поднимались пешком — лифт, как всегда, не работал. — Двойная работа, — продолжала я, — плюс использование машины, подслушивающих и подглядывающих устройств. Это будет дорого стоить.

— Расплачусь, не волнуйся.

— Подозреваю, деньги тянуть будешь у жены. А когда все раскроется? Не боишься?

— А мне терять нечего, — заявил Владик, и я ему поверила.

— Чем занимается супруга?

— В основном косметикой. Сейчас налаживает новую линию. Что-то с травами связано.

Я отметила в уме — фитокосметика. Где-то и что-то я про это уже слышала.

— Ее зовут Самойлова Ангелина Михайловна. Она руководит фирмой «Цирцея», — продолжал говорить Владик, как автомат. — В ее ведении, кажется, есть салон красоты и две парикмахерские.

— «Цирцея», «Цирцея», — повторила я следом за ним. — Да это же миссис Визаж, как же я сразу не догадалась! Вот это у тебя жена!

— И ты туда же, — произнес Владик разочарованно, уловив в моем голосе нотки невольного восхищения.

— Ладно, к делу, — сказала я. — У меня обычная такса: двести баксов в сутки. Аванс за пять суток — и по рукам.

— По рукам! — обрадовался заказчик. — В крайнем случае, машинку продам.

— Какую еще машинку?

— Подарок жены, — усмехнулся он, — темно-вишневую «девятку». Красавицу, — добавил Владик с гордостью.

ГЛАВА 2

Утром я долго провалялась в постели, прокручивая в голове события минувшего вечера. Мой провожатый меня заинтересовал, и я строила догадки относительно его подозрений. Кроме того, мучил вопрос: добрался ли он до дома без происшествий, учитывая его способность вляпываться в истории. Покинуть кровать меня вынудили голод и жажда, иначе я бы продолжала наслаждаться вальяжной жизнью вплоть до грядущей ночи.

«Время — деньги», — напомнил внутренний голос, на что я мысленно сумела возразить, что деньги можно делать везде, было бы соображение. И покинула свою благословенную обитель в надежде на то, что в ближайшее время мне не угрожает раздвоение личности.

Плотно позавтракав бутербродами с печеночным паштетом, я вонзила зубы в мякоть сочного помидора, наслаждаясь ароматом, исходившим от кофеварки. После душа я чувствовала себя настолько комфортно, что позволила себе бокал кагора и сигарету, прежде чем обратилась к своему излюбленному занятию. Но меня настигла неприятная неожиданность: я забыла, куда умудрилась спрятать гадальные кости. С моей памятью так всегда: я отлично помню лица, имена, даты, цифры, названия и все, что угодно; но в гостях могу оставить свое пальто. Наконец мне удалось обнаружить заветный мешочек на столике у телевизора. По инерции я его включила, чтобы было кого послушать, кроме надоедливого внутреннего голоса. Монолог белокурой журналистки мешал мне сосредоточиться. Я забралась на диван с ногами и переключила канал, мигнув красной лампочкой на пульте дистанционного управления. Устроившись в излюбленной позе, я обратила свои мысли к судьбе, так как ее прогнозы беспокоили меня куда больше, чем лукавые предсказания гидрометеоцентра.

Еще находясь среди подушек и покрывал, я пришла к выводу, что просто не знаю, с чего начать в деле с миссис Визаж, или, как ее там, госпожой Самойловой. Ума не приложу, чем ей не угодил хрупкий несносный Владик. Развестись я бы и сама с ним развелась, но чтобы такое…

Я сконцентрировалась на проблеме, испытывая трудности с формулировкой вопроса. Когда мне надоело заниматься головоломками, я бросила кости, мечтая получить подсказку у провидения. Мечта, конечно, наивная на первый взгляд, но, вообще-то, как на это посмотреть.

Кости в беспорядке рассыпались по полированной поверхности стола. На каждой — двенадцать граней. С нетерпением я приступила к изучению комбинаций: 12+20+25.

Мне не понравился результат гадания. Кости утверждали, что моя предприимчивость больше проявляется в моем воображении, чем в реальных делах.

Это намек на лень? Я должна броситься бежать неизвестно куда и искать неизвестно что?

Кажется, пришло время наконец на деле проявлять предприимчивость! А не отправиться ли мне прямо сейчас в логово «зверя»? Эта идея воодушевила. Я сделала еще один глоток горячего кофе и увеличила громкость телевизора. Пощелкав каналами, снова наткнулась на белокурую журналистку. Она рассказывала что-то о немецком искусстве: «И в заключение печальная новость, — сказала девушка с искренней грустью, — бриллиант „Борнео Блю“, замечательную историю которого я вам только что рассказала, был похищен из немецкого музея, в котором хранился долгие годы».

И тут же пошел рекламный блок, но я ничего не поняла, не стала на этом зацикливаться, и так вся моя жизнь — сплошной детектив.

Замысел дальнейших действий созрел спонтанно. Я вывалила из шкафа груду одежды на любимый диван, остановив свой выбор на строгом деловом костюме бледно-розового цвета. Сделала гладкую прическу, стянув на затылке волосы в хвост. Наложила мягкий освежающий макияж.

Ну? И чем вам не референт?

В косметичку пришлось уложить некоторые необходимые вещи помимо помады и пудреницы. Бабушки-соседки на лавочке провожали меня неодобрительными взглядами, когда я усаживалась в мою бежевую «девятку». Интересно, чем я им не угодила?

Свой офис миссис Визаж снимала в пятиэтажном здании научно-исследовательского института, о чем я узнала еще вчера от самого заказчика. Владик подробно объяснил мне, как до него добраться.

Вахтерше, грозно встретившей меня у дверей, я так и представилась — новой секретаршей. Она спросила, в какую фирму я прорываюсь. Слово «Цирцея» произвело на нее поистине волшебное впечатление. Старушка заулыбалась и вызвалась проводить меня к офису, который располагался на втором этаже. Я отказалась от ее любезного предложения и с милым выражением лица отправилась в сторону лестницы, услышав вдогонку: «Комната сто двенадцать».

В офисе меня ждал сюрприз: вместо приятной девочки-секретаря я увидела элегантного молодого мужчину в дорогом темном костюме, который приветствовал меня банальной фразой:

— Что вы хотели?

— Стакана воды не найдется? — спросила я.

Выглядел он потрясающе, прямо секс-символ с суперобложки. Фигура атлета, глаза того самого небесного оттенка, который приводит меня в состояние экстаза. Я заметила, что тоже в его вкусе, а мысли наши пересекаются в одном направлении сообразно желаниям.

«Татьяна, помни о деле! — приказала я себе. Да где уж тут?! — Неужели это Ангелинин любовник? — изумилась я. — Но как она могла опуститься до секретаря?»

— Найдется, — ответил «секс-символ».

— Что?

— Вы пить хотели? — переспросил он.

Его тон меня тут же отрезвил.

— Очень жарко, — сказала я, изобразив на лице вымученную улыбку.

Секретарь налил мне колы в одноразовый бумажный стаканчик.

— Так вы по делу?

— Да, — я даже не соврала.

— Излагайте, — его казенный тон меня слегка разозлил, и мне захотелось позабавиться.

— Дело личного характера, касается исключительно Ангелины Михайловны. — Я приняла важный вид, произнося последние слова почти шепотом. Его шарм перестал волновать мою чувственность, и я решила спокойно продолжать работать. — Могу вам рассказать кое-что интересное о вашей шефине, — добавила я заговорщицки, — за приватной беседой в соседнем кафе. Ну скажем… часов в десять-одиннадцать. Сможешь, нет?

«Секс-символа» я своей неслыханной наглостью обескуражила, но ему явно польстило, что я явилась в «Цирцею» специально для того, чтобы пригласить его на свидание. От жары и столь активного внимания со стороны моей персоны он перестал соображать.

— Ангелина Михайловна задерживается, — замялся он. — У нее совещание и…

Еще ребенком я мечтала стать актрисой, но, повзрослев, театральному почему-то предпочла юридический институт. Поэтому убедить его в необходимости нашей встречи мне особого труда в принципе не составило. Этот человек, как я полагала, мог пролить свет на некоторые интересующие меня вопросы, если, конечно, имел представление о делах фирмы и ее директрисы. Свой вывод о том, что именно он и являлся близким другом Ангелины Михайловны, я пока решила приберечь на потом. Это заключение мне уже почему-то казалось малоправдоподобным.

Секретарь попросил меня подождать несколько минут, так как ему требовалось куда-то отлучиться ненадолго по неотложным вопросам. Меня слегка удивило его легкомыслие, которое я списала на неопытность и недолгий стаж работы, хотя он мог и не подозревать о темных делах своей начальницы, если они вообще имели место. Поэтому ничего и не опасался.

На столе лежала пухлая папка с документами, которая почти сразу привлекла к себе мое внимание. Конечно, я не знала, что смогу в ней обнаружить, но мне ведь, собственно, вообще было мало известно о деталях этого дела, и приходилось хвататься за любую возможность. Вдруг случайно да наткнусь на что-то очень важное или даже бесценное? Ангелина могла не только замышлять убийство мужа, но, к примеру, и заниматься какими-нибудь экономическими махинациями. Я приоткрыла папку и тотчас услышала встревоженный возглас:

— Что вы здесь делаете?

Я обернулась и увидела женщину неопределенного возраста. По тому, как она выглядела и вела себя, сразу можно было догадаться, что передо мной появилась та самая миссис Визаж, и я поздравила себя с полным провалом — мало того, что не успела с документами ознакомиться, еще и целиком засветилась.

Госпожа Самойлова повторила свой вопрос, а я неотрывно следила за ее холеными руками. Они почему-то, словно магнит, притягивали мой взгляд. Сама она была довольно крупной русоволосой женщиной с короткой стрижкой и умными пронзительными глазами, в которых читалась наглая уверенность бронетранспортера. Несмотря на профиль своего бизнеса, Ангелина Михайловна, по-видимому, привыкла обходиться почти без косметики. Я с трудом могла представить ее рядом с худосочным Владиком.

— Валер! — крикнула Ангелина в распахнутую дверь, не дожидаясь ответа, с которым я явно медлила. И только тогда сообразила, что пора «рвать когти». Но выход мне преградила могучая фигура охранника. Видали мы таких! Сила есть, ума не надо! Вырубила я его мгновенно, нанеся стремительный удар в солнечное сплетение, и бросилась вон, на ходу сбрасывая узкие туфли, которые до безобразия мешали моему спринтерскому бегу по лестнице.

Я перевела дух только после того, как почувствовала себя в безопасности, устроившись на удобном сиденье своего автомобиля. Нажимая на газ, в зеркале заднего вида я заметила, как к воротам подъехала черная «Ауди» и из нее вышли трое здоровенных мужиков. Один из них показался мне до боли знакомым, и я поспешила ретироваться, чтобы не нарваться на неприятности.

«Где же я видела его? Где видела?» — не унималась моя память. Почему-то я была уверена, что встречалась с ним раньше, хотя смогла разглядеть его только со спины и притом довольно бегло. Я промучилась над этим вопросом почти всю дорогу, пока от него меня не отвлекла все та же «Ауди», выскочившая на перекрестке мне наперерез из третьего ряда, прямо как черный джинн из бутылки. Я, конечно, люблю острые ощущения, но не до такой же степени! От испуга у меня возникла мысль проскочить перед машиной и скрыться, но я отбросила ее как плод больного воображения. Мне пришлось круто взять вправо, но маневр оказался напрасным, так как «Ауди» едва не столкнулась с моей «девяткой». Она пронеслась впереди гораздо быстрее, чем я успела к ней приблизиться.

Расслабиться я смогла только у автозаправки, которая радовала глаз своей яркой желто-сиреневой боевой раскраской. Люблю нестандартные сочетания!

Вдруг до меня дошло, кто только что едва не вовлек меня в автокатастрофу. Вот ведь бывает иногда такое, осеняет!

«Ага, в результате солнечного удара!» — съязвил внутренний голос, но я не позволила ему дальше развивать эту тему.

Лицо водителя черной «Ауди» я совсем недавно видела на экране собственного телевизора, когда просматривала видеозапись, сделанную скрытой камерой. Вот уж не думала, что сам Юрий Михайлович Свиридов — крупный воротила теневого тарасовского бизнеса, владелец сети автозаправочных станций, суливший поставить на широкую ногу автосервис в городе на Волге, так лихо водит машину! Тип он пренеприятнейший, как внешне, так и по складу своего характера. Тогда, полгода назад, когда Свиридов по чистой случайности попал в эпицентр моего расследования, мне его прижать не удалось, но нервы я все же ему основательно потрепала, вот он теперь, видно, и решил отыграться. Узнал, наверное!

Но что он делал у института, где Самойлова снимает помещение под свой офис?

Заправив полный бак, я выехала на главную дорогу, автоматически озираясь по сторонам. Свиридов не появился, и я спокойно повернула к дому. Однако на этом мои дорожные приключения не окончились. Я решила притормозить у магазина «Лабиринт», чтобы немного отвлечься и присмотреть плетеную мебель, так как стала с недавних пор задумываться о смене интерьера, но, подруливая к бордюру, вдруг поняла, что «девятку» заносит куда-то в сторону.

Конечно, я не исключаю возможности чрезвычайного ремонта и иногда вожу с собой кабель и буксирный трос; об отвертке и гаечном ключе тоже стараюсь не забывать, хотя, мягко говоря, с трудом разбираюсь, как работает карбюратор или как устроена свеча зажигания. Но, даже не будучи Эйнштейном в автомеханике, я могу догадаться, что если мою машину при торможении уводит вбок, то в будущем ничего хорошего это не сулит.

«Проверьте ваши тормоза за десять франков. Похоронное бюро берет в сорок раз больше», — выдала новый перл моя подкорка. К счастью, я хорошо запомнила адрес автомастерской и снова тронулась в путь. Не выпуская из рук элегантного руля в замшевом чехле, я пыталась себе представить, кто мог влюбиться в Ангелину Михайловну, если исключить чисто меркантильный интерес.

«Подводя итоги своего визита в фирму „Цирцея“, можно сказать, что о конечном результате судить пока рано, — решила я, — но в целом он на нуле», — и стала подумывать, не лучше ли было встретиться с миссис Визаж где-нибудь в тренажерном зале и поболтать чисто по-женски. Может, тогда я сумела бы выведать у нее что-нибудь интересное из ее личной жизни.

Я пришла к выводу, что весь день пошел наперекосяк, начиная с неудачного сеанса гадания.

Во-первых, госпожа Самойлова поторопилась со своим появлением и теперь знает меня в лицо.

В-вторых, она застала меня за более чем неприглядным занятием: я рылась в ее документации.

В-третьих, полностью отпадает вероятность личной встречи с секретарем тет-а-тет, несмотря на нашу договоренность. Он будет шарахаться от меня как от огня, если еще не вылетел со службы за свою неосмотрительность. Стоп! А если она его уволила? Над этим тоже надо подумать. Если в нем сидят задатки мелкого мстителя, то, может, этот супермен выложит мне какие-нибудь скабрезные детали о своем директоре?

В-четвертых, я не успела установить в офисе видеокамеру и подключить подслушивающие устройства.

Пожалуй, всех пунктов и не перечислишь! А чего только стоит одна эта встреча со Свиридовым и его иномаркой! Тут в моей памяти всплыла шутка Владика о катафалке с музыкой, и я невольно развеселилась. «Все-таки мерзкий тип этот Свиридов», — снова отметила я про себя. Мелькнула безумная мысль, что он испортил мне тормоза. Этого только не хватало!

«Татьяна, ты начинаешь паниковать, — сказала я себе. — Прекращай немедленно!»

На станции техобслуживания мне объяснили, что скорее всего в одном из колесных цилиндров потекла тормозная жидкость. «А может быть, заедает поршень в цилиндре», — высказал свое мнение автослесарь, почесывая затылок пальцами с черными ногтями.

Я не особенно вникала в этот китайский язык, подсчитывая в уме, во сколько встанет починка моей «девятки» Владику Самойлову.

До дома я добралась на автобусе, проклиная свою нелепую затею устроить слежку за миссис Визаж и надеясь, что еще не все потеряно. Возможно, я еще сумею переговорить с ее референтом.

Несколько раз звонил телефон, но я не брала трубку, подогреваемая интересом к персоне Ангелины Самойловой и размышляя о том, что мне доставляет удовольствие сам процесс. С детства люблю разгадывать загадки, но ничего интересного на сей раз мне в голову так и не пришло; я даже на мгновение засомневалась в своих умственных способностях.

Выкурив одну за другой несколько сигарет, я постепенно успокоилась и даже немного перекусила, купив сладкие пирожки в забегаловке недалеко от дома.

«Танечка, почему ты не следишь за своим здоровьем? — спрашивала я себя. — В лучшем случае заработаешь гастрит, а в худшем — язву».

Что уж тут говорить о нервном перенапряжении…

Меня не оставляла мысль разыскать секретаря. Я не хотела признаваться, что очарована его глазами, но главное все же было в другом, он мог бы лучше всякого гадания помочь мне разобраться в деле с Самойловыми. «А может, дело-то все как раз в глазах?» — сомневался внутренний голос.

Без машины я была как без рук, но брать ее напрокат у подруги не хотелось. Я снова вышла из дома и отправилась на автобусную остановку, чувствуя себя легко и свободно, как никогда. Теперь вместо тесного и плотного костюма на мне развевался легкий полупрозрачный сарафан. На шумной улице я ощущала себя как рыба в воде, чему немало способствовал и соответствующий случаю макияж.

Автобуса долго не было, и до самойловской фирмы мне пришлось добираться на пятирублевом такси. Я решила, что буду дожидаться на улице, пока рабочий день моего героя не закончится. Интересно, каково ему отвечать на звонки и принимать факсимильные сообщения?

От остановки до института дорога оказалась длиннее, чем я рассчитывала. И я уже было начала колебаться, правильно ли выбрала маршрут, когда вдруг забрела в неизвестный мне тупик. Теперь во мне окрепла уверенность, что — неправильно. И как раз в тот миг, когда я надумала вернуться, меня оглушил удар по голове и я узнала на практике, как из глаз могут сыпаться искры. Они были разноцветными, словно праздничный фейерверк.

«Начинается», — подумала я до того, как свалилась на тротуар и чьи-то руки поволокли меня в неизвестном направлении.

Я открыла глаза в приятном полумраке автомобильного салона, головная боль пульсировала, словно хотела вырваться наружу. Надо мной склонилось лицо Юрия Михайловича Свиридова.

ГЛАВА 3

Свиридов нахально улыбался большим ртом с тонкими губами. Меня так и передернуло от взгляда его прищуренных черных глаз.

По бокам сидели еще два человека, те самые, которых я успела заметить, в спешке покидая миссис Визаж. Юрий Михайлович наблюдал за мной с переднего сиденья, вполне довольный собой, и мне показалось, от его мощного веса оно прогибается под ним.

До чего же мне этот камикадзе сегодня надоел! Да я его!..

«Татьяна, вернись на землю!» — пыталась я урезонивать себя.

«Хорошо бы в скором времени — не под землю!» — сострил внутренний голос. Спелся, подлец этакий, со Свиридовым.

Не люблю я черного юмора!

— Ну что, поговорим? — произнес Юрий Михайлович, намеренно растягивая слова. Я кивнула в знак согласия. Несмотря на резкую боль в затылке, от моего внимания не ускользнуло, что мои запястья в наручниках.

— Могли бы придумать что-нибудь и пооригинальнее, — покосилась я на «браслеты».

— Действуем старыми проверенными методами, — ответил Свиридов.

«Конечно, — про себя отметила я. — Соответственно возрасту. Седина в бороду — бес в ребро».

— Что это вы, Юрий Михайлович, надумали девиц похищать? Или вам женской ласки не хватает?

— Ты чего меня, стерва, провоцируешь? — обозлился он.

И тут мое мнение об «Ауди» как о комфортабельной марке машин резко переменилось к худшему: я стала ощущать все более нарастающий дискомфорт.

— И впрямь, что ты ерепенишься? — пожал плечами амбал, сидящий от меня справа.

— Антураж не нравится!

— Михалыч, может, ее разговаривать научить? — обратился он к Свиридову.

— Откуда столько внимания к моей скромной персоне? — возмутилась я.

— Ну, ты из себя святую невинность-то не строй! — сказал Михалыч. — Зачем за мной снова слежку устроила? Что, больше поохотиться не на кого? Зверь-то не по зубам!

— Можешь и без них остаться, — добавил амбал. — А жалко, молодая еще, красивая…

У меня немного отлегло от сердца:

«Ничего… Боятся, значит, уважают, — успокоила я себя. — Однако не перепугались бы, с наручниками бы не перенапрягались. Да и вообще, похоже, что влипла я случайно, значит, и выпутаюсь быстро!»

— Здесь какая-то несостыковка, — заявила я уверенно. — В рискованные дела я давно не лезу.

— Да ну! — не поверил Свиридов. — Ты у нас теперь в пай-девочки, что ли, заделалась? Тогда объясни мне, пожалуйста, глупому, зачем в «Цирцее» околачивалась?

Я опустила глаза, чтобы не выдать вспыхнувшего в них интереса.

— Работала.

— Умница, правду говоришь, понимаешь, с кем имеешь дело, — заметил Свиридов удовлетворенно. — Так кто тебя ко мне на хвост посадил?

— Вы обо мне слишком высокого мнения, Юрий Михайлович. Меня ведь вовсе не вы занимаете. Скажу — посмеетесь только!

— А ты говори, не стесняйся!

— Я ведь компромат собираю. — Он сверкнул на меня глазами. — Да не на вас, а на Самойлову, — поспешила я его умиротворить.

— Это еще зачем?

— Ее чокнутый муж впал в паранойю и безумно боится стать рогоносцем. Ревность — это вам не шутки.

Свиридов расхохотался, у него из глаз даже слезы потекли.

— И кто же, по-твоему, ее любовник? — с трудом выговорил он сквозь смех.

— Я что, должна вам все служебные тайны раскрывать? — спросила я кокетливо.

— Ты со мной, Танечка, не заигрывай, а отвечай прямо на поставленные вопросы. Мы с тобой в разных весовых категориях, надеюсь, ты это понимаешь. Не хотелось бы к силе прибегать!

— Еще не выяснила, — сказала я зло. — Может, это ее секс-секретарь? — сболтнула я первое, что пришло на ум.

— Как-как ты Мишку назвала? — он буквально задохнулся от смеха. — Значит, докторишка бесится от ревности… Он что, разводиться собрался и имущество делить? Во нахал!

Я воздержалась от комментариев.

— Ладно, голубушка, продолжай в том же духе, только проясни мне один момент: почему ты в Ангелинином офисе в документах копалась? На бизнес-шпионаж смахивает!

«До чего же ты осведомленный», — начала я раздражаться.

— На всякий случай! Может, там какие письма любовные или фотографии… Да что я вам всю подноготную своей работы объяснять должна? — как я жалела сейчас, что не захватила в сумочке пистолет. — Может, она на чей счет крупную сумму денег перевела в качестве подарка?

Версия мне самой не понравилась, очень уж получилась прозрачная, но Свиридов, кажется, купился или, по крайней мере, сделал вид:

— Можешь продолжать свои дурацкие игры. Плевать мне, кого этот недоумок подозревает, но предупреждаю, в мои дела не лезь! Кстати, а с каких пор ты работаешь на благотворительных началах?

Я задумалась, не зная, что ответить. Не хотелось Владика выдавать. Но Свиридов и сам сообразил:

— Так это он Линкиными бабками собрался расплачиваться? Ну наглец! — и снова расхохотался.

— У меня руки от наручников онемели, — пожаловалась я.

— Сними, — велел Свиридов амбалу. — Тебе куда? — обратился он ко мне. — Могу подбросить!

— А к Мишке можно? — меня черти разбирали поиграть с огнем. К моему изумлению, Юрий Михайлович к моей просьбе отнесся добродушно:

— Пожалуйста! Работа есть работа, а тебе, Танюша, красиво жить не запретишь! — и повернул ключ зажигания.

Он доставил меня прямо к институту, где располагался офис «Цирцеи». Я глазам своим не поверила, когда вышла из машины. Свиридов развернулся на своей «Ауди» и скрылся за поворотом. Я нисколько не сомневалась, что он и есть любовник Ангелины Михайловны и ему абсолютно без разницы, узнает ли об этом Владик. Интересно другое, чего он так всполошился? Неужели они и правда задумали убрать Самойлова? Но зачем? Ведь к их бизнесу он не имеет совершенно никакого отношения?

Я присела на лавочку в тени одинокого тополя, чтобы спокойно подумать. К счастью, я не страдаю аллергией на пух, который белым облаком облепил все вокруг. Ожидая Мишу, я наконец получила возможность перекурить, ментол приятно холодил пересохшее горло. Рабочий день подходил к концу, и молодой человек с суперобложки должен был вот-вот появиться на горизонте. Он просто был обязан подтвердить связь Свиридова с Самойловой!

Голубоглазый Миша не заставил себя долго ждать; по-видимому, он был очень галантным кавалером. Я встала с лавки и пошла к нему навстречу.

— Привет! — поздоровалась я и привычным движением головы рассыпала платину своих волос по плечам. Тупая боль напомнила о себе, и мне совсем не нравилась «вежливость» Свиридова.

— Ну здравствуй! — скривился он, когда наконец узнал меня. — Как жизнь?

— Отлично! — солгала я, предполагая, что получила сотрясение мозга.

— Я из-за тебя чуть работы не лишился, а ты меня опять пасешь?

— Я только хотела тебя кое о чем расспросить…

— Ага, сейчас. Глаза бы мои тебя не видели! Да кто ты такая?

— Частный детектив, — представилась я. Может, оно и глупо, ну да ладно! Где наша не пропадала?

— Ну и врать! Артистка из погорелого театра! — возмутился Миша. Однако я заметила, что он заинтригован и пытается это скрыть.

— И как тебе не стыдно, Миша? Она же тебя вдвое старше…

— Это ты о чем? — не понял он. — И откуда ты знаешь, как меня зовут?

— О том, о том, — сказала я менторским тоном пожилого преподавателя.

— Ты что, свихнулась? — взорвался Миша, когда до него дошло, что я имела в виду. — Куда мне тягаться с Юрием Михайловичем? — тут он осекся, сообразив, что сказал лишнее. Я поздравила себя с успехом.

— Мне пора, — заторопился Миша. — Надеюсь, больше не встретимся.

«Зря надеешься», — подумала я и спросила:

— Может, познакомишь меня с коллегами?

— Что ты привязалась ко мне как банный лист? Ни с кем я тебя не познакомлю! — прошипел он сквозь зубы. — Не хватало еще, чтобы Ангелина меня с тобой наедине увидела. И откуда только ты свалилась на мою голову? — не переставал причитать «секс-символ», совсем потеряв вес в моих глазах. Вот и надейся на помощь галантных кавалеров! — Завтра презентация, — сказал Миша. — Там и познакомишься.

Мне захотелось его расцеловать, но преданный сотрудник миссис Визаж не оценил мой горячий порыв броситься ему на шею и остудил весь мой пыл:

— Не стоит благодарности! Вон объявление на стене висит, сама могла бы догадаться!

С гордым видом «секс-символ» Миша зашагал прочь. Везет же мне с буквой М в этом деле! «МММ» какая-то получается! Скоро заговариваться начну. Любопытно, кто эту пирамиду венчает?

Я подошла поближе к стене и в самом деле прочла объявление, извещающее о завтрашней презентации, проводимой фирмой по случаю открытия нового цеха.

Вот молодец Ангелина! В производство деньги вкладывает. Просто передовик капиталистического труда! И что только я тут делаю? «Оставь свои лирические отступления, — велела я себе. — А то проторчишь здесь до ночи!»

Остается решить практическую задачу: где раздобыть пригласительный билет?

Ясно, что на Мишу полагаться не стоит.

«Может, к самому Свиридову обратиться, — усмехнулась я, — очень уж он активно мне помогает?!»

Ладно, с этим я завтра и разберусь.

Пора с Самойловым по душам поговорить, причем безотлагательно! Что-то он мне там вчера о случайном свидетеле намекал? В чем же эта троица замешана? Не верю я в исключительно любовные треугольники! Значит, Владик точно что-то не договаривает. Если не деньги, то что? Не бывает убийств без причины! А с чего я взяла, что будет убийство? Только со слов Владика, конечно. Откуда же такая доверчивость?

«Стареешь, подруга», — заявил внутренний голос.

«Хватит голову ломать, — решила я наконец. — Поговорю с Самойловым, может, что и прояснится. Ну не нравится мне поведение Свиридова! И не будет Владик зря с любимой машиной расставаться».

Ноги сами привели меня к телефонной будке. Почему всегда, когда нужно, со мной нет моего сотового? В кошельке я нашла завалявшийся жетончик и успела застать Владика в последний момент. После смены он, видно, остался потрепаться с кем-то за жизнь. Я назначила ему встречу через час в моей квартире. Он явился через два и слегка навеселе.

— Какие новости? — спросил Владик с порога.

— Да практически никаких, — я слегка исказила правду, ну не рассказывать же ему о моем оглушении и краткосрочном похищении. Да и насчет связи Свиридова с Ангелиной я решила пока помалкивать.

Владик не расстроился, словно этот вопрос его мало волновал. Он быстро освоился, будто был частым гостем в этой квартире, и занял мое место у телевизора. Мне никак не удавалось повернуть наш разговор в нужное русло. Владик то принимался мне рассказывать о своих нелегких трудовых буднях, то пускался в исторические экскурсы. Через полчаса он меня уже порядком утомил. Я угостила его спагетти с миндальным соусом в напрасной надежде, что бурный поток его бесконечной речи прекратится хотя бы на время пережевывания. Он заверил меня, что не любит чеснок и оливковое масло, а потом подавился перцем. Извлекая из зубов апельсиновую цедру, Владик замучил меня вопросами о Кассандре Изон, так как блестящая обложка ее двухтомника привлекла на книжной полке его внимание.

— У тебя нет пирога? — спросил он. — А то я не равнодушен к сладкому.

Если бы я могла, то запихала бы ему в рот нечищенную луковицу. Все сомнения в том, что Ангелина замышляет убийство, рассеялись, как туман.

— Сколько тебе лет? — спросила я.

У меня создалось впечатление, что передо мной несмышленый ребенок. Кстати, глядя на него, я пришла к убеждению, что никогда не решусь испытать радости материнства. В ответ он пересказал мне свою биографию. Я уже совсем отчаялась, когда Владик вдруг заговорил об Ангелине.

— Месяц назад к нам приехал Денис Стрижевский, погостить.

— Кто такой? — воодушевилась я.

— Друг Лины, с детства, что ли… Не смотри на меня так. Это не ее любовник. Я его до этого от силы пару раз видел. Классный мужик, между прочим! Раньше он всегда с ее братом в гости наведывался. Мы с ним всякий раз общий язык находили за рюмочкой, — уточнил Владик, но выглядел он при этом то ли расстроенным, то ли смущенным. Я никак не могла определить.

— И что же?

— Один раз, когда Линки с Андреем рядом не было, он мне шепнул спьяну, что сидел. Я ему и не поверил тогда…

— А когда поверил?

— На днях, — сказал Владик. — Когда в криминальных новостях узнал, что его убили пулей в затылок.

Этот мрачный факт показался мне небезынтересным. Я с удвоенным вниманием приготовилась слушать продолжение. Но Владик молчал, словно источник его красноречия иссяк. Я поняла, что о чем-то он мне рассказывать не решается.

— Представь, что я врач или священник, — предложила я. — Иначе у нас ничего не выйдет.

— Тоже мне, додумалась, что сказать! — усмехнулся Владик. — С таким же успехом я могу представить себя Пинкертоном.

— Мне хотелось облегчить тебе задачу, — обиделась я.

— Я видел, как Денис вручил тогда Линке какой-то сверток.

— Ну и что? — не выдержала я. — Там была бомба?

— Нет, но я заметил, какими глазами Линка взглянула на меня, когда обнаружила, что я не сплю. Если бы даже я не подслушал то сообщение, то не удивился бы своей внезапной встрече с ангелами.

«Да ты кого угодно выведешь из себя, — подумала я. — И с чего ты взял, что тебя ожидают райские кущи?»

— И ты не пробовал узнать, что в этом свертке? — засомневалась я. — На твоем месте стоило бы проявить инициативу.

— А я думаю, что не стоило, — возразил Владик.

Я поняла, что больше от него ничего не добьюсь.

«Эврика!» — я вспомнила, что в баре есть бутылка «Абсолюта». Владик не стал отказываться, по его одутловатому лицу я определила, что на водочку он слаб. Пришлось предложить ему еще порцию спагетти и порезать пармезан на тарелку.

«Хоть за компанию поем по-человечески», — подумала я, а вслух предложила выпить за его здоровье.

Одной рюмкой дело не ограничилось, и вдруг Владик совесть потерял окончательно, его маленькая, но шустрая рука оказалась под полой моего короткого темно-вишневого халатика. Я не успела опомниться, как он быстрыми и уверенными движениями лишил меня моей нехитрой атласной защиты. Его наглость настолько меня обескуражила, что я влепила ему пощечину, от которой он тут же протрезвел.

Через некоторое время Владик уже сидел как ни в чем не бывало рядом со мной и сжимал двумя пальцами тлеющую сигарету. Я успела одеться и немного прийти в себя. О его чувствах я могла только догадываться, но мне показалось, что он неприятно изумлен моим поступком. Я всегда знала, что нахалов надо ставить на место. В нем не было ничего, что обычно привлекает меня в мужчинах, и, кроме того, я никогда не смешиваю работу с личной жизнью.

Владик по-братски чмокнул меня в щеку, как будто ничего и не произошло. Встал и снова налил себе рюмку водки. Потом все-таки пробормотал: «Извини».

«Ну и на том спасибо!» — подумала я, а то уж стала прикидывать, не отказаться ли мне вообще от расследования. Владик, видимо, заметил, что выражение моего лица изменилось, и признался, что влюбился в меня с первого взгляда в «Вернисаже Диониса». Его заявление меня позабавило; во Владике было что-то от змея-искусителя, когда он насмешливо смотрел мне в глаза. Меня подкупала его слегка шокирующая прямолинейность. Я подумала, что болтливость еще не главный человеческий недостаток, полагая, что Владик скорее всего наделен массой других достоинств. Он улыбнулся и сказал, что никогда не встречал такого очаровательного детектива. Я готова была поклясться, что Владик вообще впервые видит живого детектива, что, впрочем, не помешало мне оценить его комплимент.

Я решила принять его извинения. Владик совсем опьянел, и наконец у него развязался язык.

— А ты, Тань, права, — сказал он. — Сверточек-то я развернул.

Я притихла, боясь спугнуть его неосторожным словом или движением.

— Никогда не видел такой красоты! — продолжал Самойлов. — На черном бархате то ли кулон, то ли подвеска. Не разбираюсь я в этих побрякушках. Камень огромный, просто невероятной величины… И цвет у него потрясающий, сине-голубой. Я думал, сапфир, может, или аквамарин. Линка моя мелочиться не будет…

— Ну и? — не удержалась я и прикусила язык. Думала, он сейчас опомнится и опять замкнется. Но Владик продолжал:

— Я ведь не поленился, сбегал к одному знакомому ювелиру. Мужик мировой, ни в жизнь не проболтается. Ты бы видела, какими стали его глаза. Потом он сказал: «Ты ко мне не приходил, ничего не приносил, я тебя не видел».

— Так он тебе сказал, что за камень?

— Ага, — кивнул Владик и потянулся за новой сигаретой. — Бриллиант, изумительной огранки. Я его тряпочкой сухой протер и спрятал обратно, чтобы Ангелина не догадалась. У нее сейф с цифровым замком. Его код я не так давно подсмотрел. У меня дальнозоркость чуть ли ни с детства, а жена об этом не знает.

— Тебе бы в сыщики, а не в доктора, — удивилась я. Наконец мотив стал прорисовываться.

Я задумалась о синем кристалле. Где-то я вычитала, что голубые бриллианты связаны с мистической силой воды и способны раскрывать самые страшные тайны и даже разгадывать секреты кармы.

«Вот бы мне камушек наподобие этого», — закралась шальная мысль. С некоторых пор меня стали занимать такие понятия, как «карма», «аура» и «биоритмы». И потом, мое жизненное кредо можно выразить словами Канта: «Не следует верить всему, что говорят люди, но не следует также думать, что они говорят это без причины».

Владик спешно стал собираться: его Ангелина обычно возвращалась примерно в это же время, если ее вдруг озаряло заняться семьей.

Я подумала, что в таком состоянии, да еще после полуночи, мой милый заказчик далеко не уйдет. И еще неизвестно, что его ожидает дома. Но я заставила себя об этом забыть. Что я ему, нянька? Взросленький уже. А мой организм требовал немедленного отдыха. Я вытянулась на кровати и позволила Владику уйти по-английски. Перед уходом он обещал звонить, если что…

Хлопнула дверь, и я выключила свет, но уснуть почему-то не смогла, предчувствовала, что скоро сдружусь с бессонницей. «Стрессы сказываются, — пытался иронизировать внутренний голос. — Пора на пенсию».

«Не дождешься!» — ответила я ему. В уме крутились мысли о драгоценностях, карме, черных катафалках и прочая белиберда.

«Слишком любопытный этот Владик, а любопытство, как известно, до добра не доводит, — решила я. — Так мы же с ним родственные души!» Потом меня осенила новая идея. Раз уж не сплю, может, по телику триллер какой показывают. Люблю ужасы смотреть, очень успокаивают нервную систему. Не зря у меня полки, кроме книг по гаданию, Кингом заставлены.

Я снова включила свет, но потеряла дистанционку. Пришлось набросить халатик и опустить ноги в пушистые тапочки. Я остановилась на полпути.

— Не может быть! — воскликнула я и вспомнила утренний телевизионный просмотр с белокурой журналисткой. — Неужели это и есть тот самый бриллиант из Германии?

ГЛАВА 4

В эту ночь выспаться как следует мне не удалось. Я проворочалась с боку на бок, обдумывая свое на первый взгляд безумное предположение. И, чем больше мои мысли вертелись вокруг голубого бриллианта, тем менее абсурдным оно мне казалось.

«Занимательное дело выходит», — подвела я итог своим ночным изысканиям, наливая в бокал закипевший кофе. Но увы, пить сей нектар богов из кофейных чашечек я до сих пор не научилась.

Мои мысли прервал настойчивый звонок в дверь. Я прислушалась к звукам, доносившимся с лестничной площадки. Кто-то нерешительно переминался там с ноги на ногу. В глазке я рассмотрела знакомую темноволосую голову.

«Неужто уже соскучился?» — удивилась я, отхлебывая обжигающий язык кофе и одновременно пытаясь открыть входную дверь.

Владик был трезв как стеклышко, когда ввалился в мою квартиру, сжимая в руке темно-бордовую розу на длинном стебле…

— Мадемуазель, это вам, — произнес он три коротких слова, приятно согревших мне душу. Кто бы мог подумать, что Владик может быть таким очаровательным? Потом он передал мне конверт, объяснив, что это аванс. Я тщательно пересчитала деньги и спрятала их в надежном месте. — По-моему, вчера я слишком разоткровенничался, — сказал Владик нерешительно, когда я вернулась с кухни без драгоценной ноши в руках. Розу я поместила в высокий хрустальный стакан, наполнив его водой. День начинался потрясающе. Я была полна решимости сделать все, что в моих силах, чтобы Владик сумел справиться с неприятностями с наименьшими потерями. У него ведь на меня вся надежда, и я вся холодела при одной мысли, что с ним может что-то случиться. Он начинал мне нравиться, и я уже не раскаивалась, что взялась за это дело. Больше он не повторял своих нахальных попыток.

— Ты обязан мне доверять, — уверяла я его, — иначе я не смогу тебя вытащить из того болота, в котором ты увяз уже по самые уши.

— Мне не нравится сравнение с болотом, — заметил Владик, сморщив свой довольно крупный нос. — И потом, женщинам ведь нельзя доверить тайну, потому что вы ее обычно храните коллективно.

— Что-что? — оскорбилась я. — Ты, видно, дорогой, не в своем уме! Это я, что ли, уговаривала тебя позволить мне взяться за это расследование?

— Что ты горячишься? — сделал Владик большие глаза. — Это вообще не я сказал, а Бальзак.

— Ну до чего же ты образованный! — взорвалась я. — Вот и выкручивайся сам, может, тебе французские классики помогут!

Я уже жалела, что потратила на него столько сил. Но Владик старательно начал ко мне подлизываться, делая комплименты моим недюжинным умственным способностям. Я поражалась, как легко ему удается вывести меня из равновесия, вызывая довольно противоречивые чувства. И поняла, что мне будет невероятно жаль, если в скором времени обнаружат его холодный труп.

— Послушай, а ты сможешь установить у себя дома незаметно маленькую видеокамеру? — спросила я. Он уставился на меня, как на буйно помешанную.

— А за что я тебе плачу?

Я была вынуждена согласиться с его весомым доводом. Идея установить аппаратуру слежения в квартире Самойловых пришла мне в голову совершенно внезапно. Я желала знать все, что происходит там, когда Владик исчезает из моего поля зрения. Точнее, я стремилась полностью исключить любую трагическую случайность.

— Оставь мне ключи, — велела я ему. Он неохотно послушался, ворча, что предвидел вероятность подобного и своевременно заказал дубликат. Меня безумно раздражали его глупые колебания, но я старалась держать себя в руках, раз уж с ним связалась.

Когда Владик ушел, я метнула на стол волшебные кости из мешочка. Меня смертельно мучил вопрос: «Что собой представляет мой новый клиент?»

Я на минуту задумалась и бросила кости. Выпала комбинация: 34+7+18. «Отличное предсказание, — решила я, — и на редкость конкретное». Оно расшифровывалось так: «Его хобби — не пропускать ни одной юбки». Я задумалась, но пришла к выводу, что и судьба иногда ошибается, поэтому я решила, что это еще не повод, чтобы мы с Владиком не смогли прийти к взаимопониманию, особенно если это понадобится для дела. Я заставила свои мысли повернуть в другом направлении — пора было отправляться на самойловскую презентацию, куда собственной персоной обещал пожаловать губернатор, а он до сих пор оставался для меня фигурой из мира неведомого.

Но перед всем этим я должна была уладить одно маленькое дельце. И отсутствие машины меня ужасно угнетало, так как создавало непредвиденные неудобства.

Я собрала небольшой кейс, уложив в него миниатюрную черно-белую камеру, пишущий видеоплейер, пульт, радиопередатчик дистанционного управления, специальный замок с дистанционным управлением и прочие прибамбасы, которые позволили бы мне наблюдать самойловский серпентарий на телемониторе, лежа на диване у себя дома.

Мне вновь предстояло воспользоваться общественным транспортом, чтобы добраться до места жительства миссис Визаж, и я зажала мелочь в ладони, чтобы не лазить в кошелек лишний раз: инстинкт самосохранения подсказывал, что нелишне прихватить в дамской сумочке оружие.

У дома Самойловой на несколько мгновений я остановилась в нерешительности, прислушиваясь к своему внутреннему голосу, но он молчал, видимо недовольный моим с ним обращением. Я осмотрелась по сторонам и, не чувствуя опасности, направилась прямиком к парадному входу. Меня успокоило то, что нигде не маячил черный призрак свиридовской «Ауди». Дом из красного кирпича резко контрастировал с другими жилыми помещениями рядовых тарасовцев. Я подошла к подъезду и нажала на сигнал домофона. Подождала немного; за укрепленной дверью кто-то зашевелился. Меня встретила бодрая пожилая консьержка. Мысленно я пожелала жильцам обзавестись охранниками понадежнее… Я продемонстрировала ей связку ключей, заявив, что с сегодняшнего дня буду приходить убираться в квартиру Самойловых. Она проводила меня недоверчивым взглядом прищуренных светло-серых глаз, который утверждал, что я — не поломойка, однако позволила пройти беспрепятственно.

Оказавшись наконец в квартире, я с трудом преодолела искушение ее тотчас же обыскать, оставив этот занимательный процесс на потом, так как опасалась незваных визитеров и не хотела получить новый удар по своей красивой голове. В спешке я замаскировала камеру и кнопку дистанционного управления. Потом подключила аппаратуру и быстренько покинула опасную территорию. Осталось только показать Владику, как все устроено, и вменить ему в обязанность менять видеокассеты каждые сорок восемь часов. Я подозревала, что провела генеральную уборку слишком ретиво и поэтому не рискнула второй раз пройти мимо досужей консьержки, питая крохотную надежду, что она забудет доложить обо мне Ангелине или вообще не сочтет необходимым, если я задержусь в квартире вплоть до возвращения хозяйки. Поэтому пришлось искать другие пути. Но выходы на чердак и в подвал были закрыты. Я вовремя заметила решетчатую дверь, которая преграждала мне дорогу с площадки на лестницу черного хода, и, недолго провозившись со смешным замком, для которого не понадобилось даже толковой отмычки, я выбралась наконец на улицу.

Меня ослепил солнечный свет, и я юркнула за поворот как раз вовремя, потому что во двор въехала машина Свиридова с двумя своими свирепыми амбалами. Я подумала, что догадливая консьержка все-таки успела звякнуть Самойловой на пейджер и наябедничать ей о моем посещении: ну никак не вписывалась я в ее представления об обслуживающем персонале!

Вздохнув с облегчением, я со спокойной душой отправилась по магазинам, вся в предвкушении ночного мероприятия. Но вдруг остановилась, вспомнив, что Ангелина и Свиридов знают меня в лицо. Оставался запасной вариант под кодовым названием «Преображение». Значит, придется навестить Светку, мою школьную подругу, которая работает в салоне красоты и имеет при этом неплохие деньги. Благо ее салон никоим образом не связан с миссис Визаж, хотя об Ангелине, если мне не изменяет память, я впервые услышала именно от нее. Если быть предельно откровенной, то встречи с ней я особенно не жаждала, так как моя бедная голова была забита абсолютно другими вещами. И у меня не было настроения выслушивать поток ее невообразимых новостей про подруг, их мужей, любовников, собак любовниц мужей, болезнях детей и причудах свекровей: на данный момент мне хватало болтовни Владика.

Но ноги сами привели меня туда, куда требуется, и я смягчилась, увидев радостное Светкино лицо. Она бросилась мне навстречу, оставив обескураженную клиентку.

— Какие новости в криминальном мире? — весело зашептала она мне на ухо, рассматривая меня с ног до головы.

— Да все те же, — сказала я, — воруют, убивают…

— От тебя, как всегда, ничего не добьешься, — обиделась Светка, по-детски надув и без того пухлые губы. — А как на личном фронте? — встрепенулась она. — Хочу все знать!

— Все о\'кей! — успокоила я ее.

— А я развожусь, — заявила Светка и всхлипнула. Она вернулась к покинутой клиентке и принялась умело орудовать ножницами. — Представляешь? Он гуляет как последняя сволочь! Но, с другой стороны, если бы было куда уйти… А то я так и останусь при своем интересе. У меня девчонка в первый класс должна пойти. Чем я ее кормить буду, а?

— Не прибедняйся, — попыталась я внести некоторую ясность.

— Тебе легко говорить, ни детей, ни плетей.

Я смирилась со своей участью и приготовилась терпеливо ждать, пока она выговорится.

Наконец тема «сироты казанской» была исчерпана, и она намекнула мне, что познакомилась с классным парнем, с чем я ее от души поздравила.

— Ты помнишь Аньку Киткову? — вдруг спросила она. — Так вот, эта тихоня в Швецию уехала, прикинь?

Я уже начинала терять терпение, когда ее кресло освободилось.

— Садись! — скомандовала Светка. — Или присаживайся, как там у вас говорят, — хохотнула она. — Ты кем сегодня будешь — хиппи или женой посла?

Вообще-то у меня не хватало времени целиком и до мельчайших деталей придумать свой имидж. Но если Самойлова и Свиридов привыкли видеть меня серой мышью, то почему бы мне не превратиться в огненно-рыжую принцессу?

— Значит, жар-птицей хочешь стать? — уточнила Светка. — Надолго или на вечер?

— На вечер, — сказала я.

Она ловким движением фокусника извлекла пакетик «Polette» и скептически оглядела мою прическу.

— Ты давно стриглась? — спросила Светка. Я задумалась, изучая в зеркале свое отражение.

— В общем, да… Но, пожалуй, я еще не готова к коренным метаморфозам своей внешности.

Подруга не придала значения моим сомнениям, и я покинула парикмахерскую, оставив там половину своих волос, напевая про себя: «Polette» — цвет настроения». На мир я смотрела иными глазами, которые благодаря линзам приобрели оттенок чайного цвета.

Домой я вернулась груженная пакетами невообразимых размером и вывалила их содержимое на обожаемый диван. Не стану спорить, что поход по магазинам открыл у меня второе дыхание.

Каждая новая вещь пахла сногсшибательно, я перемерила их все, чувствуя, что жизнь прекрасна!

В ярко-алом платье с глубоким декольте я выглядела умопомрачительно.

Внутренний голос безуспешно старался мне доказать, что наряд мой слишком вызывающий и я буду привлекать к себе ненужное внимание. Я ответила ему, что это именно то, чего я и добиваюсь. Ни Ангелина Михайловна, ни Юрий Михайлович от Танечки Ивановой такой наглости не ожидают, они и предположить не рискнут, что за шикарной внешностью телезвезды скрываюсь я, собственной персоной. К тому же не хочу, чтобы на банкете меня приняли за официантку, если мне придет в голову явиться туда в каком-нибудь черно-белом скромном костюме.

Я извлекла из блестящего пакета свежие газеты и разложила их на журнальном столике. Потом включила монитор и настроила приемник. Благо его мощности хватало для нормальной работы в радиусе пяти километров, а миссис Визаж не выбрала местом своего проживания более отдаленный район. Моя квартира подходила для наблюдения почти идеально. Запись шла нормально, но в данный момент в квартире Самойловых хозяева отсутствовали, и Свиридов, похоже, тоже успел укатить на своей «Ауди». Ничего, этот кадр я просмотрю попозже. Я сосредоточила свое внимание на прессе. И хотя профессор Преображенский никому не рекомендовал читать советских газет, а российские газеты в лучшую сторону от них далеко не ушли, в них такой человек, как я, мог почерпнуть массу полезной информации. Я скупила всю желтую прессу за неделю и с интересом углубилась в колонки криминальных новостей. Наконец я обнаружила заметку, которую искала. В ней сообщалось, что тело Дениса Стрижевского обнаружили за городом с пулей в затылке недалеко от центральной автострады, из чего следовало, что Владик мне не соврал.

Я достала из тумбочки, где хранились самые необходимые вещи, справочник «Криминальный Тарасов», где предельно достоверно, в сжатой форме излагались наиболее ценные сведения о тарасовских авторитетах и рыбешке помельче, которая мутила воду в криминальных кругах города. Конкретных данных о Стрижевском я в нем не нашла и разочарованно уже почти закрывала книгу, как наткнулась на колонку о Сахнове Александре Сергеевиче, 1965 года рождения, уроженце города Кургана, до и после ареста и освобождения проживавшем в Тарасовской области. Далее перечислялись его мафиозные подвиги в роли руководителя одной из преступных группировок, одним из членов которой упоминался некто Стриж. Я почему-то решила, что это и есть тот самый Стрижевский. Но что питало столь длительные взаимодружеские отношения «криминального» Стрижевского и Самойловой, я, хоть убей, понять не могла, как ни старалась. Время близилось к вечеру, а пригласительный билет на презентацию в фирму «Цирцея» я так и не достала. И потом, не добираться же мне до банкетного зала гостиницы «Прага» в наряде от Alberta Feretti на своих двоих. Я набрала номер телефона старого друга, и, когда услышала его бархатный голос, в моей душе поднялась волна восхитительной нежности, и джип «Чероки» на этот вечер полностью поступал в мое распоряжение. Гулять так гулять!

С небольшим опозданием я подкатила к гостинице и постаралась с изящным видом выбраться из своего кабриолета. Королевский выход мне удался, и я пожелала себе удачи в дальнейшем!

— Ангелина Михайловна должна была оставить билет на входе, — объяснила я оробевшему охраннику.

— Ничего она не оставляла.

— То есть как это не оставляла? — вопрошала я, полная праведного гнева. — Это какое-то ужасное недоразумение.

— Может быть, она забыла? — решился предположить охранник и тут же онемел от страха, когда я обрушилась на него с тирадой немыслимых упреков.

— Что значит забыла? — взвизгнула я. — С завтрашнего дня вы уволены! Можете считать себя безработным!

— Да проходите же! Только прекратите орать! — взмолился секьюрити. Я уверенно прошествовала в банкетный зал, где меня ждал обильно заставленный всякой снедью стол. Я согласилась с мнением Светки, что презентация ныне — один из самых модных видов культурного отдыха, где успешно совмещается полезное с приятным.

Я заметила группу довольно милых молодых людей и решила освоиться в их компании.

— Вы не знаете, господа, когда должен приехать губернатор? — попыталась я завести светскую беседу. Но они только переглядывались меж собой и пожимали плечами. Разговор как-то не клеился. Заметив, что погода превосходная, я поспешила покинуть этих зануд. Мое внимание привлекла одинокая брюнетка со скрещенными руками. Она явно не хотела ни с кем общаться и нервничала, теребя то браслет, то цепочку. Ее узкое вечернее платье подчеркивало безукоризненно стройную фигуру. Я не осмелилась обратиться к ней со своим коронным вопросом.

— Вы скучаете? — тихо спросила я.

Она одарила меня в ответ ледяным взглядом из-под густых красивых ресниц.

— Нет, с чего вы взяли?

Ее ярко накрашенный рот слегка подрагивал, видно было, что она с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться.

— Может, я смогу вам чем-то помочь? — воспользовалась я излюбленным приемом психологов.

— По-моему, мне уже никто ничем не поможет, — ответила она удрученно.

В ее черных миндалевидных глазах застыли слезы, а плач обычно выводит меня из состояния внутреннего равновесия, поэтому я постаралась предотвратить водопад.

— Зачем же так мрачно? — обратилась я к незнакомке. — Сейчас принесут бутерброды, мы перекусим и на сытый желудок попытаемся решить ваши проблемы, — дерзнула я пошутить.

— Вы кто? Психоаналитик? — брюнетка едва заметно улыбнулась. — Как вас зовут?

— Татьяна, — ответила я, — представляю отдел рекламы.

— Регина, — в свою очередь сказала девушка. Теперь я обнаружила, что она моя ровесница, а на первый взгляд показалась значительно моложе. — Вы не обращайте на меня внимания, — жалобно попросила она, — это так, нервы.

Мне захотелось познакомиться с ней поближе, потому что я не верю в беспричинные нервные срывы. Может быть, передо мной очередная жертва Ангелины Михайловны?.. Это предположение заставило меня отнестись к Регине повнимательнее.

— Вас что, друг обидел? — спросила я как можно мягче.

— Нет, — качнула она головой, — совсем нет. Просто профессиональные неприятности. Вы знаете, — вдруг решилась Регина, — я ею как руководителем восхищалась. Она же была для меня примером, ну во всем, совершенно во всем. Я ее не просто ценила, обожала прямо. Всегда такая красивая, ухоженная, элегантная. Я в ее салоне косметологом работала, — она на мгновение умолкла. Я судорожно соображала, о ком это Регина могла говорить такое, кроме Ангелины, но что-то никто на ум не приходил. Девушка заговорила снова:

— Я ей предложила производственную фирму открыть, — всхлипнула она. — И помещение под цех в институте снять — тоже я предложила. Она еще долго колебалась, потянем — не потянем… Сомневалась в перспективности дела. Я ее убедила. У меня же, кроме курсов косметологов и визажистов, высшее техническое образование. Ангелина выбивала кредиты и с партнерами договора заключала, а я подбирала кадры, закупала оборудование. Я была ее заместителем, она ни один документ без меня не подписывала.

— И что же случилось? — не удержалась я от вопроса, чувствуя, что вот-вот узнаю о Владькиной жене что-то нестерпимо интересное.

— Мы оказались на грани банкротства, — грустно ответила Регина. — Но я уверена, что мы бы и так сумели погасить кредиты. Выкрутились бы как-нибудь. Но она связалась с этим ужасным Свиридовым, — девушка произнесла последние слова почти шепотом и оглянулась. Ощутив себя в безопасности, Регина продолжила: — Он ее чем-то шантажирует, я в этом уверена. А потом, после приезда Андрея с Урала, она и вовсе изменилась.

— Какого Андрея? — невинно осведомилась я.

Регина махнула рукой.

— Да брата ее. Он Ангелину словно околдовал. Она ничего без его подсказки не делает.

— Так он с ней живет?

— Да нет, что вы. Андрей давно в Ганновере. У него там банк, что ли… А здесь вовсю Свиридов заправляет. Андрей ему только депеши шлет с рекомендациями. А у нее теперь целый штат новый завелся. Расплодились, извините, как тараканы. И заместитель по финансам, и исполнительный директор, и директор по реализации. Менеджеров не счесть. А секретарь — и вовсе доверенное лицо. Одна я не у дел осталась, — сказала Регина, — кстати, вот и вас я впервые вижу. Она меня уже и в известность не ставит о приеме в фирму новых сотрудников.

— Может, все не так уж и плохо? — попробовала я утешить Регину.

— Куда уж хуже, — огорченно ответила она. — Придется мне искать новую работу или переучиваться на… парикмахера.

И тут Регина увидела миссис Визаж и стремительно выпорхнула из зала, успев на ходу поблагодарить меня за то, что я ее терпеливо выслушала, не догадываясь, насколько я была ей благодарна.

Закончилась пресс-конференция — и грянула музыка. Какой-то весьма расторопный парень закружил меня в танце, пока я искала связь между Андреем с Урала и убитым Стрижевским, прихвостнем курганского Сахнова. По словам Самойлова, они вместе часто гостили у Ангелины. Но что общего между ганноверским банкиром и уголовником из Кургана? Мне не давала покоя мысль, что разгадка кроется в прошлом Андрея, а быть может, и самой Ангелины.

«Бедненький Владик, куда ты попал?» — задавалась я вопросом. Как в руках Стрижевского оказался бриллиант из немецкого музея? И почему он передал его миссис Визаж? Неужели в этой краже века замешан ее брат?

В голове моей роились вопросы, но я, увы, не находила на них ответа.

Губернатор в этот вечер так и не появился на презентации.

Меня встретил Сергей, хозяин джипа «Чероки», и отвез домой. Я почти уснула в машине, и он, растолкав меня, проводил до подъезда. В благодарность я сжала его заботливую руку, и он понял меня без слов.

«Ума не приложу, что бы я делала без Сергея», — подумала я, погружаясь в прекрасный сон. И тут меня разбудил резкий телефонный звонок. Владик прохрипел в трубку, что его только что попытались задушить.

ГЛАВА 5

Мой сон как рукой сняло: той скорости, с какой я оделась, мог бы позавидовать любой солдат.

«Начинается, — мрачно констатировала я, — дело близится к финалу». Свою «девятку» я должна забрать из ремонта только завтра, обстоятельства явно складываются не в мою пользу, а Владик нуждается во мне немедленно. Его хрупкая комплекция ни в какое сравнение не идет с фигурой Свиридова. Да и разве здесь дело только в телосложении?

Снова придется потревожить Сергея, который, наверное, давно уже смотрит сладкие сны и вряд ли придет в восторг оттого, что среди ночи его вытащат из постели.

Грянул гром, и с грохотом захлопнулась балконная дверь. Вообще-то, я люблю грозу с дождем и шквалистым ветром; такая погода в чем-то соответствует моему безудержному характеру, но после звонка Владика эти явления в атмосфере поневоле показались мне какими-то зловещими.

Сергей не спал, он даже не выразил неудовольствия, и у меня опять потеплело на душе.

«Где начало того конца, которым оканчивается начало?» — вспомнился мне афоризм известного классика.

Я училась с Сергеем в бывшем юридическом институте, который ныне зовется Академией права, и едва не вышла за него замуж. Пожалуй, нашему счастливому союзу помешали именно мои внезапные выезды в любое время дня и ночи и разборки, которые нередко оканчивались перестрелкой или, в лучшем случае мордобоем. Проблема заключалась в том, что иной жизни для себя я и не представляла, даже при участии такого человека, как Сергей. Но друзьями мы остались, и я, к своему стыду, бессовестно его использовала, когда того требовали особо важные обстоятельства.

Я оправдывала себя тем, что он мне больше чем друг и его помощь носит сугубо добровольный характер… И теперь он должен был подъехать с минуты на минуту, а я, чтобы впустую не тратить драгоценного времени, решила извлечь «говорящие» косточки из чехольчика.

«Что-то он стал каким-то потрепанным, — заметила я. — Надо бы бархата прикупить, что ли? Вишневого или темно-синего. И выкроить полчасика на шитье. А то еще судьба на меня обидится!»

Я бросила кости с банальным вопросом: «Что делать?» Выпали числа: 25+7+17. И я получила не менее тривиальный ответ: «Ваши действия должны определяться вашими идеями».

Мой замысел в данном случае носил двоякий характер: я должна была во что бы то ни стало сохранить жизнь Владика Самойлова и обезвредить каким-либо образом его противников.

Смешная задача, не правда ли?

— Ты, как всегда, в своем амплуа, — приветствовал меня Сергей, когда я, вся промокшая от дождя, забралась на переднее сиденье его машины; захватить с собой зонтик я, конечно, не сочла необходимым.

— Что ты имеешь в виду? — невинно осведомилась я.

— Твою очередную выходку, — ответил Сергей. — Мчаться на ночь глядя черт знает куда. Кому еще, кроме тебя, такое может прийти в голову? — Он выглядел взъерошенным и помятым.

Я пришла к выводу, что телефон искажает голос до неузнаваемости. Сергей был не просто недоволен, он был почти в бешенстве. Однако я с удовлетворением отметила про себя, что, несмотря ни на что, уже сижу в его автомобиле. Интересно, а почему он не спал? Забавно, наверное, смотрелась его очередная подруга, когда он внезапно оставил ее в одиночестве.

«И почему я такая стерва? — удивилась я. — Ни себе, ни людям!»

«Да просто профессиональный долг обязывает!» — успокоила я себя.

— Серега, не будь занудой! — сказала я. — Наша служба… ну, как там дальше, ты сам знаешь.

— Прекрати дурачиться, не маленькая уже. И откуда в тебе столько энергии?

— От молнии, — ответила я.

— Что? — не понял он.

— Гроза — это же электричество, — объяснила я предельно доступно. Сергей безнадежно махнул рукой.

— Куда едем?

— Спасать одного товарища, — ответила я и рассказала ему, как добраться до дома, в подъезде которого чуть не расстался с жизнью мой заказчик.

Владик тоже весь промок — он дожидался меня на улице. Его костюм превратился в мокрую и изжеванную тряпку. Я не стала мучить его расспросами, пока мы не оказались под крышей Сережиного джипа. Заметив кровоизлияния на склерах его глаз и несколько багровых полос под воротником рубашки, я поняла, что дело принимало нешуточный оборот. Теперь уже просто было невозможно окончательно и всерьез не поверить в версию Самойлова.

Я познакомила Сергея с Владиком. От моего взгляда не ускользнуло, как Сергей выразительно посмотрел сначала на него, потом на меня. Я почувствовала даже некоторую неловкость: вот кто и впрямь не напрасно прошел курс криминалистики. От его проницательных светлых глаз никогда ничего не укрывалось. Однако, заключила я с чувством глубокого морального удовлетворения, на сей раз он ошибается на предмет моих взаимоотношений с Владиком, которому я представила Сергея как давнишнего своего приятеля. Он ничего не сказал, только удивленно поднял брови.

— Ты наконец объяснишь, что случилось? — включилась я в работу.

— Просто какой-то идиот набросил мне удавку на шею, — раздраженно ответил Владик и закашлялся. Было видно, что говорить ему нестерпимо больно. Когда приступ кашля отпустил, он продолжал: — Никогда бы не подумал, что удушенные так страдают перед смертью.

— Ты успел заметить, кто это был? — спросила я, подогреваемая нетерпением. — Неужели сам Свиридов?

Я была на сто процентов уверена, что нет: не станет он руки пачкать, заплатит кому-нибудь, и все. К тому же верность моей догадки подтверждал тот факт, что Самойлов жив. Если бы действовал Юрий Михайлович, не говорить бы мне больше никогда с Владиком, по крайней мере на этом свете.

— Не знаю, — с трудом выговорил Владик, кашель снова мешал ему. — Я спускался по лестнице, потом услышал, кто-то шел следом за мной и попытался прикончить меня со спины. Это продолжалось около минуты. Я еле вырвался, и то, когда наверху хлопнула дверь. Тогда этот ненормальный оставил меня и бросился бежать. И, ты уж прости меня, я его не рассмотрел…

Ничего другого я и не ожидала от его рассказа. Меня заинтересовало только одно: откуда сам Владик в такое время возвращался?

— Чем он тебя душил? — спросила я.

— Не знаю… — Владик задумался. — Чем-то вроде поводка.

— Чем-чем?

— Собачьим поводком, — прохрипел Владик, которого опять настиг приступ кашля. — У меня, наверное, отек гортани, — предположил он.

— Давай отвезем тебя в больницу, — вмешался Сергей, который до этого момента хранил глубокое молчание.

— Еще чего! — возмутился Владик. — Они меня и там достанут!

Сережа равнодушно пожал плечами: я заметила, что Владик ему несимпатичен.

— Так куда мы едем? — поинтересовался он.

— В бабушкину квартиру, — сказала я, немного подумав.

— Куда? — переспросил Владик.

— Узнаешь куда, — ответила я. Сергею не надо было объяснять дорогу — он и сам прекрасно знал, как туда добраться. В студенческие времена мы нередко с ним наведывались в эту квартиру, которая досталась мне по наследству, но тогда еще не стала «конспиративной». Ему явно не понравилась моя мысль, но он тактично держал свое мнение при себе.

С тех пор как квартира перестала быть «любовным гнездышком», она утратила свой привлекательный вид. Об этом мой друг не знал, но, конечно, догадывался.

Мы с Владиком расстались с ним у хорошо освещенного подъезда. И когда джип Сережи отъехал, мне почему-то стало грустно, и Владик обратил на это внимание, привлек меня к себе и обнял за плечи, но я тихонечко высвободилась из его рук, чтобы он ничего лишнего не возомнил о себе.

— Смотри, — сказал Владик и ткнул пальцем в бездонную черную глубь ночного неба.

— И что я должна там увидеть? — спросила я.

— Сириус — самая яркая звезда, — уточнил он.

— Ты еще и в астрономии разбираешься? — Я с трудом сдерживалась, чтобы не разозлиться. Лучше бы со своей женой разобрался!

— Я разбираюсь во всем, что меня интересует, — сказал Владик с умным видом. — А это созвездие Большого Пса, — объяснил он.

«Ну вот, — ужаснулась я. — Теперь мне придется его слушать ночь напролет».

Его планетарная лекция закончилась только у самой двери, на которую переключилось его внимание. Я постаралась, чтобы ни один взломщик не смог с ней управиться. Она так надежно крепилась к стене, что тут не помогли бы ни домкрат, ни гидравлические ножницы. Бетон заполнял ее стальные полости, а последний слой из специального волокнистого материала должен был гасить даже скорость пуль.

У меня были свои причины, чтобы позаботиться об этом. Владик завороженно рассматривал крепостное сооружение, пока я открывала кодовый замок с помощью магнитной карточки.

— А если потеряется? — спросил Владик. Но его вопрос не поставил меня в тупик.

— Замок перекодирую, — ответила я. — Просто, как все гениальное.

Мы вошли в прихожую. Монитор, встроенный в «стенку», позволял обозревать не только лестничную площадку, но и подходы к ней благодаря установленной видеокамере.

— Прямо бункер какой-то! — изумился Владик. — У меня такое чувство, что я попал на съемки не то боевика, не то фильма про Джеймса Бонда, и роль мне досталась не последняя. Только вот сценарий неудачный.

Меня его комментарии абсолютно не трогали.

— Кажется, — сказала я, — ты все еще не осознаешь серьезности положения. И не знаешь, с кем связался.

— Вот-вот, — согласился Владик. — Я бы и хотел узнать, а то что-то от твоего расследования пока никакого прока.

— Что ж, не вижу причин ничего скрывать, — начала я. — Тебя интересовала личность любовника жены? Так это господин Свиридов собственной персоной. Твое любопытство удовлетворено?

— Эта рожа?! — воскликнул Владик, машинально ощупывая шею и все еще продолжая подкашливать.

— Всеми уважаемый Юрий Михайлович тебя одним щелчком раздавит, если захочет, конечно, — решила я поставить все точки над «i». — Не знаю, что это он так сегодня опростоволосился. Будем считать, что тебе, мой милый, крупно повезло.

— Нет, этот, с удавкой, бегает больно быстро, Свиридов свои килограммы так растрясать не стал бы, — заметил Владик.

— Бьешь в самую точку, — согласилась я. — И кому-то в скором времени сильно не поздоровится за плохо сделанную работу.

Владик прошел в комнату и стал рассматривать окна.

— Почему нет решеток? — спросил он угрюмо.

— Во-первых, это не тюрьма, — сказала я, — а во-вторых, дорогой, ты слишком низко летаешь. За это пуленепробиваемое стекло я еще до кризиса в Москве шестьсот долларов выложила.

— Понятно. Значит, здесь еще и стреляют.

— А ты как думал? — не удержалась я, чтобы его не поддеть. Мне все еще не давал покоя вопрос, откуда возвращался мой клиент, когда его чуть не придушили. Но я предпочла пока его вслух не высказывать.

«По ходу дела видно будет», — решила я.

— И что же теперь? — забеспокоился Владик.

— А ничего, — ответила я. — Возьмешь на работе небольшой отпуск за свой счет.

— Завтра у меня выходной, — заявил Владик. — И ни в какие отпуска я уходить не собираюсь.

Мне польстила его уверенность в том, что дело ограничится одним лишь завтра.

— Здесь все двери укреплены, — объяснила я. — А все комнаты телефонизированы. Кроме того, установлена беспроводная система, которая передает сигнал тревоги прямо на центральный пункт в органы МВД. Так что в мое отсутствие можешь считать себя в полной безопасности. Жаль только, дома тебе теперь бывать нельзя. Я там тоже твоей супруге кое-какой сюрприз приготовила, а кассеты менять некому. И жить мы теперь будем слишком далеко от твоих апартаментов, что исключает прямую видеосвязь.

— А как работает беспроводная система? — несмело поинтересовался Самойлов. Похоже, он уже смирился со своей участью затворника.

— А, совсем забыла, — сказала я и протянула ему «зажигалку».

— Спасибо, — поблагодарил Владик, — ты, конечно, очень внимательна, и меня трогает твоя забота, но у меня есть зажигалка. И сигареты тоже есть.

— Это пульт, — объяснила я. — Он всегда на всякий случай должен быть при тебе. Прости, я отлучусь на секундочку, небольшая формальность.

Я вышла на лестничную площадку и положила на пол маленький коврик. Он должен был громко заверещать, если кто-нибудь невзначай вздумал бы ночью прогуляться у моей двери.

Итак, начинается новый этап. Я призналась самой себе, что была здорово напугана. Если Свиридов решился на убийство, то одной попыткой дело не ограничится. Видно, Владик родился под счастливой звездой, раз все еще имеет возможность рассуждать о Сириусе. А под какой звездой, интересно, на свет появилась я?

Когда я вернулась в квартиру, Владик уже спал в моей постели. Его нервная система и отсутствие комплексов меня уже нисколько не удивляли. Поразил лишь факт, что он уснул, не потребовав еды. Видимо, сказались стресс и усталость. Я невольно сравнила его с ребенком… Спал Владик как ангел. Я подавила в себе желание нарушить его покой, пусть себе отдыхает, пока есть такая возможность. Его наглость перестала меня раздражать. Заколдовал он меня, что ли?

Я вышла в коридор и позвонила миссис Визаж.

Сразу узнав ее голос, в котором мне послышались интересные нотки, я догадалась, что хозяйка фальцета вынуждена коротать эту ночь наедине с бессонницей.

«Не торопись с выводами», — предупредила я себя. Кто-кто, а миссис Визаж не похожа на истеричку.

— Кто это? — Нервный вопрос и всхлип послышались почти одновременно. Но как я ни старалась, не могла представить себе Самойлову рыдающей. Она и не плакала, скорее ждала крупных неприятностей, так мне показалось. Я решила ее разочаровать.

— Доброжелатель, — сказала я. В трубке неровное дыхание.

— Что вам надо? — вопрос прозвучал коротко и зло. Не хотела бы я сейчас оказаться с этой дамой в одной комнате. — Вы — Иванова?

Что тут скажешь? Отпираться бесполезно, все равно уже догадалась. Надо как-то выиграть время, а то вся эта неразбериха и впрямь может закончиться чем-то вроде штурма моей цитадели. А так хочется в Венецию или на Кипр! Люблю исторические достопримечательности! Сергей всегда называл меня романтичной девушкой. В чем-то, наверное, он был прав. Только вот мой прагматизм всегда ввергал его в состояние, близкое к шоку.

— Да, — согласилась я. — И безумно хочу с вами посекретничать на одну прелюбопытнейшую тему.

— Тебе же ясно сказали не лезть в наши дела!

— О каких делах речь? — недоумевала я.

— Ты мой моральный облик своему клиенту обрисовала? — вопрошала Самойлова с другого конца Тарасова.

— Да, но… — в кои-то веки я не нашлась, что сказать.

Внутренний голос подзуживал: «Что это с тобой, Танечка? Форму теряешь?»

«Не дождетесь», — парировала я про себя.

— Обрисовала, не скромничай. Вот и отваливай. С Владиком я сама буду отношения выяснять. Можешь ему передать: пусть прекращает в игры играть. Он ведь знает, я шутить не люблю. — Дама немного помолчала, тембр ее голоса стал более приятным, даже чуть вкрадчивым, как у кошки. — И Юра тоже.

— Вы угрожаете? — притворилась я удивленной.

— Только предупреждаю.

Я начинала узнавать самоуверенную госпожу Самойлову. Почему бы не сбить с нее эту спесь?

— Я только хотела спросить, что случилось с Денисом? — выговорила я. На другом конце провода снова послышалось неровное дыхание. «За живое задело?» — усмехнулась я, хотя, если быть откровенной, улыбалась я весьма сардонически.

— Разговор окончен, — отрезала Ангелина, но трубку не бросила. Это вселяло некоторую надежду.

— Зачем же так категорично, — сказала я. Мои глаза перестали слипаться, и я окончательно выбралась из объятий Морфея. — От кого Стрижевский передал вам «Борнео Блю»? От брата? — Я блефовала, но говорила вполне уверенно. — С каких это пор вы стали так ценить немецкое искусство?

— Ты, кажется, ничего не поняла, — заявила миссис Визаж. — Ну что ж, тебе же хуже!

— Советую попридержать вожжи, — сказала я. — Вряд ли стоит черное вдовство сочетать со страстью к ювелирным изыскам.

После этих слов в трубке раздались гудки. И чего я добилась? Стоило ли открывать карты? Выторговывала ли я короткую передышку или поставила на кон свою жизнь? Эти вопросы сводили меня с ума.

Я уселась на пол и метнула кости — как всегда, в самые сложные моменты моей жизни. Высшие силы меня не подвели. Если мне чего-то сейчас и не хватало, то именно такого ответа: «Положитесь на свою счастливую звезду и смело шагайте вперед», — повелевала судьба. Мне нравится быть фаталисткой! Я взглянула на себя в зеркало и обомлела. На меня из него смотрела настоящая ведьма с растрепанными рыжими патлами и ввалившимися глазами хищника, цвета болотной зелени.

«Да, родная, сон бы тебе не помешал», — заметила я и отправилась пить кофе. В эту ночь предстояло еще так много сделать, что я боялась не успеть до рассвета. Потому и вооружилась ручкой и стандартным листком бумаги.

«Приступим! — воодушевилась я. — Так что же мы имеем?» В центре большими буквами я написала «Борнео Блю» и несколько раз обвела это словосочетание темно-синими чернилами. Потом начертила две небольшие стрелочки таким образом, что листок поделился на две колонки. Обычно я к схемам не прибегаю, но данный случай особенный. Слева я расположила всех действующих лиц, а справа, в колонке напротив, сведения, которые мне удалось собрать по крупицам. Выяснилось, что меньше всего я знаю об Ангелине. А если быть совсем точной, то вся моя информация о ней, замечу на полях, далеко не полная, исчерпывающаяся днем сегодняшним. И вся ее сказочная биография остается для меня тайной за семью печатями. Со слов Самойлова я знаю только то, что она с отличием закончила среднюю школу, но в институт поступать не стала. Между прочим, неплохо было бы взглянуть на аттестат. Но это так, к слову. Зачем мне данные об ее успеваемости? «Главное, не чем ум наполнен, а как он работает», — не помню, где я этот шедевр услышала. Училась миссис Визаж только на курсах косметологов, но вся соль в том, что есть в ней предпринимательская жилка, а это, как известно, присуще совсем небольшой категории людей — процентам пяти от всего трудоспособного населения. Ее университеты — сама жизнь.

«Тьфу, опять меня куда-то не туда понесло. Завидую я ей, что ли? — Эти рассуждения меня разозлили. — Еще чего! Было бы чему завидовать!»

Мысленно я вернулась к своим запутанным ребусам. Ну так что нам еще известно о владелице фирмы «Цирцея»? Да практически ничего. Разве что родилась она где-то на Урале. Вот здесь-то я и поставила три восклицательных знака. Занимательный ареал вычерчивается. Все мои главные герои с Урала: и Стрижевский с Сахновым, и Самойлова с братом. Надо бы с Региной встретиться, поговорить, может, что еще прояснится. Я взглянула на часы, стрелка едва доходила до пяти. Вряд ли она обрадуется, если я к ней сейчас нагряну, придется все-таки подождать до утра. Внутренний голос уверял меня, что я тороплю события, но какой-то инстинкт гнал меня вперед с неукротимой силой: я безумно боялась чего-то не успеть сделать.

«Попасть на свои похороны», — внутренний голос был любезен, как никогда. Но его сарказм меня больше не волновал. Нужно было как-то скоротать время. Я не сомневалась, что, если моя голова коснется подушки, ее не поднять до самого вечера. Поэтому пришлось выкурить последнюю сигарету и вновь заняться гаданием.

Выпала комбинация: 20+26+8. Я перевела ее с нумерологического языка на русский: «Не позволяйте себе забыть прошлое, этим вы совершите ошибку еще раз».

Это предсказание затормозило весь мой мыслительный процесс. Стоит ли понимать этот антинаучный бред буквально? Если да, то какую ошибку я уже совершила? И чье прошлое забыла? Разве не дела давно минувших дней я пытаюсь рассматривать через призму тревожного настоящего? По примеру Скарлетт О\'Хара я решила, что подумаю об этом завтра. Эта формула нередко спасала меня от стресса, спасибо Маргарет Митчелл.

Стукнуло шесть часов, я выглянула в окно. Но утренний лазоревый пейзаж меня не порадовал. Я не увидела Сережину машину, а он обещал подъехать ближе к рассвету. Неужели что-то случилось? Его ночное свидание по моей вине все равно уже сорвалось, больше я ему навредить не имела права, однако надеялась, что могу рассчитывать на его прощение. Не мог он просто взять и уснуть наглым образом. К тому же Серега — человек слова, а такие ископаемые не часто встречаются в наше время.

«Вот и ценила бы», — заметила я себе, уверенная, что этот совет моего подсознания в любом случае не будет мною воспринят.

И тут я вспомнила об Илье, журналисте местной газеты, который тоже не раз выручал меня в щекотливых ситуациях. Его картотека была просто сокровищем в умелых руках человека знающего. Кроме того, совсем недавно он мастерски помог мне распутать дело, связанное со смертельными лекарствами, наводнившими тарасовский фармакологический рынок и погубившими мою безобидную соседку, которая, к несчастью, страдала сердечной болезнью. Я пришла к выводу, что сейчас самая пора устроить Илье побудку. Вряд ли он на меня обидится, да и характер у него отходчивый.

Заспанным голосом Илья послал меня к черту. Я выдержала паузу и вновь попыталась достучаться до его сознательности; он тяжело вздохнул в трубку и спросил: «Что тебе надо?»

Вот тут уж я не стала себя сдерживать и высказала ему свои запутанные соображения касательно уральского региона. Илья, разумеется, ничего не понял из моей бессвязной речи, так как я, конечно, и словом не обмолвилась о заграничном камушке, а просто в общих чертах обрисовала ситуацию с Самойловым и его женой.

— А что тут странного? — удивился он. — Ну, выросли они все где-то на Урале.

— А Сахнов со Стрижевским? — не сдавалась я.

— Ты же сама говорила, что Стрижевский вполне мог быть другом детства; а Сахнова ты вообще неизвестно с чего сюда приплела, — сказал Илья.

— Конечно! — взорвалась я. — А то, что Денис на Сахнова работал, а сейчас в гробу лежит, это сущие пустяки. — У меня от возмущения даже дыхание перехватило. — И то, что он с Самойловой где-то за месяц до этого встречался и сверток какой-то ей передал, тоже чистая случайность!

— Какой сверток? — оживился Илья, у которого сработала интуиция профессионала.

— Не знаю, не выведала еще, — постаралась я врать как можно убедительнее.

— Не хочешь — не говори, — Илья сделал вид, что ему неинтересно. — Но на твою Самойлову у меня ничего нет.

— А я так надеялась, — протянула я разочарованно.

— Ладно, не ной. Сейчас Галину спрошу про твою миссис Визаж, она у меня женскую рубрику ведет; все равно уже проснулась, — сжалился Илья.

Я провела несколько секунд, умирая от нетерпения и умоляя судьбу, чтобы мне повезло. Наконец я снова услышала голос Ильи.

— Галка у нее интервью брала, — начал он. — Но не спеши радоваться. Госпожа Самойлова все попытки что-то выяснить о ее прошлом пресекала в самом зародыше. Одно скажу, родилась она в Кургане, где и Сахнов. Может, и правда какая-то связь существует? — засомневался Илья.

— Yes, — воскликнула я, — премного благодарна!

Таким образом, круг сужался. Сахнов и Самойлова имеют одни и те же корни, и ганноверский банкир, очевидно, тоже. Остается узнать, как этой информацией можно воспользоваться, чтобы прижать всеми уважаемую Ангелину Михайловну.

Наконец я услышала долгожданные сигналы с улицы. Все-таки Серега меня не подвел и на этот раз. Жаль только, если перебудит весь дом. Владик слегка пошевелился во сне и пробормотал что-то нечленораздельное. Будто и не его судьба решается!

Когда мы выехали со двора, Сергей озадачил меня вопросом:

— И тебе это надо?

Я приготовилась к обороне:

— Что именно? — Меня порядком вымотали постоянные споры с ним о характере моей работы. Можно подумать, он имеет на меня какие-то права. Что этот человек о себе вообразил? Я, конечно, многим ему обязана, но всякая благодарность имеет свои пределы.

— Накликать неприятности на свою голову из-за какого-то придурка… — объяснил Сергей.

— А что, может, мне на паперти милостыню просить? — процедила я сквозь зубы. Сергей засмеялся, меня его ехидный смешок еще в пору юности нервировал. — К тому же Владик вовсе и не придурок! — Сейчас опять начнется длинный монолог, который всегда в итоге сводится к нескольким словам, смысл которых в том, что он вполне мог бы меня прокормить, заключила я.

— Ну, я думаю, до собирания милостыни тебе еще далеко, — произнес Сергей. — Ты у нас женщина современная, свободная и богатая. А тип этот все-таки какой-то подозрительный, и я за тебя, Танюша, сильно волнуюсь.

Я предпочла в ответ промолчать. От добра добра не ищут! И смогла даже подремать в Сережином джипе, пока мы добирались до самойловской резиденции. Едва я протерла глаза, как увидела выезжающую из-за угла ее шикарного дома черную «Ауди».

«Сладкая парочка снова вместе, — констатировала я. — Хорошо, что у нас стекла тонированные! Интересно, Ангелина сразу после моего звонка Свиридова вызвала или он подрулил недавно?»

ГЛАВА 6

Я все еще не смыла краску с волос и с мазохистским упорством продолжала мучить свои глаза цветными линзами, которые успела снова надеть, перед тем как покинуть Сережину машину.

Зачем мне этот маскарад? И сама не знаю. Иногда мои действия определяет не рассудок, а инстинкт. Вероятность того, что он когда-нибудь сможет меня подвести, практически сводится к нулю.

— Я с тобой, — заявил Сергей категорично. — Или ты отсюда не выйдешь!

Бросив на него недоуменный взгляд, я позволила открыть мне дверцу.

— Я отлично справлюсь сама, — мой тон не терпел возражений.

Он безнадежно махнул рукой, покачав головой.

— Неужели ты не понимаешь, что я за тебя переживаю? — возмутился Сергей. Мне даже стало его немного жаль, и во мне зрела готовность протестовать из-за возникшего вдруг едва уловимого чувства «дежа-вю». Будто я просматривала давно поднадоевший ролик, а Сережа выступал в качестве киномеханика, который то и дело его прокручивал.

Преодолевая расстояние от его джипа до Владькиного подъезда, я уже раскаивалась в том, что поспешила объявить ему о суверенитете, поставив во главу угла собственные эмоции. Пожалуй, Сергей пригодился бы мне сейчас для проведения отвлекающего маневра. Вряд ли старушка вторично заглотнет наживку, принимая меня за приходящую горничную, а выводить ее из игры силовыми методами мне бы не хотелось.

Ну нет у меня сноровки для драк с пенсионерами!

У дверей самойловского дома я остолбенела от свалившейся на меня нежданно-негаданно удачи: в фигуре, которая возникла на горизонте, я узнала мою недавнюю знакомую — одной проблемой становилось меньше, не придется терять времени на поиски Регины. Кое-что в нашем разговоре оставалось для меня неясным. В частности, чем Свиридов, по ее мнению, шантажирует миссис Визаж. Я мысленно поздравила себя с тем, что не сменила имидж, несмотря на то что ощущения на глазном дне оставляли желать лучшего. Хотя я еще ни разу не съездила этим летом на пляж, в глаза мне словно горсть колючего песка насыпали. И я не могла понять, то ли это следствие недосыпания, то ли линзы мне попались с дефектом. Я была наслышана об ужасных кератитах — язвах на роговице, и в мои ближайшие планы совсем не входила потеря зрения. По своей природе я вообще темноту не люблю, поэтому я вовсю ругала Светку за линзы — надо же было найти виноватого.

— Привет, — обратилась я к Регине, радостно улыбаясь, словно при встрече с долгожданной подругой. И едва ли кто-нибудь обвинил бы меня в неискренности. Я и в самом деле пришла в неописуемый восторг, когда заметила ее на тротуаре. Она вздрогнула от неожиданности: было видно, как ей неприятно, что я здесь на нее наткнулась. Это вполне можно было отнести на счет комплексов, связанных с ее работой.

— Здравствуйте, вы тоже к Ангелине Михайловне? — смутилась Регина. Меня покоробил ее подобострастный тон, но я решила не показывать вида.

— Да, — соврала я, — безотлагательные дела. А вы уже от нее?

Она кивнула в знак согласия.

— Ее только что Свиридов увез. Поторопитесь, может быть, еще в офисе ее застанете.

— Как обидно! — продолжала я разыгрывать пьесу. — А вам куда? Вас подвезти? А, Региночка? Не стесняйтесь. — Я показала ей жестом в сторону джипа. Серега поджидал меня метрах в пяти.

Она отказалась, и я предложила проводить ее до остановки.

— Хотите, в кафетерий зайдем, посплетничаем? — спросила я. — Вы любите пирожные?

— Очень, — слабо улыбнулась Регина. Мне совсем не понравился ее взгляд: было в нем что-то тревожное, то, что я не могла определить словами, несмотря на мою разговорчивость. — Знаете что? Давайте встретимся через час, тут, за углом, — вызвалась она с нескрываемым энтузиазмом, который, должна признаться, меня порядком удивил.

— Региночка, мы с вами и не знакомы толком, — выразила я свое сожаление.

— Действительно, — согласилась она и протянула мне визитку, где я прочитала: «Регина Шаганова». Я порылась в сумочке и «расстроилась», так как не нашла там своей визитки.

— Видно, дома оставила, — сказала я, — вечная моя рассеянность!

Я дождалась, пока Регина уехала на автобусе, и только тогда вернулась во двор. Джип Сергея стоял на том же месте. Я сделала ему знак, что, мол, все в порядке, и скрылась за подъездной дверью. И мне опять повезло, будто жильцы этого дома послушались моего совета, и дверь мне открыл охранник Валера из офиса Самойловой, а не вчерашняя бабушка.

«Так, Геркулес, значит, тебя понизили, — удовлетворенно отметила я. — Порезвимся на сей счет!»

Валера меня, разумеется, не узнал. Да где ему? Он и рассмотреть-то меня толком не успел, получив ошеломляющий удар в челюсть.

Охранник рассвирепел, его лоснящееся жиром лицо побагровело.

Я ему посочувствовала, но, во избежание удара с его стороны, вынуждена была свалить его с ног моим фирменным профессиональным приемом.

Опасаясь, что шум, с каким Валера упал на пол, привлечет к себе внимание, я решила поторопиться и ударила его в последний раз, отключив минут на сорок, потом схватила за ноги и отволокла в сторону подвала.

«Тебе бы, Валера, на диету», — мысленно дала я ему последний совет, прежде чем нагрянуть в гости к Самойловой. Конечно, я могла бы потратить вдвое меньше времени, чтобы вывести его из строя, проделать эту операцию на ином уровне, филигранно и безболезненно, но у меня возникло непреодолимое желание отыграться на нем за амбалов Свиридова, так как я подозревала, что он тоже принадлежит к их числу, хотя и не участвовал лично в моем похищении. А голова у меня по-прежнему еще побаливала. С человеческой точки зрения, мне было его немного жаль, не люблю делать людям больно. Я даже слегка раскаивалась в только что изображенной мною фигуре высшего пилотажа на поле брани. Но и извиняла себя одновременно: ведь Валеру никто не заставлял связываться со Свиридовым и отравлять жизнь честным и порядочным гражданам родного Тарасова.

Вызвало удивление, что Самойлова не потрудилась сменить замок, и ключи снова подошли. Может, не успела? Или слишком понадеялась на своего тупоголового охранника?

Теперь у меня появилась возможность осмотреть квартиру более детально. Обставлена она была, ничего не скажешь, шикарно. Мебель в стиле рококо, я бы его так определила. А какая склонность к белому цвету! Претензией на роскошь это не назовешь. Интересно, Ангелина дизайнера нанимала или сама старалась?

Более всего меня поразил ослепительно белый рояль в центре гостиной. Никогда бы не подумала, что Самойлова увлекается классической музыкой.

Только как можно существовать среди такой помпы? Я бы на месте Владика прописалась на работе. Вдруг что-нибудь случайно разобьешь или сломаешь? Несмотря на огромный метраж квартиры, повернуться было негде: ощущение такое, что находишься в фарфоровой шкатулке. Однако о вкусах не спорят. Видимо, так Самойлова представляет себе умение жить на широкую ногу.

Я уселась в огромное мягкое кресло, выдержанное тоже в светлых тонах, и облокотилась на высокую спинку, позволив своим мышцам расслабиться. Господи, как хорошо! Только бы не уснуть!

«А вот и сейф, — мой взгляд упал на странное сооружение, выполненное все в той же замысловато-фигурной манере и водруженное на столик, отделанный скульптурным орнаментом. — Это что, антикварная редкость?»

Владик ничего мне об этом сейфе не говорил. Наверное, он здесь просто так, для создания антуража. Я встала с кресла и подошла поближе.

«Простоватый, — отметила я. — Но конструкция новая. Замок без движущихся частей, не высверлить и не выбить. Может, ключ поискать? Пустое! Лишняя трата времени». Я достала из пакета набор отмычек. Через пять минут хранилище распахнуло передо мной свою ненадежную дверь. И что я там увидела? Две пачки крупных банкнот и, конечно, никакого алмаза. Как я и предположила, сейф носил характер отвлекающий.

«Зачем мне чужие деньги?» — спросила я себя и аккуратно вернула дверь с замком в прежнее положение. Потом я методично обследовала все вокруг и не смогла обнаружить ничего, заслуживающего внимания. Наконец добралась до последней спальни. Здесь обстановка оказалась попроще. Меблировка из орехового дерева. Круглое огромное зеркало над двухспальной кроватью в темно-коричневой раме отражало блики неяркого света. Я залюбовалась бельгийским бельем из натурального шелка и потрогала его на ощупь. Ткань ласково струилась между пальцев — давно мечтала о таком комплекте, но никак не могла выкроить на это триста баксов.

Звонок в дверь вывел меня из состояния оцепенения. Я шарахнулась в сторону от экрана телевизора, когда он внезапно включился и на нем появилась моя дорогая Регина.

«Так, значит, не я одна балуюсь электронными игрушками, — заключила я. — И миссис Визаж отдает дань моде».

Впрочем, здесь нет ничего удивительного, если учитывать ее состояние, выраженное в денежном эквиваленте, и то, что еще три года назад в России уже было создано более тридцати компаний-разработчиков и продавцов спецтехники. Куда деваться безработному инженеру?

Регина позвонила опять, и выражение лица у нее было чересчур сосредоточенным. Что ей здесь понадобилось? Знает же, что хозяйка давно отчалила. И тут меня осенило: «Неужели возвращаются Свиридов с Самойловой, а она их слегка опередила?»

«Поторапливайся!» — приказал мне внутренний голос. Я подавила в себе искушение рассмотреть, как устроен видеоглазок. Регина ушла, и экран автоматически погас.

Мне понадобилась пара секунд, чтобы вскрыть этот навороченный сейф с цифровым замком. Моей особой заслуги здесь не было, так как действовала я по подсказке Владика, руководствуясь подсмотренным им кодом. Но не было границ моему разочарованию! Никакого свертка или коробочки мне обнаружить не удалось и, соответственно, никакого голубого бриллианта — ни подвески, ни кулона! А этот сейф оставался моей последней надеждой. Неужели Владик солгал? При этой мысли у меня внутри все как-то похолодело. Я снова кинулась обыскивать сейф. Есть! Я извлекла на свет божий небольших размеров шкатулку. Открыла… И что же я увидела? Женские украшения. Дорогие, конечно. Пару колец с бриллиантами, серьги, жемчужное ожерелье… Я порылась в драгоценностях, но голубой бриллиант, если он и был здесь когда-нибудь, испарился, как утренняя роса. Ситуация, в которую я попала, все больше переставала мне нравиться.

«В глубине всякой груди есть своя змея», — зловеще напомнил мне внутренний голос слова Козьмы Пруткова, которого я в часы короткого досуга иногда любила перечитывать. И невольно вообразила Владика в виде питона с человеческой головой, почувствовав, как мое сердце забилось чаще. Я бы назвала это симптомом здорового инстинкта самосохранения. Овладев собой, я продолжила обследовать сейф и наткнулась на старую потертую папку. В таких бесцветных папках с завязками в былые времена хранили уголовные дела. Папка была в пыли, видимо, Ангелина давно ее не открывала. Из нее на пол выпала фотография — я обратила внимание на то, что она черно-белая.

Решив, что скрыть свое посещение мне все равно не удастся, я удобно устроилась в самойловской постели на вожделенных мною шелках и приступила к рассмотрению снимков. В основном они были цветными, хотя и не самыми новыми. На них преобладало изображение Самойловой в различных ракурсах. Значительная часть, видимо, была сделана специалистами, так как Ангелина выглядела на них гораздо стройнее, чем в жизни. Вообще, я заметила, что она очень фотогенична. Здесь же я обнаружила фотографии Владика и несколько семейных снимков. Родителей Ангелины или ее одноклассников на них я не нашла, как ни старалась.

Несмотря на то что внутренний голос продолжал меня подгонять, я никак не могла оторваться от созерцания этого фотоархива. Что я стремилась разыскать? Пожалуй, на этот вопрос я бы ответить не смогла.

Затем мне в руки попал конверт с каким-то письмом. Он оказался очень красочным, с множеством марок. Такие обычно приходят из-за границы. Обратный адрес: Германия. Я перевернула его. На штемпеле значился Ганновер. Я даже успела пожалеть, что не владею немецким и не читаю в подлиннике Гёте, но когда я вытащила из конверта листок бумаги, обнаружилось, что он исписан русскими буквами ровным, но, правда, мелким мужским почерком. Эта весточка от Андрея меня заинтриговала. В целом смысл письма сводился к тому, что брат сообщал Ангелине о том, как процветает его иностранный бизнес, о валютных счетах и банковских операциях. Во всем этом я не очень-то разбираюсь и поэтому читала с удвоенным вниманием. Поистине неизгладимое впечатление на меня произвел постскриптум. Поэтому я его цитирую дословно: «Мне очень жаль, что по моей вине ты всему этому подверглась. Уверен, что год в тюрьме показался тебе адом, но, надеюсь, ты согласишься, что я старался, как мог, помочь тебе о нем забыть.

Не знаю, сумеешь ли ты когда-нибудь меня простить, но мне кажется, я сделал все, что в моих силах, чтобы твоя сегодняшняя жизнь была устроена наилучшим образом. Андрей Кустарин».

Эти строки показались мне шедевром эпистолярного жанра. Я почти получила ответ на вопрос, как связаны Самойлова, Кустарин, Сахнов и Стрижевский. В моем мозгу словно что-то щелкнуло. Конечно, если Ангелина связана с уголовным миром, то Кустарин и подавно. Оставалось только найти этому подтверждение. «А не он ли похитил бриллиант из немецкого музея? — закралась крамольная мысль. — Или перекупил?»

Теперь я могла с полной уверенностью считать, что Регина сказала мне правду. Понятно, чем Юра может шантажировать королеву тарасовской косметики. Наша дама из высшего света не хочет, чтобы кто-нибудь узнал о ее проблемах в Кургане. Только все равно она меня удивляла. С ее-то деньгами. Да какое ей до всех дело? Кто бы мог подумать, что Самойлову так заботит ее репутация? Называется, век живи — век учись. Но, с другой стороны, видимо, Свиридов ее все-таки устраивает. Не стала бы она его из-за такой мелочи терпеть, если бы не хотела.

Ладно, пора собираться. Я сунула письмо в пакет — вдруг пригодится. И красивую поздравительную открытку сестренке от братика с уральской родины — тоже. Потом быстренько сложила фотографии обратно в папку и подняла с пола черно-белый снимок, о котором я как-то забыла в пылу своих открытий. Я повертела его в руках, сомнений не оставалось: на ней тоже был запечатлен Кустарин. Только выглядел он помоложе, не как на семейных снимках. «И стрижка другая, — усмехнулась я. — Такие портреты обычно расклеивают на доске объявлений под рубрикой „Разыскивается опасный преступник“. Я нащупала на обратной стороне следы клея, как будто фотографию откуда-то выдрали. „Откуда-то! Татьяна, ты меня изумляешь, — вновь заговорил мой внутренний голос, — из уголовного дела, конечно!“

На снимке стояла дата: восемьдесят восьмой год.

«Да, за десять лет Андрюша здорово приподнялся!» — заметила я. Эту фотокарточку я отправила вслед за письмом с открыткой и ощутила жгучее желание метнуть «волшебные» косточки, но в корне его подавила. И так слишком долго здесь проторчала, пора и «нах хауз». К тому же Регина меня может заждаться. Я закрыла сейф и опрометью — в коридор. Там я извлекла кассету, которую искусно спрятала в свой первый визит. Интересно, почему эта квартира тогда так меня поразила?

Я засомневалась на мгновение: надо ли оставлять здесь аппаратуру, но потом все-таки пришла к выводу, что — да, надо. И вставила в плейер новую кассету. Может, конечно, и не пригодится. Ну да ладно! Лучше уж перестраховаться, особенно когда имеешь дело со Свиридовым.

— Как успехи? — спросил Сергей, когда я закрыла за собой дверцу джипа.

— Пятьдесят на пятьдесят, — не стала я ничего скрывать. Однако ситуацию мне еще нужно было обдумать. Какая-то получалась с этим камешком неувязка. Может, и Владик на руку нечист. А что, если он прячет бриллиант в моей столь тщательно охраняемой квартире? Лучшего убежища и не придумаешь!

Тогда это вполне объясняет, почему Свиридов с Ангелиной за ним охотятся.

— Почему у тебя такое лицо? — забеспокоился Сергей. Мне абсолютно не понравилось, что он может читать мои мысли.

— Да так, кажется, появились некоторые осложнения, — сказала я в ответ, не желая вдаваться в подробности.

— Серьезные? — осведомился он.

Тогда я набросилась на него с пространной тирадой о том, что мои дела его не касаются.

— Конечно, — нахмурился Серега, — я у тебя тут в шофера подвизался. Платить как будешь, хозяйка, деревянными или в валюте?

Пришлось еще и извиняться, страсть как не люблю этого!

Сергей подбросил меня к кафе, где меня должна была ждать Регина. Я огляделась, но никого из знакомых не обнаружила. Интересно, сколько она собирается тянуть время? Меня отчаянно клонило в сон, поэтому, заказав порцию мороженого и чашку кофе, я подумала: жаль, что нет молочного коктейля. С детства люблю его, но в последние годы он стал мне попадаться все реже.

«Ага, ври больше, — заметил внутренний голос, — с возрастом, Танечка, ты стала предпочитать напитки покрепче».

Наконец Регина соизволила появиться. Как всегда, она выглядела восхитительно. Пожалуй, я сравнила бы ее с какой-нибудь из греческих граций.

— Я заставила вас ждать? — спросила она. — Прошу прощения.

— Ничего страшного, — ответила я ей в тон. Говорила Регина как-то очень уж строго и внешне напоминала учительницу. На ней опять было черное платье, и мне невольно подумалось: «Уж не в трауре ли она?» Я прогнала эти мысли, ведь ясно как божий день, если Регина Шаганова о чем-то и скорбит, то только о работе. Что она, зря по пять раз на дню к Самойловой захаживает? Вряд ли Ангелина ее все время приглашает в свои королевские апартаменты.

Регина тоже заказала мороженое, как и я. А потом мы купили по «Волге», фирменному тарасовскому пирожному.

— Я вам настроение испортила, — начала она разговор. — Это такие глупости.

— О чем вы? — я ее и в самом деле не поняла.

— О том вечере. Вы, наверное, бог знает что обо мне подумали. Я такого наговорила! — воскликнула она.

Искренность прибавила Регине раскованности, и она стала похожа на живого человека, а не на изумительно прекрасную куклу.

— Ангелина Михайловна столько для меня сделала, а я такая неблагодарная, — продолжала она, — не знаю, что на меня тогда нашло… Хандра, наверное.

Я и сама не заметила, как мои брови поползли вверх. «Что это с ней? — недоумевала я. — Что, ее уже обработали? Неужели на презентации меня все-таки засекли? А я-то, глупая, так полагалась на Светкино искусство!»

— Я очень рада, что у вас все в порядке! — заверила я ее.

— Вот это-то меня и мучает, — сказала Регина и, видя мои удивленные глаза, объяснила: — Это у нее трудности.

— Прямо не верится, — заметила я и, отломив ложечкой самый лакомый кусочек, отправила его в рот, смакуя слегка горьковатый вкус шоколадного крема. А потом поинтересовалась: — В бизнесе?

Мое любопытство не могло показаться подозрительным, так как я лицо тоже заинтересованное, раз в самойловской фирме работаю. Только я была уже почти уверена, что Регина знает на все сто процентов, что к «Цирцее» и выпуску косметики я никакого отношения не имею и что бизнес мой совсем иного рода. Так какие же цели она преследует? Однако, несмотря ни на что, я продолжала разыгрывать из себя менеджера по рекламе.

— Нет, что вы! — воскликнула она. — Конечно, в личной жизни.

Я едва не поперхнулась.

— Что вы говорите? — Даже удивление изображать не пришлось, оно было у меня на лице написано.

— Ее муж — такое ничтожество!

Я насторожилась, впервые речь зашла о моем клиенте.

— Я слышала, он — врач, — осторожно заметила я.

— Не знаю, врач он или не врач, но Ангелина его полностью содержит, а он то гуляет, то ее обворовывает, — начала возмущаться Регина. — Просто не представляю, что такая женщина могла в нем найти. Да у него за душой, как у бомжа, ничего, кроме пустой бутылки.

— Неужели он деньги крадет? — изумилась я.

— Да, и деньги, и все, что под руку попадется. И пьет, между прочим. А сейчас ее благоверный, кажется, стащил что-то из ее украшений. Продал, наверное, и живет у какой-то бабы.

Мне захотелось выплеснуть на Регину горячий кофе из чашки.

«Взбодриться тебе надо было, вот и взбодрилась, — подумала я. — Только держи свои нервы под контролем».

— А откуда вы все это знаете? — спросила я невозмутимо.

— То-то и оно, что она сама мне рассказала, — продолжала негодовать Регина. — Представляете, до какого состояния он ее довел?

Мне снова было о чем поразмыслить, и, когда Сергей отвозил меня на станцию техобслуживания, где мне сегодня обязались вернуть мою «девятку» как новенькую, я всю дорогу молчала. Он не лез ко мне с расспросами: понял, что бесполезно. Я опять решила использовать высшие силы, чтобы разобраться в том, что мне сказала Регина, благо что и чехольчик с косточками я с собой прихватила. Это вам не зонтик! Интуиция мне подсказывала, что от ее слов веяло фальшью.

И пусть Серега будет надо мной насмехаться.

Судьба отвечала мне цифрами: 21+33+8. Я поднапрягла память. Сомнений не было. Я помнила текст из древней книги до последней запятой: «Если при разговоре с вами, оправдываясь, она скажет, что это всего лишь вымысел, — не верьте! Это самый настоящий вымысел».

Весы моего доверия все больше склонялись в сторону Владика.

Я немного успокоилась и заснула на несколько минут.

— Эх ты, прорицательница! — услышала я сквозь сон нежный голос Сергея.

Наконец я оказалась за рулем своей любимой машины. Правда, пришлось расстаться с Сережей, зато я обрела прежнюю независимость и полную свободу передвижения. Хорошо, конечно, когда у тебя есть преданный друг, но еще лучше, когда изредка ты можешь себе позволить побыть наедине с собственными мыслями. Спать мне хотелось хронически, но выспаться так и не удалось. Я надеялась как можно быстрее добраться до дома, чтобы восстановить в памяти по минутам часы ночного бдения.

«Может, запрограммировать себя на пробуждение и поспать, ну, скажем, минут двадцать, как Штирлиц?» — подумала я. И в этот момент чуть не врезалась в столб.

«Ну что, радистка Кет, допрыгалась?» — съязвил внутренний голос.

Едва удалось вырулить с обочины, как в нескольких метрах от меня из правого ряда на бешеной скорости вылетела знакомая иномарка. «Ага, значит, мой визит не остался незамеченным, — констатировала я. — Повторяетесь, Юрий Михайлович! Фантазии на новый трюк не хватает, а все туда же, строите из себя супермена. И когда вы только оставите меня в покое?»

Из-под задних колес свиридовской «Ауди» посыпалась каменным дождем ненавистная мне щебенка, попадая со стуком прямо в крылья моей машины. Несколько булыжников угодило в лобовое стекло.

«Бедная ласточка», — невольно вздохнула я. Не люблю, когда над моей «девяткой» издеваются. И как только я с ней в разлуке целый день провела? Не представляю даже.

Юрий Михайлович, не изменяя себе, нахально пошел на обгон.

«Ну вот и здрасьте! — разозлилась я. — Пуганые мы уже. На колымагах не разъезжаем. Уже все стекла противоударные типа триплекс. Не возьмешь! Хотя где уж нам до вашего катафалка?»

И в этот момент судьба в очередной раз пошутила. Я вообще заметила, что юмор у нее дурацкий, как у моего внутреннего голоса.

Дорожный гравий превратил стекла моей машины в покрытый мелкими трещинами кошмар, и я едва не обрезалась, когда выдавливала его ладонью. Не знаю, как и до дома-то добралась!

Свиридов мгновенно исчез из моего поля зрения, будто его и не было. Предыдущая встреча с ним в итоге закончилась для меня головной болью, теперь я боялась, как бы и вовсе не остаться без головы. А вдруг стрельбу начнет? С такими издержками своей работы я, конечно, мирилась, но никогда их не приветствовала.

Ну не имею я привычки быть послушной девочкой. Что тут поделаешь? А Юрий Михайлович эту мою особенность никак для себя не уяснит.

Мои умозаключения прервал звонок по сотовому.

— Привет, Ведьма! — услышала я знакомый голос своего однокурсника. Только теперь звонил не Сергей, а Славка Киреев.

С ним я познакомилась еще до того, как Серега перешел в мою группу.

— Здорово, Слав. Обожаю комплименты, — обрадовалась я.

— Ничего себе комплимент! Другая бы на твоем месте обиделась, — со смехом выговорил Славка.

— На правду не обижаемся, — заверила я его. Внезапно Славка заговорил серьезно. У него всегда так, без всяких переходов. За это я его и люблю. Умница — майор Славка Киреев. Бывают и в органах мужики нормальные.

— Хочу с тобой новостью поделиться, — начал он.

— Что-нибудь случилось? — насторожилась я.

— Смотря как расценивать…

— Не томи, говори быстрее! — воскликнула я. Мне только еще других неприятностей не хватает, с одним Свиридовым не знаю, как управиться.

— На твою подпольную квартиру напали.

— Что?! — крикнула я в трубку.

— Да не ори ты так, — попробовал меня вразумить Славка, — сигнал на пункт пришел. Вот я и помчался тебя спасать, хоть какой-то повод для свидания. Только меня в управлении и видели.

— Ты можешь хоть на минуту прекратить отпускать свои шуточки? — спросила я раздраженно. Меня так взволновало это сообщение, что я даже про сигареты забыла. А ведь приобрела новую пачку недалеко от кафе, где с Региной общались. Так, пожалуй, и вовсе курить брошу. У меня есть странная особенность: когда я нервничаю, в сигаретах не нуждаюсь. Я вообще о них не помню, как, впрочем, и обо всем остальном, кроме доминанты.

— А я и не шучу, — сказал он невозмутимо. — Представляешь, как ты меня разочаровала, поселив у себя этого квартиранта?

По его тону я поняла, что с Владиком все в порядке. И смогла все-таки закурить, открыв настежь все окна в машине. Пусть уж лучше сквозняк, чем эта духота невыносимая.

— Так его не тронули? — все же спросила я. Никогда не мешает убедиться, что новости хорошие.

— Нет, — успокоил Слава, — только вот…

— Договаривай, — велела я.

— Он утверждает, что кто-то пытался ломиться в квартиру, а я в его словах очень сомневаюсь — странный он какой-то. На твоем месте я бы ему не очень-то доверял. Представляешь, прогонять зазря чуть ли не взвод омоновцев? Перед ребятами неудобно.

— Ты в этом на все сто уверен? — не унималась я. Неужели Регина права? И Самойлов держит меня за круглую дуру? Хороша Ведьма! Не видит, что творится у нее под носом, и сражается с ветряными мельницами. Я имела в виду Свиридова с Ангелиной.

— На девяносто девять, — настаивал Славка.

Я поразилась, до чего солидарны мои однокурсники в оценке Владика Самойлова, можно подумать, что они сговорились.

«А если мне специальность сменить? — нашла я выход из положения. — Пойти, скажем, в профессиональные гадалки?»

«Стоп, — скомандовала я себе. — Так я неизвестно до чего еще додумаюсь».

«Например, до того, что Владик сам себя слегка придушил, — предположил мой внутренний голос. — И прямиком в карете „Скорой помощи“ отправишься в палату номер шесть».

Я решила, что так и в самом деле можно свихнуться, если все время прислушиваться к внутреннему голосу. Однако сочла вполне здравой другую мысль: а что, если у Владика есть сообщник, и он помог ему разыграть покушение на свою персону? Но целостной картины все-таки не складывалось. Пусть Владик украл бриллиант и обвел меня вокруг пальца, но тогда к чему все эти угрозы Свиридова?

Переступив порог своей крепости, я задала Владику вопрос, который всю дорогу вертелся у меня на языке:

— Зачем тебе понадобилось инсценировать нападение?

Выглядел он довольно глупо, видимо не ожидая от меня подобной постановки вопроса.

Я действительно его не понимала, и это меня тревожило.

ГЛАВА 7

Я думала, что Владик будет медлить с ответом, но ошиблась.

— По одной простой причине, — начал он. — Я же вижу, что ты мне больше не доверяешь. Вот и надеялся привлечь к себе побольше внимания.

— Отлично, — не выдержала я. Его прямота вкупе с простотой меня просто убивали, и я по-прежнему не находила в этих качествах ничего привлекательного. — Тебе наплевать абсолютно на всех, и ты в своих интересах готов использовать кого угодно.

— Это-то нас и сближает. Не так ли? — усмехнулся Самойлов. В его карих глазах, образно говоря, заплясали черти. Мне показалось, еще секунда, и я потеряю всякое терпение.

— А тогда, в подъезде, ты тоже хотел привлечь к себе побольше внимания? — У меня возникло желание огреть его чем-нибудь тяжелым, и в этот момент я абсолютно забыла о всех своих мудреных приемах.

— Когда? — не понял Владик. Его недоумение разозлило меня еще больше.

— Ну, когда тебя чуть не задушили, — объяснила я. Взгляд у Владика потускнел, и я пришла к выводу, что он изображает из себя супермена, потому что сильно напуган. Я ощутила даже легкое разочарование.

— Я так и знал! — Наконец-то до него дошло. — Значит, я был прав, и мне тут больше делать нечего. Может, порекомендуешь кого из знакомых детективов?

— А зелененьких тебе не жалко, все-таки впустую потратил? — не унималась я. Вообще-то, я обычно стараюсь избегать скандалов, но тут меня почему-то прорвало. Что он себе, собственно, позволяет? Забыл, с кем имеет дело? Или вообразил, что в детском саду находится? — А в принципе, — добавила я, — как твоей душе угодно!

— А пошла ты… — обозлился он и опрометью бросился вон из моей квартиры, только задержался у выхода: разумеется, не смог справиться с замком, но я не замедлила прийти ему на помощь. И все-таки мне было обидно.

«Еще бы, — прокомментировал внутренний голос, — столько сил потратить впустую».

«Ну уж нет! — возмутилась я. — Все равно до истины докопаюсь. С Владиком или без Владика… Это существенной роли не играет».

С такими мыслями я добралась до дивана и провалилась в глубокий сон. Меня разбудил настойчивый звонок в дверь, и спросонья я никак не могла разобраться, почему в это время взбесился будильник. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он здесь совсем ни при чем. Я босиком и полураздетая выскочила в коридор. И кого я увидела на мониторе? Нетрудно догадаться! На миг я заколебалась, впускать или не впускать? «To be ore not to be?» — вспомнился мне извечный вопрос: «Быть или не быть?»

«Ты и на Офелию-то не тянешь, не то что на принца!» — заметил внутренний голос. Я мысленно с ним согласилась и открыла дверь, в которую ввалился в стельку пьяный Владик и повис у меня на шее. Я едва не задохнулась от стойкого запаха перегара. «Боже мой, — ужаснулась я. — Сколько же я проспала, если он уже успел дойти до такого состояния?»

— Татьяна, у тебя водка есть? — поинтересовался Владик.

— По-моему, с тебя хватит, — заключила я.

Самойлов явно придерживался иного мнения. Он искал глазами место, где я могла спрятать бутылку.

— Нет у меня водки, — отрезала я, — похмеляться тебе еще рано.

— Я еще до кондиции не дошел, — заверил он меня. Я безнадежно махнула рукой и отправилась на кухню готовить кофе.

«До чего же мне этот доктор надоел! — возмущалась я. — Почему все свои проблемы он решает с помощью алкоголя? Убить бы того, кто первым придумал, что истина в вине!»

«Смотря какое вино», — заметил внутренний голос.

— Тебя что, совесть мучает? — обратилась я к Владику, понимая, что снова нарываюсь на ссору. Но он на мой выпад почти не прореагировал.

Докурив дешевую сигарету, Владик обескуражил меня вопросом:

— Ты де Сент-Экзюпери уважаешь?

Я ожидала чего-то более банального, вроде того, что уважаю ли я его.

— Ну, в общем, нормально отношусь, — ответила я.

— У него один герой, наподобие тебя, любознательный, пьяницу вопросами достал, — сообщил мне Владик. — Так тот ему ответил, что пьет, чтобы забыть, что ему совестно пить. — Хода его мысли я пока не улавливала. — Так вот, меня совесть не мучает, — продолжил Владик. — Я пью потому, что пьянство — порок насквозь телесный и материальный. Заметь, — он сделал паузу, — это я Монтеня цитирую. Просто я жизнь люблю, но кто-то хочет ее у меня отнять, а ты, Танька, мне не веришь. — Владик закурил новую сигарету.

— А что я должна думать, по-твоему, после твоей выходки? — взорвалась я.

— Ты мне вообще ничего не должна, — Владик сказал это довольно спокойно. Потом он прошел на кухню, оставив меня в гордом одиночестве. Я чувствовала, что мои нервы на пределе, и решила чем-то заняться, чтобы успокоиться. Достав кассету из пакета, я вставила ее в видеомагнитофон. Большую часть пленки я просмотрела на ускоренном воспроизведении: обстановка Ангелининой квартиры особого удовольствия мне не доставляла, но, когда на экране появился Свиридов, я автоматически перевела видик в режим нормального функционирования. Поначалу ничего интересного мне увидеть не удавалось, а затем начались сюрпризы. В частности, я почему-то не ожидала, что смогу лицезреть Ангелину Самойлову в образе порнодивы. Я начисто забыла о том, что собираю компромат на нее и ее любовника. Сексуальная сторона проблемы как-то вылетела у меня из головы.

«Хорошо еще, Владик не видит, — нервно подумала я, — а то совсем сопьется». А потом мне стало смешно: «До чего же я правильная! Раньше я за собой такого что-то не замечала».

— Ты теряешь форму, — сказала Ангелина Свиридову, направляясь в душ. Он схватил ее за руку, на мой взгляд, довольно грубо усадил рядом с собой на то самое бельгийское белье, вызывающее в моей душе волну черной зависти.

— Мне же больно! — воскликнула она.

«А ты чего хотела, додумалась, какой комплимент мужику сделать после интимной близости», — прокомментировала я мысленно увиденное.

— А что, в доме гиганты покруче были? — спросил Свиридов. — Чисто конкретно? — Ангелина в ярости сузила глаза и вырвала руку из его пальцев. Мне даже страшно стало за Юрия Михайловича, столько в ее взгляде было нескрываемой ненависти. Страшная у них любовь получается!

— Мы же договорились эту тему не трогать, — прошипела она сквозь зубы.

— Ага, — согласился Свиридов, — уговор дороже денег. Только, видно, тебя там плохо ублажали, раз ты теперь со мной связалась.

— Заткнись! — рявкнула Ангелина и швырнула на пол бутылку шампанского. Ковер покрылся белой пеной.

«Вот это темперамент! — изумилась я, невольно пожалев Владика. — Есть с чего к бутылке пристраститься!» Конечно, я рассуждала предвзято, но что тут поделаешь!

Свиридов зааплодировал, что привело Ангелину в еще большее бешенство.

— Ты когда-нибудь научишься держать язык за зубами?! — завопила она.

— Ты на мужа своего ори, — сказал Свиридов, — а со мной такие выходки не пройдут. Еще скажи спасибо, что я эту тему прилюдно не обсуждаю. А будешь себя плохо вести…

— Это угроза или шантаж? — спросила Ангелина. Ее глаза еще светились праведным гневом, но она уже начала приходить в себя.

— Предупреждение, — ответил Юрий Михайлович. — Ладно, милая, мир?

— Мир, — согласилась Ангелина, но что-то мне подсказывало, что это только временное перемирие, которое в скором будущем может разразиться войной. Он обнял ее и страстно поцеловал в еще сомкнутые губы.

— Красиво смотрятся, — заметил Владик, прихлебывая кофе и подходя сзади, а я вздрогнула от его голоса.

— Давно наблюдаешь? — Меня интересовало, слышал ли Владик начало разговора. И еще: как он мог не знать, что его жена была в местах не столь отдаленных. Хотя справедливости ради надо сказать, что скрывала она это ото всех с особой аккуратностью.

— Недавно, — ответил Владик, — и продолжение меня не волнует.

Он снова ушел на кухню, чему я, впрочем, обрадовалась. Хотя на его месте я бы, пожалуй, просмотрела кассету до конца. Какое-то время на пленке снова ничего не было — ничего любопытного, — пока в фильме не появилось новое действующее лицо.

«Хорошо, что камеру я закрепила в спальне, — похвалила я себя. — Похоже, все события в доме Самойловой вершатся здесь, да и сейф тут же располагается, поближе к кровати».

Я давно ожидала увидеть Регину, но разговор у нее, вопреки моим предположениям, состоялся не с Самойловой, а с моим ненаглядным Юрием Михайловичем.

— Смотри мне в глаза, — велел Свиридов Регине, которая, как загипнотизированная, повиновалась его приказаниям. По-видимому, он внушал ей страх, близкий к суеверному. Юрий Михайлович в этот момент походил на гигантского удава. — Отвечай, что ты там на презентации несла?

— Я… что? — растерялась Регина. Она и в самом деле не понимала, о чем ее расспрашивают. — А где Ангелина Михайловна?

— Здесь вопросы задаю я, — сказал Свиридов тоном следователя с Петровки. — Ты что, нас всех под монастырь подвести решила? А? Я тебя спрашиваю! — Он схватил насмерть перепуганную девушку за горло. Я ей искренне сочувствовала, так как уже имела счастье познакомиться поближе с Юрием Михайловичем.

— Я не… — прохрипела Регина. Он убрал свои ручищи с ее хрупкой шеи.

— И давно ты на Иванову работаешь?

— Да не знаю я никакой Ивановой! — воскликнула Регина. В ней, кажется, просыпалось чувство человеческого достоинства. — Прекратите так со мной разговаривать! — Свиридов ударил ее по лицу, она потеряла равновесие и упала на постель. Я пришла к выводу, что врезал он ей слегка, так как позже при встрече синяков на ее лице не обнаружила, но от этого мне не стало легче. Будь моя воля, разорвала бы этого урода на части!

Регина приподнялась и крикнула ему в лицо, что он сволочь. Тогда Свиридов толкнул ее, и она снова рухнула на кровать. Он чиркнул у нее перед носом зажигалкой, и девушка едва успела отшатнуться от вспыхнувшего пламени.

— Будешь трепыхаться, подожгу! — сказал Свиридов спокойно. Регина словно оцепенела. Похоже, это было для нее слишком. Я и так восхищалась ее мужеством, хотя действовала она, конечно, как камикадзе.

— Так вот, — продолжал Юрий Михайлович, — эта рыжая штучка, с которой ты беседовала, частный детектив. Не знаю, что ты ей наболтала в своем депрессивном состоянии, но от своих слов ты откажешься. Поняла?

Регина, глотая слезы, судорожно закивала головой.

Он подсел к ней на постель, она вся вжалась в стену и с ужасом наблюдала за его передвижениями. Свиридов расхохотался.

— Не бойся, — успокоил он, — трахать я тебя не собираюсь. Таких, как ты… и плачут, потому что жалко. Вдруг переломишься! — Свиридов замолчал на несколько секунд, а потом снова заговорил — и уже без смеха: — Ладно, давай к делу. Ивановой расскажешь, что Самойлову муж обокрал. И не забудь расписать в деталях, что он собой представляет. Ты ведь знакома с Владиком, а? — Он опять рассмеялся.

«Похоже, что близко знакома», — заключила я, прокручивая в памяти свой недавний разговор с Региной Шагановой.

Больше ничего занимательного на этой кассете не записалось. Я выключила видик, так как не люблю смотреть на себя по телевизору.

«Надо бы голову помыть, — решила я, — и смыть этот дурацкий рыжий цвет».

Когда я вернулась из ванной, Владик возлежал на диване, а вокруг повсюду валялись окурки и рассеян пепел.

«Помпея после извержения вулкана, — констатировала я мысленно, — ну и свинья!» Я заметила его восхищенный взгляд, обращенный на меня. Похоже, Владик уже окончательно протрезвел.

— Ты знаешь Регину Шаганову? — спросила я. Он искренне удивился моему вопросу.

— Я-то знаю, — ответил Владик. — А ты как о ней узнала?

Я позавидовала Свиридову, который легко мог ответить, что вопросы задает он один.

— Сорока на хвосте принесла, — сказала я. — Ты с ней спал?

— До чего же ты тактичная! — воскликнул Владик.

— Значит, спал, — констатировала я.

— По-моему, я не обязан перед тобой отчитываться, — возмутился Владик. Я заметила, что он нервничает. У меня на лице скулы заходили ходуном.

— Конечно, не обязан, — согласилась я. — Теперь мне понятно, почему Ангелина постепенно вытеснила ее из совместного бизнеса.

— Твои сведения устарели, — заявил Владик с торжеством. — Ее сегодня моя жена назначила директором по реализации.

— Вот как? — удивилась я. — Это только ты у нее так напоролся?

— А это вообще к делу не относится, — сказал он с вызовом.

— Конечно, конечно, — не стала я возражать. — Только мне кажется, что в этом городе найдется не один желающий отправить тебя к праотцам и помимо Ангелины. Кстати, скажу тебе как любителю классиков: Козьма Прутков в свое время писал, что «и устрица имеет врагов!».

— А под устрицей ты подразумеваешь меня? — заинтересовался Владик.

Я пожала плечами:

— Понимай как хочешь.

Я полезла в косметичку за сигаретами и обнаружила, что они закончились.

— Я спущусь в ларек, — бросила я на ходу уже из прихожей.

— Буду ждать, — ответил Владик без особого энтузиазма. Выйдя из подъезда, я столкнулась лоб в лоб с миссис Визаж. Надо отметить, что эта встреча привела меня в некоторое замешательство. Я невольно оглянулась по сторонам, ищя глазами черную «Ауди», но Свиридова, к моей безмерной радости, нигде не оказалось.

— Здравствуйте, Танечка, — ласково обратилась ко мне госпожа Самойлова.

Я прямо оторопела. Кто бы мог подумать? Неужели сегодня я не услышу угроз? Их величество решили поменять кнут на пряник?

— Нам надо поговорить.

— Здравствуйте, Ангелина Михайловна, — расплылась я в приветливой улыбке, чем тоже немного смутила нежданную гостью. Я была почти уверена, что она направляется в мою конспиративную квартиру. И где эта каракатица только адрес раздобыла? Теперь жди чего угодно, вплоть до бомбы! — Излагайте вашу просьбу, — почти пропела я елейным голосом.

— Видите ли, дорогая Таня, дело очень деликатное. Вы кое-что превратно поняли. У меня в самом деле похитили дорогой драгоценный камень, бабушкино наследство. И Денис, друг моего брата, здесь совершенно ни при чем. Это такая трагедия, что его не стало!..

«Интересно, это она о бриллианте или о Стрижевском?» — подумала я.

— Но речь не о том, а о краже, — продолжила Ангелина.

«Значит, все-таки о Стрижевском», — заключила я.

— Ну а что вы хотите от меня? — спросила я вслух.

— Чтобы вы занялись расследованием, разумеется, и нашли мне подвеску.

Я только сейчас обратила внимание, что она разговаривает со мной на «вы». Может быть, миссис Визаж только по телефону позволяет себе фамильярности?

— Вы знаете, что я беру двести долларов за сутки?

— Ну, Танечка, о чем речь? Я вам заплачу вдвое больше, только найдите камень, — решила Ангелина не мелочиться. Я с интересом рассматривала, во что она одета. Поразительно, но в длинном белом платье от Givenchy эта довольно полная женщина выглядела на удивление стройной. Я сразу узнала фирму, потому что сама совсем недавно приобрела нечто подобное. Пальцы у нее были унизаны перстнями с бриллиантами, а в ушах переливались на солнце две серые жемчужины в бриллиантовой россыпи. Глаз у меня наметанный, и я сразу определила, что в той шкатулке из сейфа сережек этих не было. «Может, у нее еще где тайник имеется?» — предположила я.

— Вы кого-нибудь подозреваете? — спросила я для проформы.

— Не подозреваю, а уверена, что это сделал Самойлов, так что напрасно, Танечка, вы его защищаете.

В отличие от Ангелины Михайловны, я ни в чем уверена не была, но про себя отметила, что на кассете таинственный грабитель зафиксирован не был, значит, подвеску выкрали до того, как я впервые посетила ее квартиру.

Я предложила Ангелине пройти на стоянку, где была припаркована моя машина, и поговорить в менее людном месте. Она согласилась, поэтому детали этого дела мы обсуждали уже в салоне «девятки». Моя новая заказчица описала мне бриллиант в точности так же, как и Самойлов. Супруги расходились только в одном: каким образом камень оказался в их антикварной квартире. Я попросила у Самойловой фотографию подвески — вдруг имеется, все-таки семейная реликвия. Особенно я, конечно, не надеялась, но, к своему немому удивлению, получила ее через пару секунд.

Таким образом, теперь я работала на обоих супругов. Мне показалось, что именно таким путем я скорее всего доберусь до истины. По крайней мере, на некоторое время мне удастся избежать роковой схватки со Свиридовым. Мой «бортовой компьютер» выдавал одну версию за другой. Ну, например, Андрей Кустарин похитил камень в Германии и через блатаря передал его Ангелине на хранение вместе с технологиями производства новой косметики. Обещал же в письме позаботиться о сестренке и обеспечить ее благосостояние. Вот и старается, да и о себе при этом не забывает.

Молодец! Что еще сказать? А тут Самойлов выкрал камешек и убрал уголовника. Может, Денис его за этим черным делом застал? Или они вдвоем работали, а делиться Владик не захотел? Теперь, чтобы избежать разборки с Кустариным, который внезапно может нагрянуть из Ганновера за бриллиантом, он через меня хочет уничтожить Ангелину и отвести подозрения от себя. Чем не вариант? Или подвеска действительно получена в наследство, ее украл кто-то неизвестный; или, например, все тот же Свиридов; а на Владика Самойлова покушался кто-то посторонний, и он неправильно понял сообщение на автоответчике… Сколько еще может быть вариаций на предложенную тему? В общем, голова шла кругом.

Когда наконец Ангелина оставила меня одну, я решила съездить домой, чтобы проверить, все ли в порядке. К тому же оттуда я могла напрямую наблюдать за миссис Визаж вместе со Свиридовым. Но дома меня подстерегала неприятная неожиданность: видеосвязь с резиденцией Ангелины оказалась нарушенной, видимо, кто-то обнаружил камеру. Или после моих визитов Свиридов догадался обыскать квартиру. Может, сам заметил, а может, Регина донесла, что я возле дома околачивалась, или Валера с консьержкой. Наследила я, конечно, основательно, но факт оставался фактом: пропала моя аппаратура.

Следующим номером программы предполагалось наведаться на Владькину работу. Но мне не хотелось тратить время впустую. Я сконцентрировала все свои мысли на этой проблеме и сделала магический бросок. Чудесные косточки ровным рядом легли на полированной поверхности моего журнального столика. Комбинация 4+18+27 расшифровывалась так: «И все-таки все тайное рано или поздно становится явным».

«Очень интересно, — заметила я. — Неужели и во Владькиной работе есть темная сторона?» Я заторопилась в городскую клиническую больницу. Пришлось захватить с собой халат и сменную обувь. У гардеробщицы я спросила, где находится хирургическое отделение.

— А ты что, к родственнику? — поинтересовалась она.

— Ага, — соврала я, не покраснев.

Она объяснила мне, как найти нужный корпус. С детства не люблю школы и больницы. Эти учреждения всегда вызывают во мне море неприятных эмоций. С трудом мне удалось отыскать заведующую хирургией. Ей я сказала, что хочу устроиться санитаркой. Она оглядела меня с ног до головы придирчивым взглядом и пригласила в свой кабинет.

— Вы знаете, что зарплата небольшая? — спросила она. — А работа довольно грязная и тяжелая?

Я согласно кивнула головой, хотя имела довольно смутное представление об этом роде деятельности, а тем более о размерах его оплаты, но догадалась, что заведующая говорит правду: у входа в больничное здание висело несколько объявлений, смысл которых сводился к тому, что в стационар требуются санитарки.

Заведующая представилась мне Тамарой Николаевной, и я тоже не стала ничего изобретать, назвавшись своим настоящим именем.

— Вы хоть осмотритесь здесь, — предложила Тамара Николаевна. — Если надумаете к нам устроиться, пишите заявление и поднимитесь к главному врачу. Он подпишет, и я поставлю вас в график.

— А здесь как, сутками работают? — задала я не праздный вопрос.

Тамара Николаевна показалась мне вполне милой женщиной. Еще бы, сама изъявила желание познакомить меня с девочками.

— Нет, — ответила она, — по двенадцать часов.

Я вышла из ее кабинета с твердым намерением опросить весь коллектив. Однако не знала, к кому первому подобраться. Вряд ли кто-то из врачей захочет откровенничать о своем коллеге с незнакомой девушкой.

«Теряешь квалификацию», — заявил внутренний голос. И тут мне на помощь пришла Тамара Николаевна. Видимо, она заметила мою растерянность и, не желая потерять потенциального сотрудника, окликнула молодую женщину в зеленой пижаме.

— Это Валя, — сказала она мне, а потом обратилась к ней: — Покажи, пожалуйста, девочке, как мы тут работаем.

Валя не заставила себя упрашивать, язык у нее оказался подвешен не хуже Светкиного, только моя подруга значительно выигрывала у этой санитарочки уровнем интеллекта. После пяти минут разговора с ней я никак не могла определиться, то ли эта особа просто наивная, то ли патологически глупая. В принципе, она не давала мне и слова вставить. Особенно ее интересовало мое семейное положение. Показывая ординаторскую, Валя поведала мне во всех подробностях о том, как сумела женить на себе Володю. В сестринской я уже знала, каким образом эта чета распределяет свой семейный бюджет. В оперблоке Валя заставила меня надеть бахилы и, пока я с трудом проделывала эту манипуляцию, объяснила мне, как она лечит варикозное расширение вен. За чаем Валя кормила меня вареньем собственного приготовления.

— Угощайся, пожалуйста, — просила она, — а то мне банку надо освободить. Все равно придется выбрасывать.

Мне осталось только благодарить и давиться вареньем. Давно я так не уставала от длительного общения.

— А как у вас коллектив? — поинтересовалась я.

— Хороший, — ответила Валя, — только врачи пристают, особенно по ночам.

— Надо же? — изумилась я. — И ты такое позволяешь?

— Я-то не позволяю, — сказала Валечка с многозначительным видом, — да что с них возьмешь! Вот, к примеру, Владислав Васильевич, так он в прошлом гинеколог.

«Очень интересно», — отметила я в уме.

— Разве такое возможно?

— А почему же нет? И хирурги, и гинекологи — все лечебное отделение заканчивают. Подумаешь, прошел потом специализацию, да и все.

Мне очень хотелось поинтересоваться, почему сама Валечка никакой специализации не прошла, если все так просто, но я заставила себя промолчать.

— Я слышала даже, что он частной практикой занимался, — продолжила Валечка, — и аборты делал, не представляю — и как только умудрялся.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что Владислав Васильевич почти никогда не бывает трезвым. Зато других «кодирует».

— В смысле? — Я уже совсем ничего не понимала в тонкостях Владькиной специальности.

— Знаешь, есть такой шовный материал, кетгут называется. Так вот, он сначала какому-нибудь алкашу физраствор прокапает, а потом ему под лопатку кетгут зашьет вместо эсперали, а нитка потом сама рассосется. И самое интересное, что срабатывает. Пить они бросают и друзей своих к нему таких же приводят. Только не знаю, зачем ему это надо. Я слышала, у него жена очень богатая.

Я стала сомневаться во Владькиных умственных способностях, который умудрялся заниматься такими авантюрами в присутствии глуповатой и болтливой Валечки. Кроме того, мне не давал покоя вопрос, почему он оставил такую выгодную специальность, как гинекология. Что-то тут показалось мне нечисто.

Я поблагодарила свою собеседницу за чай и варенье и, пообещав забежать вечерком, вежливо откланялась. В машине я связалась по сотовому со своим знакомым из тарасовского Минздрава. Он обещал мне перезвонить, когда что-нибудь узнает о Самойлове. Мой знакомый меня не обманул. На бабушкину квартиру я вернулась обогащенная весьма занимательной информацией. Некая Лена Королева погибла от кровотечения в результате аборта, и родственники девушки подали в суд на врача. Поэтому Владик ушел из гинекологии, несмотря на то что его действия были признаны безошибочными. Я подумала, что не стоит исключать возможности, что кто-то попытался его убить из мести, а германская реликвия здесь вовсе и ни при чем.

— Какие новости? — осведомился Владик, доедая бразильскую пиццу.

— Разнообразные, — лаконично ответила я.

— А поподробнее никак нельзя? — поинтересовался он, с интересом изучая мое лицо. Я никак не могла решить, посвящать ли его в свои открытия, и поэтому отошла к окну в надежде протянуть время, рассматривая окрестности и собираясь с мыслями.

— Можно, — решила я поделиться с ним моими новостями. — Начну с того, что была у тебя на работе.

Владик сделал огромные глаза:

— И какого рожна тебя туда понесло?

— Да вот решила устроиться санитаркой. Сам понимаешь, денег-то всегда не хватает, — объяснила я.

— Все иронизируешь, — заметил Владик, продолжая вглядываться мне в глаза. — Признавайся, компромат на меня насобирала?

— Ну, в общем, да, — не стала я отрицать. — Все вот думала, может, тебя кто-то из твоих пациентов недодушил, а? Денег отвалил за «кодирование» и запил по-черному…

Владик смеялся чуть ли не до слез:

— Я доброе дело делаю, а меня за это душить? Ну нет, Танька, ты чего-то перебрала. И надо было тебе ради такой ерунды моих сослуживцев пытать? Я бы и сам тебе все рассказал, но ты же никогда моей работой не интересуешься…

Я была вынуждена признать, что он прав. У меня испортилось настроение.

— Что-то не так? — осведомился Владик.

— Все не так! — воскликнула я. — Это, конечно, не мое дело, но мне не нравится, как ты строишь свои взаимоотношения с противоположным полом! Я за тебя боюсь!

— Танечка, ты меня удивляешь, — произнес он с улыбкой мартовского кота, — я же гинеколог.

«Ну что, съела? — съязвил внутренний голос. — И стоило так перенапрягаться? Спроси его о Королевой, он сам тебе все и распишет до мельчайших подробностей. А то только солидных людей беспокоишь зря!»

И тогда я выложила Владику все, что думаю по поводу его невезучей пациентки. Было заметно, что тема эта ему неприятна.

— Жаль девочку, — сказал он. — Но сделать ничего было нельзя — судьба, наверное. Только напрасно ты этот случай сюда впутываешь. Я ясно слышал, что убийство замышляет Ангелинин любовник, стало быть, Свиридов. Так что рассказывать здесь больше нечего.

Дело за малым осталось, придумать, как его обезвредить.

— А бриллиант? — не удержалась я.

— Что бриллиант? — не понял Самойлов. Я спохватилась, но поздно. Слово, как известно, не воробей…

— Сверточек-то пропал, — сообщила я Владику, — и твоя жена считает, что ты похитил ее наследственную реликвию, а я согласилась помочь ей ее найти.

— Психика у тебя, Татьяна, непробиваемая, — заключил Владик. Я подумала, что он так решил, потому что я связалась с ними обоими, а Владик, внимательно шаря глазами по моей блузке, сказал: — Слишком ты красный цвет любишь. На неприятности нарываешься, а он ведь раздражает нервную систему.

Я решила не делать выводов о состоянии его психики, раз он так спокойно воспринял мое заявление о том, что теперь я работаю и на его жену.

ГЛАВА 8

Не могла приложить ума, как мне быть с этим Самойловым. Дело снова застопорилось. И камень заморский не шел у меня из головы вместе с мистическим ореолом, который его окутывал. Поэтому и появилась у меня безумная идея: не слетать ли в Джакарту? Не зря внутренний голос настойчиво рекомендовал мне заняться оккультными науками. Он и теперь все не умолкал: «Ну что, слуга двух господ, доигралась? Тоже мне, „мисс Фигаро-99“!» На этот язвительный комментарий я не обратила особого внимания, однако мысль о Джакарте при более детальном рассмотрении показалась мне достаточно трезвой, если привести ее в соответствие с требованиями обстоятельств! Одна из моих подруг практиковала в салоне магии, и, насколько я могла судить, никто еще не посмел назвать ее шарлатанкой. Конечно, это вам не колдунья из Индонезии, но все же некоторое содействие не грех получить и от нее, тем более что она, если мне память не изменяет, особенно любила работать с энергетическими кристаллами. А вдруг ей что-то известно и о «моей» голубой подвеске? За последние дни я так сроднилась с этим бриллиантом, что, упоминая о нем, невольно употребляла притяжательные местоимения.

Владик догадался по моему лицу, что я что-то придумала: должна признаться, он отличался наблюдательностью.

— Что замышляем? — поинтересовался доктор и своим вопросом почти что застал меня врасплох. Ну в самом деле, не обязана же я перед ним отчитываться во всех начинаниях? Хотя если разобраться, то и скрывать мне сейчас особенно нечего. Все равно Владик знает, что я с Ангелиной связалась, да он вроде и не против.

— Хочу наведаться в один занимательный салон, — призналась я. Владик насторожился. Он напоминал мне сеттера, вставшего в стойку; его остренький нос явно почуял запах паленого.

— В косметический? — попытался уточнить Владик.

Я выдержала небольшую паузу, чтобы подогреть его любопытство, и сказала:

— К экстрасенсу.

Он словно потерял дар речи.

— А я-то считал тебя крайне рациональной женщиной, — произнес Владик после того, как к нему вернулась способность разговаривать.

— Значит, ошибался, — сказала я. Мне захотелось добавить, что он вообще плохо разбирается в женщинах, но промолчала, чтобы не усложнять и без того напряженные отношения: и так все слишком запуталось.

— Ну что тебе там делать? — воскликнул Владик.

Я попробовала объяснить:

— Получить некоторую информацию о похищенном бриллианте.

Владик все равно смотрел на меня, как на сумасшедшую. Я поняла, что этот человек никогда не поверит ни в НЛО, ни в другие паранормальные явления. Впрочем, это волновало меня сейчас меньше всего. Я извлекла из сумочки пистолет и по-дружески посоветовала Владику его не трогать. Прятать эту игрушку у меня не было времени, и я понадеялась на Владькино благоразумие. К большому своему сожалению, я не могла взять его с собой: Наталья Завьялова, моя вышеупомянутая подруга, не терпела в своем салоне и намека на огнестрельное оружие. То ли это было связано с ее ультрапацифистскими настроениями, то ли — с неизвестными мне особенностями ее биоэнергетики.

Потом я достала заветную фотографию из ящика письменного стола.

— Узнаешь? — спросила я Владика, покрутив у него перед глазами высококачественным глянцевым снимком.

— Еще бы! — ответил Владик. — Я такого камня нигде больше не видал, только в Линкином сейфе да на твоей фотке. Неужели моя благоверная подогнала? Во дает!

Я положила фотографию в сумочку.

— В общем, так, — сказала я. — Никого не впускай и из дома до моего возвращения не выходи.

— Есть! — ответил Владик, взяв под козырек и изобразив образцового солдата. Я показала, где лежат кассеты с боевиками, чтобы он мог как-то убить время в мое отсутствие.

Минут через десять у меня были уже все основания, чтобы пожалеть о том, что я напрочь потеряла всякую осторожность. До сих пор не могу понять, почему я не посмотрела на монитор, покидая свою бронированную квартиру. Я и пискнуть не успела, как меня снова оглушили, правда, на этот раз я не грохнулась в обморок и успела разглядеть довольную физиономию Валеры, который сумел все-таки взять реванш, прежде чем на голову мне надели какой-то дурно пахнущий мешок, а рот заклеили куском лейкопластыря. Я мертвой хваткой вцепилась в свою сумочку, но кто-то больно нажал мне на запястья, и она выскользнула из моих ослабевших пальцев. Я упорно сопротивлялась, даже потеряв ориентацию в пространстве, пока мне не связали ноги, а руки вновь не сковали наручниками. Я мысленно проклинала Свиридова. Меня завернули во что-то тяжелое и душное, и только тогда я сообразила, что скорее всего это ковер. Я изворачивалась, как угорь, тем более что почти не могла дышать.

«Поздравляю, — сказала я себе, пытаясь справиться с паникой, — не хватало только оказаться заживо погребенной, да еще в такой своеобразной могиле!»

Меня бросили на заднее сиденье автомобиля, и я готова была уже потерять сознание от недостатка воздуха, как меня наконец освободили из шерстяного заточения. И мешок с головы сняли. И тогда я услышала голос Юрия Михайловича, который, улыбаясь своей звериной улыбкой, произнес знакомую фразу:

— Я же тебя предупреждал!

Мне оставалось только надеяться, что при нем не было его зажигалки. За окнами «Ауди» быстро мелькали привычные взгляду улицы и дома: потом в какой-то момент я поняла, что меня вывозят из города. Конечно, я уповала на лучшее, но уже готовилась к худшему. Машинально я вспомнила о Стрижевском и вдруг осознала, что пока не готова расстаться с жизнью. Я посмотрела на Свиридова, он, как всегда, был вполне доволен собой. Кажется, я еще ни к кому не питала такой ненависти, как к этому человеку.

Валера погладил меня по голой коленке, которой я умудрилась пнуть его в бок, несмотря на некоторую скованность своих движений. Он размахнулся, очевидно намереваясь меня ударить, и у меня перед глазами промелькнул его огромный кулак. Я успела только подумать, что со сломанной переносицей мне не избежать визита к врачу. Но Свиридов подал в этот момент жестом какой-то знак, и охранник разочарованно отвел свою лапищу от моего лица.

— Ничего, она еще свое получит, — пообещал Юрий Михайлович.

— Ага, — согласился Валера без энтузиазма.

«Герой», — мысленно усмехнулась я.

Пока меня везли в этом «гробу на колесиках», у меня было предостаточно времени на размышления. Я тщетно пыталась догадаться, зачем Свиридову понадобилось устраивать мое новое похищение. Во мне родилась твердая уверенность, что я выторговала передышку у Ангелины, согласившись на поиски ее драгоценности. Неужели у них с Юрасиком совсем все разладилось?

Я пришла к выводу, что это вовсе некстати. И потом, как-то сама собой напрашивалась крамольная мысль, что камень похитил Свиридов, и Дениса убрал тоже он, а я ему теперь сильно мешала: не хотелось ему с Сахновым разбираться, вот Свиридов и решил от меня избавиться, так же, как от Стрижевского.

Мозг мой работал лихорадочно, пытаясь найти выход из сложившейся экстремальной ситуации, но в голову почему-то не приходило ничего вразумительного.

Машина свернула на проселочную, а затем и вовсе съехала в какие-то посадки. Я почувствовала в крови мощный прилив адреналина. Сердце заколотилось где-то в горле, мне совсем не нравились собственные умозаключения. Впрочем, спутники мои мне нравились еще меньше. В глазах Валеры похоть смешивалась с твердой решимостью со мной расправиться. Похоже, что случай в подъезде Ангелининого дома произвел на него неизгладимое впечатление. Лицо Юрия Михайловича оставалось непроницаемым, и я никак не могла по нему определить, какую участь он мне уготовил.

«Что-то с тобой не так, Татьяна! — констатировал внутренний голос. — Может, тебе еще всплакнуть?»

Наконец мы подъехали к какому-то особняку в самом современном «новорусском» стиле. Не выходя из машины, с помощью дистанционки Свиридов открыл радиоуправляемые ворота. По наезженной колее «Ауди» вкатила во двор. Меня подвезли к большому вместительному сараю.

«Так, значит, казнь откладывается до лучших времен, — заключила я. — Предварительно меня захотели подержать на голодном пайке в компании крыс и тараканов. Или здесь меня и пристрелят?»

С тоской я вспомнила о любимом пистолете, который остался лежать на журнальном столике в бабушкиной квартире. Как бы хорошо было сейчас использовать его по прямому назначению! Где-то совсем рядом залаяла собака, и почему-то в этот момент я поняла, что еще не все потеряно.

— Выходи! — приказал Валера и подтолкнул меня к открытой двери. Все бы ничего, если бы я могла передвигаться со связанными ногами. В итоге я свалилась из машины на землю и содрала коленку. Свиридов чертыхнулся и велел охраннику меня развязать. Потом я оказалась в окружении нескольких мужиков, один из которых обозвал меня дрянью, и когда я наконец освободилась от пластыря, то прокусила ему руку.

— Я бы на твоем месте держал себя скромнее, — спокойно заметил Свиридов. А я пребывала в состоянии полнейшей эйфории. Надо же, сколько их налетело, чтобы без наручников доставить меня до места назначения! Боятся, как бы какой фокус не выкинула.

Ну еще бы, слабый пол! Только и могут с безоружными бабами управляться. Куда им против меня!

Наконец меня впихнули в сарай, и дверь с амбарным замком захлопнулась за моей спиной. Я услышала в отдалении голоса своих охранников и из их разговора поняла, что меня собираются продержать в этом подвале по крайней мере до завтра. Видно, я сильно мешала Свиридову, и он предполагал расправиться со мной скорее всего так же, как и со Стрижевским, но пока его занимали дела более важные, поэтому временно он отложил свой серьезный разговор со мной.

«Ну что, Рэмбо, собираешься делать?» — поинтересовался внутренний голос. Увы, пока я еще не знала, что ему ответить.

«Здесь и найдут мой молодой цветущий труп», — мрачно заметила я про себя, но отчего-то мне вдруг стало безумно весело. Или моя натура требовала все новых приключений?

Первым делом я решила осмотреться. В сарае было довольно светло. Совсем близко к бетонному полу светились два маленьких окошка с решетками: скорее всего сарай использовали под склад. Нечаянно я споткнулась о два перевернутых деревянных ящика, застеленных газеткой; они, видимо, служили кому-то столом. Эта импровизированная мебель хранила остатки недавней трапезы в виде неполной бутылки водки, разделанной воблы и двух кусков зачерствевшего хлеба. Ссадина на ноге побаливала; в такую жару запросто можно подцепить какую-нибудь заразу. Как ни парадоксально, кровь на моей коленке занимала меня куда больше, чем опасность расстаться с жизнью, которая в какой-то момент перестала мне казаться реальной.

«Что, Танечка, хочешь на тот свет здоровенькой отправиться?» — напомнил о себе внутренний голос. Как всегда, отмахнувшись от него, я вылила водку на раненую поверхность. Захотелось взвыть от боли, но пришлось сдерживаться, чтобы не доставить охранникам злорадного удовольствия. Очень жаль, что в сарае не оказалось воды и мыла, и мне пришлось довольствоваться «Орфеем».

Прихрамывая, я подошла к окну. Мои мысли были прикованы к ноге. В частности, меня волновал вопрос, останется ли синяк. Кровоподтеки на теле имели тенденцию к длительному рассасыванию. Меня удручало также и то, что на несколько недель мне придется распроститься с мини-юбкой. Я почему-то так и не осознавала до конца всей серьезности положения.

Сквозь решетку можно было рассматривать окрестности. Очень хорошо отсюда был виден особняк и высокий забор, окружавший обширную территорию. Я увидела, как ворота снова открылись и свиридовская «Ауди» покинула двор вместе с тремя амбалами. Охранять меня остался Валера и еще один, совсем юный светловолосый парень. Они резались в карты прямо на крыльце особняка.

— Когда только кончится эта жара! — простонал белокурый. — Уж лучше сорокаградусный мороз.

— Сейчас бы кондиционер, — мечтательно согласился Валера. Его лоснящееся лицо покрылось каплями пота. Меня перекосило от отвращения, до чего этот тип был тошнотворен! — Пошли, — наконец поднялся он, приглашая блондина в дом. Видно, Валера все-таки меня недооценивал, раз осмелился оставить без присмотра, что не могло не воодушевлять; да и погода играла мне на руку. Значит, со Свиридовым мы еще повоюем.

От созерцания окрестностей меня отвлек автомобильный сигнал. «Кто бы это мог быть? — удивилась я. — Ворота-то с автоматическим приводом. И, как я уже успела убедиться, у Свиридова есть пульт дистанционного управления».

Я снова прильнула к решетке сарая, вряд ли кто-либо смог отказать мне в любопытстве. В дверях появился мой ненаглядный Валера с выражением тупой тоски на лице. Он прямиком направился к воротам, по-видимому собираясь их открыть.

«Бедный Юрий Михайлович, — подумалось мне, — и где же ты таких идиотов набираешь?» — невольно посочувствовала я ему.

Во двор въехала темно-вишневая «девятка». Почему-то меня обрадовало ее появление, и в какую-то долю секунды я сообразила, в чем причина моей внезапной радости.

— Владик! — ахнула я. — Какими же судьбами?

Но тут меня словно окатил холодный душ. Неужели и он заодно с ними? Но дальнейшие события показали, что я напрасно в нем сомневалась. Хотя на роль рыцаря-освободителя Владик тянул с трудом, я всерьез испугалась за его жизнь. Самойлов, отчаянно жестикулируя одной рукой, вступил в перепалку с Валерой. Я слышала их голоса, но не могла разобрать, о чем идет речь, однако догадывалась, что Владик требует пропустить его к сараю. С ужасом я понимала, что это может кончиться только одним: мое временное одиночество закончится. Я, конечно, была ему признательна за трогательную заботу, но с его появлением на мои плечи взваливалась новая проблема. Мало мне своих неприятностей, еще и за голову Владика отвечать придется. Еще свежи были в памяти детали нашего знакомства!

Я даже всплеснула руками, когда заметила в руках у Владика мой пистолет. «Только этого не хватало!» — успела я подумать. Владик тотчас навел его на Валеру. Тот развернулся к нему спиной и положил руки за голову, упираясь всем весом о бампер Владькиной «девятки». Тогда Самойлов, на моих изумленных глазах, ударил охранника с размаху рукояткой по незащищенному затылку, и Валера медленно сполз на выгоревшую от солнца траву.

Потом мой спаситель со всех ног бросился к сараю. Мне хотелось заорать во все горло, чтобы он поторопился, потому что я понимала, какую опасность представляет собой второй охранник.

Я не знала, вооружен ли он, но могла только догадываться, что да, вооружен.

— Ты здесь? — спросил, подбежав к сараю, запыхавшийся Владик. — Что они с тобой сделали?

— Прекрати нести чепуху! — разозлилась я. — Лучше придумай, как избавиться от решетки, и отдай мой пистолет.

Владик оторопел от моего тона и, наверное, обиделся. Но у меня не было времени на то, чтобы приводить его в чувство. Оказалось, что пистолет он где-то выронил. Не знаю, как я удержалась от ругани. Пока он искал оружие, я судорожно пыталась придумать, как выбраться из сарая. Наконец сквозь прутья решетки Владик протянул мне пистолет.

— У тебя есть ножовка? — спросила я с надеждой. Владик в ответ только покачал головой. — А гидравлические ножницы? — поинтересовалась я на всякий случай, заранее уверенная в ответе, который, конечно же, оказался весьма предсказуемым.

«Значит, прутья перекусить нечем», — подумала я грустно, и тут меня осенило:

— Ну а трос-то имеется?

— Имеется, — кивнул Владик.

При помощи троса и Владькиной машины нам удалось выдернуть несколько прутьев из решетки, и я было уж собралась пролезть сквозь узкое окно, как на пороге особняка, потягиваясь, появился худой блондин. Очевидно, он только что проснулся. Но с реакцией у парня оказалось все в порядке, и через несколько секунд он выхватил из-за пояса пистолет. Но я выстрелила первой и выбила оружие у него из рук. Парень затанцевал на крыльце от боли, потому что его правая ладонь превратилась в кровавое месиво.

Тогда я мигом выскользнула из сарая, и мы с Владиком наперегонки побежали к его машине. Не дожидаясь Свиридова со свитой, мы покинули территорию его загородного особняка. Владик не умел плавно выжимать сцепление, и «девятка» рванулась с места, как на гонках «Формулы-1».

В зеркале я только и успела разглядеть, как с земли стал медленно подниматься на ноги охранник Валера.

Я осталась довольна, что серьезно никто не пострадал. Достаточно того, что Самойлов оказался втянутым в эту переделку, да к тому же я не могла понять — каким образом, и это меня тревожило.

— Ну что, Ведьма, — он первый раз назвал меня так, — теперь мне полагается скидка на твои услуги? — спросил обрадованный Владик. Он был весел и, как никогда, гордился собой. Невольно пришло в голову сравнение с павлином, распушившим хвост, и я рассмеялась. Перед глазами у меня так и стояла эта экзотическая птица.

«Надо же, — подумала я, — он уже ощущает себя персонажем детектива!» Для меня-то погоня и стрельба были явлениями почти заурядными.

— Полагается, — согласилась я. — Но, может быть, ты объяснишь мне, как тебе удалось меня разыскать, да еще в такие короткие сроки? А то я начинаю испытывать комплекс неполноценности.

Вместо ответа Владик протянул мне мою утерянную сумочку с фотографией. Я открыла ее и, удостоверившись, что снимок на месте, быстро захлопнула.

— Я же просила тебя не выходить из дома, — раздраженно сказала я.

— И это вместо благодарности! — разозлился Владик. — Я тебе что, чем-то обязан? Вроде бы гувернантку себе не нанимал! Да вообще, что бы ты здесь без меня делала? Сидела бы до сих пор в своем сарае!

— Не волнуйся, как-нибудь да выкрутилась бы, — огрызнулась я.

Владик резко повернул руль, и машина съехала на обочину.

— Да, водитель из тебя аховый, — заметила я не без злорадства. — Или ты уже накачался?

— И зачем я только с тобой связался? — спросил Владик задумчиво.

«Девятка» со скрежетом затормозила. У меня родилось чувство вины — отвратительнейшее чувство! И что я, в самом деле, на него набрасываюсь?

«Злишься на себя, — ответила я мысленно, — а на нем отыгрываешься».

Нельзя было не признать эту мысль справедливой, и, кроме того, я понимала, что еще не вполне пришла в себя после всего пережитого.

Я попросила у Владика разрешения вести машину — мне не хотелось попадать в аварию. Он же уже что-то рассказывал о том, где в человеческом мозге находятся зрительные центры. Уже несколько попривыкнув к его склонности проводить любительские лекции, я с умным видом пропускала половину его слов мимо ушей. Сумочка с фотографией и пистолетом лежала у меня на коленях.

— Ты так и не объяснил мне, как оказался за городом, — вернулась я к прерванному разговору, при этом то и дело заглядывая в зеркало заднего вида, потому что мне всюду мерещились преследователи.

— Я услышал подозрительный шум, как только ты вышла на лестницу, — объяснил Владик. — Поэтому засмотрелся на монитор. Видела бы ты себя! — усмехнулся он. — Тигрица да и только! Но скрутили они тебя быстро и, я бы сказал, профессионально. Думаю, пенсионерки на лавочке даже не поняли, что происходило на самом деле. Подумаешь, кто-то решил перевезти ковер! Тогда-то в моей голове и созрела бредовая идея отправиться следом за тобой. Я выскочил из квартиры на площадку как ошпаренный. Там я и подобрал твою сумочку.

— А почему ты не воспользовался сигнализацией? — удивилась я.

— Не знаю, — пожал Владик плечами. — Даже мысли такой не появилось. Да и вряд ли твой Славка Киреев успел бы вовремя. Поэтому медлить было нельзя. — Когда это я проговорилась о своем институтском товарище, ума не приложу?

— Резонно, — не стала я возражать. И решила, что самооценка у него явно завышена, однако промолчала, не стала ранить его хрупкую нервную систему.

«Танечка, ты становишься сентиментальной, — сделал вывод внутренний голос. — Любовных романов начиталась, что ли?»

Эта чушь меня возмутила. Я ответила, что совсем не читаю любовные романы, и подумала, что человеку в здравом уме вообще не свойственно спорить со своим внутренним голосом.

«В отпуск пора! Отдыхать! — констатировала я. — На Мальдивы! Да хоть куда! И пусть там русскому человеку, как правило, простора не хватает! Я, слава богу, не страдаю клаустрофобией!»

— Потом я метнулся на стоянку, — продолжал тем временем Владик. — Я туда свою «девятку» перегнал сразу после того, как навестил Регину, — уточнил он.

— А дальше что?

— Дальше все очень просто, — вздохнул Владик, — помогли здравый смысл и интуиция.

Я попросила его выражаться яснее.

— Был я однажды с Ангелиной в этом доме, — Владик нахмурился. — Она мне Свиридова как партнера по бизнесу представила. Мы его юбилей отмечали. Погуляли неслабо!

— А он и есть партнер по бизнесу, — заметила я.

— Ага, и по постели, — добавил Владик.

Сдержавшись, я промолчала в ответ, хотя подумала про себя: «Кто бы говорил!»

Почему-то мужчины свои измены воспринимают как нечто само собой разумеющееся, а вот жена обязана быть святой. Я придерживаюсь на этот счет собственного мнения.

— Вот и пришел к выводу, — снова начал Владик, — что лучшего места, чтобы тебя упрятать, Свиридову не найти. И погнал туда… А дальше ты и сама все знаешь.

Я зажмурилась, представив, что бы вышло, столкнись Юрий Михайлович лоб в лоб с Самойловым на проселочной дороге. Да, видно, судьба их развела. Ну и везучий все-таки этот Владик!

Он погладил меня по щеке, и я медленно открыла глаза. Хорошо еще никуда врезаться не успела!

— Ты хоть стрелять-то умеешь? — снисходительно поинтересовалась я. — Спички детям не игрушки! — я имела в виду, разумеется, пистолет.

— Тоже мне, премудрость! — возмутился Владик. — Лучше смотри на дорогу и перестань задавать глупые вопросы.

Я отвезла Владика на свою конспиративную квартиру и оставила его за просмотром телевизора. Однако не была уверена, что он на сей раз прислушается к моим разумным доводам и вслед за мной не отправится гулять по Тарасову. К тому же Владик заявил мне, что грядущую ночь проведет на работе. Я не стала с ним спорить, понимая, что это бесполезно, и уже на своей машине поехала к Наталье Завьяловой. На этот раз не выкладывая оружия. А если честно, то по большому счету мне было плевать на ее убеждения, особенно когда моя жизнь находилась под угрозой.

С Наташей мы дружили с самого детства. Взрослым она казалась странной девочкой, за исключением ее тетки, которая в основном и занималась Наташкиным воспитанием, после того как погибли ее родители.

Мы с подругой играли в волшебные игры, инициатором которых почти всегда выступала она. Это не были обычные «дочки-матери», «больничка» или куклы. Наташа брала меня с собой в лес «заколдовывать» деревья или собирать папоротник. Я всегда мечтала увидеть, как он зацветет. И она уверяла меня, что это когда-нибудь произойдет. Из сухих трав мы варили с ней магические зелья, и Наталья обещала в будущем угостить меня эликсиром любви. Тетка однажды здорово ее отругала и велела не морочить мне голову. Постепенно наши игры происходили все реже, но иногда, ощущая тягу друг к другу, мы встречались.

И тогда изображали из себя ведьм и открывали школу колдовства. Став взрослее, Наташа рисовала на листочках бумаги маленькие фигурки, переворачивала карточки и отгадывала, что изображено на обратной стороне. Так она учила меня экстрасенсорике, но в те времена это слово еще не стало модным. У нее было гораздо больше попаданий, чем у меня. В старших классах мы впервые опробовали свои чары на противоположном поле. В общем, моя подруга завела серьезный роман с молодым учителем истории. Она говорила, что он без труда доводил ее до экстаза. Тогда я мало что понимала в эротике и внимала Наталье с открытым ртом. Не знаю, как он, но она, внешне похожая на актрису Анастасию Вертинскую, не могла кого-то оставить равнодушным к сказочному разрезу своих изумрудно-зеленых глаз. Наташа умела ими смотреть, и бедный учитель ходил за ней, как теленок на привязи. Но долго так продолжаться не могло, разразился грандиозный скандал, и тетка увезла Наташу из города.

Я встретилась с ней только через два года, и Наталья потрясла меня своей красотой. Но прежние отношения были утрачены, наши интересы теперь слишком разительно отличались, что, впрочем, не мешало мне иногда заезжать к ней погадать: в этом искусстве Наталья Завьялова не знала равных. Теперь у нее был собственный салон высшей магии, но мне иногда казалось, что она осталась прежней девчонкой, ворожившей над деревьями и бумажными листочками. Моя подруга сменила имя и имидж. Она представлялась как Лилит — наследница древнеегипетских учений в тринадцатом поколении. Не могу только понять, почему она выбрала для рекламы несчастливое число. Или и в самом деле на ее тетке заканчивалось двенадцатое поколение? Кроме того, она именовалась еще и главой Ордена девятого легиона и Семи Ветров. Однажды я прочла на ее визитке: «Иерарх 1-й степени, Магистр черной магии и вуду».

— Почему черной магии? — недоумевала я. Наталья всегда казалась мне доброй и уступчивой сверх всякой меры.

Лилит улыбнулась загадочной улыбкой и ответила, что за словами подчас скрывается истинный смысл вещей. Я не стала с ней спорить, впрочем, что я знаю о черной и белой магии? Меня с этими понятиями связывает разве только то, что порой даже в глаза меня называют Ведьмой, но и то совсем за иные заслуги. Хотя, правда, и я убедилась на практике, что гадание на костях очень редко подводит.

Чем только моя Наталья не занималась! О ясновидении и пророчествах и не говорю. Например, ее работа включает бизнес-прогноз и «золотой» обряд на деньги.

«Порекомендовать ее Ангелине, что ли? — подумала я с усмешкой. — А то мается, бедная, со своим краденым алмазом». Кроме того, Лилит обещает всем страждущим полное охлаждение к алкоголю и наркотикам. Когда я об этом вспомнила, пришла в настоящий восторг. Едва даже не проскочила на красный свет. Вот бы Владику с ней сработаться. Где ему в одиночку угнаться за истинным магистром да еще и с его липовым кодированием! А заодно и сам бы избавился от зависимости!

Нет, я вовсе не собиралась просить Лилит открыть мне завесу будущего, но я оставалась верной своему кредо и считала, что Наталья не без причины зачисляла себя в разряд биоэнергетиков. А раз так, то оставалась надежда, что ей кое-что известно об алмазе, цвет которого символизирует мистическую природу. «Ага, — поддразнивал внутренний голос, — заодно она устроит тебе абсолютную защиту от любого магического вмешательства со стопроцентной гарантией».

Я подумала, что в данном случае стопроцентная защита мне и в самом деле не помешала бы, только, конечно, не от магического вмешательства. Я бы предпочла подход более практический. Испытывая некоторый дискомфорт при мысли о том, что не знаю местонахождения Свиридова, я не имела особого желания представлять собой живую мишень.

Разумеется, Наталья решала и любые любовные проблемы. К счастью, в этой сфере я прекрасно справлялась и сама.

Притормозив у здания гостиницы «Парнас», где Наталья снимала офис, по дороге заскочив в гриль-бар и утолив терзающий меня голод, я решительным шагом направилась в салон. Ее референт попросила меня подождать пару минут.

«Ох уж эта ее таинственность! Могла бы хоть передо мной не изображать из себя невесть кого!» — раздраженно подумала я. Внутренний голос и на этот раз не удержался от комментариев: «Осторожнее в выражениях, голубушка, а то подружка порчу нашлет!»

Мысленно послав его к черту, я успокоилась, получив в конце концов возможность непредвиденного краткосрочного отдыха. Развалившись в кресле, я наслаждалась тишиной и прохладой.

«Почему бы мне не купить машину с кондиционером, — пришла вдруг мне в голову оригинальная мысль. — Вот только разделаюсь с этим делом!..»

«Если будешь продолжать в том же духе, то разоришься», — вдребезги разбил мои грезы внутренний голос. Я окинула взглядом комнату и на экране компьютера увидела Наташкино отражение.

ГЛАВА 9

Я закашлялась и передумала покупать машину с кондиционером. От него я чувствовала сейчас в горле какую-то неприятную сухость.

«Пусть уж лучше жара», — решила я. К зависти многих, я переносила ее неплохо.

Наталья, как всегда, оставалась верна своему амплуа. Выглядела шикарно, одета была во что-то черное с серебряным отливом — красива до головокружения!

Такой я представляла себе булгаковскую Маргариту.

— Привет, — поздоровалась она, — извини, что заставила ждать. Что-то стряслось?

Не надо было быть экстрасенсом, чтобы догадаться. Я крайне редко появлялась у нее просто так.

— Ничего серьезного, — ответила я, — просто мне нужна твоя консультация.

— А… — протянула подруга разочарованно. Думаю, она страстно желала бы побывать в какой-нибудь переделке, ее мистический мир, наверное, стал наводить на нее тоску.

— Скучаешь? — спросила я, бросив взгляд на компьютер, где застыла карточная игра, — она проследила за ним глазами.

— Просто мне нравится марьяж, — пояснила Наташа. По переговорному устройству она попросила секретаршу сделать нам кофе. Я не стала отказываться, решив, что так, по-приятельски, мне лучше удастся раскрутить ее на откровенный разговор. Иногда Наталья выводила меня из себя своими туманными выражениями. А мне сейчас, как никогда, требовалась конкретная информация.

— Я всегда считала, что ты используешь карты только в качестве орудий труда.

— Всем нам свойственно ошибаться, — засмущалась Наташа с обезоруживающей улыбкой.

«Опять она за свое», — подумала я. В этот момент молодая девушка в легком коротком платье принесла нам кофе и шоколад. Она молча поставила все на стол и неслышной походкой удалилась, оставив меня наедине с подругой.

— Какие у тебя кадры! — восхитилась я.

Наталья никак не прореагировала на мой комплимент и, изящно размешивая ложечкой сахар, неожиданно спросила:

— А ты знаешь, что компьютерный преферанс родился в России?

— Надо же! — удивилась я. В мои планы никак не входил сегодня разговор о преферансе.

— Между прочим, вся наша жизнь — игра. И тебе, как никому другому, должно быть это известно, — заявила Наталья. Я не стала с ней спорить. Не часто услышишь мнение магистра черной магии о карточной игре. И она разговорилась: — Программу «Марьяж» разработал наш программист в 1992 году. — Наташа сделала акцент на слове «наш». Я и не думала, что она такая патриотка. — Потом в сети Интернет был создан преферансный клуб. Через месяц он уже объединял две тысячи игроков из 28 стран. Сегодня в международном клубе Murriage Internet Club играют между собой on-Line в реальном времени более пяти тысяч любителей преферанса из 30 стран мира! А может быть, уже и больше!

— И ты тоже? — заинтересовалась я. Наталья согласно кивнула в ответ. Я заподозрила, что она влюблена в какого-нибудь программиста или карточного шулера.

— Кстати, — продолжила Наталья, — марьяж развивает математические способности и логику. Думаю, что в этой игре заложены основы теории вероятности.

«Ага, — подумала я. — Может, в нее и Эйнштейн играл?» Но промолчала. «И как это я до сих пор обходилась без марьяжа?..»

Убедившись, что вводный курс в компьютерный преферанс закончился, я решилась наконец спросить Наталью, что ей известно о голубых бриллиантах. Она озадачила меня своим ответом, хотя он-то как раз и был в ее стиле:

— Ничего не скажу, пока тебе на любовь не погадаю. Пора и личную жизнь устраивать, — заключила Лилит. Интересно, что она подразумевала под «личной жизнью»? Я сделала вывод, что свою личную жизнь подруга уже считает устроенной. Во мне проснулось слегка успевшее задремать чутье хорошей ищейки. До сих пор я ничего не знала о ее новом поклоннике, и этот факт наводил на размышления. Несмотря на свою таинственность, Наталья всегда посвящала меня во все подробности своих новых бурных романов. Я недоумевала, почему на этот раз она скрывала от меня своего бой-френда? Вряд ли Наташа боялась моего «черного глаза». Оставалось предполагать, что ее жених — личность темная и она не хочет пробуждать во мне профессионального интереса. Неужели Лилит связалась с уголовником? Тогда ее надо спасать.

«Откуда такая тяга „влипать“ в истории? — изумился внутренний голос. — Тебе же за это не платят?»

Я была уверена, что Наталья вполне в состоянии позаботиться о себе сама. Но я также знала, что, несмотря на свой дар, она абсолютно беззащитна и беспомощна в собственных сердечных делах. В любви моя Лилит обычно теряла голову.

— Ладно, гадай, — согласилась я. Интересно, чем она воспользуется на этот раз?

Наташа достала карты Таро. Она перетасовала колоду, а потом попросила меня снять верхнюю карту и отложить ее в сторону. Я проделала все, как загипнотизированная. Наталья разложила по кругу двенадцать карт.

— Ну что ж, — сказала она задумчиво, — начнем с твоего «эго». Эта карта представляет собой сознательное «я» и подсказывает, как лучше использовать природный потенциал.

Наташа перевернула ее «рубашкой» вниз. С глянцевой поверхности коричневого стола застывшим взором на меня смотрела императрица.

Я вопросительно уставилась на подругу. В принципе, мне было известно значение карты, но меня интересовала Натальина интерпретация. Она заговорила:

— Императрицу иначе называют хозяйкой. Так что жаловаться тебе не приходится. С полной уверенностью могу сказать, что ты — хозяйка своей судьбы. Только не переусердствуй! — предупредила Лилит, поправляя рукой блестящие пепельные волосы. — Возможно, ты слишком обременяешь себя чужими заботами!

Что я могла на это возразить? Я продолжала внимательно слушать подругу. Она открыла другую карту и сказала:

— Я так и думала. В доме приобретений тебе выпало «солнце». Это значит, что тебя ожидает награда. Скорее всего тебе отдадут долги.

«Хорошо бы, — подумала я, — может быть, Владик раскошелится?» Впрочем, мне не хотелось, чтобы он расставался с машиной, несмотря на то что я мечтала поскорее выпутаться из этой истории.

— Что ж, — продолжала Наталья, — посмотрим, какие тебя ждут интеллектуальные контакты. — На третьей карте был изображен «туз жезлов».

Я плохо знала Минор Аркана и поэтому с любопытством взглянула на Лилит. Она пожала плечами.

— Возможно, ты получишь письмо или кто-то по телефону сообщит тебе информацию, которая потребует нового подхода к ситуации. Продолжать? — спросила Наталья.

Я задумалась, и меня удивило, что она сама захотела прервать сеанс. Такого я за ней никогда прежде не замечала. Неужели в этих предсказаниях что-то не так? Но я не видела никакой опасности, или она о чем-то недоговаривает?

— Да, — уверенно согласилась я. Тогда Наташа перевернула другую карту. Она явно нервничала, и меня пугала ее реакция.

— Это карта «силы», она символизирует твой дом. По-моему, ты с кем-то находишься в постоянном противостоянии. У тебя появился строптивый дружок?

— Что-то вроде того, — не стала я вдаваться в подробности.

— Несомненно, это так, — сказала Наталья, рассматривая пятую карту. — Ты развлекаешься с «Рыцарем Мечей», а это опасная игра, — заключила она. — Тебе импонирует его мнимая решительность, но в действительности отношения с ним представляют собой зеркало, в котором отражается твое честолюбие. Это снова связано с работой?

— По-моему, гадалка здесь ты, а не я! — резко ответила я. Мне не нравилось, когда кто-то пытался вмешиваться в мои сугубо личные отношения.

— Не хочешь — не говори, — ответила Наташа, слегка задетая моим тоном. Она перевернула карту. — Это «влюбленные», — сказала Наташа. — Но не обольщайся, в этом доме речь не идет о любви. Он ассоциируется с профессиональными успехами. Судьба советует тебе держать ситуацию под контролем и избегать необдуманных поступков. Посмотрим, что ждет тебя в доме брака. — Она перевернула карту и воскликнула: — Я так и знала. Ничего другого от тебя ждать не приходится!

Я взглянула на стол. Новая карта предвещала мне суд.

— Ну и что это значит? — лениво спросила я. Процесс гадания перестал меня занимать.

— Это конфликты, скрывающие риск.

«Подумаешь, новость!» — Я мысленно возмутилась.

В восьмом доме мне выпала «справедливость», и Лилит объяснила, что я не должна рассчитывать на помощь со стороны.

«Как некстати», — решила я, ведь именно на ее помощь я и надеялась.

Наталья открыла девятую карту. На картинке я увидела «Верховную жрицу» в перевернутом виде.

— Твои враги переходят к активным действиям.

«Уже перешли», — подумала я.

— Вообще-то этот дом символизирует передвижения, — уточнила Наталья. — Значит, тебя подстерегают опасности в пути.

«Еще пара похищений, — заметил внутренний голос, — и все будет о\'кей!»

— Десятая карта тоже касается твоей работы, — сообщила Наталья и перевернула ее. — Это «Луна». — Я и без объяснений подруги сообразила, что не могу понять истинного смысла происходящего. Луна всегда означает иллюзии. Но вот одиннадцатая карта меня встревожила. Она должна была говорить о дружбе, а я на ней увидела «дьявола».

— Предательство? — изумилась я. Наталья испуганно кивнула и прикусила губу. Я видела, что она очень за меня переживала. Двенадцатой картой мне выпал «Туз Мечей».

— Эта карта обычно показывает, от чего исходит угроза. Но здесь я не вижу ничего конкретного. Только предостережение. Ты должна в принятии решений пользоваться логикой, особенно перед началом серьезных действий, потому что ставка слишком велика.

Я и сама знала, что в этой игре уже поставила на кон свою жизнь.

— Может быть, перейдем к делу? — спросила я и полезла в сумочку за фотографией. Лилит скривилась, заметив в сумке пистолет, и остановила меня жестом.

— Извини, но я тороплюсь, — она покосилась на часы.

— Ты же обещала, — пришла я в негодование.

Страсть как не люблю, когда что-то идет не так, как я задумала. Вот и полагайся на дружбу! Машинально я вспомнила о «дьяволе». Однако и подумать не могла, что Наталья способна на предательство.

— У меня встреча с клиентом, — сообщила Наташа раздраженно. — Я тоже, между прочим, не при коммунизме живу и вынуждена деньги зарабатывать!

— Ну, ты даешь, Завьялова! — усмехнулась я. — А я-то думала, ты святым духом питаешься.

— А ты, Танька, как всегда, в своем репертуаре, — устало констатировала Наталья. — Никого, кроме себя, вокруг не замечаешь.

Мне показалось, что она уже почти сдалась.

— Удели мне пару минут, — попросила я. — Ну пожалуйста.

— Ладно, — махнула она рукой, — всего пару минут.

Я выложила снимок на стол.

— Очень красивая, — сказала Наташа. — И что ты хочешь знать?

— Все об этой подвеске.

— А ты уверена, что эта вещь подлинная? — засомневалась она.

— Почти на сто процентов, — ответила я. Но, если признаться, настоящей уверенности у меня не было. Я знала о бриллианте только со слов заказчика или, если быть совсем точной, заказчиков.

— Тогда это целое состояние. Ты носила ее к ювелиру?

— Нет, — призналась я. Впрочем, у меня и не было такой необходимости. Я прекрасно знала, как отличить бриллиант от подделки, и для этого мне не надо было резать им стекло. Вопреки расхожему мнению, его может резать не только бриллиант, но и четыре вида синтетических его имитирующих кристаллов. Например, фианит. Достаточно положить камень без оправы на черную поверхность основанием вниз и шипом вверх. Подделка в таком случае перестанет играть, а бриллиант останется бриллиантом. Правда, этот трюк оправдывался, если камень был без оправы. К тому же сложность заключалась в том, что я так и не сумела подержать мифическую подвеску в своих руках.

Наталья дотронулась до фотографии и закрыла глаза. Так она простояла несколько секунд, вызывая во мне двойственное чувство: я всегда одновременно и верила, и не верила в ее сверхъестественные способности.

— Он настоящий, — заявила Наталья, — но недавно его украли. И не смотри на меня, как безумная. Мне надо бежать. Встретимся часа через два и поговорим.

Мне захотелось послать ее к черту, но я с трудом сдержала себя. Я была уже одержима идеей узнать об этом камне все до конца.

— Хорошо, — пришлось мне согласиться. Я покинула салон Лилит, полная утраченных иллюзий. Потратить столько времени на бестолковое гадание!

В машине от грустных мыслей меня отвлек сигнал мобильника.

— Алло, — сказала я запрограммированным голосом.

— Танька, привет! У меня для тебя новости!

— Илья? — удивилась я.

— Ты что, не рада?

— Ну что ты, — успокоила я его, — уже успела соскучиться.

— Я тут разговаривал с одним типом, и он мне кое-что рассказал о Денисе Стрижевском. Я подумал, что тебе это может пригодиться.

— И правильно подумал, — обрадовалась я. — Что за тип?

— Он написал заметку о раскрываемости преступлений в Тарасове, случайно упомянул и твоего Стрижевского. Но умолчал в статье о некоторых деталях.

— О каких именно? — загорелась я.

— По его мнению, Дениса убили с целью ограбления.

— Не понимаю, — искренне удивилась я. Это уже совсем не вписывалось в рамки моей теории. От обилия противоречивой информации у меня голова шла кругом.

«Держись, Танька, — подбодрил внутренний голос. — Жаловаться на жизнь поздно, если ты уже родилась!» Где-то я уже это слышала?

— Его жена при опознании сказала, что он никогда не расставался с дорогими японскими часами фирмы «Ориент». Их-то как раз на теле и не обнаружили.

— Никогда не поверю, что Стрижевский погиб из-за часов, — заявила я категорично.

— Это дело твое, — согласился Илья, — но факт остается фактом. — Он окончательно испортил мне настроение. Невольно я вспомнила о карте, предрекающей новый подход к ситуации после письма или телефонного звонка. Вот и не верь в пророчества! Мне непреодолимо захотелось снова увидеть Наталью. Пожалуй, я бы умерла, если б дожидалась, пока истекут эти проклятые два часа. Я набрала ее номер и пришла в полный восторг, застав ее в салоне. Она мне как будто тоже обрадовалась.

— Встреча сорвалась, и я жду тебя с нетерпением.

— Лечу, — не заставила я себя долго уговаривать.

В салоне Наташа представила мне Бориса, высокого брюнета с пронзительными синими глазами. По тому, как она сияла, я догадалась, что это и есть ее новый друг. И я старалась не показывать вида, как он мне не понравился. Впрочем, лично против него я ничего не имела. Просто Борис раздражал меня как очередное препятствие, ну не стану же я при нем вести речь о «моем» голубом бриллианте. Наташу я совсем не понимала. Зачем она меня позвала, если собиралась с ним встречаться? Не может же она не понимать, что такие вещи при посторонних не обсуждаются. Если Наталья ему верит безоговорочно, то меня-то любовь не ослепляет.

— Прелесть моя, — обратился Борис к моей подруге, — ты бы не могла принести нам кофе?

— Конечно, — улыбнулась она в ответ.

— Позвольте, а где же секретарь? — удивилась я. Мне совсем не нравилось то, что происходит. Я начинала чувствовать себя неуютно, словно попала в западню, и свербило желание выкурить сигарету.

— Я ее отпустила пораньше, — ответила Наташа, — у нее дела какие-то неотложные. Кажется, сестра приезжает. Вы пока с Борисом поболтайте, а я схожу за кофе.

Я не успела возразить, как она выскользнула из комнаты, оставив меня наедине со своим другом.

— Вам нравится Интернет? — спросил он совершенно неожиданно. Я даже слегка опешила от его вопроса. В общем, вполне милый молодой человек, только очень приторный. Я вздохнула с облегчением.

— Вы имеете в виду марьяж? — в свою очередь осведомилась я. Его глаза вспыхнули интересом.

— Наталья рассказала? Так и знал, что не удержится! Вот, заразил ее своей страстью, — объяснил Борис. Я подумала, что нетрудно догадаться, а он снова заговорил: — А вы чем интересуетесь?

Что можно было ему ответить? До чего же я была зла на Наташку, что она поставила меня в такое щекотливое положение! Любопытно, как она меня ему представила? Неужели рассказала о моей детективной практике?

— Кулинарией, — наконец нашлась я.

— Забавно! — усмехнулся Борис. Я снова начала испытывать дискомфорт. Он смотрел на меня, будто просекал всю мою подноготную. И невольно моя рука потянулась в сумочку за зажигалкой. Борис ловко перехватил ее и отшвырнул сумочку подальше.

— Да что происходит в конце концов?! — воскликнула я.

— Игра закончилась, — ответил Борис. Я успела высвободить руку, но поняла, что трачу силы впустую. Он держал в руках «ствол» и целился мне в лоб. Я захотела крикнуть, но Борис словно предугадал мое желание.

— Цы…ц! — поднес он палец к губам. — А то мозги вылетят!

Это было слишком даже для меня. Не ожидала такой подлости от Натальи. У него на запястье я заметила фирменные часы, которые приятно поблескивали в полумраке магического салона. Когда Наталья работала с компьютером, она включала специальный свет. Безотчетно я затосковала о Валере — с ним так легко можно было справиться. И главное — он никого не убивал!

— Я и не знала, что у нас есть бандиты-интеллектуалы!

— Заткнись, сука! — В ледяных глазах Бориса я прочла приговор себе. — Ты даже не представляешь, куда умудрилась вляпаться!

Я начинала догадываться о происходящем, и мои предположения ввергали меня почти что в ужас. Телевизор в Натальином офисе работал едва ли не на полную громкость. Выстрела никто и не услышит — Борису можно было не беспокоиться о глушителе.

Юная журналистка в этот момент сообщила, что случайно жертвой криминальных разборок только что стал всеми уважаемый житель города Юрий Михайлович Свиридов. Его не успели доставить в реанимацию, и он скончался в машине «Скорой помощи». На долю секунды Борис отвернулся к телевизору, и мне хватило ее, чтобы выбить у него ногой оружие. Другой ногой я ударила его в пах. Он скорчился на полу, а я сорвала с запястья друга Наташи часы и бросила их в свою сумочку. Борис не успел подняться на ноги, как я уже была вооружена.

На пороге появилась Наташа с керамическим подносом в руках.

— Что здесь проис… — запнулась она на полуслове. Борис вскочил с пола, схватил Наталью за плечи и, заслоняясь ею, как щитом, бросился к выходу. Она дико закричала, и он отшвырнул ее в сторону. Чашки с подноса посыпались на ковер. Разбрызгался кофе во все стороны, а одна чашка разбилась на мелкие осколки.

«К счастью», — промелькнуло в уме.

Я выбежала вслед за Борисом, не обращая внимания на Наташкины причитания.

«С ней разберусь потом», — решила я. Жаль, что при мне не было троса, а то я бы с легкостью опередила Бориса, сиганув из окна. Но приходилось довольствоваться лифтом, который пока был занят, — по лестнице я бы все равно за ним не угналась. Наконец красная кнопка погасла, и я спустилась на несколько этажей вниз. Выбежав из подъезда, увидела уже отъезжающую «Хонду». Я пулей влетела в свою машину и рванула не хуже Владика. Борис гнал что есть мочи, и я мчалась за ним, пренебрегая красным светом. Я боялась только одного: как бы невзначай кого-нибудь не сбить. Наконец мы вылетели за город, где движение было менее оживленным, и темно-синяя «Хонда» стала от меня отрываться. Я не знала, что предпринять, и в итоге решилась на крайний вариант: просто-напросто прострелила Борису шину. Машина его резко затормозила. На какое-то мгновение мне показалось, что она вот-вот перевернется, и, остановив «девятку», я зажмурилась. Потом схватила пистолет и выскочила из машины на проезжую часть. Борис тоже вылез из своей «Хонды», не понимая, что происходит.

— Стоять! — крикнула я ему, направив на него дуло пистолета. Потом убрала со лба влажные волосы и очень медленно подошла к нему. — Сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты мне — предельно ясно на них отвечать. Понял? — Мой голос задрожал от эмоционального напряжения, и это привело меня в ярость. Усилием воли я заставила себя успокоиться.

Борис не ожидал такого поворота, он растерялся и явно нервничал: гибель Свиридова его просто уничтожила. Он молча кивнул в ответ. Я прекрасно понимала, каково ему быть под прицелом.

— Стрижевского ты убрал?

— Да, — последовал короткий ответ.

— Кто заказал, Свиридов? — предположила я.

— Да.

— Зачем? — не унималась я.

— Мне твой допрос уже осточертел! — заорал Борис.

— А мне плевать! — Я слегка надавила на спусковой крючок.

— Корчишь из себя умную, а сама дура! — воскликнул Борис. — Зачем Свиридову лишний свидетель?

— А ты знаешь, красавчик, ведь вы с ним поторопились, — сказала я торжествующе. — Стрижевский на Сахнова работал, а Кустарин с ним в тесной дружбе. — Это я, конечно, блефовала. — Вряд ли Сахнов спустит тебе с рук убийство своего человека.

— А ты попробуй докажи! — нагло заявил он.

— Ты зачем часики с Дениса снял? — невинно тут же осведомилась я. Борис побледнел. — Жадность фраера сгубила?

— Что ты хочешь от меня? — спросил он устало. Мимо проехало несколько машин. Никто не остановился, никто, естественно, не пожелал с нами связываться. Но я понимала, что пора закругляться: вот-вот могла нагрянуть милиция.

— Сколько тебе заплатил Свиридов?

— Он не мне платил, — ответил Борис, чем ввел меня в замешательство.

— Это что еще за новости? — удивилась я, подозревая неладное.

— Тебя же предупреждали, чтобы ты не совала свой нос куда не следует.

— Ты меня не раздражай, ладно? — попросила я. — Самойлова тоже ты душил?

— Ну я… Хочешь правду? Ты ее получишь, как бы много не показалось! — рявкнул Борис со злостью. — Я полностью подчинялся приказам Свиридова, так как он финансировал партию, в которой я состою.

— Какую еще партию? — изумилась я.

— Национально-патриотическую, — удовлетворил мое любопытство Борис. — «Великое наследие» называется. А такую мразь, как Стрижевский, раздавить было одно удовольствие. Одним уголовником больше, одним меньше… А что он «шестерка» Сахнова, я и правда не знал, к сожалению.

«Час от часу не легче, — подумала я, — не хватало только ввязаться в политическую авантюру».

— Как ты Самойлова вычислил? — задала я новый вопрос, который продолжал меня беспокоить.

— Адресок мне Свиридов дал, — объяснил Борис. — Его любовница подставила.

— Имя?

— Я не знаю, — пожал плечами Борис, и я поверила, потому что считала, что ему нет смысла ее от меня скрывать.

«Но кто? Неужели Регина? Вряд ли, — заключила я. — Что мне теперь, Владику допрос с пристрастием устроить? Еще поймет не так!»

Я пришла к выводу, что любовниц у него несметное количество, и это наводило на некоторые размышления.

И тут меня осенило. Как же я раньше не догадалась? В самом деле, что ли, форму теряю? Самойлова предала женщина, от которой он возвращался той ночью, когда мы с Серегой отвезли его на бабушкину квартиру. Оставалось только съездить по тому адресу и узнать, кто она. Хотя я уже сомневалась в необходимости этого шага. Свиридов застрелен, значит, опасность миновала. Теперь важно найти подвеску и поставить точку. Никогда бы не подумала, что криминальные разборки случаются так вовремя. Я, наверное, очень бессердечная женщина, но смерть Свиридова во мне ничего, кроме радости, не вызывала. Меня смущала одна деталь: каким образом ему удалось выйти на Владькину подружку?

— Если ты не оставишь в покое меня и Наталью, — пригрозила я, — перешлю часы Сахнову или Кустарину. И не надейся, что, покончив со мной, ты избавишься от улики. Предварительно я их сфотографирую и отдам снимки на хранение нужным людям. В случае чего они их переправят по назначению. А там пусть с тобой Сахнов разбирается. Понял?

— Не тупой, — согласился Борис. Продолжая держать его под прицелом, я отошла на безопасное расстояние и только в машине убрала в сумочку пистолет. Теперь меня ожидал серьезный разговор с Натальей. Я развернулась и выехала на автостраду. Оглянувшись, увидела, что Борис ставит запаску. Небо почернело, надвигалась гроза. Я была уже в городе, когда хлынул ливень.

— Ну что, подружка, поговорим тет-а-тет? — предложила я горе-прорицательнице, вернувшись в ее салон.

— Я не хотела, — зарыдала она, а я продолжала подогревать в себе гнев, который, несмотря на все усилия, уступил место жалости. Сигарета в Наташкиных пальцах дрожала. Я подобрала с пола пистолет Бориса и подумала о баллистической экспертизе. А что, если из него он и стрелял в Дениса? «Неплохое дополнение к часам», — решила я.

— Где ты его выкопала? — спросила я, продолжая разыгрывать негодование.

— На одном из сеансов, — сказала Наташа, всхлипывая. — Он хотел провести «золотой» обряд.

— Так он еще и бизнесмен! — возмутилась я. Моя самооценка резко повысилась. Сколько приложено усилий, чтобы со мной расправиться! — Никак не пойму, тебе-то я чем не угодила?!

— Танечка, миленькая, я же не знала, — продолжала причитать Наталья. — Он только просил встречу с тобой устроить. Говорил, что у него какие-то там проблемы и, кроме тебя, никто помочь не сможет.

— А ты и клюнула! — воскликнула я. — Тоже мне ясновидящая!

— Он мне так понравился, как принц из сказки! Я, конечно, раскладывала карты и, наверное, что-то чувствовала. Но ведь ты сама понимаешь, что в таких случаях голова не думает! — призналась Наталья, растирая на лице косметику.

— Сотри тушь со щеки, дорогая, и успокойся. Все хорошо, что хорошо кончается, — заявила я. — А ты часом не вступила в ряды национально-патриотической партии?

— Я тебя умоляю, перестань надо мной издеваться, — попросила она. — У меня и так трагедия в личной жизни.

— Ага, — не стала я возражать, — сто девятнадцатая по счету.

— Почему сто девятнадцатая? — недоумевала Наташа.

— Потому что число оригинальное!

Наталья ушла умываться, а я пристроилась к компьютеру играть в марьяж. Настроение у меня было преотличное.

«Не забудь цветы на могилку отнести, — напомнил внутренний голос. — Такого человека не стало! Заскучаешь еще!»

Но что-то мне подсказывало, что скучать мне еще долго не придется. Вернулась Наталья, она совсем избавилась от косметики и выглядела, как девочка.

— Давай свою фотографию, — сказала она, немного успокоившись, — все равно ведь не отстанешь.

Наталья подержала ее в руках и изрекла:

— Эту подвеску за последние полгода украли как минимум два раза.

— Ты уверена? — я все еще продолжала сомневаться.

— Абсолютно, — ответила она. — И я даже знаю ее историю до того момента, как она с чьей-то помощью покинула Германию.

— Не может быть! — обрадовалась я.

— Я могу много интересного рассказать о голубых алмазах и вообще о кристаллах, если тебя это волнует, — добавила Наталья.

— Еще как волнует! — сказала я. — Только сначала ответь мне на один вопрос.

— Спрашивай, — согласилась Наталья: ей не терпелось загладить передо мной свою нечаянную вину.

— Почему ты не раскрыла карту-сюрприз, которую я отложила в начале сеанса?

— Ты и правда хочешь это знать? — спросила она и нахмурилась. От ее взгляда мне стало как-то не по себе.

— Конечно, хочу, — подтвердила я свои слова.

— Потому что она символизирует смерть!

ГЛАВА 10

Если Наталья рассчитывала произвести на меня сильное впечатление, то она ошиблась. Подумаешь! За сегодняшний день я уже дважды заглядывала в глаза костлявой старухе с косой. К тому же предсказания очень редко трактовались буквально, и кому, как не моей подруге, об этом знать.

«Нервишки у девушки шалят, — заключила я. — Да и не удивительно! Какая еще могла быть реакция, если ты внезапно узнаешь, что твой избранник — убийца!» Впрочем, это я немного преувеличила. Вряд ли Наталья была в курсе дел истории со Стрижевским, да и о существовании Владика Самойлова она скорее всего не подозревала. Но, пожалуй, нормальному человеку, чтобы выйти из состояния равновесия, вполне бы хватило увидеть в руках любимого оружие, тем более огнестрельное. Я подумала, что именно так и случилось с моей Натальей. Теперь она наверняка перестанет скучать в своем «волшебном» салоне и мечтать об участии в каком-нибудь расследовании. Скорее всего она с удвоенной энергией займется налаживанием личной жизни.

— Смерть, говоришь? Я так не думаю, — сказала я ей в ответ.

— Чему я всегда завидовала, — сообщила Наталья, — так это твоему спокойствию.

Я не стала возражать. Где вы видели психованного детектива? Я считала, что эта карта сулила мне в скором будущем окончание какого-то важного жизненного этапа, поэтому и предпочла рассматривать ее как благоприятный аспект. К тому же полагала, что здоровый оптимизм никогда не повредит.

«Ну, например, Танюша, закончится твой роман с Самойловым, — предположил внутренний голос. — Ты рада?»

Я вынуждена была признать, что — да. Впрочем, если быть совсем откровенной, то он, в общем-то, и не начинался.

— О чем ты думаешь? — прервала Наталья мой диалог с самой собой. — Такое впечатление, что у тебя крыша поехала!

И где только она таких слов набралась, с виду вполне интеллигентная молодая женщина. Не то что я!

— О порнобизнесе, — объяснила я. Натальины соболиные брови медленно поползли вверх. На нее было забавно смотреть. Кажется, что из-за Бориса она полностью утратила чувство юмора.

— Ты что, раскручиваешь дело, связанное с видеопиратством? — недоумевала Наталья. — А при чем здесь бриллиант?

Мне трудно было удержаться от смеха, и Наташа обиделась, надув свои пухлые губки.

— Я, между прочим, тебя не приглашала, — сказала она довольно грубо.

— Успокойся, пожалуйста, — я обняла ее за плечи. — И расскажи мне про подвеску. Ты же обещала.

— Хорошо, — соблаговолила Наталья, натянуто улыбнувшись.

И в этот момент я подумала, что «смерть» вполне могла предвещать убийство Свиридова. Почему бы и нет? Чем не сюрприз?

— Слово «кристалл» означает «прозрачный лед», — начала Наталья. — Но это так, для общего развития.

Мне не понравился ее подход к проблеме. Если она будет продолжать в том же духе и снова войдет в образ Лилит, я не услышу историю исчезнувшего бриллианта до самого вечера, а мне еще хотелось заглянуть на Владькину работу, чтобы переговорить с ним о женщине, с которой он встречался в тот вечер, когда Борис набросил ему на шею удавку.

Наталья вещала дальше:

— Существует очень древнее поверье о том, что священная вода, пролившаяся с небес, была заморожена богами, а неловкий Геркулес умудрился уронить Кристалл Истины с Олимпа.

— Знаю! — перебила я Наташу. — И все драгоценные камни, которые в настоящее время можно купить в ювелирных магазинах, представляют собой осколки того Кристалла.

Наталья усмехнулась:

— Никогда бы не подумала, что у тебя такие энциклопедические познания в минералогии.

Я почувствовала, что теряю с ней контакт. Надо было как-то спасать положение.

«Да, дорогая, психолог из тебя никудышный, — заверил меня внутренний голос. — И что с тебя возьмешь, если с подругой детства общего языка найти не можешь?»

— Ну, я бы не сказала, — возразила я. — Подозреваю, что человека, выкравшего подвеску второй раз, сегодня просто-напросто застрелили. Человек этот был очень состоятельный и делами ворочал покруче, чем кражи пусть даже и дорогих ювелирных украшений. — Я решила довериться Наталье, чтобы слегка растопить образовавшийся между нами лед, потому что считала, что к истине он не имеет абсолютно никакого отношения. Наталья смотрела на меня, как загипнотизированная. Видно, я ошибалась, полагая, что она утратила интерес к криминальным приключениям. — Сомневаюсь, что этим человеком двигало исключительно стремление к познанию. По-моему, у него были более меркантильные интересы. Только вот зачем ему на том свете голубая подвеска? А если говорить откровенно, то и на этом?

— Может быть, я смогу частично ответить на твой вопрос, если у тебя хватит терпения дослушать меня до конца, — мягко ответила Наталья.

Прекрасно, значит, я достигла цели и погасила ее неприязнь. У меня был повод себя поздравить.

— Я внимательно тебя слушаю.

— Другая легенда гласит, что кристаллы — это замороженный свет, — изрекла Лилит. — По мнению австралийских аборигенов, в них живет Великий Дух.

Я тяжело вздохнула, но не осмелилась ничего возразить.

— Теперь кристаллами называют любые встречающиеся в природе минералы, которые обладают многогранной, многоугольной формой с плоскими поверхностями, — продолжала Наталья. — О целебных свойствах драгоценных камней упоминается еще в древнеегипетских папирусах Эберса, которые датируются 1500 годом до Рождества Христова. Ныне известно, что на человеческий организм влияют колебания элементов их кристаллической решетки, излучаемые частицы и электромагнитные волны. Могу добавить, что из-за сложного расположения энергетических узлов в камнях образуется энергетическое поле, близкое экстрасенсорному. Неудивительно, что древние изобрели способ гадать на хрустальном шаре. К тому же я убедилась на собственном опыте, что иногда самоцветы усиливают целительную космическую информацию.

«Ага, — решила я. — Свиридов хотел, очевидно, вылечить больную бабушку, поэтому ему и понадобилась германская подвеска».

Я едва удержалась от скептической улыбки. Мне хотелось повторить вслед за героем Чехова: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!»

Вероятно, Наталья почувствовала мое настроение, потому что сказала:

— Вряд ли лет сто назад кто-нибудь смог бы поверить в существование радиоприемников, телевизоров и компьютеров. А они, между прочим, работают на основе кварца — наиболее распространенного на Земле минерала. У тебя случайно часы не кварцевые? — спросила она. Я ей ответила, что это к делу не относится, и попросила не отвлекаться. На этот раз Наталья оставила мое хамство без внимания и как ни в чем не бывало продолжила: — Кстати, название одного из самых известных алмазов массой в 186 карат «Кохинур» переводится как «Гора света», значит, персы и индусы, развязавшие из-за него войну в ХIV веке, недалеко ушли от аборигенов Австралии. Один из его владельцев, шах Шуджа, отдал его только тогда, когда после многодневных и мучительных пыток его ослепили. Он мотивировал свою стойкость тем, что «этот камень приносит удачу».

Я пришла к выводу, что талисман миссис Визаж аналогичным образом «осчастливил» Юрия Михайловича.

— Замечу, кстати, — произнесла Наталья, — что ярко окрашенные алмазы — явление уникальное. Известно всего около сорока голубых камней.

Я удвоила внимание, слушая Наташку: наконец-то она начала говорить по существу.

Подруга поправила волосы привычным движением руки и сказала:

— Вообще, этот цвет олицетворяет разум и здравый смысл.

Я совсем запуталась: «А как же мистическая природа?»

Мне показалось, что моя подружка снова ударилась в лирические отступления.

— Но, несмотря на это, голубые алмазы, кроме их высокой денежной стоимости, привлекают людей чем-то еще. В Англии, например, произошло несколько ограблений ювелирных магазинов, и при этом, обрати внимание, похититель уносил только голубой бриллиант. Причем эти камни так и не были найдены.

— А если это один из них? — предположила я.

— Не думаю, — ответила Наталья. — Твоя подвеска постарше.

Я решила, что она знает, о чем ведет речь.

— Согласно индийской астрологии, — продолжала Наталья, — украденный бриллиант приносит владельцу скорую гибель.

«Видимо, Свиридов об этом не знал, — заключила я. — Или не верил в такое».

— А теперь самое интересное, — заинтриговала меня Наталья. — В 1715 году на острове Борнео был найден крупный камень массой в сорок карат. Его цвет описывали в самых восторженных выражениях. Он был назван «Борнео Блю», и из него изготовили несколько крупных бриллиантов, один из которых приобрел путешествующий русский князь. Он продал его в Англии, и до XIX века камень оставался частью королевских драгоценностей. Его превратили в бриллиантовую подвеску в виде голубой капли, которая позже была подарена английским послом германскому бургомистру. С тех пор она хранилась в музее, из которого и была недавно похищена. Масса этого бриллианта — десять карат. В прямой зависимости от нее и стоимость драгоценности: она превышает пятьдесят тысяч долларов. Прибавь к ней его историческую ценность. Музейная редкость, можно сказать.

— Крайне признательна за полезную информацию, — поблагодарила я Наталью, но по-прежнему продолжала теряться в догадках, кто в данный момент владеет «Борнео Блю».

— Рада, что оказалась тебе полезной, — сказала Наташа искренне.

— А что, — уточнила я, — все изготовленные бриллианты из найденного алмаза сохранили за собой его первозданное название?

— Нет, насколько мне известно, только эта подвеска, — утверждала Наталья.

Я покинула ее салон в некотором смятении. В машине бросила «магические» кости на переднее сиденье. В моей сумочке заветный чехольчик лежал рядом с пистолетом и фотографией. На заднее сиденье я забросила пакет с оружием Бориса. К сожалению, мне так и не удалось толково сформулировать вопрос, поэтому и ответ я получила соответствующий: 30+5+22. Символы предупреждали меня о возможном большом несчастье.

«Ну не одно, так другое!» — мысленно возмутилась я. Неужели мне все-таки угрожает опасность? Скорее я готова была поверить, что угроза нависла над Владиком Самойловым. И была уверена на все сто, что невозможно предсказать местонахождение подвески, так же как и встречу с прекрасным принцем или результат лотереи «Русское лото» в ближайший выходной, но гадание давало мне уникальную возможность вникнуть в суть запутанных ситуаций.

Поэтому я нажала на газ и прямиком отправилась в больницу в надежде выведать что-нибудь еще, что непосредственно касалось бы Владика. Вновь зазвонил сотовый телефон, и я узнала ласковый голос Ангелины Михайловны.

— Алло, Танечка? — вопрошала она.

«Что-то не похожа Самойлова на убитую горем женщину», — констатировала я. Мой внутренний голос молчал, видимо, иссякло вдохновение.

— Конечно, я.

— Как продвигается наше дело?

От того, как в ее устах прозвучало слово «наше», у меня мороз пробежал по коже.

— С трудом, — не стала я врать и добавила: — Примите мои соболезнования.

— О чем это вы? — спросила она довольно резко.

— О Свиридове, — объяснила я.

— Ах, да, разумеется, — вспомнила она. — Но он же не мой близкий родственник.

Меня удивила откровенная неприязнь ее тона. Может, она сама и «заказала» Свиридова? Я велела себе подождать с умозаключениями. В конце концов, какое мне дело?

— Вы хотите мне сказать что-то важное? — осведомилась я. Почему-то меня не покидала уверенность, что миссис Визаж не станет звонить по пустякам.

— Да, — согласилась она. — Сегодня вернулся мой брат.

Ангелина замолчала, очевидно наслаждаясь произведенным эффектом.

— Поздравляю, — сказала я. У меня появилось неприятное ощущение, будто где-то в груди лопнула натянутая пружина.

«Ну что, Татьяна, раньше нас боялись другие, а теперь мы сами себя боимся?» — К моему внутреннему голосу вернулась его блудная муза, но я заподозрила его в плагиате.

«Еще чего!» — я, как всегда, вступила с ним в перепалку и наконец пришла к выводу, что с удовольствием встретилась бы с Андреем Кустариным.

— Он очень хочет с вами увидеться и поговорить, — Ангелина словно угадала мои мысли.

— Прекрасно, — ответила я, чем, разумеется, ввела ее в замешательство.

— Он ждет вас в одиннадцать в казино «Golden rose», — сообщила она. — Надеюсь, вы найдете дорогу?

— Конечно, — сказала я, и на этом наш разговор прервался. Теперь меня занимала мысль, в каком наряде предстать перед ясным взором ганноверского банкира.

«Ты бы лучше о работе больше думала», — одернул меня внутренний голос. Я ответила ему, что наряд — это тоже моя работа.

В больнице я разыскала Валечку, которая опять замучила меня вопросами, не давая вставить и слова.

— Ты уже написала заявление? — заволновалась она, как будто от того, стану ли я здесь работать санитаркой, зависела ее жизнь.

— Пока нет, — ответила я. — Все еще сомневаюсь.

Валя посмотрела на меня с неодобрением, ее взгляд словно говорил: «Знаем мы вас таких, вам бы ничего не делать и побольше получать. Ручки испачкать боитесь».

Я не стала ее разубеждать, изобразив из себя этакую легкомысленную девицу.

— Это твоя машина? — ошарашила меня Валечка. Я сначала даже не поняла, о чем она толкует.

— Какая? — спросила я.

— Та, из которой ты вышла, — объяснила она. — Я видела из окна.

— Нет, — быстро сказала я.

— А чья? — не унималась Валечка. Надо же, какая наблюдательная да любознательная! Я подумала, что она еще сможет оказать мне неоценимую услугу, и не одну. Вряд ли доктор Самойлов сумел скрыть от нее что-то из своей личной жизни.

— Моего жениха, — сказала я первое, что пришло на ум. Валя взглянула на меня, как на помешанную. По-моему, ей пришла в голову мысль вызвать мне психбригаду. Я и сама сообразила, что несу чушь. Зачем это мне устраиваться в санитарки, если у меня вполне состоятельный жених?

— Мы с ним расстались, — выкрутилась я. — И он напоследок разрешил мне попользоваться машиной. У меня доверенность, — добавила я, как бы извиняясь.

— Понятно, — успокоилась Валя.

— Слушай, — обратилась я к ней по-приятельски. — Как ты думаешь, я себе здесь смогу найти пару? Отвлечься как-то хочется, сама понимаешь.

Валя сморщила носик, усыпанный веснушками.

— Разве только на несколько дежурств, — сказала она с усмешкой.

— А кто дежурит сегодня ночью? — спросила я.

— На этого не рассчитывай, — остудила Валечка мой пыл. — По крайней мере на первых порах.

— Почему? — искренне удивилась я.

— Потому что это дежурство Самойлова, а с ним всегда Ольга Ионова работает, — сказала Валечка с многозначительным видом, и я уже начинала понимать, что к чему.

— И что?

— Как что?! — возмутилась Валя. — Она же его любовница!

«Еще одна», — тупо отметила в уме. Мне вспомнился афоризм, который я вычитала в каком-то из многочисленных журналов, сваленных у меня дома в ящиках письменного стола: «За первую женщину мужчина поплатился одним ребром, за тех, что были потом, ему пересчитали все ребра».

«Неплохо сказано», — подумала я, и у меня возникло странное желание пересчитать ребра Самойлову. Я отогнала эту мысль, заставив себя успокоиться. Эмоции всегда мешают работе. Уж в этом-то я не сомневалась.

— А ты откуда знаешь? — осведомилась я.

— Я? Я сама видела, своими глазами! — воскликнула Валечка. — Они как-то дверь кабинета заведующей прикрыть забыли, и он Ольгу имел прямо на ее столе. Как только стекло выдержало! — хихикнула она.

Мне почему-то стало не по себе. Я с трудом могла себе представить такое. Интересно, а знают ли об этом Ангелина или Регина? И догадывается ли Ольга об их существовании?

Я поймала себя на нелепой мысли. Ну конечно же, она не могла не знать, что Самойлов женат. Любопытно, какая из этих трех женщин наиболее подвержена приступам ревности? И от кого возвращался Владик, когда я приехала с презентации, от Ольги или Регины?

— Неужели ее это устраивает? — недоумевала я. — Довольно необычные отношения.

— Служебный роман, — пожала плечами Валя.

«Ага, — согласилась я про себя. — Ограниченный стенами хирургического отделения».

— Да она разведенная, — пояснила Валя с презрением. — Ей не все равно?!

Меня эта девчонка начинала нервировать. Уж с ней-то такого никогда не случится! Она ведь в девятнадцатом веке живет!

— А ты в снах разбираешься? — неожиданно спросила Валечка. — Мне сегодня детская коляска приснилась. Это к чему?

— Не знаю, — честно призналась я.

— Я посмотрела в соннике, там написано, что к счастью в супружестве, — сообщила она, глупо улыбаясь. С чем я ее и поздравила.

— Ты не знаешь, Ольга тут рядом живет? — попробовала я выяснить адрес Ионовой.

— А тебе это зачем? — подозрительно спросила Валя.

«Что бы такое соврать поубедительнее?» — задумалась я.

— Да вот не знаю, как сюда добираться. Машины-то у меня уже не будет. Интересно, как другие обходятся.

— Недалеко, — сказала Валечка, и на этом ее ответ был исчерпан.

— Еще скажи: не знаешь, когда врачи меняются?

— Естественно, знаю, — Валя даже обиделась. — В восемь часов. И сестры, кстати, тогда же.

Решив, что еще успею заехать к Владику ночью, а заодно и познакомиться с Олей Ионовой, я попрощалась с Валечкой и отправилась домой, но по дороге внесла в свои планы некоторые коррективы. Уже сидя за рулем своей «девятки», я связалась по мобильнику с адресным столом. В резкой форме мне объяснили, что справки по телефону не выдаются. Да, кроме того, я не смогла назвать ни отчества, ни года рождения человека, которого разыскиваю.

Тогда я догадалась позвонить Славке Кирееву, и он, как всегда, не смог мне отказать в том, чтобы порыться в компьютере и раздобыть координаты моей «соперницы». Славка дал мне несколько адресов, один из которых был мне уже знаком. Ольга оказалась именно той женщиной, которая подставила Самойлова. Как говорится, от любви до ненависти… Мне захотелось немедленно наведаться к ней в гости, а потому тотчас пришлось круто свернуть на другую дорогу. Я въехала во двор, где Владик еще вчера поздно вечером мок под дождем и в трансе ждал, когда я покину Серегин джип.

Лифт, как и следовало ожидать, не работал. Я поднялась на шестой этаж. Что ж, некоторая разминка не повредит моему организму, задеревеневшему за рулем. Мне не хотелось признавать, что эти три дня порядком вымотали меня. Позвонив несколько раз, я прислушалась. Никто за дверью не подавал признаков жизни.

— Девушка! — кто-то окликнул меня за спиной. Пожилой джентльмен с палочкой спускался по лестнице, еле передвигая ноги.

— Вам Оленьку? — догадался он. Я кивнула в ответ. — Так она с собачкой гуляет. Тут недалеко, в парке. Если ее Юра не увез.

— Кто? — удивилась я. Меня встревожило какое-то недоброе предчувствие.

— Жених ее, — объяснил Олечкин сосед. — Только вот староват он для нее, — вздохнул он. — Зато относится к ней прекрасно! Будет она за ним как за каменной стеной. Юра — человек состоятельный! Это сразу в глаза бросается. Он ее как королеву в черной иномарке катает. Только вот времена-то сейчас какие страшные! Чем больше денег, тем больше риска! А вы как считаете?

— Да, конечно, — поспешно согласилась я. Имя «Юра» пульсировало у меня перед глазами большими алыми буквами. «Неужели?» — изумилась я. Если Свиридов был тесно связан с Олей Ионовой, это многое объясняет.

Я поблагодарила добродушного пенсионера и решила предпринять небольшую прогулку в парк, ведь давно не дышала свежим воздухом — и теперь справедливо полагала, что испытываю кислородное голодание. Почему бы не полюбоваться свежей зеленью на досуге? В парке я заметила только одну женщину, следом за которой семенила собака, американский кокер-спаниель цвета абрикоса. Она наклонилась к нему и ласково потрепала по загривку.

«Джеси», — ласково повторила несколько раз хозяйка. Мне бросилось в глаза, что собака гуляет без поводка. Впрочем, в этом не было ничего сверхъестественного, если не считать того, что, по словам Владика, Борис в качестве удавки использовал поводок. Правда, все как-то не верилось, что Ольга одолжила его убийце.

Я присела на лавочку чуть поодаль. Оля показалась мне достаточно привлекательной особой. Красивые волнистые волосы, милые глаза.

«Как же она могла?» — Я не понимала.

Мне пришла идея обыскать Олину квартиру, пока она здесь резвится со своим декоративным песиком, репетируя команду «аппорт»: ведь Свиридов вполне мог и у нее камешек припрятать. Замечательная версия, если учитывать, что эта парочка так здорово спелась! Любопытно только, что их объединяло?

Размышляя, я продолжала приглядываться к Владькиной любовнице. Хороша! Ничего не скажешь! И чего только в нем бабы находят?

«А ты себя спроси», — как всегда, подколол внутренний голос. А я и спросила, только ответа не нашла.

Я снова увлеклась процессом построения логических цепочек, раскладывая в мыслях своеобразный пасьянс.

«У Бориса научилась?»— осведомился внутренний голос: он, видимо, был ныне в ударе. — Мы что, теперь с киллерами дружим?»

«Ничего себе киллер, — возмутилась я. — Одно название чего стоит!»

Я допускала, что Ангелина могла нашептать Свиридову на ушко, что видела, как Владик позарился на бриллиант. Учитывая его образ жизни, она вполне могла заподозрить мужа в нечестных намерениях. Да и просто как свидетель он ее раздражал и как «родственник» порядком надоел. Вот Самойлова своему Юрасику и намекнула… А если предположить, что я права и камень действительно выкрал Свиридов, то он еще тогда скорее всего задумался о том, что Владька с его длинным языком и хваленой дальнозоркостью еще много чего сможет рассмотреть и о чем проболтаться. Вот он и решил от него избавиться, одновременно убивая даже не двух зайцев, а сразу трех: и любовнице бы угодил, и от лишних глаз избавился, а к тому же свалил бы на Самойлова и загадочное исчезновение бриллиантовой подвески… Подумав еще немного, я пришла к выводу, что третий «заяц», пожалуй, был самым главным. Не пришлось бы оправдываться перед Кустариным!

«Молодец, Татьяна, — похвалила я себя. — Все-таки ты его переиграла. Владька жив-живехонек, а Свиридов уже отмаялся. Неужели его смерть все-таки связана с приездом Андрея Кустарина?»

Братец миссис Визаж меня совсем заинтриговал. Я даже Ольгу потеряла из поля зрения, а как спохватилась, так уже поздно было — ни дамы, ни собачки!

Я предупредила свой внутренний голос, что ему бы лучше пока помолчать, и, как ни странно, он меня послушался. Наверное, я была сильно зла.

Осмотревшись по сторонам, я вынуждена была покинуть мою удобную скамейку, так как Ольги так нигде и не было. Она, как весенний туман, самым чудесным образом сумела раствориться.

«Если ты начнешь еще и стихи писать…» — начал было внутренний голос, но осекся. Мое настроение не располагало к разговорам с самой собой. Пора вообще бросать эту отвратительную привычку!

«Видно, в детстве недоиграла, — решила я. — Иначе откуда такая тяга к ролевым играм?! Не сумасшедшая же я в самом деле!»

Пришлось вернуться в Ольгин подъезд. Никого!

«Черт! — выругалась я. — До чего же мне не везет!»

Хотя, с другой стороны, я имела прекрасную возможность обследовать Ольгино жилье в отсутствие хозяйки и ее четвероногого друга. Или подруги?.. Я еще не разобралась, какого пола ее собака, хотя, если считать «Джеси» производным от Джесики, то Оля, вероятнее всего, выгуливала девочку.

Я снова со всей силы нажала кнопку звонка. Звук получился долгим и неприятным. Я даже вся съежилась — будто кто-то со скрипом провел пенопластом по стеклу.

За дверью мертвая тишина. Это меня воодушевляло. Я уже было полезла в сумочку за отмычками, с которыми никогда не расставалась, как услышала приятный ласковый голос:

— Девушка, вам кого?

Я обернулась и встретилась взглядом с любопытными вопрошающими глазами Ольги Ионовой.

«Не ждала», — констатировала я.

— Мне нужен доктор Самойлов, — придумала я спонтанно. Если сказать, что Ольга удивилась, это значит, не сказать ничего. Это был как раз тот случай, когда говорят, что у человека отвисла челюсть.

— Не понимаю, — забеспокоилась она. — А я здесь при чем?

— Я искала доктора на работе, — продолжала я нагло врать. — Но мне отказались дать его адрес.

— Кто вы такая? — спросила Ольга, насторожившись и заподозрив явно что-то неладное.

— Родственница, дальняя, — растолковывала я. — Издалека приехала. А сейчас ведь знаете, какие все осторожные. Никто никому не верит!

— Ну а я-то здесь при чем? — изумленно повторила Ольга свой недавний вопрос.

— К счастью, один добрый человек в больнице попался, — фантазировала я. — Подсказал, что Владик у вас бывает.

Ольга продолжала смотреть на меня широко раскрытыми глазами, судорожно прокручивая в уме, что это за «добрый» человек оказал ей такую услугу. Немного придя в себя, она заговорила:

— Вас неправильно информировали. Мы действительно вместе работаем. Он пару раз забегал ко мне чайку попить… как друг, — Ольга запнулась. Это слово ей далось почему-то с трудом. — А сейчас мы и вовсе видимся только на работе, — заявила она уверенно, и можно было позавидовать ее самообладанию. — Владислав Васильевич сегодня дежурит в ночь. — Тон Ольги смягчился. — Вы можете его найти на работе.

Я поблагодарила свою подозреваемую и быстренько спустилась по лестнице, представив, какой допрос ожидает сегодня Владика. И все по моей вине. От этой мысли стало легче на сердце. Я даже не расстроилась из-за того, что Ольга испортила мне все планы. У меня и так еще оставалось много дел. Например, я была бы совсем не против произвести бросок в свиридовский особняк. Почему бы не вскрыть еще пару сейфов? Но удержалась от этого опрометчивого шага: надо хотя бы дождаться темноты. Дом могли охранять. А я совсем не хотела встречаться с Валерием. Некоторые люди так быстро надоедают! И потом, мне еще предстояло свидание с Андреем Кустариным, а в данный момент вряд ли что-либо еще могло занимать меня больше.

— Алло, — прильнула я к трубке мобильника и набрала знакомый номер.

— Да, — отозвался бархатный баритон.

— Сережа?

— Что-то случилось? — Он, как всегда, ожидал от меня одних неприятностей.

— Ты сможешь сопровождать меня сегодня в казино «Golden rose», за час до полуночи? — спокойно осведомилась я, заранее уверенная в ответе.

— Я всегда знал, что ты сумасшедшая, — ответил Сергей. — Баксы брать? Или ты сегодня на свои гуляешь?

ГЛАВА 11

Давно я не играла в рулетку, с того памятного вечера несколько лет назад, когда Сергей увозил меня в Монте-Карло в надежде, что наше путешествие «перерастет» в медовый месяц. Но я и там умудрилась найти себе работу, продемонстрировав при этом навыки в боевых искусствах. Так окончательно я похоронила наш несостоявшийся брак — Серега пришел к выводу, что меня не переделать; на том прекрасный медовый месяц и закончился. В Монте-Карло я окончательно поняла, что не собираюсь менять свой образ жизни и свою работу даже ради сказочных ночей в «Виста Палас»…

…Дома я вернулась к действительности, с тоской взирая на сантиметровый слой пыли, покрывший мою полированную мебель, которую я так и не успела сменить. Потом припрятала пакет с трофеями — часами и оружием Бориса, надеясь позже переправить все это в свой непотопляемый бункер. А пока полагалась на удачу, которая, за редким исключением, меня никогда не покидала.

И только тогда смогла расслабиться и наконец заняться собой.

Конечно, Тарасов — не Монте-Карло, но и у нас не принято выглядеть кое-как, появляясь в казино. Я постаралась с помощью косметики убрать с лица следы постоянного недосыпания. И пыталась вообразить себе живого Кустарина. Но образ получался каким-то расплывчатым, туманным, и мне пришлось оставить это занятие. Я вымыла голову и уложила свои роскошные волосы в прическу. Затем основательно и с удовольствием занялась макияжем. Через полчаса в моих ушах засверкали бриллиантовые серьги, и я облачилась в длинное черное бархатное платье от Nicole Farhi. Извлекла из шкафа вечернюю шелковую сумочку Nina Ricci и сложила в нее свою косметику; туда же отправила пистолет и крохотное переговорное устройство, чтобы в случае чего связаться с Сергеем, который уже, наверное, поджидал меня в джипе на улице.

В машине я продолжала предаваться воспоминаниям. Увы, в данный момент я находилась в ночном Тарасове, а не на знаменитой гоночной трассе «Гран-при-Монако». И впереди не маячила ставшая притчей во языцех зеленая крыша монте-карловского казино.

Впрочем, от его завсегдатаев не так уж и сильно отличалась публика «Golden rose». Здесь были припаркованы все те же «Мерседесы», «Бьюики» и «Порше».

Я вошла в бар и на минуту застыла, прислушиваясь к своим внутренним импульсам. Что-то внушало мне тревогу: может быть, я приняла за нее волнение, связанное с тем, что должна была встретить тут довольно опасного человека. И хотя при беглом осмотре не удалось обнаружить парней в смокингах и бабочках, по всему было видно, что народ в казино собрался состоятельный.

— Татьяна! — окликнул меня солидный мужчина в костюме от Лакруа и очках в тонкой золотой оправе. В руке он держал огромную дорогую сигару. Я едва узнала в нем курганского уголовника с фотографии десятилетней давности. С загорелого лица на меня смотрели блестящие умные глаза, синие, как море на Лазурном побережье. На миг я забыла, кто передо мной — он очаровывал сверкающей улыбкой плейбоя. Словно каким-то чудесным образом я опять оказалась в Монте-Карло с влюбленным в меня человеком.

— Андрей? — спросила я в замешательстве.

— Он самый, — ответил Кустарин, и с моих глаз будто спала пелена. Я вернулась в реальный мир и вспомнила наконец, зачем здесь нахожусь.

«Ну ты, подруга, даешь! — изумился внутренний голос. — Ты что, нимфоманка?!»

Я не стала с ним спорить, изучая брата миссис Визаж. И как это он допустил ее брак с Самойловым? Ведь жизнь — не фантастический роман, где пересекаются параллельные миры. Я искала в нем сходство с сестрой и практически не находила его.

— Вы напали на след бриллианта? — первым прервал он затянувшееся молчание.

— Почти, — ответила я уклончиво, пытаясь прогнозировать дальнейшие действия Кустарина, но у меня ничего не выходило.

— Ангелина обещала вам солидную сумму вознаграждения? — осведомился он.

«Будто не знаешь!» — мысленно возмутилась я, а вслух сказала:

— Конечно!

— Из меня вышел страстный коллекционер, — признался Кустарин. — Дорогие побрякушки — моя слабость.

Я в этом нисколько не сомневалась, так же, как и в том, что кражи — это его хобби, вопреки его респектабельному виду.

— Ну ведь я не волшебница, — развела я руками. — Делаю, что могу.

Андрей взял мою руку в свои и перевернул ее ладонью вверх. Я с интересом ждала, что за этим последует. Он осторожно коснулся указательным пальцем моей линии жизни и тихонечко провел по ней ухоженным ногтем. Меня охватила легкая дрожь.

— Я умею гадать по руке, — сообщил Андрей. — Тебя ожидает долгая жизнь, если ее не оборвет какая-нибудь случайность.

«Еще один экстрасенс!» — мысленно усмехнулась я.

Я вырвала руку из его цепких пальцев и резко сказала:

— Например, выстрел или удар молнии?

Кустарин продолжал улыбаться улыбкой голливудского героя. Казалось, его забавляет мой гнев. Он играл со мной в «кошки-мышки», и ему нравился сам процесс игры. Андрей Кустарин наслаждался.

— Вы красивая женщина, Танечка, — сделал он комплимент. — Но вам, полагаю, как сильной личности, этого мало. Так проявите себя в полную силу.

Андрей взял меня теперь под руку.

— Линочка так расстроилась, когда пропала наша семейная реликвия, — заявил он.

Я еле удержалась, чтобы не выложить все карты на стол, но интуиция подсказывала мне, что с этим человеком рискованно играть в открытую. Кустарин подвел меня к рулетке.

— Я ставлю на двадцать семь — это счастливое число, — сообщил Андрей, продолжая демонстрировать в улыбке безукоризненные зубы — бесплатную рекламу достижений немецкой стоматологии. Я не сразу сообразила, что он делает ставку на мой возраст. В итоге Кустарин выиграл пятьсот долларов.

— Эти деньги ваши, — объявил он. Я глядела на него, абсолютно не понимая мотивов его поведения. — Вы приносите счастье, — ответил Кустарин на вопрос, который я так и не произнесла вслух. Однако догадалась, что это — своеобразная взятка и он предлагает мне решить все проблемы мирно, по-хорошему.

«Иногда, перед тем как снять скальп, гладят по головке», — напомнил мне внутренний голос чей-то очень подходящий в данной ситуации афоризм.

Свои баксы я спрятала в дамской сумочке, поблескивающей романтическим бантиком в свете неоновых ламп.

— Ну как? — в тревоге спросил меня Сергей, когда я села в машину, все еще находясь в состоянии нервного перенапряжения, а он, как всегда, странным образом улавливал нотки моего настроения.

— Американские горки, — призналась я, едва переведя дух. Серега сжал мою руку: так обычно выражалась его поддержка. Он подвез меня к городской больнице.

К счастью, Валентина уже сменилась, но я и без ее помощи легко разыскала Владика. Пожилая санитарка недовольно прошипела сквозь зубы, что доктор в ординаторской.

— Нет, врачи — не люди! — возмущалась она. — Ни днем, ни ночью покоя нет!

— Что ты там Ольге наплела? — с ходу набросился на меня Самойлов. — Про какую-то дальнюю родственницу?

— А тебе-то что? — ощетинилась я в ответ. — Знаешь, к чему приводят случайные связи? Врач все-таки! Или у тебя все связи постоянные?

— Ладно, хватит! — скривился Владик. — Все бабы дуры, одно слово!

— Ну еще бы! — не могла не согласиться я. В ординаторскую заглянула Ольга. Она кивнула мне и сказала Самойлову, что привезли тяжелого больного. Оставив меня в одиночестве, он ушел в оперблок. На пороге тотчас возникла санитарка.

— Извини, что я на тебя так, — заговорила она. — Не знала, что ты ему родня.

Она присела за стол и принялась заваривать чай.

— Ничего, — ответила я.

— Тебя звать-то как? — спросила она, включая электрический самовар в розетку, обнаружив, что вода остыла и чай не заваривается.

— Татьяна.

— Нина Ивановна, — представилась она, доставая с полки чайные чашки.

Мы вдоволь напились чая с земляничным вареньем и уже обсуждали положение в стране, когда в ординаторскую вернулся Самойлов в светло-зеленой спецодежде, которая висела на нем, как на вешалке. Поверх нее был наброшен белый халат. Нина Ивановна заторопилась мыть полы в коридоре, и мы с ним остались одни. У Владика было очень странное выражение лица, когда он пристально меня рассматривал. И тут только я вспомнила, что забыла переодеться!

«Успокойся Татьяна, не каждый разберет, где сшит твой туалет», — заверил меня внутренний голос. Впрочем, я особенно и не беспокоилась, да и Валечки не было поблизости.

Владик подсел на край кушетки и бесцеремонно попытался расстегнуть «молнию» на моем платье. Я резко вскочила и отпрянула в сторону. Он не настаивал.

— А так тянулась, так тянулась! — произнес Владик разочарованно. От его пошлого замечания мне захотелось убежать скорее куда-нибудь подальше, но я сдержала свой порыв, потому что привыкла доводить каждое дело до конца. Мой профессионализм требовал не смешивать личное к нему отношение с расследованием.

Если на этот раз мне почему-то изменил вкус, это не значит, что я должна раскиснуть от обиды. Теперь я знала, что никакие розы не смогут скрыть истинную сущность Самойлова.

«Это вам не Монте-Карло», — мысленно усмехнулась я.

Должна была признать, что обманулась во Владике, но оправдывала себя тем, что людям свойственно ошибаться. И все же не могла забыть, как он бросился вызволять меня из заточения. Тогда это был совсем другой человек! Так или иначе, но я и впрямь была обязана ему жизнью.

— Нинка! — крикнул Владик в приоткрытую дверь. Санитарка тотчас прибежала на зов, несмотря на почтенный возраст.

— Чего, Василич? — весело спросила она.

— Водку будешь?

— Только чуть-чуть, — согласилась пожилая Нинка.

— А ты? — обратился он ко мне.

— Что-то я не в настроении, — ответила я.

— Как же так? А за встречу? — не унимался он. — Родня все-таки!

— Наливай! — зло сказала я. В ординаторскую зашла Ольга Ионова.

— Тебя не спрашиваю, — обратился Самойлов к ней. — Будешь — и без разговоров.

Ольга не стала возражать, она смотрела на него глазами затравленного зверя. В ее взгляде читалось еще что-то необъяснимое. Я определила это «что-то» как отчаяние. Похоже, что Ольга была готова на все, и меня испугала ее решимость.

Владик достал четыре стакана и бутылку.

— Благодарные больные, — объяснил он.

Ольга вынула из холодильника бутерброды с ветчиной и взялась нарезать салат. Я не решилась ей помогать, так как боялась испортить платье томатным соком. Потом она извлекла из холодильника большую бутылку фанты. Самойлов разлил напиток.

В дверь заглянула девушка из соседнего отделения.

— Королева, к телефону!

Я не поняла, кого она имеет в виду.

— Людка, идем к нам! — воскликнул Самойлов и схватил девушку за руку. Я догадалась, что за сегодняшний вечер — это не первая его бутылка. Девушка поначалу упиралась, а потом сдалась и уселась к нему на колени. Он протянул ей наполненный стакан. Я проследила взглядом за Ольгой, которая, разительно изменившись в лице, встала и вышла из ординаторской.

— Куда она? — спросила я Нину Ивановну.

— Так ее же к телефону, — объяснила та.

— А почему Королеву? — удивилась я.

— Все-то тебе надо растолковывать! — вздохнула старушка. — Это ее девичья фамилия.

«Где же я эту фамилию совсем недавно слышала?» — силилась я вспомнить.

«Что-то с памятью моей стало!» — пропел внутренний голос.

— За нас, — провозгласил тост Самойлов, и водка обожгла мое горло.

— Владик, расскажи, как ты аборты делал, — попросила уже полупьяная Люда.

— Не хочу, — помотал головой Владик. — Отстань!

«Господи! — осенило меня вдруг. — Молоденькую девочку, которая умерла во время аборта, звали Королевой Леной!»

— Ну расскажи! — канючила Люда.

Вернулась Оля Ионова и залпом опрокинула свой стакан.

— Ладно, — согласился Самойлов. — Ничего интересного. Просто из полости матки удаляется зародыш. Есть три способа, в зависимости от того, на каком сроке баба находится. Если срок беременности небольшой, то прибегают к мини-аборту. Зародыш отсасывается сильным отрицательным давлением с помощью вакуум-респиратора. Если срок больше 10–11 недель, то приходится браться за кюретку — специальный петлеобразный нож. — На лице Владика появилось выражение брезгливости. — Все равно, что щеткой зубы почистить.

— А если срок еще больший? — спросила Ольга. Она сжимала в руках стакан, но все же слегка расплескала водку.

— Ну что же ты! — воскликнул Самойлов и долил ей еще из бутылки. — До двадцати семи недель делают малое кесарево сечение. Иногда при сроках беременности больше 16 недель в околоплодные воды вводят концентрированные растворы глюкозы, и через сутки у беременной наступают роды. — Владик разошелся. — А если внутривенно ввести простагландины, стимулирующие родовую деятельность, то можно вызвать выкидыш на любом сроке беременности.

— Маловато, — заметила Люда.

— Чего? — не понял Самойлов.

— Водки, — уточнила девушка.

— У меня есть спирт в сестринской, — вызвалась Ольга, — пойду разведу.

— Да тут еще хватит, — сказал Самойлов и разлил остатки по стаканам, но на нем как раз водка и закончилась. Ольга взяла его стакан.

— Я сейчас! — воскликнула она и выскользнула из ординаторской. У меня появилось нехорошее предчувствие, что приближается страшная кульминация. Я сослалась на то, что мне надо выйти, и устремилась следом, застав ее за тем, что она опорожняет флакончик клофелина и высыпает таблетки в самойловский стакан. Я выбила его у нее из рук. Ольга закричала, как раненое животное. На ее вопль прибежали Владик, Люда и Нина Ивановна. Осколки разлетелись по всему полу. На один из них наступил Самойлов и чуть было не поранил ногу.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — заорал он.

— Убийца! — крикнула Ольга. — Жалкий садист! — ее наконец прорвало. — Бабник проклятый! — Она залепила Владику пощечину. — Будь ты проклят!

Самойлов такого никак не ожидал, тем более от Ольги Ионовой, которая всегда преданно смотрела ему в рот. Она бросилась на него с кулаками, но он все-таки успел скрутить ей руки. Я предпочитала не вмешиваться.

— Людка, вколи ей реланиум, — орал Самойлов, — и вызывай дурбригаду!

— Какой реланиум?! — кричала Людка. — Она же пьяная!

С трудом Владику, Людке и Нине Ивановне удалось уложить Ольгу на кушетку и связать ей простыней руки. Она продолжала сопротивляться, а я оставалась сторонним наблюдателем.

— Бедненькая, — приговаривала Нина Ивановна, пока Владик привязывал Ольгины ноги к кушетке. При этом девушка сумела залепить ему в лоб туфлей, но Самойлов не перестал чертыхаться. — Тебе бы поспать, — обратилась Люда к обезумевшей подружке, по-видимому решив, что у Ольги началась белая горячка.

— Тебе мало было, что ты сестру мою на тот свет отправил вместе с ребенком, ты и мне жизнь сломал! — рыдала Ольга. Наконец она позволила себя уговорить и уложить на кушетку, но продолжала твердить одно и то же: — Ненавижу! Ненавижу!

— Врач, делающий аборт, никого не убивает, — оправдывался ошарашенный Владик. — Это как нож. По своей воле он никого зарезать не сможет.

— А я ведь тебя любила, — стонала Ольга. — Я Леночку предала. А ты… — она снова заплакала. — Тебе всегда было на меня наплевать. Мне Свиридов две тысячи баксов за тебя пообещал. Да мне и денег не надо, лишь бы от тебя избавиться и не видеть, как ты тискаешь всех подряд!

Когда Оля немного успокоилась, я спросила ее про камень.

— А с вами я не хочу разговаривать! — воскликнула она. — Ты ведь и с ней спишь, Самойлов!

Он не нашелся, что ей ответить, а я вышла на улицу, чтобы глотнуть чистого воздуха. Из машины позвонила Славке и попросила его задержать Ионову на эту ночь, боясь, что в приступе ярости она способна на все что угодно. А ее настроение в данный момент вряд ли можно было назвать благодушным. Он неохотно, но все же согласился, учитывая, что имела место попытка убийства.

— А что мне за это будет? — весело закончил Славка.

— Радуйся, что ничего не будет, — ответила я.

Чей-то темный силуэт мелькнул у меня в окошке, и я приготовилась к неприятностям, потому что опасалась, что Кустарин не будет ждать. Я отчетливо помню его прикосновение к моей ладони. Этот человек вызывал во мне странно беспокойное двойственное чувство: влечение, смешанное со страхом. Какая-то часть меня, где-то очень глубоко, на уровне подкорки, жаждала новой встречи с ним; другая — стремилась быть от него как можно дальше. Умом я понимала, что он опасен, но, возможно, я просто любила рискованные игры.

Кто-то стукнул в стекло, и я направила туда дуло пистолета. Когда мои глаза адаптировались к темноте, я разглядела, что держу под прицелом Самойлова. Сама не знаю, что я испытала — облегчение или разочарование. Я приоткрыла дверь, и Владик оказался в непосредственной близости около меня.

— Я жду объяснений, — заявил он.

Мой внутренний голос где-то в подсознании дико загоготал.

— Сбавь тон, — попросила я и спрятала «пушку».

— Ну и обращение! — восхитился Владик.

— Что тебя конкретно интересует? — спросила я.

— Все — от начала до конца.

— Хорошо, — кивнула я. — Ты до смерти надоел жене своими пьянками и гулянками, и она решила от тебя избавиться. Тут вполне подошел бы обыкновенный развод, но ты влип в историю с украденным камнем, и Свиридов убедил ее, что по-хорошему расставаться с тобой опасно.

— Ему-то это зачем? — хмуро спросил Самойлов, достал сигарету и закурил. Яркий огонек прорезал ночную мглу и осветил его лицо. Второе покушение на жизнь не прошло для него бесследно: выглядел Владик, мягко говоря, неважно.

— У него появился собственный интерес, — объяснила я. — Ему приглянулся драгоценный камешек, и он без зазрений совести положил его к себе в карман. Но понадобился козел отпущения.

— То есть я, — уточнил Самойлов.

— Молодец! — похвалила я. — Правильно мыслишь. На покойника можно свалить все, что угодно. Тогда он купил одного типа, который и должен был с тобой расправиться, когда ты выходил от Ионовой. Предварительно Юрий Михайлович навел все справки и выяснил, что милая Олечка имеет на тебя зуб, в отличие от глупышки Регины, которой ты полностью закомпостировал мозги. В прошлом твоем он тоже основательно покопался и легко догадался, какая связь существует между бедняжкой Леной Королевой и твоей любовницей, которая до своего неудачного замужества носила ту же фамилию. И Оленька ему помогла, только вот убийца облажался!

— Не ожидал от нее такого, — снова начал Самойлов.

Я усмехнулась:

— Еще бы! Уверена, что твоя Оленька за Свиридова замуж собиралась. Ты тоже такого наверняка не ожидал?

— Да уж… — Владик выглядел обескураженным, но я решила его не щадить и далее, выложив все до конца.

— Она же на все ради Юрочки готова была. Неужели ты не понял? И две тысячи баксов здесь абсолютно ни при чем. Поразборчивее надо быть в связях, — заметила я менторским тоном. — Врач все-таки. Неужели тебя не волнует угроза СПИДа, если уж тривиальной ревности ты совсем не допускаешь?

— Кто бы говорил! — Владик явно нарывался на ссору.

Я предпочла оставить его выпад без внимания.

— Неужели ты действительно думал, что Ольга простила тебе смерть сестры? — изумлялась я. — Вот наивность!

— Никогда не предполагал, что Ольга ее сестра! — воскликнул Самойлов. — Она и словом не обмолвилась. Мало ли в Тарасове Королевых?

— Незадолго до своей смерти Свиридов договорился с Ионовой, что она сама закончит начатое им дело. И ей бы это наверняка удалось, если бы не мое расследование! — добавила я без ложной скромности. — Подозреваю, что она еще не знает о гибели Свиридова. Бедная Ангелина, — посочувствовала я жене Самойлова. — Ее не только муж, но и любовник обманывал.

— С меня причитается, — произнес вконец расстроенный Владик и потянулся к двери. — Только я не понял, зачем Андрей передал бриллиант Ангелине.

— Кустарин похитил бриллиант из музея и через Стрижевского передал его твоей жене на хранение. Наверное, ему показалось надежнее хранить его подальше от Германии. А чем плох Тарасов, особенно если здесь живет родная сестра, на которую он вполне может положиться? В обмен на услугу Андрей передал ей новые технологии для ее процветающего бизнеса: с его-то средствами он вполне мог позволить себе приобрести «ноу-хау» в Германии.

…Когда Самойлов вернулся в клинику, я уже выруливала по темной проселочной дороге в направлении свиридовского особняка. Он все еще манил меня своими секретами, которые скрывал за массивными стенами из красного кирпича. Меня не покидала надежда найти наконец таинственный голубой алмаз, которым я бредила все последние дни.

Из головы не выходила история Ольги Ионовой: она по-настоящему меня взволновала. О Владике я старалась не думать, хотя должна была чувствовать моральное удовлетворение в связи с тем, что выполнила заказ и вполне могла рассчитывать на заслуженное вознаграждение. Дело оставалось за малым, обнаружить «Борнео Блю» и вернуть его незаконному владельцу.

Эта мысль мне претила. Я старалась гнать ее прочь, чтобы оставаться в рабочей форме. С детских лет в мою голову втемяшилась идея вселенской справедливости, и я до сих пор не смогла ею пренебречь. Меня только мучил вопрос: против кого за нее сражаться, если все вокруг выступают за справедливость? Свиридов ведь тоже за нее по-своему ратовал, даже партию какую-то финансировал. Я не сомневалась, что и Кустарин не против справедливости, только и у него она своя собственная. «Если справедливость существует, почему ее нет?» — напомнил внутренний голос образное выражение какого-то остряка. Я подумала, что уже смогу начать составлять краткую энциклопедию афоризмов.

К моему удивлению, дом Свиридова был пуст. Оставив автомобиль за воротами, я открыла дверь отмычкой. Естественно, «Борнео Блю» в особняке я не обнаружила. Оставалось обыскать гараж и квартиру Ионовой, иначе не миновать мне разборки с Кустариным.

Я вернулась в машину, и тут зазвонил телефон.

— Ведьма? — глухо спросил Киреев.

— Ну я.

— Плохие новости, — сообщил он. — За Ольгой твоей не доглядели. Теперь на отделе труп висит.

— Что? — ужаснулась я. Давно уже у меня не было так муторно на душе.

— Она умудрилась пронести с собой какие-то сильнодействующие таблетки.

У меня в груди словно встал какой-то кол, и я не могла вымолвить ни слова.

— Жизнь есть жизнь, — философски заметил Славка. — Так что не бери в голову. Кстати, у меня для тебя презент, — добавил он чуть веселее. — В ее вещах ребята раскопали какую-то голубую побрякушку. Ты, случаем, не из-за нее всех с ног на голову поставила?

— Ну и нюх у тебя! — поздравила я его с завидным профессиональным качеством.

— Значит, я тебя удовлетворил?! — спросил он многозначительно.

— Еще бы!

Ольга боялась держать в квартире бриллиант и поэтому носила его с собой, а может быть, она должна была передать его Свиридову, если предположить, что они успели договориться о встрече. К своему счастью или несчастью, Оля Ионова не любила смотреть телевизионные новости.

Утром я передала камень Ангелине.

ЭПИЛОГ

Месяца через полтора я решила с Мальдивских островов возвратиться на историческую родину. Ностальгия, что ли, замучила? Не знаю. Но приехала я здорово отдохнувшая и повеселевшая. К тому же и деньги, к своему собственному изумлению, полностью мне спустить не удалось.

Войдя в квартиру, я оставила дорожную сумку в прихожей и бегом кинулась к телевизору, не подозревая, что так соскучилась по местным новостям. И представить себе невозможно, кого я в самый первый момент увидела на экране!

Ангелина Самойлова сменила прическу и похудела килограммов на пятнадцать. Женщина на удивление расцвела и похорошела.

Никогда бы не подумала, что одиночество так красит человека!

«А кто тебе сказал, что она одинока?» — удивился внутренний голос. Я пожала плечами и, удобно устроившись на диване, разложила пасьянс, продолжая следить за передачей.

«Юлий Цезарь в двадцатом веке, — усмехнулся внутренний голос. Я не стала вступать в полемику и подумала: — Хорошо еще, что не Наполеон Бонапарт».

— Какие у вас планы на будущее? — спросила бойкая темноволосая журналистка в светло-зеленом брючном костюме.

Миссис Визаж не стала медлить с ответом:

— Мы расширяем предприятие по производству фитокосметики и скоро порадуем наших женщин выпуском новой серии из натуральных компонентов.

Ангелина довольно улыбалась, и мне стало как-то не по себе. Недолюбливала я ее, и все тут. К тому же до меня дошли слухи, что после трагической смерти Свиридова вся его собственность перешла в руки его преуспевающей любовницы, а часть крупных автомастерских в Тарасове просто закрылась. Я лишний раз поздравила себя с правильными выводами. К тому же еще перед своим отъездом в отпуск благодаря своим многочисленным связям я умудрилась проверить кое-какие банковские авуары и выяснила, что Самойлова по доверенности на счет, выписанный Свиридовым, получила значительную сумму. Тогда я решила встретиться с Ангелиной еще раз. Тщательно подготовившись к этому визиту, я прихватила с собой и копию письма Кустарина, и кассеты с новой записью, где Юрий Михайлович бестактно напомнил Самойловой о ее темном прошлом. Вдруг да Ангелина Михайловна соизволит вернуть в Германию украденную подвеску?

«Свежо предание, но верится с трудом, — заметил внутренний голос. — Не забудь еще автомат Калашникова для пущей убедительности!»

Мне не по нраву заниматься шантажом, но иногда сама жизнь вынуждает человека играть в несвойственные ему игры.

Подумалось: «Почему бы не рискнуть?» К тому же я боялась признаться самой себе, что мне страсть как интересно было опять увидеть Андрея.

Новой консьержке я назвала свое имя и стала ждать, как отреагирует на мое очередное посещение Ангелина Михайловна. Миссис Визаж по переговорному устройству велела меня пропустить. Я снова оказалась в шикарных апартаментах, но на этот раз они не произвели на меня должного впечатления.

— У меня к вам дело, — начала я без предисловий.

— Какого рода? — спросила Ангелина. — Разве мы не в расчете?

— Думаю, что нет, — заключила я. Она подняла на меня удивленные глаза. В этот момент дверь из соседней комнаты приоткрылась, и появился Андрей Кустарин. Но магия «Golden rose» в домашней обстановке отсутствовала, и он выглядел чуть старше и проще, чем в казино.

— Добрый день, — приветствовал меня блудный брат Ангелины. — Вы принесли компромат? — поинтересовался он. — Очень мило с вашей стороны.

— Нет, — твердо сказала я. — Я верну вам только копии, потому что хочу обеспечить безопасность моему клиенту.

— Какие копии? — взорвалась Ангелина, но тут же осеклась, когда заметила на себе холодный взгляд Кустарина. И продолжала уже более спокойно: — За Самойлова волноваться не стоит, никто об него руки пачкать не станет. Мой адвокат уже начал дело о разводе. Полагаю, что и нищенствовать ему на старости лет не придется.

В этом я не сомневалась, но не в моих привычках было останавливаться на достигнутом, поэтому я не собиралась возвращать Самойловой пикантную видеозапись — так, на всякий случай. Я предложила ей посмотреть кассету и прочитать письмо. По мере развития сюжета на пленке я наблюдала, как меняется ее лицо.

— Сколько? — коротко, как всегда, спросил прагматичный Кустарин.

Почему-то на этот раз мои руки его не интересовали, да и к угрозам он прибегать не стал.

Я отрицательно замотала головой. Не скажу, что деньги бывают лишними, но у меня собственное представление о профессиональном долге. Мне захотелось немного позабавиться, и я сказала:

— Могу предоставить оригиналы в обмен на «Борнео Блю». Убеждена, что историческая реликвия должна храниться, как ей и положено, в музее, из которого она так таинственно исчезла.

— Но это невозможно, — усмехнулся Кустарин. — Я уже переправил камень в Ганновер, так что бриллиант вряд ли когда-нибудь окажется в том музее. Даже не мечтайте!

— Тогда ничего не могу поделать! — Мне было весело, как никогда. Я полностью утратила чувство самосохранения, и Андрей почему-то перестал меня пугать.

— Таня, я хочу вас попросить, — включилась в разговор Ангелина. — Вы — женщина и должны меня понять.

Я была полностью согласна с ее определением моего пола, но абсолютно не чувствовала себя чем-то кому-либо в связи с этим обязанной. По выражению ее лица я догадалась, что она угадала ход моих мыслей. Ангелина вздохнула и снова заговорила:

— Я была совсем девчонкой, когда в Кургане осталась без родителей. Отца и мать мне заменил Андрей, несмотря на то что я родилась от его отчима, который Андрея не любил, а меня почти боготворил.

«Сирота курганская», — констатировал внутренний голос. Однако я была уверена, что Ангелине не удастся меня разжалобить. Она же продолжала:

— Я работала продавщицей в универмаге и увлекалась детективными романами. Благодаря Андрею никогда ни в чем не знала нужды. Всю мою жизнь меня окружало уважение и почтение каких-то темных личностей, которых я побаивалась, но они почему-то всегда вертелись в нашей квартире. И испытала шок, когда узнала однажды, что об Андрее на Урале шла слава как об известном и удачливом воре. Но со временем и меня увлекла блатная романтика. Однажды я помогла Андрею спрятать украденное, и с тех пор начались мои хождения по мукам. — Ангелина не замечала, как кусает губы. Было заметно, что воспоминания причиняют ей душевную боль.

— Хватит! — прервал ее монолог Кустарин. Он смотрел на меня как на врага народа. В этот раз на Андрее не было его сногсшибательных очков, и, казалось, он вопрошал: «Ну что, довольна?» Но Самойлова не обращала на брата никакого внимания.

— Меня посадили на шесть месяцев, — казалось, ей необходимо выговориться. — Но я не особенно расстраивалась. Андрей продолжал оставаться моим ангелом-хранителем, пока меня на казенный счет не отправили из родного города. Там, куда я попала после освобождения, Андрей разыскать меня не мог, и я стала женой местного блатаря, который занимал не последнее место на своеобразной «социальной» лестнице. Господи, какая это была грязь! — выдохнула Ангелина. — С тех пор я мужиков и возненавидела. Эта сволочь заразила меня какой-то мерзкой болезнью, от которой я потом еще долго не могла избавиться. После его ареста я досталась по наследству другому вожаку. И так продолжалось бесконечно…

— И вы не сопротивлялись? — поразилась я. Уж кто-кто, а эта женщина не выглядела слабой и покорной. У меня в голове вообще не укладывался ее рассказ о жизни.

— Почему же? — спросила она и скривила губы в сардонической улыбке. — Попробовала однажды и за это получила удар ножом. А жить-то мне, несмотря ни на что, все еще хотелось.

— И что было дальше? — искренне поинтересовалась я.

— Андрею все-таки удалось меня вытащить из этого кошмара. Потом я долго пролежала в больнице, где познакомилась с Владиком Самойловым, который меня и вылечил…

— Так вы все-таки отдадите кассету? — не унимался Кустарин.

— Нет, смею заверить вас, ее никто никогда не увидит, — заявила я. — Если, конечно, с Самойловым ничего не произойдет.

На этом мы и расстались. Провожая меня, Андрей уже в дверях случайно дотронулся до моего плеча. Его прикосновение меня обожгло, но я знала, что он тоже испытывал ко мне двойственное чувство, и решила не искушать судьбу. Пока!

С Борисом я больше никогда не встречалась, он вообще как-то исчез из поля моего зрения. И я грешным делом подозревала, что он отправился за своим хозяином прямиком в ад. О его существовании напоминали только фирменные часы Дениса Стрижевского и отобранный мною у него пистолет.

Владика, по моей рекомендации, всего-навсего за каких-то пятьсот деревянных рублей закодировала от пьянства Лилит. Почему-то я считала себя ответственной за него. После развода Самойлов уехал в Тюмень начинать новую жизнь. Когда мои мысли время от времени возвращались к Ольге Ионовой, мне становилось грустно. Почему она решила уйти из жизни? Неужели чувствовала себя настолько несчастной? Но по крайней мере Ольга хоть не узнала о гибели Свиридова… Я не оправдывала ее поступков, но и не могла не признать, что в трагедии отчасти виновен и Владик. Ирония судьбы!

Я бросила косточки из заветного чехольчика, полагая, что они подскажут мне, как поступить дальше. И не ошиблась, внимательно рассматривая числа на их полированных гладких поверхностях: 3+36+17. Они утверждали, что надо «принимать жизнь такой, какая она есть».

Впрочем, в этом я никогда не сомневалась.

Тогда-то я собрала чемодан и укатила на Мальдивы. В самолете мне пришла в голову мысль, что именно о такой жизни я мечтала с самого детства…

Оторвав взгляд от экрана, я решила переодеться. «Ну до чего же миссис Визаж самодовольная особа! — подумала я об Ангелине. — Ее и тюрьма не изменила!» А ведь она даже и не предполагает, что я успела заменить «Борнео Блю» на фальшивку еще в стенах РУВД, а истинную реликвию отправила по своему прямому назначению через германское консульство в Тарасове. Я предвидела, что миссис Визаж не пожелает добровольно расстаться с бриллиантом и заранее заготовила мастерски сработанную подделку. Хорошо обладать широким кругом знакомств, особенно если в нем встречаются талантливые ювелиры.

С голубого бриллианта «Борнео Блю» мысли мои опять незаметно обратились к брату несгибаемой миссис Визаж.

А почему я, собственно, должна бояться очаровательного Кустарина? Или я не Ведьма — легенда тарасовского сыска?

Кстати, а как вы думаете, с кем я летала на острова?

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте