«Убийство в подарок»

Марина Серова Убийство в подарок

Глава 1 Праздничный сюрприз

… Южный ветер нежно треплет мои светлые волосы, шум волн приятно ласкает слух, я лежу на песке, наслаждаясь покоем и тишиной, царившими на черноморском пляже в этот утренний час. Надо мной — высокое, бескрайнее небо. Его сказочно красивый цвет невозможно описать словами. Слышатся крики чаек. Приближаясь, они становятся все громче и громче, перерастая в заливистую трель, и… я просыпаюсь.

Из мира нереальности меня выдернул телефонный звонок. Надо же, и это в тот момент, когда я уже собиралась встать и окунуть свое тело в теплую морскую воду! И кто только придумал этот телефон? Конечно, я прекрасно знаю, что телефон изобрел Эдисон, и человечество, должно быть, не раз сказало ему спасибо за это в высшей степени великое изобретение. Да я и сама не представляю, как смогла бы обходиться без этого средства общения, но, когда рано утром оно будит меня таким варварским способом, я готова разбить его вдребезги.

Но делать нечего, и я, сожалея о том, что этот замечательный сон, прерванный в самом интересном месте, мне вряд ли удастся досмотреть, протянула руку к трубке.

— Слушаю! — недовольным голосом бросила я неизвестному абоненту, уже, вероятно, отчаявшемуся меня услышать.

— Таня? — спросил приятный женский голос, явно мне знакомый. — Не узнаешь?

— Э-э-э, — замялась я, так как после грандиозного загула была не в состоянии узнавать голоса телефонных собеседников.

— Это Ира Спицына, помнишь? — пришла мне на выручку девушка.

Помню ли я Иру Спицыну? Ну, разумеется, помню, но это еще не повод, чтобы вытаскивать меня из постели с началом рассвета. Ира училась со мной в институте и всегда отличалась завидным прилежанием. Учеба давалась ей, правда, не очень легко, но, проводя большую часть свободного времени в библиотеке, она закончила институт с красным дипломом.

Стройная шатенка с приятным лицом, ничем особенным не выделявшаяся, она была очень скромной и застенчивой девушкой. Главным Ириным достоинством, придающим ей привлекательность, была необыкновенная женственность.

Близкими подругами мы с ней никогда не были, институтские вечеринки Ира посещала крайне редко, за город на шашлыки с нашим курсом не ездила, и с тех пор, как мы закончили наш вуз, хорошенько отметили это событие, которое, кстати сказать, Спицына почтила своим присутствием, больше не виделись, и о ее дальнейшей судьбе мне ничего не было известно. Интересно, что ей от меня нужно сейчас?

— А-а, здравствуй, Ира! Сколько лет, сколько зим! — произнесла я традиционную в таких случаях фразу.

— Да, давно не встречались. Я, собственно, по этому поводу и звоню. Ты не против прийти ко мне сегодня на день рождения? — спросила Ирина, чем несказанно меня удивила.

Ин-те-рес-но! Она и в студенческие-то годы никогда не приглашала меня на свой день рождения. Я даже не знала, на какой день приходится это знаменательное событие. И вот теперь, через столько лет, эта, с позволения сказать, «подруга» звонит мне в шесть утра, чтобы позвать на какую-то дурацкую вечеринку, главными гостями на которой наверняка будут ее тетушки и дядюшки! Возмущению моему не было предела, поэтому я довольно невежливо спросила:

— Зачем?

— Ну… как, — растерялась от моей грубости нежная девочка Ирочка. — Посидим, поговорим, вспомним молодость. Расскажешь о себе. Я слышала, ты теперь частный детектив?

Так вот в чем дело! Я просто зачем-то нужна Ирине именно как частный детектив, а не как бывшая сокурсница. Она не стала бы мне звонить просто так, ведь я ее никогда не интересовала как потенциальная подруга — уж слишком разные у нас были интересы. Может быть, она хочет нанять меня для какого-то расследования? Но что могло случиться с Ирой Спицыной, такой неиспорченной и благополучной девочкой? Это первый вопрос, который возник в моей голове. А за ним появился еще один: знает ли Ирка, сколько стоят мои услуги? Двести долларов в час плюс покрытие расходов, которые иногда превышают сумму оплаты. Насколько мне известно, ее семья никогда не была особенно обеспеченной. В студенческие годы Ира могла скопить двести долларов разве что за год, да и то если бы ей пришлось голодать все двенадцать месяцев. Конечно, это меркантильно, но если я буду помогать всем подряд из чистого энтузиазма, то вскоре пойду по миру. Но мне все же очень любопытно было узнать, что за проблемы постигли самую добропорядочную студентку нашего курса. Это желание взяло верх (странно, я никогда не была особенно любопытной!), и я, чтобы не ходить вокруг да около, прямо спросила:

— Ира, что у тебя произошло? — Ответом мне был протяжный вздох, и я решила подбодрить скромную Ирину, чтобы этот разговор не затянулся слишком надолго. — Ну-ну, не стесняйся, ты ведь позвонила, потому что тебе нужна помощь?

Я была почти уверена, что сейчас речь пойдет о какой-нибудь ерунде. Что такого особенного могло случиться с этой пай-девочкой, у которой и друзей-то практически не было.

— Да, ты права, — упавшим голосом проговорила Ирка. — Сразу видно: настоящий детектив. Ты знаешь, Таня, я действительно попала в беду. И мне очень нужна твоя помощь, потому что я просто не могу себе представить, кому еще могу рассказать о том, что со мной случилось. И еще я боюсь, что мне никто не поверит. Мне страшно, потому… потому что меня хотят убить.

Ого! Вот это новость!

— Таня, только не подумай, что я воображаю то, чего нет! У меня есть доказательства! Мне звонили и угрожали! — В Ирином голосе послышалось такое отчаяние, что мне стало искренне жаль ее, и я впервые восприняла слова перепуганной девушки всерьез.

Вообще-то Ирина никогда не отличалась легкомыслием. Вряд ли она стала бы морочить мне голову просто потому, что ей нечем заняться.

— Так, спокойно! Это не телефонный разговор. Нам нужно с тобой встретиться и все обсудить.

— Да, конечно! Можно, я за тобой заеду? У меня своя машина, так что я смогу добраться к тебе без проблем. Ты только адрес мне скажи.

Представить себе Ирину за рулем автомобиля мое воображение отказывалось! Я отлично помню, что она всегда была ужасной трусихой — из тех, кто при первой же опасности на дороге обязательно закроет глаза и отдастся на волю судьбы. Да, меняет время людей.

Я продиктовала Ирке свой адрес, и она сказала, что будет у меня через двадцать минут. Тут я взглянула на часы и, признаться, остолбенела: стрелки показывали не шесть утра, как думала я, а час дня!

Ну и горазды же вы дрыхнуть, Татьяна Александровна! Надо сказать, что вообще-то мне не свойственно спать так долго, но вчера я побывала на вечеринке у одного из своих многочисленных приятелей, отмечавшего очередную удачную сделку. Количество выпитого гостями спиртного, я думаю, как раз равнялось сумме дохода от этой сделки. В итоге домой меня привезли где-то в половине четвертого; я благополучно завалилась спать и проспала бы еще часов эдак несколько, если бы не звонок Иры Спицыной.

Я поспешила в ванную, чтобы быстренько привести себя в порядок. Честно говоря, мне хотелось хорошо выглядеть, но чересчур выпендриваться было ни к чему. К тому же я и так всегда выглядела прекрасно, а уж на Иркином фоне — просто сногсшибательно. Поэтому я облачилась в джинсы и черную футболку и на этом посчитала свой туалет законченным.

Я посмотрела на часы: до прибытия бывшей сокурсницы оставалось еще минут десять — как раз хватит на то, чтобы выпить кофе и прибегнуть к помощи своих верных друзей — магических додекаэдров, чтобы иметь представление о том, что меня ожидает при встрече с бывшей однокурсницей. По правде сказать, я и сейчас не была уверена в том, что Ире грозит серьезная опасность. Возможно, кто-то из ее знакомых просто неудачно пошутил над ней.

«Ну, мои дорогие косточки, что же мне готовит встреча с Ириной Спицыной?»

8+18+27.

Вот это да! «Существует опасность обмануться в своих ожиданиях». В чем же, интересно знать, я могу обмануться?

Мои размышления прервал звонок в дверь. Я открыла… и поняла, что в своем первом ожидании я уже обманулась! На пороге стояла потрясающая женщина, настоящая красавица! Она была одета в светлый брючный костюм, внешне неброский, но было видно невооруженным глазом, что эта неброскость стоит недешево. Ее каштановые волосы были коротко пострижены. Стрижка очень ей шла; с ней Ирина выглядела даже моложе, чем в студенческие годы. Просто не верилось, что передо мной та самая Ирка Спицына, серая мышка и великая скромница, никогда не пользовавшаяся успехом у противоположного пола.

На среднем пальце сверкал перстень с бриллиантом, на безымянном я заметила обручальное кольцо. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что Иринка вышла замуж.

Глядя на эту красотку, я явственно ощутила на своем лице следы прошедшей бурной ночи. С трудом переведя дух и стараясь скрыть изумление, я произнесла:

— Привет! Прекрасно выглядишь!

— Здравствуй, Танюша! Ты тоже, — откликнулась великодушная Иринка. — Ну, что, мы можем ехать?

— Разумеется.

Мы вышли из подъезда, и Ирка направилась к роскошному белому «Мерседесу». Моя «девятка», стоявшая в глубине двора, показалась мне горбатым «Запорожцем», и я не стала сообщать Ирине, кому она принадлежит.

Ирина чувствовала себя несколько скованно. Почти всю дорогу она молчала, спросила только, куда нам лучше поехать. Я предпочла городской парк, так как свежий воздух был для меня сейчас очень кстати.

Мы ходили по знакомым мне с детства тропинкам, и Ирка рассказывала мне о своей жизни. Сообщила, что год назад вышла замуж, что муж — золото, о котором можно только мечтать, что он владелец какой-то фирмы по продаже недвижимости.

— Какой именно? — спросила я.

— Ах, я даже не знаю, никогда не интересовалась. Я так далека от этого!

Конечно, я всегда знала, что бизнес — не Иркин удел и статус «деловой женщины» ей не подходит, что она, как говорится, создана для хранения домашнего очага, но не знать, как называется фирма собственного мужа, — это чересчур даже для нее.

В общем, они познакомились полтора года назад в гостях у каких-то общих знакомых. Будущий супруг был очарован, завалил свою избранницу кучей дорогих подарков — благо мог себе это позволить — и вскоре сделал ей предложение. Ирина согласилась, хотя и без трепета в груди.

— Сама понимаешь, — словно оправдываясь, говорила она, — годы шли, хотелось иметь семью, а он такой положительный, заботливый, внимательный, обеспеченный. Чего еще желать?

После свадьбы Ирина уволилась с работы, занялась домашним хозяйством и была вполне довольна своей жизнью до тех пор, пока в нее не ворвалось нечто непонятное и страшное.

— Началось это месяц назад. — Голос ее слегка задрожал. — Кто-то позвонил по телефону и сказал, что мне осталось жить совсем немного. Вначале я не придала этому значения, но звонки стали повторяться. От меня ничего не требовали, говорили только, что я умру скоро. А сегодня утром опять раздался звонок, и этот голос сказал, что я умру в день своего рождения, то есть сегодня. Я чуть с ума не сошла от страха и сразу же позвонила тебе…

— Стоп, стоп, стоп! — прервала я ее рассказ. — Какой голос? Мужской или женский?

— Мужской.

— Ты уверена, что никогда не слышала его раньше?

— Абсолютно. Я не понимаю, что ему нужно. Ведь у меня совсем нет врагов! Кому я могу мешать?

Иринка заплакала. Мне стало безумно жаль эту красивую молодую женщину, которая, наверное, ночами не спит весь этот месяц.

— А ты мужу говорила?

— Да… но не сразу. Вначале я думала, что это чья-то дурацкая шутка, но, когда звонок раздался в третий раз, я не выдержала и все рассказала Виктору.

— И как он отреагировал?

— Сперва он сказал, что все это глупости, потом начал злиться и говорить, что у меня расшатались нервы. Нервы у меня на самом деле сейчас не в порядке, но, поверь, я ничего не выдумываю и не преувеличиваю! Меня на самом деле хотят убить!

В Ирином голосе слышался явный страх. Да это и понятно — кто угодно занервничает после таких звонков. Я задумалась, а Ирка расценила мое молчание по-своему:

— Таня, если ты сомневаешься из-за оплаты, то даю слово — я хорошо тебе заплачу. У меня достаточно средств. Назови любую сумму.

Честно говоря, меня так заинтересовало это дело, что я уже и забыла о деньгах, и упоминание об оплате меня, конечно, обрадовало.

— Ты знаешь, Ирочка, вначале мне хотелось бы поближе познакомиться с этим делом и понять, что же все-таки оно собой представляет, а потом уже называть сумму. Может быть, действительно ничего страшного? — попыталась я успокоить Ирину. Но, судя по тому, каким унылым взглядом посмотрела на меня бывшая сокурсница, мне это не удалось. Однако в моем присутствии она явно чувствовала себя намного увереннее. — Итак, насколько я поняла, отмечать свой день рождения ты собираешься сегодня?

— Да, но вообще-то мне совсем не хочется его отмечать, тем более что и дата не круглая, но друзья все равно придут, да и Виктор будет расстроен, если вечеринка не состоится, он ведь так меня любит! — Последнюю фразу Иришка произнесла несколько неуверенно и добавила: — Таня, я очень надеюсь, что ты придешь!

Честно говоря, я начала сомневаться в чувствах Ирининого мужа. Ничего себе! Его жену грозят убить, она на грани истерики, а он думает только о том, чтобы не отменить вечеринку по поводу ее дня рождения!

— Ладно, я буду, только скажи — во сколько.

— Спасибо тебе огромное, Танечка! По правде сказать, гора с плеч упала! Все приглашены к шести, но ты можешь прийти раньше.

— Гостей будет много?

— Нет, только все свои. Во-первых, компаньон Виктора — Олег Колосов с женой, во-вторых, Лещинские — Витины друзья, потом Оксана Медникова — наша общая знакомая, ты, ну и мы с Виктором.

Да, милая Ирочка, день рождения-то твой, а друзья почему-то сплошь Виктора. Одна я, да и то — подругой меня можно назвать с большой натяжкой. Не столкнись ты с проблемами криминального характера, так и не вспомнила бы о существовании Татьяны Ивановой, с которой проучилась пять лет на одном курсе. Впрочем, какие могут у меня быть обиды? Ведь я тоже и думать о тебе забыла до сегодняшнего дня.

— Представишь меня как свою бывшую однокурсницу, но без упоминания моей теперешней профессии, — начала я инструктировать новоявленную клиентку. — Сейчас поезжай домой и никуда больше не выходи. Муж дома?

— Наверное, он уже приехал.

— Вот и славненько, попроси его не оставлять тебя одну в этот радостный день.

После этого Ира отвезла меня домой. Оставшись одна, я решила позавтракать (а может, поужинать: времени-то, однако, половина четвертого).

Сегодня мне нужно выглядеть на все сто… Стоп, Татьяна Александровна! О чем это вы думаете? Вы же в первую очередь частный детектив, а потом уже женщина. «Но ведь одно другому не мешает!» — вмешался мой внутренний голос, и я начала собираться в гости.

Сперва я с удовольствием приняла холодный душ, который сразу же освежил меня и восстановил утраченные силы. Чашка крепкого кофе добавила мне энергии. Выкурив сигарету, я абсолютно уверилась в том, что жизнь — замечательная вещь и что в ней нет места страшным историям вроде той, что рассказала мне Ира Спицына. Кстати, она теперь вовсе не Спицына, а Мясникова. При упоминании этой фамилии мне сразу же представился ее владелец — жирный краснолицый бугай. Да, занятная штука — воображение!

Перебрав множество вещей из своего гардероба, я наконец, остановила свой выбор на черном платье от Кардена, идеально облегающем мою фигуру и совершенно не стесняющем движений. Сделав соответствующий макияж, я соорудила подходящую этому случаю прическу. К пяти часам я была полностью готова. Ира подробно объяснила мне, как до нее добраться, и я прикинула, что на дорогу у меня уйдет около двадцати минут, к тому же я обещала ей приехать пораньше. Выйдя из дома, я направилась к своей скромной бежевой «девятке». Придется признаться, что, несмотря на приличный доход, я не могу себе позволить такой шикарный автомобиль, как у Ирины.

Приехав по указанному адресу, я воочию убедилась в том, что ее дом не уступал по роскоши ее машине. Это был шикарный двухэтажный особняк в тихом, но очень дорогом районе Тарасова. Это место в последнее время стало пользоваться повышенным спросом; многие денежные мешки выстроили здесь свои коттеджи, похожие на дворцы.

Ира, видимо, не могла дождаться моего приезда. Выглядела она великолепно: изумрудно-зеленое платье с открытой спиной, элегантные черные туфли на высокой шпильке, на шее — бриллиантовое колье (подарок мужа ко дню рождения, как я узнала потом).

Со второго этажа спустился крупный, лет сорока с небольшим мужчина, который оказался мужем Иринки. Я поймала себя на мысли, что его внешность на самом деле очень соответствовала фамилии: лицо его было красным, а большие руки вполне могли принадлежать мяснику.

— Познакомься, дорогой, это Таня, моя подруга. Мы с ней вместе учились в институте, — произнесла Ирина тихим, мелодичным голосом.

— Очень приятно. Виктор, муж этой красотки. — Его рокочущий бас резко контрастировал с нежным голосом жены, которая поморщилась, услышав последнюю фразу.

— Виктор, мне бы хотелось немного поболтать с Таней, вспомнить о студенческих временах, тебе это вряд ли будет интересно, — сказала Ира с улыбкой.

— Ну, конечно! Кто же еще так любит посплетничать, как немолодые женщины? — прогремел Мясников.

— Разве что немолодые мужчины, — с милой улыбкой вставила я в ответ на это хамское замечание. Супруг Ирины мне определенно не нравился.

— Он больше не звонил? — спросила я, когда мы остались одни.

— Нет, — ответила Иринка, понимая, кого я имею в виду.

— В общем, так, Ира. Весь вечер старайся быть на людях. Я со своей стороны буду находиться по возможности рядом. Не подходи к окну и не выходи на улицу. Кстати, ты не сказала мужу, с какой целью я здесь?

— Нет. Он стал бы возражать против твоего присутствия.

— Ладно. Мы вполне обойдемся без его помощи. Не переживай, все будет хорошо. — Я ободряюще похлопала Иришку по плечу.

Она попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка вышла очень кислой.

В это время послышался шум подъезжающей машины, и через несколько минут раздался звонок в дверь. Ира поспешила открывать.

В комнату вошел высокий стройный брюнет лет тридцати, ведя под руку блондинку с приятными чертами лица. Пожалуй, для своего роста она была несколько полновата.

— Олег, Люсенька, познакомьтесь, — зазвенел Иришкин голосок, — это Таня, моя подруга по институту, а это Олег и Людмила Колосовы, наши хорошие приятели. Олег работает вместе с Виктором, а мы с Людочкой частенько вместе проводим вечера, когда наши благоверные задерживаются на работе.

Чета Колосовых произвела на меня довольно приятное впечатление, особенно Олег. При одном только взгляде на этого потрясающего мужчину я почувствовала, что мое сердце учащенно забилось. В нем не было и десятой доли того самолюбования, которое так и лезло из Мясникова.

Что касается Людмилы, то, несмотря на очень дорогое платье и шикарные украшения, она держалась очень просто и естественно.

Через некоторое время подкатил еще один автомобиль: прибыли следующие гости. Анатолий Лещинский был примерно ровесником Мясникова, немного ниже его ростом, но стройнее. Его жена Елена — очень худая женщина с волосами неопределенного цвета — мне не понравилась. Все называли ее Элен. В ее облике было что-то неприятное, что делало ее похожей на крысу. До совершенных форм Элен Курагиной эта дама явно не дотягивала. К тому же она была увешана драгоценностями, как новогодняя елка, что свидетельствовало о полном отсутствии вкуса.

Последней появилась Оксана Медникова — весьма симпатичная особа с огненно-рыжими волосами. На вид ей было не больше двадцати лет. С ее появлением дом сразу наполнился шумом, смехом и суетой.

— Дорогие гости, прошу к столу, — пригласила Ирина после того, как выразила свое восхищение полученными подарками.

Стол, как и следовало ожидать, был просто превосходным: огромное количество блюд из даров моря, которые я просто обожаю, какие-то невиданные салаты, сделанные на заказ в дорогом ресторане, множество мясных блюд, грибы в различных интерпретациях. Что касается выпивки, то она тоже была на должном уровне.

Я, естественно, не пила, сославшись на то, что я за рулем. Зато всевозможных салатиков отведала вдоволь.

Мясников налегал на водку и, созвучно своей фамилии, — на мясо. Ирина почти ничего не ела и не пила. В глазах ее застыло выражение тоски.

Гости чувствовали себя непринужденно, звучали тосты в честь именинницы. Было видно, что за столом собрались люди, очень хорошо друг друга знавшие.

— Представляете, Ирина забыла, сколько ей исполняется лет! — почти кричал Мясников, лицо которого от большого количества выпитого стало просто багровым. — Сегодня спрашиваю ее, а она так кисло улыбается. «Не знаю», — говорит!

— Эх, ты! — заступилась за Ирину Оксана Медникова. — Кто же спрашивает женщину о возрасте, даже собственную жену!

— Тем более собственную жену! — улыбаясь, уточнил Лещинский. — Представляете, до сих пор не могу понять, сколько лет моей Елене. С каждым годом выясняется, что ей все меньше и меньше.

— Ну, наша Ирочка может не скрывать свой возраст: все видят, какая она молодая и красивая! — с теплой улыбкой произнес Олег Колосов.

— Единственное, чего ей не хватает, так это ребенка, — добавила его жена, у которой, как оказалось, было уже двое детей.

— Ха! Ребенка?! Да зачем он ей нужен? — возмущенно выкрикнула Оксана. — Красивая, молодая, пусть живет в свое удовольствие! Родит — жизнь закончится. Это она всегда успеет, дело нехитрое!

— Бывает, что и хитрое! — вставила Элен Лещинская с неприятной улыбочкой. У нее самой, как я поняла, детей не было.

— Все у нее будет в свое время, — попытался прекратить спор миролюбивый Олег.

— Конечно, будет, уж я-то позабочусь, — по-идиотски, как актер Папанов из фильма «Бриллиантовая рука», расхохотался Мясников, а затем предложил: — А теперь давайте танцевать!

«Он еще и танцует?» — про себя поразилась я.

Танцы были в разгаре, когда раскрасневшейся Элен вдруг пришло в голову станцевать твист. К ней присоединилась Оксана. Двигалась она прекрасно, извиваясь, как маленькая змейка. Рядом с ними неуклюже топтался Мясников. В итоге он потерял равновесие, рухнув на Элен, которая, в свою очередь, повалила Оксану. Раздался истошный женский визг. Из образовавшейся кучи-малы первым вылез Мясников, на белой рубашке которого была застегнута только одна пуговица.

Олег и Анатолий смеялись, глядя на них. Людмилы в это время в комнате не было, она вышла на улицу подышать свежим воздухом, поэтому увидеть эту потрясающую сцену ей не пришлось.

— Ф-у-ух, — пропыхтел Мясников. — Пора отдохнуть. В смысле — выпить еще пора. Ира! Идем! Сегодня мы пьем только за тебя!

Виктор подошел к столу, хотел взять два наполненных бокала — для себя и Ирины, но покачнулся и чуть не упал снова. Я стояла рядом, и мне пришлось поддержать его. Пробормотав слова благодарности, он попросил меня подать бокалы. Я сомневалась, стоит ли это делать, но поняла, что он не отступит, и оба бокала перекочевали из моих рук в мясниковские.

— Держи! — Он протянул Ирине шампанское.

— Я больше не буду, дорогой, ты же знаешь, — тихо ответила та.

— А… Ну да, — будто вспомнив что-то, выдавил супруг. — Тогда я и за тебя выпью!

Мясников опустошил свой бокал, затем поднес к губам Иринин, выпил… и рухнул на пол.

— Ну, вот, допился, — с досадой сказал Олег Колосов. — Надо его поднять. Толя, помоги!

Лещинский подошел к Олегу, и вдвоем они попытались поднять Мясникова. Ирина с ужасом, не отрываясь, смотрела на мужа. Ее тревога передалась и мне. Я подбежала к Мясникову, схватила его руку… Пульса не было. Когда мужчины наконец перевернули Виктора на спину, мы увидели широко раскрытые безжизненные глаза. Мясников был мертв.

Глава 2 Друзья становятся врагами

Мужчины растерянно глядели друг на друга, дико взвизгнула Элен Лещинская, Оксана Медникова расширившимися от ужаса глазами смотрела на труп. В комнату вошла Людмила. Увидев наши перекошенные лица, она сразу поняла, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

— Что случилось? — спросила она.

— Люда, дорогая, только не волнуйся, — попытался успокоить жену Колосов. — Кажется, Виктор умер.

Та, охнув, схватилась за сердце. Мучительно застонав, в истерике забилась Ирина. Обхватив ее за плечи, я крикнула:

— Вызывайте «Скорую», быстро! И милицию!

Олег бросился к телефону.

— А может быть, не надо милицию? — робко вставил Лещинский.

— Нет, уважаемый, без милиции не обойтись, — жестко сказала я.

И почему я разозлилась на Анатолия? В сущности, я понимала, что злюсь на саму себя. Хорош частный детектив! Не смогла выполнить то, зачем меня сюда пригласили! Хотя, в принципе, я была приглашена для спасения Ириной жизни, а она, слава богу, осталась жива. Но это уже не моя заслуга. То, что она жива, — скорее случайность. Видимо, в результате какой-то ошибки жертвой стал ее муж. В том, что Виктора убили, я не сомневалась ни на секунду. Бокал с вином предназначался Ирине, она отказалась из него выпить, и смертоносная жидкость досталась ее мужу.

Пока ждали приезда «Скорой» и милиции, в гостиной царило тягостное молчание. Оксана, одиноко сидевшая на стуле в дальнем углу, словно окаменела, Элен курила одну сигарету за другой, а плачущую Ирину Люда Колосова увела в спальню. Мужчины молча стояли у стены.

Вскоре подъехала «Скорая». Из нее вышла пожилая женщина с чемоданчиком в руках, по-видимому врач, и совсем молоденькая медсестра.

— Мертв, — констатировала пожилая, осмотрев Мясникова, хотя это было ясно и так. — Похоже на отравление. Смерть наступила примерно пятнадцать минут назад…

Медсестра послушно записывала в какой-то журнал все, что говорила врачиха.

— О, господи, мне кажется, что мы сидим здесь целую вечность, — сдавленным голосом произнесла Оксана.

Вдруг входная дверь распахнулась, и в комнату вошел мужчина. Мне сразу стало легче, потому что в вошедшем я узнала своего давнего приятеля подполковника милиции Владимира Кирьянова, с которым не раз сталкивалась в силу специфики своей профессии и к которому относилась с большой симпатией. Он ко мне, кстати, — с еще большей.

За ним появилось еще несколько человек, вероятно эксперты и фотограф. Кирьянов оглядел гостиную, и взгляд его остановился на мне. Надо сказать, довольно удивленный взгляд.

— Здравствуйте, — поздоровался он со всеми, а затем обратился ко мне: — Таня, а ты здесь какими судьбами? В качестве гостьи или по роду службы?

— И то и другое, Володенька, — со вздохом ответила я.

Скрывать что-либо от Кири — как ласково я называла его про себя — в такой ситуации совершенно ни к чему. Дело в том, что подполковник Кирьянов был моим хорошим товарищем и в свое время мы оказали друг другу немало взаимных услуг, часто работая рука об руку и делясь необходимой информацией, поэтому я не собиралась вводить его в заблуждение по поводу причины своего присутствия в этом шикарном, но неуютном доме.

За спиной Кирьянова я увидела молодого высокого блондина с погонами лейтенанта.

— Подполковник Кирьянов, — представился Володя Ириным гостям. — А это мой помощник, лейтенант Герасимов. Прошу никому не покидать этот дом — в связи со случившимся я должен буду опросить каждого из присутствующих.

— Мы что, арестованы? — визгливо спросила Элен Лещинская. Из-за сегодняшних волнений черты лица ее заострились, под глазами залегли синяки, и она еще больше стала похожа на крысу.

— Елена! — успокаивающе сказал Анатолий, подходя к жене и сжимая ее локоть.

— Вы не арестованы, а задержаны для дачи показаний в качестве свидетелей, — устало пояснил Вовка, и я представила — в который раз ему приходится иметь дело с такими нервными дамочками. — Сейчас мы пройдем в соседнюю комнату, и вы сообщите мне свои фамилии, имена и адреса.

— А отчества? — съязвила Лещинская.

Кирьянов посмотрел немигающим взглядом ей в глаза:

— И отчества, и место работы, и были ли ранее судимы.

После такого ответа Элен больше не решилась раскрыть свой ярко накрашенный рот.

— Начнем с вас, Татьяна Александровна, а эксперты пусть приступают к своим обязанностям, — произнес Киря, открывая дверь в соседнюю комнату.

Оставшись наедине, я опустилась в большое мягкое кресло, а Володя устроился в точно таком же напротив.

— Ну, Татьяна, поведай мне, что же здесь произошло.

Я глубоко вздохнула и принялась рассказывать. Через десять минут Киря знал об этом деле столько же, сколько и я.

— Выходит, хотели убить Ирину, а по ошибке «замочили» ее мужа?

— Выходит, так, Володенька. И я думаю, что опасность продолжает ей угрожать. Убийца наверняка кто-то из гостей. Видя, что совершил промах, он попытается исправить ошибку. Ирину нельзя оставлять одну ни на минуту.

— Кстати, где она?

— Она в своей спальне, с ней Людмила Колосова, жена компаньона убитого. Можно сказать, подруга.

Увидев, как сузились глаза Кирьянова, я поспешила добавить:

— Ну, не совсем же она идиотка, чтобы убить Ирину, когда они наедине, и этим сразу же выдать себя.

— Да, конечно, — согласился Володя. — Что можешь сказать об этой Люде, да и вообще об остальных?

— Ну, я познакомилась со всеми лишь несколько часов назад, и, насколько я могу судить, Люда довольно милая и добрая женщина. Она не работает, ведет домашнее хозяйство. Дом, муж, двое детей — заботы о них занимают все ее время. На работу выходить, по-моему, не стремится и с удовольствием родит третьего ребенка, полностью отдавшись его воспитанию. Убивать Ирину, насколько я понимаю, у нее нет никаких причин.

— Может быть, ревность?

— Ты шутишь? — удивилась я. — У Людмилы прекрасный муж, никакого сравнения с этим тупицей Мясниковым. Прости меня, господи, за нелестный отзыв о покойнике! Ревновать Мясникова к жене? Абсурд!

— Да нет же, я совсем не об этом! Я имею в виду, что эта твоя Ирина могла иметь виды на красавца-мужа Колосовой, тем более что ее собственный муженек, как я понял, не отличался ни красотой, ни интеллектом. Что, если Людмила узнала об их отношениях и решила убрать соперницу, но вместо нее случайно убила Мясникова?

— Ирка никогда не стала бы изменять мужу, даже такому отвратительному, как этот Мясников! — решительно заявила я, гневно отвергая Володькину версию. — Ты совсем ее не знаешь! — обидевшись за подругу, кинулась я защищать ее. — Полагаешь, что на свете не осталось порядочных женщин? А она именно такая, и если бы она влюбилась в Олега, то сразу сообщила бы мужу и подала на развод! Да она по натуре неспособна на предательство! Ты понимаешь?!

Дав волю праведному гневу, я для пущего возмущения топнула ногой. Киря с улыбкой наблюдал за мной.

— Успокойся, Танюша. Во-первых, я верю в существование порядочных женщин хотя бы потому, что одна из них сидит в данный момент передо мной. Во-вторых, сама понимаешь, я должен отрабатывать самые разные версии, а из-за любви с людьми порой происходят такие метаморфозы! В-третьих, не надо на меня кричать и топать ногами, ты же знаешь, что я всегда с должным вниманием отношусь к твоим словам. Давай лучше продолжим нашу беседу. Скажи мне, пожалуйста, а что из себя представляет Олег Колосов?

— Он производит впечатление умного, воспитанного человека, к тому же очень любящего свою жену. Он, как я уже говорила, компаньон Мясникова по бизнесу. Пока больше ничего не могу о нем сказать.

— Пока? Ты что же, намерена продолжать это дело?

— Не знаю. Все зависит от того, захочет ли Ирина, чтобы я нашла убийцу ее мужа. Ведь она до настоящего момента была моей клиенткой, но намерена ли она ею оставаться после такого крутого поворота событий, я не знаю. Но мне бы очень не хотелось бросать это дело!

— Ладно, поехали дальше. Кто такие эта парочка у стола? Он мне показался таким незаметным, а она — настоящая выдра.

— Лещинские. Какие-то друзья Виктора. Анатолий — скромный, ничем не примечательный человек. Работает в какой-то строительной фирме. Все это я узнала от Ирины.

— В какой фирме, она не знает?

— Володь, Ира даже название фирмы своего мужа не знает, а где работает Лещинский — и подавно.

— Ладно, это мы легко выясним. А его жена?

— Ты прав, мне она тоже напоминает то ли выдру, то ли крысу. Жутко язвительная особа, но самомнение — грандиозное.

— Она не может быть убийцей?

— Может. Из зависти. Если кто-то придет в более шикарном платье, чем она.

— Я серьезно спрашиваю!

— Если серьезно, то в принципе убийцей может быть абсолютно любой человек, нужны лишь определенные обстоятельства.

— Ну, это уже философия, Татьяна! Она нам мало помогает.

— Не скажи! Иногда очень даже помогает.

— Ладно, теперь расскажи мне о той рыженькой. Как ее зовут?

— Оксана Медникова. Очень приятная девушка. Откровенно говоря, после Ирины мне ее больше всех жаль: ведь почти ребенок — так веселилась весь вечер, а сейчас просто в шоке от случившегося. По-моему, модные тусовки, веселые компании — вот круг ее интересов.

— Она где-нибудь работает или учится?

— Да вроде бы учится в каком-то институте.

— Кстати, а кем она приходится хозяйке дома?

— Как рассказала Ирина, они познакомились два года назад на занятиях шейпингом, с тех пор они дружат.

— Ладно, Танюш, спасибо тебе за информацию. Сейчас я хочу поговорить с мужем этой мегеры. Как там его? Лещинский?

— Да, Анатолий Лещинский.

— Ты можешь остаться, — разрешил Киря, видя мой умоляющий взгляд.

Предварительно он сделал небольную перестановку: сдвинул наши кресла рядом, а для Лещинского поставил стул напротив.

Войдя, Анатолий плотно закрыл за собой дверь и сел на приготовленный стул. Он явно не знал, куда девать руки. Было видно, что ему не по себе.

— Назовите, пожалуйста, свою фамилию, имя, отчество, — попросил Кирьянов.

— Лещинский Анатолий Михайлович.

— Кем вам приходился хозяин дома?

— Виктор — мой старинный приятель, мы еще в школе вместе учились. До того, как я женился, мы встречались довольно часто, потом видеться стали реже, но праздники все равно отмечали вместе. Недавно Виктор тоже женился. Он очень хотел, чтобы мы дружили семьями. Ирина — очаровательная девушка, но с моей женой она не очень близка: сказывается разница в возрасте.

— Где вы работаете?

— Я — главный инженер строительной фирмы «Терем».

— Где вы находились в тот момент, когда Виктор Мясников упал?

— Здесь же, в комнате. Я еще подумал, что ему не надо было столько пить, но он уж такой: если начнет — не остановишь. Выпил свой бокал, потом Иринин и свалился. Кто бы мог подумать! У него же было прекрасное здоровье! А может, он головой ударился?

— Вскрытие покажет истинную причину смерти, — строго сказал Кирьянов. — Но предварительный диагноз — отравление.

— Боже мой, вскрытие! Отравление! Даже не верится, что он умер! — Анатолий вытер платком пот со лба. День был довольно жарким, и на его рубашке, под мышками, обозначились темные круги.

— К сожалению, умер! И не от старости, и не из-за больного сердца. Рассказывайте, что было дальше?

— Олег находился ближе всех к Виктору, когда тот упал. Он попытался его поднять, но не смог — Виктор ведь был довольно крупный — и позвал меня на помощь. Вместе мы перевернули его — поднять так и не сумели, он словно каменный стал. Когда увидели, что он мертв, сразу же вызвали «Скорую» и вас.

— Ну, что ж, Анатолий Михайлович, пока вы нам больше не нужны. Оставьте свой адрес и телефоны: домашний и служебный.

— Я могу ехать домой?

— К сожалению, пока нет, придется еще подождать. Тем более что мне еще нужно будет побеседовать с вашей женой.

— Господи, неужели вы хотите трепать нервы Елене? Уверяю вас, она не сообщит вам ничего нового. Она очень впечатлительная женщина, ей нельзя волноваться. — Лещинский не успевал вытирать пот, который теперь так и катился с его лба. — Разговор с Еленой вам абсолютно ничего не даст.

— Анатолий Михайлович, разрешите мне самому решать, нужен мне этот разговор или нет. Ничего страшного с вашей женой не случится. Она — свидетель и обязана дать показания.

— Но я уверяю вас… — начал было опять Лещинский.

— Анатолий Михайлович, будьте так любезны выйти из комнаты и пригласить сюда вашу супругу, — тоном, не терпящим возражений, оборвал его Киря.

Лещинский обреченно покачал головой и, бормоча что-то себе под нос, вышел.

Елена Лещинская просто ворвалась в комнату и с ходу набросилась на Кирьянова:

— Что?! Что вам от меня нужно?! Я буду жаловаться! Мне нельзя волноваться! У меня больные нервы!

— Я вижу, — спокойно ответил Киря.

— Что-о? — задохнулась от негодования Елена. — Да как вы смеете!.. Да я!..

— Успокойтесь, пожалуйста. Может, вам принести воды? — предложил Володя. — Как ваше имя-отчество?

— Елена Павловна, — немного смягчившись, ответила Элен. Видимо, сочетание своего имени и отчества поднимало ее в собственных глазах и, как она считала, в глазах окружающих.

— Елена Павловна, скажите, где вы находились в момент трагедии?

— Как где? Там же, где и все, — в гостиной. Я так растерялась и так испугалась, что почти ничего не помню.

— Скажите, Елена Павловна, в каких отношениях вы находитесь с хозяйкой дома?

— С Ириной? В очень, очень теплых. Я просто обожаю Ирочку, да она и сама вам скажет. Мы с Анатолием самые близкие их друзья. Такой ужас, такой ужас! — начала опять причитать она.

— Простите, в чем ужас? — перебил ее Кирьянов.

— Ну… все это… все это разве не ужасно? Я имею в виду эту смерть.

— А-а-а, — протянул Киря, — я думал, ужас в том, что вы были лучшими друзьями Мясниковых.

— Молодой человек, — поджала губы Лещинская, начисто лишенная чувства юмора, — вы забываетесь! Кто вам позволил говорить со мной в подобном тоне?

— Да бог с вами, Елена Павловна, я совсем не хотел вас обидеть, напротив, мы очень благодарны вам за ценную информацию. Вы нам очень помогли. Можете быть свободны, но попрошу вас пока никуда отсюда не уезжать.

Упоминание о том, что она очень помогла следственным органам, Елена восприняла всерьез. От важности попыталась выпятить грудь, но, так как не была наделена ею от природы, оставила эти попытки.

— Елена Павловна, будьте так любезны, позовите сюда Людмилу Колосову, — вежливо попросил Володя.

Люда вошла совершенно спокойно. Сообщив, что ее зовут Людмила Николаевна Колосова, села на стул, поправила волосы и приготовилась отвечать на вопросы. В первую очередь Кирьянов спросил, где она находилась в момент трагедии.

— На улице. В комнате было душно, и я вышла подышать свежим воздухом. В течение вечера это неоднократно делали многие, — ответила Людмила.

— Сколько вы пробыли на улице?

— Ну, я не знаю, примерно минут десять-пятнадцать. Когда я вошла в комнату, то увидела, что Виктор лежит на полу. Сначала я подумала, что ему стало плохо, спросила, что с ним, но Олег сказал, что он мертв. Ирочка так страшно кричала, что мне ее пришлось успокаивать. Я увела ее в спальню и дала лекарство, сейчас она спит. Я только что от нее.

Следующей была вызвана Оксана Владимировна Медникова, двадцати двух лет, студентка экономического института. Она не сообщила ничего ценного. Сказала только, что с Ириной действительно познакомилась на занятиях шейпингом, а поскольку моя бывшая сокурсница, кроме этих занятий, больше нигде не бывала, то стала ее единственной подругой.

Отпустив Оксану, Кирьянов откинулся на спинку кресла и устало сказал:

— Пока ни у кого из опрошенных я не вижу мотива для убийства. Но у нас остается еще Олег Колосов.

— А зачем ему убивать Ирину?

— Это мы и должны выяснить. Слушай, давай перед разговором с ним кофейку попьем. Ты не против?

— Конечно, я пойду приготовлю.

Я направилась на кухню варить кофе. Честно говоря, было не совсем удобно хозяйничать в Иркиной квартире, не спросив разрешения хозяйки, но, поскольку ситуация сложилась необычная, пришлось отбросить все приличия! Тем более, если я сейчас не выпью кофе, то не смогу думать ни о чем другом.

Пока готовился сей обожаемый мною напиток, я решила раскинуть гадальные кости, которые на всякий случай захватила с собой. Интересно же, что меня ожидает впереди? Выпавшая комбинация очень меня удивила:

30+16+6.

Такого поворота я никак не ожидала! «Ошибка не должна повториться снова». Второй раз за день мои «палочки-выручалочки» предупреждают меня не то об обмане в своих ожиданиях, не то о какой-то ошибке, допущенной мною в чем-то. Предположим, что, увидев Ирку в роли сказочной принцессы, я страшно удивилась, но не более того. Это никак не повлияло на дальнейший ход событий. Я совершила ошибку, когда не смогла уберечь ее мужа от беды, но ведь опасность грозила Ире — значит, моей вины здесь в сущности нет. В чем же ошибка?.. Я несколько раз повторила это слово, но, как известно, сколько раз ни произноси: «Халва» — во рту слаще не становится. Как я ни твердила про себя слово «ошибка», понять, в чем именно я ее допустила, я так и не смогла. Все. Пора пить кофе, тем более что и Вовка, наверное, уже заждался.

Поставив на поднос две чашки с ароматным, дымящимся напитком, я чуть ли не бегом бросилась к Кирьянову. Толкнув дверь ногой, поскольку руки мои были заняты, я радостно сообщила:

— А вот и я! Кофе готов! Кстати, Вова, тебе не кажется, что мы совершили ошибку?

— Какую же? — заинтересовался Кирьянов.

— Я сама еще не знаю, но что-то мне подсказывает, что мы в чем-то ошибаемся, причем в главном, — попыталась я слукавить, но Киря слишком хорошо меня знал.

— Что, опять твои костяшки подсказали? — Он сразу разгадал, в чем источник моих сомнений. — Эх, Танюха! Ну, как можно всерьез верить в такую ерунду? — укорил меня Киря.

— Это не ерунда! — горячо воскликнула я. — Если б ты знал, сколько раз они выручали меня, наставляя на истинный путь!

Поскольку Володя хорошо был осведомлен о моих успехах в расследовании самых различных дел, он немного смягчился:

— Ну, ладно. Давай прикинем, в чем мы можем ошибаться. — Он задумался. — Слушай, а что, если жертва в данном случае и есть преступник?

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.

— Что, если твою Ирину захотел ухлопать сам муженек, а она вовремя просекла это дело и опередила его. С чего бы она вдруг отказалась пить?

Мне не понравились эти слова, обличающие Ирину, которая за последние несколько часов стала мне гораздо ближе и роднее, чем за пять лет в институте. Поэтому я возразила:

— А откуда она могла узнать, что это именно Мясников хочет ее убить? И зачем ему вообще убивать собственную жену?

— Мало ли случаев, когда мужья убивают жен! Кто его знает, может, завел себе поклонницу, — неудачно подобрал слово Вовка. Сама мысль о том, что у Мясникова может быть поклонница, показалась мне абсурдной. — Представь, что он страстно влюбился, — развивал Киря дальше свою мысль, — жена стала ему в тягость, тем более что содержать сразу двоих накладно, и он решил избавиться от своей благоверной.

В принципе Мясников показался мне человеком, способным на любую гадость, но все же Вовкина версия представлялась мне несостоятельной.

— Я думаю, ты все же заблуждаешься, Вова, — мягко сказала я, хотя у самой к настоящему времени не было никаких версий.

— Ну, ладно. Пора звать Колосова. Может, после разговора с ним что-то прояснится. А потом я планирую побеседовать с молодой вдовушкой. Хоть она сейчас и в расстроенных чувствах, придется все же ее потревожить.

Олег вошел в комнату уверенной походкой.

— Олег Николаевич, — начал допрос Кирьянов, — как давно вы знакомы с Виктором Мясниковым?

— Около пяти лет. Мы работали вместе.

— Где?

— У нас риэлторская фирма, в которой мы являемся компаньонами. Называется «Тарасовская недвижимость».

— В каких отношениях вы были с покойным?

— В нормальных. — Олег не вздрогнул при упоминании слова «покойный» по отношению к своему компаньону. — Мы иногда спорили по поводу работы, но принципиальных разногласий между нами не было.

— Дела шли успешно?

— Да, очень. Наша фирма существует уже несколько лет, клиенты довольны, доход стабильный.

— Олег Николаевич, а кто становится владельцем фирмы в случае смерти Мясникова?

Олег даже бровью не повел. Он прямо посмотрел в глаза Кире и спокойно сказал:

— Я.

— Понятно. У меня пока больше нет к вам вопросов.

Когда мы остались одни, Кирьянов поинтересовался:

— Что ты об этом думаешь?

— Мотив налицо, — вздохнула я, — хотя было бы очень обидно: Олег — самый приятный мужчина из всех присутствующих. — Но, увидев, как омрачилось лицо Кирьянова, поспешила добавить: — После тебя, конечно, Киречка! Хотя если хотели убить Ирину, то Олег скорее всего тут ни при чем.

— Но кто-то же из них при чем? — вдруг рассердился Вовка. — Ты что, в самом деле стала такой наивной, полагая, что раз все люди воспитанные, то они неспособны на преступление? А у настоящего убийцы на лице, что ли, написано, что он злодей? Татьяна Иванова, я вас не узнаю! Ладно, поди узнай, как там себя чувствует твоя подруга. Если она не в состоянии прийти, я к ней сам поднимусь.

Я выпорхнула из комнаты. По правде сказать, мне давно хотелось переговорить с Иринкой с глазу на глаз.

Я поднялась на второй этаж и без стука вошла в просторную, выполненную в нежно-зеленых тонах спальню. Ирина лежала на широкой постели с закрытыми глазами, но, услышав, что кто-то вошел, резко приподнялась.

— Таня! — облегченно выдохнула она. — Как хорошо, что ты пришла!

Из-за пережитого кошмара лицо Ирины, лишенное косметики, было очень бледно, под глазами обозначились черные круги, на щеках выступили пятна. На ней был легкий кружевной пеньюар. На спинке стула аккуратно висело ее шикарное зеленое платье (чувствовалась заботливая рука Людмилы Колосовой).

— Как ты? — спросила я, беря ее за руку.

— Сейчас в порядке. Мне стыдно за то, что я так расклеилась.

— Ну что ты! Все прекрасно понимают.

— Таня… — дрогнувшим голосом спросила Иринка. — Виктора убили, да?

— Пока ничего не известно, — осторожно произнесла я. — Посмотрим, что скажут эксперты.

— Нет, я знаю — его убили! Убили из-за меня! Но тогда получается, что убийца — кто-то из гостей, кто-то из тех людей, которых я хорошо знаю и принимаю в своем доме! Это ужасно!

— Успокойся, Ирина! Прежде всего успокойся, и давай говорить начистоту. Ты хочешь, чтобы я взялась за расследование смерти твоего мужа?

— Да-да, разумеется! Чтобы ты не сомневалась, я сейчас же расплачусь с тобой. Сколько ты берешь?

Я назвала свой тариф. Ирина встала с постели и, подойдя к шикарному бюро, стоявшему у противоположной стены, достала из него пачку денег и протянула мне.

— Теперь давай подумаем, — начала я, — кто из присутствующих мог желать твоей смерти?

— Никто, — решительно заявила Ирина. — Я никому не мешаю и не делаю зла. Зачем кому-то из них меня убивать?

Я глубоко вздохнула. Придется самой выискивать причины, по которым Ирина кому-то вдруг стала мешать.

— Ладно, Ириш. Прошу тебя, соблюдай осторожность. Старайся не быть одна, но и наедине с кем-либо из гостей не оставайся. Надо подкинуть Кире идею о твоей охране.

— Ты действительно полагаешь, что кто-то из них может меня убить? — При этих словах голос Ирины дрогнул. Все-таки она ужасная трусиха! Хотя кто бы в такой ситуации не испугался?

— Полагаю, — мрачно подтвердила я.

Честно говоря, слова Кири о моей наивности подействовали на меня должным образом. Всерьез задумавшись, я пришла к выводу, что на роль убийцы больше других годился Олег Колосов. Несмотря на его личное обаяние, в нем чувствовалась какая-то решимость, способность на отчаянный поступок. Но каковы причины? Что он выигрывает от смерти Ирины?

Когда мы спустились вниз, подполковник Кирьянов, к этому времени уже, видимо, знавший первичный результат экспертизы, разговаривал с томившимися в неведении гостями. Он подтвердил, что было совершено убийство, что в бокале, предназначавшемся Ирине, обнаружен цианистый калий — сильнейший яд, действующий мгновенно, что сделать это мог любой из присутствующих и что теперь у всех нас снимут отпечатки пальцев.

У Лещинского «отвалилась челюсть», его жена страшно побледнела, Люда только ахнула, зажав ладонью рот, Оксана с ужасом смотрела на Ирину, которая внешне очень спокойно выслушала это сообщение. Я же во все глаза наблюдала за Олегом, который при этих словах как-то странно и горько, как мне показалось, усмехнулся.

Затем криминалисты взяли у нас отпечатки пальцев. Даже Элен Лещинская безропотно позволила проделать над собой эту процедуру. Видимо, она наконец осознала, что происшедшее убийство волнует представителей власти намного больше, чем ее драгоценная персона.

Краем глаза я увидела, как к Кирьянову подошел молодой лейтенант Герасимов и что-то сказал ему на ухо. Киря нахмурился и что-то сердито ему ответил. Но лейтенант, похоже, стоял на своем. Затем он подошел ко мне и предложил следовать за ним в соседнюю комнату. Я взглянула на Кирю, но тот лишь молча кивнул и, взяв меня за локоть, вышел вместе со мной.

Мы оказались в помещении, где еще совсем недавно вместе с Кирей проводили допрос свидетелей. На этот раз в кресло уселся Герасимов. Володя, как истинный джентльмен, предложил мне второе, а сам остался стоять, скрестив руки на груди, неодобрительно поглядывая на лейтенанта.

— Татьяна Александровна, — начал тот, — потрудитесь объяснить, откуда на бокале с ядом ваши отпечатки пальцев?

Глава 3 Под колпаком у герасимова

Вот это номер! Такого поворота событий я никак не ожидала. Значит, этот самоуверенный нахал подозревает меня в убийстве Иркиного мужа и считает, что располагает основаниями для этого? А Киря? Неужели он тоже так думает? Ну нет, глупости! Он знает меня не первый год и в обиду не даст. Надо только постараться вспомнить, как на этот чертов бокал могли попасть мои отпечатки.

— Так что же вы молчите, Татьяна Александровна? — прервал мои размышления этот «специалист по дактилоскопии».

— Лейтенант Герасимов! — пришел мне на помощь Киря. — Разрешите Татьяне Александровне подумать. Я уверен, что она сможет все объяснить.

Если б я и в самом деле могла! На этот раз Киря явно меня переоценил. Черт, как не вовремя влез этот лейтенант со своими подозрениями! Сразу видно, как он из кожи вон лезет, чтобы побыстрее получить погоны старшего лейтенанта, а там и до капитана недалеко. Но почему именно на мне он должен зарабатывать свои звания?

— Я думаю, что Татьяна Александровна хочет побыть какое-то время одна, чтобы как можно точнее воспроизвести события, — с ехидной улыбочкой произнес лейтенант, направляясь к двери.

Киря, ободряюще хлопнув меня по плечу, вышел вслед за ним. Оставшись одна, я услышала, как с обратной стороны два раза повернулся ключ в замке.

Я оказалась в положении Штирлица, который должен был очень быстро найти объяснение тому, как попали отпечатки его пальцев на чемодан русской радистки. Но если наш доблестный подполковник Исаев точно знал, как они туда попали, и должен был лишь придумать какую-то правдоподобную версию, то моя задача была намного сложнее: мне нужно было сообщить правду. Но какую именно, я никак не могла вспомнить. Честно говоря, по сравнению с этим самонадеянным лейтенантом, вцепившимся в меня мертвой хваткой, старый, добрый папаша Мюллер казался мне безобидным милым симпатягой.

Киря тоже хорош! Может, он и не поверил в мою виновность, но и помогать, похоже, не собирался; оставил меня здесь одну, без сигарет, без кофе! Друг называется! Ну, неужели нельзя было послать этого лейтенанта подальше и оставить меня в покое? В этот момент я была зла на весь белый свет, а больше всех на Ирку за то, что та втянула меня в это дурацкое дело, даже не зная толком, кого собираются убить на самом деле. Небось перепутала все с перепугу! Все, стоп — это перебор! Человек попал в беду, обратился ко мне за помощью, заплатил деньги, и я обязана довести это дело до конца. Мне необходимо успокоиться и сосредоточиться на главном — на своих «пальчиках» на злополучном бокале. Мне нужно все вспомнить…

Я закрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти картину сегодняшнего вечера. С его начала прошло всего несколько часов, а мне кажется, что это было давным-давно… Вот развеселившиеся Элен и Оксана танцуют твист, энергично двигаясь в такт музыке. Колосов и Лещинский, улыбаясь, наблюдают за вошедшими в раж дамами. Пьяный в стельку Мясников пытается составить им компанию. Ирина держится несколько скованно — видно, что ей не по себе. В комнате нет только Людмилы — вышла подышать свежим воздухом. А что в это время делаю я? Я стою у стола и вижу, как Мясников, устроивший небольшой бедлам, поднимается и идет в мою сторону, чтобы взять со стола бокалы с вином, но теряет равновесие, а я… я, как идиотка, спешу к нему на помощь и, чтобы он не упал, подаю эти дурацкие бокалы. Стоп! Вот откуда на них мои отпечатки! Нужно срочно отсюда выбраться.

Я вскочила и с криком: «Я вспомнила! Откройте, я вспомнила!» — забарабанила в дверь. Ну точно — штандартенфюрер Штирлиц. Пожалуй, мне не хватало только его выдержки и невозмутимости: представить знаменитого шпиона неистово орущим я никак не могла.

Ключ в замке повернулся, и на пороге возник Герасимов. За ним я увидела Кирю, держащего в одной руке сигареты, а в другой — о, чудо! — чашку с дымящимся кофе. Умилившись такой отцовской заботливости, я схватила ее, взглядом выразив Володе свою благодарность, и принялась рассказывать все, что подсказала мне память. Киря внимательно слушал, одобрительно кивая головой. Лейтенант слушал меня не менее внимательно, но выражение его лица мне совсем не нравилось: на его губах играла все та же ехидная улыбка. И за что он меня так невзлюбил? Следующий вопрос подтвердил его негативное отношение к моей персоне:

— Значит, вы стояли у стола, совершенно одна, в то время как все остальные были заняты и не обращали на вас никакого внимания. После этого именно из ваших рук Виктор Мясников получил бокал с ядом.

Вот гад! Это же надо все так повернуть! Ну почему все складывается против меня?

— То, что именно я подала ему эти бокалы, ничего не доказывает! Он мог их получить от кого угодно! Он мог и сам их взять, в конце концов, если бы был в состоянии дотянуться до стола. Я оказала ему услугу на свою голову, и вы теперь используете это против меня!

— Татьяна Александровна, я согласен, что все могло произойти по-другому, но случилось именно так, а не иначе: бокал с ядом дали Мясникову именно вы, и именно вы имели прекрасную возможность незаметно подсыпать его в вино.

— Из первого совершенно не следует второе! — возмущенно парировала я.

— Как сказать, — продолжал противно улыбаться лейтенант. Бывают же такие неприятные улыбки! — Только что пять человек подтвердили, что своими глазами видели, как вы довольно долго стояли у стола в одиночестве, не принимая участия во всеобщем веселье, а затем подали Виктору Мясникову бокалы с вином.

— Он сам попросил меня об этом! Это все слышали своими ушами!

— Да, но вы могли специально стоять рядом с ним, чтобы быть наготове.

— Боже мой, это какой-то бред! Зачем мне убивать Мясникова, которого я видела первый раз в жизни! Где логика?

— Ну, причину для убийства всегда можно найти, — сказал лейтенант, почему-то уверенный в кровожадности моей натуры. — Вы пришли на день рождения к подруге, которую давно не видели, которая за это время устроилась весьма удачно: например, вышла замуж, в отличие от вас…

Боже, какой идиот! Да если бы я выходила замуж каждый раз, когда мне делали подобные предложения, я сменила бы по крайней мере восемь мужей! Ну как объяснить этому олуху, что я не стремлюсь выйти замуж и тем более не завидую Ирке. Быть женой такого человека, как Виктор Мясников, — по-моему, не очень — то завидная участь.

А лейтенант тем временем продолжал развивать свою полуфантастическую версию:

— Она не работает, в то время как вы вынуждены сами добывать себе на хлеб; у нее — великолепный дом и роскошный автомобиль. Когда вы увидели все это, в вас вспыхнула черная зависть, и вы решили разрушить ей жизнь, убив ее мужа.

— Заранее захватив с собой яд! — насмешливо продолжил Киря его бредовую теорию.

— С этим пока не ясно, — уклончиво сказал Герасимов, явно не желая сдаваться. Похоже, он даже не понимал, насколько абсурдно выглядят все его предположения. — Может быть, Татьяна Александровна случайно нашла в доме яд и…

— И ей неожиданно пришла в голову мысль подсыпать его Мясникову! — уже с раздражением сказал Киря. Подойдя к моему креслу, он положил мне на плечо руку. — Вам не кажется, лейтенант, что ваша версия выглядит несколько нелепо?

Ничуть не смутившись, Герасимов ответил:

— Нет, не кажется. Я уверен, что мы сможем найти яд. Я планирую обыскать весь дом и всех присутствующих. Думаю, это прольет свет на случившееся. Начнем с Татьяны Александровны.

Я увидела, как лицо Кири побагровело, и он открыл рот, чтобы возразить, но я опередила его. Скрывать мне нечего — пусть этот недоделанный Шерлок Холмс обыщет меня и убедится, что яда у меня нет. Может быть, тогда он наконец отвяжется от меня. Схватив свою сумку, я вывалила ее содержимое на журнальный столик. Пред ясные очи Герасимова предстали: ключи от машины, зажигалка, носовой платок, косметичка, замшевый мешочек с гадальными костями и, наконец, туго перетянутая пачка долларов, данная мне Ириной в качестве оплаты. Сумка была уже пуста, а я все продолжала яростно трясти ею перед его носом. Самое большое впечатление на лейтенанта произвела именно эта пачка.

— Что это? — сглотнув слюну, спросил он.

— Деньги, — честно ответила я.

— Я вижу, — занервничал Герасимов. Один вид зеленых банкнот явно выбивал его из колеи и лишал остатков ума.

— Зачем же тогда спрашиваете? — улыбнулась я.

— Я имею в виду — откуда они у вас? — начал злиться лейтенант.

— А я их заработала.

Честно говоря, я кривила душой, потому что деньги, полученные от Иры, были всего лишь авансом, который еще нужно отрабатывать. А как я могла это сделать, если ко мне привязался этот тупоголовый лейтенант, заперев меня в этой комнате и мучая глупыми вопросами.

— Так-так-так, — вытирая вспотевший лоб, произнес Герасимов. — Это за какую же такую работу платят такие большие деньги?

— Я частный детектив, — представилась я и в целях саморекламы решила немного прихвастнуть: — И, по словам моих бывших клиентов, — очень неплохой.

Лейтенант ухватился за замшевый мешочек и начал развязывать его с такой осторожностью, словно в нем лежала бомба.

— А это что такое? — растерянно спросил Герасимов, когда на стол выпали три двенадцатигранника.

Мое терпение лопнуло.

— Это то, — услужливо сообщила я, — без чего не проходит ни одно мое расследование. Это гадальные кости, с помощью которых я узнаю, кто совершил то или иное преступление. Если сконцентрировать всю свою волю, то можно увидеть лицо преступника, которое четко проявится на каждой из сторон! Попробуйте! Действует безотказно! — Пододвинув кости поближе к лейтенанту, я одной рукой наклонила его голову к столу: — Смотрите внимательно, сосредоточьтесь. Ничего другого для вас не должно существовать. — Я нагибала его голову все ниже и ниже.

Вообще-то на костях гадают совершенно иным способом: бросают на стол и по выпавшим цифрам определяют толкование. Но мне так хотелось отомстить лейтенанту за тягостные минуты своего заточения, что я не могла остановиться.

— Ну что, видите, — трещала я, — видите, как проявляется лицо убийцы?

Бедный лейтенант покраснел как рак и тряс головой, пытаясь освободиться от моих цепких пальцев.

— Вячеслав Александрович, — вмешался Киря, еле сдерживая смех и спасая тем самым молодого лейтенанта от моих «объятий», — полагаю, вы закончили досмотр вещей Татьяны Александровны и убедились, что яда в ее сумке нет? Так что можете отпустить девушку.

Строго говоря, это я его отпустила, и всклокоченный Герасимов, выпучив глаза, смог наконец пошевелить шеей.

— Ну что, узнали, кто убийца? — невинно спросила я.

Киря сжал мой локоть, давая понять, что мне пора остановиться.

Сложив свои вещи обратно в сумку, я наконец-то вышла из душной комнаты. Герасимов остался, чтобы осмотреть вещи остальных гостей. Первой освободилась Людмила Колосова, и я подсела к ней поболтать. Вообще-то мне хотелось побеседовать с мадам Лещинской, которая явно не упустит случая полить грязью всех присутствующих и от которой можно было бы узнать много интересного. Останется только отсортировать сплетни от правдивых сведений, но Элен была как раз «на приеме» у Герасимова. Узнав о досмотре, она попыталась устроить скандал, едва не лопнув от злости, но Герасимов, озлобленный неудачным общением со мной, решительно взял ее за руку и почти втолкнул в «камеру пыток». Анатолий, попытки которого уберечь жену от волнений не увенчались успехом, выглядел очень расстроенным. Он отошел к окну и сел на стул, ссутулившись и опустив голову.

— Люда, как ты? — начала я разговор с Колосовой.

— Спасибо, нормально. Из-за детей только переживаю. Я их со своей мамой оставила, а она их так балует, что они потом на шею ей садятся. Да и спать, наверное, поздно лягут.

— Люда, а когда ты встречаешься с Ириной, детей с кем оставляешь? — решила развить я эту тему.

— Чаще всего я их беру с собой. Ира любит детей и с удовольствием их принимает. Сегодня просто не тот случай.

— А сама Ирина как относится к вопросу материнства?

— Положительно, но что-то ее останавливало. Я думаю, в глубине души она чувствовала, что Виктор не совсем тот мужчина, от которого ей хотелось бы иметь детей.

— Да-а? — Я сделала вид, что удивилась. — А почему?

— Ну, видишь ли, несмотря на то, что жили они очень обеспеченно, Ирина не была счастлива, понимаешь? Не мое, конечно, дело, но, по-моему, Виктор ее не любил. Нет, разумеется, он к ней хорошо относился, дарил дорогие подарки, купил ей шикарную машину, но жизнь ее тем не менее была довольно скучной и однообразной. Она в этом доме была как птица в золотой клетке, хоть и банально это звучит. Виктор часто пропадал где-то. Возможно, Ирина подозревала о наличии других женщин в его жизни, оттого и не спешила с ребенком. Я понимаю, что многие женщины поразились бы моим словам: как это, живет в свое удовольствие, нигде не работает, дом — полная чаша и чем-то еще недовольна! Тысячи девушек мечтают о такой судьбе, не понимая, что деньги не являются эквивалентом любви и не приносят счастья, — закончила Люда с грустью.

— Она что же, совсем нигде не бывает? — поинтересовалась я.

— Да практически нет. Ездит только на шейпинг, а дружит только со мной да с Оксаной. Оксана вносит в Ирину жизнь ощущение веселья. И хотя живет не очень обеспеченно, я знаю, что Ирина с удовольствием поменялась бы с ней местами. Оксана живая, энергичная, а Ирина превратилась в красивую куклу, в основное украшение дома, — подтвердила Людмила мои собственные мысли.

— А у Виктора на самом деле были женщины? — спросила я.

— Ну, я точно не знаю. Но где тогда он пропадал по вечерам? Бывало, Олег давно уже дома, а его все еще нет. Мне приходилось даже несколько раз врать, что Олег еще не вернулся, чтобы Ирина думала, что они вместе задерживаются на работе.

— А Олег никогда не говорил тебе, что Виктор с кем — то встречается на стороне? — осторожно спросила я.

— Олег не любитель таких разговоров, да и я не особенно интересовалась личной жизнью Виктора. Только однажды он сказал, что ему жаль Ирочку, ведь он очень хорошо к ней относится.

Ее последние слова меня несколько удивили. Вернее, даже не слова, а то спокойствие, с каким Людмила их произнесла. Тщательно подбирая слова, я спросила:

— А Ирина как относится к твоему мужу?

Люда удивленно посмотрела на меня и засмеялась, угадав мою мысль:

— Если ты думаешь, что между ними что-то есть, выброси это из головы. Я-то точно знаю, что нет. Во-первых, Ира почти все время со мной. Им просто некогда было бы встречаться. Олег заезжает за мной сюда, и мы вместе уезжаем домой. А во-вторых, я просто слишком хорошо знаю обоих. Мы с Олегом дружим с детских лет, и я по его лицу вижу, о чем он думает. Обмануть меня в таких вещах он не сможет. А Ирина… Скажи, ты сама веришь в возможность их связи?

Я еще раз убедилась в своей правоте относительно отношений Ирины и Олега, вернее, отсутствия между ними отношений и вздохнула с облегчением. Ну, не хотелось мне плохо думать об Ирке! В наше время довольно трудно встретить кристально честного человека, и Ира в этом отношении казалась мне неким идеалом. Если бы мне пришлось усомниться в ее искренности, я испытала бы глубокое разочарование. Кстати, если бы мне представилась возможность, то я сама не отказалась бы пофлиртовать с Олегом. Но я — это я, а Ирина — совсем другое дело.

Разговор с Людмилой немного улучшил мое настроение, так как я еще раз убедилась в своей правоте относительно Ирины, но совершенно не приблизил меня к разгадке.

Я прошла на кухню сварить себе кофе и заодно решила метнуть кости.

На этот раз выпала хорошо знакомая мне комбинация:

13+30+4.

Она содержала довольно неприятное толкование: «Вы раздосадованы невозможностью схватить то, что было так близко и что так неожиданно отдалилось от вас». В третий раз за день мои проверенные помощники преподносят мне сюрприз! Оказывается, я была близка к тому, чтобы схватить главную нить, а теперь она от меня отдалилась! Нечего сказать, радостное сообщение!

Я выпила уже вторую порцию кофе, обдумывая сложившуюся ситуацию. Итак, у меня была возможность раскрыть тайну, но я ее не использовала. Что же произошло? До разговора с Людмилой я подозревала в убийстве ее мужа. Правда, стройной версии не выстраивалось, так как я не располагала данными о мотивах преступления. Видимо, доверительная беседа с Людмилой Колосовой усыпила мою бдительность, и я отказалась от подозрений в отношении Олега. Надо продолжать отрабатывать этот вариант. Тем более что теперь в этом деле замешаны мои личные интересы; ведь Герасимов подозревает в убийстве меня, и я должна во что бы то ни стало докопаться до истины. Допив кофе, я решила отправиться на поиски Олега Колосова. Надо исправлять совершенные ошибки!

Глава 4 Союзник

Оказалось, что Олег уже прошел процедуру досмотра и теперь с безразличным видом сидел у стола с газетой в руках. Казалось, ничто не может выбить из колеи этого невозмутимого красавца. Глядя на него, я почувствовала, как учащенно забилось мое сердце. Господи, Иванова! Уж не влюбилась ли ты в него? А ну, отставить эти глупости! Ведь этот Аполлон — один из кандидатов на роль убийцы, а это намного серьезнее, чем то, что он женат. Так что забудь о его мужественной улыбке, уверенном взгляде и берись за работу.

Я подошла к Олегу и любезно спросила:

— Что пишут?

Он улыбнулся, сразу же отложил газету и, как истинный джентльмен, поднялся мне навстречу.

— Да так, ничего интересного: светские сплетни, погода, реклама, криминальная хроника. Все как обычно.

— А о чем пишут в криминальной хронике?

— Опять разборки между двумя бандитскими группировками. В Козинках пожилая женщина по пьянке ударила ножом своего сожителя, а потом сама вызвала милицию и «Скорую» и предложила пострадавшему свою кровь для переливания. Право же, Танюша, тебе не стоит заострять на этом внимание.

— Да, конечно. Тем более что нам хватает своих страстей. — Я притворно поежилась. — Кстати, об этом убийстве пока ничего нет?

— Ну, для этого еще слишком рано, газета-то сегодняшняя. Наши папарацци хоть и оперативно работают, но не настолько. — Олег опять улыбнулся (черт, до чего же у него обаятельная улыбка! Ну просто отвлекает от работы — и все тут!) и добавил: — Завтра уже может что-то появиться. Смерть Виктора от прессы не скроешь.

— Он был такой крупной фигурой? — удивилась я.

— Ну, не настолько, чтобы переполошился весь Тарасов, но все же…

— Олег, а что Виктор был за человек? — спросила я, пытаясь прощупать, как Колосов относился к Мясникову, а главное — к Ирине.

— Да как тебе сказать… Как человек — дерьмо, но работу свою знал.

— Что-о?! — поразилась я такой характеристике бывшего компаньона.

— Что так смотришь? — усмехнулся Олег как-то грустно. — Я никогда не скрывал своего отношения к нему. Я не любил Виктора как человека, но ценил как делового партнера. Правда, наши интересы не всегда совпадали, но небольшие разногласия не мешали работе. Мне не нравились его человеческие качества. Виктор был эгоистом до мозга костей и считал, что весь мир существует только для него. Он мог легко перешагнуть через человека ради достижения своей цели. Причем цель далеко не всегда была благородной. — Увидев, как поднялись мои брови, Олег поспешил объяснить: — Нет-нет, ничего криминального с точки зрения закона. Виктор был трус и перестраховщик, каких свет не видывал, хотя мысленно готов был растерзать многих конкурентов. Он никогда не помог бы человеку просто так, без выгоды для себя. Вот вам конкретный пример. Анатолий Лещинский был близким другом Виктора. В ту пору у Виктора еще не было своей фирмы, а Анатолий был простым инженером. Как только дела Виктора стали идти в гору, он перестал общаться с Анатолием, подчеркивая, что тот теперь ему не ровня. Но это не самое страшное. У Анатолия тяжело заболела жена.

— Елена?

— Да. Ее не назовешь милой женщиной, иногда она бывает просто невыносимой, но Толя искренне ее любит. И потом, как бы там ни было, она — жена друга, пусть даже бывшего, и надо соблюдать приличия и относиться к ней с уважением. Ну, так вот. Нужна была сложная операция и дорогие лекарства. Анатолий обратился к Виктору с просьбой дать ему взаймы денег, но тот отказал. Потом, правда, согласился, но под такие проценты, что Анатолию пришлось продать все, что у него было, чтобы расплатиться с долгом. Потом, к счастью, он устроился в строительную фирму, встал на ноги…

— Почему же Анатолий продолжал поддерживать с ним отношения? — пораженная мясниковской подлостью, спросила я.

— Виктор сам настаивал на их дружбе. Ему было приятно ощущать себя благодетелем, говорить всем, что он буквально спас Елену от смерти, а Анатолию не хотелось афишировать, как все произошло на самом деле. Он стеснялся, что ему пришлось все продать, чтобы расплатиться с долгами. К тому же Виктору льстило, что его жена моложе и красивее, чем у Анатолия, и что сам он богаче и может больше себе позволить. В общем, на фоне Анатолия Виктор выглядел очень выигрышно. Но это только внешне, а на самом деле он и мизинца Анатолия не стоил. Тот ради жены готов был пожертвовать всем, а Виктор, случись что с Ириной, никогда не пришел бы ей на помощь. Наоборот, сразу избавился бы от нее, как от ненужной вещи. — Последнюю фразу Олег произнес с нескрываемой горечью.

— Тебе было жаль Ирину? — Я целенаправленно шла к своей цели.

— Разумеется. Любому, кто увидел бы, как она живет, стало бы жаль ее. Почти все время она была одна; муж выставлял ее напоказ, как удачно купленную вещь, не считаясь с ее желаниями. Ему было безразлично, как она себя чувствует. Если ему было весело — то и она должна веселиться, если ему плохо — она обязана была бросить все дела и ублажать его, а он рычал на нее, выплескивая свою злобу. Ну что, милую я нарисовал тебе картинку?

— Да-а-а, — протянула я. — Я догадывалась, что он мерзавец, но не до такой же степени.

— Да, это так. Честно говоря, я давно хотел порвать с ним деловые отношения, но это не так-то просто сделать. А теперь вот кто-то весьма кстати избавил меня от него.

— Кто? — выдохнула я.

— Не знаю, — пожал плечами Олег, — но скажу тебе прямо: знал бы кто — спасибо сказал.

— А что бы ты сказал, если бы узнал, что убить хотели не Виктора, а Ирину? — Я в упор посмотрела на Олега.

— Ирину? С чего ты взяла? — Мое заявление, казалось, очень удивило его.

— Понимаешь, было несколько звонков с угрозами, Ирину предупреждали, что она умрет в день своего рождения. Лишь по чистой случайности Виктор выпил вино, предназначавшееся не ему, а его жене. То есть отравить скорее всего хотели именно Ирину.

— Вот это да! — Колосов потер лоб. — Но кто мог желать смерти Ире? Ведь она же безобиднейшее существо!

Во время нашего разговора я пристально всматривалась в его лицо, пытаясь прочесть его истинные чувства к моей подруге. Надо сказать, что никаких признаков страсти я не обнаружила. Удивление и жалость — вот все, что читалось в глазах бывшего мясниковского компаньона. Очевидно, что он относился к Ирине только как к другу — не более того. Что ж, тем лучше! Мне приятно было убедиться, что Олег не только красив, но и благороден.

— Я как раз собираюсь выяснить, кому и чем она могла мешать, — закончила я разговор, протягивая ему на прощание руку.

— Если понадобится моя помощь, можешь на меня рассчитывать. — Его рукопожатие было крепким, хотя я подумала о том, что скрепить наш договор поцелуем было бы намного приятнее, но… тут же отбросила эту мысль.

Расставшись со своим новоиспеченным союзником, задумалась. Вспоминая наш разговор с Олегом, я пришла к выводу, что у Анатолия Лещинского, пожалуй, были веские причины, мягко говоря, не любить Мясникова. Более того, я представила, какую ненависть должен был он испытать, когда тот отказался помочь его больной жене. А потом, все-таки согласившись, поставил в унизительное положение вечного должника, щеголяя этим направо и налево! А что, если Анатолий, ненависть которого дошла до точки кипения, решил нанести Мясникову удар в спину? Убив красавицу-жену, он хотя бы на время лишал своего врага спокойствия и благополучия, а также возможности покрасоваться перед друзьями и коллегами молодой очаровательной супругой. Обдумывая эту версию, я вдруг почувствовала, что умираю от голода. Конечно, на одном кофе долго не протянешь!

Подойдя к столу и наложив себе в тарелку всевозможных деликатесов, я решила отправиться на кухню — в надежде, что мне удастся побыть одной и поразмыслить. Но моим мечтам не суждено было сбыться: я увидела Людмилу Колосову, которая, склонившись над раковиной, мыла посуду. Глядя на эту картину, я в который уже раз за сегодняшний день подумала о мерзкой натуре Мясникова. (Надеюсь, меня не отправят в ад за то, что я так плохо отзываюсь о покойном.) Судите сами: купил своей жене дорогущий автомобиль, ожерелье с бриллиантами, которое стоит, наверное, не меньше, одевал просто умопомрачительно, а на какую-то несчастную посудомоечную машину не мог раскошелиться. А все почему? Да потому, что и автомобиль, и драгоценности, и наряды — это для показухи. Лишний раз повод покичиться своим богатством — и только. А кто, кроме жены, увидит посудомоечную машину? Никто. Значит, нечего на нее тратиться. Пусть сама потрудится — авось не развалится. Я абсолютно уверена, что Мясников рассуждал именно так.

Видимо, поняв по моему задумчивому виду, что я в данный момент хочу остаться одна, Людмила выключила воду, вытерла руки и молча вышла из кухни. Я по достоинству оценила сей тактичный поступок. Эта женщина, безусловно, вызывала у меня все большую симпатию.

Я съела все, чем успела наполнить тарелку, выпила две чашки кофе и достала из сумочки сигареты. Мой взгляд упал на пресловутую пачку денег, и я подумала, что наконец-то я смогу воплотить в жизнь прекрасный сон о море, который так вероломно прервала своим звонком Ира Спицына. Так, стоп! Расслабляться мне нельзя! Это моя работа, я получаю за нее приличные деньги, поэтому никогда не должна жалеть о том, что взялась за какое-то дело. Как говорится, назвался груздем — полезай в кузов.

В глаза бросился замшевый мешочек с гадальными костями. Лейтенант не сумел оценить их по достоинству, ну а я, пожалуй, воспользуюсь их услугами.

Издав приятный моему уху стук, кости раскатились по обеденному столу, выдав следующую комбинацию:

7+36+17.

Сочетание этих цифр было мне хорошо знакомо, и означало оно следующее: «Пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают». Хорошенькое дело! Я, видите ли, медлю! А кто же работает не покладая рук, а точнее не закрывая рта. Уже и пятиминутный перерыв нельзя себе устроить!

Я решила не мыть за собой посуду и коварно подсунула свою тарелку в раковину к тем, которые не успела домыть Люда. В конце концов, каждый выбирает то, что ему больше нравится: я ловлю преступников, а Люда занимается домашним хозяйством. Такое вот разделение труда.

Я отыскала Анатолия Лещинского там же, где видела его в последний раз, — в гостиной, на стуле у окна. Закрытые глаза, опущенные плечи — вся его поза свидетельствовала о его тяжелейшей подавленности.

— Анатолий Михайлович, — как можно мягче сказала я, — можно с вами поговорить?

Анатолий открыл глаза, в которых явно читалась усталость, и молча поднялся. Я взяла его под руку, и в этот момент в гостиную вошла его жена. Проигнорировав ее появление, я повела Лещинского наверх, в спальню, где можно было спокойно побеседовать. Элен последовала за нами.

— Анатолий, — раздраженно начала она, с презрением глядя в мою сторону, — позволь спросить, с какой целью ты пришел сюда в сопровождении этой женщины?

Очевидно, от долгого общения с доблестным лейтенантом Герасимовым она переняла его манеру выражаться и теперь разговаривала со своим мужем, как будто вела допрос.

— Лена, дорогая, — очень спокойно сказал Анатолий, — я уверяю тебя, что мне нужно просто поговорить с Татьяной. Это насчет убийства Виктора. Я скоро освобожусь. Подожди, пожалуйста, внизу. Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Как я могу себя чувствовать? Сколько унижений мне пришлось вынести! Сколько волнений! Я не могу больше! Я хочу домой! Анатолий, забери меня отсюда! — Элен была близка к истерике.

— Успокойся, милая, скоро все закончится, и мы поедем домой. Я приготовлю тебе ванну и сделаю массаж.

И я опять поразилась тому, сколько нежности и терпения было в его голосе, сколько заботы и внимания проявлял он по отношению к ней! В том, что этот человек любит свою жену, не смог бы усомниться даже самый суровый скептик. Что ж, как справедливо заметил мой друг Киря, любовь порой творит с людьми чудеса и толкает их на самые удивительные поступки — от подвигов до преступлений. Интересно, не толкнула ли она Анатолия на убийство?

Слова мужа успокоили Элен, и она наконец-то оставила нас вдвоем.

— Скажите, Анатолий Михайлович, вы очень любите свою жену? — начала я с вопроса, который, по моему мнению, помог бы установить контакт с Лещинским.

— Да, очень, — живо отозвался Анатолий, — но я не понимаю, какое это имеет отношение к произошедшему?

— Возможно, что никакого. Просто приятно смотреть, как вы заботитесь о ней.

— Просто у Леночки слабое здоровье, она часто болеет. Я не представляю, как она перенесет все случившееся. Такое горе, такое горе!

— Простите ради бога, Анатолий Михайлович, для вас в самом деле смерть Мясникова является горем?

— Да, собственно… Понимаете, под горем я имею в виду не совсем это. Прежде всего мне жаль Елену, которой пришлось пройти через весь этот кошмар.

— А самого Мясникова вам жаль? — в упор спросила я.

Анатолий Михайлович вздрогнул, в его глазах я заметила искорки страха. Молчание затягивалось, и я решила его прервать:

— Анатолий Михайлович, мне известно о том, как отнесся Виктор Мясников к вашей просьбе — помочь Елене Павловне. Так что можете не скрывать от меня своего отношения к нему.

— Ну, что ж, теперь, когда вы все знаете, мне будет легче разговаривать с вами. Вы должны понять, что после того, как со мной обошелся Виктор, я уже не мог относиться к нему с уважением. Когда с Еленой случилось несчастье, я чуть с ума не сошел от горя, кинулся к нему за помощью, тем более что необходимая для ее лечения сумма была для него совсем необременительна. Сначала он отказал мне, причем с такими словами, что мне даже страшно их повторить. Он сказал, что, если Елена умрет, я только выиграю, потому что таким образом избавлюсь от надоевшей жены и смогу найти новую — красивее и моложе. Представляете, какой цинизм! Ведь он знал, что Елена мне дорога, что я люблю ее больше всех на свете.

— Однако же, Анатолий Михайлович, вы продолжали встречаться с ним, поддерживая дружеские отношения…

— Понимаете, Таня, я всегда считал, что худой мир лучше доброй ссоры. К тому же я не хотел, чтобы Виктор говорил всем подряд гадости о моей жене. Ради ее спокойствия я готов был терпеть это положение. Но если бы вы знали, как я его ненавидел!

Мне стало искренне жаль этого немолодого уже человека с усталым лицом, единственной радостью в жизни которого была женщина, мало у кого вызывающая симпатию. Его любовь к ней была проявлением силы и слабости одновременно, она давала ему счастье, делая, в сущности, несчастным человеком.

— Анатолий Михайлович, — тихо спросила я, — как вы думаете, кто мог желать зла Ирине?

— Ирочке? Вы хотите сказать, что кто-то желал ей зла и поэтому убил ее мужа?

— Понимаете, у меня есть основания считать, что убить хотели именно Иру.

— Но тогда я вообще ничего не понимаю! У Ирочки не может быть врагов! Она очень, очень хороший человек! — принялся горячо убеждать меня Лещинский, хотя я и сама была того же мнения.

— К сожалению, убивают и хороших людей. И довольно часто. Постарайтесь вспомнить: Виктор никогда не упоминал о какой-либо опасности, грозившей его жене?

— Нет-нет, что вы! Он всегда говорил о ней только то, что могло произвести благоприятное впечатление на окружающих. Если бы Ире грозила беда, то его в первую очередь взволновала бы собственная безопасность. Он бы не стал из-за нее переживать, а уж делиться с кем бы то ни было своими опасениями — тем более.

Похоже, Лещинский говорил совершенно искренне. Я сказала ему, что наш разговор закончен, и он поспешил вниз к своей обожаемой Елене. Я закурила сигарету прямо в спальне, но, поскольку это была спальня Виктора, совесть меня не мучила.

Итак, Анатолия Лещинского и Олега Колосова, пожалуй, можно исключить из числа подозреваемых. Две мои версии не оправдались. Я приобрела союзника в лице Олега, порадовалась, что на свете есть люди, до самозабвения преданные своим женам, но и только. А вот найти того, кто угрожал Ирине и убил ее мужа, я пока так и не смогла.

Пожалуй, пора опять прибегнуть к помощи своих верных помощников. На этот раз гадальные кости выдали мне такой расклад:

30+16+8.

Толкование этому следующее: «Не ошибается тот, кто ничего не делает; но никому, кроме глупца, несвойственно упорствовать в ошибке».

Ну, вот. Теперь мои замечательные магические косточки обозвали меня глупцом. Интересно, а как будет звучать слово глупец в женском роде?

Глава 5 В объятиях самсона

Я кусала губы от обиды, мысленно моля провидение подсказать мне, что же за фатальная ошибка сопровождает меня с самого начала? Ясно, что кости пытаются направить мои мысли в нужное русло, но вот куда именно?

С сигаретой в руках я «наматывала круги» по комнате, произнося одно лишь слово: «Ошибка». Убийца охотился за Ириной, но совершил ошибку… Ошибку… И тут вдруг простая мысль посетила мою белокурую голову: а что, если не убийца, а я совершила ошибку? Что, если убить с самого начала хотели Мясникова, а Иринке угрожали для того, чтобы направить следствие по ложному следу? Ведь как я ни старалась, так и не смогла найти никаких причин для убийства Ирины! Она абсолютно никому не мешала! А вот Мясников — совсем другое дело! Я решила поделиться этой версией с Кирьяновым. Выбежав из спальни и прыгая через три ступеньки, я вихрем пронеслась через гостиную и просто ворвалась в комнату, в которой Герасимов, видимо, только что закончил допрос свидетелей. Он как раз выходил, когда, столкнувшись с ним в дверях, я едва не сбила его с ног.

— Вова! А ты не думаешь, что мы с тобой допустили ошибку? — не успев отдышаться, выпалила я. — Причем гадальные кости несколько раз предупреждали меня об этом, а я, балда… — Последними словами я просто захлебнулась.

Ошалевший от моего внезапного появления и от шквала сумбурных обвинений то в свой собственный адрес, то в адрес нас обоих, Киря дождался, когда я наконец умолкну, и решительно произнес:

— Танюша, спокойно! Будь добра, повтори все то же самое, но только медленно.

Отдышавшись, я продолжила уже более членораздельно:

— Я думаю, что удар был рассчитан верно: убить хотели именно Мясникова, а Ирине угрожали только лишь для того, чтобы представить жертвой ее, таким образом запутав ситуацию. Пустить нас по ложному следу — вот чего добивается убийца. И надо признать, что ему это удалось. Мы допустили с тобой ошибку, которая заключается в следующем: Виктор Мясников — отнюдь не случайная жертва.

— Ты серьезно так считаешь? — задумчиво спросил Киря. — Но тогда это меняет все дело. Нужно срочно пересмотреть показания свидетелей. Но тогда сразу же намечаются новые подозреваемые. Кстати, твоя Ирина — первый претендент.

Хотя мне неприятно было слышать эти слова, я должна была признать, что в них есть рациональное зерно. В самом деле, Ирка могла просто выдумать про телефонные звонки с угрозами, а сама тем временем планировала убийство собственного мужа. Чтобы снять с себя подозрение, она подсыпала яд в свой бокал с вином, а затем… Только вот представить себе Иришу Спицыну в роли хладнокровной, расчетливой убийцы мое воображение отказывалось.

— Ну а зачем ей это нужно? Для чего убивать курицу, которая несет золотые яйца? — Меня одолевали сомнения.

— Ну а если она решила распоряжаться его деньгами сама? Ведь после его смерти — она единственная наследница.

— Все равно она не стала бы убивать, — возразила я. — Она бы просто развелась.

— Ага, при разводе с таким муженьком она бы точно ничего не получила!

— Ладно, Кирь, — примирительно сказала я. — Знаешь что, выпусти-ка ты меня отсюда. Ты уже закончил?

— Да, я уже всех могу отпустить.

— Только дай-ка я перепишу у тебя адреса и телефоны всех свидетелей.

После этого я поднялась в спальню к Мясникову за оставленной там сумкой и обнаружила ее лежащей на полу. Выбегая отсюда сломя голову в прошлый раз, я, видимо, случайно задела ее, и теперь все содержимое было рассыпано рядом. Я собрала все вещи, в первую очередь убедившись, что на месте замшевый мешочек с моими сокровищами. Никак не находилась зажигалка, и я заглянула под кровать. Вот она, родимая! Рядом с ней я заметила какой-то блокнот. Подняв его, я увидела, что это блокнот Мясникова, в котором его рукой были сделаны какие-то записи. Блокнот был перегнут пополам и раскрыт на одной из страниц. На открытом листке была только одна запись. Она крупными буквами пересекала по диагонали всю страницу и гласила следующее: «Разобраться с Самсоном!» Кто такой этот Самсон? Я пролистала блокнот, но, кроме перечня обычных рабочих дел, больше там ничего интересного не было. Очевидно, этот Самсон имел какое-то отношение к фирме Мясникова. Я решила узнать о нем у Колосова. Когда я спустилась вниз, Олег уже собирался уезжать. Он стоял на улице возле своей машины; на переднем сиденье сидела его Людмила. «Эх, ну почему же не я!» Ну, вот, опять понесло не в ту сторону!

Попросив Олега отойти в сторону, я спросила:

— Олег, кто такой Самсон?

Брови Колосова удивленно поползли вверх:

— Ну, это такой мифологический персонаж. Ты разве не знаешь?

— Господи, да, разумеется, знаю! Не о нем речь! Вряд ли Виктора Мясникова интересовали древнегреческие легенды.

Я рассказала Олегу о найденной мной записи.

— А, ну это совсем другое дело! — обрадовался тому, что может помочь, обаятельный Колосов. — Только ты неправильно задаешь вопрос: не кто такой, а что такое. «Самсон» — это риэлторская фирма, наподобие нашей.

— Конкуренты?

— Можно сказать и так. Я знаю, что они как-то звонили в наш адрес, но меня не было в это время на месте. Я потом спросил Виктора, чего они хотели, но он сказал, что ничего особенного.

— А откуда же ты узнал, что они звонили, если тебя не было на месте?

— Секретарша сказала.

— Олег, ты знаешь, где находится этот «Самсон»?

— Да, знаю.

Я записала адрес фирмы, попрощалась с Колосовыми и пошла обратно в дом — узнать, как себя чувствует Ирина, и заодно попрощаться с ней. Не навсегда, конечно, но на сегодня — точно.

Ира, бледная и уставшая, сидела внизу, в гостиной. Я обняла ее за плечи.

— Я позвоню тебе.

Ирина молча кивнула мне в ответ и слабо улыбнулась.

Сев в свою машину, я почувствовала, что умираю от желания поскорее лечь спать, но в моей голове крутилась интересная мысль, и, чтобы ее проверить, я решила поближе познакомиться с «Самсоном». Надо же, название фирмы! А я-то думала, что это кличка какого-нибудь бандита ростом под два метра.

Для знакомства с «Самсоном» время было как раз подходящее. В конторе наверняка никого нет, не считая, конечно, охранника, но с ним я справлюсь. Может быть, у них стоит сигнализация? Ладно, разберемся на месте.

Я ехала по спящему Тарасову, наслаждаясь прохладой свежего ночного воздуха. Не спали лишь супермаркеты с красивыми витринами, один вид которых разжигал мой аппетит. Хорошо, что я плотно подкрепилась у Ирины, иначе мне трудно было бы преодолеть соблазн потратить все деньги на какие-нибудь умопомрачительные деликатесы.

Около магазинов периодически останавливались дорогие автомобили, из которых выходили молодые и пожилые мужчины, скрываясь за сверкающими дверями и оставляя ждать в машине своих юных длинноногих спутниц. Кавалеры возвращались, нагруженные фирменными пакетами и свертками, садились за руль и резко срывались с места. Привычным чередом шла веселая, оживленная ночная жизнь хорошо обеспеченных представителей Тарасова. Высунувшись из окна светло-серой «Ауди», мне призывно посигналил симпатичный коротко стриженный парень в фирменной футболке «Найк». Я с грустью отметила, что он чем-то напомнил мне Олега Колосова. Но вряд ли этот мальчик сейчас сигналил мне для того, чтобы помочь в расследовании. Нет уж, дорогой, ты ищешь подружку для отдыха, а я — на работе, поэтому нам явно не по пути.

Фирма «Самсон» находилась на узкой, незаметной улице, которых в Тарасове пруд пруди. Оставив свою машину, я подошла к ветхому двухэтажному зданию, построенному, наверное, в начале века. Двери были довольно обшарпанными, а вывеска на них гласила о том, что именно здесь расположена фирма по продаже недвижимости с громким именем «Самсон», правда, само здание никак не соответствовало этому названию.

На первом этаже горел свет — значит, охранник на месте и мне нужно срочно придумать какой-то отвлекающий маневр, чтобы попасть внутрь. Такая перспектива меня не пугала, так как в подобные ситуации я попадала довольно часто. Я постучала в дверь, предварительно придав своему лицу наивное выражение.

Дверь открыл невысокий и худой парень лет двадцати двух. Я в который раз поразилась, как такие попадают в охранники. Да его же «соплей перешибешь»! В мятых зеленых брюках и черной полинялой футболке, он уставился на меня, а вернее на мои ноги, неотрывающимся взглядом.

— Здравствуйте, — пролепетала я, — скажите, пожалуйста, вы, наверное, охранником работаете?

Парень кивнул.

— Ой, а вы не могли бы мне помочь? Понимаете, я заблудилась, не могу найти дорогу домой, а здесь так страшно, я совсем никого не знаю. Увидела вот, что свет горит, и решила спросить. Вы, наверное, мужественный и сильный, ведь у вас такая опасная работа… Умоляю, у меня на вас вся надежда!

Услышав мои восхищенные речи, парень и впрямь почувствовал себя этаким «крепким орешком», способным на любой подвиг ради прекрасной дамы. Тем более что длинные ноги очаровательной незнакомки не давали ему покоя.

— А ты что, нездешняя, что ли?

— Нет, я в гости приехала, к подруге, а к ней вдруг знакомый нагрянул на машине со своим приятелем. Мы поехали вместе на какую-то квартиру, а этот приятель начал ко мне приставать, ну, я вырвалась и убежала. Он был такой грубый! А теперь я поняла, что совсем не знаю, куда идти.

— Да-а-а. — Парень почесал затылок. — Ну, не оставаться же тебе на улице. Слушай, а заходи сюда. Посидишь здесь до утра, потом выйдешь перед приходом начальства, подождешь меня где-нибудь за углом, я освобожусь, и найдем твою подругу. Ты хоть помнишь, где она живет?

— Да, кажется, помню. У меня есть адрес. — Я сделала вид, что роюсь в сумке в поисках адреса несуществующей подруги, но охранник остановил меня: ему не терпелось втащить меня во владения «Самсона», которые в ночное время были в его полном распоряжении, где он считал себя хозяином.

— Пошли, пошли! — Он уже схватил меня за рукав, втаскивая в дом, а я в целях создания имиджа девушки-скромницы слабо посопротивлялась.

Охранник запер входную дверь и провел меня в комнату, в которой горел свет. Я увидела стол, два стула, небольшую кушетку у стены и старый холодильник, на котором стоял маленький телевизор. Шел какой-то фильм непонятного жанра, в котором смешивались мелодрама, триллер и эротика. Видимо, насмотревшись на экранную любовь, парень решил сам вкусить ее сладкие плоды, и для этой цели я его, похоже, очень даже устраивала.

Скромно присев на один из стульев и сложив ручки на коленях, я и впрямь выглядела, как девочка-отличница, заблудившаяся ночью в большом городе, где ее хотели обидеть нехорошие дяди. И вот появился благородный рыцарь, который пришел ей на помощь в трудную минуту. Правда, глаза у этого рыцаря блестели не совсем благородно — уж слишком маслено.

— Ты извини, выпить у меня нечего, да я и не пью на работе, — важно сказал он, — но чаем могу угостить. Ты, похоже, замерзла совсем. Вон, дрожишь вся.

Он пододвинул второй стул и, сев на него, попытался меня обнять. Вот это в данный момент мне было совсем ни к чему. Я отстранилась, скромно потупившись и притворно задрожав еще сильнее. Решив, что я испугалась, парень отпустил меня и примирительно сказал:

— Ладно, ладно, пей чай, не бойся. Ты, я вижу, никак не успокоишься.

Я, обжигаясь, пила противный чай, пахнущий кипятильником, и думала, на какие же жертвы мне порой приходится идти в силу выбранной профессии! Попутно я решила задать интересующие меня вопросы. Чего зря глотать такое пойло!

— Скажите, а ваше начальство не узнает, что я здесь? Вам не попадет?

— Нет, оно только утром приедет, к девяти. Кстати, а тебя как зовут?

— Марина, — с милой улыбкой соврала я.

— А меня Дима. Ну, вот и познакомились. — В глазах Димы читалось, что он совсем не против познакомиться поближе, но я продолжала отвлекать его своими вопросами.

— А здесь фирма находится, да? Наверно, очень солидная? И кабинет, наверное, у директора красивый! — продолжала я изображать из себя деревенскую дурочку, никогда не видевшую ни одного кабинета, кроме кабинета директора в сельской школе.

Только каким-то чудом эта дурочка «упакована» в платье от Кардена, но такой лох, как Дима, наверняка не разбирается в этом и вряд ли в состоянии отличить фирменное платье из дорогого бутика от турецко-китайского ширпотреба, купленного на тарасовской барахолке.

— Да здесь вообще два директора. Один — главный, а второй — так, вроде заместитель, — поведал мне охранник Дима. — Они на втором этаже сидят, там у них кабинеты. У главного — самый первый.

Я мысленно сказала ему спасибо за ценнейшую информацию. Теперь мне не придется рыскать по всему зданию, взламывая каждую дверь, чтобы найти нужный мне офис.

— Дим… — с просительной интонацией протянула я. — А ты не мог бы хотя бы пива купить? Очень хочется чего-нибудь холодненького…

Дима закряхтел, взвешивая в уме, что в данный момент для него важнее — возможный разгон от начальства или красота моих ног. Последнее в конце концов перевесило, и он отправился в ларек. Его логика была мне понятна: нагоняй от начальства за то, что выпил пива на рабочем месте, то ли будет, то ли нет. (Вполне возможно, что все и обойдется, небось не в первый раз.) А длинные ножки незнакомки — вот они, рядом. Осталось приложить совсем немного усилий, чтобы они стали твоими. Дима запер дверь с обратной стороны, пробубнив, чтобы я, в случае чего, не выдавала ничем своего присутствия. Но я его уже не слушала. Оставшись одна, я помчалась наверх. На мое счастье, ключи от кабинетов Дима оставил на столе. Быстро он вряд ли вернется: на этой темной улице не было не то что ни одного супермаркета, но и даже какого-нибудь захудалого ларька. Самый ближайший — минутах в двадцати отсюда, так что я вполне успею сделать все, что нужно.

Поднявшись на второй этаж и пройдя по узкому коридору, я без труда отыскала нужную мне дверь. Открыв ее, я оказалась в кабинете, в центре которого стоял письменный стол. К нему-то я и направилась. Выдвигая поочередно ящики, я начала быстро перебирать попавшиеся мне на глаза бумаги. В основном это была документация о работе фирмы «Самсон», занимающейся продажей недвижимости. Из нее я узнала, что директором фирмы является Лучников Геннадий Степанович, а генеральным директором — Самсонов Павел Константинович. Так вот кто придумал для своей фирмы столь звучное название. Это, конечно, было интересно, но совершенно не проливало свет на убийство Ирининого мужа.

Я отодвинула другой ящик… и сердце мое радостно затрепетало!

Это были документы о деятельности риэлторской фирмы «Тарасовская недвижимость». Все операции, бухгалтерские проводки, суммы доходов от сделок.

Так-так-так! Значит, замечательный «Самсон» по каким-то причинам интересовался «Тарасовской недвижимостью»! Интересные сведения!

То, что я выяснила, еще раз укрепило меня в мысли, что я на верном пути, что «замочить» хотели именно Мясникова! И вполне возможно, что этот Самсон имеет к убийству непосредственное отношение. Сердце мое бешено колотилось, и я усилием воли заставила себя успокоиться.

По опыту я знала, что, пока толком ничего не известно, радоваться рано. Может быть, этот Самсон не имеет никакого отношения к смерти главы конкурирующей фирмы и это всего лишь совпадение.

Ладно, пора сматываться отсюда. Подойдя ко входной двери, я вытащила из волос шпильку и вставила ее в замочную скважину. Щелк — и дверь открылась. Вот я и на свободе. С жадностью вдыхая свежий воздух, я перебежала на другую сторону улицы и вошла в подъезд стоящего напротив пятиэтажного дома. Мне нужно было дождаться возвращения моего несостоявшегося кавалера, чтобы не попасться ему на глаза.

Вскоре он появился, неся в руках четыре бутылки пива. Карманы его брюк раздулись, очевидно, наполнившись огромным количеством презервативов. Видимо, мой нечаянный помощник возомнил себя героем-любовником и несколько переоценил свои возможности.

Увидев, что он скрылся за дверью, я быстренько вышла из своего укрытия и заспешила к оставленной машине. Она, моя ласточка, уже заждалась меня. Я представила, как удивится охранник Дима, когда увидит, что его ночная гостья, нечаянно залетевшая на огонек, исчезла. Как он будет искать меня по всему зданию, недоумевая, как я могла выбраться из запертого помещения. Потом наверняка подумает, уж не украла ли я чего-нибудь? Например, его замечательный кипятильник, наполняющий чай неповторимым ароматом. Убедившись, что все на месте, он с горя напьется пива, потом завалится спать, а утром получит разгон от прибывшего начальства. Так ему и надо! Его дело контору охранять, а не охотиться за молоденькими заблудившимися дурочками.

Я решительно вырулила на главную улицу и с легким сердцем направилась домой. Совесть меня не мучила.

Теперь мне нужно было бы связаться с Кирьяновым, но звонить ему домой я не могла по причине безудержной ревности его жены. Придется дожидаться утра, пока он не придет на работу. Правда, ждать оставалось совсем немного: часы показывали пять утра.

Оказавшись дома, я с наслаждением выпила свежесваренный кофе, выкурила сигарету и решила хоть немного поспать до того времени, пока подполковник Кирьянов не займет свое рабочее место. Ему-то хорошо: он уж давно спит себе спокойно в объятиях своей горячей супруги, а я продолжаю гоняться по Тарасову, соблазнять юных охранников и вскрывать замки риэлторских фирм, копаясь в их бумагах.

Как только я сняла свое суперплатье и коснулась щекой подушки, мысленно сказав себе, что мне следует проснуться ровно в восемь утра, я моментально вырубилась. Дело в том, что в моей голове есть маленький будильник. Если мне нужно встать в строго определенное время, то можно не сомневаться, что так и будет, ну, плюс-минус пять минут. Причем мне не нужно сосредоточиваться, что-то внушать своему организму — достаточно лишь подумать, во сколько я хочу проснуться, и все. Правда, бывают и исключения. Например, когда я сильно «переберу» накануне. Тогда меня не в состоянии разбудить ни один будильник, потому что, ложась спать в таких случаях, я вообще ни о чем не могу думать. Но в остальном эта особенность моего организма действует безотказно.

Вот и в этот раз я открыла глаза, когда стрелки часов показывали ровно восемь. Моя голова была свежей, и я чувствовала себя отдохнувшей. Приняв душ, я завернулась в пушистое желтое полотенце, устроилась с ногами на диване и, поставив на журнальный столик чашку кофе, потянулась к телефону.

— Алло? — раздался в трубке бодрый Кирин голос.

— С добрым утром, Киречка! Узнал меня?

— Ну, как тебя можно не узнать, Таня! Что у тебя?

— А вот что: побыстрее выясни, что из себя представляет фирма по торговле недвижимостью «Самсон». Генеральный директор — Самсонов.

— Прости, пожалуйста, но это как-то связано со вчерашним убийством?

— А ты что, думаешь, я интересуюсь ею из чистого любопытства? Или ты считаешь, что я решила продать квартиру, так как мне не на что жить?

— Ладно, Танюш, не кипятись. Просто непонятно, при чем тут эта фирма и почему ты уверена, что она имеет к этому отношение. Ты же вчера вроде спать поехала.

— Это ты поехал спать, Киречка, а я работаю круглосуточно! — похвалилась я.

— Ладно, когда выясню — позвоню. Ты дома будешь?

— Пока да. Хотя ты ведь знаешь номер моего сотового, так что, если мне срочно понадобится выйти, ты всегда можешь со мной связаться.

Положив трубку, я решила еще немного поваляться и послушать свою любимую группу «Пинк флойд». Эта музыка одновременно и расслабляла меня, и помогала думать.

Пролежав так минут двадцать, я пришла к выводу, что надо все-таки выйти прогуляться. Я стала так мало бывать на воздухе, что мне грозило ухудшение цвета лица. Надев легкие брюки и светлую футболку и взяв свой сотовый телефон, я вышла на улицу.

Поскольку время было довольно раннее — еще не пробило девять, — в скверике возле моего дома было не очень много народа. Лишь неколько бабулек уже сидели на лавочке, обсуждая последние политические новости и то, кто вчера ночевал у Машки с третьего этажа. Неизвестно, что больше волновало бабушек, но, пожалуй, все-таки интимные дела соседки. Детишки уже вовсю играли: кто — в мячик, кто — в классики, кто — в прятки. Молодые мамы с гордым и важным видом катили впереди себя коляски.

Атмосфера, царившая здесь в этот утренний час, была спокойной и безмятежной. Казалось, что сквер отделен от остального мира какой-то невидимой границей и что в нем можно спрятаться от житейских бурь.

Навстречу мне шла молодая светловолосая девушка с округлившимся животиком. Лицо ее было бледным, с темными кругами под глазами и коричневыми пятнами на щеках. Эти пятна напомнили мне что-то совсем недавнее, у кого-то я видела точно такие, но вот у кого? Если учесть, что все мои мысли последнее время крутились только вокруг Ирининого дела и общалась я преимущественно с ней, ее гостями, я стала думать именно в этом направлении. Почему-то мне казалось, что это важно.

Я вспомнила вчерашний вечер после убийства. Я поднялась к Ирке наверх в спальню. Она лежала на кровати, и на ее бледном, лишенном макияжа, лице явственно проступали коричневатые пятна. Днем их скрывал слой крем-пудры, поэтому я их не заметила. Но ведь это же означает, что Ирина беременна! Почему же она скрыла от меня это?

Мне нужно было срочно с ней поговорить. Черт, какой же у нее телефон?! Я бросилась домой. Не дожидаясь лифта, бегом поднялась по лестнице, ворвалась в квартиру, нашла записную книжку и набрала нужный мне номер.

Ирка отозвалась не сразу.

— Алло, — голос ее был тихим и испуганным.

— Ира! Ты беременна? — с ходу выпалила я.

Ответом мне было молчание, по которому можно было заключить, что я попала в точку.

— Можешь не отвечать, я и так знаю, — сурово сказала я. — Почему ты мне не сказала?

— Ах, Таня, ну какое это имеет значение? — Я услышала, как Ирка всхлипнула на том конце провода. — Ведь это здесь совершенно ни при чем!

— Разве я тебе не говорила, что в таком деле все имеет значение! — начала я отчитывать Ирку. — Раз ты наняла меня в качестве частного детектива, то не должна утаивать такие важные детали. Ты — мой клиент, и мне решать, что важно, а что нет!

Побушевав таким образом минуты три, во время которых Ирка молча выслушивала мою отповедь, я, переведя дух, сказала напоследок строгим голосом:

— Слушай, Ирка! Если ты еще что-нибудь от меня скрываешь, лучше сразу признавайся, или я в эту же секунду бросаю это дело.

Для убедительности я грохнула кулаком по журнальному столику с такой силой, что произведенный мной стук был услышан на том конце провода. Ирка торопливо заверила меня, что нигде, даже в самых потайных уголках своей души, она не прячет от меня ничего и что теперь она чиста, как ангел. Проворчав: «Давно бы так», — я повесила трубку, не сказав этой мерзавке ничего о том, как продвигается расследование.

После этого позвонил долгожданный Киря и сказал, что «Самсон» оказался пустой тратой времени…

Глава 6 Блеф

В первый момент мне показалось, что подполковник Кирьянов меня разыгрывает. Что значит «пустой тратой»? А запись в мясниковском блокноте? А документы по его фирме в кабинете «самсоновского» директора? Неужели за этим ничего не стоит?

От неожиданного сообщения я не могла вымолвить ни слова. Киря, очевидно, понял мое состояние и принялся объяснять:

— Понимаешь, Танюша, они просто знали, что у «Тарасовской недвижимости» дела идут хорошо, и страшно им завидовали, а потом они просто решили перебивать у них клиентов. Узнавали фамилии тех, кто обращался в «Тарасовскую недвижимость», связывались с этими людьми и предлагали им свои услуги, но за меньшие деньги. Мясников узнал об этом и, естественно, пригрозил обнаглевшему «Самсону», но те, что называется, и ухом не повели, а продолжали вести нечестную игру. Между ними назревали разборки, но убивать Мясникова никто из «Самсона» не собирался.

— Киря, это тебе кто сказал? — обрела я наконец-то дар речи.

— Да сам этот Самсонов и рассказал. Его сразу прямо ко мне привезли.

— Ну а если он врет? — ухватилась я за спасительную соломинку, но Киря сразу же обломил ее, хрупкую.

— Нет-нет! Да он так перепугался, что сразу все выложил про свою деятельность. Но что приказывал убить — наотрез отказывается. Да нет, не врет он. Да у него и кишка тонка замыслить такое. Ты знаешь, что он собой представляет, этот Самсонов? Пацан еще сопливый. Образования толком никакого нет, партнеры — такие же, как он сам. Фирма их с самого начала должна была прогореть. Ну вот они и решили чужих клиентов переманивать. Да у него одни болваны работают!

Вспомнив охранника Диму, я мысленно согласилась с Кирей.

— Ладно, Кирь, — грустно проговорила я. — Спасибо тебе за помощь.

— Не за что, Танюш. Еще неизвестно, кто кому помогает!

Я повесила трубку и задумалась. Кто мог желать смерти Мясникову? Многие. Но все, за кого бы я ни бралась, оказывались ни при чем. По-видимому, мне могла бы помочь Ирка. Надо с ней еще раз переговорить. Пусть вспоминает все подробности их с Мясниковым жизни за последнее время. Вдруг появится какая-нибудь зацепка?

Я позвонила Иринке и, велев ей сидеть дома и ждать меня, пошла вниз к машине.

Я ехала по городу и вспоминала о том, что произошло у Ирины на дне рождения. Мысленно я в который раз прокручивала события вчерашнего вечера. Иркин бокал с ядом предназначался Мясникову. Но тогда убийца либо действовал наугад, либо был хорошо знаком с привычками Виктора. Иначе откуда бы он знал, что Мясников опустошит и бокал Ирины тоже. Кроме того, он должен был знать, что Ирина беременна, а следовательно, пить откажется. Этот человек был прекрасно осведомлен обо всем, что происходит в семье Мясниковых. Вряд ли он стал бы полагаться в таком деле на «авось». Значит, он был уверен, что все произойдет именно так, как произошло. Мясников захмелеет, начнет хлебать из всех подряд бокалов, а Ира выпьет только в начале вечера и лишь чуть-чуть, поэтому можно спокойно подсыпать яд ей в бокал — она все равно не будет пить, и отрава отправится по назначению.

Так думала я, и убийца наверняка думал примерно так же. Но вот кто он, этот убийца? И какие претензии он имел к Мясникову? Каков мотив преступления? Начнем с самого простого и распространенного: деньги. Если убийца действовал с целью получения денег, то первым претендентом на его роль действительно является Ирина. Вторым — Олег Колосов. Самые симпатичные мне люди в этой компании. Не верю. Ну, хоть расстреляйте меня, не верю!

Мотив второй: месть. Тут на первый план выходит фигура Лещинского. Только он настолько сильно ненавидел Мясникова, что вполне мог убить его. Или его жена? Нет, пожалуй, она слишком нервная для этого. Убить в порыве гнева или защищаясь она, пожалуй, способна, а вот продумать все до мелочей — хладнокровия и выдержки не хватит. А если даже и хватит, то в последний момент все равно нервы сдадут.

У Оксаны и Людмилы вообще нет никаких мотивов для убийства Мясникова. В общем, надо сейчас «потрясти» Ирку, чтобы выведать у нее все подробности об ее знакомых и их взаимоотношениях.

Ирка встретила меня в шелковом, переливающемся халате, на котором были изображены какие-то райские птицы. Она вымыла голову, повязав ее полотенцем и соорудив что-то наподобие тюрбана. В таком виде она была похожа на шамаханскую царицу.

— Ты прости меня еще раз, Танечка, что я тебе не сообщила о своей беременности, — виновато сказала Ирина, целуя меня в щеку. — Понимаешь, совсем не подумала, что это может быть важно.

— Ладно, ладно, — миролюбиво проворчала я.

Мы прошли на кухню. Я решила выпить кофе, а Иринка, которая стала особенно следить за своим здоровьем, — чай. Я заметила, как Ирка сперва хотела положить себе в чашку сахар, затем передумала и отставила сахарницу, а потом вдруг, решительно пододвинув ее обратно, бухнула сразу четыре куска. Я не выдержала и покатилась со смеху. Ирка сперва удивленно посмотрела на меня; потом, поняв причину моего смеха, тоже расхохоталась. Ее смех был похож на писк маленького котенка. Меня всегда умиляли беременные женщины и то, как серьезно они относятся к своему будущему чаду. Но сама я не хотела бы оказаться на их месте. Нет уж, увольте!

— Ну, ты даешь, мать! — просмеявшись, выдавила я. — За будущее дитя беспокоишься?

— Очень, — смущенно ответила Иринка. Ее щеки порозовели. — Я не очень хорошо еще знаю, что для него полезно, а что — нет. Вот и кидаюсь в крайности.

— Как себя чувствуешь-то?

— Да нормально, — вздохнула Ирина. — Только… как представлю, что Виктора больше нет и что мне самой теперь придется воспитывать ребенка…

— Ну, ты хорошо обеспечена, чего тебе переживать? — попыталась я ее успокоить. — Наверняка твоя мать тебе поможет. Средств на первое время тебе хватит, а потом… Профессия у тебя есть. Пойдешь работать, если будет нужно. Проживешь!

— Я не из-за денег переживаю. Виктор оставил мне достаточно средств. Просто… Как же ребенок будет расти без отца?..

Я невольно хмыкнула. Как, как… Да очень просто! Как другие женщины воспитывают детей одни, без мужей? Да и неизвестно, что лучше: иметь такого папашу, как Мясников, или не иметь вообще. Но этими соображениями я, конечно, не стала делиться с молодой вдовой.

— Вот он вырастет, пойдет в школу… — продолжала она, добавив с грустью: — Если только со мной ничего не случится…

— Хватит раньше времени себя хоронить! — оборвала я ее. — Все будет нормально!

— Слушай, Тань, а ты сама что думаешь по этому поводу? — вздохнув, вдруг спросила Ирка.

— По какому? — не сразу сообразила я.

— Ну, насчет того, чтобы родить ребенка?

— Кого? — От неожиданности я выронила сигарету.

— Ребенка! — восторженно повторила Ирка. — Ведь это так здорово!

— Не знаю, не знаю, кому как, — ошарашенно покачала я головой. — Я, конечно, за тебя рада, но, думаю, быть матерью — не мой удел. По крайней мере, сейчас.

Я достала из пачки сигарету и, подойдя к открытому окну, закурила. После третьей затяжки я посчитала, что времени на пустые разговоры потрачено достаточно и пора переходить к более серьезным вещам.

— Слушай, Ира, — выпустив струю дыма, сказала я. — Подумай, пожалуйста, кто мог желать смерти Виктору?

— Виктору? — И без того большие глаза Ирины стали просто огромными от удивления. — А при чем здесь Виктор? Ведь это я должна была умереть.

— Ты знаешь, мы с подполковником Кирьяновым пришли к выводу, что убить хотели именно Виктора.

— А как же телефонные звонки с угрозами? Ведь угрожали мне!

— Ну, это скорее всего просто для маскировки. Чтобы те, кто будет вести расследование этого дела в дальнейшем, думали, что преступник ошибся, понимаешь? Но это не значит, что ты в безопасности. Ведь он может попытаться еще раз, чтобы все выглядело так: ошибся в прошлый раз — теперь попал в точку. Так что из дома никуда не выходи. И давай подумаем вот над чем: кто из гостей знал, что ты беременна?

— Я только Люде Колосовой сказала, больше никому, — испуганно начала оправдываться Иринка.

— А Люда вполне могла поделиться с Олегом или еще с кем-то, так?

— Ну, в принципе, да, хотя Люда не любит пересказывать чужие разговоры, а Олег вообще далек от всего этого.

— А Виктор мог кому-нибудь рассказать?

— Я специально просила его никому пока не говорить. Зная его характер… — При этих словах Ирка поежилась.

Я, грешным делом, подумала, что все-таки к лучшему, что она избавилась от такого мужа, как Мясников. Молодая, красивая, богатая, она обязательно выйдет замуж еще раз — за более достойного.

— Ира, теперь вспомни то время, когда начались эти звонки. Не было ли чего-то странного в поведении Виктора? Может быть, он нервничал, жаловался на кого-то? Может быть, кто-то его раздражал?

Иринка задумалась на несколько минут, потом решительно произнесла:

— Нет, ничего такого! Точно говорю! Даже когда я ему рассказала про эти звонки, он не встревожился, а лишь рассердился на меня за якобы пустые переживания. — В ее голосе звучала неприкрытая обида.

— А в каких отношениях он был с Лещинским?

— В нормальных. Они же дружат со студенческой скамьи.

Я горько усмехнулась про себя. Бедная, наивная Ирка! Живет как во сне и ничего вокруг себя не замечает! «Со студенческой скамьи!» Хороша дружба! Неужели она ни разу не обращала внимания, как издевался Виктор над своим «лучшим другом»?

— А что ты можешь сказать о его жене?

— Ну, Елена… Она такая… такая… — Ирка замялась. — Необычная такая…

— Нервная, ты хочешь сказать? — помогла я Ирине найти нужное слово.

— Да, немного нервная. Она болеет часто. Но Анатолий так ее любит! И она его тоже, просто не показывает этого.

— А ты откуда знаешь? — прищурилась я.

— Про Елену? А я как-то стала свидетельницей разговора между Виктором и Анатолием. Они о чем-то спорили. Ты бы видела, как Элен кинулась защищать своего мужа! Прямо как тигрица! — Ирка улыбнулась.

— Тигрица, говоришь? — задумчиво переспросила я.

А что, если Мясников чем-то задел в тот вечер Анатолия, Элен взбесилась и решила его убить? Но откуда она взяла яд? Нет, все должно сложиться в цельную картинку, где ни одно обстоятельство, даже самое незначительное, не противоречит другому. Вот тогда это будет истинная версия. А может быть, Элен заранее продумала это преступление? Может быть, я ее недооцениваю? В любом случае мне надо с ней встретиться и поговорить. Тогда, возможно, я смогу понять, способна ли она на это.

— Ира, а что ты можешь сказать об Олеге? — переключилась я на другого подозреваемого.

— Ничего плохого, — сразу ответила Ирка.

Меня это, с одной стороны, порадовало, а с другой — настроило несколько скептически. Похоже, Ирка ни об одном человеке на свете неспособна сказать ничего плохого.

— Он мог убить твоего мужа? — в упор спросила я.

— Господь с тобой, — с ужасом ответила Ирка и чуть ли не перекрестилась.

— Послушай, Ира, — устало сказала я. — Твоего мужа кто-то убил. И сделал это кто-то из твоих гостей. Печально, но факт. Мне тоже всегда неприятно подозревать человека, который мне нравится (в этот момент я подумала об Олеге, и сердце мое заныло), но никуда не денешься: приходится прокручивать все варианты. Так что хватит эмоций — думай!

Она замолчала на некоторое время, потом ответила:

— Олег — честолюбивый человек, но не тщеславный. И честный. Это я знаю точно. Это даже Виктор признавал. Он всегда стремился к успеху и сейчас продолжает стремиться, но убивать бы ради этого не стал.

— Откуда ты его так хорошо знаешь? — подозрительно спросила я.

— Людмила мне много о нем рассказывала, — просто ответила Ира. — Да и видно по нему.

Видно! Внешность бывает очень обманчива! Хотя мне тоже не хотелось бы думать о Колосове плохо. Послушать Ирку — так ее только замечательные люди окружают. Нет, я допускаю, конечно, такое, но ведь кто-то же из них убийца!

В этот момент раздался звонок в дверь, и я, остановив Ирку, пошла открывать сама.

В комнату влетела Оксана Медникова. Она была в обтягивающих эластичных шортах и белом топике.

— Привет, привет, — защебетала она, плюхаясь в кресло и хватая шоколадную конфетку из хрустальной вазочки. — Ириш, ты что, на шейпинг не едешь?

— Да нет, Оксана, не до шейпинга мне теперь, — улыбнулась Ира грустно.

— Почему? — искренне удивилась Оксана, полагающая, видимо, что убийство мужа — недостаточный повод для отказа от столь приятного времяпрепровождения.

— Ну, во-первых, настроение не то…

— А во-вторых? — спросила Медникова.

Ирка замялась, глядя на меня.

— А во-вторых, — торжественно объявила я, — Ирина готовится стать матерью! — Надо же, с каким пафосом произнесла!

Оксана, узнав о беременности подружки, просто потеряла дар речи, даже конфеты есть перестала, а потом, придя в себя от изумления, бросилась к Ирке на шею, громко вопя:

— Вот здорово! Нет, правда? Вот это здорово!

— Ты же была против детей, — отбиваясь от ее безудержных объятий, улыбалась Ирка.

— Ну, это я о себе говорила. А за тебя я рада! Правда! — Сев обратно в кресло, Оксана отправила в рот еще одну конфету, но, заметив мой пристальный взгляд, добавила: — Обожаю сладкое! Потом на шейпинг хожу, жир сгоняю!

— Ну, тебе-то нечего переживать по этому поводу, — успокоила Иринка, глядя на изящную фигурку девушки.

— Тань, а ты что, Иринку охраняешь? — переключилась на меня Оксана.

— Да вот, провожу расследование, — деловым голосом сообщила я.

— Ну и как? Обнаружила что-нибудь?

— Думаю, что уже завтра смогу сказать, кто убийца, — как можно спокойнее ответила я.

Ирка открыла было рот, чтобы что-то возразить, но я посмотрела на нее очень строго и для большей убедительности пнула под столом ногой. Ирка рот закрыла.

— Да ну? — поразилась Оксана. — А сейчас ты не можешь сказать? Жутко интересно!

— К сожалению, сейчас не могу, — разочаровала я любопытную девушку.

— Ну, ладненько, тогда я побежала, а то уже опаздываю. Ир, я тебе завтра обязательно позвоню, хорошо? Все, пока! Ой, ну все-таки какие интересные дела у нас творятся!

И она выпорхнула из комнаты, оставив после себя восхитительный аромат дорогих духов и атмосферу суеты и веселья. Беспечное дитя конца двадцатого века! Ира с улыбкой посмотрела ей вслед и задала вопрос, который давно вертелся у нее на языке:

— Тань, а почему ты сказала, что уже завтра сможешь сказать, кто убийца? Ты правда в этом уверена?

— Я пока ни в чем не уверена, но это часть моего плана. А тебя я попрошу вот о чем: обзвони всех, кто был у тебя вчера на дне рождения и объяви, как бы между прочим, что Татьяна Иванова практически вычислила убийцу, но его имени не назвала, что завтра она поделится своими подозрениями с подполковником милиции Владимиром Кирьяновым. Поняла?

— Не совсем. Зачем тебе это?

— Не твое дело, — оборвала я Ирку, но, увидев, как задрожали от обиды ее губы, смягчилась и добавила как можно ласковее: — Пойми, Ириша, чем меньше ты будешь знать о моих делах, тем тебе же будет лучше. Не подвергай себя ненужной опасности и предоставь все мне.

Ирка пообещала все сделать так, как я велела. Я пожелала ей всего хорошего, вышла во двор и завела машину. Итак, Ирка сообщит своим вчерашним гостям о том, что завтра они узнают разгадку. В том, что это сделал кто-то из них, сомнений у меня не было. Убийца обязательно занервничает и непременно чем-то должен будет себя выдать. А я буду ждать.

Мне не очень нравился только что придуманный план, но в сложившейся ситуации нельзя было придумать ничего лучше. Я зашла в тупик. Сдвинуться с мертвой точки может помочь что-то, что взбудоражит убийцу и вызовет ответную реакцию.

Приехав домой, я приняла душ, поела, выпила чашку кофе и с наслаждением закурила. После этого мое настроение улучшилось настолько, что от былого уныния не осталось и следа. Я включила музыку и завалилась на диван с книжкой. В такие моменты лучше всего почитать что-нибудь классическое, но не слишком заумное. Откровенная дребедень, которой завалены сейчас все прилавки, настраивает на какой-то несерьезный лад. Кроме того, я от нее откровенно тупею. Поэтому я выбрала «Дворянское гнездо» Тургенева и погрузилась в чтение об усадьбе Калитиных и ее обитателях.

Вечером позвонила Ирка и сказала, что просьбу мою выполнила. Похвалив ее, я вернулась к своему занятию и чувствовала себя при этом просто великолепно. Все шло хорошо до тех пор, пока не кончились сигареты. Я удивленно посмотрела на пустую пачку и гору окурков в пепельнице. Неужели я выкурила так много? Вообще-то я не курю столько, но, видимо, увлекшись судьбой обитателей дворянского гнезда и размышлениями о событиях, произошедших в семье Мясниковых, я несколько переборщила. Ну, что ж, делать нечего, придется одеваться и выходить на улицу.

Быстренько натянув джинсы и черную футболку, я спустилась по лестнице и направилась к ближайшему ларьку. Купив пачку «Мальборо», я не спеша возвращалась к своему дому. В голове моей крутились мысли, связанные с Иркиной беременностью. Почему-то я придавала этому обстоятельству огромное значение: мне казалось, что это как-то связано с убийством.

Перед глазами возникла картина: гости, сидящие за праздничным столом, тосты в честь именинницы. Кто-то что-то крикнул тогда. Но что? Я чувствовала, что это важно. Но именно эта деталь, которой не хватало для сложения цельной картинки, никак не проявлялась в моей памяти. Еще немного, и я смогу прийти к правильному выводу, нужно лишь еще чуть-чуть подумать, вспомнить… Но вместо ожидаемой яркой вспышки озарения в моем мозгу вдруг возникла огненная вспышка сильной боли, вызванная ударом по голове. Сознание мое померкло, и я провалилась в черноту.

Глава 7 Сплошные разочарования

Очнувшись, я долго не могла сообразить, где же, собственно, нахожусь. Вокруг царил полумрак. С трудом повернув свою бедную голову, в которой при малейшем движении что-то яростно стучало и клокотало, я поняла, что лежу на металлической кровати; голова моя перевязана какой-то тряпкой, руки и ноги не связаны, рот не заткнут. Значит, мои похитители либо оказались растяпами, либо просто недооценили мои возможности. Где-то рядом слышались какие-то булькающие звуки. Следовательно, я здесь не одна. Оставили охрану? Ну-ка, поглядим, что вы из себя представляете, мои многоуважаемые стражники. Я дотянулась до своей сумки, валявшейся рядом с кроватью, и достала пистолет-зажигалку. Другого «оружия» у меня не было. Заглянув под кровать, я увидела старый топорик. Тоже сгодится! Легко соскочив с кровати (ну, надо признаться, что здесь я несколько покривила душой. Соскочила-то я вовсе даже не легко, а осторожно сползла, превозмогая боль в затылке), я тихо подошла к ситцевой грязно-розовой занавеске, отделявшей соседнюю комнату, из-за которой доносились подозрительные звуки. Отогнув край занавески, я увидела седой затылок сидевшего за столом мужчины и, направив на него зажигалку-выручалку, громко крикнула:

— Руки вверх!

От неожиданности мужик уронил граненый стакан, который с грохотом упал на пол, но не разбился. Его содержимое тонкой струйкой потекло прямо мне под ноги. Мужик поднял руки и медленно повернул голову. Я увидела вытаращенные от ужаса глаза и лицо, хранившее отпечаток многолетнего пристрастия к алкоголю. Но глаза были добрыми.

— Т-т-танька… — заплетающимся языком проговорил мужик. — Т-танюха, ты чего это?

О, господи! Да этот голос я узнаю из тысячи! Это же мой старинный приятель Веня по кличке Аякс! Старый добрый тунеядец-полубомж, любитель пива и вина и нелюбитель работы! И как же я могла его не узнать? Я опустила свой игрушечный пистолет и радостно заорала:

— Аякс! Это ты?

— Ну да, ну да, — закивал головой Веня. — А ты чего подумала?

— А я думала, что ты мой похититель! Хотела пугнуть.

— Да какой же я похититель, Танюх, ты что? Иду вечером к Семенычу, хотел его выпить позвать, смотрю — ты лежишь под лестницей. Мать честная! Думал, угробили девку. Кровь из головы хлещет! Ну, я тебя взял да и к себе принес. Врача не стал звать, думаю, мало ли что, вдруг твои дела в тайне держать надо! Положил тебя на кровать, да за Сашкой-Хирургом побежал. Он тебя осмотрел, рану промыл твою и куском простыни перевязал. Какое-то лекарство велел давать, да я позабыл какое. Он вон на бумажке написал.

Веня взял с накрытого газетой деревянного стола обрывок бумаги, на котором химическим карандашом было накарябано: фурацилин. Сашка Афанасьев, выписавший мне «рецепт», работал в свое время санитаром на «Скорой помощи», но был уволен оттуда по причине беспробудного пьянства. Теперь он целыми днями крутился с местными забулдыгами, получив от них почетное прозвище Хирург.

Я невольно улыбнулась, слушая рассказ Аякса, и подумала о том, что как же все-таки бывает на свете: опустившийся, казалось бы, человек сохраняет в душе доброту и готовность прийти на помощь любому, а какой-нибудь вполне благополучный и респектабельный господин вроде Мясникова не захочет помочь даже собственной жене.

— Спасибо тебе огромное, Венечка, — ласково сказала я, до глубины души тронутая заботой двух старых алкоголиков.

— Да что ты, что ты, — замахал руками Веня, — было бы за что! Ты, это… Танюх… пистолет-то спрячь! — Веня с опаской покосился на зажигалку.

— Уберу, уберу, — успокоила я Аякса, пряча игрушку в сумку.

О том, что пистолетик липовый, ему знать необязательно.

— Садись, Тань, пивка выпей, полегчает.

Аякс поднял с пола грязный, заляпанный стакан, подул в него и, решив, что подобного действия вполне достаточно для дезинфекции, наполнил пивом.

— Спасибо, Веня, не хочется мне пива. Домой мне пора. Спасибо тебе еще раз.

— Да куда ты? Посиди хоть немного! Хочешь, полежи пойди, отдохни.

— Да нет, Вень, отдохнула уже. Теперь работать надо.

Я взяла свою сумку и, распрощавшись с Аяксом, расстроенным моим быстрым уходом, побрела к своему дому.

Придя домой, я переоделась, затем сварила кофе, поминутно охая от боли, и села с чашкой на диван. Достав из сумки сигареты, из-за которых мне пришлось вынести столь жестокое обращение, закурила. Правда, мне пришлось почти сразу же прекратить это занятие, так как порция никотина тут же добавила страданий моей пострадавшей голове. Часы показывали половину одиннадцатого. Из дома я вышла около восьми, — значит, без сознания пробыла около двух часов. Я легла на диван и задумалась. Итак, убийца проявил себя. И очень даже нехорошо проявил! А я, дура, не смогла себя обезопасить! Надо было вовремя воспользоваться гадательными костями. Уж они-то, родимые, предупредили бы меня о грозящей опасности!

Вспомнив о своих верных помощниках, я порылась в сумке и извлекла мешочек с заветными сокровищами. Мягко покатившись по дивану, они выдали следующее сочетание:

3+20+25.

Такая комбинация выпадала у меня довольно часто, и мне не нужно было лезть в толкователь за разъяснением: «Вы близки к успеху, но кто-то прилагает силы, чтобы помешать вам его достигнуть, но его действия напрасны».

Ну что ж, все верно! Жаль только, что я не узнала об этом раньше, тогда можно было бы избежать наказания. А теперь вот приходится сидеть с разбитой головой!

Правда, сидеть и ничего не делать я не собиралась. В первую очередь я решила, несмотря на позднее время, позвонить Ирке и задать ей несколько вопросов.

Спустя несколько минут Ирка наконец-то подошла к телефону.

— Алло! — раздался ее сонный голос.

— Ира, это я, Таня. Быстренько просыпайся и отвечай: кому ты сказала, что завтра я смогу назвать имя убийцы?

— Всем, — тут же отозвалась Ирина. — А что случилось?

— Неважно. Теперь скажи, кто как реагировал на это заявление? Начнем с Лещинских.

— Трубку взяла Елена. Естественно, она спросила, кто же именно. Я сказала, что сейчас не могу этого сказать, так как не знаю сама. Елена разволновалась, но, по-моему, она не злорадствовала, как обычно. Я хочу сказать, что она вроде бы даже как-то сочувствовала убийце, у нее был такой тон…

— А точнее?

— Я не знаю, как это объяснить, тем более что разговор был телефонный. Просто она как-то очень грустно сказала, что, мол, очень жаль… Понимаешь, ей было жаль не Виктора, это я тебе точно могу сказать.

— Что она еще говорила?

— Да больше и ничего. Даже не спросила, как у меня дела. Она как-то сникла и повесила трубку.

— А Анатолий? Он ничего не спросил?

— Мы с ним не говорили, но я слышала, как он начал успокаивать Елену, умолял не нервничать.

— А она что, занервничала?

— Я бы этого не сказала. Она такая впечатлительная, просто разволновалась…

— Хорошо, дальше. Как отреагировали Колосовы?

— Олега не было дома. Я поделилась с Людой. Она сказала: что-то больно быстро нашли убийцу — и тоже спросила, не знаю ли я, кто это. Я сказала, что не знаю, и попросила ее обязательно передать это сообщение Олегу.

— Правильно, молодец!

— Позже она перезвонила мне, сказала, что связалась с ним и все передала.

— Значит, его не было дома?

— Не было.

— А сейчас?

— Я не знаю, но можно позвонить и узнать.

— Ира, я тебя попрошу сделать это, но не напрямую, а как бы между делом. Пожалуйся, что скучно одной, спроси, чем она занимается, поняла? И еще одно. Позвони Лещинским еще раз, попытайся узнать, что они делали вечером, ладно? И Оксане позвони.

— Оксане можно не звонить. Она после шейпинга заехала ко мне, весь вечер просидела на кухне. Уехала полчаса назад.

— Понятно, звони остальным.

— Да, хорошо, я сейчас узнаю.

Я положила трубку и стала ждать. Прошел, по-моему, целый час. Да что там Ирка так долго треплется? Я взглянула на часы. Прошло всего три минуты. Я закурила, забыв о том, что мне это противопоказано в связи с состоянием моего здоровья. Прошло еще добрых четыре минуты. Я уже просто кипела. И тут телефон наконец зазвонил! Я схватила трубку.

— Таня, Олега нет дома. Люда не знает, где он. Он больше не звонил. Анатолий с Еленой уже ложатся спать. Говорят, весь вечер были дома. Похоже, так и есть. Голос у Анатолия был совершенно спокойный.

— Та-а-ак, — протянула я. — Ну, спасибо, Ириш, пока!

— Спокойной ночи! — вежливо пожелала мне простодушная Ирка.

Уж какая тут спокойная ночь! Нужно срочно собираться и перехватывать Олега! Я уже практически не сомневалась, что это он напал на меня в подъезде. Его одного не было дома в это время. И до сих пор нет. Ничего, голубчик, теперь не уйдешь!

Быстро натянув все те же джинсы и футболку, я бегом спустилась к машине. Хорошо, что я не попила пива в апартаментах Аякса. Только разборок с гаишниками мне еще не хватало!

Через минуту я уже мчалась на своей бежевой «девятке» по ночному городу. Слишком часто в последнее время мне приходится активно работать по ночам. Что поделаешь, специфика профессии!

Врубив предельную скорость, я вылетела на дорогу, ведущую прямиком к дому Колосовых. На мое счастье, этот район был мне знаком, я частенько бывала здесь. Остановившись у девятиэтажки с нужным мне номером, я достала свой «сотовый» и набрала номер Олега. Трубку взяла Людмила.

— Будьте любезны, позовите, пожалуйста, Олега Николаевича, — попросила я противным, гнусавым голосом, зажав при этом нос пальцами.

— А его нет, — спокойно ответила Людмила и, что мне очень понравилось, не полюбопытствовала, кто его спрашивает.

Честно говоря, меня раздражает манера некоторых людей, прежде чем хотя бы поздороваться, спрашивать: «А кто это?»

— А вы не подскажете, где его найти? — не сдавалась я.

— Даже не знаю. Он иногда задерживается на работе, попробуйте позвонить туда. Вы знаете номер?

— Да-да, знаю, спасибо!

Люда тепло попрощалась со мной. Видимо, она настолько доверяла своему мужу, что совершенно не интересовалась, что за женщина звонит ему в одиннадцать часов вечера и где в это время пропадает он сам.

Я позвонила на работу к Олегу, но там никто не снял трубку. Итак, его нет ни дома, ни на работе. Где он может быть? А что, если он решил сбежать? Да нет, ерунда. Не такой же он идиот, вернее — он совсем даже не идиот. Зачем сбегать сразу после покушения? Ведь таким поступком он автоматически признает себя виновным!

Так, спокойно! Нужно ждать. Он обязательно приедет. Я закурила сигарету, выпуская дым через опущенное стекло машины. Неужели все-таки Олег? Черт, как обидно! Ведь он мне так нравился! А что же он? Бутылкой по башке?! Ну, как после этого не разочароваться во всех мужчинах сразу? Когда в моей пачке оставалась всего одна сигарета, я увидела, как во двор въезжает знакомая серебристая «Ауди». Олег вышел из машины, запер дверь и направился к подъезду. В этот момент я подошла сзади и окликнула его:

— Олег Николаевич!

Оружия у меня не было, но не зря же я имею черный пояс по карате. Если что, голову смогу ему пробить не хуже, чем он мне.

Колосов обернулся и посмотрел на меня. В глазах его не было ни тени страха — лишь легкое удивление.

— Таня? Что ты здесь делаешь?

— Вас жду, — холодно ответила я, перейдя на официальное «вы».

— А почему не поднялась? Люда чаем бы тебя напоила.

Вот это да! Он умудряется оставаться неслыханно обаятельным даже в тот момент, когда я пришла, чтобы вывести его на чистую воду!

— Спасибо, я не хочу. Меня интересует, откуда это вы возвращаетесь в столь поздний час?

Олег посмотрел на часы, словно хотел убедиться, что время и в самом деле позднее.

— Да, двенадцатый уже. Задержался я сегодня. К другу ездил, у него машина не заводилась, пришлось помочь. Вот и провозились. — Он взял меня под руку.

— Это вы сейчас сочинили? — Я резко вырвалась.

Положив руку мне на плечо, Олег внимательно посмотрел на меня и тихо спросил:

— Таня, в чем дело? Что все-таки случилось? Может быть, поднимемся к нам и ты все спокойно расскажешь?

— Олег Николаевич, где вы были? — повторила я свой вопрос.

— Таня, я же тебе сказал. — Олег еще больше удивился. — И потом, что за тон ты выбрала для разговора? Мне казалось, что мы с тобой на «ты», и вообще, что мы — друзья.

— Мне тоже так казалось, — не выдержала я, — пока ты не доказал мне обратное!

— Что я доказал?

— Какой ты мне на самом деле «друг», вот что! Мне кажется, друзья не бьют друг друга по голове тяжелыми предметами!

— О чем ты говоришь? — Изумление в голосе Олега было таким искренним, что я сразу засомневалась.

— Вот о чем! — Я повернулась так, чтобы следы недавнего нападения были ему хорошо видны.

Олег нахмурился.

— Кто это сделал? — спросил он. — Таня, тебе просто необходимо подняться к нам. Людмила — врач, она окажет тебе необходимую помощь. — В его голосе звучала неподдельная тревога.

— Нет, я никуда не пойду. Я в порядке, врач меня уже осмотрел, — вспомнив Сашку-Хирурга, я усмехнулась, — и даже лекарство прописал. Ты мне лучше вот что скажи. Как зовут твоего друга, где он живет и какой у него номер телефона?

— Ты считаешь, что это сделал я? — прямо спросил Олег, но, поскольку я промолчала, добавил: — Я не стал бы убивать Виктора, тем более на дне рождения его жены. И потом, зачем мне нападать на тебя? Если ты мне не веришь, я сейчас же при тебе позвоню своему другу, и ты убедишься, что я был у него.

Я протянула ему сотовик. Олег набрал нужный номер:

— Алло? Сергей? Это Олег. Ну, как ты?

— Все в порядке, — приятный мужской голос был отчетливо слышен, — спасибо тебе, а то до сих пор бы мучился. Ты нормально добрался?

— Да, я уже дома.

— Быстро ты! Ну, пока! Привет жене!

Олег отключил телефон и посмотрел на меня. Я вздохнула, а Колосов обнял меня за плечи и сказал:

— Таня, давай-ка прокатимся немного, и ты мне все-таки расскажешь, что случилось.

Я покорно села в машину к Олегу, и он, запустив двигатель, резко рванул с места. Мчаться на машине по ночному городу вдвоем с Олегом — разве не об этом я мечтала?

Конечно, я все ему рассказала. Олег слушал меня, не перебивая, а когда я закончила, он тихо произнес:

— Я только сейчас понял, насколько все это серьезно. Опасность угрожает и тебе, и Ирине. Вам нужно быть очень осторожными. В голове не укладывается, что все это сделал кто-то из наших знакомых! Я еще понимаю — желать смерти Виктору, такому человеку невозможно было симпатизировать. Но угрожать Иринке? Напасть на тебя? Дикость какая!

Я была очень признательна Олегу за такие слова. В машине звучала тихая, нежная музыка, я расслабилась. Приятный голос Олега журчал, успокаивал, завораживал… Я подвинулась поближе и вздохнула.

— Что-то не так, Таня? — откликнулся Колосов.

Господи, ну, сказал бы хоть Танечка, что ли!

— Ничего… Устала просто.

— Как ты себя чувствуешь?

— Да так себе. Голова болит, — соврала я.

— Ты уж побереги себя, — сказал Олег, накрыв ладонью мою руку.

Я благодарно сжала ее и, придвинувшись как можно ближе, прижалась к нему. Он обнял меня за талию, повернулся ко мне. Я увидела его глаза совсем рядом. Олег наклонился ко мне, и наши губы слились в поцелуе. Но я не ощутила страстности с его стороны. Только нежность, сочувствие и какая-то грусть. Поцелуй длился недолго. Олег сразу же отвернулся и остаток пути ехал молча.

Подъехав к своему дому, он остановился. Я вышла из машины и направилась к своей «девятке».

— Прости меня, Танюша. — Олег удержал меня за руку.

— За что? — усмехнулась я.

— За все. Удачи тебе. И будь осторожна.

Я кивнула и медленно поехала прочь. Олег постоял немного, глядя мне вслед, и пошел к своему подъезду. К жене. Законной и любимой. Неужели он смог отказаться от удовольствия провести со мной ночь? Неужели я хуже его жены? Ну, уж внешне-то у меня точно неоспоримое преимущество! «В чем же дело?» — спрашивала я сама себя, на самом деле прекрасно зная, в чем именно. Просто он ее любит. Вот и все. И никто другой ему не нужен.

Глава 8 Бег по кругу

Поскольку лифт в моем доме уже давно не работал, мне пришлось подниматься пешком. Ноги мои ныли от усталости, а голова гудела от боли. Я сразу же прошла в ванную. Наполнив ее водой и бросив горсть ароматической соли, я с наслаждением погрузилась в приятное тепло, которое быстро разлилось по моему телу. Обдумывая сложившееся положение, я пролежала, наверное, около часа. Итак, на меня напал не Олег. Конечно, он мог действовать не сам, а попросить кого-то. Значит, у него должен быть сообщник, но посвящать в такие планы посторонних очень опасно. Нет, скорее всего мысль о виновности Олега нужно выбросить из головы.

Сейчас нужно заняться Лещинскими. В первую очередь узнать, какого рода заболевание у Елены. Уж не психическое ли? Кто может знать такие подробности? Пожалуй, лучше всего опять поговорить с Людмилой Колосовой. А потом еще раз побеседовать с Анатолием, да и с самой Еленой. Но это все будет завтра. Сегодня у меня уже нет сил. Хотя то, что я подразумеваю под словом «завтра», на самом деле уже сегодня. Время-то уже далеко за полночь. Тем более придется отложить допрос — не будить же людей в такое время! Нет, конечно, если бы я была твердо уверена, что кто-то из них преступник, и имела достаточно доказательств для этого, то не стала бы церемониться и разбудила бы их хоть в четыре утра. Но, увы, я ни в чем не была уверена, а уж о доказательствах и речи не велось. Придется ждать до утра.

Я вылезла из ванны и, закутавшись в махровый халат, пошла на кухню варить кофе. Выпив две чашки и съев три бутерброда с сыром, я почувствовала, что просто валюсь с ног. К счастью, кофе я могу пить в любое время суток, не заботясь, засну я после этого или нет. Еще как засну, особенно после такого тяжелого дня. Я с трудом добрела до кровати, скинула халат и уже со слипающимися глазами нащупала под подушкой ночную рубашку, но натянуть ее уже не смогла, просто рухнула на постель, вырубившись в ту же секунду.

Натренированный организм меня не подвел — я открыла глаза ровно в восемь, хотя с удовольствием поспала бы еще. Решив, что тревожить и Людмилу, и Елену в такую рань было бы недопустимым свинством: и та, и другая уж наверняка еще нежатся в постелях, — я решила сделать себе поблажку и подремать еще часок.

Во второй раз, правда, мой внутренний будильник дал небольшой сбой: проснулась я не в девять, а в половине десятого. Я сделала зарядку, приняла душ, затем сварила кофе. В общем, все как обычно. Позавтракав салатом из свежих огурцов и помидоров, я стала приводить себя в порядок. Чтобы замаскировать рану, расчесала свои длинные волосы и повязала вокруг головы широкую ленту, скрывающую следы вчерашней травмы. Затем сделала неброский макияж.

Я надела легкое платье, расклешенное книзу и не стесняющее движений. Конечно, я надеялась, что мне не придется ни с кем драться хотя бы сегодня, но кто знает? Когда занимаешься таким опасным делом, как частное расследование, ни от чего нельзя быть застрахованной.

Выйдя на улицу и сев в свою машину, стоявшую, как всегда, во дворе, я решила в первую очередь направиться к Людмиле Колосовой. Она-то уж точно встала. Купив по дороге апельсиновый рулет и большую шоколадку фабрики «Рот фронт» (Люда наверняка станет угощать меня чаем — не ехать же с пустыми руками), я подкатила к подъезду дома, возле которого еще вчера (вернее, сегодня) рассталась с Олегом Колосовым.

Поднявшись на шестой этаж, я подошла к шикарной двери фирмы «Тайзер» и нажала на кнопку звонка. Людмила встретила меня в простом трикотажном платье, поверх которого был надет фартук.

— Здравствуй, Танечка, — сердечно приветствовала она меня, ничуть, по-видимому, не удивленная моим визитом. — Проходи, пожалуйста. Сейчас будем пить чай!

Ну, что я говорила?

Люда провела меня в просторную, светлую кухню.

— Может быть, ты есть хочешь? — осведомилась Люда.

Она уже приготовила на завтрак что-то вкусное, и аппетитные запахи так и витали в воздухе, заполняя собой пространство кухни и соблазняя отведать. Мне очень хотелось попробовать Людмилину стряпню, но я вежливо отказалась. На ночь наелась, с утра позавтракала — довольно! Не хватало еще превратиться в обжору и растолстеть до ста двадцати килограммов! Однако Люда не поверила, что я сыта, и все-таки поставила передо мной тарелку с дымящимися варениками с вишней, политыми сметаной.

— Ешь-ешь, — подбодрила она меня, — а то поди гоняешься целый день за своими преступниками — поесть нормально некогда.

Тут она оказалась права. Я забыла о грозящей мне страшной опасности поправиться и накинулась на вареники. И рулет, и шоколадка сразу же померкли перед этим блюдом. Люда смотрела на меня с улыбкой. Странно, но я совсем не чувствовала неприязни к этой женщине за то, что ее муж оставил меня вчера ради нее. Интересно, а как они… Нет! И совсем мне это не интересно! Пора выбросить из головы пустые надежды, госпожа Иванова!

Люда была вся такая уютная, домашняя, неторопливая. Рядом с ней я чувствовала себя хорошо, спокойно и надежно. И вообще, вся обстановка была такой, что не хотелось говорить ни о каких делах. Наверное, Олегу легко с ней, поэтому он ее и ценит, ведь в наше время трудно найти такую жену.

Когда с варениками было покончено и мы стали пить чай, я решилась заговорить о том, что меня интересовало. К счастью, нам никто не мешал: старший сын был в школе, а младший гостил у бабушки. Людмила поставила на стол пепельницу, и, закурив сигарету, я почувствовала себя просто великолепно.

— Люда, скажи, пожалуйста, что все-таки за люди Лещинские? — спросила я.

— Ты знаешь, на первый взгляд это довольно странная семья. Капризная жена с причудами, заботливый муж, который носится с ней, как курица с яйцом, совершенно забывая о себе. Это я так думала, когда только что познакомилась с ними. Но потом узнала их поближе и стала относиться гораздо лучше.

— Из-за чего?

— Ну, просто я поняла, что Анатолий очень любит Елену и страшно боится ее потерять. Вот и окружает ее заботой. Кроме того, ты знаешь, она очень больна.

— Да-да, знаю. Все только говорят: больна, больна — а вот чем, никто не говорит. Это меня давно интересует.

— Да я и сама толком не знаю. Неудобно же напрямую спрашивать! Олег вообще никогда в жизни себе не позволит задать такой бестактный вопрос. Но Виктор, кажется, говорил, что у нее что-то по женской части, что она даже перенесла операцию.

— Какую именно?

— Да не знаю я, Тань, правда, не знаю! Да и Виктор толком не знал. Он только часто повторял, что спас Елене жизнь. Анатолий весь как струна натянутая становился от этих разговоров.

Говоря это, Люда отвела глаза в сторону, и я поняла, что она знает больше, чем говорит, но по каким-то причинам скрывает это от меня. Интересно, почему?

— Ты не знаешь, из-за чего Анатолий так реагировал?

— Знаю. Олег рассказывал. Если нужно, могу рассказать тебе.

— Не нужно, я слышала эту историю. Ты мне лучше скажи, Люд, а Елена, она, часом, не того?.. — Я покрутила пальцами у виска.

— Нет-нет, — засмеялась Люда. — Только не это! Сперва я тоже думала, что она немного чокнутая, но быстро убедилась, что это не так. Она прекрасно соображает, просто привыкла чувствовать себя больной и слабой — любит, чтобы ее жалели, вот и капризничает. То одно ей не так, то другое, хотя на такого мужа, как Анатолий, грех жаловаться. Но если принять во внимание, сколько она намучилась со своими болезнями, то ее можно понять. Мне, признаться, ее жаль.

— Люда, как ты думаешь, Лещинские сильно ненавидели Мясникова?

— Что касается Анатолия, то он, по-моему, просто не способен кого-либо сильно ненавидеть. Конечно, любви он к Виктору не испытывал, это уж точно. Но ненавидеть настолько, чтобы убить, — нет! Он очень уравновешенный человек. Даже выходки Елены он переносит спокойно и с улыбкой.

— Ну, одно дело — любимая жена, и совсем другое — посторонний человек, который тем более эту жену обидел.

— Нет-нет. Я уверяю тебя, что нет. Анатолий весь вечер не отходил от Елены, я прекрасно это помню. И Елена все время была на виду. Он не смог бы незаметно подсыпать яд.

Люда отлично понимала ход моих мыслей.

— Люда, а не могли они действовать сообща?

— Да ты что? Даже если предположить, что Анатолий решился на такое — что просто невероятно, — он ни за что не посвятил бы в свои планы Елену. Да он боится ей малейшее слово сказать, которое ее может расстроить. А ты говоришь, вместе замыслить преступление! Да он скорее взял бы на себя все чужие грехи, лишь бы оградить Елену от волнений.

Разговор с Людой не дал мне практически ничего нового. Все это я знала и сама. Надо было ехать к Лещинским. Но мне нужно было выяснить еще один вопрос.

— Люда, ты не знаешь, где Елене делали операцию?

— Ох, не знаю. Знаю только, что в Тарасове.

Опять спрятала глаза. Знает, наверняка знает, но не хочет говорить, партизанка этакая! Ладно, придется узнавать у Анатолия. Не хотелось мне задавать ему такой вопрос, но куда деваться!

Распрощавшись с Людмилой, хотя мне совсем не хотелось покидать этот гостеприимный дом, я вышла на лестничную клетку. Лифт, как ни странно, исправно работал. В моем доме такое событие было редкостью. Бабульки-активистки много раз жаловались, даже писали письмо мэру с требованием наладить работу лифта, так как им тяжело подниматься пешком на верхние этажи. После этого починили, он проработал три-четыре дня — и снова сломался.

Сев в машину, я взяла свой мобильник и набрала домашний номер Лещинских. Трубка отозвалась многократными длинными гудками. Я подумала, что Елена, возможно, еще спит, хотя близился полдень. Через некоторое время я позвонила опять. Результат был тот же. Насчитав целых двадцать восемь гудков, я отступила. Значит, ее все же нет дома. Обидно.

В этот момент трубка запищала. Я поднесла ее к уху и услышала перепуганный голос Иринки:

— Таня! Танечка! Никак не могу дозвониться! Мне так страшно!

— Что случилось? — прервала я ее рыдания.

— Он снова звонил! Представляешь?

— Представляю! Что он сказал?

— Он угрожал! Сказал, что убьет меня! Сказал: передай своей подружке-блондинке, что, если она не оставит это дело, в следующий раз получит по полной программе! Это он про тебя, Тань, я уверена!

Ну, конечно, про меня! Кто бы сомневался?

— Таня, а почему он сказал «в следующий раз»? Он что, тебе тоже угрожал?

— Ничего страшного, Ириш, — попыталась я успокоить перепуганную насмерть подругу, — все будет нормально. Но лучше тебе не оставаться одной. Давай я отвезу тебя к своим приятелям?

— Ой, нет! — запротестовала Ира. — Я не поеду к незнакомым людям!

— А у тебя самой есть где пересидеть?

— Я могу поехать к маме, — сказала Ира.

— Кто-нибудь из твоих знакомых знает, где она живет?

— Нет, никто. Абсолютно никто! — твердо ответила Иринка. — Я даже никому не говорила, в каком районе, да никто особенно и не интересовался.

— Решено! Сейчас я заеду за тобой и отвезу к маме. Собирайся!

— А что брать? — деловито спросила Ирка.

— Да ничего особенного. Много вещей не набирай. Наверняка у мамы есть все необходимое. Жди. Через пятнадцать минут я подъеду.

Приехала я даже раньше. Меня порадовало, что Ирина была уже готова. В бежевом брючном костюме, с набитым пластиковым пакетом в руках, она стояла в прихожей и ждала меня.

— Готова? Молодец! — похвалила я.

Через минуту мы уже сидели в моей машине. Ира назвала адрес. Далековато жила ее мама, ну тем лучше! Интересно, как же она, бедняжка, каждый день в течение пяти лет добиралась до института?

Словно прочитав мои мысли, Ира вздохнула:

— Как вспомню, с какими мучениями я ездила в институт! С двумя пересадками, а иногда и пешком приходилось идти! А теперь хорошо, своя машина.

Я убедилась, что за нами никто не следит, но на всякий случай прибавила скорость.

Мы подъехали к серому четырехэтажному зданию, я проводила Иру до дверей, записала номер телефона ее мамы (слава богу, он у нее был) и велела сразу же звонить мне, если почувствует что-нибудь неладное.

Я вернулась в машину и еще раз попробовала набрать номер Лещинских. Никого нет. Да где ее носит? Придется ехать к Анатолию на работу.

К моему великому счастью, Анатолий Михайлович был на месте. Но его секретарша в приемной сообщила, что сейчас он никого не принимает, что нужно было предупредить заранее, а поскольку я этого не сделала, то могу прийти только в понедельник, с восьми до одиннадцати. Я попросила ее доложить, что пришла следователь Татьяна Александровна Иванова — по поручению подполковника милиции Владимира Кирьянова. Это вранье было рассчитано в первую очередь на секретаршу, а не на Лещинского. В том, что он не откажется от разговора со мной, я не сомневалась. Упоминание о подполковнике милиции подействовало, и через несколько секунд я уже входила в кабинет Лещинского. Увидев меня, он встал и любезно поздоровался.

— Хотите кофе или чаю? — предложил он.

— Кофе, пожалуйста, — не стала отказываться я.

Через минуту юная секретарша внесла подносик с двумя чашками кофе.

— Анатолий Михайлович, — размешивая ложечкой сахар, приступила я к разговору. — Ответьте мне, пожалуйста, на очень деликатный вопрос. Я заранее прошу у вас за него прощения. Чем больна ваша жена? — При этих словах лицо Лещинского болезненно исказилось. Я увидела, какие страдания ему доставляют расспросы о состоянии здоровья его жены. Поэтому как можно более мягко добавила: — Поймите, я спрашиваю не из простого любопытства. Мне необходимо это знать в интересах расследования, которое я веду. Поверьте, я не стану использовать эту информацию не по назначению.

— Я понимаю, но все же… Я очень беспокоюсь за жену. И не хочу, чтобы ее тревожили понапрасну. Зачем она вам понадобилась?

— Я пока не могу вам сказать. Но если ваша жена ни при чем, я обещаю, что ничем ей не наврежу.

— Ни при чем? Вы что же, полагаете, что Елена может быть замешана в убийстве? Да вы с ума сошли!

— Анатолий Михайлович, дорогой, поймите: в таком деле я вынуждена подозревать всех и каждого. Я не могу себе позволить кого-то пропустить. Даже если этот человек мне глубоко симпатичен.

Последняя фраза смягчила выражение лица Лещинского; он на некоторое время задумался, потом произнес:

— Хорошо, я вам скажу. У Елены были проблемы со здоровьем из области гинекологии. Я не стану уточнять, какое именно заболевание, да это не столь важно, но болезнь была очень серьезной, и требовалось хирургическое вмешательство. Для этого, как вы понимаете, мне нужны были деньги, и я их достал. Елену прооперировали. Ей удалили матку. Это было необходимо. Она ужасно переживала. Она и до операции была в подавленном состоянии и все время плакала, хотя я пытался ее утешить, как мог. А уж после операции на нее было просто страшно смотреть. Она не могла смириться с мыслью, что не сможет иметь детей. Это было страшным ударом для нее, для нас обоих. По прошествии времени ей стало казаться, что она утратила привлекательность как женщина. Я уверял ее, что по-прежнему люблю ее, но она не верила. Дальше стало еще хуже. Она начала закатывать истерики. Ни одного дня не обходилось без этого. Я нашел хорошего врача. Он посоветовал нам сменить обстановку, съездить на курорт. После этой поездки состояние Елены улучшилось, но ненадолго. Потом опять начались истерики. Она плакала, кричала, что никому не нужна, что никто ее не любит, что жизнь прожита зря, и в конце концов впала в состояние депрессии. Пришлось обратиться к психоаналитику. Тот сказал, что в принципе ничего страшного нет, что это не психоз, просто очень сильно расшатались нервы. Назначил лечение. Елена прошла полный курс. Теперь ей гораздо лучше, ничего подобного больше не повторяется. Но все равно я очень за нее беспокоюсь. Теперь вы понимаете, почему я стараюсь оберегать ее от малейших треволнений. Жена мне очень дорога, ведь мы с ней одни на свете, больше у нас никого нет. Заботиться о ней — смысл моей жизни. Ее спокойствие — вот что для меня главное. О себе я уж не говорю! — Лещинский махнул рукой и замолчал.

Я была признательна ему за откровенность.

— Анатолий Михайлович, — тихо спросила я, помолчав, — а почему бы вам с Еленой не усыновить ребенка?

— Я хотел, но сперва здоровье Елены не позволяло. Представьте сами, в таком состоянии ей еще и ребенка доверить! Она бы не справилась. А потом, когда все стабилизировалось, я ей предложил, но она отказалась. Сказала, что уж если родного ребенка нет, то чужой ей не нужен. Такой уж у нее характер. Не очень легкий, конечно, но что поделаешь.

Я сочувственно покачала головой.

— Вы только не подумайте, — замахал руками Лещинский, — будто Леночка мне в тягость! Ничего подобного! Я ее очень люблю, я уже много раз говорил это и еще могу повторить! Да я без нее себе жизни не представляю! И никого другого мне не надо! Если бы с ней не дай бог что-нибудь случилось, я бы просто не вынес.

— Анатолий Михайлович, скажите откровенно, Елена никогда не говорила вам о том, что ненавидит Мясникова до такой степени, что готова его убить?

— Да что вы такое говорите, Татьяна? — На висках у Лещинского набухли вены. — Елена не способна на убийство!

— Я понимаю, что вас шокирует мой вопрос, но, поверьте, очень часто бывает так, что иного человека, казалось бы, невозможно заподозрить в преступлении, но потом выясняется, что это сделал именно он. Я не утверждаю, что ваша жена — преступница, но очень вас прошу быть со мной предельно искренним. Это очень важно.

Анатолий потер лоб, вздохнул, а потом сказал:

— Нет, это невозможно! Елена, конечно, не питала любви к Виктору, да я и сам не любил его, даже ненавидел, как вы знаете. Но она ни разу не намекнула на убийство. Не буду от вас скрывать, я желал ему смерти, но это было давно, в ту пору, когда он отказался мне помочь. Потом я поостыл, с Еленой все закончилось более или менее благополучно, и я забыл обиду. Именно забыл, а не простил. И потом, подумайте, мог ли я так рисковать? А что стало бы с Еленочкой, если бы меня посадили в тюрьму? Разве я могу так жестоко с ней поступить? Бог с ним, с Виктором, он, конечно, был сволочью, но я ему теперь не судья. В конце концов он все-таки получил свое! Но это сделал не я!

Пожалуй, главным аргументом, почему Лещинский не мог убить Мясникова, являлась именно мысль о том, что будет с его женой после разоблачения. Нет, я была права, Анатолий здесь ни при чем. Но с его женой я все же побеседую.

— Анатолий Михайлович, у меня к вам последний вопрос: кто делал Елене операцию?

— Господи, да зачем вам это знать? При чем здесь этот человек? Это в высшей степени уважаемая женщина, не хватало еще, чтобы у нее были проблемы из-за всего этого!

— Анатолий Михайлович! Вы же понимаете, что я все равно это узнаю. Не добавляйте мне хлопот, у меня и так их достаточно. Назовите имя врача — и все.

Лещинский вздохнул в очередной раз и вытер со лба пот.

— Ну, хорошо! Но вы должны мне обещать, что этот человек не пострадает из-за меня!

— Ну, конечно, нет, дорогой Анатолий Михайлович! Зачем же мне причинять ему неприятности? — Я мило улыбнулась и посмотрела на Анатолия абсолютно честными глазами.

— Это профессор Малиновская Александра Петровна.

— Вам ее кто-то рекомендовал?

— Это тоже вам необходимо знать?

— Да! — твердо ответила я.

— Это мать Людмилы Колосовой. Собственно, со знакомства с этой женщиной и началась наша дружба с ними. Люда в то время только встречалась с Олегом. Мы стали поддерживать с ними приятельские отношения. Потом Люда и Олег поженились. Как-то раз, когда они были у нас в гостях, неожиданно приехал Виктор. Я их познакомил. Виктор сразу заметил, что Олег умный и деловой парень. Как-то пригласил их к себе в гости. Люда и Ирина понравились друг другу, они стали дружить семьями. Впоследствии Олег стал компаньоном Виктора в бизнесе. Правда, младшим. Хотя, если честно, он сделал для фирмы гораздо больше.

— Почему же он сам не мог стать старшим?

— Виктор вложил в это предприятие больше средств. Но, кстати, больше и потратил.

— На что?

— Как вам сказать… — замялся Анатолий. — Виктор по натуре был человек жадный, но на себя деньги тратил с удовольствием. Особенно на всякие развлечения.

— Какого рода?

— Ну, разные там… — мялся Лещинский.

— У него были любовницы? — в упор спросила я.

Лоб Анатолия покрылся испариной. Я поняла, что он много знает о похождениях Виктора, но вряд ли расскажет по доброй воле. А заставить его я не могу. Его жена — вот кто мне нужен в качестве информатора. Но где же она? Может, куда уехала? Спросить у супруга? Он и так в ужасе от всего, что рассказал.

— Анатолий Михайлович, где сейчас находится ваша жена? — решилась я.

Анатолий, как я и ожидала, вытаращил глаза.

— Да вы что? Вы хотите поехать к Елене, чтобы приставать к ней со своими расспросами? Я запрещаю вам это делать! Вы что, хотите довести мою жену до нервного срыва?

— Я хочу установить истину. Зла вашей жене я не желаю! Спасибо вам за откровенную беседу, но все же я повторю свой вопрос: где Елена?

— Я не знаю. Она должна быть дома.

— Дома ее нет!

— Не может быть! Уж не случилось ли с ней чего? Господи!

На Лещинского нельзя было смотреть без жалости. Он засуетился, стал набирать номер домашнего телефона. Не прощаясь, я вышла из кабинета, прошла мимо чванливой секретарши, вытянувшейся в струнку при моем появлении, и спустилась на улицу.

Плюхнувшись на сиденье в машине, я прикурила сигарету и задумалась. Надо еще раз поговорить с Людмилой и узнать, почему она скрыла от меня тот факт, что именно ее мать оперировала Елену Лещинскую. Может быть, за этим ничего и не стоит, а может, кроется что-то серьезное. Но говорить на эту тему по телефону мне не хотелось. Я решила еще раз навестить Колосовых. Может, за это время Елена объявится?

В третий раз за сутки я подъезжала к кирпичной девятиэтажке. Тот же подъезд, тот же лифт, та же дверь фирмы «Тайзер», Людмила — в уже знакомом мне фартуке. Похоже, с этой деталью туалета она не расставалась. Как и в первый раз, она нисколько не удивилась, пригласила войти.

— Есть будешь? — задала она свой традиционный вопрос.

Но на этот раз мне было совершенно не до еды. Даже чудесный запах жареных пирожков не придал мне аппетита. Я посмотрела Люде прямо в глаза и спросила:

— Почему ты скрыла от меня, какую операцию перенесла Елена Лещинская и кто ее оперировал? Ты ведь прекрасно это знала!

Люда вздохнула, но страха в ее глазах я не заметила.

— Понимаешь, Тань, — грустно сказала она. — Анатолий очень просил никому не говорить о характере операции. Я узнала об этом не от мамы, а от него самого. Он просил нас всех хранить это в тайне, поэтому я не могла нарушить данное слово. Да я и не думаю, чтобы это было важно.

— Мне нужно поговорить с твоей матерью. Как это можно сделать?

— Мама на пенсии, она не работает. Я могу дать тебе ее адрес. Сейчас она как раз дома.

— Давай. Только ты ей позвони, пожалуйста, и предупреди, что я приеду. И еще. Если ты от меня что-то скрываешь, то лучше скажи сейчас. Мне надоело вытягивать из вас информацию клещами.

— Но я не знаю, что тебе может пригодиться, а что нет. Я даже не понимаю, почему ты заинтересовалась Елениной операцией. Я рассказала тебе все, что знала и об Ирине, и о Викторе!

Говоря о Мясникове, она слегка запнулась, и я решила вытрясти из нее все.

— Нет, не все! Что тебе еще известно о Викторе? С кем он общался вне работы? Где пропадал вечерами? Вы все что-то от меня скрываете и этим только усложняете мою работу! — Я почти кричала на Людмилу.

— Таня, что тебя конкретно интересует? — спокойно спросила она, не обращая внимания на мое раздражение.

— Меня интересует, — на два тона ниже начала я, — где Виктор проводил свободное время и с кем? Я не имею в виду Ирину. — Людмила не отвечала, и я, собрав остатки выдержки, прямо спросила:

— Я хочу знать, были ли у Виктора любовницы?

— Таня, надеюсь, ты понимаешь всю деликатность этого вопроса?

— Разумеется, я все прекрасно понимаю! Я же не дура, в конце концов! Не нужно от меня ничего скрывать, — в который раз повторила я.

— Хорошо, — помолчав, решилась Людмила. — Виктор действительно имел любовниц. Мы знали об этом и молчали, чтобы не расстраивать Ирину, а он даже не считал нужным от нас это скрывать.

— Кто они? Ты знаешь имена? — она опять замолчала, и я не выдержала: — Господи, Люда, ну что ты тянешь? Раз уж начала — договаривай!

— Олег будет недоволен…

— Меня не волнует, как отреагирует Олег!

Честно говоря, в данный момент мне действительно было безразлично, что он скажет. Обещал, что будет помогать, а сам скрыл от меня важную информацию. Правда, я пока не знала, насколько важную.

— Ну, хорошо. Виктор часто менял любовниц. Последней у него была некая Светлана.

— Где он с ней встречался?

— Не знаю точно. По-моему, он снимал квартиру специально для этой цели. Как-то пару раз он приходил со своими девицами к нам в гости, но Олег сразу же сказал ему, что против таких визитов, и Виктор перестал их к нам водить.

— Ты не знаешь, где именно он снимал эту квартиру?

— Понятия не имею.

— Может, Олег знает?

— Думаю, что нет. Он не интересовался подобными вещами.

— А что ты знаешь об этой Светлане? Ты ее видела когда-нибудь?

— Видела один раз. Мы с Олегом как-то ходили в театр и по дороге случайно встретили Виктора. Он ехал в машине, а рядом сидела блондинка. Увидев нас, он остановился и представил ее.

— Где это было?

— В центре.

— Опиши мне эту блондинку.

— Волосы средней длины, крашеные. Глаза карие. На подбородке родинка.

— Почему ты думаешь, что она его любовница?

— Я видела, как он на нее смотрел. И она разговаривала с ним так, что ошибиться было трудно.

— Как именно?

— Ну, не то, чтобы разговаривала. Когда Виктор заболтался с Олегом, она недовольно крикнула: «Витьк, ну скоро ты там? Я же с работы только на час отпросилась!»

— А где она работает, ты не знаешь?

— Представь себе, знаю! В кафе «Арфа» на проспекте.

— А это откуда известно?

— Просто Виктор в ответ крикнул ей: «Ничего страшного, обойдется твоя „Арфа“ без одной официантки полтора часа». Другого заведения с таким названием я не знаю. Тем более что мы и находились-то в двух шагах от него.

— Все понятно. Спасибо, Люда. Сразу бы ты мне все рассказала, может, многих напрасных трудов пришлось бы избежать.

— Извини. Не думала, что это важно. Считаешь, что тебе это поможет?

— Не знаю, Люд, — честно ответила я. — Вполне возможно, что и нет.

Людмила проводила меня до дверей. Прощаясь с ней, я сказала:

— Люда, как только объявится Олег, спроси у него: может быть, он знает что-нибудь еще об этой Светлане? Или о других мясниковских любовницах, хорошо?

— Ладно, Тань, но думаю, что вряд ли.

— Но ты все же спроси.

Глава 9 Домик с красной крышей

Около моей машины во дворе крутились какие-то мальчишки. И чего они нашли в ней интересного? Ведь не джип же все-таки. Шуганув ребятню, которая стайкой разлетелась в разные стороны, я села за руль и поехала к проспекту. Найти эту Светлану будет нетрудно. Даже если ее нет на работе, можно выяснить у администрации ее домашний адрес. На этот случай у меня имеется удостоверение о том, что Татьяна Александровна Иванова является майором милицейской службы. Но это — радикальное средство, я постараюсь не прибегать к нему.

Оставив машину на соседней улице, так как проспект у нас в Тарасове является пешеходной зоной, я зашагала к кафе «Арфа». Несмотря на довольно раннее время, проспект был полон народу. Глядя на них, можно было подумать, что в нашем городе никто не работает. Люди выглядели нарядными и оживленными. Многие шли парами, смеялись и громко разговаривали.

Мне пришлось пройти два квартала, прежде чем я добралась до нужного мне места. Открыв с трудом поддавшуюся дверь (и почему в кафе часто встречаются такие тяжелые двери?), я оказалась в сумрачном зале, в котором тусклым светом горели настенные лампы. Очевидно, так было задумано, чтобы создать впечатление интимной обстановки. Посетителей было немного. Я села за столик у окна, закрытого жалюзи, и стала ждать, когда ко мне подойдет официантка. Она подошла минут через десять: в короткой мятой юбке, открывающей не очень стройные ноги, в кружевном фартучке не первой свежести, она выглядела весьма неопрятно. На вид ей было от силы лет девятнадцать. Я заказала чашку кофе и пирожное. Ждать пришлось еще минут пятнадцать. Неужели для приготовления кофе требуется столько времени? Когда же, наконец, она принесла заказ, я обнаружила, что кофе был еле теплым. Такое впечатление, что официантка специально трепалась с кем-нибудь все это время для того, чтобы он остыл и я не обожглась. Спасибо ей, родной, за заботу, но холодный кофе не в моем вкусе. К тому же он оказался некрепким и недослащенным. Короче, пить его было совершенно невозможно. От пирожного с кокетливым названием «Душечка» я также была не в восторге. Его середина была лишь на четверть заполнена кремом, да и тот представлял собой некую студенистую субстанцию с нерастворившимися крупинками сахара. С трудом проглотив это кулинарное творение и запив его уже совсем холодным кофе, я закурила. Здесь это не возбранялось. Посетители за соседними столиками так нещадно дымили, что в помещении явно чувствовался недостаток кислорода.

Когда мной было выкурено две сигареты, вернулась официантка и, пытаясь изобразить на лице улыбку Джоконды, спросила:

— Что-нибудь еще хочете?

Я вежливо отказалась, не забыв сказать, что все было настолько вкусно и сытно, что я долго не захочу есть. Последнее было чистой правдой.

— Скажите, пожалуйста, — полюбопытствовала я, — Светлана сегодня работает?

— Это какая Светлана? Добрикова, что ли?

— Да, Добрикова, — ответила я, от всей души надеясь, что другой Светланы среди официанток «Арфы» нет.

— Нет, она сегодня выходная. Дома поди отсыпается.

— Правда? — сделала я огорченное лицо. — Ну, надо же, какая жалость! Ехала к ней через весь город, чтоб повидаться, а ее нет. Давно мы со Светкой не виделись!

— Так вы подруги, что ли? — догадалась собеседница.

— С детства! — не моргнув глазом, соврала я.

— Так ты домой к ней съезди.

— Да вот беда, — пожаловалась я, — забыла совсем, где она живет. Давно у нее не была. Сейчас, наверное, и не найду.

— Ну, это ничего, я сейчас узнаю, — пообещала юная официантка и удалилась. Видимо, ей понравились мои отзывы о здешней кухне, и она решила мне услужить.

Вскоре она вернулась, неся в руках мятый листок с адресом.

— Вот, держи! — Она протянула его мне.

Я рассыпалась в благодарностях, поклялась заходить в «Арфу» каждый день и вообще не посещать больше никаких других кафе, кроме этого гостеприимного заведения. Молоденькая официантка расплылась в довольной улыбке. Я расплатилась по счету и вышла.

Заглянув в листок, я чертыхнулась: улица Новостроек! Да это же Заводской район! Теперь предстоит тащиться в такую даль и искать эту самую улицу Новостроек, о которой я лично никогда в своей жизни не слышала.

Позавидовав праздно шатающимся по проспекту тарасовцам, которым, в отличие от меня, по всей видимости, некуда было спешить, я вернулась к покинутой мной на время машине (вот она, золотая моя, стоит в тенечке и смиренно ждет свою хозяйку), чтобы отправиться на поиски некой Светланы Добриковой, моля бога о том, чтобы эта затея не оказалась пустой тратой времени, сил и бензина.

До Заводского района, самого глухого и удаленного от центра, я добиралась долго. По дороге мне пришлось много раз останавливаться, чтобы узнать у прохожих, как мне найти улицу Новостроек, но мне никто из них не смог помочь. Я несколько порадовалась тому обстоятельству, что в Тарасове не я одна слыхом не слыхивала об этой пресловутой улице. Потратив на поиски еще минут тридцать, я обнаружила, что забралась в невозможную глушь: многоэтажные дома закончились, начался частный сектор. Остановив машину, я вышла и, подойдя к первому попавшемуся дому, постучала. Пожилая женщина, открывшая мне дверь, вопросительно посмотрела на меня.

— Простите, пожалуйста, вы не скажете, где находится улица Новостроек? — взмолилась я.

Женщина, молча кивнув, скрылась за дверью, но тут же появилась вновь, обутая в старые, растоптанные туфли, и, взяв меня под руку, куда-то повела. Пройдя три или четыре переулка, мы вышли на узкую тропинку, которая, как оказалось, и была нужной мне улицей с громким названием. Совершенно непонятно, почему ее так именовали, так как новостройками здесь и не пахло.

— А кого вы ищите-то? — спросила женщина?

— Светлану Добрикову, — ответила я.

— Да она вон в том доме живет, — показала женщина на небольшой домик с красной крышей.

— А вы не знаете, она одна живет?

— Да когда как, — усмехнулась женщина.

— Это как же?

— Да когда одна, когда мужчина какой у нее живет. Поживет с недельку и уходит, потом другой появляется.

Света явно была не очень разборчива в связях.

— Дом-то ей этот от бабки достался. Когда та в прошлом году умерла, Светка и переселилась сюда. И как только ее родители отпустили? Совсем скатится девка! — женщина покачала головой. — Недавно у нее один был, здоровый такой, немолодой уже. Почитай, в отцы ей годился, только он у нее не жил: заезжал за ней, увозил куда-то. Светка-то почти и не была здесь. Может, и сейчас ее нет. Я ей говорю, на что он тебе? Посмотри, лет-то ему сколько! А она смеется только.

Поблагодарив словоохотливую женщину, я простилась с ней. Подойдя к домику с красной крышей, толкнула калитку, распахнувшуюся с протяжным скрипом, и, пройдя через запущенный садик, за которым, похоже, никто не ухаживал, поднялась на крыльцо, тоже грозившее вот-вот развалиться при каждом моем шаге, и постучала.

Никто не отозвался, и я уже было подумала, что Добриковой и в самом деле нет дома. Без всякой надежды на успех я постучала еще раз и вдруг услышала в глубине дома какой-то шум. Послышалось шлепанье босых ног по деревянному полу, и хриплый женский голос из-за двери спросил:

— Кто там?

— Светлана? — поинтересовалась я.

— Танька, ты, что ли?

— Я! — абсолютно честно ответила я.

— Чего в такую рань приперлась! — раздалось ворчанье, но замок начал тем не менее открываться.

«Девушка явно любит поспать, — подумала я, — если время после полудня для нее рань».

Дверь открылась, и я увидела слегка припухшее ото сна, немного не свежее, но довольно миловидное лицо, принадлежавшее девушке лет двадцати двух — двадцати трех. Ее довольно длинные волосы могли бы быть красивыми, если бы девушка не обесцветила их перекисью водорода, напрочь уничтожающей здоровый вид волос. Кроме того, они были спутаны после сна. Придерживая одной рукой дверь, открывающуюся, как выяснилось, наружу, она испуганно спросила:

— Ой! Вы кто?

— Я Таня, — с улыбкой ответила я.

— Вы, наверное, ошиблись! Я думала, это Танька, подружка моя!

— Нет, это вы ошиблись, — поправила я ее. — Я хоть и не ваша подружка, но зовут меня Татьяна. Точнее, Татьяна Александровна Иванова, майор милиции.

Раскрыв сумку, я показала перепуганной девушке липовое свое удостоверение. Светлана еще раз ойкнула и отпустила дверь, которая, распахнувшись, чуть не смела меня с крыльца. Хорошо, что я вовремя опустилась на ступень ниже.

— Светлана, — поспешила я ее успокоить. — Мы ведем расследование, в котором только вы нам можете помочь. Поэтому вся надежда — на вас.

Я нарочно избрала такую тактику. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что Светлана относится к той категории людей, с которыми, если хочешь чего-то добиться, лучше разговаривать по-хорошему. Если начнешь запугивать, она замкнется в себе, и из нее вообще ничего не вытянешь. Если же представиться кем-то другим, может вообще не пожелать разговаривать и выставит за дверь. Поэтому я решила сразу показать ей, насколько важна ее помощь. Моя тактика сразу же принесла плоды.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила Светлана. — Только в чем же я могу помочь? Меня в момент драки и в зале-то не было.

Понятно, она решила, что я пришла совсем по другому поводу — насчет какой-то драки у них в кафе.

Я прошла через темный коридор в комнату с низким потолком и перекосившимися полами. Видно, Светланины любовники не очень-то помогают ей в обустройстве быта.

Из-за недостатка света комната имела довольно мрачный вид и служила одновременно и гостиной, и спальней, и кухней. У стены стояла металлическая кровать наподобие той, на которой я лежала у Вени-Аякса.

— Вы уж извините, я с ночной смены, — смутилась Светлана, хотя вряд ли она отличалась избытком стыдливости.

Она указала мне на деревянный стул, стоявший около старого, покрытого голубой изрезанной клеенкой, стола, а сама села напротив и приготовилась отвечать на вопросы.

— Светлана… Как ваше отчество? — спросила я, доставая блокнот и делая вид, что приготовилась что-то записывать.

— Григорьевна, — стараясь придать своему голосу значимость, ответила Светка.

— Светлана Григорьевна, я сразу хочу вас предупредить, что пришла поговорить об одном вашем знакомом.

— О котором? — заинтересовалась Света.

— О Викторе Мясникове.

— Ах об этом, — махнула рукой Светлана, — да я его сто лет не видела.

— Почему? — спросила я.

— Да я его отшила!

— А что так?

— Нужен он мне тыщу лет, жмот! Сережки купить не может! Думает, ко мне за бутылку спрайта можно ездить! Видала я его спрайт!..

— Скажите, Светлана Григорьевна, а где вы с ним встречались?

— А что случилось-то? — вдруг спросила Света.

— Да ничего особенного, — уклончиво сказала я, решив пока не сообщать Свете о смерти Мясникова. — Так где вы с ним встречались?

— Он квартиру снимал.

— Где?

— В Краснопресненском районе, — ответила Светлана.

Краснопресненский район в Тарасове был чем-то сродни Заводскому. Во всяком случае, находился также далеко. Мясников, оказывается, даже на любовницах своих экономил, снимая ради них квартиру подальше от центра.

— Скажите, а как вы с ним познакомились?

— Да что случилось-то? — опять спросила Светка. — Если он что натворил, то я тут ни при чем. Я его сто лет не видела и видеть не хочу.

— Светлана Григорьевна, вы пока только отвечайте на мои вопросы, а уж потом я отвечу на ваши. Итак, как вы с ним познакомились?

— Да в кафе нашем, в «Арфе». Подрулил как-то ко мне. Поедем, говорит, со мной. Обещал часики подарить, да так и не купил. Я же говорю, жмот! Слушайте, у вас сигарет нету? Курить очень хочется!

Мне самой очень хотелось курить, но свои сигареты я забыла в машине. Света встала и, порывшись в шкафу, достала пачку «Примы», в которой лежали две сигареты. Взяв одну и жадно затянувшись, вторую она предложила мне, но я вежливо отказалась.

— Ну и куда же вы с ним поехали? — направила я ее мысли в нужное русло.

— Да в эту самую квартиру в Краснопресненском районе. Ушел он под утро — говорит: жена будет беспокоиться. Я даже пожалела его жену. С таким сквалыгой несладко, наверное, жить!

Я подумала, что слова Светланы недалеки от истины, вспомнив безрадостное Иркино существование в богатом мясниковском доме.

— Вы всегда встречались там?

— Да почти всегда. Здесь он не оставался — говорил, что эта дыра не для него. Как будто в Краснопресненском не дыра! Никуда меня не водил, деньги свои жалел. И на фига такой нужен?

— Светлана Григорьевна, а когда вы видели его в последний раз?

— Да я же говорю, сто лет не видела! — в третий раз повторила Светлана.

— Ну, а все же? Постарайтесь вспомнить поточнее.

Светлана задумалась. Оказалось, что сто лет, по ее меркам, составляет неделя. Именно семь дней назад она видела Мясникова в последний раз.

— Он в тот день на работу ко мне заехал. Я ему тогда и сказала, чтоб больше не приезжал. Я уж тогда с другим познакомилась. Тот нежадный! Колечко вот мне купил!

Вскочив со стула, Светлана подбежала к шкафу и достала из него зеленую коробочку. Открыв ее, она с гордостью продемонстрировала дешевенькое тоненькое колечко из польского золота низкой пробы.

— Вот! — торжественно сказала она, надевая кольцо на палец и крутя им перед моим носом. — Правда, прелесть?

— Изумительно! — восхитилась я.

— Ну, так вот, — пряча колечко обратно в шкаф, продолжила Света, — я и говорю: зачем, мол, ты мне нужен? Он разозлился, стал меня уверять, что у нас теперь все будет хорошо, но я все равно наотрез отказалась с ним встречаться. Тем более у него жена есть. У меня уж был один такой. Когда жена его узнала, приперлась ко мне на работу. Разоралась на все кафе, чуть глаз мне не выбила. Из-за синяка две недели на работу не ходила. Зачем мне такие неприятности? Правда, он мне денег обещал дать. Я потом ходила к нему, хотела напомнить. Доехала до Краснопресненского, поднялась в квартиру, а он там не один. Ну, это мне до лампочки, просто хотела сказать: мол, деньги гони…

— А с кем он был? — перебила я Светины излияния.

— Не знаю, с бабой какой-то. Я из-за двери голоса услышала. Хотела позвонить, да уж больно они орали друг на друга. Я даже испугалась.

— А что именно они орали, не помните?

— Ну, он на нее кричит: «Шизофреничка чокнутая! Отвяжись от меня!» А она ему: «Сволочь, ты мне всю жизнь поломал!» А он ей что-то вроде: «Пошла ты!» — и еще: «Не вздумай Ирке сказать — убью!» А она вдруг как заорет: «Это я тебя убью, понял? Не дождешься ты этого!»

— А чего «этого»? — спросила я.

— Не знаю, я не поняла. Я, как это услыхала, кинулась сразу вниз, на улицу выбежала, машину поймала и быстрее оттуда! Еще и правда убьет, а я потом в свидетели попаду. Надо больно!

— Когда это было, Светлана Григорьевна? Только точно!

— Да в прошлый четверг.

За три дня до дня рождения Ирины. И речь в разговоре Мясникова с незнакомкой шла, видимо, о ней. Вот теперь я не сомневалась, что иду по верному следу. Наконец-то.

— Светлана Григорьевна, постарайтесь вспомнить что-нибудь еще из этого разговора. Ну, может быть, он обращался к этой женщине по имени, как-то называл ее?

— Да он ее только дурой да шизофреничкой называл!

— И больше ничего не слышали?

— Ничего! Да я и слушать особо не стала, кинулась бежать скорее.

— А вы могли бы узнать эту женщину по голосу?

— Ну, не знаю, — неуверенно протянула Света. — Если б я знала, что это будет нужно… А так… Ну, вот если б она заорала что-нибудь, думаю, что узнала бы. А если б нормально говорила — то вряд ли. Я ее нормальный голос и не слыхала.

— Теперь последний вопрос, Светлана Григорьевна. Назовите адрес той квартиры в Краснопресненском районе, где вы встречались с Мясниковым и где произошел тот разговор.

— Улица Пустынная, а номер дома я не знаю. Пятиэтажный такой дом, на углу Пустынной и Весенней. Напротив магазин продуктовый. А квартиру я помню. Пятнадцатая квартира, в первом подъезде на пятом этаже.

— Большое вам спасибо, Светлана Григорьевна, вы нам очень помогли. Без вас следствие зашло бы в тупик, — рассыпалась я в благодарностях в адрес Светки Добриковой, при этом абсолютно не греша против истины.

— А что все-таки случилось-то, может, скажете? — спросила Света.

— Да ничего особенного. Убили вашего Виктора, — просто сказала я и вышла из дома, оставив стоять Светку с открытым ртом.

Я опять колесила по многочисленным переулкам, выбираясь из лабиринта заводских новостроек. Около одного из домов я увидела ту самую женщину, которая помогла мне найти дом Добриковой.

— Ну, что, поговорили? — поинтересовалась она.

— Да-да, спасибо вам большое!

— Ну, счастливо тебе, милая! И не забредай больше в нашу степь!

Я от души понадеялась, что больше не придется. Где же я оставила машину? Наконец, увидев свою «девятку», я села и, взяв из пачки сигарету, с удовольствием затянулась, обдумывая услышанное. Итак, за три дня до дня рождения своей жены Мясников ругался с какой-то женщиной и даже грозился ее убить, но через три дня был убит сам. Мясников кричал, чтобы женщина не смела о чем-то сообщать его жене и называл ее шизофреничкой. Из присутствующих на дне рождения Ирины дам так можно было обозвать, пожалуй, одну Елену Лещинскую. Еще та женщина говорила, что Мясников сломал ей жизнь. Если это Елена, то, может быть, она имела в виду ту операцию, на которую Мясников не захотел дать денег? Как бы там ни было, мне нужно съездить в Краснопресненский и пошарить в квартире номер пятнадцать в серой пятиэтажке на углу Пустынной и Весенней. Возможно, я найду там следы пребывания этой загадочной женщины. А еще нужно успеть побеседовать с профессором Малиновской по поводу операции, сделанной ею Элен Лещинской, да и с самой Элен нужно встретиться. Времени в обрез.

Улица Пустынная находилась на другом конце города, из Заводского района в Краснопресненский я добиралась довольно долго. Нужно было торопиться. Я выбросила недокуренную сигарету в окно и нажала на педаль газа. По пути я решила позвонить Иринке, чтобы узнать, как у нее дела, и, набрав номер телефона ее матери, я тут же услышала голос этой женщины:

— Алло! — раздался приятный женский голос.

— Здравствуйте! Попросите, пожалуйста, к телефону Ирину.

— Здравствуйте! А кто ее спрашивает?

Опять этот вопрос! Но на этот раз он меня порадовал. То, что Ирина и ее мать соблюдают осторожность, просто замечательно.

— Это Татьяна Иванова.

Женщина тут же передала трубку Ирине, стоявшей, наверное, рядом, потому что буквально через секунду я услышала ее взволнованный голос.

— Таня?!

— Ира, у тебя все в порядке? — немного нервничая, спросила я.

— Да, все хорошо. Никто не звонил и не приходил.

— Отлично! Сама к телефону не подходи. Если кто-то позвонит и спросит тебя, пусть мама скажет, что ты здесь не живешь. И дверь никому не открывайте. Будьте начеку!

— Хорошо, я все знаю и все сделаю так, как ты говоришь. — успокоила меня Ира, вернув мне хорошее расположение духа. В ее голосе звучали незнакомые мне раньше твердые и уверенные нотки.

— Вот и отлично! Будь умницей, и все будет так, как надо.

После разговора с Иркой я решила опять обратиться за помощью к моим гадательным костям и метнула их прямо на сиденье машины. Комбинация выдала не совсем то, что я ожидала:

13+30+2.

Не часто у меня случается такой расклад. Придется заглянуть в толкователь. Как хорошо, что я захватила его с собой, обычно я полагаюсь на свою память. Из толкователя я узнала, что выпавшее сочетание цифр означает следующее: «Разоблачение чьих-то неблаговидных поступков. Никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий — ни к прошлому, ни к людям, ни к богу, ни к судьбе».

Значит, здесь замешано прошлое. Так я и думала. Как там дальше? Не нужно предъявлять претензий к людям. За что? За убийство? Значит, гадальные кости оправдывают этого человека? Выходит, что Мясников получил по заслугам. Но вот по каким? Кому он причинил такое зло, что тот человек не забыл обиды и решил отомстить? Я почти не сомневалась, что мотивом преступления была месть. Повод отомстить Мясникову был у Лещинских. У обоих. Скорее всего это кто-то из них. Он или она? Судя по тому, что в квартире, в которую я еду, Мясников ругался с женщиной, это сделала Елена. А муж мог и не знать о ее замысле. И я этот замысел разоблачу.

А вдруг Светлана Добрикова обманула меня? Ведь она запросто могла выдумать и эту женщину, и ее ссору с Мясниковым. Но вот вопрос: зачем ей это нужно? Ей могло быть выгодно это вранье, если у нее у самой рыльце в пушку. Но ее никто ни в чем не обвинял. Правда, она могла заранее придумать этот ход, чтобы себя обезопасить. Ладно, проверим.

Я уже въезжала в Краснопресненский район и теперь неслась мимо одинаковых серых девятиэтажных коробок. Наверное, снимаемая Мясниковым квартира для любовных утех находилась в одной из таких. Но до улицы Пустынной было еще далеко.

Краснопресненский невыгодно отличался от центральных районов Тарасова еще и тем, что коммерческие ларьки, встречающиеся в центре на каждом шагу, здесь попадались чрезвычайно редко, а уж цены в них были просто запредельные. Отыскав, наконец, один из таких, я вышла из машины и купила пачку «Мальборо», заплатив за нее примерно в два раза дороже, чем я могла бы это сделать в своем районе. Очень хотелось пить, и мне пришлось прикупить еще и бутылку фанты, что нанесло еще больший урон моему кошельку.

Я допивала вкусный апельсиновый напиток, ледяной от долгого томления в холодильнике, думая о том, как бы не подхватить ангину, когда за окном своего автомобиля на одном из домов я увидела табличку с надписью «Пустынная». Надо сказать, что лучшего названия для этой узенькой улочки нельзя было придумать. Народу на ней не было ни души, и если б я не знала, в каком месте она пересекается с Весенней, то рисковала проплутать по Краснопресненскому району до следующего утра.

Но, на мое счастье, мне было известно местонахождение этой улицы. Когда-то давно, еще в студенческие годы, мы отмечали здесь какой-то праздник: у одного из однокурсников родители уехали на дачу, и квартира оказалась свободной. Никогда бы не подумала, что через столько лет я смогу отыскать ее, но память меня не подвела, и уже через несколько минут я обнаружила долгожданный предмет своих поисков — кирпичную пятиэтажку на пересечении двух улиц. Выйдя из машины и оглядевшись, я заметила продуктовый магазин, про который мне говорила Светлана, и решительно направилась к дому напротив. Поднявшись на пятый этаж, я остановилась напротив квартиры номер пятнадцать с обитой коричневым дерматином дверью. На всякий случай позвонив и убедившись, что в квартире никого нет, я достала шпильку — мое любимое орудие для открывания чужих дверей, — вставила ее в замочную скважину, повернула… и через несколько мгновений незаметно проскользнула в узкий темный коридор. То есть коридора, как такового, и не было — так, небольшой закуток. Обычное явление для наших пятиэтажек. Одна комната. Ну, еще бы! Зачем Мясникову разоряться на две? Крохотная кухня. Туалет и ванная совмещенные.

Посреди комнаты стоял старый продавленный диван, покрытый полинявшим зеленым покрывалом. У окна — трюмо, стол и два стула. В углу — двустворчатый шкаф. Телевизора не было (сюда приезжали не программу «Время» смотреть). Судя по слою пыли, осевшей на мебели, здесь давно никого не было. По крайней мере, неделю. А может быть, здесь вообще никто никогда не убирался? Ведь вряд ли женщина, грозившая убить Мясникова, стала бы наводить здесь чистоту. Я попыталась представить себе Светлану Добрикову в этой квартире с тряпкой в руках, но отказалась от этой затеи.

Обследование комнаты я начала со шкафа. На верхней полке я обнаружила постельное белье: наволочки и пододеяльники, вышитые гладью. Сейчас таких нет. Ниже лежали полотенца, еще ниже — старенькие покрывала и платки. На вешалках висели старомодные пальто, ситцевые платья и вязаные кофты. Видимо, когда-то здесь жила одинокая старушка, и наследники теперь сдавали квартиру вместе с вещами.

Перетряся каждую вещь, я поняла, что ничего, что могло бы мне помочь пролить свет на смерть Мясникова, не найду. То же самое можно было сказать и о трюмо. Я присела на диван и вдруг заметила, что возле одной из ножек что-то блестит. Я нагнулась и подняла это «что-то». В руках моих оказалась симпатичная декоративная булавка, которую можно пристегнуть к воротнику платья или к легкому шарфику. На булавке висел обрывок какой-то цветной ткани. Кому могла принадлежать подобного рода вещь, я пока не знала. Положив ее в сумку, я проследовала на кухню, где увидела маленький холодильник. Открыв его, я убедилась, что Мясников не делал запасов еды для своих милашек. На полке сиротливо лежал старый, засохший кусок сыра. Внизу приютилась картонная коробочка с кефиром. Взяв ее в руки, я убедилась, что срок его реализации давно истек. Больше в холодильнике ничего не было. Любовницам Мясникова явно грозила голодная смерть.

Пошарив в кухонных шкафчиках, заглянув под стол и табуретки, я убедилась, что больше мне здесь делать нечего. И ждать некого. Если уж за столько дней предполагаемая убийца Мясникова не соизволила приехать сюда за своей булавкой, — значит, сейчас и подавно не приедет. По-видимому, она просто не знает, что вообще ее потеряла. Да и кто сказал, что булавку обронила именно убийца? И что убийца — женщина, а не мужчина? Украшение могла оставить здесь любая мясниковская пассия. Скажем, Света Добрикова. Хотя у Светы вряд ли могла бы быть такая изящная вещица. Это скорее Иринин стиль.

Признаться, от этой мысли мне стало как-то не по себе. А что, если Ирина морочит мне голову? Если она была здесь? Если она выследила своего мужа и пригрозила ему? Нет, ведь Мясников кричал: «Не вздумай Ирке сказать — убью!» А если Ирина была здесь тайно и, узнав о существовании любовницы, решила убить мужа? Но откуда тогда на булавке обрывок ткани? Впечатление такое, что ее сорвали с одежды. От наплыва замелькавших вопросов я почувствовала, что голова моя наполняется какой-то кашей, в которой перемешались все мои мысли.

Покинув любовное гнездышко Виктора Мясникова, совсем, кстати, не подходящее под такое определение, и выйдя на улицу, я полной грудью вдохнула свежий воздух. Правда, в Краснопресненском районе он был не такой уж свежий, но все же лучше, чем затхлый запах пятнадцатой квартиры. Прежде чем отправиться в обратный путь, мне надо было определиться, чем заняться в первую очередь: то ли ехать к профессору Малиновской, то ли переключиться на Ирку. Последнее мне делать ох как не хотелось. Чтобы принять верное решение, я решила в очередной раз воспользоваться подсказкой своих магических помощников.

«И что бы я без вас делала», — вздохнула я и полезла в сумку.

Кости бесшумно покатились по кожаному сиденью машины. Выпала следующая комбинация:

18+4+34.

Толкование по ней гласило: «Ваши мысли заняты одной почтенной особой, от которой многое зависит».

Подумав, я пришла к выводу, что почтенная особа — это, скорее всего профессор медицины Малиновская, а не Ирина Спицына. Таким образом, мои дальнейшие планы вырисовывались очень четко.

Я развернула машину и поехала обратно в центр. Адрес, продиктованный мне Людмилой Колосовой, я помнила наизусть. Да уж, пришлось мне за сегдняшний день изъездить свой любимый город вдоль и поперек. Интересно, куда еще забросит меня судьба?

Я ехала к Александре Петровне Малиновской, и от усталости мне даже не хотелось курить, но одновременно с этим я чувствовала такой азарт, который настигает игрока, когда он чувствует приближение успеха. Я знала, что еще немного, и все встанет на свои места.

Глава 10 Женщина в белом

Дом, в котором жила мать Людмилы Колосовой, оказался старым довоенным добротным зданием, построенным еще при Сталине. Мне часто приходилось бывать в таких домах, и я знала, что квартиры в них были огромные, просторные, с высокими лепными потолками. Я поднялась на второй этаж и позвонила.

— Кто там? — послышался низкий женский голос.

— Александра Петровна, это Татьяна Иванова. Вам обо мне говорила Людмила.

Послышался звук поворачиваемого ключа, дверь открылась, и в проеме возникла пожилая женщина. В статной фигуре, благородной осанке — во всем ее облике чувствовалась порода. Седые волосы были уложены в высокую прическу, из которой не выбивалось ни волоска. Одета она была в свободный брючный костюм нежно-голубого цвета, который необычайно шел к ее глазам, имевшим тот же оттенок.

— Проходите, пожалуйста. Значит, вы и есть Татьяна Иванова? Людочка говорила мне о вас. Никогда бы не подумала, что вы частный детектив.

— Почему же? — удивилась я.

— Довольно опасная профессия. Тем более для такой эффектной девушки.

Мне понравилось, как профессор Малиновская охарактеризовала меня. Она провела меня в гостиную и указала холеной рукой на огромное кресло. Я опустилась и сразу утонула в его мягких объятиях. Сама Александра Петровна устроилась на диване напротив. Обстановка в квартире была довольно богатая, но без показной роскоши. Во всем чувствовался хороший вкус: не было нагромождения всяких дешевых безделушек, дорогая мебель, на стене — прекрасная картина неизвестного мне художника, на столе в вазе — свежие цветы, на тумбочке у окна — видеодвойка «Панасоник».

— Хотите что-нибудь выпить? Кофе? Чай? Коньяк? — предложила хозяйка.

— Спасибо, от кофе не откажусь.

— Может быть, хотите перекусить? — поинтересовалась Александра Петровна. «Очевидно, желание накормить гостя является наследственной чертой в этой семье», — подумала я, вспомнив Людмилино гостеприимство. Есть мне, честно говоря, хотелось здорово, но я не стала обременять Александру Петровну приготовлением ужина, так как мне нужно было поскорее узнать, что ей известно о Мясникове и о Лещинских, поэтому от еды я отказалась.

— Даша! — позвала профессор Малиновская.

Откуда-то абсолютно бесшумно появилась невысокая, полная женщина приблизительно лет пятидесяти.

— Даша, будь добра, две чашечки кофе, — попросила Александра Петровна.

— Хорошо, Шурочка, — отозвалась женщина певучим голосом.

— Это сестра Николая Григорьевича, — пояснила мне хозяйка, когда женщина вышла. — Она очень одинока — ни мужа, ни семьи. Когда Николай Григорьевич скончался, я взяла ее к себе. Она помогает мне по хозяйству. Вместе нам легче переносить одиночество. Ведь после смерти мужа я очень страдала. Конечно, со мной была Людочка, но сейчас у нее своя жизнь. Даша — чудесный человек, и к тому же замечательная хозяйка. На все руки мастерица: и шьет, и вяжет, и готовит вкусно. Я-то, знаете ли, не специалист в кулинарии, все как-то некогда было этим заниматься: все время отнимала работа. Без Даши я бы просто ни с чем не справлялась. Она и за Людочкой смотрела в детстве. Та ее даже мамой звала, да и теперь иногда называет.

Появилась Даша, неся в руках серебряный подносик, на котором дымились две крохотные фарфоровые чашечки. Рядом стояла вазочка с шоколадными конфетами и печеньем домашнего приготовления.

— Чем же я могу вам служить, Татьяна Александровна? — с улыбкой спросила Александра Петровна.

Я взяла одну из чашечек с некоторой опаской — они казались просто игрушечными. Чашки были из очень дорогого фарфора, и это было видно невооруженным глазом.

— Вы можете называть меня просто Таня. Меня интересует вот что. Несколько лет назад вы делали операцию по удалению матки одной женщине — Елене Лещинской. Что вы можете рассказать об этом?

Александра Петровна развела руками:

— Да что же здесь рассказывать? Я хорошо помню этот случай. Елена была серьезно больна, операция была необходима. Слав богу, прошла она успешно, и Елена выписалась домой в положенный срок. Вот и все.

— Меня интересует, в каком она была состоянии? Я имею в виду душевное состояние.

— Она была очень подавлена. Так бывает у многих женщин. Перед операцией она нервничала, задавала много вопросов, терзала и врачей, и своего мужа. Ей все время казалось, что они чего-то недоговаривают, что-то от нее скрывают, хотя диагноз был давно ясен и известен ей самой. Я не могу вам сказать, какой именно, но это и не важно. После операции Елена чувствовала себя потерянной. Она кричала, что теперь не сможет быть счастливой. В общем-то, обычное в такой ситуации состояние. Но она была более нервной, чем другие пациентки. И потом, она почти ни с кем не общалась, в то время как другие женщины в клинике довольно быстро знакомились, делились своими переживаниями, поддерживали друг друга. Им было легче. А Елена ни с кем не дружила, ее раздражали соседки по палате. Так намного труднее пережить горе. Она не могла дождаться дня, когда муж заберет ее из больницы.

Все это уже было мне известно из разговора с Лещинским. Я должна была узнать другое.

— А скажите, пожалуйста, Александра Петровна, Елена ничего не говорила о своем отношении к Виктору Мясникову?

— При мне — нет. Во всяком случае, находясь в больнице.

— А потом?

— Потом как-то жаловалась, что из-за этого человека ей пришлось все потерять.

— А что она имела в виду под словом «все»?

— Ну, вы, наверное, знаете, что Анатолий был вынужден продать даже квартиру, чтобы расплатиться с долгами. Он потратил очень много денег на лекарства, на то, чтобы положить Елену в элитную клинику. К тому же долг был взят под большие проценты, и отдавать он был должен намного больше, чем брал.

— Значит, Елена ненавидела Мясникова?

— А вы бы на ее месте не ненавидели? — усмехнулась Малиновская.

— Александра Петровна, — подошла я к тому, что меня волновало больше всего, и сердце мое забилось сильнее. — Елена ненавидела его настолько сильно, что могла убить?

— Вы хотите знать, могло ли это чувство перерасти в желание отомстить и совершить убийство? Это вопрос не по моей части. Я ведь не психиатр. Да и если бы была им, не имела бы права вам ответить.

— Нет-нет, я спрашиваю вас просто как человека, наблюдавшего за Еленой со стороны. Прошу вас, ответьте! Это очень важно.

Александра Петровна задумалась. Потом сказала:

— Я была бы очень удивлена, если бы Елена кого-нибудь убила. Она может кричать, как угодно, даже угрожать, но убить не сможет. Это практически исключено. По моему личному мнению. Человеческому, — подчеркнула она.

— А при вас она когда-нибудь говорила, что убьет Мясникова?

— Нет, — скажу же ответила Александра Петровна. — Никогда.

— А Анатолий?

— Тоже нет. Вы меня извините, Танечка, но, по-моему, вы идете по неверному пути.

— Почему? — быстро спросила я. — Вы что-нибудь знаете?

— Я не знаю, кто убийца, да и вообще мало что знаю об этом деле, но у такого человека, как Виктор, всегда могли найтись недоброжелатели.

— Вы хорошо его знали?

— Мне не нужно было встречаться с ним каждый день, чтобы его узнать. Виделись мы всего несколько раз, но я сразу поняла, что он из себя представляет. Законченный эгоист. Всем, кто находился рядом с ним, он приносил только неприятности. Я очень не хотела, чтобы Олег работал с ним, но что делать, надо было зарабатывать деньги.

— Александра Петровна, я вас очень прошу, расскажите, пожалуйста, все, что вы знаете о Викторе. Даже если это кажется вам незначительным или же неэтичным. Я знаю о том, что у него были любовницы, знаю, что он был очень непорядочным человеком, так что не скрывайте от меня ничего. Пожалуйста.

Я смотрела прямо в глаза этой женщине, в которых читались мудрость и понимание.

— Даша! — опять позвала она. Та опять возникла неслышно, словно явилась из небытия. — Будь добра, милая, принеси нам сигареты.

Я была очень рада, что у Малиновской в квартире можно курить. Мне давно уже хотелось это сделать, но неудобно было просить разрешения.

Даша уплыла и приплыла снова, неся на подносе пачку дамских тонких сигарет «Вог», изящную хрустальную пепельницу и маленькую золотую зажигалку.

— Подарок коллег к выходу на пенсию, — указала на зажигалку Александра Петровна, заметив мой взгляд. — Курите, Танечка.

Я отказалась от легких сигарет хозяйки, достала «Мальборо» и жадно затянулась.

— Да я и не знаю, что же рассказать-то, — вернулась к прерванному разговору Александра Петровна. Ну, Олег и Люда познакомились с Виктором у Лещинских. Он стал приезжать к ним в гости. Потом пригласил Олега в компаньоны. Вы это, наверное, и без меня знаете. Как-то раз, когда я была у них в гостях, приехал Виктор, и Олег нас, естественно, познакомил. Тот шумно выразил мне свое восхищение, даже поцеловал руку, изображая из себя этакого джентльмена, хотя его плебейское происхождение проявлялось буквально во всем. — Женщина брезгливо повела плечами. — Этот его грубый юмор, плоские шутки, над которыми смеялся он один. Какие-то скабрезные намеки. С женщинами он себя вел просто отвратительно. А уж с Ириной… Вы уж меня извините, — спохватилась Александра Петровна, — как говорится, о мертвых или хорошо, или ничего, но вы сами просили рассказать все…

— Продолжайте, пожалуйста, — попросила я Александру Петровну.

— Ну, так вот. С Ириной он обращался, как с куклой: демонстрировал ее, как красивую вещь. Он поддерживал знакомство с теми людьми, которые могли быть ему полезны. Когда он узнал, кем и где я работаю, то сразу же стал набиваться в друзья.

— Простите, Александра Петровна, — перебила я. — А зачем ему вдруг понадобился хирург-гинеколог?

Александра Петровна не спешила отвечать на этот вопрос. Пришлось в который раз повторять, насколько это для меня важно, что я никому не скажу, что получила информацию от нее, и тому подобное.

— Я просто беспокоюсь за Ирину, — пояснила женщина, — а то, что вы узнаете это от меня, мне все равно. Раз вы думаете, что это может быть полезно, я вам расскажу. А вы уж там решайте, поможет вам это или нет. Но у меня к вам одна просьба: не навредите Ирине. Ведь она, насколько мне известно, в положении. Ей нельзя волноваться. Постарайтесь, чтоб ее не коснулась эта грязь, хорошо?

— Александра Петровна, — искренне сказала я, — Ира — моя подруга. Более того, она — моя клиентка. И уж, конечно, я приложу все усилия, чтобы она не пострадала.

— Ну, тогда слушайте. Буквально через два месяца после нашего знакомства Виктор пришел ко мне с женщиной. Вернее, с молодой девушкой. Пришел прямо в клинику. Дело было очень деликатное. Эта девушка была от него беременна, и ей необходимо было сделать аборт. Именно с этой просьбой Виктор и обратился ко мне. Девушка была совсем юная, страшно испуганная и бледная. Она еле сдерживала слезы. Я сказала, что не делаю подобных операций. Тем более я была уверена, что девушка несовершеннолетняя.

— А как она выглядела, вы помните?

— Ну, не очень хорошо. Все-таки несколько лет прошло. Но думаю, что если бы увидела ее, то узнала бы. У нее были такие умоляющие глаза. И еще мне показалось, что она-то как раз была против аборта.

— А почему вы так решили? — спросила я.

— Не знаю, интуитивное что-то. Как только я сказала, что ничем не могу помочь, она стала шептать: «Пошли, пошли» — и тянуть Виктора за рукав, а в глазах читалось явное облегчение. Вот сейчас рассказываю вам это все, и опять так жалко ее становится! — Александра Петровна, говорившая до этого спокойно и неторопливо, вспомнив сцену встречи с девушкой, разволновалась.

— И что было потом?

— Ничего. Они ушли. Виктор был очень раздосадован.

— Больше вы никогда не видели эту девушку?

— Нет. Больше никогда.

— Что с ней стало, вы не знаете?

— Нет. Я никогда не позволяла себе спрашивать об этом у Виктора, хотя мне была интересна ее судьба.

— А он сам ничего не рассказывал?

— Нет. Думаю, ему все же было стыдно, если он вообще способен был испытывать это чувство.

— Значит, если бы вы увидели эту девушку, то опознали бы ее?

— Ну, на сто процентов я не могу утверждать, все-таки прошло немало времени, она могла измениться. Но думаю, что узнала бы.

— А по фотографии?

— Не уверена. На фотографиях некоторые люди получаются такими, что их родная мать не узнает.

— А больше Виктор не обращался к вам с подобными просьбами?

— Нет. Никогда. Он понял, что здесь я ему не помощник. И я, и Люда, и Олег относились, мягко говоря, неодобрительно к его похождениям. Он об этом знал, но даже не старался что-то изменить. Вы знаете, — задумчиво продолжала Александра Петровна, — честно говоря, мне Виктора не жаль, как бы жестоко это ни звучало. Видимо, он совершил в своей жизни много подлости. Вот и поплатился за это.

— Александра Петровна, а что-нибудь еще вы можете рассказать о Мясникове?

— Да, пожалуй, нет. Я же говорила, что виделась с ним не часто. Людочка тоже старалась избегать встреч с ним. Только тот случай однажды столкнул нас, а больше, боюсь, ничем не смогу вам помочь.

— А вы не смогли бы все же попытаться описать ту девушку, которая приходила к вам с Виктором?

— Ой, боюсь, что нет. Ростом невысокая, какого цвета волосы, не могла рассмотреть — они были закрыты белым шелковым шарфом. Глаза только помню — огромные, испуганные и несчастные. И еще. Плащ на ней был тоже белого цвета. Я еще подумала: прямо Белоснежка! Хорошенькая, как куколка. Даже бледность ее не портила.

— А вы никому не рассказывали о том случае?

— Ну, что вы! Зачем бы я стала рассказывать кому-то такое! Олег с Людой не интересуются подобными вещами. Даша тоже. А больше я ни с кем почти не общаюсь.

— А на работе?

— Нет. Никому.

В этот момент раздался телефонный звонок. Александра Петровна взяла трубку:

— Алло! Да, Людочка. У меня. Все в порядке, дорогая. Ты что-то хотела? Нет? Ну, до свидания, родная.

Александра Петровна повесила трубку и сказала с доброй улыбкой:

— Это Людмила. Спрашивает, добрались вы или нет. Они недавно приезжали с Олегом, забрали Алешу. Она говорит, что очень за вас волнуется.

Я тоже улыбнулась. Мне была приятна забота Людмилы, которую я совсем недавно считала своей соперницей, а теперь я относилась к ней чуть ли не как к близкой подруге. Занятная все-таки штука — жизнь!

— И последний вопрос, Александра Петровна: Даша что-нибудь знает об этом?

— Даша? — искренне засмеялась Малиновская. — Да вы что? Она Мясникова и в глаза-то не видала. Да ей и неинтересно все это. Она и Ирину-то не знает. Нет-нет, не стоит даже спрашивать. Тут она вам точно не помощник.

— Александра Петровна, спасибо вам огромное. Вы мне очень помогли. Знаете, может быть, мне придется побеспокоить вас сегодня еще раз.

— Ничего страшного, мы ложимся спать поздно. Приезжайте, если нужно.

Я очень тепло простилась с Александрой Петровной и спустилась по лестнице вниз. Куда же мне теперь ехать? Где искать загадочную девушку, которая приходила с Мясниковым к профессору Малиновской? Кто может помочь в ее поисках? У меня возникла одна идея относительно той девушки, и я решила обязательно проверить.

Я устало опустилась на сиденье машины. Время уже позднее, а мой рабочий день далеко еще не закончен. Но сперва надо съездить домой и принять душ, иначе я просто не выдержу. Я погнала машину к дому.

Лифт, как ни странно, работал, чему я была весьма рада, так как устала до смерти. Поднявшись к себе на этаж, я открыла дверь и вошла. Дома было так хорошо, прохладно и уютно, что мне даже захотелось послать все расследование на сегодня к черту и растянуться на диване. Но когда знаешь, что ты близка к цели, расслабляться нельзя.

Ополоснувшись под душем, я сразу почувствовала себя лучше. А когда съела бутерброд с сыром и выпила два стакана ананасового сока, стало просто прекрасно. Я переоделась в светлую рубашку с короткими рукавами и в легкие спортивные брюки. Затем достала свой альбом с фотографиями и, вытащив оттуда парочку подходящих снимков, сунула их, чтобы не помять, в тонкую книжечку. Когда я уже направлялась к выходу, раздался телефонный звонок. Я схватила трубку, думая, что звонит Ирина. Но это оказалась не она.

— Слушай, ты, сыщица хренова! — раздался в трубке хриплый мужской голос. — Тебе мало, что ли, по тыкве дали? Смотри, в другой раз не так получишь! В последний раз предупреждаю: оставь это дело.

В трубке послышались короткие гудки. Парень явно повторялся. Он произнес почти то же самое, что мне передала Ирка. Очевидно, он не отличался бурной фантазией. Итак, он продолжает мне угрожать! Он, что же, думает, я испугаюсь? Он что, еще не понял, что я приняла бой?

Звонок этого кровавого мстителя только придал мне энергии и сил. У меня словно открылось второе дыхание. Вылетев из дома, я скатилась по лестнице и, запрыгнув в машину, помчалась по городу. Достав свой мобильник, я набрала номер Иркиной матери. Трубку опять взяла она и не звала Ирку до тех пор, пока не убедилась, что звоню именно я.

— Ира, мне нужно знать, где у тебя лежит альбом с фотографиями, — с ходу начала я, опустив приветствие.

— Альбом? — удивилась Ирка. — В моем шкафу в спальне. На верхней полке. Там их несколько.

Ирка даже не поинтересовалась, для чего они мне понадобились. За время общения со мной она научилась не задавать лишних вопросов. Это очень хорошо, что не пришлось ей ничего объяснять, потому что я сама еще ни в чем не была уверена и действовала наудачу! Спросив, не звонил ли ей кто-нибудь, и убедившись, что нет, в очередной раз посоветовала усилить бдительность и, не прощаясь, повесила трубку. Наверняка еще придется созваниваться.

На всех парах я мчалась к Иркиному дому. Ключи от него я предварительно взяла, когда везла ее к матери. Словно чувствовала, что они мне понадобятся. Шпилькой замок мясниковского дома не открыть, а взламывать замки мне не хотелось.

Я подъехала к особняку всего через десять минут. Быстро взлетев по лестнице на второй этаж, открыла шкаф и достала с верхней полки четыре альбома с фотографиями. Надеясь среди огромного количества фотоснимков все же найти то, что мне нужно, я принялась их пересматривать. Фотографии были сделаны в разное время Иркиной жизни и как нельзя лучше характеризовали ее материальное положение в эти периоды.

Вот фотографии маленькой Иришки. Надо сказать, она была очень милой малышкой. В основном, это были черно-белые любительские снимки, сделанные родителями с помощью фотоаппарата «Смена». Попадались, правда, и профессиональные снимки из фотоателье.

В следующем альбоме, который был гораздо тоньше первого, были собраны фотографии из Ирининой юности. Тоже не очень хорошего качества.

Третий альбом запестрел яркими, цветными фотографиями, снятыми «Полароидом» и «Кодаком». Видимо, в это время Ирина познакомилась с Мясниковым, потому что на снимках стала часто мелькать его физиономия. Последний альбом практически ничем не отличался от предыдущего, но именно в нем я нашла то, что искала. Осторожно вытащив нужный мне снимок, я положила его в свою книжечку, спустилась вниз и вдруг услышала телефонный звонок. «Наверное, опять этот разбиватель женских голов» — подумала я. Хорошо, что я сплавила Ирку от греха подальше. Она бы уже рассудок потеряла от страха. Проигнорировав заливистую телефонную трель, я вышла из дома, заперев за собой дверь.

Сев в машину, я опять поехала к профессору Малиновской. Только она могла подтвердить мою догадку.

Включив самую высокую скорость, я подъехала к дому Александры Петровны уже через несколько минут. Мне просто не терпелось показать ей фотографии. Дверь открыла Даша.

— Проходите, пожалуйста. Александра Петровна только что вас вспоминала.

Малиновская сидела на диване с книгой в руках. Увидев меня, она отложила ее, сняла очки и предложила сесть в то же самое кресло. Я опять провалилась в его мягкие объятия.

— Ну, что, нашли убийцу? — с улыбкой спросила Малиновская.

— Если вы сейчас подтвердите мою догадку, то можно считать, что нашла.

Я достала из сумки фотографии и протянула их Александре Петровне.

— Будьте добры, посмотрите, пожалуйста: нет ли среди них той девушки, с которой Виктор Мясников приходил к вам в клинику?

Малиновская снова надела очки и взяла снимки. Посмотрев те, на которых была изображена я в компании своих подружек, она отложила их, отрицательно покачав головой. Едва взглянув на следующий снимок, на котором были изображены Ирина и какая-то девушка, она тут же воскликнула:

— Вот же она! Она, что же, знает Ирочку?

Я тяжело вздохнула. Да, на этот раз моя версия оказалась верной. Но в глубине души я была этому не рада! Я ехала к Александре Петровне, почти уверенная в своей правоте, но все же надеялась, что ошибаюсь. Выходит, что нет.

— Спасибо, Александра Петровна, — тихо сказала я, убирая фотографии в сумку и поднимаясь с кресла. — Большое спасибо. Именно вы помогли мне раскрыть это дело.

— Но что я такого сделала? Я ничего не понимаю! Кто же все-таки убил Виктора?

— Я пока не могу вам сказать, но скоро вы все узнаете.

Я очень долго спускалась по лестнице, оттягивая визит к девушке на снимке. Мне страшно не хотелось к ней ехать, но это было необходимо, чтобы довести дело до конца.

Машину я вела специально очень медленно, подолгу останавливаясь перед каждым светофором. Подъехав к кирпичному девятиэтажному дому, я вышла из машины, поднялась пешком на шестой этаж, хотя лифт работал, и позвонила в дверь.

— Кто там? — раздался тихий голос.

— Милиция, — устало сказала я.

В двери был глазок, и девушка, посмотрев в него, уже знала, кто к ней пришел. Она не стала в очередной раз испытывать судьбу и открыла дверь. Красивая, невысокая девушка с большими испуганными глазами. Но теперь они были не такими беспомощными, как тогда, во время визита в клинику к профессору Малиновской. С тех пор этот взгляд приобрел твердость и решительность. Я с большой грустью посмотрела на нее и сказала:

— Здравствуй, Оксана.

Она все поняла. Плечи ее поникли, а взгляд прекрасных глаз погас. Постояв так некоторое время, она, покачав головой, безжизненным голосом произнесла:

— Проходи…

Глава 11 Исповедь

Мы сидели в небольшой уютной кухне и молчали. Я все никак не решалась начать тот разговор, ради которого пришла сюда. Наконец, когда тишина стала слишком уж гнетущей, я сказала:

— Оксана, я ведь все знаю…

— Все? — вскинула голову девушка.

— Ну, не совсем, но самое главное знаю. Но будет лучше, если ты сама мне все расскажешь.

— А что ты считаешь самым главным? То, что я его убила? Это самое главное? А то, что он сломал мою жизнь, — не главное? Это он убил меня пять лет назад!

— Оксана, расскажи с самого начала, — попросила я.

На щеках Оксаны выступили красные пятна, она упрямо сжала губы, и ее красивое лицо приобрело жестокое выражение. Я достала из сумки изящную булавку с клочком цветной ткани и положила ее перед девушкой. Посмотрев на нее, она слабо улыбнулась и, тяжело вздохнув, сказала:

— Хорошо. Теперь-то уж чего скрывать! Я познакомилась с Виктором Мясниковым шесть лет назад. Мне тогда было всего шестнадцать лет, я только заканчивала школу. Он приезжал за мной на машине, возил во всякие рестораны. В то время он еще не был таким жадным. Я безумно влюбилась в него, хотя он был на двадцать лет старше. Встречались мы часто, почти каждый день. Родителям я, конечно, ничего не говорила — знала, что они не одобрили бы мой выбор. Виктор все время повторял, что любит меня, что никогда не оставит. Я и подумать тогда не могла, что может быть иначе. Но потом он познакомился с Ириной. Я не могу сказать, что он ее полюбил — это я смогла бы понять. Он вообще неспособен был никого любить, кроме себя самого. Просто он собрался жениться, а я была неподходящей кандидатурой для этого. Во-первых, почти ребенок, во-вторых, нужно было объясняться с моими родителями, а он не хотел сложностей. Я росла в очень обеспеченной семье, папа мой был достаточно влиятельным человеком в городе. Виктор не хотел, чтобы он знал о нашей связи, а поскольку отец был человеком крутого нрава, он его просто боялся.

— А он не боялся, что твой отец мог еще сильнее рассвирепеть, если бы узнал, что он бросил тебя?

— Он знал, что я ничего не расскажу дома, ведь я подчинялась каждому его слову. В один из вечеров он сказал, что не может на мне жениться, что женится на Ирине, что я еще слишком молода и еще встречу свое счастье. Говорил, что, как ни тяжело ему со мной расставаться, его я должна забыть. А я сидела, словно окаменевшая, и не могла поверить в то, что это говорит он. Ситуация усугублялась тем, что я забеременела. Когда я сказала ему об этом, он сперва решил, что я его обманываю, потом испугался, стал говорить, что нужно побыстрее сделать аборт. Я тогда ничего не соображала. Он повел меня к одной своей знакомой в какую-то больницу, но та отказалась помочь. Было трудно найти врача, ведь мне было всего семнадцать лет. Наконец он нашел какого-то доктора, который согласился прооперировать меня. Все происходило у него дома и было просто ужасно. Но хуже всего то, что аборт был сделан очень неудачно. Потом, когда через какое-то время я все же пошла в больницу, врач мне сказала, что я больше не смогу иметь детей. Никогда. В тот момент я была такая отупевшая, что не осознавала, что это значит. Родителям я так ничего и не рассказала. Прошло время. Виктор женился на Ирине, а я поняла, что надо жить дальше. Без него. Через два года я познакомилась с человеком, который полюбил меня и предложил мне стать его женой. Все бы так и было, и я была бы счастлива и забыла бы о том, что в моей жизни когда-то был такой человек, как Виктор Мясников, если бы не ужасные последствия той злополучной операции. Я не могла выйти замуж за любимого человека, так как знала, что никогда не смогу подарить ему ребенка. Разве я могла обречь его на такое? Вот тогда я осознала всю глубину того, что со мной случилось. После этого я поклялась отомстить Мясникову. Но поначалу я не собиралась его убивать. Сперва мне нужно было узнать все о его жизни. Я стала ходить на шейпинг для того, чтобы познакомиться и подружиться с Ириной. Это мне удалось. Мы стали часто видеться, и как-то раз она познакомила меня с мужем. Я, естественно, сделала вид, что впервые его вижу. Потом, когда Ира отошла куда-то и мы остались наедине, Виктор спросил, откуда я знаю его жену. Я сказала, что мы познакомились случайно, на шейпинге, и вообще, вела себя так, словно не помню обиды. Сказала, что у меня все хорошо, что я счастлива. Он как будто поверил и успокоился. Только просил не рассказывать Ирине о том, что когда-то нас связывало. Я заверила его, что не скажу, что, мол, мне самой это нужно. Впоследствии он, кажется, и сам уверился в том, что между нами ничего не было, и воспринимал меня только как Иринину подружку. Я часто бывала у них в доме и видела, что они живут словно чужие люди. Моя ненависть к Виктору росла с каждым днем. Он сломал мою жизнь, а теперь принялся за Иринину. Ведь я видела, что она несчастна. Мне было ее жаль, но я не знала, что предпринять. А потом я вдруг узнала, что Ирина ждет ребенка. Он сам сказал мне об этом. Я слушала и не верила ушам: он говорил мне об этом с такой гордостью, словно не помнил, что произошло со мной когда-то по его вине и что для меня это было больной темой. А потом я поняла, что он просто хвастался, что он все прекрасно помнил. Просто ему захотелось меня помучить и сделать мне больно еще раз. Как будто он мало причинил мне страданий! И я приняла решение: я должна убить этого человека, чтобы он никому больше не мог причинить зло.

— Зачем ты стала угрожать Ирине?

— Я не хотела ей вреда, клянусь чем угодно! — закричала Оксана. — Я никогда не сделала бы ей ничего плохого! Мне просто нужно было убедить всех, что убить хотели Ирину! Наверное, это мне плохо удалось, раз ты все-таки догадалась, в чем дело.

— Ну, я, положим, не сразу догадалась. Долго голову ломала над этим делом. Но ведь Ирина говорила, что ей угрожал мужчина?

— Это мой помощник. Я не стану называть тебе его имени, — быстро сказала Оксана. — Он здесь ни при чем. Он даже не знал, для чего мне это нужно. Я просто сказала, что нужно разыграть одного человека.

— А как ты ему объяснила, что другого человека нужно ударить по голове? — потрогала я свою макушку. — Тоже розыгрыш?

— Это не он!

— А кто же?

— За деньги всегда можно найти желающего. Но я не собиралась делать тебе ничего плохого и заранее предупредила его, чтобы бил не сильно. Я просто хотела тебя припугнуть, чтобы ты оставила это дело, а Ирину я и пальцем бы не тронула. Просто пугала.

— Итак, ты задумала убийство, когда узнала, что у Ирины будет ребенок?

— Да… Наверное… Наверное, все-таки тогда я уже знала, что убью его. Меня так взбесила мысль, что у него будет ребенок, а у меня никогда, что я решила: раз так, — значит, и у него не будет!

— Да, довольно оригинальный способ ты придумала, чтоб лишить человека возможности стать отцом!

— Таня, не перебивай меня, пожалуйста! — взмолилась Оксана. — Если бы ты знала, как мне тяжело!

Я послушно умолкла. В самом деле, пусть говорит. Нечего ехидничать. Оксана немного успокоилась и продолжала:

— Я не предполагала делать это в Иринин день рождения. Я вообще еще не знала, как сделаю это . Но в прошлый четверг вдруг увидела Виктора в машине с какой-то женщиной. Мне захотелось узнать, куда он ее везет. Я поймала машину и поехала за ними. Ехать пришлось долго. Он привез ее в один дом в Краснопресненском районе. Они поднялись, а я пошла за ними. Виктор открыл дверь и обернулся. Увидев меня, он страшно удивился. Женщина, видимо, испугавшись, что я — его жена, схватила вещи и убежала. Я тогда, как с цепи сорвалась: кричала, что он подлец, что я все расскажу Ирине. Он стал меня уговаривать, утверждал, что это недоразумение. Даже попытался меня обнять, предложил вспомнить былые времена. Я его оттолкнула, продолжая кричать, что он сломал мне жизнь. Я тогда просто из себя вышла, чуть ли не истерику закатила. Он стал орать на меня, схватил за плечи, начал трясти. Я вырвалась и упала на диван. Наверное, тогда у меня и оторвалась от шарфика эта булавка. Он кричал, что я чокнутая, что он убьет меня. Я ответила, что это я его убью. Не нужно было этого говорить, конечно, да и вести себя так не следовало. Зачем я вообще туда поперлась? Но мне стало так обидно и за себя, и за Ирину, что я уже не могла остановиться. Потом я выбежала из квартиры, поймала машину и поехала домой. В тот день я и приняла решение убить его прямо на дне рождения Ирины. Ждать больше я не могла. Захватив с собой яд, я поехала в особняк Мясниковых. Весь вечер я ждала момента. Увидев, как Ирина отставила свой бокал, лишь пригубив из него, я уверилась, что она, учитывая ее положение, больше не притронется к вину. А Виктор обязательно допьет. Я помнила все его привычки и знала, что он выпьет вино из ее бокала. Это был мой шанс, и я его не упустила. Но я никогда бы не допустила, чтобы пострадала Ирина. Это я тебе точно говорю. И еще, я хочу, чтобы ты знала, что я не жалею о содеянном.

Я смотрела в лицо Оксаны и видела, что она действительно не жалеет. Скорее жалела я. Жалела о ее загубленной молодости. Что ее ждет теперь?

— И мне наплевать, что со мной будет, — угадав мои мысли, выкрикнула Оксана.

Я вздохнула. Наплевать! Как бы не так! Это тебе сейчас так кажется, девочка. Ну, и что мне теперь с тобой делать? Звонить и сдавать тебя Кирьянову? Не смогу. Сделать вид, что ничего не знаю, — тоже не смогу. Я посмотрела Оксане прямо в глаза и сказала:

— Оксана, я не стану сейчас сообщать о тебе в милицию. Решай сама, что тебе лучше предпринять.

— Я должна признаться сама?

— А что тебе еще остается?

— А если… Если я скроюсь?

— Смотри сама. Если ты перейдешь на нелегальное положение, тебя ждет масса трудностей. Как ты будешь жить? Где ты возьмешь документы? И потом, жить в постоянном страхе — это не для тебя.

Оксана задумалась. Во взгляде ее была тоска. Потом она сказала:

— Ты знаешь, я даже рада, что все закончилось. Все эти дни после убийства я жила как в кошмарном сне. Слава богу, что я проснулась.

— Я даю тебе последний шанс. Сейчас я уеду, а ты спокойно подумай. Через два часа я позвоню своему другу, подполковнику Кирьянову, и все ему расскажу. Я должна это сделать.

Оксана ничего не ответила, она даже не взглянула в мою сторону. Я молча встала и пошла к выходу.

Выйдя на улицу, я села в машину и закурила. На душе у меня было муторно. Я вдруг подумала, что выполнила обещание, данное накануне Ирине и переданное всем ее гостям, что завтра, то есть сегодня, смогу назвать имя убийцы. Я посмотрела на часы: без двадцати десять. Я успела вовремя. Но удовлетворения от этого я не почувствовала. Очень хотелось пить. Доехав до ближайшего коммерческого ларька, я купила бутылку минеральной воды и залпом опустошила ее. Потом я позвонила Ирине и сказала, что могу отвезти ее домой, потому что больше ей ничего не угрожает. Ирка обрадовалась, но ни о чем меня не спросила.

Я подъехала к дому ее матери и стала ждать. Ира выбежала из подъезда и легкой походкой направилась к моей машине. Она была в легком светлом платье, которое развевалось на ветру. От нее исходили какая-то свежесть и чистота. Я порадовалась тому, что она так хорошо выглядит, поскольку ожидала увидеть ее более подавленной.

— Танечка, я так рада тебя видеть! — прощебетала Ирина, но, увидев мое хмурое лицо, не удержалась и спросила: — Что случилось?

— Потом, Ириша. Я все расскажу тебе потом.

Ирина замолчала, но ненадолго.

— Ты знаешь, Таня, я за это время о многом передумала и поняла, что мне нужно быть такой же сильной, как ты. И тогда все у меня получится, правда?

— Правда, — односложно ответила я.

Ирина поняла, что мне не хочется продолжать разговор, и оставшийся путь мы проехали молча.

Оказавшись дома, она все так же молча удалилась на кухню варить кофе. Я попросила двойную порцию, так как мне необходимо было восстановить свои силы. Ирина быстро приготовила тосты с сыром, поставила на стол вазочку с конфетами, и я опять обратила внимание на то, что она полна бодрости и оптимизма.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — наконец, поинтересовалась я.

— Ой, ты знаешь, прекрасно! — оживилась Ирина. — Мне кажется, что я все смогу, что у меня выросли крылья. Я вдруг задумалась над своей жизнью с Виктором и поняла, какой она была скучной и несчастливой. Я была просто куклой. Жила, не замечая, кто находится рядом со мной. Мы же были абсолютно чужими людьми. И если честно… Я поняла, что Виктор был не очень хорошим человеком. И он никогда меня не любил. В сущности, я знала это и раньше, но пыталась обмануть сама себя. Он вообще никого не любил. И Олег, и Люда, пытались меня в этом убедить, но я их не слушала. И зря, наверное. Ведь и я не любила его. Может быть, если бы мы не поженились, то ничего бы этого не было. Я ведь жила, как во сне. А теперь вдруг проснулась и обрела свободу. Может, это звучит кощунственно, но это так. И ребенка я смогу воспитать сама! И все у меня будет хорошо.

А я слушала исповедь одной женщины, а думала о другой. О той, которой уже никогда не будет хорошо. Какой бы путь она ни выбрала, она не сможет быть счастливой. Мясникова мне не было жаль. Я понимала, что этот человек заплатил за все сполна. Но еще большую цену заплатит женщина, наказавшая его.

Меж тем глаза у Иринки сияли. Она вся сама светилась каким-то внутренним светом, которого я раньше не замечала. Очевидно, чрезвычайные обстоятельства привели к тому, что ее скрытые ресурсы проявились. Теперь в ней не осталось ничего от той серой тихой мышки, которую я знала раньше.

— Да, Ириша, — ответила я, — Теперь у тебя все будет хорошо.

В этот момент зазвонил мой сотовый, лежавший у меня в сумке. Я взяла трубку, не надеясь услышать ничего важного, но то, что я услышала, меня потрясло.

— Алло! Таня? Это Кирьянов. Представляешь, сейчас мне позвонили и сказали, что эта девочка, Оксана Медникова, покончила с собой. Отравилась цианистым калием. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Да, Володя, — тихо сказала я. — А как вы об этом узнали?

— Да она сама позвонила в милицию перед тем, как отравиться. Назвала адрес и сказала, что в квартире будет труп. Там еще подумали, что ложный вызов. Приехали, а она, мертвая, на кровати лежит. Ну так что, ты знаешь что-нибудь об этом?

— Я сейчас приеду, Володя, — сказала я и повесила трубку.

В оцепенении я просидела несколько минут, не замечая времени.

— Таня, в чем дело? — кричала мне в ухо перепуганная Ирка. — Что случилось?

Наверное, вид у меня и вправду был ужасный, если Ирина так перепугалась. Но я была не в состоянии сейчас ей все объяснить.

— Потом, Ирина, все потом, — тупо сказала я уже из прихожей и вышла, закрыв за собой дверь.

Закончился твой кошмарный сон, Оксана.

Эпилог

…Южный ветер нежно трепал мои светлые волосы, шум волн приятно ласкал слух. Цвет неба был красивым, как в сказке. Народу в этот ранний час на черноморском берегу не было, я лежала одна на теплом песке и слушала крики чаек. Мне было спокойно и хорошо.

Прекрасный сон, прерванный неожиданным звонком моей бывшей сокурсницы, казалось, сто лет назад (на самом деле с тех пор прошла всего неделя), наконец-то сбылся. На деньги, полученные от Ирины Спицыной за раскрытие убийства ее мужа, я запросто смогла позволить себе эту поездку. Хотя, когда Ирка узнала, кто и почему убил ее мужа, мне показалось, что она сама была не рада, что попросила меня выяснить это. Она долго плакала, но потом понемногу успокоилась. Оксану ведь не вернешь. Что поделаешь, она сама выбрала такой путь. Конечно, жаль…

Почувствовав, что надо мной кто-то склонился, я открыла глаза и увидела молодого высокого брюнета, который очаровательно мне улыбался. Он был очень похож на Олега Колосова.

— Девушка, вы такая милая и грустная, — услышала я его приятный голос. — Разрешите составить вам компанию?

— Конечно, — ответила я.

Оглавление

Глава 1 Праздничный сюрприз

Глава 2 Друзья становятся врагами

Глава 3 Под колпаком у герасимова

Глава 4 Союзник

Глава 5 В объятиях самсона

Глава 6 Блеф

Глава 7 Сплошные разочарования

Глава 8 Бег по кругу

Глава 9 Домик с красной крышей

Глава 10 Женщина в белом

Глава 11 Исповедь

Эпилог

Реклама на сайте