«Полный комплект лжи»

Марина Серова Полный комплект лжи

Глава 1

«Несколько часов назад, во время перевозки в места заключения, сбежал осужденный Орлов Дмитрий Антонович. Вчера он был приговорен судом к пяти годам заключения за убийство своей собственной жены — адвоката Юлии Дмитриевны. Просим всех, кто видел этого человека, позвонить по телефону… Особенно осторожными следует быть тем, кто в данный момент планирует…»

М-да, занимательная сводка новостей, щелкнув пультом и выключив телевизор, подумала я. Что ни новость, то непременно преступление. И куда только наша милиция смотрит? Неужели у нас в России преступники стали намного умнее тех, кто их ловит, раз умудряются сбежать прямо из-под конвоя?

Я покинула свое мягкое, очень удобное кресло и направилась в сторону кухни, решив перекусить перед предстоящей поездкой. Кстати, разрешите представиться: частный детектив с многолетним стажем Иванова Татьяна Александровна. Увы, яркой фамилией господь бог меня не наделил, но зато уж кличку я себе заработала сама и очень даже ею горжусь. Тем же, кто ее не знает, поясню — за мой язвительный язычок и способность предчувствовать грядущие события меня прозвали Ведьмой.

Да-да, именно так меня и именуют в кругу близких знакомых, а также среди тех, кто к их числу не относится. Причем последние наверняка согласны с сим званием больше первых, и уж есть за что: каждому из них я в свое время порядком подпортила будние деньки и заставила расплачиваться за прошлые деяния. И платить им пришлось не деньгами, а собственной шкурой. Но не подумайте чего плохого — Ведьмой я являюсь не всегда, а лишь когда этого требует ситуация. В настоящий же момент я, можно сказать, пребываю на временном отдыхе и в очень хорошем расположении духа.

Вот, например, вчера, побывав у соседки, только что вернувшейся из деревни, и выслушав все ее рассказы о том, как там хорошо, я решила, что хватит мне уже растрачивать свое свободное время на такие бесполезные занятия, как просмотр телевизионных передач и чтение газет, и пора занять себя чем-то более стоящим. К примеру, поехать в лес и пособирать там грибы или ягоды, заглянуть на какой-нибудь маленький прудок и поудить там рыбку, а может, придумать что-то еще столь же приятное. И для организма полезно, и можно отвлечься от повседневных забот.

Потому-то теперь и собиралась я присоединиться к тем любителям активного образа жизни, что уже давно, как саранча, совершают налеты на различные уголки природы-матушки, чем-либо знаменательные, и наслаждаются дарами, ею преподнесенными.

Не могу сказать, что я такая уж сильная любительница природы, но вот сейчас, в эту чудесную раннеосеннюю пору, на меня почему-то накатило страшное желание присоединиться к заядлым природоманам. А потому я и приняла решение выехать за город и полакомиться там давно поспевшей дикой смородиной. Последняя, насколько мне известно, растет буквально вдоль всех трасс, соединяющих наш Тарасов с близлежащими деревнями и селами.

Не зная точно, сколько времени займет у меня поездка на природу, я подумала, что предварительно стоит основательно перекусить. Разогрела суп с фрикадельками, порезала колбасу, хлеб, а также решила сварить кофе. Когда все было готово, я перешла к поглощению приготовленного. Словно в предчувствии поездки на свежий воздух, разгорелся мой аппетит, и я с большим удовольствием поела и выпила кофе.

Решив не заниматься перемыванием посуды, я принялась размышлять над тем, что мне лучше всего надеть. Довольно часто выезжая за пределы города, правда, только по работе, я знала, что участки между дорогой и лесопосадками всегда покрывают заросли всевозможной травы, довольно легко цепляющейся к одежде. А значит, необходимо было одеться во что-то такое, что уменьшило бы вероятность сбора на себя семян и колючек.

Из подобных вещей у меня имелись лишь черные кожаные штаны, их-то я и извлекла из гардероба, дополнив свою экипировку легкой кофточкой с рукавами. Волосы, как и положено в таких случаях, собрала в тугой хвост и спрятала под платок. Но потом, посмотрев на себя в зеркало и немного подумав, решила, что лучше просто заплести тугую косу, чем цеплять на себя платок, делающий меня похожей на колхозницу.

Переодевшись, я отыскала в кладовке небольшое ведерко для сбора ягоды, прихватила еще и рабочую сумочку, с которой не расставалась ни при каких условиях, и покинула квартиру. Спустившись по лестнице вниз, подошла к своей любимой и верной помощнице — бежевой «девяточке», открыла ее багажник и бросила в него ведерко. Через пару минут я уже выехала из двора и понеслась по трассе в сторону загородных дач.

Настроение было самое замечательное: хотелось танцевать или как минимум петь. Танцевать, находясь в машине, я, конечно, не могла, так что пришлось остановиться на пении. Не задумываясь, я затянула какую-то старую песенку из репертуара группы «Золотое кольцо». Так как моя магнитола в данный момент пребывала в ремонте, песня, лишенная музыкального сопровождения, оказалась немного суховатой, но меня это ничуть не расстроило: когда поет душа, все остальное уже неважно.

Вот так, напевая во все горло одну за другой песни, я и неслась по трассе. И даже не заметила, как оказалась за пределами города и вокруг запестрели деревья разных пород с желтеющей листвой. Глядя на них, я просто не могла не подивиться богатству красок родной природы и не вспомнить строки из стихотворения Александра Сергеевича Пушкина:

Унылая пора! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса…

«Э-э, дамочка, что это вас на поэзию потянуло? — неожиданно проснулся мой язвительный внутренний голосок. — Не влюбились ли?»

На это замечание я лишь улыбнулась, про себя подумав так: да — я влюблена в жизнь.

Вскоре по краям дороги появились те самые кусты смородины, что я искала. Но только вот собирающих плоды рядом с ними оказалось столько, что о том, чтобы набрать себе даже горсточку ягоды, оставалось лишь мечтать.

— Вот ведь высыпали, — надувшись, буркнула я. — Можно подумать, у них дач нет. Ладно я, у меня на нее просто времени не хватает, но эти-то наверняка собственные участки имеют, а туда же… Э-э-эх! Ладно, проеду дальше, может, туда всякие там собиральщики еще не добрались.

Приняв такое решение, я надавила на педаль газа и понеслась вперед, надеясь, что мне все же повезет и я найду еще не тронутые кусты дикой смородины. Но чем дальше я ехала, тем меньше надежды на это оставалось: таких же любителей ягод, предположивших, что им повезет через полкилометра или через километр, оказалось куда больше, чем я рассчитывала. Налетчики-ягодники толпились по посадкам толпами и обдирали смородину с ветвей всю до одной, а порой не гнушались и листьями.

«Ладно, — начала злиться я, — поступим иначе. Съеду с главной трассы и направлюсь в сторону деревень: сельские-то жители не столь падки на дикую смородину — у них такая же в собственном дворе растет».

Заметив какой-то поворот, я свернула на него и оказалась на пыльной грунтовой дороге. И если пару минут назад позади меня нескончаемым потоком неслись машины с дачниками, то теперь их заменила столбовая пыль, за которой не было видно ничего. Чтобы ею не надышаться, пришлось закрыть окна и ехать в полностью изолированном от воздуха салоне. Хорошо еще, что вскоре дорога улучшилась: на ней появился щебень, наличие которого указывало на то, что дорогу местные жители пытаются привести в божеский вид, но пока еще не успели этого сделать. Были вокруг и посадки, но более редкие, чем вдоль основной трассы. Зато смородина встречалась значительно реже, только отдельными кустиками, возле которых и останавливаться не стоило, так как подходу к ним препятствовали высоченные заросли трав. Пришлось продолжить путь дальше.

Проехав вперед еще несколько километров, я увидела идущего по дороге одинокого мужчину. Изнуренный совсем еще по-летнему палящим солнцем, путник скинул с себя верхнюю одежду и, оставшись в одних брюках, теперь пытался накрыть рубашкой голову, видно, таким образом надеясь уберечься от солнечного удара и перегрева.

«Бедный парень, — невольно пожалела его я. — Вот ведь как не повезло: живет не так уж и далеко от города, а до дома из него вынужден добираться пешком. Неужели никто не догадается пустить тут хотя бы какой-нибудь маленький автобус? Впрочем, о чем я вообще: когда это в нашей стране кто-то и о ком-то думал и тем более заботился? Ну и мысли мне в голову приходят, просто из области фантастики».

Решив подбросить бедного путника до его дома, я сбавила скорость. При звуках мотора моей машины идущий оглянулся назад, но не стал задерживаться, а поплелся дальше, видно, посчитав, что бесполезно даже пытаться кого-то тормозить. Я же к этому моменту уже твердо решила помочь мужчине, тем более что увидела в подобном добром поступке некоторую выгоду для себя — посчитала, что разговор с сельчанином не только немного скрасит мою поездку, к тому же местный житель наверняка сможет мне подсказать, где найти ягоду, до которой еще никто не добрался. Такая вот я, оказывается, расчетливая дама.

— Привет, — высунувшись из открытого окна машины, приветливо произнесла я. — Что, сильно сегодня палит?

— Да не то слово… — слегка улыбнувшись в ответ, ответил мужчина.

На вид ему было около сорока. Русоволосый, коротко стрижен, с прямым носом, маленькими грустными глазами и красивой формы ртом. Ему бы добавить очки, и вышел бы самый что ни на есть представитель какой-нибудь ученой профессии. Телосложением мужчина был хил, но не дистрофик, а просто маленький и худенький.

Общее впечатление он производил приятное. Сразу было видно, что не грубиян и не хам — скорее порядочный семьянин, добрый отец и любящий муж. К тому же по какой-то причине черты его лица показались мне знакомыми, только, как я сейчас ни старалась, так и не смогла вспомнить, откуда именно. А потом и вовсе решила не ломать зря голову, посчитав, что все ученые между собой схожи и их легко спутать.

Покончив с анализом внешних данных мужчины, я еще раз посмотрела на него. Честно сказать, таким худощавым и бледноватым, как он, я сельского жителя себе не представляла. Нет, конечно, и в деревне всякие личности встречаются, но этот человек как-то уж очень не вписывался в мое представление о деревне. Хотя… С чего я вообще взяла, что он местный: может, просто в гости к кому отправился, а на самом деле живет в городе и даже работает в каком-нибудь научном институте, занимается биологией или химией. Точно, скорее всего, так оно и есть.

Удовлетворившись своими выводами, я задала случайному попутчику вполне логичный для данной ситуации вопрос:

— Вас подвезти?

И тут — мне показалось или же в самом деле? — мужчина вроде бы вздрогнул, и по его лицу пробежала тень легкого испуга. Правда, он быстро расслабился и уточнил:

— А куда вы направляетесь?

— За ягодой, — честно призналась я, а потом пояснила: — Пытаюсь найти место, где бы до смородиновых кустов еще никто не добрался. Но пока мне это не удается. Может, вы такое место знаете?

— Увы, я не местный, — подтвердил последнее мое предположение мужчина.

— Жаль, а я надеялась… Впрочем, ладно, садитесь, иначе вскоре сгорите на солнце, палит сейчас нещадно.

— Это верно, — открывая дверцу машины, добавил мужчина и занял место в соседнем кресле.

— Так куда, вы говорите, вам надо? — снова заводя машину, полюбопытствовала я.

Ответ последовал не сразу, а после некоторого раздумья, словно мужчина понятия не имел, куда именно он направляется. И был таким запутанным, что я совершенно ничего не поняла.

— Мне в деревню одну надо, но это очень далеко. Буду благодарен, если вы подбросите меня хотя бы до той, что скоро будет.

«Странный он какой-то», — решила я и краем глаза покосилась на мужчину. И тут снова мне показалось, что я его знаю. Быстро перебрав в памяти всех своих знакомых научных работников, я так и не нашла среди них никого, кто был бы похож на этого человека, а потому решительно прогнала мысль о знакомстве с ним прочь. Ну а чтобы не скучать и избавиться от внезапно повисшей в салоне тишины, попыталась завязать с мужчиной дружеский разговор.

— Как вас угораздило забраться в эту глушь? — первым делом спросила я.

— Люблю природу, — коротко ответил он, даже не повернувшись от окна, куда все время смотрел, в мою сторону.

— Я тоже, — продолжила я свою попытку разговорить попутчика. — Но только у меня времени не хватает, чтобы на нее вырваться. Все работа да работа. Так и доживешь до старости, ничего, кроме нее, не видя. Как вы думаете?

— Угу, — промычал в ответ мой сосед.

— А вы кем работаете? — вновь задала я вопрос.

— Я не работаю, — последовал исчерпывающий ответ.

— А кем работали? — внесла я поправку в предыдущий вопрос.

Попутчик молчаливо пожал плечами, но так и не ответил. Правда, сначала вроде бы собирался что-то сказать: я точно видела, как он нерешительно то открывал, то закрывал рот. Однако так и не издал ни единого звука.

«Ну что за невоспитанность такая! — невольно изумилась я поведению временного соседа. — Ему оказывают помощь, можно сказать — спасают от гибели под солнцем, а он даже не пытается показаться приветливым и поддержать разговор. Сидит, словно воды в рот набрал. А я ведь могу и выгнать из машины — вновь пешком топать придется».

Обиженно отвернувшись от своего несловоохотливого путника, я уставилась на дорогу. И тут мне в голову пришла неожиданная мысль: «А что, если он какой-нибудь разбойник? Вдруг выжидает момент, когда на меня можно будет напасть и отобрать деньги и машину? Сейчас такое постоянно случается».

Покосившись в сторону мужчины, я поняла, что моя мысль не настолько уж и бессмысленна — он вел себя довольно подозрительно. Не только тем, что не пытался поговорить со мной, но и потому, что мгновенно отворачивался, едва я обращала свое лицо в его сторону: словно боялся, что я его разгляжу и узнаю. И напряжен он был не в меру. Вон как венка на шее выделилась и бьется, того и гляди лопнет. А руки… Я опустила взгляд и заметила, что пальцы, лежащие на коленях мужчины, сотрясает мелкая дрожь. Все эти странности были не очень отчетливы, но для моего наметанного глаза их было вполне достаточно, чтобы я поняла: с попутчиком не все в порядке.

«Чего же он боится? — возник теперь уже более прямой вопрос. — Меня? Но ему ведь неизвестно, кто я такая: для него я всего лишь обычная, не в меру болтливая женщина, каких тысячи. Тогда почему его трясет? Нет, он точно не разбойник. Он скорее похож на зайца, все время боящегося, что его поймают».

Решив понаблюдать за мужчиной более внимательно, я стала осторожно бросать в его сторону короткие взгляды. И теперь я уже не думала, что мысль о том, что данный человек мне знаком, так уж обманчива. Скорее наоборот, решила я. Наверняка я уже видела лицо этого парня. Например, в картотеке в отделе у моего друга Кира, подполковника милиции Кирьянова. Только бы еще вспомнить, в каком именно разделе: воры, убийцы или что-то еще?

«Ботаники, химики… Где же мне встречался портрет этого типа? — тормошила я свою память, совершенно позабыв о дороге и просто держа руль сравнительно ровно. Машина в ответ то и дело скакала, подбрасывая нас, в ней сидящих, чуть ли не до потолка. — Но то, что где-то видела, совершенно точно, — все еще не выуживая ответа из закромов памяти, думала я про себя. — Причем совсем недавно, чуть ли не сегодня, потому как образ его довольно отчетливо воспроизводится в моем мозгу. Так-так, подождите-ка… Но сегодня я не выходила из дома до того, как поехать за ягодой. И ко мне никто не приходил. Значит, если сегодня я и могла видеть этого мужчину, то… лишь по телевизору».

Вспомнив про телевизор, я сразу все поняла: мой попутчик был тем самым заключенным, что утром сбежал прямо из-под конвоя, о котором говорили в новостях. И самое смешное — я теперь невольно помогала ему скрыться от закона.

«Вот это да! Вот так совпадение! Раз в кои веки выберешься в лес, на природу, и с легкостью нарываешься на преступника, да к тому же беглого. Это называется: ни минуты покоя. Решила немного отдохнуть — развеяться, а работа, кто бы мог подумать, сама на голову сваливается. Теперь ведь придется его обезоруживать, если он, конечно, что-то при себе имеет, ну а потом везти назад в город. Прощайте, моя смородина, свежий воздух и отдых!»

Тяжело вздохнув от посетивших меня мыслей, я приготовилась заняться давно знакомой мне работой. Первым делом, чтобы не вызвать никакого подозрения у мужчины по поводу того, что его раскусили, я попросила его передать мне мою сумочку. Объяснила просьбу тем, что дурацкий крем, нанесенный на лицо утром — а, честно сказать, я им вовсе и не пользовалась, — перекрыл все поры и лучше его стереть. Ничего не заподозривший попутчик достал с заднего сиденья мою сумочку и протянул ее мне.

— Вот, возьмите, — по-прежнему не глядя на меня и слегка отворачиваясь, тихо сказал он.

Я медленно взяла у него сумочку, положила ее себе на колени и одной рукой начала рыться в ней, стараясь нащупать пистолет. Когда же его обнаружила, осторожно пододвинула оружие к замку, а уже потом извлекла то, за чем якобы и лезла в сумочку, то есть платочек. Утерев им лицо, я повернулась к парню и ровным, ничего не предвещающим тоном произнесла:

— Может, познакомимся? Мы вот уже несколько километров едем рядом и все еще не знаем, кого из нас как зовут. Вот я, например, Татьяна. А вы?

— Денис, — слегка запнувшись на первой букве, ответил мне мужчина.

Я сразу поняла, что он соврал, а потому, уже почти уверенная, что он и есть тот самый сбежавший преступник, о котором слышала по телевизору утром, перешла к более решительным действиям. И первое, что я сделала, это попросила:

— А можно мне посмотреть ваши документы?

Теперь все время отворачивавшийся к окну мужчина повернулся ко мне сам и уставился мне в лицо испуганными, широко распахнутыми глазами. И при этом как-то придушенно выдавил из себя вопрос:

— Зачем?

— Ну, как зачем? — еще не раскрывая себя окончательно, лилейным голоском пропела я. — Проверить, кто вы такой. Вдруг вы бандит, а я женщина одинокая, защитить меня некому, а на дорогах встречаются…

— Я не бандит, — резко перебил меня мужчина. — Можете не бояться, я вас не трону.

— Ну, это уже радует, — улыбнулась я, останавливая машину. — И все же разрешите посмотреть ваши документы. Вы очень сильно напомнили мне одного человека, и я бы хотела удостовериться, что вы — не он.

— Я — не он, — торопливо спустив правую руку с колена вниз и ухватившись за рычажок, открывающий дверцу, ответил мой попутчик. — Мы с вами не знакомы, это точно.

— А что же вы тогда так испугались? — рывком извлекая из сумочки пистолет Макарова, заметила я. — Или есть из-за чего бояться? Я так полагаю, что не ошиблась: вы — тот самый тип, что сегодня сбежал из-под конвоя.

Глаза мужчины затуманились, и веки его опустились вниз, что было своего рода признанием моей правоты.

— Я не виновен, — вдруг убитым голосом произнес он.

— Ну это вы не мне говорите, а суду и следователям, — вновь сунув руку в сумочку, чтобы найти в ней наручники, ответила я.

Мужчина приподнял ресницы и устремил на меня глаза, в которых в данный момент читалась такая боль, что мне даже стало его жалко. А потом, видно, узрев, что одна моя рука в сумочке, он резко потянулся к пистолету и стал ловить его руками. Впечатление у меня создалось такое, что он хотел покончить с собой, но моим оружием.

Не знаю, как уж в тот момент я не надавила на курок и смогла избежать выстрела, — явно провидение помогло. А этот зараза мне даже спасибо не сказал. Чтобы избежать дальнейших такого же рода попыток самоубийства, мне пришлось действовать решительно и быстро: сначала я выдернула свою руку с пистолетом из слабых, цепляющихся за него рук мужчины, а потом нанесла беглецу нехиленький удар в челюсть. Это его заметно отрезвило, но все же не выбило из головы дурные мысли. Откинувшись к дверце, мужчина во все горло закричал:

— Ну давай, стреляй! Стреляй, я тебе говорю!

— И не подумаю, — тяжело дыша, произнесла я и опустила пистолет от греха подальше. — Самоубийство — не выход из положения.

— А что — выход? — вращая глазами, громко закричал мужчина. — Пять лет сидеть в камере за то, чего ты не делал, в то время как убийца твоей жены будет гулять на свободе? А теперь еще сидеть и эти пять лет, и те, что мне добавят за побег? Ну уж нет, лучше смерть!

После этого он снова полез на меня, прямо напрашиваясь, чтобы я пустила ему пулю между глаз. Но он просчитался: я не стала поднимать пистолет, а просто нанесла ему новый удар по челюсти. Потом оттолкнула его руки от себя и, доставая наручники, сказала:

— Успеется еще.

При виде наручников мой попутчик удивился больше прежнего и тихо с хрипотцой спросил:

— Откуда у тебя это?

— Это? — я повертела в руках цепкую штуковину, а потом пояснила: — Обычный атрибут частного детектива.

— Ох ты! — протянул мужчина и, расслабившись, с безнадежным видом обмяк на сиденье.

Я же, напротив, слегка улыбнулась его реакции и сложившейся ситуации: ведь беглец никак не ожидал, что женщина, которая решит его подвезти, окажется работником тех же органов, от которых он, можно сказать, скрывается. Забавно, не правда ли?

— Давай руки, горе-беглец, — хватая левую и защелкнув на ней браслет, произнесла я немного сурово. — Домой поедем.

Услышав это, мой попутчик резко развернулся и ударил меня кулаком в челюсть. Совершенно не ожидая от слабого на вид мужчины ничего подобного, я не смогла сразу среагировать, и ему удалось выскочить из машины с одним наручником на руке. Теперь беглец со всех ног понесся в сторону небольшого леса, расположенного недалеко от дороги.

Смачно ругнувшись из-за своей доверчивости, я выскочила из машины и кинулась за ним следом. Я прекрасно понимала, что если позволю мужчине достигнуть леса, то шанс, что я потом смогу его там найти, равен почти нулю: вырвавшийся на свободу человек приложит все силы, чтобы вновь не вернуться в заточение. По этой самой причине, забыв про то, что лезу через заросли цепкой травы, я устремила все свои силы на поимку преступника и помчалась что было сил.

Беглый «ботаник», как я его мысленно прозвала, впрочем, теперь я уже вспомнила, что его зовут Дмитрием, ведь в телевизионном объявлении называлось имя сбежавшего из-под конвоя, оказался довольно прытким и бежал так, словно всю жизнь только и занимался, что кроссом по пересеченной местности. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы расстояние между нами начало сокращаться. И вскоре почти настигла убегавшего. Обернувшись и узрев, что я приближаюсь к нему, Дмитрий резко свернул в сторону и увеличил скорость. Но все же это ему не помогло: сократив между нами расстояние, я получила от своего организма новую порцию энергии и в несколько прыжков настигла беглеца.

В следующую минуту мы уже катались по земле, пытаясь побороть друг друга. Вернее, Дмитрий просто старался сбросить меня с себя или же ударить посильнее, а я делала попытки поймать его левую руку с наручником и пристегнуть ее к правой. Прекрасно понимая, что я стремлюсь сделать, мужчина намеренно махал своими руками в разные стороны, не позволяя им приближаться друг к другу на опасное расстояние. Мне пришлось порядком повозиться, чтобы все-таки схватить сначала одну руку, а потом и другую, ну и объединить их вместе. Наконец я добилась своего и позволила себе встать.

Дмитрий ревел, как загнанный зверь, понявший, что его последние часы сочтены. Причем ревел не только в плане воя, похожего на рычание, но и в прямом смысле слова: из его глаз текли крупные, словно бусины, слезы и скатывались по щекам. Такое наблюдать мне еще никогда не приходилось, и я даже немного опешила. Когда же рев перешел в глухие стоны, я подошла к мужчине и, взяв его за наручники, сказала:

— Пошли в машину.

Пойманный беглец беспрекословно подчинился, встал с земли и послушно и обреченно потопал в нужном направлении. Шел он медленно, еле передвигая ногами и смотря только вниз. Впрочем, последнее все равно не спасало его от постоянных спотыканий, так как глаза парня, еще полные слез, практически ничего не видели. Пришлось помочь ему с преодолением пути — взяв его под руку, я в целости и сохранности вывела своего пленника к дороге.

Посадив парня на то же самое сиденье, которое он не так давно покинул, я заперла его дверцу и села на свое место. Затем достала из сумочки мобильник и принялась звонить Кирьянову: возвращаться в город, так и не откушав ягоды, я пока еще не горела желанием, а потому предпочла перевалить заботу о беглеце на тех, кому за нее хотя бы платят.

— Киря, здравствуй, это Татьяна, — услышав голос своего друга, произнесла я. — У меня для тебя новость.

— Надеюсь, приятная, а то у меня сегодня одни только проблемы, — последовал ответ.

— Ну это уж ты сам решай, — понимая, о каких проблемах говорит Кирьянов, являющийся ответственным за перевоз заключенных в соответствующие места, ответила я. А потом сразу поведала главное: — Я тут пару минут назад одного типа выловила, по имени Дмитрий, а фамилия, кажется, Орленко…

— Орлов, — машинально поправил меня Кирьянов.

— Ну, Орлов. Забрать не желаешь?

— Где ты его взяла? — удивленным голосом полюбопытствовал Кирьянов. — Мы этого парня с самого утра ищем, все подъезды в городе облазили, на всех помойках побывали.

— Места надо знать, — съехидничала я. — Ладно, жду тебя на пятидесятом километре в сторону Поляновки. Знаешь, где это?

— Эк тебя занесло, — выдохнул Киря. — Хорошо, еду! Жди.

Я отложила трубку в сторону и повернулась к Орлову. Мужчина все еще сидел, понурив голову и не шевелясь. О чем он думал, я могла только догадываться. Не желая его беспокоить, я принялась заводить машину, но тут услышала:

— Я правда не убивал свою жену. Меня подставили. Я хотел найти настоящих виновных.

— Зачем вы мне это говорите? — не поняла я.

— Ну вы же частный детектив, — выразительно посмотрев на меня, произнес Орлов.

— Ну и что?

— Вы могли бы мне помочь, — не отрывая своих глаз от меня, пояснил свою мысль мужчина. — Могли ведь?

— Помочь? — удивилась я. — Нет. Вам сейчас помощь у адвоката искать надо, а не у меня — у нас с ним разный профиль.

— Я знаю, но… — растерянно и не совсем пока уверенно начал мужчина. — Мне уже все равно, что со мной дальше будет. Жизнь моя пошла под откос, но я просто обязан найти настоящего виновного. Я понимаю, все это звучит глупо, но сейчас у меня только одна надежда — добиться правды, и эта надежда — вы.

— Я? — оставив ключ зажигания в покое и так и не сдвинув машину с места, вновь переспросила я, поворачиваясь к собеседнику. Получать подобное предложение от заключенного для меня было впервой, а потому я даже не знала, как следует себя вести, вот и молчала, иногда лишь переспрашивая.

— Именно вы. Вы можете его найти, а уже потом суд сам решит, что с ним делать. А меня, возможно, отпустят. — Тут голос мужчины стал более возбужденным, и слова полились без остановки: — А об оплате не беспокойтесь, у меня есть деньги — в банке, хоть и немного. Вы ведь за деньги работаете, так какая вам разница, кто платит? Прошу вас, подумайте.

— А вы не пробовали обратиться с этой просьбой к милиции? Может, если бы вы им все объяснили, они… — начала было я, но Орлов меня сразу же перебил:

— Бесполезно. Дело закрыто, суд уже был. Теперь они ничего делать не станут. Это вы и сами лучше меня должны знать.

Тут мужчина действительно был прав: после суда все дела, как правило, убирают в сейф надолго, а может, и навсегда. О них просто забывают. У милиции и открытых дел всегда хватает, так что ворошить старые им и вовсе ни к чему. Мало кого в наше время заботит, виновен ли тот, кого уже осудили, или же нет.

— Ну так как? — торопил меня с ответом Орлов. — Вы согласны?

— Еще не решила, — честно ответила я. — У меня нет никакой уверенности в том, что вы сможете заплатить за мою работу, и тем более в том, что ваши слова правдивы. Мне намного выгоднее заняться любым другим делом, чем выполнять бесполезную работу и все время пребывать в неуверенности.

— Я так и думал, — тяжело вздохнул Орлов. — Никому до меня нет дела, всем на все плевать.

Он вновь опустил голову и беззвучно заплакал. Но на этот раз Дмитрий, по крайней мере, пытался скрыть свои слезы — отворачивал лицо к окну. Я же, посмотрев на него, задумалась.

А если он все же не врет?.. В таком случае мужчина действительно находится в безвыходном положении и никакой надежды на то, что настоящего виновного найдут, у него не осталось. В такой ситуации и на побег решиться легко. И тут я спросила сама себя: а может быть, стоит заняться его делом? Все равно у меня сейчас никакой работы нет — могу перебросить свое свободное время со сбора смородины, набрать которую мне, по всей видимости, вряд ли уже удастся, на оказание помощи Дмитрию. Пороюсь немного в его деле, а там ясно станет, что к чему и следует ли продолжать расследование.

Не окончательно пока определившись с решением, я завела машину и стала разворачиваться в сторону трассы, чтобы выехать навстречу Кирьянову и его ребятам. Орлов сидел молча и не шевелясь. Я тоже молчала, но потом, почувствовав, что в салоне стало как-то неуютно, решила завести разговор со своим пленником, который, кажется, станет моим следующим клиентом. Ну а для того, чтобы привлечь к беседе внимание своего теперь уже невольного пассажира, спросила:

— Ты кого-то подозреваешь в убийстве?

Орлов резко встрепенулся и посмотрел на меня. Я выдержала его взгляд, давая понять, что мне это интересно. Теперь Дмитрий ответил, произнося слова тихо и уныло:

— Нет. Знал бы, давно бы убил — мне терять уже все равно нечего. Хотя уверен, что этого человека наняли и…

Договорить Орлов не успел, так как впереди появились милицейские машины, исторгающие на все четыре стороны оглушительный вой сирен. Впереди ехал Кирьянов, авто которого я могла отличить даже от тысячи таких же. За ним следовала зарешеченная «газелька» и еще две машины. Одним словом, все как и полагается.

Естественно, я сразу же остановила свою «девяточку» и вышла на дорогу. Через пару минут меня сначала окутало облако дыма из выхлопной трубы авто Кириного отдела, а затем я смогла различить сквозь него работников милиции.

— Всегда говорил, что тебе цены нет, — направляясь в мою сторону, произнес Володька, то бишь Кирьянов Владимир Сергеевич, подполковник милиции и мой хороший друг.

В отличие от недавней беседы с ним по телефону он показался мне чуть более радостным. Причина улучшения его настроения очевидна: то, из-за чего он огреб бы от начальства кучу неприятностей, само собой решилось. И ему даже делать ничего не пришлось: Таня Иванова преподнесла ему беглеца, можно сказать, на блюдечке с голубой каемочкой.

— С тебя шампанское, — указывая на сидящего в машине Орлова, произнесла я с улыбкой.

Кирьянов согласно кивнул, подмигнул мне левым глазом и шепотом добавил:

— Сочтемся.

После этого он вывел из моей машины беглеца, передал его в руки группы ребят в милицейской форме и отправил их обратно. Сам же остался со мной, наверняка надеясь выудить подробности того, как и где я смогла выловить этого типа. Я же, в свою очередь, надеялась выпытать у него какие-либо подробности убийства, в котором обвинялся Орлов.

Мы сели в мою машину и закурили. Вернее, курила только я, а Кирьянов просто сидел рядом с задумчивым видом. Володька выдержал паузу, подождав, пока я сделаю несколько затяжек, и спросил:

— Как ты его нашла?

— Не специально, конечно, — усмехнулась я в ответ. — Просто выехала на природу, чтобы пособирать смородину, а тут путник. Решила подбросить, и вот…

— Ты поехала за город собирать смородину? — засмеялся Киря.

— Да, а что тут такого? — удивилась я. — Разве я не могу немного отдохнуть так, как это делают другие: увлечься рыбалкой, собирательством даров природы…

— Ха, Татьяна, ну хоть не смеши. Мне-то уж можешь сказать, что занялась расследованием какого-то дела и поехала куда-то за дополнительными сведениями, — перебил меня Володька. — Я же от тебя не требую все мне докладывать.

Я обиделась, что Кирьянов мне не поверил, отвернулась в сторону и пробурчала:

— Я тебе не вру. У меня даже ведерко в багажнике лежит, можешь посмотреть.

— Ладно уж, оставим это, — махнул рукой Киря. — Так и быть, поверю.

«Так и быть, поверю! Тоже мне, одолжение сделал», — заворчал мой язвительный внутренний голосок. Действительно, с готовностью откликнулась на его ворчания я, можно подумать, я не человек вообще и не могу отдыхать, как обычные люди… «Ну, ну, Танечка, — осадила я сама себя, — не заводись. Просто другие не способны представить тебя в роли грибника или ягодницы, вот и все. И не стоит на них из-за этого обижаться. Ты ведь и сама не сразу на „ягодную поездку“ решилась, что же теперь на других обижаться».

Оставив всякого рода обиды на потом, я решила заняться более важными делами, а потому повернулась к Кирьянову и спросила:

— Володя, а ты правда веришь, что этот субтильный типчик убил свою жену?

— А-а… Что? — неожиданно отвлеченный от собственных мыслей, переспросил Киря.

Пришлось повторить ему вопрос еще раз. Теперь Киря ненадолго задумался, а потом сказал:

— Если честно, то я полностью согласен с решением суда. Тем более что все возможное по обнаружению улик «за» и «против» Орлова милиция сделала. А почему тебя вдруг это стало волновать?

— Не знаю пока, — затягиваясь в очередной раз сигаретой, ответила я. — Просто чувство есть, что он тут ни при чем. Возможно, его действительно подставили, как он и говорит.

— А ты поменьше слушай, что он говорит, — дал совет Кирьянов. — Эти бандюганы, дабы спасти свою шкуру, такого наврать горазды, и в сказке не придумаешь. Дело тут не в словах, а в уликах.

— А они, значит, против него? — ухватилась за слова Володьки я.

— Сама посуди: отпечатки на орудии убийства — его, одежда на нем в момент приезда органов милиции была вся в крови, да и застали его прямо на месте преступления.

— Да? — удивилась я. — А как о нем, о преступлении то бишь, в милиции узнали? Ведь кто-то же должен был ментов направить в его дом, если я не ошибаюсь.

— Намекаешь, что его действительно могли подставить? — понял меня Киря. — Звонок поступил от посторонней женщины. Она сказала, что услышала душераздирающие крики, когда проходила мимо дома Орловых. Вот и позвонила нам, анонимно. Но…

— Ага, есть и «но»… Вот так все время у вас одно «но», — выбрасывая сигарету в открытое окно, недовольно произнесла я. — Если этих «но» побольше пособирать, то выйдет, что человек и не делал ничего из того, что ему приписывают.

— Что-то я тебя не пойму, — вопросительно посмотрев на меня, сказал Володька. — Ты что это задумала? Не помочь ли ему?

— Угадал, — решительно бросила я в ответ, из всего сказанного сделав вывод, что дело стоит того, чтобы я за него взялась. — Хочу спасти невинного человека от тюрьмы. Разве не похвальное желание?

— Ой, Танюха… — только и смог произнести Киря, никогда не пытавшийся меня в чем-либо разубедить, поскольку, как никто другой, знал, что это бесполезно: на одно его «нет» я скажу два «да».

Киря повернул ко мне лицо и одарил меня таким взглядом, что я даже подумала: кажется, он считает меня сумасшедшей. А потом он спросил:

— И кто тебе за работу платить будет? Ты же, насколько я знаю, за так и за спасибо расследованием не занимаешься.

— Ну, это уже мои заботы, — не став передавать Кирьянову свой разговор с Орловым, произнесла я. А потом уточнила: — Ну так как, поможешь мне?

— Помогу, конечно, куда я денусь, — обреченно вздохнул Володька, понимая, что должен отплатить мне за ту услугу, которую я ему только что оказала. Затем захлопнул до того момента распахнутую дверцу и добавил: — Поехали.

Я улыбнулась своей маленькой победе над старым другом и стала заводить машину. Теперь мне предстояло вернуться в город, наведаться в отдел к Кирьянову и просмотреть дело Орлова, а там уж и решить, что делать дальше: покопаться в нем или же просто позабыть.

Глава 2

До отдела, в котором работал Кирьянов, мы добрались довольно быстро. Там уже стало известно о поимке мной сбежавшего заключенного, так что встречали мою персону, словно королеву. Молодые ребята громко кричали: «Свой человек!», те, что были постарше и знали меня лично, ограничивались легким, уважительным кивком.

Такой прием мне, конечно, понравился. Жаль только, что он был недолгим, потому как Киря быстро разослал всех по своим местам и заставил заниматься работой. А меня пригласил в свои рабочие хоромы, назвать которые офисом просто язык не поворачивается.

Приняв его приглашение, я вошла в кабинет, который за годы дружбы с Володькой успела изучить до мельчайших подробностей настолько, что с ходу могла сказать, какую папку в нем куда переложили. Окинув это рабочее помещение равнодушным взглядом, я села на стул, стоящий у стола, и стала ждать, когда вернется Кирьянов с делом Орлова. Я прекрасно понимала, что достать его ему будет довольно сложно, учитывая, что суд уже был и вся подшивка на Дмитрия передана в архив. Но я надеялась, что запрос Кири все же будет удовлетворен и нам дадут взглянуть на все, что понаписали в деле про убийство адвоката Орловой.

К моему сожалению, ожидания затянулись: передав запрос, Киря вернулся и успел переделать кучу работы, поболтать со мной у себя в кабинете и даже выпить по чашке кофе. Ответа все не было. Я начала нервничать и злиться, и тут в дверь постучали. Не дожидаясь ответа начальника, один из ребят Володьки заглянул внутрь и доложил:

— Прислали. Просят вас забрать. Лично.

Володька мгновенно вскочил с места и выбежал в коридор, оставив меня одну. Вскоре он, правда, вновь появился с папочкой в руке, в которой, как я могла догадываться, и находилось дело Орлова.

— Вот, — протягивая ее мне, произнес он. — Дали всего на час. Велели немедленно вернуть, как прочтем.

— Будет сделано, — принимая папку, откликнулась я.

Затем отвернулась от Кири к столу, развязала шнурок на папке и погрузилась в чтение стандартного дела, заводимого по каждому криминальному случаю. Прочтя его первые строки, я узнала, что полное имя моего возможного клиента Дмитрий Антонович Орлов. Далее шли подробности: тридцать восемь лет, ранее судим не был, работал бухгалтером в фирме по продаже сельскохозяйственных машин. Детей не имел, отзываются о нем положительно, психически здоров.

Не видя в этих данных ничего ценного, я перелистнула страницу и начала изучать то, что имело прямое отношение к убийству: то есть бросала свой оценивающий профессиональный взгляд на улики, подтверждающие причастность подозреваемого к убийству, и на факты, их опровергающие. И тех, и других имелось в деле достаточно.

В бумагах говорилось, что бухгалтер Орлов убил свою жену ножом, когда она находилась в мини-баре, расположенном на втором этаже дома. Он дважды нанес удары, и оба раза в область живота. На орудии убийства остались отпечатки его пальцев. Входной замок в дом взломан не был, что отметает факт присутствия в доме посторонних, то есть иных лиц, способных совершить убийство. К тому же в момент прибытия милиции Орлов находился у трупа, весь в крови, словно он ею умывался.

Поверить в то, что мой случайный попутчик, этот хиленький на вид человек, способен кого-то ударить ножом, да еще и дважды, лично мне было довольно сложно: Орлов показался мне, как бы это сказать, слабоват в психологическом смысле. Ни о чем не говорит и отсутствие в замке признаков снятия с него копии или же вскрывания его при помощи отмычек. Ведь постороннего могла впустить в дом сама хозяйка, или он проник туда через окно. Отсутствие же посторонних отпечатков вообще роли не играет: любой профессионал пользуется перчатками и заботится о том, чтобы улик после себя не оставлять.

Далее шла информация о цели убийства: ею называлось желание получить наследство жены, не имеющей больше никаких наследников. То есть убийство с целью обогащения. Тут мне тоже не все нравилось. Например, напрягал такой факт: хорошо зная, что первые подозрения падут на него, Орлов все же убивает жену средь бела дня и оставляет везде свои отпечатки. Разве не логичнее было бы подстроить все как несчастный случай? Не настолько же Орлов дурак, для подобного-то убийства…

Да, явно милиция не сильно вникала в суть дела и верила лишь тому, чему хотелось верить, чтобы поскорее закрыть дело. А судья только сделал вывод, логически вытекающий из предоставленных ему документов. Так обычно и бывает.

— Ну что? — отвлек меня Киря. — Нашла что-то подозрительное?

— Все, — коротко ответила ему я. Потом захлопнула папку и, положив ее на стол перед Володькой, продолжила: — Это дело — такая же липа, как и мое старое удостоверение, которым я частенько пользуюсь. Кто его вел?

— Следователи из Трубного района, но кто именно, не знаю, — ответил мне Киря. — Сама понимаешь, у нас концов не найдешь. А эта папочка, пока до нас дошла, через столько рук перекочевала…

— И все внесли в нее свое личное мнение, — пошутила я. Потом вздохнула и стала подниматься со стула.

— Уже уходишь? — глупо спросил Володька, также приподнимаясь.

— Да, не стану мешать, — улыбнулась я в ответ. — К тому же мне нужно подумать о всем случившемся.

— Дать совет? — напоследок спросил Киря.

— Нет, не стоит, — не оборачиваясь, произнесла я и вышла за дверь.

* * *

Вернувшись домой после поездки, результатом которой стало вовсе не то, на что я рассчитывала, я уселась в кухне и стала размышлять. Учитывая то, что решение заняться расследованием неожиданно свалившегося на меня дела было уже принято, теперь предстояло определить, с какой стороны к самому этому делу подойти.

Итак, что мы имеем? Убийство жены мужем. Мотив — якобы ее состояние: большой участок земли, перешедший женщине от отца после его смерти, дом, также оформленный на нее, ну и счет в банке. Хотя сумма на последнем не слишком велика, если верить словам самого подозреваемого.

С одной стороны, смерть жены Дмитрию выгодна, а с другой — живя с ней, он и без того имел возможность пользоваться всем на правах мужа. Ну, за исключением того случая, если отношения между мужем и женой были не совсем хорошими и они постоянно ссорились. При таких обстоятельствах факт убийства более вероятен. Так что нужно проверить, какими были у них взаимоотношения.

Я посмотрела на часы: три часа дня — самое время для посещений. Только вот посетить надо бы тех, кто может многое рассказать о данной парочке. Несколько минут подумав, я пришла к выводу, что больше всего о семье Орловых могут знать ее коллеги по работе. Зная женскую натуру, я легко предположила, что между собой дамочки вряд ли имеют секреты, наверняка с удовольствием рассказывают о своей личной жизни друг другу. Мне же это будет только на руку.

Определившись с дальнейшими действиями, я заглянула в ванную, быстренько приняла душ, переоделась в более приличную одежду и занялась макияжем. Слишком деловым его делать как-то не хотелось, а потому я лишь слегка подправила брови, подкрасила ресницы и губы, а потом распустила волосы и уложила челку. Теперь отражение в зеркале стало намного приятнее, чем во время сборов в лес за ягодой. Такой я себе нравилась куда больше.

Взяв с кресла свою сумочку, я накинула ее на плечо, прихватила с полочки у зеркала ключи и направилась к выходу. Заперев квартиру, спустилась по лестнице вниз и сразу же села в машину. Вскоре моя «девяточка» уже рассекала улицы города, устремившись в небольшую адвокатскую контору, в которой работала покойная жена Орлова. О последней на данный момент мне было известно очень мало: полное имя, место работы и возраст. Все же остальное, включая и то, как она выглядела, пока оставалось загадкой.

Добравшись до нужного места, я припарковала машину на небольшой стоянке для работников «Сибгоргаза», расположенного по соседству с конторой, где «заколачивала» деньги Юлия Дмитриевна Орлова. Иного места, куда бы можно было деть мою «девяточку», в районе нескольких километров по радиусу просто не наблюдалось. Как только же я собралась покинуть свой автомобиль, ко мне подошел охранник стоянки и запросил документы с разрешением на пользование ею.

— Я из милиции, — решив воспользоваться своим положением, произнесла я, не попытавшись даже выполнить просьбу охранника.

— Ну и что? — тупо глядя на меня, переспросил тот. — Разрешение на стоянку покажите, и я уйду.

«Он меня на самом деле не понял или же прикидывается?» — начала злиться я. Ладно, сейчас покажу документы.

Сунув руку в сумочку, я извлекла из нее давно просроченное ментовское удостоверение, сохраненное с тех пор, когда я работала в прокуратуре, и резким движением руки поднесла его к лицу щуплого молодого охранника стоянки. Последний уперся в него взглядом и принялся читать.

«Ну сейчас, как же, — захлопывая корочки, подумала я. — Этого достаточно, а то развелись грамотеи…»

— Ну, теперь я могу оставить тут машину? — холодно произнесла я.

— Вообще-то нет, — быстро произнес парень, но тут же продолжил: — Но сегодня понедельник, свободные места все равно будут, так что ставьте.

— Спасибо, — захлопывая дверь, поблагодарила я и направилась к входу в офис.

Нужная мне адвокатская контора располагалась в пристройке к пятиэтажному зданию, на первом этаже. Остальную часть этого строения занимали иные организации. В контору вела очень дорогая дверь, а окна украшали витиеватые металлические решетки, покрашенные черным лаком. Все, как и положено в солидной фирме, включая красочную вывеску с коротким, но емким названием «Адвокаты».

Подойдя к двери, я не стала стучаться в нее, а сразу вошла внутрь и оказалась в просторном, светлом коридоре. В нем было всего две двери: одна с табличкой, на которой висело расписание работы адвокатов, а вторая с одной единственной буквой Ж. Я прошла к первой и постучала. В ответ прозвучало стандартное:

— Войдите.

Я толкнула дверь от себя, переступила порог и попала в небольшой по размерам офис. В нем стояло всего три стола, на каждом из которых было по компьютеру, также в комнате располагался маленький сейф, установленный на высокой тумбочке. Для гостей предназначался небольшой диванчик в обрамлении двух декоративных пальм. Стены офиса были просто обиты вагонкой и лишь местами украшались мелкими блестящими картинами, какие на базаре продают по дешевке.

Находилbсь же в этом помещении всего две женщины: обе крашеные блондинки, одетые в строгие темные костюмы. Одна из них была лет сорока, а другая помоложе — лет тридцати. Первая копалась в какой-то папке, не слишком заинтересовавшись моим визитом, а вот ее коллега слегка привстала и пригласила меня сесть на стул, стоящий сбоку от ее стола. Я так и сделала.

— Что вас к нам привело? — улыбаясь лишь потому, что этого требовал этикет, спросила женщина.

У нее были светло-зеленые глаза, маленький, аккуратный носик и пухлые губки. Волосы женщины были уложены в высокую прическу, макияж нанесен легкий, без излишеств. И хотя особой привлекательностью она не отличалась, но в целом была довольно милой. Я еще раз окинула коллегу Орловой быстрым взглядом и увидела прикрепленный на груди бейджик с надписью: «Адвокат Черняховская Надежда Викторовна».

— Разрешите представиться, Надежда Викторовна, — пропустив мимо ушей ее вопрос, в свою очередь, произнесла я. — Иванова Татьяна Александровна, частный детектив.

— Да? — удивилась женщина, и я поняла, что за моей спиной вторая дама-адвокат тоже напряглась, перестав теребить бумаги. Чтобы не мучить женщин неизвестностью, я сразу перешла к делу и пояснила:

— Я вынуждена побеспокоить вас в связи с убийством Орловой Юлии Дмитриевны. Мне необходимо кое-что выяснить о ней.

— Но ведь виновный уже найден, и суд был, — раздался сзади голос второй женщины.

— Верно, — согласилась с ней я. — Но только неужели вы всерьез думаете, что убил Орлову ее собственный муж? Лично мне в это не совсем верится.

Женщины вопросительно переглянулись, а потом та, что сидела напротив меня, сказала:

— Если честно, то мы тоже не совсем в это верим. Тем более что отношения между супругами всегда были хорошими. Пожалуй, многие семейные пары им могли бы позавидовать.

— То есть вы хотите сказать, — зацепилась за данную мысль я, — что Орловы были дружны и очень редко ругались между собой?

— Если вас интересует то, как я считаю, — пристально глядя на меня, начала женщина, — то я бы сказала так: трудно даже представить себе, чтобы Юля и Дима ругались. Между ними было не просто чувство, но и взаимодоверие, дружба.

— А вы, что вы по этому поводу думаете? — обернувшись к ее коллеге, спросила я.

— То же самое, — без добавлений ответила дама. — С решением суда я лично не согласна. Суд, как всегда, списал все на того, кого ему подсунули.

Тут у меня промелькнула мысль, а не спросить ли дам, почему же они не отстаивали интересы того, кого считают невиновным. Но, подумав, я решила, что это будет не совсем этично, а потому поставила вопрос немного иначе:

— Вы знаете того человека, кто защищал Орлова на суде?

— Да, — хором ответили женщины.

А потом Черняховская пояснила:

— Знаем, и очень хорошо. Он учился с нами на одном курсе, и… — Она на минуту замялась, а потом добавила: — Он сделал все, что от него зависело. Если бы приговор можно было опротестовать, это давно бы было сделано.

После ее слов возникшая у меня неожиданно версия об адвокате, намеренно мешающем оправдать невиновного, заметно ослабла. Но окончательно исключать ее я пока не собиралась, понимая, что чаще всего зависть касается друзей и близких, а значит, они способны совершить то, в чем их сложно на первый взгляд заподозрить. Оставив этот вопрос пока открытым, я попросила женщин рассказать мне о самой Орловой: о том, каким человеком она была, какими делами занималась и не было ли среди них таких, за которые ей можно было бы мстить. На весь ряд вопросов женщины ответили весьма коротко.

— Юлия была первоклассным адвокатом и если за что-то бралась, то всегда доводила дело до конца, — произнесла старшая. — Характер имела покладистый, стервой не была. А дела… в последнее время она занималась такой мелочью, которая даже не стоит того, чтобы о ней говорили.

— И все же я бы хотела узнать обо всех делах поподробнее, — заметила я.

Женщины кивнули и стали поочередно рассказывать, чем и когда занималась Орлова. Меня это немного удивило — я полагала, что подобная информация должна храниться в бумажном или электронном виде, ну хотя бы на всякий случай, а тут мне ее выдавали на словах. Впрочем, немного подумав, я решила, что дамы следуют главному правилу адвоката — не разглашать информацию, поэтому говорят лишь в общих чертах, не вдаваясь в подробности, которые наверняка имеются в бумагах и компьютере, и успокоилась.

Выслушав все о делах Орловой, я поняла: зацепиться тут действительно не за что. Да и доброжелательные коллеги убитой, переживающие ее гибель, давно бы сделали все сами, то есть если бы заподозрили, что ее убийство связано с работой, то привлекли бы к этому внимание милиции. По крайней мере, после общения с ними мне показалось именно так.

— Ну что ж, — завершая беседу и видя, что ничего более мне узнать не удастся, сказала я и встала. — Благодарю вас, вы мне очень помогли. Если что-то еще мне понадобится, я к вам загляну.

Женщины тоже попрощались со мной и даже попросили сообщить им, как только что-то выясню. Я кивнула и покинула их рабочий кабинет.

Оказавшись на улице, я медленно дошла до своей машины и села в нее. Но заводить свою «девяточку» теперь не спешила, планируя, куда лучше всего поехать и что сделать. Единственное, что пока приходило мне в голову, было посещение места работы самого осужденного Орлова. Ведь если его действительно хотели подставить, то тогда убийство жены должно быть связано с ним и с тем, чем он занимался.

Заведя машину, я выехала со стоянки и поспешила в сторону компании «Сельхозтранс». Насколько мне было известно, эта фирма была самой крупной в Тарасове по производству и продаже сельскохозяйственных машин. Именно в ней и занимал должность бухгалтера мой горе-беглец.

За несколько минут доехав до офиса компании, я оставила свою машину недалеко от ее здания и направилась к двери. У последней меня встретил молоденький охранник. На его собратьев мне сегодня почему-то ужасно везло, а потому я и в этот раз немного напряглась при виде знакомой формы.

— Вы куда, девушка? Сначала пропуск, — выдал паренек заученную давно фразу.

Зная по опыту, что объяснять на словах, кто я и что мне нужно, бесполезно, я молча достала из сумочки удостоверение и показала его парню. Потом деловым тоном поинтересовалась, где мне найти кого-либо из начальства. Такое мое поведение мгновенно сделало из охранника паиньку, и он не только пропустил меня внутрь, но и предельно ясно объяснил, куда следует идти.

Я поблагодарила парнишку за помощь и отправилась на поиски начальствующего персонала. Со слов охранника я уже знала, что директора компании зовут Анатолием Васильевичем Елисеевым и что он занимает последний кабинет на третьем этаже. Туда-то я и направилась. Поднявшись по мраморной лестнице с недавно окрашенными перилами, я оказалась в узком пустом коридоре, по обе стороны которого располагались многочисленные двери кабинетов. Большая их часть была застекленной, но видно сквозь них ничего не было, потому как стекло использовалось затуманенное и наверняка ударопрочное.

Я прошла в конец коридора и остановилась у двери с табличкой: «Директор». Затем постучала и, дождавшись приглашения, прошла внутрь. В комнате, в которую я попала, меня встретила молоденькая секретарша с немного туповатым выражением лица. Она попросила меня представиться и объяснить, по какому делу я пришла. Быстро и кратко изложив ей суть своего визита и показав документы, я добилась немедленного сопровождения в кабинет самого директора.

Анатолий Васильевич Елисеев сидел за своим рабочим столом с нахмуренным видом и просматривал какие-то бумаги. Он не был ни тучным, ни толстым, как мы привыкли представлять себе директоров процветающих компаний, а, напротив, имел довольно ладную фигуру. Ростом он был невысок, так как я заметила, что его ботинки почти не касаются пола, несмотря на то что кресло, на котором он сидел, вовсе не было настолько уж и высоким. Лицо директор имел обычное: прямой подбородок, губы четкого рисунка, небольшой нос, темные, глубоко посаженные глаза. Зато вот с волосами ему не повезло: не будучи пока лысым, он имел такие залысины на висках, что сразу становилось ясно: в весьма скором времени ему грозит полное избавление от волосяного покрова головы.

Услышав стук в дверь, Елисеев поднял голову вверх, но выражение лица не изменил.

— Это к вам, из милиции, — доложила секретарша и сразу же торопливо удалилась.

— Проходите, — равнодушно бросил мне директор и вновь уткнулся в свои бумаги.

Я пробежала взглядом по его заставленному мягкой мебелью кабинету и остановила свой выбор на вертящемся кресле недалеко от стола. Сев на него, я пару минут терпеливо подождала, когда директор все же обо мне вспомнит, но, поняв, что хозяин кабинета явно намеренно испытывает мое терпение или же просто издевается, начала разговор сама.

— Я понимаю, что у вас дела, и тем не менее не могли бы вы уделить мне несколько минут? — холодно произнесла я, сверля директора взглядом.

— Да, конечно, — все тем же равнодушным тоном отозвался тот, но теперь-таки поднял на меня глаза. — Что вы хотите?

— Я по поводу работающего у вас бухгалтера Дмитрия Антоновича Орлова, — пояснила я.

— А, этого придурка, что сел за убийство… — выдал неожиданную реплику сей солидный дяденька.

Я даже рот открыла, услышав его слова. Мне, например, всегда казалось, что директора крупных компаний так выражаться себе не позволяют, а, напротив, демонстрируют посторонним свое умение быть тактичными и вежливыми. Но, похоже, к данному субъекту это никак не относилось.

— Почему вы так плохо о нем отзываетесь? — немного придя в себя, спросила я. — Вы им недовольны?

— Не то слово, — усмехнулся Елисеев. — Этот крендель, он ведь бухгалтером у нас был, обворовал компанию на крупную сумму, а я теперь расплачивайся.

— Что значит — обворовал? — ничего не поняла я.

— Вы не знаете, как бухгалтеры воруют? — вопросом на вопрос парировал директор. А потом пояснил: — Подделывают подписи, меняют цифры, мухлюют в бумагах. На Орлова налоговая завела дело по факту экономического преступления и денежных махинаций. Пока оно еще на стадии расследования, но, когда завершится, я надеюсь, ему приплюсуют к сроку и за это. Будет знать, как деньгами играть.

Новые данные относительно Орлова повергли меня в шок: чего-чего, но того, что он может быть замешан в каких-то экономических преступлениях, я никак не ожидала. Не совсем еще веря этому, я спросила:

— А как налоговая узнала, что он совершал противозаконные деяния с крупными суммами денег?

— Как? Да устроили очередную проверку, и вдруг выяснилось, что сумма вклада на счету бухгалтера сильно превышает его реальный годовой доход. Ну тут и началось: сразу завели дело, начали все досконально просматривать и изучать. Вот, все еще тормошат нас, — он поднял кипу бумаг и помахал ими в воздухе. Затем бросил ее на стол, несколько раз вздохнул и спросил: — А вы-то у нас что забыли? Или кого подозреваете в подставе? — высказал свою догадку мужчина.

— Пытаемся составить представление об этом человеке и решить, прав ли оказался суд, обвинив его в убийстве собственной жены.

— Прав, прав, можете не сомневаться, — закивал головой Елисеев. — Я так думаю, он еще тот жулик. Жаль, что я этого сразу не разглядел, сейчас бы не маялся. А то взял его на свою шею, да еще и жену сюда же пристроить позволил.

— Кого? — не совсем вникла в услышанное я.

— Жену, — повторил директор. — Она у него тогда безработная была, вот я и взял ее к себе юристом. Ну, по его просьбе. Знал бы, чем он отплатит, ни за что бы этого делать не стал.

«Так, значит, жена Орлова тоже работала в компании „Сельхозтранс“, — по-настоящему удивилась я. — Это интересно. Очень интересно! И дает почву для кое-каких размышлений. Ведь если оба супруга работали тут, то они могли что-то делать вместе. „Например, воровать, — тут же съязвил мой ядовитый внутренний голосок“. Ну да, и это тоже, — согласилась я с ним. — Тогда директор мог на Орловых сильно обозлиться, ну и… разобраться по-своему. Хотя, с другой стороны, неизвестно еще, когда Орлов начал совершать подделку документов и работала ли в тот момент его жена тут».

Чтобы это выяснить, я вновь спросила:

— Скажите, а когда уволилась от вас жена Орлова?

— Э-э-э, — протянул мужчина, задумавшись. — Где-то чуть больше года назад.

— А воровство ее мужа в какие сроки стало происходить? — незамедлительно подкинула я следующий вопрос.

— Ну уж этого-то я не знаю, не разобрались мы еще, — буркнул Елисеев. — Деньги-то, их разве все пересчитаешь… А у Орлова на счету оказалось несколько тысяч долларов.

— Ясно, — уклончиво произнесла я, а потом сделала еще одну попытку узнать о том, какие отношения были у бухгалтера с коллегами.

В ответ же слышала одно и то же: «Этот человек вор! Какие у него могли быть отношения? Как у лисы с курями — он всех использовал». Естественно, после такого у меня могло возникнуть одно-единственное мнение: директор зачем-то пытался оклеветать Орлова в моих глазах.

Покинув наконец офис Елисеева, я разыскала бухгалтерию и провела беседу еще и там.

Отзывы об Орлове оказались весьма различными: молодежь поддерживала начальство, также обвиняя Дмитрия во всех грехах. Те же, кто был постарше, старались отмалчиваться. И только двое признались, что не верят, чтобы он мог кого-то убить. Мне же теперь предстояло сделать вывод из всего услышанного и определить, что тут правда, а что нет.

Естественно, сделать это было не так-то просто, а потому я решила воспользоваться помощью своих магических помощников — двенадцатигранных гадательных «косточек». Они всегда подсказывали мне правильный путь или же намекали на дальнейшие действия, и я не помню, чтобы они хоть раз в чем-то ошиблись. Вот этим-то они и добились с моей стороны полного к себе доверия и уважения.

Заняв место за рулем своей машины, я достала мешочек, в котором хранятся мои маленькие помощники, и, повертев «косточки» в руке, высыпала их на соседнее сиденье. «Косточки» немного прокатились к центру и замерли, представив моему взору комбинацию 3+20+25. Я вспомнила ее расшифровку и задумалась над ней: «Вы близки к успеху, но кто-то прилагает силы, чтобы помешать вам его достигнуть. Его действия напрасны».

Что это может значить? Только то, что директор, а также некоторые сотрудники его фирмы врут. Причем врут намеренно, чтобы скрыть что-то другое. Если я права в своих подозрениях, то возможно, что именно фирма могла подставить своего же бухгалтера под удар, чтобы утаить собственные левые доходы и все то, что она скрывала от налоговых инстанций. Как-никак, а данная должность — единственная, дающая прямой доступ к деньгам, а потому никто и не заподозрит, что бухгалтер — всего лишь козел отпущения, а все махинации совершались самим руководством. Но при чем тут тогда жена Орлова?

Я снова задумалась, и только через несколько минут, которые я провела в размышлениях, закурив очередную сигарету, мне в голову пришла мысль:

«А ведь жена Орлова работала в компании юристом! Значит, когда на ее мужа начались наезды, она должна была сразу заподозрить что-то неладное и начать его защищать. Естественно, это было совсем невыгодно директору, а потому он предпочел ее убрать, повторно, теперь уже с обвинением в убийстве, подставив ее мужа».

Что ж, по-моему, мысль довольно логичная, но она требует более тщательной проверки.

Хорошо зная, что данные о том, на какой стадии находится расследование причастности Орлова к экономическому преступлению, налоговая инспекция мне не даст и с помощью своих милицейских друзей Кири и Гарика я этого тоже не узнаю, я решила попробовать поговорить с самим обвиняемым. Уж он-то может мне что-то рассказать по данному поводу. И тут мне вспомнилась ситуация, когда мы сидели в моей машине и я спросила его, подозревает ли он сам кого-то в убийстве жены. Он тогда попытался мне что-то сказать, но, к сожалению, не сделал этого.

Достав из сумки сотовый телефон, я набрала номер Кири и стала ждать, когда он мне ответит. Володька отозвался не сразу, а спустя пару минут.

— Да, я слушаю, — услышала я наконец его голос в трубке.

Я быстро представилась и сказала:

— Володя, у меня к тебе маленькая просьбочка.

— Совсем маленькая или не очень? — пошутил он в ответ.

— Не очень, — не став увиливать, сказала я. — Мне нужно, чтобы ты устроил мне встречу с Орловым.

— Ого! Ну у тебя и запросы, — вздохнул Киря удрученно. А потом взялся уточнять: — Зачем тебе это понадобилось?

— Глупый вопрос, — ответила я ему. — Сам знаешь, что для расследования. Ну так как, сумеешь устроить?

— Угу, что ж с тобой поделаешь, — пробубнил Кирьянов.

— А когда?

— Да через пару часочков, когда мои ребята на смену заступят, а все лишние разойдутся, — пояснил он. — Хорошо, что ты попросила об этом ближе к вечеру, днем бы я не смог тебе помочь.

Затем мы договорились с Кирей, когда мне следует подъехать к его отделу, и я отключила телефон. До вечера у меня появилось немного свободного времени, и я решила поехать домой.

Вернувшись в свою квартиру, я плотно поужинала, переоделась в более теплую и удобную для вечера одежду: обтягивающие джинсы и светлую водолазку. Потом пощелкала пультом телевизора, но ни на одном канале не обнаружила ничего интересного и решила уже ехать к Кирьянову. А так как торопиться мне пока было не к чему, заглянула в магазин, купила сигарет «про запас», кофе и еще немного различных полуфабрикатов. И только после этого покатила в сторону отдела.

Когда я остановилась у его входа, Киря сам вышел мне навстречу и спросил:

— Ну, как у тебя с этим делом продвигается? Полагаю, ты уже что-то обнаружила.

— Верно полагаешь, — как всегда расплывчато ответила я. А потом сумничала, добавив: — Кто ищет, тот всегда найдет.

— Ладно, следопыт ты мой, — ласково кивнул Киря, — пошли, а то времени уже много, меня дома ждут.

Мы прошли в отдел и сразу направились в сторону камер, где до сих пор еще находился Орлов. Его в связи со случившимся перевозить в тюрьму не торопились, выясняя, сколько добавить парню за побег, а заодно и еще раз просматривая дело и тщательно подготавливая все для отправления. Мне же такая задержка была весьма кстати, так как, окажись Орлов уже в тюремной камере, попасть к нему на свидание было бы намного сложнее.

Сказав что-то охраннику, Киря открыл передо мной дверь, и мы попали в темный коридор. Там нас встретил еще один парень, стороживший две двери, каждая из которых была входом в отсек с несколькими камерами. На сей раз Володька просто велел парню отпереть перед нами дверь, и тот незамедлительно выполнил приказание. Как-никак, а приказ исходил от его начальника.

И вновь перед нами оказалась темная комната, в которой все перегородки были в виде решеток. За ними сидели или лежали унылые заключенные. Впрочем, серьезных преступников в здешних камерах не держали: только мелких хулиганов, дебоширов и алкашей. Всех же остальных переправляли сразу в места соответствующие. Так что самым серьезным нарушителем закона среди этих отбросов общества был только один человек — Орлов Дмитрий Антонович. К его камере мы и направились.

Как только я увидела самого Орлова, находившегося в весьма подавленном настроении и утратившего всякий блеск в глазах, я попросила Кирьянова позволить мне поговорить с ним наедине. Володька немного помялся, но потом все же согласился и ушел к охраннику. А я направилась к решетке. Увидев меня, Орлов вскочил навстречу и даже немного улыбнулся.

— Вы… Я так рад, что вы пришли! — воскликнул Орлов. — Я на это надеялся.

— Здравствуйте, — первым делом сказала я и приготовилась расспрашивать его.

Но Орлов словно с цепи сорвался и сам стал засыпать меня вопросами:

— Вы уже что-то нашли? Вы кого-то подозреваете? Вы уже были у меня дома?

— Подождите, подождите! — остановила его я. — Не все так просто. Могу я сначала задать вам кое-какие вопросы?

— Да, конечно, — осекся бухгалтер. — Я слушаю.

Я несколько раз вздохнула и спросила:

— Какая сумма денег лежит у вас на счету в банке?

— Сумма? А зачем вам это? — переспросил меня Орлов. — Вы что, уже были у меня на работе?

— Была, — кивнула я. — Поэтому теперь хочу знать, насколько все то, что там мне сказали, правда.

— Понятно, — немного расстроенно произнес Дмитрий, а потом ответил на первый вопрос: — В банке у меня должно лежать примерно пятьдесят тысяч рублей, не более. Мы с женой копили деньги на будущее, планируя через год завести ребенка. Но теперь… — он опустил голову и сильно сжал руками прутья на решетке.

Я задумалась. Было очевидно, что какая-то из сумм, названных мне, неверна: директор «Сельхозтранса» сказал о нескольких тысячах долларов, а бухгалтер говорит всего лишь о пятидесяти тысячах рублей — разница довольно заметная. Но думать над этим пока не было времени, а потому я решила продолжать задавать вопросы:

— В прошлый раз, когда мы встретились, вы начали говорить, что кого-то подозреваете в том, что с вами произошло. Сейчас я бы хотела знать, кого именно.

— Да, подозреваю — директора «Сельхозтранса», где я работал, — глухо произнес Орлов. — Больше ни у кого не было причин.

— А какая причина имелась у него?

— А вы разве не поняли? — переспросил Дмитрий. — Конечно же, списать на меня все совершенные им преступления, касающиеся денег. Они же там столько денег укрывали и воровали, что за голову схватиться можно было.

— Это мне ясно, но при чем тут ваша жена? — делая вид, что я пока ни о чем не догадываюсь, спросила я у Орлова.

— Ах, вы же не в курсе… — вздохнул Дмитрий. — Юля тоже работала в «Сельхозтрансе», юристом. Потом, правда, ушла, но о том, какие дела творились в компании, хорошо знала. Когда же на меня стали все валить и искать всевозможные подтверждения тому, что я вор, она вызвалась меня защищать. А она это делать умела: все их обвинения ею просто разбивались в пух и прах, — гордо произнес Орлов. — Естественно, что она им мешала, вот и убрали ее. А меня, чтобы еще больше очернить, подставили, выставили убийцей. Вы ведь, наверное, уже в курсе, что звонок об убийстве моей жены в милицию был анонимным.

— Да, я об этом знаю, — подтвердила я.

— Ну вот. Ясно же, что все произошедшее — их рук дело.

«Так, пока все подтверждается», — подумала я про себя, а вслух сказала:

— Думаю, мне очень поможет, если вы расскажете, когда и как начались ваши проблемы с компанией. Все, вплоть до убийства.

— Хорошо, я расскажу, — тут же согласился мужчина.

Затем прислонился к решетке боком и, уставившись в стену, начал свой рассказ:

— Сначала все было хорошо, я даже думал, что вскоре дела мои пойдут в гору. Но потом, когда вернулся из недельной командировки — с курсов повышения квалификации, узнал, что к нам в компанию скоро должна нагрянуть налоговая проверка. Я тогда ничего не заподозрил, зная за собой, что все бумаги у меня в норме, даже смотреть их не стал. А зря. Когда проверка началась, стали выплывать какие-то бумаги, на которых почерк директора был подделан, причем якобы мной, так как никто более не имел к ним доступа. Тут-то за меня и взялись: завели уголовное дело, стали обвинять во всем, в чем только было можно. Я не знал, что делать. И тут моя жена Юлия — кстати, если бы не она, меня бы, наверное, сразу же посадили — занялась моей защитой, стала копать под директора.

— Она что-то нашла? — зацепившись за слово «копать», спросила я.

— Точно не знаю. Мне она сказала только, что близка к разгадке всего этого фарса и вскоре избавит меня от необоснованных обвинений, — ответил Дмитрий. — Я в подробности и не вдавался, не до того было.

Потом он замолчал, тяжело вздохнув, и я продолжила за него:

— И тут ее убивают…

— Да, — тихим шепотом произнес Орлов и отвернулся в сторону.

Я поняла, что он пытается спрятать от меня вновь выступившие на его глазах слезы, а потому выдержала некоторую паузу и только после нее попросила:

— Расскажите, как все было.

— Да, конечно, сейчас, — утираясь ладонью, ответил Дмитрий. Потом громко высморкался и заговорил: — Я увидел ее, когда вернулся с прогулки… После того как меня уволили из компании, я начал искать новую работу, но, так как ничего не выходило, заставлял себя выходить на улицу и просто бродить: это помогало думать. Вот. Но однажды… в общем…

— Вы вернулись домой и увидели труп, — договорила я за него.

— Да. Она лежала на полу с ножом в животе. Я бросился к ней, чтобы помочь, выдернул нож и отбросил его в сторону. Потом поднял ее, перенес на диван и стал осматривать. Я ничего не понимаю в медицине, но тогда мне казалось, что я все же могу ей помочь. И вот, когда я стал ее трясти легонько, чтобы вернуть в сознание, потому как пульс еще прощупывался, нагрянула милиция. А дальше… дальше вы и сами все знаете.

— Когда вы входили в дом, вы не заметили каких-либо следов присутствия в нем посторонних? — не давая мужчине снова расклеиться, сразу спросила я.

— Нет, я же не думал, что все так окажется, — отозвался Орлов. — Я ничего не подозревал.

— Вы говорили о том, что ваша жена что-то нашла против директора, кому-либо? — задала я новый вопрос.

— Нет, что вы! Мы и так боялись. К тому же не знали даже, кому можно верить, а кому нет, кто за нас, а кто против.

— Значит, информация об этом от вас никуда не перетекла, — сделала я вслух вывод. — Но кто-то о ней все же узнал, раз Юлию убили.

— Похоже на то, — согласился Орлов. Потом пару минут помолчал и спросил: — И что вы теперь собираетесь делать?

— Думать и искать дальше, — улыбнулась я в ответ, стараясь хоть немного приподнять настроение мужчины. — Не все еще потеряно, я так полагаю. Кстати, вы можете мне назвать тех людей, что общались с вашей женой? Вдруг это пригодится… — неожиданно попросила я.

— Вы имеете в виду имена ее подруг? — уточнил Орлов.

— Да, да, их, — кивнула я в ответ.

— Могу, — согласился Орлов. — Тем более что у нее подруг мало было: Олеська да Вика. С первой они часто общались, а дружили со школы, насколько мне известно, со второй встречались от случая к случаю.

— А адреса их вы знаете? — на всякий случай спросила я. — Можете продиктовать?

— Да, записывайте.

Я достала свой блокнот, и Орлов продиктовал мне два адреса подруг жены. Особой необходимости общаться с ними у меня пока, в общем-то, не было, но я по опыту знала, что во время расследования чего только не требуется проверять, поэтому решила на всякий случай записать адреса подруг. Лучше иметь что-то про запас, чем потом бегать и искать. К тому же я сильно сомневалась, что мне еще раз удастся добиться встречи с Орловым, а значит, сейчас из него следовало вытянуть все, что только можно. Этим я, собственно, и занималась.

Когда беседа о друзьях, подругах и местах их проживания и работы подошла к концу, мы оба замолчали. Затем я стала прощаться.

— Спасибо, — заглянув мне прямо в глаза, произнес Орлов и, осторожно коснувшись кончиками пальцев моей руки, которой я держалась за решетку, затем легко пожал ее.

Я молча кивнула и сразу покинула его. Больше бухгалтер ничем не мог мне помочь. Я подошла к беседующему с охранником Кирьянову и сказала, что закончила беседу. Мы молча вышли на улицу, и только там Володька спросил у меня:

— Тебе что-то это дало?

Я кивнула, вытаскивая сигарету из пачки. Киря же достал свою зажигалку, чиркнул и протянул огонек мне. Я воспользовалась его помощью и, закурив, сказала:

— У меня появилась иная версия убийства, но ее сначала нужно проверить. Ты уж последи, чтобы с бухгалтером обращались нормально. Похоже, он и в самом деле ни в чем не виновен.

— Увы, это уже не от меня зависит, — глядя в небо, ответил мне Киря. — Я его сегодня, можно сказать, видел в последний раз. Дальше наши дороги расходятся.

Киря замолчал, и мы немного постояли молча. Я докурила сигарету и, бросив окурок в сторону, спросила у Кирьянова:

— Если я тебе завтра с утра позвоню и попрошу еще о каком-нибудь одолжении, это не будет большой наглостью?

Володька только улыбнулся в ответ, по-дружески обнял меня за плечи, и мы направились к моей машине.

Глава 3

Рано утром меня разбудил противный треск будильника. Ненавистная штуковина показывала мне, что уже семь часов, и напоминала — пора вставать. И если вчера, собственноручно устанавливая стрелку будильника, я с этим была согласна, то сейчас подобное желание как-то даже и не появлялось.

Выключив дребезжалку, я вновь рухнула на кровать и, уставившись в потолок, принялась вспоминать, к каким выводам пришла вчера вечером, рассекая из угла в угол кухню и то и дело поглощая любимый кофе.

Вернувшись вчера из отдела Кирьянова, я долго не могла уснуть и все думала, что и к чему. Думала я долго, но, видно, не зря, так как через пару часов у меня все же выстроилась кое-какая цепочка. Я решила, что убийца Юлии был наемным. Возможно, даже профессионалом, так как ни отпечатков пальцев, ни следов взлома в квартире обнаружено не было.

Кроме того, я посчитала, что оба обвинения — в убийстве и в экономическом преступлении — между собой тесно связаны и являются делом одного и того же человека. Хотя бы потому, что случились они в одно время. А если бы мешал только один бухгалтер, то его жену не тронули бы, зная, что ему и так не отвертеться. В данном же случае, если верить словам самого Орлова, выходило, что его жена сильно мешала приписать ему все те преступления, что были совершены другими людьми. К тому же нашла что-то, переводящее стрелки на самого виновного. Этого виновного вычислить также не составляло большого труда: им был директор компании — Елисеев. Потому-то он так старался очернить своего недавнего работника и вел себя совсем неподобающим образом, посчитав, что нападение для него — лучшая защита.

Придя к такому выводу, я поняла, что мне необходимо выяснить, насколько высока вероятность причастности ко всему директора. И начать это делать я решила с проверки банковского счета Орлова. Насколько мне известно, выяснить, кто и когда переводил на него деньги и даже в какой сумме, можно довольно легко. Если же окажется, что деньги были переведены в тот период времени, когда Орлов отсутствовал в Тарасове, и сразу кучкой, Елисеев может начинать, как говорится, сушить сухари. Уж я-то до него доберусь и найду то, что накопала на него Юлия.

Вспомнив обо всем этом, я поняла, что отлеживать бока мне некогда, нужно заниматься делом. Приподняв голову от подушки, я дотянулась до тумбочки и, сняв с нее телефон, начала звонить Кирьянову. О предстоящем беспокойстве я его предупреждала, а потому могла даже не вспоминать о совести. Впрочем, последняя, похоже, была еще большей соней, чем ее хозяйка, и даже не пыталась высунуться и заявить о себе.

Набрав номер, я поднесла трубку к уху и, как только гудки в ней прекратились и кто-то на том конце провода запыхтел, спросила:

— Володя, это ты?

— Естественно, кто еще в такую рань на работу прийти способен, — вздохнул Кирьянов, а потом сразу добавил: — Слушаю твою просьбу.

Я не стала ни извиняться, ни юлить, а сразу попросила:

— Помоги мне определить, кем и когда на счет бухгалтера вносились деньги за последний год.

— Что еще? — видимо, решив, что я заготовила целый список просьб, полюбопытствовал Киря.

— Ничего, — ответила ему я. — Пока ничего.

— Ладно, позвоню попозже, — отозвался он и сразу же повесил трубку.

Я вернула телефон на прежнее место, позволила себе еще немного понежиться под теплым одеялом и только потом заставила себя встать. Сходила в ванную, приняла душ, оделась в еще с вечера приготовленное серое платье и поплелась на кухню. Там сварила кофе, сделала бутерброд и стала уплетать свой дежурный завтрак. До ответного звонка Кири мне в общем-то делать было нечего, поэтому я не торопилась, а, наоборот, наслаждалась завтраком, что случалось крайне редко.

Закончив есть, я прибрала со стола, помыла посуду и только собралась отправиться посмотреть что-нибудь по телевизору, как зазвонил телефон.

«Вот это Киря работает, — порадовалась я. — Прямо как профессионал! Впрочем, почему „как“, он и есть профессионал, не одна же я такая в городе», — позволила я себе признать, что на земле есть еще кто-то, такой же хороший и умелый, как я.

Войдя в комнату, я сняла трубку и сказала:

— Да, слушаю.

— Таня, записывай, — без предисловий сразу перешел к делу Кирьянов.

— Подожди минутку, дай хоть ручку взять, — откликнулась я и принялась выдвигать ящики тумбочки, ища в них хоть что-то пишущее. Наконец мне под руку попались карандаш и какой-то блокнот, схватив которые я произнесла в трубку: — Готова, диктуй.

Но Володька отозвался не сразу, так как разговаривал с кем-то, кто зашел к нему в кабинет. Но уже через минуту сообщил:

— Все крупные суммы переводились на счет Орлова одним человеком, неким Матрусовым Александром Романовичем. Прописан по улице Третьяковой. Все, отключаюсь, у меня дела.

— Спасибо, — только и успела сказать я перед тем, как Киря повесил трубку.

«Ну вот, теперь у меня есть от чего оттолкнуться», — обрадовалась я.

Потом, правда, задумалась: стоит ли ехать на поиски этого щедрого человека или же сначала проверить, какое отношение он имеет к самой фирме «Сельхозтранс»? Вдруг выяснится, что никакого, тогда я могу оказаться в очень неловкой ситуации. Решила поступить так: по пути к Матрусову заглянуть еще разок в компанию и побеседовать еще разок с работающими там бухгалтерами. Вдруг они что нового расскажут в ответ на мои новые вопросы.

Встав с кресла, я сунула листок с данными о Матрусове к себе в сумочку, расчесалась и вышла из дома. Сев в машину и заведя мотор, я обнаружила, что бензин на нуле. Пришлось отправиться к ближайшей автозаправке и залить полный бак бензина. Как только это было сделано, я поспешила к «Сельхозтрансу».

Мимо меня проезжали иномарки и старенькие отечественные автомобили. И чем дальше от дома я уезжала, тем транспорта становилось все больше: приближался утренний час пик. Планируя избежать образующихся в это время пробок и добраться до компании без проблем, я прибавила скорость и стала срезать путь, пользуясь боковыми улочками. Это мне удалось, и без десяти минут восемь я уже была на знакомой стоянке.

Пока я разбиралась с новым дежурным охранником, часы протикали восемь, и главный вход «Сельхозтранса» открылся для посетителей. Я вошла в него и, уже зная, что именно мне нужно, сразу направилась на третий этаж. В бухгалтерию я вошла без стука. Впрочем, последнего все равно бы никто не услышал, так как с утра все были взбудоражены и занимались не работой, а поправкой недоделанного макияжа, чисткой обуви, прихорашиванием и иными делами.

Все это прекратилось сразу, как только меня увидели. Не имеющие отношения к работе дела моментально исчезли, а лица всех пяти сотрудников приняли нахмуренно-задумчивое выражение. Я поздоровалась.

— Здравствуйте, здравствуйте, Татьяна, — откликнулся на мое приветствие один из молодых работников. — С чем опять к нам пожаловали?

— Как всегда, с вопросами, — тем же тоном ответила ему я. — Есть желающие на них ответить?

Большинство предпочло промолчать, но несколько человек все же кивнули.

— Замечательно, — улыбнулась я, направляясь к стулу. — Тогда начнем. Мне нужно, чтобы вы рассказали, кто такой Александр Романович Матрусов и какие сделки он заключал с компанией, — как можно конкретнее сформулировав вопрос, попросила я.

Ответом мне была тишина. Я поискала глазами желающего рассказать интересующее меня, но, так и не обнаружив его, добавила:

— Ваш директор сказал, что вы мне все изложите более понятно.

Теперь уже все работники бухгалтерии засуетились и принялись чуть не хором исполнять мою просьбу. Мне оставалось лишь сидеть молча и слушать. Ну, еще иногда поддакивать.

Пробыв в комнате минут двадцать, я узнала, что Александр Романович Матрусов является клиентом компании и не так давно подписал с ней договор о покупке кое-каких машин. Он не был директором какой-то фирмы и вроде бы закупал все для личного пользования. Так вот, товар ему был предоставлен, как только предоплата была переведена на банковский счет компании. Остальные же деньги, по словам бухгалтеров, в фирму не попали, так как в связи с подделкой Орловым подписи директора были переведены на его личный счет. Одним словом, деньги вроде как были украдены бухгалтером.

Но тут, как я и думала, выплыло одно «но». Оказалось, что сделка с компанией «Сельхозтранс» у Матрусова была всего одна, а сумма на счету Орлова сейчас такова, что он мог бы с потрохами купить всю эту конторку, называемую офисом, а не только пару тракторов и комбайнов. Не знаю уж, как тот, кто планировал списать воровство на чужой счет, смог допустить такую непростительную ошибку. Или же он не думал, что кто-то будет копать так глубоко? Одним словом, подстава была очевидна.

Дослушав историю о проделках бухгалтера Орлова с деньгами Матрусова, я решила, что этого мне пока вполне достаточно и что теперь самое время отыскать самого фермера-закупщика и поговорить обо всем с ним. Поблагодарив работников за помощь, я вышла из бухгалтерии и направилась в сторону лестницы. И тут мне навстречу вышел Елисеев. Кстати, он и правда оказался человеком весьма маленького роста. Увидев мою скромную персону, глава компании резко остановился и, окатив меня ледяным взглядом, довольно грубо бросил:

— А вы что тут делаете?

— Помогаю налоговой полиции, — спокойно произнесла я и стала внимательно наблюдать за реакцией директора «Сельхозтранса».

Елисеев недовольно поморщился и произнес:

— Не вмешивайтесь не в свое дело. Пусть этим те, кому положено, занимаются. Вас же я прошу больше не появляться в стенах моей компании. Ради вашего же блага.

— Вы мне угрожаете? — насторожившись, поинтересовалась я.

— Может быть, — последовал ответ.

Что-то недовольно заворчав себе под нос, директор пошел дальше по коридору. Я же, приняв вызов, приготовилась с еще большим рвением покопаться в его делишках и что-нибудь отыскать в них. Есть же что-то такое, что заставит этого типа поунять свой гонор и не вести себя так, словно он король. Видала я таких, все теперь находятся в местах, как говорится, не столь отдаленных.

Сев в свою незаменимую во всех смыслах этого слова «девяточку», я взглянула на адрес, по которому был прописан Матрусов, и направилась на его поиски. Ехать предстояло долго, так как находилась квартира этого странного клиента компании «Сельхозтранс» чуть ли не на окраине города. Но я ничуть не расстроилась, тем более что время пробок на городских улицах уже миновало.

Примерно через час я была на месте. Передо мной стояла старая многоэтажка с двумя обшарпанными подъездами и лавочкой напротив одного из них. По всем меркам данное строение никак не могло быть местом жилья преуспевающего бизнесмена или даже обычного более или менее обеспеченного человека. Скорее наоборот, оно больше подходило для обедневших слоев населения, к которым нужный мне человек относиться никак не должен. Впрочем, не факт еще, что данный тип вообще существует. Вдруг он всего лишь обычная «мертвая душа», документами которой ловко пользуются хитрые люди. В наше время все может быть.

Я поместила машину на стоянку, определилась с подъездами и стала подниматься на четвертый этаж. Пешком, так как лифт не работал, что меня совсем не удивило. Добравшись до указанного этажа, я отыскала нужную дверь и застыла перед ней. Последняя представляла собой жалкое подобие двери. Это была деревянная конструкция с перекладинами, некоторые доски которой держались на остатках гвоздей и едва не выпадали вовсе. О звонке тут речи даже и не шло.

Боясь, что от моего стука последние доски вывалятся из основы, я как могла тихо ударила по косяку. В ответ тут же раздалось:

— Сейчас, Степановна, погоди чуток.

«Похоже, меня приняли за кого-то другого», — догадалась я и стала ждать, когда все же увижу Матрусова, если это его голос раздался из квартиры.

Вскоре дверь распахнулась, и я увидела пожилого мужчину с поседевшими висками, довольно высокого роста, но при этом чересчур худощавого, отчего он казался похожим на оглоблю. Внешность его была сравнительно неброской: крупный нос с горбинкой, некогда красивые темные глаза под густыми бровями, четкие губы и волевой подбородок. В годы молодости этот субъект должен был быть весьма симпатичным пареньком, способным покорить не одно женское сердце. Но время, как известно, берет свое. Теперь в его пятьдесят с небольшим обо всем этом осталось лишь воспоминание.

Осмотрев меня с ног до головы, хозяин квартиры неловко кашлянул и сказал:

— А я думал, это Степановна. В кино зовет.

Потом, видно, понял, что оправдываться ему вовсе ни к чему, и спросил:

— А вы кто? Если из ЖКО, то я все долги оплатил. Еще в прошлом месяце.

— Нет, нет, я не из ЖКО, — успокоила я его. — Я из милиции, хотела задать вам несколько вопросов.

— Из милиции? — очень удивился мужчина. — Поговорить со мной?

— Ну да, если вы, конечно, Александр Романович Матрусов, — вспомнив, что еще пока не идентифицировала клиента компании «Сельхозтранс», добавила я.

— Матрусов, — кивком подтвердил мои слова мужчина. — Только я все равно не понимаю, что милиции от меня надо. — Потом, явно что-то вспомнив, он махнул в воздухе рукой и сказал: — А, вы же, наверное, из паспортного стола. Как же я сразу не понял! Проходите.

Я не стала разубеждать мужчину в его ошибке и все же прошла в бедно обставленную крохотную квартирку Александра Романовича. Сев на предложенный мне в единственной комнате табурет, сразу спросила:

— Так, значит, к вам должны были прийти из паспортного стола?

— Ну да, по поводу утерянных документов, — стоя в дверях комнаты, словно был не у себя дома, с некоторой неловкостью произнес хозяин квартиры. — А вы что ж, значит, не оттуда?

— Нет, не оттуда, — призналась я. — Я на оперативной работе.

— Насчет кражи паспортов? — сразу переспросил мужчина.

— Ну, вроде того, — расплывчато ответила я и тут же задала главный, больше всего интересующий меня вопрос: — Расскажите, что случилось с вашим документом?

— Обычное дело, кража, — вздохнул Матрусов.

Затем прошел в комнату, сел на старый, покрытый затертым покрывалом диван. Последний в этой однокомнатной квартире, похоже, был самой любимой вещью, так как возле него стоял маленький столик с чайничком и парой бутербродов на тарелке. А на самом диване лежали газеты, подушка и грелка. Другие углы комнаты занимали пара табуретов, старый шифоньер, древний черно-белый телевизор на ножках и… большой рояль. Вот и вся роскошь.

— Украли… — повторила я, осматривая при этом комнату. — Где и когда?

— Ох, да ведь понятно где — в троллейбусе. Там вечно всякие лодыри шатаются и честных людей обирают. Сами работать, дармоеды, не желают, все бы им за чужой счет жить. Вот и у меня сумку разрезали, чтобы кошелек достать, а вместе с ним и паспорт вытащили. А я только-только новый получил. И ведь ладно бы только кошелек взяли, не жалко — двадцать рубликов в нем всего и было-то. Так ведь нет же, и документ прихватили. И зачем он им только понадобился?

«Сказала бы я тебе зачем, — подумала я и тут же осеклась: — А почему, собственно, не сказать? Я же ведь еще не знаю, правду говорит мне этот тип или врет. Вдруг он сам документ кому-нибудь отдал, надеясь за него хорошие деньги получить, новый-то не так сложно сделать. А как понял, по какому поводу я могла прийти, так сразу и прикинулся Иванушкой-дурачком. Проверю-ка я его получше».

— Да, не повезло вам с паспортом… — как бы демонстрируя, что мне до последнего дела нет, равнодушным тоном произнесла я. — Но тут я помочь ничем не могу. Я к вам совершенно по другому поводу.

— По другому? — Глаза хозяина квартиры заметно округлились. — Не понимаю.

— Сейчас поймете, — сказала я, а потом резко произнесла: — Как у вас дела с сельским хозяйством?

— С чем, с чем? — удивленно переспросил Матрусов.

— С сельским хозяйством. С участком земли, например, с работой на огороде… — начала было перечислять я, но Матрусов закивал головой, давая понять, что понял, чего именно от него хотят. Когда же я замолчала, произнес:

— Вы, наверное, имеете в виду дачу? Так есть у меня дачка. Далеко, правда, находится, полдня туда ехать надо. Потому и не сажаю на ней ничего. Когда был женат, сажал, но она сама там за всем следила. А сейчас я дачу забросил. Так вы хотите сказать, что разворовали там все? Ой, знал, сам знал, что растащат, так что тут уж моя вина. А вам и не стоило по такому пустяку ко мне идти.

«Кажется, этот дядька действительно ни о чем не догадывается. Или так умело прикидывается? На все вопросы у него есть ответы. Ну да была не была, попробуем последнюю попытку, более результативную. Запугивание называется».

Приготовившись нападать, я стала дожидаться, когда мужчина закончит разглагольствовать по поводу дачи, и, едва он смолк, произнесла:

— Вы обвиняетесь в нарушении закона.

После этих слов в комнате повисла гробовая тишина. Матрусов замер с тем же выражением, с каким сидел до того, и лишь вяло шевелил губами, не в силах ничего сказать. Потом подбородок у него затрясся, а сам он, то и дело сбиваясь, заговорил:

— Да как же это? Да за что же? Что я, бедный человек, сделал-то? Кому помешал, что меня оклеветали? Вот так, всю жизнь людям добро делаешь, а они тебя потом…

Чем больше Матрусов говорил, тем печальнее становился, выражение его лица менялось прямо на глазах. В конце концов из глаз его потекли крупные слезы, и мне почему-то сразу стало его жалко. Ведь, возможно, он и в самом деле ни в чем не повинен и знать не знает, каким образом использовался его паспорт, а я ради своих целей заставила его страдать. Так, все, нужно во всем нормально и спокойно разобраться.

Приняв такое решение, я коснулась рукой плеча мужчины и сказала:

— Обвинение действительно существует, но мы надеемся, что вы поможете нам его с вас снять и найти истинных виновных.

— Виновных… в чем? — подняв на меня затуманенные глаза, спросил Матрусов.

— В совершении незаконных сделок.

— Ничего не понимаю… — вновь опустив голову, обреченно произнес Матрусов.

— Я все сейчас объясню. Только вы выслушайте внимательно, а потом расскажите, как и что было, — начала я свое изложение. — Итак, вам знакома компания «Сельхозтранс»?

— Ну да. А кому в городе она не знакома? — ответил Александр Романович.

Я кивнула и продолжила говорить дальше. Говорила я долго и много: о том, какие деньги переводились по паспорту Матрусова и куда, как при помощи его документа старались оклеветать ни в чем не виновного человека. А еще больше говорила о том, какое наказание грозит настоящему виновнику махинаций и всем его соучастникам. Таким образом, я убивала сразу двух зайцев: объясняла Матрусову суть дела и надавливала на него, чтобы он сам рассказал все, что знает.

Моя уловка сработала, но результата не дала. Дослушав меня, хозяин квартиры сначала долго метался по комнате из угла в угол и ругал всякими словами негодяев, задумавших аферу. А потом заявил, что согласен пойти со мной в милицию, а заодно привести туда и Степановну, которая в тот ужасный день, когда его сумку порезали в троллейбусе, была с ним. По его словам, они вместе с ней тогда же отправились в милицию и подали заявление о пропаже паспорта. Теперь он никак не может восстанавить документ, потому что от него требуют всякого рода справки в разных инстанциях.

Не поверить этому дядьке было довольно сложно. Но работа частного детектива такова, что всегда и абсолютно все требует проверки. Словам я не склонна верить и потребовала отвести меня к той самой Степановне. На что Матрусов сообщил:

— Так она сама сейчас должна прийти. Мы в кино пойти договаривались, я ее и ждал. Посидите немного, она вот-вот будет.

Я согласилась на его предложение, тем более что никакого желания куда-либо идти у меня не было. Матрусов предложил чаю, но, так как я от него отказалась, принялся развлекать меня байками о своем житье-бытье. Из его рассказов я узнала, что Степановна — это его первая жена, с которой в молодые годы он ужиться не сумел, а потому она потребовала от него развода и ушла к матери. Он же, имея музыкальное образование, колесил по стране с оркестром, в котором работал. А как пришло время браться за ум, вспомнил, что у него есть любимая женщина, и вот теперь только и делает, что обхаживает ее. Степановна же с ним общается, но сходиться и жить вместе больше не желает. Мол, ее и так все устраивает. Вот так и живут они порознь.

Когда рассказ Матрусова подходил к концу, в дверь постучали. Хозяин квартиры резко вскочил на ноги, совсем как юнец, к которому пришла долгожданная подружка, и побежал открывать дверь. Вскоре я увидела женщину. Она была весьма миловидной, с русыми волосами, плотно заплетенными в косу, уложенную вокруг головы на украинский манер. Глаза у женщины были светлыми, нос маленьким, а губы, наоборот, слегка пухловатыми и крупными. Одета она была в легкое платье из ситца с зеленым рисунком и лаковые туфли на невысоком каблучке. Аксессуары, как, впрочем, и макияж, на женщине отсутствовали.

— Добрый день, — увидев меня из коридора, сказала Степановна, полное имя которой было Анастасия Степановна Круз, как я уже знала из рассказов Александра Романовича.

Потом она бросила вопросительный непонимающий взгляд на своего кавалера, и тот принялся объяснять ей, кто я и зачем пришла. Выслушав сумбурные речи Матрусова, Степановна окинула меня оценивающим взглядом и произнесла:

— Да, я подтверждаю, что Алексаша заявил о пропаже паспорта в милицию, как только это случилось. Могу даже поклясться, если нужно.

— Ну, этого нам вовсе не требуется, — улыбнулась я в ответ. — Достаточно ваших слов.

Затем я попросила женщину еще раз рассказать мне, как все произошло, назвать номер того отдела, в который они подали заявление, и день, когда случилась кража. Женщина четко ответила на мои вопросы, ни разу не заикнувшись и не сбившись. Было видно, что она во всем уверена. А по тому, какие осуждающие взгляды она бросала на своего ухажера, у меня даже сложилось впечатление, что дама она с принципами и не приемлет всякого рода ложь.

Сверив то, что я узнала от Матрусова, с показаниями его женщины, я поняла, что, скорее всего, они оба не врут мне. К тому же мне стало казаться, что хозяина квартиры в этой жизни интересует только одно: его любовь, до всего же остального ему даже дела нет, и вряд ли бы он стал ввязываться в какие-то денежные махинации, зная, что это не будет одобрено его бывшей женой и нынешней подругой.

Распрощавшись со «сладкой парочкой», я вернулась в свою машину. Сразу же по мобильнику узнала в справочной номер телефона отдела, в котором должно было находиться заявление о краже паспорта Матрусова, и позвонила туда. Там мне подтвердили, что такое заявление действительно существует и что поступило оно чуть меньше месяца назад.

Отключив телефон, я задумалась. По тому, что мне теперь стало известно, можно было понять, что бухгалтера Орлова и в самом деле пытались подставить. Причем я, похоже, даже могу это доказать. Достав свой блокнот, я нашла в нем запись о том, в какие дни были совершены переводы денег на счет Орлова, и сверила их с датой пропажи паспорта у Матрусова. Все сходилось: перевод был сделан уже после поступления в милицию заявления от него о краже. Следовательно, деньги перевел не сам владелец документа, а подставное лицо, используя паспорт Матрусова.

Теперь можно будет попробовать надавить на директора компании «Сельхозтранс» и заставить его признаться в совершении убийства. Полагаю, что этот начальственный хам сразу сообразит, что произойдет, стоит мне только то, что я узнала, сообщить налоговой полиции.

Вставив ключ в замок зажигания, я завела машину и вновь повернула ее в сторону офиса компании «Сельхозтранс». Я надеялась, что через пару минут мне удастся окончательно разобраться со всеми подробностями этого дела и доказать, что Орлов не причастен ни к первому, ни ко второму преступлению.

* * *

— Директор сегодня не принимает, — при виде меня торопливо воскликнула секретарша.

— Ну что ж, это даже к лучшему, — бросила я в ответ. — Значит, нам никто не будет мешать.

Затем самым наглым образом прошла к двери, ведущей в кабинет руководителя компании, и вошла внутрь. Директор резко вскочил из-за стола.

— Кто вам позволил вновь тут появляться? — заорал на меня Елисеев. — Я же велел охране…

— Ваша охрана плохо работает, — перебила я его, усаживаясь в кресло. — Она почему-то просто отсутствует на посту. Впрочем, должна же и она отлучаться по нужде… — грубовато пошутила я, подхватывая тон хозяина кабинета.

— Зачем вы пришли? — прищурившись, холодно спросил директор.

— Поговорить и кое-что выяснить, — в свою очередь, спокойно отозвалась я.

— Нам с вами не о чем говорить, — не понижая тона, продолжал Елисеев.

— Неужели? — удивилась я. — А мне почему-то кажется, что, наоборот, очень даже есть о чем. Например, о Матрусове Александре Романовиче. Надеюсь, такой вам известен.

Тут выражение лица Елисеева немного изменилось, но ответил он все тем же высокомерным тоном:

— Даже если известен, к вам это никакого отношения не имеет. Дела компании вас не касаются.

— И тех, кто в ней работает, тоже? — издевательским тоном продолжила я. — Например, того же бухгалтера Орлова, ведь именно данного клиента он якобы обворовал.

— Еще раз повторяю: это дело не ваше, а компании и налоговой полиции. И я буду отвечать только на вопросы ее представителя, — взревел Елисеев.

— Зря вы так со мной… — перейдя на легкую угрозу, произнесла я. — Мне вот, например, стало известно, что никакого Матрусова-фермера в помине не существует и что сделка совершалась кем-то по украденному паспорту. Думаю, этой информацией очень заинтересуется налоговая полиция. Или я не права?

— Вы… да вы… — заволновался директор. — Вы ничего не понимаете, а лезете туда, куда вас не просят. Я еще раз повторяю, дело это не ваше, тем более что суд уже вынес приговор вору Орлову. И вы все равно ничего не докажете.

— Ну, это мы еще посмотрим, — усмехнулась я в ответ. — Похоже, что вы плохо знаете законы, уважаемый. А статьи о совершении и заказе убийства вам известны? Полагаю, что нет, поэтому вы и убрали жену бухгалтера. Ведь так?

— Вон! — снова вскочив со своего места и выставив указательный палец вперед, заорал Елисеев. — Вон… или…

— Хорошо, хорошо, я вас покину, — лилейным голоском пропела я. — Но только вы не расслабляйтесь. За вами скоро придут.

Не торопясь встав с кресла, я медленно прошествовала до двери и как победитель, а не как побежденный, с гордо поднятой головой вышла.

Оказавшись за пределами здания компании, я села в машину и задумалась: что же делать дальше и как поступить? То, что директор в чем-то замешан, было очевидно — слишком уж неадекватно и агрессивно для невиновного он себя ведет. На его месте следовало быть более осмотрительным и расчетливым. При этом он, похоже, не слишком испугался моей угрозы. Не пытался выяснить подробности, что именно я узнала, не предлагал взятку… Словно у него есть свои люди в налоговой инспекции. Если так, то пора отправляться туда и все рассказывать. Хотя нет, бесполезно. Пока еще рано, вряд ли мне кто поверит. Стало быть, нужно найти еще какие-то подтверждения того, что убийство жены Орлова было выгодно для Елисеева и что именно он его и заказал. Но как это сделать?

Я решила бросить «кости» и спросить у них совета. Поэтому извлекла из бардачка черный мешочек со своими магическими двенадцатигранниками, высыпала их на колени и уставилась на выпавшую комбинацию 36+20+3. Расшифровывалась она так: «Начало периода деловой активности, благодаря которой вы достигнете всего, к чему стремились».

Немного подумав, я поняла, что мои подсказчики предлагают мне как следует проверить, что именно нашла на Елисеева Орлова. В офисе у женщины был свой компьютер, и неизвестно, все ли в нем проверили ее коллеги. Ничего другого, что имело бы отношение к данной расшифровке предсказания, пока мне в голову не приходило. Что же касается сделанного вывода… Если я найду в вещах Юлии то, чего так боялся Елисеев, можно будет разговаривать и с ним, и с налоговой совсем по-другому.

Дождусь-ка я вечера, а потом немного пороюсь в офисе адвокатов. Вдруг эти дамочки ничего даже не знали о проводимой Орловой работе. Следует проверить все лично.

Запланировав наведаться вечерком в офис адвокатской конторы и немного покопаться в нем под покровом ночи, я со спокойной совестью направила машину в сторону дома. Зная, что торопиться мне в общем-то некуда, я ехала не спеша, наслаждаясь ровным гудением мотора и мерным покачиванием машины. Езду на машине я любила всегда, да только вот, как правило, понаслаждаться ею как следует нет никакой возможности: то гонки за преступниками, то выезды по работе — просто времени не хватает, чтобы расслабиться и получить удовольствие от того, что нравится. Сейчас же я пользовалась неожиданно появившейся возможностью в полной мере.

Но, как говорится, не тут-то было. Бросив несколько взглядов в боковое зеркальце, обнаружила следующую за мной по пятам машину. Вроде бы ничего подозрительного, но она странным образом повторяла все мои маневры. И я насторожилась. Серая «Ауди» неотступно следовала по пятам и не очень-то старалась спрятаться и не засвечиваться. Стало ясно, что это «хвост».

«Так… кажется, директор засуетился… Видно, хорошо я на него поднажала, что он приставил ко мне своих головорезов. Интересно бы еще узнать, какое задание он им дал: просто последить или же сразу грохнуть? Увы, придется их всех горько разочаровать. Умирать я в ближайшее время не собираюсь, да и прятаться тоже. Жаль, что им это неизвестно, — получат ведь бумерангом в обратную».

Ничуть не расстроившись из-за такого поворота событий, а даже, наоборот, обрадовавшись ему — острые ощущения будоражат мою кровь, ведь недаром же я зовусь Ведьмой, — я продолжила свой путь, изредка бросая взгляды на машину, которая так и ехала за мной, не отставая, до самого моего дома. Когда же я вышла из машины, чтобы выяснить, кто же именно ехал за мной, так как до сих пор из-за затемнения стекол «Ауди» это сразу определить не удалось, направилась за угол дома. Там я сразу же остановилась, нащупала в своей сумочке небольшое зеркальце и, присев, выставила его из-за угла и направила в сторону машины-«хвоста». И сразу увидела, что из «Ауди» вышел парень в шортах и легкой маечке и направился туда же, куда пару минут назад удалилась я.

«Ясно, идет за мной», — поняла я. Убрала зеркальце на место и приготовилась к нападению. Ждать, когда оно последует с противоположной стороны, было не в моих правилах.

Несколько минут спустя из-за угла дома, за которым я стояла, показался человек. Я занесла руку вверх и врезала ему кулаком по носу. Раздался болезненный вой, и парень, следивший за мной на «Ауди», отскочил в сторону. Он запрокинул голову вверх и зажал нос рукой, чтобы немного приостановить начавшееся кровотечение. Я же, не наблюдая в данный момент никакой агрессии со стороны своего раненого преследователя, достала из кармана носовой платок и протянула его пострадавшему.

— На, утрись, а то весь перепачкаешься, — сказала я, а потом, слегка нахмурившись, добавила: — Не люблю, когда за мной следят.

Парень принял от меня платок и, зажав им нос, произнес:

— А мне не сказали, что ты можешь драться.

— Кто не сказал? — понадеявшись на то, что о цели своего задания парень поведает мне все сам, спросила я.

— Неважно, — разочаровал он меня, а потом, в свою очередь, тоже спросил: — Кто ты такая?

— Странный вопрос! Тебя должны были об этом осведомить, раз уж послали за мной следить, — ответила я, намекая на то, что знаю, кому я помешала.

— Должны, но не получилось, — устремив на меня свой спокойный взор, произнес парень.

Теперь мне было видно, что он довольно хорошо сложен и крепко накачан, а значит, должен быть весьма силен. К тому же он спокоен, уравновешен, не склонен на выражение своих эмоций. Имеет колкий, тяжелый взгляд и сильно нависающие на глаза брови — первый признак подозрительного отношения ко всему окружающему. Красавцем парня определенно назвать было нельзя, слишком уж отталкивающее впечатление он производил на первый взгляд. Но и уродом тоже не являлся — так, нечто среднее между Дракулой и шарлатаном, улыбнулась я мысленно, закончив свои наблюдения за противником.

— У вас просрочены документы, — добавил он, выдержав некоторую паузу, за время которой так и не перестал сверлить меня взглядом.

«Ого! Похоже, директор заметил дату на моем удостоверении, — подумала я. — Нечего было так долго размахивать им, да еще перед самым его лицом. Достаточно было показать издалека. Это тебе, Танечка, наука на будущее».

— Так кто вы? — не унимался парень.

— Женщина, — с издевкой произнесла я. — Такой ответ вас устроит?

— Не совсем, — убирая платок с носа, кровь из которого течь уже перестала, ответил парень. — Мне бы хотелось знать ваше настоящее имя.

— Фи, какой некорректный вопрос вы задаете женщине, — продолжала издеваться я. — Захотели познакомиться поближе, так и скажите.

— Вы начинаете меня злить, — приподняв одну бровь вверх, предупредил мой собеседник. — Последний раз спрашиваю, как ваше имя?

— Татьяна. Красивое, не правда ли? — шутя выдала я, наблюдая за тем, как учащенно начинает биться венка на шее у парня и как он сам постепенно звереет. Всегда любила дразнить зверей в зоопарке.

— Хорошо, тогда сделаем иначе, — выдохнул парень. Затем он, резко наклонившись в мою сторону, вырвал у меня из рук мою сумочку и принялся в ней копаться.

От подобной наглости я вышла из себя и, ничего не говоря, двинула ему ногой по челюсти. Не ожидавший такого удара парень выронил мою вещь и уставился на меня покрасневшими от злости, как у быка, глазами. И, наверное, для еще большего устрашения прошипел:

— Я разве еще не говорил, что не выношу, когда меня бьют по лицу?

— Нет, похоже, вы позабыли это сделать, — вставая в оборонительную позу, откликнулась я.

Не дав мне проронить больше ни слова, парень кинулся в мою сторону с кулаками и стал делать попытки нанести мне сокрушительный и сногсшибательный удар. Я едва успевала увертываться и отбивать предназначенные мне тумаки, так как энергия в парне оказалась просто поразительной. Он махал руками с каждым разом все быстрее и быстрее, словно даже и не чувствовал усталости.

Естественно, что я за ним не всегда успевала, а потому все же получила некоторые удары и окончательно разозлилась. А когда я злюсь, ко мне лучше не подходить: убью голыми руками. Вот и на сей раз я так рассвирепела, что решила хорошенько нокаутировать приставучего верзилу и принялась не просто уклоняться от его ударов, а еще и наносить свои. Как только я это сделала, мне стало ясно, что парень так торопливо бьет, потому что на самом деле довольно слаб в боевой подготовке и к тому же боится боли.

Раскусив эту его слабину, я быстро воспользовалась имеющимся преимуществом и почти сразу уложила парня на лопатки. Тот, поняв свое поражение, рассерженно забарабанил свободной рукой по асфальту.

— О том, что я умею драться еще и не так, тебя, похоже, тоже не предупредили, — подколола я побежденного. — Ну что, поговорим теперь?

Здоровяк недовольно фыркнул, но ослабил сопротивление.

— Кто тебя послал? — слегка надавив на завернутую за спину руку парня, спросила я.

— Ну ты же у нас умная, сама догадайся, — прошипел тот.

— Догадалась. Елисеев? Он? — стала уточнять я.

Парень попытался отмолчаться, но, так как я двинула его кулаком в бок, сразу признался:

— Да, он.

— Зачем? — задала я новый вопрос.

И снова нарвалась на тишину.

— Я бы на твоем месте отвечала на все вопросы, — пригрозила я. — Рассказывай, что за задание ты получил!

— Узнать, кто ты такая, — со вздохом ответил мне парень.

— Зачем?

— Ну уж это тебе видней, — попробовал было отмахнуться парень, но у него ничего не вышло, так как я вновь нажала на его завернутую за спину руку. Пришлось ему ответить: — Шеф сказал, что хочет знать, кто ты такая и почему под него копаешь. То, что ты не из ментовки, он понял по просроченному удостоверению.

— Ага, значит, вот как, — усмехнулась я вслух. — Хоть кто-то еще моей скромной персоной заинтересовался.

Потом замолчала и стала размышлять, что мне делать с этим типом. Отпускать восвояси я его пока не могла, так как он мог помешать моим планам, но и таскать его за собой тоже было мне не с руки. Но не убивать же поэтому бедолагу.

«Ладно, отвезу его на свою вторую квартиру. Пусть немного там посидит, а уж потом я решу, что с ним делать», — так в конце концов решила я.

Затем встала со спины парня, пододвинула к себе свободной рукой лежащую на земле сумочку и вытащила из нее наручники. Как только те загремели, парень испуганно приподнял голову и спросил:

— Ты это чего?

— Ничего, — усмехнулась я. — Всего лишь продолжаю играть в работника милиции. А тебе временно предлагаю изобразить из себя преступника. Как тебе такая роль?

Верзила недовольно завозился и попробовал подняться на ноги. Сделать это ему не удалось до тех пор, пока я сама не поставила его вертикально, скрепив обе руки наручниками.

— Пошли, следопыт, — толкнув парня в спину, произнесла я. — Топай к моей машине.

— Куда ты меня собираешься везти? — стараясь скрыть страх, нарочито высокомерно произнес парень.

— Увидишь, — равнодушно отозвалась я и подтолкнула его в спину.

Мы дошли до моей машины, я усадила парня на соседнее с водительским сиденье и села за руль. После этого развернула машину и поехала на свою вторую квартиру. Она досталась мне по наследству от бабки и практически не использовалась по прямому назначению, как жилье. Зато очень выручала в тех случаях, когда нужно было где-то собраться с друзьями или же кого-то временно изолировать от общества. Сейчас изолируемым был этот горе-следопыт, не сумевший выполнить поручения своего шефа и попавший в мои сети. Возможно, чуть позднее я использую его в качестве свидетеля незаконных действий его босса. Как-никак, а нападение на безоружную женщину наказуемо.

Глава 4

Совершив поездку на свою вторую квартиру и оставив в ней нового гостя прикованным к батарее, я вернулась к себе домой и занялась ужином. Перед тем как отправляться по делам, следовало наполнить свой желудок, иначе его протесты будут слышны на всю округу. Уж это-то я знала наверняка, так как однажды именно бульканье в животе предательски выдало меня и я едва не попала в руки преступников.

Отварив макароны, я сделала к ним подливку, обжарила пару сосисок и принялась за еду. Затем выпила чашечку горячего, ароматного кофе и стала готовиться к вылазке в офис адвокатов. Зная наперед, что мне предстоит, я проверила наличие отмычек в своей сумочке, облачилась в брюки и плотно прилегающую к телу темную водолазку. Волосы собрала в хвост, чтобы не мешали, ну а затем направилась к машине.

На улице уже темнело, а к тому моменту, когда я должна буду достигнуть офиса адвокатской конторы, станет и вовсе темно. Именно на это и рассчитывая, я завела машину и медленно повела ее в нужном направлении.

Вскоре я была на месте. И тут увидела, что все пространство вокруг здания очень хорошо освещено. Виной тому были не только уличные фонари, но еще и оставленный включенным свет в здании, находящемся рядом. И выключать его там, по всей видимости, не собирались.

При таком раскладе влезать в офис было опасно: меня запросто мог кто-нибудь увидеть и тут же поднять шум. Пришлось обдумывать иной способ проникновения внутрь. Оставив машину немного поодаль, я подошла к офису и стала осматривать его со всех сторон. Входная дверь была слишком хорошо видна, окна, выходящие на главную улицу, не подходили по той же причине, и лишь окно, расположенное в туалете, было скрыто от глаз посторонних прохожих. На него я и обратила свой взор.

Радовало то, что решетки на этом окне отсутствовали, правда, само окно было нестандартным по размеру и имело очень узкие створки. Тем не менее через них я могу пролезть без труда, будучи довольно стройной, но для начала придется выставить стекло, а это требовало больших усилий.

Внимательно осмотрев окошко, я обнаружила, что оно имеет задвижку, а открывается наружу. Достав из сумочки складной тонкий ножичек, я просунула его в щель между рамами и стала приподнимать шпингалет вверх. Вскоре мне удалось это сделать, но вот потянуть раму на себя не получалось — она была слишком плотно закрыта. Я оставила нож торчащим в окне и отыскала в сумочке самую длинную отмычку, сделанную из прочной проволоки. Она была ровной по всей длине, за исключением конца, отогнутого в сторону.

Взяв ее в левую руку, а ручку ножа в правую, я вновь приподняла шпингалет вверх, отмычку просунула в щель рядом и, повернув так, чтобы она зацепила раму, потянула на себя. Это дало результат: рама немного сдвинулась, и теперь уже шпингалет не мог попасть в предназначенное ему отверстие. Немного передохнув, я вынула нож, схватилась обеими руками за раму и принялась тащить ее на себя. Та спустя пару секунд подалась и открыла мне вход в туалетную комнату адвокатской конторы.

Добившись желаемого, я убрала все свои инструменты в сумку, отыскала на газоне поблизости камень и, поместив его прямо под окном, начала карабкаться наверх. Сделать это было не так-то просто, учитывая высоту размещения окна над землей. Но для меня, Татьяны Александровны Ивановой, ничего невозможного не существует — минуты через четыре я была уже внутри.

Осмотревшись на новом для меня месте, я не смогла не взглянуть в висящее на стене зеркало и не полюбоваться своим отражением. А куда деваться, женская натура берет свое. Правда, потом сразу же занялась дверью. Ее открыть при помощи отмычки не составило никакого труда, так как нормальными замками снабжать двери в туалетные комнаты у нас не принято. Зато уж над дверью в саму контору к адвокатам пришлось потрудиться. Она была закрыта сразу на два замка.

Не знаю, сколько это занятие отняло у меня времени, но наконец все преграды остались позади, и я попала в пункт своего назначения. В нем в отличие от коридора, в котором я только что пребывала, царила кромешная темнота, нарушать которую было опасно. Стоило мелькнуть тут огоньку от фонарика, как на улице через окно это сразу станет видно.

Понимая, что без света мне все же не обойтись, я на ощупь добралась до окон, опустила жалюзи и только затем включила свой карманный фонарик. Теперь мне стало видно все то, что дамочки-адвокаты оставили на столах, но меня интересовали вовсе не эти бумаги, а совсем другое. Подойдя к тому столу, за которым когда-то работала убитая жена Орлова, я начала проверять содержимое ее ящиков. В них были только какие-то бланки, содержащие информацию об оплате клиентом работы адвоката, несколько книг по юриспруденции, брошюры с новыми изменениями, вносимыми в Уголовный кодекс, и иная информация того же рода. Все это не имело никакой ценности, а потому даже не запиралось.

В последнем же ящике, похоже, находилось что-то более важное, так как он оказался закрытым на маленький встроенный замочек. Ключ к нему, конечно, даже не требовался, так как роль подобных мне заменяли различного рода отмычки. Повертев одной из них в замке, я выдвинула ящик и, установив его на столешницу, принялась изучать содержимое. Но различные договора, хранившиеся в ящике, тоже не имели никакого отношения ни к компании «Сельхозтранс», ни к ее директору. Оставалось надеяться, что нужное мне я найду в памяти компьютера, на котором работала Юлия Дмитриевна.

Вернув ящик на его законное место, а затем закрыв его, я отыскала розетку, включила в нее компьютерную вилку и стала ждать, когда агрегат загрузится. Немного потрещав, компьютер выдал мне картинку с расположенными на ней пиктограммами в виде папочек. Несколько минут посмотрев на них, я поняла, что на прочтение, даже беглое, всего тут имеющегося у меня уйдет не один час, а этого позволить себе я не могла. Тогда я достала из сумочки предусмотрительно взятые мной из дома дискеты и попросту скачала на них всю информацию.

Закончив с этой незаконной работой, я убрала дискеты назад в сумку, выключила компьютер, осмотрела все вокруг стола и, не обнаружив никаких следов моего тут присутствия, выключила фонарик. Потом открыла жалюзи и направилась к выходу. Там я немного повозилась у двери, закрывая замки так, как и было до моего вторжения, и лишь после этого пошла в комнатку с буковкой Ж на двери. Я быстро и ловко вылезла на улицу через окно и взялась закрывать ставни. Вот тут-то меня и поджидал неприятный сюрприз. Тот самый шпингалет, который недавно сравнительно легко был мной открыт, теперь ну никак не желал закрываться. Он вертелся во все стороны, соскальзывал с ножа и отмычки, бесполезно опускался мимо отверстия.

Порядком понервничав, я разозлилась и решила оставить все как есть. То есть окно-то я, конечно, закрыла, но вот защелкивать его на шпингалет не стала, понадеявшись, что женщины сочтут, будто сами забыли это сделать. После чего осмотрелась по сторонам и направилась в сторону машины. Достигнув ее, села за руль и закурила. Теперь нужно было решить, где выгрузить всю эту информацию с дискет и спокойно в ней покопаться.

Естественно, что делать этого в офисе Кирьянова я не могла, так как, во-первых, стану отрывать его от работы, а во-вторых, вынуждена буду все ему рассказать. Не подходил для этой роли и компьютер, стоящий в отделе у Гарика Папазяна. Тут уж не я его буду отвлекать, а он меня, причем так, что в конце концов я предпочту бросить все и умчаться прочь. Не потому, что общество Гарика мне так уж неприятно, а по причине его очень уж настойчивого стремления добиться от меня того, что никак не входит в мои планы. Сексуальные отношения, на которые он до сих пор надеется, и дружба для меня давно уже не совместимы: либо одно, либо другое, а Гарик меня вполне устраивает как друг.

Еще немного подумав, я остановила свой выбор на давнишнем своем знакомом по кличке Дык. Ничто иное, кроме компьютера, его в жизни не интересует, но и разбирается он в нем отменно: может не только снять все пароли, но и самолично составить нужную программу, отыскать все, что надо, в Интернете и даже влезть в компьютер какой-либо фирмы. Да-да, на его счету имеются нарушения хакерского характера.

Когда-то Дык был моим парнем и даже получил тяжелое ранение во время одной стычки с бандитами, когда помогал мне. Тогда я была вынуждена за ним ухаживать весьма длительное время. Правда, ухаживать приходилось не только за ним, но и за его таксой, именуемой Эскейпом. Кличку свою собака получила в честь кнопочки на клавиатуре столь любимого Дыком компа. Ну, заодно еще и за квартирой, интерьер которой без изменений мог бы с успехом использоваться в качестве натуры для съемки фильма о царстве паука, если бы такой фильм кто-то захотел снять. Настолько в ней все было запущено и покрыто пылью. Чистейшим оставался один лишь компьютер, да и то по той причине, что Дык проводил за ним целые сутки.

Да, вот таким бесшабашным и неаккуратным был Дык. Вся его жизнь протекает в одной-единственной комнате, перед экраном компьютера и с бутылкой пива в одной руке. Не знаю уж, почему ему все это так нравится. На мой взгляд, скука смертная. Правда, сейчас кандидатура Дыка была самой подходящей для моих целей — для того чтобы спокойно воспользоваться компьютером и, если понадобится, обратиться к нему за помощью.

Докурив сигарету, я выбросила ее остатки в окно и поехала к своему бывшему. Живет Дык в районе Хрущовки. Дома там хоть и имеют три этажа, но потолки в них настолько низкие, что снаружи кажется, будто в каждой квартире просто по два окна, расположенных одно над другим. Единственное преимущество этих жилищ то, что звукоизоляция в них как в бомбоубежище: ни за что ничего не услышишь, даже если под окнами рванет граната или твои соседи устроят погром. Одним словом, тишь, гладь да благодать.

Быстро доехав до дома Дыка, я поставила машину под его окнами и направилась в подъезд. Остановилась у самой первой двери и надавила на звонок — мой друг-хакер проживал на первом этаже.

Вскоре дверь передо мной распахнулась, и я увидела Дыка. По его внешности даже трудно было предположить, когда он в последний раз брился и ходил в парикмахерскую. Дык выглядел все таким же, как и раньше: наивный взгляд, добродушная улыбка. Да и одежда с тех времен ничуть не изменилась, ну разве что цветом потускнела, не более.

— Да вас, батюшка, не узнать! — осматривая Дыка, с некоторой усмешкой произнесла я. — Все зависаете?

Дык молча улыбнулся и освободил проход в комнату.

— Ты тут от времени случайно не отстал? — проходя внутрь, продолжила я. — Небось на улицу даже и не выползаешь.

— Сейчас нет, пиццу и пиво мне прямо на дом доставляют, — похвалился Дык.

— Хорошо устроился, — отозвалась я. — А я ведь к тебе по делу.

— Вижу, что у тебя в жизни тоже мало перемен, — не позабыл вернуть должок Дык. — Все так же следопытничаешь?

— Скорее детективничаю, — поправила его я, осматривая комнату.

Здесь стало куда хуже, чем я помнила. Пауки теперь не только чувствовали себя хозяевами в углах и на потолке, но и оккупировали всю поверхность помещения. Их детки и внуки развесили свои кружева по давно не используемой посуде, покрывшемуся толстым слоем пыли телевизору, экран которого даже стал от этого зарешеченным, как в мультфильме про Простоквашино. Не поленились они украсить и окно, отчего на нем будто появились тюлевые занавески. Описать или представить себе все это «подземелье» просто немыслимо — его нужно видеть воочию.

— Можно вопрос? — немного выйдя из шокового состояния, спросила я.

— Валяй, — буркнул Дык, успевший занять свое протертое чуть ли не до дыр крутящееся кресло.

— Когда ты в последний раз брал в руки тряпку? — поинтересовалась я.

— А зачем? Меня это соседство не напрягает, — улыбнулся в ответ Дык. — Пауки — насекомые мирные. К тому же у меня никогда не бывает мух.

— Это уж точно, — усмехнулась я.

А Дык сразу же спросил:

— Так что ты хотела? Что-нибудь вскрыть надо или, может, куда залезть?

— Ни того, ни другого не нужно, — ответила ему я. — Просто мне требуется временно воспользоваться твоим агрегатом.

— Это почитать, что ли? — уточнил Дык.

— Угу, — кивнула я, отмахиваясь от вознамерившегося спуститься мне прямо на голову огромного паука.

Тот моего жеста ничуть не испугался и самым наглым образом продолжил осуществлять задуманное дальше. Он растопырил свои лапищи и теперь готовился спрыгнуть мне на волосы. Я торопливо отскочила в сторону, добавив при этом:

— Да они у тебя обнаглели совсем. Ты что же, им все позволяешь?

— Ничего, сейчас поймут, что ты из своих, и оставят в покое, — успокоил он меня.

— А где твой Эскейп? — заметив отсутствие таксы, спросила я.

— А, этот длинный… Да я его гулять выпустил, — ответил мне Дык.

— То есть как это «выпустил»? Одного? — удивилась я.

— Ну да, не маленький уже, — ответил беззаботный хозяин.

«М-да, — подумала я. — Совсем, похоже, бедняга от мира отгородился, даже собаку выгуливать ленится. Так дело не пойдет, недолго в этом полумраке и ослепнуть, а еще хуже — свихнуться вовсе. Я где-то читала, что компьютер плохо влияет на психику и может стать причиной заболеваний умственного характера и памяти. Если так будет продолжаться дальше, Дыку это точно грозит».

Вознамерившись заняться воспитанием парня, пока я занимаю место у его компьютера, я извлекла из своей сумочки дискеты и попросила Дыка освободить мне место.

— А это много времени займет? — лениво вставая, поинтересовался он.

— О, да, — согласилась я.

— А что же я все это время делать буду? — растерянно спросил он.

— Ну, как что? Займешься наконец уборкой. Когда-то это ведь все равно нужно сделать! — выдвинула я свое предложение.

— Фу, такой гадостью не занимаюсь, — ответил мне Дык. — Я лучше пивко закажу.

— Пиво получишь от меня. Но после того, как разгонишь все это паучиное хозяйство, — пообещала я.

— Жалко, — хныкнул Дык, но над моим предложением задумался.

Как-никак, а пиво на халявку всегда казалось ему вкуснее, чем купленное самим. В конце концов жадность взяла свое, и Дык принялся искать тряпку. Я же, на время позабыв о нем, начала открывать папки со скопированной из компьютера Орловой информацией. В большинстве из них оказались какие-то таблицы, в которых я ничего толком не понимала. Иные были наполнены договорами и текстами, предназначенными для суда. Их я читала довольно тщательно, стараясь найти хоть какую-нибудь из знакомых мне фамилий. Увы, пока все было безрезультатно.

Где-то через час, когда Дык умудрился поднять в комнате такие столбы пыли, что стало трудно дышать, я добралась до трех последних папок и, попытавшись открыть их, неожиданно обнаружила, что они запаролены.

«Так, похоже, то, что я ищу, находится именно здесь», — обрадовалась я и подозвала к себе Дыка. Когда же он приблизился, показала на высветившуюся на экране компьютера надпись «Введите пароль» и спросила:

— Сможешь открыть?

— Ну и глупости иногда из твоих уст вылетают, — усмехнулся в ответ Дык и, склонив голову над клавиатурой, шустро забегал по ней пальчиками.

Мне оставалось только молча наблюдать за его действиями и ожидать, когда он со всем этим справится. Сомневаться в способностях Дыка я даже и не думала, хорошо зная, что пароли он щелкает, как орешки. Вскоре в самом деле все было сделано. Гордо подняв голову вверх, Дык произнес:

— Прошу, моя прелесть, ворота в неизведанное открыты.

Не разбрасываясь комплиментами в ответ, я просто молча кивнула и уставилась на экран. На последнем после введения пароля высветились копии каких-то документов. Быстро пробежав по ним взглядом, я радостно хлопнула в ладоши и выкрикнула:

— Да!

— Что? — тут же повернув голову в мою сторону, спросил Дык.

— Ничего, ты работай, работай, — улыбнувшись, ответила я.

Затем включила принтер и принялась распечатывать все, что только что обнаружила. А обнаружила я много чего: в большинстве своем копии бумаг, подтверждающих проведение левых сделок на предприятии «Сельхозтранс», свидетельские показания нескольких лиц, утверждавших, что они сами под руководством и с разрешения директора компании обманывали оптовых покупателей, списывали долги предприятия на подставных лиц, подделывали подписи. Одним словом, творили все то, в чем теперь обвиняли бухгалтера Дмитрия Антоновича Орлова.

«Так, значит, вот почему Елисеев решился убрать жену Орлова! — перебирая отпечатанные уже бумаги, думала я. — Знал Елисеев, что, попади все это в налоговую, ему головы не сносить. Вот и решился на крайнюю меру: жену убрал, а мужа подставил — все шито-крыто, а главное, никаких подозрений на него самого. Но с бухгалтером он поторопился, не подумал, что его женушка сможет столько всего накопать. Хорошо еще, что она догадалась скрыть все в своем компьютере. Стоп, а почему же тогда Елисеев не ищет весь этот нарытый Орловой компромат, если знает, что он у нее? Может, думал, что он спрятан дома, но пока не нашел? Или, возможно, как раз нашел, но только распечатки и решил, что других не существует? Ладно, проверю это чуть позже».

Дожидаясь, пока распечатка бумаг закончится, я посмотрела на часы и обнаружила, что времени уже три утра. Скоро вставать, а я еще и не ложилась. То-то у меня голова будет завтра болеть… Впрочем, может, и не будет, смотря с какой ноги встану.

— Ну, как уборка? — повернувшись на стуле, спросила я у Дыка.

— Плохо, — сдувая с носа прилипшую к нему паутину, отозвался хозяин квартиры. — Никогда не думал, что это так сложно.

— Да, не много ты сделал, — осматривая комнату, произнесла я. — Только лишь пауков потревожил, а все их паутины как висели, так и висят.

— Ну я же снизу начал, — указывая на пол, который он подмел, ответил Дык.

— М-да… — только и смогла сказать я, поняв, что на уборку оторвавшийся от мира хакер просто не способен. Ну не заложено в нем это от природы, и все.

«Ладно, потревожу его еще раз попозже и покажу этим шестиногим, где раки зимуют», — пообещала я сама себе, что сделаю Дыку одолжение и хоть немного приберу в его квартирке. Вслух ему об этом я, конечно, не сказала, зная, что он обязательно будет против.

Потом собрала всю пачку бумаг, вышедших из принтера, в стопку, запихала ее в сумку и достала из кармана кошелек. Дык молча следил за моими действиями. Я вынула пятидесятирублевую купюру и, протянув ее ему, сказала:

— Это на пиво, остальное занесу позже.

— Сама? — удивился Дык, даже не догадываясь, что его в скором времени ожидает.

— Сама, — подтвердила я, выдав легкую улыбку. Но Дык намека все равно не понял, так что дальше я добавила уже нормальным тоном: — Ты же, надеюсь, не будешь против, если я загляну к тебе просто в гости, а не по делу, обремененная работой?

— Нет, конечно, не буду, — переминался с ноги на ногу Дык. — Тебе я всегда рад, ты же знаешь.

— Ну вот и отлично, — подмигнув ему, ответила я и сразу направилась в сторону двери.

— Уже уходишь? — глупо спросил вслед Дык.

— Да, дела, — не оборачиваясь, бросила ему я и исчезла за дверью.

* * *

И вновь утро. Эта ненавистная часть дня, когда обязательно нужно вставать по будильнику, не досмотрев сладкого сна и не нанежившись вдоволь в теплой постели. Не знаю, есть ли на свете такие люди, которые без сожаления покидают мягкий диванчик или хорошо набитую перину. Лично я таких пока еще не встречала и уж тем более сама к таковым никакого отношения не имею.

И все же, несмотря на эту ненависть и протесты организма, вставать все-таки надо. Будильник пропищал уже давно, а я все тянула, не вылезая из-под одеяла. Зато потом вскочила как ошпаренная и понеслась в ванную. Там приняла прохладный душ и сразу почувствовала себя намного лучше.

Быстро позавтракав, я принялась одеваться. Сегодня мой выбор остановился на давно уже забытых в шкафу коричневых широких брюках и серой кофточке с углообразным вырезом. Ее украшением была маленькая брошка в виде капельки воды, окаймленной зелеными листочками по бокам. Надев все это, я поработала пару минут над макияжем: подкрасила светло-коричневой помадой губы, нанесла тени и румяна и даже, что очень редко бывает, вдела в уши серьги.

Посмотрев на свое отражение в зеркале и решив, что я, как всегда, неподражаема, взяла свою сумочку и покинула квартиру. На сегодня мной было запланировано посещение директора компании «Сельхозтранс» и проведение с ним обличительной беседы, итогом которой должно было быть если не его собственное признание, то хотя бы частичное раскрытие мной его тайн. Пока же кое-что для меня оставалось неясным, и я планировала выяснить это чуть позже.

Загрузившись в машину, я завела ее и поехала в компанию, где работал Орлов. Добиралась туда долго, попав сначала в одну большую, а затем в другую, поменьше, пробку. Сегодня я пережила их нормально, если не считать, что обругала про себя всех кретинов, которые не умеют водить машину и знать не знают, что такое правила дорожного движения. В остальном же все было хорошо: пробки постепенно рассосались, и я достигла наконец нужного мне адреса.

Припарковав машину на полюбившееся мне место и даже не дожидаясь, когда подойдет охранник, я сразу направилась в здание компании. Но не тут-то было. Своими частыми посещениями я, видно, так достала директора, что он действительно запретил пускать меня. Едва охранник, стоящий в дверях, увидел мою фамилию в удостоверении, как сразу нахмурил брови и строго произнес:

— Извините, но вас пускать не велено.

«Ну надо же! Какая честь, что касаемо меня даются отдельные поручения», — съязвила я про себя.

— Почему же это? — с минуту посверлив взглядом охранника, уточнила я.

— Понятия не имею, мне не докладывались, — буркнул в ответ парень. — Сказано — не пускать, а мое дело маленькое…

— Ясно, — вздохнула я.

Потом отошла в сторону от двери и задумалась: «Как же попасть к директору? Ведь мне нужно обязательно с ним поговорить. — Я повертела головой по сторонам. — Нет, лезть средь бела дня по водосточной трубе или по балконам не подходит. Нужно придумать что-то более простое. А что, если просто позвонить Елисееву и сказать ему, что я откопала очень важные и опасные для него бумаги? Наверняка он этим заинтересуется и согласится меня принять. Точно, так и сделаю».

Вновь подойдя к охраннику, я любезно попросила у него номер телефона директора.

— Номер телефона? — нахмурив брови, переспросил парень.

— Ну да, номер, — подтвердила я. — Тебе ведь не запрещали этого делать? Да и к тому же как я могу добиться, чтобы вы меня пропустили, если не переговорю с ним лично?

Сказанное мной заставило охранника начать шевелить мозгами, но результат оказался не таким, какого я ожидала. Он предпочел самое простое и не требующее много времени на размышление решение:

— Если вам запретили входить, значит, запретили и звонить, — изобразив на своем лице непреклонность, выдал он. — Не отвлекайте меня больше от работы, женщина.

«Ничего себе тон! — обиделась я. — Со мной разговаривают, как с какой-то торговкой с рынка. Ладно, сама достану этот чертов номер».

Покинув крыльцо перед дверью, я отошла к стоянке с машинами, достала из сумочки зеркальце, помаду и принялась подкрашивать губы. Затем, когда это было сделано, распустила волосы по плечам, убрала все косметические принадлежности в сумочку и с расстроенным видом принялась вертеть головой по сторонам. Буквально сразу мне на глаза попался средних лет гражданин, дружески перекидывавшийся фразами с парнем, который охранял стоянку с машинами.

«Ага, значит, свой, из числа персонала компании, — догадалась я. — Остается только надеяться, что он падок на слабый пол».

Слегка приопустив ресницы на глаза и плавно покачивая бедрами, я с расстроенным видом стала двигаться то в одну, то в другую сторону, демонстрируя тем самым свою раздраженность и задумчивость. Выбранный мной объект заметил меня, сразу впился взглядом в область груди, а чуть позже заскользил глазками по всей моей фигуре. Я же, все еще продолжая делать вид, что не замечаю его и увлечена своими собственными проблемами, расстроенно прикусила губу и, топнув ножкой, гневно и довольно громко воскликнула:

— Вот кретин! Где только таких находят?

Услышав мои слова, мужчина подошел поближе и, улыбнувшись во все свои тридцать два зуба, заботливо поинтересовался:

— Что вас так расстроило, прелестная леди?

— Этот охранник, — небрежно махнув ручкой в сторону двери, ответила ему я. — Он такой бестолковый и… и…

— Что же он такого сделал, что вызвал у столь милой особы гнев? — вновь спросил мужчина.

— Он не желает пускать меня внутрь, потому что у меня отсутствует пропуск. Я ему говорю, что вчера оставила его у подруги, а с утра не застала ту дома, но он меня и слушать не желает. Все твердит: не велено да не велено. У-у!

И я снова топнула ножкой по земле, сложила руки на груди, а через минуту расстроенно всхлипнула. Мужчина торопливо шагнул в мою сторону и положил свои руки мне на плечи.

— Ну, не расстраивайтесь вы так, — раздался его ласковый, прерываемый глубокими вздохами голос. — Наверняка это можно как-то исправить.

— Нет, когда на посту стоят такие болваны, — вздохнула в ответ я, — ничего уже сделать нельзя. И завтра меня, наверное, уволят за отсутствие на рабочем месте.

— Так вы, значит, у нас работаете? — обрадовался новости мужчина.

— Да, со вчерашнего дня, — все тем же голосом бедной овечки соврала я.

— Ну, в таком случае могу предположить, что отныне мы часто будем видеться, — продолжая посматривать на меня, как на сладкий кусок торта, произнес работник компании. — Ну а пока пойдемте, я проведу вас внутрь.

Благодарно посмотрев в глаза мужчине, я улыбнулась. Нет, не ему — слишком много чести, а тому, какая же я все-таки умница. Прямо слов нет.

«Эй ты, умница, — напомнил о себе давно позабытый внутренний голосок, — рано радуешься. Сначала попади внутрь, а потом расхваливай себя». — «Попаду, попаду, можешь и не сомневаться», — вышагивая вслед за своим «пропуском», отозвалась я и еще раз улыбнулась.

Вскоре охранник оказался у меня за плечами. Спорить со вторым лицом в компании, который соизволил меня сопровождать, парень не осмелился, а потому никаких трудностей на моем пути не обнаружилось.

— Спасибо, — остановившись у лестницы, смущенно произнесла я. — Извините, что отвлекла вас.

— Ничего, мне это было даже приятно, — ответил мужчина и пожал мне руку.

Я, продолжая изображать наивную девицу, опустив глаза, убрала свою руку и тихо сказала:

— Ну, я пойду.

— Да, конечно, идите, — согласился мой сопровождающий.

Не теряя более ни минуты, я направилась в сторону — только для того, чтобы избавить себя от нежелательного общества этого типа. Последний следил за мной взглядом до того самого момента, пока я не скрылась из виду, что я чувствовала, даже не оборачиваясь.

Наконец я была предоставлена самой себе. Постояв несколько минут за углом коридора, я осторожно выглянула из-за него и, не обнаружив ничего подозрительного, покинула свое временное убежище. Далее мой путь прямиком лежал к кабинету многоуважаемого директора компании «Сельхозтранс». Вот уж представляю себе, как он обрадуется моему приходу!

Поднявшись по ступеням лестницы на второй этаж, я свернула в нужную сторону и уверенно зашагала к знакомой двери. Возле директорской приемной толпилось несколько человек, видно, ожидающих своей очереди, чтобы быть принятыми. Присоединяться к ним я совершенно не желала, а потому достала из сумки те самые распечатки, сделанные с компьютера жены Орлова, придала своему лицу строгое выражение и направилась прямо к двери. Как я и ожидала, у последней на меня попытались наехать:

— Вы куда? Не видите, тут очередь? — произнесла какая-то женщина с большой сумкой в руках. Она была похожа на курицу-наседку: такая же круглая, маленькая ростом, с мизерными глазками-пуговками и в наряде со множеством воланов. Даже стояла эта женщина не совсем обычно: расставив ноги в стороны и склонившись немного вперед, словно ее все время толкали сзади.

Бросив на эту особу свой строгий взор, я одним движением руки поправила волосы и пояснила:

— Я тут работаю. Не видите, отчет несу.

Не знаю уж, насколько мне поверили, но расступиться — расступились. Я без стука, как и полагается настоящей секретарше, открыла дверь и вошла в якобы свой кабинет. Но так как он был совсем даже не мой, следующим, кого я увидела, была секретарша Елисеева.

Все та же знакомая мне по предыдущим посещениям девчушка испуганно вскочила со своего места и кинулась к двери начальства, запищав:

— Туда нельзя, не велено. Директор занят.

— Ну так и я не отвлекать его от дел пришла, — ответила я ей. — У меня для него очень важная информация имеется. Личного характера. Так что на вашем месте я бы обо мне доложила.

— Я сейчас вызову охрану, — попробовала напугать меня девушка.

Ей, по всей видимости, дали строгое предписание не позволять мне вторгаться в «личные апартаменты» их высочества директора, и потому она теперь тряслась от страха нарушить указание.

Но я прикинулась глухой и продолжила беседу с девушкой, сказав ей:

— На вашем месте я бы этого не делала, все равно не успеете. Давайте лучше договоримся, что вы сами скажете своему боссу о моем визите, или же… — Я сделала шаг в сторону двери, давая понять, что войду туда и без доклада. Тогда уж секретарше тем более достанется, и гораздо больше обещанного.

Девчушка, видно, это поняла, а потому, указав мне взглядом на кресло и тихо сказав: «Подождите», исчезла за дверью директорского кабинета. Вернулась она довольно быстро, но с таким лицом, что и в фильме ужасов не увидишь: девушка была белее белого. Причина была мне ясна, потому что после того, как она вошла к боссу с сообщением обо мне, из кабинета Елисеева доносились такие жуткие вопли, что даже трудно передать. Я расслышала некоторые обрывки фраз, по которым поняла, что после моего ухода достанется тут всем, а особенно «кретину охраннику», неизвестно для чего поставленному у входа. Да, видно, разозлился Анатолий Васильевич не на шутку.

— Вы… вы можете войти, — сделав три тяжелых вздоха, произнесла бедная секретарша.

— Спасибо, — бросила я ей и, гордо вскинув голову, шагнула в кабинет.

Глава 5

Оказавшись в кабинете Елисеева, я сразу же натолкнулась на его сверлящий, злобный взгляд, стремящийся превратить меня в пепел. Слава богу, сделать это человеку от природы не дано, иначе после каждого общения с преступниками мне приходилось бы посещать ожоговый центр. Не слишком заманчивая перспектива.

— Ну разве можно так встречать гостей? — любезно поинтересовалась я, надеясь, что меня наконец-то удостоят более вежливого приветствия.

Зря надеялась, как говорится. Елисеев и не подумал сменить гнев на милость. Он лишь холодно произнес:

— Зачем вы снова пришли?

— Зачем? Сложно сказать. У меня к вам сразу несколько вопросов.

— Валяйте, и побыстрее, — поторопил меня озлобленный Елисеев.

— Быстро не получится, уж больно темы деликатные, — съязвила я. Затем выдержала некоторую паузу и произнесла: — Я кое-что обнаружила. Думаю, вас это очень заинтересует.

Затем прошла к столу, за которым восседал Елисеев, и положила перед ним несколько бумаг из личного архива Орловой. Елисеев моментально занервничал, но брать документы в руки не решался.

— Не хотите взглянуть, что тут? — подтолкнула я его.

— Наверняка какая-нибудь гадость, каверза против меня, — отпарировал директор, но все же, торопливо пододвинув бумаги к себе, стал рыться в них.

Чем больше листов откладывал директор в сторону, тем сильнее тряслись его руки. Не досмотрев до конца, он поднял на меня глаза и глухо произнес:

— Откуда это у вас?

— Наследие, оставленное потомкам убитой Юлией Дмитриевной Орловой, — неотрывно наблюдая за реакцией мужчины на мои слова, ответила я.

Теперь Елисееву стало окончательно ясно, что к чему, и он то ли расстроенно, то ли облегченно усмехнулся.

— Неужели вас это радует? — никак не ожидая такой неадекватной реакции, спросила я.

— Нет, — снова став серьезным, отозвался Елисеев. — Зато теперь мне ясно, чем грозила мне эта нервная особа.

— Значит, грозила… — подчеркнула я. — Выходит, все же вы знали о существовании бумаг, а потому предпочли избавиться от слишком мешающей вам женщины.

— Что? На что вы намекаете? — даже привстав, выкрикнул Елисеев. — Вы что, обвиняете меня в убийстве?

— Обвиняю, — согласилась я, усаживаясь в кресло. — Мотив у вас был, и подтверждением тому — эти бумаги, которые у меня есть.

— Мотив? Да я знать ничего не знал про эти бумаги! — вновь воскликнул Елисеев. — Я только один раз слышал, как эта дамочка, жена Орлова, проговорилась: мол, если я не прекращу своих грязных дел, она заставит меня во всем раскаяться. Разве это может являться мотивом?

— Очень даже может. Особенно учитывая, что такому человеку, как вы, сложно верить, — призналась я. — Полагаю, имея все эти документы, налоговая инспекция, полиция и иные органы охраны закона и порядка вынуждены будут вас очень и очень сильно побеспокоить. Я бы даже сказала, что они лишат вас сна. Как вам такая перспектива? Не вдохновляет?

Елисеев буквально позеленел от услышанного. Я же продолжала:

— Убийство человека, знаете ли, не пустяк. И откупиться вам не удастся, разве что собственной кровью и…

— Прекратите! — заорал что есть мочи Елисеев. — Прекратите издеваться! Я никого — слышите? — никого не убивал. И не нужно меня этим запугивать. Да, я, признаюсь, нечист на руку, но только в области финансовых вопросов своей компании, не более. Убийствами я не занимаюсь. Я знать не знал, что было там у этой особы. Она мне свой собранный компромат не показывала в отличие от вас.

— Да неужели? — не совсем пока веря речам директора, прищурившись, переспросила я. — Попробуйте это доказать. И не только мне, но и полиции.

Елисеев открыл было рот, чтобы возразить или что-то сказать, но так и не решился сделать это. Он опустил глаза и стал теребить дрожащими руками уголки лежащих перед ним опасных бумаг. Так он сидел, наверное, минут пять, а потом, не поднимая глаз, заговорил:

— Чего вы от меня хотите? Вы ведь что-то хотите, раз пришли сначала ко мне, а не направились сразу в милицию, — спросил Елисеев и ожидающе замолчал.

Я не стала тянуть с ответом и сразу сказала:

— Правды. Рассказа о том, как все было. Кто убил жену Орлова, кто подставил его самого?

— Я не знаю, — часто-часто замотал головой директор. — Честно — не знаю. Я ее не убивал и никого для этого не нанимал. Мне ее смерть была ни к чему. Я только лишь хотел списать на бухгалтера Орлова долги компании, не более. Жена его, конечно, мне мешала, но не настолько, чтобы от нее следовало избавляться. Я даже не знал тогда, что у нее все это есть.

Елисеев махнул рукой в сторону стопки листов, и несколько из них под воздействием образовавшегося воздушного потока слетели на пол. Поднимать их никто не стал, не до того сейчас было. С пару минут помолчав, Елисеев вновь обратился ко мне, но на сей раз с более конкретным вопросом:

— Что мне нужно сделать, чтобы вы поверили мне и не стали передавать материалы по назначению?

— А почему я не должна их передавать? — вопросом на вопрос ответила ему я. — Что я с этого буду иметь?

— Деньги, — не задумываясь, предложил директор компании.

— Они мне ни к чему, — равнодушно отмахнулась я. — Что еще?

— Ну, не знаю. — Елисеев занервничал. Он покинул свое кресло и принялся торопливо рассекать кабинет из конца в конец. — Сами что-то предложите. У меня нет предположений, что вам от меня может быть нужно.

Теперь уже задумалась я. Насколько правдиво то, что мне говорит сейчас Елисеев? Где он лжет, а в чем правдив? Убивал он Орлову или же нет? Знал ли о бумагах? Как всегда, куча вопросов и никаких ответов. Пока я могла уверенно сказать лишь одно — финансовые махинации его рук дело, в чем он и признался сам. А вот как насчет всего остального? Фу, ну и головоломка мне попалась.

— Ну что же вы молчите? Испытываете мое терпение? — торопил меня с ответом Елисеев. — Ладно, если хотите, я погашу всю задолженность по налогам, и тогда прекратится финансовое расследование. Дело не дойдет до суда, и обвинение с Дмитрия Антоновича будет снято. Ну, как вам такое предложение?

— Оригинально, — согласилась я. — Только чего ради вы так стараетесь? Боитесь, что в конце концов вас обвинят в убийстве?

— Тьфу ты черт, — выругался директор. — Да говорю же вам: убийство меня не касается, я к нему отношения не имею, и тут мне бояться нечего. Но вот если эти бумаги окажутся у налоговой, — он схватил пачку и принялся ею трясти у меня перед лицом, — тогда мне точно крышка. Это похуже, чем тюремная камера. Вы бизнесом не занимаетесь и не знаете, что это такое. Свои же конкуренты и компаньоны в порошок сотрут, не дожидаясь суда, — заговорил директор каким-то испуганным, пришибленным голосом. — Они не посмотрят, что я им состояние помог сделать, уроют, и концов потом не найдешь. Для них такое — раз плюнуть. От этих людей и в тюрьме не спрячешься, везде достанут.

Слушая торопливые речи директора, я вдруг поняла: да, он боится. Старается свой страх не показывать, скрывая его за маской раздражения, но боится страшно. Причем боится действительно своих же, а вовсе не какой-то там налоговой или милиции. Стало быть, если бы Орлова и в самом деле пригрозила Елисееву этими бумагами, — а дама она, я могу предположить, была неглупая, — он бы предпочел опорочить кого другого и оставить в покое ее мужа, что, собственно, ей и было нужно. Долго ли перевести стрелки с одного сотрудника на другого? Верно, минутное дело. Убивать тут никого и не требовалось. Но права ли я в своих рассуждениях?

Решив проверить пришедшую мне в голову мысль, я дождалась, когда мой собеседник не будет ожидать от меня никакого вопроса, резко перебила его и задала вопрос:

— Если бы вы узнали о бумагах от Орловой, что бы вы сделали?

Как и было задумано, Елисеев ответил быстро и не задумываясь. Он сказал:

— Отстал бы от ее мужа.

— Почему? — продолжила я допрос.

— Но она же ради этого, собственно, и старалась! — вытаращив на меня глаза, ответил Елисеев. — Ну, может, денег бы дал, чтобы молчала. Женщина Юлька была умная, так что, я уверен, наверняка сразу согласилась бы.

— Если я правильно вас поняла, — продолжила я, — вы бы попытались уладить все мирным путем. Так?

— Ну уж точно стреляться бы не стал, — вздохнул в ответ Елисеев. Затем вышел из-за своего стола, сел в соседнее с моим кресло и добавил: — Такая мелочь резней не решается, могу вас в этом заверить. Сначала всегда предлагаются деньги, что-то еще, и только…

— И только если на предложение следует отказ, обращаются к крайним мерам, — закончила я за него.

Елисеев кивнул, а я продолжила:

— Так, может, от Орловой и поступил тот самый отказ, потому вы и были вынуждены ее убрать? Такое ведь тоже не исключено. Ведь не всякий человек пойдет на то, чтобы забыть о перенесенном унижении, согласитесь…

— Не всякий, — и в самом деле согласился Елисеев. — Только подумайте: какой дурак откажется от крупной суммы денег и повышения в должности ради глупой мести? Сейчас не то время, девушка!

— Не то, — задумчиво повторила я, вставая с кресла и прохаживаясь до окна и обратно. Я пыталась определить, как еще можно проверить правдивость слов Елисеева.

Подняв с коврового покрытия слетевшие на него листы, я бросила на них поверхностный взгляд и буквально случайно зацепила им цифру в углу листа. Там была указана дата снятия копии с настоящего документа. По всей видимости, жена Орлова скачивала эти бумаги с очень хорошего, может, даже навороченного компьютера, а потому на листах автоматически проставлялась дата операции. И дата эта была очень даже не бесполезной, так как она была едва ли не той, что стала последней в жизни Юлии Дмитриевны.

То есть получалось, что бумаги эти она добыла буквально за день до смерти. Всего за сутки Орлова просто не могла поведать о бумагах директору, так как должна была сама все тщательно продумать и хотя бы подготовиться к разговору с ним. Мужу она тоже пока не стала рассказывать о бумагах, только, чтобы он хоть немного успокоился, намекнула, что кое-что имеет на директора.

«Похоже, Елисеев и в самом деле ни при чем. Орлову он не убивал — не было мотива», — пришла к выводу я. Так что теперь можно было согласиться и на предложение, которое он сам выдвинул, никто его за язык не тянул. А того, о чем я сейчас догадалась, пусть пока не знает. Меньше ерепениться будет.

Повернувшись к директору, я произнесла:

— Хорошо, я согласна на ваши условия. Я не стану передавать эти бумаги по назначению, но и вам их не отдам. Так мне спокойнее, да и уверенности в том, что вы сделаете все, как обещали, у меня будет больше. Потом посмотрю, что с ними делать: сжечь или вам отдать. Пока же…

— Да, да, я прямо сейчас займусь этим делом и сниму обвинение с Орлова, — обрадованно закивал головой Елисеев. — Думаю, все не так сложно.

— Да уж постарайтесь, — усмехнулась я.

Затем еще раз напомнила Елисееву, чем ему будет грозить нарушение нашего договора, и, только когда полностью убедилась, что он меня понял, покинула его кабинет. Теперь мне было ясно, что финансовые обвинения, выдвигаемые против Орлова, не имели никакого отношения к убийству его жены. Там было замешано что-то еще, и это что-то, скорее всего, имело отношение только к самой Юлии Дмитриевне и никак не затрагивало ее супруга. Над этим еще предстояло подумать.

* * *

Оказавшись дома, я не смогла заставить себя поесть, а сразу плюхнулась на диван и стала размышлять.

«Если Елисеев ни при чем, то кто тогда убийца или, вернее, заказчик убийства? Кому нужно было убирать Орлову? Только тем, кому она сильно помешала. Директор компании „Сельхозтранс“ отпадает, если верить последним фактам, значит, имеется недовольный, — рассуждала я вслух. — Правда, мне он пока еще неизвестен, но это только пока. Прикинем, где его следует искать? Естественно — среди клиентов, с которыми работала Юлия. Но бумаги ее я просмотрела все, да только так ничего и не нашла в них. Кто может дать мне дополнительную и пока неизвестную информацию?»

Подумав минут пять, я пришла к выводу, что хоть что-то, но должна знать самая близкая подруга Орловой. У нас ведь в России как: все тайны, если они у кого и есть, можно запросто выпытать не у самого их держателя, а у его друга или подруги. Не знаю уж почему, но тайны у нас принято доверять не членам своей семьи, а друзьям. И, кстати, зря: это приводит ко множеству проблем, а тайна быстро перестает быть таковой. Есть ведь даже поговорка по данному поводу. Не помню, правда, как она точно звучит, но смысл примерно такой: хочешь, чтобы о твоем секрете узнал весь свет, поведай его по секрету близкой подруге.

Достав из своей сумочки записную книжку, я пролистала ее и нашла данные о двух подругах Орловой. По словам моего клиента, наиболее приближенной к дому, а значит, и той, кому больше всего доверяли, являлась некая Олеся Васильевна Турчакова, учившаяся с убитой в одном классе. Жила она где-то недалеко от моей улицы, так что можно прямо сейчас отправиться на ее поиски.

Покинув мягкий и располагающий к отдыху диван, я заглянула в кухню и с уже более веселым настроением позволила себе выпить чашечку крепкого кофе. Потом бросила взгляд на часы и, увидев, что на них натикало чуть более двух часов дня, стала собираться в гости. Поправила прическу, макияж и, взяв с собой сумку, пошла к выходу.

Оказавшись на улице, посмотрела на небо: солнце светило не очень уж и сильно, но и дождичка вроде как не предвиделось, и тогда я решила пройтись до нужного мне дома пешком. Надо же когда-нибудь разминать ноги. Закинув сумочку на плечо, я спокойным шагом вышла из двора. Под ногами зашуршали опавшие с деревьев осенние листья, создавая своеобразную, успокаивающую музыку. Им помогали птицы, щебечущие вокруг. Оставалось только наслаждаться красотой городского осеннего пейзажа и ни о чем не думать.

Но этого позволить себе я пока не могла. Не привыкла я оставлять мысли о работе, когда она еще не завершена. Такая вот у меня натура, ничего не поделаешь. Вот и сейчас я шла и думала, как мне выстроить разговор с Олесей Васильевной, чтобы не упустить чего-нибудь. Что та может знать и даже скрывать намеренно и как это лучше выпытать? В общем, все как всегда: голова была полна как полезных, так и бесполезных мыслей, и мне в ближайшие часы предстояло выяснить, какие из них и насколько ошибочны.

Наконец передо мной появился дом, в котором жила подруга Орловой. Это была девятиэтажка с тремя подъездами.

Я вспомнила номер квартиры Турчаковой и, предположив, что она должна располагаться в первом подъезде на втором этаже, направилась туда. Моя интуиция и умение считать меня не обманули, и я попала к нужной двери. Отыскав возле нее звонок, я надавила на него один раз и стала ждать результата. Через пару минут в коридоре за дверью раздалось какое-то шуршание, слегка напоминающее трение шлепанцев о палас, а затем в «глазке» на двери что-то замелькало. Вскоре последовал вопрос:

— Кто?

— Это из милиции. Я насчет вашей подруги, — ответила я.

— Какой? — не поняла меня женщина, по голосу которой я догадалась, что по возрасту она вполне подходит на роль школьной подруги Орловой.

— Юлии Дмитриевны Орловой, — пояснила я ей. — Я бы хотела задать вам несколько вопросов. Можно?

На минуту повисла пауза, а спустя некоторое время послышались щелчки отпираемого замка. Вскоре дверь распахнулась, и я увидела женщину лет тридцати, в розовом халате и с полотенцем на голове. Она, по всей видимости, только что приняла душ, а тут как раз позвонила я.

Меня довольно сильно поразила внешность женщины: у нее была ужасно выдвинутая вперед крупная челюсть, делающая ее похожей на лошадь. Остальные черты лица были вполне стандартными, но нижняя его часть портила их, придавая лицу грубое, даже отталкивающее выражение.

«Не желала бы я быть на ее месте», — подумала я про себя, а вслух спросила:

— Можно войти?

— Конечно, проходите, — кивнула в ответ женщина и освободила проход.

Я прошла к ней в квартиру и вновь получила потрясение. Теперь уже от вида последней. Нет, я, конечно, знала от Орлова, что подруга его жены работает дизайнером, но о том, что в собственной квартире можно сотворить подобное, даже не догадывалась. Тут царило нечто неописуемое.

Во-первых, всякие там двери и стены отсутствовали напрочь. Их заменяли небольшие перегородки, едва-едва выступающие из стен. Они же очерчивали примерные границы комнат. Полы комнат располагались на разной высоте — спальня казалась проваленной вниз, кухня, напротив, расположенной на пьедестале, а зал превращен в большой ступенчатый лабиринт. Мебель во всех комнатах была одного цвета, но разных оттенков, отчего разрозненность комнат не была очевидной и не бросалась в глаза сразу.

Во-вторых, сама форма всех предметов и вещей, здесь имеющихся, была индивидуальной. Такой, какую нечасто встретишь в магазинах и даже в специализированных салонах. Что ни стул, то спираль, что ни ваза, то изогнутая и обвитая листьями стеклянная трубка со множеством отростков по бокам. Что уж говорить о люстрах и иных осветительных приборах: сказка, и только!

Естественно, при виде всего этого великолепия я просто застыла в коридоре с раскрытым ртом и долго не могла вымолвить и слова. Все интерьеры царских хором «новых русских» и иных не последних людей города по сравнению с необыкновенной трехкомнатной квартирой в один миг стали казаться мне всего лишь неловкой попыткой показать только размеры кошелька хозяев, а отнюдь не жилище, характеризующее внутренний мир своих владельцев. Чтобы добиться последнего, нужно было быть настоящим художником и точно знать, что именно ты хочешь. И Олеся Турчакова это действительно знала.

— Какая красота! — совладав с собственным голосом, восторженно произнесла я. — Не дом, а музей красоты.

— Да что вы! Это так, наметки. Был бы у меня частный дом, с двумя-тремя этажами, тогда бы уж я развернулась, — слегка смущаясь, ответила хозяйка. — Ну да вы проходите, присаживайтесь, куда нравится.

Последовав ее приглашению, я выбрала для себя стул с сиденьем, имитирующим черепаший панцирь. Он показался мне таким солидным и устойчивым, что я просто не могла не опробовать его. Олеся тоже села, но на другой стул, с изогнутой спинкой, и приготовилась слушать. Я не стала тянуть время и сразу перешла к делу:

— Для начала разрешите представиться: Иванова Татьяна Александровна, частный детектив. Сейчас занимаюсь расследованием смерти вашей подруги Юлии Дмитриевны.

— По чьей просьбе? — внимательно меня выслушав, полюбопытствовала Олеся.

— По просьбе ее мужа.

— Димы? — удивилась хозяйка квартиры.

— Да… Он убедил меня, что не виновен в том, что случилось, и очень хочет, чтобы настоящий виновный был найден, — пояснила я суть дела.

— Да, — задумчиво повторила женщина и подперла свою мощную челюсть рукой. — А я ведь думала, что он это сделал. Теперь понимаю, почему Дима бежал после суда. Он кого-то подозревал? — выдала она созревший вопрос.

— Да, но его подозрения не оправдались. Я проверила — тот человек невиновен, — ответила я. — По этой причине я и решила проверить связи его жены. Ведь она была адвокатом, а значит, могла вести такие дела, которые грозили привести к смерти в случае провала. Вы меня понимаете?

— Вполне, и согласна с этим, — кивнула Олеся. — Но только я ничего не знаю о работе Юли, да и в юриспруденции разбираюсь ужасно плохо. Так что о работе мы с ней почти не разговаривали, и я вряд ли смогу вам чем-то помочь.

— Рассказывать о работе подруги я вас и не прошу, эта сторона ее жизни мной уже также проверена. Меня в данный момент интересует совсем другое. А именно — ее личная, возможно, даже утаенная от мужа жизнь. Возможно, у нее был любовник, какой-то пылко влюбленный в нее мужчина, который…

— Нет, нет и еще раз нет, — запротестовала Олеся. — Юля была верна Дмитрию, в этом я могу поклясться. Ее без него сложно было куда-либо даже вытащить. Нет, никаких любовников у нее не было.

— Тогда, возможно, она что-нибудь рассказывала вам о поступавших в ее адрес от кого бы то ни было угрозах, ссоре? Не случилось чего-то еще такого, способного окончиться подобным результатом? — сделала следующую попытку хоть что-то прояснить я.

Мне всегда казалось подозрительным, если близкая подруга ничего не знает. Да быть такого не может! Должна вспомнить. Что-то, но должна.

После моей просьбы Олеся и в самом деле задумалась. Да так, что я было решила, будто она вообще отключилась от восприятия окружающего мира и витает где-то в облаках. Я даже несколько раз кашлянула, чтобы спустить ее оттуда на нашу грешную землю, но это не помогло. Хозяйка не обращала на меня внимания до тех самых пор, пока что-то не вспомнила. Наконец она произнесла:

— Кажется, я знаю, что могло стать причиной ее убийства. Не уверена, но такое возможно.

— Что? Говорите, я слушаю, — напряглась я.

— Земля. Ее земля. По наследству от отца ей остался большой участок земли где-то в Тарасовской области. Ее отец, начавший свою карьеру с должности рядового служащего в банке, по мере продвижения по карьерной лестнице занялся еще и частным предпринимательством. Хорошо зная, что во все времена в цене была лишь недвижимость, а сами банки не очень-то и надежны, он всю прибыль — а она была весьма и весьма немалой — тратил на покупку совершенно дешевой тогда земли. Причем в одном месте, чтобы не разбивать участки. Уйдя на пенсию, отец Юли завел на этих землях свое собственное охотничье хозяйство: выращивал лосей, кабанов, зайцев, продавал лицензии на охоту в своих владениях и тем продолжал зарабатывать деньги. Впрочем, однажды, поддавшись соблазну, он все средства вложил в какое-то дело и прогорел. Но земля в его собственности так и осталась.

— А при чем тут она и смерть Юлии? — пока еще не совсем понимала я.

— Дело в том, что подруга как-то упоминала, что появились желающие ее купить. Юля сказала, что ей предложили приличную сумму за землю, но она отказалась, посчитав, что это дешево. К тому же они с мужем планировали в будущем что-то на ней сделать. А те люди, что хотели купить, вроде как озлобились и даже пару раз грозили ей: мол, если она не продаст им землю, то сильно пожалеет. Но Юля никогда не боялась угроз, вот и эти восприняла в шутку. Мне так, по крайней мере, показалось. Она рассказала всю историю так, будто дело гроша ломаного не стоит. Вот. Не уверена, поможет ли вам моя информация в расследовании, но больше я, кажется, действительно ничего не знаю.

— А откуда приходили покупатели, она вам не говорила? — видя, что у меня появляется новая версия, поинтересовалась я.

— Говорила, — ответила Олеся.

Я слегка наклонилась к ней, надеясь услышать продолжение, то есть рассказ о том, кем являлись покупатели. Но Турчакова лишь нелепо захлопала глазами, а когда поняла, что именно я от нее жду, произнесла:

— Подождите, я подумаю.

— Ну подумайте, — со вздохом согласилась я, а про себя добавила: «Ну и тугодумка, никогда таких не видела!»

Женщине, похоже, для ответа на любой вопрос требовалось не менее трех-пяти минут на обдумывание. Чаще всего долго размышляющие или что-то вспоминающие люди заполняют паузу фразами типа «подождите, подождите, я подумаю», длительного «э-э-э», часто повторяющихся слов «скорее всего», «вот» и тому подобное. Но Олеся Турчакова, похоже, во всем была индивидуальной — она сидела, будто отключившись, в полном молчании. Мне же ничего не оставалось, как тоже молча ждать результата ее задумчивости.

Наконец ответ был готов и предоставлен мне.

— Это были представители фирмы «Стройка века», — сообщила Олеся и утвердительно закачала головой, словно подтверждая свои же собственные слова.

— «Стройка века», — повторила я, задумавшись в свою очередь.

Это название было мне знакомо из газет, где часто мелькают всевозможные рекламные объявления о строительстве новых объектов и о продаже домов. Причем встречалось оно весьма часто, что указывало на процветание компании.

— Кто является владельцем данной компании, вы знаете? — продолжила я расспрашивать женщину после небольшой паузы.

— Нет, я не интересовалась, — на этот раз недолго думая, произнесла Олеся. — Кроме названия, мне про эту фирму ничего не известно.

— А почему они хотели купить именно землю Юлии, знаете?

— Скорее всего, чтобы что-то построить, — предположила Олеся. — Другой ценности вроде как она не представляет. Земля как земля. Ни нефти на ней, ни торфа, ни чего еще. Ну разве лес, да и то немного.

— Что же, остальное я выясню сама, — поднимаясь со стула-черепахи, произнесла я. — Спасибо, что согласились поговорить и ответить на мои вопросы. У вас есть телефон? Мне может понадобиться узнать у вас еще что-то, — напоследок сказала я.

— Да, есть, сейчас дам вам свою визитку, — ответила хозяйка и, вскочив, поспешила в сторону спальни. Там она порылась на встроенной в стену полочке и, найдя искомое, вернулась ко мне. — Вот, — протянув ламинированную визитку, вздохнула Турчакова. — Если что, звоните.

Я приняла красочно оформленную визитную карточку и, держа ее в руках, еще раз поблагодарила женщину и направилась к двери. Олеся проводила меня.

Оказавшись на улице, я достала из сумочки сигареты и закурила. Теперь у меня появилась почва для размышлений, и я планировала все обдумать еще до возвращения к себе домой. Сделав несколько затяжек, я медленно зашагала по тротуару.

Похоже, что причина смерти Юлии заключается не в ее работе, а в ее состоянии, то есть в принадлежащей ей земле. Земля, если верить словам подруги, — самое ценное, что было у Орловой. На ней она сама планировала что-то сделать, но не сейчас, а чуть позднее. По той же причине она отказалась ее продать, когда подвернулись покупатели. Возникает вопрос: могли ли эти самые несостоявшиеся покупатели убить женщину только потому, что она отказалась продать им землю?

Если думать логически, то такой ход кажется глупостью, ведь земля должна была перейти к следующему наследнику, в данном случае — к мужу Юлии Дмитриевны. Но его подставили так, чтобы обвинение в убийстве, которого он не совершал, пало именно на него. Зачем это было делать? Ведь тогда купить у него землю можно будет лишь после того, как он отсидит срок и выйдет. Что-то тут не сходится…

Стало быть, можно предположить, что земля тут либо вовсе ни при чем, либо ее хотели купить сразу несколько человек. И чтобы она не досталась никому, кто-то из претендентов решил отсрочить время сделки таким вот нестандартным способом.

Я тяжело вздохнула.

Все это пока только голые предположения, не подтверждаемые никакими фактами. Нужно что-то более веское, чтобы заподозрить в совершении убийства… Так, а попробую-ка я выяснить, куда делось все имущество Орлова после того, как его посадили. Тогда-то кое-что может и проясниться.

Самолично отметив собственную прямо-таки гениальную догадливость, я свернула в сторону маленького парка, расположенного внутри кольца из домов, и остановилась, лишь достигнув небольшой лавочки. Садиться на ее сиденье я не стала, а сразу вскарабкалась на него с ногами и приземлилась на спинку. Так делают буквально все нормальные горожане, прекрасно знающие, что на сиденьях кто только не валяется и чего только не делает. Вот и сидят люди, так сказать, из гигиенических соображений на спинках лавочек.

Удобно устроившись, я достала из сумочки сотовый телефон и набрала номер Кирьянова. Он, как имеющий отношение к данному делу человек, должен был хорошо знать, что стало с домом и другими ценностями семьи Орловых.

Киря снял трубку сразу же и громко и четко произнес:

— Да, Кирьянов слушает.

— Володя, это Татьяна, — представилась я. — У меня к тебе есть вопросик. Уделишь мне минутку времени?

— Ну, в одну минутку я точно не уложусь. С ответом, я имею в виду, — весело отозвался Киря, а потом уже более серьезно добавил: — Слушаю.

— Ладно, тогда пять минуток. Мне нужно знать, что стало с имуществом Орлова и его жены. Куда делись дом и земля, принадлежащие убитой, — начала перечислять я.

— Понял, понял, — перебил меня Киря. — Конфисковали все сразу, как только состоялся суд и приговор был вынесен.

— Как конфисковали? — удивилась я. — На каком основании?

— Умышленное убийство ради получения выгоды. В данном случае — ради состояния жены. Знакомая статейка?

— Да уж, знакомая, — усмехнулась я. И тут же снова спросила: — А куда все девается после конфискации?

— Куда? — на этот раз усмехнулся уже Кирьянов. — Да большей частью расходится по своим.

— То есть как это? — прикинувшись совсем глупой и не знающей, какие законы царят в нашей России, спросила я.

— А так. Конфисковали что-то, сразу же оценили все, причем раз в пять, как правило, ниже настоящей стоимости вещей. Затем сами же все и расхватали. А что никому не понадобилось — выставили на аукцион.

— А поподробнее выяснить, что и куда именно делось, можно?

— Можно, но на это требуется время, — ответил мне Киря.

— А у тебя оно есть? — тут же хитро полюбопытствовала я.

— Ну, — Володька выдержал небольшую паузу, — от твоих пяти минут еще две осталось.

— В таком случае буду ждать твоего звонка, — с улыбкой отпарировала я и сразу отключила телефон.

Теперь нужно было дождаться, когда Киря добудет требующуюся мне информацию, от которой я уже и стану плясать далее. А пока можно выпустить на волю того парня, что томится в моей второй квартире. Он мне уже неопасен.

Покинув истоптанную и заваленную листьями лавочку, я быстро дошла до дома и, даже не поднимаясь в квартиру, направилась к своей «девяточке». Сев в нее, я завела мотор и покатила высвобождать заточенного.

Дорога до второй квартиры заняла у меня примерно пятнадцать минут. Кирьянов за это время так и не отзвонился. Я оставила машину у подъезда и поднялась наверх. Там я отперла дверь и прошла внутрь квартиры.

Коллега, работник и наемник Елисеева в одном лице сидел в той же позе, в какой я его и оставила. Он осунулся, поник и будто бы даже потерял веру в себя. От одного его вида сразу становилось ясно, что парень слабак и не способен бороться за жизнь. Другой бы на его месте изодрал себе все руки, пытаясь выбраться из наручников, покорябал бы и без того ободранные трубы или же придумал что-то еще. А этот просто сидел себе тихо, как мышь, и не рыпался. Даже неинтересно как-то.

— Ну ты, горе-нападающий, — обратилась я к парню, видя, что он даже не заметил, что уже не один в квартире. Сидит себе и грезит, уж не знаю, правда, о чем. — Хорошо отдохнул?

Парень окинул меня поверхностным взглядом и равнодушно пожал плечами.

— Ясно, — вздохнула я и направилась к нему, чтобы снять наручники.

Это мое вполне доброжелательное действие почему-то напугало парня, и он еще сильнее прижался к трубе.

— Да не бойся ты, бить не буду, — заметив, как этот слабак прикрывает лицо плечом, с усмешкой произнесла я. — Отпустить тебя хочу, не нужен стал.

Парень мне не поверил, но меня это не особо волновало. Отстегнув наручники и высвободив из них его руки, я указала парню на дверь и добавила:

— Катись, пока не передумала. И не вздумай больше мне на пути попадаться. Так обработаю, хлеще отбивной будешь, — пригрозила я напоследок.

Парень торопливо юркнул за дверь, и из подъезда донесся громкий топот его ног.

— Эх, молодежь, ничего толком сделать не могут, — вздохнула я и отправилась в кухню, чтобы сварить себе кофе.

И тут затрещал мой сотовый. Торопливо достав его из сумочки, я нажала на «yes» и произнесла:

— Да, слушаю!

— Достал я тебе сведения, — без предисловий доложил Киря. — Дом купил глава Министерства культуры Роман Алексеевич Белянин. Банковский счет отошел в фонд государства и, как у нас обычно бывает, грозит быть разворованным.

— А земля? — напомнила я о самом важном.

— Землю купила какая-то строительная компания. Сейчас она как раз оформляет на нее документы.

— Какая фирма? Как называется? — стала уточнять я.

— Какая-то крупная, называется «Стройка века». Рекламу их, наверное, видела?

— Да уж, видела… — начав догадываться, что в этом деле к чему, со вздохом ответила я. Потом торопливо сказала: — Ну ладно, спасибо за помощь. Если что, я позвоню, — и отключила телефон, Киря даже слова вставить не успел. Но мне сейчас было не до него, ведь подтвердилось предположение Олеси Турчаковой — Юлию Орлову убили из-за ее земли.

Отложив телефон в сторону, я оперлась головой о руки и задумалась. Только что мне стало известно, что компания, пожелавшая купить недвижимое имущество Орловой и даже угрожавшая ей, теперь достигла своего и получила желаемое. Она для того и подставила мужа убитой женщины, чтобы добиться не передачи наследства другому лицу, а полной его конфискации. Орлова обвинили в предумышленном убийстве, отняли у него все, что было, и отдали им. А там уж осталось только подготовить нужные бумаги, и дело в шляпе: минимум затрат, если верить рассказу Кири о том, как уценяют объекты, и масса преимуществ. Все шито-крыто.

Да, теперь все сходится. Непонятно пока только одно: почему за эту землю данная компания так борется? Что в ней особенного? Турчакова утверждала, что ни нефти, ни других залежей полезных ископаемых на ней нет. «Или есть, но о них не было известно», — тут же добавила я сама себе.

Приняв решение прокрутить как следует все версии, я решила позвонить Гарику Папазяну и попросить его составить для меня маленькое досье на владельца компании «Стройка века». Пока же он будет мою просьбу выполнять, отправлюсь-ка я в геодезическое общество и разузнаю там, что имеется ценного на том злосчастном участке земли Орловой.

Снова взяв в руки совсем недавно отложенный в сторону мобильник, я набрала номер телефона своего друга Гарика Папазяна. В трубке раздались гудки, а за ними прозвучал хрипловатый голос милиционера армянского розлива:

— Слушаю!

— Говорю, — шуткой ответила я на отклик Гарика.

— О, Таня, сколько лет, сколько зим! — узнав меня, моментально защебетал Гарик.

— Сколько? Ну дня три. Может, четыре, — усмехнулась я.

— Вот я и говорю — целая вечность, — мгновенно выкрутился Папазян. — Как твои дела? Что сейчас делаешь?

— Работаю, — честно ответила я. — Вот и тебя этим занятием увлечь решила. Не согласишься ли?

— Ради тебя… — завел свою старую песню Гарик, — я сделаю все, что хочешь. Могу даже…

Я отодвинула трубку подальше от уха, наизусть зная, сколько звезд с неба может снять Гарик ради одного только моего поцелуя. А если уж пообещаю чего больше, то можно считать, что все сто моих желаний, даже самых сумасбродных, будут немедленно осуществлены. Столько у меня их, конечно, не было, а потому я предпочитала обходиться малым и добиваться воплощения в жизнь имеющихся сама.

Наконец поток комплиментов в мой адрес иссяк и послышался вопрос:

— Таня, ты меня слушаешь?

— Да, Гарик, конечно, — торопливо возвращая трубку на место, ответила я. А потом, чтобы он ни о чем не догадался и, не дай бог, не обиделся бы, добавила: — Так слушаю, что даже замечталась. Но ты наверняка простишь мне эту маленькую слабость.

— Конечно, прощу, алмаз моего сердца, — согласился Папазян.

Затем он хотел сказать что-то еще, но я перехватила инициативу в разговоре в свои руки и спросила:

— Ты не мог бы для меня кое-что разузнать? Понимаешь, очень нужно. Обещаю, что, как только завершу это дело, мы непременно куда-нибудь сходим, — одновременно с просьбой стала прикармливать я Гарика обещаниями.

Он на них всегда клевал, а потом вынужден был довольствоваться малым. Если вообще было чем довольствоваться. У меня, как правило, просто не выпадало свободного времени. А если оно случалось, я предпочитала даже не заикаться о нем, чтобы, не дай бог, не привлечь к себе внимание Гарика. Иначе отвязаться от него будет невозможно.

— Ну так как, окажешь любезность алмазу своего сердца?

— Все, что угодно, — уверенно заявил Папазян, и я тут же поставила перед ним проблемку:

— Мне нужна информация о владельце строительной компании, носящей название «Стройка века». Желательно как можно скорее.

— Будет сделано, сегодня и позвоню, — пообещал Папазян.

— Ты чудо, Гарик, — послала я ему комплимент. — Заранее спасибо.

Могу поклясться, что в тот момент мой друг смущенно покраснел, как двадцатилетняя девица на выданье. Жаль только, что сейчас мне этого не видно. Забавное должно было быть у него на лице выражение… Кстати, когда Папазян краснеет, кожа у него становится просто темно-коричневой, настолько он вообще смуглый и загорелый.

Закончив беседовать с Гариком, я отключила телефон и тут же стала набирать номер, принадлежащий справочной службе. Дозвониться туда — занятие проблемное, так как, кажется, весь город дружно и постоянно туда звонит, что-то спрашивает и чем-то интересуется. Но сегодня мне это сделать удалось довольно легко, и вскоре у меня на руках уже был адрес геодезического общества.

Убрав листочек с записью в сумочку, я сварила себе кофе, торопливо выпила его и, сполоснув чашку, пошла к выходу.

Глава 6

Здание института, где снимало несколько офисов геодезическое общество, располагалось на пересечении двух улиц: Столичной и Кировской. Оно было очень высоким и весьма солидным. Скорее всего, в нем не так давно сделали ремонт, залатав все дыры и придав строению божеский вид. Для машин тех, кто работал в нем, неподалеку даже разместили стоянку, и хотя сейчас она была заполнена почти полностью, я все же смогла найти местечко и для своей «девяточки».

Оставив автомобиль в безопасном месте, я поднялась по ступенькам и надавила на звонок, расположенный на стеклянной двери. Мне сразу же открыли, и вахтерша попросила показать документы. Я достала из сумочки паспорт и протянула ей. Женщина приняла документ и, распахнув на первой странице, стала вносить мои данные в свой журнал. Закончив с этим, она вернула мне паспорт и спросила:

— В какой кабинет?

— Не знаю, — честно призналась я. — Мне нужно к геодезистам, чтобы узнать кое-что о перешедшей по наследству земле.

— Тогда вам в девятьсот шестой кабинет. Сначала поднимитесь на восьмой этаж, там свернете налево, — объяснила мне вахтерша. — Не заплутаете, у нас везде таблички есть.

Я поблагодарила ее за помощь и пошла на поиски названного кабинета. Сначала поднялась на лифте, затем, как и было сказано, свернула в левую сторону и буквально сразу уперлась носом в дверь с табличкой: «Геодезическое общество».

«То, что надо», — порадовалась я и постучала по двери костяшками пальцев.

Через пару минут дверь мне открыл мужчина средних лет. Он был низкого роста, со светлыми, слегка вьющимися на висках волосами, крупным, явно когда-то сломанным носом и голубыми глазами. Одет мужчина был в серый костюм, украшенный на груди маленьким значком, говорящим о том, в какой области он работает.

— Вы к кому? — смерив меня взглядом с ног до головы, спросил он.

— К вам, — глупо ответила я и сама засмущалась своему поведению. — То есть я бы хотела кое-что уточнить по поводу земли.

— А вы кто? Из какой фирмы? — пропуская меня в кабинет, продолжал спрашивать мужчина.

— Я не из фирмы, я частный детектив, — пояснила я. — Татьяна Александровна Иванова. Занимаюсь расследованием одного дела, и мне понадобилось выяснить некоторые детали. Есть у вас кто-нибудь, кто бы мог мне помочь?

— Смотря чем, — задумчиво ответил мужчина, приглашая войти.

Как выяснилось, кабинет внутри был поделен на маленькие отсеки, в каждом из которых сидел отдельный сотрудник и занимался своим делом. Мы с моим провожатым дошли до самого последнего отсека, и, только свернув в него, я увидела, что он предназначен для приема посетителей. В отличие от остальных в этом отсеке имелись несколько стульчиков с мягкой обивкой, длинный стол и уголок с чайными принадлежностями.

— Так что именно вас интересует? — предложив мне садиться, спросил мой провожатый. — Кстати, разрешите представиться: Безбородов Александр Николаевич, заведующий отделом этого общества.

— Очень приятно, — улыбнулась я в ответ. Потом сразу перешла к делу: — Меня интересует определенный участок земли. А именно — та ценность, которую он собой представляет. Есть вероятность, что эти сведения сильно помогут в распутывании одного очень сложного дела.

— Ну что же, я вас слушаю, — присаживаясь напротив меня, произнес Александр Николаевич. — Что за участок и где он находится?

— Точно не знаю, — призналась я. — Мне известно только имя его владельца, а также имя того, кто его сейчас покупает.

— Маловато… — задумчиво заметил Безбородов.

— Да я и сама понимаю, но на данный момент это все, что мне удалось узнать.

— Что ж, попробуем поискать, — деловито произнес Александр Николаевич. — Так кому принадлежит интересующий вас участок?

— Орловой Юлии Дмитриевне. После ее смерти он должен был перейти ее мужу, но в связи с тем, что его обвинили в убийстве жены, участок был конфискован и теперь на него оформляет документы строительная компания «Стройка века».

— О, да владельцы, оказывается, чуть ли не каждый день меняются! — охнул заведующий. — Впрочем, попытаюсь отыскать в архиве старых хозяев. Подождите тут.

Я кивнула. Безбородов вышел из отсека и поспешил в расположенный напротив входной двери, который был заперт на ключ.

Дожидаясь, когда Безбородов вернется, я принялась вертеть головой по сторонам и рассматривать внутреннее убранство офиса. Впрочем, смотреть особо было не на что: обитые мягкой серой тканью перегородки, крашенные в белый цвет стены, несколько плакатов на доске — вот и все. Нет, в отсеках, конечно, было много чего еще, но я не стала совать туда свой нос и отвлекать людей от работы.

Повертев головой еще, наверное, пять минут, я изучила все чуть ли не досконально и начала скучать. Ждать Безбородова, возможно, предстояло долго, а занять себя в это время было совершенно нечем. Я тяжело вздохнула. То ли услышав мой вздох, то ли просто решив отдохнуть, из расположенного рядом отсека вышла молодая девушка и обратилась ко мне с предложением попить чай. Я от нечего делать согласилась.

Но не успели мы поставить на стол чашки, как вернулся Александр Николаевич, держа в руках целую кипу скрученных в рулоны чертежей и большую папку. При виде же наших приготовлений к чаепитию он строго произнес:

— Уберите это, Валечка. Попозже, попозже…

— Хорошо, — торопливо возвращая предметы кухонной утвари на место, ответила ему девушка и тут же ушла к себе.

Безбородов тяжело вздохнул и свалил весь принесенный материал на стол прямо передо мной.

— Вот, нашел я вашу землю. Только сначала она принадлежала не Орловой, а другому мужчине.

— Ее отцу, — догадалась я.

— Возможно, если Ежов Дмитрий Эрнестович — это он.

Я кивнула, отметив, что отчество убитой совпадает с именем названного человека.

— Ну, тогда давайте смотреть. Тут все, что у нас есть об участке.

Безбородов развернул первый из свертков, прижал один его угол папкой, два других — руками. Оставшийся же свободным уголок прижала к столу я. Затем мы оба склонились над картой, и Александр Николаевич начал объяснять:

— То, что обведено красным, и есть тот самый участок земли, что вас заинтересовал. Видите, он расположен по обе стороны Волги и совсем не мал.

— Это я вижу, — отозвалась я. — А что вот тут, за лесом, в некоторых местах у Волги?

— Вы имеете в виду значки? — подняв на меня глаза, спросил Безбородов.

— Да, их. Что они значат?

— Ничего особенного, всего лишь залежи глины. Впрочем, глины хорошей. Вы, может, слышали о целебных грязевых глинах, в которых наши красавицы любят нежиться? Вот эта — из их числа.

— И что, залежи имеют большую ценность? — задала я новый вопрос.

— И да, и нет, — расплывчато ответил Безбородов. — С точки зрения лечебных свойств — да, это очень богатые места. С другой стороны, они могут использоваться как карьеры, из которых глину просто будут брать. В таком случае ценности как места участки уже иметь не будут.

— Ясно, — произнесла я и сразу спросила: — А что еще тут имеется ценного? Нефть, горные породы…

— Ничего. Если говорить прямо, то земля здесь ценна только тем, что пока не тронута. На ней ведь какое-то время был заповедник.

— Охотничье хозяйство, вы, наверное, хотели сказать, — поправила я.

— Да, да, именно оно. О нем нам было хорошо известно, так как в то время как раз проверяли там структуру почв, вели различные исследования. Так вот, на мой взгляд, если вообще оценивать стоимость данной земли, то только за ее живописность. Там великолепные места — красивые, нетронутые, что давно уже редкость.

— То есть, — стала подводить я итог, — вы хотите сказать, что ничего, кроме самой природы, особой ценности здесь не имеет.

— Как таковой нет. Подобных по размеру, грунту и плодородности мест можно найти много, но вот настолько нетронутых… увы.

На несколько минут мы оба замолчали, а потом Безбородов сам нарушил наступившую тишину и спросил:

— А почему вы так упорно пытаетесь найти что-то ценное на данном участке? Это для чего-то надо?

— Да, — призналась я. — Я пытаюсь понять, насколько возможно убийство владельца земли ради самого участка. Пока мне никак не удается доказать, что земля являлась причиной преступления, хотя я почти уверена в этом.

— Ну, тут все просто, — уверенно заявил Александр Николаевич. — Земля может оказаться не просто ценной, а прямо-таки бесценной только в том случае, если на ней планируется построить здравницу, лечебницу или иной оздоровительный центр. В этом случае лучшее место в Тарасовской области просто сложно найти.

— Здравницу… построить… — как попугай повторила я два главных слова из речи Безбородова.

— Да, именно здравницу, — подтвердил он. — Хорошее место для нее, ей-богу.

— Спасибо, — торопливо начала благодарить я Александра Николаевича. — Вы мне очень помогли. Мне пора.

— Если что-то еще понадобится, заходите! — уже вслед крикнул мне Безбородов.

А я поспешила к своей машине. Усевшись в водительское кресло, я достала из сумочки сотовый телефон и принялась звонить Гарику. Мне не терпелось узнать, кто является владельцем строительной компании и тем самым хитрецом, что вознамерился использовать для собственного обогащения землю, приобретенную за бесценок в денежном выражении, но ценой в человеческую жизнь. Нет, в две человеческие жизни, жертвами преступной махинации можно считать обоих супругов Орловых. Безбородов прав: если поставить на тех участках, где имеются залежи лечебной глины, здравницы, то отдыхающие повалят туда пачками. Тут ведь и Волга под боком, и лес со всей полагающейся к нему живностью, и самый наичистейший воздух, и выход по реке к другим городам. Устрой тут небольшой курортик, и деньги потекут рекою — успевай загребать.

Гарик снял трубку сразу и тут же был завален мной вопросами:

— Ну что, ты узнал, кто он? Как его зовут? Чем он в основном занимается? Ты уже разузнал?

— Э-э, Танечка, что за спешка? — остановил меня Папазян. — Разве так положено начинать разговор с другом?

— Гарик, мне сейчас не до светских любезностей, у меня работа, — отмахнулась я. — Ну так ты что-нибудь узнал?

— Естественно, — гордо протянул Папазян. — Владельцем данной строительной компании является депутат местной думы Башкиров Федор Семенович.

— Башкиров? Не слышала о таком.

— Да ладно тебе: персона-то весьма даже известная, — не поверил мне Папазян. — Это же самый крупный строительный магнат в нашей области. Большую часть своих денег он получает от внедряемых в жизнь проектов: строительства коттеджей для «новых русских», государственных зданий.

— Нет, не слышала, — еще раз призналась я. — Иначе бы запомнила фамилию.

— Да слышала наверняка, просто не помнишь, — гнул свое Гарик. — Ведь именно его компанией построены новое здание театра, многоэтажка для газопромышленной фирмы. Да, почитай, вся недвижимость, что принадлежит богатым людям, — его ваяния. Это всему городу известно.

— Так уж и всему? — с издевкой переспросила я.

— Ну, за исключением тебя, пожалуй, — сдался Гарик.

Я улыбнулась своей маленькой победе над ним и тут же спросила:

— А где его найти, сказать можешь? Желательно бы, конечно, адресок личного гнездышка… — высказала я свое пожелание.

— Адресок, конечно, дать могу, но толку? — спустил меня с небес, на которые я только что вознамерилась взлететь, Гарик. — К нему тебя и близко не подпустят. Там такая охрана, что тебе и не снилась.

— Каким же образом к нему можно подойти? — спросила я, прекрасно понимая, что такую информацию Гарик уж точно знает, раз проверял этого типа.

— Как? Ну можно попытаться отыскать его в здании, где заседает наше любимое правительство. Там, правда, тоже пропуска требуют, да и охраны больше, чем в других местах, но…

— Это мне не подходит, — перебила я его. — Мне нужен конфиденциальный разговор с Башкировым, а не прилюдный.

— Ну, тогда тебе прямая дорога в его центральный офис, что на углу Чернышевского и Рабочей. Правда, там он бывает так редко, что дольше ждать будешь. Но зато туда попасть проще: прикинулся заказчиком, и тебя впустили, хоть и не к нему самому, но к замещающему персоналу.

— Гарик, — немного обиженным тоном произнесла я, — может, хватит темнить? Ты же прекрасно знаешь, что я хочу.

На минуту повисла пауза. Гарик, похоже, решал, помучить меня еще за все те обещания, что мной не были сдержаны, или все-таки сказать. Наконец ответ созрел в его голове и прозвучал вслух.

— Ладно, — сдался Папазян, — слушай: Башкирова проще всего выловить по вечерам в его любимых заведениях. Это ресторан «Братина» и казино «Старт». Там он бывает чуть ли не через день и с наименьшим количеством охраны.

— Ну вот, совсем другое дело, — похвалила я, — так бы сразу и сказал, а то развел тягомотину: охрана, заместители… Если что еще интересное найдешь, буду рада услышать, а пока…

— Как всегда «пока», — шутя закончил за меня Гарик.

Я усмехнулась и, бросив короткое «до встречи», отключила телефон. Теперь мне требовалось подумать. Подумать хорошенько, так как от того, что я подумаю, зависели не только мои дальнейшие действия, но и вероятность того, что я вообще завершу это дело.

На данный момент мне было ясно лишь одно: землю Орловой очень сильно желала получить именно компания «Стройка века», и она ее получила. Каким образом? Ответ напрашивался сам собой: ликвидировав истинных ее владельцев. Пока других подозреваемых, имеющих хоть какой-то мотив для совершения убийства женщины и организации подставы ее мужа, не выплыло, и с большой долей уверенности можно было предположить, что все это рук дело команды Башкирова.

Я облокотилась на руль и продолжила думать.

Да, почти все, что мне известно, указывает на то, что строительная компания во главе с Федором Семеновичем Башкировым задумала построить на земле убитой женщины что-то очень крупное и сулящее в дальнейшем большую прибыль. Стало быть, эти же люди и распланировали, как получить землю, продавать которую семья отказалась. Выход оказался довольно прост: жену следовало убить, обставив дело так, чтобы мужа лишили наследства и все имущество конфисковали. Затем оставалось лишь прибрать желаемое к рукам, причем за гроши. Что, собственно, и было сделано.

Как бы вот теперь все это доказать? Башкиров ведь человек влиятельный, с голыми руками на него не пойдешь. У него ведь наверняка есть свои люди во всех инстанциях, и мое обвинение будет разбито в пух и прах в первую же секунду. Тут нужно что-то серьезное, от чего просто так не отмахнешься. Где же найти такие доказательства?

Чтобы лучше думалось, я достала очередную сигарету из пачки и закурила. Постепенно голова стала работать лучше, и в ней начали мелькать довольно умные мысли. Впрочем, других у меня почти и не бывает.

А что, если немного последить за Башкировым и покопаться в его бумагах? Должно же что-то где-то выплыть, возможно даже — не по этому делу, а по другому, но такое, что дало бы мне преимущество в беседе с могущественным бизнесменом и депутатом. Тогда будет проще выудить из него всю правду. Гарик только что упоминал о главном офисе компании. Вот и не заглянуть ли мне туда?

Посчитав последнее свое предположение очень даже разумным, я завела машину и направила ее в сторону улицы Чернышевского. По моим расчетам, двери компании «Стройка века» должны были закрываться для посетителей не ранее семи часов, а значит, у меня в запасе есть целый час для выяснения всего необходимого. Чего именно, я уже для себя примерно определила.

* * *

«Значит, вот какая она у нас — „Стройка века“… — остановившись перед дверями сплошь стеклянного здания, подумала я. — Шикарная».

Здание и в самом деле было шикарным в прямом смысле этого слова. Оно имело девять этажей, причем само казалось сделанным из одного только синего стекла, без использования всевозможных кирпичей и плит. На самом деле такие зеркально-стеклянные сооружения в мире давно уже неновы, но что до нашего Тарасова, то и мода сюда доходит с запозданием, и денег не хватает на современные преобразования. Ведь, как правило, все новое требует крупных средств, наличием которых могут похвалиться немногие. Вот потому-то здание компании «Стройка века» смело можно считать самым модным и красивым.

Кинув торопливый взгляд на дверь, я увидела табличку, подтверждающую, что фирма закрывается ровно в семь часов, и, порадовавшись этому, прошла внутрь. Интерьер первого этажа компании был так же бесподобен, как и внешний вид. Стеклянные стены позволяли видеть все, что творится на улице, и одновременно с этим пропускали внутрь слабый синевато окрашенный свет. Если где-то требовалось его усилить, в потолке и стенах располагались встроенные осветительные приборы в виде небольших квадратов. Полы здесь были покрыты каменной плиткой с воспроизведенным на ней естественным рисунком.

Что же касается предметов мебели, то она тут была сплошь белая. Белые столы, перегородки, белые стулья для посетителей, такие же компьютеры, двери и все остальное. Даже место, которое занимал охранник, и то выдержано в светлой гамме.

Я попыталась представить себе, во сколько обходится одно только поддержание здесь чистоты, и едва не присвистнула. Да, немаленькие денежки в фирме крутятся.

Пройдя мимо охранника, не потребовавшего с меня никаких документов, я сразу направилась к светловолосой девушке, на столике у которой стояла табличка «Справочная». Оказавшись возле нее, я вежливо поинтересовалась:

— Скажите, пожалуйста, где я могу узнать о вакансиях в вашей фирме?

— Вы бы хотели у нас работать? — подняв свои глаза от разгадываемого японского кроссворда, уточнила у меня девушка.

Я кивнула.

— Тогда вам на второй этаж в третий кабинет. Там у нас кадровый центр.

Я поблагодарила за помощь и поспешила к лестнице.

Под ногами у меня никто не мешался, учитывая то, что к концу дня посетителей всегда убавляется. Я поднялась на второй этаж и только решила свернуть в коридор, как мне перегородил дорогу еще один охранник, спросивший:

— Девушка, вы куда?

— В кадровый центр, — ответила я, догадавшись, почему входящие в здание совершенно неинтересны тому парню, что дежурит на дверях, — на каждом этаже явно имеется свой страж.

— Проходите, — позволил парень и даже на всякий случай назвал мне номер нужной комнаты.

Я прошла по коридору и, отыскав табличку с цифрой «три», постучалась. В ответ раздалось стандартное «Войдите», и я переступила порог. Кабинет, который занимал кадровый центр, был довольно большим, и оформление его отвечало изначально выбранному стилю интерьера всего здания. Лишь наличие на стенах более или менее веселеньких картин да несколько вьющихся цветов на подоконниках отличали кабинет от строгих по виду коридоров и холлов. А находились сейчас в нем две женщины.

Одна — по возрасту явная пенсионерка — в данный момент преспокойно пила чай.

Ее коллега оказалась гораздо моложе и стройнее. В ее внешности было что-то необычное, притягивающее взгляд. Я присмотрелась к ней повнимательнее и поняла, что у нее не совсем правильная форма рта: у большинства людей уголки губ направлены если не вверх, то просто ровно, у этой же женщины они сильно наклонены вниз, что придавало ее лицу обиженное выражение.

— Здравствуйте, — закончив осматривать присутствующих, сказала я.

Женщины ответили мне тем же. Затем та, что была старше, громко спросила:

— Вы по какому вопросу?

— По поводу работы, — продолжала я врать.

— Секретарши? — снова спросила пенсионерка своим громоподобным голосом.

Я кивнула.

— Собеседование у нас будет завтра в девять, — доложила молодая. — Приходите в шестой кабинет, там вас аттестуют и скажут, подходите ли вы на данную должность.

— Можно узнать, какие у вас требования? — решив, что такая работа для меня очень даже подойдет, так как дает доступ к бумагам начальства, спросила я. И одновременно подумала о том, как мне повезло: я пришла в тот момент, когда в фирме есть вакансии.

— Как и у всех: умение работать на компьютере, с бумагами, знание секретарского дела, делопроизводства, — пояснила молодая женщина. — Если вы все это умеете и у вас высшее образование, вы нам подойдете.

— Да, все это я знаю, — соврала я.

— Ну тогда приходите завтра. Да, да, завтра… — замахала в мою сторону рукой пенсионерка. Ей не терпелось выпроводить меня за дверь и начать собираться домой.

Удивляюсь, зачем только таких берут на работу, все равно ведь от них толку нет. Впрочем, наверняка она просто чья-то родственница, всех ведь куда-то пристраивать надо.

Не желая больше надоедать женщинам, я покинула их кабинет, а затем и само здание. Теперь мой путь лежал в сторону дома, где меня, увы, не ждали ни горячий ужин, ни мягкая постель.

В последнюю мне удастся попасть лишь после того, как я решу все вопросы, связанные с завтрашним собеседованием. Нужно же выбрать соответствующий костюм, договориться со Светкой-парикмахершей об утреннем сеансе, ну и хотя бы полистать что-то про секретарскую работу. Нет, я, конечно, имею представление, чем приходится заниматься секретаршам, но кто знает, что спросят на собеседовании, а с делопроизводством у меня и вовсе неважно. Бумаги — не моя стихия.

* * *

Новый день начался для меня необычайно рано. Проснуться пришлось в пять, так как позже Светка не могла уделить мне внимание и должна была идти на работу. И если этой хохотушке раннее пробуждение давалось легко, то я почти спала все то время, что она кружилась вокруг моей головы. За полчаса прическа была сделана, и Светка умчалась по своим делам, оставив меня одну.

Я этому немного порадовалась, планируя, что успею еще немного вздремнуть, но тут мой противный внутренний голосок напомнил: «А ты не забыла ли про костюм, макияж и листание книги по делопроизводству, взятой вчера у соседки? Забыла! Так я и знала. А еще вознамерилась покорить тестирующих… Да, с таким рвением тебя и на порог не пустят…» — «Ладно, ладно, — перебила я его. — Не буду спать. Все равно нормально выспаться уже не удастся. Э-эх!»

Тяжело вздохнув, я переместилась из комнаты в кухню, сварила себе крепкий кофе и принялась насыщать себя любимым — бодрящим, ароматным — напитком. Вскоре веки стали слушаться и уже не грозили самопроизвольно закрыться, да и самочувствие заметно улучшилось. Закончив с кофе, я переместилась к шкафу и принялась потрошить его содержимое. То платье, что я вчера выбрала для поездки в «Стройку века», в связи с резко поменявшейся с утра погодой никак не подходило. На улице стоял такой холод, что впору одеваться в шубу, а не в сарафан-разлетайку. Пришлось обратить свой взор на более теплые вещи. Такими у меня были в основном брючные костюмы.

«А что, брюки — это очень даже солидно и всегда модно, — решила я, рассматривая висящий на одной из вешалок серенький костюм-тройку. — И смотрится очень даже ничего, и для собеседования в самый раз. Никто не решит, что я специально оголила свои красивые ноги, чтобы меня приняли на работу. Точно, этот костюм и надену».

Быстренько погладив костюмчик, я оделась и подошла к зеркалу. На меня смотрела очень солидная и — явно — умная секретарша. Ей не хватало только легкого макияжа, чтобы перестать казаться блеклой.

Нанесением его я и занялась. Вскоре все изъяны, вызванные усталостью и недосыпом, были удалены, и мой новый облик полностью меня удовлетворил. Оставалось сделать самое сложное: пробежать хотя бы беглым взглядом толстую книжку по делопроизводству.

Сев в мягкое кресло, я положила себе на колени учебник и открыла его на первой странице.

«Так, что такое делопроизводство, нам не надо, кое-какое представление о нем имеем. Листаем дальше, — я перевернула страницу. — Основные бумаги секретаря… — я задумалась, — тоже вроде бы знаем. На какие категории делятся производственные бумаги, вроде бы догадываемся». — «Угу, — напомнил о себе мой вредный внутренний голосок, — все-то мы знаем, все-то мы умеем. Какая же вы, оказывается, Татьяна, умная. И зачем вам вообще что-то читать?» — «Да так, ради повышения собственной квалификации», — в свою очередь, съязвила я и продолжила просматривать книгу.

Минут за двадцать пролистав весь учебник, я пришла к выводу, что из меня может выйти классная секретарша, так как я знала или имела представление обо всем, что описывалось в книге. Такое дарование сразу и не найдешь. В общем, можно было смело отправляться на собеседование.

Посмотрев на часы, я обнаружила, что если не потороплюсь, то опоздаю, а это для желающего получить работу не очень-то хорошо. Почти бегом я спустилась к машине, села в нее, завела мотор и понеслась к офису компании.

Там к моменту моего появления уже толпилось приличное количество людей. Часть из них демонстрировала свои пропуска и отправлялась по кабинетам, работать, а другая часть — посетители — слонялась из угла в угол в ожидании приема. Причем к числу последних относились большей частью женщины, явно — мои соперницы. Мужчины же курили в сторонке и ждали лишь момента появления нужных лиц. Им было проще, ведь, как говорится, заказчикам везде почет.

Отойдя в сторонку от кривляющихся девиц, я уточнила у девушки, когда нас пропустят в кабинет на собеседование, и получила очень даже исчерпывающий ответ:

— Всех не пропустят. По одному.

— Да? — удивилась я, а про себя подумала, что в таком случае следует занять место поближе к лестнице.

Быстро исполнив задуманное, я через пару минут поняла, что не прогадала, так как охранник собрал у всех заранее принесенные с собой резюме, а когда через пару минут вернулся, позволил мне пройти наверх. Вскоре я уже стояла перед двумя женщинами, мне знакомыми по вчерашнему визиту, и одним солидным, в смысле живота, мужчиной. Он был среднего роста, с большой залысиной на лбу, крупными глазами, обрамленными длинными и густыми ресницами. Вообще у меня создалось впечатление, что в жилах этого субъекта смешана кровь нескольких народов, слишком несочетаемыми и противоречащими друг другу были черты его лица.

Мужчина сидел в центре стола и вертел в руках дорогую паркеровскую ручку. При этом он успевал и осматривать все мои прелести, нигде долго не задерживаясь, но и не особо торопясь. Было видно, что он все внимательно изучает и оценивает: видно, знает человек, чего конкретно хочет. Именно это мне и не понравилось. Вдруг я под его стандарты не подойду?

«Что, Танечка, испугалась?» — подколол меня мой внутренний голосок. «Я, испугалась? Вот еще, я и не таких обрабатывала, — моментально став решительной, ответила я ему. — Смотри, как работают настоящие профессионалы».

— Добрый день, разрешите представиться, — приковав к своему лицу сногсшибательную улыбку, первой начала разговор я. — Меня зовут Иванова Татьяна Александровна.

— Очень приятно, — улыбнулся мне в ответ мужчина. — Очень. Мы прочли ваше резюме и остались вполне им довольны. Но все же хотелось бы кое-что прояснить лично. Ведь у вас совсем нет стажа.

— Да, конечно, — согласилась я, — слушаю.

— Скажите-ка нам, на какие категории можно поделить производственные бумаги? — задал мне вопрос глава аттестационной комиссии.

«Прямо как на экзамене», — мелькнуло у меня в голове, а зловредный голосок тут же добавил: — «Не то слово! А сдавать его идем, ничего не уча». — «Черт, — я едва не выругалась вслух, поняв, что мне задали как раз тот вопрос, который я благополучно пропустила в книге, посчитав, что все знаю. — Как бы теперь выкрутиться?»

— Ну, бумаги на разных предприятиях будут иметь различное разделение, зависящее в первую очередь от специфики самого предприятия… — расплывчато начала я, понимая, что в этот момент похожа на не открывавшую книги школьницу.

— Это само собой, — тут же перебил меня мужчина. — Но меня интересует более конкретная формулировка. «Меня тоже интересует», — подумала я про себя и снова улыбнулась. И тут мне вспомнился давнишний разговор, услышанный в какой-то фирме, которую я посещала в связи с необходимостью по работе, и я рискнула его пересказать.

— Обычно документы делят на входящие, исходящие и внутренние. Первые поступают извне, вторые, напротив, исходят от руководства компании и распространяются по его коллегам, сотрудникам и так далее. Ну а третьи где рождаются, там и остаются.

— Хм, верно, — сухо похвалил меня мужчина. — Вижу, вы и в самом деле разбираетесь в делопроизводстве. Ну что ж, мы обсудим вашу кандидатуру, а пока можете спуститься вниз и подождать результатов.

Я согласно кивнула и молча вышла из кабинета. Меня, как в далекие и давно позабытые студенческие годы, трясло мелкой дрожью. Так и хотелось спросить: «И кто только придумал эти экзамены? Кому стоило свернуть голову еще при жизни?» Но теперь метаться было поздно, оставалось ждать, чего же я все-таки добилась.

Не желая толкаться среди девушек, ждущих своей участи, я вышла на улицу и направилась к расположенному недалеко кафе. Там я заказала себе чашечку кофе с какой-то булочкой и принялась медленно есть. Думать о том, что мне ответят, как-то совсем не хотелось, а потому я и не думала.

Вскоре кофе у меня в чашке закончился, и я, расплатившись, пошла назад в здание компании. Там, по моим расчетам, уже должны были закончить беседовать с девушками-претендентками, а значит, вскоре будет ясен итог. Я вошла в здание и увидела, что компания моих соперниц заметно нервничает, стало быть, час объявления результатов собеседования уже близок. Я подошла к ним и поинтересовалась, не известно ли чего.

— Сказали, что через пять минут объявят, — ответила мне одна из девиц.

— Это хорошо, — вслух сказала я и тоже стала смотреть на лестницу.

Вскоре с лестницы спустилась вниз та молодая женщина, которую я видела вчера. В руке у нее был листочек с одной-единственной надписью сверху. Женщина остановилась перед нами и попросила тишины. Девушки моментально смолкли, и она заговорила:

— Мы принимаем на работу двоих: одну секретарем к заместителю директора финансового отдела, другую помощницей секретарши при директоре компании.

— И кто же эти двое? — не выдержав, спросила одна из девушек.

— Шерстнева и Иванова, — без предисловий произнесла женщина, и я впала в странное, полурадостное-полустолбняковое состояние. В голове же билась одна-единственная мысль: «Прошла, все же прошла!»

Остальные девушки расстроенно заохали и засеменили к выходу, а нас, меня и очень высокую девушку с длинными черными волосами и вздернутым вверх носиком, пригласили следовать наверх в тринадцатую комнату. По дороге туда нам пояснили, кого и на какую именно должность присмотрели, и даже кратко рассказали о предстоящей работе. Я слушала очень внимательно, тем более что новая должность — помощника главного секретаря — давала мне возможность быть ближе к самым важным бумагам компании.

После небольшого инструктажа и знакомства с главными лицами компании нас со второй девушкой, которую звали так же, как меня, Татьяной, развели по разным кабинетам. Мне предстояло сидеть в предбаннике перед кабинетом второго директора компании рядом с пожилой, но явно много знающей секретаршей. Внешне она мне не понравилась. Так, амебообразное существо: слова лишнего не произнесет, личного мнения не имеет. Впрочем, поэтому тут, наверное, и держится. Эту самую особу мне представили как Мягкову Анну Васильевну.

Первые несколько часов рабочего времени прошли для меня быстро и незаметно. Я просматривала какие-то папки, знакомилась с архивом, бумагами, а заодно и присматривалась к атмосфере в коллективе. Из этого досмотра мне стало известно, что второй директор, он же главный замещающий Башкирова, человек довольно вредный, злопамятный и ужасно недоверчивый. Он и вокруг себя собирает таких же работников, чтобы все держали ухо востро и, чуть что, сразу же ему докладывали. Этажами ниже все было намного проще, но меня интересовало как раз то, что было выше, так что пришлось делать вид, что я точно такая же, как и все тут работающие.

Наконец подошло время обеда, и все, включая мою непосредственную начальницу Мягкову, отбыли в кафе напротив. Не знаю, как так вышло, что я осталась совсем одна, если не считать охранника в коридоре, а кабинет заместителя был не заперт. Я решила, что это судьба сама дает мне возможность побыстрее сделать тут все необходимое и свалить, а потому, недолго думая, взяла со своего стола какие-то бумаги и юркнула в кабинет начальства.

Там я положила принесенную стопку на стол, заперла за собой дверь и сразу же направилась к центральному столу. Центральному — потому как всего в комнате было пять подобных столов, и они стояли один напротив другого, образуя длинный стол. Один же, центральный, размещался в самом конце и стоял поперек, что сразу указывало, что за ним сидит глава фирмы или иное представительное лицо.

Добравшись до этого места, я принялась потрошить ящики. Делала я это как можно аккуратнее, чтобы, не дай бог, не оставить следов своего интереса. Лежащие там бумаги оказались не такими уж и важными. Можно было сразу предположить, что все важное хранится где-то за семью печатями, но туда мне еще долго доступа не дадут, так что приходилось довольствоваться малым. Просмотрев на всякий случай все документы в двух последних ящиках, но так ничего полезного в них не обнаружив, я тяжело вздохнула. Не хотелось покидать кабинет несолоно хлебавши.

«Может, поставить тут „жучок“? — мелькнула у меня мысль. — А что, неплохая идея».

Осторожно приоткрыв дверь, я проверила, не явился ли кто, затем взяла из сумочки прослушивающее устройство и вернулась назад в кабинет начальства. Опять же закрыв за собой дверь, я осмотрелась и решила установить «жучок» под крышкой главного стола. Вскоре устройство было надежно закреплено, и можно было спокойно выходить из кабинета.

Но тут мой взгляд упал на стоящий у одной из стен шкафчик. В нем не было никаких бумаг, ничего, имеющего отношение к работе, за исключением, пожалуй, компьютерной дискеты, одиноко лежащей перед книгами. Вспомнив, какую роль сыграли компьютерные тайны в недавней разборке с Елисеевым, я решила конфисковать дискету и на досуге просмотреть ее. Недолго думая, я стянула ее с полки и сунула в карман брюк. Затем окинула беглым взглядом помещение, взяла принесенную с собой папку бумаг и направилась к выходу.

Прежде чем открыть дверь, я попробовала прислушаться, нет ли кого в предбаннике, но поняла, что при таких толстых стенах и плотной двери все равно ничего не услышу, и вынуждена была действовать наобум. Резко открыв дверь, я шагнула в секретарскую и замерла. Возле окна как ни в чем не бывало стоял тот самый охранник, что должен был курсировать вдоль коридора. Увидеть его тут я ну совсем никак не ожидала.

— Что вы там делали? — нахмурив брови и кивнув в сторону кабинета директора, грозно обратился он ко мне.

— Убирала бумагу со столов, — постаравшись придать своему голосу уверенность, ответила я. — Там только что было совещание, следовало все прибрать. А почему вы интересуетесь? — решила сменить тактику я.

— Туда запрещено входить, если директор отсутствует, — тем же тоном пояснил охранник.

— Да? А я не знала, — растерянно отозвалась я. — Меня только сегодня приняли, я еще не успела ознакомиться со всеми правилами. А что еще тут нельзя? — возвращая бумагу на свой стол, полюбопытствовала я.

— Много чего, — не меняя выражения лица, ответил охранник. Ему явно не понравилось то, что он увидел, и, кажется, этот тип мне не поверил. — Об этом вам другие должны рассказать.

— Ну что же, спрошу, — пообещала я и, сев на свое рабочее место, стала делать вид, что занята чтением каких-то бумаг.

На самом деле я просто на них смотрела и думала: расскажет ли охранник кому-то о том, что видел меня в кабинете директора. Если да, то что со мной сделают? А вдруг обнаружится пропажа дискеты? Я и исчезнуть не успею.

«А что, а вдруг? — передразнил меня мой язвительный внутренний голосок. — Коли, чтобы, да кабы… Сидела бы дома!» — «Эх, будь что будет!» — решила я, приняв его слова к сведению, и занялась своими прямыми на сей день, то есть секретарскими, обязанностями.

Глава 7

Вскоре после того, как весь рабочий персонал вернулся на свои места и приступил к работе, в кабинете второго директора и в самом деле было организовано совещание для очень узкого круга лиц. Узкого-то узкого, но влиятельного, насколько я могла судить по самим лицам. Были среди этих людей и знакомые физиономии депутатов, часто мелькавших на экранах местного телевидения, и лицо самого Башкирова, ставшее мне наконец известным.

Если честно, то я представляла себе Федора Семеновича другим человеком — грузным, лысым, толстоватым, одним словом, по мерке: кошелек и ушки. А он оказался, наоборот, подтянутым, курчавым, рыжим и, как и подобает для «детей солнца», конопатым. Но этот нюанс данного гражданина, кажется, не особенно заботил, что при таких деньгах было совершенно понятно.

Как только все приглашенные оказались на месте, дверь заперли изнутри, а нам было дано указание не беспокоить и никого не впускать. Через пару минут после этого я решила поинтересоваться у Мягковой, что сейчас там за мероприятие, и она мне ответила:

— Важное совещание. Такое раз в месяц бывает, и на нем собираются очень важные люди. Сама ведь видела, даже владелец компании прибыл.

— А он что, разве так редко сюда заглядывает? — сделала удивленное лицо я.

— А зачем ему здесь сидеть? — как-то нехотя ответила мне женщина. — За него другие трудятся, он только деньги считает.

Потом она тяжело вздохнула и добавила:

— Ладно, работай. Тебе еще бумаги подшить надо.

Я кивнула и, радуясь, что теперь могу заняться делом, достала из сумки провода с подушечками на концах, ничем не отличающиеся от наушников обычного плеера, и вставила их в уши. Затем сунула руку в сумку и нажала там на кнопку воспроизведения разговора. В следующую же минуту мне стало слышно едва ли не каждое слово того важного заседания, на которое не допускаются посторонние люди.

— Значит, этот вопрос уже решен? — произнес незнакомый мне мужской голос.

Впрочем, знаком мне был пока только один голос — директора, все же остальные я не могла различить вовсе. Так что можно считать, что все услышанное мной произносил мистер икс. Но вернемся к разговору.

— Да, с землей все в порядке, и она теперь наша, — ответил ему другой.

— Значит, по поводу уже привлеченных инвестиций можно быть спокойными?

— Абсолютно.

— Это радует. Кстати, у кого данные о количестве зарубежных компаний, спонсирующих данный проект?

— У меня. Их пока три: наш старый компаньон «Билдер» и две новые — «Проект трио» и «Наш дом».

— Немцы?

— Ну да. Вложили они прилично. Контракты уже у меня на руках.

— Вы предъявляли им нашу смету?

— Да, они с ней согласились.

— Ага. Теперь другой вопрос: о начале работ. Когда все можно будет запускать?

— Я думаю, что не прогадаем, если начнем прямо сейчас. И время как раз подходящее: осень, самая пора.

По кабинету прокатилась какая-то злобная усмешка. А потом один из мужчин добавил:

— Да уж, списать много чего придется: то дождь, то ветер. Но не будем уходить от главного. Участки уже разметили?

— Да, возле тех залежей, где вы просили.

«Да речь, кажется, идет о земле Орловой! — только сейчас поняла я. — Интересно, интересно… Что они на ней планируют сделать?»

Но дальше разговор потек о каких-то расчетах, процентах и иной ерунде, в которой я мало что понимала. Меня интересовало убийство, но о нем на совещании сказано, конечно, не будет. Кое-как дослушав беседу со множеством споров, как и что лучше сделать, я собралась было отключить свой прибор, но тут услышала, как Башкиров, а это, несомненно, был его голос, сказал:

— Все свободны. Останьтесь только двое: Фадеев и Нутрин.

«Похоже, намечается что-то интересное», — мелькнуло у меня в голове, и я передумала отключать прослушивающее устройство.

Из кабинета вышла компания мужчин и, отпустив пару шуток в наш с Мягковой адрес, покинула предбанник.

— Ну, как там обстоит дело с нашим бегуном? Надеюсь, судья был хорошо подкуплен и парень не отвертится? — задал вопрос оставшимся владелец компании.

— Да где уж ему! — ответил один из мужчин. — Увяз с головою. Своим побегом он только подтвердил свою вину, и за него ему еще и надбавить должны.

— Его срок меня не интересует, — перебил мужчину Башкиров. — Меня куда больше волнует вопрос: насколько он опасен для нас? Вдруг парень окажется смекалистым и догадается о причине убийства его жены. С милицией мне бы связываться не хотелось.

— Понимаю, — ответил ему заместитель. — Но сомневаюсь, чтобы Орлова обо всем рассказывала своему мужу: в доме она хозяйство вела. И даже если говорила, что из того? Да, мы хотели у нее землю купить, но не вышло… Когда же узнали о случившемся, решили воспользоваться ситуацией. Все просто объяснимо.

— Ну, смотрите у меня, — пригрозил Федор Семенович. — Следите за ним на всякий случай.

На минуту в кабинете повисла пауза, нарушаемая лишь шуршанием каких-то бумаг. Затем Башкиров вновь заговорил:

— Ты со мной? Я сейчас в «Братиславу», перекусить.

— Да, можно, — последовал равнодушный ответ.

— Тогда пошли.

Двумя секундами позже дверь директорского кабинета распахнулась, и из него вышли все трое. Заместитель запер свои хоромы на ключ, Башкиров окинул меня придирчивым взглядом, и мужчины удалились. Я вынула из ушей наушники, отключила прослушивающее устройство и задумалась. Теперь у меня не осталось никаких сомнений, что убийство Орловой было организовано депутатом и бизнесменом Башкировым и его людьми. И все ради получения большого участка земли с естественными природными богатствами: лесом, залежами лечебной глины и тому подобным.

Учитывая то, что запись разговора была мной сделана, я могла бы уже сейчас предъявить обвинение Башкирову и попытаться убедить суд пересмотреть вынесенный Орлову приговор. Если бы не одно «но». Федор Семенович только что упомянул: судья был заранее подкуплен и, стало быть, является членом их же шайки. Попади дело в руки другому судье, толку тоже мало будет: вряд ли кто станет навлекать на себя гнев такого влиятельного человека, как Башкиров. Сделанную же мной запись просто объявят сфабрикованной, учитывая, что подобные вещи пока еще не считаются в нашем судопроизводстве серьезными уликами. Как ни крути, а получается, что я ничего сделать не могу.

Весьма редкий случай. Таких у меня еще не бывало. Обычно, пусть и с большим трудом, но удавалось доказать вину преступника. В данном же случае я начала бояться, что ничего не смогу сделать. А тем более одна. Мне нужна поддержка. Причем со стороны государственных органов борьбы с преступниками. Иначе мне лучше сразу отказаться от задуманного и пустить все на самотек.

«Что же предпринять? — в который раз спрашивала я себя, совершенно позабыв о том, что мне необходимо закончить работу с документами. — Как поступить?»

— Ты скоро? — отвлекла меня от раздумий Мягкова. — Мне нужны те бумаги.

— Да, еще немного, и все будет готово, — встрепенувшись, ответила я и принялась скреплять листы документов между собой.

Что в результате этого получится, меня не особо интересовало, так как я уже решала вопрос относительно того, уйти сейчас или все же дождаться конца рабочего дня. В конце концов первое перевесило, и я решила убраться из компании как можно быстрее. Мне просто необходимо было все рассказать своему другу Кире и совместно с ним решить, как поступить. Возможно, он посчитает, что обвинение можно предъявить и на основании сделанной мной записи, ведь ее можно объявить организованной его отделом во время повторного расследования. У Кирьянова с этим, я думаю, проблем быть не должно. Он работает в милиции давно и тоже своих людей имеет. Тогда нам останется только прихватить нескольких ребят и нагрянуть в то место, куда только что направился Башкиров.

«А почему бы мне самой не взять преступника, а потом провернуть всю работу с пленкой? — неожиданно выплыл вопрос. Я пару минут прикидывала, что и как, и пришла к выводу, что сама этого сделать никак не смогу — слишком много охраны Башкиров за собой таскает. Меня к нему даже не подпустят, не говоря уже о том, чтобы позволить мне нацепить на него наручники и увезти с собой. — Все, решено, еду к Кире».

Встав из-за рабочего стола, я взяла свою сумочку и сказала секретарше:

— Я удалюсь на пару минут, мне необходимо кое-что сделать.

— Директору не понравится, что ты отлучаешься во время работы, — грозно предупредила меня Мягкова.

— Да, но я всего на пару минут, — произнесла я в ответ и направилась к двери.

Секретарша проводила меня тяжелым подозрительным взглядом, как бы говоря, что я о данном поступке сильно пожалею. Но это только она так думала. Я же, едва захлопнув за собой дверь кабинета, облегченно и с ощущением возвращенной свободы вздохнула и торопливо поспешила на первый этаж. Жаль, что я не смогла забрать «жучок» из кабинета директора, ну да ладно. Едва я достигла лестницы, ведущей вниз, как передо мной вырос тот самый охранник, что застукал меня выходящей из директорского кабинета. Я едва не сшибла его с ног, а потому вынуждена была резко притормозить.

— Вы куда-то уходите? — подозрительно прищурив глаза, спросил он.

— Да, по делам компании, — очаровательно улыбнувшись, ответила я.

Затем попробовала обойти парня сбоку, но он сделал шаг в сторону и вновь преградил мне дорогу. Когда же я подняла на него свои удивленные глаза, он сказал:

— Для этого у нас есть курьеры.

— Значит, в данном случае они не подходят, — начав немного раздражаться, бросила ему я.

Затем резко обогнула парня и поспешила вниз. Не задерживаясь, я вышла через парадную дверь и, достигнув автостоянки, села в свою машину. Достала из сумочки дискету, которую все время боялась повредить, держа в сумке, и бросила ее в карман на своем сиденье. Затем завела мотор и стала выезжать за пределы стоянки. Но тут вновь увидела противного охранника. Он стоял на крыльце перед зданием и внимательно смотрел на меня.

«Вот кретин. И чего он только ко мне прицепился? — огрызнулась я вслух. — Можно подумать, ему платят за дополнительную слежку за сотрудниками. Или выслужиться так желает? Ну да черт с ним, я его последний раз вижу», — решила я и спокойно покатила в сторону отдела, где работал Кирьянов.

Добраться туда я должна была довольно быстро, потому что обеденное время кончилось и основная масса населения города Тарасова пребывала на рабочих местах, а не разъезжала по дорогам на личных автомашинах. Поэтому я не слишком спешила, тщательно продумывая все, что стану рассказывать своему другу. Впрочем, даже и эта тема меня не столько беспокоила, сколько вопрос о том, рискнет ли Володька помогать мне. Насколько мне было известно из бумаг компании, которые я просматривала, новое здание для его отдела возводится как раз компанией «Стройка века». По данной причине у меня появились сомнения — одобрит ли вышестоящее начальство вмешательство Кирьянова в уже закрытое дело.

Я тяжело вздохнула: «Ну, прямо как назло — все против меня».

В следующую секунду машину почему-то сильно тряхнуло, как будто в нее кто-то врезался сзади. До сего момента совершенно не следя за дорогой, я торопливо обернулась и увидела, как меня обгоняет светло-серая «Тойота», только что пихнувшая мою «девяточку» сзади. Кто сидел в ней за рулем, видно не было, так как стекла в машине оказались тонированными. Но зато мне вполне было ясно другое: теперь этот недотепа собирается смыться, не желая платить штраф или ремонтировать мой автомобиль.

— А ну, тормози! — громко крикнула я в приоткрытую форточку, решив, что так просто от меня болван-водитель не отвертится. — Сворачивай на обочину!

То ли не слыша мои слова, то ли пропустив их мимо ушей, чокнутый водила преспокойно покатил впереди меня, даже не думая останавливаться. При этом он вовсе не пытался оторваться и улизнуть вперед, а ведь я могла запомнить его номер и потом заявить в милицию. Вспомнив о номере, я посмотрела на него и обнаружила, что те самые циферки, по которым можно все выяснить о машине и ее владельце, сильно залеплены грязью. Сама же машина, как ни странно, была абсолютно чистой, будто вчера вымытой. Это несоответствие сильно насторожило меня, и я подумала, что за мной следят, а может, даже уже ловят за кражу дискеты.

Едва я так предположила, как «Тойота», ехавшая впереди, резко свернула на встречную полосу, а с той, в свою очередь, на меня вынырнула старая «Хонда» черного цвета. Я надавила на педаль тормоза и… В следующую секунду раздался удар металла друг о друга, и лобовое стекло, распавшись вдребезги, посыпалось на капот.

Как только грохот стекла и скрежет шин об асфальт прекратились, я заставила себя открыть глаза и пошевелить руками и ногами. На первый взгляд все было цело и невредимо, что само по себе радовало. Прислушавшись на всякий случай к ощущениям своего тела и не обнаружив от него никаких призывов о помощи, я подняла голову и посмотрела на врезавшуюся в меня машину.

В последней за рулем сидел парнишка лет девятнадцати-двадцати. Сейчас лицо его было сильно покорябано осколками стекла и по нему ручейками стекала кровь. Парень пытался утереть ее рукавом, но это плохо ему давалось в связи с мелкой шоковой дрожью, пробивавшей тело. Убедившись, что сильно бедный малый не пострадал, я кинула взгляд на дорогу, по которой укатил кретин, намеренно устроивший данную аварию. Хвала господу богу, что мы оба: и я, и парень в «Хонде», вовремя сообразили надавить на тормоза и столкновение получилось не слишком сильным.

Как я и полагала, «Тойоты» уже и след простыл. О ее присутствии говорили лишь черные полосы на асфальте, оставшиеся от ее колес. Пытаться догнать машину, учинившую все это безобразие на дороге, было бесполезно, так что я решила пока оказать необходимую помощь пострадавшему пареньку, а уже потом обдумать все случившееся. Только я открыла дверцу машины и опустила одну ногу на асфальт, как послышался вой приближающейся милицейской машины.

«Ничего себе! — немного удивилась я. — Как оперативно работают: не успело произойти ДТП, а они уже тут как тут. Что-то это все не слишком правдоподобно».

Подумав так, я вышла из своей «девяточки» и направилась к парню. Тот все еще нервно обтирал лицо и всхлипывал.

— Ты в порядке? — спросила я его.

Мальчишка кивнул, но не совсем уверенно, а потом добавил:

— Дверцу заело, я выйти не могу.

— Сейчас открою, — пообещала я и, взявшись за ручку, принялась тянуть машинную дверцу на себя.

Та и в самом деле не поддавалась. Я предприняла еще одну попытку, но и она не увенчалась успехом. Решив, что не стоит зря тратить силы, пытаясь открыть дверцу, я принялась искать в стороне палку, чтобы оббить ею остатки переднего стекла и дать водителю «Хонды» возможность вылезти наружу. Палка попалась под руки довольно быстро, и я, взявшись за нее обеими руками, приготовилась осуществить задуманное.

— Отклонись в сторону, — попросила я парня. — Сейчас попробую сбить осколки, тогда ты сможешь вылезти через окно.

Малец согласно кивнул и вжался в сиденье, прикрыв руками лицо. Я нанесла первый удар, и большой кусок стекла полетел на капот. В тот же момент из-за поворота вынырнула милицейская машина. Не обращая на нее никакого внимания, я продолжала заниматься своим делом, прекрасно зная, что менты сначала долго будут кружить вокруг места происшествия, а лишь потом возьмутся за спасение жизней. У них правило: сначала внимательно изучить обстановку, ничего не изменяя и ни к чему не прикасаясь, а затем — все остальное.

Быстро достигнув места происшествия, милицейская машина притормозила позади «Хонды», и из нее торопливо повыскакивали пятеро парней. Все они были вооружены, словно направлялись не на ДТП, а на захват особо опасных преступников, забаррикадировавшихся с арсеналом всевозможного оружия. Эти самые парни бегом направились ко мне. На уровне подсознания почувствовав неладное, я опустила палку и приготовилась объяснить представителям закона, как все произошло. Но тут двое парней кинулись на меня, прижали своими телами к капоту и принялись сцеплять мои руки наручниками.

— Ребята, подождите, что вы делаете? — запротестовала я, пытаясь вырваться из их цепких объятий. — Вы все не так поняли! Я сейчас объясню…

Пострадавший мальчишка тоже заговорил, встав на мою защиту:

— Отпустите ее! — громко крикнул он. — Она не била машину, а пыталась помочь мне вылезти из нее. Да отпустите же ее!

Словно оглохнув, никто не обращал на наши с мальчишкой слова никакого внимания. Создавалось ощущение, будто мы кричим в пустоту и наши слова рассеиваются в тумане, превращаясь в гулкое и пустое «у-у-у». Меня вновь посетила мысль о намеренной организации всего происходящего. И в следующую же минуту она подтвердилась: когда меня заковали в наручники и, подняв с капота, поволокли в подъехавшую машину, явно не имеющую к милиции никакого отношения, я успела заметить, что двое парней шарят в салоне моей «девятки», словно что-то ища.

«Запись разговора и дискета… — догадалась я. — Больше ничего ценного у меня не было. Значит, испугались начальнички, засуетились, — тут же последовала новая мысль. — Жаль, что не удалось довезти пленку до места и передать Кире».

Ведущий меня парень сильно толкнул в спину, и я споткнулась. Упасть мне, конечно, не дали, отдернув назад. А затем, еще раз пихнув в бок, засунули на заднее сиденье якобы милицейской машины. Я сидела молча, следя за слаженными и последовательными действиями парней. Двое не сели с нами в машину, а остались возле моей «девяточки». Кричать или что-то доказывать не имело смысла. Если все организовано с целью забрать у меня дискету, а именно так все и выглядело, никто и слушать не станет. Ребятам наверняка очень даже неплохо платят за их работу.

«Интересно, куда меня везут? — задавалась я вопросом, чувствуя, что дорога парнями выбирается совсем не изъезженная, а, напротив, что поокольнее и побезлюднее. — А вдруг они решили меня убить? — мелькнула мысль. — Нет, это можно было сделать там, на месте ДТП. Выглядело бы естественно. Тогда зачем я им понадобилась?»

Тут водитель «ментовской» машины сделал резкий поворот, и мы съехали на совсем разбитую дорогу, ведущую к гаражам. Проехали по ней метров пять и остановились.

«Зачем? — невольно испугалась я. — Ох, не нравится мне все это».

— Выходи, — приказал один из парней, открывая дверцу.

— С какой стати? Мы же еще не доехали, — попыталась прояснить ситуацию я. У самой же давно уже вертелась в голове мысль, что меня хотят убрать, чтобы больше не мешала и не лезла в дела больших дяденек. А там, на дороге, не убили, чтобы не иметь свидетелей. Пока все сходилось.

— Без вопросов, — огрызнулся в ответ все тот же верзила. — Быстрей давай.

Пришлось подчиниться, все равно ведь вытащат. Медленно переставляя ноги, я стала покидать салон машины, нервно осматриваясь по сторонам в поисках спасительного выхода. Но выхода я никакого не видела. Все парни вплотную подошли к открытой дверце, и это явно не сулило ничего хорошего. Я бы еще могла сделать попытку сбить с ног одного конвоира и дать деру, но сейчас их было слишком много. Вдобавок то, как внимательно псевдоменты следили за моими действиями, чуть ли не держа меня под дулом пистолетов, напрочь разубедило меня пытаться рисковать. Вдруг еще все обойдется?

Но вдруг не обошлось. Едва я вышла из машины, двое ребят схватили меня за руки и зачем-то наклонили вперед. Я начала упираться, из последних сил вырываясь из их рук, но тут что-то тяжелое ударило мне по затылку, и я, забыв обо всем, что меня только что волновало, потеряла сознание.

* * *

Сильная головная боль вернула меня в этот грешный мир и дала понять, что я еще не на небесах и не свободна от проблем насущных. Где же именно, пока было не ясно, хотя бы в связи с тем, что я с трудом могла приоткрыть глаза и осмотреться. Наконец мне все же удалось сделать это, и я увидела перед собой нечто непонятное и постоянно чередующееся. Вновь закрыв глаза, я через минуту еще раз открыла их и заставила себя сфокусировать взгляд на всей картинке в целом. И тут же вскрикнула.

Перед моими глазами, повторяясь через одинаковое расстояние, четко выстроились черные прутья, в двух или трех местах пересекаемые такими же, но уже горизонтальными деталями.

«Решетка? Но как? Почему?» — совершенно ничего не понимала я.

Осторожно приподняв свое отяжелевшее тело, я села и принялась вертеть головой по сторонам. Все то новое, что я видела, ничуть не радовало, а лишь еще больше подчеркивало мое заточение. Куда ни глянь, я видела точно такие же решетки, за которыми находились обросшие мужчины и женщины. И все они имели озлобленные, озверелые лица.

«Где я?» — спрашивала я себя и не находила ответа. Мне было совершенно непонятно, как я могла оказаться за решеткой, ничего дурного не сделав. За дорожно-транспортное же происшествие меня посадить не могли, это я точно знала. А дальше был провал в памяти.

Торопливо прикидывая в голове, что да как, я не сразу обратила внимание на странный запах, стоявший вокруг меня. Только потом, заставив себя немного успокоиться и привести сердечный пульс в норму, принюхалась и сообразила, что вонь исходит не от моих соседей по камере, а от меня самой. Приподняв край своей испачканной одежды, я поднесла его к носу и сделала вдох в себя. Пахнуло не чем иным, как водкой или иным алкогольным пойлом.

Хорошо зная, что я сегодня не пила, я принялась вспоминать, что и как произошло. Постепенно в мозгу всплыли все до одной сцены: как случилась авария, как я вышла из машины и стала помогать мальчишке в «Хонде», как налетели менты — или кто они там? — и забрали меня с собой. Затем была дорога, остановка в каких-то зарослях, а потом, потом… Что же было потом? А-а, вот что, меня ударили чем-то очень тяжелым по затылку. Отсюда и эта жуткая головная боль.

«Меня не убили сразу, значит, я была для чего-то нужна, — рассуждала я про себя. — Ударили по голове, чтобы затем облить одежду спиртным для имитации алкогольного опьянения. А дальше? Ясно, что посадили меня не случайно, а за то, чего я не делала. По всей видимости, на мою голову пожелали что-то списать. Знать бы, что именно…»

Поняв, что я влипла, и очень даже конкретно, я начала раздумывать над тем, что делать. В первую очередь мне, конечно же, нужно узнать, в чем меня обвиняют и за что сюда посадили. Сказать же об этом могли только охранники. Отсюда вывод: нужно привлечь их внимание.

Медленно встав на ноги, я несколько минут просто постояла, прислонившись к решетке, чтобы прийти в себя, а как только почувствовала себя нормально, открыла рот и начала орать. Орала я не что-то конкретное, а просто тянула одну ноту: «А-а-а…» Начни я исторгать что-то иное, никто не обратил бы на меня ни малейшего внимания, ведь охранники тысячу раз слышали ругань заключенных в свой адрес и перестали реагировать на нее.

Моя тактика сработала: вскоре дверь в конце коридора с шумом распахнулась, и в нее вошел толстый парень в ментовской форме. Он имел такой важный вид, будто нес охрану не задрипанных алкашей и мелких хулиганов, а самого президента. С важным видом толстяк прошествовал до моей камеры и грозно спросил:

— Чего разоралась? В рожу хочешь?

— Нет. Хочу знать, за что меня сюда посадили, — не обращая внимания на его тон, ответила я. А потом добавила: — Я ничего не делала.

— Угу, про свое «ничего» ты следователю потом расскажешь, — усмехнулся охранник и все же добавил: — На тебе убийство.

— Как это? — едва не осев на пол от услышанного, из последних сил спросила я.

— Ты что, издеваешься, что ли? — решив, что я в самом деле прикидываюсь дурой, поинтересовался толстяк. — Ты же убила.

— Кого? — снова спросила я, но уже более решительно и громко.

— Парня, который в тебя врезался, — выдал ответ охранник.

— Но я этого не делала! — в ужасе зажав рот, произнесла я.

Мне в один миг стало ясно, почему двое парней остались у моей машины, а не поехали с нами, почему пострадавшему парню никто и не попытался помочь. Все именно так и было задумано изначально. Из моих глаз потекли крупные слезы: не из-за того, что меня обвинили в том, чего я не делала, а из сострадания к случайно оказавшемуся замешанным в деле пареньку. Его убили просто потому, что нужно было упечь за решетку меня. Наблюдавший же за моей реакций охранник, видно, не так меня понял и добавил:

— Ты пьяная была в умат, когда тебя сюда привезли, вот и не помнишь ничего. Авария, говорят, была жуткой, обе машины всмятку. Вот ты и разозлилась и врезала парню какой-то палкой. Случайно проезжавшие мимо менты сами видели это.

— Черт, черт, черт… — нервно зачастила я. — Уроды, козлы!

— Не буянь, — зевнув, произнес охранник, — иначе словишь.

— Вызовите сюда подполковника милиции Кирьянова Владимира Сергеевича, — испугавшись, что охранник сейчас уйдет, торопливо выкрикнула я. — Вызовите его сюда.

— С какой стати? — равнодушно отозвался толстяк. — Буду я ерундой заниматься. Вот следователь посчитает нужным, тогда вызовем. А пока сиди тихо.

— Не буду сидеть, — огрызнулась я. — Мне нужно видеть этого человека. Я выполняла его поручение, и меня подставили, — начала на ходу врать я. Как же заставить этого жирдяя сделать то, что мне необходимо? — Немедленно вызовите подполковника сюда. Иначе обещаю, вы потом очень пожалеете о том, что не послушались. Он вам такую взбучку устроит, что мало не покажется.

— Ладно, ладно, не кричи, — заткнув уши руками от моего крика, принялся успокаивать меня охранник. — Звякну я твоему подполковнику, только все равно тебе это не поможет. Видали мы таких, со связями.

Я торопливо продиктовала номер телефона Кирьянова, боясь, что охранник передумает.

Толстяк тяжело вздохнул и медленно поплелся к двери. Я выкрикнула ему вслед:

— Обязательно позвоните!

Ответа не последовало. Впрочем, теперь оставалось дожидаться, выполнит ли парень свое обещание. От этого в настоящий момент зависело мое будущее. Если Кирьянов не будет оповещен, меня наверняка обвинят во всем, что планировали, и упекут за решетку. И как же хорошо я сейчас понимала состояние своего клиента! Я снова тяжело вздохнула.

«Эй, Танечка, да ты никак нос повесила, — высунулся мой язвительный внутренний голосок. — На тебя это совсем не похоже». — «Да, не похоже», — согласилась я и села на холодный бетонный пол. Потом немного подумала и решила, что не все еще потеряно, выкрутимся как-нибудь, не в таких переделках бывали.

Не знаю, сколько времени прошло до того момента, как дверь снова распахнулась и в ней появилась фигура охранника. Но явно немало, потому что мне уже начало казаться, что от зловония и бранных речей заключенных я схожу с ума. Но тут за спиной охранника мелькнуло знакомое лицо.

— Киря! Володя! — Я вскочила с пола и кинулась к решетке.

Кирьянов тоже поспешил ко мне и остановился, лишь когда оказался прямо передо мной. Он просунул мне сквозь решетку свою мускулистую руку и, положив ее поверх моей, легонько сжал. Обрадованная его появлением, я натянуто улыбнулась и тихо произнесла:

— Володя! Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть.

Киря тяжело вздохнул.

— Да, могу себе представить. — Потом немного помолчал и спросил: — Как же тебя угораздило во все это вляпаться?

— Так ты знаешь, что я не виновата, что меня подставили? — обрадованно переспросила я.

— Нет, не знаю. Просто догадываюсь, — попробовал улыбнуться Киря. — Очень уж происшедшее на тебя не похоже.

— Я ничего и не делала, — повторилась я.

— Верю. Ну, давай, рассказывай, что и почему? Иначе я просто не смогу тебе помочь.

Я медлила. Решив, что я думаю, с чего начать, Киря добавил:

— Про аварию на дороге и про то нелепое происшествие, что после нее случилось, я уже осведомлен. Ты что, и правда била парня палкой? На ней обнаружены твои отпечатки.

— Да не по парню, — вздохнула я. — По ветровому стеклу.

— Зачем? — удивился Володька.

— Чтобы сбить с него остатки стекла и помочь парню вылезти из машины. Его дверь заклинило, — стала пояснять я.

— А как вообще произошла авария? — задал новый вопрос Кирьянов.

Я опустила глаза, а потом сказала:

— Чтобы это понять, нужно все рассказывать сначала.

— Ну так давай, чего же ты медлишь, — подтолкнул меня Киря.

И я принялась пересказывать свои похождения. Пересказывала все подробно, чтобы, не дай бог, не упустить какой важной детали, способной помочь моему высвобождению отсюда. Володька же слушал меня со всей возможной внимательностью, то сдвигая, то раздвигая свои черные брови. Когда же я закончила, он сказал:

— М-да, ну и дельце ты себе откопала. Не подозревал, что все так сложно окажется.

— Я тоже сначала не подозревала, — призналась я. — Но, как видишь, все сходится. — На минуту я замялась, а потом тихо спросила: — Ты сумеешь мне помочь?

— Буду стараться, но ничего пока обещать не могу, — вынужден был сказать правду Киря. — Сама понимаешь, твое положение слишком сложное, да и людей ты зацепила не слабых. Прознают, что я что-то копаю, и я полечу с чьей-нибудь легкой руки.

— Да, я понимаю, что могу и тебя подставить, — принялась оправдываться я. — Но сейчас мне просто необходима чья-то помощь.

— Ладно, не будем об этом, — предложил оставить тему Володька. — Ты мне лучше вот что скажи: ты номер той машины, что в тебя врезалась, запомнила?

— Нет.

— Жаль, — вздохнул Кирьянов. — А что еще можешь прояснить?

— Знаешь, на том месте, где произошло первое столкновение, должны остаться следы, — начала припоминать я. — Тот тип на «Тойоте», что учинил ДТП, сначала врезался в меня сзади, так что на моей машине должна остаться вмятина и там.

— Это уже кое-что, но все же мало, — сказал Киря. — А как насчет тех материалов, что ты накопала?

— Полагаю, что пленку с записью уже нашли, — вздохнула я. — По крайней мере, в моей машине обыск они производили. Но, подожди, — я задумалась, — может, они не все взяли.

— Как это не все? — не понял меня Киря.

— Я по поводу дискеты и пленки. Если те ребята искали что-то конкретное, а я так думаю, что им стало известно только о пленке, так как я оставила в кабинете «жучок», то дискета, взятая из кабинета, могла и остаться в машине. Я положила ее в карман на своем сиденье, а он не очень заметен для посторонних.

— Что на ней? — спросил Киря.

— Не знаю, я не успела ее просмотреть. Но думаю, что наверняка что-то важное. Ты должен осмотреть машину и найти дискету, вдруг это чем-то поможет.

— Легко сказать! Пока мне никто даже не заикнулся, куда дели твой автомобиль, — сообщил Киря. — Но мы поищем. Правда, дискета тебе лично помочь мало чем может, будь даже на ней море компрометирующей все руководство «Стройки века» информации. Хотя посмотреть, конечно, стоит.

— Спасибо, — поблагодарила я своего лучшего друга. А потом добавила: — Что бы я без тебя делала?

— И не говори! А что я бы без тебя делал, особенно в моменты застоев на работе? — пошутил Киря.

Потом Володя убедил меня, чтобы я не расстраивалась, и пообещал, что постарается как можно быстрее освободить меня из заточения. На этом разговор наш закончился, и Киря ушел. Я снова осталась одна, если не считать тех представителей отстоя общества, что ютились по соседству. И вновь начались бесполезные, длинные часы ожидания.

Сев в уголок, я обхватила себя руками и попыталась согреться, а заодно и подумать. Но тут вновь заскрипел замок входной двери. Предположив, что к кому-то еще из заключенных пришли, я не стала срываться с места и выглядывать в проход. Даже не подняла головы, а просто отметила про себя, что послышались тяжелые шаги двоих, кажется, мужчин. Но остановились шаги как раз возле моей камеры.

— Эй ты! — послышался знакомый голос охранника. — Иди сюда, к тебе посетитель.

Только теперь сообразив, что обращаются ко мне, я подняла голову с колен. За решеткой рядом с толстым охранником стоял незнакомый мне мужчина среднего роста, хорошего телосложения и с приятным лицом. У мужчины были очень красивые глаза, длинный прямой нос и четкие губы. Он носил узкие очки и некое подобие бородки, оставленной лишь в области шеи и под нижней губой, кажется, и бородка ему очень даже шла.

— Вы ошиблись, — осмотрев мужчину с ног до головы, ровным тоном произнесла я. — Я не знаю этого человека.

— В таком случае разрешите представиться, — не дожидаясь, когда что-то произнесет охранник, начал мужчина. — Киселев Антон Витальевич, менеджер компании «Стройка века».

— Ах, вот вы откуда… — вставая, произнесла я. — И что же вас, позвольте спросить, привело ко мне? Или вы принесли мне бумаги на увольнение? Так можете порвать их прямо так, не расстроюсь, — начала издеваться я.

— Ну, зачем же вы так… Я к вам с вполне деловым предложением, — растянув губы в улыбке, слащаво произнес мужчина.

Затем он дал знак охраннику, и тот в спешке удалился. Мы с нежданным посетителем пристально посмотрели друг на друга, и он сказал:

— Мое начальство предлагает вам сделку.

— Мне? — прикинувшись удивленной, что, впрочем, было недалеко от истины, произнесла я. — Интересно, что может предложить мне, бедной заключенной, ваша компания? Мне…

— Не прикидывайтесь дурой, — перебил меня менеджер. — Вы прекрасно знаете, о чем идет речь. У вас есть то, что нужно нам, и…

— А у вас разве есть то, что нужно мне? — язвительно закончила я.

— Есть. Ваша свобода!

Глава 8

С минуту, пристально всматриваясь в глаза друг другу, мы с менеджером Киселевым стояли молча, стараясь понять, что у каждого на уме. Затем мужчина слегка скривил губы и продолжил говорить:

— Моему руководству необходима та вещь, что вы незаконно взяли в стенах компании. За нее оно предлагает вам свободу и снятие всех обвинений. Для вас же будет лучше, если вы ее нам отдадите. И тогда…

— Я вас не понимаю, — перебив мужчину, прикинулась глупой я, хотя на самом деле прекрасно понимала, что речь идет о той дискете, которую я взяла в кабинете начальника. — Разве ваши ребята не произвели обыск в моей машине и не взяли из нее все, что им требовалось? Что же еще вы от меня хотите?

— На вашем месте я бы не стал дурачиться, — предостерег меня посланец. — Вы прекрасно знаете, что речь идет о дискете. В машине она не обнаружена. Хотя кое-что интересное все же попало в наши руки, за что вас следовало бы оставить тут гнить на всю жизнь. Но мое начальство незлопамятно и согласно пойти на компромисс: вы нам, мы вам, — закончил он и стал внимательно следить за моей реакцией.

Я не торопилась с ответом, размышляя про себя об известном.

«Так, значит, дискета все же не была найдена с самого начала, — сделала я вывод. — Возможно, в тот момент о ней еще ничего не знали. Но раз сейчас ее ищут, да еще идут на подобного рода предложение, значит, на ней содержится очень даже важная информация. Хорошо бы Киря успел найти дискету и узнать, что на ней. Неспроста ведь они так пекутся».

С самого начала зная, что дискету я не отдам, я решила попытаться выяснить у посланца «Стройки века» все меня интересующее. А потому спустя минуту сказала:

— А почему вы считаете, что я отдам вам дискету, зная о том, что ваше же начальство меня сюда упекло, умело подставив? И вообще, что же оно меня не убило, когда была возможность? Ради чего стоило меня так подставлять и помещать сюда?

Все эти вопросы, похоже, застали мужчину врасплох, так как от обдумывания того, что мне ответить, у него на лбу выступили капельки пота. Но ответ все же последовал, вернее, не ответ, а утверждение.

— Вы умная женщина, Татьяна.

— Да неужели? — усмехнулась я. — От кого бы другого услышала, не поверила бы.

— Но слишком любопытная, — тут же добавил менеджер. — Вы сунули свой нос, куда не следовало, но при этом вы еще умудрились подключить к делу посторонних людей. Мы все про вас выяснили и знаем, кто добывал вам информацию на нашего босса. Убивать вас было слишком опасно, на нас сразу бы упали все подозрения.

— Поэтому вы предпочли обойтись меньшими жертвами и убрали того парня в «Хонде»? — зло добавила я, догадавшись, что эти люди вышли на Гарика, а может, даже и на Кирю. Ведь они оба знали о моем расследовании. Не все, конечно, знали, но достаточно, чтобы начать искать виновных в моей смерти, если бы она вдруг случилась.

— У вас везде свои люди, даже в милиции? — съязвила я, поняв, каким образом обо мне стало известно Башкирову. — Хорошо устроились.

— Стараемся, — не среагировал на мою вспышку гнева мужчина. — Ну так как, вы подумали над моим предложением? Позволю себе еще раз напомнить, что отсюда у вас только два пути, и вы сами догадываетесь, какие.

— Да уж, благодаря вам, — брезгливо фыркнула я. — Только зря стараетесь. Дискета уже у нужных людей, и я согласна просидеть тут хоть десять лет, лишь бы вы и ваше начальство составило мне компанию. Можете так и передать Башкирову.

При звуке имени своего главного босса менеджер содрогнулся и прямо-таки посинел от злости. Затем подошел к решетке совсем близко и со всей имеющейся в голосе злорадностью произнес:

— Вы слишком много на себя берете, дамочка. На вашем месте я бы хорошо подумал, прежде чем так себя вести. На данный момент вы тут, а мы на свободе. И нам ничего не стоит найти того типа, что только что вышел от вас, и забрать у него то, что он вскоре возьмет. Ведь именно ему вы сказали про дискету? Не так ли?

— Вы не посмеете! — испугавшись за жизнь своего лучшего друга, воскликнула я.

Менеджер же только громко засмеялся, демонстрируя белые ровные зубы. Потом бросил мне: «Подумайте, я зайду попозже» — и направился к двери.

Я едва сдерживала себя, чтобы не обматерить этого типа, но понимала, что такое мое поведение ничего не даст, а лишь усугубит ситуацию. Пришлось успокоиться и начать реально смотреть на вещи.

«Про то, что Киря знает, где дискета, эти типы уже поняли. Значит, ему грозит опасность. Я не могу допустить того, чтобы Володя пострадал по моей вине, как и не могу оставаться тут и бездействовать. Значит, остается только один выход: открыть решетчатую дверь и сбежать отсюда. Вопрос только в том, чем именно открыть? Где взять отмычку?»

Я повертела головой по сторонам и, не найдя ничего подходящего, обратилась к сидящей за перегородкой бомжихе:

— У тебя есть шпилька или что-то на нее похожее?

— Чего? — не сразу поняла меня деваха.

— Проволочка у тебя есть или шпилька какая? Дверь хочу открыть, — специально поведала все я, зная, что потом, оказавшись проведенной, девка начнет так материться, что охранник сам сюда прибежит и откроет мне вторую дверь. Как ни странно, бомжового вида соседка ответила утвердительно:

— Есть шпильки, даже несколько.

Произнеся это, она сунула свою грязную руку в грязные же всклокоченные волосы и, покопавшись в них, вытащила две почерневшие от грязи шпильки и протянула их мне. Преодолев брезгливость, я приняла сей подарочек, согнула одну из шпилек как нужно, подошла к двери и склонилась к замочной скважине. В своих способностях относительно вскрывания замков я ничуть не сомневалась, практика — великая вещь, а потому действовала не спеша и не нервничая.

Через несколько минут замок поддался, и дверь открылась. Внимательно следившая за моими действиями деваха радостно взвизгнула и заорала:

— Открывай теперь мою, подруга.

— Никакая я тебе не подруга, — пренебрежительно глянув на соседку, откликнулась я и, гордо выйдя из камеры, направилась к двери.

Обозленная таким с собой обращением, девка завопила что есть мочи:

— Стерва, да я же тебе помогла! Гнида поганая! Да я тебя из-под земли достану… — и иную гадость в том же роде.

Услышавшие ее другие заключенные подскочили к решеткам и, высунув из-за них свои грязные ручонки, приготовились схватить меня, чтобы отомстить за родственную душу. Зря старались, проход был специально сделан широким, чтобы таких мыслей ни у кого относительно охранников даже не возникало. Так что меня все это совершенно никак не трогало.

Тем более что теперь мне предстояло перейти к следующему пункту побега: обезвреживанию охранника, а заниматься спасением падших душ я и не собиралась. Мне совсем не нужно было вешать на себя еще и организацию побега преступников.

Заведенная толпа гудела, но мне было не до них. Встав у стены так, чтобы иметь возможность нанести охраннику удар сцепленными вместе руками, я ожидала момента, когда дверь откроется. Это произошло довольно быстро, так как надзиратель решил заглянуть внутрь и выяснить причину начавшегося шума. Распахнув дверь во всю ширь, охранник никак не ожидал, что перед ним вдруг окажется чье-то лицо, и уж тем более того, что кто-то нападет на него.

От изумления вошедший охранник впал в ступорное состояние, и я, использовав этот момент, замахнулась и нанесла ему удар по лицу. Толстяк пошатнулся, но не упал, а просто попятился назад. Понимая, что мне как-то нужно его отключить, но только на время, я выхватила у него же из-за пояса дубинку и ударила ею парня по голове. Удар пришелся точно по темечку, и грузная туша рухнула на пол, издав тихий стон. Испугавшись, что удар оказался слишком сильным и я неправильно подрассчитала его результат, я склонилась над охранником и нащупала на шее пульсирующую жилку. Последняя продолжала биться, как ей и положено. Стало быть, охранник всего лишь потерял сознание.

Торопливо сняв с пояса парня ключи от остальных дверей, я перешагнула с легкой совестью через его тело и ринулась к выходу. И почти тут же обнаружила, что он заперт. Вспомнив про только что взятые ключи, я наугад примерила один из них к замочной скважине и обнаружила, что угадала: они действительно были созданы друг для друга. Как только замок был открыт, я слегка толкнула дверь от себя и осторожно выглянула в следующую комнату.

— Иду, иду, — послышался бубнящий мужской голос. — Ты что, оголодал совсем без булочек?

Я поняла, что слышу, скорее всего, второго охранника, временно отлучавшегося в магазин. В голове промелькнула мысль: как удачно я выбрала время для побега! Окажись оба на месте, неизвестно, как еще бы все вышло. Но дальше развивать эту тему было некогда, а потому я рискнула действовать напролом. Зная, что никакого нападения охранник сейчас не ожидает, я резко распахнула дверь и кинулась на него. Молодой коллега толстяка не успел прожевать кусок булочки, который только что откусил, как получил по челюсти и отлетел в сторону, растеряв свои покупки по полу. Не давая ему возможности подняться, я подскочила к нему и собралась было обездвижить его, как он сделал выпад, и я получила ногой в грудь.

Резко отскочив, я тяжело задышала, приводя дыхание в норму. Охранник же, сначала показавшийся мне хиловатым и недееспособным, успел вскочить с пола и, выхватив из-за пояса пистолет, приготовился им воспользоваться. Нацелив его на меня, он зло прорычал:

— Руки вверх! Не двигайся! Лицом к стене!

Я не стала перечить этим указаниям и прилежно выполнила все, что мне было сказано. Зато, когда парень подошел ко мне и попытался застегнуть на моих руках наручники, я ударила локтем по руке, державшей оружие, и, как только оно с грохотом упало на пол, нанесла еще один удар в челюсть. Теперь уже времени на то, чтобы прийти в себя, у парня не оказалось, и я без труда скрепила его руки его же наручниками. Охранник нервно замахал ногами, пытаясь отбиться, но я, теперь уже ничуть не опасаясь, посильнее пнула его в бок, добившись, чтобы он потерял равновесие. Тяжело упав на пакет с булочками, этот тип выругался:

— Стерва. Ты что, смертного приговора захотела?

— Не мешай мне, целее будешь, — попросила я по-хорошему.

Затем осмотрелась по сторонам и, увидя на одном столе канцелярские принадлежности, стала искать среди них скотч.

Он попался мне почти сразу. Взяв его, я подошла к охраннику и, склонившись над ним, добавила:

— Посиди немного тихо, не пожалеешь.

— Не имею права… Я обязан… — попытался было объяснить мне что-то парнишка, но я только придавила его ноги коленом и ловко приклеила на рот скотчевую полоску. Кареглазый охранник недовольно замотал головой, от чего его длинные волосы растрепались и попадали на глаза, закрывая ему весь обзор.

— Ну вот, так даже лучше, — заметив это, сказала я.

Потом вытащила из брюк парня ремень и прикрутила его им к стулу. Теперь, до того как кто-то обнаружит, что тут произошло, у меня есть немного времени. Но зато потом… Об этом не хотелось даже и думать, так как я прекрасно понимала, что на меня мгновенно учинят целую охоту и придется стать серой мышью, чтобы не попасться в сети, не завершив своего дела. Зная, что промедление смерти подобно, я выскочила за пределы данного отделения, заперла за собой дверь и принялась тормозить машину. Денег у меня при себе не было, но я надеялась, что не перевелись еще на Руси добрые люди, не жаждущие денег.

Как стало ясно позднее, такие все же перевелись, так как никто не желал подвозить меня куда бы то ни было без предоплаты. Я даже удивилась такой предусмотрительности нашего народа, научившегося предотвращать возможные курьезы и нежелательные поступки нечестных пассажиров. Но ничего не поделаешь, от затеи поймать тачку пришлось отказаться.

Осмотревшись по сторонам, я побежала в ту сторону, где было наибольшее скопление людей. На данный момент мне было выгоднее прятаться в многолюдных местах, а не светиться на пустыре. Яростно соображая, что делать дальше, я неслась по какой-то малознакомой мне улице. Наконец на здании впереди показалась табличка, с названием которой я получила некоторый ориентир. Оказалось, что от дома меня отволокли очень даже далеко, в Октябрьский район, по отдаленности расположенный, пожалуй, даже еще дальше, чем нелюбимый всеми Трубный. К тому же район этот от города отделял большой овраг, преодолеть который можно было, лишь обойдя или объехав его вокруг. А это — лишнее время.

«Необходимо позвонить Кире, — подсказывала мне интуиция, — чтобы предупредить о грозящей ему опасности. Значит, нужен телефон».

Я остановилась и стала искать глазами телефонную будку. При беглом осмотре выявить ее не удалось, а потому пришлось остановить какую-то бабульку и спросить у нее. Бабка указала мне за угол, сказав, что там висят целых три аппарата. Последовав совету, я завернула за дом и в самом деле обнаружила искомое. Но тут вновь встала прежняя проблема: отсутствие денег.

«Эх, что же делать? — совершенно расстроилась я. — Как же, оказывается, неудобно, когда у тебя с собой никаких вещей нет».

И тут мне в голову пришла разумная мысль: а что, если попросить у прохожих несчастные два рубля? «Нет, не дадут, — тут же ответил мне внутренний голосок. — За так и копейки не дадут». — «Это верно, не дадут», — согласилась я, представив себя на месте того, у кого просят.

И вдруг меня снова осенило. Надо прикинуться обворованной. Верно, тогда дадут. Бросив беглый взгляд впереди себя, я увидела довольно приличную женщину в строгом дорогом костюмчике и с эффектной прической на голове. Она шла медленно, плавно покачивая бедрами, словно кто-то мог ее увидеть. Смотрела строго перед собой и гордо держала голову прямо. К такой с подобными просьбами, как у меня, даже обращаться не хотелось, но иного выхода не было. Остальные прохожие удалялись, а не приближались ко мне. И лишь эта сильно намалеванная особа двигалась в мою сторону.

«А, была не была!» — решила я и побежала навстречу женщине.

Заметив, что на нее пристально смотрят да еще и приближаются к ней, женщина резко притормозила. По всей видимости, ее предостерег мой вид. Честно сказать, самой мне посмотреть, как я выгляжу, просто не было времени. Но я не поменяла своего решения и, подбежав к женщине, обратилась с просьбой:

— Извините за беспокойство, но не могли бы вы одолжить мне карточку для телефона-автомата? Меня только что ограбили, угнали машину, а саму ударили по голове и выбросили в этом месте, далеко от дома. Мне нужно позвонить в милицию.

— Отдел за два квартала отсюда, — испуганно таращась на меня и одновременно с этим сильно прижимая свою сумочку к груди, ответила мне женщина.

— Там все закрыто, я только что оттуда, — продолжала врать я. — Прошу вас, дайте карточку. Или пять рублей. Неужели вам жаль такой мелочи?! Я же у вас нормально прошу.

— Хорошо, я дам, — поняв, что иначе я от нее не отстану, ответила женщина и, не отнимая сумки от груди, принялась копошиться в ней.

Я нервно переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда же она извлечет проклятую карточку, чувствуя себя при этом, как нищенка на паперти. Наконец нужное все же было найдено, и женщина протянула карточку мне. Я торопливо приняла пожертвование и, поблагодарив даму, кинулась к телефонному аппарату.

«Только бы Киря был на месте, только бы был…» — крутилась в голове мысль.

Трясущимися руками я набрала номер рабочего телефона Кирьянова и почти перестала дышать, слушая раздающиеся в трубке гудки.

«Ну же, Киря, сними трубку. Давай, сними…» — гудки прекратились, а вместо них послышалось какое-то шуршание.

— Да! — выдохнула я и сразу же заговорила: — Володя, это Таня. Скажи, ты забрал машину? Ты нашел дискету?

— Таня? — сообразив, кто его беспокоит, отозвался Кирьянов. — Откуда ты звонишь? Где ты?

— Из Октябрьского района, но это неважно, — отмахнулась я от его вопросов. — Сейчас важнее дискета. Она у тебя?

— Нет, я пока только перегнал машину в ремонтную мастерскую, но дискеты в ней так и не нашел. Скорее всего, ее тоже забрали. Ты лучше скажи, где ты? Что уже успела натворить?

— Ничего, просто покинула то неприятное место, — расплывчато ответила я. — Мне нужно было предупредить тебя, что ты в опасности, и сказать…

— Ты сбежала из камеры? — тяжело вздохнул Володька. — Таня, ты с ума сошла, это же лишний повод подозревать тебя в совершении убийства! Тебе не следовало так делать.

— Но я должна была тебя предупредить, — не слушала я его. — Сразу после твоего ухода ко мне приходили. Тот тип требовал вернуть ему дискету взамен на мое освобождение. Когда же я отказалась, сказал, что найдет тебя и заберет ее все равно. Я не могла бездействовать.

— Что ты собираешься делать сейчас? — задал мне вопрос Киря.

— Попробую покинуть это отшельное место. Но у меня нет при себе денег.

— Хочешь, я за тобой приеду? — предложил Киря.

— Нет, ты должен еще раз осмотреть машину и найти в ней дискету. Они ее не обнаружили, раз ко мне послали человека с предложением об обмене. Я подъеду к тебе домой.

— Хорошо, — согласился Володька. — Буду ждать.

— Будь осторожнее, — пожелала я и повесила трубку.

Предупредив Кирьянова, я вздохнула свободнее и принялась думать, каким образом покинуть это место. О такси речь не шла; денег никто не даст, ясно как божий день. Пешком далеко и долго, а медлить никак нельзя.

А что, если попробовать проехать зайцем в городском транспорте? Ну, выгонят, сяду в другой. Так на перекладных и доберусь. Все быстрее, чем пешком. По-моему, хорошая мысль.

Прикинув, чем мне грозит данное нарушение общественного порядка, я решила все же рискнуть. Иной выход все равно пока не находился. Добравшись до остановки, я дождалась автобуса, идущего в город, и втиснулась в него. Наличие большого количества пассажиров при данных обстоятельствах меня ничуть не напрягало, а, напротив, давало возможность остаться незамеченной и проехать, не оплатив проезд.

Но через пару остановок в том конце автобуса, где я стояла, раздался надоедливый голос кондуктора:

— Кто еще не заплатил? У кого нет билетика?

«Надоедливая вымогательница!» — про себя ругнулась я и, отвернувшись к окну, прикинулась «дохлой рыбой», постаравшись стать настолько незаметной, чтобы на меня даже не обратили внимания. Так и стояла, делая вид, что уже давно все оплатила или же просто имею проездной билет. Это мне удалось, так как кондукторша поворотила в обратную сторону, не затронув меня. Так что дальше я уже ехала, ничего не боясь.

Минут через двадцать я наконец добралась до центральной улицы, покинула не слишком удобное средство передвижения и поспешила на следующую остановку. Теперь мне следовало как-то добраться до дома Кирьянова, живущего в Трубном районе, а это на другом конце города. Простояв на остановке минут пять, я снова выбрала самый наполненный автобус и забилась в нем в уголок.

Все же на этот раз обойтись без неприятностей не удалось. Кондукторша этого «гробохода», который того и гляди мог рассыпаться на очередной кочке, словам пассажиров не верила и заставляла каждого предъявлять проездные билеты или купленные у нее. Так что с «зайцами» у нее не прокатывало. Понимая, что вскоре очередь дойдет и до меня, я решила, что, как только дверь на следующей остановке откроется, я успею из нее выскочить. Но дверь почему-то не открылась, и ворчливая старушенция добралась до моей скромной и незаметной персоны. Я опять стала «дохлой рыбой», но она громко потребовала:

— Ваш билетик…

— Билетик? — Я сделала наивное лицо и принялась шарить по одежде. — Где-то был.

— Не оплачивали еще, так и скажите, — догадалась об обмане бабулька. А потом добавила: — Оплачивайте.

— С удовольствием бы, но не могу, — решила сказать правду я. — Меня только что обворовали и избили, — демонстрируя свое испачканное одеяние, добавила я. — Мне очень нужно попасть домой. Если позволите, я заплачу вам за проезд чуть позже.

— Ха, заплатите, как же! — начала возмущаться кондукторша. — Знаю я, как вы все платите. Каждого за шиворот трясти нужно, чтобы он несчастные несколько рублей за пользование общественным транспортом отдал. Привыкли бомжами прикидываться, сами в дорогих нарядах, а мне врут, что денег нет. Раз нет, чего тогда садился? Шел бы пешком.

— Но меня и в самом деле обворовали, — стояла я на своем. — И я не в дорогих нарядах.

— Все равно плати, — уперлась бабка. — Или поедешь с нами до отдела, там и о краже своей заявишь.

— Я не могу ехать в отдел, мне срочно нужно домой, — поняв, что влипла, попробовала все же запротестовать я.

— Ничего не знаю. Мне тоже детей кормить надо, вот и работаю. И катать всех за так не стану. Вот доедем до отдела, там и разберемся.

— Постойте, я же сказала, что потом отдам вам, хоть за два, хоть за десять билетов, — немного разозлившись, начала я.

— А мне не надо потом, — преграждая мне путь к выходу, грозно заявила бабка. — Все, в отдел! Видала я таких «зайцев».

— Женщина, зачем же всех сразу в отдел, — попробовал заступиться за меня стоящий рядом пожилой мужчина. — Может, человека и в самом деле обворовали, а вы ему не верите.

— Да, не верю, — согласилась кондукторша. — Этот человек мог бы сразу к шоферу подойти и попросить довезти, так нет, все «зайцем» норовит… Вот ведь народ пошел, одни бандиты да воры!

— Какой она вам вор, вы на нее посмотрите, — снова сказал тот же мужчина. — У девушки измученный вид, словно ее били.

— Может, и били, — усмехнулась кондукторша. — Видать, знали за что. Вдруг это она кого обворовала, вот ей и накостыляли? Или проститутка, которую бросили далеко от дома без всего. Тогда тем более ей в милицию дорога, — не желала униматься кондукторша.

— Ладно, я за нее заплачу. Я ей верю, — решился на последний шаг мужчина.

— Нечего за нее платить, она у меня в отдел поедет, — попробовала отказаться от его услуги женщина.

— Ну уж, извините, — произнесли мы с мужчиной почти хором. А потом он один добавил: — Это уже не ваши проблемы, кто и за кого платит. Вы свое получили, будьте добры не лезть к людям.

— Да, — согласно закивала я.

Кондукторша состроила кислую мину, но деньги все же приняла и, бурча что-то под нос, удалилась. Я повернулась к своему спасителю и сказала:

— Спасибо вам большое. Я непременно отдам вам эти деньги, вы только скажите, куда завезти.

— Да что вы! — улыбнулся в ответ мужчина. — Не стоит и волноваться из-за такой мелочи. Это же разве деньги? Мне не жалко. Так что можете считать, что я сделал маленький подарок.

— И все же я должна вас как-то отблагодарить, — не уступала я. — Редко сейчас такие люди встречаются.

— Да будет вам, — махнул рукой мужчина и направился на выход.

Я крикнула ему вслед еще одно спасибо и отвернулась к окну. Дальнейшая дорога прошла спокойно, и вскоре я покинула автобус. Осмотревшись на всякий случай по сторонам, я торопливо пошла к дому Кири. Когда же достигла нужной улицы, свернула в проулок и стала обходить дом с торца, решив, что заходить в частные владения Кири мне лучше всего не с парадного входа, а с черного, так как меня уже могли хватиться и где-то установить засаду. Или же люди Башкирова могли попытаться выловить Кирьянова с дискетой и также тут спрятались.

Хорошо зная все особенности дома Кирьянова, я отыскала в заборе болтающуюся дощечку, отодвинула ее и юркнула в сад. Пригибаясь едва ли не к самой земле, я проползла до кухни и заглянула в окно. Там никого не оказалось, но ставни заперты не были, что указывало на присутствие в доме хозяина. Осторожно толкнув раму, я открыла окно и быстро влезла в дом. И тут появился Киря.

— Знал, что ты предпочтешь этот путь, — ровным голосом произнес он. — Я и окно оставил открытым, чтобы тебе удобнее было. — Вижу — не ошибся.

— Давно меня ждешь? — поинтересовалась я, видя, что Володька уже успел позаботиться и обо мне.

— Минут десять. Только что пригнал твою машину к себе.

— Ага, — кивнула я. — А дискету нашел?

— Да, была там, где ты и сказала. Ее те типы не нашли только потому, что в твоей машине давно заплаты ставить пора.

— В смысле? — не поняла я.

— Карман-то, где она лежала, дырявым оказался. Дискета сквозь дыру пронырнула и в самом чехле повисла. Я и сам не сразу ее нашел, думал уж, что и нет вовсе, — признался Володька.

Я улыбнулась и добавила:

— Нет, зашивать не буду. Видишь, как это иногда помогает. Кстати, ты за собой слежки не заметил?

— Нет. Вроде бы никого не было.

— Это радует, — вздохнула я.

Затем села к столу и попросила у Кири что-нибудь поесть. Володька сразу открыл холодильник и стал извлекать из него съестное: немного колбаски, куриный паштет в консервной баночке, оставшийся помидорный салат, немного сока и два яблока. Все это я пододвинула к себе поближе и принялась уплетать. Киря же сел напротив, подпер руками голову и стал смотреть на меня. Ничуть не смущаясь под его взглядом, я поинтересовалась:

— А где дети и жена?

— Где и положено. Первые в школе, вторая на работе. Хотя вскоре должны уже некоторые и прибыть, — удовлетворил мое любопытство Киря. Потом немного помолчал и спросил: — Что планируешь делать дальше?

— Посмотреть, что на дискете, — честно ответила я, проглатывая плохо прожеванный в спешке кусок колбасы. — Должна же я знать, из-за чего Башкиров так трясется.

— И где намереваешься это делать? В отдел ко мне тебе нельзя, прямо скажем. Гарик тоже вряд ли так рисковать станет. Да и я с работы на обед только ушел, долго отсутствовать не могу. У нас сегодня планерка, как назло, — словно извиняясь, добавил Киря.

— Я сама справлюсь, — успокоила его я. — У меня есть человек с компьютером. Да и место у него такое, что никто там искать и не подумает. Если что, я позвоню.

— Что-нибудь еще сейчас тебе нужно? Одежда, деньги? — заботливо поинтересовался Володя.

— И то, и другое, — не лукавя, честно ответила я. — Причем одежду бы такую, чтоб меня нелегко узнать было.

— Ну, тут уж чем могу… — развел руками Киря. — А денег сколько тебе надо?

— Рублей триста, думаю, пока хватит, — подумав, ответила я.

Киря, недолго думая, удалился собирать для меня все необходимое, а я осталась поедать припасы семьи. По окончании этого занятия я планировала вновь наведаться к Дыку и воспользоваться его помощью. У него и компьютер есть, и распечатать все, что потребуется, можно. Да и место для беглого заключенного у него самое подходящее.

Допив горячий кофе, я перемыла за собой посуду и пошла в зал, где находился Киря. Когда я вошла, он как раз стоял с упертыми в бока руками перед распахнутым шкафом.

— Ищешь, что бы мне предложить? — спросила я.

— Ну да, — откликнулся Володя. — Я в этом деле ничего не смыслю. Может, ты сама выберешь?

— С удовольствием, — ответила я и заняла его место перед шкафом.

Вскоре на мне уже был спортивный костюм Володьки, из которого он давно вырос. Мне же, как выяснилось, данный наряд был очень даже к лицу. Волосы я убрала под кепку, и теперь узнать меня было очень трудно.

Попрощавшись с Кирей, я покинула его дом тем же путем, каким и явилась, и отправилась к Дыку. Оказавшись на совершенно другой улице, я поймала машину, без труда доехала на ней до нужного места и вошла в подъезд. Несколько раз надавив на звонок, я дождалась, когда дверь откроется, и торопливо юркнула внутрь. Опешивший от такого вторжения Дык шарахнулся в сторону. Зато его волосатое создание по имени Эскейп кинулось мне в ноги и принялось вертеть хвостом.

— Ну вот, хоть один в этой квартире меня узнает, — порадовалась я и посмотрела на Дыка.

— Ох, так и инфаркт заработать можно, — узнав наконец меня, вздохнул хозяин квартиры. — Ты чего такая бешеная?

— В бегах потому что, — коротко ответила я.

— Опять куда-то влипла? — догадался Дык.

— Вроде того, — согласилась я. — Обвиняюсь в убийстве, причем жестоком.

— Ого! — удивился парень. — Да, ты с каждым разом все круче и круче влипаешь. Растешь!

— Стараюсь, — закончила я дружественную перебранку. А затем заметила: — А вот вы, юноша, так и не навели тут порядок. Как в прошлый раз было, так все и есть.

— Ну так оно же привычнее, — отозвался Дык, поглаживая предательски удравшего от меня Эскейпа.

— Привычнее, — вздохнула я, прогоняя нависшего над моей головой паука. — И где ты только таких привычек-то понабрался?

— Ладно воспитанием-то моим заниматься… — отмахнулся Дык. — Ты лучше скажи, надолго ко мне?

— Может — на день, может — на год, а может — и вовсе навсегда, — задумчиво протянула я.

— Чего? — обалдел Дык, прикинув, что я устрою тут с его пауками и пылью. — Как это — навсегда?

— А ты разве не рад? — вопросом на вопрос ответила я.

— Рад, но не настолько. Я ведь, понимаешь ли, человек-отшельник, я с людьми жить не привык. Я всегда один, и общество меня отвлекает, напрягает и…

— Ладно, ладно, не нервничай ты так, — усмехнулась я. — Я пошутила. На самом деле я у тебя тут и дня прожить не смогу — не люблю пауков.

— А, ну это хорошо, — облегченно вздохнул парень. — Проходи.

Я прошествовала к компьютеру, достала из кармана драгоценную дискеточку и сразу вставила ее в дисковод. Дык встал рядом и спросил:

— Что это?

— То, из-за чего меня готовы убить, — расплывчато ответила я.

— А конкретно? — попросил Дык.

— А конкретно я еще сама пока не знаю, — ответила я и стала открывать имеющиеся на дискете файлы.

— Ну, что там? — присев рядом, не унимался Дык. — Я что-то ничего не понимаю… цифры, таблицы…

Я пролистала первый файл до конца, затем заглянула в следующий и увидела то же самое.

— Сметы на строительство, — высказала я свою догадку.

— На строительство чего?

— Если я не ошибаюсь, то на постройку лечебного комплекса.

— И что с того? — все еще не врубался в происходящее Дык.

— А ничего. Я сама еще не знаю. Но что-то в этой дискете должно быть особенное.

— А может, на ней когда-то была записана важная информация, которую можно восстановить? — предположил Дык. — Дай-ка я пороюсь.

Я освободила место возле компа профессионалу, и Дык принялся восстанавливать стертую ранее информацию. Сделал он это довольно быстро, но это мало что дало. Там оказалась обычная информация о черной бухгалтерии.

— Может, ты дискетой попуталась? — глядя на экран, спросил у меня Дык. — Тут ничего особенного нет.

— Должно быть, — уверенно заявила я.

— Должно, должно… — передразнил меня Дык. — Ну на, сама поройся, может, чего и найдешь. Кстати, у тебя на пивко бабок не найдется?

— Нет, — не задумываясь, ответила я. — У меня финансовый кризис, я же из-за решетки сбежала.

— Понятно, — расстроенно вздохнул парень. — Тогда я, это, пойду погуляю с Эскейпом. Ты не против?

— Нет, ничуть, — равнодушно отозвалась я и принялась изучать файлы более тщательно.

Дык что-то еще поворчал у меня за спиной, затем взял свою таксу в охапку и, громко хлопнув дверью, удалился. Я осталась одна. Дочитав первый документ до конца, я взялась за следующий, потом перешла к другому, но так ничего подозрительного и очень важного не заметила. Сметы как сметы, ничего особенного. И все же, прекрасно зная, что тут должно быть что-то важное, я упорно продолжала читать. Постепенно, то ли от сумрачного света в комнате, то ли от длительного вглядывания на экран, глаза у меня устали, и я решила распечатать все файлы на бумаге и читать их уже с нее. Так и что-то подозрительное заметить проще будет.

Включив принтер, я запустила его в работу и стала дожидаться, когда он выполнит задание. Вскоре кипа бумаги у копировального аппарата выросла, и компьютер сообщил, что работа завершена. Я выключила все приборы, затем включила настольную лампу и продолжила свое занятие.

Не знаю, сколько времени я просидела над бумагами, но Дык уже успел вернуться с прогулки и давно сидел за своим любимым компом. Я же по-прежнему просматривала бумаги. Пока из этих бумаг мне удалось узнать только, что на строительство лечебного комплекса планируется затратить очень много средств и что уже составлены сметы расходов. Причем сметы имелись две и с разными цифрами. Я предположила, что это два варианта, черновой и итоговый, ведь никогда не знаешь, во сколько может вылиться расхождение в процессе работы. Это и было все открытие.

Ужасно устав, я попросила Дыка освободить диван и, разогнав с него всех пауков, пристроилась вздремнуть. Глаза давно уже грозили сомкнуться, но сон не шел в мою уставшую голову. Я перевернулась на другой бок, но и это не помогло. Мозг продолжал усиленно работать, анализируя всю информацию и пытаясь выяснить, почему же дискета имеет такую ценность.

«Ну смета… ну и что такого? Как я могу ею воспользоваться и тем более скомпрометировать с ее помощью занимающих высокие посты людей? Чушь. Может, там, в кабинете, была еще какая-то другая дискета, но ее успели свистнуть до меня? — предположила я. — По-моему, это наиболее верное подозрение. Думают же на меня только потому, что тот охранник видел, как я заходила туда. Эх, жаль, я не спросила о количестве пропавших дискет у того менеджера».

Повозившись еще минут десять и поняв, что раз уж уснуть не удается, то следует обратиться к воспоминаниям, я принялась восстанавливать в памяти услышанный в кабинете директора разговор.

«Башкиров говорил о проекте. Упоминал про вложивших в него деньги. Намечал сроки начала работ, — перечисляла я главные пункты разговора. — Так, а ведь и о сметах он тоже упоминал. Он спросил, показывали ли спонсорам сметы. Ему ответили, что да и что компаньоны с ними полностью согласились. А что, если…»

От неожиданно пришедшей в голову мысли я вскочила с дивана и, едва не опрокинув на пол стул, бросилась к стопке распечатанных документов. От моих резких движений проснулся Эскейп и принялся громко лаять. А Дык лишь вяло приподнял полусонную голову от компа и попросил:

— Нельзя ли потише?

Я ничего не ответила, схватила бумаги и, вернувшись на диван, принялась их сопоставлять. Все сходилось: обе сметы имели одинаковые пункты, но абсолютно разные цифры. На одной они были очень маленькими — относительно вторых, конечно, — а вот вторые суммы оказались настолько заоблачными, что вообще с трудом верилось, что у кого-то есть такие деньги.

— Ни хрена себе, поживиться решили! — теперь уже все поняв, высказала я вслух свое удивление. Использование народной лексики указывало на крайнюю степень моего шокового состояния.

— Просил же тише, — снова шикнул на меня Дык, не отворачивая головы от экрана монитора. Он занимался просмотром каких-то клипов в Интернете и наслаждался звучанием музыки.

Прикусив язык, я снова принялась размышлять.

«Значит, Башкиров решил сумничать, — подумала я и усмехнулась. — Решил обуть на большие бабки своих компаньонов. Он, видите ли, строит лечебный центр, место отдыха, туристические базы, и все рядышком. И для этого ему нужны дополнительные инвестиции. Отсюда и две сметы. Одна настоящая, а вторая липовая, для компаньонов. Естественно, что последним предназначалась та, где суммы покруглее и нулей побольше. Денежки поступили, так что теперь часть их можно спокойно прикарманить, а другую запустить в работу. Замечательно придумано, ничего не скажешь».

Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

«Интересно, как бы отнеслись ко всему этому те, кто вложил деньги в данный проект? — спросила я себя. Вопрос показался мне настолько интересным, что я попробовала поразмышлять на данную тему. — Наверняка бы этот обман компаньонам сильно не понравился. А значит, они бы в первую очередь запросили вернуть свои деньги. Во-вторых, позаботились бы о том, чтобы иных желающих вложить в данный проект деньги не появилось. И наконец, за обман они бы просто хорошенько тряхнули этого сообразительного жучилу Башкирова. Причем так тряхнули, что он бы без трусов остался… А ведь верно, все так и будет, если, конечно, компаньоны каким-то образом узнают об обмане. А они, похоже, узнают. Уж я-то об этом позабочусь».

С такими веселыми мыслями я склонилась к подушке и теперь, довольная и счастливая, что разгадала трудную загадку, моментально уснула.

Глава 9

— Сколько копий ты уже сделал? — спросила я Дыка, вернувшись из кухни, где наводила порядок после недавнего завтрака.

Проснувшись рано утром, я сразу припрягла своего «бывшего» к работе, заставив сделать мне копии всех файлов в трех экземплярах. Пока же он это делал, позволила себе погонять его шестилапых друзей-пауков в кухне и приготовила нам завтрак, состоящий из кофе и свежепожаренных гренок. Правда, последние получились довольно жесткими, потому что хлеб у Дыка зачерствел, а за новым идти он отказался, сказав, что он экономный и не любит тратить деньги зря. Из-за этой вот экономии пришлось точить зубы о те сухари, которые я назвала гренками. Но все же голод был временно усмирен и о желудке можно было забыть максимум до обеда.

— Вот, первые только лезут, — указав на принтер, ответил мне Дык. Затем спросил: — Ты так и не сказала мне, что собираешься со всей этой макулатурой делать. Разве я не заслужил доверия?

— Заслужил, — согласилась я. — Поэтому я тебе сейчас и говорю, что собираюсь разослать письма старым друзьям. Кстати, у тебя больших-больших конвертов не найдется?

— Шутишь? Я по Интернету общаюсь, если требуется. А конверты — это прошлый век.

— Интернет… — задумчиво повторила я. — А ведь в нем, наверное, можно накопать адреса строительных компаний, зарубежных в том числе?

— В Интернете все можно. Говори, что надо, — повернувшись к монитору, бросил через плечо Дык.

Я припомнила названные на подслушанном мной совещании названия фирм-инвесторов и продиктовала их Дыку. Тот быстро забегал своими тонкими пальчиками по клавишам и что-то забурчал себе под нос.

— Что ты говоришь? — не понимая слов, переспросила я.

— Не отвлекай, это я сам с собой, — отозвался Дык и продолжил работу.

Вскоре у меня были не только адреса расположения этих самых компаний, но еще и адреса их же в Интернете, что давало возможность не распечатывать документы, а послать их по электронной почте. Сделать это я тоже попросила Дыка. Хорошо знающий свою работу компьютерный гений вышел во Всемирную сеть и, зная там каждый закоулок, принялся отправлять копии смет в нужные мне зарубежные компании. Через полчаса Дык сообщил, что все сделано.

Я поблагодарила его за работу и задумалась: что делать дальше? Вернуться домой я не могла, так как числилась в розыске и обвинялась в убийстве. Да еще и умудрилась сбежать, слегка покалечив охранников.

«Да, сбежала, прямо как мой собственный заказчик, — вспомнив о схожих обстоятельствах, подумала я. — Тут мы с ним сравнялись. Поучала его: мол, лучше сдаться… а сама… Да, как говорится, ни от чего не зарекайся».

Я прошлась по комнате из одного угла в другой, понимая, что и сидеть сложа руки тоже не умею — безделье угнетает меня больше всего.

Что же делать? Вскоре у больших дядек начнутся разборки, и тут мне тоже не поздоровится, коли высунусь. По улицам ходить тоже опасно: нарвусь на ментов — вернусь в камеру. Как ни крути, а получается, что я вынуждена отсиживаться здесь. Может, неделю, может, две, а может, и вовсе очень долго. И что самое обидное, нет никакой уверенности, что у Кири получится доказать мою непричастность к убийству того паренька в «Хонде». Какой-то замкнутый круг.

Еще немного помучив свое воображение, я решила бросить магические двенадцатигранники, которые Киря предусмотрительно забрал из машины. Он знал, что без них я как без рук, вот и передал мне. Дойдя до стола, я подняла с него запылившийся в Дыковом доме бархатный мешочек с «косточками», согнала с него двух маленьких паучков и вернулась на диван. Там я потрясла мешок и высыпала его содержимое себе на колени. «Косточки» дружно выскочили из своего укромного местечка и сложились у меня на коленях в кучку, представив взору комбинацию из трех цифр: 7+20+25. Это значило: «Не думайте, что вся жизнь — ошибка. Вам не стоит так мрачно смотреть на происходящее».

«А ведь верно! — согласилась я с советом „косточек“. — Что это я решила тут сидеть и ничего не делать? Если не я сама решу свою проблему, то кто мне поможет? Нужно еще раз хорошенько пораскинуть мозгами и решить, как опровергнуть необоснованное обвинение, выдвинутое против меня, а заодно отыскать того типа, что выполнял заказ Башкирова и убрал жену Орлова».

Начну-ка я, пожалуй, с последнего. Если мне не изменяет память, дом Орловых почти куплен, но в него еще никто не вселялся. Стало быть, отпечатки пальцев посторонних, в том числе исполнителя убийства, там просто должны остаться. И если раньше дом был все время под наблюдением и залезать в него было опасно, то теперь все складывалось как нельзя лучше. Так что обязательно нужно найти эти отпечатки, пока еще не поздно. А потом… Потом видно будет. Киря как раз что-то успеет предпринять по поводу моего освобождения от обвинения в убийстве.

Удовлетворившись таким решением, я решила занять себя уборкой квартиры Дыка и таким образом протянуть время до вечера. Взяв из угла веник, я смочила его водой и начала усиленно сметать грязь с пола. На эту простенькую работу у меня ушло не меньше часа, но чище в комнате не стало. Количество пыли на полу хоть и уменьшилось, но вот число грязных разводов, наоборот, увеличилось. Оставлять все так было нельзя, а потому пришлось полы вымыть с порошком.

Сколько порошка я на них затратила! А еще к нему нужно приплюсовать те средства, что пошли в расход, когда я отмывала мебель, стекла на окнах и потолок со всеми осветительными приборами. В общем, чистящей и моющей химии ушло столько, будто я отмывала пещеру, в которой стены коптили в течение лет десяти. Впрочем, сравнение мое не так уж далеко от истины. Зато вечером узнать квартиру Дыка было просто нельзя: в ней все стало натурального и естественного цвета, а соседи-пауки предпочли смыться по щелям.

— И это что, я тут живу? — после того, как я заставила Дыка отвернуться от своего компа и посмотреть по сторонам, произнес ошарашенный хозяин квартиры.

— Не узнаешь собственных вещей? — усмехнулась я.

— Ну, не то чтобы не узнаю, но какое-то странное все стало, — вертя по сторонам головой, произнес Дык, — непривычное. Как будто и не мое.

— Да уж, — только и смогла сказать на это я.

Мне прекрасно было известно, что Дыка никогда не волновали материальные ценности и к вещам он относился как к чему-то ненужному и бесполезному. Потому ни за чем и не ухаживал. Кроме своего компа, конечно. А тут такой переворот — не скоро он к нему привыкнет. Впрочем, через неделю после моего отбытия восвояси шестилапые друзья вернутся и вид квартиры вернется к прежнему. Этого уж не избежать.

Оставив Дыка привыкать к новой обстановке, я рискнула выйти из квартиры и наведаться в магазин. Там прикупила кое-что из нормальной еды и занялась готовкой. На этот раз мы имели на столе суп с фрикадельками, квашеную капусту, батон свежего хлеба, ну и, конечно, кофе с булочками. Приготовив, а затем и поев, я принялась одеваться.

— Ты куда? — заметив мои сборы, поинтересовался Дык. — Неужели уже покидаешь меня?

— А что, не стоит? — шутя спросила я.

— Ну, мне это… того… понравилось, что кто-то есть рядом и что в холодильнике еда, а не сосульки, — признался Дык.

— Ах, вот, значит, почему вы, молодой человек, согласны на мое общество! — засмеялась я. Когда же успокоилась, добавила: — Я, может, еще вернусь. Под утро.

Дык больше ничего спрашивать не стал, и я спокойно покинула его квартиру. На улице к этому моменту уже стемнело, а из-за отсутствия местами фонарей казалось, что настало время воров и разбойников. Ни тех, ни других я не боялась, временно причисленная к ним, а потому уверенно зашагала в сторону дома Орловых. Их трехэтажный коттедж, по моим сведениям, располагался на улице Черняховского.

Учитывая то, что транспорт в данном районе да еще и в поздние часы ходит плохо, я тормознула первую попавшуюся машину и, предложив шоферу денег, попросила доставить меня до нужного места. Шофер моментально согласился, и уже через десять минут я была у дома Орловых. Оказалось, что строение это не слишком солидно снаружи, так как, по всей видимости, было возведено очень давно. Кирпичи, из которых он был построен, немного посерели и покрылись слоем пыли, краска с крыши облупилась, а ворота немного расшатались. Лично я жилище клиента представляла себе немного иначе.

Торопливо осмотревшись по сторонам и не заметив посторонних, я быстро перемахнула через невысокий кирпичный забор по встроенной в него решетке и оказалась во дворике. Там я достала из кармана маленький фонарик, но зажигать его пока не торопилась, чтобы не привлекать к себе внимания. Да, совсем забыла упомянуть, что, когда была у Кирьянова, я забрала из своей машины мой набор отмычек, которые так и лежали в бардачке. Я как чувствовала, что они мне в скором времени пригодятся.

Я спокойно дошла до входной двери, надела перчатки, достала свой бесценный инструмент, который лежал в спортивной сумке, взятой на время у Дыка, и пару минут поработала с замком. Тот поддался моим умелым рукам очень быстро, и я, можно сказать, без труда попала в дом. Уже в нем я включила фонарик, прошлась вдоль окон и закрыла их плотными, тяжелыми шторами. Они, по моему мнению, не должны были пропускать сквозь себя электрический свет, а значит, я могла спокойно все просмотреть в доме.

Нащупав на стене выключатель, я нажала на него и в следующую минуту могла получить полное представление о том, как жили Орловы. Интерьер их комнат не поражал и не удивлял, а лишь утверждал любовь к старине. Многие предметы быта были выполнены из дерева, расшиты или украшены народными мотивами. На полу лежал темный палас с высоким ворсом, а на стенах располагались однотипные ковры, какие пару лет назад продавали во всех магазинах. Из нового тут были лишь люстры и несколько картин авангардного жанра. Они, конечно, тут совершенно не смотрелись, но это все же не смутило хозяев, и они предпочли оставить их в комнате.

Пробежав взглядом по интерьеру помещения, я начала вспоминать, что говорил мне об убийстве Орлов. По его словам, дверь взломана не была, стало быть, преступника либо впустила сама хозяйка, либо он проник в дом через окно или вторую дверь. Я прошлась по первому этажу и поискала такую дверь, но ее не оказалось. Оставались окна. Но их осмотреть внимательно я не могла, не привлекая к себе сейчас внимание. Хотя не исключено, что на одном из них были царапины, указывающие на то, что окно открывали снаружи. Пришлось переключиться на более мелкие детали: то, что могло быть потеряно преступником.

Орлов, помнится, утверждал, что жену он положил на диван, когда обнаружил ее без сознания. На первом этаже дивана нет, значит, это произошло где-то выше.

Я поднялась по лестнице на второй этаж и, не включая там свет, просмотрела, какая мебель и где стоит. Диваны обнаружились в одной из комнат, оформленных под гостиную. Их там была пара, и они стояли друг против друга. Из самой гостиной было два выхода: через коридор, где я вошла, а второй через мини-бар, а уже затем из той на лестницу. Я постояла несколько минут в этой комнате, пытаясь определить, какой способ отхода выбрал для себя преступник.

«Скорее всего, он покидал дом из бара, где и случилось само убийство, — сделала я вывод. — Если бы Орлова была убита в другой комнате, то тащить ее оттуда в соседнюю муж бы не стал. К тому же лестница отсюда ближе, чем через гостиную».

Пройдя в бар, где окон не было вовсе, я, ничего не опасаясь, включила свет и начала осматривать помещение. Оно было небольшим, полностью отделанным темным деревом. На полу виднелся очерченный мелом силуэт убитой и несколько капель въевшейся в линолеум крови. Если прикинуть, что вошел сюда преступник с лестницы, то, стало быть, тут он и дожидался хозяйку, вооружившись ее же ножом.

Я подошла к двери, встала возле нее лицом в комнату и стала пробегать глазами по предметам. Найти тут что-то после милиции, конечно, было сложно, но у меня был не приказ, а собственный интерес, а это куда более сильный стимул в работе. Так что попробовать поискать все же стоило.

«Так. Стол, где брали нож, — вот он, — я осмотрела оставленный приоткрытым ящик. — Место, где прятался преступник до того, как женщина сюда вошла, — вот этот угол. Из других уголков комнаты его было бы хорошо видно еще из гостиной, — продолжала размышлять я. — Угу… Стоп, но ведь тут на стене висит полка и стоять должно было быть неудобно. Только присев или согнувшись, человек может уместиться там. А если преступник еще и был высок…»

Я торопливо подошла к предполагаемому месту, где прятался преступник, и попыталась примерить его для себя. При моем небольшом росте это удавалось с трудом. Тогда я наклонила голову и зачем-то заглянула под низ полки. И… о чудо! На глаза мне попался прилипший там черный волосок. По всей видимости, убийца все же упирался головой в шкафчик, немного сгибая ноги в коленях.

Обрадовавшись этой находке, я достала из кармана заранее купленный целлофановый пакетик, раскрыла его и осторожно смахнула в него волосок. Потом убрала пакет с находкой в карман и продолжила осмотр. Впрочем, он больше ничего не дал, но и волос — уже много.

Выключив в баре свет, я спустилась вниз и покинула дом тем же путем, через который и вошла в него. Теперь мне нужно было отдать волос на экспертизу и выяснить, кому он принадлежал. Прикинув, как это лучше сделать, я решила не беспокоить пока Кирю, а обратиться за помощью к одному своему знакомому эксперту — Олегу Григорьевичу Воробьеву. С ним мне приходилось работать довольно часто, так что он начал мне доверять и даже не интересовался, кому и для чего нужна та или иная информация. За работу ему, правда, приходилось платить, и немало, но полученные от эксперта данные всегда того стоили. Он оправдывал затраты полностью, а к тому же никогда не говорил посторонним о моей работе.

Припомнив адрес эксперта, я вышла на дорогу и стала ждать, когда по ней кто-нибудь поедет. Увы, трасса как будто вымерла.

Простояв на дороге минут пятнадцать, но так и не увидев ни одной машины, я пошла искать телефонный аппарат. Обнаружить его не составило большого труда, так как красные подвесные козырьки над аппаратами виднелись издалека, тем более что на них падал свет из окон дома. Я сняла трубку и набрала номер городского такси. Оно, благодарение богу, работало все двадцать четыре часа, хоть и за большие бабки, но иногда все же было просто незаменимо. Трубку сняла девушка-диспетчер:

— Вызов такси. Добрый вечер.

— Добрый, — откликнулась я. — Мне необходима машина.

— Назовите адрес, — попросила диспетчерша.

Я продиктовала ей адрес места, где стояла, и, услышав в ответ: «Ждите, через пять минут машина будет», повесила трубку. Потом решила пошататься по округе, предположив, что такси появится хорошо если минут через двадцать, но вскоре увидела на дороге светящиеся фары, а вверху, над ними, шашечки.

«Ничего себе работают! — невольно удивилась я. — Впрочем, за те деньги, что придется сейчас отвалить, еще и не так стоило бы».

Обрадовавшись быстрому исполнению моего заказа, я подошла к обочине и замахала рукой. Водитель такси меня заметил и сразу затормозил. Затем приоткрыл окно и спросил:

— Вы вызывали?

— Да, я. Мне нужно попасть в Ленинский район.

— Садитесь, домчу за десять минут.

— За десять? — удивилась я. — А вы разве не по счетчику оплату берете?

— Нет, — улыбнулся шофер. — Это прошлый век. Сейчас считают километры: и правильнее, и выгоднее. Как-никак одно и то же расстояние можно преодолеть за разное время, а клиенты всегда торопятся.

— И то верно, — согласилась я. — Не слишком хочется ехать пятиминутный путь окольными путями часа два.

Водитель ничего не ответил, а лишь надавил на педаль и увеличил скорость, что в такое позднее время было вполне уместно, так как транспорта на дорогах все равно было мало, а освещена трасса была превосходно. Как и было обещано, меня домчали до места за десять минут. Правда, и заплатить за это удовольствие — за удобства и скорость — пришлось немало. Хотя качественное обслуживание того стоило.

Рассчитавшись с шофером, я покинула машину и направилась к дому, где жил Олег Воробьев. Войдя в подъезд, поднялась на лифте на пятый этаж и, понимая, что будить людей средь ночи нехорошо, все же надавила на дверной звонок. Как и следовало ожидать, результат этого действия последовал не скоро. Лишь минут через пять мой знакомый эксперт все же открыл дверь, и я увидела его заспанную круглую физиономию с взъерошенными черными волосами.

— Олег, привет, — смущаясь, произнесла я. — Извини, что побеспокоила, но у меня к тебе дело.

— Ничего, бывает, — непонятно к чему сказал Воробьев.

Потом потер кулаком глаза и пригласил в квартиру. Я вошла в коридор, Олег запер за мной дверь, и мы вместе потопали в кухню.

— У тебя все дома? — тихо спросила я, чтобы, не дай бог, кого не потревожить.

— Ну, если я и жена — это все, тогда да, — вяло протянул Олег. — Ольга спит, так что можешь не шептать. Она с дежурства, ее и пушкой сейчас не разбудишь. Ну, так что там у тебя?

Я пристально посмотрела в пухловатое лицо друга и полезла доставать свою единственную улику. Воробьев же загремел чайником, наливая себе воды в стакан. В этот момент он выглядел как-то нелепо и не совсем привычно: в старенькой потертой маечке, выглядывающей между полами небрежно запахнутого халата. Улыбнувшись собственным мыслям, я протянула Олегу пакет и произнесла:

— Вот. Предположительно волос убийцы, о котором ничего не известно. Нужна вся информация, какую только можно с его помощью получить.

— Ну, это долго, — попивая воду, ответил Олег. — Тебе к какому сроку?

— Хотелось бы как можно быстрее.

— За спешку придется заплатить, — тонко намекнул Воробьев.

Я кивнула:

— Хорошо. Сколько?

Воробьев с минуту прикидывал, что и как, а потом назвал весьма приличную сумму. Я удивилась:

— Да за такую цену мне официально в любом центре по экспертизе все сделают часа за два.

— Ну, так то официально… — ничуть не смутился от моей реакции Олег.

Я вздохнула.

— Ладно, но только часть денег я дам сейчас, а остальное потом. У меня с собой столько нет, — выдвинула я новое условие.

— Хорошо, — равнодушно отозвался Воробьев. — Часам к одиннадцати утра сделаю. Сама заберешь или кого пришлешь?

— А у вас Интернет в офисе есть? — немного подумав, спросила я.

— Есть, как не быть, — усмехнулся Олег. — Что, хочешь по компьютеру результаты получить?

— Да, пожалуй. Другу моему перешлешь, я там ждать буду.

— Хорошо, — все с тем же равнодушным видом ответил Олег и почесал шею. — Адрес только оставь, не забудь.

Я попросила у него листок с ручкой и написала электронный адрес Дыка. Раз уж я у него пока зависла, да еще и вкалываю в его квартире, приводя ее в божеский вид, то нужно воспользоваться его помощью в полной мере.

— Вот данные, — закончив с писаниной, произнесла я и подвинула листок Олегу.

Тот мельком заглянул в него и отложил на подоконник.

— Забудешь, — забеспокоилась я.

— Нет, у меня там же пакет с завтраком стоит, так что наткнусь обязательно, — успокоил меня Воробьев. А потом спросил: — Ну тебя что, проводить или кофе пить будешь?

Поняв его намек, мол, проваливай, спать хочу, я тактично удалилась из квартиры Воробьевых. Оказавшись же на улице, медленно пошла в сторону дороги, подумав, что общественный транспорт уже должен потихоньку выходить на маршруты. Предположение меня не обмануло, и я почти сразу наткнулась на автобус, следующий в нужном мне направлении. Сев на сиденье, прислонила голову к стеклу и сначала любовалась предрассветным городом, а потом неожиданно задремала. Если бы не один из ухабов, так часто попадающихся на наших дорогах, так бы и проехала свою остановку, но от удара головой о стекло проснулась и успела выскочить.

Достигнув дома Дыка, я открыла дверь в квартиру взятыми у него ключами и сразу завалилась спать. На сегодня, вернее на вчера, все запланированное было выполнено.

* * *

Часов в десять утра меня разбудил Дык и сообщил, что мне по Интернету пришло какое-то письмо. Я, еще не совсем проснувшись, кинулась к компу и, лишь когда прочла первые строки послания, восстановила в памяти все вчерашние и ночные события. Послание было от Воробьева, успевшего выполнить мою просьбу даже раньше, чем обещал. Он выслал мне полный отчет о результате экспертизы, сделанной по найденному мной волосу.

— Ты надолго тут засела? — нервно поинтересовался Дык, отлученный от своего обожаемого компьютера.

— Нет, — вздохнула я. — Сейчас распечатаю и отойду.

Подключив принтер, я запустила его в работу и стала дожидаться, когда он выдаст мне всю информацию в напечатанном виде. С нетерпением ожидая конца этой операции, я все же не смогла сдержаться и стала выхватывать из машины готовые листы и торопливо их просматривать. Воробьев, как всегда, поработал на славу и выслал мне примерные данные об обладателе волоса. Уже по первым строкам его отчета было ясно, что это не Орлов.

Во-первых, по анализу ДНК было установлено, что хозяину волоса было около пятидесяти лет, тогда как Орлову не исполнилось и сорока. Во-вторых, цвет глаз этого человека должен быть зеленым, что также не сочетается с обликом Дмитрия Антоновича. В-третьих же, не соответствовала группа крови, имелось заболевание печени, из вредных привычек выявлено табакокурение, а Орлов, кстати, не курит вообще. Одним словом, становилось абсолютно ясно, что это данные об убийце.

Обрадовавшись удаче, я забрала все отпечатанные листы и удалилась на диван, освободив рабочее место возле компьютера Дыку. Там я еще раз, но уже внимательнее, изучила полученную информацию и узнала, что убийца примерно моего роста, худощавого телосложения, что у него должны быть сильно нависающие брови, острый подбородок, глубоко посаженные глаза и маленький нос. Также имелось сообщение о том, что этот человек плохо и нерегулярно питался, страдал бессонницей и был любителем яблок. Последняя информация была вообще-то лишней, но Олега уж если попросишь дать все, то он все и даст, ничего не утаивая и не пропуская. Вот за это я его и ценю.

Перечитав полученные результаты два раза, но так и не вспомнив ни единого человека с подобными данными, я поняла, что теперь мне нужно передать информацию о возможном убийце Кире. Уж он-то выяснит, что это за тип, где живет и чем занимается. Подойдя к телефону, я набрала номер Кирьянова и, дождавшись, когда трубку снимут, не своим голосом спросила:

— Это Кирьянов?

— Да, слушаю, — не узнал меня Володя.

Я кашлянула, а потом сказала:

— Володя, вы бы не могли сделать мне одолжение?

— Та… — начал было Киря, но вовремя остановился, поняв, что его телефон, в связи с недавними обстоятельствами и моим розыском, может прослушиваться. — Тамара, какие проблемы? — запел он елейным голоском. — Что у вас стряслось?

— Ой, ничего серьезного, так, мелочи. Я просто хотела вам одно письмо отправить. Помните, вы просили кое-что разузнать? Ну, так я все выяснила. Вчера отдала письмо своему другу, так он сегодня его должен по факсу выслать. Вы уж примите.

— Ну конечно, какие вопросы, — ответил Киря. — Буду ждать с нетерпением. Кстати, у вас обеденное время свободно?

— Да, вроде бы, — наигранно неуверенно ответила я.

— Может, сходим в то место, где мы видели краба? — тонко указал мне на определенный бар Киря.

— Пожалуй. Посоветуюсь с мужем, и если он не против, то приду, — продолжала играть я.

— Ну, тогда я буду там. Увидимся.

После этих слов я повесила трубку и посмотрела на время разговора: вроде бы не должны успеть засечь, если и правда прослушивают. Потом еще раз просмотрела листы экспертизы, попросила Дыка дать мне кое-что набрать на компьютере и, когда он, ворча, все же отошел от компа, взялась за работу. В сопроводительном письме я указала, где взять сам волос, с которого делали экспертизу, вдруг понадобится. После этого выждала, когда листок отпечатается, и направилась к факсу. Спасибо Дыку, что у него вся современная техника под рукой и все работает.

Вскоре сообщение ушло, и мне в ответ поступило подтверждение, что бумаги приняты. Теперь можно потихоньку собираться в дорогу, чтобы ехать на встречу с Кирей. Наведавшись в ванную комнату, я умылась, привела себя в порядок и уже затем оделась.

Наряд мой был все тем же, так что выбирать не приходилось. Покинув убежище Дыка, я поехала в бар «Клешня», который подразумевал в разговоре Киря.

Как и следовало ожидать, добралась я туда намного раньше своего друга и даже успела выпить чашку кофе до его прихода. Кстати, Киря запоздал, явившись на полчаса позже назначенного времени. Сев напротив меня за столик и едва поздоровавшись, он неожиданно произнес:

— Ох, ну они мне и надоели!

— Кто они? — полюбопытствовала я, хотя, в принципе, и так догадывалась, кто имеется в виду.

— Те два идиота, которых приставили за мной следить. После того как ты сбежала, они за мной по пятам ходят. Ты правильно сделала, что не раскрыла себя в телефонном разговоре, тебя ведь ловят, и очень активно. Впрочем, что я говорю… одна лишь видимость. А на самом деле среди этих следопытов одни тупицы.

— Ну ладно, хватит про них. Ты лучше скажи: ты бумаги получил?

— Да. Мои парни только что все проверили, наведались в дом и еще раз там пошарили.

— И что?

— Нашли второй точно такой же волос. Так что теперь стало очевидно, что убийца не Орлов.

— Очевидно? — не поняла я. — Кстати, лично мне это давно очевидно. И вовсе не из-за волоса, может быть, он выпал из шевелюры любого гостя Орловых, тут еще все доказывать надо, — добавила я.

— Надо было бы, если бы того типа, чьи данные нам выдала экспертиза, в нашей картотеке не было. А так мы его сразу вычислили. Это Ширшин Виктор Федорович, отсидевший срок за убийство собственной жены. Вышел года два назад, да вот, видно, решил взяться за старое. В настоящий момент его как раз поехали брать.

— А когда возьмут, что тогда? — на всякий случай посматривая по сторонам, спросила я у Володи.

— Тогда… — он задумался. — Дело возобновят, и суд состоится повторно. Так что можешь считать, что Орлова ты отмазала.

— Его-то да, а самой что делать? — посмотрев на Кирю, спросила я.

Володька опустил глаза и вздохнул.

— Пока не знаю. Начальство не дает мне допуска к расследованию твоего дела, всячески мешает. Я не могу ничего выяснить. Но, знаешь, сегодня как-то странно все зашевелились. Ходят слухи, что строительство нового здания для нашего отдела отменяется. Ты случайно не знаешь, чьих рук это дело? — хитро прищурившись, полюбопытствовал Киря.

— Нет, а чьих? — удивленно вытаращившись на него, переспросила я.

— Я так думаю, — серьезно начал Киря, — что одной молодой особы, решившей проверить некую строительную компанию. Не знаю, правда, что она там нарыла, но чувствую, что пахнет жареным.

Мы оба засмеялись, а потом я спросила:

— Как ты догадался, что это все начала я?

— Случайно — cопоставил все известное. Ты ведь спрашивала у меня, куда делась земля Орловых, ну потом еще дискета была, хотя, что на ней, я не видел. Ну, как-то само собой вышло. Я же тебя давно знаю.

— Да, знаешь, — кивнула я и тут же попросила: — Расскажи поподробнее, что там с компанией «Стройка века».

— Пока ничего, но у них вроде бы начались финансовые проблемы. Компаньоны — все разом, представляешь! — попросили вернуть деньги, вложенные в какой-то проект. Ну, как и полагается, начальство засуетилось.

— Успело уже, значит, часть разворовать, — усмехнулась я.

— Возможно, — согласился Киря и тут же добавил: — Ты мне лучше вот что скажи: ты описать тех парней, что тебя в машине везли, сможешь?

— Ну да, я их хорошо запомнила. А что это даст? Хочешь их тряхнуть?

— Ну, если по-хорошему не признаются, кто их нанял, придется, — подтвердил мою догадку Киря. — Я подумал, что пока их начальство решает свои финансовые дела, про своих подручных оно забыло, а значит, можно попробовать на них надавить. Вдруг что из этого да выйдет.

— К тому же, если они признаются, можно поискать ту машину, что устроила аварию. Чья она, они ведь наверняка тоже знают.

— Ну раз ты согласна, тогда на, посмотри, — выкладывая на стол передо мной папку с личными делами нескольких сотрудников милиции, сказал Киря.

Я удивленно посмотрела на него:

— Как ты их взял? Тебя же засудить за такое своеволие могут?

— Ничего, пробьемся, — отмахнулся Киря, — не первый раз. Да и потом… скажу, что работал с ними.

Я не стала продолжать эту тему, а принялась листать папку. Внимание я обращала лишь на фотографии того или иного сотрудника. Наконец я встрепенулась и, ткнув пальцем в одну из карточек, воскликнула:

— Вот он! Он был за рулем.

— А другие? — тут же спросил Киря.

Я принялась листать дальше и вскоре обнаружила остальных. Все пятеро работали в отделе Октябрьского района.

— Ну что же, попробую поработать с ними, — выписав фамилии всех, сказал Киря. — Слушай, а ты пока посиди еще там, у своего друга. Как станет потише, я позвоню.

— Хорошо, — вынуждена была согласиться я. — Если ничего не придумаю, посижу.

— Что? — не расслышал Киря, занятый своими мыслями.

— Ничего, я так, — смутилась я.

— Ну ладно, пойду, а то, не дай бог, пара моих следопытов нагрянет, разыщет наконец, — вставая, сказал Киря.

Я тоже встала, решив покинуть заведение вместе с ним, и тут увидела, как на противоположной стороне улицы из-за угла вышли два парня и стали оглядываться по сторонам.

— Это не твои случайно? — указала я на них Кире.

Володька проследил взглядом за моей рукой и тут же тяжело вздохнул.

— Нашли, оболтусы. Ну, я пошел.

— Счастливо, — пожелала я и размашистым мужским шагом зашагала в противоположную сторону.

Глава 10

— Что ты купил? — равнодушно спросила я у Дыка, когда он вернулся из магазина.

— Все, что и просила, — сваливая на стол продукты, ответил мой «бывший». — Пельмени, батон, газету, сосиски, масло.

— Кинь газету мне, — попросила я, не поднимаясь.

— А сама подойти за ней не можешь? — съязвил Дык. — Совсем обленилась от безделья.

— Я не бездельничаю, я глажу Эскейпа, — откликнулась я.

— А-а-а, — протянул в ответ Дык, но газету все же бросил.

Я развернула скомканное в рулон печатное издание и увидела заголовок, напечатанный крупными буквами: «Депутат, магнат и пострадавший». Сразу догадавшись, что статья о Башкирове, я торопливо принялась ее читать. И чем больше я читала, тем сильнее растягивались в улыбке мои губы. Причина этого была вполне понятна: в статье рассказывалось о преследующих депутата Федора Семеновича Башкирова неприятностях. Сначала его кинули компаньоны, и он вынужден был восполнять им все долги из личных запасов, затем на него было заведено дело в связи с обвинением в совершении экономических преступлений. Но и это еще не все — вчера днем на Башкирова перед его домом напали неизвестные и избили его. Депутат получил серьезные травмы рук и ног, его машина раскурочена так, что не подлежит ремонту.

— Да! Да! Да! — радостно закричала я, дочитав статью. — Так ему и надо!

— Чего ты так веселишься? — посмотрев на меня, как на сумасшедшую, спросил Дык.

— Тебе не понять, — отмахнулась от него я.

Потом встала с дивана и, напевая, направилась в кухню.

«Так, значит, вот как с Башкировым разобрались его компаньоны. Оставили без штанов, да еще и, грубо говоря, задницу надрали. Интересно, знает ли об этом Киря? Наверняка знает, не может не знать. А ведь… — Я задумалась. — С меня ведь теперь, должно быть, легче снять обвинение. Башкирову наверняка сейчас не до меня».

Поняв, что с этой новостью я получила относительную свободу и могу относительно спокойно разгуливать по улицам города, я решила разузнать, как там обстоят дела Кири с допросом тех парней. Сказали ли они что-нибудь, признались в том, что сделали, или еще нет? Я и так целые сутки после нашей последней встречи провела, ничего не делая. Все, больше так не могу!

Я подошла к телефону и, сняв с него трубку, набрала номер. Вскоре послышались гудки, а затем последовал ответ:

— Кирьянов слушает.

— Володя, это Тамара, — применив прежнюю уловку, начала я. — У меня к тебе дело. Так, домашнего характера. Поможешь?

— Несомненно, Тамарочка. Заеду к тебе после обеда, — отозвался Киря.

— Хорошо, только перекуси дома, а то ты ведь знаешь, я не любительница стряпать.

— Знаю, — ответил мне Киря, и я поняла, что он сообразил, на что я намекаю.

— Ну, тогда до встречи.

Поместив трубку на место, я немного походила по квартире туда-сюда, потом взяла все свои вещи, состоящие из двух предметов: мешочка с магическими «косточками» и документов, и, надеясь, что возвращаться сюда уже не придется, направилась к двери. И Дыку сказала, что, может, и не вернусь. Он никак на это не отреагировал, вычитывая что-то интересное в Интернете.

Выйдя из дома, я прошла до остановки пешком, села в автобус и направилась к дому Кирьянова. Туда я добралась очень быстро и без происшествий. Как и в прошлый раз, вышла на другой улице и пешком направилась к дому. Снова проделала тот же путь — во двор через дырку в заборе, вприсядку до стены дома — и опять влезла в окошко. Его Киря все еще не закрывал на тот случай, если мне вдруг понадобится к нему прийти.

Пройдя через кухню, я заглянула в зал и, не увидев там никого, поняла, что хозяин еще не прибыл. Пришлось поискать себе подходящее занятие. Осмотревшись, я заметила на столе несколько номеров «Тарасовских новостей», журнал «Криминал», а также пульт управления телевизором. На него-то я и обратила свой взор. Я подумала, что от скуки меня может избавить лишь одно, а потому включила телик, всунула торчащую в видике кассету в магнитофон и на всякий случай убавила звук.

Как только экран засветился, я увидела давно знакомые лица членов семьи своего друга и догадалась, что это за кассета. Володя, по всей видимости, недавно просматривал фильм, который снимал в день рождения своих детей, и забыл убрать кассету в шкаф. Было видно, что запись велась откуда-то сверху. Я приподняла голову, но ничего, кроме картины с не очень удачной копией известного произведения Айвазовского, не увидела. Заняв место в кресле, я уставилась на экран.

С телевизора мне улыбалась семья Володьки. Все шутили, смеялись, играли в прятки, городки и иные занимательные игры. Одним словом, были счастливы и беззаботны. Я даже немного позавидовала Кире, ведь рядом с ним всегда дорогие и любимые люди, с которыми может отдохнуть, в которых видит свое будущее. А что у меня? Только лишь работа. Насколько меня еще хватит: на год, два, три? А на потом останутся воспоминания об ушедшем. Я тяжело вздохнула и выключила видик и телевизор.

Потом подошла к шкафу с книгами и принялась изучать его содержимое. Когда мне это надоело, я вернулась в кресло. Володя пришел минут через десять после того, как начался его обед: стало быть, столько он затратил на дорогу. Он открыл дверь своим ключом и с порога тихонько спросил:

— Таня, ты тут?

— Да, — выглянув из зала, откликнулась я. — Жду тебя.

Киря прошел в дом, запер за собой дверь и устало плюхнулся на диван.

— Ну что? — сразу накинулась я на него с вопросами. — Признался кто-нибудь в содеянном?

— Увы, — разочарованно покачал головой Киря. — Все молчат, как воды в рот набрали. Видно, заплатили им за молчание хорошо. Да и кому захочется себя подставлять, знают ведь все, что отвечать потом придется.

— Черт, — выругалась я. — Что же мне теперь, так всю жизнь и прятаться? А что моя машина, ее осмотрели? Вдруг что-то бы попалось.

— Осмотрели, но толку… — ответил Киря. — Отпечатки парней там, конечно, есть, но они и сами признаются, что осматривали твою «девятку». Проверяли: на той палке, которой парня из «Хонды» били, только твои следы. Как назло — ни одной зацепки!

— Значит, меня все еще ищут, — полуутверждая-полуспрашивая, произнесла я.

— Ищут, — кивнул Киря. — И за мной следят пуще прежнего, так как уверены, что я с тобой поддерживаю связь. Вчера вызывали к начальству, пытались допросить. Полчаса орали. Мол, если станет известно, что я знаю о твоем местонахождении и виделся с тобой, то полечу с работы, да еще и попаду под трибунал. Просили признаться, рассказать правду. Я, конечно, пробовал убедить, что тебя подставили, но им разве докажешь.

— Вот, и у тебя из-за меня проблемы, — уныло произнесла я, подумав, что никогда раньше так сильно не влипала и не втягивала в свои проблемы друзей. Какой-то выход из любой сложной ситуации всегда просматривался, не то что на сей раз.

— Да ты из-за меня не расстраивайся, проблемы, они всегда были и всегда будут. Тут уж ничего не поделаешь, — успокоил меня Киря. — Давай лучше подумаем, что делать дальше.

— Я и думать не буду, — уверенно заявила я. — Найду этих парней и лично с ними побеседую, по-своему. Ты же знаешь адрес каждого.

— И что это даст? — не понял меня Киря. — Ну скажут они, ну запишешь ты их признания на пленку, так это слабое доказательство, сама знаешь.

— А что еще остается делать? — совсем повесила нос я. — Сидеть сложа руки и ждать, когда меня все же найдут?

— Нет, но…

Киря не успел закончить свою речь, так как в дверь позвонили.

— Кто это? — испугалась я. — Ты кого-то пригласил?

— Нет, — тоже напугался Киря. — Сейчас посмотрю, а ты лучше спрячься от греха подальше.

— Хорошо, я в детскую, — сказала я и исчезла за дверью.

Там я встала вплотную к ней и прислушалась к голосам. Впрочем, слышно ничего не было, за исключением какого-то бубнения. Я попробовала разобрать в нем какие-нибудь слова, но тут услышала громкий крик Кири:

— Таня, беги!

«Засада», — мелькнуло у меня в голове, и я кинулась к окну. Но не тут-то было: в последнем уже мельтешили лица работников следственных органов. Их было два, и оба смотрели так, словно я была ланью, а они охотниками, планирующими поживиться.

— О, черт! Куда же бежать? — растерялась я и отпрянула от окна к двери.

Потом немного подумала и, решив, что терять мне все равно нечего: поймают так поймают, нет, так еще погуляю, бросилась из комнаты туда, где должен был быть Киря. Я прикинула, что те, кто рядом с ним, никак не ожидают, что я выскочу на них, а значит, отбиться от нападения станет проще. Да и дверь куда удобнее для побега, чем окно, требующее еще того, чтобы его открыли.

Выбежав из детской, я увидела, как Киря бьет одного из набросившихся на него ребят в живот. Собираясь сначала просто удрать из дома, я при виде лиц нежданных гостей моментально передумала это делать. Парни оказались мне хорошо знакомы — те самые, что забрали меня с места аварии, а потом били по голове и обливали водкой. Они же, скорее всего, и мальчишку в «Хонде» убили, и меня доставляли в ментовку.

«Вот так удача! На ловца и зверь бежит», — подумала я и бросилась на подмогу к Кире.

Я сразу схватила второго из ребят, как раз направившегося на мои поиски в доме, и принялась дубасить его со всей имеющейся во мне злостью. Когда же парень перестал отбиваться и начал лишь в беспорядке махать руками, стараясь отвратить мои удары, я бросила его и кинулась запирать дверь. Сделав это, вернулась в зал. Володя в тот момент как раз сумел побороть второго налетчика и теперь сидел на его спине, заломив тому руки назад.

— Ты почему не убегаешь? — еле дыша, обратился он ко мне с вопросом.

— Зачем, когда те, кто мне нужен, сами пришли? — ответила я и стала поднимать с пола вжавшегося в него и корчившегося от боли парня.

На вид ему было лет двадцать пять, он был сравнительно высок, светловолос, с неприятным изгибом губ и глубоко посаженными голубыми глазами. При этом хорошо читалось и то, что он не из трусливых и способен потерпеть, коли требуется. В милиции же работал наверняка ради легкой наживы и ничего более. Справедливость лично к нему никакого отношения не имела.

— Ну что, гнида, узнаешь? — глядя ему прямо в глаза, спросила я.

— Да, убийца малолетних, — язвительно бросил он мне в ответ. А потом добавил, но уже обращаясь к Кире: — Мы так и знали, что ты предатель и нарушаешь закон. Но ты об этом пожалеешь, сидеть будете оба.

Разозлившийся на эти слова Володька, не вставая, резко развернулся и ударил парня кулаком по колену — то есть туда, куда достал со своего места. Тот мгновенно присел, обхватил колено руками и заскрипел зубами. Киря же достал у себя из-за пояса наручники и сцепил ими руки своего побежденного. Я проделала то же самое, воспользовавшись теми браслетами, что были при пойманном мной парне. Так что оба преступных мента вскоре сидели в креслах со сцепленными за спиной руками.

Я посмотрела на них еще раз. Второй работник милиции также оказался из моих старых знакомых, тех, кто подставил меня во время ДТП, исполнив просьбу «большого человека». Он был чуть пониже ростом, чем первый, но зато пошире в спине и явно посильнее. Лицо отличалось немногим: квадратной челюстью, грубыми чертами, не сглаживаемыми даже маленькой ямочкой на щеке. К тому же у парня был сломан нос, но при первом знакомстве я этого не заметила. Да и, честно сказать, не до того мне тогда было. Сейчас же оба любителя легкой наживы оказались на равных и вынуждены были бездействовать, чтобы сохранить свою жизнь.

— Вот мы и встретились, — радостно потирая руки, произнесла я. — Земля-то круглая.

Больше ничего сказать я не успела, так как в дверь начали колотить оставшиеся на улице работники милиции. Они только что вернулись к двери, поняв, что из окон выпрыгивать никто не станет. Да и сами в них не полезли, потому как окна в доме Кирьянова располагались очень даже не низко и без навыка в них влезть было почти невозможно. Это я уже насобачилась в таком деле, остальным же сие занятие стоило бы больших усилий. А так как последних никто не любит, ребятки решили выбрать более легкий путь — дверь. Вот только она оказалась закрытой.

— Что будем делать с теми оставшимися? — обратился ко мне Киря. — Дверь долго не выдержит, так что вскоре влетят. А если не сломают, так есть еще и окна, найдут, как войти.

— Дай твой пистолет, — попросила я у Володьки.

— Зачем?

— Дай, — не ответив, снова потребовала я.

Киря молча протянул мне свое табельное оружие и вопросительно посмотрел мне в глаза. Я взяла пистолет в руки, рывком подняла с кресла одного парня и поволокла его к окну, расположенному у двери, — очень узкому и никак не предназначенному для лазания через него в дом. Киря остался следить за вторым парнем.

Дойдя до двери, я громко закричала:

— Попробуете войти в дом, мы убьем ваших парней.

Стоящие за дверью менты резко перекинулись к окну и, конечно же, сразу увидели меня с оружием у виска их коллеги.

— Повторяю один раз, — угрожающе продолжила я, не убирая пистолета от головы парня. — Попробуете войти, перебью этих двоих и тех, что попадутся под руку.

— Что вы хотите? — послышался вопрос одного из стоящих за дверью ментов. Он был самым старшим и явно более умным: на рожон не лез. — У вас все равно нет выхода, вы только делаете себе хуже, — предпринял он попытку переубедить меня.

— Это мне решать, — откликнулась я. — Лучше вызовите сюда свое начальство, тогда и поговорим обо всем, — предложила я.

— Хорошо, мы вызовем его, — согласился все тот же мент. — Только вы должны пообещать, что ничего не сделаете с нашими ребятами.

— Сделаю, но в том случае, если с вашей стороны последует попытка ворваться в дом, — уверенно заявила я и стала отходить от двери, двигаясь в комнату. Своего пленника я тащила за собой следом. Он не пытался вырваться, видно, боясь, что я действительно надавлю на курок. Что-что, а блеф от правды наша молодежь отличать еще не научилась.

— Ты собираешься сдаться? — полюбопытствовал Киря, когда я вернулась в зал сама и вернула одного из наших общих заложников на прежнее место.

— Посмотрим, — неуверенно ответила я.

Потом встала перед сидящими ментами и грозно сказала:

— Пока ваши ребята дожидаются свое начальство, я успею вас обоих превратить в отбивные. Это, надеюсь, ясно?

Ребятки кивнули.

— Но я не стану так с вами поступать, если вы ответите на мои вопросы. Понятно?

И снова кивок. Правда, лишь от одного из парней — того, что помельче.

— Тогда расскажите, кто велел вам организовать ту аварию и убить ни в чем не повинного мальчишку?

Ответом мне была тишина.

— Мне повторить еще раз? — повышая тон, с угрозой произнесла я. — Хорошо, я повторю, но на более понятном языке.

Вслед за этими словами я слегка подпрыгнула и, закинув ногу вверх, одним ударом прошлась по лицам сидящих в кресле. Головы ребят моментально повернулись в одну сторону, и они начали ругаться.

— Стерва, озверела, что ли? Мы никого не убивали! — заорал парень с квадратным подбородком. — Ты за это заплатишь.

— Вот голос у одного уже прорезался, прекрасно, — язвительно продолжила я, а Киря почему-то отвернулся к телевизору. — Так кто ответит мне на вопрос?

— Ну я, — сквозь зубы бросил тот же горластый. — И что? Ты все равно сядешь.

— Это уже мои проблемы, так что давай, рассказывай, — остановила я его.

— А что рассказывать? Большим людям ты дорогу перешла, вот и убрали тебя, — с усмешкой произнес тот же парень и сплюнул на пол.

— Животное, — огрызнулся Киря, увидев такое безобразие в собственном доме.

— «Большим людям»… Это Башкирову, что ли? — поинтересовалась я.

— Кому именно — тебе видней, нам не докладывались, — тем же тоном бросил в ответ мент с ямочкой на щеке.

— Кто же тогда вас подкупал? Не письмом же вам деньги прислали… — продолжила я допрос.

— Не письмом, — согласился тот же парень. — Приходил один, предложил выгодное дельце. Что ж было не согласиться?

— Как он представился? — задала я вопрос.

— Не помню, — отмахнулся он.

— Могу освежить память, — сделав шаг к креслу, где он сидел, сказала я.

Парень сразу же вспомнил:

— Киселев. Кажется, Антон, отчество не помню.

Знакомая фамилия сразу воспроизвела в памяти образ типа, что приходил ко мне на свидание, когда я сидела за решеткой, и предлагал сделку. По всей видимости, у Башкирова он был главным устранителем всех препятствий.

— Сколько он вам заплатил? — последовал от меня новый вопрос.

— Прилично. Столько в ментовке и за десять лет не заработаешь, — ответил парень, а его друг так и продолжал молчать. — Сколько конкретно, не скажу.

— А кто убил того парня в машине? — стал помогать моему допросу Киря.

Продажные менты переглянулись, но в ответ хором сказали:

— Ты ж сама видела.

— Я только видела, что двое ваших остались у машины. Кто из них?

Парни молчали. Пришлось воспроизвести на своем лице недовольное выражение и сделать вид, что снова собираюсь ударить по их наглым физиономиям. Это подействовало, и пленники признались:

— Витек. Он у нас мастер на все руки.

— Шатунов, — добавил фамилию Киря. — Не знаю, как его вообще в милицию работать приняли, с его-то разбойничьим прошлым.

— Он что, уже сидел? — спросила я у Володьки, не оборачиваясь.

— Нет, но должен был. Его все время папаша отмазывал. Говорят, что он у него «шишка».

Выслушав Кирю, я вновь обратилась к парням и задала новый вопрос:

— Чья была машина, что устроила аварию?

— Не знаю. Это не наша работа. Нам было сказано: как только какая-то из тачек промигает три раза, ехать в ту сторону, откуда она появится.

— И… — намекнула на продолжение я.

— И подставить девку, — закончил парень. — Нам так объяснили.

— А вдруг во встречной машине, в которую я врезалась, оказалась бы тоже женщина? Как бы вы тогда определяли, которую именно нужно подставить? — заметила я.

— Нам показывали фотографию, — смотря мне прямо в глаза, ответил второй мент, до сего момента предпочитавший молчать. Затем он открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но его опередил друг и добавил:

— Видишь, все было рассчитано. Заранее. Ну, теперь ты все знаешь. Что, легче стало? Я бы на твоем месте даже не барахтался. Те люди, которым ты помешала, все равно управу на вас обоих найдут.

— Теперь уже нет, — поделилась новостью я. — Главный организатор свое уже получил, ему уже не до меня, а теперь даже не до вас. На больничной койке он, а вскоре прямо с нее и за решеточку последует, даже денежки не помогут.

— Ну и что? — ничуть не испугался самый внушительный из парней. — Доказательств-то того, что мы при деле, у тебя все равно нет. А слова — тьфу, ветер.

— Ну, почему же? И доказательства у нас уже есть, — вдруг заговорил Киря.

Я непонимающе посмотрела на него, не совсем пока уяснив, к чему он клонит. Киря это понял, подошел к стене, пододвинул к ней стул и влез на него. Потом дотянулся руками до картины, снял ее, и мы увидели маленькую камеру, укрепленную в когда-то расположенном в данном месте вытяжном отверстии.

— У меня тут была кухня, — пояснил мне Киря. — Когда все переделали, выемку решили оставить, вот и пригодилась.

— С-с-волочи! Провели, — все поняв, взревел один из ребят.

Второй только закатил глаза к потолку и простонал. Я же едва не кинулась обнимать и целовать Кирю. И ведь было за что. Ведь я как раз думала, как бы нам теперь доказать услышанное, а благодаря Кириной ловкости все разрешилось само собой.

— Киря, ты прелесть, — сдержав свои эмоции, все же произнесла я и благодарно посмотрела на своего друга.

— Случайно вспомнил, — немного смутился он. — Так что, ребятки, ждать начальство будем вместе.

— Все равно ничего не докажете! — выкрикнул крупный парень. — Мы будем отпираться, скажем, что врали, дабы спасти свою жизнь. Вы ведь нам угрожали и даже били. Там это тоже записано.

— Позволю себе вас разочаровать, — вновь встрял Володя. — Но камеру я включил уже после Таниного «веского довода», так что он туда на запись не попал. Кстати, она и сейчас все еще работает.

— Ну и что? По нас видно, что вы нас жестоко били, — не сдавался мент, между тем косясь в сторону столь полезного устройства в стене.

— Мы вас не били, а защищали собственные жизни от гнилых душонок, за деньги способных сделать все, что угодно, — теперь уже сказала я. — Так что не нам, а вам придется доказывать свои слова. За нас же все скажет камера.

— Посмотрим, чья возьмет, — брезгливо бросил один из парней и, развалившись в кресле, отвернулся к окну. Мол, меня больше не трогайте, я все сказал.

Мы больше и не тронули. Ни его, ни другого, уныло вздыхавшего и бестолково смотревшего в пол. Мы с Кирей просто отошли в сторонку и стали совещаться.

— Ты и в самом деле думаешь, что у нас получится оправдать меня при помощи этой записи? — спросила я у него.

— Это единственная возможность, ничего другого сделать мы уже не можем. Остается надеяться, что все получится, как задумали, — признался Володя. — К тому же я планирую привлечь к делу тех самых компаньонов Башкирова, которые теперь знают о его подлости. Должно помочь.

— Должно. Но почему ты думаешь, что тебя не упекут за решетку, хоть и на небольшое время, за укрывательство преступницы, то бишь меня? Тогда уже ты не сможешь ничего сделать, — не совсем веря в слова Володьки, спросила я.

— Не должны, — выдохнул Киря. — Я объясню, что старался вывести на чистую воду этих двоих, поэтому и повел себя так. Могу сказать, что и за тобой следил, но не выдавал, так как хотел выяснить всю правду. Одним словом, отмажусь.

С улицы послышались звуки сирен.

— Похоже, запрошенное нами начальство явилось, — заметила я.

Киря кивнул и добавил:

— Пошли встречать.

— А кассету? Ее нужно взять с собой сразу, — произнесла я. — Кто знает, дадут ли нам сделать это потом. Вдруг захомутают — и в отдел, а кто-то ее заберет за время отсутствия хозяев.

— Пожалуй, ты верно говоришь, — подумав, согласился Киря. — Сейчас возьму.

Он снова влез на стул, вынул из выемки камеру и стал извлекать из нее пленку. Я выглянула в окно из-за шторы и увидела выходящих из машин ментов и следователей.

— Твое начальство тоже прибыло, — сказала я Кире, увидев среди подходящих к дому знакомые лица. — Видно, уже всех на уши поставили.

— Это даже лучше, — ничуть не расстроился новости Кирьянов. — Свои, может, не так напирать будут. Есть надежда, что нам повезет.

После этого мы с Володькой взяли под руки по парню и повели их к выходу. Там Володька открыл дверь и первым вышел на улицу. Стоя у него за спиной, я не видела, что происходило впереди, но выкрики встревоженных ментов все же услышала.

— Вон они, идут! — орал кто-то. — Не стрелять без моего приказа!

Киря спустился со ступенек, и я сошла вслед за ним. Подойдя к забору, Володька громко сказал:

— Можете убрать свои автоматы, мы ничего делать не собираемся. Возьмите лучше этих двоих и, пока не просмотрите вот эту пленку, не отпускайте. У нас есть доказательства того, что это именно они подставили Иванову Татьяну Александровну.

Вышестоящее начальство молчало, и остальные тоже не предпринимали никаких действий, лишь бестолково пялились на нас и наших пленников.

— Да возьмете вы у меня этого, наконец? — вышел из себя Кирьянов. — Долго я еще его держать должен?

— Лучше его возьмите! — в свою очередь, закричал парень, которого держал Киря. — Он ее сообщник, они вместе все подстроили, а теперь хотят на нас все свалить. Мы их раскусили. Подтверди, Серега.

— Да, так все и есть, — не совсем уверенно откликнулся коллега парня. — Они нас избивали. Вот, смотрите…

— Берите всех, потом разберемся, — решив не напрягаться, думая, кто прав, а кто виноват, приказал полковник милиции.

— А что разбираться-то? Мы их брали по вашему приказу, — попробовал возразить пленник-здоровяк, но его уже выхватили из рук Володьки и поволокли в машину.

Самого Кирю, так же как и меня, тоже взяли под руки, тоже на всякий случай сцепили нам руки наручниками и погрузили на те же лавки, что и настоящих виновных. В такой вот тесной компании мы и поехали в отдел, подпрыгивая на кочках и ухабах и посылая друг другу совсем не доброжелательные взгляды.

* * *

«Ну уж нет, чтобы я еще хоть раз кого подвезла… Да ни за что! — при виде ловящей машину женщины подумала я. — Хватит с меня случайных попутчиков. Их спасешь, а сама потом долго отмазываться будешь от того, в чем не замешана. Или, может, подвезти?»

Я посмотрела на стоящую на дороге женщину и не заметила в ней ничего подозрительного. На убийцу не похожа, на пострадавшую тоже — вроде бы обычная жительница Тарасова, такая же, как и другие.

«Наверное, куда-то торопится, — решила я и тут же подумала: — Пожалуй, подвезу ее. Не всю же жизнь теперь на воду дуть, коли один раз с Орловым так получилось. К тому же дважды одно и то же не случается. По крайней мере, на моем веку такого не бывало».

Достигнув стоящей на обочине женщины, я притормозила свою «девяточку» и, выглянув в окно, спросила:

— Вам куда?

— Мне в милицию, — торопливо ответила приятная на вид блондинка.

Я скользнула взглядом по ее фигуре и только тут заметила, что она одета немного небрежно, как бывает, если куда-то сильно торопишься. На ней была черная юбка до колен, в данный момент немного повернувшаяся швом вбок, блекло-зеленая кофта с не застегнутыми у горла пуговицами и переброшенная через руку жакетка. Волосы оставались распущенными, хотя с одной стороны выглядывала полуспустившаяся невидимка. Макияж же и вовсе отсутствовал, не считая немного подкрашенных ресниц.

— Что-то случилось? — немного испуганно переспросила я, начав подумывать, что надо бы ехать своей дорогой и не помогать всем, кому надо и не надо.

— Да, случилось, — отозвалась блондинка. — Мне очень нужно туда побыстрее попасть. Вы не поможете? Я заплачу.

При этих словах сердце у меня опустилось. Неужели опять какое-то происшествие на мою голову? «Может, отказать ей, пока не поздно? Нет, раз уж остановилась…»

Я распахнула женщине дверь и пригласила ее садиться. Та быстренько загрузилась на соседнее сиденье и облегченно вздохнула. Надавив на педаль, я повела машину к отделу милиции, куда и сама направлялась, чтобы подарить Кире маленький сувенирчик в знак благодарности за недавнее спасение. Его я купила вчера в магазине канцтоваров и была уверена, что чудо-рыбина, способная быстро превратиться в чудо-кита из известной всем сказки, как только ее раскрасишь карандашами и ручками, понравится моему другу. Но так как теперь ехать молча я просто не могла, то осторожно полюбопытствовала:

— Можно узнать, что у вас случилось? Вы так тяжело дышите… — обратилась я к женщине.

— Можно, — согласилась она и тут же ответила: — Муж вместо настоящего пистолета взял с собой игрушечный. Детишки вчера пошутили, играя, а у него сегодня стрельбы. И все бы ничего, да он только на работу устроился, не хочется, чтобы выгнали.

— Игрушечный пистолет… — повторила я и слегка улыбнулась.

Слава богу, что ничего серьезного.

Затем устремила взгляд на дорогу и спокойно покатила к отделу. Волноваться мне теперь было не о чем. Обвинения с меня в течение последних дней были сняты, тех подкупленных ментов, которые устроили аварию, а затем и убийство паренька, приговорили к пяти годам тюремного заключения. С Башкировым разобрались не только его компаньоны, сейчас к нему подбиралась уже и налоговая полиция, причем даже не Тарасовская, а московская. Как выяснилось в ходе расследования его дела, сей уважаемый гражданин был замешан еще в ряде подобных преступлений, и ему теперь грозило пожизненное заключение.

Впрочем, это его собственные проблемы. Моя же жизнь вернулась в прежнее русло и потекла спокойно и уверенно. Да и денежек в карманах поприбавилось, ведь Орлова оправдали и он сдержал свое обещание, оплатив мне всю работу, да еще и добавив за моральный ущерб. А денежки, как известно, я люблю нежно, по-матерински. Они такие миленькие, шуршащие, как осенние листья, с дурманящим ароматом… О них я могу говорить долго и много, но это ли главное? Главное в том, что с деньгами у меня появляется возможность чувствовать себя человеком с возможностями.

Вот в этот момент у меня, например, есть возможность заглянуть в любой ресторан и не только позавтракать, но и поужинать в нем вместе с друзьями. Есть возможность купить себе любое платье, какое только пожелаю. Есть возможность оплатить любой свой каприз. Только нет почему-то его самого, каприза. Странно, не правда ли?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Реклама на сайте