«Всем назло»

Марина Серова Всем назло

Глава 1 Смерть друга

Снова пошел снег. Мокрые снежинки прозрачной стеной закрыли дома. Земля, под лучами мартовского солнца только что освободившаяся от снежного покрова, снова застилалась белым покрывалом. Я внутренне понадеялась, что это последнее дыхание зимы в этом году, и тяжело вздохнула.

Только что минул так называемый Международный женский день. Сейчас он имеет все основания так именоваться, поскольку, кроме нашей страны, празднуется еще и в странах ближнего зарубежья. Больше, кажется, нигде.

Вчера, Восьмого марта, мне позвонил очередной клиент — представитель так называемых «новых русских». Он удивил меня как временем своего звонка (около двадцати трех часов), так и тем, что звонил в трезвом состоянии. Мною давно замечено, что мужчины имеют обыкновение праздновать Женский день с особым размахом. Есть в этом что-то халявное, так как праздник все-таки женский.

Кости, брошенные мной перед началом дела, посулили, что «очень многих затронут потери и неприятности».

6 + 31 + 15

Обычно такой расклад выпадает, когда дело обещает быть слишком запутанным. Что ж, посмотрим, и будем надеяться, что меня потери и неприятности обойдут стороной.

Я притормозила у Пушкинского переулка и припарковалась на размеченной стоянке «Только для служебных автомашин» перед старинным трехэтажным особняком, который за последнее время подвергся тщательной реконструкции. Над входом в здание было написано: «Банк „Сфера“. На стоянке припарковалось несколько иномарок, среди которых выделялся черный „Мерседес“. Видимо, машины принадлежали сотрудникам этого финансового учреждения, причем отнюдь не рядовым. Возможно, я заняла чье-то место, поскольку стоянка предназначена для служебных машин, но, думается, мой потенциальный клиент в состоянии будет разрешить этот вопрос. Судя по вчерашнему голосу в трубке, дело намечалось важное.

Массивная дубовая дверь на удивление легко отворилась и так же плавно и бесшумно закрылась за мной. В вестибюле банка за столом сидел милиционер в бронежилете, с автоматом. Рядом с ним, широко расставив ноги и заложив руки за спину, стоял еще один страж, в новеньком полосатом костюме. Милиционер внимательно осмотрел меня с головы до ног. На этом внимание его было исчерпано, и он уныло и тупо уставился в какую-то точку на потолке. Охранник в штатском, высоко подняв подбородок, спросил:

— Вы к кому, девушка?

— Мне нужен Капитонов Виктор Михайлович. Моя фамилия Иванова. Вот мое водительское удостоверение. Меня должны ожидать.

Охранник внимательно посмотрел на мое лицо, долго пялился на фотографию, сверяя одно с другим и читая при этом, видимо, по слогам мои имя, отчество и фамилию. После чего он шмыгнул носом и вернул документы.

— Ну, слава богу, а то я подумала, что вы учитесь читать, — не удержалась я.

Охранник исподлобья взглянул на меня, хмыкнул и бросил:

— Следуйте за мной, пожалуйста.

По старинной широкой лестнице мы поднялись на второй этаж, проделав весь путь по толстым ковровым дорожкам. Они устилали и коридоры. Интерьер здания говорил о хорошем вкусе владельцев и толщине их кошелька — в дизайне сочетались европейские тенденции и сохранившаяся старинная роскошь особняка. Наконец мы подошли к одной из дверей, украшенных золотыми ручками, и, открыв ее, попали в приемную. Там находились двое: охранник в аналогичном первому костюме, с оттопыренным левым бортом пиджака, и секретарша. Она была стройной, молоденькой, похожей на фотомодель. Короткая стрижка, тщательнейшим образом уложенные волосы, мини-юбка, не вызывающая, но в то же время подчеркивающая все, что необходимо.

— Добрый день, — мелодичным голосом пропела она, оценивая по ходу мой не слишком презентабельный джинсовый костюм и кроссовки. — Что вы хотели?

— Это Иванова, — ответил за меня охранник. — Виктор Михайлович ее ждет.

— Да-да, одну минутку, — так же мелодично отозвалась секретарша и нырнула во внутреннюю дверь. Надпись на двери гласила, что это кабинет президента банка «Сфера» Капитонова Виктора Михайловича.

Снова появилась секретарша и сказала:

— Прошу вас.

Кабинет президента банка соответствовал статусу владельца на все сто процентов. Предпочтение отдавалось современному дизайну с вкраплениями старины. Сам президент сидел за широченным дубовым столом, покрытым зеленым сукном, — прямо-таки поле для игры в гольф, только очень ровное. Кресло было современной работы, но сделано под старину. Рабочий стол для совещаний был современного дизайна.

Капитонов поднялся из-за стола и по ковру бесшумно подошел ко мне.

— Добрый день, — произнес он, энергично протягивая мне узкую ладонь.

— Добрый день.

Поприветствовав друг друга, мы направились в дальний конец кабинета, где в углу стояли два горообразных кожаных кресла и небольшой журнальный столик. Столик этот, на мой взгляд, представлял собой подлинный образец старинной мебели. Однако обилие современных элементов интерьера в сочетании с антиквариатом производило впечатление некоей «обманки».

Я переключилась на личность самого владельца кабинета. Это был высокий мужчина лет тридцати шести — тридцати восьми с черными вьющимися волосами, аккуратно уложенными волосок к волоску. Черты лица были достаточно тонкими и правильными, подбородок чуточку неволевым, но этот недостаток компенсировала обаятельная улыбка, списанная с голливудских стандартов. Мужчина был тщательно выбрит, от него исходил приятный запах дорогого одеколона. Улыбка президента банка, однако, периодически сменялась настороженным и внимательным взглядом, который выдавал в нем человека, привыкшего принимать решения и нести за них ответственность. Одет он был безупречно, дорого и стильно. По моей предварительной оценке, все, что на нем было надето, стоило не менее трех тысяч долларов.

Капитонов предложил мне сесть в одно из кресел и нажал кнопку на столике. Вошла секретарша. Президент, не глядя на нее, спросил у меня:

— Чай, кофе, может быть, что покрепче?

— Ограничусь кофе.

Он молча посмотрел на секретаршу. Та кивнула в ответ и быстро удалилась, можно сказать, исчезла, как фея.

— Татьяна, хочу начать нашу беседу с извинений за неожиданный и поздний звонок. Однако обстоятельства, заставившие его сделать, весьма серьезны.

— Ничего страшного. Это моя работа.

— Прежде чем обратиться к вам, мы навели справки. У вас хорошие рекомендации от тех людей, которым мы привыкли доверять.

— Кого же, если не секрет?

— Бориса Григорьевича Рубинштейна.

Я сразу вспомнила невысокого лысого хомяка с невыразительными голубыми глазами. Этот человек пострадал в бизнесе от своего ближайшего родственника, кои обстоятельства я и вскрыла.

— Да-да, я прекрасно помню его, — чуть улыбнувшись, ответила я.

— Позвольте перейти к делу. Месяц назад погиб наш старый друг и компаньон Салтыков Илья Борисович. Нельзя сказать, что его смерть сильно напугала нас, но сказать, что она нас не потрясла, было бы неверным.

Он был убит. За прошедший месяц расследование, проводимое официальными органами, не дало никаких результатов. Посовещавшись, мы решили начать свое параллельное расследование, которым и предлагаем вам заняться. Нам необходимо выяснить суть происшедшего — мы придаем большое значение безопасности нашего бизнеса, кроме того — память о старом друге также заставляет нас поторопиться с расследованием. Мы хотим, чтобы убийца был найден.

— Расскажите мне об обстоятельствах убийства.

— Илью застрелил неподалеку от подъезда его дома неизвестный киллер, пользовавшийся пистолетом марки «ТТ». Таковы данные милиции. Илья возвращался с работы около девяти часов вечера. Личной охраны у него не было. Шофер высадил его у соседнего подъезда, поскольку подъехать ближе не смог — ремонтировали теплотрассу, и двор был перекопан.

Повторяю, охраны у Ильи не было. Наш бизнес складывался так, что охрана никому из нас была не нужна. Подойдя к подъезду, Илья оказался в пространстве, освещенном фонарем. В этот момент киллер, прятавшийся внутри подъезда, вышел наружу и выстрелил. По всей вероятности, убийца был профессионалом — с первого же выстрела он попал Илье в голову. Второй выстрел был контрольным — пуля попала практически в то же место.

Как вы понимаете, после этого случая мы ввели личную охрану. Хуже всего то, что мы не знаем причины, по которой погиб Илья. Мы уверены, что киллер был наемником. Нам необходимо узнать, кто явился заказчиком этого убийства. Мы понимаем, что дело крайне сложное, однако, уверяю вас, вознаграждение скромным не будет. Мы готовы оплатить также все затраты на расследование.

— Скажите, пожалуйста, вы все время говорите «мы». Кого вы под этим подразумеваете?

— Это долгая история. Но я вам изложу ее вкратце. Нас было шестеро друзей. Все мы учились в одном институте. После института наши пути разошлись, но связей друг с другом мы не потеряли и продолжали поддерживать дружеские отношения. Позже, когда наступили перемены, мы все бросились в бизнес и в конце концов на этой почве объединились. Мы открыли ряд частных предприятий, учредителями которых стали совместно. Бизнес пошел удачно, предприятия разрастались, в них возникли подразделения…

Центральное место в нашей деятельности занимает банк «Сфера», президентом которого являюсь я. Пост председателя правления банка занимает один из нашей шестерки — Владимир Иванович Синицын. Остальные четверо входят в состав совета директоров, возглавляя каждый свое предприятие, финансово связанное с банком. Говоря экономическим языком, мы создали небольшую, но прочную финансово-промышленную группу, центром которой стал банк. Наши интересы лежат в сфере производства, переработки и реализации нефтепродуктов. Фактически нам принадлежит крупная сеть автозаправочных станций в городе, крупное оптовое предприятие по поставкам нефтепродуктов, есть свой небольшой нефтеперерабатывающий заводик, кроме того, мы располагаем своим автотранспортным предприятием. Хозяйство обширное и, как вы можете предположить, небесприбыльное.

Салтыков возглавлял одну из ключевых структур в этом концерне — руководил оптовой компанией. Сразу назову фамилии остальных: сеть заправок возглавляет Буцаев Павел Дмитриевич, транспортом заведует Ищенко Сергей Леонидович, заводом руководит Мартынов Андрей Андреевич.

Я так подробно описываю вам структуру нашей организации, чтобы вы четко представили, чем мы занимаемся и в какой сфере лежат наши интересы.

В кабинет впорхнула секретарша и принесла нам кофе. Я не заметила ее появления, так как ковры скрадывали звук шагов. Я просто увидела перед собой кофе. Капитонов даже не повернулся в сторону секретарши и продолжал беседовать со мной, как будто ничего не произошло.

— Виктор Михайлович, давайте поговорим о ваших конкурентах. Как сильны их позиции?

Капитонов внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Конкуренты, безусловно, есть. Свято место пусто не бывает. В основном конкуренцию нам составляет структура, возглавляемая господином Макаревичем Сергеем Васильевичем. Это предприятие «Автобам». Сей достойный бизнесмен уже третий год пытается упрочить свое влияние на нефтяном рынке. Он умело использовал некоторые наши промахи в плане расположения автозаправочных станций и в последнее время охватил своим влиянием новые районы — поселки Юбилейный и Комсомольский.

Других существенных конкурентов я не вижу. Есть несколько фирм, имеющих одну-две заправки, не более. Кто-то занимается поставками небольших оптовых партий заправочного топлива. Но я не исключаю того, что имеются какие-то силы, может быть, из других областей бизнеса, которые заинтересованы в крушении нашего предприятия.

Должен заметить, что конкуренция в нашей сфере до недавнего времени протекала в цивилизованных формах.

Он замолчал, нервно помешивая ложечкой кофе. После небольшого раздумья продолжил:

— Нельзя не сказать о другой стороне нашего отечественного бизнеса, а именно о теневой. О нашей «крыше». Как вы уже успели заметить, кроме милиции, наш банк охраняет и собственная охранная структура. Мы учитываем сложившиеся тенденции в развитии отечественного бизнеса и пользуемся услугами так называемых неформальных сил. Но ни в коем случае нельзя сказать, что мы подконтрольны этой силовой структуре и что господин Скоробогатов имеет на нас решающее влияние. Скорее это мы даем ему возможность подзаработать, когда он выколачивает для нас деньги по кредитам с нерадивых и недобросовестных должников.

Подводя итог, могу обещать, что если вы согласитесь заняться этим делом, вы будете получать от меня и от любого из нашей пятерки информацию как официального, так и неофициального характера. Кроме того, повторяю, вас ожидает щедрое вознаграждение.

— Я готова взяться за данное дело при всех названных вами условиях. Свой гонорар я оцениваю в двести долларов в день. Информация мне нужна обо всех и от всех — о людях и структурах, на которые вы сами влияете. Кроме того, вы должны оказать мне содействие в проникновении в структуры конкурентов.

— Хорошо. Мы постараемся это вам обеспечить.

На лице Капитонова отразилось облегчение.

— Я думаю, мы договорились. Официальные документы от имени банка мы оформим завтра же. — Капитонов нажал кнопку на столике. В кабинет стремительно впорхнула секретарша.

— Леночка, Лиховцева ко мне, пожалуйста.

Через пять минут в кабинет вошел высокий сутулый мужчина с благородной сединой, умными и печальными голубыми глазами. Несмотря на немалую стоимость его костюма, выглядел он не слишком опрятно, а по расстегнутому вороту рубашки сразу становилось ясно, что этот человек никогда не любил галстуков.

— Вызывали, Виктор Михайлович? — нежно и печально спросил Лиховцев.

— Александр Вениаминович Лиховцев, наш юрисконсульт, — представил Капитонов мне своего помощника. — Александр Вениаминович, будьте любезны, подготовьте договор с госпожой Ивановой на юридическое обслуживание нашего банка. Мы заключаем бессрочный контракт. Оплата услуг — двести долларов в день. Пересчитайте по курсу ММВБ. — Далее последовали конкретные указания по пунктам договора. Все это время Лиховцев внимал словам Капитонова, записывая что-то в красный блокнот и ласково вторя своему шефу междометиями «угу» и «ага».

— Хорошо, Виктор Михайлович, — сказал Лиховцев. — Я могу быть свободным?

— Да.

Такой же грузной и печальной походкой Лиховцев удалился.

— Это наш бывший преподаватель. Работник в общем неплохой, правда, не отличается особым энтузиазмом. Держим в память о прошлых заслугах. — Капитонов вздохнул.

Мы договорились о встрече завтра вечером в этом же кабинете, где он обещал представить меня двум своим товарищам.

Глава 2 Информатор из спецслужбы

Не совсем удовлетворенная рассказом президента банка об успехах его бизнеса и наличии множества завистников, стремящихся варварским способом занять место под солнцем, которое господин Капитонов и его структура в настоящее время занимают, я решила провести свое собственное расследование состояния дел концерна «Сфера». Покопавшись в своей памяти, я поняла, что лучше всего поднять старые связи в спецслужбах. Набрав номер регионального управления ФСБ, я услышала в ответ официальный голос:

— Да, слушаю.

— Мне нужен Аслаев Руслан Эдуардович.

— Кто его спрашивает? Представьтесь, пожалуйста, — так же официально продолжал голос.

— Иванова Татьяна вас спрашивает, Руслан Эдуардович, — узнав голос, съязвила я.

— А, Таня, — ничуть не смутившись, сказал Аслаев, — я чувствую, какой-то приятный голос, а узнать не могу… Как дела?

— Руслан Эдуардович, я испытываю необходимость срочно с вами пообщаться. Когда вы будете свободны?

— Вообще-то я на месте. Подъезжай прямо сейчас. Я выпишу пропуск.

— Спасибо. Буду через пятнадцать минут.

В просторном холле ФСБ у вертушки меня уже ждал выписанный Аслаевым пропуск, и прапорщик без проблем пропустил меня в это учреждение, до сих пор вызывающее трепет у некоторых наших сограждан. Отыскав на третьем этаже кабинет майора Аслаева, я коротко постучала.

— Входите, — услышала я.

Кабинет был маленький и уютный, мебель в нем сохранилась, казалось, с тех времен, когда структуры безопасности возглавлял господин Берия. Навстречу мне поднялся невысокого роста человек лет сорока в джинсовом костюме. Он быстро загасил сигарету в пепельнице.

Аслаев подошел ко мне, обнял за талию и, радостно глядя на меня снизу вверх, повел в глубь кабинета.

— Наконец-то увидел приятное лицо. Жаль, что ты не в мини-юбке, а то я порадовался бы еще больше. У меня гормональные проблемы, — вдруг откровенно заявил он, — ты знаешь, с этой работой пропадает весь тестостерон. Я думаю, что стану импотентом раньше, чем выйду на пенсию.

— Ничего, Руслан Эдуардович, — успокоила я его. — Скоро весна, на улице появится столько мини-юбок, что вы еще успеете подлечиться.

Он усадил меня в кресло, принес чай, от души набухал в мой стакан заварки. Себе Аслаев заварил чай еще круче и стал его смаковать.

— Руслан Эдуардович, ради нашей вечной дружбы… Мне нужна консультация.

— Я вообще-то не консультирую в рабочее время, — ответил майор. — Может быть, мы встретимся в неофициальной обстановке?

— Учитывая ваш график, господин майор, я боюсь, что этой самой обстановки мне придется ждать до трех часов ночи.

Аслаев скривил физиономию и согласился:

— Да… Дома жена, дети… А тут еще наше руководство в последнее время склонно рассматривать выплату заработной платы как долговременный процесс. Они не понимают, что есть нужно сейчас, сегодня, и все обещают, что задержки будут компенсированы.

Он закурил «Gitanes» и коротко спросил:

— Что тебя интересует?

— Мне нужна консультация по рынку нефтепродуктов.

— Рынок нефтепродуктов — вещь сложная и неоднозначная. Высокие прибыли — большие проблемы. Что конкретно?

— Кто главенствует на рынке и каковы тенденции его развития?

Аслаев затянулся, выпустил вбок струю дыма и стал отгонять от меня табачное облако рукой с толстыми, короткими пальцами.

— На сегодняшний день на этом рынке установилось хрупкое равновесие между рядом крупных фирм. Главную роль играют несколько предприятий, среди которых выделяются два: предприятия группы «Сфера», возглавляемые Виктором Капитоновым, и предприятие «Автобам» под руководством господина Макаревича. Есть еще ряд предприятий — все они вышли из государственной сферы, приватизировав несколько АЗС. Кроме того, на рынке действует предприятие с государственным контрольным пакетом акций — тарасовский НПЗ «Крекинг». Надо сказать, что в торговле безусловное лидерство принадлежит «Сфере». Они раньше и удачливее других освоились с новой ситуацией, создали самостраховочную структуру, комплекс предприятий во главе с банком. У них все связано в единую технологическую цепочку — крупная оптовая компания по поставке нефтепродуктов, свой небольшой нефтеперерабатывающий заводик, при помощи которого они могут компенсировать перебои с бензином, поставляемым другими НПЗ, крупная сеть автозаправок. Они также являются владельцами парка бензовозов.

Таким образом все самоконтролируется. Я давно с интересом наблюдаю за работой этих парней. Их менталитет, на мой взгляд, полностью адаптирован к нынешним реалиям рыночной экономики. Особых проблем с правоохранительными органами не имели, хотя, конечно, они небезгрешны. Значительную часть их темных дел ведет небезызвестный криминальный авторитет Скоробогатов Леонид Давидович по кличке Буба. Этот субъект весьма осторожен и дела предпочитает вести крайне аккуратно.

— Насколько он влияет на деятельность «Сферы»?

— По нашим данным, не слишком. Они сумели поставить себя так, что прямой зависимости не наблюдается.

Что касается ближайших конкурентов «Сферы», то господин Макаревич, несмотря на то что занялся торговлей нефтепродуктами раньше, чем они, не смог занять лидирующие позиции. Произошло это в силу разных причин: неудачно выбранная стратегическая линия, неадекватность алгоритма его поведения современным реалиям… Да и многие поведенческие реакции этого господина заставляют удивляться даже его ближайших сподвижников. Но, несмотря на свою безапелляционность и эмоциональность, Макаревич в принципе неплохой бизнесмен. Он доказал это, в частности, в последнее время, когда открыл ряд заправок в районах новостроек.

— Руслан Эдуардович, мы люди простые, Гарвард не заканчивали…

— Я тоже, — быстро ответил Аслаев. — Только спецкурсы.

— Тем не менее нельзя ли изъясняться попроще, более понятно? В чем конкретно выразилось отставание «Автобама» от «Сферы»?

— Увлекшись в самом начале деятельности рядом соблазнительных проектов, Макаревич не смог сконцентрировать финансовые ресурсы на ключевых направлениях бизнеса, что привело к их неэффективному использованию и распылению.

Аслаев помолчал и добавил:

— Ну, в общем… Он попросту просрал их.

— Ну слава богу, хоть одно человеческое слово услышала от вас!

— Невозвращенные кредиты, большие товарные остатки, — продолжал Аслаев, не замечая моей реплики. — Но, повторяю, Макаревич имеет достаточно сильные позиции и неплохие перспективы.

Далее майор Аслаев еще минут пятнадцать рассказывал мне о более мелких предприятиях, работающих в сфере производства нефтепродуктов и торговли ими, но эти конкуренты, с моей точки зрения, не представляли ничего серьезного. Затем Руслан Эдуардович описал, как обстоят дела на давно простаивающем тарасовском «Крекинге».

— Я искренне благодарна вам за консультацию. Как вы понимаете, у меня есть клиент, имеющий интерес в этой сфере бизнеса. Имя его я разглашать не могу.

— И не надо. Я и так догадываюсь, — улыбнувшись, сказал Аслаев. — Хочу еще раз подчеркнуть, что рынок уравновешен. Устранение одного конкурента отнюдь не означает автоматически процветание другого. Если вдруг у «Сферы» начнутся проблемы, — он выдержал паузу, — это не значит, что усилятся позиции Макаревича. Не исключено, что другие предприятия, накопившие достаточный потенциал и желающие утвердиться на этом сегменте рынка, могут стремительно захватить наследство. Поэтому участники рыночной игры ведут себя внимательно и осторожно, а если начнут активно действовать друг против друга, то только в случае, когда ситуация однозначно этого потребует.

Я распрощалась с майором Аслаевым, пожелав ему и его гормонам процветания. В ответ услышала пожелание видеть меня как можно чаще в этом кабинете, но в мини-юбке, которую, к сожалению для Руслана Эдуардовича, я терпеть не могла.

Вечером, как было условлено накануне, я подъехала к банку «Сфера». На сей раз я припарковалась за пределами стоянки для служебных автомашин, рядом с «Москвичом» 412-й модели. Судя по тому, как складываются дела, возможно, мне придется следить за кем-то из работающих в банке людей, и «засвечивать» лишний раз свой автомобиль не хотелось.

Охранник в штатском проводил меня на второй этаж. Однако мы направились не в кабинет Капитонова, а в другую комнату, которая, по-видимому, служила для отдыха руководства. Комната была освещена мягким светом, исходившим от настенных светильников, развешанных по периметру. Мягкость кресел и диванов была обволакивающей. В углу я заметила музыкальный центр «Сони-Император», а также телевизор и видеомагнитофон этой же фирмы.

В противоположном углу комнаты мое внимание привлек бар. Он был открыт — обилие и разнообразие спиртного говорило о горячей любви, которую руководство банка испытывало к алкоголю. В комнате находились трое. Капитонов поднялся мне навстречу. Он был без пиджака, в одной рубашке с засученными рукавами и с заметно ослабленным узлом галстука.

— Заходите, Татьяна. Знакомьтесь, — он показал широким жестом в сторону кресел, где сидели двое мужчин. — Это Владимир Иванович Синицын, вице-президент и председатель правления нашего банка, это — Павел Дмитриевич Буцаев, генеральный директор фирмы «Сферанефтепродукт», которой принадлежат многие автозаправочные станции в нашем городе.

Я обратила внимание на сидевшего ближе ко мне Буцаева. Невысокий, круглый, как колобок, человечек с торчащим ежиком волос. Он олицетворял собой характерный тип мужчин, у которых жизнь удалась. Иногда, наблюдая за подобными людьми, я думала о том, что улыбка, должно быть, не сходит с их лица даже в сортире, когда они остаются наедине с собой. Когда Буцаев улыбался, волосы топорщились более упрямо, чем тогда, когда его лицо находилось в расслабленном состоянии. Но на этот раз продемонстрировать окружающим, насколько он доволен жизнью, удавалось в меньшей степени, возможно, из-за того, что ему пришлось пережить в недавнем прошлом.

Второй из присутствующих здесь, Синицын, представлял собой антитезу Буцаеву. Худощавый, с прямыми коротко остриженными волосами, с продолговатым лицом. По внешности этого человека можно было сказать, что жизнь радовала его гораздо меньше. Он почти не улыбался, мало говорил, лишь изредка бросая на меня хмурый взгляд.

Все трое были уже явно подшофе.

— Вечер поздний, — прокомментировал физическое состояние всех троих Капитонов. — Много было работы, поэтому мы решили немного расслабиться… Вам мартини, коньяк, виски, может быть, водки? Есть сухие и крепленые вина…

— Спасибо, я за рулем.

Капитонов вопросительно посмотрел на своих товарищей. Буцаев быстро кивнул:

— Водки, — и его бокал был незамедлительно наполнен «Смирновым».

Синицын пить отказался.

— Как я понимаю, вы уже приступили к делу, Таня. Может быть, есть какие-нибудь результаты?

— Пока ничего существенного, дело оказалось более запутанным, чем я предполагала. Слишком много людей и много интересов. Сегодня я бы предпочла послушать вас. Возможно, у ваших товарищей есть какая-то информация, которую вы вчера мне не сообщили.

Первым откликнулся толстяк Буцаев:

— Какая уж там информация! Мы со всеми живем мирно. Конкуренты определены, да они, собственно, и существуют-то в единственном числе. Я говорил, что надо было его давить раньше, а мы все телились, телились, вот и дотелились…

— Паша, а я тебе говорю, что если мы возьмем в руки автомат, то не только выйдем из правового поля, но и разрушим всякие моральные устои. Не знаю, как там у тебя, а у меня они еще остались, — возразил Синицын.

— Понятно, — отмахнулся Буцаев. — А вот он взял и вышел. Из этого поля. И ничего. Не хило живет.

— Пока еще ничего не доказано. Надо все десять раз проверить. Для этого мы и пригласили Татьяну.

— Ты послушай, кому нужна была его смерть? Почему Илья? Почему не Витька? Он же у нас возглавляет финансовую структуру, — продолжал Буцаев.

— Типун тебе на язык, — откликнулся Капитонов.

— Может быть, все дело в личной жизни Салтыкова? — сделала предположение я.

— Я извиняюсь, Таня, за то, что сейчас скажу… Да, Илья перетрахал, можно сказать, пол-Тарасова, — проронил Капитонов, и я внутренне порадовалась, что принадлежу к другой половине жителей нашего города. — Можно предположить, что одна из его женщин решила ему отомстить. Хотя я лично не стал бы слишком упираться в эту версию.

— Ладно тебе, — буркнул Буцаев, — ты, можно подумать, трахал меньше. Однако до сих пор живешь.

— Можно ли проследить интимные связи господина Салтыкова за последний период? — спросила я.

— Видите ли, Таня, женщин у него было много, но все они не такие, чтобы всерьез решиться на подобное. Он никого не обижал, все были довольны. А убили его профессионально. Убийство заказное — а это немалые деньги и хорошая организация преступления. Его женщинам такое не по плечу, — объяснял мне Капитонов.

— Да о чем тут говорить! — снова подал голос Буцаев. — Что я, баб не знаю, что ли? — и в качестве точки в данной фразе опрокинул бокал «Смирнова».

— А что думаете по этому поводу вы? — спросила я молчавшего Синицына.

— Я думаю, что версий может быть великое множество. Хотя мы и работали в одном концерне, у Ильи, возможно, были какие-то побочные дела и связи, которые привели к непоправимым последствиям. Надо проверить всех и вся, в том числе всех нас.

— Нас-то с какого х..? — Капитонов осекся. — Извините, — бросил он в мою сторону. — Ты что, сдурел? Ты хочешь сказать, что его укокошил кто-то из нас?

— Я хочу сказать, что мы должны оказать свое содействие Татьяне в расследовании дела. В том числе предоставить информацию о каждом из нас. Мы не те, что были раньше, Витя. Мы обросли кучей разных связей и различных дел. Вещь слишком серьезная, чтобы ограничиваться поверхностным расследованием, — аргументировал свою позицию Синицын.

— О конкурентах мы поговорили. А какая роль, по-вашему, в этом деле может принадлежать господину Скоробогатову?

— При чем здесь Буба? — заверещал Буцаев. — Буба в принципе нормальный мужик, по-своему хороший человек.

— Это не мешает ему быть одним из криминальных авторитетов, — вставил Капитонов.

— Это тоже бизнес, — возразил Буцаев. — У нас такая страна. Если бы не Буба, мы бы понесли колоссальные убытки. Он, конечно, тоже на нас зарабатывает, но не можем же мы от него требовать благотворительной помощи в наш адрес! Мы с ним в нормальных отношениях, — сказал Буцаев, поворачиваясь ко мне. — Он когда-то поднимал хвост, но на многое не претендовал. Он считает, что лучше иметь синицу в руках, чем журавля в небе.

— Ты забываешь один факт, — спокойно сказал Синицын, — его непрекращающиеся попытки пролезть в руководство нашего банка.

— А я думаю, что хуже от этого не стало бы.

— Одно дело иметь с ним контакты, другое дело — его присутствие в руководстве. Зачем нам криминальные структуры в банке? Мы сразу потеряем авторитет, — заметил Капитонов.

— Он всегда был пижоном. Просто ему захотелось побыть банкиром, — примирительно произнес Буцаев.

Про себя я подумала, что Буба хотя и не присутствовал в руководстве «Сферы», но своего человека здесь имел.

— Давайте закруглимся. Татьяне надо осмыслить информацию, которую она от нас получила, — сказал Капитонов. — Я в том смысле, чтобы не направить ее на ложный след.

— Я разберусь. Это моя работа.

— Давайте договоримся с вами на завтра, на 18.00. Приезжайте ко мне домой. У меня должны собраться несколько человек, там вы сможете поговорить с остальными членами нашей команды.

— Хорошо. Завтра в шесть вечера буду у вас.

Я записала адрес, Капитонов вызвал охранника, и через несколько минут я покинула банк.

Глава 3 Жена банкира

Я предпочла провести этот день дома, ограничившись рядом телефонных звонков. Поскольку информации было недостаточно даже для начала расследования, я решила сосредоточиться на предстоящем вечере.

Что он сулил, должны были показать кости.

5 + 24 + 34

«Развлечения сомнительного характера».

Да, видимо, расследование сегодня кардинально не продвинется. Хотя развлечения — тоже вещь неплохая. Смущает только их сомнительный характер. Но в конце концов кости предсказывают, а решаю я.

В 18.00 я подрулила к одному из элитных домов на Набережной, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Квартира президента банка представляла собой типичную «сталинку», отделанную по последнему писку моды. Мне открыла дверь сероглазая брюнетка среднего роста лет тридцати—тридцати двух. Несмотря на то что она, по-видимому, тщательно следила за фигурой (для этого у нее были и средства, и свободное время), некоторая полнота давала о себе знать. Самыми притягательными в ее облике мне показались глаза. Женщина оставляла впечатление незаурядной и страстной натуры.

— Виктор Михайлович дома?

— Нет еще, но вы проходите, он говорил мне о вас. Вы, видимо, Татьяна Иванова? Будьте любезны, подождите. Он скоро должен подъехать.

Она провела меня в гостиную и усадила в кресло, обитое плюшем. Я стала осматривать обстановку. Здесь хозяева не ограничивали себя в средствах и обставили квартиру только антиквариатом.

— Меня зовут Ольга. Я, как вы понимаете, супруга Виктора. Наверное, за два дня общения с нашими ребятами и хождения по кабинетам вы насытились роскошью обстановки, и наша гостиная не производит на вас столь сногсшибательного впечатления? Я бы сказала, что скорее это впечатление гнетущее.

— Нет, гостиная очень мила. Много старинных вещей.

— С годами к этому так привыкаешь, что начинаешь понимать, как мало это значит. Нет, вы не подумайте, что это исповедь зажравшейся жены банкира, которая каждое утро говорит, что нужно начать жизнь заново и идти самой поливать клумбу, и тут же окликает служанку с вопросом, почему до сих пор не принесли ее платье.

Я промолчала, но внутренне начала ей верить.

— На определенном этапе жизни, — продолжала Ольга, — человек может поставить себе целью достижение материальных благ, за отсутствием других видимых целей. Но когда человек тратит на это всю свою жизнь — это уже трагедия. Даже если мечта осуществится.

— Вы говорите о супруге?

— Да, эти ребята, я говорю не только о супруге, а обо всей его команде, достигли материального процветания еще в молодости. Сейчас они пошли гораздо дальше. Полагаю, что теперь у каждого из них свои цели.

— Какие же? — с интересом спросила я.

Ольга замкнулась и несколько секунд глядела в окно на надвигающиеся сумерки, во что-то тревожно вслушиваясь.

— Вы знаете, я уже не могу ответить на этот вопрос. Мы были дружны в институте. Ребята были старше меня на несколько курсов, но я вошла в их компанию довольно органично, через Виктора. Тогда это были простые парни, живущие естественными радостями человеческого общения. Они старались как можно больше времени проводить вместе. Тогда молодежь не очень-то могла разгуляться в плане отдыха: байдарочные походы, студенческие кафе, дискотеки…

Ольга вздохнула, закурила «Marlboro Lights» и продолжила:

— Научной карьеры никто из них не сделал, хотя у Владимира и Виктора возможностей было больше, чем у других. Виктор всегда был широкой, эмоциональной натурой, любил расплескивать свой энтузиазм на многие проекты. Несмотря на задатки ученого, он все же предпочитал практическую деятельность научным трудам.

Синицын пошел несколько дальше, но потом, видимо, чтобы не расставаться с друзьями, ушел в бизнес и поставил крест на научной карьере.

Они удачно стартовали, все у них получалось. Поначалу деньги были не главным, в основном превалировали энтузиазм, спортивный интерес. Может быть, поэтому им и сопутствовал успех. Постепенно, с увеличением прибылей, что-то стало исчезать, сначала в их отношениях между собой, потом в них самих. Они стали меньше доверять друг другу, больше обращать внимание на бизнес, на свое место в созданной ими структуре, в какой-то степени даже конкурировать друг с другом. На их работе это почти не сказалось. Но компания друзей практически перестала существовать. Теперь это группа бизнесменов, собранных в стаю только потому, что так удобнее давить конкурентов.

— А вы пытались объяснить им это?

— Да, неоднократно. Я даже пыталась работать вместе с ними, но не сумела прижиться. Это был период, когда они как бы заматерели. Они не захотели, чтобы я влезала в их дела и была в курсе всего — это касается не только бизнеса, — она усмехнулась. — Виктор тоже постепенно настроился против моей работы, считая, что я слишком много с ним спорю, а это ущемляет его мужское достоинство. И вот я уже который год кукую в этих роскошных четырех стенах. Конечно, у меня есть все, что положено иметь жене президента банка: я посещаю шейпинг, массажный салон, парикмахерские, я могу отдыхать на дорогих курортах, у меня свой автомобиль. Теперь, видимо, ко всему этому прибавится охрана.

— Скажите, Ольга, как на них повлияла смерть Салтыкова?

— Они все в шоке, — коротко ответила Ольга. — Никто до конца не понимает, почему это случилось. Илья был человеком жизнерадостным, активным, я бы сказала, дотошным. Любил жизнь во всех ее проявлениях. Очень любил женщин. Он занимал одно из ведущих мест в компании — от него зависело бесперебойное обеспечение автозаправок бензином. Только человек с его энергией мог успешно с этим справляться.

Я посмотрела на часы. Они показывали 18.25.

— А каково ваше мнение по поводу убийства Салтыкова?

— В этом деле много непонятного. Если это конкуренты, то почему именно Илья? Если это связано с личными делами Ильи или каким-то побочным бизнесом, то тоже не складывается. Илья был состоятельным человеком, способным отдавать свои долги. Короче, ни одна из существующих на поверхности версий не кажется мне оптимальной. Вам предстоит серьезно поработать, чтобы докопаться до истины.

Что-то Виктор задерживается, — Ольга снова посмотрела в окно. Зазвонил телефон. Она подняла трубку, лежавшую на диване. — Да. Она здесь. Хорошо, — передавая мне трубку, Ольга пояснила, — это Виктор.

— Алло, Татьяна? Это Капитонов. К сожалению, у меня изменились обстоятельства. Встреча, которую было намечено провести у меня дома, состоится в другом месте. Если у вас есть желание и время, вы можете подъехать.

— Да, конечно.

— В таком случае мы ждем вас, вы не удивляйтесь, в профилактории завода металлоизделий, — он назвал адрес. — У входа вас будет встречать охранник. Когда сможете там быть?

Я прикинула и ответила:

— Через сорок минут.

— Прекрасно. Как раз к этому времени все будут в сборе. У меня к вам еще одна просьба — не говорите моей супруге, куда вы направляетесь. Она всегда волнуется, когда мы проводим выездные заседания.

— Хорошо, — сказала я и отключила трубку. — У Виктора Михайловича изменились планы, я должна буду ехать в другое место.

— В профилакторий, что ли?

— Не знаю, мне сказали, что будут ждать у банка, — соврала я, хотя, видимо, это было абсолютно необязательно, поскольку Ольга и сама все прекрасно поняла.

Спускаясь по чисто убранной лестнице «сталинского» дома, я подумала о том, как странно, что умная, образованная женщина, полная жизненных сил, сидит много лет дома и занимается уходом за плюшевыми креслами. Это как-то не вязалось с ее страстной и активной натурой.

Глава 4 Оргия

На стоянке перед профилакторием, словно на выставке европейского автосалона, выстроились «БМВ», «Ауди», «Мерседесы» и «Вольво», владельцы которых в этот слякотный мартовский вечер расслаблялись в теплом помещении. Я припарковала свои «Жигули» рядом и направилась к входу. Один из охранников провел меня внутрь, где уже собрались гости.

В центре большой комнаты, обитой жженым деревом, стоял стол, уставленный яствами, которые свидетельствовали о том, что союз осетрины и банкиров нерушим и прочен как никогда. Увидев меня, Капитонов встал из-за стола, провел и посадил рядом с собой. Собравшиеся несколько человек уже разогревали свой желудок «Распутиным» и «Смирновым», заедая зелье бутербродами с осетриной, красной и черной икрой. Присутствовал также ряд экзотических салатов.

Прислуга представляла собой пару женщин средних лет, которые постоянно курсировали вдоль стола, спрашивая, не принести ли что-нибудь еще.

Кроме знакомых мне Капитонова, Синицына, Буцаева и Лиховцева, присутствовали еще трое мужчин. Прожевав кусок бутерброда, Капитонов тщательно вытер салфеткой губы. Рукой, на которой блеснули золотые часы стоимостью около тысячи долларов, указал на незнакомых мне людей.

— Вот, Танечка, знакомьтесь. Это господа, которые вас интересуют. Господин Мартынов Андрей Андреевич, директор нашего мини-НПЗ, — президент указал на здоровенного детину с большими залысинами и волосатой грудью, проступавшей сквозь расстегнутую рубашку. Детина, которого представили, молча кивнул, почему-то усмехнулся и продолжил активно поглощать пищу. — А это Ищенко Сергей Леонидович, руководитель нашего автотранспортного предприятия, — Капитонов показал в направлении угрюмого худосочного субъекта с забавно вздернутым носом. Он сидел в пиджаке, застегнутом на все пуговицы. Ел он немного, пил еще меньше, периодически подливая себе сок.

— Добрый вечер, — проронил Ищенко, оторвав зад от скамейки.

Рука Капитонова указывала на конец стола. Зрелище было весьма значительным. Здесь восседал невысокий мужчина в годах, во внешности которого выделялись три особенности: тщательно прилизанные назад тонкие жирные волосы a-ля Дэн Сяопин, большие очки в золотой оправе, блестевшие на свету, и крупный живот, тщательно и заботливо уложенный в жилетку.

— Господин Скоробогатов, — помпезно представил мне его Капитонов.

Скоробогатов в целом оставлял впечатление холеного барина, пришедшего на вечер с таким видом, будто он делает всем дорогой подарок. Такова же была и его манера разговаривать:

— Добрый вечер, милейшая. Рад буду познакомиться с вами поближе.

«Да, сейчас, как же!» — подумала я. Вслух же произнесла банальное:

— Здравствуйте!

Скоробогатов, или просто Буба, возлежал в одном из кресел, изящно держа сигарету с золотой каймой, периодически поднося ее ко рту жестом, которому позавидовала бы любая начинающая балерина, и пускал колечки дыма в потолок.

— Я думаю, мы покормим Танечку, а затем она побеседует с теми из нас, с кем сочтет нужным, — сказал Капитонов.

— Да, — пробасил Мартынов, — если только мы будем в состоянии ей ответить, — и яростно загоготал.

— Мартын, прекрати паясничать. Сам понимаешь, дело серьезное, — выразительно посмотрел на него Капитонов. Однако, судя по глазам президента, влитый в организм алкоголь существенно уменьшил понимание им серьезности вставших перед компанией этих людей проблем.

Сидевший справа от меня Лиховцев привычным ласковым голосом спросил:

— Танечка, водочки, икорочки, осетринки?.. Ну, а если есть желание нормально пожрать, то Ольга Николаевна быстро вам приготовит свинячью задницу с хреном.

— Ну вот, Санек уже начал бабу клеить, — грубо пошутил Мартынов. — Ты не забывай, что она здесь по делу, желает знать, что мы думаем о причинах, заставивших кого-то порешить Илюшку, а ты со своими шуточками…

— Кончай, Мартын, веди себя прилично, — подал голос Синицын. — В конце концов, мог бы вообще не приезжать.

— Как это не приезжать? — завелся Мартынов. — Сейчас поедим, выпьем, потом телок пригласим. Не вечно же работать! А на ее вопросы я готов ответить, пускай спрашивает. Я сегодня так намаялся, что готов рассказать обо всем на свете, лишь бы побыстрее оставили в покое.

Капитонов прервал монолог Мартынова приглашением выпить и помянуть Салтыкова. Собравшиеся молча опрокинули бокалы. Воцарилась недолгая тишина. Затем разговоры перешли на локальный уровень — говорили в основном парами.

Мартынов что-то грубо и напористо объяснял Ищенко, Скоробогатов о чем-то спрашивал Буцаева. Лиховцев рассказывал мне о том, как в молодости он на Черном море воровал баранов из стада и кормил шашлыками студенческий лагерь. Капитонов и Синицын перебрасывались ничего не значащими фразами. Оценив состояние общественности, я поняла, что сегодня, видимо, плодотворно можно будет поговорить только с Бубой и, возможно, с Ищенко.

Я сказала Капитонову, что имею желание пообщаться с Бубой, и спросила, есть ли помещение, где нам не будут мешать. Капитонов бросил несколько слов Бубе, проводил нас в соседнюю комнату и удалился.

Буба сел в кресло, достал недавно появившиеся в продаже дорогие сигареты «Довгань», закурил и, изобразив насмешливую улыбку, спросил:

— Ну-с, милейшая, слушаю вас, что вас интересует? Чем я могу быть вам полезен? Хочу сразу предупредить: несмотря на то что история странная и запутанная, я был против того, чтобы нанимали вас. До сих пор услуги подобного рода этим господам оказывала моя структура. Как вы понимаете, обращение к вам означает определенное недоверие мне. Тем не менее я не могу закрыть глаза на то, что вы уже частично вошли в курс дела и начали работать. Поэтому готов поделиться с вами всем, что знаю, и ответить на ваши вопросы.

— Меня в основном интересуют два вопроса. Первое. Было ли покушение на Салтыкова, по вашему мнению, связано с причинами личного характера или касалось бизнеса? Второе. Если касалось бизнеса, то где логичнее всего искать виноватого?

— Вы что же, милочка, хотите, чтобы я делал всю работу за вас?

— Нет, я просто интересуюсь вашим мнением. — Видите ли, я очень редко консультирую. Мои консультации дорого стоят. Но поскольку речь идет о моих друзьях, то я вам отвечу.

Что касается первого, я думаю, что это исключено. Жизнь плейбоев в этом кругу ведут почти все, и ваш покорный слуга тоже, — он расплылся в масляной улыбке и посмотрел на меня поверх очков. — Тем не менее все мы живы и невредимы. Может быть, Салтыков слегка и перебарщивал в этом направлении, но его, с позволения сказать, дамы не оставались внакладе. Салтыков просто перекачивал часть своих средств в их карманы и бюстгальтеры. Кроме того, мои люди проверили почти всех, пардон, блядей и поблядушек, с которыми Илья был связан последнее время. Все они не представляют ничего серьезного, и наем профессионального киллера для них без какой-либо огласки не представлялся возможным. И главное — нет мотива. Ревность предполагает внезапность и страсть, здесь же налицо подготовка, холодный расчет и профессиональное исполнение.

Буба затянулся, выпустил колечко дыма в воздух, изящным жестом сбросил пепел в пепельницу, обнажив рукав с золотой запонкой.

«Ну и пижон! Пришел, можно сказать, в баню, как франт. Он что же, в сауну так же пойдет, в жилетке и с запонками?» — подумала я.

Буба прервал мои мысли и продолжил:

— Что касается второго вашего вопроса, то происки конкурентов — как крупных, так и мелких — возможны. Возможны также старые долги самого Салтыкова, которые он по каким-то причинам не смог или не захотел отдавать. Но эти версии все же представляются мне спорными. Нельзя исключать самую парадоксальную версию — внутренние разборки в этом коллективе единомышленников, — он усмехнулся. — Да, да, дорогая моя. При всем их кажущемся единстве у каждого из них свои интересы. Это же бизнес, а не студенческий стройотряд. Что делать, се ля ви. Большие деньги — большие потери… Впрочем, это вопрос вашей профессиональной компетенции.

Больше мне нечего вам сказать. Поэтому — умолкаю.

Я задумалась. Через дверь доносился шум разгорающегося веселья. Голоса Буцаева и Мартынова лидировали в общем хоре. Их пытались усмирить Капитонов и Синицын. Юрисконсульт Лиховцев вставлял фразы, которые вызывали у пирующих бурю смеха. Видимо, он рассказывал какие-то анекдоты.

— Вы знаете, мне нужно время. Насколько я понимаю, вы еще не собираетесь уходить. Возможно, некоторые вопросы к вам у меня возникнут чуть позже, — сказала я.

— Что ж, всегда готов услужить столь юной и привлекательной особе, — двусмысленно проговорил Скоробогатов, изогнув бровь дугой. Он встал и галантным жестом открыл передо мной дверь.

В зале веселье набирало обороты.

— Санек, — закричал уже совсем пьяный Мартынов, обращаясь к Лиховцеву. — Подавай блядей!

— Одну секундочку, — ответил Лиховцев. — Виктор Михайлович, дайте, пожалуйста, телефон.

Капитонов снял с пояса сотовый телефон и передал его Лиховцеву. Тот вытащил из кармана записную книжку, полистал ее, остановился на одной из страниц и сказал:

— Угу. Попробуем сюда.

На том конце провода ответили быстро.

— Это фирма «Ирина»? Досуг и трудоустройство? Что касается последнего, то оно нас не интересует. Мы все достаточно трудоустроены. А вот свой досуг организовать хотели бы. Для полного счастья нам не хватает девушек, — голосом университетского профессора начал говорить Лиховцев.

— Блядей! — заорал Мартынов.

— Да-да, блядей-с, — насмешливо повторил в трубку Лиховцев. — Сколько?

Лиховцев оценивающе оглядел присутствующих.

Буцаев клевал в тарелку носом, тщетно пытаясь сохранить респектабельный вид. Ищенко засел в углу и просматривал или делал вид, что просматривает газету. Все остальные были функциональны и транспортабельны.

— Я полагаю, пяток нам хватит, — сказал Лиховцев. — Хотя на всякий случай привезите шесть. — Он продиктовал адрес, надменно заметив, что «вас встретят у входа».

Вернув Капитонову телефон, бывший преподаватель позвал охранника и сказал:

— Вовочка, сейчас привезут девочек, проводи, пожалуйста, их в зал.

— Не девочек, а блядей, — снова грубо поправил его Мартынов.

— Вот, Танечка, понаблюдайте за этими примерными семьянинами, — апеллировал ко мне Лиховцев и указал в направлении директора мини-завода, — вот один из них, господин Мартынов, помимо прочего, знаток русского фольклора, представитель изящной словесности. Очень рекомендую…

— Пошел на х… — мило ответил ему Мартынов и твердой рукой налил себе очередную порцию «Смирновки».

Я подумала, что участие в намечающихся оздоровительных мероприятиях не входит в мои планы. Встала и подошла к сидевшему в углу Ищенко.

— Сергей Леонидович, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

— Да, пожалуйста, пройдемте, — Ищенко встал, приглашая меня в комнату, где я незадолго до этого беседовала с Бубой. — Вы знаете, мы так редко расслабляемся, — извиняющимся тоном начал он. — Но сейчас нервы на пределе, ребята очень измотались. — Он почесал свой вздернутый нос, облокотился на подлокотник кресла и посмотрел на меня исподлобья.

Да, я вела расследование о недавнем убийстве человека, близкого друга и делового партнера этих людей, которые, по их собственному признанию, были испуганы и потрясены случившимся. Одновременно эти же господа в соседней комнате с удивительной резвостью и цинизмом занимались, так сказать, расслабоном. Наверное, на сегодняшний день мне пора закругляться.

В разговоре с Ищенко я ограничилась рядом банальных вопросов, касающихся ситуации в концерне после смерти Салтыкова, и поинтересовалась мнением самого Ищенко о случившемся. Ищенко ответил, что особых проблем в плане бизнеса быть не должно, поскольку временные перебои с поставками покроет Мартынов, к тому же положение концерна на рынке сейчас не внушает особых опасений. Что касается мнения Ищенко по главному вопросу, то он сказал, что необходимо проверить все версии. Он также исключил версию «шерше ля фам».

Ищенко произвел на меня достаточно благоприятное впечатление. Вежливый, компетентный в своей области человек, чем-то похожий по менталитету на Синицына. Последний, правда, отличался большей угрюмостью. Ищенко же показался мне человеком более открытым.

— Если у вас возникнут какие-то вопросы, вы сможете найти меня в офисе, — и он дал мне визитку с указанием адреса АТП «Сфератранс».

В соседней комнате раздались женские голоса, которые были сразу же заглушены мощным басом Мартынова:

— Всем раздеться!

Ищенко слегка передернуло. Видимо, происходящее доставляло ему не слишком много радости.

— Вы знаете, тут есть неплохой оздоровительный комплекс, — начал он.

— Да, я поняла, только что сюда привезли шесть новых тренажеров, — ехидно заметила я.

— Нет, я не об этом. Вот эта дверь ведет в бассейн. Там же находится сауна.

— Я не захватила с собой купальник.

— В раздевалке вы сможете найти себе подходящий по размеру. Здесь все предусмотрено. Если возникнут какие-то проблемы, обратитесь к Ольге Николаевне, она в комнате неподалеку.

И я подумала, а почему бы и нет? Толк пока от моего путешествия в профилакторий, откровенно говоря, небольшой.

Мы встали и вышли в зал. Прибывшие девочки интенсивно разбирались присутствующими. Многие из них, уже прикрепленные к конкретному индивидууму, приняли рабочий вид и остались в одних чулках. Надо сказать, что Лиховцев знал, куда звонить, и телок из фирмы «Ирина», как высоконравственно назвал их развалившийся на диване Буцаев, нельзя было отнести к категории лахудр. К тому же многие из них, видимо, уже бывали в этой компании и называли своих клиентов по именам. Как и следовало ожидать, лидерство во всем процессе общения с дамами захватили Мартынов и Лиховцев. Мартынов привел свою экипировку в надлежащий вид, остался в одних трусах и начал бегать по комнате за проститутками, которые притворялись, что от него убегают. После этой пробежки он выразил желание устроить фестиваль эротического искусства. По его мнению, фестиваль заключался в танцах на столе. Данная инициатива была горячо поддержана Лиховцевым. Они вдвоем начали расчищать территорию на столе. В то время как Мартынов сбрасывал ложки, тарелки и бокалы на пол, Лиховцев в процессе расчистки умудрялся еще засовывать лакомые куски в рот.

Наконец «сцена» была расчищена. Трое девиц взобрались на стол и, не особенно ломаясь, стали производить незамысловатые, но точно бьющие в цель движения. Проститутки под включенную Мартыновым музыку попеременно выпячивали зад в сторону одного из благодарных зрителей, тряся грудями перед лицом другого. Вряд ли это зрелище имело эстетическую ценность, да и танец напоминало весьма отдаленно. Даже пьяные предприниматели вскоре прояснили это для себя. Мартынов громко, перекрикивая музыку, заорал:

— Слезай, хватит е. ть мозги!

Он сгреб в охапку двух проституток, поместил на своей широкой волосатой груди и снял их со стола. Лиховцев остался до конца галантен, подав обнаженной даме руку, он кинул фразу:

— Прошу вас, мадемуазель.

Я оглядела присутствующих и заметила, что исчез Синицын, который с самого начала не проявлял особого интереса к намечавшейся оргии. Ищенко по-прежнему молча сидел в углу комнаты в застегнутом наглухо пиджаке и с некоторым напряжением наблюдал за действиями Капитонова, который окончательно забыл о своем звании президента банка и превратился в банального пьяницу и блядуна. Он интенсивно кувыркался с одной из девиц на диване. Оба визжали от удовольствия. У меня создалось впечатление, что президент банка знал толк в кутежах и гуляньях и отдавался им без остатка.

Алкоголь не слишком способствует крепости мужских достоинств. Поэтому опытные проститутки начинают свое общение с пьяными мужчинами с минета. Это правило не было применимо только к Мартынову. Судя по его сильно оттопыренным трусам, проблем с потенцией у него не было. Он с громким ржанием грохнулся с двумя дамами на ковер. Последние завизжали, но, оправившись, облепили распластавшегося на полу Мартынова. Ассоциации, возникшие у меня при этом, показались мне неприличными.

Буцаев был слишком отягощен алкоголем и в этой связи имел не только проблемы с потенцией, но и вообще со способностью адекватно воспринимать окружающий мир. Он положил голову на грудь проститутки и стал стремительно погружаться в объятия Морфея. Та пыталась начать реабилитационные процедуры, которые выразились в малочувствительных для Буцаева поглаживаниях по спине и покусывании уха.

Лиховцев отвел свою «даму сердца» в сторонку и уединился с нею на диване. Он стал рассказывать ей о чем-то светлом и давно минувшем. Проститутка старательно делала вид, что это ей крайне интересно.

Буба, видимо, в силу возрастных причин, взял себе самую юную из приехавших жриц любви и вальяжно развалился в кресле, снисходительно наблюдая за тем, как девица неторопливо расстегивает ему штаны. Она же, справившись с ширинкой, пыталась отыскать там что-нибудь путное, подходящее для выполнения ее профессиональных обязанностей.

— Ну куда же ты спрятался, мой маленький? — засюсюкала она.

Я поняла, что с меня достаточно увиденного, и двинулась дальше.

Охрана также подключилась к оргии, сообразив, что официоз закончен и начальство невменяемо. Охранники спокойно и деловито подошли к столу и стали поглощать остатки пищи, попутно вливая в себя в больших количествах зелье. Я прошла через комнату, где вела беседы с Ищенко и Бубой, и вошла в показанную мне дверь. Я оказалась в зале с небольшим, но уютным и чистым бассейном. Воду, видимо, недавно сменили специально для моих клиентов. Я отыскала раздевалку и в шкафчике подобрала себе старый, но вполне приличный купальник своего размера, быстро переоделась и с удовольствием нырнула в прохладную воду. Поскольку последний раз я плавала прошлым летом, наслаждение, полученное мной, было сверх ожидаемого. Я отмеряла метр за метром водной глади, чередуя брасс с кролем, меняя последний на баттерфляй и периодически отдыхая на спине. За этим занятием я убила довольно много времени. Электронные часы над бассейном показывали уже 2.45.

Тут мое уединение было прервано появившейся парочкой. Это были Капитонов с обслуживавшей его проституткой. Они были абсолютно голые. Поскольку я сидела на лавке за большой тумбой, они меня не заметили. Впрочем, их состояние было таким, что они не заметили бы меня, даже если бы я шла им навстречу. Скорее всего, президент банка уже один раз овладел этим покорным женским телом и намеревался повторить этот подвиг в несколько другой среде. Парочка шла по проходу вдоль бассейна, периодически останавливаясь для поцелуев и эротических ласк. Пару раз банкир пытался взять девушку на руки. Девица визжала и интенсивно сопротивлялась. Наконец, с третьей попытки Капитонову удалось оторвать ее от пола, потеряв при этом равновесие. Все кончилось тем, что они полетели в воду.

Выяснилось, что девица вполне прилично держится на воде. Вынырнув, она быстро поплыла к лестнице. Капитонов возился дольше, но, скорее всего, прохлада бассейна несколько освежила голову банкира, и он почувствовал новый прилив сил. Догнав проститутку у лестницы, он схватил ее за плечи и прижал к перильцам. Далее, взобравшись на ступеньку, Капитонов прильнул к ней сзади и начал активные возвратно-поступательные движения. Оба стали постанывать и покрикивать. Примерно с полминуты я наблюдала за этим, а потом ушла в сауну.

Однако долго наслаждаться раскаленной баней мне не удалось. На сей раз помешала другая пара — Скоробогатов со своей юной пассией. Буба наконец расстался с жилетом и остальными модными аксессуарами. Его живот без жилетки оказался просто банальным толстым пузом с выпирающим пупком. Парочка была весела и добродушна.

— А, душа моя, — промямлил Буба. — Вот, Людочка, познакомься, это Татьяна. Оч-чень серьезный человек! Ну, не серьезнее, чем я, конечно, как ты понимаешь… — он гордо взглянул на свою спутницу. На полудетском глупеньком личике проститутки отразилось некоторое подобие восхищения. Она прильнула к брюшку Бубы, и тот сомлел от удовольствия.

— Надеюсь, мы вам здесь не помешаем, — сказал он, обращаясь ко мне, и плюхнулся на ступеньку.

Он потянул свою девицу за руку, и та, автоматически упав на колени, устремила свое лицо к его шалунишке. Я подумала, что наблюдать странствия ее языка в волосне Бубы мне не хочется, это было бы уже слишком, и решительно направилась к выходу. Парочка моему уходу не сопротивлялась.

Капитонов уже справился со своей дамой, и они спокойно отдыхали, лежа на лавке. Я прошла в раздевалку и, не обнаружив полотенца, отправилась на поиски Ольги Николаевны, которую мне рекомендовал Ищенко. Зайдя в комнату для бесед, я наткнулась на еще один дуэт. Господин Лиховцев возлежал на диване со спущенными штанами, предоставив свои чресла в распоряжение умелых губ дамы. Та, видимо, вдохновленная рассказами о богатом сексуальном прошлом Александра Вениаминовича, активно занималась выполнением своих обязанностей. Лиховцев обратил на меня задумчивый и в то же время искрящийся взгляд и одобрительно кивнул, словно провожая меня на экзамен в институт. После чего снова прикрыл глаза и продолжил внимать внутренним ощущениям, вызванным работой проститутки. Не желая мешать им, я проследовала дальше, в общую комнату.

Там моему взору открылась следующая мизансцена развратно-увеселительного мероприятия. Меньше всего повезло Буцаеву и его даме. Буцаев так и не справился с одолевавшим его сном — он мирно пристроил ухо в районе лобка своей дамы и тихо посапывал этаким носиком-курносиком. Проститутка сидела с видом Валентины Толкуновой, доброй матери у постели ребенка. Она не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, ее профессиональный потенциал был невостребован и средства труда не подверглись серьезной амортизации, с другой стороны — унылое времяпрепровождение навевало на нее неизгладимую скуку.

Скуки абсолютно не наблюдалось в действиях другой пары, где безусловным лидером выступал Мартынов. Он осваивал женщину с самыми пышными формами. И грудь, и зад этой жрицы любви были впечатляющих размеров. Последней частью тела женщины Мартынов активно пользовался. Я никогда не была поклонницей анального секса и с некоторой оторопью наблюдала, как Мартынов с большой интенсивностью и амплитудой совершал возвратно-поступательные движения. У меня возникли опасения за состояние внутренних органов путаны. Однако она, плотно встав в партер, не проявляла каких-либо признаков неудовольствия, спокойно и деловито оборачивалась, наблюдая за происходящими сзади нее манипуляциями. «Вот он, трудовой подвиг», — подумала я.

Кинув еще раз взгляд на эту выдающуюся женщину, я повернулась и заметила двух охранников. Один из них занимался любовью со свободной дамой, другой же, оставшись без пары, больше налегал на алкоголь. Он уже изрядно накачался и почти без движения лежал в кресле, зажав в одной руке бутылку водки. Кобура с пистолетом валялась рядом с креслом на полу. «Ну и охрана, твою мать! Приходи и бери их здесь всех тепленькими», — подумала я.

Тут я заметила Ольгу Николаевну. Женщина пожилого возраста, держа в одной руке поднос, в другой — тряпку, равнодушно глядела на совокупляющихся и деловито курсировала между ними, собирая остатки пищи с пола. Я попросила у нее полотенце. Она молча кивнула, прошла в угол и достала его из шкафчика. Я поблагодарила и через комнату для бесед, где Лиховцев со своей дамой уже тихо посапывали, направилась в душ. Затем в одном нижнем белье я стояла в раздевалке перед зеркалом и тщательно растирала волосы полотенцем.

Не могу понять, как это произошло, но вдруг сзади мне на бедра легли руки и кто-то вялыми движениями стал тыкаться мне в зад. Глянув в зеркало, я увидела там пьяную морду охранника, который в фойе банка «Сфера» учился читать по слогам на моем удостоверении. «Ну, с меня довольно», — твердо решила я. Резким движением оттолкнула еле стоящего на ногах охранника назад, а затем отработанным ударом пяткой заехала ему с разворота в челюсть. Охранник кубарем полетел через всю раздевалку и со всего маху врезался в шкаф, умудрившись при этом головой сломать его дверку. Я про себя подумала, что вряд ли такого детину можно убить, но отключился он надолго.

Одевшись, я вышла из раздевалки. Часы показывали уже 4.30 утра. Пожалуй, на сегодня хватит. Кажется, я получила достаточно полную картину досуга этих замечательных людей, которые стали моими клиентами. Пройдя еще раз в зал, я увидела, что веселье почти закончилось. Мужчины храпели. Проститутки собирали разбросанные по разным углам комнаты предметы своей одежды. Некоторые из них похмелялись и обменивались впечатлениями. Я миновала пустой коридор и вышла на улицу. По пути домой мне встретилось от силы машин пять. Город проснется где-то через час, а для меня время отдыха только начинается.

Глава 5 Конкурент

Проснулась я около 12 часов дня. День был хмурым, и ехать никуда не хотелось. Перекусив, я стала размышлять. Пока было непонятно, за какую нитку мне ухватиться. Версий было много. По сути дела, каждый из этих людей, которые являлись моими клиентами, мог рассматриваться в качестве подозреваемого. Как верно заметили Ольга Капитонова и господин Скоробогатов, шестеро друзей изменились с годами и сейчас являли собой образчики представителей рода человеческого, которым деньги не пошли на пользу.

Мне на нынешний момент представлялись жизнеспособными две линии расследования: конкуренты, представленные в основном фирмой «Автобам» во главе с господином Макаревичем, и линия господина Скоробогатова, который осуществляет связи со «Сферой» через Буцаева. С Бубой я уже познакомилась, а с Макаревичем следовало бы познакомиться поближе. По крайней мере необходимо узнать, что он представляет собой как человек.

Как часто бывает в таких случаях, я решила бросить кости. Загадав Макаревича, я выбросила комбинацию

2 + 25 + 15.

«Судьба будет благосклонна к вам».

Что касается Буцаева, то кости показали мне

35 + 2 + 24.

«Непредвиденные перемены».

Я решила, что непредвиденные перемены могут подождать, а вот от благосклонности судьбы отказываться грех. Я позавтракала и поехала в сторону офиса «Автобама». Предварительно позвонила своему старому знакомому, который тратил жизнь на перепродажу всякой всячины. Володя Бурбулев был торговым посредником до мозга костей. Мне кажется, что он мог бы перепродать даже собственную мамашу, причем с весьма неплохой прибылью.

Внешне Бурбулев представлял собой маленького лысого толстого человечка с интеллигентной бороденкой. Бороденка, по мнению Володи, компенсировала отсутствие растительности на других частях его тела. Подъехав к офису Макаревича, я обнаружила, что бурбулевская «девятка» уже на месте. Завидев меня, Володя подошел к моей машине, сел в нее, приставил к моему виску палец, воображая, что это пистолет, и быстро затараторил:

— Так, девушка, вы быстро выкладываете мне, что вы сегодня продаете, в противном случае на вас наедут мои ребята.

Он сопровождал это глупое кривлянье лучезарной улыбкой. Не получив ответа на свой вопрос, Бурбулев начал рассказывать о какой-то новой зубной пасте, которая великолепно отбеливает зубы. Единственное условие заключалось в том, что, один раз попробовав чистить зубы этой пастой, я была бы обречена на то, чтобы пользоваться ею всю жизнь. Ибо, по утверждению Бурбулева, если человек перестает пользоваться этой пастой, его зубы приходят в состояние еще худшее, чем были до этого.

— Бурбулев! — прервала я его. — Ты сейчас заткнешься, уберешь свой засаленный палец от моей головы и будешь слушать меня.

На мой взгляд, я имела право обращаться с этим господином без особых церемоний. Месяц назад мне пришлось общаться с ним в течение двенадцати часов подряд. Из этого времени Бурбулев говорил часов десять, да и то не знаю, чем он занимался в течение остальных двух, когда я спала. В принципе это был безобидный, но, к сожалению, при длительном общении весьма утомительный человек.

— Ты сейчас пойдешь со мной в офис «Автобама» и попытаешься впарить Макаревичу цистерну солярки на невыгодных для него условиях. Твоя задача — затянуть разговор. Я пойду в качестве твоей секретарши и помощницы. Мне нужно вытянуть у него какую-нибудь информацию.

— Отлично, — сразу же согласился Бурбулев. — У меня как раз скоро должна прийти цистерна солярки. Я недавно очень выгодно продал партию дверных замков. Завтра прибудут полотенца, на которые я уже нашел покупателя, а потом и соляркой займемся.

Бурбулев продолжал говорить о каких-то своих вагонах и «лимонах», которые он перебрасывает со счета на счет, пока мы направлялись в офис «Автобама». Офис располагался на первом этаже жилого дома, занимая его полностью. Мы прошли по хорошо отделанным коридорам вглубь и оказались возле кабинета Макаревича. Войдя в приемную, мы увидели секретаршу в возрасте. Мы не успели представиться, как дверь кабинета с шумом отворилась, и из нее выскочил невысокий рыжий мужичок с большой плешью на голове.

— Пошли вы на хер! — безапелляционно заявил он.

Вслед за ним вышли двое молодых людей, к которым, видимо, относилось это заявление.

— Не умеете работать — нечего браться! Значит, пора уходить. Бизнесом надо заниматься, а не ерундой! Я когда тебе сказал, что надо ехать? — продолжал разоряться мужичок.

— Вы мне нечетко сказали, — начал оправдываться здоровый детина.

— Как это нечетко? — взвился рыжий. — Я не могу за всех работать. Если бы я не проконтролировал ситуацию, в Комсомольском нечем было бы торговать.

Тут, заметив нас, он спросил секретаршу:

— К кому это?

— Сергей Васильевич…

Секретарша не успела раскрыть рот для объяснений, как Макаревич (видимо, это был он) заорал, что он платит такие большие деньги не для того, чтобы посторонние люди толкались у него в приемной.

Секретарша, дождавшись паузы, вставила:

— Сергей Васильевич, я не успела вам объяснить. Это господин Бурбулев. У него для вас есть коммерческое предложение.

— Какое еще коммерческое предложение? У меня за день сто тысяч подобных предложений! У меня в конце концов есть коммерческий директор, — он посмотрел на того самого детину, которого незадолго до этого отчитывал. Тот покраснел еще больше, то ли от стыда, то ли от нервного напряжения. — Ладно, заходите, — кивнул он нам.

В направлении подчиненных Макаревич под конец бросил еще одну фразу:

— Если к вечеру бензина не будет, ваши яйца останутся без хозяев!

Потом, смягчившись, проронил:

— Обеспечьте бензин через три дня, олухи! Сегодня вечером я сам поеду, договорюсь о срочных поставках.

Явно воодушевленные напутствием, помощники главы «Автобама» удалились.

Пройдя в кабинет, Макаревич уселся за стол и начал нервно ерзать на стуле.

Бурбулев включил все свое обаяние и стал подробно и цветисто рассказывать о том, чем он и его воображаемая контора занимаются. На уши Макаревича вылилась история о сделке Бурбулева с дверными замками, за которые ему удалось получить цистерну солярки. Володя продолжал бы рассказывать и дальше, переходя с темы на тему — от продажи средств против насекомых до расписывания качества новых презервативов. Но Макаревич, не переставая ерзать, вдруг громко заявил:

— Так, ладно. Мне вся эта ерунда неинтересна. Что с дизелькой хочешь делать?

Бурбулев объяснил, когда он собирается получить эту цистерну, и предложил купить ее «Автобаму». Двое коммерсантов тут же начали торговаться. Названная Бурбулевым цена не устроила Макаревича. Последний с трудом удержался от того, чтобы не послать Володю на три веселые буквы. Однако инстинкт коммерсанта взял верх, и он попробовал поторговаться. Бурбулев долго объяснял, что предлагаемая Макаревичем цена даже не окупает его, бурбулевских, затрат. Последнее Макаревича интересовало мало.

— Если надумаешь скинуть цену, свяжись с Петровым, который пока является моим коммерческим директором. Возможно, завтра я его уволю.

Выйдя из кабинета, я подумала, что столь несдержанное и нервное поведение директора крупной фирмы вызвано не только особенностями его психики (я вспомнила фразу майора Аслаева о неадекватных поведенческих реакциях Макаревича), но и тем, что фирма испытывает трудности.

Тут неожиданно меня окликнули:

— Татьян!

Я повернула голову и увидела стоящего в дверях одной из комнат длинного черноволосого очкарика с крючковатым носом. Я узнала Романа Буйченко, программиста, который некоторое время назад обучал меня компьютерным азам. Я широко раскрыла глаза, показывая, что радость моя безмерна.

— Рома, как ты здесь оказался?

— Да вот уже год работаю, — ответил Буйченко, нервно играя брелком от ключей.

— Как давно я тебя не видела, — сказала я и бросилась ему на шею, развернув юношу спиной к Бурбулеву. Далее я мигнула Бурбулеву, давая понять, что его миссия окончена и он должен убираться восвояси. Бурбулев сделал хорошую мину при плохой игре:

— Таня, я сейчас очень тороплюсь, жду тебя в офисе после обеда.

— Да, хорошо, Владимир Федорович, — елейно пропела я, отрываясь от горячего молодого тела программиста. Бурбулев мячиком покатился по коридору и исчез за входной дверью. Положительной особенностью Бурбулева была его необидчивость в подобных щекотливых ситуациях.

Я пригласила Романа в кафе, убедив его в том, что встреча со старой знакомой важнее работы. Постепенно я перевела разговор на личность господина Макаревича и дела его конторы.

— Неплохо здесь платят?

— Платили неплохо. Потом начались трудности. Правда, Макаревич обещает все нормализовать через две недели. У него открылись какие-то новые, непонятные для нас, рядовых сотрудников, перспективы. Тем не менее бегает, как придурок, и грозится всех уволить.

— И многих уже уволил?

— От него в основном сами уходят.

— И ты уйдешь?

— Нет. Я пока поработаю. Я же говорил, что наметились кое-какие улучшения. Вчера отдал долги по зарплате за январь. Он хапнул заправки в районах новостроек, их надо обеспечивать сырьем, а поставка бензина идет неритмично. Но в последнее время, кажется, он где-то берет бензин взаймы.

Роман снова стал нервно поигрывать брелком от ключей. Потом его руки переместились на солонку в центре стола. Перебрав все предметы, стоящие на столе, Роман продолжал болтать о каких-то пустяках. Я почувствовала, что он решается на то, чтобы пригласить меня вечером куда-нибудь. Еще на компьютерных курсах я заметила, что он ко мне неравнодушен. Сегодня в мои планы беседа с ним не входила, и я сказала:

— Ой, совсем забыла! Меня через двадцать минут должны ждать в одном месте.

Роман разочарованно вздохнул, опрокинул рюмку с коньяком и проронил:

— Ну что ж, если будет свободное время, заходи, поболтаем.

Я вышла из офиса, села в машину и стала ждать. Макаревич, по его словам, куда-то собирался. Я оглядела стоявшие перед «Автобамом» машины. Среди разного рода «Жигулей» выделялась «Вольво-850». Видимо, она и принадлежала хозяину этой фирмы. Я прождала недолго. Макаревич в сопровождении двух сотрудников, которых яростно отчитывал, вышел на улицу и сел в «Вольво». Машина набрала скорость. Я завела мотор и направилась вслед за ней. Через пятнадцать минут «Вольво» выехала на проспект Строителей, и я поняла, что движемся мы в направлении поселка Солнечный. Смеркалось, и следить за машиной Макаревича становилось все труднее. Тут я с удивлением обнаружила, что «Вольво» паркуется возле банно-прачечного треста № 7. Странно, может быть, Макаревич решил постирать свой дорогой костюм? Нет, скорее он воспользуется услугами бани. Неплохое место для деловых переговоров.

«Ага, а вот и деловой партнер» — спустя десять минут к банно-прачечному тресту подъехала «Ауди-100». Вглядевшись в лицо хозяина машины, я была поражена. Это был Андрей Мартынов собственной персоной, директор мини-нефтеперерабатывающего завода в концерне «Сфера» и обладатель суперактивного полового члена. Неужели случайность? Вряд ли. Случайностей в таких делах не бывает. Мартынов быстро поднялся по ступенькам и скрылся в помещении. Я немного погодя вышла из машины, вошла в тамбур банно-прачечного треста и через стекло увидела, что Мартынов приблизился к стойке администраторши, что-то ей сказал и пошел вглубь. Выждав время, я вошла внутрь и спросила у администратора, оба ли «люкса» сегодня заняты?

— У нас только один «люкс», и он занят, — удивленно ответила она.

— Надолго?

— До позднего вечера.

Я снова заняла пост внутри автомобиля. Ждала я полтора часа. Первым из бани вышел Мартынов и сел за руль «Ауди». Макаревич появился спустя пять минут.

«Ну и дела», — подумала я. По-своему это была удача сегодняшнего дня. Не зря же кости предсказывали мне ее. Несмотря на то что все говорило о сепаратных переговорах Мартынова с конкурентом, я все же решила не исключать возможности и более крутых игр, неизвестных мне.

На следующий день я подъехала к «Сфере». Войдя в холл, я не обнаружила там охранника, который приставал ко мне в профилактории. Новый парень в точно такой же форме сказал мне, что Капитонова сейчас нет и я могу поговорить только с Синицыным. Я поднялась в кабинет к Синицыну и увидела наконец своего горячего поклонника из раздевалки. Он сидел с заклеенной пластырем правой половиной лица. Увидев меня, парень отвернулся и сделал вид, что разглядывает птичек на ветке дерева за окном. Секретарша доложила о моем приходе Синицыну, и меня незамедлительно пригласили в кабинет.

Кабинет Синицына был заставлен стеллажами со специальной литературой и папками с документами. Здесь царила атмосфера напряженной деятельности. Было видно, что владелец кабинета занимается конкретной ежедневной работой. Если Капитонов был лицом фирмы, то Синицын скорее всего влялся ее мозгом.

Синицын вяло пожал мне руку и сказал, что Капитонов появится только после обеда.

— Попробуйте застать его дома. Он обычно обедает там в час дня. Если есть какие-то вопросы, я отвечу.

— Владимир Иванович, вы пытались когда-нибудь договориться с конкурентами? Если да, то чем это закончилось?

Синицын отложил бумаги и сказал:

— Мы — люди мирные и воевать не хотим. Мы пытались договориться, в частности с Макаревичем, но в силу ряда причин переговоры зашли в тупик. В основном из-за его грубого и неуважительного поведения. Потом он сам выступил с инициативой компромисса, но, как нам показалось, больше делал вид, что готов разговаривать. На самом деле просто тянул время для выгадывания лучших условий.

— И больше переговоры с ним не велись?

— Нет.

— Что ж, спасибо.

Синицын пожал плечами и уткнулся в свои бумаги. Я вышла из банка, завела машину и поехала на Набережную.

Дверь квартиры Капитонова мне открыла Ольга.

— Виктор Михайлович дома?

— Нет, но скоро будет. Заходите, Владимир только что звонил мне и предупредил о вашем визите.

Я прошла в квартиру, удивившись предусмотрительности Синицына.

Ольга на сей раз провела меня в свою комнату, где она разбирала какие-то бумаги. Это был кабинет, в котором хранились ее личные вещи. На стенах висело множество фотографий, изображавших хозяйку комнаты в различные периоды ее жизни: школьница, выпускница школы, студентка. Групповые фотографии: школа, студенческая компания. Ольга с двумя мужчинами (Капитоновым и Синицыным), Ольга на пьедестале почета с каким-то кубком. Рядом висели фотографии всей честной компании. По-видимому, Ольга специально подбирала фотографии таким образом, чтобы они отражали характер человека: Мартынов, улыбающийся, играющий мускулами, раздетый по пояс, с веслом в руке; Буцаев, развалившийся на диване с рюмкой; Ищенко, сидящий в углу на какой-то вечеринке, — на фотографии он показался мне таким же «застегнутым» человеком, каким я видела его в профилактории; неизвестный мне мужчина, обнимающий двух женщин, — видимо, Салтыков; Капитонов в центре большой компании; Синицын, с грустной улыбкой прислонившийся к дереву…

— Вы, видимо, уже познакомились со всеми? — спросила Ольга.

— Да, вы знаете, они здесь все, как в жизни.

— Я специально подобрала именно те фотографии, которые отражают их внутреннюю сущность. Я перевела взгляд на фотографии Ольги и обратила внимание, что на групповых фотографиях в ее школе можно заметить немало восточных лиц.

— Вы не местная?

— Да, я из Шевченко. Есть такой город на Каспийском море, в Казахстане. Сейчас он, правда, называется по-другому. Там я росла до восемнадцати лет, потом приехала сюда и поступила в институт.

— А почему именно в наш город?

— У меня здесь жили родственники, кроме того, город был мне знаком, я неоднократно приезжала сюда на соревнования — в школьные годы занималась спортом. Вы подождите, я сейчас сварю кофе.

Я стала рассматривать книжный шкаф. Подборка книг свидетельствовала о широком спектре интересов Ольги — психология, астрология, экономика, компьютеры. Мой осмотр прервал появившийся Капитонов. Он был бодр и весело поцеловал жену. Сказал, что обидится, если я не приму приглашения отобедать вместе с ним и Ольгой.

Я не стала отказываться и во время обеда спросила, ведутся ли «Сферой» какие-нибудь переговоры с конкурентами в настоящее время. Капитонов несколько удивился вопросу и сказал, что никаких переговоров не ведется, поскольку для этого совершенно нет никаких оснований. Если бы такие переговоры велись, то он бы первым узнал об этом.

Я пояснила свой интерес тем, что главной линией моего расследования является «Автобам» и его шеф господин Макаревич. Капитонов подчеркнул, что у Макаревича, по агентурным данным, дела идут неважно и нет никакого смысла договариваться с ним о чем-либо. Кроме того, лично ему неприятно иметь дело с этим «психом и грубияном». На этом мы распрощались, и я поехала домой.

Поздно вечером я размышляла о вялом ходе расследования, блуждая по каналам телевизора в надежде отыскать что-нибудь интересное. Наконец я остановила свой выбор на очередной серии о сыщике Коломбо. Пошли титры, я удобно устроилась в кресле, и тут одновременно с первой фразой героя раздался телефонный звонок.

— Татьяна, вы нам срочно нужны, — услышала я возбужденный голос Капитонова. — У нас новая беда.

— В чем дело?

— Только что убит Мартынов. У подъезда своего дома.

Я спросила адрес и через пять минут уже сидела за рулем машины, направляясь к месту трагедии.

Глава 6 Еще одно убийство

Двор, где произошла трагедия, был ярко освещен милицейскими мигалками и фарами. Несмотря на то что с момента убийства уже прошло около часа, двор по-прежнему был оцеплен стражами порядка. В подъезде работала бригада криминалистов. Я без проблем преодолела оцепление, поскольку Капитонов вышел меня встречать. Около одной из машин я встретилась со своим знакомым капитаном Колпаковым, которому, видимо, и пришлось руководить милицией на месте происшествия.

С моих уст уже было готово сорваться: «Добрый вечер», однако я вовремя поняла неадекватность такого приветствия. Капитонов прояснил Колпакову ситуацию относительно моего статуса в этом деле, и тот воспринял мое появление как должное.

— Где это случилось? — спросила я обоих.

— Случай очень похож на предыдущий. Андрей поставил машину на стоянку, — Капитонов указал рукой в центр двора, — и шел домой. Как только он попал в зону, освещенную подъездным фонарем, киллер произвел выстрел.

— Киллер, по-видимому, находился за деревьями у подъезда. Он вышел оттуда и выстрелил приблизительно с пяти метров, — уточнил Колпаков.

Я осмотрела группу деревьев и поняла, что даже зимой, особенно в темное время суток, здесь можно было спокойно спрятаться.

— Пуля попала жертве в правый глаз, — продолжал Колпаков. — Смерть наступила мгновенно, и контрольный выстрел был уже не нужен. Пистолет «ТТ» валялся рядом с убитым. Естественно, никаких отпечатков пальцев. В мусорном баке неподалеку мы нашли перчатки.

— На этот раз мы имеем свидетеля, — перебил его Капитонов. — Это жилец дома, он поставил свою машину сразу же после Мартынова. Он шел от стоянки к соседнему подъезду, когда все это случилось. Он увидел уже убитого Мартынова и удаляющегося киллера.

— Это был мужчина невысокого роста в короткой кожаной куртке и вязаной шапочке на голове, — принял эстафету в объяснениях Колпаков. — Мы на всякий случай оцепили близлежащие районы, но пока результатов нет.

— Для меня лично нет никаких сомнений, что так же, как в случае с Салтыковым, убийство заказное. Почерк тот же — чрезвычайная меткость, с расстояния пять-семь метров попадание в голову первым же выстрелом. Та же марка оружия, глушитель, — начал рассуждать Капитонов.

— Мы собираемся перетрясти всех бывших спецназовцев и сотрудников милиции, стрелков-спортсменов. Но это работа не одного дня, — продолжил капитан Колпаков.

Тело Мартынова положили на носилки и прикрыли брезентом. Я не стала осматривать его, так как это уже не имело смысла. Место, где лежал убитый, было обведено оранжевой чертой. Почти в центре освещенной зоны.

Мне почему-то вспомнилась недавняя ночь в профилактории — голый бегающий Мартынов с проститутками на руках, половой акт в извращенной форме… Все, что осталось от этого здорового и грубого мужчины, любившего и умевшего пожить, лежало сейчас под грязным брезентом. Только модные коричневые ботинки выглядывали наружу.

На месте происшествия появился Синицын. Он был бледен, с красными глазами, видимо, его подняли с постели. Обмолвившись несколькими словами с Капитоновым, он отошел в сторону и нервно закурил.

Да, события разворачивались. Убит второй член их группы. Правда, я до конца не уяснила, что собой представляют эти люди и кем они были друг для друга. Возможно, что их подавленный и встревоженный вид — просто показуха.

Ко мне подошел Капитонов:

— Я больше не могу здесь находиться. Поеду домой, — почти плачущим голосом проронил президент. — Пожалуйста, приезжайте ко мне в офис завтра к двенадцати часам.

Он уехал, и я спросила у остававшегося на месте преступления Синицына:

— Владимир Иванович, почему Мартынов был без охраны, вы же усилили режим безопасности после смерти Салтыкова?

Синицын пожал плечами.

— Понятия не имею. Ему были выделены два человека, которых почему-то сегодня с ним не было. А если откровенно, то Андрей всегда был упрям и необуздан. Он предпочитал водить машину сам и постоянно какими-то мелочами укорял водителя, если сидел рядом. Видимо, решил, что охрана ему ни к чему, — в случае с Салтыковым он придерживался версии убийства по личным мотивам.

— А может быть, у Мартынова была конфиденциальная встреча? Поэтому он и не взял охрану? Охранники могли бы потом рассказать об этом другим…

Синицын внимательно посмотрел на меня, достал очередную сигарету, глубоко затянулся и сказал:

— Все может быть. Но давайте поговорим об этом завтра. Мне надо подняться к семье Андрея, проследить за отправкой тела и начать организацию похорон.

На этом мы распрощались. Приехав домой, я поняла, что сегодня мне уснуть не удастся. Слишком много событий, которые, как начало мне казаться, ускользают из-под моего контроля. Вполне возможно, что они приобретают обвальный характер, и можно ожидать следующего убийства.

Выявив тайную связь Мартынова и Макаревича, я имела все основания предположить, что первый ведет нечистоплотную двойную игру против своих партнеров и друзей. Из этого следовало, что убийство Салтыкова могло быть на совести этой парочки. Какие цели при этом преследовались? Возможно, усиление позиций самого Мартынова внутри «Сферы».

Однако эта версия, уже начавшая оформляться в моей голове, была разрушена два часа назад выстрелом киллера в самого Мартынова. Если это и происки конкурентов, то явно не Макаревича. Тогда кого?

Я не понимала, в каком направлении мне работать. Салтыков и Мартынов мертвы. Из «великолепной шестерки» предпринимателей в живых оставались Буцаев, Ищенко, Синицын и Капитонов. Возможно, кто-то из них будет следующим. Кто?

Итак, попробуем поразмыслить. Концерн «Сфера» составляет финансово-промышленную группу. Пока убивают только промышленников. Правда, их больше — четверо против двух банкиров. Однако есть определенная закономерность. Первым убили Салтыкова, отвечавшего за оптовые поставки бензина. Затем — Мартынова, который подстраховывал концерн на случай перебоев в этих самых поставках. Поставлялся бензин, естественно, на автозаправки. А этой системой в «Сфере» заведует Буцаев. По логике вещей следующим должен стать Буцаев.

Надо все же бросить кости. Загадав Буцаева в качестве объекта расследования, я получила:

34 + 9 + 15.

«Вас ожидает относительный успех в ваших делах».

Очень туманно, не правда ли? Я поняла это так, что кости подсказывают следующее: то, к чему я приду путем логических рассуждений, не завершит расследование, но существенно продвинет его. Что ж, надо поразмыслить еще. Я заварила кофе, отхлебнула чуть-чуть и принялась думать.

Из производственников остается Ищенко. Однако его автотранспортное предприятие, как бы ни было оно важно для концерна, выполняет вспомогательные функции. Нет, ставим на Буцаева. Несмотря на прогнозируемую гаданием относительность успеха.

Я отдавала себе отчет в том, что Буцаев может быть не только жертвой, но и убийцей. Его явная связь со Скоробогатовым эти подозрения только усиливала. Однако я надеялась, что моя слежка за этим человеком поможет прояснить его роль в этом деле. Если он окажется главой заговора, я получу информацию, если он — жертва, я, возможно, помогу ему избежать гибели. В первом случае мне нужно было только следить, во втором — еще и расставить сети для киллера.

Я снова прокрутила в мозгу обстоятельства смерти Салтыкова и Мартынова. Киллер был высококлассным стрелком. Предпочитает пистолет «ТТ». Это говорит о его профессионализме — «ТТ» считается надежной и безотказной машиной. С его помощью, в отличие от пистолета Макарова, можно вести прицельную стрельбу с дальней и средней дистанций. Несколько неожиданной была манера убивать. Он не пытался вплотную приблизиться к жертве, хотя все возможности для этого у него были. Он предпочитал стрелять со среднего расстояния, находясь с жертвой лицом к лицу, целясь прямо в голову. Может быть, это своего рода демонстрация мастерства? Если последнее предположение верно, то убийца скорее высококлассный любитель, нежели крепкий профи.

Размышляя над этим, я задремала только под утро. Приснившееся мне было ужасно. Я постоянно то приближалась, то удалялась от какого-то дома, словно в повторяющихся кадрах кинопленки. Дом виднелся вдали в некоей дымке. Наконец «повтор кадров» закончился, и я увидела перед собой освещенное пространство перед подъездом. Навстречу мне вышла женщина в темных очках и направила на меня пистолет. При этом она криво улыбалась тонкими губами. «Нет!» — что есть мочи заорала я и попыталась куда-то дернуться. Однако мои движения по непонятным причинам были скованны, и я замерла на месте, охваченная ужасом. Неожиданно за спиной женщины открылась дверь. Глаза киллерши округлились, и она начала падать. Когда она упала, в спине у нее я обнаружила торчащий нож. Оторвав взгляд от упавшей, я бросилась к подъезду. Однако дверь была закрыта. Я начала колошматить по ней что было сил, но все было безрезультатно. В конце концов, когда я, обессиленная, упала на землю, дверь открылась, но совсем в другую сторону.

Я проснулась в состоянии крайнего возбуждения.

Часы показывали 10.00. Через два часа меня будут ждать в банке Капитонов и все оставшиеся в живых предприниматели. Я подъехала к «Сфере» в 11.30. Следуя своему правилу, припарковала машину в стороне от официальной стоянки. Когда я выходила из машины, рядом припарковался «Москвич-412». Из него вышел юрисконсульт Александр Лиховцев. Запер свой невзрачный автомобильчик и широким шагом направился к банку. Заметив меня, Лиховцев тихо сказал:

— Здравствуйте, Танечка! Рад вас видеть, — его голос был печальнее, чем обычно. Видимо, последние события потрясли его так же, как всех остальных.

— Что, вас тоже вызвали? — спросила я его, и вдруг поняла, что не хочу разговаривать сейчас на тему убийства. Не давая Лиховцеву ответить на мой первый вопрос, я задала следующий: — Что же вы так далеко проехали?

Лиховцев поглядел на свой «Москвич» и ответил:

— Рожей не вышел-с. У них же у всех «Мерседесы», «Вольво-с», «Бэ-эм-вэ-с». Руководство запретило мне ставить свою машину на стоянке. Говорят, она подрывает имидж банка. Иными словами, таким образом исправляют мой менталитет.

— Что же вы не позволите себе более презентабельное авто? Или в банке мало платят?

— Где сейчас хорошо платят? — риторически спросил Лиховцев. — Видите ли, Танечка, с определенных пор я не размножаюсь. Но до этого я столько этим занимался, что больше половины моего дохода уходит на алименты. У меня три бывших жены и четверо детей — два мальчика и две девочки. Поэтому, если я позволю себе шикарный автомобиль, мои кровинушки останутся без куска хлеба, — последние слова Лиховцев произнес с некоторой иронией.

Да, сколько людей, столько странностей! Возможно, Лиховцев специально ездит на таком автомобиле. Скромный «москвичок» больше отвечает его жизненным установкам. Вообще мне показалось, что Лиховцев склонен идеализировать прошлое, он жил скорее там, чем в настоящем, реальном мире.

В иной ситуации я бы еще поговорила с этим, несомненно, интересным человеком, но сейчас надо было заниматься другими делами. В дверях нас встретил новый охранник, мужчина средних лет в сером костюме с военной выправкой.

— Что, новая охрана? — спросила я Лиховцева, когда мы поднимались по лестнице.

— Да, с сегодняшнего дня всех прежних выгнали.

Я вспомнила своего неудачливого поклонника, разбившего головой дверцу шкафчика.

— А что так?

— Много жрут и пьют. А охраняют мало, как выясняется, — тяжело вздохнул Лиховцев.

— А что собой представляют новые охранники?

— Ветераны спецслужб. Опытные профессионалы.

В кабинете Капитонова уже сидели Буцаев, Синицын, Ищенко и Скоробогатов. Лиховцев скромно отошел в угол, вынул авторучку, блокнот, опустился в кресло и приготовился стенографировать.

— Прежде всего, — начал Капитонов, — Александр Вениаминович, оформите соглашение с охранным агентством «Корвет». С сегодняшнего дня режим безопасности для всех членов правления будут обеспечивать они. Все присутствующие за столом, за исключением господина Скоробогатова и, видимо, вас, Таня, будут сопровождаться личной охраной. Это приказ. На период кризиса все наши деловые и иные визиты мы будем осуществлять под прикрытием двух человек из «Корвета». Еще раз подчеркиваю — это приказ. Я решительно намерен больше не допустить в концерне ни одного убийства.

Таня, — обратился Капитонов ко мне, — докладывайте мне о результатах вашего расследования два раза в день, утром и вечером.

Он замолчал, и слово взял Синицын:

— Я считаю, что со смертью Андрея все разговоры о личных делах можно отбросить. Происходящее носит характер войны против нас и нашего бизнеса. Два трупа — это не случайность.

— Я давно это говорил, — громогласно заявил Буцаев.

— Ты хочешь сказать, что это дело рук конкурентов? — уточнил Капитонов.

— А чьих же еще, черт возьми, это рук дело? — снова проорал Буцаев. — Что ты здесь целку из себя строишь!

В перепалку неожиданно вклинился Ищенко:

— Перестань орать на Виктора! Сколько можно слушать твои глупые разглагольствования о конкурентах!

— Пошел ты! Завтра тебя прихлопнут, будешь знать! — ежик волос Буцаева, казалось, топорщится еще больше.

— Тихо, тихо, — вступил в права ведущего Капитонов. — Сережа, я прошу тебя, хватит.

Ищенко еще раз зло посмотрел на Буцаева, потом перевел взгляд на Капитонова, смягчился и замолчал.

— А что вы сами можете предложить в качестве версии, Сергей Леонидович? — елейным голосом пропел Скоробогатов. — Убиты люди, занимающие ключевые посты в концерне. Гибель Мартынова подтверждает это. По-моему, прослеживается определенная тенденция. Как считаете вы, мистер Шерлок Холмс? В юбке… — Буба усмехнулся, поворачиваясь ко мне. — Вам все-таки платят немалые деньги. Давайте послушаем, какие версии есть у вас.

Я выдержала паузу и сказала:

— Боюсь, что конкуренты здесь ни при чем.

— Какие у вас основания для подобных выводов? — быстро спросил Синицын.

— В результате проведенного мной расследования было выяснено, что Мартынов за спиной всех остальных вел секретные переговоры с господином Макаревичем, руководителем «Автобама».

— Не может быть! — вскричал Капитонов.

— За день до убийства Мартынова они без свидетелей встречались в банно-прачечном тресте № 7, в поселке Солнечный, — продолжала я. — По информации, которую я получила из источников в «Автобаме», никаких кредитов Макаревич в последнее время не получал. Тем не менее его новые заправки бензином обеспечены. Я полагаю, что бензин поставлялся с вашего нефтеперерабатывающего завода.

Лица собравшихся производили впечатление. Капитонов, приоткрыв рот, уставился на меня широко раскрытыми глазами. Синицын, уперев кулаки в подбородок, опустил глаза. Видно было только, как ходят его желваки. Ищенко как-то участливо смотрел на остальных, как будто извинялся за Мартынова. Буцаев встал и нервно прохаживался взад-вперед. Господин Скоробогатов спокойно закурил сигарету и выпустил дым к потолку.

— Ну, этого следовало ожидать. Мартын всегда был себе на уме и слишком любил жить. Все греб под себя, больше, чем надо. Сука! — зло начал рассуждать ходивший из угла в угол Буцаев.

Капитонов прервал его:

— Прекрати, его же еще не похоронили. Ты же знаешь — о покойнике или хорошо, или ничего.

— Я только хочу сказать, что если мы в ближайшее время не выясним, в чем дело, нас всех поубивают, — уже более миролюбиво произнес Буцаев.

— Если это не конкуренты, тогда кто? Может быть, кто-то из нашего окружения? — размышлял вслух Синицын. Он явно смягчил постановку вопроса. Вопрос этот должен был звучать так: «Кто из нас?»

— Что же теперь, следить друг за другом? — спросил Буцаев.

Тут снова взорвался Ищенко:

— Да сядь ты ради бога, не мельтеши перед глазами, — он явно не симпатизировал этому ежикообразному карапузу. — Что за дурацкая привычка расхаживать из угла в угол и действовать всем на нервы!

— Ну уж если говорить о твоих привычках… — остановившись, сказал Буцаев. Он хотел продолжить, но сдержал себя и сел на место. Ищенко проводил Буцаева взглядом отнюдь не доброжелательным.

— Давайте прекратим эту бестолковую болтовню, — спокойно и уверенно заговорил Синицын. — Затевая внутренние разборки, мы только усилим общее напряжение. Я считаю, что сейчас надо успокоиться, по возможности забыть все сказанное сгоряча и начать работать. Это единственно правильное решение в тех условиях, когда наша структура ослаблена. Любой другой вариант приведет к крушению нашего бизнеса.

Все замолчали, видимо, внутренне согласившись с Капитоновым.

— Есть ли у вас план дальнейших действий, Татьяна? — спросил меня Капитонов.

— Да, но я предпочла бы сохранить его в тайне. Как вы меня и просили, я буду докладывать вам лично утром и вечером.

— Что ж, наверное, так будет лучше, — упавшим голосом произнес Капитонов.

Глава 7 Сети для киллера

Исходя из своего плана, я решила последующие дни посвятить слежке за Буцаевым. Используя средства гласного и негласного наблюдения, я старалась отследить режим дня «хозяина бензоколонок». В течение трех дней я присутствовала на всех совещаниях, где он бывал. Отсутствие двух фигур в руководстве концерном серьезно осложнило работу, и теперь все его члены несли двойную нагрузку. У Капитонова рабочий день уходил на контакты с представителями милиции, городской администрации и переговоры с коммерческими партнерами. Смерть двух известных предпринимателей породила различные слухи, и Капитонов провел пресс-конференцию. Пресса заговорила о нечестной конкуренции и каких-то политических играх.

Поскольку все мои клиенты на месте не сидели, следить было трудно. График их работы отличался крайней неритмичностью и непредсказуемостью. Однако в этом были свои положительные моменты. Предполагаемому киллеру в таких условиях было труднее подготовить свое нападение. У Буцаева было лишь два четко обозначенных пункта в режиме дня: утреннее совещание в «Сфере» и прибытие домой вечером. Следовательно, по логике вещей убийца должен был поджидать его либо у банка, либо у подъезда дома.

Что касается каких-либо побочных контактов самого Буцаева, то ничего подозрительного я не обнаружила. Кроме намеченных деловых встреч, поездок по своим подконтрольным объектам и пребывания в кругу семьи, Буцаев нигде не засветился. Я довольно старательно вела слежку, и, думается, профессионалам из «Корвета» в конце концов удалось «засечь» меня. Тем не менее они не предпринимали никаких действий, так как были предупреждены о характере моей работы.

Я все же решила предположить, что Буцаев — скорее жертва, чем преступник. И, поскольку это являлось лишь моим предположением, а в моей практике иногда предположения не оправдывались, я пришла к мысли снова довериться костям.

2 + 26 + 23

«Вы не растеряетесь в чрезвычайно важной для вас ситуации».

Выходит, что если мой выбор и неверен, то я не растеряюсь и смогу это понять вовремя. Если же верен, то тем более надо следовать судьбе.

Прежде всего необходимо расставить ловушки для киллера. Здесь вырисовывались два варианта.

Вариант первый. Покушение у банка.

Банк находился в небольшом, достаточно узком переулке. Напротив входа в него — жилой четырехэтажный дом. По заданию Капитонова в этом доме несколькими жильцами-пенсионерами велось наблюдение за людьми, входящими в подъезд банка, и автомашинами, паркующимися в переулке. В дополнение к этому было установлено дежурство на автостоянке. И наконец, подъезды жилого дома регулярно проверялись людьми «Корвета». Даже на чердаке дома притаились охранники, которые по радио сообщали своему начальству о всем подозрительном, что происходит вокруг банка. Я подумала, что вариант покушения у банка практически исключался. Если убийца кто-то из своих, то о принятых мерах безопасности ему должно быть известно.

Оставался вариант второй. Покушение у подъезда дома Буцаева. Так же, как в случае с Салтыковым и Мартыновым.

Буцаев жил в новом роскошном четырехэтажном доме, в районе Сенного базара на улице Автодорожной. Через дорогу от его дома возвышался проектный институт. Вход в подъезд, где жил Буцаев, находился во дворе. Двор представлял собой своего рода каменный мешок — по периметру расположились хрущевские пятиэтажки. В центре двора — детская площадка и небольшие кустарники. Въезд во двор осуществлялся с улицы Автодорожной, с обеих сторон буцаевского дома. Ближайший подъезд пятиэтажки, где мог бы спрятаться киллер, находился метрах в десяти. Между этим подъездом и подъездом Буцаева располагались посадки, где можно было бы спрятаться, даже несмотря на раннюю весну. Правда, в этом случае роль защиты мог сыграть автомобиль Буцаева, остановившийся перед подъездом. Кроме того, киллеру надо было учитывать наличие охранников, которые прикрывали бы Буцаева своими телами. Оставался последний и, на мой взгляд, наиболее вероятный вариант — подъезд Буцаева. Но, учитывая опыт предыдущих двух убийств, охранники наверняка бы прочесали подъезд перед тем, как запустить туда своего подопечного.

Однако все эти рассуждения были верны только в том случае, если киллер не изменит своим привычкам и воспользуется пистолетом, а не оптической винтовкой или, скажем, автоматом. Предположить, откуда будет вестись огонь из этих видов оружия, крайне сложно. Однако я решила отработать и эти варианты. Чтобы исключить возможность снайперской стрельбы, я привлекла к делу двух коллег, занимающихся частным сыском. Алексей и Георгий, два молодых парня, согласились помочь за умеренную плату в моих вечерних дежурствах у дома коммерсанта. Их посты располагались на чердаках соседних пятиэтажек, с которых худо-бедно можно было просматривать окружающую местность. В мою задачу входило контролировать ближайший подъезд пятиэтажки и подъезд Буцаева.

Таким образом, как мне казалось, мы достаточно надежно обеспечили контроль над местностью, и сети для предполагаемого киллера были расставлены широко. Правда, сама мысль о встрече с киллером радостных ощущений мне не доставляла. Несмотря на то что я была вооружена выданным мне по лицензии помповым пистолетом «иж», вряд ли я смогла бы на равных конкурировать со стрелком высокого класса. А именно таким стрелком был убийца Салтыкова и Мартынова. С другой стороны, моим союзником была неожиданность.

Прошло еще десять дней. Каждый вечер наша троица — я, Алексей и Георгий — занимали свои позиции во дворе Буцаева и примерно около трех часов усердно пасли местность до приезда его домой. Утром процедура упрощалась — Буцаев всегда выезжал из дома на работу в 7.45.

Седьмого апреля я в очередной раз подъехала к дому Буцаева приблизительно в 8 вечера. Остановив машину подальше от дома, я прошла к булочной, где меня ждали мои коллеги. Мы перекинулись парой фраз и нехотя побрели по своим постам. Ребята были одеты тепло, поскольку дежурство на крышах домов в течение нескольких часов, несмотря на достаточно теплую погоду, было чревато простудой.

— Только не вздумайте согреваться водкой, — напутствовала я их. — Попадете потом не в того, кого надо.

Я поднялась по лестнице на пятый этаж и отмычкой аккуратно открыла решетку, ведущую на чердак. Навесила замок и заняла свой пост. Прошло где-то около часа. Я начала подрагивать от апрельского холодка, изнывая в то же время от скуки. Во дворе особого оживления не наблюдалось — люди уже пришли с работы, зажглись огни в квартирах, и на улице только изредка появлялись прохожие. За время слежки я уже знала многих обитателей двора в лицо, и многие знакомые мне личности сегодня примерно в то же время, что и обычно, прошли в свои подъезды.

Еще два часа протянулись в ожидании, и я начала подсознательно думать, что сегодня, так же, как накануне, все пройдет спокойно. Буцаев что-то задерживался, обычно мы снимались с поста сразу после десяти вечера. Сейчас часы показывали 22.40, а его все не было.

Во двор въехала машина, из нее вышел человек и, закрыв двери на замок и проверив стекла, удалился в свой подъезд. Я его узнала, он один из немногих в этом дворе приезжал с работы на своей машине поздно вечером. А вот во двор вошла женщина в кожаной курточке — одна, без сопровождающих. Я присмотрелась и поняла, что раньше ее здесь не видела. Женщина быстро и уверенно прошла к буцаевскому подъезду и открыла кодовый замок.

Для гостей, разумеется, поздновато. Хотя, возможно, она пришла сюда на ночь, это меняло бы ситуацию.

Минуту спустя во двор медленно въехал буцаевский «СAAБ». Ну, наконец-то… Машина остановилась возле подъезда, и из нее вышли двое охранников. Старший охраны, сидевший рядом с водителем, что-то сказал одному из вышедших. Крепкий плечистый парень в сером плаще подошел к подъезду и начал набирать код. Он оказался в освещенной зоне.

В моем мозгу пронесся давешний сон. На него неожиданно наложился силуэт женщины в кожаной курточке, которая вошла в подъезд Буцаева. Поскольку своим предчувствиям я очень доверяю, я быстро сбросила замок, что есть силы ногой толкнула чердачную дверку, спрыгнула на лестничную площадку и полетела вниз по ступенькам. Преодолев расстояние с пятого этажа по первый секунд, наверное, за десять, я на ходу расстегнула кобуру и сняла с предохранителя пистолет.

Охранник уже скрылся в подъезде.

— Стойте, подождите! — заорала я, вылетев на улицу. — Там внутри киллер!

Старший охраны быстро выпрыгнул из машины и наставил на меня свой пистолет:

— Стоять! Немедленно стоять!

Выскочивший из машины второй охранник также взял меня на прицел. Сидевший на заднем сиденье Буцаев неожиданно высунул голову из машины. Неужели он не понимает, что подобное любопытство чревато для него серьезными неприятностями? Я подняла руки и повторила:

— Там в подъезде киллер. Это однозначно. Только что туда прошла женщина. Она убийца.

Старший узнал меня и опустил ствол пистолета. Буцаев что-то спросил у него из машины, и тот успокоил бизнесмена, сказав, что «Саша сейчас все сообщит». Немного погодя он поднес рацию к губам и спросил:

— Александр, все нормально?

— Да, — коротко ответили ему.

— Ну вот, а вы боялись.

Через полминуты из подъезда появилась фигура в сером плаще. Мы несколько секунд всматривались, и тут меня первой осенило:

— Внимание, это она! — я вскинула пистолет.

Киллер опередил меня.

Он успел сделать три-четыре выстрела, в то время как я только один раз успела спустить курок. Оба охранника упали. Я бросилась за багажник автомобиля и краем глаза увидела, что киллер как-то странно дернулся и схватился за плечо. Неужели моя пуля достигла цели? Я попробовала немного высунуть голову и тут же за это поплатилась — киллер среагировал мгновенно, пуля просвистела совсем рядом с моей головой и задела ухо. Я решила больше не испытывать судьбу и отползла за машину. И тут я обнаружила, что киллер покидает место преступления. Я заметила, что он уже поворачивает за торец здания и направляется в сторону улицы. Я быстро обогнула машину, чтобы посмотреть, в каком состоянии находятся охранники. Увы, оно было плачевно. Молодой парень был мертв, старший группы тяжело ранен. Открыв дверцу, я увидела насмерть перепуганного шофера и залитого кровью Буцаева на заднем сиденье. Одна из пуль прошила ему щеку, раздробив челюсть и выйдя насквозь. Гораздо опаснее было второе ранение: Буцаев был ранен в правый бок.

Весь осмотр занял не больше пяти секунд. Крикнув шоферу, чтобы он немедленно вызывал «Скорую помощь», я побежала за угол здания. Осторожно обогнув торец, я услышала еще два выстрела и инстинктивно прижалась к стене. После этого с улицы донесся шум отъезжающей машины. Я побежала на улицу и увидела, что на проезжей части лежит распростертое тело. Приблизившись к нему, я опознала в нем киллера. Автомобиль, в котором, видимо, находился его убийца, уже подъехал к перекрестку и стал поворачивать. Единственное, что я успела увидеть, — то, что это была «девятка», скорее всего вишневого цвета. Я осторожно подошла к телу и прижала два пальца к шейной артерии. Да, этот человек уже не опасен и не будет таковым никогда. Я перевернула его на спину, на всякий случай отодвинув ногой валявшийся рядом пистолет «ТТ». Надо было отдать должное его верности этому виду оружия.

Передо мной было лицо человека лет тридцати—тридцати пяти славянского типа. Я как могла осмотрела его раны и поняла, что застрелили его практически в упор. Смерть наступила от ранений в левую часть груди. Пуля попала, можно сказать, прямо в сердце.

Тут я заметила, что на киллера капает кровь. Господи, откуда это? Я ведь совсем забыла, что этот человек, раненный мной, чуть было не отправил меня к праотцам. Кровь капала из мочки уха.

Подбежали мои помощники. Я достала платок, прижала его к уху, вкратце объяснила коллегам ситуацию и оставила их около трупа киллера. Сама же вернулась к буцаевскому подъезду. Зайдя в него, я обнаружила на площадке между вторым и третьим этажом еще одного мертвого охранника. Он был убит ударом ножа в шею. Рядом валялась женская кожаная курточка.

Надо сказать, что «Скорая» приехала раньше милиции и этим облегчила спасение жизни раненых. Милиция тоже не заставила себя долго ждать. Спустя пять минут после ее приезда все вокруг было оцеплено. Раненых Буцаева и старшего охраны отвезли в больницу, им предстояли сложные операции. Начались бесконечные допросы свидетелей. Через полчаса после происшествия прибыла и моя клиентура: Капитонов и Синицын. На их лицах можно было прочитать смешанные чувства — потрясение и страх вкупе с облегчением от того, что киллер наконец-то убит. Облегчение, правда, не могло быть полным — у киллера остался сообщник, который по каким-то причинам решил отделаться от него.

В отличие от случая с Мартыновым, я с большим подозрением наблюдала за этими людьми. Кто-то из этой компании наверняка причастен к трагедии. Я постаралась отогнать от себя подобные мысли, но это было невозможно: с выбытием из числа подозреваемых Мартынова и Буцаева, а соответственно, связанных с ними Макаревича и Скоробогатова, круг сужался. Поэтому мне придется вплотную заняться «разработкой» остальных членов этой славной бизнес-компании. Но на сегодня с меня было достаточно.

Мне как основному свидетелю событий предстояло дать показания в милиции, а затем, вконец измотанной, с кровоточащим ухом, отправиться домой.

Глава 8 Тайное свидание

На следующий день, разделавшись с милицейскими формальностями, я с заклеенным ухом появилась в банке «Сфера». Я застала в ставшем мне уже почти родным кабинете президента банка моих добрых знакомых: Капитонова, Синицына, Ищенко, Скоробогатова и Лиховцева. Не смогла удержаться от реплики:

— А нас становится все меньше… Я не сомневаюсь, что в конце останутся лучшие.

Буба, куривший все тот же неизменный «Довгань» с золотой каймой, снисходительно промолвил:

— Вам, как ветерану уличных перестрелок, можно сказать, герою, мы эту шутку прощаем.

— И это не может не радовать, — снова полезла в бутылку я.

Капитонов выглядел совершенно измотанным:

— Давайте прекратим эти ненужные колкости. Есть радостное известие из больницы, от Паши. Сегодня ему стало значительно лучше.

Ищенко, сидевший так же хмуро, как всегда, буркнул:

— Ну вот и хорошо. Меньше будет болтать!

— Сережа, я прошу тебя, пожалуйста, прекрати, — умоляющим тоном заговорил Капитонов.

«Ну и милашки!» — подумала я. Ведь наверняка кто-то из них виноват во всех этих трагедиях. Вспомнилась Агата Кристи с ее негритятами. Хорошо бы остаться живой во всей этой считалке…

— Я бы на вашем месте немного помолчал, — сказал Скоробогатов. — Вы если и прославились, то отнюдь не на поприще меткой стрельбы, а на другом, так сказать, поле деятельности, будоражащем воображение нормального человека.

— Заткнитесь вы в конце концов! Сколько можно! — заорал Синицын и стукнул кулаком по столу. — Сколько можно трепать друг другу нервы? Погибли двое наших друзей, чуть не убили третьего, ради нас рисковала жизнью Татьяна. Вы же базарите как бабы!

Установилось молчание.

Капитонов наконец нарушил его:

— Милиция установила личность киллера. Это уголовник, некто Бородулин Григорий Михайлович. Тем не менее нас это волнует мало, я не стал уточнять подробности, ведь он всего лишь исполнитель, а заказчика мы до сих пор не знаем, — он выразительно посмотрел в мою сторону.

— Виктор Михайлович, мое расследование еще не закончено, и у меня есть план, который поможет отыскать заказчика.

— Очень бы хотелось на это надеяться, — сказал Капитонов.

Я вышла из кабинета с каким-то гадостным чувством. Молодые люди, которые на первый взгляд придерживались принципов цивилизованного бизнеса, сейчас, по мере расследования, все более представлялись мне стаей волков, готовых сожрать друг друга за лишний кусок добычи.

Заехав домой и наскоро перекусив, я стала думать, что же делать дальше. Несомненно, заказчик где-то рядом, и я наверняка его знаю. Здесь уже работала моя интуиция. Я бросила кости. Выпал довольно странный вариант:

12 + 13 + 30.

«Она не относится к тем женщинам, которые позволили бы своему возлюбленному тысячу и одну ночь рассказывать сказки, а слушать — тем более».

Она — это не я. Кто же? И кто этот возлюбленный?

Я поехала в милицию к капитану Колпакову, который вел это дело. Попросила дать мне все сведения о киллере. Колпаков положил передо мной папку. В ней лежал факс из нескольких листов бумаги. Прилагалась фотография. Коротко остриженный человек с ястребиным взглядом.

Бородулин Григорий Михайлович, тридцать два года, уроженец города Кустанай Казахской ССР, мастер спорта по стрельбе из пневматического пистолета, неоднократный участник соревнований союзного уровня. Причиной его пребывания в местах не столь отдаленных послужило злостное хулиганство, сопряженное с риском для жизни людей.

Как мне пояснил Колпаков, киллер давно имел садистские наклонности — в городе Шевченко, в стрелковом клубе он по ночам устраивал показательные выступления — собирал юнцов, ставил им на головы бутылки и другие предметы и упражнялся в стрельбе. То ли родители юнцов прознали об этом и раздули скандал, то ли Бородулин действительно кого-то ранил, но состоялся суд, и ему дали полтора года. После отсидки казахский Вильгельм Телль колесил по стране, нигде особо не задерживаясь. Однако, судя по всему, стрельбой по живым людям начал заниматься лишь недавно в Тарасове.

Я напрягла свою память — где-то мне уже встречались город Шевченко и Казахстан.

Ба, да ведь жена президента банка Ольга — уроженка этого города! Это, видимо, она является Шехерезадой, согласно последней комбинации костей. Кто же, интересно, рассказывает ей сказки? Или она сама их рассказывала всем, в том числе мне и своему мужу?

Я сразу же завела машину и поехала к дому Капитонова. Въехав во двор, я обратила внимание на то, что раньше казалось мне не очень важным, — вишневую «девятку». Интересно, чья эта машина?

Почти бегом я преодолела лестничные пролеты. Дверь открыла хозяйка. Она была слегка удивлена моим появлением, но вежливо поздоровалась и пригласила зайти.

— Виктора дома нет, его можно найти на работе, — сказала она, пропуская меня внутрь квартиры.

— Я, собственно говоря, к вам, — ответила я.

— Тогда проходите.

Мы прошли в гостиную, и я попросила ее сварить кофе. Ольга исчезла на кухне, а я, не теряя времени, быстро прошла в комнату хозяйки. Когда Ольга закончила приготовление кофе и вышла из кухни с подносом, я уже снова сидела в гостиной.

— Ужасные события, — сказала она, опускаясь в кресло. — Такое впечатление, что все валится и рушится.

«Да уж, это как заразная болезнь, которая долго и постепенно разрушает организм изнутри. Именно изнутри…» — подумала я.

Вслух же я произнесла следующее:

— Вы знаете, убийца оказался довольно метким стрелком.

— Да? Ну, впрочем, этого следовало ожидать. Убийства-то заказные, а в таких делах работают только профессионалы…

— Кстати, я заметила несколько кубков на столе в вашей комнате. Вы случайно не занимались стрельбой?

Ольга выразительно посмотрела на меня и ответила:

— Да, еще в молодости, в Шевченко, я стреляла из пневматического пистолета. Но высоких результатов не добилась, выступала на соревнованиях школьников, не более того…

— Скажите, а фамилия Бородулин вам ни о чем не говорит?

Она наморщила лоб:

— Что-то не припоминаю… А кто это? Почему я должна его знать?

— Он из Казахстана, приблизительно ваш ровесник. Так же, как вы, занимался в стрелковом клубе вашего города.

Выдержав паузу, я добавила:

— Это тот самый киллер, который убил двух ваших друзей и покушался на третьего.

Ольга нахмурилась, помешивая ложечкой кофе. Потом лицо ее прояснилось, и она сказала:

— Ах, да-да, припоминаю, был в секции такой парень. Но это было так давно, примерно пятнадцать лет назад. Он был одним из лучших. На тренировках — одни десятки. Ему прочили большое будущее, но что-то не сложилось, и выдающимся спортсменом он не стал.

— Зато стал метким убийцей. Его сгубила страсть к самолюбованию. Еще в Шевченко он развлекался, стреляя по бутылкам, которые ставил на головы живых людей. Дальше пошло по нарастающей: суд, тюрьма, изломанная жизнь, несостоявшаяся спортивная карьера. Но все это для него кончилось позавчера, когда его сообщник убил его возле дома вашего друга Павла Буцаева. Видимо, заказчик решил, что киллер завершил свою миссию.

— Какие ужасные вещи вы мне говорите! Мой земляк — убийца моих друзей… Уж не думаете ли вы, что я к этому причастна? — подняв на меня глаза, спросила жена банкира. Взгляд ее глаз стал острым и жестким.

— Иногда бывают странные совпадения, — уклончиво ответила я. — Мое расследование еще не закончено… Я пойду, больше мне спросить у вас нечего.

Ольга как будто не слышала меня. Затем она очнулась и пробормотала дежурную фразу:

— Да-да, спасибо, что зашли.

Я выехала на улицу и поставила свою машину так, чтобы можно было визуально контролировать выезд со двора. Ждать пришлось около получаса. Этого, видимо, было достаточно, чтобы позвонить и договориться.

Из подъезда появилась Ольга, на ходу перебросила через плечо шарф и подошла к вишневой «девятке». Так, мои ожидания явно начинают оправдываться.

Вишневая «девятка» стремительно вырвалась со двора и на большой скорости поехала вверх, по направлению к параллельной набережной улице Чернышевского. Повернув направо, «девятка» понеслась по дороге, с риском для жизни обгоняя другие машины. Я была вынуждена не отставать. Создав еще пару аварийных ситуаций, мы через двадцать минут приехали в новый микрорайон в поселке Юбилейный. Это был квартал недавно отстроенных девятиэтажек. Ольга поставила машину на стоянку посреди двора и стремительно пошла к подъезду.

Немного погодя я вошла в этот же подъезд и по индикатору, горевшему над лифтом, определила, что Ольга поднялась на седьмой этаж. Я последовала за нею вверх и заняла наблюдательный пост на площадке между седьмым и восьмым этажами. Через три минуты во двор въехал синий «БМВ» и также припарковался на стоянке. Из него вышел мужчина и направился к подъезду, где находилась я. Когда он подошел к дверям подъезда, я узнала его. Это был вице-президент банка «Сфера» и председатель правления Владимир Синицын.

«Надо же, и без охраны… Как ему удалось отделаться от нее?» По походке Синицына можно было судить о том, что он нервничает. На пути от стоянки к подъезду банкир несколько раз оглянулся, мне даже показалось, что его лицо было злее и угрюмее, чем обычно.

Через минуту лифт привез Синицына на седьмой этаж. Я с максимальной осторожностью краем глаза наблюдала, в какую дверь он войдет. Синицын открыл своим ключом дверь в двухкомнатную секцию.

«Ну вот он, еще один секретный альянс. Ах, Синицын, одинокий хмурый мизантроп!..»

Здесь мне уже нечего было делать. Усевшись в машине так, чтобы контролировать вход в подъезд, я стала размышлять над новыми открывшимися обстоятельствами: «Ничего себе, деловой человек! Срывается в середине рабочего дня и едет на секретную встречу с женой своего, можно сказать, ближайшего друга и соратника. Видимо, обстоятельства того потребовали».

Первым из подъезда появился Синицын. Через десять минут после него вышла Ольга.

Я немало насмотрелась на лица любовниц, возвращавшихся после тайных свиданий. Надо сказать, что лицо Ольги Капитоновой не было типичным. Ольга более походила на человека, которому предстояли серьезные испытания. И не было ясно, чем эти испытания для нее закончатся. По тому, что мне было известно, ничем хорошим для нее, и, возможно, для Синицына, закончиться они не могли.

Я завела автомобиль и неспешно поехала домой. Вечер провела в раздумьях о судьбе этих людей, бывших когда-то неразлучными друзьями. Какие метаморфозы! Альянсы, тайны, предательство… Хотя с возрастом, видимо, все становятся циничнее.

Наутро я отправилась в АТП «Сфератранс» для беседы с Ищенко. Именно у него мне представилось разумным получить дополнительную информацию, касающуюся Синицына. Ищенко встретил меня несколько настороженно, но, как всегда, вежливо. Он подал мне влажную почти женскую руку, предложил чай. Я не отказалась.

— Сергей Леонидович, у меня есть несколько вопросов, на которые, как мне представляется, вы ответили бы более объективно, чем остальные мои клиенты. Какова доля каждого из членов правления банка в пакете акций? И кто в основном принимает решения, касающиеся банковской стратегии?

Ищенко стал нервно заламывать пальцы.

— Думаю, не открою для вас Америку, если скажу, что важнейшие решения принимают президент и вице-президент банка. Капитонов и Синицын с самого начала были лидерами нашей группы, у них первых возникали толковые идеи. Многие из нас, в том числе погибшие, больше прислушивались к идеям Синицына, но на самом деле Виктор также играл большую роль. Он является организатором всего концерна.

Мы все входим или, к сожалению, для некоторых уже можно сказать — входили в совет директоров банка. Однако контрольный пакет находится у Капитонова и Синицына. Никто из нас с этим не спорил, так как у всех есть свои предприятия, которые юридически независимы. Однако экономически все построено так, что, если кто-то из нас захочет поиграть в самостоятельную игру, банк без труда приберет его предприятие к рукам. Мы все завязаны, в этом суть схемы, некогда разработанной Капитоновым.

Ищенко помолчал, затем горестно вздохнул и сказал:

— Когда-то все это казалось нормальным. Всякая возможность сепаратизма исключалась напрочь. А потом некоторых это стало тяготить. Пример Мартынова — лучшее доказательство. Хотя я и раньше подозревал его в нечистоплотности.

— А вы никогда не хотели поиграть самостоятельно?

Ищенко вытаращился на меня и с некоторой горячностью ответил:

— Нет, никогда! Я всегда был верен идеалам нашей фирмы и ее руководителю.

— Вы могли бы то же самое сказать про Синицына?

Мой собеседник быстро глянул на меня и ответил:

— Нет. Поведение Синицына также внушает мне подозрения. Хотя я и не могу ничего конкретного вам сказать. Просто интуиция. По-моему, до конца верным первоначальной идее остался только Капитонов.

— Что ж, спасибо за информацию. Надеюсь, она мне поможет, — сказала я и направилась к выходу.

Я уже взялась за ручку двери, когда Ищенко остановил меня:

— Постойте. Я забыл сказать вам еще вот о чем… Относительно доли в пакете акций… В случае смерти любого члена правления его доля переходит к ближайшим родственникам. Например, если что-то не дай бог произойдет с Капитоновым, его акции перейдут в собственность Ольги.

— Спасибо, вы мне очень помогли.

Ищенко проводил меня задумчивым взглядом.

«Странный все-таки человек этот Ищенко. В нем, я бы сказала, редкое сочетание страсти и сдержанности одновременно. И эта преданность Капитонову…»

«Ну и компания», — в очередной раз сказала я себе…

6 + 33 + 17.

«У нее были склонности ко всему доброму. Увы».

Да уж, к доброму. Порешила двух своих друзей и, когда не удалось убрать третьего, устранила сообщника… А может быть, я не полностью во всем разобралась? Только время может дать точный ответ на этот вопрос.

Глава 9 Арест жены банкира

Лучи весеннего солнца прорвались сквозь жалюзи кабинета Капитонова, и он с удовольствием подставил им свое лицо. Он наслаждался теплом, которое всем нам дарила весна. Весна — это всегда предчувствие чего-то хорошего и радостного, предвестница неких перемен. В человеке вообще заложена подсознательная вера в перемены к лучшему, в какой бы отвратительной ситуации он ни находился. Это можно было бы назвать любовью к жизни.

А хозяин кабинета, Виктор Капитонов, жить любил, и со стороны могло показаться, что жизнь ему давалась и дается удивительно легко. Президент банка, лицо фирмы, душа компании… И он, наверное, тоже связывает с этой весной какие-то надежды на перемены к лучшему. Если у него такие надежды есть, то мне предстояло их сейчас разрушить. От этого мне стало как-то неуютно. Я даже слегка занервничала, но затем, собравшись с мыслями, осторожно начала свой рассказ. Я просто излагала факты, как бы предлагая делать выводы самому Капитонову. По мере моего рассказа лицо Капитонова последовательно менялось. Словно барометр, который сначала показывал великую сушь и ясную погоду, а в конце моего рассказа уже предсказывал потоп и ненастье. Капитонов то сидел, как статуя, то вставал и начинал нервно ходить с чашкой кофе в руках. В конце концов я словно услышала звон разбитого стекла в душе президента банка. У него что-то внутри оборвалось. На самом деле это разбилась чашка с кофе, которую Капитонов не удержал в руках. Коричневая жидкость разливалась по гладкой поверхности стола, но президент не замечал этого. Он глядел на меня во все глаза.

Негативная информация обрушилась на него такой лавиной, что в этот момент он даже не мог адекватно все осознать. Да, это начало черной полосы в его жизни. Вернее, еще более черной, чем он мог представить себе до этого. Убиты два его друга, но сейчас он узнал о крушении того, что считал совершенно незыблемым, того, на что он мог опереться.

Наконец я сделала паузу, предполагая, что он возьмет себя в руки. Капитонов справился с эмоциями и мрачно проронил:

— Так. Мне все ясно. Я все понял, — и вялым движением руки нажал кнопку вызова секретарши. Когда та вошла, Капитонов почти ласково, с мольбой, попросил ее привести стол в первоначальный вид. Что, однако, делают с людьми невзгоды — насколько я помню, во время первой нашей встречи президент отдавал приказания, не глядя на подчиненных.

Секретарша ушла, и я сказала:

— Предупреждаю вас, что я не имею права утаивать новые обстоятельства по делу от официальных органов. Я рискую своей лицензией.

— Я попросил бы вас подождать некоторое время. Сделайте это лично для меня.

— У вас есть два дня, Виктор Михайлович. Не больше, — твердо сказала я. — Только не наделайте глупостей. Советую вам в интересах дела не раскрывать содержания наших бесед никому. В конечном счете все тонкости выяснит милиция. Возможно, всплывут еще некоторые факты, ускользнувшие от меня.

— Да. Хорошо. Вы можете идти. Спасибо. Да. Я понял. Два дня, — короткими фразами, как будто из другого мира, вещал Капитонов, уставившись в гладкую, только что вытертую секретаршей поверхность рабочего стола.

Я вышла из кабинета, постояла в приемной. Секретарша была напугана. Она, наверное, никогда не видела шефа в таком состоянии. А может быть, она просто испугалась за судьбу банка, судьбу структуры, в которой занимала свое место. Ах, женщины, как они любят стабильность! К сожалению, жизнь не всегда благоволит к естественным женским желаниям…

Спускаясь по лестнице, я встретилась с Синицыным. Он молча кивнул мне и пошел в направлении кабинета Капитонова. «Главное, не натворили бы чего в запале», — забеспокоилась я, но почему-то решила не вмешиваться.

Через два дня я, как и обещала Капитонову, отправилась в милицию и изложила капитану Колпакову в письменной форме результаты своего расследования. Я попросила капитана разрешить мне присутствовать на некоторых допросах, которые будут проводиться в рамках дальнейшего расследования. Колпаков покочевряжился, но потом согласился. Информация, выданная мной милиции, играла ключевую роль.

События после посещения мной капитана Колпакова не заставили себя ждать. Как подозреваемая в совершении заказа на убийство двух человек, покушении на третьего и убийстве своего сообщника, была арестована Ольга Капитонова. С санкции прокурора были произведены обыски в квартирах и гаражах Капитонова и Синицына. У Синицына не нашли ничего подозрительного, обыск у Капитонова также ничего не дал, кроме подтверждения выясненных мною фактов из биографии Ольги. Осмотр же вишневой «девятки» Ольги оправдал ожидания милиции сверх меры. Под задним сиденьем автомобиля был найден пистолет Макарова, из которого, как показали результаты баллистической экспертизы, были произведены выстрелы в Бородулина. Это была серьезная улика.

При выяснении алиби всех возможных участников последнего преступления складывалась такая картина: Капитонов находился на пути домой, Синицын был в своем кабинете в банке, чему свидетельством могли служить показания охранников. Ищенко в силу того, что жил один, твердого алиби не имел. Однако охранники, которые сопровождали его, показали, что отвезли его домой примерно в десять часов вечера. Что касается Ольги, она дома отсутствовала, это подтвердил Капитонов, который примерно в то время, когда произошло убийство, вошел в свою квартиру. Дома он жены не обнаружил. Ольга объяснила свое отсутствие тем, что ей позвонил один из сотрудников банка и сказал, что Капитонов ждет ее на презентации в кафе «Огонек». Подъехав к кафе, Ольга нашла его закрытым и вернулась домой примерно через полчаса после совершения покушения на Буцаева.

Для допросов в качестве свидетелей были вызваны Капитонов, Синицын, Ищенко. Буцаев по состоянию здоровья не мог давать объяснения следствию, и его оставили в покое.

На допросах Ольга всячески отрицала свою причастность к серии убийств. В связи с Синицыным она призналась сразу. Когда ей предъявили пистолет, она выглядела пораженной и разбитой.

Прослушивая аудиозапись допросов Ольги, я обратила внимание на то, что у подозреваемой произошли серьезные изменения в поведении после того, как ей предъявили улику. Если до этого перед следователем сидела волевая женщина, жестко отстаивающая свои права, то после этого она словно сломалась. Ее сильно потряс этот факт. Она почти перестала разговаривать и стала односложно отвечать на вопросы следствия. Но по-прежнему отрицала свою вину. Создавалось впечатление, что она либо просто не ожидала столь стремительного развития событий, либо совершила оплошность, забыв о такой важной улике. Странно, поскольку Ольга к разряду легкомысленных явно не относилась.

Синицын на допросах вел себя угрюмо, так же, как Ольга, на вопросы отвечал односложно. Свою причастность к убийствам категорически отрицал. Страсть прорывалась у Синицына лишь в те моменты, когда он говорил, что не верит в вину Ольги. Он утверждал, что все происходящее является диким недоразумением и грязной провокацией. Однако, учитывая страстную и незаурядную натуру своей любовницы, кажется, и он, когда узнал о пистолете, начал сомневаться.

Капитонов банально запил. Даже на допросы приходил в состоянии мощнейшего бодуна. Он резко сдал внешне. Хотя он и был хорошо одет, но костюм был помят, рубашки были не первой свежести, а ботинки давно не знали щетки. По существу он не мог сообщить следствию ничего нового. Каждый раз он пытался увести следователя в свое прошлое, рассказывал о студенческих годах, когда он и его друзья все были живы и довольны друг другом.

Недюжинную заботу о своем шефе проявил Ищенко. Он практически все время пытался быть рядом с ним, старался поддержать его. Капитонов был с ним не слишком вежлив, пару раз в грубой форме просил оставить его в покое и говорил, что Ищенко не может по-настоящему понять его чувств. Ищенко, однако, проявляя завидное упорство и терпение, настойчиво следовал за своим другом. Ничем хорошим для него это не кончилось.

Я стояла в коридоре, где ждали своей очереди на допрос Капитонов и Ищенко. Тут дверь кабинета открылась, и вышла Ольга, сопровождаемая двумя конвоирами. Капитонов, заметив жену, бросился к ней:

— Ольга, мне надо тебе многое сказать…

В ответ на это, доведенная, видимо, до нервного истощения женщина закричала:

— Пошел вон, скотина! Убирайся вместе со своим гомиком. Я ненавижу тебя!

Капитонов испуганно отшатнулся, потупился, обмяк и грустно, словно резиновая кукла, из которой выпустили воздух, опустился на стул. Ищенко ненавидящим взглядом проводил уходящую Ольгу.

«Вот так рушатся империи», — подумала я. Где-то в глубине преуспевающего государства зарождается порча, которая разрастается, постепенно поражает все органы, пожирает все здоровое и лучшее.

Вызвали на допрос Капитонова, и Ищенко пришлось потрудиться, чтобы убедить президента банка встать и зайти в кабинет. «Да, странная парочка…» Тут я вспомнила недавние слова Ольги, на которые как-то сразу не обратила внимания: «Господи, неужели они педерасты? Вот это номер… Надо же!» Однако другие воспоминания не подтверждали это предположение: профилакторий, проститутки, голый Капитонов, бассейн…

Но Ищенко — здесь сомнений было меньше. Господи, почему же я раньше не догадалась? Я все не могла понять, почему при общении с этим человеком меня преследует какое-то странное ощущение. Теперь я поняла, что это было. Он просто не смотрел на меня как на женщину, как на объект сексуального интереса! И вообще я мало внимания уделяла этому человеку. Он все время держался в тени. Да и сам президент выпал из поля моего зрения. Я почему-то с порога отвергала мысль о том, что Капитонов может являться подозреваемым. Все это — несомненные недостатки моего расследования.

Я начала размышлять. Женщина вместе со своим любовником, якобы другом мужа, образует альянс и намеревается устранить бывших друзей, которые обросли множеством внешних связей и пытаются играть в самостоятельную игру. Это ослабляет позиции Капитонова и Синицына. Сначала устраняется Салтыков, фигура во многом ключевая, затем Мартынов, который ведет странные переговоры с конкурентами, потом предпринимаются попытки устранить Буцаева. Этот человек спелся со Скоробогатовым, и вместе они составляли серьезную партию в зарождающейся в банке борьбе за перераспределение доходов. Устранение этих людей вело к тому, что производственные структуры все больше подчинялись банку. Почему не был убит Капитонов? Потому что тогда все стало бы слишком явным. К тому же это привело бы к жесткой борьбе за власть с весьма неясными для Синицына и Ольги результатами. Гораздо более безопасным было оставить устранение президента на десерт — здесь подошла бы и имитация самоубийства.

В этой схеме, однако, был ряд существенных недостатков. Киллер, как выяснилось, профессионалом в убийствах не был, он был лишь профессиональным стрелком, к тому же склонным к браваде. Нанимать такого человека было не очень разумно. Еще более необъяснимым выглядело устранение киллера на месте преступления. Логичнее было убить его где-нибудь в другом месте и избавиться от трупа таким образом, чтобы его не нашли, не опознали и не установили связи между ним и Ольгой. И еще одно. Зачем пользоваться личным автотранспортом? Обычно используются ворованные машины. Ольге вдвоем с Бородулиным угнать машину было делом не очень сложным. Однако приехала она на своей «девятке»…

Все эти логические рассуждения подвигали меня к проработке еще одного варианта, который был подкреплен комбинацией костей, выпавшей в тот вечер:

7 + 34 + 24.

«Действуйте! Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе».

Глава 10 Неожиданная развязка

На следующий день с утра я поехала в городское УВД, к начальнику оперативного отдела Андрею Валентиновичу Гусарову. Спокойный и невозмутимый Гусаров молча выслушал мои вопросы и сказал:

— Так. Вот папка. Здесь все, что тебе нужно. Смотри сама и разбирайся.

Я присела у окна за маленький столик и стала листать подшивку. В папке были отражены все случаи угона автотранспорта по городу с 1 апреля. Я внимательно просмотрела все происшествия за период с 1 по 7 апреля и нашла то, что могло бы оказаться мне полезным. Шестого апреля в 22 часа в дежурную часть Кировского РОВД поступило сообщение об угоне личного автомобиля «ВАЗ-21093» вишневого цвета. По сообщению той же сводки, машина была найдена утром восьмого апреля припаркованной на тихой улице Гоголя. Никаких повреждений машины не было зафиксировано. Машина была отбуксирована на стоянку УВД и спустя несколько часов возвращена владельцу. Его адрес был также указан в сводке.

Гусаров по поводу этого случая высказал мнение, что угон был совершен какими-то малолетками, которым захотелось покатать девочек. Я выяснила, что никакой экспертизы проведено не было, милиционеры ограничились пожеланиями владельцу машины более бережно к ней относиться. Я поблагодарила Гусарова за предоставленную информацию и направилась по адресу владельца автомобиля.

Несмотря на то что рабочий день был в разгаре, владелец «ВАЗа», некий господин Параев, был дома. Первые несколько секунд я рассматривала здоровенное обрюзгшее тело, облаченное в просторные штаны и рубаху. Рук не было видно. Верхняя их часть была скрыта в широкой рубашке, нижняя часть засунута в карманы. Широко расставив ноги и выпятив губы, незадачливый автолюбитель вопросительно уставился на меня.

— Параев Александр Владимирович?

— Допустим, — ответил толстяк, нервно поправив очки на переносице и тут же спрятав руку на прежнее место.

Я представилась частным детективом, после чего нижняя губа владельца «девятки» в знак удивления выпятилась еще больше.

— Чем же я могу служить? — спросил он.

«Служака из тебя, конечно, получится весьма шустрый», — подумала я.

— Дело в том, что по делу об угоне вашей машины вскрылись некоторые дополнительные обстоятельства. Я бы просила вас помочь мне. Это совсем несложно. Мне понадобится два часа для осмотра вашей машины. Мы совместно с милицией проводим профилактику угонов.

Эти слова для Параева стали решающими. Он с неожиданной для такой туши прыткостью засобирался. Видимо, угон машины не на шутку взволновал его.

Мы прошли к стоянке, где теперь Параев хранил свой автомобиль. Всю дорогу он консультировался у меня на предмет того, какие противоугонные системы более надежны, и даже проявил интерес к статистике угонов. Я как могла удовлетворила его любопытство.

Параев утверждал, что после того, как машина была ему возвращена, он никуда на ней не ездил. «Вот и хорошо, ты просто умница», — подумала я.

По дороге я позвонила из автомата эксперту-криминалисту из УВД Вахтангу Сипашвили, возможное привлечение которого к этому делу я согласовала с ним накануне. Он не тянул с приездом и был на месте уже через десять минут. Быстро взглянув на предмет своих исследований, он констатировал:

— Работы, выдымо, на час. Максымум два, — и принялся за дело.

Поблагодарив владельца машины за содействие, я поехала в банк. Секретарша Капитонова сообщила, что шеф с утра не появлялся и скорее всего будет только к вечеру. Если вообще будет. Тогда я направилась к дому президента на набережной. Как я и ожидала, дверь мне открыл Ищенко.

— Что вы хотели? — настороженно спросил он.

— Я хотела бы поговорить с Капитоновым.

— Он не в состоянии.

— И тем не менее, — я решительно вошла в квартиру. Ищенко исподлобья посмотрел на меня, выждал паузу и сделал приглашающий жест.

— А что вы хотели спросить? Может быть, лучше отвечу я.

— Нет, мне нужен именно он. Хотя и к вам у меня тоже есть вопросы.

В комнате президента банка была открыта балконная дверь. Снаружи царствовала весна, природа пробуждалась. Чего нельзя было сказать о Капитонове. В его душе, видимо, стояла мерзкая поздняя осень. Он развалился на диване в дорогой рубашке, которую, видимо, не снимал уже несколько дней. На небольшом столике рядом с диваном стояло несколько бутылок дорогих спиртных напитков, все они были открыты. Самое крепкое пойло, шотландское виски, было выпито почти до дна.

Капитонов поглядел на меня взглядом человека, которого в данный момент в этой жизни волнует лишь уровень алкоголя в организме. Спустя полминуты он наконец меня идентифицировал и осклабился:

— А, Танечка… Шерлок Холмс в юбке, как говорил Буба… Человек, рвущийся к истине как к звездам сквозь тернии… Ох уж эти тернии!..

Капитонов с трудом поднялся с дивана и, шатаясь из стороны в сторону, направился ко мне. Скорее всего сказывались привычки президента банка, который по этикету должен встать из-за стола, поздороваться и усадить гостя на подобающее ему место. К сожалению, сейчас это ему не удалось. Он зацепился ногой за столик, опрокинул его и сам грохнулся на ковер. Спиртное полилось из бутылок на пол. Я бросилась приводить все это безобразие в порядок. Капитонов, лежа на полу, слабо махнул рукой в том смысле, что это не имеет для него никакого значения. Подбежал Ищенко и попытался транспортировать своего друга обратно на диван. Капитонов, собрав последние силы, дополз до дивана и улегся на спину. Выпив принесенный Ищенко тоник, он жестом попросил оставить нас вдвоем, закурил сигарету и спросил:

— Ну, что у вас на сей раз? Какие еще новости? Я, откровенно говоря, в последнее время задумываюсь, правильно ли мы поступили, пригласив вас… Вы разрушили мою жизнь, Танечка, абсолютно ее разрушили… Хотя при чем здесь вы, это все она… Да, она… Как она могла?!

— Меня интересует последний вопрос, — оборвала я пьяные разглагольствования Капитонова. — У следствия появилась побочная линия. У Бородулина в городе были друзья. В отношении одного из них есть подозрения, что он причастен к убийствам. Не могли бы вы посмотреть на фотографию и сказать, знаете ли вы этого человека? Он тоже из города Шевченко, как ваша жена.

Я вынула из сумочки конверт, в котором лежала фотография мужчины. Капитонов взял ее в руки, долго всматривался, нервно вертел в руках, потом вернул и облегченно вздохнул:

— Нет, этого человека мне видеть не приходилось.

Капитонов лежал в какой-то прострации, свесив руку с зажженной сигаретой. Пепел с нее уже два раза упал на ковер. Я подошла к дивану, взяла из рук Капитонова сигарету и затушила ее.

— Это все, Виктор Михайлович.

Капитонов как будто не слышал меня. Он лежал с мутными открытыми глазами и рассматривал узоры на потолке. Я, не прощаясь, вышла из комнаты. У двери меня поджидал Ищенко. Уже в прихожей я обратилась к нему:

— Вы могли бы определить, видели вы этого человека или нет?

— Да, конечно, — с готовностью откликнулся Ищенко. — Давайте я посмотрю.

Я вынула из кармана куртки конверт с фотографией и дала ее Ищенко. Он вышел на свет, так как в прихожей было темновато, и спустя несколько секунд сказал, что человек на фото ему незнаком. Затем поинтересовался, кто этот человек и какова его роль в этом деле. Я ответила ему так же, как Капитонову. Ищенко был в некотором недоумении:

— А почему он всплыл так неожиданно?

— Следствие выясняет сейчас новые факты, — я забрала фотографию из рук Ищенко и положила обратно. Уже когда я совсем собралась уходить, Ищенко порывался еще о чем-то меня спросить, но передумал и молча закрыл за мной дверь.

Я зашла в лабораторию к Сипашвили. Он поднял на меня свои карие кавказские глаза и спросил:

— Ну что?

— Есть, готово, — отозвалась я и вынула два конверта с фотографиями абсолютно разных, но одинаково коротко остриженных людей. — Эту смотрел Капитонов, эту — Ищенко. Если результатов не будет, завтра привезу новые, — сказала я, имея в виду Синицына.

— Харашо, — нараспев произнес Вахтанг и скрылся в соседней комнате, где находилась аппаратура.

Через пятнадцать минут он вышел:

— Я нэ знаю сути дэла, но, па-моему, тэбе павизло! Рэзультат есть!

Я внутренне напряглась, словно гончая, которая ждет, что дичь вот-вот выскочит из кустов.

— Вот этот, — протянул мне фотографию Сипашвили.

— Ты уверен?

— Слушай, женщина! — с чисто кавказской горячностью сказал Вахтанг. — Если я гаварю, значит, так оно и есть! — и обиженно отвернулся.

Затем, видя мое замешательство, несколько смягчился:

— Что? Нэ ожидала?

— Как тебе сказать… — задумчиво проговорила я. — Даже не знаю. Спасибо.

* * *

Вечером того же дня, узнав необходимый мне адрес, я поехала к двухэтажному особняку в Заводском районе. Дом был построен недавно и принадлежал явно состоятельному человеку. Я позвонила в дверь у ворот, и через некоторое время ее открыл хозяин.

— Здравствуйте, еще раз, Сергей Леонидович. У меня к вам несколько вопросов.

Ищенко раздраженно поморщился и нехотя пригласил меня в дом. Внутри было довольно опрятно, но ощущался недостаток женской руки. Мы прошли на второй этаж и уселись в креслах около камина. Тихо мурлыкая, с дивана спрыгнула кошка и спустя некоторое время устроилась на коленях Ищенко.

— Вы хорошо устроились, — похвалила я обстановку в квартире. — Хотя, по-моему, чувствуется, что женщины бывают здесь редко.

— Спасибо. Что касается женщин, то с ними столько проблем. Вот, например, с вами. Хотя я рад, что вы докопались до истины. Могло ведь все кончиться еще хуже. Мало ли чего можно было ожидать от этого союза друга-предателя и похотливой взбалмошной сучки, — при этих словах глаза Ищенко засверкали нездоровым блеском, — которые ради удовлетворения своих корыстных интересов и сексуальных наклонностей были готовы на убийство друзей. А могут ли вообще быть у женщины друзья? — задал риторический вопрос Ищенко. — Я не верю в искренность женщин. Настоящая дружба — удел мужчин.

— Вы, я вижу, нас не очень-то жалуете. Я имею в виду женщин вообще и Ольгу Капитонову в частности. Ваша же забота о Капитонове, как бы это сказать, несколько перенасыщена. В свете намеков, которые бросали некоторые ваши товарищи, это выглядит довольно странно…

— Каких намеков? — раздраженно спросил Ищенко.

— А на что, по-вашему, намекали Буцаев и Скоробогатов? А уж «похотливая сучка» Ольга прямо заявила о вашей, мягко говоря, нестандартной сексуальной ориентации. Кстати, на коленях у вас кошка или кот?

Ищенко сбросил кота на пол и закричал:

— Моя сексуальная ориентация является моим личным делом! Какого черта вы лезете в чужую жизнь? Вас наняли для выполнения определенных функций, вот будьте добры этим и занимайтесь! Что вы еще хотите у меня выяснить? Ваше расследование практически закончено, преступники известны. Вас что, мучает совесть от того, что представительница вашего пола окажется на скамье подсудимых?

— Меня мучает совесть потому, что там может оказаться невинный человек. Я заметила, что из поля моего зрения исчезли двое — вы и ваш друг, или возлюбленный, Капитонов. Я и раньше замечала какую-то связь между вами, но не могла определить ее характер. Все остальные альянсы и мезальянсы в вашей дружеской, с позволения сказать, компании мне были известны и были профильтрованы в ходе расследования. А вы как бы оказались за бортом. Мне на определенном этапе показалось, что все уж слишком хорошо складывается: и личность киллера, и вишневая «девятка» поблизости. Зачем преступнице убивать киллера на месте преступления, а не отвезти его за город и не выбросить куда-нибудь в овраг?

— Это вполне мог быть эмоциональный срыв. Все-таки женщина, — ехидно заметил Ищенко.

— Возможно, хотя это серьезный просчет с ее стороны.

— Я согласен с вами. Но зачем вы мне все это рассказываете?

Я продолжила:

— Если предположить, что Ольгу подставили, то у меня был единственный путь доказать это. Я проверила оперативные данные по угонам машин, аналогичных машине Ольги, и выяснила, что похожая «девятка» была угнана шестого, а найдена восьмого апреля. Вы помните тот портрет приятеля убитого киллера, который я привозила сегодня днем в квартиру Капитонова? Вы еще удивились сначала, а потом проявили некую заинтересованность.

— Да, а что?

— А то, что вы сами допустили ряд промахов, Сергей Леонидович. Это вы сказали мне о том, что Ольга в случае смерти Капитонова станет владелицей солидного пакета акций банка. Все это в принципе было вполне логично, но и заставило задуматься о вашей заинтересованности в том, чтобы я получила дополнительную лишнюю информацию для разоблачения Ольги.

Ищенко внимательно смотрел на меня ненавидящим взглядом. Я в данный момент олицетворяла для него весь спектр негативных эмоций, которые вызывал у него женский пол.

— Что касается фотографий, это были изображения уголовников, которые к этому делу не имеют никакого отношения.

— Зачем же вы их мне показывали? — тихо спросил Ищенко.

— Таким образом я снимала ваши с Капитоновым отпечатки пальцев. А до этого сегодня утром были сняты отпечатки пальцев с автомашины, угнанной накануне покушения на Буцаева. Догадываетесь, чьи отпечатки там были обнаружены?

Лицо Ищенко побелело. Он замер, уставившись на меня горящим взором.

— Вот теперь я могу точно сказать, кто убивал своих друзей. Это ваша с Капитоновым мини-группировка таким образом взяла верх над всеми остальными.

— Виктор здесь ни при чем, — как бы очнувшись, сказал Ищенко. — Он вообще ничего не знал. Он ничего не видел. Он не догадывался ни о чем, что творилось вокруг. Он давно уже утратил чувство реальности. Его предали все, в том числе жена. Со студенческих пор все изменились, кроме меня. Он ничего не знал, — как заклинание повторял Ищенко. — Я один действовал на свой страх и риск, — уже откровенно начал говорить он.

— Как же вы нашли киллера?

— С него все и началось, — нервно заламывая руки, пробормотал представитель сексуальных меньшинств, постоянно перемещаясь вдоль камина. — Я давно хотел поставить этих подонков на место. Как-то раз случайно в баре я познакомился с одним человеком, который… Ну, в общем… — начал мяться Ищенко. — Ну, словом, когда мы с ним познакомились поближе, выяснилось, что он уголовник, сам жил в Шевченко, знал Ольгу по стрелковому клубу. Тут у меня и возникла идея, которая впоследствии преобразовалась в план.

Бородулин был садист и извращенец. Мне его абсолютно не жалко. Но с его помощью можно было убрать всех этих мерзавцев, которые предали идеалы дружбы и старались сожрать друг друга.

Устранив киллера, я бросал тень на Ольгу, подкрепив это доказательствами в виде «девятки» и пистолета. И никто бы ничего не узнал. И никто бы ничего не узнал, если бы не ты, сука! И никто не узнает, — Ищенко безумным взглядом уставился куда-то в сторону камина, затем неожиданно извлек из угла кочергу и направился в мою сторону.

— Что вы собираетесь делать? — спокойно спросила я.

— Я собираюсь размазать твои мозги по каминной решетке.

— Вы ответите за это.

— Ты удобришь землю на моем огороде позади дома, — он замахнулся, но я вовремя успела вскочить с кресла. Удар оказался сокрушительной силы и превратил кресло в табуретку — спинка была изуродована напрочь. Ищенко по инерции подался вперед. Я воспользовалась этим и нанесла ему удар кулаком по почкам. Ищенко взвизгнул, но устоял на ногах. Тогда моя нога взлетела к его челюсти, и неудачливый Джек-Потрошитель затих на ковре.

Я подошла к окну и подала условный знак рукой. Через пять минут квартира Ищенко была заполнена милиционерами в форме и штатском. Я вытащила из кармана диктофон и передала кассету капитану Колпакову.

— Здорово ты ему двинула, — сказал Колпаков, глядя на лежащего до сих пор без сознания Ищенко.

— За всех женщин постаралась. Будет знать, как с нами связываться!

Эпилог

События последующих двух недель вспоминаются мне сейчас обрывками диалогов, отдельных фраз людей, которые были задействованы в этом деле.

* * *

Мне вспоминается опустошенное лицо Ольги Капитоновой, сидевшей на кухне в небольшой, но уютной квартире Владимира Синицына, как-то отрешенно крутящей в руках чашку недопитого кофе.

— Честно говоря, я не представляю, как дальше жить после всех этих событий, — почти безразлично произнесла Ольга.

При этих словах сидевший рядом с ней Синицын забрал из ее рук чашку и взял ее руку в свою, таким образом как бы давая понять, что как Ольга будет жить дальше — пока неясно, но с кем — уже однозначно. Это придало Ольге силы, и она начала рассказ о том, как еще в институте Володя предложил ей, тогда еще совсем молоденькой дурочке, руку и сердце, которые она с легкостью отвергла, не придав этому значения. Тогда ее сердце занимал веселый, фонтанирующий шутками и идеями Витя Капитонов, в которого были влюблены все девчонки курса. Несмотря на то что уже тогда в характере Виктора была заметна ветреность, поддерживаемая чрезмерным вниманием противоположного пола. Но Ольга все же считала, что это просто молодость. Тем более что Виктор был так обаятелен. Со временем это должно было пройти, считала Ольга, потому что ее искренняя преданность ему не могла не остаться незамеченной.

Что же касается Синицына, то он так и не женился, был, что называется, влюблен в Ольгу издалека.

— Глубоко в душе у меня жило чувство, что в жизни у меня есть человек, который поможет мне в трудные минуты, — сказала Ольга о Синицыне. — Виктор знал об увлечении Синицына, но считал это несерьезным.

И уже позже, когда Виктор стал отдаляться от нее, занимаясь бизнесом, оставив ее сидящей в четырех стенах фешенебельной квартиры, чувство одиночества и тоски стало для Ольги непереносимым. Кроме всего прочего, она знала, какие собрания и презентации проводит компания в профилакториях, домах отдыха и турбазах.

— Он хотел совместить все: и мою любовь, и мою верность, и разврат вне дома, — горько сказала Ольга.

Тогда все это и началось: ее неожиданно возникшее ответное чувство, тайные встречи. Ольга несколько раз порывалась сказать об этом Капитонову, но так и не решилась. Отношения в фирме между старыми друзьями складывались непросто.

С тех пор, как убили Салтыкова, Синицын и Ольга жили в постоянной тревоге.

— Я с самого начала чувствовал в этом какой-то подвох, но не мог понять его природу. Я знал, что это направлено против нас, но не понимал, откуда идет зло. Я понял это слишком поздно, когда арестовали Ольгу. Хотя опять же не до конца, я подумал, что это интриги Виктора.

Позже я узнала, что Владимир и Ольга собираются покинуть город и уехать в Москву. Синицын вышел из совета директоров банка и собирался открыть на принадлежащий ему капитал свое дело в столице.

* * *

Мне вспоминаются показания Ищенко, который был прижат доказательствами, что называется, к стенке и ничего не скрывал. Он угрюмо и спокойно отвечал на все вопросы следователя, полностью смирившись со своей судьбой. Единственный раз Ищенко проявил горячность и несдержанность, когда следователь стал задавать вопросы о возможной причастности Капитонова к преступлениям.

Всяческую причастность президента банка Ищенко отрицал напрочь, беря всю вину на себя. Мне даже показалось, что он чувствовал свою вину за испорченную жизнь шефа.

* * *

Наиболее сильное впечатление на меня произвела сцена, увиденная мной поздним апрельским вечером в кабинете Колпакова. На стуле в центре комнаты сидел человек в белой, но очень несвежей рубашке с небрежно засученными рукавами и нервно курил предложенные ему Колпаковым дешевые сигареты. Лицо, не знавшее бритвы несколько дней, заросло щетиной. В волосах явно проступила седина.

— Вы знаете, я всегда хотел жить, получая от жизни радости. Чтобы не было обидно за время, потраченное впустую. Я любил женщин, компании, шумное веселье, мне всегда хотелось жить красиво, ни в чем себе не отказывать. Когда нам повезло в бизнесе, я все это получил: престижную квартиру, роскошный автомобиль, стильную одежду и мебель. Я радовался этой жизни.

Капитонов выпустил дым изо рта, помолчал немного, затем продолжил:

— Мне хотелось всего попробовать. Я и раньше замечал, что Сергей смотрит на меня как-то странно, почти как девушка. К вниманию девушек-то я привык, а это показалось мне чем-то новым, отчасти даже забавным. Мне захотелось попробовать и это, и я пошел ему навстречу. Уже потом я понял, что это не мое — интимное общение с ним не доставило мне никакого удовольствия. Тогда происшедшее показалось мне просто эпизодом в моей бурной, насыщенной событиями жизни.

К сожалению, для Сергея все было гораздо серьезнее. Он всегда был не таким, как все. Женщины его практически не интересовали. Но хуже всего, что он… вы, видимо, будете смеяться… влюбился в меня. Я тоже смеялся до тех пор, пока не понял, насколько это серьезно. Я пытался отстраниться, помочь ему забыть об этом, и одно время мне казалось, что он угомонился. Но, видимо, не до конца…

Капитонов нервно закурил, глаза его увлажнились, и он продолжил:

— Понимаете, этот ничего не значивший для меня эпизод, привязанность этого странного человека ко мне в конечном счете вдруг обернулись для всех нас страшной трагедией. Бизнес разрушен! Да что там бизнес!.. Вся жизнь разрушена! Ольга ушла, друзей практически нет. Чем мне жить дальше, я не знаю…

Мне стало невыносимо больно смотреть на этого плачущего человека, еще недавно излучавшего оптимизм и самоуверенность. Я тихо покинула кабинет.

Возможно, имевшиеся у этого человека деньги помогут ему. Вряд ли, конечно, они его осчастливят. Однако такие натуры, как Капитонов, слишком любят жить. С деньгами проще вернуть утраченное душевное равновесие или хотя бы его иллюзию.

* * *

Наступило обычное майское утро. Вчера вечером раздался звонок от очередного клиента, который, не изложив сути дела, нервно объяснил, что нуждается в моих услугах.

Сев в свой автомобиль, я долго не хотела трогаться с места, нежась под лучами ласкового солнца. Появились первые листочки на деревьях, жизнь продолжалась, и мне страшно не хотелось слышать о том, что кого-то у подъездов поджидают киллеры, что кого-то хотят обокрасть недобросовестные партнеры по бизнесу, а у кого-то просто отчаянно блудит одуревшая от скуки и невнимания жена. Но дело есть дело… Я повернула ключ стартера и погнала автомобиль по весенним улицам.

Оглавление

Глава 1 Смерть друга

Глава 2 Информатор из спецслужбы

Глава 3 Жена банкира

Глава 4 Оргия

Глава 5 Конкурент

Глава 6 Еще одно убийство

Глава 7 Сети для киллера

Глава 8 Тайное свидание

Глава 9 Арест жены банкира

Глава 10 Неожиданная развязка

Эпилог

Реклама на сайте