«Мышеловка для телохранителя»

Марина Серова Мышеловка для телохранителя

Глава 1

Положение, в котором я оказалась, мне не то что не нравилось, оно меня буквально бесило. Еще сегодня утром настроение у меня было прекрасное, я, как ребенок, радовалась теплым лучам солнца, строила романтические планы и рассчитывала перед сном посидеть перед телевизором с чашечкой дымящегося ароматного кофе. Перспектива же сегодняшнего вечера оказалась совсем другой. Похоже, мне предстоит заночевать на жестких тюремных нарах в камере предварительного заключения.

Да, именно здесь я и находилась на данный момент. Бодигард Женя Охотникова оказалась запертой в камере-одиночке, как какой-нибудь распоследний уголовник.

Но самое неприятное заключалось в другом — мое будущее выглядело далеко не радостным. Впереди суд и годы заключения в тюрьме для женщин. Влупят тебе, Женька, на полную катушку. Годков эдак пятнадцать. Как-никак убийство первой степени. И скорее всего, еще и предумышленное. Никто ведь не станет разбираться, что я этого Анатолия знала-то два дня с хвостиком. Как пить дать, не станет. Наплюют на это дело с высокой колокольни. Тем более этот гнусный заносчивый майор. Следак из прокуратуры.

Я обвела глазами свою камеру. Да, Охотникова, докатилась. Ни тебе приличной постели, ни душа, ни телевизора. Одни голые, холодные стены.

Я со злостью сжала кулаки. Что же теперь мне делать? Как доказать свою невиновность? Эти наглые менты мне даже позвонить не позволили, начихав на права гражданина нашей благословенной России.

Впрочем, винила я в своей теперешней ситуации не только сотрудников правоохранительных органов и злой рок, но в первую очередь себя лично. Потому что, если по-хорошему разобраться, вляпалась я в эту историю по-глупому. Да еще как!

* * *

Все началось, если честно, с обычной попойки. Дело в том, что моя старая приятельница, с которой вместе учились еще в школе, посетив с дружественным визитом наш славный город Тарасов, нагрянула неожиданно ко мне. Было это позавчера. Часов в шесть вечера. Пришла Ксюшка (так звали мою бывшую сокурсницу) не одна, а с какой-то длинноногой шатенкой, по своей худобе здорово смахивающей на нынешних манекенщиц. Обе уже были изрядно навеселе.

Когда-то мы с Ксюхой очень дружили. До тех пор, пока судьба не развела наши персоны в разные стороны. Я отправилась учиться в Ворошиловский институт, которому, в принципе, и обязана нынешней карьерой, а моя подружка пошла по стопам своей мамаши. То есть решила до конца дней своих проработать бухгалтером. Изредка нам доводилось видеться, с каждым годом подобные встречи становились все реже и реже. И вдруг такой сюрприз.

После всех приветственных поцелуев и обниманий Ксюшка заявила мне, что у ее знакомой по имени Ира сегодня день рождения, и они в честь такого грандиозного праздника гуляют по-русски. То есть со всем размахом.

— Айда с нами! — весело предложила мне Ксюшка. — А чего? Мы с тобой уже, бог знает сколь, не видались. Поболтаем. Давай, Женя.

— А куда путь-то держите? — поинтересовалась я.

— В казино, — подала голос Ира, неопределенно махнув зажатой в пальцах сигаретой.

— Во-во, — поддержала именинницу Ксюшка. — Страсть, как охота, поиграть в рулетку!

— Это чревато, — высказала я здравую мысль.

Но подругам было сейчас не до здравомыслия. Все, чего им хотелось в данный момент, так это приключений. И неважно каких.

— Мы же не корову будем проигрывать, — хихикнула Ксюшка.

Я не стала с ней спорить, а лишь пожелала удачно провести вечер.

— Эй! — удивленно воззрилась на меня сокурсница. — Разве ты не поедешь с нами?

— Нет.

У меня действительно не было желания развлекаться. Я только что закончила сложнейшее дело, которое отняло у меня огромное количество энергии и жизненного потенциала. С другой стороны, я бы с удовольствием пообщалась со старой подругой, но без всяких походов в казино.

И Ксюшка, и Ира тут же в два голоса принялись меня уговаривать, каждая приводя несокрушимые аргументы. Ксюшка давила на старую дружбу. Ира — на то, что вечер будет незабываемым. Дескать, прекрасный ужин, масса развлечений и самое главное — веселье.

На переговоры мы потратили минут двадцать, и, в конечном итоге, я сдуру согласилась. Общим голосованием мы выбрали казино «Мечта» и отправились туда на Ирином новеньком «БМВ».

Честно говоря, в «Мечте» я не была ни разу, хотя и много слышала об этом престижном местечке. Клиентура здесь бывала высокого разряда. Среднестатистический человек смог бы попасть сюда только в том случае, если бы накапливал деньги несколько месяцев подряд, абсолютно отказавшись от еды.

В ресторанный зал мы не пошли, а прямиком направились в игральный. Тут мои спутницы, охваченные азартом, позабыв обо всем на свете, с лихорадочным блеском в глазах ринулись к рулетке. Я перестала для них существовать. И чего, спрашивается, они меня звали?

Жутко обозлившись на Ксюшку и ее подругу-именинницу, я сперва твердо решила покинуть «Мечту», не прощаясь с ними, и вернуться домой. Я уже направилась к выходу с этой целью. Но остановилась. Здрасьте, пожалуйста. А зачем я тогда вырядилась? Да и вообще глупо уходить отсюда, и не изведав всех прелестей столь уютного заведения. Или хотя бы их части. В конце концов, когда я еще сделаю такую вылазку?

Приняв это решение, я отправилась для начала в бар, где заказала кофе и легкую закуску. Тихонько лилась музыка, люди о чем-то вполголоса разговаривали друг с другом, одним словом, атмосфера была приятной.

И тут я заметила элегантного господина в шелковой рубашке и с набриолиненными волосами. На вид ему было чуть больше тридцати. Стройный, подтянутый, с гордо посаженной головой. Но самым замечательным в его внешности были глаза. Миндалевидные, с какой-то грустной поволокой. Казалось, они затягивают тебя.

Молодой человек сидел поблизости и не сводил взгляда с моей скромной персоны. Всякий раз, когда я оборачивалась в его сторону, он расплывался в ослепительной улыбке, выставляя напоказ белоснежные ровные зубы.

По истечении нескольких минут, когда чашка моя опустела, он совершенно неожиданно возник рядом и произнес приятным баритоном:

— Добрый вечер. Скучаете?

— С чего вы взяли? — покосилась я на него. — Просто жду своего приятеля.

В ответ он лишь рассмеялся. Признаться, смех у него был мелодичный и совсем не обидный.

— Что вас так развеселило? — спросила я не так сурово, как хотелось бы.

— Упоминание о вашем приятеле. О несуществующем, кстати.

— Да? Вы что — телепат? Или провидец?

— Можете звать меня просто Толей, — ответил он. — А что касается моих телепатических способностей, тут я вынужден вас разочаровать. Дело в том, что я видел, как вы приехали сюда с двумя подругами.

— Так вы давно за мной следите? — я все-таки не удержалась от улыбки.

— Откровенно говоря, да.

— Это нехорошо.

— Нехорошо, — согласился он. — Но раз уж так получилось, теперь ничего не исправишь. Могу я узнать имя прекрасной дамы?

— Мое то есть? Женя.

— Очень приятно, — он галантно взял мою руку и поцеловал.

Я вдруг поймала себя на мысли, что лицо собеседника, представившегося Анатолием, вроде бы мне знакомо. Где-то я его уже видела. Но где?

— Хотите чего-нибудь выпить? — меж тем предложил мой новый знакомый.

— Можно.

Я уже поняла, что сегодня вечером у меня будет кавалер. Да и чего греха таить, Анатолий мне нравился. Он располагал к себе с первой же минуты общения.

Спустя минут двадцать я уже напрочь забыла и о неверных подругах, вытащивших меня из дома, а затем бросивших на произвол судьбы, и о том, что собиралась уехать домой. Словом, повела себя, как дура…

* * *

Впрочем, это сейчас я так рассуждаю, сидя в промерзлой камере. Задним умом мы все крепки. Тогда же я не считала себя дурой, да и вообще не видела ничего такого уж необычного в случайном знакомстве.

В казино «Мечта» мои мысли будоражило лишь одно. Откуда мне знакомо лицо подсевшего ко мне молодого человека?

— Где ты работаешь, Толя? — мы почти сразу перешли с ним на «ты».

— Да так, — уклончиво ответил он. — Тружусь на благо родины.

— Темнишь?

— Почему же? — рассмеялся он. — Я — обычный бизнесмен нового времени. Имею свою компанию. В общем-то, ничего интересного.

— Это только тебе не интересно, — сказала я.

— Да ты понимаешь, Женя, просто я не люблю разговаривать о работе, когда нахожусь вдали от нее. Для чего? Мы же с тобой отдыхаем? А эта чертова компания и так отнимает у меня все время и силы.

— Ладно, как знаешь, — я пожала плечами.

— У меня есть одно предложение, — произнес Анатолий, пожирая меня своими глазами-магнитами. — Хочешь посмотреть, где я живу? Недавно построил себе скромный загородный домик, в аккурат к лету, а ни одной живой души в гостях еще не было. Станешь первой?

— А ты не теряешь времени даром, — прищурилась я. — Сразу, как говорится, быка за рога.

— Ну, зачем все опошлять, Женя? — возмутился он. — Я ведь от чистого сердца. Скрывать не стану, ты мне очень нравишься. Скажу больше, кажется, я влюбился с первого взгляда. Не веришь?

— Не очень.

— Я никогда не вру, — взгляд Анатолия действительно был честным и открытым, особенно в эту минуту.

Но поразмыслив, я все же решила отказаться от его предложения. Из чувства самоуважения. Вот если он захочет познакомиться со мной поближе, тогда посмотрим. А так — нет.

— В следующий раз, — сказала я ему.

— Ловлю на слове, — тут же оживился Анатолий.

Тем не менее я не стала сопротивляться, когда он предложил мне из бара перебазироваться в зал-ресторан. Наше знакомство продолжилось там.

* * *

В двери камеры с лязгом раскрылось маленькое окошечко, и охранник зорким взглядом отследил мое местонахождение. Убедившись, что я на месте и никуда не испарилась за последний час, он скрылся. Можно подумать, что отсюда есть возможность сбежать. Я огляделась. Ну конечно. Если только стены прогрызть.

…Лучше бы я тогда сразу уехала домой и в тот же вечер раз и навсегда выбросила нового знакомого по имени Толя из своей взбалмошной головы.

* * *

На самом деле дома я оказалась далеко за полночь. Причем привез меня именно Толя. Устроившись на заднем сиденье черного «Фундая», он вовсю наглаживал мою руку и не переставая сыпал комплиментами. Мне даже стало неловко перед его водителем, хотя тот и не обращал на нас никакого внимания. Уставившись немигающим взглядом в лобовое стекло, здоровенный детина в майке, с обритым под ноль массивным черепом, следил за дорогой. Лица здоровяка-водителя я не видела, но почему-то представляла его исполосованным шрамами.

Когда мы с Анатолием вышли из автомобиля около моего дома, я все-таки не удержалась и бросила взгляд на подручного своего кавалера. Я ошиблась. У того было совершенно обыкновенное и, можно даже сказать, никакое лицо. Гладко до синевы выбрит, глаза глубоко посажены, нос прямой, губы плотно сжаты. Серьезный тип. Наверное, старательный очень. И молчун.

Я поинтересовалась на эту тему у Толи.

— Степан-то? — переспросил он. — Да, очень серьезный. Слова лишнего не вытянешь. Всегда погружен в собственные думы. — И тут же забыв о водителе, Толя переключился на другую тему: — Когда я смогу тебя увидеть?

Лучше бы я сказала «никогда». Черт бы побрал мою склонность к романтическим приключениям!..

Я тяжело вздохнула и приняла горизонтальное положение, заложив руки за голову. Ужасно жестко. И как это, интересно, урки годами могут лежать на таком? Ничего, Женька, тут же я ответила сама себе, скоро узнаешь.

* * *

Вчера я провела с Анатолием весь день. Когда он утром заехал за мной, предварительно позвонив по телефону, то сообщил, что мы отправляемся на лоно природы. Пикник длился весь день, а вечер прошел почти по тому же сценарию, что и предыдущий. Только на этот раз ужин состоялся в ресторане «Прага». С каждой минутой Толя нравился мне все больше и больше. Он очень живо и интересно рассказывал мне о своих зарубежных командировках, о людях, с которыми ему приходилось знакомиться, и много других разных историй из своей жизни. Я тоже в долгу не осталась. Пересказала ему большую часть своей биографии.

Анатолий вновь периодически заговаривал о моем визите в его загородный домик и под конец ужина добился-таки определенного соглашения. Я пообещала ему, что завтра непременно побываю в его обители.

Вместе со своим водителем Степаном, все так же молчавшим на протяжении пути, Толя доставил меня домой. Я осталась довольна теми впечатлениями, которые испытала.

Я не обманула своего нового друга. Утром следующего дня мы выехали за город, и черный «Фундай» в умелых руках Толиного мордоворота направил свои колеса в сторону таинственного домика, о котором было столько говорено.

Под определение «скромный», как в день нашего знакомства выразился Толя, увиденный мною особняк явно не подходил. Трехэтажное строение занимало огромное пространство, а помимо него на территории так называемой загородной «дачки» располагался еще и внушительных размеров сад с местами для отдыха, бассейном и мини-солярием.

— Впечатляет? — наблюдая за моей реакцией, спросил Анатолий.

— Еще бы! — выдохнула я.

— Мы можем провести здесь не один день, если захочешь, — предложил он.

— Об этом уговора не было. Но, так и быть, я подумаю.

— Пойдем в дом, — сказал Анатолий, а затем, обернувшись к своему водителю, распорядился:

— Можешь ехать, Степан. Возвращайся вечером, часикам к девяти.

Тот понятливо кивнул, и «Фундай», резко взяв с места, покатил прочь.

Мы вошли в особняк. Признаться, взглянув на его наружный вид, я уже настроилась нечто подобное лицезреть внутри. И тем не менее не смогла удержаться от немого восхищения. В такой домик, наверное, Толя вбухал уйму денег. И уж никак не наших, российских рублей.

— Подожди меня здесь, — сказал он, когда мы очутились в просторной гостиной. — Я накину что-нибудь домашнее.

— Зачем? — лукаво посмотрела я на него.

— Хочу лично приготовить для тебя обед, — он подмигнул мне и скрылся за дверью одной из боковых комнат.

Я осталась одна. Но скучать вовсе не собиралась. Здесь, в Толиной гостиной, было на что посмотреть. Одна его коллекция картин, украшавшая стены, чего стоила. И вкус, по-моему, у Анатолия был отменный.

Не спеша шествуя вдоль стен и разглядывая картины, я приблизилась к окну. Отсюда вид был еще более замечательный, чем снаружи. Клумбы с изысканно подобранными цветами, травка ухожена, а деревья подстрижены опытной рукой. Похоже, Толя держал прислугу, которая следила за всем, а может, и садовника.

Но сегодня никого не было. Видимо, хозяин отправил всех, получив мое согласие приехать сюда. Или…

Мои мысли неожиданно были прерваны двумя громкими выстрелами, расколовшими идеальную тишину. Я резко обернулась. В том, что выстрелы прозвучали в той комнате, куда удалился Анатолий, я не сомневалась ни на секунду.

Ах черт! Как опрометчиво я поступила, не взяв с собой сегодня свой верный револьвер. Но я же в конце концов ехала на романтическое свидание, а не на бойню.

Я метнулась к двери, за которой скрылся Анатолий. Она была заперта изнутри. Приложила ухо к косяку. Тишина. Может, мне померещилось? Когда по работе то и дело сталкиваешься с подобными вещами, это возможно.

— Толя! — я постучала в дверь кулаком.

Гробовая тишина.

— Толя!

Я с силой толкнула дверь плечом. Она слегка поддалась, но не открылась. Удвоив усилия, я добилась результата. Дверь слетела с петель, и я буквально ввалилась в комнату, которая оказалась Толиной спальней.

Я застыла на пороге, потому что Анатолий лежал на полу рядом с кроватью лицом вниз. Под ним растеклась бурым пятном лужа крови. Одна рука неестественно подвернулась под тело, другая в предсмертной судороге сжала кусок покрывала, свисающего с кровати. Одет он был не так, как по приезде. На Анатолии был дорогой махровый халат, перетянутый в поясе, и сланцы на босу ногу. Выходной наряд валялся тут же, на кровати. Видимо, хозяин так и не успел убрать его в шкаф.

Никого больше в комнате не было. Лишь в двух шагах от безжизненного тела я заметила «кольт» тридцать восьмого калибра, сиротливо валявшийся на паркете. Убийца не счел нужным забрать его, а, сделав свое черное дело, бросил орудие убийства на произвол судьбы.

Я остолбенела, не зная, как поступить. То ли вызвать милицию, то ли «Скорую», то ли бросаться на поиски злоумышленника в надежде на то, что он не успел далеко уйти. Подойти к Анатолию я боялась.

И тут моя дилемма решилась самым неожиданным образом. Выбор отпал сам собой, потому что позади меня раздался топот ног, производимый сразу несколькими бегущими, и грозный окрик:

— На пол! Руки за голову!

Я не собиралась сопротивляться и тут же исполнила бы приказание, но прибежавшие люди оказались очень нетерпеливыми. Не раздумывая, мне врезали прикладом между лопаток, и я рухнула на пол, вовремя положив руки на затылок, во избежание дальнейших карательных действий.

Приподняв голову, я осмотрелась. В спальню ворвались пять человек в камуфляже и с автоматами наперевес. Позади меня стоял еще один. Я чувствовала это по его тяжелому сопению.

Долго ждать дальнейшего развития событий мне не пришлось. Послышались еще шаги, и вошедший спросил:

— Ну что тут? Два трупа, что ли?

— Никак нет, товарищ майор, — хриплым голосом ответил один из костоломов.

Стало быть, это прибыла наша доблестная милиция.

— Баба — задержанная, — добавил ретивый исполнитель.

Не очень красиво он отозвался о моей персоне.

— Обыщите ее, — лениво бросил майор.

Меня вздернули на ноги и, развернув лицом к стене, быстро и профессионально ощупали.

— Чисто, — отчитался подчиненный.

— Разверните лицом, — сказал главный и, когда приказ был исполнен, добавил уже для меня: — Можете опустить руки.

Майор сидел в кресле у снятой с петель двери и бесцеремонно курил. Внешность его не располагала к задушевному общению. Хитрые, маленькие, похожие на лисьи глазки, нос картошкой, слегка выпирающая вперед нижняя губа. Уже в летах, седеющий и лысеющий господин в штатском. Довольно грузный, с толстыми, как разваренные сардельки, пальцами. «Неприятный тип, — сразу отметила я. — С таким разговаривать будет нелегко».

— Приветствую вас, уважаемая барышня, — произнес он скрипучим голосом, после того как у нас с ним было предостаточно времени, чтобы оценить друг друга. — Позвольте представиться. Старший следователь городской прокураты майор Рулаев Виктор Степанович. А вы кто?

— Охотникова Женя, — ответила я.

— Позвольте взглянуть на документы.

Я протянула ему свое удостоверение телохранителя. Он взял его левой рукой, а правой меж тем стряхнул пепел с сигареты прямо на пол. Затем сигарета вновь прилипла к его нижней губе.

— Интересно, — протянул он, разглядывая мои корочки. — Очень интересно. Давно владеете столь опасной профессией?

— С яслей, — недовольно произнесла я.

— Шутить изволим. Понятно, — он вернул мне удостоверение и затянулся сигаретой. — Ляпишев был вашим клиентом?

Он кивнул в сторону распростертого тела. До этого момента я и не знала Толину фамилию. Ляпишев. И тут я вспомнила, где видела его раньше. По телевизору. Ляпишев Анатолий Геннадьевич являлся генеральным директором трастовой компании «Вектор», с каждым днем все больше и больше набиравшей популярность среди населения. Основался «Вектор» чуть более года назад, и за это время вклады в данную компанию превысили любые самые смелые ожидания.

— Нет, не был, — ответила я майору Рулаеву, глядя прямо в глаза. — Мы с Анатолием были просто друзьями.

— Друзьями, — усмехнулся Рулаев. — Ну-ну. Понятненько. И вот, значит, до чего довела вас ваша дружба?

— Вы подозреваете меня в убийстве? — вскинулась я.

Рулаев рассмеялся.

— Не то что подозреваю, а просто уверен в этом.

Несмотря на свою комплекцию, майор энергично поднялся с кресла и, бросив окурок в пепельницу на тумбочке, прошел к трупу. Нагнулся и пощупал у Ляпишева пульс. Не очень своевременно, как мне показалось. Причем сделал он это очень странно. Вместо того, чтобы коснуться той руки, которая цеплялась за покрывало, Рулаев просунул свою руку под тело Анатолия и проверил пульс на другом запястье.

— Мертв, — констатировал он факт, поворачивая голову ко мне и к подчиненным. — Все ясно, ребята. Убийство налицо. И убийца перед нами, — он описал пальцем в воздухе дугу и ткнул им в мою сторону. — Наденьте на нее наручники и ведите в машину. Я останусь здесь и дождусь экспертов. Исполняйте.

Я не успела ничего сообразить, как стоящий позади парень завернул мне руки за спину и защелкнул «браслеты» на моих запястьях.

— Пошли, — грубо толкнул он меня к выходу.

— Ступайте-ступайте, госпожа Охотникова, — ядовито улыбнулся мне майор. — У нас еще с вами будет возможность пообщаться.

Ребята вывели меня на улицу и затолкали в стоящий у ворот «рафик».

Сначала меня поместили в следственный изолятор, где я пробыла до обеда. В два часа, снова надев наручники, меня доставили в кабинет следователя Рулаева для допроса.

Майор по-прежнему был одет в штатское, а именно в серый двубортный костюм, только сейчас, будучи у себя в кабинете, он позволил себе немного разоблачиться. Пиджак висел на спинке стула, галстук отсутствовал, а верхняя пуговица рубашки с короткими рукавами расстегнута.

— Садитесь, — кивнул мне Рулаев на стул.

Наручники снять с меня не догадались. Или просто не сочли нужным, полагая, что я и в них чувствую себя превосходно.

Я воспользовалась любезным приглашением майора и села.

— Могу я позвонить? — сразу осведомилась я.

— Нет, — он покачал головой и откинулся на спинку своего стула. — Со звонками мы, пожалуй, повременим.

— Вы нарушаете мои права!

— Ну надо же, как мы заговорили. Права. Вы — убийца, дамочка, а убийцам я не предоставляю никаких прав.

— Надо еще доказать, что я убила Анатолия Ляпишева.

— Докажем, — улыбнулся Рулаев. — Можете не сомневаться. У нас есть орудие убийства, мотив и возможность. Слыхали небось об этих трех китах?

— И какой же у меня мотив? — ответила я вопросом на вопрос.

— Допустим, ревность, — весело поделился со мной своими измышлениями Рулаев.

Как только он это произнес, мне сразу стало понятно, что разговаривать с ним, а уж тем более что-либо доказывать, бессмысленно. Похоже, у следователя уже сложилось свое впечатление о происшедшем. Или, вернее, никакого впечатления, ему просто было лень копаться в этом деле, и он решил пойти по пути наименьшего сопротивления. Зачем искать истинного убийцу, когда все можно списать на беззащитную, как ему казалось, девушку и с чистой совестью по-быстрому сдать дело в архив? Я уже была наслышана о подобных методах работы некоторых недобросовестных следователей.

— Ну так как? — Рулаев вынул из пачки сигарету и закурил. — Готовы сделать чистосердечное признание? Добровольно.

— Нет, не готова, — нахмурилась я. — Я никого не убивала.

— Напрасно-напрасно, — посетовал он. — Тогда давайте по порядку. Как вы оказались в доме Ляпишева? Что вас туда привело?

— Анатолий пригласил меня к себе.

— Да ну? А поподробнее можно?

Я не спеша, но и не надеясь на успех, честно поведала следователю все, как было. Начиная с нашего с Анатолием знакомства и кончая услышанными выстрелами в его спальне.

— Складно, — резюмировал Рулаев. — И кто-нибудь может подтвердить ваши показания?

— Никто, — опустила я голову. — Я ведь не знала, что так произойдет, и потому не таскала с собой свидетелей. Хотя… — я запнулась, озаренная замаячившей надеждой. — Это может подтвердить водитель Ляпишева. Во всяком случае, частично.

— Как его фамилия? Где его найти? — без всякого интереса и энтузиазма вопросил следователь, разглядывая в это время дымящийся кончик своей сигареты.

— Я знаю только его имя. Степан.

— Весьма полезная информация.

— Послушайте, — я начинала заводиться. — Анатолий Геннадьевич Ляпишев был очень известным в городе человеком. Я думаю, если вы захотите, то сможете без труда узнать, кто работал у него водителем и где найти этого человека.

— Возможно. Но вы правильно заметили, госпожа Охотникова, если я захочу. А если нет?

Я даже опешила от такой откровенной наглости.

— На нет и суда нет, — стиснув зубы, произнесла я.

Рулаев раскатисто расхохотался.

— Это верно. А вот вам, очевидно, суда не избежать. И мало вам не дадут, Охотникова, могу вас уверить в этом. Так что у вас есть только один выход из положения. Сознаться.

Он говорил все это насмешливым тоном, как бы играя со мной. Впрочем, так оно и было. Майор Рулаев играл со мной, как кошка с мышкой.

Я редко испытывала чувство безудержного неконтролируемого гнева, но сейчас явственно ощутила, как кровь ударила мне в голову и застучала в висках.

— Иди ты знаешь куда?! — кулаки мои сжались так, что аж костяшки пальцев побелели. — Вместе со своими признаниями.

— Очень глупый поступок, Охотникова, с вашей стороны, — Рулаев совсем не обиделся, а продолжал все так же ядовито улыбаться. — Советую вам все хорошенько обдумать до завтра. А завтра мы встретимся снова. Прямо с утречка, как только я приду на работу. Но сегодняшнюю ночь, вы уж не обессудьте, вам придется провести в камере.

Майор нажал какую-то кнопку на своем столе, и, как по мановению волшебной палочки, на пороге вырос доблестный страж порядка.

— Проводите даму, Круглов, в ее апартаменты, — небрежно бросил Рулаев.

* * *

И вот сейчас, когда время уже подступало к полуночи, я коротала время в миниатюрной одиночке и никак не могла заснуть.

Следователь наверняка не врал, когда говорил, что ни в чем не станет разбираться. В убийстве Толи обвинят меня. И больше всего я злилась из-за того, что истинный убийца, который все это затеял, разгуливает сейчас на свободе и наслаждается жизнью, довольный тем, что так легко подставил человека. А в том, что меня подставили, я не сомневалась ни секунды. Все слишком очевидно. Даже милиция приехала слишком быстро и оперативно. Да еще и с группой захвата. Им явно кто-то позвонил и предупредил.

Я резко села на нарах.

Нет, не могу допустить, чтобы кто-то осуществил свои коварные планы за мой счет. Я должна найти этого человека во что бы то ни стало. Кто бы он ни был, черт возьми! Рассуждать, впрочем, было легко, а как это сделать, находясь за решеткой?

Выход один — побег! За ночь я должна что-нибудь обязательно придумать.

Решение было принято.

Глава 2

Проснулась я от того, что лязгнул замок моей камеры. Честно говоря, я даже не сразу сообразила, где нахожусь. Но мышечная боль в спине от долгого лежания на жестких досках и мрачный вид охранника в форме быстро вернули меня к реальности.

— Охотникова, — стараясь быть более грозным, произнес молоденький сержант. — На выход.

— С вещами? — попыталась я пошутить с ним, поскольку и вещей-то у меня с собой никаких не было.

— Без вещей, — не оценил он мои потуги на юмор.

Мы вышли в коридор, и тут же последовала очередная команда:

— Лицом к стене! Руки за спину!

Щелкнули наручники, лишая мои конечности способности к сопротивлению. Но меня это ничуть не беспокоило. Вчера перед сном я уже составила в голове план своего освобождения. А если быть более точной, побега.

Рулаев встретил меня в той же позе, что и вчера. Как будто бы он и не уходил. Только пиджак, висевший на спинке стула, на этот раз был светлый.

— Доброе утро, — поприветствовал меня майор. — Как вам спалось, юная леди?

— Ужасно, — я повела ноющими от боли плечами.

— То ли еще будет, — усмехнулся Рулаев. — Ознакомьтесь-ка с новыми сведениями по вашему делу, — он протянул мне какой-то заполненный бланк.

— Что за сведения? — насторожилась я. Меня это начало раздражать.

— Вы не умеете читать?

— Умею.

— Так прочтите.

Я взяла лист и бегло пробежала по нему глазами. Мне хватило буквально пары секунд, чтобы потерять дар речи от изумления. Оказывается, на «кольте» 38-го калибра, обнаруженном на месте преступления, остались отпечатки моих пальцев.

— Не может быть, — выдохнула я.

Я не прикасалась к оружию.

— Как видите, может, — Рулаев был сама любезность. — А вот это, — в руках у него появился еще один бланк, — показания свидетелей, видевших, как вы приехали с Ляпишевым на его загородную виллу. Больше они никого не видели.

— Какие свидетели? — я протянула руку за бланком, но на этот раз майор мне его не дал, а сунул в ящик стола.

— Это не важно, какие, — произнес он сухо. — Так будем признаваться или нет?

— А как насчет Степана? — поинтересовалась я.

Рулаев вздохнул с улыбкой на устах.

— Несмотря на то, что я вам не поверил, мы все же навели соответствующие справки. Действительно у покойного Ляпишева имелся личный водитель по имени Степан. Фамилия его Лосинский. Прописан по адресу: Улица Кумачова, дом 6, квартира 11. Но, увы, как оказалось, там никто не живет. Ни Лосинский, ни кто-либо другой. Квартира пустует. На всякий случай я оставил по этому адресу своих людей, но не уверен, что это даст какой-то результат.

— А на работе? В «Векторе»? — не отставала я.

— Он не работает в «Векторе». Лосинский был личным водителем Ляпишева, а в компании работает другой человек. Тот, который возил Анатолия Геннадьевича на служебной машине.

Я понуро опустила голову.

— А почему вы так уверены, госпожа Охотникова, что этот Степан сможет вам чем-то помочь? Что значат его показания против этого? — Рулаев кивнул на лист бумаги, который я все еще держала в руках. — Лучше облегчите душу. Мой вам совет от чистого сердца.

— Вы не верите в мою невиновность, Виктор Степанович?

— Я верю только фактам и уликам, — отрубил он.

— Хорошо, — надломленным голосом сказала я. — Что от меня требуется? Письменное признание?

Рулаев криво усмехнулся и закурил.

— Так бы сразу. Нет, ничего писать не надо. Я уже сам составил ваше признание, вам надо только поставить под ним свой автограф. Всего делов-то. Верно я говорю?

Сволочь. Хитрая сволочь. Все-то у него заранее готово. Одно ты не просчитал, майор. Не на ту дуру напал. Связываться с Женькой Охотниковой иногда очень опасно для здоровья.

— Верно, — ответила я. — Давайте, подпишу.

Как и в прошлый раз, Рулаев нажал на одну из кнопок, и на его зов явился тот самый сержант, который привел меня.

— Снимите с нее наручники.

Не вынимая сигарету изо рта, майор достал ручку и вместе с якобы моим признанием аккуратно положил на стол рядом со мной.

— Вот, — сказал он.

— Прочитать-то можно? — осведомилась я, растирая освобожденные запястья.

— Валяйте.

Настроение у Рулаева было лучше некуда. Еще бы, сейчас он в один миг раскроет крупное преступление. Убийство бизнесмена Ляпишева, которое, полагаю, за вчерашний день успело просочиться в прессу и поднять шумиху среди населения. Наверняка майор уже мысленно видел себя подполковником. Только вот в мои планы горбатиться за его новые погоны не входило.

Сделав вид, что углубилась в изучение документа, я переложила его в левую руку, а правую опустила вдоль тела и незаметно для постороннего наблюдателя сжала пальцы в кулак.

Следователь наблюдал за мной все с той же злорадной усмешкой и пускал в потолок клубы дыма. Сержант стоял за моей спиной. Слишком близко стоял глупенький.

— Да, грамотно изложено.

Я положила листок на стол и вроде бы потянулась за ручкой. Слегка привстала. Затем резко развернулась и ударила молодого сержанта кулаком в челюсть, а секундой позже погрузила ступню ему в пах. Не очень гуманно, конечно, тем более, может, у него семейная жизнь еще только впереди, но что поделаешь. Он, как по команде, сначала схватился за лицо, потом сложился пополам и, взвыв от боли, упал на колени. Я, не теряя времени даром, уперлась ладонями в столешницу, а ноги мои, взмыв в воздух и описав дугу, врезались майору в грудь прежде, чем его палец успел нажать необходимую кнопку. Рулаев отлетел назад и, стукнувшись затылком о стену, потерял сознание. Его бесчувственное тело сползло на пол.

Я спрыгнула со стола и обернулась к сержанту. Вовремя. Он уже, превозмогая боль, расчехлил кобуру и впился пальцами в рукоятку табельного оружия. Ну зачем же поднимать шум, приятель?

Я бросилась на него тараном и ударила ребрами обеих ладоней по почкам. Сержант издал глухой звук, руки его безвольно повисли вдоль тела. В следующую секунду я свалила его с ног мощнейшим апперкотом, отправляя тем самым в глубокий нокаут.

Битва закончилась. Быстро и с пользой.

Я, не раздумывая, взяла со стола следователя две бумаги. Свое личное признание и заключение дактилоскопической экспертизы. Затем, подумав секунду, обошла вокруг стола и, выдвинув верхний ящик, достала третий бланк со свидетельскими показаниями. Оказалось, что свидетель был всего один. Некто Катаев Андрей Михайлович. Я понятия не имела, кто это такой и что он собой представляет, но на будущее пометила себе выяснить.

Сложив все три бумаги вчетверо, я засунула их под блузку за ремень джинсов. И после этого покинула кабинет майора Рулаева.

На этаже мне, к счастью, никто не встретился, а вот на выходе сидел толстый дежурный с висячими усами.

— До свидания, — вежливо сказала я ему, демонстрируя одну из своих лучших улыбок. — Вот мой пропуск.

В ответ он хмуро кивнул и потянулся рукой в окошечко. Я мгновенно перехватила его за запястье и изо всех сил дернула на себя. Он так и впечатался лбом в стеклянную перегородку. Удар получился что надо. Толстяк обмяк и погрузился в забытье. С облегчением вздохнув, я покинула здание.

Вот и все. Не так уж это и сложно оказалось, Женя. Я действительно чувствовала себя на высоте. Но расхолаживаться не было времени. Рулаев пробудет в забытьи минут пять, ну максимум десять. Следовало срочно уносить ноги подальше отсюда.

Я тормознула первого попавшегося частника и назвала свой домашний адрес. Первым делом я собиралась созвониться с одним хорошим знакомым, тоже сотрудником прокуратуры. Подставили меня под убийство или я вляпалась случайно, неизвестно. А потому не стоит действовать на свой страх и риск. Лучше подключить к этому делу компетентные органы. Но не такие, как майор Рулаев, а те, которые станут искать истинного убийцу, попутно защищая мои интересы.

Июльское солнце палило нещадно, и я, сидя на переднем сиденье старенького «жигуленка», буквально обливалась потом. В такую жару не до поисков убийц. Чем гоняться с высунутым языком по солнцепеку, выискивая хоть какие-нибудь следы, значительно лучше отдыхать на пляже невдалеке от прохладной водички. Или, на худой конец, в чуть тепленькой ванной.

Водитель остановил машину прямо у моего подъезда.

— Подождите меня здесь, — попросила я. — Недолго. Минут десять, пятнадцать.

— Хорошо, — ответил парень в ярко-синей рубашке и, откинувшись на сиденье, закурил.

Я вышла из машины и зашагала к подъезду, стараясь сосредоточить свои мысли так, чтобы использовать время рационально и продуктивно. А именно: я решила не задерживаться долго в квартире и не звонить оттуда. Возьму только записную книжку, так как не помню наизусть номер нужного мне телефона, револьвер и что-нибудь из одежды. Хорошо бы еще тетушки не оказалось дома. А то придется потратить драгоценные секунды на объяснения.

Однако все мои расчеты накрылись пыльным мешком. Стоило мне оказаться на своем этаже и достать из кармана ключ, как во дворе резко взвизгнули тормоза подъехавшей машины и по асфальту застучали спецназовские ботинки. Их нетрудно было отличить от любых других.

Я чертыхнулась. Быстро же среагировал эта бестия Рулаев. Не успел очухаться еще толком, а команду о направлении группы захвата ко мне на квартиру уже отдал.

О том, чтобы теперь заходить в дом, не могло быть и речи. За две секунды я не успею даже забрать то, что собиралась. А эти спецы в камуфляже одним махом преодолеют считанные этажи.

Я по-кошачьи, стараясь не производить ни малейшего шума, метнулась вверх по лестнице. Надо спасать свою шкуру. Если меня сцапают, Рулаев не даст мне второго шанса на побег.

Я поднялась на самый последний этаж и через дверь, которая у нас отродясь не закрывалась, выбралась на крышу. Время в запасе у меня было. Пока спецназовцы ворвутся в мою квартиру, пока убедятся, что меня там нет. Да и то никакого преследования не начнут. Они же не знают, что я только что подъехала. А частник у подъезда мог ждать кого угодно.

Обидно было то, что домой мне теперь уже никак не попасть. Засаду там они в любом случае оставят.

Осторожно ступая по крыше и стараясь остаться не замеченной с улицы, я добралась до края. Расстояние до соседней крыши было незначительным, и я, оттолкнувшись, прыгнула на нее. Вся затея заключалась в том, что у этого дома подъезды выходили на противоположную сторону.

Спустившись с высот на твердую почву, я на всякий случай осмотрелась по сторонам и зашагала прочь от родных пенатов. Жалко было только паренька в «жигуленке», любезно подбросившего меня до дома. Я так и не успела с ним расплатиться, а он наверняка бедолага, еще томится в ожидании. Но возвращаться ради этого в свой двор я не собиралась. Свобода дороже моральных устоев.

Побродив где-то с час по улицам, я пришла к неутешительному выводу, что нахожусь в полном тупике. Меня обвиняют в убийстве, сама я в данный момент в бегах, менты оккупировали мою квартиру, тем самым перекрыв мне доступ как к записной книжке, так и к личному оружию. Позвонить я уже, соответственно, не могла, а потому придется разгребать всю эту историю самой без чьей-либо помощи.

Я зашла в ближайшее кафе и заказала легкий завтрак. Кстати, меня почему-то не обыскали. Удостоверение Рулаев сунул к себе в карман, а деньги остались в кармане моих собственных джинсов. Так что это позволило мне вспомнить о моем бедном желудке. Он-то в моих бедах точно не виноват.

Итак, что мы имеем? Да фактически ничего. Если не считать трупа генерального директора крупной финансово-трастовой компании «Вектор» господина Ляпишева Анатолия Геннадьевича, который не так давно был для меня просто Толей. Еще имеем исчезнувшего водителя Степана. Впрочем, он, может, никуда и не собирался исчезать, а просто найти его весьма проблематично. Что еще? Все, пожалуй. Ах да! Еще у меня имелись в наличии довольно странные улики против самой себя. Неизвестно откуда взявшиеся отпечатки моих пальцев на орудии убийства и показания некоего неизвестного мне господина Катаева. Но с этим позже разберемся, решила я.

Сначала «Вектор»! Вот откуда надо плясать. Может, это ничего и не даст, но сперва необходимо прощупать эту компанию. Чем она дышит, так сказать. К тому же я искренне надеялась, что знания о «Векторе» помогут мне выйти на каких-нибудь конкурентов Ляпишева, а может, и на его личных врагов. Чем черт не шутит?

Плохо было только одно. У меня напрочь отсутствовали средство передвижения и оружие. Ни до того, ни до другого я сейчас добраться не могла. Майор Рулаев везде расставил своих людей. Я была офлажкована.

На такси я добралась до «Вектора» довольно быстро. В целях предосторожности вышла, правда, из машины за два квартала и оставшуюся часть пути проделала пешком.

Около здания «Вектора» вроде бы ни одного оперативника не наблюдалось. Ни в форме, ни в штатском. Это прибавило мне уверенности, и я отважно направилась к центральному входу крупнейшей компании. Вахтовому охраннику я сообщила, что иду в кассы внести вклад. Никаких проблем не возникло. Еще бы! Таких, как я, тут за день проходило под сотню. В этом я наглядно убедилась, заметив огромные очереди, идущие сразу к нескольким окошечкам.

Но я, естественно, никаких вкладов делать не собиралась, а потому, обернувшись назад и убедившись, что охранник и думать обо мне забыл, глядя совсем в другую сторону, прошмыгнула к лестнице, ведущей на второй этаж.

Кабинет директора располагался в самом конце коридора за массивной резной дверью. Предварительно постучав, я открыла ее и очутилась в приемной.

Миловидная девушка двадцати двух—двадцати трех лет, видимо, не так давно расставшаяся с институтской жизнью, сидела прямо напротив входа за черным офисным столиком в крутящемся мягком кресле. У нее были светлые длинные волосы, локонами спадавшие на плечи. Чуть вздернутый носик, покрытый едва заметными веснушками, голубые глаза и тонкая линия губ ярко-красного цвета.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась я с ней.

— Здравствуйте, — девушка подняла голову, рукой отбросив челку, и открыто улыбнулась.

Мне понравилось то, что ее улыбка не была наигранной. Похоже, девушка искренне порадовалась приходу посетительницы.

— Вы по какому вопросу? — спросила она.

Только сейчас я заметила, что из приемной можно попасть в два кабинета. К директору компании «Вектор» и к его заместителю.

— Я бы хотела видеть господина Ляпишева, — как можно беспечнее произнесла я.

Лицо девушки вмиг омрачилось.

— Дело в том… — замялась она, — что Анатолия Геннадьевича нет.

— А когда будет?

— Его не будет… Анатолий Геннадьевич… умер, — последнее слово ей явно далось с большим трудом.

— Что вы говорите? — воскликнула я со скорбным выражением. — У него были проблемы со здоровьем?

— Нет, — девушка качнула головой. — Проблем со здоровьем у Анатолия Геннадьевича не было. Его убили.

— Когда?

Она уже было открыла рот для ответа, но тут на ее лице промелькнула настороженность.

— А вы кто такая? — спросила она, слегка прищурившись.

— Я Толина знакомая, — состроив скорбную мину, ответила я. — Очень хорошая знакомая. С детства дружили. Я только сегодня утром приехала и сразу решила повидаться с ним. Мы с Толей, наверное, лет шесть не виделись, а тут вдруг такое…

— И не говорите.

— Так когда, вы говорите, это случилось?

— Я так поняла, что вчера, — настороженность секретарши исчезла. Похоже, мое объяснение ее удовлетворило. — Сегодня с самого раннего утра у нас уже были люди из прокуратуры. Сказали, что убийца схвачен. Это какая-то дамочка, видимо, пассия Анатолия Геннадьевича.

Я заскрежетала зубами. Как же легко разбрасываются словами подручные Рулаева. Может, уже и по телевизору объявили, что убийца — я?

— А зачем же они приезжали к вам? — поинтересовалась я у ляпишевской секретарши.

— Их интересовал Лосинский.

— Кто это?

— Водитель Анатолия Геннадьевича. Но не наш… То есть, я хочу сказать, не тот, который работает в компании, а другой. Его личный водитель. Только мы не смогли им ничем помочь. Степу Лосинского мы почти не знаем. Ой, да что же вы стоите? — встрепенулась она. — Садитесь. Хотите кофе?

— Не откажусь.

Я села в кресло для посетителей, а миловидная девушка с голубыми глазами тут же бросилась готовить кофе.

— Кто все-таки мог это сделать? — обратилась я к секретарше с самым важным для меня вопросом.

— А вы что, не верите в версию органов? — изумилась она.

— Ах, да! — я стукнула себя по лбу. — Вы же говорили мне, а я совсем забыла. Стало быть, здесь имеет место ревность?

— Так сказал следователь.

— Простите, а как вас зовут? — поинтересовалась я, когда девушка подала мне чашку кофе.

— Лариса, — ответила она.

— Знаете, Лариса, — сказала я, делая неспешный глоток, — в следовательской работе, как и в любой другой, впрочем, иногда случаются ошибки. К сожалению. Тем более мне всегда казалось, что Толя не тот человек, который мог что-то не поделить с женщиной. А ревность… — протянула я. — Даже не знаю, что и сказать. Сомнительно все это.

— Может быть, вы и правы, — согласилась со мной Лариса. — Но ведь преступник уже в тюрьме. Вернее, преступница, — поправилась она.

— Да, верно. И все-таки скажите, Лариса, у Ляпишева были враги?

— О, — она закатила глаза. — Я думаю, целая куча.

— Да что вы? Не может быть!

— Двое из них мне точно известны, — встала Лариса на защиту своих слов.

— Может, поделитесь?

— Поделюсь, — кивнула она. — Взять, к примеру, Джафара. Я имею в виду Ахмеда Джафарова — главаря азербайджанской группировки. Он уже давно не ладил с Анатолием Геннадьевичем. Все пытался навязать ему свою «крышу».

— А Толя что же?

— Всякий раз посылал Джафара куда подальше. Говорил, что у «Вектора» уже есть «крыша» и другой нам не надобно. Джафар угрожал. Я сама слышала. Кричал, мол, война будет, но Анатолий Геннадьевич только смеялся. Не знаю почему, но он никогда не воспринимал Джафарова всерьез. Хотя, как мне лично кажется, напрасно. Азербайджанцы — страшный и суровый народ. А главное, мстительный.

— Это точно, — поддакнула я. — А что же за «крыша» у «Вектора», о которой говорил Ляпишев?

— Я не знаю, — виновато произнесла Лариса.

Такое ощущение, как будто незнание данного аспекта сильно подрывает ее секретарский авторитет.

— А кто второй? — продолжала я ненавязчиво подбрасывать ей вопросы, в то же время не забывая наслаждаться хорошим кофе.

— Второй не совсем враг, — видимо, Лариса была рада, что у нее появилась возможность поболтать на эту тему. — Это президент «Капитал-банка». Полянин Антон Игоревич. Слышали, небось?

Конечно, слышала. «Капитал-банк» во главе с Поляниным имел ничуть не меньшую популярность, чем «Вектор». Тем более однажды мне довелось лично познакомиться с Антоном Игоревичем. Друзьями мы не стали, но знакомство завязалось.

— Откуда? — тем не менее ответила я Ларисе. — Я же не местная.

— Ну, да. О чем это я говорю? — засмеялась она. — Так вот у них уже давно с Анатолием Геннадьевичем была борьба. Конкуренция, сами понимаете. Вклады в равной степени текли и в «Капитал-банк», и к нам, но иногда наши все же превышали их. Тем более, посудите сами, не будь «Вектора», «Капитал-банк» мог принимать денег вдвое больше. У Анатолия Геннадьевича как-то была беседа на эту тему с господином Поляниным. Тот сам пришел к нам и скандалил. Я лично слышала, можете мне поверить. Вышла ссора, и после нее Анатолий Геннадьевич с Антоном Игоревичем так и остались, что называется, на ножах.

Ну, это еще ни о чем не говорило. Лариса по молодости своей и понятия, видимо, не имела, что вражда между двумя крупными компаниями, занимающимися одним и тем же, дело вполне обычное.

— Кто еще?

— Больше я никого не знаю, — Лариса забрала у меня пустую чашку. — Хотите еще кофе?

— Нет, благодарю. Хотя кофе превосходный.

— Спасибо, — расплылась она в улыбке.

— Но ты же говорила, что у Ляпишева была целая куча врагов, — неожиданно я перешла с ней на «ты».

— Я говорила, что так думаю, — поправила она меня.

— Понятно, — кивнула я. — А кто такой Дмитрий Андреевич?

— Это друг покойного директора и его заместитель, — она указала рукой на левую дверь. — Дмитрий Андреевич Кончалович. Он теперь, наверное, будет здесь главным. Займет правый кабинет. Временно или постоянно, не знаю.

Интересно. Друг и заместитель. Лариса не причислила его к тем, кто мог бы желать смерти Ляпишеву. Понятное дело. По ее мнению, друг не может оказаться врагом. Святая наивность. К сожалению, в жизни чаще всего так и случается.

— А когда похороны Анатолия Геннадьевича? — спросила я, уже поднимаясь. — Завтра?

— Да завтра, в двенадцать. Вы придете?

— Непременно. Жаль, конечно, что не успела застать старого друга в живых. И ведь совсем чуть-чуть опоздала, — я покачала головой.

— Я вам сочувствую, — откликнулась Лариса.

— Спасибо. Ну, тогда до завтра. Всего хорошего.

— До свидания.

Я направилась к двери, но, уже взявшись за ручку, обернулась и спросила:

— Послушай, Лариса, а ты не знаешь, как мне найти Катаева?

— Кого? Катаева? — Она наморщила лоб. — Я такого не знаю. А кто это?

— Тоже старый знакомый. Росли вместе. Он вроде бы должен был поддерживать отношения с Толей.

— Нет, никогда не слышала.

— Жаль. Придется искать самой, — вздохнула я и вышла из приемной.

Разговором со словоохотливой секретаршей Ларисой я осталась довольна. Как-никак, а теперь я имела некоторые зацепки. Версия с азербайджанцами мне нравилась больше всего. В самом деле, народ они горячий, чуть что не так, сразу хватаются за оружие. Могли они угрохать Ляпишева? Запросто. Сомнения вызывало только одно. Так ли умен этот Джафар, что смог спланировать убийство и осуществить его, как по нотам? С другой стороны, с чего я решила, что убийство было запланировано? Вдруг это всего лишь моя разыгравшаяся фантазия? Никто и не думал никого подставлять, а я вляпалась, как распоследняя идиотка.

Нельзя было оставлять без внимания и личность «верного друга» Дмитрия Кончаловича, наверняка питавшего надежды в скором времени занять место директора компании «Вектор». Может, побеседовать с ним прямо сейчас? Нет, не пойдет. К такому разговору надо заранее подготовиться. Тем более я уже определила для себя, что первым обработаю Полянина. Тут мне и попроще будет. Все-таки, худо-бедно, но я его знала.

В причастность Антона Игоревича я не очень-то верила. Конкуренция — повод для убийства серьезный, но, судя по тому, что я знала о Полянине, к нему не совсем применимый. Но начну я именно с него. Отмести его сразу из числа подозреваемых, и всего делов.

Приняв сие решение, я спустилась на первый этаж и, минуя кассы, направилась к выходу.

И вот тут я заметила их. Нет, внешне они ничем не отличались от большинства людей, встречавшихся на улице. Даже наоборот, эти двое чересчур нарочито старались сыграть на своей безликости.

Они сидели в сереньком, видавшем виды, «москвичонке», одеты по-простому. Тот, что за рулем, — в черной футболке, товарищ рядом с ним — в цветастой рубашке с застегнутой под горлом пуговицей. Они курили, о чем-то беседуя между собой. Как я уже сказала, ничего особенного. Но внутренний голос, редко когда подводивший меня, тем более в подобных случаях, шепнул: «Эти ребятки из органов. И „пасут“ они здесь не кого иного, как Женьку Охотникову».

Умен майор, ничего не скажешь. Подумал о том, что я могу сунуться в «Вектор», подсуетился. Но на этот раз я успела его опередить.

Мои подозрения относительно причастности двух парней в «Москвиче» к эмвэдэшным структурам подтвердились буквально через минуту. Тот, что был в цветастой рубашке, поднял к губам рацию и коротко бросил в нее пару слов.

Поймать меня хотите? Не так-то это просто, ребята. Я тоже не вчера родилась.

Бахвальствовать, правда, я могла сколько угодно, но как все же покинуть «Вектор» незамеченной? Никаких подручных средств у меня с собой не было.

Решение пришло моментально.

— Ой! — вскрикнула я и присела на одно колено.

— Что случилось? — тут же подскочил ко мне охранник «Вектора». — Что с вами, девушка? Вам плохо?

— Кажется, подвернула ногу, — заскулила я.

— Врача вызвать? — проявил он участие.

Вот болван! Сразу врача. Тоже мне — мужчина.

— Нет-нет. Не стоит никого беспокоить по таким пустякам. Я справлюсь.

Я сделала вид, что пытаюсь подняться, но тут же, застонав, повисла на руках бестолкового амбала.

— Наверное, сильный вывих, — предположил он. — Давайте, я вам вправлю.

Ну конечно. Это ты умеешь. Костолом.

— Не надо, — отказалась я. — Мне бы только до машины добраться, а там уж…

— А где же ваша машина?

— За углом.

— Давайте, я помогу вам дойти.

— Буду вам очень благодарна, — я улыбнулась, глядя парню прямо в глаза.

Он, обернувшись, крикнул напарнику, находившемуся за перегородкой:

— Эй, Колян! Посмотри-ка тут пока. Я сейчас вернусь.

— Куда ты? — появился на его зов Колян.

Но мой «спаситель» не ответил. Он осторожно взял меня под локоть и направился к двери.

— Ой-ой-ой! — завыла я. — Ступать не могу. Как же быть?

— Не расстраивайтесь, — добродушно проухал он. — Я же с вами.

С этими словами он подхватил меня на руки и, толкнув дверь ногой, шагнул на улицу. Я тут же зарылась лицом в его плечо.

— Направо или налево? — осведомился парень.

— Налево, — ответила я, помня, что «москвичонок» со «шпиками» стоит чуть правее центрального входа в здание.

Он послушно понес меня в указанном направлении. Я молила бога лишь об одном. Чтобы ребятам из «Москвича» не пришло в голову проверить, кого это там тащит охранник трастовой компании. Хотя вряд ли они проявят такую недюжинную бдительность. Обойдется.

Мы свернули за угол, и я сказала:

— Кажется, боль проходит. Попробуйте поставить меня.

Он так и сделал.

— Да, — я потопала для убедительности ногой об асфальт. — Все прошло. Видите, как чудесно. Это ваше присутствие и доброта так благоприятно подействовали.

— Да? — расплылся он в глупой улыбке.

— Конечно. Вы что, не верите?

— Верю.

— Тогда спасибо вам за все и до свидания.

— А где же ваша машина? — завертел он головой по сторонам и с сожалением заметил, что никаких припаркованных транспортных средств не наблюдается.

— Машина? — переспросила я. — В самом деле. Похоже, угнали. Придется опять добираться домой на трамвае.

И я пошла прочь, оставив его стоять на тротуаре, моргая глазами. Парень, верно, решил, что я — чокнутая. Ну и ладно. Мне на это наплевать.

Скрывшись с его глаз за очередным поворотом, я остановилась. Хорошо бы раздобыть где-нибудь машину. На своих двоих много не находишь, а пользоваться все время услугами таксопарка денег не хватит. У меня их в наличии было не так уж много. Домой путь заказан, так что…

В этот момент рядом со мной остановился малиновый «Опель Кадет», и из него резво выскочил небритый мужик, явно не славянской внешности.

— Слюшей, падруга, давай падвэзу, — произнес он.

— Нет, спасибо, любезный. Я как-нибудь сама, — ответила я.

Не хватало мне еще такой компании для полноты ощущений.

— Вай, зачэм так гаваришь? — приблизился он ко мне. — Эта не просьба тэбэ от мэнэ, эта приказ, да?

С этими словами он вынул руку из кармана своих широких штанов и продемонстрировал мне пистолет.

Я вздохнула. Вот оно что. Похоже, азербайджанцы решили встретиться со мной раньше, чем я себе запланировала.

— Приказ, говоришь? — я взглядом смерила расстояние до его пушки и уже слегка оторвала ногу от земли, как за моей спиной послышался еще один гортанный голос:

— Нэ надо шютыть, дэвочка.

Я обернулась. Еще один джигит целился в меня из «ТТ».

— Чего вы хотите, ребята? — оценив ситуацию, я решила сменить тактику. — Вы, наверное, меня не за ту принимаете.

И тут передняя дверка «Опеля» с тонированными стеклами открылась, выпуская наружу очередного «дитя гор».

— В чем там дело? — недовольно бросил он. — Давай ее в машину.

Его произношение было намного чище, чем у двух других собратьев.

— Ну? — меня тут же ткнули стволом под ребра.

Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться.

Глава 3

«Опель» резво рванул с места. За рулем сидел тот самый азербайджанец, с которым я «познакомилась» сначала. Рядом с ним, на пассажирском месте, расположился кавказец, видимо, считавшийся у них за лидера. Несмотря на стойкую жару, он был в твидовом пиджаке, а в его правой руке я заметила коробочку мобильного телефона. Вполне возможно, что это и был сам Ахмед Джафаров, иногда именуемый просто Джафар.

Я находилась на заднем сиденье «Опеля» в обществе обладателя «ТТ», который прочно держал вышеоговоренное оружие возле моего правого бока. Он был наиболее носатым и наиболее чернявым из всей троицы. Таких, как он, наша российская милиция чаще всего и принимает за отъявленных террористов. Скосив глаза, я заметила еще одну деталь. На запястье руки, в которой носатый держал пистолет, было вытатуированно имя «Кариф». Что ж, уже неплохо. Я теперь знала позывные одного из них.

Вступать со мной в переговоры азербайджанцы явно не собирались. Все трое насупленно молчали, а «твидовый» и вовсе стал прихрапывать. Умаялся, бедняга. Сморило его.

Однако погрузиться в объятия Морфея ему не удалось. Из дремоты кавказца выдернула переливчатая трель телефона. Он тут же поднял руку с коробочкой и, нажав одну из кнопок, приложил ее к уху.

— Слушаю. Да, все в порядке. Конечно, Джафар. По-моему, это и есть та самая девчонка, что крутилась возле Толика последние дни. Уверен. А хрен его знает. Все понял. Уже едем.

На этом он закончил переговоры и выключил мобильник.

— Гатовься к сэрьезному разговору, крошка, — бросил он мне через плечо.

— А кто звонил?

Я уже поняла, что «твидовый» — это не Джафар. А вот звонил-то как раз предводитель азербайджанской мафии. Толиком кавказцы, скорее всего, называли Ляпишева.

— Не твое дело, — грубо ответил тот.

Носатый, желая выслужиться, незамедлительно с еще большей силой вдавил мне свой «ТТ» под ребра.

— Нэ вякай, да? — сказал он.

Я благоразумно заткнулась, не желая их лишний раз злить.

«Опель» выскочил за город и понесся по проселочной дороге. Вскоре я поняла, что мы едем к дачам.

Так оно и оказалось. Через некоторое время мы остановились возле двухэтажного строения с участком. Дачка Джафара (а в том, что мы прибыли именно к нему в гости, я не сомневалась) по новым меркам была довольно скромной. Во всяком случае, она мало чем отличалась от большинства других, расположенных в округе. Вот только стояла немного особняком.

— Приехали, — сказал водитель, заглушая мотор.

Но машину мы сразу не покинули. «Твидовый» обернулся назад и сказал что-то Карифу на непонятном мне языке. Тот тоже ему ответил на родном наречии. Единственное, что я поняла из слов Карифа, так это, что «твидового» зовут Рамзес. Это тоже надо взять на заметку. Ибо по тому, как Рамзес разговаривал, да и вообще вел себя, я поняла, что он занимает не последнее место в бригаде Джафара. Наверняка один из тех, кто составляет ближайшее окружение азербайджанского «папы».

Затем Рамзес, даже не взглянув на меня, покинул салон и скрылся за воротами. «Опель» снова заурчал и тронулся с места.

— А мы не пойдем в гости? — спросила я.

Но мой вопрос остался без ответа. Кариф лишь ухмыльнулся, а кавказец, сидевший за рулем, направил «Опель» по дорожке вокруг дачи. Обогнув строение, мы въехали с черного хода и почти сразу юркнули в полумрак гаража.

Кариф открыл дверцу и вышел.

— Вылаз! — громко приказал он мне, все еще держа на прицеле.

Я покорно повиновалась.

Честно говоря, мне уже и самой хотелось познакомиться с Джафаровым. Послушать, что он мне скажет, да и вообще получше узнать, что он за человек и что собой представляет.

Вслед за нами салон покинул и водитель. Он тут же начал приседать и потягиваться, разминая затекшие конечности. Спортсмен, наверное.

Кариф грубо схватил меня за руку и толкнул к стене.

— Сядь там!

У стены я заметила низенькую узкую скамеечку и, не заставив себя упрашивать дважды, опустилась на нее.

Водитель, завершив свои гимнастические упражнения, приблизился к Карифу, и они опять о чем-то заговорили на тарабарском языке, из которого я не могла понять ни слова. А страсть как хотелось узнать, о чем они там совещаются.

Кариф переложил оружие в левую руку, то и дело поглядывая в мою сторону, а правой не спеша извлек из кармана сигареты и закурил. Водитель, отчаянно жестикулируя руками и тем самым что-то доказывая своему подельнику, его примеру не последовал. Ну, точно, спортсмен. Аккуратно следит за своим здоровьем и физическим состоянием.

Как только в ответ заговорил Кариф, я прислушалась к его словам и поняла, что водителя он называет Махмудом. Ну вот, со всеми и познакомилась.

Теперь стоило обдумать, как вести себя при встрече с Джафаровым. Он убил Ляпишева или не он, речь несомненно пойдет об этом инциденте. Вне всяких сомнений. Иначе зачем я могла понадобиться азербайджанцам, если ранее не была с ними знакома вовсе. Тем более в телефонном разговоре Рамзес недвусмысленно произнес: «Да, мол, Джафар, это та самая девчонка». Кстати, говорил Рамзес на русском. Интересно, почему?

Поразмыслив пару секунд, я пришла к выводу, что есть смысл строить перед Джафаровым «крутую деваху». На девяносто девять процентов я была уверена, что главарю азербайджанской группировки известно многое. И про мой арест, и про выдвинутые обвинения, и про сам побег от правоохранительных органов. Может быть, он даже знал и об уликах, которыми располагало следствие. Ладно, прорвемся.

— Эй, ребята, — окликнула я увлекшихся беседой кавказцев. — Неприлично вы себя ведете. Разговариваете, совершенно игнорируя даму.

Азербайджанцы разом замолкли и изумленно уставились на меня. Первым пришел в себя Кариф.

— Чиво? — недовольно буркнул он.

— Не чивокай, Кариф, — развязно ответила я. — Лучше-ка скажи, долго нам еще в этом гараже куковать?

Махмуд насупился, а его дружок приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки и бесцеремонно приставил дуло ко лбу.

— Любой лышный слова могет стоыт тэбэ жызнь, малышка, — прогаркал он.

— А какие слова лишние?

Мне жутко хотелось врезать ему ногой по мужскому достоинству и навсегда отбить охоту грубить женщине. Но я сдержалась, прекрасно представляя себе последствия данного поступка. Вряд ли Карифа что-то остановит. Такие, как он, сперва действуют, а затем уже думают. Безусловно, ему влетит по первое число от «начальства», но мне-то уже от этого легче не станет.

Ответить на мой глупый по своей сути вопрос Кариф не успел, так как в этот момент дверь с противоположной стороны гаража отворилась, и в образовавшейся полоске света возник Рамзес. Лица его видно не было, но я опознала старого знакомого по величественной осанке.

Сделав пару шагов вперед, он коротко бросил на русском языке:

— В чем дело?

Кариф не последовал его примеру и ответил на своем родном наречии. Ответил со злостью, грубо. Что-то в мой адрес. Рамзес поморщился и отмахнулся. Как по команде, рука носатого вместе с «ТТ» опустилась вдоль тела. Тем не менее взгляд Карифа остался недовольным.

— Поди сюда, дорогуша, — обратился ко мне Рамзес, сам не соизволив двинуться с места.

Я встала и подошла к нему.

— Слушай меня внимательно, — медленно, с расстановкой начал Рамзес. — Сейчас мы пойдем наверх. Там с тобой желает говорить один важный человек. Очень важный. Так что, будь добра, веди себя прилично. И не вздумай выкинуть какой-нибудь нехороший шутка. Мы будем все время рядом и, если что, убьем сразу. Что-нибудь не понятно?

— Почему же? — как можно невиннее произнесла я. — Напротив, все предельно ясно.

— Вот и хорошо, — Рамзес развернулся и бросил мне уже через плечо: — Пошли.

Я двинулась следом за представительным азербайджанцем. Третьим гараж покинул Кариф. Он неотступно шел за мной, как привязанный, и при любом моем движении, которое могло бы вызвать у него нехорошие подозрения, готов был разрядить в меня всю обойму. Махмуд не пожелал отправиться с нами в гости. Остался наедине со своим «Опелем».

Миновав полутемный коридор, мы очутились в просторной гостиной. По большей части во владениях Джафарова преобладали ярко-красные тона. Это меня слегка удивило. Мягкая мебель обита красным материалом, тяжелые портьеры на окнах красного цвета и даже пушистый ковер на полу и тот отливал красным. Идиотизм. Впрочем, каждый сходит с ума по-своему.

Рядом с дубовой массивной лестницей, ведущей на второй этаж, за низеньким столиком в креслах друг против друга сидели еще двое и самозабвенно резались в нарды. По правую руку от каждого из них стояло по бутылке баварского пива. Ребята отдыхали. На наше появление они никак не отреагировали. Оба в спортивных костюмах и кроссовках. На подлокотнике кресла того, что сидел ближе к лестнице, покоился точно такой же «ТТ», как и у Карифа. У его дружка оружие тоже находилось где-то под рукой, но видно не было. Может, за поясом, а может, еще где.

Мы благополучно миновали нардистов и, ведомые Рамзесом, поднялись по лестнице на второй этаж. Здесь было всего четыре комнаты. У двери одной из них на стуле расположился новый персонаж. На вид он не походил на телохранителя или «быка». Небольшого роста, относительно щупленький, с цепким колючим взглядом. Он был одет в одни лишь широкие штаны. Обнаженный торс сплошь усыпан татуировками. Просто картинная галерея какая-то. Но самое интересное в том, что парень не был азербайджанцем. Светлые волосы, голубые глаза. Он был славянин. Русский.

— Привет, — сразу бросила я ему, как родному.

— Ты останься здесь, — палец светловолосого уперся в грудь Карифа. — А вы пошли за мной.

Вот и все дружелюбие.

Втроем мы зашли в комнату. С первого же взгляда мне стало понятно, что сие помещение является опочивальней великого азербайджанского предводителя. Обстановка, представшая моим глазам, была, что называется, с претензией на роскошь. Огромная двуспальная кровать с пологом, антикварное трюмо в полстены, два кресла, столик на колесиках и блистающий своим изобилием и разнообразием встроенный в стену бар, который в данный момент был распахнут, выставив на всеобщее обозрение свое содержимое. Смущало только одно обстоятельство. В отличие от гостиной на первом этаже здесь царствовал зеленый цвет. Даже в обоях. Странный все-таки тип, этот Джафаров. Я бы не удивилась, узнав, что другие комнаты у него: желтая, синяя, черная и так далее.

Сам «странный тип» находился здесь же. Он сидел в кресле, одним боком развернувшись к двери, другим к зеркалу в трюмо. Взгляд его был устремлен в окно напротив.

Смуглый, с зализанной назад шевелюрой и довольно четкими линиями лица, Ахмед Джафаров даже казался симпатичным. По азербайджанским меркам, разумеется. Из одежды на нем был только домашний шелковый халат. Босые ноги покоились на столике, а сам он, откинувшись на спинку кресла, крутил в руках наполовину наполненный фужер с шипучим напитком.

— Вот она, шеф, — доложил белобрысый «сморчок», нарушая воцарившуюся тишину.

Джафаров не спеша снял ноги со столешницы, сунул их в тапочки, залпом допил содержимое фужера и аккуратно поставил его на трюмо. Только после этого слегка повернулся в нашу сторону. Начинать разговор он не спешил.

Рамзес сразу отошел к окну и уставился на улицу. Не теряя достоинства, он тем не менее давал понять, что главная фигура здесь все же Джафаров.

— Ну, что же ты стоишь? — вымолвил наконец азербайджанец. — Садись. Чувствуй себя, как дома. Хочешь выпить?

Как ни странно, но говорил он на чистейшем русском языке. Без малейшего акцента.

Я смело прошла к креслу рядом с ним и села в него.

— Пива, если можно.

— Можно, — улыбнулся Джафаров и подал едва заметный знак своему подручному-славянину.

Не успела я глазом моргнуть, как передо мной стояла откупоренная бутылка «Хольстена». Белобрысый, исполнив приказ, тут же ретировался за мою спину. Проворный малый.

— Ладно, — я взяла пиво и сделала внушительный глоток из горлышка. — Чего тебе от меня надо, Джафар?

— Ты знаешь, кто я? — изумился он.

— Не вчера родилась.

— Тем лучше.

Он извлек из-за кресла бутылку мартини и вновь наполнил свой фужер. Взял его в правую руку.

— Тем лучше, — повторил он. — Значит, не придется долго объяснять, что к чему. А привезли тебя, девочка, сюда для того, чтобы я мог задать тебе один вопрос. Один-единственный.

— Ради одного вопроса меня тащили сюда? — скривила я губы.

— Да.

— И что это за вопрос?

— Что тебе понадобилось в «Векторе» сразу после убийства Ляпишева? Зачем ты туда полезла?

— А что, нельзя? — с вызовом вскинула я голову.

— Кто ты такая, черт возьми?

Спокойствие Джафара было наигранным. Он оказался нервным и вспыльчивым. Таких я безошибочно определяла.

— Это уже второй вопрос, Джафар.

— Послушай, милая, — чтобы взять себя в руки, Ахмед Джафаров пригубил из фужера. — Я очень серьезный человек и не люблю, когда мне перебегают дорогу. Это может стоить жизни перебежавшему. Поэтому не советую темнить. Баба ты крутая, вижу. Да и не удалось бы простушке так легко вырваться из лап майора Рулаева. На тебя по всему городу ментовская облава, майор рвет и мечет, а ты, как ни в чем не бывало, лезешь на рожон. Едешь в «Вектор» с непонятной целью. Зачем? Тебе был нужен Кончалович? Что задумал этот ублюдок?

За время этой тирады я не произнесла ни слова. Только слушала и, как губка, впитывала каждое слово, стараясь почерпнуть максимум информации.

— Мне наплевать на то, что там задумал Кончалович. И на Рулаева мне наплевать. Меня волнуют собственные интересы в этом деле.

Я решила, что немного блефануть не помешает. Однако Джафаров завелся не на шутку.

— Какие такие интересы? — мое наглое заявление ошеломило его. — Ну конечно, — рассмеялась я. — Держи карман шире. Так я тебе все и рассказала.

Это разозлило его еще больше. Он даже стал покрываться красными пятнами, под стать интерьеру в гостиной.

— Ты хоть соображаешь, с кем разговариваешь?

— Соображаю. И полагаю, что ты не так уж крут, Джафар, как хочешь казаться. Ляпишева, и то не смог сломить. Барыгу какого-то задрипанного.

Мои слова задели его за живое. Он стукнул фужером о стол и весь подался вперед. Я желала только одного. Чтобы он сболтнул сейчас чего-нибудь лишнее. Простой расчет, но он, к сожалению, не оправдался.

— Это отдельный случай, — произнес Джафар сквозь зубы. — И к делу он не относится. Справиться с сопливой девчонкой я всегда сумею.

— С сопливой, говоришь? Ну, попробуй.

Джафар вновь откинулся на спинку. Его нижняя губа слегка подрагивала. Нарочито медленно он извлек из кармана своего халата пачку «Мальборо» и взял одну сигарету. Прикурил от зажигалки. Сделав три-четыре затяжки, азербайджанец сумел восстановить прерывистое дыхание.

— Угрожаешь, да? — осведомился он у меня, с трудом выдавливая едкую улыбку. — Ну-ну. Многие угрожали Джафару, и не для всех, скажу я тебе, это кончалось благополучно. Далеко не для всех.

— Я надеюсь стать исключением, Джафар, — парировала я.

Честно говоря, отправляясь в обществе доблестной тройки кавказцев на встречу с их предводителем, я рисовала нашу с ним беседу совсем иначе. Втайне надеясь на горячую кровь джигита, я рассчитывала, что он как-то выдаст себя, проболтается. Мне хотелось узнать, сыграл ли он какую-либо роль в смерти Ляпишева. Но, судя по всему, из этой моей затеи ничего не вышло. В порыве гнева Джафаров ляпнул пару фраз, которые могли бы заинтересовать меня, но в целом они были не так уж и существенны. В остальном наш диалог с главным азербайджанцем города Тарасова скорее напоминал пустую перебранку. Так сказать, обмен колкостями. Или любезностями. Кому как больше понравится. Но факт оставался фактом. Результат нулевой. Я зря пожаловала к нему в гости.

— Напрасно-напрасно, — тем временем покачал головой Джафар, уже окончательно совладавший с собой и уверившийся в собственной нерушимой силе. — Скажу тебе даже больше, девочка. Мои ребята умеют выколачивать из несговорчивых людей необходимую мне информацию. Не правда ли, Вадим?

Джафар перевел взгляд мне за спину, где замер белобрысый коротышка. Я намеренно не обернулась.

— Брось, Джафар, — сухо ответил тот. — Не пристало как-то мне, такому профессионалу, связываться с девчонкой. С нее вполне хватит и ребят Рамзеса. Обработают так, что мало не покажется.

— Это верно, — подал голос сам Рамзес, впервые за все время нашей с Джафаром беседы обернувшись от окна. — Могу поспорить, что Кариф жаждет заполучить малышку в свои руки.

— Что ж, ваша правда, — улыбнувшись, произнес Джафаров. — Только скажи Карифу, чтоб не перестарался. Не дай бог, она «двинет кони» раньше, чем требуется.

— Обижаешь, Джафар. Все будет в лучшем виде.

— Тогда забирайте ее, — распорядился пахан и, уже обращаясь ко мне, добавил: — Имей в виду, гордячка, мы с тобой еще увидимся. Только в следующий раз ты будешь более покладиста. Ответишь не на один мой вопрос, а на все, на какие я пожелаю услышать ответы. И не советую лишний раз грубить Карифу, рука у него тяжелая. Не зли его.

Я промолчала. Оценив обстановку, решила, что вступать в схватку с кавказцами немедленно не стоит. Слишком рискованно. Здесь их трое (хотя, как мне казалось, опасность исходила только от Рамзеса), за дверью вооруженный Кариф, которого, по словам Джафара, злить не стоило, а внизу, на первом этаже, еще два мордоворота с пушками. Так что, обождем пока.

Мой уход из спальни Ахмеда Джафарова проходил по тому же сценарию, что и приход, только в обратном порядке. Первым вышел Рамзес, любезно предложив мне следовать за ним, затем я, шествие замыкал татуированный блондин по имени Вадим. От порога я обернулась и увидела, что хозяин апартаментов занял исходное положение. Развернулся лицом к окну, водрузил босые ноги на столик, а фужер с мартини благополучно перекочевал в его правую руку. Взгляд Джафара вновь сделался задумчивым. Прямо-таки, ни дать ни взять, античный философ.

В коридоре Вадим передал эстафету сопровождающего Карифу. Сам же вновь опустился на стульчик у двери и, взяв в руки «Плейбой», самозабвенно углубился в его изучение, отгородившись от всего внешнего мира и проблем насущных.

Спускаясь по лестнице, Рамзес обернулся и сказал пару слов по-азербайджански своему подручному, дышавшему мне в спину. Тот в ответ издал радостный «гыгыкающий» звук, что, видимо, означало у него крайнюю степень удовлетворения.

Мне и без слов стало понятно, что кровожадный кавказец в твидовом пиджаке передал Карифу волеизъявление пахана. Что, дескать, я теперь в его руках. Вот тот и обрадовался.

Только рано ты «гыкаешь», приятель, подумала я. Хорошо смеется тот, кто стреляет первым. А сегодня, Кариф, это будешь не ты. Поиграть в «стрелялки» я тебе не дам.

Мы миновали гостиную, в которой по-прежнему два доблестных телохранителя попивали пивко и убивали время игрой в нарды. А чего им еще оставалось делать? Истосковались ребятки без работы. Вряд ли кто из недоброжелателей Джафара смел сунуться на его дачу. При таком безделье кавказцы теряли квалификацию.

В гараж Рамзес не пошел. Коротко переговорив еще о чем-то с Карифом, он удалился в другой коридор, а оставшийся со мной садист с ехидной ухмылочкой подтолкнул меня по направлению к подсобным помещениям, где мы оставили в гордом одиночестве беднягу Махмуда.

Однако, как оказалось, водитель не скучал. Отойдя в дальний угол гаража, он усиленно работал со штангой. Ни минуты без спорта. Вот это девиз! Вот это я понимаю!

Ну что ж, Женька, настало время тебе действовать. Жаль, конечно, что расстояние между мной и Махмудом такое большое, но времени у меня не было. Я не могла гарантировать на сто процентов, что в следующую секунду Кариф не «приласкает» меня рукояткой «ТТ» по затылку или чем-нибудь еще потяжелее.

Я резко развернулась и, взяв его руку с пистолетом в захват, коротко ударила локтем под ребра. Кариф этого никак не ожидал. Охнув, он откачнулся назад. «ТТ» остался у меня в руках. Вскинув ногу, я описала ею в воздухе окружность на все триста шестьдесят градусов и пяткой сокрушила челюсть кавказца. Он шлепнулся на бетонный пол и замер.

В ту же секунду я распласталась рядом. Сделала это интуитивно и не ошиблась. Махмуд выстрелил три раза подряд. Я откатилась за корпус ближайшего автомобиля и, взяв «ТТ» на изготовку, заняла оборонительное положение.

Водитель тоже не был дураком. Больше палить из пушки по невидимой мишени не стал, а затаился. Я мысленно выругалась. Вот гад. Его выстрелы наверняка слышали в самом отдаленном уголке дачи Джафара. Я уж не говорю о гостиной, отделяемой от гаража одним лишь коридором. Через считанные секунды молодчики в спортивных костюмах будут здесь.

Я же искренне надеялась на бесшабашность и отчаянность Махмуда. Думала, он ринется на рожон, и я справлюсь с ним быстрее, чем прибудет подмога. Удача, как назло, отвернулась от меня.

Зато мне повезло в другом. Дверца беленькой «Хонды», которая и являлась моим укрытием, оказалась открытой. Пальнув для острастки в сторону Махмуда, я метнулась в салон. К счастью, ключ также торчал в замке зажигания.

В тот же момент, когда я оказалась на сиденье, дверь в гараж со стороны дачи распахнулась, и на пороге появились долгожданные телохранители Джафара. Один был вооружен пистолетом, в руках у второго я заметила мини-автомат «узи».

Прежде чем накачанные пивом кавказцы успели сообразить, где скрывается неприятель, которого следует «замочить», я до отказа вдавила в пол педаль акселератора, и «стальной конь», взвизгнув покрышками по бетону, рванул с места.

Застрекотал автомат, и в противовес ему «заухали» одиночные выстрелы. Заднее стекло «Хонды» разлетелось вдребезги, пули застучали по корпусу автомобиля, высекая искры. Я, бросив руль, пригнулась и что есть мочи уперлась в панель руками. Ноги также нашли твердую опору.

Со всего разгона «Хонда» налетела на ворота гаража. Сильный толчок, грохот, скрежет метала, стрельба — все слилось воедино. Лишь по солнцу, ворвавшемуся в салон, я поняла, что преграда в виде ворот преодолена, и мне удалось-таки вырваться на свободу. С трудом разогнувшись в покореженной «Хонде», я снова ударила по газам.

Нет, уж теперь им меня не догнать. Я обернулась назад и увидела, что двое в спортивных костюмах продолжают бесцельно палить по удаляющемуся автомобилю, несмотря на то, что пули уже не долетают.

Вот только Махмуд опять проявил сообразительность. Распугав джафаровских телохранителей и заставив их отскочить в сторону пронзительным сигналом клаксона, атлет на предельно возможной скорости выскочил из гаража на своем «Опеле» и бросился за мной вдогонку.

Какое там! Слишком много времени потеряно, приятель. Я уже далеко.

Мне даже захотелось рассмеяться. Выходит, я все же получила пользу от встречи с Ахмедом Джафаровым и его ребятами. Теперь у меня было оружие. «ТТ» — не бог весть что, конечно, но все-таки. Жалко вот еще, что «Хонда» изуродована. Транспортное средство мне сейчас очень бы не помешало.

Впрочем, я кривила душой. Получись у меня угнать у кавказцев автомобиль без повреждений, я бы все равно не стала на нем ездить. Меня отловили бы на ней в два счета. А очередная встреча с этими «детьми гор» в мои планы не входила. Во всяком случае, пока.

Я даже не стала долго петлять по городу. Зачем привлекать к себе внимание гаишников? В моем-то положении. Рулаев вполне мог уже объявить меня в розыск.

Я бросила машину в одном из дворов и уже собиралась по-быстрому покинуть ее, как вдруг, забирая пистолет с соседнего сиденья, моя рука наткнулась на что-то под чехлом. Я сдернула чехол и увидела «кейс». Рассиживаться было нельзя, и потому я, прихватив находку с собой, скрылась в ближайшей подворотне.

Зайдя в крайний подъезд и переведя дух, я сунула «ТТ» за пояс в общество похищенных с рулаевского стола документов и, присев на корточки, раскрыла «кейс». В принципе, я того и ожидала, так что увиденное не повергло меня в шок или изумление. Скорее я испытала радость. В «кейсе» лежали аккуратно упакованные новенькие пачки долларовых купюр.

Вот это тебе подфартило, Женечка! Теперь можно обзавестись не только машиной, но и сменной одеждой. Более того, я знала, что за деньги смогу достать и многое другое. Такие необходимые в моем положении вещи, как парики, грим, разные шпионские штучки. В общем, все то, от чего меня отрезали люди майора Рулаева.

Настроение сразу же поднялось. Еще бы заполучить свою записную книжку, и тогда уж полный порядок.

Слишком много ты хочешь, Охотникова, осадила себя я. Может, для полноты картины ты желаешь еще, чтобы убийца Анатолия Геннадьевича Ляпишева пришел с повинной в прокуратуру. Нет, не все так гладко. В этом деле еще придется покопаться. Придется поработать, чтобы раскрыть истину.

К шести часам вечера я уже сделала все необходимые покупки, изрядно опустошив найденный в джафаровской «Хонде» «кейс».

Сейчас, сидя в «семерке» темно-зеленого цвета, я пыталась восстановить в памяти свой разговор с Джафаровым. Сказал он очень мало, но информация к размышлению была.

Во-первых, я уяснила для себя, что личность майора Рулаева азербайджанскому «папе» хорошо известна. Во-вторых, Джафар успел оперативно получить сведения обо мне. О том, что я обвела вокруг пальца следователя, совершила побег и, главное, что я побывала в «Векторе». Он просчитал этот вариант одновременно с майоровскими оперативниками. Стало быть, Джафар и впрямь фигура опасная. Он куда более умен, чем кажется на первый взгляд.

И наконец самое главное. Что он там говорил о Кончаловиче? Вроде бы в игры тот в какие-то играет? Или как? Ах, да! Интерес! Джафар спрашивал об интересах Кончаловича в этом деле. Хотелось бы и мне узнать о них.

Я бросила взгляд на заднее сиденье, где в коробках покоились, дожидаясь своего часа, парики и грим.

А что, если немедленно встретиться с господином Кончаловичем, используя какой-нибудь образ? Но я тут же отмела эту идею. Нет, Женька, здесь надо все хорошенько обдумать. Соваться снова в «Вектор» вот так, с бухты-барахты, не имея определенного плана, не стоит. Сделаю-ка я это лучше чуть позже.

А пока… Пока надо встретиться с Поляниным. Антон Игоревич, как правило, покидал президентское место в своем банке часов в семь вечера. Так что я еще успевала. Впрочем, так было раньше, но я не думаю, что за последние месяцы Полянин изменил своему графику и своим привычкам. Пунктуальность — его конек.

Улыбнувшись, я завела мотор и направила «семерку» в сторону «Капитал-банка».

Глава 4

«Капитал-банк» существовал в городе Тарасове уже сравнительно давно. Когда Антон Игоревич Полянин основал его, тот ничем не отличался от сотни других банков. Лишь постепенно, из года в год «Капитал-банк» набирал популярность среди населения и в конечном итоге, выдержав все перипетии конкуренции, прочно укрепился на своих позициях. Люди охотно доверяли ему свои вклады, не опасаясь быть обманутыми.

Господин Полянин был человеком умным и дальновидным. Он знал, что расположить к себе вкладчиков можно лишь терпением и честной работой. Поэтому он и не стремился в одночасье сорвать крупный куш. Понимал, что любое затраченное время окупится сполна.

Может быть, все так и произошло бы и рано или поздно прочие банки неминуемо рухнули бы под монополией детища Антона Игоревича, если бы не одно событие. А именно, если бы в жизнь и умы тарасовцев нежданно-негаданно, подобно вихрю, не ворвалась трастовая компания «Вектор». Я не преувеличивала. Та рекламная компания, которую развернул господин Ляпишев, едва появившись на горизонте банковского бизнеса, напоминала ураган. О «Векторе» по нескольку раз в день вещали по радио — и телеэфирам. О нем писали газеты, сам Ляпишев давал интервью направо и налево. У многих информационных передач появился в углу экрана логотип компании «Вектор». И деньги хлынули в новую компанию рекой.

Могу представить себе, что чувствовал при этом Полянин. Его мечты рухнули, так и не успев осуществиться до конца.

Однажды, как я уже упоминала выше, мне довелось познакомиться с Антоном Игоревичем. Вернее, не просто познакомиться, а поработать на него. Без хвастовства скажу, что дело было опасным и дважды я чуть было не лишилась жизни, спасая Полянина.

И вот теперь судьба снова толкала меня к нему. Изменился за это время Антон Игоревич или нет? Скорее всего, нет.

Я остановила «семерку» у здания «Капитал-банка» и заглушила мотор. Прежде чем покинуть салон, внимательно осмотрела окрестности. Ни ментовских «топтунов», ни джигитов Ахмеда Джафарова поблизости не обнаружилось. Ну, и слава богу.

На всякий случай прихватив с собой оружие, я уверено зашагала к парадному входу. Меня с самого начала не захотели пропускать на аудиенцию к президенту банка, мотивируя это тем, что уважаемый Антон Игоревич черезвычайно занят, и попасть к нему на прием можно только по предварительной договоренности, да и то, если секретарь сочтет цель вашего визита серьезной.

— Доложите ему, что пришла Евгения Охотникова, — сухо сообщила я одновременно и секретарю президента, и камуфлированному охраннику. — А уж потом посмотрим, примет он меня или нет.

Охранник продолжал все также безразлично ковырять спичкой в зубах, а вот секретарь слегка занервничал. Слишком уж уверенным был мой тон.

— Хорошо, — сказал он. — Подождите здесь, а я сейчас спрошу у Антона Игоревича.

Ждать мне пришлось недолго. Потрясенный секретарь вернулся меньше чем через минуту и, изумленно глядя на меня, молвил:

— Проходите.

Я открыла дверь кабинета президента банка. Полянин уже летел мне навстречу.

— Женя?! Господи! Неужели это и в самом деле вы?

— Я, — скрывать сей факт не имело смысла.

— Проходите, — суетился он. — Скорее же проходите.

— К чему такая спешка, Антон Игоревич? Вы что, торопитесь?

Вместо ответа он трясущимися от волнения руками запер дверь на два оборота и только затем обернулся ко мне.

— Кто-нибудь видел, как вы пришли сюда? — глухо спросил он.

Ах, вот оно что! Я только сейчас поняла причину его волнения и желания поскорее скрыться со мной в своем кабинете от посторонних глаз. Полянину уже было все известно. Выходит, не один Джафар имеет хорошо оснащенную сеть осведомителей. Мой старый знакомый тоже не лыком шит.

— Не волнуйтесь, Антон Игоревич, — успокоила его я. — За мной никто не следил, и ваша репутация честного человека никоим образом не будет скомпрометирована.

Видимо, моя фраза прозвучала с куда большим сарказмом, чем хотелось бы, потому как Полянин тут же залепетал:

— Ради бога, Женя, вы не подумайте ничего такого… Просто я…

— Я все понимаю, — перебила я собеседника. — Вы, ясное дело, чувствуете себя неловко. Ведь, не дай бог, кто узнает, что вы встречались с убийцей вашего конкурента. Компромат, как говорится, налицо.

— Вы действительно убили Ляпишева? — глаза его бегали.

— Нет.

— Но… — начал было он, но я снова прервала его.

— Антон Игоревич, я не убивала Ляпишева. Или вы думаете, что я пришла сюда, чтобы соврать вам?

— Не думаю, — Полянин заметно расслабился. — Давайте присядем, Женя. Чего-нибудь выпьете?

— Нет, спасибо, — отказалась я.

— Тогда и я не стану.

Я села на диванчик у стены, а Антон Игоревич вместо того, чтобы занять рабочее место за столом, опустился в глубокое кресло напротив.

— Не возражаете, если я закурю? — он достал пачку сигарет.

Возражать я не стала. Пока он прикуривал, я внимательно вглядывалась в его лицо. Полянин с момента нашей последней встречи фактически не изменился. Все так же строен, подтянут, лицо смуглое, волевое, взгляд уверенный. Только вот его кустистые брови слегка поредели, а густую шевелюру на висках тронула седина.

— Так что же случилось, Женя? — задал он первый вопрос после того, как раскурил сигарету.

— Меня подставили.

— Вы на кого-то работали?

— Нет.

— Честно говоря, у меня была такая мысль, — сказал он. — Я ведь не дурак и прекрасно понимаю, что убивать Ляпишева лично вам нет никакой выгоды. И тогда у меня возникли две версии. Либо кто-то заказал его вам, либо один из клиентов просто-напросто подвел вас под монастырь.

— Я не киллер, Антон Игоревич, — ответила я. — И подобных заказов не принимаю.

— Но как вас угораздило во все это дело вляпаться?

Неспешно, в общих чертах, я поведала Полянину о своих злоключениях. Он слушал, не перебивая, хотя я видела, что многое ему непонятно и у него появились вопросы на этот счет.

— Так что же, выходит, и сам Ляпишев не собирался вас нанимать? — произнес Антон Игоревич, стоило мне закончить.

— Не собирался. Наше знакомство было случайным.

— Вы уверены? — недоверчиво прищурился Полянин.

— Намекаете, что это не так?

— Я ни на что не намекаю. Просто считаю, что не исключен и такой вариант. Анатолий Геннадьевич собирался нанять вас, потому что знал, что на него кто-то охотится, но не успел. А возможно, что этот «кто-то» и предотвратил вероятность вашего найма, угрохав Ляпишева раньше, чем было запланировано. Таким образом он убил двух зайцев: и от Ляпишева избавился, и вас подставил.

— Возможно, вы и правы, Антон Игоревич, — выдержав паузу, сказала я. — Вопрос тогда только в том, кто этот загадочный субъект.

Полянин только пожал плечами, и я решилась на откровенный разговор с ним.

— Скажите честно, Антон Игоревич, — попросила я. — Вы не прикладывали к этому руку? Я обещаю, что не стану вам мстить и не сдам властям, но вы в свою очередь поможете мне снять с меня обвинение.

— Это не я, Женя, — серьезно ответил он. — Уверяю вас. Грубые меры воздействия и уж тем более убийства — не мой метод. Я по-другому борюсь с конкурентами. Тем более я ни в коем случае не стал бы подставлять вас, памятуя о том, что вы для меня сделали когда-то.

— Что ж, я вам верю, Антон Игоревич, — произнесла я. — Только все равно намерена попросить о помощи.

— Говорите. Я сделаю для вас все, что смогу, — с готовностью откликнулся Полянин.

— Сейчас мне, когда я обложена со всех сторон, добыть какую-либо информацию непросто, в то время, как вам с вашими связями…

— Что вы хотите узнать?

— В первую очередь, как можно больше о самом Ляпишеве и о его компании «Вектор».

— Это не составит труда, — улыбнулся Полянин. — Неделю назад я уже отдал своим ребятам команду о сборе этой информации. Думаю скоро услышать результаты.

— Почему только неделю назад, Антон Игоревич? — удивилась я. — Почему не раньше?

— Дело в том… — замялся мой собеседник. — Ну, в общем, ко мне поступила информация, правда из непроверенных источников, что в компании «Вектор» далеко не все чисто.

— Что за информация? — я моментально навострила уши.

— Извините, Женя, но пока я не хотел бы об этом говорить. Я никогда не разбрасываюсь непроверенной информацией.

— Но я думаю, что в данном случае…

— Нет, — отрезал Полянин. — Обещаю, что вы первая узнаете о результатах проверки. Они не заставят себя долго ждать. Завтра или послезавтра все выяснится. Что еще вас интересует?

— Думаю, не нужно уточнять, Антон Игоревич, что в сведения о «Векторе» войдут также и сведения о новом директоре. О господине Кончаловиче.

— Разумеется, — кивнул Полянин. — Им тоже займутся. Что еще?

— Есть еще две таинственные персоны, о которых я упоминала в своем рассказе. Водитель Ляпишева — Лосинский и некто Катаев, проходящий в деле, как свидетель.

Антон Игоревич задумчиво почесал подбородок и произнес:

— Я попробую. Лосинский наверняка лег на дно. Причастен он к убийству хозяина или нет, ему в любом случае нет резона светиться сейчас. Так что задачка не из легких. А что касается Катаева… Я никогда не слышал об этом человеке. Кто он такой?

— Понятия не имею.

— Ну ладно, я же сказал, что попробую. Это все?

— Нет. Еще остался Джафар, — напомнила я.

— Джафар? — переспросил Полянин. — Вы его подозреваете?

— А вы считаете, не стоит? — парировала я.

— Вам виднее, Женя, но лично мне кажется, что Ахмед здесь ни при чем.

— С чего такая уверенность?

— Это не уверенность, — покачал головой президент «Капитал-банка». — Это личное предположение, основанное на наблюдениях и психологическом факторе.

— Надо же? — удивилась я. — Раньше я не замечала за вами, Антон Игоревич, таких наклонностей.

— С годами люди меняются, — философски заметил он. — Стареют и, самое главное, мудреют.

— Возможно, — не стала спорить я. — Но тем не менее Джафар меня тоже интересует.

— Хорошо. Сделаем.

— Тогда на этом все, — резюмировала я.

— Вот и договорились, — Антон Игоревич энергично затушил сигарету в пепельнице и пружинисто поднялся. — Я сию же минуту отдам Андрею Васильевичу все необходимые распоряжения.

— Андрей Васильевич — это кто? — поинтересовалась я.

— Мой секретарь.

Полянин прошел к столу и, нажав кнопку внутреннего селектора, распорядился:

— Андрюша, зайди ко мне.

— В таком случае, до свидания, Антон Игоревич, — я тоже встала с дивана. — Надеюсь, вы добудете мне все нужные сведения по возможности скоро.

— Не сомневайтесь, Женя.

Дверь в кабинет отворилась, и вошел секретарь, тот самый, что не хотел впускать меня сначала. Он молча замер на пороге в ожидании указаний, а я, подмигнув ему правым глазом, нацелилась на выход.

— Да, Женя! — окликнул меня вдруг Антон Игоревич, когда я уже собиралась покинуть его рабочую обитель. — А как мне с вами связаться, если что?

Черт! Я совсем и забыла об этом. Ведь на данный момент у меня не было определенного местожительства.

— Даже не знаю, Антон Игоревич, — замешкалась я.

— Где вы сейчас обитаете?

— Нигде.

Повисла секундная пауза, а затем Полянин произнес:

— Знаете что? Я, пожалуй, дам вам ключи от своей «конспиративной» квартиры. Так сказать, холостяцкой. Поживите там, пока все не уляжется. Лады?

— Я не против. Буду только благодарна.

— Тогда держите, — он достал из кармана связку ключей и, сняв с нее два, протянул мне. — И запишите адрес.

— Я запомню. Диктуйте.

Он назвал мне адрес своего гнездышка, где, как я понимаю, любвеобильный Антон Игоревич время от времени отдыхал от семейной жизни.

— Там, кстати, есть телефон, — добавил он. — При крайней необходимости я позвоню.

— Буду ждать.

С этими словами я покинула своего прежнего клиента, оставив его наедине с секретарем.

Я вышла на улицу. На город уже опустились сумерки. Однако, несмотря на то что солнце скрылось за горизонтом, прохладнее не стало. Воздух накалился настолько, что ему вполне хватит времени сохранить удушливую температуру до следующего появления небесного светила. Лето в этом году разыгралось не на шутку. Жара стояла третью неделю подряд и, похоже, не собиралась сдавать своих позиций.

«В такую погоду только нежиться на пляже, — подумала я. — Чередовать загорание с купанием».

«Семерка» стояла на том же месте, где я ее и оставила. Подозрительных типов возле нее не ошивалось. Подойдя к машине, я старательно исследовала корпус на содержимое взрывчатых веществ. Вряд ли, конечно, Джафар сумел выследить меня, но, как говорится, береженого бог бережет.

Ничего не обнаружив, я уже собиралась было открыть дверцу и сесть за руль, как вдруг из-за поворота на полной скорости выскочила обшарпанная «копейка» и устремилась в мою сторону.

Я интуитивно почувствовала опасность и отскочила в сторону. Из раскрытого окна несущегося «жигуленка» высунулся винчестер и шарахнул что есть мочи. Боковое стекло моей «семерки» осыпалось на асфальт.

Парень, сидевший за рулем «копейки», слегка притормозил и перезарядил свое грозное оружие. Я в свою очередь выхватила «ТТ» и, оттолкнувшись ногами от земли, «рыбкой» прыгнула в сторону, уходя с линии огня. Еще один выстрел прорезал тишину вечернего города. А следом за ним грохнул взрыв, от которого у меня заложило в ушах.

Я вскинула руку с «ТТ» и, не целясь, выстрелила. Мимо. Я подняла голову. «Копейка» уже уносилась прочь, а противник в черной спецназовской маске на лице высунулся из окна и в последний раз пальнул из винчестера. Я откатилась, пачкаясь в пыли, но сохраняя себе жизнь.

Вражеская машина скрылась за углом. Только что на мою жизнь кто-то безбожно покушался. Неудачно, правда, но факт оставался фактом.

Еще секунду я лежала, распластавшись на земле, и с сожалением наблюдала исподлобья, как догорают остатки моей новенькой «семерки». Машина-то ладно. Но вместе с ней сгорело и ее содержимое. Все то, что я успела купить сегодня и плюс к этому «кейс» с оставшимися долларами. А оставалось там еще куда больше половины. Я с досадой сплюнула на землю. Да черт с ними, с деньгами и с покупками. Бог дал, бог взял. Так и должно быть.

Разлеживаться было больше нельзя. В отдалении уже завыла милицейская сирена, а из здания «Капитал-банка» потихонечку, осторожно так, начали выползать любопытные, засидевшиеся в столь поздний час на работе.

Я встала с земли, отряхнулась и, сунув за пояс пистолет, быстрыми шагами направилась прочь. Свернув за угол, я резко остановилась, поражаясь увиденному. Прямо у обочины, шагах в пяти-шести от меня, скромно притулилась та самая «копейка», из которой минуту назад по мне стреляли. Значит, убийца бросил ее сразу же, отправившись дальше пешком или пересев в другую поджидающую его машину.

Меня снова обуяла досада. Если бы я сразу бросилась за ним вдогонку, могла бы и схватить. А так теперь ищи ветра в поле. В одном я была уверена на сто процентов. Человек, только что стрелявший в меня, не имел никакого отношения к правоохранительным структурам. Скорее даже наоборот.

Я не стала долго задерживаться у «копейки», а, свернув в проулок, некоторое время шла дворами. Никто меня не преследовал, и это слегка обнадеживало. Вскоре выйдя на улицу имени Лобачевского, я остановила частника и за каких-то двадцать минут езды добралась до «конспиративной» квартиры Полянина, находившейся на периферии.

Любовное гнездышко моего старого знакомого Антона Игоревича, которое он скромно именовал холостяцкой обителью, было очень даже уютным и комфортабельным. Двухкомнатная квартира с весьма внушительными по метражу помещениями чем-то здорово напоминала люксовый номер престижной гостиницы.

Здесь было все, что угодно для приятного времяпрепровождения. Начиная с огромной двуспальной кровати, застеленной белоснежным бельем, и кончая дорогой телевидеоаппаратурой с прилагающимся к ней набором разнообразных кассет. На полу расстелены ковры, в высоком ворсе которых утопала нога.

В другой комнате разместились гарнитур из орехового дерева, бар с растянувшейся вдоль него высокой стойкой, хрустальный столик на компактных колесиках, взятый с двух сторон в осаду низкими мягкими креслами. Помимо всего прочего здесь имелся еще и огромный арочный проход в кухню, сделанный, видимо, уже после вселения лично по заказу господина Полянина. Очень мудрая задумка, отметила я. И, главное, удобная.

Решив чересчур не злоупотреблять гостеприимством Антона Игоревича, я не стала оккупировать двуспальную кровать, а облюбовала себе диванчик-книжку в комнате с аркой. Здесь, кстати, тоже имелась видеодвойка, и я, на время выбросив из головы все насущные проблемы, предалась видеоманству, предварительно совершив набег на хозяйский холодильник и обнаружив в его утробе массу радовавших глаз и желудок деликатесов. Сперва я даже хотела сдобрить свой ужин двумя бутылками пива, но в конечном счете все же отдала предпочтение кофе.

Просидев перед телевизором до часу ночи, я собралась лечь спать. Однако холодильник Антона Игоревича не давал мне покоя. То ли я здорово изголодалась за истекшие сутки, учитывая то, что предыдущую ночь провела за решеткой, то ли это видеофильмы пробудили во мне зверский аппетит.

Однажды кто-то из моих знакомых медиков сказал интересную фразу, отпечатавшуюся у меня в памяти. «Пища, съеденная на ночь, не переваривается, а гниет». Я помню, тогда меня очень повеселило это изречение, несмотря на то что оно не было лишено здравого смысла. Сейчас, направляясь к холодильнику с целью опустошения резервов банкира, я мысленно произнесла эту фразу сама и усмехнулась. В конце концов, на ночь я ела в предыдущий раз, а сейчас уже трапеза совершалась под утро. Так сказать, ранний завтрак.

Свет на кухне я не включала и потому сразу же заметила на улице проблеск фар подъехавшей к дому машины. Прильнув лбом к оконному стеклу, я старательно всмотрелась в темноту. Кто это там пожаловал посреди ночи?

Дрожь пробрала меня с головы до пят. Машина внизу была милицейская. У меня моментально испарились все желания, связанные с едой и сном.

Теоретически я, конечно, могла предположить, что прибытие работников милиции никоим образом не связано с моей персоной. Они могли приехать к кому угодно и по какому угодно делу. Мало ли? В конце концов, здесь мог проживать один из приехавших, а добрые коллеги любезно подбросили его после дежурства.

Гадать о цели визита милиционеров можно было до бесконечности, но я не собиралась этого делать. Так же, как не собиралась рисковать понапрасну.

О лазании по крышам и балконам в доме, который я совсем не знала, не могло быть и речи. Тогда как выбраться из западни? И тут мой воистину гениальный мозг услужливо подсказал радикальное и простое решение проблемы. Это произошло, как только взор мой остановился на шкафу Антона Игоревича.

Молниеносно вывалив на диван все содержимое полянинского гардероба, я сразу вычислила то, что мне было нужно. Брюки, пиджак и шляпу. Надев все это поверх собственной одежды, я, забрав волосы, напялила шляпу на голову.

В этот момент легко и почти бесшумно хлопнула дверца милицейской машины. Ребята не торопились. Зато торопилась я. Достав из бара бутылку «смирновской», я обильно полила из нее пиджак и брюки. Затем, немного подумав, спрыснула и шляпу. Убойный аромат сразу ударил мне в нос. Порядок.

Не теряя ни секунды, я покинула квартиру, не удосужившись ее запереть. Просто прикрыла дверь. Спустившись на два лестничных пролета вниз, я добросовестно улеглась на грязный бетонный пол и даже немного покаталась по нему, безбожно приводя вещи Антона Игоревича в непотребный вид.

Как только стукнула подъездная дверь, я замерла в нелепой позе, уткнувшись лицом в вонючий угол. Не очень приятно, но что поделаешь. Такова жизнь. Как говорится, хочешь жить, умей крутиться.

Доблестные служители порядка не заставили меня долго томиться в ожидании. Вот их уверенная поступь зазвучала уже совсем рядом, и я услышала голоса. Поднимавшихся было двое.

— Какая квартира? — тяжело дыша, спросил один из них.

— Шестнадцатая, — был ответ.

— Четвертый этаж, что ли?

— Да, уже почти пришли. Гляди-ка! — воскликнул оперативник, поравнявшись со мной. — Во мужик нализался. Какой праздник-то?

При этом он слегка поддел меня носком ботинка, но я никак не отреагировала на это.

— У них каждый день праздник, — отозвался его напарник.

— А может, он того?.. — с сомнением в голосе произнес первый. — Ну, это… Богу душу отдал?

— Да какую душу? Какому богу? Ты чего, Мишель? От него же сивухой за километр разит.

Несмотря на всю напряженность ситуации, меня не могло не позабавить, что «смирновку» из полянинского бара они окрестили сивухой. Вот бы банкир огорчился, услышав такое.

— Тогда в отделение его?.. — предложил тот, кого напарник назвал Мишелем. Михаил, видимо.

— Да ну его на хрен. Не на улице же лежит. С девчонкой бы разобраться.

— Разберешься, куда она денется, — хмыкнул Мишель. — Дрыхнет, поди, без задних ног. Она же ни сном, ни духом не ведает, что мы ее вычислили.

— Хорошо бы, — эхом откликнулся второй служака. — Только имей в виду, если что не так, Рулаев нас по головке не погладит.

— Ладно. Уговорил. Пошли прищучим бабенку, а потом свяжемся по рации с Андреевым. Пускай сам разбирается, кто тут у него на участке: жмурик или ханыга. Это его проблемы.

С этими словами Мишель направился вверх по лестнице, а его грузный напарник, пыхтя, поплелся следом.

Я облегченно перевела дух. Нехитрая уловка сработала, как часы.

Едва ребята в форме скрылись из виду, я резво поднялась с пола и быстро, но бесшумно спустилась вниз. Перед выходом из подъезда я замедлила шаг и, толкнув дверь, почти вывалилась на улицу.

Я не ошиблась в своих расчетах. В милицейском «жигуленке» за рулем остался водитель. Я видела в темноте горящий кончик его сигареты.

Пошатываясь и опираясь о стену здания, я не спеша направилась к краю дома. В этот момент он казался мне самым длинным домом во всем мире. В висках стучала кровь. Водитель никак не отреагировал на мое появление, лишь скользнув взглядом по сутулой фигуре ночного пьяницы. Времени до того, как двум оперативникам станет ясно, что «девчонка» снова обвела их вокруг пальца, оставалось считанные секунды.

И вот наконец долгожданный поворот. Я оперлась рукой о край здания и буквально рухнула за угол. И в тот же момент, исчезнув из поля зрения водителя, припустилась бежать. Надо заметить, что вовремя. Во дворе полянинского дома уже раздались матерные крики и топот. Одновременно хлопнули обе дверцы машины, и взревел двигатель. Менты раскусили, кто был тем самым алкашом на лестнице, и бросились за мной в погоню.

Но догнать Женьку Охотникову — дело наиболее сложное. Да еще и на машине. Скрываться от подобного рода преследования я научилась так же быстро, как в школе читать и писать. Мало, что ли, в Тарасове дворов и переулков.

Выскочившие из-за угла на «жигуленке» оперативники даже не смогли определить, куда я скрылась. В общем, их ждал полный провал операции. Достопочтенный майор Рулаев теперь устроит им такую головомойку, что ребята начнут подбирать каждого ханыгу и отвозить его в отделение. Без всяких звонков по рации мифическим Андреевым.

Я же в это время у ближайшего мусорного бака избавилась от провонявшего спиртным и грязью маскарада. Да простит меня за это Полянин.

Кстати, о Полянине. Интересно, как это Рулаев узнал мое местонахождение, если о нем было известно только Антону Игоревичу. Впрочем… А секретарь Андрюша?! Ключи-то Полянин мне дал при нем. Предлагал же написать адрес, а я, балда, сказала, что запомню. Ну, сама виновата, разиня!

Так что спасибо надо сказать телевидению за то, что я не сразу отправилась на боковую.

Раздосадованная, я переночевала в одном из дворов на лавочке. Впрочем, переночевала — это громко сказано. Прикорнула, сидя, и с первыми отблесками рассвета была уже на ногах.

Еще ночью в поисках тихого дворика для отдыха я решила для себя, с чего начну сегодняшний день. Ведь как ни крути, а я была так же далека от разгадки убийства Ляпишева, как Париж от Пекина.

Целью я наметила себе место преступления. Загородную резиденцию Анатолия Геннадьевича, где его, собственно говоря, и убили. А вернее, прилегающие к ней окрестности. Мне ужасно хотелось отыскать свидетеля Катаева, давшего майору показания. Пообщавшись с ним, я, глядишь, и выясню для себя что-нибудь полезное. Вдруг этот свидетель из страха или по каким-либо другим причинам сказал следователю не все, что знал. Мне же нужна полная картина.

В целях экономии средств я добралась до места назначения на пригородном автобусе. Оставшуюся часть пути проделала пешком.

Особняк покойного бизнесмена я увидела еще издалека. Проклятое место. С недавних пор я успела его возненавидеть. А ведь первый раз приезжала сюда в романтически приподнятом настроении. Как все быстротечно и переменчиво в нашей жизни.

Я остановилась на тропинке, разглядывая крыши соседних строений. В одном из них и находится интересующая меня персона. Некто Катаев. Но в каком?

И в этот момент я услышала позади себя урчание автомобиля. Кто-то ехал по тропинке. Я обернулась. Ярко-красный «Феррари» приблизился ко мне и остановился. Передняя дверца с водительской стороны открылась и выпустила наружу стройную молодую блондинку лет двадцати. Она была в одном купальнике, всех цветов радуги. На лице девушки сияла улыбка.

— Привет! — игриво бросила она мне. — Ищешь кого?

Честно говоря, я не ожидала встретить кого-нибудь в шестом часу утра.

— Знакомого, — ответила я, как можно невиннее. — Договорились, что приеду вчера вечером, но я задержалась.

— А что за знакомый? — спросила блондинка. — Я тут всех знаю.

— Катаев.

— Катаев? — переспросила она. — А зовут как?

— Не знаю, — призналась я, и сама прекрасно осознавая, что ответ прозвучал глупо.

Девушка рассмеялась.

— Ни фига себе. Говоришь, знакомый, а имени не знаешь.

— Забыла, — мне уже было все равно, что говорить. — Вчера только познакомились.

— Имя забыла, а фамилию, значит, запомнила? — девушку наш разговор забавлял.

— Так ведь, известная же фамилия-то, — оправдалась я. — Писатель такой был.

— Ну-ну, — она пожала плечами. — Только вот в чем дело. Здесь в этой округе нет ни одного человека с такой фамилией. Ты ничего не путаешь?

— А ты точно всех знаешь? — усомнилась я.

— Да я здесь, можно сказать, с рождения. Конечно, всех знаю. Никакого Катаева тут нет.

— Что же делать?

Честно говоря, я и в самом деле растерялась. Я была так уверена в успешном поиске свидетеля, что даже не задумывалась о варианте его отсутствия в известном мне месте.

— А хочешь, пойдем к нам? — неожиданно предложила блондинка.

— Куда к вам?

— У нас тут вечеринка. Третий день уже. Все кончилось. Выпили и съели последние запасы. Но я сегодня смоталась в город с самого ранья и везу, так сказать, полный боекомплект. Ну так как? Пошли?

— Нет, спасибо, — отказалась я. — Пожалуй, не стоит.

— Почему не стоит? Давай!

— Мне знакомого найти надо, — твердо произнесла я.

— Ну, жаль-жаль, — девушка направилась к машине. — Удачных тебе поисков. Только я гарантирую, тут такие не живут.

— Да, я, наверное, ошиблась. Вернусь в город, буду ждать его там.

Блондинка села в свой красный «Феррари» и повернула ключ зажигания. Автомобиль радостно подал голос.

Я отошла в сторону, давая ей возможность проехать. Поравнявшись со мной, малолетняя любительница приключений высунулась в окно и весело сообщила:

— Меня Вера зовут. Если вдруг все же надумаешь, заходи. Будем рады.

— Ладно, — кивнула я.

Вера помахала мне рукой и покатила дальше.

Итак, я снова угодила в тупик. Никакого Катаева здесь не было. Что за галиматья? Впрочем, это мог быть человек, который не жил здесь, а просто приезжал к кому-то в гости или вообще случайно оказался в этом районе. Но как тогда Рулаев откопал его? И где? Да еще и за такой короткий срок.

Я была в отчаянии. Дабы поездка не оказалась совсем уж бесцельной, я решила заглянуть на дачу Ляпишева. То есть заскочить туда ненадолго. Чем черт не шутит, вдруг узрею там что-нибудь такое, что поможет мне «взять след». Хоть какую-нибудь зацепку.

Ворота и входная дверь на дачу Анатолия Геннадьевича оказались открытыми. Заходи, кто хочешь, бери, что понравится. Интересный расклад.

Я переступила порог и прямиком направилась в ту самую злополучную спальню. Начнем осмотр с нее.

Одного взгляда на пол спальни мне было достаточно, чтобы в голове возник хаос. Рядом с тем самым местом, где в прошлый раз сидел майор Рулаев, валялся окурок. Его, майоровский, окурок.

Что же это получается? С момента моего последнего пребывания здесь ничего не изменилось? Об этом говорили и другие факты. А как же эксперты? А следствие?

И тут меня осенило. Рулаев в сговоре с преступником! Ну конечно. Это многое объясняло. И его нежелание искать истинного убийцу, и мгновенный приезд на место преступления сотрудников милиции, и показания несуществующего Катаева, и результаты анализов баллистической экспертизы.

Ну, Рулаев! Ну, сукин сын!

Глава 5

Я искренне подивилась, что майор еще удосужился отдать приказ убрать труп. Бросил бы его так же, как и свой окурок, начихав на все с высокой колокольни.

Значит, не зря я все-таки приехала сюда. Буду хоть теперь знать, что никакого свидетеля по фамилии Катаев искать не нужно. А с другой стороны, дело приобрело еще более скверный оборот. Я хотела найти настоящего убийцу и тем самым оправдать себя в глазах следователя, а выходит, что и оправдываться-то мне не перед кем. И следователь, и преступник — одна банда.

От такого открытия мне уже в первую минуту жутко захотелось последовать совету Веры, и, заявившись к ней на дружескую вечеринку, напиться до потери сознания. Подобные желания возникали у меня далеко не часто, но уж больно выбило меня из колеи собственное прозрение. И тем не менее, поразмыслив буквально пару секунд, я решила все же не предаваться безудержному пьянству. Рассудив здраво, я пришла к выводу, что подобный поступок не разрешит моих проблем. А может, и усугубит их. Кто знает?

Я тщательно осмотрела спальню покойного Анатолия Геннадьевича Ляпишева и выяснила для себя две вещи. Во-первых, то, что первоначальная догадка оказалась верной. Никаких следственных экспертиз и прочих необходимых мер со стороны правоохранительных органов на месте преступления не проводилось. А во-вторых, я также отметила, что преступник действовал квалифицированно. Ни малейших следов, ни малейшей зацепки. Проник он в комнату, скорее всего, через окно. Причем проник заранее, еще до нашего с Ляпишевым приезда. Знал, мерзавец, что Анатолий Геннадьевич не преминет зайти к себе в спальню по прибытии. Затем злоумышленник всадил в него две пули и благополучно ретировался все через то же окно, пока я ломилась в дверь апартаментов убитого. Времени у него было вполне достаточно. С Рулаевым, видимо, у убийцы имелась изначальная договоренность. Выстрелы, оставленное на полу оружие, несколько минут выжидания, а затем резкий ввод в игру группы захвата. Все как по нотам. Молодцы. Преступнику даже не пришлось никуда звонить. Оперативники тоже заранее сидели в засаде, только и ожидая команды майора.

Давно уже на душе у меня не было так муторно. Что ни говори, а ситуация-то жуткая. Нет, я не привыкла бояться трудностей и уж тем более бегать от них. Но тут… С одной стороны, меня разыскивает милиция, ведомая следователем Рулаевым, который, в свою очередь, по причине продажности имеет и личный корыстный мотив. С другой — люди Джафара не на шутку обозлились на меня и жаждут крови. А тут еще и предательство господина Полянина, которому я, правда, содействовала своим головотяпством. И все же, ведет ли Антон Игоревич какую-то тонкую игру? Кстати, не стоит забывать и о друге покойного Ляпишева. О Кончаловиче. С ним я еще не имела чести познакомиться, но интуиция подсказывала мне, что он в этом деле фигура не последняя.

Я вышла из спальни в гостиную и прикрыла за собой дверь. Может, стоит осмотреть и другие помещения особняка? Вероятность какой-либо важной находки очень мала, но не стоит пренебрегать этим. Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, я в течение двадцати минут обошла вес имевшиеся там комнаты, изучая их содержимое. Результат, как я и ожидала, оказался нулевым. Проделав то же самое с третьим этажом ляпишевского загородного «домика», я потратила еще столько же времени впустую. Ну что ж, зато теперь с чистой совестью и с чувством выполненного долга можно было уезжать.

Я спустилась вниз и в немом изумлении замерла на ступеньках. Вот так сюрприз!

— Так-так-так, — почти пропел Джафар. — Какая неожиданная встреча!

Глава азербайджанской группировки и не думал прятаться. Он сидел в глубоком кресле прямо по центру гостиной, развернувшись лицом к лестнице. В руке у него дымилась сигарета.

Чуть поодаль, на диванчике, закинув ногу на ногу, расположился Рамзес. На его губах блуждала самодовольная улыбка. Как будто тем, что я снова угодила в их лапы, все обязаны ему, Рамзесу.

По углам комнаты с двух противоположных сторон от лестницы стояли Кариф и тот, в спортивном костюме, которого я видела раньше на даче Джафара увлеченным игрой в нарды. У каждого в руках было по пистолету, и оба дула нацелены прямо на меня.

Присутствовал здесь и Махмуд. Он стоял у двери, подпирая спиной косяк и скрестив руки на груди. Само спокойствие и непоколебимость.

Первым моим желанием было метнуться обратно на второй этаж, а там уж, вооружившись пистолетом, постараться выдержать оборону. Но Джафар сразу же в корне пресек подобное намерение с моей стороны, сказав тихо и почти ласково:

— Не советую тебе дергаться, девочка. Один необдуманный поступок — и мои джигиты нашпигуют тебя свинцом до отказа.

Бросив взгляд на злобные рожи носатого Карифа и другого азербайджанца, я поняла, что Джафар не шутит. Эти и вправду начнут палить при первом же удобном случае.

— Чего надо? — грубо спросила я.

— Ты спускайся вниз, — посоветовал Джафар. — Посидим, поговорим.

— Я с тобой уже в прошлый раз наговорилась, Джафар, — усмехнулась я. — Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Нехорошо разговариваешь, — поцокал он языком. — Мне не нравится.

— Я не собираюсь во всем угождать тебе.

Несмотря на препирательства в разговоре, я все же спустилась в гостиную под пристальными взглядами двух вооруженных людей.

— Тебе придется угодить мне, — продолжал меж тем Джафар. — Если, конечно, ты желаешь остаться в живых. В первый раз тебе удалось обвести нас вокруг пальца и сбежать, второго такого шанса, учти, не будет.

Упоминая о недавнем промахе своих подручных, Джафар бросил недовольный взгляд на стоявшего с оружием в руках Карифа. Тот лишь злобно скрипнул зубами. Рамзес тоже перестал елейно улыбаться. Чувствовал свою вину тоже.

— Почему ты так уверен, Джафар? — я остановилась напротив него. — Твои джигиты поумнели?

— Увы, нет, — печально вздохнул он, проводя рукой по своим зализанным волосам. — Но теперь тебе предстоит пообщаться не с ними. Теперь твоим собеседником станет Вадим.

Слово «собеседник» Джафар произнес с усиленным нажимом.

— С чего такая честь?

— Ситуация изменилась. Причем по нескольким направлениям. Во-первых, ты не только не ответила на мой первый вопрос о цели своего визита в «Вектор», но предпринимаешь еще и новый шаг. Являешься сюда. Мне опять же интересно, зачем? Очень бы хотелось узнать, на кого ты работаешь. Во-вторых, ты нанесла нам урон. Разбила машину, сломала ворота в гараже, патроны ребята на тебя потратили. Я уж не говорю о моральном ущербе. За все это тоже надо платить. И наконец самое главное. Деньги. Мои деньги, которые ты вздумала прикарманить.

— Какие деньги? — удивленно спросила я.

Джафар расхохотался.

— Браво, — сказал он. — Смотри-ка, Рамзес, нам решили показать бесплатный спектакль. Посмотрим?

— Можно, — подал голос Рамзес. — Если денег платить не надо, чего же не посмотреть.

— Я действительно не понимаю, о чем разговор.

Я продолжала ломать комедию, прекрасно осознавая, что Джафар не поверит в историю со взрывом машины и сгоревшими в ней деньгами. Если, конечно, это не его человек стрелял в меня. Хотя, какая разница? Ему нужны деньги, а не причины, по которым они испарились.

— Не понимаешь, значит? — переспросил он. — Так я могу освежить твою память. Я говорю о тех деньгах, которые лежали под чехлом переднего сиденья угнанной тобой у нас «Хонды». Машину мы нашли, а вот денег в ней, как ни странно, не оказалось. Я подумал, может, ты знаешь, кто приделал им ноги.

— Понятия не имею. Я бросила вашу машину на произвол судьбы где-то на улице, и в нее мог залезть кто угодно. В ней что, и в самом деле были деньги?

Джафар скривился в усмешке и снова бросил взгляд на Рамзеса.

— А ты знаешь, я тебе верю, — произнес он, обращаясь ко мне. — Вот честное слово, верю в то, что ты не брала этих денег.

— Я рада.

— Я тоже. Только мы вот как поступим. Я тебе поверил, но ты должна будешь еще убедить в этом Вадима. Бедняга больше всех расстроился из-за пропажи баксов.

— Так, может, ты сам его убедишь, Джафар?

— Нет уж, лучше все-таки ты.

Тон, которым произнес эти слова главарь группировки, не предвещал ничего хорошего. Я это почувствовала.

— Ладно, хватит болтать, — Джафар энергично поднялся с кресла и привычным жестом одернул свою шелковую рубашку. — Ты поедешь с нами, дорогуша, и я обещаю, что разговор с Вадимом тебе предстоит очень сложный и длительный. Постарайся поладить с ним сразу. Иначе можешь создать себе огромные проблемы со здоровьем. Расскажешь Вадиму все как на духу — останешься жить, а нет… — он пожал плечами. — Не обессудь.

Махмуд распахнул дверь и первым вышел на улицу. Я заметила у ворот два автомобиля. Старый знакомый «Опель» и личный «Мерседес» Джафарова кипенно-белого цвета. Вслед за молчаливым водителем к выходу направился Рамзес, одарив меня все тем же высокомерным взглядом.

— А ты мне не ответишь на один вопрос, Джафар? — окликнула я кавказского «папу», тоже поднявшегося.

Он поглядел на меня.

— Я не люблю, когда мне задают вопросы, — бросил сухо.

— Как насчет исключения?

Он ничего не ответил, и я спросила:

— Как ты узнал, что я здесь?

На губах азербайджанца заиграла улыбка.

— Я же не какой-нибудь недоумок Рулаев, — произнес он с явным бахвальством. — Это менты мыслят узко, а я смотрю в корень. Если ты сунулась первым делом в «Вектор», то почему бы не решить, что здесь, на даче Ляпишева, ты тоже объявишься. Я оставил Аслана следить за дачей и, как видишь, не ошибся в своих прогнозах.

— Ты просто гений, Джафар. Тебе бы в прокуратуру идти работать. Или гадалкой. А что? Хорошие бы деньги мог заколачивать.

Мои слова не пришлись ему по вкусу. Скорее всего, он даже обиделся.

— Мне и так денег хватает, — недовольно буркнул он и вышел за дверь.

Я продолжала стоять в той же позе и не спешила следовать за ними.

— Эй, ты! Шэвэли капитами! — прозвучал гортанный окрик за моей спиной.

Я обернулась. Кавказец в спортивном костюме мотнул своим пистолетом на дверь. Я была на сто процентов уверена, что это и есть следивший за дачей Аслан. Внешне он был чем-то похож на Карифа.

— Давай-давай! — снова поторопил он меня.

Глаза Аслана при этом налились злобой, и я решила не искушать судьбу понапрасну. Покорно покинула загородный домик своего недавнего знакомого под пристальным наблюдением Аслана и Карифа, которые, как истинные профессионалы, при выходе на улицу прижали свои стволы к бедрам, дабы их никто не заметил. О том, что само присутствие посторонних лиц на территории два дня назад убитого владельца уже вызывает подозрение, они и не думали.

Севший на этот раз за руль «Мерседеса» Махмуд покорно ожидал, пока в белоснежный салон заберутся Ахмед Джафаров и его правая рука Рамзес. Очутившись внутри автомобиля, главный кавказец города Тарасова высунулся в открытое окно и помахал мне ручкой. После этого «Мерседес» плавно отъехал от ляпишевских ворот.

На нашу долю снова выпал злополучный «Опель». В принципе, я могла и не садиться с ними в машину. Справиться всего с двумя джигитами, пусть даже и вооруженными пушками, не составляло большого труда. Но в моей голове созрел совсем иной план. Мне до чертиков надоело преследование моей персоны со стороны кавказцев во главе с самолюбивым Джафаром, и я придумала, как смогу в корне пресечь их нетактичные действия одним махом сразу. Заодно и кое-что выясню для себя.

За руль «Опеля» сел Аслан, а мне вновь пришлось смириться с обществом ненавистного Карифа.

Когда мы прибыли во владения Ахмеда Джафарова, солнце на небе уже вовсю заняло свое полноправное положение и нещадно пекло каждого человека, рискнувшего высунуться из тени под его вездесущие лучи.

Надо заметить, что Кариф еще в машине конфисковал у меня свой же собственный «ТТ» и теперь сжимал в каждой руке по пистолету. Я осталась безоружной. Но это только на время. Как говорится, всему свой черед, и я еще отыграюсь.

Новая аудиенция у Джафара не была предусмотрена, и потому Аслан с Карифом повели меня прямиком в какое-то подвальное помещение, располагавшееся ярусом ниже гаража.

Но, как оказалось, мы там не задержались. Миновав винные погреба господина Джафарова, мы стали подниматься по винтовой лестнице вверх. Не очень высоко, в аккурат на уровень второго этажа.

Аслан велел мне остановиться около невзрачной двери и, пока я находилась под присмотром Карифа, отпер ее ключом. Меня ввели внутрь. Комната не очень-то подходила под определение тюрьмы, но и гостеприимной ее также назвать было нельзя. Небольших размеров каморка с одним-единственным окном и скудный набор мебели: кровать, два стула, платяной шкаф и допотопный телевизор российской марки с черно-белым экраном — чисто спартанские условия. Здесь, правда, имелся еще и телефон, скромно притулившийся на подоконнике. Заметив его, я самодовольно улыбнулась. Это значительно упрощает мою задумку. Не придется рыскать по всей джафаровской даче в поисках средства связи.

— Я буду здесь жить? — обратилась я к «конвою».

— Нэ надэйся, — тут же откликнулся Аслан. — Нэдолгое врэмя, но ты запомныш его на всу аставшуюся жызн. Эсли, канечно, вижавеш.

Все-таки эти азербайджанцы — самоуверенный народ. Ладно, ничего не поделаешь. Придется слегка сбить с них спесь.

— Кариф, — обратился к товарищу Аслан. Он, видимо, был старшим в данном тандеме. — Побудь-ка с нэй, я схажю за Вадымом. Толка сматри, нэ лапюхныс, как в прошлий раз.

— Нэ лапухнус, — насупился Кариф.

— Сразу стрэлай, если что. Джафар с нас голови снымет, если упустим. Имэй на вид.

Говорили они по-русски специально для того, чтобы я поняла, о чем идет речь. Так сказать, для устрашения.

Только под конец Аслан сказал что-то напарнику коротко на родном наречии и вышел за дверь.

Мы остались с Карифом наедине. Я стояла между кроватью и окном, он топтался у двери, благоразумно держа со мной дистанцию. В каждой руке Карифа все еще было зажато по пистолету.

Я выглянула в окно на улицу. Замечательный вид. Как на ладони, просматривался почти весь двор джафаровской дачи и часть территории за забором. Лучшего места для наблюдения не найти. Все-таки госпожа Фортуна благоволила ко мне сегодня.

Но нельзя было терять времени. План мог провалиться из-за малейшего промедления с моей стороны.

— Послушай, Кариф, — обратилась я к соглядатаю. — А Вадим — это тот белобрысый парень, что в прошлый раз сидел у двери в спальню Джафара?

Он не соизволил ответить на мой вопрос.

— Ты напрасно молчишь, — продолжила я. — Мне не меньше, чем тебе, хочется поскорее покончить с этим делом и выяснить для себя все неясности.

— Чэво тэбэ?

— Вадим — это тот парень?

— Да. Что далшэ?

— Они уезжают куда-то с Джафаром, — я ткнула пальцем за окно.

— Нэ надо парить мнэ мазги, дэвка, — ответил Кариф, но я заметила, что он все-таки вытянул шею, пытаясь заглянуть в окно.

— Я не шучу. В принципе, мне наплевать, куда они направляются, только нам с тобой придется их дожидаться черт знает сколько времени.

— Ну-ка, атади ат акна, — распорядился Кариф.

— Пожалуйста, — я покорно отодвинулась к стене за шкафом и, нащупав рукой телефонный провод, потянула его на себя. Штекер легко выскочил из розетки.

Кавказец приблизился к окну, левой рукой держа меня на прицеле.

— Гдэ? — спросил он, выглядывая наружу.

— Ты что, слепой?

Я сделала шаг в его сторону. Нутром почуяв подвох, Кариф повернул ко мне голову. Рука с пистолетом напряглась.

— Назад!

Но было поздно. Нога моя взметнулась вверх и точно впечаталась ему в запястье. Пистолет выскочил из пальцев и упал на пол. Кариф намеревался воспользоваться вторым, но я проворно нырнула у него под рукой, одновременно набрасывая ему на шею удавку из телефонного шнура. Кариф захрипел. Изначально у меня не было желания его убивать, но сейчас я поняла, что выбора нет. Ослабь я шнур хоть на йоту, у него вполне хватит сил нажать на курок. А шум мне вовсе ни к чему.

Сопротивление его было недолгим. Спустя секунд десять тело обмякло, и он мешком свалился на пол. Я успела придержать его и помогла плавно опуститься. Потрогала пульс на шее и вздохнула. Кариф отдал богу душу. Или Аллаху, как ему больше нравится.

Итак, пора действовать. Вадим с Асланом могли появиться в любую минуту. Я сунула один пистолет за пояс, другой взяла в руку. Подскочив к двери, заперла ее на ключ изнутри. Благо Аслан оставил его в замке. После этого прошла к телефону. Воткнула обратно штекер в сеть и набрала на диске «02».

— Милиция, — откликнулась девушка на том конце.

— Алло! Здравствуйте, — начала я. — Я звоню к вам, потому как мне, увы, неизвестен номер телефона следователя прокуратуры майора Рулаева. А у меня очень важная и срочная информация для него.

— Говорите.

— Разыскиваемая прокуратурой опасная преступница, обвиняемая в убийстве Анатолия Геннадьевича Ляпишева, находится сейчас на даче Ахмеда Джафарова, расположенной по Красноармейскому шоссе. Только поторопитесь. Ее переговоры с главой азербайджанской группировки скоро закончатся, и она уедет.

— А кто это говорит? — осведомилась девушка.

Вместо ответа я повесила трубку. В том, что в такой серьезной ситуации, как поимка преступника, органы сработают быстро, я почти не сомневалась. Мою информацию переадресуют Рулаеву через несколько секунд, а еще через несколько секунд майор, подняв по тревоге группу захвата, помчится сюда.

На лестнице за дверью раздались шаги. Судя по всему, поднимались двое. Я даже знала, кто. Могли бы и подольше задержаться. Хотя бы на пару-тройку минут. Дверная ручка провернулась, но безрезультатно — дверь не открывалась.

— Что за черт? — гаркнул Аслан и дважды стукнул ботинком по двери. — Кариф!

Меня звали совсем иначе, и потому я не стала откликаться.

— Кариф! — Аслан уже более активно забарабанил в дверь. — Ты чэм там занымаэшся, придурок? Трахаэш сучку, что ли? Давай, аткрывай дверь!

— Боюсь, дело обстоит хуже, — тихим и мягким голосом произнес другой человек за дверью, и я узнала Вадима. — Иди принеси запасной ключ и скажи Фархату, чтобы вышел во двор следить за окном комнаты. Живее!

Аслан, прыгая через две ступеньки и создавая тем самым оглушительный грохот, бросился исполнять приказание, в то время как оставшийся Вадим все тем же мягким бархатным голосом сказал, уже обращаясь ко мне:

— На твоем месте я бы прекратил эти глупые игры. Ты пришила Карифа, но я тебя прощаю. Открой дверь, и мы обо всем договоримся.

Я отошла за шкаф на случай, если он начнет палить через дверь, продолжая держать в поле зрения видимый сектор территории за воротами джафаровской дачи.

— Напрасно ты все это затеяла, — продолжал Вадим, добавляя в голос стальных ноток. — С дачи тебе не выбраться. Во всяком случае, живой. Я все равно достану тебя. Это лишь вопрос времени.

Ничего, подумала я. С двумя пушками я уж как-нибудь сумею продержать оборону до появления оперативников. Хотя предварительная стрельба может испортить всю мою задумку, да уж ладно. Это мелочи жизни.

— Открой дверь, дрянь! — все более злился Вадим, ведя диалог с молчаливым деревом. — Я ж тебе ноги вырву. Ты у меня кровью харкать будешь. Я тебе не какой-нибудь слюнтяй Кариф. Я…

Он продолжал сыпать угрозами в мой адрес, перемешивая их с нецензурной бранью, а я ждала. Ждала, когда же Рулаев соизволит объявиться. Вот уж не думала, что от появления майора может зависеть моя жизнь.

Я заметила, как во дворе появился Фархат — второй кавказец-нардист в спортивном костюме, друг и напарник Аслана. В руках он сжимал мини-автомат «узи». Застыл прямо по центру двора, задрав голову вверх и не отводя взгляда от окон маленькой комнатушки.

«Снять», что ли, этого воинственного героя одиночным выстрелом из «ТТ»? Ладно, успею еще.

Я также заметила во дворе и Рамзеса. Он был не так бесстрашен, как Фархат, а потому, прячась за кустами и деревьями, потихоньку крался к забору, чтобы взять под прицел мое окно. Наверняка слух о моем бунте уже дошел и до ушей кавказского «папы» Джафара.

Наконец раздалась долгожданная милицейская сирена, и к воротам на полной скорости подскочили сразу два «уазика» с мигалками. С десяток здоровенных специалистов в камуфляже и с «АКМ» в руках, вывалившись на свет божий, рассредоточились по территории.

Фархат, тут же позабыв обо мне, развернулся к окну спиной и зачем-то присел, вскинув «узи» в сторону ворот. Рамзес со своей «пукалкой» залег на землю. Уговоры Вадима вперемешку с угрозами за дверью тоже прекратились. Услышал сирены, гад, и занервничал. Думает, продолжать беседы со мной или бежать на выручку босса, к которому вдруг нежданно-негаданно пожаловали в гости менты. В конечном итоге верх взяли обязанности телохранителя, и Вадим бегом затопал вниз по лестнице.

В этот момент из крайнего к воротам «уазика» не спеша вылез сам Рулаев с мегафоном в одной руке и с пистолетом в другой. Он был абсолютно спокоен.

— Джафаров! — крикнул он в мегафон, и его голос зычно прокатился по территории дачи. — Мы не хотим крови. Нам нужна только Охотникова. Мы заберем ее и уедем. Но если ты со своими ребятами вздумаешь оказать сопротивление, у нас есть приказ вести огонь на поражение. Надеюсь, я доходчиво все объяснил?

Рулаев опустил мегафон и прислушался, ожидая реакции азербайджанцев.

Я не стала рисковать и ждать, что там решит Джафар. Отдать меня на растерзание ментам ему ничего не стоило. Он мог, конечно, и послать их к черту, а мог и… Я даже не стала продолжать свой мыслительный процесс. Тем более что я для себя уже выяснила все, что хотела. Джафар не был в сговоре с Рулаевым, то есть к моей подставе азербайджанцы не имели никакого отношения. В противном случае приезд оперативников выглядел бы совсем иначе.

Я выставила вперед руку с пистолетом и, прицелившись, дважды выстрелила в дерево, за которым прятался один из спецназовцев. Тот сразу же залег на землю, выставив над головой дуло «АКМ». Сам майор, стоявший неподалеку, тоже отскочил за «уазик» и, истолковав два моих выстрела, как сопротивление со стороны кавказцев, крикнул:

— Огонь!

И тут же застрекотали «АКМ» спецназовцев, круша в щепки забор и ворота джафаровской дачи, а также расстреливая окна особняка.

Ответная реакция азербайджанцев не заставила себя ждать. Я слышала, как распахнулось одно из окон второго этажа, и оттуда тоже кто-то длинной очередью обдал майоровских подчиненных. Двое камуфлированных упали замертво, а остальные заняли оборонительные позиции. В работу мгновенно включился и «узи» Фархата. Рамзес выжидал.

Спецназовцы ответили дружным огнем по окнам второго этажа, и я от греха подальше вжалась в стену, скрываясь за толстым слоем бетона.

Два амбала в бронежилетах и пуленепробиваемых шлемах, прикрываемые перекрестной стрельбой товарищей по оружию, лихо перемахнули через забор, и не успел бедный Фархат и глазом моргнуть, как его в одну секунду покрошили в капусту, навсегда избавив от земных прав и обязанностей.

Рамзес, видимо, перепуганный случившимся, вскочил на ноги и стал хаотично палить по ребятам в бронежилетах, не задумываясь о том, что те надежно защищены от его пуль. Один из них обернулся и с бесстрастным выражением на лице направил автомат на Рамзеса. «АКМ» несколько раз синхронно дернулся в его руке, и твидовый пиджак джафаровского заместителя обагрился кровью. Пистолет выпал из руки Рамзеса и шлепнулся на землю, а вслед за ним и сам Рамзес замертво рухнул лицом вниз.

Двое доблестных ребят из спецотряда бросились к дому, поливая все вокруг пулевым дождем. К ним на подмогу через забор прыгнули еще двое. Остальные ринулись на штурм ворот.

И тут с правой стороны двора появился Махмуд. Выхватив откуда-то из-за спины гранату, он сдернул чеку и швырнул ее в первую пару нападавших, приблизившихся к крыльцу. Ребята не успели среагировать. Грохнул взрыв, а когда взметнувшаяся вверх земля и пыль осели, спецназовцы были мертвы. Однако и сам Махмуд недолго прожил, празднуя победу. Он уже было собирался швырнуть вторую гранату в двух других отважных бойцов, но те, предугадав сие намерение, не стали цацкаться с решительным кавказцем, ударили по нему огнем сразу из двух стволов. Чека с гранаты уже была сдернута, но бросить ее Махмуд не успел. В первую секунду он так и замер с высоко поднятой рукой, ловя грудью шквал пуль. Затем покачнулся и опрокинулся на спину. Граната все же сработала, но не там, где хотелось азербайджанцу. Она разорвалась рядом с ним, разметая на куски уже мертвое тело Махмуда.

Тут же вновь открылась стрельба из окна дачи. Одна из пуль угодила в ногу ближнего спецназовца, и он упал, не выронив при этом автомат. Его товарищ, не желая стать жертвой собственной горячности и героизма, ретировался за дерево. Вся мощь огня неумолимо обрушилась на голову раненого спецназовца. Тут уж никакой бронежилет не мог помочь. Пули попадали ему в ноги, в руки, в лицо. Судьба парня была предрешена.

И в этот момент рухнули ворота под натиском атакующих. Оставшаяся камуфлированная братия ворвалась во двор, подняв такую пальбу, что даже уши заложило.

Я решила, что пора уходить. То, что за дверью меня не подстерегает засада, не вызывало никаких сомнений. Джигитам Ахмеда Джафарова сейчас было не до этого. Не до меня то бишь. У них имелась вполне определенная задача. Выжить. И судя по агрессивности спецназовцев, задача трудновыполнимая. В глубине души я этому порадовалась — спецназовцы все же представляли закон. Но они не были для меня сегодня своими ребятами. Как только разберутся с азербайджанцами, очередь дойдет и до меня.

Я покинула маленькую комнатушку и по лестнице спустилась в подвальное помещение. И тут заметила, что одна из боковых дверей длинного темного коридора распахнута. Я приблизилась к ней и обнаружила что — то вроде подземного хода. Причем было очевидно, что несколько минут назад им кто-то воспользовался.

Вдруг позади меня раздались быстрые шаги. Я обернулась. Ко мне приближался Вадим. Он вскинул руку с пистолетом, намереваясь сразить меня выстрелом, но я мгновенно юркнула за дверь и захлопнула ее за собой. Щелкнул автоматический замок.

— Сука! — что есть мочи заорал Вадим и заколотил кулаками в дверь.

Похоже, я оставила беднягу на верную смерть от рук спецназовцев.

Не тратя времени понапрасну на жалость к личному телохранителю Джафара, я в полной темноте двинулась вперед по тоннелю. В конечном итоге оказалось, что он вел в небольшой лесок метрах в шестистах от дачи. Заметив просвет, я пошла быстрее и вскоре очутилась наверху, выбравшись-таки из холодного и мрачного подземелья.

— Что так долго, Вадим? — подскочил ко мне Джафаров, но заметив, что ошибся, замолк.

— Привет, Джафар! — весело сказала я. — Тоже спасаешь свою шкуру?

Я сразу приметила и черный «кейс», который он прижимал к груди, и стоящий чуть поодаль на опушке обшарпанный «жигуленок». Джафаров был одет только в спортивное трико, майку и тапочки.

— Ты… — со звериной злобой на лице начал было азербайджанец, но я резко оборвала его, вскидывая «ТТ»:

— Давай не будем ссориться, Джафар. Ты мне не нужен, а потому разойдемся мирно в разные стороны. Или хочешь умереть в этом лесочке?

Он бросил взгляд на пистолет в моей руке и еще крепче вцепился в «кейс».

— Не бойся, — с улыбкой на устах успокоила его я. — Деньги у тебя тоже отнимать не буду. Пользуйся себе на здоровье. Поделимся по-братски. Тебе — «кейс», мне — машину.

И не дожидаясь ответа, я уверено зашагала к «жигуленку». Он не остановил меня и ничего не сказал.

Я завела двигатель торчащим в замке зажигания ключом и резво тронула с места. Через десять минут я была уже далеко от места столкновения работников правоохранительных органов и особо опасной азербайджанской группировки.

Глава 6

Я не направилась в город по Красноармейскому шоссе во избежание столкновения с возвращавшимися и обозленными спецназовцами. Могу представить себе реакцию Рулаева, когда обнаружится, что меня на даче Джафарова нет. И это после того, как им пришлось ввязаться в жестокий бой с потерями со своей стороны.

Я пустила старенький «жигуленок» по кольцевой и, потеряв на этом небольшое количество времени, въехала в Тарасов со стороны Устин-Яра.

Кое-какие средства к существованию у меня еще остались, и я решила использовать их с толком, большую часть потратив на парик и солнцезащитные очки. После жестокого провала органов правопорядка с час назад на меня будет объявлена настоящая облава. Изменить внешность до неузнаваемости не представлялось возможным, а потому приходилось довольствоваться минимумом. Мне вовсе не улыбалось, чтобы ко мне цеплялся каждый встречный милицейский патруль по полученной ориентировке. Да и к тому же я собиралась нанести визит господину Кончаловичу, а засвечивать перед ним свое истинное лицо пока не стоило. Как говорится, всему свое время.

«Вектор» начинал свою работу в восемь утра. Я приехала значительно раньше этого срока и притулила конфискованную у Джафара «копейку» в соседнем дворике.

Ребята Рулаева по-прежнему держали трастовую компанию покойного Ляпишева под надзором. Не могу поручиться на сто процентов, что в казенной машине сидела вчерашняя парочка, но то, что она принадлежала к тому же ведомству, несомненно. Присмотревшись к ним, я убедилась и порадовалась одновременно, что к своим обязанностям посланные к «Вектору» оперативники относились с прохладцей. Видимо, считали, что у меня не хватит наглости сунуться сюда. Один из них преспокойно дремал, облокотившись на руль, другой тоже с заспанным видом лениво листал газету. Очень ответственные ребята. А главное, бдительные. Интересно, если я выбегу на середину проезжей части и начну палить с двух стволов по окнам и идущим прохожим, оперативники сумеют лихо вырваться из цепких объятий бога Морфея или нет?

Впрочем, экспериментировать я не стала. Вернулась во дворик и стала покорно дожидаться необходимого часа. Со скамейки, на которой я сидела, прекрасно просматривался центральный вход в «Вектор».

В половине восьмого я заметила, как легкой летящей походкой из-за угла вышла Лариса и застучала каблучками по асфальту, направляясь к месту работы. На ней была шифоновая пестрая блузка и короткая облегающая бедра юбка. Волосы распущены.

— Лариса! — окликнула ее я, появляясь на мостовой в тот самый момент, когда девушка уже взялась за ручку двери.

Меня нисколько не беспокоило то, что своим окриком я привлекаю не только ее внимание, но и сидящих в машине сонных, как мухи, оперативников. У них имелся твердый приказ отслеживать брюнетку, а по моим новым идеально светлым волосам они лишь мазнут взглядом и тут же забудут.

Лариса замерла, ожидая, когда я подойду ближе. В двух шагах от нее я сняла очки.

— Привет!

— А, это вы! — радостно засияла она. — Я вас не узнала. Покрасили волосы?

— Да. Люблю перемены. Поболтаем?

— С удовольствием, — откликнулась наивная секретарша. — Тем более что до начала рабочего дня еще полчаса. Я всегда прихожу пораньше. Пойдемте, посидим, выпьем кофе.

— Слушай, говори мне «ты», — сказала я ей, когда мы очутились в просторном холле трастовой компании «Вектор». — Я ведь вроде бы не старая.

— Конечно, нет, — согласилась она и тут же бросила выросшему, как из-под земли, охраннику:

— Это со мной.

Тот молча кивнул и удалился обратно за стеклянную перегородку. Там его ожидал мой вчерашний мимолетный кавалер.

Я снова надела солнцезащитные очки.

— Глаза болят, — пояснила я Ларисе в ответ на ее молчаливый вопрос.

— Понимаю. У меня тоже такое было, — посетовала она. — Что поделаешь? Сейчас солнце слепит нещадно. Особенно тех, кто не очень-то привык к нему. Ты вроде издалека приехала?

— Ага, — кивнула я. — С севера. А как ты догадалась?

— Я же говорю, солнце беспощадно к тем, кто не привык к таким слепящим лучам. На севере ведь оно не так палит?

— Не так, — ответила я.

Лариса открыла ключом директорскую приемную и, пропустив меня вперед, тут же занялась приготовлением кофе.

— А у нас тут вчера такое творилось, — тараторила она. — Апокалипсис. Приехали какие-то люди. Заперлись в кабинете с Дмитрием Андреевичем, кричали, ругались, выясняли что-то. Один из них, высокий такой, худощавый, со всеми служащими разговаривал. Пробыли здесь до самого закрытия, а затем уехали. С Дмитрием Андреевичем вместе.

— Кто такие? — насторожилась я.

— А бог их знает, — пожала плечами Лариса. — Я их никогда раньше не видела.

— Из органов?

— Нет, не из органов, точно, — Лариса поставила передо мной чашку дымящегося кофе и сама наконец заняла сидячее положение. — У них все руки в наколках. Представляешь? Каждый палец. Вот уж не думала, что бывает такое. А у одного даже череп в наколках.

— Лысый он, что ли? — уточнила я.

— Ага. Как бильярдный шар. И вся голова разрисована.

Любопытные вещи происходят в этом «Векторе». Наверное, эти люди и были той самой таинственной «крышей», о которой говорил покойный директор Джафарову.

— И сколько их было?

— Четверо, — ответила Лариса.

— Немного.

— Немного, но страху нагнали на служащих больше, чем это сделала бы целая армия головорезов.

— Чем же? — полюбопытствовала я.

— Одним своим видом. Знаешь, есть такой тип людей. Глаза у них ледяные, взгляд колючий, цепкий. Да и наколки эти. У меня до сих пор бегут мурашки по коже.

Я призадумалась. Если крутые ребята с цепкими взглядами приехали сюда выяснять ситуацию, то дело, похоже, серьезное. Чего они хотят узнать? Кто убил Ляпишева? Но зачем? Можно предположить, что для этой цели их специально вызвал Кончалович. Тогда его кандидатура на роль убийцы автоматически отпадает. Или у татуированных свои интересы? Впрочем, не исключен вариант, что они с Кончаловичем заодно, а то, что в кабинете нового директора посетители с хозяином ругались, Ларисе могло и показаться. Девочка-то наверняка из мнительных.

— А кто тот высокий худощавый тип, который разговаривал со всеми служащими? — продолжила я свой ненавязчивый допрос.

— Он называл себя Олегом Игнатьевичем, — поведала Лариса. — Скорее всего, он самый такой из этой четверки… Ну, как это у них называется?.. Авторитетный. Вот.

— С чего ты сделала такой вывод?

— По его виду, по манере держаться. И знаешь еще что? Я слышала, как к нему обращались другие, в том числе и Дмитрий Андреевич.

— Как же?

— Граф. Они называли его Графом. Вряд ли так станут величать обыкновенного человека.

Лариса не подозреевала, чистая девочка, что клички, получаемые уголовниками от своих подельников, а иногда и от недругов, не всегда соответствуют тому, что эти слова означают в действительности. Но в данном случае Лариса могла быть и права.

— О чем же он разговаривал со служащими «Вектора»?

— О чем он мог разговаривать? — хмыкнула секретарша. — Об Анатолии Геннадьевиче, конечно. Интересовался, у кого с ним были какие отношения. Кому он что говорил незадолго до смерти. И все такое прочее.

— Выяснил что-нибудь?

— Не знаю. Лично я не смогла сообщить ему ничего полезного. Так мне, во всяком случае, показалось. Он даже не стал дослушивать меня до конца. Поморщился и ушел.

— А что Дмитрий Андреевич? Как он себя вел?

— Мне показалось, что он боится этих людей. Все время улыбался им, лебезил. Мне не понравилось его поведение. Думаю, Анатолий Геннадьевич не стал бы себя так вести. Вон он как лихо отфутболил азеров. Да и, вообще, скажу тебе откровенно, за истекшие сутки я здорово разочаровалась в Дмитрии Андреевиче.

— Что он еще натворил? — подалась я вперед.

— Ты обещаешь, что никому не скажешь? — понизила голос Лариса.

— Обещаю.

Девушка зачем-то поозиралась по сторонам, как будто мы находились не в закрытой приемной, а на многолюдной площади, затем взглянула на наручные часы и только после этого произнесла:

— У меня подруга работает в бухгалтерии. Мы вчера вместе возвращались домой с работы, и она мне поведала кое-что. Оказывается, финансовое положение нашей компании весьма плачевное. «Вектор» уже фактически банкрот.

Услышанное ошарашило меня.

— Как банкрот?

— Вот так вот, — прищелкнула язычком Лариса. — Были денежки и все, тю-тю, испарились.

Вот оно! Теперь и приезд татуированной братии становился более обоснованным. Вся эта петрушка, включая и смерть Анатолия Геннадьевича Ляпишева, из-за «векторовских» денег.

В таком случае, моя встреча с Кончаловичем неизбежна. Пора брать быка за рога.

— Послушай, Лариса, а в каких отношениях были Дмитрий Андреевич с Анатолием Геннадьевичем до смерти последнего?

— В прекрасных. Я ведь уже говорила тебе, что они были не просто компаньонами, но и друзьями, — Лариса говорила уже не так легко и непринужденно, как раньше. То и дело поглядывая на часы, она заметно нервничала. Видимо, ожидала с минуты на минуту появления нового патрона.

— Постой-ка! — насторожилась я. — Ты не говорила мне до этого, что они были компаньонами.

— Как же не говорила?

— Ты упоминала только о том, что Дмитрий Андреевич был заместителем Ляпишева.

— Ну да. И его компаньоном тоже. Они в свое время вместе основали «Вектор», — Лариса подхватила со столика пустые чашки и унесла их. — Правда, на виду был только Анатолий Геннадьевич, а Дмитрий Андреевич не высовывался, оставаясь в тени.

— Тебе не кажется это странным?

— Ну, не знаю. Видимо, они так решили. Кончалович всегда был человеком чрезвычайно скромным. Тихий, неприметный. В общем, полная противоположность покойному боссу. Вот тот — да! Тот был личность, что надо! Всегда активный, уверенный в себе, даже слегка дерзкий. Но не с женщинами, — добавила она.

Я внимательно посмотрела на нее и подумала, а не было ли у нее с бывшим директором «Вектора» отношений более близких, нежели предусмотрено между секретаршей и шефом. Но открытое лицо девушки сразу убедило меня в том, что мои подозрения беспочвенны. Она могла восхищаться начальником, быть даже влюбленной в него, но не более того.

С каждой минутой общения с Ларисой я узнавала все больше и больше интересных вещей. Я была бы не прочь продолжить беседу, но в этот момент на пороге возник сам тихоня Кончалович.

— Доброе утро, — произнес он мягким вкрадчивым голосом.

— Здравствуйте, Дмитрий Андреевич, — пропела в ответ Лариса.

Я тоже поздоровалась, внимательно изучая новоиспеченного воротилу.

Кончалович был молод и недурен собой. Но эталоном мужской красоты назвать его было нельзя. Небольшого роста, с реденькими зализанными волосами. Над губой тоненькая щеголеватая полосочка усов, под правым глазом родинка. Одет он был в светлые отутюженные брюки и черную рубашку с коротким рукавом. Верхняя пуговица расстегнута, галстук отсутствовал. В руках Дмитрий Андреевич держал «дипломат».

За его спиной маячил довольно забавный тип. Я так полагаю, что о нем и упоминала Лариса совсем недавно. Он был еще меньше Кончаловича ростом, полноватый, с рыхлым телом. Лысая голова сплошь усыпана разноцветными татуировками, от которых у меня даже зарябило в глазах. На нем была майка-борцовка, спортивное трико и сланцы на босу ногу. Он ни с кем здороваться не стал, а только позыркал глазами по углам приемной, проверяя нет ли здесь еще посетителей. Мое присутствие ему не понравилось. Он настороженно вперился в меня взглядом и изучал с не меньшим интересом, чем я его и Кончаловича.

— Вы ко мне? — спросил меня Дмитрий Андреевич.

— Да, если вы не очень заняты, — отважно ответила я.

— Вообще-то занят, — попытался он отвертеться.

— Поверьте, то, о чем я хочу с вами поговорить, в наших общих интересах.

Кончалович растерянно обернулся на своего спутника, но так и не дождавшись от него поддержки, сказал:

— Хорошо. Давайте пройдем в кабинет. Только постарайтесь изложить суть дела как можно быстрее.

— Буду торопиться, как никогда.

Дмитрий Андреевич выдавил из себя улыбку и шагнул к двери директорского кабинета. Не заместительского, а директорского. Освоился, значит, уже на новой должности. Привык. Я зашла вслед за ним и хотела было прикрыть дверь, но лысый неприятный тип ловко проскользнул в кабинет, как змея.

— Слушаю вас, — Кончалович повернулся ко мне лицом.

— Разве наш разговор не может состояться наедине?

Вместо Дмитрия Андреевича ответил его спутник:

— Нет, не может. Я хочу быть в курсе всех событий. Усекла, подруга?

Я даже не соизволила взглянуть на него.

— Я думала, вы здесь хозяин, — продолжила разговор с Кончаловичем.

Гамма чувств пробежала по лицу нового директора компании «Вектор». Сначала он покраснел, как рак, затем побледнел и в конечном итоге, совладав с собой, уставился на носки своих туфель.

— Эй, ты! — окликнул меня лысый коротышка. — Те, воще, че надо здесь, чувырла?

На этот раз я обернулась.

— Поаккуратнее в выражениях.

— Это наезд?

— Нет. Повод для драки, — так любил говорить один мой хороший знакомый. — Я не знаю, кто вы такой, но я здесь по очень серьезному делу. Это касается Ляпишева.

Услышав мои слова, коротышка весь подобрался.

— Об чем базар? Давай, колись.

— Я буду говорить только с ним, — мой перст указал на Кончаловича. — Попрошу вас очистить помещение, или разговор вообще не состоится.

Я умела быть упрямой до безобразия.

— Ты, сука, видно, не сечешь поляну, — завелся лысый. — Я могу сделать так, что через пять минут ты будешь на коленях ползать и умолять меня, чтобы я с тобой соизволил поговорить.

— Попробуй, — я демонстративно достала «ТТ» и сунула ствол ему под нос. — Не хочешь глотнуть свинца, образина?

Я уже прекрасно поняла, кто передо мной. Маленький тип с лысой расписной головой, несомненно, принадлежал к славной когорте великого воровского сообщества. О том, что он вор в законе, явственно говорили и некоторые из его татуировок. Не могу сказать, что я крупный специалист в данной области, но кое-что в этом все-таки понимала.

Разговаривая с ним подобным образом, я сильно рисковала, но, как и в случае с Ахмедом Джафаровым, решила, что это наиболее действенный метод. Я знала, что существовует некая благородная каста воров в законе. Благородство у них, правда, измерялось своими мерками, но они свято уважают тех, кто их не боится и умеет себя отстоять. Может, конечно, стоящий передо мной «джентльмен» и не относился к таковым, но ведь он, в конце концов, не один же приехал.

Лысый мгновенно замер, узрев у меня в руках пушку. Сказалась многолетняя практика. Чем меньше дергаешься под дулом, тем больше шансов дожить до глубокой старости.

Зато вот у Кончаловича не было такого опыта, как у его стреляного товарища. Он хотел было ринуться на помощь коротышке, нервно подавшись вперед, но я предотвратила его желание, выхватив из-за пояса второй пистолет и направив его в сторону Дмитрия Андреевича.

— Я вижу, ты хорошо подготовилась к приходу сюда, — ядовито улыбнулся лысый законник.

— Да. Я знала, что в «Вектор» прибыли гости из Москвы, и не хотела, чтобы они помешали мне решать мои дела.

У лысого от этих слов задергалось веко.

— Ну, так как? — спросила я его. — Разойдемся по-хорошему?

— Сейчас я уйду, — он смотрел точно в дуло. — Но боюсь, что по-хорошему уже у нас с тобой никак не получится.

— Посмотрим. Оружие есть?

— Ну? — вскинулся он.

— Гони сюда.

— Борзеешь?

— Давай, гони.

Он не стал больше перечить мне, а покорно достал из-за спины «люгер» и протянул мне.

— На пол брось, — посоветовала я.

Мое новое приказание также не встретило словесного пререкательства. Только после того, как он его исполнил, я опустила руку с пистолетом, а второй и вовсе вернула в исходное положение за пояс. Кончалович, поняв все с первого раза, продолжать геройствовать не собирался.

— Кого-то ждешь? — осведомилась я у лысого.

Глаза его злобно сверкнули, но он сумел благоразумно сдержать эмоции, затаив обиду на потом, и сказал Дмитрию Андреевичу:

— Увидимся позже, Дима.

И после этих слов коротышка покинул кабинет, некогда принадлежавший Анатолию Геннадьевичу Ляпишеву.

Я повернулась лицом к Кончаловичу. Бедняга, как я заметила, от волнения весь вспотел. Нервничает, переживает.

— У вас оружия нет? — устало бросила я ему.

— Нет, — он покачал головой.

— Ладно, — я спрятала «ТТ». — Так и быть. Поверю на слово. Может, присядем?

— Да-да, конечно, — засуетился он. — Садитесь.

Я вольготно расположилась на диванчике для посетителей.

— Можете тоже присесть, — сказала я Кончаловичу.

Он осторожно опустился на стул рядом с рабочим столом. «Дипломат» свой он при этом положил на столешницу.

— Кто вы? — задал он самый животрепещущий для него вопрос.

— Я? Та, кто убил вашего предшественника, — спокойно произнесла я, но, заметив, что Дмитрий Андреевич от моих слов разволновался настолько, что готов бухнуться в обморок, добавила: — Вернее, та, которую подозревают в его убийстве.

— Ах, вот оно что! — прищурился он. — Так это на вас менты устроили такую облаву?

— На меня, — не стала я скромничать. — Только мне это не очень-то нравится.

— А что вам от меня надо?

Постепенно Дмитрий Андреевич начал приобретать прежний вид. Посчитал, должно быть, что в самом крайнем случае сможет от меня избавиться, позвонив куда следует. Наивный. Кто бы еще ему позволил сделать такое?

— Я хочу знать, кто на самом деле убил Анатолия Ляпишева.

— Вы что, меня подозреваете? Думаете, это я? Да?

— Заметьте, вы это первый предположили, — улыбнулась я.

— Да чего я там, к чертям собачьим, предположил? — взвился Кочалович. — Чего вы все до меня докапываетесь с этим Ляпишевым? Я Тольку и пальцем не трогал. На хер он мне сдался.

— Не заводитесь, господин Кончалович, — попыталась я успокоить его. — Вам теперь по новой должности нервничать не положено. Но вы и меня поймите правильно. Я Ляпишева тоже не убивала, а отдуваться за чьи-то заслуги приходится мне.

— Мне нет дела до ваших проблем, — невежливо откликнулся он. — Свои бы решить.

— А вы — эгоист, Дмитрий Андреевич.

— Какой есть. Что дальше?

— Я задам вам пару вопросов и уйду. Договорились?

— Валяйте, — он смежил веки.

— Для начала скажите: кто еще докопался до вас с Ляпишевым, как вы сами изволили выразиться?

— Это не ваше собачье дело, — отрезал он.

— Ничего себе начало. Впечатляет. И все же? Эти, что ли? Четверо приехавших из Москвы?

Кончалович промолчал.

— Кто они вообще такие? — продолжала допытываться я. — Ваша «векторовская» крыша?

— Повторяю, я не собираюсь с вами откровенничать, — Дмитрий Андреевич демонстративно отвернулся от меня в сторону окна.

— Напрасно, — посетовала я. — Может быть, я смогла бы вам помочь.

— Мне не нужна ничья помощь.

— А финансовая?

— Простите, не понял? — Кончалович вновь подобрался.

— Денег вам не надо, Дмитрий Андреевич? — расплылась я в улыбке. — До меня дошли слухи, что у «Вектора» практически ни копейки, несмотря на ежедневные вклады.

— А вы что, из налоговой полиции? — руки Кончаловича, лежащие у него на коленях, уже выбивали мелкую дрожь.

— Нет, — ответила я. — Но мне бы очень хотелось, чтобы вы поделились со мной информацией, где сейчас эти деньги.

— Я все понял.

Кончалович резво поднялся, достал из кармана рубашки сигарету и, разминая ее в пальцах, прошел к окну.

— Я понял. Это шантаж. Вы ведь этим занимаетесь, не так ли? Я не удивлюсь, если окажется, что это все-таки вы убили Анатолия. Но не из ревности, как утверждает прокуратура, а из-за этих самых денег. Вы пытались и его шантажировать, но он отказался поделиться с вами, и тогда…

— У вас богатое воображение, Дмитрий Андреевич, — перебила я его. — А что, деньги исчезли еще при жизни Анатолия Геннадьевича?

— Да! — закричал он. — Да, черт возьми! Да! Именно это я и пытаюсь доказать всем подряд. О том, где находятся деньги вкладчиков, знал только Толя. И больше никто. Даже я этого не знал. Он в последнее время слишком много на себя брал. Он стал единоличником. При основании «Вектора» все было совсем не так. Мы должны были быть на равных паях. И не я это решил. А те, кто нас поставил сюда. А Толя зарвался. И что теперь? Какой итог? Кто-то отстрелил ему башку, а все деньги накрылись пыльным мешком. Куда он их дел? Кому доверил? Или никому? Я ничего не знаю. Понимаете вы, ничего!

Я мысленно порадовалась, что Кончаловича так неожиданно прорвало. Однако информация интересная. Выходит, Ляпишев вел какую-то свою игру, о которой никто не знал? Или Дмитрий Андреевич нагло врет? Пытается запарить мне мозги? Впрочем, не только мне, но, видимо, и ворам из Москвы. Именно они, по словам Кончаловича, основали «Вектор» у нас в Тарасове и направили сюда его и Ляпишева для выполнения миссии. А теперь сами оказались в дураках. Или нет? Я окончательно запуталась. Ощущение такое, что либо все врут, либо все поголовно говорят правду.

— Успокойтесь, Кончалович, — сказала я со вздохом. — Пока я вам верю. Подчеркиваю, пока. Но если окажется, что вы мне соврали… Берегитесь. Даже ваши воры не смогут вам помочь. Я не люблю, когда меня подставляют, считая полнейшей дурой. Уяснили?

— Я никого не подставлял, — он наконец-то сунул в зубы сигарету и прикурил.

— Увидим, — я поднялась с дивана и направилась к двери. — Прощаться не будем, Дмитрий Андреевич.

Я пожала плечами и вышла за дверь. И тут же нос к носу столкнулась с лысым коротышкой. На его губах блуждала злорадная ухмылка.

Глава 7

— Вы закончили ваши интимные беседы? — поинтересовался он.

— На данном этапе, да, — ответила я, гадая, чем вызвана его радость.

Коротышка не заставил меня долго блуждать в размышлениях.

— Можешь заказывать себе гроб, — порадовал меня он. — Я уже позвонил насчет тебя, кому надо, так что жди сюрприз. Не могу обещать, что он будет для тебя приятным.

— Большое спасибо, — я открыто смотрела ему в глаза.

— Где моя пушка?

— Там же, где ты ее бросил. На полу кабинета. Не стоит так бесшабашно обращаться с личными вещами.

— Смейся, смейся, — зло произнес лысый тип. — Придет и мое время посмеяться.

И с этими словами он скрылся в кабинете Дмитрия Андреевича.

— Желаю удачи, — бросила я ему вслед.

Лариса сидела на своем рабочем месте и смотрела на меня напуганными глазами. Однако в них появился не только страх, но и настороженность, смешанная с отчужденностью. От былого добродушия девушки по отношению ко мне не осталось и следа.

— Все в порядке? — как можно веселее спросила я ее.

— Так это вы? — вместо ответа с придыханием произнесла она. — Это вы убили Анатолия Геннадьевича?

Ну, вот, пожалуйста. Еще один человек против меня. Никто не верит, и все подозревают. Впрочем, доказывать Ларисе я ничего не стала. Во-первых, вряд ли я смогла бы переубедить ее, а во-вторых, не имело смысла. Не такая уж она фигура, чтобы для меня что-то значило ее мнение.

— Нет, это не я, — просто ответила я и пошла к дверям из приемной.

— А кто же? — бросила вдогонку секретарша, когда я уже ступила за порог.

— Вот уже третьи сутки, как я мучаюсь тем же вопросом.

Я вышла в коридор. В голове все еще был сумбур от разговора с Кончаловичем. У меня появилась кое-какая новая информация для размышлений, но пока я, честно говоря, не видела, чем бы она могла мне помочь.

«Векторовские» деньги! Вот вокруг чего все закрутилось. В этом я была почти уверена. Других отправных точек я пока не видела. Да и были ли они вообще? Лиц, насколько я поняла, заинтересованных в этих деньгах, было предостаточно. И смерть Ляпишева связана с ними же.

Я покинула здание крупной трастовой компании и села в позаимствованный у Джафарова «жигуленок». Я не боялась, что глава азербайджанской группировки вычислит меня по некогда принадлежавшей ему машине. Просто полагала, что Джафару сейчас не до этого. Как говорится, и своих проблем полон рот. Рулаев — очень серьезный и опасный противник. Он не прощает обид и жестоко мстит за них. Я почувствовала это по его складу характера. Нехорошо только, что и на меня славный майор затаил обиду. После Джафара я буду следующей на очереди. Обидно.

Но сейчас мои мысли куда больше занимало другое. Пожаловавшие к нам в город воры в законе во главе с неким Графом, о котором упоминала Лариса. Наверняка мне еще предстоит встреча с ними, и с лысым коротышкой, в частности. Какой интерес у них во всем этом? Только ли потерянные деньги? Или что-то еще? А не по их ли распоряжению в меня стреляли вчера возле «Капитал-банка»? Хотелось бы это знать. Да, все упиралось в то, что я обладала минимальной информацией. Даже самого Ляпишева, в смерти которого меня обвиняют, я не успела толком узнать. Ни как человека, ни как бизнесмена.

Но одно я могла сказать твердо. Мне не нравился ни один человек, так или иначе замешанный в этой истории. Ни Кончалович, ни Рулаев, ни Граф со своими братками. И уж тем более Джафаров.

Ах, да! Был еще старый знакомый Полянин Антон Игоревич. И он мне тоже очень не нравился. Не очень хороший поступок он совершил накануне.

Я завела мотор и тронула «копейку» с места. Куда теперь направить свои стопы? А если, более точно — колеса. Неплохо бы найти Степана, мелькнула мыслишка у меня в голове. Как бишь его фамилия? Лосинский, кажется. Да, точно. Именно так и сказал Рулаев. Надо только еще вспомнить его адрес и попробовать разузнать что-нибудь там. После того, как я на даче Ляпишева убедилась в нечистоплотности майора, ему ни в чем не следовало доверять. Может, и с этим Лосинским он меня надул.

Вдруг на одном из перекрестков меня резво обогнал темный «Форд-Скорпио» и, проехав несколько метров, прижался к обочине. Задняя дверца открылась, и на проезжую часть, махая руками, выбежал Полянин. Долго жить будет, предатель. Буквально пять минут назад подумала о нем, и вот он уже передо мною.

Я плавно притормозила рядом с ним.

— А вы рисковая женщина, Женя, — сказал Антон Игоревич, нагибаясь к окошку.

— А вы не знали этого?

— Знал. Но не думал, что до такой степени, — улыбнулся он.

— А в чем заключается мой риск, позвольте полюбопытствовать?

— Вы свободно разъезжаете по городу, наносите визит в «Вектор», в то время как вас разыскивают власти и многие другие заинтересованные люди.

— И вы тоже?

— И я, — не стал отрицать Полянин. — Давайте пересядем в мою машину и поговорим. А то я, знаете ли, как-то неуютно себя чувствую посреди улицы.

Я молча пожала плечами и припарковала «копейку» за его «Фордом». Вышла из салона. Полянин уже открыл дверцу своей машины и приглашающе махнул мне рукой.

Помимо него в «Форде» был еще и водитель. Скуластый крупный парень, стриженный под «ежик».

— Матвей, прогуляйся минут пять, — распорядился Антон Игоревич, обращаясь к нему, когда мы расположились в салоне.

Матвей не стал возражать. Оставшись со мной наедине, Полянин достал сигареты и закурил.

— Куда вы исчезли?

— Вы что, издеваетесь надо мной, Антон Игоревич? — я демонстративно отвернулась от него и уставилась в окно.

— Не понял.

— А чего тут непонятного? Вы навели на меня молодчиков Рулаева, они чуть было не сцапали меня, но благодаря счастливому случаю и моей собственной изобретательности мне удалось избежать повторного ареста.

— О чем вы говорите? — Полянин был изумлен. Он даже на время забыл про дымящуюся в руке сигарету. — Я никого не наводил на вас.

— Да неужели? А мне показалось…

— Постойте, Женя, — перебил меня он. — Не рубите сгоряча. Я действительно не в курсе событий. Что произошло?

Я внимательно всмотрелась в лицо Антона Игоревича, сидящего рядом со мной на заднем сиденье «Форда». Его ответный взгляд был искренним, открытым. Я заколебалась. А вдруг Полянин и в самом деле ничего не знал о визите ментов на его холостяцкую квартиру, и я напрасно его подозревала. Но если не он, то кто? Никто больше не знал о том, что я поехала туда.

— Выходит, вы считаете меня полной дурой, Антон Игоревич? — спросила я, но уже без прежней уверенности в голосе.

— Будем ходить вокруг да около или расскажете?

Я откинулась на спинку сиденья и, прикрыв глаза, поведала Полянину о последних событиях. На протяжении всего моего рассказа он молчал, и, когда я размежила веки и заглянула в его глаза, то встретилась с его недоуменным взглядом.

— Я не имею к этому никакого отношения. Клянусь вам, Женя, — он выбросил в раскрытое окно окурок сигареты, которой и успел-то пару раз затянуться.

— Тогда как же они узнали, что я у вас на квартире? — усмехнулась я.

— Понятия не имею. Но я никому ничего не говорил. Это точно.

Похоже, Антон Игоревич не врал. Насколько я знала его прежде, он не умел врать человеку в глаза. В этих случаях его всегда выдавали слегка подрагивающие губы. Не мог же он так сильно измениться.

— Тогда, выходит, мои дела еще хуже, чем я думала, — произнесла я вслух, обращаясь скорее к самой себе, нежели к Полянину.

— В этой истории вообще многое непонятно, — согласился со мной Антон Игоревич.

— Как вы нашли меня?

— Мои люди следили за «Вектором». Как только вы появились там, они сразу же мне доложили, и я приехал.

— Они узнали меня?

— Конечно, — улыбнулся Полянин. — У меня ребята не такие тупоголовые идиоты, как некоторые оперативники прокуратуры. Кстати, вы их заметили?

— Разумеется.

— Зато не заметили моих ребят, — Антон Игоревич довольно потер руки. — Это радует. Не зря плачу им такое хорошее жалованье. Они его оправдывают.

Я не разделяла радости банкира. Напротив, его слова повергли меня в уныние. Скорее это не его ребятки такие спецы, а я теряю квалификацию. Старею, что ли? Надеюсь, что нет. Просто пора взять себя в руки и ко всему относиться более ответственно.

— Ваш маскарад оставляет желать лучшего, — высказался Полянин.

— Я знаю. Просто у меня очень мало денег. Скажу даже больше. Я практически на нулях.

— Хотите, я дам вам денег? — предложил он.

— Нет, спасибо, — гордо отказалась я.

Я не любила быть кому-то обязанной. Тем более что пока я не исключила Антона Игоревича из числа подозреваемых.

— Ну, как знаете, Женя, — пожал он плечами. — С вами поделиться информацией, которую я выяснил по нашей взаимной договоренности?

— Такая уже имеется?

— Да. Именно поэтому я и искал вас.

Жара на улице к этому часу уже разгулялась вовсю. Я с тоской смотрела на беззаботно шествующих куда-то прохожих. Они могли не задумываться о проблемах вроде той, которая возникла у меня. Их совершенно не интересовало, кто убил крупного бизнесмена по фамилии Ляпишев, да, и вообще, им не было дела до банков и трастовых компаний. Чем они там занимаются, куда девают народные денежки, за что грызутся друг с другом. Завидовала я им еще и потому, что практически каждый из них, будь у него даже неотложные дела, завершив их, мог принять дома вечерний, а то и дневной душ. Я этого сделать при всем своем желании не могла. У меня и дома-то на данный момент не было.

— Говорите, — повернулась я к Полянину. — Я слушаю.

— Ситуация с «Вектором», Женя, и впрямь потрясающая, — начал он. — Я был большим дураком, что не поинтересовался их подноготной раньше. Впрочем, это ничего и не дало бы. Связываться с такими серьезными людьми я все равно не стану. Жизнь дороже. А тут…

— Давайте по существу, — попросила я.

— Можно и по существу, — Полянин кивнул головой и снова сунул в рот сигарету. — Вы знаете, кто на самом деле был Ляпишев?

— Кто?

— Вор в законе, по кличке Крученый. Он дважды был судим. Отсидел приличные сроки, и как раз после его очередного выхода на свободу воровской сходняк решил направить его сюда для осуществления крупной аферы с вкладами. Слышали небось, Женя, о пирамидах?

Я кивнула.

— Вот «Вектор» и является такой пирамидой, — продолжал Антон Игоревич, все более и более распаляясь. — Все документы на «Вектор» — липа! Но с местными властями все улажено и оговорено. У воровского братства огромные и широкие связи. Что касается Крученого, то ему не только изменили документы, по которым он стал чист перед законом, но и внешность с помощью ряда пластических операций. Он стал совершенно другим человеком. Его и Кончаловича направили сюда, и они при поддержке необходимых людей развернулись вовсю.

— Подождите, — остановила я поток слов полянинской речи. — Значит, Кончалович тоже вор в законе?

— Нет. Кончалович — нет. Он мелкий жулик. Кажется, карточный катала, как мне говорили. Но он — племянник одного из авторитетов. Тот и устроил ему протекцию на это дело. Главным в тандеме, безусловно, был Крученый, то бишь Ляпишев. С ним также приехал из Москвы и Лосинский. Он же Лось — его верная «шестерка».

— Тот самый водитель? — переспросила я.

— Точно, — подтвердил Полянин. — Честно говоря, я даже думаю, что Крученый доверял Лосю больше, чем компаньону Кончаловичу. Лось знал обо всех делах своего шефа. И вот теперь, когда Крученый убит, Лось исчезает, а компания оказывается на грани банкротства. Возникает резонный вопрос: куда же девались деньги «Вектора»?

— Я тоже задавала себе этот вопрос.

— У меня созрел ответ, — похвастался Полянин, выпуская дым тоненькой длинной струйкой. — Не могу поручиться за него своей головой, но, мне кажется, что он верный.

— Может, и мне скажете?

— Лось, — отрывисто бросил Антон Игоревич. — Деньги у Лося. Это он убил Крученого, подставил вас и кинул воровское братство. Как вам моя версия?

— Недурна, — вынуждена была согласиться я, ибо то, что говорил Полянин, было не лишено здравого смысла. Я как-то и не задумывалась о Степане Лосинском как о возможном кандидате в убийцы, считая его обыкновенным шофером.

А Полянин стал дальше делиться своей осведомленностью:

— Сам Лосинский также не единожды был судим за разбой, но в элиту воровского мира не попал из-за недостатка умственных способностей. Чем не кандидат на лихие поступки! И знаете, что еще выяснили для меня мои люди? Нашлись свидетели среди работников прокуратуры, которые видели, как майор Рулаев неоднократно встречался с Лосинским. Тот даже пару раз звонил следователю и просил позвать его к телефону, при этом совершенно не таясь, что его спрашивает Лось.

Я даже присвистнула от удивления и радости одновременно. Вот это уже кое-что! Хорошая зацепка. Лось и Рулаев. Как я и предполагала, следователь и убийца в одной упряжке. Подозрения оправдывались.

— Есть еще что-нибудь интересное, Антон Игоревич? — глаза мои горели от азарта.

— Есть.

— Удивите.

— Последний раз Лось звонил в прокуратуру Рулаеву накануне убийства Ляпишева. Коллеги слышали, как майор переспросил собеседника: «Точно завтра? Ничего не обломится?» А после разговора Рулаев вызвал оперативников и сообщил им, что у него имеется информация из непроверенных источников о том, что завтра будет убит один крупный бизнесмен, генеральный директор компании «Вектор» Ляпишев Анатолий Геннадьевич.

— Так все и выложил? — опешила я.

— А чего ему бояться, — усмехнулся Полянин. — Виктор Степанович Рулаев в прокуратуре большая шишка. Связи у него хорошие. Он никаких проверок не опасается. Чихать он на них хотел. Вообще, он очень опасный тип, Женя.

— Да, это точно. А где сейчас Лосинский?

— Вот чего не знаю, того не знаю, — вздохнул Полянин. — Я, разумеется, послал людей искать его, но пока никаких результатов. Похоже, негодяй основательно залег на дно.

— Да уж, — согласилась я. — Если «векторовские» деньги находятся сейчас у него, то светиться ему вряд ли захочется. Я бы на его месте лет пяток не вылезала из норы, в которую залегла бы. Что с Катаевым?

— Тут опять-таки не могу сообщить ничего полезного. Мои ребята прошерстили ближайшее окружение и Ляпишева, и Кончаловича, и Рулаева, и даже Лосинского. Но никто никогда не слышал о человеке с такой фамилией.

Ну что ж. Меня это не сильно удивило. Это опять-таки подтверждало мои подозрения насчет Рулаева. Никто и не мог слышать о Катаеве, потому как такого человека просто не существовало в природе. Но говорить об этом Антону Игоревичу я не стала.

— А у кого-нибудь еще можно узнать о нем?

— Стараемся, — ответил Полянин, делая последние затяжки и выбрасывая окурок в раскрытое окно. — Теперь насчет Джафарова. Вы знаете, что не далее, как сегодня утром, у него случился крупный раздор с майором Рулаевым.

— Да, что-то такое я уже слышала, — поскромничала я, умолчав о своей роли в данном инциденте. — Расскажите поподробнее.

— Детали мне еще неизвестны, — признался Полянин. — Где-то с час назад позвонили и сказали, что на даче Джафара была перестрелка между оперативниками и азербайджанцами. Есть жертвы как с той, так и с другой стороны. Пока это все, но к вечеру я надеюсь завладеть куда более полной информацией.

— И что теперь будет? — поинтересовалась я. — Какие изменения это внесет в ситуацию?

— Полагаю, что сейчас Виктору Степановичу будет не до вас. Вот какие изменения. Раньше у властей в лице Рулаева с азербайджанцами был паритет. Менты не трогали Джафарова и его братию, а те в свою очередь никогда и ни при каких обстоятельствах не перебегали дорогу Рулаеву. А сейчас буквально за несколько часов установившиеся нейтральные отношения рухнули, а это война. Майор сделает все возможное, чтобы стереть Джафара с лица земли. Уничтожить и его самого, и всю его группировку целиком.

— Тем лучше для меня, — подвела я итог нашей с Поляниным беседе. — Если у вас появится новая информация, Антон Игоревич, не забудьте приберечь ее для меня. Я с вами сама свяжусь в ближайшее время.

Я уже взялась за ручку дверцы и собиралась покинуть салон гостеприимного «Форда», но Полянин остановил меня.

— Да, вот еще что! — сказал он. — Чуть было не забыл. В Тарасов прибыли истинные хозяева «Вектора». Я имею в виду воров в законе, Женя. И полагаю, их приезд связан не только с похоронами Крученого. А скорее даже, совсем не с ними. Так что будьте осторожны.

— Спасибо за предупреждение, Антон Игоревич, но, боюсь, что вы с ним немного припозднились.

— Что вы этим хотите сказать?

— Я уже успела познакомиться с одним из них и даже немного повздорила.

— С кем именно?

— А бог его знает?

— Выглядит-то хоть как? — Антон Игоревич взял меня за руку чуть выше запястья.

— У него вся голова в татуировках. Прямо не череп, а Третьяковская галерея.

— Вы с ума сошли, Женя. Знаете, кто это?

— А вы знаете?

— Конечно. Это Шейх. Один из самых опасных типов криминалитета. У него четыре ходки на зону, и последний раз он был судим за разбой с нанесением тяжких телесных повреждений.

— Похоже, он сейчас горит желанием нанести мне подобные повреждения.

— Напрастно вы шутите такими вещами. Что у вас произошло с Шейхом?

— Ничего особенного. Я заставила его слегка полюбоваться на дуло своего «ТТ», — абсолютно спокойно ответила я.

В ответ Полянин лишь покачал головой, выражая сочувствие.

— Мне кажется, Женя, — сказал он, — что у вас талант нарываться на неприятности.

— Многие так считали, — отмахнулась я и тут же спросила: — Раз уж мы заговорили с вами об этих ворах в законе, скажите, Антон Игоревич, вы их всех знаете?

— Я не урка, чтобы знать их всех поголовно, — обиженно сообщил Полянин. — Но о тех, что приехали в Тарасов, мне собрали необходимую информацию.

— Кто тот высокий худощавый тип, что у них за главного?

— Это Граф, — произнес Антон Игоревич почти шепотом, и в его словах просквозил священный ужас по отношению к данной кличке. — В миру его зовут Устинов Олег Игнатьевич. Он у них не только здесь за главного, но и вообще. Он, как это называется?.. Смотрящий. Да, смотрящий по столице нашей матушке Москве. И, говорят, вроде бы потомственный аристократ.

— Понятно, — кивнула я. — А еще двое кто?

— Пастор и Салли. Тоже ребята, что называется, из высшей лиги. Воры со стажем. Короче, компания подобралась что надо. Крученый по сравнению с ними был ягненком.

Вот мне-то как раз и предстояло выяснить, не пришили ли волки сами своего ягненка. Но, впрочем, версия Полянина мне нравилась больше. Парень в черной маске на лице, стрелявший в меня из «Жигулей», наверняка сам Лось.

На этом я все же распрощалась с Антоном Игоревичем, еще раз пообещав позвонить как можно скорее. Вернулась в джафаровскую «копейку» и снова тронулась в путь. На этот раз полученная информация приобретала в моей голове куда более четкие очертания. По большей части картина происшедшего стала ясна.

По решению воровского сходняка, возглавляемого Графом, вор в законе по кличке Крученый вместе с племянником еще одного такого же серьезного человека в Москве Дмитрием Кончаловичем приезжает сюда для создания липовой компании, с помощью которой воры собираются основательно пополнить свой общак. У Крученого под боком имеется и еще один рецидивист. Лось. Которого Крученый держит при себе в качестве водителя, но который в итоге оказывается его поверенным человеком, находящимся в курсе всех махинаций. Даже Кончалович, назначенный ворами компаньоном Крученого, не знает столько, сколько Лось. Деньги вкладчиков стекают неизвестно куда, и об их местонахождении известно только самому Крученому. Что дальше? Крученого убивают. Кто? Лось? Возможно. И деньги, возможно, он увел. Тогда долго ему не жить. Воры во главе с Графом, приехавшие к нам, все равно рано или поздно его отыщут. Не настолько Лось умен, чтобы обвести вокруг пальца таких бизонов.

Теперь Рулаев. То, что он в одной связке с убийцей, у меня уже не вызывало сомнений. Стало быть, имеет и свою долю в этом деле. Вот было бы неплохо узнать, получил ли он уже свой пай или нет. Если получил, то тогда вне всяких сомнений деньги у того, кто прихлопнул Крученого. А если майор не получил с этого ни гроша, то тогда возникает вероятность, что Ляпишев унес с собой в могилу тайну местонахождения «векторовских» вкладов. Интересно: сколько там было денег? Наверняка немало. Не станут воры в законе связываться с чем-то из-за мелочевки.

В том, что мне рано или поздно предстоит встреча с Графом и его подельниками, я не сомневалась. Но, честно говоря, не предполагала, что она состоится так скоро. Почти сразу после того, как я отъехала от места рандеву с Антоном Игоревичем, я посредством зеркальца заднего обзора заметила, что у меня на хвосте плотно повис «Мерседес» цвета «мокрый асфальт». За рулем «Мерседеса» сидел отъявленный мордоворот с дынеобразной головой. На его лице явственно лежала печать убийцы. Рядом с ним на переднем сиденье расположился плотный господин лет сорока пяти, абсолютно седой и с косматыми бровями.

Это были не легавые точно. И не только потому, что наша доблестная милиция не способна разъезжать на «Мерседесах», а потому, что физиономии пассажиров этой импозантной машины откровенно просили кирпича. Да и слежку за мной они вели не как сотрудники правоохранительных органов. Они совершенно не таились и не боялись того, что я их обнаружу. Иными словами, это и слежкой-то назвать нельзя.

Я решила долго не мучиться вопросом, для чего я понадобилась преследователям, и, остановив машину, вышла на дорогу. Не знаю, ожидали ли от меня такого финта ребята из «мерса» или нет, но они, не задумываясь, тоже остановились рядом.

Я подошла к раскрытому окну со стороны седого господина и, нагнувшись, не очень вежливо спросила его:

— Ну, чего надо?

— Покататься не хочешь? — бросил он, даже не повернув головы в мою сторону.

Голос у седого был с хрипотцой.

— Мне мама не разрешает садиться в машину к незнакомым дядям, — виновато призналась я.

— А оружие мама тебе разрешает носить при себе, да? — ухмыльнулся мой собеседник.

— В чем, вообще, проблема, ребята? — вскинулась я. — Ищете приключений?

— Давай, не будем ссориться, — миролюбиво предложил седой. — Трогать тебя пока никто не будет. С тобой просто хотят поговорить.

— Кто?

— Граф.

— А, понятно, — протянула я. — А ты кто такой?

— Пастор, — представился он и склонил седую голову в галантном поклоне. — Так как насчет совместной поездки?

Я молча открыла заднюю дверцу и плюхнулась на сиденье.

— А куда поедем?

— Я смотрю, ты — смелая девушка, — скорее всего из уст Пастора это прозвучало, как похвала.

— На том и стою.

Хотя, если признаться честно, мне было немного страшно. Воры в законе — это не тупоголовые джафаровцы. С ними надо держать ухо востро. Завезут куда-нибудь и без всяких там разговоров начнут отрезать по пальцу. И так до тех пор, пока не получат полную исчерпывающую информацию по интересующему их вопросу. Но мне жутко хотелось узнать, какие же именно вопросы их интересуют. Да и вообще, что они мне поведают интересного.

При более близком и детальном рассмотрении новых попутчиков я обратила внимание на то, что водитель с лицом убийцы, наплевав на все погодные и сезонные явления, сидел за рулем в кожаной косой куртке и джинсах. Могу себе представить, как он себя чувствует. Наверное, обливается потом, бедняга, но мучается. А что поделаешь? Должно быть, у большинства «быков» такой вид одежды является униформой. Что касается седого господина, который представился вором в законе по кличке Пастор, то он был одет довольно прилично и аккуратно: белая рубашка и темные хорошо отглаженные брюки со стрелочками, цветной галстук с преобладанием синих тонов. Ни дать ни взять истинный интеллигент. Вот только открытая часть рук была покрыта множеством наколок. На каждом пальце вытатуированы перстни.

Как ни странно, меня привезли в отель. Причем, надо заметить, в самый престижный отель нашего города. Тут останавливались исключительно «новые русские» из какой-нибудь далекой и благодатной Тюмени.

За всю дорогу никакого разговора между мной и Пастором не состоялось. Ни он, ни я не выказали к этому инициативы. В таком же гнетущем молчании мы пересекли холл отеля и прошли к лифту. Громила, который сидел за рулем «мерса», в отель не вошел, а остался курить на улице.

Мы с Пастором поднялись на третий этаж и двинулись по коридору. Я уже поняла, что мы держим путь в один из люксовых номеров. Так оно и оказалось.

Пастор без стука отворил дверь и пропустил меня вперед. Первый, кого я увидела во чреве номера, был Шейх. Не приметить его с таким шедевром на плечах было практически невозможно. Он стоял у окна и, поглядывая на улицу, крутил в руках спичечный коробок. При моем появлении он резко обернулся, и глаза его злобно блеснули.

— Вот и снова свиделись, — почти порычал он.

— Не пыли, Шейх, — тут же поднялся с кресла Граф.

Хотя я и не видела его раньше, но по описанию Ларисы узнала сразу. Необычайно высок, худощав, лицо бледное и как будто высохшее. Видать, не один год он провел в местах не столь отдаленных. Больше полжизни, наверное. Руки Графа по изрисованности мало чем отличались от рук Пастора и Шейха. Одет он был в черную майку навыпуск и в шорты до колен. На ногах — кроссовки. Эдакий модный тип, хотя и ему тоже было уже за сорок пять лет. Видно, без комплексов товарищ. Черные, как смоль, волосы Графа аккуратно подстрижены, на шее толстая золотая цепочка. Небось и крест нательный имеется, отметила я про себя.

В номере был и еще один человек. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, кто это. В Тарасов прибыло четверо именитых воров, а следовательно, на диване перед включенным телевизором, по которому россиянам демонстрировался очередной из многочисленных сериалов, полулежа расположился Салли. Этот, так же как и Шейх, в противовес Пастору и Графу на звание интеллигента никак не тянул. Обросший недельной щетиной с голым разрисованным торсом и в пижамных штанах, он на какое-то мгновение вызвал во мне ощущение, что я попала не в люкс престижного отеля, а в тюремную камеру следственного изолятора, где я побывала совсем недавно. От подобных воспоминаний я даже поежилась. На мой приход Салли никак не отреагировал. Он даже не оторвал взгляда от экрана телевизора ни на секунду. Видать, сильно увлекся страстями, которые развернулись у аргентинских персонажей.

— Это она? — спросил тем временем Граф у подошедшего к нему Шейха.

— Она, Граф. Кто же еще? — осклабился тот. — Та самая сучка, что угрохала Крученого и которая потом передо мной строила из себя крутую в кабинете у Димы. Стволом размахивала, насмехалась, грубила, словечки нехорошие в мой адрес отпускала. Я ей сказал тогда, что рано или поздно придет и мое время смеяться. Но она, по ходу, не поверила. А напрасно. Вот теперь…

— Хватит базланить, — осадил его Граф. — Где ты ее зацепил? — повернулся он к Пастору.

— На улице. Знаешь, с кем она трекала, Граф?

— С кем?

— С Поляниным.

— Да, ну? — вскинул брови Граф. — Ну надо же! Какое совпадение. Выходит, ты с ним знакома?

Я даже не сразу поняла, что очередной вопрос обращен ко мне. Так резко Граф переключился на меня. К такому общению надо еще привыкнуть.

— Вы об этом хотели со мной поговорить? — я придала своему голосу очень безмятежный тон. — О моих знакомствах?

— А девчонка с характером, да? — это Граф снова на Пастора переключился.

— Я же о том и говорил, — встрял в разговор Шейх, крутя своей разрисованной башкой то в сторону Графа, то в сторону Пастора.

— Прекрасно, — сказал Граф. — Мне всегда нравились подобные экземпляры. Вообще, женщины в последнее время поизмельчали. Пугливые стали, затюканные какие-то. Я уж было решил, что все такие. Но нет, ошибся. Тебя как звать-то?

— Женя, — ответила я.

Меня удивило то, что никто не собирался меня обыскивать и ликвидировать стволы. Как будто так надо. Я в обществе четырех именитых воров в законе, они без телохранителей, а я при полном вооружении. Почему-то им и не приходило в голову, что я могу сейчас за считанные секунды ухлопать их всех и преспокойно уйти. Странно.

— Видишь ли, Женя, — Граф подошел ко мне ближе. — У нас возникли некоторые проблемы, и ты, возможно, можешь помочь нам разрешить их. Я буду с тобой откровенен, — он галантно взял меня под локоть и повел в смежную комнату. — Мы с друзьями потеряли некоторую сумму денег по вине самонадеянности одного из свояков. Он вдруг ни с того, ни с сего перестал доверять нам, решив все тяготы и заботы взвалить на собственную спину. Естественно, хрупкая человеческая спина не сдюжила. Иными словами, наш свояк Крученый нежданно-негаданно отдал богу душу. Умер, проще говоря.

Неспешно ведя со мной такую просветительскую беседу, Граф провел меня в соседнюю комнату, где я с огромным удивлением обнаружила стол, сервированный на пять персон. Это навеяло на меня некоторые оптимистические мысли. Убивать меня или отрезать пальцы пока не собирались. Напротив, решили покормить. Я тут же вспомнила, что давненько не перекусывала, и измученный желудок благодатно заурчал.

— А при чем здесь я? — тем не менее я заставила себя отвлечься от созерцания яств и переключить внимание на Графа.

— При чем здесь ты? — переспросил он. — Я объясню. Но чуть позже. Сначала обед, Женечка, а затем уж деловые переговоры. Просто прежде, чем мы приступим к трапезе, я немного ввел тебя в курс дела, чтобы ты смогла заранее вникнуть в суть ситуации и понять, как велика наша с ребятами скорбь по поводу такой непредвиденной утраты, как Крученый, и главное — его деньги. Ну, разумеется, еще и для того, чтобы между нами сразу наладились добрые доверительные отношения, способствующие дальнейшему пищеварению, а впоследствии и важному разговору. Вы со мной согласны?

— Да, пожалуй, — растерянно пробормотала я.

Граф вел себя странно, и я его не понимала. Но думать об опасности сейчас совсем не хотелось. Мое истерзанное нутро отчаянно требовало пищеварения.

— Ребята! — крикнул Граф, обернувшись через плечо. — Ну, чего вы там застряли? Мы умираем от голода.

При этом он посмотрел мне в глаза и широко улыбнулся.

Ребята не заставили себя упрашивать дважды. Первым в комнату величаво шагнул Пастор, вслед за ним Шейх и наконец процессию замкнул Салли. Он даже к столу не соизволил что-нибудь накинуть на себя.

— Прошу! — провозгласил Граф.

Салли закрыл за собой дверь, и меня вдруг неожиданно пронзило ощущение, что я в мышеловке.

Глава 8

Обед прошел в дружеской и непринужденной обстановке. Граф был просто на высоте. Он блистал остроумием, рассказывал разные истории из своей жизни. Причем общался он в основном со мной, ибо, подозреваю, его друзья прекрасно знали все эти истории, а в некоторых даже участвовали лично.

Прекрасной была также и кухня. Разнообразные холодные закуски, зажаренный поросенок с аппетитной хрустящей корочкой, утка с яблоками, десертные блюда, среди которых имелся и огромный торт из мороженого, пришедшийся так кстати в эту знойную жару. Меня даже посетила мысль, не на убой ли меня кормят. Но с каждой минутой, проведенной в обществе известных воров в законе, я, насыщая свой желудок, постепенно забывала о том, как и почему я сюда попала. Так разомлела от угощений и интересного общения. Видно, правду говорят, что многие воры в законе — очень интеллигентные и образованные люди. Граф относился именно к таким. Я бы не удивилась, узнав, что у него не одно высшее образование за плечами.

Напитки на столе также блистали своим изобилием и качеством. Здесь было все, начиная от натуральных соков и минеральной воды и кончая самой дорогостоящей водкой в покрытых легким инеем бутылках. Но я спиртное не пила. В основном налегала на соки и минеральную воду. Надо держать себя в форме. Кто знает, что последует за приятным обедом. Граф тоже пил очень умеренно. Может, по той же причине, что и я, желая сохранить трезвость мысли, оставив возможность надраться на потом, а может, что куда более вероятно, он, вообще, по природе своей старался не злоупотреблять горячительными напитками. Я также заметила, что и Пастор не перебирает, хотя пил он куда больше Графа. А вот что касается двух других законников, то тут совсем другой коленкор. Салли, по-моему, пил чаще, чем закусывал. Водка летела в него, как в бездонную пропасть. Но самое смешное то, что внешне он вроде бы и не пьянел. Сказывался многолетний опыт. Но зато Шейх, бедняга, под конец обеда так основательно загрузился, что клевал носом. Кажется, еще секунда, и он, как в избитом анекдоте, нырнет мордой в салат.

— Однажды, по молодости, лет эдак десять назад, — продолжал балагурить Граф, — со мной произошел потрясающий случай. Было это на одном из этапов. Кажется, в Тамбов нас перевозили. А кореш мой, Леха Белый, как раз ногу подвернул перед посадкой в вагоны…

Я откинулась в кресле с бокалом ананасового сока и смежила веки, слушая очередную историю Графа вполуха. Незадолго до этого Шейх включил стереомагнитофон, и я наслаждалась прекрасной музыкой. Музыка оказалась совсем не той, какую я ожидала услышать. Когда Шейх нажал на кнопку «PLАY», я думала из динамика польются блатные аккорды, но посетившие Тарасов, оказывается, обожали «Битлов».

Обед близился к концу. Шейх уже пьяно лыбился и дирижировал руками в такт музыке, Салли лениво ковырял вилкой в тарелке, Пастор принял такую же вольготную позу, как и я. Граф закурил сигарету и слегка отодвинулся от стола.

— Пора и о деле поговорить, — напомнил Пастор, обращаясь к московскому смотрящему, — а то заболтались мы о пустяках.

— Ты прав, — откликнулся Граф, выпуская дым через ноздри и оставляя свой рассказ незаконченным.

Я поняла, что пришло мое время. То есть время говорить на тему, не очень для меня приятную. Я вся подобралась и для уверенности коснулась пальцами рукоятки «ТТ», покоившегося у меня за поясом.

Граф развернулся ко мне лицом.

— Шейх сказал нам, что это ты убила Крученого, Женя. Он прав?

— Нет, — объяснения начались. — Я вашего Крученого и пальцем не тронула. Меня подставили под его убийство.

— Интересно, — впервые за время моего пребывания здесь подал голос Салли, — для того, чтобы подставить человека, нужна причина.

— Совершенно верно, Салли, — обратилась я к нему по кличке, чем немало удивила как его, так и других собеседников. — И полагаю, такая причина имеется, только вот мне она не известна.

— Как это? — не понял он.

— Тот, кто меня подставил, не соизволил посвятить в свои планы. Просто подставил, и все. Ничего не объяснив.

— Интересно, — снова протянул он.

— И кто же этот шутник? — полюбопытствовал Граф.

— Я как раз это сейчас пытаюсь выяснить, — парировала я.

— Врет она все, — высказался осоловевший Шейх. — На кой хрен тогда к Кончаловичу приезжала? С дружеским визитом?

— Нет, — серьезно ответила я. — Думала, что он может быть причастен к случившемуся.

Услышав мои слова, Граф весь напрягся. Я не столько увидела это, сколько почувствовала. Пастор пружинисто поднялся из кресла и отошел к окну, встав к нам спиной. Салли тоже замер со своей вилкой. Даже Шейх стер с лица сияющую улыбку и попытался сфокусировать на мне свой взгляд. Повисла гнетущая тишина.

Граф медленно погасил в пепельнице сигарету и, не глядя на меня, спросил:

— Доказать сможешь?

— Чего доказать?

— Причастность Кончаловича к убийству Крученого.

— Он утверждает, что тоже не имеет к этому никакого отношения, — неизвестно зачем встала я на защиту Дмитрия Андреевича.

— Мы это слышали от него, — ответил Граф. — Но, скажу по секрету, не очень-то верим этому скользкому типу.

— А мне верите?

— Пока трудно сказать, — улыбнулся Граф. — Мы ведь еще только познакомились. Вот поговорим какое-то время, а там посмотрим.

— Ну, так что там с Кончаловичем? — вернул нас к наболевшей теме Пастор, не оборачиваясь. — Доказательства есть?

— Нет, — честно ответила я. — Одни подозрения.

— Какие? — спросил Салли.

— Мне не нравится то, что Кончалович оставался в тени, а Ляпишев руководил фирмой по собственному усмотрению. Как-то это все непонятно. Вроде компаньоны, приехали в Тарасов вместе, а тут вдруг один ничего не знает о делах другого.

— Я тоже говорил об этом, — поддакнул Салли, обращаясь к своим товарищам.

— Грамотно мыслишь, Женя, — похвалил меня Пастор.

Он наконец обернулся к нам и прикурил сигарету от дорогой зажигалки.

— Ерунда это все, — задумчиво произнес Граф. — Я тогда вам говорил, что ерунда, и сейчас скажу тоже самое. Я давно знал Крученого. Этот пацан — себе на уме. И в том, что он не захотел посвящать Димана в свои планы и идеи, нет ничего странного. Скорее наоборот. Это только подтверждает мое мнение о нем.

О ком — я так и не поняла. То ли Граф говорил про Крученого, то ли про Кончаловича. Впрочем, какая мне разница.

— А какую роль во всем этом играет Полянин? — обратился Граф ко мне с новым вопросом.

Еще во время обеда я решила, что ничего не стану скрывать от них. Себе дороже. Тем более что воры говорили со мной вежливо, не грубили. Почему бы мне не отплатить им той же монетой.

— Полянин — мой старый знакомый, — пояснила я. — Я обратилась к нему за информацией, и он любезно собрал ее для меня.

— А ты знаешь, что он тоже был заинтересован в смерти Крученого? — спросил Пастор.

— Знаю. Но полагаю, что он тут ни при чем. Хотя какое-то время у меня были сомнения насчет Антона Игоревича.

— Что за сомнения? — тут же уцепился за мои слова Пастор.

Я в двух словах поведала им о случае на конспиративной квартире Полянина. О том, что он дал мне ключи от своей квартиры. И о визите ментов глубокой ночью.

— Интересно, — в очередной раз резюмировал Салли.

Граф перевел взгляд на него.

— Салли, узнай, что там за непонятки вышли с Поляниным, — распорядился он.

— Сделаем, — коротко бросил тот, затем налил себе почти целый стакан водки и со знанием дела опрокинул в свою утробу.

— Теперь давай про мента рассказывай, — заказал мне Граф новую тему. — Про Рулаева. Чего он там воду мутит.

— Вы уже успели с ним познакомиться? — спросила я.

Граф рассмеялся, а вслед за ним захихикал и Шейх.

— Мы с Витюшей уже давно знакомы, — огорошил меня смотрящий Москвы. — Как говорится, с незапамятных времен. Этот продажный легавый в свое время оказал нам немало неоценимых услуг.

— Если вы такие друзья, — прищурилась я, — может, скажете ему тогда, чтобы он оставил меня в покое. Я ведь не виновна.

— Друзья — громко сказано, — поморщился Граф. — Правильным пацанам кентоваться с ментами западло, но так уж и быть, посмотрю, что можно сделать для тебя.

Похоже, я приглянулась Графу. С одной стороны, меня это порадовало, больше шансов остаться в живых. А с другой — прилипнет потом, не отвяжешься. Обиды будут. А обиды воров в законе куда опаснее обид простых смертных.

— Что у вас с ним за рамсы? — Граф налил себе минеральной водички. Немного. Только, чтобы горло промочить.

— Да ничего особенного. Майор пытается меня поймать, я от него убегаю. Типичный случай детской игры в милиционеров и бандитов. Только вот есть одна загвоздка, — я немного помолчала. — Рулаев скорее всего лишь желает выглядеть положительным героем. У меня есть кое-какие сведения, что он заодно с убийцей. Вот он-то и знает, кто пристрелил вашего Крученого.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Граф.

Я снова стала излагать события прошедших дней, делая основной упор на личность следователя Рулаева. Поделилась я с ними и последней информацией, полученной сегодня от Полянина о взаимоотношениях Рулаева и Лосинского.

— То есть он нам может помочь найти Лося? — вскинулся Шейх. — А мы-то его разыскиваем сломя голову.

— Да нет, ребята, — Салли наконец отложил вилку в сторону и достал сигареты. Почесал волосатую грудь. — Уверяю вас, Лось тут ни при чем.

— С чего такая уверенность, Салли? — вступил с ним в дискуссию Пастор. — Он твой кент, что ли?

— Не в этом дело. У Лося для таких серьезных дел мозгов недостаточно. Слабоват он по этой части. Ему, по-любому, руководитель нужен.

— Так, может, Рулаев им и руководил? — предположил Шейх. Он еще что-то соображал.

— Херня, — уверенно отмахнулся Салли. — Из мента тоже руководитель никудышный. Он умеет только бабло своим нытьем выкачивать.

— Салли верно говорит, — подвел итог Граф. — Или в этом деле замешан кто-то еще, или Лось не при делах. А смылся он, потому как сдрейфил. Документы, что ты у майора сперла, у тебя?

Это он снова почтил меня своим вниманием.

Я молча достала из-за пазухи три бланка и протянула Графу. Он, перегнувшись через стол, взял их в руки, положил перед собой, углубился в изучение.

— Да, красиво все майор сварганил, — произнес он через некоторое время. — Умелец.

— Дай взглянуть, — попросил его Салли.

Бланки перекочевали к нему.

— А что за свидетель? — спросил меня Граф. — Кто-то, выходит, видел вас с Крученым, когда вы приехали к нему на дачу.

— То, что у меня было с Анатолием рандеву, я и не скрывала, а вот свидетель, похоже, липовый. Майор сам его выдумал. Я пыталась что-нибудь выяснить, но такого человека никто не знает. Может, его и в природе не существует.

— Катаев, — произнес вслух Салли, поднимая глаза к потолку. — Знакомая фамилия. Где-то я ее уже слышал.

— Писатель такой был, — любезно подсказал ему Граф.

— Да нет, какой к хрену писатель, — выругался тот. — Ты же знаешь, я книжек никаких в руки отродясь не брал. А фамилия знакома. Я ее где-то по зэковским делам слышал.

Я насторожилась. Салли подкинул интересную информацию. Если такой человек был, да еще и известен в криминальных кругах, то хотелось бы с ним познакомиться. Не он ли ключик к разгадке?

— Уверен? — обратился к нему Граф.

— Обижаешь. Память у меня, что надо.

— Тогда вспомни, где слышал эту фамилию.

— Вспомню, — заверил нас Салли. — Обязательно вспомню. Не сомневайся, Граф.

С этими словами он передал мои бумаги сидящему рядом Шейху. Но тот даже не взглянул на них. Зато к столу вернулся Пастор и, сев на свое место, взял бланки себе.

— Ты не слышал про Катаева, Пастор? — спросил его Салли.

— Нет. Я фамилии никогда не запоминаю. Только погоняла.

Салли полностью потерял интерес ко всем присутствующим и углубился в воспоминания, пытаясь выдернуть из потаенных уголков мозга человека по фамилии Катаев. Я искренне желала ему успеха. Вполне возможно, что от этого зависела и моя судьба.

— Иди спать, Шейх, — сказал тем временем Граф лысому коротышке, водившему вокруг себя мутным взглядом. — И давайте, все перейдем в другую комнату. Там обстановка, более располагающая к разговору, и вообще значительно удобнее, чем здесь, за столом.

Никто не стал возражать, и я в том числе.

На диван мы сели втроем. Я, Граф и Пастор. Шейх растянулся на кушетке у левой стены. Салли погрузился в кресло, с задумчивым видом теребя шевелюру. Пастор вернул мне бумаги.

— Сдается мне, Граф, — сказал он, — девчонка говорит правду.

— Я того же мнения, Пастор, — расплылся в улыбке Граф. — И, признаться, рад этому. Жалко было бы убивать такую красивую девушку. Она понравилась мне с первого взгляда.

Пастор хмыкнул.

— А что ты нам поведаешь о Джафаре? — произнес он, закладывая руки за голову и откидываясь назад.

Я вздохнула. У меня уже язык заболел от столь длительных объяснений и повествований. Но ничего не поделаешь, раз они мне поверили, надо быть честной до конца.

— С Джафаром тоже пришлось капитально повздорить, — призналась я, изобразив на лице кислую мину. — Он и его джигиты довольно грубо обходились со мной, и мне это не понравилось.

— С Рулаевым ты их сцепила?

— Я. А что мне оставалось делать? Я, сама того не желая, даже замочила одного из них.

— Кого? — спросил Пастор.

— Карифа.

— Знаешь его? — обратился к нему Граф.

— Малым делом. Видел пару раз, — недовольно буркнул тот.

— Ты не расстраивайся, Женя, — сказал мне Граф. — Замочила — не беда. Их вообще всех перестрелять давно пора. Джафар, по нашим сведениям, — «апельсин».

Я слышала, что такое «апельсин». Вернее, кого так называют в криминальных кругах. Так говорят о человеке, который за деньги получил корону вора в законе. А это не допускается. Корону надо заслужить ценой собственных заслуг перед воровским братством.

— А как считаешь, — продолжил Граф, — Джафар не причастен к смерти Крученого?

На секунду я задумалась.

— Сначала он казался мне наиболее подходящей кандидатурой. Пока я не узнала о Лосе. Тем более, если исходить из предположения, что майор Рулаев заодно с убийцей, то подозрения в отношении Джафарова вообще сводятся на нет. Достаточно было посмотреть, с каким остервенением они мочили друг друга.

— Согласен, — вновь подал голос Пастор. — И надо учесть еще то, что убийца хотел подставить тебя. Если бы это был Джафаров, так чего же он сразу, с первой встречи не сдал тебя Рулаеву?

Граф почесал подбородок, о чем-то размышляя.

— Но с Джафаром мы все равно должны разобраться, — изрек он.

— Безусловно, — поддержал его Пастор. — Слишком много он в последнее время в Тарасове воду мутит. Сплошные наезды от него. Кончать с этим надо, Граф. Только вот как его теперь найти? Майор объявил на него охоту, и проклятый хачик, как пить дать, забился в какую-нибудь нору.

— Ничего. Мы вытащим его на свет божий. Салли займется этим. Правда, Салли?

— Да-да, конечно, — рассеянно откликнулся тот.

— Лучше скажи-ка, Пастор, что с майором делать? — негромко произнес Граф.

— А чего тут делать? — изумился собеседник. — И майора в распыл. На кой черт он нам сдался. Зарвавшиеся люди никому не нужны.

— Ладушки, — Граф щелкнул зажигалкой и закурил. — На том и порешим. Спасибо тебе, Женя, — обратился он ко мне, — что так мило пообщались с нами. Только вот, боюсь, расставаться мы с тобой пока не станем.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Думаю, пока все это не закончится, пока мы не разберемся со всеми неугодными нам лицами и не отыщем убийцу Крученого, а главное, исчезнувшие деньги, тебе придется побыть с нами.

— Иными словами, я становлюсь заложницей, так?

— Не совсем, — улыбнулся Граф. — Скорее, ты будешь нашей гостьей. И относиться к тебе, естественно, мы будем с должным уважением и почтением. Ты согласна?

— А у меня есть выбор?

Граф засмеялся.

— Нет.

— Так чего ж спрашивать. Куда идти? — Я встала и заложила руки за спину.

Это развеселило его еще больше.

— Ну, зачем же так? — смотрящий тоже поднялся с дивана. — Поверь, Женя, что и для тебя такое положение вещей будет наиболее выгодным. К чему тебе метаться по всему городу в поисках подставившего тебя человека, рискуя при этом нарваться на очередные неприятности. А здесь, с нами, ты в полной безопасности и никакого беспокойства.

В чем-то он был прав, и я не могла не согласиться с этим.

— Прими душ, отдохни, — Граф слегка приобнял меня за плечи. — У нас два номера. Этот и смежный. Комната, где мы обедали, — моя, а эта Салли. Второй номер точно такой же. Мы отдадим тебе дальнюю комнату. Комнату Пастора. А он сам перекантуется в ближнюю. Шейху она сейчас вряд ли понадобится.

— Но он же не будет не спать неделю, — я высвободилась из его объятий и отошла на пару шагов.

— Это верно, — не стал спорить Граф. — Но полагаю, что к завтрашней ночи мы уже все закончим, и ты спокойно поедешь домой.

— Договорились, — кивнула я. — Можно принять душ прямо сейчас?

— Конечно. Мы уже все выяснили, так что задерживать тебя не смеем. Располагайся, чувствуй себя как дома. В ванной комнате ты найдешь все необходимое.

— Спасибо.

Пастор проводил меня в смежный номер, где я увидела, что Граф не соврал: люксовый номер был точь-в — точь такой, как тот, который мы только что покинули. Даже мебель стояла почти так же. Пастор провел меня через первую комнату и открыл дверь второй.

— Вот твои апартаменты, — провозгласил он.

Я сразу поняла, почему меня поместили именно сюда, а не в предыдущей комнате. Из той, первой, имелся выход в общий коридор на этаж, а чтобы выйти отсюда, пришлось бы миновать соседнюю комнату, в которой без сомнения все время будет кто-то находиться, «оберегая мой покой». Воры в законе были далеко не дураки. Они не собирались рисковать и не хотели, чтобы я ускользнула от них.

— Дверь в ванную комнату направо, — проинформировал меня Пастор и после этих слов удалился, оставив меня в гордом одиночестве.

Я села на кровать. А в самом деле, чего мне суетиться и предпринимать что-то, если приехавшие тузы смогут решить все проблемы без меня? Как свои, так и мои заодно. Просто из любопытства я жаждала знать, что же они предпримут. С чего начнут свои действия? И почему это Граф так уверен, что все закончится к завтрашнему вечеру? Не слишком ли много они на себя берут?

Я разделась и облачилась в висевший на спинке стула халат. Он был чистый и абсолютно новый. Это я заметила сразу. Более того, он пришелся мне впору. Значит, халат не принадлежал Пастору, хотя и висел в его комнате. Я усмехнулась. Наверняка халат заранее приготовили для меня. Все предусмотрели. Граф же недвусмысленно сказал, что в ванной я найду все необходимое. Так и есть. На полочках имелись не только мыло и зубная паста, но и разнообразные предметы дамской атрибутики. Сомневаюсь, чтобы всем этим пользовался Пастор. На представителя сексуальных меньшинств он не смахивал.

Приняв душ и накинув халат прямо на мокрое тело, я вернулась в свою новую спальню. Пока я купалась, здесь кое-что изменилось. Рядом с кроватью уже стоял столик, на котором для меня приготовили соки и холодные закуски. Весьма мило с их стороны. Проголодаться я пока еще не успела, а вот апельсинового сока после контрастного душа выпила с удовольствием. Опустошила стакан залпом и тут же налила еще. Поставила на столик, прошла к зеркалу.

Да, Женька, в который раз ты убеждаешься в том, как все быстротечно и переменчиво в нашей жизни. Казалось бы, совсем недавно ворочалась на жестких нарах в одиночной камере следственного изолятора, ожидая допроса у следователя Рулаева, и вот — в номере-люкс самой престижной и дорогой гостиницы. И здесь, в противовес тем ощущениям, меня ждали прохладительные напитки и мягкая широкая кровать.

Я только сейчас почувствовала, как сильно устала и хочу спать. Сначала нары, затем скамейка в глухом дворике — разве тут отдохнешь и выспишься?

Я растянулась на кровати и, несмотря на то что на улице день еще был в самом разгаре, решила прикорнуть часок-другой. Мне удалось это сделать без особых усилий.

Проснулась я от того, что кто-то нежно коснулся моих волос. Я открыла глаза и резко села на кровати. Рядом со мной был Граф. Только секунду спустя я сообразила, что на мне ничего не надето, так как халат я перед тем, как лечь, оставила на стуле, и быстро завернулась в одеяло.

— Ты прекрасна, — сказал Граф с придыханием. — Не стоит прятать то, что заслуживает восхищения. Тем более нужно подумать и об окружающих. К чему лишать их возможности созерцать совершенство?

— Что вам надо? — Я подобрала под себя ноги.

— Говори мне «ты», Женя, — он положил руку мне на ступню.

— Хорошо, — согласилась я. — Что тебе надо, Граф?

— Я только зашел предупредить, что мы уезжаем. Ненадолго. Думаю, через пару-тройку часов вернемся.

— Кто это «мы»? — решила уточнить я, подумав, что, может, это и ко мне относится.

— Я и Пастор, — ответил он. — Шейх все еще спит, а Салли останется с тобой. В соседней комнате. Если тебе что-то понадобится, обращайся к нему, не стесняйся. Это он только на вид такой бука, а на самом деле — милейшей души человек.

— Хорошо. Я так и сделаю в случае необходимости, — заверила я Графа. — Это все?

— Ты сердишься на меня за то, что я увидел твое обнаженное тело? — рука его, как бы невзначай, стала поглаживать мою ступню, и я спрятала ее под одеяло. — Прости. И ничего не бойся. Я никогда не принуждаю женщин любить меня. Только если они сами того захотят.

— Куда вы едете? — решила я сменить тему разговора от греха подальше. — Выяснилось что-нибудь новенькое?

— Я не люблю говорить раньше времени, — ответил Граф. — Давай обсудим это по приезде.

— Пусть так. А сколько времени?

— Восемь часов.

Стало быть, уже вечерело. Я проспала шесть часов. Вполне достаточно для нормализации сил. Теперь оставалось только встать и одеться. Но я не могла этого сделать, пока Граф не уйдет. Он как будто прочитал мои мысли.

— Пора, — хлопнул себя по коленям и поднялся с кровати.

— Удачи, — пожелала я ему.

— С богом, — буркнул он и вышел.

Я тут же выбралась из постели и первым делом надела халат. Вдруг еще кому-нибудь вздумается зайти ко мне. Например, Салли. И впредь надо быть более осмотрительной. Прежде, чем лечь спать, следует запираться.

Хлебнув сока и немного подкрепившись салатиком с кальмарами, я вышла из своей комнаты в соседнюю, плотно запахнув халат и затянув поясок потуже. Салли сидел перед телевизором и курил. Шейх, полагаю, все так же почивал на кушетке в другом номере. С экрана вещали новости дня.

— Что новенького? — приблизилась я к Салли.

— Где?

— Вообще. В стране что творится?

— Бардак, — коротко, но очень метко бросил он, — как спали?

— Лучше, чем в камере.

Он ухмыльнулся, услышав мой ответ. Дескать, мне ли не знать.

— Ну что, Салли, ничего не вспомнил про этого Катаева? — обратилась я к нему.

— Пока нет, — печально сообщил он. — Но я стараюсь.

— Вспомнишь?

— А то!

Разговаривая со мной, он не отрывал взгляда от телевизора. Похоже, в «ящике» для него заключался весь смысл жизни. Интересно, как он существовал, когда спал. Впрочем, может, я зря ерничала по этому поводу. Человек, наверное, редко бывает на свободе, а в зоне с телевизорами напряг. Правда, я там не была, но, думаю, дело обстоит именно так.

— Куда поехали Граф и Пастор, не знаешь?

— Звонили наши люди, — просветил он меня. — Сказали, что нашли Джафара.

— Надеюсь, не в канаве? — сыронизировала я.

— Откуда я знаю, в какой дыре он прятался, — Салли даже толком не слышал моих слов.

Да, собеседник из него никудышный. Но сидеть все время в спальне мне тоже не улыбалось. Скукота. Выбор был только один. Обзор телепередач. Так мы и глядели молча в телевизор. Салли периодически курил, я тянула минералочку.

Хвала господу, после окончания программы новостей начался фильм. Советский, правда, но со смыслом. Это дало мне хоть какую-то возможность продержаться до возвращения Графа. Как ни странно, но в его присутствии я не чувствовала себя здесь чужой и одинокой.

Они вернулись раньше, чем прогнозировали. Вернее, вернулся один Граф. Пастора с ним по какой-то неизвестной мне причине не было.

— Отдыхаете? — лучисто улыбаясь, спросил он нас с Салли. — Что за фильм?

Советский фильм со смыслом как раз подходил к концу.

— Про любовь, — ответил Салли, пожирая глазами целующуюся на экране парочку.

Фильм был не совсем про любовь, вернее, смысл там был вовсе не в этом, но я скромно промолчала, не желая обижать и разочаровывать Салли.

— Про любовь — это хорошо, — одобрил Граф. — Про любовь Салли любит. Да и нам всем тоже полезно посмотреть.

Он подошел к столу у окна и налил себе пива. Настроение у Графа, похоже, было приподнятое.

— Есть успехи? — Фильм закончился, и, пока шла реклама, Салли обратил внимание на пришедшего.

— Джафара больше нет, — провозгласил Граф. — Как по-твоему, это успех?

— Более чем, — ответил Салли. — Выяснили что-нибудь?

— Ты про Крученого? Нет, Джафар непричастен к его смерти. Это точно. Иначе он нам бы сказал. Не каждый выдержит такие испытания, какие выпали на долю Джафара, и при этом не расколется. Так что с него подозрения можно снять полностью.

— А что с теми членами его группировки, которых не добили менты? — спросила я.

— Разбежались, как крысы с тонущего корабля, — весело сообщил мне Граф. — Жители вашего города теперь могут спать спокойно. Азербайджанцы больше никого не побеспокоят. Я, конечно, понимаю, что не одни они терроризировали город, но хоть одной проблемой стало меньше. Не так ли?

— Вы не могли бы пойти куда-нибудь в другое место общаться? — невежливо прервал Салли своего старшего по положению товарища.

— А что случилось, Салли?

— Сейчас начнется интересный сериал, — ответил он. — Телевизор и так говорит слишком тихо. Тоже мне гостиничный сервис.

— Вот с такими людьми приходится работать бок о бок, Женя, — пожаловался мне Граф и тут же вернул свое внимание Салли. — Ты лучше скажи, что там с Рулаевым?

— Никто пока не звонил, — отмахнулся тот.

— Как позвонят, дай мне знать.

— Лады.

— Пойдем, Женя, — Граф взял меня под руку и повел во вторую комнату. — Как говорится, толпе никогда не понять души поэта.

Мы с ним зашли ко мне в опочивальню, и Граф прикрыл за собой дверь.

— А что с Рулаевым? — поинтересовалась я. — Кто должен позвонить?

— Наши ребята следят за майором, — объяснил он. — Если твоя версия насчет того, что он как-то завязан с убийцей, верна, то рано или поздно Рулаев выведет нас на злоумышленника.

— Сколько же у вас людей, если вы за всеми успеваете следить? И за Джафаром, и за Рулаевым.

— Много, Женя, много.

— Мне говорили, что из Москвы приехали только четыре человека.

Граф расхохотался.

— Конечно. Нас приехало четверо воров, но мы без своих «быков» никуда. Положение обязывает. Плюс к этому и в Тарасове у нас есть людишки, готовые служить воровскому братству верой и правдой.

— Что вы сделали с Джафаровым?

— Убили.

— Нет, до этого. Его что, пытали?

— Немножко. Но я в этом не участвовал и даже не присутствовал при сем, — зачем-то оправдался он передо мной, но мне тоже по непонятной причине стало приятней от этого.

Я прошла к кровати и села на нее.

— Садись, — сказала Графу на правах хозяйки.

Он тоже приблизился и осторожно опустился рядом со мной.

— Какие теперь вы собираетесь предпринять действия? — спросила я его.

— Трудно сказать. Сейчас я в основном возлагаю большие надежды на слежку за Рулаевым. А там посмотрим, что это даст. Тебя не тяготит наше общество? — перескочил он на другую тему.

— Нет. Ты был прав. Здесь для меня безопасней, а общество, как говорится, не выбирают.

— Звучит обидно, — усмехнулся мой собеседник.

— Ой, прости, пожалуйста, — спохватилась я. — Я не то имела в виду. Просто, например, этот Салли. Ты оставил меня с ним, а он вперился в телевизор, и все. Даже поговорить не с кем было.

— А лично мое общество тебя не тяготит?

Я не ответила, но задумалась над его вопросом. С одной стороны, Граф был для меня чужим. Из другого мира. Он вор, а я в свою очередь старалась по мере возможностей жить по закону и время от времени бороться с такими, как он. Но с другой стороны, мне было приятно не только его внимание, но и то, как он разговарил, его манера держаться, может быть, даже и внешность. С ним интересно разговаривать и совсем не надоедает.

— Не хочешь отвечать? — вернул он меня к реальности.

— Почему же? — я посмотрела ему в глаза. — Могу и ответить. Нет. Меня не тяготит твое общество. Ты не похож на вора, Граф.

— А на кого я похож? — улыбнулся он.

— На хорошего человека.

— По-твоему, вор не может быть хорошим человеком?

— Даже не знаю, — рассмеялась я.

Он слегка наклонился ко мне, и наши губы встретились.

— Что ты делаешь? — спросила я по прошествии нескольких секунд.

— То, что и делает каждый мужчина при виде сногсшибательной женщины, — мягко ответил он. — Схожу с ума.

Я взяла его за ворот рубашки и притянула к себе. Мы слились в длительном поцелуе. Не знаю, чем бы это безумие закончилось, но в этот момент дверь распахнулась, и в спальню влетел Салли.

— Граф! — заорал он с порога, но тут же, заметив, чем занимается его друг, стушевался. — О, черт! Простите. Я просто…

— В чем дело, Салли? — Граф был явно недоволен его вторжением.

— Ты же сам сказал, если позвонят насчет Рулаева…

— И что? Позвонили?

— Да.

— Не тяни резину. Говори, что?

— Только что, Граф, буквально несколько минут назад, как сказали пацаны, кто-то с дальняка вмазал майору две пули в затылок. Насмерть, Граф, — добавил Салли, секунду подумав.

Глава 9

Мы с Графом переглянулись, после чего он вскочил, как взведенная пружина. Я тоже поднялась.

— Твою мать! — выругался Граф. — Грохнули, значит, все-таки. Как я и предполагал.

— Ты предвидел такой поворот событий? — изумилась я.

Для меня, признаться, смерть майора Рулаева была полной неожиданностью.

— Предвидел, — кивнул Граф. — Мент — не тот человек, с которым принято делиться. Использовать его — да, но расплатиться по-честному… Вряд ли. Но тут сразу возникает новый ракурс событий. Простому человеку, вроде Кончаловича, легче дать ментяре денег и разойтись по-хорошему. А вот те, кто живет и действует по понятиям, поступили бы именно так.

— Стало быть, человек, убивший Крученого, — птица высокого полета? Так, что ли?

— Да, что-то в этом роде, — пробубнил себе под нос Граф и тут же обратился к Салли: — Свяжись по мобильнику с Пастором. Пусть он едет в ментуру и выяснит, что там и как.

Мы все вышли в соседнюю комнату. Салли с телефоном расположился на диване и принялся вызванивать Пастора, а Граф, примостившись на подоконнике, достал сигарету и закурил. Движения его были четкими и уверенными, но я тем не менее заметила, что он нервничает. От того беззаботного джентльмена, с которым я общалась всего несколько минут, не осталось и следа.

— Пастор? Это я, — сказал в трубку Салли. — Слушай, тут такое дело.

Далее он начал старательно обрисовывать другу ситуацию, о которой мы уже знали. Я подошла к Графу.

— Дело с «векторовскими» бабками вышло на финишную прямую, — поведал он мне вполголоса.

— С чего ты взял?

— Начался дележ добычи.

— Мы опоздали? — поинтересовалась я.

— Хотелось бы надеяться, что нет, — он пристально посмотрел мне в глаза. — Давай-ка, Женя, расскажи мне поподробнее, что ты видела на даче Крученого, когда приехала туда во второй раз. Одна.

— Я ведь уже говорила, ничего такого я там не обнаружила, кроме доказательств майоровской связи с преступником.

— А до этого, — не отставал Граф. — Что за девушку ты встретила на дороге в шестом часу утра?

— Ты ее подозреваешь, что ли?

— Что она про Катаева тебе сказала?

— Сказала, что не знает человека с такой фамилией, хотя с детства росла там и знакома абсолютно со всеми.

— Я же просил поподробнее, — напомнил он.

— Что ты хочешь узнать? — у меня уже начало складываться впечатление, что Граф снова ловит меня на лжи. — Я шла по дорожке, услышала шум мотора, обернулась. Она подъехала на ярко-красном «Феррари», остановилась, сказала: «Привет!», потом спросила, кого я ищу. Я…

— Что ты сказала? — неожиданно перебил меня Салли, который закончил к этому времени переговоры с Пастором и ждал от Графа дальнейший указаний.

— А что? — я обернулась к нему. — Она спросила, кого я ищу…

— Нет, не это, — он приблизился к нам. — Что ты сказала про машину, на которой она подъехала? Ярко-красный «Феррари»?

— Ну да.

— Черт! — выругался Салли, затем, весь просияв, обратился к Графу. — Я вспомнил, Граф.

— Чего ты вспомнил?

— Катаева.

Я вся подобралась. Кажется, наступил переломный и решающий момент во всей этой истории. Похоже, Граф испытал то же самое, потому как он резким щелчком выбросил окурок за окно и сосредоточил свое внимание на Салли.

— Выкладывай.

— Мы сидели с ним как-то. Давно это было, еще во время моей первой ходки. Погоняло этого пацана — Каток. Он чалился, как фальшивомонетчик. Особо ни с кем не кентовался, вел замкнутый образ жизни. Ну, ты знаешь, как это бывает, Граф. Один на льдине.

— Знаю. Давай дальше, — поторопил его Граф.

— После отсидки Каток завязал со старым ремеслом.

— Откуда знаешь?

— Сейчас объясню. Один мой кореш пару лет назад крепко вляпался. На него даже объявили всероссийский розыскняк. Пришлось срочно линять из страны. А документов у него было — одна ксива из бывшего ИТК. Так вот этот Каток выправил ему за умеренную плату такие документики — не подкопаешься! Я сам видел, как они встречались, вспомнил Катка и спросил кореша, что за фрукт такой приезжал к нему. Он-то мне и поведал, что Каток теперь «хустом» не занимается, а правит ксивы. Причем это дело он тоже сильно не афиширует, боится снова на зону залететь. И кореш мой тогда-то добавил, что фамилия этого прохвоста Катаев, что, мол, если мне когда что понадобится, он может порекомендовать.

— Информация ценная, — Граф снова полез за сигаретами. — Думаю, Каток занимается тем же. Делает документы для тех, кто присвоил наши денежки. Я правильно мыслю, Салли?

— А то! Не случайно же здесь его фамилия всплыла.

— А при чем тут красный «Феррари»? — полюбопытствовала я.

— Каток ездил как раз на такой машине. Я, как услышал, сразу и вспомнил данное обстоятельство.

— Ай да Салли! — воскликнул Граф. — Я всегда говорил, Женя, что у него не голова, а дом советов.

— Подождите, — я решила показать, что тоже умею соображать. — Если говорить о совпадениях, то, может, и девушка эта, что повстречалась мне на дороге, имеет ко всей этой истории какое-то отношение?

— Я подумал об этом, — признался Салли.

— И думать нечего, — отрезал Граф, все еще разминая в пальцах сигарету и так и не прикурив ее. — Буди Шейха. Поехали.

— Куда.

— Навестим эту девушку, любительницу шумных компаний и увеселительных мероприятий. Она ведь звала в гости? — обратился Граф ко мне.

— Звала.

— Как ее зовут?

— Вера, если я не ошибаюсь.

— Ну, чего встал, как остолоп, Салли? — слегка прикрикнул на дружка Граф. — Я же сказал, буди Шейха.

Салли моментально скрылся в смежном номере.

— Я поеду с вами, — уверено заявила я.

— Зачем? — Граф мысленно уже был на даче Веры, у истока разгадки. — Мы и без тебя справимся. И дачу сможем найти, и ее владелицу.

— Не в этом дело, — ответила я, — меня эта история тоже касается. Или забыл?

— Ладно, — недовольно поморщился Граф. — Собирайся, только учти. Никакой самодеятельности. Я не хочу, чтобы тебя шлепнули.

— Спасибо за заботу, — бросила я и метнулась в спальню.

Оделась и привела себя в порядок я за считанные секунды. С собой взяла только один пистолет. Второй оставила под подушкой. Меня дожидался Салли. По случаю отъезда он облачился в спортивный костюм.

— Готова? — спросил он. — Пошли в машину.

Мы спустились вниз. На дачу к Вере отправились на двух машинах. В одну сели Граф, Шейх и я, в другую — Салли. Помимо нас в дорогу собралось еще пять человек. «Быки», как называл их Граф. В нашем «мерсе» один сидел за рулем, а другой рядом с ним, на переднем сиденье. В салоне с Салли разместились еще трое. Вид у бедняги Шейха был очень побитый. Лицо, опухшее от сна и выпитого накануне спиртного, глаза тусклые, рот ввалился. Но всем своим видом лысый коротышка старался показать, что он полон сил и решимости бороться с врагами воровского братства. В руках Шейх держал бутылку пива, с помощью которой пытался вернуть себе жизненный тонус.

Весь путь до дачи моей мимолетной знакомой Веры мы проделали в полной тишине, если не считать периодического сопения и кряхтения Шейха.

В прошлый раз я видела, возле какой дачи Вера остановила свою машину, но даже если бы я этого не заметила, то долго блуждать нам все равно не пришлось бы. «Феррари» красовался на дорожке, и видно его было издалека.

Я хотела было выскочить наружу, как только «мерс» остановился, но Граф мягко и в то же время властно взял меня за руку.

— Сиди, — коротко бросил он.

Я подчинилась. Из машины вышли только Шейх и парень, сидевший на переднем пассажирском сиденье. Из второй машины, следовавшей за нами, тоже вышли двое и присоединились к первой парочке. Секундой позже из салона выплыл Салли и приблизился к окну «Мерседеса» со стороны Графа.

— Напрасно все эти предосторожности, Граф, — сказал он. — Каток не опасен.

— Береженого бог бережет, — веско произнес тот в ответ.

Меж тем доблестная четверка, ведомая Шейхом, скрылась в даче. Никакого шума после их вторжения в чужую собственность не последовало, а лишь минут пять спустя сам Шейх вышел на крыльцо под истомляющие его солнечные лучи и подал нам знак рукой.

Мы с Графом вышли из машины и вместе с Салли проследовали к даче.

— Каток здесь? — спросил Граф у Шейха.

— А я почем знаю? — ответил тот. — Я его в жизни в глаза не видал.

В даче помимо графовских мордоворотов было еще четыре человека. Две девушки и два парня. Все они сидели за столом по центру комнаты и находились под прицелами вломившихся архаровцев. Среди присутствующих я узнала Веру. На этот раз она была в синем шелковом халате и сидела во главе накрытого стола с фужером шампанского в руках. Рядом с ней восседал щупленький парень, на вид эдак лет двадцати трех. Он был в одних трусах и в майке. На плече парня красовалась незамысловатая наколка, не идущая ни в какое сравнение с художествами воров в законе. Он был основательно загружен спиртным. Напротив них расположилась еще парочка, не менее пьяная, чем Верка со щупленьким. Они сидели в обнимку, и рука парня, парализованного видом вооруженных людей, застыла на груди подружки. Этого любителя женских тел я также признала. Вернее, мне показалось знакомым его лицо, но я никак не могла вспомнить, где видела этого субъекта раньше. Уже потом память услужливо подсказала, что передо мной был не кто иной, как молоденький секретарь господина Полянина. Еще один вопрос автоматически снялся с повестки дня, я снова укорила себя за разгильдяйство: Антон Игоревич действительно не продавал меня. Конечно же, ментам донес о моем месте нахождения его секретаришка. Шустрый малый, однако. Но сейчас мне было не до него.

— Привет! — сказала я, обращаясь к Верке. — В гости звала?

— А, это ты! — глянула она на меня с надеждой.

— А это кто с тобой?

— Попутчики.

— Здорово, Каток, — вышел из-за моей спины Салли и, приблизившись к столу, хлопнул по спине щупленького типа, — не признал?

— П-признал, — заикаясь, ответил тот. — Я…

— Не бзди, — успокоил его Салли. — Нам с тобой только потрекать надо.

— Что же ты мне соврала? — воспользовавшись паузой, вновь обратилась я к Верке. — Сказала, что не знаешь никакого Катаева, а он сидит рядом с тобой за одним столом.

— Какой Катаев? — не поняла она. — В чем дело, Юра? Что происходит? Кто эти люди?

Она прямо-таки засыпала вопросами своего соседа, но тот, похоже, либо и сам не знал, что ответить, либо знал настолько хорошо, о чем пойдет речь, что со страху проглотил язык.

Настало время выхода Графа. Сунув в рот сигарету, он не спеша приблизился к столу, за которым еще несколько минут назад царило веселье, и тихо произнес:

— Пусть останется только Каток. Остальные, если желают дожить до старости, в течение десяти секунд имеют возможность покинуть помещение.

— И я? — спросила Вера.

— А ты спешишь умереть? — осклабился в улыбке Шейх. К нему постепенно возвращались хорошее настроение и заносчивость.

Верка не стала больше задавать вопросов и с другими своими гостями исчезла на втором этаже дачи.

— Она ничего не знает, — заверил нас Каток, неизвестно почему обращаясь ко мне, — я не посвящал Верку ни в какие свои дела. Она даже не в курсе, что я сидел. Мы собирались пожениться, и она верила в то, что я честно зарабатываю на жизнь.

— Твоя кошелка нас не интересует, Каток, — подал голос Салли. — Ты лучше о себе позаботься. Твоя жизнь висит на волоске, Каток, и останешься ли ты жить или нет, зависит только от твоих собственных признаний.

— Я знал, что мне не стоит лезть в это дело. Оно изначально дурно пахло.

— А чего ж полез? — улыбнулся ему Граф, как хорошему знакомому.

— Денег больших пообещали. Я надеялся на них за кордон махнуть и жить там себе припеваючи с Веркой, — объяснил бывший фальшивомонетчик.

— Кто предложил?

— Лось. Он сказал, дело — верняк, а работы-то всего ничего. Сделать липовые документы ему и его корешу.

— Что за кореш? — подался вперед Салли.

— Не знаю я его.

— А видел?

— Видел. Я к ним на хату вчера приезжал, фотографии делать.

— И что дальше? — снова взял в свои руки инициативу Граф.

— Да ничего. Клянусь вам, мне мало что известно. Лось не посвящал меня в детали. Им нужны были документы, я обещал их сделать. Затем они со мной расплачиваются, и мы расходимся, как в море корабли.

— Почему же ты решил, что это дело изначально дурно пахло?

— Во-первых, из-за самого Лося. Непутевый он малый. А потом, я слышал, что они на конкретные бабки кинули серьезных людей. Это тот, второй, Лосю говорил. Теперь я понимаю, кто эти люди.

— О чем еще они говорили, слышал?

— Буквально пару слов. Говорил в основном второй. Лось по большей части слушал. Тот говорил, что, мол, комар носа не подточит. Мент их, мол, прикроет. Девчонка какая-то, говорил, врюхалась по самые уши. Да и вообще, говорит, подозреваемых до хрена.

Каток замолчал, и в комнате воцарилась гробовая тишина. Никто не спешил возобновлять разговор. Граф тоже медлил с дальнейшими расспросами. А может, уже и выяснил для себя все.

— Чего с ним делать будем, Граф? — наконец подал голос Шейх.

— Где обитает Лось с дружком? — не ответив ему, спросил Граф у Катаева. — Объяснить сможешь?

— Чего там объяснять? — снова встрял в разговор Салли. — Пусть рисует.

Он прошел к секретеру и взял оттуда листок и ручку.

Тем временем Каток продолжал лепетать, бледный от страха:

— Они домик сняли на окраине города. Небольшой такой. Одноэтажный. Временно, говорят, — он принял из рук Салли бумагу и ручку и стал быстро чертить. — Живут там вдвоем. Никакой охраны у них нет. Ни ментовской, ни братковской.

— Просто замечательно, — расплылся в ядовитой улыбке Шейх, к величайшему своему удовлетворению обнаруживший на столе Вериной дачи несколько бутылок пива. — Вот там-то мы их и накроем. Тепленькими. Верно я говорю, Граф? Для кого-то этот одноэтажный домик станет сегодня могилой.

— Верно, — поддержал его Граф. — Нарисовал?

— Да, — ответил Каток, к которому и был обращен последний вопрос Графа. — Вот.

Он протянул изрисованный лист бумаги, но вместо Графа его взял Салли. Внимательно всмотрелся.

— Знаешь это место? — поинтересовался у него Граф.

— Найдем, — заверил его Салли.

— Хорошо, — Граф взял меня под руку. — Поедем отсюда, Женя.

— А че с этим-то делать, Граф? — повторил свой вопрос Шейх, основательно поправивший свое драгоценное здоровье за Веркин счет, когда мы уже приблизились к двери.

— Постарайся догадаться сам, Шейх, — с очень милой интонацией произнес мой попутчик, после чего мы с ним покинули дачу.

Грянул выстрел. Я поняла, что Каток так никогда и не получит от Лося денег за свою работу. Но мне было его совсем не жаль. Как-никак, а он косвенно был причастен к моей подставе. Даже показания у Рулаева от его имени имелись. Может, их и сфабриковали, конечно, а может, и нет.

Мы сели в «Мерседес». Вскоре из дачи выскочили и остальные.

— Поезжайте вперед, Салли, — распорядился Граф. — А мы за вами.

Тот кивнул в ответ и, загрузившись со своими подручными во вторую машину, тронулся в путь. Рядом со мной на сиденье плюхнулся Шейх.

— Порядок, — довольно сообщил он.

В руках у него я заметила две бутылки пива, и трудно было сказать, что он имел в виду, говоря: «Порядок». То ли Катка, то ли дальнейший процесс самоисцеления.

Граф был на редкость задумчив, и меня это насторожило.

— О чем ты думаешь? — спросила я, пока мы ехали за машиной Салли.

— О том типе, про которого нам поведал Каток. Про напарника Лося.

— Вы же сами говорили, что Лосем кто-то руководит. Выходит, так оно и есть.

— Все правильно, — подтвердил Граф. — Только хотелось бы знать, кто этот человек. И у меня как раз появилась одна мыслишка на этот счет.

— Какая?

— Давай обсудим это чуть позже, — туманно произнес он.

— Как хочешь, — я пожала плечами.

Домик, на который нам указал Каток, находился в черте города, но стоял немного особняком от прочих строений. При желании человек, находящийся там, мог заранее видеть, кто к нему направляется.

Затренькал мобильник Графа.

— Да, — откликнулся он.

— Подъехать к дому незаметно, Граф, никак не получится, — донесся до нас голос Салли.

— Какие будут предложения?

— Предложение только одно: атаковать.

— Ладушки, — дал согласия Граф. — Но смотрите, не переусердствуйте. Мне эти ублюдки нужны живыми. Сперва потолковать с ними хочу.

— Постараемся, — Салли, как всегда, был короток и лаконичен.

— А мы не будем участвовать? — спросил Шейх, когда Граф выключил телефон.

Граф не ответил ему.

Обе машины на всех парах подскочили к домику. Из первой довольно оперативно высыпали все четверо, но в ту же секунду невидимый враг открыл автоматный огонь. Один из приспешников Салли замертво свалился на землю с простреленной головой. «Мерс» резко встал. Я видела, как Салли выхватил «стечкин» и ринулся в дом, на ходу поливая окна и двери свинцовым градом. Двое оставшихся в живых «быков» не сочли себя героями и ретировались за корпус автомобиля, ведя огонь оттуда.

Слева от меня открылась дверца, и Шейх вывалился наружу. В его руке заблестел «люгер». Я, вооружившись своим «ТТ», метнулась за ним.

— Куда? — завопил Граф. — Назад!

Но я его не послушалась. Кубарем откатилась в сторону и, лежа на животе, взяла на прицел дверь домика. Салли, не добежав до входа каких-нибудь несколько метров, покачнулся, «стечкин» выпал из его руки, а он сам сначала бухнулся на колени, а затем уткнулся лицом в землю. Я выругалась. Черт возьми, Салли был хорошим парнем. Мне стало до слез обидно за него. Я вскочила на ноги и побежала к нему. Впереди меня несся Шейх. Я слышала, как за спиной взревел двигатель «мерса».

Пальба из домика стихла. Видимо, затаившийся там перезаряжал оружие. Или вовсе кончились патроны. «Быки», до этого прятавшиеся за машиной, не теряя времени даром, за считанные секунды преодолели необходимое расстояние до крайнего окна. Один из них выбил стекло рукояткой пистолета и ввалился внутрь. Второй, дважды пальнув в недра комнаты, последовал за ним. Шейх проник в дом через дверь.

Я подбежала к Салли. Он еще дышал. Весь его правый бок был единой рваной раной, и он стремительно истекал кровью.

— Салли, — я попыталась его приподнять.

Он только простонал в ответ. В тот же момент рядом со мной остановился «Мерседес».

— Как он? — услышала я над ухом голос Графа.

— Он умирает, Граф. Нужен врач. Срочно.

— Мы не успеем, Женя.

Тем не менее он вынул из кармана мобильник и принялся названивать кому-то. «Быки», ехавшие вместе с нами в «мерсе», уже скрылись в доме, держа оружие на изготовку. Но это вряд ли сейчас было необходимо. Никакой стрельбы из домика слышно не было.

— Граф, — чуть слышно произнес Салли. — Где Граф?

— Все в порядке, — попыталась я утешить его. — Он вызывает врача.

— Какого на хрен врача, — Салли нашел в себе силы улыбнуться. — Гробовщиков вызывать надо.

— Не говори так.

— К черту. Я хотел сказать только одно, — он помолчал. Видно каждое слово давалось ему с трудом. — Лося, суку, пришейте.

— Хорошо, — пообещала я.

Но Салли уже не слышал моего ответа. Голова его, придерживаемая моей рукой, откинулась назад, дыхание прекратилось.

— Он умер? — снова раздался голос Графа.

— Да, — мне хотелось расплакаться.

— Пойдем в дом, — он помог мне подняться. — Посмотрим, что там.

Лось лежал на полу лицом вниз. Ботинок Шейха прижимал его голову к паркету. «Быки» толпились неподалеку, не спешили прятать оружие. Да, это был он. Степан Лосинский. Личный водитель покойного Анатолия Ляпишева, которого в последний раз я видела в тот злополучный день, когда он привез нас с Ляпишевым на дачу.

— Ну, здравствуй, Лось, — вполголоса произнес Граф. — Хотел нас кинуть, гад.

Лосинский в ответ что-то прохрипел. Ему мешала нога Шейха.

— Отпустите его, — распорядился Граф и после того, как Лось смог принять сидячее положение на полу, продолжил: — Деньги здесь? В этом доме?

Лось промолчал.

— Напрасно запираешься. Игра окончена, и ты ее проиграл. Катка больше нет, тебя тоже, как видишь, нашли. Так что…

— Я не виноват, — опустив голову, промямлил Лось. — Меня заставили, Граф. Я лишь пешка в этой игре. Ты же не думаешь, что я осмелился бы кинуть вас?

— Кто тебя заставил, Лось?

Тот ничего не ответил, а только еще ниже склонил голову.

— Так кто?

— Не мучай его, Граф, — раздался плавный баритон за нашими спинами. — Это я его заставил.

Мы резко обернулись. На фоне дверного проема стоял Ляпишев. Целый и невредимый.

— Удивлены?

— Не очень, — ответил Граф. — У меня была такая мысль, Крученый, что это все твоих рук дело.

Он был абсолютно спокоен, так как Ляпишева «быки» сразу же взяли под прицел.

— А уж после того как Каток сказал нам про кореша Лося, которому он тоже должен был выправить ксивы, последние сомнения у меня отпали. Скажи лучше, зачем ты девушку подставил?

— Прошу прощения, — Ляпишев галантно поклонился мне. — И примите мое искреннее восхищение. Я не думал, что кому-то удастся вырваться из лап Рулаева. Тем более вам. Но мне был нужен кто-то, на кого мы смогли бы повесить мою смерть. Поверьте, против вас лично я ничего не имею. Мой выбор — случаен.

Вот сволочь. Случаен его выбор, видишь ли. А мне каково было? Об этом он не подумал. В самом деле, какое ему, подонку, дело до того, что бы стало с какой-то там Женькой Охотниковой. Его интересовало только одно. «Векторовские» деньги, которые он решил присвоить, кинув воровское братство.

Собственно говоря, для меня эта история уже закончилась. Рулаева больше не было в живых, а следовательно, преследовать меня было некому, все неясности рассеялись, а что станет теперь с Анатолием Геннадьевичем, меня мало волновало. Скажу даже больше, мне хотелось, чтобы он не отделался легким испугом. Но думаю, что воры ему не позволят это.

— Что с ним будет? — все-таки не удержалась и спросила я у Графа.

— Это решит большой сходняк, — ответил он. — Но полагаю, что итог и так ясен. За крысятничество по нашим законам положена смерть. Так что ты тоже будешь отмщена.

— Я этого не просила, — мне не хотелось, чтобы смерть этого прохиндея в какой-то степени висела и на мне.

Граф промолчал. И на том спасибо.

— Я, пожалуй, поеду, — сказала я. — Можно?

— Конечно, — улыбнулся московский смотрящий. — О чем речь?

Я еще раз бросила полный злобы взгляд на Ляпишева и вышла из домика. На улице по-прежнему было знойно, несмотря на то что солнце давно уже село за горизонт.

Ехать в город с Графом мне не хотелось, и я побрела к дороге, надеясь остановить одну из попуток. Мне жутко хотелось оказаться дома. Я устала.

* * *

— Тебя к телефону, — сказала тетушка.

Я нехотя вылезла из постели и взяла трубку.

— Привет!

Я узнала голос Графа.

— Откуда у тебя мой номер?

— Неважно, — ответил он. — Я хочу тебя видеть.

— Это что, так срочно?

— Сегодня вечером улетаю в Москву.

— А что с Салли? — спросила я. — Вы будете перевозить его тело в столицу?

— Зачем? — рассмеялся мой собеседник. — Мы уже похоронили его.

— Где?

— Там же, где он и погиб, — просто ответил он.

Я была поражена. Друзья даже не соизволили с честью предать его земле. Выходит, Шейх был прав, когда сказал, что тот домик для кого-то станет могилой. Вряд ли он имел в виду Салли, но получилось именно так.

— Алло! Женя! Алло! Куда ты пропала? — пытался докричаться до меня Граф.

Я молча повесила трубку. Но вот уснуть теперь, увы, не получится.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Реклама на сайте