«Пылающая луна»

Пылающая луна (fb2) - Пылающая луна [Burning Moon] (пер. Юлия Леонидовна Федорова) (Пункт назначения – любовь - 1) 1546K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джо Уотсон

Джо Уотсон Пылающая луна

Jo Watson

Burning Moon

Copyright © 2016 by Jo Watson

This edition published by arrangement with Grand Central Publishing, New York, New York, USA. All rights reserved

© Федорова Ю., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

***

Джо Уотсон – звезда Wattpad, двукратная обладательница премии Watty Award. Ее истории, всегда веселые, сдобренные отменным количеством остроумных диалогов, уже покорили миллионы сердец во всем мире.

***

«Если бы у Хелен Филдинг и Тома Роббинса был книжный ребенок, это была бы «Пылающая луна».

– Wattpad

***

Я посвящаю эту книгу сообществу сайта Wattpad и всем своим читателям. Вы потрясающие!

И группе «Депеш Мод» – бессонными ночами без громкой музыки было не обойтись.

И самое главное – моему брату Джеймсу. Я поселила тебя на страницах этой книги, теперь ты – ее часть!

Пролог

Прости, но я не могу.

Прости, но я не могу.

Прости, но я не могу.

Сколько я ни таращилась на эту написанную неровным почерком записку, ее смысл не менялся. Я посмотрела бумагу на просвет в надежде, что солнце выявит какие-то другие слова, нанесенные волшебными чернилами.

Но ничего не проступило.

Лишь пять коротеньких слов… которые все же оказались достаточно сильны, чтобы весь мой мир немедленно рухнул. И разлетелся на крошечные осколки.

Когда мне наконец удалось оторвать взгляд от записки, я уставилась на полные ужаса лица сводной сестры и двух моих лучших подруг. Они смотрели на меня, как на звезду шоу-бизнеса, способную на отчаянный шаг типа обриться налысо или выколоть кому-нибудь глаз зонтом, то есть очень встревоженно. Как на готовую взорваться бомбу с тикающими часиками.

И они не ошибались.

Я была на грани.

Тик. Так.

На грани безумия. Я прямо чувствовала, что вот-вот оно засосет меня, словно всепоглощающая черная дыра. И силе ее притяжения сопротивляться было практически невозможно.

Да и хотела ли я сопротивляться?

Но что будет, если отдаться ей? Я понимала, что пребываю в состоянии шока, в ощущении некоторой тупой отстраненности. Но и прочие неприятные чувства уже начинали бурлить и подниматься из глубины наружу, стараясь перехватить власть над моим пылающим разумом.

Я стояла и хлопала глазами. Они горели.

Я попыталась открыть рот, что-то сказать.

Но в горле пересохло, и ничего не получалось.

Я смотрела на Джейн и Вэл, своих лучших подруг. Для меня они – как две скалы, я во всем могу на них полагаться. Но и они молчали. Ни слова не проронили. А лица их исказил ужас.

Я посмотрела на Грозовую Тучку, свою сводную сестру. Несмотря на имя, она скорее напоминала кислотно-яркий лучик солнца и обладала способностью превращать в позитив все самые мрачные события. Но тут даже она ничего не могла сказать… И на ее бледном как мел лице читалось ровно то же выражение немого ужаса.

Тогда я перевела взгляд на свои трясущиеся руки; пальцы кромсали углы бумажонки. Казалось, что сердце сейчас проломит надежные доселе прутья грудной клетки, вынеся заодно и кишки с легкими.

Ярость смешалась с ошеломлением и убийственной тоской. Я сломалась. Чувства, родившиеся в самом глубоком и примитивном уголке души, где нет ни логики, ни правил, ни разума, оказались сильнее. Мощные, неконтролируемые чувства, раскаленные докрасна.

И я принялась орать во весь голос и вопила, пока не охрипла и не заболело горло.

– Снимите с меня это платье. Снимите! Снимите!!!

Пальцы отчаянно дергали затейливо заплетенные ленты на корсаже свадебного платья. Подруги нарядили меня за десять минут, и теперь я ощущала себя в нем, словно в ловушке.

Джейн с Вэл принялись помогать, одновременно схватившись за упрямые ленты, но все равно дело двигалось слишком медленно. Воздух сгустился так, что я не могла глубоко вдохнуть, к чему добавилось ощущение, будто я тону.

– Я задыхаюсь! Задыхаюсь!! Оно слишком тугое!!!

Вэл потянулась за ножом, который принесли в номер с заказанной едой, и, не раздумывая, принялась кромсать атласные ленты. Звук, с которым зазубренный нож вспарывал ткань, напоминал скрежет ногтей по школьной доске, у меня по коже пошли мурашки. Но давление корсажа постепенно ослабевало, пока он не свалился с меня, безжизненно распластавшись на полу и освободив мое тело от боли.

Я наконец ощутила свободу.

И подступили слезы. Горячая влага струилась по щекам, оставляя злые черные разводы на вспыхнувшей коже. Я рыдала.

Я смотрела на платье, от которого осталась лишь растекшаяся у моих ног лужа лент, атласа и бусин. Но ощущение, что я в ловушке, никуда не делось. Волосы! Мне сделали идеальную прическу, подняв локоны вверх и закрепив изящными жемчужными заколками. Теперь же мне казалось, что пряди стягивают голову, как удав, душащий жертву. Мои пальцы отчаянно принялись освобождать голову от жемчужных пут.

Хотелось снять эти заколки. Поскорее. Все. Выкинуть. Мне не терпелось снять с себя все следы свадебного обличья до последнего.

Я вытащила из ушей серьги, схватила попавшуюся под руку салфетку и принялась стирать помаду, пока губы не заболели. Но я только размазала все по лицу наподобие мерзкой сыпи.

Если бы кто-нибудь увидел меня в окно, то принял бы за сумасшедшую. И мне было бы не в чем его упрекнуть. Где-то на задворках охваченного яростью сознания я понимала, что выгляжу как сбежавшая из больницы психичка, на которую надо бы поскорей надеть смирительную рубашку и отвести на терапию электрическим шоком. Но как, блин, иначе…

Ведь он…

Майкл Эдвардс, который год был образцовым женихом, два года – образцовым бойфрендом, бросил меня, Лили Суонсон, за десять минут до того, как мы должны были идти к алтарю! Флакон духов, которые он выбрал мне сегодня, настаивая, что это «его любимые», теперь с издевкой смотрел на меня с комода. Я взяла и швырнула его о стену, флакон разлетелся вдребезги, как и моя жизнь. От резкого сладкого запаха жасмина меня затошнило.

Что я скажу пяти сотням гостей, ждущих меня в церкви? Кто-то сюда, в Южную Африку, прилетел аж из Австралии.

– Всем привет, спасибо, что собрались. А у меня для вас сюрприз! Свадьбы не будет!

А мой отец на нее целое состояние потратил.

Это была бы идеальная церемония.

Идеальная, черт ее дери. Идеальная!

Уж я-то об этом позаботилась. Я все силы потратила на то, чтобы организовать празднование до мельчайших деталей. Сегодняшний день должен был стать итогом долгих месяцев тщательнейшего планирования, и что теперь?

У меня все поплыло перед глазами. Смутно припоминаю, как в номер ворвался мой брат Джеймс, громко ругаясь и грозясь прибить Майкла, даже ударил шафера, когда тот сказал, что не знает, где он. Мой крайне рациональный отец попытался найти разумное объяснение поступку Майкла, сказал, что не надо принимать никаких решений, пока мы с ним не переговорим. Он сделал около сотни телефонных звонков: «Где он? Кто его видел? Куда он собирался?»

В какой-то момент о случившемся сказали гостям, полетели слухи…

Он изменял.

Сбежал с другой.

Он вообще в уголовном розыске.

Он на самом деле гей.

Его похитили инопланетяне для экспериментов (надеюсь, болезненных).

Люди бросались оскорблениями вроде козел, подонок, брехло. Слышались и такие слова, как позор, жалость, ужас. Кто-то задавался вопросом, забрать ли подарки или оставить. Да и вообще как принято действовать в таких ситуациях?

Пока весь мир вокруг меня сходил с ума, меня охватило странное спокойствие. Происходящее перестало казаться реальным, появилось ощущение, что я подсматриваю за своей жизнью издалека. Ну и пусть я сижу на полу в одних трусах и лифчике. Ну и пусть помада с тушью размазались так, что я похожа на Джокера из фильмов про Бэтмена. Плевать!

Через несколько минут в номер ворвался и второй мой брат, Адам. Как доктор, он настаивал, чтобы я запила колой какую-то белую таблетку, которую он уже принялся проталкивать мне в горло. Сказал, что это меня успокоит.

Вскоре примчалась и мама, склонная все излишне драматизировать, как в театре, и разыграла самую грандиозную пьесу в своей жизни.

– За что? За что? За что? – вопила она, прижимая руки к груди. – Что это было? Он втайне сумасшедший? Или отъявленный злодей? – Схватившись за голову, она снова воскликнула: – За что-о-о-о?!

– Боже, Ида, мы не в какой-нибудь идиотской шекспировской трагедии!

В голосе отца звучала злость. Они развелись восемнадцать лет назад, но все еще не могли нормально разговаривать друг с другом.

– Позволь тебе напомнить, что вся жизнь – театр, – проорала в ответ она.

Ее глубокий голос дрогнул для пущего драматического эффекта, плюс ко всему мама опустила голову и заскрежетала зубами.

– Опять ты с этим бредом! Так, похоже, и не научилась отличать реальность от своих фантазий!

– Что касалось нашего брака – отличала!

Адам резко втиснулся между ними.

– Прекратите! Сейчас не время!

И тут разверзся просто ад кромешный.

Пришел священник, чтобы помочь мне духовным наставлением, но быстро ретировался, сильно покраснев при виде того, насколько я раздета. В дверь заглядывали любопытные родственники с виноватыми и печальными лицами, как у отруганных щенков, но и они уходили, увидев меня, распластанную по полу.

Потом возникла шумиха, когда в номер влетел фотограф и принялся меня фотографировать – он не знал о случившемся. Шумиха переросла в полнейший бардак, когда моя любимая кузина Энни, создавшая дизайн моего платья в качестве свадебного подарка, увидела свой шедевр на полу. Казалось, что она заплачет.

К тому времени у меня все окончательно расплылось перед глазами, а звуки слились в общий непонятный гул.

Я закрыла глаза, и вокруг окончательно стемнело.

Глава первая

Я проснулась счастливая, широко зевнула, скинула с себя одеяло в свежевыстиранном пододеяльнике и потянулась. Квартира была залита солнцем, на деревьях, которые зацвели только недавно, пели птицы. Теплый утренний ветерок принес сладкий и нежный запах цветов. Просто безупречное весеннее утро. Идеальный день для свадьбы. Я вскочила с кровати, радуясь предстоящему дню, и тут увидела его…

Свадебное платье. Оно висело на стуле, напоминая дохлую утку без головы.

Я вспомнила те пять слов в записке, и меня словно шарахнули под дых кувалдой. Он написал ее неаккуратно на каком-то паршивом обрывке бумаги и трусливо сунул под дверь. Я отыскала телефон, судорожно провела пальцем по экрану, пробежав взглядом двадцать два полученных сообщения. От друзей, родных, коллег, от педикюрши, даже от маминого экстрасенса (ее точно разжалуют!).

Но Майкл не объявился.

Я зашла на Фейсбук и с колотящимся сердцем открыла его страницу. Там ничего нового не появилось. Я перешла в Твиттер, тоже ничего. Я проверила, удалил ли он меня из друзей. Не удалил. Потом зашла в Инстаграм, но и там свежих признаков жизни не обнаружилось. Его словно стерли с лица соцсетей, на Майкла это совсем не было похоже. Он и карандаша не мог заточить, не написав об этом в Твиттер. Шнурки не мог купить, не выложив их в Инстаграм, затылок почесать не мог, не поделившись мыслями на Фейсбуке. Это была единственная черта, которая мне в нем не нравилась. В прошедшем времени. Теперь их много.

У меня просто крыша ехала от многочисленных отвратных мыслей.

Где, блин, он? Забурился в дешевый мотель с почасовой оплатой со шлюхой-стриптизершей в высоченных сапогах, с висюльками и каким-нибудь венерическим заболеванием? Отрывается где-то по полной на радостях, что сбежал со свадьбы, легко от меня отделавшись?

По счастью, до меня долетел густой аромат кофе и запах жирных сосисок, вернув меня к реальности. Я вдруг поняла, что ужасно хочу есть. Я в жизни никогда не ощущала такого голода. Повинуясь урчащему животу, я пошла на кухню, где за столом, словно армия караульных, сидели мои родственники и друзья. Они хором меня поприветствовали. В ответ я смогла лишь вяло кивнуть.

Тем не менее они немедленно столпились вокруг меня. Они вообще всегда очень меня оберегали. Адам бросился ко мне со стаканом апельсинового сока, капсулой от головной боли и рецептом на те беленькие таблеточки. Уверена, позволь я ему, он бы померил мне температуру, давление и поставил капельницу. Вэл с Джейн усадили меня на стул, Грозовая Тучка воскурила какое-то благовоние, подала мне чашку травяного чая, в котором плавали утопленные цветы; даже Пуговка, моя, как правило, бесчувственная кошка, потерлась о ноги. Казалось, что на мне сосредоточена сотня пар глаз. И все они чего-то ждут, словно я должна сказать нечто важное. Повисло неловкое молчание, от которого становилось дурно. Наконец кто-то заговорил.

– Как спала? – это была Энни.

Я кивнула.

– Хорошо. Прости, что платье испортила…

– Блин, господи! Умоляю тебя. Из-за этого не переживай. – Она аж подскочила со стула. – Хотя, возможно, положит начало новой моде… драные свадебные наряды, – сказала Энни с улыбкой. Меня до слез тронула ее попытка пошутить.

Рядом послышалось цоканье неслабых каблуков.

– Так, только не надо мне тут! Клиенту я бы посоветовала требовать компенсации за моральный ущерб, уж не говоря про затраты на свадьбу.

Моя невестка Сара, напористый адвокат и обладательница нереально высоких каблуков, выкрикивала кому-то угрозы в телефон. Она все утро пыталась отыскать Майкла, переговорила со всеми его родственниками до последнего, даже с самыми дальними, вплоть до троюродных. Но безуспешно. Найти его не удавалось, и Сара сказала, что будет звонить своему частному детективу, Лиззи Браун. Снова заурчало в животе, желудок был явно недоволен тем, что я его игнорирую, и я пододвинула к себе тарелку с сосисками. Я несколько месяцев сидела на диете, чтобы втиснуть свое от природы пышное тело в это платье, особенно после того, как Майкл отметил, что я набрала лишний килограмм.

Я, вообще-то, была уверена, что заслужила золотую медаль или какой-нибудь еще не менее крутой приз за то, сколько времени потратила на беговой дорожке, сжигая жировые клетки. Я не ела насыщенных жиров, а с углеводами даже в одной комнате не находилась как минимум месяца три, и вот… необходимо это компенсировать.

Я схватила сосиску и опустила ее в свой разинутый клювик, запила стаканом апельсинового сока и заела бейглом с толстым слоем масла. Все смотрели на меня, не смея сказать ни слова.

– Вэл, – когда я раскрыла рот, из него чуть не выпала сосиска, – сгоняй в магазин, купи мне пару, нет, пять «Марсов», шесть пакетов мармеладных мишек и хлеба… Хлеба до смерти охота!

Хлеба действительно хотелось, прямо как наркоману утреннюю дозу. Даже не договорив, я взяла сладкую булку, окунула ее в сироп и буквально всосала ее. Никто не рискнул сказать, что не стоит поглощать такими дозами чистый сахар. Вэл сразу же бросилась к двери.

Через несколько минут она вернулась с моими сокровищами. Но едой чувства навечно не заглушишь. Я посмотрела на часы. Минутная стрелка двигалась как в замедленной съемке, возникло ощущение, что я застряла в каком-то сюрреалистическом сне со стекающим вниз пейзажем, а циферблат растаял и поплыл по кухонной стене, как на картине Сальвадора Дали. Двигаться было проблематично, мозг с трудом отправлял сигналы вялым ногам, окованным психосоматическим бетоном.

Я переползла в гостиную и плюхнулась на диван, вцепившись в свежекупленный пакетик мармеладных мишек. Родные и друзья по очереди заглядывали в дверь. Похоже, старались не упускать меня из виду. Мне хотелось на что-то отвлечься. Ужас как хотелось. Я включила какое-то реалити-шоу в уверенности, что найду в нем утешение. В любой момент у кого-нибудь другого дела еще хуже, представим, например, парня с четырьмя руками и бородавками по всему телу, или мужика, погребенного в собственном доме под горой журналов и зубных щеток, которые он собирал с 1966 года, или, хуже того, женщину, повисшую на крутом утесе в Гималаях, у которой начинаются схватки, или еще какую подобную жуть. Но в этот раз показывали парня, который печет торты, и если у него не застрянут в электромиксере пальцы и ему не придется отгрызать самому себе руку, то меня такое вряд ли могло заинтересовать.

Я обрадовалась, когда основная толпа наконец рассосалась и ко мне присоединились Джейн, Вэл, Энни, а также Грозовая Тучка. Великолепная пятерка. Так мы звали себя в подростковом возрасте, поскольку всегда были все за одного, всегда.

– И что теперь? – снова подступили слезы. – Что мне делать-то?

– Я не знаю, – Джейн взяла меня за руку, – но мы тут, рядом, если что понадобится.

– Все что угодно! – эхом отозвались остальные.

От того, что они рядом, я чувствовала себя чуть лучше. Вспомнилось, как мы все собрались вокруг Джейн, когда она прямо на людях оказалась в очень неловкой ситуации с участием ее тогдашнего мужчины и его тайной любовницы. Сцена была некрасивая, ей тогда казалось, что этой боли и унижения она не перенесет, но в итоге прекрасно справилась.

Может, и со мной все будет в порядке? Когда-нибудь.

Но в тот момент мое будущее представлялось мне весьма унылым.

– Почему он это сделал? – Я яростно откусила голову мармеладному мишке, а потом растерла ее коренными зубами в прах. Чем, блин, я такое заслужила? Это кармическая расплата за что-то?

Но ответить мне никто не мог. Я вновь и вновь проигрывала в уме наш последний разговор с Майклом. Мы завтракали вместе за два дня до того, как я въехала в отель. Выпили эспрессо. Поболтали о свадьбе, о том, что будем делать, если моя мать напьется и начнет распевать песни из мюзиклов – такое на наших семейных сборищах случалось частенько.

Он поцеловал меня перед уходом.

Сказал, что любит.

Что ждет не дождется увидеть меня у алтаря.

Так что же, блин, произошло?

Может, он-таки крутил на стороне? Но как? Мы практически жили вместе. Может, дело в чем-то более невинном; может, просто испугался? Он ведь едва меня попробовал. Секс у нас был всего несколько раз. Я в этом плане не самая любвеобильная. В двадцать четыре, считай, девственница! Теперь, перед лицом стольких «может быть», это стало казаться таким глупым и жалким.

Я расчленила еще одного мармеладного мишку, на этот раз начав с ног, и только тут заметила обручальное кольцо. Бриллиант в два карата, идеальная «принцесса», от вида которой у меня скрутило живот. Я резко сдернула кольцо с пальца, и на нем остался красный след. Пару секунд мы все молча смотрели на кольцо, потом заговорила Вэл:

– Отнеси его в ломбард. Продай и купи что-нибудь классное. Например, спортивный «Порше»!

Майклу было свойственно сорить деньгами, и мое кольцо – не исключение.

– Нет, – воодушевленно подпрыгнула Тучка, – давайте устроим жертвенный костер. Песнями и плясками разгоним плохие вибрации.

– Да! – воскликнула Энни. – Давай сожжем вообще все его барахло, начиная с этих жутких вельветовых брюк, которые он так любит!

– Я могла бы ему корни запломбировать без анестезии, если хочешь, – подхватила Джейн. Она училась на стоматолога.

Я осмотрела кольцо. Очень красивое. И отвратительное.

Оно напоминало о Майкле и его пустых обещаниях. Хотя, по сути, все напоминало о нем. От всех моих вещей нагло разило его присутствием. Диван, на котором я лежала, телевизор на стене, ковер, о который он спотыкался, счастливые фотки с пляжного отдыха, стоящие на кофейном столике.

Боже, медовый месяц же!

Сегодня после обеда нам предстояло вылететь в Таиланд! У нас был полностью оплачен шикарный люкс в спа-отеле «Белые пески». Меня аж передернуло от этой мысли.

– Я больше не могу. Я ему позвоню. – я достала телефон и стала набирать номер, который был уже вклеен в мой ДНК. Но Энни выхватила мобильник.

– Погоди. Подумай. Что ты ему скажешь?

– Не знаю.

– Хуже не сделаешь? – спросила Джейн. – И если не ответит? Никому же с ним связаться не удалось.

– Или, – мягко вступила Вэл, – вдруг он скажет что-то такое, что ты сейчас слышать не готова?

– Например? – кишки завязывались узлами. – Думаешь, у него кто-то есть?

Энни обняла меня.

– Не знаю, дорогая. Но знаю, что звонить сейчас – плохая идея. Дай себе время успокоиться.

Я окинула друзей взглядом, и тут до меня кое-что дошло.

– Ребят, я вас люблю, но давать советы в этой сфере вы совершенно не годитесь, – по их лицам пролетело выражение согласия. – Тучка, ты ни с кем дольше трех недель не встречаешься, а потом посылаешь, а последний у тебя занимался выдуванием огня.

– Он жонглировал. Огнем, – поправила она.

– Ну извини. Вэл, ты уже несколько лет тайно влюблена в соседа и все не можешь ему признаться.

Вэл кивнула.

– Не стану отрицать.

– Джейн, а твой последний мужчина разговаривал с тобой по-клингонски… В постели.

Все заржали. В последнее время эта тема всех сильно веселила.

– Энни, на твоем месте я бы не смеялась. – я погрозила ей пальцем. – Вспомни Хавьера.

Она смущенно опустила взгляд.

– Оказалось, что этого твоего модного дизайнера-авангардиста на самом деле зовут Джеф, и вообще он гей.

– Это верно, – признала Энни.

Я громко вздохнула. Несмотря на их собственные неудачи в отношениях, мои друзья говорили дело. Идея звонить Майклу неудачна.

– Ладно, звонить не буду. Но выпить надо.

– Нет. С таблетками, что ты приняла, пить противопоказано. И то и другое угнетает центральную нервную систему, – сообщила Джейн.

Я недоуменно уставилась на нее.

– Мне кажется, это значит, что ты окончательно спятишь с катушек, – пояснила своими словами Тучка, которая маниакально путала слова из разных выражений.

– Ладно. Тогда принесите еще шоколаду!

Некоторые моменты меняют всю твою жизнь. Как бы встряхивают. Поворачивают руль в другую сторону, выталкивают на другую дорогу, в другие места, к другим людям, вещам. Бывают такие моменты нечасто, но когда случаются, то просто разрывают на части ткань твоего мирозданья.

Я понимала, что наступил один из таких моментов. Я распознала его, потому что уже пережила подобное в двенадцать лет.

И с того дня я точно знала, чего хочу от жизни. Я распланировала все досконально, по секундам, все самые мельчайшие детали, о которых только можно подумать. Потому, наверное, что мне продемонстрировали очень уж хороший пример того, как жить не надо – спасибо за это моей маме с ее драмами. Она действительно была актрисой театра, имела определенный статус и славу, о чем любила всем напоминать… без перерыва. Она решила развестись с отцом, когда мне было шесть, после чего моя жизнь превратилась в ад. Мы постоянно переезжали с места на место, она играла то в одной пьесе, то в другой, нескончаемые репетиции, все время разные мужчины… Музыкант, актер, режиссер, инструктор по йоге, педагог по вокалу, даже какой-то маг, оказавшийся преступником. Когда его арестовали, он поклялся, что сбежит из тюрьмы, ибо «никакими наручниками меня не удержать». Насколько я знаю, по сей день сидит.

Мама моя выбирает ужасных мужчин. Она любит негодяев, как хиппи любят кислотные футболки и мир во всем мире. И увлечения у нее ужасные: она обожала пьяные вечеринки с кокаином, но почти без одежды. Частенько по утрам перед школой мне приходилось пробираться сквозь море бессознательных тел, валявшихся на полу нашей гостиной. Когда мне было двенадцать, отец наконец отвоевал право опеки, и с того дня все изменилось к лучшему.

Я переместилась в мир порядка, идеальной симметрии и безупречной системности. В красивый аккуратный дом, где папина новая жена возила меня в школу, приходила поддержать меня на тренировках по хоккею. Плюс ко всему у меня появились два обожающих меня старших брата. Дважды в год мы ездили отдыхать в наш пляжный коттедж на прекрасном побережье Наталь в Южной Африке. Одно и то же продуманное меню на каждый день недели. Эта новая жизнь была полностью предсказуемой, и мне это очень нравилось. В новой семье меня взяли под крылышко и берегли, как раненого птенца, которым я в то время и была.

Мне очень полюбилась моя новая жизнь, и я дала себе слово, что и дальше у меня будет так же. Все по местам, все по плану.

И Майкл входил в этот план.

План был таков: закончить школу с отличием, потом колледж, получить диплом, начать работать в папиной аудиторской фирме. Выйти замуж не позднее двадцати пяти. Родить первого ребенка к двадцати шести. Всего два мальчика и две девочки. Жить в двухэтажном доме в зеленом пригороде недалеко от родных. Отдыхать ездить в наш коттедж. По воскресеньям – запеченная курица.

Но меньше чем за сутки мой план полетел к чертям. Я не просто не вышла замуж, я потеряла вообще все, что так тщательно планировала с двенадцати лет. И вдобавок ко всему нахлынуло воспоминание, от которого заломило все тело.

«Разве не будет романтично зачать ребенка в медовый месяц?» – сказал однажды ночью Майкл.

Я потерла шею: в горле встал комок, из-за которого было трудно глотать.

Я снова расплакалась. Схватившись за пульт, я принялась тыкать в кнопки наугад, пока не нашла программу с видами природы…

Буйные бирюзовые волны. Белый песок, сверкающий в лучах низкого тропического солнца. Гигантские пальмы, соблазнительно покачивающиеся под дуновением прохладного ветра с моря, мягкие волны, набегающие на берег. Такое умиротворение. Все это было так красиво и, что самое главное, далеко.

Так далеко от этого фарса, в который только что превратилась моя жизнь.

И тут меня осенило. Идея оказалась такая… решающая, что я чуть с дивана не упала от удивления. Самая безумная идея за все двадцать четыре года моей жизни на этой планете. Я даже не совсем верила в то, что сама додумалась.

Я поеду в свой медовый месяц! Одна.

Я подскочила с дивана, внезапно обретя цель. Побежала в спальню, откопала в ящике паспорт и билеты. Черт! До вылета всего несколько часов, а вещи не собраны. Мозг заработал на всю мощь, подгружая список необходимого, а я металась по квартире, складывая в чемодан все, что удавалось найти. Потом я схватила Пуговку и отнесла соседке, одинокой старушке с фиолетовыми волосами, которая больше всего на свете обожала красить моей кошке когти и вязать ей свитерки.

Я задумалась о родных и друзьях. Я точно знала, что они заволнуются и никуда меня не отпустят, так что решила отправить им эсэмэс уже из самолета, чтобы они уже точно не могли меня отговорить. Я набрала текст сообщения, чтобы иметь его наготове.

Ребят, я уезжаю в медовый месяц сама. Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Всех люблю. Спасибо за поддержку. Целую, обнимаю.

Через час и пятнадцать минут я бежала по международному аэропорту имени О. Р. Тамбо. На меня смотрели, как на одержимую, но я не останавливалась. Посадка уже заканчивалась, я прибежала на стойку последней. Я даже слышала, как меня вызывали по громкоговорителю, и села в самолет настолько взвинченная, что лишь через минуту-другую начала замечать, как на меня смотрят остальные пассажиры. Похоже, никто не пришел в восторг от того, что пришлось меня ждать. Но, честно сказать, мне было наплевать.

Я едва дышала, сердце неистово колотилось. Плюхнувшись в кресло, я отправила эсэмэс-сообщение, пристегнулась и попыталась расслабиться.

Но не получалось.

Я ужасно нервничала. Меня не покидало жутковатое ощущение, будто на меня смотрят. И это действительно было так. Оглянувшись, я встретилась взглядом с парой темных внимательных глаз. Этот парень сидел в двух рядах от меня. Жгуче-черные волосы обрамляли его угловатое своеобразное лицо, показавшееся мне крайне опасным. И одет во все черное. Черные кеды, черные штаны, старая, полинявшая черная футболка, как бы говорящая «да мне все пофиг». Из-под рукава виднелась татуировка с четкими геометрическими линиями. Явно наркоман или, может, барабанщик-гот с депрессией и пристрастием к фильмам про вампиров. Лицо казалось ледяным и серьезным, но тут вдруг…

Вдруг…

Он осмотрел меня с ног до головы и обратно, и уголки его губ приподнялись в легкой кривой улыбке. Я кожей ощущала его взгляд, пока его глаза скользили по мне. И хоть и была одета, я в жизни себя настолько обнаженной не чувствовала. Я немедленно отвернулась, но даже спиной ощущала на себе взгляд его пытливых черных глаз.

И тут уж мое негодование просто вскипело. Блин, да какого хрена он на меня пялится? Я решила, что лучше всего будет дать ему немедленный отпор. Я возмущенно развернулась, посмотрела на него обвиняющим взглядом и, к своему удивлению, заговорила:

– В чем дело?

Он заулыбался шире, его глаза сверкнули, и он почему-то посмотрел на мои ноги. Проследив за его взглядом, я увидела еще две пары выпученных глазок. Они принадлежали двум пушистым розовым кроликам с огромными ушами.

Я в тапках!

Я вспыхнула от стыда. Затем я перевела взгляд на штаны и кофту. Я была не просто в тапках…

Я вообще сидела в самолете в пижаме!

Глава вторая

Вы когда-нибудь пытались успокоиться, когда вам было настолько стыдно, что хотелось сквозь землю провалиться? Хотя в моем случае лучше было бы забраться в отделение для ручной клади в чью-нибудь сумку… Успокоиться, когда на вас смотрит несколько десятков пар изумленных глаз? Десятки губ изгибаются в ухмылке, а брови изумленно взлетают вверх? Вокруг даже начали шептаться.

– Тони, только посмотри, во что бедолага одета.

– Она, наверное, чокнутая.

– Больная, может.

– Вероятно, у нее шизофрения или еще что-то, так ее жаль.

Желать мне в этот момент приятного полета, что с излишним энтузиазмом сделала стюардесса, было бесполезно. Все равно что говорить пациенту в гинекологическом кресле: «Расслабьтесь, вы ничего не почувствуете».

Мне хотя бы удалось скинуть под сиденьем тапки. К сожалению, избавиться от яркой розовой, чуть не сверкающей пижамы с кексами на груди не представлялось возможным. Там была еще и надпись: «кекс – намек на секс».

Энни подарила мне ее на девичник. Как мы тогда ржали! Ха-ха-ха…

А теперь мне было не до смеха. Даже если хохотали все вокруг.

Но больше всего меня пугала неизбежная пробежка до туалета. Я и так уже терпела как могла, но с каждой секундой и с каждым прогоном тележки с напитками это становилось все сложнее. Я даже отказалась от бесплатного алкоголя. Но в итоге через семь часов полета я поняла, что мочевой пузырь все же вот-вот лопнет. Так что придется идти позориться.

Я посмотрела в сторону туалета – разумеется, он оказался дальше, чем если бы я сидела на крыле соседнего самолета. Рядов тридцать до заветной цели. Я вдохнула поглубже для смелости – может, не так уж будет и страшно? Я ведь только что прошла через самое позорное унижение; это по сравнению с ним – ерунда. Ну и что, что сотня незнакомцев увидит меня в пижаме? Ведь не такой уж это и кошмар?

Я встала, ноги подкашивались, во рту пересохло. Потихоньку пошла, решив всем улыбаться. Может, если мой вид будет излучать дружелюбие, ослепительно розовой пижамы они не заметят. Но, по-моему, от улыбки становилось только хуже.

Я все шла и шла; какая-то женщина прикрыла сыну рукой глаза, заметив, что он рассматривает картинку на моей пижаме. Еще одна прижала малыша к себе поближе… по-моему, она испугалась. Какой-то мужик тихонько мне мяукнул, а другой подмигнул. Еще через несколько рядов кучка девчонок-подростков навели на меня телефон на палке для селфи и щелкнули. Не слишком ли это? Я задрала голову повыше, чтобы сохранить лицо, но внутри была едва живая.

Какое же я испытала облегчение и счастье, когда наконец дошла до туалета! Я открыла дверцу и стремительно занырнула в кабинку.

Бац! Тыц!

Я на что-то налетела. Изо всех сил. Сориентировавшись, я поняла, что передо мной этот Гот – так я прозвала его в те несколько минут, когда сыпала про себя проклятьями после нашего разговора. Он потирал голову.

– Что случилось? – поинтересовалась я. Ему явно было больно.

– На меня только что девушка накинулась и ударила, вот что.

Я ахнула.

– Простите. Я не знала, что тут кто-то есть.

– Я сам виноват. Я пришел только руки помыть, так что дверь закрывать не стал. – когда он убрал руку, я увидела на лбу красный след от удара.

– Блин, не слабо! – мне стало ужасно стыдно.

– Ничего. Отомщу в самый неожиданный момент. – он хитро улыбнулся.

По спине пробежал холодок. Это он на что намекает? Что подкрадется, когда я усну, и долбанет по башке? Я осмотрела его с ног до головы. Скажи это любой другой человек, я бы решила, что он шутит, но в данном случае особой уверенности у меня не было.

Он, наверное, заметил мое беспокойство.

– Привет, – сказал он с нормальным южноафриканским акцентом, как и у меня, чем немало меня удивил. Я ждала какого-то более жуткого, вампирического звучания. – Мы как следует не познакомились. Я Дэмиан.

Вот! Это больше похоже на реальность. Есть же какой-то ужастик с сатанинским отродьем по имени Дэмиан? Это мне понятнее. Я прямо ждала, что он окажется Люцифером, Хавьером, Вельзевулом или еще кем-то в этом жутком роде.

– А я Лили, – сказала я строго. Меньше всего на свете хотелось с ним общаться. Особенно после того, как я заметила у него на запястье толстый кожаный браслет и на плече – татуху «Депеш Мод». Все мои подозрения на его счет подтвердились.

Он снова криво ухмыльнулся.

– Рад, так сказать, познакомиться, Лили!

И ушел. Я уставилась ему вслед, обдумывая случившееся.

Странный!

Реально странный.

Самый ненормальный человек, с кем мне доводилось встречаться.

В мочевом пузыре у меня уже бурлило, если такое возможно, и я запрыгнула в кабинку. Впервые в жизни я несказанно обрадовалась унитазу и испытала мгновенное облегчение. Но увидев себя в зеркало, я обнаружила чудовище – иначе не назовешь.

Я уставилась на свое отражение.

Чуть подняла голову, потом наклонила.

Повернулась в профиль… в надежде, что у этого привидения есть хоть какой-нибудь удачный ракурс.

Но его не было.

По лицу шли черные полоски туши, как у зебры, следы размазанной помады напоминали заразную сыпь, а на голове торчали такие космы, что в них легко могла бы поселиться стая чаек. Где-то сзади за волосы отчаянно цеплялась последняя жемчужная заколка.

Я отмотала туалетной бумаги и попыталась стереть этот ужас с лица. Он не поддавался, и я прокляла себя за выбор помады «Колор Стэй», обещавшей яркие губы для поцелуев на семьдесят два часа. Как минимум, это реально работало, в отличие от некоторых других вещей, на которые я купилась, поверив рекламе.

– При ежедневном использовании ресницы будут казаться в сто раз гуще, длиннее и сильнее…

Это зачем? Чтобы на них можно было кататься, как на тарзанке?

Я вздохнула. Мир полон пустых обещаний.

Через два часа и после всего одного бокала вина у меня закружилась голова.

Очень сильно закружилась. Я оглянулась, проход пошатывало. Самолет накренился, мое кресло потекло, словно желе. Это было как-то стремно. Потом я услышала чей-то шепот.

– Эй!

Звук раздавался с пола, я посмотрела вниз и увидела, что выпученные глаза мне подмигивают. Нет, реально, глаза с тапок мигали! Потом один вообще повернулся к другому и сказал:

– Она выглядит не супер, да?

– Ага, – согласился второй зайчик. У него оказался английский акцент. – Страшно бледная. Просто страшно.

Я посмотрела по сторонам, пытаясь понять, слышал ли их еще кто-нибудь, кроме меня, но у всех подтаяли лица. У меня началась паника – сердце бешено забилось, ладошки вспотели. Что со мной? И тут я вспомнила… братовы белые таблеточки! Я днем одну приняла. Черт! А Джейн предупреждала, что алкоголь с ними никак нельзя.

Меня сильно затошнило. Голова закружилась, руки стали невесомыми, зайчики заржали. Каждая следующая волна тошноты оказывалась сильнее предыдущей, я поняла, что дольше сопротивляться не смогу. Я обернулась к туалету – он был ужасно, ужасно далеко.

У меня за спиной худшие сутки моей жизни, а впереди – еще хуже? Меня пронзила боль от несправедливости, я возмущенно схватилась за пакет для рвоты.

Только не это, только не это, ну пожалуйста…

Режиссер кино сейчас показал бы лица других пассажиров.

Моя соседка в ужасе отшатнулась.

Мужчину сзади тоже охватил рвотный рефлекс.

Мальчик слева начал смеяться и показывать пальцем.

Старички справа вцепились друг в друга и начали перешептываться.

Я опустила взгляд на тапки; они перестали шевелиться, и я догадалась, что мне значительно лучше. Физически. Эмоционально мне было все еще крайне фигово и вообще не до смущения. Я даже предположила, что меня поместили в какое-то сильно продуманное реалити-шоу, в котором все, кроме меня, актеры. В котором продюсеры играют против меня и стараются максимально испортить мне жизнь. Или это опять проделки сучки-кармы?

Я ощутила неимоверное одиночество, схватилась руками за голову и взмолилась о том, чтобы самолет рухнул. Или хотя бы оторвалась крыша, и меня вынесло наружу. Хотя, конечно, я не жаждала оказаться в такой же ситуации, как те несчастные люди в Андах, которым пришлось есть друг друга, чтобы выжить, но я все равно хотела бы исчезнуть.

И чтобы со мной был Майкл.

Просто страшно хотела. Я хотела лететь в свой медовый месяц, счастливая, держась с мужем за руки и…

– Лили, ты в порядке? – Гот встал со своего места и присел рядом со мной на корточки. Казалось, он искренне за меня переживает.

Какое ему до меня дело? Окончательно меня удивив, он мягким жестом положил руку мне на плечо.

– Мне уже лучше, – робко ответила я.

– Может, колы принести? От тошноты хорошо помогает!

Я даже ответить не успела, как он отправился куда-то. Меня ошеломила неожиданная доброта странного незнакомца. Ведь таким наверняка на всех вокруг наплевать? Спроси вы меня несколько минут назад, я бы сказала, что он скорее украдет у меня сумку и будет голым выплясывать в лесу вокруг костра.

Вернувшись, он открыл банку и протянул мне. Я сделала глоточек прохладной колы. Он оказался прав – мне немножко полегчало.

– Спасибо!

Сейчас он сидел совсем близко, и я решила использовать эту возможность, чтобы рассмотреть его получше. Хотя он и совершенно не в моем вкусе, я увидела в нем нечто привлекательное в стиле похабной рок-звезды или пиратов Карибского моря. На втором запястье, без браслета, с внутренней стороны было вытатуировано маленькое розовое сердечко, казавшееся таким неуместным рядом со второй, геометрической татуировкой. Можно сказать, что это было мило. Хотя в целом это слово к нему однозначно не относилось.

– Что она означает? – заинтригованно спросила я.

Гот опустил взгляд.

– Это на память о моей сестренке. Она умерла.

Сказав это, он ушел.

Я его явно обидела, и мне стало жутко стыдно. Обидела единственного человека во всем самолете, кто проявил ко мне добрые чувства!

Я наблюдала за тем, как он сел на свое место в надежде, что он обернется и я молча смогу принести извинения. Но этого не произошло. Он надел наушники и закрыл глаза.

Глава третья

Летать я не люблю.

Оказаться на высоте шести тысяч километров над уровнем моря в хваленой консервной банке – это абсолютно ненормально.

У меня в целом два ключевых страха. Во-первых, что мы просто рухнем и разобьемся всем на ужас, а во-вторых, что при посадке откажут тормоза и мы влетим в здание, все загорится и взорвется – разумеется, все это частично благодаря тому, что я видела по телевизору.

Но такого никогда не происходит (стучу по дереву).

На самом же деле каждый раз за секунду до посадки все подскакивают и кидаются за своими вещами, так что начинается грандиозное сражение за ручную кладь.

Я этой спешки никогда не понимала. У меня самой не было сил драться за сумку или десять минут стоять в очереди в ожидании, когда откроются двери, так что я осталась сидеть. Гот уже встал, мне хотелось что-нибудь сказать ему, но он был уже слишком далеко.

В аэропорту Пхукета оказалось полно народу, от шума и суеты меня снова затошнило. Я встала у колонны, вдохнула поглубже в надежде, что тошнота отступит, иначе я опозорюсь уже перед новой аудиторией.

Сделав несколько вдохов, я наконец смогла осмотреться и сориентироваться. Посмотрев на часы на стене, я перевела свои. До автобуса, который довезет меня до отеля, оставалось полтора часа, так что у меня достаточно времени, чтобы получить багаж, пройти таможню и, может, даже успеть в дьюти-фри. Казалось даже, что жизнь налаживается – пока я не дошла до багажной ленты.

Интересно, почему в аэропорту люди теряют всякое приличие, вежливость, спокойствие и все прочее воспитание? Все вокруг толкались. Сильно. Пихали друг друга локтями, будто схватить свой чемодан на секунду раньше – дело более важное, чем найти лекарство от рака.

Я увидела в этой обезумевшей толпе Дэмиана и поняла, что сейчас у меня последняя возможность извиниться перед парнем.

Я похлопала его по плечу.

– Эй, – виновато улыбнулась я, – я тебя даже не поблагодарила за помощь. – я старалась говорить расплывчато, чтобы не обидеть его снова.

– Все нормально. – взгляд его черных глаз меня снова напугал. – Прости, что так резко ушел. Я… просто не ожидал такого поворота.

– Нет, это ты меня прости, – перебила его я, – мне не стоило спрашивать.

– Да ничего. Просто застала врасплох. Я редко рассказываю об этом.

Меня удивила его откровенность, я хотела сказать, что он имеет право хранить секреты, но тут нас прервали пятеро охранников. Я улыбнулась им, но они были настроены отнюдь не дружелюбно. Даже наоборот, напоминали стаю стервятников над трупом. Мне это совершенно не понравилось.

– Предъявите паспорта, – потребовал мужчина с лицом бульдога.

Я достала свой сразу же, а Дэмиан принялся возражать.

– Ну, как всегда! Это дискриминация. Не дам.

О чем он говорит? Я что-то пропустила? Я перевела взгляд с него на Бульдога и обратно.

– Паспорт! – зарычал Бульдог, злобно сверкнув глазами.

Дэмиан возмущенно смотрел на него.

– Нет!

Напряжение нарастало, остальные стервятники подошли ближе, уже пожирая нас голодными глазами.

– Что происходит? – я вдруг крайне разнервничалась.

Дэмиан повернулся ко мне.

– Явное мракобесие и дискриминация.

– У нас же всего лишь паспорта попросили…

– Не дам!

Дэмиан не сдавался.

Я уже ничего не понимала, а кольцо из стервятников все сужалось.

И тут началось, причем весьма стремительно. Они налетели стаей, кинулись на нас, схватили и потащили через зал.

– Эй, – орала я, – что вы делаете?

Послышались возмущенные крики на тайском, слетелось еще несколько стервятников-охранников. И в третий раз за день все уставились на меня. С обвинением, ужасом, отвращением. Я уже узнавала какие-то лица из самолета; многие кивали друг другу со знанием дела. Подтвердились их опасения на мой счет.

– Тони, я ж тебе говорила. Преступница.

– Прошу вас, автобус до моего отеля будет с минуты на минуту. Мне надо получить багаж и ехать, – пыталась я достучаться до стервятников. – Объясните, что происходит!

Но мне не ответили. На меня даже не смотрели. Если бы я понимала, в чем дело, то могла бы постоять за себя, доказать, что не совершала никакого преступления. Но нет. Меня затащили в жалкого вида комнатушку. В таких держат закаленных преступников.

– Я знаю свои права, – прохрипела я. – Моя невестка – сильный адвокат, если я позвоню и все ей расскажу, она прилетит первым же самолетом, и тогда у вас будут проблемы, – просить вежливо мне уже надоело.

Я достала телефон, но его тут же выхватили у меня из рук и вынесли за дверь. Услышав характерный громкий щелчок, я обернулась и увидела, что они вскрыли мой чемодан и принялись в нем рыться.

– Эй, что вы делаете? Там моя одежда!

Я бросила взгляд на Дэмиана, сохранявшего полную невозмутимость, когда полезли в его рюкзак.

– Дэмиан, – требовательно начала я, – что происходит?

– Они подумали, что мы везем наркоту.

– Что?! – взвизгнула я. – Это просто смешно! Почему?

– Дискриминация, я же сказал. Со мной такое уже было. Видят человека в черном и с татухами – и все.

Мимо меня пролетело что-то красное. Мое белье, купленное на медовый месяц. Откровенные кружавчики, которые в целом были совершенно не в моем стиле! Когда эта крошечная прозрачная тряпочка приземлилась в нескольких сантиметрах от Дэмиана, я залилась краской от стыда. Я подскочила, проехалась всем телом по столу, схватила ее, чем, разумеется, привлекла к этой красной тряпке еще больше внимания.

Он посмотрел на меня с улыбкой, и у меня просто кровь вскипела.

– Это все из-за тебя! – гневно прошипела я.

– Что из-за меня?

– Я-то просто рядом стояла. А ты похож… на наркобарона.

Видно было, что я его задела.

– Лили, не хочу тебя расстраивать, но на этот раз больше похоже на то, что наркоту везешь ты. Ты в этой пижаме с черно-красным лицом смахиваешь на нарика на самом суровом отходняке. А я просто рядом стоял.

Я обмерла. Я очень сильно оскорбилась, хотя и понимала, что он прав. В отчаянии я опустилась на стул, пока мой чемодан переворачивали вверх дном. Когда стало ясно, что там ничего нет, стервятники ушли. Я обрадовалась, хотя перспектива оставаться наедине с Дэмианом положительных эмоций не вызвала.

Мы сидели и молча ждали. Долго. И молчали неловко.

Я смущалась. И злилась.

Время от времени я чувствовала, что Дэмиан поглядывает на меня, но сама решила на него не смотреть. А еще я твердо договорилась сама с собой не плакать, что давалось с трудом, так как слезы подступили уже очень близко. В какой-то момент я посмотрела на часы и поняла, что мы просидели тут уже два часа – вот тебе и автобус до отеля!

По моим ощущениям, прошел еще час, пока дверь наконец открылась и вошли два новых стервятника: мужчина и женщина. Мужик схватил Дэмиана за плечо и вытащил его за дверь, а женщина подошла ко мне. Я заметила на ее руке сразу внушающую очевидное подозрение латексную перчатку.

Ну нет! Ни за что, блин! Я вскочила и побежала в другой конец комнаты, но когда перчатка до меня добралась, я психанула.

Уже второй раз за последние два дня я потеряла контроль над собой.

Я орала и размахивала руками.

– Прошу вас, я не наркоманка и не наркоторговка, выгляжу так только потому, что пережила два самых дерьмовых дня в своей жизни. Полное ДЕРЬ-МО, – проговорила я по слогам для пущей убедительности. – Говно. Самые кошмарные и говняные дни среди всего говна, которое вы только можете представить.

Я уже сказала, что полностью утратила контроль над собой.

– Вчера я должна была выйти замуж, а мой жених решил приколоться и оставить меня одну у алтаря перед пятью сотнями гостей. Весело, да? Особенно мне. Классная развлекуха, – да, я точно рехнулась. – А выгляжу я так потому, что последние сутки как с катушек слетела, не слазила с дивана и жрала сладкое! Килограммов пять, наверное, за вчера набрала. И более того! Я как бы в медовый месяц лечу! А моего мужа вы видели? НЕТ! Тот мне не муж! Я его вообще не знаю!

С ощущением полного поражения я сползла по стене.

– Эта поездка – мое худшее решение. Я однозначно не в себе, меня надо бы в больничку. Так что прошу вас, очень прошу, не надо мне это засовывать в…

На этом я разрыдалась. Я не могла больше сдерживаться и ненавидела себя за проявленную слабость перед совершенно незнакомым человеком с рукой в латексной перчатке. Женщина с любопытством смотрела на меня, а потом позвала кого-то по-тайски.

В комнату влетела еще одна женщина и с ужасом уставилась на меня. Потом покачала головой и заговорила.

– Ублюдок, – сказала она с сильным акцентом.

– Простите? – Она про Дэмиана?

– Бросил свадба, – добавила она на ломаном английском, – вы были платье?

Я кивнула. Женщины о чем-то переговорили и снова закачали головами.

– Так был моя подруг. Мы говорить плохой мужик. Она не слушать. Но лучше узнать плохой до свадбы!

Она была права. Я кивнула.

Потом к ним подошла третья; похоже, я изъяснялась на понятном всем языке. Мы ощутили себя сестрами, объединенными ненавистью к мужикам и их поступкам.

– Надо найти другой. Этот не стоит! Ты очень красивая, – сказала третья.

Кто-то подал мне платок, а потом все долго сочувственно цокали языками, протяжно охали и качали головами.

Я улыбнулась, впервые за день. Одна из женщин даже принесла мне шоколадку – универсальную валюту для людей с разбитым сердцем. Я узнала, что их зовут Анг, Пити и Гинджан, и они с превеликой радостью выслушали всю мою душещипательную историю.

А я с превеликой радостью сдабривала рассказ такими словами, как сволочь, брехло и козел; мне от этого становилось легче, а внимательная публика жадно внимала. Они кивали, качали головами, громко что-то говорили на тайском. После нескольких минут такого необходимого мне женского общения и сквернословия они сообщили, что я свободна. Мы обнялись все втроем и еще немного поругали козлов, раз уж на то пошло.

Я обрадовалась тому, что меня отпустили, а еще больше – возможности снять пижаму и тапки. Я собрала разбросанную по полу одежду обратно в чемодан. Взяв джинсы с белой футболкой, я начала осматриваться в поисках местечка, где можно переодеться. Но ничего подходящего не было. Придется тут, по-быстрому в надежде, что никто не войдет. С какой-то нечеловеческой скоростью я сняла эту оскорбительную пижаму.

– Вот вам, гадам! – сказала я, швырнув ее вместе с тапками в ближайшую урну. Потом я наклонилась, чтобы надеть джинсы, и тут заметила, что…

Стена за спиной оказалась вовсе не стеной, а сдвинутыми перегородками. Между ними зияла огромная дыра, и я подошла к ней. Наклонившись к щели, я увидела, что с той стороны сидит Дэмиан и смотрит на меня.

Черт! У меня в голове мелькнуло три вопроса.

Один – он видел, как я раздевалась? Два – на мне стринги? И три – он слышал весь мой рассказ?

Поскольку ответов мне от него явно не хотелось, я рывком схватила чемодан и выскочила на улицу.

Там оказалось ужасно влажно. Горячий воздух буквально прилипал к телу, я пожалела, что мне не хватило ума надеть что-нибудь полегче джинсов. Я осмотрелась. Я понимала, что прилетела в другую страну, но все же в слишком другую. И только тут до меня дошло.

Я действительно здесь.

В Таиланде.

В медовом месяце.

Одна.

Раньше я одна практически ничего не предпринимала, а теперь вышла очень далеко из своей зоны комфорта. А чтобы жизнь медом не казалась, еще и опоздала на автобус до отеля. На противоположной стороне дороги стоял ряд желтых машин с желтыми огоньками; я подумала, что это такси. Но в такси я одна точно не поеду. Никогда не знаешь, кто там за рулем окажется – убийца с топором или какой извращенец, так что тут недолго и звездой криминального шоу стать.

Я принялась искать координаты отеля в сумочке, нашла их номер, набрала. Но оказалось, что следующий автобус будет только в десять вечера. Что мне три часа тут делать? Я так хотела искупаться, помыть волосы, отмочить лицо, почистить зубы…

– Привет, – послышалось сзади, и я подскочила от неожиданности.

К собственному удивлению, я увидела Дэмиана со странным выражением лица. Надеюсь, оно не означало «я слышал ваш слезливый рассказ и видел вас в одних трусах». Я сдержанно кивнула, думая о том, в какую сторону нагибалась, натягивая джинсы.

– Мне следует извиниться! Не надо было говорить, что ты на наркоманку похожа. Я слышал твою историю, мне очень жаль. Если бы я знал, я бы ни за что не…

Я перебила его на полуслове, мне не хотелось ничего обсуждать.

– Ничего, оставим эту тему. Я тебя обидела, ты – меня, теперь мы квиты.

Наши глаза встретились, и на этот раз я отводить взгляд не стала.

– Договорились. – он протянул руку, и она оказалась на удивление мягкой, хотя я не то чтобы ждала, что он будет весь в чешуе, с бородавками и рогами… или, может, ждала?..

– Ты куда направляешься? – поинтересовался Дэмиан.

– Пока никуда. Автобус до отеля приедет только через три часа.

– А такси? – он достал бутылку воды, отпил немного. Струйка стекла на футболку. Потом он налил воды на руки, ополоснул лицо и намочил голову. Когда он убрал мокрые волосы на затылок, я впервые увидела его лицо полностью. И оно оказалось… великолепно? (Тут поставьте много вопросительных знаков.)

Что за?..

Мне такие мужчины не нравятся. Вообще!

Мне нравятся высокие, крупные, мускулистые блондины-спортсмены в рубашках-поло, кроссовках «Лакост» и брюках пастельных тонах. Мужчины, которые играют в теннис и носят нижнее белье от «Келвин Кляйн». Загорелые, идеально сложенные, с безупречными зубами, в футболках без дырок и с телами без лишних дырок и рисунков на коже. Татуировки я всегда ненавидела.

У Дэмиана явно ничего из этого списка не наличествовало. Он небольшого роста, бледный, давно не стрижен, одет как из секонд-хенда.

Я велела мозгам встать на место.

– Я… таксистам не доверяю.

Он улыбнулся.

– А ты куда? – спросила я.

Дэмиан пожал плечами.

– Не знаю. Я, похоже, совсем без денег остался.

– В смысле?

– Пришлось отдать все тому чуваку, чтобы избежать… гм, бесцеремонного обыска, на который он нацелился.

– У себя в отеле, наверное, сможешь снять.

– У меня нет отеля.

– А где же ты будешь ночевать?

– Я собирался в хостел, но теперь, наверное, переночую на пляже, пока наличностью не разживусь.

Бред какой-то.

– А банкомат найти?

– У меня карты нет.

– Что? – я смотрела на этого странно одетого человека с рюкзаком, гадая, откуда он такой взялся. У кого, блин, карточки нет? Это все равно, что без профилей на Фейсбуке и Твиттере жить. Безумие!

– Я путешествую, куда занесет. Только что вернулся из Европы. Переезжал там с места на место, потихоньку зарабатывая на жизнь, а теперь приехал на Восток.

Звезданутый!

– Ладно, надеюсь, твой автобус скоро приедет, Лили. – он улыбнулся мне напоследок и повернулся, чтобы уйти.

Я смотрела ему вслед, и в голове вспыхнула мысль. Которая мне не понравилась. Вообще.

Нет, нет, нет! Лили, молчи! Нет. И не вздумай!

– Можешь остановиться у меня, – слетело с языка, и я тут же об этом пожалела.

Дэмиан повернулся ко мне, похоже, изрядно шокированный.

– На одну ночь, пока не заработаешь денег. У меня огромный номер. – я закатила глаза и фыркнула. – Суперлюкс для новобрачных. С отдельной гостевой зоной, так что…

Дэмиан шагнул в мою сторону и посмотрел на меня так пристально, что я забеспокоилась.

– Уверена?

– Нет, не уверена, но… какая уже, наверное, разница. В Тае жить, или как там говорят… – я пожала плечами, оглянулась по сторонам. – К тому же и ты меня выручишь. Я уже очень хочу в отель, а ехать в такси одной страшно, так что…

Он снова улыбнулся своей кривой ухмылочкой. Вообще для фаната «Депеш Мод» он многовато улыбался.

– Ну, если я тебя этим выручу… – Дэмиан вышел на дорогу и уверенно подозвал таксиста.

Боже, какая ужасная идея! Хуже не придумаешь. Ну никак. Но уже поздно!

Глава четвертая

Бывают в жизни неловкие моменты.

Когда папа застает тебя, пятнадцатилетнюю, в объятиях твоего мальчика (а у вас все уже далеко зашло).

Или когда ты зайдешь на Фейсбуке на страницу к бывшей своего парня и случайно лайкнешь ее профильную фотку (а она стройнее тебя).

Или когда радостно кинешься обниматься, а тебе только руку хотели пожать (и сиськой случайно попадешь в протянутую руку).

Или когда возьмешь пачку презервативов и на кассе столкнешься с маминой подругой (а презики рельефные с шоколадным вкусом).

Я могла бы продолжить, но, думаю, вы идею поняли.

А иногда бывают Неловкие Моменты (с большой буквы).

Например, когда сидишь в такси с совершенно незнакомым – и немного странноватым – мужчиной, которого ты ненамеренно долбанула по башке будучи в пижаме, а потом еще и сблевала у него на глазах. Который слышал, как ты изливаешь душу, а потом рыдаешь, как дитя. Который, предположительно, видел тебя в стрингах, когда ты наклонилась, и которого ты внезапно позвала на свой так называемый медовый месяц.

Если мне полет показался кошмарным, то поездка точно была еще хуже. Нам пришлось втиснуться в таиландский вариант такси, так называемый «тук-тук»: нечто крошечное и больше похожее на трехколесный велосипед с прицепленной к нему коляской. Там оказалось настолько тесно, что на каждой кочке (а их было множество) наши тела прижимались друг к другу с чрезмерной интенсивностью. Частенько…

– Ой, прости! (это была моя сиська).

– Извини! (локтем чуть не двинула ему в промежность).

– Пардон! (снова сиська).

Сказать, что я обрадовалась, когда поездка закончилась, – это не сказать ничего. Тук-тук подъехал (едва пыхтя) к похожему на дворец отелю, и меня мгновенно охватили романтические идеи – вся эта роскошная пятизвездочность, открыточное бирюзовое море на заднем плане, плавающие в чашах с водой яркие цветы, повсюду матовая подсветка… Но все мои мечты лопнули, когда я вспомнила, что у меня нет самого главного ингредиента успешного медового месяца – жениха!

– Впечатляет, – сзади подошел Дэмиан, а я уже и забыла про него.

– Да, мой жених… бывший, – исправилась я, – всегда говорил, что чем дороже, тем лучше.

– Ага, у меня родители такие же, – небрежно бросил Дэмиан. – Всегда летают исключительно бизнес-классом и размещаются только в отелях, у которых пять звезд с плюсом.

Меня его заявление повергло в шок.

У меня уже сложилось представление о Дэмиане, а информация о богатых родителях в него никак не вписывалась. Моя картинка была более, как бы это сказать, грязная! Его отец – байкер из мотоклуба «Ангелы Ада» или типа того, весь в коже. Держал собственную мастерскую по ремонту мотоциклов, а мать – татуировщица с пирсингом и синими прядями волос. В доме все ковры прожжены сигаретами, а диваны в кошачьей шерсти, потому что мать его еще и заядлая кошатница. Да, я знаю, что я склонна к резким оценкам.

Мне, разумеется, стало жутко любопытно, и я решила поинтересоваться, но как бы невзначай.

– А это… – чтобы это прозвучало не слишком навязчиво, я повторила еще раз: – Это, где живут твои родители? А? (Ладно, может, получилось не так хорошо, как я себе воображала, но Дэмиан вроде бы не заметил.)

– В Клифтоне, пригород Кейптауна!

Он сказал это так небрежно, как просят соль за столом. Но это заявление вовсе не заслуживало пренебрежения. Меня его слова прямо-таки ошеломили.

Давайте поясню про Клифтон, хотя я сомневаюсь, что смогу словами передать, какая это роскошь. Начну с того, что это самый дорогой район во всей Южной Африке – а может, и во всей Африке. Уж не говоря про то, что это, пожалуй, самое красивое место во всем мире. Громадные дома с видом на Атлантический океан мостятся прямо на клифах[1]. У каждого собственная вертолетная площадка, лакеи по имени Джайлз или Гамильтон, и у каждой женщины гардеробная размером с небольшую африканскую страну. Про моих родителей можно сказать, что они обеспеченные, но это совершенно иной уровень.

Я осмотрела Дэмиана с головы до ног, пока он нес мой чемодан. Надо отметить, что это был джентльменский поступок. Явно интересная личность, сын, по всей видимости, миллиардеров, а сам в драной футболке, без банковской карты, с грязным рюкзаком и секущимися волосами.

Как такое вообще может быть?

Холл отеля произвел на меня огромное впечатление, вслед за Дэмианом я подошла к стойке регистрации, где нас поприветствовала экзотического вида красавица.

– Добро пожаловать в спа-отель «Белые пески»! – девушка сверкнула безупречной улыбкой. Я уже успела отметить поразительную красоту и грациозность таек. Девушка на стойке была совершенно миниатюрная, с безупречными деликатными чертами лица и самой тонкой талией на свете (я ее сразу возненавидела!).

– Здравствуйте. У меня зарезервирован номер на имя… – я заколебалась. – На Эдвардсов. – девушка молниеносно застучала по клавиатуре, затем кивнула.

– Мистер и миссис Эдвардс, поздравляю с бракосочетанием!

Я поспешила ее поправить:

– Мы не…

Но Дэмиан не дал мне договорить, обняв меня за плечи и прижав к себе.

– Мы просто не можем выпустить друг друга из объятий, – и повернулся ко мне с глупой улыбкой, – да, заинька моя сладкощекая? – Он своего не упускал.

Девушка улыбнулась нам.

– Ты, блин, чего, – прошипела ему я.

– Тс-с-с, лучше подыгрывай. Нам кучу подарков сделают вроде бесплатного шампанского, особенно по случаю медового месяца.

Он, наверное, всю провинцию Шампань во Франции мог бы купить, а ему нужна бесплатная бутылка. Непонятный, как я и сказала.

– Идемте, я провожу вас в номер, – сказала эта дружелюбная миниатюрная девушка.

Когда она вышла из-за стойки, я увидела, что она одета в потрясающее тайское платье из сверкающего пурпурного шелка с очень тонкой и сложной золотой вышивкой. Энни бы очень понравилось. Может, стоит ей купить такое, чтобы она простила меня за то, что я разрезала на куски ее свадебный шедевр?

Мы прошли через весь отель и оказались в потрясающе красивом пышном зеленом саду. Должно быть, люкс для новобрачных расположен отдельно. В вечернем воздухе стоял густой сладкий аромат, я глазела по сторонам. Луна в тот день была почти полная и висела очень низко, до нее словно рукой можно было достать. До моря оставалось совсем немного, и сейчас, под светом луны, оно превратилось в жидкое серебро. И песок тоже сверкал. Это волшебное зрелище должно было бы радовать меня, но я не радовалась.

У меня в голове начался фильм.

Романтическая музыка, раз, два, три, камера!

Майкл, крупный, мускулистый, красивый, в плавках идет широкими шагами по пляжу. Поворачивается к зрителю лицом, его смазанная маслом грудь сверкает в лунном свете, он улыбается. Потом он протягивает руки, Лили бежит к нему. Бежит и бросается в объятия. Он кружит ее, потом они падают на мягкий прохладный песок, его громадное тело оказывается сверху. Он гладит ее по щеке.

МАЙКЛ (смотрит Лили прямо в глаза): «Я люблю тебя, Лили!»

ЛИЛИ: «Я тоже тебя люблю!»

МАЙКЛ: «Я так рад, что ты стала моей женой!»

Он целует ее в лоб. Потом в щеку. Потом в губы, и она отвечает на поцелуй. Все происходит медленно и страстно, мягкий фокус, оператор дает панораму с покачивающейся на ветру пальмой. Романтическая музыка играет все громче.

Снято! Снято, снято, снято!

Меня пронзает боль, словно в солнечное сплетение всадили нож. Сердце колотилось как бешеное, но с ним боролся сильный невидимый сжимающийся кулак, намеренный выжать из сердца всю кровь и жизненную силу.

Так болит разбитое сердце.

– Лили, ты в порядке? – Дэмиан оказался очень близко от меня. А я и не заметила. – Ты сильно побледнела.

– Нормально. Все нормально!

Но нормально мне не было.

Наконец мы дошли до «люкса». Ряд аккуратно высаженных пальм обеспечивал ему максимальное уединение, наверное, для того, чтобы новобрачные как следует могли заняться тем, чем они приехали заниматься в медовый месяц. Пляж тоже начинался неподалеку. По лесенке из четырех ступенек мы поднялись на деревянную террасу, на которой нас ждал гостеприимный мини-бассейн, установленный, наверное, для аквааэробики. Девушка остановилась, отдала Дэмиану ключи, отчего мне стало очень не по себе.

– Надеюсь, вы будете счастливы здесь! Вскоре вам принесут чемоданы, а также бесплатное шампанское и закуски. – элегантная красавица развернулась и удалилась, изящно скользя в темноте, а Дэмиан подтолкнул меня локтем под ребра.

– Я же говорил! Ништяки. – я неожиданно для себя улыбнулась. Искренне. – Можно, я не буду тебя через порог переносить? – шутливо спросил он.

– Можно. Я все равно, наверное, слишком тяжелая, с учетом всего того, что сожрала за последние сутки.

Дэмиан быстро окинул меня взглядом, а потом открыл дверь.

– Чушь! Ты классно выглядишь.

Я не ослышалась? Или уже слуховые галлюцинации начались? Так… обратная перемотка!

Я сказала, что я жирная, а он – что я выгляжу отлично. Не «хорошо», не «нормально», а «отлично»! Я утратила дар речи, сразу по нескольким причинам. Во-первых, странновато такие вещи говорить незнакомому человеку. Во-вторых, реально странно говорить такие вещи незнакомому человеку. В-третьих, еще страннее говорить такое человеку, к которому ты попал на медовый месяц. И самое главное – я-то явно не в его вкусе.

У меня нет ни татуировок, ни пирсинга в странных местах. Я не слушаю депрессивную музыку, не пишу полных боли стихов про своего внутреннего ребенка и отношения с фармацевтикой. И я никогда не носила джинсы скинни! У меня ляжки слишком толстые.

Я поясню: у меня автозагар с названием «Карибская карамель»; длинные сверкающие (даже обогащенные протеинами) светлые волосы без сеченых кончиков и французский маникюр. Я слушаю Тейлор Свифт и не принимаю антидепрессанты.

Может, он просто чувствовал себя обязанным делать комплименты, раз уж я его приютила?

Этот «люкс» для новобрачных, честно скажу, оказался самым красивым номером, в котором мне доводилось бывать. У меня, конечно, мелькнула мысль, что Дэмиан видел и получше во время многочисленных дорогущих путешествий со своими богатыми родителями.

Номер просторный, с изящной современной отделкой и даже более чем комфортный. Но планировка оказалась куда более открытая, чем я ожидала. Гостиная была, но ее от спальни особо ничего не отделяло… Это точно будет еще один Неловкий Момент (с большой буквы), ведь Дэмиану я пообещала ночлег на диване.

Но еще более неловкой оказалась полностью открытая ванная комната с уличным душем и утопленной в пол джакузи. Ванну уже наполнили и украсили нежными лепестками роз. Когда я увидела, как они скользят по воде, у меня в животе опять забурлили эмоции. У меня был розовый букет, в центре каждого нарядного стола тоже стояли розы. Я снова подумала о Майкле, но на этот раз без кувыркания на пляже.

Нет, на этот раз я взяла нашу с ним фотку, вырезала оттуда его лицо, приклеила на куклу вуду и принялась тыкать булавкой в промежность. Возможно, антидепрессанты мне и не помешали бы.

Я была зла. Адски зла! Куда он делся, на фиг? Что сейчас делает? Он и не знает, наверное, что я все же поехала в медовый месяц, и уж точно не представляет, какой у меня странный появился компаньон. Мне вдруг захотелось, чтобы он узнал про Дэмиана и сразу же помер в муках ревности. Если ему есть до меня дело. Он меня еще любит?

Чувства, наверное, отобразились на лице – Дэмиан тихонько подошел ко мне и посмотрел на ванну.

– Ненавижу эту мерзость, они вечно слив забивают. – он наклонился и принялся собирать лепестки.

Никогда бы не подумала и не предугадала такого, но это был один из самых добрых жестов, которые для меня когда-либо делали.

– Выкину на улицу, – сказал он и направился к выходу. Потом остановился в дверях и повернулся ко мне: – Купайся, а я пойду в море окунусь. Помню, ты хотела, – а после паузы добавил: – Лили, все наладится!

И ушел.

Этот парень меня едва знал, но ему все же удавалось как-то нехитро говорить и делать правильные вещи ровно в нужный момент.

С Майклом мы были знакомы несколько лет, но я точно знаю, что он никогда бы не догадался, что пока я стою и смотрю на лепестки, во мне вскипает жажда мести. А Дэмиан догадался.

Глава пятая

Со своим женихом, Майклом, ну то есть бывшим женихом, я встретилась еще в колледже. У меня были горящие глаза, пышный хвостик и неиссякаемый юношеский оптимизм, мой наполовину полный стакан – все равно что полная чаша.

Познакомились мы на очень претенциозной постановке, которую с тем же успехом могли ставить на греческом – я не поняла в ней ни слова. Ее автором, режиссером, а заодно и актрисой в ней являлась моя сводная сестра – когда мне было пять лет, мать моя на некоторое время вышла замуж за режиссера театра.

Этот брак продлился всего восемь месяцев, но с сестрой, Грозовой Тучкой, мы лучшие друзья до сих пор. По легенде она родилась в грозу; не знаю, правда ли это, но люблю рассказывать всем эту историю.

Все удивляются, что мы с сестрой так близки, поскольку она полный мой антипод. Начать с того, что она постоянно носит вязаные шарфы и вещи из велюра (даже летом). Живет она небогато, подрабатывая актрисой в театре, режиссером, астрологом и гадалкой на таро. А еще время от времени жонглирует огнем.

Лично я считаю, что мы просто обязаны были сдружиться в течение тех восьми месяцев, когда наши родители адски ругались либо тусили на вечеринках с бухлом и наркотой.

Но хоть я Тучку и люблю – правда, люблю, – но идти на ее постановку боялась всю неделю. Я вообще никогда не любила и не понимала театр, плюс всегда в конце слышу неизбежное: «Ну, и как тебе?»

Я задумалась над теми ответами, которыми щедро одаряла сестру все эти годы. Суть в том, что я предусмотрительно стащила у матери книжку по театру, которая называлась «Актерская игра в театре: радость четвертой стены» и использовала ее как справочник. Из нее я почерпнула такие варианты ответов:

«М-м-м, вау, ты просто оживила персонажа с листа, придав ему глубокую трехмерную глубину*».

Или: «М-м-м, вау, на мой взгляд, сцена у раковины подчеркивает глубину персонажа с его глубинными* сложностями».

*Примечание: я очень много говорила про глубину, потому что у театралов это дежурное словечко.

Ну и, как обычно, пьеса Тучки привела меня в замешательство. Она выкатилась на сцену, громко позвала маму и залезла в ванну с зеленой водой. Но тот вечер был примечателен тем, что рядом со мной оказался самый великолепный мужчина, каких мне только доводилось видеть.

Майкл был несомненным красавцем. Высокий мускулистый блондин с голубыми глазами и невероятной улыбкой, именно такого я и ждала увидеть у алтаря. Он отвечал всем моим эстетическим требованиям и более того. Хотя сейчас я бы предпочла, чтобы Майкл оказался маленьким жирным волосатым прокаженным и хромоногим хоббитом; и никогда не смог найти себе другую женщину; и помер бы в одиночестве и унынии где-нибудь в сточной канаве.

Между нами мгновенно вспыхнуло взаимное притяжение, и весь спектакль мы переглядывались. В ходе второго акта он повернулся ко мне и прошептал: «Что, блин, тут происходит?», и я поняла, что хочу познакомиться с ним поближе.

После спектакля мы пошли выпить кофе, оказалось, что его брат-дизайнер нарисовал афишу к «Материнским слезам ревности» – видимо, поэтому вода была зеленая, – так что Майклу дали билет бесплатно, и он чувствовал себя обязанным прийти. Вскоре я узнала, что сам он занимается системной аналитикой в компьютерной сфере (классный профессионал), его семья – члены загородного клуба (респектабельные люди), у него собственный дом (прямая дорога вверх), плюс у нас обнаружилось несколько общих интересов – телешоу, музыка и кино. И мыслили мы одинаково: он тоже хотел семью, детей, собак и большой дом.

То есть Майкл был идеален. Подходил мне по всем пунктам. Что еще лучше, он всем понравился. Так что когда он остался играть в гольф с моим отцом и братьями, я поняла, что влюбилась.

Майкл сказал, что чувствует то же самое.

Я только одного не понимаю. Наши отношения складывались абсолютно безупречно. Мы никогда не ругались, все разговоры текли легко, мы выработали предсказуемые и комфортные ежедневные ритуалы. Так что же произошло?

Я прокрутила в уме все наше общение, выискивая признаки неудовлетворенности. Но не нашла ни одного. Или я все же что-то упустила? Вдруг я словно услышала слова Тучки: «Знаешь, если парню регулярно не давать, он будет искать на стороне!»

Я была довольно хладнокровна. А Майкл оказался пылким самцом, он, наверное, мог бы заниматься сексом миллион раз в день с разными женщинами. С худыми и сексапильными. Боже, у меня прямо голова закружилась. Крыша ехала, меня снова охватило неодолимое желание ему позвонить. Мне просто надо было с ним поговорить.

Я полезла за телефоном и поняла, что он выключен. Мои родные и друзья, наверное, уже в панике, возможно, отправили за мной поисковую группу с ищейками на вертолетах, поэтому я отправила им жизнеутверждающее сообщение.

А потом зашла на Фейсбук, сразу к нему на страницу. Там так ничего и не появилось.

В Твиттер. Тоже ничего.

В Инстаграм. И там ничего.

Я набрала его номер, сразу же включился автоответчик, от его голоса меня затошнило.

Сердце заколотилось, выступил холодный пот. Волнами накатывала паника.

Я набрала еще раз. Автоответчик.

И еще раз. Автоответчик.

И еще раз. Автоответчик.

Стоит ли оставить сообщение? Но что сказать-то?

«Привет, Майкл, это я, Лили, просто хочу узнать, какого хрена ты бросил меня у алтаря, чертов уродский ублюдок. Ладно, до скорого, пока».

Я обрадовалась, когда в дверь постучали, восприняв это как знак, что мне надо оставить идею дозвониться. Я еще не высохла после ванной, так что подошла к двери, обернувшись полотенцем, а Дэмиан в это время как раз поднимался по лестнице.

– Добрый вечер, – поприветствовал нас обоих мужчина в черном костюме. – Ужин готов.

– Какой ужин?

– Романтический ужин на пляже, который мистер Эдвардс, – он повернулся к Дэмиану, – заказал на первый вечер вашей супружеской жизни.

– Отлично, а то я уже умираю от голода, – сказал Дэмиан.

– Нет, я не хочу! – свирепо возразила я, и мужчина в костюме удивился.

– Но все уже подано. Накрыли очень красивый стол.

– Нет, спасибо! – выпалила я.

Встрял Дэмиан, он вообще уже взял это за привычку.

– Дайте нам несколько минут, пожалуйста.

Мужчина в костюме вышел, а Дэмиан шагнул ко мне.

– Ты разве не хочешь есть?

– Хочу, но… – от одной мысли о еде у меня заурчал живот и побежали слюнки.

– Я не буду с тобой заигрывать под столом, если ты на этот счет беспокоишься.

Боже, меня просто раздирало! Я была жутко голодна, но идея романтического ужина с Дэмианом на пляже казалась по меньшей мере странной. Я принялась мысленно составлять список «за» и «против», но желудок был в корне не согласен. Он требовал пищи. Блин, ну хрен с ним, наверное! К тому же, может, попрошу кого-нибудь сфоткать нас и выложу в Инстаграм с каким-нибудь нежным фильтром, чтобы Майкл приревновал.

– Хорошо, дай мне минуту собраться.

Мне доводилось переживать такие моменты, когда от красоты буквально дух перехватывало. Например, когда я впервые надела свадебное платье или увидела свою новорожденную племянницу. И сейчас наступил один из таких моментов. Глядя по сторонам, я понимала, что это место специально спланировали и обустроили для максимального усиления романтических переживаний.

«Романтика гарантирована стопроцентно, недовольным возвращаем деньги».

Обстановка оказалась ну просто невероятной: ужин накрыли на столике для двоих на песчаной насыпи, к которой надо было идти по щиколотку в теплой воде. В центре насыпи, в сердце из расставленных на песке свечей, стояло нечто вроде шатра, открытого со всех сторон, но завешенного тонкими белыми занавесками, ритмично покачивающимися под дуновением теплого ветра. Небольшой столик был усыпан розовыми цветами, на нем тоже стояли свечи. Два стула также были украшены белой тканью. В общем и целом ничего более романтического я в жизни не видела.

Зрелище было потрясающее, и оно вызвало во мне мощнейшую реакцию; у меня перехватило дух, и одновременно всколыхнулись все мои потаенные чувства. Это было действительно… это было… это сложно описать, я даже не знаю таких слов, чтобы они соответствовали реальности. Придумайте сами.

Было похоже на… (существительное).

Я чувствовала себя… (наречие).

И т. д.

Надеюсь, я достаточно точно все описала, очень важно, чтобы вы все ясно себе представили, для понимания внезапности моей реакции. Несмотря на всю многогранную красоту и все бесконечное богатство прилагательных, ее характеризующих, я смогла лишь расхохотаться.

О боже, я так смеялась! Ржала, как стадо лошадей.

Плечи тряслись, я едва успевала набирать в легкие достаточно воздуха между повизгиваниями и всхлипами. Это был не нормальный смех, а истерика. И я не могла остановиться. Даже наоборот, чем больше я старалась, тем хуже становилось. Дошло до того, что из глаз покатились слезы, я заскулила, в какой-то момент, кажется, даже фыркнула. В груди болело, в животе и во рту тоже. Я посмотрела на Дэмиана – я ждала, что он в ужасе отшатнется от меня и схватит вилку на случай, если придется меня усмирять. Но он стоял рядом и улыбался.

– О боже, как романтично, – иногда выдавливала я в промежутках между приступами дикого хохота, – это самое романтичное, что я когда-либо видела, при этом сегодня точно самый неромантичный день в моей жизни. Ну и ирония! – я уже держалась за живот от боли.

За спиной кто-то негромко откашлялся, мы обернулись. Официант смотрел на нас с испугом. Теперь заржал и Дэмиан.

Есть же эта расхожая фраза про то, что смех – лучшее лекарство. Это точно, потому что когда мы наконец успокоились, я почувствовала, что так хорошо мне не было уже несколько дней! Мгновенно полегчало на душе, ведь мне требовалась передышка.

Мы сели за крошечный столик, я взяла меню, радуясь тому, что наконец нормально поем без какой-либо диеты. Меня совершенно не беспокоило, что я могу разжиреть. Но, перечитав меню несколько раз, я поняла, что совершенно не представляю, что там написано.

В меню было заявлено, что меня ждет «кулинарное приключение в королевстве молекулярной кухни», в списке содержались такие вещи, как равиоли с обжаренными гребешками на подушке из разобранного салата с бальзамическими жемчужинами, посыпанные трюфельным пеплом. Пеплом? Слово «разобранный» встречалось еще трижды наряду с такими странными фразочками как сладко-кислая ананасная говядина, имбирная пена и съедобные морские камушки.

– Э… – я посмотрела на Дэмиана в надежде увидеть, что он тоже сконфужен, что не одна я такая невежда и деревенщина, ничего не смыслящая в современном кулинарном искусстве. – Со мной что-то не так или это… – я отчаянно пыталась подобрать слова.

– Позорный авангард, претенциозное говнище!

– Ого, ты за словом в карман не лезешь.

– Я просто к такому отношусь очень плохо, – сказал он с совершенно серьезным видом.

– Умоляю, расскажи! – он снова меня заинтриговал.

– Родители мои такую кухню обожают. Дорого и типа признак культуры и хорошего вкуса, видишь ли. – последние слова он сказал с очень напыщенным выражением, и я рассмеялась. – Однажды мы были в ресторане во Франции, где подавали крабовое мороженое.

– Не может быть!

– Правда, погугли.

Я достала телефон, вбила эти слова в строку поиска. Сеть ловила плохо, но я все же нашла. После нескольких строк мне стало дурно.

– И не только, есть еще мороженое из яичницы с беконом, – и как люди раньше жили без мгновенного доступа к любой информации?

– Да, это было отвратительно, – добавил Дэмиан. – И в то же время безобразно дорого.

Я посмотрела на него, мы обменялись улыбками и какое-то время не сводили друг с друга глаз. Меня охватило невероятно странное чувство, но пока я подбирала ему подходящее название, Дэмиан отвел взгляд.

– Эй, – он помахал официанту, – слушайте, а можно другое меню?

– Простите? – официант с недоумением смотрел на Дэмиана.

– С нормальной едой.

Я попыталась скрыть усмешку. Обидеть-то никого не хотелось.

Но официант ничего не понимал.

Дэмиан зашел с другой стороны.

– Давайте так. Мне гамбургер с картошкой фри. А ты, Лили, чего хочешь?

– И мне то же самое.

Официант был явно шокирован, но вежливо улыбнулся и пошел по воде в сторону отеля.

И тут я поняла, что мы остались совершенно, совершенно одни.

В самом романтическом месте на свете.

Я уже сказала, что мы были там совершенно одни и это было до смешного романтично?

Я немного поерзала на стуле. Мы перекинулись парой неловких улыбок, отпили шампанского, попередвигали салфетки по столу. От нечего делать я взяла цветок, понюхала…

И тут…

Произошло нечто ужасное…

Глава шестая

Я только дважды в жизни сожалела о выборе наряда, но в обоих случаях у меня было достойное оправдание.

Как и многим, подростковые годы дались мне тяжело. И мода тех лет ситуацию не упрощала. В середине двухтысячных бытовало два противоположных тренда, и несчастным подросткам с низкой самооценкой, запутавшимся в себе и своих гормонах, это только усложняло ситуацию.

Для нас это все было очень травматично. Мы не знали, как найти себе место.

Так что однажды вечером мы решили поэкспериментировать с темной стороной в стиле эмо; накрасились поярче, так, что глаза стали как две черные дыры, зияющие из самого ада. Натянули состаренные конверсы, мешковатые камуфляжные шорты и ремни с заклепками. Волосы не мыли и не расчесывали дней пять, чтобы придать им пофигистичной лохматости, и, самое главное, я зачем-то набрала у папы галстуков, и мы нацепили их себе на шеи. И в таком виде, сделав рожи посуровее, мы пошли на вечеринку к Джессике.

Мы в тот вечер очень много бились друг о друга головами и другими частями тела на танцполе (то есть в гостиной ее дома). Вели себя так, будто нас все бесит, будто мы умеем кататься на скейте и курить, чтобы мальчики приняли нас за крутышек. На следующее утро у всех от этого рубилова болели и головы, и шеи – так неистово мы ими трясли, а в горле першило от курева. И мы пришли к выводу, что нам такой стиль не подходит.

А через пару недель вечеринка была у Филипа, и Энни изобрела нам всем яркие наряды, каждой в своей цветовой гамме. Мы нацепили самые большие сережки-кольца с фальшивыми бриллиантами, которые только удалось найти, гигантские солнечные очки – хотя там было весьма темно – и намазали губы таким ярким блеском, что его можно было увидеть из космоса.

Но после этого вечера с изобилием энергетических напитков и «бумц-бумц-бумц» столь громкого хип-хопа, что на полках приплясывали безделушки, мы решили и этот стиль оставить для «Дестини’с Чайлд» и Джей Ло.

Но это было ничто в сравнении с сегодняшним…

Чисто внешне с моим нарядом все было в порядке; скорее, дело в практичности. Я надела потрясающей красоты винтажное белое платье до колена с деликатной кружевной отделкой. Горловину обрамляли великолепные розовые ленты, кончики которых свисали чуть ниже груди.

И кто мог предвидеть, что сейчас случится?

Внезапно подул теплый ветер и сшиб несколько свечей. Одна из них упала мне на колени и немедленно прожгла дырочку. Но проблема не в этом. А в том, что великолепные кремовые ленты загорелись. Кто, блин, знал, что эти ленты так легко воспламеняются?

Я загорелась!

Я подскочила и принялась отчаянно хлопать по платью ладонями. Дэмиан пришел в ужас, я никогда не видела, чтобы кто-то взлетал со стула так быстро.

– Боже, Лили, ты горишь! – он подскочил ко мне и принялся хлопать по мне салфеткой.

– А! – вскрикнула я. – Больно!

– Ты что, сгореть хочешь? – крикнул он в ответ. Сцена вышла очень драматичной.

Два небольших огонька поднимались по лентам вверх, прямо к моему лицу.

– Снимай его, снимай! – заорал Дэмиан.

– Что? Платье? Ты издеваешься?

– Лили, не время для ханжества! Да я все уже видел!

Я вспыхнула еще больше, чем от огня.

– Я так и знала! Ты подсмотрел, как я раздевалась в аэропорту, да?!

– Это получилось случайно. Я не хотел.

Я в ужасе закрыла лицо руками, на время забыв о том, что оно вот-вот сгорит.

– Какой позор!

– Дело только хуже становится!

Он показал на платье – на нем загорелась еще одна лента. Я уже чувствовала жар. Я сама еще не горела, ленты все же не касались платья, но только пока…

Тут вдруг сильные руки толкнули меня в спину и…

Плюх!

Все намокло.

Вода и песок.

Дэмиан толкнул меня в воду.

Я поднялась, отплевываясь, все лицо было залеплено в песком, он попал даже в рот.

– Какого хрена? – шок быстро перешел в ярость. – Невероятно! – я просто кипела от его наглости.

– Лили, да я, возможно, жизнь тебе спас, и так ты меня благодаришь?

Я задумалась. Что бы я сделала на его месте?

Да, то же самое.

– Если тебе от этого будет легче, давай я тоже упаду!

Дэмиан бросился в воду рядом со мной, подняв тучу брызг.

– Ты чокнутый, знаешь это?

– Говорили уже, – сказал Дэмиан, ухмыляясь.

Эта кривая ухмылка придавала ему вид опасного человека. Я смотрела на него, и у меня снова появилось то же странное чувство, что и тогда.

Что это за фигня?

Он же мне не нравился, даже не был симпатичен!

Так почему вдруг у меня бабочки в животе?

На этот раз настала моя очередь отводить глаза.

В теплой мелкой воде сидеть было очень приятно. Вставать мы не стали; так и сидели под луной, смотрели на небо, почти касаясь друг друга плечами.

– Видишь вон то яркое пятно? – я посмотрела, куда указывал его палец.

– Ага.

– Это Туманность Андромеды, скопление более триллиона звезд. Можешь себе это представить? Каков масштаб? Себя таким незначительным ощущаешь…

Я посмотрела на поглощенного ночным небом Дэмиана. На его лице читалось странное выражение, граничащее с благоговением, не иначе. И он впервые показался мне уязвимым.

Луна светила ярко, и я воспользовалась возможностью рассмотреть парня получше. На его лицо налипли пряди мокрых черных волос. Он явно не был смазливым, но выглядел приятным. Была в лице определенная выразительность, которая слышалась и в его манере говорить, и проглядывала в его уверенных движениях, и даже в том, как улыбались его темные глаза.

– Откуда ты столько всего знаешь про космос? – спросила я.

– Я в универе физикой занимался, – сказал он без нотки кокетства. Это прозвучало серьезно.

– Не может быть. Ты шутишь! – наверняка шутит, физикой только гении занимаются вроде Эйнштейна.

– Не шучу, я старый зануда, – небрежно сказал Дэмиан. – Я в основном интересуюсь работами Хокинга.

– Ого! Впечатляет, хотя я без понятия, что это вообще такое. – я посмотрела на его покрытые татуировками руки, на старые кеды, футболку с символом биологической опасности и сильно помятую полурасстегнутую рубашку. Дэмиан казался сложным пазлом, который я едва начала. А если и удастся его собрать, то наверняка каких-то элементов хватать не будет.

– Значит, гений физики, сын очень богатых родителей, путешествует по миру с рюкзачком и без кредитки. Как так вышло?

Он пожал плечами.

– Я понял, что не смогу изучать то, что находится за пределами нашей планеты, зная о ней самой так мало.

– Какая глубокая мысль! – сказала я, старательно имитируя говор укуренной хиппи.

Дэмиан снова криво мне улыбнулся.

– На меня иногда находит.

Воцарилось молчание; слышался лишь слабый плеск волн.

– А ты? Какова история Лили?

Боже, ненавижу такие вопросы. Настолько обширные, что не знаешь, с чего и начать.

– Спроси конкретнее. Что тебя интересует? – предложила я в надежде, что он не станет этого делать.

– Та-а-а-кс… – Дэмиан скрестил ноги и повернулся ко мне.

Меня это застало врасплох; если не считать поездки в такси, так близко он ко мне еще не подсаживался. Смутившись, я немедленно принялась водить рукой по теплой воде, зачерпывая песок и выпуская его сквозь пальцы. Дэмиан вдруг снял рубашку, попытался ее выжать и протянул мне.

– Возьми, – сказал он, отводя глаза.

– Зачем?

– Прикрыться… у тебя платье прозрачное.

– Боже, – ахнула я и посмотрела вниз. Прозрачное – это еще мягко сказано. Я торопливо напялила рубашку и немедленно ее застегнула.

– Спасибо!

– Не за что.

Снова повисло неловкое молчание, которое нарушил Дэмиан.

– Так, я в курсе, что твоя невестка – адвокат. – он хихикнул. – Это, наверное, весь аэропорт знает теперь. А сама чем занимаешься?

Я была рада, что он выбрал такой несложный вопрос, а не что-нибудь глубокое и экзистенциальное про смысл жизни или типа того.

– У меня профессия не такая загадочная, как физика, но я ее люблю. Я аудитор. Работаю в папиной компании.

– И ты любишь эту работу? – Дэмиан казался шокированным. Многие удивляются тому, что мне приносит удовольствие моя работа.

– Да. Мне нравится, как в итоге все сходится. Сводишь капитал. Проверяешь все платежи, смотришь, совпадает ли это с данными в бухгалтерских книгах, находишь идеальный баланс. Это просто. И мне это нравится. Все либо верно, либо нет. Черное или белое. Как в жизни.

Дэмиан смотрел на меня с любопытством.

– Ты правда так считаешь? Что в жизни нет серых зон? Лили, тебе не кажется, что мир сложнее? – он словно подзадоривал меня.

– Нет, я думаю, что в итоге сводится к одному. Черное или белое. Правильное или неправильное. Левое или правое, – с уверенностью в своей правоте ответила я.

Дэмиан отвернулся. Его глаза подернулись дымкой, словно он ушел куда-то очень далеко.

– Моя сестра умерла в пять лет, – сказал он тихо, едва слышно. – Она была очень красивая. Черные волосы, бледная кожа и такие синие глаза, каких мы больше ни у кого не видели. Мы звали ее Белоснежкой. Помимо этого, она была любопытна и энергична; она не останавливалась буквально никогда, как кролик в рекламе батареек. А один раз, десять лет назад, она пошла кататься на велике. Мы тогда жили на тихой улочке за городом, там было неопасно, все дети постоянно гуляли. И один чувак, Брайан, ехал домой на машине, скорость не превышал, но наткнулся на острый камень, и шина лопнула. Он сразу потерял управление и сбил ее. И даже притом, что он ехал медленно, она умерла мгновенно. По словам врачей, будь она старше, она бы выжила. Но она была такая крошка. – у Дэмиана дрогнул голос, в нем прозвучала боль.

– Брайан выскочил из машины, попробовал ее спасти. Потом взял на руки и побежал в больницу. Пробежал километра полтора, наверное, прежде чем ему помогли. Он отнес ее в реанимацию, но… как я уже сказал, она была уже мертвая. – Дэмиан замолчал и опустил взгляд на сердечко на запястье. – Чертов несчастный случай. Просто так вышло. Некого винить, не было правых и неправых, не было никакой возможности восстановить справедливость. А мне жутко хотелось кого-то винить, хотя, по сути, Брайана мне жаль. Мне жаль человека, убившего мою сестру. Веришь или нет, мы потом даже подружились. Вот тебе и серая зона… Он до сих пор нам постоянно звонит, а в этот день посылает открытку и цветы. Он хороший человек, но произошла ужасная трагедия, и для него это тоже беда. Он до сих пор живет с чувством вины, в какой-то момент у него началась страшная депрессия, от него даже девушка ушла. Вот скажи… Прав он? Виноват? Просто это? Жизнь ох как далека от простоты, и иногда все очень серое…

Я была ошеломлена. И утратила дар речи. Меня как подкосило. Что я могла ему сказать? Дэмиан был предельно откровенен и честен, я понимала, что никакими словами достойно не ответишь. И в этот момент я ощутила невероятную близость с чужим мне, по сути, человеком.

Какое-то время мы сидели молча, потом я заговорила:

– Мои родители развелись, когда я была совсем маленькая, и я после этого жила с матерью. А она у меня актриса в театре. – я закатила глаза, и Дэмиан едва заметно улыбнулся. – Алкоголичка, наркоманка, мы постоянно переезжали. Наверное, за четыре года раз двадцать. Ей было все равно, хожу я в школу или нет, ее интересовало только напиться, упороться или чтобы ей хлопали на сцене. Когда мне было восемь, она однажды пропала на неделю. Папа несколько лет боролся за право опеки, и всякий раз, когда казалось, что он вот-вот выиграет, она клялась, что перестанет употреблять, и суд давал ей очередной шанс. Пару месяцев все шло нормально, но потом происходило что-нибудь, и она снова бралась за выпивку или наркоту. А когда мне было двенадцать, мы попали в аварию. Я сломала руку, запястье. Мать села за руль пьяная, так что отец получил право опеки. Но…

Мне было грустно даже думать об этом.

– Первые двенадцать лет моя жизнь была очень трудной, когда отец забрал меня, я была уже не в порядке. Теперь меня родственники очень защищают… – я вдохнула поглубже, стараясь проглотить накопившиеся слезы.

Я вздрогнула, потому что к моей ноге подобралась крошечная рыбка, а потом уплыла дальше. Вскоре появилась еще одна и еще, и вскоре между нами уже плавал косячок ярко окрашенных рыбешек. Дэмиан опустил руку в воду, рыбка-малышка мелькнула между его пальцами.

– Попробуй! – и, не дожидаясь ответа, он взял мою руку и поставил ее в воду рядом со своей. Я с изумлением наблюдала за тем, как серебристо-голубые рыбки проплывают мимо наших пальцев. Нам было довольно щекотно, так что мы оба хохотали.

– Похоже, Лили, мы оба раненые души. – Дэмиан посмотрел на меня, я заметила, что у него поднялось настроение, и мне тоже стало веселее.

– Похоже на то, – согласилась я, провожая взглядом последнюю рыбешку.

Услышав громкий всплеск, я повернулась и увидела, что Дэмиан встает.

– Может, пойдем спросим, где наши гамбургеры? – предложил он, отряхиваясь от воды.

– Хороший план, я умираю с голоду.

Я уже собиралась вставать, как он протянул мне руку, и я взялась за нее, не раздумывая. Одним ловким движением Дэмиан вытащил меня из воды, и мы оказались лицом друг к другу. Мы остановились как вкопанные буквально в нескольких сантиметрах друг от друга, держась за руки, и по какой-то странной и непонятной мне причине никто из нас не отпускал другого.

Мы просто стояли.

Смотрели друг на друга.

Держались за руки.

Я слышала, как он дышит.

Слышала, как стучит у меня в ушах сердце.

Он улыбнулся мне.

А я улыбнулась ему.

А потом Дэмиан коснулся рукой моей щеки. Так мягко и нежно, что я вздрогнула всем телом. Он провел пальцем по щеке, а потом поднес к моим глазам ресничку.

И сделал еще шажок в мою сторону.

– Загадай желание, Лили!

Глава седьмая

И я подула.

И еще.

И еще.

И еще.

Но ресница вцепилась в палец Дэмиана намертво.

Я подула снова.

Сильнее.

Может, даже чересчур.

Я содрогнулась, заметив, что на ресничку полетела капелька слюны.

Но как я ни дула…

Сколько ни дула…

Ресница не двигалась с места.

Вот и загадала желание, которое так хотела!

– Блин, невероятно! – я подпрыгнула, вскинув руки.

– Что такое? – Дэмиана явно ошеломила моя внезапная эмоциональная вспышка.

– Да не знаю, что делать – плакать, смеяться, кричать или застрелиться.

Он недоумевал.

– В смысле?

– Да ничего не складывается сегодня, как надо, а я все выставляю и выставляю себя дурой. Смотри сам, я сначала загорелась-загорелась, блин – а теперь даже ресницу сдуть не могу и… и… и…

Я принялась ходить туда-сюда по берегу, размахивая руками, как тряпичная кукла в сушильной машине.

– Наверняка это какой-то жуткий заговор! Не может быть, чтобы моя жизнь сама собой шла так плохо, а?

– Лили… – Дэмиан мягко попытался меня успокоить, но мне захотелось его ударить. – Это ведь с каждым могло произойти…

– Ну назови, с кем еще такое было! Хоть один пример!

Дэмиан задумчиво потер лоб.

– У нас одна девушка в универе как-то раз пришла на занятия в разных туфлях. – он смотрел на меня чуть не с мольбой во взгляде.

Я резко развернулась и уставилась ему прямо в глаза.

– Вряд ли это можно сравнивать. Ее разве жених бросил у алтаря накануне? Ее рвало перед всей аудиторией? Нет!

Я пнула песок, и он полетел в воду; я надеялась таким образом поставить красивый восклицательный знак в своем предложении.

– Знаешь, каково мне последние дни? У меня такое чувство, что все против меня, что всё против меня, что моя жизнь превратилась в какой-то поганый анекдот. Я даже буквально готова к тому, что сейчас из воды выпрыгнет Эштон Катчер в костюме русала и прокричит: «Сюрприз, тебя обстебали!»

Я снова пнула песок, пытаясь изобразить очень жирный восклицательный знак. Так театрально. Но мне было плевать. Эта ресница оказалась последней соломинкой. Дело не в самой реснице. А в том, что я чувствовала себя полнейшей жертвой обстоятельств. И что где-то далеко сидит полный кинозал людей с попкорном и колой и ржут надо мной.

«Ха-ха-ха, смотри, она сейчас блеванет, блеванет сейчас!» (Прячется за ведром попкорна.)

«А-ха-ха, в пижаме на самолете летит!» (Ржет так, что кола идет носом.)

«Буа-га-га, она загорелась! Загорелась!» (Хлопает по колену, попкорн разлетается в стороны.)

Я была крайне зла, даже то, что я пинала песок, не придавало достаточной выразительности моим восклицаниям; наоборот, уже палец на ноге заболел. Может, раковину какую долбанула или, с моей-то удачей, громадный ржавый старый якорь и теперь еще схвачу столбняк.

– Я, наверное, просто устала от того, что со мной всякое говно происходит. – я подошла к столу и села, надеясь, что Бермудский треугольник где-нибудь недалеко и меня скоро засосет.

– Знаешь, что я загадала?

– Что?

– Чтобы со мной прекратила твориться всякая фигня.

Дэмиан подошел к столу и тоже сел. Казалось, он искренне беспокоится за меня.

– Я очень стараюсь об этом не думать, но знаешь, каково мне было, когда он не пришел, а у меня собралось пятьсот гостей?

– Представления не имею, Лили. – Дэмиан потянулся ко мне через стол, и я думала, что он возьмет меня за руку, но он налил нам по стакану воды.

Я вздохнула с облегчением; моя жизнь – настоящая зона бедствия.

Мы сидели молча и пили газировку, слушая, как лопаются пузырьки. Почему-то я вспомнила свадебные приглашения – столько сил в них вложила…

Несколько часов выбирала в магазине бумагу подходящего цвета, текстуры и толщины. Несколько часов работала с дизайнером над идеальным вариантом оформления. Приглашения получились оттенка, близкого к белому – «романтическая мечта/яичная скорлупа», так называлась бумага. На уголках выбит тонкий цветочный узор, текст красиво выведен от руки – какая-то старушка сидела писала несколько дней. Затем они были сложены вдвое и перевязаны лентами светло-лавандового цвета. И все впустую!

И тут до меня дошло еще одно. Друзья семьи же будут мусолить этот скандал еще как минимум тысячу лет. И наверняка передавать из поколения в поколение согласно традициям африканских сказаний. Какая-нибудь моя правнучатая племянница в 2104 году, когда все переселятся в пузыри на гидропонике, а завтрак будут подавать роботы, услышит легенду о том, как бедную тетушку Лили бросили у алтаря на глазах у друзей и родных. Так что, наверное, до конца своей жизни на каждом семейном собрании я буду слышать:

«Ой, какой стыд, бедная Лили. Ты, наверное, разбита».

«Какой ужас. Тебе, должно быть, ужасно стыдно. И не знаю, как ты это переживешь».

«Бедная, бедная Лили, тебе, наверное, стоит провести остаток жизни в тоске и одиночестве с ящерками где-нибудь под камнем в пустыне».

Я обрадовалась, когда мои страдальческие мысли оборвал чей-то громкий голос.

– Ваши гамбургеры, – объявил мужчина в черном костюме, появившийся словно ниоткуда. Он принялся освобождать место на столе. Поднимая сброшенные свечи и цветы, он бросил на меня недовольный взгляд. Я мысленно пнула его в промежность и вежливо улыбнулась.

Я посмотрела на тарелку. Бургер можно было с тем же успехом подвесить на Сикстинскую капеллу. Мне подали какое-то произведение искусства, мне было буквально стыдно его есть, но… не очень. Я к этому времени адски оголодала. Я волком накинулась на еду и откусила огромный кусок, отметив про себя, что мне абсолютно все равно, что я выгляжу со стороны как голодный падальщик, вцепившийся в останки скелета. Жизнь в зоне бедствия хороша тем, что тебя перестают беспокоить вещи, из-за которых ты переживал раньше.

Например, поесть перед мужчиной. Почему в присутствии парня, на которого мы хотим произвести впечатление, мы все начинам жутко нервничать и когда появляется официант, робко говорим: «Мне салатик. Без заправки, без сухариков, без сыра, одни листья».

У женщин такие строгие правила насчет того, что можно, а чего нельзя есть на свидании – шпинат и другую зелень, которая может застрять в зубах, нельзя, нельзя ребрышки, нельзя спагетти, и уж точно никакого супа. Так что заказываешь салат и катаешь этот одинокий листок по тарелке, словно мужчине должно понравиться, что ты выбираешь еду не калорийнее воздуха. И понимаешь, что чем краше мужик, тем меньше ты съешь!

Но поскольку Дэмиан меня в этом смысле не интересовал и мы были не на свидании, я решила наплевать. Да пускай смотрит на меня, как на йети, только что вышедшего из спячки и хватающего жрачку на лету!

Я продолжала жадно жевать бургер и так увлеклась, что в какой-то момент услышала свои громкие стоны. От жадности и удовольствия, думаю. Я глаз от еды ни разу не оторвала, целиком сосредоточившись на задаче поглотить как можно больше жира. Заглотив последний кусок, я наконец подняла взгляд на Дэмиана. Он улыбался.

– Что? – выпалила я, и, разумеется, у меня изо рта что-то вылетело на стол.

– А ты не рассматривала карьеру профессионального едока? – спросил он, положив в рот кусочек картошки.

Хоть я только что и хвасталась, что мне все равно, я ужасно обиделась на его слова, и Дэмиан понял.

– Я в самом лучшем смысле, – сказал он и показал на уголок собственных губ, чтобы дать мне понять, что у меня там что-то налипло.

Я схватила салфетку и принялась тереть рот, а потом вопросительно посмотрела на него. Он покачал головой и показал на другую сторону. Я повторила всю процедуру снова. Но Дэмиан снова покачал головой, сфотографировал меня и показал.

Как я умудрилась заляпать кетчупом лоб, я не знаю.

– Ой. – это было все, что я могла сказать. Прежде чем я успела сделать что-либо с этим своенравным соусом, Дэмиан дотянулся до меня и вытер мое лицо салфеткой. Он сосредоточенно налил на салфетку немного воды и принялся оттирать мой лоб. Когда ткань коснулась моих губ, стало очень щекотно. Все мои ощущения сконцентрировались на губах, а перед собой я видела только его лицо.

Я откинулась на спинку стула.

– Спасибо!

– Обращайся!

Все это было так странно. У меня тут медовый месяц, в самом романтичном месте в мире, а со мной чужой человек, который аккуратно и при этом с невероятной фамильярностью вытирает мне лицо своей салфеткой. Кто бы такое мог предвидеть?

Даже Эсмеральда, экстрасенс моей матери (на самом деле ее зовут Мэри), ничего подобного не предсказывала, хотя я не особо верила в ее способности, но уж событие такого масштаба не могло остаться незамеченным, ведь она меня «сканировала» за день до свадьбы! По настоянию матери, которая без совета с ней ничего не делала, даже в туалет не ходила, не позвонив и не спросив, благоприятное ли время для испражнений. Я сама экстрасенсов в особом почете не держала, особенно Эсмеральду, с которой мама познакомилась на реабилитации. Но с сестрой Тучкой я стараюсь быть как можно мягче. Она тоже «чувствует вибрации» и ощущает всякое по разным поводам. Обычно это нечто в духе «Лили, сегодня ты должна одеться в розовое. Или в красное. Или и то, и другое. Хотя я уверена, что «вижу» зеленый. А с номером 794 поосторожнее».

Когда мы с Майклом только начали встречаться, мать рьяно настаивала, что мне необходимо разложить карты, проверить нашу совместимость. Я, разумеется, отказалась, но она принялась давить на мое чувство вины, в чем немало преуспела.

– Хорошо, не ходи, дело твое. Но мне-то что теперь делать? Я уже оплатила. Может, хоть часть вернут? Но если это не твое, я понимаю, родная. О господи, она же ради тебя другую клиентку отменила! Но ничего, я уверена, что она простит. Не переживай, я же сказала.

Так что через полчаса я сидела в «салоне» Эсмеральды – темной запущенной постройке во дворе ее дома. Как только я вошла, меня немедленно оглушила какофония разнообразных китайских колокольчиков, сделанных из ракушек, перьев, стекляшек и черепов мелких лесных жителей. Все это свисало у нее с края крыши, словно летучие мыши. Затем последовал еще один удар по моим чувствам: я чуть не задохнулась от благовоний, а потом у меня вообще чуть не случился сердечный приступ, когда ее домашний варан Сид провел по моей ноге чешуйчатым хвостом.

А потом я увидела ее, звезду Эсмеральду во всей красе. Обернутая в шифон, она сидела за столиком со скатертью из черного бархата. И вы знаете, как это бывает – даже если ты не веришь в колдовские силы сидящей напротив тебя женщины с колодой карт, то хочешь верить. Мать явно рассказала ей про Майкла, и хотя я это понимала, уши все равно развесила.

– Вижу мужчину. Блондина, – говорила она с очень фальшивым мистическим акцентом.

Разумеется, сердце мое выделывало пируэты.

– Да, вот сейчас вижу его очень четко. – Эсмеральда распустила карты веером и принялась рисовать пальцем небольшие круги. – Вижу ваше совместное будущее. Вот вы идете к алтарю. Когда-нибудь вы непременно разбогатеете, будете жить в большом доме. – и я вцепилась в эти слова, как в спасительный канат, на котором меня собирались поднять в счастливое будущее. – Вижу троих голубоглазых детей, один мальчик и две девочки. Вас ждет счастье и вечная любовь.

Ясное дело, хотелось во все это верить, так что я и верила, до той самой секунды, как прочла его записку. Может, я так размечталась о сказке, что перестала замечать что-то в реальности?

Глава восьмая

Ветер усилился, по воде пошла небольшая рябь. И теплым вечером я умудрилась замерзнуть в своем еще не просохшем платье! Я обхватила себя руками, защищаясь от усиливающегося ветра.

– Тебе холодно? – спросил Дэмиан.

– Ужасно!

Я просто дрожала.

Вернулся мужчина в черном костюме и сообщил, что ожидается шторм и нам нужно как можно скорее идти к себе в номер. Я очень удивилась, что буря набирала обороты так стремительно: неистово разбушевался ветер, набежали черные тучи. Когда мы добежали до «люкса», уже вовсю лил дождь, так что мы заново промокли. Мы влетели в дверь, и Дэмиан с трудом закрыл ее из-за ветра.

Таиланд, несомненно, оказался местечком экстремальным. Еще десять минут назад стоял прекрасный теплый тропический вечер, а теперь штормовое небо рассекали зверские молнии. Просто дух захватывало.

Теперь я продрогла окончательно, хотелось лишь одного – принять горячую ванну, но потом я вспомнила про неудобную планировку. Я все равно пошла к ванной; Дэмиан это заметил.

– Если хочешь снова принять ванну, я обещаю держать себя в руках и не смотреть, – сказал он с этой своей дьявольской слегка кривой улыбочкой. – Я бы тоже залез с удовольствием, обещаю не подсматривать, если и ты пообещаешь.

– А я-то с чего вдруг буду подсматривать?

Мне разговор и его тема не казались особо приятными – мы обсуждали, как раздеться в одной комнате, словно речь шла о чашке кофе. Но тут, раз уж мы об этом заговорили, я вдруг начала воображать Дэмиана голым. Ну не удержалась, ясно? Обычное человеческое любопытство, или что там. Но я быстренько отогнала эти мысли в надежде, что вспышка стыда отпечаталась на моем лице не так ярко, как изнутри.

– Э… – я осмотрела комнату. – Ладно, так, посиди на диване спиной ко мне. И смотреть не вздумай, как в аэропорту.

– Слушай, я просто повернулся в неподходящий момент. Случайно. Я не специально пялился.

– Ну вот, в этот раз постараемся без случайностей, – сказала я, открывая кран.

Ванна была огромная, специально создана, чтобы обеспечить максимум романтики и релаксации, улечься в теплой воде – именно это и было нужно моему телу. Разумеется, я следила за тем, чтобы постоянно быть к Дэмиану спиной, а для пущей меры приглушила свет. Даже если что и произойдет «случайно», на этот раз он ничего не увидит.

Мы сидели в полной тишине, я старалась не делать лишних телодвижений, чтобы не привлекать к себе внимания.

– Ну как водичка? – наконец спросил он, и я этому обрадовалась, потому что уже начинало становиться Неловко с большой буквы.

– Класс!

Я ответила односложно, как-то не хотелось поддерживать общение в абсолютно голом виде.

– Класс, – односложно отозвался он.

И снова тишина.

Вообще, существует безотказный способ выйти из неловкой ситуации? Нет ли на эту распространенную тему самоучителей? «Руководство по Неловким Моментам для полных лохов».

Мне бы пара советов не помешала. Может, пошутить? Но я совершенно не умела этого делать. Да и как шутить? Уж не думаю, что избитая тема с «Тук-тук. Кто там?» сработала бы. Может, музыку послушать? Но на телефоне у меня ничего не было записано, айпод я оставила дома, да и в любом случае «Депеш Мод» я однозначно слушать не собиралась – вдруг резко захочется вены себе перерезать? Может, удастся завести разговор на другую тему. «А что ты думаешь насчет нынешнего нестабильного климата в политической ситуации Южной Африки и предстоящих выборах? Не стоит ли ввести смертную казнь?» Идеи стремительно иссякали, но тут вдруг…

БУМ!

– Блин! – я вскрикнула и выскочила из ванны, поскольку мне показалось, что в нас ударила гигантская молния.

Раздался оглушительный гром, все озарилось очень яркой вспышкой света. К счастью, я вспомнила урок физики, на котором говорилось, что молния с водой не очень дружит – и именно эта мысль вынесла меня на сушу. После чего весь свет погас вообще и наступила кромешная тьма.

– Лили, ты в порядке?

– Э-э-э… – сердце у меня колотилось просто неистово. – Ну, в меня как минимум не попало.

– Как будто в крышу ударило. – Дэмиан явно забеспокоился.

– Ты где?

Я принялась оглядываться, но глаза еще не привыкли к темноте, и я ничего не видела.

– Не знаю.

И тут я вспомнила, что совершенно без одежды.

– Господи! – воскликнула я.

– Что такое? – встревоженно спросил Дэмиан.

– Ничего-ничего, – поспешно ответила я.

Совершенно не хотелось напоминать ему, что я тут голая.

Но… боже, а если свет внезапно включат?

Меня охватил ужас, я вытаращила глаза, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в этой тьме. Но все было черным-черно, я ничего не могла обнаружить. Единственное, в чем я была уверена – в том, что на кровати лежит полотенце, но я не знала, с какой она стороны, я даже уже не понимала, где ванна. Я крошечными шажочками медленно двинулась наугад влево. Я двигала ноги вперед, не отрывая их от пола, ощупывая руками воздух перед собой. Так я продвигалась потихоньку, пока не почувствовала боль в ноге. Я ударилась об угол кофейного столика, и неслабо.

– Ай! – вскрикнула я, морщась от боли.

– Что случилось?

– На что-то напоролась, – в ноге пульсировала боль.

– Не двигайся, я уверен, что свет скоро включат.

А я именно этого и боялась.

– А, я понял, – сказал Дэмиан воодушевленно таким тоном, что стало ясно: он догадался в чем дело.

Боже, как же мне было неловко! Меньше всего на свете мне хотелось бы, чтобы он думал о моей наготе. Я и знать не желала, думает ли он об этом, и не хотела, чтобы он думал, не думаю ли я, что он извращенец и любит представлять людей голыми или… черт! Вот это неловкость!

– Я искала полотенце, – уверенным тоном заявила я.

– У меня тут есть, – послышалась возня.

– И откуда у тебя полотенце? – спросила я с ноткой обвинения в голосе, потому что на миг вообразила, что Дэмиан специально взял мое.

– Я же купаться собирался, поэтому взял.

– Ах да, – снова последовало молчание; я буквально слышала, как голове крутятся шестеренки.

– Принести?

– Может, просто бросишь? – я не хотела, чтобы он ко мне приближался, пока я без одежды.

– А как ты его найдешь?

Замечание вообще-то дельное.

– Может, дождаться, когда дадут свет? Я закрою глаза.

– Ни за что! – с жаром сказала я. – Не буду я тут голая стоять!

– Давай тогда принесу.

Я не хотела соглашаться, но и другого варианта не видела.

– Ладно, только…

– Лапать не буду, – смеясь, пообещал он.

– Глаза закрой на случай, если вдруг свет включат.

– Конечно.

Дэмиан пошел в мою сторону, я слышала, как он натыкался на всякие вещи по пути.

– Лили, скажи что-нибудь.

– Я тут.

Было слышно, как Дэмиан поменял направление, теперь он явно приближался.

– Еще разок. – он был уже совсем рядом.

– Тут.

– Ага. Сейчас я протяну тебе полотенце. Кажется, ты достаточно близко.

Я очень надеялась, что он до меня не дотронется. Я вытянула одну руку, а другой прикрыла грудь. Я помахивала протянутой рукой, надеясь, что вот-вот до него достану, но нет.

– Ты где? – спросила я, водя рукой.

– Тут!

Он был рядом, но явно в стороне. Я осторожно сделала шажок вперед, не догадываясь, что и он сделал то же самое, и подскочила, когда что-то коснулось моего живота.

Дэмиан отреагировал мгновенно.

– Прости, я не хотел. Извини меня. Я… я тебя не ударил по?.. – нерешительно сказал он, и я поняла, что он подумал.

– Нет! Нет! Это был… не важно.

– Ладно, – согласился Дэмиан. – Я сейчас вытяну руку и не буду двигаться, а ты найдешь.

Этот план оказался явно лучше, уже через несколько секунд я без происшествий и очередных потерь раздобыла полотенце и завернулась в него. Я вздохнула с облегчением. Показалось, что и Дэмиан сделал то же самое.

– А что теперь? – с полотенцем я чувствовала себя значительно лучше, но все равно не могла же я стоять так и ждать, когда дадут свет.

– Если дашь мне руку, я отведу тебя в гостиную.

Дэмиан не дал мне возможности ответить, его рука сразу же нашла мою.

Помню, как я впервые держала мальчика за руку. На тот момент это был мой самый яркий эротический опыт. С прыщавым Чарли Либерманом, сидевшим сзади меня на математике. Однажды он похлопал меня по плечу, и на коленях вдруг появилась записка.

Лили, я тебе нравлюсь или очень нравлюсь? Поставь галочку.

Нравлюсь

Очень нравлюсь

Чарли

Я отметила второй вариант, и мы стали «вместе». Тогда это, по сути, ничего не означало. Но через несколько месяцев мы пошли на первое настоящее свидание. Под свиданием я подразумеваю поход в кино с кучей друзей, помимо чего нас сопровождал старший брат с моей будущей невесткой – они расположились на два ряда позади нас.

Мы с Чарли сидели рядом, атмосфера накалилась до предела. Мы оба тактически расположили руки на подлокотниках всего в нескольких сантиметрах друг от друга, едва не соприкасаясь мизинцами. Минут десять медленно, как улиточки, наши руки ползли друг к другу и лишь потом встретились. И только где-то, наверное, через полчаса мы, если можно так сказать, взялись за руки. Мне тогда было всего тринадцать, но это был самый впечатляющий физический контакт в моей небольшой жизни.

Мы сидели, молча держались за руки, пялясь на экран, не смея взглянуть друг на друга. Я даже не скажу, что за фильм мы смотрели, потому что не замечала ничего, кроме руки Чарли. Почувствовала я это в первый и последний раз, потому что вскоре он ушел от меня к Мелани Эндрю (сука!).

В тот день, держа Чарли за руку в кинотеатре, я ощущала нечто реальное. Нечто потрясающе мощное. Потому что иногда вы держитесь за руки, а иногда Держитесь за Руки (с большой буквы). И разница чувствуется мгновенно.

Ну то есть, я мгновенно почувствовала разницу…

Пальцы Дэмиана сплелись с моими, и он крайне медленно провел большим пальцем по внутренней стороне моей чувствительной ладони. У меня участилось дыхание. Я расслабила руку, и мы с Дэмианом легонько соприкоснулись подушечками пальцев. Потом мы одновременно пошевелили пальцами, и они сплелись.

Мы наконец оказались у дивана, и я села. Наши пальцы расцепились, и я вдруг ощутила смутный укол вины. Словно я изменила Майклу. Мне бы вообще не стоило об этом думать, но я думала. Пальцы все еще покалывало, мне хотелось бы увидеть лицо Дэмиана. Но в то же время я радовалась, что благодаря темноте не видно ни моего румянца, ни улыбки. Улыбался ли он тоже? Под покровом тьмы все чувства сильно обострялись. Наконец он нарушил оглушающую тишину. Голос его прозвучал тихо, низко и сипло. Как-то не как обычно.

– Лили?

– Да, Дэмиан? – прошептала я.

Но снова тишина.

Ожидание просто убивало меня. Что он хотел сказать?

– Да, Дэмиан? – на этот раз я говорила еще тише.

Тишина пульсировала в ушах.

Но он молчал.

Ждать пришлось целую вечность. А потом он заговорил:

– Как нога?

– А? Что?

– Ты же вроде ногой ударилась. – я сначала даже не поняла, о чем он. Дошло не сразу.

– Нормально, – отрезала я, вскипев от злости.

Я была в ярости. Даже в бешенстве. Я злилась на себя, потому что дала мыслям волю, которую давать не следовало. Повела себя, как дура… Чего я ждала от него? Признания, что я ему нравлюсь? Мы друг друга не знаем, а у меня был жених. В смысле был, да сплыл…

У меня, похоже, началось какое-то посттравматическое расстройство. Я, очевидно, все еще пребывала в шоке и вела себя по-идиотски. Что я вообще тут делаю с этим парнем? Мы уже второй раз за вечер держались за руки, что было совершенно неуместно, странно и неправильно (и еще гора подобных эпитетов).

Послышался какой-то гул, включился свет. Я начала хлопать глазами, отвыкшими от горящих светильников. Дэмиан сидел напротив, смотрел в мою сторону, и я быстро отвела взгляд, злясь на себя за собственные чувства.

– Что-то не так? Ты разозлилась?

Блин, эта его наблюдательность просто бесила! Для меня такое оказалось в новинку: у Майкла наблюдательности было как у фонарного столба. Ему всегда приходилось все разъяснять на пальцах.

– Ничего, – выпалила я не то, что думала. – Все не так, ясно? Все пошло совершенно не так. Как вообще так получилось?

Я замолкла, продолжая злиться и ощущать себя жертвой мироздания.

Краем глаза я видела, что Дэмиан с любопытством смотрит на меня.

– Лили, позволь мне кое-что заметить…

Я занервничала, но согласилась.

– Ты не такая уж беспомощная, как думаешь.

– Что? – снова рявкнула я. Я не понимала, к чему он клонит, но интуиция подсказывала, что мне вряд ли это понравится.

– Я о том, что ты сильнее, чем кажешься. Ты решилась поехать сюда одна в медовый месяц, это довольно смело, не думаю, что многие женщины на такое отважились бы. Может, все случившееся к лучшему…

Я перебила:

– Да как, блин, такое может быть к лучшему?

– Может, все «плохое», – Дэмиан нарисовал в воздухе кавычки – я просто ненавидела этот жест, – что с тобой происходит на самом деле, как бы это сказать, хорошее. Может, эти события меняют курс твоей жизни в лучшую сторону? Может, тебе и не следовало замуж выходить?

– Что? – я вскочила, намертво вцепившись в полотенце. – Разумеется, следовало! Ты вообще что такое говоришь, блин? Ты хоть знаешь, сколько я труда в эту свадьбу вложила? Сколько времени потратила на ее планирование? Она должна была стать идеальной!

– Труда? – он даже голос повысил. – Не стоит ли больше о семейной жизни беспокоиться, чем о времени, потраченном на свадьбу?

Меня это задело. Настолько, что я отшатнулась и чуть не споткнулась об очередной стол.

– Ты что хочешь сказать? Что я не люблю… что я не люблю… – у меня язык начал заплетаться. – Не люблю Майкла?

– А ты любишь? – спросил Дэмиан странным тоном, почти с вызовом.

– Конечно, люблю, – тут думать даже не о чем было. Я ведь его все-таки любила, разве нет? – И как ты вообще позволяешь себе меня судить? Кто дал тебе такое право?

Снова застучал сильный дождь, пришлось повышать голос, чтобы слышать друг друга.

– Лили, а сколько тебе лет? – Дэмиан встал; он явно раззадорился.

– А при чем тут возраст?

– Двадцать три?

– Двадцать четыре, – проорала я, чтобы перекричать дождь.

– Не рановато замуж?

Ого, блин! Вот это уже последняя капля. Я наставила на него палец, всего в нескольких сантиметрах от лица Дэмиана, и начала орать.

– Ты кем себя возомнил, черт возьми? Ты меня вообще не знаешь! Совершенно! Я бы на твоем месте, – дождь стих, а я все орала, – помалкивала бы, блин!

Децибелы, которыми я усилила последнюю фразу, шокировали нас обоих. Думаю, мы понимали, что ситуацию уже не спасти. Если между нами с Дэмианом что и возникло, то теперь оно умерло и глубоко захоронено. Я развернулась и пошла в спальню, залезла в кровать, не снимая полотенца, и натянула одеяло на голову. Я бурлила от ярости.

Не знаю, сколько времени прошло, но в какой-то момент мне стало легче. Спокойнее. Я закрыла глаза и почувствовала, что скоро засну.

Я принялась вновь проигрывать в уме нашу ссору. И чего я на него так разозлилась? Я подумала над тем, что Дэмиан сказал. Он пытался меня подбодрить, утешить, а я ему словно в зубы дала. Но ему не стоило говорить, что я не люблю Майкла и что замуж выходить не следовало, а до этого, в общем, он делал все правильно.

До меня вдруг дошло, что ссору начала я. И сделала это по собственным причинам – потому, что ощущала неловкость и уязвимость по отношению к нему, да еще и большую вину за возникшую к нему симпатию. И в итоге оттолкнула его. Наказала, хотя он ни в чем не виноват. Злилась я на Майкла, а Дэмиан просто удачно попался под руку. Хотя мою агрессию следовало адресовать Майклу.

Сон подкрадывался все быстрее, я знала, что скоро он меня одолеет. Последняя мысль…

Прямо с утра надо будет перед Дэмианом извиниться.

Глава девятая

Той ночью мне приснился странный сон о том, как Эсмеральда гадает мне на картах. Поначалу все выглядело нормально, но потом она вошла в моем свадебном платье – на ней оно смотрелось кошмарно (я втайне этому очень порадовалась). Еще там была Энни, она в ужасе качала головой и пыталась разрезать платье гигантскими ножницами, напевая при этом «Свадебный марш».

А я была в пижаме. Посмотрев под ноги, я увидела на полу мягкий белый песок с пляжа. Варан сидел рядом с моей ногой и ел гамбургер, особенно напугало меня то, что он пользовался ножом и вилкой. Эсмеральда принялась переворачивать карты, но все они оказались одинаковыми. Валет червей.

Я поинтересовалась, видит ли она до сих пор блондина, но Эсмеральда ответила отрицательно. Теперь она видела брюнета. Я сообщила ей, что она, скорее всего, ошибается, должен быть блондин. Она разозлилась и сказала, что карты никогда не врут. Мужчина темноволос, темноглаз и держит в руках луну. Не знаю почему, но это страшно взбесило меня, я схватила стакан воды и плеснула в нее. Свечи погасли, и я проснулась.

Я подскочила на кровати как ужаленная. Оказалось, я так и спала, обмотавшись полотенцем. Когда глаза привыкли к яркому свету, я осмотрелась по сторонам. Первая мысль была аналогична вчерашней последней: нужно извиниться.

Я посмотрела в сторону гостиной зоны, но Дэмиана там не оказалось. Я позвала его, но ответа не последовало. Я решила, что он ушел на улицу; сквозь огромные окна сияло солнце, было видно, что день восхитительный, от вчерашней бури не осталось и следа. Я решила встать с кровати, но замерла, когда под рукой что-то зашуршало.

Даже и смотреть не пришлось; я и так точно знала, что это.

Записка на подушке.

Недавний мой опыт с запиской оказался не очень радостным, и я испугалась, что сейчас это чувство вернется с удвоенной силой. Я снова позвала Дэмиана, надеясь… но ответа все равно не последовало. Я догадывалась, что прочту в записке. Я нисколько не сомневалась.

Он ушел. И я никогда его больше не увижу.

Читать даже смысла не было, так что я встала и скинула записку на пол. Но чего я так распереживалась, что он ушел?

Ничего страшного. Дэмиан – незнакомец, которого я пожалела. Громко топая, я подошла к кофемашине, резко нажала на кнопку, словно мне от этого могло как-то стать легче. Вода забулькала, я заварила себе кофе покрепче, но все равно все мое внимание было сосредоточено на глазеющей на меня записке. Она таращилась на меня своими бумажными глазками-бусинками. Проигнорировав ее, я поплелась к дивану пить свою первую утреннюю дозу кофеина. Но записка клевала меня в затылок острым подогнутым бумажным уголком.

Да кого я пытаюсь обмануть? Разумеется, я хотела ее прочесть…

Лили, прости, пожалуйста.

Ц. Д.

На миг я задумалась о том, насколько это иронично… снова пять коротких слов. Но чем-то эта записка сильно отличалась. Чем-то как будто и незначительным, но для меня это оказалось жутко важным. Крошечное письмецо, при виде которого у меня ускорился сердечный ритм.

Ц.

Целую…

Я целую вечность смотрела на этот листочек.

Зачем Дэмиан это написал? Он хотел бы меня поцеловать? Или это просто такая вежливость? И что все это значит? Может, я выдумываю, может, он все письма так подписывает? Да и почему меня это так парит? Чего вдруг я взялась анализировать какую-то букву в записке от незнакомого человека?

И… почему бы этому назойливому внутреннему голосу не выключиться и не дать мне возможности вдохнуть и проснуться как следует?

Я перевернула записку в надежде, что Дэмиан оставил номер, электронный адрес или хоть что-то. Но ничего не обнаружила. А я ведь даже фамилии его не знаю, так что и на Фейсбуке не найду. Или вдруг повезет?

Я кинулась к телефону. Сразу же открыла Фейсбук и написала Д-Э-М-И-А-Н. Связь шевелилась медленнее, чем дохлая курица, и я чуть не умерла от напряжения, глядя на то, как крутится этот мерзкий кружочек. Наконец произошел контакт, и мне выдали около полусотни страниц. Слишком много! Я попыталась сузить поиск, ввела в дополнительных параметрах поиска Южную Африку, теперь страниц осталось только тридцать. И я принялась искать.

Несколько профильных картинок выглядели многообещающе; особенно меня привлек череп и красный квадрат. Но это был не он. Я листала и листала, пока не заболели глаза, а он так и не попался. У меня сердце в пятки ушло, когда я осознала этот ужасный факт – я его больше никогда не увижу. А еще я заметила, что впервые кинулась не на страницу Майкла. Так что я быстренько проверила и ее, хотя не ждала увидеть там ничего нового.

Но увидела. Он обновил статус…

Неисповедимы пути.

Или меня уже глючить начало? Я перечитала для уверенности.

Неисповедимы пути.

Что это за хрень? Я за несколько лет нашего знакомства ничего подобного, особенно философского и многозначительного, от Майкла не слышала, а теперь он как далай-лама заговорил. Словно некий гуру-Свами-и-мудрец, идиотским фонтаном разбрызгивающий всякую псевдомудрость. Скот. Скачал, наверное, какое-нибудь приложение, которое каждое утро выдает философские цитаты. Жутко хотелось прокомментировать, но что тут скажешь?

Будут тебе исповедимы: встречу – по яйцам дам.

О какой «неисповедимости» он говорит? Я в сердцах повернулась к окну; день выдался действительно потрясающий, а я и представления не имела, как этим распорядиться. Я взяла предоставленный отелем буклет, почитала, чем тут можно заняться. Я на улице не особо время любила проводить, так что никакого тенниса, водного спорта, никаких подъемов на парашютах или-чем-там-еще – я боялась высоты.

Спа больше походило на реальность.

Я надела купальник, взяла полотенце и парео и вышла на свет, хотя в душе у меня царил полный мрак.

Промучившись четыре часа тридцать пять минут, я решила, что это, очевидно, самый бессмысленный день в моей в целом жалкой жизни; все, что я сделала до сих пор, лишь угнетало меня, заставляло чувствовать себя одинокой и несчастной слабачкой. Несмотря на солнечный день, у меня над головой висела черная туча.

1. Завтрак – поначалу меня вдохновляла эта мысль; огромный шведский стол как для меня придумали, в особенности манили вафли, блинчики и бекон. Но выпив три чашки кофе и поглотив три тысячи калорий, я осмотрелась по сторонам и увидела, что только я сижу в одиночестве. Все остальные – вдвоем.

2. Пляж – мимо меня каждые полторы минуты проходили милые парочки, воркуя и хихикая, держась за руки и облизываясь друг на друга. Они плескались в воде, зависая друг на друге, как созависимые коалы. Они жались друг к другу на песке, нашептывая на ухо всякие милые пустяки. Меня от этого прямо тошнило.

3. Спа – то же самое. Пары, пары и снова пары, они льнули друг к другу, словно умрут, если разъединятся хоть на миг.

4. Бассейн – как и на пляже, только без волн и песка.

В конце концов я метнулась к стойке регистрации, требуя информации о том, чем еще можно заняться в этом идиотском богом забытом отеле – ну ладно, эту часть я вслух не произнесла, но подумала, значит, тоже в счет?

Несколько человек окинули меня странными взглядами, словно говоря: «Ужас, куда делся ее муж?», после чего мне вручили приличную стопку флаеров.

Ботанический сад – слишком много цветов. А они напоминают о свадьбе.

Поездка на слонах – слишком огромные и вонючие.

Автобусная экскурсия по достопримечательностям – слишком много нужно смотреть.

Руины в джунглях – слишком джунгли.

Рынок, шопинг – уже лучше.

Точнее, это было как раз то, что нужно: покупки лечат. Да и всем известно, что шопинг в Таиланде – классное дело. Согласитесь, аромат новенькой одежды лучше всего помогает вернуть ценность незадавшейся жизни.

С такими мыслями я запрыгнула в этот их трехколесный тарантас и отправилась на рынок – священный грааль моего будущего счастья. И он не разочаровал.

Не уверена, что имею возможность адекватно передать атмосферу этого места. Как минимум, я раньше ничего подобного не видела.

Бок о бок стояли сотни торговых палаток, все яркое, ароматы экзотической кухни витали в теплом воздухе, гремела музыка, торговцы старались ее перекричать, нахваливая свой товар. С треском проезжали скутеры, а вдалеке кто-то звонил в колокол. На каждом шагу что-нибудь мощно воздействовало на чувства: то бескрайнее море разноцветных парео, то аромат со столика с ананасами и парфюмерией. Атмосфера была невероятно живая, воздух накалился, он буквально гудел от возможностей заключить выгодную сделку, его распирало от изобилия товаров. Я и не знала, с чего начать… почти.

Меня немедленно потянуло к огромной коллекции ярких пляжных сумок. Я шла к ним как в трансе, как под гипнозом, с широко раскрытыми глазами и ртом, из которого уже лились слюни. Взгляд немедленно приковала большая пляжная сумка из яркой тайской ткани розового, фиолетового и золотого цветов. Она была восхитительна. Я была уже готова схватить свою драгоценность, но тут вдруг буквально ниоткуда появилась крошечная женщина, которая без спроса схватила меня за руку и потащила в глубь палатки.

– Идем в зад.

– Простите? Это в каком смысле?

– Сумки там, красивые.

Эти волшебные слова развеяли все мои страхи. Старушка отодвинула занавеску, я быстренько осмотрелась, и она потащила меня внутрь. Я, можно сказать, набрела на потаенную сокровищницу. Я обнаружила себя в крошечной комнатушке, в которой даже руки в стороны развести не получилось бы, потому что она была битком набита моими лучшими – и, как правило, недоступными – друзьями: «Прада», «Гуччи», «Луи Вюиттон», «Салваторе», «Фенди», «Шанель», «Клоэ» и «Диор». Я не знала, с чего начать, куда смотреть, куда повернуться, за что хвататься. Все сверкало красотой. Скажу, что я не сторонник подделок, но я все осмотрела и никакой разницы не нашла вообще, все было очень красивое, яркое и, что важнее всего, дешевое.

После десяти минут тщательного обдумывания я вышла из комнатки с двумя сумками счастья и новообретенным пониманием, как тут все работает. С этого момента я везде просила разрешения пройти и посмотреть остальное (и везде оказывались такие комнатушки).

Через несколько часов, обретя часы от Кристиана Диора, пару очков от Гуччи, еще три сумки, кошелек «Фенди», браслет «Луи Вюиттон», а также несколько юбок, рубашек, бикини, парео и пару туфель от Маноло, я наконец решила закончить. Я вся гудела. Я обалдела от адреналина, эндорфинов и сумочек, так что Дэмиан, Майкл и все мысли о несостоявшейся свадьбе перешли в раздел далеких воспоминаний. Сейчас меня заботил только мой урчащий желудок. Мне было просто необходимо восстановить растраченные силы – и немедленно.

Я в целом испытываю подозрения по поводу таких вещей, как сальмонелла, пищевое отравление и некротический фасциит (это плотоядная бактерия; я однажды видела реалити-шоу про то, как у одного парня буквально были сожраны ноги, так что у меня с тех пор каждое почесывание вызывает паранойю). Поэтому ресторан я выбирала очень внимательно.

Я решила руководствоваться следующими критериями: чтобы не было пластиковых стульев, пластиковых скатертей, потных официантов в шортах, однозначно никаких блюд из домашних животных, а кондиционер необходим. К сожалению, ни одно заведение моим требованиям не отвечало. Так что я снова села на «тук-тук» и старательно на тайском (Гугл-переводчик стал моим лучшим другом) попросила отвезти меня в лучший ресторан.

Место превзошло все мои самые необузданные фантазии. Ресторан оказался расположен на небольшом клифе с видом на пустынный пляж. Само здание больше походило на традиционный дом, чем на ресторан, рядом рос пышный сад. А когда попадаешь внутрь, возникает ощущение, что обрел потерянный рай. Меня отвели к столику на балконе, с которого просматривались светлые скалы, нависающие над бирюзовым морем. Просто безупречно.

Сов-па-де-ни-е (сущ.) – впечатляющее стечение обстоятельств или событий без особой видимой на то причины.

Грозовая Тучка всегда говорит, что совпадений не бывает, это судьба двигает нас в выбранном ею заранее направлении. По ее велению твоя жизнь разыгрывается точно так, как должна была.

Из всех возможных ресторанов. Из всего возможного времени. Из всех людей на свете. С учетом всех этих и многочисленных других переменных, которым нужно было совпасть абсолютно синхронно, чтобы создать вот эту ситуацию, вопреки всему…

Мимо меня прошел Дэмиан.

Глава десятая

Вы видели трехмерные оптические иллюзии? Такие картинки, которые состоят из разрозненных на первый взгляд точек или других элементов, но, если долго и достаточно напряженно на них смотришь под правильным углом, из этого хаоса вдруг проступает трехмерное изображение. Видели? Как правило, это скачущая лошадь, акула с раскрытой пастью или летящая на тебя птица либо животное в движении, повергающее в шок. И как только ты его увидел, видишь уже всегда, и разрозненные точки перестают быть разрозненными.

Так случилось и с Дэмианом.

Сегодня он выглядел совершенно иначе. Или я на него взглянула по-другому?

Снова весь в черном, только, пожалуй, свободнее и расслабленнее. Рукава у сегодняшней рубашки были короче, и я заметила, что татуировки на руках поднимались до самых плеч. Мне татухи никогда не нравились. Я всегда считала их признаком героиновой зависимости, эмоциональной нестабильности, склонности швырять телевизоры в бассейн в отелях. Но на Дэмиане они – не побоюсь этого сказать – выглядели сексуально. Когда он развернулся, я увидела надпись на футболке: «Читайте книги, а не надписи на футболках». Я улыбнулась сама себе; это было так в его стиле!

Но волосы сегодня выглядели иначе, словно кто-то взял ножницы и неумело сделал кривой ирокез. Это выглядело странно и фривольно и никому был не пошло, кроме него. К сегодняшнему дню на лице Дэмиана уже образовалась заметная небритость, которая удачно дополняла его таинственный образ. Черные густые брови подчеркивали большие широко расставленные черные глаза; я уставилась на него, пытаясь понять, кого он мне напоминает.

Но Дэмиан ни на кого не был похож, у него совершенно уникальная внешность. Выглядел он глуповато, но уверенно, несомненно странновато и дерзко, соблазнительно и мило одновременно. А в тот момент еще и мрачно, задумчиво и опасно.

Боже! Дэмиан неожиданно повернулся и уставился прямо на меня, и я поняла, что выражение моего лица выдало все мое смущение. Он помахал мне довольно несмело, я ответила таким же жестом. Через несколько секунд он стоял возле моего столика.

– Э… привет… кстати, хорошая прическа…

Ну и глупость! Я ляпнула первое, что пришло в голову.

Дэмиан улыбнулся и игриво провел по волосам пальцами, закрутив хохолок, который простоял секунду-другую, а потом развалился. И почему это показалось мне таким милым?

– Это на кухне настояли.

– А?

– Я мыл у них посуду, мне сказали, что волосы слишком длинные. И обкорнали меня ножницами и бритвой.

– А почему ты посуду мыл?

– Деньги нужны.

– А, да! Я и забыла.

– Ну а я этого уже не забуду, поверь мне. Образ того мужика в перчатке навсегда отпечатался в моем сознании.

Мы посмеялись, а потом я поняла, что пора.

– Слушай… прости за вчерашнее. Не следовало мне так орать. Мне очень стыдно!

Наши взгляды встретились.

– И мне. Не стоило говорить, что тебе не нужно замуж. Не имел права.

Мы оба улыбнулись, принимая извинения.

– Ну… – начал Дэмиан, разворачиваясь, – приятного аппетита и приятного отдыха, – и пошел. В сторону двери. Вот просто взял и пошел.

Меня охватила тревога; я сегодня Дэмиана уже теряла, а теперь, снова его встретив, я поняла, что не хочу расстаться с ним снова.

– Подожди! – громкость моего голоса оказалась неподобающей для такого заведения, остальные гости повернулись в мою сторону. – Ты куда?

– В город, там поем, а на вечер у меня планы.

Планы? Это прозвучало настолько таинственно, что я сразу навоображала себе кучу всего. Честно, даже спрашивать было страшно.

– Может, со мной пообедаешь?

– Боюсь, не могу себе позволить на зарплату посудомойщика, но спасибо за приглашение. – и он снова пошел.

Остановись. Не уходи. Я так пожалела, что не владею телекинезом, чтобы можно было одной силой мысли заставить его развернуться, и снова нужно было открывать рот.

– Я оплачу. – мой голос опять прогремел на весь зал, Дэмиан снова повернулся. – А ты когда-нибудь вернешь. Я знаю, ты того сто́ишь. – наверняка я смотрела на него с мольбой и отчаянием, за что мысленно дала себе же подзатыльник.

– Ладно, – быстро сказал Дэмиан, словно его и уговаривать не нужно было. И сел, улыбаясь.

До настоящего момента наши отношения (как бы их ни называть) состояли из череды неловких моментов. Неловких молчаний, странных улыбок и взглядов (или их отсутствия). Но как только он сел за стол, разговор потек самым естественным образом. Мы ели, пили, смеялись, я рассказывала ему совершенно внезапно пришедшие в голову вещи. Такие, которые никому больше не говорила.

Я поведала о том, как в первый, да и в последний раз курила травку и подумала, что Пуговка, моя кошка, пытается что-то мне сказать по-русски. Про тот стыдный случай, когда моя мать давала интервью на радио на тему какой-то своей пьесы, но была настолько пьяна, что упала со стула, ударилась головой, и ее пришлось срочно отвозить в больницу. Про день, когда мне установили брекеты, и я стеснялась так, что в школе две недели молчала, чтобы никто не увидел. Про то, как застряла в крутящихся дверях в торговом центре и проторчала там два часа, пока их чинили, а на меня глазела собравшаяся толпа.

Я выдала всю подноготную своих друзей, рассказала о своем помешательстве на реалити-шоу и всяких программах с обезумевшими невестами, подростковыми беременностями и домохозяйками на разных стадиях депрессии или развода. Я даже поведала такие мелочи, как любимые цвета и одежда, о том, что я люблю принимать ванну и предпочитаю сладости нормальным блюдам.

Я говорила буквально все, что приходило в голову. Все это время Дэмиан внимательно смотрел на меня, и было понятно, что он слушает каждое мое слово. Плюс ему явно нравилось мое чувство юмора, потому что он громко смеялся практически надо всеми моими рассказами. Я подумала о том, что такое со мной впервые. Уж Майкл точно мало смеялся моим шуткам. Дэмиан ни на секунду не свел с меня глаз. На миг мне даже показалось, что я стала центром его вселенной и что он ловит каждое мое слово.

– Ну, а про себя расскажи! – предложила я, закончив наконец излагать историю своей жизни.

– А что ты хочешь знать?

– Все, – только сказать я это планировала иначе, но получилось каким-то странным шепотком, подразумевавшим определенный контекст, после чего повисла пауза.

Я покраснела, не сдержавшись. Подняв взгляд на Дэмиана, я увидела, что он смотрит в стол и улыбается.

– Ну, – через какое-то время начал он, – я всегда был слегка помешан на космосе, мечтал стать астронавтом. Я даже как-то попытался сделать себе специальный костюм из маминой фольги… но не получилось. Гм… В двенадцать лет мы с другом организовали рок-группу под названием «Кротовые норы», хотя играть никто из нас ни на чем не умел. А в шестнадцать я сделал первую татуировку… самую страшную на свете, поскольку у меня дурной вкус.

Дэмиан показал ногу, и я увидела на лодыжке бабочку с черепами на крыльях и кинжалами на месте усиков.

– Боже, ну и мерзость!

– Ага. – Дэмиан понимающе улыбнулся. А я точно знала, что он чувствует, мы сейчас вели себя как два старых друга, улыбающихся общей шутке. Это было одновременно и как-то странно, и приятно.

– Я считал себя жутко крутым. – Дэмиан вяло показал рокерскую «козу», и мы оба расхохотались. Разговор тянулся несколько часов, мы даже вычислили, что его отец – президент около миллиона компаний – как-то пользовался услугами фирмы моего отца для проведения аудита.

В какой-то момент я посмотрела по сторонам и увидела, что ресторан почти опустел. Официант смотрел на нас с отчаянием, словно у него конец смены и он поскорее хочет нас рассчитать. Солнце уже начало опускаться за горизонт, небо светилось светло-розовым.

– Сколько мы уже сидим? – спросила я, показывая на часы Дэмиана.

Он посмотрел и резко подскочил.

– У меня встреча, и я опаздываю. Лили, огромное спасибо за обед. – он достал из рюкзака ручку и начал писать цифры на моей руке. – Я скоро уезжаю, но ты позвони. Пожалуйста.

Затем он наклонился и поцеловал меня в щеку. Хотя Дэмиан и спешил, но не с поцелуем. Он дал губам задержаться чуть дольше, чем положено. Я медленно повернулась к нему, и наши губы на какой-то миг соприкоснулись. Я посмотрела на Дэмиана, у него были закрыты глаза; и вдруг он их распахнул и уставился прямо на меня. Мы оказались настолько близко друг к другу, что я ощущала вкус его теплого дыхания, сладкий, с ноткой красного вина.

– Пока, Лили! Спасибо за обед, – прошептал он, а потом развернулся и бросился к двери. Меня опять охватило беспокойство, я тоже вскочила и побежала к официанту.

– Сколько с меня? – буквально прокричала я ему в лицо.

Официант ответил, я быстро полезла в сумку, обрадовавшись, что у меня наличных практически под расчет. Я сунула деньги ему в руки и помчалась во всю прыть, насколько это было возможно с моими покупками. Дэмиан не мог уйти далеко, и я стала звать его во все горло.

– Подожди! – он обернулся, и хотя какое-то расстояние между нами все-таки было, я видела, что он улыбается. – Я с тобой, – сказала я, наконец поравнявшись с ним. – Если эти твои «планы» не противозаконные. Ведь нет?

Дэмиан заржал.

– Например?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Ты все же странноватый. – я улыбнулась.

Его губы все больше расплывались в улыбке, он смотрел прямо на меня, а потом протянул мне руку.

– Лили, я буду счастлив, если ты пойдешь со мной.

Через двадцать минут мы вернулись в шумный Патонг. Хотя уже стемнело, народу на улицах стало только больше. Город гудел и сиял, как Лас-Вегас. Рынок, на котором я уже побывала, теперь буквально трещал по швам от многочисленных туристов и тусовщиков. Я с таким увлечением глазела по сторонам, поражаясь произошедшей с утра перемене, что не сразу поняла, что Дэмиана рядом нет.

Я попыталась его найти, но народу было так много, что пришлось буквально расталкивать толпу. Я сошла с тротуара, чтобы уйти на менее людную улицу в надежде найти более удачную точку обзора, но меня чуть не сшиб велосипедист. Я постаралась отпрыгнуть, но столкновение казалось неизбежным, пока кто-то не схватил меня за руку и не выдернул обратно на тротуар. Это был Дэмиан. Он крепко держал меня и, улыбаясь, покачивал головой.

– Таких неуклюжих, как ты, нельзя оставлять в подобных местах без присмотра. Кто знает, что могло бы случиться?

И мы двинулись дальше. Он тащил меня по улицам, мимо ресторанов, караоке-баров, из которых грохотали песни «АББЫ» в ужасном исполнении. Меня поражало, сколько их; казалось, что поют в каждом втором ресторанчике. А еще там бродили тусовки пьяных студентов, соблазнительные тайки на высоких каблуках и в коротких юбках трясли булками, а бородатые старики их подзуживали.

А Дэмиан тащил меня все дальше и дальше в самое нутро города.

Толпы начали рассасываться и сменяться группками самых сексапильных женщин, каких мне только доводилось лицезреть. У всех у них были длинные сверкающие волосы, просто потрясающие фигуры и ноги на несколько километров. На некоторых были кричащие наряды, включая лифчики, отделанные фальшивыми камнями, и головные уборы с перьями, а на других и вообще почти ничего не было.

Бесшабашная атмосфера ночного рынка резко сменилась чем-то более мрачным и сексуально напряженным. Огни остались в основном красные, яркие неоновые вывески отражались во всех лужах на дороге. Я поняла, куда мы пришли. И меня это не обрадовало. Нисколечко.

Я остановилась и выпустила руку Дэмиана.

– Мы куда? – я подняла взгляд на сверкающую неоновую вывеску, изображающую голую женщину с огромными сиськами. Намек весьма жирный.

Дэмиан ободряюще улыбнулся.

– Пойдем. Это не противозаконно, честно.

Услышав жужжание, я обернулась – мне сердито подмигивало с очередной вывески слово «секси» – такое кого хочешь до эпилептического припадка доведет.

– Что мы тут делаем?

– Ну-у. – Дэмиан сделал паузу. – Мне нужно срочно заработать денег.

Я ахнула.

– Ты проституцией занимаешься!

Дэмиан какое-то время пялился на меня, а потом расхохотался.

– Вот какого ты обо мне мнения? – он ржал все сильнее. – Ну, не совсем, клянусь тебе. – он пошел дальше, а мои ноги приклеились к асфальту. Дэмиан развернулся и вскинул руки к небу. – Идти или не идти, Лили, вот в чем вопрос!

Он старался меня поддеть, понимая, что я из тех девчонок, кто никогда не бывал в подобных местах. В жизни. Я нервно смотрела по сторонам; пьяные мужики, спотыкаясь, шли в клубы, а на них висели женщины. Девушки на улицах задирали юбки, громко свистели. Ну, оставаться тут одна я точно не хотела.

– Погоди!

Пройдя мимо еще двух-трех ярко-красных подворотен, мы наконец остановились возле одного из клубов. Он совершенно ничем не отличался от пяти сотен аналогичных – и яркие неоновые вывески, и постоянный гул напряжения тысячи лампочек.

– Вот он, – объявил Дэмиан.

Я принялась осматривать клуб и заметила объявление: «Ищем мужчин-стриптизеров. Полное раздевание не обязательно. 2500 батов, платим наличными».

У меня несколько секунд ушло на то, чтобы понять, что к чему; там платили мужчинам за то, чтобы они разделись, а Дэмиан – мужчина, и ему нужны деньги, и раз уж мы пришли сюда, это значит…

Пять, четыре, три, два… дошло! Я просто поверить в такое не могла.

Я резко развернулась, чтобы поспорить с Дэмианом, немедленно высказать свое категорическое несогласие, но он уже входил в дверь. Я сердито сложила на груди руки. Я-то точно в такое заведение не пойду. Ни за что!

Но потом я осмотрелась; я осталась совсем одна в слабо освещенном красными фонарями переулке, в окружении едва одетых женщин, излучающих обещание секса и отчаяние, и пьяных мужиков, думающих членом, а не головой.

Я еще ни разу не была в стрип-клубе и поэтому не знала, какие прелести поджидают меня за углом. Но на меня уже пялился омерзительный толстый старик. Облизывая свои тонкие губы, он стремительно двинулся ко мне.

И что делать?

Глава одиннадцатая

В моей голове вертелся, улыбался и подмигивал Брэд Питт в образе из «Бойцовского клуба». А через дорогу ко мне шел отвратительный мужик, подмигивая единственным глазом – ладно, последнее я выдумала, но он реально был ужасен. Я покрепче вцепилась в свои покупки, словно он собирался их отобрать, и с огромным страхом и смятением шмыгнула в дверь.

Как я уже сказала, я в стрип-клубах раньше не бывала, так что толком не знала, чего ожидать. Могла только предполагать. Хотя мои предположения основаны на очень надежных источниках, таких как журналы сплетен, развлекательные новости и реалити-шоу. В них та или иная знаменитость непременно попадается в объектив со спущенными штанами в той или иной захудалой выгребной яме, что доказывают размытые фото или шаткие видео с мобильника.

Но уж в таком клубе точно должно быть грязно и противно. Наверняка пол усыпан стрингами и наклейками на соски. И несомненно, крысы уже устроили в этом мусоре себе норы. От одной этой мысли я вся вспотела и зачесалась.

Но внутри все оказалось вообще не так, как я воображала. Совершенно. В клубе с красивым интерьером было чисто, все сверкало, – ни грызунов, ни разбросанных висюлек. К тому же заведение явно предназначалось для геев – этого я тоже не ожидала, но меня данный факт весьма порадовал. В окружении мужчин-геев я чувствовала себя комфортнее.

Я осмотрелась; в интерьере преобладал розовый цвет. За столиками сидели мужчины постарше, с модными прическами и солнечными очками на лбу – хотя давно уже стемнело и они были вообще ни к чему. На многих мужчинах были обтягивающие майки, у некоторых – неестественно белые фарфоровые накладки на зубах (Джейн бы это повеселило) или автозагар. Все столики были заняты, я не знала, куда присесть. Хотя, если честно, я скорее обрадовалась возможности спрятаться в тень. Я хотела как-нибудь незаметно слиться с обстановкой, со стеной, к примеру. Я не мечтала сюда попасть, не знала, чего ждать, и очень сильно нервничала.

– О боже, милочка, ты тут с этими сумками, как бомжиха!

А? Что? Это мне? Я высунула голову и посмотрела по сторонам. Кто-то мне махал – очень яркий рыжий мужчина в шелковой фиолетовой юбке.

– Никуда не годится! Согласна, Франсуаза? – спросил он у своего соседа.

Сосед – полагаю, Франсуаза – кивнул.

Я показала на себя пальцем.

– Вы со мной разговариваете?

– Нет, Нора, с той, что стоит с тобой рядом!

Рыжий вскочил и плавной походкой двинулся ко мне.

– Ты девственница, да?

– Что?

– Впервые в стрип-клубе? У тебя такой несчастный и напуганный вид, как у маленькой девочки в свете фар. Нечего тут стыдиться. Всем нам нужно себя иногда побаловать мужичком. – он подмигнул.

– Нет-нет, – я нервно рассмеялась, – все вообще не так. Я сюда и не собиралась. Это вышло случайно. Грандиозное, огромное недопонимание. – нервный смех не прекращался. – Я вообще не знала, куда иду. Я по таким заведениям не хожу.

– А, – он смотрел на меня подозрительно, – ну, все так говорят, милая. Иди, садись с нами. Я не кусаюсь, честно, – а потом добавил. – Если только сама не попросишь! – и, запрокинув голову, визгливо хохотнул. А потом, не оставив мне ни малейшего выбора, схватил мои сумки и потащил к своему столику. – Идем, по тебе видно, что тебя нужно спасать.

Он не ошибался. Меня однозначно нужно было спасать. Меня так резко и далеко вырвали из зоны комфорта, что хотелось орать. Я не из тех свободомыслящих, кто смотрит порно со своим мужчиной. Не настолько я в ладах со своей сексуальностью. Если честно, вообще особо не в ладах.

– Я Марк, а это моя обуза, Франсуаза. – я посмотрела на «Франсуазу». С такой челюстью любого бы взяли на главную роль в мыльной опере. Безупречно квадратная. К тому же он оказался немногословен – может, челюсть разговаривать мешала – и просто кивнул.

– Шампанского? – снова не оставив мне выбора, Марк налил мне бокал. Хотя я не протестовала – для облегчения общения не помешало бы.

– Это что, поддельная «Шанель»? – Марк нагнулся над моей сумкой и едва уже не залез в нее. – Ты оценила, как тут все восхитительно дешево? Эй, Франси?

Франси на этот раз тихонько промычал. Но учтите, я бы, может, сама мычала, будь я взрослым мужчиной с таким прозвищем.

Я отпила шампанского и посмотрела на своих новых друзей, радуясь, что они спасли меня от позора, который был бы неминуем, если бы я, как извращенка, наблюдала за всем из темного угла. Я собиралась сказать им спасибо, как вдруг…

Приглушили свет.

– Да-да. – Марк осушил бокал, запищал от удовольствия и хлопнул меня по плечу. – Держи трусы, сестренка! Сейчас станет жарко.

А в моей очумевшей голове продолжал жить своей жизнью Брэд Питт из «Бойцовского клуба».

Разноцветные огни осветили сцену, из-за красных бархатных кулис, громко фыркнув, вырвался клуб дыма. Зазвучала медленная плохонькая песня Рианны, и собравшиеся завизжали, как школьницы. А я думала лишь о том, какая песня паршивая, но, судя по лицам, никто моего мнения не разделял. Размышления мои оборвались, когда на сцене появился Дэмиан в костюме с галстуком. Я была в таком шоке, что закрыла лицо руками, нисколько не сомневаясь, что еще и сильно покраснела при этом.

– Ну нет, – сказал Марк, убирая мои ладони с глаз.

Я уже не понимала, за кого мне больше стыдно, за себя или за Дэмиана. Но меня просто скрутило, я не думала, что смогу на это смотреть.

В моем представлении стрип-шоу – это убогое зрелище, где танцор крутит бедрами в разные стороны, наглаживает себя и выдает всякие пошлые телодвижения. Но оказалось все не так. Когда Дэмиан начал двигаться, стало ясно, что он разогревает публику. Сначала он сделал колесо, зрители смеялись, свистели и вскрикивали. А потом он очень театральным жестом сорвал пиджак и повертел им над головой, а публика закричала еще громче. Меня подтолкнули локтем под ребра.

– Боже, какой сладенький!

Следующим был снят галстук, для этого Дэмиану потребовалась помощь очень услужливого мужчины из зала. Затем Дэмиан начал делать вид, что у него в руках не галстук, а хлыст, и несколько раз игриво взмахнул им в воздухе; разумеется, публике становилось веселее и веселее. Все представление оказалось просто смешным; он танцевал на сцене, как клоун, в какой-то момент даже изобразил нечто, отдаленно напоминающее макарену. Меня уже отпустила первоначальная тревога, я начала расслабляться, успокаиваться, как вдруг, совершенно без предупреждения, Дэмиан резко включил тяжелую артиллерию…

И все вдруг замедлилось.

Его лицо посерьезнело.

Темные глаза почернели, словно от злого умысла.

А потом он очень-очень медленно начал расстегивать пуговицы на рубашке, одну за одной. На этот раз он смотрел прямо в зал; в его глазах сверкал вызов, брошенный плохим мальчиком. Я снова закрыла лицо руками – я теперь могла думать лишь о том, что вот-вот увижу его пенис. Но Марк меня не оставлял в покое.

– Смотри на сцену, сейчас будет интересно!

Движения Дэмиана стали более медленными и плавными, это выглядело очень соблазнительно. Он потянул за рукав, и показалось на удивление мускулистое плечо. Потом оголилась вторая рука, потом рубашка упала на пол, и…

Все восхищенно ахнули.

Какое-то время все молчали; думаю, от изумления и восторга.

Потому что у него было тело, как – да, вы догадались – у Брэда Питта из «Бойцовского клуба»!

Он оказался стройным, с точеной мускулатурой и безупречно красивыми линиями тела. Кто же знал, что под его грязными шутливыми футболками скрывается идеальная мужская фигура? Больше всего меня впечатлили линии торса, нижнюю часть которого скрывали брюки. В свете прожекторов кожа Дэмиана слегка поблескивала от пота.

Сердце стучало все быстрее, дыхание перехватило. Я впервые в жизни чувствовала себя настолько кошмарной извращенкой. Я потянулась за шампанским и сделала глоток в отчаянной попытке утолить жажду и немного отвлечься. У меня от одного вида Дэмиана даже голова закружилась. Сначала чуть-чуть, а потом сильнее, когда я вспомнила, как мы держались за руки и как он на меня смотрел. Дэмиан провел рукой по волосам и одновременно напряг кубики брюшного пресса, что лишь подчеркнуло те две линии, спускавшиеся в… да, я точно конченая извращенка!

Толпа уже неистовствовала, накал страстей достиг максимальной точки. А Дэмиан снова стал игривым, опустил руку на пуговицу брюк и поддразнивал зрителей, пока все не принялись скандировать в унисон: «Давай! Снимай!»

Снова локоть в бок – и снова шепот мне на ухо: «Видно, какой он развратник в постели! Ох, он бы тебя отшлепал, если бы мог!»

От одной мысли о Дэмиане в постели я заерзала на стуле. Когда он расстегнул пуговицу и потянул за молнию, я громко сглотнула. Он еще немного подразнил зрителей, а потом сбросил штаны, под которыми оказались довольно нелепые трусы-боксеры.

Снова поднялась волна хохота, и мужчины, точно сговорившись, полезли за кошельками и принялись швырять в Дэмиана пачками денег. Если какое стрип-шоу и можно описать словами «весело», «мило», «сексуально» и «глупо» – то это было оно. Песня заканчивалась, я подумала, что вместе с ней закончен и номер, но лично для меня это было только начало.

В зале зажегся свет, и я увидела, что Дэмиан смотрит прямо на меня. Я покраснела, как пожарная машина, вид у меня в целом был такой же оробевший, как у нашкодившего ребенка. Я отвела глаза и прикрыла их дрожащими ресницами. Они, блин, трепетали, они вообще какой-то своей жизнью жили. Управлять ими я не могла.

Дэмиан улыбнулся мне, стоя в одних трусах на сцене.

А потом еще и пошел в мою сторону…

Нет, пожалуйста, нет!!!

Поздно. Дэмиан соскочил с подиума и подошел прямо к моему столику. Толпа обезумела, Марк прыгал, как ополоумевшая школьница на концерте любимой группы. Нет, я не дам себя вытащить на сцену: лучше умереть!

Бог ты мой, только не это! Я упиралась каблуками! Я держалась за стул, я просила и умоляла, но Дэмиан оказался слишком сильным. Он потащил меня сквозь толпу аплодирующих мужиков на сцену.

– Не надо, пожалуйста! – умоляла я, но, увы, Дэмиан игнорировал меня. Вообще.

Он раскрутил меня, словно мы собирались танцевать танго, а потом прогнул в спине, поддерживая за талию, пока у меня весь мир вверх дном не перевернулся. Песня к этому времени уже закончилась, и я увидела, как перевернутый Марк стоя закричал:

– Целуй ее! Целуй!

Вот черт!

– Целуй! Целуй! Целуй! – скандировал он, хлопая в ладоши, пока к нему не присоединился весь клуб. Дэмиан поднял меня. И прижал к себе. Мы стояли лицом к лицу, почти прижавшись друг к другу. При этом я прекрасно понимала, что он практически голый. Посмотрев прямо на меня, он сказал:

– Пацаны требуют!

Я одновременно и обрадовалась, и до жути перепугалась. Мы ведь уже касались друг друга губами – вечность назад, в обед, – но с этим и сравнить нельзя. Он собирался меня поцеловать, прямо здесь и сейчас, перед всей толпой. Дэмиан положил ладони мне на лицо и смотрел на меня, как показалось, целую вечность. Я бы многое отдала, чтобы узнать, о чем он думает.

– Целуй, черт возьми! – визгливый голос Марка пронзил общий гул.

Дэмиан наклонился, я закрыла глаза.

И ждала прикосновения его губ.

Скандирование ушло куда-то на задний план, словно я оглохла.

Я слышала лишь дыхание Дэмиана всего в паре сантиметров от моего лица.

Наконец его губы коснулись моих, и тут словно язык раскаленного пламени лизнул меня вдоль позвоночника.

Его губы оказались мягкими.

Нежными.

Деликатными.

Задержавшись на несколько секунд без движения, он снова легонько меня поцеловал.

Мои губы слегка раскрылись, и я помимо своей воли издала на выдохе стон, за который тут же себя и прокляла.

Мы коснулись друг друга кончиками носов.

Дэмиан провел рукой по моим волосам, задержавшись на шее.

Он чуть ближе придвинул меня к себе; между нами и листа бумаги вставить нельзя было.

Другую руку Дэмиан обвил вокруг моей талии.

Я снова пискнула (господи, ну зачем!).

Когда он прижался ко мне губами, у меня земля ушла из-под ног. Никогда в жизни я так не хотела целоваться.

Его губы едва-едва приоткрылись, и он нежно поцеловал мою нижнюю губу. Затем коснулся моего языка кончиком своего. Я обмерла. Я совершенно утратила власть над собой, ну и бог с ней! Мы целовались все глубже и быстрее, все неистовее, Дэмиан прижимал меня все крепче, а потом…

Отпустил.

Полностью.

Сделал шаг назад.

И волшебство рассеялось.

Пузырь лопнул.

Голова шла кругом, мне было неловко и стыдно. Я смотрела на Дэмиана, а он выглядел крайне странно.

– Прости, Лили. Не стоило, – сказал он, искренне прося прощения.

Он жалеет, что поцеловал меня?

У меня сердце немножечко треснуло.

Я-то не жалела, ведь это был лучший поцелуй во всей моей жизни.

Глава двенадцатая

В шесть лет я оказалась единственной в классе, кто остался без подарка на День святого Валентина. Я в очередной раз перешла в новую школу, потому что мама решила переехать через полстраны за своим инструктором по йоге, седым стариком по имени Абхиджат (ну, отважьтесь это вслух произнести). Он был просто звезданутый, а мать заставляла меня посещать его утренние занятия по йоге, где приходилось выслушивать такое:

«Лили, вдыхай через пальцы ног, а выдыхай через уши».

«Лили, представь, что твоя попа – это цветок, распускающийся по весне».

«Лили, твой позвоночник – это радуга, и она хочет подняться над дождем. Дай ей волю. Отпусти ее. Пусть летит!»

За неделю до Дня святого Валентина учитель труда задал мальчишкам сделать подарки для девочек. Это было очень мило: один мальчик смастерил сердечко из скрепок, а другой – бусы из крышек от бутылок. В день праздника они достали свои творенья, буквально лопаясь от гордости, и принялись одаривать девочек.

А обо мне забыли – да, я была новенькая, но все равно очень обиделась. Помню, как я стояла среди всего этого сверкающего рукодельного изобилия и думала, что на меня всем плевать. Мне было так стыдно, я не хотела, чтобы кто-то это заметил, поэтому я удрала и скрылась на спортивной площадке.

Вот и сейчас, стоя у клуба, я испытывала то же чувство.

Мне было горько оттого, что Дэмиан сожалел о нашем поцелуе. Острая боль отвержения смешалась с колким стыдом и тупым разочарованием, и я вновь стала той девочкой, которая спряталась, только теперь не на площадке, а у сверкающего лампочками входа в бар, и тихонько плакала.

Я чувствовала себя просто жалкой. И в то же время злилась на саму себя из-за того, что позволила ситуации зайти так далеко. Я и без того была слишком уязвимой, сейчас не следовало никому доверять, тем более точно Дэмиану. Он же мне даже не нравился… да? Если меня к нему и потянуло, то явно из желания отомстить Майклу, будь он неладен! Но я не могла себе этого позволить, ни с Дэмианом, ни с кем другим. Нет, на самом деле мне нужно было захлопнуть все двери и окна, заколотить ставни, выбросить все ключи, закутаться в одеялко и сидеть в безопасности.

Я чувствовала себя очень одинокой, и меня вдруг снова одолело желание пошпионить за Майклом. Я достала телефон и наконец-то увидела, что мне пришла гора сообщений: от мамы, от папы, от Вэл, Джейн, Энни и даже от Тучки (это странно, потому что она избегает мобильников). Я быстренько проглядела их, многое пропуская мимо, хотя уловила, что Тучка заколдовала Майкла, так что, если повезет, со дня на день он пойдет генитальными бородавками.

Я зашла на Фейсбук и собиралась открыть страницу Майкла, но вдруг увидела запрос в друзья. Я нажала. Дэмиен Бишоп.

Дэмиен – через «е». А я неправильно писала. Сердце благодушно забыло про только что принятое решение изолироваться от всего и вся, я приняла запрос, тут же пошла к нему на страницу и открыла фотографии (все так делают).

Вот он. Красавец Дэмиен с «е». Пока я просматривала фотки, меня охватило странное чувство. Будто я смотрю на хорошо знакомого, самого давнишнего и лучшего друга. Но потом я застыла. Из меня словно мигом всю кровь слили.

Взгляд зацепился за одну фотку. На ней был Дэмиен со счастливой улыбкой и с красоткой, которую он обнимал за талию. Я уже сказала, что она была нереально красивая? И похоже, в его вкусе: миниатюрная, темные волосы, скошенный боб с прямой челкой.

Помимо этого, у нее были громадные голубые глаза, черные джинсы-скинни и футболочка с принтом Барби. Существуют какие-то специальные магазины, где продают смешные футболки клевым людям? Я листала дальше, и она мелькала чаще и чаще. Да, вот они в Лондоне, вот перед Эйфелевой башней, вот отжигают на какой-то вечеринке неизвестно где. Мне вообще в голову не приходило, что у Дэмиена может быть девушка… или две?

У меня челюсть отвисла, когда на фотографиях действительно появилась вторая. Тоже божественной красоты, ее несомненная крутизна пугала меня даже с экрана телефона. Эта была блондинкой с длинными волосами и выкрашенными в синий цвет кончиками, в ярком одеянии в стиле клипа «Гангнам стайл». Они все трое льнули друг к другу, как сшитые. А от следующей фотки мне стало реально дурно. Это было селфи. Они втроем. В постели. Все вместе.

Я почувствовала себя так, словно мне изменили. Дэмиен обманывал меня с сексапильными худыми хипстершами. Они, наверное, реально крутые, но весь их вид говорил: «Мне вообще плевать, что круто, а что нет». Они, наверное, прикольные бунтарки с татуировками и пирсингом в сосках. Они, наверное, татуировки друг другу делают в качестве прелюдий. Им, наверное, даже не нужно читать «Пятьдесят оттенков серого»; плетки и связывание им наскучили уже несколько лет назад, и они уже перешли на нечто такое, чего еще не изобрели.

Очевидно, у них происходит жаркий, необузданный и громкий секс втроем, делают они это вверх ногами, как летучие мыши-вампиры, под какую-нибудь музыку, сыгранную мутными группами на укулеле и записанную на винил. Я листала дальше, они были всюду. Другие смешные майки, огромные очки в черных оправах, странная винтажная обувь, которую могли бы носить бомжи (но вязаные шнурки из переработанной пряжи преображали девиц бездомного вида в хипстеров).

Но сильнее всего меня вывела из себя фотография с темноволосой хипстершей, лежащей на пляже в желтом бикини в горошек – какая ирония! Тело у нее было тоненькое, как у балерины, и ты понимаешь, что она, вероятнее всего, за несколько секунд до этого отправила в Инстаграм фотку, на которой она ест какую-нибудь веганскую сладость, чтобы поправиться.

Я вся обзавидовалась!

Распахнулась дверь, и вышел Дэмиен. Я подскочила, словно меня застали за чем-то неприличным – хотя так и было, я же выслеживала в инете его сексапильных подружек. Мне вдруг резко приспичило допросить его по поводу измен, но я вовремя получила пощечину от здравого смысла. Я быстро выключила телефон и убрала в сумку. После нестерпимо болезненного публичного унижения я ждала его у клуба лишь потому, что не хотела и пытаться сбежать по улицам красных фонарей одна – кто знает, что тут может случиться? А иначе я бы давно уже умчалась.

Вместо того чтобы подойти ко мне, Дэмиен остановился и начал писать что-то в телефоне. Сообщение кому-то? В первую очередь я подумала про этих крутых девчонок. Я так жутко ревновала, что хотелось орать.

– Ты не поможешь мне до отеля добраться? – спросила я вежливо, нарочно стараясь на него не смотреть.

– Конечно, – сказал Дэмиен и вышел на дорогу, продолжая набивать текст и почти не глядя на меня. Теперь между нами явно происходило что-то очень странное. Возникшее за обедом уютное чувство, будто мы хорошо знаем друг друга, пропало.

Дэмиен наконец закончил свое эротическое послание и убрал телефон в карман. Он шагал, не останавливаясь, я шла рядом, смотрела на него. Жаль, что я успела увидеть его полуголым, потому что, когда я узнала, что скрывается у него под одеждой, у меня в мыслях началась настоящая битва. Примитивная часть моего мозга воевала против логики за власть. Мысли заполонили образы Дэмиена с обнаженным торсом, потом появилась я сама в виде какого-то супергероя-аватара и начала его изгонять из своей головы. И это все не прекращалось, пока я не утомилась до полусмерти. Я решила попробовать сосредоточиться на чем-то другом и принялась смотреть по сторонам.

Слева я увидела грязную блохастую кошку с ободранным хвостом, которая рылась в мусорном ведре, а справа – кучку сексапильных девушек. Мы прошли мимо гигантской мерцающей красной вывески «Девочки», а потом мимо группы пьяных мужиков, едва державшихся на ногах.

– Эй, детка, – сначала свист, потом выкрик.

Я обернулась. Один из этих пьяниц двинулся ко мне, так что я поспешно опустила голову и ускорила шаг.

– Ну, малышка, не убегай!

Я уже чувствовала запах перегара, хотя до его обладателя было не меньше метра.

Дэмиен остановился и развернулся. Не теряя ни секунды, он схватил меня за руку и поставил себе за спину, оттащив меня с такой силой, что даже больно стало.

– У тебя проблемы какие-то? – спросил он пьяницу угрожающим тоном (я такого от него еще не слышала). Мужик тоже явно удивился – и поднял руки вверх.

– Все нормально, брателло! Просто хотел поздороваться с красавицей. Это же не преступление!

– Не нужно. – Дэмиен сурово посмотрел на него и угрожающе сделал шаг вперед. Мужчина – шаг назад.

– Дружище, не парься! Я не обижу. – пьяный развернулся и потопал прочь, но Дэмиен не двинулся с места, все смотрел ему в спину.

Я осторожно вышла из-за его спины и посмотрела ему в лицо. Вид у него оказался пугающим. Глаза превратились в черные щелочки, лицо – как у человека, который мог бы убить. Я вздрогнула. Да, было в Дэмиене что-то опасное, это точно.

– Идем, – твердо сказал он.

Потом схватил мои сумки, взял меня за руку и резко дернул. Я вырвалась. Надо прекращать держаться за ручки. Немедленно!

– Что ты делаешь?

– Я вполне в состоянии понести свои сумки сама, и вести меня за ручку не надо. – я вложила в эти слова все свое возмущение.

– Я в этом не сомневаюсь, но давай не надо! Если ты не заметила – мы не в самом благополучном районе города. Идем. – и Дэмиен снова протянул ко мне руку.

Я оттолкнула ее.

– Нет!

– Что, хватать тебя и нести через плечо?

– Ты не посмеешь.

– Уверена? – Дэмиен смотрел на меня не мигая, на его каменном лице не было заметно ни малейшего намека на то, что он шутит.

– А какое тебе вообще дело? – я пошла, как можно быстрее перебирая своими короткими ножками.

Дэмиен быстро поравнялся со мной, взял за локоть.

– Лили, ты о чем? Разумеется, мне небезразлично. Я не позволю всякой алкашне тебя обижать.

Меня это просто убивало. У меня даже сил не осталось смотреть на Дэмиена, и я сосредоточенно уставилась на лужицу под ногами.

– Просто отведи меня в отель, пожалуйста!

Очередной неловкий момент. Дэмиен заполнил возникшую паузу громким вздохом.

– Что, стоит обсудить этот поцелуй? – он говорил уже спокойнее, и, хотя я и не смотрела на него, понимала, что он уже расслабился.

– Нет, – ответила я, стараясь изобразить дерзость. – Ты достаточно хорошо дал мне понять, что пожалел о нем!

– Ты думаешь, что я пожалел?

– Да.

– Ох, Лили, как ты не права. Я не жалею, что поцеловал тебя. Об этом я никогда не пожалею. Это было… – пауза, – это было… – посмотрев на него, я увидела, что Дэмиен просто не может найти слов. А я могла бы подкинуть несколько: классно, отлично, великолепно, потрясно?

А он так и не закончил фразу, но идея была ясна.

– И ты такая красивая, но… – мы встретились взглядами. – Я просто не хотел, чтобы ты чувствовала, что я тобой пользуюсь. Я понимаю, что тебе сейчас больно… – Дэмиен вдохнул поглубже, сделал паузу. – Именно за это я извинился. А не потому, что не хотел или не понравилось. И хотел, и понравилось.

Я ушам своим не могла поверить. Это не могло бы быть идеальнее, даже если бы я сама писала сценарий. Я уже собиралась сообщить, что и мне понравилось, и я тоже хотела, и хотела бы еще, но тут…

– Но я понимаю, что повторение невозможно. Никогда. Блин, у тебя же медовый месяц! Ты только что прошла через такой ужас, еще больнее тебе делать не хочется. Поэтому обещаю никогда тебя больше не целовать. Так что…

Он сделал шаг ко мне и протянул руку.

– Дружба? – Дэмиен посмотрел на меня, невинно улыбаясь. По-дружески.

Погодите-ка. Давайте затормозим. Что только что произошло? Мы как-то перешли от «я хотел тебя поцеловать и мне понравилось» к «больше не поцелую никогда, давай дружить»?!

Я тяжело вздохнула внутри себя, но подала ему руку.

– Ладно. Друзья. – в душе я понимала, что он прав. Но почему же мне это так не нравилось?

Заметив на дороге «тук-тук», Дэмиен помахал ему рукой. А я гадала, что же будет дальше. Мы продолжим общаться? Позвать его снова на свой так называемый медовый месяц? Чтобы и дальше жил у меня?

– Дэмиен, а ты не хочешь вернуться со мной в отель? Как друг? Тебе же негде жить.

– Лили, я бы с радостью разделил с тобой твой медовый месяц, но я скоро уезжаю из Пхукета.

– Уезжаешь? Когда? – не нравились мне эти новости.

– Утром.

У меня сердце в пятки ушло. Было полвторого ночи. Как, блин, это вышло?

– И куда?

– Толком еще не знаю.

– Как можно не знать, куда едешь?

Его лицо осветила озорная улыбка.

– Я на вечеринку собираюсь, а карту еще не выслали.

Я покачала головой. У меня все это не укладывалось в голове.

– Раз в году в Тае проводится громадная вечеринка. Но точное место объявляют в самый последний момент. В прошлом году проводили в горах – два дня пешком добираться.

– Ужас, – сказала я, представив себе этот утомительный путь в близкой компании с пауками и змеями.

Дэмиен покачал головой.

– Нет, вообще-то классно. Тусовка с музыкой длится два дня, народ реально классный.

Погодите-ка, я начинаю понимать. Тучка рассказывала про какие-то потрясные тусовки в Тае, она просто мечтала туда попасть.

– Это что-то типа вечеринок во время «черной луны»? – сказала я.

Дэмиен громко цокнул языком.

– Вообще ничего общего. Это куда лучше. Количество приглашенных ограничено, к ним предъявляются особые требования.

– Ах, – с издевкой сказала я. – Эксклюзивная круть, неудивительно, что тебя позвали.

Дэмиен радостно подпрыгнул на месте.

– Слушай! А может, ты со мной поедешь?

– Что?

– Да, едем! У тебя и вещи уже собраны. – он показал на мои покупки.

– Э… – я принялась соображать. Причин не ехать было около миллиона. – Э… – а как же мой отель?

– Никуда не денется. Вернешься через несколько дней.

– Но не могу же я просто так с тобой поехать!

– Это кто сказал?

– У меня с собой нет солнцезащитного крема.

– Я тебе куплю. У меня теперь гора денег, забыла? – и Дэмиен похлопал по оттопыривающимся карманам.

Ах да, как я могла забыть!

– Но, но… – я все искала поводы, – и щетки зубной нет.

– И ее куплю.

Поводы заканчивались.

– Не знаю, Дэмиен… не уверена, что смогу.

Он сдулся, как воздушный шарик.

– Ничего, Лили. Я понимаю. Хотя и очень жаль.

Дэмиен взял мои сумки и принялся грузить их в «тук-тук». И мне во всем этом виделась какая-то законченность. Вот и все. Он уедет на несколько дней, а когда вернется, мне будет пора возвращаться домой. И мы больше не увидимся.

Так сто́ит? Или нет? Да? Или нет? Да? Или нет? – закрутилось внутри. – Почему бы и нет? Что тут плохого?

– Ладно, хорошо! Хорошо! – я быстренько достала сумки из такси и сказала водителю, чтобы уезжал, пока я не передумала.

Дэмиен весь засиял.

– Ты серьезно?

– А почему бы и нет, блин? К черту волнения и тревоги, так?

– В Тае жить… – сказал он, и мы оба улыбнулись.

– Но если там только по приглашениям, как же меня пустят?

– Не переживай. Я знаю орга.

– Ну естественно.

Дэмиен повернулся ко мне.

– Это будут лучшие деньки в твоей жизни, Лили. Отвечаю.

М-м-м, этого я и боялась.

Глава тринадцатая

Мы шли по все еще довольно людным улицам Патонга. Похоже, ночной город пребывал в постоянном движении. Дикая энергия прямо лилась на улицы из клубов и баров, я еще ничего подобного в жизни не видела. Куда ни глянь, везде что-то происходит.

Дэмиен вдруг рывком развернулся ко мне.

– Может, выпьем?

– Выпьем? – прямо как на свидании. – Хорошо.

– Я рад, что ты согласилась. Я бы очень хотел показать тебе это место. – сказав это, Дэмиен набрал скорость, ловко огибая толпы и уличных торговцев со всякого рода едой на палочках. Вслед за ним я вышла на бесславную Бангла-роуд, а потом мы оказались у подножия практически вертикального эскалатора. Я заколебалась. Я боялась высоты. Очень.

– Это не так страшно. Главное, держись за поручни, – ободрил меня Дэмиен.

– Держись за поручни! Ха! Да ты представляешь, сколько там микробов? Делали тесты и… – я осеклась. Я чуть не сказала, что поручни эскалатора – это практически мобильный банк спермы. – Я боюсь высоты. Понятно? Очень боюсь.

– Тогда смотри на ступеньку и держи меня за руки. – и, не спрашивая согласия, Дэмиен взял меня за руку и повел на эскалатор. Я сделала, как было велено, не рискуя поднять взгляд ни на секунду.

Я не дышала всю дорогу, и как только мы доехали до верха, я бросилась бежать и встала спиной к ближайшей стене. Я вздохнула от облегчения и закрыла глаза. Открыв, увидела, что Дэмиен с любопытством смотрит на меня.

– Что?

– Ничего. Ты просто невероятно забавная. – улыбка его становилась все шире и шире, пока он не засиял, как начищенный дайм.

– Меня, по-моему, никто еще забавной не называл. Педантом разве что. Перфекционистом. Точно говорили, что я организованная. Но не забавная, нет.

– Значит, эти люди не знают тебя так хорошо, как я.

– Я тебя умоляю… мы только встретились.

– Я знаю все самое главное. Ты любишь принимать ванну. Любишь сладкое. Любимый цвет кремовый и…

Дэмиен почти с точностью перечислил все, что я говорила ранее. Он действительно меня внимательно слушал, или, может, он вундеркинд с идеальной памятью?

– Ты помнишь все, что тебе говорят? – поинтересовалась я.

– Нет, только если человек мне интересен и нравится.

– Я совершенно не интересная, уверяю тебя.

Дэмиен подошел и встал у стены рядом со мной.

– Кто интересный и непонятный, так это ты, Дэмиен Бишоп.

– Как это я непонятный? – он заглянул мне прямо в глаза, и все доставляющие неудобство трепетные чувства мигом вернулись ко мне.

– Ну, ты кажешься таким мрачным и мистическим существом в этой застиранной одежде, страшной обуви и татуировках. Честно сказать, поначалу ты меня ужасно напугал.

Дэмиен рассмеялся.

– Ты меня тоже.

– Это нечестно. У меня есть уважительные причины.

– Верно. – он мягко улыбнулся. – Но продолжай. Я заинтригован.

– Я думала, ты окажешься холодным, чуждым и пугающе мрачным – только не обижайся.

– Что ты!

– Но теперь я подозреваю, что ты ради котеночка на обрыве жизнью рискнешь.

Дэмиен помолчал немного.

– Думаю, что когда умерла сестра, я выстроил вокруг себя стену. Хотел оградиться от определенных людей. К тому же мне нравится, что первое впечатление от меня плохое.

– Почему?

Я этого не понимала. Кому такого хочется? Бред какой-то!

– Позволяет держать расстояние, выбирать, с кем я хочу сблизиться. Я вкладываю силы только в тех, кто мне реально нравится и с кем я ощущаю связь.

Я кивнула. Это мне было понятно. Моя сестра Тучка вела себя точно так же, отгоняя часть людей своей внешностью.

– А я думаю, что ты лишаешь многих возможности тебя узнать. Мне кажется, что ты очень… милый.

Дэмиен посмотрел на меня с какой-то… что это вообще?… стыдливостью? Он казался таким смущенным и трогательным, что меня немедленно охватило желание его обнять.

– Спасибо, мне, наверное, никогда не говорили ничего столь приятного.

Дэмиен, скользя вдоль стены, приближался ко мне, пока наши плечи не соприкоснулись и лица не оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Наши взгляды встретились, и меня словно метеор в живот протаранил, оставив задыхаться.

– Ну… – Дэмиен откашлялся и оттолкнулся от стены, – давай тогда не будем тут стоять ночью!

– Давай. – я вяло улыбнулась. Момент разрушен. Дэмиен специально это сделал, потому что мы друзья.

Он протянул мне руку. Я уже привыкла, что это происходило все чаще и чаще.

А с Майклом мы особо за руки не держались. Да и, если честно, вообще в последнее время не были особо ласковы друг с другом. Я очень ясно поняла, что физической нежности у нас с Дэмиеном за последние несколько дней было больше, чем за последние месяцы с Майклом. И я задумалась, не это ли…

Я отогнала предательскую мысль. Я еще не была к ней готова.

Мы зашли в один из крутейших баров, которые я только видела, и я сразу же поняла, почему он так нравился Дэмиену. Бар разместился высоко на крыше, под ночным небом, отсюда открывался потрясающий вид во все стороны. Я даже забыла, где нахожусь. Сложно было даже вообразить, что над этими полными суеты улицами существует нечто такое. Я посмотрела вверх: ночь стояла ясная. Звезды горели ярко. Луна круглая, серебристая. Сегодня она казалась больше и ниже. Я перевела взгляд на Дэмиена – он смотрел на небо с тем же самым мальчишечьим восторгом, что и накануне ночью.

– А про луну что-нибудь крутое можешь рассказать? – я искренне заинтересовалась всякой астрологией.

– Ну конечно. Ты знаешь, что она удаляется от Земли на 3,8 сантиметра в год?

– Теперь знаю.

– А вот еще: там побывали всего двенадцать человек. Можешь себе представить? Мы видим ее каждый божий день, а исследовали еще так мало. Вообрази, каково туда попасть.

– Ты поэтому путешествуешь? Чтобы попасть в еще не попаденное? – поинтересовалась я.

Дэмиен улыбнулся придуманному мной слову. А Майкл бы никогда не оценил; наоборот, скорее, он бы меня поправил.

– Нет ничего интереснее, чем оказаться где-то впервые, – сказал Дэмиен, многозначительно глядя на меня. И у меня в животе снова возникло неуместное чувство.

Он отвернулся, за что я была ему благодарна. Вряд ли мне удалось скрыть, как сильно я покраснела – даже в неярком освещении бара.

Дэмиен неторопливо пошел по залу. Остановившись у барной стойки, он оперся на нее так небрежно, словно он тут хозяин. Казалось, что он возвел пофигизм в ранг искусства. И ничто не в силах вывести его из равновесия, в то время как меня выводило все.

Я всегда мечтала быть круче и сдержаннее, но на самом деле, если честно, я могла завестись с нуля до отметки катастрофа/конец света/мы все умрем за несколько минут. А его равнодушие уровня «до звезды» придавало Дэмиену такой уверенности. Это одновременно и пугало, и возбуждало, что тут отрицать.

– Лили, ну что?

– А? – я не сразу поняла, что Дэмиен со мной разговаривает. – Сложно сказать.

– Тогда вот это. – он показал на яркий коктейль с каким-то непроизносимым тайским названием. – Я сам фиг знаю, что это такое. Но уж в Тае жить… так?

С экзотическими напитками в руках мы уселись в удобные красные кресла у окна.

– Так каков план? Насчет вечеринки? – спросила я, оживленная крепким напитком с непривычным вкусом.

– Вскоре пришлют карту, и нужно будет добраться до места. – Дэмиен достал телефон, посмотрел. – Еще не пришла, но… – на уголках его губ заиграла улыбка, – некая Лили Суонсон приняла мою заявку в друзья на Фейсбуке.

Дэмиен какое-то время посидел в телефоне, хмыкая, гмыкая и кивая, а потом улыбка растянулась от уха до уха.

– Эй! Что ты делаешь? – я подскочила и глянула на экран. А с него на меня смотрела моя старая и совсем не лестная фотка.

– Это маскарад, ясно! – я принялась обороняться. – Я обычно не ношу голубых теней и… вот такое! – Дэмиен повернулся ко мне, он снова плутовски и озорно улыбался.

– Я уверен, что ты уже все мои фотки посмотрела.

– Что? Бред. Зачем мне это? Я тебя умоляю. Это просто смешно!

Да уж, я чересчур рьяно отрицала очевидное. А потом вдруг поняла, что, возможно, сейчас единственный подходящий момент спросить про тех девиц как бы невзначай, а не словно я его преследую.

– Ну ладно, одну-другую увидела, – я сделала глоток в надежде, что алкоголь придаст мне смелости, – раз уж ты поднял эту тему, про фотки…

Я вновь одернула себя. Не офигела ли я спрашивать, есть ли у него девушка? Девушки? Я даже не чувствовала уверенности в том, что хочу это знать. Я заглотила оставшийся коктейль и чуть не поперхнулась лежавшим на дне фруктом.

Дэмиен еще немного полистал мою ленту, потом остановился. С любопытством смотрел какое-то время.

– Это Майкл?

Он повернул телефон ко мне, и у меня скрутило живот.

– Да, – кивнула я. – Это он.

– А ты… ты… – Дэмиен поднес телефон поближе к глазам, – сама на себя не похожа.

Меня это ошеломило. Вот чего я никак не ожидала.

– В каком смысле?

– Волосы такие ровные… выпрямленные?

– Майклу так нравилось. – я инстинктивно потрогала волосы. От морской воды они пошли волнами, и я небрежно собрала их в пучок. В обычной жизни меня бы никто в таком виде ни за что не увидел.

– Лили, а ожерелье?

– А. Это семейное наследие Майкловых родственников.

Честно говоря, я его терпеть не могла. Старый барочный жемчуг, который я чувствовала себя обязанной носить по всяким особым случаям и на семейные торжества.

– Тучка все время грозится разобрать его на китайские колокольчики.

Дэмиен хихикнул.

– Думаю, она мне понравится.

Он убрал телефон в карман и наклонился ко мне через стол.

– Вот это ты.

– Неопрятная версия, – поспешно добавила я, убирая выбившуюся прядь за ухо.

– Неопрятность тебе идет. – он игриво улыбнулся, и я принялась таять, как мороженое. А ведь я не могла себе такого позволить, и поэтому распрямила спину и скрестила ноги.

– Так что теперь? Будем просто сидеть и ждать карту?

– Нет, думаю, что в какой-то момент надо бы поспать.

– Где?

Дэмиен улыбнулся.

– Я покажу.

– Блин, где мы? – я в шоке осматривалась по сторонам.

– В хостеле, – радостно ответил Дэмиен.

– У нас же есть прекрасный отель!

– Лили, это совсем неприкольно!

– А это прикольно? – фыркнула я.

Заведение больше смахивало на постапокалиптический ночной клуб, чем на место, где можно заснуть. Кто-то танцевал, кто-то валялся на ярких креслах-мешках кислотных расцветок, разбросанных тут и там, кто-то играл в громкие игры с алкоголем, их подбадривали девочки-болельщицы в бикини. Раздвижные стеклянные двери вели в битком набитую зону бассейна: люди смеялись, плескались, прыгали… Смотри-ка, а вон голый мужик. Восхитительно!

Я перешагнула через кого-то, лежащего на полу явно без сознания, едва не споткнувшись о валявшуюся здесь же пивную банку. Шик! Я в таких местах еще не бывала. Да и не хотела бывать. Даже если остальным всем «прикольно». Мне тут прикольно быть не может.

Я еще больше утвердилась в своем мнении, увидев «номера». Передо мной оказалась громадная серая комната, как в общаге или тюрьме, с многоэтажными каркасными кроватями от пола до потолка.

На некоторых кроватях кто-то жил; какие-то девчонки отвлеклись от журналов и с улыбкой посмотрели на нас (или, может, только на Дэмиена). Парень с голым торсом и дредами кивнул, скручивая «что-то», и сказал: «Йоу, чувак», а чье-то тело на верхней полке громко застонало.

Мне стало мерзко от одного только вида. Общежития не для меня. А дальше что? Сухие пайки и один кусок мыла на всех?

Но не успела я открыть рот для возмущенных возражений, как заговорил Дэмиен:

– Ну же, Лил, где вся твоя тяга к развлечениям?

– Развлечения? Здесь? Сомневаюсь.

Знала бы я, как ошибалась!

Глава четырнадцатая

Что происходит?

У меня гудела голова, я смутно понимала, что рядом с ухом что-то капает. Я попыталась перевернуться. О-о-о-й… адски болел живот, как будто меня по нему били ногами.

Я попыталась открыть рот, но не могла, как у зубного, когда он делает слепок с обеих челюстей разом. Я у стоматолога? Я попыталась поднять тяжелые, разбухшие веки. Что с ними случилось?

Наконец они подчинились. Но все вокруг оказалось таким незнакомым…

Боже. Где я? Что со мной? Я постепенно начала ощущать свои конечности. Рука, вторая, нога, вторая, ступни… погоди, почему они мокрые?

Над головой болталось что-то странное. Похоже на… но как? Почему, блин, моя обувь свисает с пальмы у меня над головой?

Я посмотрела по сторонам. Где я?

Так, ладно. Я лежу на ярко-розовом шезлонге у бассейна. Какие-то резвые ребята плещутся в воде; на соседних шезлонгах тоже кто-то спит, большинство выглядит как с адского похмелья. Да и у меня по ощущениям то же самое. Но я не помню, чтобы пила. Я пила?

Я встала и скривилась от боли. Все мышцы от икр до бедер, а также задницы, плюс такие, о существовании которых я даже не подозревала, просто горели. Откуда эта кошмарная боль? Я в спортзале была? Марафон пробежала?

Похоже, я пила накануне. А потом занималась спортом. Иначе ничем такие ощущения не объяснишь. Разве только… Нет! Лили, соберись! Нет, тебя не похитили, чтобы продать твои органы на черном рынке! Черт, не забудьте мне напомнить, что надо перестать смотреть тупые телешоу.

Голова была ужасно тяжелая, похоже, в нее цемента налили. Осмотревшись, я начала потихоньку вспоминать.

Дэмиен привел меня в хостел. Я вошла в спальню, подумала, как там грязно… а что потом? И где, блин, сам Дэмиен?

Немцы? Припоминаю… я стала играть в алкогольную игру с буйными туристами из Германии. Пиво. Помню пиво. В животе стало нехорошо. Я не перевариваю пива.

– Ли-ли-и-и-и, – послышался мужской голос, и я резко развернулась.

Голос принадлежал весьма волосатому полуголому мачо, который стремительно направлялся ко мне.

– Ли-ли-и-и-и!..

Его тон меня пугал, а улыбка – еще больше. Она казалась такой многозначительной, словно ему известен секрет, которого не знаю я, и смотрел он на меня так… так… он напоминал мне сального ресторанного певца, любителя подергать бедрами. И мне казалось, что он собирался обвиться вокруг меня, словно вокруг шеста для стриптиза.

– Лил, детка! Ты вчера была просто великолепна, милая! – я стояла как вкопанная, когда мужик своей липкой ручонкой обнял меня за талию. – Ох, как хороша. – он сложил губы для поцелуя, глумливо подмигнул, а потом развернулся и ушел.

И что он имел в виду? «Ты вчера была просто великолепна…»

– Лили, привет!

Я вздрогнула при звуке другого мужского голоса. Передо мной нарисовались дреды толщиной с мою руку. Человека за ними я едва видела. Потом показалась его рука, потом вторая, и без какого-либо предупреждения он меня обнял. А потом вытянул вверх большие пальцы в одобрительном жесте и хитро подмигнул.

– Вчера ты просто жгла! – сообщив эту замечательную новость, он расцеловал меня в обе щеки и тоже ушел.

О боже… услышать такое – все равно что получить удар в челюсть. НЕТ! Ну никак НЕТ! Я не могла… или смогла?

Я снова порылась в голове, пытаясь найти еще какие-нибудь воспоминания о том, что делала, но ничего не обнаружила. Ни единого образа, способного унять мой страх на тему, могла ли я… но я же не могла, да? Я вообще не такая, и где, черт его возьми, Дэмиен?

Услышав свист, я развернулась: с другой стороны бассейна мне махали еще какие-то полуголые парни. Двое подняли бокалы, а один послал воздушный поцелуй.

Что вчера произошло, блин?

Сделав пару шагов, я наконец-то заметила нечто ужасное. На мне не было лифчика. Точнее… я вообще оказалась не в своей одежде, а в какой-то мужской рубашке. Очень плохой знак.

Я судорожно оглядывалась по сторонам, крутя головой как кукла. Мое платье висело на спинке стула, а на полу там и сям валялась всякая одежда. И в один омерзительный миг подтвердились все мои самые кошмарные страхи. Я однозначно лишилась рассудка и по ходу дела переспала с половиной Тая. Какой ужас!

Сжав руки, я полетела в хостел с такой скоростью, какую мне только позволяло мое уязвленное самолюбие. Я наткнулась еще на кого-то, кто шел ко мне с улыбкой…

Теперь это оказался Дэмиен.

Только не он… пожалуйста!

– С добрым утречком! – радостно сказал он.

За его спиной мне улыбался еще кто-то. Даже женщины. Неужели?

– Дэмиен… кажется, нам нужно поговорить.

– Разумеется. – он повел меня к ближайшему столику, приобняв за плечи. – Что случилось?

Дэмиен поставил передо мной чашку кофе, и я немедленно в нее вцепилась как можно крепче.

– Решил, что тебе понадобится, ты вчера столько энергии потратила.

– Энергии? – я чуть не подавилась кофе.

– Ага, ты реально разошлась. – он так широко улыбнулся, что я немедленно закрыла глаза ладонью.

– Боже! Как мне стыдно! Я никогда, никогда, ну вообще никогда так не себя веду. И я ни за что бы… я просто поверить не могу!..

– Да не переживай. – Дэмиен положил мне руку на плечо, стараясь утешить. – Ты была хороша. Это все говорят.

– ВСЕ? – поперхнувшись, я выплюнула кофе прямо на стол перед собой.

– Сколько… сколько их было? Все видели?

– Видели? Все участвовали!

Мне казалось, что я сейчас провалюсь сквозь землю. В ушах звенело, язык распух, лицо загорелось от такого стыда, по сравнению с которым ситуация у алтаря казалась детским лепетом.

– Я… я не помню…

– Как так можно? Я ничего подобного не видел!

– И ты… это… тоже?

– Разумеется! Я был главным партнером. Ты правда не помнишь?

От глубочайшего стыда я понурила голову, ожидая, что мне сейчас поведают отвратительнейшие подробности.

Но поведение Дэмиена меня удивило. Он вдруг громко запел:

– Mamma mia, here I go again!..

И все немедленно подключились, вторя ему.

– My my, how can I resist you?

Все вокруг подскочили и запели, дико размахивая руками.

Я смотрела по сторонам в полном шоке, эту песню пели все вокруг. Моя мать несколько лет назад принимала участие в мюзикле «АББА». И я его просто до жути ненавидела. Я буквально жила в нем. На каждой репетиции. Спала на стульях в театре по ночам, пока мать скакала по сцене, как примадонна.

Я повернулась к Дэмиену.

– Я эту песню из мюзикла пела?

– Не просто. Ты всех научила, так что пели все до единого. Это была просто массовая истерия. А потом ты прыгнула в бассейн в одежде. И все остальные тоже. – Дэмиен рассмеялся, а я начала потихоньку расслабляться.

– И это все?

– Ты несколько часов всех развлекала.

– Слава богу! – воскликнула я, и меня окончательно отпустило. – Ох! Я так рада, что не переспала с тобой. – от восторга я хлебнула изрядный глоток кофе.

Улыбка сошла с лица Дэмиена; такого выражения лица я у него еще не видела.

– А ты думала, что у нас…

– Был секс? Да! Мелькнула мысль. Какое счастье, что нет. – я громко рассмеялась над своими нелепыми фантазиями. Разумеется, я бы ни за что этого не сделала. Ни в каком состоянии. – На миг я испугалась, что со всеми.

– Правда? – это Дэмиена, похоже, шокировало.

Я кивнула.

– Да, даже с этим, с густыми дредами.

Мне вдруг показалось, что Дэмиен сильно обиделся. Он встал и пошел в другой конец кафе. Что, блин, такое? Я подскочила и пошла за ним.

– Я что-то не то сказала?

– Я поверить не могу, что ты считаешь, будто я бы такое допустил. – он сел на кресло-мешок, я плюхнулась рядом.

– Допустил какое? – переспросила я.

– Чтобы ты тут с кем-то переспала!

– Нет?

– Конечно, нет! Я бы не позволил тебе сделать с собой такое. И сам бы ни за что с тобой не переспал… – Он умолк и многозначительно посмотрел на меня. Мое сердце немедленно затрепетало, – в таком-то состоянии!

То есть Дэмиен сказал, что занялся бы со мной сексом? Он отвернулся, и у меня в уме начали вспыхивать образы вчерашнего. Поначалу лишь коротенькие обрывки, а потом больше и больше, но по чуть-чуть, пока мне не удалось полностью восстановить картину. Я вспомнила Дэмиена.

Как он держался рядом весь вечер, оберегая меня. Как он отогнал мужика, вихляющего бедрами, когда тот схватил меня за задницу. Как отвел меня в ванную, помог снять мокрую одежду, вытер волосы полотенцем, надел на меня свою рубашку. Погоди, значит, лифчик тоже он снимал?

А потом он сидел со мной на шезлонге; лучше всего я помнила его руки. Дэмиен гладил меня по спине и голове, пока я не уснула, уткнувшись головой ему в колени.

– Я все вспомнила! Ты был так мил. – я повернулась к Дэмиену и от души улыбнулась. – Спасибо за заботу.

– Лили, я бы не дал ничему плохому с тобой случиться. Никогда!

Его лицо приняло торжественное выражение. Придвинувшись ко мне, Дэмиен смотрел мне в лицо так, что у меня по спине пробежал холодок.

Я громко сглотнула, горло пересохло еще сильнее. Я смотрела на этого парня и ощущала себя окруженной заботой. С ним я чувствовала себя в такой безопасности, которой Майкл не давал мне никогда. Громкий писк телефона Дэмиена все испортил. В самый подходящий момент зазвонил, разумеется!

– Кстати, карту прислали. Так что, наверное, вскоре надо выдвигаться. – он быстро встал и поднял меня со стула.

– Еще раз спасибо! – наклонившись, я поцеловала его в щеку и даже замерла от неожиданности: блин, от него так приятно пахло!

– Что, Лили, готова к приключениям?

– Готовее не буду. – двумя глотками я допила кофе и быстренько взмыла вверх по лестнице, несмотря на боль во всех мышцах. Все, кто попадался навстречу, радостно меня приветствовали. Кто-то даже пел и лез обниматься.

Что, блин, за человек эта неопрятная Лили, которая вытворяла все эти безумства? Мне она нравилась, хоть я ее и не узнавала, и я однозначно не узнала…

– Какого хрена! – крикнула я, не сдержавшись, когда увидела под душем собственный живот. У меня в пупке появилось кольцо! Богом клянусь, самое настоящее круглое кольцо прямо в моем пупке. Я выскочила из душа и побежала к зеркалу.

Кто это сделал? Как я это допустила? Остается только надеяться, что все было стерильно.

Черт, может, все же чего из органов не хватает!

– Дэмиен? – крикнула я, высунувшись за дверь.

В коридоре слышались только раскаты громкого смеха.

– Не переживай, она делает пирсинг профессионально, и ты уверяла, что ты прямо реально хочешь.

– Уверяла? – я пристально смотрела на свое отражение. Эта новая Лили удивляет меня с каждой секундой все больше. Что она еще выкинет?

Глава пятнадцатая

Я из тех женщин, кто обычно всегда вовремя.

Из тех женщин, кто не ходит по увеселительным заведениям в рабочие дни.

Из тех женщин, кто каталогизирует свои книги по библиотечным правилам.

Из тех женщин, кто сдает взятые напрокат фильмы вовремя. Иногда даже раньше.

Из тех женщин, у кого есть план.

Из тех женщин, у кого есть распорядок.

Из тех женщин, у кого порядок, организация, структура, контроль и все остальное в жизни хорошо.

Так какого хрена я делала с Дэмиеном на катере, который несся на какой-то неведомый остров где-то там, на какую-то странную, безумную таинственную вечеринку, где, скорее всего, обязательно ходить нагишом, танцевать с огнем, дышать огнем, пить алкоголь с червями, исполнять танцы живота со змеями, участвовать в оргиях, меняться партнерами, висеть на деревьях, пить кровь и участвовать в человеческих жертвоприношениях?! Ладно, последняя фантазия, может, чересчур, но опять же – в реалити-шоу я и не такое видела.

Когда мы уходили из хостела, нас все обнимали и попрощались хором. Парень с дредами снова попытался обнять меня за талию липкими руками, но под суровым взглядом Дэмиена сдулся.

Потом мы поехали на «тук-туке» через весь остров до пирса Расада, сели на паром и переплыли на знаменитый остров Пхи-Пхи. А там предстояло сесть на катер до более удаленного острова, где и планировалось проведение вечеринки. Казалось, что все просто.

Во время поездки перед нами открывались потрясающие виды. Вода насыщенно голубая на глубине, а ближе к берегу цвет растворялся до очень светлого и светящегося изнутри. Прямо из воды торчали небольшие островки; многие походили на огромные камни. Некоторые поросли тропической зеленью, другие представляли собой голые белые клифы, резко обрушивающиеся в водоворот под ними. Острова выглядели красиво, но казались совершенно необитаемыми; по таким отвесным скалам туда все равно не попадешь.

Катер мчал по воде, в лицо летели теплые нежные брызги. Показался большой остров, и уже вскоре мы оказались в оживленной бухте. Остров явно посещали многочисленные туристы, но на знакомство с ним у нас времени не было, так что мы сразу же принялись искать катер, который доставит нас до места назначения.

Дэмиен отыскал частный экскурсионный катер, и после дополнительных переговоров при помощи калькулятора договорился с гидом. Тот внимательно изучил карту в телефоне Дэмиена и заверил нас на ломаном английском, сопровождающемся многочисленными радостными кивками, что он точно знает, где этот остров. И что мимо него ежедневно проплывают многочисленные экскурсии в другое, более популярное место.

Так что мы снова отправились в путь, быстро рассекая волны в открытом море. Все было так по-пиратски: плыть в какое-то тайное место по карте. Остров Пхи-Пхи уже почти пропал из виду, прогулочных катеров становилось все меньше и меньше. Я даже не знаю, сколько было времени, когда мы наконец добрались. Да я уже в днях недели с трудом ориентировалась. Телефон я давно выключила, так что присущее мне достаточно точное чувство времени совершенно притупилось. Да и бог с ним! Это давало мне свободу. Я даже не знала, где точно нахожусь на этой планете.

Мы поблагодарили гида и сошли на берег. Песка там почти не было, на берегу возвышалась масса камней разных форм и размеров. А за ними начинались густые джунгли.

Признаков жизни никаких не обнаруживалось. Даже ни единого следа, свидетельствующего, что тут ступала нога человека. Дэмиен начал осматриваться по сторонам, я тоже воспользовалась возможностью познакомиться с окружающей обстановкой.

Все выглядело волшебно. Просто идеально. Как скринсейвер с изображением места, слишком прекрасного, чтобы существовать в реальности. Но тут все было по-настоящему. Глядя на пляж с огромными серыми валунами, я подумала, что они свалились сюда из древней межгалактической игры в шарики.

Море тут было потрясающего голубого оттенка. Нежного, как вещи для младенцев, казалось, шелкового на ощупь. И песок не походил на обычный: слишком уж белый, слишком мелкий и просто изумительно мягкий. Я любовалась всем этим как в трансе, а едва заметные волны с нежным ритмичным шелестом плескались о камни.

Но полностью расслабиться не получалось. Дэмиен бегал туда-сюда по пляжу у меня за спиной. Услышав негромкий шорох, я посмотрела через плечо в густые таинственные заросли джунглей. Дэмиен засунул туда голову, словно что-то искал. Вид у него постепенно становился, осмелюсь сказать, обеспокоенный.

– Э… что-то не так?

– Пока нет, – ответил он не слишком жизнеутверждающе. – Дай мне еще пять минут, и я скажу, есть проблема или нет.

– Проблема? – это мне совершенно не понравилось.

Я пристально смотрела на Дэмиена, меня охватывало предчувствие неминуемой беды.

– Что ты ищешь? – обеспокоенно спросила я.

– Знак. Они всегда оставляют знаки, чтобы можно было понять, в правильном ли ты месте. А я знака не нахожу.

Мое дурное предчувствие превратилось в мощный приступ паники, которая пронзила меня с головы до ног и обратно.

– Мы не на том острове?

Дэмиен остановился. Он задумчиво осмотрелся по сторонам, словно обдумывая мой вариант происходящего.

– Возможно.

– Что?! – я чуть не свалилась с камня, на котором сидела. – Не на том острове?

– Вероятно.

– Насколько вероятно? – у меня дрожал голос.

– Я бы сказал, что очень, поскольку знака я нигде не вижу.

– Я помогу. – я соскочила с камня и тоже принялась яростно исследовать пляж. Я смотрела на, под и сквозь все, что могла найти. Но ничего не попадалось. До меня начали доходить все вытекающие из нашего положения последствия вкупе с истинным масштабом катастрофы. Поначалу очень медленно…

Так, мы не на том острове.

Не на том острове.

Но потом, точно как маленький камешек на лету увлекает за собой другие, начиная камнепад просто ужасающего масштаба…

Мы не на том острове.

Потерялись!

Посреди моря.

Где-то в Таиланде.

И нас никто не ищет!

И никто никогда не найдет!

Мы тут умрем!

– О боже! – я была на грани панической атаки. – Не на том острове! – я взвизгнула так, что на другом краю земли, возможно, стекло лопнуло.

Дэмиен улыбался, и мне захотелось ударить его по роже. Как можно лыбиться в такой ситуации?

– Так… – я сделала глубокий вдох, приказывая мозгу снова начать рассуждать логически. – Позвони кому-нибудь, чтобы за нами приехали.

– Сеть не ловит. Остров далеко от цивилизации, или забыла? – он с улыбкой помахал бесполезным телефоном.

– Дэмиен! Ситуация серьезная. И что нам делать? – я попыталась вспомнить всякие шоу про выживание, когда участников выбрасывают неизвестно где и им надо продержаться неделю. Но на ум приходила только серия про чувака, которому пришлось пить собственную мочу и есть сырое мясо бизона. – Спички у тебя есть?

– Нет.

– Черт! А могли бы дымовой сигнал подать. – я несколько раз прошлась туда-обратно. – Так… вот что надо сделать. Надо выложить из камней огромное слово SOS на пляже и…

– Лили, успокойся. Это не понадобится.

– Успокоиться? – пофигизм Дэмиена уже всерьез начинал меня бесить. – Ты понимаешь, что если нас никто не найдет, мы застрянем тут до конца жизни? Придется самим добывать себе пищу и вообще жить как эти дикие дети, выращенные волками. Тебе придется ловить рыбу заостренными палками и делать сети из лозы, как в «Последнем герое». Камнями высекать огонь. Я сомневаюсь, что ты это умеешь.

– Ни разу не пробовал, – сказал Дэмиен, все еще очень весело.

– Ты только не жди, что я буду плести одежду из паутины и мха. А жить где? Сможешь построить бамбуковый домик, который выдержит тропический шторм, а? А еще у тебя отрастет густая грязная борода, и мы наверняка вскоре ополчимся друг на друга, как в этом, «Повелителе мух». Блин, как я не хочу пить собственную ссанину!

Дэмиен заржал.

– По-моему, ты слишком много телик смотришь. К тому же ты слышала, что нам сказали – тут регулярно проплывают катера. Поймаем кого-нибудь и продолжим путь.

– Поймаем кого-нибудь?

– Ну конечно.

– А еда? Мы можем с голоду помереть раньше.

Дэмиен похлопал по рюкзаку.

– У меня есть чем перекусить.

– А вода? Или будем сохнуть на солнце, пока нас не спасут?

– Есть бутылка.

Он не переставал улыбаться.

– Дэмиен, прекрати лыбиться. Это не смешно. Вообще!

– Ладно. – Дэмиен скорчил серьезную гримасу.

Я плюхнулась на песок и обхватила голову руками. Я просто поверить не могла: из всего ужаса, дерьма и безумия, которые могут случиться с человеком, это находится в списке где-то под «медленным пожиранием заживо». Дэмиен сел рядом и обнял меня за плечи.

– Без паники, я уверен, что в течение часа-другого будет катер, – говорил он мягко, но поселившийся в моей душе ужас не унимался. – Лили, все будет хорошо!

Он прижал меня к себе. От такой близости мой ужас начал рассеиваться, особенно когда Дэмиен начал растирать мне спину в попытках успокоить.

– К тому же, кто знает, вдруг по ту сторону джунглей деревня. Сходим, посмотрим? – Дэмиен пытался придать голосу бодрости.

– Я с места не сдвинусь!

Я ответила, вознамерившись сидеть и смотреть на море в ожидании корабля, катера, каноэ иди жалкой резиновой шлюпки. Мне подойдет любое плавучее средство. Я в своем нынешнем состоянии согласилась бы даже на бревно, а весла была готова сама сделать из половинок кокоса. Лишь бы убраться с этой скалы целыми и невредимыми!

– Пойду посмотрю. – Дэмиен снова встал, словно ему действительно было все равно. Наоборот, мне даже казалось, что ему ситуация приносит удовольствие. Наверное, радовался, что нашел себе приключений.

– Погоди, не вздумай меня тут оставлять!

– Все будет нормально. – сказав это, он скрылся в джунглях так целеустремленно, словно его там ждали. Не будь мне так дико страшно, я бы даже сочла его поведение немного привлекательным.

– Тут могут быть огромные ядовитые змеи, – крикнула я вслед, но Дэмиен лишь рассмеялся. Не на такую реакцию я рассчитывала. – А я противоядие забыла.

Я сидела на пляже, не решаясь отвести взгляд от моря. Я даже на сумку не посмотрела, когда искала в ней парео, чтобы накинуть на голову. Солнце палило беспощадно, жара стояла едва переносимая. Вскоре я начала волноваться. Дэмиен не возвращался, меня снова охватывала хорошо знакомая паника.

Я посмотрела в сторону джунглей; казалось, если туда сунешься, выйдешь без конечности и со смертельным укусом какого-нибудь насекомого между глаз. Лес тянулся во все стороны, я не понимала, где он кончается. Помимо страха за себя я начала тревожиться еще и за Дэмиена. Я очень надеялась, что с ним ничего не случилось. А потом мне пришло в голову немедленно отправиться его искать.

Я бросила вещи на берегу, прокляв себя за то, что скупила все красивое и блестящее. Как сорока. А теперь таскаю все это за собой. Я дошла по следам Дэмиена до края лиственных зарослей, за которыми начиналась полутьма. Вдохнув поглубже, я сделала шаг дальше. Я не следопыт, но идти за Дэмиеном оказалось несложно. Смятые растения и сломанные ветки выдавали его безотказно.

Всего через несколько минут я увидела впереди поляну и услышала, как кто-то плещется в воде. Я отодвинула гигантский пальмовый лист и посмотрела. Дэмиен плавал в небольшом озере. Казалось, что ему весело. Как он может беззаботно резвиться в такое время?!

Подняв тучу брызг, он резко встал из воды и… О боже! Он голый! Я немедленно закрыла глаза руками, как раз когда Дэмиен начал поворачиваться в мою сторону. Слава богу, прямо вовремя. Слава богу, я не успела увидеть его…

Гигантский пенис!

Я отпрыгнула в абсолютном шоке и ужасе от вида камня, торчащего из густых кустов и уставившегося прямо на меня. Этот камень вполне мог бы сыграть главную роль в рекламе «Виагры». Ее можно было бы поместить на гигантский билборд или баннер, которые вешают на высотных зданиях.

– Лили, это ты? – крикнул Дэмиен.

Теперь я закрыла ладонями рот: как плохо, что он меня услышал. Мне бы тихонько сбежать обратно на пляж, сделав вид, что я и близко не подходила сюда и не видела его голяком. Я не хотела начинать неловкий разговор про то, видела ли я его мужское достоинство или нет. Не видела! Я подчеркну, что не видела его…

Но я глазела на огромный фаллообразный камень и все равно думала об этом.

– Да, это я!

– Подожди секунду, – ответил Дэмиен. Слышно было, как он возится с одеждой.

– Не проблема… я… я на камень наткнулась, еще не… э-э-э… – пару секунд я не двигалась, надеясь создать ощущение, что еще не дошла до озера. Даже немного потопала, как будто «приближаюсь».

– А вот и я. – я вышла на поляну, старательно не глядя ему ниже пояса. – Вижу, ты воду нашел.

– Ты, надеюсь, не против, что я поплавал?

О боже, он что, свою письку в нашей питьевой воде полоскал?.. Я даже не знала, что сказать. Дэмиен начал надевать рубашку, надеюсь, я не слишком пялилась, поскольку все мои мысли были сосредоточены на том, как он купался тут голышом. К тому же я прекрасно понимала, что камень-фаллос жирным намеком маячил у меня за спиной. Я отвела взгляд от Дэмиена и немедленно об этом пожалела.

Вселенная снова решила жестоко надо мной пошутить. Причем шуточка эта была такая нездоровая, что я даже заподозрила, что меня глючит.

Немного поморгав и пощурившись, я поняла, что это и не шутка, и не плод моего воображения. В подлеске возле поляны из каждой щели, из земли, из-под листьев торчали… камни.

Всех их объединяло одно.

Сходство с фаллосами.

Дэмиен лишь усугубил положение вещей, небрежно опершись на такой же торчащий вверх камень. У меня отвисла челюсть, и, переводя взгляд с Дэмиена на камень и обратно на Дэмиена, я могла думать лишь о… ну, блин, ясно, о чем я там думала! Мне было так неловко, что хотелось сквозь землю провалиться…

…пенис, пенис, пенис, пенис, пенис, пенис!

– Ага! Они как великанские члены! – внезапно с присущей ему небрежностью констатировал Дэмиен. – Я про такое слышал, но вижу впервые. Хотя в Таиланде они весьма популярны. – он сверкнул улыбкой, но я отвечать на нее не собиралась, да и не хотела признавать, что нахожусь в окружении гвардии пенисов. Как это на латыни правильно? Penis?

– Да? – сказала я, пожав плечами. – А я и не заметила.

Я старалась вести себя как ни в чем не бывало, хотя на самом деле меня просто расколбасило.

Дэмиен заржал.

– Лили, врать ты не особо умеешь. У тебя на лице все написано. Ты смотришь на эти мегачлены как я не знаю кто.

– Не смотрю! Не смотрю. Ясно? Не смотрю!!!

– Ага… не сомневаюсь, что все девушки так говорят, – добавил он с ехидной улыбкой, которая вообще ни на миг не отвлекла меня от мысли, что я окружена громадными членами! Я, наверное, покраснела или еще что-нибудь типа того, поскольку Дэмиен снова расхохотался.

– Лили, какая же ты жеманная! – сказал он с игривой усмешкой.

– Нет!

Хотя да. Я на самом деле была крайне жеманна в вопросах всяких стрип-клубов и фаллообразных камней. Если быть честной, то детская травма наложила отпечаток на мое восприятие секса и всей этой темы. Друзья постоянно твердили, что мне надо расслабиться, особенно Тучка. Она даже советовала посетить специалиста, который разблокирует мне корневую чакру – хотя я толком не знаю, что это такое.

– Лили, это просто камни. Трение о другие камни и ветер за тысячи лет сделали их такими, – спокойно объяснил он, словно почувствовав мой ужас.

Я громко сглотнула. Отлично! Я теперь думаю не только о целой гуще фаллосов, но и о том, как они трутся друг о друга по-всякому.

– А на острове Самуи лежит известный камень, похожий на влагалище. Они тут тоже распространены.

– Прекрати! – я подняла руки вверх. – Можно не обсуждать… сам знаешь что! Хватает того, что эта хрень тут повсюду. Не надо геологии… деревню ты нашел? – я попыталась сменить тему.

– Деревню?

– Ты пошел искать деревню, – напомнила я. – Нашел?

– А. Нет, не нашел.

– И что теперь? – вздохнув, я всплеснула руками, ударившись о камень. И поспешно от него отодвинулась.

– Чего ты их так боишься? – поинтересовался Дэмиен, с любопытством глядя на меня.

Я смотрела ему в глаза, думая, объяснять или нет. Его лицо смягчилось, и он улыбнулся мне ободряюще.

– Отвечать не обязательно.

– Знаю, – но мне вдруг захотелось с ним поделиться. С Дэмиеном я чувствовала себя в безопасности и была готова открыться.

– Когда мне было 10 лет, мы с мамой и ее другом поехали в кемпинг. Мы вместе жили в шатре, и…

Я поморщилась от всплывшей в памяти картинки, а Дэмиен подскочил, словно от шока, и пошел ко мне.

– Нет, не в этом смысле, – поспешно сказала я. – Мать с ним… ну… скажем так, меня не радовало, что они ни мне, ни всему лагерю спать не дают по ночам своими мерзостными звуками. Что хуже всего, он все это непрестанно комментировал. Прямо в деталях описывал все, что делает, что собирается и что хочет сделать, и, поверь мне, это было не лучше, чем «Пятьдесят оттенков». Длилось это часами, и так каждый день до конца отпуска. Это было отвратительно. Так что да, мое отношение к сексу не совсем здоровое.

– Лили, это просто ужас, мне очень жаль!

Я видела, что Дэмиен искренне расстроен. А Майкл отреагировал совсем иначе. Он посмеялся и рассказал обо всем друзьям, и вскоре мое тягостное впечатление детства превратилось в шутку. Должна добавить, что Майкл еще и не считал это достаточным оправданием отсутствию у нас частого секса.

Дэмиен надел рубашку и взял вещи.

– Идем, надо выбираться отсюда. – как только он это сказал, мы услышали рев мотора. Я буквально летела сквозь густую листву в сторону пляжа. Дэмиен бежал за мной прямо по пятам, мы выкатились на мягкий песок и понеслись к берегу, крича и рьяно размахивая руками. Но опоздали. Когда мы добрались до берега, катер уплыл.

– Черррррт! – я старалась устоять под шквалом нахлынувшего разочарования и злости. – Черррррт! – прорычала я и плюхнулась на песок, словно актриса из мыльной оперы. Или прямо как мать. Я даже превентивно ответила Дэмиену. – Это, кстати, совершенно не смешно!

Но и он на этот раз не улыбался. Может, наконец понял, что нас судьба всерьез забросила. У меня екнуло сердце. Кажется, мне было легче, когда Дэмиен воспринимал происходящее с нами как шутку. Он плюхнулся рядом со мной на песок.

– Ладно, этот пропустили. Но теперь хоть убедились, что они тут проплывают. Следующий остановим. Обещаю.

– Обещаешь?

– Обещаю, что мы выберемся с этого острова.

Я нерешительно кивнула. Мне бы такую уверенность…

– Не забудь, что я сказал. Я не дам ничему плохому с тобой случиться.

Мы обменялись улыбками, и мне стало немного лучше. Несмотря на мое мерзостное настроение, песок был теплым и приятным на ощупь. Я провела по нему пальцами. Он был такой мелкий и мягкий, что напомнил мне сахарную вату, которая тает от одного лишь прикосновения.

– Но тут красиво, – сказала я, посмотрев на море. На волнах покачивался предмет знакомых очертаний. – Уплыли мои новые туфельки. – я показала на них. – И сумка. – я даже не поморщилась, более того, я даже немного обрадовалась, что больше не придется все это за собой таскать – кому нужны каблуки, когда застрял на песчаном острове?

Но тут волны начали подбираться опасно близко и к сумке с одеждой. А вот это пригодится! Дэмиен успел подскочить раньше меня. Он зашел в воду, вытащил вещи и принялся запихивать их обратно в сумку.

– Кроме этой, я никакой рыбы ловить не буду. – выйдя из воды, он направился к пальме, которая росла почти параллельно песку, и принялся аккуратно развешивать мою одежду. – Теперь у нас прямо как дома. – Дэмиен посмотрел на меня, широко улыбаясь, а потом снова взялся за дело.

Он был прав. Сцена получилась совершенно домашняя, и я вдруг представила Дэмиена дома. Как он возвращается с работы после длинного трудового дня в лаборатории, или как это называется. Я приготовлю еду, он нальет бокал вина, мы со смехом обсудим, как прошел день и…

Что это такое? Что за мысли?

Я попробовала их остановить, но тщетно. Эти мысли овладели мной с такой силой, что я прямо подскочила.

Я… нет!

Поздно… все уже случилось.

Он мне нравился.

Очень. Может, даже больше, чем очень.

Глава шестнадцатая

Солнце начало опускаться на ту сторону нашего одинокого скалистого острова. За последние пару часов никаких катеров мимо нас не проплывало, но Дэмиен заверял, что их будет целая куча утром, так что я начала потихоньку успокаиваться. Потихоньку. Вариантов-то не было.

Воздух еще не остыл, хотя солнце уже откланялось. Мы с Дэмиеном съели две большие пачки чипсов и кусок шоколада, и он собрался пойти пополнить запасы питьевой воды. Ни с кем из нас ничего не случилось. Никому внезапные туземные каннибалы конечности не отгрызли, смертельно опасные насекомые не покусали. В целом мы переносили свою ссылку довольно хорошо.

Весь вечер я поглядывала тайком на Дэмиена, пытаясь разобраться, действительно ли он мне нравится или это связано с тем, что мы могли погибнуть на необитаемом острове. Как он мог мне понравиться так быстро и так, черт возьми, сильно, всего через несколько дней после того, как меня бросили у алтаря?

Я сейчас должна была быть Лили Эдвардс. Женой. Но сейчас свадьба казалась такой далекой, так же как и Майкл. И совершенно нереальной и бредовой, как кошмар, который никак не удается забыть.

Блин, как это все произошло?

– О чем задумалась?

Дэмиен стоял рядом с полной бутылкой воды. Я даже не заметила, как он подошел, уйдя в свои мысли, нагнавшие на меня уныние.

– О свадьбе. Точнее, об ее отсутствии, – едва слышно выдавила я.

– Если можно спросить, в чем, по-твоему, дело? – Дэмиен сел рядом со мной.

– Думаю… может, наши отношения были не так уж хороши, как я воображала. Может, он не был готов… – а потом всплыла мысль, которую было больно признавать даже самой себе. Мысль эта зародилась где-то на задворках сознания уже несколько дней назад. – Мне кажется, он и не хотел жениться. Может, давление обстоятельств чувствовал.

И обручение, и регистрация брака, и свадебная церемония были моей инициативой. Остепениться, завести семью, собаку, по графику выбривать газон и обстригать розы. Разве не так надо жить? Может, мне этого хотелось настолько сильно, что я сквозь свои шоры ничего другого не видела.

Я начинала вспоминать… Вообще-то признаки были, просто я вовремя их не заметила. Чем ближе дело подходило к свадьбе, тем более далеким становился Майкл, тем дольше задерживался на работе. Он постоянно забывал все дела, связанные со свадьбой, а когда я радостно показывала ему картинку из журнала или спрашивала его мнение по какому-нибудь вопросу, он говорил лишь: «Делай все как захочешь, милая!»

– Даже если было давление, не стоило предложение делать.

– Да.

– И не надо было ждать до последнего дня с такими новостями. Это трусость. – Дэмиен искренне злился. – Козел!

Я улыбнулась. Было что-то милое в том, что Дэмиен так распереживался.

– Хочешь, я ему отомщу? – предложил он.

– Что бы ты сделал? – я повернулась к нему с радостной улыбкой.

– Ты предпочла бы временное увечье или постоянное?

Я расхохоталась. Умел Дэмиен меня подбодрить в любой ситуации.

– Знаешь… сейчас мне на него вообще наплевать. Пофиг, где он и что делает… Мне, блин, абсолютно фиолетово!

Я запрокинула голову и посмотрела в небо. Сделала огромный глубокий вдох. Теплый соленый воздух заполнил легкие, и меня охватило ощущение полной свободы. Почти эйфория.

– А замуж ты при этом все еще хочешь? – спросил Дэмиен.

Хороший вопрос. Хотела ли я все еще замуж за Майкла? За прошедшие дни я поняла, что не так уж влюблена в него, как воображала. Я была влюблена в идею любви. В идею о большой и романтичной свадьбе во всем белом. Влюблена в какое-то странное представление об идеальном муже и семье. Хотела ли я до сих пор семейную жизнь со всеми причиндалами? Да, и я надеялась, что когда-нибудь ее обрету.

– Да. Но не за Майкла, – тихо сказала я. – А ты?

– Не знаю. Я, похоже, раньше об этом не задумывался. – после долгой паузы Дэмиен добавил: – Наверное, когда-нибудь, – хотя особой уверенности в его голосе не слышалось.

Меня вдруг охватило желание спросить про тех девушек.

– А у тебя… ну… есть… отношения… с женщинами? – изрыгнув этот кошмар, я чуть не дала себе по башке.

Дэмиен повернулся ко мне с улыбкой.

– Ты моими отношениями интересуешься?

– Только если захочешь рассказать. Я не настаиваю! – поспешно оправдалась я.

– У меня были какие-то отношения за прошедшие годы, но до серьезного они не дошли.

У меня вдруг родился образ Дэмиена-шлюхи, который высасывает из женщин все соки и выплевывает, как жвачку, когда в ней не останется вкуса. Мне показалось, что лучше оставить эту тему.

– В том смысле, – продолжил он, – что я, наверное, никого ни разу близко не подпустил, да и сам не приблизился.

– Почему?

– Из-за страха, наверное. Люди, которых я люблю, как правило… уходят. – его голос наполнился тоской, и я поняла, что Дэмиен говорит про сестру.

– Понимаю. Прошлое влияет на отношения. У меня, наверное, тоже так, только наоборот. В детстве я жила в полном бардаке, так что мне хотелось иметь идеальную семью и идеальное будущее… но идеалы недостижимы, да?

– Лили, я уже сказал, что мы с тобой оба израненные душонки…

В его голосе звучало и сострадание, и нежность, и секс… И у меня мурашки по спине побежали. Блин! С каждым моментом я чувствовала себя ближе к Дэмиену, и меня влекло к нему еще больше.

Несмотря на всю внешнюю разницу и абсолютно противоположный образ жизни, я никогда и ни с кем не чувствовала столько общего. И до него я ни разу не ощущала себя настолько хорошо понятой.

Солнце окончательно скрылось, наступила тьма. Пришла пора решать, как мы ляжем спать. Мы договорились, что не будем пытаться ничего строить из пальмовых стеблей и листьев (оба признали, что у нас ни хрена не получится). Но ночь была теплой, а ветер – еще теплее. При великолепии этого ночного неба Сикстинскую капеллу можно было сравнить лишь с граффити, нарисованным баллончиком на стене. В итоге лежать на спине на пляже под невероятной красоты небом было просто восхитительно. Наконец пригодилась купленная мной одежда, мы устроили импровизированную кровать на песке из парео и улеглись не слишком близко и не слишком далеко друг от друга.

– Довольно клево, – сказала я.

– Довольно клево? – Дэмиен приподнялся, упершись в песок локтем, и с сарказмом посмотрел на меня. – Довольно? Лили, да ни ты, ни я до конца дней своих этого не забудем. – его улыбка могла бы остановить дорожное движение, а может, даже вращение планет. – Мне еще никогда так прикольно ни с кем не было.

– И мне, – сказала я, едва дыша.

– Лили, я очень рад, что судьба свела нас вместе!

– Ты веришь в судьбу?

– Теперь поверил!

Дэмиен снова плюхнулся на песок, на этот раз точно ближе ко мне. Я чувствовала тепло его тела, а когда сама попыталась устроиться получше, рука дотронулась до его руки. Я не стала ее убирать. Мы легонько соприкасались друг с другом.

– Мне кажется, это лучшая постель в мире, – прошептал Дэмиен.

– Лучшая. – я согласилась.

Он показал на звездное небо.

– Смотри. Это рукав нашей галактики, Млечного Пути. Я так четко его еще не видел.

– Невероятно.

– Еще невероятнее то, что в центре каждой галактики находится огромная черная дыра. Это самая разрушительная штука во всей Вселенной, но она в то же время удерживает все на месте, обеспечивая подлинную гармонию.

– Это хорошо, – сказала я. Образ получился красивый, и я смотрела на звезды, пока глаза не налились тяжестью. – Дэмиен, хоть тут и красиво, я все равно буду не против, если нас завтра спасут.

– Спасут. Честно. Спокойной ночи, Лили!

– Спокойной ночи, Дэмиен!

Я проснулась от рева мотора и звука голосов. Я резко подскочила, к моей полнейшей радости, Дэмиен сдержал свое обещание. Стоя в воде по пояс, он затормозил рыбацкий катер. Теперь они с рыбаком что-то обсуждали, крутили карту, спорили. Таец окинул нас любопытным взглядом, а потом показал куда-то пальцем.

Мы с Дэмиеном посмотрели в ту сторону. Неподалеку виднелся остров, причем до него несложно было добраться вплавь.

– Вон тот?

Просто невероятно!

Рыбак усиленно закивал, абсолютно уверенный в своей правоте. Я со смехом посмотрела на Дэмиена.

– Мы бы и сами доплыли!

Остров смотрел на нас все это время, а мы и не знали. Дэмиен тоже заржал, дело дошло просто до истерики. Я схватилась за живот, который снова заболел от смеха. Рыбак шарахнулся от нас, словно мы чокнутые и опасные.

И хотя мы могли добраться до острова вплавь, мы решили этого не делать и запрыгнули в лодку. Буквально через минуту мы были уже на месте.

Прежде всего наше внимание привлекли два гигантских камня-столба, стоящие друг от друга на расстоянии чуть больше метра и образующие узкий коридор. Мы заплыли в эти ворота, достаточно было высунуть руку, чтобы коснуться скалы.

С другой стороны оказалось громадное кристально прозрачное озеро, окруженное большим островом. Длинные белые пляжи тянулись вдоль всего берега, а кое-где вздымались величественные каменные отвесы. На одном из пляжей катер остановился, мы с Дэмиеном сошли. Я знаками попросила рыбака подождать, пока Дэмиен не осмотрится и не найдет знак, подтверждающий, что это правильный остров. Но буквально за несколько секунд мы оба его обнаружили – на одной из скал была нарисована ярко-розовая стрела. Рыбак уплыл.

– Красота! – сказал Дэмиен, осматриваясь.

– А вечеринка где?

– Спокойствие, спешить нам некуда. К тому же, я уверен, что добраться туда – само по себе приключение.

– В каком смысле?

– Это часть развлекательной программы. Всегда выбирают очень удаленные уголки, чтобы шпана всякая не собиралась.

Я посмотрела по сторонам; отсюда был всего один путь – наверх. И меня это нисколько не прельщало.

– Ты что, думаешь, это там? Наверху? – нервно спросила я.

– Других вариантов не вижу, а ты?

Дэмиен опять абсолютно успокоился, несмотря на то, что пытаться залезть на скалу – явное безумие и потенциальная угроза здоровью. Ну, в том смысле, что можно свалиться с нее и убиться до смерти.

– Не переживай. – он обнял меня за плечи. – Я рядом. Все будет хорошо. Но… – Дэмиен скинул рюкзак, – я никуда не пойду, не искупавшись.

Он принялся раздеваться. Сначала снял рубашку, затем штаны. И хотя я видела его полуголым уже в третий раз за последнее время, от этого у меня все еще кружилась голова, как у школьницы. Я старалась на него не пялиться, но я никогда не обрету иммунитет к Дэмиеновой наготе, не привыкну видеть его без рубашки. Я сразу же покраснела.

Оставшись в одних трусах, он уверено пошел в воду. Я невольно прикусила губу, радуясь, что он на меня не смотрит. Когда вода дошла ему до бедер, Дэмиен нырнул. Он скрылся под водой, и я, затаив дыхание, стала ждать его появления. Он наконец вынырнул, спиной ко мне, и я впервые заметила – не заметить это было нельзя – огромную татуировку. Она полностью закрывала верхнюю половину спины и обе лопатки. Рисунок был очень сложный, множество переплетающихся изогнутых линий образовывали абстракцию. Это сложно описать, но давайте скажем так: теперь спина – официально моя любимая часть тела Дэмиена. Когда он повернулся ко мне, я быстренько стерла с лица глупое выражение.

– Ну, а ты не полезешь?

– Я без купальника.

– Так надень. У тебя точно есть, я его из воды доставал.

Я осмотрелась: переодеваться негде, ни дерева, ни камня, только песок.

– Переодеться негде, – крикнула я.

– Тут переодевайся, я смотреть не буду.

– Нет! Ты спятил? Я не буду переодеваться на пляже! А если меня кто увидит? Если приплывет еще один катер?

– Я послежу. К тому же катер мы раньше услышим, чем увидим.

– Не знаю…

– Лили, ты многое теряешь, поверь мне. К тому же нам, наверное, идти еще долго. Так что давай, – Дэмиен посмотрел на меня очень серьезно, – я не буду подглядывать, клянусь.

Я снова посмотрела по сторонам. Никого вокруг не было, а Дэмиен повернулся ко мне спиной. Я надела свежекупленное бикини и поняла, что оно мне маловато минимум на размер. Решив, что Дэмиену ни в коем случае нельзя это увидеть, я натянула еще и футболку. Но он не обманул, вода оказалась потрясающая. Зайдя по пояс, я разрешила ему обернуться.

– Интересный наряд. Ты чего в футболке?

– Ну… просто…

Мы стояли и улыбались друг другу.

– Ты должна посмотреть на этот риф, там такие рыбки. Плывем. – Дэмиен скрылся в воде, я последовала за ним. Вода была абсолютно прозрачная. Песок – белоснежный и мелкий, как пудра. Со дна торчал единственный камень, поросший разноцветными кораллами, которыми питались сотни разноокрашенных рыбок. Мне захотелось посмотреть поближе, и тут…

Меня ослепило.

На футболках должны бы писать предупреждения, что если вы нырнете в ней под воду, то она поднимется пузырем и закроет вам лицо. Я вынырнула, чтобы убрать с лица мокрую липкую ткань, а Дэмиен оказался близко сзади. Футболка неприятно липла к телу где не надо, пришлось с силой тянуть ее на место.

Дэмиен с любопытством смотрел на меня.

– Ее можно просто снять. Я не из тех, кто будет глазеть и свистеть, даже если вид очень хорош.

У меня желудок поднялся к грудной клетке, а сердце ушло в пятки. Дэмиен снова скрылся под водой, а я продолжила возиться с мокрой неудобной футболкой, которая уже реально начинала меня бесить.

Блин, ну а почему бы и нет? Я сняла эту гадость и нырнула вслед за Дэмиеном.

Мы плавали, смеялись, брызгались друг на друга, как дети, я и вспомнить не могла, когда мне в последний раз было так весело. До меня дошло, что я с утра еще не думала о Майкле. Ну, до сих пор.

А потом Дэмиен резко прервал веселье.

– Ну, нам пора!

Я совершенно утратила счет времени, так что быстренько вышла из воды на песок, а потом вдруг до меня дошло…

Что я шагаю в бикини перед Дэмиеном и, наверное (нет, точно), вихляю задом.

Черт. Я вдруг очень застеснялась, вдохнула поглубже в надежде, что все как-то всосется. Я шла дальше как робот, стараясь делать как можно меньше лишних качающих телодвижений, чтобы подкожный жир как можно меньше болтался. Я очень осторожно ставила ноги, чтобы от соприкосновения ничего не заколыхалось, я напрягала мышцы, чтобы ноги казались тоньше, а задница крепче (мечты, мечты!). Я так яростно старалась противостоять природе, силе тяготения и прочим известным законам физики, что камень увидела слишком поздно. Я наткнулась на него, ударилась пальцем ноги и отскочила назад.

И тут – вы бы и не смогли придумать более избитую и в то же время идеальную сцену для голливудского ромкома – меня подхватили сильные руки. Я оказалась крепко прижата к голой груди Дэмиена и сразу поняла, что ни разу в жизни еще не испытывала такого возбуждения. Ощущение для меня непривычное.

Когда его руки меня обняли, а горячие ладони легли на мою холодную мокрую поясницу и наши тела крепко прижались друг к другу, соприкасаясь каждым сантиметром кожи, мне показалось, что у меня вся кровь развернула свой ход и хлынула в промежность. Я хотела Дэмиена буквально до боли. Я старалась не смотреть на него, но, когда заставила себя поднять лицо, наши глаза встретились. И в воздухе между нами засверкало электричество. Его губы опускались к моим губам, и, хотя он к ним не прикасался, они просто зудели от…

Мы оба противились своему влечению несколько дней, и сил больше не оставалось. Искушение было слишком велико, слишком всеохватывающе, и я собиралась сдаться. И, судя по лицу Дэмиена, он тоже был готов перестать сопротивляться и капитулировать. Я хотела лишь целовать Дэмиена. И ни разу в жизни не испытывала столь жгучего желания.

– Лили! – прошептал он.

– Да, Дэмиен…

Он все еще смотрел на мои губы, потом поднес руку к моему лицу. Когда он легонько провел пальцем по моей щеке, я вздрогнула; мурашки помчались, перегоняя друг друга, по всему телу.

Потом Дэмиен придвинулся еще ближе, между ними оставалось всего несколько сантиметров. Я ощущала его дыхание. Оно было жарким и сладким, его хотелось пить.

– Лили, можно тебя поцеловать?

– Да, – прошептала я в ответ. – Целуй!

Глава семнадцатая

Да-а-а-а-а-а!

Ура-а-а-а-а-а!

А-а-а-а-а-а-а-а!

Дава-а-а-а-ай!

Гремело вокруг нас. Крики отражались от скал, как осатаневшие шарики для пинг-понга, пока не начало казаться, что кричат отовсюду: и сверху, и сзади, и перед нами, и между нами.

Что за хрень?

Дэмиен посмотрел на берег; крики становились громче, рев мотора нарастал. Наконец показалась лодка, она стремительно приближалась к нам, и от нее во все стороны шла белая пена. Там оказалось четыре человека, судя по ликующим крикам, настроенных на вечеринку. И тут… погодите-ка… Дэмиен вдруг бросился бежать.

Почему? Зачем он что-то кричит и машет им руками? Когда я пригляделась, у меня не просто сердце в пятки ушло, оно из тела вывалилось, прыгнуло в озеро и ушло на дно, к рыбам. В нашу сторону неслась – нет, скакала грациозно, как молоденькая газель, та самая хипстерша с темными волосами. Я нажала в воображении на паузу, и она зависла в воздухе. Я пригляделась повнимательнее. Девушка улыбалась. Она распростерла объятия. Она была ужасно жизнерадостна и на три размера меньше меня. Я снова нажала копку «воспроизведение», и девушка с пируэтом влетела в объятия Дэмиена, в которых только что была я. Это принадлежит мне! Не ей.

Они обнялись. Мне было адски больно.

Он покружил ее в воздухе. У меня разбилось сердце.

Споткнувшись, они упали на песок. Меня затошнило.

Я вдруг вознадеялась, что вечером все же будет человеческое жертвоприношение.

Я смотрела на них так упорно, что даже не заметила, что с ней приехала и блондинка с голубым омбре. Она тоже прыгала и нырнула с ними в песок. Я поежилась от боли.

Я посмотрела на катер – с него сошел парень и направился в мою сторону.

Когда матери присылают пьесу, она первым делом читает описания, представляющие собой короткое резюме, с точностью отражающее образ и характер персонажа. И будь этот парень из пьесы, про него написали бы так:

Имя: Чед «Мужик» Мэттьюс

Возраст: 29

Рост: 190 см

Вес: 90 кг сплошной рельефной мускулатуры

Волосы: светлые и сверкающие

Глаза: ясно-голубые и мечтательные

Личностные характеристики: качок. Богатый, беспроблемный, обожает тренировки. В свободное время готовит, помогает сироткам, спасает бродячих котят, кормит бездомных. К тому же природа щедро его одарила, и он очень умелый любовник.

Еще три дня назад при виде такого парня я бы растаяла. Просто в лужицу, и смотрела бы на него по-щенячьи преданными глазами; но теперь он меня бы не заинтересовал, даже если бы разделся догола и начал танцевать, размахивая членом у меня перед лицом. Даже если бы член оказался просто гигантским.

Во всем этом мире мне был нужен только один человек, а он кувыркался по пляжу с хипстер-Барби.

– Привет, я Джерри! – качок вдруг оказался прямо передо мной.

– А? А… да… а я Лили. – я вообще интереса к нему не проявила, но мне не было стыдно.

Когда Дэмиен и эти разнузданные шлюшки наконец закончили свой петтинг, Дэмиен потащил их ко мне, и у меня закралось подозрение, что я не очень хорошо справлюсь с этим знакомством.

– Привет! – брюнетка бежала ко мне с улыбкой. – Ты, должно быть, Лили!

Это меня ошеломило, особенно когда она меня обняла. Чего эта незнакомая женщина кинулась меня обнимать?

– Э… мы разве знакомы?

– Дэмиен о тебе постоянно рассказывает. Каждые пять минут что-то пишет.

– Да? – я немого оживилась, посмотрела на Дэмиена; он покраснел и принялся водить пальцами ног по песку.

– Ага. У него как пластинку заело. К тому же ты уже довольно популярна.

– Популярна?

Дэмиен ткнул ее локтем под ребра и шикнул.

– Что такое? – подозрительно спросила я.

– Ты фотки не видела? – спросила Странная Шлюшка с искренним удивлением.

– Джесс! – шикнул Дэмиен.

– Какие фотки? – настойчиво спросила я.

– Прости, я не знала, что ты не видела… – сказала эта Джесс.

Я уже забеспокоилась. Что-то однозначно происходило без моего ведома, и мне это не нравилось.

– Дэмиен, что творится?

– Покажи ей, – сказал он Джесс, и та немедленно достала телефон. Нажав пару кнопок, она протянула его мне.

Я ахнула.

– Ты сфоткал меня в самолете в пижаме, с такими волосами и ей отправил?

Дэмиен начал объясняться.

– Нет! Я бы ни за что так не сделал! Это кто-то выложил, и она разлетелась.

У меня глаза на лоб полезли.

– Что значит разлетелась?

Дэмиен и Джесс снова переглянулись, и в их напряженных взглядах не просто читался подтекст, там была целая книженция на тысячу страниц, а то и больше.

– Ребята… – я понимала, что дело плохо.

– Помнишь фотку с ногами Анджелины Джоли, которые принялись лепить всюду, например, на статую Венеры Милосской? Или женщину, уснувшую в торговом центре, которую в фотошопе посадили на стриптизерский пилон?

– Да, – робко сказала я.

– Вот такого уровня, – сказал Дэмиен как можно деликатнее.

– Не понимаю. Мою ногу приклеили к пилону?

– Да не ногу. – Джесс с Дэмиеном снова переглянулись.

– Я ничего не понимаю! – я возмущенно выхватила у нее телефон и начала смотреть фотки.

Вот я в своей пижаме с кексами, с космами, потеками туши и пятнами помады на лице стою рядом со Шреком… а вот лечу на гигантском кексе… вот я – Мона Лиза, вот я лезу по стене небоскреба и сшибаю самолеты… И кто-то не поленился вклеить мне чаек в волосы.

У меня отвисла челюсть.

Я стала мемом. Я была всюду. Я разлетелась, как вирус, как злой хомяк и Пак Чэ Сан. Знаю, что мне бы следовало офигеть, но мои мысли были еще всецело поглощены Дэмиеновой подружкой. Точнее, подружками.

– И хештег собственный придумали, – осторожно добавила Джесс.

– Да?

– Хештег кекссекс.

– Ясно. – я осталась поразительно невозмутимой для человека, внезапно ставшего известным. – И давно ты это знаешь? – я повернулась к Дэмиену.

– Со вчерашнего утра, мне в хостеле показали. Прости, стоило сказать, но…

Я пожала плечами.

– Да ничего. Что тут сделаешь? Я попала в тренд, миллионы смотрят на мое худшее фото… что тут такого!

– Да, блин, настрой что надо! – маленькая «мисс такая-то» улыбнулась и снова крепко меня обняла.

Да что это за телка и чего она меня обнимает?

– Лили, это Джесс, моя лучшая подруга, – наконец объявил Дэмиен.

– Очень рада с тобой познакомиться! – она не переставала улыбаться. – А это моя девушка Шерон. – она прижала блондинку к себе.

До меня не сразу дошло: Шерон – девушка Джесс, они – пара, это значит, что они – лесбиянки. Я еще никогда в жизни никаким встречам так не радовалась. Раскинув руки, я крепко стиснула ее, а потом с таким же энтузиазмом переключилась на Шерон, после чего объявила, что я «рада, крайне рада, просто бесконечно счастлива» с ними познакомиться.

Дэмиен обрадовался и заулыбался.

– Так, – снова встряла Джесс, – а это Джерри, брат Шерон, и его друг Крис.

Мы наконец покончили со знакомством, а свой поцелуй я так и не получила. Они болтали, смеялись, делились новостями, еще пообнимались, Дэмиен помог лесбиянкам – ура! – принести из катера вещи.

Я пристально наблюдала за ним, как львица наблюдает за жертвой, прежде чем сделать прыжок и откусить ей голову, но краем глаза заметила, как Джерри потихоньку приближается ко мне. А потом он попытался завести со мной разговор. Бросая то и дело полные обожания взгляды на Дэмиена, я что-то бурчала в ответ. Он оказался нормальный. Более того, вежливый, приятный и интересный. Ну, то есть я бы так подумала несколько дней назад, но не теперь.

– Ха-ха-ха, как это верно, Лили! – Джерри вдруг расхохотался и игриво шлепнул меня по руке. Ну? Я, наверное, смешное что-то сказанула, но что?

Его смех явно привлек внимание Дэмиена – он развернулся и весьма странно посмотрел на нас, затем немедленно выпрыгнул из лодки и быстро двинулся к нам. Уже через секунду он стоял рядом, обнимал меня за плечи, прижимая к себе, и сурово смотрел на Джерри. И тут очередной момент превратился в неловкий. Джерри сделал шаг назад.

– Ой, прости, чувак, я не знал, что вы вместе!

Я ответила на автомате, не подумав:

– Да нет, не вместе…

– Это пока, – перебил Дэмиен и прижал меня к себе еще крепче. Я ничего лучшего в жизни не слышала.

Джерри улыбнулся Дэмиену.

– Пардон!

Дэмиен протянул руку.

– Все нормально.

А потом он приложил губы к моему уху.

– Я просто ужасно хочу тебя поцеловать!

Я растаяла.

– Так поцелуй, – еще ни разу в жизни я не была такой дерзкой.

– Я не думал, что мы хотим на людях, а?

Голова моя закружилась. Тело превратилось в растекающееся жидкое желе, ноги подкашивались. Его губы касались моего уха.

– Лили, если я начну тебя целовать, я, скорее всего, не смогу на этом остановиться.

Дэмиен многозначительно посмотрел на меня. До этого я ни о чем, кроме поцелуев, не думала, но теперь… У меня вдруг появились незнакомые мне мысли… гадкие… о сексе. О страстном пылком сексе, в поту и без одежды, с акробатическими трюками, как у порнозвезд.

Я хотела заняться с ним сексом, любовью, трахаться, как только получится. (Боже, я даже поверить не могу, что мне в голову такие мысли лезут. Что со мной случилось?)

Я хотела.

Я жаждала.

Казалось, что так надо.

Но в то же время мое желание не было импульсивным безумием, последствием шока, желанием найти другого, хоть какого-нибудь мужчину, чтобы заткнуть образовавшуюся в организме и сердце дыру. Ну, в фигуральном смысле.

Мне хотелось делать это именно с ним. Я поднесла губы к его уху и прошептала:

– Я, пожалуй, тоже не смогу остановиться!

Дэмиен крепче сжал мою талию, все его тело напряглось, прижимаясь ко мне. Я еще никогда в жизни не ощущала себя такой сексуальной и настолько желанной.

Я была просто на седьмом небе от счастья; ничто не могло меня расстроить. Погрузившись в пылкие мечтания, я едва замечала, как взбираюсь по хлипкой веревочной лестнице на отвесную скалу, бреду по пояс в воде, а потом через густые, наверняка полные ядовитых пауков джунгли. Я видела только одного Дэмиена, замечала лишь полные чувства взгляды, которыми мы обменивались. Время от времени он подходил ко мне и обнимал за талию. Держал за руку, гладил по спине, а в какой-то момент подошел сзади и прошептал: «Боже, твоя сексуальность просто сводит меня с ума!»

Наконец Джесс объявила, что мы дошли до последнего препятствия. Мы стояли посередине прогалины в джунглях, перед нами простиралось небольшое сверкающее голубое озеро. Как и остальные подобные ему озера, его окружали отвесные скалы, но сейчас я никаких веревочных лестниц или ступенек не видела. Наклонившись, Джесс начала ощупывать землю, и, обнаружив веревку, потянула за нее. Открылся люк, и я рассмеялась.

Все посмотрели на меня.

– Это что, сериал «Остаться в живых»? Остров сейчас закрутится, время повернется вспять, а из леса пойдет черный дым?

Мне все казалось смешным: «таинственная вечеринка» – еще слабо сказано. Все засмеялись вместе со мной, согласившись, что некоторое сходство действительно есть, но, будем надеяться, обойдемся без последнего сезона, который просто нельзя было смотреть.

– Так, согласно карте, тут можно оставить все вещи и технику, а с собой взять лишь предметы первой необходимости.

– Оставить телефоны? Почему? – поинтересовалась я.

– Ну, – Джесс посмотрела на свой мобильник, – тут сказано: «Плывите через озеро к белому клифу напротив. На камне будет вырезана стрелка, вдохните поглубже – под ней будет тоннель. Воздуха наберите побольше – тоннель довольно длинный. Посередине есть воздушный карман, снова можно будет вдохнуть, а дальше плыть до конца. До скорой встречи».

– Э… – меня совершенно не радовала необходимость плыть под скалой. – А если воздуха не хватит и у меня начнется паника?

– Не волнуйся, дорогая, все будет хорошо. – Джесс обняла меня и чуть сжала в объятиях. – К тому же, – она заулыбалась, – большой и сильный Дэмиен спасет тебя, если что пойдет не так. – сказав это, она игриво вскинула бровь, и я покраснела, как дура. – Только подумай, если начнешь тонуть, он сделает тебе искусственное дыхание, может, даже с языком. – Джесс посмотрела на нас обоих, переводя взгляд с меня на Дэмиена. – Будете потом эту историйку детишкам рассказывать – «как из-за меня твоя мамочка чуть не утонула».

Дэмиен сделал выпад в сторону Джесс:

– Джесс, какая ты провокаторша!

– Да, за это ты меня и любишь! – она подмигнула и с шумом прыгнула в воду, подняв тучу брызг. Я старалась не смотреть на Дэмиена; я боялась, что он заметит, как я превратилась в лужицу бушующих гормонов. Так что я тоже прыгнула в воду и поплыла.

Стрелку мы отыскали легко, досчитали до трех, набрали полные легкие воздуха и нырнули. Тоннель был прямо под нами и оказался не таким длинным, как я навоображала. Как только на поверхности воды заиграло солнце, я поняла, что воздушный карман уже скоро. Мы вынырнули в отверстие, где едва уместились все вшестером. Все набрали воздуха и нырнули снова. Я собиралась сделать то же самое, но Дэмиен меня остановил.

– Наконец мы остались наедине, – сказал он хриплым голосом, полностью выдающим его чувства и мысли. И потянул меня к себе. Мы болтали в воде ногами, приближаясь друг к другу, а потом наши ноги столкнулись. Дэмиен подтянул меня еще ближе и попытался поцеловать, но вскоре мы сдались, потому что целоваться, держать голову над водой и болтать ногами становилось все сложнее. Мы вместе ушли под воду, ударяясь коленками и заплетаясь ногами, и снова попытались поцеловаться. Это было неудобно и бессмысленно, потому что рот заливало водой. Мы начали хохотать, пуская пузыри. Это был самый дурацкий неудачный поцелуй в истории человечества, мы вынырнули, смеясь и отплевываясь.

– Ладно, скажем, это была не лучшая моя идея, – признался Дэмиен в паузе между приступами хохота. – Не хотелось бы утопить тебя в порыве страсти. А то детям нечего будет рассказать.

Дети… многоточие. И хотя я понимала, что он просто острит, переигрывая недавнюю шутку, я не могла не заметить этого.

Дэмиен все еще смеялся, явно не зная, что у нас три голубоглазые и черноволосые дочери, и имена у всех на букву «Д».

– Так может, забудем о случившемся только что и попробуем еще разок позднее? – предложил он, отсмеявшись.

– Конечно, – согласилась я, а потом чуть сама в обморок не упала от своих следующих слов, – только обещай, что наш первый настоящий поцелуй будет самый лучший и в моей, и в твоей жизни…

Дэмиен подплыл ко мне и положил руку мне на живот. Я вздрогнула – в хорошем смысле. Потом рука скользнула вниз, он подцепил пальцем веревочку бикини и привлек меня к себе.

Взгляд его становился все напряженнее, Дэмиен приоткрыл губы.

– Обещаю.

Вынырнув наконец на другом конце тоннеля, мы оказались в потрясающем, удивительном и прекрасном мире. Еще одно небольшое прозрачное озеро также оказалось окружено отвесными скалами и длиннющим пляжем. За полосой пляжа росли громадные пальмы, на которых висели гамаки и цветные гирлянды. По всему пляжу кто-то расставил разноцветные шатры с огромными уютными подушками и пляжными мячами. На самом главном месте посреди пляжа тянулась длинная барная стойка; везде тусили люди, кто-то плавал на огромных надувных матрасах, кто-то спал в гамаках, кто-то играл в волейбол, а кто-то уже начал танцы на пляже под музыку диджея.

Я восхищенно смотрела по сторонам.

– Лили, добро пожаловать на «Пылающую луну»! – сказал Дэмиен, повернувшись ко мне. – Это будет лучшая ночь в твоей жизни, клянусь тебе!

Глава восемнадцатая

Помните, сто миллионов лет назад, когда Том Хэнкс получил Оскара за роль в «Форрест Гампе», все, кому не лень, каждая собака приговаривала, что «жизнь – как коробка конфет, неизвестно, что тебе достанется».

Это же просто смешно! Конечно, известно – на коробке, блин, все написано! Переверни ее, и там, внизу, в миниатюре изображены все конфеты и написан их состав. Я уж не знаю, где Форрест конфеты покупал, но это реально не такая уж проблема.

Но теперь до меня наконец дошло. Конфета, которую я сейчас разворачивала и собиралась откусить, на коробке не значилась. Ни на какой коробке вообще. Это был совершенно новый вкус, которого даже, по сути, еще не изобрели, он появится только позднее, когда рецепторы будут на кончиках пальцев.

Я бы никогда – ни за что на свете – не угадала бы, что мне «достанется» вот это.

Подготовка к вечеринке шла полным ходом. Собиралось все больше народу, музыка играла все громче. Вода просто бурлила – там плескались, плавали, ныряли, брызгались, прыгали. Подкрадывалась тьма, в деревьях засверкали гирлянды, рассыпав бисер радуги по белому песку и скалам. Крошечные цветные точечки отражались от воды, и казалось, что все вокруг усыпано разноцветными драже.

А нам с Дэмиеном так и не удалось остаться наедине, потому что, похоже, его все знали. И он весь вечер подходил то к одному, то к другому. «Привет… как дела?… супер… классно… давно не виделись… рад встрече… это Лили…» и т. д. Несколько человек узнали меня благодаря моей новообретенной популярности в инете, и все говорили, что ничего прикольнее не видели. Я вдруг стала «крутышкой», знаменитой. Какой-то парень даже попросил автограф ему на груди оставить. Эти люди казались мне такими открытыми и дружелюбными; а я представила, что сказал бы Майкл, увидь он эту фотку. Точно что-нибудь весьма нелестное, плюс устыдился бы, что имеет со мной какие-то отношения.

Так мы бродили часами, я, к своей радости, встретила знакомых из стрип-клуба, Марка и Франсуазу. Мы так разговорились о своем, девичьем, что, когда я снова оглянулась, Дэмиен куда-то исчез. Его вообще не было видно. Нигде. Я бесцельно побродила одна, выпила два фиолетовых коктейля в высоких стаканах, а потом пошла в туалет. Который оказался весьма в стиле джунглей – временная конструкция с тростниковыми стенами, установленная вокруг огромной пальмы. Мне вообще было любопытно, как все это сюда попало. Я видела два варианта: либо организатор очень богатый, и все притащили на вертолетах, либо вечеринка настолько мистическая и таинственная, что все это телепортировали сюда через портал из других измерений. В любом случае масштаб просто впечатлял и бесконечно восторгал: всеобщая энергия и веселье неминуемо затягивали любого, кто появлялся на берегу.

Здесь действительно ощущалась некая принадлежность к чему-то. К чему-то уникальному. К секретному подводному миру, полностью отделенному от всего остального. Люди тут были счастливы. Свободны. Они сами придумали себе правила и маршировали под собственные барабаны. В буквальном смысле – на пляже, расположившись кругом, играли барабанщики. Почему хиппи их так обожают?

Я смотрела на людей и поражалась тому, какие они все разные: и поэты-художники, и ребята с сережками из ракушек, и хипстерские версии Барби и Кена, несколько растафари, несколько реально милых азиатских школьниц с розовыми волосами, несколько эмо до кучи, и, что самое странное, несколько человек, похожих на обычных взрослых людей.

Я заметила собственное отражение в зеркале туалета и уставилась на него как на человека, совершенно не похожего на Лили, которую знала. Во-первых, ни грамма косметики, что для меня непривычно. Солнце высветило на моем носу конопушки, на голове образовался беспорядок, волосы завились от влажного воздуха. Выходя, я провела руками по непослушным прядям, пытаясь хоть немного их укротить, но меня остановили.

– Не надо. И так красиво.

Это был Дэмиен. Он стоял, небрежно опираясь о пальму, и ждал меня. Он когда-то успел переодеться, и я впервые увидела его не в фирменном черном. Шорты до колен остались черными, но к ним он надел смешную рубашку в гавайском стиле с розовыми гибискусами и тропическими попугаями. Он выглядел одновременно смешно, до безобразия сексуально и в до же время очаровательно.

– Нравится тебе моя рубашка? – спросил Дэмиен, слегка поворачиваясь.

– Ужасно.

– Я одолжил ее у настоящего серфингиста, он показал мне шрам от акулы на ноге.

– Ого, жесть. – я шагнула к нему.

– Я решил, что раз уж нам обжиматься, надо хотя бы чистую рубашку надеть.

– Обжиматься? – я рассмеялась. – Мне кажется, я этого слова лет с двенадцати не слышала! – Я ни с кем никогда столько не смеялась, как с Дэмиеном.

– А… как ты меня нашел? – поинтересовалась я.

Дэмиен подмигнул.

– Я наблюдал за тобой издалека, Лили.

По моему телу снова побежали мурашки.

– Правда?

– Нет. Но знаменитую девушку легко найти. О тебе тут все говорят. – он снова рассмеялся.

Я уже не сомневалась, что эта ужасная фотка никогда не забудется.

За смехом последовал очередной неловкий момент (эта тема уже начала надоедать).

Молчание.

Взгляды.

Полные ожиданий.

Мы оба знали, что будет дальше. Это был лишь вопрос времени. Не ясно только, кто сделает первый шаг и когда.

Знаете, бывает, что перед первым поцелуем тебе так неловко, что тошнит? Вот сейчас было именно так. Молча глядя на Дэмиена, я мысленно кричала ему, чтобы он немедленно меня поцеловал, пыталась подтолкнуть его силой мысли, чтобы самой не пришлось делать первый шаг. Хоть я и знала, что он хочет меня поцеловать, все же человеку свойственно сомневаться, и кажется, что если к нему наклониться сейчас, он отстранится (а тебе, следовательно, будет стыдно).

Дэмиен подошел ко мне и взял за руку.

– Идем, хочу тебе кое-что показать.

– Что?

– Почему это называется «Пылающей луной».

Дэмиен потащил меня через пляж, через толпу танцующих под гипнотическую музыку людей. На одной из небольших скал кто-то вырезал ступеньки, которых я не заметила раньше. Дэмиен все еще держал меня за руку и осторожно вел наверх. Когда мы наконец добрались, я ахнула. Прямо вслух. Казалось, что мы поднялись на самую вершину мира.

Во все стороны до самого горизонта тянулось море. Солнце только что зашло за горизонт, и над ним появилась круглая серебристая луна. Я стояла молча, в полном изумлении, наблюдала, как появляется полная луна, и вдруг заметила, что она потихоньку меняет цвет. Серебристый подернулся теплым розовым оттенком.

– Что происходит? – я повернулась к Дэмиену. У него было такое же выражение на лице, как и в ту ночь, когда он рассказывал мне про галактики.

– Сегодня будет полное лунное затмение, – сказал он, глядя на луну. – Если повезет, она будет огромная и багровая. – Дэмиен повернулся ко мне. – Но отсюда еще не самый лучший вид. – он вновь взял меня за руку. – Надо забраться повыше.

Вскоре мы очутились в небольшом алькове, вырезанном в камне на вершине скалы; она отвесно уходила в воду совсем рядом с нами. Дэмиен разложил одеяло и несколько подушек. Разжег лампы, залившие стены теплым светом.

– Добро пожаловать на вечеринку! – сказал он, вводя меня в альков и положив для меня подушку.

– Так вот ты где пропадал!

– Я всегда на таких вечеринках первым делом берусь за это.

– За что именно? – я вдруг представила, как он устраивает любовные гнездышки для разных женщин.

Дэмиен улыбнулся; похоже, он умел читать мои мысли.

– Я езжу на эти вечеринки в основном для того, чтобы полюбоваться лунным затмением, но этот год будет особенным. Лили, я же говорил тебе, что помешан на науке.

– Знаешь, ты, по-моему, самый странный из всех, кого я знаю.

– Да? Я про тебя то же самое думал.

– Что? – я даже взвизгнула от искреннего удивления. – Я самая обычная из всех, кого тебе вообще доводилось встретить.

Дэмиен с улыбкой покачал головой.

– Не вариант, Лили. Ты намного, намного страннее всех, кого я когда-либо видел!

– Я тебя умоляю. Это чем же?

– Ну, во-первых, я никогда никого в самолете в таком наряде не видел…

Я резко его оборвала:

– Ты же знаешь, что у меня были на то причины.

– Но это не все, – продолжил Дэмиен, – ты как-то умудрилась прославиться на весь интернет в этой, возможно, самой глупой пижаме на свете. Кроме того, ты самый неуклюжий человек, которого я видел. Ты, блин, загорелась. Ну кто так делает?

Я рассмеялась. С этим я поспорить не могла.

– Ты просто клубок противоречий, потому что ты в то же время самая сильная из знакомых мне женщин.

– Это как так?

– Ты решила поехать одна в медовый месяц – довольно смелый шаг. Не думаю, что многие бы на него решились.

Дэмиен это уже говорил, но теперь я начала верить его словам.

– И я очень рад тому, что ты приехала одна…

Он приблизился, и у меня живот скрутило от желания. Когда он наклонился ко мне, мое дыхание участилось. Дэмиен улыбнулся. Это была самая сексуальная, пугающая и дерзкая улыбка, что мне доводилось видеть, я даже вздрогнула, хотя вечер был очень теплым. Нежно-розовый свет сгущался, оттенок луны переходил в более глубокий красный. Это свечение лишь резче обрисовывало черты лица Дэмиена, красноватые тени придавали ему опасный вид. И сильный.

И тут он наклонился, чтобы поцеловать меня. Поначалу поцелуй был нежным. Медленным, деликатным, теплым. Жар его дыхания обдавал мои губы, я дрожала всем телом. Обняв, Дэмиен прижал меня к себе еще крепче, запустил пальцы мне в волосы. На вкус он был сладко-соленым, и когда его рука сильнее сжала мою талию, я застонала.

И тут все изменилось. Словно этот звук, сорвавшийся на выдохе, что-то воспламенил.

Поцелуй стал неистовым.

Мы цеплялись друг за друга.

Раздирая.

Это был просто хаос.

Мы целовались как голодные, агрессивные, обезумевшие.

Наши губы и языки начали какой-то полный отчаяния эротический танец, становившийся все быстрее, быстрее и быстрее. Словно он к чему-то устремлялся. Да ко всему.

Я превратилась в ненасытное животное и уже не контролировала себя.

Это был самый эротический и головокружительный момент в моей жизни.

– Все нормально? – прошептал он между поцелуями.

В ответ я выгнулась к нему всем телом, и темп все нарастал, пока Дэмиен не укусил меня за губу, и тут все остановилось.

Он отстранился, тяжело дыша. Я тоже пыталась отдышаться, легкие устало ходили ходуном. Когда я наконец смогла открыть глаза, все вокруг было красным. Тела наши стали малиновыми, казалось, что горит вся Вселенная. Скалы превратились в раскаленные угли. Море – в котел бурлящей крови; небо выглядело так, словно ему вспороли брюхо, обнажив все, что скрывала кожа. А луна… Громадная полная красная луна висела низко над линией горизонта.

Дэмиен улыбался мне. Улыбка перестала быть сексуальной и пугающей. Она стала какой-то другой.

Более спокойной, что ли.

Она словно очерчивала границы нашего собственного мира.

И Дэмиен снова начал меня целовать. Медленно, нежно, глубоко. В этом поцелуе не было ни агрессии, ни неистовой спешки; наоборот, казалось, что время встало. Остановилось именно ради нас. Дэмиен гладил меня по волосам, по щеке, и поцелуй лишь замедлялся…

Но со снижением скорости удивительно нарастала чувственность.

Напряжение достигло предела переносимости.

Я взяла его лицо в ладони. Я вообще впервые дотронулась до его лица, удивившись, что у него довольно жесткие волосы. Поцелуй закончился, теперь мы соприкасались лишь кончиками носов. Мы смотрели друг на друга, причем мне казалось, что Дэмиен видит меня насквозь.

Мы не произнесли ни слова, и в то же время сказали все… Я еще ни с одним человеком не ощущала подобной близости.

Я смотрела на Дэмиена. Он сидел без рубашки, купаясь в свете луны, становящейся все более и более красной. Он и сам казался мне сейчас существом с другой планеты, чуть не божеством. Свет подчеркивал линии его татуировок, я провела по одной из них – кончики пальцев скользили по изгибам его руки до самого запястья. Дэмиен раскрыл руку, и мои пальцы заскользили по его ладони.

Он смотрел на меня с молчаливым вопросом. И я его поняла.

– Да, – прошептала я.

Уголки его губ поднялись в едва уловимой улыбке, он принялся снимать с меня парео. Оно упало на землю, а Дэмиен пододвинулся ближе, обнял меня и провел пальцами вдоль позвоночника, остановившись у завязочки бикини.

Завязка ослабла.

Потом он медленно опустил бретельки, провел пальцами по плечам и вниз, высвобождая меня из купальника.

Я запаниковала, инстинктивно сложив руки на груди, почувствовав себя совсем голой. Стыд заставил меня одеревенеть.

Но Дэмиен развел мои руки.

– Я хочу смотреть на тебя.

Я крепко закрыла глаза, не в силах видеть, как моя грудь ложится в его нежные ладони.

Подул ласковый теплый ветерок.

– Лили, открой глаза, – сказал Дэмиен мягко, но достаточно настойчиво, и его тон придал мне смелости взглянуть на него.

Опасная голодная похоть куда-то исчезла. Дэмиен смотрел на меня таким же взглядом, как на звезды.

Он улыбнулся.

– Лили, какая ты красивая и… – Дэмиен в этот момент казался таким уязвимым, – мне кажется, кажется, что я влюбляюсь.

Услышав эти слова, я отдалась ему. Всецело. Я была готова отдать ему всю власть над собой и позволить делать с собой все, что он захочет.

Я ощущала себя в безопасности, окруженной заботой… не могу поверить, что он это сказал… я действительно чувствовала себя любимой.

Красный свет залил нас обоих, целуясь, мы растаяли и стекли на землю. Дэмиен целовал меня, не останавливаясь ни на миг, пальцами он обвел мои груди, а потом нежно коснулся сосков. Прикосновения были настолько легкими, что мне иногда казалось, будто меня ласкает ночной бриз. Я запрокинула голову, и он принялся целовать мою шею и грудь.

Передо мной висела луна. Снизу доносились тяжелые басы вечеринки, звук пульсировал вокруг нас.

Воздух покалывал кожу, я растворилась в ощущениях, не думая ни о чем. Казалось, что руки Дэмиена ласкают меня везде одновременно, а я была в них мягкой, как глина. Скорость поцелуев снова наросла, Дэмиен провел рукой по моему животу и раздвинул ноги. Когда в самую мою глубину ворвался воздух, я ахнула от наслаждения. Поцелуи Дэмиена становились все быстрее и глубже, он еще шире развел мои колени и вошел в меня одним плавным движением.

И я почувствовала его целиком. Он делал это медленно и глубоко, без суеты и грубости.

– Все хорошо?

Я не смогла ответить. Мы встретились взглядами, от одной мысли о том, что он так нежен и внимателен, я захотела его еще сильнее.

Я обхватила Дэмиена ногами, я хотела, чтобы он присвоил меня.

Мы сплелись ногами, руками и губами, я уже не понимала, где кончалась я и начинался он.

Мы двигались как единое целое.

Густой красный свет начал меркнуть, а наши тела двигались все быстрее и быстрее, подчиняясь невидимому ритму.

Луна принялась неспешно погружаться во тьму, и черные пальцы теней протянулись к нам, чтобы увести за собой.

Я почувствовала, как во мне поднимается чувство, и понимала, что оно мне совершенно неподвластно.

Я не могла его ни остановить, ни утихомирить или приручить.

Дэмиен дышал все чаще и громче, и нас охватывала тьма.

– Смотри. – он шепнул мне на ухо.

Я открыла глаза ровно в тот момент, когда луна совсем исчезла, и вокруг стало черным-черно.

Тьма пробудила нас.

Не осталось ни правил, ни запретов.

Я чувствовала свободу.

Я цеплялась за Дэмиена ногтями, хватала и тянула.

Наши тела изгибались и бились, я как можно шире разводила ноги в надежде, что он утонет во мне.

Мы стали единым бесконтрольным целым.

Я запрокинула голову, изогнув спину дугой от ощущения, чуть не расколовшего меня надвое.

Я выкрикивала его имя снова и снова, пока даже говорить не стало непереносимо.

Музыка заиграла громче, толпа ревела.

Дэмиен поднял мои бедра и насадил на себя.

В темноте резко прозвучал его единственный, протяжный и глубокий стон.

Мы держались друг за друга, нас потряхивало.

Я слышала лишь наше шумное дыхание и биение сердец.

Наши тела обмякли, Дэмиен осторожно опустил меня на землю и рухнул рядом.

Он положил голову мне на грудь, а я провела рукой по его взмокшим волосам.

– Дэмиен, я тебя люблю!

Я даже не понимала, что делаю, пока не услышала свои же слова. Но произнести их оказалось так приятно. Никогда и ни с кем я не испытывала ничего подобного. С Дэмиеном все шло иначе. На этот раз все реально.

Дэмиен – моя настоящая любовь.

Глава девятнадцатая

Для лунного затмения должно идеально сойтись несколько условий в конкретный момент. Полная луна целиком заходит за Землю и тонет в ее тени. Но для этого и Солнце, и Земля, и Луна должны встать на одной линии. Это называется сизигия.

Так же можно было охарактеризовать и наши отношения с Дэмиеном. Ради этого момента множество факторов сошлось в нужное время, в нужном месте, да еще и в нужном порядке. Ради возможности этого момента. Стоит присмотреться чуть внимательнее к тому, что кажется беспорядочным хаосом прошедших дней, и проявится некий паттерн – упорядоченный, структурированный и служащий единой цели.

Майкл должен был оставить меня у алтаря. Я должна была дойти до такого отчаяния, чтобы сесть в самолет в пижаме и привлечь внимание Дэмиена. Мне надо было зайти в туалет ровно в тот момент, чтобы натолкнуться на него и познакомиться. Надо было блевать в самолете, чтобы появился повод заговорить с Дэмиеном позднее в аэропорту. Разговор этот должен был пройти в нужном месте и в нужный момент, чтобы нас заметили и арестовали. Чтобы он остался без денег в попытках уберечь свою честь, и чтобы я предложила ему переночевать у меня. И на следующий день нам нужно было одновременно оказаться в одном ресторане, а ему нужно было уговорить меня ехать на вечеринку.

Теперь все стало совершенно ясно. Все сложилось именно так, как должно было. Совпадения. Синхронность. Назовите, как хотите. Но все это время, что я проклинала свою карму, думая, что моя жизнь рушится, она на самом деле складывалась. Просто я этого не понимала. До сего момента…

Можно даже сказать, что все обстоятельства моей жизни вели именно сюда, чтобы здесь и сейчас вот это могло произойти.

Потихоньку солнечный свет начал оживлять все вокруг. Начиналось новое теплое утро. Открыв глаза, я увидела, что Дэмиен уже не спит, а смотрит на меня, сидя на подушках.

– Давно ты встал? – пробормотала я, еще не проснувшись окончательно.

– Прилично. – он улыбнулся. Сегодня Дэмиен выглядел совершенно иначе. Или, может, просто я теперь смотрела на него сквозь розовые очки слащавой влюбленности? – Любовался тобой во сне.

Это был действительно Значимый Момент. Финальная сцена голливудского романтического фильма, мягкий фокус, музыка нарастает, герои клянутся друг другу в вечной любви. Бабочки в животе, целый мир восхитительных возможностей, ожидание новых совместных дней и ночей…

А в реальности все было еще лучше, глубже, яснее. Накануне вечером я открылась ему, и Дэмиен наполнил меня любовью. Господи, я реально покраснела от этой мысли. Народ, я официально признаюсь, что превратилась в лужицу сентиментальной слащавости. В девочку с замираниями сердца, нашептываниями сладких пустячков на ухо, обмороками и вздохами. И видя, как Дэмиен смотрит на меня, я понимала, что он испытывает то же самое.

Глубокий вздох.

– О чем ты думаешь? – спросила я, заметив, что взгляд его становится все пронзительнее.

И – блин! – Дэмиен покраснел.

– Так, теперь я просто обязана это знать, – взбудораженно сказала я.

И он снова покраснел.

– Честно сказать, я просто офигеваю. Наверное, так себя чувствуют люди, которые в лотерею выиграли или типа того. Все настолько хорошо, что кажется неправдой, да еще и так быстро закрутилось. Со мной такое впервые.

– И со мной тоже, – пришла моя очередь краснеть. – Я… я… чувствую то же самое, – запинаясь, выдавила я.

– Я рад. – он заулыбался. – Ладно, Лили, чем займемся сегодня?

– А варианты? – я прикрывала рот руками, все же зубы-то вчера не почистила «на ночь».

– Обычно сначала большой завтрак, потом все купаются, потом тусят, еще тусят, а потом еще немного тусят.

– Мне подходит.

Его взгляд потемнел (я, кажется, догадалась, отчего).

– Ты утром такая соблазнительная, думаю, сначала надо что-то с тобой сделать.

Я моментально превратилась в стеснительную школьницу.

– И что же?

– Все. Все, что только в голову придет.

Дэмиен наклонился и с силой прижал меня к земле. Не теряя времени, он развел мне ноги. Когда он оттянул трусики и дотронулся до меня, я ахнула. И отдалась чувствам. Я и раньше делала все это с Майклом, но интенсивность физических ощущений никогда не достигала такого пика, как сейчас. Дэмиен знал, что делает, и нежным прикосновением пальцев он снова расколол меня надвое. Но на этот раз мне стало с ним еще комфортнее, и я растеряла всю свою робость и скромность. До настоящего момента мое либидо пребывало в спячке, а теперь казалось, что Дэмиен открыл кран, который еще не скоро закроется. Я хотела, чтобы он показал мне все, научил всему, чего я не знаю. Я хотела испытать совершенно все.

И он дал мне это. Дэмиен исследовал каждый сантиметр моего тела своими голодными руками, губами и горячим языком.

Когда наконец он дал мне то, чего я уже так громко и безостановочно просила, я вскрикнула, и в тот же момент он посадил меня на себя. Дэмиен был силен. Сильнее, чем я думала, я в его руках чувствовала себя тряпичной куклой. Он держал меня за талию так крепко, что я была готова к синякам. Я даже рассчитывала на это, хотела, чтобы на теле остались следы. Я хотела, чтобы он заклеймил меня. Хотела принадлежать ему полностью.

Иногда толчки были медленными и глубокими, а иногда быстрыми и очень сильными. Меня уже ничто не сковывало, и я подсказывала ему, чего хочу, как именно, когда мне хорошо. Я никогда не думала, что стану такой. Но с Дэмиеном я чувствовала себя самой сексуальной женщиной на планете, с ним я ощущала себя живой. Живой, как никогда ранее.

Сейчас в нашем сексе не было ни нежности, ни мягкости. Сейчас он удовлетворял отчаянное желание. И нам все было мало. Я и представить не могла, что секс может быть так хорош, что он может так запросто сносить крышу.

Темп нарастал, между тяжелыми вдохами и стонами Дэмиен говорил: «Лили, ты потрясающая». Я хотела ответить, но не могла. Мы неслись к финишу. Дэмиену удалось прижать меня к стене; не могу даже сказать, в какой момент он меня поднял, но он буквально пригвоздил меня к камню. Я чувствовала давление холодной скалы, а Дэмиен придерживал мои лодыжки за своей спиной.

Приближаясь к финалу, он зажал мое лицо в ладонях и смотрел прямо в глаза. Я видела, как его взгляд подернулся пеленой. Это было так красиво. Когда все закончилось, он меня поцеловал.

– Боже, Лили, как я влюбился! Кажется, я никогда не устану это повторять.

Сердце пело в груди, все нейроны в мозгу вспыхивали и выделяли пьянящие допамины, все нервные окончания зудели.

Никакие другие слова в жизни для меня столько не значили.

За завтраком все буянили. Многие были еще навеселе и веселы после вчерашнего. Мы с Дэмиеном тоже радовались, мы ходили, словно молодые влюбленные – хотя так оно и было, – держась за руки и шепча друг другу всякие пустяки. Я так гордилась, что он со мной, что он мой парень. Марк с Франсуазой, кажется, тоже этому обрадовались, судя по тому, как восхищенно они свистели, приветствуя нас.

Джесс с Шерон выглядели несколько бледно, когда мы наконец нашли их в шатре на пляже. Джесс кляла красно-желтые коктейли, а Шерон – тот факт, что она запила ими брауни, взятый у растафари. Но они обе заявили, что это была лучшая «Пылающая луна», и, к моему удовольствию, Дэмиен немедленно отреагировал, сказав, что для него это оказалась не только лучшая вечеринка, но и, наверное, лучшая ночь во всей его жизни.

Я, разумеется, густо покраснела, а Джесс не упустила этого из виду.

– Лучшая ночь, да? – поддразнила она.

Дэмиен тут же стянул с нее солнечные очки, открыв ее вампирские глаза слепящему дневному светилу. Джесс поморщилась и подняла руки вверх, признавая поражение.

– Будет тебе уроком! – Дэмиен погрозил ей пальцем.

– А я знаю идеальное средство от этого. – все повернулись на пугающе громкий голос.

Это оказался молодой, крутого и самодовольного вида парень, за которым топала группка восхищенных персонажей – последователей, наверное. Или собратьев по непонятно чему, например, какому-нибудь культу.

– Лучшее в мире средство от похмелья, – снова сказал он и посмотрел на нас с озорной улыбкой, словно харизматичный руководитель секты, который вот-вот уговорит тебя содрать шкуру с бабушкиной кошечки. Я пыталась представить, что за «средством» он торгует, и тут в разговор вклинился Дэмиен:

– Ага, я, кажется, тоже о нем слышал!

Он точно так же хитро улыбался, с озорным и как бы понимающим видом. Почему мне кажется, что они скрывают самый большой в мире секрет?

– Что происходит? – резко спросила я.

– Идем, мы как раз туда. – парень поманил нас за собой. Дэмиен немедленно подскочил и потащил меня за руку. Джесс с Шерон отнеслись к идее без энтузиазма; сказать точнее, Дэмиену пришлось буквально лопатой их с песка соскребать.

Наша маленькая странная компания шагала по песку. Я совершенно не представляла, куда мы идем и что там будет. Сколько я ни спрашивала Дэмиена, он прикрывался словом «увидишь».

С каждым шагом росла моя подозрительность. Уж не говоря про четкое ощущение, что мне это не понравится. Мы прошли мимо Марка с Франсуазой, и они двинулись с нами, ибо они не из тех, кто даст приключениям обойти их стороной.

– Мы как за дудочником идем! – восторгался Марк, подпрыгивая рядом со мной.

К нам прибавлялись новые и новые люди, услышав слова «лекарство» и «похмелье». Этот парень явно обладал определенным магнетизмом. Может, он излучал какие-нибудь феромоны? Мы прошли по пляжу до края тропических джунглей. Лидер стаи ненадолго остановился, и, развернувшись к нам, с довольной улыбкой осмотрел собравшихся.

– Идем!

Вскоре стало ясно, что это будет никакое не лекарство от похмелья. Скорее, оно вызовет ухудшение. Местность стала очень каменистой, мы уже шли чуть не вертикально вверх. Кто-то в отчаянии вскидывал руки, бормотал под нос ругательства и разворачивался. Джесс с Шерон тоже едва не сошли с курса, но Дэмиен с таинственным видом велел им оставаться в наших нестройных рядах, добавив, что оно будет того стоить.

– Дэмиен, ну куда мы идем? Мы уже поднялись достаточно, тропа крутая и становится еще…

Он приложил палец к губам, прося меня замолчать, а потом обнял за талию и прошептал на ухо:

– Ты так сексуальна, когда разволнуешься!

Ну, и это сработало; за один головокружительный миг я почти забыла, где нахожусь, и мой страх высоты волшебным образом исчез.

Мы лезли и лезли вверх, пока не выбрались из вертикальной зеленой чащи на ровное плато. Мне казалось, что мы жутко высоко, и мои подозрения вскоре подтвердились. Плато заканчивалось внезапно: отвесная белая скала резко уходила вниз на миллионы километров в тихую темную воду. Я переводила взгляд с воды на Дэмиена и обратно, и тут до меня дошло.

– Не-е-е-е-ет! – я попятилась от края. – У меня и похмелья-то нет.

– Боже! – воскликнула Джесс, секунду-другую спустя поравнявшись со мной. Да и вся толпа заахала, закричала и заматерилась, когда до них начало доходить, что их ждет впереди. Но, как ни странно, кого-то обрадовала перспектива сброситься с этой скалы и разбиться насмерть.

– Это абсолютно безопасно, главное, руки-ноги крепко сжать, – заявил наш бесстрашный лидер. Показав нам всем большие пальцы, он спрыгнул с обрыва. Все бросились к краю посмотреть. Я тоже медленно подползла поближе. Клиф был такой высокий, что парень летел, как в замедленной съемке.

Если это так уж безопасно, чего же он орал, летя к своей, скорее всего, неминуемой гибели? Когда он громко плюхнулся в воду, в толпе снова послышались крики и ахи. Парень ушел под воду, и все затаили дыхание, не смея вдохнуть, пока он не показался и издал громкий победный клич, который эхом прокатился по воде.

– Ни за что! – Марк попятился, оттаскивая от опасного края Франсуазу. Но у того как никогда засверкали глаза; он вдруг вырвался из цепкой хватки Марка и сиганул вниз.

– Ты погибнешь! – кричал Марк. – Ладно, помирать, так вместе, – и тоже театрально спрыгнул со скалы. Их тела скрылись под водой. Я напряженно затаила дыхание, пока они не вынырнули, и я не убедилась, что они живы. От радостных и восторженных воплей толпы задрожал, похоже, весь остров. Всеобщие визги и гиканья подталкивали все больше тел к полету. Я вспомнила про леммингов.

– Лекарство от похмелья, да? – Джесс нерешительно переводила взгляд с Шерон на Дэмиена и обратно. Что происходит? Все с ума посходили? Джесс многозначительно посмотрела на Шерон, и они кивнули друг другу.

– Раз, два, три… – я с ужасом смотрела на то, как они дружно сорвались с обрыва.

Но я-то такого точно делать не стану! А толпа вокруг меня редела, все прыгали друг за другом. И вскоре на плато остались только мы с Дэмиеном.

– Нет-нет-нет! – я пятилась, словно от края адского котла. – Ни за что, НИ ЗА ЧТО, не-е-е-е-т!

Я думала, что Дэмиен весело улыбнется, но не дождалась. Он смотрел на меня крайне серьезно, а потом торжественно протянул мне руку.

Казалось, что мы простояли так несколько минут, и я все это время смотрела на его руку, не двигаясь с места. От страха меня полностью парализовало. Я тяжело дышала животом, потом подкатила легкая тошнота.

– Ты мне доверяешь? – Дэмиен наконец нарушил затянувшееся молчание.

Я посмотрела ему в глаза, он улыбнулся… Боже, как я влюбилась в этого мужчину! А он просит меня спрыгнуть с ним со скалы!

– Естественно…

Я пробормотала это, надеясь, что он не услышал. Я сделала небольшой шажок и вложила руку в ладонь Дэмиена, и он сразу же переплел свои пальцы с моими. Мы подошли к краю обрыва. Из воды снизу доносились ободряющие вопли.

Я сама не верила, что собираюсь это сделать. Это был самый безумный, страшный и безрассудный поступок в моей жизни.

– В Тае жить, – прошептал Дэмиен.

У меня сжалось горло, сердце продолжало попытки вырваться из груди, уровень адреналина зашкаливал.

– Раз, два, три!

И земля ушла из-под ног. Я рассекала воздух с такой скоростью, что тело словно покалывало миллионом иголочек. Я слышала собственный крик, хотя и не заметила, что начала кричать. Я, крепко зажмурившись, вцепилась в Дэмиена, как в последнюю соломинку, и ждала, когда прекратится это чудовищное падение.

ПЛЮХ!

Вода проглотила меня, я все глубже и глубже уходила вниз, пока наконец не остановилась. Я осторожно открыла глаза. Я парила в невероятно чистой и теплой воде. Посмотрев вверх, я увидела расплывчатые очертания скалы сквозь рябь на поверхности. Я прыгнула со скалы, и я ощущала себя просто невероятно живой, живой, как никогда. Я чувствовала себя супергероем. На какое-то время я задержалась, наслаждаясь ощущением подвешенности в теплой воде. Чувством покоя после бури, затишья после хаоса. Но затем мне протянули руку, и я взяла ее. Мы с Дэмиеном вместе вынырнули на поверхность.

У меня чуть не лопнули барабанные перепонки, когда на нас обрушился нестройный, но мощный хор радостных криков. Я смотрела на Дэмиена, и мне казалось, что мое лицо вот-вот взорвется от улыбки.

– Блин, я ничего круче в жизни не делала! – слова слетели с моего языка сами, вызвав новый шквал ликующих воплей.

Мы поплыли к берегу и выбрались из воды. На суше все принялись обниматься и обмениваться впечатлениями, и я ощутила невероятную близость с этими совершенно незнакомыми людьми. Я чувствовала общность с чем-то бо́льшим, чем я сама. Эта мысль меня одновременно радовала и огорчала: ведь все это скоро закончится. Вся эта наша утопия, в которой мы вместе.

Мы вернулись на вечеринку счастливые, обсуждая, что от похмелья остались только слабые отголоски. В воздухе стоял аппетитный запах, я сразу пошла туда, где готовили барбекю – почему в Таиланде все готовят и подают на палочках? Я выбрала себе что-то, но не креветок: я придерживаюсь правила не есть тех, у кого еще голова на месте.

Дэмиен на миг исчез, так что у меня появилась возможность побыть в тишине. Я села на песок со своей палочкой с мясом и посмотрела по сторонам. Еще несколько дней назад я и представить не могла, что окажусь в подобном месте, не говоря про то, что мне это понравится и я буду мечтать, чтобы это не кончалось. И уж точно себе представить не могла, что влюблюсь в какого-то странного парня, с которым познакомилась во время своего медового месяца.

– Лили, идем купаться!

Подошедший сзади Дэмиен поцеловал меня в шею. Не дожидаясь ответа, он подхватил меня и поставил на ноги. Когда он взял меня на руки и побежал в воду, я завизжала.

Вода оказалась теплая.

Солнце светило ярко.

И вокруг царило счастье!

– Это самое красивое место на свете, – сказала я.

– Погоди, ты еще храмов в джунглях Малайзии не видела.

– Надеюсь, увижу когда-нибудь.

– Не когда-нибудь, а на следующей неделе.

Я с недоумением посмотрела на Дэмиена.

– Ты о чем?

– На следующей неделе мы все отправляемся в Малайзию. – Дэмиен радостно плескался в воде.

– Мы?

– Ну да. Я, ты, Джесс и Шерон.

У меня сердце остановилось.

– А я завтра домой… – нерешительно сказала я, – у меня билет.

Дэмиен резко остановился, лицо его мгновенно побелело.

– Я думал… – все его чувства читались на лице абсолютно ясно, – что ты со мной поедешь. Нет?

Сердце бешено заколотилось, во рту пересохло, как в пустыне.

– Я… я об этом не задумывалась.

– Задумайся сейчас, – он заметно волновался.

– Но… у меня дела. Я… я… – я заикалась. Казалось, что язык распух вдвое, слова от него не отлипали.

– А я решил, что раз уж ты не вышла замуж и прилетела одна, ты не будешь торопиться обратно.

Я ушам своим не верила.

– Но у меня работа. Родственники. Друзья. Я не могу вот так подорваться и все бросить.

– Это же не навсегда. Всего на год.

– Год! Это до фига!

Дэмиен молча развернулся и поплыл прочь.

– Ты куда?

Он скрылся под водой. Нашел время уплывать от объяснений!

Я разозлилась и ждала, когда он вынырнет, сложив на груди руки.

– Прости, мне надо было немного подумать, – сказал Дэмиен.

Он вынырнул из воды рядом со мной и теперь смотрел на меня, проведя рукой по мокрым волосам. Блин, какой же он красивый!

– Лили, тебе всего двадцать четыре. У тебя вся жизнь впереди, на работу времени хватит. Один год ничего не испортит. Это будет настоящее приключение. Со скалы же ты со мной спрыгнула.

– Этот прыжок не означает, что я готова всю свою жизнь оставить.

До меня вдруг дошло, что Дэмиен, возможно, всю эту историю с «верь мне, прыгни со мной» рассматривал как образ наших отношений.

– Ну же, Лили! Разве тебе не понравилось вот так все отпустить?

В его голосе звучала мольба. Мне даже не верилось, что он говорит такое. Но с другой стороны, я сама не задавалась вопросом о том, что будет завтра. Я ни разу не задумалась, как наши отношения с Дэмиеном могут выглядеть. Мы это не обсуждали. Но мы и ничего этого не планировали тоже.

У меня подступили слезы.

– Я… я… – опять я заикаюсь, как дура.

Дэмиен смотрел на меня так пристально, словно пытался прочесть мои мысли.

– Черт! – выругался он и поспешил в сторону пляжа (я поплелась за ним). – Я знал, что так будет. Так всегда.

– Ты куда? – я старалась не отставать, но Дэмиен шагал очень быстро.

– Куда-нибудь, где слушателей не будет.

Дэмиен зашел в пустой шатер и сел на песок, я нырнула вслед за ним.

– Давай разберемся. – его тон мне совершенно не нравился; он стал холодным и сердитым. – После этой ночи ты просто собираешься вернуться домой?

– А сам? – резко ответила я. – Почему бы тебе со мной не поехать?

– Это просто невозможно. У меня билеты куплены на год вперед. Я встречаюсь с друзьями в Китае, потом с другими в Японии. Еще друг в России женится. У меня планы.

– А у меня типа нет планов? – с сарказмом воскликнула я. – Моя жизнь менее важна, чем твоя, потому что она не такая крутая, спонтанная и дерганая? Не судил бы ты так!

Дэмиен сделал паузу, после которой его настроение сменилось снова.

– Лили, ну поехали со мной! Я понимаю, что ты не из тех, кто будет зарабатывать мытьем посуды и ночевать по хостелам, но у меня вообще-то денег много, до хрена просто, можем сделать все со вкусом. А не как грязные студенты. Жить будем в хороших отелях, танцевать стриптиз в ночных клубах ради денег я тебя не заставлю. Летать можем бизнес-классом. Будет весело!

Дэмиен зачерпнул горсть песка и позволил ему убежать сквозь пальцы. Было видно, что ему трудно сейчас, точнее, плохо.

– Я не могу предложить тебе свадьбу, детей и все такое. Не говорю, что этого никогда не будет, но не в ближайшее время уж точно. Что я могу тебе дать – так это свою любовь и самое большое приключение в нашей жизни.

Его слова разбили мне сердце. Я ничего не хотела так сильно, как поехать с ним, но у меня дома целая жизнь. Разве можно вот так просто сорваться? Аренда квартиры, счета, работа, друзья, семья. Нельзя же просто нажать на «паузу» на целый год!

– Не могу, – мне было физически больно говорить.

Дэмиен отвернулся.

– Так что же было ночью? Мне показалось… – он замолчал и швырнул в стену горсть песка. – Забей. Я явно ошибся.

Дэмиен встал, на меня снова накатила паника. Я схватила его за руку и усадила обратно.

– Подожди! Не уходи! Давай поговорим!

Он сел.

– О чем тут говорить? Я понимал, что это все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я встречаю девушку, просто офигенскую девушку, и у меня к ней чувства, которых я никогда еще ни к кому не испытывал, а на следующее утро мы понимаем, что наши жизни совершенно несовместимы. У нас с ней такие разные, далекие друг от друга пути, что…

У меня полились слезы. Я слушала его, и они катились по щекам.

Дэмиен наклонился ко мне. Он вытер мне слезы, он был таким любящим и нежным, и от этого мне становилось в миллион раз хуже.

– Ничего, Лили! Не переживай! Просто время не то. Что тут скажешь?

– Но я не хочу так, – рыдала я.

– Ты не можешь поехать со мной, я не могу поехать с тобой, что поделаешь?

До меня начала доходить вся серьезность положения.

– Дэмиен, я же тебя люблю!

– Видимо, этого недостаточно. – он надолго смолк, и у меня зародилось плохое предчувствие. – Хоть ночью и было классно, лучше бы этого не было. Потому что теперь вместо простого разочарования… – снова пауза, – у меня разбито сердце. Все, кого я люблю, меня оставляют.

Эти слова задели какую-то струну в моей душе, и меня залило чувство вины. Ведь он открылся мне, а теперь оправдались самые худшие его страхи.

Я заплакала еще сильнее, Дэмиен обнял меня. Мы крепко прижались друг к другу. Я подумала, что это может быть и в последний раз…

– А я о прошлой ночи не жалею!

Я высвободилась из его объятий и посмотрела на него. Дэмиен снова встал, и ощущение трагичности ударило меня в живот, словно мяч для боулинга.

А почему я не могу поехать? Почему бы не послать все к черту и не поехать? Но сколько я ни думала, мой ответ не менялся. Я просто не могла оставить всю свою жизнь. Может, я трусиха, может, дура, но такова была моя реальность на тот момент. Я не могла.

– Проводить тебя на катер? Сегодня многие уезжают…

Я посмотрела на воду. Действительно, отдыхающие начали уезжать большими группами.

– Нет, все нормально. Я с кем-нибудь из них уеду.

Дэмиен улыбнулся.

– Уверен, все почтут за честь, если с ними поедет знаменитость.

Меня словно ножом в грудь ударили.

И горло сжалось.

Тошнота.

Сильная боль.

Дэмиен опустился рядом со мной на колени и поцеловал. В последний раз. В этом поцелуе было столько нежности и любви. Но в то же время больно было думать о том, чего я лишаюсь.

– Береги себя. Пиши на Фейсбук. Я вернусь через год и… кто знает?

– Ты за это время наверняка найдешь себе классную девчонку и забудешь обо мне, – шутливо сказала я, хотя у меня от одной только этой мысли мозг лопался.

Дэмиен резко посерьезнел.

– Очень сомневаюсь. Очень. Тебя, Лили, я забуду очень нескоро.

И он ушел от меня по пляжу.

Я какое-то время сидела как контуженная.

Опустошенная.

Сердце словно вырвали из груди и бросили рядом на песок, и я вообще не понимала, можно ли хоть когда-то будет поставить его на место.

Глава двадцатая

Я была похожа на ботинок.

Старый и драный.

Отвергнутый, ненужный, выброшенный в грязную холодную лужу на обочине людной улицы во время пробки в час пик.

Унылый потертый башмак с отрывающейся подошвой. Который вдруг оказывается в вонючем рту у какого-нибудь мопса, на ноге бомжихи с натоптышами или немодного потного глэм-рокера с копытами, поросшими грибком.

Теперь помножьте это на сто, добавьте еще парочку нулей для верности, сложите с бесконечностью и тогда, может быть – может быть, – вы хоть немного приблизитесь к пониманию того, как в тот момент себя чувствовала я.

Да, я сказала, что этот башмак еще и выблевала анаконда после того, как случайно сожрала рокера?

Поездка до материка оказалась в буквальном смысле просто ужасной. Без Дэмиена я очень остро поняла весь ужас резкого спуска, который пришлось совершить, чтобы добраться до катера. Без поддержки его надежной руки я соскользнула на несколько ступенек, ободрала локоть, получила синяки на заднице и набила очаровательную шишечку прямо между глаз. Да еще и восхитительным образом треснул экран телефона, с которым я, к счастью, воссоединилась.

Да и поездка на катере между морепродуктами, которые вскоре станут чьим-то ужином, и каким-то рейвером, перебравшим экстази была… была…

Я перебирала в уме слова, подбирая такое, по сравнению с которым «мучительный» сгодится только для упавшей на лоб капли дождя. Но так ничего и не нашла. Боль, которую я испытывала в тот момент, в сравнение не шла даже с той, что я чувствовала, когда Майкл оставил меня у алтаря. Сейчас она вышла на совершенно иной уровень.

Когда я сошла с катера, уже начинало вечереть. В Пхукете включили свет, и на улицы выползли ночные бабочки в коротких юбках. Я шла по улице в поисках «тук-тука», даже не веря, что всего несколько дней назад я боялась ехать на нем одна. Гремели ужасные песни в караоке, в воздухе повисли запахи пищи.

За то время, что меня не было, моя популярность в Интернете, видимо, только нарастала, поскольку даже в таком состоянии я замечала, как на меня смотрят и показывают пальцем. Поначалу меня это не парило, но когда ко мне подошла женщина с обеспокоенным взглядом и предложила помощь, у меня сорвало крышу.

Я заняла центральное место на сцене посреди улицы, раскинула руки и заорала. Да, мама бы мной очень гордилась сейчас.

– Да, люди! Это я! Хватит уже, ладно?

Все глазели на меня. Кто-то попятился, пугающе много народу достали телефоны и начали звонить. Черт! Не вызовут же они копов из-за небольшого прилюдного всплеска эмоций? Ко мне подъехал «тук-тук», и я быстренько запрыгнула в него. Мне вообще не хотелось, чтобы меня второй раз за неделю арестовали.

– В спа-отель «Белые пески», пожалуйста, – пробормотала я.

Водитель посмотрел на меня.

– Тебе бы выпить не помешало, – сказал он с сильным тайским акцентом.

– Это точно. Жалко, нечего, да покрепче бы.

– Держи. – низкорослый таец потянулся ко мне и подал сигареты с зажигалкой.

– Я не курю.

– Начать как раз подходящий момент.

И мне это показалось гениальным, черт возьми. Он же прав, самое время! От сигареты мне точно полегчает.

Я закурила. И это было отвратительно. Я закашлялась, закружилась голова, затошнило, как от резкого прилива крови.

Мне жутко понравилось!

Когда появилась возможность сконцентрироваться на омерзительных физических ощущениях, душевная боль стала казаться резко меньше. Так что я потребовала остановиться у ближайшего магазина, чтобы я могла купить себе пачку.

Водитель послушался. Я курила всю дорогу до отеля, голова разболелась адски, саднило горло, жгло легкие.

Ровно то, что мне было нужно.

Мы остановились у ресепшн, я расплатилась, поблагодарила таксиста за сигареты. Я вылезла из «тук-тука» и увидела собственное отражение в зеркальной двери…

Представьте себе еще никем не найденную дикарку, всю жизнь прожившую в джунглях Папуа – Новой Гвинеи и воспитанную обезьянами.

Но кому какая разница, да? Мне точно никакой. Я к этому моменту уже привыкла выглядеть дерьмово и ничему не удивлялась.

На двери висела громадная вывеска, запрещающая курение, поэтому мне пришлось докуривать снаружи. Я курила всего десять минут и уже прочувствовала на себе всю тяжесть дискриминации! Достав телефон, я вспомнила, что он пролежал выключенным несколько дней, нажала на кнопку, и по треснувшему экрану побежали миллионы сообщений. Я выбросила сигарету и пошла к номеру, читая на ходу.

Лил, привет. Ты где? Начинаем волноваться. Джейн.

Лили, мы с мамой очень беспокоимся. Ты где?

У меня паническая атака, я едва дышу. Ты живая? Пожалуйста, вернись в материнские объятия.

Тучка воскуривает благовония защиты. Чуть шторы твои не подожгла. Где ты, блин?

Что за х? В интернете очень странные фотки. Ты в порядке? Энни.

Лили, Энни показала мне твою фотку, и я очень тревожусь. Позвони.

Мы звонили в отель, тебя нет! Где ты, блин?

Детка, если ты не перезвонишь сегодня же, мы летим в Таиланд.

Так, все. Мы все уже в аэропорту и вылетаем.

Почти дойдя до своего номера, я зажгла еще одну сигарету. Никотин явно уже повлиял на мозг, поскольку, только перечитав последнее сообщение несколько раз, я поняла его смысл. Я открыла дверь…

И обнаружила за ней цирк.

Вэл и Джейн резали листы с моими фотографиями и надписью: «Разыскивается». Энни, кажется, стараясь успокоить нервы, складывала и расправляла одежду. Отец с братьями разговаривали с менеджером отеля, три полицейских снимали отпечатки пальцев. Промелькнула моя невестка, она разговаривала с какой-то странного вида женщиной, которая все фотографировала и записывала в айпад, неистово стуча пальцами по экрану.

Я покашляла, и все одновременно посмотрели на меня.

А я на всех.

А все на меня.

Мы все смотрели друг на друга.

Они выглядели очень взволнованными.

Краем глаза я заметила, что брат Адам приближается ко мне в обнимку со своей баночкой белых таблеток. Вэл и Джейн тоже робко пытались подойти поближе, а отец, наоборот, стоял, как вкопанный.

– Милая, – вразнобой зазвучали взволнованные голоса. – Детка, ты в порядке?

– Привет, сестренка! – Адам отчаянно пытался скрыть испуг за спокойной, веселой интонацией. – Тебя кто-то обидел? Что со лбом? Можно, посмотрю?

Все приближались ко мне сантиметр за сантиметром, даже полицейские и менеджер. Сцена была определенно странноватой, все это застало меня врасплох, и я не представляла, что делать.

– Дорогая, ты нас понимаешь? – Вэл говорила очень медленно, отчетливо и громко.

– Да, точно, Лили, ты нас узнаешь? – брат открыл баночку и начал протягивать мне белую таблеточку.

– Конечно, блин, я вас узнаю. Я не чокнутая! – наконец ответила я, выпуская большой клуб дыма. – Но вот вы кто? – спросила я у женщины, которая все записывала что-то в айпад.

– Лиззи Браун, частный детектив. Меня наняли, чтобы найти вас.

Я была в шоке. Я сразу оценила масштаб бедствия.

– Вы наняли детектива? И все прилетели сюда? Вызвали полицию?

– Да ты знаешь, как мы волновались? – крикнула Энни, очевидно, на грани гневной истерики.

– Ничего страшного. – папа двинулся ко мне. – Главное, что ты в порядке и нашлась. – Тут он расплакался, схватил меня за плечи и сжал в объятиях. И, как по команде, слетелись все.

– Боже, сестренка, мы тут уже два дня, на каждом углу плакаты повесили. (Ага, так вот почему на меня так смотрели на улице.) Мы страшно переживали. Я рад, что все в порядке! (Джеймс.)

– Расскажи, как ты травмировала голову. Ты в обморок падала, сознание теряла? Чувствуешь собственные конечности? О боже, как я волновался! (Адам.)

– Мы думали, что тебя похитили, и выложили фотку в сеть. Мы ждали, что будут требовать выкуп. Я так перепугалась! (Джейн.)

– Я ужасно переживала. Ты, кстати, выглядишь ужасно и пахнешь рыбой, а курить когда начала? Боже, мы так психовали! (Вэл.)

– Прости, что я так разозлилась, это от волнения. Тучка просила тебя поцеловать; ты же знаешь, что прилететь она не могла. А мама в соседней комнате в обмороке, хочешь ее увидеть? (Энни.)

Все принялись меня обнимать, и, думая, что я не вижу, Адам тайком выбросил мои сигареты. Меня так тронуло всеобщее беспокойство и забота, плюс было так стыдно, что из-за меня началась эта международная паника, что у меня хлынули слезы, которые я сдерживала последние несколько часов.

– Простите, что пришлось на меня потратить столько времени! – провыла я полицейским, которые вежливо улыбнулись и исчезли.

– Дорогие, простите! – я повернулась к своим. – Я не думала, что вы так распереживаетесь и прилетите сюда!

– Не волнуйся, главное, что ты в порядке, – ответил мне нестройный хор взволнованных голосов.

А потом я проревела:

– Я его люблю!

Слезы лились по лицу водопадом. За ними пошли некрасивые пузыри из носа.

– Я его люблю! Я так его люблю!

– Мы знаем, знаем! – Вэл пыталась меня утешить.

– Увидев твою фотку в интернете, мы поняли, насколько все плохо и как ты на самом деле страдаешь. – Энни взяла меня за руку и отвела к кровати. – Детектив его нашла.

– Да, и я провел с ним очень, очень длительную беседу, – добавил папа.

– И очень серьезную, – вклинился Джеймс, ударив кулаком о ладонь другой руки. – Ты меня понимаешь.

Адам жестом велел ему замолчать.

– Никто его не бил, но мы очень, очень четко обозначили свою позицию.

– Предельно четко, – ядовито добавила невестка.

Снова продолжил папа:

– Он попросил прощения, мы часами мусолили эту тему. Поначалу я был в ярости, понятное дело, но он объяснил, что случилось, и от души раскаивается.

Снова вступил Адам:

– Лили, такое может с любым случиться. Черт, да я сам ужасно нервничал перед свадьбой. Отдать себя всецело одному человеку до конца жизни – дело очень серьезное, чувства обуревают. Я тоже сомневался, думал, действительно ли я готов к…

Невестка громко откашлялась и метнула косой взгляд на Адама.

– Но я не сбежал, а с его стороны это был, конечно, ужасный поступок. Просто ужасный. Но он запаниковал и не знал, что делать. Я не говорю, что его надо простить прямо сейчас, но важно не отказываться от хороших отношений.

– Разумеется, не следует прямо сразу принять его обратно, – подтвердила Энни. – Может, стоит походить на терапию; но он очень раскаивается. Я это вижу.

– Погодите! – крикнула я. Надо было их остановить, а то они ходили по кругу, и я начинала чувствовать себя золотой рыбкой в небольшом аквариуме. – Вы о чем вообще?

– О твоей любви к Майклу, – мягко сказала Энни.

– Но я не люблю Майкла. Вообще. Я люблю Дэмиена.

Повисло зловещее молчание, а потом я услышала знакомый голос.

– Что за Дэмиен? – Майкл стоял в дверях за моей спиной.

У меня все волосы дыбом встали, захотелось одновременно блевать и убивать.

Я сжала кулаки, и если бы я умела хрустеть челюстью, то наверняка сделала бы это.

Знаете, как в дешевых итальянских вестернах, когда два враждующих ковбоя встречаются на главной дороге, все высыпают на улицу и начинает звучать характерная для подобных сцен музыка? Вот именно это сейчас и происходило.

Я медленно поднялась, все еще не поворачиваясь к Майклу. В голове звучала эта самая музыка, я поигрывала барабаном воображаемого пистолета, готовясь взвести курок, прицелиться и выстрелить.

Закрыв глаза, я увидела перед собой лицо Дэмиена. А потом я очень, очень медленно повернулась и встала лицом к лицу со своим бывшим женихом.

Он выглядел точно так же, как раньше.

Блондин.

Загорелый.

Мускулистый.

Голубоглазый.

Широкая белоснежная идеально ровная улыбка.

Красивенький, чистенький, аккуратный – как в рекламе.

Рекламе забора.

Скучной как смерть рекламе.

– Что за Дэмиен? – в голосе звучало что-то резкое, что мне вовсе не нравилось.

– Мужчина, с которым я познакомилась, – с пылким возмущением выплюнула я ему в лицо.

– Ты во время нашего медового месяца знакомилась с мужчинами?

– Так тебя же было не найти!

Майкл с крайне тошнотворным самодовольством достал телефон, нажал на кнопку и протянул мне.

– Этот?

Я увидела фотку из Фейсбука. На ней были мы с Дэмиеном – это Джесс выложила и отметила меня.

– Что ты меня в Фейсбуке преследуешь? – спросила я у Майкла, не отпуская телефон; в первую очередь потому, что хотела поближе рассмотреть Дэмиена. Он был без рубашки, я – в бикини, мы обнимались и смеялись.

За спиной послышался другой голос. На этот раз детектива:

– Когда появилось предположение, что вы пропали, я первым делом проверила Фейсбук и другие соцсети. Я обратила внимание на то, что вы в последнее время добавили в друзья этого человека, Дэмиена Бишопа, и…

Я ее оборвала:

– Ладно. Хватит. Это я поняла. Но ты-то что тут делаешь, Майкл? – я ткнула в него пальцем. – Ты что, реально думал, что тебе удастся меня вернуть?

И что, все мои родственники и друзья этого хотели?

Все с ума посходили, пока меня не было?

– Послушай, – сказал Майкл снисходительно, направляясь в мою сторону. – Я понимаю. Я поступил неправильно, я не виню тебя в том, что у тебя крыша поехала…

– Крыша поехала? – резко оборвала я. – Ты думаешь, что у меня крыша поехала? Всем так кажется?

Я смотрела по сторонам, и никто не сказал ни слова, потому что и по лицам все было ясно.

Но у меня не поехала крыша.

Скорее, она приехала на место.

Сейчас я была собой как никогда.

За эти дни я узнала себя с другой стороны.

А на «Пылающей луне» я изменилась бесповоротно.

Меня охватило спокойствие. Не то странное и психопатичное, как на «свадьбе», а уверенное и молчаливое. Я чувствовала себя крутой и уравновешенной, черт возьми! Будь это кино (и непременно французское), я была бы шикарной властной женщиной, которая сидит в кафе с чашечкой крепкого кофе, спокойно читает «Вог» и курит.

И какого хрена…

Я подошла к мусорной корзине, достала сигареты и закурила. Я затягивалась уже как профи и выпускала дым с видом «я крутая, как яйца».

– Да, – сказала я, медленно подошла к окну и открыла его. Потом с небрежным видом встала у стены и принялась стряхивать пепел.

Все таращились на меня. Наверное, мое поведение лишь подтверждало всеобщие предположения о моем сумасшествии.

– Майкл. Ты бросил меня на свадьбе. На нашей свадьбе. На глазах у пятисот человек.

– Все мужики однозначно козлы, – сказала детектив, возмущенно качая головой.

– А вы мне нравитесь, – сказала я, ткнув сигаретой в ее сторону.

– Я не козел. – Майкл сделал шаг вперед. – То есть я знаю, что облажался, и прошу прощения, нервы сдали. Я совершил огромную ошибку, и мне жаль…

Я оборвала его взмахом руки.

– Нет, прошу, не пойми меня превратно. Я не злюсь. Я даже, наоборот, хочу поблагодарить тебя.

Слышно было, как челюсти всех собравшихся в номере с громким стуком попадали на пол.

– Ты, по сути, сделал доброе дело. Я за последние дни наконец-то поняла, чего хочу на самом деле. Раньше я думала, что мне нужен ты, потому что ты мне по всем пунктам подходил и вписывался во все мои планы, но… все изменилось, Майкл. – я снова затянулась и выпустила клуб дыма. Он так красиво менял форму под дуновением теплого ветерка…

Если бы сейчас в комнате упал муравей, было бы слышно: чувствовалось, как воздух потрескивает от напряжения.

– И тебе теперь нужен какой-то нарик с татухами?

Глаза Майкла уже сверкали агрессивно, Джеймс инстинктивно сделал шаг вперед. Хвала Господу за его гиперопеку. Да и за всех, кто меня защищает.

Но в тот момент я в защите не нуждалась. Я вполне могла решить вопрос самостоятельно – я же, в конце концов, курить научилась.

– Майкл, – очень спокойно сказала я. – Я хочу, чтобы ты ушел.

Майкл смотрел на меня, не веря своим ушам. Наверное, если бы я, голая, подралась в грязи с другой женщиной, он бы меньше удивился.

– Когда-нибудь кто-нибудь будет с тобой очень счастлив, но не я.

Майкл разевал и закрывал рот, как рыба.

И хлопал вытаращенными глазами.

И еще переминался с ноги на ногу.

Он пытался переварить услышанное, и когда наконец до него дошло, видно было, как его уязвленное Эго раздулось, распушив перья.

Он принял позу агрессивного самца.

– Ты совершаешь грандиозную ошибку! Грандиозную! – таков был его серьезный и умный ответ. – Ты пожалеешь, Лили, поверь мне. – Майкл развернулся и пошел, но у двери развернулся. – Но… когда у тебя с этим ненормальным все пойдет наперекосяк, когда от него залетит какая-нибудь проститутка, и он тебя заразит чем-нибудь от нее, ко мне не возвращайся! Ясно? Не вздумай приползти ко мне, когда с этим нариком обломится. – он смотрел на меня с лютой ненавистью.

– Нарик? Залетит проститутка? – я улыбнулась тупости Майкла, потом рассмеялась.

Что, разумеется, взвинтило его еще больше. Он наговорил обо мне гадостей, а потом посоветовал Джеймсу сдать меня в психушку, а также выразил радость по поводу того, что не женился на мне, потому что у меня явно с головой не все в порядке. И так далее. Ну вы знаете, обычный бред мужика с уязвленным самолюбием. Казалось, что Джеймс сейчас его укокошит, а Энни схватила экс-жениха за руку. Блин, какая драма!

Майкл выбежал из номера, так громко хлопнув дверью, что стекла в окнах чуть не разбились. Дерзкая детектив посмотрела на меня, покачала головой и вышла. Я заподозрила, что она его побьет. Казалось, что она из таких.

Сара вышла вслед за ними.

– Не переживай, я все равно его без штанов в суде оставлю!

Улыбнувшись, я выбросила сигарету в окошко. Все остальные смотрели на меня, и, хотя мне очень хотелось им все рассказать – где я была, какой Дэмиен классный, какой он на самом деле, как он меня изменил, про вечеринку, про новую Лили, – у меня к этому моменту совершенно не осталось сил, плюс я знала, что прямо сейчас они меня не поймут.

– Мне очень жаль, что из-за меня поднялась такая суматоха. Я не хотела, чтобы вы волновались и вынуждены были сюда прилететь, но… – я повернулась первым делом к Вэл и Джейн, – я вас люблю. Вы мои лучшие подруги. Но сейчас мне надо остаться одной. Я хочу разобраться с мыслями. Клянусь, я вам все объясню, когда вернемся домой, но сейчас мне надо побыть одной. Постарайтесь меня понять, пожалуйста!

Я не была уверена, что они меня поймут, но подруги согласились уйти с тем условием, что я на следующий день расскажу все в самолете. Так что я пообещала им женский разговор длительностью двенадцать часов без перерыва, и они вроде бы обрадовались.

Потом я повернулась к родственникам.

– Я страшно рада, что вы все меня так любите и постоянно защищаете, но… думаю, что с настоящего момента мне не будет требоваться столько помощи!

Я тоже не была уверена в том, что они поняли услышанное, но – странное дело! – они отнеслись к моим пожеланиям с уважением и тоже вышли. Хотя, конечно, сначала Адам осмотрел мою шишку на лбу. Он заключил, что угрозы жизни нет, и даже шрама не останется. Папа с Энни обняли меня и сказали, как они счастливы, что я в порядке.

А потом я осталась одна.

Совершенно одна впервые в жизни.

Это была моя последняя ночь в Тае, поэтому я пошла на пляж, села на песок и взглянула на луну. Теперь я всегда буду смотреть на нее иначе, вспоминая нашу с Дэмиеном ночь. Я не знала, хорошо это или плохо – получать еженощное напоминание о нем, но, с другой стороны, я и забыть его не хотела, никогда. Я задумалась о том, смотрит ли он сейчас на луну. И в дальнейшем, где бы мы ни были, она всегда будет связывать нас.

Я любовалась светлой водой безмятежного моря; оно отражало лунный свет. Я находилась в самом красивом месте на свете, но это не унимало скручивающей меня в узел душевной боли. Я вдохнула поглубже. Даже дышать было больно.

Мимо пробежал крошечный крабик, остановился, посмотрел на меня, и унесся прочь, скрывшись в своей норке. Интересно, кто его там ждал – Мистер или Миссис Краб или, может, куча резвых детишек?

Или, может, он тоже грустный и одинокий краб?

Я улыбнулась. Хоть у меня и разбилось сердце, такой силы в себе я еще никогда не ощущала.

До этого так называемого медового месяца я была из тех девушек, кто не посмеет пойти в ресторан в одиночестве, с кем всегда парень и кучка подружек. Которая ни разу в жизни ничего не сделала сама, боялась перемен, которую вгоняли в ступор все непредсказуемости, случившиеся не по плану. Да и секса она боялась. Но вернусь домой я совершенно другим человеком. Прежняя Лили осталась на «Пылающей луне» вместе с куском моего сердца. Вздох. Может, иметь все и сразу просто нельзя?

Я хотела быть с Дэмиеном.

Очень хотела, но я также понимала, что не нуждаюсь в нем.

Что проживу и без него; не умру. Будет тяжело и больно, будет пролито много слез, израсходовано много платков, съедено много мороженого, но, рано или поздно, это закончится.

И я никогда не забуду того, что он мне дал.

Я пробудилась. Переменилась. Стала новым человеком.

По лицу снова потекли теплые слезы. Бриз набирал силу, заметно посвежело. Я снова осмотрелась по сторонам, признаюсь, в глубине души я мечтала о грандиозном голливудском окончании, что я повернусь и увижу Дэмиена в свете миллиона свечей, которые он для меня разжег.

Но я понимала, что он не придет.

Да я и не хотела.

Я полюбила его искренне, без эгоизма, я не хотела, чтобы Дэмиен ради меня отказывался от своих желаний. Его свободный дух было не приручить, но именно это и делало его особым, уникальным и позволило мне его полюбить.

А я, хоть и чувствовала в себе большие перемены, все же осталась той девчонкой, которая не может бросить все и исчезнуть на год.

Никакие «Пылающие луны» такого не изменят, это же касается и Дэмиена.

Он правильно сказал: время просто не то. Может, через год… кто знает? Но сейчас все не сошлось волшебным образом.

– Лили. – я обернулась и увидела Энни. – Я помню, что ты хотела побыть одна, но… все в порядке?

Я кивнула и поднялась на ноги.

– В каком-то смысле. Но буду в порядке. Да.

Она бросилась ко мне и обняла. Очень крепко.

– Мы все рядом, ты же знаешь.

Обнимая Энни, краем глаза я заметила, как трясутся кусты. Я посмотрела туда: Джейн была такая высокая, что и голова, и плечи торчали.

– Я тебя вижу! – крикнула я.

– Прости…

Она выбежала из кустов, вслед за ней Вэл.

– Мы не могли сидеть по номерам, зная, что ты тут одна.

Я улыбнулась подругам.

– Девочки, все будет хорошо! – я повернулась в последний раз посмотреть на луну, а потом мы взялись за руки и пошли ко мне в номер.

– Лили, мы очень тебя любим, но тебе просто срочно надо принять ванну. – Энни толкнула меня плечом.

Я даже почти засмеялась. Да, все будет хорошо.

Глава двадцать первая

Ладно, возможно, хорошо все будет не сразу. Но я этого ждала. Душа болела.

Перелет домой прошел неплохо. По сути, эта новая смелая Лили меня просто удивляла. Я даже умудрялась шутить и смеяться. У меня получалось осмысливать все случившееся глубоко и по-философски, ведь по большому счету это была просто небольшая шишка, набитая на жизненном пути.

К середине полета я даже убедила себя в том, что все прекрасно. Чудесная возможность для личностного роста – что нас не убивает, делает сильнее – и все такое. Я достигла полной уверенности в себе и в том, что все будет хорошо… но она рассыпалась, когда самолет коснулся земли и я вышла на воздух.

Уже на трапе меня накрыло.

Дэмиен – на другом краю света. Мы на разных континентах, нас разделяют тысячи километров холода и одиночества. Паника сжала мне горло, парализовала. Я не могла вдохнуть, хотела убежать обратно в самолет и заставить пилота немедленно лететь обратно. Но даже в том состоянии я понимала, что так нельзя, и начала плакать.

Когда слезы полились, я уже не могла их остановить, даже когда дома меня уложили на диван. Все вокруг казалось таким знакомым: всего несколько дней назад я лежала тут же и ревела, только по Майклу. И в этот раз я рыдала, выла и пускала сопли, а потом на жалости к себе у меня заело пластинку:

Но я же его люблю…

Я никогда не найду второго такого…

Он тот самый…

Я больше никогда никого подобного не встречу…

Позднее меня перетащили в кровать. Тучка спела какую-то древнюю тибетскую мантру, которая должна была меня успокоить. Как ни странно, она сработала, и я погрузилась в сон.

Следующий день явился трагическим продолжением предыдущего, да и вечером играла та же заевшая пластинка, правда, на этот раз я добавила еще оду фразу:

У нас были бы такие милые дети!..

Часов в восемь-девять вечера я сорвалась и начала судорожно собирать чемодан в очередную поездку в Тай. Со мной провели беседу как с ненормальной, как при освобождении заложника; в конце концов меня привели в чувство, вернули к реальности и снова уложили в кровать.

На следующее утро я чувствовала себя так же плохо, как и накануне. Шаркая ногами, я направилась в кухню, где сидели друзья – такая знакомая картина. Но в этот раз у них на лицах было не волнение, а что-то другое.

– В чем дело? – спросила я.

Они бурили во мне дыры глазами.

Джейн вскочила и придвинула для меня стул.

– Лили, садись, – прозвучало это очень формально и совершенно мне не понравилось.

– Ребята, что такое? – они перекинулись серьезными взглядами, словно пытаясь решить, кому выступать первым.

– Ребята?..

– Ладно. – Энни встала и подошла поближе ко мне. – Давайте я.

– Что – ты?

Я нервничала настолько сильно, что меня уже затошнило.

– После того как ты вчера чуть не удрала в Таиланд, мы долго разговаривали. – она посмотрела на остальных, и все кивнули, как по команде. – И мы подумали, что, может быть… – она смолкла и посмотрела по сторонам. – Не то, чтобы мы тебе не верили. Мы верим, что ты веришь, что… и мы хотим это сказать не для того, чтобы тебя обидеть или поставить под сомнения твои чувства… Черт, я не могу!

Она замолчала, посмотрела на остальных, и тогда встала Тучка.

Это ничего хорошего не предвещало. Тучка слова не выбирала. Иногда она их путала, но никогда не деликатничала с ними.

– Мы хотим сказать, что тебе нравятся мужчины в глаженых рубашках и сверкающих дорогих туфлях. Которые ходят на работу с большими дипломатами и ездят на дорогих «БМВ» в загородный клуб играть в крокет, едят закуски с коллегами, в то время как их трофейные жены сидят дома с Джоном Младшим-Вторым, эсквайром.

– Э… – я смотрела на Тучку, хлопая глазами и пытаясь разобрать, к чему эта речь.

– А такие тебе не нравятся!

Она сделала знак Джейн, и та медленно повернула ко мне экран своего ноутбука. И там оказался он. Я буквально кинулась на монитор, настолько рада была увидеть Дэмиена в своем фирменном черном. Непричесанные и не особо чистые волосы спадали на лицо, слегка закрывая его. Именно таким я впервые увидела его в самолете. У меня сердце вспыхнуло в груди. Я потянулась к ноутбуку и провела пальцами по фото, но Тучка хлопнула меня по руке. Джейн показала следующую.

Эту фотку явно сняли в ночном клубе после танцев. Дэмиен стоял в толпе, обнимая Джесс. Без рубашки, потный и в татуировках. На лице знакомая мрачная улыбка, а свет красного прожектора напомнил мне нашу последнюю ночь вдвоем.

– Лили, этот человек не ест закусок. – Тучка показывала на экран.

Остальные хором замычали и закивали.

– Возможно ли, – Джейн потянулась ко мне через стол, – что из-за травмы у тебя как-то слегка перекосилось восприятие?

– Лили, мы просто хотим тебя защитить, – поддакнула Вэл.

– Что-о-о-?!

Я просто поверить не могла, что они говорят такое. Они намекают на то, что мои чувства к Дэмиену ненастоящие? Что на самом деле я его вовсе не люблю?

Тучка продолжила совсем неделикатно:

– Я уверена, что вы весело оторвались, давай посмотрим правде в глаза, этот голодранец действительно выглядит сексапильно и наверняка хорошо трахается…

– Тучка, – оборвала ее Энни. – Она просто хочет сказать, что этот парень не в твоем вкусе. Совершенно. Может, это лишь временное увлечение, спровоцированное стрессом.

– Посттравматическое расстройство после того, как тебя оставили у алтаря, – дополнила Джейн. – Очень распространенный и реальный синдром.

– Вы хотите сказать, что я на самом деле его не люблю? Потому что как я могу полюбить вот такого, да?

– Ну, он действительно не похож на мужчину для спокойной жизни. И уж точно не тот, ради которого стоит бросить всю свою жизнь, – твердо сказала Энни.

– Я не сомневаюсь, что ты чувствуешь влюбленность, но ты провела с ним всего несколько дней…

Вэл попыталась взять меня за руку, но я не далась. Я сложила руки на груди, чтобы из нее не вырвали сердце.

– Ребята, вы правы. Все, что вы говорите, на сто процентов верно. Я провела с ним всего несколько дней, встретила его действительно после болезненного события, и он выглядит мрачно и странно, и поэтому вам не удается представить меня с ним вместе. Оттого вам и кажется, что мои чувства к нему нереальны. Это совершенно логично.

Все с полным облегчением закивали.

– Хвала Богине, что ты это понимаешь. – Тучка прыгнула ко мне и крепко обняла.

– Какая радость! – Энни улыбалась. – Теперь ты можешь постараться его забыть и…

Я жестом велела им замолчать.

– Но мои чувства реальны. Реальны. – мой голос звучал уверенно. Я ощущала то же странное спокойствие и силу, что и в последнюю ночь в Тае. – Наша с Дэмиеном любовь настоящая. Я никого раньше так не любила, я никогда ни с кем не ощущала в себе таких перемен – к лучшему. Дэмиен и «Пылающая луна», наверное, самое классное, что случилось в моей жизни, а теперь мне предстоит научиться жить без этого.

Я медленно встала и спокойно сказала, что пойду. Я не винила подруг за то, что они наговорили мне. Если бы Джейн сбежала в Малайзию и влюбилась в мужчину экзотической внешности типа Ангела Ада, поверьте мне, я бы первая стала ее уговаривать забыть его (хотя с нею бы такого никогда не случилось). Так что я на них не злилась. Наоборот, меня трогала их забота.

И в чем-то они были даже правы. Мне надо было жить дальше, снова отыскать в себе внутреннюю силу и смелость, и ни за что их больше не терять. Я так и поступила, и дни мои стали проходить немного легче. Хотя иногда выдавались и ужасные, когда хотелось залечь в постель и отдаться адской, терзающей и жгучей душевной боли.

Но я не поддавалась. Ни разу не поддалась. Каждое утро я вставала с кровати, натягивала на лицо дерзкое выражение и жила, как бы больно и хреново мне ни было. Но чем бы я ни занималась, мне всегда чего-то не хватало. И когда мне показалось, что я уже не могу больше ни скучать по нему, ни думать о нем, Дэмиен прислал мне сообщение на Фейсбук.

Ты в порядке? Думаю о тебе. ЦД

Мое сердце немедленно наполнилось величайшей радостью, но потом снова сдулось, когда я вспомнила о жестокой холодной реальности. Я три дня не отвечала. Не знала, стоит ли. Но в итоге сдалась.

И мы начали перекидываться сообщениями каждые несколько дней. Они никогда не превращались в открытые признания в любви или отчаяние; мы оба осторожничали. И хотя мне жутко хотелось получить от Дэмиена весточку и убедиться, что он в порядке, я не могла сказать точно, лучше мне от этой переписки или хуже.

Несмотря на сомнительное начало, друзья продолжали собираться вокруг меня. Я старалась не сводить их с ума разговорами о Дэмиене, но из меня все равно так и лезло, и они слушали и не жаловались. Боже, у меня лучшие друзья на свете!

Родственники тоже, как и всегда, очень поддерживали; невестка все еще грозилась засудить Майкла или даже Дэмиена, если я захочу. Она таким способом практически все жизненные сложности решает, и я понимаю, что она желает мне добра, но не всегда именно это становится выходом. Джеймс обещал познакомить меня с «классными чуваками» из спортзала. И Тучка предлагала что-то в том же духе. Она была убеждена, что красивый секс на одну ночь поможет мне забыть Дэмиена. Она всецело руководствовалась девизом «клин клином вышибают». Но я ничего подобного совершенно не хотела.

Вроде бы даже мать переживала – ну, в рамках ее способностей эгоцентричного нарцисса. Видя, что я никак не могу оправиться, она настояла, что мне надо пойти к Эсмеральде или к ее новому терапевту, который занимается погружением в гипноз и провел ее через духовное рождение или какую-то подобную ерунду.

Я вместо этого решила пойти к психологу, так как понимала, что мне все же нужна помощь, чтобы разрешить эту ситуацию. Друзья и родные – это одно, но мне нужен был объективный взгляд со стороны.

До этого я ни разу у психолога не бывала. И так в половине пятого в понедельник, практически через месяц после возвращения из Тая, я оказалась в приемной Кевина Стенли, доктора наук. Чего ждать, я не знала.

В приемной мне понравилось, если бы я не знала, куда пришла, подумала бы, что это антрополог или археолог. Стены были увешаны масками различных племен. Одна меня особенно привлекла. Глаза-щелочки и зубы-клыки, немного пугающее лицо, вырезанное из темного дерева.

– Это североафриканская маска для танцев вуду.

Голос принадлежал человеку, совершенно не похожему на Индиану Джонса, я заключила, что это может быть только сам Кевин.

– Считается, что это проводник, который позволяет духам принять участие в ритуальных церемониях.

– Хм, интересно, – соврала я.

– Лили, проходите!

Кабинет оказался ровно таким, каким я его себе представляла: большой стол красного дерева в самом центре, а перед ним стул и большой удобный на вид диван. Рядом с диваном – журнальный столик, а на нем бутылка воды и огромная коробка платков наготове. Но я к тому времени все слезы уже выплакала, дальше рыдать уже некуда было, а то высохну, как изюмина. Кевин жестом пригласил меня сесть.

Последовало неловкое молчание. Мне говорить? Я вообще не знаю, как это все должно проходить.

В конце концов он избавил меня от неловкости.

– Лили, знаете, почему я маски коллекционирую? – его голос был именно таким, какого ждешь от психолога. Мягкий, монотонный, уверенный, словно каждое слово подбиралось специально, чтобы вызвать в тебе определенную реакцию – да, наверное, так и было.

– Гм… – осмотревшись, я увидела, что и тут все стены увешаны масками. – Потому, что они вам нравятся?

Бог знает, как можно выбрать такой декор – уж точно не для того, чтобы успокоить пациентов – я оказалась лицом к лицу с золотистой гротескной дьявольской птицей!

Он медленно покачал головой и записал что-то в блокнот. Интересно, блин, что за выводы он сделал из моей единственной фразы?

– Потому что я работаю с масками, Лили. Все мы их носим, и наша с вами задача – понять, где ваша маска, и снять ее, чтобы Лили больше не приходилось за ней прятаться. – он тепло улыбнулся и записал что-то еще.

Я мысленно закатила глаза, фыркнула и хохотнула – блин, на что я рассчитывала? Я терпеть не могу всю эту мутную ерунду, которая не поддается ни категоризации, ни вычислению. А еще я ненавижу, когда меня вот так фривольно называют по имени. А дальше что? Он велит мне лечь на диван и рассказать о воспоминаниях из раннего детства и половой жизни – или ее отсутствии, ибо проблема, разумеется, в ней, раз уж я больше не нахожусь в объятиях Дэмиена.

– Лили, на что похожа ваша маска? Давайте разберемся, как ее снять, чтобы выпустить настоящую Лили. Лили, ложитесь, Лили, устройтесь поудобнее и расскажите мне, Лили, про свои ранние детские воспоминания… Лили, Лили, Лили.

Надо ли говорить, что больше я туда не ходила.

Когда я от него вышла, домой мне не хотелось, но и куда-нибудь еще тоже было неохота, поэтому я какое-то время просто стояла на тротуаре и смотрела на проходящих мимо людей.

Интересно, как они себя чувствуют? Счастливы? Или несчастны? Может, кто-то тоже только что вышел от психотерапевта. Может, у кого-то разбито сердце, может, кто-то только что вернулся из своего медового месяца влюбленный? Или только что развелся?

Все они шли мимо, кто-то к своим машинам, кто-то в кафе, кто-то на встречи, может, даже по домам… Я смотрела на людей и неожиданно для самой себя поняла, что и мне надо будет идти дальше. Реально. Я каждый день просыпалась, но как-то не жила. А пора было продолжить. Я смогу. Я справлюсь. Переживу это и пойду дальше, буду двигаться, пускай и маленькими шажками.

В общем, в тот момент полной, как мне казалось, определенности я подняла голову, расправила плечи и начала переставлять ноги, хотя они пока еще тряслись. Я знала, что надо сделать, чтобы моя жизнь могла продолжиться. Надо оборвать связь с Дэмиеном, потому что, пока мы перекидываемся сообщениями и я каждые две минуты захожу к нему на страницу, я долго еще не смогу двинуться дальше. Но сделать это будет даже тяжелее, чем улететь из Тая. Это как обрезать последнюю связывающую нас нить. Переписка привязывала меня к нему. Питала мою безнадежную, отчаянную и преданную влюбленность в человека, который был от меня за тысячи километров, совершенно недосягаем и далек. Так что вечером, выпив бокал вина (или шесть), чтобы унять нервы, я отправила ему последнее письмо.

Дорогой Дэмиен, надеюсь, ты там веселишься.

Мне очень трудно это говорить, но мне кажется, разговоры надо прекращать. И быть друзьями на Фейсбуке мы больше не можем. Я тебя заблокирую. Надеюсь, ты поймешь.

Береги себя.

Лили

Я отправила письмо, и с характерным звуком выскочило окошко чата. Затем я удалила его из друзей и заблокировала. А потом сидела и в полном ужасе таращилась на экран. Теперь пути обратно нет. Я запаниковала и принялась исступленно молотить по клавиатуре в надежде вернуть все назад. Но не получалось. Я ведь это сделала. Прежняя Лили так бы не смогла. И где-то за пронизывающей болью, под горой всех других эмоций, в глубине души я ощутила некую гордость. Невероятно, что я смогла это сделать.

Дэмиен на связь больше не выходил. Ни разу. На этом все закончилось. Он официально исчез из моей жизни, так что теперь мне регулярно приходилось собирать куски своего разбитого сердца – да, настолько все было драматично – и пытаться их сшить, склеить скотчем или клеем, хотя это все лишь временно, пока я не найду способа починить его надолго.

Я с головой ушла в работу, поменяла все в квартире (дважды), а потом даже пошла в спортзал и стала заниматься с личным тренером – страшноватого вида бодибилдером по имени Леонард, который злостно надо мной издевался. Я продала обручальное кольцо, пошла с Энни по магазинам и полностью обновила гардероб, а остаток дня мы провели в спа-салоне, обмазанные целебной грязью.

Я системно занималась тем, чем занимаются люди после расставания; прочла несколько книг о том, как вылечить душевную боль за несколько минут, пересматривала старые фильмы про любовь и рыдала. Я даже взялась за странную диету на супе из капусты и картона и, наконец, подстриглась. Прямо серьезно. Очень коротко.

Первые два дня после стрижки я прорыдала, сожалея о том, что у меня нет машины времени, чтобы можно было пощечиной образумить ту Лили, которая зашла в парикмахерскую и дерзко сказала: «Отрежьте все. И заодно покрасьте».

Но через два-три дня мне начало нравиться. Я стала энергичнее, что ли, и с этой новообретенной энергией начала много чего делать сама. Несколько раз сходила в кино, даже поужинала одна в ресторане. Месяцев через шесть я снова начала ходить на свидания. Ну, то есть я тогда не знала, что это свидания, все благодаря тайным махинациям Вэл. Это называлось простыми ужинами.

Его звали Брэд. Он был идеален. Студент-медик, до нелепого красивый – блондин, зеленые глаза, широкие плечи, потрясающая улыбка. Он вроде был полностью в моем вкусе, но меня к нему совершенно не влекло. Он, ко всему, был вежлив, забавен, интересен и умен. То есть дело было не в нем. А в том, что мои вкусы явно изменились.

Я ничего не понимала. Я едва знала, что мне нравится, и уж точно понятия не имела, чего я хочу. Полгода назад я хотела замуж и детей. А теперь… я уже сомневалась и в этом. Я несколько раз встретилась с Брэдом, мы даже как-то поцеловались, но ощущения были совсем не те, что с Дэмиеном. Я понимала, что нужно перестать сравнивать, но не могла удержаться. Такова природа человеческая – именно таким образом мы ориентируемся в окружающем мире, сравнивая новое с тем, что уже знаем, и раскладывая все что хотим по полочкам с ярлычками.

После Брэда я сходила на несколько свиданий с парнем, с которым меня познакомила Тучка. Максвелл. Очень творческая личность, он был режиссером черно-белого фильма про одинокий компьютер, влюбившийся в телефон, стоявший рядом на столе. Смысла там никакого не обнаружилось. Я его совсем не понимала. Как и не понимала, что мы можем делать вместе.

Энни заставила меня встретиться еще с одним парнем – число «три» счастливое, – говорила она. Это оказался лучший друг ее нового парня. Она сама не так давно втрескалась в некого Трева (мы все думали, что на самом деле он Тревор, но гипотеза пока официально не подтвердилась). Этот Трев был богат и успешен, выглядел модельно, а лицо просило кирпича. Он совершенно никому не нравился, особенно Тучке, и она не упускала возможности высказаться на этот счет.

Но все оказалось безнадежно; что бы я ни делала, сколько бы ни ходила на свидания и на аэробику, сколько бы ни вкалывала на работе, даже сколько ни красила волосы (на тот момент я превратилась в платиновую блондинку, поскольку Энни уверяла, что это самый модный цвет), ничего не менялось – я скучала по Дэмиену. Так скучала, как будто от меня самой часть отрезали. Мы полгода не разговаривали, а зубодробительная боль так и не стихла.

Но если взглянуть на ситуацию холистически, не все было безнадежно плохо. Я стала куда независимее, меньше полагалась на поддержку друзей и родных. Я часто ходила одна в кино и даже как-то съездила отдохнуть на выходные одна. Я впервые в жизни заботилась о себе сама и справлялась довольно неплохо.

Подошло Рождество, потом закончилось, дело близилось к Новому году. Я узнала, что Майкл съехался с девушкой, с которой мы вместе учились в школе. Я ее немного знала, так что Тучке сразу начало мерещиться всякое. Она не сомневалась, что у них «что-то было», даже когда мы с ним встречались – но Тучка в целом очень подозрительная. Среди прочего, она уверена в том, что правительство всех нас снимает на камеру и среди нас живут гуманоиды, которых давным-давно занесло сюда с других планет. Но меня это нисколько не беспокоило. Я даже надеялась, что у Майкла все хорошо.

Потом подкрался февраль, на горизонте навис День святого Валентина, то есть близилась годовщина и моего несостоявшегося брака, и болезненного разрыва с Дэмиеном. Я-то думала, что за год забуду его или хотя бы немного смогу перестать о нем думать, не смотреть каждую ночь на луну с мыслями о том, где он и помнит ли хоть что-то обо мне.

Теперь сомнений уже не оставалось – если они у кого и были: Дэмиен – моя настоящая любовь. Мой единственный.

И чем меньше оставалось до той памятной даты, тем хуже мне становилось, вплоть до того, что он начал мне всюду мерещиться: на улицах, на работе, в ресторанах. Вершиной стал стейк, который я как-то приготовила на ужин – он тоже напоминал Дэмиена. Я видела его всюду, и, разумеется, постоянно думала о том, когда он вернется в ЮАР. Он говорил про год, это значит, приблизительно сейчас.

А потом Вселенная словно прочла мои мысли.

Я зашла в кафе, в котором никогда не бывала, и сразу же заметила знакомого человека. Которого не видела целый год.

Глава двадцать вторая

Сердце прыгнуло в горло, а потом так громко и быстро застучало в ушах, что я уже не слышала ни позвякивания ложек о кофейные чашки, ни болтовни посетителей. Меня затошнило от охватившего меня паникения (паники и волнения).

Я исступленно осматривала зал в поисках, в надежде, в мольбах, в ожидании увидеть Дэмиена. Но его не было. Была только Джесс с прямой челкой и в выцветшей розовой футболке. Она сидела за столиком с высоким бокалом латте и громадным куском торта «Красный бархат». Почему она такая худая? Если я такое съем, Леонарду придется приковать меня к беговой дорожке, увешать пятикилограммовыми гирями и непрестанно хлестать, чтобы я бежала целую неделю без остановок даже на сон.

Повезло стерве!

Я снова посмотрела на Джесс: у нее в нижней части шеи была вытатуирована симпатичная звездочка, мне жутко хотелось подойти и поговорить, но я боялась. Боялась – даже не то слово. Меня парализовал ужас.

А если она скажет, что у Дэмиена все отлично? Что он счастлив? Что он сошелся с какой-нибудь крутой телкой, и у них секс, как у порнозвезд, на всю ночь, да и в остальное время они не отлипают друг от друга, как ненасытные подростки? Мне от одной этой мысли дурно делалось. Меня настолько захватил водоворот панических мыслей, что я не сразу поняла, что уже стою возле ее столика, хотя совершенно не помню, как подошла; наверное, ноги сами принесли, не поговорив с мозгами. Черт!

Джесс подняла взгляд от красной горки бархатных калорий, и ее лицо озарилось широчайшей улыбкой. Она тут же бросила ложку и вскочила.

– О боже! Лили! – воскликнула она так громко, что услышали не только все в кафе, но и весь квартал. Она крепко меня обняла, а потом отошла на шаг назад и оглядела с ног до головы.

– Потрясно выглядишь! Просто супер!

Я слегка застеснялась и инстинктивно провела рукой по совсем коротко остриженным волосам.

– Спасибо, я постриглась. Но цвет странноватый.

Джесс снова осмотрела меня и покачала головой.

– Нет, не в этом дело, в чем-то другом. – она сделала паузу, видно было, что задумалась. – Нет, просто вся твоя аура… Объяснить не могу, но ты просто отлично выглядишь. Садись! Садись, дорогая!

Сев, я поняла, что уже забыла, насколько она мне симпатична. Джесс, наверное, чуть ли не самый прямой человек, которого я встречала. Она никогда не лжет, никогда.

– Ну, как дела? Год не виделись, да?

– Гм… – я заламывала руки под столом, стараясь не проблеять:

А как Дэмиен? С кем-нибудь встречается? Влюбился? Где он? Когда вернется? Он знает, как я его люблю и хочу от него тысячу детишек, взять его фамилию и жить долго и счастливо, каждую ночь потрясающе трахаясь до самого утра, а остальное время просто обнимаясь? А? А? А?

Я собрала в кулак всю свою выдержку и спокойствие, которые оказались под рукой, и просто ответила: «Все хорошо», хотя сразу после этого захотелось крикнуть: «НЕТ!»

Как ни удивительно, мои талантливые попытки изобразить беспечность на этом не прекратились. «Да, отлично. Ага. Просто абсолютно классно». Я кивала и пыталась улыбаться, но у меня совершенно не получалось, казалось, что лицо у меня из застывшего пластилина. И только господу известно, что за жуть отображается сейчас на моей физиономии.

Секунду-другую мы молчали, Джесс смотрела на меня с подозрением. А потом она медленно и целенаправленно наклонилась ко мне.

– Ладно, давай я за тебя скажу.

– Что?

– Как Дэмиен? – как только слова слетели с ее языка, я немедленно выдохнула и расслабилась всем телом.

– И? – от моей деланой беспечности не осталось и следа, но мне было пофиг. – Как он? Чем занимается?

– Честно сказать… – Джесс заколебалась, я видела, что ей непросто. Боже! Он женился! И никогда не будет моим! – Блин, ладно, скажу правду. Ни приукрашивать, ни деликатничать не буду.

Мое бедное сердечко выделывало в груди невероятные кульбиты, а потом погнало галопом, как скаковая лошадь.

Я не хотела – и, конечно, ужасно хотела! – слушать.

– Все просто ужасно, – наконец сказала Джесс. – Я его не видела месяца четыре и, признаться, даже немного этому рада. Он такой несчастный, что с ним просто невозможно рядом находиться.

Мне не сразу удалось переключиться.

– Правда? – вылетело у меня, и я чуть не ударила себя за то, что мои слова прозвучали так, будто меня радуют его страдания. – Ну, то есть правда? – я попробовала сказать ровнее, но улыбка растянулась от уха до уха, так что убедительно не получилось.

– Ага. С тех пор как ты уехала, он все хандрил и хандрил. Я люблю его, очень, честно. Дэмиен – мой лучший друг, но еще один вечер нытья на тему «Лили то, Лили се» я не вынесла бы.

Это была самая радостная новость за последние триста шестьдесят пять длиннющих дней, полных депрессии и боли.

– Я не пытаюсь тебя этим устыдить, нет. Я понимаю, что у тебя своя жизнь, что ты с кем-то встречаешься.

– Ни с кем я не встречаюсь! – перебила я.

– Правда? – Джесс искренне удивилась.

– Абсолютно. Откуда у тебя такие идеи? – я разозлилась, что она подумала обо мне такое.

– Ладно, снова скажу честно. Я регулярно смотрю твою страницу на Фейсбуке… по просьбе Дэмиена. Если я отказываюсь, он берет мой телефон и лезет сам, коль скоро ты его заблокировала. И мы видели твои фотки с тем парнем, блондин симпатичный, тебя обнимал. Мы решили, что вы вместе, ну, так показалось.

Я вспомнила весь свой фотоальбом на Фейсбуке, пытаясь понять, о чем она таком говорит. А потом поняла. Это было нежданное «свидание вслепую», Вэл фотографировала, она тогда еще прокричала с весьма жирным намеком: «Брэд, обними ее».

Я чувствовала себя ужасно и тогда, и сейчас.

– Я… я с ним не встречалась… ну… пыталась… немного… – отлично! Заикание вернулось как раз вовремя. – Ну, мы типа… да нет, сходили на пару свиданий, но он мне не особо понравился.

– Ну, а Дэмиену показалось иначе. Хотя это случилось в такой неподходящий момент. Он месяцев пять назад собрался вернуться в ЮАР, но увидел эти фотки и…

Я ахнула. Невероятно; Дэмиен хотел вернуться! Я прокляла Вэл за ее помешательство на Инстаграме – ее просто охватила неконтролируемая тяга всех фотографировать и копировать куда ни попадя с сотнями хештегов.

Представляю себе, что подумал Дэмиен, увидев эти фотки… Да, если бы нас поменяли местами, не знаю, как я бы отреагировала.

– А зачем… зачем он хотел вернуться? – наконец отважилась спросить я.

Я посмотрела на Джесс, которая размазывала по тарелке кусок торта, и за ним тянулся след из крема, как за улиткой.

– Хотел тебя вернуть.

– Черт! – я схватилась за голову. – Но он теперь уже скоро вернется?

Джесс покачала головой.

– Нет, он решил пока этого не делать.

Ее слова откликнулись во мне мгновенной болью.

– Что? Почему?

– Типа ему ни к чему пока возвращаться. Думаю, в глубине души он надеялся, что вы снова сойдетесь.

Все посетители и вещи в кофейне исчезли. Я вдруг оказалась в Матрице. Окружающий мир превратился в цифирки и мерцающие зеленые точки, изображение расплывалось, в ушах гудело, все двигалось, как в замедленной съемке. Наконец-то раскрылся полный смысл сказанных слов.

Дэмиен не вернется в ЮАР.

Я никогда его больше не увижу.

У нас нет шансов.

Поразительно, как социальные сети влияют на нашу жизнь. Одно фото с дурацкой прической, сделанное в неподходящее время, разлетается по всему миру; а невинные фотки с человеком, который мне даже не нравился, оказались в силах остановить Дэмиена!

– А где он сейчас? – спросила я Джесс, подзывая официанта. Мне тоже нужен был торт.

– В Японии, а завтра летит в Таиланд, снова же «Пылающая луна».

ЩЕЛК!

Слышно было, как в голове зажглась лампочка.

Звук света и ясности.

Кристальной ясности.

Такой же, как в тот день, когда я решила одна отправиться в медовый месяц.

– Где? Где она будет? – я подскочила со стула.

– Толком не знаю. Карту еще не разослали.

– А как получить билет?

Джесс какое-то время смотрела на меня, а потом ее лицо засияло.

– А это гениально! Спаси меня от пыток страдающим лучшим другом, лети, ради бога, забери его. Пожалуйста! Я тебя умоляю.

– Мне билет нужен. Можно с тобой?

– Мы с Шерон в этом году не едем. Но я тебе достану. – Джесс схватила меня за плечи. – И прошу тебя, как только приедешь, трахни его поскорее…

– Джесс! – шикнула я, осматриваясь по сторонам – услышали ли.

– Прости. Но мне кажется, что если мужик остается без секса на год, он сходит с ума. Так что ты просто должна что-то с этим сделать! Ради нас всех. Умоляю!

– У него никого все это время не было? – от одной этой мысли я растаяла.

– Мне он ни о ком не рассказывал, а он рассказывает мне все. Ну вообще все.

Я улыбнулась.

– Ладно! Тогда придется что-то делать.

– Вот! – она игриво хлопнула меня по руке. – Бесстыдная Лили, новая и улучшенная версия. Мне нравится. Плохая девчонка!

Потом ее лицо изменилось, впервые став серьезным. Я ее такой еще не видела.

– Лили, он по тебе с ума сходит. Влюбился просто по уши. Я знаю Дэмиена с детства, мы вместе на великах гоняли. Мы через многое прошли, я никого так хорошо на этом свете не знаю, как его, – и я вижу, что вы подходите друг другу идеально. Так что давай – лети за ним!

Глава двадцать третья

Мать мне однажды кое-что сказала. Точнее, вымолвила заплетающимся языком, безумная пьяная женщина, с едва приоткрытыми глазами пытающаяся встать с пола. (Зрелище было ужасное, может, именно поэтому я и запомнила эти слова навсегда.)

«Иногда, чтобы идти вперед, надо вернуться назад». *Ик*

Тогда я этому значения не придала. Как и всему, что она говорила. Я всегда считала, что это лишь пьяные бредни моей мамочки, актрисы, которая неустанно болтала, умудряясь при этом ничего не сказать. Да и тогда она лишь пыталась оправдать тот факт, что ей требовалось в пятый раз ложиться на реабилитацию.

Но сейчас, когда я снова держала в потной руке билет до Тая, спустя буквально, день в день, год, до меня дошел смысл сказанного.

Друзья и родные поездке уже совершенно не сопротивлялись, наоборот, они буквально заталкивали меня в самолет. Все их былые сомнения насчет моих чувств к Дэмиену давно улетучились. Я вошла в здание аэропорта такая счастливая, какой не была ни дня за прошедший год, но вдруг замерла. Передо мной у столба стояла Энни с широкой улыбкой и чемоданом.

– Ты что тут делаешь? – я подбежала к ней.

– Я лечу с тобой. – она игриво ухмыльнулась. – Кому-то же надо следить за тем, чтобы ты снова не пропала!

Я обняла кузину, очень обрадовавшись тому, что полечу не одна. Мы двинулись дальше. Я чувствовала себя так странно – все уже знакомо, но в то же время совершенно иное. Я стала другая. Во-первых, я в этот раз не в пижаме, но, что важнее, я уже не перепугана до полусмерти тем, что я одна, а моя жизнь разваливается.

Я уже поняла, что в игре жизни надо много импровизировать – адаптироваться к непредвиденным обстоятельствам, быть гибкой. Также я узнала, что сначала надо научиться защищаться. Пока не станешь сильнее, быстрее и лучше.

Я чувствовала себя лучше.

На этот раз вылет из-за меня не задержали, другие пассажиры не смотрели на меня с ненавистью. Как ни смешно, я оказалась практически на том же самом месте, как и в прошлый раз. А Энни сидела далеко, поскольку мы не вместе бронировали билеты. Но мне было тепло от мысли, что она где-то рядом. Пристегиваясь, я невольно бросила взгляд туда, где в прошлый раз сидел Дэмиен, на случай (крайне маловероятный), что судьба сведет нас снова, но ничего не случилось, конечно.

Я посмотрела на соседей. Парочка слева явно летела в медовый месяц, они очень хотели улечься, или, может, ждали, когда можно будет зайти в туалет. Через проход оказалась сердитая девушка-подросток с усталыми родителями. А впереди – пара лет семидесяти. Интересно, доживем ли мы с Дэмиеном до такого?

Все устраивались поудобнее, самолет уже набрал высоту. Кто-то открывал книжки, кто-то включал айпады, где-то вспыхивали телеэкраны. Люди смотрели кино и читали романы, а у меня в голове проигрывался собственный фильм.

Приблизительно такой.

Я приезжаю на «Пылающую луну», выгляжу, как богиня, разумеется, немедленно нахожу Дэмиена, который, несомненно, уже устроился в своем любимом местечке для созерцания луны. Я уверенно подхожу к нему, зову. Он оборачивается, мы смотрим друг на друга, он улыбается мне своей кривой соблазнительной улыбочкой, фирменной ухмылкой плохого мальчика.

Он одет в черное – выцветшая не совсем чистая футболка с дырками. Волосы отросли, они не расчесаны. Я улыбаюсь, а потом бегу и прыгаю к нему в объятия. Мы обнимаемся, признаемся друг другу в любви, говорим, что отныне хотим быть только вместе. Мы целуемся, и это восхитительно. Луна потихоньку краснеет, мы занимаемся любовью… и все.

Просто мы с Дэмиеном вместе.

Конец фильма. Титры. Аплодисменты.

Я посмотрела эту кинокартину несколько раз, постоянно добавляя какие-то детали то тут, то там. На третий раз Дэмиен был без футболки, в четвертый – вообще сразу голый, и далее еще несколько вариаций на эту тему, не уверена, что их следует пересказывать. Сами представьте… лететь долго, ясно? Но, кажется, где-то на шестом просмотре мне-таки удалось заснуть…

До Таиланда мы долетели в целости и безопасности, несмотря на турбулентность при посадке. Я посмотрела в окно: беспросветная стена дождя, все залито водой и сверкает. Мне вспомнилась первая ночь с Дэмиеном. Я столько раз о ней за прошедший год думала. Я не хотела ничего забыть ни о нем, ни о том, что мы пережили вместе. Я частенько представляла себе его во всех мельчайших подробностях: крошечный шрамик на брови, конопушки, рассыпанные по плечам, изгибы татуировок на спине, темные глубины его чернильно-черных глаз.

Самолет остановился, я подскочила, на этот раз быстро схватила вещи: мне не терпелось сойти как можно скорее. В конце концов, меня там ждала моя судьба, и мне нужно было мчаться и хватать ее за хвост. Оглянувшись, я увидела, как Энни продирается ко мне, расталкивая пассажиров. Я очень радовалась тому, что она прилетела со мной. Может, если повезет, и она кого встретит в Тае и бросит своего противного Тревва (кстати, подтвердилось, что он Треввор, с двумя «в» – даже имя тупое).

Аэропорт в точности соответствовал моим воспоминаниям, но на этот раз охранники мне улыбались. Никто на меня не кидался, не фотографировал, даже не пялился. Я быстро прошла таможенный контроль, а на выходе вдруг услышала знакомый голос.

Глава двадцать четвертая

– Лии-лии! – тайский акцент ни с чем не спутаешь, я узнала этот голос сразу.

– Привет!

Обернувшись, я оказалась лицом к лицу с тремя улыбающимися охранницами, с которыми познакомилась в прошлом году, Анг, Гинджан и Пити. Поразительно, как в точности повторяются события прошлого года, только в этот раз меня не тащат никуда в наручниках, а я сама не выгляжу и не пахну как бомжиха, в отличие от прошлого раза.

– Ты вернутся! – с таким энтузиазмом воскликнула Гинджан, что мы все как по команде принялись обниматься, словно друзья, давно потерявшие друг друга – наверное, в какой-то мере так и было.

– Да, – ответила я, почти до полусмерти стиснутая в ее на удивление крепких объятиях.

– А это кто? – они повернулись к Энни.

– Моя кузина Энни.

– Энни, – пропели тайки хором, словно и она – их давно утраченная подруга.

– Sawadee krap[2], – неловко сказала Энни, глядя на какую-то надпись на руке. Но охранницы дружно засияли от радости. – Я в самолете решила выучить простые выражения.

– Ты знаешь, ты прославится тот год после аэропорт, – сказала Пити, и все дружно закивали.

– Очень прославится!

– Да, фотографии везде, а мы говорит «мы знаем этот девушка», – добавила Анг.

Да, бесславная фотка жила своей жизнью даже после того, как я уже вернулась в ЮАР. Целый месяц она не сходила с экранов компьютеров, смартфонов и планшетов по всей планете. Я была повсюду, от Папуа – Новой Гвинеи до Патагонии.

– У тебя есть парень? – спросила Анг.

Я покачала головой.

– Нет.

– Значит, тот парень просто друг?

– Какой парень?

Анг показала на дверь.

– Который сейчас быть тут. Который и прошлый раз. Тонкий?

У меня заколотилось сердце – неужели правда? Я уставилась на Энни, а она смотрела на меня с таким же удивлением, которое, наверное, читалось и у меня на лице.

– Дэмиен?

Пити кивнула.

– Да. Татуировки и темные глаза.

Уровень адреналина достиг предела, все тело немедленно пробудилось.

– Дэмиен был тут?

Я смотрела туда, куда показала Гинджан, но его не видела.

Анг кивнула и глянула на часы.

– Только пять минут назад. Он таможня прошел, мы с Гинджан сказать: «Да, мы его знаем».

– Что?!

Своим визгом я испугала и таек, и оказавшихся неподалеку туристов. Я схватила Энни за руку и сжала ее от переизбытка чувств.

Компашка моих новых лучших друзей с любопытством смотрела на меня.

– Это хорошо или плохо?

– Хорошо. Очень хорошо! – ответила Энни.

– Я приехала сюда, чтобы его найти!

Анг, Гинджан и Пити выразительно посмотрели на меня, а потом начали говорить что-то друг другу по-тайски. Затем они поспешно схватили нас обеих и потащили через весь аэропорт. Я повесила рюкзак на плечо – на этот раз я решила путешествовать налегке.

– Эта очередь слишком долго. Выведем вас сразу вперед. Сюда!

– Как весело! – кричала Энни, когда мы неслись мимо длинной очереди.

Мы все снова обнялись, и когда мы с Энни уже подошли к таможенникам, Гинджан крикнула нечто такое, что я даже засмеялась и до сих пор улыбаюсь, вспоминая.

– Когда его встретишь, покорми! Слишком тонкий!

Анг согласно закивала.

– Слишком. Слишком тонкий. Дай ему сэндвич. Или два.

Знали бы они только, что у него там, под футболкой.

Мы с Энни немедленно кинулись к двери, к моему (надеюсь) «и жили они долго и счастливо».

– Беги! Быстро! – кричала я отстающей кузине.

Похоже, адреналин только мне придал невероятной скорости. Я представляла себе, что Дэмиен стоит у дверей аэропорта такой красивый, весь в черном, соблазнительный, таинственный и потрясно пугающий, каким я еженощно видела его во сне… Боже, как стыдно в этом признаваться! Но это правда, он снился мне практически каждую ночь.

Я выбежала из аэропорта и налетела на стену уже знакомого липкого жара, а на этот раз еще приправленного дождем. Но меня это не остановило, я даже обороты не сбавила.

– Ого! – Энни пыхтела за спиной, намокая. – И мокро, и жарко.

Я принялась лихорадочно оглядываться: «тук-туки», туристы с картами, пытающиеся разобраться в указателях, и, разумеется, парочки новобрачных, которым пофиг вывески.

А потом я увидела его.

– Вон он, – показала я.

Энни подпрыгнула.

– Где?

– Вон… черные волосы, черная рубашка и… блин, он лезет в «тук-тук»! Черт! Бежим!

И мы бросились бежать, словно завершаем эстафету и на нас возложили задачу перенести палочки через финишную прямую. Мы человек десять чуть не сбили, а Энни все же налетела на чей-то чемодан.

– Мы его теряем!

И тут Энни заорала. Громко.

– Дэмиен, Дэмиен! – она кричала, как баньши, и размахивала руками, едва не ударив кого-то из окружающих.

Я присоединилась.

– Дэмиен! Дэмиен! – орали мы хором.

Но поздно. «Тук-тук» отъехал и принялся выбираться на очень людную улицу.

Я уверена, что вы знакомы и с другой популярной темой голливудского кинематографа, когда человек запрыгивает в такси, показывает пальцем и орет: «Едем за ними!» Водитель подрывается с места, машина мчится вперед, и… У нас с Энни такого не случилось.

То есть мы запрыгнули в ближайший «тук-тук», мокрые до нитки, и показали пальцем:

– Едем за ними!

Водитель повернулся и посмотрел на нас с полнейшим недоумением.

– Не понимать.

– За ними. Ехать. Преследовать, – видно было, что до него так и не доходит.

Энни достала телефон и начала рьяно стучать по клавиатуре.

– Гугл-переводчик, гугл-переводчик… ага, вот он! – она протянула телефон водителю. Он прочитал, закивал.

– Да, да! – снова закричала я. – Едем!

Я наивно ждала, что мы быстро сорвемся с места. Но нет! «Тук-тук» едва ожил, дребезжа и запинаясь, выехал на дорогу… и угодил прямо в пробку.

– Мы так его ни за что не догоним, – сказала я Энни.

– Прыгай. – она буквально вытолкнула меня, и мы обе побежали от одного «тук-тука» к другому, засовываясь в каждый, в любую щель – мы, конечно, многих перепугали. Но Дэмиена не нашли.

Наконец, добравшись до начала пробки, мы остановились. Все. Больше смотреть было негде. Энни плюхнулась на тротуар у дороги. Мы обе промокли насквозь и едва дышали. В ребрах ужасно кололо.

– Блин, Лили, я на это не подписывалась. – Энни легла на спину и не вставала, несмотря на подозрительные взгляды окружающих. – У меня кровь во рту. Вкус крови. Это нормально?

Совершенно разочарованная, я села рядом с ней. А ведь мы были так близко!

– И что теперь? – поинтересовалась Энни.

– Не знаю.

– Но ты знаешь, куда он мог поехать?

– В хостел.

– Какой?

На этот вопрос ответа у меня не было, можно было только по очереди ездить из одного в другой и спрашивать Дэмиена – так и начались наши длительные, утомительные и в конечном итоге безуспешные поиски на дне туристического мира Тая.

Туристов с рюкзаками легко разделить на две категории. Хиппи с дредами и грязными ногами, а также студенты-алкоголики. К вечеру, побывав в десяти хостелах, мы с Энни умудрились выпить по два раунда шотов со студентами, которые обещали передать Дэмиену, что его искали, если он объявится – хотя я лично подозревала, что они забудут об этом через две минуты после нашего ухода. Помимо этого, мы с большой неохотой сделали затяжечку с хиппи, который настоял, что ясность ума, даруемая этим магическим растением, непременно поможет нам отыскать Дэмиена. (Ясно, я уже впала в отчаяние и к тому времени уже, возможно, была не совсем трезвой.) Но по мере приближения вечера я начала подозревать, что Энни затянулась не один раз.

– Блин, как классно! – она буквально вприпрыжку скакала по улице. – Я снова почувствовала себя студенткой, только теперь я могу себе позволить в таком месте не ночевать, и не надо ничего вешать на ручку номера, когда соберешься потрахаться, и не надо есть разогретый в микроволновке вчерашний попкорн на завтрак… – она громко заржала, а потом вдруг резко остановилась. – Блин, я таааак хочу жрать!

Она смотрела на меня с абсолютно идиотской улыбкой, и я не смогла не расхохотаться.

Энни всегда была реально крутая. Если хотите решить, что надеть, какую сумочку взять, – это к ней.

Солнце начинало садиться, на улицах закипала жизнь. Нам попался уличный торговец со всякой едой на палочках. Энни купила несколько штук и проглотила чуть не за один присест.

– Мммммм-аааааа, – простонала она, – объеденье. Хочешь? – Энни помахала палочкой с мясом, но у меня было столько бабочек в животе, что о еде я даже думать не хотела. – Только прошу, не рассказывай Тревву, что я это ем, мы типа должны какой-то детокс на соках делать вместе. – она закатила глаза. – Лимонный сок, кленовый сироп и кайенский перец. Я не брешу!

Я подумала о том, не стоит ли сейчас обсудить Тревва. Как говорит Джейн, если твой парень не нравится всем друзьям, это должно о чем-то говорить.

– Что у вас там с ним? – я постаралась, чтобы это прозвучало как бы невзначай.

Энни засияла.

– Мне просто до жути хотелось рассказать, но не знаю, следует ли… он попросил меня переехать к нему. Я понимаю, что мы всего несколько месяцев вместе, но кажется, что это верный шаг. – она просто пищала от восторга и казалась такой счастливой, что мне стало стыдно. Как я могу решать за нее?

– Ну, а теперь куда? – спросила Энни.

Мы бесцельно брели по рынку, разглядывая сверкающие красоты, но сопротивляясь искушениям… ну, если не считать одну сумочку и хорошенькое колье, которое отлично подойдет к сережкам, которые у меня уже есть. Мы все глубже и глубже заходили в ночь, и я даже задумалась о том, не стоит ли попытаться найти тот стрип-клуб в надежде застать Дэмиена там. Наверное, шансы нулевые. Но других зацепок не было, и идти все равно некуда, пока не пришлют карту.

Но в районе красных фонарей все одинаковое! Все красное, все светится, а на улицах толпы девочек в коротких юбках. Мы, наверное, час бродили там кругами, пока не нашли тот клуб. Это оказалось нелегко, и по пути к нам подкатило не меньше пяти мужиков. Ну, по крайней мере теперь я знаю, что если моя нынешняя карьера обломится, я смогу переехать в Тай, купить пару акриловых туфель на высоченных каблуках и коротенькую юбчонку и, возможно, неплохо буду зарабатывать.

Мы простояли несколько минут у входа. Я слишком боялась зайти туда. А если за дверью Дэмиен? Что я ему скажу?

Я часами думала об этом в самолете, но так ничего и не придумала. Как вообще могут сложиться наши отношения? Я буду путешествовать с ним по миру? Или он вернется со мной в ЮАР? Или так все и будет на расстоянии по скайпу?

В плане конкретики ничего за этот год не изменилось. У меня семья и работа дома, у Дэмиена тоже своя жизнь. И пути наши до сих пор очень разные.

В прошлом году он сказал, что, видимо, любви недостаточно… Я очень надеялась, что это уже не так.

– Эй. – Энни щелкнула пальцами у меня перед лицом. – Лили, не думай слишком много! Идем!

Она толкнула дверь, я вдохнула поглубже и вошла.

Но Дэмиена там не оказалось. На этот раз на сцене какой-то блондин-качок вилял задницей в стрингах и шлепал сам себя – я бы предпочла его не видеть. Просто груда мышц без какого-либо намека на шею, голову приклеили прямо на плечи. Мы посмотрели еще немного, а он все крутил и качал бедрами. Примерно так же тянет поглядеть, когда проезжаешь место аварии. Но потом песня закончилась и включили свет.

– Вообще не в моем вкусе, – с интересом сказала Энни.

Я была абсолютно согласна с ней. Но судя по тому, сколько денег ему накидали, остальные зрители нашего мнения не разделяли.

– Ой, божечки мой, никак это сама Мисс Дурная Слава! – я повернулась и увидела своих старых дружков по стрип-клубу, Марка и Франсуазу. – Как тебе идет эта прическа! Кстати, а кто эта потрясающая рыжая красотка? – он повернулся к Энни.

– Моя кузина Энни!

Она протянула руку Марку, и тот по-дружески обнял Эн.

– Я всегда рад другим рыжим… а говорят, что блондины больше отжигают. – он подмигнул Энни и театральным жестом провел по волосам. – Так, садитесь! Твоя кузина обязана с нами выпить. Отказа я не приму!

– Поверить не могу, что застала вас тут, – сказала я, отпивая шампанское, оказавшееся у меня в руке, как только мы сели.

– Да, у нас это традиция, мы всегда сюда перед вечеринкой ходим.

– А вы знаете, где она в этом году? – поинтересовалась Энни.

– Не-а, карты еще не было. Но это и прикольно, да? – он подмигнул ей.

– Ладно. – на лице Марка появилась загадочная улыбка, он поднял брови, хотя лоб при этом не изменился. Ни складочки, он остался гладкий, как шелк, как «мрамор» от ботокса. – Где Дэмиен? Мы втайне надеялись застать его тут сегодня. Кто же забудет прошлогоднее выступление, которое он нам устроил, и как вы целовались тут взасос? Думаю, здесь каждый пылает к нему тайной страстью.

– Целовались взасос? Этого ты не рассказывала. – Энни подтолкнула меня.

– С такой страстью, – поспешил Марк. – Я сразу сказал Франсуазе… они созданы друг для друга. Это видно.

– М-м-м, – я уныло пила шампанское, – у нас ничего особо не вышло.

– Не-е-ет, милая, говно-то какое. Франси, согласна? – Франси, как обычно, что-то промычала.

– Я, вообще, поэтому и тут. Я…

Марк перебил меня, мягко положив руку на плечо Франсуазе.

– Слышишь, Франсуаза? Она хочет его вернуть. Разве не мило? – он снова промычал.

– Я надеюсь, что…

Марк снова перебил.

– Найдешь его на вечеринке. Ах! Просто божественно.

Он вдруг вскочил и захлопал в ладоши.

– Девчата, вы должны ехать с нами! Поедем вместе! Мы поможем тебе найти мужчину, поможем добраться в целости и сохранности. Вот будет веселуха! Франси, согласна?

Марк посмотрел на своего спутника, и на этот раз я заметила в уголках губ Франсуазы легкую улыбку, прямо-таки ошеломившую меня. Это было нечто совершенно неожиданное: Франсуаза – и реагирует на что-то, да еще улыбкой. Чудеса!

– Мы с радостью, – сказала я.

– Выпьем же за это! – и снова разлили дорогое шампанское, которое, должна отметить, не очень хорошо ложилось на два выпитых шота и затяжку травки, которая не придала мне ни малейшей ясности ума (напомните мне больше так не делать!).

– Пью за успех, – сказала я не слишком весело, и мы чокнулись. А потом я чуть не испугалась, поскольку Франсуаза открыл рот, словно собирался заговорить.

И заговорил-таки.

– Pouvons-nous dîner avant tout?[3] – сказал он неожиданно высоким голосом, крайне не сочетающимся с его внешностью альфа-самца.

– Конечно, дорогой, – ответил Марк, а потом наклонился к нам и прошептал: – Он француз. Мы пять лет вместе, а я, клянусь, за все это время ни слова не понял!

Глава двадцать пятая

Помните, какими были первые сотовые телефоны? Размером с новорожденного ребенка, а чтобы поговорить, надо было выдвигать длиннющую антенну, которой недолго и глаз кому-нибудь выколоть? Помните, как писать эсэмэски было круто и футуристично, как Т-9 был новым и революционным? Как в телефонах не было камер, джипиэс и Фейсбука, времена, когда нельзя было твитнуть о том, что ты только что отправил фотку в Инстаграм, параллельно бросая птиц в свиней, и при этом еще и шагомер отсчитывал, сколько ты прошел?

А скоро телефоны научатся читать мысли и отправлять запросы в друзья людям, с которыми мы даже еще не познакомились. Я жутко обрадовалась существованию всех этих технологий, когда Марк вдруг возопил:

– Карта! Карта пришла! – и мы мигом столпились вокруг его телефона, глядя на драгоценные координаты.

Марк быстренько ввел координаты в навигатор, и вскоре вежливая американка успокаивающим и в то же время властным тоном объявила, что нам на север. Я уже бурлила от предвкушения, а сидящий рядом Марк буквально взрывался от него.

– Я всегда об этом мечтал! – он подскочил и захлопал в ладоши, едва не выронив телефон. – Будет просто крутецки!

Он все аплодировал телефону с таким энтузиазмом, что Франсуаза, Энни и я были вынуждены присоединиться, хотя толком не понимали, с чего он так разошелся.

– Мы поедем на слонах через джунгли, а потом на каноэ! И-и-и! – взвизгнул Марк еще громче.

– И-и-и! – завизжала и я, потому что это действительно звучало круто.

Мысленно же я хихикнула, представив, как бы отреагировала на это год назад.

Франсуаза оказался на удивление хорошим организатором, уже через пару минут он нашел нам такси (реальное, четырехколесное, с настоящими дверцами), погрузил наши вещи в багажник, накупил закусок и ледяного пива и усадил нас всех на заднее сиденье, громко руководя на своем французском.

И мы поехали.

Из Пхукета мы выехали в прекрасном расположении духа и вскоре добрались до знаменитого моста Сарасин, соединявшего его с материком. Длина моста впечатляла. За несколько часов мы доехали до точки назначения, провинции Пханг-Ннга. Утро только началось, а жара и влажность уже стояли непереносимые, все это мы почувствовали, выбравшись из такси.

– О, как классно! – сказал Марк, осматриваясь.

И он говорил правду. Нас окружали бескрайние пышные тропические джунгли, такие густые, что под громадной листвой все было черно. Время от времени в зеленом полотне прорывались красные пятна – это из-за занавеса листвы выглядывали инопланетные цветы. С веток свисали огромные лианы, обвивавшие деревья сложной паутиной, которая, казалось, покрывала все джунгли.

– Где-то тут твой мужчина. – Марк, внезапно оказавшийся у меня за спиной, показал на густые кусты. – О боже, может, он прилетит на лиане, как Тарзан, желательно с голым торсом. – он подтолкнул меня в ребра. – Нет, есть идея получше. Надо тебе прокатиться без верха!

Энни рассмеялась, меня же идея Марка не впечатлила.

– Гм. – я строго посмотрела на Марка. – Никакого катания на лианах!

– Ладно. – он театрально вздохнул, словно искренне расстроился, что я и думать об этом не хочу. – Но, я надеюсь, ты хоть что-нибудь запланировала? Грандиозный красивый выход?

Я бросила взгляд на Энни – она-то хорошо знала, что еще нет.

– Пока нет, – призналась я.

Марк широко распахнул свои голубые глаза.

– Только не говори, что ты даже не знаешь, что сказать. Ну… ты ж приехала сюда, делать что-то собираешься?

Марк положил руку на бедро, затем резким жестом убрал волосы назад. Думаю, он изображал так меня, но, по-моему, я так ни разу не делала.

– Дэмиен, сюрприз, вот и я! – пародия была ужасная, он больше напоминал пьяную Шер.

– Я пока не знаю, что скажу, но уверена, что найду какие-то слова…

Я, как минимум, надеялась на это.

Марк, заметив выражение моего лица, поспешно схватил меня за руку.

– Не волнуйся. Уверен, все будет хорошо.

– Вроде бы говорят, что любовь преодолеет любые преграды? – сказала Энни, когда мы ринулись в джунгли.

– Да, – робко сказала я, надеясь, что так и получится. Что на этот раз любви окажется достаточно. Иначе и быть не должно, потому что Дэмиен нужен мне, как воздух.

В джунглях оказалось почти как в душной теплице, я немедленно вспотела. Мы продолжали осторожно продвигаться по узкой тропе, следуя указаниям красных стрелочек. И хотя я не видела ни опасных животных, ни гигантских волосатых пауков, ни змей размером с кита, меня не покидало стойкое ощущение, что джунгли кишат всякой живностью: они все прячутся подо мхом, маскируются на листьях, скрываются за зеленью. Я изо всех сил старалась не думать о передаче, которую видела на прошлой неделе. В ней рассказывали про живущую в Таиланде королевскую кобру, яд которой убивает за считаные минуты. Вместо этого я пыталась придумать, что скажу Дэмиену. Готова ли я отказаться от своей жизни и поехать путешествовать с ним? Теперь, год спустя, я точно сказала бы да!

Вскоре мы вышли на большую поляну, на которой стояла деревушка из нескольких бамбуковых хижин. Они были причудливые и добротные; некоторые изящно балансировали на сваях, а две-три даже мостились на деревьях, и к ним вели старенькие веревочные лестницы – прямо дом-мечта каждого ребенка. На поляне играли деревенские дети, кто-то занимался утренними делами, готовкой и стиркой. Наше появление привлекло всеобщее внимание, нас стали громко приветствовать, приветственно махать нам руками, улыбаться, а вскоре показался парень, который жестами велел нам следовать за ним. Он завел нас за домики, где уже собралось человек десять. Я стала искать среди них Дэмиена, но не обнаружила. Какие-то лица казались смутно знакомыми, но это было совсем не важно, потому что всё равно все начали здороваться и обниматься, как старые друзья. Дух вечеринки пробудился во всех. Такие чувства заражают, они захватили меня и год назад, и сейчас.

Пока мы болтали и смеялись, из-за угла вышел еще один человек с двумя слонами. Я раньше никогда еще не видела их так близко и опешила. Слоны представляли собой невероятное зрелище, громадные, пугающие, – эта странная серая кожа, длинные хоботы… Но несмотря на мои нарастающие сомнения насчет того, что я хочу ехать на этой зверюге через джунгли, слоны оказались на удивление не только спокойны, но и ласковы – особенно после того, как мы накормили их салатом.

На спине у каждого из них размещалась какая-то коробка, где довольно удобно могли устроиться пять человек. Так что наша дружная компашка поместилась на одном слоне, а с нами – божественная, ну то есть просто потрясающей красоты немка Фридерика, которая по профессии наверняка была моделью, актрисой или Мисс Вселенной (считается это за профессию?). И хотя раньше меня к девушкам не влекло, и со мной не бывало такого, чтобы «я ее поцеловала, и мне понравилось», как в песне у Кэти Перри, я просто глаз не могла от нее отвести. В присутствии таких женщин я всегда начинаю ужасно стесняться, ощущая себя как минимум на два размера больше, чем на самом деле. Хотя вообще-то мне следовало сосредоточиться на других вещах, например, держаться как следует, когда слон начал вставать.

Поездка оказалась потрясающей, тебя как будто несут по джунглям с медленным ритмичным покачиванием. Все мы молчали, слушая, как ломаются ветки под громадными и неспешными ногами слонов. Мы уходили все глубже в джунгли, шли через зеленые речки, забирались на каменистые холмы, пока наконец не остановились перед большим зеленым водоемом.

Над ним висела тонкая нежная дымка, создающая ощущение эфемерности. Казалось, что этот пейзаж вырвали из таинственного Средиземья, описанного во «Властелине колец». Спустившись со слонов, мы сразу двинулись к берегу, где нас мирно ожидало несколько каноэ.

Вода была насыщенного изумрудного цвета, и на черных нависающих скалах тоже красовались пятна зелени различных оттенков. Мы гребли, волны мягко подталкивали наши суденышки, заметно облегчая путешествие по извилистой речке. Иногда попадались очень узкие места, где река еле протискивалась между каменистыми обрывами, и приходилось проталкивать каноэ веслами.

– Мы почти на месте! – прокричал Марк, и его голос повторило эхо.

Последний участок пути оказался коротким, но преодолевали мы его, как мне показалось, чуть не несколько часов, осторожно петляя по многочисленным мрачным пещерам и узеньким тоннелям, вырезанным в огромных известняковых скалах. Когда мы достаточно углубились в дебри этого разветвленного лабиринта, тишину и плеск воды нарушили отголоски звучавших где-то впереди басов – вечеринка была уже близко.

Наконец мы вынырнули из пещеры и оказались в настоящем раю – небольшой зеленой лагуне, окруженной галечными пляжами и непролазными джунглями. Прямо напротив нас водопад обрушивался в небольшой водоем, неистово взбивая воду в белую пену. Я посмотрела на холм, но из-за густой белой дымки тумана, окутавшего его вершину, ничего не разглядела. На другой стороне лагуны играла музыка, напоминая о «Пылающей луне». Танцпол, то есть громадная деревянная платформа, установленная прямо на воде, был полон покачивающихся тел. Все отплясывали вместе под громкую музыку, на берегу стояли привычные шатры, на воду спустили красивые плавучие свечи.

– Офигеть! – ахнула Энни. – Это… это круче, чем ты описывала!

Я улыбнулась, вспоминая, как сама увидела все это великолепие в том году. А в этом у меня совершенно другие ощущения, причем отнюдь не от обстановки.

Прошлогоднее громкое безудержное веселье сменилось неспешной тлеющей сексуальностью, постепенно захватывающей всех на танцполе; у меня по спине тоже побежали знакомые мурашки.

Каноэ двигалось дальше, и биение моего сердца, как и дыхание ускорялись от предвкушения скорой встречи с Дэмиеном. Я внимательно осматривала все, что только могла, пытаясь понять, где он мог устроиться. Мой взгляд бегло пролетел по нечетким – будто не в фокусе – лицам, по известняковому клифу с пунктиром ветхой деревянной лестницы, по веревочному мосту, ведущему на другой клиф, еще выше. Я спорить была готова, что Дэмиен там, на самой высоте – где лучшая смотровая точка для наблюдения за затмением, ради которого он ежегодно ездил на эту вечеринку. Я даже не стала терять время на расспросы, чутье подсказывало, куда мне надо, так что, ни секунды не сомневаясь, я причалила к берегу и побежала.

– Возьми. – я бросила свой рюкзак Энни. – Присмотри за ним, пожалуйста.

– Одежда тебе все равно, скорее всего, не понадобится, – сказал Марк и подмигнул.

Энни подбежала ко мне и обняла.

– Я тебя люблю. Беги!

Франсуаза открыл рот, и этого было достаточно, чтобы я остановилась.

– Bonne chance![4] – сказал он.

Я улыбнулась в ответ, меня так тронуло, что он сказал мне что-то.

– Всем спасибо! – прокричала я через плечо и принялась взбираться вверх по шатким, местами прогнившим деревянным ступенькам.

Я и не представляла, что подниматься по этим ступеням придется больше часа, обливаясь потом. Блин, а если мое предположение неверно, то придется к тому же долго и разочарованно спускаться. Если отсчитывать от стрип-клуба, путешествие уже длится почти сутки. К счастью, мы немножко поспали в машине, иначе бы я, наверное, уже на ногах не стояла. Последнюю ступеньку я преодолела уже совсем без сил и на деревянных ногах, но сразу же вышла на дорогу. Неподалеку, перед домом в балийском стиле, устроившемся на вершине холма с видом на всю бухту, стоял огромный внедорожник. Дом был очень красивый, с деревянной террасой, а на ней бассейн с панорамным видом, доходившим до самого обрыва. Дом просто идеально вписывался в пейзаж.

У меня возникло две мысли: первая – если тут есть дорога и машина, почему бы и нам сюда просто не приехать? Хотя, полагаю, приключения – это часть программы на «Пылающей луне». Но доехала бы я до Дэмиена куда быстрее! И вторая мысль – я зашла на двор чьей-то частной виллы. Значит, я явно не туда попала, и придется спускаться в поисках Дэмиена обратно. Катастрофа! Я пообещала себе никогда больше не полагаться на собственное чутье. Дорога сюда получилась настолько длинной и тяжелой, я чуть в обморок не упала от одной только мысли, что придется пройти ее снова…

К тому же мне жутко хотелось пить.

К счастью, я заметила на террасе кран и подошла поближе. На террасе горели сотни свечей, весь пол был усыпан яркими розовыми цветами. Там же стояла импровизированная кровать с цветными одеялами и подушками, бутылка шампанского в ведерке, два бокала. У кого-то явно определенные планы на сегодня, и я расценила это как намек, что надо валить отсюда. Я уже начала разворачиваться, но тут кто-то вышел на террасу.

Дэмиен.

Это был он.

Собственной персоной.

Он стоял всего метрах в десяти от меня.

Дэмиен. Дэмиен Бишоп – и какого хрена он тут делает?

Я почему-то немедленно пригнулась и спряталась за большой пальмой. В мозгах у меня помутилось. Из своего укрытия я начала глазеть на Дэмиена, как дура, потому что он был…

Красив.

Потрясающ.

Великолепен.

Даже красивее, чем я воображала его все эти триста пятьдесят с чем-то дней. И с голым торсом! Вообще надо издать акт, запрещающий ему одеваться. Мне также показалось, что количество татуировок увеличилось, но с такого расстояния рассмотреть особо не удавалось. Прическа у него была неожиданная – половина головы как будто обрита, а с другой стороны волосы свисали спутанными прядями. Он на ходу застегивал черные джинсы-скинни… а это значит, что он их только что надел… От этой мысли я чуть не задохнулась.

В горле совершенно пересохло, а сердце нервно билось в районе черепушки. С неописуемым восторгом я наблюдала за тем, как он надел футболку, – мышцы живота поигрывали, когда он поднял руки над головой. А потом Дэмиен пригладил волосы, засунул, как обычно, руки в карманы…

Какой он, блин, офигенный!

И сексапильный!

Но следующий его жест изменил все… Дэмиен наклонился и принялся поправлять подушки и цветы.

И тут до меня наконец-то дошло и тут же раздавило до молекул:

Свечи + цветы + постель + шампанское и два бокала = Романтика и Секс.

С большой буквы.

Он кого-то ждал. Женщину. Другую.

Глава двадцать шестая

Мне было ужасно и невыносимо стыдно. Щеки горели, а по телу пошли неприятные мурашки.

Я такой путь проделала! Я ехала на слоне, плыла на каноэ по кишащим змеями водам! Я потратила целое состояние на билет, чтобы пролететь через полмира – и все для того, чтобы узнать, что мои чувства уже не взаимны… Да, Джесс явно не так уж хорошо знала Дэмиена! Или просто не в курсе, что у него появился кто-то? Она же четыре месяца его не видела. Так что, может, он кого-то встретил, а ей еще не рассказал? Как бы то ни было, ясно одно – у Дэмиена другая. Никак иначе всю эту красоту не объяснить.

Но вскоре стыд сменился гневом. Пылающим и неистовым, такой гнев может и до убийства довести. Я страшно злилась на Дэмиена, на себя, на весь мир, уж не говоря про эти чертовы свечи и идиотские лепестки – это все явно для того, чтобы поиздеваться надо мной!

И наконец…

На сцену выходит ненависть! Я его ненавижу! Ненавижу эту тупую вечеринку, драную луну, поганые ступеньки, по которым мне пришлось карабкаться и на которых я чуть не порвала большую ягодичную мышцу. Однозначно я ненавижу слонов, самолеты и вообще все, связанное с этой жутчайшей катастрофой.

Все синапсы в мозгу выстреливали одновременно, создавая жуткие завихрения мыслей, и, даже понимая, что они нерациональны, я не могла их остановить.

Я была уверена, что у Дэмиена запланирована жаркая ночь грандиозного секса с какой-нибудь клевой телкой… может, с той самой немкой. Да, она выглядела подозрительно и однозначно распутно. Нельзя быть такой красивой, это просто неправильно, неестественно, несправедливо. Но, похоже, у них не просто секс. Если присмотреться внимательнее, вся эта романтика может означать лишь одно, согласны? Мужики не будут стараться разжигать столько свечей и раскладывать цветы, если не планируют что-то грандиозное…

Предложение?!

Блин! Какая я дура! Они женятся, все дети, наверное, будут супермоделями. Умные астрофизики-супермодели, они, наверное, родятся с классными прическами и кубиками на животах.

Разумеется, меня он не любил. Разумеется, не сох по мне все это время в позе зародыша. Он, наверное, отрывался по полной, трахался напропалую.

Ненавижу его.

Нет, люблю!

Сволочь!

Блин, ну и бардак у меня в голове!

Надо было бежать. По-быстрому, пока Дэмиен не увидел. Сомневаясь, что перенесу унижение личной встречи, я попятилась назад – трясущиеся ноги едва не подкашивались. Я почти добралась до лестницы, но тут кое-что меня остановило.

Мысль.

Я проделала такой путь. Я рисковала, я была готова открыть ему всю душу, подставиться по полной. И теперь стесняться нечего. Просто удалиться, не сказав ничего… Я же буду жалеть об этом до конца жизни!

Так что, несмотря на дикую боль в ногах, в животе, а также на громкий стук сердца, бьющегося уже глубоко в желудке, я развернулась и пошла обратно.

Дэмиен все еще возился со свечами, готовясь к своему трахофону. Я совершенно не знала, что сказать. Что в таких ситуациях вообще говорят? Ведь никаких учебников и рекомендаций не печатают типа «Наставления для идиоток о том, как разговаривать с мужчиной, ради которого ты перелетела на другую сторону земного шара, чтобы признаться в своей бессмертной любви, а любовь оказалась безответной».

– Дэмиен, сюрприз-сюрприз! – сказала я едко.

Возможно, это не самое сокрушительное начало для многозначительного разговора, но ничего другого я не придумала.

Он посмотрел на меня.

Удивленно.

Блин, какой он красавец! Так и хотелось рожу ему разбить!

– Лили… я тебя не ждал…

– Ну конечно, не ждал! – резко перебила я с просто адским сарказмом. – Вопрос в том, кого ты ждал, а?

Это мое «а», наверное, получилось слишком громким и сильным, особенно с учетом того, что я уперла руки в боки для усиления драматического эффекта.

Мне вдруг показалось, что я играю роль собственной матери. Но если мне удалось бы стать дерзкой и драматичной, возможно, Дэмиен увидел бы, как мне больно.

Я поднялась на террасу, осмотрела все вокруг с наигранным презрением; я даже (не менее наигранно) подняла цветок и швырнула его так, что лепестки полетели по ветру. Я даже ждала, точнее, была готова к тому, что сейчас непременно зазвучит какая-нибудь драматичная музыка. В тот момент я была звездой собственной мыльной оперы.

Дэмиен сделал шаг вперед, открыл рот.

– Я ждал…

– Я знаю, кого ты ждал, – снова перебила я. – Я знаю все про тебя и эту немецкую девицу. Ты с твоей этой маленькой… – я принялась быстро подбирать что-нибудь обидное. – Штруделицей! (Возможно, не лучший выбор, но то было не время для самокритики.) Я вижу, что ты, похоже, собрался сделать ей предложение, жениться и нарожать красивых детишек с милым немецким акцентом и…

Как только эти слова слетели с языка, вся моя бравада растаяла. От мысли о грядущем счастье Дэмиена у меня не осталось сил даже стараться быть крутой, спокойной и вообще продолжать этот скандал. Грубая саркастичная маска лопнула…

– Дэмиен, я просто поверить не могу, что я за дура… – я начала ходить из стороны в сторону, голос повысился, наверное, на две октавы. – Я… я прилетела сюда, не пойми куда в джунгли, хотела найти тебя и сказать, сказать… – подступали слезы, слова застряли в горле. – Сказать… гм… сказать, блин, что я тебя, блин, люблю, ясно? Любила все это время, а когда встретила Джесс, и она мне сказала про тебя, про твои чувства и… все такое. Я подумала, что у нас может быть шанс, но теперь вижу, что нет…

– Лили, погоди. – Дэмиен пытался меня остановить, но я не хотела его слушать.

– Нет, ты погоди! – рекой потекли теплые слезы. – Я весь этот путь проделала потому, что думала, что ты, может быть, «тот самый». Родственная душа, называй, как хочешь. Ведь прошел целый год, а я так и не смогла перестать думать о тебе и…

– Лили, остановись…

– Я еще не закончила. – чем сильнее он старался меня остановить, тем больше я заводилась. Мне кажется, я еще и немного спятила и начала бредить от усталости и жажды. – Но ничего, Дэмиен. Все нормально. По сути, я рада, что я это увидела. Теперь я точно знаю, без тени сомнения, что все кончено.

– Лили!

– И смогу вернуться к своей жизни. Может, я еще найду кого-нибудь, мы поженимся и заведем детей, собаку и будем жить в пригороде в доме с розами и…

– Лили, да ради бога…

– Желаю тебе с твоей подругой всего самого лучшего, а я…

Дэмиен буквально перелетел через всю террасу и…

Поцеловал меня.

Я замерла.

Поцелуй был жаркий и уверенный, Дэмиен крепко сжимал мое лицо ладонями. Чуть ли не до боли.

А потом он немного отстранился и посмотрел на меня: наши лица снова – как всего-то год назад! – оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Лили. Замолчи. Пожалуйста. Очень прошу, закрой рот хоть на секунду и дай объяснить…

У него на лице играла улыбка, значение которой я не могла понять. Он что, издевался надо мной?!

– Эй! – я оттолкнула Дэмиена. – Не надо меня затыкать. И как ты смеешь меня вот так целовать? Это не…

И он снова это сделал!

Поцеловал.

Но на этот раз нежнее. Его губы были мягче, чем в моих воспоминаниях. Пальцами он нежно гладил меня по щеке, а вторую руку положил мне на талию. Дэмиен прижимал меня к себе, и, несмотря ни на что, несмотря на отчаянное сопротивление мозга, я все же поцеловала его в ответ.

Я готовилась к этому поцелую больше трехсот дней, и он вышел потрясающим. Нежный, медленный, деликатный, сексуальный. Ох, какой сексуальный!

– Лили, – сказал Дэмиен с придыханием, отстраняясь и глядя мне прямо в глаза.

Я таяла.

– Лили, это все для тебя. Все. Я знал, что ты едешь, просто не думал, что ты сама меня найдешь. Я собирался спуститься и встретить тебя!

– Что? – услышанное жахнулось на меня как снег на голову. – Как это?

– А ты что, думаешь, что Джесс умеет хранить секреты?

– Она тебя предупредила?

Дэмиен улыбнулся.

– Она не умеет держать язык за зубами.

Я все еще сомневалась, в основном из-за перепадов эмоций, как на американских горках, на которых я только что прокатилась. Когда мое недоумение начало сходить на нет, ко мне быстренько вернулся оглушающий стыд. Что я наговорила? Весь этот кошмарный психический бред!

– Значит, это… – я посмотрела на террасу, – цветы, свечи… для меня? И другой нет?

Дэмиен кивнул.

– Есть только ты, Лили!

– Черт! Прости. Я зря все это наговорила. Вот говно! Я не знаю, что на меня нашло, я…

На этот раз я позволила Дэмиену перебить меня на полуслове.

– Я в тебя влюбился. В тот самый момент, когда увидел тебя в этих идиотских тапочках-зайчиках. Лили, я как только просыпаюсь, первым делом думаю о тебе, и последняя мысль перед сном тоже о тебе.

У меня участилось дыхание, нахлынули странные ощущения. Сердце в груди разбухло до головокружительных размеров. Примерно так же происходит, когда ты плачешь от радости и ощущаешь эту непонятную счастливую боль там, где сердце. Вот примерно так и получилось, только в тысячу раз сильнее.

– Лили, ты – моя единственная! И в этот раз я не повторю своей ошибки, я тебя больше не отпущу. Я купил билет до ЮАР. Я возвращаюсь домой.

Солнце снова опускалось за линию горизонта, а луна потихонечку начала свое шествие по небу цвета индиго. Багряные сумерки подернулись теплым золотом, и лицо Дэмиена выглядело как никогда мягким и нежным.

– Я тебя люблю.

– Я… – я попыталась сказать то же самое, но превратилась в лужицу безмолвных эмоций. Я просто кивнула и выдавила: – И я!

Дэмиен восторженно улыбался.

– Как я скучал по тебе и твоим глупостям!

– Каким еще глупостям?

– Ну каким… на какой немке я женюсь, чтобы нарожать детей?

– А. – я засмеялась. – Она просто дико красивая, ехала со мной на слоне.

– М-м-м. – у него в глазах сверкнуло озорство, и настроение резко переменилось. – Но уж точно не такая красивая, как ты. Особенно с новой стрижкой… а цвет этот как называется?

Я провела пальцами по волосам.

– По заявлению стилиста, это розово-медное золото, а я бы сказала, что лажа полная.

Дэмиен рассмеялся. Как я скучала по этому его смеху! И по тому факту, что кому-то так нравятся мои шутки. Что кто-то меня понимает на сто десять процентов.

А потом у Дэмиена потемнел взгляд, а губы изогнулись в излюбленной хулиганской улыбочке, о которой я грезила целый год.

– По-моему, очень мило!

Он отпустил мое лицо, запустил руки мне под рубашку и отыскал лямки лифчика. Его голос понизился на целую октаву: из него прямо-таки сочилось обещание секса. Тут уж не может быть никаких других толкований. Я знала, что меня ждет.

Лямки ослабли, а потом Дэмиен снял с меня рубашку.

– Я об этом каждую ночь весь год думал, – сообщил он, когда рубашка с лифчиком упали на землю. Я чувствовала, как его взгляд путешествует по моей обнаженной груди.

– И я. – я уже шептала едва слышно.

– Идем. – Дэмиен взял меня за руку, отвел на террасу и бережно уложил на подушки.

Я посмотрела на небо насыщенного чернильно-фиолетового цвета. В вышине уже начали проступать звездные узоры, а луна взбиралась повыше.

Ночь была идеальная.

Момент был идеальный.

И Дэмиен был идеален.

И я больше никогда его не отпущу.

Всему этому было суждено случиться.

Сизигия.

Таковы были мои последние мысли перед тем, как Дэмиен снова поцеловал меня…

Благодарности

Во-первых, спасибо моему потрясающему мужу Гарету, креативному гению, который помогает мне придумывать идеи для всех книг. Он часами, ЧАСАМИ работал со мной над этим сюжетом, и вообще он совершенно офигенный. Без него, без его участия, поддержки и бесконечной помощи с детьми Лили с Дэмиеном не появились бы на свет. Так что спасибо тебе!

Также большое спасибо Джессике Смит, которая очень помогла в создании «Пылающей луны». Спасибо моей группе поддержки, Оуэну и Лансу, которые были рядом с самого начала работы над книгой и праздновали со мной все достижения.

Также хочу поблагодарить моего агента Эрику Спелман Силверман, которая рискнула связаться с неизвестным автором, позвонившим с другого конца света – меня было еле слышно. Я очень счастлива стать членом семьи Форевер! Спасибо Эми Пьерпойнт, моему редактору, как и всем остальным за то, что верили в книгу, взяли меня на борт своего корабля и помогли плаванию случиться.

И наконец, друзьям-писателям, тестовым слушателям, всем, кто слушал мою нескончаемую болтовню, а также подругам Саре Уайт, Авриль Тремейн, Мелинде ди Лоренцо, Клэр Чилтон и Амбер Линдли. Мы начали этот путь вместе и, надеюсь, вместе продолжим его в последующие годы!

Примечания

1

Клиф (англ. cliff – скала) – отвесный или очень крутой высокий склон, нависающий над землей или водой. Прим. ред.

(обратно)

2

Тайское приветствие, но Энни говорит в мужском роде.

(обратно)

3

А можно сначала поужинать? (фр.)

(обратно)

4

Удачи! (фр.)

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Благодарности Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg