«Лето диких цветов»

Лето диких цветов (fb2) - Лето диких цветов (пер. Михаил Зима) 1014K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кэтрин Тейлор

Кэтрин Тейлор Лето диких цветов

© Bastei Lübbe AG, Köeln, 2017

© DepositPhotos: NastyaSklyarova, Vik_Y, ZeninaAsya, обложка, 2017

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2017

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2017

Глава первая

Зои бежала по чудесной узкой тропинке мимо поросших травой зеленых холмов. Она остановилась лишь достигнув руин каменной башни на краю утеса. Запыхавшись, Зои схватилась за бок, в котором уже кололо, и оглянулась на море.

Солнце как раз всходило, воздух еще был прохладным, хотя Зои уже ощущала первые теплые лучи, обещающие новый погожий день. Пахло солью и дикими цветами – они росли здесь повсюду. Их запах напомнил Зои о том, как часто она бывала здесь с Джеком. Это было их тайное место встречи, сюда они приходили, когда хотели уединиться. Зои и сейчас надеялась встретить его тут.

Но его нигде не было. Отчаяние ее росло. Куда же он мог запропаститься? Ей необходимо срочно поговорить с ним. Зои уже везде искала Джека, но не нашла его ни в пансионе, ни на ферме.

– Джек! – крикнула она изо всех сил и напряженно прислушалась.

Ничего не было слышно, кроме плеска волн, которые с приливом накатывались на пляж. Зои устало оперлась спиной о каменную кладку и соскользнула вниз. Она пребывала в полнейшем смятении – счастливая и несчастная одновременно. У нее сердце разорвется, если Джек вскоре не появится и она не скажет ему, что готова ехать с ним в Канаду. Сначала это казалось лишь одним из множества его сумасшедших планов. Джек Галлахер был полон идей, он просто фонтанировал ими, и Зои это особенно нравилось в нем. Но он был не мечтателем, а созидателем: он воплощал в жизнь то, что планировал. Теперь Джек твердо решил: он хочет покинуть Корнуолл, который сделался для него слишком мал, и повидать мир. Документы он уже собрал, денег для начала хватит. Вскоре Джек отправится в путь, не позднее чем через две недели, и он хотел, чтобы Зои присоединилась к нему.

«Ох, Джек!» – подумала девушка и почувствовала, как сердце защемило от тоски, хотя она виделась с ним всего несколько часов назад. Она влюбилась без памяти и теперь была готова решиться на что угодно. Отца будет нелегко убедить в том, что она настроена серьезно. Джордж Бивен был невысокого мнения о Джеке, сыне простого фермера, и считал его неподходящей партией для своей дочери. Зои через несколько дней исполнится восемнадцать, и тогда она сможет поступать, как ей вздумается. Она предвидела весьма неприятный разговор с отцом. И мать наверняка ей тут не поможет, поскольку та редко осмеливалась перечить мужу, но Зои надеялась, что хотя бы брат будет на ее стороне. Крис дружил с Джеком и знал, что Зои влюблена в него.

Но когда вчера вечером девушка спросила его совета, его реакция оказалась совершенно неожиданной. Вместо того чтобы поддержать сестру, Крис упрекнул ее в эгоизме. Он заявил, что Зои совершенно не задумывается о том, что станет с семьей, если она уедет с Джеком. Он сказал, что в жизни нельзя все время делать только то, что хочется. Услышав эти слова, Зои испытала ужасное разочарование и крикнула брату, что он трус, что он во всем подчиняется отцу, который распланировал всю их жизнь. Потом она выскочила из комнаты. Лишь несколько часов спустя, когда Зои ворочалась в постели и обдумывала все случившееся, она осознала, что за столь неприятной реакцией Криса скрывалось нечто иное. Он никогда так не вел себя, и Зои решила еще раз поговорить с ним и выяснить, что произошло. Но сначала ей хотелось непременно найти Джека и сказать, что она решилась. Ей все равно, что об этом думает Крис и что она крепко поссорится с отцом, – она однозначно…

Зои подняла голову, услышав какой-то звук. Он был едва различим сквозь шум волн: какой-то разговор. Очевидно, внизу, в бухте, находились люди.

Она встала, любопытствуя, подошла к краю утеса. Укрыться там было негде, пляж лежал перед ней, как на ладони, – узкая полоска песка, изрезанная массивными обломками скал. Обычно пляж казался шире, но начался прилив, и вода все прибывала, грозя вскоре совсем затопить берег, чтобы снова обнажить его во время отлива.

Обычно в то время, когда море ненадолго поглощало пляж, здесь никого не было. Но теперь там, внизу, людей оказалось множество. Они как будто что-то нашли возле одного из больших утесов. Зои пыталась понять, что же там случилось, и наконец, когда ей удалось все рассмотреть, она шумно втянула в себя воздух.

На песке лежало неподвижное тело со странно вывернутыми конечностями. Его обступили мужчины числом около десятка, некоторые – в полицейской униформе. Они сновали взад-вперед, как муравьи, кричали что-то друг другу. Зои не могла разобрать слов, но понимала, что все это значит. Очевидно, кто-то упал отсюда сверху и разбился. На этом человеке были джинсы. И темная кожаная куртка, совсем как у Джека…

Сердце Зои вдруг подскочило к горлу. Она тут же развернулась и бросилась к тому месту, с которого можно было спуститься на пляж по узкой крутой тропке. В камне были высечены ступени, такие гладкие, что она неоднократно на них поскальзывалась. Наконец Зои спустилась и опрометью помчалась к людям, утопая носками во влажном песке, который мешал быстро продвигаться вперед. Прибой здесь шумел сильнее, громче стали и голоса людей.

– Джек! – кричала она снова и снова, ее желудок сжался от одной мысли, что именно он лежит там. «Пожалуйста, пусть это будет кто-нибудь другой», – мысленно умоляла она и бежала еще быстрее.

Похоже, ее крики услышали люди: кто-то отделился от группы и пошел ей навстречу. Силуэт этого человека показался ей знакомым, а когда тот приблизился, девушка узнала его походку и темно-рыжие волосы…

– Джек! – Волна облегчения накрыла ее, и Зои бросилась ему навстречу, обхватила за шею. – Мне показалось, что это ты, – залепетала она и зарылась лицом в его шею, вдыхая такой знакомый аромат. Ее пульс медленно успокаивался.

Джек на некоторое время крепко прижал ее к себе, но потом отстранился и обернулся назад, где стояли люди.

– Я нашел его, – произнес он сдавленным голосом. Зои сглотнула и проследила за его взглядом.

– Он упал с утеса?

Джек кивнул. Он был бледным как полотно, лицо его словно окаменело.

Зои инстинктивно прижалась к нему и положила ладони на его грудь, желая утешить и одновременно в поисках защиты. На нем была футболка, и тут девушка вспомнила, отчего вначале так испугалась.

– Я стояла на утесе и подумала, что это ты лежишь внизу. – Озноб пробежал по ее спине. – Куртка на нем точь-в-точь, как твоя.

Девушка отстранилась и попыталась что-либо рассмотреть, но люди загораживали вид. Это и к лучшему, ведь она еще никогда не видела трупов, и если Джек был так потрясен, то, может, ей вообще не стоит к нему подходить. Наверное, полиция ее все равно не пропустит: в конце концов, с нее достаточно волнений. Им ведь не нужны зеваки, которые…

– Это моя куртка, Зои.

Она удивленно взглянула на него. Джек побледнел еще больше, его губы дрожали.

– Что?

– Я ее одолжил ему. Он вечером был у меня, совсем поздно, пришел без куртки, поэтому я дал ему свою.

Зои медленно покачала головой, все еще ничего не понимая.

– Кому ты отдал куртку?

Он бросил на нее странный взгляд. Эта пустота в его глазах…

– Мне очень жаль, Зои.

У нее вдруг все похолодело внутри.

– Нет! – Она помотала головой и попыталась обойти Джека, но он ее удержал.

– Зои, нет!

Она резко вырвалась и пробежала мимо мужчины, который как раз натягивал заградительную ленту.

– Стой! – крикнул он ей вслед, но Зои, не обращая на него внимания, протиснулась мимо других людей вперед, отмахиваясь от них, пока не остановилась перед бездыханным телом на песке.

Ее голову вдруг словно обернули ватой, она не могла думать. Кто-то закричал пронзительно и громко, и лишь спустя мгновение Зои осознала, что это кричит она сама. Она кричала не переставая, пока в легких не кончился воздух, и больше дышать она не могла. Ноги ее подкосились. Зои почувствовала, как чьи-то руки подхватили ее, но не сумели удержать. Она скользнула вниз и провалилась в глубокую бездонную черноту…

– Мне очень жаль, что вам пришлось ждать.

Зои резко встала и пристально посмотрела на доктора Кашрани, который только что вошел и сел за письменный стол. Он улыбнулся, заметив выражение ее лица.

– Я вас напугал? Я этого не хотел.

– Нет, я… просто задумалась.

Сердце Зои снова затрепетало, когда она попыталась прогнать из памяти ту страшную картину. Воспоминания о том ужасном утре на утесе.

С тех пор прошло четырнадцать лет, и Зои научилась не так часто думать об этом. Но события того дня внезапно с новой силой вернулись в ее сознание. Снова и снова Зои проигрывала в памяти тот момент, который изменил всю ее жизнь, словно что-то хотело заставить ее вспомнить. Теперь. Пока не кончилось ее время…

Доктор Кашрани опустил на письменный стол бумаги, которые принес с собой, разложил их и некоторое время рассматривал. Солнечные лучи, падавшие из окна на его угольно-черные, все еще очень густые волосы, дарили им синеватый отлив. У доктора были тонкие черты лица и смуглая кожа – Зои казалось, что ему лет шестьдесят с небольшим. Выглядел он моложе. Но, наверное, и нужно быть в таком возрасте, чтобы считаться лучшим нейрохирургом страны. Однако слава не сделала его заносчивым, его улыбка всегда была приветливой и располагающей. Впрочем, сейчас он не улыбался.

– Результаты исследования странные. МРТ, к сожалению, тоже подтверждает мое предположение.

Легкий акцент выдавал его индийское происхождение. Голос звучал мелодично, и поэтому все, что врач говорил о результатах анализов, казалось несерьезным.

– Вам нужна операция.

«Значит, все-таки нужна», – подумала Зои. Кровь в ее венах похолодела. Сердце забилось еще быстрее, и она уставилась на край письменного стола, пытаясь успокоиться.

– Мисс Бивен? Вы меня слушаете?

– Да, – тихо ответила она. – Да, конечно. – Она вздохнула и подняла голову, взглянула на врача. – А как насчет других методов? Вы говорили, что иногда операции можно избежать.

Доктор кивнул.

– Это так. Но в вашем случае из-за положения и размеров аневризмы другой возможности нет.

Зои сглотнула.

– Что меня ждет в худшем случае?

Доктор Кашрани откинулся назад, сцепил пальцы.

– При таком вмешательстве существуют риски, мы ведь об этом уже говорили. Кровотечение может начаться даже во время операции. Но внезапный разрыв намного опаснее. Поэтому мы должны решиться как можно скорее.

Зои пристально посмотрела на него, ее переполняли мысли.

– А если все обойдется, сколько времени понадобится на восстановление после операции?

Врач пожал плечами.

– Трудно сказать. При самом лучшем развитии событий – не меньше двух недель. А может, и больше.

Зои покачала головой.

– Так не годится, – ответила она и подумала о проектах, над которыми работала. – Мне нельзя надолго бросать бюро.

– Боюсь, у вас нет другого выхода, – ответил доктор Кашрани. – В вашей голове тикает бомба с часовым механизмом, которая может взорваться в любой момент. Вам, считайте, вообще повезло, что мы обнаружили аневризму. Обычно их замечают, когда уже слишком поздно.

«Повезло? – подумала Зои и едва не усмехнулась с горечью. – Может, мне еще порадоваться тому, что на прошлой неделе я подвернула ногу в новых туфлях и, падая, так сильно ударилась головой о стол для заседаний, что получила сотрясение мозга? И тому, что врачи в больнице сделали все эти анализы, благодаря которым выяснилось, что у меня аномалия сосуда? Может, еще поблагодарить кого-нибудь, что моя жизнь внезапно – в который раз – стала трещать по швам?»

– А если я не буду ничего предпринимать? – Зои скрестила руки на груди. – Я ведь преспокойно жила с этой штуковиной в голове. Может, она вообще не лопнет.

Доктор Кашрани вздохнул.

– В конце концов, вам решать. Я очень хорошо понимаю все ваши сомнения. Но аневризма сама по себе не исчезнет. В будущем вам еще придется с ней иметь дело, мисс Бивен, хотите ли вы того или нет.

Смутившись, Зои замолчала, потому что знала: врач прав. Она не могла вести себя так, словно ничего не случилось. Это не поможет. Не на сей раз.

– А когда… – Она прокашлялась, потому что голос ее не слушался. – Я хочу сказать, когда может состояться операция?

– Если бы все зависело от меня, то как можно скорее. Однако мой график плановых операций уже заполнен. Секунду.

Доктор Кашрани нажал на кнопку внутренней связи, чтобы поговорить с ассистирующей медсестрой, находившейся в приемной.

– Элис, вы не могли бы посмотреть, на какое число можно запланировать для мисс Бивен операцию, о которой я говорил?

Ассистентка вскоре ответила, что может предложить Зои время в начале сентября, то есть в конце следующей недели.

Доктор Кашрани нахмурился.

– А раньше никак нельзя?

– Да все в порядке, – отозвалась Зои, прежде чем успела ответить ассистентка. – Мне… вполне подходит.

Доктор некоторое время внимательно смотрел на нее.

– Тогда запишите мисс Бивен на утро пятницы, – попросил он Элис и отпустил кнопку внутренней связи.

– Наверное, вы правы, – добавил он, немного подумав. – Вам наверняка нужно уладить свои дела.

Зои подсчитала. Осталось почти десять дней – хоть какая-то отсрочка казни. Она слушала доктора, который снова принялся описывать, как будет проходить операция. Тоска ее все нарастала.

Когда Зои обратилась к нему со своим диагнозом, он сразу же дал ей самые подробные объяснения, но и теперь все казалось сложным и опасным.

Доктор Кашрани, очевидно, заметил, насколько предстоящее ее пугает, потому что, провожая Зои до двери и прощаясь, с участием взглянул ей в глаза.

– Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, – сказал он. – Но если операция пройдет успешно, ваш образ жизни абсолютно не изменится.

Зои поморщилась, попыталась вежливо улыбнуться, но вышла лишь неловкая гримаса. Доктора Кашрани считали очень опытным врачом, не зря пациенты платили заоблачные суммы только за то, чтобы выслушать его профессиональное мнение. Но никто не мог дать ей гарантий, это они оба понимали.

– Спасибо, – произнесла Зои и протянула ему руку.

Вскоре она миновала приемную и коридор с высокими, украшенными лепниной потолками, затем вышла из клиники, не оглянувшись.

Снаружи, на Харли-стрит, Зои остановилась на узкой улице. Было около десяти часов утра, на небе – ни облачка. Это сулило еще один очень теплый августовский день. Не из тех идиллических солнечных дней, которые она когда-то проводила вместе с родителями в Корнуолле, а летний день в большом городе, где и мусор на жаре воняет сильнее обычного, и автомобильные выхлопы висят в воздухе. «Но не в этом квартале», – подумала Зои и залюбовалась спокойной улицей с опрятными домами, в которых жили видные лондонские врачи. Место было Зои знакомо: здесь она часто бывала с матерью, когда они посещали специалистов-неврологов. И доктора Кашрани тоже, но тогда еще никто не подозревал, что Зои сама скоро станет его пациенткой…

Из сумочки донесся звонок мобильного телефона, тихий, но вполне различимый, несмотря на уличный шум. Зои поспешно достала элегантный плоский смартфон и увидела, что звонит ее ассистентка Морин.

– Я должна передать информацию от вашего отца: ему неожиданно пришлось выехать на крупную стройку в Винчестере. Скорее всего, он не успеет вернуться вовремя. Поэтому вы вместо него должны встретиться с представителями проекта «Ломбарди» в половине одиннадцатого, – сообщила Морин холодным деловым тоном, которым она говорила, когда дело касалось Джорджа Бивена. Словно пыталась передать ту жесткость, с которой он раздавал указания.

Зои взглянула на наручные часы. Оставалось всего тридцать минут, больше времени нет. На такси еще можно успеть, если она отправится в путь немедленно. Но при мысли о том, что придется вернуться в бюро, Зои внезапно охватила свинцовая усталость.

Она просто не сможет жить так же, как раньше.

– Ничего не выйдет, – произнесла она и удивилась собственному ответу.

Еще недавно подобное поведение показалось бы ей немыслимым. Зои приложила бы все усилия, чтобы успеть на встречу вовремя, зная, насколько это важно для отца. «Фирма всегда на первом месте» – таков был девиз Джорджа Бивена. Зои зарубила себе это на носу и точно следовала его девизу с тех пор, как обучилась специальности «экономика и организация производства» и стала работать в «Бивен Констракшнз». Она жила ради фирмы, направляла всю свою энергию в проекты, которые вела. Так было всегда. Но «всегда» теперь перестало существовать.

Зои вздохнула.

– Думаю, я сегодня больше не вернусь в бюро.

– Что? – растерянно воскликнула Морин. – Но кто же тогда…

– Филипп… Думаю, мистер Фримен хорошо знает проект «Ломбарди», – перебила ее Зои. – Он может взять на себя презентацию. И, пожалуйста, пусть он позаботится и об остальных моих клиентах.

– Но…

– До свидания, Морин.

Зои закончила разговор и вздохнула, дрожа. Потом сунула телефон в карман. Она ненадолго задумалась: сесть ли в такси, чтобы вернуться в свой дом в Хампстеде? Но ей вдруг стало страшно оставаться одной. Поэтому она, повинуясь внезапному порыву, отправилась в кафе на ближайшем углу. Посетителей было много, но ей все же удалось найти свободное место за маленьким столиком у окна.

Едва Зои заказала у официантки чашку чая и негазированную воду, как снова зазвонил мобильник. На сей раз это был Филипп.

– Морин передала мне, что ты отказалась от всех встреч на сегодня. – В его голосе звучала тревога. – Что-то случилось?

Зои ненадолго задумалась, не рассказать ли ему о своем диагнозе. Собственно, ей уже давно следовало это сделать: в конце концов, они были помолвлены. Но Зои не хотела его волновать, а тем более отца, который непременно сообщит обо всем Филиппу. Нет, будет лучше, если она разберется с этим сама. Как всегда.

– У меня… разболелась голова, я себя чувствую не очень хорошо, – объяснила она, утешаясь тем, что хотя бы последнее является правдой. – Поэтому я лучше поеду домой и прилягу.

Некоторое время Филипп молчал, очевидно, так же растерявшись, как и Морин. Неудивительно, ведь Зои за последние годы ни разу не болела и прогуляла максимум пару часов, когда ей пришлось заботиться о матери. И вот ее падение на прошлой неделе, похоже, все изменило. Филипп сразу об этом вспомнил.

– Может, это последствия сотрясения мозга? Я сразу сказал, что тебе нужно было дольше оставаться в клинике. – Теперь он забеспокоился всерьез. – Где ты находишься? Ты все еще у нового архитектора в Шордитче?

– Да, именно. – Зои закусила нижнюю губу, когда Филипп невольно напомнил о лжи, которой она прикрыла визит к врачу. – Но я сейчас вызову такси. Ты не мог бы взять на себя оставшиеся встречи?

– Конечно, – сразу же заверил он ее. – Я все устрою и сегодня вечером заскочу к тебе. Мой рейс только завтра рано утром, но я успею, несмотря на…

– Нет, все в порядке, – поспешно перебила его Зои. – Это будет слишком тяжело для тебя. Думаю, мне лишь нужно немного покоя. А потом все снова встанет на свои места. Кроме того, в Нью-Йорке ты должен быть в форме.

Филипп отправлялся туда на несколько дней по делам. Если он узнает об операции, то наверняка останется, а этого Зои ни в коем случае не хотела. Он много работал ради этой сделки, которую, вероятнее всего, и заключит в Нью-Йорке в ходе поездки. Филипп заслужил этот успех. Поэтому будет лучше, если она умолчит о своем состоянии.

– Если ты так считаешь… Но свяжись со мной, если понадобится моя помощь, – произнес он с волнением и участием. Вообще-то он был очень сдержанным человеком и никогда ни на чем не настаивал – Зои это очень ценила.

Она хотела отключиться, так и не попрощавшись, и снова вздохнула.

– Зои, тут еще кое-что. Я недавно созванивался с Саймоном Филдингом – ты знаешь, это адвокат того дельца из Греции, который интересуется особняком. Судя по всему, возникла очередная проблема, которую он хотел бы обсудить с тобой.

У Зои все сжалось внутри.

– Скажи ему, что я перезвоню.

Филипп глубоко вздохнул.

– Филдинг говорил, что это срочно, Зои. Он уже несколько раз безрезультатно пытался с тобой связаться.

Это правда, вынуждена была признаться Зои. Морин передавала ей сообщения Филдинга, но у Зои всегда находились уместные отговорки, чтобы не перезванивать. А когда номер адвоката высвечивался на дисплее мобильника, она и не думала брать трубку.

– Я знаю, у тебя есть опасения насчет матери, но грек предлагает отличную цену, которая намного выше рыночной, и нам действительно стоит…

– Филипп, я себя скверно чувствую, – перебила его Зои. – Нам непременно нужно сейчас это обсуждать?

– Прости, – подавленно произнес он, но Зои была уверена, что Филипп просто так не оставит эту тему.

Он уже очень давно говорил о том, что Зои стоит наконец распрощаться с их родовым гнездом в Хампстеде и перебраться к нему в Челси. Дом был слишком велик для одного человека, да и жил Филипп ближе к офису фирмы, поэтому не видел причин отказываться от неожиданного, но умопомрачительно выгодного предложения о покупке. Он был весьма прагматичен и не понимал, что этот особняк для Зои – не просто недвижимость.

Закончив разговор, она огляделась в кафе. Она оказалась здесь единственным человеком, который занимал столик в одиночестве. Остальные посетители сидели как минимум парами, разговаривая друг с другом. Многие смеялись, как девушка за соседним столиком, которую развеселила фраза ее спутника. Ей было от силы лет двадцать, тоже блондинка, как и Зои. Примерно так она и выглядела в юности. «Впрочем, в этом возрасте я вела себя не так уж и беззаботно», – с горечью подумала Зои и опустила глаза, уставившись на чай, который тем временем принесла официантка.

Почти сразу же мысли сами собой вернулись к разговору с врачом, и страх вновь сжал ее горло ледяной хваткой.

«В вашей голове тикает бомба с часовым механизмом», – так сказал доктор Кашрани. Но никакого тиканья слышно не было. Скорее, царила полная тишина, за которой словно бы ничего не существовало. Она чувствовала, будто стоит перед стеной и не может увидеть, что находится за ней. Ожидает ли ее там вообще что-нибудь?

В последние дни она много читала о своем диагнозе: статьи в интернете, профессиональную медицинскую литературу. Зои выяснила, что аневризма – это патологическое мешковидное выпячивание артерии. Стенка сосуда из-за этого становится такой тонкой, что может порваться, что приведет к сильному кровотечению, последствия которого невозможно предсказать. Особенно если речь идет об аневризме сосудов мозга, как в случае с Зои. Если повезет, она переживет кровоизлияние в мозг, но наверняка больше не сможет ходить. Или говорить. Или помнить. А насколько это плохо, Зои знала: она воочию видела свою мать в подобном состоянии.

Зои быстро сделала глоток чая и попыталась прогнать чувство беспомощности, с которым она постоянно боролась. Время истекало: у нее оставались считанные дни, и каждый из них вдруг стал настоящей драгоценностью.

«Вам наверняка еще нужно уладить свои дела», – говоря это, доктор Кашрани имел в виду прежде всего ее профессиональные обязанности, но Зои внезапно осознала: было еще кое-что важное, что следовало прояснить. Она избегала этого многие годы.

Зои достала из сумки планшет и ввела в поисковик название, о котором она постоянно думала с тех пор, как узнала свой диагноз: «Пендерак».

На экране появились фотографии маленького городка в Корнуолле, а также сайты каких-то гостиниц и пансионов. Зои щелкала по ссылкам, пока не нашла то, что искала. Это был большой выбеленный дом с красивой крышей из камыша и обширным садом, обнесенным низкой стеной. «Пансион “Дикие цветы”» – было выведено изящными буквами на эмалевой табличке над входом, и пышно цветущие возле дома крокосмии и шиповник вполне подтверждали это название. Оконные рамы были выкрашены в синий цвет, а сад казался более заросшим, но все выглядело точно так же, как раньше. И, если верить информации на сайте, пансион все еще принадлежал Галлахерам.

На миг Зои вспомнила, как Крис лежал перед ней на песке с вывернутыми конечностями, а потом эта ужасная картина сменилась другой: его смеющимся лицом.

Его смерть все еще оставалась загадкой. Никто не знал, упал ли он с утеса случайно или же кто-то намеренно столкнул его в пропасть. Не нашли ни свидетелей, ни прощального письма, поэтому нельзя было определить, убийство это или суицид.

Сначала возникло предположение, что его кто-то столкнул с обрыва. Представляя это, отец Зои цепенел от горя, он считал себя обязанным найти виновного в смерти сына. Однако доказательств не хватало. Никто не смог восстановить, что произошло в ту ночь, поэтому расследование вскоре прекратилось и об этом деле забыли много лет назад.

Но только не Зои.

Конечно, ей было легче перенести потерю брата, просто прогоняя воспоминания. Она всегда сомневалась в том, что произошло, но поклялась, что когда-нибудь вернется на место его смерти и отыщет ответы. Зои все время откладывала эту поездку, сначала потому, что не знала, достаточно ли окрепла для такого испытания, а потом у нее было много работы. Теперь же ее подгоняло само время.

Вы должны уладить свои дела.

Это касалось не только ее болезни.

Она позволила себе ненадолго задуматься о Джеке. Он тогда уехал в Канаду, как и планировал. Зои узнала об этом из писем, которые некоторое время приходили от его сестры Роуз. «Значит, его не будет в Пендераке», – успокаивала она себя. Но все же рука ее немного дрожала, когда она открывала формуляр бронирования. Зои быстро заполнила даты в адресной строке, радуясь, что в данном случае не нужно связываться с владельцами лично, если не принимать во внимание небольшое сообщение, которое она оставила в графе «Прочее». Она не подозревала, какими перед ней предстанут Галлахеры, ведь тогда она резко разорвала с ними все контакты. Поэтому Зои решила, что лучше послать нейтральное сообщение о заказе номера.

Она еще раз просмотрела написанное и поспешно щелкнула по кнопке «Отправить», пока смелость ей снова не изменила.

Глава вторая

Роуз рассматривала запрос о бронировании номера. Он только что пришел, и в сообщении стояла пометка «срочно».

Женщина хотела приехать как можно скорее, лучше всего завтра. Тут не было ничего особенного, такое случалось и раньше. Но женщина непременно хотела поселиться в пляжном доме, который они больше не предлагали постояльцам. А еще ее имя… Это же невозможно. Неужели…

– Мам?

Сара так внезапно распахнула дверь в маленький кабинет, что Роуз испуганно вздрогнула.

– Ты уже идешь? Генри никак не может найти свои кроссовки.

– Они должны быть в его комнате, – рассеянно ответила Роуз.

– Но он говорит, что их там нет.

Сара уперлась руками в бока, заметно нервничая из-за того, что ей приходится выполнять поручения младшего брата. Роуз едва не рассмеялась, потому что этот жест напомнил ей о матери. Дэйзи Галлахер была доброй и очень энергичной женщиной. Если Сара в свои тринадцать так походила на нее, то в их доме скоро наступят беспокойные времена.

– Тогда ему стоит поискать их получше.

– Он уже искал, – настаивала Сара. – Он говорит, ты должна прийти и…

Вдруг раздался вопль, потом кто-то гулко затопал по лестнице. Спустя несколько мгновений в маленькую комнату ворвался семилетний Генри, которого преследовал его сердитый брат Люк.

– Мамочка, Генри забрал мой локомотив! – возмущенно кричал Люк. – Скажи ему, чтобы отдал!

Генри и правда что-то сжимал в кулаке, спрятавшись за стулом Роуз. Он упрямо посмотрел на мать.

– Но он ведь и мой тоже! Дядя Джек подарил его нам обоим, и я тоже хочу с ним поиграть!

Роуз тяжело вздохнула. Она очень любила своих детей, однако порой ей казалось, что она работает укротителем в цирке. Генри и Люк хорошо ладили друг с другом, но вечно ссорились из-за старой железной дороги, которую они случайно нашли на чердаке главного дома несколько месяцев назад. В основном спор разгорался из-за новенького самодвижущегося локомотива, который брат Роуз – Джек – недавно подарил им в дополнение к набору.

– Ты не можешь сейчас играть: у тебя футбольная тренировка, – напомнила младшему Роуз. – Поэтому верни локомотив Люку. А позже, когда вернешься, вы с ним поиграете вместе. Хорошо?

По выражению лица Генри было ясно, что такое решение проблемы ему не по душе.

– Но как я пойду на тренировку? Мои кроссовки пропали! – пожаловался он.

– Могу поспорить, они все еще стоят позади дома на террасе, – возразила Роуз. – Там ты уже посмотрел?

Малыш отрицательно покачал головой, но Роуз поняла, что он и сам сейчас вспомнил, где оставил свою обувь.

– Тогда забирай их и отправляйся на тренировку.

Генри печально кивнул и положил локомотив на ладонь матери, которую та требовательно протянула, а потом вышел из комнаты. Когда Генри исчез, она отдала игрушку старшему сыну.

– Вы не должны все время ссориться из-за этого, – уговаривала она его, а потом улыбнулась, потому что собиралась сообщить ему хорошую новость: – Дядя Джек, кстати, недавно звонил и спрашивал, не сможешь ли ты ему помочь. Собственно, это должен был сделать Уильям, но он, похоже, снова куда-то пропал.

– На ферме? – Лицо Люка просияло.

– Ну конечно, на ферме! – рассмеялась Роуз. – Джек хочет поправить изгороди и утверждает, что без тебя не справится. У тебя есть желание?

– Еще бы! Я уже бегу, – восторженно вскричал Люк и тут же умчался прочь.

Он восхищался дядей. Больше всего на свете Люк любил проводить с ним время в полях под открытым небом.

Роуз, улыбаясь, взглянула ему вслед, а потом обратилась к дочери.

– Ты не знаешь случайно, куда мог подеваться Уильям? – поинтересовалась она.

Сара и сын Джека были почти одного возраста и хорошо понимали друг друга, поэтому в настоящий момент замкнутый мальчик подпускал к себе только ее дочь. Но Сара лишь пожала плечами.

– Понятия не имею. Наверное, где-то возле утесов. Он там часто сидит.

– Правда? – очень удивилась Роуз: она была уверена, что ее брат не одобряет этого. – А разве Джек не запретил ему?

Сара многозначительно взглянула на мать:

– Мне кажется, именно поэтому он туда и ходит. Ты ведь его знаешь.

Да, Роуз знала. Это было резонно. Как раз в это время ее племянник почти не общался с отцом. Уильям ненавидел Джека за то, что они уехали из Канады и перебрались обратно в Корнуолл. Все считали, что вскоре мальчик приспособится к переменам. Но прошло уже шесть месяцев, а он продолжал упрямствовать. Они могли лишь надеяться, что когда-нибудь это прекратится.

Сара достала из кармана брюк мобильник, издавший свой обычный мелодичный звук. Она взглянула на дисплей и просияла:

– Дебби сейчас у Рейчел. Можно мне спуститься в деревню и встретиться с ними?

– Да, конечно, иди, – сказала Роуз.

Снова оставшись в одиночестве, она со вздохом откинулась на спинку кресла. Это счастье, что дети себя здесь так хорошо чувствуют и наслаждаются каникулами. Этим летом им так и не удалось никуда выехать. Конечно, они живут в таком месте, куда другие охотно приезжают в отпуск. И все же Роуз предпочла бы сменить обстановку: она сама с удовольствием сделала бы небольшой перерыв в повседневной рутине. Но денег на поездку не хватило, потому что Мэтту сейчас не платили жалованье. Роуз покачала головой, подумав о том, как мало ее бывший муж печется о детях. В последнее время он все реже навещал их в Корнуолле, он не показывался здесь больше трех месяцев. Кроме того, он уже почти столько же не выплачивал алименты, назначенные судом при разводе, на которые Роуз могла бы рассчитывать. Когда она заговаривала с ним об этом, Мэтт всегда находил какие-то отговорки, а в последний раз вообще не взял трубку. С таким положением дел она больше не могла мириться.

Она даже не верила в то, что он действительно не в состоянии выплачивать алименты. Скорее всего, Мэтт просто не хотел этого делать, ведь он частенько жаловался, что для него это слишком большая финансовая нагрузка. Хотя Роуз всего лишь требовала то, что ей положено, а он неплохо зарабатывал и вполне мог позволить себе это. Возможно, причина заключалась в том, что у него появилась очередная подружка, которой он делал дорогие подарки, чтобы впечатлить ее. Роуз же в это время была вынуждена сводить концы с концами.

«Я ведь не хорошенькая блондиночка», – вздохнув, подумала она. Конечно, она выглядела неплохо: темно-рыжие локоны, изящная фигура, которая сохранилась, несмотря на роды. Но втайне Роуз боялась, что на самом деле никогда не нравилась Мэтту. Он с самого начала не был счастлив в браке и все время заводил интрижки на стороне только ради того, чтобы потом уверять Роуз, будто любит ее и хочет бороться за их совместное будущее. Она верила ему, оставалась с ним из-за детей, но в какой-то момент ей стало ясно, что он никогда не изменится. Роуз подала на развод и вместе с детьми вернулась в Пендерак из Труро, где они жили раньше. Мэтт уехал в Лондон, устроившись там на должность специалиста по инвестициям. Судя по всему, он был в восторге от жизни в столице, а Роуз все это время прозябала с детьми в Корнуолле.

Так дальше продолжаться не могло, должно же что-то наконец произойти. Роуз сомневалась, стоит ли подавать на него в суд, хотя и понимала, что вправе это сделать. Расходы на адвоката и затяжной судебный процесс пугали ее. Она с удовольствием разрешила бы эту проблему полюбовно, поэтому уже частенько подумывала, не поехать ли в Лондон и не призвать ли Мэтта к ответу. Но Лондон был далеко, и как раз в последнее время она так много работала, что не оставалось ни одной свободной минуты.

«Кстати, о Лондоне», – подумала она и снова развернулась к компьютеру, чтобы взглянуть на сообщение, которое прочла до того, как пришли дети.

Зои Бивен. Это довольно редкое имя. Кроме того, женщина интересовалась коттеджем, который Бивены тогда снимали каждое лето. Это точно не совпадение!

Но почему Зои не написала лично, а вместо этого загадывала загадки? Они с Роуз были хорошими подругами, Зои принимали в их семье. До того ужасного утра, когда брата Зои Криса нашли на пляже мертвым.

Роуз почувствовала, как внутри у нее все сжалось при воспоминании об этом. Это был страшный шок для всех, прежде всего из-за того, что обстоятельства его смерти так и не выяснились. После этого контакт с Зои и ее семьей оборвался и Бивены больше никогда не приезжали в Пендерак. Роуз отправила Зои несколько писем, но так и не получила на них ответа. В какой-то момент она перестала писать.

Со временем это дело быльем поросло, и в местечке лишь изредка вспоминали о нем. Но никто ничего не забыл.

Роуз снова взглянула на сообщение. Она часто спрашивала себя, что же случилось с ее давнишней подругой. Кое-что она знала, например, что Зои стала работать в строительном концерне отца. И видимо, успешно, потому что Мэтт когда-то увидел статью о ней в экономическом вестнике, который выписывал. В ней говорилось, что Зои наградили званием «менеджер года» за ее работу в «Бивен Констракшнз». Роуз даже видела фото в статье, на котором Зои казалась совсем не похожей на себя. Блондинка с холодным выражением лица и сдержанной улыбкой вместо той веселой девушки, которую помнила Роуз. Поэтому она была уверена, что Зои давно оставила в прошлом и ее саму, и все, что произошло в Пендераке.

Но, очевидно, это было не так, иначе зачем ей внезапно возвращаться, да к тому же так поспешно?

И существовал лишь один способ это выяснить. Роуз была не из тех людей, которые откладывают дела в долгий ящик, поэтому она взяла телефон и набрала номер мобильного, указанного в формуляре бронирования.

После двух гудков ответил женский голос.

Роуз откашлялась:

– Я могу поговорить с Зои Бивен?

Женщина сказала, что слушает, и теперь Роуз почудилось, что голос ей знаком.

– Зои, это Роуз. Роуз Райли… то есть Галлахер, – вздохнула она. – Ты ведь помнишь меня?

* * *

Зои сидела в такси, вцепившись в мобильник, прижимая его к уху как можно плотнее.

– Роуз, – дрожа, вздохнула она.

Конечно, она и рассчитывала на то, что Галлахеры сразу отреагируют на ее письмо. Но она не думала, что это будет именно Роуз. Зои не понимала, почему вдруг решила, будто Роуз больше не живет в Пендераке. Может, потому, что на фотографии на сайте были изображены только родители Роуз – Дэйзи и Брайан? Или Зои просто на это надеялась, потому что ее мучила совесть, ведь она не подозревала, как встретит ее Роуз.

Зои с трудом проглотила ком в горле:

– Речь идет о моем заказе?

– Да. То есть нет. – Голос Роуз все еще звучал приветливо, но холодный тон Зои смутил ее. – Собственно, я просто хотела узнать, ты ли это на самом деле. Мы не общались целую вечность, поэтому я сначала не могла в это поверить, когда получила твое письмо.

Зои ощутила укол стыда и не знала, что на это ответить. Она снова вспомнила о письмах, которые ей присылала Роуз и на которые она не отвечала. Как можно извиниться за то, что просто-напросто вычеркнул кого-то из жизни?

– Это не в упрек сказано, – с тревогой добавила Роуз, очевидно, неверно истолковав молчание Зои. – Напротив. Я очень рада, что ты мне написала. Только это случилось так… неожиданно.

Зои сглотнула ком в горле.

– Я знаю. Мне очень жаль, – тихо произнесла она, надеясь, что Роуз поймет: это касается не только последнего безликого письма.

– Как у тебя дела? – все еще дружелюбно и заинтересованно спросила Роуз. Только вопрос был неправильный.

– Хорошо. У меня все хорошо, – быстро ответила Зои и поспешила задать встречный вопрос: – А ты как поживаешь? Ты сейчас управляешь пансионом?

– Нет, этим все еще занимается моя мать. Я только принимаю бронирование по интернету и делаю всю работу на компьютере. С ней мама никак не может справиться. – Зои услышала, как Роуз хихикнула. – А кроме того, я много шью. В основном сумки и блузки. У моей сестры небольшой бутик внизу, у порта, там она продает одежду. Туристы туда часто заходят и делают покупки.

– Могу себе представить.

Зои тоже улыбнулась, вспомнив, как умело шила Роуз, еще будучи подростком. Она даже мечтала стать знаменитым модельером. Но, казалось, она не последовала этому плану, а поступила иначе.

– А у тебя теперь фамилия Райли? Значит, ты все-таки вышла за Мэтта?

Зои вспомнила симпатичного сына начальника порта из Пендерака. Он был старше их на пять лет и редко обращал внимание на подружек, но Роуз все же любовалась им издалека. Она всегда обманывала Зои, убеждая, что Мэтт ей не нравится и что у них никогда ничего не выйдет.

– Наверное, я ошиблась в своих предположениях?

– Не совсем, мы не так давно развелись, – вздохнула Роуз. – Как выяснилось, Мэтт не из тех мужчин, которые верны женам. Сейчас он живет в Лондоне и совсем не объявляется здесь. Он не видел детей уже целую вечность.

– У тебя есть дети? Сколько же?

Роуз не без гордости рассказала о дочери и двух сыновьях, а Зои меж тем считала про себя. Ее подруге, как и ей самой, было чуть за тридцать, и если старшей девочке исполнилось тринадцать, то, значит, Роуз очень рано стала матерью. Впрочем, Зои этому совершенно не удивлялась. В Роуз всегда было что-то материнское. Однажды на пляже в Пендераке она случайно наткнулась на раненого птенца, за которого не взялся бы ни один ветеринар. Но Роуз беззаветно ухаживала за малышом, и в конце концов ей удалось выходить его. На любом пикнике она всегда следила, чтобы всем хватило еды и напитков. Такой была Роуз, она любила заботиться о других. Даже если люди этого и не хотели. Или не переносили…

Когда Роуз закончила рассказ, воцарилось молчание, и Зои понимала, что теперь ее очередь передать краткое содержание своей жизни.

– Звучит здорово, – холодно произнесла она и поступила так, как часто делала на деловых встречах: вернулась к изначальной теме, потому что собеседник мог задать неудобные вопросы. – А как обстоят дела с пляжным домиком? Я могу его снять?

На какой-то момент она испугалась, что эта тактика отстранения не сработает. Прежнюю Роуз не так просто было отвлечь. Она докапывалась бы до истины, пока не узнала бы все, что ее интересовало.

Но сейчас Роуз только ненадолго замялась и потом ответила:

– Нет, к сожалению нельзя. Мы больше не сдаем его в аренду. Сдаем только комнаты в пансионе.

– Вот как. – От разочарования у Зои все сжалось внутри. – Вы продали дом?

– Нет. Мы сами им пользуемся. После развода я перебралась туда с детьми.

– Ты сейчас живешь в домике на пляже?

– Ага.

Зои в растерянности замолчала. Она так надеялась, что сможет снова поселиться в пляжном домике в Пендераке, и теперь не могла придумать ничего другого. Но, конечно, альтернатива существовала.

– А в пансионе? У вас еще есть свободные комнаты?

– Увы, тоже нет, – с сожалением ответила Роуз. – Сейчас пик сезона, все номера выкуплены. Но я тебя охотно запишу на ближайшее свободное время. Это может быть… – она сделала паузу, видимо, проверяя доступные возможности, – первая неделя октября. Мне зарезервировать для тебя комнату?

– Нет, – подавленно произнесла Зои и почувствовала, как возвращается тяжелое, свинцовое настроение. – У меня есть время только сейчас.

Снова воцарилось молчание, которое первой нарушила Роуз.

– Жаль. Я бы с удовольствием с тобой увиделась. – Ее голос звучал разочарованно. – Но мы могли бы встретиться в Лондоне. Мне все равно скоро придется туда ехать, потому что нужно объясниться с Мэттом, и тогда мы сможем увидеться. Как думаешь?

Зои сжала губы и лишь потом ответила:

– Я не знаю, сколько еще здесь пробуду.

– Ох! Куда же ты уезжаешь?

– Мне… мне просто нужно ненадолго уехать, – туманно ответила Зои, а во время паузы, которое последовала за ответом, вдруг затосковала по прежней Роуз, которая знала все ее тайны.

– Ну, тогда ладно. Очень приятно, что ты снова со мной поговорила.

Роуз, похоже, поняла, что Зои не станет рассказывать о своей жизни. Она теперь стала слишком вежливой, чтобы расспрашивать, выясняя подробности.

– Будь здорова, Зои. Надеюсь…

– Подожди! – Вдруг Зои в голову пришла идея. Она казалась немного сумасбродной, и, вероятно, Роуз не согласится на это. Но нужно было хотя бы попытаться: – У меня есть предложение.

Глава третья

– Ты хочешь разрешить Зои Бивен пожить в пляжном домике? – Дэйзи Галлахер покачала головой с седыми локонами, словно все еще не могла в это поверить, и с возмущением уперлась руками в бока. – А что будет с детьми? Ты собираешься их выселить?

– Все уже улажено, – защищалась Роуз. – Сара пока переедет к своей подруге Рейчел, а Генри и Люк поживут у Айрис.

В поисках поддержки она взглянула на младшую сестру, которая сидела рядом за большим столом на кухне пансиона.

– Точно, – подтвердила Айрис. – Сара совершенно без ума от этой идеи, и мальчики тоже согласились. И пока ты не спросила: в бутике сейчас есть полный ассортимент. Поэтому Роуз вполне может отдохнуть несколько дней, в этом нет никакой проблемы.

Сестра с довольным видом улыбнулась, а Роуз немного удивилась тому, что Айрис решила, будто эта поездка в Лондон – именно то, что ей необходимо.

Хотя Роуз и сомневалась, что спонтанный обмен жильем, который предложила Зои, действительно пройдет гладко.

Собственно, звучало все совсем просто: Роуз оставит Зои пляжный домик на некоторое время, а взамен получит в свое распоряжение особняк в Хампстеде. Она несколько раз приезжала туда к Зои в гости и хорошо помнила комнаты с высокими потолками и красивой антикварной мебелью.

Там ей будет лучше, чем в любом отеле, и обойдется это дешевле. Роуз неожиданно согласилась на это предложение, надеясь, что сможет добиться от Мэтта выплаты алиментов. Но теперь, после нескольких часов раздумий, ею снова овладела неуверенность, а реакция матери лишь подкрепила ее сомнения.

Айрис, напротив, очень загорелась идеей:

– Мам, но это же отличная возможность для Роуз! Ей даже не придется ехать на поезде, потому что Зои хочет одолжить ей и свою машину. Я считаю, от такого замечательного предложения нельзя отказываться!

Дэйзи бросила взгляд в окно, выходящее в сад. Было заметно, насколько ей не нравится то, что придумала дочка.

– Но почему именно Зои Бивен? Что ей здесь вдруг понадобилось?

Роуз пожала плечами.

– Она не сказала. По телефону она говорила весьма сдержанно. Но, кажется, для нее очень важно приехать сюда.

Дэйзи фыркнула и снова вернулась к тесту для хлеба, лежавшему на столешнице. Она месила его весьма энергично – явный признак того, что она взволнована.

– Все-таки это не очень хорошая затея, – сказала она скорее себе самой. – Когда Зои появится здесь после стольких лет, люди снова начнут сплетничать, а последнее, что нужно твоему брату, – это слухи, не говоря уж о встрече с Зои. – Дэйзи внезапно замерла, в ее глазах появилась тревога. – А она знает, что Джек вернулся?

Роуз покачала головой:

– Зои не спрашивала о нем.

Она это сразу заметила, но убедила себя, что, вероятно, ее брат больше не волнует Зои. Время лечит все раны. Не так ли?

– Ты считаешь, что она хочет приехать сюда из-за него?

– Конечно нет, – как всегда уверенно воскликнула Айрис и понимающе взглянула на мать с сестрой. – Даже не все его друзья знают о том, что Джек вернулся, значит, и в Лондоне об этом никто не говорит. А кроме того, я сомневаюсь, что подростковая влюбленность все еще кого-то интересует. Это случилось сто лет назад. У Зои есть причины, чтобы приехать в Пендерак, но это нас не касается. Важно только, что Роуз ненадолго вырвется отсюда, и она не откажется от такой возможности только потому, что Джек может встретиться со своей давней любовью!

Айрис ждала, что Дэйзи и Роуз поддержат ее. Но обе женщины молчали, а когда их взгляды встретились, Роуз поняла, что мать думает о том же, что и она. Айрис тогда была еще слишком маленькой. Она не знала, как скверно все сложилось прежде всего для Джека.

Но это был не единственный аргумент, который вновь заставил Роуз сомневаться в том, что стоит осуществить этот обмен жильем.

– Я думаю, мама права. Это действительно не лучшая затея.

Конечно, она с удовольствием съездила бы в Лондон, и не только ради разговора с Мэттом. Давно прошло то время, когда она думала лишь о себе. Не то чтобы ей не нравилось тут жить, но часто было очень тяжело заботиться о детях. На себя у нее не оставалось времени. Возможность провести несколько дней в большом городе и делать то, что хочется, без обязательств и договоренностей, казалась ей замечательной. Но именно поэтому и нереальной. Ведь теперь она была не одна.

– Если я уеду, мне придется взять детей с собой. У них уже давно не было настоящих каникул. Я обязана им это восполнить.

Теперь фыркнула Айрис.

– Что за чепуха! – возмущенно воскликнула она. – Дети здесь не скучают. В школу сейчас ходить не нужно, и мы о них позаботимся. И они отлично проведут несколько дней без тебя. Правда, Генри?

– М-м-м? – проворчал младший сын Роуз, который только что вошел в дом.

Его щеки раскраснелись; заметив грязные пятна на его майке и коротких спортивных шортах, Роуз предположила, что он играл в футбол в саду с мальчиками Петерсонов, гостивших в пансионе «Дикие цветы».

– Мы говорили о том, что твоя мама хочет уехать в Лондон на несколько дней, а ты вместе с Люком в это время поживешь у меня, – сказала Айрис и с нежностью погладила мальчика по волосам. – Ты ведь уже взрослый и не будешь против, правда?

– Конечно, – ответил Генри, не совсем понимая, о чем идет речь, и осторожно спросил у бабушки: – А можно мне взять что-нибудь попить? Мы с ребятами пить хотим.

– Конечно, дорогой. Вот, держи, – улыбаясь, ответила Дэйзи и протянула Генри бутылку минеральной воды из холодильника. Довольный мальчик выскочил из кухни, не оглядываясь.

– Вот видишь? – торжественно заявила Айрис и подняла руку, когда Роуз хотела возразить. – Мы уж с ними поладим, сестрица. Поэтому поезжай в Лондон и снова насладись жизнью.

Роуз вздохнула и в который раз осознала, как тяжело отговорить младшую сестру, если она себе что-то вбила в голову.

В свои двадцать семь лет Айрис оставалась самым избалованным ребенком в семье, но по росту она обогнала Роуз и Дэйзи больше чем на полголовы – те были маленькими и хрупкими. Джек тоже был рослым. Айрис пошла в их отца, Брайана, от него всем детям достались зеленые глаза и темно-рыжие волосы. А по характеру Айрис напоминала их темпераментную мать и, как и она, охотно проявляла упрямство, если приходилось на чем-то настаивать.

И в этот момент Айрис широко улыбнулась, совершенно уверенная в своей правоте.

– Послушай, Роузи, это же так чудесно! Может, ты наконец там с кем-нибудь познакомишься. Ты слишком долго живешь одна, а здесь в деревне, похоже, нет никого, кто мог бы тебя приголубить.

«Ах, вот откуда ветер дует», – подумала Роуз и улыбнулась, сама того не желая. Собственно, ей давно уже следовало бы догадаться, что на самом деле скрывалось за энтузиазмом Айрис. Ее сестра обладала неисправимой романтической натурой и не могла примириться с тем, что Роуз после развода так никого и не встретила. Здесь просто не водилось подходящих мужчин, потому что немногие холостяки в деревне были либо слишком старыми, либо слишком молодыми, и их кандидатуры даже не обсуждались.

Конечно, Айрис это не удерживало от попыток свести сестру с кем-нибудь. Роуз когда-то сказала свое решающее слово. С тех пор ей не так часто приходилось ожидать того, что перед ней вдруг окажется исполненный надежд мужчина, например друг тестя Айрис Гордона, «случайно» проходивший мимо как раз тогда, когда сестра пригласила ее на обед. Большинство кавалеров сразу же отпугивал тот факт, что Роуз – мать троих детей, но и оставшиеся, которым это не мешало, совершенно не горели желанием соединить с ней свою жизнь. Роуз больше не верила, что где-то встретит идеального мужчину. Вероятно, она стала слишком недоверчивой после пережитого разочарования с Мэттом.

– Я не ищу партнера, Айрис, – напомнила она сестре.

– Ты-то, может, и нет, но это точно не касается всех тех мужчин, которым ты кажешься привлекательной, – невозмутимо возразила сестра. – Только они не могут тебе об этом сообщить, пока ты сидишь в четырех стенах. А кроме того, тебе пойдет на пользу отдых, особенно после стресса с заказом той ужасной американки.

– Только не напоминай мне об этом, – простонала Роуз, вспомнив Фелисити Майерс, худощавую женщину из Бостона лет пятидесяти пяти, которая последние две недели прямо-таки не давала им передышки.

Посетив их бутик и увидев вещи, сшитые Роуз, она пришла в такой восторг, что заказала ей чуть ли не весь гардероб. Две пары брюк, три блузы, три рубашки, два топа, одну куртку и множество сумок – вдобавок ко всему, что Роуз должна была шить для магазина. Роуз пришлось работать ночи напролет, чтобы успеть в срок. Но это было не только утомительно, но и неприятно, потому что американка вела себя очень заносчиво. Она постоянно высказывала какие-то дополнительные пожелания и ожидала, что Роуз тут же воплотит их в жизнь, и ее комплименты были весьма двусмысленными.

– Я не ожидала встретить здесь человека, который обладает таким талантом в области моды. Я имею в виду: где вы берете вдохновение? – спросила она Роуз с умильной улыбкой на губах. Было ясно, что она этим хочет сказать: Роуз – деревенская простушка, которая не может сравниться с элегантными горожанками.

Но, вероятно, так оно и было. Роуз целую вечность не выбиралась из Корнуолла, и при мысли о ярких витринах рынка Камден и множестве маленьких бутиков, расположенных в Ислингтоне, Шордитче или в Сохо, сердце у нее билось быстрее. Если она обретет там вдохновение, это непременно наилучшим образом скажется на ее работе. И вот тогда она сможет запросить совсем другую цену, если появится очередная заносчивая клиентка…

Роуз тихо вздохнула.

– Ну да, было бы здорово, если бы я смогла поехать, – робко призналась она.

– Так поезжай, – неожиданно вмешалась мать.

Она положила готовый каравай на противень, сунула его в большую старую печь «АГА» и оперлась руками о столешницу, задумчиво нахмурившись.

Роуз с изумлением взглянула на нее.

– Но ты же говорила, что это плохая идея.

– Я имела в виду тот факт, что здесь появится Зои. Из-за Джека. О том, что это значит для тебя, я не задумывалась, – ответила Дэйзи и присела, потянулась через стол, взяла Роуз за руку и сжала ее: – Ты действительно заслужила отпуск, и, если это предоставит тебе такую возможность, то пусть уж она поживет в пляжном домике, ради бога.

Казалось, Дэйзи по-прежнему не в восторге от подобного развития событий, но все же она улыбнулась, и Роуз ощутила, как горячая волна любви захлестывает ее. Ее матери пришлось несладко в последние годы. Она некоторое время занималась пансионом совсем одна, потому что муж был слишком болен, чтобы помогать ей.

Брайан Галлахер страдал ревматизмом в тяжелой форме и в плохие дни едва мог передвигаться от боли. Существовала терапия, которая ему помогала, но лечение было длительным и дорогим. Курс, начатый им несколько дней назад, ненадолго облегчил его мучения. В последнее время ему становилось все сложнее поддерживать на плаву ферму, которая была их вторым источником дохода после пансиона. С возвращением Джека сельскохозяйственное предприятие работало все лучше, хотя в последние годы доходы оставляли желать лучшего. И они значительно уменьшились, когда Роуз после развода с Мэттом вернулась вместе с детьми в Пендерак и поселилась в пляжном домике, который они теперь не смогли сдавать. Денег не хватало, но все же Дэйзи, не колеблясь, предоставила коттедж в распоряжение дочери. Она всегда старалась ради семьи, работала с утра до ночи и никогда не жаловалась – это до глубины души удивляло Роуз.

– Мам, тебе отпуск намного нужнее.

– Но предложили его не мне, – напомнила ей Дэйзи и взглянула на календарь, который висел на стене. – Когда все это должно случиться?

– Уже завтра, – ответила Роуз и робко улыбнулась, радуясь, что не придется отказывать Зои.

Впрочем, это и правда была опрометчивая и сумасшедшая затея. Но притом и весьма захватывающая, а сколько захватывающих событий выпало на долю Роуз в последние годы? Неужели она не заслужила хоть немного удовольствия?

– Ну, тогда я предложу тебе отправиться домой и собирать вещи, сестрица. – Айрис широко улыбнулась и поднялась. – Мне пора уходить, но я вернусь после ужина и помогу тебе. Кроме того, мы еще раз все обсудим – просто для того, чтобы ты опять не начала сомневаться.

Роуз, смеясь, отмахнулась от сестры, но, оставшись наедине с матерью, снова сделалась серьезной.

– Ты действительно не против, мама?

– Развлекись немного, – кивнула Дэйзи, – тебе это нужно. А что до всего остального… – Она пожала плечами. – Зои ведь сюда ненадолго приедет, а у Джека много дел. Может, они вообще не встретятся.

– Ты ему не скажешь? – с удивлением спросила Роуз. – Он не рассердится, если мы промолчим?

– Я не намерена ничего от него скрывать. – Дэйзи тоже встала. – Но нужно сообщить ему об этом с осторожностью. Наверняка он будет не в восторге.

Мать заглянула в печь, проверила хлеб, затем убрала кухонную утварь в посудомойку и принялась готовиться к ужину.

– Подожди, я тебе помогу.

Роуз подошла к ней, взяла миску с картофелем и поставила ее на стол вместе с полной кастрюлей воды. Пока Роуз умело чистила картофель, она думала о том, как, по мнению матери, Джек отреагирует на приезд Зои.

Неужели и впрямь будет так скверно? Эта история произошла много лет назад. Может, Айрис и права: Джек уже давно оставил это в прошлом и успокоился.

Она вспомнила лицо брата: тонкие губы вытянулись в белую линию, руки сжались в кулаки, глаза потемнели от ярости и разочарования.

Роуз никогда не забыть то, как он смотрел на Зои, когда та ушла.

А что, если и он ничего не забыл?

Роуз проглотила ком в горле. «Все будет хорошо», – подумала она, пытаясь снова сконцентрироваться на радостном предвкушении, и бросила очищенную картофелину в кастрюлю.

Глава четвертая

– Мама, я еду в Пендерак.

Зои сидела на краю кровати и смотрела на мать. Бренда спокойно лежала с закрытыми глазами. Но Зои это как раз устраивало, ведь она могла рассказать ей все, что наболело:

– Я поговорила с Роуз. Роуз Галлахер, помнишь ее? Мы поменяемся домами: она поселит меня в пляжном домике, в котором мы тогда все время жили, а за это я отдам в ее распоряжение наш особняк. Это была совершенно спонтанная идея. Мне пришлось сегодня уладить уйму дел, чтобы все получилось, но я справилась. В общем, я еду завтра.

Она подождала некоторое время, но мать не отреагировала, лишь мерно дышала.

– Я знаю, что ты тоже всегда хотела вернуться туда и что папа все время мешал тебе. Он даже мыслей о подобной поездке не мог выносить, и мне долго казалось, что и я не смогу. Но теперь мне просто необходимо туда съездить. – Зои взяла Бренду за руку и крепко сжала ее. – Как бы я хотела, чтобы ты поехала со мной, мама… Тогда я не чувствовала бы себя такой одинокой, и мы…

Веки Бренды вдруг затрепетали, и Зои непроизвольно затаила дыхание, когда мать взглянула на нее.

– Мама?

Лицо Бренды какое-то время оставалось неподвижным, в глазах стояла пустота. Потом она нахмурилась.

– Кто вы? – резко спросила она и отдернула руку, отстранившись.

Зои вздохнула. «Я твоя дочь», – хотела сказать она, но понимала, что Бренда ей не поверит. В хорошие дни она даже иногда улыбалась, и тогда Зои на миг обретала уверенность, что мать где-то в глубине души все еще знает, кто стоит рядом с ней. Но в последнее время таких хороших дней почти не случалось.

– Что вам от меня нужно? – Глаза Бренды, полные недоверия, враждебно блеснули.

– Я хотела проведать вас, – объяснила Зои как можно спокойнее. Она знала: очень важно не растревожить мать еще сильнее. – Вам что-нибудь принести?

Вопрос заставил Бренду задуматься. Она растерянно оглядела комнату.

– Может быть, чаю? – продолжала Зои. Иногда напоминание о вещах, которые она любила, помогало.

Но Бренда даже не слушала дочь, она откинула одеяло, собираясь встать. Зои удержала ее.

– Нет, оставайтесь в постели.

– Не трогайте меня. Мне нужно домой, – запротестовала мать и, защищаясь, ударила Зои. – Уходите прочь!

Зои отпустила ее, и Бренда выбралась из кровати, оттолкнула дочь в сторону. Босиком, в ночной рубашке она бросилась к двери и открыла ее, вышла в коридор. Зои нажала кнопку на ночном столике и вызвала санитарку, которая поспешила на помощь и перехватила Бренду.

– Миссис Бивен, что вы делаете в коридоре? Разве вы не хотите прилечь? Здесь, снаружи, слишком холодно.

Теперь на лице Бренды отчетливо читалась растерянность из-за невозможности действовать.

– Мне нужно домой, – повторила она, на этот раз потише, и снова огляделась, словно искала то место, которое больше не могла представить.

– Ну, пойдемте, миссис Бивен, я отведу вас обратно.

Сиделка подталкивала мать Зои, направляя ее в комнату. Та больше не сопротивлялась и позволила довести себя до кровати. Бренда безропотно легла и уставилась в потолок; казалось, она снова погрузилась в собственный мир, из которого не могла найти выход.

– Уже вечер. Видите? Скоро солнце зайдет. Сейчас вам лучше поспать.

Сиделка указала на окно, как бы в подтверждение своих слов, но Бренда осталась безучастной, поэтому женщина в белом халате лишь погладила ее по руке. Потом она ободряюще улыбнулась Зои и вышла из комнаты, прикрыв дверь.

Зои знала эту сиделку. Ее звали Шона, она работала в этом отделении примерно полгода. Она устроилась сюда вскоре после того, как Бренду определили в дом престарелых, и у Зои создалось впечатление, что Шона лучше всех умеет обходиться с ее матерью. Казалось, Бренда была с Шоной более приветливой и энергичной, выполняла ее указания. С дочерью Бренда вела себя как с незнакомым человеком, и пусть Зои знала, что это одно из проявлений болезни, но всякий раз это ранило ее в самое сердце.

Мать перестала ее узнавать. Она больше никого не узнавала, самые простые вещи давались ей тяжело, она становилась апатичной.

Болезнь Альцгеймера забирала ее, сначала медленно, потом все быстрее. А Бренде было всего лишь шестьдесят с небольшим. У людей такого возраста эта коварная болезнь проявлялась редко, поэтому врачи сначала не придали значения забывчивости, от которой страдала Бренда. А это могло быть первым признаком заболевания. Диагноз стал шоком, и хотя Зои детально информировали обо всех последствиях, она все еще не могла осознать, как сильно изменилась мать за это время.

Бренда Бивен была кроткой женщиной, никогда не повышавшей голос. И настоящей леди, всегда элегантной, всегда очень ухоженной. Ее длинные, до плеч, волосы моментально поседели после того лета в Корнуолле, они все время спутывались, и Зои даже не могла их расчесать, потому что Бренда не позволяла. Когда она пыталась это сделать, мать становилась агрессивной и била Зои, ругалась или отталкивала дочь. Один раз даже принялась звать на помощь и угомонилась только тогда, когда сиделка дала ей успокоительное. В тот момент Зои стало ясно, что она окончательно потеряла мать.

Бренда опять заснула, дыша спокойно и глубоко, поэтому Зои вновь решилась подойти к кровати. Она нежно погладила ее руку, рассматривая тонкие пальцы и овальные ногти, такие знакомые, что Зои смогла бы отличить их от сотен других. Отчего она так хорошо знала руки матери? «Наверное, потому, что они держали, гладили и кормили меня еще до того, как я стала это осознавать, – подумала Зои. – Как часто не замечаешь, насколько важны для тебя эти прикосновения, и как горько, когда приходится от них отказываться…»

– Будь здорова, мама, – прошептала Зои, резко развернулась и вышла из комнаты, после чего быстро зашагала по коридору с темным паркетным полом к выходу из отделения.

Перед открытой дверью комнаты для медсестер Шона разговаривала с другой сотрудницей. Она приветливо улыбнулась, когда Зои прошла мимо.

– Хорошего отпуска, мисс Бивен! – воскликнула она, ведь Зои сказала ей, что некоторое время не будет тут появляться. И пусть для Бренды это не имело значения, Зои не хотела, чтобы персонал решил, будто мать ее больше не интересует.

У выхода из отделения она снова помахала сиделкам. Затем Зои достала телефон, включила его и вызвала такси, после чего сбежала вниз по лестнице и прошла через маленькое фойе.

Оказавшись снаружи, она взглянула на фасад, на окно комнаты, где лежала мать. Перестроенный викторианский особняк располагался в престижном районе Белгрейвия; заведение считалось самым респектабельным во всем Лондоне. Здесь Бренда и другие пациенты с болезнью Альцгеймера получали лучший уход, за который были в состоянии заплатить зажиточные клиенты. И Зои могла бы порадоваться, что в силах обеспечить матери такое содержание. Но в этот раз, уходя из дома престарелых, она чувствовала себя предательницей, особенно потому, что не могла точно сказать, когда вернется.

В бюро Зои тоже сообщила, что хочет взять отпуск. Она приехала туда во второй половине дня и еще раз объяснила Филиппу, что ей на некоторое время нужно сделать перерыв. Она списывала это на стресс минувшей недели и последствия падения. Он сразу выразил готовность помочь, распределить иначе текущие проекты. Не слишком трудная задача, ведь многие из ее подчиненных с радостью ухватились за возможность взять на себя больше ответственности.

Лишь самой Зои было тяжело прощаться с работой. Она все еще не могла представить, что поедет завтра не в бюро, а в Корнуолл. И уж тем более она не хотела думать о том, что не пройдет и десяти дней, как все будет кончено. По крайней мере, она уладила самые важные дела, все точно знали, чем заняться, и работа будет идти дальше без нее.

Единственным человеком, еще ничего не знавшим о ее неожиданной поездке, оставался отец. Зои весь день отодвигала момент, когда придется все ему рассказать. Он наверняка уже вернулся из Винчестера. Поэтому сейчас ей следует поехать к нему и…

Прямо возле Зои остановилась машина, но она осознала это, лишь когда опустилось стекло. Впрочем, это было не такси, которое она ожидала, а серебристый «ягуар». Она узнала автомобиль спустя секунду, как и мужчину за рулем.

– Папа! – с удивлением воскликнула она и даже обрадовалась, потому что в тот момент ей показалось, что он приехал навестить Бренду.

Но Джордж Бивен не вышел из машины, он взглянул на дочь через опущенное стекло.

– Садись! – потребовал он, а когда Зои увидела его нахмуренные брови, то поняла, что он знает о ее планах. И что он совершенно им не рад.

Глава пятая

Джек Галлахер сунул два пальца в рот и издал пронзительный свист. Спустя мгновение по лугу промчался черно-белый бордер-колли и остановился рядом с ним, виляя хвостом и ожидая новых заданий. Но больше делать было нечего. Овцы ухожены, все в порядке, Джек лично это проверил, как поступал каждый вечер.

– Мы закончили на сегодня, Бадди.

Он наклонился и потрепал пса по голове.

– Ну, давай, пойдем домой.

Бадди шел следом и ждал, пока Джек закроет ворота загона. Потом пес побежал вперед, к старому фермерскому дому, который возвышался перед ними в лучах заходящего солнца.

Сложенный из типичного для этой местности плоского сланца, он был таким старым, что кровельный гонт амбара, стоявшего рядом с главным зданием, уже немного прогнулся. Виднелись еще два небольших сарая, а за ними, буквально в двух шагах, располагался пансион «Дикие цветы». Это строение раньше тоже служило амбаром, но родители переоборудовали его несколько десятилетий назад, когда стало ясно, что одно только сельское хозяйство не может обеспечить финансовую стабильность семьи. Кроме пляжного домика, на дальнем конце пастбища, возле утесов, стоял еще один дом, который можно было рассмотреть отсюда. Идиллический сельский пейзаж… При этом деревня находилась не так далеко от домов Галлахеров. Она располагалась ниже, в соседней бухте, но с фермы была не видна. Зато отсюда можно любоваться морем, добраться до него пешком, если пересечь овечье пастбище и пройти по тропе мимо холмов до самых утесов – излюбленного места туристических маршрутов. Серферы наслаждались волнами прибоя, а пляжи в сезон всегда были переполнены, как и улицы в деревне, ресторанчики и магазины в узких, иногда крутых переулках, ведущих к порту.

Пендерак теперь существовал за счет туристов, и это изменило образ жизни старой рыбацкой деревни. Но не настолько, чтобы Джек не узнал ее по возвращении. Многое осталось таким, каким было прежде, когда он уехал отсюда, и это только радовало Джека.

Он и не думал, что всего этого ему будет не хватать в Канаде. Напротив, он даже не сомневался в том, что никакие силы не заставят его вернуться туда, где ему было слишком тесно, откуда непременно хотелось сбежать как можно скорее. Но сейчас ему нравилось жить здесь, ощущать столь необходимый ему покой.

И для Уильяма это тоже было важно, хотя сын все еще ненавидел его за то, что они уехали из Ванкувера.

Джек подозвал пса, забежавшего на луг позади дома. Бадди тут же вернулся и последовал за хозяином во двор, а потом и в дом. Половицы знакомо скрипнули, когда Джек прошел по коридору в маленькую жилую комнату с темной деревянной мебелью, которая стояла здесь, сколько он себя помнил. Его прадед был умелым плотником и изготовил каждый предмет мебели собственноручно; это придавало им своеобразие, которое нравилось Джеку. Галлахеры владели этой фермой уже несколько поколений, и раньше вид этой древней мебели вызывал у него чувство подавленности. Все казалось незыблемым и неизменным, хотя, конечно же, это было не так. Но сейчас, в тридцать с лишним лет, Джек вынужден был признать, что в этой мебели есть своя прелесть.

Бадди подтолкнул его, и Джек улыбнулся, взглянув на собаку, сгорающую от нетерпения.

– Ты проголодался, что ли?

Бадди не мог кивнуть, но подпрыгнул и помчался в кухню, что можно было считать положительным ответом. Джек пошел вслед за псом, наполнил его миску и поставил перед Бадди, который жадно принялся уминать корм.

Этого бордер-колли они завели не так давно. Приняв дела на ферме, Джек купил его прежде всего для работы с овцами. Но и для Уильяма тоже. Мальчику давно хотелось иметь собаку, но Карен все время была против, и Джек надеялся, что Бадди как-то подбодрит Уильяма. Однако сын не проявил к псу никакого интереса. Большую часть времени мальчик шатался где-то по округе, не говорил, куда идет, на расспросы отвечал резко или уклончиво.

Джек тяжело вздохнул, набирая в электрочайник воду, чтобы заварить чай. Он знал, что в это время в пансионе подают ужин и что мать обрадовалась бы, если бы они пришли вместе с Уильямом. Но мальчику все еще тяжело было осознать, что у него вдруг появилась большая семья, а Джек не хотел нагружать сына еще сильнее. Поэтому они зачастую ели вдвоем.

Он взял из шкафа сковороду и взялся готовить омлет, зная, что Уильяму нравится это блюдо. Не знал он только, когда появится Уильям, чтобы его съесть. Хотя Джек и сказал сыну утром, что будет ждать его к ужину в семь вечера, то есть через несколько минут, но это отнюдь не означало, что мальчик появится вовремя.

Стук в окно отвлек его от мыслей, а когда Джек выглянул наружу, то увидел Меган Тернер. Она пришла с корзиной и приветливо махала ему рукой.

– Можно войти? – раздался ее голос, приглушенный стеклом.

Джек вздохнул, потому что ему было не до гостей и не до Меган. Но все же он указал кухонной лопаткой в сторону двери.

– Там открыто!

Спустя мгновение Меган вошла на кухню.

– Я сегодня занималась выпечкой и подумала: занесу-ка я вам немного пирога, – объяснила она и сняла фольгу с тарелки, которую выставила на стол. – Это яблочный пирог, он точно понравится Уильяму.

Она просияла, глядя на мужчину, и Джек в очередной раз заметил, что она очень красива. Не настолько, чтобы прямо в обморок падать, но ему нравилась ее подтянутая фигура, темные волосы, почти всегда собранные в хвост. И у нее была замечательная улыбка. Он это заметил, еще когда ходил вместе с Меган в школу. Они по-настоящему не дружили, но знали друг друга хорошо. Когда Джек вернулся полгода назад, Меган, в отличие от других жителей деревни, встретила его открыто и общалась, не задавая лишних вопросов. Джек понимал: многие гадают, отчего он вернулся, но он не любил говорить о прошлом. Меган относилась к числу людей, которые уважали его желание. Джек, в свою очередь, ценил это, а также то, как сильно она пеклась об Уильяме.

Конечно, она так поступала не только потому, что была хорошим человеком. Джек сознавал, что она проявляет к нему интерес. Но после несчастья с Карен и ее внезапной смерти более года назад Джеку и Уильяму долго пришлось это переваривать. Джек не знал, завяжет ли с Меган отношения, когда снова будет готов. Но об этом ему сейчас меньше всего хотелось думать. Сейчас он был просто благодарен ей за дружбу и за то, что она не требует от него большего.

– Спасибо, очень мило с твоей стороны.

Он взял тарелку и поставил ее на столешницу рядом с холодильником.

– Впрочем, я не уверен, будет ли Уильям есть пирог. Ты ведь его знаешь: в настоящий момент он не умеет говорить ничего, кроме «нет».

Меган присела за кухонный стол.

– Ты должен дать ему время, чтобы привыкнуть. Все наладится, вот увидишь.

– Твои слова да богу в уши, – произнес Джек с куда меньшим оптимизмом. – С ним сейчас действительно тяжело.

– Может, мне попробовать поговорить с ним?

– Нет, лучше не надо, я уж сам справлюсь.

Джек едва удержался от улыбки. Уильям считал Меган милой, но Джек знал, что она переоценивает свое влияние на мальчика. Тот вел себя с ней довольно вежливо, но только потому, что Джек недвусмысленно растолковал, чего ждет от него. Когда Меган не было, Уильям не скрывал, как мало она для него значит. Хоть мальчик был еще совсем юн, но и от него не укрылось, какие виды имеет на его отца эта женщина. Уильям знал, что брак его родителей едва ли можно было считать счастливым. Но, казалось, его совсем не радовала мысль о том, что Джек снова влюбится.

Джек снял первый омлет со сковороды и выложил его не тарелку.

– Хочешь омлета? – спросил он Меган.

– С удовольствием, – ответила она и снова просияла. Казалось, она ждала этого предложения.

Он протянул ей тарелку с омлетом и столовые приборы, потом взбил с молоком очередную порцию яиц.

– Я хотела тебя кое о чем спросить… – Меган колебалась, но потом все же сделала над собой усилие: – В субботу ведь будут «Летние танцы» внизу, в деревне. Я бы хотела туда пойти, но не одна. Может, у тебя будет настроение составить мне компанию?

Она с надеждой посмотрела на Джека, который какое-то время не знал, что ответить. «Летние танцы» – большой праздник, который очень любили в деревенской общине, и по традиции на него приходили парами. Если он согласится на предложение Меган, то это станет своего рода следующим шагом в их отношениях.

Меган, очевидно, очень хотела попасть на праздник. Он вдруг задался вопросом: не приуменьшает ли он то, насколько сильно эта женщина хочет с ним встречаться? Но разве он не обязан пойти ей навстречу после всего, что она сделала для него и Уильяма? Она была так приветлива, ему стоит проявить признательность. А кроме того, это ведь всего лишь танцевальный вечер, не более того.

– Ну, если ты так хочешь, – решился ответить он и улыбнулся.

– Ох, это здорово! – Глаза Меган заблестели, она хотела еще что-то сказать, но в этот миг на кухню вошел Уильям.

Когда мальчик заметил Меган, его и без того угрюмое лицо сделалось еще мрачнее.

– Привет, Уилл.

Она дружелюбно улыбнулась ему; мальчик поздоровался, искоса взглянув на отца, потом подошел к холодильнику и налил себе апельсинового сока.

Джек краем глаза следил за сыном и одновременно готовил второй омлет. Уильям был симпатичным пареньком, рослым для своего возраста и немного неуклюжим, но у девочек он уже сейчас имел успех, хотя и не проявлял к ним никакого интереса. Сын унаследовал от Карен темные, почти смоляные волосы, и очень походил на нее. Лишь зеленые глаза ему достались от Джека, и упрямая натура, наверное, тоже.

– Ну, как прошел твой день?

«Вопрос неверный», – тут же подумал Джек, как только его задал, но, к своему изумлению, получил ответ:

– Я был у Сары, там, в пляжном доме.

Уильям взял вилку и нож и сел за стол, как можно дальше от Меган.

– Весь день? – с удивлением спросил Джек.

Он еще утром звонил сестре, потому что его племянник Люк должен был помочь ему отремонтировать изгородь, а когда разговор зашел об Уильяме, Роуз сказала, что не видела его.

– Нет, только что, – ответил Уильям, не вдаваясь в подробности того, чем занимался все остальное время.

Джек не стал расспрашивать. Он подозревал, что сын весь день бродил по пляжу, и радовался, что мальчик хоть что-то ему рассказал.

Но Уильям продолжил:

– Тетя Роуз завтра уезжает в Лондон, – сообщил он, когда Джек забрал у него тарелку из-под омлета.

Отец взглянул на него, слегка опешив.

– В Лондон? Она ничего не говорила об этом.

– Она сама узнала об этом только сегодня, – объяснил Уильям. – На это время Сара переедет к Донованам, а мальчики – к Айрис. Кажется, какая-то женщина приезжает и будет жить в пляжном доме.

– Какая еще женщина? – с любопытством поинтересовалась Меган.

Уильям пожал плечами.

– Понятия не имею. Я думаю, тетя Роуз давно ее знает. Она непременно хотела снять пляжный дом, и теперь Роуз едет в Лондон и остановится в доме этой женщины.

Информация была скудной, но Джек привык к манере изложения Уильяма и приблизительно понял, что произошло. Очевидно, Роуз экспромтом договорилась поменяться жильем. С какой-то давней подругой…

У него внутри все сжалось.

– А она не говорила, как зовут подругу?

– Не-а. Не думаю, – покачал головой Уильям. Вероятно, это означало, что он позабыл ее имя, даже если Сара или Роуз его упоминали. На такие детали тринадцатилетний подросток не обращал внимания.

Но это не имело значения. «Неужели Зои?.. Не может быть», – подумал Джек и сразу рассердился на себя из-за того, что в памяти тут же всплыли яркие образы. Зои больше не давала о себе знать, и была бы воля Джека, он все так и оставил бы. Он даже не знал, почему она сразу же ему вспомнилась. Возможно, потому, что Зои часто отдыхала в пляжном доме вместе со своей семьей. И потому, что она жила в Лондоне. Но Лондон – большой город, и Джек даже не подозревал, живет ли она все еще там и чем занимается. Да ему и было все равно.

Меган много говорила во время ужина. Она работала в гриль-баре «Фиш энд чипс», расположенном возле порта, и воспользовалась случаем, чтобы описать некоторых забавных клиентов. Это пришлось кстати, потому что иначе разговор не клеился бы. Уильям не произнес ни звука и ушел сразу, как только расправился с омлетом, да и Джек слушал Меган вполуха и испытал облегчение, когда она наконец попрощалась.

– Ну, значит, до субботы, – сказала она перед дверью. – Ты меня заберешь?

Джек кивнул.

– В половине восьмого.

Вернувшись на кухню, он радовался тому, как прошел вечер. Меган была милой. И она наверняка не разочарует его, как Карен. Или Зои…

Он ненадолго задумался, не нанести ли визит Роуз, чтобы прояснить ситуацию с обменом домов. Но потом отказался от этой затеи.

Если она действительно хочет завтра отправиться в Лондон, то у нее сейчас забот полон рот. А у него был длинный день. Так не лучше ли просто задрать ноги, положив их одну на другую?

«Я все равно рано или поздно узнаю, что это за гостья», – подумал он и запер дверь на засов.

Глава шестая

– Как ты узнал, что я здесь?

Зои скользнула на пассажирское сиденье и закрыла дверь. Отец все еще был пристегнут ремнем безопасности, но пока не собирался ехать дальше.

– Ты выключила мобильник. Такое случается лишь тогда, когда ты навещаешь Бренду, – ответил он.

Зои пришло на ум, что она действительно выключила телефон еще до того, как отправилась в отделение. Однажды произошел весьма неприятный инцидент, когда ее мобильник вдруг зазвонил. Мать подумала, что звонят ей, и схватила аппарат. Звонившего она не знала, отчего растерялась еще больше. Все закончилось тем, что Бренда швырнула телефон в стену. С тех пор Зои всегда выключала смартфон, прежде чем войти в комнату матери. До сих пор Зои не приходило в голову, что отец таким образом угадывал, где она находится. Но это было именно так. Единственное время, когда она была недоступна.

– Я думала, ты еще в Винчестере, – сказала она, ерзая под взглядом отца.

– Все закончилось быстрее, чем планировалось. – Он сомневался, взвешивая следующую фразу в уме, но все же решил, как всегда, идти напролом: – Ты совсем разум потеряла?

Зои попыталась оставаться спокойной. Она знала, что отец не любил, когда его ставили перед фактом или делали то, что ему не нравилось. Как раз поэтому она выбрала именно этот путь. Потому что не было никакого смысла спорить с ним.

Джордж Бивен был грубым человеком. Правда, не всегда; он стал таким после смерти сына и болезни жены. Конечно, в бизнесе он стал успешнее, чем раньше, но в личной жизни все пошло наперекосяк. Впрочем, личной жизни у него как таковой и не существовало. Он был трудоголиком, за счет него держалась вся фирма, и Зои к этому привыкла. И даже больше: она переняла его стиль жизни, с головой ринулась в работу, в точности как он, ведь это была отличная возможность забыть, что в ее семье вот уже многие годы зияет дыра. «И, наверное, для отца она скоро станет еще больше», – с печалью подумала Зои, рассматривая его исхудалое лицо.

– Кто тебе рассказал? – Наверняка не Филипп и не Морин. Зои умоляла обоих молчать, потому что сама хотела обо всем сообщить отцу, и ее жених и ассистентка вряд ли осмелились распустить язык. Поэтому оставался лишь один вариант: – Это была Филлис?

Отцовская секретарша, казалось, обладала шестым чувством, когда на фирме что-то случалось. У нее были глаза и уши повсюду, поэтому она вполне могла услышать разговор между сотрудниками и тут же передать информацию боссу. О ее преданности мистеру Бивену ходили легенды, тем более что между ними уже давно завязался роман. Зои знала об этом, хотя отец все скрывал, и дочь это даже понимала. С трудом. В конце концов, брак их родителей еще до болезни Бренды существовал только на бумаге.

– Не важно, – сердито ответил Джордж Бивен. – Как бы там ни было, но не от тебя.

– Я бы не уехала, не рассказав тебе об этом, – объяснила она. – К тому же я как раз собиралась к тебе, чтобы…

– Зачем? Что ты хотела мне сообщить? – накинулся он на нее. – Этого недостаточно, Зои. Ты не можешь просто бросить все и уехать. Ты – заместитель коммерческого директора, господи боже. Нам следовало бы это обсудить.

– Мне очень жаль, – ответила она, понимая, что отец прав. Но, похоже, одного извинения ему не хватит.

– Этого недостаточно, Зои. Ты не можешь уехать, только не сейчас. Ты знаешь, насколько важен для нас проект «Ломбарди». Мы так долго для этого работали, и сейчас все висит на волоске. Джим Сметерс в последний раз четко дал понять, что он одобрит повышение бюджета, только если ты убедишь его в этом. Он о тебе высокого мнения. Если ты выйдешь из игры, он наверняка пошлет нас к чертовой матери.

Зои четко осознавала ситуацию. Она тоже знала, что в этом кроется проблема, но ничего не могла изменить.

– Мне очень жаль, папа, поверь мне, – повторила она. – Но мне все равно нужно уехать.

Отец посмотрел на нее внимательнее, удивленный упрямым отказом. Гнев, казалось, испарился, а вместо него на лице отразились замешательство и беспокойство.

– Что с тобой случилось? Я тебя еще никогда такой не видел. У тебя все в порядке?

Это была именно та часть разговора, которой так боялась Зои. Она не могла ему рассказать о своем состоянии. Ему и без того тяжело придется, когда все кончится, и возможно, он и ее потеряет. Но какое-то обоснование она должна для него придумать.

– Я так устала, пап. Я работала слишком много в последнее время, а потом еще это состояние мамы… Я просто больше не могу.

Последним словам Зои придала особый акцент и с ужасом осознала, что это правда. На глаза навернулись слезы, она быстро зажмурилась. Но отец все заметил. Он испуганно взял дочь за руку.

– Я этого не осознавал. Ты… ты никогда мне не говорила.

«Нет, – подумала Зои, – я никогда ничего не говорила. По крайней мере такого – уж точно». Обычно она беседовала с отцом о строительных проектах и расчетах, а не о том, что касалось их отношений. Так уж у них повелось. И все шло хорошо – до последнего времени.

Он вздохнул.

– И куда же ты хочешь поехать?

– Я еще точно не знаю. Решу это экспромтом.

Зои считала, что врать отцу нельзя. Но если бы он узнал, что она хочет отправиться в Пендерак, то по-настоящему разбушевался бы. Все, что было связано с этим местом, до сих пор действовало на Джорджа, как красная тряпка на быка. Он не поймет желания Зои вернуться туда. Не говоря уж о том, что она собиралась поселиться у Галлахеров.

– Ага, – произнес отец.

На какой-то миг Зои показалось, что его не удовлетворил ее ответ. Но он оставил эту тему, возможно осознав, что дочь больше ничего не расскажет и не сообщит о своем плане.

– Мне отвезти тебя домой? – спросил Джордж.

Зои взглянула в окно на особняк напротив.

– Ты не хочешь ненадолго зайти к маме? Как раз удобный случай.

«Хотя бы стоило попытаться», – подумала она. Но отец лишь покачал головой. Как всегда.

– Зачем? Она меня не узнает. – В его голосе слышалась горечь.

– Ты не должен из-за этого полностью вычеркивать ее из своей жизни. Она ведь твоя жена, – напомнила ему Зои, хотя и знала, что в этом нет никакого смысла.

Он не мог смириться с болезнью Бренды, он этого никогда не умел. Была бы его воля, мать намного раньше очутилась бы в доме престарелых. Но этому помешала Зои.

Отец ничего не ответил, избегая смотреть ей в глаза, помолчал какое-то время. И затем поступил так, как делала сама Зои, когда тема ей не нравилась, – просто заговорил о другом:

– А что думает Филипп о твоих планах на отпуск? Он вообще о них знает?

– Он помог мне все уладить, – кивнула Зои.

– Хм.

Будущий зять не проинформировал Джорджа, и этот факт, очевидно, раздражал его.

А Зои была благодарна Филиппу за то, что он промолчал.

Обычно ее жених не очень любил что-либо скрывать от своего босса. Он все время старался прийти к консенсусу, часто выступал посредником между Зои и ее отцом, если их мнения кардинально расходились. За это они оба ценили Филиппа. Если бы слово было за отцом, то свадьба уже давно состоялась бы. Но Зои снова и снова отодвигала этот момент. А теперь это не могло случиться, ведь Зои не хотела требовать от Филиппа, чтобы он связал жизнь с женщиной, которая, возможно, скоро окажется прикованной к больничной койке. Зои ведь видела, как отец реагировал на мамину болезнь.

– А как обстоят дела с продажей особняка? – поинтересовался Джордж. – Если ты уедешь надолго, может, стоит решить этот вопрос заранее?

Зои сглотнула ком в горле.

– Я позабочусь об этом, когда вернусь.

Отец поднял брови.

– Такие предложения не будут делать каждый день, Зои. Тебе стоит его принять, пока этот парень не передумал.

Застонав, Зои откинулась на спинку сиденья. Ну почему сегодня все требовали от нее решений, которые она не могла принять?

– Мне будет тяжело, пап. Я привязана к этому дому. Мы же там выросли, Крис и я. И мама… – Она запнулась, вспомнив о разочаровании на лице матери, когда та еще была в здравом уме: «Тебе не стоит продавать этот дом, Зои. Пообещай мне это. Крис еще здесь, я чувствую. Не позволяй, чтобы дом попал в чужие руки».

Поэтому Зои так долго сомневалась, отдавать ли мать в дом престарелых.

Бренда хотела жить в особняке. Ей были необходимы воспоминания, которые ее там окружали, в отличие от мужа, – тот этого просто не выносил.

Джордж Бивен уже несколько лет назад переехал в квартиру, расположенную недалеко от фирмы. Была бы его воля, они уже давно продали бы особняк.

Но дом принадлежал не ему, а Бренде, которая унаследовала его от своей семьи и переписала на Зои, чтобы отец не вмешивался, – этот факт всегда действовал ему на нервы.

– У твоей матери болезнь Альцгеймера, она уже и забыла, что этот дом существует, – напомнил он Зои. – А ты сама говорила, что он слишком велик для тебя одной.

«Да, я говорила», – мысленно призналась Зои. Так оно и было. Случались вечера, когда ей не хотелось возвращаться в большой и тихий дом, где в некоторые комнаты никто не заходил много лет. Но все же…

Она тяжело вздохнула.

– Мне просто кажется, что я предам маму, продав его.

– Что за чепуха, Зои! В жизни всегда нужно смотреть вперед. Но твоя мать этого не умела. Она жила прошлым всегда, до болезни тоже. Она пыталась удержать что-то, чего уже не существовало, – произнес Джордж с презрением, что мгновенно разозлило Зои.

– То есть для тебя дом больше ничего не значит? И воспоминания о Крисе тоже? Ты хочешь все это продать и забыть?

Отец наклонился к ней. Его глаза блестели, впервые за долгое время Зои снова увидела в них отчаянную боль.

– Я ничего не забыл, Зои. Но мне этот дом не нужен, чтобы помнить о Крисе. Я и так каждый день вспоминаю, что я потерял.

Отец медленно осел в кресле, словно эта фраза отняла у него все силы, и уставился через ветровое стекло на дорогу.

Зои ощущала, как возвращается усталость, сопровождавшая ее в последние дни и лишавшая ее всех желаний. Она ведь знала, что отец хотел этим сказать. Криса нет. Нет и не будет. И все равно, как бы Зои ни старалась, ничто не заменит ей брата.

Крис был тем человеком, к которому должна была перейти фирма «Бивен Констракшнз», а не она. Брат как раз начал изучать строительное дело и пошел бы по стопам отца. Но его смерть все изменила, а Зои с тех пор старалась каким-то образом возместить эту утрату. Но не существовало на земле человека, который мог бы заполнить собой брешь, оставшуюся после него.

На какой-то момент Зои погрузилась в воспоминания, задумалась о лучезарной улыбке Криса, о его обаянии. А как он играл на пианино! Музыка была его страстью, поэтому Зои уже давно подумывала, не создать ли какой-нибудь фонд его имени, чтобы поощрять молодые музыкальные таланты. Хотя бы по этой причине ей стоит всерьез рассмотреть предложение о покупке особняка, ведь с вырученными деньгами она сможет воплотить в жизнь этот план.

Но теперь все было под вопросом: успеет ли она это сделать? Да и все на свете теперь было под вопросом, и Зои чувствовала, что у нее больше нет никаких сил.

– Я еще раз поговорю с этим юристом, – сказала она, потому что устала спорить на эту тему, и, к своему облегчению, заметила, как у тротуара перед отцовским «ягуаром» остановился черный автомобиль с маленькой оранжевой табличкой на крыше.

– Это мое такси. Я поеду на нем, тогда тебе не придется делать лишний крюк.

Зои поцеловала отца в щеку и вышла до того, как он успел возразить. Затем она снова наклонилась к машине.

– До скорого, – сказала Зои и почувствовала, как в груди все сжалось, когда она посмотрела на отца.

– Позванивай, – потребовал он. – Я хочу знать, куда ты поедешь.

Зои кивнула, хотя и понимала, что не сможет ему этого сказать, и нежно улыбнулась отцу. Захлопнув дверь, она подошла к такси, водитель ее ждал.

– В Хампстед, – бросила она ему, сев на заднее сиденье машины, и проводила взглядом «ягуар», который проехал мимо. Автомобиль исчез слишком быстро, и она не успела даже мельком взглянуть на отца, сидящего за рулем.

Спустя мгновение отъехало и такси, и Зои, глубоко вздохнув, откинулась на спинку сиденья.

Ею овладело такое чувство, будто от нее все ускользает, и глаза ее горели. Она бы сейчас охотно поплакала, но не хотела обнажать душу перед водителем такси. Поэтому Зои стиснула зубы и сосредоточилась на том, что ей предстояло.

Утром она поедет в Корнуолл и начнет задавать вопросы, ответов на которые тогда боялась. Тогда она пыталась избежать боли, которая грозила разорвать ее на части. Но, тем не менее, неведение мучило ее все эти годы. Загадка крепко засела у нее в голове, как эта чертова аневризма, которая сейчас заставляла ее действовать. «Мне нужно узнать, что произошло на самом деле», – подумала она и ощутила, как страх возвращается. Она боялась не только того, что узнает. Возможно, ей не хватит времени, чтобы это выяснить.

Глава седьмая

Роуз закрыла чемодан и стащила его с кровати. Он был тяжелый, но ей все же удалось спустить его вниз по лестнице и в коридор. Она поставила его возле входной двери и с облегчением вздохнула. Потом бросила взгляд на наручные часы.

Ровно одиннадцать. Зои должна приехать ровно в полдень, все было готово к визиту бывшей подруги, хотя еще вчера Роуз едва ли считала это возможным.

Конечно, ей одной все это было бы не под силу, но мать и сестра энергично помогали Роуз убирать дом и складывать детские вещи.

Дети разъехались вчера вечером и, казалось, радовались такому приключению – пожить где-нибудь в другом месте. Только Генри слегка беспокоился, но не из-за расставания с Роуз, а из опасения, что Зои сломает железную дорогу, которую мальчики собрали в своей комнате. И только когда Роуз убедила его, что Зои наверняка не станет играть железной дорогой, он немного успокоился и принялся вместе с Люком махать вслед уходящей матери. Сара не сделала и этого – просто чмокнула Роуз в щеку и исчезла в комнате вместе со своей подругой Рейчел. Судя по всему, дети восприняли ее отъезд спокойно, чего Роуз не могла сказать о себе. Ночью она не сомкнула глаз из-за крайней нервозности, поэтому утром чувствовала себя разбитой. И все же вещи упаковали быстрее, чем ожидалось. Теперь нужно было еще раз пройтись по комнатам и проверить, действительно ли все в порядке. После этого останется немного времени для чашечки чая, пока…

В дверь постучали, и Роуз, которая была уже на полпути наверх, развернулась на лестнице и зашагала к входной двери. Она предположила, что это кто-то из родственников, и тут же в голове пронеслись тысячи мыслей. Неужели с детьми возникли какие-то проблемы?

Она резко распахнула дверь, на языке уже вертелся вопрос: «Что случилось?» Но увидела на пороге не Дэйзи, и не Айрис, и не детей.

– Зои! – Роуз снова с удивлением взглянула на часы. – Я и не думала, что это ты!

Казалось, Зои сама это понимала, потому что неуверенно пожала плечами.

– Мне очень жаль, я приехала слишком рано. Но мне больше нечем было заняться в Лондоне, и я решила: да поеду уже, и все. Я могу подождать в машине, если ты еще…

– Нет-нет, проходи. Я готова.

«К счастью, готова», – сказала себе Роуз, отодвинув чемодан в сторону, чтобы пропустить Зои. Когда Зои спустя мгновение оказалась в коридоре, Роуз замялась, не зная, как приветствовать подругу после стольких лет. Они уже не были так близки, как раньше, но Роуз казалось, что просто пожать руку – это слишком сухо. Поэтому она наклонилась вперед и обняла гостью.

– Добро пожаловать! Хорошо, что ты к нам приехала!

Зои удивилась, сдержанно ответила на объятия, и Роуз почувствовала, какой пугающе тощей та стала. Вообще-то она казалась еще более хрупкой, чем раньше. Даже когда она улыбалась, в глазах ее было какое-то печальное выражение.

– Спасибо, что ты устроила этот визит.

– Я ведь за это тоже кое-что получу, – отмахнулась Роуз. – Не хочешь чаю? Я как раз хотела себе заварить.

– С удовольствием выпью.

Роуз отправилась на кухню, снова радуясь, что благодаря родственникам удалось сделать уборку и привести все в образцовый порядок.

– Садись, не стесняйся, – произнесла она и указала на маленький столик в углу.

Над ним на стене висело несколько рисунков Генри, но сейчас это был единственный признак того, что в доме жили дети. Все остальное: фломастеры, учебные принадлежности и игрушки, которые все трое оставляли где попало, – Роуз убрала в детские комнаты.

– Хорошо доехала? – поинтересовалась она, набирая воду в электрочайник.

Зои кивнула, глубоко погрузившись в свои мысли и разглядывая кухню.

– Здесь почти ничего не изменилось, – с удивлением произнесла она, и Роуз поняла, что эта фраза касается именно кухни.

Встроенные шкафы, большой буфет и даже кухонный уголок и стулья остались прежними. Только электроприборы они заменили, как и стол, поверхность которого совсем растрескалась. Однако новый стол весьма походил на старый, поэтому Зои могла не заметить подмены.

– Но это не касается прочих комнат, – объяснила Роуз, подготавливая заварочный чайник. – Нам пришлось кое-что отремонтировать и обновить, когда мы здесь поселились. Поэтому многое ты просто не узнаешь.

Она имела в виду нечто положительное. Дом был старый, но Зои не должно было показаться, что она меняет свой особняк в Хампстеде на развалюху. Но вместо того, чтобы обрадоваться, Зои внезапно разочаровалась.

– Я уже заметила, что старинного столика больше нет в коридоре. Это была очень милая вещица.

– А он все еще здесь, – улыбнулась Роуз. – Моя мать не допустила бы, чтобы я его кому-то отдала. Просто я посчитала, что он не подходит к остальным вещам. Кроме того, лак на нем сильно потрескался, как и на другой старой мебели, которая теперь стоит в сарае. Я собиралась отдать ее на реставрацию, но… – «Это слишком дорого», – хотела произнести она, но удержалась, а вместо этого сказала: – Но потом я сочла ее слишком старомодной.

Роуз стало немного стыдно, ведь речь шла об одном маленьком столике. Прочая мебель была чудесной: секретер, несколько комодов и украшенный резьбой шкаф, который она с удовольствием вернула бы в коттедж. Но в их нынешнем состоянии это было невозможно, а для того, чтобы изменить ситуацию, у Роуз не хватало денег.

Однако Зои не стоило этого знать. Когда-то давно Бивены были очень зажиточны, и, судя по шикарному кабриолету БМВ, стоящему снаружи, возле коттеджа, такими и остались. В этом отношении две семьи происходили из разных миров, и Роуз не желала, чтобы Зои испытывала к ней жалость. Для этого она была слишком гордой.

Казалось, Зои ее вообще не слушала, это Роуз заметила, заваривая чай и время от времени бросая на нее косые взгляды.

Она все еще не могла поверить, что бывшая подруга действительно приехала, чтобы здесь отдохнуть, по ее собственным словам. Эта затея казалась скоропалительной и непродуманной.

И по тому, как вела себя Зои и как выглядела, создавалось впечатление, что она не особенно радуется отпуску. Может, она неверно представляла себе то, что увидит здесь после стольких лет, и уже жалеет о том, что приехала сюда?

– Хочешь, я покажу тебе дом, пока заваривается чай? Тогда ты сама поймешь, что здесь изменилось.

– Да, с удовольствием. – Похоже, Зои обрадовалась этому предложению.

Пока они вдвоем обходили комнату за комнатой, Роуз внимательно следила за реакцией подруги. Но все комментарии Зои были нейтральными, если она вообще что-то говорила. В основном она молчала.

– Тебе не нравится? – неуверенно поинтересовалась Роуз, когда они вновь присели на кухне. Она ожидала, что Зои пойдет на попятную. Неужели до нее дошло, что обмен неравноценный? – Если тебе здесь не нравится и ты не хочешь здесь жить, то…

– Нет, нет, я хочу, – торопливо заверила ее Зои. – Я просто… немного устала. Все из-за этого.

Роуз посмотрела на нее внимательнее.

– С тобой точно все в порядке?

Зои с удивлением взглянула на нее, но затем поспешно опустила глаза, чтобы Роуз не успела сделать выводы.

– Да, конечно, – ответила она, слегка улыбнувшись. – Все в порядке.

«Нет, это не так», – подумала Роуз. Они давно не виделись, но она хорошо знала бывшую подругу. С Зои было что-то не так, на это указывали темные круги под глазами и выражение ее лица. Зои выглядела затравленной. И несчастной. Однако по телефону она уверяла Роуз, что будет рада провести в пляжном доме несколько дней. Повинуясь импульсу, Роуз протянула руку через стол и положила ее на руку Зои. Гостья испуганно взглянула на нее.

– Что случилось? – тихо, но проникновенно спросила Роуз. – Говори уже. Я же вижу, что тебя что-то угнетает. Не хочешь мне рассказать?

* * *

Зои взглянула Роуз в глаза, и при этом ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не расплакаться. Господи, она была готова вот-вот разрыдаться! Но это было бы чересчур. После стольких лет, стоило ей очутиться в пляжном доме, вновь нахлынули воспоминания. А к тому же еще и Роуз: такая же душевная и естественная, как раньше. И чуткая. Она всегда чувствовала душевное состояние других. «Или по крайней мере мое», – подумала Зои. Когда-то она ничего не могла утаить от Роуз и никогда не пыталась так поступать, ведь всегда хорошо иметь близкого человека. Больше ей не пришлось встретить такую подругу. Вдруг Зои затосковала по тем временам, ощутив почти физическую боль.

«Кое-что я могу ей рассказать, – подумала она. – Не все. Но чуть-чуть».

– Моей матери плохо, и это меня очень изматывает, – произнесла она, слегка запинаясь, потому что разучилась говорить о своих чувствах.

Но, стоило Зои начать, слова полились сами собой. Она рассказывала о времени, когда только заметила, что с Брендой что-то не так. И как они все старались предотвратить неминуемое. О том, как тяжело было отправлять мать в дом престарелых, как Зои была настроена против этого. И как она терзается из-за особняка, в котором больше не хочет жить, но который не хочет и продавать.

– Я просто не знаю, что делать. – Зои пожала плечами и вдруг осознала, что сообщила намного больше, чем собиралась. Она испуганно посмотрела на Роуз. – Прости! Я не хотела тебя этим нагружать. Это мои проблемы, а не твои.

– Ты меня этим не нагружаешь, я ведь тебя сама спросила, – ответила Роуз, и от сочувствия в глазах подруги Зои стало легче. Теперь стал велик соблазн доверить Роуз другие тайны. Но Зои не могла этого сделать, поэтому покачала головой. – И все же я задержала тебя своими россказнями. До Лондона ехать несколько часов, поэтому тебе пора отправляться. – Она вытащила связку ключей из сумочки и положила на стол вместе с документами на машину и топливной карточкой. – Это ключи от машины, а это – от входной двери, – объяснила она. – Я заправила полный бак, а когда бензин закончится, можешь воспользоваться карточкой.

Роуз нерешительно взяла ключи и документы, но карточку отодвинула.

– Я не могу это принять. Заплачу за бензин сама и верну тебе машину с полным баком. И так весьма великодушно с твоей стороны, что ты мне ее оставляешь. – Она нахмурилась. – Тебе действительно не нужна машина?

– Нет, – решительно возразила Зои.

С ее стороны было очень рискованно ехать на машине. Врач отговаривал ее садиться за руль. Существовала опасность, что если аневризма лопнет, пострадает не только Зои. Она это понимала. Но ни на чем другом быстро добраться до Пендерака было нельзя, поэтому она отважилась на это. Как она отправится в обратный путь, Зои еще не знала. Это она собиралась решить, когда придет время.

– Как я уже говорила, здесь я везде пройду пешком, поэтому автомобиль будет стоять без дела. Можешь спокойно ехать на нем в Лондон, так тебе будет намного удобнее.

– Ну хорошо. Если ты так считаешь…

Роуз встала, чтобы убрать посуду после чая.

– Оставь, я сама приберу! – воскликнула Зои и тоже поднялась, подошла к раковине. – Теперь я отвечаю за этот дом.

– Конечно, – ответила Роуз с улыбкой и поставила чашки в раковину. – Я просто объясню тебе, как все работает, хорошо?

Зои кивнула, в груди разлилось тепло. Между ними до сих пор существовала связь, хотя их отношения давно покрылись мхом, заржавели и запылились. Но она по-прежнему присутствовала, эта сильная симпатия, которая позволяла называть Роуз подругой. И Зои вновь ощутила укол сожаления, когда поняла, чего была лишена все эти годы. Как бы она хотела рассказать все Роуз! Но она молчала, прислушиваясь вместо этого к объяснениям старой подруги.

Когда некоторое время спустя они стояли перед домом и прощались, Зои снова крепко обняла Роуз, потому что не могла иначе.

– Спасибо, – произнесла она сдавленным голосом. – Для меня очень важно, что я вновь смогу здесь пожить.

– Отдохни хорошенько, – улыбнулась Роуз. – Если возникнет какая-то проблема, обращайся к моей маме в любое время. Или позвони мне, если появятся вопросы. Я всегда буду на связи.

Последнюю фразу она произнесла весьма убедительно, и эти слова касались не только бытовых проблем в доме, в чем Зои была уверена, когда кивнула.

– Хорошо.

Она смотрела, как Роуз села в кабриолет, и махала рукой, пока машина не скрылась из виду, двигаясь по узкой дороге в сторону деревни. Потом Зои повернулась и взглянула на коттедж.

«Пляжный дом» – так все его называли, хотя он и не располагался прямо у воды, а стоял на краю широкого луга, на котором паслись овцы. Если пойти по дороге, ведущей от коттеджа, можно попасть прямо к утесам, и поскольку рядом не было никаких других домов, за ним закрепилось это название.

Собственно, само сооружение когда-то было овчарней, но Галлахеры перестроили и отремонтировали его, превратив в настоящую маленькую жемчужину. Черепичная крыша с низкими скатами, выбеленный известью фасад, который уже немного облупился от непогоды, красивые ланцетные окна и, ко всему прочему, уединенное, но живописное месторасположение – все это нравилось ее родителям, Крису, да и самой Зои. И они каждый год с удовольствием сюда возвращались. Здесь они всегда были счастливы. Пока не случилась беда…

Зои тяжело вздохнула. «Отдохни хорошенько», – сказала ей Роуз, и на какой-то миг Зои захотелось просто насладиться пребыванием здесь. Но вместо этого она окажется лицом к лицу с призраками прошлого. Как и с чего ей начать, она пока сказать не могла. «Но чем скорее я начну, тем лучше», – подумала она и решительно вернулась обратно в дом.

Глава восьмая

Роуз включила пониженную передачу, позволила машине катиться, не нажимая на газ, и остановилась перед светофором. Ее немного слепило послеобеденное солнце, которое только что вышло из-за бегущих по небу облаков. Роуз откинула козырек и взглянула в зеркало заднего вида – ее волосы совсем растрепались и еще больше закурчавились, чем обычно. Она улыбнулась и запустила в них пальцы, чтобы хоть чуть-чуть распутать. Ее прическу совсем испортил встречный ветер, но это нисколько ее не смущало. Роуз очень понравилось ехать по шоссе в этом шикарном и быстром кабриолете. Ей не понадобилось и пяти часов, чтобы добраться до места, и она радовалась не только тому, что поездка заняла мало времени. Роуз не могла припомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой свободной и независимой.

«Я совершенно одна в этом чудесном автомобиле», – подумала Роуз и задумчиво погладила мягкую светло-коричневую оплетку руля. Весь салон был отделан однотонной кожей, а приборная панель выполнена из темного, благородно блестящего дерева, отчего впечатление роскоши только усиливалось. В сравнении с кабриолетом старая, слегка помятая «Тойота-Комби», которой Роуз пользовалась вместе с Дэйзи, казалась просто грудой металлолома. Роуз боялась даже предположить, сколько стоит подобная машина, поэтому сначала ехала очень аккуратно, опасаясь что-нибудь сломать или разбить. Но на шоссе дух приключений взял свое, и она прибавила скорость. Спустя какое-то время Роуз привыкла к дорогому авто и к концу поездки уже уверенно сидела за рулем.

Она с довольным видом улыбнулась и откинулась на спинку сиденья, но спустя секунду подскочила, услышав громкий сигнал.

Роуз испуганно взглянула в окно и увидела, что рядом, на крайней полосе, для поворота остановился красный спортивный кабриолет. За рулем сидел загорелый мужчина примерно ее возраста, типичный владелец подобной машины. На нем была белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, а в темных волосах, уложенных гелем, торчали дорогие на вид солнечные очки.

Он посмотрел на Роуз, широко улыбнувшись, и прошло какое-то время, прежде чем она поняла, что мужчина просигналил ей не из-за ошибки на дороге, а потому что пожелал привлечь ее внимание. К себе.

Он хотел ей что-то крикнуть, но тут загорелся зеленый, и Роуз нужно было ехать дальше. Ее сердце громко стучало, когда она наблюдала в зеркале заднего вида, как красный кабриолет становится все меньше.

Действительно ли этот мужчина пытался с ней флиртовать? От этой мысли Роуз улыбнулась. Как же давно в последний раз незнакомый мужчина проявлял к ней внимание таким образом! Поэтому сейчас она немного растерялась. Но, с другой стороны, она получила от этого удовольствие, призналась себе Роуз.

Однако, если бы она могла выбирать, то предпочла бы, чтобы ей посигналил не такой лощеный красавчик. Более стильный. Машина посерьезнее ей понравилась бы больше, какой-нибудь черный лимузин например. И водитель в ней – не в рубашке с расстегнутой верхней пуговицей, а в хорошо скроенном костюме. Парень с отличной фигурой, широкоплечий и симпатичный, с сексуальной улыбкой… Блондин. Да, непременно блондин.

Роуз усмехнулась, удивляясь сама себе. Но ведь мечтать не вредно, правда? В конце концов, она приехала сюда, чтобы развлечься.

Внезапно где-то далеко раздался гром, и Роуз с ужасом поняла, что вот-вот разразится гроза. Солнце полностью скрылось за плотными тучами, а прохладный ветер пах дождем. «Ну, вот, отличное приветствие от Лондона», – подумала она и торопливо нажала на ручку, чтобы поднять крышу кабриолета. Вскоре упали первые капли дождя, забарабанив по ее ткани. Видимость становилась все хуже, и Роуз с трудом ехала по городу, следуя указаниям навигатора.

Когда двадцать минут спустя она свернула на Уэллс-Уок в Хампстеде и перед ней появился особняк Бивенов, дождь прекратился. Но по небу все еще плыли темные тучи, а раскаты грома становились все оглушительнее, поэтому можно было предположить, что скоро дождь польет снова.

Через лобовое стекло Роуз напряженно рассматривала дорогу, вдоль обочин которой справа и слева расположились презентабельные городские дома. С тех пор, как Роуз здесь была в последний раз, прошло много лет, но она отлично помнила здания из красного обожженного кирпича с ланцетными окнами и орнаментами на клинкере, которые в начале Уэллс-Уок образовывали цельный фасад. С правой стороны находился небольшой парк, за ним виднелся ряд отдельно стоящих особняков.

Бивенам принадлежал крайний дом – трехэтажное строение с высокими окнами и множеством каминных труб. Это был единственный дом из клинкерных кирпичей желто-коричневого цвета, и фасад его выглядел особенно привлекательно. Рамы полукруглых высоких окон были выкрашены белой краской, а к черной лакированной двери вели три ступени с двумя белыми колоннами по бокам, подпиравшими навес.

Участок обнесли каменной оградой, слева, возле маленького палисадника, начинался въезд, у которого Роуз припарковала кабриолет. Она взглянула на небо и поняла, что стоит поторопиться, если она хочет попасть в дом, не промочив ноги. Поэтому она поспешно вытащила из багажника чемодан, прихватила пальто и сумочку и направилась к двери.

Но, пройдя несколько шагов, Роуз резко остановилась, поскольку темный «мерседес» лимузин свернул на въезд и припарковался прямо за кабриолетом. Места для двух машин оказалось маловато, поэтому задняя часть лимузина слегка выдавалась на тротуар. Казалось, однако, что водителю это не мешает; он не торопясь вылез из машины и подошел к Роуз.

– Мисс Бивен? Хорошо, что я вас встретил. У вас не найдется немного времени для меня?

Роуз ничего не ответила, лишь беспомощно уставилась на мужчину, растерявшись от того, что фантазия сыграла с ней такую шутку. Блондин с хорошей фигурой, в идеально сидящем сером костюме, с подходящим к нему галстуком и крайне обаятельной улыбкой: мужчина выглядел точь-в-точь, как она себе представляла. «Даже машина подходит», – подумала она и помотала головой.

– Кто вы такой?

Мужчина собирался ответить, но тут сверкнула молния и раздался мощный раскат грома. На этот раз хляби небесные разверзлись по-настоящему. Хлынул проливной дождь, и Роуз промокла до нитки за считанные секунды. Холодная вода пропитала тонкую ткань ее платья без рукавов, на какой-то миг заставив Роуз затаить дыхание и оцепенеть.

Но мужчина немедленно взял ее под локоть, а другой рукой схватил чемодан.

– Пойдемте!

Он затащил Роуз по ступенькам под маленький навес перед дверью, который хоть немного защищал от дождя. Роуз замерзла, но зато снова могла соображать. Она быстро нашла нужный ключ, и спустя несколько секунд они уже стояли в холле.

– Господи, ну что за погода! – Мужчина смахнул капли с волос и отряхнул мокрый пиджак.

Белая рубашка под ним прилипла к телу, и Роуз поняла, что оказалась права. Мужчина был довольно мускулистым и к тому же хорошо сложенным.

Но если у него рубашка просвечивается, тогда… Она посмотрела вниз и испуганно вздохнула, когда поняла, что с ее платьем дело обстоит еще хуже. Под промокшей тканью отчетливо выделялись все изгибы ее фигуры, она казалась голой. А когда Роуз подняла глаза и вновь посмотрела на мужчину, то осознала, что и он это заметил, потому что моментально отвел взгляд. Ее щеки покраснели. Роуз скрестила руки на груди, но это не помогло. Ни капельки.

– Я… я сейчас принесу пару полотенец, – решилась она, хотя не знала точно, где их найти.

Она сделала несколько шагов и припомнила, что на первом этаже особняка находится ванная, в задней части дома, где располагались комнаты для гостей. Роуз поспешила по коридору, который поворачивал вправо от холла, оставив мужчину стоять в одиночестве у входных дверей. Что, как она потом сама догадалась, было плохой идеей. Она сожалела, что вообще впустила его в дом, в конце концов, она ведь ничего о нем не знала. Может, это мошенник или того хуже – серийный убийца. «Но не могла же я оставить его мокнуть под дождем», – подумала она, открывая дверь за дверью. За третьей она обнаружила ванную и поспешно схватила два больших полотенца. Одно она набросила на себя поверх мокрого платья, затем вернулась обратно и протянула мужчине второе.

– Вот, возьмите.

– Спасибо. – Он криво улыбнулся, взял полотенце и пожал плечами. Очевидно, вся ситуация оказалась и для него не слишком-то приятной. – Мне очень жаль.

Роуз невольно улыбнулась.

– Вы ведь ничего не могли с этим поделать. Или вы нарочно вызвали дождь?

– Нет. Но я не хотел создавать вам неудобства, – ответил он, а когда улыбнулся, Роуз сочла, что этот мужчина едва ли может быть опасен для нее. «По крайней мере, это уж точно не серийный убийца», – сделала она вывод и почувствовала, как к щекам прилила кровь.

– Вы хотели мне объяснить, кто вы такой.

– Конечно. Простите.

Его рукопожатие оказалось крепким.

– Меня зовут Саймон Филдинг, я из юридической конторы «Филдинг и Мейсон». Мы недавно созванивались по поводу предложения о продаже, которое выдвинул наш клиент мистер Пандакис, припоминаете? Вы обещали перезвонить, но…

– Нет, – ответила Роуз и отдернула руку, отчего мужчина в растерянности замер.

– Нет?

Она покачала головой.

– Мы с вами не разговаривали по телефону. И меня зовут не Зои Бивен. Мое имя Роуз Райли.

– Ох! – Он казался разочарованным. – А где же мисс Бивен?

Роуз склонила голову набок, обдумывая, что стоит ему рассказать. Он выглядел серьезным и очень милым, а Зои недавно говорила ей, что сомневается, стоит ли продавать особняк. Но нужно ли сообщать незнакомцу, где сейчас находится Зои? К тому же он, очевидно, даже не был знаком с ней лично.

– Ее сейчас нет, – уклончиво ответила Роуз. – Если вы хотите поговорить с ней, попробуйте позвонить ей на мобильный.

Его плечи опустились, мужчина тяжело вздохнул.

– Поверьте мне, именно этим я и занимаюсь уже целую неделю. Но я так и не сумел дозвониться мисс Бивен, а она не откликается на мои сообщения. Может быть, вы могли бы ей передать, что мне нужно срочно с ней переговорить? Мистер Пандакис настаивает на осмотре дома с одним из наших экспертов.

Роуз закусила губу. Если он ради этого лично приехал сюда, значит, дело важное. Может, все же лучше дать ему более точную информацию.

– Моя подруга уехала. И вернется она только в конце следующей недели.

– В конце следующей недели! – Он ошеломленно взглянул на нее. – Это слишком поздно. Заключение эксперта потребуется намного раньше. Мистер Пандакис очень импульсивен в решениях, и может случиться, что он вообще отзовет свое предложение, если придется слишком долго ждать.

Роуз сглотнула. Слова мужчины звучали весьма серьезно. Она ни в коем случае не хотела, чтобы Зои из-за нее потерпела убытки, что, возможно, случится, если она просто отправит этого Саймона Филдинга восвояси.

– Подождите немного, хорошо? Я сейчас попытаюсь все выяснить.

Она вытащила мобильник из сумочки и прошла в гостиную – достаточно далеко, чтобы Филдинг не слышал, что она говорит, но достаточно близко, чтобы приглядывать за ним. Потом она набрала номер Зои. Однако звонок сразу перенаправился на голосовую почту. Роуз быстро сбросила звонок и набрала номер телефона в пляжном доме, но и там никто не отвечал.

– Черт возьми! – тихо выругалась она и вернулась к Саймону Филдингу, который вытирал светлые волосы полотенцем. – Мне очень жаль, я сейчас не могу дозвониться до своей подруги. Но я ей сообщу, что вы хотите с ней поговорить.

Мужчина задумчиво посмотрел на нее.

– Или мы поступим иначе, – предложил он. – Передайте ей, пожалуйста, что завтра во второй половине дня я хотел бы совершить осмотр дома вместе с клиентом и экспертом. Если ее не устраивает время, она может смело предложить другое, но стоит поторопиться. Вы сможете это сделать? Вы наверняка дозвонитесь до нее быстрее, чем я, и тогда я получу ее ответ. Мне он, собственно, и нужен. – Он запустил руку во внутренний карман пиджака. – Вот, это моя визитка. Внизу номер мобильного, можете звонить в любое время.

– Хорошо, – ответила несколько озадаченная Роуз и посмотрела на визитную карточку.

Саймон А. Филдинг из «Филдинг и Мейсон», юридическая контора с адресом в районе Белгрейвия. «Роскошный райончик, – подумала Роуз. – И роскошная визитка. Бумага на ощупь приятная, и исполнение очень искусное. Ни в какое сравнение не идет с визиткой, которую сунул мне в руку коренастый адвокат Мэтта на переговорах о разводе. Кажется, этот Саймон А. Филдинг – птица высокого полета. Во всех отношениях», – решила она и снова взглянула на мужчину.

– Что-то не так? – удивленно спросил он, и только сейчас Роуз осознала, что слишком долго рассматривала визитку.

– Что? Нет. Я… просто задумалась о другом.

Она торопливо спрятала визитную карточку, убрав руку за спину.

«Господи, как неловко, – подумала она. – Мало того, что я стою перед ним в насквозь промокшем платье, замотанная в банное полотенце, а теперь еще пялюсь на его визитку, словно это волшебная лампа Алладина. Что он обо мне подумает?»

– Я передам ее… подруге.

Саймон Филдинг, казалось, заметил, что сложившаяся ситуация стала ей неприятна, и отдал ей полотенце.

– Тогда я заеду еще раз, – произнес он и направился к двери.

По дороге он обратил внимание на чемодан Роуз и нахмурился.

– А вы, получается, здесь живете?

– Я приехала сюда в гости, – ответила Роуз, покачав головой, и едва не добавила с восторгом: «Как это удивительно – снова оказаться в Лондоне!»

Но для мужчины это, наверное, было не так увлекательно. Он ведь жил здесь. Вообще-то он казался очень опытным, и Роуз не хотела, чтобы он счел ее деревенской простушкой, как Фелисити Майерс.

– Подруга позволила мне пожить здесь, потому что у меня дела в городе, – произнесла она и запоздало добавила: – По работе.

Она больше не хотела вдаваться в объяснения и обрадовалась, когда они наконец дошли до двери. Дождь снова кончился, но на небе все еще висели густые темные тучи.

– Ну, тогда…

Она протянула руку на прощание, он горячо и крепко пожал ее.

– Надеюсь, я скоро получу от вас какое-нибудь известие, – улыбнулся он, а Роуз с удивлением заметила, что они сейчас оказались одного роста. Хотя она была довольно низкорослой, а мужчина – высоким. Но Филдинг уже спустился на одну ступеньку перед входом, и таким образом они сравнялись.

И теперь она смогла взглянуть ему прямо в лицо. Она заметила в его глазах искорки, заставившие ее занервничать.

– Надеюсь, у меня будут для вас хорошие новости, – подытожила она.

– Я тоже на это надеюсь, – ответил мужчина и еще раз пожал ей руку. – До скорого!

Роуз смотрела ему вслед, пока он шел до машины. Перед тем как сесть в лимузин, Филдинг снова взглянул на нее и помахал рукой, а Роуз помахала в ответ. Мужчина улыбнулся, сел в машину, вывел «мерседес» с территории виллы и уехал.

Роуз закрыла дверь и сбросила полотенце, свернула его и положила на чемодан вместе с тем, которым пользовался Саймон Филдинг.

«Ну, по крайней мере, я могу сообщить Айрис, что познакомилась с мужчиной», – подумала она и криво усмехнулась, повертев в руке визитную карточку.

Саймон Филдинг ей понравился, Роуз должна была это признать. Но она могла тут же выбросить его из головы. В конце концов, он вручил ей визитку по деловой причине. Может, поэтому он так мило ей улыбался: просто хотел, чтобы Роуз ему помогла.

Она тяжело вздохнула. «И даже если бы он проявил ко мне какой-то интерес, из этого ничего не вышло бы», – подумала она и положила визитку в вазочку, стоявшую на маленьком столике у стены. Она сюда приехала в гости, а дома ее ждали трое детей, к которым предстояло вернуться. Останется ли она привлекательной для этого юриста, когда тот узнает о детях?

Роуз покачала головой, пытаясь избавиться от праздных мыслей. Может, она вообще его больше никогда не увидит, самое большее – поговорит с ним по телефону, получив вести от Зои. На этом все.

«Значит, лучше мне потратить энергию на то, чтобы снять и просушить вещи, а потом немного здесь осмотреться», – подумала Роуз и взяла оба полотенца, чтобы отнести обратно в ванную.

Глава девятая

Зои плотнее запахнула на груди вязаную кофту, следуя по дорожке к утесам. Здесь ветер дул сильнее, и она немного мерзла, несмотря на вечернее солнце.

Еще издали она заметила руины каменной башни. Одна из стен все еще вздымалась в небо, но вот нижняя часть почти полностью, в человеческий рост, заросла дикими кустами шиповника.

И это не единственное, что изменилось: на краю утеса, где склон особенно круто обрывался вниз, теперь установили перила, чтобы посетители не могли слишком близко подойти к краю. Дерево обветшало, и когда Зои подошла к перилам, то задумалась, не поставили их сразу после падения Криса. Она не представляла, что потом происходило в Пендераке. Об этом она сегодня жалела.

Зои задумчиво опустила руки на деревянный брус и взглянула на море, которое под лучами заходящего солнца окрасилось в оранжевый цвет. Собственно, она не хотела сюда приходить. Не в первый день. Она рассчитывала, что через какое-то время привыкнет и сможет приблизиться к этому месту. Но Зои просто тянуло сюда, она надеялась, что внутри нее сработает какой-то механизм. Пока что пребывание в Пендераке было для нее не таким волнительным, как она себе представляла, и Зои не могла решить, радоваться этому или печалиться.

Может, все оттого, что многое здесь переменилось. Дом, дорожка, даже утес. Зои, конечно, все узнала, однако эти картины отличались от врезавшихся в память образов. Это притупляло боль, теперь она переносилась легче, чем ожидалось. Но одновременно Зои разочаровывало то, что вид с утеса порождал в душе так мало чувств.

Она боялась снова зайти на кухню пляжного дома. Или пройтись по комнатам и по маленькому саду: ведь все это было неразрывно связано с ее детством. Но она чувствовала себя не то чтобы плохо, скорее странно. Зои ощущала, что она вторглась в личную жизнь чужой семьи. Теперь этот дом принадлежал юным, он больше не был пристанищем для отдыхающих. Почти все перестало выглядеть, как раньше, а если и выглядело, то скорее радовало Зои, чем пугало. Чем дольше она здесь находилась, тем больше стремилась к вещам, которые пробуждали воспоминания. Зои сама искала их, вместо того чтобы избегать.

Может, именно здесь она тогда стояла и смотрела на пляж? Зои попыталась осторожно перегнуться через перила и взглянуть за край утеса, но поручни установили далековато от обрыва. С этой точки было видно лишь воду, а не приливный пляж, поэтому Зои перевесилась через поручни. И действительно, она смогла рассмотреть большие обломки скалы, лежавшие внизу, на краю пляжа. Вода уже стояла высоко, наступало время прилива, но, несмотря на это, Зои еще немного вытянулась вперед.

– Осторожно!

Зои испуганно отпрянула и обернулась к человеку, предупредившему ее. Сначала она не могла никого разглядеть и уже засомневалась, не послышалось ли ей. Но потом она заметила, что кто-то стоит среди кустов перед старой башней. Это был рослый парень, подросток, и, казалось, он пришел сюда не прямо сейчас. Наверное, он прятался там, в кустах, и только тревога за Зои вынудила его раскрыть свое убежище. Скорее всего, он крикнул инстинктивно: ему явно было неприятно, что Зои узнала о его присутствии, потому что он закусил нижнюю губу.

– Отсюда когда-то уже упал один человек, – заявил он.

Сердце Зои забилось быстрее.

– Ты что-то знаешь об этом?

Мальчик был слишком юн и наверняка не застал этого, но, вероятно, мог ей рассказать, что тогда говорили в деревне. Это очень интересовало Зои, и она обрадовалась, когда он после недолгих колебаний подошел ближе. Он был такого же роста, как Зои, с каштановыми волосами и красивым, но очень серьезным лицом, на котором после ее вопроса появилось удивление.

– Вы имеете в виду, о мужчине, который сорвался вниз?

Зои кивнула.

– Ты можешь рассказать, что об этом знаешь?

– Немного, – сказал он. – По-моему, это случилось довольно-таки давно. Тогда мы жили не здесь, но папа рассказывал мне о том случае, чтобы я был осторожнее. Его бы воля, он вообще не пускал бы меня на эти утесы.

«Разумеется», – подумала Зои и шумно выдохнула воздух, который невольно задержала. Смерть ее брата стала для жителей деревни сигналом, особенно для молодых людей, чтобы те остерегались утесов.

– Поэтому здесь и установили перила?

– Думаю, да, – ответил мальчик.

– И больше ты ничего не знаешь о том случае?

Он покачал головой.

– А почему это вас так интересует?

Зои помедлила с ответом.

– Потому что я знала того человека, который упал.

– Правда? – Мальчик подошел ближе и встал рядом с ней у перил. – Это был ваш друг?

– Он был моим братом.

Удивительно, но ей было нетрудно говорить с незнакомым человеком о Крисе. Напротив, Зои стало даже легче. Весь день ее мысли вращались вокруг него. Она очень долго отбрасывала любые воспоминания о его смерти, а сейчас наступило освобождение, ведь Зои наконец позволила себе об этом думать. Для этого она и приехала сюда.

Мальчик ничего не ответил, что удивило Зои. Она ожидала, что посыплются новые вопросы. Но тот лишь оперся на перила, глядя вдаль, на море.

– На душе паскудно, да? – спросил он некоторое время спустя и пожал плечами, когда Зои растерянно взглянула на него. – Я знаю, каково это. Моя мать погибла в автокатастрофе.

На какой-то миг Зои онемела.

– Мне очень жаль.

Мальчик поморщился, как будто уже устал от пустых соболезнований.

– Это случилось больше года назад, – сказал он. – Но все равно еще паскудно.

Зои растерянно глянула на мальчика, задаваясь вопросом, сколько же ему лет. Тринадцать? Четырнадцать? Минула целая вечность с тех пор, как она разговаривала с человеком подобного возраста. Ей встречались в основном взрослые, и Зои могла бы поклясться, что ей не о чем говорить с подростком. И она ошибалась, потому что мальчик высказал ее сокровенные мысли.

– Да. Я тоже так считаю.

Он взглянул на нее с печальной улыбкой, Зои ответила ему тем же. Ей нравился этот мальчик и вдруг захотелось узнать о нем больше.

– Как тебя зовут?

– Уильям.

– Рада знакомству, Уильям. А я – Зои.

Он пожал руку, которую она ему протянула, его улыбка стала шире.

– Вы ведь не местная, да?

– Да, – кивнула Зои. – Я приехала на несколько дней, поселилась в доме, который стоит позади овечьего пастбища.

– В пляжном доме? – Уильям нахмурился и снова с интересом взглянул на нее. – Так вы подруга тети Роуз? Подруга, у которой дом в Лондоне?

– Роуз – твоя тетка? – Зои изумленно взглянула на мальчика.

Тот кивнул, и она ощутила, как сердце ее забилось быстрее. У Роуз были брат и сестра.

– Тогда ты… сын Айрис?

– Нет, – возразил Уильям. – Мой отец…

– Уильям! – крикнул кто-то издалека.

Мальчик замер.

– Черт, это он. Он не разрешает мне сюда ходить! Пожалуйста, не выдавайте меня ему!

Он быстро шмыгнул обратно к руинам и исчез в кустах, прежде чем Зои успела ответить. Но она так или иначе не смогла бы произнести ни слова, потому что, остолбенев, уставилась на мужчину, который только что появился в конце дорожки и шел прямо к Зои.

На нем были джинсы, черные резиновые сапоги и рубашка, как раньше, когда он помогал отцу на ферме. Но все же он выглядел иначе. Его темно-рыжие волосы стали длиннее. Они почти касались воротника. Он даже показался ей выше ростом. Плечи и грудь вроде бы стали шире, руки и ноги мускулистее, словно он привык к физическому труду. И походка стала увереннее.

В нем не осталось ничего юношеского. Это был зрелый мужчина, но она теперь находила его даже более привлекательным.

Он резко остановился у каменной башни и приложил руку к глазам козырьком, прищурился из-за низко висящего солнца, рассматривая Зои.

Сердце ее забилось, во рту вдруг пересохло.

Зои хотелось убежать прочь, но она не могла пошевелиться, все ждала, пока мужчина подойдет к ней. Он остановился совсем рядом.

– Привет, Джек, – произнесла она, потому что не представляла, что еще можно сказать, и взглянула на него, затаив дыхание.

Глава десятая

Джек не ответил, но Зои заметила, как играли его желваки, когда он пристально смотрел на нее. Однако она не могла отвести взгляд, а внимательно рассматривала его, подмечая все перемены.

Черты лица были уже не столь гладкими, как раньше. Подбородок казался более угловатым, мелкие морщинки на лице сделались глубже. Но пленительные глаза остались такими же зелеными.

Зои вдруг пожалела, что не спросила у Роуз о Джеке. Но тогда она намеренно избегала этого, а Роуз не упоминала о брате, поэтому Зои считала, что не встретит его тут.

Джек выглядел мрачным, он смотрел на нее, нахмурив брови.

– Значит, это все же ты, – покачал он головой, словно не мог этого осознать. – Роуз стоило сообщить мне об этом.

Зои с трудом заставляла себя оставаться на месте под его пронизывающим взглядом.

– Я… – Она сглотнула. – Я думала, ты в Канаде.

– А я думал, ты вообще забыла о моем существовании.

От ярости, скрытой в этой фразе, у Зои по спине пробежал озноб.

– Джек, я…

– Какого черта ты здесь делаешь? – резко перебил он ее, так что она на миг окаменела, приняв эти слова на свой счет. Но Джек, повернув голову, смотрел на руины башни. – Уильям, черт побери, я с тобой разговариваю! Я тебя видел, поэтому выходи!

Прошло несколько секунд, и мальчик выбрался из кустов, подошел к ним, засунув руки в карманы и неуверенно глядя на отца. «У него глаза Джека», – подумала Зои и удивилась, как же сразу этого не заметила.

Джек подождал, пока мальчик к ним не приблизился, но не стал его ругать, как ожидала Зои, а положил ему руку на спину.

– Пойдем. Твоя бабушка ожидает нас к ужину.

Он подтолкнул сына прочь от Зои и вместе с ним двинулся к тропинке. Мальчик растерянно обернулся на Зои, смотревшую им вслед.

Очевидно, Джек не хотел разговаривать с ней, и этому едва ли стоило удивляться. В конце концов, Зои тогда ушла, не сказав ни слова. Она стерла из памяти день отъезда из Корнуолла и еще многое другое, но теперь вся ситуация снова предстала перед ней. То, как ее отец кричал на Джека в пансионе на глазах у семьи и гостей. Джордж Бивен был уверен, что Джек о чем-то умолчал, обвинял его в том, что тот столкнул Криса с утеса. Джек отпирался и напрасно искал поддержки, поглядывая на Зои.

«Меня с ним не было. Я только одолжил ему куртку, больше ничего. Пожалуйста, поверь мне хоть ты».

Но Зои больше не знала, чему верить. Мысли бесконечной лентой вращались в ее голове, сходясь в одной точке: ее брат мертв. Он больше не улыбнется ей, не утешит, если ей будет плохо, не сможет воплотить в жизнь свои мечты, потому что лежит с вывернутыми конечностями и смотрит остекленевшими глазами на песок перед собой. Эту картину она, наверное, никогда не забудет.

Она не защитила Джека, просто ушла вместе с отцом. Молча. Потому что была охвачена печалью и угрызениями совести. Зои поссорилась с Крисом перед его смертью, говорила ему гадкие вещи. И она не могла взять свои слова обратно. Осознание этого действовало на нее, словно парализующий яд, от которого Зои становилась совершенно недееспособной. И слепой к боли других людей.

Поэтому она уехала вместе с родителями, не простившись с Джеком. А позже, когда прошел первый шок, ей не хватило смелости с ним поговорить. Может, она и поговорила бы, если бы он намекнул, что хочет этого. Но единственная новость о Джеке, достигшая ее ушей, была о том, что он уехал в Канаду. Он больше никогда не пытался связаться с ней. Зои решила, что он не хочет иметь с ней ничего общего. Она поверила, что ее любовь к Джеку умерла. И она ушла, не оглядываясь.

А жизнь Джека, очевидно, продолжалась дальше. В конце концов, у него теперь был сын, значит, он полюбил другую женщину, хотя та уже и умерла. Если он вообще когда-либо любил Зои. Тогда, вероятно, она осталась для него не более чем неприятным воспоминанием.

Зои сглотнула, когда подумала о том, как презрительно смотрел на нее Джек. На какой-то миг ей захотелось, чтобы она вообще его не встречала. Но потом Зои поняла, что это шанс, на который она не рассчитывала. Она должна с ним поговорить, если хочет узнать больше о смерти брата. Тогда она не смогла этого сделать, а сейчас времени на выяснение того, что известно Джеку, осталось не так много.

– Джек! – крикнула Зои, но он не откликнулся, поэтому она побежала за ним, схватила его за плечо и остановила. – Джек, пожалуйста… Ты не можешь меня просто так здесь оставить!

Он резко обернулся к ней, его глаза горели злобой, их взгляды пересеклись.

– Не могу? Почему не могу? Ты ведь когда-то так поступила, Зои. Ты просто ушла, не сказав ни слова.

Зои стерпела его яростный взгляд.

– Я знаю. Но теперь я снова здесь, и я… – Она подняла руки, напрасно пытаясь подобрать верные слова. – Я бы очень хотела поговорить. О Крисе. Мне нужны ответы, Джек.

Он пристально посмотрел на нее с каменным лицом, а Зои вдруг озарила надежда, что он улыбнется. Той улыбкой, в которую она когда-то влюбилась. Но он лишь тяжело вздохнул.

– Это все случилось очень давно и больше не имеет никакого значения.

Сталь в его голосе задела Зои.

– Джек…

– Нам нужно идти, – перебил он ее и зашагал дальше, таща за собой Уильяма.

Зои смотрела им вслед, пока они не скрылись за руинами башни. Потом она направилась обратно к перилам, положила на них дрожащие руки и попыталась успокоиться.

Она всегда боялась снова встретиться с Джеком Галлахером, но даже если бы она мысленно представила их встречу, то в ее фантазии все прошло бы совсем иначе.

Зои ожидала, что Джек встретит ее холодно и отстраненно. Или, может быть, совершенно равнодушно. Но не представляла, что он будет так озлоблен.

Внезапно все вернулось: разочарование, обида, боль. И легче не стало. Напротив. Сейчас эти чувства причиняли даже больше страданий, чем раньше. Зои вдруг захотелось все вернуть и поговорить с Джеком в тот момент, прояснить всю ситуацию, а не тянуть столько времени. Но так быстро она не сдастся, пусть даже ей придется довести Джека Галлахера до белого каления.

Она снова втянула в себя соленый морской воздух и со стоном выдохнула. Потом развернулась и отправилась обратно в коттедж.

Но, пройдя несколько шагов, он остановилась, потому что в глазах начало двоиться. Ее сердце бешено стучало, и Зои попыталась вернуться в дом Галлахеров. «Нет, – в панике думала она. – Только не сейчас. Пожалуйста…»

* * *

– Пап, подожди!

Уильям спотыкался, но Джек не замедлил шаг. Он быстро шел по тропинке, удаляясь от утесов. Ему нужно было держаться на расстоянии от Зои. Он не знал, видела ли она его еще в этот момент. Джек не хотел оборачиваться, чтобы выяснить это. Какого черта сестра не позвонила ему и не рассказала, что Зои возвращается в Пендерак? Неужели она позабыла об этом, занимаясь приготовлениями к отъезду? Или она надеялась, что он этого не узнает? Только сейчас он сообразил, что мать пригласила их с Уильямом на ужин, потому что хотела сообщить нечто важное. Теперь он понял, что это были за новости.

Но, в конце концов, какая разница? Даже если бы Джек все знал, все равно эта встреча потрясла бы его не меньше. «Четырнадцать лет, – подумал он. – И этой женщине все еще удается выводить меня из душевного равновесия…»

– Пап! Эй! Ну, не беги ты так.

Уильям схватил Джека за рукав и вынудил остановиться. Его глаза сердито блестели.

– Почему ты мне никогда об этом не говорил?

– О чем?

– Ну, что ты знал того типа, который свалился с утеса. Ты ведь мог мне об этом сказать! – возмутился Уильям. – Ты все время жалуешься, что я тебе слишком мало рассказываю, а сам ведешь себя не лучше!

«И то правда», – подумал Джек и почувствовал, что его поймали на горячем. Были вещи, о которых он умалчивал, не рассказывал сыну, но они касались его матери. О случае с Крисом он не упоминал, потому что не желал вспоминать ту историю.

– Я не очень люблю говорить об этом, – произнес он и пожал плечами. – И ты ведь знаешь, почему я не хочу, чтобы ты один ходил на утесы. А кто погиб, это не важно.

Уильям какое-то время молчал и, казалось, пытался переварить полученную информацию, которую почерпнул из разговора Джека и Зои.

– Этот человек был твоим другом?

– И даже очень хорошим другом, – кивнул Джек.

– А эта женщина? Она говорит, что вроде как его сестра. Ты с ней тоже дружил?

– Да.

Уильям слегка склонил голову.

– А почему ты тогда так неприветливо вел себя с ней?

Джек сжал кулаки, потому что снова ощутил эту тянущую боль в груди, которую испытывал, стоя перед Зои и глядя ей в лицо.

Она стала еще красивее, чем прежде. Более зрелой. Но и бледной. И какой-то более хрупкой, особенно когда в ее голубых глазах заблестели слезы. Он едва поборол в себе желание заключить ее в объятия.

Но времена, когда он заботился о том, чтобы у Зои все шло хорошо, давно прошли. Это была больше не его Зои, она – именно та женщина, которая так горько его разочаровала.

– Пап? – допытывался Уильям.

Джек тяжело вздохнул.

– Я расскажу тебе об этом, если ты мне сообщишь, зачем один ходишь на утесы, хотя я настоятельно запретил тебе это.

Уильям в смущении повесил нос, закусил нижнюю губу и отвел глаза. Очевидно, он на миг позабыл, что всегда сердится на отца. Он молчал, но Джек заметил, что дело не дает ему покоя. Это был лишь вопрос времени, когда Уильям начнет задавать новые вопросы, и Джек не сможет выкрутиться – придется отвечать.

Но, по крайней мере, сын снова стал интересоваться Джеком. «Хотя бы поэтому от визита Зои есть какая-то польза», – подумал он и остановился, когда они достигли развилки на гребне холма.

Отсюда одна тропа вела дальше через холмы, к пляжам Пендерака, а другая, более короткая, – к небольшому огороженному участку поля, где гости парковали свои машины. Там стоял джип «Дефендер» Джека, и он свернул к автомобилю. Но уже через пару шагов Уильям крепко схватил его за руку.

– Папа, смотри! – Он с озабоченным видом указал на утесы, которые хорошо просматривались отсюда.

Джек обернулся и понял, на что показывает Уильям.

– Проклятье! – выдавил он из себя. И побежал обратно.

Глава одиннадцатая

Роуз раздумывала, что надеть, когда по дому разнесся громкий звук гонга. Удивленная, она замерла, не в состоянии определить источник звука. Но потом она поняла, что это звонит дверной колокол.

Она машинально посмотрела на наручные часы, хотя знала, что сейчас почти половина восьмого. Роуз проверяла время совсем недавно, когда внизу, на кухне, сунула в духовку запеканку. Поездка была долгой, потом она пару часов знакомилась с домом и делала покупки в небольшом магазинчике поблизости и теперь рассчитывала на заслуженный спокойный вечер. И как раз сунула одну ногу в широкие ярко-зеленые трикотажные брюки с пояском из темно-зеленого шелка.

Эти брюки, как и многие другие вещи, она сшила сама. Их она очень любила, и не только потому, что в них было удобно, но и потому, что зеленый цвет отлично подходил к рыжим волосам и подчеркивал бледный оттенок кожи. Белая футболка на ней тоже видала лучшие времена. Она была узкая и уже немного застиранная, но Роуз нравилась мягкая ткань, и она любила носить ее с этими штанами. В этой одежде ей было уютно. К сожалению, такой наряд не годился для приема гостей, поэтому Роуз засомневалась. Кто бы ни стоял у двери, этот человек хотел поговорить с Зои, а не с Роуз. В конце концов, никто не знает, что она здесь. Поэтому она вообще может проигнорировать этот визит и даже не…

Гонг прозвучал еще раз, теперь дважды, и Роуз вздохнула, когда сообразила, что машина Зои стоит на въезде. Значит, посетитель явно исходит из того, что Зои здесь, и дело у него срочное. Поэтому Роуз быстро надела штаны и выбежала в холл.

«Наверное, это курьер, – подумала она, отпирая засов и открывая дверь. – Или сосед, который хочет что-то одолжить. Или…»

– Вы?

Не веря своим глазам, она уставилась на Саймона Филдинга. Тот стоял перед ней, держа в руке пластиковый пакет.

На нем был все тот же костюм, но теперь без галстука, и пуговица на воротнике рубашки была расстегнута, что выглядело несколько неформально. «Но не менее привлекательно, – подумала Роуз. – Такой стиль тоже чертовски ему идет».

– Надеюсь, я вам не помешал, – сказал он и улыбнулся так мило, что сердце Роуз слегка екнуло.

Она вдруг обрадовалась, что открыла дверь, и в то же время очень расстроилась из-за того, что сейчас она не в том платье, на которое сменила промокшую после ливня одежду. Но ничего нельзя было изменить, поэтому Роуз ответила:

– Нет, не помешали. Но если вы пришли, чтобы узнать ответ Зои насчет осмотра, я вынуждена вас разочаровать. К сожалению, я все еще не дозвонилась подруге.

– Это ничего, очень мило с вашей стороны, что вы хотя бы попытались. Но я здесь не по этой причине, а потому, что утруждал вас своей просьбой. Мне очень жаль; в конце концов, вы ведь могли вообще ничего не предпринимать по этому поводу. Поэтому я подумал: принесу вам это, чтобы загладить свою вину, так сказать.

Он протянул ей белый пластиковый пакет, который принес с собой, и Роуз с любопытством приняла его. Это был такой пакетик, в какие часто кладут еду на вынос в забегаловках. Заглянув внутрь, она увидела там картонную коробку с названием какого-то ресторана индийской кухни, а также две большие пластиковые упаковки с набором закусок из японского ресторана. Роуз удивленно посмотрела на гостя.

– Суши?

Он кивнул.

– И карри из моего любимого индийского ресторана. Потому что я не был уверен, любите ли вы рыбу.

– Я родом из Корнуолла, поэтому я, конечно же, люблю рыбу, – ответила Роуз, качая головой. – Но… почему вы принесли мне еду?

– Вы ведь только что приехали, – объяснил он. – Я подумал, что после долгой дороги вы наверняка проголодались. И чтобы вам не пришлось тратить время на готовку…

– Боюсь, вы несколько опоздали. – Роуз пожала плечами. – У меня в духовке уже стоит пастуший пирог.

Эта информация заметно обескуражила Саймона Филдинга, и он растерянно посмотрел на Роуз.

– Ну, я, видимо… Это было несколько опрометчиво с мой стороны. Но вы все же возьмите. Сможете разогреть утром. По крайней мере карри. А суши лучше съесть на ужин, они долго не хранятся. О господи… – Он поднял руку и беспомощным жестом пригладил волосы на затылке. – Тогда мне придется зайти к вам еще раз, чтобы снова извиниться за то, что я вас побеспокоил, и я это сделаю. Возможно, вы сочтете меня ужасно навязчивым типом.

Зои ухмыльнулась, потому что думала совсем не об этом.

– Нет, напротив. Я нахожу это очень милым, – успокоила она его и чуть шире приоткрыла дверь. – Не хотите зайти? Можете со мной поужинать, если желаете. – Она повыше подняла пакет. – Этого наверняка хватит на нас обоих.

Саймон Филдинг замялся на секунду:

– Но только если мой визит придется кстати.

– Вы придетесь даже очень кстати, – заверила его Роуз. – Я одна в этом громадном доме и несколько теряюсь. И я не люблю есть в одиночестве.

И только когда эти слова прозвучали, Роуз осознала: это на самом деле так. Хотя она и радовалась, что может побыть наедине с собой, но, с другой стороны, ей становилось весьма не по себе из-за того, что рядом никого не было. Прежде всего потому, что особняк оказался таким огромным. Угнетала тишина, которая царила в больших комнатах с высокими потолками и нарушалась только тиканьем множества старинных часов.

Роуз и готовить стала, и переодеться в домашнее решила только ради того, чтобы не чувствовать себя в особняке инородным телом. Она на самом деле вздохнула с облегчением, когда Саймон Филдинг ей улыбнулся.

– Тогда я с удовольствием составлю вам компанию, – сказал он и прошел мимо нее в холл, где они спустя мгновение вновь оказались друг перед другом.

– Я сейчас быстро отнесу еду на кухню и взгляну на запеканку, – пояснила Роуз и указала на гостиную, примыкающую к холлу. – Располагайтесь там. Хотите что-нибудь выпить? – Она ненадолго задумалась над тем, что может предложить гостю. – Чай? Или, может быть, лучше вино? Я точно не знаю, что здесь есть, – мне нужно проверить…

Уже на пути в гостиную она заметила в ней шкаф со стеклянными дверцами, а в нем отлично укомплектованный бар. Саймон Филдинг решился.

– Я бы не отказался от бокала вина.

– Хорошо. Подождите немного, я сейчас вернусь.

Она резко, слегка нервничая, заторопилась в кухню, которая была вдвое больше, чем в коттедже Пендерака, и более профессионально оснащена. Тут стояли такие электроприборы, о которых Роуз могла только мечтать.

Ее поразила прежде всего духовка, расположенная на уровне глаз. Видимо, Роуз удалось правильно ее настроить, потому что готовящаяся в ней запеканка пахла восхитительно и была – как оценила Роуз опытным взглядом – почти готова.

Она с удовлетворением закрыла дверцу духовки и задумалась, где же стоят тарелки. Когда она искала форму для запеканки, то наткнулась на какие-то, но ей понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить и сориентироваться.

– И вино, – напомнила она себе после того, как приготовила приборы и посуду. Она подошла к винной полке в углу, где хранились многочисленные бутылки.

Она бы никогда не посмела взять чужое, но Зои неоднократно повторяла, что Роуз может брать все, что пожелает. А вино она даже упомянула отдельно, поэтому взгляд Роуз скользнул по бутылкам.

Это было красное вино, и оно больше подходило к мясной запеканке, чем белое. Насколько она знала. Но как выбрать хорошее?

Она наугад вытащила одну бутылку и взглянула на этикетку.

– Могу я вам помочь?

Голос Саймона Филдинга позади нее раздался так внезапно, что Роуз вздрогнула. Но быстро пришла в себя и улыбнулась ему.

– Да, если скажете, какое вино предпочитаете. – Она протянула ему бутылку, которую держала в руках. – Может, вот это?

Пока он рассматривал этикетку, Роуз втайне надеялась, что он не заведет разговор о преимуществах различных виноградников. В винах она не разбиралась и вообще почти никогда не пила алкоголь, так что у нее не было возможности развить утонченный вкус. От этого ей вдруг стало неловко: Саймон Филдинг рассматривал бутылку весьма профессионально.

– Хм, «Примитиво ди Мандурия». Очень хорошее итальянское красное вино, но я лично предпочитаю французские. Посмотрим…

Он взглянул на другие бутылки и наконец вытащил одну, которой улыбнулся с удовлетворением.

– Вот это, например. «Шатонёф-дю-Пап», и к тому же хороший год. – Он сперва казался восхищенным, но потом вдруг замер. – Однако мы можем выпить и «Примитиво ди Мандурия», если оно вам больше нравится.

– Нет, нет, возьмем это, – поспешно ответила Роуз, уже забыв название вина, которое так понравилось гостю, и начала искать штопор. Наконец она нашла его, и Саймон Филдинг привычным движением откупорил бутылку.

– Может, поедим здесь? – Роуз указала на небольшой кухонный уголок у окна. Наряду с гостиной имелась еще и отдельная столовая, но она показалось Роуз слишком чопорной. – Здесь ведь уютнее, правда?

Это предложение явно удивило Саймона Филдинга, но он согласился. И когда они сели друг напротив друга с тарелками, на которых дымился пастуший пирог, гость поднял бокал.

– За повара! – провозгласил он и улыбнулся. – Кулинарные способности которого я вначале слишком недооценивал.

Роуз чокнулась с ним.

– Это же всего лишь простая запеканка. – Она подумала о коробках с суши, которые стояли в холодильнике. – Могу поспорить, вы привыкли к изысканным блюдам.

– Именно, – кивнул он. – Если честно, я даже не могу припомнить, когда я в последний раз ел настоящую домашнюю еду. Я даже не подозревал, как сильно мне этого не хватало. Если вкус ее хотя бы наполовину так же хорош, как запах, тогда эта запеканка легко может соревноваться с любым блюдом из мишленовского ресторана.

Он попробовал первый кусочек с упоением, по его выражению лица можно было понять, что стряпня Роуз превзошла все его ожидания.

– Пальчики оближешь! Где вы так хорошо научились готовить?

Роуз на секунду замолчала. Наверное, теперь был самый подходящий момент, чтобы рассказать о троих детях, для которых она готовила много лет. Это занятие стало для нее рутиной. Но вдруг огоньки в его глазах моментально погаснут, как только он все узнает? Такое часто случалось с мужчинами, с которыми сводила ее Айрис, когда Роуз отваживалась рассказывать им о детях. Но, в отличие от кандидатов, которых поставляла сестра, Саймон Филдинг ей действительно нравился. Роуз хотела для начала ограничиться флиртом, считая, что большего из этого не выйдет. Она решила не разрушать все сразу, рассказывая гостю свою биографию.

– Как я уже говорила, это не так уж сложно, – улыбнувшись, объяснила она и сделала глоток действительно пикантного вина.

– А чем вы занимаетесь, когда не готовите? – поинтересовался Саймон, продолжая есть.

Роуз снова задумалась.

– Я… занимаюсь модой, – ответила она и немного возгордилась, потому что тут даже врать не пришлось. В этот раз ей было чуть легче умолчать обо всем лишнем.

– Ах, значит, вы дизайнер. – Он отклонился назад. – Признаю, в этой сфере я плохо разбираюсь. Но, может быть, я слышал о вашей линии одежды?

Роуз сглотнула. «Собственное модное ателье – это было бы неплохо», – подумала она и ощутила укол сожаления. Раньше она действительно мечтала выучиться на модного дизайнера и создать себе имя в этой отрасли. Но потом она вышла замуж за Мэтта, и ее профессиональные амбиции уступили место повседневной рутине и заботе о детях. Роуз сохранила любовь к кройке и шитью. Но назвать себя дизайнером у нее язык бы не повернулся, и если она сейчас его не поправит, то он получит неверное представление о ней.

«Скажи ему, – требовала она от себя. – Скажи ему, что ты обычная домохозяйка и шьешь всего-навсего блузки для бутика сестры. И еще для спесивых американских туристок».

Но именно мысль о покровительственном тоне Фелисити Майерс заставила ее промолчать. Она так жалела себя, что готова была заплакать. И, кроме того, Саймону Филдингу этого знать не нужно. Может, она вообще не увидит его больше, но зато сейчас наслаждалась общением с ним. Его удивление понравилось ей, так приятно было вновь ощутить себя настоящей женщиной. Неужели столь предосудительно выдать себя за успешного и свободного дизайнера модной одежды?

– Слышали обо мне? Нет, к сожалению, я пока еще не настолько знаменита, – ответила она и с улыбкой добавила: – Но, надеюсь, скоро все изменится.

– Определенно, – заверил ее Саймон и подпер подбородок рукой, внимательно рассматривая собеседницу. – А чему вы больше всего уделяете внимание в эскизах?

Вопрос смутил Роуз. Покупатели и Айрис всегда были в восторге от одежды, которую она шила для бутика, однако до сего времени никто не интересовался, почему она делает эскизы и проекты именно так. Но, казалось, Саймона Филдинга это заинтересовало, поэтому Роуз впервые попыталась облечь свои идеи в слова.

– Я комбинирую различные текстуры. Всевозможные ткани похожих оттенков. Мне нравится, что моя одежда людям не приедается, они всегда находят что-то свежее. Такой и должна быть мода – свежей, во всех смыслах этого слова.

Ей нравилось рассказывать Саймону об этом, и она продолжила описывать, как тяжело подчас найти нужные ткани и скомбинировать их, как долго появляется на свет идеальная модель платья.

Он внимательно слушал ее, снова и снова задавал вопросы и улыбнулся, когда Роуз закончила.

– Я уверен, что ваша линия одежды будет иметь успех, если вы рассказываете об этом с такой страстью, – произнес он. – У вас есть что-нибудь с собой? Я хотел бы посмотреть.

Роуз усмехнулась:

– Я в основном шью для себя вещи сама. Например, платье, которое сегодня было на мне. И вот это тоже.

Она отставила ногу в сторону, так чтобы гость оценил брюки. Но потом вдруг осознала, что, наверное, они – не лучший образец ее креатива, особенно в сочетании с застиранной футболкой.

– Ну да, с другим верхом они смотрелись бы лучше, – заявила она. – Но я ведь не знала, что вы стоите за дверью. Иначе я надела бы платье, которое бы больше вас впечатлило.

– Вы на меня произвели сильное впечатление, поверьте мне, – ответил он и улыбнулся так лучезарно, что сердце Роуз сбилось с ритма.

Внезапно она осознала, как давно в последний раз сидела наедине с мужчиной. Вкусный пирог, вино, которое медленно туманило разум, проникновенные взгляды… Все это походило на свидание. Но являлось ли им на самом деле?

Она нервно сглотнула.

– Ах, вы это говорите, желая, чтобы я поскорее организовала для вас осмотр дома, который вам срочно нужен. – Она нахмурилась, когда снова задумалась над этими словами. – Почему, собственно?

– Почему что?

– Почему вы так переживаете из-за этого осмотра? Разве юристы обычно не занимаются чем-то другим?

– Вы намекаете на защиту клиентов в суде? – На его губах появилась кривая усмешка. – Этим я тоже занимаюсь, и это мне нравится намного больше. Но мистер Пандакис – важный клиент для нашей конторы. Он коммерческий директор «Суон Холдинг», который мы тоже представляем. И поскольку он, скажем так, очень эксцентричный человек, то мой босс решил, что теперь приоритет нашей конторы – сделать его счастливым. Это задание он, к сожалению, поручил мне, поэтому сейчас я вынужден делать то, что обычно не делаю.

– Так у вас есть босс? – Роуз вспомнила о визитной карточке, которую он дал ей раньше. – Я решила, что это ваша контора.

Саймон вздохнул.

– Филдинг в названии фирмы «Филдинг и Мейсон» – это мой отец. Фирма принадлежит ему и его компаньону. Ожидается, что я тоже скоро вступлю в дело, но пока я числюсь простым штатным служащим. Чтобы держать меня в тонусе, как выражается мой родитель. Это своего рода семейная традиция. Ему тоже приходилось заниматься чем-то подобным перед тем, как мой дед взял его к себе в контору. В данный момент мой отец является одновременно и моим боссом.

Роуз склонила голову набок, обдумывая его слова. Саймону совершенно не подходила роль простого исполнителя отцовских поручений, возможно потому, что ему это наверняка казалось слишком скучным. Но в его словах чувствовалось уважение. Если бы ей пришлось гадать, как он относится к отцу, то она бы сказала, что в данный момент Саймон недоволен своей ролью в фирме, но у него исключительно хорошие отношения с мистером Филдингом-старшим.

– Значит, вам с самого начала была предначертана карьера юриста?

– Можно и так сказать.

– И это то, чего вы хотели?

Вопрос оказался довольно личным, и Роуз сразу пожалела, что задала его. Просто иногда она не могла обуздать свое любопытство. Но Саймон Филдинг не обиделся; он, улыбаясь, покачал головой.

– Я даже не задумывался над этим. Странно, правда? – пожал он плечами. – Но я думаю, многие вещи намного проще, чем кажутся. И я не сожалею о том, что я юрист, если вы это имеете в виду. Напротив, мне нравится эта работа. Может, все дело как раз в моей семье.

Роуз наблюдала за ним и пыталась представить его в черной мантии, выступающим перед судом. Это оказалось нетрудно, ведь у Саймона была действительно хорошая фигура, и присяжные заседатели наверняка ходили перед ним на цыпочках. Особенно женщины. Ей было бы очень тяжело сосредоточиться на его речи в суде на их месте.

– …или как вы считаете? – Саймон Филдинг нетерпеливо уставился на нее, но Роуз лишь смущенно пожала плечами.

– Мне очень жаль, я задумалась. Что вы сказали?

– Я спрашивал, хочет ли вообще ваша подруга продавать особняк? Она согласилась на переговоры, но теперь у меня складывается такое впечатление, что у нее нет к этому настоящего интереса.

Роуз пожала плечами.

– Она что-то упоминала о продаже, но точно я ничего не знаю. Я спрошу, как только дозвонюсь до нее, и сообщу ей о том, насколько важен для вас осмотр дома. – Она улыбнулась. – И просто для протокола: я бы так поступила, даже если бы вы не принесли мне еду.

Саймон вежливо склонил голову.

– А я бы все равно принес вам еду, даже если бы вы этого не сделали, – сказал он, а когда их взгляды пересеклись, сердце Роуз забилось быстрее.

От этого момента их отвлекло жужжание телефона, который он оставил на столе.

Он нахмурился, взглянув на дисплей, но новость показалась ему важной.

– Извините, я ненадолго выйду, нужно поговорить по делу. – Саймон встал и вышел из кухни, чтобы перезвонить.

Роуз взглянула ему вслед, тоже поднялась и поставила форму с остатками пирога обратно в духовку. Она чувствовала, как горят ее щеки, и от этого ей было немного неловко. Как давно мужчине удавалось выбить ее из колеи одним пристальным взглядом или улыбкой? Роуз и припомнить такого не могла, но это было опьяняющее чувство, поэтому она просияла, когда вскоре Саймон Филдинг вернулся на кухню. Но выглядел он подавленным.

– Мне очень жаль, но мне придется вас покинуть. – Сокрушаясь, он покачал головой. – Я совсем забыл, что сегодня вечером меня еще ожидает благотворительный ужин.

Улыбка Роуз исчезла, и внезапно она словно протрезвела.

– Тогда не заставляйте ждать свою подругу, – произнесла она, стараясь скрыть свое разочарование. Разумеется, он был несвободен. Как Роуз вообще могла предположить, что он…

– Свою мать, – поправил он. – Сегодня вечером она устраивает один из своих многочисленных благотворительных банкетов. И не спрашивайте меня, какой цели он посвящен: моя мама состоит в стольких комитетах, что она сама, наверное, потеряла им счет. Но она ожидает, что мы с отцом поддержим ее начинания. Я пообещал прийти. Поэтому по телефону она была довольно несдержанна. В общем, мне не стоит заставлять ее долго ждать.

Роуз понимала, что такое объяснение не должно ее успокоить, но она все же улыбнулась снова.

– Да, жаль. Но это, конечно, важнее, – сказала она и проводила его до двери.

На прощание Саймон Филдинг протянул ей руку и держал ее ладонь в своих чуть дольше необходимого.

– Моя подруга, впрочем, непременно тоже отправилась бы на этот ужин, если бы она у меня была, – произнес он и снова мило улыбнулся, от чего все в животе Роуз стянулось в узел.

На какой-то миг время для Роуз остановилось, когда она взглянула Саймону в глаза, а когда он отпустил ее руку, она заметила, что затаила дыхание.

– Я бы с удовольствием остался еще ненадолго, – сказал он. – Но мы все равно скоро услышим друг друга.

– Я сообщу, как только дозвонюсь до Зои, – заверила она его еще раз и посмотрела ему вслед, пока он шел к машине.

После того, как Саймон Филдинг ушел, Роуз закрыла дверь и, беспомощно улыбаясь, прислонилась к ней спиной. «Что за первый вечер в Лондоне!» – подумала она и снова мысленно прокрутила в голове каждую его деталь. Неужели Саймон Филдинг действительно намекал ей, что свободен? И будет ли он на самом деле рад увидеться с ней снова?

«Господи, да уймись уже», – уговаривала себя Роуз. Она совсем его не знала, поэтому вполне вероятно, что он строит глазки каждой встречной женщине. Однако она чувствовала себя как-то по-особенному, потому что много времени прошло с тех пор, как она сама интересовалась каким-то мужчиной. Но ведь Роуз могла себе это позволить: в конце концов, она тоже была свободна. И из этих отношений вряд ли сразу выйдет что-то серьезное. Она пробудет в городе совсем недолго, а потом не станет отчитываться, с кем провела это время. Эта мысль вдруг взволновала ее еще больше, чем прежде.

Роуз решительно оттолкнулась от входной двери и помчалась к гардеробу, где висела ее сумочка. Она вытащила мобильник и набрала номер Зои, но, как и в предыдущий раз, ее звонок перенаправился на голосовую почту. Поэтому она набрала номер телефона в пляжном доме и долго слушала гудки. Но и там никто не взял трубку.

«Странно», – подумала Роуз и взглянула на часы. Собственно, она надеялась, что Зои к этому времени вернется. Наверное, стоит попытаться позвонить позже. Или завтра рано утром. Когда-нибудь она все-таки застанет подругу и выяснит, когда следует проводить осмотр.

Одно было ясно: теперь у нее появилась серьезная личная заинтересованность в успехе этого дела.

Она уже хотела повесить трубку, как вдруг на другом конце провода кто-то отозвался:

– Алло?

Роуз запнулась, потому что это был мужской голос. И к тому же она его сразу узнала.

– Джек? – спросила она, с удивлением качая головой. – Что ты делаешь у Зои?

Глава двенадцатая

Кто-то выкрикивал ее имя; голос звучал приглушенно, словно издалека, но постепенно становился громче:

– Зои! Зои, ради всего святого, очнись!

Она с трудом заставила себя открыть глаза, однако свет их слепил. Какое-то время она не могла сфокусировать взгляд, но все же ей это удалось.

– Джек?

Она увидела над собой его лицо и на миг решила, что это галлюцинация. Но потом почувствовала, как сильные руки подхватили ее, как голова очутилась на его коленях. Он с озабоченным видом осматривал Зои.

– Уильям заметил, как ты потеряла сознание! Что произошло? Тебе нехорошо?

Зои попыталась приподняться, и Джек помог ей, поддерживая за спину. Только теперь она заметила, что Уильям тоже вернулся и стоял рядом, испуганный и растерянный.

– Я и сама не знаю, мне вдруг все показалось таким странным, – сказала она, пытаясь успокоиться и прогнать страх, который охватил ее в первый момент.

Это не лопнувшая аневризма. Доктор Кашрани сказал, что разрыв сопровождается ужасными болями, а она ничего подобного не испытывала. Но аневризма находилась как раз в таком участке мозга, что из-за нее могло двоиться в глазах, могли возникать внезапные головокружения, – невролог тоже упоминал об этом. Правда, об обмороках речь не шла, но Роуз предположила, что она отключилась именно из-за аневризмы. И это ее очень испугало.

Многие пациенты с аневризмой даже не подозревают о ее существовании, и с Зои раньше было точно так же. Но теперь гипотетическая опасность вдруг стала очень реальной, от этого ноги подкашивались сами собой. Она снова попыталась встать, но не сумела.

– Сиди не двигайся, – велел Джек и ненадолго приложил руку к ее лбу. Его пальцы были теплыми, и Зои вдруг поняла, что ей холодно. Ее просто трясло, и Джек это тоже заметил.

– Я отвезу тебя вниз, в деревню, к доктору Корби, – сказал он, но Зои сразу замотала головой.

– Никаких врачей. Скоро все само пройдет, правда.

Чтобы доказать это, она вновь решительно попыталась подняться, и в этот раз Джек ей помог. Он продолжал крепко держать ее, и Зои уже не знала, от чего подкашиваются колени: от приступа головокружения или от близости Джека. Его запах был очень знакомым, и это вернуло чувства, о которых она не хотела вспоминать.

– Я… просто прилягу ненадолго. И потом мне наверняка станет лучше.

Она постаралась, чтобы голос ее звучал бодро, но все еще чувствовала себя не очень хорошо, и обратный путь в пляжный дом показался ей невероятно длинным. Ей нужна была помощь, и пусть эта мысль была для Зои невыносима, выходило так, что придется ее просить именно у Джека. Другого выбора не оставалось.

– Вы не проводите меня домой? – тихо спросила она и взглянула на него. Он все еще смотрел угрюмо, но кивнул утвердительно.

Вместо того чтобы поддерживать ее, как она ожидала, он просто взял Зои на руки и понес, а Уильям пошел следом.

– Опусти меня, я могу идти! – запротестовала она, но он спешил дальше, не обращая на нее внимания.

– Так будет быстрее, – ответил он, а Зои почувствовала себя слишком слабой, чтобы всерьез возражать ему. Она, усталая и все еще оцепеневшая, крепко обвила руками его шею и опустила голову ему на плечо.

– Я слишком тяжелая для тебя.

Эта отговорка лишь заставила приподняться уголок его рта, словно она сказала нечто совсем абсурдное.

И действительно, похоже, ему совершенно не составляло труда нести ее по неровной тропе, поднимающейся вверх. Джек даже не запыхался, когда они наконец подошли к его темно-зеленому джипу «Дефендер». Он осторожно опустил Зои и помог сесть ей в машину, а потом довез по короткой дороге до пляжного дома.

– Иди в пансион и скажи бабушке, что я скоро приду, – велел он Уильяму.

Мальчик кивнул и, бросив последний неуверенный взгляд на Зои, убежал, а Джек помог ей в доме. Теперь он не нес ее, но подхватил под руки и провел до дивана в гостиной, на который Зои опустилась с облегчением.

– Спасибо. – Она откинулась на спинку и слабо улыбнулась.

– Когда ты последний раз ела? – поинтересовался Джек.

– Сегодня в обед, – задумалась Зои, умолчав о том, что съела лишь йогурт и одно яблоко.

Роуз забила холодильник продуктами, но Зои просто не хотелось есть. Однако сейчас все изменилось, ее желудок громогласно заурчал при мысли о еде, и Джек это заметил.

– Я тебе что-нибудь приготовлю, – сказал он. – Чего тебе хочется?

– Не нужно. – Она покачала головой. – Я не хочу доставлять тебе хлопоты.

– Для этого уже немного поздновато, – с иронией улыбнулся он, но впервые с момента их встречи ей показалось, что в глазах Джека уже нет той злости, которая была вначале. – Омлеты у меня выходят хорошо и готовятся быстро. Или я найду что-нибудь другое. Сейчас посмотрю.

С этими словами он исчез на кухне, прежде чем Зои успела возразить. Она слышала, как Джек там хозяйничает. Зашипел горячий жир, и вскоре в гостиную потянулся чудесный аромат жареного бекона, от которого у Зои потекли слюнки. Она закрыла глаза, потому что усталость одолевала ее, и открыла только несколько минут спустя, когда Джек принес ей тарелку с яичницей, беконом и печеной фасолью.

– На самом деле не стоило, – настаивала Зои, однако жадно набросилась на блюдо.

Тем временем Джек снова отправился на кухню и вернулся уже после того, как она управилась с едой. Судя по доносившемуся шуму, он там все убрал и, кроме того, заварил чашку чая, которую поставил перед диваном.

– Тебе уже лучше?

– Намного лучше, – ответила Зои и вдруг смутилась, несмотря на благодарность, которую испытывала к нему.

Она не могла рассказать Джеку, что с ней на самом деле случилось, но ей следовало найти какое-то объяснение этому обмороку.

– Мне кажется, было слишком много впечатлений. Долгая поездка из Лондона, все воспоминания… – Она не закончила фразу и пожала плечами.

Джек сел на другой диван, стоявший напротив.

– Почему ты так поступила тогда? – Он говорил с упреком, но во взгляде больше не было гнева. Скорее удивление. – И почему приехала сейчас?

– Потому что это меня не отпускает. Я очень долго считала, что все прошло, что я оставила все позади. Но в последнее время… – Она сглотнула, подумав о предстоящей операции. – В последнее время это снова и снова крутится у меня в голове. Столько неразрешенных загадок, касающихся смерти Криса… И ответы я могу получить только здесь.

Джек фыркнул.

– А что изменилось с тех пор? Никто не знает, что случилось той ночью. Есть только предположения, не больше.

– И все же я хочу снова через это пройти, – настаивала она. – Когда я просмотрю полицейские документы, может, замечу что-то такое, что раньше не бросалось в глаза. Кроме того, я намерена еще раз поговорить на месте с людьми, которые все это видели. Например, с Гарри Оуэном из полицейской инспекции. Он тогда взялся за дело, так ведь? Он еще в Пендераке?

Джек кивнул.

– Он теперь начальник участка. Но наверняка новых сведений не появилось, иначе тебе сразу сообщили бы. И почему после стольких лет ты решила, будто сможешь выяснить что-то, чего не выяснила полиция?

Зои закусила нижнюю губу.

– Я не знаю. Но я все равно попытаюсь.

Джек внезапно поднялся.

– Делай то, что можешь себе позволить, – сказал он и снова взглянул на нее так же неприветливо, как прежде на утесе. – Мне нужно идти.

Он развернулся и направился к двери.

– Джек…

Он неохотно обернулся.

– Я никогда не верила, что ты имеешь какое-то отношение к смерти Криса.

На какой-то миг его взгляд застыл на ней, и Зои заметила, как изменилось выражение его лица. Этот момент промелькнул слишком быстро, чтобы она смогла понять его эмоции.

– До скорого, Зои.

Он подошел к двери, а в груди Зои болезненно защемило, когда она смотрела на Джека. Она не хотела, чтобы он уходил, поскольку вдруг испугалась, что, стоит ей остаться одной в этом доме, на нее сразу же нахлынут воспоминания. Весь день она не видела в этом проблемы, но тогда она и чувствовала себя здоровой. Теперь же ее все еще сковывал шок после потери сознания, и, пусть ей было тяжело и неприятно это признавать, но в присутствии Джека она чувствовала себя увереннее. Разумеется, она не могла ему об этом сказать, и, вероятно, это и не помогло бы. В конце концов, его ждали в пансионе, он все равно не сумел бы остаться. Поэтому Зои промолчала, глядя на его широкую спину.

Когда Джек уже подошел к двери, в коридоре зазвонил телефон. Это был беспроводной аппарат, который стоял на маленьком столике в зарядном устройстве. Зои беззвучно застонала от мысли, что ей придется встать и подойти к нему.

– Ты возьмешь трубку? – попросила она Джека. – Это наверняка ведь не мне звонят.

Он кивнул и исчез в коридоре. Она слышала, как он с кем-то разговаривает, а потом Джек снова вернулся в гостиную.

– Это Роуз, – произнес он с каменным лицом и протянул Зои аппарат.

Он развернулся, и спустя несколько секунд Зои услышала, как захлопнулся замок входной двери.

– Алло, – отозвалась она.

– Ох, хорошо, что я наконец до тебя дозвонилась. – Голос Роуз казался взволнованным. – Мне нужно срочно тебя кое о чем спросить.

* * *

Джек завел «Дефендер» и резко нажал на газ, машина рывком понеслась вперед. Какое-то время он выдерживал этот темп, потом нажал на тормоз, сбавил скорость и медленно подъехал к пансиону, огни которого виднелись издалека.

Он уговаривал себя и пытался больше не думать о том, что произошло за последние полтора часа. Но это ему не удавалось, он все время видел внутренним взором, как Зои потеряла сознание. Джек не мог припомнить, когда в последний раз так быстро бегал. В считанные секунды он оказался рядом с ней. И больше не имело значения, что он на нее злился и как они тогда расстались. Было важно лишь одно: чтобы она снова открыла глаза. Облегчение вытравило всю его злость и заменило чем-то, чего он сам еще не мог осознать. Это очень сбивало Джека с толку, потому что он не желал этого чувствовать.

«Мне нужны ответы, Джек».

Он шумно выдохнул воздух, вспомнив ее слова. И ее умоляющий взгляд.

Тогда он напрасно ожидал увидеть в ее глазах протест. Или, по крайней мере, хоть какое-то чувство. Но в них были лишь пустота и отрешенность, которые очень ранили его. Он был твердо уверен, что разочаровался в ней. Что ее любовь к нему оказалась несерьезной.

Но теперь…

Он покачал головой. «Нет, – подумал он. – Не думай об этом. Что случилось, то случилось. Возврата назад нет, только не после стольких лет». В этот момент у него было достаточно забот и с Уильямом.

Зои он ничего не должен. Если она непременно хочет продолжить расследование и бередить старые раны, то это ее дело, а не его. Это его больше не касается, словно он оказался в стороне. Все так просто.

Одним движением он развернул джип и остановил его рядом с «универсалом» матери, вышел из машины и громко захлопнул дверь. Потом с унылым видом зашагал ко входу в пансион.

Глава тринадцатая

– Саймон, не будешь ли ты так любезен проводить миссис Эдгарс к двери?

Элейн Филдинг недвусмысленно и требовательно взглянула на сына, а Саймон издал беззвучный стон.

– Конечно.

Он поднялся и улыбнулся пожилой даме, которая как раз собиралась уходить. Обычно он старался исполнять обязанности хозяина, зная, насколько важно это для матери. Но он весь вечер мысленно находился где-то далеко и едва слушал, что рассказывала ему Марта Эдгарс по пути к двери. Речь шла о ее внучке Лидии, которую он встречал на разных мероприятиях. Ей было под тридцать, если он правильно помнил, и она проявляла к нему большой интерес, если верить словам ее бабушки.

– Лидии очень жаль, что она не смогла прийти на сегодняшний банкет. Она очень хотела увидеть вас снова. Но ее задержали. Одна из ее лошадей охромела, понимаете, и ей пришлось о ней заботиться.

– Мне очень жаль. Передавайте ей от меня привет, – вежливо ответил Саймон, хотя с трудом мог вспомнить, как выглядит Лидия Эдгарс.

В конце концов, она была одной из множества светских молодых женщин того круга, в котором вращалась его семья, – благовоспитанная, с правильными хобби и стильно одетая. Он не мог представить себе, чтобы она открыла ему дверь в застиранной узкой футболке. Или подала бы на стол какое-то простое блюдо…

– Я непременно передам, – с довольным видом заявила Марта Эдгарс и позволила Саймону придержать для нее дверь. – А вы передайте матушке, что нынче она снова превзошла сама себя. Я не знаю, как ей удается, но это был превосходный вечер.

– Я передам, – пообещал Саймон и помог пожилой даме спуститься по лестнице до лимузина, ожидавшего ее у входа.

Потом он вернулся в дом и как раз хотел пройти в салон, где все гости собрались на ужин, когда в холл зашла его мать.

– Все в порядке? – с тревогой спросила она.

Саймон кивнул.

– Я должен тебе еще раз сказать, что вечер удался.

Эта похвала никого не удивила, ведь званые ужины у Элейн Филдинг уже стали легендой. Если она приглашала кого-то на благотворительный банкет, то лондонцы охотно откликались, и не только потому, что она была превосходной хозяйкой. Супруга успешного юриста Роберта Филдинга уже давно вращалась среди состоятельных промышленников страны, многие из которых долгие годы числились клиентами ее мужа. Кроме того, она была дочерью графа Чизика и общалась с аристократией, поэтому список ее гостей был столь интересен, что люди из кожи вон лезли, чтобы раздобыть приглашение, особенно когда прием устраивали не на ее вилле в Кенсингтоне, как в этот вечер, а в Марлтон-хаус – родовом поместье Чизиков в Кенте. Элейн Филдинг состояла в различных благотворительных обществах, и, насколько мог понять Саймон, ей это чрезвычайно нравилось.

Но сейчас она выглядела не особенно счастливой и смотрела на сына, нахмурившись.

– Я имела в виду не Марту. Я хочу знать, все ли в порядке с тобой.

– Со мной? – с удивлением улыбнулся Саймон. – Конечно в порядке.

– Но почему ты сегодня весь вечер сидел с отрешенным видом? Что произошло, Саймон? В конторе какие-то склоки, о которых вы с папой мне не рассказали?

– Что? Нет. Дела идут наилучшим образом, правда, – заверил он ее.

– Значит, это из-за женщины, которой ты увлекся, да? – Она подняла руку, прежде чем Саймон успел возразить. – Будет тебе, я тебя знаю, – сказала она и весело подтолкнула его. – Это случайно не Лидия Эдгарс, нет? Она обворожительна, не находишь? И мне кажется, ты ей нравишься.

Саймон вздохнул.

– К сожалению, это не взаимно.

– Ох! – Элейн Филдинг была явно разочарована. – И кто же она? Или лучше спросить, на какой обложке я ее видела в последний раз?

– Она не модель, – объяснил Саймон и поморщился, потому что понял: на такой вопрос мать имеет полное право.

В конце концов, последние три его подружки были моделями. Хотя само слово «подружки» уже являлось преувеличением. Это были скорее короткие любовные интрижки, к большому сожалению его родителей, которые придерживались мнения, что их единственному сыну в тридцать пять лет уже стоит остепениться и задуматься над продолжением рода Филдингов.

И, конечно же, не с женщиной, которая зарабатывает деньги, снимаясь для журналов. Они мечтали о партии из своего круга. О девушке с хорошим именем и безупречным прошлым. Такой, как Лидия Эдгарс. Если бы мать могла решать, то она бы уже сегодня объявила об их помолвке в «Таймс».

– Не модель? – удивленно подняла брови Элейн. – И чем же она занимается?

– Она дизайнер одежды, – сказал Саймон и улыбнулся, вспомнив о двух своих встречах с Роуз Райли.

Она была такой энергичной, совершенно не похожей на всех остальных женщин, которых он когда-либо встречал. Он был уверен, что нескоро сумеет ее забыть, и очень надеялся, что в ближайшее время вновь с ней увидится.

– Дизайнер? – переспросила Элейн, очевидно, сомневаясь, не очередная ли это фотомодель. – Она знаменита?

Саймон покачал головой.

– Пока еще нет. Она только начинает карьеру.

– Вот как! – с внезапным недоверием воскликнула мать. – И я предполагаю, что ты должен оказать ей небольшую помощь на старте. Могу поспорить, она все выяснила о тебе и знает, что у тебя хорошие связи. Не говоря уже о твоих деньгах. Ах, Саймон, – вздохнула она, – что у тебя за склонность к экстравагантным особам: моделям, дизайнерам? Почему ты не ищешь равных себе? Если тебе не нравится Лидия Эдгарс, то встречался бы с Хейзел Каммингс, которая теперь работает у вас в конторе, – она хотя бы что-то из себя представляет. Хейзел милая, у нее такая же профессия, как у тебя, и девушка, насколько я осведомлена, из хорошей семьи.

Саймон подумал о рыжеволосой молодой женщине-юристе, с которой его недавно познакомил отец. Несомненно, она мила. Но он не мог представить ее своей партнершей, поэтому теперь лишь недоуменно поднял брови.

Его мать вздохнула.

– Поверь мне, такие отношения будут крепче.

– Я совсем недавно встретился с Роуз, мам. Мы еще не планируем свадьбу, – ответил он с некоторым смущением, удивляясь, как часто мать перегибает палку в этом вопросе.

– Кстати, о дизайне, – сказала она. – Ты уже думал над открытием выставки в субботу?

Саймон понятия не имел, о чем она говорит. Элейн заметила это и взглянула на сына с осуждением.

– Я помню, что отправляла тебе приглашение и просила тебя выкроить время. Та самая выставка, которую я организовала для нашего проекта «Ментал-Хелс»: важные тренды в моде за последние пятьдесят лет. С модельными платьями, которые мы потом продадим. Есть одно от «Коко Шанель», а другое носила герцогиня Кембриджская. Она лично предоставила его в наше распоряжение, потому что хотела поддержать эту затею. Кроме того, там будет Клайв Вентуорт, ну, ты знаешь, отец лондонской моды, о котором теперь все говорят. И еще несколько именитых гостей из мира моды. Это будет грандиозное мероприятие, Саймон. Я ожидаю, что ты на нем появишься. – Она понизила голос. – Кстати, Лидия Эдгарс тоже придет. Это будет отличная возможность познакомиться с ней поближе.

Саймон взял мать под руку.

– Сейчас нам стоит вернуться к нашим гостям, ты так не думаешь?

Мать растерянно взглянула на него. Такое выражение лица у нее бывало, когда сын говорил не то, чего она ожидала. Но подходящего ответа она на этот случай не подготовила.

– Да, конечно.

Они сделали несколько шагов в сторону салона, а затем Саймон остановился, потому что в кармане его пиджака зажужжал мобильный телефон.

– Прости. Я сейчас приду, – сказал он и, несмотря на осуждающий взгляд матери, вынул мобильник, чтобы прочесть сообщение, которое только что пришло:

Осмотр дома завтра в пять часов.

С приветом, Роуз.

На лице Саймона появилась широкая улыбка. «Отлично», – подумал он и сохранил ее номер в записной книжке смартфона. Потом, окрыленный, он вернулся в салон.

Глава четырнадцатая

– Нет, мне очень жаль, но я не могу вам помочь.

Гарри Оуэн пожал плечами, и Зои ощутила, как на нее нахлынула горячая волна разочарования.

– Но ведь речь идет о моем брате. – Она сжала кулаки и посмотрела на полицейского умоляющим взглядом. – Мне следует об этом знать.

Гарри Оуэн вернулся к письменному столу, из-за которого встал, когда Зои постучала в его кабинет незадолго до этого. Он был уже не сержантом, а констеблем, о чем Зои прочла на дверной табличке, а над его поясом нависал небольшой животик. В остальном он ничуть не изменился. Волосы остались такими же густыми и белокурыми, и светло-голубые глаза внимательно наблюдали за Зои, которой он предложил присесть на стул у письменного стола.

– Я бы охотно вам помог, мисс Бивен, но не могу. Следственное дело – это внутренний документ. Мы не можем выдавать его ни третьим лицам, ни преступникам, если таковые обнаружатся, ни жертве или ее семье. Так гласит предписание, и я должен его придерживаться.

Зои воспользовалась его предложением и опустилась на стул.

– Однако же вам больше не нужна эта информация. – Она пыталась привести разумные доводы. – Дело пылится на полке вот уже много лет.

– Точно, – согласился Гарри Оуэн, продолжая невозмутимо смотреть на нее. – Расследование прекращено. К чему это приведет, если еще раз все переворошить?

– Вы не понимаете… – Зои подвинулась на своем стуле вперед, по-прежнему умоляюще глядя на полицейского. – Я не собираюсь критиковать расследование или заниматься чем-то подобным. Я знаю, что вы и ваши коллеги тогда сделали все, чтобы раскрыть это дело. Но я в то время была слишком шокирована и не совсем понимала, кого вы опрашиваете и что люди говорят о Крисе. А теперь меня это очень интересует. Разумеется, я буду очень осторожна и никому…

Она запнулась, потому что Гарри Оуэн резко помотал головой.

– Как я уже сказал, я не могу этого сделать.

Его губы превратились в тонкую линию, и Зои ощутила, насколько неприятен ему этот разговор. Однако она не могла просто так сдаться:

– Но это очень важно для меня. И мне не обязательно забирать документы с собой. Я могла бы прочесть их прямо здесь, если вы мне их дадите.

– Вам запрещено их читать, – настаивал Гарри Оуэн. – Если уж на то пошло, на это имеет право лишь нанятый вами адвокат. Он может потребовать ознакомления с делом и рассказать вам, что написано в документах. Но и адвокат не имеет права показывать вам материалы дела.

– Но…

– Нет. Тут я действительно ничем не могу вам помочь. – Он поднялся, Зои поступила так же. Полицейский проводил ее до двери: – Мне действительно очень жаль, – сказал он, избегая смотреть ей в глаза. – До свидания, мисс Бивен.

Он закрыл дверь, как только Зои вышла в коридор. Какое-то время она в расстроенных чувствах разглядывала дверь в его кабинет. Потом вернулась в главное помещение участка. За одним из двух столов, стоящих здесь, сидел полицейский, который ранее принял ее и проводил к Гарри Оуэну. Его звали сержант Коллинз, он был моложе ее, может, лет тридцати: высокий неуклюжий парень с приветливой улыбкой. Он казался более сговорчивым, чем его начальник, и на какой-то миг Зои подумала, не расспросить ли его о следственном деле. Но Коллинз едва ли пойдет против шефа; все это и так было достаточно унизительно. Поэтому Зои лишь кивнула ему на прощание и вышла из участка.

Снова оказавшись на улице, она еще раз оглянулась на красивое историческое здание с фасадом из сланцевого камня и верандными окнами, которые отлично вписывались в городской архитектурный ансамбль.

Она была так уверена, что Гарри Оуэн ей поможет! В то время он был еще совсем молодым полицейским, но Зои хорошо его помнила, потому что его особенно потрясло случившееся. Это было одно из его первых дел, и реакция Оуэна говорила Зои о том, что ужасная смерть Криса стала шоком и для полиции в небольшом и спокойном Пендераке. Поэтому она надеялась, что именно он поймет ее просьбу. Но, очевидно, она ошибалась.

Конечно, ей не стоило полагаться на себя, а подключить адвоката, как и советовал ей Гарри Оуэн. Зои не могла доверить это дело адвокату из их фирмы, иначе отец узнает, где дочь находится. Значит, ей нужно найти какую-то местную контору. «На это потребуется время. Время, которого у меня нет», – вздохнув, подумала Зои и задумчиво побрела вдоль по узким переулкам с булыжной мостовой.

Добравшись до набережной, она остановилась и глубоко вздохнула. Время было послеобеденное, и ржавые рыболовные траулеры давно стояли у двух причалов, ожидая следующего выхода в море. Их стало меньше, чем раньше, как с удивлением заметила Зои. А вот количество парусных лодок и моторных яликов заметно возросло. Они швартовались в акватории порта, где было не протолкнуться, и туристов тоже стало больше. Они бродили по набережной, разглядывая витрины магазинов, или сидели в ресторанах и кафе. Некоторые магазины и гостиницы Зои узнавала, другие были совершенно новыми или сменили названия. Но в общем и целом картина была ей до боли знакома: белые или серые дома из сланцевого камня, с яркими оконными рамами, расположенные у мерцающего моря. Она стояла здесь, смотрела, слушала и обоняла, и от этого вдруг ожил целый поток воспоминаний.

Крики чаек, звонкое пение натянутых на ветру парусов, бьющихся о мачты яхт, типичный пряный запах гнилых бурых водорослей и соленой воды порта – все это в ее голове было неразрывно связано с летом, солнцем и счастливым, теплым чувством уверенности. Она вспоминала, как вместе с Роуз сидела у причальных тумб и ела мороженое, как они с Джеком в сумерках бродили рука об руку по набережной. Тогда Зои только-только в него влюбилась. Как сильно билось ее сердце! И как она была уверена, что ее счастью ничто не помешает…

– Простите, мы с вами, кажется, знакомы?

Зои развернулась к пожилой даме со светло-каштановыми волосами, которая рассматривала ее, слегка склонив голову набок.

Ей было шестьдесят с лишним, она носила ярко-красные бриджи и тунику безумной расцветки – довольно вызывающий образ. Поэтому Зои сразу ее узнала.

– Миссис Кармайкл!

Когда она произнесла имя, женщина, казалось, тоже ее сразу вспомнила, потому что взгляд ее прояснился.

– Зои! Зои Бивен, да? Господи, сколько лет прошло! – Женщина просияла, но в тот же миг сделалась серьезной: – У меня тогда так и не получилось сказать вам, как мне жаль, что с вашим братом случилась беда. Он был… – ее голос сорвался, но она быстро взяла себя в руки, – невероятно талантливым пианистом. Мне больше не встречались такие ученики, как он.

– Он очень любил ваши уроки, – ответила Зои.

У нее ком встал в горле, когда она заметила слезы на глазах миссис Кармайкл. Крис умер много лет назад, и Зои исходила из того, что только она и ее родители печалятся об этом. Было приятно слышать, что и другие люди его не забывают.

Но, возможно, это касается лишь Лиззи Кармайкл; в конце концов, именно она открыла музыкальный талант Криса и развивала его. Как они нашли друг друга, Зои уже и не помнила, но однажды Крис узнал, что миссис Кармайкл дает уроки фортепиано для детей в Пендераке. Он долго упрашивал ее, чтобы она выделила время и для занятий с ним. В Лондоне он продолжил усердно заниматься с другими учителями и, увлекшись, далеко продвинулся в игре на этом инструменте. Но, несмотря на это или как раз поэтому, для него стало доброй традицией каждое лето брать уроки игры у Лиззи Кармайкл.

– Вы много для него значили.

– И для меня это было нечто особенное. – Лиззи Кармайкл вздохнула, тень легла на ее лицо. Но потом она снова улыбнулась: – Надолго вы к нам в Пендерак?

– На несколько дней, – ответила Зои.

– Тогда заходите ко мне в гости. У меня кое-что есть, что я хотела бы вам отдать. Вы же помните, где я живу, да?

– Конечно, – ответила Зои. – А о чем речь?

Пожилая дама улыбнулась.

– Приходите ко мне завтра после обеда, тогда я вам и покажу.

Она снова погладила Зои по руке и пошла дальше, но через несколько шагов опять обернулась.

– В четыре часа жду вас к чаю! – крикнула она и помахала на прощание, прежде чем скрыться в толпе.

Зои пристально смотрела ей вслед. Она понятия не имела, что хочет отдать ей Лиззи Кармайкл, но это должно быть связано с Крисом. По крайней мере, это станет началом. Наверняка в городке найдутся другие люди, которые помнят ее брата и с которыми Зои сможет поговорить.

Эта мысль настроила ее на оптимистический лад. Зои уже хотела уйти, как вдруг в витрине бутика ей приглянулись яркие матерчатые сумки. Она всегда испытывала слабость к сумкам, а эти, явно сшитые вручную, казались уникальными и восхитительными: многоцветные, но не кричащие и не детские, они выглядели необычно, но их можно было носить каждый день.

Повинуясь порыву, Зои зашла в магазинчик. Это был маленький бутик, где продавались не только сувениры для дома морской тематики, но и необычная модная одежда, а также другие сумки.

Продавщица с длинными темно-рыжими волосами стояла за прилавком и разговаривала с пожилой женщиной. Она подняла глаза, когда звякнул колокольчик на двери.

– Чем могу вам помочь? – приветливо спросила она, но прежде чем Зои успела ответить и спросить ее насчет сумок, радостно вскрикнула: – Зои?! Как здорово, что ты объявилась! Я – Айрис, младшая сестра Роуз. Помнишь меня?

– Да, конечно, – удивилась Зои.

Было трудно поверить, что эта красивая рослая женщина – та самая девчонка со скобками на зубах, но это действительно была Айрис. И она осталась такой же открытой и веселой: сразу же вышла из-за прилавка и сердечно обняла Зои.

– Ты уже обжилась немного в пляжном доме?

– Да, спасибо.

Зои взглянула на сумки и блузки, развешанные на плечиках по всему магазину, и тут же вспомнила, что рассказывала ей подруга о своем рукоделии.

– Так значит, все эти вещи сшила Роуз? – спросила она, искренне удивившись. – Могу поспорить, они отлично продаются.

– Разумеется, – кивнула Айрис. – Это наши самые популярные товары – блузки и топы. Правда, мама? – Она взглянула на пожилую женщину, которая все еще стояла у прилавка, и Зои только теперь ее узнала.

– Миссис Галлахер! – воскликнула она и, улыбаясь, протянула ей руку. – Очень рада вас видеть.

Мать Джека ответила сдержанной улыбкой, пожимая ей руку.

– Я тоже рада, Зои, – ответила она, но в ее глазах читалось сомнение. – Столько лет прошло.

– Да, много воды утекло, – согласилась Зои и на миг опустила глаза. Она жалела, что так запросто вычеркнула этих людей из своей жизни. Это была ошибка, но прошлого теперь не вернешь.

– Джек нам рассказывал, что вчера с тобой приключилось на утесах. Он беспокоился. – Дэйзи внимательно присмотрелась к Зои. – Тебе уже лучше?

– Да, намного, – кивнула Зои и почувствовала, как сердце забилось быстрее при мысли о Джеке. Неужели он действительно беспокоился? – Наверное, долгая дорога измотала меня сильнее, чем я рассчитывала, поэтому сегодня я долго отсыпалась.

«Даже слишком долго», – мысленно добавила она, ведь проснулась она лишь в полдень. К этому времени она уже успевала обработать целую гору документов в бюро. В Пендераке она ничего не делала и все же ощущала себя уставшей. Но постепенно все должно наладиться. Обильный завтрак пошел ей на пользу, а чудесные виды, которые открывались по дороге в городок, действовали успокаивающе. От этого стресс последних двух дней постепенно проходил. «Я совсем забыла, каково это – жить в Корнуолле», – подумала она.

Дэйзи Галлахер все еще смотрела на нее скептически.

– Ты выглядишь бледной, – заметила она. – Ты хорошо питаешься?

Зои с тоской подумала о том, что Дэйзи Галлахер и раньше волновала эта проблема. Она все время считала Зои слишком худой и часто предлагала ей свежевыпеченные паштеты и другие лакомства со своей кухни.

И сейчас, казалось, она снова решила поправить физическое здоровье Зои, потому что после недолгих раздумий добавила:

– Ты можешь приходить в столовую нашего пансиона, если хочешь. У нас всегда хватает еды, к тому же ты наша постоялица.

Зои робко кивнула.

– Спасибо. Это очень мило с вашей стороны, – ответила она, застигнутая врасплох неожиданным предложением, и взглянула на Дэйзи и Айрис, которые все еще лучезарно улыбались ей.

Мать Джека вела себя сдержаннее, чем раньше. Но, похоже, годы не повлияли на гостеприимство Галлахеров, оно осталось прежним, отчего угрызения совести Зои стали еще сильнее. Поэтому она поспешно схватила сумку в голубых тонах, которая висела на стойке и особенно ей понравилась.

– Я хотела бы купить вот эту.

Она отдала деньги Айрис. Та уложила сумку в большой бумажный пакет и протянула его через прилавок. Зои еще раз улыбнулась обеим женщинам.

– Мне нужно идти. Была рада повидаться с вами.

Она вышла из бутика, опустив голову и погрузившись в глубокие раздумья. Через несколько шагов она на кого-то налетела.

– Ой, простите! – испуганно воскликнула Зои. – Я вас не…

Слова застыли у нее на губах, когда она заметила, что перед ней стоит Джек. Именно на него она и натолкнулась.

Глава пятнадцатая

Зои молча уставилась на него, а Джек – на нее; он нес под мышкой какой-то ящик.

– Что ты здесь делаешь? – с недоверием спросил он и взглянул на вход в бутик.

Зои сглотнула ком в горле.

– Я… просто случайно проходила мимо. Собственно, я наведывалась в полицейский участок, но потом увидела красивые сумочки и зашла. Я не знала, что этот магазин принадлежит твоей семье.

– Он принадлежит Айрис, – ответил Джек, а Зои почувствовала, как краснеет под его взглядом.

– Это вещи для магазина? – спросила она, нарушая затянувшееся неловкое молчание, и указала на ящик.

Джек кивнул, но, похоже, мысленно находился где-то в другом месте.

– Как все прошло в полиции? – поинтересовался он.

– А никак, – вздохнула Зои. – Мне просто отказали. Гарри Оуэн не хочет давать мне материалы дела. Это против предписаний – так он сказал. Единственная возможность узнать, что в них, – нанять адвоката. Но этого я, наверное, не успею сделать…

Она осеклась, заметив, что едва не выболтала Джеку свою тайну, и испуганно посмотрела на него.

– Почему не успеешь? – спросил он и нахмурился.

– Потому… что у меня осталось всего несколько дней, а потом мне придется вернуться в Лондон, – торопливо объяснила она. – Я надеялась, что разберусь с документами быстрее. Но, очевидно, констебль не разрешит мне на них взглянуть даже одним глазком.

– Это в стиле Гарри, – проворчал Джек и пожал плечами, когда Зои с удивлением взглянула на него. – Мой свояк Гордон – полицейский. Он работает в участке и уже частенько жаловался на то, как дотошно Гарри соблюдает всякие предписания.

Зои вздохнула.

– И что мне теперь делать? – печально спросила она, глядя на Джека. – В этом городке есть адвокат, к которому я могла бы обратиться?

– Ближайшая контора, насколько мне известно, находится в Ньюквее, – сказал он и скептически взглянул на нее. – Но чего добьется для тебя адвокат, если у тебя всего несколько дней?

«Он прав», – подумала Зои и закусила губу, потому что вдруг осознала, насколько безнадежен был ее замысел. Даже если ей удастся сразу же нанять адвоката, который возьмется ознакомиться с делом, он ведь даже не будет знать, что искать.

– И все же я попытаюсь, – подавленным голосом произнесла она.

Джек что-то пробормотал, чего она не разобрала, но когда Зои переспросила, он отмахнулся.

– Мне нужно идти, – сказал он, вдруг очень заторопившись, лишь кивнув Зои на прощание, и исчез в бутике.

Зои смотрела ему вслед. Он мог хотя бы улыбнуться и пожелать ей удачи! Но, наверное, она слишком многого от него хотела.

После всего, что произошло, их отношения уже не станут такими, как прежде. Она не желала задумываться о том, почему это так ее задело, лишь развернулась и пошла обратно к пляжному домику.

* * *

Джек поставил ящик рядом с прилавком и выпрямил спину.

– Вот, здесь все то, что я должен был принести Айрис, – сказал он матери, но та лишь озабоченно посмотрела на него. – Что случилось?

– Я видела, как ты беседовал с Зои на улице. – Дэйзи посмотрела на Айрис, которая занималась покупателем. – О чем вы говорили?

– Ни о чем существенном, – неохотно ответил Джек. – Она пытается выяснить, что тогда произошло с ее братом. Я тебе уже говорил об этом.

Вчера за ужином главной темой стал приезд Зои, и, судя по всему, Дэйзи это не давало покоя.

– А она действительно приехала лишь ради этого? – покачала она головой. – Почему она не вернулась сюда раньше?

– Понятия не имею. – Он оперся рукой о прилавок и задумчиво посмотрел на мать. – Но, может, мне стоит ей помочь?

– Что? Зачем же? – Казалось, Дэйзи совсем не понравилась эта идея, но Джек остался при своем мнении.

– Чем быстрее она узнает то, что ей нужно, тем скорее уедет в Лондон.

Дэйзи с сомнением взглянула на сына.

– Значит, ты хочешь, чтобы она уехала?

– Она все равно уедет, – фыркнув, произнес он, пытаясь не замечать душевной боли при мысли о том, как Зои сейчас выглядит.

Что-то с ней было не так. Она выглядела такой подавленной, словно у нее на сердце была какая-то тяжесть. В ее взгляде сквозила печаль, которая глубоко тронула его. Проклятье! Он хотел ей помочь не для того, чтобы она поскорее уехала. Он просто хотел ей помочь. И точка. И он уже даже знал как.

– Гордон на дежурстве? – спросил он у Айрис, которая как раз отпустила покупателя. Сестра кивнула.

– Если он не на выезде. А почему ты спрашиваешь?

– Мне нужно его кое о чем спросить, – объяснил Джек и с решительным видом вышел из бутика.

Глава шестнадцатая

– А вот здесь ванная комната, – объясняла Роуз, отступив на шаг в сторону, чтобы Дариос Пандакис и эксперт, которого тот привел с собой, смогли пройти.

Она казалось себе смешной, водя двух мужчин по дому, который для нее самой был таким же чужим. Но она пообещала Зои, что займется этим сама и все время будет рядом с посетителями.

Те внимательно осмотрели ванную и все комнаты. При этом лицо Дариоса Пандакиса оставалось непроницаемым. На нем не читалось волнение, даже когда он тихо переговаривался с экспертом. Так он вел себя все те полчаса, в течение которых они осматривали дом. Постепенно Роуз начинала нервничать. Хотя Саймон Филдинг и упоминал, что его клиент – человек тяжелый, но Роуз не ожидала, что пятидесятипятилетний мужчина будет настолько неприветливым. Он не улыбался, отвечал резко и выказывал чрезвычайно мало энтузиазма по отношению к недвижимости, которую он якобы хотел купить.

– Ему не нравится? – спросила она шепотом и взглянула на Саймона Филдинга в поисках поддержки.

Тот ждал ее перед дверью. Он улыбнулся и наклонился к ней.

– Не беспокойтесь. Он все время так выглядит, – шепнул он в ответ, и у Роуз по спине побежали мурашки, когда она ощутила на своей щеке дыхание Саймона. На какой-то миг она утонула в его голубых глазах, которые вдруг оказались так близко, что у нее перехватило дыхание.

«Он здесь исключительно по делу», – мысленно увещевала она себя. Поэтому она старалась не смотреть на него влюбленным взглядом, как девочка-подросток. Но именно так она себя и чувствовала после вчерашнего вечера. Она мечтала о Саймоне и весь день провела в предвкушении новой встречи с ним.

Несколько часов Роуз вертелась перед зеркалом, примеряя разные наряды, пока наконец не решилась надеть одно из самых красивых летних платьев – настоящую мечту из сиреневого джерси. И чем ближе стрелки часов подбирались к пяти, тем больше она волновалась. Сердце бешено забилось, когда она увидела его и двух других мужчин перед дверью. Восхищенный взгляд Саймона стал наградой за все ее старания.

Да, она хотела ему понравиться. Но Роуз сама опешила от того, что он вызывал в ней столько непривычных чувств. Она просто разучилась флиртовать и не могла понять, проявлял ли Саймон к ней истинный интерес или это было притворство. Если же это всего лишь уловки, то тут он показал себя настоящим профессионалом, она должна была признать…

– Здесь, внизу, еще есть помещения? – спросил Дариос Пандакис, как только вышел в коридор.

Он отвлек Роуз от раздумий.

– Нет, это все.

– Хорошо. Тогда давайте теперь поднимемся наверх, – сказал он, и Роуз стиснула зубы, потому что ей не нравился его повелительный тон. Однако она ничего не ответила и поднялась по широкой лестнице из холла на второй этаж.

В этой части дома она бывала не часто. Зои рассказывала ей, что раньше там жила ее мать, а сама она той частью дома больше не пользовалась. Ее спальня располагалась внизу, рядом с ванной комнатой. Роуз тоже спала там, потому что так ей было удобно. Дом казался слишком большим для одного человека, а на первом этаже имелось все, что нужно. Наверх она поднялась лишь сразу после приезда, чтобы сориентироваться. Двери, которые вели из коридора на втором этаже, оказались запертыми, и в комнату возле лестничной площадки ей удалось лишь заглянуть. Наверное, раньше здесь была спальня матери Зои. Роуз растерялась: кроме массивной старинной мебели здесь осталось много личных вещей. На маленьком туалетном столике в углу стояли баночки и пузырьки. Над комодом висела коллекция портретов всех членов семьи, а на прикроватной тумбочке стопкой лежали журналы. Казалось, мать Зои может вернуться в любую секунду. Роуз почувствовала себя здесь непрошеной гостьей и поспешно спустилась обратно на первый этаж.

Но теперь ей пришлось отпирать все двери по очереди, чтобы впустить мужчин. Кроме спальни матери Зои, здесь находилась небольшая гостиная, которую обставили почти так же, как на первом этаже.

Она выглядела так, будто в ней все еще кто-то жил. Здесь располагались также еще две спальни, очевидно, ранее служившие комнатами для гостей, и большая ванная. Все сверкало чистотой, но это Роуз не удивляло, ведь Зои упоминала, что один раз в неделю приходит горничная, которая занимается уборкой.

Роуз не сумела бы толком объяснить, но что-то на верхнем этаже казалось ей жутким. Может, осознание того факта, что тут больше никто не живет. Этаж будто законсервировали. Это впечатление подтвердилось, когда Роуз открыла последнюю комнату в самом конце коридора.

Помещение было залито светом, а в центре выделялся большой черный рояль. У окна стояли два кресла и маленький столик, виднелось множество полок и стеклянных шкафов, занятых фотографиями в рамках и памятными предметами. Стены были увешаны картинами и снимками большого формата. Почти на всех был изображен один человек – Крис Бивен. Он улыбался с фото, иногда один, иногда в кругу семьи или друзей. Здесь были отображены основные этапы его жизни: детство, школьные годы, учеба в университете и спортивные достижения – очевидно, парень был талантливым игроком в крикет, о чем свидетельствовали многочисленные золотые кубки на одной из полок.

На большом снимке, висящем на стене, он с увлеченным видом играл на рояле. Рядом висели рисунки, по всей видимости, его авторства, судя по подписи.

Роуз растерянно бродила по комнате. У нее захватило дух от того, насколько живым казался брат Зои в этой комнате. И вдруг в голове всплыли очень яркие воспоминания. Крис обладал чувством юмора, был вежлив, часто сиял улыбкой. Он с самого начала понравился ей. Роуз даже некоторое время была тайно в него влюблена. Но он всегда видел в ней лишь младшую сестру, а иногда и правда был для нее братом. Роуз не могла поверить, что он погиб.

И теперь, когда у нее самой появились дети, она осознала, какой страшной потерей стала смерть Криса для его семьи. Она была не в силах представить, что потеряет кого-то из своих детей, – сама мысль об этом казалась невыносимой.

А вдруг она тоже создаст мемориал в его честь, как это сделала Бренда Бивен? И внезапно Роуз перестала удивляться тому, что Зои забросила второй этаж и решила жить внизу. Наверное, ей было тяжело переносить воспоминания в такой концентрации.

– На фотографиях – погибший брат мисс Бивен, – сказала она в тишине, ощущая, что ее спутникам стоит пояснить, почему комната так выглядит.

Но только в глазах Саймона Филдинга она увидела понимание того, какая мысль вертелась у нее в голове.

Двое других мужчин лишь кивнули и вернулись к оценке дома.

Осмотрев за тридцать минут чердак и подвал, они наконец стали прощаться.

– Мы с вами свяжемся, – произнес Дариос Пандакис и вместе с экспертом сел в черный лимузин, который его личный шофер направил к дороге.

– Вы довольны?

Роуз посмотрела на Саймона Филдинга, который стоял рядом, у двери, и наблюдал за лимузином. Он приехал на своей машине и, казалось, не спешил уезжать, как те двое.

– Очень, – улыбнувшись, ответил он.

– Почему? – удивленно спросила Роуз. – Ваш клиент так скучал во время осмотра. Не думаю, что он сохранит интерес к покупке дома.

– Сохранит, поверьте мне. Он просто неэмоциональный человек. А дом он очень хотел осмотреть, что показывает, как важен для него этот объект. Насколько я знаю, у него уже есть конкретный план реконструкции дома.

– А как, собственно, он нашел этот особняк? – спросила Роуз. – Он же не выставлялся на продажу, правда?

– Правда. Но, очевидно, мистер Пандакис много лет назад посещал приемы у Бивенов, которые проходили именно здесь. Дом ему понравился еще тогда, а сейчас он подыскивает себе недвижимость в Лондоне, поэтому пожелал осмотреть его и сделать предложение о покупке.

– Пожелал купить дом, который даже не выставлен на продажу?

– Я же говорю, – улыбнулся Саймон Филдинг, – он очень эксцентричный человек. Для мистера Пандакиса важно то, что он хочет иметь, а не то, что он может получить.

Роуз задумалась, нахмурившись.

– Но, возможно, он так и не получит этот дом. Когда я беседовала с подругой, она была настроена довольно скептически. Мне пришлось долго уговаривать ее, пока она не согласилась на этот осмотр.

– Ваша помощь действительно неоценима, – кивнул Саймон Филдинг. – И поэтому я хотел бы еще раз выразить вам признательность.

– Не стоит, – возразила Роуз и улыбнулась. – Вы уже восторгались моими кулинарными умениями.

– Но я хочу, – настаивал он. – Как бы вы провели этот вечер, если бы вам не пришлось водить по дому трех незнакомых мужчин?

Роуз пожала плечами.

– Наверное, поехала бы в Ист-Энд, – призналась она, потому что вчера вечером читала в интернете об этой части города. Она просматривала единодушные положительные отзывы о новом модном квартале и очень хотела взглянуть на это «альтернативное лицо» Лондона.

– В Ист-Энд? – удивленно покачал головой Саймон Филдинг, словно ожидал чего-то другого. – А куда именно?

– Я не знаю, может, в Шордитч или Уайтчепел. Классные магазины должны быть и на Брик-лейн. Вы там ориентируетесь?

– Я лондонец, – усмехнулся он, – я ориентируюсь здесь повсюду. Вынужден признаться, этот район мне незнаком. Но если вам интересно, я могу вас завтра туда отвезти и составить компанию. Может быть, встретимся около двух? Тогда в нашем распоряжении будет вся вторая половина дня.

– А разве вам не нужно на работу? – нахмурилась Роуз.

– Завтра пятница, и я могу освободиться немного раньше. Кроме того, вы очень важный человек для меня, значит, все же это в какой-то степени рабочая встреча.

– Значит, вы лишь поэтому так со мной любезничаете?

В его глазах промелькнула искорка, а у Роуз перехватило дыхание, когда Саймон наклонился к ней.

– Нет. Мне хотелось бы узнать вас получше, – сказал он и поцеловал ее в щеку. – До завтра, Роуз.

Роуз смотрела на него, и ее сердце бешено билось. Она до сих пор ощущала его прикосновение на коже, ее колени стали ватными от одной только мысли, что же будет, если он поцелует ее по-настоящему. Отталкивать его она бы не стала, это точно. Но может ли она пойти на этот флирт, даже если он столь соблазнителен? Не стоило ли ей рассказать Саймону правду о себе?

«Не забегай так далеко вперед», – успокоила она себя и улыбнулась при мысли о том, что сказала бы ее сестра насчет этого вечера. В конце концов, именно этого она страстно желала для Роуз – отдыха от повседневной рутины и немного удовольствия.

«Для чего Саймон Филдинг подходит как нельзя лучше», – подумала она и закрыла входную дверь со счастливой улыбкой.

Глава семнадцатая

Зои потянулась после сна и с удивлением поняла, что лежит на диване в пляжном доме. Она помнила о долгом утомительном возвращении из городка и о том, что хотела немного отдохнуть. Должно быть, она заснула надолго: солнце снаружи стояло уже низко, по дому расползлись сумерки, так что пришлось включить маленькую лампу на прикроватном столике.

Она заморгала от яркого света. Почему же она по-прежнему чувствовала себя такой уставшей, хотя проспала всю вторую половину дня? Наверное, это из-за морского воздуха и непривычной физической активности.

Вздохнув, она откинула в сторону одеяло, прикрывавшее ноги, поднялась и потянулась. Потом отправилась на кухню и заварила чай. Пока закипала вода, Зои смотрела в окно на дорожку, которая вела мимо дома к утесам, и внезапно ей в голову пришла мысль, что Крис в тот вечер, наверное, тоже по ней шел. На какой-то миг она вообразила даже, что снаружи, в сумерках, видит его высокую фигуру, удаляющуюся от дома.

Что ему понадобилось в тот вечер на утесах? И был ли он там один?

Как бы она хотела прочесть показания свидетелей в полицейском деле! Может быть, она тогда…

Какой-то стук отвлек Зои от мыслей.

Казалось, кто-то опрокинул что-то позади дома. Она опрометью бросилась через гостиную, распахнула дверь на террасу и в изумлении застыла.

– Уильям!

Она сразу узнала мальчика, который испуганно взглянул на нее. Наверняка он шатался вокруг дома и случайно опрокинул биту для крикета, стоявшую у стены. Падая, та зацепила жестяную лейку, стоявшую рядом, и та выдала Уильяма. Этот факт был ему явно неприятен.

– Ты хотел зайти ко мне?

Он кивнул, но не стал объяснять ей, почему просто не позвонил в дверь. Впрочем, Зои не стала допытываться, поскольку точно знала, что привело сюда мальчика. Его интересовала Зои и ее история. Любопытство было взаимным. Ей тоже хотелось узнать о нем больше, поэтому она отступила в сторону, приглашая его в дом.

– Я только что заварила чай. Не хочешь чашечку?

Уильям проследовал за ней на кухню, и пару минут спустя они уже сидели друг напротив друга с дымящимися чашками за кухонным столом.

– Мне очень жаль. Это я о вчерашнем вечере, – произнесла Зои, нарушив воцарившееся молчание. – Я наверняка тебя напугала.

Мальчик пожал плечами. Зои не поняла, согласился ли он с ее высказыванием или опроверг его. В его глазах, которые так напоминали глаза Джека, отражалась озабоченность. Он внимательно смотрел на Зои.

– Вам уже лучше?

Зои успокаивающе кивнула и хотела заверить его, что с ней все в порядке. Но что-то во взгляде подростка сказало ей, что она может говорить ему правду.

– Так себе. – Она криво ухмыльнулась. – Мне было тяжело сюда вернуться.

– Из-за вашего брата?

– Приходится много о нем думать, – кивнула она.

Уильям задумчиво пожевал нижнюю губу.

– Мне тоже приходится много думать о маме, – признался он. – Я по ней скучаю.

– И я скучаю по Крису, – сказала Зои. – Но со временем становится легче.

Уильям резко помотал головой.

– Я не хочу, чтобы становилось легче, – ответил он с упрямством и отчаянием. – Если станет легче, возможно, я ее забуду. А я этого не хочу.

Зои кивнула, потому что слишком хорошо знала эти чувства. Она ощутила угрызения совести в тот день, когда обнаружила, что не все время думает о Крисе. В день, когда мысли о брате чуть глубже ушли в ее подсознание, повседневность снова вернулась в обычное русло. Между тем она осознала, что это нормально, когда скорбишь. Но она все еще очень хорошо помнила, насколько болезненным было это освобождение.

– Ты никогда ее не забудешь, – успокоила она его. Поколебавшись секунду, она все же задала вопрос, который все время вертелся в ее голове: – А как все случилось?

Уильям развернул чашку в руке.

– Ее машина вылетела с трассы и свалилась вниз под откос. Ее вытащили еще живой, но вскоре она умерла в больнице.

На какое-то время оба замолчали, и Зои видела, как меняется лицо мальчика.

– И знаете, что самое плохое? – Он сжал руки в кулаки и прямо-таки выпалил слова: – Ее некоторое время не было, и она возвращалась ко мне. Чтобы забрать меня. Они с папой собирались развестись, и мама должна была забрать меня с собой в Нью-Йорк. Поэтому папа ругался с ней несколько недель. Он хотел, чтобы я остался жить с ним, но я уехал бы с ней. Она ведь моя мама. – В его голосе звучали злые нотки, но затем в нем появилось отчаяние, когда Уильям продолжил: – У меня больше не было возможности сказать ей, как я ее люблю. И что мне ее ужасно не хватает, когда ее нет рядом.

Сердце Зои сжалось.

– Я поссорилась с братом в тот вечер, когда он погиб, говорила ему в лицо ужасные вещи, – призналась она. – Ты даже представить не можешь, как мне хочется повернуть время вспять и сказать вместо этого, что он для меня значит.

Зои не пришлось объяснять, как это больно – навсегда потерять возможность что-то исправить: она видела по глазам Уильяма, что он ее понимает. Поэтому ей не стало неловко, когда на глаза вдруг навернулись слезы.

Она глотнула еще чая и вздохнула.

– А где была твоя мама до аварии? – спросила она, думая, что Уильяму будет приятно немного рассказать о ней.

Но его лицо вдруг сделалось каменным.

– Мне нужно домой, – сказал он и взглянул на наручные часы.

– Хорошо, – с удивлением ответила Зои и хотела провести его к входной двери. Но мальчик уверенно направился к выходу на террасу, через которую и вошел.

– Я побегу через луг, так будет быстрее, – объяснил он и помахал на прощание, после чего исчез.

«Он такой же замкнутый, как Джек, – подумала Зои, глядя мальчику вслед. – Очевидно, он унаследовал привычку отца внезапно прерывать разговор, когда дело касается тем, которые не хочется обсуждать».

Она вздохнула и вернулась в дом, чтобы взять с собой чай и отправиться в гостиную. Но прежде чем она успела опуститься на диван, Зои услышала, что ко входу подъехал автомобиль. Он остановился возле дома, и спустя несколько секунд, когда Зои уже направлялась в прихожую, в дверь постучали.

Зои открыла дверь и уставилась на гостя, словно на привидение.

– Джек!

Тот выглядел серьезным.

– Я могу войти?

Она отступила в сторону, пропуская его, и последовала за гостем в комнату. Он остановился перед большим окном у противоположной стены гостиной, будто не хотел подходить к Зои слишком близко.

– У меня кое-что есть для тебя. – Он протянул ей папку, которую принес с собой.

Зои взяла ее и почувствовала, как сердце забилось чаще, когда стало ясно, о чем идет речь. Она с удивлением взглянула на Джека.

– Это же следственное дело о смерти брата!

– Нет, это копия, – поправил ее Джек. – И не все дело целиком. Лишь показания свидетелей и письменные документы расследования. Фотографий здесь нет.

Зои, все еще изумленная, листала страницы.

– Откуда у тебя это?

– Свояк помог. Я же тебе рассказывал, что он работает в полиции Пендерака. Ты видела его сегодня в участке. Так или иначе, он говорил, что видел тебя там.

Зои вспомнила молодого полицейского, который ее принимал.

– Но я думала, что в полиции не выдают на руки следственные дела.

– А они и не выдают. Мне пришлось долго уговаривать его, что ты только просмотришь показания свидетелей, а потом вернешь дело и никому не скажешь, что видела его. Это касается всего, что ты прочтешь в этих документах. Об этом тебе нельзя говорить. Если узнают, у Гордона будут неприятности.

Зои молча переводила взгляд с папки на Джека и обратно, пытаясь представить его разговор со свояком. Если Гордон пошел на такой риск, то, значит, он очень добрый человек, либо Джеку пришлось предложить взамен нечто существенное, чтобы добиться того, чего она хотела.

– Никто об этом не узнает, я обещаю.

– Хорошо.

Выражение глаз Джека изменилось, казалось, он немного расслабился.

– Надеюсь, ты найдешь там то, что ищешь.

Он снова хотел уйти, но когда он проходил мимо Зои к входной двери, она удержала его за руку.

– Погоди! – Она глубоко вздохнула. – Спасибо. Даже не знаю, как тебя благодарить. Это… очень важно для меня.

Она все еще держала его за руку, а когда их взгляды встретились, Зои вдруг снова затаила дыхание, словно впервые утонула в его зеленых глазах и внезапно осознала, что влюблена в него…

– Может, выпьешь чаю?

От нее не укрылись его сомнения и тот момент, когда он поддался.

– Хорошо. – Он высвободился и пожал плечами. – Но у меня мало времени.

– Я потороплюсь, – с облегчением ответила Зои и побежала на кухню. Ее сердце бешено билось. Она нервничала, когда Джек был рядом, но все же не хотела, чтобы он уходил.

Она поспешно включила чайник и достала чашку из шкафа, положила в нее пакетик чая и принялась с нетерпением ждать, когда закипит вода. Как только это случилось, она схватила чайник с подставки слишком быстро. От резкого движения кипяток выплеснулся, и капли попали на свободную руку Зои.

Она ойкнула от боли и выпустила чайник, тот с грохотом упал на пол, разбрызгивая потоки кипятка по половицам. Через несколько секунд в дверях появился Джек.

Он сразу понял, что произошло.

– Подставь руку под холодную воду! – воскликнул он, а когда Зои не пошевелилась, толкнул ее к раковине, включил воду и подставил тыльную сторону ее ладони под струю, чтобы охладить ожог. – Не отдергивай!

– Пол! – причитала Зои.

Но Джек уже позаботился и об этом, бросив все доступные бумажные полотенца в лужу, чтобы те впитали воду. Спустя несколько минут порядок восстановился, и чайник вновь очутился на своем месте. Лишь Зои все еще держала руку под струей воды и чувствовала себя ужасной дурой.

– Мне очень жаль, – пробормотала она и с ужасом почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Я такая неловкая.

– Дай посмотрю.

Джек взял ее руку и поднес к глазам, потом снова подставил ее под холодную воду.

– Ничего страшного. Но ты должна еще немного охладить ее.

Он стоял позади Зои и крепко держал ее за руку, пока вода непрерывно струилась по слегка покрасневшей коже. Его теплое мускулистое тело было совсем рядом. Она посмотрела на него, и их взгляды пересеклись. Зои внезапно поняла, как страстно ей хочется его поцеловать. Ощутить его мягкие губы, такие нежные и возбуждающие. Как было бы хорошо прильнуть к нему, пока он будет целовать ее по-французски… Его руки оказались бы под ее футболкой и продвигались бы все выше, пока…

– Думаю, уже все в порядке. – Она убрала руку из-под крана и отступила от Джека. – Я… заварю тебе чай снова.

Он провел рукой по волосам.

– Мне нужно что-нибудь покрепче, – пробормотал он и быстро вышел из комнаты.

Зои последовала за ним, а Джек уже стоял в гостиной перед шкафом, в котором находился бар Роуз. Он плеснул в один из стаканов виски на палец, сделал большой глоток золотистого напитка, потом снова обернулся к Зои.

Ее сердце бешено трепыхалось, когда его взгляд остановился на ней. Она хотела спросить, почему он вдруг стал ей помогать, но боялась ответа.

Зои села на диван, все еще дрожа.

– Присаживайся, – предложила она и обрадовалась, когда он принял приглашение.

Какое-то время они сидели молча. Зои отчаянно пыталась найти тему для разговора. Наконец она задала вопрос, который все время вертелся у нее на языке:

– Почему ты вернулся из Канады?

Он посмотрел на стакан с виски, потом пожал плечами.

– Все пошло не так, как я себе представлял.

– А как?

Он поднял глаза, казалось, раздумывая, хочет ли отвечать. Потом глубоко вздохнул.

– Я хотел там что-нибудь создать, какую-нибудь фирму, что-то свое. Но сначала нужны были деньги, поэтому я пошел в деревообрабатывающую индустрию. Устроился в «Логгинг Кэмпс» в Британской Колумбии, валил лес. Это довольно тяжелая работенка. Первые два года я чувствовал себя слишком уставшим, чтобы даже думать о том, чем бы еще заняться. А потом родился Уильям, и мне пришлось о нем заботиться и одновременно работать. Мне никогда не хватало времени и сил, чтобы воплотить в жизнь свои планы.

Зои нахмурилась. Все это было не похоже на Джека, которого она знала. И что-то в этой истории не сходилось.

– Но тогда ты еще жил с женой. Уильям говорил, что она погибла лишь год назад.

Джек уставился на нее.

– Уильям говорил с тобой о Карен?

Она кивнула.

– Он был здесь незадолго до твоего прихода.

Джек никак не мог осознать этот факт и лишь помотал головой.

– Что он сказал?

– Что она погибла в аварии, – ответила Зои. – И что он по ней скучает.

Джек все еще с изумлением смотрел на нее.

– А он говорил, что ненавидит меня? Он думает, что я помешал ему жить с матерью?

– Он говорил, что вы хотели развестись и ссорились из-за того, с кем он будет жить, – осторожно ответила Зои, не желая, чтобы он снова рассердился на нее.

– Да, ссорились мы много, – проворчал он, тяжело вздохнул и надолго замолчал, и Зои решила, что он больше не захочет говорить на эту тему. Но потом он снова вздохнул и произнес:

– На самом деле мы совсем не подходили друг другу. Собственно, у нас был лишь мимолетный роман, и я был потрясен, узнав, что она беременна. Я только немного встал на ноги, и ребенок – последнее, что мне было нужно в тот момент. И еще жена, которая ожидала, что я буду ее обеспечивать. И все же мы поженились, но идеальной парой так и не стали. Да мы и не были ею с самого начала. Я долго старался ради сына. Но в какой-то момент больше не выдержал. – Он посмотрел на Зои и покачал головой. – Уильям обычно никогда не говорит о Карен, по крайней мере, с чужими людьми, – сказал Джек, все еще не веря, что его сын излил душу именно Зои. И он не знал, хорошо это или плохо.

Какое-то время оба молчали. Джек задумчиво смотрел на стакан.

– Так почему тебе пришлось одному заботиться об Уильяме? – спросила Зои в тишине.

Джек поднял глаза, его взгляд показался Зои испуганным. Словно только теперь Джек осознал, что рассказал слишком много. Именно это он и сделал. Его рассказ открыл для Зои неожиданные детали и представил неудачу канадского переезда в совершенно другом свете. Он отказался от своих планов лишь потому, что сын для него был важнее. Но одного Зои все еще не понимала, как и раньше.

– Почему тебе не помогала Карен?

* * *

Джек боролся с собой, глядя в голубые глаза Зои. Он не понимал, почему сидит здесь, пьет виски и говорит о вещах, которые этой женщины не касаются. Касались они лишь его и Уильяма. Но мальчик разговаривал с ней; может, и к лучшему, если Зои узнает об этой истории. По крайней мере, о той ее части, которую Джек мог ей рассказать.

– Карен была ужасно неуравновешенным человеком, – начал он. – Иногда она прыгала до небес от радости, а потом снова впадала в тоску. Это называется биполярное расстройство. Или маниакально-депрессивный психоз. На пике активности у нее было множество планов – и она делала все, что взбредет ей в голову. Неожиданно уезжала на много часов вместе с Уильямом в парк развлечений или покупала ему дорогие игрушки, поражая его любовью и заботой. Но случалось и так, что она уезжала без него. Она называла это тайм-аутом. Карен пропадала на несколько дней, вообще не объявлялась, и мне приходилось уходить в неоплачиваемый отпуск, чтобы заботиться об Уильяме. И пока длилась депрессивная фаза, Карен порой бывало так плохо, что она не могла подняться с постели, и снова мне приходилось все время оставаться с мальчиком. – Он вздохнул. – Это были бесконечные американские горки.

Зои с испугом взглянула на него.

– Разве это не лечится?

– Конечно лечится, – согласился Джек. – Но Карен об этом и слышать ничего не желала, по крайней мере, в своем обычном состоянии. Она не ощущала себя больной и все время упрекала меня, что я на нее наговариваю. Мне кажется, она просто не хотела этого признавать. Лишь однажды я смог уговорить ее начать терапию в период тяжелой депрессивной фазы, и после этого на некоторое время наступило улучшение. Уильям тогда как раз пошел в школу, и у нас воцарился покой почти на два года. Но в какой-то момент все возобновилось и стало еще хуже, чем раньше. А потом…

Он замолчал.

– Что было потом? – спросила Зои, желая знать конец истории. Но он поклялся молчать – ради Уильяма. Поэтому Джек лишь покачал головой.

– Ничего, – ответил он и ощутил укол сожаления, заметив разочарование в ее глазах.

Он резко поднес стакан к губам, залпом допил виски и поднялся.

– Мне пора идти.

Ему следовало срочно уйти: если бы он остался, то наверняка поцеловал бы ее. Он чуть не сделал это на кухне, когда они стояли возле раковины и смотрели друг другу в глаза. И теперь, когда они оказались возле входной двери, ему снова пришлось бороться с желанием обнять Зои. Поэтому Джек не протянул ей руку, а быстро переступил порог и обернулся к ней, лишь сделав несколько шагов.

– Доброй ночи, Зои.

Она запахнула на груди вязаную кофту, словно ей вдруг стало холодно.

– Доброй ночи, Джек.

Он направился к машине, но, уже открыв водительскую дверь, обернулся еще раз и взглянул на нее. Зои выглядела очень растерянной, но он не мог поступить иначе.

– Если ты захочешь выяснить что-то или поговорить, ты ведь знаешь, где меня найти, – сказал он и ощутил, как вдруг сжалось его сердце, когда Зои улыбнулась.

Оставляя позади ярко освещенный пляжный дом и направляясь на ферму, он ненавидел себя и надеялся, что она все же примет его предложение.

Глава восемнадцатая

Зои уже добралась до фермерского дома, как вдруг из-за угла здания выскочил черно-белый пес и бросился к ней. Он залаял на Зои, когда та приблизилась. На какой-то миг она в испуге замерла. Однако, рассмотрев пса внимательнее, она снова расслабилась. Он вел себя не агрессивно, скорее был возбужден. После недолгих раздумий Зои протянула руку, чтобы тот обнюхал ее.

У нее самой никогда не было собаки. Она вдруг вспомнила о собаках отца Джека, с которыми играла летом в Корнуолле. То были бордер-колли, точно такие же, как этот. Они помогли Зои преодолеть страх перед собаками и узнать язык тела этих животных. Эти напрочь забытые знания теперь подсказали ей, что она имеет дело с совершенно добродушным псом, который встретил ее с любопытством, а не с угрозой. Она повела себя уверенно, чтобы пес понял: она не явилась непрошеной гостьей. Пес вел себя мирно и спустя некоторое время даже позволил себя погладить и лизнул ее руку.

– А ты красавчик, – сказала Зои и взглянула на фермерский дом. – Если ты здесь, значит, и хозяин твой где-то рядом, да?

Пес, словно подтверждая ее слова, развернулся и побежал обратно к дому. Он остановился на углу здания, еще раз посмотрел на Зои и исчез.

Она нерешительно последовала за ним, борясь с нервозностью, которая нарастала с каждым шагом. Чем ближе Зои находилась к Джеку, тем сильнее та проявлялась.

Еще вчера в обед она убеждала себя в том, что он ненавидит ее. Но теперь Зои не знала, чему верить. Она все еще не могла осознать того, что Джек для нее сделал. Почему он так поступил, было непонятно, но Джек хоть немного пошел ей навстречу, следовательно, у нее появился шанс поговорить с ним о брате, а не вычеркивать все из памяти снова. Может, еще теплится хоть искорка надежды на то, что их отношения нормализуются. «Конечно, мы останемся только друзьями», – подумала она, заходя во двор. Большее у них и не получится. В конце концов, в ее положении нельзя строить планы…

– Я могу вам помочь? – неожиданно раздался женский голос, и Зои вздрогнула, удивленно обернувшись.

Во дворе никого не было. Подняв глаза, она увидела в открытом кухонном окне незнакомую женщину. Ее волосы были стянуты в хвост, на лице отражались любопытство и недоверие.

– Я ищу Джека, – объяснила Зои, не обратив внимания на то, как на нее посмотрела женщина.

Зои считала, что Джек живет с Уильямом один. Но, очевидно, это было не так. На какой-то миг она даже рассердилась на то, что Джек не упомянул о своей подруге.

– Он дома?

– Сейчас нет, – ответила женщина. – Что-нибудь передать ему?

– Нет, мне нужно поговорить с ним лично. Вы не знаете, когда он…

Зои не закончила фразу, потому что внезапно раздался громкий звук мотора. Быстро приближалась какая-то машина. Спустя мгновение Джек заехал во двор на большом тракторе и остановился возле сарая. Он ловко спрыгнул на землю и подошел к Зои.

«Если у него не сложится с сельским хозяйством, он вполне сможет работать моделью в каком-нибудь мужском журнале», – подумала Зои и сглотнула внезапно возникший ком в горле.

– Джек! Хорошо, что ты приехал! – крикнула женщина из окна и улыбнулась ему. – Я принесла вам несколько банок домашнего варенья. И еще свежую малину. У меня ее столько в этом году, просто не знаю, куда девать. Уильям меня впустил, я все оставила на кухне.

Джек сдержанно улыбнулся. Он казался сердитым. Зои тут же стало ясно, что она ошиблась: женщина просто зашла в гости. У Джека не было с ней отношений, хотя ее порозовевшие щеки и язык тела выдавали, что она весьма интересуется Джеком. Зои убеждала себя, что ей до этого нет никакого дела, и старалась не задумываться над тем, отчего ей вдруг стало легче на душе.

– Это было очень мило со стороны Уильяма, – произнес Джек с легким недоумением, словно его очень удивили эти обстоятельства. Потом он взглянул на Зои: – А ты что здесь делаешь?

Зои вдруг испугалась, что Джек сделал свое предложение не всерьез.

– Я… хотела с тобой поговорить. Ну, ты знаешь. – Она кивнула на копии следственного дела, которые торчали из ее большой кожаной сумки. – Но я не хотела мешать. Могу зайти и в другой раз.

Зои уже собиралась развернуться и уйти, но Джек крепко схватил ее за руку и удержал.

– Нет, останься. – Он взглянул на женщину в окне. – Меган заскочила всего на минутку. Так ведь, Меган?

– Точно. Мне уже пора убегать, – ответила женщина и напряженно улыбнулась.

Потом она закрыла окно и исчезла в глубине дома. Спустя минуту она снова появилась в дверях, когда Зои и Джек уже хотели войти. Она с любопытством взглянула на Зои, и Джек воспользовался этим моментом, чтобы представить женщин друг другу.

– Зои, это Меган Тернер, моя старая школьная подруга. А это Зои Бивен. Она…

Он вдруг замялся.

– Я подруга Роуз, – закончила за него Зои.

– Зои Бивен, – повторила Меган Тернер, нахмурившись, и протянула руку. Выражение ее лица изменилось, наверное, потому, что она осознала ее связь с Крисом.

Эта смерть тогда поразила всех. Если Меган была одноклассницей Джека, она, скорее всего, слышала о многом. Но знала ли она, что Джек и Зои в то время были парой? Казалось, она вот-вот заморозит Зои взглядом – это подтверждало все подозрения. Меган сделала над собой усилие и обратилась к Джеку:

– Я поставила банки с вареньем в кладовку. А малина чистая, ее можно есть сразу, если хотите.

Она улыбнулась, когда Джек поблагодарил ее, и еще раз с сомнением взглянула на Зои. Потом попрощалась и ушла.

– Бадди, ко мне! – крикнул Джек, и бордер-колли, который исчез в открытом сарае, тут же проскользнул в дом вслед за ними.

Джек провел Зои в гостиную, которая была ей очень знакома. Зои часто бывала здесь. Неожиданно вспомнился тот вечер, когда они с Крисом заснули тут на диване, после того как весь день помогали отцу Джека на уборке сена. Джек и Роуз дразнили их, упрекая в том, что они не привыкли к такой работе, и потом долго шутили по этому поводу.

Зои посмотрела на Джека. Когда их взгляды встретились, он улыбнулся, словно они думали об одном и том же.

– Присаживайся, – предложил он ей. – Хочешь чаю или чего-нибудь другого?

– Нет, спасибо. – Она покачала головой и подождала, пока Джек сядет напротив нее в кресло. Вытащив копии следственных документов из сумки, она протянула их ему. – Вот. Я ведь должна была вернуть их тебе.

Джек нахмурился и взял документы.

– Ты уже все прочла?

Она кивнула.

– И даже очень внимательно.

Почти всю ночь и все утро она корпела над листами, еще раз все подробно перечитала, хотя это далось ей с трудом. Отчет о вскрытии Зои лишь бегло просмотрела, как и документ об обнаружении трупа. В очередной раз она вздохнула с облегчением: хорошо, что в папке не было фотографий. Она погружалась в ту ситуацию, а на душе становилось все хуже. Это оказалось болезненнее, чем она ожидала. Насколько Зои могла судить, полиция действительно очень тщательно провела расследование. Прилагалась дюжина свидетельских показаний, в том числе ее собственных и показаний Джека. Данные обо всех следах на утесе и внизу, на пляже, были скрупулезно задокументированы. Проблема заключалась лишь в том, что их было слишком мало. Да и телефон Криса, который мог бы пролить свет на последние часы его жизни, так и не нашли. Из всего этого трудно было сделать вывод, что именно произошло той злополучной ночью.

– Ты прав. – Зои пожала плечами, не сумев скрыть разочарования. – Нет никаких свидетельств, которые могли упустить, нет вообще ничего, что хоть как-то прояснило бы, почему он упал с утеса или зачем он вообще туда пошел.

– А чего ты ожидала? – спросил Джек. – Если бы такие свидетельства были, полиция уже давно что-нибудь выяснила бы.

Зои вздохнула.

– Я знаю. Но я не могу это принять. Должен же быть способ узнать, что с ним случилось.

Она вспомнила о свидетельских показаниях Джека и о том, что ей пришло на ум, когда она их читала.

– А вы точно не ссорились тем вечером?

Джек удивленно взглянул на нее.

– Нет. Мы немного поговорили, потом он спросил, не одолжу ли я ему куртку, и ушел. – Джек нахмурился. – Ты думаешь, я вру? Так же считает и твой отец.

– Нет, просто… – замялась Зои. – Когда я в последний раз разговаривала с Крисом, я ему рассказала, что хочу уехать с тобой в Канаду. Он был не в восторге, пытался меня отговорить. Поэтому мы поссорились, и я подумала: он отправился к тебе, чтобы отговорить тебя.

Джек в изумлении воззрился на нее.

– Ты хотела со мной уехать?

Только в тот момент Зои поняла, что еще никогда не говорила Джеку об этом.

– Я собиралась сообщить тебе об этом в то утро. Но потом… – Она беспомощно пожала плечами и решила вернуться к моменту, с которого все началось: – А Крис действительно ничего не упоминал об этом во время вашего разговора? Он не злился?

Джек долго молчал, выражение его лица стало странным, пока он неотрывно смотрел на Зои. Потом он пожал плечами.

– Нет, напротив. Он был в хорошем настроении и расспрашивал меня о Канаде. И не упоминал о вашей ссоре. Впрочем…

– Что? – не унималась Зои.

– Я тоже не знаю, – покачал головой Джек. – Он вел себя необычно. Когда я впервые рассказал ему о своих планах насчет Канады, он отнесся к ним очень скептически. Крис высказывал сомнения, говорил о том, что я слишком тороплюсь, поступаю опрометчиво. Но в тот вечер его словно подменили. Он советовал воплотить все планы в жизнь и даже восторгался ими. Крис был весьма возбужден, и я сначала подумал, не выпил ли он. Но запаха я не чувствовал, он был абсолютно трезв. Просто был очень доволен, весь сиял, словно только что узнал радостную новость. Я спросил его, все ли в порядке, но Крис ушел от ответа. А потом сказал, что ему нужно идти.

У Зои пошла кругом голова, ей показалось, что она на что-то наткнулась.

– А почему ты не рассказал об этом полиции?

Джек вздохнул.

– Потому что они не хотели об этом знать. Они меня только спросили, не был ли он удручен, не высказывал ли мыслей о самоубийстве. Но Крис ни о чем подобном не говорил, напротив, он казался счастливым.

– Правда? – Мысль о том, что Крис не злился и не расстроился от того, что наговорила ему Зои, несколько утешила ее. И она ощутила, как на сердце стало немного легче. – А он не говорил, куда собирается пойти?

Джек покачал головой.

– Ты же читала мои показания. Все случилось так, как я описывал полиции: он меня спросил, не одолжу ли я ему куртку, попрощался и ушел. После этого я его больше не видел.

Зои подумала о своей ссоре с Крисом.

– Что-то не сходится, – произнесла она. – У меня все было иначе. Он казался серьезным и почти злым. Говорил, что в жизни люди не всегда получают то, чего желают. И он совсем не хотел, чтобы я уезжала в Канаду. Он считал это очень эгоистичным с моей стороны.

Она посмотрела на Джека и поняла по его глазам, что тот думает о том же: между этими двумя разговорами с Крисом случилось то, что изменило его мнение. И если бы они поговорили раньше, то уже заметили бы этот факт.

Зои быстро просчитывала ситуацию в уме. Она разговаривала с Крисом около девяти часов вечера, а по словам Джека, они общались в четверть двенадцатого. Где был Крис до и после этого, никто не знал, и не ясно, что он делал до того, как в час ночи свалился со скалы.

– Он не мог совершить самоубийство, – сказала Зои, словно в который раз убеждая себя в этом, и в отчаянии взглянула на Джека. – Если ты утверждаешь, что Крис был в хорошем настроении, когда от тебя ушел, то он не мог спрыгнуть с утеса. Так ведь? Он ведь был не такой. Он бы не пошел туда просто так, он бы оставил какое-нибудь прощальное письмо.

– Нет, он бы так не поступил, – согласился Джек.

– Но что же тогда случилось?

Зои беспомощно подняла руки и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Он мне сегодня снился, Джек. Стоял на краю утеса и смотрел на меня. Он не улыбался, и в его взгляде было что-то жалобное. Потому что я виновата. Но я все же заметила: в тот вечер с ним что-то было не так. Мне бы стоило задуматься, а не кричать на него. Может, я смогла бы предотвратить его гибель, если бы была внимательнее.

Зои закрыла глаза, по щекам ее текли горячие слезы, пока она снова вспоминала последнюю ссору с Крисом.

– Я назвала его трусом. И сказала, что считаю его жалким, потому что он не может противостоять нашему отцу. Крис хотел стать пианистом, это была его мечта. Но ему пришлось работать на фирме только потому, что его считали «благоразумным». Он желал, чтобы и я такой стала. Это просто сводило меня с ума. Я всегда ему удивлялась, он был для меня примером, но в тот вечер я сказала Крису, что ненавижу его и больше не хочу его видеть. Так все и случилось. – Зои всхлипнула. – Это было последнее, что он услышал от меня, понимаешь? Вот почему я не пыталась говорить об этом. Я боялась узнать, что все случилось по моей вине.

Зои охватил ужас, как и всякий раз, когда она думала об этой возможности, на какой-то миг у нее в горле встал ком. Вся в слезах, она взглянула на Джека, который сел рядом с ней на диване.

– Ты не виновата, Зои. Ты не могла это предотвратить.

Она хотела ответить Джеку и сказать, что не нужно утешать ее. Что она уже взяла себя в руки. Но Зои просто не могла больше сдерживать то, что вдруг вырвалось наружу. Печаль о Крисе, которая с такой остротой вернулась после прочтения документов дела, страх перед операцией и тем, что ее ожидает, – все это буквально пожирало ее, отбирало все силы. Она всхлипывала и дрожала, плечи ее опустились, слезы потоком текли по щекам.

– Эй, ну хватит!

Джек положил руку ей на плечи и привлек Зои к себе. Так он держал ее, пока Зои рыдала. Ей было ужасно стыдно за то, что она проявила слабость и разревелась именно перед Джеком. Но Зои никак не могла овладеть собой: боль, которая давно уже поедала ее изнутри, хлынула наружу.

Джек шепотом успокаивал ее, гладил по волосам и по спине, пока Зои постепенно не прекратила всхлипывать и задышала ровно и спокойно. Но он не переставал ее гладить, и Зои какое-то время сидела, прижавшись к нему, слишком усталая, чтобы противиться этому приятному ощущению. Когда она наконец отстранилась от Джека, ей сразу же стало не хватать его тепла.

– Мне очень жаль. – Она вытерла слезы, надеясь, что не слишком размазала тушь по лицу. «Наверное, я сейчас похожа на енота», – печально подумала она, рассматривая мокрое пятно на его груди. – Я испортила тебе рубашку.

Но, казалось, Джек вовсе не слушал ее, он только смотрел, не сводя с нее глаз.

– Как бы я хотел, чтобы ты мне сказала это тогда, – произнес он, и на какой-то отчаянный миг Зои тоже пожелала этого.

Они не сидели бы здесь, словно чужие люди. Она смогла бы протянуть руку и провести кончиками пальцев вдоль тонких морщинок вокруг его глаз, из-за которых его взгляд казался таким печальным, что сердце щемило. Зои вновь смогла бы прижаться к нему и забыть, что все проблемы ей придется решать одной.

– Я могу воспользоваться твоей ванной?

Джек кивнул, и Зои нашла туда дорогу сама, потому что еще помнила, где та находилась. Она поспешно умывалась, пока с лица не исчезли следы слез, затем поправила волосы и вернулась обратно в гостиную. Но Джека там не было, поэтому Зои отправилась на кухню.

Ей навстречу сразу вышел Бадди, встав со своей подстилки. Зои наклонилась, чтобы погладить пса. Потом снова выпрямилась и заметила Джека. Тот стоял у рабочей поверхности и ждал, пока закипит чайник. Когда их взгляды встретились, Зои не могла разгадать выражение его лица, но улыбка его определенно стала холоднее.

– Может, теперь выпьешь чаю? – спросил он, и тут Зои вдруг вспомнила о том, о чем совсем позабыла во время их разговора.

– Нет, не могу, мне нужно к миссис Кармайкл. – Она мельком взглянула на часы и с облегчением вздохнула, потому что была только половина четвертого. – Она пригласила меня на чай.

Джек нахмурился.

– Она давала Крису уроки фортепиано?

Зои кивнула.

– Я вчера случайно ее встретила, и она меня пригласила в гости, потому что хочет мне кое-что отдать. – Зои криво усмехнулась. – Я думаю, это как-то связано с Крисом и, вероятно, поможет мне продвинуться дальше.

– Тебя отвезти? – спросил Джек.

Зои поспешно помотала головой.

– Нет. Я лучше пойду пешком.

Джек проводил ее на улицу и стоял у двери, пока Зои не вышла со двора. Его широкие плечи почти полностью перекрывали дверной проем, который был сделан для людей помельче. «Все же он так хорошо здесь смотрится», – подумала Зои и еще раз взглянула на Джека.

– Спасибо, – произнесла она. – Спасибо за все.

Джек открыл рот, но Зои так и не узнала, что он хотел ответить, потому что в тот миг из-за угла во двор вышел Уильям. Он увидел Зои и остановился как вкопанный.

– Привет, Уильям! – крикнула она, а мальчик ответил на ее приветствие ленивым жестом и улыбнулся. Зои ушла со двора не оглядываясь.

* * *

Джек какое-то время стоял возле двери, а потом отправился за Уильямом, который уже последовал на кухню и уселся возле миски с малиной.

– Зачем она приходила? – поинтересовался мальчик, когда Джек сел рядом за стол.

– Кто? Зои? – Джек пожал плечами. – Она хотела мне кое-что вернуть.

Уильям удивленно поднял брови.

– Я думал, ты больше не хочешь иметь с ней дело.

«Я тоже так думал», – мысленно ответил Джек и попытался избавиться от чувства, которое переполняло его с того момента, как он взял Зои за руку. Ее волосы пахли, как прежде, и ему пришлось собрать все силы, чтобы не прижать ее к себе крепче. Он все еще обожал эту женщину, но не от этого в его груди все сжималось, когда она находилась так близко. Ее слова задели Джека до глубины души, и ее слезы тоже. Казалось, что он сам ощутил тяжесть в ее сердце, которая так долго угнетала Зои, и на мгновение он простил ей все и представил, что произошло бы, если бы она отправилась с ним в Канаду.

Но потом ему в голову пришла мысль, что Зои непременно поступила бы так, если бы на самом деле захотела. Он ведь снова предложил ей это в письме, которое отправил после отъезда ее семьи из Пендерака. Он почти умолял ее, хотел, чтобы она дала еще один шанс их отношениям. Джек ужасно по ней скучал и не желал верить, что между ними все вдруг кончилось. Но Зои ему ничего не ответила. Что, в общем, и было ответом.

– Я думал, ты с Меган не хочешь иметь ничего общего, – высказался Уильям, продолжая уплетать малину.

– Почему же ты ее впустил, когда меня не было дома?

– Я и не собирался! – воскликнул Уильям. – Я был во дворе, когда она пришла, сказал ей, что тебя нет. Но она ответила, что ты наверняка будешь не против, если она занесет в дом кое-что, – и вошла.

– И почему ты не остался вместе с ней? – поинтересовался Джек.

Уильям фыркнул.

– Не хотел, чтобы она меня доставала. Все время тут околачивается и что-то приносит, это немного нервирует, если честно.

Джек удержался от комментария о том, что малина Меган, судя по всему, пришлась сыну по вкусу. Да и ее пироги им обоим нравились. Но Джек понимал, к чему клонит мальчик.

Ему тоже было не по душе, когда Меган заходила прямо на кухню в его отсутствие. Она не обязана обеспечивать продуктами его и сына, но вероятно, Меган думала иначе. Или просто пыталась быть нужной. Джеку постепенно стало казаться, что это уж слишком. «Нужно поговорить с ней и провести границу», – подумал он и вздохнул, представляя неприятный разговор. Уильям, казалось, наелся: он с грохотом отодвинул стул и поднялся.

– Поможешь мне с овцами? – спросил Джек, но мальчик лишь раздраженно взглянул на отца.

Джек мог бы настоять, он это знал. Но он был слишком занят своими раздумьями, чтобы в очередной раз меряться силами с упрямым отпрыском, который уже направился к двери.

Уильям вышел из кухни, но потом остановился и оглянулся через плечо.

– Эта Зои мне больше нравится, – сказал он и исчез прежде, чем Джек успел ему ответить. Он остался сидеть за кухонным столом, немного удивленный, глядя в окно.

«Мне тоже», – подумал он и со стоном запрокинул голову.

Глава девятнадцатая

– Вот, возьмите.

Лиззи Кармайкл, улыбаясь, протянула Зои тонкую книжицу в кожаном переплете и снова присела за маленький круглый столик из вишневого дерева, на который она поставила чашки с чаем. Это было самое уютное место в доме – зимний сад. Отсюда открывался красивый вид на бухту Пендерака. Но Зои была слишком занята книжицей, чтобы любоваться пейзажами.

– Это как-то связано с Крисом?

Лиззи Кармайкл кивнула.

– Вы откройте.

Зои нерешительно последовала ее совету и обнаружила, что это томик стихов, произведения английских романтиков, прежде всего Китса и Байрона. Страницы были захватаны, словно книгу перечитывали много раз.

Кроме того, кое-где строчки и слова были подчеркнуты карандашом, а на полях часто встречались надписи. Почерк Зои сразу узнала.

– Это же писал Крис! – взволнованно воскликнула она и взглянула на преподавательницу фортепиано, которая наливала молоко в чай. – Откуда она у вас?

Лиззи Кармайкл помешала свой чай.

– Эта книга принадлежала мне. Или, точнее, моему покойному мужу. Крис одолжил ее ненадолго в то лето, когда он… – Женщина покачала головой, а на ее лице промелькнула тень. – Ах, такая трагедия!

Зои все еще была занята книгой.

– И вы не рассердились за то что, он ее всю исписал?

– Напротив, я даже поощряла это. Лирику нужно разбирать, чтобы понять до конца и взять что-нибудь для себя из этих строк. Поэтому он и подчеркнул места, которые ему понравились или которые волновали его. Позже Крис записал свои мысли.

Лиззи Кармайкл улыбнулась, когда заметила удивление на лице Зои.

– Как по мне, книги не должны быть чистенькими. Мне больше нравится, когда по ним видно, что их кто-то читал.

«Это замечание хорошо подходит и к ее дому, – подумала Зои. – Безупречного тут ничего нет». Яркая разрозненная мебель выглядела несколько обветшалой, многие книги на полках были в том же состоянии, что и томик стихов, повсюду стояли безделушки, которые не сочетались друг с другом: маленькие фарфоровые статуэтки, камни, карты, бутылки, жестяные коробочки… Наверное, это памятные сувениры, которые миссис Кармайкл собирала сама и которые приносили гости. И хотя они были расставлены как попало, в доме царил уют.

Казалось, у каждой вещи не было строго отведенного ей места, в их расстановке отсутствовали какие-либо правила, не следовала им и хозяйка. Лиззи Кармайкл явно это подчеркивала: выбирая одежду, она не оглядывалась на модные тренды.

Сегодня, например, на ней была длинная серо-зеленая твидовая юбка в сочетании с розовой шелковой блузкой и жилеткой из белого искусственного меха. Но как раз эта кричащая необычность очень ей шла. Зои вдруг поняла, почему Крис охотно бывал в этом доме. У Лиззи Кармайкл все было устроено иначе, чем в консервативном родительском жилище. Наверное, это стало откровением для ее брата: он смог раскрыться в этом месте с творческой, музыкальной стороны, на что его отец всегда смотрел критически. Была бы воля Джорджа Бивена, Крису пришлось бы сосредоточиться на более «мужских» занятиях, а не на игре на фортепиано. А о любви Криса к лирике не догадывалась даже Зои.

– Вы можете оставить книгу себе, если хотите, – сказала Лиззи Кармайкл. – Мне стоило отдать вам ее еще тогда, но я не могла с ней расстаться, потому что для меня она стала драгоценным воспоминанием. И только когда я встретила вас вчера в городе, мне вдруг стало ясно, что нельзя хранить эту книгу у себя. В конце концов, он ведь был вашим братом.

«Которого я не так хорошо знала, как думала», – промелькнула в голове Зои мысль, пока она поглаживала кожаный корешок.

– Я понятия не имела, что он интересовался поэзией, – тихо призналась она.

– О, и даже очень интересовался, – кивнула Лиззи Кармайкл. Улыбаясь, она откинулась на спинку плетеного кресла. – Иногда мы не только играли на фортепиано, но и читали вместе. Крис просто невероятно меня вдохновлял. Потому-то мне так нравилось давать ему уроки игры на фортепиано, потому-то у него все так хорошо получалось. Он отдавался этому делу всем сердцем. Он любил музыку, она трогала его до глубины души. Но он также проявлял большой интерес к печатному слову. Я очень рада, что сумела ему помочь, открыть для него оба эти мира.

Зои подавила чувство зависти, которое вскоре охватило ее. Стало ясно, что эта женщина знала Криса намного лучше, чем она сама. Или, по крайней мере, знала ту сторону брата, которую он никогда не показывал своей семье.

– Моему отцу не нравилось увлечение Криса фортепиано. Ему казалось, что это несерьезное занятие. Он не хотел понимать, как много оно значило для Криса.

– Я знаю, – печально улыбнулась Лиззи Кармайкл. – Мне бы очень хотелось, чтобы отец узнал о Крисе нечто большее. В конце концов, у Криса тоже была страсть, как и у отца, с нее все и началось.

– У папы?

Зои подумала, что об отце можно многое сказать, но уж точно не то, что Джордж – страстный человек. Его жизнь определяла только работа, а ко всему остальному он подходил холодно, аналитически.

Лиззи Кармайкл уверенно кивнула.

– О да. Вы только вспомните о том, как он боролся за вашу мать. Она сама мне как-то рассказывала, когда бывала здесь.

Зои отвернулась и задумчиво взглянула в окно. Конечно, она знала историю о том, как родители познакомились. Оба независимо друг от друга приехали в Пендерак, чтобы провести отпуск. Они влюбились друг в друга с первого взгляда, хотя у Бренды намечалась помолвка с сыном графа. Родители Бренды происходили из семьи богатых лондонских банкиров и очень рассчитывали на эти отношения. Разумеется, они пришли в ужас, когда Бренда сообщила, что хочет разорвать помолвку и выйти замуж за амбициозного строительного подрядчика Джорджа Бивена, который все свои сбережения вложил в создание собственной фирмы. Родители были против этой связи и задействовали все рычаги давления, чтобы разбить пару. Но Джордж оказался упрямым. В конце концов он явился на праздник в дом родителей Бренды и сказал, что не собирается от нее отступаться. Эта речь возымела эффект. Бренда ушла с ним, и вскоре они обвенчались в маленькой церкви Пендерака, несмотря на желание родителей Бренды устроить пышную свадьбу в Лондоне.

Поэтому маленькая деревушка в Корнуолле имела особое значение для родителей Зои. Именно поэтому они часто приезжали сюда в отпуск. И только ужасная смерть Криса навсегда вытеснила добрые воспоминания, а вместе с ними постепенно умерла любовь Джорджа и Бренды. С тех пор Джордж Бивен всем сердцем отдавался лишь фирме.

Зои сидела перед женщиной, которую едва знала и с которой не хотела обсуждать дурные поступки отца, посему она снова раскрыла томик стихов и просмотрела места, которые подчеркивал Крис. Особенно важными ему казались строки, в которых речь шла о несбывшейся любви. Выбранные им цитаты почти все оказались мрачными, в них выражалось отчаяние поэта. Осознание того, что все это значит, обрушилось на Зои, словно молния с неба.

– У Криса была несчастная любовь?

Лиззи Кармайкл кивнула.

– Да, я думаю, была.

– И в кого же он влюбился? – тут же поинтересовалась Зои, но преподавательница музыки лишь пожала плечами.

– Наверняка я не знала, что такая любовь существовала. Он никогда мне об этом не говорил, во всяком случае прямо. Но кто-то все же был. Я заметила это по его вопросам и по стилю поэзии, которую он предпочитал. – Она покачала головой. – Это очень занимало Криса, но он не хотел об этом говорить, а я не стала настаивать. Думала, как-нибудь он сам мне обо всем расскажет, когда придет время. Но до этого дело так и не дошло.

Женщина тяжело вздохнула.

Зои сглотнула ком в горле. Неужели ее любовь к Джеку настолько затмила все, что Зои не заметила, как плохо было брату?

– Вы считаете… – неуверенно начала она. – Вы считаете, Крис был так несчастлив, что мог…

– Что он совершил самоубийство? – Лиззи Кармайкл энергично покачала головой. – Нет, ни в коем случае. Крис был чувствительным юношей, но он никогда не бросился бы с утеса из-за какой-то проблемы. Он бы решил ее, в этом я уверена.

Зои, вконец опечалившись, взглянула на томик стихов. Она ощущала, что вновь натолкнулась на стену.

– Хотела бы я знать, что тогда произошло с ним! – с чувством воскликнула она.

Преподавательница музыки вздохнула.

– Я не знаю, стоит ли спрашивать об этом. В конце концов, это очень личный момент, – с сомнением произнесла она, – но… разве об этом не написано в его дневнике?

Зои с недоумением взглянула на нее.

– Не думаю, что он его вел.

– Конечно вел! – воскликнула Лиззи Кармайкл. – В то лето я подарила ему одну из этих роскошных записных книжек, сделанных под старину. Мне казалось, это ему поможет, пусть напишет о своих проблемах, если уж не хочет о них говорить. И Крис мне рассказывал, что пользуется этой записной книжкой.

Мысленно Зои перенеслась в те дни, когда она перебирала вещи Криса, потому что у матери не было на это сил. Была бы воля Бренды, она вообще ничего не меняла бы в комнате Криса.

Но в какой-то момент отец и Зои убедили ее избавиться от большей части его одежды и от книг, которые не имели никакого значения для Криса. В связи с этим Зои пришлось подержать в руках все вещи Криса хотя бы один раз, и даже те, что находились при нем в Корнуолле. И дневника среди них точно не было.

Но теперь, когда Лиззи Кармайкл упомянула об этом, Зои вдруг вспомнила, что за несколько дней до смерти она видела Криса в пляжном доме с записной книжкой, сделанной под старину.

– Переплет был зеленый?

Лиззи Кармайкл кивнула, и Зои почувствовала, как в душе просыпается надежда. Если книжки не оказалось в его вещах, тогда она все еще должна находиться в Пендераке. Может, Крис ее где-то спрятал, поэтому ее никто не нашел?

Зои поспешно вскочила.

– Мне нужно идти! – сказала она и обняла удивленную Лиззи Кармайкл, которая тоже поднялась из плетеного кресла. – Большое спасибо за все. Я надеюсь, мы…

Зои запнулась, потому что фигура преподавательницы вдруг стала двоиться.

– Что с вами? Вам нехорошо?

Зои пыталась сфокусировать зрение, но у нее ничего не получилось. Ее накрыла волна тошноты. Зои, шатаясь, прошла мимо открытой стеклянной двери зимнего сада наружу, сделала пару шагов к живой изгороди из самшита. Потом ее ноги подкосились. Зои еще слышала испуганный крик Лиззи Кармайкл, но после этого ее окутал мрак.

Глава двадцатая

– И что мы теперь будем делать? – спросила Роуз и, улыбаясь, взглянула на Саймона, шедшего рядом с ней по тротуару.

– Зависит от того, что еще вам нужно, – сказал он и приподнял три полных пакета, которые нес в руках.

Это был впечатляющий результат их долгих прогулок по магазинам Ист-Энда, и Роуз все еще пребывала в эйфории, налюбовавшись на множество красивых мелочей в бутиках и магазинах. Она кое-что подобрала для своих детей: симпатичную заколку Саре, а мальчикам – пару разноцветных вагонов, которые наверняка подойдут для железной дороги, которой они так любили играть. Саймон, конечно, удивился, но принял ее объяснение: мол, это все подарки для детей ее подруг. Все остальное ей понадобится для работы: отрезы ткани на пробу, шелковые ленты и две книги по дизайну одежды, на которые она наткнулась в маленьком магазинчике антиквариата с хорошим выбором. Роуз позабыла, сколько возможностей предоставляет Лондон, и все еще наслаждалась впечатлениями. День получился идеальным еще и потому, что Саймон оказался галантным и щедрым спутником.

– Я безмятежно счастлива, – заявила она и просияла, однако в следующий миг стала серьезной. – Но даже если бы это было не так, я вам все равно не сказала бы, чтобы вы снова не совершили какой-нибудь абсолютно безрассудный поступок.

– Я могу распоряжаться своими деньгами так, как мне заблагорассудится, – улыбнулся он. – И я считаю, что все удалось на славу.

– Цена на ткань баснословно завышена, – возразила Роуз.

Ей все еще становилось дурно от воспоминаний о ценниках на рулонах восхитительного шелка, который она обнаружила в одном магазинчике с товарами ручной работы. На качество грех было жаловаться, а цвет сияющего аквамарина – это то, что Роуз так долго искала. Но цена за один метр такой ткани во много раз превышала весь ее бюджет. Поэтому она с тяжелым сердцем отложила рулон.

– Я бы его никогда не купила.

– Но он вам понравился, я ведь это заметил, – сказал Саймон. – И мне хотелось, чтобы ткань стала вашей.

Поэтому он попытался уговорить ее купить шелк, а когда Роуз отказалась, недолго думая сам приобрел пять метров ткани и подарил ей. Это Роуз до сих пор не могла осознать.

– Вы были не обязаны это делать.

– Да, я знаю. Но мне очень хотелось.

Он остановился и взглянул на нее, смущенно улыбаясь.

– Знаете, вы единственная женщина, которая не любит подарки, по крайней мере из тех, кого я знаю. Почему вам это так не нравится?

Роуз посмотрела на Саймона. «Потому что я к этому не привыкла», – невесело подумала она. Если Мэтт неожиданно ей что-нибудь дарил, то в основном для того, чтобы загладить вину после своих любовных похождений. Он никогда ничего не покупал ей ради собственного удовольствия, даже когда они только влюбились друг в друга. Но им с самого начала пришлось экономить, потому что Роуз быстро и неожиданно забеременела. Дом, дети – все время находились вещи, на которые срочно нужны были деньги, для желаний Роуз их не оставалось. А после развода она вообще считала каждый пенс. Она уже давно не совершала случайных покупок, поэтому ей стало неловко, когда Саймон, которого она едва знала, сделал ей такой дорогой подарок. Но всего этого она не могла ему сказать, поэтому лишь с улыбкой пожала плечами.

– Мне очень жаль. Я просто… удивилась, – ответила она. – Это великолепная ткань, и я уже знаю, что из нее сделаю: вечернее платье и широкую юбку. И еще блузку, если что-то останется. Это будет выглядеть чудесно.

– Я в этом уверен, – рассмеялся он. – Надеюсь, у меня будет возможность увидеть вас в этом наряде.

Роуз и сама не знала, что ему ответить. Здесь, в Лондоне, у нее не было швейной машинки, поэтому придется везти ткань домой. Вероятность того, что Саймон увидит ее в этом платье, близилась к нулю, и он, наверное, об этом подозревал. Роуз в тот день упомянула, что в следующий четверг возвращается домой. Неужели это значило, что Саймон рассчитывает с ней встретиться еще раз после ее отъезда? Или он просто сказал это из вежливости?

Но, казалось, Саймон и не ждал ответа на вопрос.

– Не желаете перекусить?

– Я просто умираю от голода, – сказала Роуз, хотя это было не так. Но ей хотелось провести со своим спутником еще немного времени, а совместный перекус стал для этого отличным предлогом.

– Очень хорошо. Я, в общем, тоже.

Саймон махнул рукой, останавливая проезжающее такси.

– Недалеко от моего дома есть очень красивый итальянский ресторан. Он вам наверняка…

Роуз схватила Саймона за руку и заставила замолчать. Тот удивленно посмотрел на нее.

– А мы не можем сходить в ресторан где-нибудь здесь? – спросила она, вдруг испугавшись, что он поведет ее в какое-то роскошное заведение.

Он упоминал, что его квартира находится в районе Белгрейвия, где располагалась его контора, а также множество дизайнерских бутиков. Обед там наверняка стоил уйму денег, а Роуз не хотела, чтобы Саймон на нее столько тратил. Кроме того, она представляла, насколько отличаются их миры друг от друга. Это разрушило бы приятный момент близости, чего Роуз не хотела. Она указала на вывеску ниже по улице.

– Мы как раз возле индийского кафе. Выглядит очень мило. Вон то, со старинными светильниками над дверью, видите? Почему бы нам не зайти туда?

Саймон оглянулся и нахмурился.

– Тот итальянский ресторан действительно весьма хорош, – скептически произнес он. – Он вам точно очень понравится.

– Но я думаю, что мне понравится здесь больше. Вы ведь любите индийскую кухню, не правда ли? – Она вызывающе улыбнулась, потому что Саймон все еще сомневался. – Ах, ну бросьте! Ходить только в те места, где уже побывал, – это же скучно. Вы не желаете попробовать что-нибудь новенькое?

Он долго смотрел на Роуз, потом морщинка на его лбу разгладилась, и Саймон усмехнулся одним уголком рта.

– Непременно. В конце концов, я ведь не хочу, чтобы вы сочли меня занудой.

Роуз покачала головой в ответ на его улыбку. В животе у Роуз все сжалось, словно она сейчас каталась на американских горках, только потому, что Саймон все еще держал ее за руку, пока они шли к индийскому кафе.

Интерьер «Сангама» представлял собой индийский китч с налетом винтажа: здесь стояли разношерстные стулья и столы с красивыми светильниками, украшенными золотом; зал разделяли резные колонны, а на стенах висели яркие изображения богов рядом с черно-белыми фотографиями Тадж-Махала и другой индийской архитектуры. В отличие от того, о чем мечтала Роуз, в ресторане был еще и бар, а в углу даже имелась маленькая танцплощадка. Но казалось, это своеобразное сочетание и привлекало посетителей: паре с трудом удалось найти свободный столик.

Неудивительно, что Роуз некоторое время спустя заметила: карри, которое здесь подавали, действительно было вкусным, как и вино, которое заказал Саймон. Роуз, пребывая в хорошем настроении и слегка захмелев, слушала истории Саймона о работе в конторе.

Он оказался замечательным рассказчиком, и чем дольше она находилась рядом с ним, тем больше удивлялась тому, что Саймон проводит время именно с ней. Этот человек мог бы заполучить любую женщину, которую пожелал бы. И Роуз тем более льстило такое внимание. Именно в этом крылась причина, по которой она так расплывчато отвечала на вопросы, которые касались ее самой. «Это всего лишь флирт», – напоминала она себе. Приятный вечер, которым она могла насладиться, пока через несколько дней не вернется к повседневной жизни…

– Можете смело признаться, – заявил Саймон, когда официантка снова убрала пустые тарелки, и Роуз испугалась, что сболтнула лишнее.

– В чем?

Он улыбнулся.

– Вы ведь знали, что здесь превосходно кормят. Это не могло быть совпадением.

Роуз с облегчением вздохнула.

– Это была счастливая случайность, – произнесла она и ответила на его улыбку, но снова стала серьезной, когда Саймон протянул ей руку через стол. Он нежно погладил ее пальцы, отчего по спине Роуз пробежал колючий озноб.

– При ближайшем рассмотрении я вынужден полностью согласиться, – сказал он. Роуз посмотрела в его голубые глаза и поняла, что он говорит не о еде. Она надолго задержала дыхание. – Не хотите потанцевать?

Он не стал дожидаться ответа, вместо этого встал и повлек ее за собой на танцплощадку. Сердце Роуз затрепетало, когда она позволила Саймону крепко прижаться к ней. Звучала медленная песня, рядом с ними на низком деревянном подиуме танцевали другие пары, вечером тут наверняка исполняли живую музыку.

Но Роуз вовсе не обращала внимания на другие пары. Казалось, на всем свете остались только они с Саймоном. Он был так близко, что ее тело реагировало инстинктивно. Роуз подалась навстречу и прижалась к нему, словно все время только и ждала этого момента. Роуз окутал приятный аромат, который она смутно улавливала каждый раз, когда Саймон во время их похода по магазинам наклонялся к ней, чтобы что-то сказать. Роуз наслаждалась его объятиями. Но они были просто необходимы, ведь ее ноги сделались совсем ватными. Поэтому она обвила руками его шею. Они медленно двигались под спокойную музыку.

– Ты всегда так чувственно танцуешь с женщинами, с которыми ведешь важные дела? – почти беззвучно шепнула она.

Он прижался к ней чуть крепче.

– Только если эта женщина не выходит у меня из головы, – ответил Саймон ей на ухо, и Роуз испугалась, когда он наклонился еще ниже и коснулся губами чувствительной кожи на ее шее. Если она хотела прекратить то, что между ними сейчас происходило, это был наилучший момент, она об этом знала. И вдруг ее снова охватили сомнения.

Могла ли она на самом деле так себя вести – не задумываясь о завтрашнем дне? Все в ее душе противилось этому и не позволяло ей видеть в их отношениях что-то временное. Что-то, что исчезнет после одной ночи и забудется. Но разве такое возможно? Разве это не то небольшое развлечение, на которое Роуз рассчитывала, отправляясь в Лондон?

Саймон поднял голову. Его голубые глаза стали темнее, и Роуз не могла припомнить, когда у нее в последний раз в животе порхало столько бабочек. И внезапно для нее перестало иметь значение то, что она едва знает этого мужчину. Ей было хорошо. Невероятно хорошо. Поэтому Роуз не остановила Саймона, когда его губы приблизились к ее рту, и даже подалась навстречу, ответив на поцелуй, который мгновенно воспламенил ее. Эти чувства Роуз почти забыла. А он умел целоваться, и чертовски хорошо к тому же, поэтому Роуз не смогла бы сказать, сколько времени прошло, прежде чем он оторвался от ее губ. Они соприкоснулись лбами. Его дыхание участилось.

– Я вызову нам такси, – хрипло произнес он.

Роуз кивнула, все еще чувствуя полную растерянность, и подождала, пока Саймон заберет вещи и расплатится по чеку. Выйдя наружу, они, взявшись за руки, вновь принялись целоваться на тротуаре – так самозабвенно и страстно, что прошло еще какое-то время, прежде чем Саймону удалось махнуть проезжавшему мимо такси. Он назвал водителю адрес своей квартиры в районе Белгрейвия и усадил Роуз к себе на колени, желая продолжить с того места, на котором они только что остановились. Но она положила руку ему на грудь и отстранилась.

– Я… я пробуду здесь всего несколько дней, – прошептала она, не уверенная, напоминала ли об этом себе или предостерегала Саймона.

– Тогда пусть они будут лучшими в нашей жизни, – ответил он, и, когда их губы соприкоснулись, Роуз обняла его за шею и забыла, зачем вообще произнесла эту фразу.

Глава двадцать первая

– Вы уверены, что мне не нужно отвезти вас к доктору Корби? – Лиззи Кармайкл покосилась на Зои, а потом снова взглянула на дорогу. – Ее кабинет совсем недалеко, и в это время она наверняка еще на месте…

– Нет, – перебила ее Зои. – В самом деле не нужно.

– Но вы вдруг так странно закатили глаза, – настаивала пожилая женщина. – Я и вправду разволновалась. А потом это падение! Вы уверены, что с вами все в порядке?

– Да, мне еще повезло.

Зои вяло усмехнулась и едва сдержалась, чтобы не ощупать пластырь, под которым скрывалась ссадина на лбу. К счастью, живая изгородь из самшита смягчила падение и предотвратила худшее. Но шок был сильным, хоть она пыталась этого не показывать.

– Я просто слишком резко встала. У меня иногда бывают проблемы с кровообращением. Низкое давление, вот и все.

Казалось, такой ответ не очень-то убедил Лиззи Кармайкл, однако она пропустила поворот, который мог бы привести их к врачу, и медленно двинулась дальше по городку.

– Я должна отвезти вас в пансион, – сказала она скорее себе самой. – Там кто-нибудь о вас позаботится. В вашем состоянии нельзя одной выходить из пляжного дома.

– Да я справлюсь, правда, – заверила ее Зои и откинулась на спинку сиденья. – Очень мило с вашей стороны, что вы решили меня подвезти.

Зои на самом деле была очень благодарна Лиззи Кармайкл. Она нуждалась не во враче, а в покое. Зои вздохнула, когда спустя несколько минут показался пляжный дом.

– Я тут же сообщу Галлахерам, если мне станет плохо, – пообещала она Лиззи Кармайкл и помахала ей, когда та уезжала.

Зои с трудом поднялась в дом, радуясь, что удалось избежать любопытных взглядов. Она в изнеможении легла на диван в гостиной. Но стоило ей закрыть глаза, как ее вдруг охватила паника. Она вновь быстро села. А ведь Лиззи Кармайкл права: опасно выходить одной из дома. Если аневризма лопнет, Зои нужно будет срочно доставить в больницу, чтобы остался хоть какой-нибудь шанс. На этом несколько раз заострял ее внимание доктор Кашрани. В Лондоне такая возможность имелась. Но здесь до ближайшей больницы, в которой Зои могли осмотреть, было очень далеко. В какой-то миг она уже хотела подняться наверх и начать паковать вещи.

Но потом ее взгляд упал на томик стихов, который лежал на журнальном столике. Вздохнув, Зои взяла его в руки и погладила пальцами переплет. В этот день она немного приблизилась к правде, это чувствовалось. И поэтому ей нельзя было сейчас уезжать. Сначала нужно найти дневник. Вот только где он может лежать?

«Думай! – приказала она себе. – Если он в этом доме, где Крис мог его спрятать?» Он мог сунуть его под матрац своей кровати. Эта мысль первой пришла ей в голову. Но в этом случае Галлахеры уже давно нашли бы его. И наверняка догадались бы, насколько важен этот документ, и отправили бы его в Лондон или передали полиции. Зои это понимала. Если дневник за столько лет не обнаружили, значит, он лежит в тайнике, который найти не так-то просто.

Зои осмотрелась в комнате. Ее взгляд упал на буфет, стоявший возле двери. Этот предмет мебели был знаком Зои еще с тех времен, хотя раньше он располагался в другом месте. Наверху в комнатах она заметила еще пару комодов того же периода, да и кухонные шкафы остались прежними. И разве Роуз не упоминала, что в сарае хранится прочая старая мебель?

У Зои по спине побежали мурашки. Может, там находится и тот шкаф, что стоял раньше в комнате Криса? Он был сделан из массивного темного дерева, с двумя ящиками внизу и высокой декоративной планкой наверху: можно что-нибудь спрятать, и это никто не увидит.

Волнуясь, Зои поднялась и уже спустя несколько минут стояла в сарае. В самом дальнем углу она действительно обнаружила тот самый шкаф. Ей пришлось убрать несколько ящиков и секретер, чтобы добраться до него.

Зои прихватила из кухни фонарик, потому что в сумраке сарая трудно было что-либо различить.

Она стала обшаривать шкаф, ощупала все полки, осмотрела днище и забралась на лестницу, чтобы тщательно обследовать декоративные планки. Но ничего не нашла.

Расстроившись, она уже собралась поставить секретер перед шкафом, но вдруг остановилась. Разве в таких старых письменных столах не бывает потайных ящичков? Она снова принялась за поиски: вытащила ящики и простучала дерево. Но все безуспешно. «Теперь очередь комодов», – упрямо подумала она и взялась за другую массивную мебель в сарае, а потом и в доме. После часа интенсивных поисков Зои внимательно осмотрела еще и кухню, потом наконец опустилась на диван в гостиной и в расстроенных чувствах закусила нижнюю губу. Если дневник и был здесь, то, должно быть, потерялся за долгие годы. Может, он лежал в другой мебели, которую Галлахеры выбросили. Или Крис и вовсе спрятал его не здесь, а совсем в другом месте.

«Нет, – подумала Зои. – Я видела Криса с дневником в его комнате, значит, он должен быть там. Все остальное не имеет смысла. Но если он не спрятал дневник в мебели, тогда…»

Зои вскочила, словно ужаленная, когда ей в голову пришла еще одна мысль. Она бросилась вверх по лестнице в комнату, где спал Крис в то лето. Когда Зои была младше, они даже делили ее вместе с Крисом. Сейчас в этой комнате жили мальчики Роуз, и она выглядела как обычная детская с двухэтажной кроватью и полками, полными игрушек. Ничто не напоминало о былых временах, кроме старых деревянных половиц.

Одна из них шаталась.

Зои улыбнулась, вспомнив, как в детстве они любили прыгать на ней на одной ноге и громко смеялись, когда она скрипела. Со временем доска так расшаталась, что ее можно было поднять, а под ней обнаружилось небольшое пустое пространство. Крис назвал его «тайником пиратов». Зои была недовольна, когда ей пришлось перебраться в другую комнату, расположенную напротив. А об этой оторванной половице она со временем позабыла. Но может, Крис вспомнил о ней позже, подыскивая надежное место для дневника?

Зои осторожно переступила через рельсы детской железной дороги, которые занимали почти всю комнату, прислушиваясь к каждому шагу.

Вот! Одна из половиц поддалась и громко скрипнула под ногой. Зои тут же наклонилась и ощупала пальцами деревянный край. Действительно, эта доска шаталась больше остальных, но чтобы ее осмотреть поближе, нужно было сначала разобрать рельсы железной дороги и отложить их в сторону. Доска выглядела обработанной, или кто-то ее починил: половица сидела плотнее, чем раньше. Зои потребовалось приложить все силы и использовать рельсы железной дороги как рычаг, чтобы приподнять доску. Лишь тогда ее рука пролезла в щель.

Она с волнением ощупала небольшое пространство и затаила дыхание, когда пальцы наткнулись на какой-то предмет. Прошло некоторое время, прежде чем Зои удалось вытащить находку наружу через щель. В ее руках оказалась запыленная книга, которая выглядела так, как описывала Лиззи Кармайкл.

Сердце Зои громко стучало. Она соединила рельсы детской железной дороги так, как они лежали раньше, отнесла записную книжку на кухню и осторожно протерла ее полотенцем. Потом села на диване в гостиной и уставилась на нее, не открывая.

Она никогда не ощущала близость Криса так явно с момента его смерти. Казалось, он находится в этой комнате вместе с ней и точно знает, что Зои сейчас прочтет. Он хорошо спрятал свой дневник от посторонних глаз. И именно это заставило ее засомневаться, потому что такой поступок казался Зои своего рода предательством.

Наконец она набралась уверенности, дрожащими пальцами открыла первую страницу дневника и начала читать.

Глава двадцать вторая

Роуз открыла глаза и заморгала от света, падающего из окна. Уже давно перевалило за полдень, что подтверждали цифры на элегантном радио-будильнике, стоящем на ночном столике. Наверное, она опять заснула, но это и неудивительно. Все ее тело наполнилось приятной слабостью. Роуз ощутила боль в усталых мышцах, когда повернулась к Саймону. Он все еще спал, и Роуз, улыбаясь, подняла руку, чтобы погладить его растрепанные волосы. Но сразу после этого прикосновения она замерла и опустила руку. Она не хотела его будить, лучше еще немного насладиться зрелищем, спокойно рассматривая каждую деталь: красивый изгиб его губ, его ладони, от которых тело Роуз в последнюю ночь и сегодня утром снова и снова зажигалось огненной страстью, светлую щетину на щеках, которая немного кололась, когда он терся о ее кожу, и которую несмотря на это Роуз считала чертовски сексуальной, а также его мускулистую грудь, крепкие руки, в которых она чувствовала себя очень уютно.

После этой ночи Роуз совершенно изменилась. Саймон изменил ее. Он был великолепным любовником и раскрыл в Роуз такие стороны, о которых она и сама не догадывалась. Впрочем, она и не обладала настолько богатым опытом, чтобы ей было с чем сравнивать. Мэтт стал ее первым мужчиной, после развода она встречалась с другими всего несколько раз. Эти кратковременные романы быстро заканчивались, оставляя неприятное послевкусие и уверенность, что она перестала быть желанной женщиной. Но Саймон сегодня ночью доказал ей обратное. Роуз все еще не могла осознать, что это раскрыло в ней. Она чувствовала себя свободной и такой уверенной, что могла забыть обо всем. Она занималась с ним такими вещами, которых еще никогда не делала, и никак не могла этим насытиться. Достаточно было одного прикосновения или поцелуя, чтобы снова пробудить в ней страсть. И Саймон чувствовал себя точно так же, потому что они до сих пор не выбрались из постели.

«Кстати», – подумала Роуз и тихо встала. На полу перед кроватью лежали вещи, которые они срывали вечером друг с друга и бросали где попало. Там лежала и рубашка Саймона, которую Роуз подняла и быстро надела. Она доходила ей до середины бедер и пахла Саймоном. Поэтому, когда она шла на кухню, на ее лице сияла улыбка.

Роуз распахнула дверь холодильника. Открывшаяся картина несколько приглушила ее эйфорию. Масленка, две банки варенья, четыре яйца на предусмотренной для них полке, полупустой пакет цельного молока на дверце рядом с бутылкой шампанского и двумя бутылками белого вина. Больше ничего не было. Или все-таки было? Еще Роуз обнаружила картонную коробку в отделении для овощей. Судя по названию, ее доставили из ресторана индийской кухни, откуда Саймон принес Роуз еду в ее первый вечер в Лондоне. Остатки карри в ней выглядели неаппетитно, поэтому Роуз выбросила их в мусорное ведро. Она уже хотела открыть морозильную камеру, чтобы поискать там, как вдруг почувствовала, что сзади ее обнял Саймон. Он поцеловал ее волосы.

– Эй! Что ты здесь делаешь?

Роуз повернулась к нему и обвила руками его шею.

– Я хотела… что-нибудь приготовить, – произнесла она, прерываясь на поцелуи. – Я как раз проголодалась.

– Я тоже. Еще хочу тебя.

Саймон улыбнулся, а Роуз втянула воздух сквозь зубы, когда почувствовала, что его рука забирается под рубашку. Он хотел еще раз ее поцеловать, но сдержался, когда вдруг услышал урчание в ее желудке.

– Боюсь, если я прямо сейчас не поем, то окажусь слишком слаба для всего, что вы собираетесь со мной сделать, мистер Филдинг, – поддразнила она его. – Мы ведь не можем целый день питаться флюидами любви.

– Мы так и не поступаем. А как же тосты и яичница, которую я тебе приготовил?

Саймон действительно сегодня утром принес ей на подносе завтрак в постель, чем еще на шаг приблизился к завоеванию сердца Роуз.

– Все было очень вкусно, правда, – ответила она. – Но это случилось уже довольно давно. И, похоже, кроме тостов и яиц у тебя в доме ничего съедобного нет.

Саймон нерешительно опустил руку.

– К сожалению, да. У моей горничной отпуск. Она обычно покупает продукты и заполняет холодильник. Но, к счастью, есть…

Он взял стопку флаеров, лежавших на рабочей поверхности возле холодильника.

– Рестораны со службой доставки, – закончил он свою фразу и поцеловал Роуз. – Мне что-нибудь заказать?

Роуз хмуро рассматривала многочисленные и довольно потрепанные рекламные листки.

– Ты ведь часто так поступаешь, правда? Заказываешь себе еду?

– Нет. Обычно я хожу в рестораны. А когда навещаю родителей, кухарка моей матери всегда дает мне что-нибудь с собой. Помнится, она у нас работала со времен моего детства. Она всегда считала нужным заботиться обо мне.

Роуз взглянула на него, широко раскрыв глаза от удивления.

– У вас есть кухарка?

Саймон кивнул.

– И еще дворецкий. Но Гарольду уже скоро на пенсию, и я не думаю, что мама его кем-то заменит, когда он уйдет. В последний раз она говорила, что лучше снова наймет экономку. Ох… прости меня, я ненадолго.

Саймон отпустил ее и вышел из кухни, чтобы взять трубку: где-то в квартире звонил телефон.

Роуз посмотрела ему вслед, потом огляделась в кухне с самым современным дизайном, где каждая полка, наверное, стоила в два раза дороже, чем вся кухонная мебель в ее доме. Поверхности отливали благородным серым цветом, а изысканные прямые ручки из нержавеющей стали выглядели очень дорого. Вся квартира была шикарно обставлена и соответствовала положению честолюбивого лондонского юриста и его родителей, которые могут позволить себе нанять прислугу. «Кухарка», – подумала Роуз и невольно вспомнила о матери, которая все дни проводила на кухне, готовя еду на всех гостей и членов семьи. Мир Саймона был не просто далек от нее – их разделяло несколько световых лет.

Сайсон вернулся на кухню и отвлек Роуз от ее мыслей:

– Это мама звонила.

Теперь на нем были боксерские шорты и футболка. Он небрежно положил телефон на стол.

– Она хотела напомнить, что сегодня в пять часов я должен присутствовать на выставке. – Он озадаченно покачал головой. – Мне тридцать четыре, я успешный юрист, а она несмотря на это считает, что я не могу уследить за своим расписанием.

– Может, она просто в тебе не уверена, – усмехнулась Роуз. – Ты ведь недавно забыл о благотворительном ужине, когда был у меня.

– Только потому, что я был невероятно увлечен тобой. – Он снова заключил ее в объятия. – Но на этот раз мероприятие наверняка тебя заинтересует. Эта выставка посвящена модным трендам последних пятидесяти лет. Мне кажется, тебе очень понравится, да?

– Ты хочешь взять меня с собой? – поразилась Роуз. – Но меня нет в списках приглашенных.

– Будешь моим сопровождающим лицом, – улыбнулся он. – Кстати, Клайв Вентуорт тоже там будет.

Роуз уставилась на него круглыми от удивления глазами.

– Клайв Вентуорт? Тот самый, дизайнер?

Саймон кивнул.

– И наверняка придет еще много людей, занятых в этой области, с которой ты знакома лучше меня.

Роуз захватила карусель мыслей, ее настроение каждую секунду колебалось от детского восторга до ужасного разочарования.

Клайв Вентуорт… Это имя было на слуху у всех, кто интересовался модой: он считался одним из ведущих дизайнеров Великобритании.

Его платья носили модели и актрисы, для последней королевской свадьбы он делал эскиз подвенечного платья. Личная встреча с ним – это, конечно, мечта, но Роуз вдруг испугалась, что запуталась в собственной лжи.

«Нужно было с самого начала сказать правду и признаться Саймону, что я не начинающий дизайнер, – подумала она. – Он ведь станет представлять меня другим людям». Все может закончиться весьма неловко для него, если кто-то из этой сферы решит попробовать Роуз на зуб и выяснится, что она очень далека от карьеры в этой области.

– Я не думаю, что встречу там много знакомых. Я ведь в самом начале пути.

«Где-то в районе нулевой отметки», – мысленно добавила она, сокрушаясь.

– Тем важнее будет для тебя эта выставка, – объяснил Саймон. – Ты ведь собираешься и дальше этим заниматься, так ведь?

– Да, разумеется… – вздохнула она. – Но я не хочу навязываться.

– Навязываться? – покачал головой Саймон. – Роуз, честно, иногда ты мне кажешься сплошной загадкой. Я думал, ты обрадуешься. Это ведь замечательная возможность завязать новые контакты.

Роуз заметила непонимание в его глазах, которое превратится в недоверие, если она не примет решение прямо сейчас. «Скажи ему», – настаивал внутренний голос. Роуз испугалась, что ее время с Саймоном может быстро закончиться. Кроме того, эта выставка действительно обещала быть интересной. Да и что плохого может случиться, если она встретится с людьми, которых не знает и, возможно, никогда больше не увидит?

– Я рада, даже очень, – заверила она его, положив руки ему на грудь, и задумчиво разгладила ткань его футболки. – Это действительно будет удобно, если ты возьмешь меня с собой?

* * *

Улыбка Саймона исчезла на миг, когда он подумал, что его мать скажет о Роуз. Но через секунду он понял, что ему это безразлично. Он все равно возьмет с собой Роуз, понравится это матери или нет. Потому что в тот момент он совершенно не мог себе представить, как куда-то отправится без Роуз.

Он знал многих женщин, но ни одна не запала ему в душу так, как Роуз Райли. Эта женщина казалась особенной, у нее было мало общего с теми красавицами, среди которых Саймон обычно вращался. С ними он знал, как себя вести и что говорить, дабы их впечатлить, а вот с Роуз…

Она снова и снова удивляла его своей чарующей обыкновенностью и никогда не делала того, чего Саймон от нее ожидал. А еще она была обезоруживающе застенчива. Роуз не кокетничала открыто, как многие другие, и, возможно, даже не догадывалась, насколько она привлекательна: кожа фарфорового оттенка, стройные и возбуждающие изгибы тела, которыми он восхищался еще в первую встречу, когда она стояла перед ним в насквозь промокшем после дождя платье.

С тех пор он не мог выбросить Роуз из головы. С каждой встречей его тянуло к ней все больше. Саймон даже не догадывался, насколько сильна эта тяга, пока не поцеловал Роуз вчера вечером в темной индийской забегаловке. Он не мог припомнить, когда в последний раз так желал женщину, что трудно было оторваться от нее, чтобы остановить такси. Они занимались любовью, словно в дурмане, словно каждая секунда была на вес золота. И это было действительно так, ведь Роуз не останется в Лондоне надолго. Поэтому Саймон не отказался бы провести все выходные с ней в постели.

Но ему хотелось и сходить с ней на открытие выставки. «Кто знает, – думал он, – не исключено, что это поможет дальнейшей карьере Роуз, если она встретит там нужных людей. Тогда в скором времени она оставит Корнуолл и переберется в Лондон. Вот тогда…»

Он вздрогнул, поймав себя на этой мысли. Всего лишь мимолетный роман – такова была договоренность между ними. Казалось, кроме этого Роуз больше ничего не планировала. Она не требовала от Саймона ни обещаний, ни объяснений в любви, этим она и отличалась от всех предыдущих женщин. И именно это ему несколько мешало, к его удивлению.

«Мне нужно больше узнать об этой женщине», – подумал он и еще крепче прижал ее к себе.

– Конечно, все в порядке. Ты затмишь там всех, и мы отлично развлечемся, – заверил он Роуз и поцеловал, потому что уже слишком давно не делал этого.

Теплое тело Роуз прижималось к нему, и Саймон вздохнул, когда ощутил, как желание вновь нарастает в нем. Господи, да он просто был одержим этой женщиной! Он торжествующе улыбнулся, когда она стащила с него футболку и погладила его по груди.

«С едой придется еще немного подождать», – подумал он и жадно поцеловал Роуз.

Глава двадцать третья

Джек припарковал «Дефендер» рядом с пляжным домом и вышел из машины. Стоял полдень, солнце как раз выглянуло из-за плотных туч и залило маленький коттедж и ухоженный цветущий сад золотым светом. Но, не обращая внимания на эту идиллическую картину, он быстро подошел к двери и позвонил.

– Ну, давай уже, – ворчал он под нос, ожидая, пока Зои ему откроет, и злился на себя за это волнение.

Лиззи Кармайкл точно ошиблась, с Зои все было в порядке. Но после того как Джек встретил в городке преподавательницу музыки, в душе у него появилось нехорошее предчувствие, от которого он просто не мог отделаться.

«С Зои что-то не так, Джек. Мне кажется, она больна». Именно об этом он и сам подумал, когда она упала возле утесов. Он все время вспоминал эту сцену, пока миссис Кармайкл описывала, что случилось в ее доме. Джеку пришлось пообещать пожилой даме, что он передаст все матери, а та непременно заглянет в пляжный дом и повидает Зои. Но вместо этого он сам отправился сюда, как только разделался с работой.

Он позвонил еще раз, а когда ответа не последовало и теперь, его беспокойство переросло в опасение.

– Зои? – Он постучал в дверь и прислушался, но все было тихо.

«Может, ее просто нет дома, – пытался он себя успокоить. – Может, она отправилась на утесы, а я тут ломаю комедию просто потому, что мне вдруг показалось, будто ей нужна помощь».

Джек угрюмо развернулся и пошел обратно к машине, но, так и не добравшись до нее, остановился и сжал кулаки.

«Я просто загляну в окно разок и потом уеду», – решил он и снова направился к дому. Комната для шитья его сестры оказалась пустой, и он решил заглянуть в гостиную. Но когда он зашел с тыльной стороны дома, то обнаружил, что дверь на террасу не заперта. Он секунду помедлил, потом приоткрыл ее шире и вошел в комнату.

– Зои? – позвал он снова, вдруг осознав, что делает.

Если с ней все в порядке и она просто вышла из дому, то наверняка не обрадуется от того, что Джек вломился внутрь. Но беспокойство все еще не покидало его. Джек решил ни к чему не прикасаться, просто взглянуть, все ли с ней…

Вдруг он остановился как вкопанный и уставился на диван.

Зои лежала там, свернувшись под тонким шерстяным одеялом. Ее длинные светлые волосы закрывали лицо, но Джек все же заметил следы слез на щеках. Кроме того, она выглядела пугающе бледной, и тот факт, что она так крепко спала, что даже не слышала, как он звонил в дверь, заставил его беспокойство разгореться с новой силой.

Джек подошел к дивану, присел на корточки, взял ее за плечо и легонько потряс.

– Зои? Эй! Проснись!

Она медленно открыла глаза; казалось, ей потребовалось некоторое время, чтобы окончательно проснуться. Потом она узнала Джека, со стоном поднялась и села на диване.

– Джек? – Она растерянно взглянула на него, схватилась рукой за лоб, на котором виднелся большой пластырь. – Как… как ты сюда попал?

– Через террасу, – объяснил он и ощутил, как его облегчение тут же улетучилось. Вместо этого он сам себе показался идиотом.

Зои заснула на диване, наверное, за книгой, лежавшей на подлокотнике обложкой вверх. И все. Но откуда Джеку было об этом знать?

– Я встретил Лиззи Кармайкл, она рассказала, что тебе вчера во второй половине дня стало плохо. Я хотел тебя проведать, но ты не открывала. – Он пожал плечами. – Просто испугался, что с тобой могло что-то случиться.

Ничего не произошло, но ее бледное заплаканное лицо более чем убедительно указывало на то, что не все в порядке.

– Что случилось, Зои? Почему ты плакала?

* * *

Зои испуганно коснулась своей щеки. Неужели она действительно плакала во сне? Она точно не знала, помнила только, что ей снилось что-то отчаянное. Она даже припомнила, как сквозь сон слышала звонок в дверь. Но ей показалось, что он звучит во сне, Зои совершенно не обратила на него внимания, слишком уж увлеклась образами своего сновидения. Крис стоял на краю утеса, но в этот раз не один. Кто-то был рядом, какая-то призрачная фигура, которую Зои не могла рассмотреть. Она пыталась подобраться к ним, но чем ближе подходила, тем более блеклой становилась фигура. Да и брат ускользал все дальше, как обычно бывает в снах.

Но что-то изменилось.

– Теперь я знаю, что случилось с моим братом, – сказала она и взялась за дневник, лежавший на подлокотнике. – Здесь все написано.

Джек взял книгу, которую она ему протянула. И пока он листал, Зои вдруг поняла, какой личный документ доверила ему. Но она чувствовала, что поступила правильно. Джек и Крис были друзьями. И если бы Джека здесь сейчас не было, Зои, наверное, все равно показала бы ему дневник, потому что Джек – единственный, с кем она могла поговорить о том, что обнаружила.

Джек быстро понял, что это за книга.

– Откуда у тебя его дневник?

Зои рассказала о разговоре с миссис Кармайкл и о поисках дневника, пока Джек читал первые страницы.

– Это письма? – с удивлением спросил он.

Зои в первый момент тоже удивилась этому. Она рассчитывала увидеть обычные записи, но эти строки только подтверждали то, о чем она догадывалась.

– Это же любовные письма. Он был влюблен, Джек. Даже очень. – Джек поднял голову, а когда их взгляды встретились, Зои заметила изумление в его глазах. – Ты ведь тоже этого не знал, правда?

Он покачал головой, Зои это немного успокоило. Похоже, сестра оказалась не единственным человеком, от которого Крис скрывал свои чувства.

– Почему он ничего не сказал?

– Потому что эта любовь была тайной. Ее тщательно хранили в секрете. Крис все время пишет, что никто не должен об этом узнать.

– А в кого он был влюблен? – Джек указал на обращение в самом верху страницы. – Здесь только «золотце мое» и еще вот «солнышко мое».

– Так начинается каждая запись – только ласкательные имена, – согласилась Зои. – Мне кажется, Крис намеренно нигде не упоминает имени. Наверное, он опасался, что кто-то может найти этот дневник.

Джек нахмурился.

– А к чему вся эта игра в прятки?

– Я тоже не знаю, – ответила Зои. – Кажется, между ними возникли какие-то трудности. Судя по всему, разница в возрасте была довольно большой, об этом Крис один раз говорит. Но в целом все хорошо завуалировано лирическими описаниями, как и в стихах, которые ему так нравились. Однако я для себя кое-что уяснила. – Она откинулась на спинку дивана. – Все записи сделаны в течение недели перед его смертью, и все же это, наверное, началось еще летом. Мне кажется, именно поэтому Крис тогда непременно хотел снова приехать в Пендерак, хотя у него уже началась учеба. Собственно, отец собирался оплатить его пребывание в Нью-Йорке. Он был намерен устроить его в офис одного своего бизнес-партнера, чтобы Крис получил там небольшую практику, но брат настоял, чтобы ее перенесли на другое время, потому что хотел отправиться в Корнуолл. Для него это было важнее, чем профессиональные интересы. – Зои замолчала на какой-то момент и задумалась: – С кем это может быть связано? Он никого не упоминал?

– Нет. Ну, он пользовался успехом у женщин, ты же сама знаешь. Но он ничего мне не говорил. – Джек улыбнулся уголком рта. – Собственно, я в то лето тоже был занят другим, – уклончиво ответил он, и Зои поняла, что Джек имеет в виду.

И это была правда. Тогда каждую свободную минуту они проводили вместе и, возможно, поэтому совсем не замечали страданий Криса. Но казалось, на них никто не обратил внимания, иначе это отразилось бы в полицейских документах. И Зои это озадачило.

– Как он смог скрыть их отношения? Кто-то же должен был видеть их вместе?

– Если речь вообще шла о человеке, который тут живет, – задумчиво произнес Джек. – Может, во время учебы Крис с кем-то познакомился.

– Нет, – ответила Зои. – В письмах сказано немного, но я уверена, что этот человек жил здесь.

Джек покачал головой.

– И как это может нам помочь? Информация, конечно, интересная, но, возможно, она никак не связана с гибелью Криса.

– Но теперь мы знаем, что у него кто-то был, – сказала Зои. – Этот человек был важен для Криса. А что, если они договорились в ту ночь встретиться на утесах? Это могло быть их тайное место встречи. Мы ведь тоже там часто гуляли.

– Я помню, – ответил Джек, и, когда их взгляды встретились, Зои вновь охватили воспоминания.

Чудесные закаты над старой башней, тепло его объятий, тысячи поцелуев, каждый из которых на вкус был словно обещание. Тогда они в последний раз чувствовали себя беззаботно. В последний раз по-настоящему были счастливы…

Зои поспешно сосредоточилась на предыдущей теме: та была намного важнее.

– Мне нужно выяснить, о ком в этой книге пишет Крис. Тогда я наконец смогу разрешить загадку, я это чувствую, – произнесла она, но как только эта фраза прозвучала, Зои тут же потеряла уверенность: – Вот только как? Я же не могу ходить от дома к дому и спрашивать, кто тогда встречался с моим братом. И даже если я так поступлю, наверное, все будет зря. К чему человеку, который молчал столько лет, вдруг говорить об этом? Но возможно, я действительно ищу не в том месте. Может, эта женщина уже давно куда-нибудь переехала.

Зои с огорчением взглянула на Джека.

– Может, и так, а может, и нет, – сказал он и встал.

Его лицо стало серьезным, он принялся расхаживать по комнате, как уже делал раньше, когда напряженно размышлял. Очевидно, это дело не давало ему покоя.

В какой-то миг он остановился как вкопанный и посмотрел на Зои.

– Сегодня вечером ведь «Летние танцы».

– Я знаю. – Она видела плакат внизу, в городке. – И что?

– Ты могла бы сходить туда, – сказал он.

Зои удивленно посмотрела на Джека.

– Зачем?

– Потому что это популярное мероприятие. Придет много народу, прежде всего местные, то есть они все соберутся в этом зале. Ты сможешь поговорить с ними и напомнить о тех событиях. А вдруг кто-то и вспомнит что-нибудь.

Зои внимательно посмотрела на него. Идея и вправду казалась гениальной, ведь «Летние танцы» – это апофеоз деревенской жизни, а еще хороший повод пообщаться в непринужденной обстановке. Проблема заключалась в другом: туда приходили обычно парами. Это Зои знала, потому что частенько там бывала. И всегда вместе с Джеком.

Вначале, когда она была моложе, Джек сопровождал ее вместо Криса, потому что Роуз и Зои веселил этот «обмен братьями». И, конечно же, в то последнее лето они тоже отправились туда вместе. Воспоминания об этом отозвались болью в ее душе.

Зои вздохнула.

– Да, возможно, – сказала она. – Ты тоже пойдешь?

Джек кивнул.

– Я обещал Меган сопровождать ее.

«Ну конечно», – подумала Зои и сама себе показалась идиоткой, потому что на секунду позволила себе вообразить, будто Джек предлагает поддержать ее в этом деле. Он ведь уже несколько раз произнес «мы». Но они больше не были парой, поэтому он проведет этот танцевальный вечер с женщиной, которая для него что-то значит. И даже если Джек с Меган официально не встречался, из этих отношений могло что-то получиться. Тут для Зои места не было.

Она сглотнула.

– Когда начинается праздник?

– В половине восьмого, как всегда, – ответил он и посмотрел на часы. – Мне уже пора уходить.

Зои кивнула, проводила его до двери и посмотрела вслед, когда он широкими шагами подходил к машине, словно Джек вдруг заторопился уйти от нее.

Как только Зои осталась одна, она вернулась в гостиную и снова свернулась на диване калачиком. Она все еще чувствовала себя усталой и разбитой, потому что полночи не спала.

«Посплю еще чуть-чуть», – решила она и закрыла глаза. В конце концов, ей понадобятся силы, чтобы пережить «Летние танцы» в одиночестве. У нее и так их осталось совсем немного.

Глава двадцать четвертая

– Еще далеко? – спросила Роуз, пытаясь рассмотреть дорогу за деревьями. Но вокруг ничего не было видно, кроме обширного парка, по которому они ехали уже какое-то время.

– Ты сразу это заметишь, – успокоил ее Саймон.

Когда он свернул на следующем повороте и в конце аллеи показался Марлтон-хаус, у Роуз на миг перехватило дыхание.

– Ух ты, он же такой… большой! – выдавила она из себя, разглядывая серый фасад поместья с многочисленными башенками.

Особенно выделялась высокая оборонительная башня с эркерами на каждом углу, и еще множество зубцов выступало над длинной крышей здания, дополняя впечатляющую и одновременно устрашающую картину.

– И ты все это когда-нибудь унаследуешь?

– Нет, упаси господь! – рассмеялся Саймон. – Мой отец много лет назад передал все Национальному фонду[1]. Поэтому теперь дом только на бумаге значится резиденцией графа Чизика, и сейчас его постоянно осматривают туристы. Но моя мать любит проводить в этом доме свои благотворительные мероприятия. Она утверждает, что люди охотнее расстаются с деньгами в такой атмосфере.

«Это если есть деньги, с которыми можно расстаться», – с печалью подумала Роуз, пока Саймон заезжал во двор. Тут же подскочили двое мужчин в ливреях; одному из них Саймон передал ключ от машины. Потом он обошел автомобиль, чтобы помочь Роуз выйти.

Волнуясь, она поправила платье-футляр, которое подобрала специально для такого случая. Оно было сшито из красного блестящего шифона, который Роуз выкраивала широкими полосками, а потом ассиметрично сострачивала, что придало платью очень интересный вид, при этом не лишив его изящества.

Это было нетипичное платье Роуз и такое элегантное, что у нее пока не было повода его надеть. Она даже не знала, зачем уложила его в чемодан, но теперь радовалась изумленным взглядам Саймона.

– Ты выглядишь просто обворожительно, я тебе еще об этом не говорил?

– Уже несколько раз, – улыбаясь, ответила она и взяла его за локоть, поднимаясь по широкой лестнице перед входом. – Но ты можешь говорить это чаше, если тебе хочется, тогда, вероятно, я буду меньше нервничать.

Саймон склонился к ней и поцеловал в губы.

– Если здесь кто-то и нервничает, то это я, – заявил он. – У меня еще никогда не было такой красивой спутницы, и нужно смотреть в оба, чтобы ее никто не увел.

«У меня такое же впечатление», – подумала Роуз и почувствовала, как сжалось ее сердце, когда она посмотрела на Саймона. Она находила его невероятно привлекательным, и не только из-за идеально сидящего костюма или того, что он вел себя столь непринужденно. Такова была его манера поведения, и это очаровывало Роуз. Его улыбка, его вежливость, уверенность, которую он излучал… Она была знакома с этим мужчиной всего несколько дней, но уже поняла, что никогда в жизни ей больше не встретится такой кавалер. Саймон казался идеальным, и Роуз не могла представить, что в скором времени расстанется с ним. Но сейчас она совсем не хотела об этом думать, поэтому просто ответила ему улыбкой.

И только когда они подошли ко входу и Саймон предъявил нарядно одетой женщине свое приглашение, нервозность вновь вернулась к Роуз.

Женщина кивнула и указала, куда им следовать по красной дорожке, которая вела по ступеням внутрь и заканчивалась в гигантском вестибюле с мраморными колоннами.

Многочисленные гости разглядывали платья, выставленные там на штативах в человеческий рост, и витрины, расположенные по краю вестибюля. Между гостями сновали с подносами представители кейтеринговой фирмы, предлагая напитки и канапе.

– Саймон, как здорово! – воскликнула одна пожилая дама в элегантном сиреневом костюме и обняла Саймона, поцеловав его в щеку. Потом ее взгляд упал на Роуз, и улыбка ее слегка увяла. – О, ты кого-то с собой привел?

Скорее это был вопрос, чем утверждение, и Роуз скептически взглянула на Саймона. Но тот не обратил на это внимания, а спокойно представил женщин друг другу.

– Роуз, разреши представить тебе мою мать: Элейн Филдинг. А это Роуз Райли, мама. Я тебе уже рассказывал о ней.

– Да, точно. Припоминаю, – ответила Элейн Филдинг и подала Роуз руку. Потом она снова обратилась к сыну: – Лидия Эдгарс уже интересовалась тобой. Она здесь с подругой. Они должны быть где-то там, я думаю. – Элейн указала рукой на соседнюю комнату.

– Мы еще наверняка с ней встретимся. Но сначала мы с Роуз осмотримся на выставке. Мы, собственно, для этого сюда и приехали, – объяснил Саймон несколько нервным тоном и выдержал строгий взгляд матери. Затем он потащил Роуз дальше. – До скорого, мам.

– Ты же обещал, что все будет в порядке, если я приду с тобой, – пожаловалась Роуз, как только они удалились на приличное расстояние.

– Так и есть, – ответил Саймон и взял у официанта с подноса два бокала шампанского, один из которых протянул ей. – В приглашении четко указано, что я могу прийти с сопровождающим лицом.

– Но почему тогда твоя мать так испуганно на меня смотрела?

Саймон с иронией усмехнулся.

– Боюсь, ты не совсем соответствуешь ее представлениям о моей будущей супруге.

Роуз растерянно посмотрела на него.

– Но я ведь не собираюсь выходить за тебя замуж.

Она не смогла истолковать выражение его лица в тот миг. Саймон пожал плечами.

– Этого хочет моя мать. Женить меня, я имею в виду. Особое предпочтение отдается дочкам или внучкам ее подруг по благотворительной деятельности.

Роуз тут же начала осознавать, в чем заключается проблема.

– И Лидия – одна из них?

– Именно, – вздохнув, ответил он. – Мама считает, что мне, мужчине за тридцать, стоит наконец задуматься об этом, остепениться и завести семью. Поэтому она не унимается и все время норовит свести меня с кем-нибудь. Но в этом плане я не позволю ей навязать свою волю.

«Так вот в чем причина, – подумала Роуз и сделала глоток шампанского. – Он не хочет себя обременять». Она уже задавалась вопросом, почему такой человек, как Саймон, до сих пор не женат. Выбор для этого у него предостаточный: даже сейчас Роуз заметила, как на него поглядывают другие женщины.

– А что насчет детей? – Она просто не могла удержаться от этого вопроса.

Он пожал плечами.

– Мне нравятся дети. Но я не думаю, что стану хорошим отцом.

– Ты наверняка им станешь, – успокоила его Роуз, не подумав, и сразу пожалела о сказанном, когда Саймон остановился и взглянул на нее.

– Я так считаю, – добавила Роуз. – Ты приветливый и открытый. Дети таких любят.

Саймон нахмурился, не уверенный в том, можно ли считать это комплиментом.

– Честно говоря, я в этом совсем не разбираюсь, – признался он. – Похоже, я довольно поверхностный человек, если так мало размышляю о своей жизни, правда?

– О многих вещах люди задумываются, только когда они с ними происходят, – ответила она.

Саймон удивленно посмотрел на нее и немного помолчал.

– А как насчет тебя? – наконец спросил он. – Ты представляешь, что у тебя будут дети?

Роуз громко сглотнула. «И зачем я только затронула эту тему?» – в отчаянии подумала она под его пристальным взглядом. Но отвечать не пришлось, потому что вдруг раздался восторженный крик:

– Вот ты где, Саймон!

Молодая женщина со светлыми локонами, уложенными в высокую прическу, спешила к ним в сопровождении еще одной девицы с длинными каштановыми волосами. Обе были стройные, в коротких платьях, с дорогими украшениями.

– Мы с Хизер тебя уже обыскались, – сказала блондинка и поздоровалась с Саймоном, поцеловав его в щеку. – Ты ведь помнишь мою подругу Хизер? – добавила она и указала на шатенку, которая протянула руку, лучезарно улыбаясь. – Твоя мать прямо-таки гениальна, выставка просто фантастическая.

– Мы с Роуз только что пришли. К сожалению, у нас еще не было возможности убедиться в этом, – объяснил Саймон и привлек Роуз ближе к себе. – Думаю, стоит вас представить. Роуз, это Лидия Эдгарс и Хизер Фаррингтон. А это Роуз Райли.

Она протянула руку и догадалась по лицу Лидии, какие мысли роятся в ее голове. Лидия пыталась оценить Роуз, но затем, похоже, решила придерживаться прежней тактики и игнорировать ее, пока Саймон продолжал как ни в чем не бывало с ней флиртовать.

Он приветливо отвечал подругам и улыбался, но демонстративно взял Роуз за руку и обнял ее. И все же ее жестоко терзала ревность, пока она прислушивалась к разговору.

Однажды Саймона заберет себе какая-нибудь другая женщина. Может, и не одна из этих двух, которые открыто интересовались им. Но кому-то все же удастся завоевать его сердце, и эта женщина будет чувствовать себя уверенно рядом с ним. И у этой женщины не будет детей, о которых она станет умалчивать. И она будет опытной, и родом не из дыры, находящейся где-то в Корнуолле…

– Простите нас, мы действительно хотим осмотреть выставку. Моя мать не простит мне, если я не оценю ее работу.

Саймон снова улыбнулся подругам и под руку с Роуз направился к ближайшему экспонату.

– Думаю, они сейчас трещат без умолку, – тихо произнес он и закатил глаза, отчего Роуз облегченно улыбнулась.

«Наверное, когда-нибудь он действительно женится на ком-то, – подумала она. – Но сейчас он принадлежит только мне, и я буду наслаждаться этим так долго, как только возможно».

Они подошли к большим манекенам, которые представляли собой центр выставки. Манекены были окружены стеклянными витринами с другими экспонатами и информационными табличками. Там значились данные, откуда именно взято то или иное платье.

Модель на одном из манекенов показалась Роуз самой актуальной, когда она приблизилась к ней.

Это было длинное бледно-голубое платье из роскошного блестящего шелка. Свободно ниспадающий верх спереди был скроен из двух частей. Со спины тончайшая ткань должна была подчеркивать фигуру. «Или не подчеркивать», – подумала Роуз и вдруг поняла, где видела это платье.

– Его же надевала Кэтрин! – взволнованно воскликнула она. – Я имею в виду, герцогиня Кембриджская. Когда она была вместе с принцем Уильямом на премьере какого-то фильма.

Она взглянула на табличку на стене рядом с платьем и нашла подтверждение своим словам.

– Оно вызвало в прессе массу споров о том, был на Кэтрин бюстгальтер или нет.

Роуз обычно не читала подобные сплетни в газетах, но этот случай привлек ее внимание, потому что тема была связана с модой.

– Ну, тогда мама сможет получить на хорошие деньги за него, – сказал Саймон. – Платья после выставки продадут с аукциона.

Роуз растерянно посмотрела на него, потому что он произнес это так равнодушно. Но для Саймона, наверное, не было ничего особенного в том, что будущая королева Англии открыла для его матери свой платяной шкаф.

– А вот модель, которую нам предоставила герцогиня Кембриджская, – раздался чей-то голос позади них, и когда Роуз обернулась, то увидела, как Элейн Филдинг подходит к ним с целой группой людей, которые внимательно ее слушали.

Роуз сразу бросился в глаза мужчина рядом с матерью Саймона. Лысый и низкорослый, в своем сером костюме он казался незаметным. И все же она сразу его узнала.

– Клайв Вентуорт, – сказала она скорее себе, но достаточно громко для того, чтобы это услышала и Элейн Филдинг.

– Ах, Саймон! – радостно воскликнула она. – Думаю, ты еще не познакомился с нашим дорогим гостем. Клайв, это мой сын Саймон и… – она на секунду замялась и указала на Роуз, – и его спутница.

Роуз совершенно не расстроилась из-за того, что мать Саймона забыла ее имя: она была слишком ошеломлена тем фактом, что стоит перед знаменитым английским модельером, работами которого уже давно восхищалась. А вот Саймону это не понравилось. Он с недоверием посмотрел на мать.

– Ее имя…

– Роуз Райли! Вот это да! – Худощавая рослая женщина с короткой стрижкой выступила вперед из группы, а Роуз тут же остолбенела, потому что узнала ее. Это была Фелисити Майерс.

Заносчивая американка, чьи прихотливые желания Роуз пришлось исполнять, та, которая так действовала ей на нервы. И которая знала все подробности о ее жизни в Корнуолле.

– Что вы делаете здесь, в Лондоне? – поинтересовалась Фелисити Майерс, и Роуз почувствовала, как кровь прилила к ее лицу, когда она сообразила: нужно срочно что-то придумать, иначе Саймон, его мать и все эти люди узнают, что она лгунья.

Глава двадцать пятая

– Дорогуша, вы себя хорошо чувствуете? – озабоченно спросила Фелисити Майерс. – Вы такая бледная.

– Да, да, все в порядке, – торопливо заверила ее Роуз и крепче сжала бокал с шампанским. – Я просто очень удивилась, увидев вас здесь. Я думала, вы улетели в Бостон.

– Я и собиралась, но потом несколько встреч перенесли, и мне пришлось изменить свои планы, – ответила американка, заговорщически улыбаясь. – Кстати, я уже услышала множество комплиментов вещам, которые вы для меня сшили. – Она указала на блузку в абрикосовых и оранжевых тонах, в которой Роуз сразу узнала одну из своих моделей. – Вот эта вещица, например, мне особенно нравится. У меня-то глаз наметанный в отношении моды. Правда, Клайв?

Клайв Вентуорт кивнул с серьезным выражением лица, отчего Роуз побледнела еще больше. Неужели эти двое знакомы?

– Эту блузку сшила ты? – удивленно спросил Саймон. На Элейн Филдинг это тоже произвело впечатление.

– Да, и только представьте, как я была изумлена! – воскликнула Фелисити Майерс. – Я никогда бы не подумала, что смогу найти такой бриллиант в крошечном городишке в Корнуолле. Не верится, что актуальные тренды добрались и до тех мест. Но я ведь не знала, что вы регулярно бываете в Лондоне. – Последнюю фразу она адресовала Роуз. – Тогда, конечно, не удивительно, что ваши эскизы настолько свежи и современны. Почему вы об этом не упомянули? Мы могли бы с вами договориться о встрече.

Роуз вымученно улыбнулась, проклиная американку за ее умение делать неоднозначные комплименты.

– Я не планировала эту поездку, – ответила Роуз, радуясь, что хоть здесь не нужно врать. – Все-таки в Лондоне я бываю нечасто.

– Нет, конечно, нет, – произнесла Фелисити Майерс сочувствующим тоном и взяла Роуз за руку. – Могу представить, как тяжело вам вырваться. Нужно столько всего организовать.

Роуз почувствовала, как щеки вновь залились краской, когда Саймон вопросительно взглянул на нее.

Фелисити Майерс мило улыбнулась.

– Как дела у ваших… О!

Она в ужасе взглянула на свои шелковые брюки, которые Роуз только что облила своим шампанским. Бокал с громким звоном разбился об пол, гости в испуге отпрянули на шаг назад, а осколки разлетелись во все стороны по мраморной плитке.

– О господи! Мне ужасно жаль! – воскликнула Роуз, пытаясь состроить как можно более удрученную гримасу. – Как неловко с моей стороны!

– Это же брюки от Клайва Вентуорта! – возмутилась Фелисити Майерс и лихорадочно потерла пятно. – Вы их уничтожили!

– Я сошью вам новые, – раздался приглушенный голос самого Вентуорта, который лишь молча наблюдал за этой сценой, как и все остальные гости.

Фелисити Майерс уставилась на него, но он повернулся к Роуз. Его бледно-голубые глаза пристально, но удивительно дружелюбно смотрели на нее, хотя он и не улыбался.

– Такое ведь может произойти с каждым, не правда ли?

Роуз была слишком смущена, чтобы ответить. Вместо нее вмешалась Фелисити Майерс:

– О, это было бы чудесно, Клайв! – с восхищением воскликнула она, наслаждаясь завистливыми взглядами гостей. С глубоким выражением скорби на лице она указала на брюки: – Это, собственно, тоже одна из моих любимых моделей!

Роуз уже хотела заверить ее, что возместит убытки, но Саймон ее опередил.

– Отправьте мне, пожалуйста, счет, если все же захотите почистить брюки. – Он протянул свою визитку удивленной американке. – И я, естественно, возмещу расходы на новые брюки от мистера Вентуорта.

– Спасибо, – сказала американка, захваченная врасплох. – Посмотрю, удастся ли их спасти.

С этими словами она шумно удалилась в сторону туалета, одарив лучезарной улыбкой Клайва Вентуорта. А Элейн Филдинг поспешно помахала двум официантам, которые подскочили с совком и полотенцами.

Роуз хотела помочь им, но Элейн Филдинг удержала ее.

– Ничего страшного. Сейчас все уберут, – произнесла она, но недвусмысленный взгляд, который она бросила на Роуз, показывал ее отношение к тому, что сын привел на мероприятие неловкую спутницу, создающую столько хлопот. – Как уже сказал мистер Вентуорт, такое могло случиться с каждым. А мой сын любезно уладил дело.

Элейн подняла брови и взглянула на Саймона так, словно хотела всем своим видом показать, насколько не согласна с тем, что он вмешался в ситуацию. Потом она снова обратилась к Клайву Вентуорту и группе гостей, которых сопровождала:

– Не хотите ли проследовать дальше?

Она с холодным спокойствием продолжила приватную экскурсию, оставив Саймона и Роуз с официантами, протиравшими пол.

– Пойдем.

Саймон взял Роуз под руку и завел за большие колонны, подальше от любопытных взглядов других гостей.

– О господи, как неудобно! – простонала Роуз и прижалась лбом к его груди, прокручивая в памяти последние ужасные минуты. – В моей жизни появился единственный шанс поговорить с Клайвом Вентуортом, а я облила ему туфли шампанским!

– Не забудь еще осколки. Они действительно разлетелись далеко, – шутливым тоном добавил Саймон, а когда Роуз на него взглянула, широко улыбнулся.

– Это не смешно! – упрекнула она его. – Я все безнадежно испортила.

Ей на ум не пришло ничего другого, чтобы удержать Фелисити Майерс от вопроса о детях. Саймон ни в коем случае не должен был узнать, что она умолчала о таком важном моменте своей жизни. Во всяком случае, не сейчас, ведь Роуз знала, что он размышляет на тему семьи. Ей ничего не оставалось, как уронить бокал, чтобы отвлечь всеобщее внимание.

– Конечно, я верну тебе деньги, – сказала она и с грустью подумала о том, сколько могут стоить брюки от Клайва Вентуорта.

Саймон беззаботно покачал головой.

– Нет, ты этого не сделаешь. Но ты могла бы отблагодарить меня поцелуем. Я бы это принял.

Роуз подняла голову и охотно поблагодарила его таким образом. Но когда он ее отпустил, Роуз снова вспомнила уничтожающий взгляд Элейн Филдинг.

– Твоя мать, вероятно, ненавидит меня, – печально произнесла она.

– По крайней мере, она тебя теперь не скоро забудет, – с довольным видом возразил Саймон. – И, в конце концов, ведь это был успех. Та американка так нахваливала твои модели… Кто она такая, собственно?

Роуз покачала головой.

– Моя самая худшая клиентка за последние годы. Не представляю, что она здесь делает. Я вообще-то считала, что она давно вернулась в свою Америку.

– Но ей понравилась твоя блузка, – заметил Саймон.

– Ей раньше нравилась моя блузка, – поправила его Роуз. – Теперь она точно порежет ножницами эту вещь и навсегда вычеркнет меня из своих воспоминаний.

– Ну, для этого она отзывалась о твоих вещах слишком восторженно, – не согласился Саймон. – Она тоже имеет какое-то отношение к моде? Кажется, она знакома с Клайвом Вентуортом.

– Понятия не имею.

Роуз припомнила, что американка постоянно упоминала различные дизайнерские марки. Но чаще она занималась тем, что донимала Роуз своими особенными пожеланиями.

Что за злая шутка судьбы: их пути пересеклись именно здесь! Роуз сознавала, что опасность еще не миновала. Они еще могут встретиться с Фелисити Майерс, и тогда Роуз погорит на вранье. И потеряет Саймона…

– Я мог бы спросить у матери, кто она такая, – поразмыслил Саймон. – Она ведь точно знает, кого пригласила. Или мы подойдем прямо к этой женщине. Тогда ты сможешь еще раз извиниться и…

– Нет!

Роуз положила ему на губы указательный палец и улыбнулась.

– Лучше поцелуй меня, – прошептала она и почувствовала, как сердце забилось чаще, когда Саймон выполнил ее требование.

– Но это наверняка было бы неплохо для твоей карьеры, – успел сказать он между двумя поцелуями.

– Мне все равно, – почти беззвучно выдохнула Роуз.

Она действительно так думала. Не было у нее никакой карьеры. Через несколько дней она вернется в свой старый дом, а до тех пор хотела целовать Саймона как можно чаще. Все остальное казалось не таким уж важным, особенно эта ужасная Фелисити Майерс.

– Роуз Райли, если ты и дальше будешь продолжать вести себя так, я ничего не смогу гарантировать. – Саймон еще крепче прижал ее к себе, давая почувствовать, как ее близость возбуждает его. – Ты же не хочешь привлечь к нам всеобщее внимание, правда?

– Тогда нам, наверное, лучше уйти, – сказала Роуз, встала на цыпочки и еще раз страстно поцеловала его.

Саймон вдруг отстранился и взглянул на нее, нахмурившись.

– Мы же только что пришли, – возразил он. Но слова его прозвучали неубедительно. Роуз увидела в его глазах, что его тоже привлекает это предложение.

– Я не думаю, что твоя мать станет по мне скучать, – усмехнулась она.

– Нет, скорее всего, не будет, – сказал он и тяжело вздохнул. – Но я буду по тебе скучать, когда ты снова вернешься в Корнуолл.

Роуз почувствовала, как ее сердце сжалось.

– Может, нам стоит как следует использовать оставшееся время?

Саймон не ответил, просто взял ее за руку и решительным шагом повел к выходу.

Они молчали, ожидая, пока один из слуг в ливрее подгонит им машину, но напряжение между ними казалось почти осязаемым.

Как только они сели в автомобиль, Саймон нажал на газ, но поехал не по аллее, по которой они сюда прибыли, а свернул на первом повороте на узкую дорогу, которая вела прямо в парк. Очевидно, он хорошо здесь ориентировался, потому что затем повернул еще два раза на разделенных высокими живыми изгородями развилках и наконец припарковал машину у группы деревьев.

– Вот, здесь нам никто не помешает, – сказал он и снова хотел заключить Роуз в объятия. Но Роуз уже вышла из машины.

– Пойдем, – произнесла она, а когда Саймон последовал за ней, схватила его за руку и повела к деревьям.

Воздух был приятно теплым, пахло травой и летом. Эта смесь запахов пьянила Роуз так же, как и тот факт, что они остались совершенно одни.

– У тебя когда-нибудь был секс под открытым небом? – поинтересовалась она и сама удивилась собственному вопросу.

Она никогда не имела тяги к экспериментам, но с Саймоном все было иначе. Роуз хотела его так сильно, что ей самой становилось не по себе. Она страстно застонала, когда Саймон прижал ее спиной к стволу дуба, а правой рукой властно взял за грудь.

– Нет. Но одна умная женщина недавно посоветовала мне чаще пробовать что-нибудь новое.

– Думаю, тогда тебе стоит к ней прислушаться, – едва слышно шепнула она.

– Непременно, – ответил Саймон и поцеловал ее так крепко, что уже спустя несколько секунд Роуз трепетала от желания.

Сердце ее бешено билось. Она ощущала себя такой свободной и живой, какой уже давно не была. Ее разум умолк, говорили только чувства. Роуз всецело отдалась ласкам Саймона, помогая ему сбросить лишнюю одежду. У нее перехватило дыхание, когда его теплые губы принялись ласкать ее обнаженные соски.

– Саймон, – простонала Роуз и запустила пальцы в его волосы; от его прикосновений все ее тело дрожало.

Но она хотела большего – хотела его почувствовать. Дрожащими пальцами она расстегнула пуговицы его рубашки, стянула ее, а затем руки Роуз заскользили по обнаженной груди мужчины. Роуз вмиг ослабела от взгляда его голубых глаз, потемневших от желания.

Она с нетерпением наблюдала за тем, как он сбрасывает с себя брюки. Потом он снова оказался рядом с ней, поднял ее на руки и уложил на траву в тени деревьев. Роуз самозабвенно приняла Саймона, когда он вошел в нее. На какой-то миг им показалось, что они слились воедино, и они наслаждались этим чувством. Потом Саймон стал двигаться, и Роуз следовала за ним. Почти сразу они нашли общий ритм, который возбуждал все сильнее, неизбежно подталкивая к кульминации.

Одурманенная, Роуз впилась в его тело пальцами, и весь мир был готов взорваться вокруг нее. Саймон сладко застонал спустя несколько секунд.

Постепенно ее дыхание успокоилось, и сладострастные конвульсии, сотрясающие ее тело, утихли. Но осталось чувство счастья от того, что они лежали, тесно прижавшись друг к другу.

С ним было так хорошо, так дико, бесшабашно! Когда Саймон поднял голову и взглянул на нее, в его глазах отразились те же чувства.

– Роуз, что ты со мной делаешь? – прошептал он и нежно поцеловал ее, но у Роуз вдруг встал ком в горле.

«Это не по плану», – испуганно подумала она. Ей нельзя влюбляться в Саймона Филдинга. Это был мимолетный роман, который тут же закончится, если Саймон узнает всю правду. И лучше не питать никаких романтических иллюзий.

Поэтому она уперлась руками в его грудь, так что Саймон перевернулся на спину.

– Я ввела тебя в искушение, – произнесла она как можно более невозмутимым тоном, поцеловала его, а потом встала и протянула руку, чтобы помочь ему подняться.

Он рассмеялся и снова привлек Роуз к себе. Оба все еще были ошеломлены безумным поступком, который только что совершили.

Взявшись за руки, они вернулись к машине.

– Ты еще приедешь ко мне? – спросил Саймон и включил зажигание.

Роуз кивнула и, вздохнув, откинулась на спинку сиденья, а Саймон тем временем развернул машину.

«Буду наслаждаться, пока это возможно», – решила она, пытаясь не обращать внимания на щемящее чувство в груди, которое никак не проходило.

Глава двадцать шестая

Войдя в зал отеля «Алистер», украшенный гирляндами и цветами, Зои глубоко вздохнула. Все выглядело так, как прежде: столы с чистыми белыми скатертями, расставленные по краю зала, музыкальная группа на небольшом подиуме в углу и множество пар, которые с удовольствием кружились под музыку на паркетном полу. Словно и не прошло четырнадцать лет с тех пор, как она в последний раз стояла у входа в зал. Вот только тогда она держала Джека за руку и шла вместе с ним через толпу, выискивая свободные места за столиками. Сейчас ей придется сделать это в одиночестве.

«Лучше бы я сюда не приходила», – мрачно подумала Зои и снова ощутила резкую колющую боль в голове. Та началась, когда Зои проснулась. Она долго с собой боролась, не в силах решить, идти сюда или нет. Но Джек был прав: стоило попытаться, если она хотела узнать что-то о тайной любви Криса. Поэтому она приняла таблетку и отправилась в «Алистер».

В отеле был самый большой зал в Пендераке, поэтому традиционно «Летние танцы» проходили именно здесь, как и многие другие мероприятия и собрания общины. Но только для танцевального праздника это помещение украшали особым образом. Об этом заботились добровольно, что говорило о важности этого вечера для всего городка. Среди туристов тоже ходили слухи о том, что этот праздник особенный, ведь если здесь что-то изменилось, так это количество гостей. Здесь стало многолюднее, чем раньше.

Зои стояла в толпе, слегка растерянная, и пыталась вспомнить имена тех, кого узнала. Их было меньше, чем она рассчитывала, но вполне достаточно, чтобы расспросить каждого о Крисе. Как только она подумала об этом, ее голова разболелась еще сильнее. Это был титанический труд, и Зои чувствовала, что не готова к нему.

«Мне просто нужно уйти, – внезапно подумала она с тоской. – И не придется смотреть на танцующих Джека и Меган…»

– Привет, Зои!

«Слишком поздно», – подумала она, осознав, что это Джек. Зои поспешно улыбнулась и повернулась к нему.

На нем не было костюма, как на других мужчинах, лишь красивая зеленая рубашка, которая ему очень шла, и темные штаны. Зои не могла определить, были ли это джинсы. Она предположила, что это именно они. Джек никогда не любил официальную одежду. Но его привлекательность от этого ничуть не страдала, потому что в рваной футболке он выглядел лучше, чем кто бы то ни было.

– Привет, – ответила она, с облегчением заметив, что он один. Но в тот же миг из-за спины Джека показалась Меган и встала рядом с ним. Прямо-таки вплотную.

– Ах, мисс Бивен! – воскликнула она. – А я и не знала, что вы тоже придете.

– Это было спонтанное решение, – ответила Зои, рассматривая женщину.

На Меган было платье цвета шампанского с широкой юбкой-колокольчиком. Оно подчеркивало темный цвет ее волос, которые теперь свободно спадали на плечи. Она выглядела совсем по-другому: более женственно и раскованно. Но, возможно, все дело было в Джеке, который ей лучезарно улыбался.

Однако Джек остановил взгляд на Зои. Та нервно расправила светло-голубое летнее платье, к которому надела синий кардиган. Она была уверена, что такой наряд не совсем соответствует мероприятию, но ничего подходящего у нее с собой не было. Поэтому приходилось мириться с тем, что Меган в своем наряде выглядела привлекательнее.

– Если хочешь, можешь к нам присоединиться, – сказал Джек и указал на один из столиков с правой стороны зала.

Зои заметила Дэйзи и Айрис с ее мужем Гордоном, которые тоже там сидели, и уже хотела принять его предложение. Галлахеров здесь любили, их многие знали, поэтому Зои будет легче получить информацию. Но если она на это пойдет, придется весь вечер смотреть, как Меган воркует с Джеком, а она не была уверена, сможет ли это вытерпеть.

– Нет, спасибо. Мне не хочется вам мешать.

– Ну ладно. Тогда еще раз хорошего вечера, – пожелала Меган, прежде чем Джек успел что-либо ответить, и взяла его под руку. – Дорогой, мы ведь хотели потанцевать. Ты идешь?

Она оттащила его в сторону, а Зои заметила сердитый взгляд Джека. Зои смущенно смотрела на парочку. Очевидно, она недооценила, насколько близки отношения Джека и Меган. Может, ему неприятно, что Зои сюда пришла? Но почему он тогда сам предложил ей прийти, а потом и сесть за один стол?

Зои постаралась больше не думать об этом и стала проталкиваться сквозь толпу. Она намеренно выбрала сторону зала, противоположную той, где сидели Галлахеры, и высматривала свободное место. Наконец она заметила пустой стул за одним из дальних столов. Там уже сидели две пары и приветливо ей улыбались. Однако вскоре они ушли танцевать, и Зои осталась одна. Она ощущала на себе взгляды людей за соседними столиками. «Очевидно, им интересно, почему я пришла сюда без кавалера», – подумала она и тут же пожалела, что отказалась от предложения Джека сесть за стол Галлахеров.

– Не хотите чего-нибудь выпить?

Зои удивленно взглянула на девочку с длинными темными волосами, которая вдруг остановилась рядом. На ней были джинсы и футболка, а еще темно-синий передник, повязанный на поясе, как и у других подростков, которые расхаживали между столами с подносами и блокнотиками. Все они казались слишком юными, чтобы работать в кейтеринговой службе. Зои вдруг вспомнила, что община нанимала официантов и раньше. На такую работу охотно соглашалась молодежь из городка.

– Да, я бы выпила воды, – ответила она, хотя охотнее хлебнула бы пива. Но врач строго-настрого запретил ей любой алкоголь. Кроме того, нужно было сохранять ясность мысли.

Девочка вырвала из блокнота листок и протянула его Зои.

– Тогда напишите, пожалуйста, здесь ваше имя. Я отмечу рядом ваш напиток, а когда будете уходить, я все посчитаю, – улыбнулась девочка. – Мы теперь так поступаем, потому что это проще.

Зои так и сделала. Спустя несколько минут девочка принесла воду и уже собиралась поставить на листке соответствующую отметку, но вдруг заколебалась.

– Ух ты! Вы та самая женщина, которая живет в нашем доме, – сказала она и взглянула на Зои с большим интересом.

– А ты тогда… дочка Роуз? – Зои попыталась вспомнить ее имя. – Сара, кажется?

– Точно, – просияла девочка. – Мой кузен Уильям уже рассказывал о вас. Он говорит, вы классная.

– Правда? – удивилась Зои, обрадовавшись неожиданному комплименту. – Он тоже здесь?

Сара покачала головой.

– Нет. Он поругался с отцом. Почему – я не знаю, но дядя Джек всерьез разозлился, и теперь Уильям под домашним арестом.

– Мне очень жаль его.

Зои взглянула на Джека, который танцевал с Меган среди других пар, и задумалась, из-за чего же произошла ссора. По словам Уильяма, он все еще сердился на отца за то, что тот не отпускал его с матерью в Нью-Йорк. У Джека, разумеется, имелись для этого веские основания, но, очевидно, отношения отца и сына серьезно осложнились. И можно было лишь надеяться, что он помирится с мальчиком.

– Мне нужно идти дальше, – сказала Сара и снова приветливо улыбнулась, прежде чем спросить о напитках следующих гостей.

Вновь оставшись в одиночестве, Зои посмотрела на танцплощадку, пытаясь найти Джека, потому что просто не могла иначе.

Он как раз развернулся в ее сторону. Их взгляды на какой-то миг встретились. Он смотрел поверх плеча Меган, потом сказал ей что-то, снова развернулся и продолжил танцевать, не обращая внимания на Зои.

Она быстро сделала глоток воды и уставилась на стакан, пытаясь игнорировать щемящее чувство в груди. Конечно, Джек уделял время Меган. Они хорошо подходили друг другу. И, наверное, пройдет немного времени, прежде чем эта пара превратится в…

– Только посмотрите, неужели это Зои Бивен собственной персоной! – раздался вдруг чей-то голос.

Зои оглянулась: перед ней стояла женщина лет пятидесяти, с темными волосами, спортивной фигурой, одетая в узкое красное платье, подходившее к случаю.

– Доктор Корби! – воскликнула она. – Как ваши дела?

– Если верить словам Лиззи Кармайкл, то этот вопрос я должна задать вам. Вы позволите присесть?

Барбара Корби не стала дожидаться ответа и села на свободный стул, что Зои не удивило. Единственный врач Пендерака славилась своими бесцеремонными и грубоватыми манерами. Зои как-то раз была у нее на приеме из-за сильных болей в животе. Ее мать хотела убедиться, что это не аппендицит. Эта встреча запомнилась Зои на всю жизнь, но она удивилась тому, что доктор Корби тоже ее не забыла.

– Я и не думала, что вы меня помните.

– Конечно, – улыбнулась ей Барбара Корби. – Сельский врач знает своих пациентов, даже если те долго у него не появляются. – Лицо ее стало серьезным. – И вот что я недавно выяснила: потеря сознания – это не шутки. Вам следовало прийти ко мне, чтобы я вас осмотрела.

Она смотрела на Зои, нахмурившись, а та даже не знала, что ответить. Ее домашнему врачу в Лондоне, наверное, никогда не пришла бы в голову мысль давать медицинские советы, если Зои его об этом не просила. Но, возможно, он и не узнал бы о ее обмороке. Этим Пендерак отличался от столицы. В провинции люди знали друг друга и проявляли заботу, даже если человек вовсе этого не хотел. Казалось, последнее поняла и Барбара Корби и лишь покачала головой.

– Простите. Меня это, конечно, совершенно не касается. Назовем это профессиональным любопытством. Я не могу его взять и отключить. Медработник есть медработник.

– Хорошо, что вы так переживаете о здоровье местных жителей. Но у меня на самом деле все в порядке, правда. Я…

Зои запнулась, потому что ее взгляд снова упал на танцплощадку и остановился на Джеке. Тот бросался в глаза, потому что был высоким, а еще потому, что особенно элегантно двигался вместе с Меган среди других пар. Зои вспомнила, что Джек всегда танцевал хорошо, и с трудом отвела глаза от его широких плеч, чтобы закончить фразу.

– Я уверена, что у меня всего лишь небольшие проблемы с кровообращением.

Барбара Корби смерила ее скептическим взглядом, но не стала развивать эту тему.

– Как дела у ваших родителей? – поинтересовалась она, и Зои вдруг испытала угрызения совести.

Стало ясно, что она сама в последние дни совсем не интересовалась этим вопросом. Она была так занята собой, что все остальное померкло. Зои даже не могла сказать, пытались ли с ней связаться отец или Филипп. Она отправила каждому по короткому сообщению после того, как добралась, а потом отключила телефон. Это было беспечно с ее стороны, и Зои решила тут же его включить, как только вернется домой. А пока она описывала Барбаре Корби состояние здоровья матери.

– Мне очень жаль, – удрученно произнесла врач. – Сначала ваш брат, теперь еще мать. Наверное, это очень тяжело для вас.

Зои кивнула.

– Поэтому я снова сюда приехала – чтобы выяснить, как брат упал с утеса. Я хочу успокоить свою душу и не смогу этого сделать, пока не узнаю подробностей.

Барбара Корби кивнула.

– Я прекрасно понимаю, почему это не дает вам покоя. Ужасная трагедия! Я тогда просто не могла в это поверить. За несколько дней до того ваш брат приходил ко мне в кабинет. Он наступил на створку ракушки.

Зои кивнула.

– Точно. Рана тогда воспалилась.

– Да, порез оказался довольно глубоким, – припомнила доктор. – Поэтому ему нужно было прийти несколько раз для контроля.

Зои поколебалась, но все же заставила себя спросить:

– А Крис ничего не рассказывал вам о женщине, с которой встречался?

Она спросила наобум, ведь у ее брата и Барбары Корби не было тесных дружеских отношений. Но попытка не пытка, ради этого Зои сюда и пришла.

– Не припоминаю такого. На эту тему у нас разговоров не было, – ответила доктор, снисходительно улыбаясь. Но Зои не сдавалась:

– Тогда я сформулирую иначе: вы не видели его с женщиной постарше, с которой он явно был близок?

– Близок? С женщиной старше его? – растерянно переспросила Барбара Корби.

– Да. Женщина, которую он хорошо знал, но которая ему не подходила.

Доктор нахмурилась.

– Ну вы и вопросы задаете! Это все было сто лет назад. – Она вдруг умолкла. – Впрочем, да, теперь, когда вы сказали… Я припоминаю, что видела его с Алисией Спенсер. Она ждала его возле моего кабинета, и я еще удивилась, почему именно она его забирает, когда случайно выглянула в окно.

– Алисия Спенсер? – Это имя ни о чем не говорило Зои.

– Жена тогдашнего главного констебля Джона Спенсера, – объяснила доктор.

Зои задумалась на миг и потом в изумлении втянула воздух сквозь зубы: она поняла, что все же знает, о ком идет речь.

– А это… не сестра Гарри Оуэна?

– Его старшая сестра, точно, – подтвердила Барбара Корби. – Я не могла перепутать, ведь у них похожие светлые волосы.

Зои вспомнила эту приветливую женщину. Ее волосы действительно были такими же светлыми, как и у ее брата Гарри. Она выглядела немного бледной, но этот цвет подчеркивал ее естественную красоту.

– А они вели себя так, словно между ними что-то было?

– Нет, конечно нет, – в смущении посмотрела на нее врач. – У Алисии и Джона тогда как раз родился первый ребенок. Они и по сей день женаты, насколько я знаю. Да и разница в возрасте у Алисии и Криса – в добрых десять лет. – Она недоверчиво покосилась на Зои. – Почему вы спрашиваете об этом?

На какой-то миг Зои заколебалась, не желая рассказывать доктору правду. Но потом все-таки решилась, иначе ей не узнать то, что ей так хочется выяснить.

– Я нашла старый дневник Криса, – сказала она и вздохнула. – Там он пишет, что был влюблен в кого-то, но не называет имени. Я знаю только, что эта женщина была старше его.

– И все же это наверняка не Алисия Спенсер, – настаивала Барбара Корби. – При всем желании я не могу такого представить.

«Но она подходит», – подумала Зои и заметила, что музыка смолкла на какое-то время. Гитарист что-то произнес в микрофон, но она ничего не расслышала, потому что напряженно размышляла о своем. Крис в дневнике упоминал о большой разнице в возрасте. А если у Алисии были муж и ребенок, тогда, возможно, в этом и заключалась проблема, которая стояла у них на пути, и причина, из-за которой их отношения непременно должны были остаться в тайне. Крылось ли в этом решение загадки?

– Крис никогда не упоминал об Алисии, я даже не знала, что они хорошо знакомы, – сказала Зои. От волнения у нее по спине побежали мурашки. Ее взгляд невольно скользнул по танцплощадке, но Джека там больше не было.

– Я думаю, они хорошо знали друг друга, иначе зачем ей ждать Криса у кабинета врача? – задумчиво произнесла доктор. – Но может, я ошибаюсь, и это лишь случайная встреча. Как говорится, дела давно минувших дней, а мне не хотелось бы распространять подобные слухи.

– Я этого тоже не хочу, – поспешно заверила Зои Барбару. Она собиралась спросить, живет ли все еще Алисия Спенсер в Пендераке, но прежде чем успела что-то сказать, почувствовала чью-то руку на своем плече.

Зои с удивлением обернулась, и на какой-то миг у нее перехватило дыхание. Она увидела перед собой Джека.

Он убрал руку с плеча Зои и протянул ее, сказав:

– Позволь пригласить тебя на танец.

Глава двадцать седьмая

– Но ты же пришел сюда с Меган! – воскликнула Зои, застигнутая врасплох предложением Джека.

– Следующий танец исполняют с другим партнером, – ответил он. – Разве ты не слышала объявление?

«Так вот о чем говорил в микрофон гитарист! Это же обычай “Летних танцев”», – вдруг снова припомнила Зои. В прошлом она терпеть не могла «делиться» Джеком с другими женщинами на этом вечере, а это требовалось часто, и всякий раз Зои радовалась, когда Джек потом уверял ее, что ему намного больше нравится танцевать именно с ней. Неужели он и Меган это скажет, когда вернется к ней?

Она замялась, но потом взяла Джека за руку с бешено бьющимся сердцем. Он помог ей встать.

– Прощу прощения, – сказала она Барбаре Корби и последовала за ним на танцплощадку.

Как только музыка заиграла, Зои с изумлением поняла, что танец медленный. «Вот всегда так», – подумала она и попыталась не обращать внимания на то, как близко она находится к Джеку и как ей хорошо в его объятиях. Однако ничего у нее не вышло. Он уверенно вел ее, и Зои, разумеется, шла за ним, покачиваясь в такт мелодии. Они всегда отлично танцевали вдвоем, а когда она посмотрела вверх и их взгляды встретились, ей вспомнились те «Летние танцы» четырнадцать лет назад.

В тот вечер Джек сообщил ей, что хочет уехать в Канаду и что не представляет, как ему это сделать без нее. Зои тогда сразу не дала ему ответ: ее пугал предстоящий домашний скандал. Однако в своем сердце она немедленно сказала «да», как и всегда, когда речь шла о Джеке.

Зои и сама не могла сказать точно, когда дружеские отношения с братом лучшей подруги переросли в нечто большее. Она заметила это за год до того судьбоносного лета. Зои танцевала вместе с Джеком, прямо как сейчас, но что-то между ними изменилось. Они поняли это оба, хотя тогда еще и не могли облечь свои чувства в слова.

Вскоре Зои уехала вместе с со своей семьей, но они поддерживали связь, переписывались и перезванивались, все время пытаясь сблизиться. В тот год Зои навестила Роуз на зимних каникулах. Тогда они с Джеком впервые поцеловались под веткой омелы, которая всегда висела на двери пансиона. С тех пор Зои считала дни, когда она снова вернется в Пендерак. Это было самое лучшее лето в ее жизни. До того ужасного дня.

Сердце Зои сжалось. Как нечто, начавшееся так хорошо, могло закончиться столь ужасно? Почему она оттолкнула Джека после смерти Криса, и почему тот перестал бороться за нее?

«Может, мы просто ошиблись и это была лишь мимолетная страсть?» – с печалью подумала она и опустила голову, чтобы больше не смотреть ему в глаза.

– Я и не думал, что ты придешь. – Зои вновь взглянула вверх, на миг задумавшись, не обрадовался бы Джек еще больше, если бы она не пришла.

– Я сомневалась, – ответила она и вздохнула, чтобы прогнать внезапную меланхолию. – Только что видела твою племянницу. Она говорит, что ты поскандалил с Уильямом.

Лицо Джека омрачилось.

– Парень меня просто с ума сводит. Все равно, что я говорю, – он всегда против. Особенно он любит делать то, что я ему запрещаю. Сегодня перерыл все ящики на чердаке и устроил там кромешный ад, полный хаос.

Зои посмотрела на него с удивлением.

– Зачем?

– Он ищет то, что может напомнить ему о матери, – вздохнул Джек, – и считает, что я намеренно утаиваю от него ее вещи.

– И что? Ты действительно так поступаешь? – спросила Зои и заметила, как на его лице промелькнула тень.

– Он знает все, что ему нужно знать, – ответил Джек и привлек Зои еще ближе, чтобы не зацепить соседнюю пару. – А что ты обсуждала с доктором Корби?

Зои так разнежилась в его объятьях, что не сразу ответила. Потом снова вспомнила, что ей говорила врач.

– Мне кажется, я наткнулась на то, что искала.

Волнуясь, она рассказала Джеку о наблюдениях Барбары Корби, но Джек засомневался.

– Не знаю, достаточно ли этого, Зои, – произнес он. – Да, они общались, но это еще не значит, что между ними что-то было.

– Но это не исключено, – настаивала она. – По крайней мере, я могла бы спросить Алисию Спенсер о том, какие отношения у нее были с Крисом.

Джек покачал головой.

– Нет, боюсь, не сможешь. Они уехали в Ирландию уже несколько лет назад. Джон Спенсер оттуда родом, он захотел вернуться домой. Поэтому Гарри Оуэн теперь стал главным констеблем. Его повысили после отъезда свояка, и он перешел на его место.

Услышав это, Зои совсем расстроилась. «Ирландия, – удрученно подумала она. – Это не за хлебом сходить, а я сейчас не могу путешествовать».

– Тогда я поговорю хотя бы с Гарри Оуэном. Я его только что видела, он здесь. В конце концов, он ее брат. Может, он что-то знает об их отношениях.

– Зои, давай помедленнее, – предостерег Джек. – Вообще-то точно неизвестно, были ли между ними отношения. Доктор Корби видела их один раз – и все. Ты не должна делать из этого поспешные выводы о любовной связи.

Зои с упреком взглянула на него:

– Это ведь была твоя идея, чтобы я пришла сюда и расспросила людей о Крисе.

– Да, но ты должна пробудить в них воспоминания, а ты хватаешься за первую же косвенную улику и строишь на основе этого безумные теории. Если бы их еще кто-то видел, тогда это сошло бы за зацепку. В противном случае я на твоем месте не распускал бы подобные слухи.

Зои остановилась и пристально посмотрела на него. «Он прав», – подумала она. Вокруг них продолжали танцевать другие пары.

Зои полностью положилась на наблюдения доктора Корби, и у нее сразу появилась уверенность в том, что это решение загадки. Зои надеялась, что все быстро кончится. Но она по-прежнему находилась в самом начале поисков, и от осознания этого ее охватило отчаяние.

– У меня больше нет времени, – сказала она, не подумав, и тут же пожалела об этом, потому что Джек с подозрением прищурился.

Он схватил Зои за руку и увел с танцплощадки, потащил за собой в фойе отеля, где было тише и заметно меньше людей.

– Почему у тебя больше нет времени? – спросил он и пристально посмотрел на нее. – Что с тобой происходит, Зои?

– Ничего, – поспешно ответила она. – Я просто очень нетерпелива. Хочу прояснить дело Криса прежде, чем мне придется уехать. Я не осознавала, сколько на это уйдет времени.

В ее душе бушевали безысходность, злоба и отчаяние. Под пристальным взглядом Джека ей с трудом удавалось сохранять самообладание.

– Ничего не случилось бы, если бы ты тогда осталась, – с укором и печалью произнес он. – Мы это выяснили бы вместе.

– Ты же уехал в Канаду, – напомнила она ему. – Ты больше не хотел иметь со мной ничего общего.

Выражение его глаз изменилось: сначала в них появилось недоверие, потом злость.

– Но ведь я написал тебе письмо.

Зои посмотрела на него, не понимая, о чем идет речь.

– Какое письмо? Я не получала от тебя писем.

Джек взглянул на нее, словно не знал, верить ей или нет.

– Я отправил его тебе перед тем, как уехать в Канаду. Я даже рейс перенес: надеялся, что ты ответишь мне. Но этого не случилось.

– Мне от тебя ничего не приходило, – снова заверила его Зои. – А зачем ты написал? Ты же мог просто позвонить.

– Но как? – с упреком спросил Джек. – Твой мобильный вдруг перестал отвечать. «Этот номер временно недоступен». Я все время слышал эту фразу, когда пытался до тебя дозвониться.

Зои вспомнила те дни и недели после смерти Криса. Ее мобильный телефон тогда внезапно исчез. Она не могла его найти, и отец относительно быстро купил ей другой – с новым номером. Поэтому Джек не сумел ей дозвониться, но Зои была настолько подавлена, что совершенно не подумала об этом.

– Почему же ты не попробовал позвонить нам на домашний номер?

– Потому что к телефону мог подойти твой отец, а мне, после той сцены, которую он устроил в пансионе, больше не хотелось с ним разговаривать. – Джек сжал кулаки, его глаза прямо-таки пылали гневом. – Все же в конце я так и поступил, Зои. Когда я стоял в аэропорту с чемоданами, я вам позвонил. Потому что хотел попытаться, по крайней мере, еще раз. Твой отец снял трубку, чего я и опасался, и отчетливо дал мне понять, что ты больше не желаешь обо мне слышать, что я должен оставить тебя в покое.

Зои в ужасе посмотрела на него.

– Что? Я об этом ничего не знала.

Ей вдруг стало нехорошо, захотелось немедленно присесть. Но Зои осталась стоять и продолжала смотреть Джеку в глаза, в которых теперь читалось замешательство. Если все это правда, тогда…

– Так что же было в письме? – глухо спросила она, но знала ответ, она видела его в глазах Джека.

«О господи!» – подумала она и ощутила, как кровь прилила к щекам. Джек тогда не ушел, как сделала она сама. Он пытался с ней поговорить и помириться. Однако отец помешал ей получить это послание. Поэтому Зои исходила из того, что Джек больше не желает иметь с ней ничего общего. Что между ними все кончено, что их любовь умерла вместе с ее братом. Но это не соответствовало действительности. Этого так и не произошло.

– Джек, я…

– Вот ты где застрял, Джек! – Рядом с ним вдруг появилась Меган и подхватила его под руку. – А я тебя уже обыскалась, – сказала она, переводя взгляд с Джека на Зои. Очевидно, она не знала, как оценить ситуацию. – Ты ведь не забыл про меня, правда?

Джек ответил не сразу. Он все еще смотрел на Зои, а та не могла понять выражение его лица. Потом он развернулся к Меган.

– Нет, – произнес он, отчего на ее напряженном лице сразу же появилась улыбка. Он кивнул Зои и вернулся в зал вместе с Меган.

Зои посмотрела ему вслед, потом доковыляла до одного из кресел в углу фойе и опустилась в него.

«Все это больше не имеет значения», – в отчаянии думала она. Вот что она сейчас прочла во взгляде Джека. Она упустила свой шанс на примирение с ним, пусть даже она одна в этом была виновата. «Но, может, так будет и лучше», – убеждала она себя. В конце концов, ей ведь нечего было ему предложить в сложившейся ситуации.

Какое-то время она тихо сидела и ждала, что боль в груди пройдет. Но это давящее ощущение не прекращалось, не позволяло дышать, поэтому Зои попыталась вернуться к тому, зачем сюда пришла.

И вдруг все показалось ей каким-то безнадежным. У Зои не осталось сил на то, чтобы снова вернуться в зал и смешаться с толпой, расспрашивая о Крисе. Снова и снова касаться темы, от которой болела душа, чтобы в конце концов не узнать ничего нового. Верно ли она действовала до этой минуты?

Когда эта мысль прочно обосновалась в голове, Зои нахмурилась. Идея уже неоднократно всплывала раньше, но теперь обрела очертания, вышла на первый план.

Крис должен был вести себя очень осторожно, если ему удалось сохранить свою любовь в тайне. Особенно в таком местечке, как Пендерак, где все друг друга знали. Это было очень сложно. Но наверняка существовал человек, который обо всем знал и уже очень давно.

Зои взяла сумочку и вытащила дневник, который машинально сунула туда перед выходом. Она неохотно расставалась с ним, хотя и не была уверена, что он ей пригодится. Зои быстро пробежала глазами страницы, пока не нашла место, которое искала: одну из последних записей. Эти слова тронули Зои еще при первом прочтении.

Может, человек, которому они были посвящены, чувствовал то же самое?

Какое-то время Зои спокойно сидела на месте и обдумывала свой план. Потом поднялась и вернулась в зал, где праздник был в самом разгаре. Оркестр играл, партнеры вращались в танце, плотно прижавшись друг к другу, а теплый, почти липкий воздух был наполнен людским гомоном и громкой музыкой.

После тишины фойе шум давил на Зои, пока она прокладывала путь к сцене.

Ее сердце взволнованно билось, ладони вспотели, но она решительно поднялась по ступеням и подождала, пока оркестр не доиграет мелодию. Барабанщик уже заметил ее, он сидел позади и обратил внимание коллег на Зои.

– Мне хотелось бы кое-что сказать, – объяснила Зои гитаристу – лидеру группы, который, улыбаясь, указал на микрофонную стойку на сцене.

– Вперед, прекрасная леди!

Зои вышла вперед, борясь с оцепенением. Музыка смолкла. Теперь все пары остановились, взгляды людей, сидевших за столами, устремились на нее. Здесь было море лиц, и Зои даже не пыталась привлечь их внимание, это только усилило бы ее нервозность. Она откашлялась и подождала, пока в зале не стихнет гомон.

– Меня зовут Зои Бивен, – твердо произнесла она. – Я сестра Криса Бивена, который четырнадцать лет назад упал с утеса недалеко отсюда, и я очень хочу прочесть то, что он написал в своем дневнике незадолго до смерти.

Глава двадцать восьмая

Зои нашла страницу, которую хотела прочесть. Во рту у нее вдруг пересохло, а всю уверенность как ветром сдуло.

Она часто выступала перед большими собраниями, это вошло у нее в привычку. Но на бизнес-встречах не было места эмоциям, поэтому то, что Зои сейчас делала, стало для нее совершенно новым опытом. Было тяжелее, чем она представляла.

Ей пришлось еще раз откашляться.

– Это стихотворение, которое мой брат посвятил своей большой любви. И я его сейчас прочту:

Любви нашей темная тайна Ломает привычный уклад. Ее не увидят случайно, Лишь звезды над нами молчат. Счастливый, блаженный, навеки твой, Здесь и сейчас ненадолго с тобой. Нужна нам надежда на завтра, Иначе в душе все уснет. Не могу я тобой надышаться С волнением жду, что грядет. Отправься со мной на край света — И будем вдвоем, навсегда.

Крис много раз переписывал эти строчки, снова и снова менял слова, зачеркивал и дописывал. Это был не шедевр, но стихи трогали душу Зои. «Надеюсь, что не только мою», – подумала она, когда снова обвела взглядом собравшихся гостей.

– Я не знаю, о ком он здесь говорит, понимаю лишь, что этот человек был важен для него, если эту любовь нужно было сохранить в тайне. С тех пор прошло много времени, можно подумать, что это больше не имеет значения. Но это не так. – Она покосилась на Джека, который стоял на танцплощадке рядом с Меган и неотрывно смотрел на Зои. – Правда очень важна, и кто-то должен рассказать ее мне и моей семье. Этот человек молчал слишком долго. Поэтому я прошу вас от всего сердца, кто бы вы ни были: решитесь на это ради Криса. Он это заслужил. Помогите ему и нам наконец обрести покой.

На какое-то время в зале воцарилась гробовая тишина, гости праздника смотрели на нее с удивлением, беспомощно и растерянно. И только когда Зои кивнула музыкантам и сошла со сцены, гомон голосов зазвучал с новой силой. Зои ощутила, как ее провожают взглядами, пока она шла по залу.

Ей казалось, что все сказанное ею для большинства людей не имело никакого смысла. Очень многие не знали ни Зои, ни Криса, не имели понятия, о чем она говорила. Но достаточно было того, что слова эти понял человек, которому они были посвящены.

– Мисс Бивен, подождите!

Гарри Оуэн удержал ее за руку на пороге фойе и серьезно посмотрел на нее.

– Есть какой-то дневник? – спросил он, заметно взволнованный. – Почему же вы нам его не предоставили во время расследования?

– Я обнаружила его недавно, совсем случайно, – смущенно объяснила Зои. Ей совершенно не приходила в голову мысль, что этот дневник может заинтересовать и полицию.

– Я могу на него взглянуть? – Гарри Оуэн требовательно протянул руку. – Мы должны прочесть его и сделать новые выводы. Нам нужно его учитывать.

Он действовал очень решительно, но все же Зои колебалась.

– Я получу его обратно?

– Разумеется. Мы вернем его вам как можно скорее.

Несмотря на все его уверения, Зои отдала дневник с неохотой. Главный констебль взял его и коротко попрощался, а потом развернулся и отправился обратно в праздничный зал.

– Пожалуйста, не потеряйте его! – крикнула Зои вслед и вдруг почувствовала внезапно нахлынувшую усталость.

Она не представляла, сработает этот план или нет, но у нее совершенно иссякли силы, и она не могла остаться, чтобы посмотреть на реакцию людей. Может, это ни к чему и не приведет, но Зои хотела избежать любопытных взглядов, которые вдруг стали ей неприятны.

Она отправилась к гардеробу в фойе, забрала свое пальто и вышла из отеля.

Снаружи было прохладно, ветер заметно посвежел, он гнал по ночному небу облака, которые иногда скрывали низко висящую полную луну. Зои так погрузилась в мысли, что не обратила внимания на смену погоды. Она плотнее запахнула пальто и побежала по переулкам вниз, к порту. Свет горел только в ресторанах и пабах, набережная казалась безлюдной, нигде не было видно такси, на которые она так надеялась. Зои и приехала сюда на такси, поскольку не ощущала в себе достаточно сил, чтобы преодолеть этот путь. И ей хотелось вернуться в пляжный дом на нем же. Она в нерешительности остановилась и взглянула на моторные лодки у пристани, которые танцевали на волнах в бледном свете фонарей.

– Зои! Подожди!

Ветер донес до нее голос Джека. Когда она обернулась, он бросился к ней по набережной. Остановился он в нескольких шагах от нее. Порыв ветра налетел на него, забрался под расстегнутую куртку, растрепал его волосы, но Джек все так же пристально смотрел на нее.

– Они говорят о тебе, Зои, – сказал он громко, чтобы она расслышала его слова сквозь шум ветра. – Ты устроила настоящий переполох.

– Таков был план! – крикнула она, пожав плечами, и слегка улыбнулась, но тут же снова стала серьезной, когда Джек приблизился еще на шаг. А потом еще на один, пока не оказался совсем рядом.

Его глаза блестели в свете фонаря, и Зои затаила дыхание, увидев, что в них таится.

– Ты и в самом деле не получила мое письмо?

Она печально покачала головой.

– А если бы ты его получила?

Зои почувствовала, как сжалось ее сердце. «Тогда все было бы иначе, – подумала она. – Но этот шанс утрачен».

– А разве не все равно? – пожала плечами Зои. – У тебя есть Меган, и я…

– Нет, не все равно, – перебил он ее и подошел еще ближе, заглянул ей в лицо, словно хотел запомнить ее черты. – Это правда, Зои. Я тебя ненавидел. И я не желал тебя больше видеть. Потому что считал: все, что между нами было, для тебя больше ничего не значит. Я думал, ты меня вычеркнула из своей жизни, и это чертовски сложно было принять.

Он взял Зои за предплечья и прижал ее к себе так крепко, что внутри у нее все заболело. Заметив это, Джек ослабил хватку.

– Но теперь я больше не знаю, что и думать, – произнес он, и отчаяние, которое Зои видела в его глазах, глубоко ее ранило. – Это для тебя что-то значило? Ты изменила бы это, если бы могла?

Зои ощутила ком в горле.

– Да, – искренне ответила она.

Она была бы так счастлива, если бы появился второй шанс полюбить Джека! Зои даже не могла понять, прекращала ли она его когда-либо любить.

Джек разжал объятия и взял ее лицо в ладони, провел большим пальцем по ее губам. Взгляд Зои устремился к его губам, которые были теперь так близко.

Он поцелует ее, и Зои точно так же не сможет сдержаться. Это налетело, словно ветер, который рвал их одежду. Она сопротивлялась порыву, но все же прижалась к Джеку. Когда их губы соприкоснулись, это стало шоком. Зои почувствовала, как Джек обнял ее, и прильнула к нему, обвила руками его шею, лихорадочно отвечая на его поцелуй.

И внезапно она перестала понимать, как сумела так долго прожить без Джека. Ей показалось, что внутри снова что-то стало цельным, словно заполнился пробел, дыра, которая зияла в душе много лет. Зои инстинктивно прижалась к нему, игнорируя голос разума, который отговаривал ее от этого, увещевал, что она приехала сюда, чтобы проститься, а не для того, чтобы начать все заново.

Джек вдруг отпустил ее, так что Зои понадобилось несколько секунд для осознания реальности. Но тут и Зои услышала, что кто-то выкрикивает его имя:

– Дядя Джек! Дядя Джек!

Сара бежала к ним по набережной, на ее талии все еще болтался фартук. Она остановилась перед ними, совсем запыхавшись.

– Дядя Джек, мне кажется, с Уильямом что-то не так, – выпалила девочка, когда перевела дух. – Он только что звонил мне и говорил так странно… Мне кажется, он плакал. Он сказал, что теперь все точно знает. Когда я переспросила его, Уильям нажал на отбой. Сейчас он больше не берет трубку, я думаю, он отключил мобильник. Я очень волнуюсь.

Она испуганно посмотрела на Джека.

– Наверняка не случилось ничего страшного, – улыбнулся Джек. – Но это хорошо, что ты мне сообщила. Я немедленно поеду на ферму и посмотрю, что с ним.

– Хорошо, – сказала Сара и уже хотела идти обратно, но Джек удержал ее за руку.

– Погоди. Ты не могла бы передать Меган, что я уехал и что она может дальше праздновать без меня? Скажи ей, что мне нужно позаботиться об Уильяме и что я скоро ей позвоню. И передай еще, что мне очень жаль.

Сара кивнула и двинулась в сторону отеля.

Когда девочка оказалась достаточно далеко, Джек шумно выдохнул, словно все это время старался не сорваться. Его губы превратились в тонкую линию, и Зои испугалась, когда заметила, как он побледнел.

– Что случилось? – озабоченно спросила она.

– Я не знаю, – ответил Джек. – Но если это то, чего я опасаюсь, тогда это настоящая катастрофа.

Глава двадцать девятая

Джек гнал «Дефендер» по пустым улицам Пендерака, не сводя глаз с дороги. Когда огни городка остались позади, он вжал педаль в пол и поехал еще быстрее, несмотря на сильный ветер и грохочущую подвеску.

Зои, сидевшая рядом с ним, вцепилась в ручку двери, не жалуясь на его стиль езды. Она все еще не подозревала, о чем Джек так беспокоится, потому что тот уклончиво отвечал на ее вопросы. Но по выражению его лица можно было догадаться: случилось что-то серьезное.

– Мне действительно стоит ехать с тобой? – Она неуверенно взглянула на него. – Может, будет лучше, если ты поговоришь с ним сам?

– Я даже не знаю, есть ли повод о чем-то говорить, – мрачно проворчал Джек. – Но если есть, тогда он скорее захочет пообщаться с тобой, чем со мной. Ты ему нравишься, он сам мне сказал.

Этот факт он, казалось, даже не ставил под сомнение, как в последний раз, когда они говорили об Уильяме. Но у Зои не было времени обдумать сказанное, потому что Джек вытащил из кармана куртки мобильник.

– Вот. Попытайся еще раз его набрать. Номер в записной книжке.

Когда Джек передавал ей телефон и коснулся ее пальцев, Зои вздрогнула и посмотрела ему в глаза. На какую-то секунду она снова ощутила на губах тот потрясающий поцелуй, но сейчас было не до того. Поэтому она сосредоточилась на звонке Уильяму. Но и она попала лишь на сервис звуковых сообщений.

– Телефон все еще выключен.

Джек тихо выругался и поехал чуть быстрее.

Они уже почти добрались до фермы – в темноте виднелись огоньки окон.

– Кажется, он дома.

Джек с облегчением вздохнул, но когда они спустя некоторое время остановились у дома, их приветствовал лишь Бадди. Джек несколько раз громко позвал Уильяма, но ответа не последовало.

– Я взгляну, может, он наверху! – воскликнул Джек и бросился по лестнице к спальням, а Зои проверила гостиную и кухню в сопровождении Бадди.

Она проверила даже кладовку – везде было пусто. Куда бы она ни заглянула, мальчика не было.

На нижнем этаже кроме гостевого туалета был еще рабочий кабинет в задней части дома. Когда Зои открыла дверь, чтобы посмотреть там, то невольно вскрикнула от неожиданности.

Кабинет выглядел так, словно в нем поработали грабители. Ящик большого письменного стола, стоявшего возле окна, похоже, был взломан: дерево возле замка расщепилось. Тут, наверное, лежали документы, которые теперь валялись повсюду – на столе и полу.

Зои с любопытством взяла листок в руки и прочла текст. Это было письмо Карен Джеку, но в то, что там было написано, Зои едва могла поверить. Она в ужасе хотела прочесть и остальные листки, но замерла от неожиданности, когда вошел Джек. Увидев то, что творилось в комнате, он побледнел.

– Уильям их нашел, – простонал он и опустился на стул у письменного стола.

Зои испуганно посмотрела на растрескавшееся дерево.

– Это был Уильям? Он взломал ящик?

– Уильям все время спрашивал меня, что я в нем храню, – кивнул Джек. – Но я считал, что пока он закрыт, бумаги находятся в надежном месте. Я и подумать не мог, что он зайдет так далеко.

Он выглядел потрясенным, и Зои тоже ощущала нечто подобное, правда, по иной причине. Она указала на письмо в руке.

– Карен вовсе не хотела забирать Уильяма с собой в Нью-Йорк?

– Нет, – ответил Джек. – Карен познакомилась с каким-то богатым нью-йоркским бизнесменом. Она пребывала в полной эйфории и даже хотела выйти за него замуж. Но, судя по всему, этого типа интересовала только она, а не Уильям. Он хотел лишь Карен, но воспитывать ребенка от другого мужчины не желал. Поэтому она написала мне, что при разводе откажется от родительских прав. Она даже не собиралась требовать положенных свиданий с ребенком или совместных каникул. Ничего. Была бы ее воля, она вообще вычеркнула бы Уильяма из своей жизни, – вздохнул он. – Я перепробовал все, чтобы переубедить ее, объяснял, что она не может просто так исчезнуть и должна хотя бы иногда навещать нас с Уильямом. Но она и слушать ничего не хотела об этом.

Зои растерянно покачала головой.

– Как она могла так поступить?

Он лишь пожал плечами.

– Такова была Карен. Совершенно непредсказуемая. Поэтому я не мог оставить на нее Уильяма, даже если бы она и не собиралась отказываться от родительских прав. Мы с ней много недель переписывались и перезванивались, пока я не уговорил ее встретиться. Я думал, что мне удастся как-то ее вразумить, если во время разговора она будет смотреть мне в глаза. Но по дороге к нам Карен попала в аварию.

Зои потерла ладонью лоб.

– И Уильям до сегодняшнего дня ничего не знал об этом.

Это был не вопрос – скорее констатация факта.

Джек беспомощно поднял руки.

– А разве стоило ему рассказать, что мать больше не желала его видеть? Он и так тяжело переживает ее внезапную смерть. И я не хотел разрушать тот образ, который Уильям помнил.

«И за это ты заплатил высокую цену», – подумала Зои и почувствовала, как сжалось ее сердце. Джек примирился с тем, что Уильям его ненавидит, чтобы оградить его от лишней боли. Но в итоге все же не смог помешать тому, чтобы мальчик узнал правду.

– Мне стоило сжечь эти чертовы письма, – простонал Джек. – Но я думал, что их важно сохранить, потому что в них Карен иногда нежно отзывалась об Уильяме. Я хотел показать ему эти места, когда все пройдет, когда он достаточно повзрослеет.

Зои понимала, почему он так поступил, но в последнем предложении Джек озвучил проблему. Уильям был недостаточно взрослым, чтобы узнать обо всем таким образом. Это наверняка стало для него настоящим шоком.

– Нам нужно непременно его найти, – сказала она. – Пока он не наделал глупостей.

Эти слова заставили Джека вскочить.

– Может, он прячется где-нибудь в сарае или в хлеву! – воскликнул он и выбежал наружу.

Зои бросилась вслед за ним, чтобы помочь в поисках. Однако Уильям исчез.

– Если его нет здесь, на ферме, то он может быть где угодно! – в отчаянии вскричал Джек, когда наконец прекратил поиски. – Он часто бродит по округе и знает тысячи укромных мест.

Зои покачала головой.

– Я думаю, он наверху, возле утесов, – сказала она, вспоминая первую встречу с Уильямом. – Так мы с ним и познакомились: он вышел из кустов возле старой башни. Там, наверное, и находится его убежище. И там же произошло нечто трагическое, как и с его матерью. Я не знаю наверняка, но мне кажется, если он расстроен и разочарован, то, скорее всего, направился туда.

– Поедем же и проверим! – кивнул Джек. – С чего-то ведь нужно начинать!

Спустя несколько минут они подъехали к небольшой парковке, откуда тропинка вела к утесам.

Зои стало ясно, что по неровной дороге в туфлях-лодочках она далеко не уйдет, поэтому она сняла обувь и пошла вслед за Джеком босиком. Он прихватил из машины фонарь и включил его, но и при его свете вряд ли можно было что-то рассмотреть.

Ветер усилился, зато разогнал тучи, и теперь свет луны помогал им взбираться по тропе.

Вскоре перед ними замаячили очертания руин старой башни, они отчетливо выделялись на фоне ночного неба. Когда они добрались туда, Джек осветил каждый уголок. Они снова и снова выкрикивали имя мальчика, но его тут не было, или он просто не слышал их из-за рева волн, которые яростно бились о берег внизу.

Обескураженная, Зои подошла к перилам на краю утеса, думая, что ее догадка оказалась неверной, наклонилась вперед и взглянула вниз, на пляж. Прилив надвигался, вода уже затопила бóльшую часть пляжа. Ветер с силой гнал бурлящие волны, которые разлетались в белую пену, ударяясь об утесы. Камни уже частично затопило. Лишь самые большие все еще торчали из воды.

Зои невольно вспомнила о том утре, когда нашли Криса, и задумалась, вспоминая, рядом с каким камнем он лежал. Времени прошло много, но все же она была уверена, что это был большой продолговатый камень в центре пляжа, который теперь почти полностью ушел под воду.

Зои хотела уже снова повернуться, но задержалась, заметив движение на большом валуне. Она прищурилась и увидела, что на нем кто-то сидит.

– Там, внизу! – взволнованно крикнула она Джеку. – Я думаю, это Уильям!

Джек подбежал к ней и тоже перегнулся через перила. На его испуганном лице читались мысли о самом худшем.

– Он сидит на валуне, – сказала она, чтобы немного успокоить Джека, но он все еще казался встревоженным.

– Нам нужно сейчас же спуститься вниз, даже если это не Уильям.

Джек указал на неустанно набегавшие волны.

– Еще немного – и камень полностью затопит. Кто бы там ни сидел, он потом не сможет выбраться, а при таком шторме первая же большая волна унесет его в море.

Зои кивнула и последовала за Джеком к крутому спуску, который вел на пляж. Она радовалась, что оставила туфли в машине, потому что без них передвигаться было легче, даже когда под босыми ногами оказались влажные от пены камни высеченной в скале лестницы. Когда они спустились вниз, Джек схватил Зои за руку:

– Скорее! У нас мало времени!

Вместе они помчались по пляжу к валуну, на котором сверху видели кого-то.

Это был продолговатый обломок скалы высотой почти три метра. Верхняя часть его была плоской, и в лунном свете там отчетливо виднелся силуэт мальчика. Он сидел на краю валуна, к которому уже подступила вода. Мальчик обхватил руками колени и смотрел на море, не обращая внимания на брызги и пену, которые обрушивались на него.

– Это Уильям! – с облегчением, но и с тревогой воскликнул Джек. Он приложил руки ко рту. – Уильям! – крикнул он несколько раз как можно громче, однако рев волн поглощал все звуки. Джек выругался и сдался: – Он нас не слышит! Нам нужно туда взобраться, пока валун полностью не ушел под воду!

Джек попытался залезть на камень по боковой стенке, но его ноги теряли опору, и он каждый раз соскальзывал вниз.

– Он слишком гладкий.

Джек хотел зайти с другой стороны, но Зои крепко схватила его за руку.

– Возможно, у меня получится, если ты меня подсадишь.

Она была намерена вскарабкаться на валун, и эта идея не понравилась Джеку. Это Зои сразу заметила по его лицу. Но Джек понимал, что они теряют драгоценное время.

Он сцепил пальцы замком и подставил их Зои, чтобы та могла поставить на них ногу. Она подпрыгнула, подтянулась, и ей удалось пристроить другую ногу в выемку. Оттуда Зои выбралась на плато. Ее платье намокло и перепачкалось, но ее это не волновало. Зои осторожно приближалась к мальчику. Оказавшись рядом, она позвала его:

– Уильям!

Мальчик вздрогнул и обернулся. Она заметила следы слез на его щеках. Очевидно, он долго плакал. Какое-то время он смотрел на Зои, словно на привидение, затем отвернулся и принял прежнее положение.

– Уильям!

Зои присела на корточки, чтобы ветер не сбивал ее с ног, и на четвереньках подползла к мальчику.

– Тебе нужно уходить отсюда, слышишь? Сейчас прилив поднимется и затопит пляж.

Он покачал головой.

– Мне все равно! – ответил он сдавленным голосом и вытер щеки. – Мама больше не хотела меня видеть. А я думал, она меня любила.

– Она тебя любила, это точно. – Зои положила руку ему на плечо, заставила мальчика взглянуть ей в лицо. – И более того, твой папа тебя любит, даже очень. Он там, внизу, ждет тебя. Здесь, наверху, слишком опасно!

Вдруг особенно высокая волна накрыла валун и повалила их обоих навзничь, словно подтверждая слова Зои.

Казалось, холодная вода наконец-то вразумила мальчика, потому что он позволил Зои ему помочь. Вместе они побежали по камню к берегу. Камень был мокрый, отполированный приливами, а ветер дул с такой силой, что им с трудом удавалось удерживать равновесие.

– Сюда! – кричал Джек.

Теперь он стоял дальше, впереди, у места, где на камне виднелись значительные неровности. Здесь можно было спуститься вниз. Вода уже заметно поднялась. Она доходила Джеку до колен, и каждая новая волна захлестывала его по пояс, так что ему было тяжело стоять.

– Быстрее!

– Сначала ты!

Зои подтолкнула Уильяма к краю, крепко держа мальчика, пока тот медленно спускался по каменному обломку. Сверху земля казалась пугающе далекой, а оглушающий рев волн нагонял еще больше страха. Тут Зои действительно осознала, что им грозит опасность. И все же она улыбнулась, чтобы успокоить мальчика.

– Ты сможешь, – подбадривала она его, и Уильям довольно уверенно слез вниз.

Джек помог Уильяму преодолеть последний участок спуска и обнял сына, когда тот наконец обрел под ногами твердую почву. Потом он отослал сына дальше на пляж и снова повернулся к Зои.

– Теперь ты! – крикнул он и поднял руки.

Зои еще раз глубоко вздохнула и проделала то же самое, что и Уильям: развернулась, уперлась руками в скалу и вытянула ноги за край валуна, пытаясь нащупать опору на гладком камне.

Но ей было не так легко, как Уильяму. Ее платье промокло насквозь и липло к телу, а пальцы тем временем так замерзли, что она почти не ощущала их. Зои ощупывала ногами каменную стенку в поисках углубления и наконец нашла одно. Но, попытавшись спуститься, Зои почувствовала, что нога соскользнула с него. Она в испуге схватилась за край валуна и снова попыталась найти опору, но ничего не вышло. Руки ее дрожали от напряжения.

– Джек! – в отчаянии крикнула она, когда очередная волна врезалась в камень. Та была выше предыдущих и полностью залила плато утеса, задев и Зои.

Она изо всех сил пыталась удержаться. Краем глаза она заметила, что волна подхватила и Джека, отбросив его к пляжу.

Руки Зои окоченели от холода, она в ужасе почувствовала, как ее пальцы медленно, но неотвратимо соскальзывают с края скалы. Вскрикнув, она упала навзничь, и секунду спустя новая волна накрыла ее с головой.

Глава тридцатая

На какой-то миг Зои потеряла ориентацию в пространстве. Потом она почувствовала на спине и под пальцами песок. Зои приподнялась, и голова ее оказалась над водой, она глотнула воздуха. Но в ту же секунду ее накрыла следующая волна и потащила за собой. В панике Зои принялась барахтаться, пытаясь вновь обрести равновесие. Однако вода вертела ее, как игрушку. В какой-то момент Зои даже показалось, что ее вот-вот швырнет об утес. Легкие горели, пока она снова и снова отчаянно пыталась выбраться на поверхность.

Наконец ее голова вновь показалась над водой. Жадно глотнув воздух, Зои, к своему ужасу, заметила, что ее отнесло немного дальше в море. В панике она попыталась плыть против течения, но следующая волна увлекла ее за собой.

И вдруг чьи-то руки обхватили ее тело и потащили вверх.

– Спокойно, – кашляя, сказал Джек ей на ухо, пока она старалась отдышаться. – Помогай мне, тогда мы сможем вернуться на берег.

Зои выбивалась из сил. Но именно Джек в эти мучительные минуты помог ей преодолеть волны и побороть течение. Они добрались до пляжа, изнемогая от усталости. Зои хотелось лечь на песок, но Джек тащил ее дальше, обратно к каменным ступеням.

– Нам нужно убираться отсюда! – крикнул он Уильяму и повел их обоих прочь.

Позже Зои не могла вспомнить, как долго она спускалась с утеса и добиралась до машины, но как-то ей это удалось. Промокшие и замерзшие, они наконец добрались до фермерского дома, где их лаем приветствовал Бадди.

– Нам нужна сухая одежда.

Джек побежал наверх и вскоре вернулся с кипой вещей и полотенцем, которое протянул Зои.

– Ты можешь переодеться здесь, внизу, – сказал он, а потом положил руку Уильяму на плечо: – А мы поднимемся наверх.

Мальчик молча кивнул. Он выглядел бледным и растерянным, когда поднимался по лестнице за Джеком, а Зои сердцем стремилась вслед за ним.

Спустя некоторое время, оказавшись в ванной, Зои заметила, что цвет ее лица не лучше, чем у Уильяма. Она поспешно сняла мокрые вещи и развесила их сушиться. Потом надела спортивные штаны, свитер и носки, которые дал ей Джек. Штаны более-менее подошли – Зои решила, что они принадлежат Уильяму. А вот свитер оказался слишком большим, он окутал Зои ароматом Джека, что очень утешило ее после пережитых ужасов.

Жизненные силы постепенно возвращались к ней. Она хотела помочь Джеку, поэтому отправилась на кухню и приготовила две кружки чая, которые отнесла наверх.

– Я подумала, что вам это понадобится, – сказала она, встретив в коридоре Джека. Он все еще был весь в мокром, но впервые улыбнулся с того момента, как они встретили на набережной Сару.

– Спасибо. – Он взял одну кружку и указал на ближайшую дверь: – Ты не могла бы занести чай Уильяму? А я быстро переоденусь во что-нибудь сухое.

Зои кивнула, наблюдая, как Джек исчез в своей комнате. Потом она постучала в дверь, на которую он указал, и осторожно открыла ее.

– Вот кое-что согревающее для тебя, – сказала она Уильяму, который лежал на кровати под одеялом. Волосы его были растрепаны, глаза на бледном лице казались особенно большими.

– Мне очень жаль, – печально произнес он. – Я не хотел, чтобы так вышло.

Зои поставила чашку на ночной столик и села на край кровати.

– Я знаю. Но, к счастью, все кончилось хорошо.

Она пыталась его успокоить, однако мальчик лишь покачал головой.

– Вы могли захлебнуться по моей вине. – В глазах Уильяма заблестели слезы. – Все я делаю неправильно. Мама поэтому хотела от меня избавиться?

Он выглядел таким растерянным, что у Зои сердце обливалось кровью. Она нежно погладила его по голове.

– Ты ничего плохого не делал, – заверила она его. – Напротив. Ты не мог бы поступать иначе. Дело не в тебе, а в твоей матери. С некоторыми вещами она не могла справляться так, как другие родители. И иногда ей в голову приходили безумные идеи. Это ведь верно, правда?

– И даже очень безумные, – кивнул Уильям, криво усмехнувшись.

– Вот видишь. Так и в этой ситуации: безумная идея, ничего больше. Твой папа этого не допустил бы. Он хотел встретиться с ней, чтобы отговорить от этой глупой затеи. И, насколько я знаю твоего отца, у него бы это получилось, – улыбнулась Зои. – Твоя мама вернулась бы к тебе. Как она в конце концов и сделала, разве не так?

– Да. – Уильям покусал губы. – Но папа не уходил. Он всегда был рядом, все время. А я вел себя с ним подло, потому что думал… – Он не закончил фразу, и слезы снова полились из его глаз. – Ему надо было все мне рассказать.

У Зои ком встал в горле, она с трудом сглотнула его.

– Он просто хотел тебя защитить, Уильям. И он наверняка на тебя не сердится.

Она заметила облегчение на лице мальчика, но потом он вдруг уставился на дверь за ее спиной.

– Папа!

Обернувшись, Зои увидела, что Джек стоит, прислонившись к дверному косяку. Должно быть, он переоделся быстро и слышал часть их разговора. Зои покраснела. Она поспешно вскочила, внезапно испугавшись, что зашла слишком далеко. Отношения между Джеком и его сыном ее не касались, хотя после событий нескольких последних часов она воспринимала это иначе.

– Я… подожду внизу, – сказала она и хотела пройти мимо Джека, но тот схватил Зои за руку и удержал.

– Спасибо, – сказал он, и у Зои по спине побежали мурашки, когда она заметила нежность в его глазах.

Она нерешительно высвободилась и увидела, как Джек подошел к кровати сына и присел рядом. Зои развернулась и ушла к лестнице.

Внизу, в гостиной, она опустилась на диван и сразу ощутила, как утомили ее последние часы. По крайней мере физически. Но мыслила она все еще трезво и постоянно вспоминала драматические события на пляже, снова переживала ужасные минуты в воде, смертельный страх – и поцелуй Джека на набережной.

Он сказал тогда, что больше не знает, что и думать. Такие же ощущения были и у нее. Чувства взбунтовались, голова болела, поэтому Зои закрыла глаза.

«Всего одну минуточку», – подумала она, склонилась в сторону и вытянулась на диване. В свитере Джека ей было уютно.

Когда она снова открыла глаза, в комнате было темно. Удивившись этому, Зои сразу же села. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, где она находится. Луна светила в окно, поэтому она узнала очертания лампы, стоявшей на журнальном столике рядом с диваном. Зои нащупала и нажала выключатель – вспыхнул яркий свет.

Бадди, лежавший рядом с диваном, поднял голову. Зои задумчиво погладила пса. Только теперь она заметила плед на своих ногах и большую подушку под головой.

Судя по всему, Джек укрыл ее и удобно устроил, не разбудив.

«Нет, здесь что-то не так, – подумала она. – Он заходил ко мне и спрашивал, не отвезти ли меня обратно в пляжный домик», – вдруг вспомнила Зои. Но вот собственный ответ ей не запомнился. Она знала только, что было очень приятно ощущать его близость. Под теплым пледом Зои стало клонить в сон еще больше, и она вскоре снова задремала.

Ее взгляд упал на старые напольные часы в углу комнаты. Она с удивлением заметила, что сейчас всего два часа ночи. Но Зои совсем не ощущала усталости, у нее появились силы. Зои прямо-таки заставила себя лечь на диван, уставившись в потолок.

Она понимала: лучше всего сейчас просто уйти, чтобы ситуация с Джеком не вышла из-под контроля. Но она не могла этого сделать, как ни уговаривала себя, обращаясь к голосу разума. Все в ней противилось возвращению в пляжный домик, потому что там она осталась бы наедине со своим страхом. Сердце вдруг забилось, она ощутила, как от паники в горле встал ком.

Зои быстро спустила ноги с дивана и побежала к лестнице, как можно тише пробралась наверх и проскользнула в комнату Джека. Это было маленькое помещение, в котором стояли большая кровать и громадный шкаф. Лунный свет падал сквозь окно на кровать и на Джека в ней. Он спал на спине, укрывшись одеялом лишь наполовину, дышал спокойно и размеренно.

Зои тихо приблизилась к кровати и заметила, что на нем нет футболки. Торс его был нагим. Ее сердце забилось быстрее, пока она разглядывала его грудь. Зои переполняла тоска, она вдруг осознала, что пришла не только из-за того, что боялась одиночества. Она хотела Джека, желала каждую частичку его естества так сильно, что у нее все болело внутри.

«Лишь одна ночь, – в отчаянии думала она. – Большего я не могу требовать, и даже это слишком эгоистично. Но разве обреченному на смерть не полагается исполнение последнего желания?»

Во сне Джек повернулся на бок, к Зои лицом. Она села на край кровати. И хотя движение Джека было неосознанным, она сочла это приглашением. Зои снова глубоко вздохнула, а потом легла рядом, забравшись под одеяло. Его тепло и запах окутали ее. Она тихо ахнула, когда он во сне обнял ее и прижал к себе.

Какое-то время она лежала спокойно, потом коснулась его груди и погладила ее, наслаждаясь ощущением его обнаженной кожи под своими пальцами. Но когда она склонила голову и поцеловала его в плечо, Зои вдруг ощутила, как он напрягся. Она подняла голову и заметила, что Джек проснулся и с удивлением смотрит на нее. Зои затаила дыхание и вдруг занервничала под его взглядом, не уверенная в том, что за этим последует. Джек не прикасался к ней, лишь долго смотрел на нее. Потом он обнял ее еще крепче и еще ближе привлек к себе. Их губы соприкоснулись, словно сами собой, и Зои радостно застонала, когда поняла, что этой ночью он снова будет принадлежать ей.

Глава тридцать первая

Джек больше не мог мыслить ясно. Он не представлял, как Зои забралась к нему в постель, но ему было все равно. Как же было хорошо вновь обнять ее и поцеловать! Он не хотел думать, что это все усложнит между ними и что им нужно еще о многом переговорить. В этот момент достаточно было того, что Зои лежала рядом и он наконец-то мог делать с ней все, о чем так часто мечтал и о чем так же часто запрещал себе думать с того момента, как они повстречались на утесе.

Ее мягкая кожа слегка пахла ванилью, как и раньше. Убрав в сторону ее волосы, он заметил в лунном свете родимое пятно в форме сердца под ее ухом.

Его губы медленно спускались по ее шее, создавая цепочку из легких поцелуев до самой ключицы. Джек вдруг ощутил дрожь, когда Зои тихо застонала и запустила пальцы в его волосы.

До того как он сошелся с Карен в Канаде, у него было много романов: Джек пытался вычеркнуть воспоминания о Зои, вытравить их, чтобы они больше не мучили его. Но это ему так и не удалось, что он осознал лишь сейчас. Никогда он не чувствовал себя так, как с Зои, никогда не испытывал такой всепоглощающей и потрясающей страсти, от которой он терял почву под ногами. И никогда он всецело не отдавался этому чувству, которое теперь вдруг снова наполнило его.

Он решительно взялся за ворот свитера и стащил его с Зои через голову, небрежно бросив на кровать, не отводя глаз от ее грудей. Они были небольшими, но идеальной формы, с темными ареолами и сосками, которые напряглись после того, как Джек поцеловал сначала один, а потом и второй. Зои гортанно простонала в ответ, подстегивая его подарить ей большее наслаждение. Руки Джека скользнули по ее животу вниз, стаскивая с ее бедер спортивные штаны. Он посмотрел на ее обнаженное стройное тело, лежавшее перед ним в лунном свете. Если она и изменилась, то стала лишь красивее, соблазнительнее. Сделалась зрелой. Он желал заново открыть для себя каждый сантиметр ее мягкой и нежной кожи, заново завоевать Зои.

Зои, казалось, хотела того же. Она протянула к нему руки и прижала его к себе, познавая Джека так же, как и он ее, пока обоих не стало лихорадить от влечения.

– Джек, – простонала она ему в ухо, страстно и решительно разводя в стороны бедра, и тот лег сверху.

Он неотрывно смотрел ей в лицо, когда входил, ощущая ее горячее и влажное лоно. Все здравые мысли и сомнения о том, поступает ли он правильно, моментально вылетели из его головы.

Он стал двигаться медленно, глядя ей в глаза, в которых читалось удивление, как и у него самого. Зои была словно создана для него. Она прильнула к Джеку и при каждом толчке подавалась навстречу, жадно принимая его в себя, постанывая, когда он выходил из нее, двигаясь синхронно. И вдруг Зои задрожала под ним, сжалась, обхватив его за плечи, и изогнулась дугой.

Джек впился ей в губы, предупредив ее крик, и ощутил, что и сам потерял над собой контроль. Он еще раз глубоко вошел в нее, и, когда он излился с освобождающим стоном, внутри него словно прорвалась какая-то плотина. Он вдруг осознал, что для него больше нет возврата в прошлое, что придется противостоять этому могущественному чувству, которое завладело каждой клеткой его тела.

* * *

Зои вздрогнула, когда по телу прокатилась очередная волна наслаждения. Она обвила Джека руками и держала его крепко, не желая отпускать.

Лишь спустя некоторое время Джек высвободился и перевернулся, по-прежнему обнимая ее одной рукой. Они лежали на кровати, тесно прижавшись друг к другу. Зои прислушивалась к его дыханию, которое постепенно успокаивалось.

«Я люблю его», – думала она с печалью, закрыв глаза, потому что понимала: у нее нет никаких прав на Джека. И все же она хотела близости с ним. Рядом с ним было так хорошо, что Зои не желала от этого отказываться и прильнула к нему еще плотнее, не заметив, как снова погрузилась в глубокий и крепкий сон без сновидений.

Когда Зои вновь проснулась, снаружи ярко светило солнце, в постели она лежала одна. При свете дня все, что произошло ночью, казалось ей теперь совершенно нереальным. Но это был не сон. Место рядом с ней еще хранило тепло, а подушка Джека едва уловимо пахла им.

Переспав с ним, Зои совершила ошибку, это она понимала, но не могла ни о чем жалеть. Зои поспешно поднялась, снова надела свитер и спортивные штаны, лежавшие возле кровати. Потом она выскользнула в коридор, а оттуда – в ванную, чтобы освежиться. Проходя мимо комнаты Уильяма, она заметила, что дверь закрыта. Вероятно, мальчик еще спал, но снизу, из кухни, доносился шум.

Зои отправилась туда через несколько минут после того, как умылась, и остановилась в дверях. Бадди лежал на подстилке, но тут же поднялся и подошел к ней, виляя хвостом. Джек, стоявший у плиты к ней спиной, судя по запаху, как раз жарил бекон и не замечал Зои.

Его мокрые волосы все еще блестели после душа, который он, наверное, недавно принял. Джек стоял на полу босиком, как и она сама. Рубашка на нем была расстегнута, джинсы – тоже. Видимо, он встал не так давно, хотя часы на стене показывали почти десять. Неудивительно, что он долго спал. Наверное, даже такому человеку, как он, понадобилось успокоить нервы после спасательной операции на пляже, не говоря уже о том, что случилось ночью.

У Зои по спине побежали мурашки, когда она вспомнила, как страстно они занимались любовью и какой счастливой она была в его объятьях. Она невольно вспомнила вопрос, который Джек задал ей вчера вечером на набережной: «Ты изменила бы это, если бы смогла?»

«Да, – подумала она. – Тысячу раз да». Она все сделала бы иначе. Прежде всего, избавилась бы от проклятой аневризмы в голове, которая мешала Зои подойти к Джеку и прильнуть к нему, поверить в то, что она сумеет снова завоевать его. И на этот раз у них все получится, им никогда не придется расставаться. Но потом она все же заставит себя сказать то, что разобьет ей сердце.

– Доброе утро, – громко произнесла она, чтобы заглушить шипение жира на сковороде.

Она напряженно ждала ответа. Зои внезапно испугалась: а вдруг она ошиблась, и эта совместная ночь значила для Джека нечто совсем иное? Но, заметив ее, он так лучезарно улыбнулся, что все сомнения Зои сразу исчезли.

Вздохнув с облегчением, она подошла к нему. Или, лучше сказать, хотела подойти, но неожиданно пол под ее ногами покачнулся.

– Зои! – взволнованно воскликнул Джек и спустя секунду очутился рядом, подхватил ее, пока она не потеряла равновесие.

– Все в порядке, – заверила она его, борясь с тошнотой, которая вернулась вместе с головокружением. Но все прошло, как только она прижалась к Джеку. От этого даже стало особенно хорошо. – Все уже прошло.

– Что прошло, Зои? – Джек сверлил ее озабоченным взглядом, требуя ответа. – Что, черт побери, с тобой происходит?

– Джек? – послышался голос снаружи, и одновременно кто-то громко постучал во входную дверь. – Джек, ты там?

Зои узнала голос Меган и встревожилась. Она совсем позабыла об этой женщине и взглянула на Джека, который тоже весьма удивился, но тут же сердито нахмурил брови, услышав, как открылась входная дверь.

– Джек? – Голос Меган прозвучал намного отчетливее, шаги приближались.

Зои хотела отпрянуть о Джека, но он удержал ее, и от этого ей тоже стало очень хорошо: Зои внезапно задрожала. Спустя мгновение Меган показалась в дверях кухни.

– Там было открыто, и я подумала… – Она осеклась, в растерянности уставившись на Джека и Зои. – Я… Мне очень жаль, я не хотела мешать, – произнесла она после недолгого тягостного молчания. – Я просто хотела поинтересоваться, как дела у Уильяма. Сара вчера вечером сказала, что ты уехал домой из-за него. С ним все в порядке?

– У него все хорошо, – ответил Джек.

– Ну что ж… – улыбнулась она, но на щеках ее заалели заметные пятна. – Тогда зайду еще как-нибудь. Всего хорошего, Джек.

Она развернулась на каблуках и вышла из кухни. Через несколько секунд входная дверь захлопнулась. Джек со злостью выругался. Затем помог Зои присесть на кухонный стул. Он убрал сковороду с горячей плиты; бекон на ней шипел уже неприлично громко, и пахло горелым, что только усугубило состояние Зои.

– Мне очень жаль, – произнесла она, не зная, что еще можно сказать. Джек не обратил на эти слова никакого внимания.

– Тут нет твоей вины, – ответил он и подошел к столу, сев напротив. – Раз уж об этом зашла речь, это моя ошибка. Я знал, что Меган испытывает ко мне чувства, и мне стоило объяснить ей, что я не хочу отношений с ней. Но зачем заходить без спроса и вламываться на мою кухню, словно у нее есть на это право? Меня уже давно раздражает, что она приходит сюда, как к себе домой. Меня также разозлило то, что вчера она весь вечер называла меня «дорогой», хотя мы даже не пара.

Зои вспомнила мрачное выражение лица Джека, когда тот подошел к ней под руку с Меган. Она восприняла это на свой счет, а он сердился на Меган. «Какие уж тут отношения, – с горечью подумала Зои. – После плачевного опыта с Карен он наверняка сыт ими по горло».

– Меган не слишком на тебя разозлится?

Джек пожал плечами.

– Я еще раз с ней поговорю. Когда-нибудь. Теперь же я хочу одного – узнать, что с тобой происходит.

Он снова пристально взглянул на нее, и в какой-то миг, в минуту слабости, Зои едва не рассказала ему все.

Но ей не хотелось так поступать с Джеком: они вместе провели чудесную ночь. Теперь Зои окончательно поняла, что любит его. Джек не хотел никаких отношений, он сам только что это озвучил.

Если он узнает, насколько плохи ее дела, то будет чувствовать себя обязанным и останется с ней. Зои не ждала от него сострадания и не желала, чтобы время, которое осталось у них, было испорчено этим. Разве не лучше наслаждаться моментом, пока тот длится?

– Я… я тоже не знаю, – сказала она, потому что в ее россказни о плохом кровообращении он во второй раз не поверил бы. – Возможно, мне действительно стоит обратиться к врачу.

– Тебе непременно нужно это сделать, – с облегчением согласился Джек. – Ты можешь пойти к доктору Корби прямо завтра.

Зои кивнула, радуясь, что он успокоился, уверенная, что придумает какую-нибудь отговорку, если до того дойдет дело.

– Как Уильям? – поинтересовалась она, не только для того, чтобы сменить тему, но и потому, что это действительно ее волновало.

Джек вздохнул.

– Ему и было довольно тяжело, а теперь наверняка потребуется время, пока он переварит эту информацию. Но думаю, где-то в глубине души он и сам давно догадывался обо всем. У детей нюх на такое. Просто он не хотел это принимать.

Зои вспомнила, каким был Уильям, когда лежал вчера вечером в кровати. В его взгляде было отчаяние, но также еще и осознание того, что у него есть отец, который никогда не оставит его в беде, как это сделала мать.

– Значит, вы снова помирились?

– По крайней мере, временно, – ответил Джек, криво ухмыльнувшись. – Ему наверняка вскоре взбредет в голову что-нибудь новенькое, из-за чего можно на меня рассердиться.

Джек взглянул на дверь, потому что на лестнице послышались шаги. Выражение его лица несколько смягчилось, когда в кухню забрел Уильям, довольно бледный, с растрепанными волосами.

Зои затаила дыхание, не зная, как мальчик отреагирует на ее присутствие. Но Уильям просто поздоровался и как ни в чем не бывало сел рядом с ней.

– Ты голоден? – спросил Джек.

– Еще как! – ответил Уильям. – А есть омлет?

Джек взял с плиты миску с омлетом, которая грелась там, и разложил ее содержимое по трем тарелкам, присыпав хрустящим беконом. Уильям прямо-таки набросился на свою порцию.

– После завтрака мы с Зои должны помочь тебе с овцами? – спросил он отца с набитым ртом.

Джек и Зои с удивлением переглянулись.

– Я был бы рад, – произнес Джек. – Но тебе лучше спросить сначала у Зои, хочет ли она этого.

Уильям прожевал то, что у него было во рту, а потом обратился к Зои:

– Ты пойдешь с нами?

Зои неуверенно взглянула на Джека, который с таким же нетерпением ждал ответа, как и сын.

– Только если ты мне покажешь, что я должна делать, – улыбнувшись, сказала она и прогнала мысль о том, что скорое прощание от этого станет еще тяжелее.

Глава тридцать вторая

– Вот здесь будет чудесно! – указала Роуз на место под деревом, которое никто из посетителей Гайд-парка еще не занял.

Послеобеденное солнце светило с безоблачного неба, и парк прямо-таки кишел отдыхающими. Роуз выбрала дерево, которое стояло в стороне от дорожек и давало уютную тень, поэтому принесенную подстилку она постелила именно под ним.

Саймон поставил на нее корзинку для пикника, и Роуз принялась доставать оттуда овощи и другие закуски. Только закончив, Роуз заметила, что он смотрит на нее с улыбкой.

– Хочешь чего-нибудь? – спросила она.

– Да, тебя, – усмехнувшись, ответил он, наклонился и поцеловал ее. – Собственно, я всегда хочу только тебя.

Роуз ощутила, как ее сердце сжалось от невообразимого счастья.

– Возможно, я буду попозже, на десерт. А пока тебе придется довольствоваться этим, – ответила Роуз и сунула ему в рот виноградину.

Саймон лег на бок, вздохнул, вытянул ноги и подпер голову рукой.

– Я не был в парке уже целую вечность, – мечтательно произнес он, взял сэндвич и с удовольствием откусил от него. – Но я бы не отказался ходить на подобные пикники чаще.

«Я тоже», – подумала Роуз и покосилась на Саймона. Она не могла поверить, что с Саймоном может быть так хорошо. Как здорово они ладили друг с другом, проведя так мало времени вместе! Все у них шло как по маслу. Она так влюбилась, что боялась даже думать о том, сколько времени им отведено. А завтра, когда начнется новая неделя, его останется еще меньше!

– Жаль, что не каждый день воскресенье, – печально произнесла она, потому что теперь они могли встречаться только по вечерам, а Роуз этого было слишком мало.

Казалось, Саймон тоже чувствовал это: Роуз заметила, как он помрачнел.

– Возможно, я возьму отгулы на следующие три дня.

– Ох, это было бы великолепно! – с надеждой сказала она. – Но обойдутся ли без тебя твои клиенты?

– Лучше я обойдусь без них, – ответил Саймон, и в его глазах читался тот же вопрос, который занимал Роуз все время.

Он хотел знать, что между ними будет дальше. Но ответа Роуз дать не могла, пока ей не хватало мужества рассказать ему всю правду.

– Поберегитесь! – раздался чей-то крик, и Роуз краем глаза заметила, что какой-то предмет летит прямо на них.

Она хотела увернуться, но этого не понадобилось: Саймон молниеносно вскочил и поймал мяч, который иначе угодил бы Роуз в голову.

– Отменная реакция, – изумленно воскликнула она после того, как прошел испуг. – Ты мог бы смело выходить на поле в команде с Генри.

– Кто такой Генри? – спросил Саймон, и Роуз поджала губы.

Стало ясно, что она сболтнула лишнее. «Но, возможно, это судьба», – подумала она. Когда-нибудь все равно пришлось бы ему все рассказать, поэтому она могла наконец-то освободиться от этого. Роуз набрала побольше воздуха в легкие и открыла рот, но тут же закрыла его, когда какой-то мальчик подошел к их покрывалу. Лет ему было примерно столько же, сколько ее младшему сыну. Он неуверенно посмотрел на мяч в руках Саймона.

– Вы можете вернуть мне его? – И запоздало добавил, видимо вспомнив, что мать велела ему быть вежливым: – Пожалуйста.

Саймон улыбнулся, протягивая мальчику мяч.

– Отличный удар, – сказал он. – Ты наверняка станешь новым Дэвидом Бекхэмом. Но в следующий раз, пожалуйста, целься лучше, хорошо?

Мальчик просиял и кивнул, потом развернулся и умчался к своей семье.

Роуз улыбнулась, когда они снова остались одни.

– Я и не догадывалась, что ты так доброжелательно относишься к детям.

Саймон усмехнулся.

– Первые пару минут в их обществе – да.

– А что потом? – озадаченно спросила Роуз.

– Понятия не имею, – ответил Саймон, пожав плечами. – Честно сказать, у меня еще не было такого опыта. – Он снова прилег и задумчиво посмотрел на Роуз. – Но кажется, что мне это понравится.

Ее сердце забилось чуточку быстрее.

– Вот как?

Он кивнул и взял ее за руку.

– В последние дни я много думал и осознал, что не нахожу мысль о собственной семье такой уж ужасной. С хорошей женщиной я даже очень хотел бы завести детей.

Роуз сглотнула.

– Но это ведь непременно должны быть твои дети, да?

– Ну конечно, – ответил он и вытащил мобильник, который как раз зазвонил. Нахмурившись, он взглянул на дисплей: – Извини, мне нужно ответить на звонок.

Он встал и отошел на несколько шагов, чтобы поговорить по телефону. Роуз обрадовалась этой паузе, иначе Саймон наверняка заметил бы, как ее ранил его ответ.

Это славно, что он вдруг задумался о собственных детях. Но яснее он выразиться вряд ли бы мог: это должны быть именно его дети. И женщина с детьми от другого мужчины, очевидно, не вписывалось в его модель семьи. «Конечно нет», – подумала она, ощипывая траву вокруг подстилки. Теперь она еще больше опасалась момента, когда Саймон узнает всю правду.

* * *

Саймон закончил разговор с Дарио Пандакисом и негромко выругался. Ему постепенно начинало надоедать переменчивое настроение эксцентричного грека, который, очевидно, занимался делами по воскресеньям и ожидал подобного от других. А Саймону была отвратительна любая мысль о работе в этот момент, потому что он хотел проводить свободное время с Роуз.

Он взглянул на нее и нахмурился, когда заметил, что она склонилась над покрывалом и задумчиво обрывает травинки.

Почему у нее такой несчастный вид? Может, от того, что он упомянул о своем отношении к семье? Он уже много раз пытался заговорить о будущем, но Роуз всякий раз уходила от разговора. Это со временем стало его заметно нервировать. Ситуация все же не была лишена иронии: подобные намеки всех своих предыдущих подруг Саймон демонстративно игнорировал. Неужели Роуз не хочет серьезных отношений? Или просто не хочет их с ним? Что-то она от него скрывала. Саймона волновала неопределенность, ведь неясно было, что будет с их отношениями после возвращения Роуз в Корнуолл.

Он хотел бы узнать о ней больше. Но чем напористее он становился, тем больше она отдалялась от него. При этом Саймон был уверен, что она тоже испытывает к нему чувства. Это он видел по ее глазам, когда они занимались любовью.

«Мне нужно все выяснить, – решительно подумал он, возвращаясь к ней. – Но не здесь». Для этого он подберет другой способ, на этот счет у него уже были идеи.

Роуз взглянула на Саймона, только когда тот остановился возле подстилки, и растерянное выражение ее лица глубоко ранило его сердце.

– Это была твоя мать? – спросила она.

Он покачал головой.

– Нет, это Пандакис.

– Он ведь не собирается покупать особняк прямо сейчас? – нахмурилась Роуз.

– Он желает купить его сильнее, чем когда бы то ни было, – заявил Саймон и нервно вздохнул. – Только, к сожалению, есть одна проблема.

Глава тридцать третья

– Можно мне покормить пса? – спросил Уильям и выбежал из кухни, а сразу за ним метнулся и Бадди, словно понимая, что в этот раз он должен следовать за мальчиком.

– Я ничего не имею против, – ответил Джек и уступил дорогу Зои.

Они только что вернулись в дом. Их совместный поход на луг продлился намного дольше, чем планировалось. Они позаботились об овцах, а потом решили посвятить остаток дня совместной прогулке.

Они отправились в пляжный дом, чтобы Зои могла переодеться, а потом посетили Падстоу, где пообедали в уютном пабе. Затем поехали к одному из пригородных пляжей и стали наблюдать за серферами и бодибордерами[2], которые катались там на волнах. После вчерашнего шторма погода опять стала превосходной, солнечной и ясной. Зои наслаждалась ею, сидя рядом с Джеком на песке, а он рассказывал ей о Канаде и о том, что планирует сделать на ферме в ближайшее время. Она могла бы слушать его часами, если бы ей вскоре не нужно было возвращаться домой. Она понимала, что ей стоит потратить это время на то, чтобы больше разузнать о смерти брата. Иногда и Уильям подсаживался к ним, но в основном он был занят тем, что бросал палку Бадди, который приносил ее снова и снова с неутомимым рвением. Казалось, игра с собакой доставляла Уильяму массу удовольствия: он просто сиял, наблюдая за тем, как ест Бадди.

– Бадди приносит все, что ему бросаешь. А вы видели, как он сгоняет стадо на пастбище? Я даже не знал, что он уже так хорошо умеет это делать! – воскликнул Уильям.

– Ну, ты ведь до сегодняшнего дня не очень-то им интересовался, – ответил Джек и тут же пожалел о своих словах, поэтому сразу добавил: – У Бадди действительно очень хорошие задатки, он быстро учится. Но на его дрессировку уйдет еще много времени. Если хочешь, можешь начать с ним работать прямо сейчас и научить его каким-нибудь командам.

Похоже, эта идея очень понравилась сыну.

– Это было бы классно, – согласился он и потрепал уши Бадди, который уже вылизывал опустевшую миску. – Я еще немного с ним погуляю.

– Только недалеко, скоро будем есть! – крикнул Джек ему вслед и подождал, пока они с Зои вновь останутся наедине.

Он привлек ее к себе и поцеловал, чего не позволял себе при Уильяме. Зои с облегчением заметила, что не ей одной это дается тяжело.

– Ты останешься поесть? – спросил Джек.

Зои тут же хотела ответить «да», как вдруг в кухню вновь вошел Уильям. Они быстро отстранились друг от друга, но то, что они обнимались, мальчик наверняка заметил, как и Дэйзи Галлахер, которая шагала вслед за ним.

– Бабушка пришла, – объяснил Уильям, не комментируя то, что увидел. Потом он снова исчез, а Дэйзи вошла на кухню.

Зои подала ей руку, смущенная и не уверенная в том, как расценивать взгляд матери Джека.

– Я не хотела мешать, – сказала Дэйзи. – Но в пляжном доме никого не было, поэтому я подумала: посмотрю-ка, не зашла ли ты сюда.

Зои с удивлением взглянула на нее.

– Вы хотели зайти ко мне?

Дэйзи кивнула.

– Роуз звонила. Сказала, что ты должна с ней срочно поговорить, но твой мобильник, наверное, выключен, а в пляжный дом она тоже не дозвонилась.

– Она сказала, о чем идет речь? – испуганно спросила Зои, подумав о своих родителях.

Ей на самом деле нужно было срочно связаться с отцом и Филиппом, но драматические события последней ночи заставили ее позабыть об этих намерениях.

– Я так и не поняла, – покачала головой Дэйзи. – Она лишь сказала, что это как-то касается особняка. Ты должна перезвонить ей как можно быстрее.

– Можешь взять мой телефон, – предложил Джек, но Зои покачала головой.

Она чувствовала себя неловко в присутствии Дэйзи: мать Джека смотрела на нее теперь даже еще более осуждающе, чем во время их последней встречи. Кроме того, ей срочно захотелось проверить сообщения, которые пришли на телефон.

– Нет, думаю, будет лучше, если я вернусь в пляжный дом и там все выясню.

– Мне тебя отвезти? – спросил Джек.

– Я сама добегу, это ведь недалеко, – отказалась она под пристальным взглядом Дэйзи. – В конце концов, у тебя гости.

Она снова улыбнулась, надеясь, что он заметит, как ей не хочется уходить. Но казалось, Дэйзи Галлахер напомнила ей о том, о чем Зои хотела забыть еще вчера: ей здесь не было места.

Джек проводил Зои до двери и обнял, поцеловав напоследок.

– Ты придешь еще? – спросил он, и неуверенность в его глазах разбередила ей сердце.

Она кивнула, потом быстро отвернулась и поспешила через двор в направлении пляжного дома.

* * *

Расстроенный, Джек закрыл дверь и попытался не обращать внимания на отвратительное чувство пустоты, которое вдруг появилось в душе. С тех пор как он поцеловал Зои на набережной, ему не хотелось больше с ней расставаться. Он боялся того момента, когда он снова отпустит ее и не будет знать, как она к нему относится.

Но он и сам избегал этой темы, рассказывая о прошлом и о жизни на ферме. О будущем он не сказал ни слова: ему нравилось проводить время с ней и Уильямом и не хотелось думать, что все не так просто, как было сегодня. Он вел себя как трус. Глупо, но он не желал слышать о том, что она опять вернется в Лондон. Джек не знал, хватит ли ему сил снова бороться за нее. В последний раз это было чертовски больно, и ему понадобилось много времени, чтобы прийти в себя. Мог ли он еще раз рискнуть?

Когда Джек вошел на кухню, вода как раз зашумела, а мать готовила заварочный чайник. У нее просто не получалось сидеть где-нибудь спокойно: всегда нужно было чем-то заняться. Раньше Джека это удивляло. А сейчас еще и рассердило: мать все еще смотрела на него с упреком.

– Я не хочу чая, – проворчал он и сел за кухонный стол.

Но Дэйзи не так просто было вывести из себя.

– Зато я хочу, – заявила она и подождала, пока вода закипит. Потом она заварила чай. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – произнесла она в воцарившейся тишине, и Джек понимал, что мать говорит о Зои.

– Да, я знаю, – резко ответил он. – Только вот не понимаю, как это касается тебя.

Мать уперлась руками в бока.

– Конечно, меня касается, когда мой сын так и норовит попасть в беду, ничего не видя вокруг. Вся деревня только и говорит о вчерашнем выступлении Зои. И о том, что потом ты куда-то с ней пропал. – Мать покачала головой. – Неужели ты позволишь ей снова так с тобой поступить, Джек?

Он почувствовал, как все у него внутри сжалось: мать высказала то, в чем он сам себе боялся признаться. Но он отогнал эти мысли и взглянул ей прямо в глаза.

– Нам нужно было позаботиться об Уильяме, – сказал он. – Зои вчера помогла мне спасти его от прилива на пляже.

Мать, остолбенев, смотрела на него, пока Джек рассказывал, что произошло.

– Я этого не знала, – озадаченно ответила она, когда сын закончил. Она достала чашки из навесного шкафа и налила чай себе и Джеку. – А что с Меган? – поинтересовалась она. – Она подходит тебе, Джек. С ней у тебя могло бы что-нибудь получиться. А вот с Зои…

– Ты ведь ее совсем не знаешь, мама, – перебил ее Джек и вскочил. Он принялся беспокойно расхаживать по кухне взад-вперед.

– А ты, значит, Зои уже знаешь? – подняла брови Дэйзи. – С чего ты взял, что она снова не бросит тебя, как в последний раз?

Джек внезапно остановился и ударил кулаком по столу.

– Мы не можем сейчас поговорить о чем-нибудь другом?

Мать и глазом не моргнула, выдержав его рассерженный взгляд. Потом Джек успокоился, и его плечи расслабились. Он снова сел на стул.

– Мне очень жаль, – подавленно произнес он, понимая, что зашел слишком далеко.

Дэйзи потянулась через стол и взяла его за руку, улыбнулась, когда он поднял голову и взглянул на нее.

– Мне тоже жаль. Мне не стоило вмешиваться. Но ты же знаешь, каково это, когда есть собственные дети. О них никогда не перестаешь переживать, сколько бы лет им ни было.

Джек подумал об Уильяме и криво усмехнулся.

– Тебе не стоит переживать, мама, – заверил он ее.

Дэйзи сжала его руку и поднялась.

– Мне нужно идти.

Мать уже стояла у двери, как вдруг снова обернулась к нему. Джек понял, что она хочет еще что-то сказать. Но она лишь улыбнулась и ушла.

Джек оперся локтями о стол и со стоном запустил пальцы в волосы.

«Она ошибается насчет Зои», – подумал он, страстно желая верить в свою правоту. Ведь если нет, то…

Об этом он вообще не хотел думать.

Глава тридцать четвертая

Когда Зои открыла дверь пляжного дома, то услышала, как звонит телефон. Она быстро прошла в коридор и сняла трубку со станции.

– Зои? Ну, наконец-то! Я звонила уже раз сто, но тебя нигде нет, – с облегчением произнесла Роуз.

Зои, закрыв входную дверь, отправилась вместе с телефоном в гостиную и устало опустилась на диван. До фермы было недалеко, но все же она чувствовала себя измотанной.

– Я была у Джека, – сказала она. – Но твоя мать уже передала мне, что ты хочешь со мной поговорить, – вздохнула она. – О чем идет речь?

– О твоем особняке, – объяснила Зои. – Мужчина, который намерен его купить, только что звонил Саймону, то есть мистеру Филдингу, и сообщил, что согласен поднять цену еще на пятьдесят тысяч фунтов. Только вот есть одно «но»: это предложение будет действительно только до завтрашнего вечера. До этого времени ты должна решиться, хочешь ли ты продавать ему дом, иначе он вообще откажется его покупать.

Зои на какой-то миг опешила.

– Еще на пятьдесят тысяч?

Это было щедрое предложение, хотя и до этого сумма была весьма приличной. И все же у нее появилось странное чувство некоего давления.

– Я не знаю, – ответила она. – Мне нужно сначала все обдумать.

– Мне тоже так кажется. Саймон говорит, чтобы ты долго не ждала. Этот Дариос Пандакис очень азартный, но слово держит. Если ты не решишься в скором времени, то он откажется от покупки.

– Саймон? – улыбнулась Зои. – Насколько же ты близко познакомилась с этим юристом, что даже называешь его по имени?

Она хотела немного подразнить Роуз, но когда подруга не ответила, Зои поняла, что, очевидно, попала в точку.

– Только не говори, что у тебя с ним роман!

– Так и есть, – призналась Роуз и вздохнула. – Я сама не понимаю, как такое могло произойти, но он самый замечательный мужчина из всех, которых я когда-либо встречала. Я в него влюбилась по уши.

Зои снова встала, взяла сумочку, лежавшую в коридоре, и отыскала мобильный телефон.

– Разве это не отличная новость? – спросила она, включая смартфон, потому что голос Роуз, несмотря на жизнеутверждающую фразу, звучал удрученно.

– Была бы отличная, если бы я не умолчала о том, что у меня трое детей. Я думала, это не так уж важно: ничего серьезного у нас не выйдет. Но теперь кажется, что может и выйдет, а если я ему только теперь обо всем расскажу, тогда… – Она снова вздохнула. – Что же мне теперь делать, Зои?

Подруга и правда пребывала в отчаянии, и Зои очень хотелось ей помочь. Зои нравилось, что Роуз вдруг снова ей доверилась. Но тут пришелся бы к месту лишь один совет, который она могла дать, и об этом Роуз наверняка догадывалась сама.

– Ты должна ему все рассказать.

«Это относится и ко мне самой», – удрученно подумала она. Зои тоже оттягивала момент, когда придется признаться Джеку в том, что ей вскоре придется покинуть его.

– Ты права, – простонала Роуз. – Саймон должен это узнать. Он хочет пойти со мной в ресторан. Тогда я ему и скажу. В ресторане он по крайней мере сцену не закатит.

Зои рассмеялась, сама того не желая.

– Ах, Роуз! – произнесла она и вдруг ощутила, что они с подругой снова стали близки, как прежде. – Конечно, ты это сделаешь. И если он тебя любит так же, как и ты его, то у вас все получится.

Казалось, Роуз не слишком убедили ее слова, но она не стала углубляться в эту тему.

– А почему ты была у Джека? – В ее голосе слышалась надежда. – Ты с ним поговорила?

Зои поморщилась.

– Ну, не совсем. Но…

Она сомневалась, стоит ли признаваться Роуз, однако просто не могла держать в себе то, что ее сейчас так занимало. В конце концов, Роуз ведь ей доверилась. Зои просто нужен был человек, которому она могла бы выговориться.

– Роуз, я была тогда такой глупой! Джек хотел меня вернуть. Он написал мне письмо, но я его не получила. Думала, он меня позабыл, но это совсем не так. – Она в отчаянии вспоминала время, которое они потеряли. – Я все еще люблю его. И думаю, никогда не переставала любить.

Хорошо было выговориться, и в то же время очень больно. На глаза ей навернулись слезы.

– Но ведь еще не все потеряно, – страшно обрадовалась Роуз, словно произошло то, чего она страстно желала. – Вы заслужили второй шанс!

Зои на время разговора отложила мобильник на диван, и телефон теперь вдруг несколько раз тихо звякнул, а на экране появилось оповещение о дюжине полученных сообщений. Почти все они были от отца и Филиппа, который уже вернулся из США.

– Мне нужно закругляться, Роуз. Я еще позвоню насчет особняка, хорошо? – Помедлив, она добавила: – Приятно было с тобой поговорить.

– Мне тоже понравилось, – ответила Роуз, и Зои вновь ощутила теплую волну симпатии.

«Мне не стоило отказываться от этой дружбы, как и от любви к Джеку», – сожалея, подумала она после того, как закончила разговор. Потом вернулась к сообщениям, которые оставили ей отец и Филипп.

Зои опасалась, что могло что-то случиться. Самый худший вариант – с матерью. Но оба мужчины интересовались лишь ею.

Филипп был вежлив, а вот сообщения отца с каждым разом становились все нетерпеливее.

Отзовись, Зои.

Мы беспокоимся.

Куда ты, черт возьми, подевалась?

Включи наконец этот чертов мобильник!

Зои закусила губу, когда осознала, как некрасиво с ее стороны было так долго молчать. Она лишь хотела избежать лишних вопросов, но теперь придется придумать очень хорошее оправдание, почему ее телефон так долго оставался выключенным.

Зои задумалась, кому из этих двоих сначала позвонить, и решила, что это будет Филипп: ей казалось, что говорить с ним проще. Он-то наверняка поймет ее и не будет докапываться до истины, как отец. Она как раз собиралась отыскать его номер в контактах, как вдруг ее взгляд упал на сообщение от Филиппа:

Надеюсь, с тобой все хорошо, любимая.

Перезвони мне, пожалуйста.

Потрясенная, она уставилась на слово «любимая». Филипп ласково обращался к ней, он был вправе так ее называть. В конце концов, он исходил из того, что они скоро поженятся. Но она не сможет стать его женой. Ее чувства к нему казались лишь бледной тенью по сравнению с тем, что она испытывала к Джеку. Зои вдруг осознала, что все время придумывала новые причины, чтобы отложить свадьбу и не съезжаться с Филиппом. Глубоко в душе она всегда знала, что ее сердце принадлежит другому. И все же она должна была объясниться с Филиппом. Она отыскала его номер в телефонной книге и нажала на кнопку вызова. Филипп ответил сразу:

– Зои! Боже мой, наконец-то ты объявилась! У тебя все хорошо? Твой отец уже с ума сходит из-за тебя.

– Мне очень жаль, – ответила она, лихорадочно соображая, что же ему рассказать. – Я… у меня здесь просто ужасный прием сети. Поэтому, наверное, и действует только голосовая почта. Но у меня все в порядке. Вам не стоит беспокоиться.

Она представила, как Филипп в этот момент хмурится.

– А где конкретно ты находишься? – поинтересовался он.

– В… Шотландии, – соврала Зои. – В гольф-отеле недалеко от Эдинбурга, где когда-то проходила встреча по строительной отрасли, помнишь?

Это было первое место, которое взбрело ей в голову, но как только она это произнесла, то сразу осознала свою ошибку.

– Почему ты отправилась именно туда? – спросил Филипп, и Зои услышала нотки сомнения в его голосе. – Ты же тогда говорила, что тебя сам черт больше туда не затащит, потому что он расположен в глуши.

– Так и есть, – ответила она. – Мне хотелось покоя, и тут я его нашла.

Филипп ничего не сказал, но Зои почувствовала, что он ей не верит. И это было совсем нехорошо.

«Отвлеки его», – подумала Зои и уже хотела поинтересоваться, как дела на фирме, как вдруг в дверь позвонили.

– Что это было? – настороженно спросил Филипп, который предполагал, что она находится в гостинице.

Зои ощутила, как боль назревает в ее голове. Тяжело было врать, и она больше не могла это выдержать.

– Мне пора, – сказала она. – Я позвоню позже.

– Зои, подожди… – услышала она перед тем, как нажать на отбой. Теперь он точно начнет волноваться, но Зои не могла в этот момент объясняться с ним.

В дверь снова позвонили, поэтому она встала и быстро вышла в коридор, надеясь, что пришел Джек.

Но это оказался главный констебль Гарри Оуэн.

– Вы позволите войти?

– Конечно. – Взгляд Зои упал на дневник Криса, который он держал в руках.

Она поспешно отступила в сторону и впустила его в коридор, потом провела в маленькую гостиную.

– Не хотите присесть?

Он покачал головой.

– Я лучше постою, – сказал Оуэн. Зои бросилось в глаза, что он заметно напряжен. Его движения были нервными, он тяжело дышал. – Я хотел вам это вернуть.

Зои приняла дневник и вопросительно взглянула на него.

– Вы смогли что-то выяснить?

Гарри Оуэн мрачно кивнул, и сердце Зои забилось быстрее.

– Тогда… у вас, наверное, есть новые сведения?

Полицейский шумно выдохнул.

– Нет. Собственно говоря, нет. Но я могу вам сказать, кому ваш брат посвятил это стихотворение.

Глава тридцать пятая

– Prego[3], синьор Филдинг! – Старший официант ресторана «Ла Винья» указал на столик для двоих у окна, из которого открывался прекрасный вид на улицу и примыкающий к ней огороженный парк. – Мы зарезервировали ваше постоянное место. Надеюсь, вас это устраивает?

– Спасибо, Фаусто, – ответил Саймон, выдвинул стул для Роуз и галантно помог ей присесть, прежде чем это успел сделать услужливый итальянец.

– Я сейчас же принесу меню, – сказал тот и поспешно удалился.

– Ну как? Я не слишком преувеличивал? – спросил Саймон, когда они снова остались одни.

Роуз покачала головой.

– Нет, здесь действительно очень красиво, – ответила она и опустила глаза, глядя на блестящие скатерти из дамаста и серебристые подсвечники.

Общая атмосфера в «Ла Винья» была роскошной, чего и боялась Роуз. Но ей здесь очень понравилось. Она не ощущала себя не в своей тарелке, в основном из-за Саймона, конечно. Пребывание рядом с ним удивительным образом повысило ее самооценку. Еще два дня назад она бы не поверила, что сможет когда-нибудь сидеть в таком месте. Но Саймону удалось избавить Роуз от нерешительности. Восхищение, которое Роуз замечала в его глазах, придало ей сил и напомнило о том, что она все же привлекательная женщина. И ей не стоит недооценивать ни свои таланты, ни внешность. К тому же Саймон все время хвалил ее и подбадривал, уговаривая и дальше продолжать карьеру и верить в себя.

– Мне заказать что-нибудь для тебя? – спросил Саймон, когда официант принес меню.

Роуз кивнула, но на самом деле почти не слушала его, пока он мечтательно рассуждал о карпаччо и феттучини с трюфелями и соусом из белого вина. Вместо этого Роуз рассматривала Саймона и пыталась навсегда зафиксировать в памяти все до мелочей: настанет время, когда его больше не будет рядом. И оно наступит, скорее всего, после того как Роуз последует совету Зои.

– Роуз?

Только когда Саймон вопросительно поднял брови, она поняла, что еще не ответила на его предложение.

– Что? Да, звучит неплохо. Мне то же самое, – произнесла она и виновато улыбнулась.

Саймон сделал заказ для них обоих и выбрал вино. Когда официант ушел, он взглянул на Роуз, нахмурившись.

– Что с тобой происходит? – спросил Саймон. – У тебя все хорошо?

Роуз нервно сцепила пальцы.

– Я все время вспоминаю разговор с Зои, – ответила она и подумала, не признаться ли во всем сразу, чтобы снять груз с души. Но верно ли она выбрала момент? Не стоит ли подождать еще немного?

– Если твоя подруга не глупа, она примет это предложение, – ответил Саймон, предполагая, что речь идет о покупке особняка. – В обозримом будущем она не сможет получить за этот дом такую цену.

– Я не думаю, что тут дело в деньгах.

Роуз улыбнулась официанту, который как раз принес вино, подождала, пока Саймон его попробует и наполнит бокалы, а потом продолжила:

– С этим домом связано много воспоминаний. Думаю, именно поэтому она колеблется, а не потому, что хочет получить еще больше денег. Кроме того, она сейчас занята совершенно другими делами.

– Какими же? – поинтересовался Саймон.

Роуз сомневалась, стоит ли ему говорить об этом, ведь Саймона и Зои связывали лишь профессиональные интересы. Но она была уверена, что личную информацию, которую она ему доверит, он больше никому не передаст.

– Она когда-то встречалась с моим братом, и я думаю, между ними сейчас снова завязываются отношения, – объяснила она и улыбнулась, потому что эта мысль ее радовала. Еще много лет назад Роуз была уверена, что Джек и Зои созданы друг для друга.

Саймон нахмурился.

– А я думал, что она помолвлена с коммерческим директором ее фирмы.

– Что? – испуганно взглянула на него Роуз. – Об этом она не упоминала.

Он пожал плечами.

– Надеюсь, твоего брата не ждет разочарование. Но, возможно, я ошибаюсь.

«Хотелось бы верить», – подумала Роуз и положила салфетку на колени, потому что подали закуску. Карпаччо, заказанное Саймоном, было вкусным, как и макароны. Роуз на самом деле пыталась наслаждаться едой. Но чем ближе они подходили к моменту, когда Саймону предстояло узнать правду, тем более нервной она становилась. Поэтому она сразу стала заказывать десерт, когда ей предложили, и выбрала самую большую порцию из возможных. Но и десерт имеет свойство когда-нибудь заканчиваться! Саймон как будто ждал этого.

– Принесите нам, пожалуйста, еще два бокала шампанского, – попросил он Фаусто, и тот сразу же исполнил желание.

Роуз не могла не улыбнуться, держа в руках бокал.

– Ты всякий раз так шикарно заканчиваешь трапезу?

– Нет, но я надеюсь, что мы сейчас кое-что отпразднуем, – ответил Саймон и стал серьезным, когда Роуз вопросительно взглянула на него. Он потянулся через стол и взял ее за руку. – Я понимаю, это звучит странно, прежде всего потому, что мы знакомы всего несколько дней, но я никогда в жизни не встречал таких женщин, как ты, Роуз. Я все еще не могу осознать, что мне выпало счастье познакомиться с тобой. И я ни в коем случае не хочу, чтобы то, что между нами есть, закончилось с твоим возвращением в Корнуолл. Мне все равно, сколько до него километров отсюда. Мне все равно, какие трудности ждут впереди, – я хочу быть с тобой. Потому что я еще ни разу не был так влюблен. Если ты испытываешь те же чувства, то мы могли бы попробовать, правда?

Роуз заметила неуверенность в его глазах. Это было так нетипично для Саймона. Она всем сердцем тянулась к нему. Роуз чувствовала по отношению к Саймону то же самое и охотно ответила бы ему «да». Но это может случиться, только если он узнает всю правду о ней.

– Саймон, я…

Она запнулась и посмотрела на вход в зал ресторана, который был ей хорошо виден.

«Только не это», – подумала Роуз и ощутила, как кровь прилила к щекам. Она отчаянно надеялась, что ошиблась. Однако мужчина, который стоял рядом с Фаусто и держал под руку красивую блондинку, ожидая, пока ему предложат свободный столик, – это действительно был ее бывший муж Мэтт.

Он словно почувствовал ее взгляд, повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза.

– Роуз? – растерянно спросил Саймон.

– Прости меня, я на минутку, – выпалила она, встала и быстро направилась к туалету.

По дороге она могла бы пересечься с Мэттом и поговорить с ним, пока он не подошел к их столику. Роуз ни в коем случае не хотела, чтобы Мэтт встретился с Саймоном, пока тот не узнает всю правду.

– Роуз! – искренне удивившись, воскликнул Мэтт, когда та неожиданно оказалась перед ним, и окинул ее взглядом с ног до головы. – Что ты делаешь в Лондоне?

– У меня здесь дела, – объяснила Роуз, в свою очередь разглядывая его красивую спутницу. Девушка была моложе Мэтта, самое большее лет двадцати пяти, и уж точно в его вкусе. Мэтт, казалось, понял, что Роуз требует их представить.

– Это Келси Джоунс, – сказал он, не вдаваясь в подробности, в каких отношениях находится с девушкой. – А это моя бывшая жена Роуз, – добавил он и снова обратил все внимание на нее: – Почему ты не сообщила мне о том, что ты в городе?

– Я так и собиралась сделать. Собственно, нам нужно срочно поговорить об алиментах для меня и детей.

Хорошенькая Келси заметно вздрогнула при слове «алименты», что, конечно, заметил и Мэтт.

– Нам обязательно говорить об этом прямо сейчас? – прошипел он с явным неодобрением.

– Нет, но мы еще побеседуем на эту тему, – сказала Роуз и уже хотела пойти дальше к лестнице, ведущей вниз, к туалетам, однако Мэтт ее удержал.

– Подожди! Ты здесь одна?

Роуз высвободилась из его хватки.

– Нет. Я с другом.

Она оглянулась на Саймона, который сидел за столиком и, погрузившись в свои мысли, смотрел в окно.

– Ты здесь с Саймоном Филдингом?

Роуз почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

– Ты его знаешь?

– Лично не знаком, конечно, – объяснил Мэтт. – Его бюро обслуживает нашу фирму, я его часто видел у нас в здании. Говорят, он очень хороший юрист. А еще родственник графа Чизика.

Мэтт не мог скрыть своего восхищения, и это не удивило Роуз. Тот любил ориентироваться на «важных» людей, к которым по его мнению относился и Саймон. Но казалось, Мэтта смутило то, что Филдинг пришел обедать в ресторан с его бывшей женой.

– А откуда ты его знаешь?

– Не думаю, что тебя это касается, – холодно ответила Роуз. – Прости, сейчас мне нужно идти.

Она снова направилась к лестнице, но Мэтт и в этот раз удержал ее, сжав ее руку почти до боли.

– Это меня очень даже касается. Ты – мать моих детей. Где они вообще?

Заметив искорки ревности в глазах Мэтта, Роуз почувствовала, как в душе разливается холодная ярость. Судя по всему, ему не нравилось, что в ее жизни появился другой мужчина. Что было не лишено изрядной доли иронии: их брак разрушили постоянные измены Мэтта.

– Они остались с моей семьей, которая нас поддерживает, в отличие от тебя, – сказала Роуз и рывком высвободилась. – Дети уже даже больше не спрашивают, когда же ты объявишься, и мы месяцами ждем денег, которые ты нам должен. И не рассказывай, что у тебя тяжелое финансовое положение. Если ты можешь позволить себе привести подружку в такой ресторан, то с алиментами не должно возникнуть никаких проблем.

Лицо Мэтта побелело, он сжал губы. Он ненавидел публичные сцены, да и Роуз вообще-то тоже. Но Мэтт спровоцировал ее, и, в конце концов, она слишком долго терпела его выходки. Поэтому Роуз сжала кулаки и гневно взглянула на него.

– Ты, конечно, можешь вмешиваться, когда речь идет о детях, как бы там ни было, ты их отец. Но ты больше не мой муж, поэтому, будь добр, держись подальше от моей жизни. Пока, Мэтт, и как говорится: ты обо мне еще услышишь.

Она бросила на него последний предупреждающий взгляд, а потом спустилась по лестнице к туалетам. Там она поспешно освежилась и постаралась взять себя в руки, прежде чем подняться обратно наверх.

Вернувшись в зал, Роуз заметила Мэтта и его спутницу за столиком в другом конце зала. Он взглянул на Роуз, но та проигнорировала его и вернулась к Саймону, который ее ждал.

– Извини, что задержалась, – сказала она.

– Ничего страшного. – Саймон пожал плечами, и только теперь она заметила его подавленность. – Наверное, я напрасно произнес свою речь. Я слишком тороплюсь.

– Что? Нет!

Судя по ее реакции, Роуз и вовсе не думала об этом. Но, возможно, на него так подействовало ее странное поведение – она буквально вскочила и убежала после того, как он рассказал о своих чувствах. Роуз потянулась к нему и положила ладонь на его руку.

– Я чувствую то же, что и ты, Саймон. Правда. Я в тебя ужасно влюбилась и больше всего на свете хочу быть с тобой.

Она собиралась продолжить, как вдруг к ее стулу кто-то подошел.

– Простите, что беспокою, – сказал Мэтт.

Он все еще был бледен, но щеки его горели. Это указывало на то, что он едва сдерживает злость. Его глаза пылали яростью. И все же он говорил тихо и сдержанно, так что люди за соседними столиками ничего не могли услышать.

– Значит, ты хочешь, чтобы я заботился о наших детях, Роуз? Но у меня, конечно, это получилось бы лучше, если бы я не видел, как халатно ты относишься к обязанностям матери. Ты должна сидеть с ними, а не развлекаться в Лондоне, – резко бросил он и покосился на Саймона.

Роуз поняла, что Мэтт не просто хочет ей насолить, но одновременно и привлечь к себе внимание Саймона. И это ему, бесспорно, удалось.

– Думаю, при таких обстоятельствах мне стоит подумать о том, не обжаловать ли соглашение о разводе и не пересмотреть ли решение об алиментах. В конце концов, я выплачиваю содержание на троих детей не для того, чтобы ты развлекалась на эти деньги с другими мужчинами.

Не дождавшись ответа Роуз, он развернулся и двинулся обратно к своему столику.

Но Роуз все равно не могла вымолвить ни слова. Эта сцена привела ее в ужас.

И Саймон, видимо, испытывал то же самое, потому что беспомощно смотрел вслед Мэтту.

– Это мой бывший муж, – поспешно объяснила Роуз. – Я как раз хотела тебе о нем рассказать.

Глаза Саймона превратились в щелочки.

– Предполагаю, в связи с этим ты наконец признаешься, что у тебя трое детей?

В его голосе слышался сарказм, и Роуз почувствовала, как внутри у нее все сжалось, когда она заметила разочарование в его глазах.

Глава тридцать шестая

Зои заметила блестящие бисеринки пота на лбу Гарри Оуэна.

– Может, все же присесть? – глухо спросил он и опустился на диван, словно больше не мог стоять на ногах.

Он ничем больше не напоминал того подтянутого начальника полицейского участка, который несколько дней назад холодно заявлял, что не может позволить Зои ознакомиться со следственным делом даже в порядке исключения. «Теперь же он выглядит скорее неуверенно», – подумала Зои.

– Ваша речь вчера вечером была впечатляющей, – сказал он. – Совершенно верно, истина очень важна. И тот человек, которому Крис посвятил это стихотворение, уже давно должен был вам ее открыть.

– Так вы знаете, что это за человек?

Он кивнул, а Зои думала о том, что рассказала ей во время праздника «Летних танцев» доктор Корби. Неожиданно Зои показалось, что она знает, о чем хочет рассказать ей полицейский, ставший вдруг таким нервным.

– Значит, это все же была ваша сестра?

Гарри Оуэн с удивлением поднял брови, а потом покачал головой.

– Алисия? Нет. Они с Крисом были едва знакомы.

– Но кого же он имел в виду? – не унималась Зои.

Гарри Оуэн глубоко вздохнул.

– Он имел в виду меня.

– Вас?

Зои озадаченно посмотрела на него, а в это время в ее голове начала выстраиваться картина, которую она самостоятельно никогда не смогла бы воссоздать.

– Это в вас он был так сильно влюблен?

Гарри Оуэн кивнул:

– А я в него.

Зои покачала головой.

– Но… почему вы молчали об этом?

Гарри Оуэн беспомощно поднял и опустил руки. Он выглядел подавленным, и Зои видела, что его глаза наполняются слезами.

– Потому что я оказался трусом. Мы оба были такими, по крайней мере вначале. Потому что все как-то не состыковывалось. Крису едва исполнилось двадцать, а мне было уже почти тридцать. Мы боялись собственных чувств. Это было так ново, так волнительно, так захватывающе! И возникало много вопросов. Я родился в очень консервативной семье. Гомосексуальность не вписывалась в картину мира моих родителей. Если кто-то из них и заговаривал об этом, то всегда снисходительно, с ноткой сочувствия в голосе. Словно это было нечто досадное, с чем никто лично не хотел иметь дела. Словно это касалось лишь тех, кто «не совсем нормальный». «Против природы», – так часто говорил мой отец. Он бы никогда не принял того факта, что я люблю мужчину, и в моей сфере деятельности это тоже трудно признать. В полиции преимущественно работают мужчины, и я опасался реакции коллег. Поэтому я долго пытался игнорировать свою склонность. Но это не надоедливая затяжная простуда, которая рано или поздно проходит.

Зои с тоской вспомнила, как ее отец отпускал замечания при виде однополых парочек. В основном это были грубые слова или в лучшем случае снисходительные – в точности как описывал Гарри Оуэн. У нее стало тяжело на сердце, когда она представила, что испытывал ее брат.

– А как же Крис? – спросила Зои.

– Он чувствовал себя точно так же. Крис боялся, что мир его родителей рухнет, когда они узнают об этом. Вначале его это очень смущало. Он понимал, какие будут последствия, если все выяснится. Поэтому нам приходилось быть очень осторожными. Лишь моя сестра знала правду. Она помогала нам, чтобы мы могли тайно встречаться.

Мысли Зои разбегались. Значит, ее догадки оказались не такими уж неверными: Алисия действительно имела отношение к тайной любви Криса. Но только совсем не так, как она думала.

– И как долго продолжались ваши отношения?

– Примерно год, – ответил Гарри Оуэн. – Все началось летом, за год до смерти Криса. Мы признались друг другу в своих чувствах и стали писать друг другу письма, перезваниваться. Зимой я дважды приезжал в Лондон, и мы тайно встречались. Так окрепла наша любовь. И когда мы потом снова встретились в Пендераке… – Он не закончил фразу и печально улыбнулся.

– Но все это уже в прошлом, – сказала Зои. – Почему вы за это время ни разу не приехали к нам? Почему так ничего и не рассказали? Вы могли хотя бы мне сообщить. Мне было бы интересно узнать об этом.

Гарри Оуэн надолго замолчал.

– Я… я не мог, – ответил он наконец. – Потому что есть еще кое-что, о чем я никогда никому не рассказывал. И я собирался унести это с собой в могилу. – Он указал на дневник, который все еще держала в руках Зои. – И наверняка я так и поступил бы, если бы вы не прочли это стихотворение вечером на празднике. – Его нижняя губа дрожала, когда он продолжил: – Мне казалось, что правильнее будет молчать. Я думал, что уберегу Криса, если никто ничего не узнает. Но потом я прочел его письма, и стало ясно, что вы правы, мисс Бивен: Крис заслужил, чтобы я сделал это ради него. Он был удивительным человеком. Я никогда и никого так не любил, как его. И я никогда не прощу себе того, что не сумел его спасти.

Зои почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

– Вы могли его спасти? – почти беззвучно спросила она. – Что вы имеете в виду?

Гарри Оуэн снова взял долгую паузу, но затем продолжил:

– Он позвонил мне в тот вечер и сказал, что нам необходимо увидеться. У нас тогда были очень напряженные отношения. Мы достигли момента, когда не представляли, как быть дальше. Наши тайные встречи изматывали, становилось понятно: нам нужно на что-то решиться. Либо бороться за нашу любовь, либо расстаться. Оба варианта пугали меня. Я не хотел терять Криса, но и неприятностей и последствий, которые нам грозили, тоже боялся. Крис должен был принять управление фирмой, впереди его ждала прекрасная карьера, и я не хотел, чтобы он все бросил из-за меня. Я был старше и думал, что должен проявить благоразумие. Я принял решение. Или, по крайней мере, попытался это сделать. Я отстранился от него, и Крис это тоже сначала принял. Но мы так и не смогли расстаться по-настоящему. – Гарри Оуэн тяжело вздохнул. – В ту ночь наверху, возле утеса, его словно подменили. Он рассказал, что вы с Джеком собираетесь уехать в Канаду. И это навело его на мысль, что и сам он должен выбрать собственный путь. Он хотел поступить точно так же, как и вы, – уехать вместе со мной куда-нибудь, начать новую жизнь. Ему вдруг стало все равно, что скажет на это его отец.

У Зои вдруг ком встал в горле.

– Но… мы же поссорились в тот вечер. Он упрекал меня в том, что я слишком эгоистична и не думаю о семье. Крис ни за что не хотел отступать от этого. Даже когда я обозвала его трусом.

Гарри Оуэн криво усмехнулся.

– Ну, похоже было на то, что вам все же удалось изменить его мнение. А вы ведь знаете, каким он был, если уж на что-то решался.

– Тогда его уже ничто не могло заставить свернуть с дороги, – согласилась Зои, печально улыбнувшись, и вспомнила о том, как Крис боролся с отцом, не желавшим, чтобы тот занимался музыкой.

Гарри Оуэн встал и принялся расхаживать по комнате из угла в угол.

– Именно это меня в нем всегда и привлекало: сила, которую он излучал, когда речь заходила о важных для него вещах. Он умел быть страстным и целеустремленным, когда был в чем-то уверен. Возможно, мне стоило на него положиться. Но мне казалось, что я знаю жизнь лучше. При этом сам я был намного слабее его. Он мог бы еще жить, если бы я был сильнее.

Зои сглотнула.

– Что тогда произошло? – настаивала она. – Как он упал?

Гарри Оуэн остановился. Когда он взглянул на Зои, в его глазах не было ничего, кроме отчаяния.

– Это был несчастный случай, – выдавил он. – Мы поссорились на вершине утеса. Я пытался сказать ему, что так дело не пойдет. Что мы не сможем быть вместе, что он должен образумиться. Но Крис и слушать ничего не хотел. Он не посчитался с моими отговорками и на любой мой довод приводил свой аргумент, и в конце концов я уже не знал, что и сказать. Но я слишком боялся, поэтому ушел. И только сделав несколько шагов, осознал, что совершил громадную ошибку. Я развернулся и бросился обратно. Когда я добрался до места, Крис стоял ко мне спиной на самом краю утеса и смотрел на море. В тот вечер было очень ветрено, а он о чем-то глубоко задумался. Он не слышал меня, когда я его окликнул. Я почти вплотную приблизился к нему, Крис вздрогнул, испуганно обернулся – и сорвался вниз. Я хотел схватить его и удержать, но все произошло слишком быстро. Я был всего в каком-то шаге от него. В одном чертовом шаге! – Гарри Оуэн сжал кулаки: очевидно, на него нахлынули воспоминания. – Крис соскользнул, но ему удалось схватиться за выступ скалы. Я попытался до него дотянуться, но не мог. Я кричал ему, что люблю его, что ему нужно продержаться, пока я не приведу помощь. Не знаю, слышал ли он меня. А потом все случилось у меня на глазах. В какую-то секунду я еще видел, как его руки цепляются за камни, а потом они вдруг исчезли – и раздался крик.

Гарри Оуэн закрыл глаза, и слезы потекли по его щекам.

– Я тут же сбежал вниз, на пляж, уже понимая, что там найду. Я знал, что он был мертв. Во всем виноват я, потому что напугал его. Но я ведь всего лишь хотел сказать Крису, что люблю его и хочу с ним остаться.

Зои молчала, пытаясь осознать услышанное.

– Однако Джек нашел Криса только на следующее утро. Почему вы сразу не сообщили об этом коллегам?

– Я словно оцепенел. – Гарри Оуэн снова сел на диван. – Я не знал, сколько времени оставался там, рядом с Крисом. Боль была невыносимой, я тоже хотел умереть. Без него я больше не желал жить. А потом рассвело, и я заметил, что скоро начнется прилив, и пришел в себя. Я понял, что все откроется, если меня обнаружат рядом с Крисом. Люди станут сплетничать о нем и обо мне. Этой мысли я вынести не мог. Мне казалось, если никто не узнает, это останется нашей тайной и никого не очернит. – Он поднял глаза. – Это было так просто. Я забрал его телефон, чтобы никто не прочитал нашу переписку. Свои следы на песке я стер, а вскоре после того, как Криса нашли, начался прилив, поэтому мои коллеги не обнаружили улики, связанные со мной, ни на пляже, ни наверху, на утесе. Никто ничего не видел, никто ни о чем не подозревал. Единственным человеком, которому я все рассказал, была моя сестра. Мне казалось, что так будет лучше. Думал, что теперь Крис обретет покой, пусть я больше никогда не обрету своего. И только позже ко мне пришло осознание: я вел себя так, словно столкнул его с утеса и хотел замести следы. Но я этого не совершал, клянусь. Это был несчастный случай.

Зои, не зная почему, все же верила ему. Ее до глубины души ужаснул его поступок.

– Но вы же полицейский! Мы верили в то, что вы раскроете это дело. Вы представляете, как ужасно жить в неведении? Что для нас значило отсутствие результатов расследования?

Она вспомнила, как тогда Гарри Оуэн стоял перед ней и выражал соболезнования, он был бледен и заметно расстроен. Но она неверно истолковала его смущение.

– Вам следовало рассказать обо всем нам.

– Я знаю, – тяжело выдохнул Гарри Оуэн. – Поверьте, вначале я часто думал об этом. Но это не вернуло бы Криса. И так все было достаточно скверно. Ваш отец едва не сошел с ума от горя. Мне казалось, что правда уничтожит его.

Ярость вновь переполнила душу Зои, разлилась по всему телу.

– Но вы были не вправе это решать! – крикнула она. – Если бы мы знали правду, у нас появился бы шанс преодолеть трудности. И мы обрели бы покой. Как вы могли вести себя так эгоистично, почему не позволили нам узнать правду?

Гарри Оуэн вздрогнул, услышав ее слова.

– Мне очень жаль. Я понимаю, вы, должно быть, сейчас меня ненавидите. Но я не осознавал, сколько горя причиняю вам и вашей семье. Мне казалось, что я облегчаю вашу жизнь.

Зои задалась вопросом, действительно ли ненавидит его. Она все еще была сбита с толку и не знала, сможет ли простить Гарри Оуэну столь длительное молчание. Но Крис любил его, это можно было понять по словам из его дневника. И даже если Зои считала поступок Гарри Оуэна неправильным, она все равно понимала его мотивы.

– Теперь я наверстаю то, что не сделал, и последствия этого поступка меня настигнут, – сказал он. – Люди наконец узнают, что тогда произошло на самом деле.

Зои взглянула на него с испугом.

– Вы хотите обнародовать свое заявление?

Он кивнул.

– Я вынесу все, что последует. Наверняка возбудят уголовное дело, потому что я помешал расследованию. Мне придется уйти со службы, но это ничего, я так и должен был поступить. Я приму любое наказание, каким бы оно ни было, а потом уеду отсюда. Я сделаю так, как хотел Крис, – начну все сначала. Может, в Ирландии, рядом с моей сестрой…

Какое-то время он сидел, ссутулившись, на диване, затем поднялся.

– Теперь я лучше пойду.

– Подождите! – Зои тоже поднялась. – Мне… нужно сначала обсудить это с отцом. Держите все в тайне, пока я с ним не поговорю.

Он кивнул, и Зои проводила его до двери. Стоя перед Гарри Оуэном, она не могла подать ему руку на прощание. Зои все еще находилась в крайнем замешательстве, но одно она хотела ему сказать, потому что не знала, будет ли у нее позже такая возможность:

– Спасибо.

Он с удивлением поднял брови.

– Для меня очень важно то, что я наконец узнала правду, – объяснила она.

Он пожал плечами.

– Я молчал слишком долго. Я сам себя наказал сильнее, чем это могли сделать другие. Люди не знают, какой я на самом деле, мисс Бивен. Только мои близкие. Мне казалось, моя склонность больше не проявится после всего, что произошло. Это было мое покаяние. Но прочтя дневник, я понял: Крис не хотел бы этого. И теперь все изменится.

Когда он ушел, Зои заперла дверь и прислонилась к ней, съехала на пол, потому что ноги перестали ее держать. Голова вдруг разболелась, тысячи мыслей и чувств одновременно овладели ею. От этого перехватило дыхание и печаль вернулась.

Зои всегда думала, что, если узнает, что произошло той ночью, это утешит ее. Но случилось иначе: утрата Криса снова глубоко разбередила ей сердце.

Она сжимала дневник, смотрела на него, а по щекам ее текли горячие слезы.

Она оплакивала его, оплакивала шансы, которые упустила. Оплакивала жизнь, которой лишила себя сама, считая, что должна заменить Криса.

– Зои? – Кто-то постучал в дверь, и она с облегчением узнала голос Джека.

Она с трудом поднялась и открыла ему.

– Что случилось? – испуганно спросил он, когда заметил следы слез на ее лице.

Зои не могла вымолвить ни слова, лишь с облегчением всхлипывала. Она протянула к нему руки, с благодарностью укрываясь в его теплых объятиях.

Глава тридцать седьмая

Саймон молчал. Он, как обычно, открыл перед Роуз переднюю дверь машины, а сам сел за руль. Но, сказав, что отвезет ее домой, Саймон больше ничего не произнес, лишь вел «мерседес» по запруженным лондонским улицам.

– Саймон? – осторожно окликнула его Роуз, не в силах выдержать это безмолвие.

Он повернулся к ней, и она заметила по его глазам, что разочарование не прошло. Так он смотрел на Роуз с тех пор, как она во всем призналась ему в ресторане. Словно они были чужие. И от этого было так больно, как она не могла себе представить даже в самых страшных фантазиях. Если бы он хотя бы в чем-то упрекнул ее, Роуз могла бы оправдаться. Но Саймон только заплатил по счету, и они вышли из ресторана.

– Мне очень жаль, – сказала она снова. – Я хотела тебе рассказать об этом, но не знала как. С тобой было так хорошо, но ты говорил, что ты не знаешь, как вести себя с детьми…

– Ах, значит, это я виноват в том, что ты мне соврала? – выпалил он. – В том, что ты не доверяла мне и заставила поверить, что ты совсем другая?

Роуз сглотнула ком в горле.

– А ты захотел бы увидеть меня еще раз, если бы я с самого начала призналась, что у меня трое детей?

Саймон так на нее взглянул, что опасения Роуз подтвердились: она правильно оценила тогда свои шансы.

– Это тебя отпугнуло бы, признайся. Ты просто вычеркнул бы меня из списка и с удовольствием проводил бы время с красивыми, ничем не обремененными «благотворительными» дочками. – Она покачала головой. – А вообще-то я не другая. Я Роуз, живу в Корнуолле и зарабатываю деньги тем, что шью платья по собственным эскизам. Просто я еще и мать ко всему прочему.

– Ко всему прочему? – фыркнул он. – Ты не считаешь, что это основной пункт?

– Конечно, – ответила Роуз. – Но откуда мне было знать, что ты действительно захочешь серьезных отношений? У нас ведь сначала был просто флирт. Я думала, мы проведем несколько дней вместе, а потом каждый пойдет своей дорогой. Я не рассчитывала, что влюблюсь в тебя.

Саймон помрачнел.

– Значит, ты не хотела остаться со мной?

– Нет. Я хотела. И даже очень. Но я не могла представить, что ты легко воспримешь правду, – созналась она и почувствовала, что ее поймали на горячем.

Роуз только сейчас стало ясно: она действительно не принимала во внимание тот факт, что они могут завязать серьезные отношения. Это была красивая мечта, но в ее осуществление не верилось.

– И я оказалась права, – печально добавила она.

Саймон так резко повернул на следующем перекрестке, что Роуз пришлось вцепиться в сиденье, чтобы ее не прижало к двери.

– Проблема прежде всего в том, что ты мне не доверяла. Мы были так близки. Мне казалось, я тебя знаю. Но…

– Но что? – настаивала Роуз, потому что Саймон не закончил фразу.

Он покачал головой.

– Я не так себе это представлял.

Роуз ощутила, как боль, все время сдавливавшая грудь, переросла в бессильную злобу.

Она понимала, что совершила ошибку: нужно было рассказать ему правду. Но проблема заключалась не в этом, а в том, что теперь Саймон больше не желал подпускать ее к себе. Он пошел на попятную, хотя только что уверял Роуз, что будет бороться за их отношения. Но, видимо, лишь на своих условиях, а не на тех, которые она ему предложила.

– Правда? А как же все должно было произойти? – с сарказмом спросила она. – Если бы у меня оказалось двое детей, то все было бы нормально? Или даже один уже слишком напрягает тебя?

– Да, черт возьми, это меня напрягает! – в ярости крикнул Саймон и резко свернул на въезд к особняку. В доме свет не горел, но наружные фонари автоматически зажглись, после того как он остановил машину позади кабриолета.

Когда Саймон снова повернулся к Роуз, его злость прошла, а на лице отразилась беспомощность.

– Разве ты не понимаешь, Роуз? Я думал, что с нами случится нечто особенное. Что-то, чего еще никогда не происходило со мной. Я вдруг даже смог представить, что создам с тобой семью. А потом я узнаю, что у тебя уже есть семья. И как я должен себя чувствовать после этого?

– У меня нет семьи, у меня есть дети, – поправила его Роуз. – Потому что отец бросил их несколько лет назад и уехал в Лондон, развлекаться с другими женщинами, на которых он тратит деньги, которые нужны нам. Конечно, у этих женщин нет детей, которые были бы в тягость. Может, для него так проще. Он может начать все с нуля. Я не могу, и у меня никогда не родилась бы в голове мысль о том, чтобы бросить своих детей. Но, очевидно, за это придется заплатить свою цену: я расстанусь с мужчиной, в которого я впервые после развода серьезно влюбилась. Потому что он не готов смириться с тем фактом, что у меня есть дети. Я такая, какая есть, Саймон: у меня трое детей. И кто их не захочет принять, меня тоже не получит.

Она едва сдерживала слезы, выходя из машины и направляясь к входной двери.

– Роуз, подожди!

Саймон вышел вслед за ней и крепко взял ее за руку, заставив обернуться к нему.

– Ты ведь не можешь не понимать, что для меня это не имеет значения. Мне просто нужно время, чтобы переварить эту информацию.

Роуз взглянула на него, надеясь найти в его глазах хоть какую-то надежду. То, что указывало хотя бы на мизерный шанс. Но все, что она увидела, – это неуверенность. Наверное, ему действительно нужно подумать, но чем это закончится, она не сомневалась.

– И ты думаешь, я буду тебя ждать? – Она сердито взглянула на Саймона. – После того как ты мне только что показал, чего стоят твои обещания? Ты же мне еще недавно заявлял, что преодолеешь все трудности, лишь мы были вместе. Но, очевидно, ты имел в виду вещи, которые не так важны. Цвет диванной обивки или занавесок – тут бы ты, конечно, пошел на компромисс, чтобы не потерять меня. Но все остальное должно происходить только так, как ты хочешь, в противном случае ты выходишь из игры. – Она отступила от него. – Может быть, я и догадывалась, что ты такой, поэтому ничего тебе и не рассказала. Но мне стоило это сделать. Тогда между нами все закончилось бы еще быстрее и я сохранила бы свои нервы.

Роуз порылась в сумочке в поисках ключа и, к счастью, быстро нашла его.

Она торопливо открыла дверь, но Саймон прошел вслед за ней в холл и привлек ее к себе. Напряжение между ними стало почти осязаемым, и, прежде чем Роуз успела освободиться, их губы соприкоснулись. И тут же все ее сопротивление исчезло. Она самозабвенно ответила на его поцелуй, взглянула в его глаза, затаив дыхание, однако в следующий момент Саймон отпустил ее.

– Я не хочу, чтобы все так закончилось, Роуз. – Его голос действительно казался печальным. На какой-то момент у Роуз затеплилась надежда.

Но затем вернулся страх, что ее снова обидят, и она отстранилась от Саймона.

– Однако это закончится именно так, – заявила она. – У меня дети, Саймон. Они есть и никуда не денутся. С тобой я словно побывала в чудесном сне, но теперь мы снова проснулись. – Она вытолкала его за дверь. – Будь здоров. Надеюсь, что когда-нибудь ты найдешь идеальную женщину и будешь с ней счастлив.

С этими словами Роуз закрыла дверь, оставив его снаружи. С бьющимся сердцем она приложила ухо к обшивке двери. Сначала ничего не было слышно, а потом раздались удаляющиеся шаги Саймона. Спустя мгновение взвыл мотор его «мерседеса». Машина сдала назад. Звуки стихли, когда автомобиль выехал на улицу.

«Вот и все», – подумала Роуз и прижала пальцы к дрожащим губам. Она боялась именно этого – того, что сейчас произошло. От пережитого ее сердце разрывалось на части.

Почувствовав себя разбитой, она побрела на кухню, опустилась на один из стульев и несколько минут смотрела в пустоту. И на душе у нее было пусто. Словно там чего-то не хватало, без чего было трудно дышать.

Ей вдруг подумалось, что лучше бы она никогда не приезжала в Лондон. Какие еще приключения?! Для такого она просто не создана. Роуз сама могла бы догадаться об этом. Но почему Саймон был таким чудесным? Он оказался тем мужчиной, о котором она всегда мечтала. Или все же нет, ведь если он не захотел за нее бороться и при первых проблемах ретировался, она в нем ошибалась.

Слезы наворачивались на глаза и, обжигая, текли по щекам. Роуз не пыталась их вытирать, отдавшись своей печали. Прошло много времени, прежде чем она наконец успокоилась. И тогда у нее созрело твердое решение. Рано утром она уедет. В общем-то, у нее оставалось еще несколько дней, но Роуз не могла представить, как проведет их одна в этом доме, где все напоминало о Саймоне. Она даже не могла сидеть за кухонным столом, не думая о нем. Ей очень хотелось собрать вещи и уехать прямо сейчас, но для этого уже было слишком поздно. Роуз медленно побрела в свою спальню. Она долго лежала, не сомкнув глаз, мысленно возвращаясь к событиям сегодняшнего вечера. Но все же в какой-то момент Роуз заснула, потому что пробудилась в испуге, когда раздался звонок в дверь.

Она устало потерла глаза и увидела, что часы возле кровати показывают половину шестого утра. Кто мог явиться в такую рань?

Снова раздался звонок. Роуз выбралась из-под одеяла. У нее не было времени одеться, поэтому она прихватила из ванной халат и быстро поправила волосы. Звонок раздался снова, а потом еще раз. Ее сердце забилось быстрее, когда Роуз подходила к двери. Неужели Саймон передумал и вернулся?

Но это был не Саймон. На ступенях у входа стоял высокий темноволосый мужчина с проседью на висках. Костюм хорошо сидел на нем. Мужчина строго смотрел на Роуз.

– Чем я могу вам помочь?

– Меня зовут Филипп Фримен, – серьезно, но спокойно произнес он. – Мне бы очень хотелось знать, что вы делаете в доме моей невесты.

Глава тридцать восьмая

Зои повертела в руках букет диких цветов, которые сорвала по пути, еще раз опустила в них нос и вдохнула аромат. Потом взглянула на Джека, который стоял рядом с ней у перил на краю утеса. Он улыбался, но глаза его оставались печальными.

– Мне тоже сделать это? – спросил он.

Зои разделила цветы и протянула ему часть букета.

– Мы сделаем это вместе.

Он кивнул. А потом они одновременно бросили оба букета на волны, которые плескались под утесами, потому что прилив достиг максимальной точки. Некоторые цветки выбились из букета и падали на воду по одному. Белая пена почти сразу же поглотила их.

Джек подошел к Зои сзади, и она прижалась к нему. Они продолжали смотреть на пенящиеся волны, которые разбивались об утесы.

Джек был так же потрясен, как и Зои, когда вчера вечером Гарри Оуэн рассказал ей обо всем. Именно Джек высказал идею прийти сюда и таким образом помянуть Криса. Чувствовалось, что таким и должно быть это прощание. Зои все еще переживала ужас, и ее боль до конца никогда не утихнет. Но ей казалось, будто брат снова ненадолго вынырнул из темноты, в которой они его потеряли. Зои узнала его с другой стороны и теперь понимала, что происходило в его душе. От этого становилось проще думать о нем. И когда Зои вспоминала Криса, то ей больше не мерещилось разбитое тело, – она видела улыбающееся лицо. Это ее утешало, и душа не так болела.

Порыв ветра растрепал волосы Зои. Она вздрогнула от холодного утреннего воздуха и ощутила, что руки Джека крепче обхватили ее. Она обернулась к нему, прижалась к его груди, наслаждаясь его теплом и ощущением его близости.

Зои радовалась, что Джек забрал ее к себе на ферму, после того как она рассказала правду о смерти Криса. Она просто не могла оставаться одна. Полночи они разговаривали о Крисе и о его гибели, о том, как они не замечали, что с ним происходило. Джек дал Зои выплакаться, а потом они снова занялись любовью. Каждый его поцелуй возвращал ее к жизни и помогал наконец-то избавиться от прошлого. Потом Зои лежала в его объятьях, пытаясь удержать в себе то глубокое спокойствие, которое наполнило ее душу. С того утра целых четырнадцать лет она так и не была по-настоящему счастлива. Зои вдруг осознала, что никогда и не будет. Без Джека.

– Вернемся обратно? – спросил он и поцеловал ее волосы.

Зои неохотно высвободилась из его объятий и обрадовалась, когда Джек взял ее за руку. Вместе они прошли по тропе мимо развалин башни.

Как только утесы остались позади, стих и ветер, солнце снова согрело их. Оно уже поднялось высоко, и Зои предполагала, что скоро наступит полдень. Они проспали долго, плотно позавтракали с Уильямом и потратили много времени на то, чтобы добраться до утесов. Это были хорошие, расслабляющие часы, но у Джека еще было много дел.

– Я тебя отвлекаю от работы? – виновато спросила она.

– К сожалению, да, – рассмеялся он. – Но я все же не хочу, чтобы ты уходила. Ты не можешь провести время со мной, как вчера?

Зои взглянула в его зеленые глаза, в которых она с такой охотой утонула бы. Она очень хотела согласиться, но до операции оставались считанные дни. Зои выяснила, что произошло с Крисом, и теперь ей нужно было кое-что уладить. Она напряженно выдохнула, подумав о том, что ждет ее после операции. Или не ждет.

– Мне необходимо вернуться в Лондон, чтобы поговорить с отцом, – ответила она. – Он должен все узнать, к тому же ему придется мне еще кое-что объяснить: ведь он тогда что-то сделал с твоим письмом.

Джек остановился и посмотрел на нее.

– И что потом? – Он поднял руку и погладил Зои по щеке, рассматривая ее лицо. Затем наклонился и поцеловал ее. – Ты вернешься сюда снова?

Надежда в его голосе разрывала ей сердце.

– А ты этого хочешь?

Какое-то мгновение она надеялась, что он ответит «нет». Это все упростило бы. Но страсть в его глазах говорила сама за себя: он явно желал иного.

– Конечно, я этого хочу, Зои. Я тебя люблю и не допущу, чтобы ты снова исчезла из моей жизни. – Он привлек ее к себе, прижал ее голову к своей груди. – Ты нужна мне.

Зои ощутила его руку на своих волосах и услышала биение его сердца. На миг она закрыла глаза, желая сказать ему то же самое. Что она больше ни на секунду не хочет расставаться с ним. Но она не могла этого сделать: Зои теперь нельзя было строить планы на будущее. Вдруг после операции она окажется прикованной к постели? Джек не должен чувствовать себя обязанным заботиться о ней. На нем и так лежало достаточно ответственности за Уильяма и хозяйство. Зои становилось плохо от одной мысли, что она превратится в лишнюю обузу для него.

Зои это стоило многих сил, но она все же смогла отпрянуть от него и отодвинуться на расстояние вытянутой руки. Их взгляды встретились. Зои понимала, что глаза выдают ее, что Джек видит все, что происходит у нее в душе. Поэтому ей нужно было хорошо взвесить свои слова, чтобы Джек поверил в их серьезность. Серьезность расставания, которое разобьет сердце обоим…

– Этого не будет, Джек. Я не вернусь.

Ветер подхватил его темно-рыжие волосы, смахнул с нахмуренного лба.

– Что это значит?

– Папа? Зои?

Оба, вздрогнув, обернулись, услышав голос Уильяма. А потом они увидели его. Он мчался к ним по тропинке.

– Что случилось? – с тревогой спросил Джек.

– Тетя Роуз приехала, – объяснил сын, совсем запыхавшись. – Я вас искал, хотел посмотреть в пляжном доме. А когда я туда подошел, она как раз появилась. Я с ней быстро поздоровался и прибежал сюда.

– Роуз уже тут?

Зои нахмурилась: вообще-то было еще слишком рано. Они договорились обменяться домами только в четверг.

– А она не сказала почему?

Уильям помотал головой.

– Нет. Но она приехала с каким-то мужчиной.

– Что за мужчина? – поинтересовался Джек.

– Такой высокий, темноволосый. В костюме. Но вид у него довольно мрачный.

Зои застонала, потому что поняла, о ком идет речь.

– Они знают, что мы здесь? – спросила она, и от волнения сердце громко забилось в ее груди.

Уильям кивнул.

– Я сказал тете Роуз, что, по-моему, что вы отправились на утесы. Она велела, чтобы я вас привел.

Мальчик обернулся и взглянул на тропу, по которой к ним приближались два человека.

– Но мне этого делать не придется. Вот они уже сами идут.

Солнце слепило Зои глаза, заставляя моргать. И все же она узнала Филиппа, который широко шагал вперед. Роуз торопилась вслед за ним и все же подошла к Зои и Джеку первой, пробежав последние метры.

– Зои, мне очень жаль. Мне следовало тебя предупредить, что я вернусь немного раньше и что мистер Фримен приедет вместе со мной. Все было так… суматошно этим утром.

Зои ничего не ответила, она смотрела на Филиппа, который остановился рядом с Роуз. Его лицо словно окаменело.

– Привет, Филипп, – сказала Зои, но он не ответил.

– Ты не могла бы объяснить, почему ты не в Шотландии, как говорила? – Его голос звучал резко. Филипп с неприязнью смотрел на Джека.

– Мне нужно было здесь кое-что выяснить, – ответила Зои.

– И ты не могла мне об этом сказать? Ты не подумала, что у меня есть право знать? Тебе придется все объяснить мне! – Он буквально выкрикнул последнюю фразу, и Зои вздрогнула.

Таким разъяренным и нервным она еще никогда его не видела. Зои даже испугалась, глядя на его обычно спокойное лицо. Таким она его не знала, и вдруг сам собой возник вопрос: а были ли они вообще когда-нибудь близки?

– Ну хватит!

Джек встал между ними и предостерегающе посмотрел на Филиппа.

– Может быть, вы объясните, почему возмущаетесь? Кто вы вообще такой? Что вам нужно от Зои?

– Джек…

Зои взяла его за руку. Это была отчаянная попытка защитить его от того, что он сейчас услышит.

– Это…

– Меня зовут Филипп Фримен, я жених Зои, – заявил Филипп, и Зои в отчаянии на миг зажмурилась. Когда она открыла глаза, Джк смотрел на нее.

– Так ты помолвлена?

«Нет, – подумала Зои. – Я не помолвлена. Во всяком случае, уже нет». Но она все-таки кивнула и почувствовала, как защемило сердце, когда взгляд Джека стал холодным.

– Тогда это была всего лишь комедия? Ты притворялась, чтобы я тебе помог?

– Мне очень жаль, – сказала она и беспомощно пожала плечами, потому что не могла ему ничего объяснить. Просто была неспособна на это. Но разве так не будет лучше? Если Джек разозлится на нее, то и расставание для него пройдет легче.

– Я не верю, – сказал он и схватил Зои за руки. – Этого не может быть.

– Отпустите ее немедленно! – вмешался Филипп, но Джек не обращал на него внимания, он пристально посмотрел Зои в глаза.

– Позволь мне уйти, Джек, – усталым голосом произнесла она, не в силах вынести боль, которую видела в его глазах. – Пожалуйста.

Джек внезапно отпустил ее и отступил назад. Филипп сразу же воспользовался этим и встал рядом с Зои.

– Пойдем, – сказал он, в последний раз с угрозой взглянул на Джека и взял Зои под руку.

Он хотел повести ее за собой по тропе, но на этот раз их остановила Роуз.

– Ты действительно хочешь уйти, Зои? Ты же ведь говорила, что…

– Да, я хочу уйти, – поспешно перебила ее подруга и тихо добавила: – Я должна, Роуз. Иначе не получится.

Она заметила непонимание в глазах Роуз, но та все же отступила в сторону и пропустила их с Филиппом.

Пройдя несколько метров, Зои снова обернулась и посмотрела на Роуз, стоящую рядом с Уильямом. Ошеломленные, оба смотрели ей вслед. Джек словно оцепенел, в его глазах читалась та же злость, как и несколько дней назад, когда они встретились в первый раз на утесе. Теперь он ненавидел ее, и от этого Зои было больно. Но так лучше для него, чем сидеть у ее постели и наблюдать за тем, как она влачит жалкое существование.

– Почему ты мне солгала, Зои? – Злость Филиппа постепенно утихла, но осталось удивление. – И кто этот человек?

Только теперь Зои стало ясно, как мало Филипп знает о трагедии, которая постигла их семью. Она никогда не упоминала о Джеке, и, разумеется, ее отец тоже ничего о нем не говорил. Филиппу были известны лишь голые факты: брат Зои погиб в Пендераке, и это место и все, что с ним связано, является для Бивенов табу. О подробностях Зои с ним не разговаривала, как и о многом другом. Ей придется начать издалека, чтобы объяснить Филиппу, как все друг с другом связано.

«Но только не сейчас», – устало подумала она, с трудом переставляя ноги.

– Это долгая история, – ответила она. – Давай я сначала упакую вещи, чтобы мы могли отправиться в путь. Потом я тебе все расскажу. – Вдруг одна мысль заставила ее ужаснуться: – Мой отец знает, что я здесь?

Филипп отрицательно покачал головой.

– Но он уже с ума сходит от беспокойства.

– Я поговорю с ним, как только мы вернемся, – ответила она, облегченно вздохнув, и ощутила, как в голове нарастает тупая боль.

Но ее было легче вынести, чем тянущую боль в груди, которую она испытывала с каждым вздохом и которая все усиливалась, по мере как Зои удалялась от Джека.

* * *

Джек в оцепенении смотрел на Зои и незнакомого мужчину. Он сжал правую руку в кулак и, хотя не был драчуном, чувствовал непреодолимое желание кого-нибудь поколотить. Но рядом были только сын и сестра. Он никогда не причинил бы им зла, хотя очень злился сейчас на Роуз.

– Почему ты меня не предупредила? – крикнул он ей. – Почему я должен был вдруг столкнуться здесь с этим типом и выставить себя дураком?

– Я в этом не виновата. Он заявился сегодня ни свет ни заря на порог особняка и стал спрашивать, куда подевалась Зои. Пригрозил мне судебным разбирательством, если я немедленно не расскажу об этом. Он дал мне время собрать вещи, и мы отправились в путь.

– А почему ты не…

Роуз перебила брата:

– Я хотела тебе позвонить. Или хотя бы отправить сообщение, чтобы предупредить. Но вчера вечером я страшно устала и совсем забыла зарядить мобильник. Я ведь не могла одолжить телефон у него. А даже если бы и одолжила, что я тебе сказала бы, когда он сидел рядом со мной? – Она печально взглянула на брата. – Мне очень жаль, Джек. Мне действительно не хотелось втягивать тебя во все это.

Джек фыркнул.

– Ладно уж. Мне просто не стоило верить ей с самого начала, – сказал он и пнул камень, лежавший на дороге.

– Она больше не вернется?

Джек оглянулся на Уильяма и увидел печальный взгляд сына. От этого он возненавидел Зои еще сильнее.

– Нет, – ответил он. – Боюсь, мы в ней ошибались.

Уильям покачал головой.

– Я так не думаю! Она не такая! – Он сердито взглянул на отца, словно именно он был виноват в том, что Зои ушла. Мальчик развернулся и побежал к руинам башни.

– Пойду пригляжу за ним, – произнес Джек.

– А я проверю, убрались ли они из моего дома, – вздохнув, ответила Роуз, положив руку на плечо брата. – Мне действительно очень жаль, Джек. Я была уверена, что между вами снова все наладится.

– Вот как можно ошибаться, – горько произнес он.

Внутри у него все онемело, но он знал, что пройдет немного времени и заболит сердце. И он был сам в этом виноват, потому что снова впустил Зои в свою жизнь. «Мог бы и сам догадаться, чем все кончится», – подумал он, отчаянно пытаясь стереть из памяти ее лицо. Он отвернулся от сестры и двинулся вслед за Уильямом.

Глава тридцать девятая

Открыв дверь в приемную своего кабинета, Зои практически нос к носу столкнулась со своей ассистенткой Морин Бейкер, которая как раз выходила в коридор, держа под мышкой несколько папок.

– Мисс Бивен! Я и не подозревала, что вы сегодня вернетесь! – удивленно воскликнула Морин. Она выглядела так, словно не знала, радоваться или огорчаться. – Разве вы не говорили, что вернетесь только в четверг? Я… Ох, нет, а у меня еще отчеты совсем не готовы. Но я все сейчас наверстаю, мне нужно только…

– Ничего страшного. – Зои взяла ассистентку за руку, чтобы успокоить ее. – Я зашла ненадолго, мне только нужно переговорить с отцом. Я тут не задержусь.

Морин вздохнула с заметным облегчением:

– Ох! Тогда… это хорошо. Я уж было подумала, что перепутала что-то.

Зои внимательно посмотрела на девушку. Ей было чуть за двадцать, и она работала здесь недавно. Но Морин быстро училась; она очень нравилась Зои с самого начала.

– Я всегда была вами очень довольна, Морин, – повинуясь порыву, произнесла Зои. – Вы были замечательной ассистенткой.

Морин нахмурилась.

– Звучит так, словно я уже больше не работаю на этой должности, – с тревогой сказала она, и Зои только сейчас заметила, что произнесла фразу в прошедшем времени. Словно все уже кончилось…

– Нет, не волнуйтесь. Вам ничто не угрожает, – с улыбкой заверила она девушку.

– Хорошо. Тогда… я отнесу эти папки Ларри Суонсону. Он должен еще раз проверить планы по проекту «Ломбарди». Так велел ваш отец. Или вы сами хотите это сделать?

Зои покачала головой, удивившись, что последняя неделя так оторвала ее от рутины.

– Нет, нет, отдайте их Ларри.

Морин кивнула и уже хотела уйти. Вдруг она остановилась.

– Я вам больше не нужна? – неуверенно спросила она. – Я знаю, еще только пять часов, но у моей матери сегодня день рождения. Я собиралась быстрее закончить с работой, чтобы вернуться домой пораньше. Я ведь не знала, что вы придете. Но я охотно…

– Можете уйти раньше, – ответила Зои. – Как уже было сказано, на работу я еще не вышла.

Морин с благодарностью улыбнулась.

Когда Зои снова осталась одна, она вошла в приемную, где стоял стол ассистентки, и двинулась дальше, в свой кабинет. Ее рабочее место выглядело непривычно пустым, но каждый предмет в этой комнате она знала как свои пять пальцев. Многие годы здесь находилось средоточие ее жизни, и все же это место не пробуждало в ней никаких эмоций.

Зои не сожалела, что в ближайшем будущем больше не сможет сюда войти, и в некотором роде даже почувствовала облегчение, когда закрыла дверь и вернулась в коридор.

Теперь она понимала, что это не ее место. И оно никогда ей не принадлежало.

По пути к кабинету отца Зои прошла мимо закрытой двери Филиппа и вспомнила неприятный разговор, состоявшийся между ними. Когда они наконец оказались в Лондоне, Филипп по просьбе Зои отвез ее прямо на фирму и сразу ушел в свой кабинет.

Теперь Филипп знал все, в том числе и то, что ей вскоре предстоит перенести операцию на мозге и что это хирургическое вмешательство представляет опасность. Он смутился и тотчас предложил ей свою поддержку. Злоба, которую он излучал на утесах, казалось, рассеялась без следа. Так же относительно спокойно он воспринял тот факт, что Зои теперь не хотела выходить за него замуж, словно и рассчитывал на это. Возможно, Филипп, как и она сама, уже давно чувствовал, что их отношениям чего-то не хватает, и эта сцена с Джеком стала лишь последним аккордом? Зои надеялась на это, ведь тогда для него все закончилось бы не так уж плохо.

Зои решительно сосредоточилась на том, что ей предстояло сделать, и подошла к самой последней двери в коридоре. Она постучала и, войдя в приемную отцовского кабинета, почувствовала, что пульсирующая боль в голове усилилась. Она мучила Зои с тех пор, как та попрощалась с Роуз и уехала с Филиппом из Пендерака. Таблетка, которую она приняла, казалось, не подействовала: улучшение не наступило – стало только хуже. Зои чувствовала себя просто ужасно.

– Мисс Бивен! – В глазах Филлис Портер мелькнуло удивление, когда Зои вошла в комнату. – Как хорошо, что вы здесь! Ваш отец уж очень беспокоится о вас.

Зои ничего не ответила, лишь взглянула на опрятно одетую секретаршу отца. Той было за пятьдесят, но за большим столом, где она организовывала рабочий день Джорджа Бивена, эта женщина выглядела вне возраста и каждый раз особенно приветливо улыбалась, увидев Зои. Но все же Зои так и не смогла полюбить эту женщину.

– Он у себя? – коротко бросила она.

Филлис взглянула на дисплей телефонной станции.

– Он как раз разговаривает по телефону. Но можете смело заходить. Он интересовался, когда вы вернетесь.

Зои снова кивнула, потом постучала в дверь кабинета и вошла в комнату.

Кабинет Джорджа Бивена был лишь немногим меньше ее собственного или кабинета Филиппа, он тоже был обставлен современной, но довольно простой и функциональной мебелью.

Ее отец сидел за столом и разговаривал по телефону. Он был не из тех, кому непременно нужно демонстрировать свое главенствующее положение. Джордж Бивен знал другие способы показать, кто здесь босс.

Джордж тут же закончил разговор и вскочил, как только увидел дочь.

– Зои! Дорогая моя, где же ты пропадала? – воскликнул он со злостью и облегчением. – Мы так за тебя…

– Я была в Пендераке, папа, – перебила его Зои.

Отец хотел обойти стол, чтобы приблизиться к дочке, но резко остановился, и Зои заметила, как он побледнел.

– Какого черта ты там забыла? – мрачно спросил он, очевидно, не совсем уверенный в том, что ему теперь делать с этой информацией.

– Я хотела выяснить, что произошло в ту ночь с Крисом, – заявила она и заметила, как окаменело лицо отца.

– Ты могла бы сэкономить время. Никто этого не знает. А если и знает, то этот человек держит язык за зубами уже долгие годы, – сердито проворчал он, и Зои тут же сообразила, на кого намекает отец.

– Джек к этому не имеет никакого отношения, – объяснила она. – Однако ты прав: в самом деле есть человек, который молчал все эти годы, но теперь набрался смелости и рассказал правду.

Отец растерянно уставился на нее.

– Значит ли это, что ты знаешь, почему твой брат упал с утеса?

Зои ощутила легкое головокружение и быстро ухватилась за подлокотник стула для посетителей, который стоял перед письменным столом. Она подтащила его к себе и присела.

– Да, теперь я знаю это, – сказала она и подождала, пока отец опустится в свое кресло.

Она рассказала ему все, что поведал ей Гарри Оуэн. Когда Зои закончила, в комнате на какое-то время воцарилась тишина.

– Гарри Оуэн? – тихо переспросил отец. – Это был Гарри Оуэн?

– Нет, он этого не делал. Это был несчастный случай. Но именно он в ту ночь был рядом с Крисом.

Джордж Бивен с презрением фыркнул.

– Этот тип врет. Крис был абсолютно нормальным. И вовсе он не любил мужчин.

– Нет, папа, это не так, – настаивала Зои. – Я тоже ничего не знала, но Крис писал об этом в своем дневнике. Там все есть, я могу тебе его показать, если хочешь. Он любил Гарри Оуэна и хотел вместе с ним…

– Вздор! – взревел отец так громко, что Зои испуганно вздрогнула. Он вскочил и уперся руками в столешницу: – Крис давно образумился в этом отношении.

Зои почувствовала, как ее сердце словно сжала ледяная хватка. Она вдруг поняла, что скрывалось за словами отца. И казалось, он тоже осознал, что выболтал, потому что выпрямился и отвел взгляд в сторону.

– Значит, ты знал, – сказала Зои, глядя на него в упор. – Ты знал, что Крис был гомосексуалом.

Глава сороковая

– И когда он тебе об этом сказал? – спросила Зои, схватившись за лоб, едва выдерживая боль, которая разрасталась и пульсировала у нее в голове.

Джордж Бивен подошел к окну и посмотрел в пустоту. Казалось, он глубоко погрузился в свои мысли.

– Ему тогда было четырнадцать или пятнадцать лет. Я хотел кое-что с ним обсудить и нашел Криса в музыкальной комнате. Он сидел за роялем и наигрывал чудесную мелодию с исписанного ручкой нотного листа, на котором сверху было нарисовано множество сердечек. Заметив меня, он прекратил играть и хотел спрятать лист с нотами. Я спросил его об этом листе – он соврал, что сам сочинил мелодию. Я поинтересовался, для кого именно, но он наотрез отказался отвечать. «Ты можешь смело признаться, если ты влюбился в девочку», – заявил я ему. А он спросил: «А если это не девочка?» – Джордж Бивен обернулся к Зои. – Я сказал, чтобы он так не шутил. Но заметив, что Крис говорит серьезно, разозлился на него. Я ему говорил, чтобы он образумился, чтобы выбросил из головы подобные мысли. Говорил, что это сделает несчастным его и нас вместе с ним, что люди начнут распускать о нем сплетни, если Крис не будет хранить это в секрете. И что я больше ничего не хочу слышать об этом.

У Зои на глаза навернулись слезы, когда она подумала, что испытывал Крис после такой реакции. Неудивительно, что он больше никому не хотел рассказывать о своих чувствах.

– Я следил, чтобы он как можно больше общался с девушками. Крис был симпатичным парнем, у него было много шансов. Ему следовало лишь использовать один из них. Твой брат был нормальным, Зои, а не …

– Гомосексуалом? – Зои закончила предложение за отца, поскольку тот, очевидно, не мог произнести это слово, и сердито посмотрела на него. – И ты думаешь, что он мог просто так об этом забыть?

– Он больше никогда об этом не говорил, – упирался отец. – У него ведь были подружки. Он образумился.

Зои вспомнила первую подругу Криса – Джоанну. Эта симпатичная девушка из его школы просто боготворила Криса. Их отношения продлились недолго, всего несколько месяцев. Так же было и с тремя или четырьмя другими, которых Крис позже приводил домой. Возможно, он таким образом отчаянно пытался угодить отцу, который убедил его отречься от своих чувств.

– Как ты мог так поступить? – набросилась на него Зои. – Как ты мог так жестоко обойтись с Крисом?

– Я хотел для него только лучшего, – защищался отец.

– При этом ты заставлял его стать тем, кем он не являлся?

Злость закипела в душе Зои, когда она заметила, как отец скрестил руки на груди. Он пристально смотрел ей в глаза и, казалось, совершенно не понимал, что натворил.

– Крис был не такой, как ты, папа, но он боялся тебя разочаровать. Поэтому он пытался быть таким сыном, о котором ты мечтал. За это он бы многое отдал, даже то, что было важно для него. Экономику он изучал лишь тебе в угоду. Сердце Криса стремилось к музыке, но он был готов пойти на компромисс. Он даже с девушками встречался, чтобы ты остался доволен. Но потом он серьезно влюбился. От этого он не мог отказаться просто так. Крису, конечно, понадобилось некоторое время, но ты же знаешь, какой он был. Если он на самом деле чего-то хотел, то отговорить его от этого было невозможно. Он не отрекся бы от своей любви, несмотря на препятствия. В точности как ты ради мамы. Ты когда-то добился ее и был с ней счастлив. Именно так Крис и поступил бы ради Гарри Оуэна.

Джордж Бивен фыркнул, его брови нахмурились.

– То было нечто совершенно иное. Эти вещи нельзя сравнивать.

– Нет, папа, это совершенно одно и то же, пусть ты даже не желаешь в это верить. Ты можешь и дальше делать вид, что потерял Криса из-за несчастного случая на утесах. Но на самом деле ты бы и так его потерял, даже если бы он не погиб. Крис ушел бы, да и я тоже. С этими мыслями ты можешь смириться, правда? – Она покачала головой, потому что это по-прежнему выводило ее из душевного равновесия. – Почему ты тогда не передал мне письмо Джека? Не сказал мне, что он звонил?

Джордж Бивен опустил руки, плечи его тоже поникли. Когда он снова сел, на его лице отражалось удивление.

– Откуда ты об этом знаешь? Ты снова виделась с Джеком?

Зои кивнула.

– Значит, это правда? Ты получил письмо?

Джордж не взглянул ей в глаза, но казалось, все еще считал, что он прав.

– Писал он ерунду. Мол, что хочет взять тебя с собой в Канаду. Почему именно он? Что он вообще мог тебе предложить? Ты же не фермерша какая-нибудь! – Он пожал плечами, когда заметил укор в ее глазах. – Ты была так растеряна, Зои. Я не хотел, чтобы ты совершила ошибку, о которой позже могла бы пожалеть.

– Нет, не ошибку. Я поступила бы правильно! – в отчаянии крикнула она и возненавидела отца впервые в жизни. – Если я о чем-то и сожалею, так это о том, что не стала тогда бороться за Джека.

– Но у тебя же теперь есть Филипп, – возразил отец. – Он тебе подходит намного больше.

Зои поморщилась.

– Но я не люблю Филиппа. Я люблю Джека. И никогда не переставала его любить. И если бы обладала достаточным мужеством признаться себе в этом, то не тратила бы понапрасну время. У нас бы были годы, а не дни. Мы могли быть счастливы вместе.

Отец нахмурился.

– Значит… ты решила не возвращаться к нему? – спросил он, и Зои подосадовала на то, что в его голосе звучит надежда.

– Нет. Но не потому, что я этого не хочу, а потому, что не могу. У меня в мозгу аневризма, папа. Это установили врачи, когда обследовали меня после сотрясения мозга. Нужно оперировать, но я не знаю, что будет, когда я отойду после наркоза. Может, мое состояние будет хуже, чем у мамы. Поэтому я не сказала ему, что люблю его. Я не хочу, чтобы ему пришлось сидеть возле моей больничной койки. Он не должен чувствовать себя обязанным. И не хочу, чтобы он отвернулся от меня, как ты от мамы.

Отец потрясенно взглянул на нее.

– Твоя мать больше не помнит меня, – ответил он. – Это, знаешь ли, непросто вынести.

– Но тебя ведь не было с ней рядом и в то время, когда она в тебе еще нуждалась, – возразила Зои. – Ты не скорбел вместе с ней, а просто жил своей жизнью. Ты бросил ее в беде. А вот она никогда не переставала тебя любить.

– А ты считаешь, что я перестал?

Впервые с того момента, как Зои вошла в кабинет, она увидела не маску, которую отец обычно надевал, – она увидела боль, которую он все время скрывал.

– Я был просто чертовски беспомощным. Не хотел потерять еще и Бренду, но не смог этому помешать. Я бы просто не выдержал, если бы о гибели Криса мне напоминали снова и снова. – Его глаза наполнились слезами. – Зои, я не хотел всего этого. Не хотел делать тебе больно. Ты все, что у меня осталось. Для меня важно, чтобы ты была счастлива.

Что-то в его взгляде тронуло Зои, сказало ей, что он говорит правду. И она вдруг поняла, что в конце концов простит ему все.

Она собиралась объяснить отцу, что боится операции и радуется тому, что не придется больше жить одной с этой тайной. Она собиралась сказать ему еще многое. Но она не вымолвила ни слова, потому что боль в голове вдруг стала невыносимой. Голова прямо-таки раскалывалась. Зои вскрикнула, а перед глазами у нее все поплыло.

– Зои, господи, что с тобой?

Голос отца теперь доносился до нее, словно из тумана. Мышцы перестали ей повиноваться. Зои потеряла над собой контроль и соскользнула со стула. Перед глазами всплыло лицо Джека, и она постаралась направить все внимание на него, пытаясь бороться с одолевающей болью. «Вот, значит, каково это, – подумала она. – Вот как чувствуют приближение конца». Она сделала последнее усилие, но затем унеслась в спасительную темноту, в которой не было боли.

Глава сорок первая

– Уильям?

Джек стоял посреди двора, ожидая ответа. Он был уверен, что сын ходит где-то неподалеку, но царила полная тишина. Он опустил голову и вздохнул, глядя на Бадди, сидящего у его ног.

– Где же он, Бадди? Ты можешь его поискать?

Бордер-колли поднял морду, услыхав свое имя, почесался и прилег, словно желая сказать, что хозяин может на него не рассчитывать. Стоял жаркий день, и они только что вернулись с пастбища, где Джек отрабатывал с псом команды. Собственно, Уильям должен был отправиться с ними, но мальчик куда-то запропастился. С тех пор как Зои два дня назад внезапно уехала, его сын снова ушел в себя. И это очень волновало Джека. Он не ожидал, что Уильям так резко отреагирует. И от этого его собственная боль не становилась меньше.

– Уильям, черт возьми! Где ты? – крикнул он снова, уже не слишком надеясь, что в этот раз сын отзовется. Но рядом что-то зашуршало.

– Я тут.

Голос Уильяма прозвучал достаточно громко, и Джек понял, что мальчик находится в сарае. Звук доносился откуда-то сверху. Джек поднялся по лестнице и нашел сына в углу. Он сидел там, поджав под себя ноги, и вертел в пальцах сухой стебель.

Джек присел рядом.

– Почему ты не пошел на луг?

– Не было настроения, – ответил Уильям, пожав плечами.

Джек подумал, не расспросить ли сына, как его дела, но потом решил, что лучше не слишком настаивать. В конце концов, уже хорошо, что мальчик подпускает Джека близко, о таком несколько дней назад нельзя было и мечтать.

Какое-то время они сидели рядом, погрузившись в раздумья. Потом Джек почувствовал, что Уильям смотрит на него, и повернулся к сыну.

– Почему она уехала?

Заметно было, что Уильяму тяжело дался этот вопрос. Но, казалось, он занимал его не меньше, чем отца.

– Ей нужно было вернуться обратно в Лондон, – ответил Джек и снова ощутил пустоту в душе.

– А ты не можешь позвать ее обратно?

Джек с удивлением поднял брови.

– А с чего ты взял, что я этого хочу?

– Пап, мне уже почти четырнадцать, – усмехнулся Уильям. – Я же не слепой.

– Да, и у тебя есть уши, и ты не глухой, – добавил Джек. – Она помолвлена, Уильям. Ага, держи карман шире. Не собираюсь я за ней бегать.

– Но она ведь тебе нравится. Я же вижу, – настаивал Уильям. – А к тому типу она относится не так уж хорошо. Она неохотно с ним ушла.

Джек сопротивлялся внутреннему голосу, который все время твердил одно и то же. Но это была чушь. Он искал в интернете информацию о Филиппе Фримене и выяснил, что тот работает коммерческим директором в «Бивен Констракшнз», возглавляет фирму вместе с Зои и ее отцом. Филипп идеально подходил ей, и одна мысль, что Зои может выйти замуж именно за этого офисного сноба, сводила Джека с ума. Однако он должен был с этим смириться.

– Но она ведь ушла с ним. В этом все дело. Она приняла решение.

– И все-таки тебе ее не хватает, – заметил Уильям. – Я слышал тебя вчера ночью. Ты все время расхаживал внизу. Ты вел себя точно так же, когда уехала мама.

Джек понял, что его поймали на горячем. Пока длились отношения с Карен, он ночи не спал, не зная, как рассказать сыну о планах матери. Теперь же Джек не мог уснуть, потому что его не отпускала боль. Его грудь словно стянул стальной обруч, не позволяя дышать. Днем это проходило, когда Джек был занят работой. Но ночью он все время размышлял, и это чувство пожирало его изнутри. Ситуация была ему так же непонятна, как и Уильяму.

– Почему женщины такие? – спросил мальчик, и Джек невольно улыбнулся.

– Хороший вопрос, – ответил он и внезапно почувствовал благодарность хотя бы за то, что его отношения с Уильямом наконец-то наладились после стольких месяцев ссор.

Они оба прислушались и встали: приближался шум мотора. Они подошли к краю сеновала, откуда был виден двор. Перед домом остановился серебристый «ягуар». Джек и Уильям в недоумении переглянулись: ни у кого из их знакомых не было такой шикарной машины. Джек сразу узнал худощавого седого мужчину, хотя их последняя встреча состоялась четырнадцать лет назад.

– Кто это? – спросил Уильям.

– Это отец Зои.

– Чего ему здесь нужно?

– Понятия не имею, – проворчал Джек. – Сейчас спросим.

Один за другим они спустились по лестнице. Джордж Бивен, стоявший теперь перед входом, увидел их, только когда Джек его окликнул. Мужчина обернулся, и Джек с испугом заметил, как изменился старик.

Во время их последней встречи виски Джорджа Бивена уже были посеребрены сединой, но он казался энергичным и живым. Теперь же его волосы и вовсе стали седыми, его поблекшие щеки казались впалыми, а лицо избороздили глубокие морщины.

Но худшее впечатление оставляли его глаза. Джек молча смотрел на него, пытаясь соотнести то, что он видел, с деятельным мистером Бивеном, образ которого оставался у него в памяти все эти годы. С появлением Джорджа Бивена в душу Джека внезапно вернулась и забытая ярость.

– Чем могу помочь, мистер Бивен? – Он скрестил руки на груди и с недоверием посмотрел на незваного гостя. – Если вы приехали еще раз заявить, чтобы я держался от вашей дочери подальше, то могли бы поберечь свое время.

Джордж Бивен пристально посмотрел на Джека и затем ответил:

– Нет, я… – Он вздохнул, голос его звучал подавленно. – Могу я с вами поговорить? – спросил он и взглянул на Уильяма. – С глазу на глаз.

Джек решил выслушать Джорджа Бивена. Он посмотрел на Уильяма, и мальчик кивнул, хотя ему явно не хотелось оставаться с Бадди во дворе, в то время как Джек с гостем отправятся в дом.

– Хотите чаю? – спросил Джек, когда они оказались на кухне.

Джордж Бивен с трудом опустился на стул.

– Охотно. Поездка была долгой, – сказал он и обвел взглядом кухню.

Джеку не понравилась подобная инспекция. Он знал, что ферма выглядит очень скромно по сравнению с апартаментами Бивенов в Лондоне. Джек снова спросил себя, не для того ли приехал отец Зои, чтобы в очередной раз ощутить эту разницу. Но казалось, Джордж Бивен ничего не замечает вокруг. Создавалось впечатление, что он явился сюда не затевать скандалы. И это сбивало Джека с толку.

Когда чай был готов, Джек поставил перед гостем дымящуюся кружку и вернулся к плите, оперся о рабочую поверхность, потому что ему хотелось сохранять с этим человеком дистанцию.

– Так что вас привело сюда? – спросил он, не в силах выносить давящую тишину.

Джордж Бивен поколебался, но все же заговорил. Очевидно, слова давались ему нелегко:

– Я приехал, чтобы извиниться за свое поведение после смерти Криса. И чтобы кое-что передать от имени своей дочери.

Джек ощутил нарастающее внутреннее напряжение, услышав имя Зои.

– Я тогда совершил ошибку, – продолжал Джордж Бивен. – Большую ошибку. И не только когда считал, будто вы причастны к гибели Криса. Обвинения были высосаны из пальца, единственное, что могу сказать в свою защиту: боль утраты совершенно затмила мой разум. Но это никак не оправдывает того, что я не передал ваше письмо Зои. Она ничего не узнала и о вашем звонке. Я сделал все, чтобы моя дочь больше не контактировала с вами. Я даже спрятал ее мобильный телефон и купил ей новый, поскольку не хотел, чтобы она с вами общалась. Это было неправильно. И мне искренне жаль.

Джек скрестил руки на груди. Он мог представить многое в исполнении мистера Бивена, но не покаяние во всех грехах. Джек никак не мог понять, в чем дело.

– Откуда же такое запоздалое раскаяние? Это как-то связано с Зои? Вы приехали сюда по ее просьбе?

Джордж Бивен кивнул.

– В определенной степени, – ответил он, и Джек всерьез призадумался. Что бы это значило?

– И чего вы сейчас ожидаете от меня? Чтобы я вас простил? Ладно. Хорошо. Я согласен. Впрочем, я уже не уверен, делаете ли вы мне одолжение. Ваша дочь, вероятно, все равно не вернулась бы ко мне. Она не хочет быть со мной, недавно она в очередной раз это подтвердила своим решением. Поэтому не имеет значения, передали вы мое письмо тогда или нет.

– Нет, конечно же, это имеет значение, – возразил Джордж Бивен. – И даже очень большое. Вы остались бы с Зои, и все сложилось бы иначе. И так для моей дочери было бы лучше.

– Возможно, – фыркнул Джек. – Но теперь она помолвлена. И больше не важно, что могло быть между нами.

– Она больше не помолвлена. – Джордж Бивен повернул чашку в руках. – Она расторгла помолвку с Филиппом. Мне она сказала, что всегда любила лишь одного мужчину. Вас. Поэтому я здесь. Я хотел, чтобы вы это знали.

Джек пристально посмотрел на него. Ему хотелось верить в то, что ему сейчас сказал отец Зои. И даже очень. Но в этом все равно не было никакого смысла.

– Ваша дочь уехала. Она не пожелала остаться со мной. И она ничего не сказала о том, что ее помолвка расторгнута. И если я что-нибудь понимаю, то ей стоило самой сюда приехать и рассказать мне обо всем.

На глаза Джорджа Бивена навернулись слезы.

– Зои очень хотела бы это сделать, – ответил он. – Но, к сожалению, она не может.

Джек с тревогой затаил дыхание, когда наконец осознал, почему этот пожилой мужчина так подавлен. И что было в его глазах. Отчаяние. И горе.

– Что с Зои? – спросил Джек и почувствовал, как сердце его сжалось, словно его сдавила ледяная рука. – С ней что-то случилось?

Глава сорок вторая

– Ну, давай уже, расскажи мне все наконец! – воскликнула Дэйзи и улыбнулась, когда Роуз с удивлением взглянула на нее.

Они вместе сидели за кухонным столом в пансионе и чистили овощи для ужина. Роуз часто помогала матери. Сидя в одиночестве в пляжном доме, она постоянно думала о Саймоне. Прошло два дня после ее возвращения, и она много времени проводила в пансионе, радуясь любой работе. Роуз и не подозревала, что мать видит ее насквозь.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ответила она, особо не надеясь, что Дэйзи ей поверит. – У меня все хорошо.

Мать покачала головой.

– Роуз, я же тебя знаю с тех пор, как ты появилась на свет. Ты думаешь, я не замечаю, что ты страдаешь? Что произошло в Лондоне? Я ничего не скажу Айрис. Давай, говори. Почему ты вернулась раньше? И почему у тебя с тех пор такой вид, словно в этом году Рождества нет в календаре?

Роуз отложила в сторону морковку, которую чистила, и глубоко вздохнула.

– Я кое с кем познакомилась в Лондоне, – призналась она. – С мужчиной. Его зовут Саймон Филдинг, и я в него влюбилась. Я знаю, это звучит глупо, потому что знакомство продлилось всего несколько дней, но с ним было так хорошо! И я думаю, что он чувствовал то же самое, по крайней мере, он так говорил. Но когда он узнал, что у меня трое детей, то его мнение изменилось. Он засомневался в наших отношениях, и я решила с ним порвать. – Роуз пожала плечами. – А больше ничего не было.

«Как больше ничего не было?» – мысленно простонала Роуз: это было страшное преуменьшение. Это «ничего не было» она все никак не могла выбросить из головы. Саймон снился ей каждую ночь (если она вообще засыпала – все время копалась в себе). Как можно соскучиться по человеку за несколько дней так, что ощущаешь физическую боль из-за того, что его нет рядом?

Роуз помотала головой, чтобы выбросить из головы образ Саймона, который снова всплыл в памяти.

– Поэтому я уехала, – сказала она больше себе самой, чем матери.

Но Дэйзи все равно скептически смотрела на дочь.

– Может, он просто не смог сразу свыкнуться с этой мыслью, и тебе стоило дать ему больше времени? – размышляла мать.

Роуз снова взяла морковку в руку и принялась нервно чистить ее.

– Нет, я все сделала правильно. И если трезво смотреть на вещи, все равно это плохо закончилось бы. Он живет в Лондоне, в шикарных апартаментах, а я с тремя детьми здесь, в пляжном доме. Мы просто не вписываемся в его жизнь, а он – в нашу. Наши отношения все равно бы развалились, поэтому мы можем прямо сейчас закрыть эту тему.

Дэйзи фыркнула, потому что слишком хорошо знала дочь. Это говорило не только о недоверии матери, но и о том, что дочь уже сделала выводы.

– Ты боишься, – сказала она, и Роуз внутренне содрогнулась.

– Конечно, я боюсь, – ответила она. – Я не хочу, чтобы мне снова причинили боль. И я не хочу, чтобы дети привыкали к человеку, который потом их оставит в беде. Достаточно того, что это сделал их отец. И как я могу что-то требовать от того, кто с самого начала видит проблему в том, что мы станем частью его жизни?

– Не прикрывайся все время детьми, Роуз. Суть не в этом. Ты просто боишься снова довериться мужчине.

В этот раз хмыкнула Роуз.

– И это удивляет после всего, что мне пришлось пережить с Мэттом? Мне не нужен еще один мужчина, который объяснится в любви, а потом бросит меня, как только на горизонте замаячат трудности. Саймон торжественно заявил мне, что преодолеет все препятствия, лишь бы мы были вместе. Но его слова – лишь пустой звук. Как только он услышал о детях, речь об этом уже не шла.

Дэйзи вздохнула и бросила очищенную картофелину в кастрюлю.

– Я больше переживала бы, если бы он сказал, что не видит в детях никакой проблемы. – Она пожала плечами, когда Роуз озадаченно взглянула на нее. – Всегда есть какие-то сложности. Трое детей – это огромная ответственность. Когда он говорил тебе, что хочет серьезных отношений, он ведь не догадывался, что его ожидает. Ты уверена, что можешь упрекать его в сомнениях?

Эти слова задели Роуз до глубины души.

– Ты вообще-то на чьей стороне, мама?

– На твоей, – заверила ее Дэйзи. – Я всегда на твоей стороне. Но я больше не могу спокойно смотреть на все это. Ты ушла в свою скорлупу после расставания с Мэттом и не подпускала к себе мужчин. Саймон – первый, о ком ты заговорила всерьез. И ты не даешь этим отношениям ни малейшего шанса и снова бежишь от них. Мне хочется, чтобы ты снова была счастлива, Роуз. Но для этого тебе придется еще раз рискнуть своим сердцем.

Роуз растерянно взглянула на мать. Та была права. Роуз сама все перечеркнула, не дав Саймону времени, о котором тот просил.

Но что бы изменилось, если бы она дала ему этот шанс? Он сам не хотел этого, ведь Роуз не получила от него ни одной весточки с тех пор, как они поссорились перед входом в особняк.

Но в одном ее мать ошибалась: Роуз все же рискнула своим сердцем. И поплатилась за это…

Перед домом резко остановилась машина, взвизгнув тормозами. В тот же миг дверь на кухню распахнулась.

– Джек! – удивленно воскликнула Дэйзи, когда внутрь влетел ее сын. Роуз уставилась на брата. – Что случилось?

– Зои, – выпалил он. – Ее отец только что был у меня. У нее кровоизлияние в мозг. Мне нужно немедленно ехать к ней. Ты присмотришь за Уильямом и фермой?

– Кровоизлияние в мозг? Господи! – поразилась Роуз и переглянулась с Дэйзи. – И насколько все плохо?

– Сейчас она в коме. Больше ничего не знаю, – нетерпеливо ответил Джек. – Я могу на вас рассчитывать?

– Конечно, – кивнула Дэйзи, тут же подыскивая решение. – Я спрошу Дугласа Томпсона, не сможет ли он заняться фермой. Он всегда так делал, когда Брайан лежал в больнице. Он точно нам поможет.

Джек кивнул и уже хотел уйти, как вдруг Роуз окликнула его.

– Подожди! Я поеду с тобой! – Она мельком взглянула на мать. – Это не помешает? Ты сможешь присмотреть с Айрис за детьми?

– Да, конечно. Поезжай с ним. Так лучше, он хотя бы не останется один, – ответила Дэйзи. – И держите меня в курсе событий.

Спустя мгновение они уже сидели в машине, и Джек заводил мотор.

– Мне казалось, ты больше не хочешь ее видеть, – тихо сказала Роуз.

– Нет, хочу. Я люблю ее. – Он взглянул на сестру, и та заметила в его глазах отчаяние. – И я не могу снова потерять ее, – мрачно добавил он и нажал на газ.

Глава сорок третья

Джек вбежал в приемное отделение Королевского госпиталя сестры Агнес в Мэрилебоне. Снаружи это многоэтажное здание, прекрасно вписавшееся в свое окружение, выглядело скорее как гостиница. Как и приемный покой, где его приветливо встретила молодая брюнетка, сидящая за стойкой из темного резного дерева. Джордж Бивен говорил, что Зои лежит в весьма респектабельной клинике. Джек надеялся, что так оно и есть.

– Чем могу вам помочь? – спросила молодая девушка, когда Джек подошел к стойке.

– Я хотел бы попасть к Зои Бивен, – сказал он и с благодарностью взглянул на Роуз, которая подошла вслед за ним и встала рядом.

Он был рад, что сестра отправилась с ним. Она успокаивала и подбадривала его во время долгого и утомительного путешествия в Лондон, иначе Джек просто сошел бы с ума от переживаний.

– Она лежит в отделении интенсивной терапии, – сообщила брюнетка. – Вы родственник?

Джек уставился на нее, раздумывая, что бы ответить. Ему непременно нужно было попасть к Зои, но он был совершенно уверен, что его не пропустят, если он скажет правду.

– Да, так и есть, – послышался голос позади, а когда Джек обернулся, то увидел, что к ним подходит Джордж Бивен. Казалось, отец Зои ждал его приезда.

– Как у нее дела? – тут же спросил Джек.

– Без изменений, – ответил Джордж Бивен с печальной улыбкой.

– Я хочу повидать ее.

– Конечно, – ответил пожилой мужчина и велел Джеку и Роуз следовать за ним.

Джордж недолго пробыл в госпитале. Он только что приехал, чуть раньше Джека, которому пришлось упаковать некоторые вещи и заскочить в пансион, прежде чем отправиться в дорогу с Роуз. Но Джек вел машину быстрее, его все время подгоняла мысль, что он может опоздать, поэтому Джордж опередил его незначительно.

Когда они оказались у двустворчатой двери, ведущей в отделение интенсивной терапии, навстречу им вышел Филипп Фримен. Его лицо окаменело, когда он взглянул на Джека. Но и следа не осталось от той враждебности, с которой Джек столкнулся во время их последней встречи. Да и Джек больше не чувствовал в душе ревности, которая всего несколько часов назад раздирала его душу. Теперь они были не соперники, они просто беспокоились о женщине, которую любили. Хотя Зои и расторгла помолвку с Филиппом, для него она все еще много значила. Джек уважал его чувства, поэтому кивнул ему.

– Я сейчас подойду, – предупредил Джордж Бивен и остался у дверей, чтобы переговорить с Филиппом.

Дальше Роуз и Джек шагали одни, следуя указаниям медсестры, выдавшей каждому бахилы и голубой халат, который пришлось надеть поверх одежды. Только после этого они смогли войти к Зои.

Она находилась в одноместной палате, полной аппаратуры. Над кроватью и рядом с ней располагались сложные с виду приборы, протянувшие кабели и шланги к телу Зои. Она лежала на кровати неподвижно, бледная, с перевязанной головой и трубкой во рту, через которую производилась искусственная вентиляция легких. Зои выглядела такой хрупкой, что в груди Джека защемило. Он с трудом сдерживал слезы, наворачивающиеся на глаза.

Он не знал, что теперь делать, и обернулся к Роуз, но та бросила в ответ испуганный взгляд. Во время поездки они всякое себе представляли, но увиденное оказалось намного хуже.

Джек знал, что аппараты поддерживают жизнь в теле Зои, но ему казалось, что они делают совершенно противоположное. Казалось, эти трубки и шланги высасывали из нее все жизненные соки, а снаружи оставалась лишь безжизненная оболочка. Эту мысль он не мог вынести. «Она все еще тут, – говорил он себе. – Мне только нужно до нее достучаться».

– Могу я прикоснуться к ней? – спросил он медсестру, которая как раз проверяла какие-то показания на мониторах. Та на секунду заколебалась, но, казалось, почувствовала его отчаяние.

– Возьмите ее за руку, если хотите.

Джек подошел к постели и нежно взял Зои за руку, следя за тем, чтобы не зацепить капельницу, которая была закреплена на тыльной стороне кисти. Ее пальцы показались Джеку ледяными, и от этого его страх только усилился.

– Она очнется? – спросил он сдавленным голосом.

Медсестра подошла к нему сзади и уперлась руками в бока.

– Мы на это надеемся. И чем скорее она очнется, тем лучше. В ближайшие дни мы будем уменьшать искусственную вентиляцию легких и проверять, сможет ли она самостоятельно дышать. Кроме этого на сегодняшний момент ничего сказать нельзя.

Джек тяжело сглотнул.

– Но она будет жить?

Медсестра ничего не ответила, а когда он повернулся к ней, то заметил на ее лице озабоченность.

– Я не стану вам ничего обещать, – ответила она. – Мы делаем все, что в наших силах.

Джек разглядывал лицо Зои, ее красивый профиль.

– Я могу остаться с ней?

Медсестра вновь засомневалась, потом указала на стул, который находился в углу комнаты.

– Можете взять его, если хотите.

Роуз тут же поднесла Джеку стул. Он присел, не выпуская руки Зои, и продолжал смотреть на нее, словно был в состоянии как-то помешать ей уйти из этого мира.

– Ты должна снова проснуться, слышишь? – тихо произнес он и поцеловал ее руку. – Пожалуйста, Зои, очнись!

Ему было все равно, что эти слова слышат Роуз и медсестра. И ему было безразлично, сколько придется здесь сидеть. Он не покинет Зои ни при каких обстоятельствах. На этот раз он останется с ней, чем бы все ни закончилось.

* * *

Роуз задумчиво сняла голубой халат и бахилы, вышла в приемный покой. Филиппа Фримена здесь больше не было, но Джордж Бивен сидел на скамье. Он поднялся, когда Роуз показалась в дверях.

– Ваш брат еще у Зои?

Роуз кивнула.

– И я боюсь, что оттуда его никто не сможет вывести, – вздохнув, ответила она.

Время близилось к полуночи, но Джек не отходил от Зои ни на шаг и собирался провести у постели подруги всю ночь, если его никто не выгонит. Он твердо решил, что должен быть рядом с Зои. Роуз не смогла даже убедить Джека в том, чтобы он хоть что-нибудь поел. В конце концов он выпил чай, который ему принесли. Джек продолжал держать Зои за руку и смотрел с таким отчаянием, что у Роуз всякий раз при взгляде на него болела душа.

Она не представляла, сколько Джек еще продержится. Наверное, долго. Она же чувствовала, как устала сама. Роуз хотела остаться здесь ради Джека и Зои, но ожидание изматывало ее, и ей с трудом удавалось не закрывать глаза.

– Думаю, что мне стоит сходить за кофе, – сказала она и зевнула, прикрыв рот ладонью.

– Вам стоит ненадолго прилечь, – сказал Джордж Бивен. – Вы выглядите так, словно вот-вот заснете на ходу.

Роуз с завистью взглянула на скамейки в приемном покое.

– Может, я действительно немного отдохну, – сказала она, но отец Зои удержал ее, осознав, куда она направляется, чтобы прилечь.

– Это ведь очень неудобно, – заявил он. – Вы могли бы поспать в особняке. Я вас отвезу, если хотите.

Мысль о мягкой постели показалась ей весьма привлекательной. И все же Роуз покачала головой.

– Большое спасибо за предложение, но я лучше останусь здесь.

Она вспомнила о доме, в котором жила последнюю неделю, и вдруг ей в голову пришла мысль, о которой Роуз совершенно позабыла.

– А как, собственно, обстоят дела с продажей особняка? Зои приняла предложение?

Джордж Бивен с удивлением взглянул на нее.

– Вам известно о продаже?

– Да, я об этом случайно узнала, – нерешительно ответила Роуз. – Насколько я поняла, покупатель поставил ультиматум. Зои должна была решиться на продажу до вечера понедельника. Но я не знаю, чем все закончилось.

Отец Зои вздохнул.

– Она отказала, – объяснил он. – Возвращаясь в Лондон, в присутствии Филиппа она поговорила с юристом, который занимался этой сделкой, и отклонила предложение. Филипп рассказал мне об этом. Она не захотела продавать особняк.

Роуз подумала о Саймоне. Если это правда, тогда он, наверное, не знает, что дела у ее подруги плохи. Роуз втайне надеялась, что Саймон все же выяснит это и свяжется с ней просто потому, что Роуз тосковала по его объятиям. Она хотела бы ему все рассказать, довериться ему. Но, конечно же, это были только мечты.

Даже если бы Саймон узнал о случившемся, он точно не объявился бы. Наверняка он оставил время, проведенное с Роуз, далеко позади и больше не вспоминал о своем мимолетном романе.

Она тяжело вздохнула.

– Думаю, я все-таки возьму себе еще кофе, – сказала она и устало побрела к автомату.

Глава сорок четвертая

– На следующих переговорах вы непременно должны из этого исходить. Вы так не считаете? – Хейзел Каммингс нахмурилась. – Саймон? Вы меня слышите?

Саймон придержал дверь для симпатичной рыжей юристки и прошел вслед за ней в здание суда.

– Да-да, конечно. Это очень хорошая тактика, – согласился он с ней без особого энтузиазма и виновато улыбнулся, когда та сердито взглянула на него. – Вы были великолепны, Хейзел, правда. Вы чудесно подготовились. Мой отец будет очень доволен.

Она вновь радостно улыбнулась, а Саймон разозлился на себя за то, что своим мрачным видом вселял в людей неуверенность. Это был важный день для его молодой коллеги, и он не хотел его испортить.

– Может, перекусим где-нибудь? – спросила она, взглянув на часы, которые висели в фойе суда и показывали половину первого. – Я просто умираю от голода. Кроме того, мы могли бы еще раз обсудить это дело. Ваше мнение для меня очень важно.

– Конечно, – ответил Саймон. Он уже догадывался о том, что она запланировала к следующему заседанию, и о том, что он не обнаружит в этом никаких недостатков.

Хейзел Каммингс работала в конторе «Филдинг и Мейсон» лишь несколько недель и считалась относительно неопытной. Но она была честолюбивой и усердной, никогда не оставляла подготовку к процессу на волю случая. Поэтому отец Саймона впервые доверил ей защиту одного очень важного клиента. Судебный процесс начался сегодня, и Хейзел – как и ожидалось – выступила блестяще. Все же Роберт Филдинг настоял, чтобы Саймон сопровождал ее и поддерживал. И дело тут точно было не в неопытности Хейзел. Скорее, она отвечала всем представлениям его матери об идеальной невестке: девушка была умна, красива, работала в той же сфере и происходила из хорошей семьи. Саймон подозревал, что его мать приложила руку к организации этого «задания». Ведь совсем недавно она расписывала ему Хейзел как достойную вторую половину.

«И, возможно, она была права», – подумал Саймон, поднимая руку, чтобы остановить такси. Может, в самом деле стоит договориться с Хейзел о встрече и познакомиться с ней поближе. Она идеально подходила для его окружения. И ее красивые рыжие волосы напоминали ему о… Роуз.

Саймон внутренне застонал, когда осознал, что снова думает о Роуз. Какого черта он не может перестать сравнивать женщин с Роуз Райли? Что бы он ни делал, его всегда преследовал ее образ, и это изматывало его. Но это наверняка пройдет. Нужно лишь набраться терпения. По другим своим бывшим он никогда долго не горевал по-настоящему. Собственно, он обычно сам становился инициатором разрыва и после этого никогда не просыпался среди ночи с чувством, будто ему чего-то не хватает…

У тротуара остановилось такси, Саймон открыл дверь для Хейзел, пропустив ее вперед, а затем сел рядом. Он назвал водителю адрес расположенного неподалеку заведения, которое всегда посещал, когда находился в лондонском Сити. Это было любимое место встречи сотрудников банков и инвестиционных фирм, которых поблизости находилось в избытке. В полдень здесь царило оживление. Но Саймон знал хозяина лично, поэтому и получил столик для двоих.

Когда подали еду, Хейзел уже увлеченно обсуждала стратегию защиты. А Саймону снова стало тяжело сосредоточиться на ее словах. Он кивал, что-то одобрительно бубнил, но на самом деле почти не слушал ее.

– А вы придете на благотворительный бал, который устраивает ваша матушка на следующих выходных в Марлтон-хаус?

Он понял вопрос Хейзел, только когда та с надеждой взглянула на него.

– Моя мать прислала вам приглашение?

Хейзел кивнула.

– Но я сомневаюсь, стоит ли мне идти. Я там никого не знаю и наверняка буду чувствовать себя не в своей тарелке.

Она пристально посмотрела на Саймона, и тот понял, что это вызов для него. Очевидно, девушка надеялась, что он предложит пойти с ней, и на какой-то миг даже задумался, не согласиться ли на это.

Для первого свидания это было бы идеально: безобидный повод получше узнать друг друга.

Потом он мог бы пригласить Хейзел на обед, а там они уже посмотрели бы, как станут развиваться события. Он выполнял подобные ритуалы десятки раз и знал, как это работает. А в случае с Хейзел вышло бы даже очень хорошо. Она была милой, симпатичной и заметно интересовалась им.

Но существовала лишь одна проблема.

Она была не Роуз.

– Просто возьмите кого-нибудь с собой, – ответил Саймон. – Моя мать наверняка не будет иметь ничего против.

– Ах, да! Я тоже думала об этом, – замявшись, ответила Хейзел, не подавая вида, что разочарована.

Но она точно расстроилась, потому что все оставшееся обеденное время их беседа явно не клеилась. Саймону показалось, что не только он обрадовался, когда они вышли из заведения.

Снаружи перед рестораном Саймон вновь остановил такси и помог Хейзел сесть. И только он хотел последовать за ней, как вдруг остановился в неуверенности, осознав, какой он болван. Непроходимый сумасбродный болван.

– Мистер Филдинг? – растерянно окликнула его Хейзел, потому что Саймон убрал ногу, которую уже занес, чтобы сесть в салон такси.

– Мне очень жаль, но я только что вспомнил: мне нужно уладить одно дело, – объяснил он. – Увидимся позже в конторе.

Саймон захлопнул дверь и проводил взглядом такси, которое затерялось в потоке машин. Потом он вытащил мобильник и позвонил Глории. Секретарша работала не только на него, но и на его отца. Она обладала удивительными способностями в решении замысловатых проблем и вот уже несколько лет помогала этим конторе. А данный случай был как раз для нее.

– Глория, вы должны разыскать кое-кого для меня, – сказал Саймон без обиняков.

– Охотно помогу, мистер Филдинг, – ответила она, как всегда, спокойно и приветливо. – О ком идет речь?

– О Мэтью Райли, – сказал он и мрачно улыбнулся, а в это время в его голове созревал план.

Глава сорок пятая

– Роуз! Подожди немного!

Кто-то окликнул Роуз, когда она шла к магазинчику своей сестры. Она остановилась, заметив, что это Меган Тернер. Женщина приближалась к ней по набережной, и Роуз внутренне застонала, подозревая, о чем станет расспрашивать ее Меган.

– Есть какие-нибудь новости из Лондона?

Весть о состоянии Зои быстро облетела весь городок. Также все узнали, что Джек уже несколько дней не отходит от ее больничной койки. Жители городка переживали за них и часто интересовались, как дела у обоих. Но в случае с Меган Роуз не была уверена, на какой ответ та рассчитывает.

– Все без изменений, – сказала она. – Зои все еще не пришла в себя.

– Но она ведь уже целую неделю находится в коме. У врачей есть надежда, что она поправится?

Роуз вспомнилось бледное неподвижное лицо Зои.

– Она наверняка поправится, – ответила она с большей уверенностью, чем испытывала. – Зои теперь снова дышит самостоятельно, и врачи говорят, что это хороший знак.

Доктора же считали, что каждый день, который Зои проводит в коме, увеличивает шанс, что мозг пострадал от кровотечения. Когда лопается аневризма, невозможно предугадать, как будет себя чувствовать пациент. Зои по большому счету повезло: ее сразу доставили в клинику и прооперировали, а кровотечение произошло на относительно безопасном участке мозга. И все же неврологические тесты можно будет провести, лишь когда она очнется, и только тогда выяснится, насколько серьезными оказались последствия. Если Зои, конечно, вообще выйдет из комы…

– А что Джек? – не унималась Меган. – Он все еще там?

Роуз кивнула, и, казалось, Меган это не понравилось: в задумчивости она прикусила губу.

– А может ли он вообще что-нибудь для нее сделать? Не лучше ли ему будет вернуться обратно? Нельзя ведь бросать хозяйство на такой долгий срок.

– Об этом уже позаботились, – в раздражении ответила Роуз. – Ты меня извини, но мне срочно нужно зайти к сестре.

Роуз попрощалась и, больше не оглядываясь, двинулась к магазинчику. Конечно, ей было жаль Меган, потому что та еще лелеяла надежду, что Джек обратит на нее внимание. И разумеется, Меган не нравилось, что он сидит у постели Зои. Но его в этот момент интересовала лишь одна женщина, и Роуз искренне надеялась, что у этой пары появится еще один шанс.

Она провела вместе с Джеком целые сутки в клинике у Зои. Потом приехала Айрис и снова забрала Роуз домой.

А тем временем жизнь здесь шла своим чередом, и это пошло Роуз на пользу, потому что она хоть немного отвлеклась от своих забот и переживаний из-за Саймона.

Он так и не объявился, но ей все время хотелось самой ему позвонить: она просто не могла удержаться. Все же каждый раз в последний момент она овладевала собой. Это просто ничего не решило бы. Она не могла на него давить, хотя с каждым днем их разлуки Роуз скучала по Саймону все больше.

Вздохнув, она распахнула дверь магазина и пропустила клиентку, собиравшуюся выйти. Войдя в магазин, Роуз улыбнулась Айрис, которая стояла за стойкой и складывала деньги в кассу.

– Ну, как идет торговля?

– Не могу пожаловаться, – весело ответила сестра, но потом снова стала серьезной. – У тебя нет никаких новостей от Джека?

Роуз покачала головой.

– Он пообещал сразу же позвонить, как только что-то изменится. Скажи лучше, много ли у тебя для меня заказов?

Айрис взяла перечень блуз и сумок, которые уже приобрели и ассортимент которых Роуз должна была восполнить. Количество было обычным, и времени на это понадобится немного.

– Я надеялась, будет больше, – несколько разочарованно протянула Роуз, но Айрис лишь рассмеялась.

– Ты наверняка обрадуешься, что их не так уж много. Собственно, у меня есть еще кое-что для тебя. – Сестра заглянула под прилавок и вынула оттуда письмо, адресованное Роуз. – Его оставил мистер Пайн, когда я сказала, что ты скоро ко мне зайдешь. Он подумал, что ему не придется лишний раз ехать к пляжному дому.

Почтальон так часто поступал, когда Роуз приходили письма или посылки. Это ее устраивало. Роуз с любопытством взяла конверт и прочла имя отправителя.

– От Фелисити Майерс? – испуганно воскликнула она. – Чего еще она от меня хочет?

– Наверняка тебе снова придется сшить ей весь гардероб, – предположила Айрис.

Но Роуз подозревала, что после ее последней встречи с эксцентричной американкой в письме окажется нечто иное. Неужели она отправила Роуз счет за испорченные брюки? В волнении она вскрыла конверт и развернула два листа, которые там находились.

– И что там? Это новый заказ? – поинтересовалась Айрис.

– Нет, намного лучше.

Роуз прочла письмо еще раз, не в силах осознать, что предлагала ей Филисити Майерс.

– Она приглашает меня в Лондон для разговора. Ей принадлежит большой американский интернет-магазин, который специализируется на дизайнерской одежде. Наряду с имеющимися брендами она хочет создать собственную марку, а мои вещи так ей понравились, что она намерена предложить мне совместную работу. Я буду делать проекты, которые она, возможно, будет реализовывать.

Роуз оторвала взгляд от письма и потрясенно взглянула на Айрис. Ее сестра в восторге захлопала в ладоши.

– Это же великолепно! Ты станешь настоящим дизайнером! Ха, я всегда это знала! – воскликнула сестра и на радостях бросилась обнимать Роуз. Роуз тоже была взволнована, но старалась оставаться реалисткой.

– Это всего лишь разговор, Айрис. Может, из этого вообще ничего не выйдет.

– Ах, что за ерунда, ну конечно, выйдет! Ты отлично шьешь, и наконец кто-то это заметил. – Айрис снова бросилась сестре на шею. – Я так рада за тебя. А на когда назначена встреча?

– Здесь сказано, что мне нужно позвонить, чтобы договориться о встрече. – Роуз указала на место в письме, где Фелисити Майерс сообщала об этом.

– Ну, так давай! Поезжай обратно и позвони ей! – настаивала Айрис.

Роуз улыбнулась.

– Я так и поступлю, как только снова окажусь дома. Только сначала мне нужно заехать на ферму к Уильяму.

Спустя некоторое время Роуз снова села на велосипед и двинулась по городку. Стоял прекрасный нежаркий день. Роуз, улыбаясь, щурилась на солнце, подставляя лицо под его теплые лучи и радуясь хорошей новости, которую только что узнала. Когда она добралась до перекрестка у церкви, ее внимание привлек темный «мерседес» лимузин, который проехал перед ней по главной улице, повернул спустя мгновение и снова скрылся из виду.

Это была такая же модель, на которой ездил Саймон, и она снова вспомнила о нем. «Что бы он сказал на предложение Фелисити Майерс?» – подумала она и вздохнула, представив, с какой радостью она бы ему об этом поведала. Роуз очень хотела его снова увидеть. Но она сама все портит, мечтая о том, что, наверное, никогда не случится. Направляясь на ферму, чтобы навестить Уильяма, она попыталась выбросить Саймона из головы.

Все члены семьи регулярно проведывали его и помогали заботиться о животных. Но он и сам удивительно хорошо справлялся. Очевидно, он не хотел разочаровать Джека.

Он с гордостью рассказал Роуз о том, как натаскивает Бадди, поэтому Роуз, успокоившись, через полчаса отправилась дальше.

Подъехав к пляжному дому, она еще издалека заметила, что рядом с ним припаркована машина. Она прищурилась и присмотрелась внимательнее, потому что никого не ждала. Это был черный «мерседес», наверное, даже тот, который она видела в городке.

Чем ближе Роуз подходила, тем более знакомым казался ей автомобиль. Сердце забилось быстрее, когда она приблизилась настолько, что смогла рассмотреть номер.

Эта машина не только была похожа ну ту, на которой ездит Саймон.

Это была его машина.

Глава сорок шестая

Роуз быстро соскочила с велосипеда, прислонила его к стене и распахнула входную дверь.

– Генри? Люк? – позвала она, потому что мальчики должны были находиться дома, заглянула в гостиную и на кухню. Но там никого не было.

– Мы тут, наверху! – крикнул Генри, и Роуз быстро взбежала по лестнице.

Оказавшись возле комнаты мальчиков, сквозь приоткрытую дверь она услышала голоса. Ее сердце бешено стучало, когда она подошла ближе и заглянула туда.

Саймон сидел по-турецки рядом с полотном железной дороги. Люк расположился рядом с ним на корточках, а Генри стоял в центре и указывал на сложным образом составленные рельсы, по которым поезда ездили по мостам и туннелям.

– Вот тут было особенно тяжело строить, для этого Люк и я… О, привет, мам! – Они с Люком улыбнулись Роуз. Лишь Саймон тут же поднялся и серьезно посмотрел на нее.

– Добрый день, Роуз, – сказал он. – Мальчики меня впустили, и мы провели немного времени вместе наверху. Я надеюсь, ты не станешь возражать?

Роуз строго посмотрела на Генри и Люка, и те виновато потупили глаза. Конечно, запросто впустить в дом незнакомого мужчину! Но всегда заходили только люди, которых они хорошо знали, поэтому к таким ситуациям они просто не были готовы. К тому же Роуз на себе ощутила, насколько обаятельной была улыбка Саймона, – она могла простить сыновьям эту оплошность.

– Чем вы тут занимаетесь? – спросила она Саймона, стараясь не показывать детям, насколько взволнована. Ее сердце едва не выскакивало из груди, а руки немного дрожали.

– Мне нужно с тобой поговорить, – заявил он и нагнулся за папкой, которая лежала рядом на полу. И неуверенно добавил: – Если у тебя есть время.

– Давай спустимся вниз, там нам никто не помешает, – кивнув, ответила Роуз и строго взглянула на мальчиков: – А вы пока оставайтесь наверху.

Оба молча кивнули, казалось, почувствовав, что это приказание следует выполнить. Но очевидно, для них это не составляло труда: спускаясь по лестнице, Роуз и Саймон услышали, как мальчики снова заговорили, уже за закрытой дверью, и продолжили играть.

Роуз провела Саймона в гостиную и предложила присесть. Он отказался, поэтому они остались стоять и долго смотрели друг другу в глаза.

– Мне очень жаль, – нарушил тишину Саймон. – Мне стоило бы подождать в машине, пока ты вернешься.

– Ничего страшного, – ответила Роуз, криво усмехнувшись. – Если бы я была на их месте, то, наверное, тоже впустила бы тебя.

– Это меня успокаивает, – ответил он. – А то я в этом был несколько не уверен. – Он протянул ей папку, которую держал в руках. – Вот, это для тебя.

– Что это?

Роуз открыла папку, в которой лежало несколько документов, выглядевших весьма официально, – бланки и договора. Насколько Роуз поняла из написанного, речь в бумагах шла о выплатах алиментов, в них много раз встречалось имя Мэтта. Кроме того, в папке еще находилась доверенность, по которой Саймон мог представлять интересы Роуз в юридических вопросах. Не хватало только подписи. Она с удивлением взглянула на него.

– Ты хочешь предъявить иск Мэтту?

– Если уж найдет коса на камень, – ответил Саймон. – Когда он разговаривал со мной, у меня сложилось такое впечатление, что он не хочет доводить дело до этого. Я не удивлюсь, если скоро у тебя на счету появятся положенные выплаты.

Роуз ошеломленно уставилась на него.

– Ты говорил с Мэттом?

– Он угрожал тебе в ресторане жалобой, – кивнул Саймон, – я посчитал это наглостью с его стороны, принимая во внимание то обстоятельство, что он давно не выплачивал алименты. Деньги принадлежат тебе, поэтому я ему объяснил, что ты нашла надежного юрисконсульта и что мы, если он и дальше станет тянуть, отсудим не только причитающуюся сумму, но запросим проверку, была ли сумма алиментов рассчитана верно. Насколько я тебя знаю, ты наверняка не требовала максимума, но мы легко его получили бы, ведь Мэтт работает инвестиционным банкиром. Похоже, твой бывший муж тоже это понимает, потому что не возмущался и заверил меня, что перечислит все средства, которые задолжал. А если нет, тебе нужно просто поставить подпись под доверенностью. И тогда я с превеликим удовольствием устрою ему ад на земле.

Роуз была совершенно озадачена. Она очень испугалась, когда Мэтт в ресторане принялся угрожать ей жалобой и, конечно, очень хотела бы нанять такого юриста, как Саймон, который защитил бы ее от бывшего мужа. Однако Роуз страшно было даже представить, сколько Саймон берет за час работы.

– Это было бы здорово, если бы Мэтт наконец рассчитался со мной, но я думаю, что я не в состоянии оплатить твои услуги.

– Я работаю бесплатно для людей, которых люблю, – сказал Саймон. – Роуз, тебе срочно нужен человек на твоей стороне, человек, который будет заниматься этим вместе с тобой. И не только в суде, но и вообще, в жизни.

Роуз почувствовала, как в груди разливается тепло; она очень хотела бы сейчас подойти к Саймону и прижаться к нему. Но не все было так просто.

– Саймон, я…

– Кстати, я очень хорошо поладил с твоими мальчиками, – перебил он ее, словно хотел предвосхитить то, что она ему скажет, отчего их отношения станут невозможны. – Они действительно очень милые.

– Ну, такие они не всегда, – объяснила Роуз. – Мальчики могут быть ужасно утомительными. И они охотно меняются ролями со своей сестрой, так что здесь царит веселье круглые сутки. Тут всегда что-то случается, поверь мне.

Саймон шагнул ей навстречу.

– Я понимаю, что ты пытаешься сделать. Ты хочешь нагнать на меня страху, чтобы я снова ушел.

– Я думала, мне это уже удалось, – сказала Роуз и почувствовала, как по спине побежали мурашки, когда она заметила решимость в его глазах.

– Тебе это почти удалось. – Он подошел еще ближе. – Потому что ты для меня – настоящий вызов. Во всех отношениях. Я мог бы найти вариант попроще, если бы искал женщину, которая идеально подходит для моего образа жизни. Проблема только в том, что я не хочу такой женщины. Я хочу тебя. Ты единственная, о ком я могу думать. Ты просто идеальна для меня, Роуз. Только ты и никто другой.

Он приблизился к ней вплотную и обнял, он целовал ее, пока у нее не подогнулись колени. Когда Саймон отпустил ее, Роуз дрожала, тяжело дыша.

– А что, если ничего не получится?

– Выражаю протест! – воскликнул Саймон и прижал палец к ее губам. – Это просто домыслы, к тому же совершенно беспочвенные. – Он улыбнулся, но его глаза умоляли. – Я не могу тебе сказать, что получится, но могу обещать тебе сейчас, что готов ко всему. Я люблю тебя, Роуз, и хочу, чтобы у нас все получилось. И если здесь царит веселье, так и быть. Я охотно сменю спокойствие на небольшой стресс, если буду с тобой рядом. – Он снова поцеловал ее. – И что? Каким будет приговор, ваша честь? Я получу второй шанс?

Роуз взглянула на него.

– Я думаю, мне стоит принять доводы защиты, – произнесла она с сияющей улыбкой и страстно ответила на его поцелуй.

Когда миновал этот долгий упоительный момент, Саймон прижался лбом к ее волосам.

– Слава богу, – произнес он и с облегчением вздохнул. – Я дольше не смог бы выдержать.

– Сколько ты здесь пробудешь? – спросила Роуз, потому что хотела показать Саймону свою жизнь. Он должен был познакомиться с Сарой, она хотела взять его с собой в пансион и представить матери. И, конечно, Айрис, которая придет от Саймона в полный восторг.

Саймон усмехнулся.

– К сожалению, только до утра, – ответил он. – Я же не знал, чем кончится разговор с тобой, не вышвырнешь ли ты меня снова вон. Но не переживай, так просто ты больше от меня не отделаешься. Я немедленно подыщу себе клиентов в Корнуолле и буду действовать тебе на нервы своими визитами.

– Тебе не придется этого делать, – сказала Роуз. – Я думаю, что в скором времени я буду чаще бывать в Лондоне.

Она с восторгом рассказала ему о предложении Фелисити Майерс.

– Это же великолепно! – воскликнул он, и пока он кружил ее по комнате, Роуз гордо смотрела в его глаза.

«Все будет хорошо», – подумала она и почувствовала, что благодарна судьбе. Роуз хотела поцеловать Саймона еще раз, когда тот ее отпустил, но ее отвлек телефонный звонок. Он прозвучал где-то наверху; очевидно, мальчики утащили телефон на второй этаж. И, похоже, кто-то из них взял трубку, потому что звонок сразу стих.

Спустя несколько секунд на лестнице послышались торопливые шаги, и Саймону пришлось выпустить Роуз из объятий. Хотя они еще не обговорили этого, Саймон инстинктивно понял, как важно, чтобы дети постепенно привыкали к мысли, что в жизни матери появился новый мужчина. Роуз наградила его за это благодарной улыбкой. Потом она обернулась к Люку, который ворвался в комнату и протянул ей телефон.

– Это дядя Джек, – запыхавшись, крикнул он. – Что-то случилось с твоей подругой.

Глава сорок седьмая

– Вы подорвете свое здоровье, мистер Галлахер.

Медсестра Сьюзан озабоченно покачала головой и протянула Джеку чашку со свежезаваренным чаем.

– Вы ведь совсем не отдыхаете. Хоть ненадолго прилягте. Я вас сразу разбужу, если будут какие-то изменения.

Джек устало взглянул на нее и произнес то, что твердил уже шесть дней кряду, когда ему предлагали подобное:

– Ничего страшного.

Медсестра Сьюзан покачала головой:

– Вы тот еще упрямец, вы знаете об этом?

Джек криво усмехнулся.

– Я думаю, вы и ваши коллеги говорите об этом не зря, – ответил он и отпил крепкого и неожиданно сладкого чая. – Вы положили в чай сахар?

Медсестра кивнула.

– Это пойдет вам на пользу, – объяснила она и села за маленький стол напротив него в комнате для медперсонала.

Обычно в этой комнате находились только служащие госпиталя, но для Джека пока сделали исключение. Его поили чаем, он мог прилечь на кушетку, которая стояла в углу комнаты, если уже был не в состоянии держаться на ногах. Кроме того, медсестры приносили ему кое-что поесть, когда заступали на смену. Но надолго Джек тут не задерживался и снова возвращался к Зои. Она все еще была в коме, и ожидание постепенно изматывало Джека. Зои все еще не очнулась, и с каждым днем вероятность этого становилась все меньше: возможно, кровотечение вызвало серьезные повреждения мозга. «Не может быть все так плохо, – утешал он сам себя. – В конце концов, она уже самостоятельно дышит». Однако всего остального Зои самостоятельно пока еще не делала, и он заметил, что у врачей постепенно тает надежда, хотя они всякий раз уверяли Джека, что при аневризме возможно все.

Медсестра Сьюзан занялась документами пациентов, которые лежали перед ней на столе, и делала пометки, пока Джек пил чай, погрузившись в свои мысли. Ему особенно нравилась эта полная светловолосая женщина лет пятидесяти, потому что в отличие от остальных она не пыталась завязать с ним разговор. Но в какой-то момент Джек заметил, что она смотрит на него. Он вопросительно поднял брови, и она робко улыбнулась.

– Вы ведь ее очень любите, правда?

Джек кивнул в ответ и заметил, что женщина едва сдерживается, чтобы не спросить еще о чем-то. И наконец она решилась.

– А что, если она, когда очнется, больше не будет такой, как прежде? – Сьюзан пожала плечами. – Я имею в виду… Ну, вы знаете. Вдруг ее парализует? Или она больше вас не вспомнит? Такое может случиться. Когда рвется аневризма, обязательно происходят неврологические сбои. Может, она даже не сможет нормально разговаривать или никогда не будет бегать. И в худшем случае больше никогда не научится этому.

Джек знал об этих последствиях, потому что врачи каждый раз делали на них акцент. Но в данный момент для него было важно лишь одно.

– Я только хочу, чтобы она снова очнулась, – сказал он. – А все остальное будет потом.

Медсестра Сьюзан откинулась на спинку стула и задумчиво посмотрела на него.

– Надеюсь, ваша подруга знает, насколько ей с вами повезло, – улыбнувшись, сказала она и снова склонилась над бумагами.

Джек допил чай и поблагодарил Сьюзан, после чего снова отправился в палату к Зои. Проходя мимо стеклянной двери, он вдруг испугался собственного отражения. «Мне нужно побриться», – подумал он и погладил колючую щетину на щеках. Он в самом деле запустил себя, ему это казалось не важным. Важно было только одно: чтобы Зои…

Мимо него пробежал врач в развевающемся халате, за ним – медсестра, потом еще одна. Джек к тому времени уже понимал, что это означает: у какого-то пациента кризис, и ему срочно нужна помощь. Он узнал медсестер, которые мчались по коридору. Одна из них была Сьюзан, и она обернулась к нему на бегу:

– Мистер Галлахер, скорее, идемте!

И только в этот момент Джек осознал, в какую палату они бегут.

Они бежали к Зои.

Глава сорок восьмая

Свет ослеплял, поэтому Зои сразу же снова закрыла глаза. Но настойчивые голоса не отпускали ее.

– Откройте глаза! – требовал от нее какой-то мужчина. – Зои? Если вы меня слышите, сожмите мою руку.

Она пыталась выполнить указание, но тело ее обессилело. Чувствовала ли она вообще свою руку? Страх засел глубоко, отчего веки затрепетали.

Она с трудом открыла глаза, моргая под лучом света, падавшим на лицо.

– Проследите глазами за лучом. Вы можете это сделать, Зои?

Световое пятно двинулось направо, и она машинально проводила его взглядом. Но затем она всмотрелась в расплывчатые лица перед ней. Она не могла сфокусировать зрение и различала лишь смутные очертания. И лишь постепенно, с каждой новой секундой, картинка становилась все четче.

У ее кровати стояли люди в белых халатах и смотрели на нее. Люди, которых она не знала. И тут Зои почувствовала, как в кровь выбросило адреналин. Она захотела сесть, но ничего не получилось. Теперь она отчетливо ощутила правую руку и правую ногу. Но вот остальное … Кроме этого она больше ничего не чувствовала и хотела об этом сказать. Но и с речью что-то случилось.

«Где я? – в отчаянии подумала она. – И что здесь делают все эти люди?»

Какой-то человек, отодвинув остальных, протиснулся прямо к ней. Она взглянула в зеленые глаза, полные тревоги.

– Зои? – Голос показался знакомым, и страх тут же исчез.

Она не понимала, где находилась и что с ней случилось, но теперь у нее было нечто, за что она могла зацепиться. Потому что знала мужчину, склонившегося над ней.

– Джек.

Она собрала все силы, чтобы произнести его имя, и оно вышло неправильно, словно кашель, чужое, грубое и странное. Но Джек с облегчением ответил улыбкой.

– Слава богу! – выпалил он, и она заметила на его глазах слезы, почувствовала его руку на своих волосах. – Теперь все будет хорошо, Зои. Ты слышишь? Все снова будет хорошо.

«Значит, сейчас все плохо», – подумала она. И чувствовала она себя тоже скверно. Она была слаба, не контролировала тело, больше не могла держать глаза открытыми. Темнота, из которой она только что выкарабкалась, поглотила ее снова – образ Джека расплылся.

«Пожалуйста, не уходи», – подумала Зои, а затем силы окончательно покинули ее, и она вновь провалилась в глубокий сон.

Глава сорок девятая

Восемь месяцев спустя

Еще совсем немного. Зои стиснула зубы: это оказалось сложнее, чем она думала. Поверхность была неровной, приходилось шаг за шагом осторожно переставлять ноги, и всякий раз она с трудом удерживала равновесие. Но благодаря палкам, с которыми она теперь не расставалась, Зои продвигалась вперед и спустя несколько минут все-таки добралась до перил у края утеса.

Ей было жарко, она вспотела и теперь с облегчением оперлась на обветрившееся дерево перил, глубоко вдохнула свежий морской воздух. Сегодня дул сильный ветер и, несмотря на ясное небо, было прохладно. Но уже повсюду на утесах цвели дикорастущие цветы, предвещая скорое приближение лета.

Зои радовалась, что снова стало тепло: солнечные дни разгоняли воспоминания о мрачном времени, которое осталось позади.

Было трудно возвращаться к жизни, и борьба эта еще не закончилась. Но прогресс был налицо. Паралич левой части тела почти полностью прошел. Зои снова могла говорить, и это ее действительно радовало, но она время от времени забывала слова, ей требовалось больше времени, чтобы сформулировать предложение. При этом она еще усердно работала, пытаясь заново научиться бегать, обходиться без трости, но это пока не удавалось. А может, и никогда не удастся.

Врачи говорили, что Зои еще повезло. Ее состояние заметно улучшилось, и в этом прежде всего была заслуга Джека. После курса реабилитации Зои перебралась к нему в Корнуолл, где он поддерживал ее всеми мыслимыми способами, в самое тяжелое время всегда находился рядом. Однако она уже могла привнести в их совместную жизнь и что-то свое. Она помогала Уильяму с домашними заданиями, занималась легкой работой по дому, с которой могла справиться, например готовила или пекла. Зои каждый день перенимала новые рецепты у Дэйзи. Ей это доставляло удовольствие, потому что тут она добивалась значительно больших успехов, чем в восстановлении парализованной ноги, которая не функционировала так, как хотелось Зои.

– Эй! Что ты делаешь там, наверху?

Голос Джека отвлек ее от мыслей. Он бежал к ней по тропе. Когда он добрался до Зои, она заметила в его глазах радость и озабоченность.

– Ты могла бы мне сказать, я бы пошел с тобой.

– Я предупредила Уильяма, – ответила она. – Он решил, что все нормально. Очевидно, он мне доверяет больше, чем ты.

– А я говорю это тебе не потому, что не доверяю, – улыбнулся Джек, – а потому, что охотно прошелся бы с тобой вместе. Ты не должна непременно что-то делать одна, если ты теперь можешь делать это без меня. Иначе я приду к мысли, что вообще тебе больше не нужен.

Зои смущенно потупила взгляд, потому что как раз об этом она непременно должна была поговорить с Джеком. Но прежде чем она смогла что-то ответить, он продолжил:

– Твой папа звонил. Интересовался, что ты решила насчет председательства в фонде. Думаю, для него это важно.

– Для меня это тоже важно, – вздохнула Зои, – все-таки фонд – моя идея. Но теперь я не знаю, подхожу ли для такой задачи.

Зои подумала об особняке и о том, как радовалась, что тогда не продала его. Дом теперь превратился в штаб-квартиру фонда имени Криса Бивена для музыкальных талантов, который Зои основала вместе с отцом. Здесь не только разместилась администрация, он также служил местом встречи стипендиатов, которые посещали семинары и прочие мероприятия. Большой особняк больше не пустовал – он наполнился жизнью и музыкой. И кто-то снова играл на старом рояле Криса. Этот факт очень порадовал бы мать Зои, если бы она об этом узнала.

Состояние Бренды драматически ухудшилось, и вначале года она скоропостижно скончалась. Шоком для всех стало то, что все произошло так быстро, но, по крайней мере, Зои знала: она сделала для матери все, что было в ее силах. Она сама не могла о ней заботиться, но вместо нее это делал отец и ухаживал за женой настолько хорошо, насколько это было возможно.

Он изменился, стал мягче и отзывчивее. В основном он передал управление фирмой Филиппу, чтобы всецело посвятить свое время организации фонда. Эту задачу отец воспринял очень серьезно, словно таким способом хотел загладить свою вину перед сыном за то, что тот недополучил при жизни. Он правильно подошел к этой работе, и Зои была уверена, что ее помощь не нужна. И все же отец желал, чтобы она возглавила этот фонд. Может быть, он просто хотел видеться с дочкой чаще. Этой работой нельзя было заниматься сидя в деревенском доме в Корнуолле.

– Мне кажется, я еще не готова, – сказала она. – Кроме того, мне пришлось бы снова намного чаще ездить в Лондон.

– Разве это плохо? – спросил Джек. – Ты же наверняка скучаешь по жизни в большом городе.

– Вовсе нет, – подчеркнула Зои.

Ей совсем этого не хотелось. Она была счастлива здесь, рядом с Джеком, и не желала ничего менять. Но, возможно, Джек видел все иначе. В последние недели он часто бывал рассеянным, словно его мысли что-то занимало. Когда же Зои заговаривала об этом, он уходил от ответа, уверяя, что все в порядке. И это лишь подкрепляло ее сомнения. Неужели он жалел, что отбросил все и посвятил свою жизнь ей? Он все время твердил, что Зои нужно принять предложение отца, и этот факт, казалось, подтверждал ее опасения. Может, он надеялся, что Зои уедет в Лондон и он от нее избавится?

– Тебе ведь не нужно спешить с этим решением, – сказал он, прежде чем Зои успела выразить беспокойство. – Джордж наверняка даст тебе время, если ты его об этом попросишь. А сейчас мы отпразднуем свадьбу Роуз. Твой отец приедет?

Зои кивнула.

– Роуз пригласила его. Он приедет вместе с Филлис.

Джек склонил голову набок и скептически взглянул на нее.

– А ты спокойно это перенесешь?

– Да, абсолютно, – ответила Зои.

Все-таки именно Зои подтолкнула отца к тому, чтобы тот наконец-то официально заявил об отношениях с секретаршей. Зои понимала, что он скрывал это раньше только ради нее. Потому что Зои не могла принять Филлис. Но тем временем она сумела понять, что эти отношения важны для отца. Ему нужна была женщина, которая давала бы ему опору в жизни, и Филлис по-настоящему любила его.

– Я бы хотела, чтобы отец снова был счастлив. Он это заслужил после всего, что произошло.

Джек улыбнулся.

– И моя сестра заслужила. – Он вздохнул. – Надеюсь, со второй попытки ей повезет больше.

– Конечно, она будет счастлива, – согласилась Зои и подумала, что Роуз просто расцвела за последние месяцы. Любовь к Саймону изменила всю ее жизнь.

Их отношения на расстоянии не продлились долго, и уже спустя три месяца Саймон и Роуз съехались. Сейчас они жили в большом доме в Хампстеде, совсем рядом с особняком Зои. Они уже успели наладить быт. Саймон очень понравился детям, они охотно ходили в новую школу. Роуз стала работать дизайнером для Клайва Вентуорта. Ожидаемое сотрудничество с американкой в создании эскизов одежды для интернет-магазина так и не состоялось, потому что условия, которые та предложила Роуз, оказались неприемлемыми. Но Роуз не сдалась, а пыталась и дальше воплотить свою мечту в жизнь. И спустя некоторое время уважаемый дизайнер предложил работу, которая ей понравилась. Свадьба с Саймоном должна была состояться через две недели в Пендераке, став венцом кардинальных изменений в жизни Роуз. Зои от всего сердца радовалась за свою подругу.

– Эти двое словно созданы друг для друга, – с грустью сказала она. – Я не могу припомнить более счастливой пары.

Только произнеся эти слова, Зои осознала их. Она испуганно оглянулась на Джека, который смотрел на нее, нахмурившись.

– Значит ли это, что мы несчастны?

– Я знаю, что я счастлива, – сказала она, ощущая ком в горле. – Но счастлив ли ты?

– Почему вообще возник этот вопрос? – удивленно спросил он.

Зои глубоко вздохнула: ей трудно было высказать свои сомнения:

– Джек, я больше не та, которую ты любил когда-то. И, возможно, никогда больше такой не стану. Я отдохнула и теперь снова иду на поправку. Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным и оставался со мной только из-за этого. Ты в самом деле много для меня сделал, и я пойму, если ты найдешь женщину, которая сможет бегать без костылей. Не такую неловкую, как я, и не такую медлительную. Ты можешь честно сказать мне об этом. Если для тебя это слишком тяжелая ноша, то…

– Что за ерунда, – перебил он ее. – Как ты додумалась до такого?

– В последнее время ты такой рассеянный. Ты постоянно заводишь разговор о работе в этом фонде. Ты хочешь, чтобы я вернулась в Лондон?

– Что? Нет! – Джек с испугом взглянул на нее. – Я просто думал, что ты этого хочешь. – Он покачал головой. – Зои, теперь, когда ты снова поправилась, ты, наверное, чувствуешь себя в Пендераке, как птица в клетке. Ты добилась успеха на своей должности, ты управляла фирмой. Это наверняка более увлекательное занятие, чем повседневная жизнь на ферме. Я был уверен, что ты скучаешь по Лондону и своей прежней жизни, считал, что не смогу тебя здесь больше удержать. Потому и советовал тебе принять предложение и стать главой фонда. Я ведь опасался, что ты здесь скучаешь.

Зои почувствовала, как с души свалился камень.

– Мне нравится здесь, Джек. Мне здесь лучше, чем где бы то ни было. Я люблю это место. И я люблю тебя. Я бы не хотела с тобой расставаться никогда.

Джек с облегчением улыбнулся.

– Если это так, то мне лучше прямо сейчас раз и навсегда выяснить одну вещь.

Он достал что-то из кармана брюк, и Зои взволнованно затаила дыхание, когда увидела серебряное кольцо с двумя бриллиантами.

– Я его таскаю с собой уже некоторое время и не вручил его тебе только потому, что думал: еще слишком рано. Считал, что ты еще не готова, и хотел, чтобы ты свободно могла принять решение в связи с предложением твоего отца. Иначе я давно уже сделал бы тебе собственное предложение.

Глаза Зои наполнились слезами, когда он встал перед ней на одно колено.

– Зои, я тебя люблю. И мне все равно, бегаешь ли ты на одной ноге или на двух. Я тебя понесу на руках, если захочешь, но я хочу быть с тобой. Я тебя уже однажды терял и едва не потерял во второй раз. Если я что-то и понял, так только одно: за счастье нужно держаться, если его повстречал. Ты – мое счастье, Зои, и я больше не могу представить свою жизнь без тебя, поэтому хотел бы на тебе жениться. Ты выйдешь за меня?

Слезы текли по щекам Зои.

– Да, – едва слышно произнесла она. – Да, выйду. Я очень этого хочу.

Улыбаясь, Джек взял ее за руку и надел кольцо на палец, потом поднялся и обнял ее. Он целовал ее долго и страстно, словно хотел прогнать из ее души все сомнения.

Но Зои больше не сомневалась; она прильнула к нему и ответила на его поцелуй.

Потом они еще долго стояли на утесе, обнявшись, пока Зои не почувствовала, как Джек напрягся, и подняла голову.

– Что случилось? – спросила она, но он только снова улыбнулся.

– Мне кажется, мы больше не одни, – сказал он и оглянулся на руины старой башни. – Уильям, выходи. Я знаю, что ты там.

В кустах возле каменной стены что-то зашуршало, и спустя мгновение показался Уильям. Он виновато улыбнулся и подошел к ним.

– Я не хотел вам мешать, – произнес он и указал на кольцо на пальце Зои. – Значит, он наконец сделал тебе предложение?

Она улыбнулась:

– Так ты знал об этом?

Мальчик кивнул.

– Я боялся, что он мог все испортить. Но у него неплохо получилось.

– Ну-ка, иди сюда! – Джек принялся в шутку боксировать с сыном, и оба смеялись при этом. Потом Джек положил руку на плечо Зои. – Ну, теперь пойдем домой, – сказал он, и Зои радостно улыбнулась, когда они втроем отправились обратно к ферме.

Об авторе

Кэтрин Тейлор увлеклась литературным творчеством еще в детстве. Ее первые стихотворения были опубликованы, когда ей исполнилось всего одиннадцать лет. Тогда же она поняла, что когда-нибудь станет настоящим писателем. Тернистый профессиональный путь и удачно сложившаяся личная жизнь в конце концов привели ее к успеху. Второй роман Кэтрин Тейлор завоевал сердца множества читателей в Германии и по всему миру, заняв почетное второе место в списке бестселлеров журнала «Шпигель». Ее трилогия «Дарингэм-холл» – о давно забытых тайнах английского поместья и страстях его обитателей – принесла Кэтрин Тейлор всемирное признание.

Примечания

1

Национальный фонд – британская некоммерческая и негосударственная организация, основанная в 1895 году для охраны «берегов, сельской местности и зданий Англии, Уэльса и Северной Ирландии». (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)

(обратно)

2

Бодибординг – разновидность серфинга, катание на волнах лежа на короткой мягкой доске. (Примеч. ред.)

(обратно)

3

Прошу (ит.).

(обратно)

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая

Глава тридцать третья

Глава тридцать четвертая

Глава тридцать пятая

Глава тридцать шестая

Глава тридцать седьмая

Глава тридцать восьмая

Глава тридцать девятая

Глава сороковая

Глава сорок первая

Глава сорок вторая

Глава сорок третья

Глава сорок четвертая

Глава сорок пятая

Глава сорок шестая

Глава сорок седьмая

Глава сорок восьмая

Глава сорок девятая

Об авторе Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg