«Зеленая Роза или Двенадцать вечеров»

Зеленая Роза или Двенадцать вечеров (fb2) - Зеленая Роза или Двенадцать вечеров (пер. Наталья Родионовна Малиновская,Борис Владимирович Дубин,Наталия Юрьевна Ванханен) 6508K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Автор неизвестен -- Народные сказки

Зеленая Роза или Двенадцать вечеров: Испанские народные сказки

Испанская сказка Вступительная статья А. Гелескула

Испания начинается с детства. Еще неведомо, какая она, эта Испания и где находится, а при одном ее имени уже представляется выжженное нагорье и два нелепых, полупомешанных и так полюбившихся человечеству странника — один на кляче, другой на ослике. В свое время Юрий Олеша, собираясь инсценировать «Дон Кихота», счел это безнадежным, поскольку с героями ничего не происходит, — «только нападения и драки». Это в книге-то, где чего только ни происходит, — смешного, страшного, горького, величавого, — где жизнь бьет через край, как, может быть, только у Шекспира? И все же, в чем-то Олеша прав. Жизнь клокочет, но два странника недоуменно терпят ее ожоги, а сами движутся как-то мимо нее, по касательной, своей никому не понятной и недоступной дорогой. И по дороге… рассказывают друг другу сказки. Это несерьезное занятие и есть то единственно важное, что с ними происходит. И самое удивительное в романе — не сражения с мельницами и химерами, а то, что два злосчастных, безрассудных выдумщика — единственные по-настоящему счастливые и преданные друг другу люди в разобщенном и поголовно несчастливом мире.

Сказки у них разные. У злополучного рыцаря — вычитанные из книг (напиши «Дон Кихота» Гоголь, наверно, рыцарские романы сменили бы Вальтер Скотт, Марлинский, а может быть и Гофман). У злополучного оруженосца — сказки народные. Вообще-то Санчо больше говорит пословицами и поговорками, но нередко пословицы и поговорки кажутся семечком, из которого в любой миг может вырасти и расцвести сказка.

Народная сказка — крестьянка; она родилась в поле и росла в общении с природой и соседями; сказочные принцы и принцессы быстро обнаруживают свое, в лучшем случае слободское, происхождение. Сейчас, на рубеже тысячелетий, крестьяне остались, и то не везде, кормильцами городских дармоедов, но перестали быть сказочниками. Грустно, но это так — народное искусство чахнет, деревни умирают не только в России, крестьянство исчезает или неузнаваемо меняется. А старые сказки живы. Почему? Чем они живы, зачем нужны? Добрым молодцам урок? Не всегда и не так уж часто. Сказке претит прямолинейная мораль. Да, она не жалует предателей, скряг и, конечно, злодеев, особенно если те наделены властью и силой, но любит плутов, пролаз и вообще людей дерзких и находчивых — словом, тощим добродетелям предпочитает упитанный грешок. Быть может, единственный ее урок — к счастливому исходу ведут немыслимые испытания. Но почему исход обычно счастливый? Чтоб не пугать на ночь детей? Сказка противится всему расчисленному, предопределенному и неподвижному. Мир полон бесконечных возможностей, и судьба — тоже. Она не уготована нам неотвратимо и может, если не сидеть сложа руки, измениться самым чудесным образом. Сегодня лягушка, завтра — царевна. Сегодня ты свинопас, завтра — король, и никакой общественный строй не в силах помешать этим причудам, веселой игре жизненных водоворотов. Сказка, и не только волшебная, живет верой в чудеса. «Чему бы жизнь нас ни учила». Вера в чудо изначальней и долговечней веры в справедливость, и пошатнуть ее куда трудней. Отрадно, когда добрый оправдан, а злой наказан, но это ведь тоже из области чудес — и не только в сказках.

Чтоб не навеять скуку, отвлекусь от общих рассуждений и лучше поделюсь воспоминанием. Как-то я коротал вечер на одном из вокзалов Вологодчины. Зал был набит, на лавках и на полу люди ждали поезда, гадая, сумеют ли на него сесть. В углу, на груде цыганского тряпья подремывал мрачный бородач, а по залу бегали двое цыганят, мальчик и девочка. Они гонялись друг за другом и кувыркались на затоптанном, заплеванном полу, как на лугу, не замечая людей, словно прибрежные кусты. Цыгане это умеют. Не замечать никого учатся с детства. Дом кочевника вырастает в первые же минуты привала, и походный цыганский дом, где бы ни довелось его увидеть, на пристани или на вокзале, прозрачен снаружи, но изнутри непроницаем. Этот, однако, приоткрылся.

Разгоняя скуку и молодую кровь, дети добежали до цыганских тюков и свалились на них. Вдруг оттуда вылезла клюка и стала, наподобие шпаги, тыкаться в цыганят. Те слаженно заревели — не от боли, а на всякий случай. И тогда из кучи тряпья возникла старуха, очень тучная, очень страшная и, пуще того, злая. Цыганята усилили рев, а бородач и его мать (или теща) начали пререкаться. Он бубнил, она сипела, и разобрать можно было только его укоры: «Насул! Насул!» («Нехорошо!»). Разгневанная старуха, опираясь на клюку и трудно переставляя больные ноги, поковыляла в соседнее помещение, к буфету, а бородач сгреб детей и стал им что-то выговаривать. Так показалось поначалу. Но дети притихли мгновенно и как-то слишком охотно, а с бородачом начало что-то твориться. Он оживился, даже стал размахивать руками: его застуженный, прокуренный голос обрел гибкость, богатство интонаций, он то повышался на октаву, то снова падал. Дети не шевелились, как замершие зверьки, и только поблескивали черными угольками, а родитель на глазах молодел, менялся, превращался в ребенка. Он рассказывал сказку!

Голос креп, и можно было уже расслышать отдельные слова — «бэнг» (черт) и «чон» (месяц); сказка, похоже, близилась к апогею. И снова возникла старуха, все так же трудно переставляя больные ноги. В одной руке по-прежнему была клюка, но в другой — кулек дешевых леденцов.

Когда рассуждаешь о сказке и вспоминаешь эту нечаянно увиденную частичку чужой жизни, вряд ли счастливой и наверняка нелегкой, кажется, будто любовался птицей и вдруг набрел на ее гнездо.

Испанские сказки, говоря академически, входят в семью европейских, но у всех на свете сказок есть и своя малая родина, всегда одна и та же — домашний очаг, островок тепла и света в темном и порой беспросветном мире. Средневековые крестьяне в пору бесконечных войн, столетних, тридцатилетних и прочих помельче, бросались при виде озверелой солдатни к очагу с бессменно подвешенным котлом, таким же бессменным, как образок на стене. Старики, женщины и дети припадали к этой кухонной утвари в жалкой надежде, что домашний чугунный бог защитит и спасет. Так припадали к алтарю те, кто укрывался в церкви от беззакония или неправого суда. Об этом повествуют историки, утешаясь тем, что по ходу прогресса суеверий стало меньше, а нравы якобы смягчились. Мир, однако, не стал лучезарней. Не стал он и просторней. Напротив, плотность давления на человека растет, а степени свободы сокращаются, но по-прежнему очаг, это хрупкое убежище, остается знаком сопротивления и независимости. Не важно, цыганский это костер на речном откосе или такая цитадель, как русская печь. Домашнему приюту и обязана своей теплотой и живучестью сказка — «самое удивительное, нежное и простое, что есть в литературе», по словам уже упомянутого сказочника. Сам Юрий Олеша, впрочем, не считал себя таковым. По его убеждению, сказочник — «человек необыкновенный, который умеет придумывать то, что могло бы быть придумано народом».

И все же Олеша — сказочник, только городской. А самый городской сказочник — это величайший, наверно, художник нашего века, «художник для всех» — Чаплин, и недаром в его грустном и трогательном герое, неприкаянном Чарли, временами пробуждается и даже узнается знакомый храбрый портняжка. Да и другие художники века, от угрюмого сказочника Кафки до феерического Гарсиа Маркеса, вольным полетом воображения, его раскованностью обязаны и народной сказке.

Сказка — это лучинка. Печной уголек, дерзко бросающий вызов тьме и стуже. И еще это ниточка, связующая старых и малых, — золотая ниточка, вдетая в уши поколений.

Книга испанских сказок называется «Зеленая Роза или Двенадцать вечеров». Вечера эти — святочные. Вряд ли надо оговариваться, что народные сказки не закреплены календарно и рассказывают их когда вздумается — где угодно и какие угодно. Но домашнее тепло уютней и желанней в холода, да и сказки требуют досуга, и потому золотая пора для них — это святки. Ну, а при чем тут зеленая роза? Так называется одна из сказок. Конечно, есть даже голубые розы, а вот зеленой пока еще никто не видел. Но, как известно, на вопрос сына: «Бывают ли синие зайцы?» — Лев Толстой, пренебрегая охотничьим опытом, ответил: «Редко, но бывают».

Испанские святки, само собой, отличаются от русских. Общего много — гулянья, ряженые, колядки. На столах оставляют праздничную еду для умерших и ждут, не замерцают ли во тьме огоньки — души покойных. А на Рождество повсюду жгут костры и прыгают через огонь. Но такой, например, ослепительный праздник, как Крещение, праздник ушедший, но увековеченный русской литературой, в Испании намного будничней. Зато сказочен день Трех Королей, трех волхвов, у нас как-то не пришедшийся ко двору. В полночь с пятого на шестое января по улицам испанских городов и весей идут во главе шумных караванов ряженые волхвы, а наутро детей в потайных, но хорошо им известных уголках ждут подарки. Поэт Хуан Рамон Хименес так описывает ослику Платеро предстоящее веселье: «Фантастична для детей эта ночь, Платеро. Уложить их было немыслимо. Наконец, сон одолел — кого на стуле, кого на полу… и теперь, в этой надмирной глубине, где потонула жизнь, вибрирует, как огромное сердце, переполненное и сильное, их единый, живой и сказочный сон… Сейчас мы все обрядимся в одеяла, простыни, старинные шляпы. И в полночь перед окнами детей пройдем вереницей огней и масок под звуки труб, кастрюль и морской раковины из угловой комнаты. Мы с тобой впереди — я буду Гаспаром и повяжу себе белую ватную бороду, а тебе, как передник, — колумбийский флаг. Дети, разом разбуженные, с повисшими еще паутинками сна в изумленных глазах, прижмутся к стеклам в одних рубашках, дрожащие, околдованные. Мы будем сниться им до утра и все утро, а когда заголубеет в оконной створке небо, они, полуодетые, ринутся на балкон и станут обладателями сокровищ».

Такова в описании Хименеса эта волшебная ночь — двенадцатая святочная ночь, к которой Шекспир приурочил чудеса своей знаменитой комедии «Двенадцатая ночь, или Что вам будет угодно». Но празднества — и сказки — на этом не кончаются.

Весь следующий день — уличные представления: сцены из жизни Святого Семейства, ряженые и вообще что угодно. Ряженые, конечно, тоже другие. У нас — медведи, журавли, лешие, цыгане; там — волки, лисы, мавры и, само собой, принцы. И еще одна странная пара ряженых — брат с сестрой, сироты и подкидыши, со своей горестной и сказочной историей. Вообще, дни с 5 по 10 января называются днями младенца Иисуса, и в это время звучит особенно много сказок, легенд и песен. А незадолго до морозного русского Крещения испанские святки завершает пастуший праздник — день святого Антония. Пастухи просят благословить стада и коней, а радостный черт гоняется за святым и зрителями.

Но при всей несхожести испанские и русские святки сходятся, помимо обилия нечистой силы, в одном. Взрослые спешат покинуть наскучившее жилье — на санях или верхом — и гуляют себе под гармошку или под гитару, а дома, греясь у огня, остаются старые и малые. И святочные рассказы долги, как зимние вечера.

Что ж, остается надеяться, что книга найдет читателя и перенесет его в иные края — к затерянному в горах селению, над которым стынут звезды и шелестит снегопад. А внизу, под сланцевой кровлей, трещит в очаге солома, и старческие глаза рассказчика вдохновенно молодеют, а детские, завороженно глядя в них, делаются большими, серьезными — и взрослеют.

Анатолий Гелескул

25 ДЕКАБРЯ Вечер первый

Принцесса-мартышка

Жил на свете король, и было у него три сына. Состарился он, позвал к себе сыновей и говорит:

— Хочу, чтобы по свету вы побродили да отыскали для меня подарок — вещицу красы небывалой. Кто мне такую диковину добудет, тому и королевством владеть.

— А что, отец, вам привезти? — спросили сыновья.

— Полотенце, краше которого нет! — ответил король.

И разбрелись королевские сыновья по свету. Двое старших быстро отыскали, что надобно, а младший замешкался. Видит, смеркается уже, а вдали огоньки в окошках светятся. Подъехал ближе, постучался, открыла ему старая мартышка. Оказалось, что живут в том селенье одни мартышки.

Поглядела старуха-мартышка на принца и спрашивает:

— Каким ветром тебя к нам занесло?

— Я и сам не знаю! — отвечает принц. — Можно мне переночевать у вас?

Созвала старуха мартышек, посовещались они между собой и позволили:

— Ночуй!

Одна мартышка взяла его коня, повела в стойло, другая напиться дала, третья ужин сготовила.

Усадили принца за стол: скатерть вышитая, посуда расписная, еда — пальчики оближешь. Славно попировал королевский сын с мартышками! А после предложили ему, как водится, в карты сыграть. Сыграли. И велела одна из мартышек постелить принцу в ее опочивальне.

На другое утро чуть свет собрался юноша в путь. А старуха мартышка его и спрашивает:

— С какой стати тебе торопиться?

Рассказал ей принц про отцовское повеление. А мартышки не унимаются, любопытные:

— Что же такое необыкновенное отец тебе привезти наказал?

— Полотенце, краше которого нет на свете! — отвечает принц.

Тут же приказала мартышка тряпку кухонную принести. Сказано — сделано. Прибежала мартышка-кухарка — страшна как черт! Принесла тряпку — грязную, замусоленную, да в такую же рванину завернутую, — в руки взять тошно!

Но принц и виду не подал, слова не сказал. Привез домой это тряпье и опечалился — вон братья какие красивые полотенца привезли! Полюбовался на них король и говорит младшему сыну:

— А теперь ты покажи, что раздобыть сумел!

Долго не решался принц тряпье свое показать. Но делать нечего — развернул, а там полотенце красоты неописуемой. Ни пятен, ни прорех — цветы да птицы, шелком шитые! Увидал король такое великолепие и говорит:

— Твой подарок лучше всех! Тебе, младшему, королевство оставлю!

Не понравилось отцово решение старшим братьям. И стали они просить короля устроить им еще одно испытание.

Согласился король.

— Раздобудьте, — говорит, — на сей раз для меня таз умывальный.

И снова разъехались братья кто куда — тазы искать. Младший хотел было по другой дороге ехать, но конь заупрямился и снова его к мартышкам привез. Старуха-мартышка увидала его, обрадовалась:

— Заходи, — говорит, — гостем будешь!

А та мартышка, что всеми командовала, велела, чтоб коня его в стойло отвели, а принцу ужин повкуснее приготовили.

И на сей раз было отменное угощенье, а после ужина в карты, как водится, сыграли и спать принца уложили. Отроду не видывал он такой богатой опочивальни!

Наутро рассказал мартышкам королевский сын про отцовское повеленье.

— Таз, — говорит, — умывальный королю нужен!

Услыхала это мартышка, что всеми командовала, и велела мартышке-замухрышке принести из птичника плошку — поилку для кур.

— Заверни ее во что-нибудь, — говорит, — и принцу отдай!

Обернули плошку бумагой, — а была она грязнее некуда, вся в птичьем помете. И подают принцу.

Он и слова не молвил — взял. И поехал к отцу.

— Ну, — говорит король, — показывай, что привез! Братья твои отдали уже мне подарки, теперь поглядим на твой.

Стыдно было принцу плошку свою показывать, да ничего не поделаешь — где другую взять? Развернул он бумагу, а там неописуемой красоты таз.

— Лучше всех твой подарок! — объявил король. — Тебе, младшему, корону носить!

Но тут снова воспротивились старшие сыновья и стали короля просить устроить им третье, последнее испытание.

Согласился король. И велел сыновьям привезти своих невест во дворец. У кого невеста красивее, тому и быть королем.

Разъехались братья кто куда — искать себе невест. У младшего и в мыслях не было к мартышкам ехать, но и на этот раз конь заупрямился и туда же его привез. Старуха-мартышка увидала его, обрадовалась:

— Заходи, — говорит, — гостем будешь!

А та мартышка, что всеми командовала, велела коня его в стойло отвести и ужин повкуснее приготовить. И снова был у них пир, а после играли в карты. И постелили принцу в опочивальне, краше которой он не видывал.

С утра пораньше собрался принц уезжать, да никак его мартышки не отпускают. Пришлось рассказать им про отцовское повеленье.

— Вот и ладно! — сказала мартышка, что всеми командовала. И велела запрягать лошадей:

— Едем свадьбу праздновать!

Уселись в повозку мартышки: и та, что приказывала, и старуха, что встречала юношу, и уродина, что тряпье ему таскала, и все прочие. А кому места в повозке не досталось, те рядом бежали, за одежду принца цеплялись. Он готов был со стыда сквозь землю провалиться.

Когда до дворца уже недалеко было, сделали привал у ручья, отдохнули. А когда снова в путь тронулись, увидал принц не повозку ветхую, а карету золоченую, и не мартышки в ней сидели, а красавицы. Принцессой оказалась мартышка-замухрышка, и краше ее на всем свете не сыскать.

Вышел король им навстречу и говорит:

— Тебе, младшему, отдаю королевство! Лучше всех были твои подарки, а невеста твоя краше всех на свете! Справим свадьбу — будет она королевой.

Созвали на пир гостей. Счастливо зажили принц с принцессой и стали править королевством, а старшие братья корону только и видели.

Зеленая Роза

Жили на свете король с королевой, и росла у них единственная дочь. Увидела как-то девочку цыганка и сказала:

— Как исполнится ей восемнадцать, так и собьется она с пути!

Опечалились король с королевой и решили, во что бы то ни стало, не допустить бесчестья. Повелел король выстроить на высокой горе замок и завезти туда припасов на целых восемнадцать лет — пусть там живет принцесса, а при ней нянька да нянькина дочь.

Шли годы. Росла девочка и никого, кроме няньки да дочки ее, в глаза не видала. А как исполнилось ей восемнадцать, задумалась: «Неужели ничего, кроме этой горы да замка, на свете нет?»

Выглянула в окно, а там внизу — лачужка. Смотрит принцесса, на пороге разбойники стоят. Стала считать и насчитала — четверо. «Ну, — думает, — завтра же все разузнаю!»

И наутро отправилась она к разбойникам. Вошла — и столкнулась с мальчишкой — сыном Капитана, главаря разбойников. Ни слова ему не сказала, а суп, что он для разбойников варил, разлила. Простыни с разбойничьих постелей сорвала и на пол кинула. Вернулась принцесса в замок и говорит нянькиной дочке:

— Видишь лачугу? Я там была! Еду, что разбойникам наготовили, разлила и постели их раскидала! Завтра вместе пойдем! А няньке скажешь — убью!

Наутро пошли они вместе. И встретил их на сей раз не мальчишка, а взрослый разбойник — затем его и оставили: надо же разузнать, кто их пищи лишил и постели раскидал!

Разбойник встретил девушек приветливо, в дом провел и хотел было позабавиться с ними, но принцесса говорит:

— Погоди! Надо поесть сначала!

И пока собирал разбойник на стол, удрали девушки. К вечеру вернулась в лачужку вся ватага. Спрашивают:

— Ну как, приходила?

— Приходить-то приходила! — отвечает разбойник. И рассказал, как девушка его провела.

— Вот уж дурак так дурак! — говорит главарь. — Завтра я сам дома останусь. От меня не убежит!

На другой день остался в лачуге сам главарь — Капитан. И снова пришла к нему девушка. Он ее встретил, в дом пригласил и тоже хотел было с нею позабавиться, но принцесса и его провела.

— Успеется, — говорит. — Я прежде замок хочу тебе показать. Пойдем!

Капитан согласился. Пошли. А у скалы говорит ему девушка:

— Видишь, лестница веревочная висит? Я первая полезу, а ты — за мной.

Взобралась она на скалу, а за ней Капитан, да только не пришлось ему в замке побывать, — обрезала принцесса веревку. Свалился разбойничий главарь прямо на камни, сильно расшибся и поплелся домой, кляня принцессу на чем свет стоит и об одном помышляя — о мести. Еле добрался до дому, так обессилел.

А принцесса, как узнала, что Капитан занемог, мужское платье раздобыла, в плащ завернулась, шляпу надвинула, явилась в хижину и говорит:

— Я — лекарь! Капитана буду лечить!

Ее впустили и оставили наедине с больным. Вынула она пучок крапивы и давай хлестать Капитана. Исхлестала и говорит:

— Я — Зеленая Роза! Теперь ты меня не забудешь!

Прошло дней пять. «Пора Капитану бороду брить!» — решила девушка. Надела мужское платье, чтоб за цирюльника сойти, и отправилась в лачужку к разбойникам. Идет будто бы мимо. Сын главаря в окно ее увидал, на порог выскочил и зовет:

— Зайди, друг, отца побрить!

А Зеленой Розе того и надобно. Взяла она бритву — тупую-претупую, — в кровь щеки Капитану исцарапала и говорит:

— Я — Зеленая Роза! Теперь ты меня не забудешь!

А тем временем король с королевой решили, что миновала опасность, раз уж исполнилось принцессе восемнадцать и ничего дурного с нею не приключилось:

— Пускай с нами во дворце живет!

Вернулась принцесса во дворец. То-то было радости! Говорит король дочери:

— Что хочешь, проси! Все исполню!

И попросила принцесса простить разбойников, но король слова не сдержал:

— Нет, — говорит, — не прошу!

А вскоре Капитан, главарь разбойников, ограбил на большой дороге не то графа, не то герцога, облачился в его платье и явился во дворец просить руки принцессы. Да только не о женитьбе он помышлял, а о мести. Столько зла ему Зеленая Роза сделала, что не мог он ее забыть! Король с королевой дали согласие на брак дочери. А она как увидала Капитана, тотчас разгадала обман, но ни слова никому не сказала. Только велела вылепить к свадьбе сахарную куклу да начинить ее медом, и так устроить, чтоб кукла головой кивала, если за веревочку потянуть.

Сыграли свадьбу. После пира удалилась принцесса в опочивальню, уложила на постель сахарную куклу, спрятала веревочку в простынях, а сама под кровать схоронилась.

Пришел жених. «Наконец-то, — думает, — отомщу за обиды, убью Зеленую Розу!»

Увидал на постели невесту, — а то была сахарная кукла! — и спрашивает:

— Помнишь, Зеленая Роза, какой разгром ты в доме у меня учинила?

Дернула принцесса за веревочку — и кукла кивнула. А Капитан снова спрашивает:

— Помнишь, Зеленая Роза, как ты меня заманила и веревку перерезала, чтоб я насмерть расшибся?

Снова дернула принцесса за веревочку — и кукла кивнула. А Капитан в третий раз спрашивает:

— Помнишь, Зеленая Роза, как ты лекарем прикинулась и крапивой меня исхлестала?

Дернула принцесса за веревочку — и кукла кивнула. А Капитан не унимается:

— Помнишь, Зеленая Роза, как ты цирюльником вырядилась и лицо мне тупым лезвием исцарапала?

И опять дернула принцесса за веревочку — кукла кивнула.

— Много ты мне зла причинила, Зеленая Роза! — говорит Капитан. — Но я отомщу! Убью тебя!

Выхватил Капитан кинжал и вонзил его сахарной кукле прямо в сердце. Брызнул мед — и попала сладкая душистая капелька Капитану на губы:

— Ай-ай-ай! Зеленая Роза, жизнь моя! Ты и в смерти сладка! Если б я про то знал, не стал бы тебя убивать! Прости меня, злосчастного! Прости, милая!

И не успел договорить, как увидел Зеленую Розу живой и невредимой, — вылезла она из-под кровати. Обнял ее Капитан. И жили они с тех пор в любви и согласии долго-долго — до самой смерти.

Белья Флор

Жил на свете старик, и было у него два сына. Старшего, Хосе, взяли в солдаты и услали на долгие годы в Америку. Вернулся он и узнал, что отец его умер, а брат стал богачом. Отправился он к брату и столкнулся с ним на пороге отчего дома.

— Узнаешь меня? — спрашивает.

— Нет! — отвечает младший.

— Я брат твой!

Никакой радости младший не выказал. Сказал только, что наследство отцово — сундук старый — в амбаре его дожидается, и пошел со двора.

Взял старший брат в амбаре свой сундук, взвалил на спину и думает: «На что мне эта рухлядь? А впрочем, возьму, — на дрова сгодится».

Пришел домой, взял топор, порубил сундук, а он оказался с двойным дном, и обнаружилась в тайнике бумага — долговая расписка. Нашел старший брат должника, предъявил ему расписку, получил долг и сделался богачом.

Шел он как-то по улице и видит — женщина плачет. Спросил, не надо ли помочь, и несчастная рассказала ему, что муж болен, денег на леченье нет, а они и без того в долгах — того гляди в тюрьму посадят.

— Не плачь, — говорит Хосе. — Я тебе помогу. Не посадят мужа твоего в тюрьму, не придется тебе дом продавать. Заплачу я ваши долги и на леченье денег дам, а если, не дай бог, муж не выздоровеет, похороним его честь по чести.

И сдержал обещанье, да только когда уплатил могильщику, оказалось, что у самого остался один-единственный реал.

«Что же делать? — думает Хосе. — Так ведь и ноги протянуть недолго. Пойду-ка я во дворец, может, возьмет меня король на службу».

Пошел Хосе во дворец, поступил на службу, да так понравился королю благородным своим обхождением, что тот вскоре возвел его в дворянское звание. Брат же его тем временем разорился и, очутившись в бедственном положении, испытал прилив неизведанных дотоле родственных чувств и написал Хосе жалостливое письмо. Хосе на брата зла не держал: помог ему, дал денег и уговорил короля взять его на службу.

Поселился младший брат во дворце, но, вместо благодарности, затаил в сердце злобу — позавидовал он Хосе и задумал его погубить. Услыхал как-то младший брат, что старый их король, который к тому же уродлив был необычайно, влюбился в принцессу Белью Флор. Она же замуж за него идти не хочет и укрылась во дворце, что стоит бог весть на какой скале — никому туда не добраться!

Пошел младший брат к королю и сказал, что Хосе знает дорогу во дворец Бельи Флор и похвалялся, будто может привезти принцессу. Разгневался король, призвал Хосе и повелел ему немедля отправляться за принцессой и без нее не возвращаться:

— Не привезешь мне принцессу — жизни лишу! Пошел Хосе на конюшню коня седлать, а сам думает: «Куда ехать? Где принцессу искать?»

А белый конь — старый-престарый да тощий — и говорит ему:

— Седлай меня и ни о чем не тревожься!

Удивился Хосе, что конь говорит человеческим голосом, оседлал его, и пустился в путь, захватив в дорогу, как наказал конь, три краюхи хлеба.

Едут они, едут и вдруг видят муравейник. Конь говорит:

— Отдай хлеб муравьям!

— А нам, — спрашивает Хосе, — что останется?

— Память о добром деле! — отвечает конь. Накормил Хосе муравьев, и поехали они дальше.

Вдруг видят — орел в силках запутался.

— Пойди, — говорит конь, — освободи его!

— Некогда нам! — отвечает Хосе.

— Для доброго дела времени не жаль!

Освободил Хосе орла, и поехали они дальше.

Вдруг видят — рыбка на берегу бьется, едва живая.

— Пойди, — говорит конь, — брось ее в реку!

— Да некогда нам!

— Снова скажу: для доброго дела времени не жаль! Помог Хосе и рыбке. Ехали они, ехали и увидали наконец густой лес, над ним скалу, а на ней замок принцессы Бельи Флор. Она как раз вышла цыплят своих покормить.

— Держись крепче! — сказал Хосе белый конь. — Я сейчас поскачу, разбегусь да прыгну, а Белья Флор увидит и сама захочет верхом прокатиться. Попросит — ты ей седло уступи. Я же стану ржать да брыкаться, а ты ей скажешь, что не приучен конь к женской руке, — пусть тебе узду отдаст. И уж тогда я вас обоих отсюда умчу.

Как белый конь сказал, так все и вышло. И только когда помчался он во весь опор, поняла Белья Флор, что ее похитили.

Всплеснула руками — и зерно, которым она кормила цыплят, просыпалось.

— Постой, — просит она Хосе. — Зерно просыпалось, собрать надо!

— Невелика потеря! — отвечает Хосе. — В том краю, куда я тебя везу, зерна видимо-невидимо!

Скакали они через лес, зацепился платок принцессы за ветку, да так и повис.

— Погоди! — просит Белья Флор. — Я платок потеряла!

— Невелика потеря! — молвит. — В том краю, куда я тебя везу, платков видимо-невидимо!

Скакали они по мосту, и уронила Белья Флор в реку перстенек.

— Остановись! — говорит. — Надо перстенек мой достать!

— Невелика потеря! — отвечает Хосе. — В том краю, куда я тебя везу, перстеньков видимо-невидимо!

Привез Хосе принцессу во дворец. Король, как увидел ее, обрадовался несказанно, но Белья Флор заперлась в покоях, ей отведенных, и выходить не хочет, а к себе никого не допускает.

— Не выйду, — говорит, — пока не доставят мне три вещицы, что я по пути обронила.

Услышал это король и велит:

— Иди, Хосе, ищи ее пропажи, а не найдешь — жизни лишу!

Отправился Хосе на конюшню, рассказал белому коню о королевском приказе. А конь ему в ответ:

— Седлай меня и ни о чем не тревожься!

Оседлал Хосе белого коня, и пустились они в путь.

Доехали до муравейника.

— Тебе зерно велено собрать? — спрашивает белый конь.

— Велеть-то велено! Да разве его соберешь?

— А ты позови муравьев да попроси, чтоб собрали!

Позвал Хосе муравьев, и они в благодарность за хлеб собрали все до зернышка.

— Видишь, — говорит белый конь. — Добро добром отзывается.

Ехали они, ехали и увидели дерево, а на самой верхней ветке — платок.

— Не достать мне! — говорит Хосе. — Здесь без лестницы, что Иакову привиделась, не обойтись!

— А ты орла позови, он тебе и поможет!

Кликнул Хосе орла, и тот в благодарность за спасение принес ему платок. Подъехали к реке. Видят — бурлит вода под мостом.

— Не достать мне перстенька! — горюет Хосе.

— А ты рыбку кликни, она поможет!

Позвал Хосе ту рыбку, что спас, и она с радостью выполнила его просьбу — нырнула и достала со дна перстенек.

Вернулись во дворец. Отдал Хосе королю три вещицы, тот — к принцессе, а Белья Флор все равно дверь не отпирает.

— Никого, — говорит, — не впущу и сама не выйду, пока не сварят в масле того злодея, что меня похитил!

У короля и сердце не дрогнуло: поклялся он Белье Флор сварить Хосе заживо.

Пошел Хосе на конюшню, обнял белого коня и заплакал. А конь ему и говорит:

— Седлай меня и гони что есть силы! И когда на удилах пена выступит, натрись ею, а после смело в кипящее масло ныряй — не будет тебе вреда.

Как сказал конь, так Хосе и сделал. Не причинило ему вреда кипящее масло, мало того, что выпрыгнул из котла живой и здоровый, — до того собою хорош да пригож стал, что влюбилась в него Белья Флор.

Увидал король, какие чудеса кипящее масло творит. Дай, думает, и я добрым молодцем сделаюсь! Прыгнул в котел — да и сварился.

А Хосе стал королем и женился на Белье Флор.

Когда отпировали во дворце, пошел он на конюшню и ну благодарить белого коня:

— Всем я тебе обязан!

И услыхал в ответ:

— Помнишь бедняка? Ты его с женой от тюрьмы спас и вылечить хотел — докторов нанял. Да, видно, не судьба! Ты и на погребение денег дал, помнишь? Так знай: душа того бедняка во мне обитает, оттого я тебе и помогал, чем мог. Добро всегда добром отзовется.

Три апельсина любви

Жил в стародавние времена на земле король, и был у него единственный сын. Хотелось старому королю, пока он жив, найти королевичу жену. И сыну хотелось отцу угодить — отчего не жениться? Да только пока что ни одна из девушек не пришлась ему по сердцу, и оттого королевич грустил. Как-то утром, умывшись, вынес он на балкон таз с водой, выплеснул, да так неловко, что облил цыганку, что шла по улице.

И цыганка его прокляла:

— Чтоб тебе чахнуть да сохнуть, пока трех апельсинов любви не сыщешь!

Королевич встревожился и рассказал о проклятии отцу; а когда и вправду стал он день ото дня чахнуть, решили они с королем попросить волшебницу отвести напасти. Выслушала волшебница их рассказ и объявила:

— Придется королевичу в далеких краях невесту себе искать, в дальнем саду апельсинном, что сторожат три бешеных пса: надобно укротить их! А после, королевич, иди в сад, отыщи апельсинное дерево с тремя плодами, — да смотри не ошибись, с тремя! — влезай на него и рви их все три разом, а не сумеешь — не выбраться тебе из сада. Сорвешь апельсины — сюда возвращайся.

И отправился королевич в путь. Долгой была дорога, и не скоро привела она его к апельсинному саду, что сторожили три бешеных пса.

Вынул королевич три ломтя хлеба, что на этот случай припас, и кинул их собакам. Пока они ели, он отпер ворота и вошел в сад. Отыскал дерево с тремя апельсинами, сорвал их все три разом и успел выбежать из сада — псы за едой и не заметили.

Долгим был обратный путь: проголодался королевич, жажда его замучила, и пришла ему мысль съесть один апельсин. Но едва счистил он кожуру, как появилась прекрасная девушка и спросила:

— Дашь мне воды?

— Нет у меня воды! — ответил изумленный королевич.

— А раз нет, залезу-ка я обратно в апельсин и вернусь домой, за ограду!

Сказала — и в тот же миг исчезла.

Долго еще шел королевич, пока не набрел на постоялый двор.

Купил он у хозяйки один кувшин с вином, а другой — с водой, на всякий случай. И когда стал чистить второй апельсин, явилась девушка еще краше первой. И спрашивает она королевича:

— Дашь мне воды?

— Дам! — ответил королевич и протянул ей по ошибке кувшин с вином.

— Раз так, — говорит девушка, — залезу-ка я обратно в апельсин и вернусь домой, за ограду!

Сказала — и исчезла.

Опечалился королевич и пошел своей дорогой, а когда добрался до реки, решил очистить и последний апельсин:

— Вон ведь сколько воды кругом!

Но только дотронулся до кожуры, как вспенилась река, и явилась девушка, краше которой не было на свете.

С первого взгляда полюбил ее королевич и, нимало не медля, стал просить ее выйти за него замуж. Она согласилась, и в первом же селении, что встретилось им на пути, сыграли они свадьбу.

Но долог был путь домой, и через год родился у них сын. И когда наконец увидали они дворцовые башни, сказал королевич жене:

— Хочу я, чтобы с почетом встретили в родительском доме мою жену и сына! Подожди здесь, а я пойду во дворец, предупрежу отца и вернусь за тобой честь по чести. А ты полезай пока вместе с сыном на дерево. Да спрячьтесь там за ветвями как следует, чтоб никто вас не увидал!

Так и сделали. Залезла королевна на дерево, взяла сына на руки, а муж ее отправился во дворец.

На беду, та цыганка, что прокляла королевича, пришла к ручью под деревом. Склонилась она к ручью, увидела в воде отражение, — а то было прекрасное лицо королевны, — и возгордилась:

— Что ж я, воду буду носить, когда краше меня никого на свете нет?

Разбила она кувшин о камни да и пошла восвояси. Дома посмотрелась в зеркало, а оттуда глядит на нее уродина — такая в точности, какая и прежде глядела. Взяла тогда цыганка другой кувшин и снова пошла к ручью. Наклонилась к воде и опять видит красавицу:

— Что ж я, воду буду носить, когда краше меня на свете нет?

Разбила кувшин о камни и пошла домой, а дома в зеркале — та же уродина! Взяла цыганка третий кувшин и пошла за водой. Наклонилась к ручью и видит — причесывается красавица. Тогда-то цыганка и поняла, что ошиблась. Подняла голову, увидела королевну, обозлилась, разобиделась, но совладала с собой и говорит ласково:

— Трудно ведь и ребенка держать, и причесываться! Спускайтесь вниз, я вам помогу, причешу вас, а вы тем временем дитя покачаете!

Королевна поначалу не соглашалась, но цыганка долго ее уговаривала, и уговорила. И когда стала причесывать красавицу, взяла и воткнула ей в голову булавку — и в тот же миг обернулась королевна голубкой, белой, как молоко. Вырвалась она из злодейкиных рук, да вот беда — дитя-то у цыганки осталось!

Тем временем королевич со свитой в разубранной карете приехал к ручью за женой. Увидел цыганку с младенцем и говорит:

— Как же ты переменилась, милая! Что сталось с тобой?

— Да ничего особенного, — отвечает цыганка. — Солнце нажгло.

Что было делать королевичу? Повез он цыганку с сыном во дворец.

Дни шли за днями, а голубка все кружила над дворцовым садом. Приметил в конце концов ее садовник и стал привечать. Как-то спрашивает его голубка:

— Ну, как, садовник короля, твоя злодейка госпожа? — Никак! Служу и не сужу. — А как дела у малыша? — Да как у всех: то плач, то смех.

Взял однажды садовник да и принес голубку маленькому сыну принца — пусть поиграет. Тот сразу к ней привязался: от себя не отпускает, со своей тарелки кормит, из своей чашки поит, по головке гладит. Гладил, гладил, и вдруг отпрянула голубка, точно от боли. Глядь, а из перьев булавочная головка торчит. Мальчик осторожно ту булавку вынул, и в тот же миг обернулась голубка красавицей, какой свет не видывал. Королевич, как глянул на нее, так тотчас и узнал. И давай они все трое на радостях обниматься да целоваться.

А что же с колдуньей, с цыганкой стало?

Как что? Изловили, убили, в костер затащили да подожгли, а как сгорела, — по ветру пепел развеяли.

Лягушечка и змейка

Жили на свете муж с женой, и долго не было у них детей. Однажды до того горько стало жене, что сказала она мужу:

— Хоть бы дети у нас народились! Я на все согласна — пусть хоть змейка, хоть лягушечка родится!

И через год родила она лягушечку и змейку. Змейка прямо из колыбели в море уползла, а лягушечка дома осталась. Сильно любили ее родители и жалели, но как-то раз устала мать, заработалась и говорит лягушечке:

— Ты вот все скачешь, а мне и очаг надо разжечь, и хлеб испечь. Снесла бы ты обед отцу в поле, да, боюсь, не справишься!

— Как не справлюсь? Вот увидишь, справлюсь! Сложи еду в корзиночку, я и отнесу!

Взяла лягушечка корзинку с едой и поскакала к отцу в поле. Да так радовалась, что и матери поможет и отца накормит! Даже песню запела. Всю дорогу пела, да как! Заслушаешься!

Шел тем временем по полю охотник, услыхал песню и полюбил лягушечку за ее серебряный голосок. До самых дверей проводил он певунью. Но мать лягушечки подумала, что охотник посмеяться над дочкой хочет, вышла и замахнулась на него палкой:

— Я свою дочку-лягушечку никому в обиду не дам!

Но охотник и на другой день пришел, и на третий, — и стали они с лягушечкой в конце концов женихом и невестой. А был то не простой охотник, а королевич.

В один день и час родились они с братом-близнецом. А кто первый родился, даже мать позабыла. Вот и не мог решить отец их, король, кому трон оставить.

Позвал однажды он сыновей и говорит им:

— Вы и сами знаете, что даже мне, отцу вашему, неведомо, кому из вас я должен трон передать. Так слушайте: устрою я вам испытание — велю три вещицы добыть. У вас ведь невесты есть, — пусть помогут. Кто угодит мне, тому королевством владеть. Добудьте-ка мне сначала чашу, лучше которой нет на свете.

Опечалился лягушечкин жених: «Куда мне с братом тягаться: у него в невестах — дочка золотых дел мастера. Она-то ему поможет, а нам с лягушечкой негде чашу взять. Пойду к ней, скажу, чтоб не горевала: нет так нет!»

Пришел он к лягушечке, объявил ей отцовскую волю, а она ему и говорит:

— Седлай мне петуха!

Приладил он седло петуху на спину, подсадил лягушечку, и поскакала она к морю. Встала на берегу и говорит:

Змейка, змейка, выйди из моря! У твоей сестры-лягушечки горе!

Приплыла к ней змейка.

— Какое такое горе? — спрашивает.

— Нужна мне чаша, краше которой нет на свете! Король велел сыну своему, — а он жених мне, — ту чашу где хочешь добыть.

— Дам я тебе, пожалуй, плошку, из которой цыплята мои пьют.

Накатила волна и вынесла на берег драгоценную чашу. Взяла лягушечка чашу, взобралась на петуха и поскакала во всю прыть назад к жениху.

— А теперь, — сказал король, когда сыновья принесли ему свои чаши, — хочу, чтоб добыли вы мне покрывало златотканое.

Отправились братья за покрывалом. «Брат-то справится, — думает лягушечкин жених, — у него невеста такая мастерица! Да и отец ее наверняка золотой нити не пожалеет! Пойду скажу лягушечке, что плохи наши дела!»

Пошел он к невесте, объявил ей отцовскую волю, а лягушечка и говорит:

— Не печалься! Седлай мне петуха!

Приладил он седло петуху на спину, подсадил лягушечку, и поскакала она к морю. Встала на берегу и молвит:

Змейка, змейка, выйди из моря! У твоей сестры-лягушечки горе!

— Какое такое горе?

— Надобно мне покрывало златотканое, краше которого нет на свете! Король велел добыть!

— Дам я тебе, пожалуй, тряпицу, которой у меня с фонарей пыль стирают.

Накатила волна и вынесла на берег покрывало, краше которого свет не видывал, с золототканым королевским гербом. Подхватила лягушечка покрывало и вскачь понеслась к жениху.

Взял король сыновние дары и говорит:

— Осталось вам еще одно испытание. Ведите невест своих во дворец, — я посмотреть хочу: хороши ли они собой?

Обрадовался жених золотошвейки — красавица была у него невеста. А лягушечкин жених оробел: «Как я лягушечку во дворец приведу? Но делать нечего, пойду объявлю ей отцовскую волю; дважды она меня выручила, может, и в третий раз повезет!»

Объявил он невесте отцовскую волю.

— Велит нам король привести невест своих во дворец. Сам, говорит, хочу посмотреть, хороши ли они собой.

— А ты любишь меня?

— Люблю!

— И замуж меня возьмешь?

— Возьму!

— Так седлай петуха! И поторопись — вслед за мной к морю поскачешь!

Добралась лягушечка до берега и говорит:

Змейка, змейка, выйди из моря! У твоей сестры-лягушечки горе!

— Какое такое горе?

— Нужна мне карета, чтоб краше ее на свете не было, да четверка лошадей. Во дворец поеду! А ты, сестра, сделай милость, проводи меня!

Накатила волна и вынесла на берег карету из слоновой кости, запряженную четверкой белых лошадей. Сбруя их золотая — так и горит на солнце!

Сели сестры — лягушечка и змейка — в карету, а принц вскочил на козлы, натянул поводья, хлестнул лошадей, и понеслись они к дворцу.

А когда подъезжали к воротам, лягушечка уронила платок. Королевич нагнулся, поднял платок, подает невесте и видит — обернулась лягушечка девушкой, краше которой нет на свете.

— Что ж ты испугался? — говорит она жениху. — Из-за материнского заклятья была я лягушкой, да так бы и осталась, если б ты меня не полюбил и не захотел взять в жены! Это твоя любовь чары отвела. Не лягушка я теперь — девушка, и зовут меня Марией.

Как увидал король драгоценную карету и девушку красоты необыкновенной, повелел он всем своим подданным собираться на пир — так ему сыновней удачей похвастаться захотелось.

Стали пировать. Жених золотошвейки повел ее к столу и говорит:

— Что невеста брата сделает, то и ты делай!

А Мария от каждого кушанья, которым их обносили, брала понемножку и клала себе на колени. Золотошвейка — тоже. А когда кончили пировать, видит золотошвейка: берет Мария с колен еду и бросает королю с королевой да гостям под ноги, — а то, оказывается, и не еда вовсе, а цветы благоуханные. Стала и золотошвейка им еду кидать, да только у нее еда так едой и осталась — платья всем перепачкала.

Прознал один из гостей, заморский королевич, что есть у Марии сестра-змейка, и говорит: хочу, мол, к ней посвататься. Повела его Мария к морю. Встала на берегу и говорит:

Змейка, змейка, проснись! Королевне, сестре своей, отзовись!

Накатила волна и вынесла змейку на берег:

— Зачем звала меня, сестра?

— Хочу, чтоб ты на земле жила. Королевич тебя замуж зовет!

И молвит змейка королевичу:

— А ты и вправду меня любишь?

— Люблю!

— Смотри, я ведь всего лишь змейка!

— Ну, и что? Змейку и люблю!

— Век тебе буду за любовь благодарна. Ты с меня материнское заклятье снял! — сказала змейка и обернулась красавицей.

Пошли сестры под венец — тут и сказке конец.

26 ДЕКАБРЯ Вечер второй

Грешные души

Жили на свете муж с женой, и было у них двое детей — сынок и дочка. Умерли родители, оставили детей сиротами. И стали они сами, как могли, хозяйство вести да в лавке отцовской торговать.

Прискучило сыну это занятие и говорит он сестре:

— Отправлюсь-ка я в дальние страны! Может, удачу свою найду!

Собрала ему сестра узелок на дорогу и проводила, — уплыл брат на большом корабле.

Плыл, плыл и приплыл, а куда — не знает. Сошел на берег, огляделся и понял, что на остров занесла его судьба. Пошел он куда глаза глядят, и вдруг видит — пещера, а на пороге старик сидит. Он — к нему, а старик и говорит:

— Каким ветром недобрым тебя к нам занесло?

— Странник я! — отвечает юноша. — Иду куда ноги несут. Позвольте переночевать у вас!

— Ночуй! — отвечает старик. — А наутро дам я тебе письмо к брату, он тебя приютит. Недалеко это, к вечеру доберешься.

Всласть выспался юноша. Встал на рассвете. Старик его завтраком угостил. Поели. И отправился юноша в путь с письмом.

Как стемнело, увидел огонек вдалеке и к нему заторопился. Встретил его на пороге другой старик, старше первого:

— Каким ветром недобрым тебя к нам занесло?

А он ему вместо ответа письмо от брата подает. Тот и впустил его. Поужинали, спать улеглись. Наутро разбудил юношу старик и говорит:

— Вот тебе два пса в подарок. Одного Вихрем зовут, другого Ветерком кличут. Будут они тебе в помощь. Окажешься в беде, кликни собачек — они и помогут.

Поблагодарил юноша старика и пошел по тропинке, а собачки впереди побежали. Шел он, шел и вдруг видит — замок, да такой огромный, каких и не видывал никогда. А в замке великан-одноглаз живет, хозяин острова.

Пошел к воротам юноша, постучал. Отворил ему слуга и спрашивает, зачем пожаловал. Юноша и здесь попросил позволенья переночевать. Слуга отвечает:

— Подожди!

А сам — к хозяину:

— Там у ворот юноша с собаками, переночевать просится!

— Пусти! — отвечает одноглаз. — Одна ночь не в счет! Пускай живет в замке сколько захочет.

Остался юноша в замке у одноглаза — ест, пьет, никуда не торопится, охотится в свое удовольствие на зайцев и куропаток, а собачки ему служат. Чего уж лучше!

И вот как-то говорит юноша одноглазу:

— Сестренка у меня есть; должно быть, плохо ей дома одной. Может, пошлем за нею? Пусть здесь поживет!

— Оно бы и хорошо, — отвечает одноглаз, — да вот послать некого!

— Об этом не беспокойся! Я собачек своих пошлю.

Кликнул собачек:

— Вихрь! Ветерок! Ну-ка к сестренке слетайте да приведите ее сюда!

И тут же бросились собачки исполнять хозяйское поручение — понеслись в дальние края, где жила сестра юноши. Говорят ей: так, мол, и так. Согласилась она, села Вихрю на спину, а Ветерок впереди побежал. Перебрались через море. В целости и сохранности доставили собачки девушку в замок.

Удивился великан, как быстро собачки обернулись, но тут же о них позабыл: как увидал он сестру юноши, в тот же миг и влюбился. А после околдовал ее и говорит:

— Давай брата твоего убьем! Одним нам в замке лучше будет!

Согласилась девушка — на то и колдовство.

Пошел однажды юноша на охоту и собачек своих взял, а одноглаз говорит сестре:

— Сегодня брата твоего отравим!

Приготовили они еду и в нее яду насыпали. Вернулся юноша с охоты и говорит сестре:

— Гляди, каких я куропаток настрелял, каких зайцев добыл! Зажарь-ка на ужин!

А сестра отвечает:

— Лучше прибережем их на завтра. У меня давно ужин готов!

И подала ему отравленное кушанье.

Сел юноша ужинать, а тут вдруг собачки его прямо на стол вскочили, да и нагадили в тарелку.

Разозлился великан:

— Что за твари поганые! Это же надо — еду испортить! Вон отсюда! — кричит. — Чтоб духу их тут не было!

Пришлось сестре выбросить отравленную еду и куропаток зажарить на ужин. Спасли собачки своего хозяина!

На другой день говорит одноглаз сестре:

— Слушай! Я брату твоему не все покои в замке показал. Не был он в зале, где у меня копья отравленные развешаны. Ты отведи его туда, а я копье отравленное в него метну!

Сестра говорит юноше:

— Давай я тебе замок покажу! Ты здесь еще не все диковины видал — все на охоту да на охоту!

Он и согласился. А великан тем временем собачек на цепь посадил, чтоб не кинулись они на помощь хозяину.

Отвела сестра юношу в потайную залу, где копья отравленные по стенам висели, а великан-одноглаз был наготове и тотчас метнул в него копье. Упал юноша, и бросили его одного умирать.

— Ну, — говорит одноглаз, — на сей раз удалось! Избавились мы от твоего брата! Хорошо, что я собак привязал, а то б опять помешали!

Не знал одноглаз, что верные собачки, почуяв недоброе, так разъярились, что цепи порвали и кинулись юношу искать. Но не зря великан все двери на замки запер — никак собачкам в зал с копьями не пробраться. С полмесяца рыскали они, дверь искали, да еще полмесяца рыли подземный лаз. Вырыли и нашли, наконец, хозяина своего полумертвого. Вытащили на свет божий и стали раны ему зализывать.

Выздоровел юноша и пошел в замок к одноглазу. Собачек с собой взял — понял, что нельзя без защиты. Увидал сестру и говорит:

— Ну что, счастлива ты с этим чудищем?

А сестра глядит на брата и слова вымолвить не может.

— Поплатитесь вы оба, — говорит юноша, — за свое злодейство! Ну-ка, Вихрь, ну-ка, Ветерок, разорвите в клочья сестру мою — предательницу!

Исполнили собачки его повеление.

— А теперь, — говорит, — великана в клочья разорвите, чтоб и в помине его не было!

Но одноглаз успел отворить потайную дверцу, что в подвал вела, по лесенке каменной спустился, на семь замков затворился. Да только собачкам все нипочем — кинулись они за одноглазом, кубарем скатились по лесенке, вышибли дверь на семи запорах и разорвали великана в клочья.

Остался юноша в замке один, но вскоре наскучила ему такая жизнь, и отправился он со своими собачками в иные края. Вышли они на берег. Собачки бревен натаскали и плот сделали, — так и переплыли втроем бурное море. А там отправился юноша прямиком в столицу.

Приходит, а город в трауре. Зашел юноша на постоялый двор и спрашивает:

— Что за горе у вас?

Ему и рассказали про дракона, что в ближнем лесу поселился и каждый день себе на съеденье девушку требует.

— Уж и девушек, — говорят, — в городе не осталось, одна принцесса, дочь королевская. Ее очередь пришла. Король, понятное дело, объявил, что тому, кто дракона убьет, принцессу в жены отдаст. Да только охотников с чудовищем сразиться пока не нашлось!

— Где же, — спрашивает юноша, — принцесса?

— Должно быть, на пути в лес!

Кинулся юноша со всех ног, догнал принцессу.

— Не ходи, — говорит, — в лес!

А она плачет:

— Нет мне спасенья, раз дракон за мной посылает!

— Не бойся, — говорит юноша, — я тебя спасу! Когда он обычно появляется?

— В полдень!

Глянул юноша на небо. Видит — солнце в зените. Скорей надо собачек звать! Прибежали собачки, успели. Юноша им говорит:

— Помогите, Вихрь да Ветерок! Сейчас дракон семиглавый приползет. Растерзайте его, все семь голов оторвите, а языки мне принесите, — глядишь, пригодятся.

Кинулись собачки на дракона. Юноша и глазом моргнуть не успел, как разорвали они дракона в клочья: все семь голов оторвали, а языки ему принесли.

Увидала принцесса мертвую гадину и поняла, что спас ее юноша. Слезы утерла и говорит:

— Клятву даю, что женой твоей стану! А пока вот тебе платочек, на котором мое имя вышито, и колечко с именем моим.

Взял юноша колечко и надел на палец, а в платочек семь языков драконьих завернул. И отправился на постоялый двор.

А тем временем угольщик, что в лесу прятался, подобрал драконьи головы, да и поспешил с ними к королю.

— Я, — говорит, — Ваше Величество, дракона убил! Отдайте за меня принцессу!

— Раз обещал — отдам! — отвечает король.

И повелел к свадьбе готовиться.

А принцесса упрямится, не хочет замуж.

— Нет, — говорит, — не он дракона убил!

— Как не он? — сердится король. — Он же мне семь голов показал!

А принцесса свое твердит:

— Не он — и все!

Но король дочку слушать не стал — назначил день свадьбы. Все глаза выплакала принцесса. В назначенный день закатили пир на весь мир. Сели все за праздничный стол. Тут вбежали в тронный зал собачки, жениха покусали, а блюдо его с яствами со стола схватили и хозяину своему отнесли.

Король солдатам велит:

— Бегите за собаками! Узнайте, куда они блюдо потащили!

Солдаты за собачками побежали, проследили. Вернулись и говорят:

— На постоялый двор они кушанья унесли и юноше какому-то отдали!

Король велит слугам:

— Ступайте на постоялый двор, скажите тому юноше: я его во дворец зову — пусть с нами пирует!

Явились слуги на постоялый двор и говорят юноше:

— Король тебя во дворец зовет, на пир приглашает!

А юноша им в ответ:

— Что мне в замок идти, что королю на постоялый двор — одна дорога! Хочет познакомиться — милости просим! А я никуда не пойду.

Рассердился король, услышав такой ответ. Закричал:

— Эй, стража! Привести сюда строптивца немедля!

Увидал юноша: солдаты строем идут, а впереди трубач — и говорит собачкам:

— Вихрь да Ветерок, ну-ка выкиньте их отсюда, чтоб кувырком до самого дворца летели!

Исполнили собачки повеленье хозяина. Еле живые вернулись солдаты во дворец и говорят королю:

— Черти у него, а не собаки! Такую трепку нам задали!

Делать нечего — отправился король на постоялый двор. Отыскал юношу, позвал его на пир. Вместе они во дворец и вернулись. Сели за стол. Король спрашивает:

— Зачем собачки твои сюда прибегали? Почему зятя моего чуть не загрызли, а его тарелку тебе принесли?

— А вы, — говорит юноша, — позовите придворного лекаря да велите ему головы драконьи осмотреть. Тогда и узнаете!

Позвали лекаря. Осмотрел он драконьи головы и говорит:

— Всё на месте, а языков нет!

Тут-то и вынул юноша платочек с драконьими языками, протянул королю, а заодно и колечко дареное показал. Все осмотрел король и на колечке имя дочкино разглядел. Поворачивается к принцессе и спрашивает:

— Так это он дракона убил?

— Он! — говорит принцесса. — Потому и платочек и колечко я ему подарила!

— Ну, раз так, за него замуж пойдешь!

Обрадовалась принцесса, а король у юноши спрашивает:

— Что с самозванцем делать будем?

— Пусть, — говорит, — собачки мои с ним разберутся! И позвал их:

— Вихрь, Ветерок, делайте с этим негодяем что хотите!

Выгнали собачки угольщика из дворца и куснули разок на прощанье.

— А теперь, — говорит юноша королю, — позвольте мне, Ваше Величество, самому своей свадьбой распорядиться. Пусть те, кого я выберу, нас повенчают!

— Ладно! — отвечает король.

Позвал юноша своих собачек и спрашивает:

— Кто нас с принцессой обвенчает?

А собачки отвечают:

— Мы!

И в эту самую минуту обрели его собачки облик человеческий. Вихрь предстал священником в облаченье праздничном, а Ветерок — ризничим. Повенчали они молодых.

А когда кончился пир, сказал священник юноше:

— Не раз мы тебя из беды выручали. Так знай: мы — души грешные. Чтоб очиститься от грехов, назначено нам было службу тяжкую на земле сослужить. Зато открыты для нас теперь врата небесные.

На том и распрощались. А молодые стали жить в любви и радости.

Паломница

Приключилась с одним принцем беда — околдовали его и заточили в башню, откуда не мог он уйти, пока не кончится срок заклятья. Правда, на охоту ходить ему позволялось, но только поблизости.

И вот однажды, возвращаясь с охоты, увидал он девушку, краше которой не сыскать.

Влюбился принц. А надо сказать, что и сам он был красавец писаный, а не пугало огородное, так что и девушка его полюбила. Спросил принц, согласна ли она замуж за него пойти, — а она и рада. Привел он ее в свой зачарованный замок и сказал:

— Кончится срок, спадут чары, тогда и вернемся в родные края. Справим свадьбу в моем королевстве! А пока, очень тебя прошу, когда срок моему заклятью придет, ты в тот день глаз не смыкай, а то заснешь, не добужусь я тебя, и потеряем друг друга.

И вот пришел срок, кончилось заклятье, и приехал за принцем в золоченой карете отец его, король.

— Пора домой! — говорит.

Кинулся принц к девушке, а она спит непробудным сном. Набрал он тогда цветов и положил рядом, а еще оставил у нее на груди кинжал с золотой чеканкой.

А как тронулись они с отцом в путь, в тот же миг исчезла волшебная башня, и осталась девушка лежать на голой земле в чистом поле.

Проснулась она от холода. Видит — ни принца, ни башни. И догадалась, что проспала назначенный час.

Собрала она цветы, взяла кинжал и пошла по следу, что оставила королевская карета. И хотя быстро шла, почти бежала, догнать не могла.

Повстречалась ей на пути паломница. Расспросила ее девушка, кто в карете сидел, и поняла, что та и вправду принца видела. Предложила паломнице платьем с ней обменяться; та и согласилась — уж больно приглянулось ей девушкино платье.

Сказано-сделано. Снова пошла девушка за каретой и к вечеру догнала путников, — король-то у ручья привал сделал, чтобы передохнуть и сил набраться.

Девушка, переодетая паломницей, поодаль присела. Принц ее увидел, но не признал. Снова карета тронулась. Девушка — следом.

Повелел принц, лошадей шагом пустить, а король рассердился — будь его воля, он бы коней рысью гнал, чтоб побыстрей домой сына привезти. Но принц заупрямился:

— Нездоровится мне что-то. Медленно поедем.

И поехала карета так медленно, что в конце концов догнала их паломница. Увидал ее принц, высунулся из кареты и спрашивает:

— Скажи, паломница, не повстречала ли ты кого на пути?

— Повстречала! — отвечает паломница. — С девушкой-красавицей мы разговаривали.

— О чем же? — спрашивает принц.

— Да ни о чем! Она, бедняжка, одно твердит:

Зачем вы, рыцарь, цветы дарили, меня любили и позабыли?

Принц еще долго с паломницей говорил — очень уж ее голос по сердцу ему пришелся. А королю беседа их надоела, и повелел он ехать быстрее, но и на этот раз сын воспротивился:

— Пусть, — говорит, — паломница с нами в карете едет, а если ты, отец, против, я с нею пешком пойду.

Король удивился сыновней причуде, но раз до дворца недалеко, ладно уж, думает, подвезем паломницу.

Приехали во дворец. Но и тут не захотел принц с паломницей расставаться — что-то родное, памятное слышалось ему в ее голосе. И оттого велел он приготовить для нее комнату вблизи своих покоев.

А король тем временем объявил, что хочет сына женить на принцессе:

— Завтра, — говорит, — принцесса приедет, а послезавтра свадьбу сыграем.

Не хотелось принцу со свадьбой торопиться, но отец настоял:

— Никак, — говорит, — нельзя откладывать. Ведь невеста не одна приехала, со свитой. Нельзя гостей заставлять ждать.

На другой день повели молодых под венец, хоть и не по душе была свадьба принцу, — не мог он забыть девушку, которую оставил одну в чистом поле. Паломница же до того самого дня надеялась, что принц узнает ее, но как прослышала о свадьбе, зарыдала в отчаяньи и на пир не пошла, сказалась больной.

Кончился праздник. Смерклось. Отвели принцессу в опочивальню, а принц с ней не пошел. Хотел с паломницей поговорить, узнать о ее здоровье. Постучался к ней в комнату — никто не открыл. Расспросил слуг — никто ничего не знает. Стал искать в саду — и нашел. Лежит паломница на земле, рядом цветы разбросаны, а в груди — золоченый кинжал. Узнал принц свой кинжал и понял, кто перед ним:

— Так вот почему она себя жизни лишила!

«А раз так, — думает принц, — раз не захотела она жить, утратив любовь мою, так и я без нее жить не стану».

Выхватил кинжал, прямо в сердце себе вонзил и упал замертво рядом с паломницей.

Ждала, ждала принцесса своего жениха и не дождалась. Решила поискать его. Зашла в комнату паломницы — пусто. И заподозрила принцесса, что покинул ее принц, убежал вместе с паломницей. Пошла она в сад искать беглецов, увидала их, мертвых, и возревновала. Выхватила кинжал из груди принца и убила себя.

Пробудившись, король с королевой решили пожелать доброго утра молодым. Не нашли их в опочивальне и решили, что в саду молодые — гуляют. В саду предстало их взорам страшное зрелище. Слезы хлынули из глаз королевы, а у короля сердце заныло. Стал он себя винить, — зачем сына жениться заставил?

Вдруг видят король с королевой — голубка белая над мертвыми кружит.

Покружилась и опустилась на землю, а в клювике у нее — корзинка, а в корзинке скляночка и перышко. Взяла голубка в клюв перышко, окунула в скляночку и помазала рану на груди принца. В ту же минуту рана зажила, и встал он, живой и невредимый, к великой радости короля с королевой. А голубка и говорит:

— Велено мне одну из девушек воскресить. А какую именно, — пусть принц решает.

И принц выбрал паломницу.

Взяла голубка перышко, окунула в скляночку, помазала рану — и воскресла паломница. Голубка тут же подхватила корзиночку и улетела — только ее и видели.

Королю с королевой хотелось и принцессу воскресить, но ничего не вышло — унесла голубка волшебную скляночку.

Делать нечего — устроили они принцессе пышные похороны, а сами на сына своего живого нарадоваться не могли.

Уехала вскоре свита принцессы, повезла печальную весть ее отцу с матерью. А принц объявил королю с королевой, что ни на ком, кроме паломницы, не женится.

Королева уговорила короля не противиться: а то, не дай Бог, снова сын на себя руки наложит. И как кончился траур, сыграли свадьбу. До конца своих дней счастливо жили принц с паломницей.

На том и сказке конец.

Говорящая птаха, поющее дерево и золотая вода

Жили на свете три сестры. Остались они после смерти отца-портного сиротами. Трудно жилось им, — отец богатств не скопил, но ремеслу своему дочерей выучил.

Сидели как-то сестры у раскрытого окна и шили. Вздохнула старшая сестра и говорит:

— Если б я за королевича вышла, целый день бы сладости ела!

И средняя вздохнула:

— Если б я за королевича вышла, день-деньской в карете бы каталась, посуду не мыла, сор не мела.

А младшая говорит:

— Если бы я за королевича вышла, я б ему такого сына родила, что глаз не отвесть, и дочку-красавицу со звездой золотой во лбу.

Слышал королевич их речи — шел мимо и остановился под окном. А после вернулся во дворец и послал за сестрами. Они было испугались, но королевич объявил, что слышал, о чем они у окна вздыхали, — и решил взять в жены младшую. Сестрам же предложил поселиться во дворце и жить в свое удовольствие. Согласились сестры, но затаили обиду.

Сыграли свадьбу. Вскоре отправился королевич на войну, оставил жену, что ждала ребенка, на попечение сестер. Пока воевал королевич, родила королевна близнецов: сына такого, что глаз не отвесть, и дочку-красавицу со звездой золотой во лбу. Сестры же, пока была она в беспамятстве, взяли ящик, положили туда новорожденных и пустили по реке — пусть потонут! А несчастной матери и всему народу сказали, что родила она двух зверушек, и представили в доказательство двух щенят, которых сами же и убили. И королевичу на войну письмо отправили с тем же известием.

Прочитал он письмо, опечалился и велел зверушек закопать, а мать их замуровать заживо.

Река же прибила к берегу ящик с близнецами, и нашли его мельник с мельничихою. Взяли они детей, хотя у самих было четверо, да и жили они в бедности, но не бросать же младенцев! И вырастили как своих.

Прошло время. И вот как-то вышла ссора между родным сыном мельника и приемышами. Сын мельника и молви в сердцах:

— У нас и отец и мать есть, а у вас, безродных, кто? Речка да лягушки!

Обиделись близнецы, пошли к мельнику, стали его расспрашивать. Он им всю правду и рассказал.

Решили тогда брат с сестрой уйти из дому. Взяли свои пожитки и, едва рассвело, ни с кем не попрощавшись, отправились в лес. Сплели себе из веток шалаш и стали жить в чаще. Брат охотился, а сестра в селенье ходила — дичь и ягоды продавать.

Набрела как-то на них нищенка. Дала ей девушка поесть, а старуха и говорит:

— Не шалаш у тебя, а загляденье! Не хватает только говорящей птахи, поющего дерева да золотой воды.

Повернулась и ушла.

Так и не разгадала девушка, что за смысл кроется в старухиных словах. Пришел брат, рассказала она ему о старухе, а он и говорит:

— Вот увидишь, добуду я их, сестра! Из-под земли добуду! А тебе меч мой оставлю. Увидишь кровь на мече, знай: в беде твой брат.

Попрощались, и пошел юноша куда глаза глядят. Шел он, шел и увидал на высокой горе старика-отшельника. Тот огладил белую свою бороду и спрашивает:

— Куда путь держишь?

— Ищу говорящую птаху, поющее дерево да воду золотую!

— И думать забудь! Послушай меня, ступай домой, не то пропадешь! Не ты первый добыть их задумал, да только никому удачи не было, никто назад не вернулся!

Юноша понял, что знает старик дорогу к трем диковинам, и стал выспрашивать. Долго не хотел старик говорить, но в конце концов уступил и протянул ему яблоко:

— Видишь скалу? Взберешься на ее вершину, яблоко это бросишь перед собой, — куда оно покатится, туда и ступай. Да смотри не оглядывайся, а уши — заткни. Шум, крик поднимется, ругань несусветная, а ты по сторонам не гляди, с яблока глаз не спускай, а оглянешься — камнем черным при дороге станешь.

Как старик велел, так юноша и сделал. Взобрался на скалу, кинул яблоко и пошел за ним. Но такой вдруг шум поднялся, такой вой, что не совладал он с собой и обернулся. И в тот же миг стал черным камнем при дороге.

Увидела девушка на мече кровь и поняла, что надо выручать брата. Пошла она куда глаза глядят и увидела на горе седобородого отшельника.

— Куда путь держишь, милая? — спросил он ее.

— Брата ищу! — отвечает девушка. — Пошел он за говорящей птахой, поющим деревом да водой золотой — и пропал.

И ее отговаривал отшельник, но напрасно, так что пришлось старику снова объяснять дорогу. Взобралась девушка на скалу, бросила яблоко, что дал ей старик, и, не оглядываясь, пошла следом, хотя страшно ей было, — земля за спиной дрожала от воя, проклятий и ругани.

Привело ее яблоко в сад, где жила говорящая птица, росло поющее дерево и текла вода золотая. Увидала девушку птаха и спрашивает:

— Ты за мной пришла?

— За тобой! — отвечает девушка. — И за братом, да только не знаю, как его отыскать.

— А вот как. Видишь поющее дерево? Отломи веточку. А семь родников с золотой водой видишь? Возьми кувшин, самый слабый родничок отыщи и набери воды. Окропишь ею черные камни, что стоят при дороге, и сделается твой брат снова человеком.

Как птаха велела, так девушка и сделала. Окропила она черные камни золотой водой, вернула людское обличье всем зачарованным. И увидела среди множества рыцарей своего брата. Обнялись они на радостях, взяли с собой птаху и вернулись домой.

— А что нам с веточкой и кувшином делать? — спрашивает девушка у птахи.

— А вот что. Веточку у порога посадите и водой из кувшина полейте.

Так они и сделали. И в тот же миг у порога выросло дерево, а под ним забил родник с золотой водой. Запорхала птаха над родником, а дерево запело.

Отправился раз юноша на охоту и повстречал в лесу короля. Не везло в тот день королю — ничего-то он не подстрелил. Поделился с ним юноша своей добычей, и король пригласил его во дворец. Юноша поблагодарил, но ответа не дал, сказал, что поговорит с сестрой.

Вернулся он домой, рассказал сестре о встрече и попросил совета. А сестра спрашивает птаху:

— Скажи, идти ли брату во дворец?

— Пусть лучше король сюда придет! — отвечает птаха.

И позвал юноша короля в гости:

— Милости просим к нам, ваше величество! Я вам три диковины покажу!

«Что же это за диковины такие?» — подумал король.

А когда в урочный час явился он к ним в дом, запело дерево у порога, забил золотой родник, а говорящая птаха крикнула:

— Гостя встречайте!

И молвит король:

— Как же так? Нет у меня во дворце таких диковин! Сделайте милость, приходите теперь вы ко мне со своей птахой, а то, если расскажу, не поверят!

Приняли брат с сестрой приглашение. Стали собираться, а птаха и говорит:

— В отцовский дом идете!

Брат с сестрой не знают, что и думать. Поведала им птаха про злодейство и строго-настрого наказала:

— Угощать станут, не ешьте, пока я знака не подам. Тетки, если вас узнают, наверняка отравят!

И правда: как пришли брат с сестрой во дворец и стали беседовать с королем, тетки их узнали.

— Гляди-ка, — говорит одна, — у нее звезда во лбу. Да и схожи они меж собой. Родня они нам — те самые близнецы!

Начался пир. Но сколько ни подносили яств сестре с братом, они куска в рот не брали всё ждали условного знака. Заметил это король и спрашивает:

— Отчего не едят мои гости?

А птаха отвечает:

— Оттого что отравлены кушанья, которые детям твоим несут!

Король изумился такому ответу: Как так? О каких детях речь? Рассказала тут птаха всю правду. Вскочил король, бросился к сыну с дочкой, стал их обнимать и повелел немедля разобрать стену, за которой томилась его жена. Вызволили ее, еле живую, ведь столько лет она ничего, кроме хлеба и воды, не видела. Но дети напоили мать золотой водой, и вернулись к ней силы. Посадили они в саду перед дворцом волшебную веточку, выросло из неё чудо-дерево и запело оно, услаждая слух, а рядом забил родник с золотой водой, что исцеляла от всех болезней. С тех пор не знали во дворце горя. А завистниц-теток король приказал казнить, что и было исполнено.

Мария и змейка

Жили на свете бедняки — муж с женой, и была у них дочка, звали ее Мария. А как умерла жена, худо стало отцу с дочерью, — бывало, ни обеда, ни ужина в доме нет. Еле-еле концы с концами сводили. Отец что ни день на осле за хворостом в лес отправлялся. Наберет хворосту, продаст за гроши, вот и весь заработок.

А однажды вместе с хворостом домой змейку принес — и не заметил. Мария увидела змейку, в кувшин спрятала и стала ее потихоньку от отца кормить. От своей еды кусок отрывала, чтоб змейке дать, — и так вскоре исхудала, что еле на ногах держалась. Отец забеспокоился:

— Ты не больна ли, дочка?

— Да нет, — говорит она, — не тревожься, отец!

Но тем же вечером, как пришла Мария кормить змейку, та с ней заговорила человеческим голосом. Испугалась Мария. А змейка подняла голову и велит:

— Слушай, что я тебе скажу! Этой ночью такой ливень хлынет, что река из берегов выйдет. Все овраги зальет. Брось меня в воду, я и уплыву. А не то с голоду из-за меня помрешь!

Заплакала Мария — не хотелось ей с подружкой расставаться, да делать нечего: выросла змейка, еле-еле в кувшине умещалась.

— Но прежде, чем разлучимся, — говорит ей змейка, — наклонись ко мне поближе и дай мне свои руки! А после уплыву я со спокойной душой. Как понадоблюсь, ступай в лес и кликни меня. Да смотри, не забывай обо мне, не то пропадёшь!

Как змейка велела, так Мария и сделала: наклонилась и протянула к ней руки. Змейка ласково лизнула ее ладони и бережно коснулась языком глаз:

— Теперь всякий раз как руки мыть станешь, серебряные монетки посыпятся, а когда волосы будешь расчесывать — золотые.

Разразилась той ночью страшная буря: такой дождь хлынул, что речка вышла из берегов. Отнесла Мария змейку к оврагу, да там и оставила.

А на другое утро говорит отцу:

— Незачем тебе больше в лес за хворостом ходить!

Он удивился, а дочка стала руки мыть — и серебряные монетки посыпались, а как принялась волосы расчесывать — золотые.

Взял отец деньги и пошел в таверну. Увидали люди, что он при деньгах, и заподозрили недоброе: решили, что ограбил кого-то, и засадили беднягу в тюрьму.

Забеспокоилась Мария: что-то долго отца нет. Тут соседка прибежала.

— В тюрьме, — говорит, — твой отец!

Пришлось Марии всем рассказать, в чем дело. Выпустили отца.

И скоро по всему королевству слух прошел про девушку, у которой с рук серебряные монетки сыплются, а с волос — золотые.

Позвал к себе король капитана и велел ему своими глазами убедиться, правду ли люди говорят, а если правду — приказать той девушке немедля прибыть во дворец вместе со своими служанками. Отправился капитан в селение: самолично убедился, что все — правда, и объявил Марии королевскую волю. Она мигом собралась, а соседка с дочкой вызвались проводить ее во дворец.

Но дорогой пришло соседке в голову, что недурно бы свою дочку вместо Марии к королю отправить, а там, глядишь, принц на ней женится. Напали они на Марию, вырвали у нее глаза, в платочек завернули, а Марию в лесу бросили.

Бродит Мария по лесу одна-одинешенька, ничего не видит, куда идти не знает.

День бредет, другой. На третий встретился ей пастух и сжалился над бедняжкой — привел к себе домой.

А жена его, как увидела слепую, разозлилась, ну на мужа кричать! Мария ей и говорит:

— Не сердитесь, хозяюшка я не буду вам в тягость, а за добро добром отплачу!

Наутро попросила Мария пастуха отвести ее в лес:

— Я сейчас подружку свою позову, а вы не пугайтесь!

Трижды кликнула Мария змейку и увидел пастух, как выползла неведомо откуда громадная змея и молвит человечьим голосом:

— Знаю, Мария, что с тобой приключилось! Раньше надо было обо мне вспомнить! Ну, да ладно! Дам я тебе три зернышка, и пускай пастух, что тебя приютил, посадит их возле хижины. К утру вырастут из них три цветка дивной красоты. Пусть пастух их сорвет и пойдет на площадь, к дворцу королевскому. А когда купить захотят, пусть скажет: «Денег не возьму! Я цветы только на девичьи глаза сменяю!»

Как сказала змея, так и сделали. Только вышел пастух с цветами на площадь, как подошла к нему подлая злодейка — та самая соседка. Она во дворец ключницей пристроилась, а королю наплела, будто, это с ее дочки монетки сыплются, золотые да серебряные. Тот и поверил!

Стала ключница с пастухом торговаться. А он и скажи: ни за какие, мол, деньги цветы не продам, а сменяю их на глаза девичьи. Вспомнила тут злодейка про глаза Марии, что так и лежат, в платочек завернутые. Сбегала домой и принесла пастуху обещанную плату.

Отдал он Марии ее глаза, а та их змее отнесла. Лизнула змейка глаза, и едва приложила Мария их к лицу, как тотчас прозрела. Тут змея ей и говорит:

— А теперь должна ты меня убить!

— Не могу! — говорит Мария.

А змея не унимается.

— Нельзя, — говорит, — иначе! Убей меня, шкуру сними, а из семи моих ребер возьми себе среднее. И все, что захочешь, у него проси. Знай, этому ребру моему все подвластно.

Делать нечего! Как ни тяжело было, а пришлось Марии исполнить ее повеленье.

Воротились Мария с пастухом в хижину. Хозяйка им навстречу вышла, а Мария и говорит:

— Дайте мне таз, кувшин с водой и гребень!

Вымыла Мария руки, расчесала волосы — и рассыпались по полу монетки, золотые да серебряные.

— Это вам за то, — говорит Мария, — что приютили меня! А теперь прощайте! Идти мне надо.

И отправилась на площадь, где королевский дворец стоял. А там вынула ребрышко змеиное и говорит:

— Выстрой для меня, ребрышко, дворец не хуже этого, да так близко к королевскому, чтоб двое между стенами дворцовыми разминуться не могли!

Наутро пробудилась королевская семья и глазам своим не поверила: вырос рядом за ночь дворец распрекрасный. Велел принц слуге своему пойти разведать, что за наваждение такое. Пошел слуга, увидал Марию — она на балконе сидела, вышивала. Встал под балконом и спрашивает:

— Можно мне к вам ночью в гости зайти?

— Зайди, — отвечает Мария, — если хочешь!

Той же ночью заявился к ней слуга:

— Вот и я!

— Вижу! — отвечает Мария. — Милости просим, проходи в опочивальню! Да только прежде, сделай одолжение, все двери запри.

А сама уже успела над ребрышком поворожить, — и вот что из этого вышло. Стал слуга двери запирать, а ничего не получается: одну запрет, глядь — другая нараспашку, а ведь затворил ее только что! Так всю ночь и промучился с дверьми. С тем и ушел.

Наутро спрашивает у него принц:

— Ну, как время провел?

— Куда уж лучше, — отвечает слуга.

«Что ж, — думает принц, — надо и мне пойти!»

И в ту же ночь явился принц к девушке. Провела она его в опочивальню и говорит:

— Сделайте милость, принесите воды из колодца, а я пока платье сниму!

А сама, понятно, над ребрышком заранее поворожила. И всю ночь принц из колодца воду таскал: наберет воды, вынет ведро, — глядь, а в нем пусто! Так ночь и прошла. Наутро Мария ему говорит:

— Вы, как я вижу, только с простушками и привыкли знаться!

Обиделся принц.

— Ошибаешься, — говорит. — Я, между прочим, завтра женюсь, да не на простушке какой-нибудь, а на девушке, с которой монетки сыплются, золотые да серебряные.

— Так уж и сыплются! — засмеялась Мария.

На другой день созвал король гостей и попросил дочку ключницы прилюдно руки помыть и волосы расчесать, чтоб все диво дивное увидали. Вымыла она руки — ан, монеток нет, как нет. Стала волосы чесать — вши, а не монетки золотые посыпались! Гости так и отшатнулись, а король остолбенел от неожиданности.

Тут вошла Мария, взяла кувшин и стала руки мыть — зазвенели серебряные монетки. После за гребень взялась. Причесывается, а народ — знай, золотые подбирает!

Велел король на радостях закатить пир на весь мир. Но только сели за стол, а королевский попугай как закричит:

Скажу невесте — не все на месте! Скажу невесте — не все на месте!

Король у попугая спрашивает:

— Это кого ж, по-твоему, не хватает?

И поведал ему попугай, что велела ключница замуровать дровосека, отца Марии, — его и недостает за праздничным столом. Разобрали стену, и вышел из нее отец Марии, живой и невредимый. Обнял он свою дочь, а ключницу в обмане и злодействе обвинил. Тут же король повелел замуровать обеих — и злодейку, и дочку ее. А принц взял в жены Марию, и жили они долго и счастливо. Я сам в тех краях бывал, своими глазами видал!

Лягушечка-принцесса

Было у королевы два сына. Позвала она их и велела искать себе жен, раз время пришло. Старший отправился в ближнее селенье, видит — в окне женщина, до того страшная да конопатая, что ей бы и женщиной зваться не пристало, а уж о том, что толста она была, как бочка, я, пожалуй, умолчу. Поленился старший идти дальше, встал перед окном и говорит: «Женюсь на тебе!» И, недолго думая, вернулся во дворец объявить матери, что нашел невесту. Но мать не велела пока свадьбу играть — всему свой срок. А младший брат искал, искал себе невесту, с ног сбился, а найти не может — ни одна не пришлась ему по сердцу. Совсем уж отчаялся принц и решил передохнуть на камне у ручья. Сидит горюет, а тут лягушечка, откуда ни возьмись, на колени ему вспрыгнула и жалобно так заквакала. Глянул на нее принц и видит — заноза из лягушачьей лапки торчит. Вынул он занозу. Лягушечка обрадовалась и ну прыгать перед ним да кувыркаться, а после и говорит:

— Знаю я, отчего ты печалишься! Знаю, что невесту себе сыскать не можешь!

— Откуда ты знаешь?

— Умница, вот и знаю!

— Может, ты за меня замуж пойдешь? — спрашивает принц.

— С радостью пойду! — отвечает лягушечка.

Вернулся тогда принц во дворец и объявил матери, что нашел себе невесту, но мать не велела пока свадьбу играть — всему свой срок.

Вскоре позвала королева своих сыновей и сказала, что хочет испытать их невест, чтоб решить, кому королевство передать, когда время придет. Повелела королева, чтобы сшили сыновние избранницы по котомке. Чья котомка понравится королеве, та и будет править вместе с будущим королем. Старший брат, как это услыхал, стал издеваться над младшим:

— Куда тебе, дураку, с твоей лягушкой! Да мать, как ее увидит, из дому тебя погонит и наследства лишит! Все мне достанется!

Мало того что у толстухи, невесты старшего, были руки-крюки, так она и утруждаться не стала — взяла два старых мешка и кое-как сметала. А лягушечка вышила свою котомку шелковыми нитками и оторочкой из бубенчиков украсила.

— До чего котомка хороша! — сказала королева. — Лучше некуда! За твоей невестой победа! — объявила она младшему. — А теперь, — говорит, — хочу, чтоб ваши невесты подарили мне по собачке.

— Да пускай моя хоть подзаборную псину приведет, а как узнает мать про твою лягушку, так погонит вас обоих! — сказал старший брат младшему. — Все мне достанется! — и захохотал.

Тем временем отыскала толстуха здоровенного пса, не то сторожевого, не то охотничьего, и послала будущей свекрови, а лягушечка выбрала маленькую, ласковую, кудрявую собачонку.

И снова пришелся ее подарок по душе королеве.

— Готовьтесь теперь к третьему испытанию! — объявила мать сыновьям. — Приведите ко мне невест — пора мне взглянуть на них.

Старший брат хохочет:

— Ну, плохи твои дела! «Смотрите, мама, я вам лягушку привел!»

Опечалился младший, пошел к своей лягушечке, передал ей материнскую волю, а лягушечка-умница и сама не испугалась, и его успокоила.

В назначенный день усадил старший свою толстуху на коня, прикрыл ее образину платком, чтоб уродство не так глаза кололо, но, как на грех, только подъехали они к дворцу, налетел ветер и сорвал платок, а как глянула на толстуху королева, так ей дурно сделалось. Пора бы и младшему свою невесту привезти — все ждут.

Тут-то и сказала лягушечка принцу:

— Вот тебе булавка. Возьми и в голову мне воткни!

— Не могу я, не проси! Ты же умрешь!

— А ты не бойся, послушайся меня! — велит умница.

Что было делать? Взял принц булавку, воткнул лягушечке в головку, и в тот же миг обернулась она девушкой, краше которой свет не видывал.

Посмотрела на нее королева и говорит младшему:

— С этого часа брата твоего, лентяя и завистника, я и знать не хочу. А королевство тебе, сын, и невесте твоей оставлю.

Повели их под венец — и сказке конец.

Ученик чародея

Был у одной женщины сынок по имени Перики́н, смышленый не по годам. Раз мать ему и говорит:

— Пора бы тебе, сынок, обучиться какому-нибудь ремеслу, встать на ноги. Что тебе по сердцу?

А он тут и скажи:

— Хочу стать волшебником!

Делать нечего, отыскала мать чародея.

— Возьмешь, — спрашивает, — сынка в ученики?

— Возьму, — отвечает тот, — но с одним условием.

— Это с каким же?

— А вот с каким: если через год ты придешь за ним, но его не узнаешь, останется он у меня навечно.

— Будь по-твоему, — согласилась женщина.

Прошел год. Обратился Перикин в голубя, порх тайком к матери да и говорит:

— Как придешь за мной, чародей всех учеников в голубей превратит. Насыплет на пол маиса, а голуби — ну клевать его! Я же к зерну и не притронусь. Попрыгаю, покружусь вокруг, да и только. Спросит учитель, узнала ль ты меня, ты и укажи на непоседу.

Пришла мать к чародею, он ей на стайку голубей указал и спрашивает:

— Который из них — твой сын? Угадай!

— Да вот тот, что скачет. Догадаться-то легко — ему и мальчонкой на месте не сиделось.

— Твоя правда! Забирай его, он теперь в колдовстве побольше моего смыслит!

Напоследок Перикин прихватил с собой лучшую волшебную книгу, какая только нашлась. Пришли они домой, он и говорит матери:

— Уж теперь-то мы разбогатеем! Завтра ярмарка. Я в пеструю корову превращусь, а ты продай ее за полторы сотни дукатов. Да смотри, не отдай заодно и бубенчик — в нем-то я и схоронюсь.

Привела мать корову на ярмарку, крестьянин подошел и приценивается:

— Сколько возьмешь за корову, голубушка?

— Полторы сотни дукатов, но без бубенчика: его не продам.

— По рукам!

Вернулся крестьянин домой с коровой, отвел ее в хлев. Приходит наутро корм ей задать, а пеструхи-то и след простыл.

В другой раз говорит Перикин матери:

— Теперь я в коня превращусь. Отведи его на ярмарку и проси триста дукатов. Только не вздумай продать коня вместе с уздечкой — в ней-то я и схоронюсь.

Тем временем чародей заметил пропажу книги и враз смекнул:

— Дело рук Перикина, не иначе. Завтра ярмарка, наверняка плут туда явится дурачить народ. Поглядим, кто из нас хитрее.

Пришел он на ярмарку, видит — мать Перикина коня продает.

— Сколько, — спрашивает, — возьмешь за коня?

— Триста дукатов!

— На, держи!

— Да, но уздечка не продается! — спохватилась женщина.

— Я его с уздечкой купил.

— Нет!

— Да!

Случилось тут судье мимо проходить: он и скажи, что прав чародей. А тот вскочил на коня, хлестнул его плеткой и воскликнул:

— Ну, держись, Перикин! Будешь знать, как воровать!

Дома велел он сыновьям отвести коня в стойло и строго-настрого запретил его кормить и уздечку снимать. Но конь так жалостно головой мотал, что дети смилостивились:

— Бедняга! Каково-то ему в уздечке! Давай-ка снимем!

Не успели они снять уздечку, как обернулся конь форелью и — бултых в реку.

Увидал это чародей, обернулся змеей — и в погоню. Форель и меж камнями скользила, и в водопады кидалась — ан не ушла от змеи, настигла та ее возле самой мельницы. Но тут обернулась форель голубкой.

Змея тотчас стала орлом, но голубка уже сделалась мошкой и сквозь замочную скважину залетела к принцессе в замок. Принял Перикин человеческий облик, да и говорит красавице:

— Превращусь я сейчас в перстенек на твоей ручке. Войдет сюда человек, попросит отдать перстенек — ты не перечь, а перстенек-то с пальчика и срони, — пусть он на кусочки разлетится. Наступи на самый крупный осколочек, а как шевельнется он, — убери ногу.

Обернулся Перикин перстеньком и — прыг принцессе на пальчик. Вошел тут человек и говорит: «Отдай колечко, принцесса!» Та колечко ему протянула, да выронила; об пол оно ударилось и разлетелось на куски, а принцесса на самый крупный осколочек и наступила.

Превратился незнакомец в курицу и ну осколки клевать. Тут осколочек под принцессиной ногой шевельнулся, обернулся лисицей и съел курицу.

А потом Перикин вновь человеком сделался, повенчался с принцессой, и стали они жить-поживать.

27 ДЕКАБРЯ Вечер третий

Чудо морское (Андалузская сказка)

Жили на белом свете муж и жена, и был у них единственный сын. Муж рыбачил и что ни день к морю ходил. Раз запуталось в его сетях что-то такое тяжелое, что он еле вытянул улов на берег. А как вытянул, так и ахнул: в сетях-то чудо морское — Сирена. И молвит она ему человечьим голосом:

— Отдай-ка ты мне, рыбак, на съедение первого встречного, а нет, — самого проглочу.

Смекнул рыбак, что первой ему, вернее всего, попадется на пути собачонка — та самая, что каждый вечер бросалась к нему со всех ног. «Её-то, — думает, — и отдам на съедение чудищу». Отправился он восвояси, да только на этот раз вместо собачонки первым на порог выбежал его единственный сын.

— И зачем только ты поспешил мне навстречу! — сокрушается рыбак.

— Я тревожился о тебе, отец, — отвечает юноша, — сегодня ты долго не шел!

Делать нечего, пришлось рыбаку рассказать, как дело было. Попалось, мол, ему в сети чудо морское и повелело отдать ему на съедение первого встречного.

— Что поделаешь, — вздохнул сын, — раз так, слово надо держать. Позволь мне только сходить в соседнее селенье — с приятелями проститься.

Идет он своей дорогой, видит: волк, орел и муравей делят дохлого осла. Да вот беда — каждый норовит оттяпать кусочек получше, где уж тут сговориться! Увидели они юношу и просят:

— Помоги ты нам, добрый человек, поделить добычу по справедливости.

Отдал он орлу мясо, волку — кости, а муравью — шкуру. Собрался было уходить, ан опять его окликают. «Никак, — думает, — и меня съесть решили». Обернулся, а те давай его за помощь благодарить.

Волк протянул ему кусочек своего уха. Скажешь: «Горе мне, волк!» — и превратишься в волка.

Орел дал ему свое перо. Только воскликнешь: «Горе мне, орел!» — как обратишься в орла.

А муравей подарил юноше свою лапку. Скажешь: «Горе мне, муравей!» — и тотчас муравьем станешь.

С такими дарами вернулся юноша домой и говорит отцу:

— Теперь можешь отдавать меня Сирене.

Пришли они к морю, но, едва показалась Сирена, сын выхватил волчье ухо, обернулся волком и бросился прочь со всех ног. Бежал, бежал и совсем запыхался. Вернул себе человечье обличье, достал орлиное перо:

— Горе мне, орел!

И не успел договорить, как превратился в орла и полетел прямо во дворец, под окно к принцессе.

Увидала королевская дочка красивую птицу и тотчас приказала поймать ее. Доставили орла к ней в опочивальню и привязали в изножье постели. Ночью орел обратился в человека. Принцесса поначалу испугалась, а после выслушала его историю и успокоилась. Король пожелал оставить юношу во дворце, раз все его полюбили. Что ни день выезжал юноша на прогулку вместе с королем и принцессой, а иной раз отправлялись они по морю на лодке кататься.

Как-то заметила Сирена юношу, вынырнула из воды и проглотила его на глазах у всех.

Но король не растерялся — придумал, как спасти своего любимца. Всему свету ведомо, что Сирены падки на серебро-золото. И повелел король выковать серебряное весло. Показали его Сирене: «Дашь нам увидеть пленника хоть до пояса — твое будет». Но Сирена позволила юноше только голову высунуть. Тогда принцесса пообещала подарить Сирене другое весло — из чистого золота, если даст юноше по пояс высунуться. Сирена и согласилась.

На другой день получила она золотое весло и разрешила пленнику высунуться по пояс. Юноша тотчас воспользовался свободой — обратился в орла и взмыл в поднебесье.

— Ах, обманщики! — вскричала Сирена. — Провели меня! Ну, погодите, я вам еще покажу!

И устроила принцессе ловушку.

Идет та домой, вдруг скалы под ней разверзлись. Королевская дочь бух в яму — и попала прямо в подземный замок. Увидал это орел с высоты и говорит:

— Не бойся, принцесса, я спасу тебя!

Превратился он вновь в человека и велел каменотесам просверлить в скалах маленькую дырочку — на том самом месте, где исчезла принцесса. Вынул он из-за пазухи муравьиную лапку и молвит:

— Горе мне, муравей!

Только сказал, как тотчас обратился в муравья и проник в подземелье, где томилась принцесса. Там он снова сделался орлом, чтоб девушке легче было узнать его. И правда, она его тотчас признала! Тут орел обернулся вновь муравьем, а принцессу превратил в муравьиху. Выползли они вдвоем на свет божий и поспешили во дворец к королю-отцу.

Тот так обрадовался, что без промедления отдал спасителю дочку в жены. Свадьбу сыграли, и стали они счастливо жить-поживать. Только вот к морю больше не ходили — Сирены боялись.

Золотая Звездочка

Жил на свете вдовец с дочкой, а была она красавица, да и подрасти успела — невеста. А через улицу жила вдова, тоже с дочкой, да только очень уж нехороша собой была девушка. Говорит как-то вдова соседской дочке:

— Слушай, Мария, ты скажи отцу, — пусть на мне женится! Дочка моя тебя в подружки возьмет, а я для тебя пирог медовый испеку.

Пошла Мария к отцу и говорит:

— Отец, женись на соседке! Она мне пирог медовый испечет!

— Ах, дочка, как бы тот пирог горьким тебе не показался!

Но дочка и слушать ничего не хочет: женись да женись. Так и женился вдовец на соседке.

Вскоре стала мачеха обижать Марию. Всю домашнюю работу на нее взвалила — и воды принести, и постирать, и в доме прибраться, и золу выгрести. А свою дочку только холит да лелеет. Пожаловалась Мария отцу, а тот отвечает:

— Говорил я тебе, дочка: горек мачехин пирог!

Как-то послала мачеха девушку стирать белье, грязное-прегрязное, и дала ей крохотный кусочек мыльца — как им отстираешь? — и плошку с остатками похлебки. И говорит:

— Чтоб белье чистое принесла, да смотри мыло сбереги, два куска назад принесешь! И чтоб плошка до краев полна была, — больно хороша похлебка!

Опечалилась Мария и пошла к реке. Повстречалась ей по дороге старуха.

— Отчего печалишься, дочка? — спрашивает.

Заплакала Мария, рассказала старухе, как ей у мачехи живется, и услыхала в ответ:

— Да ты не убивайся! Возьми мою корзину. Белье и мыло сюда положи, сама похлебки поешь, а после на небо погляди, порадуйся. И слушай, чем я тебя еще одарю. Станешь волосы чесать — жемчуга с волос твоих скатятся, засмеешься — розы зацветут, а сунешь руку в карман — золотую монетку вынешь.

Взяла Мария у старухи корзину и все сделала, как та велела. А как подняла голову, так в тот же миг на лоб ей золотая звездочка с неба упала. Глянула Мария в корзину, а белье в ней чистое-пречистое, и два куска мыла нетронутые лежат. И плошка до краев полна, хоть она всю похлебку до капельки съела.

Взяла Мария белье, мыло, плошку и пошла домой. А мачеха как увидала, что она все, что велено, исполнила, да еще звездой во лбу украсилась, стала, завистью исходя, ее расспрашивать, как такое вышло.

Ничего Мария не утаила — и про старуху, и про корзину, и про звезду рассказала. Кликнула мачеха свою дочку и говорит:

— Завтра же, чуть рассветет, пойдешь с бельем на реку! И чтоб я тебя без звезды во лбу не видела!

На другой день дала мачеха своей дочке целую гору белья, да не грязного, а чистого. Старуха, как увидала чистое белье, все сразу и поняла. И совсем не тем мачехину дочку одарила, хоть и ей велела на небо поглядеть, похлебку съесть и белье в другую корзину сложить. Так мачехина дочка и сделала, но только голову подняла, как откуда ни возьмись — ослиный хвост! Вместо звезды ко лбу прилепился — не оторвать! Съела она похлебку, а плошка как была пустой, так и осталась. А белье вдруг грязным сделалось, и мыло пропало. Заплакала мачехина дочка и пошла домой. Да и как не плакать — ее и раньше-то красавицей не считали, а уж с ослиным хвостом…

Увидала ее мать, разъярилась как зверь. И с той поры совсем Марии житья не стало: день-деньской копалась она в золе, даже из дому не выходила, но все же прозвали ее в селенье Золотой Звездочкой, а мачехину дочку — Ослиным Хвостом.

Собрался как-то отец Марии в дальнюю дорогу и спросил девушек, что им привезти в подарок. Ослиному Хвосту платье понадобилось, туфли да шляпа с пером. А Золотая Звездочка попросила у отца веточку с первого дерева, что встретится ему на пути.

Не забыл отец — сорвал веточку с первого дерева, что встретилось ему на пути, а в городе купил все, что падчерице хотелось. Вернулся домой, роздал подарки.

Вскоре разнесся слух, что во дворце будет бал: три ночи танцевать будут гости, а на третью ночь объявит принц, кого выбрал себе в невесты. Стала мачеха наряжать свою дочку да радоваться, что и новое платье есть, и туфли, и шляпа с пером. А Золотой Звездочке велела делом заняться — из золы выбрать чечевицу, которую сама же туда нарочно всыпала:

— Сделаешь, что велю, и ступай куда хочешь!

А сама дверь на замок заперла.

Когда мачеха с дочкой ушли, взяла Золотая Звездочка ветку, что подарил ей отец, — а то была не простая веточка, а волшебная, — и сказала:

— Яви, веточка, свою силу, призови птиц, — пусть мне помогут!

В тот же миг слетелись к девушке птицы и выбрали из золы всю чечевицу. Тогда попросила она у волшебной веточки платье из серебристых кружев и золотые бальные туфельки. Тут же появились и платье и туфельки. Нарядилась девушка и вылетела из дому через трубу, раз дверь заперта.

Как только появилась она во дворце, принц сразу ее заметил и пригласил танцевать. Один танец с ней протанцевал, другой, третий, а после и не считал — только с нею и танцевал всю ночь. Полюбил принц Золотую Звездочку и стал просить ее выйти за него замуж. Но Золотая Звездочка сказала, что пока не даст ответа — поздно уже, ей нужно домой торопиться. Принц хотел проводить ее, но Золотая Звездочка, стоило ему на минутку отвернуться, убежала.

Вернулась она домой той же дорогой и сказала волшебной веточке:

— Сделай, веточка, как было!

Смотрит — а на ней опять старое платье, рваное, перепачканное.

Пришли с бала Ослиный Хвост с мачехой и говорят:

— Что это за красавица такая была на балу? Откуда взялась? Никто ее и не видал прежде!

А Золотая Звездочка словно и не слышит. Прошел день. И снова всю ночь танцевал принц с Золотой Звездочкой. И третью ночь тоже — только с ней. Дважды, после бала, убегала она от принца, а на третий раз испугалась, что не удастся, — принц с нее глаз не спускал. Как только кончился бал, кинулась Золотая Звездочка к лестнице, споткнулась и обронила золотой башмачок. Принц нагнулся поднять. Пока поднимал, она и убежала. Опечалился принц и на другой день велел объявить всему королевству, что возьмет в жены ту, которой придется впору золотой башмачок.

Отправили гонцов. Все девушки королевства перемеряли туфельку, да никому не пришлась она впору — такая крохотная. Некоторые с досады даже пальцы себе отрубали, лишь бы ногу втиснуть!

Принесли туфельку и в мачехин дом, — дошла очередь до Ослиного Хвоста. Отсекла она себе большой палец, но все равно не сумела ногу в туфельку втиснуть. А принц спрашивает: «Нет ли в доме другой девушки?» Мачеха отвечает, есть мол, да она не в счет: замарашка, чучело гороховое, да и только! Но принц велел позвать и ее. И когда появилась Золотая Звездочка в платье из серебристых кружев, все застыли в изумлении. Туфелька пришлась ей впору, и принц сказал: «Вот моя невеста!» Отправился он во дворец известить отца о свадьбе, а Золотой Звездочке пообещал, что скоро вернется за ней в карете.

Тут-то и решили Ослиный Хвост с мачехой убить Золотую Звездочку.

Схватили ее, выволокли из дому, швырнули на камни и били что есть силы, а после вырвали ей глаза и язык и бросили в поле умирать.

Но ее, полумертвую, всю в крови, нашел пастух, а жена его омыла ей раны и выходила девушку. Она выздоровела, но ни говорить не могла, ни света божьего не видела. А как-то сунула руку в карман и вынула золотой. Отдала его пастуху, а сама обрадовалась — вот, думает, удивится! — и засмеялась. И в тот же миг розы расцвели, а была зима… Знаками она объяснила, что хочет розы продать, но не за деньги, а за язык.

Спустился пастух в селенье и стал кричать:

— Розы продаю, розы!

Ослиному Хвосту немедленно захотелось роз.

— Мать, — говорит, — пойди купи! Ни у кого роз зимой нет, а у меня будут!

Позвали они пастуха в дом, спросили, какая розам цена. Пастух сказал.

Ослиному Хвосту сразу мысль пришла:

— Отдай, — говорит, — ему язык Золотой Звездочки. На что он нам!

Мать не хотела отдавать:

— Мало ли чем такое дело обернется!

Но дочка не уступала, и мать сдалась.

Принес пастух язык и отдал девушке. Она взяла язык, дотронулась до волшебной веточки — язык прирос, и девушка заговорила.

Как-то взяла она у жены пастуха гребень, распустила волосы, стала расчесывать — и скатились с ее волос две жемчужины. Золотая Звездочка попросила пастуха продать их, но не за деньги, а за глаза.

Снова спустился пастух в селенье, и опять Ослиный Хвост вытребовала у матери жемчужины, хоть та и не хотела отдавать в уплату глаза Золотой Звездочки, что хранились в чулане.

Принес пастух глаза и отдал девушке, а она взяла волшебную веточку и попросила:

— Сделай, веточка, как было!

И приросли глаза, и прозрела Золотая Звездочка. Решила она тут же написать принцу письмо — рассказать обо всем, что о ней случилось, пусть приедет за ней! Принц получил письмо и несказанно обрадовался, ведь его уверили, что Золотая Звездочка не хотела за него замуж идти и потому убежала из дому. Не мешкая ни минуты, приехал принц за невестой, и сыграли во дворце свадьбу. А после свадьбы спросил принц у жены:

— Скажи, какое наказанье заслужили твои мучительницы?

— Никакой кары я для них не хочу! — ответила Золотая Звездочка.

Но принц все равно велел обеих схватить, удушить и в котле с маслом сварить. Тем Ослиный Хвост с мачехой и кончили.

На том и сказке конец.

Мраморная статуя

Жила на свете вдова, и был у нее сын-подросток, лентяй каких мало.

Мать ему и говорит:

— Что ж ты, сынок, делу никакому не обучишься? Пора ведь, время пришло!

— Душа не лежит! — отвечает он.

— Пойди к кузнецу в ученики!

— Сказал же — душа не лежит!

Про какие ремесла мать ему ни толковала, он свое твердил: не хочу да и только. А все потому, что трудиться он вовсе охоты не имел и надеялся разбогатеть иным способом, да только не знал каким. Решил он в конце концов пойти в художники. Отыскала мать ему старика учителя, и оказалось, что, хоть и ленив паренек, дело у него спорится. Выучился он рисовать не хуже учителя.

А тем временем королевский сын велел призвать во дворец художника. Привели старика. И объявил ему принц, что увидал он во сне девушку-красавицу Белью Флор и хочет, чтоб художник портрет ее нарисовал по приметам, которые он укажет. Рассказал принц художнику, какая красавица явилась ему во сне. Опечалился художник. Вернулся домой — лица на нем нет.

— Что с тобой? — жена спрашивает.

— А вот что! — отвечает художник. — Принцу во сне красавица привиделась — Белья Флор. Велит портрет ее нарисовать. А как я нарисую, когда в глаза ее не видал?

Ученик услыхал и стал его утешать:

— Зря тревожитесь, учитель! Разве принц не сказал, какая она? Волосы у нее темные или светлые?

— Светлые.

— А что еще принц рассказал?

— Да кое-что рассказал, дал кое-какие приметы!

— А раз так, нечего тревожиться, учитель, я портрет нарисую. Дайте мне мешок орехов, бутылку вина да хлеба. Запрусь я в мастерской, буду работать и не выйду, пока не кончу.

Не хотелось художнику тратиться на орехи, не поверил он юноше, но жена уговорила — пусть попробует, вдруг получится. Дали они юноше все, что просил: и мешок орехов, и вина, и хлеба. Заперся он в мастерской.

Художник с женой всю ночь глаз не сомкнули, так не терпелось им узнать, что из этой затеи выйдет. Ученик же знай себе орехи щелкает да вино попивает. Под утро старый художник всякую веру потерял:

— Издевается он над нами, жена! Орехов ему захотелось да вина, вот и вздумал нас надуть! Моя б воля, выдрал бы я его как следует да выставил вон!

— Погоди, — отвечает жена. — Что раньше времени кипятиться? Пойдем лучше спать, я с ног валюсь.

И пошли они спать.

А юноша тем временем прикончил орехи, допил вино, доел хлеб, возвеселился душой и взялся за портрет. Нарисовал и лег спать, а когда проснулся, отпер дверь, взял холст и пошел показать художнику:

— Вот, смотрите, учитель!

Художник к тому времени совсем было отчаялся: думал, ученик ему рожу какую-нибудь намалюет, а уж он с ним возиться не станет — выставит вон, и дело с концом. Но увидал портрет и обомлел: глядит — глазам своим не верит:

— Да как же, — спрашивает, — ты сумел красоту такую изобразить?

— Орехов поел, вина выпил и нарисовал! Что о том говорить! Пора принцу портрет нести. Должно быть, ждет не дождется!

Обрадовался художник, взял портрет и понес во дворец. Поглядел королевский сын на портрет и говорит:

— Точь-в-точь! Она, она мне снилась! Надо ее отыскать! А ты мне поможешь!

Королевское слово — закон: велит — не откажешься. Пошел домой художник — надо ведь в путь собраться, а жена увидала, что он в печали, и решила, что не понравился принцу портрет.

— Да оно бы и к лучшему, если б не понравился! — говорит художник. — А то не было печали, иди теперь неведомо куда, ищи ее, красавицу писаную! А где я сыщу ее?

Услыхал ученик их разговор:

— А вы, учитель, скажите принцу, что хотите вместе с сыном пойти, и меня с собой возьмите. А там, глядишь, я и придумаю что-нибудь.

Пошел художник во дворец и говорит принцу:

— Ваше Королевское Высочество! Дозвольте мне сына с собой взять! Он у меня смышленый — глядишь, и поможет нам красавицу отыскать, что вам приснилась.

— Ладно, — отвечает принц, — бери сына!

И отправились они в путь втроем: принц, художник и ученик. День миновал, другой, третий, а они все идут. Художник из сил выбился:

— Не могу, — говорит, — больше!

И стал ученик просить принца отпустить художника домой:

— Я, — говорит, — сам справлюсь. Отыщу дорогу.

— Ишь ты, какой! — отвечает принц. — Ну, смотри! Так и быть, отпущу отца твоего домой!

Вернулся художник, а принц с юношей дальше пошли. Шли они, шли и пришли в конце концов в лес, густой-прегустой. Увидали в лесу хижину и постучали — очень уж устали с дороги, захотели передохнуть. Никто не отозвался. Вошли — никого, а стол накрытый и еда готова. Поели они и пошли в опочивальню, а там уж и постели расстелены, словно ждали их.

Принц хотел было тут же спать лечь, но юноша его остановил — слишком уж странно все это ему показалось.

— Погодите, — говорит, — Ваше Высочество! Нельзя нам двоим спать! А если это разбойничья хижина? Вдруг разбойники вернутся, а мы спим? Кто-нибудь посторожить должен.

— Ну, и кто будет сторожить? — спрашивает принц.

— Я посторожу. Только сначала посплю немножко. Как полночь пробьет, разбудите меня.

На том и порешили. Пробило полночь, и разбудил юношу принц.

— Скажите, Ваше Королевское Высочество, пока я спал, вы ничего особенного не заметили? — спрашивает юноша.

— Да нет, ничего! — отвечает принц.

— Ну, тогда ложитесь, спите, а я посторожу.

Улегся принц и сразу же заснул — утомился сильно. А юноша стал сторожить.

Вдруг слышит шорох, а после — голоса:

— Это ты, Хуан?

— Я, Педро. Бог в помощь!

— Слыхал? Говорят, королевский сын жениться надумал.

— На ком бы это?

— На красавице Белье Флор.

— Ну, это вряд ли. Ее пойди отыщи!

И смолкли голоса. Так и не узнал юноша, где им искать Белью Флор. «Может, — думает, — завтра ночью что-нибудь услышу».

Рассвело. Разбудил он принца.

— Ну, как, — спрашивает принц, — слышал что-нибудь?

— Ничего не слыхал!

— Собирайся, дальше пойдем.

— Лучше на денек останемся! Вызнаем, чья это хижина.

Остались еще на день. По лесу погуляли, отобедали и никого так и не повстречали. Тихо, безлюдно кругом.

А как смерклось, говорит юноша принцу:

— Я вздремну, а вы, в полночь, разбудите меня.

Пробило полночь. Заснул принц, а юноша стал его сторожить да прислушиваться. И вот снова раздались шаги, а после голоса:

— Это ты, Хуан?

— Я, Педро. Бог в помощь!

— Говорят, королевский сын в путь пустился, Белью Флор отыскать хочет.

— Как же, слыхал. Да не отыщет. Далеко Белья Флор, за морем.

— Море и перейти можно! Вон ключик висит. Кинешь его в море, он мостиком серебряным обернется — и иди себе, как по тропке!

Смолкли голоса. А наутро снова уговорил юноша принца еще денек в хижине провести. Может, думает, на третью ночь все разузнаю.

Как смерклось, лег он, поспал немного, и разбудил его принц, как уговорились, около полуночи. Стал юноша сторожить, а принц заснул.

Пробило двенадцать, и услыхал юноша шаги, а затем и голоса:

— Это ты, Хуан?

— Я, Педро. Бог в помощь!

— Говорят, принц здесь где-то, поблизости?

— Может, и здесь.

— А я думаю, дальше отправился.

— Все равно не видать ему Бельи Флор! Даже если по морю пройдет как посуху, к ней его не подпустят.

Сторожат ее великан и два льва. Кто приблизится — растерзают.

— И что же, никак нельзя у них красавицу украсть?

— Можно. Надо время улучить, когда львы заснут, и быстрей бежать через море по мосту серебряному. А уж если настигнут беглецов, несдобровать им!

Смолкли голоса. Поутру пробудился принц. Взяли они с юношей ключ и пошли прямо к морю. Кинули ключ в воду, и обернулся он серебряным мостиком. Так и перебрались через пучину.

Видят на острове дворец, а сторожат его трое: великан с палицей и два льва. И, на счастье, все трое спят. А во дворце — девушка красоты необыкновенной, Белья Флор.

— Как вы сюда добрались? — спрашивает.

— За тобой пришли!

— Да ведь убьет вас великан! Или львы растерзают!

— А ты не бойся! Пойдем с нами!

И пошли они, крадучись, назад, к серебряному мостику, что перекинулся через море.

Вскоре пробудился великан. Видит — пропала Белья Флор. Разозлился великан и понесся в погоню за красавицей. Секунды не прошло, как был он на берегу моря — при таких-то лапищах любой путь короток! Увидал беглецов, — они как раз на мостик серебряный сворачивали. Понял великан, что не догнать их, стал грозить вслед кулаком. И проклятье наложил на красавицу:

— Пусть тебя, Белья Флор, в первую ночь брачную волки сожрут! А если спасешься, окаменеешь в тот самый миг, как родишь первенца.

Долго еще бесновался великан на берегу, а беглецы тем временем успели добраться до лесной хижины. И, как прежде, сначала юноша поспал, а после, ближе к полуночи, задремал принц. В полночь услыхал юноша шаги и голоса:

— Это ты, Хуан?

— Я, Педро. Бог в помощь!

— А принц-то отыскал Белью Флор!

— Да ну?

— Сумел-таки украсть ее, пока сторожа спали. Да вот только не знает он, что проклял ее великан.

— Как так проклял?

— А вот так. Волки ее сожрут в первую брачную ночь.

— Ах, бедняжка! Жалко красавицу! И что же, никак спастись нельзя?

— Почему нельзя? Можно. Солдат надо выставить у городской стены, как свадьбу играть станут. Они волков и перебьют.

Смолкли голоса. И юноша отправился спать. А как рассвело, пустились они втроем в обратный путь, в родное королевство. Встретили их колокольным звоном да пушечной пальбой. Уж как все радовались возвращению принца! Как дивились красоте Бельи Флор!

В день свадьбы повелел принц солдатам встать на страже у городской стены. И не напрасно: только кончился свадебный пир, как набежали неведомо откуда стаи волков. А уж как они выли, и вспомнить страшно! Целую ночь солдаты стреляли, пока всех волков не перебили.

Справили свадьбу, и зажили счастливо принц с принцессой. А спустя положенное время родила Белья Флор дитя, да такое красивое, что и описать нельзя. Принц дитя на руки взял и понес показать королеве, — пусть внуку порадуется! А после воротился к принцессе и видит — окаменела она, стала мраморной статуей. От такого горя принц о сыне и думать забыл, — не осталось в сердце места для радости. Велел он для своей мертвой жены приготовить лучшие покои в замке, украсить их и расстелить для нее постель, — не хотел он с Бельей Флор разлучаться!

А надо вам сказать, что юноша, ученик художника, так и жил при дворе. Увидал он, как принц убивается, и думает: «Может, есть какое средство тоску унять?» И решил он провести ночь в той лесной хижине, послушать голоса.

— Дайте мне, — говорит, — Ваше Королевское Высочество, коня и дозвольте отлучиться ненадолго!

Поскакал юноша в лес. Долго ехал, наконец добрался. Вошел в хижину, отужинал, а глаз не сомкнул — все боялся, голосов не услышит.

Пробило двенадцать. Сначала шаги раздались, а после голоса:

— Это ты, Хуан?

— Я, Педро. Бог в помощь!

— Слыхал?

— О чем?

— Хоть и спас принц Белью Флор от волков, все равно несчастье стряслось — исполнилось великаново заклятье.

— Что за заклятье?

— Как великан сказал, так и вышло. Родила Белья Флор первенца и окаменела.

— Жалко бедняжку! А что же, и воскресить ее нельзя?

— Воскресить-то можно, но уж очень дорогой ценой. Сыночка надо убить, тогда мать воскреснет.

— Как так убить?

— А вот так! Убить, всю его кровь собрать до капельки и окропить той кровью камень холодный — статую мраморную. Тогда мать и воскреснет.

Смолкли голоса. А юноша так глаз и не сомкнул, еле утра дождался. Как рассвело, оседлал он коня и, не мешкая, пустился в путь. Приехал, разыскал принца и рассказал ему, что узнал.

Долго старую королеву уговаривать пришлось, жалко ей было внука, да и сомнение брало: вдруг все напрасно — и внука лишишься и невестку не воскресишь.

Но принц поверил юноше, хоть и не меньше матери сына жалел. Но раз нет другого средства, — что делать? Придется сыночком пожертвовать ради жены.

Убили младенца, всю его кровь собрали до капельки и окропили ею камень холодный — мраморную статую. И тут же ожила Белья Флор людям на радость.

Как ни горевал принц о сыне, обрадовался он, увидав свою жену живой и невредимой. Жили они с Бельей Флор долго и счастливо, и много еще детей народилось у них. А юноша, что у художника живописи учился, так с ними при дворе и остался и уж больше ни к холсту, ни к кистям не притрагивался.

На том и сказке конец.

Брат и сестра

Жили на свете муж с женой, и было у них двое детей. Мальчика звали Пери́ко, а девочку Марией. С хлеба на воду семья перебивалась, а дети плачут, есть просят. Что делать? Вот и сказал муж жене:

— Нельзя так жить! Умрут у нас дети с голоду. Давай я их в лес отведу и там оставлю. Они маленькие, дорогу домой не найдут. А Бог даст, встретится им добрая душа, — приютит, накормит.

Долго жена молчала. Потом слезы утерла и согласилась.

— Будь по-твоему! — говорит.

А Перико слышал их разговор и, когда наутро отец велел им с сестрой идти с ним за хворостом, первым делом набил карманы отрубями, а в лесу стал тайком от отца сыпать их на тропинку — путь помечал.

Набрали хвороста. И велел отец детям птичьи гнезда искать — они и рады! — а сам назад воротился, бросил детей в лесу. Звали, звали они отца, а он не откликается, нет его нигде! Страшно стало Марии — заплакала девочка, а Перико ей и говорит:

— Не плачь, сестренка! Скоро дома будем.

— Да как же мы дорогу домой отыщем?

— Сказал, отыщем — значит, отыщем.

И правда, отыскал Перико тропу, отрубями помеченную, — и вывела она их к дому.

Вовремя пришли. Отец как раз хворост продал, а мать на вырученные деньги еды накупила, сготовила, да и затосковала о детях, а они тут как тут. То-то было радости! Но скоро кончилась еда, снова стало голодно в доме, и решил отец снова отвести детей в лес, да и бросить там. Но Перико и на этот раз обо всем догадался — сметливый был! — да и запасся чечевицей, раз отруби в доме кончились. Полный карман набил — и в путь.

Украдкой, чтоб отец не видал, отмечал Перико дорогу чечевичным ручейком и потому нисколько не испугался, когда остались они с сестренкой одни в лесу. Вывела их чечевица домой!

Мать увидала детей, обрадовалась, а отец говорит:

— Ну и ну! Да как они, такие несмышленыши, дорогу назад нашли? Надо будет подальше их завести!

Спросил отец у Перико:

— Как ты дорогу домой нашел?

А Перико про чечевицу молчок:

— Шел, шел, — говорит, — и нашел!

Как чувствовал, что и в третий раз отец их в лес заведет.

Так оно вскоре и вышло.

— Собирайтесь! — велел им отец, а сам жене говорит: «Вот увидишь, на этот раз не вернутся. Я уж постараюсь!»

Но Перико был начеку и запасся сушеными финиками, раз ни отрубей, ни чечевицы в доме не осталось. Распихал финики по карманам — и в путь. Впереди отец, за ним Перико, за Перико — Мария. На всю дорогу Перико фиников хватило. Отцу невдомек, что сын себе обратный путь помечает.

Далеко-далеко завел отец детей — поле, лес прошли, на гору взобрались, снова в долину спустились. Устали дети, а отец им и говорит:

— Передохните немного! А я пока хворост соберу.

Бросил их и ушел. Заплакала Мария, страшно ей стало. А Перико говорит сестренке:

— Не плачь! Я найду дорогу домой!

Стал он тропинку искать — а фиников нет как нет!

— Что ты ищешь, Перико? — спрашивает Мария.

— Финики ищу, — отвечает брат. — Они нас домой приведут, я ими путь отмечал.

— Ох, не приведут, братец!

— Как так?

— А вот так. Съела я твои финики. Ты положишь, а я подберу — и в рот. Есть-то хочется! Я же не знала, зачем они нужны.

— Ну, теперь нам не выбраться — путь дальний, места незнакомые. Не найду я дороги, раз отметин моих нет. А только все равно нельзя нам с тобой здесь оставаться, идти надо, людей искать.

И пошли они куда глаза глядят. Шли, шли и увидели в ночи огонек. Подошли поближе, а это окошко в хижине светится. Никого не видно, а дверь не заперта, — как не войти? И видят: у плиты старуха одноглазая возится, тесто месит, пончики жарить собирается. А дети изголодались, слюнки текут.

— Перико! — говорит Мария. — Я просто с голоду умираю! Неужели нам с тобой пончиков не достанется?

Спрятался Перико за спиной у старухи, протянул руку и стащил один пончик. Не заметила старуха. Стащил другой, третий, четвертый. Старуха не знает, что и думать:

— Что за чертовщина! Куда пончики деваются, ума не приложу!

Не видала старуха, как Перико пончики у нее воровал, — он как раз слева зашел, а она на левый глаз кривая. Наелись дети досыта и рады — посмеялись над старухой. А тут Мария и говорит:

— Давай я теперь пончик возьму!

— Давай!

Но не с того боку подошла девочка — схватила ее старуха за руку.

— Так это ты, — говорит, — все пончики у меня перетаскала? Я пеку, пеку, а их нет как нет. Ну-ка, признавайтесь, кто вы такие, откуда взялись?!

Рассказали ей дети, кто они и откуда, а старуха и говорит:

— Я вас у себя оставлю. Еды у меня вдоволь.

Обрадовались брат с сестрой. Накормила их старуха до отвала и спать уложила. Спят они в свое удовольствие, а того не знают, что старуха эта на самом деле ведьма злющая-презлющая: детей ворует и ест. А тут и воровать не надо — сами пришли, да не один, а двое! Спят дети, а старуха так и сяк их рассматривает.

«Славное будет угощение! — думает. — Начну-ка я с мальчишки. Да только уж больно он тощ — кожа да кости! Откормлю-ка его сначала!»

Наутро затащила она Перико в пещеру и засунула в большой кувшин для вина, чтоб не сбежал. Сидит Перико в кувшине, света белого не видит, но зато уж кормит его старуха до отвала:

— Толстей, малыш!

Скучно было Перико в кувшине. И вот как-то свалился к нему в кувшин мышонок. Перико его от нечего делать и приручил.

Прошел месяц. Решила старуха проверить: может, уже растолстел парнишка? А в пещере темно — ничего разглядеть нельзя. Она и говорит:

— Ну-ка, высуни из кувшина мизинчик!

Понял Перико, чего она хочет, и вместо мизинчика сунул старухе мышиный хвост.

— Да, тощеват еще! — решила старуха. — Придется еще подкормить!

На другой день, как на грех, забежала в пещеру кошка. Почуяла мышь и прыгнула в кувшин. Тут-то мышонку конец пришел. Опечалился Перико — и поиграть не с кем, и старуху теперь не обманешь. А она как раз снова заявилась:

— Высунь-ка, — говорит, — мизинчик!

Делать нечего, пришлось.

— Ну, теперь другое дело! Пора тебя из кувшина вынимать!

Схватила она Перико за шиворот, вытащила на свет божий и велела за хворостом идти. Дала ему хлеба и бурдючок с водой и наказала к вечеру вернуться:

— Да только смотри, чтоб и хлеб и вода были в целости и сохранности! А не то жизни лишу!

Пошел Перико в лес, стал хворост собирать и сильно проголодался. Но ведь ни есть, ни пить не велено! Заплакал Перико с досады. Вдруг видит — навстречу ему старик.

— Отчего плачешь? — спрашивает.

Рассказал ему Перико свою историю. А старик и говорит:

— Слезами горю не поможешь. Ешь, пей, не бойся! Ничего тебе не будет — и хлеб и вода в целости и сохранности к старухе вернутся. Да только знай, что старуха твоя — ведьма злющая-презлющая и за хворостом она тебя послала, чтоб печь растопить и тебя же, как пончик, изжарить! Как жар от печи пойдет, возьмет она лопату и скажет: «Влезай сюда и пляши!» А ты ей скажи: «Не умею! Ты покажи, научи меня!» Она встанет на лопату, и тут-то ты ее в печь и сунешь, — да гляди чтоб назад не вылезла! Чуть что — кочергой ее, кочергой! А почувствуешь, что не справляешься, крикни, как я тебя научу:

Бей сильней да быстрей! Святой Петр, помогай! И ты не зевай, Святой Николай!

— Тогда уж точно ведьме конец. А когда сгорит она дотла, выскочат из печи две собаки охотничьих. Ты их погладь, приласкай: они верно служить тебе будут.

Как сказал старик, так Перико и сделал. Вернулся к старухе, отдал ей хлеб и бурдюк. И хотя он ел и пил, в целости и сохранности остались и еда и питье. Взяла старуха хворост, печь разожгла и говорит Перико:

— Вставай на лопату и пляши!

— Не умею я плясать! — отвечает Перико. — А ты покажи, научи меня!

— Ладно, — говорит ведьма, — спляшу!

Влезла она на лопату и давай выплясывать. Тут-то ее Перико и пихнул изо всех сил — свалилась старуха прямо в огонь. Вопит что есть мочи, вылезти хочет. А Перико ее кочергой, кочергой, да видит, что не справиться ему, хоть и сестричка рядом — помогает. Вспомнил Перико, что велел ему старик, и крикнул:

Бей сильней да быстрей! Святой Петр, помогай! И ты не зевай, Святой Николай!

Тут-то ведьме конец пришел. А когда остыла печь, выскочили оттуда две борзые красоты необыкновенной. Стал Перико их гладить, а Мария — за ушком чесать.

— Давай, — говорит Перико сестренке, — здесь жить останемся. Я с собачками на охоту ходить буду.

— Давай! — отвечает Мария.

И остались. Что ни день ходил Перико с собачками на охоту и возвращался с добычей, — цены его борзым не было. Зажили брат с сестрой в свое удовольствие: и еды у них вдоволь, и питья, и дичи на продажу хватает. Вот зависть и обуяла соседей — охотников. Злились они, что Перико всегда с добычей, а им не везет. И решили Перико убить. Но как его убьешь, когда собаки с ним неотлучно? Значит, надо собак у него отобрать. Пошли охотники к Марии и сказали, что завтра же убьют Перико, если не оставит она собак дома.

Испугалась Мария и упросила брата оставить с ней собачек.

— Страшно мне одной! — говорит.

Отправился Перико один на охоту. И тут же заявились к Марии соседи. Отдала она им собак. Увели охотники борзых и в чулане заперли, да еще и уши им ватой позатыкали, чтоб не слышали хозяйского зова. И пошли в лес убивать Перико. Говорят ему:

— Пришел твой час!

— Что ж! — отвечает Перико. — Об одном прошу, позвольте на помощь позвать!

— Зови! — говорят охотники.

Они-то думали, что он собачек своих позовет, а те не услышат. Но Перико как закричит:

Бей быстрей да быстрей! Святой Петр, помогай! И ты не зевай, Святой Николай!

Услыхали охотники, кого он зовет, и расхохотались. Но тут-то, откуда ни возьмись, и явились к Перико верные его борзые. Вцепились в охотников и загрызли их — спасли Перико.

Вернулся он домой к сестренке. Рассказала ему Мария, как обманули ее охотники. Видит Перико, ни в чем сестра не виновата. Обнял он ее, и стали они жить-поживать себе на радость. Долго-долго и счастливо жили!

Телячья голова

Жила на свете девушка-служанка. И решила она, что пора повидать отца с матерью, а до их селенья путь не близкий. Собралась и стала у соседки совета просить.

— Хочу я, — говорит, — родителей повидать, да боязно одной через лес идти: деньги у меня с собой, и немалые. Все, что за три года заработала, хочу отцу с матерью отнести.

Тем же вечером соседка мужа спрашивает:

— Как думаешь, не зря она боится?

— Конечно, не зря! — отвечает муж. — С провожатым надо идти, а не то и денег и жизни лишится.

— Может, ты ее проводишь? Все-таки подруга моя.

— Ладно, провожу.

На другой день говорит соседка девушке:

— Я мужа попросила, он проводит тебя!

Девушка обрадовалась. Завернула деньги в платочек, косу заплела и в пучок платочек спрятала.

Пошли. А в лесу убил ее сосед — голову ножом отсек и деньги себе взял.

— Сам не знаю, как все вышло! — говорит он жене. — Бес попутал!

— Да как ты мог?! Ведь не чужой же человек — подруга моя!

— Говорю тебе, бес попутал!

И с тех пор, как только выйдет он из дому, слышится ему голос: «За все поплатишься! За все!» Оглянется он — а никого нет.

Рассказал жене. Она и говорит:

— В другой раз, как услышишь голос, спроси: «Где расплачиваться придется?»

Так он и сделал.

И голос ответил:

— В Севилье! Запомни, в Севилье!

Услыхал он это и тотчас вернулся домой, рассказал жене. А она ему и говорит:

— Ну, раз так, нечего бояться! Не езди в Севилью, и платить не придется!

С тех пор ни разу не слыхал он голоса, а прошло время, и думать о нем забыл. Но вот как-то заехали в их селенье два сеньора и спрашивают:

— Может, кто проводит нас до Севильи? Мы дороги не знаем. А заплатим хорошо: дуро за день пути и кормежка.

Жена говорит мужу:

— Найди им проводника!

А у него глаза загорелись:

— Я сам с ними поеду!

И поехал. Приезжают они в Севилью, а один сеньор говорит другому:

— Надо бы к завтраку что-нибудь купить!

А второй отвечает:

— Может, телячью голову? Славная будет еда!

— Давай!

И послали своего проводника за провизией. Купил он, как велели, телячью голову, взял за уши, чтоб удобнее было нести, и прикрыл плащом. Идет и не замечает, что след кровавый за ним тянется. А навстречу стража:

— Что это у тебя под плащом?

— Телячью голову сеньоры велели к завтраку купить!

— А ну, покажи!

Он и показал. Откинул плащ — а там не телячья, а девичья голова, и не за уши он ее держит, а за волосы.

— Так ты убийца!

Связали его стражники и повели в тюрьму. А он все просит на постоялый двор завернуть, сеньоров тех отыскать, что его за телячьей головой послали. Ладно, зашли, — а там никаких постояльцев нет и, говорят, не было.

— Нечего нам голову морочить! Раз ты убийца, за все ответишь!

Отвели его в тюрьму, а на другой день судили. К смертной казни судья его приговорил. Повесили душегуба — так он и поплатился за свое злодейство.

Крестник Смерти

Жил на свете бедняк поденщик. Родила ему жена дитя и стали они думать, кого в крестные позвать. Судили, рядили и видят — некого.

Вышел поденщик на дорогу. «Кто первый встретится, — думает, — того и позову». Ждал он, ждал — никого нет. Опечалился бедняк, и совсем уж было домой собрался, как вдруг видит — Смерть идет.

— Что стоишь? — спрашивает.

— Да вот хочу в крестные первого встречного позвать. Некого больше!

— Не горюй! — говорит Смерть бедняку. — Я твоему сыну крестной буду, а подрастет — выучу, лекарем станет! У меня много крестников, все судьбе благодарны!

Окрестили мальчика. Вырос он, на лекаря выучился. Идет как-то к больному и видит — навстречу ему Смерть. Травинку целебную подает и говорит:

— Вот тебе травинка. Она всякую болезнь лечит. Проведешь ею больному по губам — он и выздоровеет. Но прежде посмотри, где я стою. Если в головах — лечи, а если в ногах — и не думай! Значит, час его пробил. Скажи: «Не могу одолеть болезнь!» и ступай себе.

Так и лечил юноша травинкой, что дала крестная. Многих вылечил — слава о его искусстве пошла. Позвали его как-то к богачу. Сильно тот занемог, и говорит:

— Я дам тебе денег, сколько захочешь, только вылечи!

Глянул лекарь и видит: крестная-то в ногах у больного стоит. Польстился все же юноша на деньги, провел травинкой по губам умирающего, он и выздоровел. Щедро расплатился с врачом. А Смерть подошла к крестнику и говорит:

— Что ж ты слова не держишь? Прощу я тебя на первый раз, но помни: увидишь, что я в ногах стою, — уходи!

Долго лекарь не нарушал договора, но вот однажды позвали его к другому богачу. Тяжко купец занемог и посулил тому, кто его вылечит, такие деньги каких лекарь и во сне не видывал. Пришел он к больному, глядь, а в ногах у того Смерть стоит. Отвел лекарь глаза и не заметил, как ему крестная косой погрозила. Провел травинкой по губам умирающего — купец и выздоровел. Расплатился он с лекарем, как обещал. Тот взял деньги, уходить собрался, — а на пороге крестная:

— Что ж ты меня ослушался? На третий раз не прощу, не надейся, — жизнью своей поплатишься!

А тут как раз заболела королевская дочь. Великое множество врачей собралось у ее постели, а вылечить не могут. Король тому, кто принцессу спасет, в жены ее пообещал. Услыхал о том юноша и собрался в путь.

Идет и думает: «А что если крестная в ногах у принцессы встанет, — как тогда быть?»

Провели юношу к принцессе в опочивальню. Король говорит:

— Выздоровеет принцесса, на другой же день свадьбу сыграем! А там и королевство тебе передам, — царствуй!

А крестная в ногах стоит, головой качает. Юноша глаза отвел, а после снова взглянул: нет, не уходит, косой грозит. И все же вынул он травинку, дотронулся ею до губ королевской дочери — она и выздоровела. Обрадовался король несказанно и повелел к свадьбе готовиться. А крестная подошла к юноше и говорит:

— На этот раз не прощу.

Он зарыдал.

— Дай, — говорит, — хоть свадьбу сыграть!

Но взяла его Смерть за руку и повела в дальнюю комнату. Ничего там не было — только свечи в ряд горели: и большие, и маленькие, и средние, и совсем крохотные. Каждая свечка — чья-то жизнь. Кто помоложе, у того свеча подлиннее, кто постарше, — у того покороче.

— Ну-ка, догадайся, — говорит крестная, — которая твоя?

Показал юноша на одну, — не длинную выбрал, но и не короткую:

— Эта?

— Нет!

Показал на другую — поменьше:

— Эта?

И снова покачала Смерть головой:

— Нет!

Выбрал еще поменьше — и не эта. Совсем маленькую показал, — и все равно не та оказалась. И увидал он тогда огарочек, что еле теплится.

— Этот? — спрашивает.

И хотя тихонько спросил, словно выдохнул, — задул пламя. И в тот же миг упал юноша и умер.

28 ДЕКАБРЯ Вечер четвертый

Девушка-безручка

Жили-были дровосек с женой, и родилась у них дочка-красавица. Бедно они жили, хоть и работал дровосек с утра до ночи, чтоб прокормить семью. И вот как-то повстречался ему в лесу человек и говорит:

— Озолочу тебя, если дочку мне в жены отдашь!

И сунул ему кошель, набитый золотыми монетками.

Вернулся дровосек домой и рассказал жене все, как было. Та увидала деньги, обрадовалась и говорит:

— Отдадим ему дочку, а уж кто он такой, нам и дела нет — пусть хоть сам дьявол!

На другой день снова повстречал в лесу дровосек того человека и пообещал, что к вечеру приведет дочку.

— Забирай ее! — говорит.

Сунул ему тот человек, — а был это и вправду сам дьявол, — еще один кошель с золотом, схватил девушку, пришпорил коня, и след простыл. Она же, когда очнулась и разглядела незнакомца, перекрестилась с испугу, а дьявол разгневался: спешился, выхватил меч и отсек ей обе руки по самые плечи, — чтоб не повадно было креститься. А после платье с нее сорвал, за волосы к дереву привязал и бросил в лесу.

А вблизи от того леса был королевский дворец. Как-то собачки королевские, с которыми принц охотился, наткнулись в лесу на безрукую девушку и пожалели ее, бедняжку, — стали ей из дворца еду свою приносить, а оттого вскоре сами отощали.

Поглядел принц на своих собачек и опечалился:

— Что с ними такое? Не кормят их, что ли?

А слуги говорят:

— Как не кормить? Кормим!

Решил принц проследить за своими собачками. Проследил. И увидал, что тащат они свою еду в лес — девушке-безручке. Пожалел он ее, отвязал от дерева и привел во дворец. И вскоре объявил родителям, что женится на ней. Король с королевой его отговаривают:

— Не подобает принцу, на безрукой жениться! Как она без рук будет детей нянчить?

А он стоит на своем:

— Ничего, — говорит, — детей слуги вынянчат!

И женился на безручке.

Прошло время. Умер старый король, и стал царствовать его сын. А вскоре война началась. Пришлось молодому королю оставить королеву на попечение придворных, — а она ребенка ждала. Родила королева в положенное время близнецов и отправила к королю гонца с радостным известием. Но дьявол тут как тут — выкрал письмо у гонца и подменил. И узнал король из подложного письма, что родила королева двух уродцев. Погоревал он и написал домой: «Что родилось, то и растите, пока я не вернусь».

Но и тут дьявол не дремал. Опять подменил письмо и написал:

«Велю удавить новорожденных!»

Прочла королева письмо, зарыдала и решила:

— Не позволю детей невинных убить!

Рассказала о письме свекрови, и та помогла ей бежать: взяла две котомки, в каждую по младенцу уложила и повесила невестке на плечо.

И пошла несчастная королева куда глаза глядят. Шла, шла и проголодалась, да и дети заплакали — есть просят. Увидала королева пастуха с женой, — они стадо пасли, — и попросила помочь: детей из котомок вынуть и к ее груди приложить — изголодались они. Так и сделали. А еще спросила королева, где бы ей напиться. Повел ее пастух к реке и показал на прощанье тропку, что от речки к хижине ведет.

— Ты, — говорит, — наверняка там приют найдешь!

Склонилась королева над рекой — попить хотела.

Но зацепились котомки за корягу, и упали дети в воду. Рванулась за ними королева — утонут ведь! И выросли в тот самый миг у нее руки — спасла она своих близнецов.

Когда смерклось, увидала королева на небе звездочку и пошла за ней. Шла, шла и вдруг видит — хижина, и никого в ней нет. Там она с детьми своими и поселилась.

Прошло время, вернулся король с войны. Погоревал о жене и детях. И отправился однажды на охоту в те края, где семья его нашла пристанище, да и заблудился в лесу. Увидал хижину, зашел на огонек. Открыла ему королева, и что-то знакомое в лице ее королю померещилось. Поглядел он на детей, — и сердце защемило. Весь вечер король молчал, и после все же не удержался:

— Если б рук у тебя не было!.. — начал он и не договорил. А потом снова вздохнул:

— Если б рук у тебя не было, я б подумал… — и снова смолк.

Королева ничего ему не ответила, а только подала на стол пирог, в который запекла кольцо обручальное, что со дня свадьбы носила на шее, на цепочке. И когда разрезал король пирог и нашел кольцо, понял он, что перед ним жена его и дети. Обнял он их на радостях и вернулся во дворец уже не один, а с любимой женой и детьми. Долго и счастливо они жили. Я сам в тех краях бывал — своими глазами видал.

Три золотых волоска с головы дьявола

Жили на свете муж с женой, и был у них сын. Велел король отобрать у родителей младенца, а мать воспротивилась.

— Не отдам, — говорит, — дитя королю! Лучше своими руками в реку брошу!

И бросила, — сплела корзину из ивовых прутьев, положила в нее дитя и пустила по воле волн.

Прибилась ивовая колыбель к берегу у дальней мельницы. Увидали мельник с мельничихой корзину с младенцем, вынули дитя, обсушили, накормили и стали растить как родного сына.

А когда исполнилось мальчику пятнадцать лет, король прознал, где он, и объявил мельнику, что велит юноше ко двору явиться и королевское поручение исполнить — письмо родительское доставить принцессе, что в дальних краях живет.

Делать нечего — пришлось юноше идти к королю. Взял он письмо и отправился в путь. Целый день шел, а к вечеру устал. Видит — в лесу хижина: окошко светится. Откуда ему было знать, что живут там разбойники? Постучал. Вышла навстречу старуха, спросила, что надо.

— Мне, — отвечает юноша, — письмо принцессе отнести велено. Устал я очень. Можно у вас заночевать?

— Стучишь, а того не знаешь, что разбойники здесь живут! — говорит старуха. — Не дай бог, найдут тебя — зарежут!

— Зарежут так зарежут. Сил нет дальше идти!

Сказал — и повалился под лавку, заснул.

Вернулись разбойники, спрашивают старуху:

— Это кто такой?

Она объявила, что-де заблудился юноша, не знает, где принцессу искать, а он ей письмо доставить должен. Вынули разбойники из котомки письмо, прочли: велено было в письме убить того, кто его привезет, немедля. Пожалели разбойники юношу, подменили письмо и написали в нем вот что: «Пускай принцесса за того, кто письмо привезет, замуж выходит, да поскорее!»

Прочла принцесса письмо и велела к свадьбе готовиться — наряды шить, пироги печь. Но прослышал об этом отец ее, король, и сказал, чтоб юноша о принцессе не смел и мечтать, пока трех золотых волосков с дьяволовой головы не добудет.

Делать нечего — отправился юноша золотые волоски добывать. Шел, шел и пришел в селенье. Ему навстречу сторож. Остановил юношу и спрашивает:

— Скажи, странник, все ли тебе ведомо?

— Все, что надо, ведомо! — отвечает юноша.

— Тогда скажи, отчего у нас яблоня родить перестала? Прежде всем яблок хватало, а теперь ни одного нет!

— Ладно, — отвечает юноша, — на обратном пути скажу.

И пошел дальше. Видит — еще одно селенье. И здесь ему сторож повстречался и тоже спросил, все ли страннику ведомо.

— Не сомневайся! — говорит юноша. — Все, что надо, ведомо.

— Тогда скажи, почему прежде из фонтана нашего вино лилось, а теперь и вода не течет.

— Погоди, — отвечает юноша, — на обратном пути скажу.

И дальше пошел. Видит — река, а у реки — лодочник. И тоже спрашивает, все ли страннику ведомо.

— Все, что надо, ведомо! — отвечает юноша.

— Тогда скажи, как мне уйти на покой, кому весла передать?

— Погоди, — отвечает юноша, — на обратном пути скажу.

Перевез его лодочник на другой берег, а там — адские врата. В самое пекло отправился юноша, раз ему дьявол понадобился! А Князь Тьмы как раз куда-то отлучился. Дьяволица в аду хозяйничает. Увидала юношу и спрашивает:

— Что надобно?

— Три золотых волоска с дьяволовой головы король велел раздобыть!

А заодно рассказал юноша дьяволице и про яблоню, что родить перестала, и про фонтан, в котором вино иссякло, и про лодочника, что на покой уйти захотел.

— Что ж! — отвечает дьяволица, — придется тебе подождать, в отлучке муж. Скоро вернется.

А чтоб не случилось чего, обратила она юношу в муравья и спрятала в карман.

Вернулся дьявол и как закричит:

— Дух человечий чую! Тащи сюда человечишку, а не то жизни лишу!

— Да нет здесь никого, не кричи! Заходил, правда, парнишка, поговорил со мной и ушел. Что о том вспоминать? Давай лучше спать ляжем.

Легли. Заснул дьявол. И тут-то вырвала у него дьяволица золотой волосок.

Проснулся дьявол, за голову схватился.

— Ты что, с ума сошла? — дьяволицу спрашивает.

— Прости! — отвечает жена. — Это я во сне, нечаянно, сон странный приснился!

— Что еще за сон?

— Приснилась мне яблоня, что прежде родила, а теперь не хочет, ни яблочка не дает. А почему — никто не знает.

— Откуда им знать!

— А ты знаешь?

— Я-то знаю: червь корни гложет, вот причина.

Отвернулся дьявол и снова заснул. А дьяволица изловчилась и второй золотой волосок вырвала. Опять проснулся дьявол и как закричит:

— Совсем ты, жена, с ума сошла! Что такое с тобой?

— Прости! — говорит дьяволица. — Это я во сне, ненароком. Сон странный приснился.

— Что еще за сон?

— Фонтан на площади приснился. Из него прежде вино лилось, а теперь и вода не течет, а почему — никто не знает.

— Откуда им знать!

— Да неужели ты знаешь?

— Как не знать! Мышь внутрь залезла и заткнула фонтан. Вот тебе и причина. И смотри у меня: еще раз разбудишь — побью!

Снова дьявол заснул. А дьяволица и в третий раз мужа потревожила — вырвала третий золотой волосок.

Дьявол проснулся, рассвирепел.

— Ну, я тебе задам! — кричит.

— Прости! Не сердись! Сон мне приснился…

— Опять сон! Ну, рассказывай!

— Река мне приснилась, а у реки — перевозчик. Уж который год мается бедняга без отдыха и не знает, кому лодку передать.

— Откуда ему знать!

— Неужели ты и это знаешь?

— Как не знать! Первому встречному пусть весла отдаст.

И заснул дьявол. А дьяволица вынула из кармана муравьишку и превратила его снова в человека. Рассказала юноше, что от дьявола услышала, и три золотых волоска дала.

Поблагодарил ее юноша и пустился в обратный путь. А у реки перевозчик ждет его, не дождется.

— Ну, как же мне быть? — спрашивает.

— Перевези сначала, — отвечает юноша, — потом скажу!

А когда лодочник его перевез, научил его юноша, как от постылой работы избавиться:

— Первому встречному, — говорит, — весла отдай!

Обрадовался лодочник и дал юноше много денег за совет.

Пошел юноша дальше, а сторож, что о фонтане спрашивал, уже его поджидает:

— Ты сказать обещал, почему фонтан иссяк, помнишь?

— Раз обещал, скажу. Мышонок в фонтан залез, вот и нет ни вина, ни воды.

Обрадовался сторож:

— Найдем мышонка!

Поблагодарил он юношу и много денег ему за совет дал.

Пошел юноша дальше. А у селенья его второй сторож дожидается.

— Ты, — говорит, — сказать обещал, почему яблоня наша не родит!

— Раз обещал, скажу! — отвечает юноша. — Червь корни гложет, вот в чем причина. Убейте его, и дело с концом!

Обрадовался сторож: червяк — не дракон, как-нибудь справимся! Поблагодарил юношу и много денег за совет ему дал.

Вернулся юноша во дворец, отдал королю три золотых волоска с головы дьявола и деньгами похвастался. У короля глаза так и загорелись:

— Где деньги взял? — спрашивает.

— У реки, — отвечает юноша, — их там, на переправе, видимо-невидимо!

Решил король тоже разбогатеть: схватил три мешка и поспешил к реке за деньгами. А лодочник был не промах и говорит: на-ка, мол, подержи весла! С тех пор и возит король народ, не зная ни сна, ни отдыха.

А юноша на принцессе женился. Я сам в тех краях бывал, своими глазами видал, как счастливо живут!

Четыре ремесла

Жили на свете муж с женой, и было у них четыре сына, да все непутевые: быстро родительское добро по ветру пустили. Осталась в доме единственная мера пшеницы и хоть шаром покати. Смолол отец муку, испекла мать четыре хлеба и раздала сыновьям, а отец сказал:

— Возьмите, ничего у нас больше нет. Идите, попытайте счастья, а через год возвращайтесь — поглядим, кто чему выучился.

Пустились сыновья в путь, а на перекрестке разошлись: каждый выбрал свою дорогу.

Старший набрел на разбойничий притон:

— Хочешь с нами разбойничать? — спросил его главарь.

А он отвечает:

— Почему бы не поразбойничать? Согласен!

Остался старший брат в притоне и выучился на вора.

Другому брату повстречались в лесу охотники. И тоже позвали с собой. Стал он метким стрелком.

Третий пришел в селенье, попросился к лудильщику в ученики.

А младший брат весь день искал, да так и не нашел себе никакого дела. Под вечер очутился он возле хижины, увидал — в окне свеча теплится. Постучался.

Открыла ему старуха и говорит:

— Век бы тебе сюда не ходить! Зачем пожаловал?

А он отвечает:

— Судьба привела.

— Уходи, сынок! Великан здесь живет, а я у него в услужении. Кто сюда забредет, тому несдобровать!

— Да уж будь что будет! Мне что великан — что голод да холод.

Сжалилась старуха:

— Я тебя спрячу!

И спрятала. Но великан, как вошел, так крик и поднял:

— Дух человечий чую. Тащи сюда человечишку, а не то жизни лишу!

Испугался юноша, — вдруг великан и вправду старушку убьет, — и вышел к нему. Великан поглядел на него и спрашивает:

— Тебе что здесь понадобилось?

Рассказал ему юноша все без утайки, и великан его не тронул.

— Поешь, — говорит, — и спать ложись. Завтра видно будет.

На другой день дал ему великан книгу.

— Вот тебе книга. Учись! Года не пройдет, как мудрецом станешь.

Так и случилось.

Минул год, и вернулись все четыре сына домой. Спросил отец старшего:

— Ну, расскажи, про твое ремесло.

— Я, отец, на вора выучился.

— А ты? — спросил отец второго сына.

— А я стрелком стал.

— А ты? — спросил отец третьего.

— Я — лудильщик.

— А ты? — спросил отец младшего.

— Я на мудреца учился.

— А раз так, — решил испытать его отец, — скажи-ка, что у нас в доме нового?

— Ласточкино гнездо с четырьмя яичками!

— Молодец! — похвалил отец младшего. — А теперь, — обратился он к старшему, — твоя очередь. Раз ты такой умелый вор, укради у ласточки яичко, да так, чтобы она не заметила.

Подобрался старший к гнезду, вытащил яичко, да так ловко, что ласточка и не шелохнулась, — и отдал отцу.

А отец и говорит стрелку:

— Стрельни-ка в яичко, да так, чтоб оно точно на десять долек разлетелось.

Выполнил стрелок отцовское повеление. А лудильщику отец говорит:

— Теперь дело за тобой. Бери скорлупки, паяй, да смотри, чтоб яичко целехонькое сладилось!

Сделал лудильщик свое дело, и положил отец яичко снова в гнездо, — никто б его от остальных и не отличил! Говорит тогда отец младшему сыну:

— Ну-ка, скажи, где принцесса? Пропала, как сквозь землю провалилась. Сколько ни искали, найти не могут.

— Как не знать! — отвечает младший. — Ее дракон похитил, за море унес и взаперти держит.

На другой день отправились братья вызволять принцессу. Снарядили корабль; плыли, плыли и приплыли. Младший говорит старшему:

— Видишь сундук?

— Вижу!

— Так вот: в сундуке принцесса!

Когда дракон уснул, тот брат, что вором сделался, подкрался и уволок сундук с принцессой. Затащили братья его на корабль, но тут-то тварь свирепая и пробудилась: крыльями бьет, зубами лязгает! Тогда брат-стрелок прицелился и подстрелил дракона, но тот, на беду, рухнул не в море, а прямо на палубу и разнес корабль в щепки. Пришлось брату-лудильщику чинить посудину. Так и приплыли они в конце концов домой. Привели братья принцессу во дворец, а король, как увидал дочь живой и невредимой, возрадовался и говорит:

— За кого же мне выдать принцессу?

— Конечно, за меня, — отвечает вор. — Я же сундук уволок!

А стрелок говорит:

— Нет, за меня! Промахнись я, сожрал бы нас дракон, и дело с концом!

— Да если б не я, не видать бы нам берега! — сказал лудильщик.

Но тут младший вмешался:

— Если бы не я, разве б знали вы, куда плыть? А не знали бы, разве украл бы ты сундук, а ты разве подстрелил бы дракона, а ты, брат, разве починил бы корабль?

Выслушал всех король и говорит:

— Пусть дочка сама решит, за кого ей замуж идти! И принцесса объявила:

— Я за мудреца, за младшего замуж пойду! Обиделись старшие братья, но король их наградил и титулами, и богатством. Привезли братья отца с матерью во дворец и зажили в довольстве и счастье.

Черная рука

Жил на свете бедняк, и было у него три дочери на выданье. Не всякий день водилась у них в доме еда, да и хлеба, случалось, купить было не на что. На рассвете, отправлялся бедняк в лес за хворостом, после продавал его в селенье и покупал дочкам еду, да только на такие деньги много не купишь, — так и свыклись они с голодом.

И вот как-то отправился бедняк в лес и вдруг видит — красуется на поле капустный кочан, да такой ладный, что захотелось бедняге разглядеть его. Подошел поближе и говорит:

— Ах ты, Господи! Вот так удача! Возьму-ка я кочан да похлебку сварю, дочек обрадую!

Обошел он кочан со всех сторон, разглядел хорошенько и глазам своим не верит — удача привалила! И думает: «Сорву!» Но только взялся рвать, только обхватил осторожненько, чтоб не повредить такую красоту, как слышит голос из-под земли:

— Кто меня за бороду тянет?

Бедняк так руки и отдернул, да и сам отскочил. Постоял, послушал — тихо кругом. Ну, думает, послышалось, не бросать же такую капусту из-за ерунды! Снова обхватил кочан, и тут же голос из-под земли раздался:

— Кто меня за бороду тянет?

Отдернул бедняк руки и пошел прочь, да все оглядывался, не видно ли кого: может, кто над ним подшутил. Но никого не было, а голод давал о себе знать, да и как упустить такой случай, когда дочкам есть нечего? И решил бедняк вернуться и вырвать кочан, не мешкая да не озираясь. Вернулся, схватил кочан, дернул, — а тот же голос как закричит:

— Кто меня за бороду тянет?

В тот же миг явился неведомо откуда великан роста огромного и хотел убить бедняка, что так бесцеремонно с ним обошелся — за бороду его тянул. Бедняк же перепугался до смерти, упал на колени и стал молить о пощаде, перечисляя все свои несчастья и горести. Великан же, как услыхал о дочках на выданье, перестал злиться и говорит:

— Не хотел я тебя прощать, но ради дочек пощажу. Да не просто пощажу, — век меня благодарить будешь. Но ты за это желанье мое исполни.

— Какое, сеньор? — спрашивает бедняк, а у самого душа в пятках.

— Один я живу, не дом у меня — дворец, а прибраться некому. Ты приведи мне старшую дочку, я в жены ее возьму, а тебе денег дам, чтоб ни в чем недостатка не знал. О дочке не беспокойся, ей у меня хорошо будет. Так приведешь? А нет, убью и дело с концом.

Сильно любил бедняк всех своих дочек, ни с одной не хотелось ему расставаться. Но он рассудил, что все равно не видать ему дочерей, если убьет его великан. А если приведет он ему старшую, — может, будет она с великаном счастлива. Человек он, вроде, неплохой. И согласился бедняк.

— Ладно! Завтра об эту пору придешь сюда с дочкой, дернешь за кочан — да не сильно, понял?! — я и появлюсь. А сейчас иди, — сказал великан и протянул ему кошель с золотыми монетами. И в тот же миг исчез неведомо куда, будто его и не было.

На другой день в назначенный час привел бедняк на поле старшую дочку. Шел он и плакал, потому что сильно ее любил, а дочка радовалась, — не знала она, какая судьба ее ждет! — и утешала отца как могла. Пришли. Отец взялся за кочан и легонечко дернул. В тот же миг явился великан, схватил девушку за руку и стал уверять, что будет она с ним счастлива, а отцу сунул еще один кошель, побольше первого, — и исчез вместе с девушкой. В большой печали вернулся бедняк домой.

По знаку великана земля расступилась, и глазам девушки предстал дворец. Отвел ее великан в большую, красиво убранную комнату и сказал:

— Ни в чем ты не будешь знать недостатка, если станешь меня слушаться. Все здесь твое, всему ты хозяйка. Захочется чего, скажи вслух: «Хочу!» — и тотчас желание твое исполнится. Ночью я буду с тобой, а днем, хоть и одну тебя оставлю, скучать не станешь, — столько диковин у меня во дворце! Вот тебе перстенек, — и великан сам надел ей на палец перстенек редкой красоты. — А еще возьми ключ, храни его неусыпно. Но помни: в ту комнату, что на ключ заперта, не ходи! Да не вздумай меня обмануть, все равно узнаю, тогда не миновать беды.

Сказал — и исчез. Девушка, оставшись одна, решила обойти дворец. И чем дальше шла, тем больше нравилось ей новое жилище, — да и как иначе, ведь выросла она в хижине, среди нищеты. А когда проголодалась, девушка поступила так, как ей приказал великан.

— Есть хочу! — крикнула.

В тот же миг неведомо откуда явилась черная рука, накрыла стол чистой скатертью и уставила разными яствами. Девушка села за стол и принялась за еду, а черная рука все подносила ей кушанья и убирала тарелки. Покончив с едой, хотела было девушка пойти в тайную комнату, но не решилась нарушить запрет и оттого загрустила. Тем временем смерклось. Она велела зажечь лампу, и та же черная рука лампу зажгла. Вскоре явился великан и спросил:

— Все здесь тебе по душе?

— Все!

— Все делала, как я велел?

— Все!

— Тогда дай мне руку, и будет у нас в доме мир, если станешь меня слушаться!

Девушка протянула ему руку, а великан — так, чтоб она не заметила, — поглядел на перстенек, обрадовался и всю ночь был с ней ласков, а наутро, едва рассвело, ушел, повторив на прощанье:

— Смотри не ходи в ту комнату! Я все равно узнаю, и тогда не миновать беды!

Сказал и исчез неведомо куда.

Слова эти только сильнее разожгли любопытство девушки. Больше всего на свете захотелось ей узнать, что спрятано в тайной комнате. Долго она колебалась, а потом на всякий случай обошла дом, убедилась, что никого нет, и стала так рассуждать:

— Никто не увидит — никто ему и не скажет. А я зайду на минутку, посмотрю — и сразу назад.

Сказано — сделано. Взяла она ключ, отперла запретную дверь, вошла и увидела посередине комнаты колодец. Глянула в колодец и обомлела: сколько там было изрубленных окровавленных тел, сколько отрубленных рук! А великаново колечко вдруг соскользнуло у девушки с пальца и упало в колодец. Что делать? Что она скажет великану, когда он вернется и спросит, где перстенек? И как ни страшен был колодец, все ж она достала оттуда кольцо и бросилась прочь из комнаты. А когда опомнилась, вернулась и заперла дверь на ключ. Только в своей комнате заметила девушка, что на колечке появилось кровавое пятнышко; она хотела стереть, но, сколько ни терла, пятнышко не стиралось, а только растекалось и становилось все красней. Из сил девушка выбилась — ничего с пятнышком поделать не может, а тем временем смерклось, и пришлось ей идти встречать великана. Он словно и не заметил, как она измучена, глянул на перстенек и разъярился:

— Как ты посмела нарушить запрет? Зачем дверь отперла? Так это тебе не пройдет!

Схватил он ее, потащил в комнату с колодцем, изрубил топором — как же она кричала! — и бросил в колодец.

На другой день бедняк пришел на поле, где росла та самая капуста, и легонько подергал за кочан. Тут же явился великан.

— Зачем звал меня? — спрашивает.

Бедняк оробел:

— Я пришел о дочери спросить. Скажите, как ей у вас живется?

— Хорошо живется! Всем она довольна и счастлива, только вот скучает по сестре, так что приведи-ка мне и вторую дочь. Вместе им веселей будет!

— Отчего не привести, если велите. Завтра и приведу.

И снова дал ему великан на прощанье кошель с монетами, такой же увесистый, как и два предыдущих. А бедняк пошел домой сказать средней дочери, что сестра зовет ее к себе.

На другой день в назначенный час отвел он ее к великану и получил еще кошель. Великан же, как вошли они с девушкой во дворец, говорит ей:

— О сестре забудь. Убил я ее за то, что ослушалась, и тебя убью, если слушаться не станешь. А покорна будешь, ни в чем отказа не узнаешь. Утром я уйду на весь день, а к ночи вернусь. Если есть или пить захочешь, или еще что возжелаешь, скажи о том вслух — и все исполнится.

Дал он ей, как и старшей сестре, перстенек и ключ и тоже запретил заходить в тайную комнату. С тем и ушел, оставив насмерть перепуганную девушку.

Целый день разглядывала она свой новый дом, а когда просила, чего ей хотелось, в тот же миг являлась неведомо откуда черная рука и подавала желаемое. К ночи великан вернулся, спросил, не ослушалась ли она его, посмотрел на перстенек, остался доволен и был ласков с девушкой. Наутро, уходя, повторил свой приказ.

Но едва девушка осталась одна, как любопытство, терзавшее ее весь предыдущий день, вспыхнуло с новой силой. Как и старшей сестре, захотелось ей во что бы то ни стало выведать, что скрыто в тайной комнате. И рассуждала, она точно так же:

— Сказать-то ему некому! Я только зайду, посмотрю, что там, — и назад!

Сказано — сделано. Отперла она дверь, вошла — и случилось с ней в точности все то же, что и со старшей сестрой: заглянула она в колодец, обомлела и выронила колечко, которое после все же изловчилась достать. Только никак не стиралось с него кровавое пятнышко, а наоборот все красней становилось. Вернулся великан, взглянул на нее, — а девушка побледнела как смерть, — увидел пятно на перстеньке и пришел в страшную ярость:

— Как ты посмела комнату отпереть, когда я запретил? А раз отперла, будет с тобой то же самое, что с сестрой!

Схватил он ее, поволок в комнату с колодцем, порубил топором и кинул в колодец.

На другой день пришел бедняк узнать, как его дочерям живется. Легонечко потянул за кочан и в тот же миг увидел великана:

— Я только хотел вас спросить, как дочерям моим живется?

— Хорошо живется, лучше некуда! А ты как думал, когда им ни в чем отказу нет! Только вот скучают они по младшей. Привел бы ты ее, — ну, хоть на время, — вот бы обрадовались!

Уж как не хотелось бедняку расставаться с младшей дочерью, — никого ведь, кроме нее, у него не осталось! Но рассудил, что во дворце с сестрами ей лучше будет, чем дома, и пообещал великану завтра ее привести, — за что и получил очередной кошель с монетами. На другой день в назначенный час привел бедняк свою младшую дочь к капустному кочану, вызвал великана испытанным способом и получил от него на прощанье новый кошель с золотом.

Во дворце великан объявил девушке, как прежде сестрам, свою волю, дал ей ключ и перстенек и распрощался с нею до ночи.

Младшая была от природы самой любопытной, но и самой сообразительной из сестер. Она решила тотчас же посмотреть, что скрыто в запретной комнате. Тщетными оказались предосторожности великана! Первым делом девушка сняла перстенек, который он снимать не велел, а после отперла дверь в тайную комнату, заглянула в колодец с изрубленными телами и узнала среди окровавленных кусков рук сестрины. Справившись со страхом, выбежала из комнаты, заперла ее, снова перстенек надела и пошла разведать, что еще есть в этом проклятом дворце. Черная рука исполняла все ее желания, как прежде — желания ее сестер.

Смерклось. Вернулся великан, придирчиво оглядел ее, — а девушка и виду не подала, встретила его спокойно и весело. Осмотрел великан кольцо, — а на нем ни пятнышка! — обрадовался и стал ласков с ней.

— Вот и хорошо, — говорит, — что ты мне послушна. Счастливо мы с тобой заживем!

Так и шли дни за днями. Наведывался иногда бедняк спросить, как живется его дочерям, и великан с самым довольным видом совал ему очередной кошель и говорил, что дочери его не нарадуются на свою счастливую жизнь во дворце. А девушка, когда великан уходил, отпирала тайную дверь, глядела на сестрины руки, но прежде всегда снимала перстенек, так что великан ни о чем не догадывался.

Как-то заметила она в той страшной комнате полуоткрытую дверцу. Страха она не знала, а потому вошла и увидела посередине красиво убранной комнаты великолепное ложе, на котором спал прекрасный юноша. По его груди протекала река, в которой крестьянки с таким тщанием мыли овечью шерсть, что и не заметили девушку. А она обомлела и долго еще стояла так и глядела на прекрасного спящего юношу. И только вспомнив, что великан должен вот-вот вернуться, выбежала из запретной комнаты, наперед зная, что завтра снова придет сюда во что бы то ни стало.

Она вернулась и завтра, и послезавтра, и на третий день, и на четвертый. Великан же по-прежнему был с ней ласков, всем доволен и ни о чем не подозревал.

И вот однажды, когда девушка подошла к спящему юноше (а ходила она к нему всякий день), одна из крестьянок упустила свою пасму шерсти, — и река понесла ее вниз по течению. Девушка вскрикнула от неожиданности, и в тот же миг земля задрожала, пропали, неведомо куда, и река и крестьянки. Юноша пробудился, соскочил с ложа, подошел к девушке и сказал ей печально:

— Что ж ты наделала, горе мое горькое? Ты ведь могла снять с меня злые чары! Завтра мы с тобою ушли бы отсюда вместе и были бы счастливы. Но ты вскрикнула, — и теперь должен я убить тебя. А не убью, снова стану рекой на неведомый срок. Полюбил тебя и не могу убить. Уходи, любовь моя, а я останусь рекой.

Девушка заплакала, а юноша сказал ей в утешенье:

— Забудь обо мне!

И повел он ее к колодцу, откуда вынули они разрубленные тела, соединили их части, как подобало, окропили волшебным зельем, — и тем вернули к жизни. Убитые воскресли, и юноша тотчас вывел их всех из подземного дворца. В последний раз печально взглянул он на девушку и вернулся в подземелье. Она же ушла вместе с сестрами и с теми, кого он воскресил. Все радовались жизни, и только младшую дочь бедняка ничто не радовало, — до самой смерти помнила она прекрасного юношу. О великане же с той поры никто и не слыхивал. Капустный кочан исчез как сквозь землю провалился, сколько ни искала его бедная девушка, — а искала она его всю жизнь.

Цветок страстоцвет

А было так. Жил на свете король с тремя сыновьями. Жили они, горя не знали. Но однажды король заболел и стал слепнуть. Доктора в один голос сказали: «Лишь одно может излечить его — цветок страстоцвет. Да вот беда — неведомо, где тот цветок растет». Король послал своих сыновей искать цветок по всей земле — кто отыщет, тому и королевством владеть.

Первым оседлал коня старший сын. Едет он, едет, а навстречу — старая нищенка. «Подай, — говорит, — мне, бедной, хлеба краюшку». А он ей в ответ грубым голосом:

— Прочь с дороги, старая ведьма!

Поехал он было дальше, да вскоре стряслась с ним беда: устал он, сбился с пути, хотел назад повернуть, глядь, — совсем заплутал.

Ждал, ждал средний брат старшего — не дождался. Оседлал он коня и пустился на поиски цветка.

Повстречалась ему старая нищенка. «Дай, — говорит, — мне хлеба краюшку». Но средний брат ответил ей, как и старший:

— Прочь с дороги, старая ведьма! — и поехал было дальше, да с пути сбился.

Ждет-пождет младший брат — не видать старших. Вскочил он на коня и отправился попытать счастья. Встретилась ему старая нищенка, попросила хлеба, он и отдал ей всю ковригу.

— Куда, сынок, путь держишь? — спрашивает старуха.

— Ищу я цветок страстоцвет, чтобы отца от недуга избавить.

А та ему:

— Возьми-ка вот это яйцо: разобьешь его о черный камень, что лежит посреди дороги. Камень расколется, и увидишь прекрасный сад. В нем растет цветок страстоцвет. Сторожит его лев. Если глаза у зверя открыты, — входи смело: он спит. А если закрыты — берегись!

Вскоре и впрямь подъехал младший брат к черному камню. Разбил он о камень яйцо, камень раскололся, и открылся юноше сад дивной красы. А в самой глубине — цветок страстоцвет, белый весь, с райским запахом, так и светится. Глянул королевич — глаза у льва открыты. Без страха прошел он мимо и сорвал волшебный цветок.

На обратном пути повстречались ему оба брата. Наскучило им без толку по свету бродить, вот и присели они у обочины дух перевести. Сперва-то братья порадовались чудо-цветку и пустились было все вместе домой, да после призадумались: а не лучше ли убить младшего, самим привезти цветок и поделить меж собой отцовы владения? Так и сделали: убили бедного, закопали, а чудо-цветок с собой увезли. Только не приметили братья — мизинчик младшего королевича землей не прикрыло. Остался он на виду, и вырос из него тростник. Шел мимо пастушок, срезал тот тростник, смастерил себе дудочку, дунул в нее, а она как запоет:

Не играй, пастух, на дудке — знает дудочка секрет, как меня сгубили братья за цветочек страстоцвет!

Шел пастушок, шел и пришел в город. Король-то к тому времени от слепоты излечился. Услыхал он песенку и призвал пастуха к себе. Взял у него дудочку, приложил к губам, дудочка и запела:

Не играй, отец, на дудке — разгласишь на целый свет, как меня убили братья за цветочек страстоцвет!

Тут король обо всем догадался. Поспешил он к месту, где рос тростник, выкопал из могилы младшенького — тот и ожил. А двух старших король из дворца изгнал с позором и оставил все свое королевство младшему сыну.

Соломенные лошадки

Жили-были в своем дворце король с королевой. Раз отправился король на войну, а королева осталась во дворце с ключницей. Ох, и дурная женщина была эта ключница! — змея подколодная, да и только.

Время шло, и родила королева двух сыновей и одну дочку. А ключница возьми и напиши королю, что родились-де у него три деревянных чурбана. Рассердился король и приказал, коли это правда, вышвырнуть чурбаны вон из дворца, а саму королеву казнить. Но ведьме-ключнице и этого показалось мало: велела она вместо казни замуровать королеву в стену, а детишек уложила в корзинку и бросила в реку.

Шел берегом огородник продавать овощи. Слышит, плачет кто-то. Подошел он поближе, глядь — корзинка, а в ней — три младенца. Взял он корзинку и отнес домой, жене. А та и рада — своих-то детей у них не было.

Шли годы, ребятишки росли веселыми и счастливыми. Огородника отцом звали, жену его — матерью. Крестьяне — люди бедные: где уж им игрушки детям покупать. Вот и смастерил огородник деткам на забаву соломенных лошадок, да так искусно — загляденье и только!

Меж тем король вернулся с войны. Раз идет он по берегу, видит, дети играют в соломенных лошадок да все приговаривают:

«Ешь, лошадка, пей, лошадка, скачи, лошадка!»

Подошел он поближе и говорит:

— Где это видано, чтоб соломенные лошадки ели, пили и скакали?

А девочка в ответ:

— А где это видано, чтоб живая женщина родила деревянный чурбан?

Удивился король и пошел домой, глубоко задумался. Вскоре снова увидел детей и на сей раз спросил, чьи они. Дети указали ему на домик огородника, и король сам направился поговорить с хозяином. На вопрос, его ли это дети, хозяин отвечал: «Нашел их на реке в корзинке, но вскормил и вспоил, как своих собственных».

Королю так полюбилось все семейство, что надумал он дать в их честь пир во дворце.

По дороге девочка тихонько шепнула братьям:

— За столом ни к чему не притрагивайтесь, пока я не попробую.

Пришли они ко двору, видят: длинные столы так и ломятся от яств. Дети ахнули — глаз отвести не могут от невиданных лакомств. Сели за стол, король и говорит:

— Угощайтесь, гости дорогие!

А девочка в ответ:

— Мы не станем есть, пока не придет сюда та, которой нет.

«Кто же это?» — заволновался король, а девочка молчит. Тогда король повелел позвать всех, кого только могли сыскать во дворце. Но дети по-прежнему к кушаньям не притрагиваются. Наконец девочка говорит:

— Не будем есть, пока не придет сюда наша матушка.

— Ваша матушка? — изумился король.

— Да. Наша матушка. Она здесь замурована, во дворце. А лакомства эти есть нельзя — они отравлены!

И девочка бросила кусочек пирога кошке. Та понюхала, лизнула и тотчас упала замертво.

Подивился король — что за чудеса! — и призвал дворцовую стражу. Велел немедля обыскать все углы и закоулки. А девочка говорит: «Не надо, я покажу, где это».

И пошел король вслед за детьми прямехонько к тому месту, где томилась королева. Сломали стену, и королева шагнула им навстречу живая и невредимая, только очень уж худая и бледная. И все же король тотчас узнал ее и заключил жену в объятия. Потом родители обняли и расцеловали детей. А злую ключницу казнили. И с той поры все они жили в ладу, ели плюшки на меду.

Белая голубка

Жили на свете муж с женой, и было у них три сына. Одного звали Серафин, другого — Герман, а третьего — Рикардо.

Как-то раз говорит Серафин отцу:

— Благослови меня, отец! Пойду я по свету судьбу свою искать!

Благословил его отец и сказал на прощанье:

— Одно помни: к рыжебородому в услуженье не ходи, не велю. Ищи себе хозяина с черной бородой!

Взял юноша посох да суму и отправился в путь. Шел он, шел, и повстречался ему рыжебородый.

— Куда путь держишь? — спрашивает.

— Хочу в услуженье наняться, хозяина ищу! — отвечает юноша.

— Ну, так за чем же дело стало? Я тебя и найму.

— Я бы с радостью, сеньор, да мне отец не велел рыжебородым служить. Вот если б черная была у вас борода…

Пошел рыжебородый и выкрасился. А потом, словно бы невзначай, снова встречает юношу и спрашивает, не хочет ли тот пойти к нему в услужение.

Серафин не узнал его и согласился. Поселился он в хозяйском доме, но — что такое? — день прошел, другой, третий, а хозяин будто и забыл о нем — не дает никакой работы. Неделю Серафин прождал, потом пошел к хозяину и говорит:

— Видно, не нужен вам слуга! А раз не нужен, пойду я, пожалуй.

— Постой! — отвечает тот. — Есть у меня для тебя одно дельце. Запряги волов, приготовь повозку, возьми большую корзину, три мешка — нет, лучше четыре, — веревку покрепче и два топора. За хворостом в лес поедем!

Отправились они в лес, целую гору хворосту набрали и разожгли костер. А пока он горел, открыл хозяин колдовскую книгу и стал читать заклинания. Долго читал, — пока костер не догорел. А как погасла последняя искорка, разверзлась земля и на месте костра открылся глубокий колодец. Хозяин и говорит юноше:

— Слушай, Серафин, на дне этого колодца — сокровище. Я возьму веревку и спущу тебя вниз. Ты золотом корзину нагрузишь — я вытащу, а после и тебя подниму. Золота много — нам двоим на всю жизнь хватит.

Спустил он Серафина в колодец. Тот нагрузил золотом одну корзину, другую, третью, а в четвертую сам сел, как договорились. Стал хозяин его тянуть, но наверх не вытащил — обрезал веревку. Серафин упал на дно колодца и разбился. А злодей снова раскрыл колдовскую книгу, прочел заклинание — и колодец пропал, как его и не было. Сложил хозяин золото в мешки, нагрузил повозку и, довольный, поехал домой.

Прошло время. Отец с матерью горюют — нет вестей от сына. И вот как-то Герман говорит отцу:

— Не печалься, отец! Благослови меня — пойду брата искать.

Благословил его отец и не велел, как и старшему, служить рыжебородым.

Взял Герман посох да суму и отправился в путь. Шел он, шел, и повстречался ему тот самый нечестивец. И случилось с ним в точности то же, что и с братом — не вернулся Герман домой.

— Отец, — сказал однажды младший сын Рикардо, — давно нет вестей ни от Серафина, ни от Германа. Благослови меня, пойду я братьев искать!

Благословил отец младшего и наказал ему, как прежде старшим, никогда не служить рыжебородым. Взял Рикардо посох да суму и отправился в путь. Шел он, шел и повстречался с тем перекрашенным рыжебородым. Тот и его обманул, как прежде Серафина и Германа.

Вот только когда попал Рикардо в колодец и уже нагрузил золотом четвертую корзину, в которую сам должен был сесть, показалось ему, что вместе с ним слишком тяжела станет ноша. И решил: пусть и в этот раз хозяин одно золото вытащит, а потом уже — его самого.

Но бородач думал, что в корзине — Рикардо, и не дотащил корзину до верха, перерезал веревку. А потом раскрыл колдовскую книгу, прочел заклинание — и пропал колодец, как его и не было.

Остался Рикардо в подземелье и, приглядевшись, увидал в самом темном углу полузасыпанную дверь, а рядом два скелета: все, что осталось от братьев. Поднял он с земли берцовую кость и открыл ею дверной замок. За дверью оказалась длинная галерея. Пошел он по ней и вскоре вышел в сад. Посреди сада росла могучая смоковница, вся в плодах.

— Ну, теперь я не умру с голоду! — воскликнул Рикардо, и только было собрался влезть на смоковницу, как откуда ни возьмись — великан, да как закричит:

— Ты у меня, воришка, поплатишься! Славно поужинаю я сегодня человечиной!

— Не ешь меня, ради Бога! Оставь в живых! Я тебе колодец покажу, где сокровище спрятано!

— Ах ты, шельмец! Ты и про сокровища мои успел разнюхать?

— Не я про них разнюхал, а бородач — хозяин мой! Это он меня в колодец за золотом отправил, да там и бросил. Не ешь меня, ради Бога! Я тебе верным слугой стану!

Великан, а был он уже старик, — взял Рикардо в услужение, и вскоре сам привязался к нему. Доверил он ему ключи от всех комнат, и только одну — свою — запретил отпирать.

«Отчего это хозяин не велит мне к нему в комнату заходить? — подумал Рикардо. — Надо узнать, что там у него спрятано».

Отворил он дверь и увидел, как выпорхнули в окно три голубки: одна — белая, другая — сизая, третья — золотистая. Полетели они в сад, окунулись в Золотой Ручей и обернулись тремя красавицами. Присели красавицы на берег, словцом перекинулись, а после снова превратились в голубок и упорхнули.

Вечером великан спрашивает Рикардо:

— Ну, увидал, что я прячу?

— Как я мог увидать, когда ты в комнату заходить не велел!

— Я не велел, а ты зашел. Правду говори — не то накажу.

И Рикардо во всем сознался. Великан велел ему назавтра снова в запертую комнату прийти:

— Увидишь голубок — спрячь оперенье той, что пришлась тебе по душе!

И когда голубки у Золотого Ручья обернулись девушками, спрятал Рикардо белое оперенье, и одна девушка не смогла улететь.

Вечером великан позвал Рикардо и сказал:

— Женись на ней! Зовется она Белой Голубкой. А еще возьми вот эту шкатулку и положи туда ее голубиное оперенье, да смотри, чтобы она его не видела, а не то беды не миновать.

Женился Рикардо на Белой Голубке и зажили они в любви и согласии. Но однажды заскучал Рикардо по дому и захотелось ему повидать отца с матерью.

— Отпусти ты нас, сделай милость! Хочу отца с матерью повидать и женой молодой похвастаться, — говорит он великану.

— Сыновний долг превыше всего! — отвечает великан. — Хочешь их навестить, — собирайся, да мешок золота в колодце возьми от меня им в подарок!

Вернулся Рикардо, привез молодую в родительский дом да золотом отца с матерью одарил. Шкатулку же, в которой хранилось голубиное оперенье, матери отдал и наказал:

— Смотри, не открывай! Если жена моя увидит, что там, — беда будет!

Поехал однажды Рикардо на охоту, а Белая Голубка пришла к свекрови. Увидала шкатулку и говорит:

— Красивая у вас шкатулка!

— Не у меня, — отвечает свекровь, — а у мужа твоего!

Забеспокоилась Белая Голубка:

— Что же он там прячет? Уж не письма ли от разлучницы? — и разрыдалась.

Свекровь, чтобы ее успокоить, открыла шкатулку, и Белая Голубка проведала, что прятал от нее муж:

— Мое оперенье! — воскликнула она, обернулась голубкой и упорхнула в окно.

Вернулся Рикардо с охоты, узнал, что без него стряслось, и сказал отцу с матерью:

— Ни бороды брить не стану, ни платья не переменю, пока не найду Белой Голубки. К великану пойду, у него спрошу, где ее искать.

Пошел он к великану, а тот ему отвечает:

— Нет, сюда она не вернется. А где она, спроси у моего среднего брата. Он вон на том склоне живет, — и больше моего знает. А я тебе орешек лесной дам — возьми, пригодится.

Отправился Рикардо к среднему брату. Тот увидал его и говорит:

— Здравствуй, Рикардо!

Удивился Рикардо, что здесь, вдалеке от родных мест, его по имени знают, и спросил о Белой Голубке.

— Нет, — отвечает ему великан, — не видел я ее. Надо у старшего брата спросить. Уж если и он не знает, — значит, никому не ведомо. Но ты поосторожней с ним: как бы не съел тебя ненароком. Он человечий дух за три горы чует. А я тебе каштан дам — возьми, пригодится.

Уже под вечер пришел Рикардо к старшему великану, но застал дома только его жену. Увидела его великанша и говорит:

— Здравствуй, Рикардо!

Удивился Рикардо, что и здесь, вдали от родных мест, его по имени кличут, и спросил о Белой Голубке.

— Я-то ее не видала, — отвечает великанша, — а муж наверняка видел. Только не след тебе с ним говорить. Я сама все разузнаю, а тебя покамест так спрячу, что ни одна душа не найдет.

Взяла великанша колдовскую книгу, прочитала заклятье, обратила Рикардо в муравья и повелела:

— Залезай на стол, я тебя своей плошкой накрою!

К ночи вернулся старший великан и с порога спрашивает жену:

— Кого в доме прячешь, отвечай! Человечьим духом пахнет.

— Да это еще утром охотники мимо проходили! — отвечает великанша.

Поужинали они и легли спать. А когда старший брат-великан заснул, жена его вдруг вскрикнула и хлоп мужа по спине.

— Что с тобой, жена? — спрашивает великан.

— Снилось мне, что снялось заклятье с Белой Голубки; а я, как увидела ее снова девушкой, обрадовалась, кинулась к ней, обнять хотела, руки протянула — вот и ударила тебя ненароком. А ты, к слову сказать, не встречал ли где Белой Голубки?

— Как не встречать? Встречал. Далеко она — до Черной Скалы дойти надо, да там еще три моря переплыть. Одно — водяное, второе — огненное, а третье из шипов да колючек. Нелегкий путь!

Наутро великанша снова взяла в руки колдовскую книгу, прочла заклинание и возвратила Рикардо человеческий облик. Рассказала ему все, что узнала о Белой Голубке, и подарила на прощанье желудь:

— Возьми, пригодится.

Добрался Рикардо до Черной Скалы и видит — за нею море. Плыл Рикардо, плыл, — а плавал он хорошо, — и доплыл до берега, но тут разбушевалась перед ним огненная пучина. Содрал он тогда кору с ближайшего дерева, намочил в воде и завернулся в нее — так и одолел огненное море. Но тут ощетинилась перед ним путь-дорога шипами. Обернул он тогда ноги той же древесной корой, пошел по шипам и увидел замок, где злые ведьмы держали взаперти Белую Голубку.

Увидели его ведьмы — а было их великое множество — и говорят:

— Здравствуй, Рикардо!

Удивился Рикардо, что и здесь, вдали от родных мест, все его знают, и спросил о Белой Голубке.

— Знать не знаем, где она, — отвечали ведьмы хором — а ты приходи к нам на ужин.

— Приду, — говорит Рикардо. — Отчего же не прийти!

Сели они за стол, поели. Тут вынул Рикардо лесной орешек, расколол его — и в тот же миг вырос перед ним дворец невиданной красоты.

— Отдай нам дворец! — просят ведьмы. — Мы тебе за это Белую Голубку отыщем! Этой же ночью с ней рядом уснешь!

Рикардо обрадовался. Берите, говорит, дворец — мне не жалко.

Ведьмы же опоили его зельем и, когда он уснул, перенесли в опочивальню Белой Голубки. Прилетела она, прикорнула рядом, а на рассвете прочь улетела.

Очнулся Рикардо и вспомнил, что не один был ночью.

Прошел день. Снова зовут ведьмы Рикардо на ужин. Отужинали на славу. Тут Рикардо достал из котомки каштан, кожуру счистил — и вырос дворец еще краше прежнего. Снова взмолились ведьмы:

— Подари ты нам дворец, а мы тебе за это Белую Голубку отыщем!

Согласился Рикардо — и все, что было с ним прошлой ночью, повторилось опять. Утром ведьмы говорят:

— Отлучимся мы ненадолго, а ты оставайся, жди нас. Что хочешь делай, но смотри — дверь в конце галереи не отпирай!

Только ведьмы ушли как Рикардо поспешил к запертой двери. Отворил он ее, а там — Белая Голубка. Обнялись они на радостях, и молвит Белая Голубка:

— Вечером, после ужина, счисти кожуру с желудя. Как вырастет из него чудесный дворец, отдай его ведьмам, но не пей их зелья, не то снова, как в те ночи, уснешь и все позабудешь!

Рикардо исполнил все, как она сказала: подарил ведьмам дворец, а зелья пить не стал, только притворился, что пьет, а после прикинулся спящим. Отнесли его колдуньи к Белой Голубке в опочивальню, а утром она — тихонько, чтоб не услышали ведьмы, — говорит Рикардо:

— Вставай! Возьми черный камушек, тот, что, в изголовье лежит, и разбей им фонарь над лестницей на семь осколков.

Все исполнил Рикардо — и навсегда расколдовал Белую Голубку. Ведьмы же сгинули, как не бывало. Зажил он с молодой женой счастливо в том самом замке и никогда больше с нею не разлучался.

Тут и сказке конец.

29 ДЕКАБРЯ Вечер пятый

Спящий принц

Жил на свете король, и была у него любимая дочь, красавица да умница. Не нравилось ей в городе жить, а потому велел построить король замок в долине — туда они с дочкой и перебирались по весне и жили там до глубокой осени.

Выпал однажды в тех краях снег — белый-белый. Выглянула принцесса в окно и увидала, как пастух кабанчика режет, и кровь алая на снег каплет. А пастушонок, что вблизи стоял, поглядел на кровь на снегу и запел:

Алые тени с белым снежком! Эх, загляденье! Кровь с молоком! Как тот королевич, что спит без огня, и встанет лишь утром Иванова дня.

Принцесса приказала позвать пастушонка. Явился парнишка. Она и говорит:

— Ну-ка, повтори, что ты там о белом да алом пел! Снова пропел пастушонок свою песню:

Алые тени с белым снежком! Эх, загляденье! Кровь с молоком! Как тот королевич, что спит без огня, и встанет лишь утром Иванова дня.

— Ну, и что это значит? — спрашивает принцесса.

— А вот что, — отвечает парнишка. — Мать мне рассказывала, что далеко-далеко есть замок, а в замке — принц, да такой красавец, что глаз не отвести. Целый год он спит, только на Иванов день поутру просыпается, а если нет никого рядом, снова засыпает еще на год. И до тех пор будет это длиться, пока не отыщет его в том замке принцесса — сядет у него в изголовье и дождется Иванова дня, когда принц проснется. Увидит ее принц — и спадут чары, кончится заклятье. И женится он на принцессе.

— А где тот замок, мать тебе не говорила?

— Бог весть! Одно знаю: далеко. Мать говорит, железные башмаки износишь, пока дойдешь.

Задумалась принцесса и твердо решила отыскать тот замок. Никому ничего не сказала — знала, что отец не отпустит — и сбежала из дворца. Напрасно искал ее король и заподозрил, что украли принцессу, а может, умерла она.

Принцесса тем временем лесами пробиралась — боялась, как бы отец не нашел. Увидит погоню — спрячется, переждет. И все дальше и дальше уходит от родных мест.

Набрела в конце концов на хижину, а в хижине — старуха.

— Позвольте, — говорит принцесса, — у вас в хижине ночь провести. Нет ведь в округе другого жилья!

— Ах, бедняжка! Откуда идешь и далеко ли путь держишь?

— Я замок ищу, где принц спит и раз в году, утром Иванова дня, просыпается.

— Не знаю я, милая, где этот замок. Может, сынок мой, Солнце, знает; да только боюсь, убьет он тебя, если увидит.

Вошла принцесса в хижину, и спрятала ее старуха в чуланчик. К вечеру сын старухин, Солнце, воротился и как закричит:

— Дух человечий чую! Тащи сюда человечину, старая, а не то жизни лишу!

— Не сердись, сынок! Я девушку приютила. Она, бедняжка, замок ищет, где принц спит и раз в году, утром Иванова дня, просыпается. Может, ты знаешь про тот замок?

— Я-то не знаю, а вот Звезды, сестры мои, наверняка знают.

Настало утро, снова пустилась девушка в путь. И в сумерки упросила другую старуху пустить ее переночевать.

— Я замок ищу, — говорит, — где принц спит и раз в году, утром Иванова дня, просыпается.

— И не слыхивала я про тот замок, — отвечает старуха. — А вот Звезды, дочки мои, должно быть, знают.

Поутру воротились Звезды домой, и старуха про замок их расспрашивать стала. Но и Звезды ничего про то не слыхали.

— Может, братец наш Ветер знает? Где он только ни бывал! У него спроси.

И снова отправилась в путь бедняжка принцесса. Шла она, шла и пришла к дому, где Ветер живет. Постучала. Открыла ей старуха.

— Не иначе как злой человек тебя ко мне прийти надоумил!

— Не гневайтесь на меня! Я замок ищу, где принц спит и раз в год, утром Иванова дня, просыпается!

— Знать не знаю про твой замок! А вот сын мой Ветер, может, и знает. Только боюсь я тебя в дом впустить — несдобровать тебе, если сын мой тебя увидит. Он что зверь дикий — растерзать может!

Но умолила старуху девушка. Пустила та ее в дом и спрятала. Вскоре и Ветер вернулся да как взвоет:

— Дух человечий чую! Тащи сюда человечину, старая, а не то жизни лишу!

— Да померещилось тебе, сынок! Утром, и правда, девушка одна приходила, про замок спрашивала, где принц спит и раз в году, утром Иванова дня просыпается.

— Далеко этот замок, а дорога туда прямо от порога нашего ведет.

— Ну, значит, отыщет дорогу. Я видела — по той дороге она и пошла!

— Пойти-то пошла, а доберется вряд ли.

— Это почему?

— А вот почему! Тот замок два льва стерегут, и только попробуй приблизься — растерзают!

— Что ж, туда и войти нельзя?

— Войти-то можно, если знаешь, как. Надо кусок из моей миски — да непременно надкушенный! — с собой прихватить, пополам разломить и швырнуть львам, когда они на незваного гостя кинутся. Пока они есть будут, в замок пробраться можно. Только назад не оглядываться, что бы ни случилось.

Сел Ветер за стол, подала старуха ужин. Начал он есть, а мать вдруг и говорит:

— Погоди, сынок! Выплюни тот кусок — волосинка на нем!

Ветер выплюнул кусок надкушенный, и старуха его припрятала.

Отужинали. Улегся Ветер спать, а старуха отдала принцессе кусок с его тарелки, показала дорогу к замку и объяснила, как львов укротить.

Пошла принцесса по дороге, что старуха ей указала. Долго шла — так долго, что башмаки железные продырявились. И вдруг видит замок.

— Наконец-то!

Направилась принцесса к воротам. Там и вправду два льва. Как увидали ее, зарычали, гривы вздыбили. А принцесса разделила пополам тот кусок, что старуха у Ветра стащила, и кинула львам. Занялись они едой, а девушка тем временем в ворота проскользнула и не оглянулась ни разу. А ворота за ней тут же затворились.

Очутилась принцесса в чудесном саду, погуляла и пошла во дворец. А кругом красота необыкновенная: шелк, бархат, ковры. И множество статуй — как живые, стоят мужчины и женщины, словно окаменели. И, никого, кроме них, тишина — ни звука, ни шороха.

Наконец отыскала принцесса во дворце комнату, посреди которой ложе великолепное, серебром и золотом разукрашенное, — и спал на этой постели юноша дивной красоты.

— Вот я и нашла тебя! — сказала принцесса и села в изголовье у спящего принца.

Долго пришлось ей ждать. Но всякий день неведомо кто накрывал для нее на стол и подавал разные кушанья. Поест она — и все разом исчезнет, словно и не было ни стола, ни кушаний. Ни на миг не отходила она от ложа, на котором спал принц: боялась, что проснется он, а ее рядом не будет.

Долго она ждала — месяц прошел, другой, третий, седьмой. И, хотя ни в чем не нуждалась, затосковала принцесса в одиночестве — слова не с кем молвить. И тут слышит она голос:

— Может, рабыню кто купит? Я продам!

Выглянула принцесса в окошко, и видит — рабыню-негритянку продают. Позвала она торговца и купила рабыню, хоть и не было в том нужды: все во дворце само собой делалось. С тех пор не так одиноко стало принцессе — живая душа рядом.

Но оказалась рабыня злобной завистницей. Невзлюбила она свою госпожу и, увидав, что ни днем, ни ночью не отходит она от ложа, на котором спит прекрасный принц, решила вызнать во что бы то ни стало, что за тайна здесь кроется. Сколько ни упрашивала она принцессу показать ей дворец да по саду пройтись, так ничего и не добилась. «Ну, — думает, — все равно разузнаю, чего она ждет».

Наступил канун Иванова дня, а принцессе о том неоткуда было узнать. Как обычно, сидела она у ложа принца. Вдруг рабыня ей говорит:

— Какая музыка прекрасная издалека доносится! Может, послушать хотите? С балкона хорошо слышно. Вы пойдите послушайте, а я вместо вас посижу.

Знала принцесса, что нельзя уходить, но уж очень захотелось ей музыку послушать. Вышла она на балкон — думала, на минутку, не дольше — да заслушалась! Дивная музыка издалека доносилась, казалось, ангелы на лютнях играют. Потеряла принцесса счет времени.

А рабыня на ее место уселась. И вот тут-то полночь и наступила — настал Иванов день, и пробудился принц. Взял негритянку за руку и говорит ей:

— Кончилось заклятье, спали чары! А раз ты мой сон берегла, возьму тебя в жены!

Рабыня, как услыхала эти слова, так едва не запрыгала от радости. А принц поднялся с ложа, взял свечу и, увидев, что невестой ему негритянка стала, опечалился. Но делать нечего — дал зарок, надо исполнить, хоть и душа не лежит.

Тем временем рассвело, смолкла волшебная музыка, и увидела принцесса, что статуи во дворце ожили — стали ходить, разговаривать. И так это было странно, что с трудом отыскала она королевскую опочивальню. Вошла, увидела, что принц рабыню за руку держит, и все поняла: «Провела меня хитрая рабыня! Как же быть? Как принцу объяснить, что не она, а я его сон берегла? Потерплю, пока ничего не скажу».

Принц увидал принцессу и поразился ее красоте. Спрашивает рабыню:

— Кто это?

— Моя придворная дама! — отвечает самозванка.

Не хотелось принцу жениться на негритянке, но слово есть слово — пришлось день свадьбы назначить. По обычаю полагалось жениху одарить всех в доме. Вот и спросил принц у принцессы, какой подарок ей привезти.

— Привези мне камень на сердце да ветку полыни! — ответила ему девушка.

Отправился принц за гостинцами и все, что просили у него, раздобыл, только камня на сердце да ветки полынной нигде не нашлось. В конце концов забрел в хижину алхимика, рассказал ему про просьбу принцессы, купил у него камень и ветку полынную, а после спросил:

— Не знаете, зачем такие диковинные вещи ей понадобились?

— Как не знать! — отвечает алхимик. — У кого горе, у того и камень на сердце, тому и жизнь горька, как полынь!

Задумался принц. Вернулся во дворец, роздал подарки. Взяла принцесса камень, что просила, и ветку полынную и ушла к себе в комнату, а принц прильнул к замочной скважине — хотелось ему узнать, какое такое горе у девушки.

Положила принцесса камень на сердце и спрашивает:

— Помнишь ли, камень тяжкий, день тот, когда спел мне пастушонок песню о принце, что спит в дальнем замке и раз в году, утром Иванова дня, просыпается?

— Как не помнить! — отвечает камень.

— А помнишь ли, что сказал он мне про путь долгий и про башмаки железные?

— Помню, как не помнить!

— И про то помнишь, что я железные башмаки раздобыла и, родного отца бросив, принца пошла искать?

— Помню! Все помню!

— А как трудно было дорогу отыскать, помнишь? И как радовалась я, когда нашла принца, наконец, села в изголовье и стала оберегать его сон?

— Помню, милая!

— А помнишь ли, что купила я себе на горе рабыню-негритянку, чтоб не так одиноко было?

— Помню, помню!

— А помнишь ли, как обманула она меня: «Пойдите, — говорит, — музыку чудесную послушайте», а сама уселась на мое место, и принц ее первую увидал, когда проснулся?

— Помню, все помню!

— Значит, напрасны были мои муки, и станет эта злодейка принцу женой, а я умру от горя?

Протянула было девушка руку к полынной веточке — снадобью ядовитому, но принц распахнул дверь, вбежал в комнату и сказал:

— Нет, ты не умрешь! Это ты хранила мой сон, обманом выманила тебя злодейка-рабыня из опочивальни! Ты станешь моей женой, а не она!

И повелел принц казнить рабыню. Взял он в жены принцессу, а после свадьбы отправились они к ее отцу. Как же обрадовался он, увидав дочь живой и здоровой!

И я там был, все своими глазами видал, вот — башмаки масляные в подарок получил. Всем хороши башмаки, да только тают, как солнышко пригреет.

Три гвоздики

Жил-был крестьянин, и росла у него дочь-красавица. Шел он как-то по полю и увидал три гвоздики. И так они ему понравились, что сорвал он все три цветка для дочки.

Она обрадовалась — все налюбоваться не могла на цветы, но однажды уронила по случайности одну гвоздику в очаг — и тут же явился перед ней юноша, писаный красавец:

— Зачем звала меня? — спрашивает.

А девушка молчит, не отвечает.

— Ну, раз ты говорить со мною не хочешь, придется тебе искать меня у камней далеких!

Сказал — и исчез, словно его и не бывало. Взяла девушка вторую гвоздику и кинула в огонь. И в тот же миг явился перед нею другой юноша.

— Зачем звала меня? — спрашивает.

А девушка молчит, не отвечает.

— Ну, раз ты говорить со мной не хочешь, придется тебе искать меня у камней далеких!

Сказал — и исчез, как его и не бывало.

Взяла Мария — так звали дочку крестьянина — последнюю гвоздику и кинула в огонь. И в тот же миг явился перед ней юноша. И был он еще краше, чем те двое.

— Зачем звала меня? — спрашивает.

А Мария и на этот раз промолчала.

— Ну, раз так, у камней далеких меня ищи! — сказал юноша и исчез, словно его и не бывало.

Влюбилась Мария, да так, что свет белый ей без него не мил. И трех дней не прошло, как отправилась она на поиски того, кого полюбила.

Шла она, шла и пришла к трем камням далеким. Села на землю передохнуть, да и заплакала. Вдруг отворилась дверца в одном из камней, и появился оттуда ее возлюбленный:

— Звала меня, Мария? — спрашивает.

А девушка плачет, не отвечает.

— Не плачь! — говорит ей юноша. — И ни о чем не печалься! Поднимись вон на ту гору — увидишь дом в долине. Иди туда и спроси хозяйку, не нужна ли ей служанка.

Как сказал юноша, так Мария и сделала. Поднялась на гору, увидала в долине дом, пошла туда и спросила хозяйку, не нужна ли служанка. Пожалела хозяйка девушку, молодую да пригожую, и говорит ей:

— Ладно, живи у меня.

Скоро стала Мария у хозяйки любимицей. Да и как иначе — и красавица, и не лентяйка! А других служанок зависть взяла, сговорились они Марию погубить. Пошли к хозяйке и говорят:

— Знаете, что нам Мария сказала?

— Не знаю, — отвечает хозяйка, — а что?

— Удивлялась, зачем вам столько служанок. Она, дескать, одна бы все белье перестирала!

Позвала хозяйка Марию:

— Ты им говорила, что одна все белье перестираешь?

— Нет, сеньора! Не говорила я!

— Не отпирайся! Пойди лучше на речку да все белье и перестирай, а не то выгоню!

Велела хозяйка служанкам все белье, что было в доме, на реку отнести — пусть Мария стирает.

А бедняжка не знает, что и делать. Пошла она к камням далеким, села на землю и заплакала. И тут же отворилась дверца в одном из камней, и появился юноша:

— Что за беда у тебя? Отчего плачешь, милая?

А девушка не отвечает, только слезы льет.

— Ни о чем не тревожься! — говорит юноша. — А с бельем, что перестирать велено, вот что сделай. Пойди к реке, встань на берегу и скажи: «Птицы-синицы со всего света, помогите белье постирать!» Они и помогут.

Пошла Мария к реке и только те слова вымолвила, как откуда ни возьмись налетели птицы — видимо-невидимо. И принялись белье стирать — в один миг с работой справились. Мария и перекреститься не успела, а все уж сделано. Как стало смеркаться, пришли на реку служанки и видят: все белье перестирано и даже высохло.

Хозяйка обрадовалась — сноровистая у нее служанка. Похвалила Марию. А завистницы, как услыхали, пуще прежнего разозлились и стали думать, как бы Марию извести.

А надо вам сказать, что у госпожи глаза сильно болели, оттого что плакала она день и ночь по сыновьям своим заколдованным. Где они, что с ними? Бог весть! Вот служанки и говорят хозяйке:

— Знаете, что нам Мария сказала?

— Не знаю! — отвечает хозяйка. — А что?

— Будто бы есть на свете ручей целебный, и его вода глаза лечит!

Позвала хозяйка Марию:

— Расскажи-ка, — говорит, — мне про ручей целебный!

— Да и не слыхивала я про такой ручей! — отвечает Мария.

— Не отпирайся! Мне служанки сказали. Не наговаривают же они — зачем? Пойди лучше к тому ручью да набери целебной воды, а не то выгоню тебя!

Пошла бедняжка Мария к камням далеким, села на землю и заплакала от горя. Но тут отворилась дверца в камне, и появился юноша:

— Что за беда у тебя, милая? Отчего плачешь?

А девушка не отвечает, только слезы льет.

— Не тревожься ни о чем! — говорит юноша. — А чтобы добыть воды целебной, что мать моя принести велела, вот что сделай. Возьми скляночку, пойди на берег и скажи: «Птицы-синицы со всего света, поплачьте со мною!» Слетятся птицы вместе с тобою поплакать, и та, что последней прилетит, перышко уронит. Омочи то перышко в слезах, что в скляночку соберешь, и коснись легонько глаз матери моей — она и выздоровеет.

Так Мария и сделала. Пошла на реку и говорит:

— Птицы-синицы со всего света, поплачьте со мною!

И как в тот раз, когда белье стирали, слетелись к Марии птицы со всего света и стали плакать вместе с нею. А одна синичка обронила перышко. Подобрала его Мария, взяла скляночку со слезами и вернулась к хозяйке. Омочила перышко в слезах и провела им по глазам сеньоры. Та выздоровела в самом скором времени. А уж как она благодарила Марию! Другие служанки просто завистью исходили. И очередное злодейство измыслили. Пришли к хозяйке:

— Знаете, что Мария сказала?

— Не знаю, — отвечает хозяйка. — И что же?

— А вот что: «Я, — говорит, — сыновей нашей сеньоры могу расколдовать!»

— Не может быть! Никому это не под силу!

— Она сказала, что может.

Позвала сеньора Марию и спрашивает, так оно или нет.

— Да нет же, нет! — отвечает Мария.

— А ты не отпирайся. Не наговаривают же они — зачем? Раз сказала — иди, расколдовывай!

Пошла бедняжка Мария к камням, села на землю и заплакала. Отворилась дверца в камне, и появился юноша:

— Что за беда у тебя, милая? Отчего плачешь?

А девушка не отвечает, только слезы льет.

— Знаю я, какая беда у тебя. Мать велит расколдовать нас. А ты не тревожься и вот что ей скажи. Пусть все девушки, сколько ни есть их в округе, возьмут по свече и трижды обойдут с зажженными свечами наши камни. Да гляди, чтобы все свечи горели, чтоб ни одна не погасла!

Вернулась Мария к хозяйке и все, что юноша велел, ей сказала. Собрала сеньора девушек со всех селений окрестных и дала каждой по свече. И Марии дала свечу. Отправились все вместе к камням, зажгли свечи, встали девушки друг за дружкой и трижды те камни обошли. И когда Марии один только шаг пройти оставалось, налетел ветер и задул ее свечу. Вспомнила она слова юноши и вскрикнула:

— Ай! Свеча моя погасла!

В тот же миг отворились все три камня, и вышли на свет божий три брата. Увидал младший Марию и говорит:

— Хорошо, что ты вскрикнула!

И тут разом исчезли камни, как их и не бывало. А сыновья рассказали матери, как околдовали их, — превратили в три гвоздики, и не мог бы расколдовать их никто на свете, кроме той девушки, что три цветка в огонь бросит, а после придет к камням плакать.

Как же радовалась мать своим сыновьям! А как сыновья радовались встрече! Спросил младший из братьев Марию: согласна ли она стать его женой? Мария согласилась. Долго и счастливо они жили.

На том и сказке конец.

О семиглавом драконе и Замке-Откуда-Нет-Возврата

Жил на свете рыбак. Давно ему не везло — совсем рыба ловиться перестала. Жена, как завидит его, спрашивает:

— Ну, как? Может, хоть сегодня с уловом?

А он отвечает:

— Да нет, не повезло! Может, в другой раз.

И так изо дня в день.

Мучился, мучился бедолага и однажды решил: если и в эту неделю ничего не выловит, бросит рыбачить!

На другой день заплыл он в море далеко-далеко и вдруг чувствует — сильно натянулась леска. Рыбак подумал, что зацепилась она за что-то, но вскоре понял: нет — это рыба тянет, да преогромная. Собрался он с силами и выволок ее из воды. А рыбина ему и говорит:

— Послушай, рыбак! Отпусти меня! А я тебя отблагодарю — такой улов будет, что повозку доверху нагрузишь!

— Ну, вот еще! В кои веки такую рыбину поймал, а ты — отпусти!

— Отпусти — не пожалеешь. Я все твои желания исполню!

В конце концов отпустил он рыбу и пошел домой — за сетью да за повозкой. Дома рассказал жене, что с ним приключилось. Она не поверила: «Дурак ты, — говорит, — знать тебя не хочу!» Зато когда муж вернулся с уловом, обрадовалась жена и размечталась, как улов продаст, какие обновы купит. Но рассказу о рыбе, что так щедро их вознаградила, все равно не поверила.

Прошло несколько дней, и жена говорит мужу:

— Если еще раз поймаешь ту рыбину, домой ее приноси! Я, пока не увижу, не поверю!

На другой день снова поймалась рыбина, но, сколько ни упрашивала, не отпустил ее рыбак.

— Ну, что ж! — говорит ему тогда рыбина. — Раз не хочешь меня отпустить, я тебя научу, что делать. Убьешь меня, голову отрубишь и собаке скормишь, хвост лошади оставишь, потроха у порога зароешь, а остальное жене отдашь.

— Лучше я тебя продам втридорога! — говорит рыбак.

— Не продавай! Сделай, как я сказала, — не прогадаешь.

Так он и сделал.

А через год выросли у порога два копья, собака принесла двух щенят, лошадь — двух жеребят, а у жены его родились мальчики-близнецы.

Выросли они, и старший сказал отцу:

— Вижу я, отец, не выбиться нам из нищеты. Пойду я по свету судьбу свою искать!

— Лучше меня отпустите! — сказал младший. — От тебя, брат, хоть польза в доме есть! Ты и останься, стареют ведь родители.

Бросил отец жребий, и выпало идти старшему. Взял он бутыль с водой и сказал младшему:

— Если вода прозрачной останется, знай — никакой беды со мной нет, а если помутнеет, — значит, беда стряслась.

Вырвал отец копье, что росло у порога, и протянул старшему; сам оседлал для него молодого жеребца и дал ему в спутники одного из псов — чтоб не так одиноко было судьбу свою по свету искать.

Отправился старший в путь. Долго скакал он куда глаза глядят и в конце концов прискакал в селенье. Видит — все женщины плачут. Он и спрашивает:

— Что стряслось у вас? Отчего все плачут?

— А вот что, — отвечают ему, — в этот самый день каждый год прилетает сюда семиглавый дракон и требует, чтобы отдали ему девушку. Сегодня пришел черед королевской дочери. Как же не плакать — жалко принцессу, красавицу нашу!

— Я убью дракона! — воскликнул юноша.

Сказали ему, что король обещал выдать принцессу замуж за того, кто спасет ее от дракона, да только не нашлось пока охотников с чудищем сразиться — боятся.

— Не справиться тебе с этой тварью! — говорят юноше.

— А я справлюсь! — отвечает он. — Вы только мне дорогу к той скале укажите.

Отвели его туда, где бедная принцесса ждала своей участи. Увидала она юношу и говорит:

— Уходи! Не то убьет дракон нас обоих!

Но юноша и бровью не повел, а когда раздался драконий рык и скрежет крыл, он крикнул:

— Ко мне, мой пес! Ко мне, мой конь! Ко мне, копье!

Пес бросился на дракона и вцепился ему в лапу, а юноша вскочил на коня и вонзил копье в шею чудовища. Мертвый дракон рухнул на землю. Потом вырезал юноша из семи драконьих пастей семь его языков, завернул в платок и ушел.

Женщины, увидав, что принцесса жива и здорова, стали плакать от радости.

Во всех церквах зазвонили колокола, народ повалил на площадь, грянула музыка. Целый день все пели и плясали, а король на радостях повелел закатить пир на весь мир.

Тем временем принц заморский, давно домогавшийся руки принцессы, узнал, что произошло, и отправился посмотреть на мертвого дракона. Смекнув, что к чему, принц у твари все семь голов отрубил и предъявил королю в доказательство, что именно он — и никто другой — убил чудовище. И хотя принцесса твердила, что это ложь, что не принц дракона убил, король при виде драконьих голов объявил, что выполнит обещание, — отдаст дочь в жены тому, кто ее спас, — и велел несчастной девушке готовиться к свадьбе. А она, слезами заливается: «Не верьте, отец! Не он меня спас!»

Начался пир. Но только жених, коварный лжец, за лакомым куском потянулся, как откуда ни возьмись выпрыгнул пес, выхватил кусок и убежал. Принцесса узнала пса и велела проследить за ним — разведать, где его хозяин, а отцу сказала:

— Пока не найдут его, замуж не пойду!

Вернулись слуги и донесли, что пес выбежал из дворца — прямиком к дальнему дому. А юноша — это он там жил — в ответ на приглашение во дворец ответил:

— Что отсюда во дворец, что из дворца сюда — недалека дорога!

Разгневался король. Но принцесса все же умолила отца пойти к юноше и пригласить его на пир, а заодно спросить, с какой стати вздумалось ему посылать во дворец своего пса за лакомым куском с тарелки королевского зятя. Король исполнил просьбу принцессы — привел юношу на пир. Оглядел новый гость собравшихся и спрашивает короля:

— А точно ли жених вашей дочери убил дракона?

Жених тут же встал и предъявил семь драконьих голов, а юноша сказал:

— Посмотрите хорошенько! Не кажется ли вам, что чего-то недостает?

И король и гости подошли, посмотрели:

— Головы как головы, все на месте!

— Все на месте, а языков нет! — сказал юноша.

Заглянули в драконью пасть — и правда, нет. Вынул юноша из кармана платок, развернул его и показал все семь драконьих языков.

Лжеца тут же схватили, поколотили как следует и выгнали из дворца. А король объявил, что принцесса за юношу замуж пойдет. Нимало не медля, сыграли свадьбу.

Вскоре после того отправились молодожены на прогулку. Увидел принц вдали замок и спросил, чей он.

— Это Замок-Откуда-Нет-Возврата, — отвечает принцесса. — Никогда туда не ходи — назад не вернешься!

Но не смог принц себя перебороть. Как-то раз взял копье, вскочил на коня и отправился в тот Замок, а принцессе сказал, что едет охотиться.

Проскакал через лес, поднялся на гору, к замку. Остановил коня у ворот, взялся за железное кольцо, постучал — тихо. Позвал — никто ему не ответил. Только на третий раз, когда он громко крикнул, вышла к нему старуха-колдунья и спросила:

— Чего тебе надобно?

— Войти хочу!

— Входи. Но только коня оставь!

— А как же? Мне его и привязать нечем!

— Возьми волосок с моей головы, да и привяжи! — сказала колдунья и протянула юноше волосок.

Он рассмеялся было, — уж больно чудно выходило, — но в тот же миг колдуньин волосок сделался веревкой. Взял ее юноша, привязал коня и вошел в замок. И не успели за ним ворота закрыться, как превратился юноша в пса.

Принцесса ждала, ждала мужа, а его все нет, и догадалась она в конце концов, что забрел он в Замок-Откуда-Нет-Возврата.

А в родительском доме, в бутыли, что оставил юноша брату, помутнела вода. И брат сказал отцу с матерью:

— Видите? Вода помутнела. Значит, в опасности брат. Надо вызволять его из беды.

Отец вырвал второе копье, что росло у порога, и протянул его сыну; сам оседлал для него второго коня и дал в провожатые второго пса. И пустился младший брат на поиски старшего.

Ехал он, ехал и приехал в город, где брат его сразился с драконом и женился на принцессе. Увидав его, люди обрадовались: подумали, что это принц с охоты вернулся, — так братья были похожи. Даже принцесса не засомневалась, бросилась к нему, обняла и говорит:

— Как же я истерзалась, пока тебя ждала! Я ведь просила: не ходи в Замок-Откуда-Нет-Возврата!

Но он даже не поцеловал ее — понял, что за брата его принимают, и никому не сказал ни слова.

А ночью положил на ложе копье между собой и женою брата. Она удивилась и спросила:

— Зачем ты на ложе копье кладешь?

— По обету, — ответил младший брат. — Я поклялся, что не обниму и не поцелую тебя, пока не исполню долга.

На другой день отправились они на прогулку. Увидел брат вдали замок и спросил, чей он.

— Разве я тебе не говорила? — отвечает принцесса. — Это Замок-Откуда-Нет-Возврата. Ты ведь спрашивал уже, помнишь?

Услыхал он это и понял: там, в Замке, его брат! Завтра же он отправится вызволять брата!

Ни слова никому не сказал, и на другое утро поскакал младший брат к Замку. Подъехал, взялся за железное кольцо, постучал. Никто ему не ответил. Позвал — и снова тишина. Только на третий зов вышла колдунья и спросила:

— Чего тебе надобно?

— Войти хочу!

— Входи. Только коня оставь!

— Я коня не оставлю! — сказал младший брат. И поскакал прямо на колдунью — та едва отскочить успела.

— А теперь, — велит он ей, — говори, где мой брат и что с ним! А не скажешь, убью! — и замахнулся копьем.

Колдунья перепугалась, призналась во всем и объяснила, как брата расколдовать:

— Скачи туда, где лев, и целься ему копьем прямо в глаз!

Юноша поскакал, отыскал льва, вонзил ему копье прямо в глаз. В тот же миг, как лев рухнул на землю, чары развеялись — и брат его снова человеком стал.

На обратном пути младший брат рассказал старшему, как принцесса приняла его за своего мужа, и что провели они вместе ночь, но как, — объяснить не успел. Брат пришел в страшную ярость и пронзил его грудь копьем.

Бросил он раненого на дороге и вернулся во дворец.

— Как я рада, что на сей раз ты быстро возвратился! — сказала ему принцесса.

А ночью, увидав, что муж не кладет на ложе копье, спросила:

— Так, значит, ты исполнил долг, раз не кладешь между нами копье?

Тогда принц понял, как они провели ночь, и бросился туда, где оставил раненого. Взял он брата на руки и понес во дворец. А люди смотрят на них и глазам своим не верят — так братья похожи! Рассказал принц королю и жене, как брат его спас, и как сам он в ярости потерял голову и чуть было не убил его. Стали они младшего лечить и вылечили. И счастливо жили еще долгие годы.

Три дара чудесных

Жили на свете муж с женой, и было у них двое детей — сынок и дочка. Собрался как-то отец в дальние края и спрашивает:

— Что вам, детки, привезти?

Мальчик говорит:

— Я осленка хочу ушастого!

А девочка жаворонка певчего попросила.

Купил отец осленка для сына, а про жаворонка позабыл и чуть не на пороге о дочкиной просьбе вспомнил. Вернулся в город, купил жаворонка, чтоб дочку не обидеть, — и домой. Роздал подарки — то-то радости было детям!

Вскоре беда у них в доме стряслась. Мать умерла, а отец взял да и женился на вдове с дочкой, но и года не прошло, как сам умер.

Неуютно стало детям в чужой семье. И вот как-то говорит брат сестре:

— Пойду-ка я в Мадрид, пока меня мачеха из дому не выгнала!

— Что ж, — отвечает сестра, — иди!

С тем брат и ушел. Добрался до столицы и прямиком в королевский дворец.

— Дозвольте, — просит, — мне с королем поговорить!

Его впустили, провели в тронный зал. Он поклонился королю и спрашивает:

— Нельзя ли мне, Ваше Величество, в услуженье к вам поступить?

Король отвечает:

— Отчего же нельзя? Можно!

А принц услыхал их разговор и вспомнил, что некому у них во дворце за птицами ходить.

— Будешь, — говорит, — кур да индюшек наших стеречь!

Понравился юноша принцу, и вскоре подружились они. Как утро, принц с ним вместе в курятник идет, всем придворным на удивленье.

И вот как-то говорит принц матери:

— Нельзя ли, матушка, другое какое занятие другу моему подыскать? Трудное это дело — за птицами ходить! Жалко мне его.

— Ну, что ж, — отвечает королева. — Найдем другое занятие. Пускай с тобой повсюду ходит — услужить, когда понадобится!

И с тех пор никакого другого дела у юноши не было — только принцу угождать. Гуляют они как-то по саду, разговаривают. Принц спрашивает:

— Невеста у тебя есть?

— Нет, Ваше Высочество! А у вас?

— И у меня нет! Да мне невеста нужна особенная, чтоб три дара чудесных у нее были. Так мне гадалка нагадала.

— У моей сестренки есть три дара чудесных! Может, вы ее ищете?

— Ее! Ну, конечно же, ее!

Тут же велел принц юноше написать сестре письмо: пусть приедет во дворец — принц, мол, про три дара чудесных прослышал и жениться на ней желает. Отослали письмо, но попало оно в чужие руки — мачеха прочла и решила свою дочку за принца отдать.

— Ты, — говорит, — доченька, никому о письме не говори. Поедем в Мадрид, ко двору тебя представим, и вот увидишь: ты замуж за принца пойдешь, а не эта замарашка. Ее мы в речке утопим.

Запрягли повозку, и все трое в путь отправились. А когда через мост переезжали, говорит мачеха падчерице:

— Посмотри, как река разлилась!

Та засмотрелась на воду, и тут-то злодейки в реку ее и скинули, а сами в Мадрид поспешили.

Но не утонула девушка — зацепилась платьем за ветку, исцарапалась, ушиблась сильно, но спаслась. Выбралась на берег, а там повстречала пастуха. Пожалел он ее, привел к себе домой. Жена его, как увидала красивую девушку, ругаться стала. Бедняжка заплакала — и тут же дождь пошел (таков был один из даров чудесных, которыми наградил ее Господь). Пошла умыться — и тут же с рук ее жемчуга посыпались (таков был второй чудесный дар). Увидала это жена пастуха и перестала ругаться: «Может, — думает, — сама Богоматерь с небес к нам спустилась?»

А тем временем злая мачеха с дочкой до Мадрида добрались — и прямиком во дворец. Отыскали юношу. Он их как родных принял и, хотя опечалился, что сестра не приехала, ни слова о том принцу не сказал.

А тот обрадовался и уже день свадьбы назначил. Гости собрались. И просит жених невесту:

— Вымой руки, пускай люди на чудеса поглядят!

Пришлось ей мыть руки при всем честном народе — а чуда нет как нет. Разозлился принц. Велел юношу за обман в землю по пояс закопать и к стене приковать. Но он и тут промолчал.

А у пастуха с женой была маленькая дочка, и уж очень ей нравилось смотреть, как гостья-красавица руки моет.

— Ты погляди, — говорит она матери, — какие шарики красивые у нее с рук катятся!

А когда причесывалась девушка, сыпались у нее с волос золотые монетки (таков был третий дар).

Жена пастуха к тому времени поверила, что в доме у них сама Богоматерь поселилась. «Зря, — думает, — я ругалась, когда ее муж привел!»

За неделю, что девушка у них провела, немало жемчужин с рук красавицы скатилось, а монеток с волос — и не счесть. Собрала девушка монетки да жемчужины и говорит пастуху с женой:

— Поедемте со мной в Мадрид! Мы там дворец на эти деньги выстроим! А хижину вашу да коз продайте!

Сказано — сделано. Собрались они и в Мадрид отправились, а там девушка велела замок выстроить прямо напротив королевского дворца:

— Пускай мой дворец и выше будет, и краше!

Так и получилось. Поселились они в том дворце вчетвером — девушка и пастух с женой и маленькой дочкой.

И вот как-то сидит девушка на балконе за вышиваньем, а тем временем из дворца королевского слуга выходит — клетку с жаворонком на ветку повесить. Узнала девушка свою птичку, отцовский подарок. Теперь, оказывается, мачеха с дочкой жаворонком любуются да песни его слушают!

— Здравствуй, птаха моя! — говорит девушка.

А птичка увидела хозяйку, обрадовалась, запела.

— Где братец мой, скажи, птаха певчая?

— В земле сырой твой братец томится, к стене каменной цепью прикован!

— Как же мне брата спасти? Как из беды вызволить?

Заплакала девушка. И в тот же самый миг полил дождь, и пришлось слуге занести в дом клетку с жаворонком.

На другой день, как рассвело, снова вынес слуга клетку с птичкой, повесил на дерево. И девушка с шитьем на балкон вышла.

— Здравствуй, — говорит, — птаха моя!

— Здравствуй, хозяюшка!

— Так где же братец мой, расскажи!

— В земле сырой твой братец томится, к стенке каменной цепью прикован!

— Как же мне брата спасти? Как из беды вызволить?

Опять заплакала девушка, и снова дождь полил. Пришлось слуге занести в дом клетку с жаворонком. И на третий день, и на четвертый, и на пятый все повторилось: не успеет слуга приладить клетку, как дождь начинается, — что за чудеса!

Пошел он к королю и говорит:

— Только я выйду, прилажу клетку, как дождь начинается, а на небе ни облачка!

— А ты вот что сделай, — говорит король. — Вынеси клетку, а сам поблизости спрячься: может, что и увидишь.

Так слуга и сделал. Вынес клетку и спрятался за дерево. Так и услыхал он, о чем девушка с птицей разговаривали. А потом в точности передал их беседу королю и принцу.

Повелел король пригласить во дворец девушку, которая, оказывается, с птицей его знакома. Послали слугу с приглашением. А девушка ему и отвечает:

— Приду с радостью, но только вместе с родителями!

— Пусть вместе с родителями приходит! — согласился король.

Так и появилась она во дворце с провожатыми — пастуха с женой позвала. Сели за стол. А надо вам сказать, король заранее повелел стражникам никого из дворца не выпускать. И как ни хотелось злодейкам — мачехе с дочкой — ноги унести, не удалось. А они только о том и мечтали, как прослышали, что падчерица во дворце объявилась.

Велел король в пиршественную залу клетку с жаворонком принести. Спросила девушка птаху свою о брате, а как услыхала ответ, заплакала, и тут же дождь пошел.

Король велел немедля брата ее освободить.

— Сюда, — говорит, — его быстрей приведите!

А уж как принц обрадовался — нашлась ведь девушка с дарами чудесными, раз от слез ее дождь начинается!

Кончился пир. Велел принц слуге принести таз с водой, а девушку попросил при всем честном народе руки омыть. И едва опустила она руки в воду, как посыпались на пол жемчужины!

Принц не нарадуется — и второй дар чудесный у девушки обнаружился!

Наконец попросил он ее волосы расчесать. Согласилась девушка. Взяла гребень — и тут же посыпались с волос ее золотые монеты. Удостоверился принц — все три дара чудесных есть у девушки. И говорит королю:

— Нашел я свою невесту!

А для злодеек — мачехи с дочкой — король велел котел с маслом кипящим приготовить. Пусть смерть примут, раз безвинную девушку хотели жизни лишить.

А молодые счастливо зажили, и брат с ними во дворце остался.

Песчаный Ручей

Жили на свете король с королевой, и был у них сын подросток по имени Томасито. Всякий день на закате ходили король с королевой на прогулку к Песчаному Ручью. Но как-то раз королеве не захотелось гулять, и осталась она во дворце, а король, гуляя в одиночестве, увидал невдалеке от Песчаного Ручья розовый куст, а на нем три бутона. Сорвал он одну розу и принес королеве, а она положила ее в шкатулку со своими перчатками и поставила на столик в спальне.

Ночью король проснулся — послышался ему голос:

— Король, выпусти меня!

Он разбудил королеву:

— Ты звала меня, Исабель?

— Нет, не звала.

— А кто же меня звал?

— Не знаю, я спать хочу!

Но разузнал все-таки король у королевы, куда она положила розу. Когда королева заснула, он встал, подошел к столику и открыл шкатулку. И появилась оттуда Королевна Роза и объявила королю, что хочет стать его женой, а королеву повелела убить:

— Долго она у тебя в женах была — довольно с нее!

Король не хотел убивать жену, но Королевна Роза сказала:

— Или ее убьешь, или сам умрешь! Выбирай!

— Да как же мне ее убить?

— А вот так: я за ноги схвачу, а ты за горло!

Но не смог король задушить жену. Запер ее в подвал, вырвал глаза, положил их в коробочку и спрятал в карман. А после вернулся в спальню, и легли они с Королевной Розой в постель.

Когда рассвело, Томасито пришел пожелать родителям доброго утра, но вдруг замер на пороге:

— Это не моя мама!

— Теперь я буду твоей мамой, и долг твой — чтить меня как мать. А не то жизни лишу.

Сказала и пошла объявить слугам, что отныне она, Королевна Роза, будет им госпожой и долг их — угождать ей, а кто не угодит, жизни лишится. С того самого дня стал Томасито безутешен.

Сидел он как-то, по обыкновению печальный, у себя в комнате и вдруг почудилось ему, что доносится из-под земли стон. Спустился он в сад, заглянул в зарешеченное окошко подвала и увидал в подземелье свою матушку, услышал ее речи:

— Отчего ты, сынок, не вызволишь меня? Отчего не дашь хлеба? Я и черствому куску буду рада, так наголодалась!

Томасито тут же велел служанке накормить мать. Но донесли, как водится, о том Королевне Розе. Разгневалась она, наказала ослушницу, нагнала страху на всех. Потом позвала к себе Томасито и сказала:

— Что-то нездоровится мне. Принеси-ка воды из Песчаного Ручья!

Оседлал Томасито коня, взял кувшин и отправился к ручью. Повстречался ему на пути старик:

— Куда путь держишь, Томасито? — спрашивает.

— За водой еду к Песчаному Ручью.

— Так слушай: скачи к ручью, да гляди с коня не сходи, на всем скаку воду зачерпни и тут же назад поворачивай, да не оглядывайся, сколько б ни звали! И не останавливайся — не то ведьмы на тебя веревку накинут.

Как велел старик, так Томасито и сделал. А когда повернул назад, бросились к нему ведьмы и закричали:

— Стой, Томасито, стой! Оглянись!

И хотели ему петлю на шею накинуть, да не удалось. Пришпорил коня мальчик и понесся во весь опор к дворцу. Увидала его Королевна Роза и в ярость пришла — не должен был Томасито вернуться! На другой день позвала она его и говорит:

— Три лимона мне принесешь с того дерева, что у Песчаного Ручья растет!

Отправился Томасито за лимонами, сорвал их на скаку и снова ускользнул от петли, что хотели накинуть на него колдуньи. Увидала его Королевна Роза и пришла в страшную ярость. Не лимоны ей были нужны — она к колдуньям посылала Томасито, чтоб навеки пропал он! А Томасито вернулся!

И снова велела ему Королевна Роза отправляться к Песчаному Ручью за лимонами, а Томасито, опасаясь, что в третий раз не удастся ему ускользнуть от ведьм, спустился в подземелье — с матерью попрощаться.

А после отправился в путь, и снова повстречался ему старик. Снова выслушал его советы Томасито и все исполнил — добыл лимоны и ускользнул от ведьм.

Тогда Королевна Роза выгнала его из дворца. Заплакал Томасито, наказал служанке кормить и поить его матушку, а сам пошел куда глаза глядят.

Шел он, шел и вновь повстречал того старика:

— Я, Томасито, беды твои знаю! И помогу.

Провел старик рукой по его лицу и переменил облик Томасито — стал он походить на ангела. А старик говорит:

— Мы с тобой пойдем на дорогу, что ведет к дворцу, — там сестры Королевны Розы прогуливаются. Они тебя позовут дворец посмотреть, ты у меня позволения спроси — и я тебя отпущу. Покажут они тебе дворец, но в запретную комнату не поведут. А ты упроси! Надо тебе туда пробраться!

Как сказал старик, так все и случилось. Повели сестры Королевы Розы мальчика в сад и говорят ему:

— Вот здесь мы и подстережем Томасито. Схватим его и убьем! Вот увидишь!

— Что ж, поглядим! — отвечает Томасито.

Осмотрели они дворец и дошли, наконец, до запретной комнаты. Мальчик еле упросил пустить его туда. И оказалось, что стены в запретной комнате затянуты черным крепом, и нет там ничего, кроме трех горящих свечей. Одна из сестер говорит:

— Это наши жизни. Вот моя, вот — сестрина, а эта — Королевны Розы. Потухнут свечи — и конец нам придет.

Услыхав это, мальчик бросился к свечам и крикнул:

— Я — Томасито! — и задул одну за другой две свечи.

В тот же миг сестры рухнули, бездыханные.

А Томасито взял третью свечу и поспешил туда, где ждал его старик. Увидал он мальчика и говорит:

— Ну вот, испытал я тебя. А теперь идем во дворец к отцу твоему.

Пришли они во дворец, вызвали короля, и сказал ему Томасито:

— Вот тебе, отец, две жизни на выбор: жизнь матери моей и жизнь Королевны Розы.

— Жизнь матери твоей мне дороже!

— Тогда задуй свечу!

Задул свечу король, и в тот же миг Королевна Роза провалилась сквозь землю.

Пошли они все трое — король, Томасито и старик — в подземелье. Взял старик у короля коробочку, где хранились глаза королевы, вынул их, провел рукой по ее лицу — и королева прозрела.

Упал король перед ней на колени и стал молить о прощении — не моя, дескать, вина! Простила его королева, и вернулись они во дворец. Щедро наградили служанку, что кормила королеву в заточении, и зажили счастливо. А старик распрощался с ними, и больше его никто не видал.

Семь белых кроликов

Была у одного короля дочка, и прехорошенькая. Королева воспитала ее на славу: хоть и принцесса, но сложа руки сидеть не привыкла.

С ее балкона было видно поле. Как-то раз уселась девушка на балконе шить — глядь, откуда ни возьмись, семь белых кроликов прибежали и сели под балконом в кружочек. Засмотрелась на них королевская дочка и от удивления выронила наперсток. Один кролик тотчас схватил его, и все они разом пустились наутек.

На другой день принцесса снова вышла шить на балкон. И вновь прибежали семь белых кроликов и уселись в кружочек. Принцесса выронила тесьму, другой кролик схватил ее, и все они бросились врассыпную.

На третий день то же повторилось с ножницами.

А потом кролики унесли катушку ниток, шелковый шнурок, подушечку для иголок и гребень — и с тем исчезли и больше не появлялись.

Принцесса так затосковала, что даже слегла. До того худо ей сделалось, что король с королевой опасаться за ее жизнь стали. Врачи только руками разводили — не могли взять в толк, что за болезнь у королевской дочки. В конце концов, пришлось королю выслать глашатая с известием, что принцесса тяжко больна, и всякий, кто ее вылечит, получит награду: окажись то женщина — дать ей столько золота, сколько душе угодно, а если мужчина — быть ему мужем принцессы.

Ясное дело, в охотниках недостатка не было, да только зря они старались, — принцессе день ото дня становилось всё хуже.

И вот в одно прекрасное утро из соседнего селения отправились во дворец мать и дочь. Они надеялись вылечить принцессу травами — уж в них-то знали толк.

Чтоб поспеть ко двору засветло, пошли они напрямик, да посреди дороги присели отдохнуть и подкрепиться. Вынули из котомки лепешку, — а она возьми и упади: покатилась по крутой горке и провалилась в расселину. Пропала — как не было! Хотели знахарки лепешку вытащить, глядь, — расселина-то ведет в большую пещеру, а пещера так вся и светится! Пробрались они туда. Смотрят в щелочку меж камней и видят — стоит стол, вокруг него семь стульев. Тут семь белых кроликов появились. Сбросили они шкурки и обернулись семью принцами. Расселись принцы вокруг стола: на нем что-то лежит, а что — не разобрать.

Видят, берет один принц со стола наперсток и говорит:

— Это наперсток принцессы. Вот бы нам ее сюда!

Другой говорит:

— Это тесемка принцессы. Вот бы нам ее сюда!

А третий:

— Это ножницы принцессы. Вот бы нам ее сюда!

Так по очереди перебрали они все похищенные мелочи. Мать и дочь тем временем разглядели в темноте маленькую неприметную дверцу. Через нее они потихоньку выбрались из-под земли и пустились в путь к королевскому дворцу.

Пришли и просят проводить их в покои принцессы, — ну, как удастся ее вылечить! — их тотчас и отвели.

Поклонились знахарки больной и говорят: живем, мол, в деревне, лечим людей травами, а научили нас тому отец и дед. Рассказали, как в путь пустились, как набрели на пещеру и увидали семерых белых кроликов.

Как услышала это принцесса, села на кровати и потребовала чашку бульона. Король тотчас прибежал повидать дочку. От радости себя не помнил — ведь она давно есть не просила!

— Я скоро поправлюсь, отец, — говорит принцесса. — А пока отпусти меня с этими добрыми женщинами.

— Как можно, дочка! Ты еще такая слабенькая!

— Очень нужно, отец! Пусть меня отвезут в карете.

И выехали они втроем в карете из дворца. Вскоре, однако, пришлось им часть пути пешком пройти: к пещере-то дорога не проложена. Поспешили — того и гляди, стемнеет.

Показали принцессе расселину и потайную дверцу; заглянула она и в щелочку меж камней, и в замочную скважину, да только ничего не увидела. Ждали они, ждали — никого. Меж тем наступила ночь, и женщины хотели было уйти, а на другой день вернуться, как вдруг пещера озарилась, и явились семь кроликов. Скинули они свои шубки, обернулись семью принцами — и все пошло, как вчера:

— Вот наперсток принцессы. Вот бы нам ее сюда!

Наконец седьмой принц говорит:

— Вот гребень принцессы. Вот бы нам ее сюда!

Тут принцесса толкнула дверцу и вошла:

— А вот, — говорит, — и я!

Выбрала она в женихи самого пригожего, и возвратилась с ним во дворец к отцу. А вскоре и свадьбу сыграли.

И жили они в ладу, ели плюшки на меду; просил и я малость, да мне не досталось.

30 ДЕКАБРЯ Вечер шестой

Околдованная принцесса

Жил на свете рыбак, и случилось ему однажды выловить рыбу, что заговорила с ним человеческим голосом.

— Отпусти меня в море! — говорит.

Он и отпустил.

А на другой день эта громадная рыбина снова в сети ему попалась и попросила отпустить. И снова пожалел ее рыбак. Вернулся домой, рассказал жене:

— Выловил я громадную рыбу, а она со мной человеческим голосом заговорила — отпустить просила. Я испугался и отпустил.

— Дурак ты! — жена говорит. — Домой надо было рыбу нести!

Как ни ругалась жена, не выходил с той поры рыбак в море — рыбы боялся. Вскоре вернулся из дальних странствий их сын — на корабле приплыл. И рассказал родителям, что с ним по пути приключилось.

— Проснулся я, — говорит, — ночью, и чувствую, что не один, есть кто-то со мной рядом, а кто, разглядеть не могу — темно.

Не знал юноша, что приходила к нему по ночам принцесса околдованная. Днем она рыбой была, той самой, что отец его выловил, — а как стемнеет, девушкой становилась.

Вскоре снова собрался рыбацкий сын в дальний путь. И дала ему на прощанье мать коробок спичек.

— Зажжешь, — говорит, — и увидишь, кто с тобой.

В первую же ночь на море, пробудившись, понял юноша, что не один он, а кто рядом не видно — темно. Вынул он коробок, зажег спичку и увидел рядом девушку красоты небывалой.

— Что ты наделал! — говорит она. — Еще бы немного, и пришел бы срок, спали бы чары, а теперь придется мне в Замок-Откуда-Нет-Возврата идти и ждать, когда ты вызволишь меня. Слушай, что тебе сделать нужно. Сначала дракона убьешь, из него мигом заяц выскочит. Ты зайца убьешь, а из него вылетит голубка. Убьешь и голубку, а яйцо, что она снесет, с собой возьмешь, чтоб разбить его о лоб великана. Тогда умрет злодей, что меня околдовал, а я снова девушкой стану и замуж за тебя пойду.

Сказала — и исчезла.

Опечалился юноша. «Как, — думает, — найду я Замок-Откуда-Нет-Возврата?» Вернулся из странствий, рассказал матери про принцессу, а она и говорит:

— Делать нечего, сынок! Придется замок тот искать, да с великанами и драконами биться. Надо принцессу вызволить, раз она невеста тебе.

И пошел юноша куда глаза глядят. У кого ни спросит, никто про Замок-Откуда-Нет-Возврата не знает и драконов никто не видал. Что делать? Идет себе, идет, видит, у дороги лев, орел, пес и муравей — тушу конскую делят, спорят из-за добычи. Юноша подошел и говорит:

— Давайте я поделю!

— Давай! — говорят звери.

— Пусть льву туша достанется, псу — потроха, орлу — сердце, а муравьишке — голова, чтоб соображал получше!

Сказал и хотел было идти своей дорогой, но звери остановили его:

— Погоди!

Он спрашивает:

— Вы что же, и меня съесть хотите?

— Нет! — отвечают они. — Другое у нас на уме. Поблагодарить тебя хотим за то, что разделил добычу нашу по справедливости. Прими от нас подарки!

Вырвал лев волосок из своей гривы, дает ему и говорит:

— Понадобится тебе львом обернуться, крикни: «Лев! С Божьей помощью!» И тут же львом станешь.

Вырвал пес у себя за ухом шерстинку, дает ему и говорит:

— Захочешь собакой стать, крикни: «Пес! С Божьей помощью!» И тут же псом обернешься.

Вырвал орел перо из крыла, дает ему и говорит:

— Позовешь меня: «Орел! С Божьей помощью!» И в тот же миг орлом обернешься.

А муравьишка замешкался:

— Не знаю, что тебе подарить. Лапку бы подарил, да как мне без нее? Хотя ладно, как-нибудь похромаю, а тебе подарок будет, — бери лапку!

Оторвал муравьишка левую лапку, дал юноше и говорит:

— Если крикнешь: «Муравей! С Божьей помощью!» — тут же муравьем обернешься.

Простился юноша со зверями и пошел своей дорогой — дракона да Замок-Откуда-Нет-Возврата искать.

Шел, шел, вдруг видит — девушка на лугу козу пасет, а коза тощая-претощая.

— Что это у тебя коза такая тощая? — спрашивает.

— Уж какая есть! — отвечает девушка. — Одна она у меня осталась.

— А куда ж остальные подевались?

— Остальные пожирней были, так всех их дракон сожрал!

— Дракон, говоришь? — обрадовался юноша. — А где он живет?

— Здесь, поблизости, — говорит девушка, — в лесу!

— А когда эта тварь за козами приползает?

— Каждый день, ровно в полдень!

Решил юноша подождать, благо до полудня недолго осталось.

В скором времени раздались гром и грохот ужасный — это дракон подползал, рыча и все на своем пути семью языками огненными сметая.

Встал юноша у дракона на пути и крикнул:

— Лев! С Божьей помощью!

И в тот же миг львом обернулся и кинулся на дракона. Долго они бились. Наконец запросил дракон передышки.

— Ладно! — отвечает юноша. — Передохни! А я вина молодого выпью, хлеба свежего поем, девушку-красавицу поцелую да и покончу с тобой!

Услыхала девушка его слова, побежала домой и отцу все рассказала. Отец велит:

— Хлеба возьми и вина, да отнеси ему поскорее. Все сделай, как он сказал! Может, избавит он нас от напасти!

Взяла девушка хлеб и вино и заторопилась на луг. Подала юноше, а он поцеловал ее и снова львом обернулся, на дракона напал и убил чудовище. Но в тот самый миг, как испустил дракон дух, выскочил из него заяц и понесся прочь. А юноша не растерялся.

— Пес! — говорит. — С Божьей помощью!

И тут же обернулся псом. Кинулся за зайцем, настиг его и растерзал. А из зайца вылетела голубка и взмыла в небо.

— Орел! С Божьей помощью! — крикнул юноша и в тот же миг обернулся орлом. В мгновение ока настиг орел голубку и растерзал ее, а яичко, что внутри было, в когтях зажал. Сел орел на камень и снова стал юношей. Завернул он яичко в платок, положил в карман и пошел попрощаться с девушкой, что пасла на лугу козу. А они с отцом его уже на крыльце поджидали.

— Нечего вам теперь бояться! — говорит юноша. — Живите счастливо, а мне пора.

Долго упрашивала его девушка остаться, а юноша ни в какую.

— Должен я, — говорит, — обещанье исполнить. Идти мне надо, хоть и не знаю куда.

Шел он, шел и, Бог весть как, оказался в родном селении. Рассказал матери про дракона, которого убил.

— А теперь, — говорит, — надо великана искать!

Попрощался с матерью и пошел. Месяц минул, другой, третий, а все без толку — никто не знает, где Замок-Откуда-Нет-Возврата. Наконец отыскал: стоит замок на скале — не подступиться. Ров глубокий, а на мосту стража. В замке принцесса томится, а слуги с ног сбились, угождая великану: неможется ему с того самого дня, как умер дракон.

«Как же, — думает юноша, — пробраться мне в замок?» Думал, думал и крикнул:

— Муравьишка! С Божьей помощью!

И в тот же миг обернулся муравьем. Так и пробрался в замок — никто и внимания не обратил, — а уж там отыскал опочивальню принцессы.

Увидала она юношу и от неожиданности вскрикнула. Услыхал великан и прибежал спросить, что ее напугало, но юноша успел обернуться муравьем и спрятаться. Принцесса перед великаном стоит, ни жива ни мертва.

— Что, — спрашивает великан, — раскричалась? Спать мешаешь! Чего испугалась? Никого здесь нет. Стража кругом. И смотри у меня: еще раз разбудишь — убью!

Ушел великан спать, а муравей в тот же миг обернулся юношей. Узнала его принцесса, обрадовалась. И стали они думать, как великана одолеть.

— Наутро, — говорит юноша, — я орлом обернусь, а ты скажи, чтоб меня поймали и в клетке в опочивальню твою отнесли. А уж после, как явится великан, я с ним расправлюсь — раз уж сумел дракона убить и яйцо добыть, чтоб им по лбу великана треснуть.

Как рассвело, крикнул юноша:

— Орел! С Божьей помощью!

И тут же обернулся орлом. Взмыл в небо и кружит над башней. Принцесса с него глаз не сводит.

— Вели, — говорит она великану, — поймать орла и в клетке в опочивальню мою доставить. В жизни не видала такой красивой птицы!

Великан распорядился, чтоб поймали орла, в клетку посадили и в опочивальню отнесли, раз принцесса велит.

Все исполнили слуги. И целый день юноша с принцессой, в опочивальне у нее запершись, рассуждали, как им великана убить. Думали, думали и придумали.

— Яйцо при тебе? — спрашивает принцесса.

— При мне! — отвечает юноша и вынимает яйцо из кармана.

— Дай мне! Завтра я как обычно, стану великану волосья чесать да блох ловить. Изловчусь и дам ему яйцом по лбу!

Так и сделали. В тот же миг, как ударила принцесса великана яйцом прямо в лоб, испустил он дух — и спали чары. Увел юноша принцессу из Замка-Откуда-Нет-Возврата. Сыграли они свадьбу, закатили пир на весь мир и зажили счастливо.

Три лодки — золотая, серебряная и шелковая

Жил на свете король, и было у него трое сыновей. Захотелось старшему мир посмотреть да удачу свою испытать, а отец не пускает:

— На что, — говорит, — тебе со двора идти? Мы и так богаты.

Но все же испросил сын отцовского благословения, а когда согласился отец, сказал:

— Прикажите для меня лодку золотую смастерить!

Отлили лодку из чистого золота, спустили на воду, и отправился старший сын неведомо куда. Плыл он, плыл и приплыл, — сошел на берег вблизи большого города и велел, чтоб лодку золотую несли за ним на постоялый двор и втащили ее в комнату рядом с опочивальней. А юноша тем временем взял у хозяйки корзину и отправился на рынок.

Идет мимо королевского дворца и видит надпись на воротах, что-де спрятал король во дворце дочь свою, принцессу, — и тому ее в жены отдаст, кто отыскать ее сумеет. Решил юноша счастья попытать, хоть и напугал его король:

— Если, — говорит, — за три дня не найдешь, так и знай: обратно не выйдешь, в темницу посажу!

Стал юноша искать принцессу, а найти не сумел, и через три дня угодил в темницу.

А дома его ждут не дождутся. Что делать? Надо брата вызволять. Испросил тогда средний сын отцовского благословения и говорит:

— Велите лодку серебряную для меня смастерить!

Сказано — сделано. Отлили лодку из чистого серебра, спустили на воду, — и отправился средний сын брата искать. Плыл он, плыл и приплыл в тот же город. Сошел на берег, приказал нести за собой серебряную лодку, и направился к постоялому двору. Когда юноша увидел золотую лодку старшего брата, сразу понял, что тот где-то рядом. Взял он у хозяйки корзину и отправился на рынок, а по дороге увидал ту самую надпись на воротах королевского дворца. И захотел он попытать счастья. Король ему объявил, что уже приходил один юноша, как две капли воды на него похожий. Хотел принцессу отыскать, да не вышло.

— В темницу я его бросил! — говорит король. — И тебя туда же засажу, если за три дня дочку не сыщешь!

Так оно и случилось: не нашел средний брат принцессу, и засадил его король в темницу.

А тем временем решил младший брат идти старших искать. Испросил отцовского благословения и говорит:

— Велите, отец, лодку для меня шелковую соткать!

Сказано — сделано. Соткали шелковую лодочку, спустили на воду. На ней младший брат и поплыл куда глаза глядят. Приплыл он туда же, куда и братья. Сошел на берег и отправился на постоялый двор. И как увидал там лодки, золотую да серебряную, понял, что здесь его братья. Попросил у хозяйки корзину и пошел на рынок, а по дороге увидел надпись на воротах королевского дворца. Сел на камень и задумался: идти во дворец или не идти? Тут-то и появилась старуха:

— О чем, — спрашивает, — задумался?

— А вам что за дело?

— Да ты скажи, не таись! Может помогу.

Рассказал он старухе про братьев. А она спрашивает:

— Деньги-то у тебя есть?

— Денег нет, — отвечает младший брат. — Зато есть две лодки, золотая и серебряная.

— Вот и ладно! — говорит старуха. — Вели из золотой лодки отлить попугая в человеческий рост — да так, чтоб внутрь залезть можно было и чтоб дырочки, где глазам полагается быть, просверлили. А из серебряной пусть отольют тумбу, чтоб статую попугая поставить.

Как старуха сказала, так юноша и сделал. А когда отлил золотых дел мастер попугая, взял юноша стакан воды да кусок сахара и забрался внутрь, а сам распорядился, чтоб поставили попугая на площади прямо перед королевским дворцом.

Любопытство взяло короля: что за диковина такая у него перед окнами появилась? Повелел он внести попугая во дворец — дочке показать захотел.

Попугай оказался тяжеленный — шестеро силачей тумбу с попугаем на плечах тащили. А юноша, пока его несли, все примечал. Видит: кровать с пологом, а за ней потайная дверца с замком, а за дверцей — лестница. Спустились по ней и оказались в подземелье, во внутреннем дворике, и был там колодец, накрытый каменной плитой. Сняли плиту и спустились по ступенькам в колодец, а внизу обнаружился еще один дворик с прекрасным садом, и была в том саду еще одна дверца. Отперли ее и оказались в покоях принцессы, — вот куда запрятал отец ее вместе с двумя подругами! Одеты все трое одинаково — чтоб, если кто и найдет путь в убежище, все равно бы не догадался, которая из трех красавиц принцесса.

Как же понравился ей попугай! И велела она поставить его на ночь к себе в опочивальню. А ей каждый вечер оставляли на столике стакан воды — на случай, если пить захочется. Но так случилось, что и ее, и юношу (он свою воду уже выпил) ночью жажда стала мучить. Вылез он из статуи и протянул руку к стакану в тот самый миг, когда и принцесса за ним потянулась. Наткнулась она в темноте на его руку и вскрикнула, а юноша за руку ее взял и говорит:

— Не бойся! Я освободить тебя пришел!

Она обрадовалась и объяснила ему, как угадать, которая из трех красавиц принцесса, ведь одеты все одинаково.

— Я платье красным бантом украшу, — говорит принцесса, — а у подружек будут голубые.

Наутро слуги унесли попугая из дворца. А юноша вернулся на постоялый двор, оделся, как подобает королевскому сыну, и снова отправился во дворец. Предстал перед королем и объявил, что хочет попытать счастья — отыскать принцессу.

— Не ты первый! — говорит король. — Уже двое искали ее, да не нашли и теперь в темнице томятся. Не твои ли братья? Уж больно похожи! Гляди, как бы и тебе туда не угодить!

Но юноша не отступился. Стал искать принцессу, но поначалу прикинулся дурачком. Ходит по дворцу без толку день, другой, а на третий откинул полог у постели, отворил потайную дверцу и спустился по лестнице во дворик с колодцем, а после — в колодец. И король с ним вместе спустился. Попросил у него юноша ключ от двери, что вела в покои принцессы. Ничего не поделаешь — пришлось дать! Одна надежда у короля осталась — что не узнает юноша, которая из трех девушек принцесса. Ведь все три — красавицы и одеты одинаково! Велел им король пройтись и встать в ряд. Но юноша не ошибся — протянул руку принцессе.

— Погоди! — говорит король. — Отвернись! Пусть иначе встанут, а ты снова выберешь. Может, ошибешься?

Но и на этот раз не ошибся принц. А когда вернулись они во дворец, стал просить короля освободить его братьев из темницы и отдать им в жены подруг принцессы, а на свадьбу отца пригласить.

Согласился король. Сыграли свадьбу — закатили пир на весь мир. И я там был: ел, пил вволю, да еще и подарок получил — башмаки масляные. Всем хороши башмаки — теплые, мягкие, да вот только тают, как солнышко припечет!

Мать-завистница

Жили на свете муж с женой, и было у них семеро сыновей. Уж как отец с матерью обрадовались, когда родилась девочка! Росла она, и с каждым днем все сильнее отец к ней привязывался, а сыновей словно не замечал, даже стал к ним без нужды придираться. И решили братья уйти из дому. А на прощание подарили сестре колечко.

Прошло время, стала отцова любимица настоящей красавицей — глаз не отвести! И позавидовала мать красоте своей дочери. Вот как это вышло. Было у матери волшебное зеркальце. Что ни день садилась она перед ним и спрашивала:

— Скажи, зеркальце, не я ли всех на свете краше?

И уж привыкла, что зеркальце ей отвечает:

— Спору нет, ты на свете всех краше!

И вдруг однажды услыхала другой ответ:

— Нет, не ты! Дочка твоя куда краше тебя!

Как же мать разозлилась! И с тех пор так дурно стала с дочерью обращаться, что хуже и придумать нельзя. По десять раз на дню за водой посылает, а случись дочке кувшин разбить — ругает и бьет ее. А однажды взяла и заперла в чулан.

«Ни за что, — думает, — не выпущу! Пусть там и сидит, чтоб никто красоты ее не видал!»

Заперла дочку, села перед зеркальцем и спрашивает:

— Скажи-ка, зеркальце, разве не я всех на свете краше?

А зеркальце отвечает:

— Нет, не ты! Дочка твоя, что взаперти сидит, всех краше!

И тогда мать-завистница вот что измыслила. Позвала слуг и велела им отвести дочку в лес и там убить. Но сжалились слуги над девушкой — отпустили ее. А вместо нее убили собаку — вырвали глаза и вырезали язык, чтоб матери доказательства представить.

Пошла девушка куда глаза глядят. Шла она, шла и вдруг видит — хижина. Постучала — никто не ответил. Она и вошла. Видит — огонь в очаге еле теплится, а на столе семь грязных мисок. Прибрала она дом, еду приготовила, на стол накрыла, а сама забралась на дерево возле крыльца и в ветвях схоронилась — надо же посмотреть, кто в хижине живет.

К вечеру пришли семеро братьев-разбойников. Как же удивились они, увидав чистый дом и еду на столе!

— Кто это ужин нам сготовил и дом прибрал?

Но не сразу принялись братья за еду. Знали, что живет поблизости дракон с драконихой, и подумали: «Вдруг тварь поганая отравить нас замыслила?» И решили испытать еду на собаке. Дали псу своему поесть — от всего, что было на столе, по кусочку отрезали. Съел песик — и хоть бы что. А потом и сами разбойники отужинали.

С той поры вошло у них в обычай от всякого кушанья первый кусок псу кидать.

Скоро привыкли разбойники к чистому дому и вкусной еде. Но захотели все-таки узнать: кто же это о них печется? И вот как-то утром шесть братьев из дому ушли, а седьмой остался. Но девушка, как обычно, пересчитала уходящих, и в тот день с дерева не спустилась.

Решили тогда разбойники поступить по-другому: вернулись не под вечер, как обычно, а днем, в неурочный час, — и застали девушку за работой. Увидала она их, испугалась — стоит ни жива ни мертва. Поглядел на нее главарь разбойничьей шайки, заметил на руке знакомое колечко и понял:

— Это сестра наша!

Как же они обрадовались! Рассказала им девушка, что с ней приключилось, а братья говорят:

— Не печалься! Живи с нами, за домом смотри, еду готовь. Только гляди, дверь никому не отпирай!

А мать-завистница дома сидит, радуется, что нет в живых дочки-соперницы. Вынула из сундучка волшебное зеркальце, села перед ним и спрашивает:

— Скажи-ка, зеркальце, не я ли всех на свете краше?

А зеркальце возьми и ответь:

— Нет, не ты! Дочка твоя, что в лесу у разбойников живет, краше всех на свете!

Разозлилась мать и говорит:

— Ну, я ее изведу, найду средство!

Отправилась она к колдунье и наказала ей дочку сыскать и со свету сжить.

Нашла колдунья и тот лес, и хижину. Постучалась, а девушка спрашивает:

— Кто там?

— Отвори! — говорит колдунья. — Я тебе подарок принесла — рубашку для тебя бабушка вышила!

Поверила девушка, впустила злодейку и взяла подарок. Обрадовалась — никогда такой красивой рубахи у нее не было! А как надела — упала, похолодела и не дышит. Рубаха-то отравлена! Поглядела колдунья на дело рук своих и пошла восвояси.

Как смерклось, вернулись братья и видят — лежит сестра на полу и не шелохнется.

— Умерла сестренка!

И заплакали все семеро. А после выточили для нее гроб хрустальный, чтоб всякому видна была красота ее необыкновенная, отнесли на берег и пустили по морю — поплыла хрустальная гробница по воле волн.

И прибилась к берегу в тридевятом государстве. Увидал принц, что рыбачил в заливе, гроб хрустальный, а в нем — девушку красоты небывалой, и повелел слугам отнести гроб во дворец и поставить к себе в опочивальню. Исполнили его повеление. С тех пор принц никого к себе в опочивальню не пускал. Влюбился он в красавицу, что лежала в хрустальном гробу, и решил, что женится на ней — хоть и на мертвой. Но такая тоска душу его терзала, что заболел он неведомой болезнью.

Король с королевой встревожились:

— Что с тобой? — спрашивают. — Давай, сынок, лекарей позовем!

Не хотел принц открывать свою тайну, а потом все же впустил мать в опочивальню. Увидала она хрустальный гроб и мертвую красавицу. Стала королева расспрашивать, что да как. Принц ей и рассказал все как на духу. И говорит:

— Женюсь я на ней!

— Опомнись, сынок! На мертвых не женятся — хоронят мертвых. Давай похороним ее честь по чести!

И король, и придворные в один голос принцу твердят: одумайся, мол. Долго ли, коротко — уговорили.

Назначили день похорон. И вот утром зашла к принцу в опочивальню служанка комнату прибрать, и приглянулась ей рубаха, шелком шитая, что была на девушке. Задумала служанка ту рубаху у мертвой украсть: «Все равно, — думает, — ее похоронят, а рубашка мне пригодится!»

Подняла крышку хрустальную и стала стаскивать с девушки рубашку. Но вместе с рубашкой спали чары — пробудилась красавица от смертного сна. Глаза открыла и понять не может, где она и что с ней. А служанка перепугалась, выскочила из опочивальни как угорелая. На ее крик принц прибежал. Глядь — а красавица-то жива и здорова. Рассказала она ему обо всем, что с ней приключилось. А принц ей поведал, как гроб хрустальный нашел и велел его во дворец принести.

— Замуж за меня пойдешь? — спрашивает.

— Пойду! — отвечает красавица.

Сыграли свадьбу — закатили пир на весь мир. И не было на всем свете никого счастливее их. А мать-завистницу в котел с кипящим маслом кинули, а злую колдунью на костре сожгли и пепел по ветру развеяли — поделом!

Королевская птичница

Жили на свете отец, мать и дочка. Хранила мать заветное колечко, и как пробил ее смертный час, наказала мужу:

— Вот тебе колечко: кому оно впору придется, ту и бери в жены.

Прошло время, дочка подросла. Раз заглянула она в шкатулку, увидала колечко и руками всплеснула:

— Погляди, батюшка, какое колечко! Не иначе, матушкино! Надену-ка я его: мне оно впору.

Отец так и остолбенел, смотрит на дочь и молчит.

— Что с тобой, батюшка? Отчего ты так смотришь?

А тот в ответ:

— Ах, доченька, доченька! Ничего-то ты, дочка, не знаешь! Матушка твоя, умирая, наказывала мне жениться на той, кому это колечко впору придется!

Заплакала девушка.

День плачет, другой плачет, слез унять не может.

Шла мимо старуха. Увидала ее и спрашивает:

— Что плачешь, красавица?

Бедняжка ей все рассказала, а старуха и говорит:

— Не плачь, милая, а сделай, как я скажу. Попроси-ка ты отца купить тебе три наряда: один — цвета неба ночного, весь в звездах; другой — чтоб были на нем все звери вытканы, какие на свете есть; третий — цвета глубин морских. Сама же переоденься мальчиком и ступай куда глаза глядят искать хлеба насущного, да наряды прихвати!

Девушка так и сделала: выпросила у отца три платья, а после переоделась мальчиком, тайком ускользнула из дому и направилась прямиком ко дворцу разузнать, не нужен ли королю подпасок или садовник.

— Нужен, — отвечают, — мальчик за индюшками ходить.

— Что ж, — говорит, — ладно! Можно и за индюшками.

На другой день новый королевский птичник — а надо сказать, что девушка назвалась Хуанильо — давай скликать индюшек на лугу неподалеку от дворца:

Индюшата-индюки, Ешьте из моей руки!

А одна индюшка и говорит:

Если б принц тебя видал, За тебя бы все отдал!

Рассердилась девушка:

— Ах ты, гадкая птица! Чтоб тебе околеть на этом месте!

Не успела сказать, как индюшка вдруг упала да и околела.

А принц меж тем все видел с балкона и немало тому подивился.

На другой день принес королевский птичник дохлого индюка во дворец, а один из слуг говорит:

— Эх, Хуанильо, Хуанильо! Ты здесь всего день, а уже недосчитался индюшки. Недолго ты у нас продержишься!

— А я при чем? — разводит руками Хуанильо. — померла индюшка — чем я виноват?

— Ладно, ступай, принц тебя ждет.

Только мнимый Хуанильо переступил порог, как принц набросился на него с расспросами:

— Ну-ка, — говорит, — признавайся, почему индюшка сказала то, что сказала? Да не вздумай лгать!

— Ведать не ведаю, Ваше Величество! — отвечает Хуанильо.

На другой день переодетая девушка снова вышла на луг пасти своих индюшек.

Индюшата-индюки, Ешьте из моей руки!

Тут другая индюшка говорит:

Если б принц тебя видал, За тебя бы все отдал!

Рассердилась девушка, топнула ногой:

— Чтоб ты околела, болтливая птица!

И в тот же миг индюшка упала да и померла.

Принц и на этот раз все видел и слышал. На другой день, когда Хуанильо принес ко двору мертвую индюшку, принц снова подступил к нему с расспросами, да так ничего и не добился: упрямец отпирался.

На другой день вышла та же история. И принц не на шутку разгневался и отправил нерадивого Хуанильо свиней пасти.

Вскоре король объявил большой праздник с турнирами и балами. «Хорошо бы, — думает, — присмотрел сынок себе невесту!»

Слуги и служанки свинопасу все уши прожужжали:

— Давай, грязнуля, приводи-ка себя в порядок и пошли с нами на бал.

— Кто, я? — удивился свинопас. — Недосуг мне! Свинарник пора чистить. Да признаться, и не охотник я до балов. Идите без меня, я дома посижу.

Но едва все ушли, мнимый свинопас проскользнул в свою каморку. Вынула девушка из котомки подарок батюшки — платье цвета ночного неба, нарядилась и отправилась на бал.

Увидал принц прекрасную незнакомку и не отходил от нее ни на шаг, все спрашивал:

— Кто вы?

А она отвечала:

— Придет время, узнаете.

— Как вас зовут?

— Придет время, услышите.

Всю ночь напролет принц танцевал только с ней и подарил ей на память колечко. Да только убежала красавица в разгар бала.

Вернулись слуги домой и застали там Хуанильо в лохмотьях. И заговорили наперебой:

— Видел бы ты, Хуанильо, какая раскрасавица явилась нынче на бал! Принц от нее глаз не мог отвести, всю ночь с нею протанцевал!

А Хуанильо и отвечает:

— Может, я ее и видел.

— Ишь ты! — подняли его на смех. — Где уж тебе!

На другой день снова все поспешили на бал, а Хуанильо-свинопас притворился, что останется дома. Заперлась девушка в своей каморке, надела платье, где все звери вытканы, какие только на свете есть, и тоже на бал отправилась.

И на этот раз принц только с ней танцевал и подарил ей на память браслет. А после и спросил:

— Как же вас зовут?

— Придет время — узнаете, — отвечает девушка.

— Кто вы?

— Придет время — услышите.

— А где живете?

— Придет время — увидите.

И снова убежала красавица, не сказав ни слова, задолго до конца бала.

На заре вернулись слуги домой:

— Ах, Хуанильо, видел бы ты, какая красавица танцевала сегодня с принцем ночь напролет! Ни в сказке сказать, ни пером описать!

— Может, я и знаю, — говорит Хуанильо.

— Где уж тебе! — хохочут слуги.

На следующий день надела девушка третье платье, цвета неба ночного, все в звездах, и все повторилось: королевский сын не отходил от нее ни на шаг. И преподнес ей золотую цепочку, и выспрашивал, кто она, но ответа не получил. Наконец, принц тайком отрезал от ее платья лоскуток. Но стоило ему отвернуться, как красавицы и след простыл.

Время шло, а о прекрасной незнакомке ни слуху ни духу. Принц даже заболел от печали — и ни одному доктору, каким бы знатоком он в своем деле ни слыл, не удалось определить, что с принцем.

Королева-мать, да и все придворные затревожились: принц совсем не ел и таял на глазах.

Пришел к королеве свинопас Хуанильо:

— Хотите, вылечу Его Величество? Испеку для него пирог, каким меня потчевала в детстве бабушка. Вот увидите, сразу поправится!

А королева отвечает:

— Ах, что ты! Он такой чистюля! Спаси Бог, попадется ему в тесте волос или еще что!

— Предоставьте все мне. Вот увидите, принц тотчас выздоровеет. Если хотите, можете сказать, что пирог испекла его тетушка, монахиня.

Согласилась королева. Тогда девушка испекла не один, а целых три пирога, и в каждый положила по одному подарку от принца: кольцо, браслет и золотую цепочку.

Только принц разрезал первый пирог и увидел внутри колечко, как с криком вскочил с постели. Мать немедленно поспешила к нему узнать, в чем дело.

— Подать сюда сей же час того, кто испек пирог!

Бедная королева не знала, как быть: сказать правду или солгать? Разрезал принц два других пирога и обнаружил остальные свои подарки. Обрадовался еще пуще и потребовал привести к нему неведомого пекаря. Так громко кричал, что его даже замарашка Хуанильо в хлеву услыхал. Бросился «свинопас» к себе в каморку и облачился в платье цвета неба ночного, затканное звездами. И предстала девушка перед принцем. Тот поначалу опешил, а после достал из-под подушки заветный лоскуток и понял, что перед ним та самая незнакомка красавица.

Поведала девушка ему свою историю, и принц тотчас попросил ее руки. Сыграли свадьбу, и зажили молодые в ладу, ели плюшки на меду; и мы там бывали, да нам не давали.

Хуан-медведь

В незапамятные времена жила-была в селенье девушка-пастушка. Раз пропала у нее корова. Отправилась девушка на поиски, шла-шла и не заметила, как забрела на самую дальнюю гору. Увидал ее там медведь, схватил в охапку и уволок в свою пещеру. Жили-жили они в той пещере, и родился у пастушки сынок.

Медведь ни на шаг не отпускал от себя ни мать, ни сына. А когда отправлялся за пропитанием, заваливал вход в пещеру тяжеленным камнем.

Меж тем мальчик рос не по дням, а по часам. Однажды — а шел ему в ту пору двенадцатый годок — он поднатужился да и отодвинул камень. Можно, наконец, на волю выйти! Только выглянули на белый свет, — а на пороге медведь. Схватил тогда мальчик камень, да и запустил со всего размаху в зверя. Из того и дух вон!

Вернулась мать с сыном в родное селенье. А назвала она мальчика Хуаном.

Пошел Хуан в школу, да вот беда: не впрок ему ученье. Целыми днями озорничал да дрался с мальчишками, а раз поднял руку и на самого учителя. Словом, пришлось его из школы забрать. Тут Хуан и говорит матери: «Пойду я куда глаза глядят!» И повелел сковать себе семипудовую палицу. Сказано — сделано: такая тяжелая вышла палица, что вывозили ее из кузни на четырех мулах! Хуан же подхватил ее, как перышко, и пустился в путь.

Идет он своей дорогой, видит — какой-то человек сосны с корнем выдирает.

— Тебя как звать? — спрашивает Хуан.

— Меня-то? Вырви-Дерево. А тебя?

— А меня Хуан-медведь. Я с дубинкой по миру хожу — что хочу, то и ворочу! А скажи-ка, братец, сколько платят тебе за одну сосну?

— Семь реалов, — отвечает Вырви-Дерево.

— Я восемь дам.

Пошли вместе. Долго ли, коротко ли, раз видят — какой-то человек по горе похаживает, задом скалы расплющивает. Подивился Хуан-медведь и спрашивает:

— Ты кто такой будешь?

— Я-то? Заровняй-Гора, — отвечает тот. — А ты кто?

— Я Хуан-медведь, а этот — Вырви-Дерево. Скажи, тебе сколько платят в день за труды?

— Восемь реалов, — отвечает Заровняй-Гора.

— Пошли с нами, я девять заплачу.

— По рукам!

И отправились они по миру втроем.

Шли они, шли — глядь, и ночь на пороге. Отправились тут Хуан и Вырви-Дерево на поиски пропитания, а Заровняй-Гора остался костер разводить. Да вот незадача: стоит пламени разгореться, как откуда ни возьмись, старичок-дуэнде[1] и тушит костер. Рассердился Заровняй-Гора и говорит:

— Только посмей еще раз мой костер задуть — прибью на месте!

— Ну и дела! — удивился дуэнде. — Да ты, никак, ведать не ведаешь, что тут моя вотчина!

Схватил старичок дубинку и хорошенько отделал Заровняй-Гору, а после напакостил во все горшки с похлебкой и был таков.

Возвращаются Хуан и Вырви-Дерево и только диву даются: разгром кругом!

— Ладно, — молвит Хуан-медведь. — Завтра, Вырви-Дерево, твой черед костер разводить.

На другой день разводит Вырви-Дерево огонь, глядь, — старичок-дуэнде тут как тут:

— Ты что же, не понял вчера, что это мой дом? — сказал и, недолго думая, схватил дубинку и задал Вырви-Дереву хорошую трёпку.

Потом, как и накануне, напакостил в еду, загасил костер и был таков.

Вернулись Хуан-медведь и Заровняй-Гора, прознали, как дело было. Страшно разгневался Хуан.

— Завтра, — говорит, — сам у костра останусь!

Наутро, едва Хуан-медведь развел огонь, — глядь, а перед ним дуэнде:

— Ты что же, — говорит, — еще не понял, кто здесь хозяин?!

Схватил старичок дубину и только хотел оттрепать Хуана, как тот поднял свою семипудовую палицу да и взмахнул. Тут дуэнде запросил пощады: признал себя побежденным, отрезал себе одно ухо, протянул его Хуану и молвит:

— Понадобится тебе помощь, возьми ухо да прикуси его покрепче.

Вернулись домой спутники Хуана. Тот в сердцах обозвал их трусами и рассказал, как он с дуэнде разделался.

Наутро чуть свет пошли они дальше. Шли, шли и пришли на лесистую гору. Жажда их мучила. Вот Хуан-медведь и говорит:

— Поглядим какие вы мастера. Сперва ты, Вырви-Дерево, выкорчуй эти сосны. Потом ты, Заровняй-Гора, сровняй с землей эту гору, а я после вырою здесь колодец.

Так и сделали. В один миг Вырви-Дерево оставил гору без единой сосны, а Заровняй-Гора расплющил ее задом так, что она сделалась ровнее ладони. Тогда Хуан взмахнул своей семипудовой палицей и одним ударом вырубил глубокий колодец. Склонились все трое над колодцем, но ничего, кроме черноты, не увидели — уж больно глубок. Хуан-медведь и говорит:

— Что-то тут не так! Спустимся-ка в колодец по веревке и поглядим. Первым ступай ты, Вырви-Дерево! Если что — звони в колокольчик, мы тебя вытащим.

Ухватился Вырви-Дерево за веревку, стал спускаться, да вдруг его таким холодом обдало, что не выдержал он и позвонил.

Следом попытался спуститься Заровняй-Гора, да его вдруг так в жар бросило, что не стерпел он и тоже позвонил: поднимайте, мол, наверх!

Пришел черед Хуана-медведя — этот ничего не побоялся и достиг самого дна. Глядит — там пещера, а в ней три двери. Тут одна дверь отворилась, и вышла из нее девушка.

— Кто ты? — ахнул Хуан.

А она и отвечает:

— Я принцесса. Злой великан держит меня здесь в заточении с того дня, как я осмелилась до яблони дотронуться в королевском саду, а ведь отец строго-настрого запретил! И тогда земля разверзлась и поглотила меня. Да и тебе теперь несдобровать!

— Ну, это мы еще поглядим! — отвечает Хуан-медведь.

Не успел он договорить, как из двери выскочил здоровенный бык и помчался прямо на него. Не растерялся Хуан, вскинул свою семипудовую палицу и одним ударом уложил страшного зверя.

Тут отворилась другая дверь, и выползла из нее большущая змея. Хуан и ее ударил по голове, да и убил на месте. Наконец открылась третья дверь, и появился оттуда сам злой великан.

— Ага! — вскричал он громовым голосом. — Человечьим духом пахнет! Как смеешь ты, злодей, переступать мой порог?!

Схватились они и давай драться. Изловчился Хуан и так дал великану дубинкой, что тот упал бездыханный.

Увидала принцесса, что свободна, сняла с пальца перстенек и протянула Хуану. Обернул Хуан принцессе бечевку вокруг пояса и позвонил в колокольчик — тяните, мол. Вытащили Вырви-Дерево и Заровняй-Гора девушку наверх, но не стали бросать веревку Хуану, убежали прочь вместе с добычей.

Звонил-звонил Хуан в колокольчик, а никто не отозвался. Понял он, что провели его. И не знал, как быть — в ярости ходил взад-вперед по пещере. Вдруг вспомнил о подарке дуэнде и вытащил из кармана волшебное ухо. Только прикусил он его, как откуда ни возьмись набежали гномы ему на выручку. Помогли они Хуану выбраться да еще дали ему красивый новый камзол и быстроногого скакуна. Скакун тот вмиг домчал всадника до королевского дворца — и вовремя: король как раз соображал, кому из тех двоих, Вырви-Дереву или Заровняй-Горе, отдать принцессу в жены. Ведь каждый клялся, что освободил ее от злых чар!

Придворным не терпелось узнать королевское решение — уж больно хотелось на свадьбе погулять. Одна только невеста была невесела.

Хуан-медведь, как попал во дворец, смешался с толпой, да так ловко, что поначалу даже принцесса его не признала. Где ей было признать его в богатом новом наряде — том самом, что справили ему гномы, — мастера на все руки! Наконец улучил Хуан момент, приблизился к принцессе да и протянул ей заветный перстенек.

Увидала принцесса свой подарок и воскликнула:

— Вот он, мой избранник! Это он меня спас!

Король и придворные немало подивились, но пришлось им поверить принцессе — перстенек-то сиял на пальце Хуана.

Двух неверных друзей примерно наказали, а Хуан-медведь и принцесса тотчас поженились. И жили с тех пор в ладу, ели сытную еду; просил и я малость, да мне не досталось.

Принц-жаба

Жила-была принцесса. Играла она как-то раз золотым мячиком, размахнулась да и угодила им прямо в колодец. Расплакалась с досады. Вдруг откуда ни возьмись — жаба.

— Что, милая, плачешь? — спрашивает.

— Как не плакать? — отвечает принцесса. — В колодец золотой мячик уронила. Достанешь — возьму тебя во дворец. Всякий день будешь со мной из одной тарелки есть.

Жаба мигом скакнула в колодец и вытащила мячик, но только протянула его принцессе, та хвать мячик и наутек. Звала, звала ее жаба — все понапрасну.

Прибегает принцесса во дворец, а там обедать садятся. Едва расселись, служанка и говорит: «Там у двери какая-то жаба требует, чтоб ее допустили к принцессе».

— Пусть войдет, — повелел король.

Поведала жаба, как дело было, а король и говорит:

— Дала слово, дочка, — держи!

И приказал принцессе есть вместе с жабой.

Бедной девушке стало так тошно, что она едва притронулась к пище. После обеда хотела было прилечь принцесса, но тут жаба захныкала, что тоже хочет спать.

— Раз так, — рассудил король, — придется тебе, дочка, взять ее с собою.

Принцессе сделалось совсем гадко. Посадила она жабу в спальне на коврик, а сама быстренько на постель.

Но жаба не унимается:

— Спать хочу! Возьми меня к себе под бочок!

До того надоела жаба принцессе, что соскочила она с постели, схватила жабу и с размаху швырнула ее об стену. В тот же миг жаба обернулась красивым нарядным юношей.

— Я заколдованный принц, — поклонился он девушке. — Злая колдунья превратила меня в жабу и сказала, что чары развеются, когда меня ударит принцесса.

Услыхав это, принцесса бросилась к отцу и все ему рассказала. А так как принц был очень хорош собой, во дворце тотчас решили сыграть свадьбу.

Свадьбу сыграли, жили-поживали, курочек едали, да мне не давали.

31 ДЕКАБРЯ Вечер седьмой

Хуан-солдат, Иисус Христос и апостол Петр

Идут как-то Иисус Христос и апостол Петр по белу свету, а навстречу им Хуан-солдат. Отслужил он положенный срок и присел на обочине отдохнуть. Христос и говорит святому Петру: пойди, мол, попроси у Хуана табачку. А надобно сказать, у солдата всего две понюшки и оставалось. Подошел апостол Петр к Хуану и попросил у него табачку — тот понюшку и отдал. Потом, по слову Христову, попросил святой Петр у Хуана два реала. У того и было-то всего четыре, но и тут не поскупился солдат — отдал половину апостолу. После попросил святой Петр у Хуана хлеба — солдат и отдай ему пол-краюхи.

Тогда Христос с Петром взяли Хуана с собой, и побрели они по белу свету втроем. Шли они, шли да и проголодались. Видят, пастух стадо гонит. Купили у него барашка. Христос и говорит:

— Кто его заколет?

— Я, — откликнулся Хуан-солдат, — я заколю!

— А кто его нам зажарит?

— Я и зажарю, — молвит Хуан-солдат.

Сказано — сделано. Заколол Хуан барашка, зажарил его, да только вместо того чтоб на стол подать, взял да и съел его целиком за один присест. Собрались все к трапезе, Христос и говорит:

— Где жаркое-то?

— Да, — оживился апостол Петр, — куда оно подевалось?

— Черти унесли, — отвечает Хуан-солдат.

Ладно, — черти так черти.

Идут дальше. Пришли в деревню, слышат — колокола по покойнику звонят.

— Кто умер? — спрашивают.

— Графская дочка умерла, — отвечают им, — скоро хоронить будут.

Христос и молвит одному крестьянину:

— Отведи-ка нас в дом умершей.

Проводили их к дому, Христос и говорит родителям:

— Хотите, воскрешу вашу дочь?

Те обрадовались.

Вошел Христос к покойнице и велел подать котел с кипятком. Трижды окунул он мертвую в бурлящую воду — она и воскресла. Счастливые родители дали им четыре тысячи реалов, и пошли они дальше.

— Слушай, чудак, — не выдержал Хуан-солдат, — что ж ты не запросил восемь тысяч?

Разделил тут Христос деньги на четыре части, а Хуан-солдат и спрашивает: кому, дескать, четвертая? Нас-то всего трое!

Христос и говорит:

— А как иначе? Всем поровну, а четвертая часть тому, кто жаркое съел.

— Мне, значит! — обрадовался Хуан.

И смекнул, что проговорился:

— Ладно, — молвит, — так и быть, теперь один пойду.

— Как знаешь, — отвечает Христос, — попомни только, что один раз в жизни тебе уже повезло.

Приходит Хуан в другое селенье. Слышит, опять по покойнику звонят.

— Кто, — спрашивает, — помер?

— Умерла, — отвечают, — дочка королевская, нынче ее хоронят.

Попросил Хуан проводить его во дворец, и говорит королю:

— За восемь тысяч реалов я воскрешу вашу дочь.

Обрадовался король, но пригрозил:

— Если обманешь, велю тебя немедля повесить!

Потребовал Хуан котел с кипятком и пожелал остаться с покойницей наедине. Трижды окунул он ее в кипяток, да понапрасну: принцесса и не думает воскресать. Видят слуги, не выходит Хуан, сидит, пригорюнившись, и не знает, как быть. Схватили его под руки, посадили на осла и повезли на виселицу.

Вдруг, откуда ни возьмись, навстречу Христос с апостолом Петром.

Хуан и кричит:

— Вот они, вот они, мошенники! Это они надоумили меня покойников в кипяток окунать!

Те же спрашивают, за что это Хуана на казнь везут. Христос выслушал ответ и говорит:

— Проводите меня во дворец. Я воскрешу королевскую дочь.

И правда — слово свое сдержал. Увидал король дочку, живую и невредимую, и на радостях отпустил Хуана-солдата с миром.

— Слушай, Хуан, — говорит Христос, — ты не думай, что можешь творить чудеса, как я. Да попомни, тебе уже дважды повезло. Следующий раз будет последним.

Тут апостол Петр толкает Хуана в бок и шепчет:

— Не валяй дурака, чурбан! Проси скорей райского блаженства — другого такого случая не представится!

— Какое, к черту, райское блаженство! — отмахнулся Хуан. — На что оно мне? Подарите-ка мне лучше грушевое дерево. И если кто на мою грушу влезет, чтоб вовек спуститься не мог без моего на то соизволения. Да еще — чудо-дубинку, такую, чтоб отдубасила каждого, стоит мне крикнуть: «Давай, дубинушка!» А еще охота мне полную золота волшебную котомку, чтоб раскрывалась и закрывалась только по моему велению.

На том и порешили. Получил Хуан, что хотел, и стал опять жить-поживать. Годы идут, а Хуан знай себе веселится да тешится: монеты у него не переводятся; а если кто на волшебную котомку и позарится, для того про запас чудо-дубинка да груша заколдованная имеются. Загонит Хуан злодея на дерево, а слезть не дает.

Прошло много лет. Раз один черт и говорит другому:

— Старый стал Хуан-солдат. Пора нам его к рукам прибирать. По справедливости наш он теперь — от райского-то блаженства сам отказался! Кого бы за ним послать?

А другой отвечает:

— Давай пошлем Иуду!

— Так тому и быть, — молвит первый, — пусть за ним Иуда идет.

Приходит Иуда к Хуану, стучит в ворота.

— Кто там? — опрашивает Хуан-солдат.

— Это я, Иуда.

— Зачем пришел?

— За тобой.

Отворил ему Хуан-солдат и говорит:

— Что ж, заходи, коли пришел. Я мигом соберусь. Только знаешь, дорога длинная, надо бы еды прихватить. Полезай-ка ты вон на то дерево да собери все груши, какие приглянутся.

Влез Иуда на грушу, а слезть не может. Тут Хуан-солдат и подмигнул своей дубинке: «Давай, дубинушка!» Та и рада стараться: такого жару задала Иуде, что едва жив остался. Не скоро позволил ему Хуан слезть с заколдованной груши. А чертям пришлось слать к солдату другого гонца. Тот постучался в ворота и говорит:

— Открывай, Хуан, пробил твой час!

А Хуан отвечает:

— Входи, входи! Однако дорога-то долгая, без денег не обойтись. Сунь-ка руку в котомку да выгреби оттуда побольше.

Сунул черт руку в котомку, а вытащить, ясное дело, не может: котомка-то одному солдату повинуется! Кивнул тут солдат дубинке: «Давай, дубинушка!» — та и ну выплясывать. Так отделала нечистого, что одно мокрое место осталось.

И снова стал себе Хуан жить-поживать.

Прошли еще годы, и вот сделался Хуан совсем старым, да и котомка его почти опустела. Настал день — уж и жизнь ему не в радость. Вскинул он котомку на плечи и побрел потихоньку к адским воротам. Постучался и слышит:

— Кто там?

— Это я, Хуан-солдат!

— Хуан-солдат? — отвечают. — Уж больно ты умный, коли думаешь, будто мы тебе откроем! Ведь это ты бедолагу Иуду чуть не до смерти отколотил, да и черта не помиловал. Ступай себе, поищи другого места: у нас тебе жарковато покажется.

Делать нечего, побрел Хуан прочь. Шел он, шел с котомкою за спиной и сам не заметил, как очутился у райских врат. Постучался Хуан и открыл ему апостол Петр:

— Вот, — говорит, — нежданный гость! Какими судьбами? Не ты ли променял некогда райское блаженство на мешок золота?

— Я? — удивился Хуан. — Загляни сам в котомку — увидишь: я к тем деньгам и не притронулся.

Развязал Петр котомку и сунул в нее голову — поглядеть, так ли это. Сунуть-то сунул, а вытащить не может, потому что Хуан не велит. Тут апостол Петр раскричался:

— Отпусти меня! Отпусти, мошенник!

Так вопил, что сам Иисус Христос вышел на крик — узнать, отчего такой шум.

— Ба! — говорит. — Хуан-солдат! Ты что со святым Петром сделал? Или не разумеешь, дурья башка, что с котомкой на голове он не может на страже стоять?! Эдак на небеса пролезет кто ни попадя!

Но Хуан все упрямится. Делать нечего! Пришлось Христу впустить его в рай — и тогда Хуан сжалился и освободил святого Петра.

Спел соловушка-певец, тут и сказочке конец.

Невеста трех женихов

Была у отца дочь-раскрасавица, да на беду упрямица и строптивица. Раз посватались к ней три жениха. Отец им и отвечает: мне-то, мол, все трое по сердцу, а дочке самой решать, за кого замуж идти. А та возьми и скажи:

— Всяк по-своему хорош, так бы и вышла за всех троих!

— Что ты, доченька! Где ж это видано?

— Мне все трое по нраву, — упирается дочка. — Как выбирать?

— А какой больше? — допытывается отец.

— Все трое хороши, — стоит на своем дочка.

Запечалился бедный отец, но делать нечего: придется сказать женихам, что красавице все трое по сердцу. Думал он, думал и додумался: повелел он им побродить по миру да отыскать невесте в подарок чудесную вещицу, какой свет не видывал. Кто добудет самую редкую — тот и жених.

Пустились все трое в путь, каждый своей дорогой. Долго ли, коротко ли блуждали они, только очутились, наконец, за морями, за горами, на чужой стороне. Да вот незадача — ни один не сыскал чудесной вещицы, какой свет не видывал! Первый жених уж совсем было духом пал, — вдруг навстречу ему старичок.

— Купи, — говорит, — у меня зеркальце.

Заартачился первый жених: зачем, мол, мне зеркальце, и вдобавок такое маленькое и неказистое.

— А затем, — отвечает старик, — что есть у него дивное свойство: показывает оно владельцу тех, кого тот пожелает.

Убедился первый жених, что старик не лжет, и раскошелился, купил зеркальце.

Второй жених в те же края попал. Встретил и он на улице старика, и тот предложил ему купить склянку бальзама.

— Да на что мне бальзам? — удивился второй жених.

— Как знать! Глядишь, и пригодится, — отвечает старик. — Есть у этого зелья дивное свойство — воскрешать мертвых.

Тут как раз несут мимо покойника. Старик и капнул бальзама на губы мертвецу — тот мигом ожил, встал из гроба и пошел себе домой, здоровехонек. Увидел это второй жених и раскошелился, купил бальзам.

В ту пору третий жених брел в тоске по берегу моря. Вдруг волны выбросили на берег огромный сундук. Он раскрылся, и вышло из него несметное множество народу.

Последним вылез маленький старичок — и прямиком к третьему жениху.

— Купи, — говорит, — у меня сундук.

— Да к чему он мне? — удивился юноша. — Разве что на дрова сгодится!

— Ну уж нет! — отвечает старик. — Есть у сундука дивное свойство: вмиг переносит он владельца, куда тот пожелает. Это святая правда — спроси-ка у тех людей, они только что из Испании.

Убедился юноша, что старик не лжет, и раскошелился — купил сундук, дорого заплатил.

На другой день встретились все три жениха, довольные своими покупками, и решили: пора назад, в Испанию.

Первый рассказал про волшебное зеркальце. Стоит пожелать, — и увидишь в нем, кого захочешь. Тут вынул он зеркальце и пожелал взглянуть на невесту трех женихов.

Да вот горе — увидали они ее мертвой, в гробу!

— Есть у меня животворный бальзам! — воскликнул второй. — Но, пока вернемся домой, бедняжку уже похоронят.

— У меня есть сундук-быстролет! — воскликнул третий. — Он вмиг домчит нас на родину!

Влезли они в сундук и оглянуться не успели, как очутились на месте. И поспешили к отцу своей нареченной.

Отвели их в комнату, где лежала покойница. Второй жених приблизился и окропил ее губы бальзамом. Поднялась она из гроба, стала еще красивей, обернулась к отцу, да и говорит:

— Ну что? Теперь и сам видишь: все трое хороши, как тут выберешь?

Груши тетки Нищеты

Жила на свете старушка-побирушка — тетка Нищета с сыном Голодом. А хижину их пес Тарро сторожил.

Жили они подаянием да плодами, что поспевали к осени на ближней груше. И всем бы тетка Нищета была довольна, если б не мальчишки-воришки: вмиг дерево обчистят. Старухе за ними не угнаться, — так она стала Тарро науськивать. Он залает, кинется, разгонит шельмецов, да разве за ними уследишь?

Шел как-то зимой мимо хижины бедняк, попросил приюта. Тетка Нищета дверь ему отворила.

— Заходи, — говорит, — поешь с нами. Вот похлебка, вот хлеб. Люди добрые дали.

А после охапку соломы, на которой спала, пополам поделила:

— Стели в углу да спи!

Постелил гость солому и проспал ночь. И странное дело: пес старухин, Тарро, на него и не тявкнул — ластится, руки лижет, а ведь никого, кроме хозяев, и не признавал никогда. Наутро поблагодарил незнакомец за приют и уходить собрался. А за окном вьюга метет.

— Пережди непогоду, — говорит ему тетка Нищета, — погоди. Я скоро вернусь, хлеба принесу, — люди добрые дадут. Поешь — и пойдешь.

Удивился незнакомец старухиной доброте и остался. Вернулась тетка Нищета, принесла хлеба, накормила гостя, а он ей на прощанье и говорит:

— В награду за доброту твою исполню я любое твое желанье. Ты не смотри, что я в рубище. Что хочешь, проси!

— Не надобно мне ничего! — отвечает Нищета.

А гость стоит на своем, так что пришлось ей, в конце концов, уступить.

— Вот что, — говорит, — сделай. Если кто залезет на грушу мою без позволенья, пускай так на ветке и висит, пока я слезть не разрешу! Очень уж груши у меня хороши, да не доспевают, — ребятишки рвут.

— Немного же тебе надо, тетка! Ну, будь по-твоему!

И ушел. А желанье тетки сбылось.

Стали к осени груши поспевать. Ребятишки полезли за грушами — и на дереве повисли. Не могут слезть! Идет тетка Нищета, увидала воришек, схватила палку и давай их колошматить:

— Ах вы, бесстыжие! Будете знать, как на чужое зариться!

Отколошматила и говорит:

— Слезайте!

Они с дерева и посыпались, а Тарро как зарычит, как кинется — штаны бедолагам порвал.

И с тех пор, как ни хотелось сорванцам груш, никто к тому дереву, что у старухиной развалюхи росло, и близко не подходил. Всласть они с сыном в тот год груш поели! И не знали с тех пор хлопот с урожаем.

Прошло время. Совсем уж состарилась тетка Нищета. Вышла как-то на порог и видит — стоит у самых дверей скелет с косой на плече:

— Пришел твой час, тетка Нищета! Собирайся!

А Нищета заупрямилась:

— Да мне бы теперь только жить да жить! Дай хоть на старости лет покою порадоваться!

Но Смерть не отстает:

— Идем!

И решила тетка Нищета попросить напоследок об услуге. Да так жалостливо просила, что согласилась костлявая:

— Чего тебе надобно? Говори!

— Я пока в дорогу соберусь, а ты, сделай милость, сорви мне четыре груши с верхней ветки! Мне не достать, а оставлять жалко!

— Ладно, достану. Иди, собирайся!

Влезла Смерть на дерево, сорвала груши — еле дотянулась! А слезть не может. И так и сяк пробовала — не получается. Глянула вниз, а под деревом тетка Нищета стоит, хохочет:

— Ты уж там посиди, — кричит, — а я пока поживу в свое удовольствие!

Так Смерть на дереве и осталась. А время идет, — не знают люди, что и думать. Старикам дряхлым да больным уж и свет не мил, так измучились, — а смерти все нет. Иным уж за двести лет перевалило. В больницах теснота страшная, стон стоит — все Смерть зовут, а ее нет как нет. Уж и с ножами кидаться друг на друга стали, да изувечились только. И в окна бросались, да что толку — руки-ноги переломали. Даже на войне люди погибать перестали — только калечились. А все потому, что сидит Смерть на груше у тетки Нищеты и слезть не может.

И решили люди Смерть отыскать. Ходят, ищут — куда она запропастилась? И вот как-то один лекарь слышит знакомый голос (а были они с костлявой друзья закадычные):

— Эй, приятель!

Он голову поднял и видит: сидит Смерть на дереве.

— Пособи! — говорит. — Слезть не могу!

Побежал он к соседям за топором. Хотели срубить чертово дерево, да не вышло, — стоит себе целехонькое, не берет его топор!

Нашлись и такие, что на дерево полезли: думали, стащат Смерть, но не тут-то было, — сами повисли, как груши! А тетка Нищета в окошко глядит да посмеивается:

— Повисите пока, потрепыхайтесь! Все равно не слезете, пока я не велю!

И поняли люди, какая у тетки Нищеты власть. Из каких только городов, из каких только стран гонцов к ней не выслали!

— Сжалься, — просят, — исстрадались люди!

И сжалилась тетка Нищета, но поставила свое условие:

— Пусть Смерть о нас с сыном навеки забудет. И пока я сама ее трижды не позову, пусть не приходит за мной!

Смерть приняла теткино условие, и та позволила ей с дерева слезть. А уж как спустилась костлявая, как взялась за косу, так по всей земле мор пошел — умирали все: кто зажился, и кто смерти искал, и кому срок пришел. Только тетка Нищета с сыном Голодом до сих пор живут.

Может, и так

Жил на свете король, и была у него дочка-упрямица. Что ни спросят, она отвечает: «Может, и так!» — будто слов других не знает. Тревожится король — ей замуж пора, а кто ж ее возьмет, когда она одно, как попугай, твердит? Думал он, думал и придумал: велел объявить, что за того дочку отдаст, кто заставит ее другие слова вымолвить.

— А того, — говорит, — у кого не выйдет, жизни лишу!

Много рыцарей съехалось к дворцу попытать счастья, но, как ни старались, ничего не добились. Всем одно отвечала принцесса: «Может, и так!» Пришлось королю казнить незадачливых женихов. А один сеньор побоялся сам свататься. «Дай, — думает, — слугу найму, пускай попробует. Вдруг заставит заговорить принцессу? Если не выйдет, так его казнят, не меня, а если выйдет, разве отдаст король дочь свою за слугу? Ни за что! Тут я и объявлюсь. Решено! Теперь надо слугу смышленого подыскать».

И пошел сеньор по постоялым дворам да рынкам. Ходит, приглядывается, — а подходящего слуги нет как нет. Один слишком боек, другой глуп, третий и вовсе пройдоха. Наконец увидал пастуха. Сидит, олью готовит, — похлебка кипит, он ее помешивает.

— Чем занят? — спрашивает сеньор.

— Да вот выскочек топлю!

— Что-что?

— Фасолины в кипятке прыгают, того и гляди выскочат, а я их на место!

— Ну, ты молодец! А отец твой чем занят?

— Отец мой окольным путем пошел, чтоб побыстрей вернуться.

— Как так?

— Ну, не в гору же идти!

— И то правда! А мать чем занята?

— Тесто месит, чтобы хлеб испечь, который мы на прошлой неделе съели.

— Как так?

— А вот так. На прошлой неделе взяли мы хлеба в долг, а теперь отдавать надо!

— Понятно. А брат?

— Брат на охоте. Кого убьет, бросит, а кого не изловит, домой принесет.

— Да на кого ж он охотится?

— На блох, сеньор. Каких придавить не сумеет, тех назад на себе притащит.

— Ай да брат! А сестра?

— Сестренка слезы льет. Прошлогоднее веселье оплакивает.

— Это почему же?

— В праздники так славно повеселилась, что не сегодня-завтра родит!

Понравились сеньору речи пастуха. Рассказал он ему про принцессу: «Надо бы ее разговориться заставить».

— Ладно! — отвечает пастух. — Можно и попытать счастья. Только давай писаря с собой возьмем, чтоб слова ее записать, если будет что записывать.

— Это ты хорошо придумал. Пойдем за писарем!

Отыскали писаря и отправились втроем во дворец. Попросили у короля позволения с принцессой поговорить. Он велел их в тронный зал провести. Пастух поклонился принцессе и говорит:

— Ваше Высочество! Позвольте вам такую историю рассказать, какой вы еще не слыхали!

— Может, и так.

И начал пастух плести свои небылицы.

— Отец мой до того богат, что овец у нас и не считано: коз одних две тысячи, а коров не меньше пяти сотен!

— Может, и так! — отвечает принцесса.

— И столько они молока дают, что пруд пришлось вырыть, глубокий-преглубокий. Там молоко и плещется.

— Может, и так.

— А я иду как-то по лесу, грызу орешки. Выронил один, гляжу, а он уже пророс. Я оглянуться не успел, как из росточка кедр громадный вымахал — ветками за небо цепляется.

— Может, и так.

— Вернулся домой. Говорю матери: «Дай поесть!» А она меня за птичьими яйцами посылает. Увидел я гнездо на кедре и полез за ним, точно кошка. Лез, лез и вижу — врата передо мной райские, а рядышком Святой Петр сидит, башмак починяет.

— Может, и так.

— А поодаль старик арбузами торгует. Пить мне захотелось, я и купил арбуз. Стал резать, а он такой громадный, что нож мой внутрь провалился. Я за ним прыгнул — надо ведь нож отыскать! Хожу, ищу, а навстречу мне крестьянин. «Что тебе здесь понадобилось?» — спрашивает. «Нож, — говорю, — ищу. А ты?» — «А я уж вторую неделю соху отыскать не могу!» Ну, думаю, надо мне назад выбираться. Вылез, огляделся. Говорю Святому Петру: «Мне бы вниз спуститься». Он отвечает: «Оно бы и можно, да пока ты ножик искал, буря внизу разыгралась — кедр с корнем вырвала. Не знаю, чем тебе и помочь! Вот есть у меня удочка, да коротковата — до земли не достает. Впрочем, попробуй!» Удочка и правда коротковата оказалась. Повис я на ней — а земли не видно; как руки-ноги не переломал, ума не приложу. Однако сама видишь, живой остался!

— Может, и так.

Разозлился пастух, поглядел на короля и говорит:

Может, в том-то и секрет, что секрета вовсе нет? А принцесса, Ваша милость, дура дурой уродилась!

И тут принцесса как закричит: «Вон отсюда, бесстыдник!» А пастуху только того и надо:

Шпарь, чернильная душа, я добыл себе невесту. А хозяин — ни шиша!

Мне — два, тебе — одно

Рассказывают, будто жили на свете старик со старухой, а детей у них не было. Жили они вместе не год, не два, а много-много лет. Раз под вечер сели они ужинать. Как обычно, сварила старуха три яйца: одно — себе и два — мужу.

Кто знает, какая муха ее укусила, только она вдруг возьми да и скажи старику:

— Надоело мне это: ты каждый вечер ешь два яйца, а я одно. Нынче будет наоборот: мне — два, тебе — одно.

— Вот еще! — говорит муж. — И не надейся! Мне — два, тебе — одно. Как заведено.

— Это почему же?

— Потому что я так хочу — муж в доме всему голова.

— А вот и нет! Сегодня мне — два, тебе — одно.

— Нет!

— Да!

Спорили они, спорили, и никто не хотел уступить другому.

Устал муж настаивать и говорит:

— Лучше умереть, чем жить с такой упрямицей!

— Ну и умирай! — говорит жена.

Тогда он лег и притворился мертвым. Увидала это жена и выбежала на улицу с криком:

— Ой, беда, умер мой муж! Ой, беда!

Пришел священник, приготовил все к погребению. Несут старика хоронить на кладбище, а старуха подошла к гробу, и говорит:

— Дайте-ка мне поцеловать его напоследок!

Наклонилась она к мужу и шепчет ему на ухо:

— Тебе — одно, мне — два.

А он беззвучно в ответ:

— Мне — два, тебе — одно.

Идет процессия дальше. Вот подходят они к кладбищенским воротам. Жена шепчет:

— Смотри, сейчас тебя похоронят.

А он свое:

— Глава семьи есть глава семьи: мне — два, тебе — одно.

Прибыли на кладбище. Опустили гроб наземь возле самой могилы. Жена упала на него, заголосила, а сама незаметно шепчет мужу на ухо:

— Последний раз говорю. Тебе — одно, мне — два.

— Ни за что! Пусть меня лучше в землю зароют.

Стали опускать гроб в могилу. Тут жена, наконец, не выдержала и говорит:

— Ладно, подавись! Съешь ты хоть все три, скотина!

Муж, как услыхал это, вскочил да на радостях как заорет:

— Целых три мне достанутся, целых три!

Народ со страху бросился врассыпную. А один хромой ковылял что было мочи позади да все приговаривал:

— Эй вы, погодите, не бегите так быстро — пусть по вкусу троих себе выберет!

Три совета

Жил на свете человек, а когда пришло ему время умирать, позвал он к себе сына и дал ему три совета: «От рыжих держись подальше, на лугу сосен не сажай, женщине секретов не доверяй!» Сказал — и умер.

Сын отца не послушался. Поглядел на свой луг и думает:

— Не будет от этой земли проку! Хоть сосну на ней посажу!

И посадил.

Понадобился ему слуга. Ищет, ищет, а найти не может. Наконец объявился рыжий парнишка.

— Я вам не подойду? — спрашивает.

Сын вспомнил про отцовский совет да и подумал: «Как-нибудь обойдется! Найму рыжего, других-то нет!»

Пришло время, женился неслух сын. Прожили они с женой год, и задумал он испытать ее: «Проверю-ка, прав ли отец был, когда не велел женщине тайну доверять!»

Позвал он нищего, что в селенье побирался, и говорит ему:

— Сослужи мне службу! А я тебе двадцать реалов заплачу, и кормить буду до отвала! Ты у меня в погребе денек посиди, чтоб никто об этом не знал, а когда надо будет — придут за тобой.

Обрадовался нищий, понравилась ему служба: сиди, ешь да пей. Запер его хозяин в погребе и пошел домой. Уселся в углу и молчит, да с таким видом печальным, будто случилось что-то ужасное.

Жена и спрашивает:

— Что такое с тобой?

А муж говорит:

— Тебе-то я скажу, раз ты жена мне. Но смотри — никому ни слова, не то плохо мне придется.

— Говори, не бойся! Я никому не скажу!

— Ну, так слушай. Охотился я, слышу — шорох в кустах. Я и пальнул. Думал, кабанчика подстрелю, а оказалось, человека убил — нищего, что по селенью побирался.

— Ужас-то какой!

— Ну, я и зарыл его там же, в кустах. Так ты гляди, чтоб никому не слова!

— И не сомневайся!

На другой день пошла жена к подруге. Та поглядела на нее и спрашивает:

— Что это с тобой сегодня? Лица на тебе нет!

— Да так, ничего. Показалось тебе.

— Ну, вот еще, показалось! Или у меня глаз нет?

— Говорю тебе — ничего.

— Ну, не хочешь, не говори. А только я думала, раз мы подруги…

— Ладно, тебе скажу. Да и как не сказать, когда уж извелась совсем! Но Христом Богом тебя молю, никому ни слова — страшная это тайна!

— Да чтоб я кому хоть слово сказала! Ты ж меня знаешь — могила!

— Ну, слушай. Муж мой вчера на охоту ходил, услыхал шорох в кустах — и выстрелил. Думал, кабанчик там, а оказалось — человек. Нищий, что у нас побирался. Вот какая беда стряслась!

Рассказала — и словно на душе полегчало. Пошла домой, а соседка на рынок отправилась. Встретилась по дороге с другой соседкой и говорит ей:

— Слыхала, что стряслось?

— Не слыхала. А что?

— Такое стряслось, не приведи Господь! Тебе-то я скажу, а ты молчи, никому ни слова: страшная тайна!

— Ну, уж я-то никому не скажу!

— Сосед-то наш нищего по оплошности подстрелил. Думал, кабанчик в кустах копошится.

— Вот беда-то!

Поговорили и разошлись. Одна на рынок заторопилась, другая в лавку зашла и тут же новость хозяйке выложила, и упредить не забыла:

— Смотри, никому ни слова! Я тебе одной говорю, а ты молчи: тайна есть тайна!

Хозяйка, понятное дело, не хуже остальных тайну сберегла, и к вечеру все селенье знало, какая беда стряслась.

Дошел слух до судьи. Он тут же велел убийцу в тюрьму засадить. Засадили.

Приходит к нему жена — поесть принесла, плачет, прощенья просит. А муж ее и слушать не хочет.

— Иди, — говорит, — с глаз моих долой!

Стали его судить и приговорили к смертной казни. Велел судья повесить его на той самой сосне, что он сам на лугу посадил. Все селенье собралось на казнь поглядеть. Привели беднягу, а палача отыскать не могут — как сквозь землю провалился. И никто за работу палаческую браться не хочет. Не знает судья, что делать! «Может, — думает, — казнь перенести?»

Но тут вышел вперед рыжий слуга и говорит:

— Давайте я хозяина вздерну!

И уж было за веревкой потянулся, а хозяин и говорит:

— Не торопись! Не за что меня казнить, нет за мной вины!

И рассказал, как дело было. Вынул из кармана ключ и говорит:

— Поглядите, кто у меня в погребе сидит и винцо мое попивает!

Пошли. Привели нищего, а он навеселе — сыт да пьян, жизнью доволен. Народ глазам своим не верит.

— Зачем, — спрашивают, — ты наговорил на себя?

— А вот зачем! — отвечает хозяин рыжего слуги.

И рассказал про три совета, что отец ему дал.

Отменил судья приговор. Освободили узника.

И первым делом срубил он сосну, что посадил на лугу, выгнал рыжего слугу, а судье вот что сказал при всем честном народе:

— Я как домой приду, задам жене хорошую трепку. Только учтите, сеньор судья, это я вам под большим секретом говорю. А уж вы, сделайте милость, никому ни слова — страшная это тайна!

1 ЯНВАРЯ Вечер восьмой

Семь воронов

Жили на свете муж с женой, и было у них семеро сыновей, а дочери — ни одной. Как же обрадовались они, когда родилась дочь!

Велела как-то мать сыновьям воды принести. А братья перессорились — каждому матери угодить хотелось — стали вырывать друг у друга кувшин, да и разбили его. Отец увидал, рассердился и говорит:

— Чтоб вам воронами обернуться!

В тот же миг семеро его сыновей обернулись воронами и улетели. Мать горевала, горевала да и заболела с горя. Перед смертью позвала она дочь, сняла с руки колечко и отдала ей. Остались отец с дочерью одни на свете, и не было им утешения.

Как-то шел мимо гном, увидел, что плачет девушка, и пожалел ее:

— Что за горе у тебя? — спрашивает.

Девушка рассказала, а гном и говорит:

— Хочешь расколдовать братьев? Если хочешь, собирайся! Отыщи лес, где братья живут, да не забудь тыкву с собой взять!

Взяла девушка тыкву и пошла куда глаза глядят, да потеряла тыкву в лесу. Когда встретился ей снова гном, спохватилась, вспомнила о пропаже, повинилась, и не стал гном ее ругать.

— Как же я в хижину, где братья живут, войду? — спросила девушка.

Гном дал ей косточку:

— Возьми! Косточкой и откроешь.

Но и косточку она потеряла, как прежде — тыкву.

«Не беда, — думает девушка. — Я себе мизинец отрублю и косточкой дверь отворю».

Так и сделала. Вошла, — а в хижине ее тот самый гном дожидается.

— Если ты, — говорит, — и вправду расколдовать братьев задумала, сделай, как я велю. Садись за прялку — на семь рубах пряжи напрядешь, полотно соткешь да рубахи сошьешь. А пока прясть, ткать да шить будешь, — молчи. Скажешь хоть слово — не видать тебе братьев.

Села девушка прясть. Целый день пряла да в окно глядела. К вечеру слетелись в хижину вороны да как закаркают:

— Дух человечий чуем!

Набросились они на девушку, чуть было не растерзали, но увидал один из братьев у нее материнское колечко и закричал:

— Не троньте! Это сестра наша! Может, она и расколдует нас, братья!

Прошло время. Много напряла девушка, но и осталось немало. И вот однажды разлетелись вороны кто куда, а ее увидал принц, что охотился поблизости.

— Кто ты? — спрашивает. — Отчего прячешься здесь, в лесу?

А девушка не отвечает — молчит.

Принц другой раз спросил, третий — и она знаками объяснила, что не может говорить. А когда принц спросил, согласна ли она ехать во дворец и стать его невестой, девушка кивнула. Поехали они во дворец, а семь воронов полетели следом.

Стала жить девушка во дворце, и каждый день навещал ее принц в надежде услышать хоть слово. Но девушка пряла — и молчала. Не мог понять принц, отчего она молчит, отчего день и ночь прядет и отчего у окна ее вьются семь воронов.

Была у принца двоюродная сестра, которой давно хотелось выйти за него замуж. Невзлюбила она девушку. Что ни день нашептывала завистница королю с королевой, что издевается невеста над их сыном, — говорить с ним не хочет, а сама, наверно, ведьма, раз из лесу явилась:

— Не зря же черные вороны под окном ее кружат!

В конце концов завистница своего добилась: повелел король отвести девушку в темницу, а к утру сложить на площади костер и сжечь ее заживо. Принц, как узнал об отцовском повелении, от горя места себе не находит, а девушка головы не поднимает — седьмую рубаху шьет.

Всю ночь перед казнью она работала, да не успела к рассвету. Пришли за ней, повели на площадь, а она и перед костром иголки из рук не выпускает. Вот-вот костер разожгут, а она шьет.

Наконец сделала она последний стежок, и спустились к ней вороны, что кружили над площадью. А тот самый гном, что научил ее, как расколдовать братьев, пробрался сквозь толпу, взял у нее из рук рубахи и надел их на воронов. В тот же миг стали они снова людьми, а король с королевой, принц и весь народ так и замерли — глазам своим поверить не могут.

А девушка заговорила — рассказала о братьях, о заклятье и о зароке. И повелел король не ее казнить, а кузину-завистницу. На том самом костре злодейку и сожгли. Братьев девушки король назначил альгвасилами, а ее выдал за принца. Сыграли во дворце свадьбу, какой свет не видывал. И зажили молодые счастливо.

Как еда соль любит

Жил на свете король, и было у него три дочери. Позвал он их однажды и спрашивает:

— Сильно ли вы отца любите?

Старшая отвечает:

— Как сердце свое!

Средняя говорит:

— Как зеницу ока!

А младшая сказала:

— Как еда соль любит.

Не понравился отцу ее ответ. Велел он слугам отвести ее в лес, убить там, глаза ей вырвать, мизинчик с левой руки отрубить и ему принести. Отвели слуги девушку в лес, но не убили — пожалели, только мизинчик отрубили, королю показать. А чтоб глаза вырвать, собаку пришлось убить.

Бросили они девушку в лесу, и пошла она куда глаза глядят. Шла она, шла, и повстречался ей пастух. Одет он был беднее некуда, и стала девушка просить его продать ей свое одеяние, — не в бальном же платье по лесу бродить! Пастух согласился, продал. Принцесса тут же переоделась, а свое распрекрасное платье связала в узелок.

Шла она, шла и пришла во дворец, где как раз собирались нанять кого-нибудь ходить за птицами. Принцесса спросила: может, ее возьмут? Ее и взяли. Назвалась она Хуаноном, а раз пасла она индюшек, так и прозвали ее: Хуанон-индюшник.

Велели ей с утра выгонять индюшек на луг да смотреть за ними, но заскучала принцесса от такой работы и, чтоб развеять тоску, стала брать с собой на луг узелок с платьем. Шла к колодцу, прямо в поле переодевалась, и целый день любовалась своим отражением в колодце. Индюшки, и те от такой красоты глаз оторвать не могли. Стоят, смотрят, а принцесса с ними разговаривает:

— Как думаете, индюшечки, если б принц меня такой увидал, полюбил бы?

Индюшки головами кивают:

— Как не полюбить!

Индюшки, правду сказать, птицы глупые, — да от таких переодеваний кто и поумней последний разум потеряет. Так что стали королевские индюшки чахнуть. Уставятся на принцессу и никак в толк не возьмут, как это она меняется, а о еде и думать забыли. Первым с голоду самый старый индюк сдох. Взял его Хуанон-индюшник за крыло и принес во дворец. Так и пошло. Что ни день, в птичнике одной индюшкой меньше. А королю ни до индюшек, ни до Хуанона дела нет — потому и не выгнали бедолагу.

Но девушка все-таки сильно боялась, что узнает ее кто-нибудь и донесет отцу. И потому, когда возвращалась во дворец и садилась к огню погреться, брала украдкой пригоршню соли и начинала нарочно чесаться что есть силы да трясти над огнем свою одежду, потихоньку высыпая соль. Крупинки соли потрескивали, как блохи на жаровне, — и всех, кто грелся, так и корчило от омерзения. Никто не хотел рядом с блохастым Хуаноном сидеть:

— А ну, иди отсюда! В чулане чешись!

Хуанону же того и надо: в темном чулане никак нельзя признать в нем девушку.

Так все и шло своим чередом, да только забеспокоился принц о королевских индюшках. «Отчего это мрут, — думает он, — наши индюшки? Плохо, наверное, смотрит за ними этот блохастый!»

И решил принц разузнать, в чем тут дело. Пошел на луг, спрятался за деревом, что росло у колодца, и стал ждать. А принцесса, о том не подозревая, скинула пастушью одежду, вынула из узелка свое распрекрасное платье и нарядилась. Увидел принц, что краше ее нет на свете, влюбился без памяти и хотел было сразу жениться на ней. Только вот не знал он, чья она дочь, а узнать надо — принцам ведь на принцессах жениться полагается, иначе никак нельзя. Так что вернулся принц во дворец в раздумье.

Заперся у себя в опочивальне и решил притвориться больным. Который день ничего не ест, а тут вдруг говорит: «Пусть Хуанон-индюшник бульону мне принесет!» Королева, как услыхала, чуть дар речи не потеряла:

— Опомнись, сынок! Да ты не бредишь ли? Мало того что этот болван индюшек наших чуть не всех переморил, так ведь блохи с него песком сыпятся, хоть близко не подходи!

— И слушать ничего не хочу! А если кто другой бульон принесет — в рот не возьму!

Что было делать матери? Велела она, раз сын требует, позвать Хуанона-индюшника на кухню: пусть дадут ему чашку бульона да к принцу приведут. Нашла кухарка Хуанона в чулане, выволокла, отряхнула, а после поставила чашку с бульоном на поднос и дала ему, замухрышке.

Несет Хуанон принцу кушанье, а у самого коленки дрожат. Но куда денешься — вошла принцесса в опочивальню, принесла бульон, поставила, а королевич велел ей поближе подойти и сесть к нему на кровать. Схватил ее за руку и говорит:

— Я знаю, кто ты! Я был у колодца и видел, как ты пастушью одежду скинула!

Что было делать девушке? Рассказала она принцу свою историю. И об отце рассказала, как велел ее убить, — наверное, так и не узнал он, что дочь осталась жива, а если б узнал, все равно бы не сжалился!

Как же обрадовался принц, когда понял, что любимая его — королевская дочь, хоть и бесприданница. Иначе ведь родители и слушать не захотят о женитьбе!

Пригласили на свадьбу всех королей, что правили в ближних странах, — а значит, и отца невесты. Но не узнал он дочку — много времени прошло.

Сели пировать, принцесса все отца угощала — а сама велела слугам подавать ему всю еду без соли. Он и не ел почти. Принц видит, что гость не ест, и спрашивает:

— Вам не по вкусу угощенье?

— Не солена еда, вот и не ем. Знала моя младшенькая, что говорила!

— А хотите видеть ее живой и здоровой? — спросила принцесса.

— Как не хотеть! Я за то королевство свое отдам! — сказал король, а у самого слезы на глаза навернулись.

Тогда подошла принцесса и положила ему на плечо руку — ту, на которой недоставало мизинчика. Увидел это король, а принцесса и говорит:

— Вот я, ваша дочь, живая и здоровая! Вам вправду за меня королевства не жаль?

Узнал ее отец и от волнения лишился чувств, а когда пришел в себя, зарыдал и стал просить у дочери прощения. Обещанье свое король сдержал — отдал свое королевство дочке, и принц с принцессой соединили свои владенья. Счастливо они жили и долго правили.

И сам я в тех краях бывал — не помню, чем торговал, да все добро распродал.

Три подарка

Жили на свете братья — Хуан и Педро. Раз отправились они куда глаза глядят — счастья попытать. Дошли до развилки, и тут-то Педро говорит брату:

— Давай в разные стороны пойдем! А к воскресенью назад вернемся. Посмотрим, кому повезет!

Так и сделали. Взошел Педро на гору, после в долину спустился, и повстречался ему на пути сеньор.

— Мне, — говорит тот, — слуга нужен. Три дня мне послужишь — до конца дней своих нужды знать не будешь.

Как тут не согласиться! Отвел хозяин Педро в пещеру, а в ней — пусто, только свеча на камне горит да постель в углу постелена.

— Здесь, — говорит, — останешься. А когда свеча к изголовью перелетит, спать ступай.

Сказал — и был таков.

К ночи перелетела свеча к постели. Педро, как и было ему велено, улегся. И вскоре услыхал такой грохот да такие вопли, что сердце в пятки ушло.

«Ну, — думает, — рассветет и давай Бог ноги! Не вытерплю я такой службы!»

Рассвело. Пришел хозяин, завтрак принес: бутылку вина и тортилью. А Педро ему и говорит:

— Хватит с меня! Больше я здесь не останусь!

— Как знаешь! — отвечает хозяин. — Но если уйдешь, за прошлую ночь ни гроша не получишь.

Тем временем Педро съел тортилью, запил вином и расхрабрился:

— Ладно, — говорит, — останусь! Поевши и потерпеть можно.

Снова наступила ночь, и остался Педро один в пещере. А как перелетела свеча к постели, как только улегся Педро, вопли и начались, и до самого рассвета не смолкали.

«Мало было мне одной ночи! — думает Педро. — Как явится хозяин, уйду, — сил нет терпеть!»

Утром опять принес хозяин тортилью и бутылку вина. А Педро говорит:

— Отпустите меня! С ума сойду!

— Да кто ж тебя держит? Только учти, если уйдешь, за те две ночи ни гроша не получишь, а еще одну вытерпишь — разбогатеешь.

Поел Педро, выпил и думает:

— Останусь! Сыт да пьян все перетерпит!

Стемнело. И снова, как перелетела свеча к постели, улегся Педро и услыхал на этот раз звон цепей, а после голос ужасный:

— Ой! — кричит. — Сейчас упаду!

— Ну и падай, — говорит Педро, — мне-то что?

В тот же миг свалилась ему чуть не на голову нога отрубленная, а за ней другая. И снова голос раздался:

— Эй! Падаю! Посторонись!

— Да падай ты, падай! Места хватит!

Упало откуда-то тело. А голос снова как заорет:

— Падаю! Берегись!

— Падай, да побыстрей, — не томи душу!

И упали сначала руки, а потом голова.

И тут же приросли к туловищу, — и увидал Педро, что перед ним хозяин его стоит.

— Спасибо тебе! — говорит. — Натерпелся ты страху за три ночи, зато расколдовал меня. А за это подарю я тебе такие три вещицы, каких ни у кого на свете нет. Вот тебе пояс. Развяжешь его — деньги так и посыпятся, сколько душа пожелает! Вот тебе меч. Всех врагов этим мечом одолеешь! А еще возьми ковер. Встанешь на него и скажешь: «Лети, ковер!» Куда скажешь, туда и полетит.

Взял Педро подарки и пошел на перекресток. А там его уже Хуан поджидает:

— Ну, брат, нашел себе хозяина? — спрашивает Педро.

— Нашел! — отвечает Хуан. — А ты?

— И я нашел. Службу ему отслужил и теперь свободен, — и показал брату пояс с деньгами.

— Ты у хозяина украл?

— Не украл, а в награду получил!

Потряс Педро пояс — деньги из него так и посыпались. Озолотил он брата. И себе накупил Хуан всего вдоволь: и овец, и коров, и даже дворцом обзавелся.

А Педро стал летать на своем ковре из края в край да деньги транжирить — благо, без счета из пояса сыпались. И пошла о нем молва по свету — сам король про его сокровища прослышал и велел позвать во дворец. Явился Педро, а король ему и говорит:

— Давай меняться! Ты мне сокровища свои отдашь, а я тебе — дочку-принцессу в жены!

Вспомнил Педро, что дочка у короля — единственная, и так рассудил:

«Почему не поменяться? Ведь, если женюсь, сокровища принцессе достанутся, а значит — ко мне вернутся!»

Отдал он волшебные вещицы королю, а тот его обманул — не позволил на принцессе жениться. Ушел Педро из дворца нищим. И нанялся к одному сеньору садовником — чудесный был у того сад. А когда время пришло плоды собирать, хозяин и говорит Педро:

— Смотри не ешь груш с этого дерева и смоковницы этой не трогай! А что до других плодов — ешь, сколько душа пожелает!

Но очень уж захотелось Педро попробовать запретных груш. «Дай, — думает, — одну съем». Съел — и тут же у него рога выросли. «Ну, хуже не будет! — думает. — Съем и смокву».

Съел Педро смокву, а рога вдруг и отпали: сначала один, потом другой.

— Вот это дело! — обрадовался Педро.

И вот что задумал. Была у него подружка — швея. Он попросил сшить ему две котомки. В одну груши положил, в другую — смоквы. И объявил хозяину, что уходит от него. А на деньги, что заработал, купил платье, в каком лекари ходят, припрятал его до поры и отправился на площадь к королевскому дворцу. И уж до того хороши были груши, что придворный повар купил их и подал к королевскому столу. Поело груш королевское семейство — и тут же у всех троих рога выросли, да какие ветвистые!

Пришли слуги со стола убирать и видят: и король, и королева, и принцесса — все рогатые!

Созвали докторов, а они ничего поделать не могут.

И тут Педро вынул из сундука припрятанное одеяние лекаря, надел и во дворец пошел:

— Я, — говорит, — от рогов лечу!

Привели его к королю. Осмотрел Педро рога, покачал головой и говорит:

— Надо было сразу пилить, пока не затвердели. А теперь трудновато придется. Ну, так и быть! Отдайте мне пояс волшебный, тогда попробую.

— Все, что хочешь, проси! — взмолился король. — Только не пояс!

Но тут уже королева вмешалась:

— Да на что тебе деньги, если с рогами останешься? Не жадничай, отдай!

Отдал король волшебный пояс. А Педро взял стакан с водой, бросил туда смокву, смочил этим настоем рога, а смокву на мелкие кусочки порезал и велел съесть. Как только съел король последний кусочек, отпали рога.

Повернулся Педро к королеве и говорит:

— Я и вас от рогов избавлю, если король мне меч волшебный отдаст!

Король было заупрямился:

— Не дам! Чем же я буду от врагов обороняться?

Но королева крик подняла:

— Так ты хочешь, чтобы я до конца своих дней рогатая ходила?

Пришлось отдать меч. Избавил Педро королеву от рогов. А принцесса плачет — просит вылечить и ее.

— Ладно, — говорит Педро. — Так и быть. Расстелите-ка мне ковер волшебный, и пускай принцесса на него встанет.

Сказано — сделано. А Педро встал на ковер рядом с принцессой и говорит:

— Лети, ковер, в Рим!

И в тот же миг — король с королевой перекреститься не успели — исчез ковер с их глаз, и очутился Педро с принцессой в Риме.

— Выйдешь за меня, — говорит Педро, — тогда от рогов избавлю!

— Выйду, выйду, только избавь!

Дал ей Педро смокву (не жениться же на рогатой!) — и вылечил принцессу.

Поселились молодые во дворце, что брат его, Хуан, купил. Долго они жили и счастливо. Я и сам там бывал, своими глазами видал!

Марикилья-заводила

Жил на свете вдовый купец с дочкой. Всякий год отправлялся он в дальние края за товаром, а дочку одну оставлял. Подросла девочка, и отец стал тревожиться вдали от родных мест — вдруг кто ее обидит? Вернулся он раз из путешествия, а дочка ему и говорит:

— Выстрой, отец, для меня замок, а когда уезжать надумаешь, мы туда припасов разных навезем, чтоб ни в чем у меня до твоего возвращения нужды не было. И пускай десять подружек со мной вместе поселятся, и обязательно Марикилья, которую у нас заводилой зовут.

Сказано — сделано. Выстроили замок. И пошел отец по семьям просить, чтоб отпустили подружек дочкиных пожить с нею в замке. Убедились родители, что замок крепкий, просторный, и позволили дочерям вместе с подружкой своей поселиться.

А купец самолично запер ворота, взял ключ и отправился в дальние края со спокойной душой.

Хорошо жилось девушкам в замке — всего у них было вдоволь. На закате выходили они на башню полюбоваться, как солнце садится. И как-то раз заметили внизу в долине огонек. Любопытство взяло Марикилью.

— Я, — говорит, — дознаюсь, что там светится по ночам!

А подружки смеются:

— Как дознаться-то, когда все двери на запоре, а ключей нет!

Но раздобыла Марикилья где-то ключи, отперла ворота и повела девушек к огоньку. Шли они, шли и увидали хижину — окошко светится. Постучали. Отпер им старик и говорит:

— Ишь, сколько вас! Ну, заходите, цветочки-розанчики!

Откуда было знать девушкам, что попали они в логово разбойничье! Но все же стало подружкам не по себе. Одна Марикилья не растерялась. Хоть и в бедности она росла, не в пример остальным, а куда посмекалистей их была, да и раскрасавица — глаз не отвести! Заглянула она в котел, что на огне стоял, и увидала, что варится в нем ножка ребеночка.

— Да что ж за душегубы здесь живут! — закричала Марикилья и котел опрокинула.

Увидали девушки, что за ужин варил старик, и бросились наутек, а он им вслед грозит:

— Ну, розанчики, погодите! Вам это с рук не сойдет!

Вихрем домчались девушки до замка и заперлись. А тем временем воротились разбойники в хижину, и рассказал им старик про набег. Решили разбойники, что надо будет со стариком еще кого-нибудь оставлять, помоложе, — чтоб проучить девчонок.

Но Марикилья сказала подружкам, что выждать придется — ни на другой день, ни на третий нельзя к разбойникам идти: те ждать будут. А на четвертую ночь, хоть и дрожали от страха, пошли. Старик увидал их и взмолился:

— Вы хоть меня не трогайте!

Они его и вправду не тронули, зато дом в пух и прах разнесли: все побили, пораскидали, вверх дном перевернули и в замок немедля воротились, чтоб не застали их разбойники.

Прошло еще несколько дней. И в третий раз решили девушки устроить набег на разбойничью хижину.

На этот раз встретил их не старик, а один из разбойников, — его оставили дом сторожить.

— Входите, — говорит, — раз пришли. Поужинаем вместе!

Девушки испугались, хотели убежать, а Марикилья говорит:

— Останемся! И будь что будет!

Вскоре вернулись и остальные разбойники. Увидели девушек (одна другой краше!) — и глаза у злодеев так и замаслились. После ужина говорят они девушкам:

— А теперь спать ляжем!

— Ладно! — отвечает Марикилья. — Только сначала дайте-ка нам таз с водой. Голову помыть надо, а то вши замучили.

Дали им таз с водой и оставили одних. Сидят ждут, а из-за перегородки то слышится, как вода плещет, то голос: «А теперь ты!»

И невдомек разбойникам, что девушки мыться и не думают. Это Марикилья окна растворила и командует, кому за кем бежать. А когда все, кроме нее, в окно выпрыгнули, кинула Марикилья в таз курицу, чтоб та в воде плескалась, пока она в окно вылезет.

Ждали, ждали разбойники, а потом решили посмотреть, что это девушки замешкались. Зашли за перегородку, а там — никого. Поняли, что их провели. И тут только вспомнили, что главарь их — Капитан — как раз в этот вечер отомстить девушкам собирался; переоделся в старушечью одежду, платок повязал и понес в замок корзину со смоквами. А в смоквах-то — сонное зелье.

Встал переодетый Капитан у ворот и зарыдал в голос. Вышла Марикилья и спрашивает:

— Что стряслось с тобой, бабушка?

А Капитан отвечает:

— Издалека я иду, а куда — не знаю. Может, позволите мне у вас в замке передохнуть?

— Заходи! Живи с нами!

Девушки хотели было остеречь Марикилью — ну как это хитрость разбойничья? Вдруг купец, как воротится, узнает про старуху да рассердится? Но Марикилья и слушать не стала. Взяла свечу и повела старуху в комнаты. Увидела корзину и спрашивает:

— Что это у вас?

— Смоквы отборные, — отвечает старуха. — Священнику в подарок несу.

— А нам попробовать не дадите?

— Я бы с радостью, да не могу: догадается священник, что я не все принесла!

Но постаралась Марикилья, упросила старуху, и дала та каждой девушке по две смоквы.

Полакомились подружки. А Марикилья есть не стала — только сделала вид, а сама смоквы спрятала. И видит — засыпают девушки одна за другой. Тогда и она притвориться решила, что засыпает, но прежде уложила сонных подружек, а потом и сама легла. Лежит и сквозь ресницы посматривает. Вдруг видит — встала старуха, взяла свечу и каждой девушке на щеку воском расплавленным капнула, чтоб убедиться, крепок ли сон. Никто не шелохнулся. И тогда вынула старуха свисток и свистнула. Тут-то ее Марикилья за шиворот схватила и с балкона столкнула.

Упал Капитан и сильно расшибся. Там, за оградой, и нашли его разбойники — лежит, стонет. Подняли они своего Капитана и отнесли в хижину, на постель положили. И поклялись отомстить девушкам.

Вернулся купец. Видит — и дочка, и подружки ее живы-здоровы. Обрадовался, всем подарки раздал. И отправились подружки по домам. Но так скучали они друг по дружке, что и дня врозь прожить не могли, — каждый вечер в замке собирались. И вот как-то попросила Марикилья купеческую дочь достать для нее мужскую одежду, в какой лекари ходят, посох, кинжал и кулёчик соли. Все исполнила подружка. Марикилья поблагодарила и тут же переоделась. Взяла посох и отправилась в разбойничье логово:

— Я, — говорит, — лекарь знаменитый! Лечить вашего Капитана буду!

Впустили ее разбойники, провели к Капитану. А Марикилья велит:

— Одних нас оставьте — секретное у меня леченье! А если крики услышите, не входите, нельзя мешать. Пускай покричит — я ему кости вправлю.

И заперла изнутри дверь. Узнал ее Капитан.

— Прости меня! — говорит.

А Марикилья кинжал вынимает.

— Пощади! — взмолился Капитан.

А Марикилья кулёк развязала и соль ему в раны сыплет. Густо посыпала, да еще и бинтом завязала. Вышла украдкой, чтоб никто ее не видал, и прямиком в селенье — подружкам рассказать.

Прошло время. Подружки про разбойников и думать забыли.

Сидит Марикилья как-то у окна и вдруг видит — идет по улице кабальеро. Красавец — глаз не отвести! Заговорил он с ней, да так любезно, а под конец спросил, не пойдет ли она за него замуж. Согласилась Марикилья. И никому не сказала, что узнала в том кабальеро главаря разбойничьей шайки — Капитана.

Стал народ к свадьбе готовиться, подарки молодым дарить. А Марикилья за день до свадьбы пошла к кондитеру и велела изготовить втайне от всех куклу из сахарной помадки, с нее саму ростом.

— А еще, — говорит, — мне надо, чтоб голова у куклы вертелась!

Сказано — сделано. На другой день закатили пир на весь мир.

И пока гости ели-пили в свое удовольствие, удалилась Марикилья в опочивальню, положила на постель сахарную куклу, ленту ей к голове привязала и под кровать конец спустила, чтоб незаметно было. И сама туда же, под кровать, спряталась.

Вскоре появился Капитан. Видит, уже легла Марикилья, и говорит:

— Ну, сейчас ты мне за все заплатишь!

И стал ее колотить изо всех сил. А кукла терпит — только головой кивает, когда Марикилья за ленту дергает.

Вынул Капитан кинжал и вонзил его кукле в самое сердце — и брызнул ему мед в самые губы.

Задрожала у Капитана рука.

— Что ж я наделал! — крикнул он в отчаянье. — Зачем убил тебя, Марикилья? И кровь твоя мне сладка, милая!

И стал целовать, рыдая, сахарную куклу. Марикилья еще подождала немного — пускай поплачет, но в конце концов пожалела его, вылезла из-под кровати.

— Вот я! — говорит. — Смотри, живая и здоровая! Не плачь, Капитан!

Тот глазам своим не верит:

— Ты, Марикилья? Ты — живая?

Обнял ее Капитан на радостях. И она его обняла. Я сам в тех краях бывал, все своими глазами видал, на свадьбе ел да пил, а подарка не получил.

Пастух, змея и лисица

Идет как-то раз пастух по тропинке и слышит голос:

— Пастух, милый, вызволи меня!

Огляделся — никого. И думает: «Кому это я понадобился?» А голос снова зовет, будто из-под земли:

— Это я, змея злосчастная! Еще маленькой в пещеру заползла, а теперь выросла и вылезти не могу. Отвали камень, вызволи меня!

— Ну да! Раз ты такая громадная, что в дыру протиснуться не можешь, не стану я тебя вызволять — а то еще сожрешь меня!

— Да ни за что на свете! Сжалься, помоги! Сжалился пастух, отвалил камень. Выползла из пещеры огромная змея, свилась кольцами и говорит:

— Сейчас я тебя задушу и съем!

— Да ты же обещала!

— Мало ли что обещала! Изголодалась я, не обессудь.

— Нет, так не пойдет! Давай спросим у трех зверей. Кого встретим, те пусть и рассудят нас по справедливости. Скажут они, что ты права, я и сопротивляться не стану.

— Ладно, спросим. Вот увидишь, всякий мою сторону возьмет.

Видят, идет по дороге осел — старый-престарый, кожа да кости. Они его спрашивают:

— Кто из нас прав?

— Как кто? — отвечает осел. — Змея!

— Да почему же? — удивился пастух.

— Потому что голод — всем законам закон, а человеку и так счастья не видать. Вот я всю жизнь верой и правдой хозяину служил, а когда обессилел, выгнал он меня!

Бредет мимо гончая — тощая, в чем душа держится. Спросили ее. И она говорит:

— Змея права!

— Да почему же? — допытывается пастух.

— А потому. Сколько лет я хозяину на охоте помогала, а чем он мне отплатил? Как постарела, бросил помирать с голоду.

— Ну, все! — говорит змея. — Решенное дело! Даже если третий твою сторону примет, двое за меня.

И тут-то повстречалась им лиса. Пастух говорит:

— Все равно! Давай и ее спросим, раз такой уговор.

Позвали лису, рассказали ей, что у них приключилось. Села рыжая, хвост разложила и говорит:

— Трудную задачу вы мне задали. Вникнуть надо как следует! А потому покажите-ка, как все было. Где пещера? Где камень?

Повели ее к пещере, показали камень. Лисица осмотрелась и спрашивает:

— А ты, змея, где сидела? Что-то я не пойму!

Змея разворчалась:

— Какая ты, лиса, непонятливая! — и полезла в пещеру.

— Здесь я сидела! — говорит.

— Ну вот, начинаю понимать. А камень где лежал?

— Да вот здесь! — говорит пастух.

— Ну-ка, положи!

Сунул пастух камень на прежнее место. А лисица ему и говорит:

— Чего стоишь? Пошли отсюда, пусть она там с голоду помирает, раз тварь оказалась неблагодарная!

— Ай да лиса! Спасительница ты моя! Чем же мне тебя отблагодарить? — спрашивает пастух. — Чего душа твоя пожелает?

— От ягненочка не откажусь! — говорит лиса.

— Да что там ягненочек! Я тебе овцу дам. Подожди, сейчас принесу! — и побежал за подарком.

Зашел в загон, взял мешок и сунул туда не овцу, не ягненочка, а пса здоровенного. Принес лисе.

— Вот, — говорит, — возьми.

— Без обмана? — спрашивает лиса.

— Какой обман, когда ты меня от смерти спасла!

Взвалила лиса мешок на спину и потащила. Истомилась, пока до леса донесла. «Дай, — думает, — отдохну, да и посмотрю заодно, жирная ли овца». Стала мешок развязывать, да потихоньку, с оглядкой, чтоб не вылез подарок раньше времени. Развязала, сунула нос в мешок, а там собака злющая. Еле ноги рыжая унесла.

Вернулась в нору, свернулась клубком, лежит и вздыхает:

Не жизнь — горе! Кругом — обман. Куда ни шагни — капкан.

Неприкаянная душа

Жили на свете муж с женой, и долго не было у них детей, хотя и молили они об том Бога неустанно. Наконец родился у них сын. Им бы радоваться! — да нагадала гадалка, что повесят их первенца в тот самый день, как исполнится ему двадцать один год.

Растет мальчик, а у отца с матерью все тяжелей на душе. Раз спрашивает их сын:

— Что с вами такое? Что мучит вас?

Мать и рассказала ему о гаданье. Призадумался сын и говорит:

— Пойду я по свету — может, сыщу свою удачу!

— Не ходи, сынок! Уйдешь — не свидимся больше, повесят тебя!

Но не смогли удержать сына. На прощанье об одном попросила его мать:

— Куда ни занесет тебя судьба, обещай мне, что к самой ранней мессе в церковь ходить будешь!

Пообещал сын и пошел своей дорогой. И куда бы ни пришел, первым делом спрашивает:

— Когда у вас заутреню служат?

И как бы рано ни было, ни свет ни заря идет в церковь. Бывало, и нет там других прихожан — он один, священник да служки.

Как-то забрел он в дальнее селенье. Спросил про мессу, а ему и говорят:

— У нас тут заутреню в полночь служат, а кто — и сами не знаем! Ни у кого духу не хватает об эту пору в церковь войти. Что там делается, Бог весть! — а колокола звонят, это точно.

К полуночи, как колокола зазвонили, явился юноша в церковь. Глядит, а двери сами собой растворяются. Зашел, встал на колени. И видит — поднялась могильная плита, встал из гроба священник и дал юноше знак идти за ним и подать ему облаченье. Отслужил призрак мессу и сказал юноше:

— Я священником здешним был, а как умер, прямиком в ад отправился за то, что взял однажды плату за поминанье, а помолиться было лень. Вот и наказал меня Господь. С тех пор каждую ночь из гроба встаю, чтоб в полночь мессу служить. И не было бы тому конца, если б ты не пришел. Спасибо тебе. Иди с Богом!

И пошел юноша своей дорогой. А стал срок приближаться (вот-вот должен был ему двадцать один год исполниться), снова явилась ему душа того священника и говорит:

— Вот тебе конь и кошель с монетами. Возвращайся домой и ничего не бойся!

Взял юноша кошель, оседлал коня, а домой не захотел возвращаться. Едет себе куда глаза глядят и вдруг слышит (а дело ночью было) на большой дороге такой разговор:

— Это твоя доля, это — его, а это — моя!

Понял юноша, что это разбойники добычу делят. А они испугались — думали, стража едет, — побросали монеты и кинулись кто куда. Спешился юноша, подобрал деньги и пришпорил коня. Но вскоре настигли его разбойники:

— Ага! Вот кто нас добычи лишил!

Схватили они юношу, веревку ему на шею накинули и потащили к ближнему дереву — вешать. Вздернули и были таковы.

Но в тот самый миг, как уже стянула было горло петля, явилась душа того самого священника и вынула бедолагу из петли. Очнулся юноша и слышит:

— Нечего теперь бояться! Прошел срок, сегодня исполнился тебе двадцать один год. Но уж на этот раз послушай меня, поезжай домой, никуда не сворачивай!

Послушался юноша. Вернулся домой, отдал родителям кошель с монетами, и зажили они с тех пор счастливо.

2 ЯНВАРЯ Вечер девятый

Зеленый конь

Одной женщине очень хотелось иметь детей, а их все не было. С горя обратилась она за помощью к черту. Тот дал ей сына с одним условием: как исполнится ему двадцать, пусть она отправит его в чертов замок, а нет — черт за ним сам явится.

Пока сынок был мал, мать таила от него правду, а как пошел ему двадцатый годок, залилась она слезами горючими — плачет и плачет. Сын пустился в расспросы. Делать нечего — пришлось во всем сознаться.

— Не кручинься, родная, — говорит он матери. — Придет время, и отправлюсь я в чертов замок. Глядишь, повезет: свидимся с тобой.

Настал день разлуки. Идет юноша по улице, видит — женщина плачет-заливается.

— Что с тобой, голубушка? — спрашивает.

— Муж у меня умер, а похоронить не на что!

Юноша сжалился и дал ей денег на похороны.

Пошел дальше, вдруг навстречу зеленый конь. Говорит конь человечьим голосом:

— Садись на меня верхом, а будет нужда, — скажи: «Конь мой, конь зеленый!» — я тебе и пригожусь.

Вскочил юноша на коня, едет дальше. Видит — горлица в ветвях запуталась. Спешился он. «Дай-ка, — думает, — вызволю бедняжку».

Отпустил он горлицу на волю — и снова в путь. Едет через реку, видит — на берегу рыба бьется. Поднял он ее, бросил в воду и дальше поехал.

Подъезжает к ручью, смотрит — никак муравьи через поток не переберутся. Он взял да и перенес их одного за другим на ту сторону.

Наконец добрался до замка. Встречает его хозяин и говорит:

— Сослужи-ка мне три службы. Сослужишь — так и быть, отпущу тебя.

— Приказывай!

— Набери-ка ты за ночь пуха на семь перин.

Опечалился юноша и воскликнул: «Конь мой, конь зеленый!» Глядь — а конь уж у ворот. Поведал юноша ему о повелении и услыхал в ответ:

— Не горюй! Садись на меня верхом.

И конь пустился вскачь — туда, где прежде горлица в ветвях запуталась. Видят — птица на прежнем месте сидит. Рассказал ей юноша свои беды, и слышит:

— Не печалься! Ты меня выручил, и я в долгу не останусь.

Скликает она птиц и велит им:

— А ну-ка, делайте, как я!

И давай перышки ерошить да наземь ронять, птицы — за ней. Так и набралось пуха на семь перин.

Видит черт — первое дело сделано, и говорит:

— Завтра поутру добудь мне со дна кольцо. Его прабабка моя в речку обронила.

— Конь мой, конь зеленый! — воскликнул юноша, и конь тотчас явился.

Поспешили они к реке, выплыла к ним рыба, поведал ей юноша о приказании, а она в ответ:

— Не горюй! Ступай на другой берег и жди меня.

И вскоре вынырнула из воды с кольцом во рту.

Отдал юноша черту кольцо, а тот и говорит:

— У меня в амбаре все зерно вперемешку: перебери-ка ты мне его к утру.

— Конь мой, конь зеленый! — вскричал опять юноша.

Явился конь, и пустились они в путь. Скакали, скакали и доскакали до муравейника. Поведали муравьям, что случилось, и муравьишки тотчас поспешили в замок. За ночь отделили пшеницу от маиса, овес от ячменя и разложили зерно по кучкам.

Утром видит черт — все исполнено, и говорит:

— Ничего не поделаешь! Видно, придется отпустить тебя к матери.

Обрадовался юноша, вскочил на зеленого коня и — рысью домой. Крепко обнялись они с матерью и заплакали оба от радости. После вышли к воротам — коня поблагодарить. Смотрят — а вместо коня человек. Поклонился он им и вымолвит:

— Дал ты несчастной женщине денег мужа схоронить. Никто не давал — один ты не поскупился. Спасибо тебе. Знай же, я — тень того самого умершего бедняка.

Сказал, и пропал навсегда.

Полцыпленыш

Была у двух бедных женщин одна курочка-несушка на двоих. И вылупился у нее один-единственный цыпленок. Думали-думали соседки, как быть, — и разделили его пополам. Одна свою половину съела, а другая отнесла полцыпленыша в курятник. «Пусть, — думает, — живет, какой ни есть».

Рылся, рылся полцыпленыш в навозе да и нашел кошель с золотом.

В ту пору проходил мимо курятника королевский сын.

— Слушай, — говорит, — я как раз собираюсь жениться, а в казне хоть шаром покати. Одолжи ты мне этот кошель всего на месяц — а там я его тебе в целости возвращу.

Месяц пролетел, а королевский сын не объявляется. И решил полцыпленыш отправиться во дворец и получить, что причиталось ему по праву.

Шел он, шел — вдруг навстречу ему лиса:

— Полцыпленыш, а полцыпленыш, куда путь держишь? Я тебя съем!

— Не ешь меня, лиса, — отвечает полцыпленыш, — я скоро разбогатею и дам тебе курятины, сколько пожелаешь. А иду я в королевский дворец — мне там должны целую мошну золота.

— Далеко королевский дворец, мне туда не дойти, — захныкала лиса.

А полцыпленыш и говорит:

Не печалься, выход прост — полезай ко мне под хвост!

Лиса и рада: забралась она цыпленку под хвост, и тронулись они дальше.

Шли, шли — вдруг навстречу им волк:

— Полцыпленыш, а полцыпленыш, куда путь держишь? Я тебя съем!

— Не ешь меня, волк! Я скоро разбогатею, и ты получишь столько овец, сколько душе угодно. А иду я в королевский дворец — мне там должны целую мошну золота.

— Уж больно далеко, — посетовал волк, — не дойти мне!

А полцыпленыш и отвечает:

Не тревожься, выход прост — полезай ко мне под хвост!

Забрался и волк ему под хвост, и пошли они дальше. Шел, шел полцыпленыш и зашел в такую глушь — куда ни глянь, одни камни! «Идти по камням — из сил выбьешься», — сказал себе полцыпленыш и, недолго думая, затолкал все камни себе под хвост.

Выходят они к реке.

— Коли пойти напрямик, — говорит полцыпленыш, — утону. А попробовать перелететь, все равно упаду в воду: шутка ли — летать с одним крылом!

Повернулся он к реке задом, да и втянул всю воду себе под хвост.

Наконец прибыл полцыпленыш во дворец. Постучал в ворота — не открывают. Постучал еще раз — опять никого. Устал он ждать попусту и давай распевать во все горло:

Я пришел, ку-ка-ре-ку, к королевскому сынку!

Тут двери распахнулись, и схватили слуги бедного горлодера.

— Бросить его к бойцовым петухам английским, — приказал король, — те живо его заклюют!

Так и сделали. Оказался полцыпленыш в курятнике, и тихонько позвал:

— Лисичка, выручай!

Лиса тотчас выскочила и в один миг съела петухов, всех до единого. А король слышит — в курятнике переполох, потирает руки, говорит королеве:

— Ну, вот ему и конец!

Наутро заглянули слуги в курятник и бегом к королю:

— Ваше величество, ни перышка от петухов и кур не осталось!

А тут еще полцыпленыш давай вопить на всю округу:

Я пришел, ку-ка-ре-ку, к королевскому сынку!

Рассердился король:

— Схватить, — кричит, — этого дрянного цыпленка да швырнуть его к диким жеребцам: пусть они его насмерть залягают!

Так и сделали. Но только попал полцыпленыш в стойло, как тотчас крикнул:

— Волчок, на помощь!

Волк выскочил и мигом съел жеребцов, всех до единого.

А король слышит — в конюшне переполох, и говорит королеве:

— Ну, уж теперь-то ему конец! Уж теперь-то конец!

Наутро прибежали к королю слуги:

— Ваше величество, ничего в стойле не осталось, даже копыт!

Тут слышат — полцыпленыш опять распелся:

Я пришел, ку-ка-ре-ку, к королевскому сынку!

Тут уж король разгневался не на шутку:

— Бросить его в колодец, — кричит, — пусть он там захлебнется!

Так и сделали. Да только полцыпленыш взял да и высыпал из себя все камни, какие были, доверху колодец завалил, сидит на каменной груде и распевает:

Я пришел, ку-ка-ре-ку, к королевскому сынку!

— Проклятый цыпленок! — вскричал король. — Зажарить его немедля!

Сунули было полцыпленыша в печь, но он выпустил из себя поток речной воды и залил огонь. А вода все течет и течет, все вокруг заливает.

Настоящий потоп начался, и король вместе со слугами на крыше дворца спасался.

— Не топи меня, цыпленок! — взмолился король. — Помилуй, не топи!

А полцыпленыш свое:

Я пришел, ку-ка-ре-ку, к королевскому сынку!

А вода меж тем дошла уже до трубы. И король закричал:

— Хватит! Хватит! Отдам тебе полкоролевства, только перестань.

Но цыпленок не унимается, вода все прибывает, уж королю до подбородка дошла. Тут король не выдержал и как завопит:

— Цыпленок, не топи! Хочешь — все королевство забирай!

Услыхал это полцыпленыш, прекратил потоп и отправился восвояси очень довольный, крича на весь свет:

Ку-ка-ре-ку — все вместе споем! Ку-ка-ре-ку — я стал королем!

Черт-женишок

Была у одного графа дочь — редкая красавица, и пришла пора замуж ей идти. Одно плохо: оказалась девушка большой привередой — в любом женихе изъян отыщет. Раз она и говорит:

— Хочу в мужья маркиза Золотые губы-Серебряные зубы.

Проведал про это черт и смекнул: «Выдам-ка я себя за маркиза да и женюсь на графской дочке!» Сказано — сделано. В один прекрасный день является он во дворец. Граф, как увидел его, тотчас послал за дочерью.

— Вот, — говорит, — тот, кто тебе нужен.

— Не думала я, что сыщется такой, — отвечает дочка, — но слово свое сдержу.

Назначили они свадьбу на следующий день. А у невесты была любимая ласточка. И прощебетала птичка:

Это вовсе не маркиз. С чертом свел тебя каприз!

Но строптивица и ухом не повела. Ласточка трижды пропела свою песенку. Тут девушка ей и говорит:

— Ты, верно, боишься, что я не возьму тебя с собой, когда с мужем уеду. Не тревожься, я с тобой не расстанусь. А пока — помолчи!

Настал день свадьбы. Черт прилетел в карете по воздуху — нарядный, губы золотые, зубы серебряные. С ним — целая свита бесов и ведьм. Разодеты все в пух и прах, точно вельможи.

После венчанья усадил черт молодую в свою летучую карету, и понеслись они по облакам. Гордячка совсем позабыла о ласточке, но та сама полетела следом.

— Куда ты везешь меня, муженек? — всполошилась графская дочка. — Что за дорога, в толк не возьму!

— Не тревожься, женушка, — отвечает черт. — Скоро приедем!

Вот примчались они в замок. Запер черт жену в спальне, а сам в подпол спустился. Там, в огромном котле, уже кипела похлебка. Захохотал черт, да как гаркнет во все горло:

— У меня порядок свой: раз — крепись, два — смирись, три — в похлебку головой!

И принялся изо всех сил колотить в потолок. Затрещали доски — вот-вот проломятся. Несдобровать тогда девушке — того и гляди, в кипяток рухнет!

Вдруг в окно — порх ласточка. Пленница — к ней:

— Твоя правда, милая! Это вовсе не маркиз — с чертом свел меня каприз! Разыщи-ка отца, дай ему знать о моей беде!

Ласточка упорхнула. А черт знай себе в потолок колотит (вот-вот проломит!) — и все выкрикивает:

— У меня порядок свой: раз — крепись, два — смирись, три — в похлебку головой!

Между тем ласточка все графу рассказала, и тот с войском поспешил на выручку. Ворвались они в замок, вызволили девушку, а в спальне куклу оставили. Тут от сильного удара доски как раз проломились, и кукла — бултых в котел.

Черт принялся помешивать варево поварешкой. Помешивает да приговаривает:

Дочка графа, это ложь, — я ведь вовсе не маркиз! Дочка графа, ты умрешь, — с чертом свел тебя каприз!

Повторил он это трижды и запустил ложку в котел — проверить, хороша ли похлебка. Глядь, а в котле-то — старая кукла! Понял рогатый, что его провели, прыг в карету — и вместе со свитой прямиком к графскому дворцу. А его там ждут-дожидаются: таких тумаков отведал, что хвост поджал и скорей назад — домой, в преисподнюю!

О жене, которая не хотела есть с мужем

Жили на свете пастух с женой. Бывало, выгонит он с утра в понедельник коз своих на дальнее пастбище, да и не возвращается до субботы. До того бедолага тощ: дунь — переломится, а жена его, как старый дуб — поперек себя шире. А все жалуется:

— Это болезнь у меня такая! Я ж ничего не ем!

И правда, никто не видал, чтоб она ела. Знай себе ноет: «И там болит, и сям колет, и тошно, и муторно, а на еду и глаза бы не глядели!» Слушал, слушал муж ее жалобы, да и забеспокоился. Говорит как-то другу:

— Не знаю, что с женой делать! Не ест она ничего!

— Что-то по ней не видно!

— А я тебе говорю: не ест. То одно у нее болит, то другое. И за стол со мной никогда не садится.

— Я вот что тебе скажу: если корова вместе с быком не ест, значит, не голодная.

— Да нет! Не ест она, пока меня не накормит!

— А после?

— После? Кто ее знает! — засомневался муж.

А друг ему и говорит:

— Я бы на твоем месте быстренько вывел ее на чистую воду!

— А как?

— Вернулся бы да и подсмотрел!

Пришло время пастуху коз на пастбище выгонять. Он и говорит жене:

— Прощай, Мария! Теперь до самой субботы не увидимся! А ты гляди, береги себя, не то заболеешь с голодухи!

— А мне есть и не хочется! Тошно, ноет все внутри! Видно, недолго мне жить осталось, оттого я и расползаюсь, как квашня.

Вывел Хуан своих коз за околицу, а там, как было условлено, друг его поджидал. Погнал приятель коз на пастбище, а Хуан домой воротился, да так, чтоб жена не заметила.

Спрятался за кучей хвороста и стал глядеть во все глаза. А тут как раз дождичек накрапывать стал. Заходит Мария в кухню и говорит:

— Ну и погодка! Самое время супчиком погреться!

Ставит на огонь котелок, хлеб вынимает и вдобавок ветчину режет — три толстенных ломтя. Умяла все, что наготовила, — и хоть бы что. А Хуан сидит, ждет, что дальше будет. И дождался. В полдень отправилась Мария в курятник и чуть не дюжину яиц принесла. Взбила их, зажарила вместе с картошкой и съела всё до крошечки. А под вечер зарезала цыпленка, ощипала и приготовила жаркое — пальчики оближешь! Да еще краюху хлеба вместе с жарким умяла.

Кончила Мария ужинать, и тут-то вылез Хуан из своего тайника:

— Как ты без меня, жена?

— Ох, и напугал! Стряслось что-нибудь? Почему вернулся?

— Да ничего не стряслось! Вижу, погода испортилась. «Дай-ка, — думаю, — вернусь домой, с женой побуду, — может, чем помогу, раз ей нездоровится». А тебе, гляжу, стало получше. Так что помоги-ка мне занести котомки!

— Ты что? Я ж надорвусь! Я тут чуть Богу душу не отдала! С утра ком в горле стоит, голова раскалывается. Круги перед глазами плывут!

— Ладно. Сам справлюсь. А после лекарство тебе дам, что доктор прописал!

— Какое лекарство? Ты разве у доктора был? А почему одежда сухая? Там что, дождь не шел?

— Как не шел! Поначалу меленький такой заморосил — чепуха, вроде супчика! А потом полило — будто ломти ветчины один за другим шлепаются! И не спрячься я под сковородку с яичницей из дюжины яиц, плохо бы мне пришлось, — как цыпленку ощипанному! Но добрался я до лекаря, и прописал он тебе хорошую порку!

Недолго думая, исполнил муж предписание. Задал жене порку, да такую, что у нее и вправду охота поесть пропала. Жаль, ненадолго!

Сорока, лиса и цапля

Жила-была в гнезде на дубу сорока со своими сорочатами. Как-то раз поутру пришла к дубу лиса, и говорит, что с голоду умирает, — пусть, мол, сорока отдаст ей одного птенца.

— Нет, не отдам, — отвечает сорока. — Хочешь есть, сама возьми.

— Не отдашь одного, я дуб хвостом подрублю — гнездо свалится, всех съем, — сказала лиса и ну колотить хвостом по дубовому стволу.

Испугалась сорока и, чтоб спасти остальных сорочат, бросила ей одного. Та его и съела.

На другое утро опять пришла лиса к дубу и говорит:

— Сорока, сорока, я есть хочу! Дай мне одного птенца.

— Нет, не дам. Хочешь есть, сама возьми.

— Не дашь, на себя пеняй. Подрублю дуб хвостом — гнездо свалится, всех съем.

И ну колотить хвостом по стволу! Испугалась сорока, бросила ей другого птенца.

И пошло: что ни утро, является лиса за сорочонком, так что, в конце концов, остался у матери один, последний. Случилось тут мимо дуба проходить цапле, кузине сорокиной. Услыхала она плач и спрашивает:

— Что с тобой, сестрица?

Та ей все рассказала. Цапля и говорит:

— Эх, голова твоя пустая! Да как же лисе хвостом дуб подрубить? Для того топор нужен, да преострый. Придет лиса, ты ей скажи:

К нам, лиса, не ходи, ствол хвостом не колоти. Знает всякий, кто не глуп: топорами рубят дуб. Чтоб добраться до гнезда, мало длинного хвоста, раздобудь-ка ты топор, да чтоб был топор остер.

На том и порешили. Пришла наутро лиса за сорочонком и говорит:

— Не дашь, на себя пеняй: подрублю дуб хвостом — гнездо свалится, всех съем.

А сорока ей:

К нам, лиса, не ходи, ствол хвостом не колоти. Знает всякий, кто не глуп: топорами рубят дуб. Чтоб добраться до гнезда, мало длинного хвоста, раздобудь-ка ты топор, да чтоб был топор остер.

Опешила лиса, спрашивает:

— Кто тебя научил?

А простушка-сорока возьми да и скажи:

— Кузина моя, цапля.

— Ну, я ей покажу! — говорит лиса.

И пошла цаплю искать. Искала-искала, видит — та голову под крыло сунула, спать собирается. Подкралась к ней лиса, цап ее лапой за хвост да и говорит:

— Добрый день, сеньора цапля!

Обмерла цапля, но отвечает:

— День добрый, сеньора лиса! Что привело тебя в наши края?

— Да так, пустяки. Ищу, где бы отдохнуть после обеда. Может, с тобой рядышком подремать? А потом поболтаем.

— Что ж, можно и так, сеньора лиса.

А лиса цаплю не выпускает, за хвост держит. Та прикрыла один глаз. Лиса увидела и спрашивает:

— Как это ты спишь одним глазом?

Цапля отвечает:

Если спишь с таким соседом, что охоч до плутовства, глаз один закрой, приятель, а другим гляди за два.

Лиса ей и говорит:

— Зачем же так мучиться? Съем-ка, я тебя, пожалуй, а то кузина твоя без завтрака меня оставила.

— Как чувствовала, что этим кончится, — отвечает цапля. — Об одном тебя попрошу.

— О чем?

— Когда проглотишь меня, ступай к дубу и дай знать сороке, что она своей болтливостью наделала. Крикни ей, да погромче: «Цапля мне на обед досталась!»

— Идёт, — сказала лиса и тут же цаплю проглотила.

Потом подошла к дубу и кричит: «Цапля мне на обед досталась!»

А цапля сидит в желудке лисы и говорит:

— Громче кричи, а то не услышит.

Лисица снова:

— Цапля мне в обед досталась!

— Громче, лисичка, громче! Сестрица-то моя глуховата.

Тут лиса как рявкнет изо всех сил:

— Цапля мне на обед досталась!

Да так пасть разинула, что цапля оттуда выпорхнула и говорит:

— С носом ты, лиса, осталась!

Как волк луну за головку сыра принял

Как-то раз изголодался волк, сил нет! Встретил лису и говорит:

— До того я, кума, проголодался, что придется мне тебя съесть.

— А что толку, кум? Разве не видишь: кожа да кости!

— Что ж так? В прошлом году ты об эту пору такая упитанная была!

— Так это в прошлом году! А в этом четырех лисят кормлю, сам видишь: кожа да кости.

— А съесть все равно придется — до того голоден!

— Погоди, кум, не торопись. Зачем четырех сосунков без матери оставлять, когда рядом такая еда!

— Какая-такая еда? — спрашивает волк.

— Да вон, неподалеку, в колодце на лугу.

— Какая там еда — вода одна, да и к той никто подойти не решается: уж больно хозяин горяч!

— А вот и нет. Хозяин потому и не подпускает никого, что в колодце сыр хранит.

— Да ты что!

— Знаю, что говорю. А не веришь, пойдем сегодня, как стемнеет, сам убедишься.

— Ладно. Но если ты меня за нос водишь…

— Тогда съешь меня, кум, и делу конец.

Отправились ночью они к колодцу. А луна на небе такая круглая да красивая, глаз не отвести! Отражается луна в воде — и кажется: головка сыру. Говорит лиса:

— Наклонись-ка, посмотри, кум.

Наклонился волк и отвечает:

— Только одну головку и вижу.

А лиса ему:

— Так они горкой сложены, а эта — верхняя.

— Ладно, а как их достать? — спрашивает волк.

Лиса в ответ:

— Чего проще! Спустись да возьми.

— Ну, нет! Чтобы я в воду лез?

— Зачем лезть? Садись в бадью, а я стану веревку отпускать понемногу. Спустишься вниз, повиснешь над водой, набирай сыра, сколько захочешь. Окликнешь меня — я веревку потяну, тебя вытащу.

— Ну, нет! И слышать не хочу! Сама в бадью садись! — говорит волк.

— Какая разница, кум? Давай я сяду.

Села лиса в бадью, а волк стал понемногу веревку отпускать. Лиса снизу кричит:

— Уф, кум, до чего сыр тяжелый! Не справиться мне с ним, иди помогай!

— А как? — спрашивает волк.

— Чего проще! — отзывается лиса. — Садись в другую бадью и спускайся, а я тебя уравновешивать буду.

Волк так и сделал. Только был он потяжелей лисы — и как ухнул вниз, так ее наверх и вынесло. А волк свалился в воду, барахтается и кричит:

— Кума лиса, тону! Кума лиса, тону!

А лиса ему:

— Смотри, воду не мути, а то хозяин — сам говорил! — больно горяч!

3 ЯНВАРЯ Вечер десятый

Марикита и семеро братьев — разбойников

Жили на свете муж с женой, и было у них семеро сыновей. Долго они дочку ждали и дождались наконец — родилась девочка. И до того мила была, что отец души в ней не чаял, а сыновей словно и не замечал. Вот и ушли они из дому, а на прощанье подарили сестре колечко.

Выросла девочка и такая стала красавица, что глаз не отвесть. Вздумалось ей как-то пойти погулять — и заблудилась она в лесу. День бродит, другой — никак дороги домой не найдет. Вдруг видит — хижина. Постучалась — никто не ответил. Дверь отворила, зашла. Внутри — никого, только огонь в очаге еле теплится, а на столе посуда грязная. Прибрала Марикита дом, вымыла посуду, еду приготовила, а сама спряталась — на дерево, что у порога росло, забралась.

Вернулись домой разбойники. Видят — в доме чисто, прибрано, стол накрыт и еда приготовлена. Удивились братья:

— Кто это постарался для нас?

Взяли они от каждого кушанья по куску и бросили в плошку песику — такая у них привычка была. И песик поел, и разбойники славно поужинали.

На другой и на третий день все в точности повторилось. Решили братья вызнать наконец, кто заботится о них. Как рассвело, ушли шестеро братьев на промысел, а седьмой остался. Но девушка пересчитала уходящих, и в этот день с дерева не слезла.

На другое утро все семеро ушли, но вернулись не к вечеру, как обычно, а в обед — не успела она спрятаться. Испугалась Марикита, как увидала разбойников, а младший брат колечко дареное на руке у нее углядел, и говорит:

— Да это сестра наша!

Как же обрадовалась Марикита, что не к чужим людям, а к братьям своим попала! А братья налюбоваться на нее не могли.

— Теперь, — говорят, — вместе заживем! Ты и дом приберешь, и еду приготовишь, а мы тебя в обиду не дадим!

И стали, уходя, оставлять дома песика, чтоб сестру охранял. А ей такой наказ дали:

— Когда тебе поесть захочется, не забудь, первый кусок обязательно песику дай, — такой у нас обычай. А не то обидится он, задерет заднюю лапку над очагом, а мы без ужина останемся.

А младший, уходя, остерег сестру:

— Из дому не выходи! Здесь поблизости дракон с драконихой живут, на клочки разорвать могут!

Как велели братья, так Марикита и делала: всегда песику первый кусок отдавала и из дому — ни на шаг. Но как-то раз лакомилась она орехами, а про песика забыла. Обиделся он, задрал лапку над очагом, покропил, и остался дом без огня.

Опечалилась девушка. «Что, — думает, — братьям скажу? Рассердятся ведь, если ужин не сготовлю!»

Собралась с духом и решилась пойти к драконихе огня попросить, раз нет других соседей.

Приходит к драконихе и говорит:

— Сделай милость, одолжи огня! Не могу я братьев без ужина оставить!

Дала ей дракониха головешку да велела убираться поскорей — вдруг дракон не ко времени вернется, головешки недосчитается или, того хуже, девушку в доме своем увидит.

Взяла Марикита головешку и побежала домой — рада-радехонька, что огонь добыла. А дракон как вернулся, так еще с порога заорал:

— Дух человечий чую! Эй, дракониха, тащи сюда отродье людское, а не то жизни лишу!

— Да будет тебе! — отвечает жена. — Нет у нас никого! Утром, правда, сестренка семерых разбойников заходила — огня попросить.

А дракон не унимается.

— Она у меня узнает! — кричит.

Дверью хлопнул и полетел к девушке, кричит с порога:

— Верни головешку!

Она заплакала:

— Как же я, — говорит, — без огня братьям ужин сготовлю?

— Ладно уж! — отвечает дракон. — Пускай тебе головешка остается, но с условием: я сюда каждый день приходить буду, а ты, как увидишь меня в окно, пальчик в замочную скважину просунешь. Я из тебя соки высосу и пойду себе!

Что было делать бедняжке? Согласилась Марикита. И стал что ни день высасывать дракон из нее соки. Сохнет девушка, а у братьев душа болит.

— Что с тобой? — спрашивают. — Отчего еда тебе впрок не идет?

Наконец открылась Марикита братьям — рассказала им про дракона. А старший говорит:

— Ты завтра дракону пальчик не давай! Скажи, пускай по лесенке поднимется да и заберет свою головешку!

А сами вырыли под лесенкой яму глубокую и нарочно две перекладины гнилыми досками заменили.

А когда полез дракон за головешкой, сломалась под ним лестница, свалился он в яму и расшибся насмерть. Закидали разбойники ту яму землей — похоронили дракона. А по весне выросла на том месте петрушка, хоть никто ее и не сеял. Увидали братья зелень и говорят сестре:

— Ты эту петрушку не рви! Она в еду не пригодна: если съест ее кто, тотчас быком черным обернется.

Поначалу осторожна была девушка: и близко к петрушке не подходила! А потом забыла. Сорвала пучок и кинула в суп. Поели братья и обернулись семью черными быками.

И пришлось девушке пасти их на ближнем лугу. Там и увидал ее принц и сразу влюбился.

— Замуж за меня пойдешь? — спрашивает.

— Я бы пошла, — отвечает девушка, — да не могу. Эти быки — братья мне. Кто ж о них заботиться станет?

— О братьях не тревожься! — отвечает принц. — Мы их с собой заберем. В замке и для них еда найдется!

На том и порешили. Сыграли свадьбу. А с быками во дворце как с самыми дорогими гостями обходились, чтоб сестре угодить.

Но вскоре пришлось принцу на войну отправляться — оставил он жену свою и братьев ее на попечение придворных.

И вот однажды служанка-негритянка пошла за водой к ручью и увидала в воде отраженье — надо же было королеве из окошка высунуться! Вот служанка и ошиблась: подумала, что это ее лицо в воде отражается.

— Экая я раскрасавица! — говорит. — Так с какой же стати мне по воду ходить да кувшин таскать? Не буду!

И разбила кувшин.

А королева услыхала, как негритянка своей красотой похваляется, и засмеялась. Подняла служанка голову и поняла, что ошиблась: стоит у окна королева — смеется, волосы гребнем чешет. И задумала служанка недоброе.

— Давайте, — говорит, — я вас причешу! Спускайтесь вниз!

Королева и спустилась. Стала негритянка ее причесывать и воткнула ей в голову булавку. В тот же миг обернулась королева белой голубкой.

— Лети, — говорит служанка, — на все четыре стороны!

А сама надела королевское платье, села на трон и стала свой порядок во дворце наводить. Первым делом велела быков на работу погнать:

— Нечего им бездельничать! Ишь, как раздобрели, дармоеды!

Впрягли быков в работу: стали они камни тяжелые возить. Вернулся король с войны, поглядел на королеву и обомлел:

— Что это, — говорит, — с тобой сталось, милая? Отчего лицо у тебя почернело?

— От солнца! — отвечает служанка. — Я же на башне сидела, тебя ждала!

С той поры переменился король. Целыми днями молчит, сидит, запершись, или по саду один бродит — тоска его душу гложет. А голубка белая всякий день в королевский сад прилетает. Слуги уж и привыкли к ней. И вот как-то села голубка на ветку и заговорила человеческим голосом. Слуги ушам своим не верят, а голубка спрашивает:

— Как там королю с негритянкой живется?

— Да уж чего хорошего! — отвечают ей. — То печалится, то грустит.

— А быкам как живется?

— Хуже и не придумать! Камни таскают да слезы льют!

И полетела голубка прямо к королевскому окну, влетела в опочивальню. С первой минуты пришлась она королю по душе: на руки он ее взял, к сердцу прижал, по головке гладит.

А тут и обедать время пришло. Король голубку к столу пригласил. Она у него с тарелки поклевала, а к той тарелке, с которой самозванка ела, задом повернулась да и напакостила ей прямо на лакомый кусок. Та разозлилась, а король умиляется:

— Что за прелесть эта голубка! Перышки шелковые, как снег белые!

Гладил, гладил король голубку и вдруг наткнулся на булавку. Вынул — и в тот же миг стала она опять королевой, и все, что приключилось с ней, королю рассказала. Как же обрадовался он жене своей! А служанку-самозванку приказал убить за ее злодейство. Быков же велел привести во дворец и каждого той самой булавкой в голову уколол — и стали они людьми.

С той поры в замке горя не знали. Всем место нашлось, на всех счастья хватило!

Грильо-ясновидец

Приключилась эта история с Грильо — его у нас Кузнечиком прозвали. Жил он хуже некуда — ни дохода, ни прихода. И взбрело ему в голову заняться хоть чем-нибудь да подзаработать. Решил он сделаться ясновидцем, а для того пробрался в один дом, в другой, высмотрел кое-что да и припрятал в укромных местах. Вернулся домой и повесил на двери своей лачужки вывеску «Ясновидец». Приходит к нему женщина:

— У меня, — говорит, — простыня пропала!

А Кузнечик-то знает, где простыня (как не знать — сам воровал!)

— В ведре, — говорит, — ищи!

Нашла женщина свою простыню и принесла Кузнечику на радостях булку да кольцо колбасы.

Приходит к Кузнечику сеньор:

— Конь, — говорит, — у меня пропал!

А Кузнечик знает, где конь, — сам воровал. Отыскался конь — и получил Кузнечик от сеньора в награду вкусный окорок.

Вскоре слава о Кузнечике-ясновидце по округе пошла. Живет Кузнечик, поживает, добра наживает и в ус себе не дует. Но тут-то и подстерег его случай.

Стучат. Пошел Кузнечик, отворил дверь и видит — король за ним Капитана с солдатами прислал.

— Кольцо, — говорит Капитан, — драгоценное у короля украли. Найти велит!

Что делать? Как пропажу отыскать? Ведут солдаты Кузнечика к королю, а у него душа в пятках. «Пропал я! — думает. — Ох, пропал!»

Шли они, шли, и вдруг Капитан спрашивает Кузнечика:

— Может, есть хочешь?

— Хочу! — отвечает Кузнечик. — Как не хотеть! Ведь семь лиг, не меньше, должно быть, отшагали!

— Сейчас привал сделаем! Король велел хорошо с тобой обращаться: кормить-поить досыта.

— Раз велел — исполняйте! — говорит Кузнечик, а сам думает: «Хоть наемся от пуза напоследок!»

И наелся так, что чуть не лопнул. Прошли еще лиги четыре, остановился он и говорит:

— Что-то я проголодался. Надо бы поесть.

Так они и шли: четыре лиги — привал. И сделался Кузнечик к концу пути поперек себя шире. Привели его, наконец, к королю.

— Слушай, Кузнечик, зачем я тебя позвал! — говорит король. — Кольцо у меня украли, а мне без кольца никак нельзя, я его от отца в наследство получил. Раз ты ясновидец — отыщи! А не найдешь — жизни лишу.

— Трудное это дело! — говорит Кузнечик. — Дайте мне, Ваше Величество, три дня сроку. Подумать надо!

— Согласен! — отвечает король.

И повелел, чтоб лучше думалось, запереть Кузнечика-ясновидца в башне: — Пускай ест-пьет досыта, но под замком!

«И на том спасибо, — думает Кузнечик. — Умру не на голодный желудок!»

Вот уж и первый день кончается. Несет слуга ужин Кузнечику. Тот, как увидал слугу, о сроке вспомнил да и запричитал:

— Один, другой да третий — всего ничего! Один уж считай что прошел! А я разве нашел?

Слуга услыхал про «одного» (а их, воров, было трое), опрометью кинулся на кухню и говорит своим товарищам:

— Кузнечик-то и впрямь ясновидец! Распознал меня!

На другой день ужин Кузнечику понес другой слуга. Увидал его Кузнечик, вздохнул тяжко и говорит:

— Один, другой да третий — всего ничего! Один пролетел, за ним — другой. Что ж будет со мной?

Как слуга услыхал про «другого», так к двери и попятился. Прибежал на кухню и все своим сообщникам рассказал.

На следующий день ужин Кузнечику понес третий слуга. Увидал его Кузнечик и чуть не зарыдал:

— Один, — говорит, — прошел, другой за ним следом, а вот и третий с обедом.

Понял третий слуга, что и про него ясновидцу известно, кинулся к Кузнечику и взмолился:

— Не выдавай нас! Сколько хочешь, заплатим и где кольцо, скажем, только не выдавай!

Кузнечик оторопел, слова вымолвить не может, — да оно и к лучшему. Сообразил, наконец, наш ясновидец, что к чему, и велит:

— Говори, где кольцо? И три тысячи реалов готовь! Тогда не выдам!

Так и узнал Кузнечик, что слуги надежно кольцо спрятали — павлину скормили.

Наутро привели Кузнечика к королю.

— Где кольцо? — спрашивает король.

— У павлина в брюхе! — отвечает наш ясновидец. Зарезали павлина и отыскали кольцо. Чем только ни одарил король ясновидца на радостях! И по саду прогуляться пригласил. Пока гуляли, поймал король кузнечика, зажал в руке и говорит:

— Ну-ка проверим, какой ты ясновидец! Угадаешь — принцессу за тебя выдам, а не угадаешь — жизни лишу! Отвечай: что у меня в руке?

Понял наш ясновидец, что дела его плохи, и запричитал:

— Конец тебе пришел, Кузнечик!

— Ну и ну! — удивился король. — Опять угадал! Так тому и быть — отдам за тебя принцессу!

Сыграли свадьбу, и зажили молодые душа в душу. На том и сказке конец.

Три желанья

Жили на свете бедняки — старик со старухой. Был у них земли клочок — с него и кормились. Сидели они как-то зимним вечером у камелька, грелись да перебирали в уме чужое добро.

— Была б у нас земля, как у кума, и горя б не знали! Наша-то ни на что не годна! — говорит старик.

— Да если б дом не хуже соседского! Наш-то, ткни пальцем — развалится! — вторит ему старуха.

— Мула бы такого, как у кума! Наша-то ослица не то что хворост — ноги еле таскает! — говорит старик.

— И хорошо бы свинью, да пожирнее, как у соседей! Все им ни за что ни про что достается! Вот бы и нам так!

И не успела старуха договорить, как увидала фею! Махонькая, словно бабочка, залетела она в комнату через дымоход. На голове у нее сияла корона золотая, как у королевы; волосы окутывала мантилья, тонкая и прозрачная, как туман; платье, усыпанное искорками, переливалось всеми цветами радуги, — а в руках у феи была волшебная палочка червонного золота, увенчанная сияющим рубином.

— Меня зовут фея Фортуната, — объяснила она. — Я слышала ваши жалобы и спустилась, чтобы утешить: три ваших желания исполнить. Одно желание загадаешь ты, старик, другое — ты, старуха, а третье загадаете вместе. Первые ваши желанья сами собой сбудутся, а третье я исполню, когда прилечу сюда завтра в тот же час. Так что у вас будет время подумать.

Сказала — и исчезла в колечке дыма над очагом.

Обрадовались старик со старухой несказанно. Стали гадать, что бы такое пожелать, да и проспорили весь вечер без толку. «Ну, — думают, — утро вечера мудренее: проснемся, решим, как быть. А пока побеседуем на сон грядущий о пустяках».

Однако разговор по привычке свернул на богатых соседей.

— Вчера они колбасу делали. Не колбаса — загляденье! — сказал старик.

— Вот бы той колбаски на ужин! Зажарили б кусочек.

И не успела старуха договорить, как на сковороде появилась колбаса. Не колбаса — загляденье! Остолбенели старик со старухой — стоят, слова вымолвить не могут. Но уж когда вернулся к старику дар речи, стал он с досады старуху честить, на чем свет стоит:

— Обжора чертова! Утроба ненасытная! Это надо ж такую дрянь загадать! Вот дура-то! Сиди теперь со своей колбасой, чтоб она тебе к носу приросла!

И в тот же самый миг сорвалась колбаса со сковородки и прилепилась к старухиному носу.

Понял старик, что пропало и второе желанье, а винить, кроме себя, на сей раз некого.

Старуха же принялась отдирать колбасу. Из сил выбилась, а колбаса не отдирается. Ох, и изругала же она старика:

— Додумался! Пожелал! До чего ж душа поганая! Пускай я дура, да ведь дурью своей никому, кроме себя, не навредила! А ты? Ну, погоди, ты у меня поплатишься — ни на какое твое желанье не соглашусь! По мне, пусть колбаса эта отвалится, а там хоть трава не расти! Ни о чем другом просить не стану!

— Да ты что, жена? Мы земли хотели попросить!

— Не нужно мне земли!

— Мы дом хотели новый!

— Не нужен мне дом!

— Мы же клад хотели найти, чтоб ты на золоте ела!

— Не хочу на золоте есть!

— Что же, значит, с носом останемся?

— Вот именно! С носом!

И сколько ни просил старик, так ни на что больше старуха не согласилась. Замучила ее проклятая колбаса, а тут еще кот на плечо лезет — так и норовит колбасу куснуть. И пес вокруг скачет — у него при виде колбасы слюни текут.

Так что, когда снова явилась фея, попросили ее старик со старухой об одном: сделать, как было. Исполнила она их желание. То-то обрадовались старики!

Вошь да петрушка — вот и игрушка

Жил-был на свете король, и была у него дочь на выданье. Раз служанка расчесывала ей волосы и вдруг обнаружила вошь. Тотчас побежали с известием к королю.

— Ну и дела! — сказал король. — Слыханное ли дело: вошь во дворце!

И, вместо того чтобы раздавить вошь, король поместил ее в красивый флакон и повелел откармливать пшеничной мукой.

На другой день прогуливалась принцесса со служанкой по саду и увидела в траве росток петрушки.

— Какие красивые листочки! — воскликнула принцесса. — Сорвать их?

А король мимо проходили говорит:

— Нет, пусть живут. Поглядим, что получится.

Время шло — вошь все росла и толстела. Пришлось переселить ее в большой глиняный кувшин, так и кормили мукой. А росток петрушки поливали так щедро, что он рос, рос и сделался размером с большую сосну. А вошь уже не помещалась в горшке! Тогда король приказал заколоть ее и снять с нее шкуру. Смастерили из этой шкуры принцессе бубен, а на обруч его пошла древесина петрушки.

Тут разослал король гонцов во все концы с новостью, что выдаст свою дочь за того, кто угадает, из чего сделан бубен принцессы. А кто ошибется, тому через три дня головы не сносить.

Со всех сторон стекались во дворец попытать счастья принцы, герцоги, маркизы и прочие важные особы и никто загадку не разгадал: всех казнить пришлось.

Услыхал пастух королевского глашатая и говорит матери:

— Приготовь-ка, матушка, мою котомку. Охота и мне попытать счастья во дворце. А ну как угадаю, из чего он, этот самый принцессин бубен?

— Куда тебе, недотепе? — говорит ему мать. — Или не знаешь, сколько графов и баронов сложили там головы? Где уж тебе, дурню, загадку разгадать, когда ничего-то ты на свете не нюхал, кроме овечьей вони?

— А что они, кроме книжек видали? А я в кожевенном деле разбираюсь получше многих и в лесу каждое дерево знаю.

Услыхала мать эти слова и собрала сына в дорогу.

Шел он, шел, видит — великан скалу подпирает: нависла она над селеньем, того и гляди рухнет.

— Как тебя звать? — спрашивает пастух.

— Соберись-с-Силой, — отвечает тот.

— А много ли платят за твою работу?

— Песету в день.

— Я тебе три заплачу. По рукам?

И пошли они дальше вместе.

Шли, шли, видят — какой-то чудак из ружья в небо целится.

— Что делаешь? — спрашивают.

— Да вот жду, не появится ли откуда рой мошек. За каждую убитую мошку мне по десять сантимов платят. А звать меня Зоркоглазом.

— У меня по три песеты за каждую будешь получать, — говорит пастух.

И пошли они дальше втроем. Шли, шли, видят — какой-то человек приложил ухо к земле и слушает.

— Что делаешь? — говорит пастух.

— Тсс! Тише! Слушаю, как растет трава. А зовут меня Слухачом.

— Ну и сколько же тебе платят, Слухач?

— Да, честно говоря, шиш с маслом дают, а я рассказываю, зреет ли урожай.

— Что ж, впредь будешь получать три песеты. Согласен?

И Слухач пошел с ними. Шли они, шли и видят — стоит человек, и такие рулады задом пускает, что земля дрожит.

— Что ты делаешь? — спрашивают.

— Да вот, мельнице, что стоит в трех милях отсюда, крылья вращаю. А зовут меня Большой Ветродуй.

— Что ж поближе не подойдешь?

— Эх, не знаете вы моей силы! Встань я поближе, от мельницы камня на камне не останется!

— И сколько же тебе платят?

— Два реала утром и два вечером, если есть помол.

— Я буду платить тебе три песеты, пошли с нами.

Согласился Большой Ветродуй, и пошли они вместе. Шли, шли, видят — сидит человек, сам к дереву привязан, а на ногах мельничные жернова.

— Что это с тобой? — спрашивают.

— Ничего, — отвечает. — Да только если меня отвяжут, я мигом весь мир обегу. А зовут меня Скороходом.

— Ладно, если обещаешь не убегать и пойти вместе с нами, мы тебя освободим, — сказал пастух. — Теперь нас шестеро, и довольно. Больше никого не возьмем.

Скороход с радостью согласился, и его отвязали. Потом все уселись на мельничные жернова, а Соберись-с-Силой и Большой Ветродуй их подтолкнули, каждый по-своему. Не успели путники и глазом моргнуть, как очутились возле королевского дворца.

Тут пастух и говорит:

— Ну вот, теперь и передохнуть не грех.

Сели они отдыхать.

Вдруг Зоркоглаз приметил посреди лужи муравьишку — барахтается, бедный, в воде, а выбраться не может. Пастух выловил его да и сунул в котомку.

Остановились друзья на ночлег как раз напротив дворца.

Пастух даром времени не терял — прямо к королю отправился, а остальные остались его дожидаться. Входит в королевские покои и говорит: пришел, мол, угадать, из чего сделан бубен принцессы.

— Что ж, вот он, смотри, — отвечает король.

Ходил-ходил пастух вокруг бубна: то кожу пощупает, то ободок погладит. Думал, думал и говорит:

— Сдается мне, пошла на бубен шкура козленка, а обод — из рога.

— Сдается-то, может, тебе и сдается, да только не угадал ты. Приходи завтра. А коли в три дня не додумаешься — пеняй на себя: сам знаешь, что тебя ждет.

Закручинился пастух, пришел к своим товарищам и рассказывает, как дело было. Тут Слухач и говорит:

— Ждите меня тут — я мигом все вызнаю.

Подкрался к дворцу с заднего крыльца, приложил ухо к стене и слышит, как принцесса со служанкой беседуют:

— Вот беда-то, — говорит королевская дочка. — Сколько герцогов и маркизов гибнут один за другим!

— Вот-вот, — откликается служанка, — еще поди знай, что за свиное рыло отгадает, что ваша игрушка — вошь да петрушка.

— Тише! Неровен час, кто услышит!

— Кому тут слышать, — удивилась служанка. — Кроме нас, здесь ни одной живой души!

Поспешил Слухач назад и рассказал пастуху, что узнал. На другой день является пастух ко двору.

— А вот и я! Покажите-ка мне бубен еще разок!

Дали ему бубен. Он сделал вид, будто думает. Крутил его, рассматривал со всех сторон, да вдруг и говорит:

— Я знаю, что это! Вошь да петрушка — ваша игрушка!

Все вокруг так и онемели от изумления. Неужели, думают, принцесса замуж за простого пастуха пойдет. Принцессе это не по вкусу пришлось. А король на своем стоит:

— Раз я обещал, так и будет! Слово короля сказано не зря! А вот испытать жениха я могу — на то и обычай!

Сказано — сделано. Призвал король пастуха:

— Отдать-то за тебя дочь я готов, да вот незадача: все ее бумаги в Риме остались. Не добудешь их к завтрашнему дню — не бывать свадьбе, так и знай!

Закручинился пастух, голову повесил и побрел на постоялый двор к друзьям.

— Не горюй, — молвил Скороход. — Я мигом!

И полетел как ветер в город Рим. Друзья не успели и «аминь» шепнуть, а уж он назад поспешает и бумаги в руке: «На, держи!»

Отправился пастух во дворец. Идет, а навстречу ему — ведьма. И ну его заговаривать! Говорит, говорит, а пастуха так в сон и клонит — почти усыпила его ведьма. Увидел тут Зоркоглаз, какая беда, схватил ружье, да и уложил наповал злую колдунью. От грохота пастух сразу проснулся, понял, в чем дело, — и поспешил к королю.

— Ладно, — говорит король, — на этот раз твоя взяла. А теперь ступай-ка ты в амбар да к утру разбери на три груды весь маис, что там есть, на хороший, средний и плохой.

Отвели пастуха в амбар и заперли там на замок. Смотрит он, а маиса видимо-невидимо — гора до самого потолка. «Ну, — думает, — теперь я пропал». Вдруг слышит рядом тоненький голосок:

— Не кручинься, дружок, я тебя выручу.

То был спасенный муравей, что прятался в пастушьей котомке. Осторожно взял его пастух двумя пальцами и выпустил. Всю ночь муравей трудился без роздыха, а к утру перед пастухом лежало три груды отменно разобранного маиса — хороший, средний и плохой. Кто-кто, а уж муравьи-то знают толк в зерне!

— Что ж, — обратился тогда король к дочери, — пастух выдержал испытание. Придется тебе за него замуж идти.

Тут вперед выступил граф, страстно влюбленный в принцессу, и говорит пастуху:

— Уступи мне руку принцессы, я дам тебе столько золота, сколько сможешь унести.

— Идет, — согласился пастух, — но с одним условием: друзья подсобят мне нести выкуп.

— Что ж, ладно. Только не все — один.

Призвал тут пастух на помощь Соберись-с-Силой, тот и явился с мешками. Набили один мешок золотом, и Соберись-с-Силой вскинул его на плечо, как перышко. Набили второй — Соберись-с-Силой и его поднял с легкостью. Потом третий, четвертый, пока граф не признался, что больше у него золота нет, а значит он от сделки отказывается. Услыхали это пастух и Соберись-с-Силой и бросились наутек, прихватив добычу. Король выслал в погоню целое войско, да не тут-то было: встал на пути Большой Ветродуй, повернулся задом к преследователям да такую канонаду устроил, что с первого залпа полетели королевские конники вверх тормашками. А Соберись-с-Силой и пастух к друзьям поспешили. Сошлись они вместе и по-братски поделили богатство между собой — никого не обидели.

Проповедь в день святого Роха

Рассказывают, будто некогда один священник, родом из Кордовы, отправился в день святого Роха в селенье произнести проповедь. Ехал он туда с неохотой: ходили слухи, что в тех краях на проповедях не больно-то разживешься.

Прибыл он на место и первым делом направился в церковь исповедовать окрестный люд. А во время исповеди взял да и спросил у одной прихожанки:

— Не скажете ли, сеньора, отчего в ваших краях проповедь так скудно оплачивается?

Та отвечает:

— Видите ли, сеньор священник, не хотелось бы мне про то говорить, но так уж и быть, скажу, коли угодно вашему преподобию.

А священник и говорит:

— Не беспокойтесь, почтеннейшая! Никто об этом не узнает. Мне просто интересно, отчего у вас проповедь так низко ценится.

И вот что она ему поведала:

— Дело вот в чем, святой отец. Мы тут святого Роха чтим, а проповедники обычно мало о нем говорят! А у нас как заведено? Проповедь начинается, а наш альгвасил уже сидит поближе к амвону, серп и палочку в руках держит. Всякий раз, как проповедник помянет имя святого Роха, альгвасил зарубку на палочке делает. А после окончания службы священнику платят — по реалу за каждую зарубку.

Обрадовался священник. И начал проповедь такими словами:

— Братья и сестры! Вы все знаете, что сегодня день святого Роха.

Альгвасил — чирк! — зарубку на палочке.

Священник продолжает:

— И вот в день святого Роха мы возносим хвалу святому Роху.

Альгвасил — чирк, чирк! — еще две зарубки. Так и пошло:

— О, блаженный, святой Рох! Мудрый святой Рох! Святой Рох на небеси и на земли! Все поклоняются святому Роху! Все взывают к святому Роху! Все славят святого Роха! Сегодня даже лягушки в пруду вместо «кваква» выкликают: «Рох, Рох, Рох!»

Альгвасил без роздыха — чирк, чирк, чирк по палочке.

А проповедник не унимается:

— Вознесем же всем миром хвалу святому Роху! Раз случилось святому Роху посетить одну селению. Все женщины целовали руку святому Роху. Все мужчины целовали руку святому Роху, и все девушки тоже целовали руку святому Роху!

Альгвасил — чирк, чирк, чирк серпом.

А священник удержу не знает:

— Возвращается святой Рох в свою обитель. Земляки валом валят навстречу святому Роху, женщины целуют руки святому Роху. Дети целуют руки святому Роху. Даже мужчины целуют руки святому Роху. А уж девушки! Девушки наперебой целуют руки святому Роху. Словом, все-все-все целуют руки святому Роху.

Альгвасил — чирк, чирк, чирк — прямо со счета сбился…

А проповедник знай разливается:

— Святой-то Рох в отчем краю давненько не бывал. Вернулся — тут его, святого Роха то есть, просьбами одолели. Один зовет святого Роха к своему захворавшему ребенку, другой просит святого Роха исцелить слепого. Одна женщина хочет, чтобы святой Рох исцелил ее мать, а муж той женщины не хочет, чтобы святой Рох тещу на ноги поставил. А их сосед просит святого Роха исцелить его мать, а жена его просит святого Роха не вмешиваться. Какая-то женщина просит святого Роха вылечить ее дочь от проказы и найти ей жениха, а другая — чтоб святой Рох помог отбить жениха у соперницы. Словом, все какой-нибудь милости ждут от святого Роха, потому что чудотворец он великий, святой-то Рох, да еще потому…

Тут альгвасил вскакивает и перебивает священника:

— Погодите, — кричит, — ваше преподобие! Дайте мне за новой палочкой сбегать, — на этой уж и места не осталось!

Тогда и алькальд вскочил:

— Тащи, да побольше! — говорит. — Хоть двадцать палок, все мало будет: он нам про святого-то Роха еще долго рассказывать будет!

Волк и три козочки

Жили на свете три козочки. Всякий день поутру паслись они на лугу, а вблизи волк рыскал и все раздумывал, как бы ему козочек сожрать.

И вот однажды повстречался он со старшей козочкой — одна она погулять вышла. Увидал ее волк и думает: «Надо всех троих заманить!» И говорит:

— Послушай, козочка! Приходи ко мне в гости и сестренок с собой бери! Завтра в полдень. Я вас обедом вкусным угощу, конфет накуплю, сладостей!

Вернулась козочка домой и рассказала сестренкам про приглашение. Они было обрадовались, но мать, как узнала, велела никуда не ходить: «Ох, глупые! Сожрет вас волк!»

Козочки испугались, дома сидят, а мать по делам пошла и строго-настрого наказала дочерям:

— Смотрите, никому, кроме меня, дверь не отворяйте!

Ждал, ждал волк козочек, а их нет как нет. «Дай, — думает, — сам к ним пойду». И пошел, отыскал их дом, постучался. А козочки спрашивают:

— Кто там?

Волк и отвечает:

— Откройте, доченьки! Матушка ваша пришла!

Все бы хорошо, да голос на матушкин не похож — грубый, хриплый. Не поверили козочки:

— Неправда, не матушка это! У нашей матушки голос нежный!

Ушел волк ни с чем, а после вернулся. Но на этот раз уж постарался, голос изменил. И говорит так певуче, так ласково:

— Откройте, доченьки! Матушка ваша пришла!

Старшая козочка хотела было дверь отворить, но младшенькая не дала.

— Погоди! — говорит. — Пускай тот, кто пришел, лапу свою под дверь просунет, а мы посмотрим: матушка это или кто другой.

Так волку и сказали. Он просунул лапу, а шерсть на ней черная-пречерная. Испугались козочки.

— Нет, — говорят, — не пустим мы тебя! У нашей матушки ножки беленькие!

И снова ушел волк ни с чем. Посидел дома, подумал и решил: «Суну-ка я лапу в муку!» Сказано — сделано.

Увидали на этот раз козочки белую лапу под дверью — и поверили, отворили злодею. Волк прямо с порога на них кинулся и тут же двух старших сожрал.

А младшенькая вырвалась, в окошко выскочила и к матушке побежала. Рассказала ей, что с сестренками приключилось, и пошли они домой, слезы утирая. Вдруг видят волка — спит себе под деревом на речном берегу.

Коза подкралась к нему и рогами брюхо вспорола — тут-то две козочки живехонькие и выскочили. А коза набрала камней, в брюхо волку насовала и зашила покрепче.

Проснулся волк и думает: «Да что такое со мной? Можно подумать, что не козлятиной полакомился, а камней наглотался! Дай-ка водички попью!» Наклонился к реке, а камни его вниз и потянули. Свалился волк в реку и утонул.

Горошинка

Жили на свете муж и жена, и не было у них детей. Просили они Бога, чтоб сына им послал, хоть самого маленького. Просили-просили — и родился у них сын, маленький, как зернышко гороха. Так и назвали его Горошинкой.

Только он на свет появился, как говорит матери:

— Матушка, я хлеба хочу.

Дала ему мать каравай. А он съел и еще просит. Мать еще дала, потом еще и еще. Съел Горошинка один за другим девяносто караваев и говорит матери:

— Приведи ты мне, матушка, нашу ослицу да собери отцу поесть, я ему в поле свезу.

— Куда тебе ехать, мал ты еще!

— А ты приведи, увидишь.

Что делать — привела мать ослицу, лукошко с едой к седлу приторочила. Подпрыгнул Горошинка, уцепился за лукошко, перебрался по холке и влез ослице в ухо. Кричит оттуда:

— Эй, пошла! Эй, пошла!

Так и погоняет ослицу, а та слушается. Посреди дороги встретились им цыгане. Видят цыгане, что ослица одна идет, и говорят:

— Вон ослица без хозяина, возьмем-ка ее себе.

А Горошинка кричит:

— Не троньте ее, есть у нее хозяин! Не троньте ее, есть у нее хозяин!

Услыхали это цыгане, решили, что ослица заколдованная, и разбежались от страха, кто куда.

А Горошинка приехал к отцу и кричит ослице:

— Тпру-у!

Встала ослица, а отец не знает, что и сказать от удивления. Слышит:

— Помоги мне, батюшка, из уха выбраться, я тебе поесть привез.

Удивился отец, помог. А Горошинка очутился на земле и говорит:

— Ты, батюшка, поешь, а я поле вспашу.

— Мал ты еще работать!

— А вот и не мал! Ты погляди, как я управлюсь.

Вспрыгнул волам на ярмо и кричит:

— Эй, пошел, Пегий! Эй, пошел, Пестрый!

Тронулись волы. Не успел отец поесть, а уж поле вспахано. Отвел Горошинка волов под навес, а сам прилег отдохнуть к Пестрому в кормушку. Вол и не заметил, как проглотил Горошинку. Смотрит отец, а сына нет. Стал он звать:

— Горошинка, ты где?

А Горошинка в ответ:

— Я у Пестрого в брюхе, батюшка! Убей его, а я тебе двадцать таких верну!

Что тут поделать! Убил отец Пестрого, вспорол ему брюхо — но сколько ни искал Горошинку в воловьих потрохах, не нашел. А ночью подкрался волк, съел потроха, а с ними и Горошинку.

Стал волк в гору подниматься, а Горошинка кричит:

— Пастухи, пастухи, держите волка! Пастухи, пастухи, держите волка!

Выбежали из шалашей пастухи, бросились на волка и убили его. Вспарывают ему брюхо, а Горошинка оттуда:

— Осторожней, меня не заденьте! Осторожней, меня не заденьте!

Обыскали пастухи волчье брюхо, а Горошинку так и не нашли.

Тогда сделали они из волчьей шкуры барабан, и оказался Горошинка в барабане.

А на пастухов разбойники напали. Разбежались пастухи, барабан бросили.

Разбойники уселись под деревом, стали добычу делить — много они всего награбили. Главарь их говорит:

— Этот кувшин тебе, этот ему, а этот мне.

Горошинка как закричит из барабана:

— А мне?

— Что такое? Кто это голос подает? Кто тут не согласен?

Переглянулись разбойники. Главарь снова за свое:

— Эта чаша тебе, эта ему, а эта мне.

А Горошинка снова:

— А мне ничего?

— Что такое?! — разозлился главарь. — Кто это голос подает?

Молчат разбойники. Тут Горошинка как ударит в барабан. Видят разбойники — барабан сам играет, кинулись врассыпную, все награбленное побросали.

А Горошинка продырявил барабан ноготком и вылез наружу. Собрал разбойничью добычу и домой отправился. Обрадовались отец и мать: сын живой да еще столько добра принес! Говорит Горошинка отцу:

— Обещал же я тебе, батюшка, что за одного Пестрого двадцать верну.

Так и жили они в радости и довольстве, пока не пришли в селенье разбойники. Захотел один разбойник пить и постучался в дом Горошинки, попросил, чтобы ему воды вынесли. Мать подала разбойнику воды в том, что под руку подвернулось. А подвернулась ей чаша из тех, награбленных. Разбойник хвать ее за руку и спрашивает:

— Откуда у тебя эта чаша? Ведь она моя!

Мать испугалась, вырвалась и поскорей в доме заперлась. А разбойник говорит своим товарищам:

— Узнал я, где наши сокровища. Этой ночью мы их добудем.

Но Горошинка, когда мать ему все рассказала, тоже времени даром не терял:

— Не гаси огонь, матушка, мало ли что понадобится!

А сам устроился возле очага, приготовил охапку хвороста, да котел со смолой на огонь поставил. В полночь слышит — забрались разбойники на крышу, перешептываются. А главарь сунул голову в дымоход и говорит:

— Вот здесь и заберемся. Обвяжите меня веревкой, я спущусь.

Горошинка мигом раздул огонь, хвороста подбросил, разжег как следует, — закипела смола. Главарь как закричит:

— Поднимайте, горю! Поднимайте, горю!

Не успели разбойники его подхватить — плюхнулся он прямо в котел и сварился заживо. А остальные разбежались и уж никогда больше в тех местах не показывались.

Птенец-бубенец, тут и сказке конец; щегол-щеголек, малым детям — урок.

Поющая сума

Жила-была девочка, и до того славненькая, что подарила ей мать в день именин золотое колечко. Колечко великовато было, но девочка так ему обрадовалась, что всюду с собой носила. Как-то раз послала ее мать к роднику кувшинчик воды принести. Пошла девочка, а у родника сняла колечко, чтобы не уронить в воду, и на камень положила. Помыла кувшинчик, зачерпнула воды и назад отправилась, а про забытое колечко только и вспомнила, как домой пришла.

Бросилась обратно, а колечка на камне нет. И там, и сям искала — нет колечка! Видит — у родника старик сидит, нищий. Спрашивает у нее:

— Что, красавица, ищешь?

Заплакала девочка и отвечает:

— Оставила я здесь на камне золотое колечко, а найти не могу. Если не отыщу, попадет мне от матери!

— Не беспокойся, дочка, — отвечает старик. — Поди сюда, сунь руку в суму и бери свое колечко, я его туда положил.

Только девочка к суме прикоснулась, как старик затолкал ее туда, затянул суму тесемочкой и на плечо вскинул.

И плакала девочка, и просила, а старик в ответ:

— Выпущу тебя, если будешь петь, когда скажу: «Пой, сума, как я хочу, а не то поколочу».

И стал он ходить по селеньям, пропитанья себе искать. Куда ни придет, положит суму посреди улицы и говорит: «Пой, сума, как я хочу, а не то поколочу». И девочка запевает:

Сума мне могилой стала, и сушит меня тоска: зачем я свое колечко забыла у родника?

Люди думали, что сума заколдованная, и бросали старику деньги. А тот соберет их, вскинет суму на плечо и в другое селенье отправляется. Так все и шло — много он денег скопил. «Теперь, — думает, — заживу на славу».

Как-то старик завернул на постоялый двор, спросил ужин. Наелся-напился, надо платить. Положил котомку на пол и говорит: «Пой, сума, как я хочу, а не то поколочу».

Девочка запела:

Сума мне могилой стала, и сушит меня тоска: зачем я свое колечко забыла у родника?

Пела она и плакала, и хозяйка заподозрила неладное. Тут старик пошел прогуляться немного, а суму решил в харчевне оставить. Вышел он — хозяйка сразу за суму, и видит: сидит в ней девочка, да такая славненькая, только от голода и холода чуть живая. Накормили ее, обогрели и спрятали. А в суму напустили всякой нечисти: жаб, крыс, змей да ящериц.

Поутру надо было старику за ночлег расплатиться, а денег жалко, и надумал он новых подсобрать. Положил суму на пол, но, сколько ни повторял: «Пой, сума, как захочу, а не то поколочу», — оттуда ни звука.

Расплатился старик, чем было, а сам от злобы чуть не лопается. Поднялся он в горы, чтобы суму на людях не развязывать, — и ну ее палкой колотить! Ругался, колотил, да так ничего и не добился, только нечисть в суме разозлил. Развязал тесемку, а твари все как бросятся на него, и давай кусать и жалить, пока до смерти не закусали. А девочка вернулась к отцу-матери и жила себе, поживала.

Хлеб, соль, огурец — тут и сказке конец.

4 ЯНВАРЯ Вечер одиннадцатый

Околдованный принц

Жил на свете бедный метельщик, и было у него три дочери. Всякий день, как рассветало, шел он к реке за ивовыми прутьями и целый день метлы мастерил. И вот однажды только взялся он за ветку, хотел сорвать, как услыхал голос:

— Да не тяни ты меня за волосы!

— А ты кто? — спросил метельщик.

И в тот же миг откуда ни возьмись появился дракон и говорит ему:

— Если завтра того мне пришлешь, кто первый тебя дома встретит, богачом станешь!

Метельщик согласился — что тут раздумывать, ведь всякий раз навстречу ему собачонка бежала! Но в этот раз вышла встретить отца младшая дочь.

Сильно опечалился метельщик. А на другой день велел старшей дочери пойти к той иве и дернуть за ветку. Так она и сделала, но голос сказал:

— Домой иди! Младшая пусть придет!

На другой день отправил метельщик к иве среднюю дочь, но и ей голос велел идти домой — пусть, мол, придет младшая!

Что делать? Послал метельщик на третий день к дракону младшенькую дочь. Потянула она за ветку, и в тот же миг очутилась во дворце, окруженном прекрасным садом.

Пошла она по комнатам и увидела в одном из залов стол, уставленный яствами, а в опочивальне — богато убранную постель. Весь дворец обошла девушка, ни единой живой души не встретила. Так и провела целый день в одиночестве — одна гуляла по саду, одна ела. А когда стемнело, отправилась в опочивальню.

Легла девушка в постель и совсем было уже заснула, как вдруг чувствует — кто-то есть рядом. И тут же услышала:

— Не бойся! Днем, когда я дракон, к тебе не подойду, ты не увидишь меня. Только ночью я буду приходить, потому что по ночам — таково заклятье! — я могу скинуть драконью шкуру и стать человеком. Я — околдованный принц. Только никому о том не говори и шкуру мою драконью береги, как зеницу ока.

Так и повелось: целые дни девушка проводила в одиночестве, а по ночам к ней приходил, скинув драконью шкуру, прекрасный принц.

Но вот однажды захотелось ей повидать родных.

— Отпустишь меня домой? — спросила она принца-дракона.

И он отпустил ее на три дня и три ночи.

А дома стали сестры ее попрекать:

— Вот дурочка — за дракона замуж вышла!

Она от обиды и проговорилась:

— А вот и не за дракона, а за принца!

И рассказала им все. Но сестры не поверили и захотели вместе с ней пойти во дворец и там все своими глазами увидать. Пусть она свечку ночью зажжет и мужа им покажет!

Ночью, во дворце, сестры первым делом сожгли драконью шкуру. А после младшая подняла свечу, чтобы сестры как следует разглядели ее мужа, да рука ее дрогнула, и капелька горячего воска обожгла ему щеку. Принц проснулся и воскликнул:

— Что ты наделала! Не дождалась, когда снимется заклятье! Нельзя мне теперь здесь оставаться! А тебе, чтоб меня в Золоченом замке отыскать, придется семь пар железных башмаков износить. Вот тебе три уголька, возьми! Надо будет — зажжешь уголек, и желанье твое исполнится.

Сказал — и в тот же миг исчез. А с ним исчез и сад, и дворец, и все, что во дворце было.

Прошло несколько месяцев, и родила младшая сестра мальчика. Когда сын подрос, купила по семь пар железных башмаков себе и ему — и отправились они искать Золоченый замок. Износили по одной паре железных башмаков, потом износилась и другая, и третья, — и остались, в конце концов, последние железные башмаки у матери и у сына.

А тем временем подошли они к хижине, где жила Луна. Постучали. Открыла им старуха-прислужница. Они стали ее о Золоченом замке спрашивать, а старуха и говорит:

— Не знаю я, где тот замок. Надо вам Луну подождать — может, она вам путь укажет. А пока полезайте в кувшин — спрячьтесь, а не то Луна вас съест, когда вернется!

Так и сделали — спрятала их старуха в кувшине. Вернулась Луна — влетела в хижину орлицей — и закричала:

— Дух человечий чую! Тащи, старая, сюда человечишек, а не то жизни лишу!

А старуха ей:

— Пожалей их, — говорит, — это мать с сыном Золоченый замок ищут.

Луна и скажи, не знаю, мол, где тот замок, пусть, мол, у брата моего, Солнца, спросят.

Надели мать и сын последние свои башмаки и пошли к Солнцу. Нашли его дом, постучали. И здесь дверь отворила старуха и спросила, что им надобно. Они ей рассказали, и ответила старуха точно так же, как первая:

— Полезайте пока в кувшин, а не то Солнце, как увидит вас, схватит и съест!

Ждали они, ждали и дождались. Влетело Солнце в хижину — крыльями орлиными машет да как закричит:

— Дух человечий чую! Давай, старая, тащи сюда человечишек, а не то жизни лишу!

Но и этой старухе удалось утихомирить своего хозяина. Рассказала она Солнцу, кто такие путники и что ищут. Солнце и говорит:

— Не знаю я, где тот замок. У брата моего, Ветра, надо спросить — он наверняка знает.

И отправились они к Ветру. Нашли его дом, постучали. И здесь вышла к ним старуха, обо всем расспросила и тоже спрятала их в кувшине.

Вернулся Ветер и закричал:

— Дух человечий чую! Тащи сюда, старая, человечишек, а не то жизни лишу!

Но старуха утихомирила своего хозяина.

— Этой бедной женщине с сыном, — говорит, — брат твой, Солнце, сюда пойти наказал. Никто ведь, кроме тебя, не знает, как Золоченый замок отыскать!

— Верно, — отвечает Ветер, — никто. Что ж, пожалуй, отнесу их туда!

Мать с сыном и оглянуться не успели, как очутились у замка. Смотрят — а там пир горой. Спросила девушка, что за праздник во дворце, и ей отвечают:

— Принц женится!

Тогда вынула она один уголек, разожгла его и сказала: хочу, мол, прялку редкостной красоты. В тот же миг исполнилось ее желание. Взяла девушка прялку и села прясть у замковых ворот. Одна из служанок увидала ее и говорит жене принца:

— У странницы, что у замковых ворот прядет, такая прялка красивая, что и сказать нельзя!

— А ты пойди узнай, сколько она за нее просит, — велела принцесса.

Спросила служанка, а девушка ей и говорит:

— Скажи принцессе, что прялку я ей даром отдам, если позволит она мне у принца в опочивальне эту ночь провести.

— Ну, вот еще! — разгневалась принцесса. — И как ей такое в голову взбрело?!

— А вы не гневайтесь! — говорит служанка. — Одну-то ночь! Мы принца сонным зельем опоим, он и знать ничего не будет.

Так и сделали. Вошла девушка к принцу в опочивальню и говорит:

— Смотри, жена к тебе пришла и сына привела!

А принц спит — ничего не слышит.

На другой день вынула девушка второй уголек, разожгла его и молвит: хочу серебряную прялку. В тот же миг исполнилось ее желанье. И опять увидала прялку служанка и рассказала принцессе, а та велела узнать цену.

— И эту прялку я тебе даром отдам за одну только ночь у принца в опочивальне! — ответила девушка.

Снова разгневалась принцесса, но и на этот раз служанка уговорила ее согласиться, и снова опоили они принца сонным зельем.

Вошла девушка к принцу в опочивальню и говорит:

— Смотри, жена к тебе пришла и сына привела.

А принц спит — не слышит.

На другой день вынула девушка последний свой уголек, разожгла его и просит: подари мне, уголек, золотую прялку. И все повторилось снова. Только на этот раз принц заподозрил неладное и лишь притворился, что пьет сонное зелье, а сам выплеснул его потихоньку в огонь.

Вошла девушка к нему в опочивальню и говорит:

— Смотри, жена к тебе пришла и сына привела!

Не спал принц в эту ночь — взглянул на нее и тотчас узнал. Обнял он жену с сыном и говорит:

— Нет больше на мне заклятья!

А когда рассвело, вышли они втроем из королевской опочивальни, и повелел принц всем придворным собраться в тронном зале, и сказал:

— Была у меня когда-то чудесная шкатулочка с золотым ключиком — и потерялась. И так она запала мне в душу, что наказал я мастеру сделать такую же. Он сделал, но тут-то и нашлась моя первая шкатулочка. Как, по-вашему, мне быть? Какую шкатулочку у себя оставить?

— Первую! — ответили все в один голос.

— Вот и я думаю, что первую. А потому объявляю вам: та девушка, которую вы принимаете за странницу, на самом деле жена моя. Долго мы были в разлуке, долго они с сыном меня искали! Но теперь уж никому нас не разлучить!

На том и сказке конец.

Три наряда

Жили на свете муж с женой, и долго не было у них детей, но родилась наконец девочка, а мать умерла в родах. И сказала она мужу перед смертью:

— Женись! Только такую жену себе возьми, чтоб на меня была похожа!

Прошло время. Выросла девочка и стала красавицей — точь-в-точь покойная мать. А отец взял да и влюбился в собственную дочь и, раз жена ему, умирая, велела на той жениться, что похожа на нее будет, решил взять в жены дочку и объявил ей о том.

Рассказала опечаленная девушка обо всем соседке, а та и говорит:

— Скажи, что согласна. А сама подарки попроси: пусть добудет тебе три платья — солнечное, лунное и звездное.

Так девушка и сделала. Отец согласился и отправился за платьями. Где только ни побывал, а нигде не нашел! Совсем было отчаялся, но тут повстречался ему дьявол. Рассказал он, что ищет, а дьявол и говорит:

— Дам я тебе эти платья, но с условием: умрешь — душа твоя мне достанется!

Согласился отец. Взял у дьявола платья, вернулся домой, и — раз выполнил он дочкино условие — стали готовиться к свадьбе. Но девушка снова попросила у соседки совета, а та ей и говорит:

— Беги-ка ты в лес, а я тебя провожу!

И проводила, а после домой вернулась.

Пошла девушка куда глаза глядят и набрела на пастушью хижину. Попросила она у пастухов платье, дали они ей какое-то старье, — а ей того и надо. Пошла девушка дальше. Вдруг видит город, а на площади королевский дворец стоит. Она и спрашивает:

— Не нужна ли во дворце служанка?

Взяли ее — пожалели оборванку.

Так и стала она прислуживать во дворце и назвалась Хуаной.

Вскоре король с королевой задумали устроить пир на весь мир — захотелось им, чтоб принц невесту себе выбрал. Три дня пировать собирались, три ночи танцевать. А Хуана, как о том прослышала, попросила позволения и ей на пиру быть. И в первую ночь затворилась у себя в каморке, скинула свою рванину и надела солнечное платье.

Только бал начался, увидал ее принц, пригласил на танец и уже не отпускал от себя, а все прочие девушки исходили завистью. Влюбился принц в Хуану. Усадил ее за стол рядом с собой и золотое колечко подарил. Но едва пробило три, Хуана сказала, что ей уходить пора. И не успел принц оглянуться, исчезла — в каморке у себя скрылась и в лохмотья быстренько переоделась.

Пришла на другой день королева на кухню, а Хуана и говорит:

— Знаете, Ваше Величество, что вчера на балу было?

— А что? Расскажи!

— Целую ночь принц с красавицей в солнечном платье танцевал, а откуда она — никто не знает. Он и за стол ее рядом с собой посадил, и колечко подарил золотое!

Спросила королева сына, правду ли ей служанка рассказала. Принц говорит: «Правду!»

На следующую ночь — снова бал. А принц не танцует — красавицу ждет. Наконец-то появилась Хуана в лунном платье — и еще краше показалась она принцу, и еще сильней он влюбился. Снова всю ночь принц с ней танцевал, и снова, как пробило три, Хуана исчезла.

Утром зашла королева на кухню и расспросила Хуану про бал. Та ей и красавицу, и платье описала.

— А принц, — говорит, — от нее ни на шаг не отходил!

Королева потом у сына спрашивает:

— Правда это?

А он отвечает: «Правда!» — и такой печальный вдруг сделался, смотреть жалко!

На третью ночь надела Хуана звездное платье и отправилась на бал. И все было в точности, как и в прошлые две ночи.

На другое утро принц с постели не встал — заболел от тоски по той, кого полюбил. Где ее искать, не знает, а больше никого видеть не хочет. Не ест, не пьет — лежит, к стенке отвернувшись. Пришла к нему королева, просит:

— Ну, хоть что-нибудь съешь, сынок!

— Ладно! — отвечает принц, — пусть мне пирог испекут!

Пошла королева на кухню, а Хуана ей и говорит:

— Можно я для принца пирог испеку?

— Куда тебе, оборванка! — отвечает королева. — Сыну моему, знаешь, как угодить трудно!

— Да вы только позвольте! — просит Хуана. — А уж я сумею ему угодить!

Получила Хуана королевское позволение, и принялась стряпать. А сама, пока никто не видел, сунула в тесто золотое колечко, что подарил ей принц на первом балу. Испекла она пирог, отдала его королеве, а та сказала сыну, будто собственноручно ему угощенье приготовила, — боялась, что побрезгует сын кухаркиной стряпней.

Разрезал принц пирог, увидал золотое колечко и говорит:

— Скажи мне правду, матушка, кто пирог испек?

Что было делать? Призналась королева:

— Хуана, — говорит, — испекла, прислуга наша!

— Позови ее! — крикнул принц и, позабыв о болезни, вскочил с постели.

А Хуана тем временем успела переодеться в звездное платье — в нем и появилась она в королевской опочивальне. В ту же минуту узнал ее принц и попросил стать своей женой. Согласилась девушка. Сыграли свадьбу. И не было на земле никого счастливее их. Я сам в тех краях бывал, своими глазами видал.

Неумелая пряха

Жила-была старуха, и была у нее единственная внучка. Бабка так ее баловала, что вырастила настоящей белоручкой, не подумав, каково-то придется внучке замужем. Девушка была почти одних лет с принцем той страны. И вот королева надумала женить сына — разослала повсюду указ, гласивший, что принц женится только на той, что сумеет в три дня спрясть всю пряжу, какая есть во дворце.

Прослышав об этом, старуха поспешила ко двору и сказала, что ее красавица внучка без труда с этим делом управится.

— Да полно, так ли?

— А то как же? Ей моток шерсти напрясть легче легкого!

Послали за девушкой и отвели ее в комнату с пряжей. Осталась она одна и ну рыдать: прясть-то она не умела! Плачет она, плачет, вдруг видит — перед нею стоят три добрых стареньких феи.

— Что с тобой? — спрашивают они.

— Надо мне всю эту пряжу спрясть, а я и веретена-то в руки ни разу не брала, — ответила девушка и опять в слезы.

— И только-то? — воскликнули феи. — Не печалься, мы тебе поможем, но с одним условием: ты пригласишь нас на свадьбу и усадишь подле принца.

Девушка с радостью согласилась, и три пряхи принялись за дело. Одна ловко управлялась с веретеном, другая слюнила нить, третья ногой нажимала на подножку прялки, чтоб колесо вертелось. Пряли они да радовались, как весело будет на свадьбе. Еще бы — ведь их на зависть всему свету возле принца посадят! А когда девушке приносили еду, они прятались среди кудели и замолкали, и после, без еды и без роздыха, вновь брались за работу: одна веретено крутит, другая нить слюнит, третья колесо вертит. Пряли долго да так торопились, что у первой отсохла рука, у второй губа раздулась и отвисла чуть ли не до полу, а у третьей нога так распухла, что бедняга еле ходила.

Минуло три дня, и королева, войдя в горницу, обнаружила горы тончайшей пряжи.

— Ну что ж, — сказала она, — быть тебе женою принца!

Настал день свадьбы, и невеста призналась, что хотела бы пригласить трех сестер своей бабушки. Они, правда, немного странные, но без них никак нельзя. Мало того, усадить их следует рядом с принцем! Услыхав это, король с королевой воспротивились: ведь на свадьбе и они сами будут, и все придворные. Однако принцесса настаивала, и принц повелел выполнить ее желание.

Послали за тремя кудельницами. Немало удивились и принц и придворные, когда вошли три старухи: одна однорукая, другая с толстенной губой, чуть не до полу, а третья — хромоножка с распухшей ступней, то и дело гостям на ноги наступает.

Все три направились прямехонько к изумленному принцу. Тот спрашивает одну:

— Как ты лишилась руки?

— Я, сынок, веретено, слишком долго крутила.

Другую спрашивает:

— Отчего у тебя так губа раздулась?

— Слишком усердно нить слюнила, сынок.

Обратился он к третьей:

— А у тебя что с ногой?

— Я, сынок, слишком быстро колесо прялки вертела. Мы, все трое, прясть мастерицы. Почти как твоя красавица невеста.

До смерти напугали эти слова принца. Созвал он слуг и повелел:

— Сей же миг ступайте в комнату принцессы. Возьмите прялку да бросьте ее в колодец или сожгите — чтоб глаза мои ее больше не видели!

Когда пончики с неба падали

Жил на свете Хуан-дурачок со своей женой Марией-плутовкой. Всякий день отправлялся Хуан в поле овец пасти, а жене только того и надо. Как-то раз нашел Хуан-дурачок кошель золотых монет. Открыл его, увидал монеты и говорит:

— Ну и ну! Сколько кругляшек, а без цепочки!

Вернулся домой и говорит жене:

— Глянь-ка, Мария, сколько кругляшек я на горе нашел, а цепочки нет.

Мария была себе на уме, мужу перечить не стала. Забрала монеты и говорит дурачку:

— Да ни на что эти кругляшки не годны, даже на монисто.

И в тот же вечер напекла она много-премного пончиков, поднялась на крышу — и ну их в дымоход бросать! А Хуан-дурачок у огня грелся. Видит — пончики сыплются. Набрал их полные руки и пошел жену искать, кричит:

— Глянь-ка, Мария, пончики с неба падают! Ай да дождик!

Та спустилась с крыши и мужу перечить не стала: пусть наестся досыта. А сама пошла в стойло, попону на кормушку накинула, слева от ослицы одну свечу поставила, справа — другую, и говорит мужу: пора, мол, ослице корм задать. Вошел Хуан в стойло — и тотчас обратно, кричит жене:

— Мария, ослица-то наша обедню служит!

На другой день не стала Мария мужа в поле посылать — еще расскажет кому про вчерашнее! Отправила она его в школу, грамоте учиться. А у Хуана все одни овцы на уме. Увидел в букваре буквы «Б» и «А» и говорит:

— Ба, ба, увела овец тропа!

Увидал «Б» и «Е», говорит:

— Бе, бе, идут овцы по тропе!

Пришлось жене его из школы забрать. На другой день опять отправился Хуан в поле. Встречает по дороге всадника, тот его и спрашивает:

— Скажи-ка, приятель, не находил ли ты тут, случаем, кошель?

— Как же, как же, находил, — отвечает Хуан.

— И что ты с ним сделал?

— Домой отнес, Марии отдал. Только она сказала — ни на что те кругляшки не годятся, даже на монисто.

— Ах, вот оно что! А я бы глянул на них. Ты не проводишь меня к себе домой?

Привел его Хуан. А проезжий и говорит Марии, верни-де кошелек, я его обронил. Мария в ответ:

— Какой такой кошелек? Знать ничего не знаю!

А Хуан ей:

— Да как же, Мария? Помнишь, ты меня еще в школу тогда послала?

Подивился приезжий, что эдакий дурачок в школу ходит. А потом и не такое услыхал:

— Ну, помнишь, когда пончики с неба падали, а ослица наша обедню служила?

Тут приезжий и говорит:

— Простите, хозяйка, зря я вас побеспокоил.

И отправился восвояси, а плутовка Мария с деньгами осталась и купила мужу отару овец, вдвое больше прежней.

Рыбак и его жена

В незапамятные времена жил себе в хижине на берегу моря рыбак со своею женой. Хуаном его звали. Что ни день отправлялся он ловить рыбу. Забрасывал сети и ждал, не попадется ли что-нибудь. Улов продавал, да только не везло ему — ничего путного в сети не попадалось, и жили они с женой совсем бедно.

Но вот как-то выловил он рыбу, большую-пребольшую. Только вытянул сеть на берег, а рыба-то и молвит человечьим голосом:

— Отпусти ты меня, Хуан, в море, а отпустишь — проси, чего пожелаешь.

Подивился рыбак на такое чудо да и отпустил рыбу в море.

Вернулся он домой, рассказал жене, как дело было. А та в крик и ну ему пенять:

— Ах ты, старый дуралей! И есть-то нам нечего, и живем-то мы в лачуге! Тебе что же, быть нищим нравится?! Если выловишь еще раз говорящую рыбу, проси у нее богатства, болван ты эдакий!

На другой день пошел Хуан к морю рыбачить, и вновь угодила в его сети волшебная рыба.

И молвит она ему человечьим голосом:

— Чего тебе надобно, Хуан?

А тот в ответ:

— Да мне-то ничего, это все жена.

— Ну, а жене твоей что понадобилось?

— Да вот, вздумалось ей стать богатой.

— Так тому и быть! Садись на меня верхом. Ну, смелее влезай, не бойся!

Оседлал Хуан рыбу-золотые чешуйки, и опустились они на дно морское. Плыли-плыли, глядь — перед ними стеклянный дворец, а в нем сокровищ видимо-невидимо.

— Бери, что хочешь, жене в подарок, — говорит рыба.

Набил Хуан карман золотыми монетами — и восвояси. Отдал он жене золото, та обрадовалась! Да только ненадолго ей этого добра хватило — тратить-то она мастерица! Прошло время, жена и давай подступать к мужу:

— Слушай, Хуан, богатство-то наше на исходе. Ступай-ка ты к морю да скажи рыбе: желаю, мол, жить во дворце.

Пошел Хуан к морю, и снова выплыла к нему рыба:

— Чего тебе, Хуан, надобно?

— Да мне-то ничего, чудо-рыба, это все жена.

— А ей что понадобилось?

— Не хочет она больше в лачуге жить, дворец ей подавай!

— Быть по сему, — отвечает рыба. — Возвращайся домой, увидишь дворец!

Побрел рыбак домой. Глядит — а на месте хижины дворец. Думал войти, ан слуги-то его и на порог не пускают. Попрепирался он с ними: впустите, мол, я хозяйкин муж — да не тут-то было! Не сразу вышла к нему жена, а как вышла, Хуан так и ахнул: такая разодетая сеньора, что и не узнать!

Прошло время, а жене рыбака уж и дворец не мил.

— Вот что, Хуан, — говорит, — ступай-ка ты к морю и скажи рыбе, пускай нас королем с королевой сделает, да поторапливайся.

Делать нечего, пошел рыбак к морю, и выплыла к нему рыба.

— Чего тебе надобно, Хуан?

— Да мне-то ничего, это все жена.

— А ей что понадобилось?

— Да вот втемяшилось ей сделаться королевой, а я чтоб стал королем.

— Так тому и быть, — говорит рыба, — ступай домой, найдешь свою жену на троне.

Пришел рыбак домой. Перед ним покои королевские, на троне сидит его жена, а вокруг графов, герцогов да лакеев без счету.

Прошло время, жене опять неймется. Она и говорит рыбаку:

— Слушай, Хуан, ступай-ка ты к рыбе, и вели ей устроить так, чтобы солнце только для нас всходило. Да не мешкай!

В который раз побрел Хуан к морю, и выплыла к нему чудо-рыба.

— Чего тебе, Хуан, надобно?

— Мне-то ничего, это все жена.

— А ей что понадобилось?

— Да совсем сдурела, окаянная: хочет, чтобы солнце всходило для нас одних!

Задумалась рыба и молвит:

— Что ж, ступай-ка, Хуан, домой.

Махнула она хвостом и плюх в воду — и след ее простыл.

Вернулся Хуан в родную деревню, видит — стоит вместо дворца прежняя лачуга, а на пороге сидит его жена, в три ручья слезы льет и все не наплачется.

Как лев занемог

Занемог царь зверей — лежит у себя в пещере, на охоту идти сил нет. «Дай, — думает, — позову к себе зверей разных, пусть поохотятся да еды мне принесут». Позвал. Но ни до просьб, ни до разговора ни разу дело не дошло. Увидит гостя лев — и тут же сожрет. Явилась к царю и лиса, но нюхом опасность почуяла: в пещеру царскую ни ногой, встала на пороге.

— Входи! — говорит ей лев.

— Войти-то я войду, Ваше Величество, а хотелось бы выйти! Вон сколько здесь следов тех, что вошли, а обратно ни один след не ведет!

— И то верно! — отвечает лев. — Все они здесь сидят: думают, как меня лечить.

— Ах, вот оно что! Ну, так я быстренько за другом своим сбегаю, он знахарь знатный. Я мигом!

И побежала лиса в лес. Навстречу ей волк. Увидала его рыжая, обрадовалась:

— Я, говорит, уже с ног сбилась, тебя ищу!

— Это зачем?

— Дело важное! Лев на совет всех зверей собирает и меня за тобой послал. Все уже в пещере, а тебя нет как нет!

— Ну что ж! Раз царь зовет, пойду.

И пошел волк за лисой. Привела она его в пещеру и говорит:

— Вот кого здесь недоставало, Ваше Величество! — и тут же назад.

— Подойди ко мне поближе, дружок! — говорит лев волку. Тот и подошел. И с тех пор о бедняге ни слуху ни духу.

5 ЯНВАРЯ Вечер двенадцатый

Принц-ворон

Жил на свете король, и росла у него дочка, красавица да гордячка. Стал король стареть. «Надо, — думает, — дочку замуж выдать, пусть внуки народятся, будет кому трон передать». А дочка не хочет замуж. Кто ни посватается — знай смеется.

В конце концов рассердился на нее отец. Позвал к себе и говорит:

— Слушай, дочка! Я турнир велю устроить, чтоб выбрала ты себе наконец жениха. И не перечь. Я тебя все равно замуж выдам, а то неровен час помру и внуков не увижу!

— Ладно, устраивай турнир! — отвечает ему дочка. — Согласна я замуж идти, но при условии: пусть выдержит жених испытание, какое я назначу. Пусть всякий, кто посватается, сорвет с дерева гранат и съест его на полном скаку, да так, чтоб ни зернышка не выронил! Кто не сумеет, тому не видать моей руки, а кто ни единого зернышка не обронит, тот мужем мне будет.

Согласился король.

— Ладно, будь по-твоему! Но смотри, заупрямишься, все равно замуж тебя выдам. За первого встречного оборванца пойдешь, попомни мое слово!

В скором времени созвал король рыцарей на турнир. Много их собралось — все верхом, в латах, при оружии.

Стали встречать гостей. Король на троне, рядом королева, а по левую руку — принцесса. Подходят к ним рыцари, кланяются, а принцесса и тут насмешничает: нет чтобы помолчать — каждому что-нибудь обидное норовит сказать.

Подходит к ней принц в черном платье — и собой хорош, и влюблен без памяти, а она поглядела на него и давай издеваться: нос у него крючком, а борода торчком! Дамы так и ахнули — красавец ведь! А она хохочет:

— Какой там красавец! Вылитый ворон. Принц-ворон! Принц-ворон! А еще сватается ко мне!

У принца и вправду был орлиный нос и платье черное, так что имелось кое-какое сходство. Потому и дамы, и королева заулыбались, а кое-кто и рассмеялся, — а зря.

Надо вам сказать, что принц этот в седле прекрасно держался, в бою доблестен был и к тому же богат — богаче самого короля!

Начался турнир. Подошли рыцари к дереву, сорвали по гранату и пустили коней своих вскачь. Никто с заданием справиться не смог — у всех зернышки наземь полетели. Только Принц-ворон на лету поймал все зернышки, кроме последнего, да и то не наземь упало, а в бороде его кудрявой запуталось. Подошел он к принцессе, стал руки ее просить, а она смеется:

— У тебя, — говорит, — зернышко гранатовое в бороде запуталось!

Король рассердился:

— Ну и что, что запуталось? Ведь не упало же! А раз выполнил он твое условие, пойдешь за него замуж!

— Я? За Принца-ворона? Ну уж нет!

— Нет, говоришь? Ну, так я накажу тебя, гордячку! Перед всем двором клянусь: первому попавшемуся нищеброду в жены тебя отдам, пускай только в замок придет!

Принцессе и в голову не пришло, что отец всерьез говорит. Однако вскоре слуга объявил, что нищий какой-то у ворот стоит и принцессу в жены требует. Ввели оборванца — весь грязный, в лохмотьях, и котомка при нем с объедками. Король глянул на дочь и говорит:

— Пойди переоденься!

И велит придворным:

— Отыщите-ка для нее платье, в каких нищенки побираются, и рваные башмаки впридачу. Не в королевской же мантии за голодранца идти!

Королева так и ахнула, а принцесса к ней кинулась:

— Да неужели, матушка, вы позволите отцу издеваться надо мной?

— Что поделаешь, дочь моя! — отвечает королева, а сама плачет. — Король клятву дал, а слово королевское назад не берут.

Пришлось принцессе надеть лохмотья. Позвали священника, и тут же обвенчал он ее с голодранцем.

— А теперь, — говорит король дочери, — возьми у мужа котомку и ступай за ним, куда поведет.

— Отец, не гоните, сжальтесь!

— И не подумаю! Ступай!

И пошла принцесса вслед за мужем прочь из дворца. Идут по тропинке и видят кругом пастбища богатые да стада тучные: коровы, овцы пасутся. И табун рядом, а кони — глаз не оторвать!

— До чего ж хороши! — говорит принцесса. — Не знаешь, чьи?

— Известно, чьи. Принца-ворона! — отвечает муж.

Идут дальше. Снова видят стада, еще лучше прежних.

— А это чьи?

— И это Принца-ворона!

Вскоре в селенье пришли, а за селеньем на горе — дворец красоты невиданной.

— Чей же это дворец?

— Как чей? Принц-ворона!

— Неужели Принц-ворон так богат?

— Да уж побогаче отца твоего! Погляди-ка, здесь всё его: и селенья, и пастбища, и скот.

У принцессы слезы на глаза навернулись:

— Я же могла за него замуж выйти, если б не вредничала!

Долго еще шли новобрачные. Наконец добрались до убогой лачуги.

— Вот наш дом! — говорит принцессе муж. — Ну-ка, готовь обед!

— А как это? Я не умею!

— Возьми хворосту, разведи огонь в очаге, в котелок корки хлебные брось, водой залей, ну и добавь еще, пожалуй, сала — чуть-чуть! А я тем временем поросенка покормлю.

Вздохнула принцесса и говорит:

— Я попробую.

Стала она хворост в очаг класть и занозила руку — вскрикнула, но муж не пожалел, разворчался только:

— Ну и сокровище мне досталось! Дай-ка сюда, неумеха! — и сам разжег огонь в очаге. — А суп-то варить умеешь?

Куда там! Пришлось мужу самому себе суп варить.

— Толку, — говорит, — от тебя никакого!

Заплакала принцесса, обидно ей стало. А муж говорит:

— Если спать хочешь, вот постель.

И показал на матрас, набитый соломой, да ветхое одеяло. Взглянула принцесса на это ложе и заупрямилась:

— Не стану я здесь спать! — говорит.

— Ну, как хочешь! А я лягу. Мне завтра рано вставать.

И улегся. Наутро дал ей муж корзину с яйцами и говорит:

— Пойди продай, а деньги мне принесешь: еды купить надо — в доме есть нечего!

Пошла она на рынок, а селенье не близко, устала в пути. Видит — кто зелень продает, кто чеснок, кто картошку. Встала с краю. Подошла к ней женщина, спрашивает:

— За сколько отдашь?

— Реал дадите?

— Ладно. Дай-ка мне пару яиц!

Взяла женщина у нее яйцо, тут же разбила, а там внутри монета оказалась в пять дуро! Взяла другое, разбила, — а там еще одна монета! Глаза у женщины так и загорелись:

— Давай-ка, — говорит, — мне всю корзину! А я тебе целых десять дуро заплачу.

Согласилась принцесса. Взяла деньги, пошла домой и рассказала мужу, как дело было.

— Ну, и дуреха! — муж говорит. — Ты что же, сообразить не могла, что, раз в яйцах монеты обнаружились, глупо их продавать? Толку от тебя никакого, одно разоренье!

Заплакала бедняжка. А муж говорит:

— Ну, ладно! Попытайся еще разок! Возьми-ка кувшины глиняные да миски расписные — пойди продай.

Взяла принцесса утварь, понесла на рынок. Только разложила перед собой, как народ загалдел:

— Принц-ворон! Принц-ворон со свитой скачет!

Оглянулась принцесса и видит — отряд несется, а впереди всадник в черном, плащ красный по ветру развевается, перо на шляпе трепещет. Налетел как вихрь, всю посуду вдребезги перебил — одни черепки остались, а ее словно и не заметил. Заплакала бедняжка:

— Да я же могла за Принца-ворона замуж выйти, если б не упрямилась да не вредничала!

Но делать нечего — пришлось к мужу-голодранцу возвращаться. Рассказала ему про разбитую посуду, а он и говорит:

— Что с тебя, дурочки, взять? Никакого проку от тебя в доме! Слыхал я, правда, что во дворце Принца-ворона судомойка нужна. Завтра с утра отведу тебя — может, сгодишься.

Наутро отвел он ее во дворец, а там и вправду судомойка требуется: кухарки с ног сбились, жарят-варят — к пиру готовятся. Принц-ворон жениться надумал и уже день свадьбы назначил.

К вечеру вернулась принцесса в хижину еле живая — так за день намаялась. Присела отдохнуть и спрашивает мужа:

— А не знаешь, на ком Принц-ворон женится?

— Как на ком? Понятное дело, на принцессе! Пир на весь мир закатят, славно повеселятся! А сколько еды да питья будет! Ты смотри не забудь захватить для меня чего-нибудь с кухни поесть, да повкуснее! Зря, что ли, я тебя уму-разуму учу да вожусь с тобой? Вот тебе горшочек, спрячь под фартук и от всех кушаний для меня по кусочку возьми — славно поужинаю!

Взяла принцесса горшочек, пошла во дворец и говорит служанке:

— Как бы мне хотелось поглядеть на молодых!

— И мне, — отвечает служанка. — Невеста у принца раскрасавица, глаз не отвести! А какой бал будет, какие наряды шьют! Слушай, давай туда проберемся, у окна за занавеской спрячемся и сквозь щелочку поглядим.

— Давай! — говорит принцесса, а у самой слезы так и катятся. «Неужели, — думает, — отца с матерью увижу? Ведь, наверно, и они на пиру будут!»

Приготовили служанки все, что требовалось, и сели ужинать. Отложила принцесса по кусочку от каждого кушанья в свой горшочек и сунула под фартук. А как поужинали, пробрались они со служанкой в бальный зал и спрятались за занавеску.

Гостей собралось видимо-невидимо, а вскоре и сам принц появился. Пригласил на танец красавицу — и закружились они по залу. А как поравнялись с окном, схватил вдруг Принц-ворон занавеску и оборвал. Так и обнаружилось, кто там прячется. Ни жива ни мертва стоит принцесса у всех гостей на виду. А Принц-ворон подошел, за руку ее взял и повел к трону. Она от неожиданности горшочек свой выронила: все по полу разлетелось — и запеканка, и жаркое, и сладости. И до того стыдно принцессе стало, что голова у нее закружилась, — упала бедняжка без чувств.

А принц наклонился к ней, взял на руки, отнес в опочивальню и положил на постель. Она вскоре и очнулась. Видит — народ кругом толпится, а ее отец с матерью в изголовье стоят.

— Где я, что со мной? — спрашивает принцесса.

— Ты, дочка, во дворце Принца-ворона! — отвечает отец.

— А где же принц?

И в эту самую минуту отворилась дверь, и появился ее муж — голодранец из хижины. Подошел он к принцессе, скинул маску и увидала она, что муж ее — Принц-ворон!

И раз уж были они обвенчаны, то и священника звать не стали, — сразу пировать принялись. И я там был, ел да пил, башмаки масляные в подарок получил! Всем хороши башмаки — не жмут, не давят, да только, как солнышко припечет, — тают!

Попугай

Была у одного испанского гранда жена редкостной красоты, в которой он души не чаял. Жили они с нею во дворце, а прислуживала им одна юная девушка.

В тот год король испанский надумал воевать и призвал к себе вассалов. Пришлось и нашему гранду спешить к королю.

Не хотелось ему разлучаться с молодой женой, но ничего не поделаешь — королевский приказ. Собрался гранд и, не медля, отправился на войну, хоть и тяжко было у него на душе. Молодая жена тоже загрустила в одиночестве, ведь кроме нее и служанки ни одной живой души во дворце не было, разве что попугай, да какой от него толк — даже говорить не обучен!

Однажды выглянула сеньора с балкона на улицу. Увидал ее рыцарь, что заехал на постоялый двор против дворца, и влюбился в нее с первого взгляда. И так, и эдак пытался он заговорить с ней, да не тут-то было. И вот однажды, когда влюбленный, по обыкновению тоскуя, прохаживался туда-сюда под ее окнами, остановила его старуха:

— Что за печаль вас гложет? — спросила она.

— Ах, сеньора! Такая печаль, что нет мне ни отрады, ни утешения!

— А вы не таитесь — может, я найду способ вам помочь!

Долго не хотел рыцарь говорить, да старуха все не отставала, и в конце концов признался он ей, что влюбился в даму из дворца, которую видел в окне, и свет ему не мил, раз не может он открыть ей свою любовь.

— Не отчаивайтесь, рыцарь, — сказала старуха. — Я вам помогу.

На том они и расстались. Пошла старуха во дворец и говорит даме:

— Моя внучка замуж выходит, хочу позвать вас на свадьбу!

— Спасибо за приглашение. Но вы ведь знаете, что с тех пор, как муж мой на войну уехал, я нигде не бываю. Не подобает мне без мужа на праздник идти — люди осудят.

— А люди не увидят! Я вас в спальне спрячу — так что вы и на свадьбе побываете, и никто о том не узнает.

Служанка — а ей самой хотелось на свадьбе погулять — тоже, ну уговаривать хозяйку. И до тех пор они со старухой ее упрашивали, что сеньора наконец согласилась: «Только ради служанки и пойду — пусть попляшет вволю!»

На другой день старуха снова появилась во дворце. Собрались они, вышли и стали уже дверь запирать, как вдруг слышат:

— Хозяйка! Не уходите, хозяйка!

— Да это же мой попугай! Вот так новость — заговорил! Пойду спрошу, чего он хочет.

Попугай увидел хозяйку, обрадовался, крыльями захлопал.

— Я, хозяйка, хочу вам одну историю рассказать. Садитесь, послушайте.

— Ну вот, нашел время! — рассердилась старуха. — Да не слушайте вы его, идемте! Вернетесь, тогда и расскажет.

— А мне расхотелось идти! Я дома останусь, раз попугай просит!

Старуха разозлилась, повернулась и пошла, и служанка обиделась — пришлось ей возвращаться на кухню, а дама уселась поудобнее и приготовилась слушать:

— Так, значит, ты все-таки говорящий попугай?

— Конечно, говорящий! Хотите, расскажу вам одну историю?

— Очень хочу!

И попугай начал рассказывать:

— Жил на свете один сеньор, и была у него дочка, которую он сильно любил. Шел как-то мимо их дома торговец. Остановился и крикнул:

— Исцели-трава! Исцели-трава! Подходи, кому надо!

А дочка и говорит отцу:

— Давай купим пучочек.

Позвали они того человека в дом, купили пучок травы и котелок в придачу. А котелок-то не простой: бросишь в него исцели-траву, пустишь его по воде, он и запоёт.

Взяла девушка исцели-траву и пошла к ручью, чтобы котелок по воде пустить да послушать его пение. А тут вдруг откуда ни возьмись бык. Схватил в рот исцели-траву и бежать! Опечалилась девушка.

— Ну как, хозяйка, нравится вам моя история? — спросил попугай.

— Очень нравится! — отвечала хозяйка. — Сейчас служанку позову, пусть тебя покормит!

— Ой, не зовите, не надо! Сами покормите, а то она меня побьет — ведь ей поплясать на свадьбе не удалось!

Хозяйка сама покормила попугая и, довольная, легла спать. Так ее попугай потешил, что о празднике она и думать забыла.

На другой день старуха снова явилась во дворец:

— Не стали мы без вас веселиться. Сегодня праздник будет, так что собирайтесь!

— Ладно, — согласилась дама. — Если попугай не заметит, я с вами пойду. А заметит — ничего не поделаешь, останусь.

Стали они потихонечку собираться. Служанка все двери заперла, чтоб попугай не услыхал, как платья шуршат. Нарядились они и уже к дверям подошли, как вдруг слышат:

— Хозяйка! Не уходите, хозяйка! Я вам еще самое интересное не рассказал!

— Ну вот, — говорит дама, — меня попугай зовет. Надо остаться, раз попугай просит.

— Да бросьте вы этого попугая! — разозлилась старуха. — Идемте!

— Как это «бросьте»? Нет уж, я с попугаем останусь!

В страшной злобе удалилась старуха, кляня чертова попугая, а служанка с досады средь бела дня спать завалилась.

Хозяйка же уселась поудобнее и приготовилась слушать.

— Надеюсь, сеньора, вы помните, что у девушки утащили исцели-траву? — Начал попугай. — Так вот, с тех пор она места себе не находила и решила во что бы то ни стало отыскать пропажу — а для того купила у странницы скромное платье, переоделась, взяла свой чудо-котелок и побрела куда глаза глядят.

Шла она, шла и пришла в город, где все только о том и говорили, что на принцессу кто-то порчу навел: в уме она повредилась. Каких только знахарей ни звали — никто ее исцелить не может.

— А я вылечу! — сказала девушка и отправилась во дворец.

Допустили ее к королю, она и объявила, что вылечит его дочь.

Доктора возмутились — как можно девчонке доверить леченье принцессы, когда у них у самих ничего не вышло!

Но король решил испробовать: вдруг поможет? Спросил у девушки, что нужно ей для леченья.

— Пусть дадут мне кувшин с водой и, как стемнеет, отведут к принцессе! — ответила девушка.

— Ну, смотри, — сказал король, — не вылечишь дочь — жизни лишу!

— Ваша воля! — ответила девушка.

Дали ей кувшин с водой и свечку. Вылила она воду в таз, пустила по воде свой котелок, а он не поет: травы-то в нем нет! Полночи прошло, свечка погасла, а зажечь ее девушке нечем. Хотела попросить огня, да не у кого — все спят. И пошла девушка куда глаза глядят, благо вдалеке огонек увидала. Шла она, шла и пришла к хижине. Глянула в щелочку — дверь была приоткрыта — и увидала человека с черным лицом. Размешивает он что-то в котле и приговаривает:

Варись, мое варево, варись всю ночь! Изведи королевскую дочь!

Увидал он девушку и спрашивает:

— Кого это ты ночью ищешь?

— У меня свечка потухла, — отвечает девушка, — хочу у вас огня попросить!

— Ну заходи!

Вошла девушка в хижину, будто бы за огнем, а сама изловчилась, изо всех сил толкнула душегуба. Упал он в котел и сварился. Тогда она опрокинула котел, выплеснула варево, зажгла свою свечку и побежала назад во дворец. Входит к принцессе в опочивальню и видит, что та уже проснулась и сама с постели встает — живая, здоровая и разумная.

Когда король узнал, что дочка его исцелилась, обнял он девушку и сказал:

— Оставайся! Будешь с нами во дворце жить!

Но девушка не согласилась:

— Надо мне, — говорит, — пропажу отыскать. Пойду я.

Дали они ей в дорогу денег и еды. Девушка подхватила свой котелок и пошла искать исцели-траву.

— Ну что, хозяйка, нравится вам моя история? — спросил попугай.

— Еще бы не нравится! Очень нравится! Сейчас же велю служанке тебя покормить.

— Ой, хозяйка, не надо! Покормите сами, а то она меня отравит — опять ей погулять на празднике не пришлось.

Хозяйка сама покормила попугая и легла спать в полном удовольствии — так порадовал ее говорящий попугай.

На другой день старуха, — ей рыцарь пообещал много денег, если она приведет даму к нему домой, — снова появилась во дворце. Сеньора увидела ее и спрашивает:

— Ну как, весело было на свадьбе?

— Ах, сеньора! Если бы вы знали, до чего весело! Был там один рыцарь, все только на него и глядели — очень уж хорошо танцевал!

— Так уж хорошо?

— Да лучше некуда! И до того всем понравился, что сегодня снова решили собраться и потанцевать. Обязательно приходите — я вас за занавеской спрячу, все сами и увидите, а про вас никто не узнает!

— Обязательно приду, если только попугай отпустит.

Тут старуха наказала служанке хорошенько притворить все двери, чтобы проклятая птица не услыхала ни шороха. А сама поспешила ободрить влюбленного рыцаря. Придет, говорит, ваша дама, ждите и не падайте духом!

Вечером снова явилась старуха во дворец. Спустились все трое по лестнице, и были уже у самых дверей, как вдруг слышат:

— Хозяйка, не уходите! Я вам еще самое интересное не рассказал!

— Ну, вот опять! Придется мне дома остаться. Надо послушать, что попугай скажет.

И сколько ни упрашивали ее старуха со служанкой, всё тщетно — дама опять осталась дома. А старуха хлопнула дверью, кляня всех: и попугая, и даму, и рыцаря: ведь он, пожалуй, и не заплатит, раз свиданье не сумела устроить!

Служанка чуть не разрыдалась с досады, видя что и в этот раз потанцевать не придется.

Дама же уселась поудобнее и приготовилась слушать своего попугая.

— Надеюсь, хозяйка, вы помните, что король с принцессой дали девушке всего вдоволь, а она подхватила свой котелок и пошла искать исцели-траву.

Шла она, шла и пришла, наконец, в дальнюю страну, где все только о том и толковали, что на принцессу кто-то порчу навел: день ото дня все чахнет и молчит. Король же горюет, что никто его дочку исцелить не может.

— Раз так, пойду к королю!

Отправилась девушка во дворец и, когда допустили ее к королю, сказала, что вылечит его дочь.

— Да не слушайте вы ее! Мало ли что наобещает! — в один голос твердили королю придворные, но он на все был согласен, лишь бы принцесса исцелилась.

Пообещал он девушке, что щедро наградит ее, если исполнит она свое обещание, а не исполнит — казнит.

Взяла девушка кувшин с водой и, как стемнело, отправилась к принцессе в опочивальню.

Вылила воду в таз, пустила по воде котелок, а он молчит, не поет.

Ночью видит девушка: потихоньку отворилось окно и влез в опочивальню красавец мавр. Подошел он к принцессе, вынул у нее изо рта несколько камешков, и стали они беседовать. Проговорили всю ночь, а на рассвете мавр снова положил камешки принцессе в рот и вылез в окно.

Утром девушка рассказала королю обо всем, что видела. Король послал за мавром. А надо вам сказать, что тот мавр служил одному из знатнейших сеньоров. Король приказал мавру вынуть камешки изо рта принцессы. А после выгнал его. Только из уважения к его знатному господину не стал король убивать мавра. Зато девушке предложил навсегда остаться у них во дворце. Но она не согласилась: хотела во что бы то ни стало пропажу отыскать.

Щедро наградил ее король на прощанье. Взяла девушка дары, подхватила свой котелок и вновь пустилась на поиски исцели-травы.

— Ну как, хозяйка, нравится вам моя история?

— Очень нравится!

И хозяйка сама вкусно покормила попугая — знала, что нельзя доверить это дело служанке.

Когда попугай поел, сеньора, очень довольная, отправилась к себе в спальню. Угодил ей попугай своей сказкой!

На другой день опять пришла старуха и стала рассказывать, как вчера веселились, да какие были все нарядные, да какие танцы танцевали. И все жалела, что не пришлось сеньоре побывать на празднике:

— Ну, ничего, сегодня снова танцевать соберутся. Так что приходите хоть напоследок.

— Приду обязательно! Если только попугай меня не позовет.

Старуха поторопилась к рыцарю со счастливым известием: уж сегодня-то наверняка устроит она обещанное свидание. А сама хоть черту с рогами готова была молиться, чтоб только не услыхала проклятая птица, как хозяйка из дому уходит.

Вечером снова появилась старуха во дворце, где хозяйка со служанкой, обе нарядные, уже ждали ее. Спустились они по лестнице и у самой двери услышали:

— Не уходите, хозяйка! Надо закончить историю!

— Что тут поделаешь? Зовет! Пойду слушать сказку.

Долго старуха упрашивала сеньору, да так ничего и не добилась. Разъярилась она — кинулась на служанку, вцепилась ей в волосы, кричит:

— Это ты, дура, виновата! Могла бы птице проклятой и шею свернуть, раз дверь затворить как следует не умеешь!

Выдрала она у бедняжки клок волос и бросилась к дверям, да налетела на стену — до крови лоб расшибла и поковыляла, охая, домой. А тут еще попался ей под горячую руку рыцарь и спросил, когда же свидание. Старуха так разоралась, что, понятное дело, никаких денег не получила. Рыцарь, затаив обиду, в тот же день уехал из города.

Дама же уселась поудобнее и приготовилась слушать своего попугая.

— Надеюсь, вы помните, хозяйка, что девушка, приняв щедрые королевские дары, взяла свой котелок и отправилась искать пропажу.

Шла она, шла и пришла, наконец, в город, где только и говорили о том, что недолго, должно быть, принцу жить осталось — измаялся весь, а что за болезнь его гложет, ни один лекарь не знает.

Отправилась девушка во дворец и сказала, что вылечит принца, если ей позволят.

Никто ей не поверил, кроме короля, который на все был готов, лишь бы сын исцелился. Пообещал ей король все, что только она пожелает, — если, конечно, выполнит девушка свое обещание.

— А если умрет сын, — сказал ей король, — знай: и тебе не жить.

— Воля ваша! — ответила девушка.

Взяла она кувшин с водой и, как стемнело, пошла к принцу в опочивальню. Видит, жизнь в нем еле теплится. Вылила она воду в таз, пустила по воде котелок и задула свечу, чтобы не тревожить больного. И вдруг слышит — запел ее котелок.

— Да что же такое случилось? Почему котелок мой поет?

Так она, не зажигая свечи, и просидела всю ночь в темноте. А когда рассвело, видит, плавает себе ее котелок в тазу и песенки распевает. В чем, думает, тут дело? Всю комнату оглядела и вдруг видит: над самой кроватью висит пучок исцели-травы!

— Вот она где! — изумилась девушка и схватила свою пропажу. И в тот же миг с постели встал юноша красоты необыкновенной и сказал ей:

— Помнишь быка, что похитил твою траву? Знай, это я был.

Вошли тут в опочивальню король с королевой. Увидели, что сын выздоровел, обрадовались и ну обнимать девушку.

Принц им поведал, что заболел он от тоски по этой девушке. Теперь же выздоровел и хочет на ней жениться.

Король с королевой дали на то свое согласие. Сыграли свадьбу, и зажили они счастливо.

— Ну, как, хозяйка, понравилась вам моя сказка?

— Очень понравилась!

И хозяйка сама покормила попугая сладким печеньем и отправилась к себе в спальню, очень довольная.

На другой день вернулся муж. Дама очень ему обрадовалась. И целый день только и твердила, как тосковала в разлуке, а потом говорит:

— У меня для тебя новость!

— Какая же? — спрашивает муж.

— Хорошая! Наш попугай говорить научился!

Пошли они к попугаю. Гранд и спрашивает:

— Как это ты обучился — тут на насесте? — Во имя спасения вашей чести!

Гранд, как это услышал, схватил кинжал и чуть было жену не убил, да попугай за нее вступился:

— Чиста хозяйка, не верьте слухам! Не доверяйте дурным старухам!

Пришлось даме рассказать мужу и о старухе, и о танцах. Вызвал он старую сводню и повелел ей с глаз долой убираться и впредь ему не попадаться.

С тех пор жили они с женой душа в душу.

Кот и лиса

Жил на свете котик, да такой умный и воспитанный, что все диву давались. Проснется и первым делом в лесок — кустик полить. И вот однажды лиса его там подстерегла. Вцепилась в беднягу и говорит:

— Здравствуй, котяра! Как же ты кстати! А то у меня уже третий день лапы зудят да зубы чешутся!

— С чего бы им чесаться? — спрашивает кот.

— Да как тебе сказать? Когда курятины нет, и котятина сгодится!

— А я такой присказки и не знаю. Послушай лучше другую…

— Говори, да побыстрее! Сказала же, зубы чешутся!

— Вот и я о том же! Ты погляди, какой я тощий, пощупай — одни кости да шерстка. Ни вкуса, ни удовольствия! А ты подожди до праздника. Еды в доме наготовят, а я уж уворую мясца да колбаски, молочка налакаюсь да сливок — и растолстею тебе на радость.

— Шутишь, котяра!

— И в мыслях нет! Разве я тебя когда за нос водил? Не было такого! И потом, ты же знаешь мои привычки — как утро, я в лесок, кустик полить. А ты, когда слопать меня надумаешь, приходи, встань под окном и позови: «Минго! Пора кустик полить!» Я тут же и выскочу.

— Ладно, будь по-твоему! Но учти, если после праздника не придешь, сама тебя отыщу.

Разжала когти лиса — и кота как ветром сдуло.

Прошел праздник. Лиса день ждет, другой, а кота все нет. Разозлилась рыжая и думает: «Ну, кот! Совсем совесть потерял! Пора ему про уговор напомнить!»

Наутро явилась под окно, постучала лапой и зовет:

— Минго, пора кустик полить!

А кот отвечает:

— Рановато еще! Я хозяина упросил на охоту пойти — и все ради тебя! К вечеру с добычей вернется, так что дай мне еще денек — дичи поесть! А завтра повстречаемся.

На другой день снова явилась лиса.

— Минго! Выходи, пора кустик полить!

— И не подумаю! — отвечает ей кот. — Пускай сохнет! Мне хозяин на рождение горшок расписной подарил!

А хозяин тем временем спустил на лису собак (так они с Минго задумали) — и рыжая еле ноги унесла.

Вернулась она в свою нору, свернулась в клубок, лежит и злобится:

Кругом обман! Куда ни шагни — капкан!

Хуан Бесстрашный

Жил на свете парень и страха не ведал. Прозвали его Хуаном Бесстрашным. Ничего он не боялся. Целыми днями по лесам бродил: думал, зверь какой ему встретится да напугает, — но какое там! Мать его тревожиться стала и решила у священника совета спросить.

И вот что они вместе придумали. Как стемнеет, скажет мать Хуану, что занемогла она, и за маслом лампадным в церковь пошлет. А уж там-то священник его и напугает как следует.

Стемнело. Принялась мать стенать да жаловаться.

— Ох, больно мне, — говорит. — Сходил бы ты, сынок, в церковь за маслом лампадным!

Хуан Бесстрашный со всех ног в церковь понесся. А в церкви темень, только лампадка мерцает. Священник же, по уговору, в простыню завернулся, за исповедальней спрятался и Хуана ждет — привидением прикинуться хочет.

Вошел Хуан в церковь, а навстречу ему призрак. Руками машет да завывает:

— У-у-у! Грехи мои тяжкие! У-у-у! Мука мученическая!

— Ты кто? — спрашивает Хуан.

— Душа грешная! — отвечает священник. — В чистилище мне быть назначено!

— Ну и проваливай, раз назначено! — ответил Хуан и дал хорошего пинка привидению, да еще и подсвечником вслед запустил.

Вернулся домой, матери о своем приключении рассказал, а та зарыдала и говорит:

— Иди с моих глаз! Да смотри, пока страху не натерпишься — не появляйся!

И пошел Хуан Бесстрашный куда глаза глядят. Год бродит, другой, а страха нет как нет.

— Эй, — кричит, — люди добрые! Сделайте одолжение, страху нагоните, а то совсем пропаду!

Не верили ему поначалу — думали, привирает, хвастается. И уж как только ни пугали: и на кладбище ночью отправляли, и вино в черепе подносили — ничего не помогло! Не испугался Хуан.

Забрел как-то Хуан в город, а там накануне разбойников казнили.

— Пойди-ка ты ночью, — присоветовали ему, — к виселице да погляди, как они, бедолаги, на ветру качаются! Вот страху натерпишься!

— Страху, говорите?

— А чего ж еще?!

— Ну, посмотрим!

Как стемнело, отправился Хуан к виселице. Глядит — качаются висельники, как окорока на крюках, а ему хоть бы что. Не знает страха, и все тут!

Пошел он куда глаза глядят.

— Эй, — кричит, — люди добрые! Сделайте милость, объясните, что это за штука такая — страх?

Прослышал о Хуане Бесстрашном король и повелел:

— Призвать сюда смельчака! Если и вправду страх ему неведом, возьму-ка я его в солдаты — пусть геройствует!

Чтоб испытать Хуана, велел ему король отправиться в заколдованный замок:

— Три ночи там проведешь, отдам тебе в жены принцессу! А испугаешься — пеняй на себя.

— Ну, меня на испуг не возьмешь!

— Поживем — увидим!

Отвели Хуана в заколдованный замок и оставили одного. Обошел он замок и ни одной живой души не встретил — пусто. Чисто, прибрано, кровати покрывалами узорными застелены, посуда серебряная начищена. Жить бы в таком замке да радоваться! А никто не решается — страшно.

Стало смеркаться. Решил Хуан поужинать, и только поставил на огонь сковороду с колбасой, как слышит откуда-то сверху голос:

— Ой, падаю!

— Падай, да с умом! Смотри сковороду не задень — видишь, я колбасу жарю!

И в тот же миг упала на пол рука. А Хуан Бесстрашный знай себе колбасу жарит. И снова слышит:

— Ой, падаю!

— Падаешь — и падай, чего зря орать! Да гляди сковороду не задень!

И не успел договорить, как свалилась откуда-то еще одна рука, а голос еще жалобней воскликнул:

— Ой-ой-ой! Падаю!

— Да падай ты, не стенай! Ужинать мешаешь!

И в тот же миг вывалилась откуда-то нога, а за ней — другая.

Голос смолк, и Хуан без помех доел свою колбасу. Стал укладываться и думает: «Что же оно такое — страх? Вот бы узнать!» Заснул и проспал до рассвета.

Прошел день. А как стемнело, голос запричитал:

— Ой, падаю!

И свалилась шея, а за ней — и тело. Хуан Бесстрашный и бровью не повел. Ужин себе сготовил, поел, спать завалился и думает: «Что же это за штука такая — страх? Вот бы разузнать!»

Так и вторая ночь прошла. «На третью ночь должно бы и остальное свалиться!» — думает Хуан. Так оно и случилось.

— Ой, падаю!

— Да падай, падай, чего уж там!

И свалилась откуда-то голова. Глянула на Хуана и молвит:

— А не прирасти ли мне к шее, а рукам да ногам — к тулову?

— Хочешь — прирастай! Мне какое дело?

— А ты не перепугаешься?

— Я перепугаюсь? Ну, ты скажешь!

Приросла голова к шее, а руки-ноги к тулову — ожил человек и говорит:

— Спасибо, расколдовал ты меня! И замок, и все, что в замке, — теперь твое! Живи да радуйся!

Нагрузил Хуан полную повозку добра. Взял все, что приглянулось: и каменья драгоценные, и подсвечники серебряные, и скатерти златотканые — а уж колбас, да окороков, да сыра, да сластей набрал вдоволь и поспешил во дворец. Король ведь ему принцессу в жены отдать обещал!

Пришлось королю держать слово. Сыграли свадьбу. А Хуан Бесстрашный от подвигов своих так утомился, что к ночи брачной еле на ногах стоял. Только лег — в тот же миг и уснул.

Рассердилась принцесса. Схватила что под руку попало и с досады в мужа швырнула. А попалась ей чаша хрустальная. Разбилась чаша, вода в лицо Хуану плеснула — и как завопит спросонья Хуан Бесстрашный:

— Караул! Убивают! Спасите!

История о черепе и весельчаке

Слыхал я, что в День Поминовения отправились трое весельчаков студентов, славно попировав, погулять за город. Вышли на окраину — а там кладбище. И взбрело им в голову поглумиться над мертвыми. Вошли за ограду, и тут же один из них о череп споткнулся, чуть не упал. Приятели его расхохотались, а он с досады пнул череп ногой и говорит:

— Чем здесь без толку валяться, приходи-ка, черепушка лысая, ко мне сегодня ужинать!

Засмеялись студенты и пошли дальше.

Вернулся гуляка домой, никого не ждет, спать лег. Вдруг слышит — в дверь стучат, да так, будто пушки бьют.

— Кто там? — спрашивает слуга, а ответа не слышит.

Еще раз спросил, и снова ответа нет. Открыл — а тьма такая кромешная, что и не видать, кто пришел, только голос слышен:

— Хозяин дома?

— Дома.

— Так скажи ему, что гость званый на ужин пришел.

Побежал слуга в хозяйскую спальню, рассказал студенту про гостя.

— Ты что, спятил? — спрашивает хозяин, а сам-то уже вспомнил, кого к себе приглашал.

Делать нечего — пришлось вставать с постели, идти гостя встречать. Вошел гуляка в комнату и видит, что явилась к нему надгробная статуя — стоит перед ним бледная-бледная, как покойник!

Велел студент ужин подавать:

— Все, что есть в доме, — слуге говорит, — на стол неси!

Подали гостю жареную индейку с зеленью, фрукты, какие только душа пожелает. Но ни к чему гость не притронулся.

— Не ем я этой пищи! — говорит. — Но за гостеприимство благодарен. Прошу вас и мне оказать честь — отужинать со мною завтра там, где мы с вами в первый раз повстречались.

Наутро рассказал студент друзьям и о госте, и о приглашении. Перепугались они:

— Не ходи! — говорят.

А он ни в какую: «Пойду — и будь что будет!»

Рассказали друзья об ужине местному священнику, и дал он студенту ладанку — велел на шею повесить.

К полуночи, хоть и страшно было, пошел гуляка на кладбище. Ворота перед ним сами собой настежь распахнулись, и душа у него в пятки ушла. Видит — могила разверстая, а в ней стол накрыт и свечи горят. И сидит за столом его каменный гость.

— Садись! — говорит.

Задрожал студент, но виду не подал. Сел. И слышит:

— Прошу, угощайся!

Попробовал гуляка еды кладбищенской, а у нее вкус пепла.

— Что, не по нраву угощенье?

Студент молчит. Помолчал и хозяин, а после говорит:

— Будешь знать, как над мертвыми глумиться! И знай: на сей раз ладанка тебя спасла.

Вернулся гуляка домой — и занемог, слег в ту же ночь. А на третий день отдал Богу душу.

Дочь дьявола Бланкафлор

Жили-были король с королевой, и долго-долго не было у них детей. Что ни день молилась королева о ребенке, а однажды подумала:

— Только б родился, а там — лет через двадцать — пусть хоть дьяволу душа его достанется!

Король каждый день охотился, и стал уставать к старости да и не мудрено — столько дичи в округе развелось! Вернулся однажды с охоты, да вдруг возьми и скажи:

— Только б сын родился! А там — пусть хоть дьяволу достанется!

И вот послал им наконец Господь ребенка, да такого красивого, что и свет не видывал. И силен был на редкость — в три года уже вместе с отцом охотился, не хуже его дичь бил.

Но как подрос, игроком сделался, все до нитки готов был спустить. И вот повстречался ему однажды человек — не признал в нем дьявола королевский сын, молод был. Сел с ним играть и выиграл — поддался ему дьявол на первый раз. Уговорились они на другой день играть. И вот тут-то проигрался принц в пух и прах! Спрашивает его дьявол:

— А может, на душу твою сыграем?

Он согласился. Стали играть, и досталась душа его дьяволу.

— Исполнится тебе двадцать лет, — говорит дьявол юноше, — в замок ко мне придешь. Сделаешь, что повелю, душу тебе верну.

Как исполнилось юноше двадцать лет, объявил он отцу:

— Ехать мне надо. Дайте мне коня да припасов в дорогу!

Дал ему король своего лучшего коня, а королева наготовила еды. Готовит и в три ручья плачет. Сын спрашивает:

— Что вы так убиваетесь, матушка?

Она и призналась, как молила Господа о сыне, да ненароком обмолвилась: «Пусть хоть дьяволу душа его достанется, лишь бы родился!»

Выслушал ее сын и говорит:

— Не тревожьтесь за меня, матушка!

Оседлал коня — и был таков.

Повстречалась принцу на пути старуха:

— Дай, — говорит, — хлеба краюшку!

Он ей весь хлеб и отдал. Взяла она хлеб и спрашивает:

— Куда путь держишь?

— К дьяволу в замок еду! — отвечает принц.

— Раз так, вот тебе совет. Как доберешься до речки у Замка-Откуда-Нет-Возврата, трех голубок увидишь на берегу — то дьяволовы-дочки купаться пришли. Ты спрячь платье младшенькой — Бланкафлор ее кличут. И пока трижды не попросит она одежду ей вернуть, пока не пообещает, что все сделает, чтоб из беды тебя вызволить, — не отдавай.

— А как до речки той добраться?

— Здесь поблизости старуха живет, над всеми птицами госпожа. Солнце ей братом приходится, а Луна — сестрой. У нее и спроси.

Поехал королевич к старухе. Постучал, отперла ему старая колдунья и спрашивает:

— Каким ветром недобрым тебя ко мне занесло?

— Я, — говорит, — ищу Замок-Откуда-Нет-Возврата. Укажи мне путь!

— Знать не знаю такого замка! Может, какая из моих птиц знает — они у меня весь свет облетели! Вот брат мой Солнце воротится к вечеру, а за ним и птицы прилетят — тогда и спросим. Только гляди, брату на глаза не попадайся — сожжет, да и сестре моей, Луне, не показывайся!

Воротился колдуньин брат и как закричит:

— Человечий дух чую! Где человечишку прячешь, старая? Тащи сюда, а не то жизни лишу!

— Да не сердись ты, братец! — говорит колдунья. — Парнишка тут один про Замок-Откуда-Нет-Возврата спрашивает. Может, птицы путь ему укажут?

Вскоре и Луна вернулась, да как закричит:

— Дух человечий чую! Тащи сюда человечишку, старая, а не то жизни лишу!

— Да будет тебе, сестрица! Что с парнишки взять? Ищет он Замок-Откуда-Нет-Возврата, птиц моих ждет — дорогу спросить хочет.

Вот и птицы со всех краев земли слетелись. Стал их принц расспрашивать про Замок-Откуда-Нет-Возврата — никто о таком и не слыхивал.

— Подождем, — говорит колдунья. — Скоро Орлица-хромоножка прилетит. Вечно она запаздывает!

Прилетела Орлица-хромоножка. Спросил принц и ее про Замок.

— Знаю, как не знать! — говорит. — Да только это на краю света!

— Отвезешь туда принца? — спрашивает колдунья.

— Далековато! — отвечает Орлица. — Пищу с собой брать придется: над морем долго лететь. Тушу лошадиную возьмем. Будешь по кусочку отрезать и меня на лету кормить, слышишь, принц?

Пришлось ему коня своего убить Орлице на пропитанье. И полетели они. Как положенное время выйдет, говорит принцу Орлица:

— Мяса давай!

И дает он ей кусок за куском. Но вот кончилось мясо — а морю конца-края нет.

— Без мяса не долечу! — говорит Орлица. — В море тебя скину!

— Подожди! Я от себя кусок отрежу, накормлю тебя!

Сжалилась Орлица.

— Погоди, — говорит. — Я с силами соберусь и уж как-нибудь до речки долечу, а там до Замка-Откуда-Нет-Возврата сам доберешься.

Сказано — сделано. Долетела Орлица до реки, и увидал принц трех дьяволовых дочек — они купаться пришли.

Спрятал принц платье младшенькой, и она стала его просить — отдай да отдай! А сестры тем временем оделись, обернулись голубками и улетели.

— Замуж за меня пойдешь? — спрашивает принц младшую.

— Пойду! — отвечает Бланкафлор. — Я давно тебя жду! Возьми колечко мое, надень!

Взял принц колечко и отдал ей платье. Обернулась она белой голубкой и говорит ему:

— Садись на меня! В Замок полетим!

Прилетели они в Замок, а у ворот их сам дьявол встречает. Увидал принца и говорит:

— Завтра косогор этот расчистишь, вспашешь, засеешь, урожай соберешь, муку смелешь да хлеб испечешь. Чтоб к вечеру управился!

Взял принц мотыгу, взобрался на гору, а как увидал, сколько там камней, — сел и заплакал.

Стал глаза вытирать и случайно повернул на пальце дареное колечко. В тот же миг явилась перед ним Бланкафлор.

— Что с тобой? — спрашивает.

— Сама погляди! — отвечает королевич. — Вон какую работу мне дьявол дал!

— Успеется! — говорит Бланкафлор. — Ты пока поспи. Клади голову ко мне на колени!

А когда принц проснулся, — все, что дьявол повелел, было исполнено. Взял юноша хлеб и понес дьяволу.

— Ишь каков, справился! Да только не верю я тебе. Или тут без дочки не обошлось, или ты всем чертям брат! Так вот, слушай! Виноградник на горе разобьешь, и чтоб к утру корзину винограда отборного мне доставил!

Снова заплакал принц. Снова стал слезы вытирать — и коснулся колечка. Видит — стоит перед ним Бланкафлор. Рассказал, что ему велено. И опять говорит Бланкафлор:

— Успеется! Поспи пока! Клади голову ко мне на колени.

А когда принц проснулся, — все, что дьявол повелел, было исполнено, и стояла перед ним корзина отборного винограда. Отнес он ее дьяволу. Тот удивился:

— Или Бланкафлор заодно с тобой, или ты всем чертям черт! Слушай, что я теперь тебе повелю! Давным-давно обронила прабабка моя в море колечко у Геркулесовых столбов. Отыщи-ка его к вечеру!

Услыхала Бланкафлор, что на сей раз отец ее повелел, и говорит королевичу:

— Вот тебе нож. Зарежь меня и всю мою кровь до капельки собери в кувшин. Брось меня в море, а сам на берегу с гитарой сядь. Да смотри — играй, не смолкая!

— Не стану я тебя убивать! Не могу! — взмолился королевич.

Долго уговаривала его Бланкафлор — и уговорила. В точности все исполнил королевич, да только недоглядел: одна капелька крови на песок пролилась.

Бросил он тело девушки в море, взял гитару, сел на берегу и ударил по струнам. Глядь — выходит из моря Бланкафлор и держит во рту колечко. Стала она еще краше, чем была, только кончика мизинца на левой руке недостает, потому что пролилась на песок одна капелька ее крови.

Отнес принц дьяволу кольцо, а тот и говорит:

— Или Бланкафлор заодно с тобой, или ты всем чертям черт! Ну, ничего не поделаешь! Отдам ее за тебя замуж! Но сперва — разреши загадку. Ни свадьбы у вас не будет, ни ночи брачной, пока не угадаешь, которая из моих дочек — Бланкафлор. А не угадаешь — жизни лишу.

И повелел дьявол своим дочерям спрятаться и высунуть в щелку между дверьми мизинец — пусть угадает королевич, которая из них — Бланкафлор. Просунула Бланкафлор в щелку мизинец, на котором недоставало кончика. Вмиг узнал ее принц.

Пришлось дьяволу отдать Бланкафлор ему в жены. Отвели их в опочивальню. И говорит принцу Бланкафлор:

— Отец мой убить нас задумал. Бежать нам надо! Иди на конюшню, там кони наши стоят. Один красивый, сильный, Ветром зовется, а другой — кожа да кости, глядеть не на что, его Размышляем звать. Его и седлай!

Отправился принц на конюшню и по своему разумению поступил — оседлал коня, что порезвее.

А Бланкафлор тем временем положила на брачное ложе бурдюки с вином и три плевочка своих в бокале на столе оставила, чтоб отвечали за нее, когда отец кликнет. Плевочки-то не простые были — говорящие. Дьявол кликнет — они откликаются, да все слабее и слабее, потому что засыхают со временем. Как смолкли плевочки, дьявол решил, что уснули молодые. Вошел в опочивальню и всадил нож сначала в один бурдюк, а после в другой. Вино так и хлынуло.

— Пропали мы с тобой! — воскликнула Бланкафлор, когда увидела, что не того коня оседлал принц. — Но ничего не поделаешь, бежим!

Дьявол же, когда понял, что его провели, оседлал Размышляя. И как стал нагонять беглецов, обернулся диким зверем. Увидел королевич чудовище и говорит Бланкафлор:

— Гляди, зверь бежит, растерзать нас хочет!

Бросила тогда Бланкафлор на дорогу гребень — и в ту же минуту вырос позади густой лес. Пришлось дьяволу через лес продираться. Снова стал он их нагонять. Тогда протянула Бланкафлор королевичу нож:

— Брось! — говорит.

Бросил юноша нож, и выросла позади чаща: что ни деревце, то лезвие. Дьявол весь изранился, продираясь. Однако выбрался он из зарослей и вновь стал беглецов настигать.

И тогда дала Бланкафлор королевичу горсть соли:

— Брось! — говорит.

Он и бросил. И тут же выросла позади соляная гора. Взбирается на нее дьявол, а соль ему раны разъедает. Уж так он вопил! Так, что земля дрожала!

А после обернулся конь часовней, девушка — распятием, а королевич — отшельником. Увидал его дьявол и спрашивает:

— Беглецов не видал?

А принц словно не слышит.

— Динь-дон, динь-дон! — напевает. — К мессе поспешайте! Может, и вы, — говорит он дьяволу, — в часовню зайдете, помолитесь?

Дьявол, понятное дело, зайти не посмел. Вернулся домой, рассказал дьяволице, как дело было, а она и говорит:

— Дурак ты дурак! Они это! Что ж ты их не узнал?

— А раз провели они меня, пусть позабудет принц нашу дочь! — сказал тогда дьявол.

Принц тем временем привез Бланкафлор в селенье вблизи родительского дворца.

— Подожди, — говорит, — здесь, у источника. Скоро я за тобой вернусь.

— Ладно, — отвечает Бланкафлор. — Только дома никому обнимать себя не позволяй, а то позабудешь меня.

Пришел принц во дворец. Навстречу ему король с королевой.

— Только не обнимайте меня! — говорит он родителям. — И велите карету заложить — я за женой поеду!

Но тут-то и зашла в комнату его старая нянька. Обняла она его, — и забыл королевич жену свою Бланкафлор.

Ждала Бланкафлор, ждала, а после догадалась, что ждать нечего. Обернулась голубкой и полетела во дворец. Кружит она над дворцом и приговаривает:

Горлица до срока В небе одинока!

Увидала ее королева и спрашивает сына:

— Что ж ты не едешь за женой? Давно карета готова!

— За какой такой женой? Нет у меня жены! — отвечает принц.

Прошло время, и задумал принц жениться. Приискали ему родители невесту и стали к свадьбе готовиться. Бланкафлор, как узнала об этом, служанкой во дворец нанялась. А был в ту пору такой обычай: жених в день свадьбы всех слуг в доме должен был одарить. Вот и спрашивает принц у Бланкафлор:

— Ты какой подарок хочешь?

— Камень печали, кинжал любви! Ничего мне больше не надо, — отвечает девушка.

Отправился принц за подарками и нигде сыскать не мог ни кинжала любви, ни камня печали. Повстречался ему в конце концов старичок — а то был сам дьявол! Принц к нему с вопросом.

— Как же! — отвечает дьявол. — Есть они у меня. Бери! И камень последний остался, и кинжал.

Купил принц и то, и другое и вернулся во дворец. Роздал подарки. И решил подсмотреть, что будет делать служанка с этими диковинными вещами.

Взяла Бланкафлор подарки, положила на стол и говорит камню:

— Скажи, камень печали, разве не я поле для него расчистила, землю вспахала, засеяла, урожай собрала, муку смолола да хлеб испекла, как отец мой велел?

А камень отвечает:

— Ты! Все ты сделала!

И что-то забрезжило у принца в памяти.

А дьяволова дочка говорит:

— Скажи, камень печали, разве не я для него в один день виноградник насадила, лозы вырастила и урожай собрала, как отец мой велел?

— Ты! — отвечает камень. — Все ты сделала.

И тут-то принц все вспомнил! А девушка говорит:

— Скажи, кинжал любви, что мне теперь делать?

— Сердце свое пронзить, Бланкафлор! — отвечает кинжал.

Взяла она кинжал и хотела было в сердце себе вонзить, но принц распахнул дверь, схватил ее за руку и говорит:

— Прости меня, Бланкафлор! Прости, что забыл я жену свою!

И объявил всему королевству, что нашлась его жена, и зажили они счастливо.

Примечания

1

Сказочное существо, нечто среднее между домовым и старичком-лесовичком.

(обратно)

Оглавление

Испанская сказка Вступительная статья А. Гелескула

25 ДЕКАБРЯ Вечер первый

  Принцесса-мартышка

  Зеленая Роза

  Белья Флор

  Три апельсина любви

  Лягушечка и змейка

26 ДЕКАБРЯ Вечер второй

  Грешные души

  Паломница

  Говорящая птаха, поющее дерево и золотая вода

  Мария и змейка

  Лягушечка-принцесса

  Ученик чародея

27 ДЕКАБРЯ Вечер третий

  Чудо морское (Андалузская сказка)

  Золотая Звездочка

  Мраморная статуя

  Брат и сестра

  Телячья голова

  Крестник Смерти

28 ДЕКАБРЯ Вечер четвертый

  Девушка-безручка

  Три золотых волоска с головы дьявола

  Четыре ремесла

  Черная рука

  Цветок страстоцвет

  Соломенные лошадки

  Белая голубка

29 ДЕКАБРЯ Вечер пятый

  Спящий принц

  Три гвоздики

  О семиглавом драконе и Замке-Откуда-Нет-Возврата

  Три дара чудесных

  Песчаный Ручей

  Семь белых кроликов

30 ДЕКАБРЯ Вечер шестой

  Околдованная принцесса

  Три лодки — золотая, серебряная и шелковая

  Мать-завистница

  Королевская птичница

  Хуан-медведь

  Принц-жаба

31 ДЕКАБРЯ Вечер седьмой

  Хуан-солдат, Иисус Христос и апостол Петр

  Невеста трех женихов

  Груши тетки Нищеты

  Может, и так

  Мне — два, тебе — одно

  Три совета

1 ЯНВАРЯ Вечер восьмой

  Семь воронов

  Как еда соль любит

  Три подарка

  Марикилья-заводила

  Пастух, змея и лисица

  Неприкаянная душа

2 ЯНВАРЯ Вечер девятый

  Зеленый конь

  Полцыпленыш

  Черт-женишок

  О жене, которая не хотела есть с мужем

  Сорока, лиса и цапля

  Как волк луну за головку сыра принял

3 ЯНВАРЯ Вечер десятый

  Марикита и семеро братьев — разбойников

  Грильо-ясновидец

  Три желанья

  Вошь да петрушка — вот и игрушка

  Проповедь в день святого Роха

  Волк и три козочки

  Горошинка

  Поющая сума

4 ЯНВАРЯ Вечер одиннадцатый

  Околдованный принц

  Три наряда

  Неумелая пряха

  Когда пончики с неба падали

  Рыбак и его жена

  Как лев занемог

5 ЯНВАРЯ Вечер двенадцатый

  Принц-ворон

  Попугай

  Кот и лиса

  Хуан Бесстрашный

  История о черепе и весельчаке

  Дочь дьявола Бланкафлор Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg